КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Замки в тумане [Джози Литтон] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джози Литтон Замки в тумане

Посвящается читателям – с безграничной благодарностью за вашу помощь и поддержку

Пролог

Когда весь мир погрузился в сон, одинокая тень проскользнула в библиотеку лондонского дома. Брайанна бесшумно притворила дверь, еще раз оглянулась, убеждаясь, что она закрыта, и высекла кремнем искру, чтобы зажечь одну из керосиновых ламп. В неярком свете лампы Брайанна обвела взглядом библиотечные шкафы. Найдя книгу, которую искала, она бережно сняла ее с полки и перенесла на ближайший стол.

На переплете марокканской кожи было вытиснено заглавие – «История Эссекса». Книга была знакома Брайанне: ее удалось найти еще несколько месяцев назад, вскоре после первого прибытия в Англию. А потом пришлось сопровождать тетушку и помогать появиться на свет ребенку Алекса и Джоанны. Теперь Брайанна вернулась в Англию одна... за вот этой книгой.

Она медленно открыла увесистый том, распухший от жизнеописаний королей и королев, от рассказов о битвах и всевозможных дат – со времен Альфреда Великого. Немало места в книге уделялось Хоукфорту и его могущественным хозяевам. Упоминалось и о других владениях – в том числе и о Холихуде.

На простом карандашном рисунке глазам Брайанны предстал великолепный особняк Холихуд. Пока она разглядывала его, в голове постепенно начали всплывать обрывки воспоминаний.

Она бывала там, в этом доме, в глубоком детстве, еще до того как неистовый шторм погубил ее родителей, а ее, безымянную сироту, вынес на побережье Акоры.

Закрыв глаза и задумавшись о доме из книги, Брайанна вдруг услышала далекие голоса.

Она похолодела, но страх, пустивший корни в сердце, высек искру отваги. Брайанна ощутила, как искра разгорается и наполняет ее теплом. Она обняла себя обеими руками, но они показались ей чужими – сильными, неумолимо влекущими ее куда-то.

Эти объятия защищали ее и вселяли уверенность, а дом... Дом таил тайну, ключ к разгадке которой манил и пугал Брайанну. Всматриваясь в рисунок, она чувствовала, как крепнет в ней решимость.

Он вновь почувствовал ее всем свои существом. Эта женщина парила над ним, звала его по имени, не пускала в последний путь, в жизнь после смерти.

Он узнал ее. Она и прежде была с ним, в самом сердце пещер, во время обряда избрания, когда ему открылось столько нового. Тогда он видел ее всего лишь миг, но запомнил навсегда.

Он знал ее – знал лицо и голос, знал запах и прикосновения, понимал, что она сейчас чувствует. Ей казалось, что он обнимает ее.

Одного он не знал имени. Пока не проснулся и не вспомнил серебристый блеск ее слез и яростный пламень волос.

Она создана для него. В этом он абсолютно уверен. Однако она этого не знает... пока.

Но непременно узнает, пообещал он себе, притом очень скоро. Стоя на крыше дворца под звездами, ванакс Акоры обратил взгляд на север и всем сердцем воина потянулся к вожделенной добыче, ждущей его там.

Глава 1

Она далась ему не сразу. Долгими ночами, а иногда и днями он постепенно изучал изгибы ее тела, мельчайшие изысканные подробности, завораживавшие его даже теперь, когда он досконально знал их: нежную впадинку у основания шеи, изгиб высокой пышной груди, узкую затененную ложбинку, ведущую к пупку... и многое другое.

Ее ладони и ступни вызывали в нем не меньший интерес, чем более сокровенные местечки. Эти ладони были узкими и изящными, пальцы – ловкими и сильными, ступни только казались хрупкими. Он то видел сильную и стройную спину, гибкую талию и расходящиеся круглой чашей линии бедер. Ямочки-близнецы на плотных и мускулистых ягодицах всякий раз вызывали у него улыбку: о существовании этих ямочек она вряд ли догадывалась.

Она не покорилась ему – на этот счет он не обольщался. Выражение ее лица было вызывающим и даже теперь оставалось для него непроницаемым. Подвижные губы ни разу не потянулись ему навстречу, глаза не выдавали свои тайны.

Мало того, женщина, которую Атрей держал в руках – тех самых, которыми старательно выточил ее из розоватого мрамора, – слишком долго не имела имени.

Но теперь имя у нее есть, подумал Атрей, бережно укладывая статуэтку обратно в обитую бархатом шкатулку. Вскоре шкатулку уберут в сундук и вместе с остальным багажом вынесут из каюты. После двухнедельного плавания, слишком долгого по вине ветра, который гнал судно от берегов Британии, ритм качки изменился, едва оно вошло в устье Темзы. Начинался прилив, уровень воды в реке повышался, и корабль поднимался вместе с ним. Промозглый холод ранней зимы, который неуклонно усиливался с каждым днем, проведенным в северных морях, слегка смягчали деревья на берегах реки, но воздух все равно был холоднее, чем ожидал Атрей. Вдобавок ветер приносил чуждый запах – не противный, но вечно напоминающий о том, что до родины тысяча с лишним миль.

Путь был неблизкий, но ему случалось уплывать и дальше – не в этом мире, а в коридоре между мирами. Полгода назад предательство и насилие чуть не погубили его. Память об этом жила, но не в теле, раны на котором уже затянулись, а в душе. Душа покрылась прочным панцирем, наполнилась решимостью; в нем зарождалось нетерпение. Он стремился лишь к одному – чтобы путешествие завершилось и его цель была достигнута. Только после этого он сможет двинуться в предначертанном направлении.

– Это последняя, Кастор, – сказал он, протягивая шкатулку камердинеру, ждущему возле сундуков.

– Прекрасно, государь. Скоро мы причалим.

– Стало быть, хорошо, что я уже одет. – Он оглядел себя и подавил улыбку. – Ведь я одет как полагается, верно?

Кастор внимательно осмотрел его.

– Несомненно, государь. К слову, приказы принца Александроса выполнены, по английской моде оделась вся свита.

Атрей кивнул. Его сводный брат, сам наполовину англичанин, не только прислал одежду, но и объяснил, как следует ее носить. Атрей не сомневался, что Алекс знает в этом толк, просто удивлялся, кому взбрело в голову закутываться в столько слоев ткани.

Ему помогли облачиться в льняные панталоны, доходящие до самых колен, льняные чулки, короткие сапожки из блестящей черной кожи, плотно облегающие штаны из тонкой шерстяной ткани темно-бежевого оттенка, белую льняную рубашку с накрахмаленными манжетами и воротником, стянутым полосой ткани, которую пришлось долго учиться завязывать мудреным узлом, бежевый жилет – опять-таки с высоким воротником, богато расшитым золотой нитью, и, наконец, темно-коричневый камзол в талию.

Невероятное количество и разнообразие одеяний изумили его. От пронизывающего холода наверняка можно спастись и более простым способом. Нацепив такую уйму одежды, Атрей казался самому себе именинным подарком, нарочно завернутым во множество слоев бумаги.

– Все не так плохо, государь, – заметил Кастор тоном человека, довольного, что его не постигла такая же участь. И чтобы утешить господина, он прибавил: – Воинов учат сливаться с природой, становиться незаметными. Представьте, что все это тряпье – просто маскировка, и вам будет легче.

– Попытаюсь. Спасибо, Кастор. Я скоро выйду. Оставшись один, Атрей остановился посреди каюты.

Крупный, рослый и широкоплечий, с гибкой силой воина, которому действие и движение привычнее спокойствия. Но бывали минуты...

Он прикрыл глаза – темно-карие, блестящие, с золотистыми крапинками – и глубоко вздохнул. Умения забывать о мирском он добивался долгим и упорным трудом: сначала в детстве, следуя по едва различимой в полумраке тропе, потом в юности во время воинской учебы, о которой упоминал Кастор, и, наконец, в зрелости, когда обнаружил в неподвижности ценный дар обновления и познания.

«Вернись...» Ее голос был тихим, мучительным, сипловатым от слез. Он хотел ответить, но не мог. Тело не повиновалось ему, стало чужим, а бурный поток уносил его все дальше.

«Не покидай нас...» Безликий и бестелесный, он кивнул. «Не покидай меня» – вот что он хотел от нее услышать, но понятия не имел почему.

«Будь проклят Дейлос!» Он вновь всплыл на поверхность, и боль подсказала: он еще жив. Боль и ее злость – на человека, который так обошелся с ним. На Дейлоса. Уже не друга детства, не соратника, а предателя, который чуть не стал убийцей.

Дейлос, на которого должна найтись управа.

От нее веяло ароматом жимолости. Это благоухание и шелк ее кожи радовали его. Он глубоко вздохнул, потом еще раз и ощутил...

...мягкий толчок корабля о причал, возвращающий его к действительности. Прошлое осталось позади, но от воспоминаний было некуда скрыться.

Атрей еще раз обвел взглядом каюту и вышел, поднялся по узкому трапу на палубу, где собрались его приближенные – тоже в чужеземной одежде, но попроще и поудобнее. Зоркие, внимательные, держащие ладони на рукоятях отнюдь не церемониальных мечей, они расступились перед Атреем. Глухой ропот доносился с каменной пристани, наводил на мысли о живом море, волнами разбегающемся по набережной, заполняющем узкие улочки, бьющемся о цепочку солдат в малиновых мундирах. Оркестр хрипло наигрывал мелодию, в которой преобладали барабанная дробь и звон тарелок, но музыка потонула в приветственном реве толпы, едва Атрей шагнул на трап.

Он замер, подхваченный восторгом толпы при виде незнакомой, но, видно, важной особы – бесплатного зрелища, до которого простолюдинам, в сущности, нет никакого дела. Атрей прекрасно понимал, кто он для этих людей, и все равно не переставал удивляться. У него на родине чувства выражали совсем по другому поводу.

В стороне от моря запрокинутых чужих лиц он заметил знакомые фигуры и приободрился. Какой бы странной ни казалась ему эта страна, она сулила воссоединение с близкими.

– Атрей! Атрей, сюда! – звала Кассандра, его сводная сестра. Помня, что ему полагается сохранять достоинство и невозмутимость, он все-таки не мог не улыбнуться при виде Кассандры. Она вышла замуж всего несколько месяцев назад, всей душой любила рослого золотоволосого мужа и была любима и теперь буквально лучилась счастьем.

Воины мужа Кассандры стояли в почетном карауле у подножия трапа. Атрей прошел сквозь строй и крепко обнял сводного брата Алекса, который радостно улыбался и похлопывал его по спине с такой силой, что менее крепкого человека давно свалил бы с ног.

– Приплыть не успел – и уже любимец всего Лондона! – пошутил Алекс. – Так я и знал.

– Мог бы и предупредить, – сухо заметил Атрей. – Торжественной встречи я не ждал.

– Во время первого официального визита в Англию ванакса Акоры? Зря надеялся. Добро пожаловать, брат. Рад тебя видеть.

– Взаимно, Алекс. – И Атрей раскрыл объятия красавице, подпрыгивающей на месте от нетерпения. – Кассандра, сестренка!

Обнимая его, Кассандра защебетала:

– Джоанна так расстроилась, что не смогла тебя встретить! Амелия что-то раскашлялась, и, конечно, Джоанна осталась с ней. Только не волнуйся, твоей племяннице уже лучше.

– Нам строго-настрого велено без промедления доставить тебя домой, – сообщил Алекс снисходительным тоном мужчины, счастливого в браке, – Джоанне не терпится тебя увидеть.

– А мне – ее, – отозвался Атрей, переводя взгляд на стоящего в стороне мужчину. Кассандра была так безоблачно счастлива, что Атрей проникся симпатией к зятю-англичанину. Впрочем, он уже испытал его в поединке и за бутылкой вина. И Ройс его не разочаровал. – Рад тебя видеть, – сказал ему Атрей.

– И я вас, государь, – ответил Ройс.

Ванакс Акоры, высокочтимый правитель своего народа, поморщился:

– Государь? С чего вдруг такие церемонии? Я надеялся на время отложить официальные встречи.

Ройс кивнул в сторону кряжистого незнакомца, наблюдавшего за ними, и негромко объяснил:

– Увы, не выйдет. Принц-регент нездоров и сожалеет, что не в состоянии встретить тебя. Но с нами его премьер-министр лорд Ливерпул.

Атрей вгляделся в лицо человека, который занял пост премьер-министра всего несколько месяцев назад, после убийства его предшественника. Слухи не обманули: Ливерпул и вправду выглядел простоватым, но напористым и надежным британцем. Вероятно, с такими и придется иметь дело Атрею... Но какое дело?

Впечатлять, убеждать, понимать? И то, и другое, и третье – и многое другое. Благодаря новым машинам и многочисленным заводам и фабрикам Великобритания крепла и богатела на глазах с быстротой, которой еще не знала история. Закалившись в войне с Наполеоном и в бывших американских колониях, пережив народные волнения, которые в других странах вылились в кровопролитные революции, островное государство выстояло, равнодушное ко всем интересам, кроме собственных.

Эта решимость была достойна восхищения, но вместе с тем настораживала. Атрей кивнул.

– Лорд Ливерпул, я ждал знакомства с вами. Премьер-министр почтительно склонил голову:

– Ваше величество, вы здесь желанный гость. Его высочество принц-регент и все его правительство с нетерпением ждали вашего прибытия.

– Как и я, премьер-министр. Помимо всего прочего, мне хотелось узнать, отчего мои родные предпочитают жить не на родине, а в Англии. Не в обиду будь сказано, приятный климат в число достоинств этой страны не входит.

Премьер-министр нерешительно засмеялся, Атрей довольно усмехнулся. Всегда полезно застать врасплох даже потенциального противника. Он продолжил бы словесный поединок, если бы его не отвлекла Кассандра.

– Атрей, ты ведь помнишь Брайанну? – И она подтолкнула вперед девушку лет двадцати – тоненькую, с волосами того самого оттенка, который так любил Тициан. Ослепительный цвет этих волос недвусмысленно указывал на страстность натуры, несмотря на скромность и сдержанность манер. Кожа Брайанны имела оттенок сливок, зеленые глаза были пронизаны золотым свечением.

А под скромным, но элегантным нарядом скрывались ямочки-близнецы...

– Брайанна! Как всегда, прелестна. – И ванакс Акоры позволил себе добавить: – На этот раз ты покинула нас слишком надолго.

Зарумянившись, она потупилась, но тут же вскинула глаза.

– Я рада видеть вас в добром здравии, государь.

И голос был точно такой, каким запомнился ему, – нежный, низкий, но выдающий сильную натуру. Они беседовали по-английски, но Атрей помнил, что на акоранском языке она говорит с легким очаровательным акцентом. А еще от Брайанны по-прежнему пахло жимолостью.

– Экипажи поданы. – Алекс слегка приподнял бровь. Атрей заметил это и улыбнулся. Да, пока Алекс только удивляется, но скоро все поймет.

По какому-то наитию Атрей обернулся и помахал толпе. Этот жест вызвал новый взрыв приветственных криков, которые гремели, пока он не сел в карету.

Как требовал протокол, компанию Атрею составили лорд Ливерпул и Алекс, а Ройс с дамами расселись во втором экипаже. К счастью, премьер-министр либо не питал пристрастия к праздной болтовне, либо ему было просто нечего сказать. Поэтому ничто не помешало Атрею разглядывать в окно огромный город, вызывающий в нем смешанные чувства.

В городе бурлила жизнь, кипела и в узких переулках, и на широких элегантных проспектах. За время краткой поездки Атрей успел увидеть как невообразимую нищету, так и сказочное богатство. Воистину город контрастов, отражение народа, который его построил. Надо накрепко запомнить это, чтобы найти подход к местным жителям.

Разумеется, этим он займется в первую очередь, как и повелевает ему долг. Но обязанности не помешают ему предаваться более приятным мыслям...

Если у нее не затрясутся руки, никто ничего и не заметит. Главное – успокоить дрожь в руках, только и всего. Уж с этой задачей она как-нибудь справится.

Сидя в карете напротив Ройса и Кассандры, Брайанна изо всех сил притворялась невозмутимой. О том, чтобы попытаться достичь душевного спокойствия, она и не мечтала. Даже его видимость была бы серьезной победой.

Он здесь. Ну конечно, а как же иначе? О приезде Атрея она знала еще несколько месяцев назад. Все решилось давным-давно. Ванакс Акоры, избранный правитель своего народа, собрался с официальным визитом ко двору принца-регента. Монархи встретятся, чтобы достичь взаимопонимания и дружбы. Трения между королевствами, вызванные прошлогодней попыткой некоторых английских военачальников вторгнуться в Акору, благополучно разрешатся. Все пройдет как по маслу.

И вот Атрей здесь, а у нее трясутся руки. Она крепко сцепила их, мало-помалу приходя в себя после встречи. В прошлый раз, когда она видела Атрея (его также называли Атреус), он еще не оправился после покушения и был очень слаб. Но даже беспомощный, он имел над ней власть. Конечно, сам он не мог знать об этом. Или мог? От этой мысли у Брайанны закружилась голова – неприятно, поскольку к беспомощным жеманницам она не принадлежала.

– Брайанна, что с тобой? – озабоченно нахмурилась Кассандра. – Ты такая бледная.

– Все хорошо, честное слово. Что со мной может случиться?

Взгляды, которыми обменялись супруги, без слов говорили, что ответ прозвучал слишком торопливо. Брайанна пожалела, что поспешное заверение нельзя взять обратно, а заодно уже в который раз подивилась взаимопониманию своих друзей. Сказать по правде, она им слегка завидовала.

– Атрей заметно окреп, правда? – с легкой улыбкой произнес Ройс.

– Да, – согласилась Кассандра, – к счастью, да. Подумать только, ведь он чуть было не...

– Не думай об этом. – Ройс нежно накрыл руку жены ладонью. – Все давно в прошлом. А тебе и маленькому вредно волноваться.

Кассандра ответила ему улыбкой. Первые месяцы беременности радость била в ней ключом, особенно с тех пор, как отпала необходимость начинать каждый день жиденьким чаем с сухариками.

– Да, этот визит – дело серьезное, но надеюсь, Атрей успеет развлечься, пока он здесь, – заговорила Кассандра. – У него так мало свободного времени и столько дел. – Как и подобало любящей сестре, она добавила: – Порой мне кажется, что он предпочел бы совсем иную жизнь.

– Тогда он не был бы ванаксом, – тихо возразила Брайанна. Судорожно трепыхающееся сердце сбивало ее с мыслей. Только бы никто не услышал, как оно стучит! – Но он сам решил участвовать в церемонии избрания.

– Так-то оно так, – ответила Кассандра, – но на самом деле у него не было выбора. Он знал, в чем его призвание.

Вот как? Брайанна задумалась. Она по-прежнему скептически относилась к таинственному обряду избрания властителей Акоры. Об этом обряде лишь вскользь упоминалось в легендах и мифах, он был окутан завесой тайны и слухов. Избранник получал всю полноту власти, ему вверяли судьбу каждого жителя Акоры, а в чем заключается сам обряд, почти никто не знал.

– Хорошо бы нам развлечь его, пока он в Лондоне, – продолжала Кассандра. – Нелегко нам придется. Мы с Джоанной уже потеряли счет приглашениям, а они продолжают приходить каждый день чуть ли не мешками.

– Весь высший свет обезумел, – сухо вставил Ройс. – Интересно, представляет ли Атрей, что его ждет?

– Скоро узнает. – Кассандра нахмурилась. – Завтра вечером прием в Карлтон-Хаусе, а после него – хоть потоп. – Внезапно ее лицо оживилось. – Брайанна, твое бальное платье бесподобно. Мадам Дюпре превзошла себя!

Брайанна вздрогнула. Она была признательна друзьям за возможность пожить в Англии. Здесь она родилась, но считала себя уроженкой Акоры, пока год назад не вернулась на настоящую родину. Тут-то у нее впервые и возникли сомнения, вопросы и неожиданные стремления, и она предприняла поиски, надеясь выяснить все сразу. Но для этого требовалось получить доступ в высшее общество Великобритании. Почтения к этикету Брайанна не питала, но решила приложить все старания, чтобы не посрамить своих родных.

– Эта мадам Дюпре – тиранша, – заявила она, – но она гений по части шелка и атласа, бархата и кружева. Давно пора щедро наградить ее.

– А ты правда уколола ее булавкой? – спросила Кассандра.

Брайанна изобразила полнейшее недоумение:

– Спроси лучше у булавки.

Ройс хмыкнул, но его внимательный взгляд не ускользнул от Брайанны. Этот англичанин все помнил и замечал. Настоящие великаны, Ройс и Алекс находились в прекрасной форме, умели двигаться стремительно и бесшумно, мало говорили, много делали и нападали без предупреждения.

А теперь с ними Атрей...

Ванакс – повелитель всего народа, значит, и она, Брайанна, обязана подчиняться ему. И относиться к нему только как к государю, несмотря на предательский трепет сердца. Рядом с Алексом и Ройсом Атрей казался их родным братом – настолько они походили друг на друга ростом и сложением. Алекс и вправду приходился ему сводным братом, матерью его и Атрея была принцесса Акоры. Но Атрей был чистокровным акоранцем, наследником семьи, оставившей заметный след в трех тысячелетиях славной акоранской истории. И если верить легендам – впрочем, Брайанна им не верила, – Атрей неразрывно связан с землей, морем и воздухом Акоры, и эта связь недоступна пониманию простых смертных.

Неудивительно, что его слово считали законом, а любые прихоти почтительно исполняли. Этому решительно противилось то, что Брайанна уже привыкла называть британским здравомыслием.

Экипажи вкатились в ворота обширной резиденции Алекса, Кассандры и Брайанны. Здесь решил остановиться на время пребывания в Англии и ванакс. Свидетельствуя об этом, над широкой мраморной лестницей плескался на ветру государственный флаг Акоры.

Выходя из кареты, Брайанна невольно бросила взгляд на прямоугольник плотной ярко-малиновой ткани с вышитым символом королевского дома – золотым бычьим рогом. Большую часть своей жизни Брайанна видела этот флаг каждый день – с тех пор как волны вынесли ее, полуживую сироту, на берега легендарной Акоры. Говорили, что в тайном королевстве за Геркулесовыми столбами правят воины, а женщины прислуживают им. Когда-то Брайанна считала Акору своей родиной, потом поняла, что ошибалась. Кто же она – акоранка, англичанка? И то, и другое? Или никто?

Внезапно она поняла, что узнает ответ в ближайшие дни или недели.

– Неплохое начало, верно? – произнес Алекс, когда за лордом Ливерпулем закрылась дверь гостиной.

Перед отъездом премьер-министр добросовестно пробыл с гостем положенные двадцать минут. Помимо обычных бумаг, он увез с собой недвусмысленное волеизъявление ванакса Акоры. Как суверенная и независимая страна, Акора была готова к всесторонним дипломатическим отношениям с Великобританией. Но вместе с тем Акора выражала намерение защищать свои воды, земли, народ и суда и не собиралась терпеть никакого вмешательства в свои дела ни со стороны Великобритании, ни со стороны любого другого государства. Всякий, кто дерзал усомниться в этом, рисковал на собственном опыте убедиться в искусстве и мощи легендарных воинов Акоры, самых свирепых в мире.

– Пожалуй, – согласился Атрей.– и вправду лишен воображения, или мне показалось?

– Лишен, притом начисто. Он в точности передаст твои слова принцу-регенту, но припомнить интонацию не сумеет. Растолковать их смысл тебе придется самому.

– Я готов. Этот вечер у нас свободен?

– Да, но в ближайшее время больше свободы не жди. После приема в Карлтон-Хаусе мы устраиваем бал в твою честь, а потом твоего внимания потребует высший свет.

– Принимай только те приглашения, которые сочтешь необходимыми, – попросил ванакс Акоры, – но позаботься, чтобы их было не слишком много. Пусть Акора и ее правитель останутся для Англии загадкой.

– Согласен. У высшего света есть свои достоинства, но он бывает чересчур утомителен.

Проводив лорда Ливерпуля, вернулся Ройс.

– Через неделю Рождество. Мы собирались провести его в Хоукфорте. – И он добавил, обращаясь к Атрею: – Если ты не против.

– В Хоукфорте, полагаю, не теплее, чем здесь? – усмехнулся Атрей.

– Увы, – подхватил шутку Ройс. – Если повезет, совсем скоро выпадет снег.

– Снег? Хорошо бы увидеть. И о Хоукфорте я наслышан. Спасибо, с удовольствием приеду.

– Отлично, – кивнул Ройс.

– А Брайанна тоже там будет? Алекс и Ройс переглянулись.

– Брайанна? – переспросил Алекс.

Атрей придвинулся ближе к камину. Он стойко переносил физические неудобства, привыкнув к ним за время суровой воинской подготовки, которую проходил каждый юноша в Акоре, но английская промозглая сырость была ему в новинку.

– Думаю, недели на лондонские дела мне вполне хватит, – заявил он. – В любом случае задерживаться здесь надолго я не намерен. В Акоре беспокойно.

Никто из собеседников не спросил, о чем речь. Оба прекрасно понимали, что решимость Атрея провести реформы в королевстве-крепости была встречена в штыки сразу с двух сторон. Приверженцы организации «Гелиос» выступали за более радикальные перемены, а сторонники изменника Дейлоса противились любым новшествам и были готовы даже прикончить Атрея, лишь бы предотвратить их. А самым тревожным симптомом было частичное объединение этих групп в попытке убить Атрея год назад. До его выздоровления суд над Дейлосом и членами «Гелиоса» отложили, ярость народа за это время утихла. Но раскол общества Акоры требовал немедленных решений.

– После Рождества мы вернемся в Акору прямо из Хоукфорта, – заключил Атрей, заметив на лицах обоих собеседников удивление, и спросил: – А разве от Хоукфорта далеко до моря?

– Нет, конечно, – поспешил заверить Ройс, – но ты сказал «мы»...

– Брайанна и я. Она вернется в Акору со мной. После минутной паузы Алекс произнес:

– Она об этом не заговаривала. Атрей пожал плечами:

– Неудивительно. Она еще ничего не знает.

– А надо ли ей возвращаться? – осторожно спросил Ройс. – Родные пишут, что скучают по ней, но понимают ее желание пожить в Англии. Но если они просили тебя привезти ее обратно...

– Дело не в этом. Брайанне пора домой. – Прекрасно сознавая воздействие собственных слов, ванакс Акоры добавил: – А нам – пожениться.

Ему не надоедало изумлять этих двоих, которых, казалось, уже ничем не удивишь. Алекс и Ройс ошеломленно уставились на него. Первым заговорил англичанин:

– Понятия не имел, что ты намерен жениться...

– И я тоже, – подхватил Алекс. Он пристально смотрел на брата. – Ты об этом ничего не говорил.

– А что тут говорить? – пожал плечами Атрей. – Рано или поздно мне все равно пришлось бы жениться.

– Да, само собой, – согласился Алекс, – но если вспомнить, сколько сил и времени убили первые красавицы Акоры, чтобы добиться тебя, и потерпели фиаско... словом, для меня это полная неожиданность.

– Полнейшая, – кивнул Ройс, – особенно потому, что, насколько мне известно, юная леди ни о чем не догадывается.

– Атрей, – начал Алекс, в котором зашевелились подозрения, – Брайанне известно о твоих намерениях или нет?

– Откуда мне знать? Мы об этом никогда не говорили.

Ройс и Алекс переглянулись.

– Ни разу не говорили о браке? – уточнил Ройс. – Но сблизились, когда она помогала выхаживать тебя после покушения Дейлоса?

– Ничего подобного, – возразил Атрей. – Если помнишь, Брайанна покинула Акору вскоре после того, как я пришел в себя.

После нескольких минут молчания Алекс произнес:

– Она, конечно, прелестна, но не лучше ли вам познакомиться поближе? А уж потом думать о свадьбе?

Атрей пожал плечами:

– Не о чем тут думать. Я давно понял, что Брайанна – моя будущая жена.

– Понял? – с расстановкой повторил Алекс, еще внимательнее глядя на брата. – Но каким образом?

Атрей помедлил, прежде чем ответить. Он редко упоминал о главном событии своей жизни, которое превратило его из художника в монарха. Но ближе Алекса и Ройса у него на свете не было ни души. Они имели право на откровенность.

Сидя в тихой, элегантно обставленной лондонской комнате, он призвал на помощь воспоминания о древнем обряде на уединенном берегу.

– Когда я прошел обряд избрания и стал ванаксом, мне многое открылось. В числе прочего я «увидел» женщину, которая должна стать моей женой, а потом узнал, что эта женщина – Брайанна.

Впервые услышав прямое упоминание о таинственном обряде, Ройс и Алекс оторопели. Смысл сказанного дошел до них не сразу.

– А ты, случайно, не обознался? – мрачно спросил Алекс.

– Просто не мог. Если я не женюсь на Брайанне, я не исполню свой долг перед Акорой. А этого я допустить не могу.

– Ты говоришь, что только потом узнал, что твоя избранница – Брайанна, – уточнил Ройс. – Значит, в то время ты еще не был знаком с ней?

– Я видел ее лицо и тело. – Атрей не собирался объяснять, что видел ее всю, как позволено видеть женщину лишь возлюбленному. – Но имени не знал. И понятия не имел, кто она такая, пока не очнулся после покушения и не обнаружил ее рядом.

Алекс глубоко вздохнул.

– И наверное, здорово удивился.

– Это еще мягко сказано. Бывали моменты, когда я думал, что уже не найду ее.

Тревожась за брата и друга, Алекс заметил:

– Возможно, Брайанна не разделяет твоей убежденности.

– Я на своем опыте убедился, – сухо вставил Ройс, – что женщины жаждут любви, а не исполнения долга.

– И это еще не все, – подхватил Алекс. – Брайанна родилась не в Акоре. Ее происхождение – тайна, но, по-моему, Брайанна твердо решила разузнать о себе и нащупала некую нить. Именно поэтому она намерена вернуться в Англию со мной и Джоанной.

– Я давно понял, что напрасно отпустил ее с тобой, – кивнул Атрей. – Но я был еще слаб и не мог сразу открыться ей. – Он едва заметно улыбнулся. – К счастью, теперь могу.

– Значит, ты намерен... убедить ее? – спросил Ройс.

– Вот именно, – подтвердил властитель. – Я слишком долго ждал, а внутренние дела Акоры требуют моего присутствия. Так или иначе, Брайанна вернется со мной, и мы поженимся. – И он добавил: – Конечно, все вы приглашены на свадьбу.

– А если Брайанна не согласится? – тихо спросил Ройс.

– Это будет весьма прискорбно, – отозвался ванакс и с металлическими нотками в голосе добавил: – Но мы обязаны исполнить свой долг.

Он принял протянутый братом бокал с бренди. Зимний ветер завывал в каминной трубе, взметал искры. Атрей провожал их взглядом, мимоходом отмечая, что даже самые крохотные из них ослепительно блестят и потушить их не так-то просто. И вправду, чем сильнее бесновался ветер, тем больше искр взлетало ему навстречу и тем ярче горел огонь.

Глава 2

– Вчера за ужином ты не проронила ни слова, – заметила Джоанна. Она сидела за столом напротив Брайанны, которая сосредоточенно мазала маслом круассан. Три дамы завтракали в утренней гостиной резиденции Алекса и Джоанны. За высокими окнами начинался серый декабрьский день.

– Немного устала, – ответила Брайанна, не поднимая глаз от тарелки.

– Тебе привезли письма с родины? – продолжала Джоанна. – Надеюсь, с хорошими вестями?

Брайанна подняла голову и улыбнулась подруге. Джоанна была прирожденная мать, внимательная и заботливая ко всем близким. Допытываясь, что тревожит Брайанну, она одновременно стремилась отвлечь ее от мрачных мыслей.

– С замечательными. Отец пишет, что у нас целых пять жеребят.

– Маркус, должно быть, без ума от радости, – вступила в разговор Кассандра. – Твоя семья выращивает лучших лошадей во всей Акоре.

– Непременно передам в письме твои слова. А мама пишет, что отец трудится не покладая рук, но, похоже, за него она спокойна. Все здоровы, в том числе и Полонус, который тоже прислал письмо.

– Твой брат? – уточнила Джоанна. Брайанна кивнула.

– Он старше меня на два года. Еще не утихомирился, беспокойная душа. – Эти слова сорвались с языка сами. Вчера вечером, читая письмо Полонуса, она поняла, как мучают его мысли. Брайанна сочувствовала ему, зная, что у них немало общих взглядов и чаяний. Но ее тревожило, что даже в мечтах о будущем Полонус никак не может научиться терпению. Этот энергичный и резкий юноша нередко совершал досадные ошибки.

– Может, волнуешься из-за сегодняшнего вечера? – продолжила расспросы Кассандра. – Ну и напрасно. Ты давно готова к первому выходу в свет. Могла бы начать выезжать несколько месяцев назад.

– Знаю, – кивнула Брайанна, охотно отвлекаясь от тревожных мыслей. – И высоко ценю все, что вы для меня сделали-, – без вас я не нашла бы себе места на родине. А вдруг мы все-таки неверно выбрали день дебюта? Мне бы не хотелось затмить Атрея...

– Его никому не затмить, – без обиняков заявила Джоанна. – Скорее всего в свете заметят только его одного. Даже Принни наверняка останется без внимания.

– В кои-то веки, – пробормотала Кассандра. – Кстати, а где мужчины?

– Встали ни свет ни заря, – улыбнулась Джоанна. – По крайней мере Алекс. – Ее улыбка стала шире. – Но уехал он не сразу: наверное, все вместе строили планы.

Кассандра закатила глаза:

– Если они вернутся растрепанные и окровавленные, мы будем вправе протестовать.

– Да нет, с чего им это понадобится? – спросила Брайанна. – Однажды Атрей уже чуть не лишился жизни. Вряд ли он станет рисковать вновь.

Еще как станет! Брайанна достаточно долго прожила среди воинов Акоры, чтобы предугадывать их поступки. То, что она считала опасностью или угрозой, Атрей воспринимал как развлечение.

– Они же мужчины. – Джоанна пожала плечами. И просияла: служанка внесла в гостиную маленькую Амелию.

– Прошу меня простить, миледи, но малышка капризничает.

– Не извиняйтесь, вы ни в чем не виноваты. – Джоанна протянула к дочери руки: – Ну, детка, что случилось?

По мнению Брайанны, тревога была ложной: ребенок утих, едва очутившись на руках у матери. Амелия завертела головкой, оглядываясь по сторонам.

– Удивительное дитя, – пробормотала Кассандра.

– Твоя крестница? – Джоанна рассмеялась. – Твое восхищение вполне понятно.

– Я удивляюсь не только потому, что она моя крестница. Мне так и кажется, что она видит...

– Конечно, видит.

– Не просто видит, как все мы, – проникает в суть вещей, улавливает что-то еще...

Джоанна крепче прижала к себе дочь:

– О чем ты?

– Не бойся, – мягко произнесла Кассандра. – Ты же знаешь, в чем дело. Странно, что в этой семье раньше не рождались женщины с удивительными способностями.

– Она еще совсем кроха, – запротестовала Джоанна, встревоженно глядя на Амелию. – Судить о ее способностях слишком рано.

Амелия издала негромкий звук, поразительно похожий на усмешку.

– Газы, – поспешила оповестить подруг Джоанна. – Она не понимает ни слова, но ее мучают газы.

– Для ребенка, страдающего газами, она слишком жизнерадостна, – возразила Кассандра и обратилась к Брайанне: – Ты поняла, на что я намекаю?

Брайанна подумала и ответила:

– Я знаю, что обе вы умеете то, чего никто не может. Джоанна находит пропавшие вещи, а ты... – поколебавшись, она вполголоса договорила: – Твой дар, если его можно так назвать, порой бывает тяжким бременем. Предвидеть будущее...

– Возможное будущее, – мягко поправила Кассандра. – Дар прорицания полезен, когда Акоре грозит опасность, но теперь, к счастью, будущее для меня – та же тайна, что и для остальных. Однако нам известно, что такие способности передаются по наследству. В семье Джоанны они появились еще в незапамятные времена, а в Акоре были замечены, когда кто-то из ее далеких предков прибыл к нашим берегам много столетий назад.

– Но предсказать появление этих способностей невозможно, верно? – спросила Брайанна. Она посмотрела на Амелию, которая ответила ей серьезным взглядом. – И проявляются они далеко не в каждом поколении.

– Да, – подтвердила Джоанна. – Они появляются только в минуты необходимости. А что касается Амелии... будь что будет.

Брайанна улыбнулась малышке.

– Кажется, ее клонит в сон.

Словно в ответ Амелия зевнула и уже через пару минут задремала, привалившись к материнскому плечу. Джоанна поднялась, чтобы унести дочь в детскую. Оставшись наедине с Брайанной, Кассандра спросила:

– Ты и вправду волнуешься из-за сегодняшнего вечера?

– Немного, – призналась Брайанна, но точных причин волнения не назвала. Мысль о первом выезде в свет не вызывала в ней радостного трепета. Лучше было бы провести тихий вечер в библиотеке. Брайанна надеялась только, что в свете ей не дадут соскучиться.

Но вечер в присутствии Атрея – совсем другое дело. Вчерашний ужин стал для Брайанны пыткой. Что такого в этом человеке, если при виде его у нее трепещет сердце?

Да, он, бесспорно, красив, но она повидала немало акоранцев – как на подбор стройных и мужественных. Он умел повелевать, и неудивительно – ведь он ванакс. Абсолютный правитель Акоры. Было бы странно, если бы он не излучал властность. Но таких мужчин Брайанна недолюбливала... впрочем, она и сама не понимала, как относится к ним.

Несколько месяцев назад он едва не умер. Ее тетя Елена, самая прославленная целительница Акоры, ожесточенно боролась за его жизнь и победила. Брайанна помогала ей, хотя ее вклад в общее дело был почти незаметен. Но она помогала бы ухаживать за любым другим человеком. Или все-таки не за любым?

А как он на нее смотрел... Дрожь пробежала по спине Брайанны, ей приоткрылась истина. Ванакс Акоры смотрел на нее так, словно знал ее, как прочитанную книгу, но ведь этого не могло быть.

Брайанна поняла, что ей необходимо отвлечься, и поскорее.

– Хочешь проехаться верхом? – спросила она Кассандру, вспомнила про ее положение и добавила: – Мы не будем спешить, поедем шагом.

– Только не шагом! – запротестовала Кассандра. – Я крепка, как старый конь из пословицы. Жаль, что Ройс этого не понимает.

– Он беспокоится о тебе, – вмешалась вернувшаяся Джоанна. – Так что вы говорили о прогулке?

– Сегодня чудесный день, – отозвалась Брайанна. – Довольно тепло, ветра нет. Если уж придется мучиться весь вечер в доме, можно побаловать себя днем.

– Совершенно с тобой согласна. – Кассандра улыбнулась. – Подождешь полчаса? Я только переоденусь.

Джоанна позвонила, и в гостиную почти мгновенно явилась молодая горничная.

– Сара, будьте добры, велите Болкуму оседлать трех лошадей.

Горничная сделала книксен:

– Как вам угодно, миледи.

Не прошло и часа, как три подруги выехали на прогулку. Их сопровождало полдюжины стражников, скачущих на почтительном расстоянии большом, чтобы не нарушать уединения, но вместе с тем близком, чтобы отразить любое нападение.

– Я пыталась убедить Алекса, что в этом нет необходимости, – вздохнула Джоанна. – Но он непреклонен.

– И Ройс тоже, – подтвердила Кассандра. – И даже если один из них смягчится, второй будет упорствовать, и мы ничего не добьемся.

– Мужчины настаивают на своем не зря, – напомнила Брайанна. – В Англии неспокойно.

– Только потому, что принц-регент мог бы почаще интересоваться жизнью подданных, – заявила Джоанна.

Ее прямота не удивила Брайанну: она уже привыкла, что Джоанна всегда говорит то, что думает. И не только она.

– А я думала, он вообще забыл об их существовании, – сухо вставила Кассандра.

Джоанна кивнула:

– Тоже верно. Себялюбие знати непростительно. Но есть люди, которые всеми силами добиваются перемен.

– Да будет благосклонна к ним фортуна! – воскликнула Кассандра. – Какое счастье, что в Акоре мудрый правитель.

Брайанна задумалась. Она ценила дружбу с обеими женщинами и не желала лишаться ее, а тем более огорчать подруг. К тому же она с детства отличалась сдержанностью. Но искушение высказаться было непреодолимым.

– Между Акорой и Англией есть сходство, – сказала она.

В ту же минуту откуда ни возьмись налетел легкий ветер. Брайанна покрепче взяла поводья. Ветер она не любила.

Они свернули в Гайд-парк, вдалеке под зимним солнцем заискрилось замысловато изогнутое озеро Серпен-тайн. Неподалеку древние деревья с узловатыми ветками окаймляли Роттен-роу – бывшую «королевскую дорогу», вскоре прозванную «гнилой». Эта широкая аллея, куда светские щеголи приезжали верхом – себя и посмотреть на других, – оказалась неожиданно многолюдной, хотя час был еще ранний.

– Какое сходство? – спросила Джоанна, прервав раздумья Брайанны.

– Что?.. А сходство... во-первых, и Акора, и Англия – наследственные монархии.

Кассандра объехала стайку всадников посреди аллеи и присоединилась к разговору.

– Не совсем так. Ванаксом может стать только тот, кто прошел обряд избрания, и не важно, из какой семьи он происходит.

– Верно, – согласилась Брайанна, – но вместе с тем обряд проходят только прямые потомки семьи Атридисов.

– А по-моему, – возразила Джоанна, – это объясняется лишь тем, что только члену клана Атридисов под силу выдержать обряд избрания. Нам известны примеры, когда потомки других родов решались попытать удачу и гибли.

– Из нашей истории я помню по крайней мере десять таких попыток, – подхватила Кассандра. – А вообще их было несколько тысяч, а может, и больше.

Брайанна задумалась: никто, в сущности, не знает, как погибли эти десять претендентов и все остальные. Известно только, что абсолютная власть по-прежнему принадлежит семье Атридисов и сосредоточена в руках Атрея.

– Многовато здесь народу в такой ранний час, не находите? – вновь заговорила Кассандра.

Радуясь, что от болезненной темы отвлеклись, Брайанна кивнула:

– И я как раз об этом думаю. Что бы это значило?

– Боже правый! – ахнула Джоанна. – Здесь леди Мельбурн. – Она кивнула в сторону невысокой, плотной, но элегантной дамы в сером.

Дама приветственно склонила голову и направила к ним лошадь.

Кассандра еле слышно застонала:

– Вот чего ты добилась! Ей точно что-то надо.

– Вижу, просто я растерялась. Она же никогда не встает раньше полудня, а сегодня выехала на прогулку, да еще не одна. И весь свет словно сговорился прокатиться верхом!

– Дорогая леди Джоанна! – еще издалека воскликнула самая знаменитая в свете интриганка и хозяйка лондонского салона. – Милая принцесса Кассандра! Как я рада вас видеть! – Ее взгляд скользнул по Брайанне. Но Брайанна знала, что без титула, без состояния и имени она не представляет для леди Мельбурн ровным счетом никакого интереса. Тем лучше. – Мы все с нетерпением ждем завтрашнего бала, – объявила леди Мельбурн. – Как мне известно, приглашен весь свет – это ужасно мило с вашей стороны. Скажите, а джентльмены к вам присоединятся?

Джоанна, по вине которой случился этот разговор, недоуменно подняла брови:

– Джентльмены?

– Ваши мужья, разумеется, и ваш гость, его величество ванакс Акоры. Какой внушительный титул! Говорят, и его обладатель производит не меньшее впечатление. Те, кто побывал вчера на пристани, были буквально потрясены.

– Как мило... – пробормотала Кассандра. – Но мы просто выехали прокатиться. А мой муж и братья...

– О, только не говорите, что не знаете, где они сейчас! Еще несколько часов назад до меня дошли слухи, что они где-то здесь. – Лишь слегка приуныв, леди Мельбурн добавила: – Конечно, их никто не видел, но все усердно высматривали.

Чтобы скрыть усмешку, Брайанна украдкой отвернулась. И чуть не расхохоталась, услышав вопрос Джоанны:

– А к сторожу парка никто не заглядывал?

– С какой стати? Или они могут оказаться там? – встрепенулась леди Мельбурн.

– Это акоранская традиция, – со всей серьезностью ответила Джоанна. – Правда,Кассандра?

– Что?.. О да, разумеется! Обряд...

– ...нанесения визита, – подсказала Брайанна.

Кассандра ответила ей благодарным взглядом.

– Да, обряд нанесения визитов тем, кто поддерживает порядок в парке... или в другом месте, куда приезжает ванакс. Таков обычай.

– Не хотите ли вы сказать, что ванакс Акоры навестит сторожа парка первым, еще до встречи с принцем-регентом? – Мельбурн явно растерялась, но упускать неожиданную возможность не собиралась.

– Конечно, – заверила ее Кассандра. – Так он и сделает. Атрей свято чтит традиции. – Она перевела взгляд на спутниц: – Правильно я говорю?

Обе усердно закивали.

– Абсолютно, – пробормотала Джоанна.

– Правильнее не бывает, – невнятно поддержала ее Брайанна.

– Милые дамы, как я вам признательна!

И даже не пытаясь притвориться, что ей интересны собеседницы, леди Мельбурн пришпорила серого жеребца и понеслась прочь рысью, слишком поспешной для дамы ее лет. Она никогда и никому не позволяла испортить ей триумф.

При виде такой поспешности свита леди насторожилась и последовала за ней. Вскоре вся аллея Роттен-роу была пуста – если не считать Брайанны и ее подруг.

– Гадкие девчонки, – рассмеялась Кассандра.

– Инстинкт самосохранения, – оправдалась Джоанна.

– А вдруг мужчины и вправду где-нибудь здесь? – спросила Брайанна.

– Господи, да нет же! – заверила ее Кассандра. – Атрей – сама любезность, и я уверена, он не прочь познакомиться со сторожем парка. И даже предпочесть его всему свету. Но сейчас все трое в другом месте. Ройс прекрасно понимает, какой фурор произвело бы появление Атрея в парке, и Алекс разделяет его мнение. Нет, они не здесь.

– А охотников пустили по ложному следу, – поддержала Джоанна и пояснила, заметив озадаченное выражение лица Брайанны: – Слухи не возникают на пустом месте. Эти трое что-то затеяли, но тайно, потому и пустили слух, будто они в парке.

– Но зачем? – удивилась Брайанна.

– Скоро узнаем, – решила Кассандра, и Джоанна согласно кивнула.

В доме их встретил мужской смех и аромат отличного табака. Снимая шляпу в холле, Джоанна спросила:

– Джентльмены давно вернулись, Малридж? Суровая экономка в черном, вышедшая навстречу хозяйке и ее подругам, отрицательно покачала головой.

– С полчаса назад, миледи. – Она перевела взгляд на Кассандру: – Лорд Ройс не в восторге от вашей прогулки, мэм.

– Что бы там ни думал мой дорогой супруг, я не стеклянная.

Еще один взрыв басовитого мужского смеха донесся до них из святая святых – кабинета Алекса. Кассандра хмыкнула:

– Не очень-то он расстроен.

– Что-то у них выгорело, – сообразила Джоанна, подумала и добавила: – А от нас опять скрыли самое интересное.

– Ну нет, этого мы не допустим, – решила Кассандра и направилась мимо изогнутой мраморной лестницы к покрытой резьбой двери кабинета. Взяться за ручку она не успела: дверь распахнул ее супруг.

– А мне послышался твой голос, – сообщил Ройс, внимательно оглядел жену, удовлетворенно кивнул и поднес ее руку к губам. – Прогулка удалась?

– Вполне, разве что народу было многовато. Что-то стряслось сегодня со всем лондонским светом: в полном составе он ринулся на верховую прогулку в Гайд-парк. С чего бы это?

Ройс хмыкнул и отступил, пропуская дам в кабинет. Алекс и Атрей учтиво встали, потушив сигары, которыми наслаждались. Несмотря на все старания, Брайанна смотрела только на ванакса Акоры. Красивый, широкоплечий, он был одет в свободную рубашку из белого шелка с расстегнутым воротом, заправленную в бриджи для верховой езды. Его густые волосы, черные, как небо в безлунную ночь, словно растрепал ветер. Гладкая кожа туго натянулась на высоких скулах, прямом носу и квадратном подбородке.

Он был неумолим в своей мужской красоте и силе, бросал вызов любой женщине, очутившейся на его пути, и обещал неведомое. Брайанна знала, что среди ее любимых и близких есть те, кто чтит ванакса, как на редкость мудрого и справедливого правителя. Эти взгляды она не разделяла, но невольно преклонялась перед его храбростью. Опасность он встречал открыто, не дрогнув. Глядя на Атрея, Брайанна представить себе не могла случай, когда он решил бы сдаться.

– Брайанна, – негромко поприветствовал он, и этот голос эхом отозвался в ее ушах. Ванакс шагнул к ней по персидскому ковру, не спуская с нее глаз. – Удачная вышла прогулка?

Дышать... надо дышать... но как? Воздух наполнился обольстительными ароматами кожи, табака и чистого мужского тела.

В такой атмосфере немудрено задохнуться от волнения.

– Очень, – выговорила она, стараясь не выдать волнения.

– Хорошо. – Его губы слегка изогнулись, как в насмешке. Какой у него удивительный рот! Губы твердые, но полные... Интересно, как он...

– Значит, в Гайд-парке было многолюдно?

– Что?.. О да. Повсюду. По крайней мере мне так показалось.

– Ума не приложу почему, – подхватила Кассандра. – Что подняло высший свет с постели до полудня?

– Может быть, слух о прогулке ванакса Акоры? – небрежно предположил Ройс. – Сплетни, которые разнесли мальчишки-посыльные – им никогда не помешает лишний шиллинг-другой?

– Так мы и думали! – воскликнула Джоанна. – И где же вы были на самом деле?

– В Мурс-Филд, – ответил Атрей. – Прошу прощения, дамы. Если бы мы знали, что сегодня утром вам захочется прокатиться по Гайд-парку, мы отправили бы весь свет по другому адресу.

– Ничего, – махнула рукой Кассандра. – Лучше расскажите, зачем вам понадобилось в Мурс-Филд. Это, кажется, забытый Богом угол где-то возле Бишопсгейта?

– Для артиллерийских учений многолюдные места не годятся, – объяснил Алекс и указал на серебряный поднос с чайной посудой: – Чаю?

– Да-да, – охотно согласилась Джоанна. – Выпьем чаю, согреемся, а вы расскажете, как провели утро.

– Рассказывать почти нечего, – заверил Атрей. – Ничего нового мы не увидели.

Брайанна опустилась на ближайшую кушетку. Чаепитие – удачная мысль. Если повезет, она наконец-то справится с волнением.

– Если я не ошибаюсь, угроза вторжения британцев уже миновала?

На этот раз удивился ванакс Акоры. Садясь рядом с Брайанной, Атрей спросил:

– Откуда вам о ней известно? Кассандра опередила его собеседницу:

– Ты забыл, братец: она провела с нами все время, пока мы не знали, выживешь ты или нет. Без нее мы бы не справились. Словом, Брайанна для нас – почти член семьи.

Атрей медленно кивнул.

– Почти... – Его улыбка обезоруживала, а глаза... Если забыть об осторожности, в них можно и утонуть. – В таком случае надеюсь на ваше благоразумие и скрытность.

Брайанна прокашлялась.

– Вы не хотите тревожить народ?

– Не хочу пугать его угрозой, которая уже в прошлом, – мягко поправил он. – А в Мурс-Филд мы ездили потому, что британцы славятся своей артиллерией. И любезно демонстрируют искусство стрельбы каждому, кто не прочь с ним познакомиться.

– Довольно глупо с их стороны.

– Может быть, но, с другой стороны, хитро: Англия кишит французскими шпионами. Они доставляют Наполеону по меньшей мере деморализующие сведения.

– Вы говорите, в Акоре есть все то же, что и в Великобритании. Значит, и артиллеристы есть?

Атрей улыбнулся этому вопросу, но не ответил. Вместо этого он произнес:

– Мы кузнецы своей судьбы и всегда были ими. То, что нам полезно, мы создаем сами или приобретаем. И твердо помним: сила, особенно та, что отпугивает, – самая надежная гарантия мира.

– Акора славится миролюбием.

– Думаете, так будет всегда?

– Не знаю, – созналась Брайанна. – Об этом я не думала. – Ее вдруг осенило. Она так долго и напряженно размышляла о грядущих переменах, но постоянство с его преимуществами... это же совсем другое дело. – Акора отделена от мира, – сказала она.

– Мир все время меняется. Вы не могли этого не заметить.

– Акора не Англия.

– Зато Акора – часть того же мира, – парировал ванакс. – Было бы самой досадной ошибкой считать, что мы неуязвимы для ветра перемен.

– Тогда почему же вы не... – Она осеклась, вдруг с ужасом сообразив, что чуть не выпалила истину ему в лицо.

– Почему я не что?

– Ничего, просто я... удивилась вашим словам.

– Но надеюсь, не встревожились? Вы верите, что Акора выстоит?

Поскольку ни во что подобное она не верила, а лгать не любила, Брайанна ответила:

– Очень надеюсь на это.

Остальные слушали чересчур внимательно. К счастью, Джоанна начала разливать чай.

Брайанна даже загордилась, когда взяла хрупкую чашечку с блюдцем и обнаружила, что руки у нее нисколько не дрожат.

Загордилась – и слегка удивилась.

Вскоре дамы извинились: пора было переодеваться к вечеру. /

– Несправедливость! – сокрушалась Кассандра. – Нам придется прихорашиваться несколько часов подряд, а мужчины могут собраться в последнюю минуту.

Ройс отсалютовал ей чашкой:

– Зато мы весь вечер будем преклоняться перед вашей красотой.

– Ну, в таком случае игра стоит свеч, – усмехнулась Джоанна. – Дамы, за мной! – И у подножия лестницы вполголоса добавила: – Браво, Брайанна.

– Да, браво! – поддержала Кассандра. – Отлично сработано!

– Что сработано? – совсем растерялась Брайанна, не понимая, что они имеют в виду.

– Мы про твой разговор с Атреем, – пояснила Кассандра. – И про то, что ты не спешила во всем соглашаться с ним. Знаешь, он высоко это ценит. Мало кто осмеливается не то что бросить ему вызов – даже не согласиться с ним.

– Но я не хотела оскорбить...

– И никого не оскорбила, – перебила Джоанна, – ни в коем случае. Просто Атрею нравятся люди, которые живут своим умом.

– В таком случае больше всех он любит себя, – еле слышно выговорила Брайанна.

– Верно, – кивнула Кассандра, – когда он принимает решение, споры прекращаются. Но к своим решениям Атрей подходит осмотрительно и вдумчиво. Он всегда готов выслушать разумные доводы, подкрепленные фактами. Ему не раз случалось менять первоначальное мнение, если противник убеждал его взглянуть на ситуацию под другим углом.

На верхней площадке лестницы Брайанна помедлила. Она могла бы уйти к себе сразу, не добавив ни слова. Но эти женщины – ее подруги. С ними она близка, как с родственниками.

– Хорошо, что ограниченность ему чужда, – проговорила она, – но кое-кто считает, что свободомыслие не повредит всем жителям Акоры.

– Ты про приверженцев «Гелиоса»? – уточнила Джоанна. – «Бунтарей солнечного света»?

– Вот именно, – подтвердила Брайанна. – На некоторые обстоятельства, ныне окутанные тайной, давно пора пролить свет.

– А по-моему, слишком много шума из ничего, – высказалась Кассандра. – Не все можно бсуждать и решать открыто. Кое-какие вопросы всегда будут решаться в кулуарах.

_ «Гелиос» вообще-то безобиден, – заметила Джоанна.

Кассандра пожала плечами:

– Может быть, но не будем забывать, что несколько приверженцев «Гелиоса» сидят в тюрьме – за причастность к покушению на Атрея.

– Против них нет никаких улик, – напомнила Брайанна. Джоанна покачала головой:

– Увы, есть. Просто они еще не обнародованы.

– Да, улики имеются, – согласилась Кассандра, – но их представят народу только на суде.

– Ясно... А вы знаете, что это за улики? – Брайанна покрепче сжала складки длинной амазонки, чтобы подруги не заметили, как дрожат ее руки.

– Скоро узнаем, – пообещала Кассандра. – Атрей выжидает время, чтобы гнев народа поутих, – для этого он и предпринял нынешнюю поездку. Суд состоится после его возвращения в Акору.

Вскоре они разошлись по комнатам, где уже ждали горничные. Пока Брайанну причесывали, наряжали и украшали, ее мысли витали очень далеко: из головы не шел недавний разговор.

И встреча с человеком, которого она считала близким знакомым, – пока не убедилась, что совсем его не знает.

Глава 3

Тысячи позолоченных хрустальных подвесок рассеивали свет бесчисленного множества свечей в огромньгх люстрах под потолком и настенных канделябрах между высокими окнами бального зала. Блеск свечей был настолько ярким, что ночь превратилась в день. О том, какое на дворе время года, заставляли забыть апельсиновые деревья в гигантских серебряных вазонах. Сейчас, за неделю до Рождества, деревья уже покрылись нежными бутонами, а на некоторых успели завязаться плоды.

– Потрясающе... – пробормотала Брайанна, хотя внутренний голос подсказывал ей, что такую невиданную роскошь можно описать еще десятком-двумя эпитетов. Стремление принца-регента швырять на ветер целые состояния, исполняя собственные прихоти, было недоступно пониманию Брайанны, знающей, что большинство подданных принца живут в нищете и голодают.

– Это верно, – негромко отозвалась Джоанна. – Мы с Алексом познакомились здесь в прошлом году, на открытии нового сезона в Карлтон-Хаусе. Сразу видно, как Принни гордится им.

Брайанна обвела взглядом присутствующих, потом посмотрела на тучного человечка, похожего на усталого и капризного херувима, – правителя Англии, сменившего на троне своего сумасшедшего отца. Контраст между принцем и стоящим рядом мужчиной ошеломлял. Атрей оказался не только на фут выше принца-регента, но и находился в прекрасной физической форме, излучал ум, обаяние и душевное тепло.

Как ему удается так сердечно встречать незнакомых людей? Брайанна задумалась. Съезд гостей продолжался уже целый час, а сливки британского общества все прибывали – пышно разодетые, взволнованные, жаждущие нескольких секунд общения с монархом. Джентльмены не скрывали восхищения, а дамы... манеры некоторых прямо-таки шокировали. С таким же успехом они могли бы во всеуслышание заявить, что предлагают ванаксу Акоры интимные развлечения.

Не то чтобы это злило Брайанну, отнюдь. Она тут совершенно ни при чем. Наоборот, чем больше занят ванакс, тем меньше он тревожит ее проницательными взглядами.

– А вы?.. – Еще одна изысканно наряженная дама с сомнением смотрела на нее. Брайанна вздохнула. Она хотела было отказаться от встречи гостей, но подруги даже слушать ее не стали. Брайанна прекрасно понимала, что ни у кого из гостей нет ни малейшего желания знакомиться с ней.

– Наша подруга Брайанна, – с леденящей кровь улыбкой произнесла Джоанна. К счастью, выезды в свет Джоанна ненавидела не меньше подруги. Кассандра, родившаяся принцессой, более-менее привыкла к ним, но даже ее терпение имело границы.

– Как мило, – неискренне промямлила дама и поспешила отойти, с подозрительной пристальностью глядя на Атрея.

Вскоре и принц-регент объявил:

– С меня довольно! Ей-богу, кое-кто вставал в очередь дважды! Вопиющая наглость! – И он помахал рукой, разгоняя очередь, конца которой все еще не было видно, а потом жестом подозвал переминающегося неподалеку мажордома. – Музыку, да повеселее. Танцевать опять негде, но тут уж ничего не поделаешь. – И обратился к Атрею: – Благодаря вам, милорд, я вновь узрел своих сверстников, которые не являлись ко мне годами. А ведь они живы – кроме одного-двух. Какой позор!

– Уверен, гости съехались именно к вам, ваше высочество, – дипломатично произнес Атрей.

– Вряд ли. А у себя в Акоре вы часто устраиваете приемы?

– В некотором смысле. У нас есть поговорка: того, кого хочешь увидеть, ищи во дворце – там бывает вся страна.

Принни метнул в него взгляд, свидетельствующий, что его ум до сих пор не утратил молодой цепкости.

– Во дворце? А я думал, вы привыкли к кочевой жизни... прошу меня простить. Теперь я вижу, что заблуждался.

Атрей слабо улыбнулся:

– В свою очередь, признаюсь, что и я не избежал заблуждений, ваше высочество.

– Правильно... следует сразу все прояснить. Тогда и недоразумений не будет. – Послышался гулкий удар гонга. – Ужин! – с первым за весь вечер проблеском воодушевления возвестил принц-регент. – Давно пора. Обещаю, уж накормить-то вас мы сумеем на славу.

– Я наслышан о роскоши вашего стола, милорд, – отозвался Атрей. Вдвоем с принцем он повел собравшихся вниз по изогнутой лестнице в цокольный этаж, где в столовой подали ужин.

