========== 1. Рогатый змей ==========
30 Seconds To Mars, “Attack”
21 февраля, 1927 г.
Кабинет мадам Президент остался неизменным. Даже массивное пресс-папье, изготовленное из дорогого красного дерева и изображающее рогатого змея*, свившего своё туловище в тугие кольца, стояло на столешнице на том же самом месте с точностью до сантиметра.
- Рада видеть вас в добром здравии, Грейвз, - поприветствовала его Пиквери, встав с богато украшенного кресла, когда он ступил из камина на пушистый ковёр, покрытый вычурными узорами. Отряхиваться от золы он не стал – мадам Президент крайне не любила, когда пачкали этот самый ковёр.
- Доброе утро, президент Пиквери, - кивнул он в ответ. Голос всё ещё отдавал хрипотцой, как ни хлопотали над ним колдомедики.
- Как официально, - криво усмехнулась Пиквери. – Присаживайтесь, - пригласила его сесть в мягкое кресло для посетителей. Кресло было таким же кричаще дорогим, как и всё в этом кабинете. Грейвз всегда чувствовал себя здесь крайне неуютно. Излишек деталей декора и волшебных безделушек сбивал с мысли и давил своим количеством.
- Благодарю, - коротко отрицательно качнул головой Грейвз, - но не собираюсь задерживаться у вас надолго. Я и так отсутствовал непозволительно длительное время.
- Не терпится приступить к работе? – мягко спросила Пиквери, продолжая стоять. Словно ей тоже было неуютно. Виной этому было, скорее всего, его присутствие. – Вы же только из Пэвэти**. И в официальном отпуске ещё неделю.
Грейвза охватила неожиданная, еле заметная дрожь, заставившая его взмокнуть, хоть в кабинете и было прохладно. Нет, он больше ни дня не проведёт в лечебнице Пэвэти, работающей исключительно для сотрудников Конгресса. Горькие настойки колдомедиков, которыми им приходилось поить Грейвза зачастую насильно, ещё долго будут вызывать желание аппарировать в другой конец штата. Если уж цепкие эскулапы нехотя разрешили ему выписаться, он больше ни на минуту не вернётся в опостылевшие стены, державшие его взаперти почти два месяца.
- Спасибо, Серафина, но я уже достаточно отдохнул, - тихо произнёс Грейвз. В волшебно созданной тишине кабинета слова слышались отчётливо. - Допусти меня к работе, иначе я проведу остаток жизни в Пэвэти. В крыле для душевнобольных.
По холёному лицу мадам Президент прошла едва заметная судорога. Она сдержанно кивнула.
- Что ж, мистер Грейвз. – Пиквери выдвинула одну из полок своего стола, доставая из неё волшебную палочку, инкрустированную перламутром, фирменным знаком мастера Йонкера***. – Тогда вам пригодится это.
Грейвз с неудовольствием заметил, что его руки всё ещё едва заметно дрожали, когда забирал из украшенных массивными золотыми кольцами пальцев мадам Президент свою палочку.
- Поздравляю с возвращением к работе. Нам всем вас не хватало.
«Врёшь», - отчётливо подумал Грейвз, глядя в её почти до черноты карие глаза. Она и не заметила его отсутствия.
Впрочем, можно ли её винить?
Два месяца назад, после ареста и долгих допросов Грин-де-Вальда, который упорно не хотел выдавать местонахождение Грейвза, его всё же нашли. Относительно невредимого. Относительно живого. Абсолютно не в своём уме.
Никто не мог сказать точно, как долго его держали в заложниках. Грин-де-Вальд не раскололся и не сообщил, как давно подменил главу Аврората, а самому Грейвзу кто-то основательно исправил память, чтобы он не смог сообщить ничего важного коллегам о самом опасном волшебнике своего времени.
Грейвз смутно помнил, как его, истощенного, почти всё время спящего из-за целебных зелий, в первый и последний раз посетила Пиквери.
- Два аврора дежурят у дверей посменно, чтоб он не оставался без надзора ни на минуту, - отдала она приказ голосом, в котором отчётливо слышались накипавшие слёзы. – Докладывать мне о состоянии трижды в день. Если он не выживет - отвечать будете все. Лично передо мной.
Но он выжил.
Едва вновь обретя способность выражать свои желания, он запретил допускать к себе посетителей. Ещё не хватало, чтобы подчинённые видели его в таком жалком и беспомощном состоянии.
Особенно некоторые.
***
Едва выйдя из кабинета президента, Грейвз впервые столкнулся с этим.
Секунду назад все занимались своими делами. Женщины смеялись и болтали, поправляя утренний макияж, мужчины пили первые за день порции кофе, обмениваясь накопившимися за выходные новостями. Но стоило двери хлопнуть за его спиной, как все взгляды сконцентрировались на нём.
Секретарь президента, ответственная Линор, мазнула сдержанной бежевой помадой мимо линии губ. Заместитель Грейвза, коренастый остроглазый Кёртис Вайс****, неловко рассыпал содержимое внушительной стопки папок, но не шелохнулся, чтобы исправить оплошность. Имён остальных работников Грейвз не знал или не помнил, но видел, как побледнели и вытянулись их лица, а во взглядах отразились удивление, неверие, а у некоторых – страх.
На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он прошёл мимо застывших, как живые статуи, людей, приветственно кивнув своему заместителю.
Они боятся его. Они всё ещё видят в нём Грин-де-Вальда.
Вот парадокс, когда тёмный волшебник разгуливал в его обличье по этим коридорам, никто не обращал на него внимания. Когда на работу вернулся настоящий Грейвз, эти же люди шарахаются от него, будто он болен драконьей оспой.
«Чтоб вас всех выжгли костры Салема», - кипел Грейвз негодованием под конец невыносимо длинной прогулки по бесконечным коридорам магического Вулворт-билдинг, сопровождаемой пристальным вниманием всех сотрудников Конгресса. Облегчённо вздохнул он лишь тогда, когда дверь его собственного кабинета закрылась, отрезав от всех, оставляя в благодатной тишине и одиночестве.
Почему-то к такой встрече он был не готов. Лучше всего в привычную колею его вернёт работа.
Он не узнавал свой кабинет, его обыскали. Вручную и магически перерыли каждый уголок, не оставив без внимания ни одну вещь. Какое-то время кабинет был местом преступления, потому что Грин-де-Вальд проводил тут большую часть времени, похищенного у Грейвза. А в последние пару месяцев помещение пустовало, обрастая пылью. Всё было перевёрнуто вверх дном, бумаги валялись в беспорядке на полу, зелья из личной коллекции пропали. Очевидно, кабинет собирались привести в порядок к выходу Грейвза на работу, просто не ожидали, что это случится раньше назначенного срока.
Грейвз внимательно осматривал хаос, раскинувшийся перед ним. В голову без спроса забирались банальные рефлексии, шепчущие о том, что то, что он видит перед собой, и есть его нынешняя жизнь. Полнейший бардак. И он не имеет ни малейшего понятия, с какой стороны подступиться, чтобы привести всё в порядок.
Но времени жалеть себя не было. Слишком много всего произошло в магическом мире за время его вынужденного отсутствия. Экстренные совещания с утра до ночи, так, что он жил на одном кофе, разбавленным бодрящим зельем. Ознакомление со всем, что натворил Грин-де-Вальд за время его руководства отделом магического правопорядка. Принятие мер по усилению охраны Конгресса. Ведь в конце концов, самый опасный и тёмный волшебник современности спокойно сидел на всех совещаниях Мерлин знает сколько времени, а никто этого не заметил. Никто! Такого не должно было повториться.
Рутина подхватила его, закрутила в бесконечных буднях, заставляя не думать о том, что с ним произошло.
Первое совещание авроров, что он провёл на следующий день после своего возвращения, прошло несколько… нестандартно. Стоило ему распахнуть массивные двери зала общего собрания и размашистым шагом подойти к вывешенной на стене карте магических Штатов, как его встретили аплодисменты. Вначале Сэм Уоллес*****, широкоплечий массивный аврор, сделал пару громких, уверенных хлопков, эхом отдавшихся в высоком своде зала. Практически тут же его примеру последовали остальные, даря своему настоящему вернувшемуся начальнику смущение и непрошенную радость.
Может, всё наладится скорее, чем он думал.
***
На работе Аврората руководство Грин-де-Вальда, как ни странно, сказалось незначительно. Основательно перерыв воспоминания Грейвза, он выполнял обязанности в точности так же, как это сделал бы сам Грейвз, чтобы не вызвать подозрений.
Кроме одного.
При первой подвернувшейся возможности аврор Голдштейн была разжалована и переведена в другой отдел, где вероятность Грин-де-Вальда столкнуться с ней была практически равна нулю. А затем и вовсе едва не казнена.
Может, для остальных и было тайной, отчего тёмный волшебник столь невзлюбил рядового аврора, чьё мнение никого не интересовало, но не для Грейвза.
Для Грин-де-Вальда Тина была опаснейшим врагом. Единственной, кто в данных обстоятельствах мог его разоблачить. Ведь ни для кого не было новостью, что Тина была ученицей Грейвза.
Когда щуплая девушка впервые получила звание аврора, никто из новоиспечённых коллег не верил, что она продержится долго. Все они были преимущественно мужчинами, а единичные исключения составляли крепко сложенные женщины, которых со спины было трудно отличить от мужчин. Тина была в данной компании недоразумением.
Поначалу ей пришлось очень нелегко, когда романтизм и юношеский восторг со звоном разбились о суровую реальность будней аврора. Теорию Голдштейн знала на отлично, а вот применить её на практике оказалось нелегко. Но Тина обладала одним замечательным качеством, за которое Грейвз, издалека наблюдающий за мучениями юнита, начал её уважать. Она не сдавалась.
После каждого выполненного или проваленного задания он приглашал её в кабинет, усаживал напротив и начинал допрашивать. Поначалу мучительно краснея и зачастую заикаясь, Голдштейн под его давлением начинала анализировать. Что сделал подозреваемый, что сделала она, почему ей следовало или не следовало поступать так, как она поступила. Грейвз чувствовал, как её тяготят эти беседы. Но ведь и сам Грейвз был тем ещё упрямцем. Постепенно отчёты девушки становились уверенней, действия – эффективней. И вот уже даже закоренелый мужлан Уоллес, поначалу презрительно фыркавший при виде Голдштейн, был не прочь идти с ней на задание.
Грейвз был доволен собой. И горд за Тину, почти своё творение.
Никто в отделе не был ближе к нему, чем она, даже Вайс, его заместитель. Она знала все его привычки и предпочтения – успела изучить за долгие месяцы «учёбы».
Он тоже её изучил.
Она одевалась в серое и удобное, чтобы ничем не отличаться от коллег - не любила выделяться. Обувь – лишь на плоской подошве. Этому он сам её научил. “Неизвестно когда потребуется погнаться за подозреваемым. Он не станет ждать, когда ты переоденешь каблуки. Волосы – либо в хвост, либо стричь коротко. Ничто не должно отвлекать во время боя. Магия – невербальная. Выкрикивают заклинания только студенты Ильверморни, чтобы противник успел его отразить. А ещё лучше – беспалочковая. Палочка часто теряется в пылу схватки”.
Кофе Голдштейн пила чёрный, без молока, изредка злоупотребляя зельями бодрости. Отчёты писала очень тщательно, старательно выводя слова скрипучим пером на пергаменте. Часто принося законченные отчёты, девушка довольно улыбалась, не замечая, что нос измазан чернилами.
Когда они дежурили ночью вдвоём, она, чтобы не заснуть, читала книги. Обязательно приключенческие, либо детективы. И настолько увлекалась, что могла пропустить вызов.
Почему-то вместо того, чтобы злить, его это забавляло.
В Аврорат запросто, без стука, заявлялась младшая сестра Голдштейн – шумное создание, одетое в розовое, раздающее всем выпечку и кофе. Мужская половина департамента была от неё без ума. Грейвз в эти моменты предпочитал запираться у себя в кабинете. После первой встречи с Голдштейн-младшей, почувствовав характерное лёгкое ощущение, будто кто-то мягко проводит пальцами по коротким седеющим волосам на затылке, он понял, что его пытается прочесть очень искусный легилимент. Весьма невежливо и резко применив окклюменцию, Грейвз «выкинул» младшую Голдштейн из своего сознания. Но с тех пор старался с ней не встречаться. Он не настолько силён в окклюменции и не настолько равнодушен к Тине, чтобы спокойно общаться с её сестрой.
До того, как Грин-де-Вальд украл у него изрядный кусок жизни, Грейвз, украдкой наблюдая за тем, как его Тина становится уверенной в себе женщиной, думал, что, быть может, ещё через пару лет, когда разница в возрасте будет уже не столь значительна, он, наконец, решит, что пришла пора сделать их отношения более близкими.
Персиваль Грейвз всегда следовал чётко поставленным планам. И раньше они никогда не нарушались. Он верил, что всегда добьётся своего, и никто и ничто не заставит его жизнь быть не такой, какой он захочет.
Если бы он мог говорить на парселтанге, рогатый змей мадам Пиквери, сверкая рубином, глубоко посаженным между изящных извитых рогов, поведал бы ему, что – увы! – мы не всегда управляем своими жизнями.
________________________________________
*Рогатый змей - волшебное существо, обитающее в Северной Америке. Скорее всего, имеет провидческий дар. В честь него назван один из факультетов Ильверморни, на котором обучалась президент МАКУСА Серафина Пиквери.
**Лечебница Пэвэти - названа в честь одной из первых колдомедиков, индейской девушки Пэвэти (имя переводится как “чистая вода”), использовавшей коренную магию и множество зелий собственного изобретения, которые впоследствии легли в основу колдомедицины Северной Америки (придумано автором, не официальная информация).
***Йоханнес Йонкер - мастер-изготовитель волшебных палочек из Северной Америки. В качестве “ядра” использует шерсть кошки-вампуса. Все палочки его работы инкрустированы перламутром - фирменным знаком мастера.
****Кёртис Вайс - аврор, заместитель Персиваля Грейвза. Потомок одного из легендарных первых двенадцати авроров МАКУСА, Гельмута Вайса (аврора придумала, имя предка взято из Pottermore).
*****Сэм Уоллес. Помните момент в фильме, когда один из авроров вёл Якоба Ковальски для того, чтобы подвергнуть Забвению? Куинни ещё так трогательно шантажировала его, чтобы спасти Якоба. Так вот это и есть тот самый Сэм ))) Фамилии в фильме не звучало, пришлось придумывать :D
========== 2. Виверна ==========
Muse, “Uno”
23 марта, 1927 г.
Она его сторонилась.
На самом деле, его сторонились все. Даже Пиквери иногда бросала странные взгляды, будто ждала, что он вот-вот вновь обратится в Грин-де-Вальда. Как будто не навещала последнего каждый день в подземных казематах Вулворт-билдинг.
Но ничья настороженность не ранила его так больно, как настороженность Тины. Она попросту избегала Грейвза.
Вот и сегодня, когда он аппарировал к входу в Конгресс.
Стоило реальности вокруг стать вновь чёткой после аппарации, как на него обрушилось нечто тёмное и с острыми локтями. Грейвз рефлекторно отразил нападение невербальным Депульсо. Ладони немедленно взмокли, а самого аврора слегка потряхивало от неожиданного выброса адреналина. Нечто похожее уже случалось с ним однажды.
Но поток смутных воспоминаний был прерван грубой реальностью. На бетонной мостовой перед ним растянулась шипящая от боли Голдштейн.
- Тина? – удивлённо и виновато спросил он, тут же протягивая ей руку, чтобы помочь встать.
- Не надо, сэр, - ответила она, неловко поднимаясь на ноги самостоятельно. – Со мной всё в порядке.
- Одновременная аппарация, - хмыкнул стоящий у входа Просто Джон, один из охранников. – Уже третья за утро. Вам ещё повезло. Уоррена из архива и Джима из корреспонденции вообще «слило». Они аппарировали одновременно в одну точку. Пришлось вызывать колдомедиков.
- Кажется, вас это забавляет, - немного раздражённо ответил Просто Джону Грейвз, глядя как вокруг сестры хлопочет аппарировавшая на секунду позже них Куинни, взмахами палочки удаляя пятна мокрой грязи с пальто старшей сестры.
- Нет, сэр, мистер Грейвз, ни в коем случае, - чётко ответил охранник, слегка побледнев и вытянувшись по стойке «смирно».
- Я в порядке, Куинни, - отмахнулась от назойливой заботы сестры Тина. – Доброе утро, сэр, - кивнула она Грейвзу, глядя куда-то вниз и вправо.
- И вам доброго, - всё ещё хриплым голосом ответил он, внимательно рассматривая её сжатые в недовольную линию губы. – Извините меня за такую реакцию.
Прядка вьющихся непослушных волос упала на лицо девушки. Грейвзу пришлось сжать дёрнувшуюся свободную ладонь в кулак, чтобы не прикоснуться к ней. Тина торопливо сдула прядку с глаз.
- Ничего страшного, сэр, я понимаю, - ответила она его галстуку.
- Ну же, Тинни, не стой! – подтолкнула Куинни сестру к входу. – Мы мешаем людям. Доброе утро, мистер Грейвз, - мило улыбнулась она мужчине.
Грейвз лишь кивнул в ответ, стараясь побороть чувство расстройства. Нападать на собственного аврора, которая и так боится его хуже, чем пятилетки скрытня*! Если он срочно не прекратит вести себя так нервно, Пиквери вновь упрячет его в Пэвэти.
Не говоря уже о том, что теперь наладить прежние рабочие отношения с Тиной стало ещё немного сложнее.
- Доброе утро, Рыжий, - приветливо помахала Куинни гоблину-швейцару. Тот лишь хмыкнул в ответ, но не стал огрызаться против обычая. Не грубил он только госпоже Президент, Грейвзу и Куинни. Первых двух он побаивался, а чем заслужила такую любезность Куинни, Грейвз затруднялся ответить.
Пока лифт ехал вверх, мужчина усиленно отбивал ментальные атаки младшей Голдштейн, которая лезла в головы всем подряд. Для неё это было так же естественно, как дышать, судя по словам Тины, которые она говорила ему когда-то давно, в прошлой жизни. Кажется, это было на очередном дежурстве. Тина рассказала ему, что Куинни родилась легилиментом. Почему мадам Президент предпочитала держать такой талант в отделе волшебных палочек, оставалось для него загадкой.
Куинни выпорхнула из кабины этаже на двадцатом, очаровательно пожелав всем успешного трудового дня и подарив воздушный поцелуй гоблину. Грейвза слегка передёрнуло. Остаток пути они проехали в неловком молчании.
Тина нервно крутила в руках древко волшебной палочки. Вся её спина, прямая как доска, говорила о том, что ей крайне неприятно находится со своим начальником в тесном закрытом пространстве на расстоянии менее вытянутой руки. Стоило дверям лифта распахнуться со скрежетом на этаже Аврората, девушка тут же вылетела прочь, торопливым шагом сбегая подальше от Грейвза.
Аврор тяжело вздохнул, не заботясь о заинтересованных взглядах Рыжего, с любопытством глядящего то на спину удаляющейся Тины, то на мрачное выражение лица Грейвза.
- Так куда вам, сэр? – проскрипел гоблин, выдёргивая его из невесёлых мыслей, в которых Грейвз плавал все дни, после того как очнулся в лечебнице.
- На самый верх, друг мой, - ответил ему аврор. – На самый верх.
Потому что сегодня было необходимо серьёзно поговорить с госпожой Пиквери.
***
Больше никто не пялился на него в коридорах. Все просто старались побыстрей убраться с его дороги. Так что Грейвз добрался до приёмной президента без новых происшествий.
- Доброе утро, Линор, - окликнул он секретаря, влетая в приёмную. Женщина вздрогнула от неожиданности, поправляя сползшие на кончик носа очки. – Госпожа Президент у себя?
И, не дожидаясь ответа, прошёл к двери.
- Она занята, мистер Грейвз, - вскакивая с места в попытке остановить его, пролепетала Линор. – У неё там сейчас…
- …министр Фоули, - поприветствовал Грейвз мужчину, стоящего рядом с Пиквери у волшебной карты мира, висевшей на стене кабинета. – Прошу прощения за вторжение.
И попятился к выходу, сопровождаемый тремя пристальными взглядами: возмущённым Пиквери, заинтересованным – высокого седого мужчины с военной выправкой, министра магии Британии, Гектора Фоули**.
Третий принадлежал сидевшему на плече министра существу, до ужаса напомнившему Грейвзу детёныша дракона.
- Нет, вы как раз вовремя, - вкрадчиво улыбнулся ему министр. – Я только что просил мадам Пиквери послать за вами записку.
Ни министр, ни президент не обращали на существо ни малейшего внимания, будто его там вовсе не было. Аврор начал думать, что многомесячное заточение повлияло на его рассудок сильнее, чем он полагал.
Грейвз вопросительно поднял правую бровь, взглянув на мадам Президент. Ответный взгляд не сулил ему ничего хорошего.
Мерлиновы подштанники!
- Конечно же, Грейвз, - ужасающе приветливо ответила она вслух на его немой вопрос. – Вы как нельзя вовремя. Мы с министром Фоули как раз обсуждаем вопрос о возможной депортации Грин-де-Вальда на родину.
- Отчего же возможной, Серафина? - сладким, как патока, вязнущая в зубах, голосом, спросил министр. – Определённой. Грин-де-Вальд должен ответить за все преступления, что совершил перед магическим сообществом Британии.
- Но и здесь он натворил немало дел, - не менее любезно ответила министру Пиквери, с жутко искусственной улыбкой на губах. – Похищение, удержание в заложниках, незаконное проникновение в Конгресс, покушение на убийство. Двойное! Это я ещё не говорю про изготовление запрещённых зелий. Уже за одно это ему положена смертная казнь по законам МАКУСА.
Очевидно, их спор длился уже не один час. Министр собирался вновь возразить Пиквери, но Грейвз весьма нелюбезно прервал его, не в силах отвести настороженного взгляда от существа, которое в данный момент вытягивало свою длинную змеиную шею и раскрывало полную мелких острых зубьев пасть. Скорее всего зевало, но со стороны выглядело так, будто оно старалось отхватить клочок жидкой шевелюры министра.
- Господа, может мне стоит вызвать мадам Грокотт? – Глава отдела по международному магическому взаимодействию в данной ситуации, на взгляд Грейвза, была бы куда полезнее, чем он, глава внутренней безопасности.
Грейвз очень сильно жалел, что не выслушал предупреждение Линор.
Существо расправило свои нежные кожистые крылья, вытянуло длинную шею и дыхнуло на причудливо украшенную вышивкой мантию госпожи Президента облачко дыма.
Брови Грейвза против воли поползли наверх. Пиквери покраснела. Её улыбка стала ещё более вымученной.
- Конечно, Юфимия скоро присоединится к нам, - раздражённо мотнула головой Президент. Расшитый драгоценными камнями тюрбан опасно качнулся на её голове. – Но ваше мнение нам тоже важно.
- Именно вас Грин-де-Вальд удерживал в плену… - Фоули с интересом взглянул на Пиквери. – Так сколько вы говорите месяцев?
Пиквери напряглась. Кажется, до Грейвза начал доходить смысл этого спектакля.
