Валерий Строкин
КОРРИДА СО СМЕРТЬЮ
Посвящается Р.Шекли, Р.Желязному, Г.Гаррисону.
Вечная им память и слава!
I
Джон Смит отскочил в сторону. Стальное механизированное чудовище пронеслось рядом. Он почувствовал толчок теплого воздуха. Мгновенно включилась задняя передача, машина резко развернулась. Солнце растеклось по стальным радиаторам и крючкам. Казалось, механоид улыбается. Джон растерянно огляделся. По правильному кругу, радиусом в двести метров, возвышалась двухметровая бетонная стена, с внутренней стороны арены окрашенная красной краской. Над стеной поднимались трибуны, набитые десятками тысяч зрителей, пришедших получить свою порцию адреналина от смертельной схватки. На стенах и над колизеем, влекомые дирижаблями пестрели гигантские цветные плакаты: «СУПЕРМЕНЫ СРЕДИ НАС!», «НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ ГЛАДИАТОРОВ», «АВТОМОБИЛЬНАЯ КОРРИДА». Вместе с ними, на треугольных цветных флажках, ветер трепал визитки различных фирм производителей и изготовителей прохладительных напитков, сигарет, оружия индивидуального пользования, средств противозачатия, фирм изготовляющих оружие и снаряжение для гладиаторов, золотой плакат концерна по производству новейших специализированных роботов. Одна из реклам гласила: «УКУ — универсальный киборг-убийца! Но: наши роботы смерти наделены человеческой реакцией. Игра по правилам и по-честному. Нашим роботам свойственно то, что свойственно человеку! Грех убить Человека! Убейте Киборга!».
В настоящий момент по всей стране демонстрировали видеоканал: «Смертельная Коррида», побивший все мыслимые рейтинги по популярности и посещаемости. Новая индустрия и сопутствующий ей шоу-бизнес так и назывались: «Современные гладиаторы среди нас. Попробуй сам!».
Название соответствовало девизу фирмы. Победитель получал, если был в состоянии, большой денежный куш и бесплатное лечение. Если он понравился публике и был готов продолжать карьеру гладиатора, с ним могли заключить долгосрочный контракт на следующие шоу-представления.
Миллионы пар глаз, с телеэкранов и трибун амфитеатра были прикованы к ярко-желтой площадке, на ней так хорошо видны темные, бурые и алые сгустки крови; черные, красиво блестящие радужной пленкой пятна машинного масла. Джон Смит, современный супергладиатор, впервые участвовавший в таком шоу, ухитрялся уворачиваться от автомобильной модели УКУ более пяти минут. Публика возбужденно ревела, но начинала уставать, она уже раздраженно требовала результат, ей хотелось не хлеба, а крови!
Джон чувствовал дьявольское напряжение, он устал, горячий, соленый пот застилал глаза, ноги дрожали. Еще раз удалось отскочить от скалящегося радиатора, перелетев через черный борт машины, удариться плечом в песок, откатиться в сторону, вскочить на ноги в очередной готовности отпрыгнуть в сторону, увернуться, но любой ценой сохранить жизнь и здоровье. Так долго продолжаться не будет, ему или повезет или… Но об ином исходе он старался не думать, рассматривая это как предательство к самому себе. В любом случае, страховка покроет расходы на пышные похороны и выплату компенсации далеким родственникам или год бесплатного лечения в клинике Нью-Джерси, в зависимости от степени «ремонта».
Смит встряхнул головой, сбрасывая капли пота, как сквозь вату доносился и висел над ареной рев с трибун, нетерпеливый визг тормозов и вызывающий, яростный вопль автомобильной сирены.
«Я устал. Я чертовски устал, и плевать на деньги. К черту проклятый приз!» — кружились в голове трусливые, полные отчаяния мысли. Хотелось броситься под насмешливый свист публики к сигнальным воротам, нажать красную кнопку и прекратить игру… Если будет шанс добежать, слишком далеко. «Мешает это сделать контракт, который я, с дуру, иначе не скажешь, подписал… Вот он я какой, крутой парень… Дурааак!!!»
Он отпрянул от черного борта. Из-под заднего колеса в лицо швырнуло песком. Смит инстинктивно закрыл глаза, отмахнулся рукой и тут же прыгнул вверх, отталкиваясь и чуть не поскальзываясь на крыше машины. Упал, покатился по арене, быстро поднялся. В груди поселилась тяжесть, рот широко раскрыт, жадно глотает воздух. Смит посмотрел в сторону ворот.
— Черт! Поздно! — Металлический зверь, иначе не назовешь, хоть у него облик автомобиля и красная надпись на бортах УКУ, отрезал от ворот, всем видом показывая, что к спасительной кнопке не подпустит и ничьей не будет.
Двигатель снизил обороты, робот выжидал. Смит вытер лоб, слышал как скрипят песчинки песка и словно снял некую заглушку — рев толпы взорвался в голове. Смиту показалось, что он разбирает слова: Крови! Убей его!
Джон усмехнулся, слизывая капельки пота с губ. Черная машина стояла напротив, двигатель сердито урчал, готовилась к новому броску, её топливо было рассчитано на пятнадцать минут, но какой чемпион может обогнать разумный автомобиль.
— Чего ждем? — пробормотал Джон, шатаясь, отошел к бетонной стене.
Она блестела под солнцем, покрытая стеклопластиком, но кое-где можно было заметить темные заплатки. «Интересно, сколько гладиаторов по ней размазано?»
Колени устало дрожали. «Немного отстояться, сконцентрировать силы. Не из таких передряг выходил». Джон прислонился к стене, чувствуя сквозь мокрую от пота майку жар стены. Машина словно ждала этого момента и резко рванула вперед. На трибунах засвистели и завопили, миллионы телезрителей алчно впились в экраны, забыв про чипсы и попкорн, кока-колу и пиво. Камеры крупным планом показывали желтый сектор колизея, мчащуюся к гладиатору торпедообразную, блестящую черную машину, прижавшегося к алой стене человека с широко раскрытым от крика ртом.
Комментатор не выдержал и воскликнул:
— Нет, вы посмотрите, какой контраст! Какие цвета!
Одна из камер приблизила бледное окаменевшее лицо гладиатора, он уже не кричал, маленькие бисеринки пота струились по лицу, дрожали на ресницах, одна из щек и подбородок кровоточили содранные песком, словно наждаком.
Джон Смит рванул навстречу машине и изо всей силы толкнул себя вверх…
УКУ не успел затормозить и со страшной силой врезался в стену. Раздался взрыв, среди груд искореженного, дергающегося, ломающегося, словно в агонии металла, вспыхнуло алое пламя. Джон перелетел через машину, но взрывная волна подхватила человека и отбросила еще дальше, захоронив в облаке желтой песчаной пыли. Облако скрыло человека, камеры переметнулись на останки машины-робота обрамленные пламенем и курившиеся черным дымом. Арена пульсировала, словно микрофон колонки от рева децибел многотысячной толпы. Люди вскакивали с кресел, тянули к небу кулаки и большие оттопыренные пальцы.