За его спиной кусала губы Брайанна, до которой доносилось каждое слово. Она прекрасно понимала, что парадные обеды и ужины в Карлтон-Хаусе изобильны и пышны до крайности. И кроме того, это своеобразное испытание на выносливость: на стол подавали десятки блюд, каждое новое аппетитнее и изысканнее предыдущего. Часть блюд оставляли на столе, чтобы гости могли насладиться любимыми лакомствами, другие предлагали только один раз, а потом уносили. Брайанна попробовала лишь немногие яства: ограничилась камбалой в кляре, бараниной в желе, кусочком омара с маслом и молодым картофелем с петрушкой. От пирога с гусиными потрохами, пудинга с ветчиной, жаркого из крольчатины и оленины она отказалась, отвергла и многое другое.

Как ни странно, ужин не разочаровал ее и не вызвал скуки. Да, обстановка за столом была непривычной, но любопытной. Ожидая десерта, Брайанна заметила, что сидящий напротив джентльмен не сводит с нее широко открытых глаз. Не понимая, зачем она понадобилась незнакомцу, Брайанна решила, что его пристальный взгляд ей почудился, но спустя краткое время подняла глаза и снова заметила, что за ней наблюдают.

Незнакомцу уже перевалило за сорок, но еще не исполнилось пятидесяти; редеющие рыжеватые волосы были зачесаны назад и открывали высокий лоб. За Брайанной он наблюдал внимательно, но не слишком. А еще он был чем-то удивлен, и настолько, что не замечал, как перед ним ставят новые блюда, и даже не отвечал на реплики соседки слева.

Не зная, как быть и надо ли что-нибудь предпринимать, Брайанна стала прислушиваться к разговору во главе стола. Пару раз бросив мимолетный взгляд на незнакомца, она убеждалась, что он по-прежнему наблюдает за ней, но вскоре ее надолго отвлекли.

Брайанна думала, что за столом Атрей забудет о ее существовании. И просчиталась. Принц-регент как раз жадно поедал апельсины в желе, когда Атрей объявил:

– В Карлтон-Хаусе впервые не только я, сэр. Брайанна тоже никогда не бывала здесь раньше.

Принни поспешно прожевал желе. Брайанну ему представили в самом начале вечера, но как и следовало ожидать, принц-регент едва заметил ее.

– Да? Ну и как впечатление, юная леди? Удивленная тем, что Атрей намеренно заговорил о ней с принцем-регентом, Брайанна отозвалась:

– Здесь удивительно, ваше высочество. Откровенно говоря, я не ожидала такого великолепия.

Принц-регент просиял, приняв ее слова за комплимент.

– Уж, ради этого стоило трудиться не покладая рук. Архитекторы – все до единого пьяницы и мошенники, но у меня они были в кулаке! «Никаких мне попоек! – велел я. – А дворцу чтоб не было равных!» И они взялись задело. А ведь другой на моем месте мог бы и опустить руки.

– Но не вы, ваше высочество, – произнесла Брайанна.

– Верно! И слышать всю эту чушь о деньгах я тоже не желал. Мерзость какая! – Он скривился, как ребенок, которому не дали конфетку, и продолжал, обращаясь к Атрею: – А у вас, наверное, все гораздо проще? У вас же нет парламента – кажется, так говорил Хоукфорт. В старину и у нас так было. Не отказался бы пожить в то время!

– В Акоре все не так просто, – ответил Атрей, переглянулся с Ройсом и поднял бровь.

– Я объяснил его высочеству, как устроено правительство Акоры, – сказал Ройс и обратился к Принни: – Если помните, ваше высочество, я говорил, что в стране нет только официального парламента; зато есть обычай советоваться с народом и в случае необходимости идти на уступки.

– Должно быть, морока несусветная, – буркнул принц, поразмыслив пару минут.

– Ко всему можно привыкнуть, – заверил его царственный гость. Разговор продолжался, Атрей время от времени втягивал в него Брайанну и часто поглядывал на нее.

Она так увлеклась беседой, что испытала настоящий шок, обнаружив, что рыжеволосый джентльмен сидит на прежнем месте и наблюдает за ней. Так продолжалось до самого финала чрезмерно обильной трапезы. Едва гости встали из-за стола, незнакомец растворился в толпе. До конца визита Брайанна больше его не видела.

Только после возвращения в резиденцию Алекса и Джоанны выяснилось, что этот вечер приготовил еще один сюрприз. Выйдя из экипажа, Атрей повернулся и подал руку Брайанне. Она машинально оперлась на нее и ощутила пожатие сильных пальцев. Удовольствие спиралью взвилось в глубине ее тела и вызвало острую тревогу.

– Вам понравился прием? – спросил он. Брайанна услышала вопрос, но не сразу поняла его смысл, потому что Атрей положил ее ладонь на свой согнутый локоть и повел ее по каменным ступеням к широкой двустворчатой двери.

– Мне было чрезвычайно интересно, – наконец выговорила она.

Он рассмеялся – сочно, весело, лишая ее остатков самообладания.

– А вы дипломат!

– Ничуть. Просто стараюсь не ранить чужие чувства.

– В этом и состоит суть дипломатии: знать собеседника, понимать, как он поступит в том или ином случае, и не вызывать у него отрицательной реакции.

– Уверена, этим дипломатия не исчерпывается.

– Остальное – уже нюансы. Кстати, ваше платье бесподобно. После белых нарядов английская мода выглядит особенно свежо.

Поскольку в Акоре девственницы носили только белое, Брайанна не сомневалась, что до свадьбы не наденет платье другого цвета. Но в Англии ей пришлось привыкать к другим обычаям. В сущности, ей нравился темно-синий наряд, при всей своей скромности выгодно оттеняющий глаза и волосы.

Вернее, нравился лишь до тех пор, пока комплимент Атрея не навел ее на слишком сокровенные мысли.

– Благодарю...

Двери распахнули стражники из Акоры, стоящие в карауле в холле. При виде ванакса они низко поклонились.

Атрей кивнул им и выжидательно посмотрел на Брайанну:

– Позвольте ваш плащ.

Сконфузившись от собственной неловкости, Брайанна завозилась с завязками плаща. Наконец она сбросила его на руки Атрею, он легко улыбнулся и отдал плащ лакею.

– Стаканчик на сон грядущий? – предложил Алекс.

– О нет, – с улыбкой отказалась Джоанна. – Скоро утро, а Амелия просыпается в самую рань. А вы втроем идите.

– И меня прошу простить, – пробормотала Брайанна, – я едва стою на ногах.

– Вы прекрасно держались весь вечер, – заметил Атрей. – Ваша усталость вполне понятна.

Брайанна запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Как он все-таки высок ростом! Вечная усмешка Атрея уже начинала ее раздражать.

– Я весь вечер бездельничала.

Атрей собирался что-то ответить, но тут вмешалась Джоанна.

– Хватит разговоров, – решительно заявила она. – Иди спать, Брайанна. Алекс, дорогой, я жду тебя наверху.

– Это ни к чему, милая, – возразил муж.

– Я все-таки дождусь. – И Джоанна стала подниматься по ступеням, ведя за собой Брайанну. Оглянувшись через плечо, она добавила: – Нам еще надо поговорить, Алекс. Спокойной ночи, Атрей. Хорошо, что ты приехал.

Гадая, о чем собралась беседовать с Алексом Джоанна, Брайанна никак не могла придумать повод и спросить ее. Усталость навалилась на нее, несмотря на перевозбуждение. В своей спальне она поспешно отослала горничную, улеглась на высокое и широкое ложе и снова задумалась об Атрее.

Ее влекло к нему, он вызывал в ней трепет, наполнял ее вожделением и даже страхом.

С его стороны это неучтиво. У нее и без того полно забот.

Но почему-то Брайанне не хотелось его винить.

Значит, ему по душе те, кто живет своим умом? Только теперь Брайанна начинала в это верить.

Ему понравилось ее платье... и она в этом платье. В этом Брайанна не сомневалась.

Он проявлял поразительную выдержку и терпение. Мастерски поразил обаянием принца-регента.

И ее тоже? Брайанна не могла определить, что происходит, но чувствовала, что внутренний голос не зря подает предупреждающие сигналы.

Атрею, ванаксу Акоры и потомку Атридисов, было что-то нужно от нее, а что – неизвестно. Мягко погружаясь в сон, Брайанна решила, что в самом ближайшем времени разгадает эту тайну.

Атрей поднялся еще до того, как звезды на небе сменились сероватым предрассветном сумраком. Давно научившись ценить время, он всегда просыпался рано. По привычке первые несколько минут нового дня он посвящал молитвам и медитации.

Как всегда в последнее время, он думал о Брайанне. Одни мысли о ней были приятны, другие – нет. Да, она по-прежнему беззащитная сирота. Надо смириться с этим. И самое главное – решить, как быть дальше.

Но в это утро к решению он так и не приблизился. Раздраженно совершая омовения и одеваясь, он задумался о предстоящих делах.

Братья встретились за завтраком. Стражник вошел, когда они живо обсуждали вчерашний вечер в целом и принца-регента в частности.

– Прошу прощения, ванакс. Принц Александрос, снаружи вас спрашивает англичанин.

– В такой час? – удивился Алекс, взял поданную визитную карточку и прочел: – «Уильям, граф Холлистер». Что-то знакомое. Но я с этим человеком не встречался.

– Значит, здесь не принято наносить визиты так рано? – спросил Атрей.

– Ранние визиты недопустимы. Либо этому Холлистеру нет дела до приличий, либо он явился по неотложному делу.

– Может быть, выясним это? – предложил Атрей.

Спустя несколько минут в гостиную вошел граф Холлистер. Судя по лицу, он едва сдерживал нетерпение. При виде Атрея стройный рыжеволосый гость опешил.

– Ваше величество... я не знал, что потревожил вас. Прошу прощения.

– Не стоит, – отозвался Атрей.

– Садитесь, – предложил Алекс и многозначительно добавил: – В такой час не до формальностей.

– Да, час ранний, – признал Холлистер, занимая место за столом. Его собеседники тоже сели. – Еще раз прошу меня простить. Откровенно говоря, я не ложился всю ночь, не зная, как быть. Я мог бы подождать, но боялся разминуться с вами – мне известно, как вы заняты.

– Стало быть, дело спешное? Холлистер устало улыбнулся:

– И да, и нет. Но я ждал шестнадцать лет и больше не выдержу ни дня.

Братья переглянулись. Атрей негромко переспросил:

– Шестнадцать лет?

Холлистер кивнул.

– Шестнадцать лет назад моя кузина, леди Дельфина Уилкокс, урожденная Холлистер, бесследно исчезла вместе с мужем, мистером Эдвардом Уилкоксом, и их дочерью – в то время ей было восемь лет. Родные считали, что все они погибли в море.

– А теперь вы так не считаете? – спросил Алекс.

– Для этого нет причин. Видите ли, вчера я испытал ужасное потрясение. За столом меня усадили напротив одной юной леди, удивительно похожей на мою погибшую кузину. Сходство было так велико, что я поначалу думал, будто вижу призрак.

– Брайанна, – выговорил Атрей. Его будущая жена, его видение. Девушка, перед которой он виноват.

Холлистер кивнул.

– Мне назвали ее имя, и все мои сомнения разрешились. Именно этим именем моя кузина назвала дочь. Молодая женщина, которую мне представили как даму из Акоры и подругу вашей жены, на самом деле леди Брайанна Уилкокс, унаследовавшая материнский титул. Здесь, в Англии, у нее есть семья. И должен добавить, эта семья жаждет принять Брайанну в свое лоно. – Не в силах сдержать волнение, Холлистер переводил взгляд с одного слушателя на другого. – Одного не понимаю: как это могло произойти? Все мы благодарны судьбе, что Брайанна жива и невредима – тем более что мы слышали, как враждебно в Акоре относятся к чужакам. Но почему вы даже не попытались найти ее родных?

Алекс промолчал, ответил Атрей:

– Мы пытались. Шестнадцать лет назад, когда Брайанна очутилась в Акоре, она была серьезно ранена. Мы вылечили ее, но в памяти девочки остались невосполнимые пробелы. Она знала, что ее зовут Брайанна, и умела говорить по-английски. Но больше ничего не помнила. Мы предприняли поиски в Англии, но так ничего и не узнали. Никто здесь не хватился супружеской пары с восьмилетней дочерью.

Он откинулся на спинку стула, пригвоздив Холлистера взглядом к месту.

– А теперь будьте любезны объяснить, как такое могло случиться? Почему семья, потерявшая дочь и внучку, так успешно скрывала факт пропажи, что наши осведомители так ничего и не выяснили?

– Ваше величество...

– Объяснитесь! – перебил Атрей. – Или разговор окончен. Как ванакс, я несу ответственность за благополучие каждого жителя Акоры, в том числе и Брайанны. Пока я не выясню в точности, что произошло, я не считаю своим долгом сообщать Брайанне о том, что нашлись ее родные.

Холлистер побледнел, но не дрогнул. Он с расстановкой произнес:

– Это печальная история. Мой дядя, от которого я унаследовал титул, невзлюбил мужа моей кузины. В семье произошел раскол. Мой дядя был на редкость своенравным человеком, он привык добиваться подчинения. Его стараниями жизнь супругов в Англии стала невыносимой, и они бежали на континент. И больше о Дельфине не было никаких вестей. Но спустя много лет, уже после смерти дяди, я нашел в его бумагах подтверждения, что он услышал об исчезновении Дельфины и пытался разузнать, что с ней случилось. Но о своих поисках он никому не говорил, а упоминать имя кузины в семье настрого запретил. Поэтому ваши осведомители потерпели фиаско.

– Какая досада, – пробормотал Алекс.

– Действительно, – согласился Холлистер, – но я намерен исправить ошибку. – Он посмотрел на Атрея: – Уверяю вас, ваше величество: семья с радостью примет Брайанну и окружит ее заботой. У нее будет дом, родные и блестящие перспективы.

– У нее уже есть дом и родные, – возразил Атрей. – А что касается перспектив... – Он умолк. Как не вовремя явился этот англичанин! Но если Брайанна так и не узнает, кто ее родители, она никогда не обретет покой. И зачахнет. В королевстве, где правили воины, а женщины служили им, каждого мужчину-акоранца сызмальства приучали ни при каких обстоятельствах не причинять вреда женщинам. Атрей постоянно помнил как об этом запрете, так и о том, что его обязанности порой бывают противоречивы.

Если же Брайанна узнает, какие возможности открываются перед ней в Англии, она захочет жизни, которую он не сможет ей дать. А он не выполнит долг перед Акорой.

– Об этом я подумаю, – заключил он и встал. – Но пока я не приму решение, вы не должны ни под каким видом приближаться к Брайанне. Это вам ясно?

Холлистер тоже встал и скованно кивнул:

– Да, ваше величество, но я надеюсь, что вы примете верное решение. Если давняя ошибка так и не будет исправлена, пользы это никому не принесет.

Холлистер ушел, а Алекс повернулся к брату:

– Тупиковая ситуация.

– Точно. Разузнай о семье этого Холлистера. Я хочу знать о них все – историю, репутацию, состояние и прочее.

– Значит, ты все-таки расскажешь Брайанне? Атрей ответил не сразу.

– Сначала подумаю, – наконец произнес он. – Какова вероятность, что Холлистер не внял предупреждению и попытается напрямую обратиться к Брайанне?

– Вероятность ничтожна – по крайней мере первые несколько дней, – подумав минуту, ответил Алекс. – Потом вероятность возрастет. По-моему, этот Холлистер убежден в своей правоте и намерен исправить давнюю ошибку.

– И совершить новую – по отношению к стране, о которой он ничего не знает и до которой ему нет дела.

– Щекотливое положение, – согласился Алекс. – Могу лишь посоветовать сразу сообщить обо всем Ройсу и попросить у него помощи. Вполне возможно, о Холлистерах ему уже известно. А ты заранее сообщаешь Брайанне о своих намерениях. Как я и подозревал, Джоанна и Кассандра сообразили, к чему идет дело. Вчера вечером Джоанна напрямик спросила у меня, не влюблен ли ты в Брайанну.

– Неужели это так очевидно? – Атрей поморщился.

– На мой взгляд – нет, но дамы... в известных вопросах они гораздо проницательнее нас.

– Я готов принять твой совет, – заявил Атрей, подумал еще минуту и добавил: – Однако сообщить Брайанне о том, что мы поженимся, я хочу в наиболее благоприятный момент, ни на что не отвлекаясь. Как только покончу с делами...

– Ты пустишь в ход весь свой дар убеждения, чтобы завоевать ее, – усмехнулся Алекс.

– Что-то в этом роде. На следующей неделе мы едем в Хоукфорт. Там и представится удобный случай.

– И подходящее место. В Хоукфорте есть что-то такое...

– Помню, ты рассказывал, что именно там сделал Джоанне предложение.

– И там же Ройс наконец помирился с Кассандрой, и они решили пожениться.

– В таком случае лучшего места нам не найти.

Решив, как быть дальше, Атрей занялся другими делами. Тем утром у него была назначена встреча с лордом Ливерпулем и другими высокопоставленными лицами. Днем – прием десятка самых богатых и влиятельных негоциантов Англии, жаждущих заключить торговые соглашения с Акорой. Вечером предстоял бал, который Алекс и Джоанна устраивали в честь гостя. День обещал быть хлопотливым.

С этой суетой Атрей привык мириться. Долг – это жизнь, а жизнь – долг. Это правило он усвоил с раннего детства. Обряд избрания, после которого Атрей стал ва-наксом, только закрепил давно привитые ему свойства характера.

Но несмотря на это, мыслями он то и дело возвращался к Брайанне, вспоминал настороженность в ее глазах, естественную грацию движений, едва уловимое напряжение тела, когда он подходил ближе, выдержку, которая никогда не изменяла ей.

Стоя у окна и глядя на зимний сад, он вдруг обнаружил, что думает не о Ливерпуле, не о принце-регенте и даже не об Акоре. Ему представлялся блеск изумрудных глаз, волосы, похожие на темно-красный шелк, вопросительный наклон головы... напевный голос...

Ошеломленный направлением, которое приняли его мысли, так неожиданно переставшие повиноваться ему, Атрей отошел от окна. И не увидел, как воробышек слетел к высыпанной в окно горсти крошек.

Стоя у окна своей спальни, выходящего в сад, Брайанна раскрошила булочку, оставшуюся от завтрака, и бросила крошки в форточку птицам. В форточку залетал ледяной ветер. Брайанна слегка поежилась, но была слишком поглощена своими мыслями, чтобы заметить озноб.

Стоя у окна, она видела, как ушел рыжеволосый незнакомец. Промелькнувшее лицо было серьезным и решительным – по крайней мере так ей показалось.

Кто он? Зачем приходил в такой ранний час? Брайанна видела только, как он уходил, поэтому не знала, приняли его или нет. Так или иначе, он побывал здесь. Такие поступки не совершают без причины. И вчера вечером он разглядывал ее с какими-то тайными намерениями.

В ней шевельнулась робкая надежда. Она лишилась почти всего – дома, семьи и, в сущности, собственного «я». И очень многое обрела – дом, семью и совершенно новую жизнь. Но тем не менее ей хотелось узнать о себе всю правду.

Выбросив в форточку последнюю горсть крошек, Брайанна отошла от окна. Воробей продолжал клевать неожиданное угощение, но Брайанна не смотрела на него. Ей было о чем задуматься.

Глава 4

– Не знаю, – ответила Джоанна и обеспокоенно нахмурилась. – Признаться, вчера в Карлтон-Хаусе я его не заметила. Кассандра, а тебе знаком этот рыжеволосый джентльмен?

Придвигая ступни в чулках поближе к камину, Кассандра покачала головой:

– Что-то припоминается, но очень смутно. Нет, не могу вспомнить. Когда, говоришь, он приходил?

– В восьмом часу утра я видела, как он ушел, – объяснила Брайанна.

– Кому могло взбрести в голову наносить визиты в такой час? – Джоанна переглянулась с золовкой.

Кассандра пожала плечами:

– Мне ничего не доложили. А Алекс спал?

– Нет, к тому времени уже проснулся и встал.

Вспомнив, как рано вставали братья в Акоре, Кассандра сказала:

– Наверное, Алекс с Атреем как раз завтракали. Они часто встают раньше всех.

– И за завтраком обсуждают дневные дела, – подтвердила Джоанна и пообещала Брайанне: – Я расспрошу о госте.

– Только осторожно, пожалуйста, – попросила Брайанна.

Обе ее собеседницы рассмеялись.

– Не беспокойся, – произнесла Кассандра.

На звон колокольчика в комнату явилась Малридж. Экономка в строгом черном платье ничуть не удивилась вызову – наоборот, держалась так, будто ждала его.

– Рыжеволосый джентльмен прибыл в восьмом часу, – сообщила она. – Стражник-акоранец отнес его карточку в гостиную, где как раз завтракали джентльмены. Через несколько минут гостя проводили туда же. Он пробыл в гостиной десять минут.

– Не устаю удивляться вашей осведомленности, Малридж, – .искренне призналась Кассандра. – Вы в курсе всех событий.

– Благодарю вас, мэм.

– А как фамилия гостя? – полюбопытствовала Джоанна.

Малридж помедлила.

– Это вам могут сказать джентльмены.

– Могут, – кивнула Джоанна, – но нам гораздо интереснее самим узнавать то, что они от нас скрывают.

Малридж, которая, как знал весь дом, ни разу не была замужем, призадумалась. И наконец сказала:

– Да, понимаю. Хорошо. Точно не знаю, но, по-моему, он из семьи Холлистеров.

– Холлистеров? – переспросила Джоанна. – Тех, что живут в Холихуде? Это же совсем рядом с Хоукфортом! Удивительное совпадение... Брайанна, что с тобой?

Фамилия незнакомца ничего не сказала Брайанне. Но едва прозвучало название поместья... она едва не лишилась чувств.

Несколько месяцев назад она стояла в библиотеке, глядя на нарисованный особняк в поместье Холихуд, и ощущала, как к ней возвращается память. О первых восьми годах своей жизни она почти ничего не помнила, поэтому дорожила каждым обрывком воспоминаний.

Этот дом она знала. И бывала в нем.

А теперь кто-то из обитателей Холихуда разыскивал ее.

В Акоре Брайанна прожила шестнадцать лет. Там она выросла и повзрослела. Там поняла, как достигается гармония женщин и воинов. Лучшие мастера обучили ее искусству рисования.

С возрастом Брайанна стала более мягкой, терпеливой, сдержанной.

К черту сдержанность!

– Где ванакс? – выпалила она.

– Сегодня у него встреча с министрами, а потом с торговцами, – сообщила Джоанна. – А вечером бал.

Бал. Событие, к которому весь дом готовился целых две недели.

– Хотела бы я посидеть здесь с вами подольше, – вздохнула Кассандра. – Но увы! Дела зовут.

Джоанна тоже вздохнула и встала.

– Ты идешь, Брайанна?

– Что?.. Да, конечно. – Она была готова помочь подругам и утешалась мыслью, что бал не продлится вечно. Рано или поздно она найдет возможность поговорить с Атреем.

Но к середине дня стало ясно, что далеко не все приготовления к балу закончены вовремя. В зале натирали воском паркетный пол, мыли высокие окна, смахивали с мебели пыль, выбивали ковры. Казалось, все содержимое оранжерей в радиусе пятидесяти миль от Лондона расставили по вазам, обвили вокруг трельяжей, расположили в углах зала. Из кухни по всему дому расплывались соблазнительные ароматы, от которых рот переполнялся слюной, но обитателям дома было решительно некогда проглотить хотя бы кусочек. Лакеи и горничные буквально сбивались с ног и носились по дому во всю прыть. Во всех комнатах затопили камины, чтобы разогнать сырой зимний холод и уберечь цветы.

В разгар хлопот прибыла мадам Дюпре – убедиться, что бальные наряды пришлись дамам впору. Даже она оценила размах приготовлений и поспешила уехать.

Сразу после ее отъезда мелкие неприятности посыпались как из мешка.

– Легки на помине, – пробормотала Джоанна, спеша на помощь рыдающей горничной, которая гладила льняные скатерти и прожгла одну из них. – Принесите молока! – крикнула она. – Скорее залейте ее молоком! Не беда, скатертей все равно хватит.

– В кухне засорились сливные трубы, – сообщила Кассандра, прибежавшая посмотреть, что стряслось со скатертью.

– Музыканты уже здесь, – доложила Малридж, столкнувшись с Брайанной в холле, – но, если я не ошибаюсь, скрипач сильно пьян.

– Дайте ему чаю, – велела Брайанна, – а если не поможет, пусть кто-нибудь из лакеев отведет его на конюшню и окунет в корыто.

Малридж одобрительно кивнула:

– Будет сделано, мисс.

– Повар говорит, лимоны незрелые. – Кассандра вылетела из кухни, озабоченно хмурясь. – И петрушки не хватает.

– Ради всего святого, не говори Джоанне! – взмолилась Брайанна, одновременно успокаивая капризного флориста, только сейчас обнаружившего, что с нескольких сотен роз никто не удосужился срезать шипы. – Ей и без того хватает хлопот, да и Амелия что-то хнычет.

– Она еще хотела проверить план рассаживания гостей за столами – за последние сутки могли вспыхнуть новые ссоры. Сейчас отнесу ей план.

– Может, не стоит этого делать? – спросила Брайанна, поднимаясь вслед за Кассандрой по лестнице. Лихорадочная суета на нижнем этаже постепенно утихала. Серебро уже было начищено, хрусталь вытерт, тарелки расставлены. Музыканты, в том числе и злополучный скрипач, настраивались и репетировали, камины нигде не чадили. Все, в чем Брайанна могла оказать помощь, уже было сделано или поручено умельцам. Пришло время перевести дух и начать переодеваться.

– Приглашать и вигов, и тори? Не знаю, но раньше их сводили вместе. Вероятно, теперь это под силу только Алексу и Джоанне.

– Словом, вечер обещает быть богатым событиями. Кассандра рассмеялась. К интригам высшего света она, принцесса Акоры, привыкла с детства.

– Да уж, такое развлечение я ни за что не пропущу. Джоанна выглянула из спальни, заметила план в руках Кассандры и облегченно вздохнула:

– А, вы их прихватили! Мне только что сообщили: сегодня утром лорд Бромли и лорд Дюшан обнаружили, что весь прошлый год навещали одну и ту же любовницу, и теперь оба недовольны.

– С другой стороны, у леди Бромли и леди Дюшан появился повод для веселья, – возразила Кассандра.

– Записку прислала леди Мельбурн, – продолжала Джоанна, прижимая к себе Амелию. – До сих пор не верю, что она способна на такую любезность.

– Она признала тебя равной, – объяснила Кассандра. – Ты заслужила ее восхищение.

– И неудивительно, – поддержала Брайанна. – Внизу все сверкает.

Джоанна благодарно улыбнулась:

– Хвала небесам! Раньше такие приготовления мне не давались – мало того, я презирала светскую суету. А потом пришлось учиться принимать гостей, как подобает жене Алекса. И все-таки нелегко будет примирить Принни, вигов и тори. Приглашения они приняли только из-за Атрея.

Да, из-за Атрея, о котором Брайанна думала весь день, едва выдавалась свободная минутка. Атрей и Холлистер. Холлистер и Атрей. И Холихуд, загадочный Холихуд из глубины ее памяти.

Времени едва оставалось на горячую ванну, уже приготовленную горничной. Выкупавшись, Брайанна присела к туалетному столику. Ее волосы старательно расчесали, а потом уложили короной длинных локонов, ниспадающих до плеч. Платье работы самой мадам Дюпре обнажало плечи.

– Поскольку задуман бал в честь ванакса, – заявила портниха, – платье должно быть в греческом стиле, не так ли?

– Может быть, лучше в акоранском? – предложила Брайанна.

– А разве это не одно и то же?

Так называемый греческий стиль ввели в моду французы. Британцы враждовали с ними, но, несмотря на это, французы оставались бесспорными законодателями в мире моды.

– В Акоре одеваются гораздо проще, – объяснила Брайанна.

– О non, так не пойдет. Простоту оставим молочницам.

И вот теперь Брайанна разглядывала в зеркале себя в платье, которое лишь с натяжкой можно было назвать греческим. Несмотря на неопределенность стиля, платье было изумительным, хотя и чересчурсмелым – это Брайанна выяснила еще на первых примерках. Пожалуй, лиф мог быть и более закрытым.

Но неужели рукава-фонарики с самого начала так открывали ее плечи, а квадратный вырез обнажал грудь чуть ли не до самых сосков? Неужели шелк оттенка морской волны всегда был полупрозрачным? К счастью, шелк не просвечивал – Брайанна убедилась в этом, торопливо поставив за спиной зажженную лампу. Но несмотря на это...

– О, мисс! – воскликнула горничная Сара. – Как вы прелестны!

– Что-то мне зябко. – Брайанна бросила последний взгляд в зеркало и поняла, что с платьем уже ничего не поделаешь. Часы пробили девять, гости должны были начать съезжаться с минуты на минуту.

Поблагодарив Сару, Брайанна торопливо вышла из комнаты и направилась к лестнице, как вдруг дверь одной из комнат распахнулась. В коридор вышел Атрей и замер, увидев Брайанну.

– Брайанна... – Он обвел ее медленным взглядом. – Вчера вечером я думал, что вы несравненны, но сегодня вижу, что вы способны быть еще прекраснее.

Его слова донеслись до нее откуда-то издалека. Она не видела перед собой ничего, кроме Атрея. Даже в широком и длинном коридоре с высокими потолками он казался внушительным. Как и в Карлтон-Хаусе, он оделся по британской моде, но кроваво-красный жилет придавал оттенок варварской роскоши костюму, который без него был бы простым и элегантным.

Он выбрал этот жилет намеренно, догадалась Брайанна. В напоминание о загадочной стране, откуда прибыл. И куда хотел увезти ее.

Весь день она изнывала от ожидания и больше ждать не желала, но прежде чем она успела задать мучающий ее вопрос, Атрей бережно поднес ее ладонь к губам.

– Вы – гордость Акоры, – произнес он.

– И вы тоже, – неожиданно твердо ответила она. Атрей усмехнулся, быстро оправившись от неожиданности.

– А по-моему, жилет – это уж слишком.

– Нет-нет, он вам идет.

Атрей за руку повел ее к лестнице. Брайанна не спешила отнять руку, но плыла как в тумане.

– Британцы поднимают столько шума из-за моды, – заговорил Атрей. – Думаю, самое непростительное оскорбление принцу-регенту я нанес бы, явившись к нему в простом и удобном одеянии.

– Внешнему впечатлению он придает большое значение, – сумела выговорить Брайанна. Она удивлялась готовности Атрея к прикосновениям, а еще больше – своему нежеланию протестовать.

– Значит, поэтому сегодняшней встрече вигов и тори под одной крышей придается такое значение?

– Насколько я понимаю, да, но, сказать по правде, их вражда смехотворна.

– Долгие годы виги были близкими друзьями принца-регента, – ответил Атрей. – Они поощряли его излишества, восхваляли его амбиции и всячески втирались в доверие, рассудив, что сумасшедший король рано или поздно отречется от престола в пользу Принни. Но как часто случается, предположения, сделанные в минуту стремления к власти, оказались ошибочными.

– Кажется, он решил, что попытки вигов заключить мирный договор с Наполеоном ослабят власть Британии и его престол?

– Видимо, да. Ройс и Алекс объясняли, что Принни как огня боится революции в Великобритании: его преследуют сны, в которых чернь требует отрубить ему голову.

– Ему спалось бы спокойнее, если бы он пореже налегал на бренди и побольше двигался, – колко заметила Брайанна.

– Несомненно, но самодисциплина не в его характере. В начале года принц поручил Ройсу объединить вигов и тори. Эта задача невыполнима – слишком различаются их политические убеждения, чересчур велики амбиции. Но сегодня сборище вигов и тори под одной крышей создаст впечатление, что приказ Принни исполнен.

Брайанна повернулась к нему:

– Если бы не вы, этот прием не состоялся бы. Ничто другое не заставило бы вигов мирно сосуществовать с тори хотя бы несколько часов.

– В таком случае я польщен.

– Нет, – возразила Брайанна. Они спустились к подножию лестницы. Остальные – Джоанна, Алекс, Кассандра и Ройс – уже собрались и с явным любопытством наблюдали за парой. – Польщены должны быть англичане, – заключила Брайанна и мягко, но решительно высвободила руку.

Неизвестно, осознали ли англичане, какая честь им оказана, но их возбуждение стало очевидно сразу же после прибытия первых гостей. Хотя Атрей и Алекс оделись по британской моде, в просторном холле и в бальном зале повсюду стояли акоранские воины в туниках, с обнаженными мечами. Воины были невозмутимы, как всегда, однако одному-двум с трудом удалось сдержать усмешку при виде впечатления, которое они производили на англичан.

Под шепотки «воскресший Ахилл!» и тому подобное гости прогуливались по залам и коридорам, ждали прибытия принца-регента. Принни имел привычку прибывать на такие сборища с изрядным опозданием и загонять хозяев до изнеможения. Но сегодня не прошло и пятнадцати минут после назначенного часа, как у дома остановился экипаж с королевским гербом. Его немедленно пропустили к крыльцу, хотя для этого потребовались героические усилия кучеров и форейторов, судорожно дергающих поводья.

В дом Принни вошел с улыбкой ребенка, предвкушающего удовольствие. Первым делом он направился к Атрею и дружески поприветствовал его.

– Чертовски славный вечер, не находите?

– Безусловно, – согласился Атрей. – У нас, в Акоре, такие вечера бывают лишь в горах. А как бодрит морозец!

– Признаться, и я вдруг взбодрился. Леди Джоанна, если не ошибаюсь, сегодня нам обещаны танцы?

– Как будет угодно вашему высочеству, – приветливо отозвалась Джоанна. Брайанна никогда не слышала, чтобы она обращалась к принцу-регенту другим тоном, и он, очевидно, ценил ее расположение.

– Мне так угодно! – объявил Принни. – На обычных светских толкучках танцевать просто негде.

– Поэтому мы и пригласили лишь избранных, – объяснил Алекс. Он стоял рядом с Джоанной и выглядел внушительно, как и Ройс, хотя обоим было далеко до Атрея.

– И предоставили остальным скрежетать зубами, – заключил принц с довольным видом.

У лестницы образовалась толпа: все те, кому полагалось являться на приемы раньше принца, спешили предстать перед хозяевами дома. Все знали, что Принни не терпит ничьих опозданий, кроме собственных.

Среди спешащих за принцем был лорд Ливерпул, а также тощий коротышка – Чарлз, второй граф Грей. Вышло так, что лидера тори и лидера вигов притиснули друг к другу, как сардины в бочке, и они чувствовали себя крайне неловко.

В разные стороны они разошлись сразу же, как только представился случай; оправляя одежду, они старательно избегали обмениваться взглядами. Но Принни все видел и фыркнул.

– Ради этого стоило поспешить. Ройс, подозреваю, это задумали вы.

– Вы же сами просили сделать все возможное, чтобы свести их, ваше высочество, – усмехнулся Ройс.

Принц снова фыркнул, а высокопоставленные гости, кружком обступившие его, сочли необходимым последовать его примеру. Это так насмешило принца, что за ужином он то и дело хохотал.

Джоанна намеренно не стала усложнять меню, поэтому ужин был гораздо проще поданного вчера в Карлтон-Хаусе. В сущности, в любом аристократическом доме трапезы были гораздо изысканнее. Но Джоанна позаботилась о том, чтобы все составляющие блюд были свежайшими и качественными, и отказалась от соусов, которыми обычно придавали пикантность залежавшимся кушаньям. Поначалу принц был удивлен, потом заинтригован.

– Ей-богу, не припомню, когда в последний раз еда доставляла мне такое удовольствие, – объявил он после жирного, подкопченного на дубовых дровах лосося на парниковой зелени. – Он приготовлен по акоранскому рецепту?

Несмотря на относительную простоту, ужин по замысловатости превосходил любой акоранский, но Атрей не упомянул об этом, только склонил голову.

– Мы простой народ, ваше высочество.

– Ну уж нет! – воскликнул Принни, не сводя жадных глаз со следующей перемены – говядины подлегким соусом из красного вина. – На эту удочку я больше не попадусь. Никакие вы не простаки – вы эстеты. Вам хватило времени приобрести утонченность, ценную для вас и вам подобных.

Сидя неподалеку от принца, Брайанна ничем не выдала своих чувств. Как правило, принц-регент был настолько поглощен своими неприятностями и опасениями, что почти ничего не замечал. Но сегодня он продемонстрировал недюжинную проницательность – пусть и на краткое время.

Он раскусил акоранцев, думала Брайанна, если подразумевал под утонченностью безупречную заточенность стального клинка. Но это означало, что Акоре и Великобритании суждено быть дружественными державами.

Вечер продолжался в непринужденной, дружеской атмосфере. Лорд Ливерпул даже соизволил сердечно кивнуть графу Грею, который отплатил ему той же манерой. Эти двое не разговаривали друг с другом, но и ненависти не выказывали. А это уже была настоящая победа.

Леди Мельбурн, прозванная Паучихой за умение искусно плести паутину интриг, сочла встречу лорда и графа немалым достижением. Она даже изменила своему правилу не общаться с низшими и походя заговорила с Брайанной:

– Чудесный, прелестный вечер! Как раз такого всем нам недоставало!

Ужин завершился, и настороженно-дружелюбная толпа переместилась в длинную галерею, подготовленную для танцев. Музыканты, все до единого трезвые как стеклышко, устроились на балконе над галереей. Первой в зале зазвучала кадриль, за ней последовал котильон. В соответствии с этикетом принц пригласил на первый танец Джоанну как хозяйку дома, а на второй – Кассандру. Атрей, научившийся танцевать по настоянию Алекса, поклонилсяледи Ливерпул, ошеломленной и вместе с тем польщенной такой честью. Леди Грей на бал не явилась – по слухам, осталась дома с многочисленными детьми, – поэтому второй танец с ванаксом Акоры достался леди Мельбурн. В танце леди разговорилась с партнером, разрумянилась, и Брайанна на миг разглядела в этой молодящейся особе ослепительную красавицу.

После минутной тишины, за которой последовал восторженный ропот, музыканты вдруг заиграли вальс. Алекс и Ройс без колебаний направились к собственным женам, решительно пресекая все попытки других гостей пригласить их. Брайанна, которая была без ума от вальса, уже пожалела, что у нее нет партнера, но тут перед ней возник Атрей.

– Этот танец мне не дается, – признался он. – Не согласитесь мне помочь?

Ну разве она могла отказать ему? Только не под взглядом этих чарующих глаз. Брайаннадаже не заметила, как подала Атрею руку, и он вывел ее на середину зала под оживленные шепотки зрителей. Атрей привлек Брайанну к себе, и она мимоходом подумала, что леди Мельбурн и остальные заново оценивают ее, строят догадки, высказывают предположения о том, насколько высок ее статус в обществе Акоры. И это ей совсем не нравилось.

Но танцевать – точнее, вальсировать с Атреем – было все равно замечательно. Придерживая ее за талию, он сделал первые па, закружил ее, и... Впервые в жизни Брайанне встретился такой грациозный партнер!

Галерея поплыла у нее перед глазами, отступила на второй план, превратилась в декорацию к важному событию. Конечно, танец скоро кончился: ничто не длится вечно. А Брайанна была уже готова пожелать, чтобы время остановилось, рассвет никогда не наступил, а она навсегда осталась в сильных руках человека, рядом с которым забывала обо всем.

Глава 5

Последние гости разъехались незадолго до рассвета. С реки надвигался туман, и не робкими клочьями, а толстой непроглядной пеленой; он постепенно сгущался, нехотя отступая только перед светом фонарей, которые держали в высоко поднятых руках форейторы. Уместное завершение трудного дня, думал Атрей. Кажется, он выдержал это испытание, а день приготовил для него несколько сюрпризов.

По крайней мере один сюрприз: Брайанну с ее непревзойденной красотой. Атрей и раньше знал, что она красива, но с особым удовольствием отмечал, что веселый смех ей к лицу.

А что касается остального... Ливерпул и министры оказались тугодумами, долго пыхтели над каждой мыслью, но вцеплялись в нее бульдожьей хваткой. Одетый на английский манер, беседуя на беглом английском и не упуская случая напомнить, что его семья в прошлом по меньшей мере дважды породнилась с самыми знатными семействами Британских островов, Атрей подвел собеседников к мысли, что он отнюдь не варвар-чужестранец, а равный им. И в то же время он дал им понять, что народ Акоры горд и неукротим и готов до последней капли крови отстаивать суверенитет своей страны. К тому времени как встреча завершилась, подозрительная настороженность собравшихся сменилась неподдельным дружелюбием.

О большем было нечего и мечтать. А вот с богатыми дельцами встреча прошла иначе. Если министры обладали недвижимостью скалы и не отличались проворством мысли, то дельцы напоминали пламя, мечущееся туда-сюда в непрестанных поисках пищи и топлива. Атрей охотно верил, что эти люди способны осваивать целые материки, приспосабливая их к своим потребностям.

Но в Акоре им не место – в этом он был твердо уверен. Королевство-крепость таких гостей не примет. Но Акора может являться в гости к англичанам, щедро платить за комфорт и способствовать развитию торговли и промышленности. И Англии придется смириться с этим, или...

Разъяснять последнюю мысль на пальцах не понадобилось. А если они не удосужились сосчитать чужеземные суда, исчезнувшие в водах Акоры в последние годы, им предоставлялось полное право самим попытаться подойти к берегам страны Атрея. И убедиться, что глупо бросать вызов самым искусным и свирепейшим воинам мира.

Оставалось только договориться с принцем-регентом.

Атрей глубоко вздохнул. У него не укладывалось в голове, как может человек, обладающий такими привилегиями и безграничными возможностями, так бездарно прожигать жизнь. Атрей ломал голову, но ответа на этот вопрос не находил.

Шагая через холл, он кивнул стражникам.

– Принц Александрос только что поднялся в спальню, ванакс, – доложил начальник стражи, – но велел разбудить его, если он вам понадобится.

– Это ни к чему. Я сам скоро ложусь.

– Еще будут приказания, государь?

– Спасибо, нет. – Он пожелал страже спокойной ночи и прошел через холл в библиотеку, где, к своей радости, обнаружил горящий в камине огонь. Согрев руки, он задумался, не глотнуть ли бренди.

Но эта мысль улетучилась, едва чутких ушей воина коснулся почти неуловимый подозрительный шорох где-то совсем рядом. Мгновенно обернувшись, Атрей в три прыжка пересек комнату и схватил темную фигуру, прячущуюся в тени у окна. И с ужасом понял, что сжимает в руках женщину. Второй, исключительно мужской, стала мысль о том, что эта женщина красива. И наконец Атрей узнал ее.

– Брайанна?..

Удивление и тревога захлестнули его. А если он причинил ей боль или испугал? Что она делает в библиотеке в такой час? Может, не смогла уснуть и решила отвлечься чтением? Но Брайанна была все в том же платье цвета морской волны, подчеркивающем красоту высокой груди и тонкой талии. Волосы были перехвачены лентой в тон платью, они рассыпались по плечам, несколько тонких прядей упали ей на лицо. От Брайанны вновь веяло тонким ароматом жасмина, который волновал Атрея.

– А я думал, вы давно спите, – произнес он, медленно отпуская ее.

Брайанна не сводила с него глаз, потирая запястье.

– Нам надо поговорить, государь. Более удобного случая может не представиться.

Ее серьезный тон и титул застали его врасплох.

– Хорошо, – настороженно отозвался он, – но почему нельзя подождать до утра?

– Мне бы не хотелось ждать.

– Ясно... – Он указал на шкаф, стоящий возле окна: – Хотите бренди?

– Нет, спасибо. – Она перевела дыхание, и он понял, что она собирается с силами. Ей понадобилась всего минута. – Я хочу знать, что сказал вам Уильям, граф Холлистер.

Почему-то Атрей почти не удивился. Едва он понял, что таинственная ночная гостья – Брайанна, он ожидал чего-то подобного. Однако к ее смелости он оказался не готов.

Чтобы выиграть время и решить, как быть, он ответил вопросом на вопрос:

– А откуда вам известно о нем?

– Я видела, как он уходил сегодня утром. – Она бросила взгляд на каминные часы и поправилась: – Точнее, вчера. Это он смотрел на меня в Карлтон-Хаусе за столом. Я кое-кого расспросила и узнала, как его зовут.

– И пришли к выводу, что вчерашний визит Холли-стера имеет отношение к вам?

Она уклонилась от ответа:

– Фамильное поместье Холлистеров – Холихуд. Я бывала там.

Этого Атрей не ожидал и в первую минуту растерялся. И наконец спросил:

– Откуда вы знаете?

Брайанна коротко объяснила. Ее голос звучал низко, напряженно, когда она описывала изображение Холихуда в книге.

– Я бывала там, – снова повторила она. – Не знаю, когда и зачем, но бывала. И Уильям Холлистер так странно повел себя при встрече, а потом явился сюда... Вот я и хочу узнать зачем.

Атрей напомнил себе: бывают случаи, когда успех зависит от умения мгновенно менять тактику.

– Холлистер считает, что вы точный портрет его покойной кузины.

– Его кузины? Кто она?

– Ее звали леди Дельфина Холлистер. Она вышла замуж за Эдварда Уилкокса. У них родилась дочь Брайанна.

– О Господи... – Она зажала ладонью рот, пошатнулась, попятилась, но быстро взяла себя в руки. Атрей был готов поддержать ее, но этого не понадобилось.

– Простите. – Он и вправду сожалел о случившемся. – Надо было сообщить вам поделикатнее. Присядьте.

Брайанна позволила усадить себя на кушетку, Атрей устроился рядом. Видя, как ее бьет дрожь, он испытывал ошеломляющую потребность утешить ее. Какой хрупкой казалась она в его объятиях! Ее непокорный дух только создавал впечатление силы...

Она вдруг выпрямилась и отстранилась, прервав его мысли. И еле слышно выговорила:

– Когда вы собирались рассказать мне?

– О чем?

Ее глаза ярко заблестели.

– Холлистер явился сюда потому, что узнал меня. Я шестнадцать лет гадала, кто я такая, а он вам сказал. Когда же вы собирались обо всем рассказать мне? – Она зловеще добавила: – Или хотели промолчать?

В окна ударил ветер.

Атрей поднялся, глядя на нее сверху вниз, и произнес:

– Брайанна, не раздражайте меня. В мгновение ока она тоже вскочила:

– Почему? Потому, что вы ванакс? Воплощение мудрости и могущества? Но чужую судьбу вы решать не вправе!

– У меня есть все права и обязанности. А теперь успокойтесь и сядьте.

Еще минуту она сердито смотрела ему в лицо, но сумела взять себя в руки. Только садиться не стала.

– Предпочитаю постоять.

Он уступил ей эту маленькую победу, но был настороже, понимая, что без борьбы она не сдастся. А нужна ли ему покорная жена? Об этом он как-то не задумывался: вероятно, считал, что жена обязана подчиняться ему.

Но Брайанна и не собиралась.

Он осторожно заговорил:

– Выслушав графа, я решил разузнать о семье Холлистеров. Мне хотелось заранее выяснить, что вас ждет, среди каких людей вы окажетесь.

– Хотели защитить меня? – Ее тон недвусмысленно говорил, какого она мнения о подобной защите.

– А что в этом странного?

– Я не желаю, чтобы меня защищали. Я хочу знать. – Она глубоко вздохнула, постепенно успокаиваясь, и тихо продолжала: – Вы даже не представляете, как это важно для меня. Вы всю жизнь знали свое место. Никогда не гадали, кто вы, откуда и так далее. А я... меня вечно мучили вопросы – с тех пор как я себя помню. – Она вскинула голову, заглянула ему в глаза и добавила: – Поверьте, я люблю свою семью. Мои родители – замечательные люди, как и мои братья, тетя и все остальные. И Акору я люблю. Я благодарна судьбе, что попала в такую удивительную страну. Но этого мало. Я хочу знать все.

Надо было сразу сказать ей. Такой решимости в ее глазах Атрей еще никогда не видел. Он мгновенно отказался от прежних намерений повременить с истиной. Брайанна выдержит любое испытание – в этом Атрей не сомневался. Тяжелее всего ему было причинять ей боль и видеть ее тоску. Допустить этого он не мог.

– Сядьте, – снова попросил он, и на этот раз Брайанна подчинилась, чувствуя, что победила.

– Недовольный этим браком, – рассказывал Атрей, – ваш дед отрекся от вашей матери и выгнал ее из дому. Насколько известно графу, связи они не поддерживали.

Брайанна глотнула бренди, выпить которого посоветовал ей Атрей. Жгучая жидкость прогоняла озноб, охватывающий Брайанну.

– Холлистер ошибся. Они должны были встретиться хотя бы раз, притом в Холихуде, иначе я бы его не запомнила.

– Пожалуй, – согласился Атрей. Он был мрачен, глаза смотрели беспокойно.

А еще он был головокружительно красивым и мужественным, его широкие плечи и гордая посадка головы неудержимо притягивали ее взгляд. Прядь смоляных волос упала на лоб. Брайанна стиснула пальцы, сдерживая непреодолимое желание нежно отвести ее в сторону.

Она знала его тело, помнила его с тех пор, как помогала выхаживать полуживого Атрея. Но теперь он мало чем походил на неподвижного пациента. Брайанна знала, как падают на его впалые щеки тени ресниц, помнила изгиб челюсти, страшные шрамы, не уродующие его, а подчеркивающие мужскую красоту. Услышав подобную похвалу, Атрей наверняка ответил бы пренебрежительной усмешкой. Или даже покраснел – как совсем недавно, когда Брайанна похвалила его жилет. Вслед этому мужчине оборачивались все женщины до единой, а он не замечал их и, похоже, даже не сознавал, насколько хорош собой.

Брайанна чувствовала, что отвлеклась, но ничего не могла с собой поделать. А еще ей не верилось, что она дерзнула бросить вызов ванаксу.

Весь день она поддерживала в себе решимость. Надо непременно встретиться с ним. Выяснить, что ему известно. И он ее ничем не запугает – ни властностью, ни титулом, ни ошеломляющей притягательностью.

Мысли вновь завели ее не в ту сторону.

И вот Брайанна сидела перед Атреем, а он – чудо из чудес! – исполнял ее просьбу. Он был совсем близко, держал ее за руку и старался утешить.

– Мои родители погибли... – тихо выговорила она, сжимаясь от ужасной, рвущей душу боли, до сих пор свежей и мучительной, тенью накрывшей всю ее жизнь.

Снаружи, за высокими окнами, ветер развеивал туман. Брайанна старалась не замечать его, а когда невольно поглядывала в сторону окна, удивлялась, как это она способна помнить о чем-то еще в присутствии Атрея.

– А вы выжили, – мягко напомнил он. – Ваши родители были бы рады за вас.

– Я их совсем не помню. Они дали мне жизнь, воспитывали меня, растили, заботились все восемь лет. А у меня от них почти ничего не осталось.

Он пожал ее руку:

– Но ведь что-то вы помните.

– Очень мало, почти ничего. Обрывок разговора... пение – кажется, мамин голос. И еще один чудесный миг: отец сажает меня на плечо. Вот и все... так мало...

– Нет, не все. Еще есть вы сами.

Она вскинула голову: он не сводил с нее глаз:

– О чем вы?

– Вам помогла вырасти и стать такой, как сейчас, семья акоранцев, но главные черты характера достались вам от родителей. Присмотритесь к себе, и вы наверняка найдете что-нибудь от них.

К себе Брайанна старалась присматриваться пореже. Опасалась, что увиденное ее испугает.

– Об этом я никогда не думала...

– Так подумайте сейчас. Вспомните, чем вы отличаетесь от своей акоранской семьи. Отличие не обязательно должно быть заметным и очевидным – ищите мелочи.

Да, с мелочами надежнее. И спокойнее.

– Одиночество я люблю больше, чем компании. Мои родные держатся все вместе, а я могу обходиться и без этого.

– Вот, пожалуйста, – это у вас врожденное. Что еще?

– Я не ем землянику, от нее у меня крапивница. А мои родные обожают ее.

– Землянику? Постараюсь запомнить. Брайанна могла бы спросить зачем, но побоялась услышать ответ.

Нет, неправда: ей нестерпимо хотелось услышать эти слова.

– Атрей... – Он сидел совсем рядом, притягивал ее к себе как магнит.

– Что, Брайанна?

– Вы мне скажете?

– Это... не так просто.

Особенно здесь, на кушетке перед камином, в комнате, за окнами которой поднимается туман и кончается ночь. Особенно сейчас...

– Я решил подождать, – произнес он, и она не поняла, о чем он.

Но это было уже не важно, потому что его горячие и твердые, жадные и требовательные губы коснулись ее. Они оказались не просто нежными, а удивительными, необычайными, они утоляли жажду, таящуюся в самой глубине ее существа.

Боже милостивый, как он умеет целовать! Брайанна даже не вспомнила, что еще ни разу не целовалась – по крайней мере так. Она воспитанная девушка из Акоры, она получила прекрасное образование, ей в точности известно, что происходит между мужчиной и женщиной.

В Акоре никому в голову не приходило считать, что невежество и невинность неразрывно связаны друг с другом – совсем напротив.

И все-таки ничто не подготовило Брайанну к ошеломляющему поцелую Атрея. Ничего подобного она не ожидала.

Ее охватило блаженство, а вместе с ним в душе пробудился мучительный голод. Она лишилась способности мыслить, не могла дышать, забыла обо всем. Значение утратило все на свете – кроме его губ, сильных рук, обнимающих ее, и неожиданного ощущения правильности происходящего.

В эту минуту для нее больше ничто не существовало. Она превратилась в незнакомку и не понимала, как такое могло случиться.

Наконец он резко отстранился, уставился на нее потемневшими глазами. И хрипло приказал:

– Ступай спать.

– Что?.. – Как она могла забыть? Надо дышать!

Он поднялся, торопливо отошел к окну, подальше от Брайанны. Опустил по бокам руки со сжатыми кулаками, повернулся к ней спиной.

– Ступай спать, Брайанна.

Ее отослали. Отправили в постель, как непослушное дитя. Ярость и стыд нахлынули на нее... но литль на миг.

Она воспитанная гражданка Акоры... с прекрасным образованием...

– Атрей...

– Меня... порой подводит выдержка, – с явной неохотой признался он. – Прошу меня простить. Тебе и вправду пора.

Ярость мгновенно забурлила. От жгучего стыда перехватило горло. Брайанна опешила, сконфузилась, переполнилась тревогой. Какой неожиданный поворот событий! Зачем в ее жизни появились эти осложнения – да еще в то время, когда она уже вплотную подошла к разгадке тайны своего «я»?

Если рассуждать здраво, между ней и ванаксом Акоры ничего не может быть. Но это еще ничего не значит...

Господи, а как он целуется!

– Спокойной ночи... Атрей.

Он кивнул не оборачиваясь. Бархатистым, неожиданно ласковым голосом он произнес:

– Приятных снов, Брайанна.

К изумлению Брайанны, ее сны и вправду были приятными, даже чересчур. И она проснулась, уверенная, что и разговор в библиотеке – тоже только сон. Этого просто не могло быть: ни ее смелости, ни самого разговора и уж тем более поцелуя.

Но томление не покидало ее, гнездилось в теле, резко контрастируя с возбуждением, которое выгнало ее из постели и привело к окну взглянуть на новый день.

Туман рассеялся. Мороз разрисовал оконные стекла, резкий зимний ветер раскачивал голые ветви деревьев в саду. Низко повисло хмурое, свинцово-серое небо, предвещая снегопад.

В спальне уже успела побывать расторопная горничная: в камине полыхало пламя, над кувшином с горячей водой вился пар. Мысленно поблагодарив служанку, Брайанна оделась. Она выбрала простое домашнее платье с завышенной талией, сшитое из бледно-желтой шерсти и вышитое по подолу мелкими цветочками. Этим платьем она бросила вызов серости дня. Распустив небрежно заплетенную на ночь косу, Брайанна торопливо расчесала волосы и перевязала их зеленой лентой под цвет туфель. Набросив на плечи кружевную шаль того же сочного оттенка зеленого, Брайанна вышла в коридор.

В доме было тихо. Где-то трудилась невидимая армия слуг, но ни на лестнице, ни в холле Брайанне не встретилось ни одной живой души. Только у двери стояли ако-ранские стражники. Они приветливо кивнули ей.

Только в гостиной Брайанна сообразила, что проспала дольше, чем рассчитывала. Всю жизнь она была ранней пташкой и потому поначалу решила, что ошиблась, взглянув на каминные часы. Неужели уже два часа дня? Она нерешительно потянула за шнур колокольчика.

Горничная Сара явилась на зов почти молниеносно.

– Добрый день, мисс.

Не сводя глаз с часов, Брайанна спросила:

– Неужели я столько проспала?

– Похоже, да, мисс, – добродушно кивнула Сара. – Леди Джоанна сначала волновалась, а потом решила, что вам полезно отдохнуть. Ее светлость просила передать вам, что они с принцессой Кассандрой уехали на Бонд-стрит за подарками к Рождеству. Если вам угодно, можете присоединиться к ним.

Несмотря на всю привязанность к подругам, от предложения Брайанна отказалась. Она предпочла бы посидеть с хорошей книгой в библиотеке у камина. Так она и сделала, но вместо того чтобы читать, задумалась об Атрее. И даже прослушала, что говорит ей Сара.

– Не хотите ли чаю? – повторила Сара, нахмурилась, оглядела Брайанну и добавила: – Или что-нибудь перекусить? Вам не помешает подкрепиться. Кухарка как раз решила опробовать новую сковороду для этих французских... как они называются? Блинчики? За название не поручусь, но на вкус они бесподобны. Хотите, принесу парочку? А садовник из Хоукфорта прислал оранжерейную землянику. Просто чудо, правда? В декабре – и вдруг земляника.

– Никакой земляники! – раздался от двери звучный голос.

Брайанна обернулась и увидела перед собой Атрея... и как будто бы не его. На миг он показался ей совершенно незнакомым человеком. Подбородок потемнел от проросшей за ночь щетины, густые волосы растрепались, ворот не заправленной в бриджи рубашки был расстегнут. Он прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди. В глазах его плясали искры.

– Сара, – с улыбкой обратился он к служанке, – вы не могли бы принести нам кофе?

Горничная вспыхнула, справилась со смущением и закивала:

– Сию минуту, ваше величество... кофе, слушаюсь... О, а что же вам, мисс?

Сердце Брайанны трепетало. Да и желудок сжимался так, что мысли о еде вызывали тошноту.

– Ничего не надо, Сара, спасибо. Шагнув в комнату, Атрей заговорил:

– На случай, если леди все-таки передумает, принесите блинчики – только без земляники. От нее у Брайанны крапивница.

– Ах вот оно что... – пробормотала Сара, покраснев еще гуще. Она убежала не оглядываясь, а Атрей и Брайанна остались в комнате, где вдруг стало тихо-тихо.

Слышалось только оглушительное тиканье часов. Наверное, сломались. Часы не могут тикать так громко.

– Ты похожа на весну, – сказал Атрей.

Забыв о часах, Брайанна обеспокоенно оглядела свой наряд, надеясь, что с ним все в порядке.

– Спасибо, – прошептала она, не решаясь ответить, что Атрей внушителен даже не при параде. Здравый смысл подсказывал ей, что об этом лучше промолчать. – Ты совсем не ложился в постель? – Ну вот, только этого не хватало! Как ее угораздило заговорить о постели и проявить неуместную заботливость? Наверное, здравый смысл подвел.

– Не ложился, – с грустной улыбкой подтвердил он. – Решил, что пора прочесть подготовленные Алексом и Ройсом обстоятельные отчеты о положении дел в Англии. За чтением я и задремал.

– Обстоятельные? – переспросила она просто потому, что ей было больше нечего сказать. Незнакомый ей, непринужденный Атрей оказался таким же притягательным, как вчерашний чувственный собеседник. Пожалуй, даже слишком притягательным.

– Хочешь узнать про луддитов, крестьянскую армию и рабочих, выступающих против промышленной революции? Их возражения более чем оправданны, но цели совершенно недостижимы.

Он взял со стола пачку бумаг и указал разрезным ножом на место в рукописном тексте. Продолжая играть ножом, он снова заговорил:

– А здесь говорится о войне с Наполеоном. У англичан было немало причин считать, что эту войну им не выиграть. Но расстановка сил изменилась в их пользу.

– А как же Америка? Там тоже воюют.

– Это совсем другое дело. Алекс и Ройс считают, что в Америке Англия проиграет, и я согласен с ними. Так или иначе... – Он уронил нож и уставился на Брайанну: – Прости, я не подумал, что политикой ты не интересуешься. А какого ты мнения о Байроне?

– От стихов меня клонит в сон. Лучше поговорим о политике.

– Неужели я обречен вечно недооценивать тебя?

Возвращение Сары спасло Брайанну от необходимости отвечать. Горничная слегка запыхалась, зато выполнила распоряжение за рекордно короткое время.

– Ваш кофе, ваше величество, – объявила она, ставя на стол поднос. – И ваш чай, мисс. Блинчики скоро будут готовы. А пока кухарка послала вам эти лепешки, булочки, корзину фруктов, чай, джем... да, и еще по ломтику лимонного кекса – на всякий случай...

– Очень мило с ее стороны, – без улыбки отозвался Атрей.

– Вот здесь яйца – и вкрутую, и всмятку, отличный бекон, а ветчина, к сожалению, слишком соленая, поэтому ее здесь нет.

– Блинчиков и всего остального будет вполне достаточно.

– Да, ваше величество... я передам ей.

– Глазам не верю, – пробормотала Брайанна, дождавшись, когда Сара поспешно уйдет.