- К мистеру Грейвзу ещё не вернулись воспоминания, - ответила она министру, краснея ещё сильнее. – И вряд ли это случится. Сподвижники Грин-де-Вальда очень постарались, чтобы этого не произошло.
- В таком случае, откуда нам знать, совершал ли он все те преступления, о которых вы говорите? – развёл руки Фоули. Существо впилось когтями в пиджак министра, чтобы не упасть. Министр не моргнул.
Грейвз растерянно потёр костяшками пальцев лоб, внезапно подумав, что всё же стоило отлежаться в лечебнице лишнюю неделю.
Пиквери не нашлась, что возразить, гневно сверля взглядом затылок министра.
- Я надеюсь, вы примете верное решение, - улыбнулся Фоули мадам Президент. – Жду ответа к концу следующей недели.
Пиквери кисло улыбнулась.
- О, чуть не забыл, - вдруг воскликнул министр, остановившись на полпути к камину. – Честити Поуп, наша глава отдела контроля за магическими популяциями, просила передать вашему главе Исайю, - и принялся отцеплять отчаянно вцепившегося в лацкан пиджака дракончика.
- Кого? – удивилась Пиквери, будто впервые заметила присутствие в своём кабинете опасного магического животного, нарушающего большинство пунктов Международного статута о секретности.
- Детёныша виверны***, - пояснил Фоули таким тоном, будто говорил о чём-то обыденном. – До Поуп дошли слухи, будто ваш глава отдела по контролю за магическими популяциями сетовал, что в вашем заповеднике нет ни одного экземпляра виверны.
Наконец он отодрал от себя цепкую рептилию вместе с клочком ткани и, довольно пыхтя, протянул Пиквери. Выражение лица госпожи Президент было непередаваемо.
- Я возьму! – поспешно подошёл к министру Грейвз, торопясь спасти Пиквери от сердечного удара. Колкие, как иглы, когти детёныша виверны впились сквозь рукав пальто в кожу руки, несомненно, оставляя на ней кровоточащие отметины.
- Ещё увидимся. - Фоули ступил в камин, широко улыбаясь и исчезая во всполохе зелёного магического пламени.
В кабинете повисла гнетущая тишина.
- Ты должен вернуть воспоминания, - прошипела аврору не до конца пришедшая в себя Пиквери.
Грейвз же, направляясь в отдел контроля за магическими популяциями, чтобы отнести подкуп британцев в безопасное для него и от него место, думал, что из-за произошедшего напрочь забыл попросить Пиквери допустить его до заключённого. Он надеялся, что тет-а-тет с пленившим его магом сможет вспомнить хоть что-нибудь.
Виверна на его напряжённом предплечье всхрапнула, выпустив на дорогое элегантное пальто Грейвза струйку пламени.
Собравшаяся вокруг небольшая толпа имела удовольствие наблюдать, как вечно невозмутимый глава Аврората, тихо ругаясь сквозь зубы, топтал пламя на сброшенном на пол пальто, как последний не-маг, не замечая, что его брови тлеют.
________________________________________
*Скрытень - волшебное существо-людоед из Северной Америки, которое может сливаться с любым объектом, вследствие чего его непросто обнаружить.
**Судя по информации с Pottermore, Гектор Фоули был министром магии Британии в период с 1925 по 1939 годы.
***Виверна - мифическое существо, разновидность дракона. Имеет только заднюю пару конечностей, вместо передней у неё — перепончатые крылья. У виверны змеиная шея и огненное дыхание.
========== 3. Рунеспур ==========
Frank Sinatra, “Magic Moments”
04 апреля, 1927 г.
То утро после очередного ночного дежурства было особенно недобрым.
Само дежурство прошло на удивление спокойно – ни одного происшествия, и Грейвзу даже удалось поспать. Но тягостное ощущение затянувшегося на вторые сутки рабочего дня заставляло его мозг впадать в состояние ступора. Мысли еле ворочались в сонном сознании, лениво перескакивая от одного к другому. В общем, Грейвз пришёл к неутешительному выводу, что моложе не становится. Пора бы оставить напряжённые ночные бдения молодым. Если бы не война, значительно сократившая штат его работников, главному аврору не пришлось бы просиживать штаны у пульта в тёмное время суток.
Отчаянно зевнув, Грейвз побрёл к стеллажу, занимавшему всё пространство одной из стен в его кабинете. Где-то здесь стоял Животворящий эликсир*, исчезающий непростительно быстро – третий пузырёк за пару недель.
Когда Грейвз копался на полке, осторожно раздвигая целую армию стеклянных флакончиков, наполненных разноцветными жидкостями, у его ног с тихим шелестом магии возник серебристый журавль и проговорил чётко поставленным голосом аврора Канга**:
- Угол Бридж-стрит и Уайтхолл-стрит, код жёлтый.
И растворился облаком серебра в спёртом воздухе кабинета.
В голове Грейвза, сжимавшего в руке заветный пузырёк, образовалась звенящая тишина, а кровь затопила волна паники. В следующую секунду он быстрым шагом, едва не срываясь на бег, вышел в коридор, на ходу невербально натягивая пальто.
- Сэр, - выскочил ему под ноги, почти ударив дверью общего зала, аврор Вайс, - Бридж и Уайт, жёлтый.
- Знаю, - коротко кивнул ему Грейвз. – Я туда, ты на пульте.
- Есть, сэр, - кивнул взбудораженный Вайс, глаза которого едва не лезли на лоб.
Грейвз на секунду заглянул в общий зал.
- Уоллес, Зури***, - кивнул он двум ближайшим аврорам, - за мной.
Сотрудники Конгресса спешно жались к стенам, уступая дорогу трём несущимся на всех парах мрачным аврорам, и с любопытством переглядывались: что произошло на этот раз?
В самом начале рабочего дня аврор Канг доложил, что по делу, которым они с напарником занимались уже пару недель, наметился прорыв. Наводчик указал место хранения волшебной контрабанды. Грейвз сонно кивнул, давая добро на операцию и отпуская напарников с прикреплённым к ним стажёром Академии с лёгкой душой. Это были мелкие контрабандисты, ничего серьёзного произойти не могло.
Он не учёл, что с напарницей Канга, аврором Голдштейн, даже самое пустяковое дело могло обернуться настоящей катастрофой.
Едва выйдя за пределы действия антиаппарационных чар, все трое исчезли с негромкими хлопками, переносясь на место происшествия.
Пространство между двумя зданиями было скрыто стандартными чарами, из-под купола которых выскользнули двое колдомедиков с плывущим за ними по воздуху телом.
- Сэм, - не глядя на аврора, негромко приказал Грейвз, ткнув в сторону колдомедиков. Уоллес аппарировал с ними, чтобы позже доложить о состоянии пострадавшего.
Постояв секунду перед куполом, чтобы чары распознали их, авроры ступили внутрь. Зрелище, представшее перед Грейвзом, нельзя было назвать утешительным.
В углу, среди поломанных деревянных ящиков, сидел связанный заклинаниями молодой маг, бросивший на Грейвза полный злобы взгляд. Его подбородок был измазан кровью, тёкшей из разбитой губы. Рядом стоял старший аврор Канг, заполнявший протокол, диктуя текст самопишущему перу. С ним, хвала Морриган, всё было в порядке.
- Сэр, - увидев начальника, подошёл Канг, отрывая самописец от пергамента. – Произошедшее – целиком и полностью моя ответственность. Я, как старший по званию…
Грейвз прервал объяснения коротким жестом руки.
- Докладывай, - приказал он, оглядывая залитый кровью асфальт и колдомедика, хлопочущего над скрючившейся на одном из пустых ящиков Тиной.
- Прибыли по наводке. Говорилось, что тут хранится часть контрабанды запрещённых ингредиентов для зелий. – Спокойный голос и невозмутимое выражение лица аврора никак не вязались с картиной кровавой бани, раскинувшейся перед Грейвзом. – Но на месте оказался этот, - кивок в сторону задержанного. – Я осуществлял арест и оставил без внимания стажёра.
- Что с ним? – не отрывая взгляда от жалкой фигурки девушки, спросил Грейвз.
- Колдомедики пообещали, что жить будет.
- Голдштейн?
- В одном из ящиков был рунеспур****, - ответил аврор, подманивая к себе волшебной палочкой защитный шар, в котором, свившись в клубок, агрессивно шипели три змеиные головы, росшие из одного тела. – Одна из голов укусила её.
- Которая? – похолодел Грейвз, чувствуя как от ужаса сердце стало биться чаще.
- Колдомедик прогнал меня прочь, велев не мешаться, - невозмутимо ответил Канг. Со стороны казалось, будто судьба напарницы его мало волнует, но Грейвз знал, что он напуган не меньше, чем сам глава Аврората.
- Оформляй задержанного в штабе, - кивнул старшему аврору Грейвз. – Зури, - окликнул пришедшую с ним женщину-аврора, – забери змею, позже решим, как с ней быть.
Статная темнокожая женщина молча увела тварь за купол и аппарировала вслед за Кангом. Грейвз двинулся к своей незадачливой подчинённой, стараясь не ступать на лужу крови.
Она сидела, подтянув колени к груди, как маленький ребёнок. Типичная поза человека, находившегося под влиянием сильного стресса. Колдомедик шептал диагностические заклятья над её левой рукой. Сосуды внутри оголённого предплечья девушки светились красным и фиолетовым.
- Тина? – неслышно подойдя к ним, тихим и спокойным голосом спросил Грейвз. Девушка ещё сильнее сжалась, уткнув нос в колени. – Как она? – обратился аврор к колдомедику – седому старику с блестящей от пота лысиной.
- Яда в крови нет, значит, укусила не правая голова, - добродушно пропыхтел целитель. – Вам несказанно повезло, юная леди, - со смешком погрозил он Тине пальцем. – Чары, проклявшие юношу, её не задели. Мисс Голдштейн физически здорова. Единственное, - он показал Грейвзу следы от змеиных зубов на тыльной стороне кисти Тины, - шрамы свести не удастся. Рунеспур – сильное магическое создание.
- Не страшно, - облегчённо улыбнулся Грейвз, – в нашем деле иметь шрамы – весьма почётно.
- Было бы неплохо, если бы леди считала так же, - добродушно хохотнул колдомедик. – Вот, - спохватился он, что-то вспомнив, и полез в свой потёртый кожаный чемодан. - Настоятельно прошу вас, мисс, выпить это, - и вложил в безвольную укушенную ладонь Тины маленький стеклянный пузырёк с прозрачным зельем приятного розового цвета. Умиротворяющий бальзам*****, определил Грейвз.
- Спасибо вам большое, - попрощался Грейвз со стариком.
- И вам не болеть, - махнул рукой маг, подхватив чемоданчик и заспешив к другим своим пациентам.
Раздался хлопок аппарации, и в кровавом проулке остались только упорно молчащая Тина и растерянный Грейвз.
- Тина, - повторил он, глядя на каштановую макушку. – Посмотрите на меня.
Медленно и неохотно, она спустила ноги на землю и выпрямила спину, но головы не подняла. Рукава пальто, рубашка, брюки, ботинки и даже лицо – всё было измазано или пропитано кровью.
Грейвз вздохнул. Он почти физически чувствовал, как Тине больно и страшно. Но она не доверяла ему, поэтому помочь ей прийти в себя было непростой задачей. Подтянув брюки, он присел перед девушкой, стараясь поймать её взгляд.
- Расскажите, что произошло, - попросил он мягко, будто говорил с неразумным ребёнком.
Взгляд Тины остановился на кровавых разводах на её коленях, не желая подниматься к лицу Грейвза. Глаза были абсолютно сухи и смотрели в пустоту. Негромко прочистив горло, она заговорила.
- Оуэн скрутил контрабандиста. - Голос был непривычно тонким и высоким. – Я велела стажёру держаться в стороне и начала проверять, нет ли в проулке ещё магов. Кроме задержанного никого не было. Потом стала колдовать над ящиками, ища защитные проклятья.
Контрабанда всегда защищена. Это одно из первых правил, которому учат стажёров в Аврорате. Пострадавшему мальчишке пришлось усвоить это на своей шкуре.
- Потом услышала вскрик. – Голос Тины сорвался, она замолчала, но потом продолжила. – Он не послушал и голыми руками, даже не магией, открыл один из ящиков. На его груди, лице, руках, прямо на глазах появились раны. И кровь, так много крови. – Голос снова сорвался. – Тут из ящика, что он открыл, на меня выпрыгнула змея. Испугалась, наверное. Оуэн отцепил её от меня. Я нейтрализовала режущее проклятье, а кровь остановить не смогла. Раны не затягивались ни одним заклинанием. Пришлось зажать руками. – Она посмотрела на свои выпачканные уже подсохшей кровью ладони, будто впервые увидела их. – А ран было так много, и кровь всё лилась и лилась…
В глазах Тины заблестели первые слезинки, и Грейвз осторожно, боясь вспугнуть, взял её тонкие, замёрзшие и израненные ладони в свои – широкие и шершавые. Девушка всхлипнула. Слеза сорвалась вниз по щеке, оставляя на подсохшей крови мокрую дорожку. Аврор не выдержала и расплакалась, стараясь отвернуться от начальника, успокаивающе гладящего её укушенную руку.
Грейвз стянул лёгкую Тину с ящика на землю и крепко обнял, стараясь утешить и боясь, что она его оттолкнёт. Но девушка лишь уткнулась лицом в его шарф и разревелась едва ли не в голос, пачкая одежду главного аврора слезами, соплями и кровью.
- Тише, Тина, - шептал ей в висок Грейвз, гладя по спине. – Вы всё сделали правильно. Если бы не вы, стажёр был бы уже мёртв. Вы спасли ему жизнь.
От неё дурманяще пахло смесью цветочного шампуня, пота и тяжёлого металла крови. Грейвз беззастенчиво зарылся носом в волосы девушки, наслаждаясь моментом нежданной близости.
Судороги рыданий постепенно стихали. Грейвз подумал, что сидеть в луже крови на холодном асфальте, обнимая Тину Голдштейн, не так уж и плохо.
Но вот Тина всхлипнула в последний раз, глубоко вздохнула, отстранилась и посмотрела Грейвзу в глаза. В первый раз с тех пор, как он вернулся с того света.
И рассмеялась.
Грейвз удивлённо вскинул брови, глядя на рыдавшую минуту назад Голдштейн. Кажется, стрессоустойчивость его аврора была окончательно подорвана.
- Сэр, - давилась хохотом Тина, - что с вашими бровями?
Виверна, пусть даже очень маленькая, знаете ли, тоже весьма сильное магическое существо. И повреждения, нанесённые ею, тоже просто так не устранить. «Подумаешь, брови, - фыркнул про себя Грейвз, смотрясь в зеркало, после того как донёс виверну до пункта назначения. – Бывало и хуже. Отрастут».
Сейчас, глядя на смеющуюся Тину, он был готов провалиться сквозь землю.
- Происшествие с магическим существом, - пробурчал он, хмурясь.
- Значит, слухи о том, что вы сражались посреди коридора Конгресса с драконом – правда? – широко улыбалась ему Тина, не в силах перестать веселиться. Ямочки на её щеках завораживали Грейвза.
- Почти, - не мог не улыбнуться он ей в ответ.
Как давно он не видел её смеющихся глаз. Как ему этого не хватало. Он смотрел и смотрел на неё, запоминая мгновение.
- Выпейте зелье, аврор Голдштейн. Это приказ, - сухо велел он, стараясь вернуть ситуации хотя бы подобие рабочего духа. Ещё секунда – и он точно её поцелует. А она отстранится. Или залепит ему пощёчину. Или проклянёт.
Он этого не вынесет.
Тина послушно содрала короткими ногтями восковую пробку с горлышка флакона, и, всё ещё улыбаясь, одним глотком выпила содержимое.
Улыбка медленно сползла с её губ. Взгляд стал вялым и усталым.
- Вернитесь в штаб, Тина, - попросил Грейвз, с сожалением глядя, как зелье начинает действовать. Встал на ноги и подхватил Тину за талию, поднимая с земли. Пару секунд держал в объятьях, затем отпустил и отошёл на шаг, окончательно разрушая волшебство момента.
- Да, сэр, - меланхолично ответила она ему, направляясь к границе купола.
- Пошлите сюда Флеминг и Фишера, - отдал он приказ вдогонку, провожая взглядом серую фигуру.
- Разумеется, сэр, - послышалось в ответ. Едва взмах руки Грейвза очистил её одежду, руки и лицо от следов крови и грязи, как девушка вышла за купол и аппарировала.
Глубоко вздохнув и ощутив тяжесть дежурной ночи на своих плечах в стократном размере, аврор кинул взгляд на ящики с контрабандой, из-за которых произошёл этот переполох. На крышке каждого ящика, в правом нижнем углу, был нарисован смутно знакомый Грейвзу символ. Будто он видел его во сне.
Разделённый напополам вертикальной линией круг, заключённый в чёткие линии треугольника.
________________________________________
*Животворящий эликсир - зелье, повышающее энергию пьющего.
**Есть тут фанаты “Менталиста”? Ну же, я знаю, нас очень много! ;D
Оуэн Канг - старший аврор, невозмутимый мужчина, кореец американского происхождения. Имеет внешность и фамилию актёра Тима Канга, играющего роль агента Кимбелла Чо - моего любимчика <3 Имя взято у актёра Оуэна Йомэна, игравшего роль агента Уэйна Ригсби в том же сериале)))
***Адвар Зури - женщина-аврор, афроамериканка. Имя и фамилия переводятся как “сильная охотница”, только не спрашивайте с какого языка, честное слово, я не знаю))) В Африке их очень много :D
****Рунеспур - трёхголовая волшебная змея, родом из Африки, Буркина-Фасо. Каждая из голов имеет свой характер. Зубы правой головы очень ядовиты. Описана в труде Ньюта Скамандера.
*****Умиротворяющий бальзам - зелье, позволяющее успокоить нервы и умерить все тревоги.
========== 4. Вампус ==========
Hugo, “99 Problems”
05 апреля, 1927 г.
В детстве родители водили маленького Перси в магический зоопарк. Больше всего шестилетнего мальчишку впечатлила кошка-вампус*. Огромный, мощный зверь с блестящей тёмной шкурой, придававшей животному устрашающий вид. Хищник был заперт в маленькой клетушке, слишком крохотной для свободолюбивого существа.
Перси с восхищением смотрел на величественного зверя, не в силах вымолвить слово от избытка эмоций. Ребёнок не понимал, как страдало животное. День изо дня один и тот же маршрут. Из угла в угол. От одной стены из металлических прутьев к другой.
И снова, и снова. Без конца. Замкнутый круг.
Грейвз давно забыл этот чудесный беззаботный день из детства, проведённый в зоопарке. И не знал, что в данный момент, меряя шагами свой кабинет, он больше всего походил именно на того самого вампуса, безвыходно мечущегося в тесном загоне.
Вдоль стеллажа к столу. Обратно к двери. Рваный разворот – ноги несли его к окну, за которым открывался вид на бетонный мегаполис, укрытый свинцовыми тучами. И снова к стеллажу.
Грейвз был раздражён. История со стажёром, активизировавшиеся Вторые Салемцы, вовсю бесчинствующие после смерти Мэри Лу, Частити и Криденса Бэрбоунов, всёчаще поступавшая информация о волшебной контрабанде запрещённых зелий, ингредиентов и артефактов. Нью-Йорк сошёл с ума, и вправлять ему мозги приходилось Грейвзу и его малочисленным аврорам.
Но не это заставляло Грейвза ощущать свою беспомощность.
«Ты должен вспомнить», - приказала ему Пиквери. И отказала в допуске к Грин-де-Вальду. Как он ни пытался объяснить госпоже Президент, что это самый эффективный способ разрушить заклятье, лежащее на памяти аврора, она лишь твердила в ответ: «Нет, мистер Грейвз. Это небезопасно».
Для кого небезопасно? Для Грейвза? Для Грин-де-Вальда? Для магического сообщества Северной Америки? Главный аврор никак не мог добиться объяснений и попросту не понимал, какими мотивами руководствовалась Президент. Они были, они логичны и обоснованы – по-другому мадам Пиквери, выпускница факультета Рогатого змея, не мыслила. Грейвз убедился в этом за долгие годы их дружбы. Но раньше она всегда доверяла ему свои мотивы и посвящала в ход мыслей.
До того, как Грин-де-Вальд похитил его внешность, память, жизнь, мечты и будущее.
Гори всё в ведьминых кострах Салема!
Взгляд Грейвза остановился на собственном отражении в стеклянной двери стеллажа. На него в упор смотрел мужчина, в короткий срок постаревший на десятки лет. Белые виски, нити серебра в волосах на макушке, резко очерченные морщины на лбу, тёмные мешки под глазами, скорбная складка в углу рта. И бесконечная усталость во взгляде.
Тебя все боятся и сторонятся. Ты делал всё для этих магов, но в ответ получил лишь недоверие и косые взгляды. Разве есть в этом хоть толика твоей вины?
Что больше всего злило Грейвза, так это знание: в том, что именно его выбрал в качестве личины сумасшедший тёмный волшебник, виноват только сам Грейвз.
У него не было никого, кто бы вовремя понял – что-то не так. Этот маг больше не тот прежний ответственный карьерист Персиваль Грейвз, всю жизнь с осознанной юности стремившийся к высокому посту в МАКУСА. Это уже не тот Грейвз, всеми силами старающийся держать магическое сообщество Северной Америки в спокойствии и мире.
Этот волшебник с лицом Персиваля Грейвза больше не Персиваль Грейвз.
Он дожил до сорока с лишним лет, и всё, чего добился за эти годы – уважение и власть. Неплохо, конечно. Но они не спасли его, когда кто-то другой решил забрать его жизнь. И сейчас, после возвращения, эти изрядно потрёпанные уважение и власть не могли утешить и оказать поддержку.
Он ошибся в чём-то очень важном на пути от стажёра Академии Авроров до главы отдела магического правопорядка Конгресса. Он решил, что быть одному – это сила. Без привязанностей, зависимостей и слабостей. Без чужого влияния на свою жизнь и решения.
До определённого момента это действительно было силой. Пока в его жизнь не пришёл Геллерт Грин-де-Вальд, и, с помощью зелий и заклятий, отобрал всё то, чего Грейвз добивался долгие годы.
Оказалось, что одиночество – не всегда сила. Одиночество – это когда некому о тебе беспокоиться. Некому помочь тебе подняться с колен и выпрямиться. Некому взять тебя за руку и вновь повести по дороге, которую ты избрал для себя.
Некому улыбнуться тебе очаровательными ямочками на щеках и волшебными смешными искрами в глазах и поцеловать тёплыми губами. Чтобы свинцовое небо над Манхэттеном стало светлее.
«Справляйся сам, Персиваль. Тебе же никто не нужен. И ты сам тоже никому не нужен», - криво усмехнулось ему отражение.
Вспышка ярости, звон стекла, боль в разодранных острыми гранями осколков костяшках руки.
Тёмная тягучая капля влажно разбилась о холодный мрамор пола, окрашивая его в тёмно-красный. Грейвз завороженно смотрел на свою кровь, капля за каплей стекающую из рваной раны.
Боль привела в чувство, заставив пелену злости в сознании медленно рассеяться. Пора собраться. От его решений зависели слишком многие.
