Зависть (9 марта 2016 г.)
Сегодня я хочу поговорить с вами о зависти. Такая незаметная бацилла присутствует в нашей жизни. Мы носим её в себе, но не всегда распознаём в себе эту страсть, этот грех. Тем не менее, она мотивирует наши поступки, движет нас на разные дела, на разные слова о ком-то или о чём-то, и мы под действием страсти — а страсть — это моторчик наших действий — многое в жизни совершаем.
Во-первых, мы должны сказать, что зависть родилась в ангельском мире. Вообще, грех родился в ангельском мире, человек не выдумывал грех. Поэтому, собственно, и помилован будет на Страшном суде при покаянии и вере. Человек подвергся его, греха, трагическому воздействию, он стал его жертвой, а сам он не изобретал его. Ангелы изобрели грех, в т.ч. и зависть. Премудрый Соломон пишет: «Завистью дьявола смерть вошла в мир». Лукавый позавидовал славе Божией и восстал на Бога, но усугубил потом это падение завистью к человеку. Ибо человек мог, расплодившись, всей человеческой семьёй войти в великую близость к Богу и восполнить число отпадших ангелов, т.е. занять место, навсегда потерянное гордым духом. Вот этот из праха сделанный человечек, удостоенный славы Божией — если бы он её не потерял, то был бы — не знаю, чем бы он был. Как Иоанн Богослов говорил: «Братья, мы ещё не знаем, что будем. Знаем только, что увидим Его, Какой Он есть». Вот лукавый позавидовал успеху того, кто ниже его, и совершил своё злое дело, коварную операцию по обману сначала жены, потом её мужа. Потом — изгнанию людей из рая за недостоинство. Впоследствии, когда люди начали жизнь на земле, то зависть была мотивом первого убийства. Каин был первенец, он имел какие-то внутренние основания полагать, что Бог обязан слушать его молитву лучше, больше и принимать его жертвы с большей степенью благосклонности. Для него было шоком, когда больше и лучше были приняты Богом молитвы и жертва Авеля, и Бог призрел на Авеля и на жертву его, а на Каина и на жертву его не призрел. Это всё родило в нём целую бурю, закончившуюся кровопролитием. Он опустил лицо, он долго ходил с этой бедой. Причём Господь предупреждал его о борьбе с этой страстью, о чём мы должны будем обязательно поговорить, потому что любая страсть — она борется, она, в принципе, побеждаема.
Романтическая литература XVIII века представляла человека, подверженного действию страсти, как существо, которое вообще не может сопротивляться. Например, любовь. Вот, они увидали друг друга — и всё. А у него — жена, у неё — муж, у них — дети, то, сё. Но они вдруг увидали друг друга — и всё. Свалилось на них счастье — как гром загремел над ними, и бороться бесполезно. Так представляет нам изящная литература действие страсти — влюблённости на человека. Здесь борись — не борись, всё равно, всё пропало. Начинается трагедия, потому что мы влюбились и не можем сопротивляться. Примерно так думают люди и про все остальные страсти, в т.ч. про зависть, про гнев. А когда разгневаются, побьют горшки, наговорят глупостей — тогда говорят: «Ой, я быстро отходчивая. Я быстро вспыхиваю, но сразу отхожу». Это слабое оправдание. Страсти лечатся, со страстями надо бороться. И когда Каин помрачил лицо своё и ходил мрачный, нося в своём сердце тяжёлую мысль о ненависти к брату и желании его убить, то Господь спросил его: «Почему ты помрачаешь лицо своё, опускаешь его? Если делаешь доброе, то поднимаешь лицо, а если делаешь злое, то грех лежит у порога. Он зовёт тебя к себе, но ты господствуй над ним». Т.е. у порога наших сердец лежат различные соблазны, и можно господствовать над ними. Они зовут нас к себе, но мы, в общем-то, в силе и во власти не бежать, сломя голову со всех ног к тому, что лежит у порога, а господствовать над искушением.
Итак, первое убийство было совершено тоже из зависти. Причём заметьте себе, что предметом зависти в быту у нас являются осязаемые, материальные вещи. Люди могут завидовать бытовому успеху, карьерному росту, деньгам. Жена может пилить мужа: «Вот, смотри: сосед уже третью машину покупает, и каждая всё лучше предыдущей, а ты всё пыхтишь и тарахтишь на своём старом «Жигуле». Её как бы подмывает зависть к успеху соседей, она портит жизнь своему благоверному. Или, допустим, женщина может завидовать другой женщине, если та красивее её и успешнее у мужчин. Или нерожавшая бездетная женщина в силу разных причин не может родить, не знает боли и радости материнства и завидует женщине рожавшей, имеющей детей. Т.е., это очевидные моменты, связанные с деньгами, успехом, красотой, славой и т.д. Совершенно другие вещи мотивировали грехи вначале, когда зависть только проявила себя, потому что дьявол не завидовал ничему материальному: он ничего не хочет, он не нуждается в этом. Он завидовал именно духовным вещам. Т.е., это в первую очередь, была духовная зависть. Точно так же и Каин. Они не оспаривали с братом женщину — тогда было бы понятно. Там были бы ревность, зависть, гнев, злоба, неконтролируемый всплеск страстей.
Они могли бы драться, например, за деньги.
Люди уверены, что если уж воевать или драться — то только за нефть, золото, платину, никель, пушнину, лес, зелёные бумажки с изображением Бенджамина Франклина. Ан нет, оказывается. Самые первые всплески кровавой зависти были из-за причин духовных. Т.е. ничего материального, одни духовные вопросы: кто из нас приятнее Богу, чья молитва сильнее, кого Господь слушает внимательнее, кто из нас по-настоящему первенец, кто первый в духе перед Богом — из попытки дать неправильные ответы на правильные вопросы и родилось первое кровопролитие на земле. И так и продолжается, потому что страны только потом уже воюют за средства производства, за торговые пути, рынки сбыта. Что-нибудь подобное — это уже потом приходит, но изначально они пытаются доказать друг другу, что мы самые правильные люди, наша система жизни самая нормальная и мы докажем вам это, мы заставим вас жить по-нашему. Как бы нашим богам поклонись, по-нашему живи, признай нашу духовную силу и духовную правду. С этой позиции войны между странами всегда облекаются в идеологическое противостояние, одни других клеймят, допустим: вы — империя зла — называли американцы при Рейгане Советский Союз; большой шайтан — называли иранцы при Хомейни Америку; и т.д. Они как бы считают, что только мы сохраняем духовное здоровье, а вы подвержены духовным болезням. Т.е. мы первенцы, мы главные. И здесь уже надо разбираться, потому что иногда эти слова соответствуют действительности, иногда не соответствуют, иногда трудно определить, где больше правды, где лжи. Так или иначе, война всегда ведётся в духе, а потом уже — жвачки, пиво, пирожки, сигареты, джинсы, кроссовки. Это всё потом, это не самое главное. Нужно совершить победу одного над другим в духе. И здесь есть мотив гордости, мотив зависти.
Зависть — это бензин любой революции. Человек, который живёт себе спокойно, никого не трогает, ничего особенного в жизни не хочет, вдруг слышит мягкую ненавязчивую проповедь: «Погляди: человек живёт во дворце. А почему у него есть дворец, а у тебя нет?» — «Я не знаю. Я как-то не задумывался. Ну, живёт себе и живёт. Если так по-честному сказать: что он там, не умрёт что ли в этом дворце? Умру и я в своей квартире, умрёт и он в своём дворце. Чем он лучше меня? По большому счёту, ничем». Но это надо быть очень умным человеком, чтобы так понять, а большинству из нас правильных реакций не хватает. Говорят: «Смотри: ты всю жизнь работал. И какая у тебя пенсия, сколько ты заработал себе на старость? А погляди, какая у него персональная почётная пенсия! Ты лечишься в поликлинике, где плитка отпадает со стен, а он где лечится? Тебя как называют? Дядя Федя? А его все зовут по имени отчеству: Иван Сергеевич». Один подумает: «Ерунда это всё». А второй: «Нет, подожди. Действительно, что такое? Где справедливость?» Здесь и возникает идея абсолютного равенства, которая внедряется в сознание, и вот уже человек заявляет: «Это несправедливо». А если это несправедливо, то что? — «Я тоже так хочу. Я тоже хочу так, как он». Ну, дальше по — разному бывает. Начинаются пожары революций, крестьяне жгут барские усадьбы, граждане толпами высыпают на улицы. Захлёбываясь пеной и слюной, пытаются кричать о справедливости, о которой многие из них не имеют понятия. Они даже не успели подумать, что такое справедливость и возможна ли она, а если возможна, то в каких формах — это же серьёзный вопрос, тут не всё так просто. Но главный мотив включения людей в революционные процессы —банальная зависть.
Зависть разрушает рабочие коллективы, когда человек хочет наступить кому-нибудь на голову, как на ступеньку лестницы, и, оттолкнувшись, подпрыгнуть выше и занять чужое место. Зависть разбивает семьи, когда одна женщина завидует счастью другой женщины и совершает некие действия, чтобы ей теперь было хорошо, а той — плохо. Зависть кормит всех гадалок и колдуний, потому что к ним приходят не только для того, чтобы потерявшуюся корову найти или снять венец безбрачия. Отнюдь. К ним приходят, чтобы на кого-то наслать порчу всё из-за той же банальной зависти, потому что человеку невыносимо смотреть, как у кого-то есть то, чего у него нет. В этом смысле, зависть есть родная дочка той самой противной гордости, только гордость гордится: «У меня есть то, чего у вас нет. Например, у меня есть красота, а вы менее красивы. У меня есть благородство, а вы простые люди. Я, например, красиво одет, а вы ходите в простом. У меня — есть, у вас — нет». Это гордость. А зависть — это: «У тебя есть, а у меня нет. Какой кошмар! Как же я буду жить дальше, если у тебя есть, а у меня нет?» Это, по сути, тот же пиджак, только вывернутый наизнанку. Конечно, очень неприятно опознать в себе эту зависть, когда ты думаешь: «Нет-нет, я не завидую никому. Я очень добрый человек, ни на кого не смотрю». И вдруг — оп! — и укололо. Думаешь: «Как всё-таки ему повезло!». «Ты летом куда ездил?» — «Я был там, там, там». — «А я в огороде с лопатой». Думает: «А что же такое, почему он был на Мальдивах или в Сочи, а я не был? Вот он поехал на лыжах кататься в Финляндию, а я ни разу туда не ездил. А почему это так? Почему у него всё есть, а у меня нет?» И вдруг так заболело сердце, так печально стало жить! Зависть — это печаль сердца о чужом благополучии. Очень неприятная вещь, когда ты вдруг узнаёшь, что она в тебе есть. Тебе вдруг становится очень неприятно жить на свете: «И это тоже я», — думает человек.
Грехопадение (9 марта 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа пятая
Как грех изменил отношения человека с Богом, с природой, с другими людьми, с самим собой? Есть ли в нашей жизни состояния, подобные тому, что пережили Адам и Ева, согрешив? Почему Христа именуют Новым Адамом?
Сегодня, возлюбленные о Господе, мы поговорим о нашей общей катастрофе и трагедии, которая касается всех людей, — о грехопадении. Когда Адам был в раю, то — Адам был в раю и в Адаме был рай. Адам пребывал в блаженном состоянии, которого мы сегодня только хотим, о котором мечтаем как о некоем «золотом веке», о некоей «блаженной Аркадии», «иде же несть болезнь, ни печаль, ни воздыхания», как говорят пророки. И язычники грезили о неких счастливых местах, где нет притеснения, насилия, смерти, болезней и беды. Так было в раю, и мы хотим вернуться в то, что однажды было, что Богом сотворено. Когда человека не терзала его совесть изнутри, и снаружи его ничто не жгло, не морозило. Когда между мужем и женой были вполне возможная абсолютная гармония и согласие. Ласково светило солнце над человеком. И всякая тварь преклоняла пред ним свои колена, и он не был для нее тираном.
Знаете, что произошло, когда совершился грех? Грех поссорил всех со всеми. Во-первых, порвалась связь между человеком и Богом. Человек Бога испугался, спрятался в кусты от Него. Бога, «ходящего в раю среди прохлады дня», как пишет книга Бытия, человек, услышав Его голос, стал пугаться. Значит, у человека возникло новое чувство к Богу — стыд и страх. Ломались эти возможные отеческие отношения, которые должны были углубиться и развиться между Отцом и сыном.
Во-вторых, между человеком и природой возникла полная дисгармония, потому что Господь проклял за грех не только Адама, но и землю. Проклята земля — значит, в трудах его она мстит человеку. Земля покоряется человеку, она смиренная мать — она рождает из себя все и смиренно принимает в себя все: и слезы, и пот, и кровь, и труп, и всякую грязь, перерабатывая ее и давая все-таки пищу человеку, — мы все кормимся от земли так или иначе. От солнышка и от земли по Божией милости. Но земля стала давать человеку свои плоды только через его большой труд и кровавые мозоли. Значит, она сама не хочет давать человеку все, что в изобилии могла бы давать ему без всякого особенного его перенапряжения. Вот еще одна линия разрыва: человек издевается над землей, земля терпит его. А иногда перестает терпеть, и как «чудо-юдо рыба-кит», на своей спине носящий городок, например, может уйти в воду вместе с этим городком, так и земля, так сказать, ежится от присутствия человека на ней. Это поёживание проявляется в землетрясениях, наводнениях, засухах. Земля не очень любит человека, который топчется по ней и загрязняет ее воздух своими газами, а ее водный ресурс — своими сливами с заводов. У нас война с землей, мы изрядно над ней поиздевались, она может нам всегда отомстить, если Бог благословит. Вот вам, повторю, еще одна линия разрыва.
Далее: человек и животные. Животные бы совершенно иначе относились к нам, а мы к ним, если бы не грех. Лев бы ластился к человеку, как кошка, как это было с пророком Даниилом в львином рву. К каждому человеку бы ластился, если бы обонял запах святости от нас. Но поскольку запах святости не обоняется от человека, зверь убегает от нас, а если может, то мстит нам и нападает на нас. И мы боимся животных, издеваемся над ними, питаемся ими и насилуем их, отлавливаем их для своих нужд. А они либо работают нам смиренно, как добрый смиренный конь, или вол, или пес, любящий человека как Бога и зубами защищающий его до самопожертвования, либо ведут себя по-иному: пугают человека, нападают на него. Тут тоже есть линия несправедливости и большого разрыва. Итак, разрыв между человеком и живой и неживой природой.
Между мужчиной и женщиной поломались гармоничные отношения. До греха они были совершенно равноправными, а теперь Господь сказал женщине: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою, и в болезнях родишь ты чадо твое». Родовые боли женщины и все связанное с этими родовыми болями, приготовление к ним, ежемесячные болезни женщины, «обыкновенное у женщин», как говорит Библия, напоминают о чем-то страшном, что было раньше, потому что с кровью связано. Кровь этих месячных, кровь очищения — мистична, и древние боялись ее, потому что она как бы напоминает нам о том, что мы наказаны, что мы совершили нечто, что потом заставило кровь проливаться на земле. Это все тайная мистика, и женщина уже не равна мужчине, а подчинена ему. Сегодняшние феминистки и либералы, конечно, думают иначе, но это, в общем-то, вопрос открытый, Писание говорит вот так. Жизнь продолжается, и мы должны понимать, что сказанное в раю сохраняет актуальность до сегодняшнего дня, чтобы мы себе ни нафантазировали.
Итак, с Богом разрыв, с природой — живой и неживой — разрыв, между мужем и женой нарушение гармоничных отношений, да и внутри самого человека разрыв. В Послании к Римлянам апостол Павел описывает состояние человека, разорванного изнутри: «То, что хочу, не делаю, то, что не хочу, делаю. Если я делаю то, что я не хочу, а доброе, которое хочу, — не делаю, то это не я уже делаю, а живущий во мне грех» (ср.: Рим. 7:15-20). «Бедный я человек! — восклицает апостол Павел. — Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Рим. 7:24). И это не только апостолам было открыто, это было открыто, например, языческим мудрецам. Поэт Овидий говорит, что «добро я узнаю и одобряю, но поступаю зло». Такова внутренняя драма человека. Его грех и внутри порвал, то есть он к добру стремится, зло делает, думает одно, говорит другое, поступает по третьему, мечтает о четвертом. Полный разброд и полное шатание — таковы действия греха в мире.
Это можно прочувствовать каждому человеку на себе. Поскольку детство — если оно счастливое более или менее, при папе-маме, в отсутствие войны, при сытости, при друзьях — есть некий аналог рая: беззаботность, невинность, незнание ужасов жизни, но наступает выход из детства, и это очень психологически похоже на выпадение из рая: первый серьезный грех, первое столкновение с людской несправедливостью, первое вторжение жестокости в твою личную жизнь… Это, по сути, твой первый опыт встречи с грехом лицом к лицу. Это наш личный выход из рая, это наше личное взросление. Допустим, мама с папой развелись, ребенок чуть не умер от страха и боли за них обоих, это его выпадение из рая, его рай закончился, он его потерял, он встречается с кошмаром настоящей жизни. Или ребенка впервые ни за что избили, обидели на улице, он вдруг узнаёт, что в мире есть, оказывается, не только добрая мама, любящая бабушка и сильный папа. В мире еще есть много людей, желающих тебе зла. Это его выход из рая. А может быть еще и грех — личный грех человека.
Есть интересные психологические этюды: люди рассказывают о том, как они впервые согрешили. Например, зрелый муж мне рассказывал, как он мальчиком украл однажды ножик на базаре в мясном ряду. Ему очень нравился ножик с перламутровой наборной ручкой, и вот, когда он с бабушкой ходил на базар, он тайком в кармашек этот ножик положил. Это был первый грех того ребенка. И он вдруг почувствовал, что небо стало свинцовым, что небо вдруг почернело над ним. Он перестал спать, ему казалось, что весь мир знает о его согрешении. Потом он не знал, куда спрятать этот ножик: он его прятал то туда, то сюда, постоянно перепрятывал, потом пошел в поле и там закопал, потом выкопал его, пришел со слезами к бабушке, отдал этот нож и сказал: «Бабушка, отнеси его на базар, я его украл». То есть был грех — и было покаяние, этот человек пережил драму грехопадения. Он впервые узнал, что значит гнев Божий, беспокойная совесть и постоянная тревога за свою жизнь, как Каин начал трястись ежесекундно. Так что вполне доступно опыту человеческому и ощущение близости рая, и ощущение трагичности его потери.
И с тех пор, как мы потеряли рай, мы находимся в состоянии вечной войны. Войны со своей совестью, а совесть воюет с нами. Женщина воюет с мужчиной, а мужчина с женщиной. Страны воюют между собой. Мы пытаемся даже с Богом воевать. Как в басне И. А. Крылова, бросаем в небо кирпичи, мало думая о том, как они потом упадут на наши глупые головы. Воюем друг с другом и со всем святым, мы, люди. Наше сборное имя — «люди, человек». И это всё знак того, что лукавый однажды шепотом обольстил праматерь нашу, и она взяла от запрещенного и ела, и дала мужу, и он ел. И вот мы живем обманутые, но пытающиеся выбраться через Господа Иисуса Христа, Который дал нам теперь новую пищу взамен плода с запрещенного древа. Он дал нам Плоть и Кровь Свои есть и пить: через еду согрешили, через еду и спасайтесь. Он дал нам Матерь Свою в Заступницы — Пречистую Богородицу: через Еву согрешили, через Новую Еву и спасайтесь. Он дал нам крест святой, потому что через дерево согрешили, через дерево познания добра и зла прикоснулись к запретному — через дерево и спасайтесь: через Древо Честного и Животворящего Креста. Христос пришел избавить нас как раз от этого родового печального события — грехопадения, которое распространяется на все человечество. Он пришел, как Новый Адам, исцелить все человечество. И это касается каждого человека без изъятия.
Мир вам и благословение Божие.
Притча о блудном сыне — это вся история человечества (16 марта 2016г.)
В течение длительного времени Церковь нас готовит к Великому посту. С материнской заботой она призывает заблудших возвратиться в ее спасительное лоно. И здесь вспомним, что нам говорится в Неделю о блудном сыне? — Возвращайся в дом отца своего, сынок или доченька, он тебя ждет. Посмотри, чем занимаются люди? Пасут свиней и питаются из корыта. Они могут питаться из корыта в смокинге и бабочке, и корыто может быть инкрустировано стразами от Сваровски, но все равно это корыто, и они все равно пасут свиней. И Церковь в 15-ой главе Евангелия от Луки призывает: Возвратись. Откроем же эту главу и пробежим глазами по священным строкам, вспомним, что Христос говорит здесь о трех потерях: овца, потом — деньги, потом — сын: «Кто из вас, имея сто овец, и потеряв одну из них, не оставит ли 99 в пустыне и не пойдет ли за пропавшей, пока не найдет ее?» Мы с вами привыкли к образу Пастыря Доброго, Который оставляет незаблудившихся в загоне, а Сам идет на поиски заблудившейся, берет ее на плечи и идет с нею. Омофор на плечах архиерея — это и есть образ найденной и принесенной к Отцу заблудшей овцы. Это первая потеря. Вторая потеря — денежная. Если потеря овцы понятна не всем, а только тем, кто имеет дело с овцами, козами, свиньями или другой живностью, то потеря денег уже понятна каждому человеку. Дальше Он говорит: «Какая женщина, имея десять драхм, если потеряет одну драхму — не зажжет ли свечи и не станет ли мести комнату и искать тщательно, пока не найдет?» Вот, ты имеешь миллион рублей. А потерял сто тысяч. Ты же будешь их искать, переворачивать весь дом. Вот, нашел — и обрадовался. «Так, говорю вам, бывает радость у ангелов Божиих об одном грешнике кающемся». Т.е., здесь везде овца и деньги — это образ грешника, которого нашел Господь, который кается. Он — беспомощная овечка, драгоценная монета, которая нужна Богу. Люди нужны Богу. Но все это вещи относительно ценные — овцы, деньги. Самое дорогое — это дети. Какими овцами можно измерить ценность для человека его детей, какими деньгами? Никакими. Любые деньги за ребенка — любых овец, волов, ослов, машины, квартиры человек готов отдать, лишь бы у его ребенка все было хорошо. И Господь в третьем случае дает развернутую притчу о блудном сыне. Вот, отец потерял сына. Но как? Сын взбеленился и решил уйти от отца. И здесь нам нужно углубиться в предмет. Притча о блудном сыне — это корневой стержень мировой литературы. Везде, где вы встречаете в сюжете уход и возвращение главного героя — там притча о блудном сыне. Везде, где вы встречаете бунт, затем смирение, возвращение и покаяние — там притча о блудном сыне. Вот пример: Диккенс, «Жизнь Дэвида Копперфильда». Малютка Эмбли, чем-то обольщенная, пропала из дома, и папа надел на голову шляпу, на плечи — макинтош и пошел ее искать. Пошел как отец, ищущий блудного сына, в данном случае — дочь. Вот, сказка о Буратино — это ничто иное, как притча о блудном сыне, изложенная языком сказки. Молодой человек, наглый, глупый, деревянный — ушел из дома. На прощание он всем нахамил, скитался, претерпел разные приключения. Вернулся в отеческий дом с покаянием, вразумленный, исправленный, исцеленный, и нашел счастье там, откуда ушел. Так что это корневой сюжет мировой литературы.
Притчу о блудном сыне можно рассматривать как историю отдельного человека — то, что касается нас всех и каждого. Это универсальная притча. И можно ее рассматривать как притчу, которая говорит о человечестве. Я прошу вас обратить внимание на 15 — ю главу, стихи 11-32 — здесь в 21 строчку вместилась вся история отдельной человеческой души и отдельно взятого человека. Скажу, что Евангелие — это текст необычайной плотности. Физики говорят: вселенная началась с Большого взрыва, когда вся материя была помещена в одну микроточку, плотность была запредельная — а потом все разорвалось, разлетелось, и сейчас существует все это многообразие. Запредельная плотность, невообразимая человеческим мозгом. Это категория применима к Евангелию. 25 строчек — и в них вся история и моей жизни, и твоей, и его, и всех жизней. Плюс к этому — история всего человечества. Вот что такое Евангелие. Т.о. притча о блудном сыне — это еще одно доказательство, что Христос — Бог. Если бы Христос не был Богом — Его слова не имели бы такой плотности. Такой силы, такой власти, такого влияния на человека и на человечество. Сколько слов в мире сказано, Господи, помилуй — произнесены миллиарды, тонны, вагоны слов — и все это по большей части словесный мусор. Редко — редко что остается и живет в веках, как шекспировы сонеты или романы Достоевского. А Христос живет. Он ничего не писал. В романе Достоевского «Братья Карамазовы», в главе об инквизиторе говорится, что если бы все мудрецы мира сошлись бы в одном месте и в один час — они не придумали бы таких сложных, и одновременно простых трех вопросов, как те, которые дьявол предложил Христу: хлебы, чудо и власть. Все. Никто так не смог сжать до квинтэссенции жизнь человеческую, как тот, кто вращает человека. Или Тот, Кто создал человека. Т.е. Бог и дьявол борются за человека. Бог создал человека, дьявол крутит человека. И притча о блудном сыне такая же, она плотная, как ртуть. И тяжелая, как ртуть. Если сравнить всякие слова с водой-то между водой и ртутью такая же разница по плотности, как между притчей Христовой и прочими словами.
А я предлагаю вам рассмотреть вопрос не только личного покаяния, но также и мировой истории на примере притчи о блудном сыне.
Откроем притчу. Читаем. Сказал младший из них: Отец, дай мне следующую мне часть имения. И дальше: И отец разделил им имение. Что значит: «дай мне мою часть»? Это значит, что он торопит отца умереть. Отец, без сомнения, властвует над детьми. Древний мир не знал демократии в нашем пошлом смысле. Он знал разные формы строения, но это была не наша демократия. Женщины там не голосовали. Наших свободных нравов древний мир не знал. Там был закон отца, «юрис патрис». Если женщина рожала ребенка от мужчины и клала его перед ним на землю, а он его не брал с земли — то ребенок считался незаконнорожденным. Только если отец брал ребенка с земли, поднимал его на руки — ребенок считался его собственным. Т.е. признать или не признать дитя своим ребенком — это было полное право отца. В древнем обществе отец был законодатель, судья и исполнитель. Он мог вести на войну, он мог карать смертью, он мог все. И когда говорится про отца в притчах — то именно в таком древнем духе. Отец — это образ Бога, и он может все, имеет право на все. Ты вступишь в мои права и получишь некую часть имения, когда я уйду из жизни — таков был закон. Я старый, но я еще не умер, простите. Когда я буду умирать —напишу завещание, может, уже написал. Но вы вступите в права только тогда, когда я умру. Вот тебе будет мельница, тебе — поле, тебе — винное точило, тебе — стадо овец. Но вы, пока я жив — ничем не воспользуетесь. Вы просто живете со мной, под моей властью. Вот, когда я умру — вы хозяева. Дальше — как хотите. Таковы законы, установленные в обществе, где происходило действие притчи. Что значит просьба молодого человека: «Отец, дай мне следующую мне часть имения»? Это значит: «Слушай, быстрее бы ты умер!» Именно это, и больше ничего. «Я должен вступить в права наследства. У меня есть некая часть. Я — твой законный сын. Ты отписал мне мою часть. Но я уже сейчас хочу ею пользоваться как хозяин. А пока ты живешь —не могу. Слушай, умри быстрее». Это очень важно понять. Это должно быть понятно грешному человеку — допустим, сын миллионера хочет вступить во власть над миллионами — он может даже заказать своего отца, чтобы быть наследником, потому что хочет пользоваться — а отец живет и командует до сих пор. Поэтому в этих словах сына к отцу расшифровывается следующий текст: «Слушай, как плохо, что ты живешь! Умри быстрее. Ты надоел». И вот здесь — внимание. Отсюда поподробнее. Если мы под Отцом понимаем Бога, а под сыновьями — людей, то что это значит: «Умри быстрее»? — «Я хочу насладиться жизнью — а Ты мешаешь». Действительно, Бог мешает людям наслаждаться жизнью. Бог говорит: «Не прелюбодействуй, не кради, чти отца и мать, жертвуй, милуй, трудись, терпи». А Ему отвечают: «Слушай, надоел ты вообще. А можно без всего этого? Можно я поживу без тебя? Лучше бы ты вообще умер. А я пожил бы на твоем, без тебя, в свою сласть». Но Бог не может умереть, Бог бессмертен, вечен, свят, блажен, непостижим. Он и есть, собственно, первая и главная реальность. Но, заметьте себе, что слова: «лучше бы ты умер» и «быстрей умри» по отношению к Богу в истории уже звучали.
В XIX веке один из гениальнейших и трагичнейших персонажей истории человеческой Фридрих Ницше сказал в одном из своих произведений: «Бог умер». И продолжал: «Вы, я, мы все убили его».
Он обличал современное ему немецкое общество, говорил: «Вы якобы верующие, но вы неверующие. Вы на самом деле не нуждаетесь в Боге. Вы убили Его, Он не нужен вам. Вам нужна только форма религии, а суть религии вам не нужна». Но он произнес такие слова: «Бог умер». Эти слова стали лейтмотивом всей истории человечества. Ницше даже не думал о том, что он сказал. Он не мог понять, что он сказал. И никто из писателей, философов, драматургов, оперных композиторов не cмог понять, что он написал. И только потом это стало понятным. Но Ницше создал лейтмотив огромному периоду человеческой истории. Потому что вся история человечества, того, которое мы, хвалясь, называем европейским и цивилизованным, XIX, ХХ и XXI века — эта история свершилась и свершается под лозунгом Ницше: Бог умер. Именно поэтому расплодились социалистические, коммунистические, фашистские, нацистские, античеловеческие и всякие другие бредовые идеи. Мир, поделившийся на партии, гонка вооружений, революции, две мировые войны, опасность третьей в нынешние дни — все это кружится вокруг одного и того же тезиса: Бог умер. Т.е. люди, которые мутят историю — исходят из того, что Бога нет, и теперь все можно. Тут вмешивается Достоевский, который говорит: если Бога нет — то все можно. И действительно все можно, если нет никакого высшего авторитета — непререкаемого, неподсудного и неподкупного. «Если Его нет — то какой же я штабс-капитан?» — говорит у него один из персонажей в «Бесах». Здесь младший сын совершает нечто подобное тому, что потом в XIX веке совершило человечество. Бога нет. А-а-а-а, нет? А что есть? —Cвобода, равенство и братство. — Ну, так вперед. А что еще есть? —Разврат, блуд, насилие сильного над слабым. — А что еще? —Бунт слабых против сильных. Пожары, поджоги, грабежи, революции. А еще? — Наркотики, сексуальная революция, ядерная бомба, полеты в космос и вообще опасность уничтожения всего живого. Вот что есть, и еще много чего есть, куча всего, потому что: «Дай мне мою часть имения, умри, старик, надоел ты. Я хочу насладиться».
Посмотрите, как действует старик, Ветхий днями, Тот, Кто древнее всех. Разделяет имение и говорит: «На, бери». Ему, конечно, очень больно от хамства сына. Но он не хочет его ломать, не хочет бить батогами на конюшне. Он хочет, чтобы сын дошел до логического конца своих желаний. Чтобы понял, к чему ведут мечты. Есть такой кинофильм: «Куда приводят мечты». Обычно мечты приводят к страшным вещам, потому что в жизни есть два несчастья: первое — когда мечты не сбываются, второе — когда сбываются. Когда все, что ты хотел — сбылось, тогда-то ты и понимаешь: я приехал и уже никуда не уеду, потому, что Бог дал мне все, что я хотел, и то, что я хотел — оказалось ужасно. Так вот, Отец поступает чрезвычайно терпеливо, мудро и Божественно. Он разделяет им имение и говорит: На. Считай, что я умер, по сути. Ладно, пользуйся. Т.е. он согласен исчезнуть из жизни ребенка. А ребенок берет свое и исчезает.
Теперь внимание! Если отец — это Бог в притче, а ребенок — это человечество или часть его, то — что значит: уйти от Бога? Вот, он ушел. Как можно уйти от Бога? Разве можно, допустим, сесть на корабль и уйти от Бога? Или сесть в самолет и улететь от Бога? Нет, летишь в самолете — все равно ты с Богом. На корабле плывешь — ты с Богом. Пешком идешь, в метро спустился — ты с Богом. От Бога уйти нельзя. Когда говорится о том, что кто-то ушел от Бога, или пришел к Богу — говорится о духовных вещах, о предстоянии перед лицом Божьим. Вот когда мы просто живем-идем, мурлыкаем песенку, разговариваем с друзьями — мы рядом с Богом, но про Него не думаем. Но когда мы начали молиться — или в храм вошли и замерли, и стали творить молитву- то мы обратились к Богу, хотя секунду назад были далеки от Него. Т.е. мы всегда с Богом, но мы уходим от Него, когда забываем про Него, и возвращаемся к Нему, когда помним про Него. Вот, собственно, и все. Потому что иначе от него убежать невозможно. Когда про Каина говорится: ушел Каин от лица Божия — это значит, Каин отвернулся от Него мыслями и сердцем, стал к Нему спиной. Потому что Бога убежать невозможно.
А блудный сын ушел от отца — это что значит? Он забыл о Боге. И получил в наследство огромное количество всяких благ, которые отец ему накопил. Знаете ли вы, друзья мои — а если не знаете, то узнаете- что все, чем мы пользуемся сегодня, в нашу хваленую цивилизацию — выросло, родилось, придумалось, изобрелось, сотворилось — в монашеских кельях, в лабораториях ученых, которые мало чем отличались от монахов — все это было придумано, эти различные научные открытия, прорывы в сознании в области философии, медицины, техники, инженерии — все это сотворилось подвижниками, которые питались корнями подвижничества. А потом мы все вдруг сели в машины, поезда, самолеты, взяли в руки гаджеты и пошли заполнять эфир всякой болтовней и ерундой. Это чисто образ блудного сына: другие трудились — а ты залез им на спину и пользуешься их трудами. Это общий образ цивилизации, где человек, ничего не знающий и знать не хотящий, напичкан желанием прав — как можно больше прав, как можно больше свободы. Но при этом сам никому ничем не обязан. Это образ блудного сына. Долго ли он так жил, долго ли может жить так человечество? Конечно, так он жил недолго. Все проел, пропил, прогулял блудно. Так Писание и говорит нам: По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну, расточил имение свое, живя распутно. По — славянски: блудно. Блуд и блуждание — слова однокоренные. Человек блудящий — он же есть блуждающий. Когда, например, мужик не может остановиться, меняет женщин — это значит, что он блудит в плане греха и блуждает в плане души. Т.е. человек, который блуждает — неизбежно блудит, а человек, который блудит — неизбежно блуждает. Не знает, где ему бросить якорь. Блудно живший младший сын — это человек, потерявший себя и не знающий, к чему он живет. Тут же много друзей, много нахлебников; быстро все проедается, и быстро все заканчивается. Ведь настоящая печаль хороших миллионеров — это воспитать детей так, чтобы они умели сохранить и приумножить накопленное отцом. Есть такая интересная книжка, изданная в США три-четыре года назад: «Я — сосед миллионера». Там описывается средний американский миллионер — не магнат, типа Трампа или Буша, а человек, который только к 50 годам заработал свой миллион — такое возможно еще или было возможно в ближайшее к нам десятилетие в Америке. Это человек, который панически боится новых вещей, автомобили покупает только на распродажах- вторичные, никогда не покупает себе часы или костюм дороже 200-300 долларов, у него работает жена — учительницей или бухгалтером, он не ходит на тусовки, бережет каждую копейку. И только при этих условиях, годам к 50-60 он накапливает свой законный миллион. Если, конечно, сбросить индекс инфляции. Потому что сегодняшний миллион до 30-х годов, до депрессии был примерно в 35 раз меньше в цене. Т.е. человек, имевший до депрессии 1932-33 гг. 300 тысяч был чистый миллионер. А сегодняшний миллионер — это миллионер дутый, потому что доллар — это бумажка, не обеспеченная до конца. Миллионеры сегодня есть, но они смиренные, потому что бережливые. Они переживают: вот я копил-копил, копил- копил — и накопил. А дальше что? — а дальше мой отпрыск это все прожжет в барах, с девками и пацанами, пронюхает в кокаине, протратит на взятки милиции — надо же будет отмазываться от проблем! — и все. Он за год уничтожит то, что я копил 40 лет. Они боятся этого и правильно делают. Поэтому нормальный миллионер поступает не так, как наши мажоры. Нормальный миллионер заставляет своего ребенка на каникулах продавать пиццу, мыть окна в небоскребах, мыть машины на стоянке, гайки крутить, еще что-то делать. Зарабатывать свои трудовые денежки, получать в руки заработанное, чтобы знать им цену. Так поступает всякий нормальный богатый человек. Богатство — не грех. Грех — безумное богатство, заработанное на крови, на бесовщине, на смерти людей. А нормально заработанное богатство — не грех. И нормальный богач всегда переживает: я должен воспитать своих детей так, чтобы они не профукали за год то, что я копил 50 лет. Так вот, блудный сын профукал за год все, что папа ему дал. Даже стал есть из свиного корыта. Это конец всех гордецов. Всякий гордый человек, желающий взять от жизни все — в конце концов, будет жрать из свиного корыта. Вместе со свиньями, стоя на четырех костях, будет хлебать со свиньей из корыта. Это законное наказание всякому гордецу, считающему, что мир у него в кармане. Я прошу это всех услышать, потому что это не я сказал, это-переложение Евангельской правды на современный язык. Человек дошел до крайней степени униженности. Он попал под власть странного гражданина. Некоторый человек из дальней страны послал его на поле свое пасти свиней. Некоторый человек дальней страны — это бес. Это демон, который вообще с Богом не живет. Который Бога не любит, не хочет и не знает. Забыл про Него. Человек попадает в бесовское рабство, забывая Господа, и пасет свиней в дальней стране. В принципе, это состояние современной западной цивилизации. Целая цивилизация, построившая огромные храмы, столетиями Богу молившаяся каждое воскресенье, Великим постом не евшая ни мясного, ни молочного, читавшая Евангелие, писавшая книги, размышлявшая о смысле жизни — целая цивилизация как блудный сын сегодня хлебает из корыта. Либо она придет в разум и вернется к отцу — либо останется со свиньями. Притча о блудном сыне — это притча об истории мира. Там еще есть старший брат, который никуда не уходил. Это некий образ еврейского народа, который не сомневался, что Бог есть. Для них Бог не умирал. Это для европейцев Бог умер, а для евреев Бог не умирал. И у него есть некая обида на Господа: почему Ты милуешь этих, а мы с Тобой всегда, и не имеем таких благ- и благодати, и милости? Здесь завязан большой узел. Т.е. эта притча — узловая притча мировой истории. Это еще раз доказывает, что Евангелие — это не дело человеческого ума, это дело Божественной благодати. В таких кратких, простых словах Христос смог без труда, не уставая, изложить всю драматическую историю мира и безумие человеческой цивилизации.
Я сказал все, что хотел, на эту тему, больше мне добавить нечего.
Добро и зло (16 марта 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа шестая
Откуда взялось зло, ведь Бог благ и зла не творил? И что такое собственно зло? И что такое добро? Все ли, что кажется хорошим и приятным, является таковым на самом деле? Можно ли, делая добро любимому человеку, убить его? И может ли добро быть жестким и даже жестоким?
Проблема зла, конечно, тревожила любую христианскую совесть и любой ум. Люди задумывались: если Бог зла не творил, то что такое зло? Глубже всех, пожалуй, понял суть проблемы святитель Григорий Нисский. Он говорит, что зло не имеет сущности, это есть некое удаление от добра, погружение в небытие, тьму. А у тьмы сущности нет. Тьма — это просто отсутствие света. У света сущность есть, а тьма — это его отсутствие.
К рождению зла, к счастью, человек не причастен. Зло родилось в мире ангельском. К счастью, мы — жертвы зла, а не его творцы. Конечно, мы напридумывали много чего по части зла, по части его культивации, распространения, его рекламы, его оправдания, но это все не без бесов сделано было, потому, что они — начальники зла, любители всякой нечистоты и хитрые пиарщики всякой грязи. А мы жертвы.
Повторюсь: зло родилось в мире ангельском. Это жуткая мысль: «Выше звезд поставлен престол мой, вознесусь выше всего, что называется святыней». И мы должны признать свою ограниченность в способности понимать инфернальные глубины. Глубины сатанинские, к счастью, человек, пожалуй, не может постигнуть. Человек, к счастью, не может узнать зло в той его конечной глубине, в которой оно существует в ангельском мире. Мы — жертва греха, он нас заразил некоей частью своей заразы, он внушил нам претензию на то, чтобы мы были тем, чем мы не были.
«Будете, как боги». Зло всегда обещает больше, чем дарит, и, как говорил святитель Димитрий Ростовский, сулит злато — а дарит блато. Оно обещает тебе нечто — заметьте, сегодня это реклама, кредиты, поездки, работа за рубежом… «Да, ты будешь там! Идем, идем, идем!.. Тебя ждет Олимп!» Но ты оказываешься потом в глубине какой-то жуткой грязи, думаешь: а как это я развалил свою семью? потерял здоровье? оказался в чужой стране без денег и средств, опозоренный и униженный? Да, это микросхема, действующая еще с момента обмана Адама и Евы. «Будете, как боги, не переживайте; Он лжет, а я не лгу. Он говорит, что вы умрете, — не умрете. Да не умрете вы, а будете, как боги…» Обещание того, что ты не заслужил, обещание того, что тебе вредно, и безмерное завышение претензий. Это зло в его человеческом измерении. Но приходит оно к нам из ангельского мира. Это не мы его выдумали.
Это потом уже люди, бесноватые, одержимые, тайно или явно злу поклонившиеся, полюбившие зло, становятся такими успешными агентами зла во Вселенной. Они потом уже распространяют грех, не стесняются этого и считают грех за истину. Но это уже такие моменты истории, в которые человек сродняется с падшим духом. Человеку нужно, безусловно, приобрести, как пишет апостол Павел, некие чувства, навыком приученные различать добро и зло (ср.: Евр. 5:14). Потому что добро и зло — это очень неочевидные вещи. Они неочевидны, мы живем в запутанном мире, и есть вещи, которые кажутся добром, но являются злом. Вкусил — и по прошествии времени увидел. «Вкусите и видите, яко благ Господь» (Пс. 33:9). Точно так же — вкусите и видите, яко зол диавол: вкусил — ой, нет, это ужасно, это неправда.
Но человеку нужно приобрести навык различать добро и зло еще до вкушения. А ведь нет такого зла, которое бы не одевалось в добродетель. Зло нуждается в добре для того, чтобы подстроиться под него и смимикрировать. Потому что чистое зло отвратительно. Если бы диавол являлся таким, каков он есть, как он являлся великим святым, чтобы устрашить их, или просто обнажал свою рожу, снимая маски, и представал в своем подлинном гнусном виде, то, конечно, никто не служил бы ему. Ни одна живая душа не пошла бы на Хэллоуин, не одевала
бы на себя маску с рожками, и вообще любая инфернальная тема была бы отвергнута — тут крестное знамение и «Свят, свят, свят». Потому что это ужасно.
Аду нужно играться в себя и убеждать в своей шуточности, в своей мнимой доброте. Аду нужно добро для того, чтобы подстраиваться под него или обзывать добро другими прозвищами: смирение — слабостью, щедрость — глупостью, снисхождение — мягкотелостью. Ад меняет понятия. Очень хорошо говорил Конфуций: для того чтобы мир не рухнул, нужно еще раз переназвать понятия. То есть нужно назвать храбрость — храбростью, а не наглостью; трусость — трусостью, а не рассудительностью; щедрость — щедростью, а не расточительством; жадность — жадностью, а не бережливостью. Нужно переназвать мир, потому что неправильно названный мир — это мутная вода, в которой лукавый ищет свою рыбу. Зло нуждается в добре, потому что оно мимикрирует и подделывается под него.
Добро в зле не нуждается, к счастью. Но добро само по себе просто, и его тоже можно спутать. Расскажу случай из моей личной жизни. Я, будучи в классе четвертом, лет в 10-11, лежал в больнице после операции по удалению аппендицита. А после нее два-три дня есть нельзя и пить нельзя сутки. Только смачивают после операции ребенку или взрослому губы водой с лимоном. И человек довольно-таки ощутимо страдает, особенно если он не привык долго ничего не есть. Мы лежали в реабилитационной палате после операции, нас было несколько мальчишек. И среди нас был мальчик из села, к которому пришла бабушка, — такого же возраста мальчишка, как и я, лет 10-11, а может, и 9. И мальчик этот пожаловался бабушке, что хочет есть. Что же делает бабушка? Она бежит в магазин купить внуку чего-нибудь поесть: как же! ведь ребенок есть хочет. Какая бабушка не накормит ребенка?! Хотя врачи строжайше запретили — это вопрос жизни и смерти: нельзя ничего давать есть человеку после операции два-три дня. «Да что врач знает! — думает бабушка. — Кто любит внука больше: я или доктор?» Она купила ему булку — халу такую, и он смолол пол этой булки тут же, при бабушке — она тайком ее пронесла в больницу… Умер. К вечеру того же дня. Бабушка принесла, он с удовольствием съел, а потом им позвонили: забирайте, ваш ребенок умер.
Давайте на пальцах ситуацию разложим. Бабушка — убийца? По факту — да. А по намерению? А по намерению она — миротворец и благодетель. Ведь накормить человека голодного — это же хорошо? «Конечно, хорошо!» — скажет любой. Спросите у любого человека на улице: «Когда человек хочет есть и ему принесли теплого хлеба, это хорошо?» Конечно, хорошо. Но, оказывается, есть ситуации, когда дать хлеба человеку, просящему есть, — это убить его. Ты должен понимать это. Неразумное добро — это убийство. Так что добро и зло не так просты на самом деле, их различить в быту очень трудно. Я ничего не знаю о том, как эта бабушка потом жила, — я знаю, что ребенок умер. Со мной рядом умер мальчишка, наевшийся теплого хлеба из бабушкиных рук. И бабушка его убила. Она была уверена, что знает, что ребенка надо накормить. Мол, «что же это такое?! Ребенок хочет есть, а ему не дают».
Добро и зло перепутаны сильно в мире. Иногда человеку кажется, что мы делаем зло, а мы делаем настоящее добро. Допустим, ты полез в карман к кому-то, тебя поймали за руку и сильно побили. Тебе сделали зло или добро? Конечно, в день битья ты подумаешь, что жуткие враги тебя жутко избили. На самом деле по жизни ты поймешь, что тебе сделали великое добро, так как теперь любой позыв полезть в чужой карман у тебя будет сопровождаться воспоминаниями о серьезных тумаках, полученных однажды. Это было великое добро, не имеющее вида добра. Точно так же есть и великое зло, имеющее вид добра. И с этим нужно разбираться, потому что вся наша жизнь погружена в двусмысленность.
Вернемся еще раз к словам апостола Павла, который сказал, что у нас чувства должны быть навыком приучены к различению добра и зла. Именно навыком. Не все золото, что блестит, не все доброе, что мягко стелется. Не все то злое, что ершистое, колючее и злое. Мы знаем, что некоторые святые очень злые были, могли такое задвинуть, что тебя то в жар, то в холод бросало. Он святой? Да, он святой. Так почему же он так выражается? Это он от любви с тебя снимает шкуру наждачкой. Да, это есть. Знаем многих преподобных, которые, действительно, снимают шкуру с приходящего. По любви. Поэтому надо современному человеку отказаться от своих заготовок в отношении добра и зла. Человеку кажется, что он понимает, что такое добро. Если я целую ручки, глажу по шерстке, то я, конечно, добрый человек. Если ругаю, против шерсти глажу — я злой человек. Нет! Совершенно нет. Нужно отказаться от того, что мы понимаем, что — добро, а что — зло.
Любовь к человеку заключается в том, чтобы поступать с ним по-евангельски, а не угождая его прихотям, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов). Когда ты по-евангельски относишься к ребенку, ко взрослому, к соседу, к другу, к себе, это иногда бывает жестоко. «Что за христианство такое, что за жесткость, что за нетерпимость, лучше пожалеть всех…» Нет! Пожалеть всех — это будет ложная любовь. Это будет потакание злу. Поэтому зло оделось в одежду добра — чтобы люди его приняли.
У В. Высоцкого есть песня про правду и кривду. Они очень похожи, если и ту, и другую раздеть. И кривда одевается в правду, и ее принимают за правду. Потому что правда сама по себе очень неброская. Она — как Среднерусская равнина, тут нет ни гор, ни каньонов, ни водопадов, ни пальм, но почему-то сердце щемит и плакать хочется. Что в этой убогой красоте спрятано? В этих перекошенных березках, в этих буераках, в этих речушках небольших, в этих рваных облаках? Что здесь такое есть? Какая-то правда есть в этой Среднерусской равнине, такая щемящая правда Божия, очень неброская. Есть красивые, броские страны: океан, рыбы, дельфины, пальмы, солнце с утра до вечера. А правда не там. Чтобы найти правду, нужно было в пустыню уходить. Святой Антоний Великий уходил в жуткую песчаную глубь, где медное небо и горячий песок, где нет ничего красивого, потому что там — правда. Правда, она очень жесткая, и развращенный человек ее знать не хочет.
Бог, как реальность, есть источник правды святыни и добра, и нужно идти к Нему, несмотря на то, что это не нравится, что это плохо, больно, неприятно — и страшно иногда. Страшно, да. Изолгавшемуся человеку страшно попасть в эти лучи настоящей правды. Но идти туда нужно, потому что мы живем, погруженные в ложь, как рыбы в море. Мы живем во лжи с утра до вечера. Нравится это или не нравится; может быть, кто-то не согласится с этим, но — мы погружены в ложь. Стилистическую ложь, этикетную ложь, мысленную ложь, информационную ложь. Мы лжем ежедневно Богу, себе и друг другу. Однажды почувствовав это, конечно, можно испугаться и захотеть жить по правде Божией.
«Достало жить не по лжи,
Под босыми ногами ножи».
Нужно жить все-таки не по лжи.
Конечно, тема большая, и говорить об этом можно больше, чем я сказал. И, может быть, я ничего не сказал, что нужно сказать, но я справа и слева обходил этот великий материк, который называется «разговор о добре и зле». Зла нет — это мнимость. Добро есть — и это сущность, это Господь. И вот выйти из мира мнимости в мир сущности — это есть переход от зла к добру. Это болезненный переход, как выход евреев из Египта.
О Великом посте. (18 марта 2016г.)
Добрый вечер, друзья. Прямой эфир, у микрофона о. Андрей Ткачёв.
— Святейший Патриарх Кирилл встречается с папой Римским на Кубе. Много может быть вопросов: почему, зачем и т.д. Некоторые считают, что Святейший отдаёт позиции или совершает нечто такое, что угрожает нашей вере…
— Новаций мы все не хотим, новаций мы боимся, потому что новации — это обычно дверь в зло. Но Святейший сказал заранее, что встреча не будет посвящена новаторству, а будет посвящена борьбе за сохранение христиан в гонимых местах — там, где их убивают, гонят, не дают им жить нормальной жизнью. Это всё понятно. Так что нет боязни, что всё будет такое странное, чуднóе, новое. Всё будет нормальное и традиционное.
Святейший Кирилл сегодня на Кубе — не в Шамбези, не в Сочи, не в Москве и не в Риме. Потому что это некая нейтральная территория: там и католики есть, и православные есть. Там будет общение о неких серьёзных вопросах, касающихся жизни православной Церкви и католической тоже, потому что католики и православные одинаково являются жертвой современного терроризма. Это заставляет нас думать вместе о судьбе наших прихожан, о наших последователях. Встреча эта, вообще, надеемся, даст некий ориентир совместного действия в области светских усилий. О вере мы не говорим, мы говорим только о вещах, касающихся внешнего управления жизнью. В общем, будем наблюдать за происходящими событиями и искать в них следа Божиего промысла.
— Батюшка, дорогой, добрый вечер. В какое время можно читать Псалтирь? В одной публикации пишут — ночью, в другой — после обеда.
Сейчас обострились враги наши, вы не обращайте на них внимания, они злые, они неудовлетворённые. Мы любим вас, мы ждём вас, мы молимся за вас. А в семье не без урода. Не обращайте внимания, не расстраивайтесь. Помогай вам Бог во всём!
— Псалтирь нужно читать всегда: утром, вечером, ночью, днём. Носите её с собой. Вот ночью не спится, проснулись, а рядом Псалтирь — читайте. На работу пошли с утра — читайте. В метро сели — читайте. Всегда надо читать. Я сам — честно говорю — каждый раз, когда беру в руки Псалтирь, думаю: «Господи, это же про меня, про нас, про всех, для нас». Читаешь — и просто пьёшь, пьёшь, пьёшь и не можешь насытиться. Псалтирь настолько глубокая, вечная книга. Пока Царство Божие не вошло в силу, пока не наступил этот союз Небесного Иерусалима с земной жизнью, Псалтирь — беспримерное молитвенное правило. Читай любой псалом, рассуждай, жуй, пой его ещё раз, ещё раз. Это всё бесценное, драгоценное, великое, вечное, и оно спасёт тебя. Это великая книга. Поэтому ночью и днём, утром и вечером, по дороге на работу или с работы, ложась в кровать или вставая, — где бы ни был Псалтирь, везде всё хорошо, везде всё во славу Божию, это всё святое. Поэтому изучайте эту книгу, упражняйтесь и спасайтесь ею, она велика. Это главная книга Писания, это центр между Старым и Новым Заветом: всё старое и всё новое — всё в ней. С Богом!
— Добрый вечер, батюшка. По каналу «Культура» вчера спорили два уважаемых человека, доктор исторических наук и профессор. А спорили они по вопросу компромисса. Один говорил, что мы, русские, не умеем идти на компромисс, и это плохо. А другой, соответственно, наоборот. В прениях выступил психоаналитик и сказал, что это хорошо, когда человек не идёт на компромисс, тогда он отстаивает свою идею. У меня такой вопрос. Вот состоится большая значимая встреча. Понятно, что там не будут обсуждаться вопросы веры, но в этом плане можно это слово «компромисс» как-то рассмотреть? Правомерно ли оно здесь?
— В вопросах веры компромиссов нет. Воскрес Христос или не воскрес — здесь нет компромиссов: воскрес. Христос Господь или не Господь? — Господь, нет компромиссов. О чём компромисс? Он о чём-то вторичном. Компромисс всегда о чём-то таком не очень важном. Ну, скажем, юбка должна быть на два пальца ниже колена или на два пальца выше? Может быть, ровно на колене? Может. Ну давайте компромисс найдём. Компромисс всегда о вещах второстепенных, о принципиальных вопросах компромисс невозможен. Христос Господь или не Господь? — Господь, компромисса нет. Он воскрес или не воскрес? — Нет компромисса: воскрес. Он от Девы родился или не от Девы? — Нет компромисса: от Девы. Он имеет отца земного или не имеет отца земного? — Нет компромисса: Он не имеет отца земного. Ну и так дальше. Принципиальные вещи компромиссу не подлежат. А вот, например, штаны в клеточку могут быть? Могут. А в какую? Не знаю. Чёрная — жёлтая, чёрная — красная может быть? Может. А если чёрная — зелёная, чёрная — красная может быть? Может. А кто прав? Не знаю, все правы. Т.е. штаны — нормально, а в вере — нельзя. Серьёзные вещи не обсуждаются, а второстепенные спокойно обсуждаются.
— Добрый вечер, отец Андрей. Владимир, Москва. Хочу вас поддержать, и все мы — радонежцы вас поддерживаем. Мы вас любим, и Патриарха нашего Кирилла тоже в обиду никому не дадим.
Скажите, пожалуйста, читаются ли акафисты в Великом посту?
— В быту, дома читаешь всё, что хочешь. Хочешь акафист читать — читай на здоровье. Каждый человек имеет право и власть и силу и полное разрешение читать дома всё, что хочет: любой канон, любую молитву, любой акафист. Общественное богослужение акафисты закрывает, потому что там — «радуйся, радуйся, радуйся», а как радоваться, если кругом пост? Там нет места «радуйся», лишь только на пятую неделю Великого поста будет Похвала Божией Матери, и там уже — «радуйся». Это уже накануне Входа в Иерусалим. Но в личной жизни — пожалуйста — читай на здоровье всё, что хочешь. Любая молитва имеет и силу и власть, и даёт помощь человеку. Поэтому здесь нечего сомневаться и смущаться: как хочешь, так и молись. Но общественные богослужения, конечно, уже «затачиваются» под пост: под строгость, под поклоны, под минорные пения. А дома молись как хочешь: читай Николаю, Серафиму, Ксении, Сергию — пожалуйста, тебя никто не ограничивает. Домашняя служба твоя — это твоё личное дело. Чем больше молитвы, тем больше жизни на земле, потому что когда молитва засыпает, то жизнь скукоживается и всё приходит в ноль, и мы все это чувствуем. Жить не интересно, когда всё в ноль приходит. Так что молитесь, пожалуйста, как хотите, а на службах уже смиряйтесь: как Церковь молится на службах, так уже подстраивайтесь.
— Здравствуйте, батюшка. Сергей, Пермь. Вопрос по истории взаимодействия Русской Православной Церкви и Ватиканского Престола, по Флорентийской унии. Было ли покаяние Православной Церкви в участии в этом соборе, или не было?
— Не было никакого покаяния. Какого-нибудь такого официального акта не было, было странное такое участие. Ну и после этого не было больше ничего. Католики изначально вели себя столетиями так: мы главные, а вы рано или поздно должны будете смириться с тем, что мы главные. И они давили, давили и додавили до того, что есть сегодня: есть полная вражда, отторжение и непонимание. Т.е. никаких таких выводов сделано не было, к сожалению. Всё это вопрос для будущих историков, и Флорентийский собор — он такой же смутительный, как и всё остальное. Т.е. все наши общения с католиками были смутные, непонятные, и со стороны их к нам это были попытки общения сверху вниз, такие: «Привет, мы приехали. Сейчас мы вас научим». Т.е. вы не знали ничего, а мы сейчас вас научим. Они вели себя так по-хамски всю жизнь. Они и сейчас так ведут себя. Они уже веровать перестали. Евросоюз, например, ведёт себя по отношению к нам так же хамски, как раньше католики вели себя по отношению к нашей Церкви: «Вы, мол, тут не знаете ничего. Вообще, вы все в грязи по уши, а мы чистые, красивые. Сейчас мы вас научим. Давайте, мол, принимайте наши условия. Давайте-ка, подписывайте договор». Т.е. та же самая парадигма остаётся, такая хамская: превозношение и желание навязать всем свою модель жизни. Ну а наши всегда были такие: «Стоп, секундочку. Ты хороший, я хороший. Ты умный, я умный. Куда ты прёшь? Подожди, не спеши, давай подумаем». И вот как только мы говорили «давай подумаем», начинались проблемы. Вот так же и здесь. Говорим: «Подожди, давай подумаем». — «Чего думать? Принимай мою парадигму». — «Да нет, подожди, давай подумаем». Вот мы думаем, а они психуют. Это столетиями длится, никак закончиться не может. Т.е. то же хамство, та же еретическая наглость. Вот такая ситуация, ничего нового нет.
— Батюшка, здравствуйте. Здоровья вам, всех благ вам! Очень приятно вас слушать. Дай Бог вам здоровья! Сколько вы людей вытаскиваете — мы больны сейчас все. Все батюшки хорошие, всех уважаю, всех люблю, и ваши эфиры очень жду, минутки считаю. Как вы всё умно говорите, как вас приятно слушать. Помоги вам Господь!
— Большое спасибо! Спаси Бог! За ваши молитвы, наверное, я и живу, потому что иначе уже я бы и не жил. Думаю уже: «Ладно, ну его, этот эфир. Всё, заканчиваю». Потом приходит какая-нибудь старушка, говорит: «Батюшка, это вы там ведёте эфир?» — «Да». — «Не бросайте, не бросайте». — «Почему?» — «Я слушаю. Вы уж не бросайте, потому что я старая, я из дома не выхожу, я слушаю». Думаешь: «Эх, уже сто раз бы бросил, но не денешься никуда, нужно продолжать». Так что я продолжаю, друзья мои, только ради ваших просьб. Потому что я давно бы уже бросил всё, устал я, надоело мне. Но — нет. Раз так, значит так.
— С Праздником, батюшка. Я три-четыре года назад случайно по «Радонежу» слышала эфир, где вы были со своей киевской паствой. И я ещё тогда завидовала: надо же, какой у них пастырь есть, нам бы такого.
Вы знаете, с какой вам паствой приходится иметь дело? — Которая знает, как нужно поступать Святейшему: что ему не нужно ездить туда, не нужно встречаться с этим, не нужно ездить на Вселенский собор. Представляете, какая грамотная у вас паства? И которая ещё имеет возможность давать советы священнику, как ему себя вести. Доброго вам здоровья, всего вам самого доброго, терпения. У нас вот только Дмитрий Смирнов — скала, который мучается с нами двадцать с лишним лет, и вот второй у нас такой — вы у нас появились.
Вот вы так говорите про Псалтирь — что вы пьёте, пьёте, читаете, а я ничего не чувствую: читаю, читаю, а ничего не чувствую. Плохо, наверное, правда?
— Вы читайте, но потом как пробьёт вас — вас затопит, вообще. Это такой поток… Вы читайте, бейте этими словами эту скалу, она потом как прорвётся — я вас уверяю — вы потом будете купаться в ней всю жизнь во веки. Не только в этой жизни, а ещё и в вечной жизни будете купаться в этих же словах, потому что Псалтирь — она божественная. Нужно терпение и труд, и она потом скалы порвёт, и будет такой поток радости, что вы просто скажете: «Господи, помилуй! Удержи, уменьши, ослабь, потому что я не выдерживаю этой радости всей». Бывает, что не выдерживаешь радости, понимаете?
А что касается паствы — да, конечно, у нас есть много мудрецов, которые там «Патриарх то, Патриарх сё»… Патриарх у нас — слава Тебе, Господи! — прекрасный. И тот, что был перед этим — прекрасный. И тот, что был перед тем — тоже прекрасный. У нас и Сергий, и Алексий, и Пимен, и Кирилл — они все прекрасные. На патриарший престол Московской Церкви Господь простых людей не ставит, и это труженик: стань с ним рядом, и сгоришь. Если бы просто стоял с ним рядом и ходил за ним шаг за шагом, то просто сгорел бы, потому что он слишком сильно ходит. Он реально трудится, не для себя. А что ему нужно? Денег ему нужно? Домов, квартир, яхт, часов? — Как это жлобьё всё в зубах своих гнилых носит. Ему не нужно ничего, таким как он ничего не нужно. Он работает для Церкви до последней капли крови, в буквальном смысле. И такой же был Патриарх Алексий II, и такой же был Пимен Извеков, такой же был Алексий I Симанский. Так что все наши отцы и патриархи — они мученики, их никто не вешал и не резал, но они отдали свою жизнь до последней капли крови за Церковь. Это великие люди. Кто этого не понимает, тому считается, тот виноват. Если вы не понимаете этого, то виноваты, потому что вы гнилой человек. А если вы понимаете это, то мир вам и благословение Божие! Для того, чтобы вы просто жили, нужно, чтобы кто-то нёс на себе нечеловеческую тяжесть. Чтобы вы пошли в магазин, купили хлеба, молока, заработали какие-то деньги, заплатили за квартиру, нужно, чтобы кто-то всю ночь и весь день, и следующую ночь и следующий день молился Богу о всей стране и о всех людях, и о вас, в том числе. И такие люди есть. И если вы этого не понимаете, то, может быть, просто вы ещё глупые. Но если вам уже пятьдесят-шестьдесят, а вы всё ещё не понимаете, то значит у вас глубокая травма. Нужно понимать, что мир стоит не вашим умом, а Божией милостью, а Божию милость умоляют святые люди, и их не бывает много. Вот об этом стоит думать. Почему мы до сих пор живём? Если Господь захочет, Он нас как грязь сотрёт в секунду всех, и будет за что, между прочим. Господа либералы, внимание: будет за что. А Он терпит нас. А почему? — А потому, что между нами есть святые люди. А кто это? Не знаю. Кто-то есть. В частности, я смею надеяться, что наши святые предстоятели: в Украине — Блаженнейший Онуфрий, в России — Святейший Кирилл. Это те люди, которые удерживают на себе, как плотина удерживает воду, гнев Божий. И они молятся и просят Господа: «Потерпи, подожди, помилуй, пощади, сделай милость Твою с этими глупыми, грешными, обнаглевшими людьми. Потерпи их, помилуй их». Наглецы живут только святостью святых. Хотя они больше всех вопят, но рано или поздно им, конечно, воздастся. Но не сейчас, потому что у нас есть святые предстоятели. Так что у нас есть о чём говорить, есть кого ругать, есть с кем воевать, у нас есть кого поднять на карандаш, как и нас самих поднимают на карандаш злодеи и враги. Но мы знаем, помним, мы знаем о них всё. Мы будем с ними ещё общаться.
— Батюшка, здравствуйте. Мы тоже без вас не обойдёмся, потому что абсолютно не всё равно, кому задавать вопросы. Вы столько раз меня поддержали, большое спасибо.
В Угличе, во всех землях русских, где я путешествовала, нам показывали страшные раны, которые до сих пор не затянулись после Польско-Литовского нашествия. Зверства, которые они творили, были абсолютно запредельными. Ваше мнение: они такие безжалостные, такие жестокие, ни во что не ставили наши храмы потому что их вера ущербна и поэтому они такие злые, или всё-таки русские добрее сами по себе?
— Вы знаете, русские реально добрее. Было время, когда поляки считали себя носителями полноты католической веры. Вот это — Et unam, sanctam, catholicam et apostolicam Ecclesiam — мы верим в единую, святую, соборную и апостольскую Церковь — то, что в Символе Веры проповедуется — они считали, что это их Церковь, и они, конечно, считали, что они могут делать что хотят, где хотят. Они, конечно, интересные ребята, жестокие, без сомнения. Так что ущербность их веры здесь не под вопросом, под вопросом вся история, потому что в древности люди были очень простые. Вот я пришёл, например, победил тебя, значит Бог со мной, а значит твои храмы — мои храмы, твоё святое — моё святое, и ты, вообще, мой вассал: встань на колени и делай то, что я скажу. Так они и поступали. Конечно, история — это большая книга. А поляки были чрезмерно гордые люди. Т.е. людей таких гордых, как поляки, ещё поискать с фонарём. Между прочим, эта спесивость поляцкая перенеслась в западную Украину: западные украинцы пропитались этой польской спесью до края, как губка водой, и оттуда родилось всё остальное, вся остальная история Украины. В принципе, эта крайняя гордость поляков родила все наши беды. Но Господь — Он же Хозяин мира, Он бьёт по голове всех гордых. Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Поэтому гордых поляков и всех остальных гордых Господь бьёт по голове, так крепко бьёт — в нокаут — и ложись, и они уже ложились не раз и не два. Их разделяли на части между Австро-Венгрией, Россией, Германией. Так что имейте ввиду, что гордость имеет некие этноносители. Поляки, конечно, чрезвычайно гордые, и наши все хохлы, которые живут в тех пределах, тоже пропитаны этой бесовской гордостью. Они же и сделали Майдан, первый и второй. Это всё — плоды бесовской гордости, рождённой польским мировоззрением. Так уж случилось. Я ничего нового не говорю, я говорю то, что есть. А мы — русаки — простые: «Чего нужно?» — «Давай воевать». — «Ну воевать, так воевать». — «Давай пахать». — «Ну пахать, так пахать». Короче, мы народ простой, но если нас раздразнить, то мы смирим до края и поляков, если нужно, и тех, кто научились от них всякому такому. Потому что, в принципе, продолжаются процессы, касающиеся глобальной истории: польская история, западноукраинская история, история Российской империи — всё это продолжается. Происходят те же импульсы и те же энергетические движения, которые были раньше в древние времена — сто, двести, триста и больше лет назад. Так что русские люди, вообще, смиренные, они не любят воевать. Они не гордые и не высокомерные. А вот там — чем дальше на запад, тем больше гордости, высокомерности, и вот это формирует новую политику современной Украины и современной, вообще, истории. Всё упирается в гордость, наглость, в желание возвыситься на ровном месте. Т.е. ты был никем, ты станешь всем — такой коммунизм в новом прочтении. Так что трудно жить на белом свете, но надо понимать, что происходит: происходит новый коммунизм. Т.е. это обратное движение многих людей, которые якобы против коммунизма выступают, но действуют в духе чистого коммунизма: они нетерпимые, злые, гордые и убеждённые в личной правоте. Это есть коммунизм.
— Добрый вечер, батюшка. Простите, я, может, не очень грамотно скажу что-то. У меня очень болит душа о настроении в семьях, в частности, в моей семье. Я воевала со своим сыном, с дочерью, даже доходило до проклятий. Потом я каялась в этом, потом опять к этому возвращалась. Понимаю, какой ужас я совершаю, не терпя своего сына — то, что он делает. И вдруг открываю книгу, там написано: «Дети прелюбодеев будут несовершенны». Я думаю: «Господи, что же я делаю!» За них молиться нужно, плакать, ведь мы тоже из этой среды. Патриархальный уклад уже давным-давно у нас ушёл. Вот у меня родились внучки, такие хорошие. А что с ними дальше будет? Как эту гордыню свою материнскую смирить? В чём можно перед своими детьми смиряться, а в чём нельзя, понимая свою вину перед ними? Потому что в блуде зачаты, в блуде рождены, и сама-то была несовершенна…
— Вы знаете что… Вы им об этом не рассказывайте, потому что они используют ваши слова против вас навсегда, и вас, вообще, унизят навеки вашими же словами. Т.е. вы знайте, перед кем каяться. Нужно понимать, перед кем каяться. Перед детьми каяться не нужно. Вы перед Богом кайтесь. Плачьте, бейтесь головой об стенку, войте, рыдайте, мочите слезами свои простыни. Это ваше дело. Но не перед детьми. Потому что если вы перед детьми скажете «я грешница, блудница», то они потом вам скажут чистым текстом: «Ты молчи, вообще, блудница, грешница. Не учи нас». И это будет вашей большой ошибкой, а они смело воспользуются. Поэтому не кайтесь в своих грехах перед детьми. Не ваше дело перед ними каяться. Они ваши дети. Говорите им всё, что считаете нужным. Живите от них отдельно. Приходите к ним, когда желаете, когда пускают, и говорите им правду о жизни, которую вы знаете уже теперь после покаяния: о блуде, об абортах, о том, о сём. Говорите, но живите отдельно и перед ними не кайтесь. Отец и мать не должны каяться перед детьми. Это блуд, это чушь, нельзя. Кайтесь перед Богом, исправляйтесь, делайте выводы, продолжайте влиять на детей, стройте их, командуйте ими, но живите отдельно. Пусть они живут и строят свою жизнь отдельно от вас. Вот несколько принципов, которые я вам предлагаю. Помогайте им, подсказывайте им. Если они говорят «мама, молчи» — молчи; «мама, тихо, всё, хватит» — мама, тихо, хватит. Понимаете? Воспитывать нужно рано: только из вас вылезло дитё, вот уже и воспитывайте. А раз пропустили время, то уже в пятнадцать или в двадцать пять лет поздно уже. Если вы не воспитывали ребёнка, как только родили, то простите, не лезьте уже теперь в воспитание, потому что время ушло. Помогайте, подсказывайте, живите отдельно, молитесь Богу о них, и не более того, потому что время ваше ушло. Так я считаю, на том стою. Ну а там, конечно, есть много разных нюансов, а нюансы нужно обговаривать уже в конкретных ситуациях.
— Батюшка, была передача о богаче и Лазаре, и там я не очень поняла… Может быть, вы объясните для нашего теперешнего времени? Богач — он просто жил богато. Может, родился в богатстве, так и жил, проживал жизнь. А Лазарь родился бедным, но жил так терпеливо. Если так, по нашей жизни: вроде бы и тот ничего не сделал хорошего, и другой, а загробная участь-то у них очень разная.
— Они, конечно, да: богач — не ужасный злодей, а Лазарь — не ужасный грешник. В том-то и всё дело, что есть иная жизнь. Это главная мысль этой притчи: есть иная жизнь. Какая она? Разная. А для кого какая? Для некоторых — огонь вечный. Вот залезь в костёр, поживи в костре пять секунд. Замучаешься. Выбежишь. Правильно. Так живи так, чтобы в костёр вечный не попасть. А как это? Твори милостыню. Есть и другая жизнь, есть и Лазарь бедный, который валяется, псы его облизывают. А он чего? Он терпеливый: он не бунтует, он не воюет. Он же мог говорить: «Да чтоб вы сдохли, все богачи! Кругом все богатые, а я бедный. Да чтоб вам то и это, потому что вы богатые, а я бедный». Он такое кричал? Не кричал. Лежал себе, как бревно, под домом богатого. И потом душа его понеслась на лоно Авраамово. Т.е. человек терпел, молчал и не дёргался. Плохо тебе, брат ты мой или сестра моя — терпи, не дёргайся. Если дело к смерти — Господь заберёт тебя на лоно Авраамово, потому что туда уходят невинные души, ни на кого не ругающиеся. Ну а если ты богатый? Ну-ка оглянись-ка. Сколько там этих горбатых, косых, хромых, ненужных, паршивых, вшивых лежит кругом возле тебя? А почему ты им не помогаешь? Плевать тебе, да? Так вот тебе и притча. В аду будешь, а потом из ада воззришь наверх и скажешь: «Ой, Господи, помоги! Вот этого горбатого, хромого, косого, беззубого пошли ко мне, чтобы он мне помог». И будет поздно. Поэтому богатые смиряйтесь, бедные не дёргайтесь. Вот какая серьёзная простая притча. Бедные не дёргайтесь, успокойтесь. Вас всякие там Навальные зовут на революции… Навальный — он же не за вас, он за дьявола. Не дёргайтесь, бедные, потерпите своё, потом ангелы понесут вас на лоно Авраамово. Богатые, смиряйтесь пока не поздно. Ну-ка гляньте направо, налево, прямо, назад: куча безногих, безруких, безглазых, уставших, умученных, бездомных, вшивых, грязных. Кто будет помогать? Я? Мне не хватит денег. Вы должны помогать, у вас деньги есть. Деньги, заработанные непосильным трудом, у вас есть. Помогайте, друзья, пока не поздно. А потом будет Страшный суд, потом будет поздно. Потом Господь скажет: «Ну ты, эй, парень, наворовавший пять миллиардов долларов, ты кому помог, кого одел, кого накормил? Кого? Шлюх купал в шампанском в ванных, покупал себе новые яхты? Ну хорошо. Иди сюда, отвечай за дела свои». И тебе, брат ты мой, ох как будет не весело. Поэтому, друзья мои, пока не поздно: бедные — молчите и молитесь, богатые — думайте и помогайте. Вот об этом и говорит притча о богаче и Лазаре. Только об этом, и больше ни о чём. Есть ад, есть рай. Есть в аду место для одних, есть в раю место для других. Хочешь быть в раю? Делай это. Хочешь быть в аду? Делай это. Вот и всё. Об этом притча о богаче и Лазаре.
Мир вам, христиане, и благословение Божие! Господь да хранит вас, и нас по вашим молитвам! До следующей встречи.
Каин и Авель (24 марта 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа седьмая
К чему ведет попытка «исправить несправедливый миропорядок»? Почему же Господь не принял жертву Каина? Что Каиново есть в нас самих?
Сегодня, возлюбленные о Господе боголюбцы и христолюбцы, мы будем говорить о Каине и Авеле. Первое совокупление, первое зачатие, первые родовые тошноты, первые боли и первые страдания испытала и пережила Ева — и родила сына, назвав его Приобретением. Каин — приобретение. «Приобрела я человека от Господа», — сказала она. А Адам в этих первых родах, в этой мистике зачатия и вынашивания узрел тайну рождения всех живущих и дал своей жене имя Хава, то есть Ева, — «жизнь», ибо она стала матерью всех живущих. Митрополит Филарет (Дроздов) на эту тему рассуждает так: Адам прозрел в своей жене не только мать всех живущих и будущих жить, но он прозрел в ней и Божию Матерь, потому что подлинную Жизнь родила нам Богородица, Она — истинная Хава, истинная Ева и Мария, Святая и Пречистая и пречуждая всякого порока. А Ева внесла большую печаль в мир.
Адам и Ева получили от Бога обетование (так называемое Первоевангелие), что семя жены и семя змея будут враждовать между собой и семя жены поразит змея в голову (см.: Быт. 3:15). И потому они ожидали от жены спасения. Когда родился Каин, взоры отца и матери его были, быть может, устремлены на него с большой надеждой. В нем они желали увидеть какое-то избавление от того, что на них свалилось, и возвращение туда, откуда они были изгнаны. Но Каин, этот первенец, стал первым убийцей.
Потом родился Авель, который был похож на легкое дуновение ветерка, что, собственно, и означает его имя. Видимо, он был не от мира сего, был устремленным ввысь, более небесным, чем земным. У них, этих двух братьев, были разные занятия: Авель был пастырем овец, а Каин — земледельцем. Авель — первый прообраз Иисуса Христа: он был убит братом, он девственник — семени после себя не оставил; как и Господь Иисус, был девственным и душой, и телом. И он — пастырь овец, а Господь Иисус Христос — Пастырь Добрый. И вот эти два родных брата стали непримиримыми антагонистами.
Тайна Каина — это тайна всех войн человеческих, тайна зависти, тайна гордости, тайна претензии, что мир несправедлив. Если угодно, история Каина и Авеля очень легко, красиво, поэтично раскладывается по нотам в таких произведениях, как, например, «Моцарт и Сальери» А. С. Пушкина. Потому что Моцарт и Сальери — это Каин и Авель в несколько иной интерпретации. Сальери ведь уверен, что мир несправедлив, он говорит: «Нет правды на земле». Но говорит не только это. Все говорят, что нет правды на земле, но для Сальери нет правды и выше — и Бог несправедлив. Мол, «я музыку на части разъял, поверил гармонию алгеброй, всю жизнь прокорпел над нотами, а почему-то талант божественный, небесный дар дан этому гуляке праздному — Моцарту…» И Сальери желает исправить Божественную «несправедливость».
Примерно так же, наверное, думал Каин. Все пытаются понять его психологию. Он был первенец, он считал, что его жертва должна быть лучшей — ведь он же первый, он любимый. Он первый вышел из ложесна. Он первый человек, которого кормили грудью. Он первый человек, которому перерезали пуповину. Адам и Ева — это люди без пупков: их во чреве не носили. Когда их рисуют с пупками, это ошибка. Потому что они были не рождены, но сотворены. А вот Каин — человек, родившийся с пупком, первый, которого кормили грудью, первый огласивший мир своим детским криком. Он чувствовал себя таким вот первенцем во Вселенной, и у него были некие внутренние убеждения, что он имеет прав больше, чем другие.
И он посчитал, что Бог несправедлив: почему Он принимает жертву этого странного брата, который младше его?.. Вот попытка исправить Божественный мир, попытка Богу подсказать, как лучше править миром. Она сопутствует жизни человеческой. И мы, бывает, тоже обретаем в себе, в своем сердце некое несогласие с Божественным миропорядком. «Почему Ты не наказываешь этих? Почему Ты милуешь тех? Почему Ты прощаешь вон того? Почему творится вот это все, а Ты где? Что, не видишь?» Мы часто так говорим, часто так поступаем… И это, в общем-то, укоренено в человеке. Это — желание собственными руками исправить все, что мне не нравится в Божием мире. Кстати, интерес к Каину был особый еще в XIX веке, когда шла реабилитация диавола и всех бунтовщиков против Бога. Это мы видим у Байрона и других писателей и поэтов того времени. И наш бедный М. Лермонтов попал, так сказать, под тень крыла байроновской демонической грусти. Они всё думали, всё пытались понять, что же тогда произошло.
А что же произошло? Два брата приносили Богу жертву. Это очень важный момент! Описываются первые жертвоприношения — не в деталях пока, а в общем. А принесение жертвы означает, что ты, во-первых, с Богом связан, что можно с Богом общаться, коммуницировать с Ним через какие-то священные акты. Второе: ты виноват, ты должен что-то отдать Ему. И третье: ты находишься в зависимости, то есть общаешься не на равных. Ты как низший к высшему обращаешься к Богу и пытаешься умилостивить Его — приносишь Ему то, что тебе самому нужно. Приносили ведь то, над чем трудились. Каин был земледельцем, и он приносил от плода земли. Авель был пастырь овец, и он приносил первородных от своего стада.
Святитель Иоанн Златоуст очень точно подметил один важный момент. «И призрел Господь на Авеля и на жертву его, а на Каина и на жертву его не призрел» (см.: Быт. 4:4-5). Посмотрите: в Писании говорится сначала об Авеле, а потом о жертве его; сначала о Каине, а потом о его жертве. И Златоуст объясняет: Богу нужно не то, что ты приносишь Ему; речь не о том, ягнятами или, например, зерном пшеницы ты приносишь жертву. Речь о том, что сердце приносящего важно! И сердце приносящего определяет достоинство приносимого. Поэтому призрел Господь на жертву Авеля, потому что призрел сначала на его сердце. А на Каина Он не призрел.
Как это было в деталях, мы не знаем, конечно. Художники обычно изображают это так: от жертвы Каина дым стелется по земле, а от жертвы Авеля — густой столб дыма поднимается вверх. Может быть, так и происходило. Однако таким или иным, но общение с Богом было конкретным, и Бог давал знаки о том, что Он принимает или не принимает приносимое Ему. Причем Бог ведь и разговаривал с Каином, и Каин отвечал Ему.
Каин помрачил лицо свое и начал задумывать что-то недоброе — вот с этого момента зародились у Каина злые мысли по исправлению несправедливого мира. Он обиделся и на Бога, и на Авеля. И он вывел в поле брата своего и убил его. Все жертвы, все войны, все беды, все несчастья с тех пор совмещены в этой трагедии. И где бы кто бы ни поднял руку на другого, вооруженный ножом или камнем, пистолетом или баллистической ракетой, корни этого будут в той трагедии.
Небо с ужасом смотрело на первое убийство. А ведь Господь разговаривал, повторюсь, с Каином. Он говорил ему: «Почему ты помрачаешь лицо свое? Если делаешь доброе, не поднимаешь ли лица? А делаешь злое, то грех лежит у порога. Он влечет тебя к себе, а ты господствуй над ним» (см.: Быт. 4:6-7). В этих интересных словах Господь Бог говорит нам о том, что мы властны над своим сердцем. Не думайте, что сердце порывами страстной любви или необузданного гнева влечет нас туда, куда оно само хочет, и мы не властны ему сопротивляться. Ничего подобного! Сердце нужно держать в кулаке. Силой воли и силой Божией, которая приходит на помощь молящемуся человеку, можно сдержать себя от прелюбодейных порывов, от необузданного гнева, от зависти, от коварства, от трусости. Можно остаться на месте и не побежать; можно пойти туда, куда нужно идти, потому что нужно господствовать над сердцем своим. Грех лежит у порога, но ты господствуй над ним. Господь открывает Каину возможность совладать с собой. Но Каин не внемлет.
Каин убивает брата и продолжает говорить с Богом. «Где Авель, брат твой?» — вопрошает Господь. И Каин отвечает: «Разве я сторож брату моему?» Мы слышим уже голос дерзкого убийцы, который вовсе не хочет каяться. Вспомните голос Адама по грехопадении: «Я наг, и скрылся» (Быт. 3:10). А Адам и Ева не убивали, а только надкусили плод, ослушавшись Господа. А теперь, смотрите, какая динамика падения: «Где брат твой?» — «Я что, сторож ему?» Это голос человека убившего, пролившего кровь своего брата. Еврейская Аггада говорит, что земля не хотела пить кровь убитого человека. Вообще земля не предназначена принимать в себя труп человека — не для этого она была создана. Она была создана для того, чтобы на ней жили и радовались, а не для того, чтобы погребать в себе и проглатывать тысячи трупов людей и животных. Поэтому земля не хотела пить кровь Авеля, и кровь свернулась и сгустилась на земле, оставаясь не всосанной, не впитанной землею.
Адам и Ева — отец и мать — похоронили своего ребенка. Это были первые похороны на земле. И эти первые похороны на земле — похороны праведника, убитого рукой брата. Видите, сколько всего сошлось тут?! Обычно дети хоронят родителей, а там все было по-другому. И первые отец и мать поняли, что теперь будет дальше. Они говорили себе: «Вот какая жизнь нас ожидает! Мы будем рожать детей, а дети станут убивать друг друга. И все из-за того, что мы не исполнили заповедь!..» Вот почему Адам плакал все 930 лет своей жизни. Непрестанно плакал, и плакал, и плакал. Он рожал детей, потому что исполнял заповедь, ибо Бог сказал ему: «Плодитесь, размножайтесь, наполните землю, населите ее, обладайте ею». Он делал это, но понимал, что рожает их к несчастью, рожает их в беду, они будут восставать друг на друга, они больны, они заразились — заразились гордостью, заразились завистью.
Когда люди дерутся, когда страны воюют, мы, заметьте, решаем нашим примитивным мелким умом, что они воюют только или за нефть, или за лес, или за воду, или за деньги, или за то, или за иное… за мировую гармонию и спокойствие. Но первое убийство на земле совершилось не за женщину, не за деньги и не за землю. Это было убийство из-за гордости — по духовным причинам. Ищите, друзья мои, духовные причины в каждом конфликте. Ибо в каждом конфликте есть духовные причины, есть борьба добра и зла — извечная борьба добра и зла. Есть непримиримая ненависть зла к добру и нежелание успокоиться. Есть вечное желание убрать с земли того, кто, как тебе кажется, мешает. Как убили Христа — для того, чтобы изгладить Его имя из памяти и больше не слышать слов из уст Его. Однако Он воскрес. Потому что правда неубиваема.
Так что эта трагедия — убийство Каином Авеля — настолько важна для понимания всей последующей истории мира, что мы должны часто и много размышлять о той невинно пролитой крови, вопиющей к небу от земли. С той поры с земли к небу доносится особый глас — не только глас молитвы или хвалы, но и кровь вопиет от земли. Так что к небу от земли вопиют три особых гласа: глас пролитой несправедливо крови; глас наемников, которым не заплатили положенную им плату (об этом пишет апостол Иаков — см.: Иак. 5:4) и глас Содома и Гоморры, которые изнемогают от неистового разврата живущих в них. Пролитие крови, разврат и несправедливость оплаты — вот три вещи, которые заставляют землю плакать, и плач этот поднимается к небу. Первый такой плач поднялся, когда бездыханный Авель лежал на земле, а земля не хотела пить его пролившуюся кровь. Дальше думайте сами.
Аминь.
О смерти (1 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа восьмая
Чем христианское понимание смерти отличается от мирского? Сколько смертей носит в себе человек? Можно ли быть одновременно и мертвым, и живым? Когда смерть во благо? И неизбежна ли она?
Здравствуйте, дорогие о Господе братья и сестры!
Мы сегодня дерзаем поговорить об очень серьезной
теме, которая касается каждого человека, — о смерти. Эта тема табуирована в современном обществе: при всей тотальности смерти, она отодвигается на задворки сознания — для того, чтобы не пугать современного человека и не мешать ему наслаждаться жизнью. Происходит нечто странное: в средствах массовой информации не стыдятся показывать расчлененные бандитами трупы, взорванные террористами города, окровавленные жертвы автотрагедий, что, собственно, и есть смерть. Но при этом говорить об этом в обществе не принято. Попробуй заговорить с кем-то о смерти! Тебя сочтут не совсем вменяемым человеком. И это несправедливо.
Смерть вошла в человека, когда сказал Господь: «Смертью умрете», — значит, это и совершилось. И смерть является благом для человека. Это трудно понять, но вот у святителя Амвросия Медиоланского есть даже книга об этом — «Смерть как благо».
Вообще смертей на самом деле много. Есть смерть духовная, которой тут же, после вкушения запретного плода, умерли Адам и Ева. Жили они еще долго: 930 лет Адам плакал о грехе своем — но умер он сразу по грехопадении. Эта смерть проявилась в том, что он испугался Бога, Которого раньше слышал ходящего в раю, чувствовал близость Его и разговаривал с Ним. И он понес на себе плоды грехопадения и изменился телесно и душевно. Душа Адама разлучилась с Господом, телесные его составы претерпели чувствительное изменение — стали подвержены тлению. Ему напомнил Господь: «Ты земля и в землю вернешься», — а этого не должно было быть.
Святитель Григорий Палама пишет, что смерть души — это разлучение души с Богом. Смерть тела — это разлучение тела с душой. Это рассечение человека на двоякое состояние: душа отдельно, тело отдельно — привычное нам понимание смерти. Душа живет без тела, тело без души не живет. Духовная смерть, повторюсь, — это разлучение ума, и души, и сердца с Богом. И в этом состоянии смерти пребывает огромное число людей. Нужна благодать Божия, нужны покаяние и вера, чтобы вернуть свои отношения с Творцом в должное русло и восстановить распадшееся. Слово «religare», от которого произошло слово «религия», как раз и означает восстановление — восстановление бывшей связи, порвавшейся по каким-то причинам.
Слова о том, что смерть бывает благом, можно подтвердить высказыванием апостола Павла, который говорил, что если Христос в вас, то тело мертво для греха, а дух жив для Господа (ср.: Рим. 8:10). Тело, мертвое для греха, при духе, живом для Господа, — это свойство во Христе живого человека. То есть для того, чтобы во Христе ожить, нужно для греха умереть. Как видим, смерть и жизнь постоянно борются в человеке. Чтобы жить для Господа, нужно умирать для греха, а чтобы жить для греха, нужно умирать для Господа.
Так что смерть — духовное явление, она не обязательно ассоциируется с трупом, которого отпевают и хоронят, она может быть спутницей нашей жизни. Мы читаем об этом в притче о блудном сыне, потому что, когда блудный сын вернулся — а это образ покаявшегося человека, — отец сказал о нем: «Сын мой сей мертв был и ожил, пропадал и нашелся». То есть физически блудный сын не умирал, он действительно пропадал и нашелся, но в духовном смысле он умер, а потом ожил. Умер грехом, а воскрес покаянием.
Смерть как благо — это смерть для греха; смерть как благо — это смерть со Христом. Но если вы умерли со Христом, то и воскресли с Ним. И пост, например, — это умирание со Христом, Пасха — это совоскресение с Ним. «Вчера спогребохся Тебе, Христе, совостаю днесь воскресшу Тебе; сраспинахся Тебе вчера, Сам мя спрослави, Спасе, во Царствии Твоем». Чудесные поэтические слова Пасхального канона, сказанные преподобным Иоанном Дамаскиным!
Итак, смерть как благо — это смерть для греха. Смерть как ужас — это смерть для Бога. Смерть как конечный факт — это работа похоронных бюро; служение священников, отпевающих покойников; работа тех, кто обмывает и обряжает тело, накрывает погребальные столы. А смерть как постоянный факт нашей жизни, спутник наш — это то, о чем говорит Господь Бог про грешника: «Сын Мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». А в другом месте в Евангелии Христос говорит такие слова — в ответ на просьбу Своего ученика разрешить ему похоронить отца: «Остави мертвых погребсти своя мертвецы» (Мф. 8:22). Значит, есть несколько видов смерти, раз одни мертвые погребают других мертвых. Это может означать, что мертвые духом хоронят мертвых телом, а ты иди и возвещай Евангелие, то есть оживи сам духом, будь жив и делай прочих живыми.
Опознать в себе мертвеца надо каждому человеку. В особенности человеку, который знает, как зовут Того, Кто пришел избавить нас от вечной смерти. Тот, кто знает Иисуса Христа, верующий, должен опознать в себе человека, нуждающегося в Искупителе, человека, который носит в себе смерть — носит смерть души и, конечно, носит смерть тела. Смерть души проявляется через грехи; смерть тела проявляется через наши болезни, которые, как вестники дальние, высылаются Богом к нашей плоти многострастной, сигнализируя ей о том, что она из земли взята и должна разойтись на составляющие, на элементы, на молекулы, на атомы и в землицу лечь, чтобы, там очистившись, впоследствии совоскреситься, совоссоздаться в день славного и страшного пришествия Господа Иисуса Христа.
Многогранная тема смерти заставляет нас искать спасителя от нее и искать ответа на вопрос: почему хорош наш Господь Иисус Христос? А почему Он является таким единственным, как мы говорим: «единый Человеколюбец»? — Да потому что Он победил главного врага. Смерть — главный враг человечества. Наука борется с голодом, социальные движения борются, например, с рабством или с безмерным унижением одним человеком другого человека, борются с расовой, гендерной или иной какой-то несправедливостью. Наука дает нам крылья самолетов — для того чтобы мы пересекали огромное расстояние за маленькое время. Наука дает нам другие какие-то вещи, позволяющие нам говорить друг с другом на расстоянии, видеть друг друга на расстоянии. Одного только не может наука — сразиться со смертью и победить ее. Попытки есть, но попытки абсолютно бесполезные, потому что смерть смеется над силой сильного, над умом умного, над знатностью знатного, над богатством богатого. Только над Христом смерть не смеется. Вот Он — Крепчайший на смерть. Так мы и говорим: «Крепчайший на смерть был еси, Христе: темже ту связав, нас избавил еси». Вот Он — Единый Человеколюбец. Он не ученый, Он не правитель, Он не полководец в современном понимании этого слова, то есть тот, который командует войсками, Он не миллионер — но Он сильнее смерти, Единственный, приносящий миру настоящее благо, избавляющий нас от смертного страха.
Как только мы понимаем, что мы смертны, но при этом не уверуем в Господа, жизнь наша тут же теряет вкус и смысл. И мы рискуем обезуметь от страха и перестать действовать активно в этом мире. Как только мы познали, что мы смертны, но при этом имеем веру в Сладчайшего Иисуса, Который сильнее, чем смерть, — мы получаем прямую дорогу в вечность и учимся умирать, не боясь. Есть такое благо в человеческом роде, Христом подаренное: умирать, не боясь. Страшно грешнику впасть в руки Бога Живого. Страшно и нам будет стоять перед судом Всесвятейшего Слова. Однако Христос, Который Сам перед смертью за наши грехи страшился и ужасался, беря их на себя, дает праведникам такую власть — умирать с радостью. «Иду, Господи, иду! “Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое: воспою и пою во славе моей” (Пс. 107:1)». «Прими с миром дух Мой!» — говорил на кресте Жизнедавец. Так говорят и умирающие праведники: «Прими с миром дух мой».
Итак, дорогие христиане, смерть живет в нас. Не вокруг нас только, но и в нас тоже — это нужно знать. Сильнее смерти — Христос, Его нужно знать, за Него держаться. «Хватайся за вечную жизнь», — писал Павел Тимофею. И вы хватайтесь за ризы Того, Кто Единственный в мире сильнее смерти. И знайте, что смертей бывает много: есть духовное умирание, есть фактическое разлучение души от тела, есть смерть даже и как благо, когда плоть мертва для греха, а дух жив для Господа. Вот сколько важного, даже если поверхностно касаешься этой тайны. «Что сие еже о нас бысть таинство? Како предахомся тлению? Како сопрягохомся смерти?»
И, пожалуй, источники для глубокого церковного понимания этой великой тайны смерти и воскресения — чин Погребения православного мирянина, который стоит почитать каждому из нас, а батюшки его хорошо знают, многие и наизусть, и чин Пасхальной службы. В чине Погребения преподобный Иоанн Дамаскин, как никто другой, выразил трепетную тайну неизбежности умирания и ужасности ухода за гроб человека из этой жизни и слез прощальных над его бездыханным телом. А в пасхальных песнопениях тот же Иоанн Дамаскин с величайшей радостью и проникновенностью описал нам то, что «пожерта бысть смерть победою. Где ти смерте, жало; где ти аде, победа?..» «Воскресе Христос, и жизнь жительствует, и мертвый ни един во гробе». Все это наша жизнь, наши слезы и наша радость. Думайте об этом, и да вразумит вас Господь думать глубже, думать сильнее и думать правильно. С Богом!
Неделя Торжества Православия. Ответы на вопросы слушателей. (4 апреля 2016г.)
Вечер добрый, дорогие друзья, братья и сестры. Пропостившись 1-ю неделю Великого поста, мы приближаемся к Неделе Торжества Православия, и я, ваш ведущий, протоиерей Андрей Ткачёв, хотел бы поговорить с вами о ней.
Сразу с места в карьер: читаем 27-ю главу книги Второзаконие. При заходе народа Божьего в Землю обетованную Моисей повелел войти им туда и остановиться между двумя горами, названия которых — Гевал и Гаризим. Там между ними находится городок Сихем и колодец Иакова, тот самый, на котором самарянка впоследствии встретила Христа. А сегодняшняя территория — это западный берег реки Иордан, Палестинская автономия, историческое место называлось прежде Самария, а ныне — Сихем. Нужно было разделить народ на две части: шесть колен Израиля — на Гевал, шесть колен Израиля — на Гаризим. И там нужно было произнести благословение и проклятие, и после этого войти в землю. 27-я глава книги Второзаконие гласит, что Моисей повелел сделать следующее:
27:14. Левиты возгласят и скажут всем Израильтянам громким голосом:
27:15. проклят, кто сделает изваянный или литой кумир, мерзость пред Господом, произведение рук художника, и поставит его в тайном месте! Весь народ возгласит и скажет: аминь.
27:16. Проклят злословящий отца своего или матерь свою! И весь народ скажет: аминь.
27:17. Проклят нарушающий межи ближнего своего! И весь народ скажет: аминь.
27:18. Проклят, кто слепого сбивает с пути! И весь народ скажет: аминь…
Т.е. на горе Гевал должны были быть произнесены проклятия. И весь народ стоит между горами, и словом «аминь» вступает в завет с тем, что он против всякого зла. Т.е. для того, чтобы вступить в Землю обетованную, нужно анафематствовать зло, нужно проклясть всякий грех. Почитаем ещё то, что они перечисляют здесь, под проклятия подпадающее:
27:19. Проклят, кто превратно судит пришельца, сироту и вдову! И весь народ скажет: аминь.
Пришелец, вдова, сирота — самые беспомощные люди.
27:20. Проклят, кто ляжет с женою отца своего, ибо он открыл край одежды отца своего! И весь народ скажет: аминь.
27:21. Проклят, кто ляжет с каким-либо скотом! И весь народ скажет: аминь.
27:22. Проклят, кто ляжет с сестрою своею, с дочерью отца своего, или дочерью матери своей! И весь народ скажет: аминь.
27:23. Проклят, кто ляжет с тещею своею! И весь народ скажет: аминь.
Почитайте это дальше сами, здесь длинный список проклятий на тех, кто делает какие-то запредельно гнусные вещи. Т.е. перед тем, как войти в Землю обетования, люди должны подтвердить, что они проклинают всякий грех и согласны этот грех не творить. А потом на горе Гаризим произносится благословение, и Моисей говорит:
28:1. Если ты…….. будешь слушать гласа Господа Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его, которые заповедую тебе сегодня, то Господь Бог твой поставит тебя выше всех народов земли;
28:2. и придут на тебя все благословения сии и исполнятся на тебе, если будешь слушать гласа Господа, Бога твоего.
28:3. Благословен ты в городе и благословен на поле.
28:4. Благословен плод чрева твоего, и плод земли твоей, и плод скота твоего, и плод твоих волов, и плод овец твоих.
28:5. Благословенны житницы твои и кладовые твои.
28:6. Благословен ты при входе твоем и благословен ты при выходе твоем.
И т.д. И весь народ тоже говорит «аминь», и с горы Гаризим произносится благословение. Что это значит? Это значит, чтобы вселиться в Землю обетования, необходимо произнести проклятия на грех и согласиться с тем, что грех — это проклятое состояние, и его творить нельзя. И необходимо благословить всякую святыню, всякую праведность, и сказать, что праведность достойна похвалы, я согласен заниматься ею, творить её и исполнять её. Аминь. Теперь входи. Между двумя этими крайностями — слева одно, справа другое — ты сказал греху: «анафема», а праведности: «благословение». Теперь входи в Землю и живи. Так нужно было заселиться в Землю, так они сделали при Иисусе Навине и вошли в Землю. Как говорит Андрей Критский в своём каноне: «Испытай Землю, какова есть, и вселися в ню благозаконием». Т.е. исполнением благого закона вселяйся в Землю, которую Господь Бог даёт тебе.