Джон ошалело поднял голову, отплевываясь и весело рассматривая горящие обломки.
Он не успел подняться, когда распахнулись ворота и на поле вырвались журналисты, выкатили камеры, а за ними сотрудники медслужбы, принадлежащие компании «Современные Супергладиаторы».
— О! ДЖОН!!! — висело над трибунами.
II
Перед лицом заплясали фонтанчики от пуль. В глаза полетел мусор, впиваясь в щеки и нос. Глаза защитили очки. Фрэнк Оруэлл уткнулся лицом в пыль, перекатился к стене дома. Очки потерялись. Где-то рядом, с левой стороны, глухо закашлял пулемет. Зазвенели разбитые стекла. Френк улыбнулся, думая о прикрывающем его Смите.
«Крепкий парень, ковбой»…
Несколько раз что-то громко ухнуло. Пыльную улицу черным облаком.
— Бежим! — воскликнул, неожиданно появившийся за спиной Джон, хватая Фрэнка за руку. Впереди мелькнула высокая, сутулая спина Яна. От его руки отделилась и взорвалась еще одна дымовая граната. Улица погрузилась во тьму. Над бегущими взвизгнули, с характерным свистом, три фиолетовые ракеты — дымопоглатители. По улице расплескались раскаленные красные кляксы реактива.
— Сумасшествие! — проорал Фрэнк, — проклятые УКУ, они убьют нас к чертям собачьим, — просипел, захлебываясь надсадным кашлем.
— Заткнись, — отозвался спокойный голос Джона.
Фрэнк злобно посмотрел на могучего и широкоплечего соседа. Ян, бежавший впереди, юркнул в проступивший сквозь дым, темный зев подъезда. Лестница с искореженными от взрыва перилами вела вниз. Смит, бросил рукав Френка и кинулся следом. Фрэнк притормозил, обернулся и яростно послал длинную очередь в дом, стоящий напротив подъезда. Он неудачно наступил на лестницу и покатился вниз. Секундой позже на верхней лестничной площадке рванула граната. Френка накрыло волной из пыли и щебня. Он злобно расхохотался:
— Проклятые УКУ, все-таки прозевали!
III
Фрэнк, весь захваченный телепередачей, уткнулся в экран телевизора, глаза лихорадочно блестели, губы улыбались. Рядом, на журнальном столике, стояла начатая, но забытая бутылка пива. Транслировали «современных гладиаторов», премия превышала сто тысяч. Боевой полигон был стилизован под средневековый замок, который штурмом брали УКУ. Небольшой замок защищали шесть супергладиаторов. Одного, истекающего кровью, с проломленной топором головой, как раз забирала медслужба. Телеоператор со вкусом, крупно выделил в кадре то, что осталось от головы. С левой руки спала железная рукавица, пальцы умирающего медленно сжимались и разжимались, перстень на мизинце вспыхивал красным, словно подавал сигнал о спасении.
События разворачивались быстро и интересно. Пожалуй, сейчас, нет никого, кто не смотрит эту программу. С недавних пор новая телекомпания заставила потесниться остальные развлекательные шоу, не умеющие предложить ничего покруче из «хлеба и зрелищ». Захлебывающий голос телекомментатора восторженно голосил: «Вот они! Посмотрите на них! Настоящие супермены! Живущие среди нас! Настоящие мужчины! Кто сказал, что цивилизация уничтожает крутых мужиков? Лихие ребята. Кто сказал, что мужики деградируют?! Сорви головы, которым сам черт не страшен. Они подобны гладиаторам древнего Рима, выходившими сразиться с хищниками на арене Колизея или с другими варварами. Посетите Колизей, там создан музей, посвященный древним и современным гладиаторам. На следующей неделе вы увидите новое шоу — Колизей! Нет, вы только посмотрите, роботы пытаются пробиться в башню. Камень с крыши размозжил одному тело…»
Открылось, получив законодательную базу, несколько центров и школ обучающих гладиаторов. Все они были в частных руках, государство, в очередной раз умыло руки, уж лучше отвлечь людей, чем дать им время и возможность задуматься. Гладиаторы стали модой, светскими популярными звездами, лучезарные портреты счастливчиков не сходили с глянцевых обложек журналов. Схватки супергладиаторов были приравнены к спортивным состязаниям. Каждый желающий, мог, если проходил по физическим параметрам, поступить в школы ради неплохого заработка и игровых премий. Пройти курс обучения, но… для начала вам предложат подписать контракт, где черными буквами на белом бланке будет выразительно пропечатано, что фирменная школа не гарантирует вас уберечь от дамы с косой и любого физического увечья, кроме небольшой компенсации семье и денег на лечение, если поединок был достоин их. Ваши победы — ваш триумф и заработок. Последние параграфы просвещенные игровым победам обещают большие заработки и премии, согласитесь — это прельщает и даже придает уверенность, что уж с вами точно, несчастные случаи вообще не произойдут.
«Вы рискуете? Вы добровольно рискуете! Мы обещаем крупный выигрыш, но не гарантируем, что его получите вы лично, а не ваша семья. Страховые компании не будут заключать с вами договоров, но вы умрете со славой!»
Что удивительно, дураки и те, которые наполовину, находились в изобилии, спеша испытать свою карму, на потеху почтенной публике.
Представления: яркие и красочные бутафории, специальные сконструированные площадки для ведения боев, на которых шоу разыгрывают гладиаторы люди и УКУ — универсальные киборги убийцы, официальное название, хотя ничего человеческого в них не было — обычные роботы. В роботах были запрограммированы среднестатистические человеческие реакции, средняя скорость мышления — считывания информации. Киборги, со среднестатистическими показаниями человека и с программой для убийства.
«Вы сражаетесь с УКУ на равных!» — гласит в рекламном листке. «Было бы преступлением против человечества, если бы организаторы шоу заставляли вести бои человека с человеком. Такие бои запрещены и преследуются по закону. Робот и Человек! Плоть и Метал! На равных!» — кричал листок.
Курс обучения в школах «современных гладиаторов» составлял три месяца. За это время «новобранцам» прививались среднестатистические навыки в обращении с огневым оружием, давались уроки фехтования, уроки вождения боевых машин, стрельба по мишеням. Несколько уроков посвящалось рукопашному бою, а затем, по контракту, вновь обращенный гладиатор, должен был участвовать в трех представлениях, прежде чем, с большими деньгами, если повезет, покинуть фирму или продолжать испытывать судьбу, на более выгодных условиях. Фирма заключала новый контракт; ведь потребитель-публика вас запомнила и полюбила, она жаждет досмотреть ваше шоу и увидеть, когда же вы в конце концов, гребаный засранец, погибнете…
Многие, отработав положенное время, уходили с выработанной философией что, здоровье денег стоит, а вот деньги по сравнению со здоровьем — несущественная мелочь. Некоторые возвращались. Единицы оставались сразу же после окончания первого контракта. Так, у зрителей и поклонников смертельных шоу появилась целая когорта любимых Мистеров Счастливчиков от Случая к Случаю.