Дверь резко распахнулась, и в кабинет влетела встревоженная Тина. Рука со сжатой в ней палочкой была прижата к груди наперекрест, кончик палочки у плеча – боевая позиция аврора, оказавшегося в неизвестной враждебной обстановке**. Полная готовность нападать или отражать атаку противника.
- Сэр? – Глаза её были широко распахнуты, брови испуганно взлетели на лоб.
- Мерлинова борода, Тина! - не менее испуганно воскликнул Грейвз, не ожидавший такого бесцеремонного вторжения в свой личный кабинет. – Где ваши манеры? Вы бы ещё аппарировали прямо на мой стол!
Еле заметным взмахом пальцев аврор восстановил испачканные кровью осколки в целое стекло, бесшумно собравшееся в оправу дверцы. Ещё пара движений рукой и еле различимый шёпот – рана на руке затянулась, не оставив за собой ни следа.
- Извините, сэр, - ответила аврор Голдштейн, опуская палочку. – Услышала звон и подумала, что вам нужна помощь. – Взгляд её был прикован к каплям крови на полу. Грейвз заставил их исчезнуть небрежным движением кисти.
- Разве что вы хотите спасти меня от моей же неуклюжести, - криво улыбнулся он, понимая, как неправдоподобно звучат его слова. – Не рассчитал силы и захлопнул дверцу слишком сильно.
Тина медленно кивнула, глядя ему в глаза. «Мы оба знаем, что это неправда, но раз вы настаиваете…».
«Настаиваю», - читалось в ответном взгляде Грейвза.
- Я принесла отчёт о вчерашнем происшествии на Бридж-стрит, - подняла она руку, демонстрируя зажатую между пальцами тонкую коричневую картонную папку.
Грейвз молча указал ей на свой стол, погребённый под аккуратными стопками десятков точно таких же папок. Тина подошла к столу, неуверенно потопталась на месте, решая, к какой из стопок присоединить свой отчёт. Потом, едва заметно дёрнув плечом, положила на первую попавшуюся и развернулась лицом к Грейвзу.
- Я могу быть свободна? – Её подбородок был упрямо поднят, глаза опухли после вчерашних переживаний, но в них читались холод и упрямство. Она была не готова относиться к своему начальнику как прежде, продолжая злиться за что-то.
В отличие от Пиквери, Тина была склонна поступать нелогично. Её злость на Грейвза была абсолютно иррациональна. Смогла бы она сама противиться Грин-де-Вальду, реши он, что ему нужна её жизнь?
- Свободны, - холодно кивнул Грейвз, глядя ей прямо в глаза. Его изрядно утомило переживать, что о нём думают другие. Даже если это Тина Голдштейн.
Но стоило Тине сделать движение по направлению к двери, как в кабинет без стука вошла сама госпожа Президент. Грейвз невольно выпрямился, стараясь скрыть беспокойство – что Пиквери понадобилось от него? Почему она не вызвала его к себе, как делала обычно?
- Госпожа Президент? – полувопросительно обратился он к ней.
Тина застыла на месте, не зная, куда деться. Несмотря на то, что после поимки Грин-де-Вальда Пиквери относилась к ней более благосклонно, чем когда-либо прежде, было заметно, что Голдштейн до сих пор неуютно в присутствии столь высокого начальства.
- Мадам, - пискнула она.
- Добрый день, мистер Грейвз, аврор Голдштейн, - кивнула Пиквери с королевским достоинством. Парчовый узор на её головном уборе заиграл мягкими переливами в тусклом дневном свете, льющемся из окна.
Тина нервно вцепилась в палочку обеими руками, топчась на месте и, очевидно, мечтая оказаться где-нибудь не здесь. Прядь её волос, как обычно, в самый неподходящий момент, скользнула на лицо. Девушка вернула своенравную шевелюру на место резким движением руки.
- Чем обязан? – хмуро глянул на Пиквери Грейвз. На самом деле, они сегодня уже виделись. Грейвз старался уговорить её позволить ему пообщаться с Грин-де-Вальдом, но Президент в очередной раз отказала в просьбе. Конфликт перешёл на повышенные тона, и Пиквери фактически выгнала аврора из своего кабинета. Но не давать же понять Тине, рядовому сотруднику Конгресса, что начальство в чём-то не согласно друг с другом.
- Пришла сообщить адрес дома, в котором мы нашли вас, - спокойно глядя ему в глаза, сообщила Пиквери.
Грейвз вновь разозлился. Зачем надо было упоминать о таком постыдном для него периоде жизни в присутствии подчинённой?
- Для чего мне этот адрес? – не очень уважительно спросил Грейвз, взглядом давая понять мадам Президент, что очень зол на неё. Наверное, во всём Конгрессе Пиквери терпела такое к себе отношение только от него. И то лишь потому, что такие пикировки велись ещё со времён Ильверморни.
- Потому что для восстановления памяти будет полезно побывать в месте, в котором вы находились в тот период, который нужно вспомнить, - спокойно ответила Президент. Как всегда - голая логика, к которой не придерёшься, как ни старайся. В этом вся Серафина Пиквери.
- Аврор Голдштейн, - вдруг обратилась она к напрягшейся от прямого обращения Президента Тине. – Не откажите мне в просьбе сопроводить мистера Грейвза. – Голос Пиквери был воплощением благожелательности.
- Конечно, госпожа Президент, - отрывисто кивнула Тина, продолжая цепляться за палочку, как терпящий кораблекрушение - за спасательный круг.
Грейвз физически чувствовал, как злость топит его разум.
- Вот и славно, - улыбнулась Пиквери, взмахом руки левитируя Грейвзу клочок пергамента с адресом.
Грейвз поймал его и с хрустом смял в бесформенный ком. Президент, продолжая приветливо улыбаться, вышла в коридор. Грейвз нагнал её через пару секунд.
- Серафина, - прошипел он ей на ухо, схватив за локоть. – Мне не нужна нянька. Зачем ты делаешь это со мной?
- Осторожно, Персиваль, - едва шевеля губами, продолжая улыбаться, прошипела Пиквери ему в ответ. – Не забывайся. Я пока ещё твой Президент. Решение обсуждению не подлежит.
Освободила руку из железной хватки главного аврора и пошла дальше. Сотрудники вежливо приветствовали и почтительно уступали ей дорогу.
________________________________________
*Вампус - волшебное существо, внешним видом похожее на представителя семейства кошачьих, с тремя парами конечностей. Обитает в Северной Америке. В честь животного назван один из факультетов Ильверморни, на котором обучался Персиваль Грейвз (на самом деле, мы никогда не узнаем, на каком факультете он обучался, так почему бы и не на этом. Ведь он такой… вампус *арррр* *автор сходит с ума* :D).
**Вы обратили внимание на позы Грейвза и Тины на промо-постерах? Это та самая поза. Не зря же именно персонажи-авроры держат свои палочки так… Как бы это описать… По-военному чётко)))
========== 5. Докси ==========
Hurts, “Somebody To Die For”
05 апреля, 1927 г.
Пальто послушно парило за его спиной, пока Грейвз, кипя от злости, резко облачал руки в рукава. Шарф аккуратно и мягко лёг на шею, но аврор одёрнул его, отчего бахрома на краях обижено колыхнулась.
- Сэр, подождите! - послышалось сквозь торопливый перестук шагов за спиной. Тина не отставала, хоть ей и приходилось почти бежать за начальником. – Сэр!
Грейвз остановился только выйдя за антиаппарационный барьер, окружающий Вулворт-билдинг. Не ожидавшая, что Грейвз станет ждать, Тина врезалась в него увесистым снарядом и отчаянно впилась пальцами в плечи мужчины сквозь ткань одежды чтобы не упасть. Он едва успел подхватить её под локти, помогая сохранить равновесие.
- Извините, - промямлила девушка, твёрдо встав на ноги и мучительно покраснев.
Солнце выползло из-за мрачных седых туч, согрев воздух мягкими скудными лучами. Тина отчего-то не торопилась отпускать его руки, а Грейвз молча изучал бледные веснушки, усыпавшие порозовевшую кожу её носа и щёк. Девушка нервно покусывала нижнюю губу, заставляя мысли в голове мужчины путаться и смешиваться в невнятный тягучий водоворот непрошеных сладких образов. Грейвз и сам не понял, как так получилось, что он притянул её ближе к себе, нарушив личное пространство.
Раздражение растаяло, как мокрый снег под первыми лучами весеннего солнца.
Тина нервно отодвинулась от Грейвза, вновь увеличивая расстояние между их телами.
- Сэр? – Карие глаза девушки удивлённо и настороженно изучали его лицо, хотя Грейвз был абсолютно уверен, что изучать там нечего. Каждая мышца была предельно напряжена в попытке не выпустить наружу ни единой эмоции. Если бы Тина знала, какие мысли дразнили его сознание в этот момент, она бы решила, что мистера Грейвза снова кто-то подменил. Потому что начальник не мог всерьёз размышлять о том, что ему очень хотелось бы поцеловать покрасневшие от укусов губы Тины, пусть даже и на глазах Просто Джона, который и так глядел на них с повышенным интересом.
- Мы будем аппарировать? – наконец спросила она, искренне не понимая, о чём мог столь рассеянно задуматься вечно собранный мистер Грейвз. – Я… я не знаю адреса, и…
Грейвз усмехнулся и, обхватив руками её талию и крепко прижав к себе лёгкое тёплое тело девушки, с негромким хлопком аппарировал.
Едва под ногами вновь возник твёрдый асфальт, девушка испуганно оттолкнула его от себя, оставляя мужчину в одиночестве.
- Укуси вас докси, мистер Грейвз! – возмущённо воскликнула Тина, щёки которой залила жгучая краснота от неловкости и двусмысленности ситуации. – Что это было?
«Столько грязи повидала, работая все эти годы в Аврорате, а до сих пор смущается от простых прикосновений», - усмехнулся про себя Грейвз, упуская тот факт, что он её начальник и его взгляд был вовсе не столь невыразительным, как он надеялся.
- Но мы же не хотели, чтобы вас расщепило, Тина? – невинным голосом поинтересовался он, откровенно дразня и любуясь смущённым и возмущённым видом девушки.
- Нет, сэр, конечно же нет, - ответила она, избегая его прямого взгляда. На этот раз от неловкости. – Где мы? – оглянулась Тина, стараясь отвлечь от себя его внимание.
Грейвз нехотя вспомнил, что они сейчас вдвоём только потому что Пиквери приказала Тине «сопровождать» его. Вряд ли девушка, весь месяц после его выхода на работу избегавшая начальника, добровольно пошла бы вдвоём с ним неизвестно куда. Тина Голдштейн, недавно восстановленная в штате авроров, просто не хотела дать Президенту усомниться в правильности её кадровых решений.
- Лонг-Айленд, мисс Голдштейн, - холодным деловым тоном ответил он девушке. Тёплые солнечные лучи покидали его мысли.
Воздух вокруг постепенно темнел, но окна окружающих их маленьких коттеджей светились уютным домашним светом. Подчиняясь движению его кистей, в сумерках мягкой золотистой пыльцой вырисовалась карта острова.
- Мы здесь, – пояснил Тине Грейвз, и среди чётких параллельных линий улиц загорелась мохнатая серебристая точка. – Нам надо сюда, - вторая пушистая звёздочка возникла через пару линий от первой. Ещё один небрежный жест, и карта рассеялась в окончательно сгустившейся тьме. Но вторая точка, наоборот, разгорелась ярче, отлетела от внимательно наблюдающей за ней парочки и медленно поплыла прочь.
- Не будем отставать. – Грейвз жестом пригласил Тину следовать за яркой искрой.
Начало апреля ощущалось здесь, у залива Джонса, куда сильнее, чем на Манхэттене, благодаря омывающим берега Лонг Бич водам Гольфстрима. Уже через пару десятков метров авроры были вынуждены снять свои тёплые городские пальто и, уменьшив их, спрятать в карманы.
Влажный тёплый воздух трепал короткие волосы Тины, проказливо отбрасывая на глаза. Девушке приходилось то и дело поправлять их. Последние гаснущие закатные лучи золотили каштановые пряди. Идущий вслед Грейвз молча наблюдал за ней.
- Каким он был? – Грейвз, наконец, нарушил тягостное молчание.
Тина бросила на него короткий взгляд через плечо, сразу понимая, кого имел в виду начальник. Помолчала какое-то время, не сводя взгляда с ведущей их серебристой звёздочки, полёту которой ветра залива были не помехой.
- Отстранённым. Перестал здороваться. Я будто больше не существовала для вас… него, - запнулась она. Вновь прикусила губу. Раньше Грейвз не замечал за ней такой привычки. – Я тогда провалила одну операцию. Думала, вы злитесь на меня.
Снова повисло неловкое молчание.
Грейвза долго мучил вопрос – почему она не заметила? Не забила тревогу? Он знал, что мало с кем был близок, но Тина и Серафина были единственными, на кого он скорее всего надеялся находясь долгие месяцы в плену Гриндевальда.
Ни одна не поняла, что он в беде.
Просто они решили, что люди иногда меняются и это нормально.
Отчасти Грейвз был рад, что не помнил тех тёмных дней, когда вместо него его жизнью жил самозванец.
Искра зависла во влажном воздухе острова над одним из коттеджей и тихо погасла. «Минеола-авеню, 16», - выделялись белые буквы на тёмно-синем боку почтового ящика.
Окна не светились, поляна у коттеджа заросла дикими травами, светлая краска облупилась от старости. Вокруг коттеджа до сих пор висел стандартный купол авроров. Тина и Грейвз подошли к магическому барьеру, подождали, пока угасающая от времени защитная магия признает в них сотрудников Аврората, и ступили на огороженную от глаз немагов землю. Опытный взгляд главного аврора сразу распознал в ветхом коттедже жилище мага.
Среди обычных диких растений, которые можно встретить в любом запущенном саду, в глаза бросились розовые, как шкура новорождённого поросёнка, грибы, покрытые редким жёстким чёрным ворсом. Мурлокомль*, живущий лишь в местах концентрированной магии.
В свете шара, висящего над головами авроров, который наколдовал Грейвз, мелькнуло существо небольшого роста. Пошуршало в траве. Опасливо вышло в круг света, выдрало из земли заверещавшего мурлокомля и вновь юркнуло в заросли. Авроры успели рассмотреть тело, похожее на большую уродливую картофелину.
- Садовый гном**? – удивлённо прошептала Тина, направляя свет палочки на кусты, из которых доносилось довольное чваканье и бормотание.
Грейвз лишь молча кивнул. Пока Тина с интересом прислушивалась к звукам трапезы гнома, он разглядывал мрачный коттедж в котором провёл в неволе один Грин-де-Вальд знает сколько времени.
- Вы остаётесь здесь, Тина, - приказал он тоном, не терпящим возражений. Унизительно было само то, что Пиквери приставила к нему девушку в качестве няньки, будто он не способен самостоятельно справиться с таким пустяковым делом как добраться до места своего заключения. Не хватало ещё чтобы она была свидетелем его мучений, если память всё-таки решит вернуться.
- Но, сэр, - вскинулась аврор, как Грейвз и ожидал. – Президент велела…
- Президент велела вам сопроводить меня, - прервал он её заранее подготовленным аргументом. – Вы сопроводили. А теперь я, ваш непосредственный начальник, приказываю вам остаться здесь.
- Слушаюсь, сэр, - недовольно поджала губы девушка, сверля его мрачным взглядом.
Уводя с собой шар света, Грейвз осторожно распахнул пронзительно скрипнувшую в тишине ночи дверь, держа палочку наизготовку.
Внутри было сыро. Грязные обои отошли от стен, свисая печальными клочьями к полу. Некогда шикарные деревянные половицы местами прогнили и изошли трухой, обнажая тёмную в магическом свете землю. Из мебели во всех помещениях, что обошёл Грейвз, обнаружились лишь стол, три стула, да продавленный диван, изукрашенный тёмными, неприятными на вид пятнами. При ближайшем рассмотрении Грейвз идентифицировал их как кровь и остатки соуса.
В последнем помещении, которое осматривал Грейвз, обнаружился ссохшийся от старости комод и лежащий на полу ковёр, такой же пятнистый, как диван – кровь, остатки еды, и что-то ещё… Остро пахнущее. Моча?
В стену над ковром был вбит металлический штырь, концом образующий петлю. Магия прочно вмуровала его в бетон. В петлю были вдеты наручники, одни из тех, которыми пользуются полицейские немагов, тоже укреплённые магией.
Очевидно, его держали здесь.
Грейвз, мрачно хмурясь, оглядел помещение. Память не спешила возвращаться к нему. Придётся вернуться к госпоже Президент ни с чем. Он сделал всё, что мог.
Только он развернулся, чтобы поскорее покинуть неприятное помещение, как комод за спиной затрясся.
Грейвз медленно, стараясь не создавать лишнего шума, развернулся и направил на него волшебную палочку. Комод не шелохнулся. Аврор подошёл ближе, при каждом шаге кляня старые скрипящие половицы. Комод вновь затрясся. Грейвз резким движением потянул на себя верхнюю полку, готовясь атаковать таящегося противника заклятьем.
Свет волшебного шара померк. Стало невыносимо холодно. Сырость пробирала буквально до костей, которые разом заныли, моля об избавлении от боли. В голове аврора раздался голос. Вкрадчивый, мягкий мужской баритон. Он должен был вызывать расположение, ласкать слух. Но не вызывал. При первых звуках голоса душу Грейвза стали рвать отчаяние и безысходность.
- Не противься зелью, Персиваль. Ты очень сильный маг, но сейчас должен подчиниться. Расскажи мне всё.
Остатки силы воли, каким-то чудом сохранившиеся в нём, восстали, сопротивляясь мягким уговорам голоса.
- Я знаю все твои слабости, Персиваль. Ты же не хочешь, чтобы малышка Порпентина пострадала? Расскажи мне, иначе она, боюсь, не доживёт до завтрашнего вечера… Хотя нет, это совсем неинтересно. Лучше я приведу её сюда. Ты ведь хочешь этого, Персиваль? Хочешь снова увидеть свою Тину?
Грейвз был готов убить обладателя голоса самым не-маговским способом. Зарезать, чтобы почувствовать, как лезвие в его руке причиняет ему боль, отнимая жизнь. Или придушить, ощущая жалкое сопротивление плоти, уловить последний вздох.
- Я приведу её сюда, вы будете сидеть рядом. У тебя появится много времени, чтобы сказать ей всё, о чём молчал. Как ты думаешь, она так же устойчива к Круциатусу, как и ты? А потом ты увидишь, как она умирает. Ты хочешь этого, Персиваль?
Совсем рядом кто-то закричал. Звук шёл сразу отовсюду, мешая Грейвзу понять, куда делся обладатель голоса.
Раздался резкий хлопок - входная дверь впечаталась в стену, и глаза Грейвза вновь стали видеть. Он лежал на полу, судорожно сжимая в руке палочку. Горло нещадно саднило – крик принадлежал ему.
- Сэр? – подбежала к нему Тина. Его крики вынудили её нарушить приказ и войти в коттедж.
Посреди комнаты возник человек. Это был он сам.
Этот Грейвз немного отличался от лежащего на полу. Он был облачён в дорогое зимнее пальто, сидящее на нём как влитое. Шарф из мягкой элитной шерсти был небрежно перекинут через шею, придавая ему элегантный шик. Седины в волосах, как и морщин на лице, было куда меньше. Зато холода и презрения во взгляде столько, что можно было в них утопиться.
- Тина… - небрежно, с вдавливающим в землю разочарованием, произнёс стоящий перед Тиной Грейвз.
- Ридикулус! – чётко поставленным и уверенным голосом воскликнула Тина, расчёркивая воздух перед лже-Грейвзом палочкой.
На голове второго Грейвза возник один из роскошных тюрбанов мадам Президент, вместо пальто – одна из её любимых блестящих мантий, подаренная послом из Африки. Хлопок – и Тина загнала боггарта*** на место, запечатывая комод заклятьями.
- Как вы, сэр? – подошла она к нему, порываясь помочь встать. Его мрачный взгляд заставил её остаться на месте.
- Не знал, что настолько пугаю вас, - протянул он, вставая на ноги и счищая магией с одежды грязь небрежными движениями пальцев.
- Не вы, - тихо возразила Тина. – Он.
Грейвз бросил внимательный взгляд на девушку. Она была бледна и смотрела на него с искренним участием.
- А ваш боггарт… Чем он был? – запинаясь, спросила она его. Сомневалась не слишком ли личный вопрос.
- Видимо, тоже им, - всё же ответил ей Грейвз.
Под ногами Грейвза что-то прошуршало. От неожиданного испуга аврор дёрнулся. Снизу вверх на него смотрело огромное пятно плесени, испуганно моргая множеством огромных глазищ.
- Забери тебя Салем! – воскликнул Грейвз, наводя на существо палочку.
Напряжение целого дня наконец потребовало выхода и он направил на бундимуна**** невербальное Инсендио. Из палочки посыпался жиденький сноп искр. Бундимун шарахнулся на своих тоненьких ножках прочь от взбешённого мага.
- Мерлинова борода! – окончательно вышел из себя Грейвз, посылая на странное существо одно проклятье за другим. Но вместо воспламеняющих, режущих и прочих боевых чар из палочки вылетали чахлые искры, не способные причинить вред даже насекомому.
- Сэр! Сэр! – пыталась перехватить его руки Тина. – Успокойтесь, сэр!
Но Грейвз лишь отмахнулся от неё, в запале отбросив беспалочковым заклятьем в сторону. Оно оказалось куда сильнее, чем рассчитывал Грейвз. Тина врезалась в стену, а сверху на неё осыпалось целое облако штукатурки.
Это отрезвило его не хуже пощёчины.
- Тина? – воскликнул он дрожащим от переживаний голосом, подбегая к лежащей на полу девушке.
Сегодня был явно не его день.
- Я в порядке, в порядке, - слегка невнятно пробормотала девушка, хмурясь от боли и потирая затылок, которым приложилась об стену. Грейвз довольно бесцеремонно сгрёб её в охапку и поставил на ноги.
- Простите меня, Тина, - прошептал он ей на ухо, не выпуская из рук.
- Всё нормально, - заверила она его, внезапно обняв в ответ. Грейвз замер, боясь прервать этот чудесный момент. - С вами всё будет хорошо, - слегка поглаживая его по спине, пообещала Тина. Голос её был неожиданно тихим и спокойным, а интонации усмиряли злость и страх. Грейвзу очень хотелось продлить это мгновение как можно дольше. – Пойдёмте отсюда скорее.
- Да, конечно, - со скрытым сожалением согласился с ней Грейвз.
Держась друг за друга, они двинулись к выходу. Но день ещё не раскрыл всех положенных им приключений.
Внезапно перед лицом Грейвза возникло маленькое, рассерженно жужжащее существо, отдалённо напоминающее человечка. Оно отливало чернью в магическом свете шара и грозило волшебникам четырьмя маленькими кулачками, скаля острые ряды зубок. Кажется, их шумные разборки встревожили не одно обитающее в заброшенном доме существо. Малютка-докси***** был настроен крайне воинственно. Мелкий вредитель спикировал на удивлённо охнувшую Тину, показавшуюся докси менее опасной.