А зачем мы это читаем сегодня, и к чему оно нам с вами, христианам, которые вроде бы никуда не путешествуют и между гор не стоят? Мы приближаемся к 1-ой неделе Великого поста, которая именуется Неделей Торжества Православия. Исторически это связано с победой иконопоклонников, которыми мы являемся, над иконоборцами. Т.е. гонения на иконы прекратились, и после VII Вселенского Собора был утверждён догмат иконопочитания, и чтители икон, как Образа Воплотившегося Христа, Бога нашего, а также Его Матери и святых Его, получили догматическое обоснование. Это исторически. А в духовном смысле во время Великого поста в 1-ю неделю Церковь произносит благословение и анафему. Благословение она произносит на всех тех, кто трудится ныне о православии и подвизается о нём: патриархи, митрополиты, епископы, игумены, архимандриты, священники, монахи, миряне. Всякая добрая крещёная душа, трудящаяся для Христа словом и делом, да будет благословенна, и многая лета этому человеку. Поминаемы также будут и все те, кто умер в вере и для веры потрудился: благоверные цари Константин и Елена, Иустиниан и Феодора, князь Владимир, княгиня Ольга и многие другие — всем им пропоётся «Вечная память». Хотя они святые, но в сей день поётся и им. «Вечная память» будет пропета всем вождям и воинам на полях брани, убиенным за веру и Отечество, и всем православным христианам, благочестивой жизнью, словами и делами подвизавшимся за Христову истину. Живущим — «Многая лета», усопшим — «Вечная память», и там будет ещё «Анафема, анафема, анафема». «Анафема» — тем, которые борются с Божией истиной и отвергают её. Анафематизмы — это подтверждение того, что не является нашим. Например: первый анафематизм — утверждающим, что мир сей самобытен есть, и что не есть творение Бога Живого. Это всякие эволюционисты, атеисты, отвергающие наличие Бога Живого, сотворившего мир. Далее — отрицающим необходимость для спасения человеческого рода пришествия в мир Христа Спасителя, Его воплощения, страдания, воскресения — анафема. И т.д. Т.е. по всем пунктам нашей веры анафематизмы проходятся для того, чтобы сказать нам — не то, чтобы мы желаем зла верующим иначе или не верующим совсем, нет, мы вслух верующего народа говорим, что вот эти, думающие вот так, не наши. По сути, мы стоим между двумя горами: гора Гевал и гора Гаризим. С горы Гевал говорится: «Кто молиться Богу не хочет и грех считает нормой, и считает, что в мире нет Божьих законов, а делай что хочешь, тем — анафема». И весь народ скажет: «Аминь». А со стороны Гаризима говорится: «Те, кто каются в грехах своих и желают войти в вечную жизнь покаянием и верой, и веруют, что Христос есть Сын Божий, пришедший в мир грешников спасти — от них же первый есмь аз — мир им и на Израиле Божьем». И народ скажет: «Аминь». И иди дальше, вот теперь входи. Для того, чтобы войти в Царство Небесное, дорогие и возлюбленные о Господе братья и сестры, нам необходимо иметь целым своё сердце. Т.е. для того, чтобы войти в Землю обетования, нужно грех проклясть, а добро прославить. Нельзя войти в Землю обетования с разделённым сердцем — так, чтобы ты и грех любил и Бога любил: немножко Бога люблю, немножко грех люблю — полсердца любит Бога, полсердца любит грех. Необходимо на пороге Царства Небесного сказать: «Всякий грех да будет проклят. Аминь. Всякое добро да будет благословенно. Аминь». — «Заходи». Т.е. сердце целое: «Я не хочу делить своё сердце», — говорит человек верующий. Вот мы в молитве Ефрема Сирина говорим: «Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй мне, рабу Твоему». Целомудрие — это ведь не только состояние тела, это не просто, скажем, чистота незамужней девушки, или чистота неженатого юноши, или верность замужней женщины, или верность женатого мужчины; целомудрие — это когда человек мудрствует цельно, когда он един в своих сердечных и головных мыслях, делах и в волевых устремлениях. Т.е. он, перед тем как войти в Царство Божие, должен полностью проклясть грех и на грех сказать: «Анафема». А на всякое добро Христово, на милостыню, покаяние, сострадание, терпение и прочее сказать: «Благословение на вас, добродетели Христовы. Да будете вы со мною. Грех со мной да не будет, а вы со мной да пребудете». И вот так, с цельным сердцем, целомудренно, можно войти в Царство Божие. Иначе, с разделённым сердцем, войти в рай Божий будет проблематично, а, скорее всего — и невозможно. Апостол Иаков пишет, что да не обольщает себя человек. Т.е. если просишь у Бога, проси, не разделяя сердце. Сердце пусть не двоится, не делится. Потому что человек с раздвоенным сердцем похож на волну, ветром поднимаемую, и потом в водяную пыль разбиваемую и развеваемую. Такой человек не благоустроен в путях своих. Положивший руку на рало и оборачивающийся назад, озирающийся вспять, не управлен есть в Царство Божие.
Таким образом, 1- ая неделя Великого поста требует от нас мужества, честности и верности. Т.е. ты Божий или не Божий? Нельзя вот так: «Ну, я чуть-чуть Божий, а потом чуть-чуть не Божий». Вот эта смесь греха и праведности является характерной для мира сего. Но имейте в виду, что эта библейская категоричность справедлива. Казалось бы, ну подождите, ведь в жизни много всяких сложных ситуаций, где трудно понять: где хорошо — где плохо, где так — где сяк. Да, согласен. Жизнь перепутана, перемешана, и, кроме белого и чёрного, есть ещё много серого. Даже, говорят, пятьдесят оттенков. Но имейте в виду, что на Страшном суде будет только чёрное и белое, серого не будет. Господь на Страшном суде скажет людям: «Придите и отойдите». Т.е. разведёт их, как пастырь овец от козлов отделяет, и одним, стоящим на правой стороне, скажет: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от сложения мира». А на левой стороне скажет: «Отойдите от Меня, проклятые, в огонь вечный, приготовленный дьяволу и ангелам его». И опять нет никаких полутонов, никаких оттенков. Будет белое и чёрное. «Приидите и отойдите». Это будет очень категоричное поведение Господа Иисуса Христа, и те, которые из нас не согласны с тем, что нужно поступать категорично, должны задуматься над тем, что Сам Христос заранее объявил, что на Страшном суде Он будет категоричен. На Страшном суде Господь не будет толерантен, либерален, избыточно внимателен ко всяким отягчающим или смягчающим обстоятельствам, Он скажет: «прииди» или «отойди».
Для того, чтобы у нас было радикальное мышление, способность к серьёзному мыслительному процессу, чтобы сказать: «это зло, я этого делать не буду» или: «это хорошо, я это принимаю, благословляю и согласен с этим», нам нужна также не только неделя о Страшном суде, которая именно даёт нам такой радикальный взгляд на вещи, заранее сообщая нам о будущем Страшном суде, но и неделя Торжества Православия, где мы должны услышать о том, что есть вещи анафематствованные. Кто считает, что таинства церковные не нужны для спасения — анафема. Кто считает, что церковная иерархия придумана людьми, а не Богом дана через домостроительство Церкви Христовой после пришествия Господа в мир — анафема. Кто называет иконы идолами — анафема. И т.д. А когда начали Церковь разрушать и мучить в известные времена прошлого столетия, то добавились следующие анафематствования: разрушающим храмы Божии, убивающим и позорящим священнослужителей, уничтожающим императорскую фамилию, позорящим историю предков своих, стремящимся истребить с лица земли всё славное, что было накоплено историей нашей. Т.е. всем богоборцам, всем ненавистникам нашей истории, всем тем, кто не любит Россию такой, какая она есть — анафема. Это чужие люди, это не наши люди, это волки в овечьих шкурах. Этот радикальный способ мышления нужен для того, чтобы люди не путались в трёх соснах, чтобы не называли, скажем, врача палачом, а палача врачом, чтобы не путали Божий дар с яичницей.
Вот, заходя, я хочу прочесть ещё несколько проклятий, которые евреи произносили:
27:23. Проклят, кто ляжет с тещею своею! И весь народ скажет: аминь.
27:24. Проклят, кто тайно убивает ближнего своего! И весь народ скажет: аминь.
27:25. Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную! И весь народ скажет: аминь.
27:26. Проклят, кто не исполнит слов закона сего и не будет поступать по ним! И весь народ скажет: аминь.
Т.е. люди заходят в Царство Божие между двумя крайностями: между страхом и надеждой. Это, между прочим, слова преподобного Амвросия Оптинского. Вот эти две категории, две крайние границы — они как в словах Христовых о Страшном суде — «направо, налево» — они ежедневно присутствуют в нашей жизни. Преподобный Амвросий говорит, что человек спасается между страхом и надеждой. Т.е. он боится Божьего суда и надеется на Божие милосердие. Если он не будет бояться, у него появится духовное хамство, от которого да избавит Господь. Надо бояться. Если он не будет надеяться, у него будет духовное отчаяние, от которого да избавит Господь, потому что отчаяние и уныние — это тяжелейшие вещи, которые едва-едва переносимы. Поэтому нужно, чтобы были и страх и надежда. Страх без надежды — отчаяние, надежда без страха — наглость. Ни наглость и ни отчаяние нам не нужны, нам нужно спасаться, нам нужно благословить всякую благостыню, сказать, что благословенна милостыня, аминь; благословен воздерживающийся от грехов языка, аминь; благословен воздерживающийся от лишних трат денег, аминь; благословен не играющий в азартные игры, аминь; благословен уважающий стариков и памятующий о нищих и убогих, аминь; благословен дающий десятину от заработанного всем нуждающимся, аминь; благословен не пропускающий ни одной воскресной службы, аминь. Дальше. Проклят такой-то такой-то, аминь; проклят такой-то такой-то, аминь; и такой-то проклят, аминь. Вот теперь, когда ты боишься греха и благословил праведность, ты православный человек. Ты не должен быть всеядным, ты не должен быть безразличным, ты не должен быть толерантным, потому что толерантность — это медицинский термин, обозначающий отсутствие в организме сопротивления против инфекций или каких-то манипуляций над твоим организмом.
Вот то, что я успел и хотел сказать по части ближайшего воскресенья.
— Здравствуйте, отец Андрей. Евангелие от Луки, 6:26: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо, ибо так поступали со лжепророками отцы их». Но мы же говорим хорошо о наших друзьях, близких, любимых людях! Что здесь Господь имеет в виду, говоря «горе вам…»?
Мы как-то все очень привыкли предъявлять претензии друг другу, любим предъявлять претензии, но все мы очень разные, и святые отцы учат нас, что надо быть требовательным исключительно к себе. Я бы хотела сказать, что дозванивалась до этого дважды в ваш прямой эфир, и те ответы, которые вы давали на мои вопросы, были совершенно удивительные, и я возвращалась к ним потом на протяжении ещё долгого времени, переосмысливала их, анализировала, думала над ними, размышляла, и могу сказать, что это совершенно уникальный удивительный опыт. Низкий поклон вам и большое спасибо за ваш очень непростой труд, за ваше терпение, за ваше отношение к нам, таким разным.
— Про своих любимых, про своих родных мы должны, конечно, говорить хорошо, по совести, и в этом нет ничего плохого, но там речь о том, что горе вам, когда
все люди будут говорить о вас хорошо. Т.е. мы говорим хорошо о тех, кого любим, но тех, кого любим мы, кто-то не любит, и кто-то будет говорить плохо про тех, кого мы любим, и это нормально. А вот совсем плохо, когда все говорят хорошо про человека. Это совсем плохо, потому что это говорит о нём как о льстеце и обманщике в превосходной степени. Т.е. настолько он уже хорош, что лучше Самого Христа Иисуса, потому что Христа Иисуса, Который лучше всех, не любит, вообще, полчеловечества. Некоторые Его явно считают своим личным врагом, например, язычники, или иудеи, или некоторые мусульмане. Многие мусульмане Его очень любят, а некоторые терпеть не могут, из радикальных мусульман. Некоторые любят сильно, некоторые — тайно, некоторые открыто не любят. Т.е. Христа не любят все, представляете? Что плохого сделал человечеству Христос? Умер на кресте, чтобы все жили вечно. Поэтому здесь именно
все люди. Вот антихрист будет стараться, чтобы все его любили. Гляньте, например, на церковную действительность: сколько поношений, сколько злобы, сколько ядовитых змеиных плевков терпит Святейший Патриарх или какие-то рабы Божьи, которые стремятся к тому, чтобы Имя Христово возвеличилось и прославилось! Это нормальное состояние. Это утешение такое Господь нам говорит. Он как бы говорит нам, что, во-первых, это критерий нормальности твоей деятельности, а во-вторых, это утешение тебе. Например: «Я никому ничего плохого не хотел. За что меня в зубах таскают или в суд ведут?» Это вот — горе тебе, если все будут любить тебя. Раз ты делаешь доброе — ты должен быть ненавидим. Делающий доброе ненавидим непременно. Это во-первых. А во-вторых, это утешение тебе: раз тебя не любят — значит, ты, наверное, делаешь что-то хорошее. Если бы ты делал какую-нибудь пакость, тебя бы все любили, и примеров можно сыскать очень много. Вот глянцевые журналы пестрят фотографиями людей, которых все любят, но которые никому ничего хорошего не сделали. Поэтому здесь есть и критерий и утешение. Человек, делающий доброе, будет ненавидим, о чём Павел говорит так: «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, гонимы будут». Вот такие великие слова вы сегодня процитировали, и мы имеем счастье о них вспомнить. Спасибо большое.
— Дорогой отец Андрей, это протоиерей Леонид Калинин, настоятель храма священномученика Климента. Я обращаюсь и к вам, и, конечно же, к нашим радиослушателям. Поскольку в прошлом эфире мы давали объявление с просьбой помочь поездке Фонда Апостола Павла с гуманитарной помощью в Сирию, я бы хотел обратиться с благодарностью ко всем тем, кто внесли свои пожертвования. Как это бывает в нашей христианской жизни, действительно чудесным образом мы собрали ровно столько, сколько нужно, и это вызвало даже просто слёзы радости у тех, кто отправился. Они вчера уже улетели туда, и приземлились в Дамаске, слава Богу, благополучно. Они просто не ожидали, что так получится. Миссия эта совершилась, слава Богу, и все эти продукты для детей, медикаменты, всё необходимое передано по адресу. Поэтому мы передаём всем, пожертвовавшим на это благое дело, огромную благодарность, низкий поклон. Думаю, что, даст Бог, когда Валентина Алексеевна Ланцева возвратится из этой поездки, мы ещё раз выйдем в эфир, и она расскажет, как всё это было. Огромное спасибо! Обо всех, кто пожертвовал, оставил свои имена, записки, мы будем молиться в храме священномученика Климента за Божественной Литургией, ну и будем поминать, конечно, тех, кто сделал это благое дело. Я думаю, что Господь видит сердце каждого. Спаси вас, Господи!
— Огромное спасибо, дорогой отец Леонид! Братья и сестры, мы с вами в прошлое воскресенье имели возможность объявить сбор пожертвований для миссии с гуманитарной помощью для бедных жителей Сирии, этой христианской страны, где, по сути, началось христианство. Христианами ученики Иисуса стали называться в Антиохии, это именно Сирия. Это родина нашей веры, отчасти, потому что Иоанн Златоуст был антиохиец, т.е. сириец. И сирийские монахи принесли веру Христову в Грузию. Это они, собственно, после Нины уже дополняли её труды. И первый митрополит Киевский, Михаил, был сириец. Сирийцы — они, в общем-то, везде. Ефрем Сирин, молитву которого мы читаем сегодня в Великий пост — «Господи и Владыко живота моего…», собственно, потому и Сирин, что он сириец. И вот эта страна бедная, наполовину христианская, наполовину уже мусульманская, великая эта библейская земля страждет, и Россия, сама не очень богатая, находит возможность вашими руками, руками не очень богатых или совсем небогатых людей собирать эти пожертвования. Мне тоже хочется слезу уронить в благодарность всем вам за отзывчивость, за ваше горячее сердце, за то, что вы реагируете на эти внушения Духа Божьего, отзываетесь на них. Мы, отдавая что-то земное, заработанное в виде денег или приобретённое в виде вещей, получаем взамен гораздо больше благословений Господних. Наши люди улетают в Сирию, везя с собой детское питание, одежду, продукты, медикаменты, вместе с этим обратно к нам с небес летит благословение на каждую подавшую руку и на каждое милостивое сердце. Поэтому мы получили больше, чем отдали. Спасибо вам, дорогие христиане. Я уверен, что и в будущем мы любое такое дело будем встречать отзывчивостью, и таким образом мы и храмы построим, и наполним их молящимися людьми, и больным поможем там, где сможем, и поднимем на ноги молодые поколения. Спасибо ещё раз и отцу Леониду, и всем тем, кто полетел на эту многострадальную землю, и всем вам, кто оторвал от себя пусть немного, но с любовью. Маленькое дело, сделанное с любовью, — это и есть самое важное дело на земле. Слава Христу Спасителю и Безначальному Отцу и Духу Святому за то, что Он помогает нам делать маленькие чудеса!
— Здравствуйте, батюшка. Я много лет в детстве просидела в читальном зале — ждала маму, когда она закончит работу — и очень много читала. И вот когда мне в восьмидесятых годах попал в руки роман «Мастер и Маргарита», я не смогла читать. Я несколько раз пыталась, так же, как и все, в ажиотаже выхватывала этот журнал, пыталась преодолеть барьер, но я его не преодолела. Я вернула роман непрочитанным. И когда спустя ещё лет пятнадцать-двадцать его включили в школьную программу, и моему сыну довелось прочитать, я потом сожалела, что эта книга попала ему в руки. Вот такой мой опыт, это я поделилась с радиослушательницей, которая сказала, что все-все с упоением читали. Нет, не все.
Пожалуйста, объясните, о каких языках идёт речь во 2-м Послании к коринфянам, глава 14? Фактически там с первой строки и до последней многократно повторяется: «говорите языками». Единственное, что приходит в мою бедную голову — это адвентисты седьмого дня. О каких языках идёт речь в этой главе?
— Речь о чрезвычайном даре, которым пользовалась первенствующая Церковь. Уже, например, святой Иоанн Златоуст во времена обильной благодати говорил, что дар языков отнялся много столетий назад. Дар языков — это был дар конкретного полноценного владения различными иностранными языками, которые человек не учил. Т.е. люди не просто, закатывая глаза, произносили непонятные речи на языке, который сами не могли понять, а люди имели дарование внятного разговора о пречудных делах Божьих — т.е. проповеди Христовой — на языках, которые они не учили. Этот подарок они получили в Пятидесятницу для того, чтобы им прежде проповеди не за партой сидеть годами, как это нужно сегодня, а сразу идти на дело. Потому что сегодня, если человек захочет идти проповедовать, например, в Таиланд, ему нужно сесть на год за парту и провести годик в изучении тайского языка, письменности, литературы, почитать Евангелие на тайском языке, а потом идти проповедовать, иначе не получится. А апостолы получили возможность идти внятно проповедовать Евангелие Божие на разных языках, которые они не учили. Именно проповедовать, а не произносить непонятные для себя самих речи, требующие толкователя. Это одно из чудес Господних, потому что Он же рыбаков избрал на проповедь, а не филологов, философов, книжников. Это простые люди, не знавшие ничего, кроме своего собственного наречия. Вот, например, в судебном положении о членах Синедриона говорится, что они должны были знать семьдесят два наречия, для того чтобы допрашивать преступников, не прибегая к помощи переводчика. Это должны были быть учёные, седовласые, умудрённые жизнью люди, которые говорили на разных языках, всю жизнь провели в учёбе, в книжках. Ни одного из таких людей Господь Себе в ученики не взял, Он взял людей, у которых были мозолистые руки, которые привыкли тянуть сеть из воды, чинить лодки, проводить ночи в работе. И вот этим людям, которые имели натруженные руки и простые сердца, Господь подарил власть знать языки, которые они не учили. На этих языках они проповедовали. Это и был дар языков. Апостол Павел говорил, что он более других владеет языками и более других на этих языках говорит. Идя, например, в Ахайю, или в Коринф, или, скажем, в Рим, ему не нужно было изучать специально латынь, он говорил с людьми о Христе на языках, которые подарил ему Бог. А уже при окончании апостольского периода истории Церкви этот дар потихоньку погас, и когда возникли поместные Церкви, возникли поместные общины — они стали говорить о Господе на своём языке. Книги стали переводиться и писаться, и они потихонечку вошли в русло сегодняшней жизни, когда мы говорим Богу свои молитвенные слова из сердца на своём языке и читаем Писание на своём языке. А другие языки мы теперь уже учим, а не получаем в наследие, так сказать, как подарок в виде знания различных языков. Вот об этом и говорится у Павла, потому что Павел как раз был на водоразделе между обильным излиянием этих даров и постепенным угасанием этих же самых даров. Он же и говорил, что я больше всех говорю на языках, но я хочу, чтобы вы на своём родном языке пять слов сказали — пять слов умом, нежели тысячу слов языком. Т.е. эти дары уже потихоньку сворачивались. И речь там идёт не о современных пятидесятниках. У меня была беседа с баптистскими пасторами, они говорили, что баптистские конференции рассуждали об источниках этого дарования — говорения на языках у неопятидесятников, и они пришли к согласному мнению, что источник говорения на языках у неопятидесятников находится в преисподней. Это баптистское мнение. Даже баптисты считают, что они не на языках говорят, как апостолы, они совершают непонятные словесные упражнения по внушению духа, который не есть святой. Так что не смущайтесь, адвентисты здесь плохой пример. Хочешь говорить о Боге на латыни — учи латынь, хочешь говорить о Боге на японском — учи японский, как Николай Японский делал тридцать пять лет. А уже таких даров Господь больше нам не даёт, потому что в них сейчас нет нужды: всё уже сделано, всё переведено, сейчас нет нужды говорить на разных языках, их можно учить.
— Здравствуйте, батюшка, благословите. Отец Андрей, у нас есть русский классик, и я понимаю, что во время Великой Отечественной войны атаман Пётр Николаевич Краснов шёл по другую сторону, тем не менее, это великий русский литератор. У него множество повестей и романов. РПЦЗ его признаёт, кстати. Непонятно, почему такое отношение среди православных и литературных кругов к этому человеку.
Вот, апостол Андрей Первозванный. Мы помним сказание, как к нам апостол Андрей приходил, но есть и другое сказание, что он приходил крестить границы будущей Российской империи. Прокомментируйте, пожалуйста.
— То, что вы сейчас сообщили про Краснова, для меня откровение, потому что у меня лично это белое пятно в сознании. Мне нужно просто найти и почитать. Я впервые слышу, что атаман Краснов был писателем, и у него есть множество повестей и романов. Я не знаю ничего об этом, мне нужно почитать и составить своё мнение о его литературе с точки зрения художественной и смысловой. Это вопрос будущего. Я думаю, что многие просто не знают, что есть такие литераторы. Я, например, знаю из политиков наших: дневники Деникина, повести и рассказы Савинкова. У нас многие политики писательствовали, упражнялись в беллетристике. Про Краснова я впервые слышу, мне это очень интересно. Благодарю вас за наводку.
Что касается благословения апостолом Андреем границ будущего Российского государства, у меня есть некие сомнения в этом. Во-первых, мы не имеем права оценивать деятельность людей прошлых эпох с точки зрения эпохи сегодняшней. Т.е. понятия о границах государства были другие. Ещё в исторической тьме находилось историческое бытие России как таковой, т.е. до неё ещё было много-много лет. Я не думаю, что апостол Андрей имел перед своими глазами ясную географическую картину мира, карту мира, и что на этой карте мира были точно нанесены границы Российской империи. Я думаю, что это некая серьёзная историческая натяжка. Когда, например, ты кладёшь семя в землю, и делаешь первый полив этого посаженного семени, и благословляешь его, то ты не благословляешь контуры будущего дерева, эти контуры могут быть шире или уже. Допустим, ты жёлудь положил в землю и благословил его, или посадил виноградную косточку и будущую лозу ожидаешь — ты не благословляешь будущие физические контуры выросшего дерева, ты благословляешь дерево в принципе, ты благословляешь семя, а уже как из него будет расти это древо — это уже вопрос многих частностей и нюансов. Поэтому я не думаю, что у Андрея была задача благословлять в географическом смысле контур Российской империи. Нет, это грубая историческая натяжка, всюду проявляющаяся, заключающаяся в следующем: мы оцениваем прошлое по меркам сегодняшнего. Мы говорим о нациях, потому что мы сегодня живём в понятии «нация», а раньше такого понятия не было. Мы говорим ещё о чём-то и натягиваем свои мерки, например, языковые, психологические, политические на прежние отношения, а там всё было по-другому. Поэтому здесь всё-таки нужно историю оценивать не только с точки зрения сегодняшнего дня, но и попытаться окунуться в ту атмосферу, в которой жили исторические деятели, потому что там всё было по-другому. Вот таково моё отношение к этому. Ещё раз повторяю, что Андрей не благословлял дерево, он благословлял семечко, положенное в землю. Вот в этом я не сомневаюсь, а точные исторические нюансы не были в его компетенции. Апостолы вообще мало обращали внимания на конкретные исторические черты событий, потому что они очень напряжённо ждали второго Пришествия, их историософия была очень короткая: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» Апостолы очень сильно ждали, что Христос придёт на Страшный суд при их личной жизни. Они и умирать-то не собирались до Пришествия, они хотели, чтобы Он быстрее пришёл. И чтобы у них там, в планах, империи создавать и распространять — они вообще не думали об этом. Они шли, несли благовествование и ждали, что Христос придёт на суд со дня на день — такой была психология апостольского служения. Вот так я думаю об этом. А Иосиф Волоцкий, при всём уважении к святости человека, уже мыслил другими категориями — категориями Московского царства, его церковной легитимизацией и прочим, и он уже допускал себе другие мысли. А мы сегодня уже можем это фильтровать и переоценивать. Вот так нужно разбираться в исторических ситуациях, мне кажется, и не вертеть историей как нам нравится, а всё-таки относиться к ней и к тем людям, творившим её, с уважением, не приписывать им того, чего у них быть не могло. Так я думаю.
— Добрый день, отец Андрей. Евангелие от Матфея, гл.9: «При сем некоторые из книжников сказали сами в себе: Он богохульствует. Иисус же, видя помышления их, сказал: для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?» Я ставлю себя на место фарисеев. Но ведь помимо лицемерных фарисеев были и честные люди, которые видели пускай святого человека, но не понимали, что это Господь Бог. Я бы тоже подумал: почему человек имеет право отпускать грехи? И потом Господь говорит: «Ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?» Я тоже искренне не понимаю, что легче сказать: прощаются грехи или встань и ходи. Ведь если мы не понимаем, что это перед нами Господь Бог…
— Я понимаю ваш вопрос и я его полностью разделяю. Я согласен с тем, что фарисеи были разные: были бесчестные, были честные. С бесчестными вроде понятно: они всегда мыслят в сердцах худое, они горды, сребролюбивы, у них закрыты двери веры. А вот честный фарисей? Если честный фарисей слышит от Христа «прощаются тебе грехи», «встань и ходи», то он действительно должен сказать: «Кто это Такой?» Здесь вопрос становится ребром: либо Он Тот, Кого мы ждём, — я уж там не знаю, как они дальше произносили эти слова — Мессия или Кто-то сверхъестественный чрезвычайный, — либо… Потому что и Моисей такого не говорил — Моисей ведь не говорил «прощаются тебе грехи», и Илия такого не говорил. Т.е. Он выше Моисея и Илии. Кто это? Либо Он хулит, либо это Он, либо это не знаю Кто. Наверное, Он пришёл. Если бы у них был в сердцах вопрос «Кто же это?», тогда, я думаю, они бы не заслужили укоризны. Очевидно, они сказали: «Он хулит». Т.е. там не было вопроса. В случае, если бы вопрос был, и сердце раздвоилось, тогда Господь бы сказал, что сердца ваши разделились, вы не знаете, Я это или не Я? Тогда был бы такой диалог. А они, видимо, всё-таки склонились к более простому варианту: это хульник, Он хулит. Поэтому Он и сказал им: «Для чего вы мыслите худое в сердцах ваших? ибо что легче сказать: прощаются тебе грехи, или сказать: встань и ходи?» А ничего не легче: и то и другое тяжело. С одной стороны, произнести можно всё, что хочешь: прощаются тебе грехи, допустим, а они не прощаются. Слово сказано как бы, а они не простились. А вот «встань и ходи» — тяжелее: встань и ходи, а он не встал. «Встань и ходи», в этом смысле тяжелее произнести, потому что для того, чтобы подкрепить слова делами, легче сказать «прощаются тебе грехи», потому что не
видно, а вот когда «встань и ходи», должно быть видно: встал и пошёл. Вот Он и подтвердил словами «встань и ходи», что прежде сказанное — «прощаются тебе грехи», тоже было сильное и действенное. Повторюсь, может быть, это немножко сложно, мне самому сложно это всё выражать, но мысль очень ясная: Христос реально простил ему грехи; у них возникло сомнение, и Он реально подтвердил, что Он простил ему грехи тем, что сказал ему: «встань и ходи», и он встал и пошёл. Если бы слова Христа были бессильны, Он сказал бы ему: «встань и ходи», а он бы дальше лежал. И это бы означало, что грехи тоже непрощены. Но именно факт прощения грехов Господь подтверждает тем, что Он дал ему здоровье, чтобы они не сомневались, что это Он. А поскольку у них сомнение склонилось в сторону того, что Он хульник, то Он этого исцеляет и прощает, а этим доказывает, что это Он: «Не сомневайтесь, это Я». И последнее, что в этом случае можно сказать — что, конечно, фарисеям нельзя позавидовать, потому что они находились перед такой двоящейся реальностью, которая переворачивала в них всё на свете: всё, что у них было накоплено в душе, приходило в жуткое такое переворашивание, пересмотр. Они находились в недоумении, страхе, трепете, гневе, ненависти, умилении — в чём хочешь. Им, конечно, нужно было выбирать, и очень страшно было выбирать. И ругать их особо не стоит, потому что им было страшно. Они боялись ошибиться, безусловно, и они боялись согрешить, безусловно, и они согрешили в большинстве своём. А Он делал всё правильно, делал всё сильно: и грехи прощал, и здоровье давал, и одним подтверждал другое. Спасибо, вопрос очень хороший.
— Батюшка, благословите, р.Б. Иван из Санкт-Петербурга. Я хотел бы вас немножко поправить. Вы говорили, что в 17-м году была анафема, связанная с убийством императорской семьи. Как раз наоборот: в 17-18 годах Собор отменил чин анафематствования именно за наших царей, а в 1938 г. зарубежный Собор нашей Зарубежной Церкви как раз внёс этот чин анафематствования помышляющих против царей. Я думаю, в чём была измена: именно неправильный взгляд был на наших царей и в Церкви у архиереев, и у народа.
И ещё, батюшка, в отношении Иосифа Волоцкого. Действительно, в «Просветителе» он пишет о том, что Господь запретил Духом Святым Андрею Первозванному проповедовать Евангелие через тысячу лет.
Хочу поздравить всех с праздником возвращения купели крещения Руси — Крыма. И всё будет хорошо, и Государь у нас будет. Спасибо.
— Спасибо большое. Я не сказал, что в 17-18 годах это было, я не называл даты. Действительно, до революции чин анафематствования у нас сокращался каждый период времени. У нас даже на Толстого не было анафемы: Толстой был отлучён от Церкви без произнесения слова «анафема». Мы были перепуганы, мы были либерально настроены, мы лебезили и заискивали перед еврейской печатью. Это всё было, это всё понятно. 38-й год, совершенно верно, это Карловацкое изгнание. Там стали служить впервые после долгого перерыва Литургию апостола Иакова, из-за того, что в ней обильно присутствует прошение о гонимой Церкви. Там добавили анафематизмы на тех, которые разрушают Святую Церковь и уничтожают помазанников, и т.д. Я согласен, здесь нет спора никакого. То, что у нас монархия пала не только из-за бунта революционных масс, а из-за эрозии верхов, из-за загнивания элит — в этом нет никакого секрета. Была масса трусости и предательства, о чём сам Государь сказал. Так что здесь я полностью с вами согласен. Перенося эту парадигму на сегодняшний день, нужно понимать, что самые страшные люди — это, допустим, не Каспаров или Касьянов. Люди, приближённые к серьёзным процессам и не афиширующие себя, могут быть страшнее, потому что гниение опасно именно в верхних эшелонах, близь к трону. Гниль возле трона — это самое опасное, что может быть в государстве, о чём пишет премудрый Соломон в книгах своих притч.
Спасибо вам за наводку по теме Крыма, потому что Крым действительно является купелью нашего крещения. В ближайшее воскресенье, кстати говоря, будет память семи епископов, в Херсонесе Таврическом епископствовавших, которые были там ещё в эпоху вселенских соборов. Там священномученики были, и делегаты на I Вселенский Собор. Крым есть место крещения князя Владимира. Это действительно уникальная историческая земля, колыбель и купель крещения русского народа во всём его этническом многообразии. Благодарим вас за напоминание. В День памяти обретения мощей святого Луки, исповедника, архиепископа Симферопольского и Крымского, Крым был присоединён к российской государственности и крымский корабль вошёл в гавань русского государства, о чём говорил Верховный главнокомандующий. Спасибо за напоминание. Молитвами Луки Крымского, семи архиереев Херсонесских и всех святых, на земле крымской просиявших, да будет движение русского корабля верным и уверенным, мимо всех рифов и мимо всех минных полей, которые враг пытается нам насеять. Спасибо за внимание к историческим темам и к судьбе нашего многострадального и благословенного Отечества.
Начавшим поститься, желаю донести благую постную тяготу до конца, и возрадоваться в Воскресение Христово. Не начавшим поститься — желаю начать поститься. И всем вам желаю в течение поста и поплакать и посмеяться: поплакать над грехами своими, порадоваться милосердию Божиему и над собой посмеяться. Кто может первым посмеяться над собой, тот силён во Христе, потому что смех если возможен, то над собой в первую очередь. Поплачьте о себе, посмейтесь над собой, о Христе Воскресшем порадуйтесь. Бог да укрепит вас на подвиг Великого поста! С приближающейся неделей Торжества Православия! До свидания.
Потоп (7 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа девятая
Почему Бог, Который всегда и вовеки Любовь, уничтожает человечество Потопом? Как соотносятся образы ветхозаветного повествования о Потопе с евангельскими? Как связаны воды Потопа с водами Иордана?
Добрый день, возлюбленные о Господе братия и сестры. Нам предстоит сегодня повести речь о Всемирном потопе.
Мы говорим о духовных вещах с позиции нашего времени. А наше сегодняшнее время называет Бога Любовью и сильно смущается, когда мы вспоминаем события Ветхого Завета. Бог — всегда Любовь, Он не изменяется, это одно из Его свойств. «Я не человек, Я не изменяюсь», — говорит Бог через пророков. Бог был Любовью в ветхие времена, и остается Ею во времена новозаветные, и будет принимать в Царство вечной Любви нас, когда закончится этот видимый мир. Но Бог во времена Ветхого Завета совершал такое, что трудно ассоциируется со словом «любовь». Например, истребление Содома и Гоморры или Всемирный потоп в наказание грешников. Нужно смириться перед этим и не бунтовать против Бога, но знать, что Он, будучи Любовью, имеет право казнить.
Будучи Любовью, Бог не хочет любить грех, и Ему не безразлично, как живет человек. И в каких-то крайних случаях Он предпринимает экстраординарные меры по отношению к человеку. Extremis malis extrema remedia — то есть если болезнь чрезвычайна, то чрезвычайна и мера воздействия на человека.
А какие они были, эти люди, которых смыло Потопом? Они были, дерзну сказать, именно такими, какими мы хотели бы быть. Но у нас не получится. Они были очень долголетны. Они жили по 700, по 800 лет… А разве не этого мы желаем друг другу, например, когда приходим на дни рождения и поем «Многая лета»? Они были очень долголетны, следовательно, грех еще не расточил это богатство первозданной природы, и человек смертный не ощутил еще физической силы смерти. Они наверняка были очень красивы. Люди, которые живут по столько лет, наверняка отличались какой-то особой крепостью здоровья и были совсем не то, что мы. «Богатыри, не вы», — писал Лермонтов в своем «Бородино». По сравнению с теми людьми мы не богатыри. Мы совсем маленькие, слабенькие — а они очень красивы, сильны, природа давала то, что им нужно, они жили очень долго. По сути, повторюсь, они воплощали в себе все то, что мы желаем друг другу, когда мыслим стандартами чисто мирских отношений. То есть будь здоров, будь счастлив, красив, пусть тебя любят, будь весел и наслаждайся жизнью. Они так и делали, эти веселые, сильные, долголетные люди, которые, как олимпийские боги, наслаждались жизнью — и стали неистово развратны.
Они стали ужасно развратны и отвратительны. Они извратили путь своей жизни до полного пренебрежения всеми божественными законами и установлениями человеческой морали. Они стали гнусны. Господь не описывает нам степени и градации этой гнусности, не говорит, что же там фактически было, но мы это более-менее представляем, потому что у нас есть богатый фактологический материал о некоторых исчезнувших цивилизациях: людоедство и кровопийство, кровосмесительство и неистовые блудные оргии, призывание демонов и общение с сатаной и нечистым миром. Все злое, что только можно представить, было у этих долголетных красавцев.
И Господь употребляет очень сильное выражение о человеке, каким он тогда стал: Он «раскаялся, что создал их». Конечно, Бог знает все заранее. Он создал нас не для того, чтобы мы реализовывали самые худшие свои стороны. Он создал нас для того, чтобы мы худшее подавили, а лучшее развили, совершили благую мену. А здесь — Он раскаялся, что Он создал их, потому что человек стал во всем равен демонам, стал ужасен.
Еще заметьте очень интересный момент: эти люди не видали кладбищ. И поскольку они очень долго жили, смерть, как узда, не сдерживала их греховных стремлений. Это мы тоже можем со всей очевидностью сказать. Мы, грешники сегодняшние, в основной массе своей не успеваем осатанеть за свои мелкие 50-60 лет, отведенных нам, хотя многие успевают и за 10 лет превратиться в полудемонов. Но представьте себе, что было, когда люди жили по 600-800 лет, постоянно упражняясь в грехе. Это же жуткая школа разврата, и при этом ты не сдерживаешься болезнями, ибо ты очень здоров, не сдерживаешься ни болью, ни страхом, ни даже видом, например, мертвого тела, видом кладбища, надгробным плачем над тем человеком, которого ты любишь и который безвременно умер. Всего этого нет перед тобой. Все, повторяю, живут, как олимпийские боги.
Вот это и есть обратная сторона человеческой мечты: олимпийские боги оказываются неистово развратными. Кстати, это тоже факт. Когда апологеты христианства выступали в защиту нашей веры и в попрание язычества, они указывали на то, что населяющие Олимп персонажи басен языческих — это какие-то гнусные кровосмесители, развратники и злодеи. Так оно и есть: Олимп населяют развратники. И первую землю населяло развратное расплодившееся человечество. И мы можем понимать, внутри себя мы даже можем чувствовать эту правду, кивнуть ей и сказать: да, человечество стало гнусным.
Господь выбирает одного, чтобы спасти хотя бы некоторых. Это праведный Ной, которому дается повеление заниматься непонятными делами. Я могу себе представить смех и слезы от первого мира, когда Ной получил повеление делать какой-то несуразный деревянный ящик из дерева ситтим вдали от всякого моря. Что-то подобное в нашей истории было, когда под Воронежем Петр Первый создал первую верфь для строительства флота. Какой флот в Воронеже?! Там все речки мелкие. Он, однако, имел дерзновение, и корабли на суше спускали.
Ной вместе со своей семьей делал ковчег — 120 лет. Этот труд является прообразом созидания Церкви Божией. Он строил церковь, строил деревянное убежище для душ, которые должны были спастись. По сути эта идея и этот труд, эти годы означают созидательный процесс спасения человечества. Вы знаете, как называются святые епископы? — «Строители таин Божиих». Так же и священники. Они строят храм Божий из живых камней.
Ной строил ковчег. К нему подходили и спрашивали: «Ты чем занимаешься, глупец? Строишь какую-то громадную штуку, такую смешную… Что, тебе делать больше нечего? 120 лет!» Он отвечал, что будет Потоп. «Ну, ты совсем с ума сошел!» Вот и сегодня спрашивают: «Ты зачем постишься? Зачем в церковь ходишь? Зачем молишься Богу? Ты веришь, что Христос воскрес?» — «Конечно, воскрес!» — «Ты что, веришь, что Он опять придет, будет судить мир?» — «Ну, конечно, без сомнения». — «И что, Он накажет грешников, а праведников помилует?» — «Ну да». — «И что, вечность будет?» — «Конечно, будет. Аминь. Все правильно». — «Ну ты и чудак. Я на тебя смотрю и удивляюсь. С высшим образованием — и надо же, какой чудак…» Примерно так подходили и к Ною, шутили, смеялись, обсуждали: вот чудак, занимается ерундой. Он этой мнимой ерундой занимался 120 лет — такой труд! Как и наш, когда мы стараемся каяться, молиться, выдавливать из своего каменного сердца слезы, просить прощения, подавать милостыню… Зачем это? Да наслаждайся жизнью, успокойся! Но потом приходит вода, и всем становится ясно зачем.
Ной забирает в ковчег животных, которых Бог ему определил. Церковное древнее еврейское предание сообщает нам, что в ковчеге было три яруса: отдельно для людей, для хищников, для травоядных. В этом ковчеге было тесно и темно, двери ковчега закрыл Бог Сам. А руля, парусов, каких-то снастей не было. Огромный ящик, набитый живыми существами, которые послушно зашли в него в нужном количестве. И потом полилась вода так, что размокли горы. Полилась вода, открылись небесные хляби. В описании творения Божиего мира сказано: «да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды» (Быт. 1:6). Вода, которая под твердью, — это то, что мы называем системой кругообращения воды в природе. А воды над твердью — это воды, которые находятся в черных пустынях космоса. Так вот, открываются некие небесные двери, и льется какая-то мистическая вода. Это не просто вода дождя, это какая-то жуткая вода из-за тверди, вода уничтожения, вода наказания, которая губит все, что имеет дыхание жизни в ноздрях своих. Ковчег болтается по волнам, сотрясается от грохота, набившие его живые существа в жутком ужасе… И в этом смысле ковчег тоже есть образ Церкви. Вообще в церквах должно быть тесно от молящегося народа. Плохо, когда церковь совершенно пуста и там нет никого, только стоит батюшка в алтаре да певец на клиросе. Хорошо, когда в храме много людей и все молятся. Эта теснота не должна быть в обиду, потому что мы все в ковчеге.
В ковчеге были очень разные живые существа. Там был маленький тушканчик, был зайчик, был свирепый волк, был большой медведь, и все они не ругались друг с другом, потому что все они боялись одного и того же: боялись воды, которая гремела и шумела за деревянными бортами этого спасительного убежища. Они все соединены были страхом и желанием выжить. Так и в Церкви: мы все соединяемся — и образованные, и те, у кого три класса образования, и те, у кого полные карманы денег, и те, кому нечем за коммуналку платить… У тебя много детей, а я бездетный; ты старый, а я молодой; ты чернокожий, а я желтокожий… — все эти разницы наши внутри ковчега стираются, мы все спасаемся, нам всем страшно, мы все хотим жить, мы все должны жалеть друг друга, жалеть того, кто рядом. И хищник внутри ковчега не должен есть травоядного — мы все желаем жить и выйти оттуда на сушу. Там, кстати, было некомфортно, потому что там было столько живых существ и никаких гигиенических условий: все ходили под себя. Так что в конце потопа там было смрадно и душно. Но спасаться не может быть легко.
Вы наверняка помните чудесную историю о голубе, который был вестником того, что вода начинает сходить. Тяжелые, грязные воды потопа с огромным количеством трупов людей и животных начинали потихонечку сходить, и знаком того, что вода уходит, стал масличный листочек в клюве голубя. А потом этот голубок улетел и больше не возвращался — он нашел землю. И тут, поскольку мы люди новозаветные, мы должны мыслями перенестись к Иорданской воде, потому что там была вода, был голубь и было смывание грехов. Только в Потопе Господь Бог благоволил погубить грех вместе с грешниками: Он смыл и то, и другое. А на Иорданской воде Господь Бог дает власть воде смывать грехи человеческие — рождает купель Крещения, но смывать так, чтобы грехи ушли, а грешник остался жив. И там голубь возвестил конец гнева, и здесь Дух, «в виде голубине, извествоваше словесе утверждение», что явился Сын Божий — «Явлейся, Христе Боже, и мир просвещей, слава Тебе».
Итак, начало Евангелия — Иордан, начало мира — вода. Казнь грешникам — через воду. Но больше не будет Господь топить все человечество, хотя временами в разных местах нашей земли, столь красивой и столь уже маленькой, наводнения такие случаются, что ой-ой-ой. В 2013 году было жуткое наводнение в Хабаровске. А наводнение, вызвавшее катастрофу на АЭС в Фукусиме… А землетрясение и наводнение на островах… Так что вода будет еще «бить» человека, потому что она мстит человеку за грехи, которыми он оброс. Она с него их сдирает. Нет ничего сильнее воды. И она смывает, сбивает с человечества спесь и сбивает с него плоды его беззакония. Но весь мир больше водой потоплен не будет, весь мир теперь уже сберегается для огня Страшного суда, о чем говорит нам Священное Писание и в частности Соборное послание апостола Петра.
Итак, великий Потоп был. И мы говорим об этом не как палеонтологи, ищущие в доказательство скелеты рыб в горах — а таких находок довольно много. Мы говорим об этом не как историки или специалисты по древнему ковчегу, остатки которого вмерзли в шапку льда на горе Арарат — кстати, название древней столицы Армении Нахичевань в переводе означает «столица Ноя»: там Ной остановился. Ковчег «причалил», люди вышли, выпустили животных… Ной был как новый Адам.
История Ноя, конечно, продолжается и дальше, о ней нужно говорить отдельно, а мы с вами подведем некую черту: потоп был, потоп был справедлив, совершил его Тот Бог, Который и был, и есть Любовь и Любовью быть никогда не переставал. Потопом Господь благоволил и правосудно рассудил уничтожить безмерно согрешившее человечество. И если бы мы видели, каково оно было, это человечество, мы бы сказали потопу: «Аминь».
Мы попробовали разобраться, а какими же они были, эти люди, смытые водой. И мы должны понять, что они действительно были таковы, что ничего, кроме наказания, для них не оставалось. Поэтому — потопу аминь, Богу слава, а нам нужно набраться страха, потому что Господь, хотя Любовью и является и Любовью быть не перестает, но имеет право наказывать кого хочет и кого знает за что, что Он и совершает Своей могучей и правосудной рукой в этом мире постоянно.
Мир вам и благословение Божие.
Ангелы и демоны (13 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа десятая
Что говорится об ангелах и демонах в Евангелии — напрямую и иносказательно? Как понять, что мы сопровождаемы ангелом-хранителем, но не видим его? В чем человек превосходит ангелов? Уготован ли ад для человека?
Добрый день, дорогие друзья. Мы поведем сегодня разговор на такую непростую, но всех интересующую тему, как мир ангельский и мир демонский. Ведь ангелы бывают и светлые, Богу служащие, сильные, но смиренные, — и злые, Бога не любящие, человеку завидующие.
Мы не обязаны верить в ангелов: в Символе веры про ангелов ничего не сказано. Хотя в молитве «Отче наш», в ее окончании, говорится: «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого», так что нужно помнить, что есть противник, есть некий обвинитель, тот, который потом на Страшном суде скажет Богу, как обвинитель на суде человеческом, показывая пальцем на виноватого: «Ты зачем его милуешь? Как Ты его можешь миловать, если он служил мне? Он вообще Тебе не молился. Ты же справедливый! Разве нет?» Это работа клеветника: он стоит на суде и имеет наглость обвинять того, кого Бог оправдывает.
Тема «Ангелы и демоны» довольно важная, потому что мы живем на оккупированной территории. Клайву Льюису принадлежит очень меткое, мне кажется, выражение: он, говоря о Рождестве Христовом, сказал, что Христос родился на оккупированной территории. Как десантник, высадившийся на территории, оккупированной врагом. Потому что кругом всё засеяно делами, приятными врагу. Ангелы же, святые и светлые, которые Богу служить не перестали, тоже постоянно присутствуют здесь, у нас, в нашей жизни. И хотя в Символе веры мы про них ничего не говорим конкретно и прямо, но мы на каждой службе просим у Бога «ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших». И в Литургии святителя Василия Великого сказано, что Господь Бог, промышляя о Своем создании, «ангелы поставил хранители рода человеческого». Ангелы, управляющие стихиями, ангелы, управляющие целыми народами, ангелы, приставленные к отдельному человеку…
Вообще евангельская история настолько тесно связана с ангельским миром, что не говорить про ангелов не получается. Не говорить о них, наших невидимых друзьях, — преступное небрежение. Мы их увидим, они нас за руку к престолу Божиему поведут, они нас уже избавили от тысяч искушений, они молятся, ограждая нас мечом огненным от всякой пакости и нечисти, и не говорить о них нельзя. Христос зачинается после Благовестия архангела. Сигналом для Святого Духа является согласие Марии на слова архангела: «Буди Ми по глаголу твоему, Я — раба Господня». Нужно, чтобы ангел сказал: «Она согласилась» — и тогда осеняет Ее благодать Утешителя, и зачинается в Ней Господь Иисус Христос. Потом Христос рождается — и ангелы поют: «Слава в вышних Богу, на земли мир, в человецех благоволение». Потом ангел, неоднократно являясь Иосифу, спасает Младенца Иисуса от тех, кто ищет Его душу. Перечисляются три как минимум явления и указывается еще на другие. Вот ангел говорит: «Востав поими Отроча и Матерь Его и бежи во Египет», потому что Ирод ищет душу Отроча. И в Египте: «Востав поими Отроча и Матерь Его и иди в землю Израилеву»; «Встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди туда-то» — постоянно Иосиф находился под ангельским водительством. Это очень высоко говорит о том человеке.
Попутно мне хотелось бы сказать, что мы Иосифа как-то мало замечаем во святых. Но уже от того, что Иисус Христос называл его папой, можно просто растечься в слезы. Господь Иисус Христос, Единородный Сын Божий, Который имеет Своим Отцом Бога, на земле Своим детским языком, лепечущим, невинным, называл Иосифа папой. И Иосиф учил Его плотницкому мастерству, говорил: «Так, сынок, держи здесь так, вот тут так пилой пили, здесь рубанком так» — представляете? И Христос во всем оказывал ему послушание. Смотрел на него снизу вверх, как ребенок на родителя. И Иосиф учил Христа читать Закон Божий. Того, Кто дал Закон Божий, Иосиф учил его читать. Это величайший человек, о котором надо отдельно говорить. И с большой любовью произносить его имя.
Так вот, Иосиф был водимым ангелами: ангелы постоянно являлись ему и командовали им…Это означает, что он имел чистую душу, потому что грязному снится грязное, и грешному снится грешное, а к чистому во сне приходит Господь. «Старцы ваши видения узрят и видениями вразумляемы будут», — пророк Иоиль проповедовал, что пророческие сновидения будут у лучших, по действию Духа Святого.
Потом Христос выходит на проповедь — и ангелы сопутствуют Ему и наблюдают за Ним. Откуда мы это знаем? — Из слов о Воскресении: когда ангелы сидят у пустого Гроба и встречают жен-мироносиц, они говорят им: «Вспомните, как Он сказал вам, когда был еще в Галилее», — они напоминают слова Евангелия апостолам и мироносицам. Очевидно, они внимательнейшим образом слушали всё, что Господь говорил. Потом, когда Христос воскрес, они сидели на этом месте, ожидая людей, чтобы сказать им: «Его нет здесь — Он восстал». И далее очень важные слова: «Что ищите Живаго между мертвыми?»
Я бы на этом моменте хотел тоже немного остановиться. Христос не был похоронен на кладбище в буквальном смысле этого слова. Там, где Его погребли, не было никаких мертвых: это был сад, в саду была пещера, в этой пещере никто никогда не был похоронен. Это был купленный гроб для другого, который был пожертвован распятому Иисусу, умершему на Кресте, и Он был похоронен в этом гробе в саду. А ангел говорит так, будто Он на кладбище лежал, будто кругом могилы мертвецов. Не было такого! Но он говорит: «Что ищете Живаго между мертвыми?» Что он имеет в виду? — Он имеет в виду какую-то другую смерть. Когда мы о смерти беседовали, мы говорили, что смертей много. Есть мир духовный, есть смерть благая, когда человек мертв для греха, а жив для Бога. Так вот ангел имеет в виду духовную смерть: не ищите живого между мертвыми — не ищите Жизнодавца между духовными мертвецами.
Ангелы потом стоят на Елеонской горе, когда апостолы, задравши головы, смотрят, как возносится Христос. И они долго не могли их опустить, потому что Христос возносился медленно: не пользуясь посторонней помощью, Христос, воскресший из мертвых, как Царь мира, поднимался медленно в глазах их и благословлял их. Воздвиг руце Свои и благослови их — Он двумя руками — по-архиерейски — благословлял их. Он возносился — а они смотрели на Него. И когда Он уже скрылся из глаз, они все еще не опускали голов. А опустили головы, когда им сказали ангелы: «Мужи Галилейские! Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, Который вознесся от вас на небо, Он так же с небес на землю и придет». И они пошли в Иерусалим, хваля и благословляя Бога, ожидая пришествия Духа Святого.
И потом, в истории мира ангелы постоянно приходят на помощь человеку. Ангелы сопутствуют апостольской проповеди, выводят Петра из темницы, открывают перед ним ворота, называемые медными, и т.д. Они везде: вся история Церкви — это история людей и невидимой помощи им от ангелов. Они живут в каком-то другом мире, современная физика предполагает наличие нескольких измерений, кроме трех. Измерений больше, чем три. Физика Эйнштейна четвертым измерением называет время, но есть физика, которая предполагает, что кроме трех измерений объемного мира, в котором мы живем, есть еще и иные измерения. И в них пребывают ангелы. Объяснить очень просто: представьте себе плоскую поверхность, где есть два измерения — длина и ширина, а высоты и глубины нет —вот только плоское нечто. Нарисуйте здесь человечка. И представьте, что вы — его бог. Вот этот плоский человечек начал жить — и живет он в пространстве этого плоского измерения. А рядом — еще один плоский человечек. Они друг друга вот такими и видят, а то, что за пределами плоскости, не видят. А нам, чтобы на них посмотреть, нужно вот так склониться, пересечь эту плоскость. И тогда они увидят пришельца из другого измерения.
Эти светлые духи, огнекрылые, любящие Господа, благоухающие молитвой, тут, рядышком постоянно, просто они не пугают нас, потому что можно умереть от страха, увидев их.
Ангел Господа Саваофа — это священник, так пишется у пророка Малахии: «Закона ищут от уст его, потому что он вестник Господа Саваофа». Если бы настоящие ангелы были священниками, нам было бы очень страшно в церковь приходить. Они были бы грозные святые, а мы были бы на их фоне какие-то грешные, маленькие, слабые. На исповедь, например, к ангелу было бы страшно приходить, потому что он бы, уж и не знаю, что сделал за твои беззакония и безобразия. Поэтому очень важно, что в церкви ангельскую службу совершает человек.
Человек может совершить много ангельского: он может хвалить Господа, молиться, постигать Закон Божий. Кроме этого, есть вещи, которые ангел не может совершать, а человек может. Вот, например, столяр сделал табуретку, получилась она крепкая, красивая, хорошая. Ладная такая табуреточка — и нравится ему дело рук его. Так вот, этой радости у ангела нет. Если человек молится и любит Бога, то эта радость у ангела есть. А если человек сделал что-то хорошее, например хозяйка пирог испекла, все поели, говорят: «Как хорошо! Какая ты мастерица!» — и ей это приятно, и это хорошо, что она сделала, — вот этой радости у ангела нет. Радость материального, физического творчества есть у человека — у ангела ее нет. В каком-то смысле человек богаче ангелов.
Я все никак не могу перейти к демонам, и мне не хочется переходить к ним, потому что они поистине гнусны. Они враги наши, и они порвали бы нас, как собака грелку, если бы мы не были хранимы Божественной благодатью. Поэтому хочется говорить про ангелов. И я повторяю, что человек в каком-то смысле блаженнее этих бесплотных духов. Можно подумать, что они лучше, чем мы. В каком-то смысле, да: они сильней, умней, чище, лучше, а в каком-то смысле не лучше, потому что мы соединяем в себе ангельское и материальное, видимое и невидимое, осязаемое и неосязаемое. Как пишет прекрасно Гавриил Романович Державин, Царствие ему Небесное, в оде «Бог»:
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил духов Ты небесных
И начал Ты существ телесных,
А цепь существ связал всех мной.
Почему человек так дорог Богу? — Потому что в нем, по сути, есть все, что есть в ангеле: совесть, молитва, вера, разум, память… И в нем есть всё, что есть вообще во всей Вселенной. Все, что рассыпано по космосу, в каких-то микродолях присутствует и в человеке. Вся таблица Менделеева есть в человеке. Микрокосмос — так и называли его древнегреческие философы. Всё материальное есть в человеке, и всё духовное есть в человеке. Вот он — частица целой Вселенной в той середине естества, где закончились небесные духи и начались телесные существа. А цепь связана тобой и мной: ты порвешься — вся цепь порвется. Вся цепь мироздания колеблется и весь мир дрожит и шатается, как пьяный, когда человек согрешает и не исполняет своего предназначения. Вот почему он так важен.
Что же касается врагов нашего спасения, то мы должны помнить, что они придумали грех: мы почему и будем помилованы, потому что мы — жертвы греха, а не его изобретатели. И много на эту тему, пожалуй, придется еще поговорить, эту демонологию затронуть, но на прощание сегодня скажем следующее: однажды к Антонию Великому, родоначальнику монашества в христианском мире, пришел незнакомый человек и сказал: «Помолись обо мне, чтобы Бог простил мои грехи». Антоний говорит: «Как зовут тебя?» Он говорит: «Бог откроет тебе». И Антоний встал на молитву, честно исполняя обещанное, стал молиться: «Прости, Господи, грехи тому человеку, который приходил ко мне недавно». И он услышал голос Божий: «Знаешь, кто это?» — «Нет». — «Это диавол, принявший обличие человеческое. Он придет к тебе через неделю — скажи ему, что Я прощу его, если он покается». И вот этот странный человек, этот странный гражданин, как сказано в притче о Блудном сыне о хозяине свиней, которых пас блудный сын… так вот, этот странный гражданин, бес, шел издалече, и Антоний увидал его и сказал ему издалека: «Я знаю, кто ты. Бог простит тебя, если ты покаешься». Тогда лукавый изменил свой вид в нечто безобразное, свойственное ему более, чем человеческое обличие, захохотал и сказал святому: «Глупый старик! Весь мир меня слушается, и я буду каяться?!» И с хохотом ушел в пустыню.
И Евангелие говорит нам о лукавом. Например, в притче о Милосердном самарянине человек, попавший к разбойникам, — это же Адам, попавший в руки демонов, это избитый и изъязвленный Адам, к которому пришел милосердный самарянин — Христос — и промыл ему раны, посадил его на осла — то есть на плоть Свою, плотью Своей приняв грехи наши; привез в гостиницу, которая есть Церковь, и дал гостиннику, чтобы тот дальше ухаживал за ним, заплатив ему двумя монетами, то есть Ветхим и Новым Заветом — «Из этого пользуйся для лечения, а если что больше истратишь, Я приду и тебе возмещу». И странный гражданин, хозяин свиней в притче о Блудном сыне… — и там много о диаволе.
Очень радостно для человека, что ад создан не для человека: Господь в словах о Страшном Суде говорит, что Он скажет некоторым: «Отойдите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его», — для человека ад не уготован. Для человека уготовано небесное жилище. Для этого создан человек. Он настолько сложен, настолько ценен, настолько теоретически и потенциально красив, в каждой ресничке человека столько мудрости Бог заложил, что Богу не хочется никого в огонь бросать, Ему не хочется, чтобы это любимое создание было дровами для адского костра. Огонь вечный — для диавола и для ангелов его. А для нас — светлый рай. Сюда мы с вами и стремимся.
На прощание я желаю, чтобы вы были избавлены от всякой демонской козни и чтобы ангелы светлые и друзья наши невидимые, сильные и красивые, не отлучались от вас. До свидания.
Слова на кресте (19 апреля 2016г.)
— Я сегодня хочу поговорить с вами о кресте и о семи словах, которые Христос произнес на кресте. Христос много проповедовал, Он благовествовал, исцелял, воскрешал и совершил многие чудеса посредством слова, т.е. Он говорил. А на кресте почти замолк, едва произнеся несколько фраз. Фразы эти подсчитаны, собраны, скомпонованы, и они представляют собой Семь слов, которые Христос сказал на кресте. На эту тему написано много музыки в XVII — XVIII веке, произнесено много проповедей. И нам с вами стоит поговорить, когда крест вынесется перед нами, о том, что Христос сказал на кресте, уже не проповедуя. Что Он ходил, проповедовал, учил, исцелял, воскрешал и приобрел очень мало последователей, т.е. КПД было очень невелико, а на кресте вообще замолк. А Он мог бы говорить! Например, Андрей Первозванный говорил на кресте, он висел несколько суток и говорил. А Христос не говорил на кресте много, Он говорил мало. Но всё, что Он сказал, не имеет отношения к нашему спасению и к нашей вере. Я не претендую на то, что все слова, которые я вспомню и процитирую, будут расставлены в точном хронологическом порядке. Первое вспомним: «Прости им, — молился Христос Отцу, — они не знают, что творят». Творят, не просто делают, а творят, т.е. глагол «творить» сильнее глагола «делать». Делают люди обычно нечто обыденное, скажем «жарят яичницу», «чистят зубы», «заводят автомобиль», и т.д. А творят они нечто новое. «Творить» означает совершать нечто такое, чего раньше не происходило в жизни. Люди раньше грешили по-всякому, смешивали плоть между собой. Мужчины разжигались страстью на мужчин, женщины — на женщин. Это сегодня у нас называется нормой. Люди воровали всю жизнь. Сколько мир стоит — люди воровали, обижали один другого, угнетали богатый бедного, знатный бесславного. Это всё означает делать грехи, не творить, а делать. А вот творить — это означает совершить нечто такое, о чём никто никогда не подозревал. Когда люди распяли Христа — они не делали грех, они его творили. Они сотворили такое, чего никогда никто не творил. Христос имел терпение по отношению к Своим злодеям и убийцам, просил Отца простить им это, ибо они не знают, что творят. Хотя Христос Сам имеет полную судебную власть, Христос — судья. Кто будет судить человечество? Христос. Не Отец, а Сын. У него полная власть над человечеством, судебная и законодательная. Потому что Он дает закон, Он же и судит. И исполнительная, потому что Он его исполняет. Он просит отца простить Своих распинателей, чтобы очевидно показать нам отношение к грешникам, грешащим по неведенью. Это вовсе не значит, что мы, люди сегодняшнего дня, обязаны, например, террористов ИГИЛ, отрезающих головы христианам, считать нормальными людьми. Простить их, забыть обо всем и не наказывать их. Нет, это не значит. Но это значит, что у Христа есть власть и сила молиться Отцу, просить Отца о прощении тех, кто согрешает по неведенью, по непониманию. Те люди, которые грешат — у них есть своя правда. Когда побивали камнями Стефана, то все считали, что убивают безбожника. Однако убивали праведного человека. И Павел, который был тогда ещё Савл, одобрял убийство, и он вообще ничего не делал. Он сидел, сторожил одежды и говорил: правильно, нужно убивать нечестивцев. Поэтому у грешника есть своя правда, т.е. он не знает, что творит. Вот это первое слово, которое Христос произнес с креста: «Прости им, Отец, не знают, что они творят». Потом есть несколько диалогов, диалог с Матерью. Из — под креста убежали почти все. Христос, по сути, был на кресте одинок. А кто был там? Мать была, но Мать не могла не быть, Мать всегда возле сына, Иоанн Богослов, Мария Магдалина и ещё несколько женщин — мироносиц. И вот некоторые диалоги, первый мы уже привели: «прости им, они не знают, что творят». Второй: «Жено! се сын Твой. Се Матерь твоя». Речь идет об Иоанне Богослове. И с тех пор Иоанн Богослов забрал Её к себе, и Она у него была на содержании, Она жила у него. И Он её берег, хранил, защищал, возил с собой и всячески оказывал Ей сыновнее служение. «Жено! се сын Твой» — эти слова косвенным образом нам важны для того, чтобы противостать богохульникам, считающим, что Матерь Божия имела после рождения Христа ещё детей. Есть некие нечестивцы, язык которых не постыдился заявить, что когда Дева Мария родила Иисуса, то после этого Она ещё жила по плоти, как простая жена, с Иосифом, и родила ещё каких-то детей. Так вот слова эти: «Жено! се сын Твой» имеют отношение к этой теме, потому что если бы ещё были дети, кроме Христа — то, конечно, не было бы этих слов. Не нужно было бы Марии усыновлять Иоанна, если бы у Нее ещё были бы дети. Здесь произошло духовное усыновление самого любимого Христом ученика Своей любимой Матери. И тот и та максимально соответствовали представлению Христа относительно святости, т.е. он святой, и Она Пресвятая. «Жено! се сын Твой. Се Матерь твоя!» — это второе слово Христа с креста. На этом диалоги не закончились. Следующий диалог был с разбойником, который был распят с правой стороны от Христа. Между ними был диалог, между разбойником справа и разбойником слева. И разбойник слева считал, что если ты Христос, то сними Себя и нас. Как этот разбойник, думают и все остальные люди и сегодня. Если Бог есть, то почему у нас так много проблем, болезней, неприятностей? Ты Христос, так отчего мы страдаем, в чем дело? А второй разбойник имел покаяние, и он сказал: «Или ты не боишься Бога? Мы с тобой достойно по делам получили, а у Него нет грехов, Он безгрешный». И потом обратился к Господу Иисусу Христу, распятому между ними обоими: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем». На что Христос сказал ему: «Сегодня же будешь со мной в раю». Разбойник благоразумный, висевший с правой стороны от Господа, имя которого мы точно не знаем, с достоверностью, есть предания различные, но достоверных знаний у нас нет, в Писании не пишут. Разбойник, который висел справа от Господа Иисуса Христа — это человек, который показал самую большую веру в мире. Слева от него висел такой же, как он, человек, избитый, измученный. Хочу вам напомнить, что у Иисуса Христа, согласно Туринской Плащанице, был сломан нос, свернута скула, один глаз был полностью закрыт гематомой. Вы когда-нибудь видели людей, которых били так сильно? Не пощёчины отвешивали звонкие и нестрашные, а вот так, по-мужицки, крепко, кулаком, например, в лоб, в глаз и в бровь, и в нос, и в зубы, так чтобы зубы крошились? Если вы когда-нибудь видели, как бьют люди людей, то всё это вспомните и поймете, что Христа били именно так. Его избивали руками, ногами, локтями, коленями. Он был изувечен, т.е. на кресте, когда Христос висел, Он был изуродован. Он был человеком, на которого нельзя было смотреть без слез, кроме того — Он был распят. С него текла кровь, Он был обескровлен. И это означает, что у разбойника, висевшего на кресте справа от Иисуса Христа человеческих мыслей уже не было, здесь были мысли от Бога. Это было действие Духа Святого. Разбойник под действием Духа Святого вдруг сказал ему: «Господи» этому, униженному: «Вспомни про меня в Царстве твоём», а на Христе был ещё терновый венец. На разбойниках не было терновых венцов, а на Христе был. И он говорит Ему: «Царь мой, вспомни про меня в Царстве Твоем». Ну, какое Царство может быть у человека в терновом венце, с поломанным носом, окровавленного, с выбитыми зубами и распятого на кресте? Разбойник узнал во Христе Бога, назвал его Господом. Ничего такого большого он не просил, просил: Ты вспомни про меня во Царствии Твоём. Понимаете, когда человек просит много — он получает мало, а когда просит мало — получает много. Разбойник попросил мало, а получил очень много. Христос сказал ему: «Сегодня же будешь со мной в раю». Напомним первое: «Прости им, не знают, что творят», второе: «Жено! се, сын Твой». «Се, Матерь твоя», третье: «Ныне будешь со Мною в раю». Потом Христос ощутил жажду и сказал короткое слово «Жажду», т.е. пить хочу. В ответ на эту просьбу ему принесли целую губку, наполненную уксусом, т.е. римский солдат подошел к некоему сосуду, намочил губку уксусом, воткнул на копье и ткнул Христу в лицо: «На, пей». Значит в ответ на слово «жажду» Он получил уксус. Потом он сказал самые страшные слова в истории мира. Есть много страшных слов в истории мира, но страшнее этих нет. Это слова, которые Он сказал по-арамейски, мы не знаем этого языка, его не преподают в школах, мы его не учим. Сейчас все учат английский, немецкий, а арамейский никто не учит. Так вот, Христос сказал по-арамейски: «Или, Или! лама савахфани?» это означает: «Боже Мой, Боже Мой, зачем ты Меня оставил?». Эти слова взяты из 21 псалма, т.е. Христос от Себя ничего не говорил. Всё, что Он говорил, было из Старого завета, потому что весь Старый завет — боговдохновенный, и в нём скрыто Евангелие. В 21 псалме царя Давида написано: «Боже Мой, Боже Мой, вонми ми», т.е. «услышь меня, зачем ты оставил меня, вскую оставил мя еси?». Христос процитировал слова этого псалма на кресте, потому что Он сын Давида и потому что Давид пророчествовал о Нём. В этом крике, в этих словах содержатся все крики человечества. Человечество кричит и плачет с тех пор, как согрешило. Кричала Ева над трупом Авеля, кричали люди, погибающие в водах потопа, кричали те, кричали эти. Ещё мы будем кричать до скончания века. Всё крики наши собраны, сжаты в маленькую площадь, в маленький объём. И вот вам эти крики: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты меня оставил?». Это сказал человек, который не имел ни одного греха. Человек Иисус Христос, который Господь наш, но вместе с тем настоящий человек. У него наша печень, наше сердце, наши легкие, наши почки, наша кровь, наши жилы, наши кости, наши нервы. И когда Его прибивали ко кресту, Ему было больно как всякому человеку, которого мучают, над которым издеваются. Когда Он на кресте кричал: «Или, Или! лама савахфани?». Он собрал все крики страдающих людей воедино и принес их Богу и Отцу. Это произнесено пятое слово. После этого Он сказал: «В руки Твои предаю дух Мой». И эти слова нужно запомнить нам, потому что нам с вами умирать, непонятно
когда, но что умирать — это точно. И когда мы будем умирать, мы будем что-нибудь говорить. Нельзя ж молчать, когда ты умираешь, да вообще молчать не получается. Попробуйте помолчать полдня, у вас ничего не получится. Люди молчать не умеют, люди болтуны и трепологи. Они треплются, если бы они говорили о чём-нибудь хорошем, они треплются о всякой чепухе. Они даже полчаса помолчать не могут, они болтают о всякой белиберде с утра до вечера, всю жизнь от рождения до смерти. Поэтому когда мы будем умирать, мы будем тоже что-то говорить: «Какой ужас, мне страшно» или «Доктор, спасите меня». Когда умирал Пушкин, он говорил: «В горнее, в горнее», т.е. наверх, наверх, выше, выше. Когда умирал Суворов, он сказал перед смертью: «Всё суета, покой души — перед Престолом Всевышнего». Когда умирал Гете, он сказал: «Света, больше света» «Licht, Licht, mehr Licht». Когда умирал Вольтер, он сказал: «Я ухожу в ад, и мне очень страшно. Я хочу пожить хотя бы ещё полгода». Люди говорят перед смертью самые разные слова, мы тоже будем говорить перед смертью или думать о чём-то перед смертью. Христос перед смертью сказал Отцу: «В руки Твои предаю дух Мой». Это было шестое слово, сказанное на кресте. Седьмое слово — это: «Свершилось», т.е. всё закончено, теперь — всё. Прекрасный фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы», по моему мнению. Прекрасный, потому что он совершил огромное миссионерское движение в мире, возвратил наше сознание ко Христу, к Его страданиям. Там есть такой нюанс, когда Христа бьют, и сильно бьют, безбожно, жестоко. Специально римляне зашивали в плетки пуговицы, били по глазам, по животу, по ягодицам, по ногам. Били страшно, от одного битья можно было умереть. В фильме Богородица смотрит со стороны и говорит: «Сын мой, когда Ты решишь прекратить всё это?». По фильму Она понимает, что Он Господь. То, что Его избивают, мучают, унижают — Он может всё в секунду прекратить. Она не понимает, почему Он это всё терпит, зачем это нужно всё. И там есть такие великие слова: «Когда Ты захочешь и решишь всё прекратить?» Христос терпел добровольно, Его не просто поймали, связали, избили, замучили, унизили, опозорили, распяли и похоронили. Ничего подобного, это не про Христа. Христос сильнее всех. Он в прах и мусор может превратить всех нас в одну секунду. Но, тем не менее, Он взял на себя добровольное страдание, и когда оно закончилось — Он сказал: «Свершилось», т.е. всё закончилось. Семь слов, которые Жизнодавец произнес с креста «Прости им, они не знают, что творят», «Жено! се, сын Твой», а ученику «Се, Матерь твоя», разбойнику «Ныне будешь со мной в раю», «Жажду», «В руки твои, предаю дух мой», «Или, Или! лама савахфани», «Боже Мой, Боже Мой, зачем ты меня оставил?» и последнее «Свершилось». Есть у Генделя музыка: «Семь слов Христа с креста». Есть у средневековых проповедников сто, пятьсот проповедей про семь слов Христа с креста. Есть у наших святых отцов слова проповеднические про семь слов Христа с креста. Во многих храмах служится пассия — это Страстная служба. Это служба Великой пятницы, предваряющая Великую пятницу. Страстное Евангелие — это акафист Страстям Христовым, поклонение Христу. Мы будем обновлять в нашей душе всё написанное и сказанное. И будем пытаться понять, какой ценой мы спасены.
— Здравствуйте, батюшка. Я хотела у вас спросить, где сведения о таких ужасах, что были с Господом Богом, что Он был так изуродован? Я нигде не читала, я только видела фильм.
О. Андрей Ткачёв: «Закон Божий» прот. Серафима Слободского достаточно подробно описывает, что было с Господом. Туринская плащаница, аутентичность которой мало кем подвергается сомнению, дает подробные анатомические сведения о том, что сделали с Христом на самом деле, насколько Его избили, истерзали, изувечили. Например, терновый венец, который хранится в Соборе Парижской Богоматери. Коммунисты, революционеры, Конвент, эти первые архибезбожники, которые полмира зажгли пожаром, изрядно этот венец потоптали, помяли, поругали. Они сожгли кучу мощей. Так вот, терновый венец, настоящий, который хранится в Соборе Нотр-Дам де Пари, показывает нам, какие шипы на этом венце, это колючки палестинского терновника. Этот венец надевать можно только при помощи палок, его даже в руки брать нельзя — настолько он колючий. Нужно взять палку с одной стороны, палку с другой стороны и натянуть человеку на голову этот венок из терний. И эти шипы, крепкие, как гвозди, раздирают не только кожу, они до кости пробивают плоть на голове. Они впиваются даже в самые кости черепа. Если надеть только этот венок, этого бы хватало, это была настоящая пытка. Мы никогда об этом специально не думали и не акцентировали своё внимание на том, каким же образом издевались над Господом Иисусом Христом. Представите себе, например, затащили человека в казарму, где рота пьяных солдат и бросили: делайте с ним что хотите. Ваша задача — избить до полусмерти, но только чтобы завтра был жив, его ещё распять нужно с утра. Они Его бросили в казарму и в этой казарме истоптали как не знаю кого. Филарет Дроздов, наш святой, московский митрополит писал: чтобы из зерна был хлеб, что с зерном делают? Его стирают в пыль на жерновах. А чтобы из винограда было вино, с ним что делают? Его вытаптывают в кровь, топчут его, под прессом жмут или ногами топчут, чтобы он всё своё отдал. Святость она такая, те, которые святые — их в пыль стёрли, истоптали ногами так, что с них всё вытекло. Вот, что бывает со святыми. С грешниками ничего не бывает, грешникам массаж делают, а святых в пыль перетирают. Вот в чём суть жизни. Так что всё это правда, и от этой правды некуда деться.
— Здравствуйте, отец Андрей. Я прочитал в проповедях архимандрита Иоанна Крестьянкина, что в 1992 году, в Светлую Седмицу преступная рука с корнем вырвала Святой Крест, веками стоящий на Голгофе. И мне непонятно, дальше об этом ничего не сказано. Как можно было вырвать этот крест с корнем? Что это за рука? Что все остальные делали? Это же не ночью с могилки крест утащить! Вы знаете что-нибудь об этом? Это было давно, 1992 год. Может, просветите немножечко?
О. Андрей Ткачёв: Я конкретно об этом ничего не знаю, к сожалению. Но я не удивляюсь всему этому. Например, в Оптиной пустыни, одной из пасхальных ночей сатанист ритуальным кинжалом заколол насмерть одного иеромонаха и двух послушников: Трофима, Ферапонта и батюшку Василия. Вот, пожалуйста, центр России, самый известный монастырь, центр старчества. В Сихеме, на палестинской автономии, правый берег реки Иордан, между горами Гевала и Гризин, есть колодец Иакова, там где Господь Иисус Христос разговаривал с самарянкой. Там есть православный монастырь. Там был игумен Филумен, что вы думаете? Его зарубил еврейский религиозный фанатик. Ритуально убил — он его зарубил сначала, а затем вырубил ему на лице крест топором. Что вы удивляетесь, что там крест спилили? А в Киеве перед Майданом что было? В Киеве перед Майданом эти ФЕМЕН девки бесстыдные с голыми сиськами, с бензопилами, в окружении СМИ спилили крест недалеко от Майдана, на котором всё потом в последствии происходило. Чего тут удивляться, в каком мире мы живем? В 1992 году было это, потом в 93-м, в 94-м. И так каждый год чего-нибудь да происходит. Нападения на священников, захваты храмов, осквернения святынь. Совершается постоянно, это константа нашего современного бытия. Так что я конкретно ничего не знаю об этом, но я не удивляюсь, что кто-то где-то сломал, спилил или взорвал крест. Я вообще этому не удивляюсь, потому что в мире живет многомиллионное братство сатанистов, которые друг друга не знают в лицо, которые терпеть не могут православную Церковь.
— Здравствуйте, батюшка. Хочется вас поблагодарить за вашу книжку «Великий Пост», замечательная книга. И хочется порекомендовать всем слушателям прочитать в пост вашу замечательную книгу. Потом ещё хочу сказать, что Туринскую плащаницу не зря называют Пятым Евангелием. И ещё хочется сказать: самое удивительно не то, что Господь совершал чудеса, а что самое удивительное, как Господь нас терпит. Это самое удивительное чудо. Потому что Господь пришел в образе беспомощного Младенца. И что люди предоставили Богу? Ничего, только хлев, животные, можно сказать, приняли Спасителя. И когда Господь уходил — люди превратили Его, своего Бога — в кровавое месиво. И вот как Господь это терпит? Это самое удивительное чудо, которое на земле происходит.
О. Андрей Ткачёв: — Вы совершенно правы, я согласен с вами полностью. И удивляться нужно не тому, что мертвые воскресают, потому что Бог терпит человечество. Это абсолютная правда,. Всё остальное можно оспаривать. Но для верующего человека, очевидно, что если бы Бог включил режим строгого взыскания, то нам бы очень не поздоровилось — и верующему, и неверующему, и неизвестно, кому больше. Там бы вообще всё поменялось местами, непонятно, что было бы. Встретили Его, Он с рождения стал беженцем, а при конце жизни — жертвой. А прожил всего на всего 30 с небольшим лет. Был Христос молодой человек. Здоровый, красивый, умный, безгрешный, совершенный. Ветхий завет запрещал приносить Богу в жертву животное с пороком. Например, теленка с бельмом на глазу, или хромого. Или козленка плешивого, паршивого, с лишаем. Приносили в жертву только целых, здоровых, красивых, полноценных животных. Это всё было указанием на Христа, Который был красивый, беспорочный и совершенный. У него не было ни горба, ни плеши, Он не мог быть горбатым, одноногим, одноглазым, беззубым. Он был красивый, умный, безгрешный, молодой человек, которого изуродовали люди и прибили к кресту, и радовались этому, и до сегодняшнего дня радуются. Ведь сегодня есть много людей, которые радуются этому. Которые когда замечают крест — убивают, тот же ИГИЛ, например, в Ираке, в Сирии. Там головы отрезают не по конфессиональному признаку, там же не спрашивают: ты православный или католик? Говорят: крестик на шее есть? Есть. В Христа веришь? Верю. — На колени, и башку с плеч! До сегодняшнего дня терпеть не могут не только самого Христа, но даже тех, кто Его любит. И Он терпит нас, для того, чтобы мы одни стали святыми, а другие покаялись, в Царство Божие вошли, а третьи — что-то ещё, и т.д. Есть промысел Божий о человечестве, это самое удивительное. Его терпение ни с чем несравнимо. Ни у кого из нас не хватило бы терпения, имея все могущество, не употребить власть над всем, что происходит. Если б я имел хотя бы каплю власти над миром, я бы многих наказал, уже многих бы на свете не было. Потому что я не имею терпения и этого Божьего предвиденья, я не знаю будущего, я не понимаю, что там к чему. Любой из нас многое бы натворил лишнего, если дать ему власть над миром. Слава Богу, что власть над миром не у нас, а у Господа, который любит человечество. Велик Господь, славно имя Его.
— Здравствуйте, дорогой батюшка. Я хотела бы задать вопрос по Евангелию. Завтра Родительская. «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но переходит от смерти в жизнь». Мне интересно, этот человек мытарство не проходит? Или мытарство проходит каждый человек?
О. Андрей Ткачёв: — Согласно слову Божьему, человек не обязан проходить мытарство. Человек, который верует полной верой, может пойти к Богу как ракета, т.е. взмыть вверх, вверх — и всё, с Богом. Я думаю, что мытарство касается других людей, которые жили теплохладно, несерьезно, невнимательно, и потом с ними будет серьезный разбор. Вообще Евангелие, особенно Евангелие от Иоанна — оно очень яркое, горячее, небесное, огненное — оно говорит нам: никого не любите, кроме Господа, т.е. любите только Господа, больше никого. И если ты к Богу идешь всей душой, то ты вообще не о чем не думай, никого не бойся. Ты сразу после смерти пойдешь к Нему, а куда ты пойдешь? Если только Его любил. А все остальные, у кого жизнь сикось- накось, там у них другие дела. Согласно Евангелию, на суд не придешь, а пойдешь сразу к Богу, если ты веруешь слову Иисуса Христа и покланяешься Ему как посланному от Отца. Нужно веру Божию иметь, не нужно надеяться на что-нибудь другое, только на самого Христа, на Его милость и любить Его. Это и есть дверь, открытая в вечную жизнь. Это 16 зачало Евангелия от Иоанна, оно дерзновенное. Евангелие — это чудесная книга. Нет ничего чудеснее Евангелия. Любите Бога и не бойтесь мытарств, я бы так сказал. Мытарство — ладно, ты Бога люби и потом как ракета раз — и в Царство Божье пойдешь.
— Добрый вечер батюшка, раб Божий Георгий. Хочу задать вопрос, что касается Божией Матери, Богородицы. Во-первых, откуда взят догмат? Я верую в это безусловно, но тем не менее — интересно откуда появился догмат, что Она — Приснодева? Я слышал, что из одного апокрифических Евангелий. Так ли это, если да, то почему это взято из апокрифа, а сам апокриф отторгнут? Второй вопрос. Мы Её считаем абсолютно безгрешной, но даже в литии на панихиде говорится, что нет человека, который поживет и не согрешит. Неужели у Нее даже мыслей греховных не было? Третий вопрос. У католической Церкви откуда появился догмат о Ее сверхъестественном зачатии от Святого духа, какое его обоснование у них, у католиков?
О. Андрей Ткачёв: У нас есть так называемое Протоевангелие Иакова, которое не считается Евангелием. Однако мы из него берем некий набор священных событий. Например, имена родителей Богородицы мы знаем из Протоевангелия Иакова. Что касается догмата приснодевствия Пресвятой Девы Марии, то я вам точную дату не скажу, это нужно поискать и почитать. Вообще официально Божья Матерь названа Приснодевой на III Эфесском Вселенском Соборе. Дева Мария Богородица — Она до рождества, в рождестве и по рождестве Дева. Это такая же парадоксальная истина, как и то что Бог троичен в лицах и един по существу, т.е. Дева рожает, три равно одному. Это всё в рамках парадоксальности христианства, потому что христианство — парадоксальная религия, оно не выдумывается, т.е. христианство настолько сложное, что его невозможно выдумать, его можно принять и потом пытаться понять. Догматы Приснодевства — это Эфесский Собор, но не раньше того. Потому что там шел христологический спор, занимались больше вопросами о Христе, а уже Эфесский Собор назвал Матерь Божью Богородицей. Соответственно, там уже был осужден историей назвавший её Христородицей, и Она была возвеличена выше всех. Сын усвоил Ей достоинства. Если Сын Её настолько велик, то Она достойна этого величья. Всё, что связано с величием Богоматери, основано на величии Её Сына. Потому что Она Сама по себе Церковью не чтится, Она чтится именно как Мать Христа Бога нашего, как Матерь света. И заметьте, что католическая традиция предполагает отдельные фигуры Богоматери без Сына. А православная традиция, как правило, за редчайшими исключениями изображает Матерь Божью всегда с Сыном, потому что Он освящает всех, в том числе и Её. Она не свята Сама по Себе, Она свята как Матерь Христа Бога нашего. Что касается мысленных грехов, я сошлюсь на святого Силуана Афонского. У него был такой вопрос, который вас встревожил. И он тоже задумался, может, были такие случаи, когда Она, как человек, мысленно согрешила, Она же во плоти была, Она была человеком, Она не знала брака и т.д., но была человеком. Может, она какую-то мысль допустила? Силуан Афонский пишет, что Дух Святой сказал ему тут же, в уме: нет, Пресвятая Дева Мария ни одного мысленного греха не допустила. Вот такой ответ по части Её возможных или невозможных, скорее, мысленных грехов. И святоотеческую письменность я вам предлагаю. Что касается католиков, я бы отослал бы вас к чтению, есть такое слово Иоанна Шанхайского (Максимовича) о католическом догмате о непорочном зачатии Девы Марии. Там довольно подробно объясняется и описывается логика мышления католиков. Католический догмат о непорочном зачатии — это позднейший догмат. По сути, у них после этого догматических новшеств уже не было. Они любят Богородицу, и они Ей желают славы. Но желание славы Ей иногда приводит к излишнему мифотворчеству. Например, люди, любящие Христа, чтобы ему придать больше славы, ввели в Символ Веры Филиокве. Что Дух святой исходит от Отца и от Сына. Это чтобы Сына поднять, возвеличить. Но вместо возвеличивания оказалось, что они создали большую проблему. Так же с догматом о непорочном зачатии. Папа и мама Девы Марии были обычными людьми, они знали супружескую близость, они знали эту сласть человеческую, смешанную с грехом, они знали всё это. И она родилась от обычных людей, они не были Боги или безгрешные люди. Это была ошибка. В XIX веке католики совершили ещё одну ошибку, приписав Пресвятой Деве Марии некую святость, которая у Неё и так есть. Но Ей не нужно ложных оправданий, Она святая. Не потому, что зачалась без порока, а потому что Она была подвижница от материнской груди, от молодых ногтей, от первых шагов в жизни.
О невежестве (20 апреля 2016г.)
О том, почему именно сегодня невежество — грех, о примерах горячей тяги к знаниям и пагубности пренебрежения к ним, что о мудрости говорит Библия, какая судьба ждет народ, равнодушный к учению
Добрый день, дорогие друзья. Сегодня мы с вами попробуем взвалить на себя непростую ношу, а именно: разговор о невежестве. Когда мы говорим о грехах, нам ясно, что — грехи. Воровство — грех, сквернословие — грех, нарушение поста — грех, блудных много грехов… Посмотрел, послушал, рассказал, раскрыл чужую тайну и т.д. — тоже грех. Перечень грехов довольно большой. Попутно скажу: есть книжечки с перечислением грехов, и я таких книжек очень боюсь и никому не советую их читать, потому что они доходят в «определении грехов» до странностей — смешных странностей: «делала химическую завивку», например…
Грех многообразен, его полным полно кругом, и каталогизировать его невозможно, поэтому святые отцы для того, чтобы дать нам четкое понимание, как жить и как не жить, называли главные страсти, которые исчисляются у некоторых семью, у некоторых восемью. Гордость, уныние, блуд, объедение и т.д., а уже из этих страстных корневищ вырастает очень много разных побегов, и нет смысла всё это считать. В современном мире никакой доктор не скажет вам, сколько есть болезней, потому что болезней насчитали, понавыдумывали и описали и подвергли научной классификации уже сотни, тысячи, десятки тысяч. «Медицинская энциклопедия» — это страшная книга: ее откроешь и думаешь: «Боже, неужели это всё есть у человека? Люди всем этим болеют?» Примерно то же происходит с грехами.
Кстати, Библия очень скупо говорит о болезни. Какие болезни вы знаете из Библии? — Сломанный зуб, ослепший глаз, от старости ослабевшие руки или ноги, совершенно мистическая болезнь проказа, которая воспринималась как явное, прямое наказание Божие, и нужно было у священника пройти освидетельствование, что ты от нее исцелился, если исцелился. Еще какие-то болезни… Других нет. А раз нет, значит, этого и не было. Люди как-то жили, доживали до старости, слабели естественным образом от старости, но они не были раздираемы на части болезнями печени, почек, легких, гортани, трахеи, глаз, кровеносных сосудов… — всего этого просто не было. Человек был действительно физически здоровее.
И о грехах Библия точно так же скупо говорит. Она однозначно называет грехами те вещи, которые сегодня мы за грехи можем даже не считать. Она говорит, например, о том, что познание Бога — это корень жизни, что Бога надо всю жизнь познавать, Богу нужно служить, Богу нужно молиться, и если ты этого не делаешь, ты неизбежно будешь грешен — потому что неизбежно будешь грешить.
Сегодня мы будем говорить об одном из современных грехов. Странно, что он у нас есть. Это — невежество. Слово это от «ведать», то есть «знать», но с приставкой «не» — получается: нежелание знать. Это отсутствие вкуса к приобретению знаний. Человек не хочет знать. Он не хочет знать: отечественную историю, историю своего рода, своего города, своей малой родины, поселка, села, историю своей Церкви. Он не хочет знать свою литературу, иностранную литературу. Он не хочет знать обычаи, повадки, привычки, характерные для чужих народов, потому что у всех же можно чему-то научиться. У всех можно учиться: у китайцев, индусов, тунгусов, американцев, немцев, бразильцев… — у всех можно чему-то научиться — а ему не надо, он и так всё знает. Ему кажется, что он всё знает. То есть невежа — это человек, который ничего не хочет знать, потому что убежден, что он всё знает. Сегодня это непростительный грех.
Почему именно сегодня? Потому что мы живем в информационную эпоху. А в информационную эпоху облегчен доступ к информации. И сегодня не искать знания — это просто смерти подобно. Были люди, которые всю жизнь хотели учиться, но они были вынуждены зарабатывать на хлеб работой кучера или вскапывая чужие огороды. Святитель Тихон Задонский восемь лет учился в семинарии, а тогда семинарии были как крестьянские хаты и семинаристы в лаптях ходили. А ели, кроме Рождественских и Пасхальных дней, только картошку и капусту. Никакого мяса, никаких разносолов — ничего. Для того чтобы заработать себе лишнюю копейку, он ходил огороды копать. Покупал себе сальную свечку и книжку и по ночам читал, потому что был жаден к знаниям. Мы знаем много таких примеров, когда люди, действительно, под одеялом с фонариком читают: в истории можно прочитать об этом очень много. Это недавняя, причем, история.
Жадность к знаниям, «мне интересно это знать»… Даже в благословенное время нашего детства, например моего, был такой киножурнал — «Хочу всё знать!» Он начинался словами:
«Орешек знанья тверд, но всё же
Мы не привыкли отступать!
Нам расколоть его поможет
Киножурнал “Хочу всё знать!”».
Хочу всё знать! Всё знать, конечно, невозможно, здесь мы смирим свою гордыню, но интересоваться этим миром надо. Не интересоваться им просто преступно.
Здесь я бы хотел сказать еще следующее: мы вынуждены похвалить некоторые народы и цивилизации, которые в своем культурном коде имеют заложенный прочно и давно — то есть так просто это не вынешь, как кирпичик из стены, — компонент стремления к знанию и желания узнать больше и глубже — погрузиться в ту или иную науку или искусство. Например, китайцы. Люди, знакомые с китайской культурой, рассказывают: если человек умеет что-то и этому может научить кого-то, то это человек, перед которым снимает шапку любой, даже если он старше по возрасту. Любой! Например, ты умеешь играть на флейте. И мало того, что ты умеешь сам играть, так что тебя могут пригласить в дом, чтобы ты повеселил людей на свадьбе, но ты можешь кого-то еще научить этой игре — ты будешь уважаемый человек. Или ты можешь копать колодцы, класть печи — ты нужный в хозяйстве человек, ты можешь делать и научить кого-то этому — перед тобой будет каждый шапку ломать. Не потому, что ему печка нужна сегодня или завтра, а потому, что он тебя уважает за то, что ты являешься носителем полезных знаний и можешь кого-то этому научить.
У наших богатых есть манийка — засылать своих деток в Англию или еще куда-нибудь. Я не знаю, что они там делают, и честно говоря, у меня есть большие сомнения по части того, учатся ли они. Да, собственно, до меня доходит информация из разных источников, что учится там очень небольшой процент людей — остальные прожигают папины-мамины деньги и набираются грехов, валяя дурака. Вот приезжает папа к своей дочери в элитный колледж и интересуется: «Что ты сейчас собираешься делать?» Она: «Да пойдем с девчонками на дискотеку». — «А в аудитории, в библиотеке кто сейчас?» — «А там пара китаянок сидит». — «Они, что, уродливые, одноглазые, беззубые? Они не хотят на дискотеку пойти?» — «Да они “ботаники”, неинтересные». Папа отправляется в библиотеку — действительно, в читальном зале сидят одни китайцы и корейцы, девочки, мальчики… А все европейцы нюхают гадость, колются, дергаются по ночам в клубах, прожигают свою бестолковую жизнь, чтобы умереть пораньше. А эти нормальные ребята «закипают» над книгой.
Помню, когда я жил в другом городе — давно это было, — я ходил на лекции и беседы к студентам-филологам на отделение русской филологии. И среди студентов была китаянка, всегда нас слушала. Спрашиваю: «Она знает русский?» Мне говорят: «Нет, она ничего не понимает. Ни одного слова еще не знает. Только приехала». Она ходила на все лекции, ничего не понимая. Но она приобрела книжку «Русский язык для 1-го класса», переписала ее — сделала транслитерацию по-китайски, чуть ли не выучила ее наизусть; через месяц пришла в библиотеку за книжкой для 2-го класса, еще через месяц — за книжкой для 3-го класса. Где-то через полгода она штудировала «Русский язык для 6-го класса» и читала Тургенева и Бунина. И продолжала ходить на все лекции, уже всё понимая. Полгода! Феноменальная работоспособность, огромная энергия, огромное желание знать! И тут же — куча бестолочей, которые за деньги поступают, за деньги учатся, получают липовые дипломы, потому что этот диплом не подтвержден никакими знаниями, и работать по своей специальности не будут.
Вдумайтесь: 90% нашей молодежи не работают по той профессии, по которой получили дипломы! Учились на бухгалтера — с лотка продают женские колготки. Учились на менеджера или юриста — ездят по Москве, ставят кондиционеры. Зачем вы учились, в таком случае? К чему вы потратили пять лет жизни, протерли несколько пар штанов и прожгли родительские деньги? И из всех воспоминаний про свою студенческую молодость у них остается только, как они пьянствовали в общежитии, на футбол бегали и на парах спали — вот и всё, что от студенчества остается. Зачем это всё? Это же жизнь впустую!
Вместо этого — «у нас есть Ломоносов!» Вцепились в Ломоносова: пешком пришел из Холмогор в Москву, потом пошел в Германию, потом вернулся из Германии… Но, подождите, таких ломоносовых у нас должно быть тысяч 20 и еще маленькая тележка! У нас же огромный и талантливый народ. Огромный народ, у которого руки работящие — кулибиных полным полно везде. Люди смышленые, с цепким умом… Почему это умирает? Я не понимаю.
Вот у персов, у иранцев поговорка: за знаниями иди пешком в Китай. Для них Китай — это типа Камчатки, самое далекое место в мире. Если ты хочешь знаний, ты должен быть готов хоть пешком, босиком идти в Китай, потому что знания — это самое драгоценное.
«Любите меня», — говорит Премудрость. Почитайте Книгу Премудрости, главы 5-8. Премудрость взывает на площадях: «Безумцы, обратитесь ко мне! Берите даром мой хлеб и пейте мою воду — пожалуйста! Кто не любит меня, тот любит смерть». Кстати, эту речь о Премудрости Она Сама и говорит — а ведь это Господь Иисус Христос до воплощения, Он — Премудрость Божия. Он говорит, что «еще прежде первых пылинок Вселенной Я была перед лицом Творца и веселилась, и проводила черту по небосводу, и создавала бездны, источники вод… Все ищущие Меня найдут благодать, а не ищущие Меня любят смерть». Понимаете, что такое невежество? Это любовь к смерти. Это любовь к тому, что сгниет. Это страстная привязанность ко всему тому, что в принципе смердит. Есть такое удовольствие для специалистов: есть сыры, которые смрадно пахнут и жутко выглядят, их едят в темноте с заткнутым носом. Люди навыдумывали много всего в этой жизни. И воняет и отвратительно выглядит очень многое из того, за чем люди гоняются с утра до вечера. А Премудрость стоит рядом и говорит: «Доколе ты, безумец, будешь ненавидеть знание? Доколе ты не обратишься ко Мне?»
Недавно мне попалась на глаза в одной из западных газет карикатура. Существует длительный конфликт между жителями Аравийского полуострова и Ирана, то есть между саудитами и иранцами. Это пример из геополитики, но нам всё важно, потому что христиане должны всё знать. И вот на карикатуре они стоят в надменной позе друг перед другом, смотрят ненавидящим взглядом, и перс стоит на куче книжек, на которых написано: «История», «Астрономия», «Поэзия», «Философия», «Религия», что-то еще, а у араба — пачка долларов, и больше ничего. И статья как раз говорит о том, что те народы и нации, за спиной, в бэкграунде которых существует огромная накопленная генетическая память о мудрости и личное стремление к мудрости, всегда разобьют в пух и прах любых богатых людей. Сколько бы денег ни дай.
Современный человек считает, что миром правит секс и деньги. Это абсолютная неправда: миром правит Бог. И Бог дает знания. И тот, кто верит в деньги, будет в пух разбит тем, кто любит знания, — вот правда жизни. А тот, кто не любит знания, будет побежден тем, кто любит знания, и огромные территории не спасут человека: ядерное оружие — это великое дело, но это еще не всё.
Нам нужно любить знания, нам нужно поднять из грязи этого бедного учителя, которого никто теперь не уважает. Которому, как мы видим в сводках, может хамить совершенно бессовестно и беззастенчиво не то что десятиклассник, у которого уже усы растут, а какой-нибудь первоклассник. И учитель беззащитен перед ним — современная школьная жизнь забрала у учителя все формы воздействия на ученика: ты уроки свои читай, а у него прав больше, чем у тебя.
И нам нужно читать, и думать, и говорить, и формировать другую политику на федеральных каналах, иную политику культурную. Необходимо, чтобы человек сам был заинтересован в этом. Не думайте, что всё наверху делается, — всё делается внизу силами энтузиастов, влюбленных, неравнодушных людей. Если этого не будет — будет наказание Божие. Потому что быть русским человеком и не прочесть ни разу в жизни Пушкина, Достоевского, Гоголя — это смертный грех, это не прощается. За одно это человека нужно законопатить в преисподнюю: ты носишь язык в устах и сердце, на котором написаны самые лучшие книги мира, и ты их ни разу не открыл. Ну что это такое?! Как это так?!
Ни Церкви не будет, ни патриотизма, ни храбрости на войне, ни трудового усилия в обычной жизни, когда нужно хлеб сеять и нефть добывать, по небу летать и на воду спускаться, — всего этого не будет, если не будет желания знать.
Подумайте вот еще о чем: насколько современная цивилизация делает нас сильнее, настолько она делает нас и слабее. Ведь атомная электростанция — это свет и тепло в обычном доме, с одной стороны, а с другой стороны, это источник постоянной угрозы для жителей целого континента. Самолеты, которые нас возят по всему миру за считанные часы, — это источник великого комфорта, это гордость человеческая: мы полетели, как птицы, — но это и источник постоянной опасности, потому что летящий в воздухе временно находится ни между живыми, ни между мертвыми, он где-то завис. А там сейчас, сию секунду, по небу летают миллионы людей. Тысячи самолетов и миллионы людей. И так всё остальное… Машины, без которых уже не можем обойтись, сбивают людей больше, чем в локальных конфликтах убивают во время войны.
Цивилизация делает людей сильнее, и она же делает их слабее. Пользоваться цивилизацией можно при двух условиях: при условии смирения и при условии желания знать. На атомной электростанции с тремя классами образования работать нельзя: нужно знать базовый курс физики и математики и нужно получить специальное образование. Если это всё начнет ломаться в неумелых руках, руках бестолкового поколения, которое не привыкло работать — девчонки хотят по подиуму ходить, мальчишки хотят с папочкой под мышкой «дела решать»… Стоп! — а кто будет всё остальное делать? Кто будет строить, кто будет поддерживать эксплуатацию и жизнеобеспечение плотин, электростанций: тепловых, ядерных, гидро и т.д. — это же все ума требует. Ума и рук. Если это всё забросить, оно нас сожрет через несколько лет. Ну, может быть, не через несколько лет, потому что ресурс выживаемости покрепче, но десятилетия необратимо пройдут — всё: нас убьет наша же цивилизация, которую мы построили, — убьет из-за нашего невежества и нежелания ничего знать.
Закончу тем, о чем я уже говорил: не желает ничего знать, ни книжек хороших читать, мудрых людей не ищет, не спрашивает ни о чем ни у кого только тот, кто уверен в том, что он уже всё знает. Невежа — это глупец, который уверен в своем всезнайстве. Все остальные люди читают, думают, ищут тех, кто мудрее их, с радостью их находят, если находят еще, потому что бывает, что оскудевает мудростью человечество. Всю жизнь ищешь какого-то наставника, но не можешь его найти. Но ведь самые дорогие люди — энтузиасты, согласитесь. Со школы каких преподавателей помните? Как звали преподавателя химии, я уже, предположим, забыл, а вот этого помню и не забуду никогда, он вложил в меня душу, это был учитель от Бога. У каждого из нас есть один такой — всего было учителей, допустим, 20, а запомнили одного. Так же и в институте: всего было прочитано дисциплин множество, а запомнишь того одного, который был яркий, неравнодушный, интересный, и он тебе что-то в душу вложил — не в голову даже, а в душу саму, в самую глубину.