– А что такое?

– Здешняя кухарка, миссис Дерстен, из Хоукфорта. Она боготворит леди Джоанну, обожает принца Александроса и ради Амелии готова свернуть горы – по-моему, это тревожный признак. Но что касается остальных... скажем так: миссис Дерстен подает завтраки, обеды и ужины строго в назначенные часы, и разжалобить ее невозможно.

– Вот как? – Атрей смотрел на нее с явным недоумением. – Видимо, для меня она сделала исключение.

– Поэтому я и не верю своим глазам.

Оба рассмеялись. Она очаровательна, думал Атрей. Он еще не привык видеть Брайанну в пестрых нарядах любого цвета, кроме белого, но все они ей шли. Ее волосы напоминали ему яркий шелк, а кожа... Он мгновенно вспомнил ее изумительную нежность.

Усаживая Брайанну за стол, Атрей спросил:

– Ты на самом деле больше любишь чай?

– Да, я пристрастилась к нему – а может, вспомнила вкус, который любила в детстве.

Садясь напротив, Атрей кивнул.

– А что еще ты помнишь?

– Почти ничего. А ты думаешь, на самом деле я что-то помню?

– Твоя тетя Елена объясняла, что иногда память возвращается от внезапного потрясения. Таким потрясением могло стать известие о родителях.

Не признаваясь, что минувшей ночью она испытала и второй шок, вызванный поцелуем ванакса, Брайанна спросила:

– С чего вдруг ты говорил об этом с моей тетей? Атрей медлил с ответом. Брайанне суждено стать его женой. Значит, неизбежно придется заговорить с ней о том, чего больше никто не знает.

– Когда я очнулся после покушения, то обнаружил провалы в памяти. Елена объяснила, что со временем они восполнятся, и оказалась права. А еще добавила, что иногда воспоминания возвращаются после потрясений.

– Она долго пыталась помочь мне вспомнить прошлое, – тихо призналась Брайанна.

Атрей подождал, когда она отопьет глоток чая.

– А еще Елена рассказывала, что иногда провалы в памяти возникают не просто так.

Брайанна со стуком отставила чашку.

– Да? Любопытно.

Беседуя с Еленой, он уже тогда заподозрил, что она имеет в виду свою племянницу. Но с какой стати у Брайанны могло возникнуть желание навсегда забыть свое прошлое?

– Блинчики, ваше величество и мисс, – объявила Сара. – Румяные, горяченькие, с крабовым мясом и сливочно-горчичным соусом! – И она добавила, улыбаясь Брайанне: – Земляникой здесь и не пахнет.

– Превосходно! – воскликнул Атрей. – Спасибо, Сара.

Поставив блюдо на стол, горничная поспешно удалилась – несомненно, рассказывать в людской, что ванакс Акоры не только красив, но и любезен, подумала Брайанна. И этим его достоинства не исчерпываются. В сущности, их не пересчитать.

– Сегодня вечером намечается театр, верно? – спросил Атрей.

– Если не ошибаюсь, да.

Он вдруг зевнул, и она не удержалась от вопроса:

– А ты не заснешь среди дня?

– Ни за что, – со смехом ответил он. – Воинов учат сутками обходиться без сна. – Его улыбка стала шире. Обаятельная улыбка, заставляющая забыть о том, что ванакс небрит, что он спал не раздеваясь, а его глаза покраснели от усталости. На редкость привлекательный мужчина, устоять перед ним невозможно. И это несправедливо. – Помню, во времена учебы я гадал, пригодятся мне когда-нибудь эти навыки или нет.

– Ты хочешь сказать, некоторые уроки ты считал бесполезными?

– Не то чтобы считал, но сомнений у меня возникало немало. А почему это тебя удивляет?

Она ответила честно:

– Я думала, ты в точности следуешь традициям не задумываясь.

– Но ты ведь жила во дворце и должна знать, что я веду Акору по пути перемен.

«Осторожнее, – шепнул ей внутренний голос. – Будь начеку».

– Да, я знаю, что ты разрешил пользоваться усовершенствованным оружием, иначе Акора стала бы уязвимой для внешних врагов. Но каждый ванакс в истории страны заботился о том, чтобы наши воины могли защитить нас от любого противника. В этом нет ничего нового.

– Дело не только в оружии, – возразил Атрей. – Существует новое мышление, очаги которого – Великобритания и Америка. Там люди считают, что способны делать больше, стремиться к более высоким целям, не удовлетворяясь тем, что имели раньше. Они ищут новые решения вопросов многовековой давности, с каждым шагом обретают больше уверенности в своих силах. По сути дела, это настоящая революция.

– Можно подумать, ты ее одобряешь. – Она не скрыла удивления.

– От одобрения или неодобрения я обычно воздерживаюсь. Просто принимаю случившееся как данность и стараюсь предугадывать последствия каждого события для Акоры. Одни события полезны нам, другие – вредны, и это неизбежно. Но важно то, что эти события происходят, а мы вынуждены с ними считаться. Осторожнее! Брайанна перестала обдумывать каждое слово: слишком уж неожиданный оборот принял разговор.

– Просто надо понять, что у Великобритании и Америки есть нечто общее – помимо стремления выбирать новые пути.

Он впился в нее взглядом, от которого Брайанне стало неуютно.

– Что же это? – спросил Атрей.

К чертям осторожность! И Брайанна заговорила, не выбирая слов:

– В этой стране народу и правительству предоставляют больше свободы, чем в любой другой.

– Действительно, – согласился он и добавил: – Но на свой ограниченный лад. В этом смысле Акора гораздо свободнее.

– С какой стати? В Акоре нет даже избирательного права.

– И у англичан с американцами его тоже нет. Лишь небольшая группа граждан решает, кто будет управлять страной. А в Акоре дело обстоит иначе. Во дворец может прийти каждый – порой мне кажется, что многие акоранцы оттуда и не уходят. На собраниях право слова имеют как мужчины, так и женщины; любой гражданин страны может обратиться лично ко мне, если пожелает. Ты представляешь себе, сколько времени я трачу на чтение писем с жалобами, предложениями и замечаниями, которые сотнями шлют мне простые акоранцы? А как долго продолжаются приемы? В прошлом году, до покушения, каждый третий день я тратил на поездки в самые отдаленные селения Акоры, чтобы выслушать тамошних жителей.

Всего этого Брайанна не знала и потому притихла. Подумав, она произнесла:

– Но ты все-таки не обязан исполнять каждую просьбу. Ты просто можешь сделать так, как считаешь нужным.

– Как считаю нужным? – Ванакс изумленно уставился на нее. – Нет, ты все равно не поверишь. Но я обязан действовать в интересах Акоры. Мои собственные предпочтения ничего не значат.

– А что мешает тебе решить, что твои предпочтения полностью совпадают с интересами Акоры?

– Я пережил обряд избрания потому, что умею принимать решения, правильные для страны, и ставить их превыше всех прочих.

– Древний, загадочный обряд избрания, о котором никто ничего не знает? Но почему бы не приоткрыть завесу тайны?

– Все не так просто...

– Ты пережил некий обряд, с тобой что-то произошло. А потом тебя признали ванаксом. Что в этом такого сложного, о чем нельзя даже говорить?

– Разве дело в запретах? Это самая сердцевина веры акоранцев, а вера поддерживала нас на протяжении тысячелетий. Наверное, ты этого не понимаешь только потому, что родилась не в Акоре. Об этом я не подозревал, но...

Он озабоченно нахмурился и задумался. Брайанна не понимала, что происходит, а спросить ей помешали топот в холле и знакомые голоса. Вскоре уединение пары было нарушено.

– Ну и мороз! – воскликнула Кассандра. У нее раскраснелись щеки, она поспешно протянула руки к огню. – А на Бонд-стрит чудесно! Все лавки так нарядно украшены. Брайанна, напрасно ты не поехала за нами. Но нам стало жалко тебя будить...

Они с Джоанной переглянулись и дружно уставились на Атрея, который встал при виде дам и улыбнулся.

– Прошу меня простить, дамы, но мне предстоят официальные визиты, а надо еще успеть побриться.

Едва за ним закрылась дверь, Джоанна и Кассандра присели за стол напротив Брайанны.

– Тебе удалось спросить его про Холлистера? – притворно-беспечным тоном спросила Джоанна.

– Да...

– И что он тебе сказал? – перебила Кассандра. Брайанна перевела дыхание. Любопытство подруг она понимала, но не находила слов. Неужели она и вправду поговорила начистоту с Атреем... с самим ванаксом? Собственная дерзость ошеломила ее – как и его откровенность. Атрей не разозлился и не оскорбился, как полагалось бы поступить повелителю страны, – напротив, проявил уважение к ее чувствам, чего она никак не ожидала.

– Брайанна, что случилось? – ласково расспрашивала Джоанна. – Расскажи нам.

– Так вы поговорили или нет? – вторила Кассандра. – Что он сказал?

– Все не так просто, – пробормотала Брайанна и узнала слова, недавно услышанные из уст Атрея.

Глава 6

– Не могу высказать, как я обрадовался, когда узнал, что дочь Дельфины жива! – говорил граф Холлистер. – Мы с вашей матерью были близки, как брат и сестра. Я так и не примирился с потерей и все надеялся, что когда-нибудь она вернется.

Голос пел ей... звал ее... кричал, перекрывая грохот: «Держись, Бри! Держись!» Давно умолкнувший голос.

– Как жаль, что ее нет с нами, – тихо проговорила Брайанна.

Они сидели в гостиной лицом друг к другу за накрытым столом. К еде никто не притронулся. При виде маленьких сандвичей с лососиной, миндальных пирожных, булочек, джема и сливочного масла в виде розовых бутонов у Брайанны сжимался желудок. Она нервничала, хотя и втолковывала себе, что причин для беспокойства у нее нет. Холлистер – добрый, заботливый человек. Мало того, он так же волнуется, как и она.

Несмотря на все старания держаться непринужденно, он то и дело поглядывал на человека, стоящего поодаль, у окна, обращенного к саду. После церемонии знакомства Атрей не проронил и пары слов, но словно заполнял всю комнату своим молчаливым присутствием. В строгом черном костюме он замер у окна и наблюдал за обоими.

– А моего отца вы знали? – спросила Брайанна.

Ее подбросили высоко в воздух, послышался ее собственный заливистый и чуть испуганный смех. Сильные, заботливые руки... они исчезли.

– Увы, не имел чести. Но я убежден, что Дельфина выбрала себе в мужья в высшей степени достойного человека.

Нет, плакать она не станет, ни в коем случае. Брайанна давно решила, как будет вести себя, если встретится счеловеком, который знал ее родителей. И все-таки ей было невыносимо тяжело.

– Интересно, привыкну ли я когда-нибудь к чаю? – произнес Атрей и вдруг сел рядом с Брайанной. Они переглянулись. – Не нальешь мне чашечку?

– Конечно, – отозвалась она, гордясь твердостью собственного голоса. Правда, руки слегка вздрагивали, но почти незаметно. Лишь одна капля чая запятнала девственную белизну кружевной скатерти. – Сандвич? – спросила она, подавая тарелку. Атрей с сомнением покачал головой:

– При всем уважении к кухарке я предпочитаю лосося, зажаренного на открытом огне, под хорошее вино.

– И я, пожалуй, – поспешил высказаться Холлистер. – Часто рыбачите? – спросил он у Атрея.

– Когда нет акул. Люблю на них поохотиться.

– На акул? – Граф нервозно засмеялся. – По мне, лучше уж форель. В Холихуде в ручьях водится отличная форель. – И он добавил, обращаясь к Брайанне: – Ваша мама прекрасно ловила ее на бечеву. Скорее всего и вы быстро научитесь.

– Может быть. – Она бросила взгляд на Атрея. Нет, просить у него разрешения она не станет – ни за что. Но пусть подаст хоть какой-нибудь знак, покажет, что понял ее желание!

А думать о том, почему это так важно для нее, Брайанна не хотела.

– Холихуд расположен по соседству с Хоукфортом, не так ли? – осведомился Атрей.

Холлистер кивнул:

– Именно. Существует даже легенда, что Холихуд когда-то принадлежал хозяевам Хоукфорта.

Ничего подобного Брайанна не слышала.

– Правда?

– О да. – Судя по вспыхнувшим глазам, Холлистер оседлал любимого конька. – Это удивительная история о временах, когда был построен Холихуд. Возможно, в ней есть доля истины.

– Что за история? – спросил Атрей.

– Само собой, ее героиня – прекрасная дама.

Чуть ли не в каждой легенде есть красавица. Говорят, она была сестрой первого лорда Хоукфорта и обладала даром чувствовать чужую боль и исцелять больных. Об этой искуснице узнал свирепый викинг, который устал от сражений и мечтал о мире. Между ними произошло какое-то недоразумение, подробности которого утрачены. Словом, викинг увез красавицу в Холихуд силой. Но вскоре он пал жертвой ее красоты и нежности, а она прониклась уважением к его храбрости и доблести. И они полюбили друг друга. С помощью своих друзей они заключили мирное соглашение между народами, о котором можно было только мечтать.

– Известно, что первый лорд Хоукфорта женился на женщине из Скандинавии, чтобы скрепить мирный договор, – заметил Атрей. – А еще одна легенда гласит, что некий викинг женился на англичанке, обладающей редкостным даром.

– Значит, и вы слышали эти истории, ваше величество? – спросил Холлистер.

– Поскольку Хоукфорты дважды породнились с моей семьей, я счел своим долгом изучить историю поместья.

– Хоукфорты – одна из благороднейших фамилий страны, – деловито заявил Холлистер. – Родство с ними – честь для моей семьи.

– Об этом я еще не задумывалась, – вступила в разговор Брайанна, – но скорее всего это означает, что Джоанна и Ройс – мои родственники. – Она повернулась к Атрею: – Наши далекие предки прибыли в Акору, породнились с вашими предками... словом, все мы состоим в родстве!

Постепенно до нее начинало доходить, что все это значит. Кассандра и Джоанна часто говорили, что их способности передаются в семье из поколения в поколение. Значит, могут проявиться и у нее. А если ей удастся понять, откуда взялась страшная тень, неотступно преследующая ее?

– Видимо, да. – Атрей поставил чашку с нетронутым чаем. – Хотя это очень дальнее родство. – И он повернулся к Холлистеру: – Вы уже известили свою семью?

Граф кивнул.

– Моя жена, леди Констанс, сама не своя от радости. Видите ли, она была знакома с Дельфиной. Раньше все мы дружили. Констанс не может дождаться приезда Брайанны в Холихуд. – И он чуть виновато продолжал: – Боюсь, быть кратким я не смогу. У нас трое сыновей, старший из них женат и недавно сам стал отцом. Констанс обожает свою невестку и теперь, кажется, надеется обрести еще одну дочь. Она уже... строит планы.

– Какого рода? – спросил Атрей прежде, чем тот же вопрос успела задать Брайанна.

– Да самые обычные... выезды в свет и так далее...

– Брайанна уже принята в свете. Она побывала в Карлтон-Хаусе и была представлена принцу-регенту.

– Да-да, понимаю. Но Констанс задумала представить Брайанну лично, а не вместе с остальной вашей свитой.

– С какой целью? – осведомился Атрей тоном прирожденного охотника на акул.

Холлистер кашлянул. Очевидно, поперхнулся чаем.

– Ну а как же... юная леди... вся жизнь впереди... знакомство с людьми своего круга – насущная необходимость.

– Уж лучше охотиться на акул, – высказалась Брайанна.

Атрей усмехнулся, Холлистер подавил улыбку. Помолчав минуту, ванакс Акоры сообщил:

– Рождество мы проводим в Хоукфорте. Поскольку Холихуд находится рядом, Брайанна сможет навестить вас... – он сделал паузу, – если захочет.

– Захочу, – решительно подтвердила Брайанна, хотя особой уверенности не чувствовала.

Леди Констанс с ее планами настораживала. Судя по всему, знакомство с английскими родственниками имело последствия, на которые Брайанна никак не рассчитывала.

– В таком случае будем ждать. – Граф поднялся и подал руку Брайанне: – Дорогая, позвольте еще раз повторить: я счастлив, что... в общем, что вы здесь и что вы вернулись к нам после стольких лет. Наконец-то наша мечта сбылась.

Его искренность была неподдельной.

– Спасибо, милорд. – Брайанна тоже поднялась. – И я очень рада познакомиться с вами.

После дружеского рукопожатия Холлистер удалился. Брайанна осталась в гостиной наедине с Атреем, перевела дыхание, надеясь успокоиться, но мысли о Холихуде тревожили ее, как воспоминания о недавнем поцелуе.

– С тобой все хорошо? – спросил Атрей. Он сидел слишком близко и чересчур внимательно вглядывался в ее лицо.

– Да, конечно. Граф очень добр.

– Но чем-то встревожен.

Брайанна отвернулась к окну, за которым виднелся серый зимний парк.

– Так действуешь на людей ты.

– Я? – искренне удивился он. – У Холлистера не было никаких причин опасаться меня. Ройс разузнал все, что мог, про графа и его семью. У Холлистера прочное финансовое положение, он ведет себя благоразумно, его репутация безупречна. Прежнего графа считали сумасбродом, а нынешний пользуется славой доброго и отзывчивого человека.

Опять прилетел воробей, а с ним еще несколько.

Брайанна машинально взяла с подноса булочку и направилась к высокой застекленной двери, выходящей на каменную террасу. Мороз был приятен разгоряченному лицу и чувствам. К счастью, день выдался безветренный.

– Надень плащ, – посоветовал Атрей, присоединяясь к ней.

Брайанна небрежно пожала плечами и бросила крошки воробьям. Сквозь голые ветви проникал бледный дневной свет.

– Как прошли твои встречи?

– Сносно. Теперь мечтаю только об одном – увидеть Хоукфорт.

– И справить Рождество по-английски? Я слышала, это чудесный праздник.

– И я о нем наслышан. Брайанна... Она старательно отряхнула пальцы.

– Пойдем в дом. – Он пропустил ее в дверь. Брайанна медлила, но от булочки не осталось ни кусочка, птицы уже улетели, а ее начинал пробирать озноб. В дом она вошла нехотя и настороженно.

– Государь...

Он вскинул бровь.

– Просто Атрей.

– Я привыкла обращаться к тебе, как полагается. Ты ванакс.

Что-то мелькнуло в его глазах – гнев, протест? Брайанна так и не поняла: загадочное выражение исчезло за долю секунды. А задуматься ей не хватило времени. Крепкие и горячие пальцы Атрея обхватили ее запястье.

– А еще я мужчина, – сказал он и привлек ее к себе. Его губы легко, едва касаясь, скользнули по ее высокой скуле, спустились ниже в медленной, обольстительной, но неизбежной ласке, от которой сердце Брайанны заколотилось раньше, чем Атрей завладел ее ртом.

Напрасно он так поступил. Надо было одуматься, сдержаться, не прикасаться к ней – ведь ему известно, как она соблазнительна в объятиях. С ласками можно было и подождать, но вкус ее губ ошеломил его. А ее удивление почти мгновенно сменилось страстью под стать его собственной. Он был достаточно опытен, чтобы почувствовать это, но вместе с тем благоразумен, чтобы не поддаться искушению.

Она девственница – в этом он был абсолютно уверен. Незамужние женщины Акоры редко вступали в близкие отношения с мужчинами. Конечно, и такое случалось, но нечасто. А Брайанна, как он уже знал, осторожна и горда. Значит, она не собьется с пути.

А еще она выросла в мире, где невежество никто не путает с невинностью. Ее воспитывали, как любую акоранскую девушку, – значит, она прекрасно понимает душу мужчины, его потребности, стремления и уязвимость.

Так было всегда, с незапамятных времен. Всегда было и будет.

Его обожгло пламя. Искушение угрожало лишить его воли.

Из коридора донеслись голоса. Потом смех.

– Алекс и Джоанна вернулись, – с трудом выговорил Атрей, тяжело дыша.

Она не ответила, только ошеломленно уставилась на него.

В нем шевельнулась надежда. Значит, страсти поддался не только он.

Мягко и бережно он отстранил ее. И в эту минуту дверь гостиной открылась.

– Атрей!.. – окликнул Алекс, замер и окинул взглядом Атрея и Брайанну. В его глазах мелькнуло понимающее выражение, потом насмешка. – Вижу, Холлистер уже ушел.

– Да. – Атрей перевел дыхание. Случайно взгляд его упал на часы. И мысли снова вернулись в привычное русло. – У меня назначена встреча с принцем-регентом.

– Да, осмотр его личного полка, потом – ужин в узком кругу, с видными дипломатами. Другими словами, чуть ли не со всеми политическими деятелями Англии.

– Очередной чудный вечерок, – пробормотал Атрей и вздохнул. Еще четыре дня в Лондоне – и можно уезжать в Хоукфорт. Еще неделя – и они отплывут в Акору. А через десять дней будут у родных берегов, если позволит погода. Брайанна воссоединится с родными, а он тем временем все продумает. Значит, через каких-нибудь четыре недели он женится на ней. Осталось продержаться всего четыре недели...

– Как тебе граф? – спросил Алекс у Брайанны.

– Кажется, добрый... и довольно интересный человек.

– Интересный? – Атрей счел Холлистера ничем не примечательным, если не сказать заурядным человеком. Что такого нашла в нем Брайанна?

– Я впервые увидела рыжеволосого, – пожала плечами Брайанна. – Не считая самой себя.

Простое, но поразительно верное замечание. За всю свою жизнь, с тех пор как она себя помнила, Брайанна никогда не встречала людей, похожих на нее. Что это может означать? Пытаясь осмыслить ее слова, Атрей произнес:

– В Акоре тоже есть рыжеволосые. Редко, но встречаются.

– Не сомневаюсь, только мне они никогда не попадались. Видеть человека, с которым у меня есть что-то общее, почему-то приятно, хотя и не могу объяснить почему.

Брайанна не смогла выразиться точнее, но Атрей хорошо понимал, каково быть ни на кого не похожим, отличаться от всех сразу. И прекрасно знал, каким тягостным бывает такое одиночество.

Это одиночество мучило Брайанну всю ее жизнь. А Холлистер был готов положить ему конец.

Холлистер и леди Констанс с ее злополучными замыслами.

– Принц-регент ждет, – напомнил Алекс.

– Он же не король. – Следовательно, не имеет права претендовать на безупречную королевскую выдержку и терпение Атрея.

Алекс пожал плечами:

– Король сумасшедший, его держат взаперти. Вместо него правит сын. Принни – в сущности, король, поэтому требует соответствующего отношения.

– Он слишком много пьет, чтобы помнить, как к нему должны относиться.

– И все-таки не напивается до беспамятства, – предостерег Алекс. – Не отчаивайся, осталось продержаться еще несколько дней. Ройс сообщает, что ты очаровал весь свет во главе с принцем-регентом. Байрон грозится написать поэму.

– Значит, войны между Англией и Акорой все-таки не избежать.

Брайанна рассмеялась – не хотела, но не смогла удержаться. И ужаснулась своей дерзкой выходке. Слишком уж о многом она говорила.

Атрей сказал правду: он мужчина. Не только ванакс, но и человек, хотя и ни на кого не похожий.

Брайанна трепетала от каждого прикосновения Атрея, от поцелуя и даже взгляда.

– Что здесь смешного? – спросил Атрей, понизив рокочущий голос.

«Дыши!»

– Ты прекрасно исполняешь свой долг, – заявила она. И вспомнила, как долгими часами слушала разговоры взрослых женщин, кое-что запоминала, чему-то училась, различала мечтательную грусть и нежность в голосах. Она шагнула к двери, но остановилась, оглянулась через плечо и улыбнулась. – В Хоукфорте тебе не помешает как следует отдохнуть.

И она вышла в коридор, еле сдерживая радостную дрожь: последним, что она увидела в комнате, был удивленный и жаждущий взгляд Атрея.

Как это говорили женщины? Что мужчина, одержимый страстью, особенно уязвим... и вместе с тем небывало силен?

Атрей – человек, страсть ему не чужда. А она не понимала этого, даже не догадывалась. Для нее он был только ванаксом, наделенным абсолютной властью, помехой на пути Акоры к переменам. Казалось бы, ничто не изменилось, но все вдруг стало иным.

Брайанне было нечем дышать.

Они отдохнут в Хоукфорте, потом он вернется в Акору. И она тоже... когда-нибудь потом. Ведь в Акоре остались ее родные, а она нежно любит их. Но прежде надо найти свое английское прошлое – с помощью Уильяма Холлистера и его жены. А может, и будущее... хотя заглядывать так далеко вперед она побаивалась.

Она так долго ждала этого случая. Значит, ни в коем случае нельзя упустить его. Всего несколько дней, меньше двух недель – и Атрей уедет. Вот и хорошо. И она не позволит себе расстраиваться.

Но мысли не давали ей покоя, пока она поднималась по лестнице. Внутренний голос посоветовал ей заглянуть в детскую. Джоанна купала Амелию, весело плещущуюся в ванночке. Взглянув на Брайанну, Джоанна подала ей руку, втягивая в круг женственного тепла и уюта.

Позднее, когда весь Лондон уснул, начался снегопад. Сначала редкие хлопья плавно оседали на черепичные крыши и дымовые трубы, бесшумно ложились на вымощенные булыжником улицы. Но вскоре снегопад усилился, белые шапки смягчили резкие очертания зданий из кирпича, камня и стали, ветер взметал снежные вихри и снова успокаивался.

К утру все вокруг преобразилось. В столовой Брайанна прильнула к окну, прижалась к нему лбом. А может, она видит снег уже не в первый раз? Но она об этом не помнила, а такое чудо не скоро забудешь. Не раздумывая она распахнула застекленные двери, вышла на террасу и зачерпнула полную пригоршню легких холодных хлопьев. Они искрились на солнце и таяли на языке.

Забыв про завтрак, она побежала к себе наверх, нашла плащ и перчатки и поспешила обратно. У двери ее догнала Джоанна.

– Давай наперегонки! – предложила она с усмешкой. – Спорим, не догонишь?

Вдвоем они вылетели в парк, заливаясь хохотом, и вдруг замерли на месте. В парке они были не одни. Алекс с Атреем опередили их.

– Думаешь, твоя взяла? – кричал Алекс. – Ну, держись!

И крупный, умело скатанный снежок ударился о грудь ванакса Акоры. Атрей размахнулся и продемонстрировал похвальную меткость. Алекс сгреб пригоршню снега и запустил в брата еще одним тугим комком. Атрей увернулся от снежка и обстрелял противника.

Поединок развивался стремительно, яростно и вместе с тем добродушно. Сохранять нейтралитет было невозможно. Джоанна слепила снежок и швырнула им в мужа.

Либо она хорошо прицелилась, либо ей просто повезло, но снежок угодил Алексу в лицо. На миг он замер, глядя на жену с многозначительной усмешкой, а потом ринулся к ней. Джоанне не понадобилось и секунды, чтобы оценить свои шансы. Подобрав юбки, она кинулась наутек, с хохотом лавируя между фигурно подстриженными кустами.

– Доброе утро, – произнес Атрей. От холода он раскраснелся, одежду запорошил снег. Он казался совсем молодым и... беспечным? Вот именно. А еще довольным и умиротворенным, каким Брайанна его никогда не видела.

– Доброе утро, – откликнулась она. Где-то поблизости Алекс и Джоанна с упоением играли в догонялки, но Брайанна забыла о них. Атрей заслонил собой весь мир, от его близости Брайанну охватила такая радость, что она невольно вздрогнула.

– Так вот он какой, снег, – сказал Атрей.

Ей вдруг стало страшно. Только бы не выставить себя на посмешище!

– Нравится?

– Еще как! – подтвердил он. – До сих пор не верю в свою удачу: у принца-регента, оказывается, лихорадка.

– Лихорадка? Он болен?

– Так он считает – мне объяснили, что такое с ним случается регулярно. Принц улегся в постель, принял лауданум и прислал мне искренние извинения. «Дружественные монархи... с братской любовью... при всем уважении к Акоре...» и так далее, и тому подобное. Короче говоря, нашим встречам конец.

– И ты можешь уехать из Лондона?

Он закивал с воодушевлением школьника, которого вдруг отпустили с уроков.

– Могу – и уеду. Между нами говоря, я не думал, что здесь мне придется так трудно. Не понимаю, как человек, которому от рождения принадлежит столько привилегий, способен пренебрегать своими подданными!

– По-моему, в глубине души принц понимает, что он для людей – что-то вроде символа, и это его раздражает, – высказалась Брайанна. – Он хочет, чтобы в нем нуждались, а не просто терпели.

– Горе стране, если такой правитель вдруг понадобится ей по-настоящему.

– Согласна, но попробуй представить себя на месте принца. Вообрази, что слово ванакса ничего не значит и его титул – лишь видимость.

«Осторожнее! Ты на самом краю...»

– Тогда я не был бы ванаксом, – без колебаний ответил он.

– А кем бы ты был?

Ждать пришлось всего одно мгновение. В парке стало тихо. Джоанна и Алекс нашли себе другое занятие.

– Скульптором, – ответил Атрей. – Всю жизнь обрабатывал бы камень.

– И был бы счастлив?

– Я же ванакс. Отречься от власти я не могу. А счастлив тот человек, который верен себе.

– А я даже не знаю, когда люди бывают счастливы – наверное, если им ничто не угрожает и если их близкие рядом.

Атрей Стоял совсем близко, снег таял на его одежде и волосах, глаза блестели.

– Если бы этого тебе хватало, ты бы осталась в Акоре.

Она не отшатнулась, хотя желание было почти непреодолимым.

– Я – совсем другое дело.

– Верно, но в любом случае ты бы стремилась к большему, разве не так?

Как близко он стоял, как пристально смотрел, как волновал ее! Она наклонилась, опустила руку, не понимая, что делает. С такого близкого расстояния она просто не могла промазать. И не промазала.

Благоразумная Джоанна, попав мужу в лицо, бросилась бежать, а Брайанна не сдвинулась с места – не могла пошевелиться, ошеломленная собственным поступком. Атрей выплюнул набившийся в рот снег, оправился от изумления и отреагировал, как подобало воину.

Деревья вдруг покачнулись перед глазами Брайанны, и она рухнула на спину в снег. Сильные руки смягчили ее падение, поддержали и поймали ее в ловушку.

– У тебя никакого понятия об этикете, – с улыбкой упрекнул он.

– А я не люблю, когда меня запугивают.

– Запугивают? Не верю. Скажи, ты вообще хоть раз боялась кого-нибудь? Или чего-нибудь?

– Нет, но ты... – Она осеклась, предупрежденная блеском в его глазах, что ступила на опасную почву. – Не важно. Пусти меня.

– Замерзла? – Да.

– В таком случае... – Ловким и быстрым движением он перевернул ее так, что сам очутился на земле, а она – на нем сверху, и сжал ее в крепких, но нежных объятиях.

Такого золотистого блеска у него в глазах Брайанна еще не видела. Кожу по-прежнему покрывал смуглый акоранский загар. Воздух был морозным, а Атрей – теплым, и она с удовольствием льнула к нему.

– Пусти меня, – попросила она, и даже ей самой просьба показалась неубедительной.

– Требую сатисфакции!

– Что-о? – В акоранской семье у Брайанны были братья, и потому она знала правила мужских поединков. – На каком основании? Удар был честный!

– А вот и нет. Ты напала на меня без предупреждения.

– С каких пор это противоречит правилам?

– У воинов есть освященный временем обычай – открыто заявлять о своих намерениях. А ты нанесла удар из засады.

– Я стояла прямо перед тобой!

– Какая разница? – Он сжал руки, прижимая ее к себе. – И потом, разве я многого прошу?

– Ты не просишь, а требуешь неизвестно чего. Брайанна вдруг поняла, что сейчас он поцелует ее, и испытала прилив чистой радости. Она мечтала об этом поцелуе, с нетерпением ждала его, а задумываться о последствиях решительно не желала.

– Поцелуй меня, – вдруг попросил он и улыбнулся, заметив в ее глазах растерянность. – Поцелуй, Брайанна, не жди, когда я сделаю это сам. Неужели мою просьбу так трудно выполнить?

– А какая разница, кто кого поцелует?

– Разница есть, и мы оба это знаем. Огромная разница.

Нет, она не сможет, она же никогда не пробовала, так нельзя... Она пережила шторм, ее полумертвую вынесло на прекрасный берег, она вернулась к жизни, нашла себе место, смело вспоминала о прошлом и смотрела в будущее... И все время она шла к этой минуте. И к этому человеку?

Она непременно сделает что-нибудь не так – у нее же нет никакого опыта, кроме полученного с Атреем. А разве этого хватит?

– А если поцелую, отпустишь?

– Обязательно, – пообещал он и честности ради добавил: – На время.

Брайанна услышала это, но не придала значения. Важно только, что он здесь, совсем рядом, а ей не терпится узнать, каково это – целоваться с ним...

И она поцеловала его. Поначалу робко, едва касаясь губами его губ, потом помедлила, впитывая его вкус. Его губы были теплыми и твердыми, манящими. Внезапно она почувствовала себя свободной, эту свободу и самого себя дал ей он. От сладкого дурмана у нее закружилась голова. Рассудок умолк, сомнения исчезли, настороженность улетучилась – только жаркий вихрь желания подхватил ее.

Она целовала его крепко, жадно, сама удивляясь своему неожиданному умению. В приливе ликования она не сразу почувствовала, что Атрей обнял ее так страстно, что она чуть не задохнулась. Внезапно он встал, поставил ее на ноги легко, словно она ничего не весила, и отстранил.

– Неудачная была мысль, – решительно произнес он, и Брайанна довольно улыбнулась, заметив, каким настороженным стал его взгляд.

– Ты же сам требовал сатисфакции, – медовым голосом напомнила она.

– Порой мне кажется, что система образования женщин в Акоре настоятельно нуждается в реформах.

– Да? Подозреваю, многие мужчины в Акоре недовольны этой системой, но, как ни странно, всем недосуг хоть что-нибудь предпринять.

Она зашла, пожалуй, слишком далеко и уже торопливо продумывала стратегическое отступление, когда ей помог счастливый случай. Ройс и Кассандра вывернули из-за угла дома, с первого взгляда поняли, что здесь происходит, и заулыбались.

– Братец, дорогой, – заговорила Кассандра, – у тебя вся спина в снегу. Можно подумать, ты в нем валялся.

– Кое-кому не следует совать нос в чужие дела, – буркнул Атрей.

Ройс издал сочувственный смешок.

– Я слышал, Принни прописал себе постельный режим, и ты теперь свободен?

– Похоже на то. Когда мы уедем отсюда?

– Я уже послал гонца в Хоукфорт – сообщить, чтобы нас ждали вечером. Это тебя устраивает?

– Полностью, – кивнул Атрей и вновь принялся считать дни до возвращения в Акору.

Глава 7

В Хоукфорт отправились по морю. Ройс объяснил, что за последние год-два дороги изменились к лучшему, но чтобы поездки по ним стали легкими и приятными, понадобится еще несколько лет напряженной работы. Погода стояла тихая, от ночной метели не осталось и воспоминаний, и все согласились, что плавание под парусом должно быть чудесным. Точнее, все, кроме Брайанны, но она свое мнение оставила при себе. Закутавшись в изумрудно-зеленый плащ и надвинув на голову капюшон с меховой опушкой, она стояла на палубе двухмачтового шлюпа. Остальные увлеклись беседой, а она не участвовала в ней, погруженная в свои мысли.

Но плечи, прикрытые плащом, казались напряженными. Наблюдая за ней, Атрей пришел к заключению, что размышления Брайанны нельзя назвать умиротворенными.

Выждав еще несколько минут, он подошел и встал рядом. После выхода из устья Темзы корабль повернул на юг, паруса поймали попутный ветер. Над головами вились чайки, нарушая тишину резкими вскриками, котики на крохотных островках вертели круглыми головами, провожая взглядом судно.

– Славный денек, – произнес Атрей.

– Да уж. – Голос Брайанны прозвучал скованно, пальцы в перчатках крепко обхватили поручни.

– А ты смелая.

Это откровенное признание произвело желаемый эффект. Брайанна круто повернулась к собеседнику:

– С чего ты взял?

– Ты же здесь, на борту шлюпа, среди моря. После всего пережитого в детстве у тебя мог остаться вечный страх перед морем и кораблями.

Он не хотел заговаривать об этом, тем более сейчас. Но слова уже сорвались с языка, и он с облегчением вздохнул. Все равно этой темы не избежать, даже если разговор предстоит трудный.

Она смущенно рассмеялась:

– Ванаксу положено быть таким проницательным?

– Это не проницательность – просто способ воспринимать мир.

– Способ художника?

Вот так сообразительность, мимоходом отметил он. Большинство людей так и не поняли, кто он такой, не представляли, какую жизнь он выбрал бы для себя, не будь он избранным.

– Умение замечать как большое, так и малое. – Он легко коснулся ее плеча. – Ты вся напряжена – почему? Я не сразу понял, почему ты лишь недавно появилась во дворце. Чтобы добраться до него, тебе пришлось бы пересечь Внутреннее море. Как же ты в конце концов отважилась на это?

Она пожала плечами и слегка отстранилась.

– Устала жить в тюрьме собственных страхов и воспоминаний.

– Веская причина, – признал он, сделал паузу и продолжал: – Что же ты все-таки помнишь?

Брайанна осторожно уточнила:

– О шторме, который принес меня в Акору? Почти ничего. Одни обрывки, а они никак не складываются в единое целое.

Атрей с трудом сдержал облегчение.

– Может, лучше и не пытаться собрать их?

– Я слишком многого лишилась, чтобы терять что-нибудь еще.

– Это понятно, но прошлое уже не изменить. Даже настоящее порой пролетает так быстро, что мы едва успеваем его заметить. Нам остается одно – строить свое будущее.

– Для меня будущее переплетено с прошлым. Пока я не узнаю, что со мной было, будущее мне не построить.

Такой реакции Атрей не ожидал, но смирился с ней. Ее будущее уже предопределено, только она об этом не знает. Но скоро узнает и поймет, что так будет лучше. В последнем Атрей не сомневался.

А пока следовало помочь ей избавиться от страха. Указывая на воду, Атрей спросил:

– Сколько оттенков ты различаешь?

– Оттенков? Вода серая.

– Только серая? А пена вон там, впереди? Она слегка вытянула шею, вглядываясь в даль.

– Пена белая... только местами бледно-зеленая... а вода кое-где темно-синяя, почти черная, но с зеленоватым отливом.

– Там, где на нее падают солнечные блики, она просвечивает золотом.

– Хочешь показать мне, как это красиво?

– Хочу, чтобы ты увидела море, а не напоминание о былом ужасе.

Она смотрела на него так долго, что Атрей уже думал, что ответа ему не дождаться. Наконец она спросила:

– А ты еще и рисуешь?

– Пробовал в юности.

– В юности? – Ее улыбка стала насмешливой. – Значит, ты уже старик?

Атрей был шестью с лишним, почти семью годами старше Брайанны. Разница не так уж велика – особенно с ее умом и отвагой. Помня, кто она такая и кем будет, Атрей ответил более искренно, чем любому другому собеседнику:

– С тех пор как я стал ванаксом, прежняя жизнь кажется мне далекой, как будто и не моей. Многое навсегда осталось для меня позади, зато я сохранил самое дорогое.

– И что же это? – тихо спросила она.

– Мои родные и любовь к ним, ценности, которые я оберегаю, и... – Он протянул руку, поймал развевающуюся на ветру прядь огненных волос, выбившуюся из-под капюшона, и обвил ее вокруг пальца, на котором остались отметины от бура и зубила, инструментов каменотеса. И конечно, от оружия – прежде всего он оставался воином. – И камень, – заключил он. – Отказаться от него я не смог.

Она накрыла его руку ладонью, слегка сжала пальцы. Он не стал противиться, а Брайанна взяла его ладонь обеими руками, вгляделась в тонкие светлые морщины на загорелой коже, легко провела большим пальцам по мозолям. Он глубоко вздохнул, напомнил себе, что они не одни, но не сумел отдернуть руку.

Дул ветер, над головой вились чайки. Быстротечное настоящее, о котором говорил Атрей, вдруг замедлило бег и почти остановилось. Но по капризу судьбы вскоре впереди показались гордые башни Хоукфорта.

Этот замок выглядел древнее всех, которые Атрею удалось повидать в Англии. Из небольшой гавани, где они причалили, дорога вела прямо к воротам в высоких стенах, обросших мхом, лишайником и багряным плющом. Перед стенами еще угадывались контуры старинных земляных валов. За воротами начинался широкий двор, вымощенный плотно пригнанными каменными плитами, между которыми не скапливалась грязь и пыль. Со всех сторон двор окружали строения – и низкие, и многоэтажные. По мнению Атрея, в конюшнях замка легко могла разместиться сотня лошадей, а также сеновалы, помещения для упряжи, кузницы и все прочее; в оружейных хватало места доспехам и оружию, чтобы отразить нападение целой армии.

– Внушительное зрелище, – улыбнулся Атрей. – Ждете атаки французов?

– Только если Наполеон совсем спятил, – отозвался Ройс, – в чем я сомневаюсь. Просто в Хоукфорте чтят древние традиции.

– Совсем по-акорански: – Гигантский холл со сводчатым потолком вел к лестнице в высокую башню. – Строения сохранились с древних времен? – спросил Атрей.

Ройс кивнул:

– За ними бдительно следят и при необходимости чинят и обновляют, но в целом замок построен девять веков назад. Только крылья с обеих сторон пристроены позднее, но и они довольно старые.

В первом же огромном зале Атрей был откровенно восхищен. Стены, взмывающие вверх на целых тридцать футов, украшали флаги, оружие и щиты, которыми могла бы гордиться даже армия Акоры. Уютно расставленные кресла у камина и большой, но элегантный стол, ждущий гостей, говорили о том, что в замке есть хозяйка.

В зале витал аромат сосновой смолы и свежего дерева – от праздничных гирлянд, развешанных по-|ло всюду. У стола хлопотал десяток слуг. Все они сердечно закивали гостям, глядя на Атрея с откровенным любопытством. Он не мог не заметить, что никто из слуг не кланялся так подобострастно и униженно, как в Карл-тон-Хаусе. Этим мужчинам и женщинам явно была присуща гордость. Совсем как в Акоре, где никого не чтили только потому, что он родился в знатной семье или был богат.

– Ты здесь совсем как дома, сестра, – сказал Атрей Кассандре.

Она кивнула и улыбнулась стоящему рядом мужу. Алекс и Джоанна тоже были рядом, на руках у отца восседала Амелия. Почти всю дорогу до Хоукфорта малышка проспала, но теперь проснулась, огляделась и после минутного раздумья разразилась пронзительным визгом.

– Проголодалась, – пояснила Джоанна.

– Того и гляди крыша рухнет, – усмехнулся Алекс. – Пойдем-ка мы лучше отсюда. Встретимся за ужином.

Все разошлись, только Кассандра раздавала распоряжения слугам, разносящим по комнатам сундуки, ящики и саквояжи из Лондона, и Брайанна помогала ей. Ройс показал Атрею его покои в западном крыле, откуда открывался вид на море. Кастор уже раскладывал вещи хозяина. Поставив шкатулку со статуэткой на мраморный столик возле исполинского ложа, Кастор поклонился Атрею и Ройсу и удалился.

– Здесь тебе будет удобно, – пообещал Ройс.

– Не сомневаюсь. Спасибо тебе за приглашение.

– Для меня это честь. Надеюсь, мы еще не раз встретимся здесь. Дом теперь принадлежит Кассандре, а она, естественно, скучает по тебе. Но если насчет Брайанны ты решил серьезно...

Атрей вскинул бровь:

– Если?

Его рослый светловолосый собеседник добродушно усмехнулся:

– Вижу, ты все решил. Ты хочешь жениться на женщине, с которой едва знаком, только потому, что она якобы предназначена тебе судьбой.

Атрей отошел к окну, скрестил руки на груди и устремил взгляд на зятя, которого считал близким другом.

– А как, по-твоему, я должен поступить? Не жениться на ней, несмотря на все мои предчувствия?

Ройс не стеснялся высказываться откровенно, когда считал это необходимым.

– А может, все-таки сначала познакомитесь поближе или, еще лучше, полюбите друг друга?

Атрей внимательно выслушал его и парировал:

– А если не полюбим, что тогда? Не жениться? Но Брайанна должна стать моей женой. Если бы я с самого начала знал, кто она такая, мы были бы уже женаты. Ждать бессмысленно.

– Для тебя – может быть, – согласился Ройс, – а как насчет Брайанны? Она только что узнала, откуда родом. А если она захочет жить здесь, в Англии?

Атрей ответил не сразу. Вопрос, который задал Ройс, не давал Атрею покоя со дня неожиданного визита Холлистера. Как он ни ломал голову, ответ находился лишь один.

– Я знаю Брайанну, понимаю, как она смела и благородна, и потому убежден, что она поступит правильно.

Ройс кивнул, но в его взгляде сочувствие смешивалось с тревогой.

– Скоро узнаем, прав ты или нет. Видимо, Холлистер уже выяснил, что мы покинули Лондон. Терять времени он не станет.

И действительно, на следующий день с первым лучом солнца в Хоукфорт принесли приглашение 11 л из Холихуда.

– Как странно! – задумчиво произнесла Брайанна. – Я ждала этого всю жизнь, мечтала об этом, а теперь, когда мои самые заветные мечты вот-вот сбудутся, я... вдруг растеряла всю уверенность.

– Слишком уж быстро все случилось, – попыталась успокоить ее Джоанна. – Само собой, ты тревожишься и не знаешь, куда приведет этот путь.

– Нет, не в этом дело. Казалось, я знаю, чего хочу: вернуться в Англию, узнать, кто я такая, найти здесь родных... И вот все сбылось. Мне бы радоваться, а я...

– Помню, и у меня бывали минуты растерянности... замешательства... – кивнула Кассандра.

– И у меня, – подтвердила Джоанна. – Совсем недавно.

Дамы завтракали в высокой башне, в покоях хозяина и хозяйки Хоукфорта. Из окон открывался головокружительный вид, но дамы не обращали на него внимания, занятые чаем, тостами, джемом и задушевными разговорами.

– Такую растерянность часто внушают мужчины, – поделилась наблюдениями Кассандра. – Так сильный ветер срывает и кружит над землей листья.

Брайанна откусила тост, перевела взгляд с одной подруги на другую и спросила:

– А при чем тут мужчины?

Обе замужние дамы переглянулись.

– Тогда что же тебя тревожит? – удивилась Джоанна.

– Может быть, то, что я люблю своих родных, которые остались в Акоре, и всерьез сомневаюсь, что мне удастся поладить с английской родней? – предположила Брайанна.

– Брайанна, дорогая... все дело в Атрее, – произнесла Кассандра. – Все мы знаем, что он...

Она беспомощно посмотрела на Джоанну, а та подсказала:

– Мужчина. Настоящий мужчина. И вы с ним... это же очевидно...

– Вас тянет друг к другу, – снова вмешалась Кассандра. – И в этом нет ничего плохого. Ровным счетом ничего. Но поверь нам с Джоанной, с мужчинами бывает нелегко. Тем более с такими, как наши мужья и Атрей. Характер у всех троих не сахар. Мы их понимаем. – Джоанна согласно закивала. – И ты поймешь, если попытаешься.

В акоранской семье у Брайанны были братья, с одним из которых она особенно дружила. А сестер, с которыми можно было бы поговорить по душам, ей не хватало. Но с приемной матерью, доброй и любящей женщиной, Брайанна часто болтала и смеялась.

– Я целовалась с ним, – выпалила она и тут же поправилась: – Нет, не так. Он поцеловал меня дважды, а я его – один раз.

– Ты – его? – переспросила Кассандра с живым интересом. – Умница. Ну и как он?

– Отстранил меня. Джоанна хихикнула:

– Отлично! Я обожаю Атрея, но мне всегда казалось, что он слишком уж сдержан. Пора лишить его самообладания.

– Эта задача мне не по силам, – возразила Брайанна, не понимая, почему подруга сделала не тот вывод из ее слов. – Он вечно надо мной смеется.

– Не может быть! – с жаром возразила Кассандра. – Он умеет отдыхать, когда работа сделана, когда долг не призывает его. Но сейчас он ведет щекотливые переговоры с англичанами. Не думаю, что в такой серьезный момент он способен над кем-нибудь подшучивать.

– Согласна, – закивала Джоанна. Она поправила ленту на голове Брайанны и заново завязала бант. – Вот, так будет лучше.

– В таком виде можно и в Холихуд, – подтвердила Кассандра.

– Да куда угодно! – заключила Джоанна.

Несмотря на все ободрения подруг, Брайанна молчала, стараясь свыкнуться с неожиданно возникшей мыслью. Она и Атрей... Атрей и она... Эта мысль повергала ее в смятение. Нет, это невозможно... абсурд... полная нелепость. Надо немедленно выбросить эту чушь из головы.

Так она бы и сделала, если бы вдруг мысль не показалась ей вполне здравой.

Размышляя, Брайанна спустилась с башни по каменной лестнице, пересекла широкий холл и вышла навстречу ледяному ветру и своему прошлому.

– Дорогая моя! – Леди Констанс широко раскрыла объятия, спеша навстречу гостям. Спутникам Брайанны досталась только ее улыбка. – Уильям рассказывал, что ты очень похожа на свою мать, но такого сходства я не предполагала. Ты же вылитая Дельфина!

– Правда? – выговорила Брайанна сдавленным голосом, поскольку леди Констанс переусердствовала с объятиями.

Отступив на шаг, радушная хозяйка внимательно оглядела Брайанну и воодушевленно закивала:

– Да, брови у тебя, пожалуй, отцовские, а все остальное ты унаследовала от Дельфины. Она была прелестнейшим, улыбчивым существом и пела, как птичка. И ты, наверное, поешь?

– Только когда хочу досадить окружающим, – грустно призналась Брайанна. Пережив первые минуты знакомства с леди Констанс, она получила возможность разглядеть хозяйку поместья и осталась довольна увиденным. Если граф Холлистер производил впечатление заурядного и сдержанного человека, то к графине это никоим образом не относилось. Она держалась искренне и сердечно, светское жеманство было ей чуждо, а мелкие морщинки вокруг глаз и рта следовало приписать скорее улыбчивости, нежели старческой раздражительности.

– Ну, ты наверняка скромничаешь! – заявила леди Констанс, обнимая Брайанну, и только после этого уделила внимание остальным гостям. – Леди Джоанна, леди Кассандра, как я рада вам обеим! И вам, милорды, тоже. – Она перевела взгляд на Атрея и смело обратилась к нему: – Ваше величество, простите мою бесцеремонность! Ваш визит для нас – большая честь.

К чести леди Констанс, она ничуть не кривила душой. Приезд ванакса Акоры она и вправду считала честью. И не задумывалась о том, что высший свет готов пуститься во все тяжкие, лишь бы заманить к себе высокопоставленного, но неуловимого гостя страны.

– Не держи гостей в дверях, дорогая, – добродушно напомнил граф. Вместе с женой он провел всю компанию в холл Холихуда.

Брайанна быстро перевела дыхание, надеясь успокоиться. Она так часто разглядывала изображение Холихуда в книге, найденной в лондонской библиотеке Алекса и Джоанны, что снаружи дом показался ей давно знакомым. Но что ждет ее внутри, она понятия не имела.

Атрей держался рядом. Брайанна не заметила, как он вытеснил с этого места леди Констанс, но его близость придавала уверенности. В отличие от Хоукфорта, со временем почти не изменившего свой облик, Холихуд, вероятно, перестраивали бесчисленное множество раз. Нынешний Холихуд был построен лет двадцать – тридцать назад. В холле с огромной ротондой потолок увенчивался куполом на высоте нескольких этажей. Мраморный пол был украшен узором из звезд, стенные ниши – статуями в античном стиле, потолок был расписан созвездиями. Изящные мраморные колонны обрамляли двойную лестницу, которая делала плавный поворот и убегала вверх.

– Этот дом построил мой покойный дядя, – объяснил Холлистер. – На месте особняка тюдоровской эпохи.

– Впечатляюще, – заметил Атрей, но смотрел он только на Брайанну. Она была бледна и молчалива, чего он никак не ожидал. Невольно он взял ее за руку. Даже сквозь кожаную перчатку рука показалась ему холодной. – Что-то не так? – тихо спросил он.

– Нет-нет. – Брайанна ответила улыбкой на любопытный взгляд леди Констанс. – Я хотела бы побольше узнать о маме...

– Непременно, дорогая! Но сначала вас ждет сюрприз – верно, Уильям?

– Да, – кивнул граф, который тоже наблюдал за Брайанной.

– Идем же! – Графиня повела их в гостиную, где от камина веяло уютным теплом. Слуги уже подали чай, но Брайанна не обратила на это внимания. Ее взгляд сразу притянул портрет молодой женщины, висящий над камином.

У Брайанны перехватило дыхание. Она смотрела... на саму себя? Нет, не совсем: ее лицо все-таки отличалось от лица на портрете, но она была так похожа на незнакомку, как могут быть похожи только мать и дочь.

– Мама... – тихо выговорила Брайанна.

– Портрет написан в тот же год, когда она познакомилась с твоим отцом, – объяснил граф. – Когда они сбежали из дому, портрет исчез. Мы думали, твой дед велел уничтожить его. Но после его смерти портрет нашелся на чердаке и был возвращен на прежнее место.

– Спасибо вам, – кивнула Брайанна. Еще минуту назад она боялась расплакаться, а теперь вдруг воспрянула духом. Ее мама, женщина, которая подарила ей жизнь и заботилась о ней первые восемь лет, вдруг обрела плоть, перестала быть только смутным воспоминанием и неясным шепотом. Она существовала на самом деле, жила в этом доме. И до сих пор с улыбкой смотрела с портрета на собравшихся в гостиной родных и друзей.

– Мы не могли поступить иначе, – ответила леди Констанс. – Твой дедушка поступил непорядочно. Этот дом принадлежал Дельфине, она имела полное право бывать здесь.

Но не бывала – только однажды привезла сюда мужа и дочь.

Длинный коридор, сгущающиеся тени в углах... свет в дальнем конце... запах корицы...

«Какое милое дитя... вылитая мать... гадкий старик...» «Тсс, Брайди, придержи язык...»

– Присядь, дорогая, – мягко предложила леди Констанс, но Атрей уже усаживал Брайанну на ближайшую кушетку.

Она села и только тут заметила, что удерживает его за руку. Вспыхнув, она разжала пальцы. Ее взгляд упал на аппетитные блюда, расставленные перед ней на низком столе, и она не упустила случая сменить тему: – У вас, должно быть, замечательная кухарка.

Собираясь разливать чай, леди Констанс закивала:

– Ну разумеется! К слову сказать, слуги, которые давно служат здесь, горят желанием познакомиться с тобой, детка. Видишь ли, они знали твою мать, вот им и не терпится увидеть, какой ты выросла.

– И я была бы рада познакомиться с ними, – тихо призналась Брайанна.

– Превосходно! Значит, после чая? – предложила леди Констанс.

Брайанна кивнула. Неспешная застольная беседа продолжалась. Граф Холлистер поинтересовался впечатлениями Атрея о Лондоне, оба увлеклись. Брайанна рассеянно слушала их, но голос Атрея заглушали другие, незнакомые, голоса.

«Эдвард, мы должны попытаться...

– Должны, но я не хочу, чтобы ты пострадала...

– Ради Брайанны, ради ее наследства...

– Сын французской потаскухи... да как он осмелился... моя дочь...

– Отец!»

– Уилкокс не французская фамилия, – невольно произнесла Брайанна вслух голосом, который даже ей самой показался странным.

– Что ты сказала? – не поняла Кассандра.

– Уилкокс не французская фамилия, – нехотя повторила Брайанна и добавила, обращаясь к хозяевам дома: – Простите, вы, наверное, удивлены. Должна признаться, что однажды в детстве я уже побывала здесь. А нынешний приезд пробудил давние воспоминания.

– Боже милостивый! – ахнула леди Констанс. – Уильям, ты слышал об этом?

– Никогда, – отозвался ее супруг. – Говоришь, Дельфина с Эдвардом когда-то приезжали сюда и привозили тебя?

Брайанна кивнула:

– Да. Дедушка принял их, но встреча прошла... неудачно. – Она сделала паузу, пытаясь побороть переполняющую ее грусть. – Кто-то кричал... кажется, я слышала дедушкин голос. Он говорил что-то о сыне французской потаскухи.

Холлистеры озабоченно переглянулись. Уильям поерзал в кресле.

– Я надеялся избежать этого разговора, но, пожалуй, лучше сразу все прояснить... Эдвард Уилкокс был сыном ирландского солдата и француженки. А твой дед отличался чрезмерной резкостью. Из его слов не следует, что его дочь поступила неподобающим для леди образом. Уилкокс вырос во Франции и какое-то время нес службу при тамошнем правительстве. А покойный граф презирал французов. И никак не мог примириться с тем, что его дочь вышла замуж за человека, лояльность которого внушала сомнения.

– А это правда? – спросила Брайанна, заранее боясь ответа. – Насчет сомнений?

– Обвинения совершенно беспочвенны, – заверил ее Уильям. – Как я уже говорил, с твоим отцом я ни разу не встречался, но считаю, что Дельфина не могла ошибиться в выборе мужа.

– Сколько лет тебе могло быть, когда ты с родителями приезжала сюда? – спросил у Брайанны Атрей.

– Меньше восьми – это точно, потому что в восемь лет я попала в Акору. Но я была уже довольно большая, чтобы услышать и запомнить разговоры в тот день. Правда, воспоминания о них вернулись ко мне только сейчас.

Брайанна посмотрела на портрет матери, и ее душу затопила тоска. Чего бы она не отдала, лишь бы узнать думы и чувства Дельфины, понять, на что она надеялась и о чем мечтала, чему могла бы научить дочь, если бы не погибла так трагически!

– Где мы жили до приезда сюда? – вслух размышляла она, будто спрашивая ответа у ребенка, которым была когда-то. – Куда уехали потом?

– Может, во Францию? – предположила Джоанна. – Если твой отец был наполовину французом и жил за границей, возможно, там он чувствовал себя увереннее, чем в Англии.

– Останься твои родители в стране, – заговорил Уильям, – отец Дельфины не постеснялся бы всюду чинить им препятствия. Это было в его силах, неожиданный союз дочери возмутил его до глубины души.

– Во Францию? – Брайанна задумалась, почувствовав что-то знакомое. Неужели она с родителями жила во Франции?

– Parle-tu francais[1], Брайанна? – спросил Ройс.

– Не знаю, – сразу ответила она. – В Акоре есть потомки французов, но все они живут далеко от нашего дома. И если бы в последнее время я не начала путешествовать и не услышала их язык, я понятия не имела бы, знаю его или нет.

Пауза затянулась так надолго, что стала неловкой. Наконец Атрей заговорил:

– Брайанна, только что Ройс обратился к тебе по-французски, и ты прекрасно поняла его и даже ответила, хотя и по-английски.

– Peut-etre tu as parte» anglais avec tes parents, – продолжал Ройс. – Mais tu as parld francais avec d'autres.

– Да, я тебя понимаю, – с расстановкой произнесла Брайанна, которую вдруг осенило. И она повторила то же самое по-французски: – Je comprends... – Она приехала в Холихуд, чтобы узнать хоть что-нибудь о своем прошлом, а узнала слишком многое, и от избытка впечатлений у нее уже кружилась голова. – Видимо, мы все-таки жили во Франции, и я говорила по-французски с местными жителями, потому и научилась немного понимать их язык. Как странно... А я и не знала.

– Вот видишь! – подхватила леди Констанс. – Стоило тебе приехать сюда – и к тебе вернулась память!

– И я так думаю, – согласился лорд Уильям. – Показать тебе дом после встречи со слугами? – Он кивнул остальным: – Разумеется, к нам могут присоединиться все.

– Спасибо за приглашение, – отозвалась Кассандра, – но нам еще предстоит готовиться к празднованию Рождества в Хоукфорте...

– А у Амелии такой нехороший кашель, – добавила Джоанна, перехватила встревоженный взгляд Алекса и поправилась: – Или мне только показалось...

– Словом, Брайанне не стоит здесь задерживаться, – продолжала Кассандра. – Стемнеет еще не скоро. Лорд Уильям, не будете ли вы так любезны проводить ее домой?

– С удовольствием! – Уильям с благодарностью кивнул дамам. – Спасибо вам, дамы, вы очень добры.

Отлично сработано, оценил Атрей. Правда, уловка шита белыми нитками, и все-таки она подействовала. Конечно, он сам мог просто объявить, что желает осмотреть Холихуд. Желание коронованного гостя – закон. Но какой бы соблазнительной ни казалась ему эта мысль, он удержался. Его сестра и золовка все уладили сами, в чем он и не сомневался. Проницательность обеих иногда раздражала Атрея, зато он точно знал, что Брайанну обе любят, как сестру. Своей подруге Кассандра и Джоанна желали только счастья.

Как и он. Но с каждым днем у него появлялось все больше поводов для волнения.

Что она вспомнит? Какие подробности? Все ли помнит он сам?

« Атрей... французы! Будь они прокляты!

– К оружию, воины! Ветер попутный!

– Ближе... еще ближе... Смелее, воины Акоры!

– Огонь!»

В то время они были еще совсем детьми, а после того случая враз повзрослели. И навсегда забыли о детских шалостях.

– Атрей!