- Осторожно! – воскликнул Грейвз, сотворённой взмахом руки магией отбрасывая существо прочь. Но на месте одного докси появилось ещё двое. Видимо, они свили в коттедже целое гнездо. - Бежим! – крикнул Грейвз, хватая Тину за руку и таща прочь из проклятого здания.
Девушка, едва поспевая за начальником, успела оглушить парочку докси, но за магами летел уже целый рой озлобленных существ.
- Купол не выпустит их, бегите же! - Грейвз подтолкнул Тину к ограждению, едва они выбежали на улицу. Девушка поспешила, подгоняемая аврором.
Грейвз остался на месте, избавляясь от одного вредителя за другим, в который раз жалея, что не так силён в беспалочковой магии, как должен бы быть. Пара минут отчаянных жестикуляций - и насквозь взмокший Грейвз оглядывал усеянную телами докси траву.
Сбоку зашуршали кусты и к побеждённым аврором существам подошёл любопытный гном. Кажется тяжело дышащий мужчина не вызывал в нём опасений. Гном схватил одно из тел, обнюхал и с аппетитом захрустел жестковатой закуской. Грейвз лишь обессилено брезгливо поморщился. В данный момент он не был способен ни на что другое.
- Сэр? – раздался из-за спины осторожный вопрос Тины. – С вами всё в порядке?
Грейвз взглянул на своего аврора: бледное, почти серое лицо – кажется, удар об стену не прошёл для неё бесследно. Напряжённая рука, крепко сжимающая палочку, внимательно оглядывающий его с головы до ног взгляд.
- Да, Тина, - глубоко вздохнул Грейвз, чьё сердцебиение почти вернулось в норму после короткого, но горячего боя. – Я в по… Ой!
Грейвз с размахом прихлопнул что-то, неожиданно кольнувшее его оголённую шею сзади. Под ладонью раздался хруст. Аврор осмотрел останки напавшего на него существа. Черное жёсткое тельце, по две пары ножек и ручек.
- Тина, - прошептал он быстро перестающими подчиняться ему губами. - Докси…
И рухнул в душистую траву.
________________________________________
*Мурлокомль - животное, внешне напоминающее розовый гриб с чёрной щетиной. Запускает в землю щупальца и питается червями. Является любимой пищей садовых гномов.
**Садовый гном - небольшое существо-вредитель, обитающее в садах волшебников. Внешне похож на страшненького человечка.
***Боггарт - ну-ка, кто не знает боггарта? ;D Призрак, принимающий вид того, что человек больше всего боится. Победить его можно превратив во что-то смешное.
****Бундимун - существо, больше всего похожее на пятно плесени с глазами и множеством тонких лапок. Селится в домах и разрушает их, выделяя особое вещество.
*****Докси - волшебные паразиты, похожие на фей с четырьмя парами ног и рук, жёсткими крылышками. Зубы докси очень ядовиты, при укусе необходимо применить противоядие.
========== 6. Лечуса ==========
Hurts, “Evelyn”
05 апреля, 1927 г.
В Академии Авроров Вененологию* преподавал старенький сморщенный старичок - профессор Чепмен**. Несмотря на преклонный возраст, ум его оставался острым и пытливым, а характер – чрезвычайно вредным. Сколько мучений перенёс Грейвз, прежде чем сдал его экзамены – страшно вспомнить. Но знания, которые он получил от старого профессора, были бесценны и в работе оказывались нужны, к сожалению, весьма часто.
Впрочем, сейчас они ничем не могли помочь.
«Яд докси обладает мощным нейропаралитическим действием***», - как сквозь сон вспомнил он слова профессора. Старый скрипучий голос, воспроизведённый его памятью, будто насмехался над беспомощностью аврора. «Если вы будете настолько глупы и нерасторопны, что дадите этой твари укусить себя, смерть ваша будет длительна, мучительна и заслужена».
«Первым пострадает зрение».
Ботинки подбежавшей к нему Тины казались парой тёмно-коричневых пятен без чётких границ. Веки тяжело опустились, и не было никаких сил, способных поднять их.
- Мистер Грейвз?! – В голосе опытного аврора, единственной на данный момент его надежды, проскальзывали отчётливые нотки начинающейся истерики. Это совсем не вселяло уверенность. – Сэр?!
«В больницу», - хотел скомандовать ей Грейвз, но с губ сорвался лишь полузадушенный хрип.
«Появятся нарушения речи и глотания. Вы будете не способны даже позвать на помощь», - ехидно вещал Чепмен. По его довольному виду можно было уверенно сказать – большей половине студентов он желает именно такой смерти.
«Прогрессирующая мышечная слабость заставит вас лежать бревном. Паралич начинается с мышц шеи и распространяется сверху вниз».
Травинки, колышущиеся от его рваного дыхания, щекотали нос. Тина, натужно пыхтя, с большим трудом перевернула Грейвза с живота на спину. Дышать стало чуть легче.
- Мобиликорпус! – наставила она на его безвольное тело палочку, и оно, послушно заклинанию, мягко оторвалось от сырой ночной травы. – Держитесь, сэр, - тяжело дыша, срывающимся от волнения голосом велела Тина. Обхватив тонкими руками туловище начальника поперёк талии, она направила его к куполу, прочь от антиаппарационных чар.
Грейвз насладился бы интимностью прикосновений взмокших от волнения ладоней к своей пояснице и лёгких щекочущих движений кончиков её волос по его лицу и шее, если бы не ускользающее от нехватки кислорода сознание.
«Когда общий паралич мышц доберётся до самой важной для вас в этот момент мышцы – диафрагмы, вы перестанете дышать. Ваше сознание будет знать, что вы умираете, но ничего с этим поделать не сможет. Яд докси отключит тело, и ваш маленький никчёмный мозг умрёт. Впрочем, судя по результатам прошедшей зачётной работы, мёртв он уже очень давно…»
Дыхание становилось всё более поверхностным и рваным. Тина сделала натужный рывок и вытолкнула тело Грейвза за барьер, выскользнула следом, и, крепко обняв парализованного мужчину, с негромким хлопком аппарировала.
Воздух, маленькими толчками проникавший в постепенно перестающие работать лёгкие, стал более спёртым и дурно пахнущим городскими дымами. К ним примешивалась тонкая нотка знакомого до ужаса запаха дикой смеси зелий.
- На помощь! - отчаянно крикнула Тина прямо над его ухом. Если бы Грейвз мог - вздрогнул бы от неожиданности. – Он почти не дышит!
Тёплое кольцо рук девушки разжалось. «Карпе ретрактум», - шепнула она, и его тело поплыло по воздуху вслед за спешащей куда-то Тиной.
«Яд докси по составу достаточно примитивен, и нейтрализовать его может даже сваренное третьекурсником противоядие от магических ядов. Но, скорее всего, вы просто не доживёте до момента, когда кто-нибудь догадается, что оно вам необходимо».
В кабинете Грейвза, за стеклянной дверцей стеллажа, как раз хранилась парочка склянок этого замечательного противоядия. Но глава Аврората так привык полагаться на свою реакцию и боевые навыки, что перестал носить его с собой.
Как оказалось, зря.
До уплывающего туда, откуда не возвращаются, сознания Грейвза донёсся приглушенный топот нескольких пар ног.
- Помогите! – В мольбе Тины было столько отчаяния, что Грейвз усилием заставил отказывающие мышцы сделать ещё пару неровных вдохов. Лишь бы продержаться.
Помощь совсем близко – судя по звукам и запахам Тина аппарировала к лечебнице Пэвэти, и в данный момент колдомедики левитировали его внутрь, на ходу шепча диагностические заклятья.
- Что произошло? – потребовал у Тины ответа сухой голос, напряжённый от осознания, что пациент уходит.
- Докси, - ответил запыхавшийся голос Тины, старающейся не отставать от бегущих колдомедиков. – Его укусил докси.
- Сколько? – В голосе колдомедика слышалось лёгкое удивление и замешательство.
- Один… Кажется один, - неуверенно ответила аврор.
Глава Аврората, выживший после многомесячного, а может даже многолетнего плена у опаснейшего волшебника современности, умрёт от одного-единственного укуса докси.
Пиквери лопнет от смеха. Не зря она всё то время, что они провели в школе, твердила, что Грейвза при рождении поцеловала Лечуса****. Ведь, несмотря на то, что в чём-то он добивался успеха, в другом его катастрофически преследовали неудачи.
В личной жизни, например.
Теперь вот в карьере. Грейвз был уверен, что если выживет, уже завтра весь Конгресс будет судачить об очередном его промахе. Скорее всего, Пиквери под нажимом советников придётся попросить его уйти в отставку. Авторитет мадам Президент и так находился в цугцванге из-за действий Грин-де-Вальда.
Тело Грейвза плавно опустилось на жёсткую кушетку. Вокруг слышались короткие приказы, звон стеклянных флаконов, шёпот заклятий.
- Отойдите, - велел жёсткий женский голос. – Вы теперь ничем ему не поможете. Не мешайтесь, пожалуйста.
Тину выдворили за дверь.
- Дыши, Персиваль, - обратился к нему тот же властный женский голос, и Грейвз послушно сделал последний судорожный вдох, на который был способен.
Ноздри, рот, легкие заполнили мельчайшие капельки горьковатого противоядия. Грейвз тут же закашлялся – эффект оказался мгновенным.
- Дыши! – чьи-то тонкие острые пальцы впились в его плечо, слегка встряхивая. – Иначе будешь лежать у меня тут ещё два месяца, чтоб наверняка!
Угроза показалось Грейвзу серьёзной, и он сделал ещё вдох. Зелье, волшебством распылённое над его лицом туманом, проникло в лёгкие ещё глубже, смешиваясь с кровью, растекаясь по сосудам и нейтрализуя яд докси.
Третий вдох дался ему ещё легче. Четвёртый, пятый - и вот он уже может приоткрыть налитые свинцом веки.
Над ним склонился смутный образ, состоящий из длинных смоляных волос и смуглого лица. Пара секунд – и глаза начали различать детали. Гладкая молодая кожа с единственной портящей образ деталью – глубокой складкой меж нахмуренных бровей. Бездонные, как пропасть, чёрные глаза, в которых, как Грейвз ни старался, никак не мог найти зрачка.
- Матоака*****, - облегчённо улыбнулся аврор, жутко хрипя. Вместо улыбки получился оскал - мимические мышцы ещё плохо подчинялись ему.
- Для вас, мистер Грейвз, доктор Рольф, - сурово ответила всё ещё хмурящаяся женщина, внимательно осматривая пациента, светя палочкой ему в глаза, коля заклятьями кончики пальцев и пристально вглядываясь в свечение сосудов тела. Наконец, облегченно выдохнув, взглянула на всё ещё бледного Грейвза и улыбнулась. – Докси? Серьёзно?
- Ну, что сказать, - хрипло усмехнулся Грейвз. – Я защищал даму.
- Твоё обещание больше не возвращаться в наши гостеприимные стены недолго держалось, - продолжала улыбаться колдомедик.
- Я больше и не вернусь, док, - заявил Грейвз, всё ещё не способный пошевелить конечностями.
- Смотри же, в следующий раз не буду тебя лечить, - пригрозила ему слишком молодая колдомедик, усмехаясь. – Откажусь! От таких пациентов, как ты, одни неприятности. Помогать вам – себе во вред.
- Да ладно, док, - хрипя и срываясь на кашель, рассмеялся Грейвз. – В прошлый раз я был не таким уж ужасным пациентом. Почти всё время спокойно пролежал под сонными зельями.
- Потому что мы вынуждены были поить тебя ими, - нахмурила женщина брови, будто вспоминая о чём-то крайне неприятном, попутно распыляя над лицом Грейвза содержимое ещё одной склянки с зельем. – Иначе ты буйствовал и срывал все лечебные и сигнальные заклятья.
- Я знаю, ты всё равно без ума от меня, - заплетающимся языком пробормотал Грейвз, засыпая от начинающего действовать зелья.
- Безусловно, - покладисто согласилась колдомедик, держа руку на пульсе аврора. – Сейчас я позову даму, рыцарь, а ты прекрати влипать в неприятности.
- Не могу обещать, - на границе между сном и явью шепнул Грейвз.
***
06 апреля, 1927 г.
Когда он снова пришёл в себя, то первое, что ощутил – ледяные пальчики, сжимающие его правую руку. Не открывая глаз, он сжал пальцы в ответ.
- Грейвз? – сиплый от длительного молчания голос тут же разорвал благостную тишину больничной палаты. – Как вы?
Грейвз лишь нахмурился в ответ. Высокий женский голос больно бил по ушам и мозгу, всё ещё затуманенному зельями.
- Тише, Тина, - взмолился он, - ни к чему говорить так громко. Я прекрасно слышу вас.
Глаза открывать не хотелось. Судя по свету, просвечивающему сквозь плотно закрытые веки, был уже полдень. Звуки причиняли ему боль, а полуденное солнце – тем более. Безопасней пока полежать так.
- Извините, - грустно прошептал упавший голос.
Грейвз молча наслаждался тишиной, свежим весенним воздухом, дувшим из приоткрытой фрамуги, ощущением чистого, пусть и больничного белья, окутывавшего со всех сторон, и женской руки, участливо поглаживающей старые шрамы на его кисти.
Безмятежное состояние аврора было прервано ощущением упавшей на руку тёплой капли. Капля медленно поползла вниз по ладони, постепенно остывая. Рядом с первой каплей шлёпнулась вторая, на этот раз горячая до такой степени, что тело аврора будто прошил заряд высоковольтного тока.
Он распахнул глаза в недоумении. Свет ожидаемо ударил по всё ещё страдающим нервам, заставляя его зажмуриться. Но Грейвз упрямо сморгнул навернувшуюся влагу и воззрился на девушку.
Плачущую девушку.
Всё закончилось хорошо, он жив, она тоже вроде не пострадала. Отчего же она сидит, глотая слёзы, будто кто-то умер?
- Тина? – неуверенно окликнул её аврор, ощущая диссонанс оттого, что не понимал, что, Салем его забери, сейчас происходит?
- Извините меня, сэр, - прошептала аврор, смотря на их переплетённые пальцы, но ничего не видя перед собой из-за застилавших взор слёз.
- Тина, вы конечно прокляли меня вчера, чтобы меня укусил докси, но это же было просто выражение, - немного растерянно ответил ей Грейвз, не уверенный, что разобрался в причине слёз. – Это произошло не из-за вас.
Неожиданно Тина нервно рассмеялась сквозь слёзы, утирая мокрые дорожки с щёк.
- А ведь и вправду, - сквозь смех проговорила она, - я вчера пожелала, чтобы вас укусил докси.
- Да, Тина, - неуверенно улыбнулся Грейвз, глядя на подчинённую, - вы страшная женщина.
Смех девушки показался ему не очень здоровым, но он молча смотрел, как она утирает слёзы рукавами своей ещё вчера белоснежной рубашки и делает это так по-детски.
- Я… я не совсем про это, - сипло прошептала она, отсмеявшись и отчего-то избегая смотреть ему в глаза. – Я про то, как вела себя с тех пор… С тех пор как вы вернулись.
Грейвз молчал. Почему-то совсем не хотелось знать, что она скажет. Ни к чему. Отболело.
Но Тина всё равно продолжала говорить.
- Он делал всё так, как сделали бы вы. И я думала – казнь… Вы бы поступили так же?
Взгляд девушки был полон слёз и ожидания его ответа.
А Грейвз молчал. От удивления все слова забылись, разлетелись по сторонам, оставив его один на один с этими глазами. Он мог только смотреть на неё в ответ, всё сильнее и сильнееудивляясь.
Тина Голдштейн знала его куда хуже, чем он надеялся. Иначе эта странная мысль просто не пришла бы ей на ум.
- Конечно же нет, Тина, - наконец сухо ответил он. – Мой штаб авроров и так пуст больше, чем наполовину, чтобы я мог позволить себе роскошь разбрасываться кадрами.
Она неуверенно улыбнулась ему.
Грейвз молча высвободил свою ладонь из её холодных пальцев.
Пиквери права, Лечуса точно не прошла мимо него при рождении.
________________________________________
*Вененология (от лат. venenum - яд) - как ещё назвать предмет, изучающий яды и противоядия? )) Токсикология звучит слишком… современно и не волшебно ;))
**Чепмен - отсылка к Джорджу Чепмену, серийному убийце-отравителю, которому приписывали убийства, совершённые Джеком Потрошителем. Кому ещё учить студентов ядам? ;D
***Несколько утрированно описывается действие на человеческий организм ботулотоксина, сильнейшего органического яда. Потому что нигде не описано, чем же именно страшен яд докси ))
****Лечуса - ведьма-оборотень в латиноамериканском фольклоре, криком предвещающая несчастья и скорую смерть услышавшему. В каком-то роде родственница ирландской Банши.
*****Матоака - настоящее имя дочери индейского вождя Поухатана, более известной как Покахонтас, жены британского плантатора Джона Рольфа. Отсылка к фильму “Новый мир”, в котором Фаррел сыграл роль Джона Смита _ <3
========== 7. Тестрал ==========
Ryan Star, “Brand New Day”
06 апреля, 1927 г.
Из лечебницы Грейвз вышел через пару часов, вновь разругавшись с колдомедиком Рольф, которая клятвенно обещала, что больше не свяжется со столь несносным пациентом. И взяла с него слово, что если остаточные явления от яда дадут о себе знать - он явится в лечебницу, а не станет заниматься самолечением. Грейвз согласился, лишь бы гиперответственная в силу молодости Матоака оставила его в покое.
Голдштейн вновь нарушила протокол, не сообщив об его отравлении ни Вайсу, ни госпоже президент. В данном случае, это было лишь на руку Грейвзу. Чем дольше по Конгрессу не станут ходить слухи об его позоре, тем легче всё будет замять, когда эта весть всё же дойдёт до Пиквери.
Как непрофессионально, аврор Грейвз.
Сейчас он, отослав Тину в штаб, чётким уверенным шагом приближался к укрытому чарами от внимания немагов магазину волшебных палочек мастера Йонкера.
Его палочка больше не слушалась хозяина, причём уже очень давно. Но осознание этого пришло к Грейвзу лишь вчера. Сложная беспалочковая магия подчинялась ему как и прежде, а простейшие заклятья, исполняемые с помощью палочки, которыми владеют даже студенты-первогодки, больше были не в его власти.
Лёжа в светлой казённой палате Пэвэти, Грейвз вспомнил, как ни одно заклятье, с помощью палочки, которым он пытался потушить пламя поджёгшей его одежду виверны, не сработало. Гасить пришлось грубо – затоптать огонь по не-маговски. Стоило заподозрить неладное ещё тогда, но его внимание отвлекли другие проблемы.
Вчера это упущение чуть не стоило ему жизни.
Отчёт о воспоминаниях для Пиквери подождёт. Хоть Грейвз и владел беспалочковой магией на том уровне, что больше месяца не замечал, что палочка неисправна, всё же без этого неизменного орудия волшебника ощущал себя неприятно уязвимым.
Деревянная дверь с витиевато выведенным названием магазина на стекле распахнулась бесшумно. Над головой мягко звякнул колокольчик, извещая владельца о прибытии посетителя. В глубине тёмной пыльной прохлады магазина, за ровными рядами стеллажей, уставленных, к удивлению Грейвза, книгами в потёртых кожаных переплётах, раздались уверенные звуки шагов, приближавшихся к аврору.
К потемневшему от времени деревянному прилавку, отделявшему продавца от покупателя, подошёл седой мужчина, назвать которого стариком не поворачивался язык. Высокий, с выправкой бывшего военного, одетый в дорогой костюм, состоящий из жилета и брюк. Из общего строгого ансамбля выбивался лишь неожиданно-оранжевый галстук, обращающий на себя всё внимание. Руки пожилого мага были скрещены за спиной. Прямой взгляд ясных светло-голубых глаз вызывал расположение.
- Добрый вечер, - кивнул Грейвзу маг. – Желаете приобрести палочку?
- Возможно, - ответил ему аврор. – Вы Йоханнес Йонкер?
- Во плоти, - кивнул седовласый волшебник.
Грейвз молча выложил на прилавок свою палочку. Чёрное лакированное дерево и перламутровая вставка отразили мягкий свет масляных светильников, паривших под потолком.
- Она больше не подчиняется моим приказам.
Теперь всё внимание Йонкера было приковано к его творению.
- Как давно это было… - пробормотал он себе под нос. – Одиннадцать дюймов, каштан, жёсткая, а сердцевина… - Маг взмахнул палочкой, и из неё послушно вылетела стайка маленьких пёстрых птичек, с жизнерадостным щебетом разлетевшись по всему магазину. – Конечно же, шерсть вампуса. Одна из отправленных мною в Ильверморни. Удивительно, сэр, что за столько лет при вашей работе она не пострадала раньше. Обычно авроры ходят ко мне за новой палочкой стабильно раз в год.
- Почему? – удивлённо взглянул на Йонкера Грейвз.
Маг улыбнулся уголком рта, глядя на главного аврора, как на неразумного первокурсника.
- Потому что их часто разоружают в бою.
Грейвз ощутил острую нехватку знаний о волшебных палочках, глядя на мастера с безмолвной просьбой о пояснении.
- Вы удивительный волшебник, - откровенно улыбнулся Йонкер, продолжая смотреть своими льдистыми глазами на аврора. Затем, жестом пригласив Грейвза следовать за собой, направился в глубину лабиринта из стеллажей.
- Аврор Грейвз, - продолжая улыбаться, проговорил мастер. – Вы, в каком-то роде, легендарная личность. Стать главным аврором в столь молодом возрасте и оставаться на посту так долго… Вашим предшественникам такого не удавалось.
Грейвз молча кивнул. Он знал это и без слов мастера. И давно не удивлялся тому, что люди, которых он раньше никогда не видел, знают о нём много личного. Его колдографии не раз появлялись на страницах «Призрака Нью-Йорка» в связи с очередным крупным задержанием преступников или скандалом при провале операций.
- Тот факт, что одна из моих палочек принадлежит такому искусному магу, делает неплохую рекламу моим изделиям, - продолжил Йонкер, приглашая Грейвза в помещение, располагающееся за торговым залом. – Всем хочется думать, что, получив инструмент, они приобретают и мастерство. Но это, конечно же, не так. А вы владели этой палочкой с самого первого курса школы. Это удивительно, - покачал седой головой маг.
Второе помещение тоже было уставлено стройными рядами стеллажей. Но вместо книг на них располагались узкие чёрные коробочки, украшенные изящными золотыми узорами и именем мастера.
- Я давно ждал вашего визита, - сообщил разглядывающему стеллажи Грейвзу Йонкер. – Как я понимаю, ваша палочка была отобрана в бою другим магом?
- Откуда вы знаете? – бросил резкий взгляд на мастера аврор. Разумеется, Грейвз был не наивен и знал, что раз о пленении знают все сотрудники такой махины, как МАКУСА, то и волшебники остального Нью-Йорка рано или поздно будут в курсе его провала. Но он малодушно надеялся, что это произойдёт не столь скоро.
- Откуда и все, мистер Грейвз, - подтвердил опасения седовласый маг. – Палочка исправна. Просто она больше не принадлежит вам, - наконец, отвлёкся он от созерцания Грейвза и стал прохаживаться вдоль стеллажей.
- И… И кому же она принадлежит? – проводил Грейвз мастера удивлённым взглядом.