Любовь к знаниям делает жизнь интересной. Невежество — это добровольное проклятие. И надо исцеляться. Будем исцеляться! Будем, будем. С Богом!
Вавилон (25 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 11-я
Что означает строительная символика в Библии? Какие события ветхозаветной и новозаветной истории противополагаются вавилонскому? Есть ли вавилонское в нашей жизни? И что всем нам надо строить и участия в какой стройке избегать?
Приветствую вас, дорогие христиане, дорогие братья и сестры! Нам предстоит сегодня побеседовать о Вавилоне. Как всегда, мы будем погружаться, насколько можем, в библейскую тему, исходя их того, кто мы, что мы, как мы живем сейчас, помня о том, что нет таких библейских тем, которые были бы абсолютно нейтральны по отношению к сегодняшнему дню и не касались бы его. Любая библейская тема имеет региональную характеристику и способность точечным образом конкретно прилагаться к современной действительности.
Итак, Вавилон. Вавилонская башня — это некое мистическое сооружение, которое было построено отнюдь не глупыми людьми. Людьми, которые не имели глупых представлений, что сейчас, мол, сделаем башню и будет лестница в небо. Они понимали, что рукотворно, физически на небо забираться не стоит — это бесполезное занятие. Это было мистическое здание, которое погребло под собой тайну своих строителей, чем же они хотели заниматься, кого призывать, что вытворять, что совершать…
Вавилонская башня — это один из символов человеческой цивилизации, некий неразрушимый образ того, что люди постоянно пытаются создавать. Желание рукотворными силами залезть на небо, например, родило космонавтику, гордость человечества от полетов в космос. И эта заслуженная гордость человеческого гения и смелости все-таки изрядно растворена какими-то вавилонскими интуициями: а вот залетим-ка мы туда и докажем всем, что мы не тварь дрожащая, а право имеем, — этот момент есть в дерзаниях первых теоретиков космонавтики, первых теоретиков воздухоплавания, там был момент сопротивления Богу. Конечно, космонавт может быть верующим человеком, со страхом Божиим и молитвой взлетать, покидая поле притяжения родной планеты, но изначально в космонавтике был вавилонский момент.
Питер Брейгель Старший изобразил эту грандиозную стройку — только недостроенной. Это великий всечеловеческий недострой. И когда возник Европейский Союз и построили здание Европарламента в Брюсселе, то архитектура этого сооружения как бы специально повторяла архитектуру недостроенной Вавилонской башни на картине Питера Брейгеля Старшего. Эти вот стены уступами, круглая форма, эти недостроенные арочки, колоннады — все узнается очень близко, очень быстро: они знали, они специально строили новое здание новосоздающегося межгосударственного образования как некую духовную преемственность Вавилонской башни, изображенной на одной из самых известных картин западноевропейской живописи.
Когда снесли храм Христа Спасителя, то на этом месте собирались построить Дворец Советов с огромной статуей Ленина наверху, и даже на чертежах это было что-то жуткое — уже чертежи представляли какую-то жуткую идею невыносимо огромного здания, невыносимо страшных размеров на месте Божиего храма. Это была Вавилонская башня.
Каменщиками называли себя франкмасоны, которые стремились строить: мастерок, циркуль, отвес, долото — это предметы из их символики. Строители что делают? — Они строят, естественно. А что же они такое строят? — Они строят новый мир. Христос говорит нам о том, что есть Небесный Иерусалим, архитектор и устроитель которого — Бог. А на земле есть какие-то тоже строители, которые тоже строят свой дом, противоположный Небесному Иерусалиму.
Тема масштабного строительства, многовекового, длительного, с участвующими в нем миллионами людей — это как раз тема Вавилонской башни, и мы живем в один из этапов продолжающегося огромного строительства. А стройплощадка эта занимает собой почти всю Вселенную — на всей земле строится новое, какое-то невидимое, а иногда и видимое духовное сооружение. Стоит вернуться к мысли блаженного Августина, высказанной в его прекрасной книге «О граде Божием»: есть два града — град Небесный и град земной. Между ними война, как между ахейцами и Троей, и град Божий подвергается насмешкам, нападению, посмеянию, а град земной строится как гордая твердыня, как некий Иерихон, для того чтобы сопротивляться граду Небесному и воевать с ним. Августин пишет, что человек и человечество балансируют между двумя полюсами: на первом полюсе — любовь к Богу до ненависти к себе, это аскетизм и самопожертвование, а на втором полюсе — любовь к себе до ненависти к Богу. И Небесный Иерусалим населяют те, кто любят Бога вплоть до самопожертвования, а земной град медленно, и настырно, и упорно, из века в век созидается вольными каменщиками из ненависти к Богу и чрезмерной любви к себе. Так что тема этой всемирной стройки — это и есть наша тема.
Когда ты читаешь книгу Бытия — о каком-то столпотворении, о чем-то таком, ты читаешь не древнюю легенду — ты читаешь картинку с выставки: вот, это новости сегодняшних газет. Мировые правительства, заговоры против нравственности, новые законы, размывание привычных стандартов жизни и т.д. — это все является именно иллюстрацией к данной теме.
Итак, люди собрались сделать себе имя. Они научились делать кирпичи. Очевидно, это великое открытие — кирпич: кирпичики позволяют строить какие хочешь высокие здания при правильных инженерных расчетах. И вот они начали тянуть вверх свою громадину и махину, при этом все человечество было тогда едино, и все говорили на одном языке. Господь помешал этому строительству, Он смешал языки человеческие, люди перестали понимать друг друга. С тех пор люди не понимают друг друга. Люди, когда говорят даже на одном языке, говорят о разных вещах: ты ему про попа, а он тебе про попову дочку…
Не только языки появились разные, а коммуникация нарушилась, люди перестали совпадать, резонировать друг на друга, и каждый заперт внутри своего эгоизма, и это одна из причин нашего непонимания ближних и непонимания нас ближними. Господь так смешал эту стройку…
Но так как мы новозаветные люди, то возвращаемся к событиям Нового Завета, потому что все, что было в Ветхом Завете, имеет параллель в Новом. Ветхий Завет раскрыт в Новом, — говорит блаженный Августин, — а Новый Завет скрыт в Ветхом. Нечто противоположное вавилонскому строительству было во время Пятидесятницы. Святая Пятидесятница, сошествие Духа Святого на апостолов в виде огненных языков — это то, что является зеркальным отображением в лучшем смысле этого слова, исправлением случившегося в Вавилоне. Тогда люди перестали понимать друг друга, а во время Пятидесятницы они вдруг начали беседовать о преславных деяниях Божиих на разных языках, которых до сих пор не учили. Излияние Духа Святого было анти-Вавилоном. «Вавилон» значит «смешение», то есть всё было перемешано. А излияние Духа Святого — это некая божественная гармония и правильное разделение одного от другого, чтобы мы, наконец, опять начали понимать друг друга и понимать самое главное: эгоизм, национализм, замыкание в своих узких рамках не спасают человека, а излияние Духа Святого есть способность всех понять в Духе Святом. И говорить о преславных деяниях Божиих, о воскресшем Христе и о будущей жизни — это есть анти-Вавилон, это есть наша святая и божественная Пятидесятница. Вот, пожалуй, то, что нужно сказать об этом грандиозном и масштабном событии.
И еще связать его с тем событием, которое было раньше, — строительством ковчега. В строительстве ковчега нужно участвовать. И все, кто помог бы Ною строить ковчег, кроме его трех сыновей с женами, вошли бы в ковчег, если бы покаялись. Так что когда тебе говорят: строй ковчег — строй ковчег. Когда тебе говорят: строй башню — не строй башню. Потому что все строители башни будут наказаны. И сегодня многие люди участвуют — вольно или невольно, некоторые ведомо или неведомо — в строительстве нового огромного богоборческого человеческого здания, из которого они будут то ли волхвовать, то ли грозить кулаками небу, то ли воевать с небом напрямую. Как безумцы, которые описаны в одной из басен Крылова, решившие забросать небо камнями. Небо не спорило с ними — просто они обрушили эти камни на свои головы. Но Вавилонская башня строится, и в ее строительстве лучше участия, конечно, не принимать. Распознай тайны времени, пойми время, пойми современные опасности, устранись от них по возможности сам — этого с тебя довольно. Не тщись слабою рукою остановить апокалиптическое движение времен — примерно в таких категориях говорил об этом святитель Игнатий (Брянчанинов).
Его же молитвами, а также молитвами всех остальных святителей, издалека видевших эту грандиозную безбожную стройку, внутри которой мы живем и цементом которой мы дышим, молитвами этих людей да даст нам Бог мудрость, чтобы нам видеть дело Божие и дело врага Божиего. И к Небесному Иерусалиму стремиться, а из земного града выйти, потому что христианин — это тот человек, который здесь не имеет вечного пребывания и грядущего града взыскует. Он выходит за ворота, к Христу, нося Его поругания, — Христос за воротами Иерусалима распят, за городом. И он выходит за город, поношение Христово нося, и с Христом желает славу разделить. Надеется на другой город, сходящий свыше, как невеста, украшенная для мужа своего, — вот вам, собственно, вся история мира: Иерихон, Вавилон, в конце концов Апокалипсис — и образ великого, чудного города, сходящего свыше. Нам туда дорога, нам надо там жить. Этот город Богом построен, не нам его созидать, он готовый.
А Вавилонская башня продолжает строиться, и нам нужно уйти со строительства.
Будьте мудрыми. Господь да сохранит, Господь да вразумит и вас, и нас. Молитвами Богородицы и всех святых. До встречи. Аминь.
Лазарева суббота (29 апреля 2016г.)
— Дорогие братья и сестры, добрый вечер. Мы с вами будем говорить о Лазаревой субботе, о воскрешении Лазаря. Начнем с того, что Христос воскрешал до Лазаря ещё и других людей. Дочку начальника синагоги Иаира и единственного сына вдовицы в городе Наин. Там умершие были только что умершими. Лазарь был четверодневен, т.е. там уже запах гниения исходил из гроба, и умерший, очевидно, растлевался смертью. О чём Христос, собственно, и плакал, что смерть безобразна, она не входит изначально в планы Божии. Но завистью дьявола смерть пошла в мир. И так Христос воскрешал до этого дочку Иаира, о которой Он говорил, что не умерла, но спит. А окружающие смеялись над ним, потому что ясно было, что умерла. Что значит спит? Мертвая она. Он взял за руку и сказал: «Девочка, тебе говорю, встань» — она встала. Так же и наинский мертвец. Город Наин расположен недалеко от Галилеи. Там Господь встретил погребение, т.е. его несли хоронить. Остановил процессию, прикоснулся к гробу и обратился к юноше как к живому: «Тебе говорю, встань» — он встал. И отдал его матери его, и все удивлялись, на всех был страх и радость одновременно. Заметьте себе, что страх и радость — они вообще не враги. В жизни мирской, кого боишься — того не любишь. И если есть страх, то радости нет. Т.е. страх и радость противоположны друг другу в вещах мирских, там, где есть грех. А где греха нет, там страх и радость — они вместе. Т.е. ты Бога боишься и радуешься о Нём одновременно. И одно другому не мешает. Это стоит запомнить, потому что очень важная вещь, на мой взгляд. И вот Христос воскрешал дочь Иаира, сына вдовицы в Наине, а теперь Лазаря. Лазаря воскресил уже не так, как тех, потому что тех воскресил в первые часы после смерти. Ещё были сомнения, мертв ли или обмер, замер. Мало ли бывает всякого в жизни! Муха за подоконником замрет и лежит там. Солнце загрело — она раз!- и полетела. Думали, что дохлая — она, оказывается, живая, просто спала. И есть сомнение в том, что может, не умирали вообще, может просто уснули, летаргический сон, что-нибудь ещё такое. Так вот, Лазарь — это уже явное событие, которое говорит о том, что Христос властен над настоящей смертью. Т.е. без сомнения для всякого сомневающегося. Те тоже умерли по- настоящему, а сомневающийся может прицепиться: «А вот здесь, понимаешь, слишком мало времени прошло, они ещё гнить не начали, их не похоронили, и т.д.» А вот Лазарь уже гнить начал, и похоронили, камнем закрыли. И уже воняло так, что из-за камня, из пещеры уже был запах тления. Я не знаю, конечно, нас слушает много людей и у всех вас есть опыт жизни. Вы какие-то годы прожили, как-то прожили, что-то узнали, что-то увидали. И у каждого из вас есть своё знание. Наверняка, многие из вас обоняли запах трупа, т.е. как пахнет труп. Наверняка знает это не только человек, который препарирует трупы, будучи доктором анатомии или патологоанатомом. А просто люди, которые погребают кого-то, хоронят соседей, родственников. Смертный запах, это сладко-страшный, сладко-вонючий, жуткий запах смерти. Наверняка вам в ноздри бил когда-нибудь. Это самый отвратительный запах, который есть на земле, ничего хуже не пахнет. Отступлюсь от темы. Вообще человек — самое вонючее существо. Например, помет человеческий — вонючее всего на свете. Помет коровий или конский, или другого животного — не такой противный, не такой страшный. А человек — все, что он по себе оставляет, оно самое гадкое. И когда умирает человек, то смердит так, что терпеть невозможно. Самые родные люди с ужасом убегают из комнаты, где лежит покойник, если он вдруг начинает гнить на глазах, разлагаться. На самом деле это известно докторам и священникам, тем, кто хоронил своих родных, т.е. это на самом деле очень кошмарная тема, это изнанка нашей жизни. Мы сейчас вполне толерантно стараемся душиться дезодорантами, духами, чтоб пахнуть хорошо. Но когда помрешь — как завоняешься, Боже сохрани! Это хорошо, что цветы не воняют, а пахнут, что мощи святых — они благоухают, и косточки и тела. Поэтому вонь разлагающегося Лазаря проникала из закрытой пещеры наружу, и когда Господь пришел туда, то ему сказали «Господи, уже воняет, уже смердит». Т.е. он воскресил человека, который был фактически объят смертью. Дочь Иаира и сын наинской вдовы, они были только что взяты смертью, ещё тело не остыло. На востоке погребают в тот же день. Помер, замотали, побежали, похоронили. А у нас по-другому, долгое дело. Потому что мы знаем, что тело человеческое по идее, по призванию — храм Духа святого. И мы это тело кадим, кропим, обмываем, одеваем, целуем, цветами облагаем. Очень часто бывает так, что наше погребение превращается в праздничное богослужение, как будто праведника хороним. Похороны праведника — это вообще радость, потому что мы чувствуем, что он уходит в лучший мир, когда у покойника часто лицо улыбается. Болел, болел, потом помер и улыбается. И все к нему приходят ко гробу, и непонятно вообще, плакать или не плакать. И так это всё во Христе происходит, со Христом, с благодатью Божией. И вот Христос показывает нам воскрешение Лазаря, что он сильнее не просто смерти сегодня — вот смерть взяла, украла человека. Он сильнее смерти в перспективе. Вспомните жизнь царя Давида. Царь Давид был смелый пастушок. Он имел мало печалей. Он играл на дудочке или псалтырке, перебирал струны, пел Богу песни и соблюдал своё стадо. Если медведь или волк, или другой хищный зверь вдруг хватал что-нибудь из стада и уносил — Давид бросал все дудочки, псалтырки, свои гусли, бежал за хищником, вступал в драку с ним, рвал ему пасть на две части. Он был молодой, сильный и смелый, и забирал израненное животное из зубов хищника, брал на плечи и нес обратно. Я думаю, что погрызенная овца, на своих ногах не вернулась в стадо, т.е. нужно было ее брать на плечи. Это всё о Христе, что Христос — Пастырь добрый, который берет на плечи израненное человеческое естество, ягненка этого, человека и несет его к Отцу. Когда Давид догонял медведя или волка, которые в зубах уносили маленького ягненка, то догонял, дрался, разрывал пасть, вынимал, спасал, уносил. То-есть это похоже на воскрешение Христом дочери Иаира и сына наинской вдовы. Т.е. всё происходит сегодня. Сегодня умер, сегодня воскрес. А бывают такие случаи, когда ягненок заблудился, ушёл, пропал, ножки поломал, упал в какую-нибудь пропасть, т.е. много дней нет его. И пастырь добрый идет и ищет его, и находит. Поднимает на плечи и возвращает обратно через несколько дней. Вот такое воскрешение через несколько дней, это воскрешение Христом Лазаря. Лазарь — это человек, который заслужил имя «друг Божий». Слово друг вообще — это священное слово, потому что друг в каком-то смысле это нечто большее, чем любимый человек. Потому что можно сказать: «Я тебя люблю, а ты меня не любишь». Но нельзя сказать «Я с тобой дружу, а ты со мной не дружишь», т.е. дружба всегда взаимная. Дружба выше любви, потому что любовь бывает неразделенная, а дружба неразделенная не бывает. Друг Божий, друзьями Христос называл своих учеников, и говорил: «Вы друзья Мои, потому что Я сказал вам всё, что слышал от Отца Моего», т.е. друзья Божьи. Он находятся в тесном общении с ними, и у Него от них нет секретов. Он им доверяет. Они готовы подняться в любое время и пойти, куда Он скажет. Есть такая песня старая про друга, что друг всегда уступить готов место в лодке и круг. Друг — это человек, который на все готов, для многих это очень понятная вещь, потому что у вас есть друзья и подруги. Ночью набираем телефон, он прибежит к тебе сейчас же и говорит: нужны деньги? Сейчас найдем. Нужно лекарство? Сейчас найдем. Нужна помощь? Сейчас найдем. А есть люди, которые не знают дружбы, у которых нет таких друзей. Которые сами никогда не были такими друзьями ни для кого. Вот и у них самих не было таких друзей. «Три товарища» Ремарка, например, книжка про трех друзей сумасшедшей жизни, жизни падшей, жизни грешной. Но, тем не менее, там три товарища, они до конца, до крови, до смерти не разделяются. Как три мушкетёра у Дюма. Как Алёша Попович, Илья Муромец и Добрыня Никитич на известной картине Васнецова. Вот друзья — не разлей вода! Лазарь -друг Божий. Господь любил его, часто бывал в доме его. Он пришел туда, там есть много нюансов, очень тонких, касающихся отношений между Христом и сестрами Лазаря. Потому что мы читали в Евангелии, там же пишется у Луки, что Христос часто бывал у них дома. Однажды в доме Марфа гремела кастрюлями, т.е. она готовила угощение, то, что вкусно для Христа. А Мария вообще забыла про всё, она не была лентяйка, она просто забыла обо всём. Она села при ногах Иисусовых, и Он с ней разговаривал. Он, видимо, говорил ей про царство Божие, про красоту духовной жизни, про то, как хорошо не гневаться, не раздражаться, не сквернословить, не брать чужого, не прелюбодействовать. И она, раскрывши рот, забыв про всё, слушала его, а Марфа там гремела банками. И тут, в конце концов, Марфа говорит: «Господи, ну что такое, сестра моя оставила меня одну служить. Скажи ей, пусть мне поможет». И Христос говорит ей: «Марфа, Марфа, ты переживаешь и беспокоишься о многом. На самом деле на потребу нужно есть только одно и Мария блаженнее тебя. Она благую часть избрала», т.е. она слушает глаголы вечной жизни. Вот эти Марфа и Мария, они потом приходили к гробу Лазаря, брата своего. И там тонкая психология. Первая Марфа пришла, Марфа везде первая, и накрыть стол, и убрать в доме, и прийти к гробу — она везде первая. А Мария вторая всегда, но Мария всегда лучше, она как-то смиреннее, тише, лучше, смышлёнее. Почитайте, это 11-я глава Евангелия от Иоанна, довольно пространное повествование о посещении Христом этой могилы. В конце концов, Господь громким голосом воззвал Лазаря: «Лазарь! гряди вон», т.е. Лазарь выходи наружу, выходи оттуда, не оставайся там. «Лазарь! гряди вон» — и вышел умерший. Христа голос воззовёт нас из гробов наших. У пророка Иезекииля написано: «Я воззову вас из гробов ваших», это говорит Господь, т.е. Господь сказал «Я, Господь, воззову вас из гробов ваших». Вот Христос и есть тот, кто голосом вызывает людей из гробов. Вот он сказал «Лазарь! гряди вон» — и вышел умерший. Смерть не может ничего противопоставить словам Христа. К тому же мы читаем Евангелия от Иоанна, о том, что наступит время, когда мертвые и живущие в гробах услышат голос Сына Божия, и, услышавши — оживут. Вот оно и исполняется. Лежащий во гробе Лазарь слышит голос Сына Божьего Христа, услышав Его, оживает и выходит. Господь говорит: «Лазарь! гряди вон», Лазарь поднимается. На Лазаре Христос показывает, что Он сильнее смерти в полном смысле слова. Не только умершие только что, которые ещё остыть не успели, и которых ещё в землю не похоронили. Не только что обмершие, заболевшие, над болезнями власть имеет Христос. Но Он имеет власть над смертью, которая уже съела человека, он уже воняет, уже всё, уже смердит. А Христос говорит: выходи — он выходит. Смерть не имеет власти над человеком, к которому обращается Христос. Притом Христос зовет человека по имени, говорит «Лазарь! гряди вон», имеется в виду, что Христос тоже будет звать нас тоже по именам, Он нас знает, знает кого как зовут. Он, божественно умудрившись, исхитрившись, позовет нас всех в одну секунду одновременно по именам, и мы все начнем подниматься из гробов наших в день Страшного и великого Воскресенья всех мертвецов, и поднимемся из гробов наших. Потому что Христос сильнее смерти, и на Нем исправилось и исполнилось слово: «Я выведу вас из гробов ваших». Суббота Лазарева, друзья, Христос перед смертью показывает власть Свою над смертью. Прежде, нежели Ему умереть, Он показывает, что Он сильнее смерти. И это нас веселит и печалит одновременно. Веселит, потому что Он сильнее смерти, а печалит, потому что вот такого хорошего, такого сильного, такого святого всё-таки мы, люди, осудили, избили, изувечили и распяли. Это же мы все сделали. Это же не только еврей виноват, это человеки виноваты.
Телефонный звонок: Добрый вечер, батюшка. Спасибо вам большое за ваше объяснение. Вопрос у меня следующий. По поводу вы сказали о страхе и радости Бога — хорошо. Выражение такое, люди иногда, даже часто говорят: «бьет — значит любит». Вот тоже аналогия почему-то возникла в связи с тем, что вы сказали. Как вы понимаете это? И второе, по поводу Лазаря такое маленькое-маленькое у меня дополнение — «воскрешение Лазаря — чудо из чудес, предзнаменование дал Господь и Сына отдал людям грешным во спасение, чтоб Он умер и воскрес». Спасибо.
О. Андрей Ткачёв: То, что бьет и любит — это не ваше и не моё, это не наше. В притче сказано, что Господь бьет всякого сына, которого принимает. Павел об этом пишет, «Бог если вас не бьет, то вы чужие Богу, а если бьет, то значит, вы свои для Него». Потому что если есть какой-нибудь отец на земле, который бы не наказывал своих детей, но нет такого. Ремень снимает, вожжи берет в руки и ухо крутит, потому что есть, за что и есть, для чего. Если отец наказывает детей своих, то тем более Бог наказывает детей Своих. Павел пишет: «И тот отец наказывает для временных целей, а тот Отец небесный наказывает для вечной славы». Поэтому битье Божье — это знак Божьей любви. Не хочет Бог, чтобы ты оставался свиньей, какой ты есть, а хочет, чтоб ты был лучшим человеком. Он тебе дает по шее — ты плачешь и потихонечку становишься лучше. В этом есть большой смысл, это правда. Так что это не ваши слова и не мои слова, и не слова фольклора российского, женского фольклора: «Бьет — значит, любит». Это слова Священного писания. Если Бог бьет человека, значит, бьет за дело, и знает, кого бьет, за что бьет и как бьет, и бьет, кого любит. « «Я любящих меня люблю» — говорил Господь. «Ищущие Меня обрящут благодать». Однако же он по шее дает, тем, которые достойны получить по шее, чтоб лучше стать. Вот почести бьет и любит.
Телефонный звонок: Здравствуйте, батюшка Андрей. У меня вопрос по поводу Страстного Четверга. Семья у нас с более 30-ти летним стажем, и мы ходим в храм. У нас дочка ДЦП инвалид. Мы с Наташей причащаемся, а муж нет. Я ему не могу объяснить толком, что такое Страстной Четверг, чтобы он меня отпустил на литургию. Что такое вообще есть литургия? Я ему говорю: литургия- это больше, чем сотворение мира, а он не понимает. А авторитет ваш у него есть, он читает ваши книги. Зовут его Андрей, меня Галина, а дочку Наталья, мы просим ваших молитв.
О. Андрей Ткачёв: — Я не думаю, что я одним словом разрушу все стереотипы и предубеждения вашего супруга, моего тезки. Хотя, конечно, мне хотелось бы, чтобы мои слова были достаточны для того, чтобы он тоже начал посещать храм Божий ради литургии. Литургия — это таинство Церкви, которая составляет сердцевину церковной жизни, т.е. это сердце церковной жизни. Без литургии Церкви нет. Всё, что в Церкви есть хорошего, вытекает из литургии, т.е. святость чудотворцев, подвиги преподобных, мудрость святителей — это всё плоды литургии. А всё, что в мире есть хорошего, это плоды Церкви. Потому что мудрость ученых, живопись художников, здания архитекторов — это всё так или иначе связано с сердцем Церкви. Если мы будем по нисходящей в глубь уходить, то мы найдем, что Церковь сердцем своим литургическим, питает всю вселенную. И всё хорошее в мире проистекает из литургии. Я, честно говоря, затрудняюсь, как это объяснить человеку. Потому что я, например, лично я понял без объяснений. В бытность свою, юношескую свою жизнь, умирая от тоски, без всяких фантиков, ничего не приукрашивая, просто фактически умирая от печали и тоски, от бессмысленности, от незнания, зачем жить, я однажды посетил божественную литургию — и она меня огорошила, она меня просто оглушила. Я понял, что здесь есть смысл жизни.Т.е. это всё происходит без книг, без разговоров. Поэтому я не знаю, что сказать человеку, который не знает, что такое литургия. Потому что я сам узнал литургию не из книг. Я узнал её из самой литургии. Может, стоит попросить Бога, чтобы Господь открылся вашему мужу через литургию, но, конечно, для этого нужно ему бывать на литургии. Может, его позвать на литургию, и он придет на неё, как посторонний надсмотрщик, как смотрящий со стороны. Может быть как скептический наблюдатель, как человек ищущий минусы. Не ищущий плюсы, а ищущий минусы, такой критический наблюдатель. И вдруг может быть накроет его, дай Бог- его накроет, то, что обычно накрывает человека, когда он молится. И он вдруг почувствует: «Да слушай, да всё чепуха, всё, что я думал до сих пор это чепуха какая-то. Вот Господь, вот жизнь, вот вечность, вот Царствие Небесное. Вот такой путь я вижу, а другого я не вижу. Поэтому у меня нет слов, чтобы переубеждать неверующих или сомневающихся людей. У меня есть призыв к тому, что попробуйте сами, это всё может быть доступно вашему опыту. Помолитесь сами, скажите «Господи, если Ты действительно такой хороший, как про тебя говорят. Если Ты есть, как про тебя говорят. Если Ты живой, и мы живы Тобою, как про Тебя говорят. И вообще если это всё правда — то, что понаписано во всяких книжках разных святых, в том числе и в Библии. Если всё это правда, Ты такой. Дай мне почувствовать, что Ты такой есть». Вот как-то так попросить Бога по-простому, собственными словами. И я думаю, что Господь Бог по большой любви к человеку, Он не отречётся отвечать на такие просьбы. И Он человеку даст познать, что всё это правда «Я такой, Я есть, и всё, что написано — всё истина, и ты нужен Мне, а ещё больше Я нужен тебе». Вот, встреча между человеком и Богом должна произойти, её нельзя запрограммировать. Нельзя одним бабским нытьем, например, заставить мужа уверовать в Бога, он скажет: «да отстань ты от меня, слушай, надоела» или: «Ты понимаешь, ученые веруют» — «ну, пусть веруют, они какие-то странные». Т.е. нет аргументов. Достаточных аргументов для веры в Бога, нет, кроме встречи со своим Богом. Достаточный аргумент для веры в Бога — это встреча с Самим Богом. Вот об этом и стоит молиться. А потом уже книжки появятся, аудиозаписи, видеозаписи, паломничество разные. Это всё потом будет, т.е. я думаю, что стоит молиться. Это не ваша проблема только у вас одной, это проблема огромного количества числа людей. Я думаю, здесь, когда мы хотим привести людей к Богу — мы слишком надеемся на человеческий компонент, на знание, эрудицию. Да не работает это, это я вам по опыты своему говорю. Хоть бы было у меня три головы, хоть я знал бы больше чем Эйнштейн, и Василий Великий вместе взятые, но не убедишь ты никого ни в чем. Нужно, чтобы человек встретился с Богом. А как это сделать? Я не знаю, Бога нельзя заставить сделать что-либо. Попросить можно. Заставить Бога нельзя, а попросить можно. «Я прошу тебя, пожалуйста, как-нибудь появись в жизни моего мужа» — скажите вы, вот так просто. И больше ни о чем не говорите с Ним. И потом как-нибудь хитро, очень хитро, это все будет очень хитро, потому что Бог хитрый, у Него такая мудрость, Он так плетет кружева в нашей жизни, потом хитро всё использует. Потом всё —бах! и ваш муж скажет: «Всё, Дуся, я верую. Не потому, что ты мне говорила, потому что я сам знаю, что есть Христос, и Он Господь»- вот к этому нужно стремиться, а иначе ничего не получится. Человеческие силы слишком слабы. Мир вам, дорогая сестра, и дочке вашей, и мужу вашему.
Телефонный звонок: Здравствуйте, дорогой батюшка Андрей. Здоровья вам и долгих лет жизни. Я хотела бы вот какой вопрос задать. Я стала православная, и у меня стало необходимостью всех привести к православию. И я заметила, что мои подруги — я их люблю и хочу, чтобы они спаслись. Они хорошие, любят всех, но не верят — и всё. Для них это просто сказка. Правильно ли я поступаю? И почему они никак не могут поверить? Взрослые люди.
О. Андрей Ткачёв: Золотая моя и дорогая! Я думаю, что вы покаялись в грехах своих, через покаяние пришли к вере. Я думаю, это было так. А ваши любимые люди — хорошие, умные, отзывчивые, творческие. Понятно, очень много хороших людей, Слава Богу! Они пока не покаялись в грехах своих, вот поэтому Бог им не очень нужен. Потому что Бог нужен кающемуся человеку. Когда у тебя совесть болит, тебе нужен Господь. Потому что никто душу не лечит. Т.е. психологи побеседуют с тобой, врачи дают таблетки, а операцию даже не сделаешь, говоришь: у меня душа болит, я даже не знаю где разрез делать, чего резать то? Ногу, руку, ягодицу, спину, грудь? Что резать, где душа живет? Непонятно. Понимаете, вы покаялись в грехах своих и уверовали. А они пока не покаялись. Вы должны, это я вам говорю, исходя из своего небольшого опыта и того, что я знаю об этих вопросах, не говорить с ними о духовных проблемах. Вы должны сдержать свой жар. Вы уверовали в Господа, у вас появился в душе жар. Хотите этим жаром поделиться, говорите: «На, глянь, посмотри, узнай». Надо теперь сдерживаться и не прекращать общение с друзьями своими и подругами. Нужно общаться с ними, чаек пить, новости последние обсуждать, забор покрасить, огород вскопать. Но постарайтесь с ними не говорить на религиозные темы, потому что они уже вас испугались, они уже насторожились, напряглись. И они уже думают: вот она — я не знаю, как вас зовут, например, Семеновна — наша Семеновна уже фанатичка стала, тащит нас в Церковь. Они уже боятся вас. Чтобы они вас не боялись, вы сами веруйте, Богу молитесь, в Церковь ходите, а их не трогайте по вере, но дружите, не прекращайте. Наступит время такое, когда они сами скажут вам: «Семеновна, слушай, там какой-то праздник скоро будет, Успение, что ль, или Преображение? А это чего такое вообще, зачем он нужен, и куда идти?» И вот тогда вы должны быть готовы дать им ответ. Мы все, все вообще мы можем вообще молчать о Христе. Но все мы должны быть одновременно готовы дать ответ спрашивающим, в кого мы верим, на что надеемся. Мы верим в Иисуса Христа Сына Божьего, Сына Девы Марии. И надеемся на вечную жизнь в Царствии Божьем. Это наша вера и надежда. И нужно это всё изъяснить и объяснить, но пока не спросят — не лезть. Поэтому каждый из нас имеет боль души. О том, что друзья мои, которых я люблю, хорошие, даже намного лучше меня — они вот не веруют, а я уже верую. И я хочу привести их за собой в Церковь, а они пока не готовы. Успокойся, не трогай их, молодежь говорит — обломайся, и живи себе спокойно, но любить их не переставай. Наступит такое время, я твердо знаю, когда большинство этих холодных людей разогреется, черствых — размягчится, сырых — подсохнет и загорится, и они заинтересуются. Нам нужно быть готовыми давать ответы на их будущие вопросы. Пока вопрос не задан, ответа давать нельзя. Когда начнут спрашивать — тогда нужно быть готовым отвечать. А пока что потерпите их, любите их, общайтесь, не бросайте их. Но и сами веруйте, Христос да утешит вас радостью о покаянии ваших подруг.
Телефонный звонок: Добрый вечер. С наступающим вас днем Великой субботы. Может, вы смотрели, в 70-е годы был советский фильм, очень популярный: «Индийские йоги — кто они?»
О. Андрей Ткачёв: Смотрел, помню его.
— Там показан домик, где ложится один из йогов, домик без окон, закрывается снаружи дверь на замок. И там йог лежит 40 дней. Потом через 40 дней приходит его учитель, этого человека будит. Вот он встает и продолжает жить. Ваше мнение насчет этого эпизода? И второй вопрос. Я так слышал и читал, что Великий Пост заканчивается сегодня. Следующая неделя Страстная, она как бы отдельная. Но тогда возникает вопрос: получается, что этот Пост Великий длится столько же сколько и Рождественский, т.е. 40 дней. И тогда почему этот пост называется Великий? Понятно, если бы он был 47 дней вместе со Страстной неделей. А так возникает вопрос.
О. Андрей Ткачёв: Великость поста определяется не временной протяженностью. Можно, например, не есть в течение одного дня, не пить и ни с кем не разговаривать. Закрыть глаза и творить умную молитву. Вот, один день поста у вас будет великим. По сравнению с тем, что вы постились худо-бедно за всю жизнь свою. Т.е. великость — это не длина. Великий — потому что он единственный в своём роде. На самом деле Великий Пост — это всем постам пост. Он нормативно единственный. Как, например, акафист Божьей Матери «Взбранной воеводе» — нормативный акафист, все остальные списаны с него. Так и Великий Пост, это, собственно, и есть пост. Все остальные — Петровский, Филиппов, Успенский — они подражательные Великому Посту. Рождественский не возник раньше Великого, сначала Великий- потом Рождественский. И он Великий по смыслу событий своих, т.е. он ведет нас ко Христу, к Воскресению. Личное покаяние, потом Пасха. Страстная седмица, совершенно верно, это отдельная неделя, не причисляемая к числу постных дней, не потому, что мы уже можем есть скоромное, а потому, что мы уже не постимся, а в грехах своих не каемся. А главным образом мы сострадаем Христу и идем за ним в Иерусалим до креста и Голгофы, до воскресенья. Поэтому Страстная — это особая неделя это Пасха страстей, т.е. наступает Пасха страстей. Так что вопрос величия нужно менять в сторону смысловой нагрузки, а не в сторону длительной протяженности. Рождественский пост, повторяю, он более легкий, гораздо более поздний, гораздо менее значимый, чем Великий пост. Великий пост — это нормативный пост христианина. По первому вопросу, что вас смущает? То что йоги, например, могут не есть по многу дней или есть навоз вместо хлеба. Или закапывать себя по ноздри в землю, или сжимать кулак и не разжимать до тех пор, пока ногти не прорастут через плоть сжатого кулака. Йоги много чего могут, на одной ноге могут стоять, например, в течение года, не садясь и не ложась. Много могут люди, т.е. ресурс человеческой физики очень велик. Отсюда в христианстве есть столпники, пустынники, затворники. А за пределами христианства есть, например, йоги. Они посвящают свои подвиги кому- то другому, кроме Бога живого. И кто -то иной, кроме Бога живого, дает им силы всё исполнять. Я очень хорошо помню фильм «Индийские йоги — кто они?», это были 70-ые годы. Я смотрел его несколько раз в кинотеатре в городе, где я жил. Научно- популярный фильм, в кинотеатре соответствующего направления. Помню этих ходящих по углям, спящих на гвоздях, факиров, дующих пламенем изо рта. Я не знаю, стоит ли нам погрязать во всю эту мистику. Потому что у сатаны много есть своих ангельских сил, которые он может давать тем, кто любит его, служит ему, отдал ему свою душу. В обмен на душу, он тебе чего хочешь — сделает. Кому- то в обмен на душу, он может дать, например, миллиардный долларовый счет в Швейцарском банке, легко, хоть сегодня. Подпиши контракт с сатаной на душу свою бессмертную — и получи миллиард в Швейцарском банке. Кому- то он может дать власть чудотворений, кому- то публичную славу, кому -то всемирную известность в качестве певца, артиста, ученого. Все это может быть, тут нет никаких сомнений. Мне не понятно вообще, почему об этом спрашиваете, вы что сомневаетесь, что дьявол есть, что ль, сомневаетесь, что есть люди, которые служат ему? Йоги — это антиаскеты. Есть христианский аскетизм, а есть антихристианский аскетизм. Вот йоги — это антихристианские аскеты. Они аскетично живут не ради Христа. Они могут, повторяю, не есть, не пить, голыми ходить, на земле спать, каких — то червяков есть. Всю жизнь не стричься, не бриться, например, на столбах стоять, какую- то позу странную принять, в ней висеть полжизни. Да это есть, всё есть, и даже больше этого есть. Они могут мысли читать у нас, какую — то власть иметь над духовным миром. Но это всё именно аскетизм без Христа. Я не понимаю, о чем тут можно говорить. О том, что существует аскетизм во Христе и существует аскетизм без Христа. Йога — это аскетизм без Христа. И там может быть своё, темное чудотворение.
Телефонный звонок: Добрый вечер, отец Андрей. В последней газете «Завтра» на целой странице открытое письмо Путину от писателя Тимура Зульфикарова. Святая Русь, капитализм. Вот вы если читали….
О. Андрей Ткачёв: Не читал, нет.
Телефонный звонок: А вот какой-нибудь комментарий Шафаревич — великий академик, и его труд «Русофобия» -я пытаюсь разобраться, ничего не пойму. Чего -то понимаю, но совсем чуть-чуть.
О. Андрей Ткачёв: Вы понимаете, я не читал Зульфикарова. Я читал Шафаревича. Все правильно как бы, все хорошо, но чего- то не хватает, кажется, последнего камушка не хватает. И я понимаю, чего не хватает там везде. Не хватает литургии, молитвы и Церковной жизни. Русские люди созданы, рождены как нация, как творческий народ, как победоносный народ в брани воинской, как освоитель новых земель — через литургию, через христианство. Строить свою жизненную позицию на этнических, языковых, культурных основах, на чем- то ещё — можно. Но упускать литургию — это как смерти подобно. Поэтому я думаю, что пока мы не начнём ходить в Церковь, русские люди — не будет ничего. Ведь русские люди стали лентяями, безбожниками. Они же в массовом количестве ленятся ходить в храм Божий. Есть полным- полно русских людей, куда хочешь ходят, чем хочешь занимаются, но только в храм не идут. Пока мы не начнем любить литургию и молиться Богу искренно, как наши отцы и деды молились, по крайней мере -лучшие из них — все эти этнические, геополитические, державнические и другие вещи, они пылеподобные, т.е. ветер дунет — пыль поднимется. Я согласен с тем, что нужно говорить про образование, про здоровье нации, про запреты курения, наркомании, пьянства, абортов — это всё правильно. Но если мы не начнем молиться Богу, и в воскресенье нас на литургии не будет, то все эти благие пожелания останутся в большей части на бумаге. Потому что силы для их исполнения у нас не будет. Моё личное священническое убеждение, что воскрешения Руси без литургического воскрешения, без молитвенного стояния просто не состоится. Если мы не будем стоять на службе, а будем где-то бродить, шататься, спать, писать прокламации — это всё будет мертвому припарка, бесполезное занятие. Я вижу нашу силу в литургии, а за пределами литургии я её не вижу. Наши летчики, кстати говоря, успешно летают, потому что за них молятся. И наши военные успешно выполняют боевые задачи, потому что за них молятся. И наши спецслужбы шакалов ловят за шиворот и делают то, что нужно, и мы, поэтому спим спокойно, потому что Церковь молится. Т.е. молитва первее всего. Нужно спецслужбам делать свою работу, докторам — свою, учителям — свою. Но всем христианам нужно молиться Богу всегда. И главным образом — в воскресенье и в праздники собираться на литургию. Вот если это вы будет двигать в жизнь, это и будет русская идея. Русская идея — она вообще литургическая, т.е. шагом марш в храм Божий. Пойте Богу нашему пойте, пойте царю нашему, пойте. Это не мир кесарев, это не мир вооруженного государства, которое всем машет ядерной дубинкой. Нет ничего подобного, это мир государства, которое имеет ядерное оружие, чтобы защищаться от шакалов, имеющих такое же оружие. Но внутри себя это мир литургический, который молится Богу и с любовью относится к каждому человеку и умеет себя защищать, конечно же. Поэтому без молитвы здесь ничего не получится. Поэтому все эти уважаемые люди: Шафаревич, Зульфикаров и многие другие. Молитва — это наше главное дело, наша главная сила. Потому что мир перестает молиться, христианский мир почти перестал молиться. И там, где молитва сохранится, там сохранится мир. Где молитва заглохнет — там заглохнет сама жизнь. В этом нет никаких сомнений.
Телефонный звонок: Добрый вечер, батюшка. Хотелось бы задать вопрос. Господь наш переименовал Аврама в Авраама и Сару — в Сарру. В дальнейшем они в Библии везде упоминаются именно под этими именами. Но, например, Иакова он переименовал в Израиля, и в дальнейшем он упоминается как Израиль редко, но чаще как Иаков по старому имени. И когда говорим, Господь Авраама Исаака и Иакова, а не Израиля. И апостолов некоторых переименовал, а некоторых нет. Например, Иоанна. Почему? Это первый вопрос. И второй. Батюшка, вот была замечательная передача божественных песен, где вы очень понятно толкуете Псалтырь. Вы планируете продолжить эту работу?
О. Андрей Ткачёв: Я её закончил. Там все псалмы в том формате, в котором мы нашли эту работу, так сказать — избрали её. В формате пяти минут для каждого псалма, за исключением псалма 118, где нужно было 22 раза по 5 минут на каждый стих, на каждые 8 стихов, т.е. мы в принципе эту работу выполнили, она закончена. Самые божественные песни сделаны в том формате, в котором мы его писали. Конечно, про псалмы можно говорить вечно, и есть Афанасий Великий, и есть Ефим Зигабен, есть другие толкователи. Здесь уже лично мне, грешному, пока нечего добавить. Можно искать другие форматы, чтобы привлекать людей. Смысл в чем? Чтобы привлечь людей к чтению и изучению псалмов. Изучению, запоминанию и личному молитвенному творчеству. Ну, а по именам? Я вам скажу, вы правильно ставите вопрос. Но я не могу сказать вам, почему Бог переименовал Кифу в Петра, Савла в Павла и Иоанна в Иакова, а всех остальных не переименовал. Переименование — это царская власть со стороны переименующего, т.е. тот, кто переименовывает — он, давая новое имя, проявляет свою власть. А тот, кто получает новое имя, получает шанс начать жизнь заново. Что еврейская мудрость говорит? Что лучший способ начать жизнь заново — это переехать на новое место и взять другое имя, т.е. ты будешь другой человек. Почему Господь не всех апостолов переименовал — я не знаю. В случае Авраама Он добавил только одну букву, но эта буква в русском языке «А»: Аврам-Авраам. На самом деле он добавил букву хей, т.е. букву «Х» или «Г». Т.е. Ибрагим там — Абрахам. Был Абрам, стал Абрахам. Хей -это буква Божия, потому что в ней два имени Бога. 4 буквы: яхве, йод, хей, вав хей. Вот буква хей- она дважды встречается, это самая главная буква имени Божьего. Как бы Бог подарил Аврааму свою букву, добавил свою букву к его имени, чтобы отметить Авраама как своего человека. т.е. он Абрахам. Мы просто так не произносим, говорим Авраам. А он вообще Абрахам или Ибрагим. Там «Г», «Х», там более близкая к оригиналу. С Саррой мне неизвестно, это добавление ещё одной буквы «Р». Здесь я ничего не знаю, поэтому ничего говорить не буду. Израиль — это зрящий Бога. Израиль — это видящий Господа. Он как сын Исаака остается Иаковом. Но в духовном качестве он получает новое имя, как прозревший нечто большее, чем видит простой человек. Потому что Яков больше разговаривал с Богом, чем с людьми. Это был Богообщительный человек. Он постоянно с Богом то спорил, то боролся, то разговаривал, то плакал, то боялся, то видел сны.
Как проводить Пасхальную седмицу (2 мая 2016г.)
О том, как встретить праздник Пасхи… по-христиански, без вреда для духовного и физического здоровья, о чем нужно помнить и в дни Светлой седмицы, и в дни, последующие за ней, о Причастии без поста и о памятовании поста напоминает протоиерей Андрей Ткачев.
Христос воскресе, дорогие христиане! Наступили радостные дни — Светлая Пасха Господня. И возникает вопрос: как нам проводить это время? В период поста люди более-менее застегиваются на все пуговицы и стараются как-то себя контролировать, а вот потом, когда приходит радость, они не знают, куда себя деть. Как дальше? Что теперь? И мы немножко поговорим о том, что дальше.
Вы знаете, что у нас есть правило подготовки к Причастию: вот это читай, постись, на вечерню приди, исповедуйся. Но у нас нет правила, как вести себя после Причастия. А это очень важно. Причастился — дальше что? Дальше — храни Христа в себе. Не болтай лишнего, потому что дверями твоих уст вошел Христос в дом души твоей; глаза береги, чрево стяни, милостыню отдай, помолчи, подумай, Писание открой. Есть целый ряд правил для того, чтобы человек в себе достойно хранил Христа, — точно так же и с праздниками.
В пост мы, в общем-то, немножко были святыми: телевизор смотрели меньше или вовсе не смотрели, Псалтирь открывали, мяса на столе не было — всё было хорошо. А дальше что? Сейчас начнется мясоед, сейчас будем выпивать, закусывать, праздновать, ходить по гостям. Мы можем растрынкать, растерять за считанные какие-нибудь дни то, что мы намаливали в течение 40 дней и даже более — в 49 дней: семь недель плюс Страстная седмица. Православные христиане вообще имеют исторический такой вывих: они долго накапливают и быстро тратят, они могут намаливать годами, потом — пух! — в один день, и всё. «Мое добро: хочу — в море кину, хочу — в кабаке спущу…» Нам нужно сберечь пасхальную благодать.
Церковные правила определяют для человека, встретившего Пасху Христову, как необходимое ежедневное пребывание в храме на Литургии. Сейчас будут выходные дни, и их будет как раз много — пожалуйста: вы можете ехать на гробы к своим покойным сродникам, можете разъезжаться по гостям, можете ехать на природу на шашлыки, а можете ехать на экскурсии какие-нибудь… Но, пожалуйста, не упустите того, что Пасхальная неделя обязательно должна быть посвящена посещению храмов Божиих. Везде будут служиться службы, царские врата открыты — это само собой символизирует, что Небо становится ближе. Всё, открыты царские врата — пожалуйста, заходи в рай, душа. И Литургия быстрая, буквально стремительная: 40 минут — 1 час, и всё. Пасхальные запевы, Херувимская, Символ веры, Евхаристический канон, Причастие — долго стоять не придется. Но нужно быть в храме постоянно, нужно приучить себя в Пасхальную неделю быть в церкви по утрам на Литургии, если хочешь — с вечера на вечерне. Но обязательно! Это очень нужно.
А потом — пожалуйста: езжайте на природу, жарьте шашлыки, купайтесь в озере, если вы закаленные люди, или в море, если оно уже согрелось для вашего купания, то есть занимайтесь, чем хотите: читайте хорошие книги, посещайте друзей, обязательно помогайте кому-то из всего того, что вы себе накопили поесть-пожевать, обязательно делитесь друг с другом подарками, принимайте гостей у себя и приходите в гости к другим, потому что «благотворения и общения не забывайте, — как апостол Павел пишет, — таковыми бо жертвами благоугождается Бог» (Евр. 13:16). Людям нужно собираться. А мы больны эгоизмом и стремлением к замкнутому одиночеству — это неправильно. Ведь нужно общаться. Правда, один из духовных людей прошлого столетия говорил: в гостях больше двух часов не задерживайтесь, потому что любая самая хорошая беседа после двух часов превращается в празднословие, осуждение, болтовню и непотребство. Поэтому — часик-два-три и — по домам.
Конечно, нужно пожалеть свою исстрадавшуюся за постные дни кишку: не надо объедаться. После Пасхи обычны панкреатиты, завороты всякие, несварения желудка — в общем, много всего может быть, если мы сейчас начнем мять и толочь и в себя впихивать все эти колбасы, мяса, яйца крашеные и т.д.… Это будет очень тяжело для нашего организма, пожалейте себя. Не штука войти в пост — штука выйти из поста. Это целое искусство — выйти из поста или из голодовки какой-нибудь. На кашках, на легких вещах, бульончиках… Жор нападает на людей. Люди могут спокойно не есть, а потом, когда начинают неправильно есть, жор на них нападает: они пихают в себя и не могут остановиться. Этого нужно тоже избежать.
Итак, в храм ходить, не объедаться. Отдыхать. Если выходные дни попали на вашу долю, то вы, пожалуйста, в эти дни займитесь тем, на что у вас не хватает времени в обычные рабочие дни. Например, пообщаться с детьми. Пойти с ними куда-нибудь — в музей, например. Музеи — это наши друзья. Музей — это храм памяти. А беспамятное человечество — это человечество, живущее одним днем, оно не может приготовиться к будущему, потому что не знает прошлого. В музей, в театр, на выставку, на роликах покататься, на лодке погрести — да куда угодно: Господи, какой мир красивый! Нужно заполнять время отдыха теми делами, которыми вы не можете заполнить рабочие дни, потому что времени не хватает. Книжку почитать, выспаться в конце концов…
Как можно меньше болтать, как можно меньше осуждать, ни в коем случае не объедаться, ни в коем случае не опиваться, потому что излишек питья и еды — это могильный холм на нашем посте: лучше не поститься, чем горбатым выходить. Людей, которые выходят из поста с тяжелыми потерями, быстро теряют то, что накопили, мне жалко. Мне и себя часто бывает жалко, и друзей моих, и знакомых, которые «танцевал, танцевал — и не поклонился», то есть постился, постился, потом — раз, в один день всё погубил. Поэтому — берегите свой пост.
Пост Великий должен родить у нас вкус к воздержанию, и мы должны теперь ждать с напряжением тех святых дней, когда мы опять начнем поститься в среду и пятницу. На Фомину неделю мы уже начинаем поститься в среду и пятницу, поэтому ждите этих святых дней: в среду поститесь, в пятницу поститесь — в каждой неделе у нас есть немножко Великого поста, немножко Великой пятницы, немножко Великой среды.
Ощутивши пасхальную радость, насытившись бесконечной жизни, возвеселившись о том, что гроб Христов пуст, что Христа во гробе нет — нет Его там, а где Он? — на Небесах! — поднимите головы выше, горе имеем сердца: Христос на Небесах, Христос не в гробе, Он воскрес из мертвых, Он по-настоящему живой, Он придет с Небес судить живых и мертвых — зная об этом, ни одного воскресного дня не пропускайте. Христианин не имеет права на пропуск Литургии в воскресный день. И почувствовать святость воскресного дня нужно именно в Пасхальные дни. Вкус поста нужно почувствовать в пост для того, чтобы потом все среды без еды обходиться и все пятницы без еды и питья обходиться. Даже можно себе губы уксусом смачивать, как эфиопы делают, для того, чтобы помнить, что в этот день Господа за меня распяли, — когда Он сказал: «Жажду», один солдат наколол губку на копье и поднес к Его устам губку, смоченную в уксусе. То есть можно уксусом губы мочить, воды не пить и хлеба не есть каждую пятницу ради Господа Иисуса. А каждое воскресенье быть в церкви, потому что тоже — Пасха. У нас Пасха празднуется не раз в год, а 52 раза в год, каждое воскресенье, и почувствовать это нужно именно в пасхальную ночь, ту ночь, которая светлее дня.
Так что мы должны за пост и за Пасху понять смысл жизни: вкус хлеба, покаяния, неядения, пасхальной радости и сохранить этот вкус на целый год, для того чтобы в среду и пятницу поститься и быть в воскресенье в храме. И в Светлую неделю, пожалуйста, постарайтесь постоянно посещать храм Божий.
Кстати говоря, поститься в эти дни нельзя, мы уже отпостились свое, дозволено уже всё вкушать, а причащаться можно. В эти дни, как в неделю, например, мытаря и фарисея, поста нет, а Литургия есть — значит, можно причащаться без поста. В эти дни уже всё можно. Есть, правда, батюшки-чудотворцы, которые спрашивают: «А ты постился?» — «Нет». — «Тогда и не причащайся». Это, конечно, великое заблуждение. Церковь благословляет служить Литургию для того, чтобы люди причащались: без причастников Литургия — это неполная служба. А поститься Церковь запрещает в эти дни. Так что ж нам, не постясь,
причащаться? — Да. Вот только чтобы муж с женой воздерживались в супружеском отношении, все в храм шли натощак — больше никаких ограничений. Пасхальный канон пропели — и принимайте Святые Тайны. Даже утренние и вечерние молитвы не читаются: поется Пасхальный канон.
«Вчера сраспинахся Тебе, Христе, совозстаю днесь воскресшу Тебе». Нужно набраться этой радости, потому что это смысл жизни. В Пасхальном слове Иоанна Златоуста говорится: «Никто да не рыдает убожества — явилось бо общее Царство. Никто пусть не плачет о согрешениях — прощение воссияло от Гроба. Никто пусть не боится смерти — освободила нас Спасова смерть». И совершенно справедливо один современный иерарх, митрополит Иерофей (Влахос), говорит, что мы боимся, печалимся и стыдимся только лишь по мере удаленности от воскресшего Христа. Как только ты к Христу приступишь, ты не будешь стыдиться бедности, ты не будешь бояться смерти, ты не будешь плакать о грехах. Потому что во Христе есть и прощение, и увеселение, и крепость, и могущество — всё в Нем есть. Ты только в храм ходи. «Пойте Богу нашему, пойте. Пойте Цареви нашему, пойте» (Пс. 46:7).
Грехов не бойтесь, и смерти не бойтесь, и бедности не стыдитесь, и старости не стыдитесь — ничего не стыдитесь, потому что освободила нас от всего Спасова смерть, открыв нам великий рай, в котором мы будем жить. Мы будем в раю жить. Только нужно приготовиться к этому через живое воспевание Господа и служение Божественной Литургии.
Итак, в Светлую неделю все — на Литургию. После окончания Светлой недели в среду и пятницу постимся весь год, постимся строго, постимся честно, и в воскресенье всегда бываем на службе. Для того мы отпраздновали Пасху, чтобы потом ее никогда не забывать. Христос воскресе!
Все новое (3 мая 2016г.)
Предлагаю относиться к Пасхе, как к Новому году. Их много, новых годов, и все относительны. 1 сентября — начало индикта, дань исторической памяти и связь с римскими законами. Заодно и день знаний. 1 января — волюнтаризм Петра Первого, имеющий два варианта — юлианский (свт. Василия Великого) и григорианский. Есть еще у каждого день рождения, который, без сомнения, является личным новым годом, добавляющим единицу к числу прожитого. И ряд можно продолжить еврейским, китайским и прочими новыми годами, которые дезориентированное человечество ныне празднует от нечего делать. На всякий случай. Для заполнения внутренней пустоты или в видах культурного эксперимента. Но это никакие не «новые года», потому что весь жизненный хлам перетаскивается через границу календарных дат, и ничего по сути не меняется.
То ли дело Пасха! Пост опустошает, моет нутро, мытьем и катаньем (личной аскезой и скорбями) очищает сердечный хлев. Потом в Великую субботу и в Пасхальную ночь в мехи новые заливается вино новое. И человек меняется. Человек играет и поет, как «Богоотец пророк Давид пред сенным ковчегом». И есть реальный шанс начать жизнь заново. Только внутри Воскресения Христова и есть шанс начать жизнь заново. Остальное — подделки и имитации. Жалкие подделки и бессильные имитации. Змея меняет кожу регулярно. Трется об острые камни или лазит меж колючек, чтобы старая кожа сползла, как чулок, и явилась новая. «Будьте мудры, как змеи». В Пасхальных лучах меняйте старую кожу. Прощайтесь с грехами, обновляйте веру, заключайте заново с Богом Новый Завет в крови Его Сына, пролитой на Кресте, приносимой в Евхаристии. Новое лето благости. Новый цикл литургических чтений. Новый порыв не пропускать воскресных дней без молитвы и не сквернить пятницу забвением о Голгофе.
Златоуст в Пасхальном слове говорит: не стыдитесь убожества, не плачьте о грехах, не бойтесь смерти. Потому что явилось общее Царство, и прощение от гроба воссияло, и от смертного страха освободила нас Спасова смерть. Вот это новое! И если это не новое, то что тогда новое? Неужели очередная модель IPhone-а или автомобиля? Не смешите ни себя, ни меня, ни Ангелов Божиих. То, что мы называем «новым», вовсе не новое, а Пасха — Новая. Новый день, новый год, новая жизнь, подаренные просто так, ни за что, по единой Христовой милости. Только вынь из ушей наушники плеера и услышь: Вниди в радость Господа твоего!
Через Пасху понятно, что такое алтарь храма. Это благоуханный и пустой гроб, идеже лежало Тело Иисусово. А что такое сам храм? Это притвор Ангела, где бесплотный говорит женам: Что ищете живого между мертвыми? Он восстал.Понятно, кто такие мученики. Это люди, перед лицом муки не могущие отказаться от того, что познали — Христос жив и Он — Царь! Через Пасху понятно, почему так строго жили преподобные. Радость Пасхальную берегли. Боялись миллион по рублю разменять:цельную радость о едином на потребу — на ворох мелких наслаждений, убивающих чувство вечности. Вся Церковь понятна через Пасху, а без Пасхи не понятна вовсе. И множество людей ее не знают совсем, хотя и в детстве крещены родителями.
Внутрь густой тьмы смело врезался луч из иного мира. Это Пасха Христова. Огонь небесный упал на жертвенник. Теперь этот огонь предстоит весь год поддерживать. Для этого еженедельно воскресный день празднуется. Это малая Пасха в память о Великой и в поддержании огня от нее. Предлагаю начать жизнь заново. Потную и грязную одежду снять, вымыть тело водой и одеться в светлое. Лицо поднять к Небу, куда Христос восшел и откуда опять придет. Это в случае, если есть интерес к подлинно новому, а не к подделкам. Христос воскресе!
Как сохранить плоды поста? Ответы пастырей (4 мая 2016г. )
Завершился Великий пост — время воздержанной жизни и сугубого сосредоточения на духовном делании, наступила Пасха — и теперь можно расслабиться… Но стоит ли расслабляться и с головой окунаться в удовольствия, о которых мы постарались забыть в великопостные дни? Не сведет ли на нет это расслабление наши небольшие постные успехи? Как сохранить и впредь ту крохотную частичку благодати, которой мы сподобились в Великий пост? Свои советы дают пастыри.
Игумен Лука (Степанов):
— Крохотной благодать Великого поста никак не назову, поскольку нет такой части жизни — внешней и внутренней, — которая не претерпела бы за эти дни «светлой печали» доброго изменения. Молитва стала внимательней и теплее, участие в Таинствах благоговейней и чаще, чрево легче и воздержанней, порядки времяпровождения скромнее и чище, общение с ближними терпимей и доброжелательней. По тому же определенному форватеру плыть дальше по морю жизни не помешает и наличие скоромной пищи на наших столах.
Протоиерей Андрей Ткачев:
— Всегда после окончания поста лично моя душа просит у меня только одного, говоря: «Отец Андрей, не забывай среду и пятницу круглый год, не пропускай ни одного воскресенья без молитв».
Нам нужно ощутить вкус воздержания и пользу, проистекающую от него, для того чтобы потом весь год помнить предательство Иуды и пятничное Распятие Христа за грехи наши и среду и пятницу поститься всегда. В среду поститься и подавать милостыню для того, чтобы Иудой не быть, а в пятницу поститься и уксусом губы смачивать, помня о том, как Господь на Кресте в ответ на просьбу: «Жажду!» — получил уксус от римского воина.
Нужно поститься круглый год с памятью о Великом посте и о Христовых страданиях. А в воскресенье быть непременно в храме, потому что мы празднуем Пасху Господню 52 раза в году — ровно столько, сколько есть воскресений.
Вот если мы наберемся такого жара душевного, наберемся желания соблюсти это, желания жить в таком ритме, то, я думаю, мы не зря постились, не зря Пасху встречали. А если мы будем только раз в год Пасху праздновать, пренебрегать средами, пятницами, воскресными службами, то, мне кажется, что от Пасхи до Пасхи мы очень многое теряем, а потом как бы начинаем заново это в себе восстанавливать.
Хочется, чтобы мы, набравшись однажды радости, хранили ее и, набравшись однажды страха, хранили его. Нужно хранить в себе и страх, и радость — страх, который связан с Великой пятницей, и радость, которая связана со Светлым Воскресением. Всю жизнь. Пост нам был дан для того, чтобы однажды ощутить, однажды полюбить и всю жизнь хранить.
Протоиерей Павел Гумеров:
— Искушения обычно начинаются уже в середине Великого поста, но в конце Четыредесятницы они бывают особенно сильны: диавол хочет испортить нам результаты подвига постного, чтобы мы, попостившись, приобретя духовную пользу, испортили свой духовный труд. Про это нужно знать каждому постящемуся, чтобы быть начеку. И на Пасху искушения случаются: вроде праздник, пасхальная радость, а на душе тяжело, кошки скребут. Или с ближним с кем-то поссорился в этот момент пасхальной радости. Так диавол всячески хочет похитить плоды нашего поста.
Я думаю, тут нужно вооружиться примером Господа, ведь как раз в конце Его сорокодневного поста приступил к Нему сатана со всякими искушениями и соблазнами, но Он их отсек, отмел тут же. Все это описано в Евангелии, нам дана четкая «инструкция», как действовать.
Священник Валерий Духанин:
— Когда ты заранее знаешь, каких ожидать искушений, то можешь правильно к ним подготовиться. Зная, что после Пасхи ты встретишь много всякого утешения, постарайся не прилепляться к ним слишком. Пасха не в том, чтобы наесться скоромного и выпить вина, а в том, чтобы воскреснуть своей душой от грехов и быть со Христом.
Если после Великого поста мы скидываем с себя духовное делание, словно лишнее, ненужное бремя, то ничего хорошего из этого не выйдет. Когда душа перестает быть внимательной и трезвенной, то постепенно скатывается к прежним грехам и немощам. И потому важно помнить, что христианин — это воин, который стоит у порогов ума и сердца, производя строгий суд и отсекая всё чуждое. Если воин расслабился и напился, отложил в сторону все свои оружия по причине праздника, то враг легко поразит его.
Пасха нам дает послабление ради укрепления наших телесных сил. Мы возвращаемся к скоромной пище, к отдыху и, может быть, к каким-то естественным радостям. Праздничная трапеза должна выражать и душевное торжество, радость о Воскресшем Господе. Но воздержание необходимо и после поста, в смысле воздержания от греха, а для этого важно соблюдать осмотрительность в поступках и хранить свой внутренний мир от греховных мыслей и чувств.
Когда человек живет как попало в скоромные дни, а во время поста духовно утруждает себя, то год превращается в замкнутый круг — это топтание на месте с временными подъемами вверх и непременными спусками обратно вниз. В жизни христианина каждый церковный год должен стать временем нарабатывания нового духовного опыта, и важнейшим шагом является правильная встреча церковных праздников. Пасха — не праздник страстей, а праздник добродетелей. Из поста надо выйти с опытом приобретенных духовных навыков, а не с долгожданной мечтой сорваться на предметы прежних греховных влечений.
«Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение» (Мф. 26:41), — такой универсальный совет дает нам Сам Господь Иисус Христос. Как бы нам ни хотелось, но полностью расслабиться и отдохнуть христианин сможет только тогда, когда Господь возьмет его из тела и поместит в Рай. Земная жизнь — время бодрствования.
Священник Димитрий Шишкин:
— Вопрос о «сохранении крохотных частиц благодати», честно говоря, ставит меня в затруднение, потому что я, увы, надеюсь еще только принести покаяние и исправление беспечной жизни и, может быть, стяжать те самые капли. Увы… Но, думаю, и для тех, кто действительно «подвигом добрым потрудился» и приобрел драгоценный бисер, и для таких, как я, нерадивых и бестолковых, путь остается один — и впредь трудиться в воздержании и молитве. В воздержании теперь не от брашен, но от всего, что расслабляет ветхого человека. Потрудиться в молитве — внимательной, от сердца, с воздыханием о своих грехах, без лукавства и самооправдания. В посильном делании добра ради Христа. Другого пути нет. Господи, помоги!
Священник Игорь Сильченков:
— Благодать сохраняется в душе тогда, когда человек больше ее стяжевает — больше молится, исповедается, причащается. Меньше грешит, меньше разговаривает. Если в натопленной бане часто открывать дверь, то жар быстро улетучивается. Так и в душе человека. Если стяжал благодать, но при этом много и бесцельно говоришь, то душа опустошается, становится холодной, как баня с открытой дверью. В проповеди, произнесенной в 1945 году, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) сказал: «Многие подвижники совсем отказывались говорить и становились молчальниками. А преподобный авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно, говорить слова нечистые, три года носил под языком камешек и тем сдерживал его». Поэтому надо постараться поменьше разговаривать и, конечно, побольше смиряться пред Богом и ближними нашими. Ибо «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5.)
Священник Максим Горожанкин:
— К окончанию Поста, как правильно замечено, мы приходим с неким накопленным багажом: мы участвовали в богослужениях; часто читали Священное Писание, читали труды святых отцов; Святая Церковь нас поучала и Великим Покаянным каноном, и житием преподобной Марии Египетской; мы вспоминали преподобного Иоанна Лествичника и святителя Григория Паламу — и всё это остается в нашем сердце. И всё это мы можем сохранить, несмотря на то, что начинаем вкушать скоромную пищу. Нам ведь никто не может запретить так же интенсивно совершать свою духовную жизнь, как мы это делали во время поста. Тот импульс, который мы получили в Великий пост, мы можем нести и дальше — и это обязательно нужно делать. Святая Церковь нам показала, что может произойти с человеком в Великий пост, если он правильно совершался — не только воздерживаясь в пище, но и изменяя свой ум, изменяя свою жизнь, накапливая багаж и евангельской мудрости, и святоотеческой. Этот импульс и дальше должен быть сохранен, и вне поста должен определять нашу жизнь.
Подготовил послушник Никита (Попов)
«Друг друга тяготы носите» (9 мая 2016г.)
Признайтесь, бывало с вами такое: узнали о чьем-то промахе, оплошности или, не дай Бог, грехе — и помыслилось: «Этого следовало ожидать от него, а вот я бы…»? И даже если нет в подобных мыслях и тени злорадства, но лишь этакое снисходительное сострадание, все равно это недостойно христианина. Более того — грех.
Здравствуйте, дорогие братия и сестры. Сегодня мы поговорим с вами о некоторых грехах, которые свойственны человеку и которые могут нас не пустить в рай. Грехи — это те мешки, которыми мы навьючены, с которыми невозможно верблюду пройти сквозь иглиные уши. Значит, нужно развьючиться, снять с себя лишнюю тяжесть.
Грехи явные нападают слева, грехи тайные нападают справа. Явные — это воровство, блуд, гнев, ярость, убийство и т.д. Псалом 90-й говорит нам: «Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится». В толковании святителя Афанасия Великого и «Толковой Псалтири» Евфимия Зигабена говорится, что «страной» названа здесь левая сторона, где грех обнажен, наг, и он нападает на тебя в открытую, с поднятым забралом. Нагой грех мало кого соблазняет, да и от греха, одетого в лицемерные одежды, отвратиться не так уж трудно — он противен. «Тма одесную тебе» — это 10 тысяч: славянское слово «тма» означает это число. Тысяча слева и 10 тысяч справа.
Враги, нападающие справа, более многочисленные, и они нападают именно справа, то есть они одеваются в незаметные одежды, в камуфляж. Они одеваются в какую-то одежку, которая не позволяет нам распознать грех и назвать его по имени. Так что мы не должны извинять себя отсутствием в себе и в своей жизни каких-то грубых и отвратных страстей. Нужно «прошерстить» себя на предмет осуждения, зависти, обидчивости, злопамятства, гордости, желания того, что есть у ближнего, а у меня нет; на предмет обиды на Бога — за то, что я поставлен Богом на это место, а сам я считаю, что должен был выше подняться, и т.д. Этих грехов гораздо больше, это — «тьма», которая одесную тебе.
Несколько слов скажу и о том, что мы должны радоваться о покаянии человека и не радоваться о его падении, о его согрешении. Евангелие учит нас тому, что на Небесах бывает великая радость и об одном грешнике кающемся. Небо внимательно смотрит на землю и замечает на земле то, что ему, Небу, интересно. Построили мост, например, через реку или через море. Это великое вообще дело, между прочим, это непростая вещь, это торжество человеческого гения. Но Небо будет молчать в ответ на постройку моста, на перерезанную ленточку и побежавшие по мосту автомобили или поезда. Или, скажем, запустили новую линию метрополитена — хорошая вещь, людям легче будет добираться домой и на работу. Но Небо может молчать в ответ на эти человеческие достижения. Но вот где-то вдруг кто-то заплакал о грехах своих, преклонил колени, воззвал к Богу и сказал простые слова: «Прости меня, Боже! Милостив буди мне грешному. Господи, помилуй меня — мне стыдно, и страшно, и больно, и плохо. Прости меня и исцели — исцели душу мою, яко согреших Тебе!» Это не покажут по телевизору, об этом не напишут в газетах, это вообще не будет инфоповодом, это пройдет мимо общественного сознания. Но в это время весь ангельский мир содрогнется радостью от того, что один человек на земле начал каяться, — ангельский мир радуется об одном-единственном грешнике кающемся. Это заметно ангельскому миру, и это ему небезынтересно — более того, это составляет главный предмет интереса ангелов. Точно так же должны поступать и мы с вами, дорогие братия и сестры.
Трудно это делать — молиться за врагов, благословлять проклинающих, творить добро творящим нам напасти. Очень трудное это дело. Но, как пишет преподобный Силуан Афонский, именно это и есть первый и последний критерий принадлежности к христианской Церкви. Преподобный Силуан говорил, что христианин — не тот, кто соблюдает посты, и не тот, кто в воскресенье ходит в церковь, хотя это чрезвычайно важно и без этого нельзя быть нормальным человеком в церковном отношении. Но признак, критерий того, имеешь ли ты Дух Божий или не имеешь, следующий: молишься ли ты за врагов, состраждешь ли ты падению человеческому, не радуешься ли ты беде, приключившейся с тем, кого ты не любишь, — вот это проверка нашего сердца.
На суде этой проверки мы должны стоять, время от времени проверяя свое грешное нутро и признаваясь перед Богом в том, что мы не имеем настоящей любви, но полны злопамятства, злорадства, желания зла и желания видеть посрамленным того, кто нам не очень приятен. Это признак того, что Духа Божия с нами нет в полном смысле, в котором Он должен обитать в человеке. Мы просим Его: «Прииди и вселися в ны», — а Он не вселяется. А почему? А потому, что ты полон злопамятства, обиды, гордости, разного суемудрия, — как Ему вселиться в тебя? Как может Дух Божий вселиться в жилище занятое, которое не оставлено злыми жильцами и которое, по сути, является вертепом какого-то беззакония, разврата и безобразия?
Итак, дорогие христиане, Послание к Галатам говорит нам о том, что, «аще и впадет человек в некое прегрешение, вы духовнии исправляйте таковаго духом кротости: блюдый себе, да не и ты искушен будеши. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов» (Гал. 6:1-2). То есть если впадет человек в некое прегрешение, нужно к этому отнестись спокойно, по крайней мере. Лучше всего — с состраданием. Но без радости и без «ага! вот я всегда говорил, что он согрешит непременно, так ему и надо, Господь шельму метит» и т.д. — этого не надо говорить.
Нужно блюсти себя, «да не и ты искушен будеши», потому что народная мудрость точно говорит: «В чем осудишь, в том и побудешь». Осудишь толстых — растолстеешь, осудишь жадных — сам заболеешь жадностью, осудишь блудящих — сам в блуд впадешь, осудишь потерявших веру — сам веру потеряешь. Не суди никого до времени, пока Господь не придет и не осветит находящихся во тьме, — имей сострадание к человеку, блюди себя, «да не и ты искушен будеши».
Ну, и «друг друга тяготы носите» — то есть нужно подставлять свои плечи под крест, который лежит на плечах ближнего. Это признак христианства. Есть несколько признаков принадлежности к Церкви: молитва за врагов, распятие плоти «со страстьми и похотьми» (в том же Послании апостол Павел пишет: «иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми»). Попытка, старание распять себя греху, чтобы не царствовал грех в мертвенной плоти нашей, — это признак принадлежности к Телу Христову. И — отсутствие радости о чужом грехе.
Часто бывает так, что человек пытается возвыситься на фоне чужого падения: «Они, вот, внизу, а я наверху; они грязные, а я — в белом; они — этакие, а я — такой». Это очень гнусная черта характера — возвыситься на фоне чужого греха. Надо себя сравнивать не с согрешившим человеком, а с безгрешным Господом и на фоне безгрешного Господа нужно окаивать себя, себя смирять, свои грехи знать — как преподобный Ефрем Сирин пишет: «Дай мне видеть свои прегрешения и не осуждать брата моего». То есть не лезть в чужую душу, не усваивать себе функцию судьи. У нас есть один Судия, о Котором в одной монашеской истории рассказывается так. Говорили некоему монаху о каком-то человеке, и он вздохнул и спрашивает: «А как этот брат живет?» — «Да плохо живет: как жил, так и живет, не исправляется». — «Ох, худо!» И был восхищен он умом пред стопы Христовы, и Христос сказал ангелам: «Выгоните его: до Моего Суда он произнес суд». То есть он дерзает судить Моих рабов до того, как Я буду судить их. И много скитался этот осудивший человек по пустыне, хлеба не едя и в кров не заходя, палимый солнцем, плача. Скитался до тех пор, пока не явился ему Христос, возвращая ему благодать монашескую и обещая Свое покровительство.
Нельзя судить человека, нельзя радоваться его падению. Согрешил человек — мало ли: сегодня он, завтра я. Каждый человек живет под страхом согрешить любым грехом до самой смерти. Блудная похоть, например, может зажечься в человеке, который готов перейти уже одной ногой в иной мир. Старик немощный, уже забывший, что это и как это, может вдруг получить силу — «обновится яко орля юность твоя», только в нехорошем смысле. И он может стать отцом на старости лет, одним глазом глядя в могилу. Бывает такое. Не надо судить. «В чем кого осудишь — в том потом и побудешь».
Поэтому будем наблюдать за собой. Явные грехи слишком отвратны, чтобы нам критиковать их. Всем понятно, что воровство, лень, неряшество, нечистоплотность духовная, телесная, блуд, разврат, обжорство — противные вещи: человеку неприятно рядом находиться. А вот тайные вещи: уверенность в своей святости, злорадство о чужих грехах, желание зла ближнему, тонкая тихая радость о чужом грехопадении — это такие бесовские вещи, которые проникают в душу очень удобно.
Будем наблюдать за собой, дорогие братия и сестры, потому что врагов справа в десять раз больше, чем врагов слева. «Тма одесную тебе», и если ты с Богом, то «к тебе она не приближется».
Итак, «друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов». С радующимися радуйтесь, с плачущими плачьте (ср.: Рим. 12:15) — проще не скажешь и глубже тоже не скажешь. В этом и заключается человеколюбие.
«У каждого из нас есть своя Галилея» (13 мая 2016г.)
О. Андрей Ткачёв: — Главное, что нас интересует — что Христос действительно воскрес. Его гроб пустой, в гробу Его нет. «Что ищете живого с мертвыми?» — вспомните, как Он говорил вам, когда ещё был в Галилее. Там, в Галилее, Его и увидите. Нам нужно войти в Галилею, в ту нашу Галилею. Как митрополит Антоний Сурожский говорил: «У каждого из нас есть своя Галилея». Это те места, времена и события, которые связаны с первым узнаванием Христа как Господа. Христос ведь провел большую часть времени в Галилее, с учениками. Он должен был умереть в Иерусалиме, Он там и умер. Но приходил в Иерусалим редко. А большую часть прожил в Галилее и там собирал учеников, там было умножение хлебов, изгнание бесов из людей. Там было хождение по водам, Нагорная проповедь. Там было всё, в Галилее. Галилея — это место где мы впервые увидели Христа. Для вас самих ваша личная Галилея — это те дни, часы, события, люди, благодаря которым, через которых вы увидали Христа. В Галилею идете в пасхальные дни, вспоминаете, когда вы узнали о Христе впервые. Тот, кто впервые вас взял за руку, повел в храм — это самый дорогой вам человек в жизни. Тот, кто дал вам самую лучшую книжку в руки, и вы открыли её — и с первых строчек вас захватило, вы задохнулись и не могли выдохнуть. Вот этот важный, и тот писатель, который книжку написал, и кто дал вам эту книжку — тоже важные люди. Кто вас первый раз исповедовал, причащал или куда в паломничество поехали. В общем, вспоминайте свою жизнь, это ваша Галилея, т.е. нет Его здесь, в гробу Его нет. Гроб Христов пуст. Встречайте Его в Галилее, т.е. там, где вы Его однажды увидели живым. Теперь увидите Его ещё раз живым, только уже воскресшим, т.е. умершим и снова живым. Таким образом, первый урок пасхальных дней — это призыв к тому, чтобы вспомнить свою жизнь до обращения. Чтобы отмотать пленку и понять, кто помог, кто подсказал, кто взял за руку, кто помолился, кто не оттолкнул, кто вразумил. Это очень важные люди, это ваши бесценные помощники, т.е. вы вечные должники тех, кто вам помог когда — то давно прийти ко Христу. И сегодня можно вернуться в эту святую Галилею и вспомнить о тех, кто вас научил веровать. Кроме этого, очень важно говорить о том, что Христос ведь живой вовеки уже сегодня. Уже мы живем в пасхальный период, в этот великий седьмой день. И нам мало одной Пасхи, нам нужно много Пасок. Нам нужно много пасхальных праздников, чтобы мы не забыли, что Христос живой. И для того, чтобы мы не забыли об этом, у нас есть воскресный день. Воскресный день — это самый древний праздник Церкви. Не было ещё ни Успения, Преображения, Покрова Божьей Матери, праздника Петра и Павла, праздника Николая Чудотворца — ничего ещё не было, а воскресенье уже было. Это самый древний праздник Церкви. Нужно праздновать самый древний праздник Церкви. Нужно в воскресенье быть в храме. Почему? А потому, что воскресенье — это маленькая Пасха. Воскресенья в году всего 52 и ровно столько, 52 раза в году Церковь празднует воскресенье Христово. Если бы только один раз в год праздновали Пасху, мы бы забыли за год, что Христос воскрес. Мы бы просто про Него забыли. Мы бы помнили про Николая — Чудотворца, про Серафима Саровского, мы бы помнили про святых. А про Христа, что Он воскрес, мы бы забыли. Чтобы мы не забыли, что Он воскрес, и что все остальные святы Его святостью. И Чудотворец Николай, и Святой Серафим, и Блаженная Ксения, и Блаженная Матрона, и Святой Иоанн Кронштадтский, и Преподобная Мария Египетская — все они святы только потому, что Христос воскрес, грехи прощены, благодать открылась, и человеку дано приобщиться к таинству будущего века. Чтоб мы не забыли об этом, нам нужна ежевоскресная, еженедельная пасхальная служба, что, собственно, и совершается. Мы каждое воскресенье совершаем пасхальную службу пасхальным чином, маленьким, но пасхальным. Мы поем: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу». Мы читаем одно из воскресных Евангелий, их всего 11- Матфея, Марка, Луки, Иоанна. У Матфея одно, у Марка два, у Луки три и пять у Иоанна. Мы читаем эти 11 Евангелий постоянно, каждое воскресенье. Мы можем, в принципе — никакого греха в этом не вижу — встречать друг друга словами «Христос Воскресе» каждое воскресенье. Почему нет? А чего плохого? Кто запретил? Христос же воскрес, да? «Христос воскресе! Воистину воскресе!», вот тебе и всё. Значит, в воскресенье можно встречаться пасхальным приветствием, даже когда закончится Пятидесятница. Вот сейчас до Вознесения доживем, дай Бог, проводим Христа, возносящего на небо. Потом 10 дней подождем до сошествия Духа святого — и вроде бы, всё. Раз — и всё потухло, и начинается опять будничная жизнь. Да ничего подобного, никакой будничной жизни не начинается! Мы продолжаем праздновать Пасху. Каждое воскресенье мы празднуем Пасху: «Христос воскресе! Воистину воскресе!». А что это? а вот мы читаем воскресное Евангелие, мы поем: «Воскресение Христово видевше», так чего уж? Это ж Пасха? Пасха. Господня Пасха. Воскресения день, просветимся, людие. Каждое воскресенье — это маленькая Пасха. И если бы меня спросили, что нужно, чтобы наш народ был по — настоящему христианским — я бы ночью проснулся и сказал: «Нужно, чтобы все крещеные люди в воскресенье всегда были в храме». Каждое воскресенье в храме, все. Чтобы потихонечку выучили службу, полюбили, узнали, пели, читали. И чтобы служба у них отзывалась, резонировала в душах, как святое эхо. Чтобы каждый раз в воскресенье они обновляли в своей душе пасхальную благодать. Так было в истории старого Израиля Ветхого Завета. На первую жертву, которую принесли Богу Аарон и его помощники, сошел небесный огонь, т.е. нечеловеческий огонь. Не тот, для которого нужно было тесать огниво, высекать искры на сухую траву или ещё на какой-нибудь сушняк, чтобы потом это всё раздувать. Прикиньте, как трудно добывать огонь людям, у которых нет спичек и газа, нет жидкостей для быстрого воспламенения. Ничего нет. Они собирают сушняк, траву, хворостину, потом тешут камень об камень, пока какой-нибудь камушек отколется и зажжет. Начнет тлеть трава, раздувают его. Не такой огонь вносили в храм Божий люди, когда приносили Богу жертву. Огонь был небесного происхождения. Я про благодатный огонь смотрел фильм на НТВ, смотрел внимательно. Весь фильм просмотрел. И там еврейский раввин высмеивал благодатный огонь. Что они там, понимаешь, выдумывают, какой-то огонь сошел? Там берет интервью наш журналист. А я слушаю и думаю: подожди, паразит такой. Ты же знаешь из святой Торы, из святого Писания, что на жертву Моисея сходил небесный огонь, т.е. реальный огонь, с реального неба. Что ты сомневаешься? Он говорил: это невозможно, потому что невозможно. Такого не бывает — какой-то огонь с какого-то неба. Подожди, а вот открываем святое Писание, книгу Чисел, как сходил огонь на ваши жертвы? Сходил с неба огонь? Сходил. Мало того, что он сходил, он сходил так, что Господь сказал: «Он однажды сошел, а теперь поддерживайте его». Теперь нужно, чтобы левиты убирали пепел с Алтаря, подносили свежие дрова, что — то уносили, т.е. там был процесс как в доменной печи, там постоянно горит огонь — он не тухнет. Потухнет — перестанет функционировать. Возле него постоянно работают люди — утренняя смена, вечерняя, ночная. И точно также на Алтаре Господнем горел огонь, сошедший с неба. И возле сошедшего с неба огня постоянно работали левиты и священники. Вы это читали? Конечно, читали. Как можно представить себе раввина, который не читал священное Писание? Такого не бывает, они по 10 часов в сутки читают священное Писание, они не расстаются с ним. Читал? Читал. Веришь? Конечно, верю. В чём дело? Почему у вас могло сойти, а у нас не может? Ведь вы же нам передали всю благодать, ведь вы иже её потеряли. А мы ж её забрали. Ведь ваша благодать к нам перешла. Ведь вы отверглись от Праведника, Которого распяли. А мы Его полюбили. Ведь вы убили Невинного, а мы Ему поклоняемся. Ведь вы не поклоняетесь Ему, и знать Его не хотите, и даже имя Его не произносите. А мы — то Его знаем. Как Его зовут, знаем. Как Его Маму зовут, знаем. Поклоняемся Ему и Маме Его, всем ученикам Его приносим молитвы. Почему у вас могло быть, а у нас не может быть? Что абсурдного в этом? Поглядите на НТВ, там целый фильм есть про благодатный огонь и про еврейские сомнения. Нет никаких сомнений, огонь с неба сходит регулярно. Сходил на жертвы отцов: на жертвы Авеля, Самуила, Аарона. Всё это было, всё это есть, до сегодняшнего дня происходит в нашей Церкви. Подтверждает нам правду и святость нашей веры, что Христос действительно воскрес из мертвых. Его в гробу нет, Он живой. Его оклеветали, избили, измучили, оплевали. Его избили и убили. А Он живой. И мы должны ежевоскресно подтверждать веру Христа воскресшего присутствием на Божественной литургии. Я вообще не знаю, как можно быть христианином, не появляясь в храме каждое воскресенье. Я не понимаю, что это за христианство, чтобы я жил неделю за неделей и в храм Божий не ходил по воскресеньям. Ладно, понедельник, среда, четверг, вторник, пятница, понятно. Поехал в командировку, пошел на работу, устал, выспаться хотел, замучили житейские проблемы, но в воскресенье? Как можно быть христианином не ходя в воскресенье храм? Невозможно быть христианином не ходя в воскресенье в храм. Однажды сошел с небес святой огонь. Будьте любезны поддерживать его 52 раза в воскресенье в течение года. Подкладывайте дровишки, уносите пепел, очищайте Алтарь и поддерживайте огонь на Алтаре, чтобы он не погасал. Он не имеет право погаснуть. Я думаю, что наша революция кровавая, сатанинская революция, которая произошла в пределах нашего благословенного Отечества, имеет в корнях своих главную причину, что люди перестали очищать Алтарь своей христианской верой, дрова не подкладывали, пепел не уносили, молиться перестали, воскресенье оплевали, Христа забыли. И тогда пришли — кто хочешь, придет, козлорогие на плечи сядут. Кто хочет — придет, и сегодня такая жизнь. Если мы молиться не будем — придет, кто хочешь. Мусульмане придут радикальные, атеисты припрутся с разных сторон. Кто хочешь, придет, если ты молиться не будешь. Придут и помыкать будут тобой, и будешь рикшей у кого хочешь. Потому что молитва есть, и жизнь есть. Молитвы нет, и жизни нет. Есть Христос? Есть. Воскрес Христос? Воскрес. Почему ты Ему не поклонишься, не хвалишь, не надеешься, слова Его не читаешь? Почему ты не приходишь в храм, чтобы прославить Его святое имя? Каждое воскресенье, здесь корень нашей жизни. Поэтому пасхальные праздники должны заставить нас вспомнить о простейших и необходимейших вещах. А именно, о том, что нужно в храме быть каждое воскресенье всякому крещеному человеку. Когда вы будет спорить о вере — а вы, пожалуйста, спорьте о вере. Потому что иногда бывает, кто-то говорит: у меня в родне, в окружении все неверующие. Мне можно с ними разговаривать о вере? Ему в ответ: да ладно не спорь с ними, без толку все равно. Иногда так, а иногда не так. Говорят: а ну — ка поспорьте с ними, поругайтесь с ними. Иногда нужно поругаться за веру. Почему бы и нет, что нам молчать всю жизнь? Мы что, нанялись молчать всю жизнь о Христе? А давайте про Христа поговорим. О смысле жизни поговорим, о том, что с нами будет, о наших гнилых костях, о полной перспективе отсутствия, если мы во Христа не веруем. На что ты надеешься, человек? Ты, вообще, куда идешь, на что надеешься? Ты же вечно жить не будешь, ты же сам знаешь об этом. А на что надеешься? Надо спорить иногда, даже ругаться иногда за Христа. Христос воскрес. Например, я прихожу домой, у меня такого дома нет, слава Богу. Дома, например, 5-6 человек. Из них 2 верующих, 1 неверующий вообще, а 2 ни туда, ни сюда. Я говорю: Христос воскрес, верующий говорит: Воистину Воскресе, неверующий — заткнись. А те, которые ни туда, ни сюда, говорят: давайте, не будем сориться. Ну, и что мне с ними делать? Можно, конечно, промолчать, тоже правильно будет. А можно и поругаться. За Христа можно ругаться. Чего вы молчите? Ладно, с неверующим говорить не о чем. А вы, которые ни туда, ни сюда, вы что шепчете? Веруешь ты или не веруешь? Христос Воскресе, отвечай мне, пожалуйста. Если ты неверующий — я не знаю, где набраться терпения к тем, которые никакие. Меня вообще не волнуют злодеи, враги Церкви, они не страшны. Враги Церкви — они открытые, хоть сегодня тебя рогами забодают, их видно за километр. А те, которые никакие, отвечай мне: Христос Воскресе, говори: Воистину Воскресе — всё, давай поцелуемся. А чего ты молчишь? Те, которые молчат — это самые опасные люди. Те, которые в ответ на простые слова: Христос Воскресе, молчат. Друзья мои, нас, верующих, миллионы. Наши храмы реально пустуют от отсутствия в них этих миллионов верующих людей. Храмов огромное количество. Любого попа возьмите, в селе служащего. Вот село, деревня, вот храм и там живет, например, минус дачники, 300 душ. Все крещеные. Помрет кто-нибудь — точно будут хоронить, на похороны придут. А в воскресенье в храме нет, почему? Вопрос: вы крещеные? Да. Помрете — будем хоронить? Будем. Почему вас нет в воскресенье в храме? Отвечайте мне. Молчат, не знают. Что вас держит? Поп плохой? Патриарх нехороший? Что в Евангелии непонятно? Что вас держит вообще? Допустим, священник служит, в любую деревню приезжай. В деревне живет 500 людей, в воскресенье на службе 5 человек. А где ещё 495 человек? Где они? Это что такое, вообще? До каких пор мы будем терпеть отсутствие в Храме крещеных людей? А зачем, мы их крестим в таком случае? А зачем мы крестим людей, которые никогда не ходят на Божью молитву? Зачем мы венчаем людей, которые разводятся через год своей жизни? Пришли, подали заявление, расписались, венчаться идут. Через год приходят развенчиваться. Зачем мы венчаем никому не нужную зелень и сырость? Они не могут жить вместе, они не умеют жить вместе, работать не умеют, терпеть не умеют, молчать не умеют, ничего не умеют. Зачем мы крестим людей, которые не молятся? Зачем мы венчаем тех, кто разводится? Это что ещё такое? Мы что, серьезно договорились, тайный сговор сделали, чтоб нас сгноили всех, со свету сжили другие религии, в том числе Ислам? Сегодня я читал статистику, половина мусульман считают, что в их жизни главную роль играет Бог. Православные христиане — четверть, 25% по статистике. Это что такое? Это что за христианство, извиняюсь, когда люди считают, что Бог у них не главный, главный «Я». Таланты, связи, деньги и всё остальное, а потом уж там и Господь. Понимаете. Мы что, договорились тайный заговор составить, чтобы нас сжили со свету, выгнали нас вон, больше выгонять некуда? Велика земля, а отступать некуда. Одна Россия осталась, больше бежать некуда. Поэтому воскресенье Христово видевше, поклонимся Господу святому Иисусу. И пожалуйста, всем скажите, раз ты христианин — в воскресенье, милый человек, будь добр, в храм приди, поклонись Богу живому. Не бойтесь проповедовать Иисуса. Иисуса нужно проповедовать. Кто только будет Его проповедовать? Отец Димитрий Смирнов один на весь мир. Или святейший Патриарх Кирилл? А вы проповедуйте Воскресшего из мертвых. Всякий крещеный человек обязан по совести, не по страху, не по закону, не по опасению уголовного преследования, а по совести, по обрезанному сердцу в воскресенье быть в храме. Почему ты не ходишь в храм, если крещеный? Вот, любого спроси. Поссоришься с ним — поссорься. Почему за Христа не поссориться? За Христа и поссориться хорошо. Без Христа помириться плохо, как Ирод с Пилатом помирились, когда Христа под стражу взяли. Ирод и Пилат были врагами, а когда Христа начали бить, мучить, издеваться над Ним, надевать на голову колючки и бить по голове палкой — Ирод и Пилат помирились. Потому что злодеи мирятся, когда про Христа молчат. А когда про Христа говорят — можно и поссориться. Я, конечно, провокативно говорю эти вещи, может быть, они кому- то не понравятся. Я не обязан всем нравиться, я же не пять тысяч рублей, чтобы всем нравиться. Но я уверен в том, что нужно быть чуть-чуть энергичней. Причем не одному человеку на всю дивизию, и не двум, и не трем, а как можно большему числу людей. Потому что мы не можем, мы, священники, епископы, охватить своими делами, словами эту всю массу крещеного люда. Нам нужны катехизаторы, благовестники, помощники, редактора, журналисты, люди, которые пишут, издают, проповедуют, помогают нам. Мы без них не можем, нас слишком мало. Вас много, а нас мало. Так давайте проповедовать Христа. А что, собственно, проповедовать? Что Он воскрес, живой. Что Его убили, а Он жив. Его убили, чтобы Он замолк. А Он живет и проповедует. Его убили и спрятали. А Он нашелся, и никуда Его не спрячешь, и не поймаешь Его больше, потому что Он на небе, одесную Отца. Он Церковь создал, и две тысячи лет живет Церковь. Попы всегда были такие — сякие, разных грехов хватает у людей. Сребролюбие, чванство, гордость, жадность — а Церковь живет, она существует и Христа проповедует. И никуда ты её не денешь, и рот не закроешь, она проповедует. Об этом нужно говорить. И каждый крещеный человек должен быть 52 раза в году в Церкви как минимум каждое воскресенье. Об этом тоже нужно говорить. Сегодняшний воскресный день, а сейчас воскресные дни, Светлая пятница, переходящая в Светлую субботу. Я, пользуясь случаем, говорю о том, что, пожалуйста, приложите руку к этому. Пусть мама скажет детям: дети, идите в Церковь. Пусть муж скажет жене: милая, иди в храм. Пусть жена скажет мужу: дорогой, иди в храм. Пусть друг другу скажет: брат, я люблю тебя, иди в храм. Скажите людям своим, чтобы они в храм шли, чтобы в воскресенье все были в Церкви. Потому что нельзя не молиться крещеным людям.
Телефонный звонок: — Дорогой батюшка, от всех нас вам земной поклон. Христос Воскресе!
Телефонный звонок: — Христос Воскресе! Отец Андрей, я тоже вам очень благодарна. И вы не представляете даже, как вы по теме сегодня предварили прием наших звонков. Дело в том, что я — казачка по рождению. Вы как-то говорили, что если что и нападет на Россию, так уж ИГИЛ не так страшен, как неоязычники. Принимает неоязычество страшные формы, и, что самое страшное — этим страдают именно крещеные люди. Говорю от имени знающего человека, потому что у меня подворье деда казака, мельника было, он умер. В общем, там своя история с казаками, и красные и белые были. Но наша родовая икона, сейчас в газетах написали, что род наш был 200 лет назад один из первых, кто поселился там, когда Марк Родионов создавал эту станицу. И я, в память о том, что икона родовая, её спасла, привезла. Она была поругана. Выколоты глазки, Господи помилуй, шея разрезана, написана всякая брехня. И мне даже батюшка не дал реставрировать ее, сказал: «Сколько приняла!», сказал, что она благодатная. Она у меня стоит, она у меня выложена, к ней народ выстраивается. И племенник мой крещеный, окрестил детей, я думаю, что он достойный будет человек, которому можно ее передать. И я старалась, как могла, помогала. И вижу, как он пашет, золотые руки, всё восстанавливал. 10 дней назад я ездила в Старочеркасск, к иеросхимонаху Виталию. Спрашивала, у него можно поминать того несчастного, который с этой иконой сделал, который в муках полтора года умирал, и никакие призывы покаяться не действовали. Выводов не сделал. Значит, икона — это был один стресс, шок. На Вербное я привезла веточки из ростовского кафедрального собора. На колени пала, там у нас бабушка лежит в саду похороненная, и мельница была. Я всё помню, что мама
рассказывала. Но корни мои там, я их чувствую. Я воцерковлена, я все время зову моих родных. Храм восстановили. Короче говоря, этот деятель заявляет мне таким тоном: а что вы православные делаете, почему такая ситуация в стране? Я сначала даже не поняла. Потом мама его говорила о книге «Ратибор». И вдруг догадалась, что он ушел в неоязычники, а с другой стороны — в Новочеркасске военным является. И они ушли из православия. И вот вы говорите: надо им врезать, я врезала, как могла. Он эти веточки мои назвал веником. Говорит: «Я сейчас в машину брошу этот веник, потому что маме хотел завезти». Я не дала над этим издеваться, я сказала ему всё, что думала. Я врезала, и буду врезать.
О. Андрей Ткачёв: — Молодец!
Телефонный звонок: — Одна зашла, трое зашли, все с накрашенными красным губами, я сказала, что нельзя ходить в храм в таком виде. А все сидят, молчат. Я говорю: но вы же на вечеринку пришли! Нельзя их пропускать, нужно что-то делать. Скажите, что вы думаете о неоязычестве, я вас прошу.
О. Андрей Ткачёв: — Я думаю, что неоязычество нужно разделить с накрашенными губами однозначно. Если девица зашла с накрашенными губами — не трогайте её. Пусть человек зайдет в храм, и пусть его коснётся благодать Божия. А неоязычество — это, конечно, опасность, это реванш сатаны над тем, что сделал князь Владимир на Руси в конце Х века. Владимир Русь крестил, а лукавый ему этого не простил. И сегодня есть реальные попытки со стороны наших злейших друзей из-за океана, которые готовят предпосылки, чтобы воскресить на Руси язычество. Там есть три опасных вещи. Это любовь к природе — в язычество утекают всякие природолюбцы, у которых экологическое мышление. Потом антисемиты, т.е. антижидовствующие — это все, те которые на евреев поливают грязь с утра до вечера, они тоже рискуют попасть в зону риска, в антисемитизм, в язычество. Значит экологическое движение, антисемитизм и еще патриотизм. Типа: наши боги, наша Русь, всё наше. Вот тебе патриотизм, антисемитизм, экологизм. Вот тебе такие основания язычества. Мол, всё ваше христианство, Господь ваш — все еврейское. Это страшная опасность для всей нашей земли и для всего нашего народа. Потому что это лжеистина, это хула на истину, и это кровавая хула. Потому что язычники это вам не баптисты, извините, они кровушки хотят. С баптистом можно про веру спорить, Писание читать. А с язычником — пардоньте, язычник кровушки хочет, он с топориком бегать желает. Поэтому это всё очень опасно. Страна Пиндосия это всё придумала для нас — а наши болваны всё это некритично впитывают. Мы имеем со всем этим проблемы. Поэтому надо бороться. Против ложной веры надо бороться верой истинной, против слова лживого нужно бороться словом истины. Слово «истина» — это единственное оружие в данном вопросе. Так что те, кто сильные антисемиты, сильные любители природы и сильные патриоты — имейте в виду, что если в этом не будет христианства, то вам угрожает уклон в язычество. Только этого наш рогатый враг и ждет. Без христианства ни любовь к природе, ни к родине, никакие другие вдохновляющие призывы не могут быть спасительными. Это всё будет вредоносное и гнилое. Только христианство как важнейший компонент освящает всё остальное. Будьте внимательны.
Телефонный звонок: — Здравствуйте. Меня зовут Александр. У меня есть такое жизнерадостное четверостишье, я его давно прочел, но не могу понять толком: «Жизнь есть небес мгновенный дар; Устрой ее себе к покою и с чистою твоей душою благословляй судьбы удар». Как это понять? Вроде жизнерадостно, все хорошо, а мне что — то непонятно.
О. Андрей Ткачёв: — Благословляете удары судьбы, ну а как без ударов судьбы? От них никуда не денешься. Это большое мужество, конечно, благословлять удары судьбы. От ударов хочется бежать, что их благословлять? А тут благословлять, чтоб был удар. Это правильные слова, это слова христианского мыслителя. А то, знаете, мелкие удары примешь, ноготь защемишь в дверях — это ерунда, говорит, слава тебе Господи, ноготь защемил. А вот когда, например, ребенок заболеет — тут уже тяжелее. А тоже нужно говорить: слава Тебе, Господи, Твоя воля, Твоя мудрость, я в Тебя верую, Ты правишь миром. Заболело дитё — Господи, дай ему здоровье, дай терпение. Благословен еси Господи, научи меня оправданиям твоим. Например, сам ты заболел, и уже на тебя могила дышит. А здесь как говорят? Благословен еси Господи, умирать придется. А все равно я буду благословлять, и умирать буду, и благословлять Тебя буду. Вот, благословляй судьбы удар. Это, конечно, великая вещь благословлять Господа на всякое время. Что скажешь, только нужно учиться, что мне, что вам, что тому покойному поэту. Всем нам нужно этому учиться. Вот когда будем умирать, мы же тоже должны будем сказать: «Господи, благословен Ты, и праведен Ты, и Ты прав. Мы не правы, а Ты прав. И всё правильно Ты сделал. И хороший Ты, и слава Тебе. Прости меня, забирай мою душу». Что — то такое нужно сказать Богу, понимаете. А так вот верил — верил, например, потом смерть пришла — и начал психовать. Вот, не хочу, не буду, почему мне, почему сейчас, я не готов и т.д. И что? Вроде бы верил, молился. А цена твоих молитв какова? Поэтому благословляй судьбы удар, я согласен с этим поэтом, он правильно говорит «Имей покой в душе и принимай небесный дар, благословляй судьбы удар». Если двинет тебя Господь слева, подставь Ему правую щеку и скажи: слава тебе, Господи! Ну, а что делать? Так надо делать, а куда денешься?