Cчастливчики, или люди зараженные нехваткой адреналина в крови, со временем гибли и фирма устраивала за свой счет, транслируемые по первым каналам торжественные и помпезные похороны, тех кто долго продержался и заработал зрительские симпатии и прозвища: Неутомимый, Ураган, Боксер, Чухонец, Крутой, Челюсть и Лом. Для такого случая на кладбище был выкуплен участок земли для захоронений супергладиаторов. Камеры показывали в различных ракурсах плачущие лица вдов, невест, трепещущий на ветру, зажатый в кулачке, вместе с траурным платочком, банковский чек. Эти деньги налогами не облагались. Сколько платили? Тайна… никто правду не скажет. Только все почему-то упорно думали, подсчитывали в умишке, что сума-то должна быть не маленькая…
В школы приходили простые парни, считающие, что Бог отпустил им везения, не ограничив никаким лимитом. Ребята превращались в лихих рейджеров и конкистадоров, в современных гладиаторов, в лихих парней, роботоубийц, любимцев публики. Превращались в неврастеников с нарушенными функциями речи и сна, сумевших заработать и выжить. Приходили безработные. Душевнобольные. Искатели острых ощущений на свою задницу… Просто любопытные. Отцы семейств — самая осторожная и практичная публика, почти всегда подставляющая своих напарников…
Фрэнк смотрел завершающую сцену — захват башни. Да, сегодня гладиаторы подкачали, Машины выигрывают. Как всякий телезритель, он болел за лихих парней, особенно в тех случаях, когда они явно проигрывали.
На пол звонко упала тарелка. Её осколки отлетели к его тапочкам. Ещё и ещё одна. Френк вздрогнул и оторвался от экрана. Лицо жены было бледным от ярости, даже черные кудряшки тряслись от напряжения, темные глаза метали молнии и наманикюренный перст целил в середину лба.
— Я обращаюсь к тебе вот уже пол часа, а ты ни черта не слышишь, уткнувшись мордой в экран!!!
— Ну и что ты хочешь? — с угрозой спросил Фрэнк, отбрасывая осколки посуды.
— Я хочу, чтоб ты занялся делом! Устройся на работу, к Ловенскому. Ты каждый день нажираешься до свинячьего визга! — закричала жена.
— О, мой Бог, как ты надоела мне со своими вечными претензиями. Деньги! Тебе только деньги подавай! Больше ты ни о чем не умеешь думать: деньги! деньги! деньги! Когда будет надо, я найду и устроюсь на работу.
— А когда будет надо? Я не желаю видеть тебя бездельником и пьяницей! Я не служанка! Неудачник!
— Заткнись, Джинна! — рявкнул Фрэнк. — Дай досмотреть передачу. — Примиряющим тоном добавил, — после, скажешь, чем тебе помочь.
— Уж ты поможешь, — усмехнулась Джинна. — Ты только любишь смотреть на настоящих мужиков, потому что знаешь, что сам ты — тряпка! Размазня! Неудачник! — продолжала надрываться супруга.
Френк вскочил, с ненавистью кинулся к жене, та отскочила в угол комнаты, привалилась к стене, закрылась руками и громко закричала.
— Убиваююют!!!
— Не ори! — Фрэнк шумно дышал, сжал и разжал кулаки. Именно в этот момент он и решил…
«Конечно, у меня не такая мощная фигура, как у Берсеркера или Крутого, нет стальных мышц, как у Терминатора и Чухонца, рвущих рукава рубашки, даже нет такой улыбки, как у Красавчика, но… Почему бы не попробовать. Другим везет? Везет! Я исключение? Нет!»
На другой день он забрал в банке последние сбережения, закрыл счет и поехал в Нью-Джерси — центральную школу подготовки современных гладиаторов. «Суперы-пуперы», — усмехался про себя Френк, не замечая, как у него трясутся коленки, когда он садился в автобус.
«Я ей покажу неудачника и размазню. Сучка, ты увидишь меня в настоящем деле для настоящих мужиков…» Бииип! Чух-чух! — кондуктор дал свисток, автобус дал пары.
На самом деле, он любил свою жену, таких привлекательных и темпераментных итальянок, еще поискать надо. «Именно такие: черноволосые, ослепительно красивые, с маленькими грудями и блестящими черными глазами, провожали загорелых италийцев с семи холмов в набеги на соседние племена». Фрэнк улыбнулся и перестал думать о плохом.
«Думай о хорошем и тебе повезет, оранжевый колибри», — промурлыкал он под нос, закрывая глаза…
IV
— Что теперь будем делать? — спросил Яню. — Мы в мышеловке.
Лестница, по которой они спустились, привела в небольшую подвальную комнату.
— Зато здесь есть туалет, — пошутил Фрэнк и пристроился в угол комнаты.
— Надо выбираться отсюда, Ян прав, — хмуро ответил Джон.
— Улица простреливается, — отозвался Ян. — Он осторожно поднялся по лестнице, быстро выглянул на улицу. Из противоположного дома немедленно затокал пулемет. — Ян скатился вниз.
— Как же выберемся, поставим ещё одну заградительную завесу?
Джон покачал головой.
— Такой трюк второй раз не пройдет. Машины учатся, у каждой прекрасная память, теперь они знают, как надо действовать.
— Я слышал, что фирмачи только утверждают, что у них такая же реакция как у среднего человека. Они действительно быстро самопрограммируются, прямо во время боя, — осторожно заметил Ян.
— Ты хочешь сказать, что они не такие как мы? — к ним подошел Френк, на ходу застегивая ширинку.
— Они никогда не были такими как мы, — усмехнулся Ян. — Роботы и люди.
— Нет, я хочу сказать, что гребаная фирма нас накалывает?
— Вполне возможно. Знаешь, сколько стоит один УКУ?
— Сколько?
— Под лимон.
— Ого!
— Наши представления тоже не дешево стоят, — Джон остановил разговор. — Значит так, нам надо проникнуть в дом, на верхние этажи, а уж потом думать о прорыве.
— А мне не нравится, что фирмачи с нами ведут грязную игру, — Френк упрямо выдвинул подбородок.
Джон скептически поджал губы:
— Ты это можешь доказать?
— Нет, но Ян…
— Ян тоже рассказывает о слухах. Так, разговор закончен, в первую очередь нам надо думать о спасении своих задниц, о слухах поговорим после игры.
— В том углу есть вентиляционная труба, — Фрэнк кивнул на угол, из которого пахло мочой.
— Отлично!
Все направились в угол, рассмотреть вентиляционную решетку и зловещее темное пятно.
— Ты лучше места выбрать не мог? — Ян оглянулся на Фрэнка.