- Разумеется, тому волшебнику, что разоружил вас в бою. Вообще, палочки – это такая тонкая сфера волшебства, что даже я не могу дать ответов на всё, что с ними связано, хоть и посвятил им всю жизнь. И всё, чем могу вам помочь в данном случае, это… Вот! – внезапно воскликнул Йонкер, сам перебивая свой монолог. – Вам стоит попробовать эту! – и протянул Грейвзу короткую толстую палочку, блестящую новеньким перламутром.
Грейвз взял палочку в руку. Молча и ещё более удивлённо посмотрел на мастера, чей взгляд хищно впился в своё изделие в руке аврора.
- Не то! – воскликнул Йонкер через пару секунд и вырвал палочку из пальцев с каждой секундой всё больше впадающего в ступор Грейвза.
- Может эта? Нет, подождите, эта! Нет? Тогда вот эта! Снова нет? Хммм… Вот эта! Она просто уникальна и… Нет? Что же, тогда возьмите эту!
Йонкер впал в настоящий азарт, довольно бодро для столь почтенного возраста рыская меж стеллажей и вытягивая коробку за коробкой. Грейвзу оставалось лишь следовать за магом, молча принимать палочку и не удивляться, когда вежливый старик бесцеремонно выдёргивал её обратно.
Довольно скоро аккуратные ряды товаров выглядели так, словно по торговому залу пронёсся ураган: коробочки раскрыты, палочки разбросаны. Посреди разгрома стояли крайне задумчивый старик и уже ничего не понимающий Грейвз.
- Вас не выбрала ни одна палочка, - пробормотал себе под нос старик. – Ни шерсть вампуса, которая служила вам раньше. Ни даже те сердцевины, которыми я занялся в качестве эксперимента. Боюсь, я ничем не смогу вам по…
Грейвз устало взглянул на вновь оборвавшего себя на полуслове мага. Тот выглядел крайне растерянным.
- Мастер Йонкер? – окликнул аврор старика.
- Да, - отозвался мастер, возвращаясь в реальность. – Задумался. Есть у меня одна палочка, - сообщил Грейвзу маг, направляясь к малозаметной двери в боковой стене. – Вообще, она не для продажи. Я старался воссоздать… Впрочем, неважно, - перебил себя мастер. – Это имеет смысл… Наверно, именно вас она и дожидалась.
За дверью обнаружилась небольшая мастерская. Стол с разбросанными по столешнице инструментами. Куда ни кинь взгляд - везде валялись куски древесины и сердцевины для палочек. Йонкер подошёл к небольшому массивному сейфу, неприметному в полумраке мастерской. Немного повозился с замком и вытащил из недр узкую деревянную коробочку.
- За сердцевиной этой палочки мне пришлось отправиться в Британию. У нас это животное не водится. – Грейвзу почудилось сожаление в голосе Йонкера.
- Ничего запрещённого, надеюсь? – строго осведомился аврор. Защитник правопорядка в нём никогда не дремал.
- Что? – немного удивлённо воззрился на Грейвза мастер. – Нет, что вы! Разрешение получено. Попытайтесь, - и протянул ему тёмно-коричневую палочку, на которой, как ни странно, не было фирменного перламутрового кольца.
Грейвз в который раз за последний час принял из рук старого мастера волшебный инструмент.
По пальцам, соприкоснувшимся с тёплым деревом, пробежали покалывающие кожу ощущения. Уставший дух Грейвза будто воспрянул. Аврор смотрел на внешне обманчиво обычную палочку в руках с изумлением.
Словно из прошлой жизни на память пришли воспоминания, как десятки лет назад он, ещё будучи ребёнком, вошёл в большой холл Ильверморни. Перед первокурсниками лежали ряды блестящих новеньких палочек, и так хотелось их все перетрогать! Но пускали их строго по одному, и маленький Перси топтался на месте в нетерпении, ожидая, когда же очередь за выбором дойдёт и до него. А когда палочка с шерстью вампуса выбрала его, восторгу юного мага не было предела! Ещё бы, ведь теперь он был почти настоящим волшебником – со своей палочкой!
Этот полузабытый детский восторг разгорелся внутри Грейвза с новой силой, когда он, сам этого не осознавая, смотрел на подозрительное экспериментальное творение мастера Йонкера с восхищением. Старый мастер немного грустно вздохнул, смиряясь, что с творением придётся расстаться.
- Одиннадцать дюймов, платан, не гнётся. Сердцевина – волос из гривы тестрала* - пояснил он аврору, не сводящему глаз с палочки.
- Кто это – тестрал? - немного рассеянно поинтересовался Грейвз, который ни разу не слышал о таком звере.
- О нём вам лучше расскажут магозоологи, мистер Грейвз, - пожал плечами Йонкер. – Мастер по изготовлению волшебных палочек предпочтёт промолчать.
Странная фраза, обороненная мастером, слегка щекотала интерес аврора, но в данный момент оно практически полностью принадлежало новой палочке. Грейвзу пришлось отсыпать Йонкеру немалое количество драготов чтобы хоть немного сгладить расстройство мэтра. Аппарировав обратно к Вулворт-билдинг, Грейвз подумал, что всё же проверит разрешение на использование волоса тестрала в отделе по надзору за экспериментальной магией.
Оставалось одно дело, которое, по мнению главного аврора, не требовало отлагательств.
Коридоры небоскрёба в столь поздний час были практически пусты – работники разошлись по домам, едва часы в главном лобби отбили конец трудового дня. Но не общий зал штаба Аврората. Почти все подчинённые Грейвза оставались на местах – работы у стражей правопорядка всегда было в избытке.
Появление Грейвза в дверном проёме встретилось настороженной тишиной. Авроры оторвали слезящиеся от усталости глаза от недописанных отчётов. Ночная смена прекратила игру в карты, поднявшись с мест. Во всех взглядах, обращённых к шефу, читался немой вопрос – что-то произошло?
Грейвз проигнорировал их, направившись прямиком к столу аврора Голдштейн. Та встала с места, слегка побледнев и посмотрев на него с тем же вопросом.
Грейвз запустил руку в карман пальто, выуживая из него свою старую волшебную палочку, служившую ему верой и правдой больше тридцати лет, и протянул её Тине.
- Думаю, теперь это ваше.**
Тина, ничего не понимая, автоматически приняла из его рук инструмент.
Грейвз развернулся, и молчаливо покинул общий зал.
________________________________________
*Тестрал - да-да, я знаю, что в переводе от РОСМЭН его название звучит как “фестрал”, но перевести таким образом “thestral” у меня рука не поднимается. Простите, пожалуйста, все, кто привык к официальному переводу :)) Это крылатый конь, похожий на обтянутый чёрной кожей скелет. Видеть его могут лишь те, кто осознал смерть. Именно так - осознал. Поэтому Гарри, видевший в возрасте года от рождения смерть матери, на первых курсах не мог видеть этих животных. Зримыми они для него стали только после смерти Седрика Диггори. И вот тут, кто не знал - сердцевиной для знаменитой непобедимой Бузинной палочки является волос из гривы тестрала.
**Почему Грейвз отдал свою палочку Тине, ведь его победил в бою Грин-де-Вальд? ;)) Кто помнит конец фильма? Кто обезоружил Грин-де-Вальда? Мой мозг был потрясён, когда сознал все эти хитросплетения сюжета Роулинг!
========== 8. Золотой сниджет ==========
Karen O, “Obsession”
07 апреля, 1927 г.
Бумажный самолётик с приглашением посетить кабинет президента Пиквери налетел на Грейвза следующим утром, стоило ему переступить порог Вулворт-билдинг. Глава департамента по охране магического правопорядка лишь усмехнулся, глядя на резкие угловатые буквы, выведенные рукой госпожи. Кончик пера в паре мест продырявил бумагу. В последнее время мадам Президент пребывала не в лучшем расположении духа.
Лучше не испытывать терпение раздражённой женщины. Особенно, если она президент. С такими мыслями Грейвз попросил гоблина-швейцара ехать на верхний этаж без остановок.
Сидящая в приёмной Линор бросила на него настороженный взгляд, едва Грейвз распахнул двери.
- Мадам на месте? – деловым тоном осведомился мужчина.
Линор нервно кивнула, отчего очки в тяжёлой оправе съехали на кончик носа. Постоянно раздражённая начальница заставляла секретаршу пребывать в состоянии непрерывного стресса.
По привычке распахнув двери без стука, как позволялось только ему, Грейвз вошёл в душный кабинет. Пиквери стояла у камина, магией разжигая ароматические палочки, источавшие приторно-сладкий удушающий аромат.
Грейвз в который раз подумал, что стоит отбирать у послов из Африки дары для госпожи Президента ещё на таможне. И плевать на их дипломатическую неприкосновенность. Не им приходится затем терпеть все «прелести» этих даров.
- Доброе утро, мадам, - официально поздоровался Грейвз с хмуро глянувшей на него женщиной.
- Доброе утро, мистер Грейвз, - ответила она ему тем же. – Присаживайтесь, пожалуйста, - и указала ему на чересчур мягкое - до дискомфорта - кресло. В нём невозможно было сидеть так, как привык Грейвз: прямо, нависая над собеседником и внушая ему, что лучше не шутить с главой Аврората и внутренней безопасности.
На это и был расчёт.
Грейвз плотно закрыл за собой двери, бесшумно прошёл по пушистым коврам до роскошного стола госпожи Президент и уселся в ненавистное кресло. Пиквери аккуратно установила дымящиеся палочки в специальные держатели, стоящие на камине, обошла стол и уселась напротив. Не сводя с Грейвза немигающего взгляда, упёрлась локтями в столешницу, разметав широкие рукава мантии по её поверхности, и соединила кончики пальцев, подведя их к своим идеально накрашенным губам.
- Сколько лет мы знакомы? – задала она вопрос, которого Грейвз не ожидал.
- Тридцать, - ответил он после небольшой заминки.
- Сколько раз за эти годы ты смог обмануть меня? – продолжила Пиквери этот странный допрос.
- Ты имеешь в виду меня, или лже-меня? – не упустил возможности уколоть её Грейвз.
В глубине карих глаз госпожи Президент загорелись до боли знакомые недобрые огоньки. Кажется, сейчас ему придётся туго.
- Вчера вечером из Пэвэти прилетел филин с письмом, - продолжила она, игнорируя его риторический вопрос. – В нём сообщалось, что глава отдела магического правопорядка, Персиваль Грейвз, позавчера ночью был доставлен к ним в предсмертном состоянии с отравлением ядом докси.
Кажется, Матоака нашла способ отомстить ему за невыполнение лечебных предписаний.
- Объяснишься? – спросила Пиквери, слегка прищурив правый глаз. Этот неосознанный жест она совершала, когда старалась подловить собеседника на лжи.
Грейвз слегка откашлялся, стараясь скрыть смущение. «Ты и вправду думал, что это происшествие останется для неё тайной?», - ехидно спросил волшебника внутренний голос.
Он действительно никогда не мог обмануть её. Грин-Де-Вальд должно быть невероятно искусный лжец, раз ему удавалось водить Пиквери за нос долгое время.
- На самом деле, я хотел выслушать твои объяснения, - дерзко ответил он давней подруге, играя с огнём. Ведь лучшая защита – это всегда нападение.
Брови Пиквери поползли наверх к бархатному тёмному тюрбану, украшенному изящной золотой брошью.
- Почему мои авроры, находясь под твоим началом, не выполнили весь протокол осмотра места происшествия? – Грейвз откинулся на спинку пыточного кресла, стараясь принять хоть какую-то позицию превосходства. – Он кишел волшебными паразитами! По стандартам, необходимо было провести зачистку. На нас с аврором Голдштейн напал боггарт и целый рой докси. На самом деле, это чрезвычайное везение, что в данной ситуации удалось отделаться столь малой кровью.
Пиквери неожиданно улыбнулась.
- Значит ты рад, что я настояла на том, чтобы тебя сопровождал аврор? – хитро глядя на Грейвза, уточнила мадам Президент.
Грейвз усмехнулся ей в ответ.
- Всё же не зря я голосовал за тебя, - покачал он головой. – Только ты способна так ловко повернуть любую невыгодную ситуацию в свою пользу.
Они рассмеялись, с облегчением ощущая, как напряжение, висевшее между ними с того самого момента, как он вышел на работу после пленения, наконец растворялось.
- Что тебе удалось вспомнить? – вернулась к деловому тону госпожа Президент.
Грейвз задумчиво потёр бровь, избегая её прямого взгляда.
- Немногое, - наконец ответил он. – Мужской голос, угрозы. Он велел мне поддаться зелью, иначе причинит вред моим… знакомым, - замялся Грейвз под настойчивым вниманием Пиквери. – Упоминал, что применял ко мне Непростительное. Вот и всё, - развёл руками волшебник, понимая, насколько эти данные были ничтожны.
Пиквери молча поставила перед ним хрустальный флакон. Он должен был поместить в него воспоминания, которые пробудил в нём боггарт.
- Зачем? – остро взглянул на женщину Грейвз. – Кому нужна такая мизерная информация?
Он не хотел, чтобы Пиквери услышала, что голос упоминал Тину. Серафина сразу поймёт, почему Грин-Де-Вальд выбрал в качестве объекта для угроз проблемного аврора. Каким бы давним другом она ни была, о его слабостях лучше не знать никому.
- Ситуация принимает скверный оборот, - откинулась на спинку своего роскошного кресла мадам Президент. – Фоули надоело ждать, когда мы выдадим Грин-Де-Вальда. Он привлёк к вопросу Международную конфедерацию магов. Требует депортировать заключённого в Британию. Час назад я получила решение Конфедерации. Они дают нам пять дней. Либо мы предъявляем Грин-Де-Вальду серьёзные обвинения, которые дадут нам возможность казнить его, либо будем вынуждены выдать заключённого англичанам.
Грейвз встал с отвратительно мягкого кресла и с облегчением прошёлся по кабинету до окна. Нью-Йорк за волшебным стеклом жил своей повседневной жизнью. Дороги рассекали шумные творения Генри Форда*. По тротуарам бегали юркие мальчишки, приставая к прохожим с предложением купить газету. Дамы прохаживались под локоток с мужчинами. Чистое апрельское солнце било яркими лучами по глазам. И ничего не напоминало о зимних ужасах, рушивших улицы Манхэттена.
- Какие обвинения мы можем предъявить ему сейчас? – наконец отозвался Грейвз.
- Только те, которые можем доказать воспоминаниями очевидцев, - вынула объёмную папку из стола Пиквери. Пошуршала жёлтыми хрусткими листами, исписанными секретарём, и нашла нужный. – Провокационные речи, призывающие нарушить Статут о секретности. Нападение на сотрудников отдела магического правопорядка. Нападение на Президента. Нападение на британского волшебника. Единичное доказуемое похищение внешности главы отдела магического правопорядка. Всё, - Пиквери захлопнула пухлую папку и вернула её в стол.
Грейвз взглянул на неё с недоумением.
- Но он же выдал вам место, где держал меня! Разве это не доказывает его причастность к похищению?
Волшебник отчётливо ощущал, что упускает какие-то важные детали, отчего картина происходящего не хотела становиться полной, зияя пустыми пятнами недостающих данных.
- Не совсем, - устало потёрла виски мадам Президент.
- Хорошо, - продолжил Грейвз, примиряясь, что информацию ему не дадут. – Но нападение на главу Конгресса – разве этого мало?
- Конфедерации мало, - вздохнула она, глядя в пространство. - Я жива и здорова, так что для них это неважно.
Удушающий фимиам затопил всё помещение, пробудив мучительную мигрень. Пиквери встала и подошла к Грейвзу, вновь смотревшему невидящим взглядом на город за окном.
- Помнишь, как на пятом курсе Филомэль Куахог** исхитрилась напоить тебя Амортенцией***? – спросила она, мягко коснувшись рукава его белоснежной рубашки.
Грейвза настолько удивил вопрос Президента, что его внимание безраздельно обратилось к ней.
- К чему ты вспомнила этот случай? – наконец выдавил он из себя, чувствуя, как щёки постепенно залил предательский жар смущения.
Серафина откровенно веселилась, вспоминая позорное поведение Грейвза под приворотным зельем.
- Когда действие зелья сошло на нет, ты заявил, что не помнишь ничего из того, что натворил, - улыбалась она воспоминаниям. – Тогда я спрятала твою любимую игрушку, скульптурку золотого сниджета**** и сказала, что, должно быть, ты потерял её, пока носился по всему Ильверморни, стараясь доказать Филомэль, насколько сильно в неё влюблён.
- Это была не игрушка, а семейная реликвия! - буркнул Грейвз, вновь отвернувшись к окну в надежде, что Пиквери не заметила, как сильно он покраснел. – Она принадлежала маме.
- К тебе тут же чудесным образом вернулась память, - наконец рассмеялась мадам Президент, видя, как краска залила шею аврора. – И ты в точности воспроизвёл весь маршрут, по которому бегал за девушкой, чтобы найти свою реликвию.
- Она тогда сама пожалела, что додумалась использовать это зелье, - улыбнулся ей в ответ волшебник, не в силах больше сохранять серьёзное выражение лица.
Два высокопоставленных мага залились весёлым молодым смехом, вспоминая события давно минувших дней.
- Позволь мне помочь тебе вспомнить, - отсмеявшись и утерев выступившую от смеха влагу в уголке глаза, сказала ему Пиквери. – В тот раз у меня это неплохо получилось.
- Может просто потому, что в тот раз я ничего и не забывал? – всё ещё улыбался Грейвз.
- Колдомедики сказали, что действия всех заклятий и зелий, которыми тебя подвергли люди Грин-Де-Вальда, чтобы ты всё забыл, можно побороть, - глядя ему в глаза, убеждала госпожа Президент. – Надо только не сдаваться.
Грейвз кивнул, поддавшись уговорам Пиквери. Он вспомнит всё, что ей надо, как бы его не страшили эти воспоминания.
- Начнём с начала, - победно улыбнулась мадам. – Какое событие ты помнишь последним, до того, как очнулся в Пэвэти?
Грейвз ненадолго замолк, но потом, уверенно взглянув на старого друга, ответил:
- Рождество с сасквотчем.
________________________________________
*Имеются в виду первые конвеерные автомобили производства “Ford Motor Company”.
**Филомэль Куахог - одна из предков Сэмюэля Дж.Куахога, президента МАКУСА с 2014 г. (имя девушки придумано, информация о президенте взята с Pottermore).
***Амортенция - очень мощное приворотное зелье, которое создаёт непреодолимое влечение к тому, кто сварил зелье.
****Золотой сниджет - очень редкий охраняемый вид волшебных птиц. Крохотная, совершенно округлая птичка, которая очень быстро летает. В самых первых вариантах игры в квиддич её выпускали вместо привычного сейчас снитча. Игра длилась до того момента, как ловец поймает и убьёт сниджета. Потом маги признали этот обычай жестоким и создали снитч по образу и подобию птицы. Но популяция истребляемых веками существ до сих пор находится на грани вымирания (из книги Н. Скамандера).
========== 9. Сасквотч ==========
Hurts, “All I Want for Christmas Is New Year’s Day”
24 декабря, 1923 г.
Исключая годы службы в Европе, каждое Рождество Грейвз проводил одинаково – у пульта. Впрочем, как и любой другой праздник. Тёмным магам было совершенно плевать на то, что в календаре существуют красные дни. Наоборот, им было сподручнее проворачивать свои незаконные операции когда люди расслаблены и настроены развлекаться. Поэтому все подразделения департамента магического правопорядка в эти дни напряжённо ждали, когда лампочки их пультов загорятся ярко-красным. Ожидания обычно не оказывались напрасными.
Рождество 1923 года в этом плане почти ничем не отличалось от остальных.
Как и её предшественники-президенты, Пиквери, как глава Конгресса, также встречала каждое Рождество на работе. Её окружали дежурные волшебники, которым приходилось быть в здании по долгу службы, и те сотрудники, для которых МАКУСА был единственной семьёй.
Грейвз относился и к первым, и ко вторым. Раз ему всё равно не для кого было наряжать каждый год традиционную ель, так почему было не дать эту возможность семейным аврорам?
В Аврорате у пульта во все праздничные дни сидело четверо волшебников: Грейвз, такой же бессемейный, как и начальник, аврор Канг, и парочка авроров-новичков. Надо же было юнитам прочувствовать все прелести службы, которую они для себя избрали.
В тот год состав был несколько иным. Один из двух поступивших на службу молодых авроров неделей ранее словил проклятье тёмного мага и встречал Рождество в лечебнице, под неусыпным наблюдением дежурных колдомедиков.
Грейвзу пришлось решать, кого из семейных авроров лишить праздника в кругу родных. Вайс уже отбыл в Канаду, где жила большая часть его родственников. У близнецов Медина умирала мать. Возможно, это был их последний совместный праздник. Служебный роман Фишера и Вульф перерос в брак. Для них этот праздник был, наоборот, первым семейным.
Разумные рассуждения не помогали Грейвзу решить этот вопрос, поэтому он просто закрыл глаза и ткнул кончиком палочки в пергамент со списком подчинённых. Осторожно приоткрыл один глаз.
Кончик палочки указывал на выведенное каллиграфическим почерком Грейвза имя аврора Уоллеса.
У Сэма и его жены Сесилии пару месяцев назад родился первенец. Грейвзу очень не хотелось лишать малыша отца в первое в его жизни Рождество, но кому-то нужно охранять спокойствие Нью-Йорка, верно?
Как ни странно, Сэм был не очень огорчён перспективой провести праздник в штабе, а не с женой и новорождённым сыном. Или дочкой? Грейвз никак не мог запомнить.
Главный аврор лишь облегчённо вздохнул про себя, слегка недоумевая от реакции Уоллеса. Всё-таки, ему никогда не понять этих семейных людей. Родись у него мелкий крикливый младенец, он бы старался провести с ним каждый свободный момент. В конце концов, уход за ребёнком не мог быть страшнее ежедневной борьбы с тёмными магами и чиновниками Конгресса.
В одиннадцать ночи двадцать четвёртого декабря Грейвз проверил состав дежурного магического патруля, следящего за порядком на улицах, связался с группой скучающих обливиаторов*, переоделся к торжеству и направился к общему залу за своими аврорами.
- Я не буду сидеть у пульта! – донёсся до него возмущённый голос Уоллеса из дежурной будки. – Я остался тут на Рождество не для того, чтобы полировать задницей кресло! Руби** еле отпросилась у своей деспотичной мамаши, чтобы быть на празднике со мной. Ты же понимаешь?
- Нет, - хладнокровно отозвался Канг, перевернув страницу книги. «Последняя схватка сасквотчей»*** прочёл Грейвз название на обложке.
- О чём спор? – спросил он коллег.
Стоявший к нему спиной Уоллес вздрогнул – не услышал, как подошёл начальник. Канг не поднял взгляда от увлекательных подробностей Великого восстания сасквотчей.
- Уоллес отказывается оставаться у пульта, - ответил он Грейвзу, вчитываясь в строки. – Хочет идти с вами на торжество.
Теперь стало понятно, почему Уоллес не был против праздничного дежурства. Причиной тому оказалась рыжая Руби из отдела волшебных палочек. Грейвз лишь поджал губы. Нет, ему никогда не понять этих семейных.