Телефонный звонок: — Христос Воскресе, батюшка. Я вот хотела привести из газеты «Крестовский мост» слова нашего русского на Афоне архимандрита Иеремии. Когда приехал на Афон архиепископ Запорожский и Мелитопольский, он сказал: паломники из Украины часто спрашивают нас, за что нам это, и когда наступит мир на Украине? Афонский старец на это ответил: «Равнодушное отношение к вере, клевета на Церковь, уклонение некоторых в раскол, поклонение благополучию, деньгам и развлечениям — вот причины нестроений на Украине, которые попустил совершиться Бог». Спаси Господи.
О. Андрей Ткачёв: — Проблемы, которые высказаны — внимание всем! Поклонение деньгам и комфорту, хула на Церковь или согласие с хулой на Церковь, формализм в отношении к вере, т.е. формальная вера. Совершенно верно, я полностью согласен, с тем, что именно эта питательная среда, этот бульон рождает драконов. Формализм в вере, поклонение комфорту, любовь к деньгам, согласие с хулой на Церковь — вот что мы видим вообще, на Украине это цветет буйным цветом. И Росси тоже таких людей миллионы: формалисты, молчаливые согласители с хулой на Христа и Церковь, сребролюбцы, любители комфорта, т.е. Бог у них не Христос, а комфорт — что едим, что пьем, во что оденемся. Абсолютно верные слова, слова духоносного человека. Я слышу в этих словах голос Духа святаго. Это правда. Соответственно, раз диагноз поставлен, значит, есть болезнь. Можно лечить болезнь. За Церковь нужно бороться, к вере нужно формально не относиться, нужно горячо, искренне к ней относиться. Не позволять ругать, хулить Христа и Церковь. Можете со всеми мириться, целуйте всех, куда хотите, но когда при вас Церковь и Христа хулят — вступайте в спор и воюйте, с кем хотите. Хоть с родным мужем, хоть с женой, хоть с мамой, хоть с тещей, с кем хотите. За Церковь надо воевать. Нельзя, чтобы имя Христово, Христа поносили, как собака в зубах тряпку. Формализма в вере не должно быть. Я верую, что Господь свят, что ты при мне моего Господа поносишь? За это и подраться можно, извиняюсь. Драться вас не зову, но ругаться зову. Спорьте, защищайте и не поклоняйтесь комфорту, поменьше комфорта. Пешком по лестнице без лифта, холодный душ вместо горячего, сухари вместо котлет и т.д. Деньги — это не Бог. Большинство людей считают, что деньги — это Бог. Втайне от сердца они так считают. Они так языком так не говорят, конечно. Но в сердце у них, в злодейском сердце, прелюбодейном сердце они считают, что деньги — это Бог. Деньги — не Бог, Бог — это Христос. А деньги — это просто деньги. Они Богом быть не должны, и не могут, и не будут, и не имейте их за таковые. Деньги — это просто инструмент, это рычаг, отнюдь не весь механизм. Всё, что вы сказали, что я запомнил — поклонение комфорту, деньги, хула на Церковь и холодное отношение к вере, такое обрядоверие. Вот тебе и бомба на голову, вот и бомбят тебя с утра до вечера. За что? Вот за это всё. А эти, которые бомбят, они что, лучше? Нет, не лучше. А почему их не бомбят? Их пока не бомбят. Завтра их будут бомбить. Бомбить будут всех, кто относится к Богу, как к Чарли Чаплину, кто не хочет молиться, кто верит в золотого тельца. Чтобы этого не было — покаяние, молитва, вера, милостыня. А иначе — всем конец. И по ту сторону границы, и по эту, и на север и на юг, на запад и восток. Рано или поздно нас всех Господь за шиворот возьмёт так, что будет мало места всем. Поэтому деньги — не Бог. Деньгами нужно делиться, в Церковь нужно ходить, Бога любить и за Бога иногда нужно поссориться с кем то. Нужно разговаривать о Боге серьезно, Он серьезный. Пока есть время — за Него нужно сражаться.
Телефонный звонок: — Батюшка, Христос Воскресе. Я вас хочу поблагодарить. Я первый раз слышу, что 52 раза в год мы должны быть в храме. Сколько я ходила в храм — никто никогда так не говорил, как говорите вы. Может быть, хвалить нельзя, и вы не любите, но я хочу сказать, как вы нас учите. Насколько я вам благодарна, сколько я вас слышу, я в первый раз разговариваю с вами. Я учитель, но я стара уже, я не могу так говорить, даже своим детям, внукам, я не умею сказать. Потому что мы дети войны. Никто нас не учил. А когда мы заходим в храм — батюшки ведут службу высоким слогом. Мы стоим, как бараны. Я когда первый раз зашла — «Херувимскую» поют, а я повернулась спиной к Алтарю и выхожу. Меня одна бабушка, как толкнула в грудь: «Куда идешь? Корова, повернись, «Херувимскую» поют». Я встала, я не обижалась никогда, что бабушки иногда грубо могут сказать. Дальше, батюшка причащает людей, а я спрашиваю «Что это батюшка им кладет в рот?». Они говорят: это причастие. И долго не понимала, как это, и нужно ли мне это делать. Я воспитывала пять детей одна, муж у меня умер. Работа, работа, работа, выскачешь в храм, стоишь — и ничего не понимаешь. И вот сегодня, сейчас вы настолько растолковали! Я надеюсь, все люди слушают, как вам они все благодарны. Дай Бог вам здоровья! Ведь вы научили, я молюсь, становлюсь на колени, как могу и прошу: жатвы много, а делателей мало, Господи.
О. Андрей Ткачёв: — Милая моя, спасибо вам большое. Вы меня очень ободрили. Потому что я каждое утро просыпаюсь с желанием больше никогда не приходить на радио «Радонеж», я устал. Но ваши звонки, слова заставляют меня бодриться. И я думаю так: отец Андрей, хочешь — не хочешь, а идти надо, потому что дело общее. Спасибо. Хвалить меня незачем, в принципе не за что, но работать нужно. И ваши молитвы, это все то, что потом к Богу на небо пойдет, это всё дорогого стоит, оно очень дорогое всё. Господи, какое оно дорогое! Нет ничего дороже, чем молитва Богу от чистого сердца.
Телефонный звонок: — Христос Воскресе. Людмила из Выхино, Москва. Хотела бы поделиться радостью. Год назад или чуть больше я звонила по поводу сбора подписей о строительстве храма у нас, в Выхино. Я хочу поделиться радостью, что храм у нас построили. В Великую Субботу было освящение храма, в Выхино теперь будет храм Покрова. И состоялась уже ночная пасхальная служба. И теперь по субботам и воскресеньям у нас будут службы. Храм маленький, но такая большая радость.
О. Андрей Ткачёв: — Маленький храм, а радость большая. Храм может быть небольшой, а радости в нём так много! Мы вас поздравляем, всех жителей Выхино. И думаем, что если там Литургия будет постоянно служиться, и народ прикормится, притянется к молитве, к воскресному дню — то, со временем, возникнет необходимость его расширить, как бы построить другой храм, может, более фундаментальный. Вы пока что построили деревянный. А потом — глядишь, там уже и каменный появится. Вообще это гениально, когда строятся новые храмы! Рождение ребенка не такое великое чудо, как создание нового храма. Хотя рождение ребенка — это рождение нового космоса. Но когда храм создается — это ещё больше, чем рождение ребенка. Здесь не просто любовь мужа и жены, здесь не просто таинство вынашивания и рождения. Здесь вообще на веки веков создается место для благодарения Богу, молитв, для чтения Писания, для того, чтобы кающейся утешился, а радующейся укрепился. Прекрасно, я поздравляю всё ваше Выхино и желаю, чтобы у вас как можно больше было храмов, как грибов после дождя. Впрочем, я всем этого желаю.
Телефонный звонок: — Батюшка, здравствуйте. Хотел так же присоединиться к тем, кто благодарит вас за ваши проповеди. Но вы же сами это чувствуете! Я вас хотел ещё больше призвать к тому, чтобы вы продолжали вашу деятельность. И такие как вы, как отцы Димитрий Смирнов, Олег Стеняев, Артемий Владимиров. А больше особо и некого перечислить. К сожалению, есть еще и много пустых передач на Радонеже. Вот, бабушка, мне ровесница, учительница, она правильно сказала. Действительно, стоишь, как баран иногда. А батюшка — как надутый петух, что — то такое высокое громко изъясняет. И результат, конечно, тяжелый. Я понимаю, осуждать плохо, я не хотел никого осуждать. Наверное, каждый делает в меру своих сил. Но, тем не менее, вы — то с отцами Димитрием Смирновым, Олегом Стеняевым, да и с Артемием Владимировым выделяетесь же ясно и четко, логично и достаточно жестко. А почему остальные как — то не так?
О. Андрей Ткачёв: — Вы знаете, так не хочется выделяться! Так хочется стать в строй. И спрятаться иногда даже хочется, потому что устает душа, и не хочется, как называется — выпендриваться. Потому что многие думают, а что ты выпендриваешься, как бы — спрячься. А на самом деле с другой стороны совесть говорит, ну давай, вставай, работай, надо ж работать. И поэтому тут находишься между молотом и наковальней. Спасибо вот этой женщине, которую вы назвали своей сверстницей, ровесницей, которая вспомнила, что я попросил когда-то, напоминая Евангелие от Луки:
«Молитесь Господину жатвы, чтобы вывел делателей на жатву Свою».
Так хочется, чтобы Господь вывел сотню таких говорливых, неугомонных, ярких, интересных, искристых священников, у которых бы вообще запомнили все эфиры, чтобы у всех челюсть отпала. Чтоб мы могли, чтоб отец Димитрий Смирнов мог сказать: «Ну, слава Богу, я могу отдыхать». И отец Артемий Владимиров тоже так мог сказать, и отец Олег Стеняев и я, тоже бы присосединился, сказали бы: ну всё, мы пошли отдыхать, а вы давайте вперед. Поэтому нам нужно поднимать новую поросль, ярких, серьезных, сильных, умных, искристых, небезразличных праведников. И когда их будет человек сто — даст Бог, через года 2-3 мы скажем: до свиданья. До свиданья, мой маленький миша, возвращайся в свой сказочный лес.
Молитва (16 мая 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 12-я
В чем вселенский духовный смысл молитвы человека к Богу? Чем начинать и чем заканчивать наши молитвы? С какими чувствами не должно предстоять Богу?
Здравствуйте, дорогие братия и сестры. Блаженной памяти почивший Сербский Патриарх Павел говорил такие простые слова: «Птица потому и птица, что летает. И цветок потому и цветок, что пахнет и цветет. А человек потому и человек, что он молится». Молитва — это родовой признак человека. Во всем остальном человек похож на животных: это млекопитающее, живородящее, двуногое, без перьев — так бы его могли определить в курсе биологии.
Мы рожаем живое потомство, как, например, кошка и собака, дельфин или слон. Мамы наши кормят детенышей своих молоком, как корова теленка кормит, как слониха слоненка кормит. И мы переживаем о детях своих, сбиваемся в стадо человеческое, в социум, храним семью, как, допустим, лебеди или те же самые дельфины, или мартышки, или волки. У нас есть сигнальная система, благодаря которой мы коммуницируем с такими же, как мы. И во всем остальном мы такие же животные на самом деле. А чем же мы по-настоящему отличаемся от животного мира? По мне, только одним: тем, что мы молимся. Молитва — это признак человека. Птица потому птица, что летает; цветок потому цветок, что растет и пахнет, а человек потому человек, что он молится.
Давайте кратко поговорим о молитве. Это великое искусство, это наука из наук и искусство из искусств. Всю жизнь нужно учиться молитве. Иногда человек проводит долгие десятилетия в попытках научиться призывать имя Господа внимательно и со страхом и благоговением. Иногда Божиим сверлом сердце просверливается, и оттуда бьет фонтан молитвы, как это было, например, у тонущего Петра, когда не было времени и возможности книжку взять в руки, встать на колени, лампаду зажечь, — тонет человек, и он кричит: «Спаси меня, погибаю!» Это молитва погибающего человека. Вот и разбойник на кресте молился: «Помяни мя, Господи, во Царствии Твоем!» Или мытарь в храме, биющий себя в грудь: «Боже, милостив буди мне, грешному». Это все краткие молитвы, которые вырываются из человека протуберанцами такими, как гейзер, как горячий кипяток, бьющий из недр человеческой души. Просьба к Богу такая.
Но лучше не ждать беды, чтобы беда заставила нас молиться. Вообще лучший учитель молитвы — это беда. Когда беда приходит, когда приходит болезнь — начинается молитва об исцелении. Приходит страх — начинается молитва о спасении. Приходит неприятность с детьми — начинается молитва о детях. Приходит еще какая-нибудь нужда — начинается молитва о том-то и том-то. Но я бы не хвалил этот вид молитвы, потому что все-таки нужно молиться до болезни, до нужды, до беды, до смерти, до опасности, до разлучения души с телом. То есть нужно молиться Богу, потому что Он есть, и нужно общаться с Ним.
Святитель Василий Великий определяет несколько видов молитвы, и первой полагает он молитву хвалебную. Бога нужно хвалить. В храмы нужно приходить для того, чтобы Бога хвалить. «Хвалите Господа с небес, хвалите Его в вышних. Хвалите Его, вси ангели Его, хвалите Его, вся силы Его. Хвалите Его Небеса небес и вода, яже превыше небес» (Пс. 148:1-4). Псалтирь заканчивается хвалебными псалмами: 148-м, 149-м, 150-м — мы читаем их на утрени. Начинается Псалтирь откровением о том, как надо жить: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых… но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь. И будет яко древо, насажденное при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет» (Пс. 1:1-3). Это начало Псалтири. А в конце Псалтирь к чему приходит? К тому, что «хвалите Господа — хвалите Его змии, огни, бездны, град, снег, голоть, бури — все хвалите Господа». Человек настолько расширяет свою душу, что он желает, чтобы вся вселенная превратилась в храм, а он, человек, стал в этом храме священником. Это, собственно, и есть цель творения человека. Мир — это храм, а человек в нем священник. И первое, что нужно делать в отношении Господа Бога, это хвалить Его. «Хвалим, благословим, благодарим, поклоняемся Господеви, поюще и превозносяще Его во веки». Так что хвалите Господа больше, нежели просите чего-нибудь.
Очень важно вот что: молиться нужно всегда как грешник. Нельзя молиться как праведник, потому что праведность наша лжива, мнима, дырява. Надо молиться Богу как грешник: хвали Бога, но не забывай, что грешен. Испрашивай у Него прощения в грехах своих. «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей». А потом проси у Бога, проси чего хочешь: дочке — мужа; замужней дочке — детей и верного жития с супругом, чтоб не разводились, не дрались, не ругались; сыну — живым-здоровым вернуться из армии; «выплатить ипотеку помоги мне, Господи», «выздороветь помоги». Проси у Бога — у Бога нужно просить, потому что всё, что нам нужно, у Него есть: слова «богатство» и «Бог» однокоренные, то есть Бог богат всем, у Него всё есть, Ему ничего не жалко. Только Он дает дозированно тому, кому надо, и вовремя.
И, наконец, когда получаешь просимое, ты должен поблагодарить. Кто бы ты был такой, если ты просишь у Бога помощи, Бог тебе дает ее, а ты потом не благодаришь Его? Благодарить нужно.
Итак, хвали, кайся, проси и благодари после получения просимого — вот четыре вида молитвы, которые определяет, если мне не изменяет память, святой Василий Великий.
Теперь еще очень важное: когда начнешь хвалить, заканчивай покаянием, а когда начнешь каяться, заканчивай хвалой. Проиллюстрирую вам простейшим, но очень важным, мне кажется, примером. Вот псалом покаянный: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей» (Пс. 50:1). Это Давид написал после того, как он был дважды ранен — двумя стрелами: прелюбодейством и убийством — он убил и спал с чужой женой. Потом он всё понял — ему Нафан сказал, и он эти обличительные слова на себя примерил и начал каяться: «слезами постелю свою омочил» — ложе свое омывать слезами начал. Вот псалом, родившийся из покаяния: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое». Он кается и кается, а потом говорит: «Научу беззаконныя путем Твоим, и нечестивии к Тебе обратятся» (Пс. 50:15). Внимание: Давид, убивший и сблудивший, говорит: «Я научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся». Я извиняюсь, царь Давид, ты сам-то кто? Не ты ли нечестивый? Ты же сам — убийца и прелюбодей. Ты кого-то еще собираешься учить? Ты собираешься нечестивых приводить к Богу? А ты что сам натворил? Вроде бы, так. Но на самом деле великая мудрость открывается: Давид начинает с покаяния, а потом постепенно сердце его все больше и больше разгорается, до горячего состояния уже доходит сердце, и он говорит: «Я, Господи, для Тебя всё сделаю». А что Господу самое нужное? — Возвратить грешников с грешных путей. «Я нечестивых к Тебе обращу, научу беззаконных путям Твоим» — он заканчивает, по сути, обещанием Богу быть проповедником и учителем многих. Понимаете?
Так что начни с покаяния и закончишь иным — станешь учителем. «Ты любишь Меня?» — «Люблю!» — «Паси овцы Моя». Так и Петр слышит трижды от Христа в ответ на покаяние повеление «пасти овец Моих» — это для Господа очень ценно. Царь Давид начинает с покаяния, а заканчивает хвалой и уже говорит про «стены Иерусалимские», «жертву правды: тогда возложат на олтарь Твой тельцы» (Пс. 50:20, 21).
А в Великом славословии, наоборот, сначала говорим: «Слава в вышних Богу, на земли мир, в человецех благоволение. Хвалим, благословим, благодарим Тя, Господи…» — мы хвалим Бога. А потом потихоньку — поем, поем — «Исцели душу мою, яко согреших Тебе». Это-то откуда? Вроде начали хвалить, а потом — раз, и спустились в покаяние. Да, это закон: начнешь каяться — взойдешь до хвалы, начнешь хвалить — низойдешь до покаяния.
Если Великое повечерие в дни Великого поста вы посещали, то, вероятно, заметили: там есть две песни, которые радикально представляют нам эти две позиции. Первая: «С нами Бог — разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог. Услышите до последних земли, яко с нами Бог. Могущии, покоряйтеся, яко с нами Бог». С нами Бог, мы никого не боимся, «страха вашего не убоимся, ниже смутимся, яко с нами Бог», «Господа Бога нашего Того освятим, и Той будет нам в страх, яко с нами Бог». Это песнь торжества веры, то есть мы вообще никого не боимся. Всё, что вы там задумываете, замышляете, ножи точите, собираете оружие свое, чистите его — это ерунда всё — с нами Бог, спрячьтесь все. Потом проходит половина повечерия и поется: «Господи сил, с нами буди, иного бо разве Тебе помощника в скорбех не имамы, Господи сил, помилуй нас» — это совершенно другая тональность: Господи, не оставляй нас. Только что мы говорили: «С нами Бог! Ну-ка все — цыц! По углам! Мы самые сильные, с нами Господь!», а потом мы Богу говорим: «Ты не уходи только, пожалуйста, от нас, только не оставляй нас. Потому что если Ты нас оставишь, нас всех просто уничтожат. Нас и так не любят, а тут нас просто сожрут заживо: «Аще не Господь был бы в нас… убо живых пожерли быша нас» (Пс. 123:2) — в псалмах так пишется. И мы молимся уже: «Господи, не оставляй нас, с нами буди. Иного бо разве Тебе помощника в скорбех не имамы». Вот так полярно молитва соединяется — покаяние и хвала. Начнешь с хвалы — закончишь покаянием, начнешь с покаяния — взойдешь до хвалы. И то, и другое очень нужно человеку.
Приходите в храмы Божии хвалить Господа и обязательно каяться в грехах своих. Приходите в храмы Божии каяться в грехах своих и обязательно в конце хвалить Господа.
И, пожалуй, последнее на сегодня: человек, по словам митрополита Антония Сурожского (Царствие ему Небесное!), часто надевает маску на молитву, и молюсь не я, а моя маска. Я строю глазки перед Богом, изображаю из себя что-то такое, чем на самом деле я не являюсь. При этом всем я еще и представляю себе Бога каким-то таким, что тоже является маской Бога, какой-то куклой вместо Господа. Вместо живого Бога, Которого нужно бояться, я представляю себе кого-то — или доброго дедушку, или еще кого-нибудь. Получается, что моя маска молится маске Бога, то есть диалога не происходит. А надо, чтобы для молитвы было две личности: Он и я. Я молюсь Ему — не маска моя, а я. И не маске Его, а Ему молюсь. Нужно быть предельно честными на молитве, молитва — это ужасно честное занятие: ничего не спрячешь, никого не обманешь, душа нараспашку, и там что есть, то есть. «Вот, смотри на меня, показываю». Как лев пришел к Герасиму, помните, с занозой, со слезами? Мол, вот, не могу вытащить. У животного нет таких пальцев, как у человека, чтобы вытащить занозу из собственной лапы. Пришел, показывает Герасиму: вот, заноза у меня в лапе. Герасим вытащил, перемотал ему эту лапу, бедному, и лев стал ему другом навеки. Вот так человек душу свою показывает нараспашку, честно показывает: вот, смотри, что у меня внутри, это вообще кошмар какой-то, «исцели мя, яко согреших Тебе», «исцели душу мою, яко согреших Тебе».
Хвала и покаяние — два полюса молитвенной жизни. Повторяю: начнешь с хвалы — заканчивай покаянием, а начнешь с покаяния — заканчивай хвалой. Хвалите Бога и кайтесь перед Ним — в этом вся жизнь человеческая, потому что никто, кроме людей, на земле, собственно, не молится. Но весь мир смотрит на нас в ожидании того, что мы будем молиться. Каждая птица смотрит на человека и думает: «Мне бы твой язык, и твое сердце, и твои мозги — да я б молилась с утра до вечера! Ты не молишься. Я молюсь — пою Богу каждое утро, как умею, а ты не молишься». Каждая жаба смотрит с болота на человека и говорит: «Почему ты не молишься? Я квакаю во славу Божию с утра до вечера, а ты не молишься». Каждое дерево скрипит, ветвями шумит, смотрит на человека и так себе думает: «Мне бы твои легкие, твой язык, твои зубы, губы, всю эту систему, речевой аппарат весь твой да твое сердечко — да я бы молилось Богу с утра до вечера. Почему ты не молишься?» Вся природа спрашивает у людей: «Почему вы не молитесь? Вы же для этого созданы. Мы должны дать вам шерсть, хлеб, тепло, защиту, огонь, свет и т.д…. Мы для этого, для вас. А вы для Бога, вы должны молиться».
Человек потому человек, что молится Богу. А птица потому птица, что умеет летать и петь.
С Богом, до свидания.
Святость — цель нашей жизни(23 мая 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым.Беседа 13-я
Как понимать слова Священного Писания: «Святы будьте, ибо Я свят»? А все ли могут быть святыми? Как стяживается святость? И почему мы помним о святых?
Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня мы поговорим об одной из заповедей Господних. Вот если спросить у какого-нибудь человека: «Знаешь ли ты заповеди?» Он ответит: «Знаю. Не укради; не убей; чти отца и матерь…» Еще что-нибудь назовет из Десятословия, что было начертано на каменных скрижалях. Но заповедей очень много. Например, Господь говорит на Тайной вечере: «Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, за вас ломимое во оставление грехов». Это заповедь. «Пийте от Нея вси…» Это заповедь. Любое слово Христово, сказанное в повелительном наклонении, является заповедью для всех тех, кто верит в Господа. Заповедь есть еще такая: «Святы будьте, ибо Я свят…» Это пишется в книге Пятикнижия Моисеева, и говорится о том, что повелевает Господь Бог быть нам святыми.
Но вы скажете: что же, значит, я должен быть святым? И я, и ты, и он, и она, и все мы? Да, друзья мои, все мы должны быть святыми. «Святы будьте, ибо Я свят, Господь Бог ваш». Так написано. Апостол Петр повторяет эти слова в своем 1-м соборном послании. Апостол Павел говорит, обращаясь к христианам: «Братья святые и возлюбленные». Некогда вы были чужие Богу, а сегодня вы Богу близкие, присные Богу, родные.
Святость есть подарок Бога человеку. Бог свят по существу, а человек свят по причастию к Богу. Нет никого из святых людей, которые были бы святы личной святостью. Все они освятились, и очистились, и оправдались, и омылись, благодаря близости Господу и союзу с Ним. И по причастию получили благодать. Поэтому никто из них не гордится благодатью через веру — «Сие не от вас, да никто же похвалится». Все святые прекрасно понимали, что не они являются источником святыни, они причастны к святыне и от святыни освятились. Сами по себе они просто люди, просто плоть и просто кровь, просто прах и просто пепел. Пища червям человек без Бога. А с Богом — это сын Божий и наследник вечных благ. Святые это прекрасно понимали и чувствовали, поэтому не гордились, не хвалились, не поднимали нос, не расправляли плечи, не надували щеки. Они прекрасно понимали, что они без Бога никто и ничто. Вот и мы с вами должны прекрасно понимать, что мы без Бога никто и ничто, но должны стремиться к святости, как бы странно это ни звучало.
Когда на службе нам преломляются Дары, священник говорит: «Святая святым», то есть Святые Дары святым людям. А кому это? Нам. А мы что, святые? Да. Церковь смотрит на нас как на святых — как на возможных, потенциальных святых. Г. Честертон писал в одном из своих эссе: демократия верит, что каждый человек должен быть хорошим и честным гражданином, сознательным и просвещенным; а Церковь верит, что каждый человек должен быть святым. Церковь зовет нас к святости. Причем мы знаем святых, которые были святы от младенчества до самой старости. Например, Иоанн Предтеча — сын святых родителей, святой с детства, святой до смерти. Мы знаем святых, которые были грешными в детстве и юности, зрелом возрасте, а освятились, например, во второй половине своей жизни — как Мария Египетская. Полжизни беззаконий и полжизни тяжелейших подвигов. Мы знаем святых, которые освятились в последние часы своей жизни — разбойник благоразумный в последние часы жизни сподобился рая. То есть последние три часа жизни человека искупили его душу для вечной жизни, открыли ему ворота рая. Разбойничье покаяние рай открыло! Так что мы знаем разных святых.
Мы знаем святых, которые были настолько святы, что, по сути, родили своей жизнью целую плеяду учеников и сформировали целые христианские цивилизации. Русь, например, стоит на преподобном Сергии Радонежском. И святой Сергий настолько велик, настолько глубок, настолько таинственнен, настолько широк и тонок — в нем всё, что Русь до сих пор питается его святостью. Сербия хвалится святым Саввой и называет свою Церковь святосавской, потому что Савва был настолько велик, грандиозен в святости, что до сегодняшнего дня много-много столетий сербская Церковь питается святостью одного человека.
Миллионы живут ради одного святого человека. Вообще есть такой закон: Богу не нужно много людей, чтобы освятить всех. Нужен один. Он ищет Авраама, и от него размножает народ. Он ищет Давида, и через него дает целое богооткровенное учение, заключающееся в Псалтири. Он ищет, допустим, князя Владимира и через него приводит к купели крещения множество славянских племен. То есть Богу нужен один святой человек, который направляет русло жизни потом в правильную сторону.
Святые — это люди, которым потом мы должны. И мы должники святых. С одной стороны, мы должны знать как можно больше святых. Как, отправляясь в далекую дорогу, например, мы ищем телефоны и адреса людей, которые живут в той далекой стране, в которой мы никогда не были, чтобы, приехав туда, не оказаться никому не нужными. Мы ищем телефоны и адреса, повторяю, чтобы, когда приедем куда-нибудь, в Австралию или в Южную Африку, мы бы нашли там для себя кров, одежду, помощь. Точно так же, отправляясь в будущий мир, в пакибытие, в Божие Царство, мы должны как можно больше знать людей, которые уже там, в этом мире живут. Например, святая равноапостольная Нина. Или всеми любимый, всем известный чудотворец Николай. Или апостолы Петр и Павел — верховные ученики Врача душ и телес Господа Иисуса Христа. Или, скажем, блаженная Ксения — удивительная в помощи страдалица земная. Или Василий Блаженный, в Москве живший. Это всё жители небесного Иерусалима. Это люди, которые уже живут там, куда нам только предстоит войти. Мы зовем их на помощь, мы общаемся с ними для того, чтобы заручиться их молитвой перед лицом Христа Царя, Которого они лицезрят и сладко созерцают.
Говоря о святости, мы говорим и о том, что смысл этого слова — «отделенный». Святой — это значит «отдельный». Например, есть много-много рядовых дней, и есть святой день, отделенный от остальных, день праздника, допустим, суббота или воскресенье. Есть много разных мест, совершенно обыденных и простых, но есть святое место, куда нельзя войти, например, не снявши сапог, в будничной одежде и с громким хохотом. Это храм Божий. Сапоги сними, лицо умой, перекрестись, страха Божиего наберись и тихонечко заходи, потому что место это святое. Есть святые одежды, есть святые времена, есть святые даты, есть святые люди. То есть святое — это нечто другое. Святой — это другой, отделенный.
И Господь хочет, чтобы мы отделились от закона греховного. «Изыдите от среды их и отлучитеся… и нечистоте не прикасайтеся, и Аз прииму вы: и буду вам во Отца, и вы будете Мне в сыны и дщери, глаголет Господь вседержитель» (2 Кор. 6:17-18). Освятиться — это значит не жить по законам мира сего. Святые люди — это люди, которые превозмогли законы мира сего. Законы мира сего — это рознь, эгоизм, самоволие, желание славы себе и наплевать на ближнего. А законы Божии, которые превозмогают законы мира сего, — это слава Богу, ближнему честь, в сердце страх Божий и как можно меньше самоволия, самоугодия, самохвальства. Святые люди — это люди, которые победили и превозмогли Духом Божиим законы мира сего, они жили здесь, но не по-здешнему, жили в этом мире, но не так, как живут дети человеческие, а так, как живут сыны Божии.
Каждому человеку подобает начать знакомство со святыми с того святого, имя которого он носит. Вот, допустим, я — Андрей, мне Сам Бог велел знать все жития святых Андреев. Первый из которых — Андрей Первозванный. Где жил, чем прославился, когда пострадал, в чем особенности его жизни. А, кроме этого, еще недурно было бы узнать про других Андреев, например Андрея Критского, Андрея Боголюбского мученика, Андрея Рублева и других святых, носивших это имя. Если вы — Сергей или, допустим, Николай, Петр, Марк, Наталья, то Сам Бог приказал вам познакомиться с житием того святого, имя которого вы носите. В этой точке может начаться ваше духовное возрастание. И день памяти этого святого — это день вашего ангела, в этот день вы должны быть в храме Божием, причащаться, исповедоваться. Житие этого святого вы должны прочитать хорошо несколько раз, знать назубок, а кроме этого, можно ежедневно призывать святого в молитвах: «Моли Бога о мне, святый имярек». Допустим, звать человека Василий — он молится святителю Василию Великому: «Моли Бога о мне, святителю отче Василие, яко аз усердно к тебе прибегаю, скорому помощнику и молитвеннику о душе моей». Звать Лариса или Тамара: «Моли Бога о мне, благоверная царица Тамара», «Моли Бога о мне, святая мученица Лариса». С этого начинается встреча с небесным миром. Это та точка, где душа человеческая встречается с теми, кто уже на небе живет.
И, конечно, нужно пропитаться Евангелием, чтобы иметь небесную логику в сердце своем. Не логику мира сего — разрушительную, хищническую, человеконенавистническую, жадную, ненасытную, а логику иную, логику евангельскую, логику служения, жертвования, терпения и молитвы. И каждый из нас не просто может быть святым — он должен быть святым. Как ты будешь святым — это уж Господь подскажет. Либо ты потратишь имение на нищих, либо ты кровь прольешь за имя Господне, либо ты бросишься на защиту ближнего и погибнешь там, где мог погибнуть другой, либо ты костями ляжешь, распространяя духовную литературу, либо ты будешь лечить или учить людей, либо ты иным образом будешь отдавать себя до последней капли на служение Богу и ближнему. Но каждый из нас, во-первых, обязан быть святым, а во-вторых, может быть святым. И может, и обязан.
Поэтому напомним себе слова Священного Писания — Ветхого Завета, повторенные апостолом Петром: «Святы будьте, ибо я свят, Господь Бог ваш, говорит Господь». «Отступите от среды грешников, к нечистоте не прикасайтесь, и Я приму вас, и вы будете Мне сынами и дочерями, глаголет Господь Вседержитель».
Удивительное рядом (25 мая 2016г.)
В истории противостояния религии и науки в Европе особую роль играет доктор. Несколько столетий подряд лекари, глубоко постигшие кровеносную, нервную, пищеварительную и прочие системы, но душу под скальпелем не нашедшие, составляли авангард убежденных скептиков и циников. И это опасный враг. Потому что одно дело — скепсис болтливого журналиста или страстная антирелигиозная демагогия политика, и совсем другое дело — холодный атеизм человека, у которого белый халат кровью обрызган, маска на лицеи который только что делал операцию на сердце (хотя бы и Амосов, чтоб далеко за примерами не ходить).
На медицинские факультеты и курсы уходили в 19-м веке русские барышни, «синие чулки», желавшие порвать с общественной моралью, но при этом хотевшие и человечеству послужить. Именно в доктора, по толстовским убеждениям, пошел молодой Войно-Ясенецкий, соединивший впоследствии врачевство и служение Христу. Но начало было именно в духе эпохи: «Бог ни при чем, но человечеству послужить надо». Стало быть — в доктора! Умный и печальный Чехов, это ведь не отдельная личность, а целая эпоха в русской жизни. Эпоха умная, талантливая, но в сущности, пустая, зане «ни Богу свечка, ни тому самому кочерга». И тоже ведь доктор. Скажи, что случайно.
В «Формуле любви» есть обворожительный образ доктора-скептика, которого играет Броневой (у этого актера и мясник-Мюллер обворожителен). Его ничем не удивишь. Материализация покойника из медальона, поедание острых предметов за столом, угадывание мыслей… На все у него есть свой спокойный ответ с приведением жизненных примеров. И образ этот списан с целой касты европейских эскулапов, которых ничем не прошибешь. Души нет, есть нервы и инстинкты; совести нет, есть комплексы, внедренные обществом в личность; впрочем, личности тоже нет, есть набор атомов, причудливо соединившихся в образе Ивана Ивановича. Гражданин есть, индивидуум есть, а личности, извините, нет. Попробуешь спорить, он тебе расскажет, как трупы препарировал, как в гное копался, или роды принимал. И ты замолчишь, потому что в гное человеческом не копался и трупы не препарировал. И значит ты всего лишь восторженный мечтатель и идеалист, а доктор жизнь знает. Так прошло несколько эпох.
Зато сегодня врачи могут удивить. Глубоко копая, неизбежно докопаешься до порога тайн и до страшной дверцы, за которой всякий материализм заканчивается. Наука глубоко копнула. Нут нечего сказать. Но и докопалась же. К примеру, рак. Болезненный бич прошлого и нынешнего столетия, уступающий первенство в смертной жатве (пока) только сердечным заболеваниям. Много лет уже я, весьма далекий от медицины, слышу от друзей-докторов пересказы лекций на семинарах по повышению квалификации. Рак мистичен, говорят они. Раковая клетка очень похожа на сошедшего с ума человека, а опухоль, это — колония сошедших с ума. Обычная клетка похожа на честного работягу. Себе берет мало, все почти отдает организму. Умирает без страха, уступая место новым клеткам. Кстати, на клеточном уровне мы за год несколько раз успевает полностью смениться. А раковая — нет. Ничего не отдает организму, все берет себе. И умирать, зараза, не хочет. Ведет себя, как герой западного фильма про глобальные катастрофы, когда все умерли, а герой остался. Умирает раковая клетка не раньше, чем убьет организм, все в нем выжрав до точки. То есть проект ее жизни глобальный: буду жить, пока все вместе не сгинем. Эгоизм на клеточном уровне!
Инфекции приходят в организм извне, вирусы тоже извне. Извне приходят механические повреждения. Рак же зарождается внутри, как сбой программы клетки. Если сравнить это со страной, народом, государством, то переломы, ушибы, грипп, отравления и проч., это нападения внешних врагов. А рак это внутренние болезни самого народа. «Все для меня! Я никому ничего не должен! Все должны мне! Не хочу собою жертвовать ни для кого и ни для чего! Умру последним, сегодня вы, а завтра я! Буду делать все, что захочу, и таких как я с каждым днем все больше. Ну- ка, победите нас!» Вот вам и раковая программа, что в теле человека, что в теле народа. Что и в теле человечества, если уж на то пошло. Внутренний сбой, ложное целеполагание это рак личности и рак общества. И когда мы сегодня говорим о традиционных ценностях в семье и обществе, мы формулируем антираковую, антиканцерогенную программу. Ведь совершенно невозможно победить медикаментозно клеточный рак, если в мире распространяются раковые идеологии, а отдельному человеку все чаще «по кайфу» исповедовать модель поведения раковой клетки.
То же самое и с сердцем, которое можно и нужно, по мере необходимости, шунтировать, оперировать и даже пересаживать. Которое нужно успокаивать валидолом, валерианой и здоровым образом жизни. Но которое, кроме всего очевидного прочего, есть не только мускул, гоняющий без отдыха по телу кровь, но еще и «святое святых человека». Медикам, нынче все чаще настроенным на мистику, еще предстоит открыть, что сердце есть орган религиозной и творческой жизни, что в нем, как в черном ящике самолета, хранится вся тайна о человеке, и что здоровье сердца напрямую связано с грехами и их отсутствием. Ведь именно в сердце грехи и живут, откуда совершают вылазки во внешний мир, как разбойники из пещеры Али Бабы на очередной грабеж.
Болеют и святые и грешные. Еще вопрос — кто больше. Если какой-нибудь злонамеренный ветреник удумает обвинить меня в том, что я всех больных раком записываю в эгоисты, а всех больных
сердцем — в грешники, то пусть перекрестится, если верует. Или пусть посчитает хотя бы тех десять верблюдов, которые непременно где-то в пустыне сейчас идут. Посчитает и успокоится. Клубок грехов человеческих я распутывать не умею и не дерзаю, и суда до времени о людях не выношу. Но для меня несомненно то, что дух и плоть в человеке связаны столь прочно и таинственно, что выявление закономерностей их взаимного воздействия обязано стать предметов изучения любого умного доктора, не чуждого религиозной жизни.
Святой Паисий Святогорец, сам болевший раком, говорил, что несколько лет страданий от рака дали ему больше, чем долгие года жизни на Синае и на Афоне. И еще говорил, что лекарство от рака есть, но раковая болезнь наполняет Рай смиренными страдальцами, и потому лекарство не открыто миру. Но я, собственно, хотел бы еще раз подчеркнуть, что поведение раковой клетки в обреченном организме очень похоже на эгоистическую модель поведения в обреченном человечестве (или части его). И эта аналогия представляется мне слишком серьезной, чтобы пройти мимо нее без внимания.
Храм (30 мая 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 14-я
О том, почему храмов не было в раю и почему так важны нам храмы сейчас, о храмах рукотворных и нерукотворенных и о том, как связана цель жизни человеческой с сутью храма.
Добрый день, дорогие друзья! Сегодня мы поговорим о храме. О храме в принципе, об идее храма, его смысле.
За отправную точку наших рассуждений на эту тему возьмем прекрасные мудрые слова блаженно почившего митрополита Антония Сурожского. В одной из своих проповедей он говорит о том, что храм — это то, что нужно на земле именно во время драматической истории человека по выпадении его из рая и до вхождения обратно в рай. Храма вначале не было. В раю храма не было. Зачем в раю храм, если по сути весь мир был храмом, где не было места греху? В Апокалипсисе Иоанна Богослова черным по белому написано, что храма в раю апостол не видел. И, по свидетельству этого апостола, видевшего будущую жизнь, в ней храма тоже нет. Он тоже не нужен. Ибо сам Иерусалим Небесный, скиния Бога с человеком — это храм: Бог живет с людьми, и Бог живет в людях, а люди живут в Боге. Что еще нужно? Больше ничего не нужно.
А вот на протяжении от и до, между альфой и омегой, между началом истории и ее концом храм очень нужен. Храм, по мысли митрополита Антония, — это отвоеванная у греха территория. Та земля, что кормит нас и носит на себе, принимает в себя наши тела по нашей смерти, отдаст наши воскресшие тела, когда Христов голос позовет мертвых из гроба… так вот эта земля изначально была святая, на нее не капали слезы, не проливалась кровь, в нее не закапывались трупы людей и животных. Но впоследствии из-за греха земля осквернилась. Она проплакана, полита кровью и потом трудящегося человека, и она приняла в себя множество мертвых тел, для чего она изначально не была создана. Она потеряла свою святость, потому что осквернилась человеческим грехом. А храм Божий — это отвоеванный кусочек земли, отвоеванная у греха территория для того, чтобы на этом месте не покупать, не продавать, не садить, не строить, не влюбляться, не разлюбляться, для того, чтобы здесь только молиться Богу. И чтобы имя Божие жило здесь. Да будет имя Твое здесь, и да будут очи Твои открыты на храм день и ночь (ср.: 3 Цар. 8:29).
Нужно вспомнить также о том, что изначально, до появления первого храма Богу Живому и Истинному, было много храмов богам ложным. Храмы ложным богам появились раньше. Только один храм Живому Истинному Богу был построен при Соломоне в Иерусалиме, а до этого земля была засеяна храмовыми зданиями, различными культами… Этого в мире было очень много. Повсеместно это предмет изучения археологов, историков и всех любознательных людей. Когда Соломон храм Божий освящал, то он молился Богу о том, чтобы очи Господни были открыты на храм день и ночь. Это благословение Соломона, эта молитва Соломона преемственно передается всем христианским святилищам. На сегодняшний день храмы Божии по всему миру рассыпаны, посвященные уже Небесам, не ложным богам, а истинному Богу — в Троице единому Отцу и Сыну и Святому Духу. Эти храмы имеют на себе, повторюсь, преемственное благословение храма Соломона, который, освящая первое святилище, говорил: «Господи, небо небесное вмещает Тебя, тем более сей маленький храм, построенный имени Твоему. Однако да будут очи Твои открыты на храм сей день и ночь». Действительно, очи Господни открыты на храм Божий день и ночь. Господь слышит от святого жилища Своего всякого приходящего в храм, всякого молящегося в храме. Везде слышит, но в храме особенно.
Храм был один при Соломоне и дальше. Храм разрушился при Навуходоносоре, потом был восстановлен после возвращения из Вавилонского плена, но все равно он был один. А впоследствии, когда Христос пришел в мир, храмов стало много. Вспомним разговор Христа с самарянкой, когда речь зашла о том, где поклоняться Богу лучше. Она говорит: «Вы поклоняетесь в Иерусалиме, а мы, самаряне, поклоняемся в другом месте — на горе Гаризим». У самарян свой храм был, самарянский. И Господь ответил: «Женщина, поверь мне. Бог есть дух, и поклоняться Богу нужно в духе и истине. Наступило время, когда на всяком месте поклоняться будут Богу в духе и истине» (ср.: Ин. 4:20-24).
Это время уже наступило, и мы можем строить храмы Божии на всяком месте владычества Господня. В горах и в лесах, на юге и на севере. Сейчас храмы есть и в Антарктиде, и на Северном полюсе; храмы есть в самых пустынных местах и самых людных мегаполисах. Везде есть место, которое мы отвоевываем у греха для того, чтобы приходить туда, где очи Господни открыты день и ночь, где ухо Господне приклонено от неба к земле, где можно нашептать и наговорить Господу, что болит у тебя на душе, высказать все, от чего мучается душа твоя, или, наоборот, поблагодарить Бога за то, о чем радуется душа твоя.
Храма не было вначале, когда не было греха. Сейчас грех есть, греха много — и храмов нужно много, потому что люди стремятся, как олень к источникам воды, в храм Божий, чтобы выплакать свою душу, заручиться помощью, ощутить близость Бога к человеку. Нигде это так не чувствуется, как именно при богослужении и при храмовой службе. Храм — это место, где ощущается близость Божия к человеку.
Потом наступит священная развязка человеческой истории. Великий и последний день, когда мертвые поднимутся из гробов, все будут судимы по делам своим, разгнутся книги страшные, в которых найдутся живые, вовеки написанные в книгу живота, в которых не найдутся многие, которые обречены на другую будущность, другую вечность, и по вхождении в вечность храм потеряет свою необходимость. Но сам человек будет храмом.
Есть такая старообрядческая, старорусская пословица: «Бог не в бревнах, а в ребрах». Так говорили наши деды, имея в виду, что не только рукотворное святилище является местом жилища Божия. Цель самой жизни человеческой — стать человеку храмом. Мы подобрались к такой священной формуле: мы ходим в храм, чтобы самим стать храмом. Зачем ты ходишь в храм? Я хожу в храм для того, чтобы ощутить близость Господа, чтобы услышать слово Божие, чтобы выслушать проповедь, принять Святые Тайны, другие Таинства, требы совершить. Храм Божий нужен мне, потому что я сам не могу сделать то, что делает Церковь для меня в местах Божественного присутствия.
Но главной целью существования храма является вот эта: человек должен стремиться сам быть храмом Божиим. «Тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа (1 Кор. 6:19), — так говорит апостол Павел. — Если кто храм Божий растлит, того покарает Бог» (ср.: 1 Кор. 3:17). Тот, кто растлит свое святилище, в принципе уничтожит поставленную перед ним цель — достичь святости; кто превратит свой телесный храм в невозможное для Бога жилище, куда Бог никогда не вселится, тот будет наказан за пренебрежение к этому нерукотворенному храму, который есть его душевный и телесный состав.
Итак, наша цель — быть храмом Божиим. Какой смысл жизни человека? Быть чашей, в которую налиты Святые Тайны; быть сосудом, в котором есть святыня; быть храмом, в котором живет Господь. Сердце человеческое — это престол Божий, ум человеческий — это святилище Господне, это святая святых. Человеческое тело — это дом, где Бог хочет жить. Достигается это через приход в храм, через выслушивание Евангелия, через участие в богослужении, через принятие божественной науки.
Храм является местом, похожим одновременно на два заведения: на лечебницу и на училище. Мы в храм приходим лечиться и учиться. Там нам преподается наука и лекарство. Лекарство бессмертия — бессмертных Христовых Тайн — и наука о вечной жизни — святое Евангелие, растолкованное и объясненное при помощи святых отцов нашими духовными наставниками.
Итак, храм нужен на протяжении истории человечества от выпадения из рая до возвращения в него, и храм нужен для того, чтобы сам человек стремился стать живым, одушевленным, одухотворенным храмом Божества. К этому нужно стремиться, об этом нужно говорить, об этом нужно думать.
Храм в русском пейзаже — это неотъемлемый его элемент. Куда бы глаз ни глянул, всюду ты увидишь крест и колоколенку. Куда бы твоя душа ни посмотрела, везде ты заметишь следы Божественного присутствия. Предки наши каким-то тонким чутьем своей необразованной, но облагодатствованной души чувствовали нужность церквей Господних. Они строили их с любовью. Они заставили камень петь. Древние зодчие заставляли петь и металл, и камень, и дерево. Дерево поет до сегодняшнего дня в Кижах. Камень поет до сегодняшнего дня во Владимире в Успенском соборе. Люди наши, предки наши вкладывали любовь своего поющего сердца в храмовую архитектуру, да так, что она до сегодняшнего дня зовет наши взоры к себе и указывает нам на небо. Храм — это не только лечебница и училище, храм — это еще и дорожный указатель. Это указатель на небо, туда, куда человеку предстоит идти. Наше жительство на небесах есть, и указующая стрелка туда — это крест любого храма, любой колокольни.
Превращайтесь потихонечку в храмы Божии, дорогие христиане! Очищайте себя от всякого греха, грязи и порока и дайте Богу вселиться в вас, потому что Богу желательно не только жить рядом с нами, над нами, Богу желательно жить внутри нас, чтобы я и вы были живым храмом живого Божества.
О святом апостоле и Евангелисте Иоанне Богослове (30 мая 2016г.)
— Христос Воскресе! Дорогие братья и сестры! У микрофона протоиерей Андрей Ткачёв. Нам сегодня сам Бог велел говорить о святом апостоле и Евангелисте Иоанне Богослове. Поскольку сегодня совершается его память, и нам нужно почтить словом этого ученика Бога Слова. Он был любимый ученик Христов.
Допустим, Христа больше всех любил Пётр, а сам Христос больше всех любил Иоанна. Любовь — это тайна, она редко бывает полностью взаимной, бывает так, что один любит другого сильней, чем тот — его, в общем, здесь взаимность непропорциональна. Иоанн был любимый ученик Иисуса Христа, и в силу качеств души, которыми обладал: невинный, горячий, сильный, умный — удостоился имени любимого ученика.
Я хотел прочесть сегодня Евангелие, которое читалось на богослужении вечернем, праздничном. О явлении Христа на озере Тивериадском. У евреев всякое озеро — море, они изначально не мореходы. В этом нет ничего плохого. Они не хотели плавать по морям, в отличие от финикийцев или греков. Они по земле ходили, им этого хватало, и правильно делали. Итак, были вместе: Симон, Петр, Фома Близнец и Нафанаил из Каны Галилейской, два сына Зеведеевы, т.е. Иоанн и Иаков, ещё двое учеников. Они пошли ловить рыбу, ничего не поймали. И под утро Иисус обратился к ним с берега, говоря «Дети! есть ли у вас какая пища? Отвечали ему: «Нет». Он сказал им: «Закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете. Они закинули, и уже не могли вытащить
сети от множества рыбы, т.е. рыба наперегонки мчалась в сеть со всех водных пространств этого озера. Кстати, озеро красивейшее. Мчалась, чтобы наполнить собой сеть, потому что Иисус приказал. Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь.
Здесь мы сделаем первую остановку и отметим, что Иоанн Богослов говорит о себе в третьем лице. Т. е. тот, которого любил Иисус, например: ученик, которого любил Иисус, бежал быстрее Петра. Мы в нашей обычной речи, в обычном мышлении говорим и пишем: «Я пошел, я видел». Особенно это важно, когда мы пишем, например доказательные документы. Скажем, ты являешься свидетелем какого-нибудь события, и пишешь: «Я такой-то такой, в такое-то время видел то-то, то-то». В Евангелии это свидетельство, это разговор о том, что я видел. Так, сам Иоанн говорит о том, что мы видели из начала, что мы слышали, что мы осязали руками нашими, о Слове жизни Его, ибо жизнь явилась и обитала между нами. Они совершают свидетельство. Однако он о себе говорит в третьем лице, т.е. ученик, которого любил Иисус, некий ученик бежал быстрее Петра — это он о себе говорит. Это очень важно, чтоб мы не «якали». Потому что яканье обличает в человеке некое нездоровье. А Иоанн совершенно здоровый человек, и он называет: ученик, которого любил Иисус. Говорит Петру: это Господь. Заметь те, что Иоанн и Пётр были всегда вместе, они бежали ко гробу вместе, они вечно в Евангелии вместе. Хотя нет ничего противоположнее, чем Иоанн и Петр. Иоанн молодой — Пётр постарше. Иоанн девственник — Пётр женат. Иоанн не лезет никуда, но всё понимает. Пётр ничего не понимает, но всюду лезет. Совершенно антагонисты, но они вместе. Может быть, это знак того, что в Церкви Божий должны быть разные темпераменты, разные характеры, разные способы действия, мышления, соединенные в одно благодаря Христу. Может быть, подумайте об этом.
Иоанн постоянно говорил Петру, что это Господь. А Пётр без его слов ничего не понимал. Иоанн говорит Петру: это Господь, Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою — ибо был наг- и бросился в море. Если бы Иоанн не сказал — он бы не понял, Кто на берегу стоит, что-то говорит. Они поплыли к берегу. Пётр поплыл голиком, руками гребя, а те поплыли быстрее. Вы знаете, если б когда-нибудь плыли вслед за лодкой, то самый быстрый пловец замучится догонять лодку, в которой гребут один — два гребца. На веслах всегда обгонишь любого пловца. И поэтому Пётр бросился в воду и поплыл, а они на веслах пошли к берегу и, конечно, Петра обогнали. Вот они приплыли к земле, ибо недалеко были от земли, локтей около двухсот, таща с собою рыбу. Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь, на огне лежащую рыбу и хлеб. Иисус говорит им: примите рыб, которых вы теперь поймали. Симон Петр пошел и вытащил на землю сеть, наполненную большими рыбами,
которых было сто пятьдесят три; и при таком множестве не прорвалась сеть.
По-славянски там сто и пятьдесят и три, т.е. их клали, очевидно, по пятьдесят, 50-50-50, ну и 3. Вот 100 и 50 и 3. Об этом есть несколько проповедей у самых великих святых. У Ефрема Сирина, например, есть размышление, почему число такое 153, 100 и 50 и 3. И там есть много интересных мыслей, касающихся истории Церкви и количества спасающихся, и уменьшения благодати со временем в мире. Симон Петр пришел, вытащил на землю сеть, наполненную рыбой. Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не посмел спросить Его: ты кто? Зная, что это Господь. Иисус приходит, берет хлеб и дает им, также и рыбу. Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли Меня?
Петр говорит ему: так, Господи! Ты знаешь, что люблю Тебя
. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих, т.е. любовь к Богу проявляется в пастырстве. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли Меня?
Петр говорит ему: так, Господи! Ты знаешь, что люблю Тебя.
Иисус говорит ему: паси овец Моих. Овцы и агнцы — это разные животные. Они рода одного, но возраста разного. Есть агнцы, есть овцы. Сначала «паси агнцев моих», потом паси овец Моих. И называет его именем, которое у него уже вроде забылось, он же Пётр, он же уже не Симон. Говорит в третий раз ему: Симон Ионин! любишь ли ты меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Значит, троекратное возвращение Петра к апостольству совершается на наших глазах. Но мы-то сегодня празднуем память не Петра, а Иоанна. А что здесь про Иоанна?
Про Иоанна вот что. Христос пророчествует Петру о смерти, которой он прославит Бога. Смерть наша, друзья мои, должна прославить Бога. Вообще смерть — это кошмарное событие в человеческой жизни, от которой мы всячески убегаем, о которой не хотим думать, разговор о котором является катастрофическим событием в компании. Например, собрались люди за стол. Такие хорошие, красиво одетые, за накрытый хорошо стол — и вдруг кто-то начал говорить про смерть. Вот когда мы умрем, то будет то-то и то-то. Например, я желаю вам, что когда вы умерли, чтобы вы были там-то и там-то.
Представьте себе, это вызов, эпатаж, пощёчина общественному вкусу. Как раньше разные футуристы и эгоцентристы, великие поэты, так называемые великие. Выходили на улицу голышом или расписывали лица свои разными красками. Вытворяли несовместимые вещи. И считали, что вправе эпатировать публику. Сытую, довольную, красивую, хорошо одетую. Они считали, что, мол, мы вправе напугать вас и повлиять на вас, чтобы вам служба медом не казалась. Так вот, попробуйте про смерть поговорить в любом обществе в хорошем, умном, философски настроенном. Я думаю, что вы согласитесь со мной, что это может быть чревато большими проблемами. Потому что современный человек табуировал тему смерти. В одной из книжек на эту тему написано, что в средние века секс был табуирован, а смерть публична, т.е. о сексе не говорили, а смерть была везде. Хоронили, отпевали, в колокола звонили, мертвых носили на руках, погребали, выкапывали могилы, это было всем видно. Сексуальную тему прятали, а смерть выставляли напоказ, по крайней мере — не прятали. Сегодня секс публичен, а смерть табуирована. О смерти: зачем, подождите, не нужно! А про секс? — пожалуйста, пляшем, поем, раздеваемся на публике, обсуждаем разные темы с удовольствием. Вот такая перемена сознания.
Мы живем во времена перевернутого осознания, когда мы спокойно говорим, о чем раньше не говорили, и боимся говорить, о чем раньше спокойно говорили. Я к чему это говорю? К тому, что Христос знает Петра безусловно. Пётр три раза отрекся от Него — Он же через троекратное исповедание принимает его обратно в апостольство, но мы движемся к Иоанну Богослову. Любишь ли меня больше сих, т.е. Он три раза возвращает его в апостольство, зная, что люблю тебя, ты паси овец моих и говорит ему о смерти будущей, т.е. смертью прославишь Бога, т.е. смерть человеческая может прославить Бога. Мы читали в Евангелии, что слепорожденный сидел, просил милостыню, и его Христос исцелил от слепоты. Что ответил, когда спросили: кто согрешил, равви? Он или его родители, что он слепой родился? Говорит: ни он, ни его родители, что на нем явились дела Божии. Очевидно, что болезни бывают от грехов, грехов родителей и во славу Божью. Некоторые болезни бывают во славу Божью. Точно так же и смерть бывает. Иногда во славу Божью. Христом предсказана Петру смерть, чтобы прославился Господь через смерть. Наступит время, когда ты поднимешь руки твои, тебя препояшут и поведут, куда не хочешь. Этой смертью прославишь Бога.
И наконец, мы подобрались к Иоанну. Потому что читается всё про Иоанна на самом деле, хотя к Иоанну пока что не имело никакого отношения. Сказал же это давай разуметь Петру, какой смертью Пётр прославит Бога. И сказал ему, иди за мной. Петр, обратившись, видит ученика Иоанн, которого любил Иисус, который прислонился на вечери к груди Его, сказал: Господи! Кто предаст Тебя? Вот это увидев, Петр, говорит ему: А этот что? Т.е. ладно, я прославлю своей смертью Бога, хорошо. А он что? Между ними было соперничество. Петр и Иоанн, вечно бывшие вместе, между собой имели некий чисто психологический антагонизм. Он сглаживался благодатью.
Я хотел, чтобы мы понимали с вами, что самые святые люди не избавлены от неких зацепок духовного эгоизма, когда один другому завидует, один другого подозревает, другому желает унизиться, уйти в тень, а себе возвыситься. Такое бывает между очень большими людьми. Имеется в виду монахи, епископы, святители, патриархи и т.д. Это есть между учениками Господними. Куда уж ближе к Христу, чем они? Тем не менее, они говорят Ему: вот, восходим в Иерусалим, а можно я буду справа, а он слева? А можно мы будем ближе к Тебе? Они спорят о первенстве. Соперничают в вопросе, а том кто будет ближе к Нему. Это чисто человеческая вещь. Обидная даже, оскорбительная вещь. Просить у Бога, желать быть поближе к Богу, в то время, когда Сам Господь занят мыслями о будущем страдании.
Так же и здесь, между Петром и Иоанном, они вечно вместе. Юноша Иоанн и могучий, горячий Пётр, они вечно вместе. при том, что Иоанн понимает все, что происходит, Пётр ничего не понимает, но бежит быстрее всех. И когда Господь говорит Петру, что наступит время, когда тебя препояшут и потащат, куда не захочешь. И этой смертью ты прославишь Бога. Пётр говорит: ну ладно, а он что? И показывает на Иоанна. А чего он? Господь говорит: если Я захочу, чтобы он пребывал, пока Я приду, то что тебе
? Ты за мной иди. Если точнее по тексту — Иисус говорит ему: если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе
до того? ты иди за Мною. Смысл такой: Я могу захотеть, чтобы Иоанн остался до тех пор, пока Я приду во второй раз, а ты должен умереть, так Я тебе сказал. Тебя препояшут, потащат и казнят. Ты не захочешь этого, но нужно будет терпеть, потерпишь и пострадаешь. А его Я могу оставить до тех пор, пока приду. И не сказал Господь ему, что Он дотерпит его, оставит его до тех пор, пока придет. Но если хочу, чтобы он пребывал, то что тебе, ты по Мне гряди.
Отсюда рождается Церковное придание, о том, что Иоанн Богослов не умер, что он остается в ожидание пришествия Христова, как один из не умерших. Потому что у нас есть не умерший Енох, седьмой от Адама. Который был праведный, которого небеса приняли, он не видал смерти. Потом есть Илия, который после Моисея жил уже во времена закона и тоже не умирал, но забрало его небо на колеснице огненной. И вот вполне возможно, что Иоанн Богослов тоже не умер. Это вообще великий человек, он хранитель Богоматери при кресте Христовым. Христос усыновил его Богоматери, а её отдал ему на попечение. Он сказал: «Жено, се сын Твой». А ему сказал: «Се Мати твоя». И с тех пор он Её оберегал и хранил. Он был хранитель самых больших святынь. На Тайной Вечере Иоанн Богослов лежал на персях Господних. Он слышал, как бьется сердце Христово, сердце Богочеловека, Который уже готовился идти на смерть. Это биение сердца ему в ухо. Он на персях лежал, раньше ели, не сидя, а лежа. И Господь возлежал и Иоанн лежал рядом с ним, лежал на персях Его. Он как ближайший друг лежал на груди Иисусовой, и он слышал биение сердца Господня. И это сердце бьющееся, готовящееся к смерти, непрестанно молящееся сердце. Потому что сердце Христово — это сердце непрестанно молящееся. Оно звучало в ушах Иоанна Богослова.
И потом он стоял под крестом один из всех апостолов и Господь дал ему Свою Маму на попечение, потому что у Нее больше никого нет. Иосиф умер Обручник, Сын единственный на кресте, больше нет никого. И он усыновил Иоанна Божией Матери, и они стали родственниками, под крестом обручились в священное родство. И он хранил Её, берег, т.е. он хранитель самых великих тайн Иоанн. Он потому и никуда не лезет, он все знает, никуда не лезет. Нужно сказать, что всюду лезут те, кто ничего не знают. Чем больше знает человек, тем меньше лезет. Потому что он боится навредить, наступить не туда, не то сказать, не то сделать. А люди, которые не понимают ничего, они прут как трактор по бездорожью, чем больше рассудительности, тем меньше активности. Иоанн, он созерцатель, хранитель и вместитель больших откровений. И о нем Господь говорит: если я захочу, чтобы он прибывал до конца, пока Я приду, что тебе? Вполне возможно, ведь мы знаем из предания, что Иоанна похоронили, потом пришли и не нашли его в гробу.
Взят ли он был из гроба, что с ним было? Мы сейчас с трудом можем сказать, не знаем. Вполне возможно, что он является наследником той же благодати, которая есть у Еноха и Илии, и Богородицы. Потому что Божией Матери тоже в гробу нет, Её гроб пуст. Нет мощей Богоматери на земле. Богоматерь взята в небо. И Иоанна в гробу нет. И Господь заранее Петру говорит: если я хочу чтобы он пребывал, когда Я приду, что тебе? Ты по Мне гряди. И пошел голос по братии, что ученик тот не умрет, пока Господь не придет. И не сказал ему Господь, что не умрет. Просто был голос между учениками. Если я хочу, чтобы он пребывал, когда Я приду, что тебе? Этот ученик написал в своем Евангелии, и мы знаем, он опять в третьем лице о себе говорит, т.е. не говорит: «Я знаю, что я написал правду». Он говорит, Иоанн пишет про себя: «Сей ученик написал о себе то, что он знает. И мы знает, что истина его есть в писании, его свидетельство». Для меня эта очень важная черта, потому что, когда человек, например, говорит «Я знаю, я видел и т.д.» — мне приходят на память слова Иоанна Богослова: «Мы видели, он видел и он свидетельствовал, и мы знаем, что он говорит правду». При этом он всем говорит про себя, но в третьем лице, т.е. не выпячивая своё «Я», но скрывая себя за словами своего благовествования.
Безусловно, Иоанна Богослов — это одна из таинственнейших и редчайших личностей в мировой истории. Где-то он сопоставим с Илией Пророком, где-то с Иоанном Предтечей. Будучи любимейшим Христовым учеником, этот человек является кладезем тайн и неизреченных откровений. По крайней мере Апокалипсис Иоанна Богослова — это единственная книга пророчества Нового Завета. Она говорит о том, что Иоанн видел всё. Он видел зверя выходящего из бездны, и небесный город, сходящий свыше, столкновение народов и войну за истину, и смерть праведных и души убиенных под жертвенником Божьим.
Он видел всё, что касается конечных судеб мира. При том, что он говорил о любви всю жизнь, и последние слова его под старость были: «Дети, любите друг друга». Т.е. когда его просили: скажи что-нибудь, отец, подскажи нам, наставь нас — то он, уже не имея сил по старости, говорил: «Дети, любите друг друга». При том, что он говорил просто, он говорил вещи, которые больше кроме него никто не говорил. То, что сказал Иоанн, больше никто в жизни, вовеки не говорил.
Сегодня мы его память празднуем, завтра тоже будет его память. И я, пользуясь случаем, напоминаю, что если желаем почтить священного писателя, то мы лучшего способа не найдем, как прочесть книгу, которую он написал. Допустим, в день памяти апостола Луки, можно читать Евангелие от Луки и книгу Деяний. В день памяти апостола Матвея можно читать книгу Евангелие апостола Матвея. В день памяти пророка Исаии можно читать книгу пророка Исаии. Ну, а в день памяти апостола Иоанна Богослова можно и нужно читать Евангелие от Иоанна, соборные послания и откровения Иоанна Богослова. Этим вы почтите его святое имя и память. И получите помощь и поддержку в ваших молитвах и добрых трудах. В этом нет никакого сомнения. Да будет так, аминь, аминь, аминь.
Ответы на вопросы слушателей Радио «Радонеж»
Телефонный звонок: Здравствуйте, батюшка. Вы говорите об апостоле Иоанне Богослове. Но я хотела к этому задать вам вопрос. Очень ваше мнение интересует. Вот, два человека. Женщина, у которой уже есть ребенок, вырастила этого ребенка с Божьей помощью, она хорошая девочка. И она встречает в храме мужчину, но инвалида. И как бы жалеет и мечтает создать семью. В общем, создается семья. Она думает, что это верующий человек, который ходит в течение какого-то времени в храм. Но в течение семи лет убеждается, что человек ходил в храм для того, чтобы выпросить здоровья. Он совершенно не читает духовных книг, не хочет вести духовную жизнь, не хочет строить семейную жизнь на камне Христа. И более того, он очень к маме привязан. И мама вмешивается: чем кормить, и так далее… Они проявляют жестокость, унижая ее. Женщина смиряется, потому что она видела его некоторые вспышки до свадьбы и сказала себе: хочу почистить свою гордыню. Но она не рассчитала сил, он не думала, что человек находится в состоянии прелести, совершенно не видит своих грехов, ничего не изучает, не читает духовного. И иногда по-хамски, деспотично относится к ней, как будто брал не жену, а сиделку. Он даже перед свадьбой сказал, что всё его имущество будет в его собственности, и что она не должна претендовать. Она же сказала: мне ничего не нужно от тебя. Скажите, а можно приобрести любовь? Настоящий христианин должен до конца всё терпеть, смиряться? Или эта жизнь тяжела для женщины, она несчастлива? Надо ли так смиряться, чтобы стать христианкой до конца, вычиститься?
— Если человек ошибся при букве «А», и потом ошибся при букве «Б, В, Г, Д», то трудно ожидать, что до буквы «Я», до конца алфавита он исправится, так сказать, не ошибется? Если в начале была ошибка, то очевидно ошибки будут до конца. Из вашего рассказа я понял, что ошибки были в самом начале. Женщина была с ребенком, какая-то была своя драма. Она нашла мужчину в храме, который там просил о чем-то своём, а не о воле Божией. Эта женщина окунулась в отношения, в надежде, что всё будет хорошо, он её смирит. Мне кажется, это всё была смесь ошибок. И теперь ждать, что там будет всё хорошо — это странно. Не знаю. Не я их знакомил, не мне их разводить. Свекрови, мамы, мужчина не желающий делиться, а желающий употреблять какие-то услуги. Не знаю, все это так паршиво прозвучало, т.е. оно было красиво изложено, но ситуация паршивая. Поэтому надо не ошибаться при букве «А». Для того, чтобы потом при букве «Р или С, или Т» не рвать на себе волосы. Самая большая задача — не ошибаться в начале пути, потому что если началось плохо — оно плохо и закончится. Выйти замуж за какого-то альфонса, балбеса, лентяя — а потом всю жизнь смиряться и рассказывать себе сказки про то, что я смиряюсь? Раз так, значит так, пожалуйста, смиряйся, если это твой выбор, ты этого хотела. Но если ты просто ошиблась, тогда так это и назови. Я ещё раз говорю, я их не знакомил, мне их не разводить, но ошибок очень много. Не стоит прикрывать житейские ошибки христианской риторикой. Там где человек просто сел в лужу, не стоит говорить: я буду смиряться. Чего там смиряться? села в лужу. Конечно, будешь смиряться, куда денешься? Ты скажи, что я просто села в лужу, я попала вообще непонятно куда. Так это и назови, а то начинают: я буду смиряться, буду то, се. Не нужно христианской риторикой прикрывать свои бытовые ошибки, еще раз повторяю, это неправильно, это нечестно. Ошибку нужно признавать за ошибку. Ну, а дальше как получится жить — так и живите. Вам жить. Все равно каждому из нас самому перед Богом отвечать за свою жизнь. Не выдумывайте христианских оправданий для своих безобразий. Есть жизнь, есть безобразия, а есть суд Божий. Это всё разные вещи. Не знаю, ответил ли я на ваш вопрос. Но я думаю, что ответил, ничего конкретного не говоря, так сказать, чтоб никого не обижать. Мне кажется, я попытался расставить акценты. Христианская риторика мешает разобраться в жизни. Там, где мы видим негодяя, начинаем: ой, понимаете, он ведь тоже человек, будем смиряться, терпеть. Там где видим паразита или лентяя, проходимца, тунеядца — вот, понимаете, Господь же всех прощал. Это всё блатное бульканье, это все такая чепуха, которая мешает жить. Т.е. негодяю нужен негодяй, кесарю- кесарево, слесарю- слесарево, негодяю — негодяево, лентяю — лентяево. Лентяй? Ну, и соси лапу. Проходимец? — иди в тюрьму. Вор? — значит, сиди всю жизнь, не вылазь из-за решетки. Если на то пошло. А мы начинаем булькать: ну, понимаете, вот… Это все сопли в сахаре, никого они не спасают, но всем мешают. Поэтому, пожалуйста, не оправдывайте христианской риторикой свои косяки. Ошиблись — так и скажите: я дура, я ошиблась, я вышла замуж за идиота. И теперь я несчастная. А это все, я буду смиряться, гордыньку подчищать — ну, и подчищай теперь до смерти, тогда вообще не жалуйся. А раз ты понимаешь — ты попала в такую грязь и не выберешься из неё никогда. Тогда надо по-другому разговаривать: я ошиблась, я думала, что он христианин — а он просто альфонс. Я буду бежать оттуда сломя голову с ребенком на руках. Тут нужно быть честным, понимаете. Нечего тут дурака валять. С кем дурака валять — то? С Богом без толку, Он и так всё знает. С людьми? Ну, валяйте дурака с людьми. Сами себе будете объяснять, что вы — ну да, я, конечно, на панели, но я не такая. Я пошла сюда, потому что хочу прокормить бабушку, живущую в Барнауле. Да нет, перестань мне рассказывать, ты просто на панели — вот и всё, больше ничего. Я вышла замуж, потому что думала, что спасу его.- Да перестань ты мне рассказывать ерунду всякую: спасти его, помочь ему, подчищу свою гордыньку. Перестаньте, это ложная риторика. Человек хочет счастья, ищет счастья, он ищет безгрешного счастья, т.е. в чем счастье человека? В том, чтоб было всё хорошо, и не было греха. А когда он попадает в ситуацию, когда ему хорошо, т.е. но это всё на грехе замешено — он несчастен. Или когда у него все кругом, скажем, безгрешно, как бы это хорошо — но он несчастен, что-то не то. Вот он думает: а что такое, что дальше? Это ошибка какая-то, т.е. мы постоянно в жизни ошибаемся, в ошибках нужно признаваться. А там сказки можно рассказывать бесконечно друг другу и самому себе до самого Страшного суда. Этих сказок, поверьте, наслушался уже безмерно. Поменьше сказок, поменьше псевдохристианских сопливых упражнений. Ах, вот мы то, да вот он то, его спасу, подчищу гордыньку. Тьфу, с этого всего получится, полное тьфу, как говорит история. Впрочем, ваша история тоже говорит об этом. Я против этого всего. Я за более серьезное, более суровое, более житейское праведное поведение. Хочешь счастья? — ищи себе нормального мужчину, строй с ним нормальную жизнь и будь ему покорной женой. Ну, а там уже и требуй с него в ответ. А так выйдешь замуж за альфонса. Будешь всю жизнь обстирывать, обглаживать и будешь несчастная вместе со своей свекровью в одной квартире. Я против риторики, я за простые отношения.
Телефонный звонок: Здравствуйте, батюшка. Я хочу задать серьезный вопрос. Вчера было воспоминание Николая II, нашего Царя. Я хотела, чтобы вы объяснили, что такое царь, и что такое помазанник Божий. И почему многие наши православные царя не любят? Спасибо.
— Я не знаю, почему его не любят. Я сам, например, долгие годы имел сомнения в подвиге Царя, в личности Царя. Лично меня пробило насквозь, навылет, во время пребывания в Екатеринбурге, в храме Спаса на Крови, в расстрельной комнате, где, собственно, и расстреляли Царскую семью и всех его домочадцев. В этой комнате я почувствовал огромную любовь к Государю императору, ну ещё массу всего разного. Потом мы там служили литургию, там алтарь стоит. Потом однажды, мы недавно беседовали с нашими прихожанами, по поводу всего-всего, что было связано с Царем Николаем. Это был человек, которому с детства предсказывали мученическую смерть. Он и родился на Иова Многострадального. И там у него, на честных иконах изображаются слова, которые написаны в 3-ей главе книги Иова: «То, чего я боялся, то и пришло ко мне. То, чего я ужасался, то и напало на меня». Он знал заранее из уст многих святых, что его ждет страшная смерть. И мне недавно одна раба Божья сказала: предлагаю вам для рассуждения, Николай знал, что его ждет. Он не хотел войны. Не хотел братоубийства и кровопролития. Народ-то был больной. Ведь русский народ был больной. Ведь последующая история гражданская война, коллективизация, эмиграция, колхозы, Великая Отечественная. Это все показало, что народ-то был болен. Народ был безбожен в изрядной части своей. Антимонархичен, антицерковен». И эта женщина, с которой мы беседовали, она говорит: очевидно, Николай II понимал, что либо он как ягненок, не сопротивляясь, подставит горло под нож. Хотя он был императором самой большой в мире христианской империи. Либо ему самому нужно было стать Сталиным. Потому что Сталин потом вел себя как император Святой Руси. Он наказал всех, кто Россию обидел — немцев, японцев, французов, англичан поставил на место. Сталин, не будучи миропомазанным, не будучи легитимно избранным, поставленным как хозяин этой великой империи, не будучи, собственно, венценосцем, вел себя как император. Его мама спросила его однажды: Коба, ты кто? Он говорит: помнишь, был такой Николай II? Говорит: ну, помню. Он ей: я, типа, он. Он маме своей рассказывал. Она говорит: кто ты теперь? Ну, помнишь, император был такой? Говорит: помню. Ну, я, вроде, он. Она говорит: эх, Коба, лучше б ты был священником. Мама его была набожна, она очень хотела, чтоб он был священником. Понимаете, он, не будучи императором, навалял всем тем, кто Россию обидел, всем навалял. Так навалял, что они до сих пор не могут опомниться. Так вот Николай II должен был быть таким Сталиным, чтобы сохранить Россию, чтобы её сдержать, чтобы не дать разгореться мировому пожару. Он должен был взять в руки оружие, скомандовать: «Фас. Огонь. Вперед, лупите, режьте, вешайте, крушите» внутреннюю революцию и всех этих внешних врагов. Но он решил лучше стать ягненком. Он сознательно избрал путь мученичества, так, как это сделали Борис и Глеб в самом начале нашей истории. Они могли вынуть из ножен мечи и начать драться. Кликнуть: к оружию, братья! И они могли вытащить, расчехлить своё оружие и вступить в переделку с Ярополком и прочими. Но они решили, как ягнята, подставить свои горла под меч, под нож. Их зарезали, как барашков. Но они понимали, куда идут, и они знали, что сознательно отдают себя на смерть. Так же сознательно отдал себя на смерть Николай. Если бы он не отдал себя на смерть — ему бы пришлось быть Сталиным. Вот такая мысль. Вам, пожалуйста, на рассуждение. Я её, когда услышал — она меня продрала до печенок. Что, да, он не хотел, он понимал, что либо, я сейчас даю команду крушить, резать, вешать и уничтожать этот больной народ, который уже не хочет монархии. Ну, не хочет монархии и Церкви, не хочет больше. Хочет земного счастья. Надо было вешать миллионы людей. Их и так потом повесили. Красные повесили белых. Белые повесили красных, потом немцы повесили и тех, и других. Это всё сделали без нас, без него, понимаете. А он не хотел брать на душу столько грехов. Он: лучше я горло подставлю под нож. Поэтому Николай — великий человек, безусловно. И он знал гораздо больше, чем думаем о нем мы. И видел гораздо больше впереди, чем видим мы. Он прозревал будущее далеко вперед. И он совершил величайший подвиг. Чем больше я об этом думаю — тем больше я ужасаюсь и удивляюсь тому, насколько великий подвиг взял на свои плечи последний государь Император. Которого вполне правильно и законно называет Зарубежная Церковь великомучеником. Он Великомученик, вместе со своей супругой и детьми. Кто не любит его и не почитает, Бог вам в помощь, флаг вам в руки. Что мы им будем мозги менять, мы же не пролетаем над гнездом кукушки. Не хочешь — не надо. Поймешь — поймешь. Не поймешь — не поймешь. Мы не можем заставлять людей верить. Бог истинный — это Бог такой, в которого нельзя заставить верить. Заставить верить можно только в ложного Бога. В истинного Бога, заставить верить нельзя. И настоящих святых верить и полюбить тоже заставить нельзя. Либо ты их познаешь сердцем, либо не познаешь. Ну и ладно, ну не познаешь, ну что ж теперь. Не наш суд, Бог Сам судья. Поэтому вот такие мои простые слова о великом человеке, который непонятый, оболганный, обсмеянный и униженный в истории государь Император Николай Александрович второй Романов. Его супруга Александра и царевич Алексей. И княжны великие Татьяна, Ольга, Мария, Анастасия. Это великие люди, которые выпили чашу скорби до дна и не морщились, и не отворачивались. Кто этого не понимает, тому не я судья.
Телефонный звонок: Добрый вечер, отец Андрей. Александр вас беспокоит, Москва. Отец Андрей, скажите, пожалуйста, сейчас у нас с высоких трибун начали такие слова говорить, что нужна такая идеология — патриотизм. Везде говорят нам, все это втолковывают. Но какой патриотизм может быть, когда в стране все абсолютно разрушено? С кого нам брать пример, и что ждет Россию вообще при том, что сейчас творится? Спасибо большое.
— Разрушено не все. Поскольку радиосвязь работает, вы дозвонились, я вас услышал, т.е. по крайне мере радиосвязь работает. Не всё разрушено. На самом деле бывали времена подлее и хуже, и гаже, когда действительно всё было разрушено. Когда поезда ходили раз в сутки, и вагоны были скотские, и в скотские вагоны люди набивались сотнями. И перемещались с места на место в поисках хлеба, буквально хлеба. Не теоретического, не хлеба с маслом и не кредитов, и не дармового жилья, а настоящего хлеба, который можно жрать. Просто съесть, набить брюхо, потому что умирали люди. Это же было в нашей истории! В нашей истории было огромное количество таких разных кошмаров. Наша история -это сплошной кошмар. Да не наша только. Вся Европа — это история кошмаров. Расширьте вообще поле мышления своего. Что такое Европа? Это территория войны. Там никогда не было мира. От капитуляции Германии до бомбардировки Югославии — единственный период мира в Европе. От 45-го года, от капитуляции последней группировки германских войск в Северной Пруссии — до бомбардировки Белграда, вот этот период, единственный период мира в Европе. Больше не было мира в Европе. Голод был, проституция, за кусок хлеба готовы были глаз высосать своему ближнему. Все, что хочешь, было, понимаете. Столетние войны были, тридцатилетние войны. Поэтому вы мерите нашу жизнь якобы грешную, с якобы хорошей жизнью где-то там, за бугром. Да перестаньте, да будьте же взрослым. Да там ворья больше чем у нас. Там такое же ворье, чиновники такое же ворье, которые сели на хлебные места Но они аккуратнее воруют. Там такой же разврат и такой же бардак. И если начнется там взрываться что-нибудь, взрываться будет не только у нас, у них тоже. Я имею в виду газопроводы, ядерные станции и всякие инфраструктурные объекты. Если это всё начнется взрываться, ломаться и падать и крушиться — так это не будет только у нас, это будет везде. И в той же хваленой Америке, Европе. Это всё шито белыми нитками. Я вообще не понимаю, о чем мы говорим. Мы идолопоклонствуем, когда мы признаем за этими забугорными странами великое благоденствие. Вы там были? Если были, то знаете, что там нет никакого благоденствия. Там есть свои бомжи, свои воры, свои проститутки, свои чиновники, которые на
хлебных местах сидят. Свои откаты, свои потоки теневые денежные, всё своё есть. Гляньте по спорту, например, скандал за скандалом. ФИФА, УЕФА, там воры нашлись, там воры нашлись. Там подкупные матчи, там подкупные фильмы. Бери кроме спорта другую какую-нибудь отрасль. Нефтегазовую или военную, или ещё какую-нибудь. Да везде ворье и жулье, проститутки и предатели и т.д., а с чем вы сравниваете? У нас всё разваливается. Что разваливается? У вас, что асфальт под ногами проламывается? Да, чиновники воры, они везде воры. Они сели, бумажки переворачивают и сосут из тебя кровь. А что вы думаете, во Франции другие, что ли? Или в Швейцарии они другие? Они везде одинаковые. Чиновники везде чиновники. Может быть, в Китае их расстреливают периодически, может быть, они там больше страха Божьего имеют. А у нас нет, у нас демократия. У нас везде всех жалеют как бы. Предмет разговора мне непонятен. Патриотизм не зависит от праведности государства. Патриотизм зависит от чувствительности народа к интуициям своей истории. Если народ чувствует, например, ясно, что в советское время воевали не за Сталина, не за Молотова, не за Кагановича и не за Жданова. Воевали не за личности, воевали, чтоб больше, чем личности. И сами вожди понимали, что нужно называть ордена именами Александра Невского, Нахимова, Кутузова. Почему не орден Молотова, например? Танки ведь называли «ИС» — Иосиф Сталин, «КВ» — Климентий Ворошилов. Эти Климентии Ворошиловы и Иосифы Сталины — они же горели, как свечки. А ордена давали в честь Нахимова, Суворова, Кутузова, Хмельницкого. Почему, зачем в честь древних прославленных личностей? Потому что история страны никогда не бывает историей сегодняшнего дня. История страны — эта история тысячелетий. Чем глубже история — тем глубже глубинные интуиции народа. Если я, например, люблю Россию — это не значит, что я люблю каждого чиновника. Я люблю храмы, которые здесь стоят. Святых, которые здесь жили. Людей, которые здесь построили дороги, дома и воевали здесь, и костями на кладбищах легли. Надо разделять эти вещи, я против такого примитивизма. Да, немало жулья, ворья и лентяйства и безалаберности. Ну, и что теперь? А, что при Наполеоне было меньше всего этого? А до Наполеона, в Смутное время, что было меньше всего этого? А до этого при Иване Грозном, когда убивали друг друга беспощадно? Да всё это ерунда на самом деле, это такая чушь, которую разбить в пух и прах навсегда, чтоб больше о ней не говорить. Патриотизм не зависит от имен современных чиновников. Человек, любящий свою родину — это человек, который знает свою историю. Знает Бога, который создал нашу страну. Знает имена святых людей, которые на кладбище покоятся по всему лицу земному, по всему пространству нашей страны и чувствует будущее. Вот это патриотизм. Причем знает ещё своё какое-то маленькое дело и делает его хорошо. Человек, делающий своё дело хорошо, молящийся Богу, знающий историю, любящий свою малую родину — это патриот. А воры, чиновники это банальность. Чичиковы, они везде Чичиковы, Хлестаковы, они везде Хлестаковы. Поэтому, что вы тут понимаете, будьте взрослыми, не будьте ребенком.
Телефонный звонок: Добрый вечер. Отец Андрей, я хотела спросить. Мы довольно часто с подругами ездим на экскурсии в храмы Москвы и Подмосковья. Это обычно выпадает на воскресенье, и мы, получается, пропускаем литургию. Что делать?
— Да ничего страшного. Мне кажется, очень интересно поездить по разным храмам и узнать церковную красоту своего региона, в частности — Подмосковья или Москвы. Я думаю, здесь нет ничего плохого и страшного. Езжайте с Богом, смотрите. Вы же приходите в храм, если служба есть -будете на службе. Если службы нет, то просто помолитесь там. Оставите какую-то копейку там и какую-то молитву произнесете, одну, другую, третью. Я думаю, что эта нормальная форма узнавания своей земли, потому что людям нужно узнать свою землю. Человек обязан узнать то, что его окружает. А то, понимаешь, на Мальдивах был, например, живет в Москве какой-нибудь турок, прости Господи. На Мальдивах был, в Египте был, во Флориде был, а Троице-Сергиевой лавре не был. Ну что это такое? А ты христианин? Да, конечно, вот крестик у меня, я крещеный. А как же ты умудрился 5 раз быть на Мальдивах, и 8 раз в Египте, например, 6 раз во Флориде, и не разу не быть в Троице-Сергиевой лавре? Как может быть такое? Поэтому конечно то, что вы делаете с подругами, это, в общем-то, хорошая вещь, и я только за, то чтобы люди посещали в воскресные дни, ну, когда получается. Скорее всего, воскресные, потому что это выходные дни. Т.е. паломничество одного дня так называемое, в один день выехали и вернулись. Побывали там, где ни разу не были, там, где недалеко. Это очень хорошо. Я думаю, что вы не нарушаете святость воскресного дня подобным образом. Ангела-хранителя вам в путь!
Труд (7 июня 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 15-я
В Библии называются по крайней мере три священные профессии: пастухи, садовники, плотники. А остальные что же? Всякий ли труд свят?
Добрый день, дорогие друзья! Вспомним с вами о нашем праотце, которого звали Адам. Когда Господь насадил рай, когда Господь Бог поселил в этом саду человека, то Он поселил там не лентяя, который будет валяться под кустами, считать звезды на небе и слушать пение птиц. Он поселил в этом райском саду труженика. Первая профессия человека была садовничество. Кто из вас садовник, пусть перекрестится и скажет: «Аллилуйя», потому что вы занимаетесь работой, изначально порученной человеку. Место жительства — сад, род занятий — садовник: это человек.
Возделывать и хранить эдемский сад повелел Господь новосотворенному человеку. Господь лентяев не создавал. Лень учит всем порокам. Человеческая душа, будучи деятельной, на месте оставаться не может. Ум человеческий непоседа, он вечно летает по всей Вселенной. Если человек не делает добра, то и ничего не делать он не может — тогда он обязательно делает зло. Будучи деятельным, повторяю, человек не может ничего не делать. Либо он упражняется в добре, либо, не упражняясь в добре, он — по неизбежности, по некоей проклятой необходимости — упражняется в зле. «И многой злобе научила праздность» (Сир. 33:28), — говорит Священное Писание. Итак, место жительства — рай, род деятельности — садовник: это человек.
Впоследствии какие священные профессии мы можем найти в Писании? Ну, например, пастух. Ничего особо красивого в этой работе нет. Святитель Григорий Богослов в одной из своих проповедей говорит: если мы хотим кого-то оскорбить, не называем ли мы его пастухом? «Эй ты, пастух, иди сюда!» То есть это человек, грубо одетый, необразованный, занимающийся простым неквалифицированный трудом. Между тем пастырем овец был Авель, пастырем овец был Давид, пастырем овец был Господь Иисус Христос — пастырем словесных овец, и Сам Себя Он называет пастухом: «Я — пастырь добрый» (Ин. 10:14). Пастушки — удивительные люди. Это первые, кто услышали от ангелов слова: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (Лк. 2:14). Если кто-то из вас пастух или работает с животными — с любыми животными: овец пасет, или козу доит, или на лошадях ездит, — тоже перекреститесь и скажите: «Аллилуйя!», потому что ваше занятие священно. Пастыри первыми узнавали тайны Божии от ангельского мира или от Самого Господа непосредственно.
А Иосиф, мнимый отец Господа Иисуса Христа, обручник Пречистой и Преблагословенной Девы Марии, был плотником. Вот вам третья священная профессия. Это человек, у которого мозолистые руки, который в этих мозолистых руках держал рубанок, долото, стамеску, обязательно топор, отвес, какую-нибудь изнурительную, примитивную технику, циркуль, линейку… Который строил, резал, строгал, пилил, сверлил, соединял, скреплял, радовался тому, что из его рук выходили вещи, полезные людям. И он этому научил Христа! Христос, Который провел круг небесный, рассыпал звезды по небу, Который дал закон людям. Христос, имя Которому Яхве, Который вместе с Отцом и Духом является Сущим Богом, воплотился, стал человеком, и Иосиф учил Его читать, писать, говорить, есть, общаться, слушаться старших и трудиться. Христос трудился. Его руки — сто раз мне приходилось это говорить, но я с большой любовью это скажу еще — так вот, руки Христовы до того момента, когда гвозди вошли в Его ладони, были порезаны: это были шрамы от работы плотника и мозоли. Христос хлеба даром не ел. Всё, что Он съедал до 30-летнего возраста, Он зарабатывал. А потом Он вышел на проповедь. А до этого Он зарабатывал пищу Себе и Своей Матери трудами рук Своих и был по профессии плотником.
Вот вам по крайней мере три священные профессии: пастухи, садовники, плотники. А остальные что? А дальнобойщики? А билетные кассиры? А, допустим, патронажные сестры? А фельдшеры? А электрики, айтишники всякие? А закройщики верхней одежды, а водители маршрутных такси?.. Всё это святое. Любой труд почетен, любой труд свят. Человеку нужно трудиться обязательно! Хлеб даром есть грешно! И трудолюбие — это базовая, опорная добродетель, которая позволяет человеку жить честно и смотреть открыто на окружающий мир. И если трудолюбие в народе распространено, такой народ непобедим и неискореним. Наоборот, если люди привыкают жить праздно, за чужой счет, если люди отвыкают пальцем о палец ударить для своего блага, забывают, как пуговицы пришиваются, как стены красятся, как ремонтируется домашняя утварь, то постепенно такие люди исчезают. И даже не жалко, потому что они в плесень превращаются. Прежде, чем исчезнуть, они превращаются в плесень и бурьян. А потом это всё нужно счищать и уничтожать — Господь так и поступает.
Не только мы садовники, но и Он садовник. Он обрезает ветви у лозы, Он собирает хворост, Он сжигает его, Он окапывает деревья и обкладывает их гноем, как в известной притче в Евангелии от Луки (13:6-9), и Он срубает ненужные деревья. Некоторые деревья Он проклинает: «Да не будет от тебя плода вовеки!» (ср.: Мф. 21:19). И засыхает от кроны до корня проклятое дерево. Человек очень похож на дерево в этом отношении. «Секира при корени древа лежит» (Мф. 3:10).
Если хотите жить вечно, дорогие друзья, имейте веру Божию. Если хотите жить, укоренившись и не боясь никого и ничего, — приучайте детей своих к трудолюбию. Заставляйте ребенка трудиться с детства. Покушал — отнеси сам тарелку в раковину, сам ее и помой. Свою помыл — и мою помой, мамину или папину. Встал с кровати — заправь за собой постель. Помылся в ванне — вытри за собой пол, наведи порядок, чтобы после тебя было приятно зайти туда, а не так, чтобы после тебя еще и убирать приходилось. Разделся — повесь аккуратно одежду на вешалку. Если запачкался — будь любезен постирать, почистить за собой. Белье свое стирай сам. С маленьких лет — с 5, с 7, с 12 уж тем более — можно свои трусики, свои носочки простирывать, чтобы мамины ручки лишний раз не загружать, не мучить стиральную машину. Постирал — и на батареечку, а утречком одел чистенькое.
К этому всему нужно приучать ребенка с детства. Приучили его к этому — считайте, что дали ему жизненные навыки. Он не пропадет. Лентяй пропадет, и плакать потом будете, потому что вы пропадете раньше. Если человека трудиться не учить, то мы будем вынуждены превращаться в спонсоров бездельников. Многие мамы и папы являются спонсорами своих престарелых бездельников-детей, которые доросли до 40-50 лет, женились/не женились, брак расклеился, потому что кто с лентяем будет жить, с бестолочью?.. И они потом живут на шее у своих престарелых родителей. И пенсия старичка или старушки может быть единственным доходом в семье, в которой живет здоровый лоб, не наученный трудиться. Потом будет поздно: мама будет плакать, ходить в церковь, заказывать молебны. Молебны не помогут, потому что если ты ребенка не научишь отвечать за свои слова, уважать старших и зарабатывать свой хлеб с ранних пор, ничего уже к 30-40 годам ты не исправишь. Трутень так и будет трутнем, а твоя пенсия так и будет единственным источником пропитания для этого лентяя, выращенного собственными твоими руками.
Поэтому, друзья мои, трудолюбивый, честный, трезвый человек — это украшение земли. А лентяй, живущий чужими трудами, — это раковая опухоль. Трудолюбие является базовой, опорной добродетелью для того, чтобы и народ жил, и человеку было хорошо. Вокруг нас должно быть красиво. И Господь Бог поручил нам маленький кусочек земли, пространства, территории, на которой мы живем. Вокруг нас должно быть чисто и красиво. Вот домик покрашенный стоит, рядом стоит домик покосившийся, черный, грязный. Сразу видно, кто где живет. Возле одного домика садик, в садике деревья плодовые, там еще и цветочки растут. Сразу видно, что ручки работящие. У другого бурьян растет, крапива растет, и больше ничего. У одного окна разбиты, у другого окна не то что не разбиты, а еще и светятся на солнышке. Сразу видно, с кем жить хорошо: с трудолюбивым, аккуратным, чистым человеком.
Таким должен быть каждый отдельно взятый человек, такой должна быть и вся страна наша. Весь народ должен быть работящим, красивым, активным, трудолюбивым, чтобы вокруг нас был маленький рай. И все должны были этим заниматься уже вчера. Даже не сегодня и, конечно, не завтра. Уже вчера нужно было всем этим заниматься.
Господь любит тружеников, Господь благословляет тружеников, Господь целует эти мозоли труженических рук. Господь целует этих людей, которые на месте не сидят спокойно, которые постоянно занимаются полезными занятиями. И находят отдых в смене полезных занятий. Поработал — почитал, почитал — помолился. Помолился — опять поработал. И потом уже, когда свалился — тогда отдохнул. И потом уже утром опять помолился — опять за работу. Поработал — почитал — отдохнул — помолился — поел — опять поработал и опять свалился. И как пчелка, как муравей должен быть человек. Пойди, ленивец, посмотри на пчелу. Нет у нее приставника и начальника, но плоды ее сладки для гортани богатого и бедного. Посмотри, ленивец, на муравья. Тоже командира на него нет, но он заготавливает хлеб свой (ср.: Притч. 24:13; 6:6-9). В притчах Соломон заставляет нас у насекомых учиться, у муравья и у пчелы.
Будьте добрыми муравьями, будьте добрыми пчелками, не будьте мухами, не будьте трутнями. С Богом, до свиданья!
За спинами великих мужей (8 июня 2016г.)
Есть афоризм, гласящий, что за спиной успешного мужчины всегда стоит сильная (успешная) женщина. 100% КПД в этом мире не бывает и у всякого правила есть исключения. Но в целом эта фраза вполне жизненная, оправданная фактическим материалом. Оправдали ее те генеральши, которые выходили замуж за лейтенантов и полжизни колесили с ними по гарнизонам прежде чем у мужей на брюках появились лампасы. Оправдана эта фраза биографиями простых американских миллионеров. Это те, которые не украли деньги при помощи биржевых спекуляций и не подняли капитал на оружии или наркотиках, а именно заработали. Вот так работали докторами и инженерами, копили, экономили на всем (одевались на распродажах, сами косили лужайки перед домом, берегли здоровье и т.п.), а потом банковский счет годам к 55-ти показал шесть нулей! О таких людях написаны целые книжки с исследованием собирательного портрета подобных счастливцев. Так вот они сплошь — мужья одной жены. Причем жена всегда работает (и тоже на всем экономит). Просто с двумя или тремя женами, которые с годами имеют тенденцию годиться в дочери, никаких миллионов не заработаешь. Все спустишь на судебные тяжбы и компенсации. Большие деньги любят тишину, в том числе и тишину обычного семейного благополучия. Женщина таки стоит за спиной успешного мужчины, и эта женщина чаще всего жена. Если же мужчина не женат, но успешен, этой женщиной, вполне вероятно, будет мать.
Мне хотелось бы сказать несколько слов о женщинах, стоящих в исторической тени своих сыновей; о женщинах, подаривших миру великих святителей: Августина, Василия, Иоанна, Григория. Их сыновья не связались узами брака, не стояли под венцом, не ласкали новорожденного первенца. Их тревожили судьбы чужих детей и внуков, которых через Церковь они приняли в духовное родство. Они избрали путь гораздо более узкий и круто поднимающийся вверх. Путь монашества. Поэтому за их спиной не стояли тенью мудрые жены. Зато за их спиною стояли еще более мудрые матери.
Самый яркий пример это блаженный Августин. Наиболее читаемый и уважаемый, наиболее авторитетный отец Западной Церкви. Он совершенно не мыслится отдельно от своей родительницы — Моники. Талантливый и тревожный, жадный до впечатлений и тщеславный, Августин очень долго, нестерпимо долго носился по житейскому морю, подобно кораблю без руля и ветрил. Он мучительно искал себя среди всевозможных крайностей, а мать терпеливо и слезно вымаливала его у Бога. Она проводила ночи без сна при гробах мучеников, постилась и усердно читала Писание, не оставляла при этом и домашних дел, чтоб не иметь нарекания от мужа, до тех пор пока сын ее слез, а не только ее чрева — Августин — полностью обратился ко Христу и кафолической Церкви. Моника подарила миру плодовитого духовного писателя, епископа-нищелюбца, философа и ученого.
Из святого гнезда вылетел на широту небесного круга и такой орел, как Василий Великий. Его семья настолько полна святыми, что создается впечатление, будто они всю жизнь соревновались в святости, обгоняя и подбадривая друг друга. Макрина старшая — бабушка, Макрина младшая, мать — Емилия, братья-епископы Григорий Нисский и Петр Севастийский, еще одна сестра — Феозва диакониса. Один лишь список уже говорит достаточно об уникальности этого родственного союза, где домашние не были друг другу врагами и препятствием на пути в Царство, но помощниками проводниками.
И о семье Василия, и о Монике есть обширная историческая и богословская литература. Говорить о них подробно означает писать книгу или даже несколько книг. А наша цель не слово, протянутое в бесконечность. Наша цель — схватить легким карандашным рисунком один из профилей истины, этого лица трудноуловимого и прекрасного. Поэтому вспомним вслед за Василием того, кто при жизни был Василию всех ближе, не принадлежа к василиевому роду. Это Григорий, названный Богословом. Даже на закате земной жизни святой отец называл себя должником своей матери во всем хорошем, к чему был причастен. Нонна, так звали его родительницу, была выдана замуж за язычника, и не перестала умолять Бога привести мужа к свету веры, пока это делом не исполнилось. Ей, по слову сына, представлялось невозможным одной частью существа своего принадлежать Богу, а другой — быть от Него отчужденной. Отец Григория по молитвам жены не только крестился. Он стал пресвитером, а затем и епископом. Трогательные похвалы, которые произнес Григорий Богослов в адрес своей матери, редкие глаза не увлажнят и в редкой душе не родят смесь из удивления и некоего подобия зависти. Может ли повторяться подобное опять или это так же невозможно, как невозможно воссоздать семь чудес света в нашем мире, богатом технологиями и обнищавшем в идеях?
Вслед за Григорием, жившем на Востоке, вспомним Григория, жившего на Западе. Римский Папа, названный Двоесловом или Собеседником, имя которого мы связываем с Преждеосвященной Литургией, тоже родился в святой семье. Его дедом был блаженный Папа Феликс Третий. Две его тетки — Тарсилла и Емилиана — причислены к лику святых. При этом Тарсилле перед смертью явился Сам Господь Иисус, утешая ее и обещая сладость будущей жизни. К лику святых причтена и мать Григория — Сильвия. Об этих женщинах известно меньше, чем о Монике или Нонне, но несомненен факт их безграничной преданности Церкви и подлинного благочестия.