Он повернулся на зов Брайанны и с готовностью заулыбался, принял из рук леди Констанс чашку чаю и даже сделал глоток. Вступил в разговор, не понимая, о чем речь.

А потом удалился вместе с остальными. Но безжалостные воспоминания преследовали его по пятам, зловещее предзнаменование омрачило день.

Глава 8

В кристально чистом зимнем воздухе разнесся колокольный звон, возвещая начало нового, праздничного, дня. Прислушиваясь'к перезвону колоколов, Брайанна поглубже зарылась под одеяло. Ей было тепло, уютно, шевелиться не хотелось, а сердце переполнялось радостным предвкушением.

Рождество!

Оно наступило, а Брайанна вдруг опять стала ребенком. Со смехом она отбросила одеяло, взвизгнула от холода и схватила халат. Закутавшись в него и сунув ноги в теплые домашние туфли, она подбежала к камину, разворошила угли, чтобы горели пожарче, и поспешила к окну.

За ночь выпал снег. Зубцы древних каменных стен и карнизы высоких башен украсились белоснежными шапками. Над трубами на черепичных крышах вился дымок. Важный кот прошелся по двору, остановился было, сбивая лапой падающие снежинки, но тут же вспомнил о достоинстве и продолжил путь.

А колокола все звонили.

Брайанна быстро оделась и заколола волосы костяными гребнями – подарком приемных родителей. Думая о них, она вышла из комнаты. Ей недоставало родителей и родных, дома, друзей. И Акоры. Но ее манил Холихуд и жизнь, которую она могла бы вести в Англии.

За три дня, прошедших после первого визита Брайанны в Холихуд, она успела сблизиться с графом и его женой. Лорд Уильям несказанно гордился поместьем и охотно показывал его гостье. Со своей стороны, леди Констанс без устали рассказывала Брайанне о Дельфине, своей лучшей подруге.

– Когда мы с ней познакомились, мне было всего пять лет, – объясняла леди Констанс, – а Дельфине – семь, и само собой, я смотрела на нее снизу вверх. Она обожала читать и уже в те годы не расставалась с книгой.

– И я люблю читать, – призналась Брайанна. – Однажды, листая книги в библиотеке лондонского дома Джоанны и Алекса, я наткнулась на изображение Холихуда.

– И должно быть, пережила шок. Какое счастье, что к тебе начинает возвращаться память!

И вправду счастье. Тут подоспело и Рождество, о котором Брайанна почти не вспоминала.

Однако этот день с самого начала доставил ей детскую радость.

Атрей вместе с Алексом и Ройсом ушел нарезать свежих сосновых веток для большого зала. Час спустя мужчины вернулись, смеясь и распространяя запах смолы. Брайанна как раз шла в зал из кухни. Она остановилась, засмотревшись на человека, которого давно уже перестала называть ванаксом.

Атрей обернулся и увидел ее. Его плечи и грудь были запорошены снегом. От мороза лицо раскраснелось, густые черные волосы растрепались и упали на лоб. Он казался моложе, словно в Лондоне с него свалился груз государственных забот.

Но взгляд, устремленный на Брайанну, был серьезным. Атрей отложил вязанку сосновых веток и кивнул:

– С Рождеством, Брайанна.

– И тебя с Рождеством, Атрей.

Он не отрывал от нее глаз, а ее быстро охватывало смущение, при виде которого уголки губ Атрея задрожали.

– У тебя нос в муке. – Он вскинул руку и провел кончиком пальца по носу Брайанны, плавным и осторожным движением стирая муку.

– Мы пекли печенье, – объяснила она, со всей остротой ощущая его прикосновение.

– Так я и думал: пахнет корицей. – Он принюхался. – Миндалем и... шоколадом.

– Эй, нам нужна помощь! – позвал Алеке. Он уже влез на одну стремянку, Ройс на другую. Оба принялись развешивать по стенам свежесрезанные ветки. – Или ты предпочитаешь обсуждать рецепты? – добродушно добавил Алекс.

Шепотом, чтобы услышала только Брайанна, Атрей произнес:

– Если печенье получится такое же сладкое, как твой запах, будь уверена: меня от него и за уши не оттащишь.

Весь остаток дня у Брайанны путались мысли. Но она старательно помогала Джоанне и Кассандре готовиться к праздничному вечеру и лишь в сумерках нашла время искупаться и переодеться.

Спустившись вниз, она обнаружила, что в огромном зале пусто, если не считать Атрея. Он стоял у камина, опираясь локтем на каминную полку. Казалось, он был погружен в глубокую задумчивость, но на шорох платья Брайанны мгновенно обернулся.

– А где все? – спросила она, уже привычно радуясь присутствию Атрея. К вечеру он переоделся в праздничный костюм по английской моде последнего сезона. Строгую элегантность этого наряда оживлял только причудливо расшитый золотом жилет. Даже в громадном зале Хоукфорта Атрей выглядел на редкость рослым и властным.

Пока Брайанна разглядывала его, Атрей изучал ее. Он мог бы объяснить, что Ройс и Алекс из мужской солидарности согласились надолго отвлечь жен, чтобы он побыл наедине с Брайанной – в последнее время она стала неуловима. И добавить, что эта уловка вполне простительна, поскольку дамы от нее ничуть не пострадают.

Но вместо этого он произнес:

– Ты прекрасна.

Ее кожа оттенка свежих сливок порозовела. К вечеру она переоделась в платье из сочно-синего шелка и подпоясалась белым атласным кушаком, расшитым листьями и ягодами остролиста. Распущенные волосы ниспадали на плечи. Атрей заметил, что никаких украшений она не надела.

– Спасибо, – пробормотала Брайанна и посмотрела в сторону лестницы. Увидев, что там пусто, она тревожно улыбнулась. – Замечательно украшен зал, правда?

– Как и полагается к празднику. Иди ко мне. – Что?

– Иди ко мне. – Она колебалась, и он ласково улыбнулся: – У меня для тебя есть сюрприз.

– А я думала, обмениваться подарками мы будем после ужина.

– Будем, но этот подарок я хочу преподнести тебе наедине. – Он вынул из кармана плоскую деревянную коробочку, инкрустированную перламутром. Вручая ее Брайанне, он добавил: – Если хочешь меня порадовать, надень это сегодня.

Она шагнула к нему и после минутного замешательства взяла подарок. Коротко переглянувшись с Атреем, она подняла крышку.

– Ах!..

В коробочке лежало небо – точнее, осколок неба в ясный день, кристалл удивительного цвета. Он светился как живой. Золотые блестящие, как солнце, изящные завитки металла крепко охватывали его...

– «Слеза небес»... – прошептала Брайанна. Скрыть изумление она не могла. Конечно, она слышала об этом камне. О кулоне с сапфиром в золотой оправе знала вся Акора. Легенда гласила, что его нашли в пещерах под дворцом несколько веков назад. Искусный мастер огранил великолепный камень, и с тех пор в семье Атридисов он переходил из поколения в поколение.

– Нет, я не могу. – Вдруг испугавшись, она сунула коробочку в руки Атрею. Что он задумал? Как отважился на такое?

Но она уже знала, что происходит. Знала с давних времен – вернее, чувствовала сердцем.

– Но почему? – Он не отступал. – Конечно, камень не под цвет глаз, зато подходит к платью. Он поддразнивал ее, по-мужски стремясь успокоить. Или отвлечь от серьезных размышлений.

– Мы оба знаем, – твердо заявила она, – что по пустячным поводам такие подарки не делают.

– По пустячным поводам? В легкомыслии меня еще никто не упрекал.

– И я не упрекала...

– С другой стороны, что в нем такого ужасного? Мне даже нравится.

Ей было совсем не до улыбок, но Атрей смотрел на нее с таким откровенным мужским удовольствием, что Брайанна не выдержала:

– Атрей, поговорим серьезно! Этот сапфир принадлежит твоей семье. Я не могу его принять.

– Ошибаешься. У моей матери и сестер есть свои украшения. А «Слеза небес» моя. Но мне она не к лицу – в отличие от тебя.

Он несносен. Невыносим, неисправим, невозможен... и перед ним невозможно устоять.

– Не понимаю, какты можешь шутить... – Она осеклась: Атрей взял ее за руки и привлек к себе.

– Брайанна, если я шучу, то лишь потому, что мне сейчас невероятно трудно. Я надеялся, что все продумал, но теперь, когда ты передо мной...

Перед ним стояла женщина в расцвете лет – прекрасная, стройная, наделенная силой духа и смелостью. Перечислить ее достоинства было невозможно. И он, конечно, этому только радовался, как любой другой мужчина. Но сохранять спокойствие и ясность мыслей рядом с ней не мог.

– Наверное, тебе не надо смотреть на меня, – тихо посоветовала она и добавила: – А мне – на тебя.

– Или просто примириться с тем, что нас влечет друг к другу. – Он коснулся ее пальцев легким поцелуем и заметил, как резко Брайанна втянула ртом воздух. Не давая ей опомниться, он продолжал: – Брайанна, я убежден, что ты та самая женщина, которая предназначена мне в жены судьбой. – Она побледнела, но он не умолкал: – Понимаю, для тебя это неожиданность, но я не могу ждать. Я должен вернуться в Акору и сразу заняться делами, а их накопилось множество. И я хотел бы, чтобы рядом была ты.

Вот он и произнес, что хотел, и не покривил душой. Их действительно влекло друг к другу. Несколько пылких поцелуев не оставили в этом ни малейшего сомнения. Более того, Атрей верил: Брайанне предначертано стать его женой. И если он не рассказал Брайанне о своей убежденности, то лишь чтобы избавить ее от замешательства. На нее и без того свалился тяжкий груз.

– Это уж слишком, – выговорила она, словно отзываясь на его мысли. – Представить себе не могу... Я вернулась в Англию, чтобы узнать, кто я такая, а ты предлагаешь мне стать совсем другой...

– Ничего подобного, – возразил он, потому что и вправду не желал, чтобы она изменилась. Она – это она, и точка. Это осознание потрясло его, но он продолжал, вознамерившись убедить ее: – Ничего подобного. Твоя жизнь и характер ничуть не зависят ни от твоего прошлого, ни от замужества. Тебе решать, как жить дальше. Но объясни, что ты надеешься найти здесь, в Англии, – более важное, чем все, что ты оставила в Акоре?

– Замужество? – вдруг переспросила она, и ее взгляд стал пронзительным. – Ты, конечно, считаешь его пределом мечтаний, но...

– Я прошу тебя стать моей женой. За время твоего пребывания в Акоре у правителя страны не было супруги, поэтому ты вряд ли представляешь, какую власть дает этот титул.

– Но мне не нужна власть, – возразила Брайанна. Он верил ей, но понимал, что она ошибается.

– И мне тоже. Но властью способны распорядиться только те, кто к ней не стремится.

Пока Брайанна обдумывала эти слова, Атрей взял кулон и застегаул цепочку на ее шее. Изящная цепочка была короткой, камень лег точно во впадинку у основания шеи. Брайанна подняла руку, коснулась кулона и уставилась на Атрея:

– Предложение я не приняла.

Атрей подавил желание заменить предложение приказом. С этой женщиной такой номер не пройдет. Она заслуживает – и требует – лучшего.

– Тогда пообещай обдумать его. – И в подтверждение своих слов Атрей наклонил голову и поцеловал ее в затылок, уже зная это самое чувствительное местечко на теле Брайанны. Он понимал, что поступает нечестно, но ему было не до самобичевания. Он хотел эту женщину. И не безымянную незнакомку из своих видений. Не изящную статуэтку из бархатной шкатулки – а Брайанну, трепетавшую от его прикосновений. Но в ее глазах горел вызов.

– Твои родные могут сделать неверные выводы, увидев меня с этим. – Она снова коснулась камня.

– Вряд ли. Они поймут, что я просил твоей руки, а ты согласилась подумать.

– Атрей, я не знаю, смогу ли вообще обдумать твое предложение. Я должна сказать тебе одну...

Она должна стать его женой. Влечение к ней было так велико, что отказа он бы не потерпел. Все, что она скажет или попытается сказать, только осложнит положение.

– Тсс! – перебил он властно, по-акорански. В Акоре воины действительно правили, а женщины служили им, но поскольку причинять женщинам вред было строжайше запрещено, мужчинам поневоле приходилось учиться убедительности.

Атрей поцеловал ее дерзко, по-хозяйски, заключив в объятия и просунув глубоко в рот кончик языка. Чутье подсказало ему, что нежности здесь не место: лучше поддаться страсти, пусть даже только на миг. Он уже доказал, что умеет терпеть и ждать, и теперь стремился объяснить Брайанне, чего она может лишиться.

Слегка отстранившись, но не отпуская ее, он пробормотал:

– Дай волю чувствам, Брайанна. Перестань думать и рассуждать – просто чувствуй.

Господи, а что еще ей оставалось? Его мощь, сила и воля, вкус и прикосновение окутали ее, вызывая желание прильнуть еще ближе. Любое расстояние, всякое препятствие вызывало досаду. Уже ничего не существовало, Кроме жгучей, настоятельной потребности прижаться к нему, стать единым целым и получить от него сущность самой жизни.

– Атрей... – Имя слетело с ее губ, как жалоба и молитва. Пальцы впивались в его плечи, страсть уносила все дальше. Прижавшись спиной к стене, Брайанна чувствовала, как прохладный воздух овевает ее ноги, а губы Атрея, его жаркие, умелые губы... вдруг оказались далекими. Нет, это невыносимо! Как он мог? Она...

– Это безумие, – простонал он, и Брайанна слегка приободрилась, обнаружив, что безжалостная потребность сжигает не только ее.

Атрей поспешно отступил, не сводя с нее глаз. Тяжело дыша, он пригладил спутанные волосы.

– Боги, даруйте нам попутный ветер по дороге в Акору! Из этих слов Брайанна сделала вывод, что ему не терпится скрепить союз... и уложить ее в постель. И была вынуждена признаться, что она разделяла его желание – какое все-таки невыразительное, бледное слово! – хотя и ужасалась этому.

– Атрей, я должна...

Что это было – случайное, минутное совпадение или знак капризной судьбы? Но внезапно уединению пришел конец. Весело болтающие Кассандра и Джоанна показались в дальнем конце зала, за ними следовали Ройс и Алекс. Обе пары выглядели довольными и бодрыми, уже готовыми к вечернему торжеству.

Брайанна на мгновение отвернулась, стараясь взять себя в руки. Скрыть, что произошло между ней и Атреем, она не надеялась, но гордость требовала от нее хотя бы формального соблюдения приличий. Постояв спиной к остальным ровно столько, сколько позволяла вежливость, она принужденно улыбнулась и обернулась.

Джоанна и Кассандра дружно ахнули. Их мужья замерли на месте.

– О Брайанна! – воскликнула Кассандра и просияла. – «Слеза небес»!

– Ей к лицу, верно? – вмешался Атрей, не давая сестре продолжить. – Надеюсь, Брайанна согласится взять его себе.

– Согласится? – Джоанна перевела взгляд с него на Брайанну, едва справляясь с изумлением. – Да, конечно, но... что это значит?

– Принимая важные решения, порой не мешает задуматься, – словно невзначай заметил Алекс, сдерживая усмешку. Судя по всему, Атрей предположил, что женщину можно подчинить себе силой.

– А не бросаться в омут головой, – подхватил Ройс, тоже улыбаясь. – Это попросту неразумно.

– И я так считаю, – согласился Атрей тоном человека, признавшего свою ошибку. События развивались совсем не так, как он надеялся, но он был твердо уверен, что все закончится, как и было задумано. Брайанна станет его женой. Это она являлась к нему в видениях. Ее обдавал жар его рук. Нет, его избранница – Брайанна, сомнений быть не может.

На радостях он был даже готов дать ей время примириться с неизбежным будущим.

Но совсем немного времени.

За высокими окнами опять падал снег. Пламя весело взметнулось в гигантском каменном камине, занимавшем весь северный угол зала. Свечи в высоких серебряных подсвечниках освещали длинный стол под белой скатертью, уставленный посудой.

Ароматы сосновой смолы и древесного дыма смешивались с благоуханием праздничных кушаний. На ужин подали гуся и еще дюжину прекрасно приготовленных блюд – по меркам принца-регента, трапеза не заслуживала внимания, но среди присутствующих не было чревоугодников. Брайанна почти ничего не ела – и не потому, что у нее отсутствовал аппетит. Она просто забыла о нем. Мысли об Атрее... о себе и Атрее... об Атрее... не давали ей сосредоточиться. Достаточно было взглянуть на него, чтобы снова ощутить жаркую волну желания, не похожего ни на какое другое. Сказать по правде, волна накатывала и сама собой. Хватало одной мысли об Атрее.

Она подняла бокал, рассеянно отметив, как искрится в нем жидкость соломенного оттенка, и пригубила его. Напротив Атрей засмеялся словам Ройса. Человек, которого еще совсем недавно Брайанна считала суровым и серьезным, держался непринужденно, весело и обаятельно.

Этот сильный и решительный воин и охотник привык добиваться своего. И вместе с тем умел быть нежным, забывать о делах, проявлять неиссякаемое терпение. Он предложил ей руку и сердце, страсть и многое другое.

Что это такое – быть не только женой Атрея, но и супругой государя Акоры? Что от нее потребуется?

Вино приятно холодило горло, глотать его было гораздо проще, чем думать о власти. Сама мысль о ней внушала Брайанне отвращение. Но если поддаться внутреннему голосу и вдруг обнаружить себя на вершине власти...

Что же будет дальше?

Брайанна вздохнула, повертела бокал за тонкую ножку и оглядела соседей по столу.

Праздничный ужин закончился печеньем, грушами в сиропе, фруктовым кексом под белым марципаном и сладким вином – четвертым или пятым по счету. Брайанна отказалась почти от всего угощения, но ни на минуту не пожалела об этом. К концу ужина у нее поднялось настроение. Настолько, что она даже не понимала, почему села за стол в таком напряжении.

Посуду убрали, собравшиеся пересели к камину, куда сложили подарки. Одни были завернуты в яркую ткань, другие уложены в изящные шкатулки.

– Сначала самый большой! – объявил Ройс и указал на таинственный сверток – такой огромный, что он не поместился на столе. Лорд Хоукфорт легко поднял его и положил перед женой. – Это тебе, Кассандра, – добавил он.

Она легко сорвала обертку и радостно вскрикнула, обнаружив под ней великолепное лоснящееся седло.

– Это подарок на будущее – для тех времен, когда ты снова сможешь ездить верхом так часто, как раньше, – объяснил ее муж. И грустно заключил: – То есть носиться, как ветер. Только пообещай никуда от меня не уезжать.

– О, Ройс... – У принцессы увлажнились глаза. Она слабо улыбнулась и обняла мужа.

Немного погодя пришла очередь Ройса удивляться: жена преподнесла ему... Что бы это могло быть, гадала Брайанна. Загадочный предмет имел размеры переносного письменного стола – фут в ширину и два в длину. Но его высота достигала двух футов, и состоял он из множества подвижных металлических частей.

– Догадайся, что это? – спросила Кассандра у мужа. Ройс нахмурился, оглядывая подарок со всех сторон.

Внезапно его озарило, и догадка .вызвала восторг.

– Паровой двигатель? Это он и есть? Модель двигателя?

Кассандра просияла:

– Да, да, и мне пообещали, что он будет работать. Можешь изучать его, сколько душе угодно, а потом сделать второй такой же.

– Не знал, что ты интересуешься двигателями, – удивился Алекс.

– Само собой! Сила пара еще произведет революцию, вот увидишь.

– Прости, дорогой, – с усмешкой вмешалась Джоанна, протягивая .мужу небольшую белую шкатулку, перевязанную алойлентой. – Мой подарок не такой современный.

Но это не расстроило Алекса: в шкатулке он обнаружил набор шахматных фигур из темно-зеленого нефрита и черного оникса, а к ним – складную доску на хитроумных петлях.

Его подарок Джоанне ошеломил всех, но особенно саму Джоанну. Раскрасневшись от смущения и сияя, она призналась:

– А я и не подозревала, что ты знаешь... Алекс рассмеялся и запечатлел у нее на лбу легкий поцелуй.

– Думаешь, я не знаю, куда моя женушка стала тайком ускользать в последние месяцы? А потом возвращаться с мазком угля на щечке?

– Правда? О Господи! – Джоанна зарделась и объяснила остальным: – Я рисовала. Это ты во всем виноват, Атрей.

Ее зять засмеялся, не сводя с нее полных любви глаз.

– Вот как? Как же это меня угораздило?

– Ты заставил меня осознать, что это не блажь, не прихоть. Творчество необходимо нам как воздух. – Она перевела взгляд на деревянный ящичек, преподнесенный супругом: внутри лежали палочки угля, цветные мелки, краски, кисти и листы бумаги. – Спасибо, милый, – с чувством выговорила она. – Непременно займусь совершенно непрактичным делом!

Когда все отсмеялись, наступило время одаривать Брайанну. От Ройса и Кассандры она получила книгу – ту самую, с изображением Холихуда, и еще несколько томов с описанием истории ее английской родни. Но не меньшую радость доставили ей книги от Джоанны и Алекса: зная, как Брайанна любит историю, они сделали удачный выбор.

– Почтенный Биэл, – объявил Алекс, – не менее почтенный сэр Томас Мор... а Байрона нет.

Брайанна прижала к себе книги, восхищенная и растроганная предусмотрительностью друзей. Вручая им свои подарки, она поглядывала на Атрея. Он пристально следил за ней, его взгляд был решительным. Так мог смотреть на женщину только мужчина, уверенный, что она будет принадлежать ему.

Под дымкой умиротворенности и веселья шевельнулось раздражение, но тут же утихло. Пусть себе смотрит, как ему угодно. Свою судьбу она выберет сама.

От взгляда Брайанны не ускользнуло удовольствие, с каким Атрей принял подарки родных:

превосходную коллекцию карт, которым было не меньше сотни лет. Среди них попадались неточные, потрепанные, со смехотворными примечаниями насчет Акоры – картографы были не в силах признаться, что о государстве-крепости не знают ровным счетом ничего.

– Вы только посмотрите! – воскликнул Атрей, указывая на старинную карту. – У нас, оказывается, водятся драконы!

– А мне нравится другая – где Акору окружают кольца пламени, – подхватил Алекс.

Иронические усмешки вскоре погасли и сменились взрывами неподдельного ликования: Атрей начал раздавать подарки, привезенные из Акоры. Джоанне и Кассандре – изящные хрустальные флаконы с серебряной отделкой и золотой филигранью. В таких флаконах хранили самые редкостные и ценные ароматы, составленные знаменитыми парфюмерами страны. Алекс и Ройс Получили по акоранскому мечу. Смертоносное оружие было превосходно уравновешено, рукоятки покрывали древние символы, повелевающие воину отважно сражаться и помнить о чести.

Когда все подарки были розданы под восторженные возгласы и слова искренней благодарности, Брайанна поднялась. Чуть робея, она объявила:

– Прошу следовать за мной. Мой подарок Атрею ждет в конюшне.

Собравшиеся принялись удивленно переглядываться. Набросив верхнюю одежду, они вышли в метель и двинулись к конюшням.

– Я просто не знала, где еще спрятать его, – оправдывалась Брайанна, – чтобы не заметили раньше времени.

Взяв из рук Алекса лампу, она подняла ее повыше, освещая денник. Чисто выметенный денник был совершенно пуст – если не считать каменной глыбы в человеческий рост.

Атрей шагнул вперед, переменившись в лице. Медленно протянул руку к глыбе и прошептал:

– Что это?

– Кварц, – ответила Брайанна. – Розовый кварц, как объяснил мне лорд Уильям. Он и показал мне этот камень – он лежал у Холихуда, у самого особняка. Там у подножия скалы есть очень мягкая глина необычного сиреневого оттенка. Из нее местные жители лепят горшки. А скала вся состоит из розового кварца.

– Как же тебе удалось отделить от скалы эту глыбу? – удивился Атрей, нежно поглаживая полупрозрачный камень.

– У скалы полно обломков. Я попросила у лорда Уильяма разрешения взять какой-нибудь тебе в подарок, а он настоял, чтобы я забрала вот этот, самый большой.

– Он великолепен, – произнес Атрей. – Я работал с мрамором, гнейсом, гранитом, гипсом, с другими породами, но никогда не видывал кварца такого размера и чистоты. – Он продолжал гладить камень, словно стремясь высвободить из него таящуюся внутри статую. – Спасибо, Брайанна. Чудесный подарок.

Успокоенная тем, что ее необычный сюрприз имел такой успех, Брайанна отметила, как ловко и уверенно скользят по камню сильные руки Атрея. К ней он прикасался так же умело. Значит, так и должно быть?

Она невольно коснулась сапфира в ложбинке на шее. Камень был тяжелый и прохладный, но от ее руки согрелся. «Слеза небес»... грустное название. Неужели оно указывает, что и ее судьба сложится плачевно?

Или это будут слезы радости?

– Корабль придет завтра, – сообщил Ройс, не сводя глаз с глыбы. – Надо будет осторожно перенести камень в трюм.

Атрей кивнул, и мужчины заговорили о предстоящей переноске драгоценной глыбы. Брайанна не слышала их. Она думала о корабле, который увезет Атрея обратно в Акору.

И о том, уплывет ли она вместе с ним.

Глава 9

Рождество наступило и миновало. Начался следующий день, хотя дневного света предстояло ждать еще несколько часов. Брайанну отчаянно клонило в сон. Глаза саднило, озноб пробирал до костей, и это несмотря на жар догорающих в камине углей и гору пуховых одеял.

«Слезу небес» она сняла и убрала в инкрустированную шкатулку, а шкатулку поставила на туалетный столик.

Доведется ли ей когда-нибудь снова надеть это украшение? И стоит ли его надевать?

Раздраженный вздох на миг заглушил негромкие ночные звуки. Во внезапном приливе нетерпения Брайанна вскочила и набросила халат. Лежать неподвижно она была не в силах. Ей настоятельно требовалось чем-нибудь заняться.

Со свечой в руке она вышла из комнаты и побрела по коридору, а потом вниз по лестнице – в большой зал. Оттуда она вышла в восточное крыло, направляясь к двустворчатой, призывно распахнутой двери библиотеки. За высоким окном, виднеющимся в дверной проем, низко в небе повисла полная луна. Она озаряла бледным светом человека, сидящего за столом у окна.

Атрею, как и Брайанне, не спалось.

Она замерла, попятилась и уже была готова тихонько улизнуть, когда Атрей повернул голову. В его голосе проскользнула нежная насмешка.

– Ты забыла обуться.

Она посмотрела на свои босые ноги, потом опять на него. Бесшумно и легко он преодолел разделяющее их расстояние и остановился перед ней.

– Не могу заснуть, – призналась Брайанна.

– Я тоже. Идем к камину.

– Он не растоплен.

– Это поправимо. А здесь превосходная библиотека. Ты уже успела осмотреть ее?

– Отчасти.

Брайанна наблюдала, как он разводит огонь в камине. Атрей двигался с плавной и сдержанной грацией человека, который знает, что делает. Интересно, где он научился разводить огонь? Может, в горах над столицей Акоры, Илиусом, куда мальчишки уходили упражняться в боевых искусствах и где ночи должны быть холодными?

Мускулы перекатывались на широкой спине Атрея, он подкладывал в огонь полено за поленом. Когда пламя разгорелось, он поднялся, отряхнул ладони и кивнул в сторону стола, за которым недавно сидел:

– Хочешь взглянуть?

Брайанна кивнула, не решаясь подать голос. Очутившись наедине с Атреем в. такой уютной обстановке, она невольно задумалась, каково было бы стать его женой. Борясь с искушением, она принялась разглядывать предметы на столе.

– Что это?

– А ты присмотрись. – Он протянул ей тонкий цилиндр слоновой кости с золотыми печатями с обоих концов.

Брайанна осторожно повертела цилиндр в руках. На золотых печатях она заметила акоранские буквы – но в древнем начертании, забытом несколько веков назад.

– Ты привез его с собой? – спросила она. Атрей покачал головой:

– Он хранился здесь, в Хоукфорте, почти семьсот лет – вместе с письмом, которое в нем лежало, и вот этими вещами. – Он указал на предметы, разложенные на столе. Брайанна увидела бронзовую статуэтку лошади, короткий стальной клинок, резной гипсовый флакончик, должно быть, с ароматическим маслом, и позолоченную шкатулку, инкрустированную жемчугом, достаточно большую, чтобы вместить все остальное.

– Все это прислал в Хоукфорт тот, кто когда-то побывал в Акоре?

Атрей кивнул.

– Письмо, которое вложили в цилиндр, сохранилось, но вынимать его опасно: оно совсем истлело. Его прислал некто по имени Фэлконер. Он сообщал родным, что не вернется.

– Наверное, им было тяжело узнать это.

– Зато они убедились, что он жив. Ройс рассказывал, что в детстве они с Джоанной часами разглядывали все эти вещи. Оба страстно мечтали побывать в Акоре, в итоге Ройс отправился туда, а Джоанна, так и не дождавшись брата, решила разыскать его. Вот так поступок семисотлетней давности изменил судьбу потомков...

Бронзовая лошадь была прохладной и гладкой на ощупь. Скульптор сумел передать стремительный галоп. Брайанне вспомнились лошади, которых ее акоранские родители выращивали на Лейосе, острове равнинных пастбищ.

Внезапная тоска пронзила сердце Брайанны. Она отставила статуэтку и посмотрела на Атрея:

– Значит, о последствиях своих поступков ты думаешь ради будущих поколений?

– Иногда – да, но чаще стараюсь просто действовать в интересах народа, который мне доверили.

– И в своих интересах?

– Разумеется.

Брайанна уже согрелась. Пламя отбрасывало на пол перед камином круг света. Надо было выбрать книгу и уйти, но одинокая спальня Брайанну не прельщала. Однако оставаться здесь было бы до крайности опрометчиво.

И она задумалась: почему она до сих пор сидит на ковре перед камином, глядя в огонь?

– Мне надо кое-что тебе сказать, – начала она.

Атрей присел рядом, бросил в огонь еще одно полено и крепко задумался. Брайанна совсем молода и неопытна. Она чувственная натура, но по молодости об этом еще не догадывается. Ему не составит труда завладеть ею. Эту мысль тело Атрея восприняло с воодушевлением. И неудивительно. Но рассудок удерживал его от необдуманных шагов.

Брайанна не пострадает, в этом Атрей был твердо уверен. Когда все благополучно разрешится, она поймет: этот путь и был уготован ей судьбой. И все-таки... Прервав мысль, Атрей встал, направился к дверям библиотеки и прикрыл их. Брайанна внимательно следила за ним.

– Ты меня слышал? – спросила она.

Слышал? Да, кажется, она хотела ему что-то сказать... но что? Недремлющее чутье воина подало сигнал тревоги. Пряча внезапное беспокойство, Атрей сел рядом с Брайанной. Улыбнулся, отвел тонкую прядь с ее щеки.

– А тебе никогда не хочется просто забыть обо всем и наслаждаться жизнью?

Его прикосновение было легким, даже дразнящим, но вызвало бурный отклик у Брайанны. Она уставилась собеседнику в глаза, затаила дыхание и почувствовала, как где-то в глубине тела распускается теплый бутон.

Об этом ее предупреждали. И мать, и другие женщины втолковывали: рядом с мужчиной трудно рассуждать здраво и держать себя в руках, мыслить попросту невозможно. Поэтому Брайанна и опасалась подобных разговоров. Вспомнить бы только, что еще ей...

Она вдруг обнаружила, что тянется к руке Атрея, принимая ласку. То, что казалось важным еще секунду назад, неумолимо ускользало, теряло смысл. Брайанна с трудом заставила себя отстраниться, пока еще не поздно. Лишившись прикосновения, она испытала мучительную боль, потом потрясение, но сумела вынести его.

– Я должна кое-что сказать тебе.

Его красиво очерченные губы дрогнули. В золотисто-карих глазах вспыхнули жаркие, манящие огоньки.

– Про землянику?

– Что? – Брайанне отчетливо вспомнилось касание его губ и удовольствие, которое они ей доставили. – Какую землянику?

– От которой у тебя крапивница, – напомнил Атрей. – А как насчет вот этого... – Он поднес к лицу ладонь Брайанны и коснулся щекой венерина холмика. Его губы были совсем близко... Брайанна ахнула от легкого, почти незаметного пощипывания. – Или вот такого. – Он коснулся ее ладони языком.

Брайанна дрожала, ее бросило в жар.

– Атрей...

– А я уж думал, ты всю жизнь будешь звать меня ванаксом или государем.

– Но ты же ванакс. Ты...

Он обвил рукой ее талию – одним властным и нежным движением. Другой рукой спустил ее халат с плеча. И прижался губами к тому месту, где еще недавно покоилась «Слеза небес».

И будет покоиться вновь, если он добьется своего.

– Ты ванакс, – повторила она, задыхаясь. – Избранный. Властитель Акоры. Наши судьбы в твоих руках... о-о... как приятно...

– И будет еще лучше, – пообещал он, тут же подтверждая свои слова. Просунув ладонь под ее халат и рубашку, он подхватил ее грудь, слегка сжал, погладил и одновременно завладел ее губами в томительном поцелуе.

Брайанна вдруг спохватилась и поняла, что лежит на спине, в одной рубашке, но как улеглась и когда сняла халат, она решительно не помнила. Мало того, ей безумно хотелось избавиться и от тонкой, полупрозрачной рубашки. Сорвать ее, швырнуть в огонь и также поступить с рубашкой и бриджами Атрея. Брайанна представила, как пылает в камине их одежда, и расхохоталась.

Атрей вскинул голову и улыбнулся:

– Это я тебя насмешил?

– Нет, то есть да... Господи, сама не понимаю...

– Вот и хорошо. – И он снова опустил голову.

Она едва успела сообразить: то, о чем прекрасно знали все женщины Акоры, что они умели приближать или отдалять, вот-вот произойдет. Она выгнулась, смутно отмечая, что подол рубашки высоко поднят, ноги обнажены, а между ними протискивается что-то громадное и твердое.

Но прежде следовало закончить разговор. Сказать нечто чрезвычайно важное.

Она обязана поставить его в известность не медля, не думая о близком наслаждении, страсти и радужном будущем, о котором она мечтала так страстно, что была готова забыть все остальное.

«Скажи ему!»

– Атрей...

– Тише, милая, все будет, как ты захочешь. Обещаю.

Он стащил рубашку, груди Брайанны коснулась жесткая поросль между его плоскими сосками. Дорожка пружинистых волосков убегала по мускулистому животу вниз, под ремень бриджей.

Как она захочет... о чем она мечтала... к чему стремилась...

«Скажи ему!»

– «Гелиос»...

Единственного слова, произнесенного срывающимся шепотом, не хватило, чтобы заглушить его неистовую жажду. Но как полагалось воину, он попытался успокоить Брайанну:

– Милая, не беспокойся об этом. Нам нечего бояться. Они не причинят нам...

– Нет, ты не понял...

– Это просто сбившиеся с пути глупцы, опасны из них лишь некоторые. Забудь...

– Нет же! Они вправе требовать большей осведомленности, свободы...

К ее нежной гладкой коже так и хотелось прикоснуться. Она вздрагивала под его ладонями, охваченная страстью. А он, затвердев как камень, мечтал лишь об одном – погрузиться в нее. Но в этот миг...

– Вправе? – Он вскинул голову и уставился ей в глаза. – Не поверю, что ты так считаешь.

Она замерла. На щеках проступил яркий румянец, дыхание стало сбивчивым. В ее душе бушевала битва.

И он все понял. Видимо, уже догадывался, но не хотел верить.

– Да, я так считаю, – повторила она и отстранилась. Атрей увидел, как шевельнулись ее губы, услышал слова и даже, кажется, понял их. Но смысл этих слов оставался за пределами его понимания. Нет, Брайанна просто не может принадлежать к отряду бунтовщиков, желающих изменить Акору до неузнаваемости. Этой женщине суждено стать его женой. Значит, она не может оказаться... Или все-таки может?

– Брайанна...

Повернувшись к нему спиной, она торопливо набросила халат. Потом, держась за ближайший стул, неуверенно обернулась. И глубоко вздохнула.

– Я из «Гелиоса».

Он тоже встал, не сводя с нее глаз. Увидел, как она перевела дыхание, на миг сомкнула веки и снова наполнилась решимостью. И наконец сообразил, что ему следовало понять с самого начала. Брайанна не просто видение, представшее ему в пещере. Не только изящная статуэтка, вырезанная его руками. Она смелая женщина со сложным внутренним миром.

– Значит, это твои друзья сговорились убить меня.

– Никому из членов «Гелиоса» такое и в голову бы не пришло!

– Ты думаешь? А улики говорят иначе.

Блеск в ее глазах погас. Атрей с трудом сдерживал желание броситься к ней. Вместо этого он спросил:

– Брайанна, как ты могла? Зачем тебе это? Бунтовщики из «Гелиоса» не ценят традиции Акоры, которые верой и правдой служили нам на протяжении веков. А они готовы искоренить их – и ради чего? Каких-то ребяческих представлений о правах без обязанностей?

– Ради шанса своими руками построить будущее страны, – возразила она. – Вот о чем мечтаем все мы. Слишком многое в Акоре совершается тайно, начиная с избрания самого ванакса.

– Избрание ванакса – обряд глубокого духовного значения, неразрывно связанный с самой сущностью Акоры. – Атрей был потрясен, он не верил своим ушам и с каждой минутой раздражался все сильнее. Его тело горело, а сердце... о нем было лучше не думать. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. А если бы знала...

– Почему не имею? – возмутилась она, вцепившись в воротник халата. – Почему почти никто не знает, в чем заключается обряд выбора, от которого зависит жизнь каждого акоранца? Ты сетуешь, что «Гелиос» ставит перед собой ребяческие цели, а разве нам позволяют взрослеть? Ты опекаешь нас, как младенцев...

– Неправда! Я служу Акоре и ее народу. А если ты этого не понимаешь, значит, не понимаешь нцчего.

– Очень может быть, зато знаю, что одному человеку доверили всю полноту власти – во время обряда, который окутан тайной!

Атрей схватил рубашку и набросил ее, не удосужившись застегнуть. Ошеломленный и рассерженный, он не сводил глаз с лица Брайанны.

– Позволь напомнить, – холодно заявил он, – что благодаря нашим традициям Акора просуществовала многие тысячелетия, пока другие народы переживали периоды расцвета и упадка, исчезалигосударства, на их месте воцарялся хаос. Стало быть, о таком будущем для Акоры ты мечтаешь? Хочешь, чтобы наш народ стал таким же непостоянным и уязвимым, как остальные?

– Конечно, нет! Я любдю Акору и желаю ей только добра!

– Правда? А кому решать, как будет лучше для страны? Тебе? Твоим друзьям из «Гелиоса»? Тем самым, которые в интересах государства подговорили безумца прикончить меня, чтобы самим прийти к власти?

– Это еще надо доказать! Ты сам говорил: их будут судить. И возглавишь суд ты. Ты сам решишь их судьбу. Но ты ее, кажется, уже решил. Какое же это правосудие?

– На суде я забуду о личной предубежденности, как и полагается ванаксу. Суд будет справедливым. Если выяснится, что обвиняемые невиновны, они выйдут на свободу. Если они виновны, то поплатятся. Что же тебе не нравится?

– Если ты говоришь правду – ничего.

– Если? Думаешь, я лгу?

– Нет! Просто сомневаюсь, что единственный человек способен здраво оценивать чужие поступки, по вине которых он сам чуть не погиб.

– Я не просто какой-то человек. Я ванакс.

В библиотеке воцарилась тишина, только потрескивали дрова в камине. Пламя вдруг взметнулось в дымоход, потревоженное порывом ветра, вихрь ударил в оконные стекла и завыл, облетая высокие башни.

Он возник неизвестно откуда, в тишине и спокойствии, и теперь метался и скорбно выл.

– Нет! – Брайанна побледнела и зажала уши ладонями, чтобы не слышать эти звуки.

– Что за чертовщина! – Атрей шагнул к распахнувшемуся от ветра окну, захлопнул его и запер. Ветер, кажется, уже утихал. Брайанна медленно опустила руки, она по-прежнему была бледна и встревожена.

В других обстоятельствах Атрей сразу бросился бы к ней с утешениями. Но он слишком хорошо помнил ее признание и остался на месте. И все-таки не сводил с Брайанны обеспокоенного взгляда. Что с ней? Напугана? Потрясена? Скорее всего и то и другое, но почему? Подумаешь, ветер!

– Что тебя тревожит? – спросил он.

– Ничего! Нет, неправда... ты... я... «Гелиос»... – Она тряхнла головой, словно проясняя мысли. – Не важно. Я иду спать. – И она направилась к двери. Взявшись за ручку, она обернулась: – Когда тебе отдать «Слезу небес» – сейчас или утром?

– Мне нужна ты.

Он видел, как по ее телу прошла дрожь, заметил тени, промелькнувшие в глазах.

– Это невозможно, – отрезала она.

– Возможно, – поправил он и вдруг рассмеялся. От этих звуков вздрогнули оба. – Никогда не думал, что способен на опрометчивый поступок!

Брайанна открыла дверь, но все медлила шагнуть через порог.

– Ты правда так думал? – потрясенно спросила она. – Ты же художник.

– То есть человек, живущий страстями? Да, я человек. Но считаю, что страсть должна иметь оправдания – почти всегда. – Он шагнул к ней, выйдя из светового круга. Брайанна от неожиданности оторопела. – Давай найдем эти оправдания.

– Не надо! – Она вскинула руку, останавливая его. – Не прикасайся!

– Но почему, Брайанна? Я тебя чем-нибудь обидел?

– Нет, мы оба знаем, что нет. Но когда ты прикасаешься ко мне, у меня путаются мысли.

– Думаешь, это меня обескуражит?.. Вернись со мной в Акору.

– Зачем?

– Ты же сказала, что любишь ее, а твоим друзьям грозит суд. Позаботься о том, чтобы этот суд был справедливым.

Он придвинулся так близко, что Брайанна вспомнила о его горячем теле и о том, какие чувства он пробуждает в ней.

– Поедем со мной, Брайанна. Будь моей совестью.

– Ты в этом не нуждаешься.

– Думаешь? А тебе известно, какие воспоминания у меня остались? Какая невыносимая боль меня сжигала? Как я мечтал умереть, лишь бы избавиться от боли? Как манил меня загробный мир, и как трудно было не слушать его зов? А страх? Про этот страх я никогда не забуду! Я боялся, что меня не вылечат, что я перестану быть мужчиной, навсегда останусь неподвижным, потеряю разум или память! Этот страх до сих пор будит меня ночами.

– Атрей... – У нее сорвался голос. Ощупью она нашла его ладонь и пожала ее. – Я была рядом. Я видела, как ты страдал.

– И тем не менее я должен судить тех людей, которые обрекли меня на эти страдания. Должен забыть о жажде мести и вести себя как подобает ванаксу... Поедем со мной.

– Я принадлежу «Гелиосу».

– Ты принадлежишь себе, и Акоре... и мне. – Он медленно притянул ее к себе. – Чего ты боишься, Брайанна? Почему тебя так пугает ветер?

Последний вопрос сорвался с губ неожиданно. Брайанна не побледнела, а стала пепельно-серой, взгляд приобрел болезненность. По всем приметам ее охватил дикий ужас.

– Брайанна...

Она отпустила его руку, повернулась к двери и распахнула ее. Словно сторонний наблюдатель, Атрей проследил, как она убегает, разметав шелковистую завесу волос по спине.

– Брайанна!

Когда надо, он умел быть и воином, и охотником. Его учили этой премудрости, готовили к такой жизни. А еще он был мужчиной, обезумевшим от страсти и движимым древним инстинктом.

Он нагнал ее у подножия лестницы. Глаза Брайанны были в ужасе раскрыты. Она и не думала отбиваться. Атрей подхватил ее на руки, прижал к груди и понес наверх, шагая через две ступеньки.

«Мужчина не имеет права причинять вред женщине...»

Он и не собирался – совсем наоборот.

Он должен завладеть ею, а она завладеет им. Вместе они прогонят демонов, не дающих им покоя.

Атрей знал, где ее комната. Однажды он проходил мимо, когда Ройс показывал ему особняк. В один из бесконечных дней, когда Брайанна гостила в Холихуде.

Ногой он пнул дверь и увидел омытую лунным светом постель; уходя, Брайанна оставила покрывало откинутым. Он торопливо захлопнул дверь, прошел по комнате, положил Брайанну на кровать и лег сверху. Твердое колено раздвинуло ее ноги.

– Останови меня, Брайанна. Если не хочешь – скажи сейчас, пока еще не поздно.

Разрумянившись, она смотрела на него в упор блестящими глазами.

– Что я должна сказать? Что хочу тебя так же, как ты меня? Что сейчас мне нет дела до того, что будет завтра, или через час, или в любое другое время?

Тем временем ее ладони гладили твердую грудь Атрея под рубашкой. Брайанна приподнимала бедра, прижимаясь к выпуклости между его ног. Он застонал и закрыл глаза, призывая на помощь силу воли.

А сила воли ему была необходима: Брайанна вздрагивала под ним, и каждое ее движение, каждый вздох, каждый негромкий, но чувственный возглас приближали его к экстазу. Атрей умел держать себя в руках. Умел сутками обходиться без сна, терпеть жгучий холод, опаляющую жару, голод и жажду, беречь силы для сражений и побеждать в рукопашном бою – этому учили каждого воина Акоры. Умел вникать в суть государственных вопросов и находить решения. Приучил себя терпеливо, часами выслушивать советников и всех, кто мог высказать мудрую мысль. Черт возьми, и нынешняя задача ему тоже по плечу!

– Брайанна, милая, тише...

– Нет! Я не выдержу. Умоляю, Атрей!

Ее рубашка была сорвана кем-то из них – Атрей не заметил, кем именно, да это было и не так важно. Зато теперь Брайанна лежала под ним обнаженная, изящная, как гипсовая статуэтка, но живая. Каждый изгиб и линия ее тела дышали жизнью, невероятно возбуждая его. Это возбуждение было почти невыносимым, однако мужская гордость и подлинные чувства к Брайанне требовали от Атрея сдержанности.

Чтобы не сойти с ума от страсти, он впился в ее губы, просунул между ними язык и одновременно нащупал в слиянии ее стройных ног то, к чему он так стремился. Он осыпал предмет своего вожделения нежными ласками, повторяя тот же ритм языком. Ее кожа излучала жар, с губ срывались вздохи и стоны, и наконец тугая пружина нарастающего желания распрямилась и забросила ее на вершину экстаза.

Но этого было мало – и для Атрея, и, как он сразу понял, для Брайанны. Захватив одной рукой оба ее тонких запястья и пригвоздив их за ее головой, он принялся ласкать ее, упиваясь каждым дюймом изумительной кожи. Изощренные прикосновения его неутомимых губ вызывали взрывы ощущений. Она беспомощно вскрикивала, льнула к нему, но он упрямо отстранялся. Наконец он перевернул ее на живот и помедлил, любуясь аппетитными ямочками. Наяву они оказались еще более соблазнительными, чем на картинах, нарисованных воображением. Легонько он подул ей в спину и был вознагражден вскриком. Ее бедра вновь приподнялись навстречу ему. Он отстранился, поспешно расстегнул бриджи и высвободил скипетр. Твердый и раздувшийся, он, казалось, был готов взорваться, но Атрей упрямо держался. Только несколько капель перламутровой влаги на округлом кончике свидетельствовали о том, насколько он близок к экстазу. С бесконечной осторожностью Атрей принялся прокладывать путь в глубь шелковистых складок, входить в нее – медленно, постепенно, наслаждаясь спазмами мышц; она словно пыталась втянуть его в себя.

И опять наслаждение захлестнуло ее, а он снова пережидал прилив, повернув ее лицом к себе, шепотом рассказывая, как она прекрасна, как чувственна и желанна. Она со стоном выговорила его имя, прислушиваясь, как он погружается между ее ног – все еще медленно и сдержанно, несмотря на безумный стук сердца и отчаянную жажду освобождения.

Наконец клинок вонзился на всю длину, преодолел девственную преграду, достиг горячих глубин. Внутри она оказалась тугой, горячей, скользкой от влаги. Она обняла его, прошептала его имя и завладела им всецело и сразу, слилась с ним воедино и приняла от него сущность жизни в мощном порыве, от которого у обоих потемнело в глазах.

Когда Атрей пришел в себя, он лежал рядом с Брайанной, прижимал ее к себе, успокаивал нежными ласками.

– О Господи... – еле слышно выговорил он.

Она улыбнулась, касаясь губами его разгоряченной кожи.

– Никогда не испытывал ничего подобного, – признался он.

Она подняла голову, глядя ему в глаза.

– И я тоже, как тебе уже известно. Знаешь, я думала, что меня научили всему, а оказалось, я ошиблась.

– Пора переписать учебники.

– Достойная задача. Мы подумаем.

Он рассмеялся, придвигая ее поближе и чувствуя себя рядом с ней просто и спокойно, как никогда прежде.

Такие ощущения он испытывал только в пещере, где узнал свою судьбу, очнулся, лежа лицом в грязи, и понял, что произошло.

Он перевел взгляд на Брайанну. Она уснула – быстро и незаметно, в один миг. В приливе поистине мужского удовлетворения ему полагалось последовать ее примеру.

И он последовал бы, если бы не запоздалые угрызения совести.

Он поступил так, как следовало. Он не причинил ей боли. Но отрицать страшную истину не мог.

Он лишил ее невинности и тем самым вступил в союз с единственной женщиной на свете, имеющей право ненавидеть его всей душой.

А как же иначе? Ведь ее до сих пор преследуют воспоминания о смерти родителей. Погибших от его руки в тот день, когда он стал мужчиной.

« Атрей... там французы! Будь они прокляты!

– Воины, в строй! Ветер нам поможет.

– Ближе... еще ближе... Смелее, воины Акоры!

– Полинкс убит! И Менелос! Атрей, что нам делать? Кровь забрызгала стволы пушек, в боку судна зияла пробоина. Люди, которых он знал, уважал и ценил, лежали бездыханные у его ног.

Он перешагнул через трупы, увидел смятение на юных лицах и услышал, как его собственный голос окреп и перекрыл грохот сражения:

– Заряжай! Мы не дрогнем. Мы вместе, нас не сломить!

Это он прикинул расстояние до цели, он навел пушку, он отдал приказ. Этого достаточно. Это случилось по его вине.

– Пли!»

Он лежал в темноте, обнимая Брайанну, и думал о том, что сам лишился невинности, но не в пылу головокружительной, дурманящей страсти, а в разгар страшной кровавой битвы. Обратного пути нет, бессмысленно мечтать, что с него снимут вину и он снова станет прежним.

Повернув голову, он тихо коснулся губами ее лба. И ощутил соленый привкус собственных слез.

Глава 10

Растерянные лица, вытаращенные глаза. Сжавшись от угрызений совести, Брайанна окинула взглядом родственников.

– Пожалуйста, постарайтесь меня понять, – попросила она. – Я сама от себя такого не ожидала, но мне непременно надо в Акору.

В кои-то веки лишившись дара речи, леди Констанс повернулась к мужу.

– Детка, мы желаем тебе только добра, – заговорил граф, – но объясни, чем вызвана такая поспешность?

Тем, что она совершила непоправимое, сделала шаг, который изменил все ее будущее? Тем, что она разрывается между неотступным влечением к единственному в мире мужчине, который ей нужен, и страхом, что она пожертвовала своими принципами? Или тем, что давние воспоминания преследуют ее по пятам?

– Я скучаю по родным.

– О, дорогая! – Леди Констанс взяла ее за руку. Они сидели в большой гостиной Холихуда. За окнами быстро угасал морозный зимний день. Сегодня Брайанна познакомилась с молодым поколением Холлистеров, в том числе самым младшим – очаровательным сорванцом, которого в честь деда назвали Уильямом. Дружески принятая всеми обитателями Холихуда сразу, Брайанна искренне полюбила их. За время визита она привыкла считать этих милых людей не просто друзьями, а родными.

В камине уютно пылал огонь, на столе дымился чай. Холихуд имел все приметы и штрихи дома – родного дома ее матери. И дома самой Брайанны, если бы ее судьба не переменилась.

– Мы прекрасно понимаем тебя, – заверила леди Констанс. – В твоем решении нет ничего странного. За последнее время на тебя обрушилось слишком много новостей. Тебе понадобится время, чтобы свыкнуться с ними.

– Это правда, но поверьте, я глубоко признательна вам за все. Найти вас и Холихуд для меня огромное счастье.

– Двери Холихуда всегда будут открыты для тебя, – пообещал лорд Уильям. – Как были открыты для твоих родителей. – Он поднялся и раскрыл объятия. Брайанна с радостью обняла его, растроганная и успокоенная.

– Разумеется, – подхватила леди Констанс, подходя к ним. Она с нежностью приложила ладонь к щеке Брайанны и добавила: – Знаешь, душенька, когда-то и я была молода. Я помню, как трудно делать выбор, когда мечтается обо всем сразу. Но поверь мне, нет надежнее советчика, чем собственное сердце. – Она взглянула на портрет над камином. – Те же слова ты наверняка услышала бы от мамы.

Брайанна сморгнула внезапные слезы. Весь день она с трудом сохраняла спокойствие и сдерживала в себе бушующие чувства. Неужели она и вправду совершила то, о чем говорили ей память и блаженная расслабленность тела? Неужели проснулась в постели, еще хранящей тепло и запах Атрея? Невольно потянулась к нему и лишь потом поняла, что он ушел, оставив на подушке «Слезу небес» – безмолвное напоминание о минувшей ночи?

Очевидно, так все и было, и Брайанна не жалела о случившемся – совсем напротив! Но тревога не отпускала ее: Атрей – ванакс, а она примкнула к «Гелиосу». Он акоранец, а она англичанка. Он мужчина, она женщина, им удивительно хорошо вдвоем, но тем больше для нее опасность потерять свое «я». Однако о случившемся Брайанна не пожалела ни разу. Наоборот, то и дело улыбалась.

Истина заключалась в том, что ванакс Акоры оказался бесподобным любовником. Во дворце о достоинствах Атрея нередко перешептывались, но все женщины, близко знающие его, были образцом скрытности. Если бы после покушения на Атрея они не начали собираться в темных коридорах, дружно всхлипывать и делиться воспоминаниями, Брайанна ничего бы не узнала.

Атрей выжил, окреп и возжелал ее. Осмыслить это было слишком трудно, но Брайанна понимала, что это испытание неизбежно.

– Дорогая, – ласково продолжал лорд Уильям, – перед расставанием нам предстоит еще поговорить о делах.

Брайанна почти не слушала его, погруженная в мысли об Атрее.

– Твой дедушка перед смертью несколько смягчился, – объяснил граф.

Леди Констанс закивала.

– Точнее, не перед смертью, а раньше, но его дочь было уже не вернуть. Во всяком случае, о тебе он позаботился.

– Позаботился? – переспросила Брайанна.

– Покойный граф оставил тебе наследство, – все тем же тоном объяснил лорд Уильям. – Сумму, которую ты получишь, когда выйдешь замуж, – само собой, распоряжаться ею будет твой муж. К завещанию граф добавил еще один, необычный, пункт. Согласно его воле, если до двадцати пяти лет ты так и не выйдешь замуж, наследство все равно будет передано тебе.

– Но откуда он знал, что я выжила?

– Он надеялся на это, – ответил лорд Уильям. – По крайней мере мне так кажется. Со мной он об этом не говорил. Но можешь мне поверить: если бы дед не упомянул тебя в завещании, это сделал бы я. Ради справедливости.

– Это очень великодушно с вашей стороны и со стороны дедушки, но я не вполне понимаю, о чем речь.

– Вот о чем, – вмешалась леди Констанс, – если ты вернешься в Англию, то сможешь сделать прекрасную партию или же, если захочешь, жить одна, ни в чем не нуждаясь.

– В любом случае мы, твоя английская родня, окажем тебе всемерную поддержку, – решительно добавил лорд Уильям.

Брайанна наконец все поняла, и вместе с пониманием к ней пришла пронзительная тоска.

– Если бы поддержку предложили маме...

– Возможно, Дельфина и Эдвард еще живы, – перебила леди Констанс. – Детка, не стоит надолго задумываться о грустном. Самое лучшее, что мы можем сделать, – учиться на ошибках прошлого. Брайанна сморгнула слезы и собралась с силами.

– Прошу прощения, я засиделась у вас. И спасибо вам за понимание.

– Скоро стемнеет, – заметила леди Констанс. – Почему бы тебе не переночевать у нас? Побудем вместе перед расставанием. Конечно, мы отправим в Хоукфорт гонца, чтобы за тебя не беспокоились.

Приглашение прозвучало соблазнительно, но Брайанна колебалась. С одной стороны, ей не терпелось увидеться с Атреем, с другой – она боялась этой встречи. Гордость требовала вернуться в Хоукфорт, но и обижать добрых графа и графиню не хотелось: как знать, может, до отплытия из Англии она с ними больше не увидится.

– Я не прочь остаться, – улыбнулась Брайанна. – Спасибо за приглашение.

В Хоукфорт незамедлительно отправили гонца. Вскоре в гостиную вышли младшие Холлистеры. Веселый вечер в приятном обществе продолжался.

Атрей скомкал записку и бросил взгляд в окно, на заходящее солнце и залитые его лучами башни Хоукфорта во всей красе.

– За его спиной Ройс произнес:

– Незачем так тревожиться. У Холлистеров ей будет удобно – уж во всяком случае, лучше, чем на ночной дороге.

– Но еще лучше, – возразил Атрей, – было бы ей вернуться засветло, а не тянуть до самых сумерек, зная, что ее сопровождает только кучер.

– Если хочешь, сейчас же велю оседлать коня, – предложил Ройс.

Заманчиво, что и говорить, но Атрей не собирался обивать пороги Холихуда – ради чего? Чтобы ее не одурачили обещаниями райской жизни в Англии? Атрей ни на минуту не сомневался, что граф и графиня попробуют уговорить Брайанну остаться.

– Когда прибудут корабли? – спросил он.

– Завтра около полудня, с приливом.

– Надеюсь, ты понимаешь, почему я не хочу злоупотреблять твоим гостеприимством.

Ройс сочувственно улыбнулся:

– Конечно. Кстати, мы недавно говорили с Кассандрой... Она мечтает родить нашего ребенка в Акоре.

Атрей не мог скрыть удивления:

– А я думал, вы оба хотите, чтобы малыш появился на свет здесь, в Хоукфорте. Тетя Брайанны, Елена, собиралась приехать и принять ребенка, как приняла роды у Джоанны.

– Да, мы хотели пригласить ее, – кивнул Ройс. – Но в последнее время Кассандра передумала: малыш должен родиться в Акоре. Вот я и решил, что благоразумнее было бы отправить ее в Акору сейчас, а не перед самыми родами.

Атрей кивнул. Он понял, что Ройс уступил жене, не считаясь с собственными желаниями, как и подобало мужчине.

– А ты сможешь сопровождать ее?

– Смогу, – ответил Ройс тоном человека, готового преодолеть любое препятствие, – но лишь через несколько дней, когда улажу дела в Лондоне. Понимаю, тебе не терпится домой, но...

– Я не настолько спешу уехать, чтобы доставлять неудобства хозяину дома или пренебрегать долгом перед сестрой. Не торопись, занимайся делами сколько понадобится.

Ройс кивнул:

– Утром я уезжаю в Лондон. Принни придется понять, что...

–.. .что ванакс Акоры требует твоего присутствия при решении торговых и тому подобных вопросов. На всякий случай я дам тебе письмо.

Ройс рассмеялся:

– Отличная мысль! Спасибо, ты упростил мне задачу.

Письмо Атрей написал после ужина и вскоре ушел в спальню. Ночь обещала быть бессонной, и он даже не пытался уснуть. За высокими окнами спальни по темным волнам с белыми барашками пролегла лунная дорожка. Атрей закутался в черный шерстяной плащ и вышел в ночь. Ветер дул с моря, холодный и резкий, скорее бодрящий, чем неприятный.

Атрей прошел по лужайке, раскинувшейся перед особняком, миновал спящий до весны парк и поднялся на каменную стену. Оттуда был виден древний город и гавань за ним. Но Атрей смотрел в другую сторону – на Хоукфорт. Замок словно парил над темным холмом, казался воздушным и в то же время был прочно связан с землей.

По меркам Акоры, Хоукфорт был построен совсем недавно. Он простоял всего девять веков, в то время как Атрей жил и работал в покоях, которые его предки занимали несколько тысячелетий. Однако Хоукфорт создавал ощущение преемственности поколений: люди, которые жили здесь, не ведали сомнений и слабости, они никогда не сдавались. Сколько бы ни бился в судорогах мир, Хоукфорт оставался незыблемым. В этом он напоминал Акору.

В таких местах Атрею порой чудились отзвуки прошлого. Он не был суеверным, совсем напротив, и даже обряд избрания не пробудил в нем склонности к мистицизму. Но не раз бывало, что он входил в комнату, занимался самыми обыденными делами и вдруг чувствовал, что он не один: его окружают со всех сторон незримые, но совершенно реальные существа, делают то же самое, по тем же причинам. Ничего подобного в Хоукфорте с ним не случалось, таких ощущений он здесь не ожидал. И все-таки здесь было... нечто. А может, в этом и нет ничего странного. В конце концов, он дальний потомок одного из владельцев Хоукфорта, навсегда оставшегося в Акоре.