- Тогда придётся тебе посидеть тут, Оуэн, - ответил он Кангу, стараясь не смотреть на Уоллеса с осуждением. – Не будем лишать Сэма подарка от Санты в юбке.
Канг и бровью не повёл, но Грейвз знал сокурсника лучше остальных: во взгляде Оуэна на секунду мелькнуло веселье. Уоллес, уже одетый в нарядный смокинг, покраснел, как Китайский огненный шар, но ничего не ответил шефу.
Из бокового подсобного помещения раздался звук удара и сдавленное ругательство. Мужчины переглянулись. Грейвз бросил на Канга вопросительный взгляд, но боевой товарищ лишь неопределённо дёрнул плечом: мол, сам разбирайся. Грейвз устало вздохнул и, подойдя к двери, деликатно постучался.
- Я сейчас, подождите ещё немного! – ответил звонкий девичий голос. – Раздери тебя пикси! – донеслось до Грейвза раздражённое восклицание. - Ой, это не вам! Застёжки не поддаются!
Грейвз подавил смешок.
- Голдштейн, вы волшебница или кто? – придав своему голосу строгости, спросил он.
За дверью воцарилось молчание.
- Тут тесно, - наконец сконфуженно ответила новоявленная аврор. – Нет места для заклинания.
Уоллес закатил глаза к потолку. Канг спрятал редкую улыбку за переплётом книги.
- Выходите, - приказал Грейвз.
За дверью раздалось шуршание, в котором угадывалось замешательство.
- Отвернитесь, пожалуйста, - тихо попросила Тина.
Едва трое мужчин демонстративно отвернулись, как раздался щелчок замка и последовавший за ним скрип несмазанных петель двери.
- Повернитесь спиной, - обратился Грейвз к Тине, глядя как Уоллес раздражённо поправил запонки. За его спиной смущённо засопели.
Всё так же стараясь не смотреть на девушку, Грейвз повернулся корпусом к ней и нащупал стройный ряд металлических застёжек, вшитых в невесомую ткань платья. Парочка нижних была скреплена, до остальных колдунья не дотянулась. Нечаянно провёл шершавыми пальцами по гладкой нежной коже девушки, заставив её вздрогнуть, а себя – слегка покраснеть.
Поняв, куда следует направить заклинание, Грейвз одним взмахом палочки застегнул строптивые металлические крючки. Тина ещё раз вздрогнула и невнятно поблагодарила его, смущённо поправляя красиво закрученный локон причёски за ухо.
- Сколько вам повторять, Голдштейн, тренируйте свои навыки беспалочковой магии, – всё так же строго отчитал девушку Грейвз, надеясь, что никто из авроров не заметил румянец на его щеках.
- Да, сэр, - упавшим голосом ответила Тина.
В Аврорате служило всего лишь пять женщин. Высокая широкоплечая афроамериканка Адвар Зури, силой и мастерством аврора не уступавшая Грейвзу. Блондинка Аманда Флеминг, которую тёмные маги Нью-Йорка боялись хуже огня за авторитет у криминальных боссов. Морена Медина, сестра-близнец Мауро, которой не было равных в пытках – полезный навык при ведении допросов. И Кэмэрин Вульф, жена аврора Майкла Фишера, славившаяся своими обширными познаниями в тёмной магии, артефактах, запрещённых зельях и прочих незаконных вещах.
На их фоне Тине пока что нечем было блеснуть, кроме как безграничным энтузиазмом, упорством и обострённым чувством справедливости. Вцепившись в дело, она доводила его до конца.
В целом, Грейвз был доволен новой работницей, несмотря на то, что она временами доставляла проблемы, поступая так, как считала нужным, а не так, как требовали законы Конгресса.
И выглядела она, будем честны, куда женственней женщин-коллег. Особенно сейчас, когда стояла перед ним, пунцовая от смущения, в этом проклятом блестящем тёмном платье чуть ниже колен, оголяющем стройные длинные ноги немного больше приличного, очерчивающем округлые бёдра, узкую талию, груди и выставляющем напоказ покатые плечи и тонкие ключицы.
Прекрати смотреть на неё, Персиваль!
Грейвз заставил себя отвести взгляд от смущенной девушки. Стоящий рядом Уоллес уставился на Тину с явной заинтересованностью, пробуждая в главном авроре глухое раздражение. Канг смотрел на коллег с откровенным весельем в глазах, сохраняя невозмутимое выражение лица.
- Мы опаздываем, - резко окликнул слегка отвлёкшихся авроров Грейвз. – Торопитесь!
Оставив Канга дочитывать увлекательную повесть о трагических поворотах в судьбах сасквотчей и волшебников, Грейвз, Тина и Уоллес направились в главный зал, в котором сейчас находились почти все работники Конгресса, которым непосчастливилось встречать Рождество на работе.
Галантно придержав дверь перед Тиной, Грейвз вошёл вслед за ней в праздничный зал. Уоллес сразу же затерялся в толпе. Голдштейн, первый раз встречающая Рождество в Вулворт-билдинг, восхищённо выдохнула.
Посреди зала возвышалась гигантская ель, разукрашенная волшебными шарами и порхающими нарядными феями. Тут и там в воздухе над головами висели пучки традиционной омелы. С потолка сыпался волшебный снег, тающий, не долетая до голов разодетой толпы. Всё было слишком пышно и вычурно, как и любила Пиквери. Грейвз, привыкший за годы службы к роскошному украшению зала в Рождество, не обратил на всё это ровным счётом никакого внимания, краем глаза продолжая следить за преобразившейся Тиной.
Мадам Президент, заметившая его появление, едва кивнула, продолжая беседу с министром магии Аргентины.
- Как вам рождественское дежурство? – спросил, наконец, он у Тины, заставив себя перестать любоваться восторженно оглядывающейся Голдштейн. На какое-то мгновение она стала не загруженной работой и ответственностью аврором, а просто красивой девушкой, которую он раньше в ней почему-то не замечал.
- Очень… необычно, - замявшись, ответила она, вспоминая, что находится рядом с начальником.
Видя, как из раскованной девушки она вновь становится зажатым собранным аврором, Грейвз очень пожалел, что вообще раскрыл рот, мысленно отвешивая себе пинка.
Мимо проплыл поднос с фужерами, наполненными эльфийским вином. Грейвз ловко выловил пару и протянул один девушке в надежде сгладить неловкое молчание, повисшее между ними. Тина смущённо улыбнулась и поднесла бокал к едва тронутым яркой помадой губам.
- Подождите, - остановил он её руку, придержав за тёплый оголённый локоть и добавив в свой голос укоризны. – Тина, мы на службе. Нам нельзя пить спиртное.
Теперь Голдштейн смотрела на него с откровенным замешательством, молча вопрошая – зачем же вы тогда дали мне это? Грейвз взмахом кисти превратил содержимое их бокалов в невинную горную воду.
- В первую очередь сегодня дежурство повышенной готовности, а уже потом Рождество, - сказал он ей, чтобы хоть что-то сказать, и протянул свой бокал. – С праздником вас.
- И вас. - Она звякнула стеклянным боком своего фужера о его и одним не очень женственным глотком осушила бокал.
Грейвз последовал её примеру, направляя своё внимание на толпу сотрудников МАКУСА. Пора уже было прекратить пялиться на подчинённую, а то, того и гляди, поползут слухи. За свою репутацию он особо не волновался – такие вещи мужчинам сходят с рук проще. А вот карьерному росту молодой девушки его повышенное внимание могло навредить.
Толпа расступалась перед подошедшей к ним госпожой Президент.
- Добрый вечер, мистер Грейвз, мисс… - вопросительно взглянула она на Тину.
- Аврор Голдштейн, мадам Президент, - торопливо представилась Тина.
- Аврор Голдштейн, - подхватила Пиквери. – Вы новенькая?
- Начала службу в январе, мадам, - немного нервно ответила девушка.
- Замечательно, - кивнула ей Пиквери, переставая обращать на Тину внимание и переключая его на Грейвза. – Всё так же пьёте горную воду? - кивнула она на фужер в его руке, едва заметно улыбаясь.
- Вы сами будете рады, что глава вашей безопасности трезв, если случится непредвиденное, - невозмутимо ответил он ей.
- Сколько пессимизма, мистер Грейвз! – улыбнулась шире Пиквери. – Сегодня праздник! Мне следует приказать вам расслабиться?
- Нельзя расслабляться, мадам, - всё так же ровно ответил он ей. – Сегодня дежурство.
- Как и каждый год, - недовольно поджав губы, покачала головой Президент. – Вам следовало послушать моего совета и отдать управление Авроратом Вайсу. Быть главой отдела магического правопорядка – уже большая ответственность. Дополнительно управлять аврорами – слишком много обязанностей.
Этот спор был традиционным, поэтому Грейвз заранее знал, что скажет ему Пиквери, и знал, что ответит ей он. Но Тина слышала всё это впервые, поэтому наблюдала за диалогом начальников с повышенным интересом, хоть и старалась не выдавать его.
- Авроров и так мало, а Вайс, не в обиду ему, намного более хорош в полевой работе, а не в административной, - всё так же хладнокровно выдавал заученную речь Грейвз. – Возиться с докладами и отчётами – не такое уж и большое дело, я могу с ним справиться. Зато, благодаря этому, у нас на одного аврора больше.
- Такими темпами ты не скоро подаришь мне крестника, - отбросила шутливый тон Пиквери. – А ведь обещал. Я всё ещё жду.
Должно быть, мадам Президент выпила чуть больше положенного, раз забыла об их уговоре обращаться друг к другу при подчинённых и коллегах на «вы». Тем более, говорить о подобных вещах при его аврорах.
Тина, стоящая рядом с мраморной колонной, судя по всему, отчаянно желала слиться с ней. Становиться свидетелем столь личной беседы между главным аврором и президентом было для неё не в удовольствие.
От неловкости ситуации Грейвза спас серебристый журавль Канга, возникший у ног Тины, спокойным тоном возвестивший - «Парк Сейнт Кэтринс, код красный», - и растворившийся среди разноцветных юбок дам.
В зале на мгновение воцарилась тишина. Пиквери смотрела на него расширившимися от страха глазами. Даже ей, далёкой от терминологии авроров, было ясно, что означает красный код. К ним сквозь толпу, оставив милую рыжую собеседницу в удивлении, пробрался Уоллес.
- Прошу прощения, мадам Президент, - вежливо откланялся Грейвз, - но мы вынуждены покинуть празднество.
Пиквери лишь кивнула им вслед.
- Сэм, оставайся на пульте, пошли к нам Оуэна, - приказал Грейвз, несясь по тёмному коридору Конгресса и слушая торопливый перестук каблуков спешившей за ним Тины.
Выбежав на улицу и покинув антиаппарационное поле, два аврора исчезли с глухими хлопками, не дожидаясь Канга.
Парк Сейнт Кэтринс был залит льдом, который представлял собой обширный каток. Посреди него возвышалась красиво украшенная ель, блестящая стеклянными шарами, мишурой и хрупкими снежинками в свете уличных фонарей. Поначалу ни Грейвз, ни Тина не заметили ничего необычного, аппарировав под укрытые снегом деревья, росшие вряд. До того момента, как до них донёсся мощный животный рёв, от которого кровь стыла в жилах.
Звук раздался с другой стороны парка, скрытой от взгляда авроров широкой разлапистой елью. Грейвз аппарировал туда, где творились беспорядки. Тина, вязнущая каблуками праздничных туфель в сугробе, последовала его примеру.
Открывшееся зрелище пробудило в авроре ярость.
Первое, что бросалось в глаза – огромный, выше человека на три головы, сасквотч, молочно-белая длинная шерсть которого была измазана чем-то тёмным, блестящим во всполохах магии. Он ревел и крушил всё, что попадало под руку: скамьи, маленькую деревянную торговую будку, ограду катка, превратившуюся в груду обломков, лёд под ногами, испещрённый узором трещин.
Перед ним стоял молоденький маг, одетый в форму патрульного и дрожащим голосом выкрикивавший заклятья. Из кончика его палочки вылетали неровные вспышки Ступефай и Экспульсо, ни одно из которых, впрочем, не попадало в сасквотча, только ещё сильнее зля существо.
За спиной зверя стояла семья, в которых Грейвз сразу определил немагов: они кричали от ужаса и ни у одного в руке не было палочки. Отец семейства прикрывал спиной женщину и двоих детей: девочку и мальчика. Лучи некоторых из заклятий патрульного попадали в лёд у их ног, взрывая его в мелкое крошево.
Грейвз направил палочку на взбешённого сасквотча, связывая его невербальным Инкарцеро. Существо, не способное разорвать путы, тяжело рухнуло на толстый лёд, украшая его дополнительной сетью трещин. Спешащая за ним, то и дело поскальзывающаяся, Тина связала тем же заклятием немагов.
- Не трогайте Гарри,**** он не хотел никому зла! – закричала девочка, глядя на явившихся на подмогу патрульному авроров.
Грейвз коротким взмахом палочки и невербальным Силенцио заставил немагов и ревущего сасквотча молчать.
- Докладывай, - мрачно хмуря брови, велел он парнишке-патрульному.
Кажется, увидев самого главу отдела магического правопорядка, патрульный перетрусил ещё сильнее, чем при виде взбешённого сасквотча.
- Я… Я… п-патрулировал свой район, - изрядно заикаясь, выдавил он из себя. – Услышал крики детей немагов, прибежал проверить обстановку. А т-тут этот. – Дрожащий палец указал на сасквотча, чья шерсть была измазана замёрзшей кровью. Теперь, когда он лежал не шевелясь, это можно было разглядеть.
Ни патрульный, ни не-маги не были ранены, значит, кровь принадлежала самому существу. Очень плохо. Придётся объясняться с представителями сасквотчей Восточного побережья. После Великого восстания отдел магических популяций особенно сильно зверствовал по поводу причинения увечий этим существам. Никто не хотел повторения восстания, когда целая армия этих созданий разнесла здание бывшего Конгресса на кирпичики и выдала существование волшебного мира целому городу немагов.
- Вызывал подмогу три раза, никто не отозвался. Тогда отослал сигнал в Аврорат и постарался оглушить зверя, но не получилось, - сбивчиво завершил доклад волшебник.
Тут с хлопком аппарации за спиной Грейвза, наконец, возник аврор Канг. Оглядел место побоища, связанное существо и немагов, трясущегося патрульного и стучащую зубами от холода Тину. На его лице не дрогнул ни один мускул. Подошёл к девушке и накинул на её плечи своё пальто, получив в ответ тихие слова благодарности.
Девочка не-маг отчаянно надрывалась в безмолвном крике, силясь что-то сказать Грейвзу. Тот опрометчиво снял с неё заклятье немоты и в следующее мгновение чуть не оглох от визга. Девочка не ожидала, что получит право голоса, и её безмолвный крик превратился в настоящий. Обрадовавшись тому, что может говорить, она зачастила.
- Гарри хороший, он не хотел никого пугать! Мы с ним играли на катке, а потом этот мужчина с палочкой напал на Гарри! Он просто защищал нас от незнакомца!
Грейвз не верил своим ушам: девочка не-маг заступалась за сасквотча!
- Как ты сказала его зовут? – переспросил он, указывая кончиком палочки на лежащего зверя.
- Гарри! – ответила девочка, проливая горькие слёзы.
- Откуда вы его знаете? - обратился он к главе семейства, снимая с него Силенцио.
- Летом ездили в Бэар Маунтин и нечаянно сбили, - ответил мужчина хриплым голосом, не сводя с существа взгляда, полного страдания. – Забрали к себе, чтобы выходить, а он потом не захотел уходить. Не причиняйте ему зла, ради Бога. Он действительно не хотел никого пугать. Просто защищал нас.
Грейвз потёр переносицу. От всего, что он увидел и услышал за последние пять минут, у него ощутимо разболелась голова.
- Канг, забери сасквотча в камеру для существ. Разберёмся с ним утром, - приказал он аврору.
Канг молча аппарировал, забрав оглушённое существо с собой.
- Тина, вызывай обливиаторов, - велел он девушке, зябко кутавшейся в уменьшенное ей по размеру пальто Оуэна. – Этим не-магам придётся исправить воспоминания за полгода или больше.
- Не волнуйся, - мягко успокаивала Тина плачущую девочку, посылая патронуса обливиаторам. – С Гарри всё будет хорошо, его вылечат и отправят домой к таким же, как он. А ты просто ничего не вспомнишь.
Девочка заревела в голос. Да, Тина, утешитель из тебя не очень. Звук больно резанул по и так пульсирующим мозгам Грейвза, и он вновь наложил на девочку Силенцио.
- Ты, - хмуро глянул он на бледного патрульного. – Имя и номер удостоверения.
Парнишка ответил ему, заикаясь пуще прежнего.
- Где твой напарник? Разве я не сказал ясно: патрулировать парами? – продолжал грозно хмуриться Грейвз.
- Он… он в «Слепой свинье», - ответил патрульный. – Сказал, если что - звать его. И… И не отозвался, когда я посылал за ним.
Пиквери всё же была права: он распустил своих подчинённых. Держал авроров в ежовых рукавицах, обращая на остальные подразделения департамента внимание лишь при необходимости. За что и расплатится, можно не сомневаться. Назавтра многие патрульные останутся без работы.
- С Рождеством вас, мистер Грейвз, - тихо сказала Тина, разрывая повисшую тишину. Грейвз взглянул на циферблат карманных часов: одна минута первого.
- И вас с Рождеством, Тина, - ответил он грустной девушке, глядевшей с состраданием на захлёбывавшуюся немыми рыданиями девочку.
***
07 апреля, 1927 г.
Грейвз вытянул длинную серебристую нить кончиком палочки из виска и аккуратно поместил её в хрустальный флакон. Воспоминание взвихрилось облаком, закручиваясь в тесном сосуде.
- Это всё? – поинтересовалась Пиквери.
- Следующее, что я помню – больница, зелья, лечебные заклинания и прочие неприятные моменты выздоровления. Самого плена в памяти нет, - ответил Грейвз, глядя, как апрельское солнышко играет лучами в камнях на массивных золотых кольцах мадам Президент.
- А нашли мы тебя двадцать пятого декабря двадцать шестого года, - задумчиво пробормотала Пиквери. – В твоей памяти нет трёх лет. Может, Грин-Де-Вальд играл твою роль все эти годы. За это время он узнал много конфиденциальной информации Конгресса. Нам придётся очень туго, если он решит выдать её британцам. Ни при каких обстоятельствах нельзя отдавать его им.
Грейвз задумался, что волновало Пиквери больше: то, что его, возможно, три года подряд пытал сумасшедший тёмный маг, или то, что он шпионил все эти годы в МАКУСА и мог слить информацию Министерству магии Британии?
На столе мадам Президент перед Грейвзом закрутилось серебристое облако, принявшее вид маленькой пушистой лисички, глаза которой терялись среди серебристого меха.
- Нижние уровни, камеры волшебников, код оранжевый, - отчиталась она голосом аврора Голдштейн и, взметнувшись серебристой пылью, исчезла.
________________________________________
*Обливиаторы - стиратели памяти, группа специально обученных волшебников, относящихся к отделу магических происшествий и катастроф.
**Вся ситуация с Сэмом, его женой Сесилией (хотя в фильме она, возможно, его девушка), и Руби воссоздана из того момента, когда Куинни в своём шантаже упоминает их имена.
***Сасквотч (бигфут) - волшебное существо, похожее на большую человекообразную обезьяну. Обитает в Северной Америке. В 1892 году произошло Великое восстание сасквотчей, вызванное, как полагают историки, излишне нетерпимым отношением магов к этим существам. В итоге мятежа было разрушено предыдущее здание Конгресса и потребовалось применение массового заклятия забвения. Подробно мятеж был описан в книге Лиама О’Флаэрти “Последняя схватка сасквотчей” (Pottermore).
****Сасквотча зовут Гарри не потому, что автору захотелось приплести к истории Гарри Поттера :D Отсылка к комедии 1987 года “Гарри и Хендерсоны”, в сюжете которой семья сбивает бигфута, забирает его к себе и принимает как члена семьи. В конце Гарри возвращается к сородичам, но происходит это не так жестоко, как в главе))
Комментарий к 9. Сасквотч
Очень не хотела загружать работу лишними подробностями, но когда поймала себя на том, что путаю, какой цвет что обозначал, поняла, что нужно оставить себе напоминалку )) Это рабочая заметка, кому не интересно, можно смело листать дальше ))
Радужная кодировка оценки ситуации аврорами:
* Фиолетовый - задание выполнено (ситуация не требует вмешательств других подразделений).
*Синий - задание выполнено, но имеются потери в виде несмертельных увечий для участников, либо сопутствующего ущерба имуществу.
*Голубой - задание не выполнено.
*Зелёный - задание не выполнено, имеются потери в виде несмертельных увечий для участников, либо сопутствующего ущерба имуществу.
*Жёлтый - задание не выполнено, имеются потери в виде смертельно опасных увечий для участников.
*Оранжевый - задание не выполнено, смертельный исход одного или нескольких участников.
*Красный - любая угроза для Статута о секретности, несмотря на сопутствующую обстановку.
========== 10. Гоблин ==========
Deadboy & The Elephantmen, “Stop, I’m Already Dead”
07 апреля, 1927 г.
Пиквери, не слушая возражений Грейвза, шла на нижние уровни первой. Следом за ней чеканили шаги два личных телохранителя, имена которых Грейвз всё время путал – те были близнецами. Высокие, широкие и безмолвные, будто им в детстве языки шишуга пооткусывала.
Глядя, как волшебно созданный свет коридоров играет отблесками на светлых локонах Пиквери, изысканно выглядывающих из-под тюрбана, Грейвз думал лишь об одном – кто и как умер в подземных камерах магического Вулворт-билдинг?
Обычно умирали тут лишь по его приказу или согласию в камере смерти. В последнюю неделю он совершенно точно не подписывал ни одного пергамента о казни.
Их небольшая делегация прошла мимо монумента Салемским ведьмам. Экзотичный вырез глаз отлитой из бронзы колдуньи Титубы смотрел на него с состраданием.
Стоило подойти ко входу в крыло, полностью занятое укреплёнными колдовством камерами для правонарушителей, Грейвз бросил короткий взгляд на ближайшего близнеца, выразительным жестом веля ему остановить мадам Президент. Хвала Мерлину, что в вопросах безопасности госпожи эти двое всегда слушали его беспрекословно.
Не обращая внимания на возмущённые окрики оставшейся позади Пиквери, он кивком поприветствовал охранников, стороживших вход. Те резво открыли запечатанные заклинаниями массивные, отлитые из цельного металла двери. За ними стояла ожидавшая его Тина, нервно крутя в руках волшебную палочку. Его старую волшебную палочку.
На лицо Грейвза против воли пробралась еле заметная довольная усмешка, заставившая угол рта дёрнуться.
- Кто? – спросил он коротко, охватывая единым взглядом её взволнованный образ. Взъерошенные волосы, будто она хватала их в отчаянии, бледные щёки, с которых сошла краска от испуга, большие блестящие глаза, глядевшие на него немного растерянно.
- Контрабандист, которого мы с аврором Кангом арестовали три дня назад, - ответила она, разворачиваясь к нему спиной и ведя к месту происшествия.