Френк рассмеялся:
— Здесь лучшая вентиляция.
Джон подпрыгнул, вырвал вентиляционную решетку, отбросил в угол комнаты.
— Пойду я. — Объявил Джон.
— Почему не я? — Обиделся Ян.
— Потому что командир я, — резко ответил Джон. — Вы оба — новички, а у меня это пятое представление.
— Это ни о чем не говорит, — возразил Фрэнк.
— Говорит и о многом, — Джон пристально посмотрел в глаза Фрэнку, последний отвел взгляд, пожал плечами.
— Если каждый будет играть за себя, у нас ничего не получится.
— Хорошо-хорошо, не повторяйся, ты уже говорил это нам, — ответил Фрэнк.
— Иди, только будь осторожен, — сказал Ян.
Джон улыбнулся:
— Буду, спасибо. — Он посмотрел на вентиляционный вход, под уклоном поднимающийся вверх. — Он спроектирован здесь не зря. По нему может пролезть и человек и УКУ. Когда я буду готов, сигналом к атаке послужит красная ракета. У меня есть одна с ревуном. Услышите. — Он протолкнул вперед боевой ранец, подтянулся и скрылся в трубе.
— Нас осталось двое, — вздохнул Фрэнк.
— Трое. Старик, нас смотрит вся страна, даже планета, мы ведь гладиаторы, а не мальчики у телевизоров, — Ян злорадно улыбнулся, представляя лица друзей.
— Да, мы лихие парни. Мы выберемся из любого пекла, — Фрэнк посмотрел на потолок, под которым висела небольшая камера. Подумал о Джинне и подмигнул:
— Все о-кей, детка! Я люблю тебя!
— Только не передавай приветы дальним родственникам, — хмыкнул Ян — это плохой тон.
Снаружи застучал пулемет…
V
Джон лез вперед, пыхтел, толкая тяжелый ранец без понятия, куда заведет его труба. Проектировщики полигонов могли вывести её куда угодно, точно так же, как и ту, проклятую лестницу, по которой они попали в подвальную комнату. По правилам, гладиаторы до игры не должны были знать на каком полигоне состоится представление, какой характер и вид оно будет иметь. Данные о полигонах для гладиаторских боев фирмы хранили в строгом секрете. После игры, полигоны перестраивали. Никогда не было ничего похожего. И не могло быть. Зрителям не нравятся искореженные корпусы и вывернутые на изнанку схемы УКУ, им нравится смотреть на агонизирующую красную плоть. Лозунг всех времен и народов: ХЛЕБА и ЗРЕЛИЩ! продолжает оставаться самым актуальным.
Места в трубе хватало, Джон был прав, по нему без труда мог проползти и Универсальный Киборг Убийца. Осторожно, стараясь не шуметь, он толкал ранец, иногда останавливался, вытирал кистью со лба и глаз соленые капли, в трубе было жарко.
Джон в пятый раз участвовал в подобных соревнованиях, которые фирма называла — представлениями. Пока ему везло… У него появились поклонники и поклонницы, телезрители начали его узнавать и приветствовать на улицах и в магазинах, просить автографы. Болельщики, играя на тотализаторе, ставили на его имя. Некоторые узнавали домашний адрес, в основном особы слабого пола, присылали письма, соблазнительные фото, реже — лифчики и трусики, предлагали встретиться и объясниться…
В банке появился приличный счет, намекавший, что может уже не надо искушать судьбу и заняться каким-нибудь безопасным ремеслом. Несколько бизнесменов предлагали ему работы: телохранителя, звездного старателя, наемного убийцы, детского воспитателя совладельца небольшой школы гладиаторов. Предложения бизнесменов его не интересовали. Новый вид спорта захватывал и привязывал не хуже наркотика. Кровавый и жестокий, но все равно спорт. Ощущение опасности стало привычным и приятным. Хотелось испытывать ещё и еще раз, и…
Все понимали, любой гладиатор знал, что везение не может быть бесконечным, рано или поздно оторвут если не голову то руку или ногу, но все считали, что везение и кураж не должны закончиться на этой игре… Джон считал любую игру первой и никогда ничего не забывал.
Контракт с фирмой закончился, новый не подписывал, но принимал приглашения участвовать в одноразовых представлениях. Такие приглашения получали не каждый, разве что Красавчик, Угрюмый и Терминатор.
Пять лет назад, Джон Смит служил офицером в звездном отряде НАСА. Однажды, на фуршете по поводу освоения Марса и уничтожения аборигенов, он выпил лишнего и высказал все, что думает о своих руководителях, и одном продажном конгрессмене, который протащил в космос частный бизнес и проект по освоению Марса корпорациями. Его пытались остановить и урезонить, но он нечаянно свернул челюсть одному из членов сенаторской комиссии, а своему боевому генералу предложил немедленно заняться уринотерапией и не избегать проктолога. После этого скандала, на котором присутствовали и вездесущие репортеры, ему предложили подать в отставку и уйти из отряда. Так оборвалась звездная карьера офицер-пилота Джона Смита.
Денег катастрофически не хватало, их никогда и никому не хватает. Семьей он не обзавелся, положения не приобрел — одиночки никому не нужны, особенно те, за которыми тянется слава скандалистов и неудачников. На глаза попала реклама одной из гладиаторских школ, приглашающая настоящих мужчин стать мачо-гладиаторами. Джону понадобился месяц, чтобы попасть в Нью-Джерси и подписать контракт.
Три месяца из него выжимали соки и силы, тянули жилы и трепали нервы, но Джон к этому был приучен и не раз удивлял своих инструкторов, в основном бывших гладиаторов. Все же его научили неплохо рубиться на мечах и ятаганах, мгновенно выхватывать, как лихой рейнджер исторического Дикого Запада, оружие и стрелять, не думая и почти не целясь — своя шкура дороже блестящего сплава УКУ. Физическая и психологическая подготовка в НАСА пригодилась, уже в школе он стал одним из лидеров, Джону пророчили славное будущее. Не забывал он и про самообразование, отдавая много времени изучению старого вооружения и техники, пожалуй, он единственный кто мог запустить камнем из пращи.
Смит, чертыхаясь и кляня свою судьбу и характер, обещая себе, что это будет последнее представление, полз по вентиляционному туннелю.
— У меня все есть… У меня ничего нет… Проклятье! Деньги? Их хватит на всю оставшуюся жизнь, если она останется. — Он хмыкнул, — каждый раз так себе говорю и что? По жребию досталось два желторотых новичка. Что может быть хуже? Горячие, как чилийские перцы. Вот мне чего не хватает? Риска? Впрыснуть адреналинчик в кровь, как бывало раньше, в открытом космосе… Мне не хватит денег и на катер, возить туристов от земли к Луне и обратно. Про Марс и говорить нечего. Я знаю что хочу — вернуться в космос, но физически, а не после того, как душа отделится от тела. — Смит улыбнулся.