Вдруг с моря налетел вихрь, возвращая Атрея в настоящее и напоминая...

Что Брайанна боится ветра.

Наконец-то эта мысль явилась к нему отчетливо. Атрей вдруг вспомнил, как в библиотеке Хоукфорта Брайанна зажала уши руками, как закричала, перекрывая вой неизвестно откуда взявшегося ветра.

Она убеждена, что ее родителей погубил страшный шторм. Наверное, потому ветер так путает ее. А чем еще можно объяснить тот странный случай в библиотеке? Воспоминания не давали покоя Атрею, вызывали спутанные мысли.

Завладев Брайанной, он вдруг понял, насколько мучительной бывает разлука. Место Брайанны рядом с ним. Его долг – защищать ее, заботиться о ней, добиваться ее улыбок и с наслаждением слушать смех.

И ложиться с ней в постель.

Завыл ветер, Атрей вздохнул. Он настолько устал, что почти не чувствовал связи с окружающим миром, а его мысли витали где-то далеко. Откуда-то из-за древних каменных стен, с берега моря, доносились звуки, похожие на голоса, но сколько ни вглядывался он в ту сторону, так никого и не увидел. Или просто не разглядел? Атрею показалось, что в лунном свете промелькнула женская фигура, потом рядом с ней появился рослый широкоплечий мужчина – он наклонился, словно прислушиваясь к словам незнакомки.

Это наверняка было видение, поскольку оно исчезло так же мгновенно, как и возникло. Луна спряталась за облако. Атрей помедлил, вглядываясь в ночь, и наконец спустился со стены и зашагал через лужайку к Хоукфорту.

Стоя у окна в одной из многочисленных комнат для гостей Холихуда, Брайанна смотрела, как с запада стягиваются тучи. Было уже поздно. Огромный дом засыпал. Все вокруг застыло в неподвижности, только шевелила хвостом кошка на парапете каменной террасы за окном. Пушистый зверек начал умываться, внезапно замер и посмотрел в сторону моря – казалось, весь мир следит, как нечто проходит мимо. Но Брайанна ничего не видела, разве что волны поднялись, предвещая прилив.

Брайанна задернула шторы и отошла от окна. Огонь в камине все еще горел. На столике ждал кофейник с горячим шоколадом, серебряная вазочка со взбитыми сливками и хрустальный флакон с молотой корицей. К камину было заботливо придвинуто мягкое кресло. Постель манила шелковым пологом, взбитыми подушками и такой пышной периной, что Брайанна боялась утонуть в ней. Комната отражалась в зеркале туалетного столика с серебряной отделкой; на кремовом фоне изысканного обюссонского ковра цвели розы среди нежной зелени; элегантный шкафчик, сплошь покрытый резьбой в виде виноградных лоз, был полон книг.

Чудесная комната – уютная, женственная, очень удобная. Здесь ей ничто не угрожает.

Здесь когда-то жила Дельфина. Так объяснила леди Констанс, зайдя пожелать гостье спокойной ночи.

– Но если тебе здесь не нравится... – начала было леди Констанс.

Брайанна торопливо остановила ее: она с радостью проведет ночь в спальне матери, среди ее любимых вещей, посмотрит в окно, в которое смотрела Дельфина. Может быть, так ей удастся ненадолго приблизиться к матери.

Но еще лучше было бы остаться в Англии, среди людей, которые знали и любили Дельфину. А она, Брайанна, почти не помнила мать.

Гладкие льняные простыни были прохладными, но в ногах Брайанна нашла фарфоровую грелку. На Лейосе в холодные ночи ее приемная мать точно так же раскладывала по постелям бутылки с горячей водой.

Свою приемную мать Леони Брайанна увидела первой, как только пришла в себя. Пока девочка боролась со смертью, Леони ни на шаг не отходила от нее – откликалась на плач, бесконечно успокаивала, утешала, а потом помогла сделать первые шаги по новой земле. А ее муж, Маркус, сильный, спокойный и добрый человек, с радостью принял сироту в свой дом и полюбил ее, как родную дочь.

Как Брайанна тосковала по ним! Все долгие месяцы в Англии, надеясь выяснить, кто она такая, узнать, где жила раньше. Но теперь все в прошлом. Она уже все узнала. Она леди Брайанна Уилкокс. У нее есть имя, наследие и прошлое, отрицать которое невозможно.

– Дельфина... этот ветер...

– ...еще ребенок, Эдвард...

– ...когда она плачет... волнуется...

– ...не говори так...

– Папа, папа, смотри! Я заставила лодку плыть! Мамочка, ты только не сердись...

– ...дерево перед домом вырвало с корнем, мэм...

– ...этот ребенок...

– ...и все белье на веревке...

– ...посрывало ставни...

– Эдвард, надо уезжать отсюда...

– ...опять ты...

– ...опять...

– ...этот ребенок!»

Они кочевали с места на место, нигде не задерживаясь дольше нескольких месяцев. У нее остались лишь обрывочные воспоминания: комната, дом, улица... еще много улиц. Видения вспыхивали перед ее глазами и гасли.

« В моей семье... легенды... загадочные случаи...

– Ты ни в чем не виновата, Дельфина. Не кори себя, милая...»

Полные любви и тревоги голоса, подслушанные в темноте. Родители думали, что она спит.

Эти голоса умолкли давным-давно.

Брайанна расплакалась. Слезы падали на мягкую подушку – на материнской кровати, в ее комнате, в ее доме. Брайанна оплакивала память Дельфины и Эдварда, горевала обо всем, чего лишилась.

Дать волю слезам ей следовало сразу. Наплакавшись, она быстро уснула. Сначала сон был глубоким, потом к ней явились причудливые сновидения, и вдруг оказалось, что уже утро и кто-то стучит в дверь.

– Еще кофе, ваше величество? – улыбнулась леди Констанс, поднимая кофейник. Добродушная хозяйка поместья вела себя совершенно непринужденно, словно к ней каждый день ни свет ни заря наведывались в гости особы королевской крови. К счастью, леди Констанс была ранней пташкой, как и граф, и потому неожиданному визиту они лишь слегка удивились.

– Спасибо, – кивнул Атрей. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за гостеприимство. Сказать по правде, мне было совестно будить вас в такую рань.

Но тем не менее он гнал норовистого коня галопом всю дорогу от Хоукфорта.

– О, не беспокойтесь, милорд, – торопливо откликнулся граф. – Как вам известно, я сам порой наношу ранние визиты.

Смех Атрея оборвался внезапно: в комнату вошла Брайанна. Одевалась она не то чтобы поспешно, но рассеянно – после того как раскрасневшаяся горничная сообщила, что прибыл «его величество боракс Акоры». В людской явно уважали Атрея, хоть и перевирали титул.

Он дружески беседовал с лордом Уильямом и леди Констанс. И выглядел... по-мужски властным и привлекательным, пожалуй, даже слишком. Эти широкие плечи под жакетом для верховой езды... Брайанна прекрасно помнила, каковы они на ощупь. Атрей был гладко выбрит, но она уже знала, как колется щетина у него на щеках в предутренние часы. А его губы... Нет, об этом лучше не думать. Но как удержаться?

Он поднялся и направился к ней, а Брайанна застыла на месте, глядя на него.

– Брайанна... – Его голос был бархатистым, ласкающим, с заботливыми нотками. – Мы соскучились по тебе.

«Мы» – то есть «наше королевское величество»? Эта мысль мелькнула в голове Брайанны и улетучилась.

– Леди Констанс и лорд Уильям любезно предложили мне позавтракать. Я решил, что по дороге в Хоукфорт тебе не помешает компания.

Очевидно, это означало, что задерживаться в Холихуде не следует. Но она вправе сама принять решение. А со стороны Атрея настаивать на своем было бы неблагоразумно.

– Я пообещала Уильяму погостить подольше.

– Уильяму? – Атрей перевел взгляд на графа, удивленный такой фамильярностью.

Граф сжал губы в тщетной попытке подавить улыбку.

– Леди Брайанна наверняка имеет в виду моего внука. Они познакомились вчера, он от нее без ума.

– Как и я от него. Мы договорились сходить за лягушками.

– Лягушки в такое время года впадают в спячку, – напомнила леди Констанс.

Брайанна пожала плечами:

– На богатую добычу мы и не рассчитывали.

– Я тоже не прочь поохотиться на лягушек, – сообщил Атрей.

Взгляды супругов Холлистер устремились на него. Граф отважился переспросить:

– Правда, ваше величество?

– Разумеется. В сущности, мне больше нечем заняться.

– Понятно... В таком случае Уильям будет в восторге. А почему бы всем нам не отправиться за лягушками?

– Отличная мысль, дорогой. – Леди Констанс вновь доказала, что она любящая и внимательная жена. – Сейчас отдам распоряжения прислуге. День солнечный и ясный – в самый раз для зимнего пикника.

– Похоже, к охоте на лягушек ты не готова, – заметил Атрей позднее, оставшись с Брайанной наедине. – Глаза покраснели.

Брайанна застегивала плащ пряжкой с изображением лягушки, думая о том, насколько он уместен.

– Хочешь сказать, у меня глаза – как чистые озера?

– Чистые озера? Сомнительное сравнение, да и твои глаза на озера не похожи. Ты плакала?

– Вспоминала. – Что?

Единственное слово, но произнесенное приказным тоном. Он требовал ответа и, кажется, боялся его. Нет, только не Атрей. Ему же чужд страх.

– Моих родителей, обрывки разговоров. – Брайанна была не расположена говорить о ветре. Даже думать о нем не хотелось.

– Напрасно ты осталась здесь на ночь.

– Наоборот, я поняла, какой была мама, познала часть своей души – этого я всегда хотела.

– И до сих пор хочешь? – неожиданно спросил он. – Это и есть твоя заветная мечта?

Брайанна взглянула на него через плечо.

– Нет, – бросила она и вышла навстречу солнцу.

Глава 11

Спустя три дня Брайанна смотрела, как уплывают вдаль башни Хоукфорта в негустом утреннем тумане. Для зимы день выдался теплым. Котики на прибрежных островках разнежились на солнце, задремали и даже не удосуживались поднимать круглые головы, слыша плеск проходящих мимо судов.

Ванакса Акоры сопровождал целый флот. Два боевых корабля плыли в авангарде, два замыкали строй. Даже в нынешние тревожные времена никому не приходило в голову напасть на самых доблестных воинов мира, но напомнить о репутации и военной мощи Акоры не мешало. Команды попавшихся навстречу судов, как простые матросы, так и офицеры, еще долго будут вспоминать о чужеземных кораблях и подсчитывать, сколько морских битв выиграли акоранцы.

Пятое судно флотилии было крупнее остальных и представляло собой не боевой, а скорее торговый парусник. Но и на нем плыл отряд вооруженных до зубов воинов. Запрокинув голову, Брайанна увидела на верхушке мачты королевский флаг. Он означал присутствие на борту ванакса Акоры. Того самого, который сейчас стоял на рее на высоте тридцати футов над палубой и помогал матросам спускать паруса.

Брайанна поспешно отвела глаза. Впервые увидев Атрея на такой высоте, она ахнула. А потом услышала, как он смеется – да, смеется! – перешучиваясь с матросами.

Но несмотря на клятву больше не смотреть вверх, Брайанна изредка поглядывала на ванакса. Солнце играло на его густых черных волосах, взлохмаченных ветром. Декабрь, как обычно в Англии, был прохладным, и команда оделась в шерстяные штаны и рубахи. Все матросы были рослыми, крепкими, очень сильными, но Брайанна не замечала никого, кроме Атрея. Даже работая вместе с остальными и болтая с ними, он излучал властность.

Судно накренилось, спускаясь с гребня волны, и Брайанна схватилась за поручни. Мачта над ее головой наклонилась под опасным углом. Брайанна с трудом подавила вскрик, напомнив себе, как глупо будет выглядеть и в какое неловкое положение поставит Атрея, если попытается предупредить его об опасности. А матросы и Атрей словно не замечали качки. Они продолжали работу, вязали узлы и, похоже, даже не спешили, будто наслаждаясь с высоты морским пейзажем.

Когда Брайанна окончательно потеряла терпение, Атрей ловко спустился по вантам и спрыгнул на палубу почти перед ней. Повинуясь внутреннему голосу, Брайанна поплотнее закуталась в плащ. Ее лицо обрамлял мягкий белый мех, которым был отделан край капюшона. Мадам Дюпре уверяла, что зеленый оттенок ткани подобран точно под цвет глаз Брайанны.

Это олицетворение женственности, думал про Брайанну Атрей: прелестная, сильная, гордая. И очень осторожная. Вот почему ложиться в постель с девственницей мужчина должен лишь в том случае, если она согласна навсегда остаться под его защитой. Брайанна пока не дала согласия. Эта недосказанность тяготила ее, но сама она этого еще не понимала.

И все-таки вернуться в Акору она согласилась. Атрей не заставлял ее, да и не смог бы заставить. Или все-таки смог? Отплывая в Англию, он и не думал, что будет возвращаться вместе с Брайанной. Узнав ее поближе, убедившись, насколько она решительна и горда, Атрей понял, как опрометчиво судил о ней раньше. Кажется, Алекс пытался предупредить его. Надо было прислушаться к брату: он-то знал, чем отличается мечта Атрея от женщины, которую Атрей полюбил наяву.

Внезапный взрыв хохота отвлек его. Алекс и Джоанна стояли на палубе неподалеку. Алекс держал на руках Амелию, которая упрямо пыталась выкарабкаться из одеял. Она уже выпростала одну ручонку и размахивала ею перед отцовским лицом. Ройс и Кассандра потешались над выходками малышки.

Атрею пришлось напомнить себе, что все они близкие ему люди. Он по-настоящему любил их. Просто сейчас хотел бы побыть наедине с Брайанной. И подольше.

Как раз в эту минуту она повернула голову, и Атрей увидел, как мягко лег солнечный луч на плавный изгиб ее щеки. Такой изгиб не передаст ни камень, ни глина. Он присущ только этой женщине.

– Чем это пахнет? Мариносами? – спросила Брайанна.

Атрей принюхался и усмехнулся:

– Именно. Очень кстати. Когда ты в последний раз ела мариносы?

– О, даже не помню, – сказала она, уже направляясь на аппетитный аромат.

Вокруг жаровни столпились воины. Покрытые шрамами ветераны занимались стряпней, отмахиваясь от советов молодых товарищей.

Воины любезно расступились, пропуская Брайанну, она благодарно улыбнулась и втянула носом чудесный запах. Он пробуждал вихрь воспоминаний, сменяющих друг друга. Мама хлопочет вокруг очага под открытым небом. Еду на нем готовят почти всегда, кроме дождливых дней. Родители беззлобно спорят о том, сколько приправ класть в котел. Братья сидят за столом из грубо обтесанного тикового дерева под полосатым парусиновым навесом и споро, так, что пальцы мелькают, чистят мелких креветок и крабов, пойманных во Внутреннем море всего час назад и принесенных домой в мокрых мешках вместе с водорослями. Сама Брайанна в окружении всех дворовых кошек, ждущих лакомых кусочков, чистит мягкую белую рыбу, режет ее и кладет в кипящий суп.

Желание снова очутиться рядом с близкими нахлынуло на нее внезапно. Она поспешно отвернулась, но Атрей заметил слезы в ее глазах. Он отвел Брайанну к борту и мягко коснулся ее руки. – Брайанна, с тобой все хорошо?

Она негромко засмеялась:

– Ностальгия одолела – прямо на пути к дому.

– Плавание скоро кончится, – пообещал он, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять ее. Вокруг было слишком много любопытных глаз. – Правда, лучше бы оно завершилось еще быстрее...

Брайанна прекрасно поняла, что он имеет в виду, потому что разделяла его чувства.

– Атрей... то, что произошло между нами...

– Было предначертано судьбой. Если ты раскаиваешься, очень жаль, но со временем ты...

– Я не говорила, что раскаиваюсь. Просто считаю, что случившееся ничего не меняет.

Атрей обладал выдержкой, умел ждать и слушать. В любых конфликтах и спорах он умело управлял своими чувствами и рассуждал логично.

Но четыре дня назад он забыл о всякой сдержанности, это случилось в постели Брайанны. И с тех пор он потерял покой.

– Черта с два! – Не успела Брайанна ахнуть, он загородил ее от всех и одновременно притянул к себе. Голос звучал негромко, но твердо: – Еще ни одна женщина не отдавалась так щедро ни одному мужчине. Никакая брачная церемония не соединила бы нас прочнее, чем та ночь. Не возражай – ты знаешь, что это правда.

Еще тише, но так же твердо Брайанна заявила:

– Тем не менее нас слишком многое разделяет. Это не сможешь отрицать даже ты.

Она не подозревала, насколько права. Но Атрей пресек опасные мысли:

– Ничто нас не разлучит. Я не позволю.

– Не все тебе подвластно, ванакс Акоры. И уж конечно, я тебе не раба.

Она уперлась ладонями ему в грудь, будто отталкивая. Но вдруг ее прикосновения смягчились. Чутьем воина угадав перемену в ней, Атрей воспользовался преимуществом – но не для того, чтобы сломить сопротивление. Он действовал как опытный стратег сначала слегка коснулся ее губ губами и дождался удивленного возгласа. Отстранился, помедлил, снова нагнулся и повторил поцелуй, сжав ее в объятиях.

– Смирись, Брайанна, – шептал он, касаясь ее языка, дразня и лаская его. – Капитулируй и признай мою победу.

– Теперь я понимаю, почему за тобой всегда остается последнее слово, – выговорила она. – Ты умеешь заставать противника врасплох.

– Но никого из моих советников мне еще никогда не хотелось поцеловать. А ты мне не противник. Она вздохнула и уткнулась лбом ему в грудь.

– И все-таки я ничего не понимаю... Атрей успокаивающе погладил ее по спине:

– Все уладится, обещаю тебе. Вот увидишь. Как только мы доберемся до Акоры.

Брайанна вскинула голову и заглянула ему в глаза.

– У нас разные убеждения и принципы. Да, мы оба желаем Акоре только добра, но идем к своей цели разными путями.

– Ты должна мне верить: я точно знаю, как будет лучше.

– Только дети слепо верят родителям, только родители вправе принимать решения за детей. А мы давно вышли из детского возраста.

– Для меня мой народ не дети, но тем не менее я не намерен обременять его обязанностями, которые лежат исключительно на мне.

– Но как ты не понимаешь, именно это...

Она вдруг осеклась. Оба словно по команде обернулись к жаровне. Из деликатности воины, обступившие ее, незаметно разошлись. За мариносами никто не следил, и они уже начали подгорать.

Всему свое время – и страсти с политикой, и потребностям желудка.

– О Господи! – ахнула Брайанна и бросилась спасать обед.

Ветер усиливался, берег Англии вскоре скрылся из виду. Незадолго до выхода из Ла-Манша акоранцы разминулись с конвоем французских линейных кораблей. Те прошли настолько близко, что были видны солнечные блики на металлических футлярах подзорных труб офицеров, но курс не сменили. Французы не рискнули сблизиться с акоранскими судами – даже ради приветствия.

Бретонские рыбаки оказались смелее. На своих яликах они подгребали поближе, во весь голос здоровались с акоранцами, а потом снова брались за дело – выслеживали косяки трески, идущие на север.

Когда корабли повернули южнее, вдоль побережья Франции, им все чаще стали попадаться всевозможные суда – в том числе, как с грустью отметил Ройс, и под американским флагом. Отважные капитаны прорывали британскую блокаду и пытались хоть немного облегчить жизнь своего измученного войной народа.

– Плохи дела у американцев, – произнес Алекс после того, как очередной такой корабль скрылся за горизонтом. – Им не хватает солдат, снаряжения и денег, чтобы продолжать войну.

– Зато решимости у них с избытком, – возразил Атрей. – Так и должно быть: ведь они сражаются за свою землю. За победу британцев не поручусь.

Но судьба американцев недолго волновала собеседников. Тем вечером за ужином разговор зашел о внутренних делах Акоры.

– Дейлос держится вызывающе, – рассказывал Атрей. – Отказывается помогать следствию и признавать свою вину.

– Но это же нелепо! – возмутилась Кассандра и повернулась к мужу, который сидел рядом с ней за длинным столом. – Всем известно, что он подстрекал британцев вторгнуться в Акору и готовил восстание, чтобы свергнуть тебя и прийти к власти. Ройс своими ушами слышал, как Дейлос похвалялся передо мной!

Атрей усмехнулся, посмотрев на зятя:

– Дейлос прекрасно помнит, как познакомился с тобой, Ройс. Что и говорить, событие оказалось незаурядным.

– Какое событие? – спросила Брайанна. Она кое-что слышала об этой истории, но подозревала, что многого не знает.

– Но я же не убил его, – напомнил Ройс.

– И правильно сделал, – кивнул Атрей. – Суд над Дейлосом напомнит акоранцам, что все в мире меняется.

– А что будет с этими людьми из «Гелиоса»? – спохватилась Джоанна. – Я слышала, их взяли под стражу сразу после покушения на тебя и с тех пор выпустили на свободу лишь некоторых.

Атрей кивнул:

– Всех, кроме четырех – их подозревают в сговоре с Дейлосом.

Брайанна уже собиралась выпалить, что никакого сговора не было, но одернула себя. Первые несколько дней после своего признания она гадала, скажет Атрей родным о ее причастности к «Гелиосу» или нет. И хотя Брайанна была верна своим убеждениям, она всерьез опасалась, что ее близкие друзья испытают потрясение и осудят ее. Время шло, тайна оставалась тайной, но тревога не покидала Брайанну: она знала, что ни один секрет нельзя хранить вечно.

Глядя на нее, Атрей продолжал:

– Но и они могут оказаться невиновными.

– А я думала, против них есть серьезные улики, – удивилась Кассандра.

– К такому выводу пришло следствие, – согласился Атрей. – И все-таки вина не доказана.

Брайанна опасливо осведомилась:

– В таком случае почему же их держат в тюрьме? Они могли бы уже давно вернуться домой, к родным, а не томиться зарешеткой.

– Есть подозрение, – объяснил Атрей, – что на свободе они будут действовать от имени Дейлоса. Поэтому я поддержал решение суда повременить с освобождением.

– У Дейлоса есть сообщники, – вступил в разговор Ройс. – В этом я твердо убежден. Но я имею в виду не тех глупцов, которые рисковали жизнью ради Дейлоса.

– О чем ты? – насторожился Алекс.

– Если Дейлос смог воспользоваться помощью «Гелиоса», значит, там у него есть свой человек.

– Не обязательно, – возразила Брайанна. – Дейлос обратил себе на пользу символы «Гелиоса», но они ни для кого не секрет. Позаимствовать их мог любой.

Джоанна отпила вина и улыбнулась:

– Стремление к справедливости делает тебе честь, но, по-моему, ты слишком мягкосердечна. Ты всем желаешь только добра.

– Да, иначе я не могу. Дело в том, что...

– Брайанна права, – перебил Атрей. – Случившееся может иметь совсем иное объяснение. Это выяснится на суде. И поскольку я буду выступать в роли судьи, мне бы не хотелось продолжать этот разговор.

Все дружно закивали и сменили тему, только Брайанна стала необычно молчалива. Поддержка Атрея вызвала в ней признательность, хотя она и понимала, что ванакс просто заставил ее замолчать. Внезапно ей вспомнились слова Атрея о презумпции невиновности. Сумеет ли он непредвзято судить членов «Гелиоса»? На это Брайанна надеялась – не только ради друзей, но и ради себя.

На следующий день северная зима осталась позади. Кассандра и Джоанна с удовольствием переоделись в удобные и привычные акоранские платья. А Брайанна полезла в сундук за любимой туникой и вдруг поняла, что та... белая.

Цвет девственниц.

После краткой борьбы с совестью Брайанна решила, что в этом случае безобидный обман просто необходим. Появиться на людях в одежде любого другого цвета значило во всеуслышание признаться, что она была близка с Атреем. А к такому признанию она была не готова. Но стоит ему только нахмуриться при виде ее в белом...

К чести Атрея, он и бровью не повел – только оглядел Брайанну и улыбнулся.

– Ты прелестна в любом наряде, но в акоранском – особенно.

– Он гораздо удобнее, – коротко отозвалась Брайанна, предпринимая отважные, но тщетные попытки не смотреть на него. Атрей тоже переоделся – в складчатый льняной килт и сандалии. Волосы он перетянул простой кожаной лентой – казалось, он ее и не снимал. О титуле напоминал только массивный золотой браслет на левом предплечье. К этому властному мужчине Брайанну непреодолимо притягивало, и она даже не понимала, почему должна противиться влечению.

Не будь он ванаксом...

Она прогнала глупую мысль и заговорила о другом:

– Ты не рассказал родным обо мне.

Он пожал широкими плечами, и она невольно перевела на них взгляд.

– Это касается только нас двоих.

– Спасибо. Рано или поздно они все равно узнают, но мне бы не хотелось падать в их глазах.

Атрей прислонился к поручням, скрестил руки на мускулистой груди и внимательно посмотрел на Брайанну:

– А в моих, Брайанна? Мое мнение что-нибудь значит для тебя?

– Разумеется. – Гораздо больше, чем чье-либо, но признаться в этом она не могла.

– И все-таки ты и остальные члены «Гелиоса» решили... Что вы решили? Свергнуть меня?

Заменить человеком из народа, скорым на обещания и необдуманные решения? Ты этого хочешь? Она сухо возразила:

– Никто из моих знакомых в «Гелиосе» не стремится свергнуть ванакса Акоры.

– А вот Дейлос иного мнения. Он твердо намерен убить меня и захватить власть.

– Дейлос никогда не принадлежал к «Гелиосу».

– Зато использовал его. Объясни, как вы вообще с ним связались?

Брайанна заколебалась, разрываясь между решимостью защитить друзей и желанием помочь Атрею понять, что ими движет.

– Я знакома с людьми, замешанными в покушении; я часто беседовала с ними. Кажется, они пытались выяснить, на чьей я стороне. Наконец меня пригласили на тайное собрание.

– Собрание? И часто их проводят?

– По-разному, но всегда в неофициальной обстановке. Именно поэтому я просто не понимаю, почему в сообщники Дейлоса записали членов «Гелиоса».

– Потому, что он не любитель посидеть ночью вокруг костра, попивая вино и мирно беседуя?

Она изумленно вскинула броци:

– Откуда ты?.. Не важно. Скажем так: в «Гелиосе» он не нашел бы своих единомышленников.

– Еще неизвестно. Среди молодежи из «Гелиоса» – ведь почти все его приверженцы молоды, верно? – могли найтись те, кому недостает дисциплины и руководства. А Дейлос в состоянии обеспечить и то, и другое.

– Если идеалист молод, это еще не значит, что его легко одурачить. «Гелиос» всецело предан делу мира. Некоторые мужчины даже не желают обучаться воинскому искусству – считают, что в нашей культуре насилие занимает неоправданно важное место.

На этот раз удивился Атрей:

– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?

– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.

– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.

– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.

– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?

– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?

– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.

– Тебе-то откуда знать?

– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.

Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:

– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?

– Атрей! – возмутилась она.

– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.

– Ты правда так думаешь?

– Нет, но... не исключаю и такой возможности. Об этом стоит задуматься.

– Почему же ты не заявишь об этом публично? Почему демонстрируешь такую... непрошибаемую верность акоранским традициям и изменяешь им лишь в случае крайней необходимости?

– Непрошибаемую? Серьезно? – Атрей усмехнулся.

– Атрей, я не шучу. Таким тебя видят люди.

– И «Гелиос»? Она кивнула:

– Ты воплощение неограниченной власти, бесконечно далекое от народа.

– А тебе никогда не приходило в голову, что я не желаю от него отделяться?

– Нет, – честно созналась она, – никогда. Ты всегда казался мне отчужденным, далеким и неуязвимым – пока на тебя не напали.

– И что ты тогда подумала?

– Ужаснулась, представив, что ты умрешь, – еле слышно прошептала Брайанна: воспоминания об этом страхе и многомесячной борьбе за жизнь ванакса были еще слишком свежи. – Твои близкие были бы убиты горем, а все мы понесли бы тяжкую утрату...

– Спасибо, я весьма признателен, – сухо отозвался он.

– Атрей... Приверженцы «Гелиоса» тебе не враги.

– Любые идеалы – обоюдоострый меч, так что людям из «Гелиоса» незачем быть моими врагами. Они способны повести за собой народ к великим свершениям. И сделать его жертвой чудовищного обмана.

– А разве ты сам не руководствуешься идеалами? Он осекся, но лишь на миг.

– Спорить с тобой – все равно что с советником.

– Благодарю за комплимент. Кстати, вот еще одно затруднение: в совете заседают только благородные землевладельцы, почти все они в преклонных годах. Дейлос был самым молодым членом совета.

– И все мы видели, что из этого вышло. Ободренная тем, что Атрей готов и дальше вести разговор, Брайанна продолжала:

– А если увеличить совет и ввести в него самых разных акоранцев? Мужчин из простых семей, юношей, даже женщин...

– Женщин? С этого места давай поподробнее. Ты помнишь историю Акоры? Тысячи лет назад между древними жрицами и воинами был заключен союз: воины должны были править, а женщины – служить им в обмен на защиту. Знакомая история? – Брайанна снисходительно кивнула, а он продолжал: – Второе условие этого союза: обязанность воинов оберегать женщин и ни в коем случае не причинять им вреда – стержень всей жизни Акоры. Для мужчины нет большего позора, чем обидеть женщину. Но когда же наконец вступит в силу первое условие – воины правят, женщины служат?

Уголки губ Брайанны задрожали. Она позволила себе улыбнуться и ответить на шутку, с детства знакомую каждому акоранцу.

– Со дня на день. Как только мы свыкнемся с этой мыслью.

– Вам не хватило трех тысячелетий?

Она пожала плечами – то ли извиняясь, то ли философски признавая несовершенство жизни.

– Это серьезный шаг.

– А предположить, что времени было больше чем достаточно, – значит обидеть тебя?

– Боюсь, да.

– Так я и думал. Стало быть, лучше об этом и не заикаться?

– Пожалуй. Так как насчет совета?..

Все, кто был в этот момент на палубе, широко раскрыли глаза: ванакс Акоры вдруг расхохотался, как мальчишка, и обнял женщину.

Прошло еще несколько дней, воздух становился все теплее и благоуханнее, а сон – мимолетнее. По ночам, лежа у себя в каюте, Брайанна считала звезды, нарисованные на потолке над кроватью, и думала об Атрее.

Человек и ванакс. Любовник и правитель. Она спасала ему жизнь, плакала при мысли, что он умрет, и бунтовала против якобы тиранских замашек. А он оказался совсем не таким, как она думала. Он умел смеяться и дразниться, иногда ей казалось, что он грустит, мечтая о совсем иной жизни. Но самое удивительное – он умел слушать. Он ничего не обещал, Брайанна и не ждала обещаний, зато слушал. Мало того, как-то обмолвился, что его жена должна обладать властью И это обещание из уст правителя страны звучало более чем заманчиво.

Близость и власть.

У Брайанны вспыхнули щеки. Никогда прежде она не думала о супружестве в таком ключе и теперь была потрясена. Но мысль уже засела в мозгу. Выйти замуж за Атрея. Разделить с ним ложе и власть. О чем еще может мечтать женщина?

О любви.

Брайанна видела, как любили друг друга ее приемные родители. А по ночам, когда ее мысли перемещались в мир сновидений, память вдруг прояснялась. И она вспоминала, как Дельфина любила Эдварда, а он – ее. Брайанна видела и эту любовь.

Она могла бы полюбить Атрея... При этой мысли она широко открыла глаза и только теперь поняла, что уже засыпала. Полюбить Атрея... Да, это очень просто. Ведь она уже почти любит его. А она и не заметила, как это случилось.

Проворочавшись всю ночь, утром Брайанна встала разбитая и недовольная. На палубу она вышла в тот час, когда на небе гасли последние бледные звезды. Вода напоминала чернила, казалась зловещей, дул ровный ветер. Кое-кто из матросов и воинов еще дремал на палубе, остальные уже потянулись к камбузу за первой чашкой кофе. Брайанна с наслаждением принюхалась, но идти за кофе передумала. Ее взгляд устремился на одинокую фигуру на корме, возле корабельного руля. Атрей.

Брайанна медленно зашагала к нему. Черные волосы Атрея разметались по обнаженным плечам. Он еще не успел побриться, и выросшая за ночь щетина напомнила Брайанне о памятных часах, которые они провели вместе. Чем ближе она подходила, тем отчетливее вспоминала прикосновения к мощным мышцам плеч, шероховатому подбородку, теплым губам...

Под изящной драпировкой туники у нее затвердели соски. Глубоко вздохнув, она попыталась сдержать прилив чувств, которые угрожали поглотить ее.

– Хорошо выспалась? – спросил Атрей, не сводя с нее глаз.

– Не особенно. А ты?

Он едва заметно улыбнулся.

– Совсем не ложился. – Лихорадочный блеск глаз подтверждал его слова. – Присядь, – мягко предложил он и потеснился, освобождая место на скамье.

Брайанна села только потому, что захотела, – колени у нее почти не тряслись. Они с Атреем соприкоснулись бедрами, и Брайанна вздрогнула, словно обожглась.

Атрей вздохнул, но не стал просить ее подвинуться ближе.

– Смотри вон туда, правее носа.

Брайанна так и сделала, ничего не увидела, напрягла глаза и вдруг не столько разглядела, сколько почувствовала тонкую полоску на горизонте. То, что не сразу заметили глаза, мгновенно узнало сердце.

– Акора... – пробормотала она, и ее растерянность сменилась неистовой радостью.

Глава 12

Поверхность скал, возвышающихся на сотню футов, была совершенно гладкой – без малейших выступов, за которые можно зацепиться. На камнях кое-где росли низкие кустарники, привычные к морским ветрам, но корни у них были короткими и веса человека они бы не выдержали. О подножия скал, где громоздились валуны, бились волны. Нигде не было ни пологих берегов для высадки, ни гаваней.

Неудивительно, что чужестранцы прозвали Акору королевством-крепостью. Приближаясь к берегу на акоранском корабле под флагом ванакса, Брайанна понимала, какой священный трепет испытывали чужестранцы, дерзнувшие подойти так близко к стране свирепых воинов. Вулкан, благодаря извержению которого более трех тысячелетий назад образовался остров, выплеснул потоки лавы в море, где она быстро остыла – в виде стены, отгораживающей Акору от остального мира. Большой мир за стеной быстро менялся, в нем изобретали новое оружие, подхватывали новые веяния, но стена по-прежнему была неприступна, а храбрость и решимость акоранцев – неизменны.

Но хватит ли стране такой защиты? Этот вопрос не давал Брайанне покоя, пока королевское судно приближалось к берегу. Она увидела узкую брешь в стене прямо по курсу – проход к южному островку. Брешь выглядела тесной и опасной, но впечатление было обманчиво. Через нее вполне могло пройти крупное судно и скрыться из глаз наблюдателя со стороны моря.

Брешь выводила во Внутреннее море, к сердцу Акоры, тускло мерцающему при свете быстро угасающего дня. Морские птицы торопились вернуться в гнезда, жалобные крики смешивались с шепотом ветра и шорохом снастей. Далеко впереди виднелись три невысоких холма – вершины островков, которые вместе с королевским Каллимосом и родиной Брайанны, Лейосом, составляли Акору. Невольно взгляд Брайанны обратился на запад, к Лейосу, хотя он еще не был виден. Защемило сердце. Там, впереди, ее родители; мама, наверное, готовит ужин. А может, всю семью пригласили в гости друзья, и Леони пришла не с пустыми руками – принесла что-нибудь вкусненькое. Вспоминают ли родные ее, Брайанну? Ведь она покинула дом почти полгода назад. Правда, они переписывались, но никакие письма не заменят ежедневные встречи.

А братья – чем они сейчас заняты? Особенно Полонус, близкий ей по возрасту, самый беспокойный? Уезжая, Брайанна напоминала ему об осторожности, но сомневалась, что он прислушался к ее словам.

На востоке показался Каллимос – только его южная оконечность, но на сторожевой башне уже горел огонь. Брайанна увидела, как свет мигнул – вспыхнул-погас и еще раз вспыхнул-погас – в ритме, который менялся согласно древнему сигнальному шифру. На палубе судна один из матросов высек искру, отразил пламя отполированными металлическими зеркалами и ответил сторожам на башне. Огонь вспыхнул-погас, вспыхнул и погас. Обмен сигналами продолжался, пока судно не прошло мимо башни.

Брайанна вдруг заметила, что рядом стоит Атрей, и спросила:

– О чем они говорили?

– Как обычно, – отозвался Атрей, взявшись за поручни. – Мы назвали себя и сообщили, что идем в порт Илиуса. Сейчас с той башни известие передают следующей башне в цепи, оттуда – другой, и так далее. Через полчаса вести дойдут до Илиуса.

– Так быстро? – Брайанна знала: пройдет еще несколько часов, прежде чем ветер и прилив помогут кораблю добраться до гавани.

– Эти башни строились для того, чтобы своевременно предупреждать о вторжении врагов со стороны северного пролива.

Брайанна повернулась к Атрею и, как всегда рядом с ним, испытала потрясение – от того, что он рядом, совсем близко. Каждая черточка его лица – дуги бровей, по которым она водила пальцем в ту ночь, ямочка на подбородке, белый шрам на лбу, напоминание о покушении, о том, что произошло между ними.

– Такое часто бывало? – спросила она.

– Ты о чем? – Кажется, он задумался и отвлекся. Как она. Сознавать это было приятно.

– Враги часто проникали во Внутреннее море? Атрей на минуту задумался.

– Четырежды, если не ошибаюсь. В последний раз – пятьсот десять... нет, пятьсот двадцать лет назад.

– Правда? – Этой точности она не удивилась, уже свыкнувшись с мыслью, что Атрей – сердце и душа Акоры. Кому, как не ему, знать историю своей страны? – И что же было дальше?

– Долго рассказывать. – Атрей указал на мерцающие огни, появляющиеся на берегах, мимо которых проплывало судно. По всему побережью острова Каллимос, название которого означало «прекрасный», акоранцы передавали друг другу известие о возвращении ванакса. Факелы заменяли им приветствия в надвигающейся темноте.

– Тебя же не было дома всего несколько недель, – напомнила Брайанна, с удивлением глядя на скопления огоньков.

– Раньше я никогда не покидал Акору, – возразил Атрей. – И может статься, больше отсюда не уеду.

Брайанна, которая на своем веку путешествовала гораздо больше, чем он, удивленно вскинула брови:

– Ну и что? На этот раз ты уезжал с дипломатической миссией.

– Не совсем... были и другие причины.

– Проведать близких в Англии?

– Дело не в них, а в тебе. – Он прислонился к поручням, глядя на Брайанну. – Я ездил в Англию не только затем, чтобы положить конец вздорным слухам о вторжении британцев в Акору, но и чтобы привезти тебя.

Брайанна отчетливо расслышала каждое слово, но смысл остался туманным.

– Ничего не понимаю... мы же толком познакомились лишь в Англии. Да, я помогала ухаживать за тобой после покушения, но как только ты пришел в себя, мы почти не общались. – Ее вдруг осенила догадка. – Это мои родители попросили привезти меня обратно? В письмах они уверяли, что понимают мое желание подольше погостить в Англии... а может, они просто соскучились?

– Может быть, но мне они ничего не говорили. Как тебе известно, мы с ними не знакомы. Зато я знаю тебя. С давних пор.

На берегу зажигались новые факелы. Брайанна смотрела на них, представляя себе, как радуются люди, с нетерпением ожидая возвращения Атрея – поскольку он прошел обряд избрания, его считали наделенным таинственной силой. Конечно, все это суеверия. Но даже понимая это, Брайанна не могла подавить благоговейный трепет.

– Этого не может быть, – заявила она с уверенностью, которой не чувствовала.

– Чего ты боишься, Брайанна? Что бы тебе хотелось узнать о мире, об Акоре и о нас?

– Ничего я не боюсь. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что тогда в библиотеке тебе было страшно. Она быстро отвернулась, но Атрей успел заметить тени, промелькнувшие в ее глазах. Внутренний голос приказывал ему обнять Брайанну, расспросить ее про страх и постараться прогнать его. Но осторожность и крепнущее между ними взаимопонимание заставили Атрея промолчать. Эта женщина не позволит командовать собой. Для этого она слишком горда и отважна. Атрей примирительно коснулся ее руки:

– Пойдем со мной, Брайанна. Я хочу кое-что показать тебе.

Он не настаивал, хотя очень надеялся, что она согласится. От неожиданности и странного, похожего на благодарность чувства Брайанна растерялась. Впрочем, любой разговор сейчас был лучше расспросов о страхе.

– Что?

– Трудно объяснить. Надо увидеть это своими глазами. – Он провел ладонью по ее руке, осторожно сжал пальцы. И с улыбкой, от которой у Брайанны перехватило дыхание, повел ее через палубу, потом вниз по узкому трапу и по коридору в свою каюту. На пороге Брайанна помедлила и смутилась: в уединенной обстановке к ней вернулись будоражащие воспоминания.

Вещи Атрея, как и ее собственные, были уже сложены, только один сундук стоял открытый.

Сверху в нем лежала шкатулка. Атрей поднес шкатулку Брайанне:

– Загляни внутрь.

Не дослушав, она покачала головой:

– Никаких подарков я больше не приму.

– Это не подарок. Я никогда не расстанусь с этой вещью – просто хочу показать тебе.

С облегчением и любопытством Брайанна осторожно приподняла крышку. Изнутри шкатулка была обита бархатом. На нем покоилась статуэтка из розового мрамора.

Статуэтка женщины.

Заинтригованная, Брайанна вынула ее. И сразу поняла, что статуэтку выточил настоящий мастер. Она перевела взгляд на Атрея:

– Твоя работа? Он кивнул:

– Я вырезал ее восемь лет назад. Присмотрись.

Не удержавшись, Брайанна так и сделала. Статуэтка была изумительна. Выглядела настолько живой, что холод камня поначалу удивлял. Должно быть, Атрей близко знал свою натурщицу, если сумел запечатлеть ее вплоть до деталей.

До мельчайших, почти незаметных деталей.

Нет, этого не могло быть. Это просто немыслимо. Но глаза Брайанны подтверждали, что она держит в руках изображение самой себя – ошеломляюще точную копию собственного лица и тела. Копию себя нынешней, а не такой, какой она была восемь лет назад.

– Совпадение... – еле выговорила она, цепляясь за это слово как за соломинку.

Но Атрей покачал головой:

– Можешь мне не верить, но сначала переверни ее.

Так она и сделала и раскаялась, увидев пару одинаковых ямочек – точно в том же месте, где находились ямочки у нее самой.

Статуя вдруг будто обожгла ей руки. Брайанна поспешно сунула ее в шкатулку и гневно уставилась на Атрея:

– Не вижу ничего смешного! Эту статуэтку ты вырезал за последние несколько недель. Да, так и было!

Он осторожно отставил шкатулку и объяснил:

– Она сделана восемь лет назад. Или ты всерьез обвиняешь меня во лжи?

– Нет, – смутилась Брайанна. Несмотря ни на что, она считала ванакса честным человеком. Он не унизился бы до обмана.

– Я видел тебя, – ответил он на вопрос в глазах Брайанны. – Восемь лет назад, во время обряда избрания.

– Видел? Меня?..

– Сядь, – мягко попросил он, отодвигая стул от стола, с которого уже были убраны все книги и свитки. Атрей сел напротив Брайанны, взял ее за руки и заговорил: – Каждый человек проходит обряд избрания по-своему. Это известно нам благодаря летописям, которые передаются только от одного ванакса к другому. И все-таки в обряде есть нечто общее. Мы... видим будущее – каждый свое. Я – женщину, которая станет моей женой. Я видел тебя.

– Тебе только показалось, что ты видел женщину, похожую на меня.

– Похожую как две капли воды: вплоть до разлета бровей, легкой асимметрии лица, абриса подбородка? До милых ямочек? – Она вспыхнула, а он так же мягко и убедительно продолжал: – Я видел тебя, Брайанна. Ты была настоящая, судьба предназначила тебя мне в жены. После обряда я думал, что сразу найду тебя и мы поженимся. И сгорал от нетерпения. Одна беда – я не знал, как тебя зовут. Твое имя оставалось для меня тайной, но я старался не думать о нем. И вспоминал старую поговорку: хочешь с кем-нибудь познакомиться – ищи этого человека во дворце, потому что рано или поздно туда приходят все.

Смысл его слов постепенно доходил до Брайанны, вместе с ним возникали первые ростки убежденности – пока еще несмелые и хрупкие.

– Но я не...

– Да, ты жила на Лейосе. – Он сдержанно улыбнулся. – Шли годы. Каждый раз при виде рыжеволосой девушки я думал, что вижу тебя, но вскоре понимал, что ошибся.

– Пока тебя чуть не убили.

– Я пришел в себя и обнаружил, что смотрю на ту, которую искал долгих восемь лет. Едва наши взгляды встретились, я понял, что мне было суждено встретить тебя не сразу.

– Как же ты это понял?

– Ты выглядела точно такой, как во время обряда. А восемь лет назад была шестнадцатилетней девчушкой. Прелестной малышкой, но я-то видел женщину.

Все, что он говорил, имело смысл, в его словах чувствовалась логика. Если Атрей и оказался во власти иллюзий, они отличались редким правдоподобием.

– Почему же ты ничего мне не сказал?

– Я узнал, что ты собираешься вернуться в Англию. Отпускать тебя мне не хотелось, но я знал, что мне еще долго оправляться от ран. Признаться, я не думал, что в Англии ты задержишься так надолго.

– И не подозревал, что найду своих английских родственников.

– Верно. Лорд Уильям и его супруга доставили мне немало тревожных минут.

У нее путались мысли. Все, что случилось между ними, было итогом обряда, о котором она ровным счетом ничего не знала. Но от него зависело все.

– А как же моя причастность к «Гелиосу»? Ты сможешь с ней примириться?

– Пока не могу, – признался он. – Я просто должен верить тому, что видел в пещере.

– Ничего ты не должен. Нельзя строить жизнь на слепой вере.

– Слепой? – Она испугалась, что он оскорбился, но Атрей вдруг усмехнулся. – Брайанна, моя вера ни в коем случае не слепа. Ты только вдумайся: возможно, в мою жизнь ты вошла благодаря причастности к «Гелиосу»!

Эта мысль настолько ошеломила Брайанну, что она на миг растеряла все слова.

– Но... ты же противник «Гелиоса»...

– Я противник бессмысленных перемен, угрожающих будущему Акоры. Но если тебе суждено быть моей женой, значит, в твоих убеждениях есть смысл. Пожалуй, мне пора избавиться от ограниченности и подумать о новых возможностях, которыми я прежде пренебрегал.

– Ты хочешь сказать, попытаться понять стремления членов «Гелиоса»? – Эта мысль наполнила ее изумлением. Не может быть!

– Нет, – разом осадил ее Атрей. – «Гелиос» во всеуслышание требует только одного – гласности. Едва ли такая политика годится для управления государством или народом. Но некоторые элементы гласности стоит обдумать.

Брайанну захлестнуло разочарование, но не такое острое, как она опасалась. В сущности, быстрой капитуляции она не ожидала. Говоря по правде, даже не желала, чтобы Атрей сдался. В конце концов, ему положено быть убежденным в своей правоте.

Но он, очевидно, был иного мнения.

– «Некоторые элементы...» она. – Значит, ты готов пойти на компромисс?

Он снова улыбнулся и поднялся, помогая ей встать.

– А разве мы уже торгуемся?

– Чем еще занимаются мужчины и женщины?

– Иногда – да... Брайанна, я слишком долго ждал. – Он обнял ее. Она ощутила тепло – нет, жар – его большого крепкого тела, уже хорошо знакомого ей. Он был так близко, совсем рядом. Она могла бы отстраниться, и довольно легко, но мечтала, чтобы он поцеловал ее, разделил с ней страсть, восторг полета к вершинам и...

Его губы коснулись впадинки у основания ее шеи. Испуганная и одурманенная наслаждением, она ахнула. Он поднял голову.

– Место «Слезы небес» – здесь. Я хочу увидеть ее, и как можно скорее.

Брайанна с трудом вспомнила, как надо дышать, – словно и не забывала. Просто на мгновение отвлеклась.

Хорошо, что она быстро спохватилась: с губ сорвался стон, за ним второй. Возбуждение Атрея передалось ей и усилилось.

Взошедшая над холмами луна озарила королевскую столицу Илиус.

Конец плавания приближался мучительно медленно. Наконец прилив внес корабль в гавань. Каждая минута тянулась целую вечность, судно точно не двигалось. Брайанна стояла на палубе вместе с остальными, наблюдая, как приближается город. Илиус, город мечтаний. Говорили, что его строители воплотили свою мечту, превратили выжженную, страшную землю в райский уголок. Век за веком Илиус возрождался из пепла и отчаяния и символизировал все лучшее, что было в Акоре.

Город раскинулся на берегу глубокой гавани, от которой вели вымощенные белым булыжником улочки с домами и лавками среди цветов, а на плоской вершине холма вздымался дворец. В лунном свете гигантские красные и синие колонны, поддерживающие купола, казались серебряными.

Многочисленные поколения акоранцев пристраивали к дворцу новые крылья, не забывая оберегать древние. Атрей часто думал, что дворец растет, словно живое существо, созданное самим временем.

Дворец неудержимо притягивал его. Только там Атрей ощущал душевный покой, там сделал первый вздох и ожидал последнего. Нигде он не был так счастлив, как во дворце.

Брайанна прошептала:

– Как он красив...

Она придвинулась ближе к Атрею и взяла его за руку. Вдвоем они смотрели, как приближается город.

Корабли причалили к пристани в час, когда почти все спят, но сегодня, казалось, все мужчины и женщины Илиуса и даже дети вместе с ними решили дождаться возвращения ванакса. Пылающие факелы разгоняли ночную тьму. Бой барабанов и напевные звуки лютней вплетались в приветливый гул голосов, далеко разносящийся над водой. Судно не успело мягко ткнуться о каменный причал, как Брайанна радостно закричала: в толпе она высмотрела своих родителей, Леони и Маркуса, а с ними – сестру матери, прославленную целительницу Елену. Поначалу Брайанна без памяти обрадовалась родным, но тут же встревожилась. И порывисто обернулась к Атрею:

– А они знают?.. Он сразу все понял.

– О нас? Нет. Но всем было известно, что задерживаться в Англии я не собирался. Наверное, твои родные надеялись, что ты вернешься вместе со мной.

Через несколько минут его догадка подтвердилась. Не успев шагнуть на пристань, Брайанна очутилась в объятиях Леони, а рядом сиял Маркус.

– Деточка моя! – восклицала Леони, изо всех сил прижимая Брайанну к себе. – Елена уговорила нас съездить в Илиус – на случай если ты вдруг вернешься. Я боялась ей верить. С нами Полонус, только он куда-то отошел. Остальные остались дома. Как мы по тебе соскучились! Ты чудесно выглядишь. Правда, Маркус, она прелесть?

– Прелесть, – согласился отец неожиданно сиплым голосом, и на миг Брайанне показалось, что в его глазах блеснули слезы.

– Папа! – Она обняла Маркуса, смеясь и плача одновременно. В Англии она строго запрещала даже думать о том, как соскучилась по этим милым людям, которые полюбили ее как родную. Но теперь, когда они снова оказались рядом, Брайанна дала волю чувствам. А ведь родители могли разозлиться – за то, что она упрямо стремится узнать свое прошлое, не довольствуясь настоящим. Втайне Брайанна этого очень боялась. Но в объятиях матери и отца чувствовались только безграничная любовь и преданность, какие испытывала к ним сама Брайанна.

– О Господи... – выговорила она, наконец отстранившись, – какая же я стала плакса...

– Ничего страшного. – Елена улыбнулась племяннице. – Все мы рады тебе, Брайанна. С возвращением!

– И тебя, и ванакса, – добавил Маркус, указывая на ликующую толпу, обступившую Атрея. Казалось, еще чуть-чуть – и его подхватят на руки и понесут во дворец. Если бы не внушительный рост Атрея, Брайанна не разглядела бы его. Поблизости мелькнули Алекс и Ройс – значит, Кассандра, Джоанна и Амелия тоже где-то рядом. Брайанна узнала также нескольких советников и дворцовых стражников, которые со свойственным им добродушием поддерживали подобие порядка.

Торжественной встречи не получилось, но Атрей ее и не требовал. Он охотно отвечал на теплые приветствия подданных, шагая в толпе по улице, вьющейся по склону холма и ведущей к дворцу.

Наконец свет факелов упал на две гигантские статуи львиц у входа в обширный двор. Брайанна увидела, как Атрей, проходя мимо львиц, коснулся лапы ближайшей из них. Точно так же поступали многие акоранцы, возвращаясь из путешествий – будь то на соседний остров или на другой конец света.

Во дворце толпа рассосалась, отхлынула к стенам. Слуги спешили из дворца, зажигали новые факелы и ставили длинные столы. На Брайанну напал беспричинный смех. Как это по-акорански – устраивать в честь возвращения ванакса шумный импровизированный пир! Откуда-то появились музыканты, несколько пар уже танцевало. Во двор выкатывали бочки с вином, и лихо выбивали втулки. Яства появлялись словно по волшебству, и не только из дворца, но из всех кухонь и кладовых Илиуса. Казалось, все хозяйки города усердно стряпали, готовясь к встрече государя. Вскоре столы уже ломились от хлеба, сыров, мяса, курятины, свежей рыбы, супов, салатов и, конечно, многочисленных маринос – в каждом доме имелся собственный рецепт этого кушанья. Брайанна чуть не расплакалась от радости, заметив свои любимые сладости – засахаренный миндаль, обсыпанный корицей или сахарной пудрой.

Облизывая сладкие пальцы, она задумалась о том, когда во дворце в последний раз устраивали такое празднество. Вино соломенного оттенка лилось рекой, кисловато-сладко покалывая языки. От него слегка кружилась голова, хотелось смеяться и благословлять свой дом. Лучший дом на свете.

Родители умчались танцевать, словно молодые влюбленные. Неподалеку Атрей беседовал с важными старцами – кажется, советниками. Брайанна встретилась с ним взглядом поверх голов. Ласковая улыбка ванакса заставила ее забыть о шумной толпе.

Он... удивительный. Энергичный, веселый и властный.

Полгода назад он чуть не погиб. Когда наконец стало ясно, что он выживет, вся Акора дружно возносила благодарственные молитвы, однако от потрясения и ужаса оправилась еще не скоро. Но теперь, кажется, акоранцы вздохнули с облегчением. Толпа бурлила, от души празднуя воскрешение Атрея и заодно его возвращение к народу.

От внезапного резкого свиста Брайанна вздрогнула, вскинула голову и увидела, как светящаяся стрела пронзает ночное небо, на миг зависает в вышине и вдруг рассыпается целым снопом золотистых искр.

Фейерверки. Еще одна ракета взорвалась в небе, а потом выстрелы зазвучали почти непрерывно. С неба ливнем сыпались многоцветные звезды, на темном фоне вращались огненные колеса. Гигантские, переливающиеся всеми оттенками радуги цветы расцветали и так же мгновенно увядали.

Завороженная Брайанна даже не заметила, как юноша подошел к ней и взял за руку со словами:

– Бри, спустись на землю.

– Что?.. Полонус? О, Полонус! – Она рассмеялась и обняла брата – стройного юношу с ласковыми карими глазами и приветливой улыбкой. Он был немного старше ее, но Брайанна привыкла считать его младшим, тем более что благие намерения вечно заводили его не туда. Соскучилась она по всем родным, но Полонус занимал особое место в ее сердце.

– Мама говорила, что ты с ними, но куда-то отошел. Ну, как ты?

– Хорошо, а ты? – Но ответить Полонус ей не дал: – Мы соскучились по тебе, Бри, честное слово. Без тебя все не так.

– И я соскучилась – сильнее, чем думала.

– А все не возвращалась. Не зря съездила?

– Нет, – тихо ответила она. – Нашла все, что искала.

Полонус заметно оживился:

– Правда? Вот здорово! Я знал, что ты найдешь родню быстрее, чем власти, хотя они и старались.

Давняя тема споров вызвала у Браианны раздраженный вздох.

– Полонус, я уверена, что моих английских родственников просто не смогли найти. Все старания властей были обречены на провал.

– Ну тогда ладно, но, по-моему, ты слишком уж доверчива. А здесь все по-старому. Наши друзья сидят за решеткой.

Торопливо оглядевшись, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, Брайанна откликнулась:

– Знаю, но скоро суд. Меня убедили, что он будет справедливым.

Ее брат попятился, уставившись ей в глаза.

– Догадываюсь, кто тебя убедил. Ты, кажется, сблизилась с Атридисами? Бри, я же тебя предупреждал.

Это предупреждение и удивило, и разозлило ее. И напомнило, что примерно год назад Полонус стал непоколебим в собственной правоте. Если раньше он хоть изредка прислушивался к мнению Брайанны, то в последнее время пренебрежительно отвергал его. Брайанна надеялась, что вскоре он перерастет эту самонадеянность, но ошиблась.

– Они нам не враги, Полонус, – напротив. Это добрые и честные люди, которые желают Акоре только добра, как и все мы.

– Если так, почему «Гелиос» запретили?

~ Запретили? Ты о чем? Когда я уезжала, ни о каких запретах и речи не было. Наоборот, освободили почти всех, кого взяли под стражу после покушения на Атрея.

Он резко отмел ее возражения:

– Официального запрета еще нет, но кто захочет вступать в организацию, которую подозревают в заговоре с целью убийства ванакса? Я только что с собрания, на которое явился всего десяток человек. А год назад собирались сотни, но теперь... – Он вдруг осекся и уставился на нее. – Атрей? – Его лицо стало жестким. – Впервые слышу, чтобы ты звала его по имени.

Брайанна искренне любила Полонуса, но временами он казался ей совершенно незнакомым человеком. Куда девался мальчишка, которому она поверяла тайны и в ответ узнавала, как он страшится самой мысли о воинской подготовке, презирает ее и готов на все ради мирной жизни? Где юноша, уже научившийся воинскому искусству, но по-прежнему не желающий быть воином? С каких это пор Полонус стал таким непреклонным и научился сурово судить людей?

– Он Атрей, – заявила она. – Человек, как и все мы. И если бы ты и остальные члены «Гелиоса» познакомились с ним поближе...

– Как ты?

Она нахмурилась, но не повысила голос.

– Да, как я. Он не деспот и не консерватор. Он умеет слушать и готов идти на компромисс, даже если поначалу чужие идеи его не прельщают.

– Чтобы потом все равно поступить по-своему.

– Неправда. Он говорит, что благо народа для него превыше собственных желаний.

– А чего еще ты от него ждала, Бри? Мы же давно поняли: этими красивыми фразами он прикрывается, чтобы народ слепо верил в него и ничего не требовал.

– Да, мы так считали. А если мы ошибались? Если Атрей говорит правду? И следует этому принципу ежедневно и ежечасно?

– Ты еще скажи, что в этой дурацкой сказке про обряд избрания есть здравый смысл!

– Раньше я его не видела, – призналась Брайанна, вспоминая статую и самого Атрея, его безграничную откровенность и порядочность. – А теперь даже не знаю.

– Вот уж не думал, что тебя так легко сбить с пути. С другой стороны, ты ведь женщина, слабое существо.

Брайанна была потрясена.

– Что ты сказал? Как у тебя язык повернулся?

– Я не хотел тебя обидеть, – поспешил заверить Полонус из уважения к древнему запрету, оберегающему женщин. – Просто напоминал давно установленный факт. Всем известно, что женщины рассуждают менее логично, зато более подвержены эмоциям, поэтому легко приходят к неверным заключениям.

– «Всем известно»? Что за ерунда! Кто наговорил тебе такое?

– Я не нуждаюсь в чужих подсказках. Человек, у которого есть глаза, чтобы видеть, и разум, чтобы думать, способен сам сделать такие выводы.

– Значит, этому человеку давно пора протереть глаза и прояснить разум! Потому что он заблуждается!

– Не тебе судить.

– Не мне?!

– И никакой другой женщине. Твое дело – помнить свое место.

С этими словами брат, которого Брайанна обожала и думала, что знает, как саму себя, круто развернулся и скрылся в толпе.

Брайанна оторопело смотрела ему вслед, пока слуга с тяжело нагруженным подносом не вложил ей в руку очередной бокал сладкого вина. Рассеянно потягивая прозрачную жидкость, Брайанна задумалась, но фейерверки отвлекли ее.

Незадолго до рассвета – по крайней мере так казалось Брайанне, потому что на небосклоне осталось лишь несколько звезд, – она присела рядом с Леони на ступеньку дворца. Кое-кто из гостей уже задремал в укромном уголке двора. Маркус ушел помогать слугам убирать длинные столы. Там и сям горстки самых выносливых гуляк еще пели, но песни мало-помалу затихали.

Практичная хозяйка и заботливая мать, Леони прихватила со стола кувшин вина, наполнила два стакана и сказала дочери:

– Праздник удался на славу. Давненько у нас таких не было.

Брайанна кивнула:

– Все так радовались.

– А я больше всех. – Леони придвинулась ближе и ласково похлопала дочь по колену. – Знаешь, а ведь я боялась, что ты не вернешься.

– Ах, мама... – У Брайанны перехватило горло.