Мы назовем еще мученика Пантелеимона, который в вере был наследник своей матери Еввулы (тоже причисленной Церковью к лику святых). Вспомним Анфусу — мамы Златоуста — которая рано овдовев, все силы отдала воспитанию в вере и благочестии единственного сына Иоанна, чьми писаниями до сих пор питается Церковь. Вспомним схимонахов Кирилла и Марию, чей плод — игумен Русской земли авва Сергий. Не забудем и Богородицу с Крестителем Иоанном, вместе с именами которых, всегда звучат имена их родителей: Иоакима и Анны, Захарии и Елисаветы. Так они и стоят — святые отцы и матери — за спинами своих более святых, более прославленных и известных детей. Они, как корни дерева, прячутся в земле, чтобы питать и удерживать дерево, обеспечивая плодоношение. Да и там, где канонизация родителей не состоялась, где никто к ней не стремится и ее не требует, закон сохраняет свою силу. «Молитесь за моих родителей, Исидора и Агафию», — просил преподобный Серафим, обещая взамен таким богомольцам свои молитвы. И много таких примеров, лишь бы пожелать их найти. Так что будем заглядывать за спины великих людей. Там не пусто. Там многолюдно. И без тех, кто там за спиной, ничего бы не было.
Сначала к хозяину (13 июня 2016г.)
Некий инок валаамский по делам монастыря должен был отбыть в Питер. Игумен говорит ему: «Приедешь в Питер, вначале пойди к хозяевам. Потом все дела с Богом сделай и возвращайся, не задерживаясь». А что значит — «пойди к хозяевам?» Это значит, иди к отцу Иоанну на Карповку, иди к блаженной Ксении на Смоленское и к Александру Невскому в Лавру. Всюду помолись, поставь свечи, положи поклоны. Князь Александр, батюшка Иоанн и блаженная Ксения в Петербурге хозяева. Почти хозяев и с их помощью дела решай. А потом отчаливай без задержки, потому что монаху в миру задержаться — это как рыбе на берегу лишний час полежать.
Подобный подход к делу путешествия нужен не только монаху. Он всем нужен. И на отдыхе, и в командировках. Будешь ехать в Крым, помни, что в Крыму хозяин — святитель Лука. Самолетом ли, поездом ли, своим ли транспортом прибудешь в Крым на отдых — иди к архиерею Божиему Луке. Положи поклон, да и не один, перед мощами, приложись. Скажи: «Приехал я, владыко, в твою епархию на отдых. Благослови меня с семьей и сохрани от зла на воде и на суше». После этого можно ехать и в Симеиз, и в Партенит, купаться, нырять. Только не забывать в ближайший храм приходить на Литургию в воскресенье.
Куда бы ни ехать, надо узнать, кто в этой местности главный, кто хозяин. Едешь в Воронеж по делам — знай, что главный там — святой Митрофан. Мощи его в кафедральном соборе лежат. Едешь мимо Мурома — не поленись заехать к Петру и Февронии. Будешь в Екатеринбурге — потрудись посетить монастырь в Верхотурье, где Симеона мощи. Одним словом, это рабочий принцип. По всей святой Руси рассеяно Христовой рукой множество святынь, связанных с угодниками земель Новгородской, Псковской, Ярославской, Сибирской и так далее. Это не только мощи угодников, но и чудотворные иконы, и целебные источники, и храмы — древние и новые. В общем, сначала к хозяину, потом — все остальное.
Принцип этот работает и в отношении христианских святынь зарубежья. Тысячи и сотни тысяч наших соотечественников истоптали бутики в Милане и оставили там в совокупности миллионы евро. За шмотки. Иначе как «столица шмоток и распродаж» Милан левым и правым полушариями многих и не воспринимается. А ведь и у этого города есть всемирно известный духовный хозяин. Это святой Амвросий, посреди двух миланских мучеников лежащий под главным алтарем древней базилики. Так она и называется — Сант-Амброджо. Амвросий крестил блаженного Августина. Амвросий сопоставим по влиянию на церковную жизнь с Николаем и Спиридоном. И к нему нужно прийти, раз уж занесло тебя за дешевыми кружевными трусами на север Италии. А придешь, так потом смело ходи по магазинам. После сделанного главного второстепенное делается успешнее. В Кельне будешь — иди к трем волхвам: Мельхиору, Балтазару, Гаспару. В Неаполе будешь — иди к святому Януарию. И в Париже, кроме злачных заведений и жареных каштанов, прорва мест, связанных с церковной историей, питающих душу. Про Грецию, Черногорию, Сербию, Болгарию, Грузию я просто молчу. Потому что плотность святынь на квадратный километр в этих странах чрезвычайно велика. И очень жаль, когда крещеные люди ведут себя среди духовной роскоши, как кошка из английского детского стишка. В переводе Маршака это так звучит:
— Где ты была сегодня, киска?
— У королевы у английской.
— Что ты видала при дворе?
— Видала мышку на ковре.
Оно и правда. Что еще замечать кошке?! Не на наряды же придворных дам глядеть. Не к разговорам послов и министров прислушиваться. Мышка — все, что ей надо.
Ну, и последнее на сейчас. Если усталые ноги путешественника и жадные глаза собирателя новых впечатлений приведут вас, к примеру, в Индокитай, то имейте в виду следующее. Вот здесь, наоборот, по капищам, храмам и пагодам ходить нельзя. Если имя христианина для вас что-то значит, если крестик на груди для вас не пустышка, то прикасаться к идолам, зажигать курительные палочки вы не имеете права. Оставлять денежную жертву в культовых языческих местах вы не имеете права. Покупать сувениры с языческой символикой, есть идоложертвенное, участвовать в обрядах, хотя бы и клоунских, ради туристов совершаемых, вы не имеете права. Все это относится к другим хозяевам — рогатым, зубастым, многоголовым, с выпученными глазами и прочее.
Итак, вернемся мысленно из языческих стран под небо русской равнины. Узнавайте свою землю и свою историю. И если куда приедете, приплывете, приползете, то перво-наперво идите к духовным начальникам этого места — к хозяевам, к христианским святым.
День с часословом (14 июня 2016г.)
— Есть ли какой-то минимум и максимум требований к исполнению заповедей? Когда проповедовал Иоанн Креститель — у него были не очень затруднительные требования. Просто нужно было ради Бога честно исполнять общечеловеческие нормы. Креститель не требовал самопожертвования от каждого. А сейчас что получается? Кто-то говорит: надо строго поститься, кто-то: хотя бы людей не кушайте! С одной стороны — надо стремиться к совершенству, с другой — хотя бы смертные грехи исповедовать перед концом.
— Прошел день праздника Жен мироносиц, и я испытала глубочайшее разочарование, так как на 8 марта нам говорят: сидите, это день неверующих, ваш праздник — Жен мироносиц. А потом говорят, что вы никакая не Жена мироносица, и не стоит вас поздравлять. И так мы остаемся без подарков. Это обидно.
— На первый вопрос выскажу свое личное мнение. Я уверен в том, что аскетические, максимально напряженные труды полезны и возможны для человека нравственно здорового и цельного по натуре. В плане мышления, словесной деятельности и житейской практики. То- есть он мыслит, делает и говорит примерно одно и то же. Вот такой человек и может быть подвижником. Если же человек разбит на части от него — не требуется подвижничество, потому что он станет уродом, чудовищем. Это факты, доказанные очень многими примерами. От него требуется сначала стать человеком. То- есть проявлять человеколюбие, уважение к старшим, почтение к чужой мудрости, сострадание чужому несчастью, оказывать помощь людям в несчастьях, в разных житейских нуждах. Это главные занятия людей, которые хотели бы, но не могут нести аскетический труд. Какое — нибудь сильное пощение, частое говение и причащение. Я за то, чтобы рассуждать о людях и минимизировать требования аскетики к тем, кто искалечен наследственностью, прожитой жизнью, болезненным состоянием. Направлять энергию таких людей не в аскетику, а в человеколюбие. Ну, а кто здоров душой, телом, умом и сердцем — тот пусть подвизается. Надо пастырски рассуждать о степени здоровья человека.
Что касается 8 марта и Жен — мироносиц, то мне жалко вас, потому что я такой проблемы не знаю. Я считаю, что можно поздравлять женщин 8 марта, как дочек Евы, и в этом нет ничего плохого. Забудьте про Клару Цеткин, кому она нужна? Кто сегодня 1 мая связывает с расстрелом рабочих в Чикаго? Это вещи уже отпочковавшиеся, самостоятельно живущие. Поэтому 8 марта можно спокойно вас поздравлять, целовать в щечку и дарить какую-нибудь мимозу. А Жены — мироносицы — конечно, можно нас всех унизить, заявить, что никакой вы не апостол и никакая вы не Жена — мироносица. Но нужно ли так говорить? Я вам скажу про нашу практику. Мы уже много лет практикуем такую вещь в храмах, где я служил и служу: мы даем женщинам в день Жен — мироносиц читать шестопсалмие, молитвы после причастия. С платом на причастии стоят женщины, на крестном ходе все несут женщины. Мы максимально насыщаем литургическими знаками, женским присутствием совершение Литургии. Мы показываем, что все, что до алтаря, могут делать женщины. Мы только в алтарь их не пускаем. Нам это приятно, может быть, даже больше чем самим женщинам. Потому что хорошие женщины достойны большой похвалы. Плохие женщины достойны большой плетки. Очень приятно хороших женщин почтить в этот день, сказать им хорошие слова. И даже есть еще такая традиция: всякой девочке, девушке, женщине, бабушке в церкви в этот день дарить по цветочку. Я на этом вырос.
Мне кажется, что женщин нужно несколько раз в году подбодрить лаской. Такой хорошей, безгрешной, церковной лаской. Женщина в церкви и так несет на себе очень много, а если так делать — то еще больше понесет. Нашим сестрам нужно выказывать законную благодарность.
— Когда бываешь в монастыре на службе — во время пения бывает молитвенный настрой, а на приходе как-то не так.
— Есть такой Джон Толкиен, писатель, который написал «Властелин колец». Он был хорошим другом Клайва Льюиса, который написал чудесные евангельские сказки. «Письма баламута», и прочие. Они дружили и обогащали друг друга идеями. Мне как-то принесли письмо Толкиена сыну. И там такие слова: «Сынок, тебя могут прельстить в Богослужении красивое пение, красивый орган, яркий проповедник, красивая архитектура, хорошо одетые, красивые люди — все может прельстить тебя. Или ты можешь выбрать храм, где много красивых, богатых людей. Но пойми, что знаком того, что ты любишь Христа, будет то, что ты будешь сидеть в какой-то бедной захудалой церкви». Католики большую часть службы сидят. Священник будет в давно нестиранном облачении, это будет заметно, у него будет красный нос, намекающий на то, что он не очень большой подвижник. И проповедь его будет скучна, вместе с тобой на службе будет 2-3 человека, и храм будет старым и не отремонтированным. Но ты сынок, если ты будешь сидеть и понимать, к Кому ты пришел, если Христос будет занимать твое сознание, и ты будешь молиться Ему — то знай, дорогой сынок, что ты имеешь веру.
Я это все сейчас конечно переложил своим языком, но мне сама мысль очень понравилась.
Как бы ни было, а ты чувствуешь, что здесь Христос. И тебе хорошо от того, что ты с Ним. Вот это и есть вера. Когда все культурные подпоры сняты, и только вера осталась.
Конечно, можно ходить с любовью в монастырские храмы, где как грянут монахи! Ну и ясно, что душа просится со слезами наружу. Человек плачет. Красиво. А вот в другом храме, где вообще нет ничего — в таких храмах присутствие Божие чувствуется с большей степенью очевидности. Вот в там и нужны ваши усилия.
— Я сама из деревни, и мы очень тяжело жили. Но бабушка рассказывала, что при Царе жили намного хуже. И Царь занимался только своей семьей. А теперь я живу при Путине, не имею дачи, машины, но кажется, что я живу лучше всех. Спокойно, хорошо, правда, жизнь кончилась, мне уже 88.
— Я тоже думаю, что мы при Путине живем лучше, чем при многих других. Ваш опыт, ваша жизнь — она при вас. Безусловно, не все было гладко в Российской империи. Если бы все было гладко — революции не было бы. Но то, что сегодняшнее правление вами похвалено — это уже стоит чего-то.
Живите долго и молитесь Богу.
Знаете, я думаю, что есть мировая закулиса, есть большие державы, есть большие рынки, есть денежные потоки, в общем — есть такие вещи, которые влияют на жизнь миллионов людей. А вместе с тем есть такая пословица: «не бойся сильного грозы, а бойся слабого слезы». То — есть когда слабый маленький человек Богу помолится, поплачет, пожалуется Богу на кого-то, на что-то — то Господь, Судья сирых, Судья вдовиц прислушается к этому. Вот вы, люди старшего поколения, если у вас есть вера, у вас все осталось в памяти — и прожитая жизнь и печаль, и радость. Впереди — только Царство Небесное, вы молитесь Богу, пожалуйста, старички, старушки. Потому что ваша помощь нам, молодым, или относительно молодым — бесценна. Мы все разные молодые. Кому-то и 50- летний молодой. Но растет человек до 24 лет. Потом процессы развития заканчиваются. И вот вы, старички, прожившие жизнь и имеющие веру — пожалуйста, молитесь Богу о Патриархе, о президенте, обо всех добрых людях, обо всех молодых людях, которые Бога ищут, не могут найти или не ищут, а Он им нужен. Сила стариков — это молитва, а сила народа — это молящиеся старики, в том числе.
— Сейчас наш Патриарх и наш президент находятся на Афоне. То- есть обе головы двухглавого орла сегодня в Греции, и Святая Гора Афон будет принимать их. Давайте помолимся о том, чтобы воздух был благоприятен для полета, море — для высадки на сушу, гора Афон молитвами Богоматери — для посещения старцев, беседы с ними, молитвы, причащения с ними и всех этих духовных вещей. Чтобы визит Святейшего с президентом состоялся благоприятно, с пользой для мира. Куда деваться от того, что Россия вплетена в судьбы мира? У Арсения Тарковского, того самого, который отец известного кинорежиссера Андрея Арсеньевича, есть стихотворение: «Я человек, я посредине мира, за мною мириады гроз. Передо мною мириады звезд, я между ними лег в свой рост. Два берега связующее море, два берега соединивший мост. Я — Нестор- летописец мезозоя, и я грядущих дней Иеремия, держа в руках часы и календарь, я в будущее ввязан, как Россия, и прошлое кляну, как нищий царь».
Вот очень важные строчки — «держа в руках часы и календарь», то- есть, время- время- время. Мы же все о времени переживаем. Последние времена или не последние? «Я в будущее ввязан как Россия, и прошлое кляну, как нищий царь». То — есть мы жалуемся на прошлое, как нищий царь, которого согнали с престола, но мы ввязаны в будущее, как Россия. А Россия ввязана в будущее. То — есть будущее без России не решится. Вот сегодня Россия в лице обоих голов двухглавого орла — Святейшего и президента на Святой горе Афон у Божьей Матери под омофором — вот об этом помолимся. Да хранит Царица Небесная Святейшего патриарха и президента РФ, раба Божия Владимира на долгие годы и да вразумляет Царица Небесная их поступать правильно. Потому что со времени явления иконы Божией Матери Державной мы понимаем, что Россия перешла под омофор Царицы Небесной, и Она — хозяйка нашей земли, как она и раньше была. Но раньше и цари были, на царей можно было списать, царь — батюшка, царь — кормилец, царь — хранитель. А сегодня Богородица взяла всё. И Она сегодня на Афоне как хозяйка принимает Патриарха и президента. Помолимся, чтобы не было открытой горячей фазы III мировой войны. Помолимся, чтобы народ наш умножился, и сложился, и обожился. Вы знаете, что за 4 года, с 2011 по 2015 количество абортов в РФ сократилось на 25%? Представляете, сколько детей не было убито? Это же великий прорыв! 32% женщин добровольно отказались делать аборты после разговора с ними на эту тему. Это не окончательная, но победа. То-есть идет война! За будущее, за прошлое, за настоящее. И мы в нее ввязаны. Молиться есть о чем, молиться есть о ком, молитесь много, дорогие друзья. В особенности молитесь те, кто сегодня ничего, кроме молитвы, особо делать не может, потому что руки ослабели, глазки плохо видят, возраст уже преклонный. Потому что большая часть жизни прожита. У вас на пороге вечности есть вера и благодать. Молитесь за молодых, потому что им еще жить и жить, а у них такие искушения, которых даже ваша тяжелая молодость не знала.
— Расскажите, как, в какое время молиться по часослову и книжку вы не могли бы такую написать?
— Я когда- то написал такую статью, называется: «День с часословом», она есть на ресурсе православие. ру. Там суть следующая: пляшем от часов. 3-ий и 6-ой час. 6 час по нашему счету это 12 часов, 3 — ий час — это 9 часов утра по нашему счету. 1-ый — это 6 часов утра. Утреню можно читать в 5 часов утра. Потом 1-ый час. Потом в 9 часов утра 3-ий час, 6ой 12 часов в полдень и обед не позже 12, потом в 15 часов можно читать вечерню. Повечерие можно читать часов в 8-9 вечера. Полунощницу — в полночь. Вот весь цикл, который можно прочитывать в течение дня, если есть на это время силы и желание. То- есть весь день можно прожить с Часословом. Мусульмане, которые 5 раз в день молятся по движению солнца. Они взяли свое пяточисленное моление от византийских монахов, то — есть тоже 5, 9, 12, 15, 18 часов. А у нас дальше есть 9, 12, час. Так что хороший вопрос, но для этого нужно уйти в отпуск. Специально на месяц и весь месяц упражняться с Часословом. Это хорошая тема, очень красиво. Мы получили Богослужение уже в другом виде, но смысл его именно такой, чтобы молитв было много в течение дня — коротких, но много. То- есть есть несколько принципов, один принцип говорит: молиться редко, но долго. А второй принцип более серьезный, жизненный, говорит: молиться как можно чаще, но короче. Это полезнее, чем молиться раз в неделю три часа. Лучше молиться каждый день каждые два часа по пять минут. Лучше покороче, но постоянно, этот принцип заложен в Часослов.
Помощи Божией, друзья мои!
Священное Писание (20 июня 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 16-я
Как соотнесено вечное и временное в книгах Священного Писания? Почему важна каждая мелочь в этих текстах? Как меняется духовный смысл с заменой одной лишь буквы в слове? И что, собственно, значит для нас весь корпус Священного Писания?
Здравствуйте, дорогие друзья! Сегодня мне хочется поговорить с вами о Священном Писании.
Писание — это слово Божие, записанное рукою человеческой. Люди с открытым ухом, люди, смотрящие одним глазом вверх, а другим глазом, так сказать, вниз, то есть стоящие ногами на земле, а головой устремляющиеся к Небесам, люди, способные к разговору с Создавшим их, составили нам священные книги, начиная с Моисея, первого священного писателя. И эти книги в конце концов сформировались в одну, называемую Библия, что в переводе означает «книги». Библия — это не «книга», это «книги» — во множественном числе.
Держа в руках Библию, мы держим в руках целую библиотеку. Там есть космогония, история царей, описание жизни интересных людей, там есть переписка отдельных лиц и послания, направленные от частного лица к целому собранию или группе людей. Там есть любовная лирика, там есть притчи мудрых, там есть предсказания о будущем, то есть там — все жанры литературы, собранные под одной корочкой, и называется это «Книги». Но само слово «Библия» в Библии отсутствует.
Книги эти священного происхождения, книги Божии, книги, Самим Богом подаренные человеку, и сегодня, в эпоху тотальной грамотности, очень хотелось бы, чтобы человек упражнялся в Законе Господнем день и ночь. Так начинается Псалтирь царя Давида. Он похваляет и уважает человека, который склонил свое сердце к изучению Закона Господня и в Законе Господнем поучается день и ночь. Собственно, когда Закон давался через Моисея людям еврейским, было сказано, что мудрость твоя будет в том, чтобы ты не отпускал книгу-закон от глаз твоих ни утром, ни вечером: ложась и вставая, насыщаясь и поднимаясь из-за стола, просыпаясь и засыпая — постоянно, на пути и дома, занимаясь изучением слова Господня. Божественная Тора — а впоследствии потом Божественное Писание, то есть Тора и пророки, доходящее в конце концов до Священного Божественного Евангелия четверочастного — четыре реки, вытекающие из рая: Матфей, Марк, Лука и Иоанн, — со всем корпусом апостольских писаний — это не слова человеческие.
Это слова Господа Бога, которые были произнесены Господом Богом в слух уха духовного человека в тех или иных исторических условиях. На них есть печать истории, потому что произносились они в проблемных условиях: в Египте, в пустыне, в земле Израиля, в земле изгнания — Вавилоне, в пленении римлянами, при распространении Божиего слова в пределах Малой Азии и части Средиземноморья, то есть каждый раз — печать исторического свидетельства. И память об истории, конечно, есть, она оттиснута на этом слове, но сердцевина его — это слово Божие, а не слово человеческое. Как говорил известный, ныне покойный, Царствие ему Небесное, филолог и культуролог Юрий Лотман, вечность всегда одета в одежду времени, то есть всё, что есть вечного, одевается в одежду времени. Иногда в камзол, иногда в сюртук, иногда в пиджак, иногда в рыцарские латы, но под латами, пиджаком, сюртуком и камзолом всегда находится сердцевина, то есть корень — Божие слово, Божие откровение, данное людям навсегда.
Вообще евреи, поднаторевшие в изучении священных писаний, имевшие заповедь заниматься этим день и ночь, конечно, могут быть нашими учителями в части бережного отношения к Священному Писанию. Раньше ведь не было печатных станков и люди переписывали книги от руки. Две ошибки в тексте — и вся Тора уже негодна! Переписчик Торы — это человек, который слеп над книгой. И, например, когда он писал имя Божие, видел четыре священных буквы, он снимал с себя старую одежду, омывался водой, надевал на себя белую новую, говорил: «Я хочу писать имя Господне», — и продолжал. Годами переписывались священные тексты, ничего в них не упускалось.
Евреи, переписывавшие Библию, — об этом Паскаль замечает в своих мыслях — скрупулезно и тщательно, из поколения в поколение передавали до буквы, до йоты, до последней черточки всё, что касается наказаний им же, евреям, за несоблюдение Заповедей Господних. Любой другой народ, предполагает Паскаль, имея самовлюбленность и считая себя лучше других, наверняка бы со временем вычеркнул, вымарал, вычистил бы эти страшные слова, которые Бог с угрозой произнес евреям. Он сказал: если ты будешь делать всё, что здесь написано, у тебя будет то-то, то-то и то-то, а если ты не будешь делать то, что здесь написано, у тебя будет то-то, то-то и то-то. А Книга Второзакония может поднять волосы на голове, столько там ужаса написано. И они из года в год, из столетия в столетие переписывали эти страшные слова, обращенные к ним, так как понимали, что это — слово Божие.
Христос Господь сказал: ни единая йота, ни единая черта не прейдет от закона, пока не исполнится всё. Йота (еврейское «йод») — самая маленькая
буква алфавита, а черта — это надстрочная или подстрочная огласовка, которая подсказывает, как произносить то или иное слово, так как гласных букв в еврейском алфавите только две — «а» и «у», остальные все должны угадываться по контексту, и для этого есть всякие черточки. Так вот, каждая черточка имеет свою цену, имеет свой вес.
Еврейские книжники подсчитали, что Господь Бог дал, кроме Десяти заповедей на горе Синайской, в общей сложности 613 так называемых мицвот — 613 священных повелений, которые делятся на запреты и приказы. Вообще заповедь — это запрет и приказ. Когда Господь создал Адама в раю, Он сказал ему: «Рай нужно возделывать и хранить». Это приказ: возделывай и храни! А запрет — «Не вкушай от древа познания добра и зла». Также и в Десяти заповедях есть запреты и приказы. Например, «чти отца и мать» — это приказ, повелительный, положительный приказ. «Не укради» — это запрет. Запреты и повеления — это и есть заповедная зона действия нравственного закона.
Так вот, евреи подсчитали, что в общей сложности запретов и приказов Господь дал 613 во всём Писании, а 613, оказывается, раскладывается удобно на два числа: на 365 и на 249. 365 — это повелений, которые равны числу дней в году, а 249 — запреты, которые равны числу костей в человеческом организме. Я поинтересовался в современных медицинских атласах: 249 — это считая плюсневые косточки (в пяточке самые маленькие) и самую маленькую косточку в ухе — молоточек, которая совсем микроскопическая, которая бьет по барабанной перепонке, реагируя на колебания звука. Как они всё это подсчитали в древние времена — я не знаю: анатомия была запретным занятием. Только в средние века начали препарировать трупы преступников, чтобы понимать внутреннее устройство органов человеческих. Как они раньше этим занимались — не понимаю. Но, действительно, 365 повелений, 249 запретов — вместе 613 заповедей Господних. И это не случайно.
Куда ни ткни — там везде пророчества, куда ни ткни — там везде о Господе. Ни йота единая, ни единая черта не прейдет от закона, доколе не исполнится всё.
В окончание нашей сегодняшней беседы приведу такой пример, он мне просто феерически нравится, я наслаждаюсь и скачу от радости. Когда Моисей умирал, он передал свои полномочия Иисусу Навину. Иисус Навин — это человек, который привел еврейский народ через Иордан в пределы Палестины и там воевал сильной рукой с гергесеями, ферезеями, иевусеями, выгонял их всех и поселял народ на разделенной земле по коленам. Так вот, Моисей знал, что он не зайдет в обетованную землю. Он вывел народ из Египта, но сам в землю обетованную не поведет — так Бог решил. И он передает свои властные полномочия — царские по сути, судебные и военачальнические — Иисусу Навину. Ну, его еще и не звали тогда Иисус, звали его Осия. Осия, сын Навина. Для того, чтобы передать ему всю свою власть, Моисей называет его Иисусом, переименовывает его, и тогда уже дает ему власть. Завести людей в землю обетованную должен Иисус. Моисей должен вывести вас из рабства, но в землю покоя он вас не заведет — это пророчество, — а заведет вас в землю покоя Иисус. А для этого нужно переименовать Осию в Иисуса. А как переименовывается Осия в Иисуса? Это очень интересная вещь! Осия по-еврейски — Гошуа, а Иисус по-еврейски — Йегошуа. Для того, чтобы переименовать Гошуа в Йегошуа — Осию в Иисуса, — нужно добавить ему йоту единую! Вот теперь — заводи людей! Теперь ты — Иисус. Вот вам и единая черта, вот вам и единая йота, которая не прейдет от закона, то есть мелочь вроде бы, которая добавляется к имени и решает судьбы мира.
Авраам сначала был Аврам, но потом Господь говорит ему: ты больше не будешь Аврам, ты будешь Авраам, Аврахам (Ибрагим, как говорят арабы). То есть добавляется буква «хэй». Эта буква имени Божия — ЙХВХ — она два раза повторяется: «йот», «хэй», «вау», «хэй». «Это Моя буква, — говорит Господь, — я Свою букву дам тебе, будешь теперь Аврахам, и Моя буква будет в имени твоем, и ты будешь сильный, и сильнее всех, и от тебя родятся миллионы».
Так что каждая запятая в Писании нужна, каждая йота, каждая черточка, и мы, грамотные люди, сегодня, конечно, должны изучать Писание. Мы должны изучать его, например, на отдыхе. Вот сейчас с вашей головы хотя бы на месяц слезет, допустим, забота просыпаться утром, чистить зубы, есть вареные яйца и бежать на метро, чтобы успеть на работу. Вы будете спокойно отдыхать — кто-то поедет в Болгарию, кто-то поедет на озера Саян, кто-то поедет в Подмосковье на дачу, кто-то поедет на озеро Байкал или на Камчатку на гейзеры… Куда хотите, поезжайте, но, пожалуйста, берите с собой Священное Писание и изучайте его.
В машине едучи, включайте себе Псалтирь, или пророка, или Апостольские Писания — и слушайте. Ну сколько можно Машу Распутину слушать, например, или Филиппа Киркорова, едучи в машине и, может, коптя небо в пробках! Включайте диски с песнопениями, молитвами и священными текстами. Дома читайте Божественное Писание, потому что это не слова человеческие, это слова Божии, и когда ты читаешь Писание, то Бог разговаривает с тобой. А когда ты хочешь сам что-то Богу сказать, это уже молитва. В молитве ты с Богом говоришь со своей стороны, а когда ты читаешь Писание — Бог разговаривает с тобой со Своей стороны. Вот и получается такой интересный диалог.
«Бери, читай! Бери, читай!» — говорил ангельский голос блаженному Августину. Он страшно мучился: идти за Христом или всё-таки еще подождать? делать перелом в своей жизни или, может быть, потом? готов я или не готов? Был тоненький голосок ему над ухом: «Бери, читай! Бери, читай!» — «Tolle, lege! Tolle, lege!» И он раскрыл книгу — Послание апостола Павла — и прочел: «Не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти, но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13:13-14). Эти слова ударили его в сердце, и Августин поменялся. Он стал тем, кем знаем мы его сегодня, — святым отцом. Он о том, что с ним произошло, рассказал своему другу Алипию, Алипий раскрыл тоже Библию наугад, а там было написано: «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях» (Рим. 14:1).
Бери, читай! Бери, читай! Tolle, lege! Tolle, lege! Священное Писание дано каждому для спасения, для вразумления, для назидания в праведности.
О святом Луке Войно-Ясенецком (22 июня 2016г.)
…который впервые в истории православной Церкви совместил два послушания, хирургическую деятельность и епископское служение.
Святой Лука, исповедник, архиепископ Симферопольский и Крымский, впервые в истории православной Церкви совместил два послушания, несводимых до него воедино в одной личности: хирургическую деятельность и епископское служение. Нетленные мощи епископа лежат в Симферополе, в кафедральном соборе. О нем написано множество монографий и исследований. Вести о его чудесах, совершаемых доныне, наполняют новые исследования.
Это личность живая, открывающая человеку, как вообще все святые, понимание того, что мир прозрачен, в небе есть окна. Они не закрыты. Кроме этого мира есть другой мир. Со смертью не прекращается деятельная жизнь души. Все мы это видим на примере святых, поскольку они помогают до сегодняшнего дня.
Святитель Николай Чудотворец, призываемый на всех континентах или Борис и Глеб, которых видел Александр Невский накануне Невской битвы, когда они, одетые думой, говорили друг другу: «Пойдем, братие, поможем сроднику нашему Александру». Такие разные, многочисленные явления святых подтверждают нам очень важную вещь: этим видимым миром жизнь не ограничивается. Она протягивается куда-то дальше, в неведомые дали, куда грешное око не зрит, которых грешная душа не чувствует. Там продолжается жизнь, и оттуда веет свежим ветром другой реальности. Лука один из таких людей. Я хотел сказать несколько слов о его становлении.
Начать с того, что он жил, начинал свое возрастание и личностное созревание в те годы, когда православная Церковь была не в чести. Православная Церковь терпела массу внутренних и внешних потрясений. Она проявила свою относительную институциональную слабость, когда все исповеданья уравнялись в правах перед законом. Всем была дана свобода, а православная Церковь оставалась связанной синодальными законами и уставами. Её со всех сторон теребили политические сектанты, вылезшие неизвестно откуда. Проводники, которые в то время звали людей к царству земному, а не к царству небесному. Народ в массе своей проявлял крайности: от горячей веры, рождающих святых исповедников — до полного индифферентизма, хотя все были крещеные. И всё это длилось годами, десятилетиями.
Была позорная, проигранная война с Японией. Была первая революция 1905 года. Был массовый уход священства в политику. Самым ярким примером был отец Георгий Гапон, темная и двусмысленная фигура среди русского духовенства. Был граф Лев Толстой, который, по словам одного из публицистов, сидел возле трона и колебал его с утра до вечера, расшатывая его. Проповедь Льва Толстого сделала столько, сколько бы ни сделала никакая революционная пропаганда. Он был в полном смысле зеркалом русской революции. Об этом писал наш известный персонаж Владимир Ильич. Был Распутин при дворе, который тоже сделал столько для уничтожения имиджа монархии в сознании людей, сколько не сделали бы два миллиона пропагандистов. Всё это разрасталось снежным комом и катилось на монархию, на Церковь, грозя обрушением всему. Одновременно сиял, как зажжённая свеча, святой Иоанн Кронштадтский.
В это время разразилась I Мировая война, одна из самых кровавых, страшных войн в истории. Церковь и государство близились к катастрофе. В это время жил Лука и формировался как молодой человек. Он о детстве пишет в своей книжке «Я полюбил страдания». Религиозным в семье был отец. По отцу он поляк, Войно-Ясенецкий. Отец был искренне набожен, много молился. Мама была к религии более прохладна. Никакого религиозного воспитания он не получил и по обычаю всех горячих юношей тех времен увлекся толстовством. Учение графа Льва Николаевича было, конечно, гибельное, чрезвычайно опасное, насыщенное самыми сложными противоречиями, которые способны взорвать мозг простого человека. Оно легко усваивается, как яд и потом легко разлагает душу. Лев Николаевич начудил изрядно в истории и себе навредил и миллионам простых людей до сегодняшнего дня, может быть.
Хотя сегодня толстовства как такового нет, есть просто литература: «Анна Каренина», «Война и мир» — это уже можно читать, а толстовство было, когда Толстой был жив. Вместе с Толстым, оно исчезло, как квазирелигиозное явление. Толстой упокоился, и толстовство развалилось. Но тогда в это время Толстой воевал против культуры, цивилизации, Церкви, власти. Он критиковал всё, что можно было критиковать, всё, что существовало вокруг него. Он звал людей к опрощенчеству и практической, простой добродетели. Дворяне шли пахать землю, нежные барышни — изучать медицину. Медицина была привлекательна для тех, кто хотел послужить людям, но при этом не имел религиозного пафоса в душе. Множество людей говорили: «Буду полезен миру и пойду лечить людей».
Но Лука не сразу пошёл лечить. Валентин Феликсович — так его звали до монашеского пострига — сначала со всем своим толстовством поступил на художественный факультет живописи и стал рисовать. Такой интересный фокус. Художники первый курс своих художеств, проходили вместе с врачами. Будущие доктора ходили в анатомичку, чтобы резать трупы, изучать сухожилия, кровеносную систему, мышечные волокна, костные ткани, хрящи и т.д. На этом этапе отсеиваются те, кто не сможет быть врачом, потому что многих людей тошнит, они падают в обморок при виде трупов, не могут их резать. Происходит естественный отбор людей слабонервных, не могущих видеть кровь, трупы и разъятые тела. Туда же, в анатомичку ходили и художники. Они изучали как Леонардо, если вы когда-нибудь видели дневники Леонардо да Винчи — то имеете представление, видели зарисовки, наброски, рабочие рисунки. Он изучал человеческую руку, каждый пальчик, суставчик, ухо, глаз, гримасы, эмоции, мышцы лица. Этим всем занимаются сегодня художники тоже. Они пытаются рисовать человека не просто голым, как позируют натурщики в академиях. Они рисуют и пытаются изучать каждое сухожилие, нерв, мышцу. Вот Лука и занимался этим. Он делал зарисовки разные, был успешным художником. На каком-то этапе ему надоело рисовать. Он полюбил анатомию через художество, а потом, через анатомию, пришел к мысли о том, что хорошо вообще заниматься медициной, это более практичная вещь.
Нарисуешь ты картину, красивая барышня гуляет под зонтиком с собачкой или красивый юноша гребет в лодке летним утром. Всё хорошо и прекрасно. Эстетика никуда не денется, мир должен быть красив. Но ему хотелось практического доброделания. Побуждаемый этим желанием, он перешел из художки в анатомичку, из анатомички на медицинский факультет и решил стать хирургом, чтобы лечить людей и приносить им практическую пользу.
Это очень напоминает одну историю, которую описывает Николай Сербский в книге своих проповедей «О Боге и людях». Он пишет про одного художника в Англии, который поднаторел в изображении. Он писал сангиной, углем, делал карандашные рисунки. Ходил по трущобам и рисовал бедных людей. Мать истощавшую, которая тощим соском, без молока пытается накормить чахоточного ребенка, одетая в тряпье сидит у порога. Мужик, лежащий под воротами, недошедший до дому, пьяный. Дети, играющие в футбол консервной банкой, бедно одетые, истощавшие. Эти трущобы, грязь, крыс, голод, сухоту, болезни он ходил и рисовал. Его картины имели большой успех. Парадокс: он стал миллионером, изображая бедность. Его картины расхватывали, потому что он очень трогательно улавливал интонацию лица, скорбные опущенные уголки губ, потухшие глаза, безнадежный образ человека — и люди богатые всё это покупали, платили ему хорошие деньги. На каком-то этапе он сказал вдруг: «Хватит рисовать, нужно помогать». Ему вдруг стало стыдно, что он рисует бедных, получает хорошие деньги и никак этим бедным не помогает. Он пошёл в христианскую миссию, дело было в Англии, в XIX веке. Его направили миссионером в беднейшую африканскую страну, где он прожил долгую жизнь, помогая нищим, бедным людям, нуждавшимся в самой разной помощи. Эта история кратко описывается в книгах святого Николая Сербского (Велимировича). Примерно тоже произошло и с Лукой, тогда ещё Валентином Феликсовичем.
Сказал: «Хватит рисовать, нужно помогать». И он пошел в медицину по филантропическим мотивам, чтобы делать людям добро. А потом в нем произошел религиозный переворот. Он полюбил православие, Церковь, но врачом быть не перестал. В дальнейшем его ожидала счастливая, по любви женитьба. Жена его рано умерла, перед смертью психически заболела. Страдала патологической ревностью. Ревновала его ко всему движущемуся и стоящему неподвижно, ко всякому столбу. В душевном расстройстве она закончила свою жизнь. У них уже было несколько детей, которых он пристроил на руки благочестивой женщине. Стал священником в те годы, когда многие снимали с себя сан, а те которые не снимали — засыпали в холодном поту и просыпались с дрожью, потому что за людьми ходила смерть.
Началась революция, за ней — война. Валентин Феликсович довольно долго был земским врачом. Проявил себя, как врач очень внимательный, чрезвычайно талантливый, усидчивый и постоянно учащийся. Он оперировал глаза, ноги, внутренние органы, т.е. он делал широчайшей спектр хирургических действий. Всё изучая, постигая опытно и через книги. Его врачебная деятельность воспета многими врачами, которые пытаются понять этот подвиг святого Луки врача до его принятия священства. Потом он стал священником, потом монахом. От патриарха Тихона получил благословение не бросать хирургию. И это был единственный в своем роде прецедент в то время. Сегодня, кстати, уже есть в Церкви довольно много священников, которые выросли из врачебной среды и продолжают врачебную практику. Есть священники — анестезиологи, нейрохирурги, кардиологи, терапевты, детские психологи. На сегодняшний день я уж и не знаю, каково число священников, которые служат Богу, не прекращая своей врачебной деятельности. Но проторил эту дорогу, как ледокол взломал лед, первый святой врач Лука Войно-Ясенецкий, тогда ещё Валентин Феликсович.
Он был много раз на волосок от смерти ещё в ранние годы своей жизни. В 1918-19 году его несколько раз брали на расстрел, потом отпускали. Или допрашивали его по части его религиозной веры. Он принимал участие ещё мирянином в диспутах по защите веры против безбожников. Был такой феномен в жизни советской республики, когда коммунисты, уверенные в своей идеологической правоте, дерзко вызывали на словесные дебаты представителей Церкви, священников или мирян. Для того, чтобы в публичном диспуте побить верующего человека в присутствии большого числа слушателей, доказать свою атеистическую позицию. Это очень интересная была, не простая страница жизни и многие наши верующие люди уже отошедшие в другой мир, смело принимали вызов, эту брошенную перчатку. Они шли на диспуты и сражались, ломали копья. Некоторые проигрывали, некоторые сводили битву в ничью, а некоторые с треском разбивали в пух и прах самоуверенных атеистов, доказывая правоту христианского благовестия.
Вот таким был Валентин Феликсович, ещё будучи мирянином, смелым проповедником Евангелия, защитником того, что Бог есть и Христос — Сын Божий, и всё, чему Церковь учит — есть истина, а не выдумка для эксплуатации. Это вообще простая вещь, она и сегодня звучит часто, что всё это выдумка кого-то, для эксплуатации простого человека. Чтобы его поработить духовно, внушить ему мысли о покорности, о смирении, а потом за спиной этого смиренного дурачка делать свои делишки. Так сегодня тоже проповедуют. Может, первый ярко восстал с такой проповедью Фридрих Ницше, плохо кончивший, талантливейший человек, который всю жизнь посветил борьбе с тем христианством, которое знал, другого он не знал. Он святых никогда в жизни не видал и не читал ничего о святых. Он их видел лицемерное, ханжеское, фарисейское христианство, против которого восставал. И говорил: «Вы воспеваете слабого человека, с его смирением, терпением. На самом деле нужно воспевать силу и волю к жизни, волю к власти». Он воспел свою песню, за что плохо кончил в молодые годы, в полном безумии, расстройстве организма, тяжко скончался. Это был первый проповедник антихристианства. Первый заметный проповедник, который поломал историю мира. А потом было много маленьких Ницше, Луначарских, Петерсов, Демьянов Бедных.
В это время было трудно, безусловно, труднее, чем сейчас. Но находились люди, проповедавшие Евангелие, один из них был Войно-Ясенецкий. Потом, став священником, епископом, не прекращая оперировать, он взял на себя тяжкую ношу гонений, тюрем, пыток, голодовок, ссылок.
Бедная его душа, обремененная не менее бедным страдающим телом, исколесила всю огромную нашу Российскую империю. Находясь то в Туруханском крае, то на Енисее, то в Тамбове. Он путешествовал по всей огромной стране, перетерпел множество изгнаний, не переставая врачевать людей. Для меня является несомненным фактом, что его сгноили и уничтожили бы, точно так же, как уничтожили и сгноили до него и после него сотни и тысячи достойнейших служителей Церкви, если бы не его хирургический талант. Дело в том, что он, продолжая оперировать, снискал себе великую славу человека, совершающего невозможное. Он пишет, что, будучи земским врачом, однажды снял катаракту одному слепому крестьянину с глаза и вылечил его от слепоты. Этот бывший слепой привел ещё целую вереницу слепых, которые пришли к доктору за исцелением. За ним ходили, как за чудотворцем.
Когда он впоследствии на фронте, в Великую Отечественную войну был военно-полевым хирургом — он исцелял людей, оперируя гнойные раны. Они были темой его научной разработки. Исцеляющиеся, выздоравливающие больные, когда он заходил к ним в палату — салютовали забинтованными ногами и руками, поднимая их вверх, как бы отдавая ему честь. Он был хирургический чудотворец.
Он описывает в своих мемуарах, что ему приходилось оперировать в нечеловеческих условиях. Например, он однажды делал операцию перочинным ножом, причем не на брюшной полости, а на глазе. Точил об камень перочинный нож, чтобы человеку сделать операцию на глазу. Зашивал раны женским волосом, не имея никакого зашивающего материала, шелковых ниток. Использовал как антисептик для мытья рук, вместо спирта — самогон. Операции делал в хлеву, рядом с хрюкающей свиньей, мычавшей коровой, при свете горелки или коптилки. Всё это было как бы невозможно, но это всё было. И он совершал операции, молясь Богу постоянно. Когда ему случалось оперировать партийных бонз, то он говорил им, наклоняясь к уху «Если вы выздоровеете, знайте, что я лишь орудие Божье, вас исцелит Бог».
Он не стеснялся молиться в операционной перед тем, как приступить к операции. На месте будущего разреза, на теле человека, там, где он должен был свершить внедрение в организм — он делал крест йодом во имя Отца и Сына и святого Духа. Наносил крест на больное место и потом начинал оперировать. А когда партийные деятели спрашивали его о вознаграждении: «А чтобы мы могли бы сделать, как отплатить за оказанную врачебную помощь?» — он говорил: «Пожалуйста, откройте в вашем городе храм». Это были 30-ые годы. Начало 30-х или конец 20-х. Говорили: «Это совершенно невозможно». Тогда по стране прокатывалась кампания уничтожения храмов или переделка в овощные хранилища или зернохранилища. Открыть действующий храм совершенно невозможно, что-нибудь другое просите. Тогда он говорил: «Ничего не нужно».
Это был человек уникальной судьбы, уникальных талантов, его врачебное мастерство, искусство великое спасло ему жизнь. Спасло для того, чтобы продолжать лечить, проповедовать Евангелие в те годы, когда многие отказывались. Сам Лука не избежал этого соблазна, потому что у него был тяжелейший период в жизни, когда он прекратил проповедь, службу, занимался только медициной. Сам о себе он говорит в это время: «Оставленный Богом, помраченный в разуме, я углубил своё падение». Это были тяжелые времена, которые нам с вами, комфортно живущим, трудно представить.
То, что не слышно в шуме обычного дня (23 июня 2016г.)
То, что не слышно в шуме обычного дня, ночью слышно отчетливо. Хотя бы поезда. Вот они бегают то и дело один за другим по мосту через реку в паре километров от моего жилища. Но днем стук их колес мне не слышен. Зато ночью, стоит выключить свет и лечь в кровать в умолкнувшем доме, сразу расслышишь: «ту-тух, ту-тух; ту-тух, ту-тух». Это они — товарняки и пассажирские, обнаруженные ночной тишиной. Их шум зазывен. Он говорит о том, что где-то есть, кроме твоей, еще и другая жизнь, пестрая, многоглазая, со своими целями и смыслом. И пока ты лежишь на смятой простыне, кто-то движется к неизвестной цели, глядя в окно или читая книгу.
Кроме поезда ночью слышно совесть. Она может надевать маски и разыгрывать спектакль из сновидений, то пугая, то удивляя образами, то утешительно гладя по голове. Она может тебе припомнить прошлое, словно говоря: «А ничто никуда не делось, и у меня все ходы записаны». Она специалист по части вызывания дрожи и (или) холодного пота. А иногда она просто вдруг как блеснет в сумеречном сознании молнией отчетливой мысли! «Я вор», или «Так больше жить нельзя!», или «Жизнь прожита! И ничего не сделано!» Или еще как-нибудь. Но в любом случае коротко и беспощадно. Точно как молния.
И это тебе не «ту-тух, ту-тух» ночного товарняка с лесом и углем в двух километрах от дома. Это такое ночное упражнение для брюшного пресса, при котором ты в секунду переламываешься пополам и из положения лежа переходишь в положение сидя. Человек рванулся, сидит в темноте и слушает, как бьется его собственное сердце. «Я вор, — повторяет он то, что сообщила вспышка совести. — Почему, собственно, вор? Это ошибка. Я ничего, по-моему, не воровал…»
Это «по-твоему». На самом деле воровал. С момента вступления в смышленый возраст ты только и делал, что воровал. У себя самого воровал. Например, время и силы. На что потрачено время? По каким ручьям растеклось и обмельчало то глубокое озеро сил и энергии, бывшее — я же помню — в юности и молодости? Ты помнишь, как Буковски, злоязычный Буковски, хулиган Буковски, но всё же проникновенный и ранимый Буковски, спрашивал свои руки? «Руки мои, что вы делали всю жизнь? Вы могли бы сделать меня известным пианистом, а вы… Вы завязывали шнурки, подписывали чеки, сливали воду в унитазе…» И он еще говорит пару крепких слов, без которых не может жить, но это не меняет смысл. «Эх вы, руки. Я потерял вас. Как, впрочем, и мозги, и все остальное». Человек, говорящий в таком тоне со своими руками, не может по временам не ругаться от сердечной горечи. Вот он сидит, как старик, свесив ноги с кровати и опустив голову, и говорит со своими руками, ногами, глазами, совестью.
Вы, руки, могли бы быть руками атлета или ювелира. А еще лучше — хирурга или хотя бы садовника. А вы, глаза, могли бы наблюдать за звездами. Или, высмотрев в мире что-то достойное крика: «Остановись, мгновенье!», могли бы заставить руку вооружиться кистью и карандашом, чтобы сделать из меня художника. Вместо этого куда вы глядели, куда глазели, глаза мои? Два моих ненасытных и непоседливых близнеца, слабеющие с годами? А вы, ноги? Где вас всю жизнь носило? По каким лестницам вы сбегали и поднимались, какие пороги обивали, какую глину месили и какую пыль поднимали? Несли ли вы меня только туда, куда надо, или по вашей милости я блуждал и запутывался? Про язык я молчу, ибо сей карлик кругом виноват. Он слабее рук и ног. Ушей и глаз хотя бы по два. А язык один. Но и в этом гордом и слабом одиночестве он натворил больше всех, командуя руками, направляя ноги, обманывая сердце.
И кто стерпит стыд этих вопросов, кроме того, у кого нет совести? А ведь я еще сам себя у Бога украл. Именно так — сам себя у Бога, а не только силы и время у себя самого. Он меня зачем-то создал, и эти руки, и эти уши, и эти мысли, и это сердце. И ждал Он наверняка, что я собой распоряжусь правильно. По-канцелярски скажу: «распоряжусь с учетом интересов производителя, то есть в данном случае Создателя», что было бы законно и справедливо. И ждал Он, и ждет до сих пор, наверно, и от рук моих, и от глаз моих, и от уст моих чего-то важного, чего никто больше, кроме меня, не сделает. А я не дую в поседевший ус и делаю вид, что моя жизнь только мне принадлежит. Какая глупость! Чушь какая! Как будто это я сам себя создал!
Ну так скажи же мне, раз уж Ты разбудил меня среди ночи, раз уж Ты прошиб меня холодным потом и заставил вздрогнуть… Скажи мне, чего Ты хочешь от меня и что мне делать? И не поздно ли я спохватился обо всем этом думать и обо всем этом спрашивать? Скажи мне. Есть надежда? Надежда есть, а?
«Ту-тух, ту-тух». Это уже пассажирский несет в себе студентов на сессию, рабочих на вахту и еще прорву разного люда с мешками, пакетами, сумками и чемоданами по разным местам. И каждого по своим делам, какие у каждого, несомненно, есть и о которых Он все знает. Знает и не спешит говорить. Ждет, пока Его начнут спрашивать. Спрашивать долго, настырно, иногда почти безнадежно, а иногда горячо и требовательно, до усталости, до изнеможения. Скажи мне. «Укажи мне путь, по которому мне идти, ибо к Тебе возношу я душу мою» (Пс. 142:8).
Прости меня. Потерпи меня. Сохрани меня.
«С кем ты там разговариваешь?» — «Да ни с кем. Спи».
Ночью так отчетливо слышно то, что не слышно в шуме обычного дня.
Святой Василиск — друг Святителя Иоанна Златоуста (27 июня 2016г.)
Если вы помните, святой Иоанн Златоуст успел насолить огромному количеству придворных, в том числе — епископам. Некоторые святые епископы говорили: если Иоанн Златоуст — святой, то тогда Иуда тоже апостол. В общем, так его ненавидели, что нам трудно представить.
Сегодня он всецерковно поминается как один из друзей Христовых, тружеников на ниве Господней.
Но, в этой жизни «лицом к лицу лица не разглядеть, большое видится на расстоянии». В упор глядя на него, его святым не то что не считали — его считали злодеем, нарушителем традиций, дерзким новатором. И выгнали его, бедного, из Константинополя.
Собор собирали дважды против него и потом выгоняли. Землетрясение вслед за первым изгнанием несколько отрезвило изгоняющих, и они поняли: что-то не то, раз земля трясется. А потом всё-таки выгнали второй раз. И он пошел, пошел, аж до Абхазии дошел.
В Абхазии, когда он, утружденный от пути, замученный всеми переездами, на осле трясясь и претерпевая изгнание, перед смертью явился ему мученик Василиск и сказал: «Скоро будем вместе, брат Иоанн, ты не страдай» — скоро будем вместе, в смысле — в раю.
Когда я читаю житие Златоуста или вспоминаю про него, меня всегда интересует Василиск. Но мало ли мучеников на свете! Возьмите календарь — и там найдете огромное количество самых разных страстотерпцев, мучеников, мучениц, которых зарубили, закопали, сожгли, замучили. Мы к этому так спокойно относимся, мученики — да и мученики. Слишком много их у нас, чтобы мы сильно переживали по поводу каждого. Мы спокойно каждый день их поминаем в ходе службы, например — на отпусте священник говорит: «Христос, истинный Бог наш, молитвами того-то, того-то и тех, которые поминаются ныне — в частности, этого, этого, помилует и спасет нас». Мы говорим «аминь» и расходимся по домам.
А тут некий мученик Василиск, человек который встречал Иоанна Златоуста на пути в царство небесное.
Эти малозаметные мученики: Вонифатий, Аглаида, Серапион, Спиридон, много всяких мучеников — они же Христовы свидетели, близкие к Богу. Они имеют власть разговаривать сверху вниз со святыми, такими, как Иоанн Златоуст. Как люди, которые уже достигли пристани, разговаривать с людьми, которые ещё плывут.
Говорит: «Не бойся, брат, скоро будем вместе, я помогу». Когда совершается память святого Василиска, в Абхазии пострадавшего за Христа, который встречал Иоанна Златоуста на пути в царствие небесное, мне кажется очень важным понять, что Иоанн Златоуст — великий учитель и святитель, он учит всю вселенную.
А Василиск приходит к нему как брат к брату, как знакомый к знакомому. Для нас он вселенский великий учитель, а для Василиска он брат Иоанн. Вот какова слава тех людей, которые умерли за Иисуса Христа.
Когда совершается память святого Василиска, который встречал в царстве небесном святого Иоанна Златоуста и был первым человеком из святых, который объявил в наши уши, во весь мир открыл, что он является другом Златоуста и его сподручником, очень важно понять, что это очень важная, теплая тема: общение людей в царствии небесном, общение живущих на земле с теми, кто уже достиг небесного царства.
О Святителе Луке и Николае Гурьянове (27 июня 2016г.)
Телефонный звонок: — Здравствуйте! Раб Божий Василий, псаломщик из Вырицы. У меня вопрос по Евангелию: исцеление расслабленного. Расслабленный говорит, что некому его опустить в купель. Это делалось раз в году. Скажите, пожалуйста, что святые отцы пишут на счет этого? Почему именно раз в году?
О. Андрей Ткачёв: — Насколько я помню выражение святых отцов на счет этого исцеления, они говорят следующие «Мир не был забыт и оставлен Богом. Но в мире не было одновременно обилия чудес и исцелений и благодатных действий, которые впоследствии со Христом вместе в мир пришли». С одной стороны мир не оставлен без благодати, а с другой стороны благодать скудна, на всех не хватает. Берем, например, Илию. Что мы знаем из его чудес? Он сводит огонь с неба. Он заключает небо от дождя и потом разрешает небо от дождя. Он воскрешает умершего ребенка у вдовы в Сарепте Сидонской. Он совершает ещё несколько чудес. Чудеса Илии известны, но их можно перечислить пальцами одной руки. Несколько больше делал Елисей. Потому что Елисей просил, чтоб благодать твоя была на меня сугубо. Чудеса Елисея можно перечислить пальцами двух рук. А что делает Христос? А Христос совершает бездну чудес. Эти чудеса совершаются возле Христа и через Христа, так, как вода льется из ручья. Она просто льется и льется. Слепые прозревают, хромые ходят, мертвые восстают, нищие благовествуют, блажен, кто не соблазнится. Совершается бездна чудес. Если все это записывать подробно, то весь мир не вместит написанных книг. Здесь нам Евангелие предоставляет некий контраст. Ветхозаветные времена нельзя назвать полностью безблагодатными. Это благодатные времена. Люди знали Бога, поклонялись Богу, боялись Бога, пытались Богу угодить милостыней, молитвами, покаянием. И то время от времени появлялись пророки, которые совершали чудные дела, которые не могли делать простые люди. Это не было полностью безблагодатное время. Но Христос на контрасте пришел и явил нам настоящую благодать. Христос открыл нам двери милости — и полилось. В новозаветные времена берем любого святого, того же Луку. Сотни чудес при жизни, сотни доходящих до тысяч по смерти. Это один только Лука. А другие? Иоанн Шанхайский, Иоанн Кронштадтский, Серафим Саровский, и т.д. Вот, открыты двери для благодати и чудес. Поэтому расслабленный — это пример того, как скудно и нормировано питались людские души в старые времена. А Христос пришел, подарил людям источник исцеления, потекшую реку. И этот контраст должен нас радовать с одной стороны, с другой стороны, мы понимаем, что без наличия святых людей, распявшихся для греха, чудеса тоже невозможны в мире в той степени, в которой они нужны. Для того, чтобы совершить чудо, необходим некий посредник, святой человек, пророк, апостол, благовестник, евангелист, преподобный, юродивый, праведный и т.д. Здесь, конечно, предъявляется требование к человеку. Но в новозаветные, эти сплошь чудесные времена, на контрасте с ветхозаветными, чудеса подавались очень редко, точечно, дозированно. Они не давали умереть и не давали радоваться всем. Об этом и говорят святые отцы, которые подчёркивают разницу между скудостью Старого Завета и полновесной жизнью Завета Нового.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, батюшка! Василий, Москва. Батюшка, во-первых, спасибо большое за вашу статью. И я бы хотел вам задать вопрос по Евангелию от Матфея глава 5, строка 38: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Скажите, пожалуйста, батюшка, Иисус Христос брал кнут, выгонял торгующих в храме. Потом говорил, как Его арестовывали: «Как будто на разбойника вышли с мечами и кольями», т.е. можно брать оружие, обороняться. Говорил, что если бы знал хозяин дома, когда придет вор подкапывать — принял бы меры. А здесь такое: подставь другую щеку, не противься злому. Как это понимать?
О. Андрей Ткачёв: — Эту противоречивость, труднопонимаемость заповедей отмечали многие. Позвольте, я вам предложу толкование святого Амвросия Оптинского. Имейте в виду, что если кто-то кого-то бил, особенно в древние времена, то бил его правой рукой, т.е. имеется в виду правша. Левой рукой раньше не писали, не ели, не били и не здоровались. Левши в счет не брались. Если правой рукой бить — то, естественно, удар правой происходит по левой щеке. А в Евангелии говорится: «Кто ударит тебя в правую щеку, то поставь ему и левую». Вот здесь Амвросий Оптинский давал аллегорическое толкование. Говорил: «Я думаю, что удар в правую щеку — это наказание, которое приходит к тебе после совершения добрых дел. Ибо правая сторона символизирует доброе. Т.е. ты сделал доброе дело, а тебя за это ещё и наказали: «За моё жито меня и бито». Это значит: добро сделано, получил по правой. А ты в это время, чтобы успокоиться, подставь левую. Вспомни те злые дела, которые были не отомщены, не наказаны, за которые ты не был бит — и успокойся. Например, вы собрали гуманитарную помощь для беженцев, отвезли её. За свой счет собрали и отвезли. А вас ещё оскорбили, обругали, назвали вас ворами и обвинили в том, что вы собрали деньги и присвоили себе. У вас душа от негодования разрывается. И вы вдруг вспомнили, что была в жизни интересная ситуация, когда вы что-то чужое себе присвоили. Так вот, сегодня я сделал правое — и получил в правую. И получил за то, что раньше сделал левой и не получил за это. Значит, ударят тебя правой, подставь левую. Т.е. получишь за добро — вспомни своё зло. Вот так, переносно толкует это место Амвросий Оптинский. А так — конечно, христианство предполагает наличие оружия и дреколья, вооруженной защиты имущества, Отечества. Вооруженной защиты чести и совести человека и целого народа. Поэтому здесь есть некое противоречие, которое снимается многими историческими примерами. Можно драться, можно не драться. Серафим Саровский с топором был, когда к нему в лес пришли разбойники. И будучи крепким парнем с самой юности и в зрелости, будучи сильным мужчиной, он мог этим топором их привести к послушанию, сделать так, чтобы они бегом покинули лес. Но он решил потерпеть, бросил топор и сказал: «Делайте всё, что нужно». А другие святые поступали иначе и защищались. Когда дело касается вас — можете поступать, как хотите. Когда касается других — их надо защищать. В общем, христианство требует ума и благодати. Т.е. если просто так, то оно мертвый груз, а если с умом и благодатью, то получается. Например, Бердяев пишет: «Если хлеба нет у меня, это моя личная гастрономическая проблема. А если хлеба нет у моего ближнего — это уже моральная моя проблема, почему голодает ближний». Отсутствие одного и того же хлеба у разных людей является разной проблемой, потому что если дали вам по лицу — можете подставить другую щеку, а можете и сдачу дать, как хотите, не согрешите. Ну, а если другого при вас бьют — надо защищать человека. Я предложил вам толкование Амвросия Оптинского. Он именно для того его и произнес, чтобы снять противоречие между ложным пониманием христианства как религии слабых, не могущих дать сдачу. Христианство не есть религия слабых, это религия сильных людей. Христос не был слабым человеком, Он Святой Бог и Святой Крепкий и Святой Бессмертный. Тем не менее, есть случаи, когда можно потерпеть, а есть случаи, когда нужно вступать в драку. И так и так бывает. Нужно только иметь в виду, чтоб не перепутать, когда вступать в драку, а когда потерпеть. Вот здесь самая сложная проблема.
Телефонный звонок: — Добрый вечер, батюшка! Я хочу спросить у вас. У святителя Луки мама Анна была православная, а папа католик, за него нельзя молиться?
О. Андрей Ткачёв: — Помолитесь, если хотите. Почему нельзя, я думаю, он сам за него молился. Я думаю, что он молился за папу своего, потому что он довольно тепло про него пишет, про своего, папу Феликса. Не знаю, я думаю, что про него сказать Господу, что-нибудь доброе про этого человека — почему не сказать? Всё-таки папа хороший человек, и сам святой Лука про него хорошо вспоминает. Я думаю, что в этом греха нет. Я хотел ещё сказать из жития святого Луки. Однажды в одном из лагерей, в котором он был на этапе — вернее, в одной из тюрем, где он проходил допросы и житейские мытарства, связанные с верой, произошел такой случай. Им привезли гуманитарную помощь при помощи Горького и его жены, от «Красного креста». Был такой период, когда западные благотворители развозили по лагерям Советской России полушубки, валенки, носки, вещи теплые, пищу всякую, ну, и какие-то капли людям попадали, конечно. Вот и Луке попался полушубок. Он с удовольствием носил его и грелся в нем. Однажды проходя по этапу, мимо камеры, он увидал маленького воришку, который находился в холодной камере, неотапливаемой, полностью мокрый. Он там сидел, как птичка на жёрдочке, где-то на возвышении и замерзал, погибал от холода. Лука отдал ему свой полушубок. И по тюремной почте, по перестуку, по азбуке Морзе, вся тюрьма узнала об этом деле: о том, что поп, как его называли блатные, дал одному из наших блатных воров свою одежку из жалости. И в этой тюрьме Луку никто не трогал. Блатные его защищали, были для него как каменная стена. Когда его переводили в другие тюрьмы, по особой зековской почте, по своим собственным каналам, они передавали информацию по другим тюрьмам, говорили: этого не трогайте, он нашему помог. Однажды отданный полушубок, т.е. доброе дело, сделанное из чистого сострадания замерзающему, погибающему человеку, независимо от того, вор он или не вор, впоследствии хранило Луку всю жизнь. И во всех тюрьмах, в которых ему приходилось пережить, очень много их, разных сменить пришлось — он всегда имел защиту в лице блатных. А ведь Советская власть ломала многих епископов, монахов, священников. Наших людей, церковников, всех христиан сажали в бараки, камеры, битком набитые уркаганами, которые издевались над людьми, делали их жизнь невыносимой, мучали, насмехались, физически издевались, доводили до отчаянья. Лука был счастливо избавлен Богом от этого всего, благодаря одному доброму делу, сделанному в отношении вора. Он спас его от холодной смерти, а впоследствии блатные в благодарность защитили его. Нужно оценить это благородство. Воровское благородство — когда благородный вор не берет последнего, не обижает слабого. Он ворует только у богатого, а если ему кто-то оказал любовь, то он его защищает. Об этом написано у Пушкина: «Капитанская дочка», тулупчик заячий. Емельян Пугачев потом благодарность оказывает главному герою за то, что тот его спас во время пурги и дал ему свой заячий тулуп. Потом жизнь Гринева сохраняется благодаря тому, что разбойник-вор, убийца имеет в своей душе остатки человеческого и помнит добро: «Я тебя оставлю в живых, я тебя не трону. Ты мне помог, я тебе помогу». Так было в жизни святого Луки. Делайте побольше добра, потому что вы сами не знаете, насколько это добро окажется вам полезно, как оно вас будет защищать впоследствии в жизни, какие плоды принесет вам ваше случайное сделанное доброе дело. Оно потом будет идти за вами, хранить вас на вашем пути. Это очень важный пример.
Телефонный звонок: — Добрый вечер, батюшка! Благословите, Любовь. Я хочу дополнить. В «Русском доме», последний номер, всем православным говорю: купите, очень содержательный. Греческий митрополит Нектарий Антонопулос рассказывает, какие чудеса совершаются в Греции, как чтут владыку Луку в Греции, 40 храмов построено в его честь. И такие чудеса поразительные, во сне батюшка лечит онкологию. Разрезает во сне — и человек просыпается исцеленный и не видит, что у него разрез был, т.е. операцию произвели. И очень много таких случаев.
О.Андрей Ткачёв: — Спасибо. Я как раз об этом хотел сказать, что святой Лука до сегодняшнего дня продолжает делать операции. Эти случаи документально зафиксированы в Германии, Японии, Греции и других городах и странах, за пределами православного Отечества. Вообще его полюбили, узнали сначала в Греции, а потом уже у нас. Действительно есть случаи, когда, например врачи стоят над разъятым, разрезанным телом больного человека, и наступил момент, когда они не знают, что дальше делать, как дальше поступить. Вдруг появляется какой-то человек в очках, высокий, с бородой, в маске. На чистом немецком языке говорит им: здесь зажать, здесь надрезать, здесь пережать, быстро, быстро. Пока они делают быстро, потом смотрят — а его уже нет. Человек выздоравливает, прооперированный спасается. Потом они спрашивают: а кто тут был, кто сюда впустил? Конечно, спасибо, что помог, но это безобразие пускать в операционную посторонних людей. Они начинают искать, кто же заходил туда? Приходят к больному, а у него стоит на тумбочке икона, портрет святого Луки. Говорит: вот это же он заходил! Говорят: вы скажите своему родственнику, чтоб он больше не заходил сюда. Больной отвечает: это не родственник, это святой. Вот такие случаи описываются. Потом в Греции есть остров, на котором хранится частица сердца святого Луки в ковчеге, и там некий греческий архимандрит с этой частицей ездит по больницам, клиникам, островам, совершая молебны и давая людям прикладываться к этому ковчегу со святыней. Описывается случай про одного мальчика, который имел заболевание горла. Он не ел твердую пищу, даже воду глотал с трудом. Этот священник приехал с ковчегом мощей святого Луки и отслужил молебен, дал ему приложиться к мощам, к этому ковчегу, осенил его крестным знамением и пообещал, чтобы они не теряли надежду. Потом ребенок через какое-то время стал глотать воду, потом жидкую пищу, потом твердую. Потом проверили его повторно на диагностических аппаратах и к удивлению нашли, что у него нет никакой болезни. Когда консилиум врачей повторно собрался, чтобы посмотреть на то, что с ним стало — они сказали, нам нужно порвать свои дипломы, что если такие вещи происходят, то какие же мы тогда врачи, вообще ничего не знаем. Таких вещей в мире происходит очень много, в самых разных местах. Святой Лука действительно появляется, не просто благословляя, вразумляя, а приходит именно с инструментами. Он и на иконах изображается с металлическим ящичком, в котором врачи кипятят инструменты, ножнички, скальпели. Он со всем этим появляется и делает операции людям до сегодняшнего дня. Так что он продолжает работать, это вообще потрясающая вещь. Это знак того, что небесные окна открыты, и через эти окна к нам приходит свежий воздух. В наш затхлый, замшелый мир, провонявший грехами, приходит свежий воздух другой реальности, нового мира, Царства Божьего. И святые доказывают нам очень важную для жизни истину, что есть другая жизнь. Если бы мы с вами поняли к несчастью своему, что другой жизни нет, что есть только эта жизнь, то в эту же секунду можно было от горя сойти с ума. А святые говорят нам: ничего подобного, кроме этого мира есть ещё другие миры. Есть совершенно иная жизнь, не просто другая, она просто иная, она лучше, она настоящая. Это все сейчас мутное, приготовительное и святые своими явлениями, исцелениями, продолжением участия в жизни мира дают нам живое чувство того, что мир многослойный, и будущее лучше настоящего. По-моему, это бесценно.
Телефонный звонок: — Добрый вечер! Простите, пожалуйста, отец Андрей. Я хотела сказать в продолжение того, что святитель Лука был известен сначала в Греции. Я как раз звоню по поводу того, что в Москве есть храм великомученика Дмитрия Солунского на метро «Семеновская», где хранится ковчежец с частицами мощей святителя Луки. И там можно с батюшками всегда отслужить молебен о здравии любого желающего.
О. Андрей Ткачёв: — Спасибо. Видите, в этой Греции прославился, ни с того, ни с сего, он же в Греции никогда не был. Он вообще за пределы России никогда не выезжал. А в Греции 40 храмов в честь святого Луки. Его называют там «греческий доктор». Доктор — епископ, живущий на острове. Греки считают Крым греческим островом.
Телефонный звонок: — Отец Андрей, здравствуйте! Немножко не по теме, но поскольку вы заговорили о чудесах. Давно хочу вам задать вопрос. Мне где-то лет 9 назад рабочие с Украины показывали видеозапись на мобильном телефоне. Громадный крест, светящийся в небе над каким-то украинским селом. Сейчас не помню ни название, ни область. Я как-то смутилась, не очень поверила, но когда эти события на Украине произошли — вера в это появилась. Что-нибудь вы об этом знаете?
О. Андрей Ткачёв: — О светящимся кресте над украинским селом не знаю ничего. Но, безусловно, чудес там много, люди искренне набожные, кающиеся, молящиеся, поэтому и там, и здесь одно и то же. На самом деле один народ исторически разделен на несколько государств, запутанных в эту паутину суеты житейской. Но и там, и здесь являются различные Божьи знамения. Поэтому предметно об этом знамении креста на небе я не знаю ничего. Но то, что это всё может быть и бывает в Украине в разных местах, в этом нет никакого сомнения. Действительно, Господь предупреждает, вразумляет, пугает, зовет к покаянию. Чудо не делается для того, чтобы повеселить человека, оно же делается для покаяния, для изменения жизни, для вразумления, для предупреждения. Поэтому все возможно, я не знаю, о чём конкретно, где это всё, но то, что такое вполне находится в разряде возможного и бывающего — в этом, конечно, нет сомнений.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, батюшка! Я из Киева звоню. Читаю ваши книги. Вы пишете, что если ты лжёшь, когда читаешь молитву «Отче наш», то все грехи на твоей голове, невзирая на многократные исповеди. Батюшка, бывает такая ситуация, когда ни на кого не обижаешься, тем более — на кого обижаться, когда родные люди кругом? Но ситуация такая бывает, что своим поведением люди как бы достают камень из-за пазухи. Как себя вести правильно: молчать, говорить?
О. Андрей Ткачёв: — О молчании никогда не будете жалеть, о словах — будете, поэтому лучше молчите. Но и пожалуйста, имейте в виду, что одно дело — простить должника своего. Там же, в молитве говорится: прощаем должникам нашим. Одно дело — прощение должников, другое дело — шероховатости в отношении с ближними и дальними. Неприятные стычки с тем, кто вдруг приобрел специальный взгляд на мир или столкновения житейские с окружающими. Поменьше говорите об этом, потому что с мирскими о духовном общении вообще нельзя говорить. Ещё раз повторю, потому что мне кажется очень важным, что если вы промолчите, то не будете жалеть никогда, а за слова жалеть будете. Поэтому больше молчите.
Телефонный звонок: — Добрый вечер! Санкт-Петербург. Батюшка я хотел бы по поводу, что вы сказали о государе Николае нашем святом и упомянули имя Григория Ефимовича Распутина. Он тоже помогал раскачивать лодку. Давайте всё-таки посмотрим, не будем умалять понимание наших святых государем Николаем Александровичем, это духовные люди. Они увидели в нем действительно друга, как они пишут, духовного человека. Приезжайте к нам в Санкт-Петербург, там, где его похоронили, в Царском селе. Каждый год в день его убиения на могилке рядом распускается верба. Я это свидетельство постоянно вижу, в любой мороз. Потом был святой старец Николай Гурьянов. Наберите в интернете, он читает ему акафист.
О. Андрей Ткачёв: — Слушайте, я был несколько раз у отца Николая на острове и был у него в келье. Мне не надо читать про Николая Гурьянова книжки. Я бы об этом не говорил, если бы вы мне сами об этом не сказали. Это не предмет гордости, там были похвалы. Но я вас уверяю, что я говорил с отцом Николаем о Государе императоре, его супруге и детях ещё до их канонизации. Я спрашивал об этом и об многом другом. Поэтому, что касается светлой памяти Николая Гурьянова, то у меня есть собственное мнение и об этом вынесено не из книжек, не из чужих мемуаров, а из собственных впечатлений. Давайте будем объективны, давайте возьмём многокилограммовые мемуары, свидетельства о том, что происходило. Знаете, что, когда графа Льва Николаевича Толстого Синод дерзнул объявить чуждым Церкви — нашлось очень много людей, которые заявили: Церковь неправа, это великий гуманист, лучший христианин на свете. Студенты, хоронившие его, громогласно пели: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный, помилуй нас», и его супруга Софья Андреевна имела причину глубоко обидеться, например, на митрополита Антония Петербургского и на весь Синод за отлучение: что вы сделали, он самый хороший, он, конечно, заблуждался, но вообще христианин. Лицом к лицу лица не разглядеть. Что касается Григория Ефимовича, то там же много людей знали Феофана Быстрова, история со всеми иерархами, которые были кто-то за, кто-то против, кто-то со всем против, кто-то был за, а потом стал против. Интеллигенция и дворяне, и вся камарилья, которая около царя крутилась. Там много интересного. Что там цветет на его могиле — это уже отдельный вопрос, а исторический документ уважать надо. Там есть много чего почитать и подумать. И, конечно, Григорий Ефимович и Лев Николаевич очень похожи. Барин, надевший лапти и пошедший землю пахать — и тобольский мужик, залезший в высший двор, который писал с ошибками, министров менявший как перчатки, делавший то, что ему вздумается. Это два лифта, пошедшие один вниз, другой вверх. Эти две фигуры, Григорий Ефимович и Лев Николаевич — они очень симптоматичны для заката Российской империи. Это две сильные личности, никто не говорит, что это был дядька с бугра, это были сильные личности, гипнотически действующие на миллионы людей. Это нестандартные люди были. Но, простите меня, с разговорами со святостями повременим. Это были очень странные два человека, каждый из которых серьезнейшим образом расшатал трон последнего Государя императора. В этом нет никаких сомнений.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, батюшка! Я хотела бы вас попросить помолиться за моего мужа, тоже Андрея Ткачёва. Ему предстоит серьезная операция. Он курит, у него закупорка в венах, возможна инвалидность.
О. Андрей Ткачёв: — Скажите ему, что Андрей Ткачёв не курит.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, ваше высокопреподобие! Хотелось бы сказать, конечно, Богом прославленные люди — и у нас, здесь, непрославленные — это решает суд Божий. Просто хотела бы вас призвать познакомится с трудами ведущих наших русских историков: Александра Николаевича Боханова, который очень много сделал для канонизации государя и писал о всех наших царях, начиная от Ивана Васильевича и Бориса Годунова и кончая семьей Романовых. Это ведущий историк русский, который много лет работал в институте Российской истории, профессор, доктор наук. Так же ведущего историка, занимающегося много лет царской тематикой Владимира Хрусталева. Так же нашего историка Олега Анатольевича Платонова. Много книг уже вышло. Батюшка, найдите, пожалуйста, время и труд ознакомиться — и вам будет ясно, как сделали по словам того же новопрославленного святого Евгения Боткина, тоже доктора, лейб-медика. Он сказал: «Если бы не было Распутина, его бы сделали из меня».
О. Андрей Ткачёв: — Из Боткина Распутина сделать никогда невозможно. Боткин, конечно, смиренный человек. Но вы поймите: то, что выдумали про Гоголя, нельзя выдумать про Пушкина. Это кто-то сказал из биографов XIX века. Невозможно сделать из Боткина Распутина, и из Распутина Боткина тоже.
Вера (30 июня 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 17-я
Дорогие друзья, приветствую вас! Сегодня мы с вами поговорим о вере, о том, чем мы чаем спастись, об этом подарке с Небес, который не выдумывается, не находится личными усилиями, но получается человеком в дар от Неба, и человек в конце концов спасается, веруя. Вспомним с вами несколько вещей, связанных с верой, описанных в Священном Писании Нового Завета.
И, во-первых, похвалим следующее: Христос ничему не удивляется, кроме лишь только наличию веры или ее отсутствию. Когда сотник капернаумский позвал Иисуса Христа посетить его больного отрока, он объяснял свое обращение к Нему так: «Ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает» (Мф. 8:9; Лк. 7:8); имея в виду, что и Христос такой же: мол, Тебя все слушаются — скажи только слово, и исцелится отрок мой. То есть он имел веру в то, что Господа Иисуса Христа послушается болезнь и смерть с такой же степенью послушности, с которой римские солдаты привыкли слушаться своих командиров, а хочу вам доложить, что степень послушания римского солдата римскому командиру была чрезвычайная и ни с чем в мире более не сравнимая. Недовольство, выраженное нахмуриванием бровей, или взглядом, или гримасой — без слов, — наказывалось сниманием головы с плеч на месте. Центурион мог отрубить голову всякому солдату, который нахмурился в ответ на приказание, так что его слушались все, как бога, этого римского офицера. И римский офицер считал, что Христос скажет слово болезни — и болезнь уйдет. Христос тогда удивился и сказал: «Я и в Израиле толикой веры не обрел… Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном, а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю» (Мф. 8:10-12). То есть Христос удивляется вере, которая вдруг расцвела в душе человека, в котором вообще-то ничего особого цвести, по идее, не должно было бы. Ну, воюет, командует, пришел, как насильник, на чужую землю, живет, как оккупант, среди чужого народа — какая тут может быть вера? А в нем вдруг вера оказалась!
Так же точно Господь удивляется неверию. Когда, допустим, фарисеи и книжники высказывали всякие свои злые мысли Господу Иисусу Христу, Он скорбел о неверии их и жестокосердии, с гневом смотрел на них, удивлялся: как вы не имеете веры? Причем Он удивлялся тому, что веры нет в тех, в ком она должна быть, и что вера есть в тех, в ком ее особо и ожидать-то не приходится.
Так что вера есть дар удивительный. Она удивительным образом приходит к тем, от кого мы ее не ждем, и она странным образом тихо покидает души тех, от кого мы ждем настоящей, чудотворной, сильной, мудрой веры, — а она потихонечку — раз! — и уходит. Она — небесная гостья, ее на цепь не посадишь! Если ты веру принимаешь и бережешь, за веру воюешь и за веру сражаешься, вера живет в твоей душе как за каменной стеной, она тебя питает и греет, она тебя защищает. А если ты относишься к ней, как к купленному товару в магазине: а у меня есть вера, уже есть, ну и хватит, и пусть лежит себе, как мешок зерна в кладовой, или как паспорт в сейфе, или как деньги в кармане, — тогда она потихонечку — раз! — на ножки встала, на крыла — и улетела, потому что она свободная, абсолютно свободная, она живет только там, где хочет жить, живет там, где защищают ее, где переживают о ней, где молятся о ней.
Надо еще иметь в виду вот что: вера всегда в душе человеческой живет вместе с неверием. Пропорция веры и неверия — она нашему глазу неподвластна. Бог знает, сколько в человеке неверия, сколько веры. И когда однажды Господь Иисус Христос пришел в гущу народа и увидел человека, у которого бесноватый ребенок, и отец жаловался на апостолов, что они не могли изгнать беса из его сына, говоря: «Если сколько-нибудь можешь помочь мне, помоги», Христос отвечал: «Если можешь, веруй, ибо всё возможно верующему». И отец воскликнул некую страшную тайну о человеке: «Верую, Господи! Помоги моему неверию!» (см.: Мк. 9:17-24).
Блаженной памяти Ф. М. Достоевский считал, что если человек не так говорит о своей вере, то он лжет. Тут имеется в виду вот что: если человек говорит о том, что он верит, абсолютно полной веры у него нет, это лжец, он сам себя не знает. Это будет либо намеренный лжец и лицемер, либо глупец, который поверхностно думает о глубоких вопросах. На самом деле, зная себя до корней и до какой-то степени глубины, зная свое сердце, мы знаем, что в нас живет неверие, в нас живет сомнение, в нас живет маловерие, малодушие, в нас живет отчаяние, в нас живет некий страх будущего, то есть в нас куча всего живет. Это что значит? Это значит, что мы тоже должны молиться Богу, говоря: «Верую, Господи! Помоги моему неверию». Вера во мне есть, но и неверие во мне есть. А чего больше, что победит — это, конечно, уже вопрос. Поэтому человеку необходимо знать о себе, что в нем сохраняется неверие даже при том, что он набожен, благочестив, имеет страх Божий, старается Богу угодить, — и всё-таки в темных глубинах его сердца, как на глубине океана, ползает и шевелится непонятно что. «О, дум уснувших не буди: под ними хаос шевелится!»
Вот вторая очень важная вещь, касающаяся веры: она живет вместе с неверием, и одно с другим борется. Поэтому необходимо выбрать сторону веры и побеждать свое неверие, опытно приобретая некое духовное знание о Боге, о Его вездесущии, о Его всесилии, о Его всегдашнем желании помочь человеку, — это задача практическая для каждого верующего человека.
Еще одна, третья, очень важная вещь, которую нужно сказать о вере, — это то, что вера есть открытые двери для того, чтобы Богу зайти. Бог не заходит в дом человеческий, выбивая двери ногой, как забегают, например, в притон наркоманов полицейские или как кто-то еще имеет наглость через окно, с шумом и криком, врываться в наше жилище. Нет! Господь стоит и стучит! В XIX веке был такой английский художник У. Хант, он нарисовал картину «Ночной путник», или «Путник Апокалипсиса» («Светоч мира»). На ней изображен Иисус Христос с фонарем, фонарь в закрытом таком сосуде, чтобы ветром не задуло. Спаситель в терновом венце, в дорожной одежде; Он стоит у дверей некоего дома. Это очень известная картина, чрезвычайно известная, есть много перерисовок ее, и оригинальная картина сама очень любопытна.
Христос стоит у дверей некоего дома и стучится в эти двери. Очевидно, это двери сердца человеческого, и Он в них стучится. Он не бьет в эти двери ни локтем, ни плечом, ни коленом, Он туда аккуратненько стучится. У порога этого дома много бурьяна — это значит, что дверь нечасто открывалась, дверь закрыта, она уже заросла, а Он стоит и стучит… Знаете, как бывает, когда стучат к вам в дом аккуратненько, а вы вдруг музыку слушаете, вам не слышен стук, или у вас пьянка-гулянка, и вам не слышно, или футбол по телевизору — Ура-а-а!!! — какое там, разве слышно, что Христос в дверь стучится? Не слышно! А вдруг ты спишь, например, — тоже не слышишь… Мало ли, почему ты не открываешь двери своего сердца.
И Ханту, автору этой картины, заметили такую интересную вещь: «Мы понимаем, что это аллегорическая картина: Христос стучится в двери наших сердец. Всё понятно, двери заросшие, не открываются… А вот ручки-то нет! Там, снаружи, ручки нет! Вы забыли здесь ручку нарисовать! У любой двери есть ручка — и снаружи, и изнутри». На что художник сказал: «У этой двери ручка только изнутри». Снаружи у дверей сердца ручки нет. Двери сердца можно открывать только изнутри. Это — чрезвычайно важная мысль! Человек должен сам открыться Богу. Христос не будет насильно творить чудеса над человеком, который не открывает Ему дверь.
«Стою у дверей и стучу. Кто откроет мне — войду к нему и буду вечерять с ним, я и Отец Мой» (ср.: Откр. 3:20). А если дверь не открываешь — Он что, спецназ, или омоновец, или кто Он? Из налоговой службы? Он не будет ломать твою дверь. Он будет уважать твою свободу. Будет стоять и стучать, а ручка — только изнутри.
Кстати, и ад закрыт изнутри. Клайв Льюис в одном из своих богословских трактатов пишет о том, что двери ада закрыты изнутри, то есть люди сами находятся в глубине отчаяния, и они закрывают, так сказать, свою адскую каморку изнутри и не хотят оттуда выходить. Это касается наркоманов, самоубийц, это касается развратников, сребролюбцев, гордецов. Они заходят в адскую келью, закрывают ее изнутри и не хотят оттуда вылезать. И потом обвиняют Бога и всех святых в том, что жизнь у них не сложилась, что кто-то там в чем-то виноват, хотя, в принципе, только они и могут выйти из этой двери.
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
«Впусти меня! — Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..»
— писал Ф. И. Тютчев о человеке XIX века. Конечно, в XXI веке эти проблемы усугубились и умножились.
Повторю: Господь не творит чудес насильно. Находясь в своем городе, в Назарете, Он встречался с сомнением людей: мол, откуда у Него эти силы, знамения?! — и Он не совершил там чудес по их невежеству и лиху. То есть: если дверь закрыта, Я не ломаю. Если дверь открывается, Я захожу и делаю то, что нужно. А если дверь закрыта, значит, извините, Я больше ничем вам помочь не могу.
Итак, мы успели про веру сказать несколько вещей. Господь радуется вере и удивляется вере там, где ее, быть может, и не должно было быть; Господь печалится отсутствию ее там, где она должна была быть, и удивляется: как это у вас нет веры? почему у вас нет веры? Вера у человека есть одновременно с неверием, и от человека зависит вступить в борьбу и изгнать из себя то, что мешает, и оставить то, что помогает. Ну и, наконец, двери наших сердец заперты изнутри, и Господь не творит насильно чудес над нами до тех пор, пока мы не откроем Ему нараспашку двери своего душевного дома.
Имейте веру Божию, и да спасет вас милосердный Христос по молитвам Богородицы. Аминь.
О крещении и поэзии (4 июля 2016г.)
Телефонный звонок: — Добрый вечер! Отец Андрей, объясните мне коротко и ясно. Крестила я внука, он в реанимации новорожденный был, не батюшка, а я. Надо после этого в Церкви с погружением крестить его или нет?
О. Андрей Ткачёв: — Нет, не надо. Вы крестили внука в реанимации. Его нужно миропомазать и всё. Погружать его никуда не нужно больше. Вы уже крестили внука, его нужно миропомазать, состричь с него волосики по обряду, прочесть некоторые молитвы. Священник должен дополнить молитвой своей, а главным образом миропомазать крещение, но ни в коем случаи не крестить его. Вы сделали то, что нужно. Вы крестили его во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Телефонный звонок: — Отец Андрей, здравствуйте! Ответьте, пожалуйста, на такой вопрос. В Евангелии от Матфея в 11-ой главе возникает вопрос «Ты ли тот, кто должен прийти, или ожидать нам другого?». До этого Иоанн Креститель возлагает руки и говорит: вот Агнец Божий. Вот почему возник этот вопрос. Спасибо.
О. Андрей Ткачёв: — Спасибо за вопрос, хороший вопрос. Здесь может быть два ответа и две мысли. Во-первых, Иоанн познал Христа ещё будучи во чреве, т.е. когда он был внутри своей мамы — он уже взыгрался радостью от присутствия Христа, зачавшегося в чреве Марии. Потом он познал Христа в Иордане. Исходя из того, что он знал Христа многообразно и многочастно, можно думать, что он задавал вопрос, т.е. вопрос задавали его ученики: Ты ли еси грядущий или иного ждем? Вполне возможно, что он задавал этот вопрос ради учеников. Потому что ученики Иоанна Предтечи имели зависть и ревность по отношению к Иисусу Христу, потому что они любили своего учителя Иоанна. Иоанн был, как ангел Божий: хлеба не ел, вина не пил, одевался в странную одежду, ел странную пищу и жил, как ангел и когда Христос пришел, они ревновали о нём. Они говорили: смотри, Учитель, тот, которого Ты крестил. А изначально людям казалось, что тот, кого крестил, тот и выше как бы. Тот, кого Ты крестил — Он Сам крестит теперь, и все идут к нему. Т.е. у них была некая ревность. Хотя Иоанн сам сказал Христу, что я должен у тебя креститься, я не могу развязать у Тебя ремень на сандалиях. Иоанн многократно подтвердил, что он духом знает Христа. Во чреве матери, потом на Иордане, когда дух сошел виде голубя на Иисуса Христа и во многих беседах он подтвердил, что он знает Христа, что он друг Жениха, Христос — Жених, а есть Церковь — Невеста и он друг жениха, ему нужно расти, а мне умаляться. Поэтому когда он послал учеников своих с вопросом «Ты ли грядешь или мы иного ждем?». Мы можем смело предполагать, что Иоанн сделал это для своих учеников, которые любили его, ревновали о нём, имели священную зависть по отношению к Христу и ученикам Христа. И не согласны были принимать Христово учение, потому что они слишком любили своего учителя.
Современное богословие предлагает сомнение в самом Иоанне. Например, у Александра Меня в книжке «Сын человеческий» говорится, что сам Иоанн засомневался: «Ты ли грядый, или иного чаем?». Если стоять на позициях святоотеческого богословия, то Златоуст говорит, что Иоанн не сомневался во Христе, Иоанн знал Христа. Знал его нутром, сердцем, всей душой, всякой жилочкой своей души, всякой фиброй. И если он спрашивал, что-либо, он спрашивал для тех, кто был возле него. Накануне смерти, уже находясь в темнице, он послал учеников своих, чтобы ученики отстали от него и перешли к Иисусу и познали, что он и есть обетованный, есть чаемый. Они пришли к нему, он отвечал им словами пророка Исайи: «Скажите Иоанну, что вы видели и слышали, что хромые ходят, слепые зрят, нищие благовествуют, и блажен, кто не соблазнится обо мне», т.е. Иоанн говорил с ними словами Писания. Они должны понимать, что на Иисусе исполнились Писания. Так что моё сердце лежит в сторону Златоуста. Я думаю, что Златоуст в этом смысле безупречно прав. А современная психологическая богословская школа здесь погрешает. Поскольку утверждает, что любой человек перед лицом смерти, в конце жизненного пути задается вопросом: «А правильно ли я жил? Потратил годы своей жизни, усилия, нервы, энергию, таланты? А вдруг я ошибся? Т.е. Ты тот, для кого нужно жить, или, может быть, другой есть какой-то? Может, я вообще даром жил, даром трудился?». Да, такое может быть, но это не к Иоанну. Потому что Иоанн больше всех рожденных женами, больше Илии, Моисея. Моисей не сомневался и сомневается вряд ли. Вопрос учеников Иоанна был задан по мысли Иоанна Златоуста, с которым я полностью согласен, ради своих учеников.
Телефонный звонок: — Батюшка, здравствуйте! Спаси Вас Господь! Простите, пожалуйста, не сочтите за гордыню, женщина про крещение задала вопрос. Почему бы ей не пойти сразу в храм к священнику, чтобы он объяснил это конкретно на месте, что надо миропомазанье? Поэтому мне хотелось, чтобы она услышала, что ей надо обязательно пойти в храм, и там ей объяснят.
О. Андрей Ткачёв: — Да, надо прийти в храм, сказать: я крестила внука или внучку. Любой священник скажет: да, хорошо, что вы окрестили. Мы принимаем ваше крещение. Потому что крестить может каждый мирянин. Не дай Бог случится вам крестить, вы должны понимать, что можно окрестить любого человека, если он хочет крещения. Будете вы там Сиваш форсировать в отеле или в море купаться, или на озере отдыхать. Кто-нибудь скажет: я хочу креститься, вы говорите: иди в храм и крестись. А он скажет, а я сейчас хочу. Говорю: ну, как это сейчас? Он: я чувствую, что ночью умру, я хочу сейчас креститься. Ты серьезно хочешь? Серьёзно хочу. Пошли, я тебя окрещу, т.е. любой из вас может. Прочел на берегу: «Благословен Бог наш» или «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь», Трисвятое по «Отче наш», пошли в воду. Зашли в воду: «Крещается раб Божий Серафим, во имя Отца, аминь — и в воду его с головой, и Сына, аминь — и в воду, и Святого Духа, аминь — и в воду. Всё, на берег выходи, читай Евангелие от Матфея, 116 зачало, последнее — и до свиданья. Всё, он крещен, вы его окрестили. Дальше нужно идти в Церковь миропомазаться, причаститься и каждое воскресенье быть в храме. Исполнять заповеди Господни. Каждый из нас имеет власть крестить человека, маленького, большого, неважно какого, у каждого христианина есть такая власть. Крещение совершается всяким человеком, который сам крещеный и сам верует.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, батюшка Андрей. Василий, Москва. Ответьте на вопрос, в Евангелие от Марка глава 8, строка 22 и ниже: «Приходит в Вифсаиду; и приводят к Нему слепого и просят, чтобы прикоснулся к нему. Он, взяв слепого за руку, вывел его вон из селения и, плюнув ему на глаза, возложил на него руки и спросил его: видит ли что? Он, взглянув, сказал: вижу проходящих людей, как деревья. Потом опять возложил руки на глаза ему и велел ему взглянуть. И он исцелил и стал видеть все ясно». Почему Господь здесь делает столько манипуляций, движений и не сразу исцеляет слепого, как это Он делает обычно? И почему слепой видит людей, как деревья? Второй вопрос. Скажите, пожалуйста, где вы служите? Я хотел, например, встретиться с вами и поговорить.
О. Андрей Ткачёв: — Я служу в Москве, в храме «Воскресения Словущего» в Брюсовом переулке. Это бывший переулок Неждановой, недалеко от метро «Тверская», недалеко от Большой Никитской, от Консерватории. Что касается Марка и вами упомянутого Евангельского эпизода. Думается мне, что в данном случае Господь Иисус Христос совершает поэтапное исцеление и показывает нам, что иногда власть Божья избавляет человека от болезни сразу, могущественно и всесильно. А иногда Господу Богу угодно исцелять человека поэтапно, постепенно. И Он слоями снимает болезнь человека. Допустим, вы пожелаете избавиться от какой-нибудь страсти, например, обжорства. И прежде, нежели вы начнете поститься, и вам хватит вареного яйца или тарелки манной каши на день — вам нужно будет привыкнуть к уменьшению рациона. И вы будете есть два-три раза в день, медленно вступать в уменьшение количества съедаемой пищи. Примерно так же было с этим слепым. У него была сначала отнята полная слепота, но не было даровано полное зрение. И он смотрел на людей и видел их, как столбы, как деревья. Второй этап исцеления, как бы тоже ясное зрение. Т.е. нельзя сразу исцеляться. Бывает, что недугует человек, каким-то грехом, говорит: хочу здравым быть. А здравие ему полное не дается, т.е. дается постепенно, по чуть-чуть. Почему по чуть-чуть — потому что полное исцеление рождает хамство в человеке. Слишком доволен новой свободой и может впасть в нечто худшее. Поэтому Господь говорит: «Ты здрав, смотри, больше не согрешай, да не горше тебе что будет, чтобы не было ещё хуже». И когда Господь Бог заселял евреев в Палестину, он выгонял от их лица прочие племена и диких зверей. Господь говорит: «буду выгонять их постепенно, не сразу всех, потому что иначе плохо». Здесь есть некая постепенность исцеления. Например, курит человек пачку в день и хочет бросить. Одно дело — махом, взял и бросил и ходит зеленый, потому что борется с собой. А другое дело он уже курит не пачку в день, а пачку в два дня, потом в три дня, потом в неделю, в полмесяца, потом раз и бросил. Здесь есть постепенность. Почему как дерево? Потому что дерево в землю врастает корнями, а поднимается кроной вверх. Так же и человек, он стоит на земле ногами, а мыслит и головой устремляется вверх, т.е. в этом смысле человек имеет вертикальную координату. Он похож на дерево, потому что он плотно стоит ногами на земле, но головой, глазами, душой и сердцем устремляется вверх, т.е. он дерево. Но дерево должно приносить плоды. Особенно фруктовое, если у него есть листья, но нет плодов, то Господь говорит: срублю его, пусть на дрова пойдет, хоть какая-то польза будет. Так и человек, если он плодов не приносит, то Господь говорит: «Секира при корне древа лежит» — это Иоанн Предтеча говорит, Господь через него. Так что человек, похож на дерево. Нужны плоды, нужны листья. Первый псалом: «И будет похож на древо, насажденное при исходящих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет, и вся, елико аще творит, успеет» — это человек — древо насажденное при исходящих водах, который исполняет закон Господень. Так что прозревающий человек начал смотреть на мир правильными глазами и заметил, что люди похожи на деревья. Но не сразу узнал он в них людей, сначала деревья, потом людей, потому что человеку сразу исцелиться невозможно, да и неполезно.
Телефонный звонок: — Скажите, пожалуйста, отец Андрей, какую поэзию можно считать по- настоящему духовной? Я имею в виду поэзию, конечно за гранью дидактических текстов, потому что понятно, что эта поэзия вся духовная.
О. Андрей Ткачёв: — Скажите, пожалуйста, а что вам по сердцу, например, из поэзии вообще, поделитесь со мной, если можно?
Телефонный звонок: — Вообще мне по сердцу классическая поэзия, естественно — и русская, и зарубежная. Меня интересует конкретный аспект: что можно конкретно назвать духовной поэзией? Скажите, пожалуйста, отец Андрей, как вы это понимаете?
О. Андрей Ткачёв: — Я понимаю следующим образом этот вопрос. Если поэзия раскрывает некие глубины в человеке, некие человеческие тайны, то она имеет отношение к вопросу божественному, скажем, Шекспир. Он же писал для сцены, а сцена была отведена для простолюдинов. Он не писал для элиты, королей, дворян. Он писал для докеров в порту, для биндюжников, торговок рыбой на базаре. Но он писал так, что он затрагивал всю глубину, всю гамму переживаний, он перебирал по струнам всего человеческого сердца. Это, конечно, божественная поэзия в том смысле, что она раскрывает тему предательства и верности, любви и угасания любви, смерти из-за любви или смерти при отчаянии, при потере любви, борьбы за власть. «Король Лир» и «Ромео и Джульетта», «Гамлет» — это бессмертные вещи. Это хороший пример божественной поэзии, в том смысле, что она настолько пронзительно говорит о человеке, что он не может остаться безучастным. Кто бы он ни был, торговка рыбой или виконт, случайно пришедший в город и остановившийся у подмостков, на которых разыгрывается пьеса. Он цепляет за глубокие струны человеческой души. Легче всего человека цеплять за половые чувства, за гордость или за национальное. Напишите пьесу или поэму, или большое стихотворение про то, что мы лучше всех — и вас тоже напечатают в журнале. Напишите про то, что ниже пояса, про то, как Вася любит Дусю, Дуся любит Петю. Вас напечатают в журнале, в интернете и вас разорвут там на цитаты. Потому что очень просто и легко писать, что ниже пояса и про то, что тешит гордыню. Как «Король Лир», например. Три дочери и отец. И как они его раскурочили, на клочки порвали старика! Отцы и дети, гордость, верность, преданность, простота. «Ромео и Джульетта» — любовь в чистом виде, заканчивающаяся смертью, и все плачут. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. Все знают это, всем давно уже всё известно. А вот сядь опять в зрительный зал и будешь смотреть, и будешь рыдать. А что ты рыдаешь? Ты же знаешь, чем закончится, сначала уже знаешь. А вот не можешь сдержаться, потому что цепляет за душу. То, что цепляет, то от Бога. Так я думаю. Божественно — это то, что бьет в точку и рождает слезы. Потом заставляет думать, понуждает перечитывать ещё раз то же самое, прочитанное однажды. Это и есть божественное. Шекспир, например, классичен в этом отношении, потому что он пальчиком умудрился ковырнуть в самое сердечко, в самое больное — и все плачут. Это не простое дело, это не человеческое занятие, здесь Бог благословил раба Божьего Уильяма со всеми его грехами. Тем не менее, все-таки он докопался до очень больших глубин человеческого сердца. Вот это есть божественное, это мне и нравится.
Телефонный звонок: — Батюшка, добрый вечер! Простите, если глупый вопрос задам. Что такое поклоны? Какой они имеют духовный смысл? Откуда они пришли? Святые делают по тысяче, по пять тысяч поклонов. Что это такое?
О. Андрей Ткачёв: — Понимаете, душа человеческая сопряжена с телом. И состояние души влияет на состояние тела и наоборот. Святой авва Дорофей говорит, что иное состояние души у человека, едущего на коне. И иное у человека, едущего на осле. И третье — у человека, идущего пешком. Они по — разному переживают своё душевное состояние. На коне можно гордиться, на осле — смиряться, а пешком — ещё больше смиряться. Сытый может горделиво смотреть на мир, а голодный — раздраженно, завистливо, но, тем не менее, смиренно смотреть на мир. В силу связанности души и тела, всё, что делает тело, чувствует душа. Поэтому когда ты кланяешься Богу телом, ты совершаешь телесное движение. Это ты смиряешься, кланяешься Богу, и душа твоя тоже смиряется перед Богом вместе с телом, которое Богу кланяется. Смысл поклонов в том, чтобы душа смирилась. Но не просто душа смирилась, а вместе с телом, которое совершает перед Богом преклонение. Поклоняется Богу человек в духе и истине, а телом поклоняется челом до земли или коленями до земли, т.е. он совершает фактическое поклонение. Это очень полезно для того, чтобы смирить свою гордыню, воздать хвалу Богу. В Апокалипсисе мы читаем, что 24 старца вокруг престола Божьего, время от времени снимают с себя золотые венцы и кланяются сидячему на престоле Богу живому, преклоняют колени, на коленях стоят и воспевают Ему хвалу. Нужно преклонять свои колени перед тем, кто выше тебя. Нужно преклонять колени, если угодно перед мамой и папой. Можно жене преклонить свои колени перед мужем, снять с него сапоги и помыть ему ноги. Поверьте мне, женщины, делавшие так, были лучше гордых современных женщин. Эти гордые женщины тоже на колени становятся, только в других местах и других ситуациях. А те, которые с мужа сапоги снимут и ноги ему помоют — от многих грехов уйдут и избегут многих безобразий, потому что они по — настоящему смиренные. Нужно смиряться перед Богом. Блаженная Ксения Петербуржская клала земные поклоны на четыре стороны света. Имея в виду, что Бог вездесущий, что Бог на западе, на севере, на востоке, на юге. Ночью на Петроградской стороне в поле поклоны твори на четыре стороны света. Я к этому вас не призываю, потому что это не ваша мера, но преклонить колени перед Богом — это великое дело. И перед архиереем и перед благодетелем, и перед доктором можно преклонить колени. Перед тем, кто защитил вас, спас, вразумил, заплатил ваши долги, взял ваши грехи на себя, почему же перед ними не приклонить колени? И когда ты это делаешь, ты смиряешься. Приклоняйте колени перед Богом святым, потому что душа при этом смиряется.