Внутреннее напряжение, державшее Грейвза в своих тисках после слов патронуса Тины, немного отпустило. Хорошо, что погиб не кто-то из его людей.
- Пятнадцать минут назад охранник обнаружил тело и вызвал нас, - продолжила доклад Тина.
- Как это произошло? – спросил он её напряжённую спину, одетую в белую, идеально отглаженную блузку.
- Палочки при нём не было, подавляющие и глушащие магию чары не нарушены, - ответила она, не оборачиваясь. – Никаких следов действия зелий или ядов. Он сделал это по не-маговски. Посмотрите лучше сами, - тихо закончила она и замолкла.
Впереди послышались звуки заунывной песенки. Гоблин, закованный в наручники, покорно плёлся по серому коридору, подгоняемый парой конвоиров. Хриплым голосом, на скрежещущем гоббледуке, он напевал себе под нос:
- Круг, треугольник и линия,
Стёкла покрыты узорами инея.
Круг, треугольник и линия,
Ночь за окном тёмно-синяя…
- Заткнёшься ты, в конце концов, или нет? – подтолкнул его один из конвоиров: злой и невыспавшийся – с ночной смены. – Всю ночь воешь и скрипишь!
Гоблин ненадолго замолк, но только лишь потому, что увидел идущих ему навстречу авроров.
- Мисс Голдштейн! – заговорил он на английском, а его лицо, украшенное крючковатым носом и множеством мелких шрамов, просияло. – Как давно мы не виделись! Рад, что вы теперь снова аврор! Я даже согласен, чтобы при следующей перевозке контрабанды, меня арестовали именно вы! – И, хищно улыбнувшись, добавил на гоббледуке. – Конфетка.
Тина невозмутимо, проходя мимо и даже не взглянув на гоблина, запустила в ретивого поклонника небольшую шаровую молнию из палочки, заставив того скрючиться от боли.
Грейвз ухмыльнулся.
У одной из камер стояли надзиратель и аврор Канг, о чём-то тихо переговариваясь. Увидев подошедших Тину и Грейвза, они расступились, открывая вид на место происшествия.
Тот самый молодой маг, которого Грейвз видел несколько дней назад злым, но вполне живым, сейчас висел головой в петле, сплетённой из разодранной на полосы рубашки. Лицо его опухло и побагровело, глаза были широко раскрыты, капилляры белков полопались, отчего те приняли ярко-красный оттенок. Безвольное тело свисало на пол, ступни скривились под неестественными углами, скребя бетон. На штанах было множество тёмных пятен определённого характера. В нос ударил резкий запах человеческих испражнений.
Грейвз, не моргнув глазом, прошагал в камеру и проверил пульс повешенного, который, естественно, остановился давно и навсегда. Конец петли из рубашки был привязан к перекладине, скрепляющей прутья решётки.
На левом предплечье юноши была длинная рана с неровными, рваными краями, которую он нанёс себе зазубренной гранью осколка камня, одного из тех, что валялись в коридоре в избытке. На своей голой груди заключённый нарисовал собственной кровью символ - тот же, что Грейвз видел на крышках ящиков с контрабандой.
Круг, треугольник и линия.
Круг, треугольник и линия…
- Стоять! - неожиданно рявкнул Грейвз во всё горло так громко, что находившиеся рядом Тина, Канг и надзиратель вздрогнули и тут же отпрянули в стороны, освобождая путь для начальника, сорвавшегося с места. – Стоять! - повторил Грейвз, пассами правой руки притягивая к себе гоблина, напевавшего песенку на гоббледуке. Тот рухнул на пол, и магия проволокла его по неровному бетону коридора к ногам Грейвза.
- В допросную его, - велел Грейвз удивлённым конвоирам, глядя на поскуливавшее от боли создание сверху вниз.
***
- В час ночи поступил вызов из «Слепой свиньи», - отчитывался один из конвоиров Грейвзу. Второй завёл потрёпанного заключённого внутрь допросной. – Гоблин буянил, перепил веселящей воды. Подрался с посетителями.
- Гнарлак не возражал аресту? – уточнил Грейвз, закатывая рукава своей белоснежной рубашки из чистого льна.
- Ничуть. Он сам же нас и вызвал. Чуть ли не умолял арестовать Дагвара. Сказал, засранцу будет полезно посидеть ночь за решёткой. Сейчас он пришёл и заплатил штраф. Мы вели его, чтобы оформить освобождение.
Грейвз лишь кивнул словам конвоира. Картинка складывалась. Стоящая рядом с шефом Тина с интересом слушала диалог, стараясь вникнуть в суть происходящего.
- Говоришь, песенку свою он всю ночь пел? – уточнил Грейвз последнюю деталь.
- Не замолкая, - покачал головой мужчина, устало потирая лысеющую макушку. – Мы ему уже Силенцио грозили. Он никак не затыкался.
Гоблина звали Дагваром и он был одним из сыновей Гнарлака. Как и все остальные его дети, был втянут в сеть нелегальных делишек отца. Мелкая контрабанда, мошенничество, воровство, незаконные сделки – это был не весь перечень правонарушений, с которыми Дагвар регулярно попадался людям Грейвза.
- Сэр, - невесомо коснулась его оголённого предплечья Тина, когда Грейвз уже положил руку на ручку двери, собираясь войти в допросную. От места касания по коже разбежались тысячи невидимых мурашек, примораживая аврора к полу, не давая шелохнуться. Грейвз взглянул на девушку, в чьих карих глазах читалось искреннее любопытство. Оно невероятно красило Тину, оживляло каждую чёрточку лица, оттеняло строгую серость одежд, превращая в сияющее сокровище, на которое хотелось смотреть, не отрывая глаз.
- Сэр? – Кажется, она что-то упорно спрашивала у него. – Зачем нам допрос гоблина? Какое он имеет отношение к покойнику?
- Вы знаете гоббледук, Тина? – спросил он её в ответ своим обычным сухим тоном наставника.
- Немного, - слегка порозовела аврор, но не отвела упрямого взгляда от начальника.
- Покойник знал, - коротко ответил он девушке и решительно распахнул дверь.
В этой комнате с низким решётчатым потолком Грейвз чувствовал себя намного уверенней и свободней, чем в собственном просторном кабинете. Стены из сшитых металлических листов, украшенных потёками ржавчины, видели не один многочасовой диалог (либо монолог – это уж как повезёт), одним из участников которых был главный аврор.
Грейвз тяжёлой поступью прошёл к своему обычному месту за широким тёмным столом. Напротив, на максимально неудобном металлическом стуле, сидел гоблин. Он бросил на мужчину настороженный затравленный взгляд.
Допрос будет недолгим.
Просочившаяся вслед за начальником Тина, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, встала у самой двери, за спиной работницы из управления по связям с гоблинами. Вести допросы этих существ дозволялось лишь в присутствии их сородичей.
- Доброе утро, Дагвар, - вежливо поздоровался с преступником Грейвз. – Пьяная драка? Мелковато для такого крутого гангстера как ты.
- Папаша разозлился, что я разнёс его барную стойку, - нервно пожал плечом гоблин, стараясь придать голосу уверенную небрежность.
Грейвз усмехнулся и потёр большим пальцем нижнюю губу. Он давно заметил, что этот простой жест заставляет его оппонентов нервничать. Мерлин знает почему.
Стоящая в тени у стены Тина поёжилась. В её взгляде, обращённом к нему, Грейвз с удивлением отметил испуг. Она не раз видела, как он ведёт допрос, и на её лице отражались разнообразнейшие эмоции: удивление, интерес, восторг, радость, недоверие. Страх он видел впервые.
- Три дня в нашей камере сидел контрабандист, - продолжил Грейвз, помещая испуганный образ Тины в память, чтобы поразмыслить над ним позже. – Сидел спокойно. Потом ты попался на пьяной драке, всю ночь пел про геометрические фигуры, а наутро мы нашли контрабандиста повешенным. И на его груди кровью были намалёваны эти самые фигуры. Странно, не находишь?
Гоблин усмехнулся. Усмешка получилась дёрганой. Голос его начал едва заметно дрожать.
- Кто ж знает, что на уме у магов? Вы всегда действуете нелогично.
Грейвз нарочито тяжело вздохнул и нахмурил брови. Облокотился голыми локтями о гладкую прохладную поверхность столешницы, сцепил пальцы в замок и навис корпусом над столом. Внимательно посверлил взглядом скукожившегося гоблина, которому с каждой секундой становилось всё больше не по себе.
Пусть нервничает.
- Знаешь, что я думаю по этому поводу, Дагвар? – доверительно поинтересовался Грейвз у гоблина.
Существо дёрнуло головой. Грейвз счёл это за проявление интереса.
- Я думаю, что твой папаша связался с тёмным магом, - спокойно и размеренно продолжил он. – Поставлял ему запрещённые ингредиенты для зелий, артефакты, существ. Потом мы перехватили часть поставки. Да не просто контрабанду. Вместе с нею в наши руки попал маг. Маг, который мог выдать участников сделки. И твой папаша отправил тебя сюда, поближе к нему. Ты подал условный знак, и он понял, что живым ему лучше не оставаться. Я всё понимаю правильно? – вопросительно приподнял бровь Грейвз.
Гоблин издал нервный смешок.
- У вас очень богатая фантазия, шеф, - выдавил он из себя.
Грейвз бросил на существо взгляд, полный укоризны.
- Будьте добры, - попросил он конвоира, гоблиншу и Тину, не сводя глаз с перетрусившего Дагвара. – Оставьте нас с моим новым другом наедине. Нам предстоит очень личный разговор. – И начал демонстративно поправлять закатанные рукава – не дай Мерлин, их перепачкает хоть капля крови.
Выражения лиц Тины и гоблинши, которыми они одарили Грейвза, были зеркальным отражением друг друга. Предупреждающие взгляды и недовольно поджатые губы. Конвоир флегматично взялся за ручку двери, отпирая замок.
Гоблин, услышав скрежет механизма, заверещал, будто Грейвз уже бил его.
- Я ничего не знаю! Я делал только то, что велел мне отец! Я не знал, что из-за песни кто-то умрёт! Я не виноват!
Грейвз с победным удовольствием смотрел на скрючившегося напротив гоблина. На его лице играла довольная ухмылка.
- Увести, – велел он конвоиру. – В штрафе отказано.
Через полминуты в допросной остались лишь он и о чём-то задумавшаяся Тина.
- Слушаю вас, - внимательно посмотрел он на своего аврора тяжёлым взглядом из-под бровей. Кажется, он заставил девушку нервничать.
- Вы оставите это дело нам с аврором Кангом? – теребя рукав блузки, спросила она.
- Конечно, - кивнул Грейвз, потирая подбородок.
Повисло молчание.
- Я могу идти? – тихо поинтересовалась Тина.
- Конечно, - повторил главный аврор.
Девушка резко развернулась и торопливо покинула помещение. Как будто стоило ей промедлить, и он мог её съесть. Раздался шорох бумаги по бетонному полу, за аврором захлопнулась дверь.
Грейвз бросил ленивый взгляд на пол, продолжая думать над ситуацией с гоблинами и странным символом. На сером фоне лежал коричневатый прямоугольник. Тина, спеша сбежать от него, оборонила конверт.
Грейвз неторопливо поднялся со стула и подобрал пропажу девушки. Прочёл выведенные корявым почерком слова на лицевой стороне. Местами они были заляпаны чернильными кляксами.
«Кому: Порпентине Голдштейн, США, Нью-Йорк, 24-ая Западная улица.*
От кого: Ньют Скамандер, Великобритания, графство Дорсет, Дорчестер».
________________________________________
*Адрес указан в личном удостоверении Тины - реквизите к фильму.
========== 11. Веретенница ==========
Hurts, “Cupid”
07 апреля, 1927 г.
Скамандер.
Слишком часто после того, как Грейвз очнулся в больнице, эта фамилия попадалась ему на глаза.
«- Вы не помните, что вели переписку с Тесеем Скамандером, аврором из Британии? Вы говорили, что познакомились с ним во время командировки в Старый свет.
- Госпожа Президент, я не помню даже самой командировки, не то что аврора Скамандера».
Переписка длилась полтора года и включала в себя более пятидесяти писем в оба конца. Он перечитал их все, но память всё так же отказывалась выбираться из глубокой могилы, куда её загнали люди Грин-де-Вальда.
«Очень печально сознавать, что бацилла Грин-де-Вальда перебралась через океан и теперь расползается по материкам Америк. Приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что наша служба безопасности не смогла удержать его в Европе», - писал Скамандер.
«Наоборот, вы работаете чрезвычайно эффективно, раз Геллерту Грин-де-Вальду пришлось бежать от ваших авроров», - рассыпался в непривычных любезностях Грейвз.
Почерк был похож на его – прямые чёткие солдаты букв, выстроившиеся в ровные шеренги на коричневатом пергаменте, без единого чернильного пятна, разрывающего парад слов. Но вот смысл, которые эти слова несли…
Либо Тесей Скамандер весьма импонировал ему, либо, разорви Грейвза скрытни, ЭТО писал не он. Слишком слащаво, подхалимнически. Слишком… лично.
К середине переписки Тесей Скамандер чаще стал упоминать не только служебные дела, но и гражданские. О матери, даже в преклонном возрасте продолжавшей разводить гиппогрифов. О брате, отправившемся в длительную экспедицию по Экваториальной Гвинее с целью изучить местную магическую фауну. О том, что брат стал министерским работником, даже не окончив все семь курсов Хогвартса. О том, что его исключили из-за страстной любви к волшебным зверям. О том, что сам уважаемый Альбус Дамблдор вступался за его брата.
Старший Скамандер гордился младшим.
«Почему Дамблдор встал на сторону вашего брата?», - спрашивал Грейвз. «Не знаю», - отвечал ему аврор Скамандер.
Этот фрагмент переписки не давал Грейвзу покоя. Аврор в нём нашёптывал, что этот момент - ключ, подсказка к ответу на вопрос, который он сам пока не мог сформулировать.
Грейвз не знал никакого Альбуса Дамблдора. Потом он, разумеется, выяснил, что этот волшебник – преподаватель в волшебной школе британских магов. Но всё равно не понимал, чем его могла заинтересовать ситуация с незнакомым волшебником и младшим Скамандером.
Может, простая вежливость?
Проблема в том, что Грейвз никогда и ни с кем не старался быть вежливым.
Почти никогда.
Сам же Ньют Скамандер был для Грейвза отдельным пунктом в длинном списке вопросов, называвшемся «Раздери вас всех вампус, что происходило с миром, пока меня в нём не было?».
Магозоолог, брат аврора, совершенно случайно прибыл в Нью-Йорк и попался в цепкие лапки МАКУСА именно тогда, когда Грин-де-Вальд в его личине почти нашёл мощное магическое оружие, с помощью которого мог подавить своих противников. И мало того, что на вторые сутки после его прибытия оружие оказалось успешно уничтожено, так, к тому же, он единственный догадался, что за обликом Грейвза скрывался Грин-де-Вальд.
Единственный.
Значит, маги, которые работали с ним бок о бок годами, ни о чём не подозревали, а этот мальчишка, побеседовав с тёмным магом лично во время одного допроса, сразу обо всём догадался?
Можно, конечно, допустить, что у Ньюта Скамандера была чрезвычайно развита интуиция. Либо что он был очень мощным легилиментом, сумевшим пробиться сквозь ментальную защиту Грин-де-Вальда. Или ещё что в этом же духе. Но следователь в Грейвзе знал, что всё куда проще и сложнее одновременно.
Скорее всего, Ньют Скамандер прибыл в Америку, заранее зная, что Грин-де-Вальд прячется за чьим-то лицом. Прибыл с целью помешать тёмному магу.
Разумеется, Грейвз был весьма благодарен магозоологу, без вмешательства которого, скорее всего, был бы до сих пор в заточении или уже мёртв. Но во всей этой ситуации чувствовалось двойное дно, как в чемодане британца. Оно заставляло относиться к нежданному спасителю с настороженностью.
Обо всём этом Грейвз размышлял на пути от подземелья до кабинета, рассеянно приветствуя здоровающихся с ним коллег. Конверт с именем Тины в руке тянул к земле, будто весил тонну.
«Ты же хочешь знать, что может писать британский магозоолог аврору Голдштейн?» - соблазняли его кривые буквы с лицевой стороны чужого письма.
«Нет», - запрещал себе Грейвз, стараясь даже не смотреть на них. Но не достаточно твёрдо.
За очередным поворотом нарисовалась высокая статная фигура, облачённая в строгий твидовый пиджак. Человек стоял у его кабинета, задумчиво изучая блуждающим взглядом дверь. Было заметно, что мыслями маг витает далеко от настоящего места.
- Доброе утро, Ирвин, - вернул Грейвз волшебника в реальность, протягивая ему правую руку. Тот пожал её в ответ.
- Не очень доброе, Грейвз, - бархатным баритоном ответил ему маг. Эбонитово-тёмная кожа его лица приобрела нездоровый серый оттенок с их последней встречи недели полторы назад.
Это встревожило Грейвза и заставило все мысли о Тине, Скамандере-младшем и письме, стиснутом между его пальцами, отойти на задний план, на время затеряться в задворках мыслей.
- Проходи, - пригласил посетителя Грейвз, отпирая дверь взмахом новой палочки.
Ирвин Нидандер, глава отдела магических происшествий и катастроф, с которым, по долгу службы, Грейвз был хорошо знаком, никогда не волновался. Никогда.
Защита магического заповедника ослабла, и группа немагов была разорвана взбесившимся троллем? Ничего страшного, просто обставить всё как несчастный случай, а вместо тролльих оставить следы гризли. Взявшийся неизвестно откуда дракон поджёг швейную фабрику, испепелив полторы сотни магов и немагов? Подправить нескольким людям память – и вот катастрофа уже техногенная, а не магическая*.
Рогатый змей знает, что творилось в мыслях волшебника, но внешне он всегда был спокоен и невозмутим. Этот человек не раз спасал всё магическое сообщество США от нового Салемского суда над ведьмами.
Нидандер без приглашения уселся на стул для посетителей, рассеянным взглядом окидывая строгий порядок на столе хозяина кабинета. Палочка в его левой руке отбивала нервный ритм по ладони правой. Грейвз небрежно швырнул конверт на столешницу.
- Огневиски? – поинтересовался он у коллеги. Судя по ошарашенному и потерянному виду, Нидандеру не помешало бы взбодриться.
Тот лишь кивнул.
Грейвз раскрыл створки самого дальнего стеллажа, достал тёмную стеклянную бутыль и стакан из-за аккуратного ряда книг и наполнил сосуд на два пальца. Стакан резво поплыл по воздуху и гладко приземлился на стол перед магом.
- Благодарю, - сухо произнёс Нидандер и залпом влил в себя огневиски сорокалетней выдержки.
Ситуация нравилась Грейвзу всё меньше и меньше.
Кресло скрипнуло, когда аврор уселся напротив посетителя, готовясь внимательно слушать.
Молчание затягивалось.
- Четыре месяца назад начали появляться сообщения о людях: магах и не-магах, которые просто так, ни с того ни с сего, стали взлетать в воздух, - наконец заговорил Нидандер, смотря прямо на Грейвза. Раздражающий стук палочки мага о ладонь прекратился. – Ко всем не-магам и свидетелям применили Обливиэйт, но информация всё равно просочилась. Об этом узнали Вторые Салемцы.
Святые драконы. Мерлиновы подштанники. Загрызи тебя ругару.
Грейвз перебирал в уме все известные ему ругательства. Внешне он оставался совершенно спокойным. Только желваки напряглись и расслабились на слегка побледневшем лице.
- Почему мне об этом не известно? – ровным тоном спросил коллегу аврор, откидываясь на спинку стула и упираясь ладонями в край столешницы.
- Моя вина, - так же ровно ответил ему Нидандер. – Я велел своим молчать. Ты всего лишь месяц как в строю и большую часть времени потратил на то, чтобы снова влиться в работу. И, каюсь, - недовольно поджал губы собеседник, - надеялся справиться с делом своими силами.
Отделы обоих глав были тесно переплетены. Всякое нежелательное событие следовало сначала урегулировать, чем занимались люди Грейвза, а затем, по необходимости, устранить из памяти немагов, что делали подчинённые Нидандера.
- Есть соображения из-за чего случается левитация? – спросил Грейвз Ирвина, прикидывая в уме план решения проблемы.
- Абсолютно никаких. Те маги, все трое, которые взлетели - были детьми, - развёл руками волшебник. – Допросы ничего не дали. Они только ревели, молчали и прятались за юбки матерей.
Обширный запас ругательств в памяти Грейвза иссяк.
- Заклинание, артефакт – это может быть что угодно, - продолжил Нидандер. – Никаких соображений. Сначала сообщения поступали только с Манхэттена, но потом начали приходить из Бруклина, Куинса, Бронкса. Мои парни сбились с ног, чистя память не-магам.
В кабинете вновь повисло молчание. Нидандер не сводил напряжённого взгляда с Грейвза, задумчиво потирающего гладко выбритую скулу.
- Займусь этим лично, - наконец ответил он Ирвину, вставая с кресла и облачаясь в тёмный плащ. – Прямо сейчас. Дай мне адрес последнего левитировавшего волшебника.
Облегчение на лице Нидандера было ни с чем не спутать. Тело мага расслабилось и обмякло на жёстком деревянном стуле. Он вытянул из кармана прямоугольник пергамента и пером Грейвза написал на нём пару строк.
- Но с Салемцами помочь тебе не смогу, - невозмутимо продолжил Грейвз, поправляя обшлаги плаща. – Изменять память не-магам – не моя компетенция.
- С этим мы уж как-нибудь разберёмся, - кивнул Нидандер, оставляя пергамент на столе. Затем встал и направился к двери. – Спасибо, Грейвз.
Взялся за ручку и замер. Обернулся.
- Знаешь, - негромко добавил маг. – Я рад, что ты в порядке.
И, не дожидаясь ответа Грейвза, вышел из кабинета.
В порядке. Как же.
***
Тина сидела за своим столом в общем зале, запустив обе руки в волосы и склонившись над полупустым пергаментом. Писала отчёт о самоубийстве контрабандиста. Так увлеклась, что не слышала, как перед её рабочим местом тёмной тенью оказался Грейвз.
Толстый, уже изрядно помятый Грейвзом и нераспечатанный конверт шлёпнулся на свежие чернила отчёта. Тина вздрогнула и подняла удивлённый взгляд на начальника.
- Вы оборонили в допросной, - пояснил Грейвз безэмоционально, спокойно глядя на аврора.
Тина опустила взгляд на конверт, вчитываясь в слова. На её лице - на мгновение, - отразилась радость, которую девушка тут же прикрыла выражением профессионального спокойствия и вежливой благодарности. Но Грейвз успел её заметить. Он никогда не стал бы таким хорошим аврором, если бы не умел улавливать такие вот быстро подавляемые эмоции.
- Спасибо вам, сэр, - ответила она ему и бережно убрала конверт в стол, прикрыв сверху папками.
- Всегда пожалуйста, - кисло процедил Грейвз, наблюдая за её манипуляциями.
Настроение отчего-то испортилось окончательно.
- Вы хорошо ладите с детьми? – после непродолжительного молчания поинтересовался он у вежливо-вопросительно глядящей на него Тины.