– Полно, не плачь. Я нисколько не сержусь. Если бы ты осталась в Англии, я бы поняла сердцем, что там тебе лучше, и только порадовалась бы за мою девочку. И все-таки я была вне себя от счастья, когда увидела, как ты сходишь с корабля.

– Надо мне было вернуться пораньше...

– Ты вернулась, когда пришло время, а если тебе понадобится снова уехать...

– Я уже нашла все, что искала.

– Нашла? – Леони сжала пальцы. – Своих родителей?

– Мои родители – ты и Маркус, – тихо сказала Брайанна. – Только родители способны понять, к чему стремится дочь, и не чинить ей препятствий.

Вздох Леони напоминал всхлип. Минуту она молчала, собираясь с духом, а потом произнесла:

– Да, мы поняли: тебе необходимо знать, кто ты такая, как знаем все мы.

– Я леди Брайанна Уилкокс. По крайней мере так меня называли бы в Англии.

– А еще что ты узнала? Расскажи, как тебе это удалось.

– Благодаря одному рыжеволосому человеку, – объяснила Брайанна и засмеялась, заметив удивление на лице матери. Попивая вино, Брайанна рассказала матери обо всем, что случилось с ней в Англии. Точнее, почти обо всем. Об Атрее она не упоминала.

Но не забывала о нем ни на секунду. Вскоре подошел Маркус и увел радостную Леони. Брайанна заверила родителей, что тоже вскоре ляжет спать. На ступенях дворца она просидела недолго. Звезды погасли, на востоке показались тучи. Свежий ветер возвестил об их приближении. Но Брайанна ощущала такую умиротворенность, что на ветер не обратила внимания.

Ей в голову пришло разыскать Атрея и признаться, что лучшего праздника она никогда не видывала. Неуверенно поднявшись, она помедлила на ступенях, а потом поспешила во дворец.

Глава 13

В покоях ванаксов Атрея не оказалось. Брайанна застыла в дверях, ведущих в коридор того крыла дворца, которое занимала семья правителя Акоры. Здесь Брайанна знала каждую комнату: их расположение она успела изучить, пока помогала выхаживать Атрея. Его покои были просторными, украшенными фресками по акоранскому обычаю, скудно обставленными, но тем не менее удобными – для хозяина, который словно сквозь землю провалился. Брайанна нашла только знакомого ей камердинера Кастора: он распаковывал последний сундук Атрея.

– Вам что-нибудь угодно, госпожа? – спросил Кастор, оторвавшись от своего занятия.

Брайанна вдруг засмущалась.

– Я... напрасно я сюда явилась. Сама не знаю, что на меня нашло.

Мягкой улыбкой Кастор дал ей понять, что ее мысли отнюдь не тайна.

– Иногда ванакс страдает бессонницей. Такие ночи он проводит у себя в мастерской.

– В мастерской?

– Вы знаете, где она?

– Нет... то есть да. Найти мастерскую я смогу. Но может, лучше не тревожить его?

– Поздно, госпожа, он уже растревожен.

Это проницательное замечание почему-то придало Брайанне смелости. Благодарно кивнув, она вышла из комнаты в коридор и на минуту застыла, припоминая дорогу. Кое-кто в Акоре называл дворец лабиринтом, и Брайанна разделяла это мнение. Любое здание, разраставшееся на протяжении тысячелетий, превратится в путаницу коридоров и комнат. Брайанна обошла почти полдворца, прежде чем нашла Атрея в его мастерской.

Мастерская располагалась в самом древнем крыле дворца, в середине ее каменного пола виднелосьуглубление, протертое ступнями за много веков. Комната была просторной, с высоким потолком и арочными окнами, в которые Брайанна увидела, что на западе быстро сгущаются грозовые тучи.

Но ее внимание тут же отвлек человек, застывший посреди комнаты.

Атрей стоял спиной к Брайанне. На нем был только белый складчатый килт акоранского воина, торс остался обнаженным. Утренний свет пробивался сквозь мрачные тучи и падал на сильную мускулистую спину Атрея. Широко расставив ноги, он наклонился над низким столом. И так погрузился в работу, что даже не заметил вошедшую Брайанну.

Она бесшумно притворила дверь и шагнула ближе к Атрею. В мастерской пахло каменной пылью, глиной, приближающимся дождем и цветущими лозами, обвивающими трельяжи за окном. В дальнем углу мастерской высилась каменная глыба, из которой словно пытались вырваться человеческая голова и рука. Рядом стояла почти законченная фигура коня высотой футов в пять, так искусно высеченная, что казалось, будто животное вот-вот помчится галопом.

Куда бы ни смотрела Брайанна, всюду она видела скульптуры – настолько красивые и живые, что у нее захватывало дух. Об этой стороне натуры Атрея она знала, но не подозревала, насколько он талантлив. Почему-то Брайанна вдруг почувствовала себя в мастерской непрошеной гостьей.

Внутренний голос советовал ей уйти как можно быстрее и тише, и она так и сделала бы, если бы Атрей не обернулся и не уставился прямо на нее. Минуту он молчал, меряя ее взглядом. Наконец спросил:

– Праздник кончился?

На его груди виднелся свежий мазок глины.

– Да, уже давно. – И она кивнула в сторону статуэтки танцовщицы, приготовившейся к прыжку: – Какая прелесть!

– Ты думаешь? Я пытался передать ощущение невероятной силы и сосредоточенности, таящихся под обманчивой хрупкостью.

– И тебе это удалось.

Он засмеялся и вытер ветошью грудь и ладони.

– Спасибо. Днем сюда доставят тот камень из Холихуда. Сначала надо изучить его, понять, что скрывается внутри. Мне не терпится приступить к работе, но боюсь, как бы в спешке не испортить материал.

– Ты справишься. – Она подошла поближе, не сводя глаз с глиняной танцовщицы. – А из камня такую не сделать?

Атрей покачал головой. Они стояли рядом.

– Это модель бронзовой статуэтки. Работа с глиной – первый этап. Затем будет изготовлена восковая модель, потом опять глиняная – но уже форма. В такие формы заливают бронзу. Подобную статуэтку можно создать и другими способами, но я выбрал этот – чтобы она получилась единственной. Скопировать ее будет невозможно.

– Работа с каким материалом требует больше терпения – с бронзой или камнем?

– И с тем, и с другим, но игра стоит свеч. – Он набросил на статуэтку влажную ткань и посмотрел на Брайанну в упор.

– А со мной ты терпелив? – Брайанна удивлялась самой себе: не иначе как вино придало ей смелости.

– Стараюсь. Весело было на празднике?

– Спасибо, чудесно. – В конце концов, она воспитанная девушка! Но ей полагается что-то спросить... Ах да. – А ты веселился? – Все-таки праздник устроили в его честь.

– Да, – серьезно подтвердил он, но почему-то казалось, что он с трудом сдерживает улыбку.

– Тебе следует почаще улыбаться. У тебя бесподобная улыбка... а ты ее все время прячешь.

– Досадное упущение с моей стороны.

– Вот так-то лучше. Я же говорила – она бесподобна.

– Присядешь? – Он мягко поддерживал ее под руку.

– Пожалуй, не откажусь. Не думала, что так устану.

– Еще бы: долгое плавание, волнения, встреча с родными и так далее. Как твоя семья?

– У мамы с отцом все по-прежнему, и это замечательно. А Полонус... он и есть Полонус. – Встреча с братом оставила у нее неприятный осадок. Что-то мешало ей честно рассказать Атрею о Полонусе.

Атрей подвел ее к узкому ложу – простой раскладной койке.

– Тебе случается спать здесь?

Горячий и крепкий, он стоял совсем рядом. Брайанна остро ощущала его силу, сдержанную и манящую.

– Если мы поженимся, мне бы не хотелось, чтобы ты спал здесь.

– И мне тоже. Значит, договорились.

– Атрей, я не шучу.

– Я тоже, – отозвался он, обнял ее одной рукой и наклонился, приблизив лицо к ее лицу. – Я умею проявлять понимание и благородство. Могу терпимо отнестись к тому, что ты просто выпила лишнего, и отвести тебя в другую комнату.

Она уставилась на его шевелящиеся губы, вспоминая, как он ее целовал.

– Вино тут ни при чем.

– Ты уверена?

– Оно всего лишь придало мне смелости.

Он легко провел пальцами по ее щеке, коснулся пухлых губ дразнящим и соблазнительным движением.

– Поверить не могу, что тебе ее недостает.

– Ты бы удивился, узнав...

– Я уже удивлен – тем, как меня влечет к тебе, как ты преследуешь меня во сне. Я непрестанно думаю о тебе и не мыслю без тебя будущего.

Она прикусила его палец – легонько, почти не сжимая зубов.

– Значит, что-то тебе мешает?

Тень пробежала по его лицу – воплощению мужской красоты.

– Забудь об этом.

– Не могу... – Но оказалось, что она способна с легкостью забыть все, что еще недавно казалось ей таким важным. Теперь уже ничто не имело значения, кроме Атрея и нарастающей жажды, которая взметалась в ней, билась внутри, как ветер в арочные окна.

Атрей встал, увлекая ее за собой, провел ладонями по ее плечам. Эти сильные и ловкие ладони были покрыты шрамами от оружия стеки, они же умели создавать красоту из камня и глины.

А еще им удалось в мгновение ока развязать тесемки ее туники. Брайанна ахнула, почувствовав, что туника соскользнула с плеч и задержалась на талии. Негромкий возглас удивления потонул в пылких поцелуях Атрея, которые уже не обольщали, а говорили о том, что страсть вот-вот одержит над ним верх.

Его рука сжалась на талии Брайанны, удерживая ее на месте. Губы пылали, скользили по ее шее, по упругой груди, ловили и втягивали то один, то другой сосок. Она вскрикнула и вцепилась в его плечи.

– Атрей, умоляю!

Он наклонился, провел языком по ложбинке между ее грудями, взялся за подол туники и сбросил ее к ногам. Под туникой обнаружился только крошечный треугольник ткани, почти не прикрывающий укромное местечко.

Для Атрея этот лоскуток не стал препятствием. Он просунул ладонь под тонкую тесемку, но спустить ее с бедер сумел не сразу – в первый раз она соскочила, сердито щелкнув. С гортанным возгласом Атрей обнял Брайанну и крепко прижал ее к себе.

Мир исчез, растворился. Удерживаясь на ногах только благодаря Атрею, Брайанна наслаждалась сладкой мукой прикосновений его проворного языка к мягким, чуть припухшим складкам плоти, где он легко нашел самую чувствительную точку и чуть не свел Брайанну с ума.

Он довел ее до грани экстаза и без предупреждения перешагнул эту грань. Очнувшись, Брайанна обнаружила, что это было лишь начало.

– Я так долго ждал... – хрипло выговорил он, укладывая ее на койку и сбрасывая килт. Быстро накрыв ее своим телом, он улегся между ее ног, побуждая приподнять их. Брайанна обвила ногами его талию. Не давая ей опомниться, он вошел в нее.

Поначалу она была потрясена – слишком уж огромным он ей показался, – но тело охотно приняло его. Сквозь дымку наслаждения она наблюдала, как завладевает им страсть. Перед тем как выплеснуться, он запрокинул голову, напрягая жилы на сильной шее, и выкрикнул ее имя.

Брайанна не знала, сколько времени прошло. Они лежали сплетенные, усиливающийся ветер овевал разгоряченные тела. Брайанну охватило глубокое, всепроникающее удовлетворение. Она провела ладонью по густым волосам Атрея и привлекла его к себе.

Он уткнулся ей в грудь и улыбнулся. Потом поднял голову и посмотрел ей в глаза.

– Вот теперь я чувствую себя как дома.

Он встал, запечатлел быстрый поцелуй на ее животе повыше влажных рыжих кудряшек, отошел в дальний угол. И вскоре вернулся с двумя кубками.

– Кажется, вина мне уже достаточно, – слабо выговорила она, любуясь им и не задумываясь, что говорит.

– Это апельсиновый сок, а в нем капелька меда. Брайанна жадно выпила сок, поглядывая на Атрея.

Найдется ли на его великолепном теле хоть один изъян? Понимает ли Атрей, насколько он притягателен для нее? Она поставила кубок на пол возле койки и приподнялась на локте.

– А твои статуи здесь есть? Он удивленно поднял брови:

– Мои? Я еще не умер.

– Что это значит?

Он допил сок и присел рядом.

– Ты бывала в пещерах под дворцом?

– Только слышала о них.

– Сходим туда вместе, в ближайшее время. Мне не терпится многое показать тебе^. – Он провел пальцем по ее плечу и изгибу груди до набухшего соска. Брайанна невольно вздрогнула. – Но не сейчас, – заключил он и посадил ее на колени лицом к себе. Поза оказалась удивительно удобной: его восставшее достоинство касалось чувствительных складок между ее ног. – Может, ты больше не хочешь? – прошептал он.

Она покачала головой: ей казалось, она никогда не пресытится им. Жажда была слишком сильна и угрожала стать неуправляемой. Он медленно опустил ее, она боялась пошевелиться, чтобы не упустить его. В душе Брайанны всколыхнулась сладкая и острая досада. Этого мало... слишком мало.

Сильные внутренние мышцы ее лона стиснули его, втягивая глубже. Он ахнул, и на мгновение ей показалось, что он не выдержит. Но Атрей и не думал сдаваться без борьбы.

От неожиданности Брайанна негромко вскрикнула, когда он вдруг встал и, соединенный с ней, сделал несколько шагов по комнате. Что-то гладкое, твердое и холодное коснулось ее спины. Брайанна подняла голову и увидела над собой едва намеченную на каменной глыбе статую. Атрей шевельнулся, и ветер задул сильнее, наполнил комнату.

Брайанна уже не слышала ничего, кроме своего лихорадочного дыхания, грохота сердца и завываний безжалостного, дикого ветра.

– Не-е-ет! – выкрикнула она, содрогаясь всем телом.

Атрей услышал ее и замер, но лишь на мгновение. Ее наслаждение придавало ему сил, побуждало вновь и вновь дарить ей радость.

Когда он опомнился, они лежали на полу перед статуей. Брайанна свернулась клубочком, подтянув колени почти к подбородку. Закрыв глаза, она дрожала.

Атрей вполголоса выругался, подхватил ее на руки и прижал к себе.

– Брайанна, милая, что случилось? Если я чем-нибудь обидел тебя...

Она открыла глаза и непонимающе посмотрела на него. Атрей торопливо поднялся, сорвал с койки одеяло и закутал в него Брайанну. Он сел, держа ее на коленях, нежно провел ладонью по ее щеке и произнес:

– Брайанна, объясни, что случилось.

Гроза, которая надвигалась все утро, наконец разразилась. Атрей мимоходом отмечал, как хлещет в окна мастерской ливень, как усиливается ветер.

На минутку оставив Брайанну, он захлопнул деревянные ставни на окнах, преодолевая порывы ветра. При этом он успел заметить, что в гавани поднялись волны с белыми гребнями, а по дороге от дворца вихрь гонит мусор.

На Акору нередко налетали с запада шквалистые ветры с грозами, проносящиеся над Атлантикой. Но эта буря нагрянула с востока и потому была гораздо опаснее; она напоминала гигантское, неумолимо вращающееся колесо, сметающее все на своем пути. Хорошо еще, такие бури не начинались внезапно. Все, но не сегодняшняя. Почти весь флот Акоры был в море. Теперь командам придется либо спешно возвращаться в гавань, либо бороться с яростью стихий вдали от земли.

Брайанна тихо застонала. Атрей снова взял ее на руки. Закутанная в одеяло, она прильнула к нему и, кажется, что-то вспоминала под шум ветра, лишь слегка приглушенный ставнями. Вскоре ее взгляд стал осмысленным.

– Атрей... – слабым голосом выговорила она. – Это я виновата... Господи, я так сожалею!

Сожалеет? Но о чем, во имя всего сущего, она может сожалеть? Осторожно, стараясь не напугать ее, Атрей приложил ладонь к ее щеке.

– Брайанна, посмотри на меня. И послушай. Ты не сделала ничего дурного. И я тоже. Просто не смог сдержаться.

Некоторое время она недоуменно смотрела на него, потом покачала головой.

– Ты не понимаешь. – Она перевела взгляд на оконные ставни. – То, что там... это моя вина.

Ему пришлось мысленно повторить ее слова, прежде чем он понял их смысл. И растерялся.

– Буря – твоя вина?

Ветер. Она же боится ветра. Он видел это в Хоукфорте, пытался поговорить с ней, но она уклонилась. Но теперь разговор состоится. Она откроется ему, а он постарается успокоить ее.

– Ты не поверишь мне. – Эти слова она произнесла печально, словно вспомнив давние обиды.

– Дай мне шанс. – Поудобнее устроив Брайанну на коленях, он прислонил к своему плечу ее голову и спокойно продолжал: – Тебя тревожит не буря, верно? А только ветер.

Она молча кивнула.

– Ты боишься ветра.

– Не всегда. Ветер – часть природы. Но иногда налетает злой ветер.

– Злой ветер? Который вредит людям?

– Да, это он может. Иногда он просто срывает белье с веревки и пугает коров. А в другой раз...

По ее телу прошла дрожь.

– Все началось, когда я была маленькой. Из-за этого мы так часто переезжали с места на место.

– Из-за того, что ты боялась ветра? Она покачала головой:

– Я вызывала его.

Атрей подумал, что ослышался.

– Вызывала? Но этого не может быть.

– Не может быть, но было.

– Брайанна, ты была ребенком. Наверняка твои родители переезжали по другим причинам – просто тебе о них не говорили.

– Я слышала разговоры родителей. Они тоже поначалу не верили, но когда одно и то же стало повторяться постоянно, у них не осталось сомнений.

Должно быть, она что-то перепутала, подумал Атрей. У детей часто остаются обрывочные воспоминания.

– А потом, когда ты попала в Акору? Леони и Маркус тоже не верили тебе?

Она снова содрогнулась.

– Акора... когда мы прибыли... – Она часто задышала и вдруг рывком высвободилась из объятий. Завернувшись в одеяло, она застыла поодаль – одинокая фигурка со взглядом, устремленным на каменную глыбу. – Отец вот так же закрывался рукой, прежде чем волны обрушились на него. Кажется, он что-то пытался крикнуть мне.

Ужас видения, запечатлевшегося в памяти Брайанны, пробрал Атрея до костей. Меньше всего в эту минуту ему хотелось говорить о смерти ее родителей.

– Брайанна, прости, если статуя напомнила тебе о плохом, но...

Она словно не слышала его.

– В тот день я была страшно зла. Ни в какую не хотела идти на корабль. Я рвалась домой – в наш последний дом. Там у меня осталась подруга. Кажется, ее звали Эммелин.

– Ты помнишь тот день? – Нет, этого не могло быть. Если бы она все помнила, он бы уже знал об этом.

– Обрывками. Сначала я дулась и злилась, а потом поднялся ветер.

Ветер. До Атрея постепенно доходил смысл случившегося, но вместе с ним нарастало недоверие. Он шагнул к Брайанне, взял ее за плечи и повернул к себе.

– И ты веришь, что в смерти родителей виновата ты? Ее горечь и оцепенение прошли, сменившись обидой и негодованием.

– Такие бури случались и раньше. Однажды деревенские дети окружили меня и стали дразнить, называли ведьмой. Налетел ветер – такой, что вывернул с корнем деревья. В другой раз ветер снес крышу дома.

– Это совпадение, не более. Она грустно улыбнулась.

– Леони и Маркус знают. Но не все – им хватает и своих забот. Они видели, как поднимается такой ветер.

– Значит, ты и вправду в это веришь. – Только когда Атрей произнес это вслух и услышал собственный голос, слова окончательно обрели смысл. Эту тайну Брайанна хранила всю жизнь, А тайна преследовала ее.

Будущим воинам объясняют, что ужас и потрясение бывают настолько сильными, что, кроме них, человек уже ничего не чувствует. До сих пор такое случилось с Атреем лишь однажды, давным-давно, в ту минуту, которую он предпочел бы забыть. Его тоже преследовали воспоминания и угрызения совести. Но не мнимые, а настоящие. Он убил родителей Брайанны. И хотя он совершил убийство во имя Акоры, это ничего не меняло.

А вина Брайанны... от такой ноши ее можно с легкостью избавить.

– Куда мы идем? – спросила Брайанна, когда Атрей вынес ее из мастерской и зашагал по лабиринту коридоров. Килт он набросил, а про обувь даже не вспомнил. Брайанну, завернутую в одеяло, он бережно прижимал к груди.

– Тебе надо поспать.

Наверное, она и вправду заснула, потому что не заметила, как Атрей приблизился к двери своих покоев в семейном крыле дворца. Здесь царила тишина. Кастор ушел к себе, никого из слуг поблизости не оказалось. После долгого и веселого пиршества весь дворец и город мирно отсыпались.

– Мне сюда нельзя, – пробормотала Брайанна, но Атрей ее не слушал. Он откинул одеяло на кровати и осторожно уложил Брайанну. Прикосновение льняного белья приятно охладило кожу. Брайанна заерзала, но замерла, когда ее обхватили две сильных руки. С глубоким вздохом она прижалась к Атрею.

Она спала, Атрей не мог. Он лежал без сна в дремотном мире, пока утро постепенно сменялось днем. Дождь кончился, в воздухе еще пахло сыростью. Изредка до спальни доносились голоса дворцовых стражников, которые, несмотря на усталость, не позволили себе покинуть пост. Город окутала тишина, которую нарушали лишь брехливые собаки и петухи.

В тишине Атрею думалось особенно хорошо.

Надо признаться ей. Он же рассказал Брайанне о приезде Уильяма Холлистера – значит, и сейчас обязан поведать всю правду.

Она считает себя виновной в гибели родителей.

Злая шутка судьбы вызвала у него горькую усмешку.

А что будет, когда она узнает истину? Ей суждено быть его женой. Это известно ему уже восемь лет, с каждым днем он убеждается, что видение его не обмануло. Но если еще недавно Атрей считал их союз неизбежным, теперь его одолевали сомнения.

Его сестру Кассандру назвали в честь троянской прорицательницы, чьи предостережения никто не слушал. Подобно ей, Кассандра умела предвидеть будущее. Этот дар сослужил свою службу и постепенно исчез. Но пока Кассандра обладала им – точнее, дар владел ею, – она поняла, что будущее – хитросплетение бесконечного множества путей, которые человек выбирает сам.

Возможно, его жизнь с Брайанной – как раз такой запасной путь, который так и не будет выбран.

Едва эта мысль обрела форму, Атрей крепче обнял Брайанну. Он искал ее, чтобы исполнить свой долг ванакса, но, найдя, полюбил, как простой человек. Влюбленный без памяти.

Хватит ли ему любви, чтобы отпустить ее? Если окажется, что другого выхода нет?

Брайанна пошевелилась, словно мысли Атрея вторглись в ее сновидения. Он зашептал ей ласковые слова, и она снова затихла, но прежде обхватила его запястье – в том самом месте, где билась тонкая жилка.

Глава 14

Уже в сумерках служанка Сайда принесла им еду. В спальню она не входила, только негромко подала голос из соседней комнаты, поставила поднос на стол и бесшумно удалилась.

Атрей сам перенес поднос в спальню, удивленно усмехаясь:

– Похоже, Сайда переоценила наши аппетиты. Оглядев тяжело нагруженный поднос, Брайанна призналась:

– Умираю с голоду. – Смущаясь, она села на постели и прикрылась простыней. Это признание удивило ее – как и все происходящее.

Она рассказала Атрею всю правду. Теперь он знал о ней все – даже ее самую страшную, постыдную тайну. И все-таки был рядом с ней и не сводил с нее нежного взгляда.

– Атрей...

Он поставил поднос на постель и сел рядом.

– Поговорим позднее. Что будешь есть?

Упрекая себя в трусости, Брайанна все же решила отложить тягостный разговор на потом. И кроме того, от ароматов сытной еды у нее заурчал желудок. На подносе были медальоны из курятины в сливочно-горчичном соусе, свежая зелень с уксусом и тмином, булочки с грецкими орехами и изюмом, хрустящие ломтики картофеля и, наконец, холодный и сладкий заварной крем с мускатным орехом.

– Это... и это... да я готова съесть все разом! Атрей рассмеялся и наполнил едой две тарелки. На золотистое вино в кубках Брайанна покосилась опасливо. Но рядом стоял запотевший графин с ледяной водой, и она выбрала ее.

Наливая себе воду, она невольно поглядывала на Атрея – его близость, нагота, улыбка были так соблазнительны...

– Ой! – Вода плеснулась ей на руку, пролилась на постель. Схватив салфетку, Брайанна попыталась промокнуть мокрое пятно, Атрей сделал то же самое.

Их руки столкнулись, взгляды встретились.

– Все хорошо, – мягко произнес он.

– Нет. Я должна была сказать тебе всю правду, как только ты заговорил о женитьбе.

– Брайанна... ничего уже не поделаешь. Я твердо верю, что судьба предназначила тебя мне в жены.

– О, Атрей... – Не выдержав, она расплакалась. Он осторожно стер с ее щек сверкающие капли.

– Доедай скорее, – поторопил он. – Я хочу тебе кое-что показать. – Не вдаваясь в объяснения, он встал, прошел к сундуку у стены и вынул оттуда тунику.

Спустя недолгое время Брайанна, одетая в одну из английских рубашек Атрея, следом за ним шагнула в узкую дверь, почти незаметную среди других дверей коридора. Импровизированный наряд прикрывал ей колени. Дойдя до винтовой каменной лестницы, Атрей отпустил руку Браианны, чтобы чиркнуть кремнем и зажечь маленький фонарь, висящий на гвозде. Держа фонарь в высоко поднятой руке, Атрей повел Брайанну вниз по лестнице.

– Куда мы идем? – спросила Брайанна.

– В пещеры под дворцом. Ты же говорила, что слышала про них.

Конечно, до нее доходили слухи о мистериях и обрядах, в том числе обряде избрания. Бывать в пещерах никому не запрещалось, многие смельчаки обследовали их сами. А у Брайанны никогда не находилось на это времени. И теперь она гадала почему. С чем она боялась столкнуться? С тем, что пошатнет ее представления о реальном и вымышленном мире?

Темноты она не боялась, страха в замкнутых помещениях никогда не испытывала, но все-таки радовалась, что Атрей прихватил с собой фонарь и держал ее за руку. Они спускались куда-то вниз, гораздо ниже подвалов дворца. Воздух постепенно становился холодным и сырым.

Наконец лестница.кончилась, и они ступили в просторный зал. Неяркий свет фонаря озарил его. Присмотревшись, Брайанна ахнула и попятилась, а потом сообразила, что смотрит на статую – так искусно высеченную, что ее было немудрено перепутать с живым человеком.

– Познакомься с Таддеусом, – произнес Атрей. – Он был ванаксом семьсот лет назад.

«У него странное лицо – суровое и вместе с тем доброе», – подумала Брайанна.

– Он хорошо правил?

– Неплохо, если учесть, что к власти он не рвался и так и не смирился со своим положением.

– Разве так бывает? Ведь ванакс – избранный.

– Да, но не все мы одинаковы. Кто-то охотнее мирится с избранием, кто-то бунтует. – Он осветил фонарем соседнюю статую. – Вот, к примеру, Праксис. Он был ванаксом две тысячи лет назад – точнее, на век раньше или позже, и несказанно радовался избранию. Никаких колебаний, сомнений, сожалений – таков был Праксис.

Глядя в безмятежное лицо, Брайанна спросила:

– Ты знаешь здесь всех?

– Всех до единого. Мы ведем летописи для наших преемников. В первые два года после избрания я был обязан прочесть все, что писали прежние ванаксы.

– Ты искал у них советов, – внезапно догадалась Брайанна.

Он кивнул:

– Да, а еще меня удивляло ощущение полного одиночества. – Он медленно пошел мимо статуй, освещая их одну за другой. – Быть художником – значит почти всегда чувствовать одиночество. Оно необходимо, чтобы творить, и оно меня никогда не тревожило. Но одиночество ванакса... это совсем другое. Я не сразу свыкся с ним.

При мысли об Атрее и о ненужной ему власти у Брайанны защемило сердце. Несколько недель назад она напомнила бы себе, что обряд избрания он исполнил добровольно, но теперь для нее это не имело значения. Любой выбор не шел ни в какое сравнение с испытаниями, которые он вынес.

И которые ему еще предстояли.

Пока Брайанна размышляла об этом, луч света упал на следующую статую.

– Это женщина?

– Да, ее звали Деметра.

– Она была женой ванакса? – попыталась Брайанна объяснить присутствие женщины в зале, предназначенном только для статуй правителей Акоры.

– Нет, жрицей и прославленной наставницей. А ты знала, что здесь же будет храниться статуя твоей тети Елены?

– Правда? Она замечательная целительница.

– Но она о статуе не желает даже слышать. Может, ты сумеешь убедить ее.

Беседуя, они обходили зал. В дальнем углу Брайанна почувствовала, что под ногами каменный пол истерся, покрылся слоем мелкого песка. И ахнула, когда фонарь высветил гигантскую пещеру. Кристаллические конусы свисали со свода пещеры, росли из пола, переливались всеми оттенками белого, розового, зеленого и синего цветов. Они словно делили обширное пространство на коридоры, ведущие к гигантской каменной плите в центре. На ней Брайанна увидела нечто, напоминающее исполинский красный рубин, если бы такие рубины существовали в природе.

Но спросить о том, что это за кристалл, она не успела: Атрей торопливо провел ее через пещеру в коридор, вырубленный в толще камня. В дальнем конце виднелось странное сияние. По мере приближения к нему Брайанна поняла, что скоро им не понадобится фонарь.

– Здесь живут особые существа, – объяснил Атрей, оставляя фонарь на полу. – Они сидят на стенах и излучают этот свет.

– Где мы? – Впереди виднелась вода и, как ни странно, пляж. Воздух заметно потеплел. В нем витали полупрозрачные струйки пара. Брайанна принюхалась: пар имел солоноватый запах.

– Это горячий минеральный источник, – сообщил Атрей. – Воду можно пить. Есть гипотеза, что именно она помогла выжить тем, кто спрятался в пещере после извержения вулкана. Но здесь есть и другой источник воды. – Он указал на небольшое строение – воздушное, из нескольких рядов колонн, поддерживающих остроконечную крышу. В призрачном свете пещеры оно будто сияло.

– Храм? – спросила Брайанна. Атрей кивнул.

– Трудно вообразить, но все это когда-то находилось на поверхности, у моря. Место считалось священным, и, конечно, люди собрались там в надежде на спасение. А может, они собирались уплыть, когда началось извержение, но так и не успели. Летописи гласят: когда проснулся вулкан, земля затряслась, предвещая появление гигантского разлома. Храм и его окрестности буквально ушли под землю, очутились в складке земной коры – ужасающая катастрофа для всех, кто видел ее своими глазами. Однако люди, прятавшиеся в храме, спаслись.

– Разве можно пережить такое? – Брайанна не верила своим ушам и не могла представить себе, что чувствовали спасшиеся.

– И я считал, что невозможно, пока восемь лет назад не очутился здесь.

– Восемь лет? – Брайанна нахмурилась. – Во время обряда избрания?

– Да, он проходил здесь.

– Прямо здесь? Но... – Брайанна удивилась: место было выбрано более чем странное, тем более что сюда мог проникнуть любой.

– Постарайся понять, – тихо попросил Атрей, сжимая ей пальцы и поднося их к губам. Прикосновение губ было легким, как перышко. – Я хочу, чтобы ты уловила суть обряда – насколько способен уловить ее человек, который не пережил обряд сам.

Она открыла ему свою самую страшную тайну. И была глубоко тронута тем, что Атрей стремился поведать ей свою. Шагнув к нему, она произнесла:

– Атрей, я попытаюсь понять, обязательно попытаюсь. Сделаю все возможное, чтобы отказаться от естественного скепсиса и осознать, насколько глубока твоя вера.

Пожалуй, слова она выбрала неудачно, но Атрей только улыбнулся:

– Спасибо. Да, все дело в вере и духовной жизни Акоры. Я знал это, когда согласился пройти обряд, но в остальном понятия не имел, что меня ждет.

– И дед перед смертью ничего тебе не рассказывал? – удивилась Брайанна.

– Ни слова. – Он присел на берегу подземного озера, приглашая Брайанну сесть рядом. Песок был теплым. Она сбросила сандалии и пошевелила пальцами. – Вечером назначенного дня я попрощался с родителями, с братом и сестрой, с самыми близкими друзьями. Никто из нас понятия не имел, вернусь ли я живым. Я уже знал, что должен провести ночь в пещерах, и потому спустился сюда.

– И что было дальше?

– Ничего.

– Ты хочешь сказать, обряд?.. – Не может быть, чтобы ее давнее подозрение оправдалось! Осознав это, Брайанна не воспрянула духом, а смутилась, даже застыдилась. Но когда ее взгляды успели так разительно измениться? В его объятиях? От его улыбки и сильных пальцев?

– Поначалу некоторое время со мной ничего не происходило. Я бродил по пещерам и наконец очутился здесь. После всех ожиданий и волнений я был разочарован. И растерян. И опасался, что совершил ошибку. – Он засмеялся, вспоминая себя молодым, неуверенным идеалистом. – Я думал, что проявил себя ничтожеством, недостойным даже смерти. Значит, мне придется вернуться во дворец и объяснить, почему я жив, но не избран.

– Да, тебе можно посочувствовать, – согласилась она.

– И я так думал. Словом, время шло, но ничего не происходило – только росло мое раздражение. И я решил: раз уж я здесь, воспользуюсь случаем. – Он кивнул в сторону минерального источника. – Я искупался в нем пару раз, мне понравилось. Не хочешь попробовать?

– Прямо сейчас?

– А когда еще? Так поступил я в тот раз. И теперь не прочь повторить.

Не дожидаясь ответа, он поднялся, сбросил килт и вошел в воду. Брайанне открылось соблазнительное зрелище: широкая спина, сужающаяся к талии и переходящая в упругие ягодицы. Она поднялась, стащила через голову рубашку и последовала за Атреем. Он обернулся, дерзко глядя ей в глаза. Брайанна отвела глаза, увидев, как он входит в воду и она подступает к пупку.

– Ой! Горячо.

– Очень? – Атрей вернулся к ней и обнял за талию.

– Нет, в самый раз, просто неожиданно... – В последнее время в ее жизни часто случались неожиданности.

– Расслабься, в воде тебе станет лучше.

Она с сомнением взглянула на него, а он развязал кожаную ленту, которая придерживала волосы у него на лбу. Осторожно собрав волосы Брайанны в хвост на макушке, он перевязал шелковистый водопад лентой.

Воздух, овевающий затылок, неожиданно взбудоражил ее. Она даже поежилась, мелкие волоски встали дыбом. И вдруг Брайанна почувствовала, что за ними кто-то наблюдает.

– Здесь кто-то есть? – спросила она.

– Почему ты так решила?

– Не знаю. – И вправду в пещере она не уловила ни движения теней, ни звуков. Смутившись, Брайанна добавила: – Просто на миг мне показалось... не важно.

Мимолетное ощущение исчезло. Казалось, в мире не осталось ни единого живого существа, кроме Брайанны и Атрея. Почему-то думать о свободе и одиночестве было неизмеримо приятно. И в то же время стыдно.

– И долго люди пробыли здесь после извержения? – спросила она.

– Недели две. А когда наконец решились подняться на поверхность, то увидели, что остров изменился до неузнаваемости.

– Все исчезло. Атрей кивнул:

– Не стало ни полей, ни домов, ни селений, изменились даже привычные очертания острова. Не уцелело ни единого дерева и куста. Кроме нескольких спасенных животных, все остальные погибли.

– Не представляю, что они подумали, – пробормотала она. На уроках в детстве она узнала, что спасшиеся были отчаянными смельчаками, решительными и упорными, но прежде всего они оставались мужчинами и женщинами – значит, мало чем отличались от остальных людей. Брайанна могла лишь догадываться, какой взрыв отчаяния они пережили.

– Они решили, что их бросили, – ответил Атрей. – Конечно, они ошиблись, но поняли это не сразу.

Такое объяснение Брайанна услышала впервые.

– Ты о чем?

– Потом объясню. Окажешь мне честь?

В призрачном пещерном свете он был похож на юного бога, величественно выходящего из воды. Темные волосы разметались по широким обнаженным плечам, обрамляя по-мужски красивое лицо. Чувственные губы, умеющие дарить незабываемое наслаждение, слегка изгибались в улыбке, глаза подернулись дымкой.

Этот человек имел право просить о чем угодно. Брайанна даже представить себе не могла, что откажет ему.

– Честь?

– Помоги мне исполнить давнюю мечту.

– У тебя богатое воображение, – выдохнула Брайанна.

Она лежала на мелководье, вода плескалась, взбудораженная ровным ритмом движений двух тел. Ягодицы Брайанны были плотно прижаты к паху Атрея. Он глубоко входил в нее, ошеломлял напором и страстью и делал паузу, только чтоб отдышаться и начать снова.

Она попыталась задержать его, захватить внутренними мышцами, но он только рассмеялся и легонько куснул за шею. От изощренных ощущений по телу пробежала дрожь. Брайанна вскрикнула, и ее голос подхватило эхо.

– Хватит, Атрей, остановись!

– С тобой – никогда. – Он покрепче взялся за ее талию и продвинулся еще глубже.

Перед ее глазами заплясали искры – пещерные жители или игра ее воображения? Но значения это не имело. Ее захватило удовольствие – необузданное, не скованное никакими запретами.

Постепенно приходя в себя, она порадовалась, что Атрею хватает сил, чтобы удерживать ее в любой позе. Со стоном он вынес ее из воды и рухнул рядом с ней на песок. Он тяжело дышал и усмехался.

– Вот уж не думал, что реальность порой превосходит даже самые смелые фантазии.

Она улыбнулась, слишком усталая, чтобы говорить, и свернулась клубком рядом с ним.

Немного погодя – Брайанна не знала, сколько времени прошло, – ее разбудил невнятный ропот. Она торопливо села, огляделась в поисках одежды, но прежде чем успела прикрыться, голоса смолкли, словно их и не было.

Брайанна снова вытянулась на песке, но сон не возвращался. Рядом лежал на спине Атрей, спокойно положив руку на грудь. Его дыхание было замедленным и глубоким. Вряд ли он скоро проснется. Не удержавшись, Брайанна принялась внимательно разглядывать его. Тело Атрея завораживало и приковывало взгляд. Он был совсем другой, и в то же время они идеально дополняли друг друга.

Очень осторожно, затаив дыхание, она обвела изгиб его плеча. Руки и ноги были рельефны и выпуклы. Там и сям Брайанна увидела шрамы, которых прежде, в порыве страсти, ни разу не замечала. Некоторые почти затянулись – очевидно, они были оставлены еще в юности. Темные волоски окружали плоские соски, убегали вниз по животу и в паху становились гуще. После недавних радостей он еще отдыхал, но сокровенные места его тела по-прежнему манили Брайанну.

Они символизировали его мужскую силу и вместе с тем делали Атрея уязвимым.

В Англии, в лондонском Тауэре, Брайанна видела доспехи средневековых рыцарей с замысловато украшенными гульфиками, прикрывающими то, чем особенно дорожили эти мужчины. Попадались гульфики огромных размеров, выдвинутые вперед, – хвастливые герольды мужских возможностей. Над этой выставкой Брайанна с Джоанной и Кассандрой искренне посмеялись, рассердив хранителя музея, явно считающего, что такие детали не стоят внимания.

Вспомнив о посещении Тауэра, Брайанна невольно рассмеялась. И тут же умолкла и затаила дыхание, надеясь, что не разбудила Атрея. Он не проснулся, и она задышала свободнее. Но любопытства не лишилась. Наоборот, с каждой секундой ее все сильнее тянуло к Атрею.

Как и следовало ожидать, единственного прикосновения пальца оказалось ей недостаточно. Но Атрей спит так крепко – он ничего не почувствует...

Брайанна осторожно придвинулась ближе. От кожи Атрея пахло водой источника – солоноватой, приятной на вкус, и этот запах смешивался с мускусным ароматом любви. Брайанна положила ладонь на грудь Атрея и ощутила ровное биение его сердца.

Еще совсем недавно она думала, что полюбить его было бы очень просто. Но это оказалось еще проще, чем она полагала. Она влюблена в этого человека – мужчину, а не ванакса, – в его плоть и кровь, мышцы и жилы, гордость и отвагу, страсть и нежность. От этой любви у нее кружилась голова.

Один поцелуй... и достаточно... он ничего не узнает. Пристально наблюдая за Атреем и высматривая любые признаки близкого пробуждения, она прикоснулась губами к его выступающей скуле. Кожа была горячая, гладкая... соблазнительная...

Брайанна вдруг отпрянула, осознав, что чуть было не утратила власть над собой. Так нельзя... или можно? Если он проснется, право принимать решения, как всегда, перейдет к нему. А если бы он отказался от этого права? Как бы она поступила?

Мысль показалась Брайанне более чем заманчивой. Устоять было просто невозможно. Медленно и осторожно она подкралась поближе. Скоро он проснется. Этот закаленный в боях мужчина вообще не уснул бы, если бы не любовные утехи. Времени у нее в обрез.

Как лучше им распорядиться? На что отважиться?

Брайанне казалось, что сейчас она способна на все. Ей хотелось ласкать его так, как он ласкал ее, изучать его тело до мельчайших подробностей. Чтобы не передумать, она порывисто наклонилась и тихонько подула на то самое место, к которому ее так тянуло. От легкого дуновения затрепетали черные пружинистые волоски.

Он пошевелился, Брайанна отстранилась, но едва он снова затих, к ней вернулась смелость. Место, которого только что касалось ее дыхание, задел кончик языка. Этого тоже было слишком мало. Брайанне хотелось большего. Она медленно провела языком по всей длине теплого копья, а потом плавным движением обвела его острие. И наконец слегка прихватила зубами краешек чувствительной кожи.

Он застонал и уставился на Брайанну, застывшую в почти непристойной, но на редкость соблазнительной позе. А она и не собиралась расставаться с инициативой и дерзко продолжала начатое. Только попробовав на вкус первые солоноватые капли, Брайанна поднялась и оседлала Атрея.

– С тобой не соскучишься, – простонал он, вцепившись в ее бедра.

– Постарайся это как следует запомнить. – Развязав кожаную ленту, она разметала по плечам огненные пряди и пустилась вскачь.

– Ты спишь?

Прошло уже немало времени, но сколько именно, Ат-рей не знал. В пещерах ощущение времени терялось. Он глубоко вздохнул, обнимая ее:

– Увы, уже нет.

– А ты расскажешь про обряд? – Ее охватило нетерпение, прогнавшее сон.

– А, это... – Самое важное событие его жизни вдруг выветрилось из головы. Да, влияние любимой женщины невозможно переоценить. – Словом, возвращаться во дворец мне не хотелось, и я отправился туда. – Он кивнул в сторону храма.

– А что там?

Он умудрился подняться, не пошатнувшись, и протянул руку:

– Пойдем покажу.

В храм бни вошли вместе. Он был совсем крошечный, заполненный бесчисленными мириадами светящихся существ. В тишине гулко падали капли.

– Посмотри. – Атрей подвел ее ближе к стене. Как и в зале статуй, перед Брайанной предстало лицо —

но обросшее мхом, бесконечно древнее, с неопределенным выражением, указывающим на скрытую силу. Из стены, на которой было высечено лицо, ровной струйкой текла вода.

– Об этом ты наверняка слышала, – сказал Атрей. Брайанна перевела на него взгляд:

– Слышала? О чем? – Она уже собиралась продолжить расспросы, как вдруг поднесла к струйке ладонь, набрала воды и отпила глоток. И улыбнулась:

– «Вода слияний»?

Атрей кивнул:

– Множество пар пили ее в свою брачную ночь и утверждали, что эта вода придает поразительную... бодрость.

Брайанна опустила руку.

– В таком случае мы ее пить не будем. Он вскинул бровь:

– Это еще почему?

– Если мы взбодримся еще и от воды, нам конец. Он рассмеялся на весь храм.

– По-моему, это просто красивая легенда. Я пил эту воду и не заметил никакого прилива страсти.

– Так ты и здесь побывал?

– Да, несколько раз. Это мой любимый уголок. Вон там я сел и задумался.

– А потом?

Он помедлил, но первые слова уже прозвучали – оставалось идти до конца.

– Я прислонился спиной к стене. Она была теплой. Брайанна пощупала стену:

– А теперь холодная.

– Как и следовало ожидать. Но тот день был жарким. И я задумался, в чем дело. В храме было не просто тепло – душно. Я забеспокоился и решил уйти. Но встать не смог. А потом взорвался вулкан.

– Вулкан? Какой?!

– Я почувствовал это, вот и все. Увидел, как земля треснула, как хлынула в разлом горячая лава, как она устремилась на поверхность, размывая землю. Я слышал треск камня и пронзительный вой воды. Видел, как рушатся храмы и гибнут люди. И при этом испытывал ни с чем не сравнимое потрясение и скорбь.

Он говорил просто, даже деловито, потому что за последние годы многое пережил и примирился со случившимся. Но Брайанна воспринимала его слова иначе.

– У тебя были галлюцинации, – предположила она.

– Нет. Это происходило не со мной – я был лишь очевидцем. Крошечной песчинкой, которую отнесло в сторону.

Она нерешительно спросила:

– Ты хочешь сказать, это место сохранило память о трагедии?

– Да, но не так, как порой сохраняются отголоски прошлого. Это живые воспоминания.

Она ничего не понимала – Атрей ясно видел это. Но силилась понять, прилагала все старания. У нее цепкий, быстрый ум, она выросла в Акоре. Он ждал и наблюдал, а когда пришло время, взял ее за руку. Вторую руку он приложил ладонью к каменной стене храма, распластав пальцы.

– Не бойся, – произнес он.

Он затаил дыхание и обратился в себя, застыл, уже зная, что увидит и что найдет здесь, в стене храма. Бесконечность, которой он едва коснулся, безграничную силу, безудержную радость и гордость, конец одиночества и целеустремленность, а еще нежность и тепло материнских объятий.

Брайанна ахнула, сжалась, но не попыталась вырваться. Прикрывая ее как щитом, он мысленно сделал еще шаг вперед, а потом медленно вернулся в настоящее.

У нее вырвался протяжный вздох. Потемневшими от благоговения глазами она смотрела на него.

– Что это было?

– Кое-кто называет это духом Акоры.

– Кое-кто?

– А по-моему, здесь нечто большее. Во всем мире есть места, которые считаются священными, – там мы приближаемся к тому, что недоступно нашему пониманию. Акора – одно из таких мест, но не единственное, хотя, пожалуй, здесь мы подступаем к неведомому почти вплотную.

– Удивительно... И ты это чувствуешь сам, без посторонней помощи!

– Для меня это был славный, жизнеутверждающий опыт. Но я понимаю, почему в соприкосновении с подобной силой выживают далеко не все. – Он перевел взгляд на свои руки: – Когда я вернулся во дворец, то обнаружил, что у меня обожжены ладони. Как ни странно, они не болели, ожоги зажили за несколько дней, но вскоре я узнал, что такие же отметины есть у каждого мужчины, который был избран ванаксом.

Он умолк и стал ждать, призывая на помощь терпение и надежду. Брайанна вскинула голову и уставилась на него во все глаза.

– Ты настоящий избранный. Это правда. – Ее изумление было неподдельным и искренним, как радость.

Он неловко кивнул:

– Да, и с тех пор какя стал избранным, я твердо знаю: мы с тобой созданы друг для друга.

– И ты по-прежнему веришь в это, даже зная обо мне все?

– Брайанна... – Он протянул руку: готовясь к признанию, он хотел непременно коснуться ее. – Ты ошиблась и поверила в свою ошибку.

– Ошиблась? Атрей, если тебе невыносима правда...

– Это не правда. В нашем роду рождались женщины с необычными способностями, в том числе и с умением призывать стихии. Я не отрицаю у тебя этот дар, тем более что ты состоишь в родстве с Хоукфортами. Но своих родителей ты не убивала.

– Откуда тебе знать? Ты же этого не видел.

– Видел. – Он крепко сжал ее руку, подбирая верные слова. Онигрозили задушить его, как воспоминания. – Мне было пятнадцать лет, я учился воевать. Наш отряд совершал морские маневры близ южного пролива, когда мы вдруг заметили приближающиеся французские корабли. Это случилось не в первый раз и не в последний. Мы приказали им повернуть обратно, но адмирал наотрез отказался. Позднее мы узнали, что корабли сбились с курса, адмирал испугался гнева Наполеона и решил, что нападение на легендарную Акору покроет его славой. Ошибка привела к трагедии.

– А шторм...

– Поднялся сильный ветер, но не шторм. Французские корабли были потоплены в бою.

Она похолодела. Кровь стремительно отливала от ее лица, огромные глаза темнели.

– Мои родители...

– Мы понятия не имели, что на борту есть пассажиры, пока не нашли тебя.

– Господи... – Она едва держалась на ногах. Чтобы не дать ей упасть, он подступил ближе, но она гневно вырвалась, вперила в него взгляд и требовательно произнесла: – Ты хочешь сказать, что моих родителей убили акоранцы?

Те же самые люди, которые вырастили се и полюбили как родную? Те, кого любит она?

– Мы защищались. Она не слушала его.

– Но о таких сражениях знает вся Акора. Леони с Маркусом наверняка слышали о нем. Все знали, но никто, ни одна живая душа не сказала мне!

– Ты же говорила, Леони с Маркусом не знают, что ты винишь себя в смерти родителей.

– Ну и что? Почему мне не рассказали, как они погибли? И как я оказалась среди чужих людей?

– Какой в этом был смысл? Тебе все равно предстояло жить в Акоре, тем более что в Англии найти твоих родных не удалось. По крайней мере нам.

– Все равно, все равно! Рано или поздно я в любом случае узнала бы всю правду. – Она попятилась, жестом останавливая его. – Сколько лжи!

– Это не ложь.

– Нет, ложь! Умолчания, недосказанность, уклончивые ответы – та же ложь. Все эти годы я любила Акору, но если бы я знала, что мама с отцом погибли из-за... Отец пытался спасти маму, несколько раз нырял за ней, но напрасно... Господи, каким было его лицо, когда он в последний раз ушел под воду!

Кошмары давнего дня вернулись к ней, снова приобрели яркость, пополнились новой, ошеломляющей, истиной.

– Ты мог быть честным со мной с самого начала, но ты... – Она вдруг вспомнила, что стоит обнаженная и что после долгих часов любви его тело знакомо ей, как собственное. – Ты стремился привязать меня к себе. Исполнить то, что ты считаешь предначертанием, – остальное для тебя не имеет значения. Ничего, кроме будущего Акоры!

Ее губы скривились от боли.

– Ты избранный – в этом я больше не сомневаюсь Но человек ты или нет – неизвестно.

Повернувшись, она бросилась прочь. А он, как и восемь лет назад, застыл посреди храма, только теперь отчетливо понимая, что потерпел поражение.

Глава 15

Сон, который так хорошо начинался, сменился кошмаром. Атрей – избранный, легенды и верования акоранцев – чистая правда, острова защищает неведомая сила. Брайанна почувствовала ее в храме благодаря Атрею. Это откровение изумило Брайанну и наполнило радостью, которую не омрачило даже известие о том, что та же сила погубила ее родителей.

Она старалась не думать о них, но истина от этого не менялась. Жизненная сила Акоры вдохновляла ее народ, придавала ему смелости и силы, чтобы защищать королевство от чужаков.

Слезы жгли глаза. Брайанна повернулась лицом к ветру. Может, он осушит потоки слез, которые она не в силах остановить. Впервые с тех пор, как шестнадцать лет назад Брайанна пришла в себя и увидела хлопочущую у постели Леони, она ощутила безграничное одиночество.

Акора, которую она так любила, стала причиной смерти ее родителей. А люди, которым она верила, лгали ей с самого начала. Да, двойного удара она могла бы и не вынести, но рано или поздно все равно узнала бы правду – это неизбежно.

Надо покинуть Акору – не сию же минуту, но в ближайшее время. В Англии ее ждет новая жизнь. Эта мысль не утешала. Брайанна уже догадывалась, что от своего горя ей не убежать.

Горькая истина заключалась еще и в том, что она полюбила Акору и Атрея. Но именно поэтому ей было невыносимо жить в этом насквозь лживом мире. Атрей решил жениться на ней не потому, что полюбил, а потому, что она предназначена ему в жены судьбой. Надо признать, он мастерски разжег в ней страсть. А она охотно, по своей воле шагнула в капкан. Если бы не ее преданность «Гелиосу» и не страсть задавать вопросы, она уже была бы женой ванакса.

У нее разболелась голова. Брайанна сжала ее ладонями и закрыла глаза, но облегчения не испытала. Выбравшись из пещер, она первым делом бросилась к себе, купаться и переодеваться. А потом примостилась на самом верху каменной трибуны, окружающей пустой стадион. Полгода назад она сидела на этом же самом месте, с восторгом наблюдая за гонками колесниц. Атрей мчался впереди и был уже близок к победе. Брайанна помнила, как вскочила на ноги, не помня себя от радости и гордости за него.

И вдруг стадион и, казалось, весь мир содрогнулся от ужасающего взрыва, от которого рухнула стена. Та самая, возле которой находился Атрей.

Говорили, взрыв подстроил предатель Дейлос. Он же протестовал против всех реформ ванакса. И считал, что он, Дейлос, достоин титула государя.

Добавляли, что Дейлосу помогали члены «Гелиоса».

Снова ложь? Брайанна не знала и терялась в догадках. Солнце раскалилось, ветер усиливался.

Проклятый ветер! Она боялась его с ранних лет, с тех пор как что-то заподозрила. Теперь ветер больше не страшил ее. Атрей говорил, что у женщин в его роду и в семье Хоукфорта часто появлялись удивительные способности. Такие, как умение призывать природные стихии, но, вероятно, с определенной целью. Не просто для того, чтобы кому-нибудь насолить.

А она... О нет! Если ей достался такой же дар, то не просто так. А если она полюбила мужчину, значит...

Брайанна решительно пресекла жалость к себе. Она вскочила, покинула стадион и побрела по городу, не зная куда. И вскоре обнаружила, что вместе с толпой горожан движется ко дворцу. На лицах людей была написана целеустремленная решимость. Задуматься, что происходит, она не успела.

– Бри! Не ожидал увидеть тебя здесь.

Сквозь толпу к ней протолкался Полонус. Подавив вздох, Брайанна постаралась вести себя как ни в чем не бывало. Даже если бы неприятного разговора на вчеращнем празднике не случилось, она не стала бы исповедоваться брату. Несмотря на всю его близость, Полонустоже принадлежал к числу лжецов.

Однако он слишком хорошо знал ее и потому заподозрил неладное.

– Что случилось? – спросил Полонус, на миг из эгоиста превратившись в заботливого брата.

Брайанна не смягчилась – только упрекнула себя за несдержанность.

– Ничего.

– Ты такая бледная.

Она продолжала шагать, не глядя на него.

– Я только что вернулась из Англии. В такое время года там пасмурно.

– И все-таки вчера ты выглядела лучше. Послушай, я не хотел тебя обидеть.

– Ты был сам на себя не похож. Вот это меня расстроило. И честно говоря, порол чушь.

Полонус вспыхнул, но возражать не стал.

– Мне пришлось нелегко. Но теперь начинается суд...

– Суд? Сегодня?

Он озадаченно уставился на нее:

– Конечно, и все мы идем туда. Я думал, ты с нами. Или нет?

– С вами. – Брайанна помнила, что в «Гелиос» входят и ее друзья. Этим судом Атрей заманил ее в Акору. И если он думал, что она останется в стороне, то жестоко ошибался.

Она пойдет на суд, будет держаться гордо и независимо. И постарается понять, есть ли в Акоре правосудие.

Толпа внесла ее на широкий двор перед дворцом, где еще недавно шумел праздник. Все следы пиршества уже исчезли. Вероятно, суд обещал быть таким громким и многолюдным, что его решили провести под открытым небом. В Акоре не было ни единого здания, способного вместить чуть ли не все население города.

Самые сообразительные зрители уже спешили занять места на дворцовом крыльце. Полонус усадил сестру неподалеку от помоста, установленного в дальнем конце двора. На помосте стояли стол и простой стул с высокой спинкой.

– А где же трон? – пробурчал Полонус.

– Трон ему не нужен, – объяснила Брайанна. – Власть Атрея не в символах. – Сама она поняла это совсем недавно.

Полонус украдкой огляделся, точно боясь, что их подслушают.

– Его власть в невежестве народа.

Брайанна не согласилась с ним, но и спорить не стала. У помоста она разглядела Кассандру и Джоанну с мужьями. К счастью, Брайанну в толпе они не видели.

Ждать пришлось недолго. Без объявления, фанфар и тому подобного Атрей вышел из дворца и занял место за столом. Он был в простой белой тунике. Брайанне он показался усталым и чем-то озабоченным. Усевшись, он обвел толпу взглядом, высмотрел ее и остановился.

Как и обещала себе Брайанна, она держала голову высоко поднятой и смотрела ему прямо в глаза. Собравшись с силами, она не отвела взгляд и не дрогнула.

Выждав несколько мгновений, он отвернулся, но она успела заметить в его глазах печаль. Одержанная маленькая победа показалась Брайанне горькой.

Вскоре привели узников. Люди тянули шеи, чтобы посмотреть на этих четверых. Все были молоды – в «Гелиос» вступала в основном молодежь. Брайанна знала этих людей, встречалась с ними на собраниях, где делились мечтами и надеждами. Она привыкла считать всех членов «Гелиоса» друзьями и потому вздрогнула, увидев эту четверку на скамье подсудимых.

Судья Марселлус подошел к столу Атрея, вынул табличку, сверился с ней и заговорил.

Обвинения звучали зловеще.

– ...в оказании содействия в приобретении материалов для взрыва на стадионе, – монотонно читал Марселлус. – А также в том, что они знали, для какой цели приобретаются эти материалы. И наконец, обвиняются в смерти восьми человек и ранениях еще нескольких десятков, в том числе самого ванакса Акоры.

– Который мог бы ради приличия назначить другого судью, – проворчал Полонус, – ведь он заинтересованное лицо.

– Возглавлять суд – обязанность Атрея, – возразила Брайанна, – а он никогда не пренебрегает обязанностями. – В этом она, к своему сожалению, уже успела убедиться.

Улик было собрано немало. Свидетели один за другим заявляли, что видели обвиняемых возле повозки – как впоследствии выяснилось, краденой. Причастность подсудимых к покупке пороха тоже была установлена. Особенно убедительно звучали показания свидетелей, которые без колебаний опознали в четверых преступниках покупателей пороха и остальных материалов.

Следствие еще только заканчивалось, а Брайанна уже испытала глубокое потрясение. Собранные вместе, улики не оставляли ни малейшей надежды на оправдательный приговор.

– Не понимаю... – тихо произнесла она, обращаясь к Полонусу. – «Гелиос» – мирная организация. Кому в ней понадобилось прибегать к насилию?

– Когда эти люди вступали в наши ряды, они тоже отвергали насилие. Но поняли, что мирным путем ничего не добьются, и взялись за дело.

– Нам всем надоело ждать, Полонус. Все мы требовали перемен, но это преступников не оправдывает. Господи, по вине этой четверки погибли люди!

– Не будь ванакс непреклонным, никто бы не погиб. В этих смертях он виноват не меньше остальных.

Брайанна воззрилась на брата не веря своим ушам:

– Ты правда так думаешь?

– Но это же ясно как день, неужели ты не видишь? Если бы Атрей согласился исполнить требования «Гелиоса», никому не понадобилось бы идти на крайние меры.

– В том числе и убийство? Значит, они не могли дождаться? И хотели получить все – и сразу? А если не смогли и совершили преступление, они должны быть оправданы?

– Конечно, нет. Этого я не говорил. Убийство наказуемо, даже если погибли только преданные сторонники Атрея.

Что это? Может, туча закрыла солнце? Брайанне вдруг стало холодно.

– Полонус, а как же убийство самого Атрея? Ты понимаешь, что это ошибка?

– Я понимаю только одно – он противник реформ Акоры.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Брайанна осознала весь чудовищный смысл слов брата. Атрей должен умереть. Его смерти с нетерпением ждут.

В том числе и Полонус. Ее брат.

Словно сквозь туман она слышала, как Атрей сказал что-то об уликах и о том, что суд возобновится на следующее утро. Обвиняемых увели, толпа начала рассеиваться. Полонус встал и ждал, когда Брайанна последует его примеру, но уйти с ним она просто не могла.

– Я задержусь.

– Напрасно, Бри. Если ты останешься, значит, ты с ними. Идем со мной. Сегодня будет собрание.

– Собрание «Гелиоса»?

– Да, и ты должна там быть.

Брайанна вдруг опять увидела его прежним – ласковым юношей, заменившим ей родного брата. При мысли о насилии он содрогался. А теперь преспокойно рассуждал об убийствах.

С «Гелиосом» ее связывали прочные узы, которые все еще были целы. Но сейчас ей настоятельно требовалось побыть одной, наедине со своими мыслями.

– Иди один, – велела она, каким-то чудом сумев улыбнуться.

Дождавшись, когда почти вся толпа разошлась, она направилась в свою комнату во дворце. Каждый шаг давался ей с трудом. Предыдущей ночью она почти не спала – сначала веселилась, потом предавалась страсти. Затуманенные мысли были явным признаком усталости.