Телефонный звонок: — Отец Андрей, здравствуйте! Такой вопрос. Некоторые богословы не знают, как совместить, например, личные муки грешников и слова апостола Павла, что Бог есть любовь. Как вы считаете?
О. Андрей Ткачёв: — Мне кажется, что если уж и есть такое, что трудно совместить, то, по крайней мере не эти слова, которые вы только что привели. Бог есть любовь безусловно, но любовь она же не просто греет и питает тех, которые любят Господа. Она же ещё жжёт и бичует тех, которые не любят Господа. Святой Исаак Сирин говорит, что грешники в аду наказываются бичом божественной любви. Благодать Божья, которая окутывает его и греет, и ласкает — превращается в битье и жжение для души гордой, «И никого во всей вселенной благословить он не хотел». Для этих людей, которые никого не благословляют и не перед кем не кланяются, для них Божья благодать является шипом острым. И та же самая благодать врачует человека смиренного и кающегося. Поэтому Бог есть любовь, нет никакого сомнения в этом. Но для осатаневших людей эта любовь являет обжигающее действие. И они говорят: «Не надо меня любить. Перестаньте любить меня, потому что ваша любовь мучает меня, мою гордую нечестивую душу». Здесь нет противоречия. Это как раз укладывается очень хорошо в сознание верующего человека, а там, в вопросах веры много вещей непонятных до конца. Много вещей, которые превосходят наше вразумление, т.е. мы стоим перед большими вопросами. Но вот в этой части, я противоречий для себя не вижу. Любит Бог человека и льет на него волны благодати. Только один в этих волнах купается, а другой в них тонет. Один от этих волн веселится, а другой в них захлебывается и погибает, а волны те же самые. Специальных мук Господь для грешников не выдумывал, он просто дает им благодать Свою, но благодать их обжигает.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, отец Андрей. Меня зовут Борис. Я хотел спросить по Евангелию от Иоанна, когда апостол Петр спрашивает о судьбе апостола Иоанна. Господь говорит: «Что тебе, если хочу там быть, пребывать, то иди по Мне». А дальше апостол Иоанн говорит: пребывать — не значит, что не умрет. А что значит пребывать?
О. Андрей Ткачёв: — Дело в том, что апостолы и вообще ранняя христианская Церковь они жили напряженной духовной жизнью, которая выражалась в эсхатологических ожиданиях конца света, они ждали, как никто больше не ждал никогда. Они считали, что сейчас, со дня на день мир закончится, и Господь совершит суд. Поэтому они спрашивали его: «Господи, в это ли лето устраняешь царство Израилево?». Поэтому Господь сказал про Иоанна, Петру говорит: иди за мной. А Петр говорит, а это что? потому что они вечно были вместе, Петр и Иоанн. Что этот?- дескать, Иоанн. На что Господь сказал ему на это: «Какая тебе разница? Я тебе говорю, ты иди за Мной. Если я захочу, чтобы он пребывал до конца — говорит, ты Петру сказал: поднимешь руки свои, тебя препояшут и поведут, куда не хочешь. Потому что Петр был распят вниз головой, вверх ногами. И не сказал Господь, что Иоанн пребудет до тех пор, пока Он придет. Просто спросил: если Я хочу, чтобы он пребывал, пока приду, тебе-то что? Христос выделил Иоанна в отдельную категорию. Все апостолы умерли мученической смертью, Иоанн только один не страдал. Имел любовь, благодать достаточную для того, чтобы спастись без страданий, а все остальные были замучены, терты, биты, убиты, заколоты, распяты. Петр имел некую ревность, говорит: а я чего, а он чего? А он, может быть, останется? Вы же знаете, что мощей Иоанна Богослова на земле нет, его могила пустая, мы не знаем, что с ним произошло. Мы знаем, что Христос воскрес из мертвых. Мы знаем, что Христос воскресил Свою Маму, имя Ей Мария. Она тоже в гробу не лежит. Она воскрешена с душой и телом, аминь. Мы знаем двух людей, которые жили до потопа и от потопа до Моисея. Енох и Илия, которые не видали смерти. И у нас ещё Иоанн Богослов, его нет в гробу, его нет в могиле. Его Господь куда-то забрал, никто не знает, куда. Может быть, Иоанн Богослов один из тех, кто пребывает до тех пор, пока Господь придет. Может быть, он совершает своё служение в мире. Это служение любви, проповедей Евангелия, благовестия. Может, и сейчас продолжается вместе с Илией, Енохом и Богородицей. Петр, конечно, это всё не понимал, и мы не понимаем ничего. Господь обрубил очередные претензии Петра и повел его за Собой, предуказал ему образ смерти, которая Петра ждет. Его потащили, препоясали, перевязали, прибили ко кресту и перевернули вниз головой. Так он закончил свою жизнь. А Иоанн — нет, Иоанн лег в могилу. А потом пришли — а могила пустая. Мы
не знаем до сегодняшнего дня, где же наш Иоанн. Где же святой Богослов? Здесь есть некая тайна, которую нам Господь не благоволит открывать до времени.
Телефонный звонок: — Батюшка здравствуйте. Меня зовут Татьяна. Батюшка, у меня два вопроса. Первый вопрос, есть такая молитва в утренних молитвах, молитва 5-ая Василия Великого там есть слова «Безначальный и Присносущный Свете, у него же несть применение, или преложения осенение». И второй вопрос жизненный, бытовой. В коллективе на работе я раньше была привержена бытовому суеверию, теперь против этого. И когда заговорили, что якобы плохая аура в кабинете, кто-то предложил принести свечку и поносить её — я сказала, что этого делать нельзя, что это бытовое колдовство, большой грех. И сказала, что если вам очень нужно, можно покропить святой водой. Скажите, правильно ли я сказала, и что надо говорить в таких случаях?
О. Андрей Ткачёв: — Вы знаете, можно и со свечкой походить. Пусть ходят со свечкой. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. Конечно, лучше покропить святой водой, а лучше позвать священника, пусть молебен послужит, окропит, почитает Евангелие. Конечно, разговор об ауре выявляет наше общее бытовое слабоумие. Что такое аура? Нелады в коллективе, ругаются, матюкаются, торчат носом в компьютер с утра до вечера. Понятно, чего там хорошего может быть, это же тебе не Дворец бракосочетаний, где целуются и расписываются. Пусть зажгут свечку и по периметру комнаты обойдут, почитают «Отче наш» или 90-ый псалом. Можно и водичкой покропить. Всё это можно делать, не повредит никому. Скорее всего, поможет в разных формах, в разных видах. Давайте разберем, что было раньше. «У него же несть пременение, или преложение осенения». Значит пременения осенение — это по-русски тень перемены. Это значит, что Бог есть существо такое, в котором нет никаких изменений и даже нету тени перемены, т.е. пременения осенение. Сень — это тень, осенение -значит тень, пременение значит перемена, т.е. тень перемены. Нет в Боге никаких перемен. Господь говорит: Я Бог, Я не изменяюсь. Разве Я человек, чтоб говорит сегодня да, а завтра нет, послезавтра не знаю? Я сказал да, значит да, навсегда да. Сказал нет, значит — навсегда нет. Я не человек, я не меняюсь. У него нет пременения, нет тени перемены. Когда вы будете читать — вы должны понимать: это имеется в виду, что Бог не переменяемое естество. Существо, которое не подстраивается ни под кого и не меняется. По существу своему Господь Бог неизменен, это одно из Его свойств, как говорят нам богословы.
Телефонный звонок: —
По Евангелию вопрос, глава 13 Иоанна стих 26-27: «Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам». И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее». Два вопроса возникает. Первый вопрос. Как установил апостол Иоанн, что именно конкретно в этот момент проглотил кусок, а после куска в Иуду вошел сатана? Второй вопрос. Иисус Христос, подав кусок, знал, что сатана войдет в Иуду, таким образом, если бы Он не подал этот кусок, получается, что в Иуду не вошел бы сатана?
О. Андрей Ткачёв: — Иоанн имел знание от Бога. И Евангелие, как вы наверняка знаете, Иоанново, было написано позже всех остальных, позже Матфеева, Маркова и Луки. Он уже с высоты прожитого и на расстоянии протёкших лет писал то, что в сердце его отстоялось. Я не думаю, что на самой Тайной вечере Иоанн был духовидцем и видел сатану, входящего в сердце Иуды, хотя это тоже не исключается. Но я думаю, что Иоанн с прошествием времени, исходя из всего того, что было потом, имел знание от Бога. Что действительно, после этого куска хлеба, который принял Иуда, он стал вместилищем дьявола. Т.е. это был спусковой крючок: автомат смазан, заряжен, набит рожок, всё включено. Снят предохранитель, передернут затвор. Лег палец на спусковой крючок, только нужно нажать, это последняя точка приятия хлеба. Вопрос не в хлебе на самом деле, вопрос в Иуде. Если бы не после этого куска, то после другого события все равно лукавый зашел бы в Иуду, потому что двери души Иуды были, очевидно, открыты для дьявола. Он распахнул двери своего сознания, своего сердца для сатаны. И там уже вопрос не в хлебе, вопрос, когда и как дьявол войдет в него и начнет им пользоваться как орудием. Акцент переключите с хлеба на душу, т.е. с хлеба, который дал Господь на душу Иуды, который открыл своё сердце для дьявола, я думаю, именно здесь надо искать ответ, а не в хлебе. Хлеб — то хлебом, Господь, конечно, знал, что творится. Говорит: то, что делаешь, делай быстрее. Иоанн понимал, Иуда понимал, что Господь понимает. Они все всё понимали. И там уже совершались некие общемировые судьбы.
Телефонный звонок: — Христос Воскресе, батюшка. На одном из своих выступлений вы говорили о том, что у нашего царя Николая II были два варианта. И он принял решение. Я очень люблю царя, уважаю, он семьянин хороший, любил жену. Но смерть его принесла такой ужас в нашу страну, который длился 70 лет, и сейчас продолжается. Вопрос, почему он святой, и вот, он принял смерть, и что эта смерть дала русскому народу?
О. Андрей Ткачёв: — Понимаете, у истории нет сослагательного наклонения. Мы не может сказать, вот если бы, тогда — то бы, и т.д. Представьте себе, промоделируйте ситуацию, что Николай не соглашается уйти с трона, и начинается гражданская война при Николае на троне. То, что было, например, во Франции при бурбонах. И начинается та же самая свистопляска, поножовщина, война, кровь на кровь. Идея монархии полностью девальвируется, потому что её воспринимают как кровавую диктатуру. Во Франции это и было. Потом была внешняя интервенция, потом крушение монархии в результате гражданской войны. То же самое, только с большими потерями. Русская же монархия себя оправдала через страдания. А иначе она себя показала бы как чистое тиранство и война за свою власть при помощи штыков. И крови было бы не меньше, т.е. народ заболел, понимаете? Тут все равно, что хоть Николая Чудотворца на трон посади — все равно бы убили. Взяли бы и убили, потому что народ осатанел. Он до сих пор от этого осатанения не может очнуться. Успокойтесь, всё хорошо. Царь святой, и все в порядке.
Новый смысл Ветхозаветных праздников (6 июля 2016г.)
Сегодня поговорим том, что Иисус Христос наполнил новым смыслом Старозаветную схему праздников. Старые имена получили новые значения.
Пасха получила Новозаветный смысл, связанный с воскресением Христа из мертвых, тогда как древняя Пасха знаменует переход из Египта в Палестину через длительное путешествие. Выход из физического рабства на тяжелую свободу. Иногда гораздо легче оставаться в рабстве, нежели выйти на свободу и свободой своей распорядиться правильно, о чем и читаем в книгах Священного писания. Когда евреи роптали: зачем Моисей увёл нас умирать в пустыню? В Египте мы ели достаточно мяса, рыбы, лука, дынь и т.д. включая чеснок, репчатый лук, т.е. они были гастрономически озабочены тем, что не едят больше ничего. А манну они не хотели, она им опротивела. Т.е. человеку может опротиветь манна, свобода и путешествие в неизвестную благодатную землю. И поэтому повторяю, свобода — это опасный тяжелый дар, которым очень важно правильно распорядиться. Наша Пасха — это Воскресение Христово, тогда как древняя Пасха, Пасха иудейская — это ежегодное воспоминание выхода из Египта.
Пятидесятница наша — это дарование нового Закона, который пишется не на твердом материале, не на скрижалях, а на сердцах, потому что Моисей получил писаный Закон. Дарование Торы является величайшим праздником еврейского народа. Это очень хороший праздник даже с нашей христианской точки зрения. Может быть, по телевизору видели, как они пляшут и поют в день дарования Торы, как они большой свиток Торы одевают как невесту, как царицу. Увенчивают короной Тору и пляшут с этими свитками Торы. «Сим Хат Тора», значит — дарование Торы, т.е. Бог дал Закон людям. Бог объявил через избранного человека, Моисея народу, что Богу приятно и чем нужно заниматься. Объявил так же, что Богу неприятно и чем заниматься нельзя. Всё это подробно изложено, объяснено, и этим нужно заниматься в части изучения, исполнения. Это великое празднование.
Иеремия пророк говорил: с течением времени дам новый закон вам. Новый закон дам, вложу законы мои в сердца ваши и уставы мои в мысли ваши. И как море наполняется водой, так мир будет наполнен познанием Господа — это уже говорил Исаия. Великие пророки Ветхого завета ощущали некую недостаточность писаного Закона. Его нужно изучать, запоминать, твердить, из него черпать молитвенное вдохновение. Руководствоваться им для священного общежития, потому что там даны некие священные принципы бытия. Допустим, не подставляй ножку слепому, не вари козленка в молоке матери его. Там тайноводственные слова, которые нужно раскусить, расшифровать, растолковать, распознать, а потом руководствоваться ими. Там много всего. Этим нужно было заниматься в течение долгих столетий, причем постоянно. Но пророки обещали, что будет нечто другое взамен этого. Это хорошо, но взамен будет нечто лучшее. Напишу закон мои в сердцах ваших, уставы мои вложу в мысли ваши.
Наша пятидесятница — это и есть вхождение внутрь человека, не снаружи, через книгу, через глаза в книгу, текст, буквы, а через огненную Духа благодать — схождение закона Божьего внутрь человеческого, когда человек сам становится живой книгой, когда он черпает познание о Боге из очищенной совести, из общения с Богом. Непосредственно это дается Духом святым. Пятидесятница, таким образом, высушивает и воспламеняет для жертвенного огня Богу сердца человеческие. Мы приближаемся к этому празднику, Церковь будет преклонять колени, молить Бога, чтоб Он помиловал живых и усопших, чтобы обновил действия Божьего Духа в Своей Церкви. Пользуясь аллегорическими выражениями или метафорами — чтобы Церковь сделала ещё один очередной глубокий вздох, и легкие церковные выдохнули углекислый газ и вдохнули свежий, чистый кислород, чтобы Духа Божьего благодать обновила все свои действия во всех таинствах, которые совершаются, во всех трудах, которые предпринимаются.
Мы крещены с вами от воды и Духа. Если воды не будет — крестить невозможно, а если Духа не будет — то вода только омоет человека. Моется человек в жизни очень много раз, под душ становится, в речку или в море ходит купаться или другие водоёмы. В бассейн ныряют, но это не крещение. Крещение — это погружение, оно только один раз возможно от воды и Духа. Не будет Духа, будет только вода — это будет ритуальное омовение. Будешь, как индус всю жизнь в Ганге мыться без особой пользы для души. Нужно креститься от воды и Духа. Крещение — это двери в Церковь, в которой непременно требуется содействие, участие живого присутствия Духа святого. Когда мы каемся в грехах своих, то мы упираемся прочно, как в твердый фундамент, в слова Господа Иисуса Христа, сказанные апостолам: Примите Духа святого, и кому свяжете на земле — будет тому связано на небесах, кому развяжете на земле — будет развязано на небесах. Это связывание — развязывание грехов человеческих, апостольская власть, полученная непосредственно от Сына Божьего, действует в таинстве исповеди в других покаянных действиях Церкви, потому что не одна только исповедь освобождает человека от грехов, но действие Духа святаго. Дух святой живет и действует в Церкви, и им совершается церковное священнодействие, таинство освящения, миропомазания, Дух святой призывается на брачующихся. Духом святым совершается таинство Евхаристии. Одна из древних молитв Церкви говорит, обращаясь к Отцу: «Прими, Отче, в Церковь Твою приходящих к Тебе через Сына в Духе Твоем святом». Мы идем к Отцу через Сына, Сын — это живой путь, путь истиной жизни. Никто не приходит к Отцу, только Мною. Через Сына в Духе святом идем к Отцу. Краткая формула святой Евхаристии: Идем к Отцу через Сына в Духе святом. Без Сына к Отцу прийти нельзя, но и Сына, как путь и истинную жизнь нельзя воспринимать, если Дух святой не научит человека. Апостол Павел говорит, что всякий, называющий Иисуса Господом, делает это Духом святым. Невозможно называть Иисуса Господом, если не дано человеку Духом святым. Кто такой Иисус? Историческая личность, хороший человек. Мусульмане говорят: пророк. Кто-то говорит: не знаю кто, пророк великий, что-то великое в Нем есть или просто хороший человек. Просто еврей, просто Равви, просто Учитель. А если ты называешь Господом, если Иисус для тебя Господь, то это действие Духа святого, потому что никто из нас не смог бы называть Иисуса Господом, если не дано было ему это Духом святым. Исповедание веры, оставление грехов, обновление жизни, исполнение заповедей, молитва. Мы б и не знали, как призвать Бога, если сам Дух не ходатайствовал за нас воздыханиями неизбывными, говорит апостол Павел. Бог дал нам сердца Духа Своего, к которому взываем: Авва, отче. Все наши молитвословия, которые нам подарены, мы не имеем нужды сочинять. Нам не нужно сидеть и думать, а что ж Богу сказать? Надо просто открыть служебник, требник, молитвенник, Октоих, Минею, любую богослужебную книгу, там Духом святым сказано огромное количество проникновенных текстов. «Отцы — пустынники и жены непорочны, сердцами возносясь во области заочны, и чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв, сложили множество восторженных молитв». Это мы пользуемся плодами Духа святого. Мы говорим Духу святому: «Прииди и вселися в ны и очисти ны от всякия скверны, спаси, блаже, души наша».
«Не смейте приходить ко мне с “развенчанием”!» (8 июля 2016г.)
Венчание людей больше «не держит»
Венчаться нужно серьезно. Когда сегодня приходит пара и говорит: «Мы хотим венчаться», нужно очень хорошо подумать, что ей сказать. Может, этих людей и не нужно венчать. Возможно,
не всех вообще нужно венчать, а сначала узнать, познакомиться с ними.
Вот пара говорит: «Мы хотим венчаться» — «Хорошо!» — «А когда?» — «Да хоть завтра» — «А сколько стоит?» — «Да вот столько, приходите!» Раз, раз, повенчались и ушли. Как говорится, «и покрещу, и миром помажу — а там хоть живи, хоть не живи»… Так нельзя венчать!
У нас количество разводов даже в церковной среде огромно. Людей не держит венчание! Это раньше люди поступали, как Татьяна, сказавшая Евгению Онегину: «Но я другому отдана и буду век ему верна», хоть она и любила Онегина, и у нее сердце колотилось, когда она его увидела. Также и Маша Дубровскому говорит: «Поздно, я обвенчана». Сегодня ни для кого не будет препятствием венчание, чтобы переступить через совесть, уйти, в адюльтер залезть, в гречку скакнуть, разрушить одну семью, начать другую. Не держит людей венчание. Не держит! Кто из вас этого не знает?
Даже священников венчание не держит: и батюшки разводятся, и матушки им изменяют — у нас волосы дыбом поднимаются от этих историй. Людей ничего больше не держит. Люди осатанели.
Нам надо поставить вопрос о том, что не всех надо венчать. Некоторых нужно гнать от венчания. А с некоторыми долго-долго работать, чтобы приготовить их к Таинству. Но ни в коем случае не так: «А я венчаться хочу!» — «А как хорошо!» — «А сколько стоит?» — «А 500. Приходи!» — «А когда?» — «А завтра». Раз-раз, ля-ля-ля, повенчали — и идите себе.
Думать о том, как прожить в верности, а не о тряпках, кольцах, лимузинах
Если священник за жизнь повенчал 100 пар, а потом оказалось, что из 100 пар 85 развелись, то священник — злодей! Он зачем 85 повенчал? Нужно было повенчать всего 15 пар, и он за них бы получил добрый ответ на Страшном суде. А если КПД его трудов составляет всего лишь 15%, то зачем он тогда все это делает? Зачем?! Я должен повенчать за свою жизнь, скажем, 250 пар, — и 250 пар должны дожить вместе до Страшного суда или до собственной смерти.
Понятно, что «в семье не без урода», но подавляющее большинство венчанных людей должны до смерти сохранять верность брачному обету. К этому их нужно приготовить, потому что они сами к этому не готовятся.
Венчание превращено нами в красивую церемонию: арендованный лимузин, кукла на капоте, наемные услуги фоторепортера и кинооператора, рассыпание риса и конфет по дороге, красивые тряпки белого цвета на невесте, черного — на женихе, красивые кольца, застолье, пьянство двухдневное или трехдневное в ресторанах или по домам после венчания… На все это уходит львиная доля приготовлений к венчанию.
А всю эту энергию нужно направить на то, чтобы в течение месяца, двух, трех говорить с женихом и невестой о том, что такое брак и семья, учить их, молиться с ними, заставлять их ходить в храм каждое воскресенье, запретить им спать друг с другом до брака и всячески готовить их к будущему семейному отношению друг к другу в браке. Вместо этого мы, как гора, рождающая мышь, тратим время, деньги, силы, энергию на полную ерунду — на застолье, шампанское, лимузины и фоторепортеров — и через год приходим к повенчавшему нас попу и говорим: «Надо бы развестись и развенчаться».
И это все с попустительства родителей и с тайного благословения ленивых священников.
Это преступление и род тайного заговора. Всё это надо менять, пока не поздно. Думаете, мы долго будем Бога гневить и раздражать Его? Да сколько это будет продолжаться?!
Слишком серьезные вещи
Венчание — это слишком серьезная вещь для того, чтобы вот так с ним баловаться.
И крещение тоже слишком серьезная вещь, чтобы с ним баловаться. И все остальное тоже слишком серьезные вещи, чтобы к ним относиться просто как к красивым требам. Это не требы. Квартиру освятить — это треба. А повенчать пару — это не треба, это Таинство, за которое ты должен отвечать потом.
Священник должен поговорить с парой так: «Дорогие мои, я скажу вам слова, которые кроме меня никто вам не скажет. Вам обычно желают счастья-здоровья, здоровья-счастья, вы услышите “Горько, горько!”… А я вам должен сказать о том, чтобы вы были верны друг другу. А если поссоритесь, приходите ко мне, и мы будем решать, как вас помирить, и не надо жаловаться друг на друга подружкам и родителям». А еще напомню, чтобы жена мужа слушалась. И чтобы муж из кожи вон лез, работал на трех работах, если нужно, но был кормильцем, а не тунеядцем.
Надо сказать молодым правду. Правду!
В том числе и о том, как нужно писать в записках: «Иван и Светлана», а не «Светлана и Иван».
Нужно будет сказать и о том, что абортов делать нельзя.
И о том, что детей нужно рожать больше двух. Сказано в Писании: «Плодитесь и размножайтесь». Так вот, «плодиться» — это два: двое — муж и жена — оставили после себя двоих. А «размножаться» — это три и больше.
И многое другое нужно рассказать. Невесте: «Вы повенчаетесь, и теперь не мама будет самой главной для тебя, доченька. А самым главным будет муж, понятно тебе?» И если она все это выслушает и скажет: «Не хочу венчаться!», ответить: «Правильно». Она все поняла. Мы достигли своей цели. Потому что венчать нужно не всех.
Когда Господь апостолам сказал про женитьбу, они воскликнули: «Если такова обязанность человека к жене, то лучше не жениться». Господь на это ответил, что не все вмещают это «не жениться». Кто вместит, тот вместит, но не все. А вообще закон такой: жениться надо.
В браке обязанности высокие. Если человек послушал и говорит:
— Ничего себе, это
так надо в браке жить? Ой, подождите, может, мне пока и не венчаться?
— Правильно, не надо венчаться. Венчаться, чтобы развестись через год? Не надо! Повенчать я вас могу, но если вы позволите себе прийти ко мне с вопросом: «Как нам развенчаться?», я вас обоих расстреляю. Не смейте появляться с вопросами о развенчании! Я вас повенчал, чтобы вы жили вместе навеки. Всё. Приходите ко мне только чтобы причащаться, детей крестить, исповедоваться. Развенчиваться не приходите.
Надо сказать эти слова.
Я, конечно, утрирую, сгущаю краски, ерничаю немножко. Но суть остается сутью. Надо сказать человеку правильные слова. Иначе за все это Господь спросит с меня, со священника: «Ты зачем здесь нужен? Ты почему молчишь? Почему в профанацию превращаешь церковные Таинства?»
Расписываться — надо!
И перед венчанием необходимо расписаться в загсе! Двусмысленность нашей жизни не позволяет нам вести абсолютно духовную жизнь без всякой привязки к государственным формам.
Нужно расписываться хотя бы потому, что есть разные «фокусы». Вот случай из жизни.
Приходит пара к одному священнику и говорит: «Мы к вам в церковь уже полгода ходим. Государству не доверяем, не любим его. Мы — духовные! И хотим венчаться. Можете нас обвенчать, но без всех этих штампов в паспорте?..» Батюшку-то можно расслабить, размягчить, ещё каким-то образом воздействовать: «Можно?..» — «Ну, можно-можно…» Он и повенчал. А через месяц приходит к этому священнику женщина, показывает свой паспорт и мужчины, которого тот повенчал недавно, и говорит: «На каком основании вы повенчали моего мужа с какой-то бабой?» Оказалось, что этот «очень духовный» человек напел священнику песен и повенчался с любовницей, хотя сам расписан и не разведен со своей законной женой, с которой прожил лет 15-20.
За этой якобы гипердуховностью: «Понимаете, штамп в паспорте не нужен. Мы такие духовные, нам только повенчаться» — всегда какая-то змея ползает! Не верьте «сильно духовным» людям — за этим всегда шевелится хаос.
Нужно расписываться. Пусть у жены будет фамилия мужа, а у деток — фамилия отца. Совместно имущество приобретете — пусть оно будет записано на обоих.
Я не верю в «супердуховность» — особенно современного лживого человека. Распишись — и тогда венчайся.
Духовный и душевный эгоизм (8 июля 2016г.)
О. Андрей Ткачёв: — Вечер добрый, дорогие друзья! У микрофона протоиерей Андрей Ткачёв.
Телефонный звонок: — Добрый вечер! Я был крещен в православии, а потом отпал, принял буддизм по глупости. Со мной стало плохо, я прошел обряд присоединения. Мои предыдущие исповеди остаются действительны — те, что до падения я исповедовался? Или надо исповедоваться снова?
О. Андрей Ткачёв: — Вам нет нужды исповедоваться в тех грехах, в которых исповедовались раньше. Другое дело, что уйдя из православия, вы пережили то, что о чем говорится в Евангелии: дом выметенный, убранный и незанятый был посещен семью злейшими, и потом стало второе хуже первого, так бывает. Ваше покаяние заключается в искреннем обращении ко Христу Господу и к Его Церкви без повторного исповеданья грехов, которые были у вас раньше. Держитесь, стойте в вере. Всё что честно, мудро, красиво — всё да будет вашим. А теперь уже за битого двух небитых дают. Люди, которые отпадали от Церкви в силу разных причин — в разные стороны их шатало. Потом они возвращались, они уже как мне кажется, составляют гвардию церковную, людей, которых трудно обмануть. Теперь стойте твердо в вере, уже не отпадайте никуда, ни в какой изм, не исключая буддизм, кроме буддизма ещё много измов. Ни в какой изм больше не отпадайте.
Телефонный звонок: — Добрый вечер, батюшка Андрей! Светские СМИ передают про Константинопольский Вселенский Собор. Запад якобы на них надавил, чтобы с политической позиции вред нанести России. Разъясните суть дела. Спасибо.
О. Андрей Ткачёв: — Я многого не понимаю, безусловно, т.е. точка моего сидения — это точка, на которой я сижу, или та веточка, за которую я ухватился. Она не так высока, чтобы с неё видеть всё. Я вам скажу то, что я думаю. Я думаю, что наши страхи в большей части ложные, что мы боимся, как написано в псалме: «Тамо убояшася страха, идеже не бе страх», т.е. это не такие страшные вещи происходят. Я думаю, что братский нам Константинопольский патриархат с братьями нашими и отцами, которые исповедуют Господа Иисуса Христа одинаково с нами, в силу разных геополитических причин, кормятся с западной руки. Это безусловно. Сидят в золотой фанарской клетке. Фанар — это район Константинополя, в котором расположена Константинопольская патриархия. И там, возможно, испытывают различные влияния — идеологические или косвенные — со стороны тех, кто содержит, кормит и покрывает. Вероятно, существует, кроме большой политики, о которой мы ничего не знаем, что там решают большие люди без галстуков или в галстуках, в разных бильдербергских или богемских клубах. Мы вообще не понимаем, кто что творит. Почему там забастовка, почему там обвал цен, почему там сменили правительство, почему там стрелять начали? Мы же видим только, как блюдо выносят, а на кухню нас не пускают. Точно так же очевидно есть такие сложные процессы, касающиеся церковной истории, потому что Церковь — это грозный инструмент влияния на сознание. Церковь действенно, реально влияет и управляет миллионами человеческих сердец, православная Церковь, католическая Церковь. К голосу занимающих высшие места в церковных иерархиях прислушиваются миллионы, миллионы людей. Поэтому, конечно, людям, которые пытаются миром править — им это кажется сладкой и желанной целью. Ещё и с этой стороны править миром, так сказать — делать то, что делается. Поэтому существуют подводные течения внутри большой церковной политики, о которых нам не то, что неизвестно, о которых мы и знать не должны на самом деле, потому что далеко не всё нужно знать простому человеку. Но это, конечно, не 8-ой Вселенский собор, это должно было быть всеправославное совещание или всеправославный собор, который не получился всеправославным. Потому что там не будет грузин, болгар, антиохийцев, русских, там сербы будут в пол — уха слушать и при первой возможности встанут и уйдут, если Константинополь так поведет себя. Поэтому то, что должно было быть всеправославным собором, будет православным совещанием. Вопросов на самом деле очень много у православных людей- календарных, литургических и тайноводственных, совершения треб и таинств, вопросы браков с инославными, вопросы, связанные с кремацией, например, или отношение с другими ветвями христианского мира, с гонением на христиан. Вопросов масса, и вопросы должны решаться в диалоге. Я всегда за то, чтобы разговаривать. Люди должны разговаривать между собой. Ученым всегда есть о чем поговорить. Ученые собираются и обсуждают какие-то насущные проблемы в мире науки. Экологи собираются и обсуждают, что ждет землю ближайшие сто лет, например. Экономисты собираются, съезжаются, обсуждают какие-то темы, которые мы с вами ничего не понимаем, нас туда не пускают. Точно так же должны собираться церковные люди. Собираться, разговаривать, обсуждать, выносить решения. Потом доносить эти решения до широких церковных слоев народа Божьего. Там ясно, что эти вещи втираются, и, безусловно, и вражеские инвективы. Так что ничего удивительного, если Христос совершил Тайную Вечерю и посреди нее Иуда носил в сердце замысел убить Иисуса Христа. А Сам Христос говорил Петру: «Симон, се! Вот, сатана просит сеять вас, как пшеницу. Но я молился о тебе и да не оскудеет вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев», т.е. их всего сидело 12 человек, за их спиной не было миллиона верующих. Это была горстка людей, а сатана нашел там место и шептал там невидимо Христу на ухо: дай — ка мне их, я их сейчас рассыплю тут всех в разные стороны, как шепотку соли, как жменьку зерна. Понимаете, что говорить про сегодняшние времена, конечно, когда умножились догматического, практического, литургического характера, исторические вещи. Видите, как жареным пахнет в мире. Война не прекращается на Ближнем востоке, на библейских землях. Конечно, есть о чем говорить. В это всё вклиниваются, возможно, злонамеренные силы, которые пытаются погреть руки на церковных проблемах, нарушить православное единство. Так что бояться нам с вами нечего. Это никакой не 8-ой Вселенский Собор. Никакая речь о сдаче православия не идет. Даже нужно перестать произносить такие слова. Никто не собирается сдавать православие, наша Церковь собирается защищать православие, а не сдавать его. Поэтому не будем своими эмоциями страха и тревоги подпитывать энергетику врага, потому что враг силен нашей слабостью, враг умен нашей глупостью, враг энергичен благодаря нашим холерическим дерганьям. Не нужно дергаться, надо быть спокойным и упрямым. Надо молиться об иерархах, Богу о всех святейших православных патриархах и безусловно во- первых о господине и отце нашем, святейшем Патриархе Кирилле, занимающем престол Первосвятителя. А что будет дальше — посмотрим. Всё это в будущем. Может быть, они хотят вопрос Украинской автокефалии педалировать, продвигать его, потому что это явная американская инвектива. Если Константинополь на это дерзнет пойти, то он выступит, как бьющий в спину или подставляющий ногу, как действующий ножом в темном переулке. Это будет предательство православных интересов. Переживать надо, бояться не стоит. Панические страхи распространять не стоит. На войне паникёр должен быть выведен за предел подразделения. В Библии, в Моисеевых книгах написано, что если народ идет на войну, нужно объявить всем, чтоб боязливые вышли из строя, потому что один трус в бою может заразить паникой огромное количество народа. Начнет орать со страху, бежать в противоположную сторону. Страх — это заразная вещь, она увлечёт за собой кучу перепугавшихся людей. Паникеры, болтуны, трусы, крикуны на войне — находка для шпиона. Примерно и так же в Церкви. Что тревожить себя и других, успокойтесь, все в порядке, у нас не худшие люди стоят у руля корабля. Бывали времена похуже и потяжелее, и то из них Церковь вышла, выплыла из этих волн. И сейчас, будем надеяться выберется. Нужно служить Литургию и смиряться перед Богом, просить милости. Нет никакого 8-го Вселенского Собора, нужно быть терминологически честным и не употреблять названий, не относящихся к делу, когда речь идет о православных совещаниях иерархов. Всё сложно, но всё не безнадежно. Помоги, Господи!
Телефонный звонок: — У меня два вопроса. Иногда смотрю полемические программы по каналу «Культура». Вчера была передача, где довольно солидная и занимающая высокую должность дама защищала такое греховное свойство, как зависть. Она говорила, что зависть помогает прогрессу, что человек, который завидует — он сам себя подтягивает, и т.д. Что вы думаете об этом? Зависть и тщеславие — это разные вещи? Как бы вы отнеслись к этому? Второй вопрос. Духовный эгоизм и душевный эгоизм. Душевный — понятно, а духовный в природе существует?
О. Андрей Ткачёв: — Существует. В мире существует столько болезней, что не поддаются никакому описанию. Соответственно существуют и духовные болезни, которые не вмещаются в каталоге. Существует духовный эгоизм, конечно. Это просто эгоизм на самом деле, который для защиты себя, оправдания себя, для подбора аргументов в пользу себя, используют духовную тематику. Душевный и телесный эгоизм, например, я хочу, вот так будет, я сказал, я лучший, я главный, я умный, я начальник, ты дурак, у меня диплом, деньги, власть, а ты цыц — и будешь делать так. Духовное то же самое, только там в виде аргументов используют какие-нибудь духовные вопросы. Тихо будь, я уже в Церковь 25 лет хожу, а ты только порог переступил, слушай меня, вот так будет. Это то же самое, только здесь уже аргументом в пользу эгоиста служат вопросы околодуховного характера. Так это я себе понимаю. Когда человек малообразованный и ревностный не в меру, когда он эгоистичный и никого не любящей толком не Бога, не людей, когда он говорит: а эти все в ад пойдут, всех в ад записал, кроме себя. Все погибнете, я спасусь, потому что я по-настоящему верю, а они разве верят, они вообще не верят, они вообще не понятно кто, как их Бог терпит — непонятно. Такой духовный эгоизм, легко встречающийся на каждом шагу. Так что всё это есть и ещё больше, чем мы можем себе представить. Я по случаю смотрел эту передачу, «культурную революцию», про зависть, и я должен вам сказать, что выпуск в целом мне понравился. Потому что там было много людей, которые излагали разные точки зрения на проблему зависти. И громче всех был голос той мадам, которая приписывала зависти функцию духовного мотора. Якобы если не зависть — мы бы перестали расти, стремиться вперед, хотеть лучшего. В противоположность этой примитивной точке зрения, много людей разных возрастов, молодых и не очень, высказывали вполне здравые вещи. Там был молодой мужчина, психолог, который в пух и прах разбил эти доводы, он доказал, что в зависти нет ничего позитивного, это разрушительная страсть. Люди, которые испытывают зависть, всегда от неё мучаются. Плебс, восставший в революцию, движим чистой завистью. Майдан, Бастилия, чистки, революции, Сенатская площадь — это всё действие умело разожжённой зависти. Зависть — вечный спутник человека, она говорит: если вы хотите двигаться вперед, вы должны согласиться, что зависть будет вечно вас мучить. Потому что если вы достигнете одного какого-то рубежа — тут же появятся другие люди, которые в чем-то успешнее, лучше вас. Опять придётся завидовать. И все знают, что такое зависть по опыту, знают, что это ад внутри человека. Я могу ещё от себя добавить, что зависть обязательно сопряжена с глупостью. Попробую объяснить, что я имею в виду. Когда я завидую какому-то человеку, потому что у него дорогой костюм, хорошая машина, много денег, приятная внешность или красавица жена, большой социальный статус — то я это делаю до тех пор, пока я не познакомлюсь с ним лично. Пока меня не пустят вглубь обстоятельств его жизни. А если меня пустить поглубже покопаться в жизни любого человека, которому я завидую: политика, бизнесмен, полководца, ученого, художника — то я непременно узнаю подробности его жизни. Я узнаю, что у него есть свои шкафы, и в каждом шкафу — свой скелет. Я узнаю, сколько кошмара у него в душе и вокруг него. Сколько страданий он имеет в связи со своей известностью и независимо от неё, как любой человек. Как только это всё узнаю и сразу скажу: тьфу, да ну, ещё завидовать этому человеку! Чего тут завидовать, если он вынужден в туалет ходить с охраной. Если у него нет минуты свободного времени. Если его растаскали по запчастям, и он вообще сам себе не принадлежит. Просто пойти босиком на речку, с удочкой посидеть, он не может уже никогда. Потому что возле речки будут сидеть водолазы, его охранять, или будут папарацци сидеть, его фотографировать. Кому завидовать вообще?
Я когда-то жил в одном городе, в котором была очень красивая центральная часть города, польско-австрийская архитектура. Город назывался Львов. Там, конечно, были загаженные папуасами подъезды, всё было облупленное, всё падало и рушилось. Но, тем не менее, досталось наследство прежних империй от Габсбургов, и было на что посмотреть. Такой чисто западный европейский город. У меня был период большой любви к этому городу, к его фасадам, кариатидам, подъездам, надписям на латыни, лощёным улицам, колокольному звону. Я там гулял, а жил не в центральной части города. Я смотрел на эти балкончики, на которых, казалось, Кай и Герда играют в шахматы. Думал: как хорошо жить в таком красивом поэтичном месте! Потом, когда я стал пономарём в храме, я в качестве псаломщика сопровождал священников часто на погребение, панихиды. И мне пришлось обойти львиную долю домов в этом городе, т.е. трудно назвать улицу, на которой я не был в качестве священника или псаломщика — помощника священника, когда мы приходили крестить или отпевать. Отпевать — это очень важно. Я увидал эти квартиры, эти дома изнутри. Причем не просто изнутри, а я увидал их изнутри в таком виде, в таком состоянии, когда гроб стоит, специфически пахнет мертвым телом, цветы лежат, люди плачут, и мы там отпеваем человека. Я зашел внутрь тех домов, которые я осмотрел снаружи. Мою зависть, моё восхищение слизнуло в одну секунду, как корова фиалку сжевала. Я понял, что некому и нечего завидовать. Кому завидовать? Где бы ты ни жил, что бы ты ни одел, не съел, чтобы про тебя ни написали, где бы тебя ни напечатали — это со счастьем никак не связано. Если ты до сих пор завидуешь кому-то, думая, что это атрибуты настоящего счастья, то ты прости меня, просто дурак. Человек, который завидует внешним атрибутам какого-то счастья — просто дурак.
Я думаю, что зависть в изрядной доле связана с глупостью, с непониманием того, что внутри. Когда мы смотрим снаружи и влюбляемся во всё целиком. Например, малыш пятилетний, в моём возрасте, когда я был маленький, сейчас ребенок такого уже не скажет: «Ты кем хочешь быть? — Космонавтом. А ты кем хочешь быть? — Милиционером». Вы думаете, понимает пятилетний ребенок, что такое космонавт, милиционер? Разве он может своими пятилетними мозгами понять, как это страшно и тяжело находиться в отряде космонавтов и проходить все подготовки к полетам, на грани жизни и смерти? Вообще — как люди рискуют, и чем они рискуют, и что их ждет? Это ежедневный героизм, никому неизвестный. А какая тяжелая работа у милиционера! Сколько там риска, страха, греха и всего остального! Пятилетний ребенок на космонавта смотрит снаружи, у него скафандр, и он летит в ракете, из ракеты, конечно, улыбается, что ему ещё делать? Милиционера оценивают тоже снаружи. Это дядя Стёпа, у него форма красивая, золотые пуговицы, его все уважают, разбойники его боятся. Примерно так же взрослые завидуют другим людям, как маленькие пятилетние дети. Завидуют одежкам, золотым пуговицам и скафандрам. Не давая себе ума вдуматься, сколько страха, пота, труда, слюней и крови стоит за фасадом всего этого счастья. Как только ты задумаешься над этим — сразу перестанешь кому-либо завидовать. Я вчера слушал всё это внимательно, людей высказывавших здравые мысли, было гораздо больше, чем людей, которые булькали тиражированные, современные легковесные слова про то, что это стимул творчества. Не надо путать соревновательность и зависть. Из-за зависти убивают. Из-за желания стать лучше люди обычно облагораживаются. Зависть никого не облагородила. Она рождает шакалов и темных убийц или шептунов, которые колдуют над чужими жизнями, как Яго в известной пьесе Шекспира «Отелло». Либо завистник сам возьмёт нож в руки, либо нашепчет другому что-нибудь злое.
А соревновательная зависть не имеет ничего общего, соревновательная зависть — от благородства. Поэтому смотрите хорошие передачи, думайте, читайте и имейте в виду, что кроме правильных мыслей обязательно должны быть высказаны и неправильные. Неправильные мысли должны быть всегда фоном для засиявшей истины, а иначе как? Значит, будет просто белый свет и белый шум, в котором ничего не разберёшь.
Телефонный звонок: — Батюшка, скажите, пожалуйста, я вычитал в Библии. Иисус Христос говорит: сатана просил, чтобы Я вас сеял, как пшеницу. Растолкуйте это выражение, что под этим подразумевается? Второй вопрос. Я здесь прозевал, вы рассказывали про Пятидесятницу. Скажите, пожалуйста, повторно. В день Пятидесятницы Моисея был дан закон от Бога, я прослушал это. Спасибо.
О. Андрей Ткачёв: — Да, пятидесятый день — это дарование Закона. А кто касается пшеницы — никто не сеет пшеницу по одному зерну. Пшеница бросается горстями. Это картошка сажается по одной штуке. Сеять — это разбрасывать. Распылять, рассевать. Как сеет соль дворник на обледенелую мостовую, так же сеется зерно в перепаханную землю — горстями, кучей. Из кучи оно рассеивается в разные стороны. Вспомните причту, басню, сказку про умиравшего отца, который собрал своих сыновей и попросил их принести веник. Попросил веник сломать — и никто из них не смог. Потом попросил веник развязать по одному пруту и ломать прутья по отдельности. Все прутья были легко поломаны. Имелось в виду, что будьте вместе — и всё будет хорошо. А когда каждый сам за себя — тогда, конечно, в одиночку людей ломать легко. Вот это и есть принцип сеянья поодиночке.
Телефонный звонок: — Здравствуйте! Батюшка Андрей, такой вопрос. Я православная, а на работе есть много неверующих. Есть один доктор, он себя даже агностиком называет. Вчера, на дежурстве задал каверзный вопрос. Говорит: было время, когда не было Иисуса Христа. Я ему ответила, что такого времени не было. А он, как же у вас в Символе Веры Иисус Христос рождается от Бога Отца? Я что-то пыталась ему ответить, вспомнила свидетельство Спиридона Тримифунтского с кирпичом. Но не смогла ему ответить грамотно. Как нужно правильно отвечать?
О. Андрей Ткачёв: — «Прежде всех век» вы должны были сказать, раз он вспомнил про Символ Веры. Вам надо было зацепиться за Символ Веры. Раз он каким-то образом читал, слышал, знает — то вы должны были вспомнить здесь слова: «Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожде́нна, несотворе́нна, единосущна Отцу» и «рожденный прежде всех век», т.е. Он до времени рожден, время к Иисусу Христу не относится. Сын Божий рождается от Отца не во времени. То, что говорит ваш доктор — агностик, говорил пресвитер по имени Арий. Он излагал своё учение очень кратким афоризмом: было, когда не было. Имея в виду, что было время, когда не было Сына Божьего. Церковь на это как раз отвечала словами Священного писания: прежде всех век. Вела их в Символ Веры. Как пишется в Послании апостола Павла к евреям: «Не имеющий родословия, начала и конца лет, Сын Божий пребывает священником вовеки». Не было такого времени, когда Сына Божьего не было, Он рождается от Отца в вечности. Текучесть времен Его бытия божественного не касается. В следующий раз схлестнётесь — воюйте дальше. Это, кстати, хорошо — схлестнуться и почувствовать: вроде знаешь, понимаешь, но не можешь объяснить. Потом ты будешь читать, готовиться, запасаться аргументами. И так будешь расти, и в следующий раз получится успешней поговорить о вере с человеком. Вы смотрите, с кем говорить, а с кем нет. Если человек просто вас раздражает и хочет вас вывести из себя, потому что раздергивает вашу душу — с такими не стоит говорить. А те, которые спрашивают и хотят узнать — то им нужно точно и четко отвечать: Сын Божий, Слово Живое. О Котором сказано: в самом начале и через Него всё произошло. Слово Божие, Сын Божий. Воплотившееся Божье слово имеет имя человеческое: Иисус Христос. А до воплощения Своего от Девы Марии Сын Божий предвечно рождается от Отца. Он не подвластен временному изменению. Одно из Божьих свойств — вечность, рождение Отцом Сына. Как мысль рождается от ума, так нам отцы объясняют, Сын Божий рождается от Бога Отца «Нетленное, без семени, без отделения, без истечений, без всех сопутствующих человеческому рождению» событие рождается нетленно и непостижимо до времени прежде всех век, а потом воплощается. Именно Сын Божий воплощается от Девы Марии без семени мужа от жены, становится человеком. Так учит нас Церковь.
Телефонный звонок: —Здравствуйте, батюшка! Скажите, пожалуйста, если в храм пришел человек — старообрядец и подает записки о своих верующих, которые умерли и которые сейчас живут? Подает записки в нашу Церковь. Как надо с ней поступать? Я принимаю эти записки, я боюсь её обидеть и в тоже время, я понимаю, что нельзя, наверное, принимать?
О. Андрей Ткачёв: — Нет, почему же нельзя? Я не знаю, какие препятствия для принятия записок от старообрядцев. Если она пришла и подает записки на молитву за своих усопших, они же крещены во имя Отца и Сына и Святого Духа. Они же православно исповедуют Христа. У нас есть единоверческое согласие, т.е. люди, которые сохраняют старые обряды в части литургических облачений, в пении и ещё каких-то вещах — по вере такие же, как мы. Вы священнику это всё скажите. Я для себя не вижу никакого сомнения, соблазна, помолиться Богу о живых старообрядцах и помолиться Богу о упокоении почивших старообрядцев. Я в этом ничего жуткого не вижу. Вы принимайте от неё записки, относите священнику и скажите: пусть он сам на свою пастырскую совесть берет решение. А вы поступаете, мне кажется, правильно. Священномученик Власий Севастийский шел на казнь. Его вели для того, чтобы отсечь голову. По дороге шла больная собака, хромая. На три ноги ходила, а четвертую поджала, и было ей больно. Этому Власию, которому должны были голову с плеч снять, стало жалко эту собаку, и он помолился Богу, чтобы у нее лапка исцелилась. Собака выздоровела. Человека сейчас убьют за Христа — а он за собаку молится. Надо искать, копать в этом месте, жалко человека. Молитва она же чудотворна, она же отверзает небеса. Если у вас есть любовь, сострадание, то вы можете молиться за некрещеных людей. Не на Литургии частицу вынимать за них, можете за них молиться сами. Можете воззвать Богу или пошептать что-то Ему на ухо о тех, кто вам дорог, но не имеет пока что веры. Западное церковное предание говорит, что однажды Григорий Великий, папа Григорий, с именем которого связан григорианский хорал и чин литургии Преждеосвященных Даров, однажды помолился Богу за императора Траяна. Император мало того, что был не крещен, он уже покойник был, пару столетий. Он вообще был язычник, и с ним были связаны гонения на Церковь. У Григория душа болела за этого человека. Он молился Богу об этом императоре Траяне. И Господь согласно преданию говорит: я его помилую, ты больше так не молись. Дерзновение молитвенное простирается, куда хочешь и можно молиться за любого человека. Как говорил Карлесон малышу: малыш, но я же лучше собаки. Помните, он говорит: чего ты плачешь? Да собаку мне не подарили. Собаку! Я же лучше собаки. Насколько человек лучше собаки, это же логика в словах Иисуса Христа, когда Он исцелил в субботу человека сухорукого или распрямил скрюченную женщину, которую дьявол связал на длительный период. Говорил: лицемеры, вола или своего осла вы же отвязываете в субботу и напоить ведете же его! Вы посмотрите на наших автолюбителей. Как люди любят свои машины! С ума можно сойти. Как они их тюнингуют, гладят, целуют, переживают за них. Как они готовы убить человека, если не дай Бог, кто-нибудь эту железяку случайно поцарапал или потер. Как они любовно рассказывают про эти свои железки на колесах. Насколько же лучше человек машины! Насколько лучше собаки! Как люди собак любят. Люди любят вообще, что хочешь, только не друг друга. Мне кажется, это просочившееся в наше церковное сознание убеждение. Надо научиться разделять литургическую молитву, молитву верных, преподания причастия. Ясно, что мы не можем давать некрещеному причастие, инославным, иноверным и т.д. Мы не можем ввести его в собрание верных в полной мере. Но молиться мы можем за всех. Мы можем личной или соборной молитвой, как священник решит. Мы можем подвигать Бога на милосердие за всех и за вся. Когда мы молимся о Граде и всех живущих в нем, то мы можем иметь в виду не только крещеных, живущих в нем, но и всех живущих в нем. Когда мы выходим в притвор на литию, как нам объясняют богословы — литургисты, что когда служится лития на богослужении — совершается исход в притвор. Молитва в притворе означает выход Церкви за пределы храма, в падший мир, для того, чтобы молиться о всем мире, о благорастворении воздухов, т.е. чтоб не было ни засухи, ни потопа. О мире всего мира, т.е. Церковь имеет такую власть молиться о всех. В этом ряду старообрядцы совсем близко к нам, это наши люди. Я думаю, что надо как-то разбираться с этим без паники и агрессии, в духе желания сделать лучше.
Телефонный звонок: — Здравствуйте! Батюшка, я неоднократно слышала и читала, что существует благодать призывающая и благодать спасающая. Последняя больше свойственна католицизму. Получается, что благодать имеет какие-то свойства, а не просто благодать?
О. Андрей Ткачёв: — Я слышал это всё. Католическое богословие нудное. Они нудные люди, любители тонкой дефиниции. Наши тоже фокусники, например, говорят: есть вода крещенская, есть Богоявленская. На самом деле там нет таких вод, это всё одно и то же. Крещенская она же и Богоявленская. Освятили 18-го, это то же самое, что освятили 19-го. Никакой разницы в святых водах нет. Там, видимо, католикам скучно жить на свете, расписывают: призывающая, освящающая, умаляющаяся, увеличивающаяся, серебрящаяся, золотящаяся. Все это есть действие Бога на человека. Бог живой действует на человека, зовет его, тянет к Себе, стучится в двери совести. Мне кажется это нежизненным проводить такие тонкие границы благодати, это же не товар в магазине. Мы же решаем вопрос не с материальным товаром, у которого есть качественные характеристики. Мы говорим о Боге, который зовет человека, удерживает человека в Церкви, освящает его, оправдывает, облагодатствует. Я не вижу большого смысла в том, чтобы вслед за католиками, которым, повторяю, делать было нечего, они все средние века сидели по кельям и выдумывали всякую чепуху. Навыдумывали так много, что ноги сломаешь. Там есть интересные вещи, но в большинстве своим все доказательства бытия Божьего, суммы теологии, эти всё фокусы пописывали. Это можно всякую веру потерять, пока дочитаешь до конца. Кто-то из наших философов говорил: я верую в Господа только потому, что не дочитал до конца Фому Аквинского. Если бы дочитал до конца, то точно бы мозги съехали набекрень, потерял бы всякую веру. Это высушивает голову, понимаете. Благодать такая, благодать сякая. Какая такая сякая? Поклонись Богу в Духе и истине. Птица птенцов вывела. Вы думаете это без благодати возможно? Бог жизнь дает. Крестьянин или собирает урожай или землю пашет. Хлеб на прилавках лежит — вы думаете, без благодати это возможно? Без благодати вообще ничего невозможно. Это все действие Божье над миром, над человеком, поэтому не запутывайтесь в этом всем. В религиозных вопросах очень легко запутаться. Это сфера священных закоулков. Шаг вправо, шаг влево — и ты уже заблудился. Поэтому старайтесь идти прямо, попроще, но не останавливайтесь, идите прямо. Давайте договоримся, что мы не будем действие Божие разделять на тонкие дефиниции, призывающие, освещающие и т.д., потому что в этом нет никакой нужды. Апостол Петр, например, когда он тонул, говорил: Господи спаси меня, я погибаю. Господь взял его за руку, что ты усомнился маловер? Это какая благодать, спасающая? А когда Он Петру говорил: иди за мной, будешь ловцом человеков? Это благодать призывающая. Было бы смешно проповедовать Евангелие в Церкви. Когда Господь сказал Петру: иди за Мной, то Он действовал призывающей благодатью. А когда спал, когда Петр тонул — то это спасающая благодать. Когда Петр отрекся, а Господь к нему явился, спросил: любишь ли Меня? — то возвращающей благодатью возвращал. Это дико звучит, мне кажется.
Телефонный звонок: — Батюшка, скажите, пожалуйста, можно ли причащаться, если накануне или перед Литургией ты не исповедовался?
О. Андрей Ткачёв: — У вас есть священники, которые выходят с Чашей и призывают вас со страхом Божьим и верою приступить. Разбирайтесь с этим вопросом с теми священниками, которые будут вас причащать. Я здесь не для того сижу, чтобы ссорить вас с вашими батюшками. Один священник скажет: нельзя, значит нельзя. Раз ты ходишь к нему, а он сказал: нельзя, значит нельзя. Другой сказал: можно. Кто из них прав? наверное, оба. Потому что один сказал нельзя, он может какую-нибудь аргументацию привести к этому на своё нельзя. Другой сказал можно, он тоже имеет аргументы своей позиции. Я не имею права подвергать критике литургическую практику, огромное количество священников по — разному действует в разных ситуациях. Этот вопрос должен решаться тем, кто хочет причаститься, с тем, кто будет причащать. Там должно быть два действующих лица: тот, кто причащается и тот, кто причащает, вот и всё. Это не моя функция жизни учить людей, у которых на шее епитрахиль. Им Бог дал власть, Бог с них спросит, пусть причащают, как считают нужным исходя из пастырской совести и уставов святой Церкви.
Промысл Божий (11 июля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 18-я
Что такое Промысл Божий? Как правильно относиться к событиям собственной жизни? Чему учит история праведного Иосифа? Как соотносится жизнь отдельного человека с судьбами человечества?
Друзья, сегодня поговорим об очень серьезной и важной теме. Правда, я не знаю ни одной темы, которая была бы вне серьезности, но, тем не менее, эта — важнейшая: о Промысле Божием.
Промышление — это мышление наперед. Приставка «про» означает уход вперед, а часть «мышление» — мысль; Промысл — это мышление Бога наперед. Бог знает, что будет впереди, Бог предвидит и предустраивает будущее и делает в жизни нашей что-то такое, что нам не нравится, чего нам не хочется, такое неприятное, странное, но, тем не менее, нужно смириться с этим, ибо хозяева жизни не мы. Потом, по прошествии времени, мы вдруг узнаём: вот для чего это нужно было, вот, оказывается, как хорошо. Это крест для сердца человеческого.
Скажем с Божией помощью пару слов о Промысле, поскольку мы находимся под тяжестью груза этого понятия и оно всех нас касается.
Вот, например, история праведного Иосифа. Как вы помните, Иосиф видел сны. Об этих снах он с доверчивой душой рассказывал: что ему поклонятся и отец, и мать, и братья — он будет во главе, как солнце, а другие — как луна и звезды; он будет снопом в центре поля, и все другие снопы вокруг него и ему поклонятся. Он с доверчивой душой рассказывал то, что Бог открывал ему во сне в образах, и пытался в гаданиях восстановить, как это будет. И братья завидовали: «Вон идет сновидец». Братья хотели из зависти убить его, и этим Иосиф послужил прообразом Иисуса Христа. Убить никому ничего не сделавшего плохого, только из зависти хотели родственники — родные люди. Слава Богу, Рувим уберег его от смерти, но братья бросили Иосифа в ров, а потом продали в рабство, и он попал в Египет. Потом была сложная страшная история с Потифаром и его женой, с блудным домогательством, с темничным заключением. Так или иначе, но Иосиф стал главным лицом для фараона. Он угадывал сны не только фараона, но и своих соузников —заключенных. Он предсказывал будущее. Бог был с ним. Потом, когда братья пришли в Египет, они не узнали его, ибо он был во славе, причесан, накрашен, одет в египетскую одежду. Был в фаворе. И он открылся им: «Я Иосиф, брат ваш». Это очень важный момент, который касается отношений Христа и евреев, потому что они убили Христа ни за что, из зависти, а Христос любит их до сегодняшнего дня. А они не узнают Его, что Он — Мессия. Иосиф во славе говорит своим нищим братьям: «Я — брат ваш», и это будет рано или поздно с еврейским народом: Иисус Христос громогласно скажет еврейскому народу: «Я — брат ваш. Я — Мессия ваш». Они зарыдают и поймут, что они Его убили неправильно. Но не это сейчас тема нашей беседы.
Братья думали: теперь Иосиф их казнит, ибо он имел полное право так сделать: он — во славе, они — никто. Он — невинная жертва, ставшая славной, — Богом сохранен, а они — злодеи и убийцы по намерению. Но он сказал им следующие слова: «Вы не виноваты, это Бог послал меня сюда в Египет через ваши руки, чтобы теперь, когда голодно на всей земле, питаться вам и отцу нашему и всей земле, чтобы вам сохраниться, чтобы нам встретиться». Он приписывает Божиему Промышлению злодейства братьев, свою продажу в рабство, свои злоключения, свое возвышение, голод на всей земле, приход братьев в Египет за хлебом и их встречу чудесную — всё это, как он считает, есть некая ткань, сотканная из ниток, а каждая по отдельности не понятна, зачем она. Ну, вот нитка, вот еще одна нитка. И что? Это еще не ковер. Одна снежинка еще не снег, одна дождинка еще не дождь. А вот сотканные вместе нитки — это уже ковер, а еще — рисунок на ковре, а если издалека посмотреть, так это некое панно тканое. Вот тогда уже начинается понимание каких-то вещей.
Иосиф имел разум Божий, потому и говорил, что это все Бог так устроил. В этом было, конечно, человеколюбие: можно было братьев казнить — они того заслужили. Но он видел большее. Он думал: «Бог так устроил, что я не умер, я жив, я во славе, и вы теперь ко мне пришли. Вы мне нужны, я вас люблю, я вас простил, мы все живы и будем вместе».
Это и есть Промысл Божий, когда Господь Бог употребляет всю Свою мудрость на то, чтобы злые интенции, злые намерения демонов и людей сплетать воедино, пожар пожаром тушить и в конце концов выводить всё на некую благую и полезную цель. Это мы называем Промышлением Божиим, знанием наперед, предвидением, благим ведением, приведением людей, народов, племен и отдельного человека через историю к некой благой цели. Вот что такое Промысл Божий. Его нужно учиться замечать.
Теперь такой психологический практикум. Пусть каждый из вас вспомнит свою жизнь с самого детства, с того момента, откуда начинаются первые проблески детского сознания, и проследит по годам школьным, поклассно, поротно, побатальонно через армию, через первую любовь, через первый поцелуй, через первый мордобой, через первый грех, через первые слезы жизнь свою до сегодняшнего дня. Я думаю, что большинство людей, в ком совесть не умерла, поймут, что вся эта ткань сложная, кажущаяся сплетением случайностей, на самом деле является неким единым ковром, где Господь был главным. Я хотел пойти туда, но опоздал на самолет. Я хотел поступить туда, но там прекратили принимать документы, поэтому поступил сюда. Я хотел на этой девушке жениться, а она полюбила моего товарища. Я женился не на ней, а совершенно на другой через пять лет. Я хотел поехать на Север, завербоваться на нефтяные скважины, но меня не взяли по комиссии, здоровье подкачало, и я теперь занимаюсь математикой и всю жизнь, видимо, буду ею заниматься. Это хитросплетение разных событий должно показать человеку, что над ним был Бдящий и Стерегущий.
Жизнь каждого человека — это ненаписанная книга. А книга чего? Книга Промысла Божия. Просто в силу нашей невнимательности к жизни мы не замечаем этого постоянного над нами, смотрящего нам в затылок внимательного взгляда Того, Кто любит нас.
То же касается и истории. Среди наук, близких к богословию, есть некоторые, которые к нему ближе всех. Например, филология. Некто из отцов — не из отцов Церкви Древней, святой и сияющей, а из современных учителей веры, а, может быть, даже из западных учителей, кардиналов или богословов… так вот, некто из отцов сказал: «Филология рождает богословие». Правильные слова. Займись еврейским языком — и полюбишь Тору. Займись греческим — и влюбишься в Евангелие. Займись латынью — и полюбишь Цицерона. Займись чем-то еще — и начнешь читать великие книги. А начнешь читать великие книги — сам будешь великим, потому что чтение о величии замыслов тянет человека на великое. Филология рождает богословие.
А кроме филологии близка к богословию история. История — это книга Промысла Божия об отдельных народах и племенах. Это то, что нам нужно чувствовать над собой. Где я родился? Где я был воспитан? Где я жил? Вот там. А служил? Учился? Где я сейчас живу? И если, как по географии, карту начертить, это будет такая странная кривая через многие города и веси. Нет такого, что здесь родился, здесь остался, здесь всю жизнь прожил. Вот тебя носит по жизни. А что это такое? Это такой тайный узор, рисунок. Это рисунок Промысла Божия о человеке.
Но ты сам являешься лишь элементом общего рисунка. Подойдешь к мозаике, смотришь на нее в упор: вот камешек, вот камешек… — ничего не понимаю. Отходишь на пару метров — это нога. А чья нога, не знаю. Отходишь на 10 метров — это нога человека, а что за человек — не вижу. Отошел на 100 метров — и понимаешь: панно изображает битву при Гавгамелах Александра Македонского или битву спартанцев с Ксерксом. Нужно отойти на серьезное расстояние от рисунка, чтобы понять красоту его отдельных нитей. Это и есть Промысл. Лицом к лицу не разглядишь лица.
И к старости люди, оценивая свою прожитую жизнь, понимают, что они были хранимы, были соблюдаемы, они были под покровом, это было Божие дело. Как писал Арсений Тарковский:
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
Всё горело светло.
Только этого мало.
Жизнь человеческая — это нитка в гобелене. Это кусочек слюды большой мозаики. Отойди на расстояние — и узнаешь, что ты вшит, вставлен, вмонтирован в огромную картину. Это есть Промысл. Ты не понимаешь сам себя. Почему здесь, почему я тут? Почему я родился в XX веке, а не в XIX? Я бы тогда занимался химией вместе с Менделеевым и поэзией вместе с Блоком. Почему не родился в XVII—XVIII веке? В мушкетерском полку во Франции вместе с дʼАртаньяном служил бы. Почему не родился с Колумбом вместе? Я бы поплыл из Испании в Латинскую Америку, чтобы папуасов к вере приводить. Почему я здесь, а не там? Потому что ты маленькое звено в огромной картине. Это Промысл Божий. Ты — нужное по цвету, по гамме, по качеству, по фактуре стеклышко, вставленное в одну большую картину. Это понимают к концу жизни обычно. Но лучше бы понять пораньше.
Поймите пораньше, что вы не забыты, не брошены, не ввергнуты в хаос, что вы любимы, интересны, нужны Богу именно там, где вы есть, именно здесь, где вы сейчас находитесь. Это есть Промысл Божий.
Читайте историю Церкви, историю мира, историю разных стран, потому что, по слову старца Нектария Оптинского, история — это наука, объясняющая Промысл Божий о целых народах. Это книга Промысла Божия, действующего в мире. Будем внимательны к дыханию этого Промысла.
Ты хочешь, чтобы дочка вышла замуж за миллионера, а она вышла замуж за монтера. Ты хочешь, чтобы сын был актером театра и кино, а он стал пилотом гражданских авиалиний. Ты хочешь это, а получается это — не дергайся. Это Промысл Божий. В мире творится не твоя воля, а Божия. «Да будет воля Твоя, Господи!» — нужно говорить.
Будем стараться познавать Промысл Божий в истории народов, в истории Церкви, в личной своей истории, оглядываясь назад, в истории детей своих и ближних своих, выслушивая их рассказы и исповеди. Будем стараться не нарушать всех промыслительных действий Господа Бога в мире, чтобы не быть Ему противником. Мы — маленький камушек в огромной мозаике, красоту которой можно понять, лишь отдалившись на необходимое расстояние.
Как бороться, отсекать помыслы? И как бороться с унынием? (14 июля 2016г.)
О. Андрей Ткачёв: — Добрый вечер, дорогие братья и сестры! У микрофона протоиерей Андрей Ткачев. Накануне у нас была Неделя всех святых. Сам Бог велел нам говорить о святости, потому что святость — это не есть нечто далекое и закрытое, а вменяемое в обязанность человеку. Бог сказал: будьте святы, ибо Я свят есть, Господь Бог ваш. Святость — это задача. Бог нам повелевает быть святыми, и нам нужно подробно говорить, что это значит.
Политическая новость сегодняшнего дня сногсшибательная, головокружительная. Она заставляет нас говорить о Brexit. Brexit — это аббревиатура из двух понятий, Brittan и exit: Британия уходит. Многие люди, и я в том числе, думали, что она никуда не уйдет, нарисуют цифры, какие хотят, подтасуют. Там же нужно 50%+1 голосов, одного — то дорисуют. Мы привыкли к тому, что выборы — это сплошное дорисовывание. Мы даже не думали, что такое может быть. В принципе народ хочет уйти, это понятно, но были большие сомнения. Однако к похвале, позорной и одновременно хваленой демократии, всё-таки люди проголосовали, честно подсчитали и признали своё поражение, и Дэвид Кэмерон тоже. Если бы он был Кэмероном, который снял «Титаник», он бы поехал снимать вторую серию, как уже шутят в сетях. Он написал, что уходит в отставку. Это достойно. Вообще нужно уважать соперника. Там, где наши на футболе позорно продули, как последние лохи. Было видно, что они унижали соперника. Они говорили: да ладно, подумаешь! Какая-то Словакия, Чехия, Сербия, какой-то колхоз. Сейчас пойдем, нароем. Когда канадцы играли суперсерию с Советским Союзом, а у нас ещё не был профессиональный хоккей, был только любительский — канадцы тоже так бурели. Говорили: да, мы сейчас этим комми, т.е. коммунистам навтыкаем, сколько хотим! Скажите только, сколько шайб забить, в каком периоде. А получилось 7-3 — и отдыхайте. Неуважение к сопернику — это проигрыш. Я призываю вас, друзья, если у вас есть враги — но у вас не должно быть бытовых врагов. Но политического, идеологического врага, пожалуйста, уважайте и замечайте его хорошие стороны и отмечайте это для себя как урок. Даже если мы согласимся с тем, что Штаты или Бритты, Евроатлантический Союз является нашим заклятым другом — всё равно нужно замечать у них хорошие моменты и отмечать их. Хорошо у них то, что они провели честно свои выборы и честно сели в лужу. После честного подсчета человек, инсценировавший эти выборы, Дэвид Кэмерон, действующий премьер сказал: всё, я ухожу, т.е. я ноль. Я сам проинсценировал — сам ухожу. Это хорошо, у нас не дождешься, чтоб человек ушел. Его будут выгонять в дверь — он залезет в окно. Выкинь из окна — он по пожарной лестнице заберется обратно. Никто не хочет уходить никуда. Все держатся за свои кресла, начиная с начальника ЖЭКа и заканчивая губернатором. Нужно признать, что есть механизмы нравственности, работающие в Старом свете, у которых нам нужно учиться. Дальше будет больше, будут тяжелые процедуры по формулированию процедуры выхода. Механизм выхода не отработан, Союз не собирался, чтобы распадаться. Поэтому у них нет механизма выхода. Всё, друзья мои, союз нерушимый республик свободных, сплотившись навеки на Европейском континенте, как казалось. На самом деле приказал долго жить. Сейчас начнется парад суверенитетов: Нидерланды, Баски, Испания, Италия, Франция и т.д. Вообще — зачем нам дармоедская Брюссельская организация, которая пьет кровь, сосет деньги, выступает от нашего имени, наводняет наши города неграми и арабами, иммигрантами со всего света? Не делает нашу жизнь лучше и заводит непонятно куда. Печаль украинцев. Украинцам придется вступить в Евросоюз, когда все из него уйдут. Есть ещё байка «Все из Евросоюза уйдут, а Украина тогда вступит». Это будет очень весело для Украины: так ей надо, туда она и хотела. Там есть ещё много шуток на эту тему, потому что надо проверить их, кто голосовал за выход, потому что в крови у них наверняка мельдоний. Мельдоний жрет всех. Наших всех на зуб взяли и настырно их тормошат, потому что они все, оказывается, метают, толкают, прыгают, плавают не по закону. Все по закону, а мы не по закону. Ещё проверят голосовавших на наличие мельдония в крови, наверняка — найдут. Факт в том, что совершается геополитический передел. Выборы в Америке, где один другого краше. Война в Сирии, грозящая перерасти в Третью мировую, но усилиями благих и сильных участников, она не перерастает. Слава Богу. Украина под боком у России — абсолютное вражеское явление, оторванная врагом, откусанная для того, чтобы ее превратить в таран для торпедирования, для разбивания стен РФ. Чужая игра в чужие ворота. Так сказать, полная геополитическая шлюха, действующая по чужим заказам, под чужим приказом. Тоже ради Третьей мировой — рассыпание Евросоюза. Что значит это всё? Как писал Тютчев в XIX веке: «Из переполненной Господним гневом чаши кровь льется через край, и запад тонет в ней. Кровь хлынет и на вас, друзья и братья наши. Славянский мир сам вместе с ней». В славянском мире нас очень мало на самом деле. Болгары давно уже не братушки. Сербы не поймешь куда, их качает — вправо, влево, то бомбят, то пряниками задаривают. Белорусов тоже качает, там тоже свою революцию готовят. Батька тоже непонятный пассажир, там тоже качают националисты своё кино, которое я своими глазами в Украине видел. С Украиной вообще всё ясно или ничего не ясно, это одно и то же. Славянский мир не такой широкий, как кажется. Сегодня было собрание ШОС — Шанхайская организация сотрудничества. Иран вступает туда. Пакистан подает заявку, Индия, Египет на рассмотрении, т.е. восток собирает свои силы против завонявшего, надоевшего запада. Кстати, в Америке на этой неделе зарегистрирован человек третьего пола. Я не знаю, что там у него, где, что из чего растет и как он этим пользуется. Так или иначе, это человек третьего пола. Есть мужчина male, есть женщина female и есть others — и некие другие. Я лично видел в бланках заполнения для пересечения границ. Вот эти others официально появились. Ты пишешь: третий пол, например, что это значит? Для меня это загадка. Мне неинтересно, что это значит, что где выросло, что где исчезло. Генетически зафиксированная модификация человека произошла в некогда христианской стране в США, где Библия была самая читаемая книга, и скрижали с Десятью заповедями стояли в каждом городе на почетном месте. Происходит серьезный передел сознания, который неизбежно отразится на переделе границ геополитических влияний силовых полей, рынков и всего остального. Тут дело не в нефти, не в газе, не в бриллиантах и не в алюминии. Дело в сознании людей, сознание шатается. На этом фоне мы с вами празднуем праздник Всех святых.
Мы в прошлое воскресенье праздновали Сошествие Духа Святого на апостолов. Дух Святой должен не просто сойти, Он должен найти, где упокоиться. Книга Бытия описывает нам путешествие голубя из ковчега Ноева, туда и обратно в поисках сухой земли. Дух Святой сошел на Христа Спасителя в виде голубине на Иордане. Голубь и Дух Святой по смыслу соответствуют друг другу, и они связаны благодаря зеркальности Старого и Нового завета. Благодаря новой истории и крещению Христа на Иордане. Голубь, который улетал из ковчега Ноева — то он улетал, то прилетал, потому что голубь — это не аист и не орел, он долго парить не может. У него крылышки слабенькие, он не путешественник, больше ходит, чем летает. Голубь летал туда- сюда до тех пор, пока не принес жертву, т.е. масличный листочек в клюве своем, а потом улетел и остался. Это было ясно, что он нашел для себя сухую землю, поклевать нашел себе. Это значит, что вода с земли сходит. Если этот образ Духа Святого срифмовать с голубем прилетавшим — улетавшим, то получится, что Дух святой отлетает и прилетает, приближается и отдаляется до тех пор, пока не найдет кого-то, куда можно прийти и поселиться в нём. Как мы поем в стихире «Царю Небесный» — «Приди и вселися в ны». Живи в нас, как ты жил в Скинии при Моисее. Духу Святому нужно место покоя для ног Своих. Он хочет найти место, куда может прийти и не уходить. Люди, которые дали место Духу Святому в своих сердцах — это святые. Поэтому праздник Всех святых мы празднуем сразу после Пятидесятницы. Отпраздновали сошествие Духа Святого, теперь празднуем Всех святых. Потому что святые — это и есть та сухая земля сердечная, на которую как голубь Дух Святой прилетел, и там ему хорошо, есть чем поживиться, поклевать и бояться ничего не нужно. Все логически выстроено: Пасха Господня, Вознесенье Господне, Сошествие Святого Духа и Неделя Всех святых. Мы к ней приближаемся, к Неделе всех святых, от века Богу угодивших.
Телефонный звонок: — Добрый вечер, батюшка! Говорят: слово — серебро, молчание — золото, и человеку в мире невозможно не общаться. Но когда кто-то делится проблемой, всегда ждет оценки ей, и невольно приходится её давать. Довольно часто отрицательной, но согласно ситуации, т.е. приходится осуждать. Не человека конкретно, а ситуацию. Иногда тебя просто в этом случае не понимают, потому что ждут оценки именно человека. Художник по своему, тоже осуждает, только не словами, музыкант осуждает. Наверно, я думаю, я не знаю, конечно, вы скажете, что и священнослужителя, наверное, тоже где-то осуждают, могут в своем кругу о ком-то говорить. Человек не может не судить, значит, судимы будут все. Как это соотнести с заповедью: «Не суди, да не судим будешь»? Спасибо за ответ.
О. Андрей Ткачёв: — Суждение — это акт мышления. Дальше, ближе, больше, меньше, право, лево, верх, вниз — это суждение. Например, вы покупаете ботинки сыну или внуку, на зиму или на лето и вы эти не покупаете, потому что они хуже или дороже. Эти покупаете, потому что лучше и дешевле. Что вы здесь совершаете? Осуждение и оправдание чего-то. Поэтому совсем от осуждения отказаться невозможно. Надо иметь в виду, когда вы говорите, например, о человеке: ты знаешь этого? Знаю. Такой гад, короче, в аду места мало. Вот это как раз то, чего делать нельзя. Я его знаю, он скотина, он не спасется. Мысли, которые запрещены в Евангелии. Я могу знать грехи человека, но я могу молчать о них и должен молчать. Должен сказать, что я о нем суда не выношу. Например, я знаю этого человека. Допустим, мне предлагают: сделай какой-нибудь бизнес с ним. А я знаю его, что он конкретный вор, сребролюбец и негодяй. Я не должен говорит так: я не буду с этим сребролюбцем делать бизнес. А вот здесь я не согрешаю, когда говорю: я не буду делать с ним бизнес — неважно, почему. Я знаю, кто он, на основании своего знания я моделирую свою деятельность, т.е. я не делаю с ним чего-то, но и я не произношу вслух суда над ним. Я не говорю, что я не буду с ним идти в поход, потому что он развратник, лентяй и педофил, например. Я говорю: я с ним туда не пойду. Почему? Не ваше дело. В данном случае я совершаю внутренний суд, т.е. суждение, но не произношу осуждение. Я надеюсь, что вы меня поняли. Мы не можем не судить о предметах, об их свойствах. Например: горячей, холодней, лучше, больше, тише, громче — все это суждения. Что он так громко поет, как будто бык ревет на поле? И ты его осудил, может, не осудил, а просто вынес решение. Но если ты будешь всем рассказывать: я ходила в Церковь, там дьякон ревел, как бык дурной. И всем будешь рассказывать с утра до вечера в течение месяца. Это уже будет грех, т.е. ты будешь ходить, разносить всем о нём негативную информацию. Вы имеете право вынести своё нравственное суждение о происходящем, что плохо, а что хорошо. Но вы не имеете право во всеуслышание на всю вселенную заявлять, что такой-то человек — проклятый грешник, которому место в аду. А такой-то человек невиновный — ему место в раю. Вы этого не знаете, не ваше дело. Это не ваш суд, это суд Божий. Для себя вы можете что-то решить, но не должны свой суд произносить на всю вселенную, а сами поступать так, как вы это понимаете. Есть люди, с которыми нельзя идти в разведку. Есть люди, с которыми нельзя пить. Выпьет, например, стакан и становится идиотом, может поножовщину устроить. Значит, с ним нельзя вообще садиться за стол. «Ты чего туда не идешь? — Я не скажу почему, просто не хочу. Ты нас не любишь? Я вас люблю, не могу, я спешу». Я знаю, что с ними нельзя ни есть, ни пить, потому что через полчаса будет драка. Кому оно нужно? Никому, мне например, оно не нужно. Сужу ли я в этом случае? Сужу, но я сужу тайным судом и делаю выводы. А когда я говорю всем: да это сволочь, с ним вообще нельзя даже здороваться — тогда я нарушаю заповедь и произношу то, что запрещено, потому что я не судья. Я сам подсудимый. Я не знаю, поняли вы или нет. В мире человек должен действовать. Действует человек на основании суждений. Суждение совершает различение хорошего — плохого, большого -маленького, святого и профанного. Мы обязаны судить. Мысль действует через суд, т.е. действие мыслей — это суд. Но произносить суд над человеком, причем окончательно, т.е. чтобы ему был конец, мы не имеем права, потому что судья — Бог. Вот такую тяжесть нам дал Господь. Он не призывает нас быть идиотами, чтобы не различали холодного и горячего, красного и белого, земного и небесного, т.е. Господь не хочет, чтобы мы были идиотами, чтобы вообще ничего не различали. Он хочет, чтоб различали, но не хочет, чтоб судили. Подумайте об этом. Вообще Евангелие заставляет людей думать. Евангелие — это не инструкция. Евангелие — это такая великая книга, в которой нет вообще прямых инструкций. Например, закон Моисея — это книга прямых инструкций. Там говорится: это отрежь и выкинь, это отрежь и съешь. Это одень, это не одевай. Это делай, это не делай. Здесь ходи, здесь не ходи. Евангелие — это такая великая книга, которая вообще не дает ни одной прямой инструкции. Она дает только рабочие принципы, а рабочие принципы даются людям, которые умеют думать и пытаются применить эти рабочие принципы к своей повседневной жизни. Поэтому Евангелие — в высшей степени ответственная книга, которая требует от человека максимальной ответственности с его стороны. Думай, человече, за тебя никто ничего не решил. Христос за тебя умер, но за тебя ничего не решил. Как тебе вести себя с зятем, с соседом, с самим собой, с домашней собачкой, с фикусом на балконе — Христос не обязан давать миллион инструкций, как с начальником мириться, как с соседом ругаться. Это уже делай сам, исходя из того, что Господь тебе сказал принципиально. Я надеюсь, вы понимаете меня, в чем величие Евангелия. Это не новый Закон в чистом виде, это не новый кодекс Заповедей. Это новый кодекс принципов. Именно это и тяжело в Евангелии, что человеку лучше, чтоб ему объяснили: здесь ходи, здесь не ходи, снег башка падает, совсем мертвый будешь. Говорит: всё понял. Говорит: а как нужно? А ты подумай. Говорит: да я не умею думать, скажи, как нужно. Ах, ты не умеешь думать, тогда, что с тобой делать? Тогда ты кто вообще? А ты кто? Как кто, я типа пришел, чтобы в рай войти. В рай хочешь? Хочу. Может, тебе лучше в ислам податься? Там всё просто. Там будешь уверен, что ты в раю. А у нас всё сложно. С Богом вообще всё сложно. С бандитами легче жить, чем с Богом, у них всё просто. С Богом трудишься, трудишься — награды нет. Или наоборот, ничего не делаешь, вздохнул: ой, прости меня — Он взял и простил. Вообще непонятно, Он делает, что хочет, Он же Бог. Бог — это же не свод законов, это же Бог свободный, делает, что хочет. А мы хотим все просто, так не бывает в христианстве, это всё ложь. Вы должны быть готовы к тому, что апостол будет предателем, а разбойник первый в рай войдет. Понимаете, вообще разнос полный. Сегодня Иуда ещё чудеса творит, завтра он предаст своего учителя. Сегодня кто-то насилует — завтра он будет первый насельник рая. Будьте готовы к тому, что шаблонов нет. Если вы хотите шаблона, то вам пора в старообрядчество, иудаизм или в ислам, но православие шаблонов не знает. У православия шаблонов нет. Они, конечно, есть — в том смысле, что людям хочется упорядочить свою жизнь, но православие настолько широко, что всегда выплескивается за пределы формального закона. Что сейчас для нас свято? — Например, Серафим Саровский. Ну, кто сомневается, что он святой? Да ни один человек. Да ни один католик не сомневается, что он святой, не то, что православный. Вы знаете, что в XX веке его никто знать не хотел. Весь священный Синод с митрополитами, у которых бриллиантовые крестики на митрах — они вообще знать не хотели, что такой святой есть. Они не хотели его канонизировать. Куда ехать, в какой-то Саров, в Мордовию, к какому-то якобы святому, который монах, мощей нет, какие-то кости остались. Там лет 50-70 была борьба за Серафима, потому что его признавать за святого никто не хотел. Сегодня святой Серафим — чего легче? Святой да святой. Самый святой, самый известный святой. Удивительный святой, любимейший на Руси. Дитя Божией Матери, по сути, духовное. А когда он жил, когда он умер и до тех пор, пока его не канонизировали — никто знать не хотел этого святого. То, что сегодня нам легко, тогда было очень тяжело. Это и есть православие. Когда православный митрополит тебе говорит: никакой он не святой. Бабка старая говорит: нет, он святой. И кто из них прав бабка или митрополит? На самом деле бабка права. Вот тебе и разберись. Мы хотим, чтоб было все правильно, чинно, красиво. А почему вы не знали, что он святой? Потому что вы сами не святые. В общем, друзья мои, не ищите прямых путей, раз вы православные — прямых путей у нас нет. У нас пути все сложные. Вы хотите прямых ответов, я сам их хочу и чем дольше живу — тем больше понимаю, что их нет. Или есть, но на ухо, а не миллионам слушателей. Или кому- то от меня на ухо.
- - -
Лучшие люди земли говорили: Доколе, Господи? Царь Давид, например, постановил: доколе? Пророк Иеремия говорил: доколе? Доколе Ты терпишь, почему? Дело грешников спеет. Почему Ты грешников бережешь? Почему у этих сволочей, которым место в аду — почему у них все хорошо? Вот так говорили, даже хуже — Иеремия, Илия и Давид. Вы что думаете, что вы или я, или дядя Вася, который по соседству живет — переросли Иеремию? Я не думаю. Что он был кровожаден, потому что жил в Ветхом Завете? Ничего подобного, он жил в Ветхом завете по новым правилам. Он жил уже Новым заветом. Все пророки Ветхого завета жили по Новому завету. Они говорили: да каких пор Ты будешь смотреть на это всё и не наказывать? Они просили, чтоб суд был быстрее. Исайя говорил: скорее сойди. Если бы Ты сошел, горы бы растаяли от лица твоего. Исайя с наслаждением, что эти цари земли, которых целуют во все места, котором стелют красные дорожки или лижут пятки — эти цари земли будут лежать на червие, покрытые червием. Исайя с наслаждением справедливости говорил, что ты сойдешь туда, где до тебя уже оказались такие, как ты. Скажу: о, ты здесь — и мы здесь. В аду мы и ты в аду, привет, мы здесь навеки. Справедливость очень жестокая вещь. И жестокость справедливости присутствует в Божественном писании и божественных мыслях. Есть, конечно, милость, но только тогда, когда есть жестокая справедливость. Когда жестокая справедливость просияла. Например, трех человек осудили на смерть, трех воевод, трех Стратилатов из жития Николая Мир Ликийского. Они, уже закованные в цепи, на коленях стояли, склонивши головы под меч. Всё, совершается страшная несправедливость. Хотя их осудили неправильно, оклеветали — но, тем не менее, совершается суд. Суд — это страшная вещь, и вдруг является Николай, вырывает меч у палача. Они уже забыли, что будут жить. Они уже готовились к тому, что сейчас меч коснётся их шеи, и башка отлетит, и они будут счастливы. И вдруг является милость. Милость является только тогда, когда суд уже густеет, и сейчас молния блеснёт, и всем конец. Или блудница из известной Евангельской истории, 8 глава Евангелия от Иоанна. Женщина сблудила, хотя не блудница, а просто сбилась с пути. Поморгала глазками, кто-то поморгал в ответ — и свершилось. И ее за Хевру, за волосы. Мужиков, между прочим, не трогали за это, мужиков не убивали, разве обязывали жениться, если б она девица была. Она не девица, а чужая жена. Значит, камнями её до смерти. Её за волосы, за патлы — и прямо ко Христу. Всё, и уже камни в руках, конец бабе, потому что закон говорит: убивайте её. Вдруг Христос её милует. Милость приходит тогда, когда смерть дышит в затылок. Если смерть в затылок не дышит, а милость приходит, то эту милость не ценят. Когда тебя за патлы в землю мордой, и камни в руках, ещё секунда — и эти камни полетят тебе в башку. А ты ещё грязная после блуда. Всем понятно, что ты только что была в блуде, и ты сама знаешь, что тебе конец. Мужики стоят с камнями, и вдруг тебя помиловали. Христос говорит: «Кто из вас без греха, вы что, с ума сошли? Выходи, безгрешник, и бросай камень первым». Они вдруг разжали ручки, камушки бросили и начали потихоньку уходить. Она в пыли лежит физиономией, слезами камни мочит. В грязи вся, во всех смыслах. Поднимает лицо — и нет никого. Только Христос говорит: «Женщина, где осуждавшие тебя?» Отвечает: «Нет никого, Господи». — «И Я тебя не сужу. Иди и больше не греши». Милость ценна только тогда, когда тебе кирдык. Когда тебе кирдыка нет — ты милость не ценишь. Поэтому хорошо заболеть, а потом милостью выздороветь. Когда всю жизнь не болеешь — здоровье не ценишь. Не балуйтесь с милостью. Слава тебе, Господи, слава Тебе, должна быть грозная сила Божья, которая трясёт нашу землю и наши дома. Они падают, как карточные домики. Нам конец скоро будет. Конечно, конец, думали, что всю жизнь так можно жить? Так долго жить не будешь, Бог накажет. Вот тогда приходит милость, и тогда можно говорить: Слава Тебе, Господи, люди покаялись. Я считаю, что нужно быть более суровым, и христианство не превращать в религию хомячков. Надо делать то, что надо, значит — надо делать, а что сделаешь? Кому приятно в тюрьме охранником служить, но кому-то нужно служить. И кому-то нужно сидеть. Хорошо бы все тюрьмы открыть. Слава Тебе, Господи, слава Тебе. Тюрьмы пооткрывали, идите на улицу граждане тунеядцы, алкоголики, наркоторговцы, блудники, безобразники, воры и серийные убийцы. Что будет потом? С этого «Слава Тебе, Господи» началась февральская революция. Паскудная, либеральная февральская революция, сместившая монархию, открыла все тюрьмы. Что было потом? Наводнение страшными ворами, убийцами, криминалом, невозможным моральным климатом в стране и приходом власти большевиков. Вот тебе и Слава тебе, Господи, Слава тебе. Поэтому я не согласен, категорически не согласен. Ловите воров и рубите им руки. Ловите педофилов и кастрируйте их. Это будет Слава тебе Господи, Слава тебе. Закон не позволяет рубить руки ворам, нас самих посадят за это. Кастрировать нельзя педофилов, насильников, нас посадят. В принципе божественное возмездие будет на нашей стороне. Человек, который клубнику выращивает или картошку сажает — попробуйте выкопать у него половину грядок ночью и забрать. Если он вас поймает, с лопатой догонит и зарубит ею, потому что это всё его труд, его работа. А это всего лишь картошка, это не дочка, не внучка и не жена. А если вы будете с его женой что-то делать — он той же лопатой искромсает вас в капусту и без всяких Слава тебе Господи. Потому что нельзя делать то, что нельзя. И он будет перед Богом прав, а мы неправы, если будем сопли жевать. Бог победил? Когда педофил изнасиловал ребенка —
Бог проиграл, а не победил. Мы помогли Богу проиграть. Мы устроили собачью жизнь, при которой взрослые дядьки насилуют маленьких детей. Бог проиграл из-за нас. Это наша жизнь такая, извините. Я полностью за жестокую христианскую жизнь. Заслужил — получи. Каешься — Бог добрый, Бог помилует, и раз помилует, и сто раз помилует, если каешься. А если не каешься — карать, размазывать и до свидания. И нечего сопли жевать. Из-за соплей жеванных мы скоро исчезнем, на наше место придут те, которые казнят воров. Мусульмане воров казнят. Насильников казнят, и за ними будущее, если мы будем такими соплежуями. Скажите любому таджику, казаху, узбеку, дагестанцу, киргизу: вот, слава Тебе, Господи — какая слава? Догнать и уничтожить. Кто прав, вы или он? Он, по-моему. Поэтому не балуйтесь с этим, не лепите любовь на то, что ее не касается. Попытайтесь полюбить хотя бы своих родных. Я людей знаю, которые никого не любят, даже самых близких. Рассуждают о любви к Богу, ко всей вселенной, а брата родного не любят. За кусок маминой квартиры после смерти мамы — задавятся. Вцепятся друг другу в глотки, как лиса Алиса и кот Базилио, и задавятся до смерти. А рассуждают про любовь, паразиты, рассуждатели. Перестаньте рассуждать, будьте серьезнее.
Телефонный звонок: — Батюшка, здравствуйте! Когда — то люди жили общинно, даже по профессиям — купцы, художники. А сейчас все больше сами по себе. Я пыталась найти какую-то общину, но мне кажется, что когда центр притяжения — один человек, то это не община, по крайней мере, мне было неинтересно. Как вы думаете, сейчас это есть или нет? Спасибо.
О. Андрей Ткачёв: — Я думаю, что образ жизни может формировать общинность, когда группа людей, больше или меньше по величине, объединяется по признакам общего занятия и общей веры — тогда можно создать общинность. Крестьянство располагает к этому. Правда, цеховые мастерские сейчас отсутствуют, но есть трудовые коллективы. Если дозрели до того, что у нас в трудовых коллективах уже можно найти общины — то это профсоюзы. Община в трудовых коллективах — это профсоюз. Защищают права, но там нет религии. Там есть только общая работа и общая борьба за свои права. Много сложностей. Мы многое потеряли и, по-моему, мы мало способны к тому, чтобы сейчас создавать живую общинность. Раньше община не создавалась искусственно, она нарастала естественно, т.е. вот земля где мы живем, вот могила предков, вот наше ремесло, вот наш род. Мы одного цвета кожи, одного языка, культурных обычаев. Мы здесь землю пашем, гречку сеем. Здесь мертвых хороним, здесь Богу молимся. Это было естественно. Поскольку мир разбился на части, на куски, разлетелся, как витраж на стеклышки, то искусственно создавать такие общинные центры очень трудно. Наибольшая легкость — там, где есть нормальное село, где у всех есть работа, маленькие дети. Там, компактно проживая, можно построить свою сельскую жизнь более — менее хорошо. Если у них ещё вера есть — это вообще прекрасно. Плюс монастыри — это общинные организации, которые тоже друг от друга отличаются; где-то есть духовная жизнь, а где-то просто православный колхоз: коров доят, землю пашут, а друг друга не любят. Или простой приход. Приходская жизнь может создать общинность. Но это тоже тяжело, потому что нужно создавать с нуля. Всё создается с нуля. В приход приходят разные люди, все мы — калеки, со своим житейским опытом, ошибками. Мы чего-то хотим от жизни и не знаем, что можем дать людям. Если батюшка сумеет организовать людей в плане того, чтобы отдавали силы приходу по мере возможностей и настроит их — это будет организм любви. Приходы способны к тому, чтобы строить общинность. Монастыри, в принципе, должны быть общинами любви в селах, где не умерло производство, где рождаются дети. Не там, где доживают старики, а где молодые семьи, работа, школа. Живые села, где есть поколение живущих вместе — они могли бы стать общинами. В городах общины могут быть только этническими: таджики отдельно, китайцы отдельно, вьетнамцы отдельно, узбеки отдельно, русские отдельно. Могут быть этнические общины. Но, конечно, приходы могут создавать общины религиозные.
Мы столкнулись с жутким вызовом индивидуализма и одиночества. И нам, искалеченным, необходимо думать, как создавать очаги соборности, церковности, семейности и общинности. И никто ещё не понял, как это делать. Мы только думаем пока. Для этого нужно много любви и терпения. Очень много сил нужно, потому что тут за полгода устаешь, как будто ты, не переставая, уголь грузил. Люди — это очень тяжелый материал. Работать с ними — каторга. Нужно очень много сил, терпения, любви и чтобы Бог помог. Без Божьей помощи ерунда получится. Все разбредутся по своим бетонным кельям и будут смотреть телевизор, вот тебе и вся общинность.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, любимый батюшка! Поздравляю вас с праздником Пятидесятницы и праздником Всех святых. И хочу пожелать вам душевного и телесного здоровья, быть всегда с Богом и счастья вашей многодетной семье. Благодарю Бога, что у нас есть такой батюшка. Благословите, батюшка, меня, чтобы у меня было много работы, а то я лентяйка.
О. Андрей Ткачёв: — Я благословляю вас, чтобы у вас было очень много работы. Не просто много, а очень много.
Телефонный звонок: Спаси Господи, низкий вам поклон. Хотела задать два вопроса. Как бороться, отсекать помыслы? И второй. Как бороться с искушениями — в основном, с унынием?
О. Андрей Ткачёв: — Я не знаю вашей жизни, не знаю вас, да и сам я советчик ещё тот. По части уныния. Вы попросили, чтобы у вас было много работы. Вот это первейшее средство против уныния. Человек с тряпкой, метлой, с граблями, с лопатой — это человек неунывающий, т.е. тот, кто действует и совершает что-нибудь полезное — он не унывает по сравнению с теми, кто ничего не делает. Раз вы просили много работы, и я думаю, что Бог вам её даст — то уныние от вас убежит. Что касается помыслов, как с ними бороться. Не бойтесь помыслов, просто пренебрегайте ими. Сделайте вид, что их не заметили. Помысел пришел, а ты обращаешь на него внимание, борешься с ним, толкаешь его, отгоняешь. А ты просто пройди мимо, пусть помыслы остаются за вашей спиной, а ты иди дальше. Не борись с ними, но оставляй их. Это как Амвросий Оптинский говорил: представьте себе, что вы сели на телегу и на телеге едете через базар. Кругом галдят, шумят. А вы своего коника: но-но, и так весь базар и проехали. Базар остался сзади, а вы на коняшке проехали дальше. Это означает: вы не боролись с каждым галдящим: а ну замолчи, перестань, а вы просто проехали. Это и есть борьба с помыслами. Не бороться с ними, а оставлять за спиной. Это и есть победа — пренебрегать помыслами, дальше от них уходить. И когда будете работать, то унынию нечего будет делать возле вас, потому что уныние цепляется за лентяев. За работяг уныние не цепляется. Мир вам, городу вашему и семье вашей.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, батюшка! В юности я столкнулся с такой болезнью, как психическое расстройство. А сейчас проживаю с женой. Я православный человек, она тоже, мы венчаны, но мне кажется, что она недопонимает мою болезнь, что я действительно болею, и мне тяжело. Инвалиду легче показать, что нет ног, чем психически нездоровому, если он нормально себя ведет.
О. Андрей Ткачёв: — Мне кажется, что объяснять женщине свою болезнь — это опасный путь, потому что женщина изначально ждет, чтобы мужчина заявил: ничего у меня не болит, держись за мою руку и пошли по жизни вместе. Когда ты ей начинаешь рассказывать, что ты в Сибири все на свете отморозил, то она будет любить тебя, мягко говоря, с большим трудом. Поэтому ты меньше рассказывай про свои болезни и не жди от неё сочувствия. Может быть, Бог даст ей это женское чувство, и она как мать, уже по-матерински, или как жена, по-женски ощутит твою нужду в её сочувствии. Но вызывать его искусственно не получится. У женщины вообще ничего искусственно не вызовешь. Оно либо есть, либо нет. Если ты начнешь рассказывать: ты пойми, у меня в душе разорвалась граната, там рана, ты меня пожалей. Она скажет: да пошел ты! Еще жалеть тебя, ты мужик, ты меня жалей. Я слабая женщина. Ждать жалости от женщины в этом случае не стоит. Она либо сама даст, не спросит. Либо не даст — тогда ты закуси губу, дорогой мой, ну что я тебе скажу, найди здорового человека. Я 23 года на исповеди стою, ни одного здорового не видел. Куда ни плюнь — больные, а здоровые только на иконах. Есть исключения: и святые и чудотворцы всякие до сих пор живут, старцы, епископы и праведные батюшки. Это редкое утешение. Поэтому, брат мой пожалей жену. Когда мужик начнет рассказывать женщине, какой он больной, слабый и дурной — то вместо сочувствия находит у неё холодное раздражение. Потому что она хочет быть женщиной, т.е. защищенной, огражденной. А тут мы на неё все наваливаем, и она обижается, и получается ещё хуже. Поэтому не жалуйся перед женщиной. Перед Богом жалуйся, перед женщиной не жалуйся. Перед мужиками тоже не жалуйся, потому что мужики такие, как бабы. Сейчас мир такой стал, что мужик с бабой очень похожи. Те и те болтливы и завистливы, все стало одинаковое. Не ищи у людей расположения, если тебе Бог даст — это будет подарок. Не понуждай людей на сочувствие к себе. Закуси губу и делай, что нужно. Да поможет тебе Христос, потому что мы все такие. В принципе мы все больные люди, которые нуждаются в сочувствии, но требуют к себе жесткого отношения, чтобы не расслабляться.
Преподобный Сергий Радонежский (18 июля 2016г.)
Проект «Лето Господне»
5/18 июля Церковь чтит Игумена земли Русской — преподобного Сергия Радонежского, празднуя обретение его честных мощей в 1422 году. Об уроках, которые своей жизнью и верой подает нам, живущим в XXI веке, преподобный Сергий Радонежский, рассказывает протоиерей Андрей Ткачев.
Дорогие христолюбцы и боголюбцы! Мы сегодня попытаемся сказать похвалу, сплести словесный венок одному из самых великих людей нашей земли, на котором держится до сегодняшнего дня Русь и Русская Церковь, — богоносному отцу нашему во Христе Сергию Великому — преподобному Сергию Радонежскому.