— Эх, Джон, а сердечко то: жим-жим? Жим-жим. Приятно, черт побери, лезть в пекло только для того, чтобы понять, что нет ничего лучше и дороже жизни. Я идиот… Возможно…
Он вспомнил свое первое представление: это был танкодром. В танке был он и Ураган. С напарником, что и говорить — повезло. Против них — другой, разумный танк. В отличие от человека танк УКУ не знает жалости. Ураган считал это единственным упущением программистов фирмы.
— Значит они уже не среднестатистические люди, помни об этом, — медленно цедил сквозь зубы, о привычках не спорят, Ураган.
Танк нырнул в ров. Выпрыгнул.
— Стреляй! — крикнул Смит, впиваясь лицом в перископ и перекрестье прицела.
— Уже. Никогда не думай, что они похожи на людей и мыслят так же как мы. Понял?
— Понял. Не думаю.
— Они не думают, все построено на реакциях. Так и ты, научись отключаться.
Их тряхнуло, снаряд УКУ пришелся вскользь по левой корме…
Израсходовав все боеприпасы, искорежив и изуродовав оба танка до неузнаваемости, пошли на таран… «УКУ не знает жалости»…
Тогда, из пылающей машины вылез только один. Ураган попал на кладбище гладиаторов с почестями, с музыкой и прощальным салютом. По небу плыл дирижабль с рекламой Фирмы, вокруг площадки для транспорта торговали прохладительными напитками, орешками, гамбургерами. Прошел оркестр со школьницами размахивающими булавами, украшенными пестрыми лентами. Какие-то женщины плакали. Это были поклонницы. Урагану было двадцать лет и ни о какой семье он не думал… Готовился…
Май… Стояла жара. Из динамиков доносился марш гладиаторов. Смит вытирал платком глаза. Кому-то ответил, что это пот. С ним согласились и оставили в покое.
На стальных листах заплясали солнечные блики. Ранец неожиданно куда-то провалился. Джон встряхнулся от воспоминаний — игра продолжалась. Труба вывела его на крышу дома. Вот вам и вентиляция…
VI
Ян Броновский молча отпил из фляжки, откинулся спиной на холодную стену. Прикрыл глаза. В эту историю он влип по чистой случайности. Все началось с дружеской холостяцкой вечеринки. Разумеется, выпили как всегда, много, хмельные головы предлагали заказать девочек из ночного клуба и продолжить веселье долженствующее перетечь в оргию. Разгорелся спор, из какого клуба и каких девочек, у каждого был свой вкус и предпочтения. Кто-то что-то пошутил насчет супергладиаторов. Наверное, Поль, он всегда вставляет слова некстати… Джек стал вопеть, доказывая с упорством фанатика, что в фирме все куплено, отрепетировано, это еще одно надувательство жадной до надувательств публики.
— Если люди хотят, чтоб их надували — пусть надувают! К черту это шоу!
— А кровь? — спросил Поль.
— Пошел ты со своей кровью, у нас что, кетчупа мало? Супергладиаторы — это натасканные после марсианской войны пурпурные береты и счастье меж ними распределено. Когда-то люди ходили в театры и настолько погружались в игру актеров, что считали, что это и в самом деле происходит по настоящему, как в жизни. Да и сцены писали с жизни, ничего не выдумывали, — сбивчиво тараторил Джек. Знание сцен жизни, никогда не мешали Джеку играть на тотализаторе против УКУ.
Ян горячился и доказывал обратное. Кричал в ответ, что там обыкновенные, простые парни, решившие подергать удачу за хвост, у кого-то он бывает так же короток, как хвост терьера.
— Я и сам могу оказаться среди них, — нечаянно сорвались слова.
Джек идиотски рассмеялся.
— Хочешь попробовать, Ян? Не слабо стать мачо?
В конце концов заключили пари, что Ян подпишет с фирмой контракт и пройдет три представления… если останется жив…
— Вот, — Джек покачал перед носом ключами от новенького «Ягуара», заработанного на тотализаторе. — Они могут быть твоими, когда вернешься. Не забудь завещать мне свою хату. Согласен?
— Согласен.
Джек сомневался в способностях Яна и даже, по-дружески, предложил аннулировать пари. Ян на отрез отказался.
Девчонок из клуба так и не вызвали, молча, без споров нарезались вдрызг. Утром встали и поехали на красном «Ягуаре» к фирме.
— Ты псих и самоубийца, — сказал на пороге школы Джек. — Счастливого пути в крематорий, твою урну я установлю уже в своем доме.
— Спасибо за напутствие, — Ян пожал друзьям руки.
Первое шоу, Ян представил лица друзей, сейчас сидящих у экрана, наблюдающих сцены из жизни, ухмыляющихся циников с сигарами во рту, с рядом пустых пивных бутылок и смятых упаковок от чипсов. Ян открыл глаза, посмотрел на потолок в сторону камеры, поджал губы, пробуя беспечно улыбнуться.
Сюда бы этого идиота Джека. Это не визор смотреть и по телефону делать ставки. Интересно, Джек, на кого ты сегодня поставил? Сам, ты никогда не захочешь испытать на своей шкуре, что есть представление, а что есть театральные сцены из жизни.
За это представление фирма должна была им заплатить по пятьсот тысяч. Ян посмотрел на часы. Минуты тянутся медленно, словно приобрели свойства каучуковой резины, не минуты, а часы. Куда подевался Смит?
Он осторожно подполз к дверному проему. В окне третьего этажа, дома напротив, нахально торчал ствол крупнокалиберного пулемета направленный в их сторону. УКУ не опасались противников, уверовав — соперник надежно заперт в мышеловке. Единственная задача его выкурить оттуда и уничтожить и как можно побыстрее, так им подсказывают программы.
«В бой еще не вступал легкий танк. Интересно, где они его прячут?»
Ствол пулемета накренился, ловя в прицел дверной проем. На улице, за домом, услышав мысли Яна, взревел двигатель, раздался лязг гусениц.
— Теперь, они прижали нас окончательно.
— Проклятый танк, — Фрэнк подполз к Яну. — Они расстреляют нас здесь. Что будем делать?
— Не знаю.
— Где Смит?
— Не знаю.
— Они прикончат нас! — повысил голос Фрэнк, начиная впадать в панику.
— Сами напросились. Ты подписывал контракт?
— Подписывал, — бурчание.
Вдруг, в том окне, из которого торчало дуло пулемета, прозвучали три мощных взрыва. Пулемет и искореженные останки УКУ вышвырнуло на улицу. Из окна повалил густой серый дым. В воздухе заревела сигнальная ракета.
— Молодец Джон! — воскликнул Ян.
— Он на крыше!
— К дому, — Ян натянул противогаз, кинул дымовую шашку.
Улицу заволокло черным дымом, воздух наполнился гарью, страшно и бешено завыли пули. Ян исчез в дымовой завесе. Чертыхаясь, Френк, кинулся за напарником, на ходу надевая противогаз, резина сопротивлялась. В этот миг, на пороге взорвался снаряд, выпущенный из танка. Взрывной волной, нашпигованного осколками Фрэнка отбросило назад, он медленно покатился по лестнице обратно в подвал.