Наконец она добралась до своей комнаты, последним усилием сбросила сандалии и рухнула в постель, не удосужившись раздеться или забраться под простыню. Через мгновение она уже крепко спала.

Атрей вошел в комнату, освещенную луной. Он ждал, сколько мог, убеждая себя, что напрасно все это задумал. Нерешительность была ему в новинку, Атрей ощущал неприязнь к ней. Осторожно приоткрыв дверь, он заглянул в комнату и лишь потом шагнул через порог.

Как он и ожидал, Брайанна спала. Пока длился суд, он с трудом сдерживался, чтобы не броситься к ней. Ее присутствие удивило его и вселило надежду. А очевидное изнеможение Брайанны и грусть в ее глазах переполнили Атрея раскаянием.

Он причинил ей вред. Он, государь Акоры, хранитель законов и традиций, обидел женщину. Хуже – любимую женщину.

И что теперь? Заверить ее, что все было не так, или ничего не говорить? Воздержаться от всяких попыток снова завоевать ее доверие? Каждое приходящее в голову решение было лучше уже состоявшегося разговора.

А как она смотрела на него...

«Ты избранный – в этом я больше не сомневаюсь. Но человек ты или нет – неизвестно».

Она даже не представляла, насколько права.

Работая с камнем, глиной и металлом, Атрей пытался всеми силами сохранить человеческие качества, которые начинал утрачивать после обряда, отделившего его от остальных людей. Но таким, как прежде, он стал лишь в объятиях женщины, которая сейчас спала, не подозревая, что он рядом.

Атрей встал на колени у кровати, вглядываясь в ее лицо. Во сне ее губы приоткрылись, она дышала ровно и глубоко. Атрей изнывал от желания схватить ее в объятия, утешить и приласкать. Но сюда он явился без приглашения и не имел права заходить так далеко.

Однако желание дотронуться до Брайанны оказалось непреодолимым. Он протянул руку и бережно отвел со щеки выбившуюся прядь.

Она не шевельнулась. И даже если не спала, то ничем не выдала себя.

«Вот и хорошо», – сказал себе Атрей и помедлил, прежде чем встать. Беззвучно он вышел из спальни, но сначала укрыл Брайанну простыней и убедился, что ставни на окнах заперты.

Ночь обещала быть неожиданно прохладной, с вечера поднялся ветер.

Атрей брел по коридору, придавленный усталостью и скорбью, и за ближайшим углом наткнулся на сестру.

– А я как раз искала тебя, – объявила Кассандра. Она ласково взяла его за руку и поцеловала в щеку. – Выглядишь ты ужасно.

Атрей невольно улыбнулся:

– Спасибо за откровенность. Пара часов сна – и все пройдет.

Кассандра с нескрываемым сомнением покачала головой:

– Думаешь? Я бы не стала ручаться. А как Брайанна?

– Спит. – Он двинулся дальше по коридору. Кассандра не отставала. – А где Ройс? Как это он отпустил тебя разгуливать по дворцу одну?

Кассандра усмехнулась, взглянув на свой отяжелевший живот:

– Он смотрит на меня такими глазами, будто боится, что я вот-вот лопну. Я безумно люблю его, но порой этот человек сводит меня с ума.

– Ты же знаешь: ради тебя он готов на все. Взгляд Кассандры смягчился.

– Знаю. Мне повезло как никому... Но я сбежала – хотела разыскать тебя. Сегодня был трудный день, а завтрашний будет еще труднее.

– Завтра состоится открытый суд над Дейлосом. Присутствовать могут все.

Человек, который едва не прикончил Атрея и совершил множество других преступлений, наконец-то будет предан суду. Это трудно, но необходимо для блага Акоры. Только суровый, но справедливый суд успокоит взволнованный народ.

– Завтра ты вспомнишь все до мелочей, переживешь все заново, – негромко продолжала Кассандра. – Мы будем рядом и постараемся поддержать тебя, но главную ношу тебе придется нести одному.

– Я уже привык.

Она вздохнула, но спорить не стала. В семье хорошо понимали, как одиноко порой бывает ванаксу.

– А я... то есть мы надеялись, что все уже позади... Атрей резко остановился и повернулся к ней. Его вдруг осенило, догадка вызвала острую тревогу.

– Тебя прислала мама?

– Нет-нет, – со смехом заверила его Кассандра. – Она так занята Амелией и мыслями о будущем внуке, что тебе нечего опасаться.

Атрей и не опасался. Он нежно любил мать, но Федра уже много лет уговаривала его жениться – тем настойчивее, чем больше ее родных и детей вступало в брак. Если бы она только знала, что он уже сделал предложение Брайанне...

И что Брайанна ответила категорическим отказом.

– Спасибо тебе за заботу, – произнес он.

– Можешь на меня рассчитывать. – Кассандра вдруг остановилась и положила ладонь на живот.

– Что с тобой? – встревожился Атрей.

– Ничего. Просто с тех пор, как мы прибыли в Акору, малыш что-то развоевался. Толкается днем и ночью.

Успокоившись, Атрей продолжал:

– Давно хотел спросить... почему ты решила рожать здесь?

– Сама не знаю. Я думала, он родится в Хоукфорте. Кстати, это именно мальчик, я точно знаю. Хоукфорт – его будущий дом, его наследство, значит, он должен родиться там. Но месяц назад я вдруг поняла, что малыш появится на свет в Акоре.

Атрей кивнул:

– Я как-то раз задумался о том, что ты говорила насчет будущего и неопределенных путей, которые мы выбираем. Видимо, и твой малыш сделал первый выбор.

– Может быть. – Она посмотрела на Атрея взглядом любящей сестры, матери ребенка, которого он заранее любил. – Атрей, что ты пытаешься сказать?

Он задумался о пещерах, храме и о том, что ясное будущее внезапно стало туманным.

– Только то, что путей великое множество. Пойдем к Ройсу, пока он тебя не хватился.

Кассандра послушно зашагала рядом, искоса посматривая на брата. Атрей не обращал внимания на ее взгляды – он думал о собственном пути, не выбранном, а навязанном ему и потому неизбежном.

Суд возобновился на следующее утро. Толпа собралась снова, еще более многочисленная, все внимание было приковано к человеку, о преступлениях которого переговаривались испуганным шепотом. Брайанна точно не знала, что же все-таки совершил Дейлос, но вышла во двор заранее и нашла себе место.

Полонуса она не видела, но полагала, что он, Леони и Маркус где-то рядом. В конце концов придется поговорить с ними, но не сейчас, когда рана еще слишком свежа.

На помост взошел Атрей. Брайанна взглянула на него и поспешно отвернулась, боясь, что кто-нибудь перехватит ее взгляд. Атрей уже не казался таким измученным, как вчера, но его лицо было настороженным, он словно ушел в себя в преддверии запутанного процесса. Он как каменный, думала Брайанна, его искусно высекли из камня, но забыли вдохнуть в него жизнь. Или у него все-таки есть душа, но очень глубоко внутри.

Он выглядел совершенно несгибаемым и непреклонным. Брайанна помнила, чтоДейлоса он намеревался судить по справедливости, но не знала, присуще ли этому суровому судье милосердие.

Атрей сел, и почти сразу толпа заволновалась. В окружении стражи во двор вывели еще одного человека. Вместе со всеми Брайанна привстала, чтобы лучше рассмотреть его. Неужели это и есть Дейлос? Этот тщедушный человечек ростом ниже большинства акоранских мужчин? Его лицо было узким и заостренным. Никакого страха он не выказывал, но глаза постоянно бегали, окидывали толпу. Приблизившись к помосту, он презрительно усмехнулся и вскинул руки...

Нет, одну руку. Правая заканчивалась культей.

Значит, слухи не солгали. Ройс, которого акоранцы прозвали «лорд Хоук», выследил Дейлоса, пока жизнь Атрея висела на волоске. Дейлосу было суждено умереть – за покушение на Атрея, за угрозы принцессе Кассандре, за ущерб, нанесенный самому лорду Хоуку, с которым Дейлос сурово обошелся, пока держал в плену. Но в последний момент Ройс поддался уговорам Кассандры и пощадил Дейлоса, отняв у него только правую кисть и свободу. Теперь Атрею предстояло решить, заслуживает ли Дейлос жизни.

– Славься, ванакс! – презрительно провозгласил Дейлос. – Славься, избранный правитель Акоры! Вот я смиренно стою перед тобой.

Атрей ответил не сразу. Откинувшись на спинку стула, он смерил Дейлоса невозмутимым взглядом и наконец произнес:

– Дейлос, ты стоишь перед судом, чтобы узнать обвинения, опровергнуть доказательства и выслушать приговор. Марселлус! – подозвал он.

На этот раз Марселлус не сверялся с табличками.

– Дейлос из дома Дейматосов, тебе предъявлены следующие обвинения. Во-первых, ты незаконно держал в плену Ройса, графа Хоукфорта, в то время ксеноса, не имея на то позволения. Во-вторых, с помощью пленника ты надеялся спровоцировать вторжение британской армии в Акору. В суматохе ты рассчитывал свергнуть с престола Атридисов и самому стать ванаксом Акоры. Твой план провалился, и ты создал заговор с целью покушения на законного ванакса Акоры. В результате подстроенного заговорщиками взрыва на стадионе во время состязаний погибло восемь человек, многие были ранены. Это все обвинения против тебя.

Марселлусу пришлось повысить голос, чтобы перекрыть возмущенные возгласы зрителей. Многие преступления Дейлоса были известны только Атридисам и ближайшим советникам ванакса. Брайанна знала о том, что Ройс побывал в плену лишь благодаря дружбе с Кассандрой.

Услышав, что Дейлос пытался вызвать вторжение армии чужестранцев в Акору, зрители разразились яростными криками. Атрей вскинул руку, призывая их к порядку, но ропот так и не утих.

Когда же Марселлус умолк, толпа разбушевалась. Отовсюду сыпались проклятия и обвинения:

– Изменник!

– Убийца!

– Предатель!

– Мерзавец!

Стража успешно сдерживала толпу, но успокоить ее удалось лишь Атрею. Он встал, и все крики смолкли. Он заговорил просто и спокойно, словно обращаясь к друзьям:

– Суд над Дейлосом будет проходить, как требует закон. Все вы вправе присутствовать на суде, поскольку дело касается всего народа, но если вы станете мешать следствию, придется продолжить суд во дворце, где его услышат лишь немногие.

Атрей сел. Люди молчали. Марселлус торопливо шагнул вперед:

– Вызываем первого свидетеля!

Ройс выступил вперед и бесстрастно заговорил о том, чего натерпелся в плену у Дейлоса.

– В страну я прибыл подобно многим другим – спасся, когда корабль потерпел крушение неподалеку от берегов Акоры. Меня нашли Дейлос и его люди. Но вместо того чтобы передать властям, меня посадили под замок. Я пробыл в плену девять месяцев и умер бы, если бы меня не спасли моя сестра и принц Александрос. Позднее мы узнали, что Дейлос замышлял разозлить британцев убийством английского дворянина и спровоцировать вторжение в Акору. Для этого Дейлос даже побывал в Англии и встретился с одним влиятельным джентльменом, который в то время ошибочно полагал, что англичанам под силу покорить Акору.

– Дейлос приказал привести моего брата из камеры, где его продержали почти год, – подхватила Джоанна. – Дейлос собирался убить его. Только вмешательство принца Александроса предотвратило преступление и спасло меня. Несмотря на это, Дейлос напал на нас с Алексом, заманив нас в пещеры на острове Дейматос.

– Дейлос признался мне, – в свою очередь, продолжала Кассандра, – что он замышлял вторжение британцев, надеясь, что гнев акоранцев обратится против ванакса. Он был убежден, что народ выберет правителем его. Ничего не добившись, Дейлос решил убить Атрея. Как всем нам известно, это ему почти удалось.

Толпа, которая ловила каждое слово, встревоженно зашумела. Многое из сказанного люди уже знали, но все-таки поражались вопиющим преступлениям подсудимого.

Выступило еще с полдюжины свидетелей, рассказывающих о коварных замыслах и преступных действиях Дейлоса. К тому времени как показания дал последний свидетель, наступил полдень. Атрей объявил перерыв, и предприимчивые ребятишки принялись разносить в толпе еду и напитки. На этот раз самые предусмотрительные зрители прихватили с собой зонты от палящего солнца. Уходить никто и не собирался. Судебный процесс не оставил горожан равнодушными.

Брайанна не разделяла жадное любопытство некоторых, но и оставаться наедине со своими мыслями тоже не желала. Она осталась на месте, ожидая конца перерыва. Незадолго до возобновления суда ее разыскал Полонус и сел рядом.

– Настоящий фарс, верно?

Она бросила на него беглый взгляд и нахмурилась. Полонус выглядел невыспавшимся и был небрит, глаза покраснели и зло поблескивали.

– А по-моему, это справедливый суд.

– Справедливый? Как ты можешь это говорить, если почти вес свидетели принадлежат к дому Атридисов?

– Зато они своими глазами видели события, о которых рассказывают. Они вправе давать показания.

– Думаешь, они говорят правду?

– Думаю, у них нет причин лгать. Зачем? Дейлос был членом совета ванакса, он занимал видный пост. И сам решил предать все, чему прежде служил.

– О боги! Ничего ты не понимаешь! Неужели ты не видишь? Их цель – уничтожать всякого, кто не согласен с ними! Дейлос отважился противостоять ванаксу. И вот к чему это привело.

К горлу Брайанны подкатила тошнота. Она изумленно уставилась на брата:

– Полонус, скажи, как Дейлос вышел на связь с «Гелиосом»? Как возник столь странный союз?

Полонус слегка покраснел.

– С чего ты взяла, что я знаю?

– Ты член «Гелиоса». И ты на стороне Дейлоса.

– Я на стороне справедливости. Чего и тебе желаю. Протри глаза!

Брайанна так и поступила с самого начала процесса, и теперь увиденное всерьез тревожило ее. Накануне все показания против четверки недвусмысленно доказывали ее вину. И в виновности Дейлоса она ничуть не сомневалась. Если Полонус связался с таким мерзавцем...

– Ты вернешься с родителями на Лейос? – спросила она.

Полонус не ответил, но Брайанна и не ждала этого. Во двор снова вышли Атрей и остальные. Суд возобновился.

Глава 16

– Слушайте меня, акоранцы! – призвал Дейлос. Судебное разбирательство завершилось. Наступила очередь Дейлоса высказаться в свою защиту, поскольку никаких свидетелей он не призвал. Вместо этого он напомнил о своем праве выступать на суде.

Он остановился в центре двора и вскинул изувеченную руку, нарочно привлекая к ней внимание. Его голос оказался звучным и глубоким. Брайанна отметила, что к такому голосу прислушиваешься невольно Может быть, в этом и заключался секрет влияния Дейлоса.

Полонус подался вперед, ловя каждое слово. И не он один. Зрители умолкли, как во время выступления Атрея. Дейлос всецело завладел вниманием слушателей.

– Вот я стою перед вами, жалкий калека. Здесь говорили, что я хотел зла Акоре. Никакое обвинение и оскорбление не стало бы для меня более сокрушительным ударом. Я люблю Акору. Я стремился лишь к одному – защитить ее!

Кое-кто хмыкнул и усмехнулся, но большинство зрителей молчали, обратившись в слух.

– Мой род гордится тем, что он стоял у самых истоков Акоры еще в то время, когда власть захватили Атридисы. С тех пор они удерживают ее, а мы служим – поколение за поколением, незаметно и добросовестно, неизменно служим народу Акоры и ничего не просим взамен.

Снова послышались смешки, но на этот раз они угасли быстрее.

– В прошлом моих предков не раз тревожил путь, который избрали для всех нас Атридисы. Тревожило неуважение к нашим древним обычаям. Беспокоило то, что роль женщины в нашем обществе превратилась в расхожую шутку, умаляющую значение священного союза. Волновало, что большой мир, о котором мне известно из первых рук, становится все сильнее и в развитии опережает нас. Но мы держали языки за зубами. Мы никогда не забывали, что наш долг – служить, хотя Атридисы давно уже не помнят об этом. Они не служат Акоре. Они стремятся лишь править!

Толпа взорвалась: многие кричали возмущенно и несогласно, но там и сям раздавались голоса в поддержку Дейлоса, в том числе и голос Полонуса.

– И вот теперь я подсудимый, – продолжал Дейлос. – Перед вами, перед моим народом, я могу открыть душу. Виновен ли я в преступлениях, в которых меня обвиняют? Да! Я виновен в том, что люблю Акору, служу ей и готов отдать жизнь ради ее спасения!

На этот раз послышались лишь одобрительные возгласы – немного, но больше, чем прежде. Большинство зрителей безмолвствовали, явно потрясенные этим дерзким заявлением.

– Держал ли я в плену лорда из ксеносов? Да! Кто этот человек, почему он вошел в семью Атридисов? У себя в стране он доверенное лицо короля, он выполняет миссию, цель которой – укрепить власть Великобритании. А теперь он сидит среди нас, что-то нашептывает на ухо ванаксу, оказывает на него влияние, которое лишь вредит Акоре!

Кассандра вскочила, готовая сразиться с Дейлосом в поединке, но Ройс мягко удержал ее и усадил на место.

– Почему я не передал его властям? Да потому, что я, к моему великому сожалению, больше не доверяю им. Ксенос просто мог объяснить мне, зачем явился к нам, но он молчал!

– Он лжет, – выпалила Брайанна. – Ройс никогда не замышлял ничего дурного против Акоры.

– Значит, они и тебе задурили голову, – усмехнулся Полонус.

Брайанна с досадой уставилась на него, а Дейлос тем временем продолжал:

– Здесь говорили, что я пытался подстроить вторжение чужеземной армии в Акору. А я утверждаю, что власти знали о готовящемся вторжении британцев, но пальцем о палец не ударили, чтобы предотвратить его. А я лично отправился в Великобританию, узнал правду и ужаснулся. И вернулся сюда, зная, что если мы будем сидеть сложа руки, Акора падет жертвой ксеносов.

– Ложь, – прошептала Брайанна, но на этот раз Полонус ее не услышал.

– Подумайте об этом, сограждане! Даже сегодня Акора может быть раздавлена каблуком завоевателя. Сколько нас выживет, какой будет наша жизнь? Что, если все истинные акоранцы погибнут в борьбе за независимость? Что будет с нашими детьми? Сколько их погибнет или попадет в рабство, сколько храмов сгорит, домов будет разрушено? Что будет дальше, если мы безвозвратно лишимся своего древнего наследия?

Он замолчал на минуту и огляделся. Оратором он был искусным, сумел не только завладеть вниманием слушателей, но и удержать его, мастерски разворачивая перед ними картину грядущих ужасов.

– Я мог бы рассказать, как безуспешно я пытался поговорить с ванаксом, объяснить, какую страшную ошибку он совершает. Но это только разозлило бы и опечалило вас. Раз за разом мной пренебрегали, не давали даже возможности обратиться к ванаксу, который предпочитал советоваться со своим братом, кирилом Александросом, который, как вам всем известно, женился на англичанке из той же самой семьи, которая усердно служит интересам Британии.

Акоранцы, я был в отчаянии. Гордиться тут нечем, но это правда. В растерянности я решился на крайние меры. Я надеялся напугать ванакса, показать ему, чем грозит Акоре вторжение чужеземцев. В мои намерения никогда не входило убийство, но увы – я человек, и потому мне свойственно ошибаться. Взрыв, задуманный как предупредительный, оказался гораздо сильнее, чем предполагалось. Погибли невинные люди. Но они пали в войне, которая, быть может, спасет Акору от худшей участи.

– Какая гнусность! – не выдержала Брайанна. – Как он смеет обращать себе на пользу чужую смерть?

– Молчи! – рявкнул Полонус, не переставая слушать Дейлоса.

Значит, таков его выбор. Больше мириться с этим Брайанна не могла. Быстро поднявшись, она зашагала прочь. За спиной в напряжении сидела толпа, а голос Дейлоса с каждой минутой звучал громче и увереннее.

Она взволнована, Атрей прекрасно понимал это, и будь его воля, он без колебаний последовал бы за ней. Что бы ни произошло между ними, он считал своим долгом утешать и оберегать ее.

Но сейчас он не мог покинуть свое место. Долг требовал остаться на помосте и дослушать речь Дейлоса.

Он был искусным оратором – Атрей охотно признавал это. Не просто хорошо обученным, но и талантливым мастером своего дела. В совете Дейлос выступал часто и неизменно красноречиво. А теперь он утверждал, что его никто не слушал, и в этом, как во многом другом, он лгал.

Но его обвинения звучали более чем правдоподобно. Для всех, кто не видел своими глазами трагические события прошлого года, Дейлос нарисовал убедительную картину.

Его внимательно слушали. Многие хмурились, качали головами, но слушали.

– За свои поступки я уже поплатился, – продолжал Дейлос и снова выставил на всеобщее обозрение изувеченную правую руку. – За них меня изуродовали. Вот оно, правосудие Атридисов! Да будет так. Я готов заплатить не только такую, но и гораздо более высокую цену – пожертвовать собственной жизнью. Все, о чем я прошу и чего требую, – безопасность Акоры!

Он опустил руку и повесил голову, прекрасно играя роль убежденного борца, несгибаемого перед лицом врага.

Толпа сидела совершенно тихо. Никто не аплодировал, хотя кое-кто явно собирался – Атрей сам видел это. Большинство слушателей выглядели озабоченными и встревоженными.

Атрей поднялся, и взгляды с явным облегчением устремились на него. Несомненно, от него ждали опровержений, но их постигло разочарование. Вступать в спор можно лишь с достойным противником, но никак не с подсудимым.

– Суд переносится на завтра, – объявил Атрей и ушел во дворец.

В коридоре он постоял минутку, заставляя себя дышать поглубже. Приказав себе дослушать Дейлоса до конца, он чуть не исчерпал остатки терпения. Атрей был не только художником и ванаксом, но и воином, и затверженные правила не позволяли ему немедленно вступить в поединок с Дейлосом. А искушение вонзить ему в грудь клинок и посмотреть, как утекает вместе с кровью жизнь, было почти непреодолимым. Ройс как-то сказал, что Дейлоса давно пора прикончить, и Атрей был с ним полностью согласен. Только ради Акоры Атрей пощадил его и решил судить, чтобы народ убедился в его беспристрастности.

А этот народ слушал Дейлоса развесив уши.

Атрей мрачно покачал головой. Надо пресечь подобные мысли, не допускать разочарования в собственных подданных, какими бы они ни были.

А самое главное, он обязан хранить веру. Бывают минуты, когда вера подобна воде прохладного горного источника в пересохшем горле – блаженству, которое принимают, не задавая вопросов. Но порой вера становится неуловимой или ее постоянное и незримое присутствие раздражает.

Дейлос не подозревал, что вызвал такую досаду. А может, знал: он не человек, а злой гений. Дейлос умел орудовать в своих целях рычагами сомнения и страха.

Но все его заговоры, коварные замыслы и преступления привели его не к власти и славе, а к поражению. Атрей твердо решил на этот раз позаботиться, чтобы поражение стало явным.

Атрей знал, что родные попытаются догнать его и поговорить. Но он был не расположен вести разговоры. Чтобы ни с кем не встречаться, он шел тенистыми коридорами, наслаждаясь тишиной и прохладой.

Ему никогда не видать свободы. Эта мысль являлась к нему и раньше, но с такой свирепостью еще ни разу. Она впилась зубами в душу и не собиралась разжимать челюсти.

Никогда, До самой смерти. А потом? Может, и смерть для него не избавление. Странно, что о свободе он раньше задумывался не так часто. Долг для него всегда был на первом месте. Но теперь он мечтал о свободе, как ни о чем другом – кроме Брайанны.

Он должен увидеть ее. И не просто увидеть. Но он готов довольствоваться самой малостью. Хотя бы разыскать ее и переброситься парой слов.

В покоях Брайанны не оказалось. Атрей уже думал, что она спустилась в пещеры, но тут же отверг догадку. Туда, где ей открылась страшная истина, она не вернется никогда.

Куда же она могла деваться? В Англии ей нравилось кормить птиц, слетающихся в парк возле лондонского дома Алекса и Джоанны. Птиц в Акоре множество, но во дворце их, кажется, никто не подкармливает...

Атрей вышел в садик у наружной стены дворца, обращенной к гавани. Этот садик существовал несколько тысячелетий, сюда мог зайти любой, но почему-то в тени деревьев всегда было безлюдно.

Брайанна сидела на каменной скамье у фонтанчика, который изливал воду в бассейн с золотыми рыбками. Увидев, чем она занимается, Атрей улыбнулся: Брайанна кормила птиц.

Даже робкие воркующие голуби в скромном сизом оперении осмелились присоединиться к целой стае дроздов, малиновок и местной разновидности пестрых стрижей.

Услышав шаги, Брайанна вскинула голову и замерла. Мгновение Атрей думал, что она вскочит и убежит, но она осталась на месте. А через несколько минут снова начала бросать птицам крошки.

Он присел рядом, не касаясь ее, но все-таки довольно близко. Найти он ее нашел, но теперь не знал, что сказать: мысли вертелись и путались в голове. Наконец Атрей выбрал самую, казалось бы, безопасную тему:

– Ну, как тебе суд?

Она подняла голову, словно решая, отвечать ему или не стоит. Потом вздохнула и с расстановкой выговорила:

– Как ты обещал, суд получился справедливым.

Ее ответ, подобный оливковой ветви примирения, стал победой, о которой Атрей даже не мечтал. Сдерживая радость, он осторожно продолжал расспросы:

– А Дейлос? Что ты думаешь о нем?

– Я не дождалась конца речи, но услышала достаточно. Он похож на змею в высокой траве – умный, коварный и опасный.

– И прекрасный оратор. Она нахмурилась.

– Ловкий лжец. Больше всего меня тревожит, что люди слушали его.

– Как и следовало ожидать. Мне было важно, чтобы его услышали.

– Даже если Дейлосу удалось переубедить их?

– Да, – кивнул Атрей, – но, по-моему, беспокоиться незачем.

В ее глазах мелькнули тени.

– Откуда такая уверенность?

– Любой оратор, умеющий говорить так же гладко, как Дейлос, плетет особые чары. На время слушатели поддаются им. Но потом, когда речь заканчивается, чары тают, и слушатели начинают задумываться. Дейлос во всеуслышание обвинил мою семью и меня особенно в предательстве интересов Акоры. Он попытался представить дело так, как будто мы поддались влиянию Великобритании и даже готовы допустить завоевание Акоры чужеземцами. А это полнейший абсурд. Далее он пытался утверждать, что убийство оправдано тем, что иначе его никто не слушал. Он уверял, что заботится о безопасности Акоры, и вместе с тем нарушил законы, создал беспорядки и подверг опасности всех нас.

– И ты надеешься, что до всего этого люди додумаются сами?

– Я рассчитываю на это.

– Ты слишком уверен в простых акоранцах.

– Приходится, – ответил он. – Иначе я не могу. Без веры в лучшие качества простого народа любой правитель превратится в тирана, чтобы добиваться от подданных покорности. А этот путь нам чужд.

Брайанна бросила птицам последние крошки и отряхнула ладони.

– Ты должен знать: у Дейлоса есть последователи. Кое-кто из них был на суде.

Атрей кивнул.

– Сейчас этих последователей стало больше – тех, кто ничего не различил в тумане его речей.

– Они опасны.

– Ты беспокоишься за меня, Брайанна?

– Я... – Она настороженно взглянула на него. – Да, беспокоюсь. А как же иначе? В таком положении я волновалась бы за любого. Атрей, постарайся меня понять. Я побывала в Англии, чтобы узнать, кем я была раньше. Но это не значит, что я раз и навсегда отказалась от своей второй родины. Я горжусь тем, что выросла в Акоре. И если теперь я леди Брайанна Уилкокс, это ничего не меняет – я узнала только, как и почему погибли мои родители.

– А я думал, ты будешь рада узнать, что в гибели родителей ты не виновата. Потому и рассказал тебе всю правду.

– Может, когда-нибудь я и вздохну с облегчением, но пока вижу только, что шестнадцать лет прожила во лжи. Те, кого я любила и кому доверяла, как никому другому, теперь кажутся мне чужими и далекими, словно мы и не знакомы.

– Как ты не понимаешь: от тебя скрывали правду ради твоего спокойствия?

– А как ты не понимаешь, что ложь – зло? – парировала она. – Что нанесенные ею раны могут и не затянуться?

Солнце клонилось к западу. В его свете яростно полыхали волосы Брайанны. Атрей поднялся, глядя на нее сверху вниз, изучая черты того самого лица, которое он так старательно высекал из камня, руководствуясь только воспоминаниями. Всей душой он стремился к ней, но не позволял себе даже коснуться ее.

– Тебя тревожит не ложь, а истина. Истина, заключающаяся в том, что дух Акоры существует и что его следует оберегать, как он оберегает нас. И в том, что мы созданы друг для друга. Зная, что на тебе нет никакой вины, ты заменила угрызения совести ошибочной боязнью собственной судьбы.

Она поднялась, стройная и величественная, с высоко поднятой головой.

– Ладно, поговорим об истинах. О том, что ты требуешь от меня забыть, как и почему погибли мои родители. Забыть обо всем и верой и правдой служить стране, которая убила их. Ты бы так смог, Атрей? Если бы мы поменялись местами и твои близкие погибли бы от рук англичан, смог бы ты любить Британию и служить ей?

Он задумался, и в этом молчании она уловила ответ.

– Ты считаешь, что об этом не может быть и речи, – заявила Брайанна. – Ты никогда о таком не думал. Но ждешь от меня неслыханного поступка.

– Я прошу тебя о снисхождении, – поправил он, поднял руку и легко коснулся ее щеки. – Но наверное, я в любом случае хочу слишком многого. – Атрей имел в виду просьбу разделить с ним жизнь, которую он не выбирал, и Брайанна поняла его без слов.

Его рука повисла. Постояв еще минуту, он повернулся и ушел. Он быстро шагал через сад, озаренный заходящим солнцем, к древнему лабиринту дворца, раскрывшему безжалостные объятия.

Глава 17

Брайанна покинула сад не сразу после Атрея. Она медленно опустилась на скамью у фонтана и стиснула руки. Журчание фонтана доносилось до нее словно издалека, как и негромкое вечернее пение птиц. Но Брайанна не думала о них.

Ее мысли занимал только Атрей. Как всегда, с того момента, когда она увидела его на трапе корабля и ощутила неожиданный прилив радости.

Он говорил об истинах и просил смириться с ними. А потом ушел – будто отпустил ее на свободу.

Нужна ли ей эта свобода? Может, свобода вообще несовместима с любовью?

Брайанна любила Атрея – в этом она не сомневалась ни на минуту. Любила еще крепче с тех пор, как узнала,что означает быть избранным. Сама сущность Атрея была неразрывно связана со страной, которой он служил. Разлучить их было бы невозможно.

Но удастся ли ей, Брайанне, вновь полюбить Акору, как прежде? Будет ли она предана этой стране до самой смерти? Несмотря на гибель родителей, на ложь и горе?

Пока Брайанна считала себя виновной в смерти родителей, она не могла даже оплакивать их как подобает. А теперь боль обрушилась на нее с новой силой.

Склонив голову, она смотрела, как капают ей на руки слезы. Завтра Атрей вынесет приговор. Неужели он решит казнить Дейлоса? Атрей – искусный, непревзойденный воин; в поединке он совладает с любым противником. Но посылать человека на казнь – совсем другое дело. Способен ли Атрей на это?

Тень смерти омрачила жизнь обоих – давней смерти и смерти будущей. С прошлым было уже ничего не поделать, а будущее еще только предстояло построить.

Поднявшись, Брайанна смахнула слезы. Она вышла из сада, когда погасли последние лучи солнца и на небе начали появляться звезды.

Атрей наверняка ищет утешения в одиночестве. Несмотря на всю любовь к близким, вряд ли он сейчас среди них. Скорее всего ушел к себе, но не в покои, а в мастерскую.

Брайанна завернула сначала в свою комнату, где надела свежую тунику и причесалась. Уже собираясь уходить, она схватила висящий на ручке кресла шелковый шарф и набросила его на голову.

Она намеренно медлила, неторопливо шагала мимо высоких арочных окон, выходящих во двор, останавливалась подышать свежим вечерним воздухом, в котором сплелись ароматы городских очагов, жасмина, жмущегося к дворцовым стенам, и солоноватого ветра со стороны Внутреннего моря.

Тихого, умиротворяющего ветра, похожего на ласку.

Брайанна обошла стороной просторные церемониальные залы и стала подниматься по узкой лесенке, о которой знали только обитатели дворца – слуги, придворные и Атридисы. Лесенка привела в портик над двором, откуда был ход на крышу.

Эту крышу Брайанна обнаружила вскоре после того, как прибыла во дворец. Здесь существовал особый мир, простирающийся над многочисленными акрами дворца – сады, извилистые тропинки, ведущие через крышу наперерез, даже обсерватория, в которой сотни лет наблюдали за звездами.

Прогулкой по крыше Брайанна воспользовалась как предлогом, чтобы помедлить, привести в порядок мысли и, пожалуй, собраться с духом.

Но прежде чем выйти на крышу, Брайанна заметила идущего через двор человека – он торопился и словно бы крался, держась в тени. Когда же он на миг вышел в полосу лунного света, Брайанна увидела его лицо.

Полонус. В последний раз она видела его на суде – он жадно внимал Дейлосу. Что ему здесь нужно?

Охваченная любопытством и тревогой, Брайанна вышла не на крышу, а во двор и осторожно последовала за братом.

Он так спешил, что ей пришлось почти бежать, чтобы не отстать. За углом дворца Полонус нырнул в узкую дверцу. Брайанна тоже шагнула через порог, но брат уже скрылся из виду. Она очутилась в той части дворца, которую совсем не знала. Коридор уходил куда-то в глубь здания, впереди виднелось несколько развилок.

Брайанна остановилась и прислушалась, но шагов Полонуса так и не услышала. Однако сдаваться она не собиралась. Полонус – ее брат, она любит его, надеется образумить и ни за что не отвернется от него в трудную минуту.

Она двинулась по коридору, заглядывая в каждую дверь и боковой проход, но Полонуса нигде не было. Главный коридор расширился и вывел к залу с высоким сводчатым потолком. В середине пол был на несколько футов ниже, чем по краям; здесь стояли каменные скамьи. А из скамей торчали металлические кольца – на расстоянии друг от друга, будто что-то разделяя.

Что-то – или кого-то? Брайанна снова остановилась и прислушалась. Неподалеку приглушенно гудели голоса.

Брайанна осторожно зашагала на звуки; постепенно голоса становились громче. Она поняла, что беседуют мужчины, причем кто-то из них очень болен. Встревожившись, она опасливо выглянула из-за угла. Соседняя комната была разделена на несколько клеток-камер с чугунными решетками. Между клетками было оставлен проход для стражи. Сейчас посреди комнаты стояло трое акоранских воинов.

Один из стражников поспешил куда-то в противоположную от Брайанны сторону, а остальные двое занялись обитателями клеток. Брайанна перевела взгляд на узников и тут же пожалела об этом. Заключенных здесь держали по одиночке. Она узнала четверку подсудимых и Дейлоса. Все пятеро, похоже, были при смерти. Они корчились на полу, громко стонали от боли и захлебывались рвотой.

Забыв об осторожности, Брайанна вышла из-за угла. Даром врачевания она не обладала, но тетя Елена, прославленная целительница, успела кое-чему научить ее. Этих знаний было достаточно, чтобы предложить помощь. Очевидно, все узники страдали отравлением.

Даже заключенные вправе рассчитывать на помощь. Даже Дейлос, который, возможно, скоро будет предан смерти.

– Госпожа! – заметил ее один из стражников. – Вам сюда нельзя.

– Вы уже послали за помощью?

– Да, но... – Стражник осекся: Брайанна сбросила с головы шарф, и он увидел, кто перед ним. И почтительно склонил голову. Весь город знал, что Брайанна помогала выхаживать ванакса и сблизилась с Атридисами. Никто не посмел бы выгнать ее даже из темницы. – Госпожа Брайанна, нам понадобится ваша помощь.

– Отоприте решетки, – попросила она и, увидев, что стражник колеблется, добавила: – В таком состоянии узники никуда не денутся.

И действительно, было невозможно представить, чтобы умирающие решились на побег или нападение. Стражники поняли это и незамедлительно отперли замки.

– Когда это началось? – спросила Брайанна, склоняясь над одним из пациентов. Без малейшей брезгливости она приложила ладонь к его лбу. Жара у него не было, однако он закатывал глаза и жалобно стонал.

– Всего несколько минут назад, госпожа, – сообщил стражник.

– А когда они ели в последний раз? – Судя по всему, не так давно.

– Ужин принесли полчаса назад.

– Все они ели одно и то же?

– Да. Хлеб, тушеную баранину, сыр и вино.

Брайанна выпрямилась.

– Вы ужинали вместе с узниками?

Оба стражника отрицательно покачали головами:

– Мы поужинаем, когда нас сменят, госпожа.

– Им что-то подмешали в пищу, – уверенно заявила Брайанна.

Едва прозвучали эти слова, вернулся третий стражник в сопровождении тети Брайанны, Елены, – рослой женщины средних лет, седой как лунь.

Елена коротко кивнула ей:

– Хорошо, что ты здесь, Брайанна, ты мне понадобишься. Стража, этих людей надо перенести в лазарет.

Старший стражник заколебался:

– Госпожа, при всем уважении к вам это невозможно... Они заключенные...

– Смертельно больные заключенные, – поправила Елена. – Вам, как и мне, известно, что закон и обычаи требуют оказывать им врачебную помощь. А здесь нет для этого условий. – Она кивнула в сторону грязных клеток. – Придется, кстати, навести здесь порядок. Сейчас принесут носилки.

Помощники Елены вскоре прибыли с носилками. Пятерых больных положили на них и унесли. Стражники последовали за ними.

– Им стало плохо вскоре после ужина, – сообщила Брайанна тете по пути в лазарет.

– Значит, виновата пища. Хотя я не припомню, чтобы от здешней еды кому-нибудь становилось так худо.

И Брайанна не помнила подобных случаев. Готовить еду она научилась у Леони, которая объясняла, как избежать отравлений, не только дочери, но и сыновьям. В Англии Джоанна и Кассандра то и дело напоминали Брайанне, что англичане не слишком заботятся о свежести еды. Но здесь, в Акоре, такие меры предосторожности были излишними.

И все-таки заключенные отравились. Всю дорогу до лазарета их продолжало рвать. Лазарет представлял собой анфиладу просторных комнат и спальню самой Елены рядом с ними. Брайанна знала, что ее тетя никогда не уходит от пациентов надолго. А когда пациентов нет, она занята приготовлением снадобий и чтением.

Пока десяток кроватей в лазарете пустовал, но вскоре пять из них были заняты. Мысленно перебирая способы оказания первой помощи при отравлении, Брайанна ничего вокруг не замечала. Только когда она услышала глухой стук и увидела, как один из стражников осел на пол, то поняла: случилось страшное.

Она обернулась как раз вовремя и увидела, как на второго стражника напали со спины, свалив с ног мощным ударом.

Елене хватило присутствия духа, чтобы кинуться к шкафчику, где она держала острые хирургические инструменты. Но путь ей преградил вышедший из тени Полонус.

– Не вздумай! – рявкнул он. – Иначе пожалеешь.

– Ты?! – Елена была ошеломлена не меньше Брайанны – та уже знала, что ее брат связался с преступниками, но все равно при виде его испытала шок.

– Полонус, что ты?..

Он не ответил, да это и не понадобилось: заключенные, которые только что стонали в бреду, проворно вскочили, связали стражу и помогли подняться Дейлосу.

– Живее! – поторопил он, с трудом поднялся и отпил воды из протянутого графина.

Елена пристально наблюдала за ним.

– Что ты им подмешал?

– Эметин из твоих запасов.

– Рискованный шаг, – спокойно заметила Елена. – Нескольких капель достаточно, чтобы вызвать рвоту, а одной лишней – чтобы убить.

– Мне уже нечего терять, – отмахнулся Дейлос, – все равно умирать.

Ему-то – может быть, мысленно возразила Брайанна, а как же остальные, которые проглотили отраву с ним заодно? Этих людей она признала виновными, когда услышала показания свидетелей, и теперь убедилась в своей правоте, поскольку они охотно взялись помогать Дейлосу. Но она была уверена, что Атрей не приговорит их к казни. К тюрьме – может быть, но даст шанс искупить вину и выйти на свободу.

– Сработало! – с нескрываемым удивлением воскликнул Полонус. – Вы свободны.

– Еще нет, – остановил его Дейлос. Он принял из рук сообщника меч и посмотрел на Брайанну. – Прихватим ее с собой. – И он направился к двери, бросив через плечо: – Остальных убей.

– Убить? – Полонус замер, его ликование улетучилось. – Но стражники без чувств, а моя тетя...

Дейлос остановился, обернулся и смерил его взглядом.

– Твоя тетя поднимет тревогу, как только сможет. Нам она не нужна, а эта... – он указал на Брайанну, – еще может пригодиться. – Полонус непонимающе смотрел на своего вождя, и Дейлос продолжал: – Или ты с нами, или против меня, Полонус. Решай.

– Не смей! – выкрикнула Брайанна, но кто-то из бывших заключенных уже тащил ее к двери. Она яростно отбивалась, но силы были неравными. Последним, что она увидела, был Полонус, с мечом в руке шагнувший к Елене.

Потрясение оказалось слишком сильным. Нет, этого просто не может быть. Ее тетя... и остальные... погибнут от руки ее брата. «Господи, Господи, – молилась Брайанна, – не допусти этого!»

Ее, все еще отбивающуюся, протащили по коридору и длинной лестнице. Один из заговорщиков крепко сжимал оба ее запястья. Наконец Брайанне удалось высвободить одну руку и изо всех сил врезать обидчику кулаком в челюсть.

Он грязно выругался, схватил ее за подбородок и ударил головой о стену.

Перед глазами Брайанны вспыхнули и закружились огненные пятна, а потом стало темно.

– Атрей!

Он отвел взгляд от глыбы розового кварца, подарка Брайанны, и обнаружил, что в дверях мастерской стоят Алекс и Ройс.

Они не успели добавить ни слова – он все понял.

– Где? – бросил он, шагая к ним. Оба были вооружены мечами. Алекс держал в руках меч Атрея на перевязи, которым тот поспешно опоясался.

– Мы даже не знаем, что произошло, – объяснил Алекс. – Но все пятеро узников исчезли. В клетках остались следы рвоты. Видимо, их унесли в лазарет. А Елена, ее помощники и стража...

Атрей терпеливо слушал и знал, что это еще не все.

– Брайанны нигде нет, – добавил Ройс. – Это может означать... что угодно.

– Что еще?

Мужчины переглянулись. Алекс негромко добавил:

– Брата Брайанны, Полонуса, видели в коридоре неподалеку от темницы незадолго до побега. И опять-таки это еще ничего не доказывает.

– Как думаете, куда они направляются? – Атрей широким шагом вышел из мастерской.

Оба спутника правильно поняли его вопрос.

– На Дейматос, – предположил Ройс. – Остров испокон веков принадлежал семье Дейлоса, он и прежде прятался там.

– Безуспешно, – напомнил Атрей. – Там он дважды потерпел фиаско. И потом он знает, что на Дейматосе мы станем искать его в первую очередь. Нет, он выберет другое убежище.

Алекс кивнул.

– Но какое?

– Ему известны катакомбы под Илиусом, – сообразил Ройс. – Там ему тоже случалось прятаться.

– Вопрос в следующем: чего он хочет? – рассуждал Атрей. – Просто сбежать или затеять драку? Второе он уже пробовал и ничего не добился.

– Он спятил, – заявил Алекс. – В его поступках нет никакой логики.

– Логика есть везде, – возразил Атрей. – Даже в безумии, извращенном рассудке, в больном воображении – везде.

– Значит, надо представить, как будет рассуждать он, – спокойно предложил Ройс. – И попытаться понять, чего он хочет.

Они вышли во двор. Алекс и Ройс заранее отдали приказы, зная, что понадобится Атрею. Его уже ждала целая армия – лучшие акоранские воины, самые сильные, храбрые, преданные ванаксу. Эти люди старательно учились воинскому ремеслу, терпели лишения, доказывали, что на них можно положиться. За них Атрей был готов отдать жизнь.

Они стояли, озаренные лунным светом, один отряд за другим. В доспехах, со шлемами на сгибах рук, внимательно глядя на Атрея. Его встретили дружным хором голосов.

Эти голоса взлетели до небес и были подхвачены необычно свирепым ветром.

Сырость. Холод и сырость под щекой. Она шевельнулась и сразу ощутила боль. У нее вырвался слабый стон.

– Очнулась, – произнес кто-то. Грубая рука перевернула ее. Брайанна подняла голову, увидела лица, но не узнала их.

– Да она еще не в себе, – заявил другой голос. Мужчина, которого Брайанна почему-то боялась.

Но страх был ничтожным по сравнению со скорбью. Случилось что-то непоправимое, ужасное.

– Сядь. – Третий голос, знакомый. Полонус. У Брайанны сжалось сердце. Ее брат. Если бы не он, ей не было бы так горько.

Но что же случилось? Что-то страшное... очень скверное...

– Полонус...

– Тише, молчи. Просто сядь. – Сильная рука обняла ее за плечи и помогла сесть. – Попей.

Вода оказалась прохладной. Брайанна сделала глоток и вдруг все вспомнила. Дейлос, пьющий воду. Дейлос, которого рвет. Дейлос...

– Полонус, зачем? – еле слышно прошептала она, вложив в слова всю боль, ярость и горе.

– Я поступил так, как следовало.

Какой он еще ребенок, ее брат! Он всегда был таким. И всегда будет?

Брайанна заплакала, презирая себя за слезы, и никак не могла успокоиться. Она оплакивала всех погибших и тех, кому только предстояла смерть. Освобождение Дейлоса не сулило ничего хорошего.

Полонус обнимал ее, что-то бормотал, старался заглушить всхлипы. Наконец он произнес:

– Скоро они вернутся. Не бойся.

В темноте Брайанне едва удавалось разглядеть его. Она ничего не понимала.

– Что?

– Говорю, не бойся. Я не дам тебя в обиду.

– Но ты... – Она не могла без содрогания вспоминать о преступлении брата. – Ты же подчинился ему.

– Я поверил в него и в то, что он желает добра Акоре.

– Чего он хочет, Полонус? Как ты думаешь, что нужно Дейлосу?

– Спасти Акору, сделать ее независимой и неприступной для большого мира.

Он ошибался, жестоко ошибался. Дейлос жаждал лишь власти.

– Зачем нам эта независимость и неприступность, Полонус?

– Мир жесток. Поэтому наших юношей учат воевать – чтобы они в любой момент могли защитить Акору. Но Атридисы слишком прочно связаны с большим миром. В столкновении с ним не выживет то, что нам дорого.

Брайанна вспомнила о храме и о том, что пережила в нем.

– Акора сильнее, чем ты думаешь. А Атридисы во главе с Атреем никому не позволят причинить стране вред.

– Хотел бы я, чтобы ты была права! Но ущерб уже нанесен. Акора в ярости.

– О чем ты говоришь? Кто тебе это сказал? – Должно быть, безумец Дейлос овладел умами тех, кто не умел мыслить самостоятельно.

– Я сам видел. – Полонус вдруг умолк и опрокинул ее на землю.

– Ну, как твоя сестра? – спросил приблизившийся Дейлос.

– Лучше, но все еще не в себе. Я не ожидал, что она пострадает.

– Напрасно она сопротивлялась. Видишь, что бывает, когда женщины не помнят свое место?

– Вижу, господин. И все-таки не понимаю, зачем мы взяли ее с собой.

– А ты предпочел бы убить ее вместе с остальными?

Полонус не ответил, но его пальцы сжались на руке Брайанны.

– Она помогла спасти Атрея, – продолжал Дейлос. – Теперь его священный долг – спасти ее.

– Он бросился бы на помощь кому угодно, – возразила Брайанна слабым от боли голосом, в котором тем не менее отчетливо слышался металл.

– Молчать! – прикрикнул Дейлос. – Бери ее, Полонус. Твоя забота – чтобы из-за нее мы здесь не застряли.

Полонус поставил ее на ноги и обнял за талию.

– Идти сможешь? – тихо спросил он, когда Дейлос отошел.

– Видно, все равно придется.

– Напрасно ты ввязалась в это дело, – мрачно заметил ее брат. – Ну скажи, что тебе понадобилось в темнице?

– Я следила за тобой. На миг он замер.

– За мной? Зачем?

– Я увидела, как ты крался по двору, встревожилась и решила образумить тебя, пока не поздно. – У нее вырвался негромкий смешок. – Но такого поворота я никак не ожидала.

– Вряд ли ты поймешь и поддержишь меня, но Дейлос – наша последняя надежда. Мы просто не можем позволить казнить его.

– О небо! Любой ценой спасать жизнь безумцу и убийце? А как же остальные... – Ей была невыносима мысль о гибели Елены, стражников, да и самого обреченного Полонуса.

Они быстро уходили в глубь пещер. Брайанна задумалась, далеко ли отсюда до храма, но она не представляла, где находится, факелы отбрасывали зловещие тени, а голова все еще раскалывалась от боли.

В пещере становилось теплее.

Обычно в пещерах прохладно. Жаркими летними днями Брайанна с Полонусом иногда прятались в пещерах возле дома, на Лейосе. Там всегда было сыро и приятно, как и под дворцом.

Здесь же воздух быстро нагревался, становилось не просто тепло, а жарко. Пахло чем-то вроде серы, которой Елена окуривала комнату перед операциями.

– Полонус, что случилось? Почему здесь так жарко?

– Я же тебе говорил. А ты не верила.

– Ничего не понимаю...

Такого жара она никогда не ощущала: он струился из самой земли, в трещины каменного пола прорывались струйки пара.

Странный красноватый отблеск возник впереди и начал быстро усиливаться. Брайанна услышала низкий рокот – поначалу слабый, но быстро нарастающий, словно они очутились в логове чудовища, может быть, даже дракона – кто еще способен обитать в такой жаре?

– Акора злится, – сказал Полонус, увлекая Брайанну туда, где коридор выводил прямо в обширный грот.

Брайанна посмотрела вниз и увидела разверстую бездну ада.

Глава 18

Отряды получили приказания: одни под началом Алекса отправились охранять подступы к Дейматосу, на случай если Дейлос все-таки решит вернуться на родину, остальные во главе с Ройсом поспешили к северному и южному проливам, ведущим из Внутреннего моря в океан. Теперь Дейлосу было не скрыться.

– Как бы я хотела помочь! – воскликнула Джоанна, провожая во дворе Атрея. На руках она держала Амелию. – Если бы мне удалось найти Брайанну...

– От тебя этого никто не ждет, – мягко прервал ее Атрей. Он знал, что дар невестки, как часто бывает со сверхъестественными способностями, капризен. Когда Ройс попал в плен к Дейлосу, Джоанне понадобились все силы и умение, чтобы отыскать его. С тех пор она жаловалась, что ей не найти и потерянную булавку.

Стоящая рядом Кассандра заметила:

– Никогда не думала, что снова захочу заглянуть в будущее. Но если бы хоть одним глазком увидеть...

– Это ни к чему, – заверил ее Атрей. – Ты сама говорила: будущее – хитросплетение путей, которые мы выбираем. Мы сами строим свою судьбу.

Перед ним стоял нелегкий выбор: остаться во дворце и ждать, когда найдут Дейлоса, или пуститься по его следам.

Если ошибиться, неверно рассчитать время – с надеждами можно распрощаться навсегда.

Дворец находился под усиленной охраной, но не потому, что в нем опасались нападения, а потому, что так его охраняли три тысячелетия. Эту традицию никто и не думал менять.

На стенах и башнях застыли воины, но никто из них так и не высмотрел беглецов.

В городе уже знали о побеге. Весть разнеслась час назад, когда горожане еще медлили над остатками ужина, сидя во двориках возле домов. Поиски только начались, все считали, что Дейлос где-то в Илиусе, но до сих пор о нем не было ни слуху ни духу.

Ни один корабль не покинул гавань. Начальник порта ушел ужинать, но его старший сын заступил на пост, а ему можно было доверять. Да и ветер поднялся такой, что отряды Ройса и Алекса с трудом покинули порт.

Ветер...

По двору кружили вихри. В лунном свете Атрей видел белые гребни волн, бьющихся о каменный причал.

Джоанна повернула Амелию лицом к себе, защищая ее от ветра.

– Вернись во дворец, – предложил Атрей и подал знак своим телохранителям. Несколько человек отделились от отряда и окружили Джоанну и Кассандру.

– А это обязательно? – спросила Кассандра. Поправляя меч на перевязи, Атрей объяснил:

– По-моему, Дейлос все еще во дворце. Вряд ли он попытается напасть на вас, но лучше бы не рисковать.

– Ты и правда думаешь, что он еще здесь? – спросила Джоанна.

– Ему некуда деваться.

Женщины под охраной вернулись во дворцовые покои, а Атрей разделил оставшуюся стражу. Одних воинов он послал в пещеры с приказом преградить выход, других – обследовать потайные ходы, ведущие из дворца на берег. Сам Атрей двинулся туда, где наверняка должен был столкнуться с Дейлосом.

В сопровождающие он выбрал шестерых воинов, лучших из лучших. Людей, которым он полностью доверял. Опытных и немногословных.

Атрей первым направился в глубь дворца. Он шагал по лабиринту коридоров быстро и безмолвно, пока не приблизился к двери, ведущей от лазарета в подвалы. На первый взгляд лестница заканчивалась в древней кладовой, давным-давно заброшенной. Но посвященные знали, что пустые деревянные полки от пола до потолка прикрывают дверь в потайной ход.

Обычно стеллаж придвигали к стене вплотную, но сегодня он стоял наискосок – его попытались поставить на место, но так и не смогли. Атрей убедился, что чутье не подвело его.

– Он не один, – предупредил он. – Если сможете, пощадите его людей, но не рискуйте жизнью.

– А самого Дейлоса, государь? – спросил кто-то из воинов.

– Он мой. – Калека Дейлос, потерявший правую, боевую, руку. Но тем не менее опасный противник – пренебрегать таким мог бы лишь глупец.

Атрей прокладывал путь, шагая широко и бесшумно. Этот ход был ему хорошо знаком. Впервые он побывал здесь вскоре после избрания и с тех пор наведывался довольно часто. Но еще ни разу он не встречал человека, который знал бы о существовании этого коридора. Сам Атрей о нем никому не говорил. А Дейлос все знал. Раскопал старые летописи? Услышал о потайном ходе от кого-то из родных? Не важно. Главное – найти его и Брайанну, пока еще не поздно.

Воины за спиной Атрея, повидавшие всякое, на этот раз не могли сдержать удивленные возгласы.

Атрей посочувствовал им, но решительно произнес:

– Об этом вы должны молчать.

Его спутники закивали, и он понял, что все увиденное они скроют в глубинах памяти, но не скажут об этом ни одной живой душе. Потому что они честны и преданы и горды тем, что оберегают самого ванакса.

Отряд приближался к концу коридора. Атрей выглянул в обширный грот, прищурился от жара и увидел далеко внизу бушующее огненное море.

– Сюда, – бросил он и двинулся в обход адовой бездны.

Брайанна споткнулась и чуть не упала, рассадив ногу об острый камень, которые торчали здесь повсюду. Наклонившись, она увидела, как по белой тунике расползается алое пятно. Оцепенев от потрясения и мучительной головной боли, удара о камень она не почувствовала. Как во сне.

Ей безумно хотелось верить, что в любой момент она может проснуться, но умом она понимала, что это неправда. И хотя здесь она никогда не бывала, каким-то шестым чувством она узнала это страшное место.

Под внешней красотой королевства-крепости скрывалось кошмарное видение. Все акоранцы помнили о нем, эти знания передавались из поколения в поколение, находили отражение в легендах и песнях, напоминали, что страшное время осталось позади. Но это был самообман. Ужас никуда не делся, он продолжал существовать с древних времен.

Полонус придвинулся к ней и прошептал:

– Теперь ты понимаешь, почему Дейлосу пришлось действовать?

– Нет, не понимаю, – возразила она, стараясь держаться прямо. – При чем тут он?

– Он давно узнал, что вулкан просыпается. Сюда можно проникнуть и другим путем, который Атридисы так и не нашли, а Дейлос отыскал. Когда он понял, что происходит, то почувствовал, что сбываются его худшие опасения. Атрей и все Атридисы напрасно пытались сблизиться с внешним миром. Акора рассердилась на них, потому вулкан и проснулся.

– Полонус, ты же член «Гелиоса». Ты сам твердил, что нам пора покончить с тайнами...

– Но никогда не считал, что Акора должна слиться с остальным миром. Я хотел, чтобы мы сами строили свою судьбу, а не подчинялись воле Атрея. Но теперь я вижу, что заблуждался. У нас нет другого выхода, кроме как вернуться к древним обычаям, по-настоящему чтить их и молиться, чтобы Акора была милостива к нам.

Несколько дней назад Брайанна заявила бы, что перед ними всего лишь природное явление. Никто не сердится, вулкан проснулся сам по себе. Но Брайанна уже почувствовала таинственную силу в храме. Акора оказалась живой и вечной в самом прямом смысле слова. А это значит, что возможен любой исход.

– Дейлос уже показывал тебе эту пещеру? Полонус кивнул и самодовольно объяснил:

– Его доверенными лицами стали только лучшие – как и полагается в трудные времена.

– Никто не сможет в трудные времена управлять страной лучше, чем Атрей. Неужели ты не видишь, что во всех наших бедах виноваты непомерное тщеславие Дейлоса, его зависть к Атридисам и нелепая вера в то, что ему суждено править Акорой?

– Я вижу, что ванакс ошибается. Он уничтожит Акору и всех нас вместе с ней!

В отчаянии Брайанна покачала головой. Полонус продолжал цепляться за ложь Дейлоса, чтобы оправдать собственные преступления. Понимая, что его уже не образумить, Брайанна стала мысленно готовиться к новым испытаниям.

Дейлос держался впереди, шагая сквозь жар и огонь, которые, казалось, ничуть не тревожили его. Спутники выказывали замешательство, но не отставали.

Полонус сказал, что в пещеру можно попасть другим путем. Значит, можно и выйти. Дейлос замыслил побег?

– Ему некуда бежать, – произнесла она, – негде спрятаться.

– Его защитят. Ты слышала его речь и видела, как принимает его народ.

– Не весь народ – лишь немногие.

– Не важно. К нему потянутся те, кто чист душой и силен волей. Движение будет нарастать. Атрею не удастся долго скрывать от народа грозящую ему опасность. Когда люди все поймут, они бросятся за помощью к Дейлосу.

У Брайанны все еще ныла голова, но она поняла, что в слойах брата нет ни тени логики.

– Почему бы Дейлосу просто не рассказать людям правду?

Полонус нахмурился:

– О чем ты?

– Когда он выступал на суде, его и вправду слушали. Так почему он умолчал о вулкане? Если он надеется завоевать доверие людей, пусть скажет им правду, а еще лучше, приведет сюда – пусть увидят вулкан своими глазами!

– Да, так было бы лучше, – согласился Полонус. Впервые в его голосе прозвучали неуверенные нотки. Но лишь на мгновение. – Но я увереи, у Дейлоса имелись веские причины промолчать.

– Может, и веские, но корыстные. Ох, Полонус, ну как ты не понимаешь...

– Брайанна, ты моя сестра. Я не желаю тебе зла. Поэтому помолчи.

– Ты не желаешь мне зла? А как же... – Думать о преступлении Полонуса она просто не могла. Дейлос заслуживал самого сурового наказания уже за то, что сбил с пути ее брата.

– Тихо!

Брайанна умолкла, но только потому, что ее сердце отяжелело от горя и слова иссякли.

Весь отряд во главе с Дейлосом неутомимо двигался вперед. Оглядываясь, Брайанна повсюду видела только красный отблеск лавы, пузырящейся под тонкой каменной коркой. По полу было горячо ступать, лава проступала на нем тонкими извилистыми струйками.

Отовсюду вырывался пар, едко пахнущий серой.

Глаза Брайанны жгло. Она вскинула руку, прикрывая их, и вдруг вспомнила, что на плечах у нее по-прежнему лежит шарф.

– Полонус поддерживал ее под руку, но его внимание было приковано к Дейлосу и остальным.

Надежда на то, что кто-нибудь найдет этот коридор, была призрачной, ничтожной и грозила окончательно улетучиться, но даже такая надежда была лучше, чем ничего. Искоса взглянув на Полонуса, Брайанна передернулась. Шарф сполз с плеч, ей удалось ухватить его за угол. Постепенно Брайанна стащила шарф с плеч, глубоко вздохнула, прочла краткую молитву и уронила шарф.

– Идем. – Полонус упрямо тащил ее вперед.

Атрей спешил по раскаленному подземному гроту, воины следовали за ним. Он остановился лишь однажды: когда огненный фонтан лавы вырвался из трещины, взметнувшись почти до свода пещеры. Через несколько секунд фонтан иссяк, но Атрей заметил, как помрачнели воины, и попытался успокоить их:

– Посмотрите вверх. Видите, сколько здесь черных камней? Такие фонтаны вырываются из трещин постоянно. И быстро исчезают.

Воины закивали, но их взгляды остались настороженными. Углубляться в подземный лабиринт никому не хотелось.