А начнем мы с того, что вспомним: монашество родилось на Востоке, где можно спать на земле, потому что земля теплая: нагретые солнцем за день камни могут отдавать тепло спящему на них человеку, надо только сверху укрыться, не столько даже от холода, сколько от комаров или других насекомых. Если есть источник воды, то всё остальное потребное для жизни можно добыть легко, потому что всё кругом цветет и растет и везде можно найти свисающий плод — трудиться не надо, но если хочешь, можешь и трудиться, и тогда получишь больше — намного больше, чем в наших суровых, неприветливых широтах.
А монашество Руси, ее юродство, ее иночество — это совершенно другая история. Тут холодно, и надо валенки на зиму, дровишки… На земле не поспишь: уже начиная с Покрова, снежок выпадает. До мая месяца холодно, а «наше северное лето — карикатура южных зим». Мы в холодных странах живем. И монашество у нас — трудническое. Оно вынуждено работать: колоть дрова, строить дома, хитро придумывать печное отопление, чтобы малыми поленьями отопить не одну, а две-три и более келий, возводить теплые зимние храмы. У нас очень трудная жизнь. Трудная и скудная. В этой трудной, скудной жизни человек, с одной стороны, закаляется, а с другой — очень много энергии тратит на чистое выживание.
И тем более удивительно, что молодой человек, именем Варфоломей, из ростовских князей, обнищавших, небогатых, возымел желание уйти в дебри, в непролазную чащу. И там, среди страхований, в одиночестве, в голоде и холоде, среди всей этой неприютности лесного бытия, водрузить крест, поставить келью и молиться Богу.
И еще более интересно, что Сергий выбрал имя для храма, который построил, Святой Живоначальной Троицы.
Догмат Троицы — это крест для ума. Гораздо легче веровать в Единого Бога так, как верят мусульмане и иудеи: абсолютная монада, один, великий, наделенный всеми атрибутами — Вечный, Сильный, Мудрый, Прекрасный, Всезнающий, Милующий, Терпящий, Слышащий, Видящий и т.д. — это всё богословие о Едином. Богословие ислама и иудаизма. А нам Господь открыл другое. Он повесил нам на шею крест троического богословия. Оказывается, у Бога есть Слово. Слово с Ним всегда, и Слово — это Бог. Оно искони у Бога. «Без Него ничтоже бысть, еже бысть» (Ин. 1:3). Потом Слово пришло в мир и стало Человеком. Зовут Его Иисус Христос, и Оно, это Слово Божие во плоти человеческой, пострадало за грехи наши и воскресло из мертвых, потом, восшед на небеса, дало обетование: «Не оставлю вас сирыми, приду к вам, но прежде пошлю иного Утешителя вам» (ср.: Ин. 14:16-18). Еще и третий пришел в мир — Утешитель, Дух Истины, иже от Отца исходит. Это ж как нужно завернуть человеку голову, чтобы он понял это всё человеческими мозгами!
Без Духа Святого, без наития благодати невозможно Троицу исповедовать. А Русь в XIV веке — это чрезвычайно малообразованная земля. В это время в Европе уже возникают первые университеты, уже есть Сорбонна, например, во Франции. Есть училища для молодежи, для детей клириков, которые впоследствии вырастут в Кембридж, Оксфорд, Итон… Это цветники сначала христианской, а потом просто науки. А у нас нет ничего. Мы очень простые.
Эта скудная природа,
Эти бедные селения —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа.
(Ф. Тютчев)
Ничего примечательного. И вдруг — Сергий. И вдруг он озарен желанием служить Отцу и Сыну и Святому Духу. Не просто Христа созерцать, не просто Духу Святому поклоняться, не просто Отцу молиться, а созерцать Троицу — Отца и Сына и Святого Духа. Это великое умозрение было дано великому сердцу.
XIV век в Византии, у наших родителей по вере (потому что мы — дети Византии, мы приняли от нее христианство), — это время упадка и уныния. Византийцы готовятся умирать. Скоро им придется умирать на самом деле, потому что XV век — это уже конец: турецкие орды займут Константинополь, и муэдзин станет петь азан в храме Святой Софии. Византия умирает, она чувствует конец свой. И она распространяет это ощущение своего конца на всю вселенную: византийцам кажется, что раз им конец, то и всем конец. Так оно и было, потому что Византия — это корень христианской цивилизации. Но в это время появляется некий Сергий в каком-то Радонеже, в каких-то лесах, который молится, который привлекает Бога к себе, к которому ученики сходятся. Люди не верят. Говорят: «Где? На Руси? Когда? Сейчас? В конце времен? Перед Страшным судом? Святые? На Руси? Не может быть!» XIV век для Византии — это конец света, это время перед Страшным судом. Она не верит, что может появиться какой-то святой где-то на Руси, какой-то Сергий. «Перестаньте, что вы мне рассказываете!..» — говорят византийцы.
У нас начало, у них конец. Они устали жить, а мы еще жить не начали. Поэтому преподобный Сергий — это великий, мужественный человек, выросший как будто ниоткуда. Он, как эти чахлые березки в средней полосе России, глядя на которые хочется плакать. Это не ливанский кедр, это не пальма, это даже не яблоня, а что-то кривоватое, но красивое до жути.
Преподобный Сергий вырастает из нашей бедной земли, созерцает Троицу и являет древнюю святость уставшему миру, который уже перестает верить в святость.
Сергий держит нас до сих пор на своих плечах — хотя бы потому, что в стенах Лавры были организованы семинария и академия, в которых преподавали и учились такие великие отцы, как святитель Платон (Левшин), митрополит Московский, как Филарет (Дроздов), митрополит Московский, и многие другие, прославившие эту обитель и от нее напитавшиеся святостью.
К нашему времени Троице-Сергиева Лавра дала, думаю, треть, не меньше, архиереев, которые сегодня занимают кафедры по всей Руси. А может быть, и половину. А может быть, и больше половины. Сонм владык, которые занимают кафедры от Якутска и Владивостока до Калининграда, от Архангельска или Мурманска до Сочи и Краснодара. Всё это пространство Святой Руси имеет епископов, которые вырастали под покровом преподобного Сергия, ходили к нему на мощи молиться на братский молебен. Которые из года в год праздновали праздники Преподобного: обретение его мощей и его преставление. Которые напитаны молитвой к нему и относятся к Лавре как к альма матер.
Преподобный Сергий до сегодняшнего дня миссионерствует по всему простору земли. То же делал он, и когда жил на земле. Он собирал к себе учеников своих — Стефана, Михея, Савву Сторожевского, Стефана Махрищского и многих других. Они были его собеседниками. Он посылал их с миссией: иди туда, а ты иди туда. И они уходили из этой обители и вкапывали крест на место, куда пришли. Копали землянку или строили келью, пристраивали небольшой деревянный сруб с крестиком сверху — маленькую часовенку, храмчик — и начинали молиться Богу там. К ним приходили люди послушать, посмотреть на них. Они с этими людьми разговаривали. Так они осваивали новые языческие территории. Крещение Руси Владимиром не было одноактным: шлеп — и все христиане. Нет. Русь столетиями еще продолжала креститься. Нужно было крестить вотяков, пермяков, вогулов, вятичей, кривичей… Нужно было всех их привести ко Христу. А как их приведешь? Любовью. А иначе как? Кулаком, что ли? Нет, они не послушают. Как Тютчев писал:
«Единство, — возвестил оракул наших дней, —
Быть может спаяно железом лишь и кровью…»
Но мы попробуем спаять его любовью —
А там увидим, что прочней.
Про единство железом или кровью Бисмарк говорил. А русские люди колонизировали и освоили огромные территории монашескими трудами, любовью к людям. Просто молились, и этим других к себе привлекали. Русские люди не приходили, как приходили ливонцы к чухне — нынешним эстонцам или латвийцам — с мечом: ливонцы брали чухну за волосы и крестили во имя Отца и Сына и Святого Духа, говоря: «Попробуй только не верь! Завтра приду и, если найду тебя неверующим, башку тебе сниму». Вот так крестили немцы балтийские народы. Немцы иначе крестить не умели. Они крестили всех, держа в одной руке меч, а в другой Евангелие. А мы иначе крестили. Мы засеяли огромную территорию церквями, привлекли к себе людей любовью. И те, кто это сделал, были учениками преподобного Сергия.
Очень важно, что они назывались собеседниками Преподобного. Не сомолитвенниками, не служителями, не послушниками и не учениками, а собеседниками. Они приходили к Сергию и беседовали с ним. На Руси до сегодняшнего дня не умеют беседовать. Культура беседы — это одна из самых великих культур мира. Это культура, рождающая философские диалоги, диалоги Платона, когда я тебя спрашиваю: «Скажи мне, драгоценный: в чем разница между трусостью и малодушием?» или: «Что общего между храбростью и мужеством или это одно и то же?» А ты говоришь: «Я думаю об этом так, дорогой мой». Ты начнешь рассуждать, слушать мои слова, потом еще мысль придет, и так мы плетем длинный диалог. Люди на Руси диалога никогда не вели — не умели, у нас нет культуры разговора. Мы перебиваем, мы нахрапом берем свое, горлом заставляем послушать себя, берем за горло того, кто с нами не согласен… И мы так, к сожалению, живем.
У преподобного Сергия были собеседники. Они приходили к нему и разговаривали с ним. А разговор, друзья мои, это способ трансляции благодати. Это способ передачи опыта, это некий канал, по которому течет, как вода, благодать Духа Святого. Сергий умел разговаривать. Он умел и слушать. К нему приходили люди, он спрашивал: «Ну как там у тебя?» Потом они говорили о молитве, о смирении, о покаянии, о вечной жизни, о помощи Божией Матери, о молитве святых, о посте, о чем-то еще… Такой разговор на всю жизнь запоминаешь. Потом уходишь, как заряженная батарейка, и тебе его хватает на 10-20 лет жизни. И ты трудишься, работаешь — там, на своем месте. Ученики приходили к Сергию и собеседовали с ним. Так что Сергий — уникальный человек.
Мы святых представляем так: только ты к святому на порог — он тебе сразу: «Здравствуй, милый человек, здравствуй, Павел Иванович!» Так пришел Варсонофий, будущий Оптинский святой, к Амвросию Оптинскому. «Мы тебя, Павел Иванович, давно ждали». Рта раскрыть не успеешь, а тебя уже по имени-отчеству назвали и говорят: «Иди-ка ты вот туда: там будешь жить». — «Хорошо». И ты уходишь. Мы так привыкли — быстренько. «Благословите!» — «Бог благословит». И пошли. А так, чтобы побеседовать, поговорить, послушать, вникнуть, рассказать, напитать, зарядить и дальше послать на работу, такое у нас бывает, но редко. А в XIV веке, в темные далекие года, когда татары еще были, моровая язва, голод, междоусобица князей — жуткая жизнь, Сергий беседовал с людьми. И его собеседники освоили миссионерство, колонизировали бескровно огромные пространства земли.
Это совершенно удивительный человек, который не только Троицу созерцал, но и телесными глазами видел Богоматерь. Она ему пообещала, что он сам спасется и многих птиц под крылья возьмет. Было ему такое видение. Он имел обычай ежедневно не седальны петь, а акафисты Божией Матери. Пел все время в своей келье, не спеша: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою». И Она однажды пришла, когда он с Михеем молился. И было много птиц явлено ему в видении и сказано: «Столько душ спасется у тебя. Ты будешь услышан в молитвах, и труды твои даром не пройдут».
Иноки тогда бедные были чрезвычайно. Литургию нельзя служить в сосудах не из металла. Нужно, чтобы сосуды для службы были золотые, а нет таковых, так серебряные. А если и серебряных нет, то медные или бронзовые, позолоченные. Ну а уж если и таких нет, так хотя бы свинцовые. Но даже свинцовых сосудов не было у Сергия — были деревянными Чаши. А ризы — из мешковины. Ряса была столь грязная, убогая, драная, латанная-перелатанная, что, если бы ее выбросить, как тряпку, за ворота монастыря, ни один нищий не покусился бы поднять, чтобы ее на себя напялить. Воска не было. Служили при лучинах. Кусочки дерева, вставленные в специальные расселины, коптили и трещали в храме, когда совершалось богослужение. Бедность была жуткая, а души были золотые. Ризы были мешковинные, Чаши — деревянные, а души — золотые. Это то, чего нам не хватает сегодня. С Чашами золотыми проблем нет, только души деревянные. У нас парча, вот это из Греции, а это из Египта, а это из Америки, ладан с Афона, колокольчики-бубенчики на кадилах… — всё есть, живём, как сыр в масле, души только деревянные.
Эта жуткая нищета, к которой совершенно спокойно относились, поражает. Вот она, русская святость.
Еще отмечу: Сергий был очень трудолюбив. Я, будучи человеком ленивым, удивляюсь и радуюсь всегда, когда читаю про то, что он шил себе одежду сам, что топором владел, как заправский плотник, и зарабатывал себе на хлеб, иногда с утра до вечера работая топором. Строил сени для одного из монахов за корзинку плесневелого хлеба и не дерзнул съесть ни куска, пока не сделал всё, что нужно. Воду носил сам из реки. Просфоры для службы пек всегда сам — никому не позволял просфоры печь. Литургию переживал так глубоко и чисто, что однажды монахи, служащие с ним, видели, как змеи огненные ходили по Престолу, когда он совершал Божественную службу. Потом этот огонь, змеящийся по Престолу, собрался в некий пучок, опустился в Чашу, и Сергий им причастился и сам загорелся огнем. Как в огне, на Литургии стоял! Так любил Господа этот человек.
Когда его пригласили стать митрополитом — подняться по церковной иерархической лестнице, — он отказался. Сказал: «Златоносцем никогда не был, золотых вещей на себе никогда не носил, ни крестов, ни панагий, ни клобуков… И впредь делать того не буду». Был твердым, берег свою нищету. Нищету духовных сокровищ. Как некоторые девы хранят свое девичество, словно великую святыню, так некоторые добровольные нищелюбцы хранят свою нищету, словно сокровище. Ничего брать ни от кого не хотят.
Преподобный Сергий — современник святителю Алексию Московскому и князю Дмитрию Донскому. Этот триумвират святых людей составляет счастье Отечества. Когда на престоле княжеском — святой князь Димитрий, у Престола Божиего — святой предстоятель Алексий, а где-то в лесу смиренно в нищете умоляет Бога за всю землю Русскую преподобный Сергий, тогда в земле можно жить. И выжили. А ведь перед Русью сто раз стоял вопрос: будешь ли ты, земля Русская, жить дальше? Что будет завтра? И будет ли завтра? Но каждый раз завтра наступало, потому что среди митрополитов и патриархов находился святой человек; среди князей, вождей, царей находился патриотичный, Богу преданный человек; и где-то в дебрях, в лесах, в нищих кельях, в срубах с тараканами — святой человек, умолявший Бога за всю вселенную. Сергий вымолил Русь для нас в XIV веке.
И сегодня преподобный Сергий очень важен нам. Историк Василий Ключевский писал: вот идет мужик на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру (это о XIX веке говорилось), и спроси ты его: «Кто такой Сергий?», он тебе ничего не скажет про то, кем был Сергий в XIV веке, какие проблемы были на Руси в то время; он не знает про осаду Сергиевой Лавры в XVII веке, когда поляки полтора года штурмовали твердыни святой Лавры, а преподобный Сергий помогал отгонять интервентов от стен обители… Всего этого мужик может не знать. Но любой мужик, идущий в Лавру, — пишет Ключевский, — твердо скажет вам, что значит преподобный Сергий в его собственной жизни. Люди чувствуют Преподобного как своего родного. Они, может быть, не знают историю, но они прекрасно знают, какой сильный Преподобный, какой он ответственный, какой он сострадательный, молитвенный… Какой он живой. Это большой вопрос: кто мертв — он, лежащий в раке, или мы, приходящие к раке? Это вопрос: живой пришел к мертвому или мертвый к живому? Большой вопрос.
Преподобного Сергия знают сердцем архиереи, монахи, миряне, простые женщины, простые мужчины, образованные женщины, образованные мужчины. Преподобного Сергия любят, и Сергий любит нас. Святейший Алексей II, блаженной памяти почивший патриарх, всегда с балкона Лавры в день Преподобного говорил, что Преподобный с нами.
Жизнь наша, конечно, сложная, но святые с нами. И если, друзья мои, вы были в Лавре, обновите в сердце память пребывания в этом святом месте. А если не были, то, может быть, скоро получится поехать. Да это и не важно, были или не были… Берите в руки Акафистник и помолитесь Преподобному, чтобы он и дальше был с нами. Чтобы и дальше под крылами его обители воспитывались новые пастыри, новые архиереи. Чтобы будущее Церкви ткалось и сплеталось именно там, где благоволят лежать его святые мощи. Преподобный Сергий в буквально смысле слова держит нашу страну. Держит! Не только Московскую Русь, но Русь от Сахалина до Калининграда, от Земли Франца Иосифа до Памирских гор. Всё держит, потому что мы все — его дети. Он молится Пресвятой Троице — Отцу и Сыну и Духу Святому — о всех православных христианах. Спаси, Господи.
Терпение (21 июля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 19-я
Почему терпение — добродетель? Какие важнейшие примеры терпения дает нам Священное Писание? Что мешает современному человеку быть терпеливым?
Приветствую вас, дорогие друзья! Сегодня мы поговорим о терпении. И прежде всего обратимся к Писанию. «Всё, что говоришь, — советовал преподобный Антоний Великий слушающим его, — говори, основываясь на Божественных книгах». В Послании к евреям апостола Павла читаем: «Терпение нужно вам, чтобы, исполнив волю Божию, получить обещанное» (Евр. 10:36).
Итак, чтобы повеленное сделать и получить обещанное, нужно терпеть.
Терпение — это добродетель, которая сопутствует человеку во все периоды его жизни, без которой он ничего достичь не сможет. Вспомните себя, когда вы, высунув язык, шмыгая носом, выводили первые крючки и палочки в тетрадях в косую линейку. Нужно много терпения ребенку, чтобы научиться читать, «буквы ровные писать тонким перышком в тетрадь». Если вы овладевали искусством вождения автомобиля, вспомните, как вы потели и мучились, терпели неудачи, терпели и ругань инструктора, сидящего рядом, когда вы выводили впервые ту или иную колымагу, — терпели до тех пор, пока не сели за руль своей машины.
Терпению можно поучиться у всякого мирского человека, который достиг чего-то в своей жизни. Например, терпению можно поучиться у матери. Это же не шутка — зачать во черве, потом девять месяцев носить ребенка. С трудом спать, переворачиваться, чувствовать груз в животе, тошнить, объедаться, мучиться и т.д., потом родить, не спать, кормить… Материнство — это сплошное терпение.
С терпением связана работа любого спортсмена. Спорт давно перестал быть увлечением ради здоровья и красоты. Спорт сегодня коммерция, и спортсмены работают, прыгая с шестом, кокая мячик, ныряя в бассейн, выходя на ринг или татами. Иногда миллионы зарабатывают, иногда оставляют на ринге зубы, глаза, здоровье, печень… Это жестокая вещь, но спорт без терпения невозможен. Человек терпит, преодолевает физическую боль, усталость, нежелание заниматься этим — но терпит.
Берите в пример любую маму рожавшую — чем больше рожала, тем больше терпела. Берите в пример любого спортсмена, ученого, человека скрупулезного в делах своих и достигающего успеха. Например, художника. Есть художники, много не работающие над своими полотнами. Айвазовский, например, никогда не писал работы больше двух недель. Самую большую и самую известную свою картину — «Девятый вал» — он писал около месяца, остальные писал за пару дней. Это была быстрая кисть. А есть художники иные — Иванов, например, писал «Явление Христа народу» всю сознательную жизнь. Как уехал в Рим, став стипендиатом Академии художеств, так и писал, писал свою главную картину жизни. Если в Третьяковке побываете, посмотрите: отдельно висит «Явление Христа народу» — и целый зал по соседству заполнен эскизами к этой картине. Этими эскизами можно составить целую галерею. Это было великое терпение, великий труд, великая концентрация.
И ни одного искусства или науки невозможно освоить без базовой добродетели — без терпения.
Терпеливый человек везде будет успешен. Изучение языка требует терпения. Армейская служба требует терпения. Супружеская жизнь требует терпения. Если женщина терпеть не любит и не хочет, она не будет счастлива в браке — она будет брошена. Но и муж будет брошен или, не дай Бог, рогат, если он не терпит слабости и немощи супруги. Врач возится с людьми больными — он должен быть терпелив к немощным. Преподавателю в школе нужно иметь вагон терпения, чтобы общаться с детьми, которые иногда ведут себя, как чертенята. Педагогам нужно себя скреплять — не валидолом, а духовным кулаком сжимать свое сердце, чтобы делать то, что нужно.
Терпение сопутствует человеку на всех ступенях его жизненного возрастания. Там, где мы имеем встречу с успехом, там мы имеем за спиной успеха терпение. Безусловно, все это касается и духовной жизни.
Итак, терпение нужно нам, чтобы, исполнив заповеди, получить обещанное. Терпение предполагает, что не всё получается сразу. Терпение нужно, когда путь к цели утруднен. Когда собирание плодов оттягивается, когда желаемое удаляется от тебя, тогда нужно терпение. Когда оно включается? Когда проверяется твоя вера. Поскольку мы не получаем всё сразу в один момент и даром, мы платим за то, что получаем. Платим слезами, потом, кровью, нервами, годами прожитой жизни, терпением, сердцем своим, болью сердца своего. Так что нам нужно терпение, чтобы получить обещанное. Обещанное дается только терпеливому человеку.
Очень важная вещь, связанная с терпением, заключается в таких словах Евангелия: «Претерпевый же до конца, той спасен будет» (Мф. 10:22). Терпят все. Вот висит на кресте Праведник, не сотворивший ни одного греха, — Его звать Иисус. Справа и слева висят злодеи, тоже распятые и тоже, как Он, избитые, униженные. Нет ничего красивого в том, что висит человек, прибитый к древу. «Проклят всяк висяй на древе» (Гал. 3:13; Втор. 21:23), — говорит Писание. Один из них терпит, потому что чувствует себя виноватым, а другой не терпит, потому что не чувствует себя виноватым. Нетерпеливость — это проявление того, что ты внутри себя не считаешь себя достойным наказания. А что еще противоположно терпению? Ропотливость, склонность к бунту, склонность к восстанию, к яркому проявлению несогласия с ситуацией. Ты бросаешь Богу в лицо билетик. Как говорил Иван Карамазов: «Я Господу Богу билетик возвращаю, я с Ним не согласен». Мир, конечно, красив, Бог, конечно, хорош, но я с Ним не согласен. Это нетерпеливый человек. Он говорит: «Я не понимаю, что происходит в этом мире. Я терпеть этого не хочу. Это несправедливо».
Разбойники, висящие от Христа справа и слева, проявляют по-разному свое отношение к жизни. Один говорит: «Я получаю достойное», — и терпит и получает Божественное озарение. Другой считает: если Ты — Христос, сними Себя и нас. Здесь причина нашего нетерпения — в том, что мы не считаем себя достойными страданий временных, не говоря уже о вечных. Человек, который считает себя достойным вечных страданий, вечных страданий избежит. Он скажет: «Я достоин вечной муки», а Господь скажет: «Нет, Я тебя прощу». Другой скажет: «Я ничего не сделал. Другие вон что — а я ничего». Нет, ты, пожалуйста, на веки вечные, потому что оправдывающий себя будет осужден, а осуждающий себя будет оправдан.
Мы сказали: «Претерпевый же до конца, той спасен будет». Потому что бывает так: терпишь, терпишь, тьфу! — не дотерпишь, а оказалось, что оставалось 5 сантиметров. Есть корабли, утонувшие в пристани, в бухте. Об этом пишет авва Дорофей. Есть корабли, утонувшие в пучине морской: они вышли из одного порта, не дошли до другого, посреди пучины пошли на дно. А есть корабли, видящие берег, подходящие к порту приписки, — и вдруг пошли на дно. Не дотерпевшие до конца — это люди, утонувшие, видя перед собой берег вожделенный. И это касается каждого человека. Мало терпеть, нужно дотерпеть. И дотерпевший до конца, тот спасен будет.
«Это сколько терпеть-то еще?» — спрашивает человек. Мы читаем житие исповедников, мучеников, разных страдальцев. Они говорили так: «До конца терпеть будем, до конца». Это серьезная, жесткая тема, которая вынуждает человека к тому, чтобы застегнуться на все пуговицы. Это касается не только больших вещей, запредельно тяжелых. Но вот, например, не хочется учиться ребенку, но нужно — и нужно терпеть, заниматься, чтобы сдать экзамены; нужно подниматься раньше, ложиться позже, к репетиторам ходить… Не хочется спортом заниматься, а тренер говорит: «Два раза в день тренироваться: у тебя есть задатки, талант, ты можешь подняться. Ты хороший гимнаст/хоккеист/боксер… Давай! Вперед! Трудись! Физиком ты не будешь, доктором тоже, а вот лыжником можешь быть хорошим. Давай!» А кости болят, мышцы ноют, и хочется погулять, но ты должен терпеть и заниматься. Это стоические спартанские черты, которые закаляют человека.
Мне кажется, что люди, раньше жившие, в условиях крестьянского быта, в условиях тяжелого ежедневного труда, в условиях дорого дававшегося ежедневного хлеба, были богаты терпением. Они терпеливее нас в сто раз. Вот, например, порог болевого терпения у женщин выше, чем у мужчин. Почему? — Потому что они рожают. Мужчина, когда не воюет, не постится, не тяжко пашет, кайлом не машет, в шахту не спускается, — расслаблен, он ничтожен, а женщины рожают, терпят страшную боль. По ночам встают, грудью кормят, мучаются — у них порог терпения выше. Они спасаются лучше, они чаще спасаются. Старец Севастиан Карагандинский говорил: «За женщин молиться легче: у них грехов меньше». У мужиков грехов больше, они меньше платят за грехи свои, а женщины платят полную цену за свои грехи.
Терпение — это такая родовая добродетель, которая нужна для всего вообще. Потому что невозможно освоить профессию, не заручившись терпением, внимательностью, усидчивостью. Это очень смежные понятия. Сегодняшняя цивилизация растаскивает сознание, расслабляет человека и делает его бессильным. Терпение — это добродетель ума. Потому что растасканный ум не может сконцентрироваться на одном деле, которое он делает. И человек делается нетерпелив. Когда я сижу на уроке, а мыслями уже убежал в парк, где меня друзья ждут, тогда я ерзаю, не могу терпеть. Но когда я думаю о том, что делаю, тогда я сконцентрирован, внимателен и спокоен. Если голова думает о том, что делают руки, тогда человек терпелив. Но если руки делают одно, голова думает о другом, а сердце хочет третьего, тогда человек растаскан по частям, он дерганный, взбалмошный, подпрыгивающий на месте и нетерпеливый. Современные люди нетерпеливы, потому что они делают одно, хотят другое, а думают о третьем. Поэтому нужна концентрация ума, рук и сердца на одном и том же, что делаю и о чем думаю, — и пусть весь мир подождет, как говорит известная реклама. Я сел, например, читать Евангелие — и пусть весь мир подождет. Или я собираюсь заштопать порванные штаны своему сыну — и пусть весь мир подождет. Я штопаю, думаю о чем-то хорошем — и штопаю. Всё, других дел у меня больше нет. Уметь думать о том, что делаешь, — это прямой путь к тому, что делать будешь хорошо и раздражаться лишний раз не будешь, а будешь терпелив. Спокоен и терпелив.
Так что вопрос терпения — это не только вопрос физической выносливости. Это вопрос умной концентрации, а весь наш современный мир направлен на разбитие сознания на много частей, и именно это делает нас жадными до впечатлений, много желающими, ничего не достигающими, недовольными жизнью и, конечно, нетерпеливыми.
Но закончим тем, чем начали: терпение нужно нам для того, чтобы исполнить заповеди и получить обещанное. Сделать приказанное и получить обещанное. Терпение нужно нам. Терпеливый человек успешен во всяком деле, в том числе в деле спасения своей души.
Не ваше дело (25 июля 2016г.)
Выйти на улицу с «ирокезом», или в драных джинсах, или с булавкой в ноздре, или…, или… совсем недавно было невозможно. Большинство людей заел бы стыд. И общество чувствовало себя вправе фыркать и шикать, плеваться и морщиться на чудаков, нагло пренебрегающих усредненным стандартом. Эти времена ушли. Их уходу вначале радовались, как легкому бризу свободы. Теперь радости меньше, поскольку бриз свободы бывает часто предвестником бури своеволия. Я так хочу! Мне так нравится! Не ваше дело! Реплики эти звучат часто и всюду. Я хочу их оспорить. Не уничтожить их хочу, но указать им на место. И прежде всего место это найти.
Согласимся, есть некая музыка в словах «не ваше дело» и «я так хочу». Пусть не музыка, но какой-то аккорд. Здесь есть подлинная свобода или некая часть её (абсолютной свободы не дано человеку). Нельзя ведь видеть идеал в сплошной муштре и однообразии. Потому я и не против этой музыки, но я против, когда её включают на полную громкость после 23.00. Моей и твоей свободе нужны ограничители. Ты хочешь курить? На здоровье, как бы смешно это не звучало. Но куря, ты не должен закапывать бычки в пляжный песок, и стрелять ими из окна машины. Курить в закрытом помещении рядом с некурящими ты тоже не должен. Чуть продолжишь этот ряд ограничений, и получишь узду на морду красивого коня под именем «Свобода». Так должно поступать всюду.
Иногда мне вообще кажется, что нет таких частных дел, которые бы не имели общественного резонанса. Вот я, к примеру, толстый. Диетологи ругаются, друзья смеются, сам я собой не доволен, но на людях держу марку. Я всем говорю, что, мол, какое вам дело? И что «мне так комфортно», и «за собой смотрите», и прочее. Действительно, телесная полнота есть моя и только моя проблема. Ну, разве что еще проблема моей жены и моего портного. Ведь, правда? Да, правда. Но только до тех пор, пока мы не поехали с вами в одной маршрутке. Как только мы с вами стали соседями по автобусу или троллейбусу, моя полнота стала не только моим капризом, но и вашей проблемой. Попробуйте поспорить. Мне случилось лететь не так давно в самолете по соседству с дамой, которой и трех сидений было бы мало, не то, что одного. А летели мы с ней в Хабаровск, через восемь или больше часовых поясов. Серьезное испытание на любовь к ближнему. Ничего против этой дамы не имел и не имею. Но думаю, что если бы она в ответ на упрек в полноте сказала «какое ваше дело?», лично мне было бы что сказать.
Или еще пример. У человека плохой почерк. Ну, кому какое дело? Он же не каллиграф и не герцог, ставящий исторические подписи на гербовых бумагах. Да, не герцог. Но вот он пишет записку в храме с просьбой помолиться о живых и усопших. Он-то пишет, но я ни слова не разберу. Совершенно не понятно кого поминать. Любой священник вам расскажет, как часто приходится работать дешифровщиком над именами, записанными с той же тщательностью, с которой курица «пишет» лапой по песку. Разве это личное дело? Ведь сродники молитвы лишиться могут. И разве твоя (моя) неаккуратность не выходит за рамки личного на уровень общего раз за разом, день за днем и год за годом?
Непотушенные костры, загаженные после пикников поляны, громкая музыка за полночь, бытовая грязь и хамство всюду прикрыты жлобской фразой «я так хочу» или «какое ваше дело?». Демократические свободы в их худшем виде. Найдутся ведь и концептуальные мыслители-адвокаты, рассуждающие о кошмаре совка и радостях либеральной свободы. Но нам всем есть дело, едете вы в трамвае с портфелем бумаг или с ведром краски. И мы вправе не наслаждаться вашим видом, если он выходит далеко за скобки здравого смысла. А не замечать вас мы, простите, не можем. Куда нам глаза деть от голых тел на летних улицах, от галерей наколок и пирсингов и прочей адской эстетики?
Ничего конкретного в условиях зашкаленной свободы я не предлагаю. Только одно — подумать. Мысль не безделица. Мысль миры переворачивает. Предлагаю подумать о том, где стоит проложить границу нашему своеволию. Где мое «я хочу» должно полинять на фоне общего «нельзя», «некрасиво», «стыдно». Жизнь бывает часто скотской и несносной именно оттого, что не всякий из нас бывает озабочен вопросом удушения своего мелкого своеволия ради ближнего, находящегося рядом. Оно само не появится. Это нужно воспитывать, учить. Мы ставим дорожные знаки, предупреждающие об опасной кривизне дороги, о возможном скольжении, о ремонтных работах. Это не кажется нам странным. Более того, это признается естественным и необходимым. Но такие же необходимые вещи прописаны в Законе
Господнем. Прописаны принципы заботы о ближнем. Заповедано, заметив на дороге яму, прикрыть её камнем или чем иным, чтобы скот ближнего или сам ближний не повредили себе, попав в яму. Заповедано, собирая урожай, не возвращаться вспять. Ягоды винограда или колосья на ниве, не собранные хозяином, должны остаться для нищих. Пусть бедняк питается тем, что ускользнуло от хозяйского серпа. Таких заповедей много и главное в них — идея заботы о ближнем. Думай о других, а не только о себе. Ты не один на земле живешь. Вот красная нить подобных заповедей.
Отчасти мы соскользнули с одной темы на другую. Но обе эти темы фокусируются в кратком слове: ты не один на земле живешь. Думай о других. Посолив свой ум этой солью, можно дожить до интересных и неожиданных плодов. А мысль не безделица. Мысль мирами движет.
Святой равноапостольный князь Владимир (28 июля 2016г.)
Проект «Лето Господне»
Дорогие и возлюбленные о Господе братья и сестры! Мы поговорим сегодня о нашем отце, о человеке, который встал у руля Руси и одним большим поворотом этого руля направил могучую ладью под именем Русь в сторону тихой гавани — в сторону Царства Небесного. Это князь Владимир. Имя его не замолкает в веках.
Владимир — «Владеющий миром». Слово «мир» в нашем языке имеет два значения: «мир» как вселенная и «мир» как внутреннее состояние. Владеющий миром по-язычески — это владеющий миром наружным, а владеющий миром внутренним — это уже христианское значение имени Владимир. Это тот мир, который внутри нас, который «мир тебе», «шалом» — на еврейском, «салям» — на арабском. Это мир, который мы потеряли, выпав из рая.
Владимир — очень знаковое имя и для нашей истории, и для сегодняшнего дня. Для истории — той самой, которая началась на Киевских горах. Владимир развернул корабль русской жизни в сторону христианской цивилизации. Интересно, что до Владимира и при Владимире никто из европейских государей не брал в жены наших девушек — дочерей княжеских. А уже дети Владимира, Ярослав Мудрый например, отдавали своих дочерей за норвежского, венгерского, французского королей… Девушки красивее стали, что ли? Да нет! Как были красавицами, так и остались. Румянощекие, здоровые, умные, готовые рожать, помогать мужу в трудах. Просто они были вне истории, а теперь вошли в историю. История — это источники, предания, живая ткань. В эту живую ткань мы вошли из исторической тьмы при князе Владимире.
Из слова «Владимир» пучком торчат смыслы, вырастают, как ростки из одного корня. Например, он был очень грешный человек. У нас в традиции впоследствии возникла идея, что святым надо быть с самого детства. Родился, мамкину сиську по средам не брал, в пятницу тоже не брал, молился с детства, с детьми не играл, не баловался. Потом лет в 10 в монастырь пошел, лет в 20 — на столп, потом в Царство Небесное. И мы привыкли к этому некоему стандарту святости, а на самом деле всё бывает по-другому. Вначале было иначе.
Владимир очень грешный человек. Он человек, который аккумулировал на себе грехи своего народа. Он многоженец. Он ярый, сильный, гневный, хитрый. Человек страшный. Стоять перед ним и разговаривать с ним, наверное, было до поджилок страшно любому, кто был под его властью. А потом — переворот, но не личный, как у Ольги. Вот бабка его Ольга совершила личный, внутренний переворот, и это никак не отразилось на ее стране, в макромасштабе. Она молилась — народ не молился. Она веровала — народ погибал в безбожии. Она знала, что есть иной мир и там есть Христос, а народ думал что-то свое, другое. А Владимир свой личный переворот соединил, срифмовал с переворотом во всей стране. А это что? Это Киев, Новгород, Псков, Владимир на Клязьме, Владимир в Украине, Владимир Волынский… (Москвы тогда еще не было.) Обширная территория до самого Крыма. Это могучая, большая страна, засеянная большим народом, который он собрал весь в кучу и решил всех привести к Богу.
Действует закон: Богу нужен один, чтобы привести к Богу многих. Я могу созреть для Бога, но нет условий, чтобы я к Богу обратился. Никто не сказал, никто не прочитал, никто не проповедовал, не позвал, не научил. Я — открытый для Господа, но живу в стране, которая для Господа закрыта. Так мы и умираем. И так тянутся поколения. Вдруг Владимир открывает двери людям для принятия христианства.
Владимира упрекают, что он крестил людей волюнтаристски: «А ну-ка пошли! Кто на Днепр не явится, тот мне не друг». Но нужно заметить, что вслед за Крещением Руси очень быстро появляется монашество. Как поэзия — высшая форма существования языка, так монашество является высшей формой существования христианства. Это люди, желающие исполнить Христовы заповеди буквально, они не имеют на земле никаких сродников и связей, которые бы их держали больше, чем Христос. «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37). Монахи всё это восприняли сердцем. «Отдай всё, и следуй за Мною» монахи приняли сердцем. Монахи — это люди, которые пытаются практически исполнить Евангелие.
У нас, на Руси, появляется Евангелие тут же, сразу после Крещения Руси. О чем это говорит? О том, что Крещение Руси, независимо от того, как оно производилось, в каких формах, какими методами, нашло глубочайший отклик в сердцах людей и люди тут же отдали Богу свое сердце. Появились сотни монахов. Да каких монахов! Киево-Печерская лавра X, XI, XII веков — это лавра, повторяющая все подвиги отцов, живших в Палестине, Сирии, Египте в V—VI веках. Затворники, столпники, подвижники, молчальники, чудотворцы, целебники, прозорливцы… Откуда они взялись в этом диком народе, который только-только принял христианство? Откуда? Оттуда, что сердце приняло. Киево-Печерская лавра явно доказывает: народ не под насилием принял христианство. Народ был готов к христианству. Народ хотел иных рубежей, просторов, перспектив. Владимир дал ему это.
Владимир искал веру. Искать веру очень тяжело. Сегодня соблазн возвращается к нам в жизнь, потому что люди выбирают сегодня: «Может быть, иудаизм мне принять? Там много всякого. Красиво, мудро, древнее, хорошее, освященное. А может быть, мне принять ислам? Тоже не глупые люди, тоже дисциплинированные, умные, читают. И храбрые, и многодетные…» Владимир стоял перед таким выбором.
А вот христианство. А какое христианство? Католики, православные, протестанты? А какие католики? Какие православные? Какие протестанты? Много всего. Сегодня мы несем на плечах бремя вопросов, которые нес на себе Владимир. Владимир имел острый ум. Он был человек сильный, харизматичный, хитрый, увертливый, выносливый, в мести — злой, в наслаждениях — ненасытный, с тяжелой рукой и с большим характером. И вот вдруг на него легла плита ответственности не за себя, не за тех, кто живет вместе с ним, а за всю страну на долгие-долгие столетия. Он почувствовал тяжесть исторической ответственности за то, что происходит сейчас с ним и здесь, и начал думать. Начал сравнивать, спрашивать, посылать людей, то есть предпринял аналитический труд и сбор информации, а затем и глубокое сердечное размышление. «Куда идти мне? А раз мне, значит, и всем со мной. Я пойду, и вы пойдете. Не пойдете — вы не мои. Не мои — так вон отсюда».
Он взял на себя такой тяжелый груз, и сегодня сей груз лежит на всех христианах, которые не имеют христианского воспитания и соблазняются умом. «А может, иудаизм? А может, протестантизм? А может, католики? А может, мусульмане? А может, Коран почитаю? А может, буду так молиться?» Владимир нам здесь большой помощник.
Бог озарил сердце великого князя, греческий монах смог склонить его к принятию веры через созерцание икон. Почему наш народ любит иконы? Потому что мы через иконы в Церковь вошли. Потому что икона Страшного суда озарила, пронзила сердце князя. «Хорошо тем, которые справа от Христа, и худо тем, которые слева». В этом язычнике началось внутреннее перерождение.
Потом он совершил набег на Херсонес и не как вассал принимал от греков веру, а как владеющий. Потому что греки всякого крестящегося от них считали подданным своим. Владимир слушаться не хотел. Он совершил набег на греческий город и потом крестился в виде милостыни для греков, но никак не вассал. Потом он перед крещением, как мы читаем в истории, ослеп и вышел из купели зрячим, как Павел, который, Христа увидав, ослеп, а, от Анании крестившись в Антиохии, прозрел: «Ныне познал я Бога-Истину». Произошло перерождение.
Очень важно то, что человек всегда готов для неба, если только покается, как бы тяжко он ни был нагружен грехами, как осел поклажей. Владимир нагружен грехами тяжко, как весь народ. Он — квинтэссенция народа. Народ страдает блудом, народ страдает гордостью, завистью, мстительностью, невежеством. Всё в нем. То, что в князе, то и в людях. Что в нем, то и в них. Он кается и ведет за собой целый народ. Оттуда началась наша история.
Мы вошли в свет христианской веры, мы вошли в семью христианских народов. Уже дети Владимира — Ярослав Мудрый — женит дочку свою на короле французском, другую — на венгерском, третью — на польском. Норвежские князья вступают с нами в родство. И мы вступаем в семью христианских народов.
Женщины на Руси вскоре научились читать. Этого во Франции не было еще лет 300-400 как минимум. Владимир совершает цивилизационный переворот. Он не монах, он не преподобный, не затворник, не юродивый, не святитель. Он человек, который облечен властью, и он чувствует на себе тяжесть власти, и дыхание Духа Божиего шевелит волосы его. Он думает не о себе, но обо всех и меняет направление народной жизни на долгие столетия вперед. Без сомнения, Владимир велик.
«Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона содержит и «похвалу кагану нашему Владимиру». Владимир называется «каган» — владыка. Он не апостол, он не видал чудес, за Христом не ходил… Он ничего не видел на самом деле. Так что же было открыто его глазам? Ничего. Он имел ум острый и сердце чуткое, и он познал Господа и поменял нашу жизнь.
Сегодня Россия берет Владимира как основание своей исторической деятельности, как корень своего настоящего и будущего, и в этом смысле мы совершаем цивилизационный прорыв. Очень важно понять свое будущее. Если выстроить несколько точек на листе бумаги, можно понять, куда продлится прямая. Достаточно двух-трех точек, которые делают прямую, чтобы вектор был бы понятен. Куда мы идем? Мы идем в Царство Небесное благодаря православной вере и этому перелому цивилизационному — Крещению Руси.
Памятник Владимиру нужен, и праздник единства Отечества, День России, предложенный, как ни странно, коммунистами, нужен. И нужно слушать не то, кто говорит, а то, что говорят. Помните, Христос спрашивает: «Если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18:23). Неважно, кто сказал. Коммунисты — значит, коммунисты. Либералы — значит, либералы. Хорошо сказали — слава Тебе, Господи. Коммунисты, как ни странно, предложили День единства России, День праздника Отечества, День свободы Отечества — корневой праздник для страны — праздновать на память Владимира, потому что он в корнях. Не важно, кто сказал, но сказали правильно.
Милостью Божией имя Владимира носят много важных людей в нашей истории. И ныне действующий президент государства нашего, любимый многими, имеющий запредельный рейтинг по сравнению со всеми другими лидерами стран. Олланд не имеет и пятой доли той любви народа, которая есть в России к Владимиру Владимировичу. Меркель, Обама… нет таких лидеров, которые бы имели 85% народного согласия и народной любви. Этот человек многие годы уже стоит, не опозорившись, у руля большого корабля. Обычно демократическая процедура такая: набрехал, выбрали, опозорился, прогнали. Набрехал, выбрали, опозорился, прогнали. Украл, выпил, в тюрьму. Украл, выпил, в тюрьму. Как джентльмены удачи. Выбрали, за четыре года опозорился — прогнали. Выбрали, за четыре года опозорился — прогнали. Десятилетиями стоять у руля и не опозориться — это надо уметь. Это Бог помогает человеку. Так что имя Владимира у нас связано с соименным, тезоименитым человеком, который выполняет тяжелейшую функцию рулевого — капитана большого корабля. Россия — большой корабль. Когда-то Мандельштам писал: «Чудовищна, как броненосец в доке, Россия отдыхает тяжело». Россия — большой корабль. То она дышит всеми соплами, стоит в доке, то готова выйти в плавание, то загнивает, стоя на месте приписки. Сегодня плывет. Плывет корабль и плывет.
Нужно почтить князя, помолиться Богу, чтобы мы и сегодня были продолжателями той идеи, которую князь заложил. Дай Бог здоровья тому, кто носит имя князя и стоит у руля страны. Дай Бог ему мудрых помощников. Предателей — вон, продажников — вон, а патриотичных, мудрых, справедливых и богобоящихся — поближе к престолу.
Когда Владимир стоял на холмах и смотрел на новокрещающихся людей, он не просто так стоял и смотрел. Он, как Соломон при освящении храма, воздевал свои руки — это отображено на не очень качественной, но очень тиражированной картине Васнецова из росписи Владимирского собора в Киеве. Он поднимал свои руки к Богу и молился за новопосвященных людей, чтобы Господь Сил, Господь Бог Небесный призрел на людей Своих новых и утвердил их в вере, чтобы они были настоящие христиане, чтобы он, князь, вел этих людей по жизни, просвещенных верой, обновленных благодатью.
Поскольку для Бога 1000 лет как один день, а один день как 1000 лет (время дышит, как мехи гармони: сжимается и разжимается), Крещение Владимиром Руси — это событие вчерашнего дня. Всего-то прошла 1000 лет. А что мы за это время сделали? Мы весьма распространились. Мы в 5-7-15 раз умножили территорию, которая охвачена русским языком, русским присутствием. А что еще? Мы много сделали в науке и искусстве, в космос полетели. Мы крестили множество народов. Мы написали множество книг. У нас есть музыканты с мировым именем, и физики, и химики, и политики, и ученые. У нас множество красивых городов. У нас женщины так же красивы, как древние. Гляньте на женщин Западной Европы. Они, мягко говоря, уступают нашим — мы сохранились, а они подкосились. Наши мужики так же сильны, им бы еще веры и знания, зачем жить, они бы горы перевернули. У нас всё впереди, мы только начинаем жить…
Мы не заканчиваем историю — мы только начинаем. 1000 лет от князя Владимира до сегодняшнего дня — это всего лишь один день. Мы всё еще красивы, всё еще сильны, всё еще талантливы, нас до сих пор боятся. Думали, что нас уже нет. Нет? А мы есть. Думали о нас, что вроде бы мертвы, а мы вот живы. Как апостол писал про христиан первых веков: «Мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы… Мы ничего не имеем, а всех духовно обогащаем» (ср.: 2 Кор. 6:9-10). Вот что-то подобное происходит с Россией. Она живет. Князь Владимир не уходит с нашего горизонта. Там, где он крестил Русь, массово отреклись от него. Они присвоили его незаконно и считают, что он их собственность. А он не их собственность. Он не собственность отдельного народа или нации, территориально, топографически живущей там, где совершалось Крещение. Он — князь всей Руси. Он — князь Новгорода, Пскова, Рязани, Екатеринбурга, Москвы, Краснодара, Ростова, Магадана, Якутска… князь всех, кто говорит по-русски и накладывает на себя православное крестное знамение. Поэтому, дорогие друзья, достойно и правильно назвать праздник князя Владимира праздником единения святой Руси и Днем Российской Федерации. Спасибо коммунистам. Как ни странно, спасибо коммунистам. И да укрепит Господь Владимира, стоящего у руля нашего большого, плывущего без пробоин, слава Тебе, Господи, корабля.
И последнее. Будьте и вы Владимирами. Владейте миром. Не в смысле владейте всей вселенной, а миром внутренним. Есть слово «мир» (через и — «и восьмеричное») и «мiр» (через i — «и десятеричное»). «Мiр» — это мир обширный, а «мир» — это мир внутренний. Недавно видел, как женщина держит книжку — перевод на английский язык романа Льва Толстого «Война и мир» — «War and Peace». А это неправильно: peace — это мир без войны, а у Толстого изначально роман назывался «Война и мiр», то есть война и пространство вселенной. У Толстого именно такой мiр. Война и вселенная, война и люди, живущие в мире.
Будьте Владимирами, владейте собою, «учитесь властвовать собою», как говорил Онегин Татьяне. И дай Бог здравия Владимирам.
Княже Владимире, моли Бога о нас.
«Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа»
(Н. В. Гоголь).
До свидания.
О грязи физической и чистоте духовной (28 июля 2016г.)
Приветствую вас, дорогие братья и сестры! В прямом эфире у микрофона протоиерей Андрей Ткачёв. Мы могли бы с вами говорить о Петре и Февронии, сегодня праздник любви, семьи и верности. Но я, честно говоря, стер язык на эту тему в храме и не хотел бы повторяться. Хотя эта тема вечная и она актуальна сегодня, поскольку объявлена война семье, верности, целомудрию — вообще всему естественному. И мы очень вовремя не только на церковном, но и на государственном уровне создали форпост защиты семейных ценностей. Сегодня праздник Уфимской иконы Божией Матери. В воскресенье — Амвросия Оптинского. Можно говорить про Божию Матерь, про 9-ю главу Послания к евреям, где полным — полно пророчеств о Богородице в виде Ветхозаветных реалий. Сосуд с манной, жезл Ааронов, ковчег с внутри и снаружи золотом оббитый, непраздная Елизавета — это всё образы Богоматери. Оптина Пустынь — это тоже тема важная. Тема расслоения российского общества перед революцией. Петровская Русь расслоила общество на простонародье и дворян. Дворяне были франкофоны, франкофилы. Читали французские книжки, по — французски научились говорить раньше, чем по-русски. Учились потом в Германии, слушали немецких профессоров, набирались всякой ложной и истинной мудрости в смеси ядовитой. Народ простой их вообще не воспринимал как своих. Мужик в лаптях, барин в чулках. Мужик крестится троеперстием, барин вообще креститься не хочет. Мужик в Бога верует, барин верит в Вольтера. Оптина Пустынь эту пропасть начала соединять. Она собрала в своих стенах, под свои благодатные крыла образованных и необразованных. Образованным давала рафинированную интеллектуальную пищу. Там были Киреевский, Хомяков, Розанов, Леонтьев, Достоевский. И простецы ездили. Простые, они испокон веков монастырь любят. Посмотри, сколько тем. Есть Петр и Феврония, Царица небесная Тихвинская — чудесно пришедшая икона исчезла в Константинополе, а явилась в Тихвине, в северных пределах земли Новгородской-Петербуржской. Говори, говори, слушай — и всё будет, как вода на землю. Земля жаждет воды много. Я хотел сегодня поговорить про банальные, простые вещи. О грязи. Не нравственной, а физической. Много раз, в разных публикациях, выступая со статьями и текстами о нашей земле, приходится говорить, что она очень красива. В комментариях пишут: да, красива, батюшка, но очень грязна. Люди грязно живут. Выбрасывают мусор где ни попадя, сорят, мусорят, пластик, целлофан, объедки, бутылки битые, они же опасные, наступишь — поранишься. Много бытового хамства, грязи много. Действительно, когда по Руси, как Гоголь в кибитке, едешь, например, в поезде и стоишь в коридоре или сидишь в купе и смотришь в окно на приближающиеся города или полустанки. Да, действительно, приближение к городам или полустанкам обнаруживается увеличением грязи. Всякий хлам валяется, стоят некрашеные заборы, всюду небелёные хаты, покосившиеся, черные, страшные — и всюду мусор. Мне хочется поднять эту тему. Психологи вывели закон разбитого окна. В нем говорится, что если в каком-то доме разбить окно и не застеклить его в ближайшие 2-3 дня, то через пару дней разобьют ещё одно окно. Если их не стеклить — то разобьют ещё. Потом нагадят в подъезде. Начнут рисовать на стенах снаружи и изнутри, зажигалками или коптилками выжигать надписи, выражения или изображения. Потом бычками подпаливать кнопки в лифте, потом какой-то бомж поселится, потом ещё, не дай Бог, кого-нибудь подрежут вечером. Если появляется одна брешь — это как паутина. У Василия Кинешемского есть прекрасный рассказ с толкованием на Евангелие от Марка. В Голландии мальчик утром раненько шел, а там плотины кругом, вода. Плотины море держат. Видит: плотина треснула, трещина маленькая ещё. Если её оставить такой, как она есть, она будет всё шире и шире, за час, два, три, четыре она треснет, эта плотина, и вода смоет весь город, зальет фермерские хозяйства. Мальчонка — раннее утро, ещё все спят — снимает курточку и затыкает эту дырку своей курточкой и стоит, держит. Он стоял, озяб, посинел, кожа мурашками пошла. Утром взрослые проснулись, молочники, фермеры и говорят: ты что здесь делаешь? Он отвечает: я держу море. Когда маленький разлом удерживаешь, не даешь превратиться в большой, то ты удерживаешь то море греха, ту страшную силу, которая стоит за этим маленьким разломом. В этом смысле очень правильно говорят, что повредишь одно — и ответа не будет, повредят другое. Опять не будет — третье повредят, а потом пойдет неуправляемая цепная реакция, как обвал снега в горах при неосторожном крике или движении. Всё посыпалось — не остановишь. Закон разбитых окон, много было опытов. Например, люди, приезжавшие с мусором на свалку, находили свалку убранной, упорядоченной и бросали мусор только в контейнеры. Когда приезжали — свалка завалена мусором со всех сторон, то те же самые люди бросали мусор, где попало. Когда кругом грязь, то ты тоже начинаешь распространять грязь. Ещё пример. Представьте себе парадное — консьерж, цветочки растут, почтовые ящики, коврик, информация для жильцов. Всё хорошо, чисто, аккуратно, красиво. Другое парадное. Нет консьержа, разбитые, разломанные дверцы у почтовых ящиков. Никаких цветов нет, ковриков нет, грязища, и видно, что её ещё и завтра не уберут. В разных ситуациях делали следующее. Совали в почтовый ящик банкноту, например, 100 долларов, так чтобы она была видна. Так вот там где чисто и аккуратно, там люди проходили и замечали эту банкноту, но покушались её тихонько вытащить. Покушались, условно говоря, 10 из 100. А там где было всё грязно, не было ни консьержа, ни цветов, ни ковриков, ничего такого, надписи на стенах, всё заплевано, загажено десятилетиями. Там число желающих незаметно вытащить банкноту увеличилось в разы, покушались70-80% людей, т.е. человек провоцируется на преступление окружающей грязью. Кругом грязно, с чего я буду чистый? С какой стати я буду чистым, если кругом грязно? У Достоевского в романе «Преступление и наказание» Сонечка уходит на панель после того, как её мачеха говорит очень опрометчивые слова, вот ты хлеб ешь мой, ты нахлебница, дармоедка и т.д. Сонечка говорит: что ж мне делать, себя продать? А мачеха ей говорит: а что там — великое сокровище, чего терять? Вот слово сказано, вроде мелочь, и человек пошел. Потом вечером пришла, принесла несколько кредиток, положила мачехе на стол. Вот вам деньги, заработанные мною и желтый билетик. Девочка свою жизнь испортила навеки. Случайно сказанное слово и такой момент, а чего ценить вообще, чего терять? В словах бедной Екатерины, которая всех обстирывала, она была чахоточная, муж алкоголик, была вроде своя правда. Она сама вроде бы святая женщина, замученная жизнью. На самом деле она толкнула Сонечку на проституцию. Катерина Ивановна была уверена, что ценить- то нечего. Все грязные, а чего ты думаешь, самая чистенькая, что ль? Так вот там, где все уверены, что все грязные — там с удовольствием и без всяких тормозов совершают грязные вещи, как физические, так и нравственные. Пришел на берег озера летом — там пикник, шашлык, уголь, пиво, квас, огурцы, помидоры. Поели, попили, всё бросили, нагадили и спокойно, весело ушли и поехали домой. Это постоянно и везде. Возникает большой вопрос. Там, где все гадят, хочется гадить. Там где все хранят дисциплину и некий порядок, там стыдно гадить, даже если хочется. Вот, там насыпал, там ушел — это рождает нравственную нечистоту. Достоевский пишет в одном из своих романов о том, что в квартире одного человека, одного из героев была такая грязь, которая говорила о том, что люди уже смирились с тем, что никогда не вылезут из грязи. И грязь эта была не только физическая, от бедности, от усталости. Эта была грязь духовная. Они устали от того, что они подонки общества, т.е. на дне лежат, и они уже не борются с ней, и она нарастает.
Заходишь в такой дом — а я как священник, к сожалению, бывал в таких домах, где переступая порог, задыхаешься от метафизической грязи. Не просто грязно, а чудовищно грязно. Думаешь: Господи, помилуй, и живут же и свыклись, снюхались, привыкли. Это нехорошо друзья мои, потому что это общественная жизнь. Покурил, бросил. Прежде чем бросить курить, нужно научиться курить и бросать бычки в урну. Нужно хотя бы этому научить человека. Прежде, чем всех любить, нужно хотя бы научиться здороваться. Прежде, нежели выходить на пляж в субботний вечер или в воскресенье утром, надо выйти на субботник или воскресник, чтобы убрать территорию после чего-то хамства. Нужно по крайне мере научиться самому на пикнике уезжая — тушить костер основательно, чтобы после этого ничего не загорелось. Забирать с собой весь пластик, стекло, хлам, объедки. Находить мусорник и туда это всё складировать, выбрасывать. Мы хотим говорить о любви, о покаянии, о смирении. На самом деле, живем по уши в грязи, не замечаем этого и миримся с этим. Это толкает людей на нравственные пакости, в том числе. Согласно этому эксперименту психологов. Воруют, тянут чужое чаще, там, где грязно и всё разбито. Вот «Улица разбитых фонарей», не зря же был такой сериал. Фонари разбиты, пацаны ходят с рогатками, шмаляют по лампочкам. Понятно, они же за них не платят, вкручивать их не будут. Не они же полезут зимой по лестнице, чтобы вкрутить, снять плафон, переменить всё. Они ничего не делали, они как бесы. Он ничего не произвел, ничего не жалеет, т.е. я это не стирал, но я это с удовольствием запачкаю. Я этого не готовил, но я это возьму и испорчу. Я не строил, но я возьму и это поломаю. Это бесовская модель поведения. Почему говорим, что важно воспитывать в наших детях элементарные понятия аккуратности, ответственности. Встал — заправь постель. Поел — унеси за собой тарелку, помой её сразу. Убери за мамой, помой за ней. Отец работает, например, пошел машину мыть — иди с ним. Включайся в работу, подключайся к нормальным делам и нужно, чтобы возле каждого было чисто. Европу можно за многое поругать, но за грязь её не поругаешь, они чистые. А раньше было по-другому. И они придумали много парфюмерии, чтобы заглушать свою вонь от немытых тел. А наши чистоплотные люди, они в бане привыкли мыться каждую неделю и надевать чистое белье. В церковь утром идти в воскресенье. Это всё было красиво и хорошо. Где это сегодня? Где эти бани, где эта Церковь? Где чистое белье? Где порядок вокруг себя? Нужно, чтобы каждый человек вокруг себя навел порядок, чтобы не было загажено вокруг тебя.
Господь поэтому сказал всем: имейте лопатку при себе и закапывайте за собой всё своё, когда вы идете по нужде, потому что Я святой, Я между вами и вы Мои. Чтобы Я освятился между вами, и вы были чисты передо Мною. Это очень важно, чтобы человек не просто гадил, где попало и уходил, а чтобы он закапывал за собой, оставлял за собой порядок. Даже в пустыне Господь требовал, чтобы люди не гадили вокруг себя. В пустыне солнце сожжёт, ветер всё развеет, всё растечется, разойдется как бы всё природное. Пройдет месяц, два, три, четыре, полгода, год — ничего не останется. Но, тем не менее, Господь требует, чтобы люди были ритуально чисты, чтобы ты понимал, что ты оскорбляешь величие Божье и ты доставляешь неприятности людям, когда ты гадишь и не убираешь за собой. Видал одну надпись шутливую на майке: «Сделал дело, прикрой ветками». Надо закрывать за собой сделанное дело. Если дело это не великое, после которого гуляй смело, а физическое, человеческое. Это собака может мочиться на глазах всех остальных собак и всех людей, и Господа Бога. Человек стыдится, он уходит в какое-то место, чтоб его не видели, потому что у него есть стыд. Он не может, как кошка или собака, он должен быть, как человек, а человеку предполагается чистота. Поэтому сделай, чтоб было чисто вокруг тебя. Выпил пиво — забери бутылку, выкинь в мусорник. Причем в раздельные мусорники — самое лучшее. Пластик к пластику, бумаги к бумаге, металл к металлу, стекло к стеклу. Это очень хорошо. Сделай так, чтобы другой пришел на это место и не проклял тебя, безумного. Какая свинья, чтобы ей быть это свиньей, за то, что это красивое место обгадил, и теперь месяц мы не можем появляться. Ты просто проклятие понесёшь за своё подобное поведение.
Это очень важно сегодня, потому что нормы общественной морали постепенно понижаются. Допустим, сейчас футбольный чемпионат. Фанаты это вообще загрязнители. Вокруг них грязь и хаос. Битые бутылки, битые рожи, крики и всё на свете. Чего в этом хорошего на самом деле? Хорошо, конечно, когда наши слабину не дают, гонят врага, но плохо, что это всё через грязь, через грех, через матерщину, через преступления всех нравственных законов. Поэтому очень важно, друзья мои, чтобы было чисто вокруг нас, чтобы возле твоего дома было чистенько. Стоят два дома рядышком, возле одного дома полисадничек, и там цветочки растут, может быть, петрушка или картошка, клубничка, малинка, кустик сирени, смородины. Что-нибудь растет, и домик побеленный, а другой домик рядышком стоит и такой же человек там живет. Только домик этот грязненький, и вокруг него загажено. Чертополох там растет, крапива, больше ничего там не растет. Там даже козе пощипать нечего. Вот где лучше жить? Вы пришли, например, на постой или захотели переночевать. Где вы захотите провести ночь — в чистеньком домике с аккуратным хозяином, или в грязном доме, с небритым неделю хозяином, который глаз не разлеплял? Ответ очевидный. Раз мы хотим этого от людей, почему мы сами этого не делаем? Почему мы ведем себя грязно? Почему своих детей не учим? Создается впечатление, что мы уже несколько поколений людей воспитали, которым никто не говорит, ни папа, ни мама: не плюй перед собой на землю. Не бросай обертку от мороженого мимо мусорника. Мне кажется, что несколько поколений людей забыли, что это элементарно. Настолько, что стыдно об этом говорить. Однако нужно об этом говорить. Покуда мы разберемся со своей нравственной грязью, с нашей вечной завистью, гордостью, самомнением, глупостью, похотью, блудом, изменами, которые замучили всех, с которыми люди приходят, обливаясь слезами перед аналойной исповедью. Пока мы с ним разберемся — давайте начинать с простых вещей. Сделаешь простое — получится сложное. Давайте полюбим чистоту, потому что чистюля имеет естественное притяжение к чистоте высшего порядка. Аккуратные, чистые, трудолюбивые люди в быту и в нравственности выше, чем охламоны.
— Добрый вечер, батюшка! Сейчас все заняты, общаются люди мало, в основном по телефону, и с родственниками тоже. Звонят человеку в надежде высказать свои проблемы. Иногда он неправ бывает, но от тебя ждет поддержки. Например, ругает кого-то. Мол, ворует. Я говорю: поставь себя на его место, откуда ты знаешь, что ты на его месте не взял бы? Конечно, это плохо. Человек замолкает. Рассказывает какую-то негативную ситуацию, где человек неправ. И говоришь ему, что ты думаешь. И в итоге получается, что практически не о чем разговаривать. А терять людей не хочется. Люди хорошие в принципе, давно знакомы. Вот, все меньше и меньше становится круг общения. Как в этом случае быть?
О. Андрей Ткачёв: — Спокойно относится к сужению кругу общения. Вообще вы на самом деле поучили нас всех, потому что вы сказали важные и правильные слова. Поставь себя на его место, ты уверен, что себя не повел так же. Я эти слова лобызаю, потому что многие люди уверены заранее, что вели бы себя иначе. Или уверены, что все должны вести себя так. А вы сказали очень правильные слова: слушай, поставь себя на его место. Можешь поупражняться в таких мысленных упражнениях. Ты был бы другой? Ты был бы лучше? Это же большой вопрос. И он замолчал, ваш собеседник. Так что вы всем нам преподали хороший урок. Если они любители пообсуждать, от вас отсыхают потихоньку, это такое дело — одни двери закрылись, другие открылись. Одни отсыхают, другие придут. Это не страшно. Но мне очень приятно было слышать вашу реакцию. Я хотел бы, чтобы её все запомнили. Что когда начнет человек языком чесать о вещах, которых не понимает, сказать ему: слушай, ты готов всех обсуждать, начиная от Господа Бога, Патриарха, президента и заканчивая последним начальником фирмы. А ты представляешь себя на их месте, что будешь намного лучше этих людей, которых обсуждаешь? И они, конечно, если у них есть совести хоть капля, они заткнутся. А если у них совести нет, то они скажут: да, я буду лучшим. Будет ясно, что разговор не получился, и они сами от вас уйдут. Потеря таких друзей невелика. Других Господь даст. Но вы сказали хорошие слова, спасибо вам большое.
Мы с вами продолжим разговор о грязи. Поскольку у нас жизнь городская в основном. Хотя ясно, что нас слушают и где-то в деревнях. Разговор о нравственной и физической грязи. Он разный в городе, он разный в деревне. Особенно это видно в деревнях. Чистый заборчик, покрашенный, цветочки растут, дорожка песком посыпана, калитка не перекошенная. Такое все аккуратное. Греет глаз. Не просто наличник на окне, а вырезанный, потрудился местный умелец. В городе, конечно, не варьируется. В городе ты не отвечаешь ни за что. Ты сидишь, например, на 8-м или на 15-м этаже, в бетонной коробке — и за какой кусок территории тебе отвечать? Впрочем, конечно и тебе есть за что отвечать, потому что этаж от этажа отличается. В зависимости от того, кто где живет. Но человеку нужно полюбить это желание жить чисто, потому что в раю чисто. Грязи в раю нет.
В общем, полюбить чистоту человеку нужно, и это Господь Бог сам требует. Говорит: я святой, я между вами, я не терплю грязи. Грязь я не люблю. Люблю порядок и чистоту.
— Здравствуйте батюшка! Как же вы меня поддержали! В моей жизни семейный конфликт возник как раз по поводу грязи. Дело в том, что я аккуратистка. Моя боль заключается в том, что таких, как я, становится меньше и меньше. Куда бы ты ни пришел, может быть, в новую семью. И я, например, поражаюсь отсутствием желания у людей поддерживать чистоту, в которую не стыдно было бы пригласить человека более духовного. Не просто приятеля, батюшку например, пригласить стыдно же в грязный дом!
О. Андрей Ткачёв: — Да, должно быть стыдно, но бывает некоторым не стыдно.
— Самый ужас, это тоже моя та же боль, как у вас, потому что ещё есть такой пример. Моя дочь пригласила к нам в дом просто свою одноклассницу. Одноклассница сказала: слишком чисто. Если моя дочь приходила к ней в гости, то возвращалась вся в шерсти животных. Страшно мне было даже в эти гости её отпускать. Кстати говоря, это подтверждают ваши слова, что если вокруг грязно, то и в душе, т.е. там невоцерковленные, неверующие люди. Но дочь моя потихонечку росла. Я, конечно, старалась её как можно чище одевать и содержать. И потихонечку приучать, чтобы она сама за собой тоже убирала. Но сейчас дети занимаются тем, что учатся, они высвобождены от домашний работы. Ну, бывает, что случайно что-то пролила. Должно возникнуть желание убрать. Эти желания не возникают. Когда человеку указываешь на это, вначале терпеливо, потом уже менее терпеливо. И всё закончилось тем, что мой ребенок от меня ушел, уже год не живет, но через дорогу живет моя свекровь, у которой грязно в квартире. И дочь не то, что приучается к чистоте, нет, она потеряла вкус в одежде. Она, будучи воцерковленным человеком и окончив воскресную школу, полностью отошла от Бога, за год один раз сходила, причастилась, т.е. абсолютная перемена жизни. Вот такая у меня ситуация.
О. Андрей Ткачёв: — это комплексная проблема. Здесь не знаешь, что первое, а что второе. Может, у нее всё внутри немножко подгнило. Оно и снаружи стало подгнивать. Потому что если человек изнутри гниет, он снаружи надевает на себя черепа всякие, атрибутику ада.
— Черепа были. Сейчас такую одежду носит, как полуголая ходит. Закономерность такая.
О. Андрей Ткачёв: — Есть принцип: изнутри наружу, снаружи внутрь. А бывает все смешано. Я вам скажу, что девочка должна быть чистюлечкой. Она должна привыкать стирать своё бельишко, свои трусики, маечки. Привыкать к гигиене. Что это такое, если она будет замарашка? А если кто-то понравится, кто-то с ней жить захочет, сможет она навести порядок в доме? Родить детей, воспитать их? С дитем возиться — это ж непрестанный труд! Девочка должна быть к этому приучена. Здесь есть какая-то тайна, месть душевной грязи и наружной нечистоты, когда человеку хорошо жить в грязи. Это сегодняшний мир таким стал, что женщина изначально такая не была. Женщины были всегда чистюльки. Они боялись любого пятнышка. Мужик ляп какое-нибудь пятно на рубашке — да ладно, я ещё два дня похожу. Женщина нормальная с пятнами ходить не будет. Она снимет, переоденется, простирнет. Это не вопрос даже гигиены и чистоты. Это вопрос ментального слома. Вообще речь идет о том, насколько мы здоровы и насколько здорово вообще то направление, в котором движется наша современная жизнь. Очевидно, что она не очень здорова, мягко говоря.
— Добрый вечер, батюшка! У нас такая же проблема, хотя живем в сельской местности, в двухэтажном доме четыре квартиры. Я стараюсь трудиться, немножко земельки есть, полторы сотки. Но соседка, Вера её зовут, то возьмет солью польет мне петуньи, то всходы редиски потопчет, то сейчас огурцы залила. У мужа мастерская, там огурчики, она туда не имеет доступа, там все нормально развивается. Где рядышком — ну прямо сердце кровью обливается. Как быть?
О. Андрей Ткачёв: — Т.е. она не только сама не делает ничего хорошего, она ещё и портит то, что делаете вы, да?
— Нет, она старается у себя чего-то вырастить. Если у меня лучше, её зависть просто выворачивает, и она не может с этим справиться. Я не знаю, может, мне с ней поговорить?
О. Андрей Ткачёв: — Вы подумайте, насколько она адекватна. Подумайте, насколько вообще будет адекватен разговор. Если это все ухудшит ситуацию, то, может, придется помолчать. Но опять — таки сколько молчать, до каких пор? На веки вечные? Подумайте, посмотрите. Может быть, придется поговорить. Только разговор нужно вести очень правильно. Без резких выражений, с уважением. Здравствуйте, уважаемая, я хотела бы с вами поговорить. У меня такое подозрение, может быть, развейте моё сомнение, что вы портите мой урожай. Попробуйте, ну кто знает? Это тяжелая вещь разговаривать с человеком, который кого-то не любит, у кого набралась злость и зависть. Такая она жизнь на самом деле на лоне природы. Сосны шумят, птички поют, облака по небу летят, а там столько злости у людей, что люди лопатами дерутся за кусок лишней земли или травят друг у друга купоросом урожай редиски. Сумасшедший дом из- за того, что грех поселился в человеке. Да это есть, это очень печально.
— Добрый вечер, отец Андрей! Наталья, из Москвы. Смотрите, с чем я столкнулась два дня назад. Выехала к приятельнице на дачу в Теньково, там очень красивые места, хороший храм. И рассказала о чуде схождения благодатного огня, как я это переживала. Понимаете, отец Андрей, я не знаю, как мне реагировать. То ли это переносить дальше, потому что авторитеты отца Илия и отца Власия, не то что неперерекаемые, но серьезные. А они это дело все рассмотрели, когда перед нами Господь, фотографию эту целуют люди. Теперь рассказываю. Некий цыган в Ново-Переделкино ходил ко всем, чтобы рассказать о своем чуде, его не понимали. Одна женщина всё поняла, и фотография у неё висит. Ему ночью вдруг видение, в луче света идет Господь. Он его фотографирует. Он помолился, по его рассказам и сказал: дай, мой сын, фотоаппарат. Схватил так, неужели эта фотография существует? — Да, и мне выносит эту фотографию. Я была ошарашена. Меня сбило то, что она носила к отцу Илию, к отцу Власию. Да, перед вами Господь и т.д. Фотографию целуют, и она висит на стене. А я говорю: а этот снимок похож внешне на этого цыгана. Она говорит: да, похож. Так что это?
О. Андрей Ткачёв: — Вы меня простите, пожалуйста. Какую-то ерунду вы мне сейчас рассказали! Вас слушает многомиллионная страна. Зачем вы эту чепуху про цыгана, отца Власия с фотоаппаратом рассказали? Какой фотоаппарат, какой цыган? Вообще, о чем вы говорите, зачем мне ерунду рассказываете?
Мне поступило несколько интересных записок эсэмэс. Вот одна вообще шикарная. «Батюшка, что вы тут нам про грязь рассказываете? Это Собянину надо говорить. Давайте все вместе скажем: Слушай, дорогой Собянин, ты чудесный человек. Мы тебя ужасно любим. Кто не любит Собянина — поднимайте руку. Это же ужасно не любить Собянина, это ж хороший человек. Но Собянин, ты извини, конечно, но ты тут наделал нехороших вещей. Цыплят по осени считают, в конце августа будет видно, как обещали. Но всё равно, масштабные перестройки — такие сомнительные вещи, т.е. зачем рвать по живому то, что так хорошо лежит? В новостройках в подъезд не заедешь, потому что там раздолбано всё, дырка на дырке. Я абсолютно лояльный к власти человек, т.е. даже с зазором на 105%. Но даже у меня есть вопросы. Я не понимаю всего этого. Поэтому у меня к господину Мэру есть вопросы. Люди пишут: отняли лето у Москвы. Что это такое вообще?
Имея поэтический дар, можно много рассказать про эти невыносимые пробки, пыль, нашествие узбеков, таджиков с лопатами в руках….Что это такое, адекватна ли вообще поставленная задача тому, что будет в конце или это просто, что-то другое? Я вместе с вами задаю вопрос, но у нас нет господина Мэра в студии, поэтому я не могу адресовать ему лично. С ним говорили не раз уже, те же журналисты, общественность. Я это всё понимаю, но я о другом, т.е. я говорю — о том, где у нас есть власть. Например, у нас нет власти делать ремонт на Тверской. У Собянина есть, у нас нет. Но у нас есть власть убрать у своего подъезда. Нам не нужен Собянин для того, чтобы убрать там, где я живу. Если у меня грязно под порогом, например, то это значит, что я виноват, а не Собянин. Хотя я согласен с вашей эмоцией, и у меня такие же эмоции. Тоже по Москве езжу в такси или в собственном транспорте, метро или троллейбусе. Меня тоже рвет на части, потому что я не понимаю этого всего. Зачем будить зверя, зачем в людях будить электоральное настроение, негативное по отношению к московской власти? Ради чего это всё? Я видел в Киеве, как легко можно испортить отношение к власти. Я знаю, чем это заканчивается.
Я этого не желаю никому, ни Украине и ни, тем более, России, которую люблю больше, чем Украину. Поэтому я согласен с вашим пафосом и разделяю его полностью. Но я говорю о том, где моя власть есть и ваша власть есть, а не о том, где нашей с вами власти нет. Потому что мы не отвечаем за укладку плитки, например, на Красной площади и не отвечаем с вами за мраморные бордюры на Тверской и в окрестностях. Это не наша компетенция. Наш домик, наша дачка, наш туалетик деревянный, покрашенный или непокрашенный, воняет или не воняет, купили антисептик или не купили — это уже наша зона ответственности. Вот я об этом, собственно, и говорю».
О. Андрей Ткачев: — Раба Божья Елена пишет: а правда ли, что кто общественные туалеты моет, тому многие грехи прощает Господь? Так в монастыре говорили. В монастыре, кого посылают на послушание мыть общественный туалет — тому действительно прощаются многие грехи. Это, пожалуй, самое грязное послушание. Например, кто-нибудь из вас был в конюшне и за лошадками убирал то, что от них остается? Все понимают, что после человека остается. И каждый из вас согласится, что человеческое зловоние несравнимо хуже. Ни лошадка, ни коровка так не смердят, как человек. И то, что остается от человека — это кошмар. Поэтому в монастыре моют туалеты послушники, рудники. Они, конечно, являют крайнее смирение. Был такой святой Иоанн Дамаскин, а вы знаете про него. Он написал пасхальный канон «Воскресения день, просветимся, людие: Пасха, Господня Пасха!». Чин погребенья написал Дамаскин, догматики написал все. Ему игумен некий, в монастыре, где он жил, запретил писать. Вообще действовать пером на бумаге. И заставил его для смирения собирать руками отходы в кельях отшельников, которые жили в разных пещерах. У них нет канализации, они живут годами. Они, конечно, мало, но что-то кушают, и что-то от них остается. Дамаскин ползал на коленях по смирению перед игуменом. У него кисть правой руки была отсечена, потом Божья Матерь приживила её после отсечения мечом палача. И руками своими он собирал, сгребал человеческие отходы, убирал их. Конечно, он за это получил прощение всех грехов. Люди, которые в монастырях так работают, конечно, чрезвычайно смиренны и получают наверняка оставление всех грехов. А там, где в миру люди нанимаются на такие работы: очистка выгребных ям, чистка общественных туалетов — там ничего веселого, конечно, нет. Работа грязная, не шибко престижная. Эти люди смиряются. Но здесь бы я не сказал, что они получают оставление грехов. Они не из-за грехов пришли сюда убирать нечистоты. Они пришли, потому что — то ли не было другой работы, то ли деньги сильно нужны, а там, на таких грязных работах платят побольше. Так что здесь такой категоричности нет. Все грехи не отпускаются человеку сразу, ни за что, ни с того ни с сего. Хоть ты все туалеты перемой, а если ты до конца не покаялся, то твой грех в тебе остается. Здесь нужно покаяние. Хотя такие грязные работы содействуют покаянию. Это тоже правда. В общем, сложный вопрос задали, хороший, непростой. Я как мог на него ответил, конечно, не исчерпывающе. Вообще у нас сегодня интересная тема, даже не думал, что будет такой резонанс по части грязи.
Телефонный звонок: — Здравствуйте, батюшка! Скажите, пожалуйста, существует акафист святому мученику Виту?
О. Андрей Ткачёв: — Я думаю, существует. По крайней мере, существует канон. Гораздо лучше петь святому канон. Это более уставное богослужение, т.е. сокращённая утреня. Читаешь 142-ой Псалом, поешь тропарь, потом читаешь канон, Евангелие святому, молитву ему и величание. Акафисты — это униатская выдумка, которая распространилась в нашей Церкви в XVIII — XIX веках. Есть прекрасные акафисты разным святым. Есть тяжелые и плохо написанные акафисты, несуразные, я даже сказал бы, которые следует подвергать серьезной критической оценке. Поэтому акафисты на всякого святого не ищите. Ищите, если у него есть день памяти в календаре, в Минее под его числом канон и пойте ему канон. Гораздо лучше, гораздо естественнее для церковного сознания. Я думаю, что Вит, безусловно, почитается Церковью. Сегодня, например, дата — день памяти Вита — это день битвы на Косовском поле. Это ключевая точка сербской истории. Сербы — это наши братья, они православные, и Вита почитают и празднуют. На западе очень Вита почитают, в Германии, в других местах, в северной Италии. Так что наверняка для него есть тропарь и канон, другие богослужения, богослужебные тексты. Если нет акафиста — это не страшно, главное чтобы был тропарь, кондак и канон, и молитва. А наличие акафиста или его отсутствия ничего особо не меняет. У нас есть три нормативных акафиста Сладчайшему Иисусу, Благовещенье Божьей Матери «Взбранной воеводе» и Николаю Чудотворцу. Все остальные — это подражание и копии. Иногда удачные, иногда не очень. Сотни акафистов, надо посмотреть. Митрополит Филарет Дроздов сокрушался об этих акафистах. Такое пишут, как потом с этим разобраться?
— Добрый вечер, отец Андрей! Я вас очень люблю и покупаю все ваши книжки. Замечательно, читаю, наслаждаюсь. Вы пишете о том, что надо молитвы читать вслух и медленно. У нас говорят не только о том, что читать про себя, но даже в уме это читать. Это первый вопрос. А второй вопрос по поводу Собянина. То, что вы прочитали в записке. Я полностью к этому присоединяюсь, плюс ко всему этому хочу спросить. Стало все очень красиво, и всё прочее, но стало жить гораздо тяжелее многодетным семьям, потому что помощи никакой, и люди, которые живут в ветхих домах — эти ветхие дома присоединили к нормальным домам и платят за квартиры так, как будто нормальный дом. Отец Андрей, простите меня, пожалуйста.
О. Андрей Ткачёв: — Молиться нужно всяко, гласная молитва очень нужна. Нужно самого себя слышать. А умной молитвой, которая творится у тебя в уме, можно молиться тому, кто немножко продвинулся дальше, а так же кто находится среди многолюдства. Нельзя вслух читать в транспорте, если в очереди, где-то среди народа. За Собянина мы помолимся. Господь благословит Собянина. Власти не только для того, чтоб благословлять, но и для того, чтобы иногда их потерпеть. В данном случае точно. Потерпим, посмотрим, обещали, что к концу августа все будет в глянце. Никогда не будет так, что всё будет хорошо. Всегда будет, что-нибудь нехорошо, потому что грех заполз в человека, и грех все портит.
Правильные слова (1 августа 2016г.)
Заливает аномальными ливнями большие города, горят, подсушенные летней жарой, леса и торфяники, зимой обильно выпавший снег сковывает движение по дорогам. Ликвидацией последствий и борьбой с этими явлениями у нас занимается МЧС — Министерство Чрезвычайных Ситуаций. Мужественные люди с помощью специальной техники расчищают улицы от упавших деревьев, тащат автомобили из снеговых заносов, эвакуируют тех, кому грозит огонь или наводнение. Так везде. Только название службы не везде одинаковое. В Штатах, к примеру, то, что мы называем «чрезвычайной ситуацией», называют Act of God, то есть «дело Божие». Правда нет такого министерства, как Министерство дел Божиих, но согласитесь, словечко знаменательное. Прямо Opus Dei. Дело Божие. Оно впрямь именно так воспринимается, когда сутками льет не по-детски, или пожары, не взирая на тонны воды вылитой из шлангов и с воздуха, подступают к жилым домам. Да пусть просто полыхнет из тучи да вскоре грянет над ухом так, что разом заработают все автомобильные сигнализации! Тогда атеист тоже перекрестится, а верующий, но в вере неусердный, живо припомнит обрывки какой-нибудь молитвы. Тогда всякому человеку понятно, что способности и возможности цивилизации ограничены, а человек перед лицом стихии все так же смиренно мал, как был мал до эпохи исторического материализма.
МЧС, кстати, занимается не только делами Бога, т.е. водой и огнем, засухой и метелями. МЧС занимается еще и делами рук человеческих, как то: электричеством, радиацией, ядохимикатами и всем прочим, чего Бог непосредственно не творил, предоставив человеку возможность сотворить что-то самому. Сотворить и натворить, а потом в случае чего и быть наказану делами собственных рук, что, заметим, бывает и страшней, и обидней, и опасней. Но все же вернемся к точному выражению — дело Божие. Нам не хватает таких слов. Зализанный словарь толерантной современности хуже любой бульварной порнографии, поскольку гораздо меньше соотносится с действительностью даже в сравнении с блатной феней. Все как-то петушком, петушком, боком и вприпрыжку, да с улыбочкой. А на выходе получается, что обворовать бюджет это значит «освоить ресурсы». И если вора надо сажать, то «специалиста по освоению» как-то рука не поднимается. Иначе названный по иному и выглядит. Иного и отношения требует. Или современная тема жертвоприношений Молоху — аборты. Ну скажи ты — убийство ребенка во чреве — и все будет ясно. Можно и резче сказать. Уверяю, слова найдутся. Но эпоха, которая улыбается только ртом и совсем не улыбается глазами, и тут указывает на филологическую лазейку. Она говорит: прерывание нежелательной беременности, и дело с концом. Что-то такое нежелательное с человеком случилось и он хочет это прервать, вот и все. Эдак и Гитлер мог бы сказать, что он не уничтожает евреев под корень, а всего лишь «удаляет из жизненного пространства нежелательные объекты». Я уверен, европейцам бы формулировка понравилась. Им вообще нравилось решительно все, что говорил и делал Гитлер, до тех пор, пока он на них самих не напал.
Но, кто куда, я обратно к словотворчеству. Очень не хватает простых, прямых, исключающих превратные толкования слов. Как в молитве Отче наш. Эта молитва охватывает небо и землю, удобна для произнесения в любом житейском случае, а между тем, как мало в ней слов! Да к тому же полностью отсутствуют сложные термины. Отец, Небо, Имя, Царство, воля, хлеб, долги, искушение, лукавый. Все! И это краткое молитвословие, излившееся, среди прочего меда, из уст Спасителя, отцы называли «сокращенным Евангелием». Вот именно таких слов, прозрачных и глубоких, простых, но и бездонных нам не хватает.
Но вот сейчас вспомнил о молитве Господней и поймал себя на жутковатой мысли. Можно сказать: вспомнил и вздрогнул. Ведь если взять среднестатистического (есть такая полуреальная величина в социологии) человека, вполне согласного с интуициями новейшего человечества, то отношение этого человека к молитве Господней будет следующим.
Даже если Ты есть, Ты мне никакой не Отец. По крайне мере, я Тебе не сын, со всеми вытекающими. Любви и послушания не жди.
Ни Твое имя, ни его слава меня не интересуют. Да будет воля моя, если и не на небе, то хотя бы на земле.
Хлеб себе сам возьму, причем не на день, а с запасом. Должником себя не считаю, а вот мне самому должны все, начиная с родителей и заканчивая обществом и государством.
Последние слова вообще не комментирую, потому что там сплошная мистика, в которую я не верю. Грехи, дьявола, искушения и борьбу с соблазнами оставляю средневековью, вслед за чем кланяюсь и прошу меня больше никогда не беспокоить. Аминь.
Вряд ли так кто-то молится. Но как животные морские, «гады, им же несть числа», ползают по дну морскому на темной глубине, так и на дне сердца человеческого не весть, что ползает. И то самое, что ползает, как раз может не спеша бормотать про себя какие-то слова, совпадающие по смыслу с только что сказанным.
В одном из романов Маркеса люди стали все забывать. Имена, адреса, литературу, историю, родственные связи. Все. И когда это безумие угрожающе разрослось, на центральной площади горда, где происходит действие, появилась табличка с надписью «Бог есть». Это было напоминание-противоядие. Поскольку, только вспомнив главное, можно не запутаться во второстепенном. Бог есть. Американцы вспоминают об этом при каждом торнадо или наводнении, при каждом лесном пожаре или морском шторме. У них такое отношение к природе в словах закодировано. У нас, к сожалению, нет. А надо бы. И когда у вас на глазах молния разорвет горизонт, или из-за жутких морозов завязнет масло в двигателе, или случится еще что-то, делающее нас, людей, маленькими и слабыми, не спешите ругаться. Попробуйте с верой сказать: это дело Божие. Вслед за этим выкарабкивайтесь из беды, и Сам Он вам аккуратно поможет.
Пророк Божий Илия (2 августа 2016г.)
Проект «Лето Господне»
Дорогие боголюбцы! Сегодня мы поведем разговор о величайшем человеке в истории мира, одной из самых значимых фигур Ветхого и Нового Завета — о пророке Божием Илии.
Начну с того, что в нашей, восточнохристианской традиции Православия, в частности в русском Православии — не очень знаю, как у грузин и сербов, но мне кажется, у них так же, как и у нас, — нет традиции, к сожалению, посвящать храмы Божии святым персонажам Ветхого Завета. Например, я не знаю у нас ни одного прихода в честь Моисея, ни одного прихода в честь Исаии, ни одного прихода в честь Иеремии, что, в общем-то, встречается в западной традиции. У нас тут некая лакуна, пробел почему-то… А был бы, например, праздник пророка Иеремии, ежегодно торжественно празднуемый на приходе пророка Иеремии, мы бы читали его книгу, мы бы проповедовали о нем, мы бы больше о нем знали, мы бы любили его больше. Так же было бы и с Исаией, и с Моисеем, и с другими пророками Ветхого Завета. И это заполняло бы наше незнание Ветхого Завета. А это незнание поражает. Очень многие из нас не только не знают, а считают, что и не нужно знать Ветхий Завет. Это огромная ошибка!
Исключением является пророк Илия. Ильинские храмы на Руси есть — и их много. И один из самых главных храмов — тот, что на нынешнем киевском Подоле: он выполнил историческую миссию, с ним связано принятие Русью христианства, тут крестились русичи.
Илия известен нам и любим нами. При этом он чрезвычайно известен и любим евреями. Достаточно сказать, что евреи до сегодняшнего дня, когда обрезывают своих мальчишек — в восьмой день младенцев мужского пола, — специально ставят пустое кресло для Илии, чтобы посмотреть, не придет ли Илия помазать этого человека и указать на его избранничество. Вспомните, что когда Господь возопил на кресте: «Или, Или, лама савахфани» — «Боже мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?», евреи стали говорить друг другу: «Илию зовет. Посмотрим, придет ли Илия спасти Его». Как видим, есть твердое убеждение, что Илия должен вмешиваться в самые значимые исторические события, во всё то, что касается конечных судеб мира. И душа этого человека настолько широка и горяча, что вмещает в себя проблематику самых важных — крайней степени важности — явлений. И он силен влиять на события мировой истории.
Жизнь его прошла на фоне тяжелейших испытаний для Божиего народа и глубочайших отпадений от правды и истины. Вообще жизнь святых проходит на фоне — как в театре актер играет на фоне задника, какой-нибудь декорации. А декорацией для святого часто выступает абсолютное нечестие. Для Авраама такой декорацией, жутким задником является Содом. Авраам действует на фоне Содома, куда ушел его племянник; Авраам воюет с содомскими князьями; Авраам принимает трех ангелов, идущих в Содом испытать его и найти, так ли всё там происходит, как на небе слышно, потому что вопль содомский до неба поднимается. Авраам и Содом связаны по контрасту. Каждый святой человек живет на фоне жуткого безобразия. Точно так же и Илия.
Илия живет на фоне Ахава и Иезавели. Ахав, израильский царь, открыто ввел культ Ваала в своей стране, насадил священные рощи, поставил истуканов и идолов, и от стола Иезавели, его жены, кормились исчисляемые сотнями пророки и жрецы Ваала и Астарты, чьи так называемые богослужения сопровождались ритуальным блудом, кровопролитием и всем таким, что у нас никак не совмещается с понятием богослужения. В это время имя Божие забывается. В это время люди массово впадают в идолопоклонство. А идолопоклонство — это не просто бросить семечко на жертвенник перед истуканом. Идолопоклонство — это обязательно блуд и разврат. Это праздники, которые заключаются в музыкальных процессиях, неких сатанинских антиподах крестных ходов. Это кровосмешения, это неестественная мужская и женская проституция, это жертвоприношения, в том числе и детские, это такой вихрь беззаконий, в котором человек теряет образ не только Божий, но и человеческий, забывает всё святое. Люди погружаются в мистической глубины разврат. Разврат — мистика, идолопоклонство — это духовный блуд. Духовный блуд приводит к блуду физическому в разных сатанинских формах. И вот в это время, когда имя Божие забывается, его едва-едва произносят избранные, да и то шепотом и тайком, приходит Илия — приходит прямо к Ахаву.
Имя «Илия» составлено из двух слов: «Элийя» и «Яхве». «Элийя» — это Бог, а «Яхве» — это Господь. То есть имя значит «Бог мой Господь». Имя это говорит: нет другого Бога, кроме Яхве. И Илия берет на себя эту миссию — утверждать, что нет другого Бога, кроме Яхве. И любой, призывающий Илию по имени, по сути призывает имя Бога Живого.
Илия приходит к Ахаву и грозит ему засухой и голодом на земле, говоря: «Жив Господь, пред Которым я стою». Ахав боялся Илию, всегда воспринимал его как врага, потому что присутствие святого обжигало его и мучило.
Илия зеркально соотносится с пророком Иоанном Предтечей: в том же духе потом придет Иоанн. Они и одевались похоже: во власяницу, препоясанную кожаным поясом. Они обычную пищу не ели, вели образ жизни аскетический и были девственниками. И тот, и другой обличали царей: Илия обличал Ахава, Иоанн обличал Ирода. Цари эти взяли нечестивых жен: Иродиада — точная копия Иезавели. И та, и другая гнались за пророками, только Иезавель не догнала Илию, а Иродиада пролила кровь Иоанна своей хитростью и блудной пляской своей дочери. Как видим, всё чрезвычайно похоже и зеркально отображается — ветхое в новом, а новое в ветхом.
Илия проповедует голод и заключает молитвой небо на 3 года и 6 месяцев. 3 года и 6 месяцев — это очень важный срок, и не зря это подчеркивается, потому что это время царствования антихриста. Апокалипсис открывает нам конечное нечестие мира, беззаконие исчисляя именно этим сроком: 3,5 года будет нечто жуткое и труднопереносимое на земле, как это было во дни Илии и Ахава.
Заметим, что апостол Иоанн в Соборном послании говорит: Илия был подобный нам человек. Но он помолился, и небо не давало дождя 3 года и 6 месяцев. А потом опять помолился — и небо дало дождь. Так что он все же необычный человек, отличающийся чрезвычайной ревностью о Господе, могущий видеть нечестие и молящийся Богу Живому.
Во время засухи Илию питает вдовица в Сарепте Сидонской — некая финикиянка. Об этом в Своей первой проповеди — в назаретской синагоге — вспоминает Господь Иисус Христос: Он говорит, что много было вдовиц в Израиле, но ни к одной из них не был послан Илия, только ко вдовице в Сарепту Сидонскую (см.: Лк. 4:25). Это жутко разозлило тогда евреев, потому что напомнило им: Бог милует и язычников. И они хотели сбросить Христа с горы, на которой Назарет основан, но не было еще время Христу страдать, да и не так нужно было Ему страдать.
Так вот, Илия живет у вдовицы в Сарепте Сидонской, и у нее не исчезает, по благословению Божию, масло в сосуде и небольшое количество муки, которым питается она, ее сын и Божий человек. А до того, прежде чем пересох поток Хораф, возле которого в пустынном месте жил Илия, Божиего человека кормит ворон, принося ему хлеб и мясо. Очень важный момент: ворон — плотоядная птица, она мясо ест. Но по повелению Господню она кормит Божиего человека, принося ему хлеб и мясо. Животные кормят Илию, женщина кормит Илию и не оскудевает у нее пища… Даже ангелы кормят Илию. Перед тем, как пойти на гору Хорив разговаривать с Богом, Илия вкусил принесенной ангелом чудесной пищи — лепешки и питья. В крепости пищи этой он прошел 40 дней, не останавливаясь.
Но прежде смирил жрецов вааловых и совершил нечто чудное для нашего ума: показал им, Кто Господь, вызвав жрецов на духовный поединок. Это очень распространено было между святыми, когда святые встречаются с волхвами, демонослужителями или поклонниками диавола — не играющими в это, а настоящими служителями темных сил, обладающими силой, энергией, бесовской прозорливостью, злой властью над жизнью. Когда святые сталкиваются с ними, происходит духовная война. Илия воевал со жрецами вааловыми. Он сказал, чтобы они низвели огонь на жертву, если смогут, если их бог это может. И они до заката солнца кололи себя ножами, прыгали вокруг жертвенника и молились: «Услыши нас, Ваал, услыши нас, Ваал». И Илия доказал, Кто есть настоящий Бог. По слову его положили на каменный жертвенник жертву, окопали ее рвом, вылили воды… Илия сказал: «Удвойте». Налили еще воды на жертвенник. «Утройте». Утроили налитую воду. И вот во время, когда в храме приносится вечерняя жертва, что очень важно — потому что это время действия Божия: времена богослужения — это времена особого действия Божия… так вот, во время, когда в храме приносится вечерняя жертва, Илия воззвал к Богу, и Бог услышал его: огонь сошел на жертву, и пожрал и жертву, и камни, и воду, и всё вокруг.
А потом Илия заколол жрецов вааловых. И пусть не смущается этим христианская совесть. Дело тут даже не в различии нравов во времена Ветхого и Нового Завета, а в другом: перед Илией находилось несколько сот настоящих служителей сатаны, вряд ли способных к покаянию, которые стали как ягнята, потеряв свою силу, и он совершил своей рукой божественное возмездие. Такие эпизоды в истории бывают. Не нам их повторять, потому что у нас нет Илииной силы, но знать о том, что Бог является Богом — карателем и мстителем, а не только Богом милующим, мы тоже должны. Потоп — дело Божие, сожжение Содома — дело Божие, нож в руке Илии над жрецами вааловыми тоже дело Божие. Это страшно, это странно, но тут истина. И совершив этот великий подвиг, Илия изнемог.
Люди великие тоже изнемогают. И люди, совершившие великое, боятся малого. Не боявшийся жрецов вааловых и низводивший огонь с небес на землю, заключавший небо, Илия убоялся Иезавели. Он просил, чтобы Бог забрал его душу. Это тоже интересная, яркая черта. Великие часто просят смерти. Просил смерти Иеремия. Просил смерти Иов. Просил смерти и Илия. Он говорил: «Забери душу мою, Господи. Жертвенник Твой разрушен, пророков Твоих убили…» «Я больше не могу», — смысл его слов к Господу. На что Господь ответил ему чрезвычайно важными для нас словами: «Я сберег Себе семь тысяч мужей, которые не преклонили колена перед Ваалом и уста их не целовали его». Чем важны эти слова? А тем, что утверждают: всегда, даже при максимальном огустевании нечестия, в народе Божием, в Церкви Божией сохраняются некие тайные богоугодники, в лицо которых мы не знаем. Они могут не афишировать свою веру, но они хранят ее и исповедуют ее в своих молитвах, они уклоняются от зла и творят благо, они отсекают себя от среды законопреступников. Это нужно помнить. Мы не знаем в лицо всех праведников. Нам кажется, что грех всё заполонил. Не всё заполонил. Даже во времена Ахава были праведники, которые остались верны Богу отцов своих, Богу Живому, требующему святости, а не греха. Илия был утешен этим.
Я уже вспоминал о том, что до горы Божией Хорив Илия шел, не останавливаясь, в крепости съеденной от ангела пищи, 40 дней. Это говорит нам о нашей смерти. Перед смертью нам тоже надо будет съесть и выпить — вкусить Тела Христова и Крови Его, чтобы потом 40 дней идти, не останавливаясь, к Престолу Божию и на 40-й день повстречаться с Господом. И это время Церковь Божия будет молиться за нас, за наше странное, удивительное, единственное в своем роде путешествие.
Когда Илия стоял на горе (подобно как когда-то Моисей стоял на Синае, а перед ним шел Господь, и он прикрывался рукой, восклицая: «Господь Бог милосердный и милующий!», и видел Моисей «задняя Божия», то есть не Славу Его, а некий отблеск Славы), он чувствовал присутствие Господне. Было трясение камней, но в этом не было Бога; был страшный ветер, разрушающий перед собой всё, но в этом не было Господа; был ураган, буря, но в этом не было Господа… А потом подул тихий, прохладный ветерок, такой успокаивающий, и в этом был Господь. Это прохладное дуновение сродни той прохладной, шумящей росе, которая закрывала отроков в пещи Вавилонской.
Вскоре Илия был забран на небо. Он один из тех, кто не умер, кто до сих пор не вкусил смерти. Это было на глазах пророка Елисея, его ученика, сына Сафатова. Илия бросил ему свою верхнюю одежду — милоть (покрывало), вместе с которой физическим знаком передал свою силу и власть, даже умноженную, Елисею. А кони огненные и колесница огненная вихрем взнесли святого на небо. Он не видал смерти.
Не видал смерти Енох, восьмой от Адама. Не видал смерти Илия — пророк Божий. Енох жил до потопа, Илия жил во времена Закона. Впоследствии видел смерть, но воскрес из мертвых Господь Иисус, победивший смерть. И Матерь Божия пережила смерть, но была вознесена Сыном Своим и Богом. Возможно, это же самое было с Иоанном Богословом, потому что в гробу его нет, а судьба его нам не известна.
И два человека, которые смерти не видели, опять придут на землю проповедовать Евангелие, проповедовать Христово Царство Бога, Мессии истинного, во время царствования мерзкого антихриста, когда народ будет массово безумен и будет прельщен в многомиллионном количестве. Люди по всему миру будут любить зло, любить ложь, уклоняться от правды. Тогда Илия и Енох придут из того места, где они сейчас находятся, проповедовать Евангелие Правды. И тогда они будут убиты, то есть смерть им вкусить придется.
Илия — новозаветный святой в том числе и потому, что он так сильно хотел увидеть Славу Божию и истину, дождаться Мессию, что ему и Моисею была уделена такая милость: на Фаворской горе, где Христос преобразился перед учениками, пришли к Нему два собеседника из другого мира — Моисей поднялся из преисподней душою своей и Илия пришел из тайных, нам неизвестных мест, явился перед Иисусом Христом в теле, чтобы беседовать с Ним о Его исходе, который Он собирался совершить в Иерусалиме. Так на Фаворе со Христом собрались небесные, земные и преисподние: небесный — Илия, земные — апостолы, из преисподней — Моисей. И всякое колено поклонилось о имени Христовом, как и сказано: «Всяко колено поклонится», подтверждая и исповедуя, что Господь Иисус во славу Бога Отца.