В этот момент Ян добежал до противоположного подъезда. Ему навстречу выскочил вооруженный огнеметом УКУ. Реакция Яна оказалась чуть выше среднестатистической. Он упал на землю, поливая свинцовым огнем робота. Механическое тело била нервная дрожь, от корпуса отваливались осколки металлических пластин, что-то внутри жужжало и щелкало. Сделав два неверных шага, проскрипев шарнирами, робот надломился и упал. Для верности и безопасности, Ян швырнул в подъезд гранату, подхватил огнемет и ринулся в дом.
В длинном коридоре его встретила автоматная очередь. Ян прижался к стене. Пули задели комбинезон, срезали ремни ранца. Тот с глухим стуком упал под ноги. Ян открыл клапан огнемета и послал по коридору огненную струю…
VII
Джина прильнула к визору.
— Что-то случилось!?
В последний раз она видела сухощавую фигуру Френка, когда он готовился бежать за своим напарником, но возле подъезда разорвался снаряд, экран заволокло черным туманом, ничего нельзя было разобрать…
— Нет, его определенно накрыло взрывом! Эй, Фрэнк, покажись? — взывал голос комментатора. — Вот сейчас дым рассеется и мы…
Джина стиснула подлокотники кресла, сквозь зубы вырвался отчаянный сдавленный стон.
Фрэнка не показывали. Камеры снимали крупным планом Яна Броновского, ворвавшегося в дом противника и поливающего огнем коридор.
— Что же с Фрэнком? Фрэнк? Где ты?
Как она гордилась, когда сообщила соседке, что в следующем представлении, участие будет принимать её муж. Её муж стал супергладиатором. Даже на фабрике, к ней стали относиться с некоторой долей почтения и уважения. Босс повысил оклад и обещал перевести на другую, более легкую операцию. Еще бы, иметь такого крутого мужа, как её Фрэнк. У них впервые появилась возможность отправиться в путешествие: куда-нибудь на планеты Денеба, или в Пурпурные Миры, они могут себе позволить купить билеты на шикарный пассажирский космолайнер, в каюты первого класса. Как какие-нибудь богачи — её муж супергладиатор, любимец публики…
— Что случилось с Фрэнком?
С телеприемника донесся сладкоречивый тенор комментатора:
— Уважаемые зрители, только что вы имели возможность видеть, чем закончился хитроумный план Джона Смита. Попав на крышу, ему удалось уничтожить пулеметное гнездо, этим он дал шанс своему другу Яну Броновскому ворваться в дом-базу противника. Вы видели, замелькал телеповтор, как этот супергладиатор профессионально уничтожил двух УКУ. Таких гладиаторов готовят в школе Нью-Джерси, которую финансирует Фирма.
— Почему ты ничего не говоришь о Фрэнке, — Джина вплотную склонилась к экрану.
— Давайте запомним это имя — Ян Броновский. Мне кажется, это будет новая звезда, герой, супергладиатор. Он еще не раз проявит себя. — На Джину взглянул с экрана улыбающийся Ян. — Простой парень из Сан-Франциско, супергладиатором он стал в школе Нью-Джерси, там самые профессиональные преподаватели, великолепные классы, подготовительная база и полигон. Пожелаем ему успехов в этом нелегком виде спорта, в котором побеждают только настоящие мужчины. Супергладиаторы!
— Что с Фрэнком!?? — закричала Джинна, и комментатор услышал её.
— А вот, что случилось с нашим третьим гладиатором — Фрэнком Оруэллом? Еще один новичок, но кажется, менее удачливый, чем Ян Броновский. По-моему, ему необходима срочная медицинская помощь. — Камера показала полутемный подвал, в котором плавало серое облако пыли; фрагмент разрушенной лестницы, и под ней лежал скрученный окровавленный ком.
Джинна закричала, пальцы впились в грудь.
Камера наехала на тело, крупный планом показало оскаленный рот Френка — немой, успевший вырваться и остыть, крик…
— Нет, вы сами, уважаемые зрители можете убедиться, врач этому бедняге ничем не сможет помочь. Неверующие могут удостовериться — наши шоу, отнюдь не детские игры, в них участвуют настоящие мужчины. И здесь есть все, — голос диктора отвердел, превращаясь в сталь, — пот, кровь и слезы. Наши гладиаторы попадают в самые экстремальные ситуации, и чтобы выбраться из них, нужно проявить немалое мужество, смекалку, верить в свою счастливую звезду и напарников. Видно, что Фрэнк плохо верил себе, ему не повезло… Не всем везет. Впрочем, сейчас мы удостоверимся, к нему спешит медик.
— Скотина, — Джина зарыдала.
— Хотите испытать себя в экстремальных ситуациях, они так редки в наш развитой технократический век, почувствовать себя настоящим мужчиной? — Возле Фрэнка появился человек в белом халате, склонился над телом, переворачивая его на спину, заглядывая в зрачки, застывший в крике рот.
— Если вы хотите стать настоящим супергладиатором и испытать свою судьбу, решить финансовые проблемы, начать новую жизнь, записывайтесь в школы гладиаторов: на экране стали мелькать адреса школ и справочные телефоны.
— Вас ждет слава, большие денежные призы! Фирма будет заботиться о вас!
Мужчина, осматривавший Фрэнка, поднял голову, покачал головой и коротко сказал:
— Он мертв.
Джина всхлипнула, размазала по лицу косметику, выключила телевизор и стала быстро набирать по видеофону номер офиса Фирмы. Рядом, на столике, лежал золотой лист — контракт Френка.
VIII
Джон перебежал на другой край крыши. Пока все идет гладко, сплюнем через вилку из пальцев, чтоб не сглазить. Ребята наверняка успели перебежать в соседний дом и закрепиться в нем — он слышал выстрелы. Джон упал на колени и осторожно подполз к бордюру. Из густого, клубящегося черного дыма доносилось тарахтенье танка, почему-то нарезавшего вокруг дома круги. Он должен был пройти под ним. УКУ решили ввести в бой последние силы, тем лучше. Джон улыбнулся, залез в мешок и нащупал бомбу. Сквозь поредевшее темное облако проступили контуры легкого танка. Он кинул бомбу, следом две термических гранаты, чтоб долго не мучился. Джон откинулся навзничь. От земли донеслись три громких взрыва, точно накрывших цель. Он вновь облокотился на парапет, свесил голову, улыбаясь, посмотрел, как вертится на месте объятый пламенем танк. Траки левой гусеницы были разорваны и рассыпаны по дороге.
— Наши ставки в игре растут, — объявил Джон и посмотрел в небо.