Двигаться по жаркому гроту требовалось осторожно, но осторожность отнимала драгоценное время. Пройдя по каменному выступу вокруг пещеры, в глубине которой плескалось огненное озеро, Атрей углубился в следующий ход: он вел к очередному гроту, в середине которого каменный пол истончился до дымящейся корки.

– Сюда, – указал он воинам обходной путь. – Встретимся на другом конце грота.

– Ванакс...

– Ступайте, – решительно приказал он и, не дожидаясь ответа, двинулся выбранной дорогой.

Он оступился уже через несколько шагов. Ему казалось, он ставит ногу на твердую почву, но подошву сандалии лизнуло пламя. Атрей отдернул ногу и покачнулся. Струя пара ожгла левую руку, но он этого даже не заметил. Он был на полпути через огненную яму, намного опередив воинов, когда вдруг увидел на черно-красном каменном полу что-то белое.

Дважды обжегшись, он приблизился к загадочному белому предмету и сразу узнал его. Подхватив с земли шарф, он уткнулся лицом в благоуханный шелк и глубоко вздохнул.

Брайанна. Она жива. Радость наполнила его, но всего на миг. Брайанна в руках Дейлоса. Выругавшись, Атрей прибавил шагу.

Через несколько минут он увидел впереди беглецов. Кроме Полонуса, который вел Брайанну, Дейлоса сопровождал десяток мужчин. Брайанна была бледна, пошатывалась, но в целом казалась невредимой. Дейлос что-то крикнул. Поколебавшись мгновение, Полонус повел к нему сестру.

– Болван! – сквозь зубы чертыхнулся Атрей. Он понятия не имел, что движет юношей, и не собирался выяснять. Для него ничто не имело значения, кроме жизни Брайанны.

И поимки Дейлоса, который взял ее в заложницы, а теперь направлялся в глубину пещер.

– Туннель заметно изменился, – сказал Дейлос. – Земля дрожит. Теперь здесь небезопасно. – Он подтолкнул Брайанну: – Иди первой, женщина. А мы за тобой.

– Господин... – начал было Полонус.

– Молчать! Настоящий мужчина выше сантиментов. Брайанна подавила ужас, по-прежнему цепляясь за надежду. Впереди она видела лишь тонкую каменную корку и огонь со всех сторон. Пытаться пройти этим путем – безумие. Но если она откажется... Полонус встал между ней и Дейлосом:

– Господин, первым пойду я.

– Ты? А сражаться ты умеешь? В таком случае ты мне еще пригодишься.

– Но она моя сестра...

– Ты слышал меня? Все понял? Или дерзнул спорить со мной?

– Она женщина, ее следует защищать.

– Она женщина, ее дело – прислуживать. Этим она и займется.

И Дейлос решительно толкнул Брайанну вперед. Огонь лизнул подол ее туники. Вскрикнув, она отдернула подол, но тот уже обуглился.

– Вперед, – приказал Дейлос. – Или умрешь на месте.

Ладонь Полонуса легла на рукоять меча.

– Господин...

– Дейлос!

На расстоянии десятка ярдов стоял Атрей, обнажив меч. Он был совсем один, окруженный огнем и дымом, – казалось, он возник из недр земли. При виде Атрея сердце Брайанны дрогнуло от радости, но тут же наполнилось ужасом.

Один. Господи, он совсем один.

– Атрей, нет!

Не слушая, он быстро приближался.

– Отпусти ее, Дейлос.

– Как трогательно! – ехидно процедил Дейлос. – Теперь ты понял, Полонус, что я говорил о сантиментах? Смотри, ради чего погибнет этот человек.

– Атрей, назад! – Нет, она не позволит ему так глупо умереть. Он нужен Акоре, без него страна пропадет. Брайанна слишком хорошо помнила тревожные дни, когда никто не знал, выживет ли Атрей. Больше такое не должно повториться. Этого она не вынесет.

Невольно она рванулась к нему, но не успела сделать ни шага: Дейлос обхватил ее за шею изувеченной рукой. В левой он сжимал нож.

– Брось меч, Атрей, или она умрет!

– Нет! – выкрикнула Брайанна, но поздно. Без колебаний, не выказав ни малейшего сомнения, Атрей разжал пальцы, и его меч упал на землю. Он застыл перед Дейлосом безоружный, даже без доспехов.

Дейлос торжествующе расхохотался и приказал своим спутникам:

– Взять его!

Сообщники Дейлоса бросились исполнять приказ, но тут из темноты с мечами на изготовку вырвались воины Атрея. Численный перевес был на стороне Дейлоса, но его люди заметно уступали дворцовой страже в воинском искусстве. Расстановка сил резко изменилась.

Дейлос завыл от ярости и попятился, увлекая за собой Брайанну. Бежать было некуда: повсюду их окружали пламя, лава и горячий камень. Он остановился и завопил:

– Прикажи им отойти!

– Чтобы было видно, как ты прячешься за спиной женщины? – спросил Атрей и двинулся на Дейлоса – безоружный и невозмутимый. Под ноги он не смотрел, но на его пути огонь притих и пар уже не вырывался из трещин. – Отпусти ее, Дейлос.

– Пощадить ее, чтобы погибнуть самому? Ни за что. Нож царапнул шею Брайанны. Она зажмурилась и принялась молиться.

– Нет!

Но кричал не Атрей. Кто-то вдруг вырвал Брайанну из рук Дейлоса, она упала и покатилась прямо к огненному озеру и лишь чудом удержалась на краю бездны, зацепившись за камень.

Дейлос пронзительно завизжал. На него накинулся Полонус. Меч он бросил и теперь голыми руками душил того самого человека, за которым спустился в адский лабиринт.

– Ты не убьешь мою сестру! – с каждым словом Полонус колотил Дейлоса головой о камни.

Брайанна с трудом поднялась – как раз в тот момент, когда Атрей сорвался с места. Он опоздал лишь на мгновение. Дейлос рванулся из рук Полонуса и всадил в него нож.

– Полонус! – В этом крике выплеснулась вся любовь Брайанны к бедному, сбившемуся с пути брату. Она кинулась к нему, забыв про Дейлоса и не видя ничего, кроме крови, впитывающейся в землю. Нож торчал из тела Полонуса чуть выше живота. Он вцепился в него обеими руками, с недоумением глядя на блестящую рукоятку и темное пятно на тунике.

– Брайанна... – прошептал он.

Она была готова на все, лишь бы помочь ему, – не важно, сколько преступлений он совершил. В отчаянии она совершила ужасную ошибку. Несмотря на увечье, Дейлос двигался легко и проворно. Прежде чем Брайанна разгадала его замысел, он уже вцепился ей в горло.

– Назад, Атрей! – велел Дейлос. – Чтобы прикончить ее, нож мне не нужен. Попробуй только подойди, и я столкну ее в огонь.

Атрей остановился, не сводя глаз с Брайанны. Его воины давно разоружили сообщников Дейлоса, оставшихся в живых. Полонус корчился на земле. Неподалеку взметнулся огненный фонтан.

Брайанна сразу почувствовала, что ветер явился к ней, и впервые в жизни обрадовалась ему. Постыдный дар, проклятие ее детства, ужас юности, преследовавший ее долгие годы, с торжеством вырвался из незримого мира в самую отчаянную и решающую минуту ее жизни.

– Ветер... – шепнула она, и он завыл, понесся по гроту, облетел все закоулки, овеял трещины в камнях.

Ветер, дыхание земли. Пламя отступало перед ним, искры гасли в бешено кружащемся вихре.

«Брайанна...»

Она увидела, как Атрей произнес ее имя, но не услышала его. Ветер был всюду – и вокруг, и внутри ее. Ее волосы развевались, как пламя, плескались за спиной. Туника облепила тело. Дыхание перехватило. Еще немного она окажется во власти ветра.

«Падай, Брайанна!» – мысленно приказал человек, которого она любила всем сердцем.

Она протянула руку, надеясь коснуться его в последний раз...

Падай!

Приказ, смягченный любовью и подкрепленный доверием, заглушил вой ветра.

Брайанна вырвалась из рук Дейлоса и упала на землю – теплую, как материнские объятия.

Атрей сорвался с места, в эту минуту сам напоминая ветер. Он вцепился в Дейлоса, который сражался за десятерых – безумие и страх придали ему силы. Среди огня и дыма разгорелся ожесточенный поединок.

Преимущества были на стороне рослого и сильного Атрея. Но когда Дейлос, казалось, уже смирился с поражением, он вдруг ловким движением выхватил из-под туники маленький, но смертоносный стилет.

– Умри! – выкрикнул он.

Стилет вонзился бы прямо в сердце Атрею, если бы не ветер, едва не сбивший Дейлоса с ног. Он промахнулся.

Стилет косо скользнул по руке Атрея, упал на камни и отлетел далеко в сторону. Дейлос зло выругался, выпрямляясь.

– Будь ты проклят!

– Ты проиграл, – спокойно ответил Атрей. – Все кончено. Смирись, Дейлос.

– И доверить тебе мою судьбу? Ни за что.

За его спиной бушевало пламя, вокруг лежали трупы товарищей. В глазах Дейлоса вспыхнула неистовая ненависть.

Он перевел взгляд на Брайанну:

– Он явился спасать тебя? Как трогательно! И как справедливо!

Близость полного и окончательного поражения развязала ему язык. Брайанна не могла ни заткнуть уши, ни убежать.

– Ну и что он тебе наболтал? – саркастически продолжал Дейлос. – Тебе известно, как ты прибыла в Акору, чужестранка?

Он вдруг рассмеялся, словно удачно пошутил.

– А ванакс, случайно, не говорил тебе, где были мы в тот день, когда погибли твои родители?

Злой, коварный человек, не останавливающийся ни перед чем, способный только разрушать! Но его слова уже не ранили Брайанну. Она невольно посмотрела на Атрея. Он не сводил с нее скорбных глаз.

Посреди жаркой пещеры Брайанне вдруг стало холодно.

– Тот французский адмирал был недоумком, – продолжал Дейлос. – Он искал славы, а нашел смерть. Но битва была славной. Достойное испытание для нас.

Несмотря на всю решимость, Брайанна больше не могла молчать. Ее губы двигались с трудом.

– О чем ты?

– Мы вместе учились воинскому искусству – Атрей и я, в одном и том же отряде. Неужели он тебе не говорил? Атрей, ну как ты мог! Или я оказал тебе медвежью услугу? Наверное, ты молчал из скромности. – И он продолжал, обращаясь к Брайанне: – В тот день он стал героем – это все признали. Никогда еще юноше не удавалось так мудро командовать в бою. Даже пушечные ядра летели точно в цель. С другой стороны, он же был внуком ванакса, потому и решил показать, на что способен. Но говоря начистоту, Атрей заслужил хвалу. В разгар битвы поднялся ветер, и французский адмирал удрал бы с позором, если бы не воинское искусство Атрея.

Дейлос ухмылялся, наслаждаясь ужасом на лице Брайанны.

– Он убил твоих родителей, крошка Брайанна. Он, и никто другой. Ты помнишь их предсмертные крики?

Господи, она и вправду все помнила. Дейлос прочел ответ на ее лице, запрокинул голову и расхохотался.

Так, со смехом, он и прыгнул в огненную бездну.

Глава 19

Это было время сновидений. Смутного ощущения прохлады льняного белья, холодной воды на губах. Нежного ветра и приглушенных голосов.

Проснувшись, она уловила аромат жасмина Была ночь. В высокое арочное окно над постелью заглядывал серп луны.

К лицу прикоснулась рука. Она повернула голову и увидела... Елену.

Опять сон.

– Я так мечтала о дочери, молилась о ней. Конечно, и сыновей я любила, но дочь... – прозвучал негромкий, до боли знакомый голос Леони.

– Когда ее принесли к нам, она была такой слабенькой, полуживой. Несколько недель я не отходила от нее – не только потому, что боялась за нее. Отойти я просто не могла. Мне надо было видеть ее, когда я просыпалась ночью, знать, что она еще дышит.

Все это она слышала в полусне, обрывки фраз осыпались, точно лепестки цветов, в призрачное море и уплывали. И снова сыпались.

– Она поправится.

– Думаешь? Даже теперь, когда ей известно то, что от нее скрывали?

Она уплывала, стремилась к забвению. Наступила ночь, она расплакалась, слыша собственные всхлипы издалека.

Кто-то вытер ей лицо и обнял ее.

– Успокойся, Брайанна.

Другой голос, не Леони. Дельфина? Женщина тихо запела:

– Спи, дитя, мирно спи всю ночь...

Леди Холлистер была права: у ее матери прекрасный голос. Он умер вместе с ней, но все еще жив в воспоминаниях.

Они на пляже, где-то во Франции. Возле дома. Отец развел костер. Они сидят возле огня, Брайанна – на коленях у мамы. Ночной воздух прохладен, но ей тепло под одеялом. Над головой светят звезды.

Отец смеется, и этого сочного звука достаточно, чтобы вызвать в ней ощущение счастья.

Она улыбается и чувствует соленый вкус слез.

– Всю ночь...

Непроглядная ночь в сердце. Нет ни страха, ни потрясения. Даже боль утихла. Это канва жизни, в которой радость неразрывно связана с грустью. Она еще раз увидела, как Дейлос прыгает в огонь, и погрузилась в желанное забвение.

Когда Брайанна снова открыла глаза, был уже день. Рядом сидела Джоанна. Она читала, но отложила книгу, едва Брайанна пошевелилась.

– Что... – И это ее голос? Вот этот хрип?

– Тише-тише. – Джоанна обняла ее и помогла сесть. Но помощи она не хотела – ни от кого из них.

– Тяжело тебе пришлось, – заметила Джоанна и нахмурилась, увидев, что Брайанне неприятны ее прикосновения.

– А Атрей?.. – заставила себя выговорить Брайанна.

– Он на совете. Как ты? И вправду, как?

– Едва не лишилась души. – Уж лучше бы лишилась. По крайней мере не было бы так больно. – Полонус... —

Она снова увидела его с торчащим из груди ножом и до крови прикусила губу.

– Тсс! – ласково перебила Джоанна и взбила подушки. – Он опасно ранен, но Елена уверена, что он выживет.

– Елена? – Это имя пробилось сквозь туман оцепенения.

– Она предупредила: ты не знаешь, жива она или нет. Но Полонус ее и остальных и пальцем не тронул.

– А я думала, убил... Решила, что по приказу Дейлоса он способен даже на убийство.

– Судя по тому, что мне рассказали, твой страх понятен. Но Полонус никого не убил и пытался защитить тебя.

Брайанна промолчала, и Джоанна нахмурилась.

– Сайда то и дело заглядывает, спрашивает, не проснуласьли ты. Надеется, что у тебя разыграется аппетит.

– Не хочу есть. – Но Брайанна и вправду была голодна и удивилась, осознав это. Медленно, но неизбежно она приходила в себя. – Долго я спала? – спросила она.

– Почти целый день. Сон был тебе необходим, – ответила Джоанна, направляясь к двери.

Странно было думать о дне, который ушел навсегда, но отголосок оставил. Брайанна попробовала лечь поудобнее и поморщилась.

– У тебя рана на ноге, – объяснила Джоанна. – Елена перевязала ее. Скоро заживет – даже шрама не останется. Еще есть ожоги на ступнях, но они тоже неопасны.

– Ожоги... – На нее нахлынули воспоминания. Лицо обдало жаром, запахло серой. – А ты знаешь, где я была? Где были все мы?

– Атрей вынес тебя из пещер. Значит, вы были в пещерах. – Джоанна смотрела на нее вопросительно, но не стала расспрашивать, как можно обжечься в пещерах.

– Да, конечно. – Атрей – мастер хранить тайны, тем более такую. Но сколько он надеется скрывать ее? И зачем? Может, пора действовать? Бежать – но куда? А как же Акора с ее удивительной силой?

– Спустись на землю, – мягко попросила Джоанна, – ты куда-то унеслась.

– Мне бы умыться. – Брайанна откинула одеяло и спустила с постели ноги. На миг ей показалось, что на ногах она не удержится. Но глубокий вздох позволил ей выпрямиться и даже сделать несколько шагов.

– Тебе помочь? – спросила Джоанна.

– Нет. – Брайанна ушла в ванную и закрыла за собой дверь.

Когда она вернулась в спальню, Джоанны там не было. Вместо нее появилась Леони. Она переставляла тарелки с едой с подноса на столик у кровати. При виде Брайанны Леони улыбнулась. Но одними губами. Глаза остались настороженными.

– Ну почему ты отказалась от помощи? Ты же еще слаба.

– Я в порядке. Как Полонус? Пухлые губы Леони сжались.

– Хорошо еще, что жив остался. С ним говорили Маркус и старшие братья. Полонус нес какую-то чушь.

– Он верил в Дейлоса.

– Да, поверил безумцу. И это мой сын! А я думала, что знаю его.

– Каждый человек – загадка.

Ей принесли хлеб и мед, мягкий сыр, ломти курятины и яблочный пирог. Нежную и приятную еду, придающую силы.

Брайанна взяла кусочек хлеба, разломила его. Во рту пересохло.

– Почему он пошел за Дейлосом, Брайанна? Вы с Полонусом дружили с детства. Неужели он ничего не говорил тебе?

Потому что не вынес сомнений и неуверенности, свойственных молодости? Потому что не видел другого пути? Потому что перепугался, узнав, какая страшная опасность грозит Акоре?

– Спроси у ванакса, мама. Он все знает.

– У ванакса? Ему еще предстоит решить, как поступить с Полонусом и остальными членами «Гелиоса».

А Брайанна и забыла о них. Суд казался давним прошлым.

– А ты состояла в «Гелиосе»? – вдруг спросила Леони.

– Почему ты так решила?

– Я же не слепая, я видела, что ты чем-то недовольна. Ты куда-то уходила, думая, что этого никто не замечает. Елена говорила, в Илиусе ты стала пропадать еще чаще.

– И ты не попыталась остановить меня? Мать наполнила водой кубок и подала ей.

– Я считала, что твоим крыльям не мешает окрепнуть.

Брайанна запила хлеб водой, к ней начали возвращаться силы.

– Будь у меня крылья, я улетела бы отсюда. Слова были жестокими, и она это понимала. Леони прикусила губу, но спустя мгновение заулыбалась.

– Ты винишь нас за молчание.

Это был не вопрос, но Брайанна сочла своим долгом ответить:

– Не виню. Вовсе нет. Просто я потрясена.

Я всегда доверяла вам. Иначе и быть не могло.

– А теперь ты считаешь наше молчание предательством. Что ж, может, ты и права. – Заметив удивленно вскинутые брови Брайанны, Леони продолжала: – Удобнее всего было бы объяснить, что мы скрывали истину ради твоей же пользы, чтобы помочь тебе освоиться в новом мире. В этом объяснении есть доля истины, но лишь доля, как тебе уже известно. Мы хотели, чтобы ты смирилась с нами, полюбила нас и эту любовь не омрачали тени. Особенно этого хотела я. Стоило мне вспомнить о смерти твоих родителей, меня пробирал страх. А когда из Англии сообщили, что найти твоих родных не удалось, я подумала, что молчала не напрасно.

Она медленно села, на ее лице отразилась задумчивая грусть.

– Но я жестоко ошиблась. Теперь я понимаю это и сожалею.

Брайанна опустилась на стул напротив матери. Она смотрела на Леони и видела не только знакомое лицо. Ее мать была прежде всего женщиной. Со своими надеждами и мечтами, стремлениями и слабостями – такими же, как у Брайанны.

– Ты мечтала о дочери.

– Да, верно. После того как родились мальчики, мы с Маркусом еще трижды пробовали завести ребенка. Дважды у меня случался выкидыш, а в третий раз младенец родился раньше срока и умер.

– Я ничего не знала.

– Стоило ли говорить об этом? Теперь я вижу, что стоило. Елена твердила, что напрасно я пытаюсь родить еще одного ребенка. Напоминала о моем долге перед мальчиками и Маркусом, который поклялся, что не притронется ко мне, пока мы не позаботимся, чтобы я больше не беременела. Мне было тяжело отказываться от мечты о дочери, но едва я сдалась, как появилась ты. – Воспоминания вызвали у нее нежную улыбку. – Да, это была ты, Брайанна. Не кто-нибудь. Ты была такая храбрая. В первую очередь я узнала, что смелости тебе не занимать, и сразу поверила в это. За долгие месяцы, пока ты крепла, училась заново ходить, привыкала к новой стране и к новому дому, ты ни разу не расплакалась и ни на что не пожаловалась. Ты просто просыпалась по утрам и бралась за дело.

– У меня не было выбора.

– Ошибаешься. От тебя, такой малышки, никто и не ждал подвигов. Никто не требовал, чтобы ты тащила свою ношу одна. И все-таки твоя смелость изумляла.

Брайанна невольно улыбнулась:

– Наверное, только тебя – как мать.

– Само собой, ну и что? Ты же не веришь в сказки, будто матери видят в детях только хорошее. Так вот, слушай: никто не знает детей лучше, чем их матери. Нам известна каждая душевная рана, не говоря уже о синяках и царапинах. Мы одинаково хорошо видим силу и слабость. – Она вздохнула. – А вот Полонуса я не разглядела.

– Не вини себя. Ты дала ему такой же шанс, что и мне и остальным – шанс опробовать крылья.

– И Полонус его упустил.

– Однако он жив благодаря небу и таланту тети Елены. Надо радоваться этому.

Леони закивала, вытерла глаза и протянула дочери руку:

– Повторяю: мне очень жаль, что я причинила тебе столько боли. Если бы я могла избавить тебя от страданий, я сделала бы это с радостью.

Переждав подступившие к горлу рыдания, Брайанна отозвалась:

– А я ни за что не позволила бы тебе страдать. Посидев вдвоем еще немного, они решили навестить Полонуса.

Брат Брайанны превратился в бледное подобие самого себя. Вся его самоуверенность улетучилась, ее место заняло стремление выжить.

– Брайанна... – Он попытался улыбнуться, но не смог.

У Брайанны защемило сердце. Стараясь держаться как ни в чем не бывало, она заявила:

– Ну-ка покажись! Неплохо выглядишь – для человека, которого чуть не раскроили пополам.

– На самом деле я выжил чудом.

– Благодари тетю, – вмешалась Леони строгим голосом.

– Опыт полезен, – заметила Елена, – но и без удачи не обойтись. Если бы нож вонзился на дюйм левее, Полонуса не было бы сейчас с нами.

У Леони вспыхнули глаза.

– Черт бы побрал Дейлоса! Чтоб ему вечно гореть в аду!

Брайанна переглянулась с братом и молча покачала головой. Он незаметно и понимающе кивнул. Оба знали, что Дейлос попал в ад в буквальном смысле слова. Но промолчали.

Маркус пришел немного погодя, посмотрел на младшего сына и тяжело вздохнул.

– Полонус, нам надо о многом поговорить, а у меня нет слов.

– Отец, прости...

– Да, с этого и надо было начать. Брайанна, тебе надо как следует отдохнуть.

– Я уже отдохнула, теперь у меня другие планы. – Она и сама не знала, что имеет в виду.

– Ванакс еще на совете, – продолжал Маркус. – Говорят, обсуждает, как наказать виновных, но пока еще ничего не ясно.

– Любое его решение будет справедливым, – произнес Полонус без страха, как человек, смирившийся с судьбой.

– Ему надо поспать, – решительно заявила Елена, но выпроваживать посетителей не стала.

Маркус и Леони медлили у постели, а Брайанна деликатно ушла. В одиночестве она забрела в сад, где когда-то нашел ее Атрей. Неужели это случилось всего два дня назад? Не может быть! Ей казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

День выдался ясный, в сад слетелись птицы, но засиживаться у фонтана Брайанна не стала. Почему-то красота и умиротворенность этого уголка раздражали ее. По извилистым улочкам города Брайанна направилась в порт. Повсюду люди были заняты обычными делами. Хозяйки ухаживали за садиками, разбитыми возле каждого дома, подметали дорожки, выбивали ковры, нянчили детей, переговаривались друг с другом. Многие успевали еще и торговать – тем, что вырастили на огороде или сделали своими руками. Кое-кто узнавал Брайанну и приветливо кивал ей. Она улыбалась в ответ, но не останавливалась. Поддерживать разговор она сейчас была не в настроении.

В порту Брайанна прошлась по пустому каменному молу, зеленому от мха и обросшему ракушками, и остановилась в дальнем конце. Помедлив, села, свесив ноги, и засмотрелась вдаль, на Внутреннее море.

Ей представился Лейос – остров равнин, который последние шестнадцать лет она считала домом. А может, и до сих пор?

Браианна поспешно отмахнулась от этой мысли, но ответ она уже знала. Домом остров остался лишь в воспоминаниях. На нем она больше не будет счастлива. И все-таки он дорог ей, как и вся Акора. Несмотря на случившееся, она по-прежнему любит ее.

И Атрея?

Отвечать на этот вопрос она побоялась. Об Атрее она пока не могла даже думать, слыша эхо хлестких слов Дейлоса:

«Он убил твоих родителей, крошка Браианна». Нет, она не крошка, не беспомощное создание. Она смелая и решительная женщина. Так сказала ей мать. Лишь бы Леони не ошиблась – сейчас Брайанне, как никогда, требовались смелость и сила.

Вдали показалась мачта круглобокого корабля, бороздящего воды Внутреннего моря. Судно плыло слишком далеко от берега, но Браианна предположила, что оно направляется к южной гавани. А может, и нет. Интересы Акоры простирались далеко за пределами ее собственной территории. Корабль вполне мог плыть в Европу или в одну из Америк, в Азию или в Африку. Или просто патрулировать берега и прибрежные воды, как множество других судов королевства-крепости, защищая его от тщеславных и безмозглых французских адмиралов.

Атрею было пятнадцать лет. Она подсчитала это раньше, но только теперь задумалась.

Пятнадцать.

В свои пятнадцать лет Браианна помогала Леони по дому и Маркусу в конюшне. Летом того года любимая кобыла Маркуса ожеребилась, ее жеребенок дважды выигрывал скачки на Лейосе и каждую осень брал главный приз на ипподроме Илиуса. Браианна не ездила на скачки вместе с отцом, несмотря на все искушение. Буря, которую она хорошо помнила, и чувство вины сковывали ее, как цепи.

В пятнадцать она сражалась с геометрией, спорила с Полонусом о философии, не обращала внимания на оценивающие взгляды местных юношей, которые вдруг стали расти не по дням, а по часам.

А пятнадцатилетнему Атрею пришлось стать мужчиной. От него, как от внука ванакса, многого ожидали. В неожиданной ситуации он повел себя так, как предписывал долг, и акоранцы убедились, что наследник Атридисов достоин престола.

Как же он поступил, когда кончился бой? Браианна глубоко задумалась. Что делал Атрей, пока она лежала на берегу, беспомощная и чуть живая?

Праздновал победу? Но насколько ей было известно, в Акоре победу над врагом никогда не праздновали. Несколько лет назад французский корабль, снова приблизился к берегам Акоры и был потоплен в бою. Браианна слышала о нем от уцелевших моряков, которые охотно остались в Акоре, радуясь бегству из раздираемой войнами Европы. Но никто не хвалился победой, не кричал о ней на всех углах – ее воспринимали только как плату за свободу Акоры.

И Браианна, выросшая в Акоре и полюбившая ее, никогда раньше не сомневалась в том, что эта плата разумна. Но теперь пугающие мысли не давали ей покоя.

«Он убил твоих родителей».

Он сам навел прицел, точно вычислил расстояние до мишени, его рука не дрогнула. Будущий ванакс, избранный. Неужели он выстрелил несколько раз? Чтобы потопить судно, порой достаточно и одного залпа, но не всегда. Наверное, он отдал приказ заново зарядить пушку, а сам тем временем не спускал глаз с добычи. Ждал, прикидывал, а потом выстрелил снова.

Пятнадцать лет.

Прошли годы, прежде чем Атрей понял, кто она такая. Его суженая, которая осиротела по его вине.

Неужели ему ни разу не приходило в голову оставить ее в покое, не настаивать просто из приличия и уважения к памяти погибших?

Ответа не знало ни море, ни чайки, вьющиеся над головой. Брайанна просидела у воды до самых сумерек, пока не озябла, а потом той же дорогой вернулась во дворец.

– Твоя мама меня не похвалит, если ты переутомишься, помогая мне, и опять заболеешь, – заявила Елена.

– А валяясь в постели, я вообще не поправлюсь, – возразила Брайанна. – Перед отъездом в Англию я помогала тебе. Значит, и теперь смогу.

– Полонусу нужен уход, – нехотя призналась Елена, – может, при тебе он слегка взбодрится.

Полонус мучился, несмотря на болеутоляющие снадобья, но понимал, что в больших дозах они губительны.

– Если мне больно, значит, я еще жив, – криво усмехался он. – Вспомнишь об этом, и становится легче.

Брайанна помешала принесенный брату суп, чтобы он остывал быстрее.

– Ты у нас настоящий храбрец.

Он рассмеялся, тут же поморщился от боли и покачал головой:

– Я настоящий глупец, если поверил Дейлосу. Видишь ли, в нем было что-то особенное. Нет, я не пытаюсь оправдаться. Он всегда говорил так убежденно. Знал все ответы, все понимал.

Брайанна поднесла к его рту ложку супа.

– Казалось, что он искренне любит Акору. Полонус проглотил суп и кивнул:

– И я так думал. Когда он повел нас в пещеры и показал, что там творится, я впервые понял, как дорога мне Акора. Я всегда считал себя недостойным своей страны, слишком ничтожным, но это было уже не важно.

Похлебав супу, он посмотрел на Брайанну:

– Как думаешь, многие знают?..

Над этим вопросом она сама ломала голову.

– Пожалуй, немногие, иначе знали бы и мы.

– Не представляю, как и почему ванаксу удалось сохранить эту тайну.

– Должно быть, ему известно, что уже ничего не поделаешь.

– Но это же неправда. Мы опытные мореплаватели. У нас хватит кораблей, чтобы вывезти с островов всех, если понадобится.

– И куда мы поплывем? Весь мир воюет – Европа, Америка. Повсюду вспыхивают сражения. Только здесь мы можем жить в мире.

Он вздохнул и откинулся на подушки. Отставив миску с супом, Брайанна укрыла брата. Он постарел – и не только из-за раны. За последние несколько дней он столкнулся со злом и смертью. Этот опыт лишил его остатков детской непосредственности и наивности.

– А теперь поспи.

– Хорошо, что ты здесь.

Из.чистого эгоизма, мысленно ответила Брайанна. Чтобы не думать о другом. Но Полонус уже задремал, а она и не собиралась взваливать на него свою ношу.

Но тягостные мысли крутились у нее в голове, пока она сидела у постели, держала брата за руку и удерживала его в своем мире, оберегала от боли и смерти.

Здесь, у кровати Полонуса, ее и застал отец. Лицо Маркуса смягчилось при виде младшего сына.

– Ну, как он?

– Кажется, лучше. Ему еще больно, но тут уж ничего не поделаешь, а он держится молодцом.

– Ванакс вынес приговор четырем членам «Гелиоса», причастным к покушению.

– И что их ждет?

– Заключение – до тех пор, пока магистрат, жрецы, простые граждане и близкие осужденных не решат, что эти четверо уже заслужили право жить среди нас.

Брайанна кивнула. Ее ничуть не удивило, что близкие подсудимых будут решать, когда их наконец отпустят на свободу. Ведь после освобождения вся четверка вернется не куда-нибудь, а в свои семьи. И если они не исправятся, с ними хлопот не оберешься.

– А Полонус? – тихо спробила она.

– О нем ванакс еще не говорил на совете, но я сам обратился к нему. Он обещал принять во внимание то, что Полонус спас тебе жизнь. – Маркус помедлил, придвинул стул и сел рядом с дочерью. – Брайанна... что происходит между тобой и ванаксом?

Этот вопрос ужаснул ее. Она резко отвернулась, чтобы отец не заметил потрясенное выражение ее лица.

– Отец...

– Понимаю, – торопливо перебил он, предчувствуя, что будет дальше. Его обычно загорелое лицо побагровело, он неловко заерзал. – Конечно, лучше было бы тебе поговорить об этом с матерью – для таких бесед я не гожусь. Но раз уж мы здесь, выбор пал на меня. И я снова спрашиваю: в чем дело?

– Но с чего ты взял?..

– Брайанна, я же мужчина. Я видел, каким стало лицо ванакса, когда он упомянул о тебе.

– Он говорил обо мне?

– Да, когда напомнил, что Полонус спас тебе жизнь.

– Атрей тоже спас меня, но тебе об этом не сказал.

Он бросил меч, опасаясь, что иначе Дейлос меня убьет.

Маркус вскинул брови:

– Бросил меч? Неудивительно. Поэтому его и ранили?

Она кивнула, снова отчетливо увидев стилет в руке Дейлоса, который метил Атрею в сердце. Елена сжалилась и сообщила, что рана Атрея неопасна – он о ней почти не вспоминает. Но Брайанна понимала, что его спасло чудо.

Маркус наблюдал за ней.

– Понимаю, – снова произнес он и накрыл ее руку широкой мозолистой ладонью. – Жизнь драгоценна, любовь – тем более. Этот урок я уже усвоил.

Брайанна улыбнулась сквозь слезы, которые в последние дни слишком часто наворачивались ей на глаза.

– Значит, ты настоящий мудрец.

Маркус что-то смущенно пробормотал и обнял ее.

После этого осталось лишь ждать. Ванакс совещался с приближенными. Потом встречался с представителями «Гелиоса». Потом вызвал их на совет.

В воздухе витало предчувствие близких перемен. По всему дворцу собирались стайки людей – как и в городе за стенами дворца, везде слышались споры. Иногда дело доходило чуть ли не до драк, но, к счастью, их быстро пресекали. Сказывалась укоренившаяся вера, что ванакс примет наилучшее решение.

Брайанна молилась, чтобы он не ошибся.

К вечеру третьего дня после спасения она не выдержала и отправилась на поиски Атрея. В мастерской, где она рассчитывала найти его, ванакса не оказалось, не было его и в пещерах под дворцом.

Войдя в храм, Брайанна помедлила, а потом легко прикоснулась к каменной стене, поросшей мхом. Прохлада стены не удивила ее: Брайанна до сих пор отчетливо помнила все, что сумела почувствовать лишь благодаря Атрею.

В память ей врезалось и то, что происходило у подземного источника.

Легкий ветерок пронесся по храму, пошевелил подол туники. Брайанна медлила, удивленная тем, что на душе вдруг стало легко. Так легко, что она могла бы мирно уснуть, если бы не настойчивое желание отыскать Атрея.

Хватит ли ей смелости поискать его в покоях, как когда-то прежде? Выйдя из дворца, она засмотрелась на усеянное капельками звезд небо. Луна съежилась до тоненького желтого ломтика, сияние которого почти затмевали созвездия. Метеорит пронесся по небу пологой дугой и скрылся из виду.

В такую ночь хорошо любоваться звездами. Астрономы Акоры, преданные своему делу мужчины и женщины, привыкшие спать днем, наверняка трудятся в обсерватории. Но смотреть в небо можно и с крыши дворца.

Брайанна быстро поднялась на крышу. Здесь было темно – фонари мешали бы астрономам. Но глаза Брайанны вскоре привыкли к темноте.

Она подошла к краю крыши, обращенному к Илиусу, села и вдруг поняла, что рядом кто-то есть.

– Я тебя ищу, – произнес Атрей.

Звезды освещали его скульптурное лицо, широкие плечи и грудь. Он двигался с непринужденной грацией большой кошки.

Ее переполнило влечение. Вместо того чтобы бороться с ним, она обратила взгляд на звезды.

– А я – тебя. Как прошло собрание?

Он сухо засмеялся и присел рядом, вытянув перед собой длинные ноги.

– Все еще идет. Больше добавить нечего. Брайанна озадаченно нахмурилась:

– «Гелиос» и совет никак не могут договориться?

– Да нет, они прекрасно ладят. Каждая сторона считает другую надменной, напыщенной и безмозглой.

– Но они хоть чего-нибудь добились? Он задумался на миг.

– Крики уже смолкли – наверное, главные крикуны осипли.

– Атрей... – Она понимала, что этого вопроса не избежать. – Зачем тратить столько сил, если Акора уже обречена?

Его удивление было неподдельным.

– Обречена?

– Ты забыл про вулкан? Он ответил не сразу.

– Или про то, что я его видела? Как ни странно, он заулыбался:

– И пришла к выводу, что Акора в опасности?

– А разве нет?

– Брайанна, эта лава бурлит под землей уже более трех тысячелетий. Огненное озеро появилось в пещерах через десять лет после извержения. О нем не говорили только, чтобы понапрасну не тревожить народ. Но все ванаксы лично наблюдали за огненными недрами острова, и я в том числе. Лава в озере то прибавляется, то убывает, но равновесие – за неимением лучшего слова – сохраняется уже много веков.

От облегчения Брайанна ослабела.

– Мне следовало знать... – прошептала она.

– Что я не стал бы скрывать от народа грозящую Акоре опасность? Что сделал бы все необходимое, лишь бы спасти подданных? Да, тебе следовало знать.

– Атрей, прости меня. – Она чувствовала себя глупо. Поток лавы Дейлос обратил себе на пользу – чтобы убеждать легковерных акоранцев, что дух страны сердит на Атрея. В это Брайанна ни за что бы не поверила, но опасность считала несомненной.

Он поспешил успокоить ее:

– Тебе не за что извиняться. На самом деле это я должен извиниться, потому и разыскивал тебя. – Он перевел дыхание и с расстановкой произнес: – Брайанна, ты себе представить не можешь, как я сожалею о гибели твоих родителей.

– Я знаю, ты исполнял долг, – выговорила она и вдруг поняла, что в самом деле так считает. Атрей действовал не по своей воле. Жизнь порой бывает чудовищно несправедлива. Иногда хорошие люди гибнут по прихоти слепого случая.

– Да, но это не оправдывает мое преступление. И то, что я скрывал от тебя правду.

Думать о суровой правде жизни, рассуждать о ней наедине с собой – это одно дело. А слышать о ней из чужих уст – совсем другое, в чем Брайанна сейчас убедилась.

– Опять долг.

– Да, долг перед Акорой. Ни о чем другом я не думал с тех пор, как стал ванаксом. Я помнил, как не хотелось мне браться за эту работу, и потому выполнял ее со всей тщательностью.

– И тебе это удалось.

– Может быть. Но хорошо бы еще преуспеть и в личной жизни. – На несколько минут он замолчал, а когда снова заговорил, его голос прозвучал нежно, со странным оттенком грусти: – Без твоей помощи я бы не совладал с Дейлосом.

– Неправда.Ты бы нашел способ разделаться с ним. Атрей был способен защитить Акору и поступить по справедливости. Весь народ верил в него, он прбсто не мог подвести подданных. Брайанне такое казалось немыслимым.

Но Атрей, видно, был иного мнения.

– Вряд ли. Теперь я понял, почему видел тебя во время обряда избрания. Победить Дейлоса мы могли только вдвоем. Мы не поженились, но долг исполнили.

О чем он говорит? Не это Брайанна ожидала услышать, когда искала его, совсем не это.

– А это был долг?

Он молча кивнул. Брайанна увидела, как озаренная светом звезд гордая голова опустилась и снова поднялась. И все-таки ответ Атрея ничего не объяснял.

– Ты хочешь сказать, теперь нам незачем жениться? Он затаил дыхание и тяжело вздохнул.

– Только если ты ждешь ребенка.

– Нет, – ответила она, подавив предательское сожаление. – Не жду.

– Значит, , ты свободна. Когда Полонус поправится, вы сможете уехать в Англию вдвоем. Ему будет полезно пожить вдали от Акоры, посмотреть мир. А ты составишь ему компанию.

– Ты отправляешь его в ссылку?

– Я решил, что лучше ссылка, чем тюрьма.

– Для Полонуса – может быть. А для меня? Вопрос удивил его.

– А ты можешь вернуться в Акору, когда пожелаешь. Но только если захочешь, если наступит день, когда прошлое перестанет преследовать тебя.

Он поднялся и легко коснулся ее плеча.

– Когда я приплыл за тобой в Англию, у меня и в мыслях не было предоставлять тебе выбор, хотя я знал, что по крайней мере отчасти виновен в смерти твоих родителей. Но ты сказала, что я утратил человеческие черты, я задумался и понял, что ты права.

– Я говорила, не подумав, – с глупой, нелепой поспешностью.

– Но сказала правду. А еще обвинила меня в замалчивании истины. И действительно, порой промолчать – значит совершить тяжкое преступление. Я не хочу неясностей и недосказанности. Ты должна сама сделать выбор.

Как благородно с его стороны! Она отстранилась, встала под холодным светом луны.

– А как же ты, Атрей? За собой ты оставляешь такую же свободу выбора?

– Я ванакс. Свобода не для меня.

Еще минуту он смотрел ей в глаза, потом ушел. Брайанна осталась под звездами одна.

Она мечтала о крыльях, чтобы улететь из Акоры. Атрей подарил ей эти крылья.

Глава 20

Он справился. Хотя ему пришлось тяжелее, чем когда-либо прежде. Но все-таки он вернул ей свободу. Она заслужила это, а он больше ничего не мог ей подарить. Он погубил ее родителей и был бесконечно виноват перед ней.

Но как трудно дал ось ему это решение...Боль рвала его сердце. Неправда, что сердце невозможно разбить – от его собственного остались лишь осколки.

Он быстро шагал, зная, что если помедлит, то не выдержит и вернется обратно. Он ни разу не позволил себе оглянуться. И без того он допустил множество ошибок, больше не совершит ни единой.

Но куда ему идти? Повсюду его будут преследовать мысли о ней – даже на краю Вселенной. Оставаться под одной крышей с Брайанной он был не в силах, даже под обширной, занимающей несколько акров крышей дворца.

Ему редко случалось забывать обо всех заботах, но сегодня это был бы, пожалуй, самый разумный выход. «Гелиос» и советники продолжат нескончаемый спор и без него. Они так увлеклись, что и не заметят его отсутствия.

В конце концов, он вправе вмешаться и настоять на своем. Так, чтобы все остались в выигрыше. И Акора сделает новый шаг в своем развитии.

Атрей объяснил Брайанне, что победу над Дейлосом они сумели одержать только потому, что были вдвоем, и он твердо верил в это. Но еще он верил в то, что услышал от Брайанны, – в необходимость перемен. Пролить на древние традиции солнечный свет – неплохая мысль, тем более что кое-что все равно останется в тени.

Но об этом потом. Он вернулся к себе в покои, наскоро написал записку, взял любимый лук и ушел.

Брайанна осталась на крыше, невидящими глазами глядя на звезды. Еще недавно она думала, что у нее прояснились мысли, а оказалось, зря. «Жизнь драгоценна, любовь – тем более», – сказал ее отец, и Брайанна приняла его слова близко к сердцу. Да, она всю жизнь будет оплакивать Дельфину и Эдварда, но перестанет винить Атрея в их смерти. И отрицать свою любовь к нему.

Значит, с этим она разобралась. Но это еще не все.

Он не хочет на ней жениться. Возможно, в свои слова он вкладывал другой смысл, но суть от этого не изменилась. Он побывал в Англии, уговорил Брайанну вернуться с ним в Акору и уверял, что они поженятся. И даже не желал думать о смерти ее родителей.

Но неужели он собирался всю жизнь хранить страшную тайну?

Или открыться после свадьбы и жить с женой, которая его ненавидит?

Атрей вернул ей свободу. Скорее всего ради собственного спокойствия. Или ради нее?

Нет, здесь остается лишь гадать на ромашке.

У Брайанны вырвался смешок. Ромашку сейчас не найти, зато у нее есть крылья, и она ими воспользуется.

В покоях Атрея не оказалось. И неудивительно: его никогда там нет. Ладно, она подождет. Когда-нибудь он все равно вернется – к примеру, чтобы переодеться.

Время перевалило за полночь, Брайанна страшно устала. И решила, что ждать Атрея удобнее всего в его постели.

Когда она проснулась, вернее, когда ее разбудили, было уже утро. У кровати стояла стройная темноволосая женщина. Удивленная улыбка играла на ее прелестных губах.

Удачный поворот. Лучше и не придумаешь.

– Госпожа Федра! – Брайанна рывком села, прижав простыню к груди, и уставилась на мать Атрея.

Федра с вежливым интересом изучала ее.

– Я пришла поговорить с сыном. Он здесь?

– Нет! То есть я не знаю...

– Досадное упущение с его стороны. – Продолжая улыбаться, Федра удобно устроилась на кушетке возле постели. – С самого возвращения из Англии он постоянно занят, нам некогда даже поговорить. Я надеялась застать его в спальне рано утром, а он, оказывается, уже сбежал.

– Госпожа Федра, я понимаю, это выглядит...

– Обнадеживающе. Дорогая, Атрей – взрослый человек. Мне и в голову не приходит вторгаться в его личную жизнь. Откровенно говоря, я даже рада, что она у него есть.

– Правда?

– Честное слово. Ваша преданность моему сыну после покушения не прошла незамеченной. Вы умны, благоразумны и прелестны. Скажите, вы любите детей?

– Да... кажется. Мне бы встать...

– Конечно, и мы позавтракаем вместе. О, что это? Федра заметила на столике у постели записку, прочла ее и нахмурилась.

– Атрей предупредил, что уходит на несколько дней.

– Куда?

Куда еще позвал его долг? По какому неотложному делу покинул дворец?

– На охоту. – Федра положила записку на прежнее место, ее улыбка погасла. – Странно... Насколько мне известно, Атрей не поклонник охоты.

Брайанна сползла с кровати, завернувшись в одеяло.

– Куда он мог отправиться?

Федра дала подробный ответ и объяснила, как добраться до того места.

– Боюсь, идти придется пешком, – заключила она. – Верхом такой путь не проделать.

Брайанна напомнила себе, что ее считают благоразумной особой. Поэтому вместо женственных нарядов она выбрала простую прочную тунику, пару добротных башмаков и двинулась в путь. Атрей охотился в горах над Илиусом – в том уголке, который нашел еще в детстве и с тех пор любил. Там он даже выстроил охотничий домик.

Все это рассказала Брайанне Федра, вызвав у нее желание увидеть излюбленное место ванакса своими глазами. Солнце стояло уже высоко, день был в разгаре. Брайанна изнемогала от жары, пот заливал глаза. Волосы она собрала на макушке, но выбившиеся пряди щекотали лицо. Она отводила их в сторону и упрямо шла вперед.

Почему он не мог просто сесть в лодку и уплыть в море? Или закинуть удочку с берега и наловить рыбы, мелких маринос, наблюдая за морскими птицами? Но нет, он выбрал каменистые горы с бесконечными лощинами и расселинами, где нет даже козьих троп.

Остановившись, чтобы передохнуть, Брайанна была вынуждена признать, что вокруг удивительно красиво. С гор открывался изумительный вид на Илиус и море за ним. Вдалеке отчетливо виднелись три островка, а когда Брайанна поднялась повыше, то разглядела даже океан.

Вдалеке высилась сторожевая башня. Рядом, вероятно, были и другие. Брайанна наслаждалась одиночеством, которое нарушали только ястребы, купающиеся в воздушных потоках.

Со стоном она снова двинулась в путь. Объяснения Федры пригодились. За уютной долиной, где каждое дерево и камень облепили живым ковром черно-оранжевые бабочки, начинался новый подъем.

Вода, прихваченная с собой, давно кончилась. Брайанна нашла родник и жадно напилась.

Все это время она думала, что скажет Атрею, но слова пока не находились. В нерешительности она взобралась на белый меловой гребень и вдруг замерла.

Перед ней раскинулся луг, заросший цветами, а посреди луга – небольшая бревенчатая избушка. Перед избушкой стоял медведь. Огромный, поднявшийся на задние лапы, высотой добрых восемь футов.

Деревянный медведь, искусно вырезанный, почти как живой.

В Акоре медведи не водились. Брайанна знала об этом, но в первый миг все равно испугалась. Подобно львицам перед дворцом, этот медведь пробуждал воспоминания о других странах и временах.

Но Брайанну не мог остановить никакой медведь – ни живой, ни деревянный. Тяжело дыша, она добрела до дома, прислонилась к стене и закрыла глаза.

И открыла их, только когда услышала свист выпущенной из лука стрелы. Выглянув из-за угла дома, Брайанна увидела Атрея: он стоял, широко расставив ноги и поигрывая мышцами голой груди. Поднимая длинный, ростом почти с него, лук, он целился и спускал тетиву.

Мишенью служило отдаленное дерево.

Вторая стрела вонзилась в сухую древесину рядом с первой. За ними последовали новые. Почему-то Брайанна решила посидеть и понаблюдать за Атреем молча.

Она не сошла с места, даже когда Атрей закончил стрельбу и направился к дереву за стрелами. Зажав их в кулаке, он обернулся и увидел Брайанну.

Она сидела на траве, скрестив ноги. Волосы рассыпались по плечам, упали на лоб. Туника облепила влажное тело. О состоянии своих ног ей даже думать не хотелось.

– Браианна? Ты?

– Мне рассказала про это место твоя мать, – поспешила пояснить она. – Кажется, я ей понравилась.

– Правда? – Он подошел ближе, все еще глядя на нее, как на призрак. – И как же ты сюда попала?

– Пришла пешком. – Странные у него вопросы. Как еще она могла сюда попасть?

– Тропа слишком опасна. Ты могла сорваться.

– Мне вообще не пришлось бы лезть в горы, если бы я нашла ромашку.

Заинтригованный, он присел рядом.

– Ромашку?

– «Любит – не любит»... Как думаешь, давно женщины гадают на цветах?

Он сообразил, о чем речь, и улыбнулся, отчего у Брайанны перехватило дыхание.

– Наверное, с тех пор, как на свете появились женщины и ромашки, – предположил он.

– Атрей, ты меня любишь? – Женщина, способная взобраться на гору, может в лоб задать единственный волнующий ее вопрос.

– Да, Браианна, люблю. – Ни замешательства, ни паузы – только прямой, кружащий голову ответ.

– Хорошо. И я тебя люблю. Он заморгал и отвернулся.

– Ты просто сжалилась надо мной.

– А вот и нет, дорогой. Ты сам сказал, что выбор за мной. И я его сделала. – Она поднялась, отряхнула ладони и пошатнулась. Решающая минута была испорчена. Вместо того чтобы проявить твердость, она чуть не упала. Подхватив на руки, Атрей понес ее к дому.

– Не понимаю, о чем только думала Федра, – ворчал он. – Могла бы просто прислать гонца.

– О внуках.

Он нахмурился:

– Что?

– Твоя мать думала о внуках. Ей не терпится стать бабушкой.

Он расплылся в обезоруживающей улыбке, глядя Брайанне прямо в глаза.

– Я готов исполнить ее желание – при условии, что ты согласна.

– Сначала я бы выкупалась. Если ванны нет, сойдет и ведро.

Он покачал головой, удивляясь такому недоверию, пинком открыл дверь в дом, и Браианна увидела, что тот построен над горячим источником.

Она блаженствовала в воде, не думая ни о чем, когда мимо пролетело что-то белое. Второй белый комок упал в воду, третий приземлился ей прямо на нос.

Сверху на нее дождем сыпались ромашки, а с ними крокусы, мелкие дикие ирисы, робкие голубые фиал-ки – все цветы летнего луга. Они падали на обнаженные плечи и грудь Брайанны, и она смеялась от чистой, ничем не затуманенной радости...

Чудесный, солнечный и сияющий день.

– О, дорогая моя! – воскликнула леди Констанс. Она сбежала по трапу с проворством, делающим честь даме ее возраста, и заключила Брайанну в объятия. Следом за ней на берег сошел лорд Уильям, который вертел головой во все стороны, ничего не желая упускать. – Как мы рады тебя видеть! – продолжала добродушная графиня. – Мы получили твое письмо и в первую минуту растерялись – правда, Уильям? Уильям! – Она оглянулась и увидела, что ее супруг с разинутым ртом смотрит на дороги, ведущие к гигантскому дворцу. Чтобы привести в чувство, его пришлось взять за руку. – Ну конечно, – продолжала леди Констанс. – И вот мы здесь, с тобой...

– Я так счастлива, что вы приехали! – отозвалась Брайанна. Она и вправду радовалась давним друзьям Дельфины. Именно такими благородными и добрыми людьми должны были быть первые англичане, явившиеся в Акору по приглашению. Позвать их в гости Брайанне посоветовал Атрей. «Гелиос» и совет поначалу сопротивлялись, хотя и заключили временное перемирие по случаю праздника.

– В Лондоне переполох, – усмехнулся лорд Уильям.

– Нас вызывал сам Принни, – добавила леди Констанс, которую, судя по всему, ничуть не впечатляли титулы. – Твердил о том, что представлять Великобританию – огромная честь и ответственность, событие величайшей важности и так далее, и тому подобное. А я объяснила, что мы просто едем на свадьбу, чтобы хорошенько повеселиться.

– Да, так она и сказала, – с удовольствием подтвердил лорд Уильям. – И Принни сконфузился.

Брайанна рассмеялась. Взяв родных под руки, она повела их во дворец, по дороге дружески здороваясь с каждым проходящим горожанином.

– Удивительно, – то и дело повторял лорд Уильям, – невероятно! Невозможно представить!

– Теперь ясно, почему Брайанна решила вернуться сюда, – подхватила леди Констанс. – Детка, мы так рады за тебя! Знаешь, я кое-что заподозрила, когда ты еще приезжала в Холихуд, – слишком уж его величество ванакс был внимателен к тебе. И я сказала себе:

«Констанс, между ними что-то назревает». Я говорила тебе, Уильям?

Ее муж не ответил: он увлеченно разглядывал статуи львиц и дворец за ними.

– В жизни не видывал ничего подобного. По сравнению с тобой мы живем в хибарке!

– Только Принни этого не говори, – предупредила леди Констанс. – Он безумно гордится своими дворцами и швыряет на них деньги без счету.

– Этот дворец строится вот уже три тысячи лет, – охотно объяснила Брайанна. – К нему только пристраивают новые крылья, а все остальное подновляют, и так без конца.

– Невероятно! – снова воскликнул лорд Уильям, поднимаясь по широким ступеням к исполинским распахнутым дверям.

Навстречу вышел Атрей, приветливо улыбаясь гостям.

Если вид Атрея, одетого только в складчатый килт акоранского воина, и смутил леди Констанс, то она не подала виду. Опустившись в низком реверансе, она произнесла:

– Ваше величество, этот визит – большая честь для нас.

– А ваш приезд – честь для меня, леди, – отозвался он и помог ей подняться. Леди Констанс слегка раскраснелась и довольно улыбнулась, услышав следующие слова: – Зовите меня Атреем. Мы не сторонники формальностей.

– У меня для вас письмо от принца-регента, – сообщил лорд Уильям, подавая толстый свиток, перевязанный лентами и усеянный печатями. И виновато добавил: – В дороге помялось.

Атрей кивнул и сунул письмо за пояс килта.

– Потом прочту. Сначала устроим вас на новом месте.

Показав гостям их комнаты, Брайанна вздохнула с облегчением и поспешила к Федре и Леони, занятых приготовлениями. Вот уже полвека в Акоре не праздновали свадьбы ванаксов, поэтому никто из жителей страны не желал пропустить такое событие. Был объявлен праздничный день, люди потоком хлынули в Илиус. Дома переполнились, прямо на улицах ставили шатры для тех, кому не хватило места. Всюду звучали музыка, смех и песни, в воздухе витали ароматы излюбленных кушаний, приготовленных на костре, – ими щедро делились с каждым прохожим.

– Все идет как по маслу, – заверила дочь Леони. – А твое дело – как следует отдохнуть.

– И то правда, – согласилась Федра. – Больше здесь нечего делать – разве что отдышаться.

Брайанна с благодарностью последовала совету. Она прилегла и незаметно уснула. Когда же она проснулась, наступил день ее свадьбы.

Ей казалось, что в желудке у нее трепещут крыльями те самые бабочки, которых она видела в горах. С самого утра ее словно подхватил прилир, срочные дела находились одно за другим.

Сайда принесла ей завтрак, но Брайанне так и не удалось перекусить – не дали бабочки. Леони зашла поздороваться с ней и преподнести серебряный браслет с лазуритом, который сама получила в подарок на свадьбу.

– Я всю жизнь мечтала передать его дочери, – тихо объяснила Леони, – но и не думала, что моя дочь будет такой, как ты. Как я горжусь тобой, Брайанна, как тебя люблю!

Конечно, обе расплакались, к ним присоединилась и Федра, но это были слезы радости. Пока Брайанна одевалась, Федре удалось развеселить ее и Леони рассказами о проказах маленького Атрея.

Согласно акоранским обычаям, фасон свадебного платья был совсем простым. Но его сшили из тончайшего шелка и унизали по подолу и лифу мелким речным жемчугом. Волосы Брайанна распустила и украсила гирляндой цветов, которые преподнес ей Атрей. Цветы доставили с высокогорных лугов – заметив это, Брайанна снова чуть не расплакалась. Наконец она вынула из шкатулки «Слезу небес» и повесила ее на шею.

Наконец наступил момент, когда ей пришлось навсегда покинуть бывшую комнату и спуститься по широким ступеням в сопровождении обеих матерей. Она вышла на широкий двор, и ждущая толпа тут же разразилась ликующими криками.

Двор заполняли акоранцы. Многие забрались на крышу дворца. Присмотревшись, Брайанна поняла, что кое-кто расселся даже на ближайших деревьях, чтобы лучше видеть.

Ее встречали с такой любовью и радостью, что она растерялась. Смущенная и восторженная, она направилась к помосту, на котором уже ждал Атрей.

Он был великолепен. Гордый и сильный, полный жизни, еще совсем молодой, однако умудренный опытом и серьезный, как подобало в этот момент.

Атрей поднес руку Брайанны к губам, и зрители снова зашумели.

Церемония продолжалась, но Брайанна знала, что истинные клятвы они с Атреем произнесли в сердце, навсегда скрепив свой союз.

Рука об руку они спустились с помоста к людям, которые осыпали их поздравлениями и пожеланиями всего наилучшего. Брайанна смеялась, Атрей кормил ее медовыми лепешками – подарком добродушной старушки, поил вином с лучших виноградников, которое хранили для такого случая сорок с лишним лет. А потом Атрей повел молодую жену танцевать и вместе с другими юными, зрелыми и пожилыми парами без устали кружил по двору.

Под нестройный хор голосов молодожены удалились во дворец, к родным. Здесь собрались все: Джоанна и Алекс с малышкой Амелией, Кассандра и Ройс, Леони и Маркус, Федра и Эндрю, Елена и даже Полонус, который решительно отказался провести такой торжественный день в постели. Правда, при виде Атрея он заметно смутился, но тот помог ему побороть робость.

– Не могу дождаться, когда увижу Англию, – заверил Полонус, глядя на леди Констанс и лорда Уильяма. – С вашей стороны было очень любезно пригласить меня к себе.

– Мы будем только рады вашему обществу, – отозвался лорд Уильям. Брайанна знала, что он тайно встречался с Атреем и узнал, почему Полонуса на время высылают из Акоры. И согласился взять юношу под свою опеку, чем растрогал Брайанну.

Вино лилось рекой, столы ломились от изысканных яств. После очередной перемены блюд Кассандра прижалась к плечу мужа и улыбнулась всем. И смущенно произнесла:

– Не могу поверить, что Джоанна прибыла сюда всего два года назад. Сколько всего произошло, сколько мы пережили! – Она погладила себя по объемистому животу. – Но впереди нас ждет еще больше событий. По-моему, мы самая счастливая семья в мире.

– Всегда были такими и всегда будем, – поддержал Ройс.

Застолом замолчали, вспоминая многочисленные поколения храбрых мужчин и решительных женщин, благодаря которым продолжалась история семьи.

Затем Атрей поднял кубок, улыбнулся молодой жене и провозгласил:

– За все, что было, но главное – за все, что еще будет!

На Акору спустилась ночь. Праздник во дворе и за стенами дворца продолжался. Над водами Внутреннего моря разносились голоса, отражаясь от высоких утесов, оберегающих королевство-крепость в прошлом и настоящем.

А впереди, скрытое непроглядной дымкой, ждало неизвестное будущее.

ОТ АВТОРА

«Замки в тумане» – последний роман моей второй трилогии, в которую входят также «Остров мечты» и «Королевство лунного света». Заканчивая первую трилогию – «Мечтай обо мне», «Верь в меня» и «Вернись ко мне», – я рассталась с героем и героиней в тот момент, когда они ждали первенца. Но читатели так и не узнали, кто у них родился – мальчик или девочка. Как я жалела об этом! Больше такую ошиб-j ку я не повторю.

Как вам уже известно, Джоанна и Алекс – гордые родители Амелии, которая укрепила связывающие их узы. У Кассандры и Ройса вскоре появится Гейвин, а с ним и новые сюрпризы. Брайанна и Атрей еще не подозревают, что у них родятся близнецы: девочка Клио и мальчик Андреас.

Эти новые члены семьи вырастут, столкнутся с новыми испытаниями и переживут удивительные приключения. Я непременно буду следить за ними, и надеюсь, что вы присоединитесь к нам.

Джози Литтон

Примечания

1

Ты говоришь по-французски? (фр.)

(обратно)

2

Возможно, с родителями ты говорила по-английски. А с остальными – по-французски (фр.)

(обратно)

Оглавление

  • Пролог
  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • ОТ АВТОРА
  • *** Примечания ***