Так Моисей на горе Синай, а Илия на горе Хорив увидели Славу Божию, а потом глазами своими видели воплотившуюся истину, которую чувствовали во время своих боговидений и богоявлений.
Илия — это могучий защитник всех обиженных, наставник и покровитель всех любящих Священное Писание, помощник всех ревнителей за истину, начальник всех монашествующих. У католиков есть даже орден кармелитов, который связывает свое название с горой Кармель, упоминаемой в Священном Писании в связи с подвигами и трудами пророка Илии, с той пещерой, где он жил какое-то время, молясь и подвизаясь. У нас нет такого «точечного» поклонения, таких связей с Илией, но он почитается, безусловно, проповедниками, монашествующими и всеми, у кого болит душа от того, что попирается правда и торжествует нечестие.
Илия — помощник, Илия силен, Илия велик, Илия до сегодняшнего дня защищает нас и помогает нам. Кстати, у нас есть то, чего нет на Западе: у нас в день пророка Илии празднуется День Воздушно-десантных войск. 2 августа 1930 года было первое десантирование наших воинов с парашютами — тогда еще они с крыльев прыгали. И с тех пор эта небесная пехота является славой наших Вооруженных сил, и мы с любовью думаем, насколько храбры и сильны эти парни, не боящиеся воевать с превосходящими силами противника. Так что Илия и здесь помогает: и летающим по воздуху, и берущим в руки оружие за правое дело, и берущим в руки Писание, подобно оружию за правое дело, и всем, кто чувствует дух антихриста и ненавидит его, кто хочет Духа Божия и призывает Его на душу свою.
Излагается жизнь Илии в 3-й Книге Царств. Святитель Иоанн Златоуст говорил и утверждал, что все желающие жить девственно чисто и молитвенно, то есть монашески, должны брать пример с пророка Божия Илии и с Иоанна Крестителя. Так часто в тропарях и поется: «Крестителю и Фесвитянину подражая, был еси, святе, пребогат духом». Так об Онуфрии Великом поется и о многих иных святых. И мы будем, по мере сил, подражать, но начнем с чтения. Прочтем из 3-й Книги Царств о пророке Илии, узнаем о нем. В день памяти пойдем в храм Божий послушать паремии, отстоять службу и призвать имя живого — не умершего — пророка на помощь нам, совершающим земное странствование.
До встречи.
Преподобная Мария Египетская (3 августа 2016г.)
Я хочу сегодня поговорить о преподобной Марии Египетской о том, что связано с ней. Я уверен, что многие неоднократно слышали её житие, но жития святых имеют то же свойство, что и Евангелие — как пишет святой Иоанн Златоуст в одной из своих проповедей — что перетираемые между пальцами лепестки благовонных растений тем более пахнут, чем более трутся. И вот мы, одно и то же слушая ежегодно, всё больше и больше проникаемся какими-то очень важными мыслями. Уже по священству много-много лет — более двадцати — слушая и читая житие Марии Египетской, я не устаю его читать, и мне кажется, что я его читаю впервые.
Итак, во-первых, я бы хотел обратить ваше внимание на то, на сколько силён и страшен блуд. Блуд имеет такую магическую власть над человеком, он есть некое таинство, — т.е. блудные отношения есть некое антитаинство, если они совершаются вне брака, — что человек погружается в них целиком и полностью. Это блудное действие совершает такую атаку на сознание, что человек рискует попасть в полное рабство блудным желаниям, мышлению, мировоззрению, ну и, соответственно, действиям.
Преподобная Мария потеряла девственность в нежнейшем юном возрасте, в котором девочки на востоке выходят замуж: в 12-13 лет они уже готовые невесты. Да и наши, между прочим, девчонки — они уже в 13-14 лет как бы созревают для того, чтобы… Начинаются месячные, значит женский организм созрел для того, чтобы рожать. Т.е. хочешь ты этого или не хочешь, а у них уже мысли движутся в некоторую сторону. И мы их тянем до тридцати лет: карьера, образование, всякое такое — а она уже давно созрела как женщина, и она уже готова рожать. В этом есть большой вопрос, между прочим. Т.е. классическое общество, в котором девочки выходят замуж раньше, чем в современном, — таком прилизанном и брехливом, с галстуками и вечерними платьями западном обществе, — более здоро́во, потому что они вступают в законы естества согласно расцветшему организму. А у нас всё непонятно, мы находимся в какой-то странной парадигме.
Мария очень рано потеряла девственность, очень рано потеряла целомудрие, и она полюбила блуд. Я не знаю, обращали вы на это внимание или нет, но она полюбила блуд, она в него просто влюбилась. И она совершенно искренне считала, что блуд — это смысл жизни. Это сладко, это мистично, это таинственно, это запредельно, это что-то такое совершенно из другого мира. Это выше всяких мозгов: мозги здесь отключаются, потому что мозги вообще не могут понять, что происходит. И она беспрестанно блудила семнадцать лет, день за днём, и по много раз в день, без угрызений совести и без сомнения в том, плохо это или хорошо. Как это может быть плохо, если это хорошо? Это сладко, вкусно, приятно и т.д. Это стало для неё смыслом жизни. Она в этом смысле была честной блудницей. Это чрезвычайно важный момент, потому что история проституции, а особенно история, преломленная через XIX век, предполагает, что вот женщина бедная, честная, хорошая, но не могущая детей прокормить, идёт на панель, потому что денег нет, а нужно как-то заработать, и она торгует собой. Это общая тема в рассуждениях об этом писателей, моралистов, философов, романистов, беллетристов, кого хочешь. А на самом деле это всё ерунда: блудят только те, кто любит блудить. Любишь блуд — блудишь, не любишь блуд — не блудишь. Конечно, там есть ещё какие-то такие пограничные состояния, когда не любишь, но, так сказать, идёшь на поводу у греха, потому что надо есть что-нибудь тебе и твоим детям, но в принципе, главная константа — блудят только те, кто любит блудить. «Я не хочу быть ни прачкой, ни швеёй, ни водителем автобуса, ни менеджером в офисе, ни кем-то ещё, а я хочу, чтобы меня привезли, накормили, обслужили, заплатили, напоили и увезли обратно». И всё. Вот они любят это дело. Вот Мария — это такая честнейшая блудница. Если бы её спросили сегодня, например, на ток-шоу каком-нибудь: «Слушай, Мария, ты такая развратница, тебя все любят, ты такая красивая, неотразимая. Ты почему это делаешь?» — она бы честно сказала: «Да мне просто нравится». И всё. А эти все разговоры — что денег не хватает, мама старенькая, дети учатся — это всё ерунда. «Мне просто это нравится, я ничего другого делать не хочу, я хочу этим заниматься». Понимаете? Так оно везде и есть, во всём мире, потому что блудниц миллионы: зарегистрированных, не зарегистрированных, стоящих на панелях или где-то там ещё обслуживающих клиентов. И все они рассказывают сказки про то, что жизнь тяжёлая, детей нужно кормить. На самом деле, просто нравится.
Вот Мария была очень честной блудницей, и это её спасло. Если бы она выдумывала себе оправдания, ничего бы не получилось. Она пряла, ткала, всякую другую работу исполняла чтобы есть, чтобы хлеб получать, чтобы зарабатывать себе на жизнь. А блудила она из одного только удовольствия. Это совершенно удивительное явление в мире, потому что подавляющее большинство блудниц ещё и сребролюбицы. Они, зарабатывая телом, прекрасно понимают, что они конвертируют свой блуд в деньги. Они их копят, собирают, и потом как-то пытаются жизнь свою устроить, накопив какие-то деньги. Мария денег за блуд не брала, только поэтому она и спаслась. Если бы она к цепям блуда добавила цепи сребролюбия, то всё — она бы не спаслась. Она была честная развратница, развратница без всяких угрызений совести. Семнадцать лет, день за днём, с утра до вечера и с ночи до утра без передышки. Это очень важно себе заметить, потому что сегодня таких марий есть очень много. Она одна такая святая, которая взошла на небо, а в принципе, их же есть тысячи и тысячи, десятки, сотни тысяч таких марий, которые не собираются каяться, которым нравится, которые зарабатывают так, которые придумывают себе всякие оправдания и объяснения. И потом заметьте, что она плывёт в Иерусалим. Т.е. лукавый позволяет ей сесть на корабль, поплыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Креста, потому что он-то знает, что это его добыча, что она у него в руках плотно. Он позволяет ей ездить куда хочешь: «Куда хочешь, туда и езжай, всё равно ты моя. Хоть в Иерусалим, хоть на Афон езжай». И она на корабле блудит, в Иерусалиме блудит, т.е. там продолжается то же самое. Это такая очень интересная вещь: возле святых мест грех гуляет с наибольшей интенсивностью. Там, где есть некая святость, вокруг этой святости завихриваются потоки греха: люди там с ума сходят, греша. Там, где много Бога, там много и его врага. Враг лезет туда, где Бога много, он там пытается настроить свою «радиоволну» и с неё вещать свои мысли. Поэтому лукавый ведёт её в Иерусалим, в храм Господний: «Всё, пожалуйста, давай иди, всё равно ты моя». И вот там уже происходит обращение.
Она была неграмотной женщиной. Возле иконы Божией Матери она перетерпела некое такое возбуждение от сна, т.е. совесть её впервые затревожилась от вопроса: «Почему все заходят в храм, а я не могу?» До этого семнадцать лет она абсолютно не тревожилась в душе своей от того, что делала.
Когда вы, друзья мои, встречаетесь с грешниками, которые на голубом глазу говорят: «А что такого? Нормально всё, я живу себе и живу», — которые грешат, богатеют разными извращениями, воровством, содомскими упражнениями, чем хочешь, не удивляйтесь. Конечно, нельзя не удивляться, потому что удивительно, но из жития Марии мы узнаём, что, оказывается, можно жить абсолютно адской жизнью и совершенно не мучиться совестью. Впервые только в Божием храме она ощутила эту некую руку, упёршуюся ей в грудь и не пускающую её в церковь. Вот как важны наши храмы, в которых совершается богослужение.
Сколько раз мы, священники, наблюдаем это зрелище, когда люди приходят в храм, и в какие-то моменты, например, вдруг тошнота подкатывает к горлу, человек выбегает и блюёт. Или, например, в обморок падает. Или бледнеет, синеет, зеленеет, трясётся вдруг. Что это такое? Это сто раз видел я, и наверняка каждый священник это тоже видел не менее ста раз в своей жизни. А вот так вот. Церковное богослужение настолько сильно влияет на человеческую жизнь, настолько явно возвещает нам Бога Живого, что Бог Живой действует на душу мёртвую. Эта мёртвая душа вдруг начинает трепыхаться, оживать, дёргаться и иногда проявлять своё возвращение к жизни через плач, крик, обморок, трясение, стенание, рвоту, что-нибудь ещё такое. Это мы наблюдали очень много раз. Храмы очень важны. Храм Божий — это не квартира, в которой читают Евангелие, храм Божий — это место живого присутствия Живого Бога. Вот Он здесь есть. И люди приходят в храм Божий, переступают его порог, и вот он стоит-стоит, всё нормально, потом вдруг раз — позеленел, раз — упал, упал и не дышит. Говорят: «Ты чего упал-то? Так хорошо тут». Тут-то хорошо, а у него внутри всё плохо. Вот когда «хорошо» и «плохо» встречаются между собой, то человеку очень трудно устоять на ногах. То, что хорошо, душит то, что плохо в нём, и он падает навзничь, как будто его пулей сразили во время боя.
Так что Мария обратилась к Богу в храме, это очень важно. В храме, на богослужении. Потом очень важно, что она вышла из храма, заручившись поддержкой Божией Матери. Дали ей какие-то пару копеек в руку, она пошла к берегу Иордана, чтобы пойти за Иордан и там найти себе покой. И она причастилась. Здесь, вообще, взрыв нашей церковной реальности: она причастилась не исповедуясь. Если бы она начала исповедоваться и рассказывать все свои гадости, которые она творила семнадцать лет подряд, не переставая, то любой священник взял бы палку и выгнал её вон из храма, и не причастил бы её. Но она причастилась без исповеди. Она покаялась перед Божией Матерью, поцеловала крест Господний, услышала от Божией Матери: «Иди за Иордан, там будет тебе покой», — и она пришла в церковь Иоанна Предтечи на берегу Иордана и там причастилась. Она вообще только два раза в жизни причастилась. Если бы сегодняшнюю дисциплину навесить на блудника кающегося, то блудник кающийся никогда не причастится. И это есть вопрос. Как же нам поступать? Вот приходит человек, обременённый тысячами грехов: всякими гадостями, всякими мерзостями, всякими злодействами, всякими неправдами, всякими извращениями — и ты слушаешь его. Если брать по Типикону или по Правильнику, по книжке со сроками епитимьи, то нужно гнать его лет на сорок из храма. А реально что делать? А реально нужно, очевидно, поступать по Духу Божиему: как Дух подскажет. Потому что если бы Мария не причастилась Святых Тайн, она бы не выдержала сорок семь лет в пустыне, а если бы она исповедовалась в храме, устно рассказывала про свои грехи, то никто бы её не причастил. Она причастилась без исповеди, это очень важный вопрос. Спорьте со мной, ругайтесь со мной как хотите, но житие об этом говорит очень ясно. Она приняла Христовы Тайны, переправилась через Иордан, ушла в пустыню и там осталась на сорок семь лет.
Первые семнадцать лет она боролась с помыслами как с дикими животными, как со зверями: как с шакалами, как с гиенами, как с львами и леопардами. Они грызли её, а она сопротивлялась. Т.е. её мучил блуд, она мучилась от голода, от жажды, от холода ночного. Вообще, в пустынях зимой очень холодно, особенно ночью. Там почему песок, вообще? Потому что там зимой ночью холодно, а летом очень жарко, и там трескается любой камень, он превращается в песок. И она страдала от холода, голода, воспоминаний блуда, разжения в плоти, и прочее-прочее. Семнадцать лет подряд, день в день: как блудила она семнадцать лет подряд, столько лет она и страдала от всех этих вещей. Но Христос крепил её, и Божия Матерь помогала ей, и эта бедная святая женщина дотерпела до конца. А потом через семнадцать лет пришёл к ней покой, продолжавшийся ещё тридцать лет до пришествия в пустыню Зосимы, который причастил её и дал ей возможность уйти с миром в мир иной. Настолько важно причащаться Христовых Тайн, что даже такие вот, по мирским понятиям, конченые блудницы спасаются именно благодаря причащению Святых Христовых Тайн. Пробудившаяся совесть тут же требует Причастия. Как только проснулась совесть, как только есть боль о прожитой жизни, тут же душа желает Причастия. Без Причастия спастись невозможно. Зосима специально пришёл в пустыню, — Господь повёл его, — чтобы Марии причаститься Святых Христовых Тайн.
Всё это важно для нас, сегодняшних людей, потому что разврат и безобразия — это константы нашего бытия, вы всё это знаете и без меня. Нет жития, есть только вонючая жизнь. И блуд составляет главную составляющую этого букета, этой икебаны греховной, которая нам сплетена и составлена хозяином греховной жизни, врагом Божиим. Поэтому нам всем с вами нужно подружиться с Марией Египетской, нужно полюбить её, нужно обращаться к ней. Когда дети наши начнут смотреть порнографию в интернете, нам нужно будет молиться ей. Когда мы сами начнём дурака валять и разжигаться похотями всякими, достойными пятнадцатилетнего возраста, а хотя нам уже пятьдесят или шестьдесят, нам нужно будет молиться ей. Нам нужно будет молиться ей всегда, когда блуд вступит в свои права и начнёт командовать нашей жизнью. Ведь Христос Сам сказал, что кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. Христос называет мир сей прелюбодейным и грешным. Т.е. прелюбодеяние выделяется в отдельную категорию. Грешный — это сребролюбивый, злословный, суетный, лукавый, хитрый, злой, недоброжелательный, — все грехи там, все отдельно. А ещё отдельно есть прелюбодейный. Прелюбодеяние — это отдельный грех. Люди действительно блудники. Не просто празднословцы, жадины, брехуны, сплетники, злословцы, мстители за себя и т.д., они ещё главное — прелюбодеи. Куча брошенных женщин, куча брошенных мужчин… Кстати, бабы стали такими же развратницами, как мужики. Раньше только одни мужики бросали женщин, а сегодня бабы посходили с ума, отбивают чужих мужей, развратничают, творят непонятно что, такие же сумасшедшие стали, как демоны в аду. Всё поменялось, вообще, всё изменилось. У них в голове только — в какой
салон пойти ногти красить и какого мужика у какой бабы отбить. Мужики всегда, так сказать, за цокающими каблуками, за короткой юбкой вели глазом, в этом нет ничего удивительного. Но женщины! Женщины стали ещё более развратными, чем мужчины, это факт нашей жизни. Они развратились до корня волос. И вот Господь называет мир сей прелюбодейным и грешным. Всё остальное — это уже другие грехи. Так вот когда мы захотим избавиться от грехов своих, нам нужна будет хорошая помощница. Звать её Мария. Но не Божия Матерь, хотя Божия Матерь помогает всем и везде. Есть ещё одна помощница по имени Мария — Мария Египетская, которая утонула в блуде, но не захлебнулась. Вынырнула, доплыла до берега, на берег вышла и сегодня в раю живёт. Преподобная мать Мария, моли Бога о нас!
Хочу в Рай (5 августа 2016г.)
В Рай хочется. Непременно хочется в Рай. Конечно, не сейчас. Так, чтоб прямо сейчас, нет ни смелости, ни готовности. Ну, и как поется: «А не спеши ты нас хоронить. У нас есть еще дома дела». Каюсь, есть изрядное лукавство в том, что в Рай хочется, но не сейчас. Есть. А куда без лукавства? Им все пропитано внутри и снаружи. Но в принципе в Рай хочется. И все, что на земле нравится и душу греет, есть отблеск Рая и его слабое подобие. Дружба, мир, звездное небо, молитва, летнее буйство зелени, музыка, дети (когда не плачут и не болеют)… Все это лучики от райского солнца, и в их тепле душе хорошо.
В Рай нужно попасть уже потому, что если после всей здешней суеты и томления духа еще и там навечно оказаться среди горького плача и звуков запоздало скрипящих от раскаяния зубов, то уж лучше тогда и не родиться. И здесь большая часть лет — маета пополам с печалью, и там — негаснущий огонь! Что может быть хуже? Великий проигрыш. Двойное банкротство. Растоптанная мысль Творца о вечном благе. Перечеркнутая цель творения. Вот что это такое. Но ведь не для этого сотворен человек, а над его головой рассыпаны звезды. И непременно должен быть Суд, чтобы восторжествовала справедливость. И должен быть Рай, чтобы бытие человека не было насмешкой и бессмысленностью. Короче, я хочу в Рай и прошу не ругать меня за это несколько нескромное, но вполне законное желание.
Но вот я думаю: а чем я буду в Раю заниматься? Слушать шум листвы и журчанье ручьев? Маловато будет. Все, что можно придумать о Рае, недостойно Рая. Поэтому сказано, что ухо не слышало, и глаз не видел, и на сердце человеку не всходило то, что Бог приготовил любящим Его. Одно ясно: Царство Божие будет царством молитвы. Мы будем хвалить Бога и совершать Ему поклонение в духе и истине вместе с ангельским миром, пророками, апостолами и мучениками. Мы будем совершать непрестанную небесную Литургию. Вот сказал — и полегчало. Теперь не только ясно, чем будут заниматься спасенные. Теперь ясно также и то, чем сегодня заниматься, чтобы Рая не лишиться: нужно воспитывать в себе любовь к богослужению.
Когда я на службе, я уже отчасти в Раю. «В храме стояще славы Твоея, на небеси стояти мним, Богородице». Если служба мне понятна и мною любима, то это и есть Рай мысленный. Если же служба скучна, длинна и неинтересна, то это явный признак моей неготовности к небесной жизни, неготовности к участию в тамошнем незакатном торжестве. Заметим еще и то, что на земле молитвы состоят в основном из покаяния и просьб. Ну да. А из чего еще? Грешнику нужно каяться, а нуждающемуся — просить. Мы — во всем нуждающиеся грешники. Но там, в том чудном там, нужно будет главным образом хвалить, благодарить, славить и воспевать. Такова, собственно, Литургия. В ней есть прошения и покаяние, но в основном вся она хвалебная и благодарственная.
С точки зрения будущего ликования даже от молитвы Господней останутся одна-две строчки. Прочее упразднится как до конца исполнившееся. Вот смотрите. Зачем просить в будущем веке «да приидет Царствие Твое»? Ведь оно уже будет пришедшим, наступившим. То же самое будет касаться и слов «да будет воля Твоя». Среди жителей Рая иной воли, кроме Божией, не будет. Ад магнитом притянет к себе всех самовольников и своевольников, а в Раю будет одна воля. Далее. Просить о хлебе будем? Думаю, что не будем. А должников прощать и себе просить прощения долгов? Тоже думаю, что это на земле должно совершиться как условие вхождения в светлую реальность. А там — уже ни долгов, ни должников. Искушения? Может быть, останутся испытания ради проверки верности. А может, и нет, если стояние в истине станет непоколебимым, как сегодня у светлых ангелов. И, без сомнения, связанный и наказанный лукавый не будет страшен, как сегодня, и не потребуется постоянная просьба об избавлении от него.
Так что же остается? Остается «Отче Небесный! Да святится имя Твое! Аминь». Как-то так. Иными словами, остается «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу!» Остается «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже!» Хвала остается, и благодарение, и поклонение. И все это уже есть сегодня как приготовление к будущей райской жизни. Но чтобы нам самоуверенно не разлениться и не охаметь, остаются и нужды, требующие просьб, остаются и греховные несовершенства, властно требующие ежедневного покаяния.
Будем каяться и будем просить. Будем питаться манной, ежедневно наблюдая впереди, по ходу движения Церкви, облачный столп Божественного присутствия в светлое время и огненный столп во время ночное. Путешествие в Землю, текущую молоком и медом, продолжается.
Заповеди Божии (8 августа 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 20-я
Знаем ли мы, что заповедал нам Христос? Как правильно понимать ветхозаветное десятисловие? И зачем Бог дал человеку Свои заповеди?
Сегодня мы поговорим о заповедях Господних. Казалось бы, с заповедями всё понятно — спроси о них любого, и он ответит: «Не убий, не укради, не прелюбодействуй, не желай дома ближнего твоего…» Но тема заповедей для христиан намного шире, и заповеди для них — это не только то, что сказал Господь Моисею на горе Синай, хотя и тут не всё так просто, как кажется. 612 заповедей Господь дал через Моисея евреям, и среди них большое количество ритуальных постановлений, которые должны были дать человеку правильный образ мыслей, настроить его на богоугождение в повседневной жизни — ежесекундно.
Но мы с вами — христиане. Иисус Христос говорит: «Не любящий Меня словес Моих не соблюдает. Любящий меня заповеди Мои соблюдет» (ср.: Ин. 14:21). И нам нужно разобраться, что же имеет в виду Господь, о каких заповедях говорит и что значит соблюсти их. Не убивать? Конечно, убивать не надо. Это прекрасная заповедь, как и заповеди не красть, не желать дома ближнего твоего, не блудить, чтить отца и мать. Это всё? Или есть еще и иные заповеди?
Со всей ответственностью говорю: заповедями Христовыми мы, христиане, должны считать всякое слово Евангелия, сказанное в повелительном наклонении. Например, Господь Иисус Христос на Тайной вечери говорит апостолам: «Приимите, ядите: сие есть тело Мое… сия есть кровь Моя, Нового Завета, изливаемая во оставление грехов». Это — заповедь. И это Господь говорит всем людям. И когда Он говорит человеку, у которого умерла дочь: «Не бойся, только веруй», мы, применяя к себе сказанное Иисусом Христом, и тут находим для себя заповедь. Тысячи страхов осаждают человеческую душу, стесняют разум, заставляют сердце биться часто, как птица в клетке… Мучают человека страхи. Причем страхи мучают больше, чем реальная опасность. В реальной опасности можно мобилизоваться, а страхи расслабляют человека. А Господь говорит: «Не бойся, только веруй» — и это заповедь. Мы и от страха все спасаемся верою.
Итак, всякое повелительное обращение Христа к людям — это, по сути, Его заповедь. «Дерзай, дочь. Вера твоя спасла тебя» — это заповедь. Дерзай, душа человеческая. Муж ты или жена, душа твоя словно дева, обрученная мужу Христу. И потому «дерзай, дщерь. Вера твоя спасла тебя». Давай, иди вперед, не бойся. Не бойся, только веруй.
И еще раз повторю: всякое повелительное обращение Христа к ученикам — это Его заповедь. Через них она касается и всех. Он говорит Сам об этом: бодрствуйте и молитесь, чтобы не попасть в напасть; дух бодр, плоть немощна, а то, что вам говорю, всем говорю: «Бдите», то есть бодрствуйте! Этот принцип: когда вам, ученикам, говорю — всем говорю: «Бдите», — касается и всех других заповедей. Вам говорю: «Приимите, ядите…» — это всем говорю: «Приимите и ядите». Вам говорю: «Не бойтесь» — всем говорю: «Не бойтесь. Только веруйте». Вам говорю: «Дерзай, дочь» — всем говорю: «Дерзай, дочь». «Марфо, Марфо, печешися о мнозе, едино же есть на потребу: Мариа же благую часть избра» — и это нам сказано. Это значит, что надо перенаправить свою жизнь с внешней деятельности на некие внутренние механизмы. Нужно Богу сердцем угодить. Нужно пытаться думать только о Боге и отдать сердце только Богу. Это окажется гораздо тяжелее, чем выкопать котлован, или забить сваю, или вырыть колодец, или основать приют. Всё внешнее делается тяжело, но легче, чем если сесть и подумать о Господе.
Заповеди Господни — это всё, что Господь хочет от человека. Христос хочет от нас больше, чем требует Ветхий закон. Христос требует сердечного служения, поклонения в Духе и истине Отцу Небесному и Ему, Христу Господу, потому что «иже не чтит Сына, не чтит Отца, пославшего Его (Сына)». Так мы выходим на некий рубеж необходимости изучения Святого Евангелия. Заповеди Господни невозможно исполнять, не зная их.
Даже заповеди Ветхого Завета невозможно исполнить, не зная их. Например, заповедь «не убий». Ну, не убивал я никого. Не нажимал на курок, не целился в человека. Не брал кирпич, не бил им по голове. Но вот я, будучи научным руководителем какого-нибудь института, присвоил себе чужую работу. А человек, у которого я его труд украл и, подписав своим именем, защитил как свою диссертацию, узнав об этом, умер от разрыва сердца. Я кто? Я — вор и убийца. Человек умер — я украл и этим его убил. Или я, например, увел чужую жену, а муж взял и повесился с горя. Я кто? Я прелюбодей и убийца. Я взял чужое и заставил человека уйти из жизни. «Не убий» — это более широкая заповедь, она говорит не только о том, что нельзя взять палку и кого-то забить ею насмерть. Как и заповедь «не укради». А можно воровать чужое имя? Нет. А чужую честь? Нет! А время можно воровать? Прийти в гости почесать языком, например? Вот я пишу что-то, но тут ко мне приходит товарищ. Я бросаю писанину: «Ой, здравствуй! Рад, что ты пришел». Если у него совесть есть, он посидит полчаса и уйдет, но у него совести нет, у него проблема с совестью — и он сидит час, два, три… как Винни-Пух и Пятачок сидели у Кролика. Посидели еще немножко, потом еще немножко… Мысли мои там, в работе, а он, мой приятель, — здесь. Я улыбаюсь ему, а душа моя разорвана… Он ворует мои нервы и мое время. Но он не чувствует этого. Он бесчувственный вор моего времени. Скажите, что, вы не воровали никогда время ни у кого? Вы воры? Воры, конечно. Скажите, что, вы никого не убили взглядом, словом, осуждением, клеветой, пожеланием «что б ты сдох!», «что б тебя не было!»?.. Так что эти простые заповеди тоже рождают много вопросов.
Надо учиться понимать заповеди. Как можно исполнять то, что не понимаешь?! А поймешь — начнешь исполнять потихонечку. И тем более это касается заповедей Христовых. Вот учение Иисуса Христа о непротивлении наглому злу. О том, чтобы не бороться со злом методами зла, уйти от борьбы. Христос — мастер айкидо. Уходит от прямого столкновения и побеждает врага его собственной энергией. Японцы придумали такую борьбу — айкидо. Ты не ломаешь кирпичи головой, не пробиваешь доску ладонью, а ты ловишь врага на его энергии — и он сам себя разрушает. Ты вовремя уходишь в сторону. Христос — мастер айкидо. Он говорит: «Не воюйте с идиотами — они сами погибнут. Встань в сторону, успокойся, это не твое дело. Не живи так, как они живут. Встань здесь, они там пройдут. Бизон пробежит мимо, пропусти…»
Христос учит нас состраданию, милости, терпению. Он учит нас молитве к Богу настырной. Такой настырной, как была настырна просьба вдовы к судье, который никого не боится. Вот женщина-вдовица. Она беззащитна. У нее нет ни мужа, ни сыновей, и некому ее защитить. Она пришла к судье и стучит к нему в двери с утра до вечера, так что и надоела уже ему. И он говорит: «Ладно, помогу ей!» А ведь он никого не боится, никого не стыдится. И Господь обращает наше внимание: «Видите, как оборачивается дело? Даже такой бессовестный судья помогает женщине в ее просьбе! Значит, и Бог поможет вам, если вы вопиете к Нему день и ночь».
Господь учит нас молиться день и ночь. Учит нас отдавать свое, не брать чужого. Учит нас радостям посреди скорбей. Учит нас состраданию чужому падению. Учит нас закрывать уста в нужное время. Не обсуждать чужую грязь, не разносить ее, как мухи заразу, по миру. Он очень многому учит нас. Он мастер всех искусств боевых и околобоевых. Он учит нас побеждать в любой войне. Он самый сильный. Лукавый уж насколько сильный, уж какие хитрые выпады острым оружием делал лукавый против Христа в пустыне. «А ну-ка сделай камни хлебами»; «А ну-ка бросься вниз»… И как красиво, как искусный воин-фехтовальщик, Христос отразил все три выпада простыми словами: «Не хлебом единым жив человек»; «Богу поклоняйся, Ему служи»; «Не искушай Господа Бога Твоего».
Он умеет воевать, Он учит нас драться с грехом, потому что жизнь христианская — драка с грехом. Ты меня так зашел победить, а я вот так повернусь. Я тебя уже вижу. Ах, ты хочешь меня здесь подсечь? А я здесь повел себя так. Христианская жизнь — это боевое искусство. А заповеди — это приемы. Не один прием и не два и не десять, а сотни приемов. Как тренируются дзюдоисты, боксеры, каратисты, тхэквондисты, сколько там пота, крови, сколько синяков и сколько разных приемов! Евангелие — это собрание приемов для борьбы с грехом. Все эти приемы — заповеди. Тебя обозвали, а ты успокоился. Тебя вызвали на бой, а ты не пошел, потому что не воюешь с фантомами, ты не Дон Кихот, ты не воюешь с мельницами. Тебя вытаскивают на безобразный разговор, а ты: «Простите меня, грешного», поклонился — и у них аргументов больше нет для войны с тобой. Они замолчали, они не знают, что дальше делать, как воевать с таким нестандартно действующим человеком.
Христос учит нас воевать с грехом. Его заповеди — это приемы борьбы с грехом. Согрешил — совесть болит. Господь тебя учит: смирись, покайся, принеси молитву, подай милостыню. Вот тебе сразу и лекарство. Совесть успокоилась, всё хорошо, дальше живем. Это всё заповеди: учись отдавать, учись забывать, учись не смотреть на чужие грехи, учись прощать. Учись жертвовать собой, молиться учись настырно, внимательно. Учись думать о смерти, учись не бояться убивающих тело, а душу убить не могущих. Это всё заповеди. Всё, что Евангелие нам возвещает, — это учение Христово, и это учение, по сути, воинский устав, некая секретная книжка тайных воинских упражнений, как можно сразиться с грехом и не проиграть, как можно от ядовитых укусов защититься и из колец змея, этого адского питона, выскользнуть, словно ты намазался маслом, чтобы он не задавил. Чтобы ты выскользнул из этих удушающих объятий вездесущих беззаконий.
Вот так нужно думать о заповедях. И нужно изучать Евангелие. Не нужно думать, что знаешь заповеди, потому что знаешь Евангелие: «не убий», «не укради» и прочее. Ничего ты не знаешь! Забудь то, что знаешь, потому что ничего не знаешь. Нужно изучать Евангелие и пытаться приложить его, как пластырь, к своему сердцу. Читаешь про прокаженных и думаешь: а я здесь где? Постой-ка, я тоже прокаженный! Весь покрыт язвами — от темени до подошвы ног. Это про меня тут написано. Читаешь про расслабленного: а я здесь где? Я же расслабленный, я же не могу никак подняться. Я же лежу, валяюсь, не встаю. Читаешь про слепого — а ведь я же слепой! Разве я не слепой? Разве я вижу ад впереди и диавола слева и ангела справа, а под ногами — преисподнюю? Ничего я не вижу! Я слепой? Слепой, конечно. Не был бы слепым, не ошибался бы, но я же ошибаюсь. Евангелие о слепом, прокаженном, горбатом, скрюченном, лежащем у купели Силоам — это все про меня.
Надо изучать Евангелие: в нем везде Господь дает нам врачевство — это и есть заповеди Господни. Поэтому нам, христианам, необходимо набраться такого пафоса читать Божие слово, думать о нем, хранить его в сердце, как Матерь Божия делала, размышлять о нем, делиться понятым и почувствованным. Исполнять на деле его — и это будет исполнение на практике слов Господа, Который сказал: «Любящий Меня словеса Мои соблюдет, а не любящий Меня словес Моих не соблюдает». Это и есть заповеди Господни.
Мы не можем объять необъятное, Козьма Прутков совершенно прав, но мы пытаемся приблизиться к живому пониманию Божиего слова. Слово Божие живое, действенное, оно острее меча обоюдоострого, оно проходит даже до разделения души и тела, составов и мозгов, судительного помышления и намерения сердечного. Мы пытаемся войти в этот образ Божиего слова живого. Поэтому изучайте Евангелие и через него исполняйте волю Господню.
«Самое главное, мне кажется, Крестный ход, прошедший с востока на запад, с запада на восток Украины»(12 августа 2016г.)
О. Андрей Ткачёв: — Здравствуйте братья и сестры! В студии у микрофона в прямом эфире протоиерей Андрей Ткачёв. У нас много важных событий, но самое главное мне кажется Крестный ход, прошедший с востока на запад, с запада на восток сошедшиеся в матери городов русских в Киеве. Люди, прошедшие Крестным ходом и люди, присоединившиеся к ним на последних стадиях в самом Киеве. Всё кто были участниками молитвы на Владимирской горке и в лавре, свидетельствует, что они ощущают перемену очень серьезную в атмосфере.
Какие плоды могут быть от этого Крестного хода? Плоды могут быть самые разные, потому что когда происходит духовные процессы, то они преломляются в физическом мире, и там происходит либо тихий ветер или мощный ураган. Мы можем только наблюдать. Но то что событие произошло. и произошло мужеством верующих людей, Предстоятеля блаженного Онуфрия, и это совершилось Слава Богу безусловно. Многие люди говорят, что мы воспрянули, потому что нас раньше не было видно. Это злодеем легко собраться — злодей свистнул, злодеи собрались. Вот они шумят, бунтуют, в руках знамёна всякие, баннеры, «Коктейли Молотова». А где добрым людям собраться? Их всегда больше, но они не собраны. И вот, мы увидели настоящую Украину, которая знает Бога, боится Бога, хочет от него милости. Если хочет собираться, только без топоров и без бит, без щитов и касок, а с иконами. И это всё будет иметь большие последствия. Всякое змейство безусловно будет страдать и травиться собственным ядом. Всякое благочестивое начинание будет возрастать и поливаться свежей водой с небес. Об этом безусловно уже можно говорить.
У нас ещё есть несколько вопросов. Один парень пишет или молодой мужчина: «Мне 28 лет, иногда живу церковно, молюсь о создании семьи, но ничего не получается. Уже отчаялся, в монашество не хочу уходить. Как понять волю Божью? Если возможно поверить, что будет своя семья. Как не стать пессимистом?». Вот спрашивает человек о том, как устроить свою жизнь. Безусловно, я не знаю этого человека и общих правил для людей нет, потому что все люди очень разные. Например, один боится девушек, боится заговорить с ними. Имеет ступор в душе. Другой наоборот слишком вольно себя с ними ведет. Один не мыслит себя без общения, без компании, без друзей, без знакомых. Другой более одинокий, отдаленный. Людям человека надо знать. Но то, что молиться мало, это однозначно. Нужно всё-таки, каким-то образом попадать туда, где есть девушки, люди. Где девчонки, которые соответствуют вашему душевному строению. Если вы любите театр, ищите девушку в театре. Если любите спорт, ищите девушку на спортивном состязании или в спортзале, на волейбольной площадке. Если вы любите богослужение, ищите девушку в храме. Это не грешно между прочим. Если вы познакомитесь в храме с девицей благочестивой, то может родиться очень хорошая в будущем семья. Я не знаю вас, но вы должны не только молиться, но каким-то образом сигнализировать окружающему миру, что вы в поиске. Вы должны смотреть, думать, прислушиваться, присматриваться, к сердцу прислушиваться, к людям прислушиваться. Безусловно, не ошибаться, не совершать опрометчивых поступков. На самом деле мужчине 28 лет, это ерунда. Вы можете ещё и в 38 лет находиться в поиске, хотя это очень длинный период. Мужчины век долог. А бабий век очень короткий, а у мужчины подлиннее. Конкретно просите у Бога, дай мне невесту, дай мне хорошую невесту. Чего тут отчаиваться? Нечего отчаиваться, девушек, желающих выйти замуж, гораздо больше, чем мужчин. Здесь все цифры на вашей стороне. Очень много девушек, желающих выйти замуж. Среди них очень много хороших девушек. Проси конкретно у Господа. Работайте над собой, потому что может быть какие-то вещи не сделаны, что-то недоработано внутри и поэтому не приходит благословение. Эта проблема нашего времени, эпохи и мы будем об этом говорить видимо до самой смерти, потому что чем дальше, тем сложнее это решается у людей. Т.е. то, что раньше было просто, родители решали за людей, люди сами достигали зрелого возраста полового, как бы решали свою судьбу и жили без фантазий. Как-то полегче всё было, а сейчас очень сложно всё. Все такие умные и жутко несчастные. Мы будем об этом говорить очень много, но нужно со своей стороны куда-то труд приложить. Поэтому вам нечего унывать и отчаиваться у вас всё впереди, что такое 28 лет для мужчины, это ещё мальчишка по нынешним меркам. Присматривайтесь вокруг себя, и даст Бог в ближайшие полгода, год вы узнаете её из тысяч. Вы увидите того кто вам предназначен, кто вам будет верной подругой до конца ваших дней.
Вот ещё вопрос интересный дама пишет «У меня вопрос о фильме «Поговори с ней», 2002 год, Испания. Надеюсь, кто-нибудь из батюшек смотрел этот фильм». Я смотрел этот фильм. Альмодовар режиссер этого фильма. Неоднозначный режиссер, но то что талантливый, что правда, то правда. Сценарий написан с реальных событий. Любопытный сценарий, описывается реальная ситуация. Некий молодой человек имел парализованную маму. Для того, чтобы за ней ухаживать, он чтобы не платить никому деньги, санитарам. Он окончил курс санитаров сам. Пролежни массировал, менял памперсы, переворачивал её, кормил с ложечки. Она была бездвижная. Он за ней ухаживал и был к ней прикован, никуда не мог отлучиться. Через окно он на улице наблюдал, у него через окно была театральная студия, там девочки танцевали, балетом занимались. Влюбился через окно в одну балерину. Трогательный сюжет. Он ухаживал за мамой и влюбился в балерину. Иногда выходил на улицу на час, на два, чтобы купить по хозяйству, медикаменты, продукты. Он следил за девушкой, высчитал, когда она приходит и уходит из театрального заведения. Он за ней издалека следил и смотрел, что она делает. Она попала в аварию, её переехала машина и она тоже была парализована, как его мама. Мама скончалась. Потом он устроился, имея сертификат санитара ухаживающего за бездвижными больными в эту больницу, где лежала эта девушка, которую он полюбил. Он стал за ней ухаживать, но не каждый день, как за мамой, а именно в череде санитаров, которые выполняли все функции. Тоже самое судно, памперсы, капельницы, кормление с ложечки, как растение лежит. Они всё понимали эти люди. «Поговори с ней» это имеется в виду, называется фильм, некто такой же по соседству, тоже ухаживает за своей девушкой, а та была матадором. Её бык покалечил на арене и она тоже такая же лежит. Он говорит, надо с ней разговаривать, потому что она всё понимает. Она не может говорить, вставать, открывать глаза, не может шевелить губами, но она всё понимает. Нужно с ней разговаривать, чтобы душа в ней жила. Это действительно так. Многие больные, лежащие в глубокой коме, они продолжают жить психологической душевной жизнью полноценно, слышат, думают, переживают. Они не могут пальчиком пошевелить, ни ресницей моргнуть. Он говорит, надо с ней говорить, чтобы душа в ней не замирала, т.е. разговаривай с ней. Они два несчастных, тот со своей девушкой, он со своей девушкой, они общаются. Он за ней ухаживал, ухаживал, а потом получилось так, что он полюбил её в таком плане, в котором мужчины и женщины могут быть вместе. Она безответная, она лежачая, а он любил. Он ухаживает за ней, он любит её и он допустил себя до этого. Он не сдержался. Она забеременела. Она будучи бездвижная, забеременела и в больнице стали наблюдать за ней, за её знаками материнства. Подняли крик, как это так, что это такое, это по сути изнасилование, человек же бездвижный. Начали высчитывать графики, когда она забеременела и графики составлять кто возле неё дежурил. Попало на него, он не стал отпираться, он признался, что да это так, я люблю её, устроился в больницу, чтобы за ней ухаживать. Его посадили в тюрьму на пожизненное заключение. Его осудили и посадили. Она в лежачем состоянии, в ней ребенок развивался и он выносился. Когда начались роды, она выздоровела. Родила здорового ребенка и сама стала здоровой. Родовой шок, болевой, он её поднял из этой комы, в которой она прибывала. Вот такая история. А он в тюрьме наглотался таблеток и закончил жизнь самовольно, раньше времени, он не выдержал этого всего, что с ним произошло. Фильм ясно, что не образец нравственности с одной стороны. С другой это достойный фильм, его можно посмотреть, над ним можно поразмыслить.
Женщина Алла пишет, что герой фильма все время посвящает заботе о ближних, о больной матери, о любимой девушке, которая в коме, и почему же всё заканчивается так плохо. Что было неправильно с тем парнем?
Понимаете, оценивать жизнь по этим фильмам нельзя. Подобные рода фильмы снимались не для того, чтобы дать нам матрицу, кальку с нормативных отношений человеческих. Альмодовар режиссер специфический, т.е. его фильмы все созданы в одном ключе. Он всегда ищет какой-то патологии. В этом фильме всё в порядке, а вообще у него в фильмах героями являются болеющие СПИДом гомосексуалисты, трансвеститы, люди которые влюблены в собственную маму. Он сам человек не совсем традиционной ориентации, поэтому по этим фильмам жизнь оценивать нельзя. Этот фильм, безусловно, самый удачный у него, в том смысле, что трогательный. Он будит в человеке некое сострадание и ставит человека перед вопросом. Вроде бы всё хорошо, там была любовь, и всё закончилось хорошо на самом деле. Была некая жертва принесена, тюремное заключение, смерть этого человека, по сути это искупление этой женщины. Она выздоровела и родила ребенка. Она не знала кто отец этого ребенка. Она очнулась от своего коматозного состояния и пришла в здравое состояние благодаря его любви. Вот такой парадокс. Жизнь вся она именно такая. В ней нет линейных путей, где всё понятно, расписано, всё как по алгоритмической линейки всё расчерчено. Нет, так в жизни не бывает. В жизни бывает всё по-другому. У святых людей рождаются грешные дети, которые удивляют весь мир своими злодеяниями. И наоборот, где-то под забором, у какой-нибудь завалящей мамаши, никому не нужной, ожидается святое дитя, которое потом весь мир радует своей святостью. И хорошему человеку достается что-нибудь нехорошее, а нехорошему человеку сыплются изобилия блага. И такого в жизни бывает много. Жизнь это парадоксальное явление, особенно после грехопадения. Жизнь это вообще парадокс, а после грехопадения она вообще парадоксальна. Поэтому не надо удивляться подобного рода фильмам или книгам. Например «Ромео и Джульетта». Там всё прекрасно было. Она его любит, он её тоже. Их тайно повенчали, у них всё хорошо. Нет же, надо ж было ему напиться этого зелья, ей отравиться возле него. В общем, надо ж было умереть им обоим ни с того, ни с сего молодым людям, которым по 16-ть лет ещё не было. Все смотрят и плачут. Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте. Смотрят уже лет пятьсот, чуть меньше правда, но смотрят на сцену и плачут все, потому что что-то такое зацепил автор в этом произведении. Невинные люди, любящие друг друга и искренние, подают жертвами какого-то большого беззакония, которое тянется со стороны его и её родителей. Над их ними, над их трупами, мирятся их родители. Это по настоящему из жизни. Так же и в этом фильме. Хорошее кино смотреть нужно. Но не нужно думать, что хорошее кино способно нам объяснить жизнь. Хорошее кино способно нам всего лишь выделить отдельную картинку из жизни, картинку с выставки, такой маленький фрагмент парадоксального бытия. Вот так тоже бывает. Хорошее советское кино, например, «Мимино» или «Влюблен по собственному желанию» и так бывает тоже. «А зори здесь тихие» и так бывает тоже. Этот фильм не объясняет всей нашей жизни. Вся жизнь не бывает объяснима, она не объяснима. Видишь какая жизнь богатая. Вот этот фильм Альмодовара удачный по моему мнению. Не без вопросов конечно, но в целым удачный фильм, пронзительный, душевный. Он тоже заставляет нас сострадать. Знаете, что по Аристотелю смысл искусства заключается в очищении души через сострадание. Человек смотрит на сцену, понимает, что там происходит, сострадает главному герою или группе героев, которые там любят или погибают, или борются за жизнь, за судьбу, за честь. И через сострадание они переживают катарсис, т.е. очищение. Они полностью погружаются душой в происходящие и вместе с героем переживают всё, что переживает он. Это очищает человеческую душу. В этом смысле театр и кино имеют глубокую, воспитательную функцию. Они воспитывают человека. Поэтому греки на свои театральные фестивали водили специально заключенных, т.е. даже те, кто в тюрьме сидел, они в кандалах специально приходили под охраной, садились на свои специальные ряды и смотрели театральные постановки, которые смотрели все. Греки считали, что каждый человек обязан ходить в театр, для того чтобы знать драматургию своего народа и через неё получать комплексное образование. Это ж было образование народа. Это очень интересная идея, очень правильная вещь, правильный подход. Человек смотрит хорошее кино, плачет, смеётся и становится другим после этого. После хорошей кинокомедии человек становится добрее. После хорошей драмы человек становится тише, внимательней. Нам этого не хватает, потому что покорённые народы пользуются развлекательным искусством. Доктор Геббельс говорил, что тех, кого мы завоюем, мы будем их кормить только развлекательным искусством. Серьезные вещи, балет, драматургия, кинематограф серьезный это всё для элиты, а жлобам ха-ха, хи-хи. Камеди достаточно. И даже камеди бывает интеллектуальней многих вещей, которые показывают.
Телефонный звонок: — Добрый вечер батюшка! Я с удовольствием слушаю, что вы говорите. Спасибо. У меня два вопроса. Попался романа Кучерской «Тетя Мотя» и там есть такая фраза, я сейчас зачитаю, и как вы считаете, ваше мнение? Я вообще просто стараюсь понять, никак не могу понять, что она имела в виду. Может вы поможете мне. И второй вопрос по Феофану Затворнику, посерьезнее. Её фраза такая «Когда всё сверкает и блестит, это скорее всего результаты прошлых трудов. Следовательно, видимые признаки расцвета, это начало конца». Вот это у неё такая фраза. И второй вопрос о вере. Вера живая и слепая. Феофан Затворник говорит о том, что слепая вера чище, но есть и преимущество и в живой вере. Пожалуйста, разъясните.
О. Андрей Ткачёв: — Вопросы не очень простые, но я скажу то, что я думаю. Что касается Кучерской, цитаты этой. Там где есть расцвет, то там очевидно есть плоды прежних трудов. В первом предложении у меня нет ничего против сказанного, т.е. если цветет что-то, то потому что кто вскопал, посадил, поливал, ограждал, дал вырасти и теперь оно цветет. А то, что цветение означает начало упадка. Это простите, я не согласен с этим, потому что цветение это не одноактное событие, т.е. дерево не вырастает, чтобы один раз зацвести. Оно вырастает для того, чтобы цвести довольно долго. Разные деревья, разные ресурсы выживаемости. И так же касается винограда или плодовых деревьев. Поэтому цветение, оно намекает на будущее увядание, но оно не сразу влечет его за собой. Конечно, если это всё перенести в область политологии, истории, то можно сказать, что государство, когда оно могучее, великое. То, дескать, ждите обрушения всего этого могучего здания, его краха. Оно строится, строится, потом выросло и упало. Это вроде бы да, но это не так категорично да, не совсем да. Можно построить и потом очень долго это здание эксплуатировать и поддерживать в живом, рабочем состоянии. Перестраивать его можно тоже. Гляньте на наши храмы. У нас великолепные храмы пришли к нам из глубоко средневековья. В Кремле том же, в других местах. Они расцвели лет пятьсот назад, но это не значит, что они должны были разрушиться через 10 лет. Нет, они до сегодняшнего дня стоят. К ним пристраивали что-то, перестраивали. Это некий символ. Были империи, которые жили по тысяче лет и больше. До христианского мира это были египтяне. В христианском мире это была Византия. Она очень долго жила. Она расцвела и никак не хотела увядать. А когда начала увядать, она увядала столетиями, т.е. 200-300 лет прошел процесс увядания. Она и сейчас не увяла. Она продолжает жить в иконописи, гимнографии, в монашестве, в других вещах. Поэтому нет, здесь нет, это было бы слишком по буддийски. Типа — выросло, расцвело и скоро завянет. Потом опять семечко бросил, опять выросло, расцвело и тоже сдохло. Японский взгляд на вещи был — как первый снег выпал и растаял. Нам было приятно, но мы поплакали, потому что красиво и жалко. А это что-то такое, я не согласен. То, что растет по настоящему, может очень долго держаться на земле. Например, Эйфелева башня, французы построили. На время выставки. В Париже было международная торговая выставка. На время выставки они поставили эту башню. Её надо было разбирать через год. Они не разобрали её, там кто только не плевался в эту башню, какая-то каракатица, гадость, безобразие. Поставили какую-то железяку по среди города, что за свинство. Как так можно, надругались над Парижем. А теперь это символ города. Она стоит, её никто не собирается разбирать. Да она ещё лет 300 простоит, если Франция будет жить на свете. Вроде бы построили, чтоб разобрать, а она стоит. А египетские пирамиды гляньте, расцвели, встали и стоят. Уже сколько империй рухнуло, а они стоят и никуда падать не хотят. Поэтому то, что цветет и плодоносит не обязано быстро умирать. Это моё личное мнение, мысленный итог по первому вопросу. Если он длинный получился, то прощу прощения.
Что касается второго, то Блаженный Феофан, преподобный Затворник, он. как вы говорите, сказал, что вера, такая слепая, детская, безусловная, безоговорочная, доверчивая, она лучше. Но вера живая и зрячая, она имеет свои преимущества. Мне трудно толковать слова святителя, но мне кажется, что он имеет в виду вот что. По крайней мере такой нюанс мне сейчас ощущается умом. На веру простую, безоговорочную, детскую, наивную даже может быть, на неё готовы гораздо больше людей, чем на веру умную, огненную, прошедшую через испытание, закалённую, прошедшую через разные горнила. Людей способных верить после глубокого искуса, гораздо, в разы, на порядки меньше, чем людей способных верить так, как дитя верит маме. На руках у неё сидит или на коленях и говорит: мамочка, ты всегда со мной будешь жить. Она говорит: всегда доченька или сыночек. Я тебя никогда никому не отдам и всегда буду с тобой. И всё, ему хорошо. Он верит. В принципе это и правда, потому что мама, она не оставляет ребенка, даже и по смерти. Молитва матери со дна моря вынимает, т.е. это всё правда. Он как-то по своему спрашивает, она по своему отвечает. Он по своему ей верит. Вот и всё хорошо. Таких людей, которые как дети верят без филологии и без истории, без догматики, их больше. Мне кажется, поэтому нельзя рассчитывать на то, что мы сейчас возьмём и научим сотни тысяч людей разумной, проникновенной, глубокой вере, чтобы они читали, учили. Этого конечно хочется, этого не хватает. Но есть проблемы. Начнешь разговаривать с человеком, вдруг понимаешь, а он не вместит, т.е. в него нельзя залить ведро. В него стакан зальешь и он уже полный. Всё хватит. А ты пытаешься в него ведро залить или три ведра. Там места нет для этого всего, т.е. нам попроще нужно с ним. Я думаю, что святитель Феофан, да помолится он о нас, его святыня да помянет нашу худость. Мне кажется, это он тоже имел в виду. Может быть, имел что-то ещё в виду. Вы знаете, как интересно описывает святой Паисий Святогорец ситуацию в одном монастыре. Помните в фильме Чапаев, брат Митька помирает, ухи просит, там мужик рыбу ловил. У Паисия описывается, болел монах, хотел рыбы. Болел так, как перед смертью, сильно болел. Запахло рыбой, он рыбу захотел. А рыба в монастыре, если монастырь строгий, то это деликатес. Это как в бедной семье мясо на праздник. Говорит: рыбки хочу. А у них был храм в честь Святого Вознесения Господня. По-гречески вознесение звучит аналипси. Там был неграмотный монах, который думал, что Аналипси это какая-то святая, типа Анастасия или Евпраксия, т.е. он не знал перевод этого слова. Этот не очень образованный брат, слыша, что его больной брат монах рыбки хочет. Так ему рыбой пахнет, что прям боится умереть, рыбы не поевши. А так бывает у человека, такие желания. Он пошел на берег моря, Афон это ж море кругом. Святая Аналипси, дай мне рыбку, говорит. Обращается как к некой святой, хотя эта не святая, это праздник Вознесения. Брат такой-то рыбки хочет, Аналипсия святая дай мне рыбку. Вдруг из моря выскакивает большая рыбища, жирная и к нему в руки. Он с этой рыбкой побежал, почистил, разделал, пожарил, брату принес. Говорит спасибо святая Аналипсия. Паисий приведет этот пример в качестве простоты веры человека, т.е. он не знает чего-то, не понимает каких-то имен, названий, понятий у него нет в голове. Но у него есть что-то невинное, доверчивое к Богу, и он, как ребенок лупоглазый с рученьками протянутыми к Богу, с конопушками, говорит, дай мне, дай мне, пожалуйста, вот это дай мне, и Господь ему — на тебе, он получает. Может быть, святитель Феофан это имел в виду, что люди имеющие простую душу, они получают от Бога даром великие подарки. Хотя многие умные ничего не получают в своей жизни, кроме своего ума. Они так и сохнут над своим умом и засыхают вместе с ним. Паисий между прочем говорил интересные слова. Недавно прочел у него «Женщины раньше у нас в деревнях греческих в Великий Пост не ели от чистого понедельника до субботы Феодора Тирона» т.е. 6 дней не ели, только в субботу вечером они позволяли себе разговеться и там, что покушать. Например, макарон сварить, маслины, хлеб, помидор. А так воду пили, ничего не ели. При этом они доили коров, мыли попы детям, работали в огороде, стирали, ходили за водой. Всё делали. Монашки, с которыми Паисий общался, они его спрашивают: Геронда, как женщины раньше, вы рассказываете, жили скудно и работали тяжко, а между тем постились строго. Отец Паисий говорит: у них была очень простая душа и очень благочестивы помыслы. Если человек имеет простую душу, невинную душу, грехом не попорченную. У него есть благие помыслы, то он может горы перевернуть. Они думали, так говорит Геронда, по-хорошему, я должна поститься до самой страстной Седмицы ничего не есть, но я так не могу. Попощусь я всего лишь 6 дней. И ничего не ели. Если у простого человека есть добрый помысел, то этот добрый помысел превращается в добрые дела. Если у лукавого человека есть добрый помысел, то ничего не получается, потому что у него на один добрый помысел приходит ещё три лукавых помысла. Помыслы между собой борются и один другого побеждает. Вообще ничего не получается. Вот такие простые люди, понимаете. Простой человек, он чего-то не знает, не понимает, но он знает, что Бог есть, что Бог свят и что Богу нужно служить. Он Богу служит, и Господь являет свои чудеса с таким человеком. Это конечно очень трогательно, потому что нам этого всего очень не хватает. Мы сегодня конечно уже другие. Хитрые, лукавые, многоумные, комфортно живущие, завистливые, жадные, болтливые. Но и соответственно с чудесами чуть-чуть потуже, чем было во времена детства отца Паисия.
Телефонный звонок: — Здравствуйте! Раба Божья Татьяна. У меня вопрос такой, я хожу в Сретенский монастырь. 10 лет уже хожу на исповедь. И начинаю вспоминать, это я не так наверно сказала или не договорила чего-то. В общем решила, не очень приятно это говорить, но я говорю Господи я всё равно пойду, скажу. Прибежала на семь утра, на раннюю литургию и увидела, там батюшка принимает исповедь. Я вообще обрадовалась, надо ещё вспомнить, что сказать. Подходит моя очередь. Он у меня два, три слова выслушал и говорит, вы знаете я так тороплюсь, сейчас причащаться мне надо. А я говорю: батюшка, мне так много важного надо сказать вам. А он мне говорит: ты же больше не будешь грешить. Я на него смотрю и говорю: то, что я хотела сказать, конечно не буду, это вообще 40-к лет прошло. И всё, накрыл меня. Это что называется, снова вспоминать и идти исповедоваться или не надо?
О. Андрей Ткачёв: — Слушайте. Я сейчас хотел, чтобы это услышали все те, кто хочет много сказать на исповеди. Ваше много сказать ничего не значит и ничего не весит. Вы не усиливайтесь много сказать, не думайте, что в своём многоглаголанье услышаны будете. Покаяние это всё-таки перемена. Это глубокое раскаянье, перемена, жаль. Жалость души о содеянном грехе, слезы, молитва, желание быть другим. Я скажу так, что есть настоящие исповеди, которые рождают глубокие сотрясения в душе кающегося, в душе того кто исповедует. Исповедующий священник сам содрогается душой, когда слышит настоящую исповедь. А есть много болтовни под Епитрахилью. Болтают всякую чепуху, там таракана раздавила, с невесткой поссорилась, красила стену, краской ляпнула на пол, потом забыла вытереть, а кто-то другой вытирал, а она думает, что это её грех теперь за это, суп пересолила и т.д. Эта вся белиберда, мелочевка, она ничего общего с покаянием не имеет по моему глубокому убеждению. Поэтому то, что вам священник сказал, священники устают от этой белиберды. Представьте себе, что за столом поела семья. Потом все стали, сказали «Слава Богу» и разошлись, а кто-то остался убирать, старая дочка или мама, младший сын. Он убирает тарелки в умывальник, сбрасывает не доеденную пищу. Когда всё убрали и крошки на столе. Все мы в тысячу раз в жизни убирали со стола крошки после еды. Кто из нас считал, сколько крошек на столе, когда мы их убираем. Никто, никогда. А почему? Да потому что сумасшедший дом считать крошки, которые ты сейчас смахнёшь тряпочкой со стола аккуратненько в ладошку или в мусорник. Можно их доесть, это тоже не грешно, крошки со стола в ладошку и в рот. Но никто из нас не считал их. К грехам нужно так же относиться, мелочам этим
надоедливым. Я вспомнила, что в 10 лет, я ударила котенка по голове тапком. Побежала в семь часов утра на раннюю литургию морочить голову священнику, потому что вспомнила, что она ударила котенка тапкам по голове. Я вспомнила, что я маме сказала, что я приду в пять часов, а пришла полдевятого, это было в 12 лет. И опять шурует в семь часов утра на раннюю литургию морочить голову священнику, что она опять вспомнила. Перестаньте заниматься психоанализом. Не надо подсчитывать эти крошки мусора или крошки хлеба на столе, которые вы собираете тряпочкой на ладошку после еды. Так же и к исповеди относитесь. Собирайте всё вместе и убирайте со стола. Собирайте всё вместе. А так, чтобы всё отдельно, всё разложить, всё посчитать — так вам нужно будет купить себе священника. Раньше рабов продавали на невольничьем рынке или мужиков, которые крепко работают или красивых женщин. Священников никто не продавал, они никому не нужны. А тут нужно, видимо, что-то придумать. Купить себе священника, чтобы он ходил за вами на привязи, как собачонка и вы будете ему каждые полчаса исповедоваться. Я вспомнил это, я вспомнил это, я подумал это, мне такой помысел пришел. И батюшка будет ходить с епитрахилью и каждый раз накрывать вам голову священным одеянием и читать молитву прощаю, разрешаю, и т.д. Абсурд полный. Чуть-чуть серьезней нужно быть в этом вопросе. Разделяйте мух с котлетами, не путайте, т.е. есть главные вещи, есть второстепенные вещи. Тот же старец Паисий говорил своим прихожанам, что люди потеряли чувствительность к большим грехам. Пришла какая-то женщина ко мне и плачет на исповеди. Говорит: я её убила. Господи, прости меня грешную, я её убила. Говорит: сестра, кого ты убила? Она говорит, убила пчелу. Когда пчела залетели к ней в дом, летала, летала. Она взяла полотенцем и убила её. Вот она теперь плачет, что убила пчелу. Но при этом она сделала 8 абортов, постоянно изменяет мужу и об этом не плачет. Но она льет слезы, что убила насекомое полотенцем. И он говорит: вы, что не понимаете, что есть вещи настоящие, требующие покаяния и есть чепуха, тонна мелких зерен. Представьте вагон зерна. Сколько там зернышек? Миллиард наверно. Вот столько всякой чепухи в жизни. Зачем это всё подсчитывать. Не нужно быть мелочным. Вместо того, чтобы достичь святости, эта мелочность рождает в человеке болезнь души. Святых, которые там подробно, дотошно копаются в себе, я видал, не видал, боюсь категорично утверждать. Может быть, и видал, но если видал, то очень не много. А людей, которые мнительные и заболевшие на мелочах, таких я видал очень много, и у них нет ничего святого. Они просто мнительны и заболевшие на мелочах. Поэтому батюшка, по моему простому мнению поступил совершенно правильно и справедливо. Слушай мать, я иду причащаться, ты же не будешь больше делать то, что ты делала. Конечно, не буду, ну и всё Господь с тобой, иди, причащайся тоже. Так Христос поступал. Вот женщину взятую прелюбодеянию, привели к нему. Он, что расспрашивал её, с кем ты блудила, сколько раз ты блудила, с каких лет ты блудила, как это было, днём или ночью, за деньги или без денег, с одним или с двумя, или с пятью, или с десятью. Он что спрашивал, что-нибудь у неё. Нет, ничего. Говорит: женщина, а где тебя осуждающие? Говорит: нет никого. Господи, я тебя тоже больше не сужу, иди и больше не греши. Всё, иди и больше не греши. Чего вам ещё надо? Вам нужно, чтоб вас с пристрастием допрашивали и спрашивали, в котором часу, при каких обстоятельствах, свет горел или не горел, за окном было солнце или уже было темно, было так или было этак? Вы этого хотите от нас, чтоб мы как Штирлиц или как Мюллер, или как Борман в пыточной камере выспрашивали из вас, вытягивали все подробности ваших грехов? Боже сохрани. Мы были бы злодеями, если б этого хотели. Мы не хотим этого делать. Ты каешься? Каюсь. Господь да примет твоё покаяние, иди в мире и больше не греши. Это самая правильная вещь, которая нужна человеку. Что ещё нужно, позорить его воспоминанием прежних содеянных грехов или подробностями всякими. Боже сохрани.
Телефонный звонок: — Здравствуйте батюшка! Я хочу у вас спросить. Я не ехидничаю, не осуждаю. Я очень уважаю священников. Но у меня возник вопрос. В чём обязанность священника? Я прежде всего понимаю, что выслушать, как вы действительно говорите, коротко грех. Это я понимаю, свой грех. Может ли он быть психологом или душевным. Например, нужно выяснить сейчас один вопрос, потому что душа болит. И священник вроде бы, как бы говорит, иди, не буду я с вами разговаривать. Может быть, он спешил, как он потом сказал, может быть, и мы предъявляем высокие требования к священнику? Может быть, он всё-таки не прозорливый, чтобы понять действительно мою душу, что со мной происходит, над чем я работаю, мой мотив. Иногда знаете, пересказываешь это, может быть звучит как бы и не красиво. Хотя в душе, со всем другой мотив, хороший, положительный.
О. Андрей Ткачёв: — Священник не обязан быть прозорливым. Священник не обязан знать ответы на все вопросы. Священник не обязан быть айболитом. Так, чтобы всякую беду руками разведу. Он обязан любить Бога, каяться в своих грехах, молиться за людей, на сколько у него получается, и совершать божественные таинства. Крестить, литургию служить, причащать, венчать, исповедовать. Вот всё, что он обязан. Если может, пусть проповедует. Если может, пусть исповедует, потому что не всякий священник может исповедовать, по идее. Бывает мальчонка, только рукоположили, ему 25 лет например. А к нему пришел человек 50 лет и серьезные жизненные проблемы. У мальчика этого епитрахиль, у него просто нет жизненного опыта для того, чтобы разрешать чужие проблемы такого формата. Это действительно всё не просто. У греков не каждый священник может исповедовать. Служить литургию может каждый священник. Исповедовать может тот, кто специально поставлен на исповедь. Это уже постарше, умудрённый и т.д. Поэтому священник не обязан быть чудотворцем, прозорливцем, ясновидцем и прочее. Не стоит идти к священнику, к каждому, которого вы знаете или не знаете. К какому-то к факиру, к магу или к великому учителю. Если вы знаете священника и знаете его с этой стороны, как советчика или внимательного выслушивателя. То пожалуйста, конечно идите, Бог благословит, это всё прекрасно. Но каждый священник быть таким не может. И вы это видите. Один скажет, у меня нет времени вас слушать, а другой скажет, завтра придешь, а третий скажет, мне надоело тебя слушать. Ты чего-то говоришь, вообще ничего не понимаю. А четвертый ничего не скажет. И сразу будет всё ясно. А пятый будет сидеть с тобой до утра, но не факт, что это будет хорошо. Может быть те, которые раньше сказали, слушай, иди домой. Может быть, они были правы. Потому что не каждого человека нужно слушать до утра. Люди они тоже не со всем адекватные в большинстве своём. Они начнут рассказывать про все свои кастрюли, какие они в горошинку, в крапинку или какая из них подгорела. Они же не отделяют большого от маленького. Они рассказывают всё в подряд, как будто книжку пишут. Не умеют изложить точно и целевым образом свою проблему. Людей, которые могут разбираться в чужих душах, всегда было не очень много. К ним стояли какие-то очереди, как-то искали их, шли к ним. Видимо, так и будет, потому что не может каждый священник быть на высоте того, чего мы от него ожидаем. И каждый монах не может быть старцем. Да и не нужно, чтобы все были старцами. Каждый доктор не может быть гениальным хирургом. Есть на тысячу докторов, один гениальный врач, а все остальные нормальные, просто врачи звезд с неба не хватают. Так же и со священниками. Что однозначно нужно делать, надо приходить к священнику с вопросом, помолившись заранее: «Господи дай мне ответ через раба твоего иерея Семена, вразуми его, чтоб вразумилась я или вразумился я». Излагать свои проблемы нужно учиться кратко, точно и по существу без лирических отступлений. Потому что действительно люди не понимают этого, они так про себя рассказывают любимого, как будто они одни на свете живут и кроме них больше нет никого. Это делает разговор не возможным. Священник просто не может выслушивать такие длинные лирические отступления. Даже если он старец, между прочим. Старцы тоже не были способны к этому. Это просто усложняет процесс. Не ждите святости от всех тех, кто в сане. Наличие сана это ещё не значит, что человек прописан в раю на 100% и он вам поможет в любой проблеме, потому что он всё знает, он святой и всё видел. Нет, это иллюзии, это не так.
Телефонный звонок: — Отец Андрей! Будьте любезны, не сочтите за глупость. Скажите, пожалуйста, по какому образу и подобию в Церкви существует иерархия от инока до патриарха?
О. Андрей Ткачёв: — Спасибо, хороший вопрос. Тут нет никакой дерзости. Земная иерархия, она является отображением небесной иерархии. Есть такая книга Дионисие Ареопагита об ангельской иерархии. Девять чинов ангельских сил, они отображены в церковном служении. У нас трехчастная, ангельская сила делится три по три. По три ангельских чина, это в три разряда. Так же у нас трехчастная и священническая иерархия, т.е. архиереи, священники, диаконы. Но с причетниками, с чтицами, пономарями, звонарями там получится и поболее. Но в любом случаи это некая лествица Иакова снизу вверх, от младшего к старшему. От чтеца до иподьякона, потом до диакона, потом священник, потом архиерей. Отдельно стоит монашество, потому что монашество — оно нечто особое. Всё это имеет отображение, имеет параллель с ангельской иерархией, которая в строенном виде, не просто смешанная, неразделимое целое, а именно иерархически выстроена. Она служит Богу с нищих до высших, т.е. ближе к нам ангелы наши хранители, дальше уже пошли больше, больше. А там уже наверху престол господства, там шестокрылатые серафимы, херувимы. Они же в слове Господа. Они образуют из себя прямое подобие, в хорошем смысле церковной иерархии. Потому что настоящая церковная иерархия — они с ангелами сопричастники. Это земные ангелы, небесные человеки. Они нравом причастники, престолом наместники апостолом и они действительно постигают смысл божественных писаний и восходят в познание любви к Богу подобно ангелам, т.е. мы берем пример от них, от святых небесных сил.
Дяди, бабушки и братья… (13 августа 2016г.)
Шел летним вечером по улице один. Люблю гулять один. С самого отрочества. В теплой темноте при зажигающихся звездах чувство часто такое, что жизнь длинная-длинная. И хорошая. А ты все-таки что-то важное упускаешь. Не все, что нужно делаешь. Томительное это чувство и сладкое. Сладкое и тревожное. И вот ты идешь и думаешь: Что? Что нужно сделать? До чего руки не дотянулись? Мужской голос вдруг оборвал мысль: Зажигалочки не найдется?
Поворачиваюсь. Мужик. Где-то моего возраста. Один. С пузом и доброй фотографией. Стоит возле автомобиля с незажженной сигаретой. Нет-нет. Дальше не было ничего из серии «купи кирпич», «жизнь или кошелек», «чего без шапки ходишь?». Просто человек хотел прикурить. Не знал, видимо, что в салоне машины «прикурка» есть. Или машина была не его. Я говорю: Прости, брат. Рад бы, да нету. Он в ответ с улыбкой: Жаль. И мы расстались, как в море корабли. А я уже иду и думаю не о том, что в жизни что-то важное упущено, а о том, что я без умысла назвал незнакомого человека братом. А он не удивился.
То, что все люди — братья и сестры, говорит Писание. Об этом говорят крутые генетики, раскопавшие хромосомный набор первой супружеской пары. Уверен, что вы знаете их имена. Даже коммунисты говорили, что все люди братья. Ну, вот и русский язык впитал в себя, независимо от генетики и марксизма, эту правду. Она, оказывается, воспринимается совершенно естественно, и от того совсем неудивительна. Не знаю, как кавказцы называют друг друга на своих языках. Все же в одном только Дагестане языков за сотню. Но на русском они говорят друг другу «брат». Слышишь, брат, пошли с нами. Здорово, брат. Как дела? И прочее. А ведь было время, когда официально люди у нас были скорее «товарищами» или «гражданами». Друг, товарищ и брат. Брат в конце. А должен быть в начале. Братство однозначно раньше гражданства и товарищества. И только Церковь всегда говорила не «дорогие граждане», а «дорогие братья и сестры». Теперь, не смотря на некую озлобленность многих и развращение масс, дело в святом святых — в языке двинулось к естественности. А если в языке наступает порядок, и если мир назван правильно, то и вся жизнь (вся!) неизбежно выравнивается. Здесь прав и Конфуций, и греческие философы. Итак, мы все — братья. Это факт. Братья и сестры.
Кстати, и пожила женщина это, в порядке, вещей не «старуха» и не «мадам». Это (вслушайтесь) — бабушка. Каким теплым и нежным словом веет от этого имени. А ведь очень близкое родство! Шутка ли? Мать отца или мамы! Но этим именем у нас привычно называют любую незнакомую пожилую женщину. Правда, современные бабушки с химической завивкой, папироской а пересохших губах, липосакцией, ботексом, латексом, и прочим изнасилованием почтенной «осени жизни», боятся признаваться, что у них есть внуки. Они их и не хотят. Они психологически «девки», хотя по возрасту «бабушки». Они радостно отзываются на слово «сударыня», или «крошка», или в спину — «ах, какая женщина». Но это уже совсем иная часть Марлезонского балета и её мы досматривать не будем. В поле нашего зрения подлинная и красивая Бабушка!
А еще в поле нашего зрения дяди и тети. Это названия, приложимые к совершенно незнакомым взрослым людям со стороны людей, которые их младше. Брат отца или матери. Сестра матери или отца. Это очень близкое родство. Но именно так мы называем совершенно незнакомых (!) людей, когда нам, условно, 16, а им, условно,26-35. Дяденька, дай десять копеек. Тетенька, я заблудилась. Дальше возраста 40 у детей уже могут пойти такие термины, как «бабушки» и «дедушки». Но это, опять-таки, еще одна, не нужна нам часть Марлезонского балета. Главное — народная семейственность, данная фактами языка.
Итак: «братья, сестры, бабушки, дедушки, дяди, тети» — вот мир, в котором мы комфортно пребываем, как в домике. Особенно, если вспомнить, что по Хайдеггеру «язык это дом бытия».
Мы живем в языке. Через него осмысливаем мир. И наш русский дом бытия продолжает напоминать нам, что мы — семья. Всемирная семья. Русский дом бытия — язык — угрожает нам тем, что, если мы выйдем из-под его крыши в мир «бойфрендов» и «чуваков», а не «братьев» и «матушек», то мы рискуем стать мировыми бомжами. Конкретно. Без иллюзий. Мы будем исторически бездомны. Мы просто лишимся настоящего отеческого жилья. Эта борьба видна на тех наших братьях, которые живут в диаспоре. В Заграничье и в Зазеркалье борьба за язык есть борьба не за архаику или связь с исторической памятью. Это борьба за ценности выживания и за «дом бытия». Стоит вдуматься в то, что и как мы говорим привычно. Филология часто рождает богословие. В результате мы рискуем найти подлинный клад. Клад — обретение корневых смыслов. Без них жизнь — угрожающая тьма. С ними она — еще не Рай, но светлый труд для его достижения.
Короче, шел я летним вечером под звездами по теплому асфальту и думал, что во всяком мужском монастыре сплошь одни «отцы и братья». А во всяком женском — «сестры и матушки». Думал, что «бабушка» это не наказание за молодость, а заслуга за правильную жизнь. Заслуга за жизнь, потраченную не на любовников, имидж и карьеру, а на семью, детей и внуков. То же думал я и про вымирающих, как вид, дедушек. Думал и про антропологическую энтропию, как бы завернуто это не звучало. Ещё думал про мировую закулису: т.е. про мягкую замену всего естественного всем неестественным. Типа — украсть хлеб, дать дерьмо с биодобавками да ароматизаторами, и с помощью рекламы убедить всех, что это и есть счастье.
Ох, как о многом я думал! И со страхом, и с радостью постижения смыслов. (Вообще, сладко думается под летними звездами). Так и домой дошел.
Иерархия (16 августа 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 21-я
Почему нельзя быть штабс-капитаном, если нет Бога? Какой урок преподает нам евангельский сотник? Почему так важно знать свое место и когда можно это место покинуть? И как не дать диавольской иерархии возобладать в нашей жизни?
Приветствую вас, дорогие боголюбцы!
У Достоевского (кажется, в романе «Бесы») есть такая реплика одного из персонажей: «Если Бога нет, то какой же я штабс-капитан?» Такая парадоксальная, дзен-буддистская даже фраза, открывающая сознание, говорит о следующем: штабс-капитан — это человек, который не начинает и не заканчивает военную иерархию; под ним есть меньшие чины, над ним есть большие чины, над большими чинами — еще наибольшие, а над всеми чинами в государстве есть царь, над царями же есть Царь царей — Господь Бог. Вот такая стройная цепочка, и если ее разрушить, вот и выйдет: какой же я штабс-капитан?! И если нет Бога, нет ни отца, ни матери, ни начальника, ни подчиненного, то это некое общее месиво всех против всех, восставших, считающих себя абсолютно равными.
На самом деле в мире равенства нет. Это очень важная идея, ее следует хорошо усвоить. Итак, если Бога нет, какой же я штабс-капитан? Это хорошо знал римский сотник, который попросил Господа исцелить его отрока. Господь сказал ему: «Я приду и исцелю», и тот ответил: «Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает…» (Мф. 8:8-9). В этих словах сотник исповедует следующее: я подвластный человек, я не самый главный, надо мной есть начальники, но я тоже некий начальник, и мои подчиненные слушаются меня. А при чем тут Христос? А при том, что сотник видит во Христе Того, Кого слушаются все. Христос — начальник иерархии, Он во главе всего, и, по мысли сотника, если уж его, сотника, слушаются беспрекословно, то Ты, Господи, только скажи слово — и исцелится отрок. Сотник — человек, который научен дисциплине и послушанию, который живет внутри иерархии, имеет над собой начальников, под собой подчиненных, и он прекрасно понимает, что должен слушаться начальника, как и его самого слушаются его подчиненные, а Господь — главный над всеми, и Его слушаются все.
Иерархия — слово очень важное для нас. Почему? Потому что всё возглавлено, нет ничего не возглавленного в мире, даже в ЖЭКе над метлой должен быть начальник. Нет никого такого в человеческом роде, кто бы кому-то не подчинялся, перед кем-то не отвечал.
Святитель Николай Сербский сказал удивительные слова: «Когда люди имеют любовь, они не думают о справедливости». То есть когда люди любовь теряют, их жарко волнует справедливость. А справедливость понимается в категориях равенства. И я хочу того, кто выше, стащить вниз, а самому, может быть, подняться наверх. Хочу, так сказать, лестницу мироустройства выпрямить в прямой отрезок. Лестница — тоже богословское понятие. Иаков спал и видел лестницу — от земли до неба, и ангелы Божии восходили и нисходили по ней, Господь же утверждался на ней. А преподобный Иоанн Лествичник написал книгу о восхождении, где по ступенькам не прыгают, где постепенно, шаг за шагом идут по ступеням божественного озарения и практического освящения. Причем идут по очередности, то есть сначала конкретно первая ступень, потом конкретно вторая и так далее — и местами эти ступени не меняются.
И заповеди Божии даны иерархично: первая, вторая, третья, четвертая, пятая, шестая, седьмая… — до десятой, они связаны между собой логически, перетекая одна в другую, начиная от самой главной. Головная заповедь — это знак Бога, а дальше уже постепенно умножаются нравственные понятия. Заповеди блаженств тоже даны не спутанно, а иерархично, а именно — как лестница перехода от одного к другому. А заканчиваются: «…таковых есть Царство Небесное». Всё сделаешь — будешь изгнанным правды ради, потому что мир выгонит того, кто обличает его своим святым житием.
Всюду должна быть иерархия, и реальность земная копирует реальность небесную. О небесной иерархии мы читаем у Дионисия Ареопагита и у апостола Павла. Ангелы не все сбиты в стадо, ангелы подобны войску, а войско имеет военачальника и потом тысячников, десятников, сотников и так далее. Армия любая — это иерархическая структура. Мы имеем небесное воинство, и Господь — Царь небесного воинства; кстати, Он так и зовется — Саваоф, то есть «Господь воинств». А если воинство, значит, воинские звания и иерархия. И есть девять ангельских чинов: Ангелы, Архангелы, Начала, Власти, Силы, Господства, Престолы, Херувимы и Серафимы. Они не меняются местами, каждые совершают свое особое служение, каждые находятся в послушании высшему и все вместе служат Богу.
Демонский мир тоже иерархичен. Он является перевертышем настоящего, светлого мира. И тут есть страшные начальники — бесовские князья, которые, как, скажем, воры в законе, командуют шавками и сявками. Есть просто хулиганистые такие мелкие бесы, которые совершают всякие пакости и гадости, не способные перевернуть полмира. Так что и там есть своя гадкая иерархия — именно иерархия, причем из житий святых мы знаем, как старшие бесы, например, безжалостно избивают и наказывают младших, а те, в свою очередь, еще младших. Такая тюремная иерархичность, построенная не на любви, а на страхе наказания. Но они тоже знают своих старших. Это перевертыш ангельский. Светлый, ангельский, восходящий вверх мир и темный ангельский, восходящий вниз — они в полной мере отражены в нашей жизни. Совершенно справедливо Данте изображает ад тоже ступенчатым — воронкой, закручивающейся книзу, уменьшающейся и доходящей до точки, где во льду, в ледяном озере Коцит замерз сатана. Эти ступени идут от верхних кругов, где мучаются за грехи полегче, потом — те, чьи грехи всё тяжелее и тяжелее, и наконец клятвопреступники, предатели, диаволопоклонники и сам начальник всякого зла. Это абсолютно богословски правильно данная идея, выраженная художественными формами. Кстати говоря, эта бессмертная дантовская трилогия названа «Божественная комедия», но в ней нет ничего смешного: в средние века комедией называлось произведение, в котором хороший конец, в котором герой не гибнет. В трагедии герой гибнет, а в комедии — нет. Вот, собственно, и вся комедийность, а там смеяться не над чем, там кошмары. Это целая энциклопедия средневековой жизни. Так вот: и там, и там, и там, и там — везде есть иерархия.
Что наша человеческая жизнь? Человеческая жизнь, по мысли богословов, должна отображать ангельскую иерархию, и в этом смысле должны быть старшие. Должны быть ангельские начальники, должны быть помощники пониже, пониже, до самого простого человека, который может быть ангелом. Как говорится, я еще не волшебник, я только учусь, но Бог помогает мне делать самые настоящие чудеса. И каждый человек может быть этим меньшим из ангелочков, постепенно восходя от силы в силу. И в Писании сказано: «Идущим от силы в силу явится Бог богов сил» (ср.: Пс. 83:8). Такова духовная цель нашей жизни. Нужно уважать старших, не стремиться занять их место, занимать свое место и выполнять то, что нужно, до тех пор, пока десница Божия не поднимет тебя на более достойное место. Как в Притчах Господних: сядь пониже, потому что лучше, когда скажут тебе: «Друг, сядь повыше, ты достоин быть здесь» (ср.: Притч. 25:7). Это именно возведение человека со смиренного места на место более достойное.
Бесовская иерархия тоже присутствует в нашей жизни. В преступных сообществах ярче всего это видно или в каких-нибудь других полукриминальных и криминальных отношениях, где есть старшие паханы-начальники, где есть какие-то князья, мало кому видимые и знаемые, имени которых трепещут, и где есть, так сказать, «шестерки» и сявки, которые выполняют самую грязную и поганую работу. Это тоже иерархия, но это, конечно, невеселая иерархия. Но и она доказывает неизбежность иерархичности мира.
И вот на что хочу обратить внимание: мы, люди, думаем и имеем сердечные основания полагать, что это правда, будто высшие ангелы не гнушаются делать работу меньших. Вот меньший работу большего делать не может, потому что не способен к этому, а больший работу меньшего делать может. Это очень красивый принцип. Говорят, в Грузинской Церкви (я слышал это от многих и думаю, что так и есть) священник может при отсутствии диакона, в виде исключения, надеть диаконское облачение и служить службу с орарем, а не с епитрахилью — то есть совершать служение меньшего. Или совершать служение пономаря или чтеца. Конечно, чтец не может быть диаконом — снизу вверх подняться нельзя без достойного рукоположения; и диакон не может священническую службу служить. Но высший может спуститься вниз и совершать служение низшего. Как, например, человек, стоящий у станка, не может занять место директора, но директор, если он в свое время на станке работал, может дать урок мастерства — снять пиджак, надеть халат и очки и показать, как правильно затачивается та или иная деталь. Высший к низшему снисходит, низший к высшему не поднимается, так как нет у него для этого природного ресурса, — вот так иерархия действует по законам любви.
Высший, не бойся делать работу низшего! Находящийся наверху, не бойся брать в руки метлу, кайло, отвертку… Не бойся! Тебя не оскорбит работа низшего. А ты, низший, уважай высшего и не дергайся, потому что люди, восстающие против начальств, против властей, против тех, кто над ними, дерзко оскорбляющие начальство, как говорится у апостола, — это люди, имеющие сатанинский дух. Они не желают слушаться, они самоуверенны, они считают, что достойны большего, они не любят никого, кто выше их. И они стараются, так сказать, поколебать вселенную, возбуждая в себе и в окружающих ненависть к тем, кто выше. Зависть — это мерзкое чувство, родоначальница всех революций и потрясений, мать всех убийств. Зависть сбросила диавола с небес на землю, зависть дала камень в руки Каину против Авеля, зависть — мать всех злодейств в роде человеческом. И эта зависть как раз и проявляется в нежелании слушаться старшего, в нежелании уважать поставленных над тобой.
Почитание находящегося выше столь естественно и необходимо, что даже в эпоху языческих царей апостолы требовали этого от учеников своих. «Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите», — говорит апостол Петр (1 Пет. 2:17). Апостол Павел писал, что он желает, чтобы на всяком месте святые мужи воздевали непорочные руки в молитве — в том числе и за тех, которые во власти. А во власти, то есть императором, напомню, тогда был Нерон. Как видим, молитва о негодяе, сидящем на троне, не смущала апостола Павла, потому что он понимал: Римская империя сама по себе есть божественное попущение и домостроительство спасения. И этот порядок, воцарившийся на огромной части вселенной, есть дело Божие. А порядок должен быть возглавлен. На престоле в Риме сидит царь, у него есть кесари подвластные по провинциям, прокураторы, префекты, различные начальники областей, командиры легионов, и вся эта стройная структура существует для того, чтобы люди не съедали друг друга, как рыбы в море. В древности евреи говорили: живи там, где исполняются законы. То есть если придется тебе потерять землю отцов и жить в изгнании, старайся жить там, где исполняются законы. Потому что, если у людей закона нет, получается то, что написано в книге одного из малых пророков: «Нечестивец поглощает того, кто праведнее его… люди, как рыбы в море, как пресмыкающиеся, у которых нет властителя» (ср.: Авв. 1:13-14). В море рыба большая глотает ту, что поменьше. Они, рыбы, заняты постоянным шнырянием по пространству глубин моря для того, чтобы заглотнуть того, кто меньше тебя размером. Это, собственно, и есть жизнь морских животных: съесть того, кто меньше тебя. Так вот, чтобы не было так в человеческом роде, нам нужны законы. Законы должны исполняться — и исполняться иерархически: сверху донизу и снизу вверх, как те ангелы, что восходили и нисходили по лестнице Иакова, которую увидел во сне праотец.
Пару слов, друзья мои, о практике. Найдите свое место в жизненной иерархии. Кто вы дома? Вот вы — муж, вы в семье — самый старший. И когда разливает мать суп за обедом, то первая тарелка — отцу. Обязательно! Первый кусок — отцу. Не потому, что он самый лучший, а потому, что так Бог приказал. Когда одного мудреца спросили: «Если болеют и мать, и отец и оба просят воды, кому первому подать?», он отвечал так: «Подай сначала отцу, потому что если бы была здорова мать, то она побежала бы сама к нему со стаканом воды, она сама согласна с тем, что ему первому: он старший». Жена подчиняется мужу, и это сохраняется и тогда, когда они оба уже беспомощны. Это закон иерархии.
А каков закон иерархии в братских отношениях? В многодетных семьях старшие и младшие братья постоянно спорят между собой, доказывают что-то друг другу, но в конце концов все сглаживается. Но родители должны следить за тем, чтобы старший младшего не обижал, а младший над старшим не насмехался и не спорил с его, так сказать, законными требованиями, потому что старшие всегда имеют власть над младшими: мама — над детьми, муж — над женою. И дети всегда должны почитать своих родителей. Так — в семье.
И на работе найдите свое место и, будучи старшими, пожалуйста, не хамите младшим, не снимайте с них шкуру, не будьте демонами. Это только злой человек с нераскаянным черным сердцем — черным, как деготь, — имеет своей целью залезть повыше и обгадить всех, кто ниже остается. Такова цель бесовской иерархии — залезть повыше и плевать на лысину тех, кто остался внизу. У нас не так. У нас, кто залез повыше, любит того, кто остался внизу. И, конечно же, чти и воздавай должное тому, кто над тобой. Не только на работе: в цеху, на предприятии… Но и в институте. Кто-то — лаборант, а кто-то — профессор, ректор, проректор… Вы все прекрасно понимаете, что от иерархии зависит жизнь наша. Она и в армии, конечно, и в различных бизнес-структурах. И в медицинских делах: санитар, доктор, главврач.
Нужно занять свое место и не выходить за пределы его. Поверьте, Божия десница поднимет вас на нужные места, из тьмы на свет, как Давида Господь забрал и поставил на царство. Богу интересно забирать от овец и козлищ человека, способного править государством, и Он это делает. Только ты сам не лезь туда. Жди, когда попросят.
Так же и в Церкви. Нужно знать свое место, кто ты: мирянин, послушник, инок, монах, носящий священный сан, или священник, а если священник, то украшенный протопресвитерством или просто иерей, недавно взявший на свои плечи тяжкий крест иерейства; архиерей или ты — Патриарх. Должна быть восходящая вверх иерархия, и нужно воздавать всем должное: кому честь — честь, кому страх — страх, кому любовь — любовь. Здесь всё должно соблюдаться. Это гарантия стабильности человеческого общества, гарантия его успешности в любой работе, когда каждый знает свое место и исполняет приказы.
Закончим, пожалуй, тем, что говорит Премудрый, когда хочет научить людей: «Иди, ленивец, поучись у пчелы, поучись у муравья». У муравьев и пчел премудрый Соломон советует нам учиться. Так вот, не только в трудолюбии можно подражать пчелам и муравьям — и те и другие также пример великой иерархии. У этих тружеников в мире насекомых каждый знает свою работу: у них есть работяги, которые таскают тяжести; есть те, кто защищает их, стоит на страже; есть те, которые командуют, те, которые носят пищу, и т.д. и т.п. Высочайшая степень социализации! В улье, говорят, есть несколько десятков «профессий». Есть даже пчелки, которые никакого меда не собирают, не строят эти геометрически правильные чудесные соты, совершенно удивительные, а машут крылышками с определенной частотой, чтобы поддерживать в улье нужную температуру, — такие пчелки-кондиционеры. У каждой пчелы есть свое послушание, и они не выступают за свои пределы, не совершают этих бесовских переворотов, иначе мы бы никогда не ели меда. У нас не было бы ни воска, ни меда, ни прополиса, если бы пчелы бунтовали и устраивали демократию.
У пчел есть старшие, младшие — всё в порядке. А у нас — ни меда, ни прополиса, потому что нет ни одной пчелы, а только одни мухи — из-за того, что каждый лезет наверх по головам стоящих внизу. И это, конечно, бесовское занятие, говорящее о том, что жизнь наша, которая должна быть зеркальным отображением небесной иерархии, на самом деле заполнилась грязью из нижней иерархии — из иерархии бесовских падших существ. Думайте об этом и делайте выводы. До свидания!
Дождь. Кафе. Практический патерик. (17 августа 2016г.)
— Здесь всё не так? Думаешь, «там» будет иначе. Бежишь туда, а там еще хуже. Опять бежишь, опять и опять. Везде одно и то же, только с нюансами. Если не остановиться, то можно всю жизнь пробегать с высунутым языком и недовольной душой.
Крупный слушал, щуплый говорил. Дождь загнал их под крышу кофейной террасы. Хлипкий такой дождь, но с намеком. Небо было сплошь злое, фиолетово-сизое и ветер усиливался. Потому и загнал двух людей от греха подальше — из соседнего сквера в кафе. Не их одних загнал. Других тоже. И меня. А иначе как бы я слышал то, что не моим ушам предназначено?
— Копай, где стоишь, — говорил щуплый. — Копай, где стоишь. Тупость, воровство, разгильдяйство везде есть и везде будут. Слышал? Даже в ЦРУ работники теряют ноутбуки с тысячами государственных секретов. По ящику говорили. Так чего же ты хочешь от хозяина станции техобслуживания? Конечно, разгильдяи. Конечно, приворовывают. Да что приворовывают — воруют в наглую. Конечно, плюют на простых людей. Но это везде, пойми. Зло лютует. А ты живи, вгрызайся в землю, пускай корни. Иначе плодов не принесешь.
— Да мне обидно, что все делается через одно место. Обидно, что можно лучше сделать, и я вижу — как, — это уже крупный подал голос. А я стоял к ним спиной, так же спасаясь от возможного ливня, и невольно слушал. Дождь баловался, что ли. И не лил в полную, и угрожать не переставал.
— Знаешь историю?
— Смотря какую.
— Про монаха одного.
— Монаха? А я при чем?
— Не спеши. Слушай. Тот искал в монастырях идеала. Чтоб там все, короче, как ангелы были. Чтоб любовь братская, и без злобы, и без греха, с одной молитвой и работой. Собственно, где его еще и искать, идеал?
— И чё?
— Чё. Сам понимаешь: кругом ведь есть и зависть, и злоба, и по пятаку могут дать. В тебе, что ль, этого нет? И всюду одни люди ничего не делают, а другие за них не разгибаются.
— Ну?
— Ну. Слушай. Монах бегал из монастыря в монастырь, как бабы из магазина в магазин. Пока его не стукнула простая мысль. Если я так буду дальше бегать, то буду чисто — белка в колесе! Серьёзная мысль. Я — белка в колесе, а диавол просто будет надо мной смеяться. Я буду потеть, а он будет смотреть и смеяться.
— Белка в колесе, — с улыбкой медленно повторил крупный.
— Да. «Белка» это многозначное слово. И «колёса» тоже. Но, не отвлекайся. Он написал себе — этот монах — на бумажке пару каких-то особых слов. Когда его ругали за что-то, или обделяли в пайке на обеде, или посылали на грязные работы, он вынимал из кармана эту записку и читал. Душа страдала, а он читал. Будто лекарство принимал. Да? Парня гнобят, а он вынимает из кармана какую-то записку, читает, что в ней написано, и… остается спокоен. И пайкой доволен, и на обидчиков не зол. Ну, и так далее.
— А что там было написано?
(Дождь грозится и не отпускает. А я, не оборачиваясь, напрягся, как гончий пес. Интересно же! Слушаю спиной. Слушаю затылком и в оба уха, а вида не подаю)
— Этот же вопрос тоже возник у монахов монастыря, в котором он остался. Что там написано? Может, магия? Может, сатанинские формулы? Знаешь, как тогда искали всюду дьявольский след? Может, подумали, что он вообще не монах, а чернокнижник? Так мы его! Тут только дай дорогу. Такие версии появятся! С этими версиями его и «свинтили».
— Это как?
— Да, как наши менты. Конкретно. Вломились в келью. Руки за спину, кулаком по ребрам, пинка под мягкое место и локтем по шее. Все, как везде. Монахи поймали у себя чернокнижника! Понимаешь? По тем временам — расстрельная статья. Резонанс на всю округу.
— Ну?
— Баранки гну. В записке, оказывается, было написано всего на всего: «Ради Бога всё буду терпеть»! Представляешь? «Ради Бога все буду терпеть». И больше ничего. Он все понял, этот бегающий в поисках идеала монах. Понял, что если бегать в поисках Рая, то нигде покоя не найдешь. Так и ты не найдешь покоя, решив найти идеальный автосервис с идеальным хозяином. Вот к чему я веду.
Они замолчали оба. И молчало небо, не желавшее греметь. А потом щуплый продолжил, уже как бы себе самому.
— Он решил остаться на месте, в монастыре, который не лучше и не хуже многих похожих. Этот монах. А когда его «запаивало» от грубости игумена, или от наглости старших монахов, или от обычной тоски человеческой, то он доставал свою записку, сделанную им же, и читал: «Ради Бога все буду терпеть!»
Дождик решил с улыбкой удалиться. Небо чуть просветлело. Ветер приутих. Люди с зонтиками стали их сворачивать, а люди без зонтиков — выходить на мостовые из-под навесов.
— Понимаешь? Те монахи страшно удивились прочитанному в бумажке и терпению этого парня. Они оставили его в покое. Зауважали. Поняли, что он не маг, а человек с глубиной. А чем он купил себе перемену в отношении? Одним предложением. «Ради Бога буду терпеть».
Крупный парень слушал молча, сопел и, видено, боролся с мыслями.
— Перетерпел, и все злое поломалось. Перетерпел, и безнадежная ситуация вышла на тихую воду. Потерпи, понимаешь. Такой закон. Потерпи и ты. Будь человеком с глубиной. Не будь плоским. Не будь мелким. Мелкие всюду несчастны. И всегда. Ради Бога потерпи, если ты в Него веришь. Или, ради семьи, если не веришь в Бога. Хотя это…
— Что, терпилой по жизни быть?
— Ты большой, конечно, но дурак. Прости. Я с любовью. Пойдем. Дождь уже, кажется, не польет. Народ зонтики сворачивает.
Я вышел после них. Через минуту, не меньше. Они успели пройти по мокрой дороге метров двести — триста. Видно было, что по пути они продолжали разговаривать. О всякой всячине. О том, как жить и не озлобиться. О том, как не быть «терпилой», но, все-же, уметь прощать. И я же был благодарен сизо-лиловому небу и грозному, так и не пролившемуся, дождю за то, что слышал напряженной спиной, навострёнными «ушками» и внимательной мыслью. Мысль, она жадная. Вечно жадная и до нового, и до красивого.
Оглавление
Зависть (9 марта 2016 г.)
Грехопадение (9 марта 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа пятая
Притча о блудном сыне — это вся история человечества (16 марта 2016г.)
Добро и зло (16 марта 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа шестая
О Великом посте. (18 марта 2016г.)
Каин и Авель (24 марта 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа седьмая
О смерти (1 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа восьмая
Неделя Торжества Православия. Ответы на вопросы слушателей. (4 апреля 2016г.)
Потоп (7 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа девятая
Ангелы и демоны (13 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа десятая
Слова на кресте (19 апреля 2016г.)
О невежестве (20 апреля 2016г.)
Вавилон (25 апреля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 11-я
Лазарева суббота (29 апреля 2016г.)
Как проводить Пасхальную седмицу (2 мая 2016г.)
Все новое (3 мая 2016г.)
Как сохранить плоды поста? Ответы пастырей (4 мая 2016г. )
«Друг друга тяготы носите» (9 мая 2016г.)
«У каждого из нас есть своя Галилея» (13 мая 2016г.)
Молитва (16 мая 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 12-я
Святость — цель нашей жизни(23 мая 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым.Беседа 13-я
Удивительное рядом (25 мая 2016г.)
Храм (30 мая 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 14-я
О святом апостоле и Евангелисте Иоанне Богослове (30 мая 2016г.)
Ответы на вопросы слушателей Радио «Радонеж»
Труд (7 июня 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 15-я
За спинами великих мужей (8 июня 2016г.)
Сначала к хозяину (13 июня 2016г.)
День с часословом (14 июня 2016г.)
Священное Писание (20 июня 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 16-я
О святом Луке Войно-Ясенецком (22 июня 2016г.)
То, что не слышно в шуме обычного дня (23 июня 2016г.)
Святой Василиск — друг Святителя Иоанна Златоуста (27 июня 2016г.)
О Святителе Луке и Николае Гурьянове (27 июня 2016г.)
Вера (30 июня 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 17-я
О крещении и поэзии (4 июля 2016г.)
Новый смысл Ветхозаветных праздников (6 июля 2016г.)
«Не смейте приходить ко мне с “развенчанием”!» (8 июля 2016г.)
Духовный и душевный эгоизм (8 июля 2016г.)
Промысл Божий (11 июля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 18-я
Как бороться, отсекать помыслы? И как бороться с унынием? (14 июля 2016г.)
Преподобный Сергий Радонежский (18 июля 2016г.)
Проект «Лето Господне»
Терпение (21 июля 2016г.)
Закон Божий с протоиереем АндреемТкачевым. Беседа 19-я
Не ваше дело (25 июля 2016г.)
Святой равноапостольный князь Владимир (28 июля 2016г.)
Проект «Лето Господне»
О грязи физической и чистоте духовной (28 июля 2016г.)
Правильные слова (1 августа 2016г.)
Пророк Божий Илия (2 августа 2016г.)
Проект «Лето Господне»
Преподобная Мария Египетская (3 августа 2016г.)
Хочу в Рай (5 августа 2016г.)
Заповеди Божии (8 августа 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 20-я
«Самое главное, мне кажется, Крестный ход, прошедший с востока на запад, с запада на восток Украины»(12 августа 2016г.)
Дяди, бабушки и братья… (13 августа 2016г.)
Иерархия (16 августа 2016г.)
Закон Божий с протоиереем Андреем Ткачевым. Беседа 21-я
Дождь. Кафе. Практический патерик. (17 августа 2016г.)