Танк замер. УКУ управлявший им вышел из строя. Джон поднялся и, пригнувшись, перебежал на другой край крыши. С этой стороны стоял дом, последний оплот роботов. Он распрямил плечи, выпятил подбородок и презрительно улыбнулся. Немного наиграно, ну и пусть — зрителям это нравится. Джон коротко рассмеялся, представив каким крутым он выглядит с экранов визоров. Сейчас мне рукоплещут, пьют за мое здоровье, а Фирма готовит новый контракт.
Джон достал из ранца портативный металлический арбалет, соединил стрелу с тонким тросиком, накрученным на небольшую катушку. Тщательно прицелился и выстрелил в одно из окон, расположенных напротив, только на два этажа ниже.
Пробив стекло, стрела исчезла в комнате. Джон несколько раз с силой дернул трос, остался доволен. Быстро и ловко закрепил второй конец троса, другой стрелой в бордюре крыши. Накинул на трос колесико с петлей для рук, отбросил в сторону опустевший ранец. У него оставалось всего две гранаты и крупнокалиберный пистолет-пулемет. Посмотрел вниз и покачал головой. Спуск был крутым и должен произвести впечатление на зрителей. На раздумья времени не оставалось, он просунул руку в петлю, оттолкнулся и бросился вниз с дежурной улыбкой на лице.
За улыбки платили премии.
«Улыбайтесь чаще, — говорил инструктор, — от вас не убудет, а зрителю будет приятно, да и вам лишняя копейка. Помните, что это шоу, представление…»
— Ииии-ййй-яяяя!!!
В самое последнее мгновение он увидел, как в комнату ввалился УКУ вооруженный пулеметом.
Вот сейчас он сделает из меня дуршлаг, — запоздало подумал Джон, влетая в комнату вместе с выбитой рамой. Он покатился по полу, под ноги роботу. Струя пуль, вспарывая пол, шла следом за ним, пока он не докатился до ног железного солдата и не сбил его.
Часть камер заработала вхолостую, включив специальное устройство, телеоператор показывал замедленные кадры и захлебывался комментариями. Ставки на Джона Смита упали до критического минимума.
Для УКУ, вторжение Смита было неожиданным, он выбирал удобную комнату, для обстрела крыши. С подбитого танка сообщили, что там находится противник.
Джон врезался в ноги робота, тот потерял равновесие и отлетел к стене, выроненный пулемет заскользил к двери.
Если я выживу, это будет моим последним представлением.
Джон вскочил на ноги. Поднялся и УКУ. Пусть ты хоть трижды супер-пупер-гладиатор, но попробуй выйти один на один против робота, железного, бесчувственного болвана.
Было запрещено делать роботов похожими на людей мол, нечего пропагандировать человекоубийства, другое дело киборги — карикатуры похожие на людей, безликие, сродни манекенам. Похожие, это не значит люди. Джон их называл металлическими кузнечиками.
На тотализаторе бешено и азартно играли. Кто-то спешил поставить на Джона, веря в его счастливую звезду: парень и сам, не хуже робота, вон какой крепыш; кто (естественно большинство) на УКУ: железный дровосек сделает из него лепешку, гладиатор не простоит и трех секунд. Столбики денежных цифр на электронном табло росли, зрители забыли
про пиво, попкорн, чипсы и кока-колу…
Джон резко ударил робота в корпус. Из костяшек пальцев, на правой руке брызнула кровь. Корпус робота чуть прогнулся. Динамики донесли до зрителя звон, так гонг объявляет о начале или конце поединка. Поединок начался. Уку легко увернулся от нового удара и с разворота нанес удар ногой в плечо.
Гладиатор охнул, он едва устоял на ногах, с ужасом чувствуя, как немеет от удара левая рука. Правой, он выхватил из-за пояса гранату. Робот замер в нерешительности: серебристые пальцы сжались в кулаки, поднялись на уровень груди. Не выдернув кольца, Джон метнул гранату. УКУ уклонился, сосредотачивая рефлексы на этом броске и совершил ошибку. Граната пролетела над металлической головой. В этот момент Джон подпрыгнул, выбрасывая ногу вперед. Носок тяжелого ботинка попал в глаз-линзу. Голова робота дернулась и сильно стукнулась о стенку.
Из груди робота донеслось странное жужжание, словно он рассердился, что-то в его механизме явно разладилось, у него изменилась координация движений. Робот наклонил голову и стоял, чуть покачиваясь из стороны в сторону. Послышался щелчок и из двух сжатых кулаков, превратившихся в тупые болванки, выскочили два длинных тонких лезвия.
Джон оценивающе посмотрел на УКУ. Обычно, перед выступлениями их знакомили с моделями роботов, с которыми предстояло вести бой. Такой модели, точно, не было. Как правило, хорошо натренированный гладиатор, ударом кулака мог сильно смять или пробить корпус, у этого — небольшая, едва заметная вмятина.
Робот, сжав руки в локтях, выставив вперед лезвия, медленно раскачиваясь, наступал на гладиатора. Вы выбитой глазнице зловеще пульсировал красный индикатор.
— Хорошо, — Джон нервно улыбнулся и вытащил из кобуры пистолет-пулемет. Поставил его на одиночные выстрелы. — Мне это не очень нравится.
Первым выстрелом Джон снес роботу голову. Второй — оставил в корпусе глубокую рваную дыру и прервал угрожающе-сердитое жужжание. Робот пошатнулся и в последнем усилии выкинул вперед обе руки. Они оказались значительно длиннее. Один из ножей впился, распарывая комбинезон в правое плечо. Джон повалился на пол вместе с УКУ.
IX
Джек курил длинную, толстую и вонючую сигару, закинув ноги на стол. Прищурившись, наблюдал за действиями Яна Броновского, мелькающего по визору, лениво переводил взгляд на новые желтые ковбойские сапоги и далее, на бутылку бурбона, потряхивал кусочками льда в пустом бокале.
«Для малыша, это будет неплохим уроком и хорошей школой. В Нью-Джерси умеют лепить из сосунков настоящих мужчин».
В принципе, судьба друга, Джека не волновала, ведь Ян сам настоял на пари и записался в школу…
«Ян, мне кажется тебе повезет. Только что сообщили, что ты остался последним из гладиаторов и тебе достался последний УКУ. Он караулит тебя на лестнице».
Джек зевнул:
— Скучно, неужели эти представления, сумевшие набить оскомину, еще вызывают интерес, — обратился он к сапогам, дотянулся до бурбона, плеснул в бокал.
— Нашему плебсу подавай гамбургеры и представления. Истина осталась старой: человек после обезьяны не изменился ни на йоту.
Джек включил видеофон, набрал номер тотализатора Фирмы гладиаторов, взял в руки бокал. На экране появилось улыбающееся лицо прыщавого букмекера.
— Я бы хотел, — Джек презрительно скривил уголки губ, — повысить на тысячу на Яна Броновского. — Джек отпил из бокала.
— Ваша ставка принята, ваш номер записан. — Улыбка с лица букмекера не сходила даже тогда, когда он говорил.
Джек погасил видеофон, пыхтя сигарой, уставился на экран.
Тысячи и тысячи азартных игроков продолжали делать ставки, заключать в барах пари, высказывать прогнозы окончания преставления…
X
Игра подходила к концу. Ян, прижавшись к стене коридора, послал за угол очередную порцию пламени. Ему отозвались пулеметной очередью. С выщербленных стен и потолка в лицо полетели куски штукатурки. Ян закрыл глаза, облизал белые от пыли губы, почувствовал на языке вкус мела.
— Сумасшедший УКУ. — Ян сплюнул на стену усеянную выщерблинами от пулеметных пуль. Еще немного и она рухнет на улицу.
— Где Фрэнк? Куда пропал Джон? — вопросы, вопросы и никакого ответа. — Неужели я остался один? Придется чертовски тяжело, если оба гладиатора вышли из игры. Да нет, такого не может быть. Вот и танк на улице замолчал. Слышны выстрелы, скорее всего это Джон.
Ян представил, как к нему подкрадываются со стороны улицы коварные УКУ, кидают несколько гранат в окно и на лестничную клетку. Все, детка, конец игры…
Он высунул ствол огнемета в коридор, яростно крича, с ожесточением стал поливать его пламенем…
XI
Джон оторвал от комбинезона лоскут, разрезал на плече, пропитанную кровью ткань, сжав зубы, перебинтовал рану. Нож пробил мягкие ткани — повезло, но кровь хлестала из раны, пока он её не стянул тугим узлом. Темная, пятнистая материя быстро пропиталась кровью.
Джон повесил на шею трофейный пулемет. Левая, почти не работающая, после удара УКУ, рука подняла гранату. Тяжело дыша, гладиатор вышел в коридор. Напрягая слух, медленно двигался вдоль стен, иногда попадая в светлый квадрат теней отбрасываемых окнами, двери комнат были раскрыты. С первого этажа доносилась оживленная перестрелка. «Броновский и Фрэнк», — Джон улыбнулся, для себя, не для премии. «Ребята держатся. У нас подобралась неплохая команда».
Ян понравился сразу: простое, усыпанное веснушками, доверчиво улыбающееся лицо. Высокий, немного сутулящийся. Фрэнк не так прост, с хитринкой. Худощав, жилист, вспыльчив, но с чувством самоиронии, быстро впадает в панику и быстро успокаивается, из него тоже может получиться неплохой гладиатор.
Джон, неторопясь спускался по лестнице, где-то совсем рядом, строчил пулемет, едкий запах дыма раздражал горло. На этом представлении все УКУ были вооружены крупнокалиберными пулеметами, способными за мгновение из человека сделать дуршлаг для вермишели.
Спустившись ниже и прижимаясь к стене коридора, Джон, наконец, увидел УКУ обстреливающего коридор и лестницу.
«Привет, приятель. Ясно, не даешь подняться ребятам. Конец игры». — Джон вырвал зубами кольцо гранаты.
— Эй, железо, лови! — крикнул и кинул гранату. Робот резво развернулся на голос и выстрелил. Раздался взрыв.
Джон едва успел отпрянуть.
— Сукин сын, как ты любишь порисоваться, — обругал он самого себя. Под ногами звякнула оторванная металлическая кисть, железные пальцы скребли пол.
— Все, представление закончено. — Джон отпихнул носком ботинка кисть.
В доме повисла тишина. Джон присел на ступеньку, бросил на лестницу, ненужный теперь и слишком тяжелый пулемет. Тот с грохотом скатился вниз. Послышались хрустящие шаги, по обуглившемуся полу, некогда покрытому зеленым пластиком. Из-за поворота на лестничную клетку вышел с огнеметом на перевес Ян Броновский.
— Привет, — Джон устало поднял руку. — Поздравляю.
— Все в порядке!? — прокричал Ян.
— Все в порядке. Игра окончена, поздравляю с победой и денежной премией. Это было трудное представление для новичков.
Ян опустился на ступеньку, положил у ног огнемет. Черное от копоти лицо улыбалось, показывая ровные белые зубы.
— С боевым крещением, ты неплохо держался, — похвалил Джон.
— До тебя мне еще далеко и у меня в запасе две игры. Ты ранен?
— Так, — Джон пожал плечами, слегка поморщился, — чуть-чуть задели. Он подмигнул Яну.
Оба весело рассмеялись.
— Где Фрэнк?
— Я ворвался сюда один. Возможно, остался в подвале.
— Возможно, — хмыкнул Джон сплевывая.
Бывало и такое, когда игроки гладиаторы вдруг начинали отчаянно трусить, они прятались, увиливали от поединков. Как правило, такие гладиаторы погибали первыми, ну а если выживали за счет других, то таких «везунчиков», после игры дисквалифицировали и изгоняли.
Внезапно коридор заполнился множеством людей. Объявились тележурналисты, представители Фирмы, врачи и просто — высокопоставленные ротозеи. Слышался стрекот камер, мерцали фотовспышки.
К гладиаторам подбежал инструктор Фирмы.
— Молодцы ребята, классно сыграно.
— Где Фрэнк? — спросил, поднимаясь, Джон.
— Увы, — инструктор развел руками, на его лице застыла скорбная лицемерная улыбка. — Он погиб, когда выбегал вслед за Яном. — Инструктор посмотрел на Броновского. — Помнишь, когда упала бомба?
— Помню, — пробормотал Ян, отворачиваясь, чтобы не видеть холодных изучающих глаз инструктора.
— Она то и накрыла беднягу. — Инструктор хлопнул Джона по плечу, — Ты был сегодня великолепен. Особенно эта рукопашная схватка…
— Сволочи, — прорычал Джон и ударил инструктора ногой в грудь, тот покатился по лестнице, сбивая телеоператоров, репортеров, других бездельников ожидающих своей очереди поздравить гладиаторов.
— Грязные свиньи! — Журналисты испуганно расступились. Джон оттолкнул выросшего перед ним врача…
— Вам надо успокоиться!
… быстро, не оглядываясь, пошел прочь по коридору. Он торопился выйти за игровую площадку, где найдет чистый, не изгаженный пороховой гарью и дымом воздух. Его охватила ненависть и злоба ко всем сидящим сейчас перед экранами визоров, жующих и пьющих, восклицающих во время остреньких моментов.
«Но и я точно такой же, как и они — член клуба добровольных самоубийц, веселящих почтенную публику; смакую, кровавые эпизоды, ставка в которых моя жизнь. Привык рисковать только для того чтобы, в конце концов, убить машину, а не человека. Может быть, я потому и убиваю роботов, чтобы не убить человека»?
Джон вышел на улицу. Глаза ослепило яркое солнце. Человек импульсивно отступил в тень, солнечная вспышка показалась прощальным выстрелом. Смит облегченно рассмеялся, ругнулся, ступил на черный тротуар.
Оглавление
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
X
XI