***
Последним магом, который взлетел позавчера на два часа, а потом - также непонятно почему - вновь твёрдо встал на землю, был пятилетний Джек Эбернетти, живущий с родителями в Бронксе, недалеко от парка Саундвью. И всё бы ничего, но взлетел он на глазах у десятка немагов.
За пару дней мальчишка должен был успокоиться. Может, Грейвз и заинтригованная «секретной миссией» Тина смогут вытянуть из него что-то внятное.
- Вам нужно поговорить с мальчиком, - инструктировал девушку Грейвз, подходя к дому семьи Эбернетти. – У меня вряд ли выйдет разговорить его.
Тина послушно кивала, отчего волнистые взъерошенные волосы забавно колыхались, будто живя своей собственной жизнью. Между бровей залегла сосредоточенная складочка, а губы сжались в строгую линию. Наверное, Тина считала, что выглядит как профессионал, стараясь соответствовать званию аврора. Грейвз же считал, что она похожа на нахохлившегося воробушка. Что-то милое и безобидное, старающееся казаться опасным. Очень умилительное зрелище, от которого на душе становилось светлее, а углы губ, как ни старайся, ползли вверх, складываясь в кривую улыбку.
Нет, когда надо Тина действительно могла нанести вред. Но только если в этот момент в её руке была волшебная палочка. Что будет, если она её лишится и останется один на один с противником - представлять совсем не хотелось.
Грейвз решительно постучал в дверь, отгоняя непрошенные мысли. В глубине дома послышался торопливый стук каблуков по натёртому паркету.
- Подождите секундочку! – отозвался мелодичный женский голос. – Уже иду!
Его обладательницей оказалась женщина лет тридцати с лишним, эффектная красивая леди с тициановским оттенком волос. Глядя на Грейвза, она расплылась в приветливой улыбке.
- Добрый день, миссис Эбернетти, - поприветствовал её аврор. – Мы из отдела магического правопорядка. – Он отцепил массивный литой значок с пояса брюк и продемонстрировал его женщине. – Аврор Грейвз, аврор Голдштейн, - кивнул на топчущуюся рядом Тину.
- О, вы, должно быть, пришли поговорить о том случае с Джеком, - покивала она, не сводя глаз с Грейвза. Тина не была удостоена вниманием. – Пожалуйста, проходите, - пригласила она их в дом.
Авроры прошли вслед за миссис Эбернетти в уютную гостиную и уселись в тесную козетку. Грейвз явственно ощущал горячее тепло, исходившее от бедра Тины, прижатого к нему.
- Ох, вам, должно быть, неудобно, - наконец взглянула на Тину хозяйка и трансфигурировала из стоящего в углу журнального столика кресло.
- Сидите, - велел Тине Грейвз, пересаживаясь в любезно предлагаемое женщиной кресло и надеясь, что девушка не заметила, как ему было неловко от их тесного соседства.
Лицо Тины было невозмутимо. Видимо, не заметила.
- Чай, кофе? – продолжала приветливо улыбаться хозяйка.
- Кофе, - хором ответили авроры.
- Чёрный, без сахара, - добавил Грейвз. Женщина перевела вопросительный взгляд на Тину.
- Два сахара, - негромко ответила девушка.
Мисс Эбернетти покивала и ушла на кухню. Авроры неловко молчали, отчего-то стараясь не смотреть друг на друга. Тина негромко прокашлялась.
- Кажется, вы ей понравились, - тихо сказала она, взглянув на начальника и игриво приподняв бровь.
- Главное, чтобы вы понравились мальчику, - так же негромко ответил ей Грейвз, бросив на девушку непроницаемый взгляд.
Миссис Эбернетти вернулась в гостиную с подносом, на котором, кроме кофе для авроров стояла вазочка, полная домашнего печенья. Чашку для Тины она отлевитировала на низкий журнальный столик перед девушкой. Чашку Грейвза она протянула ему в руках. Аврору пришлось коснуться тёплых мягких пальцев женщины, чтобы забрать напиток. Он перехватил ещё один смешливый и многозначительный взгляд Тины.
Раздражение нарастало. Раньше Голдштейн не позволяла себе такой фамильярности в общении с боссом.
- Не знаю, что нового могу рассказать вам, - сказала женщина, поставив магией на столик вазочку с печеньем и усевшись в кресло напротив Грейвза. – Всё, что могла, уже рассказала вашему коллеге, мистеру… - Миссис Эбернетти очаровательно сморщила носик и нахмурила аккуратные бровки в попытке вспомнить, – Нидандеру.
Грейвз, как можно незаметней, принюхался к содержимому чашки. Пахло только напитком, никаких подозрительных цветочно-фруктовых отдушек, которые часто входили в состав приворотных зелий.
За спиной Грейвза раздался шорох. Взгляды женщин устремились к дверному проёму за его креслом. Грейвз аккуратно, стараясь не разлить обжигающий кофе, обернулся.
- Джек, подойди сюда, - улыбнулась сыну миссис Эбернетти. Мальчик, заинтересованно разглядывая гостей, прошёл к матери, по широкой дуге обойдя Грейвза.
Джек был точной копией миссис Эбернетти: те же рыжие кудри, большие карие глаза и аккуратный нос-кнопочка. В котором мальчик, в данный момент, сосредоточенно ковырялся своим маленьким пальчиком, не сводя настороженного взгляда с Грейвза. Грейвз, глядя на него в ответ немигающим взглядом, сделал большой глоток из чашки.
- Миссис Эбернетти, - звонко спросила Тина, привлекая к себе внимание всех присутствующих. – Разрешите мне поговорить с Джеком наедине?
Миссис Эбернетти настороженно посмотрела на Тину, затем на сына, колеблясь, можно ли оставлять ребёнка с незнакомым человеком. Потом перевела взгляд на Грейвза, и из него исчезло всякое сомнение.
- Конечно, - томно улыбнулась она, не сводя глаз с Грейвза. Он также держал зрительный контакт, боясь, что женщина передумает.
- Джек, - обратилась Тина к мальчику. – Покажешь мне свои игрушки?
Джек посмотрел на девушку с тем же недоверием, но, подгоняемый рукой матери, потопал к выходу из гостиной.
- А не могли бы вы повторить мне то, что рассказали мистеру Нидандеру? – любезным светским тоном продолжил разговор Грейвз, будто его не прерывало появление ребёнка.
- Ох, - кокетливо протянула миссис Эбернетти, томно закатив глаза к потолку, будто вспоминая. – Мы с Джеком гуляли в парке. Он тут, неподалёку, - махнула она рукой в неопределённом направлении. – Саундвью. У мужа был выходной, но он ушёл на встречу с друзьями,как обычно, - в её голосе слышалось недовольство. Настоящее, не напускное. – Я встретила подруг, отвлеклась на разговор ненадолго. Потом мы услышали крик Джека и побежали к нему. Он парил в метре над землёй. И толпа немагов тыкала в него пальцами. – Женщина прикрыла раскрасневшиеся от переживаний щёки. – Хорошо, что работники МАКУСА прибыли так быстро. Эти ужасные люди так перепугали моего маленького мальчика!
Грейвз чувствовал, что в данный момент должен как-то посочувствовать женщине. Этикет общения требовал, чтобы он оказал ей поддержку. Но как это сделать – Грейвз не представлял. Поэтому покивал, как можно проникновенней, скорбно поджав губы.
Кажется, всхлипнувшая миссис Эбернетти ожидала от него не этого.
- А потом… - стараясь пустить слезу, срывающимся голосом продолжила она. – Потом… Через пару часов, когда мы под надзором людей из Конгресса добрались до дома, он сам опустился на землю.
Грейвз ещё раз покивал, чувствуя себя дураком.
- Это было так ужасно! – взвыла женщина, наконец, выдавив из себя пару слезинок и заламывая руки в утрированных страданиях.
Спасла Грейвза Тина, бодрым шагом прошедшая в гостиную. За ней хвостиком следовал Джек, глядя на девушку с восхищением.
Грейвз бросил на неё вопросительный взгляд, приподняв бровь – выяснили? «Да», - читалось в её победном ответном взгляде.
- Ну что ж, миссис Эбернетти, - радостно вскочил с кресла аврор. – Большое спасибо вам за беседу и кофе, но нам уже пора. – Поставил полупустую чашку на столик и направился к выходу.
- Но… вы ещё не пробовали печенье! – растерянно проговорила женщина, с которой мгновенно слетели все напускные страдания.
- Мы обязательно выясним, что случилось с Джеком, - пожала безвольную руку хозяйки Тина. – Такого больше не повторится.
Грейвз облегчённо вздохнул полной грудью, покинув дворик чересчур гостеприимного дома.
- Что сказал мальчик? – спросил он догнавшую его Тину.
- Пойдёмте в парк, - пригласила она его следовать за собой. – Расскажу по дороге.
Грейвз послушно направился в указанном направлении.
- Он рассказал, что его укусило насекомое.
Грейвзу показалось, что он ослышался.
- Насекомое?
- Да, - терпеливо ответила Тина. – В парке Джек увидел странное насекомое, которое ни разу до этого не встречал. Ярко-синее, примерно такого размера, - она сблизила указательный и большой пальцы, оставляя между ними расстояние примерно в полтора сантиметра. – Очень быстро летало. Он смог поймать его, но был укушен. От неожиданности отпустил и оно улетело. А потом Джек взлетел.
- Хорошая работа, Тина, - признал Грейвз после непродолжительного молчания, в течение которого переваривал полученную информацию. Девушка зарделась от похвалы и приосанилась.
Парк Саундвью был огромной территорией, засаженной деревьями, в это рабочее время практически пустой. Деревья начали распускать листья, а некоторые – дурманяще пахнущие цветы. Тёмная сырая земля, кое-где в тени покрытая последними островками снега, начала взращивать первые нежные травинки.
На дальней скамейке сидел одинокий старик, глядя на чернеющие воды пруда. По утоптанной дорожке прогуливалась пара возраста Грейвза, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться робкими поцелуями. Больше людей не наблюдалось.
- Разделимся, поищем насекомое, - сказал Тине Грейвз, не сводя глаз с влюблённой парочки. От них так и несло счастьем. В таком концентрированном количестве, что и без того раздражённому аврору стало ещё тошнее.
Минут сорок авроры изучали кустарник и нижние ветви деревьев, каждый на своём периметре. На самом деле, лениво думал Грейвз, глядя как разгорячённая поисками и всё выше поднимающимся солнцем Тина стянула с себя серый плащ и набросила его на ближайший куст, они могли просто передать информацию о насекомом отделу по контролю за магическими популяциями. Пусть сами разбираются, не авроров это дело. Вряд ли они вдвоём смогут найти в огромном парке одно летающее полуторасантиметровое создание. Но день был невероятно хорош. И тут он был рядом с Тиной, почти наедине. В Вулворт-билдинг его ждали лишь бесконечные отчёты, а её – письмо британского магозоолога.
Наверное, стоит пригласить её в кафе после того, как они закончат поиски. Это же нормально – выпить кофе с подчинённой после тяжёлого непродуктивного труда?
Неторопливые поиски Грейвза были прерваны удивлённым возгласом Тины.
- Сэр? – позвала она его. Одна интонация в её голосе заставила его насторожиться и ухватиться за палочку в кармане плаща. Испуг.
- Тина? – вопросительно взглянул он на неё. Она находилась в десятке метров, по пояс скрытая голыми колючими ветками кустарника. Лицо её было бледно, одну руку она поднесла прямо к глазам, внимательно изучая ладонь.
- Ой! – воскликнула девушка, внезапно отскакивая подальше от куста.
Грейвз бросился к Тине. Ей точно была нужна его помощь.
- Стойте на месте! – внезапно скомандовала она ему. От удивления Грейвз замер. – Я нашла их. Тут целое гнездо!
Непроизвольно в его голове по второму кругу за день завертелись все ругательства, которые он мог вспомнить.
- Сейчас я медленно отойду, чтобы не провоцировать их, - размеренным, спокойным тоном, стараясь не будоражить рой, продолжила Тина. – И вы тоже сделаете пару шагов назад.
Аврор послушно, пятясь, отошёл от кустов подальше. Тина подошла к нему, огибая гнездо насекомых по широкой окружности.
- Как вы себя чувствуете? – обеспокоенно спросил её Грейвз, обхватив бледное лицо девушки широкими ладонями. При близком внимательном изучении оказалось, что насекомые укусили её трижды – в шею, ладонь и оголённую щиколотку.
- Голова… кружится, - прошептала Тина, глядя на шефа расфокусированным взглядом.
Мягкий овал лица девушки выскользнул из оправы его пальцев. Её тело плавно взмыло в воздух, будто разом потеряло весь вес.
Святые драконы!
Прежде чем мысль успела сформулироваться в голове, Грейвз обвил её тело руками и прижал к себе, лихорадочно оглядываясь по сторонам – не заметил ли кто?
Старик продолжал глядеть на рябь пруда. Парочка пропала из поля зрения.
Одна рука держала её плечи, вторая – обхватывала талию. Обе вдавливали безвольное тело девушки в тело Грейвза, стараясь удержать на земле. Холодный нос девушки уткнулся в его шею, щекоча кожу дыханием. Волнистое каштановое безобразие на голове так и норовило залезть в нос и рот аврора, но поправить её волосы не было возможности – руки были заняты. Пара назойливых волосинок щекотало щеку Грейвза.
- Тина, - горячо прошептал он ей на ухо, едва не касаясь губами нежной кожи. – Держитесь за меня, одному мне сложно удерживать вас.
Что бы эти твари ни творили своими укусами, но тело девушки в его руках стремилось ввысь с невероятной силой, едва не увлекая за собой самого аврора. Но, хвала Морриган, вес его тела пока побеждал в этой схватке.
- Сэр, - немного невнятно и удивлённо пробормотала Тина, нечаянно проводя губами по его нервно бьющемуся пульсу. – Я… лечу?
- Почти, Тина, - сбивчиво прошептал он ей на ухо. – Если сейчас же не поможете мне, то мы взлетим. Вряд ли это обрадует обливиаторов и госпожу Президент. И тогда мы оба лишимся работы.
Кажется, его слова дошли до затуманенного сознания девушки. Она вяло подняла руки и обвила ими грудь Грейвза. Затем сладко и расслабленно вздохнула и, опаляя кожу мужчины лёгким дыханием, нежно шевеля губами и почти отключаясь, прошептала на грани слуха так, что Грейвз потом засомневался – правильно ли он всё расслышал?
- Я слишком долго жду тебя, Ньют…
Тело обмякло. Руки Тины повисли вялыми плетями. Но тихое, едва ощутимое размеренное колебание воздуха по коже его ключиц говорило о том, что девушка просто уснула.
Укусы трёх тварей лишили сознания пятидесяти с лишним килограммовую девушку. Страшно подумать, что будет, если эти насекомые и дальше будут плодиться. Никакие обливиаторы не спасут волшебный мир от разоблачения, если толпы немагов начнут взмывать в воздух.
Если верить словам Нидандера, всё началось четыре месяца назад. Начало декабря прошлого года? Эти твари точно не местные – Грейвз бы услышал хоть об одном таком «летучем» случае раньше. Значит, их завезли. Пособники Грин-де-Вальда? Зачем? Чтобы разоблачить магов и спровоцировать открытое столкновение? Чтобы отвлечь авроров от Грин-де-Вальда и организовать побег? Всё возможно.
Ясно одно: это самая настоящая катастрофа, набирающая обороты.
И тут случилось сразу две вещи. Одновременно. Как обычно и бывает.
Первое – Тина во сне невнятно пробормотала «Ньют». И до Грейвза внезапно дошло, откуда взялись твари. Кто в начале декабря навестил Нью-Йорк с волшебным чемоданом, полным экзотических магических животных? Скамандер. Очевидно, он выловил не всех. Как минимум парочка этих насекомых осталась на свободе и расплодилась, невольно готовя лавиной надвигающуюся катастрофу.
Второе – Грейвз осознал, что миссис Эбернетти всё-таки подмешала что-то в его кофе, когда от интимного движения губ Тины по его шее с ним случилась… неловкость. Очень мощная и неестественная мужская неловкость.
Этот день не мог быть ещё хуже.
До этого момента осознание двусмысленности его с Тиной положения успешно ускользало от внимания. Слишком он нервничал, что они вот-вот взлетят, выдавая себя не-магам. Но теперь та гадость, что Эбернетти подлила в напиток, раскрыла ему глаза.
Под ладонями, сквозь тонкую шелковистую ткань блузы, он ощутил нежную тёплую кожу Тины. Тонкие бретели бюстгальтера. Плавный изгиб поясницы, переходящий в упругие ягодицы, обтянутые грубой тканью брюк.
Едва осознав, что стоит посреди парка, держа на руках спящую улетающую девушку и опустив ладонь ниже её пояса, Грейвз торопливо вернул руку выше.
Следует натравить на миссис Эбернетти отдел по неправомерному использованию волшебства. Будет знать, как поить авроров магическими афродизиаками.
Грудь Тины упиралась чуть ниже его груди. Грейвзу показалось, – или не показалось? – что её соски напряглись, и это распалило отравленный разум сильнее.
Так, следует прекратить это. Мерлин знает, когда действия укусов и зелья прекратятся. Он не выдержит этой пытки. До этого момента он боялся аппарировать или применять магию рядом с Тиной – неизвестно, как на это отреагирует отрава в её крови. Но теперь, ощущая всё нарастающее наваждение, решился на риск и отправил патронуса в Аврорат.
Ему нужна была помощь.
Грейвз опустил взгляд на лицо Тины, надеясь, что она ещё не пришла в себя. Было бы очень трудно и неловко объяснять его состояние.
Зря.
Мягкие, полуоткрытые во сне губы девушки приковывали взгляд. Нежные, алые. Манящие. Он сам не понял, что творит, пока не ощутил своими губами её – безвольные, но такие сладкие.
Как давно он об этом мечтал. Потребовалось усыпить её укусом неизвестной твари, а его отравить приворотным зельем, чтобы Грейвз решился поцеловать Тину Голдштейн.
Всё же ты невероятный трус, Персиваль.
Ему сроч
Помощь нужна была срочно.
Через силу заставив себя прекратить этот странный, такой нужный поцелуй, Грейвз услышал хлопок спасительной аппарации. Перед застывшим в напряжении волшебником возник Оуэн Канг.
- Сэр? – спросил он удивлённо. Хоть что-то пробило невозмутимость мистера Спокойствие.
Грейвз как можно вразумительнее и короче объяснил давнему другу ситуацию. Канг слушал молча, не перебивая. Затем отошёл к кустам и осторожно, стараясь не злить рой, разглядывал тварей.
- Веретенницы**, - резюмировал аврор. – Из Австралии. Вживую ни разу не встречал. Не знаю, как они влияют на волшебника, но лучше не аппарировать. Я вызову колдомедиков, обливиаторов и людей из контроля за магическими популяциями.
И аппарировал.
Грейвз остался в том же положении. Тяжело дыша в попытке взять верх над желаниями, пробуждаемыми зельем, и с тоской думая, когда же его действие сойдёт на нет.
От волос на виске Тины пахло солнцем, нежностью и желанием. Желанием Грейвза, которому он отчаянно сопротивлялся.
_________________________________________
*Пожар на швейной фабрике «Triangle» в Нью-Йорке в 1911 году. На предприятии работало 500 человек, большинство из которых составляли молодые иммигрантки: от 16 до 25 лет, еврейки и ирландки. В результате пожара погибло 146 человек, 30 из которых— мужчины. Этот страшный инцидент стал толчком для развития общественной жизни города. Активизировались профсоюзы и женские общества, например, “International Ladies Garment Workers Union”.
**Веретенница - насекомое, которое водится в Австралии. Длиной в полдюйма, яркого сапфирово-синего цвета. Крылышки крепятся на макушке и вращаются так быстро, что веретенница во время полета крутится вокруг своей оси. В нижней части брюшка расположено длинное, тонкое жало. Укус веретенницы вызывает головокружение, а затем левитацию. В результате слишком большого количества укусов жертва может на несколько дней зависнуть в воздухе, а в случае тяжелой аллергической реакции и вообще никогда больше не спуститься на землю (отрывок из книги Н. Скамандера).
Комментарий к 11. Веретенница
Мне же не показалось, эти насекомые действительно летали по фильму, сопровождаемые задумчивыми взглядами ГГ, и их таки никто и не думал ловить? ;))
========== 12. Мохнатое сердце ==========
Rammstein, “Mein Herz Brennt”
07 апреля, 1927 г.
Колдомедики после долгих дискуссий и десятков диагностических чар пришли к консенсусу, что аппарация не повредит Тине, и исчезли в вечереющем воздухе вместе с продолжающей спать девушкой.
Грейвз, стоило им забрать её тело из его одеревеневших от напряжения рук, едва не застонал от облегчения. Он был обессилен и готов сесть прямо на мокрую весеннюю землю, но вокруг топтались коллеги-обливиаторы во главе с самим Нидандером. Проявлять слабость перед ними он не стал. Нашарил едва заметно трясущейся рукой в глубоком кармане плаща заветный пузырёк с противоядием от магических ядов, который снова стал носить при себе после случая с докси. Еле сковырнул восковую пробку и влил в себя всё до последней капли.
К его счастью, оно помогло. Действие афродизиака постепенно сошло на нет.
Затем было экстренное собрание в Конгрессе, которое поспешно собрала госпожа Президент. Без сомнения, обо всей этой «летучей» ситуации она знала давно. Разумеется, поставить его в известность через Нидандера она решила только тогда, когда стало ясно: всё очень серьёзно.
Это злило. Она считала, что бережёт его, или не доверяла ему?
Складывалось ощущение, что Пиквери и Совет больше не считали его достаточно компетентным, чтобы решать вопросы внутренней безопасности. Грейвз давно начал подозревать, что его прежний пост остался за ним лишь из-за авторитета Пиквери, которая, скорее всего, просто жалела его.
К концу собрания Грейвз был готов убивать.
Бен Рош, глава отдела по контролю за магическими популяциями, едва не рвал не себе волосы от отчаяния, не представляя, как выловить мелких вёртких насекомых, обживших почти весь Нью-Йорк. Президент хладнокровным тоном велела решить проблему в кратчайшие сроки, используя все необходимые средства.
Следуя правилам, Грейвзу следовало выдать свою догадку об участии в этом деле Скамандера. Тогда британцу пришлось бы несладко. Дорога в США была бы закрыта для него навсегда - за нарушение законов ему грозила казнь. Но мальчишка спас его шкуру. Грейвз решил, что смерть за рассеянность для человека, вернувшего его к жизни, была бы чёрной неблагодарностью, и промолчал.
К тому же, Пиквери и её Совет были не совсем глупы. Скорее всего, они и сами уже сложили два и два и поняли, откуда взялись вредные твари.
Всё собрание он сверлил Пиквери мрачным, тяжёлым взглядом. Она ни разу не посмотрела на него, но Грейвз знал, что заставляет её чувствовать себя не в своей тарелке. И злорадствовал.
- Отчёты об истреблении насекомых ежедневно на мой стол. Свободны! – взмахнула она рукой, отпуская проштрафившихся подчинённых. Парчовый рукав мантии мелькнул блеском в свете висящих в воздухе свечей. Мадам Президент заспешила к выходу в сопровождении секретаря.
Грейвз резво вскочил с кресла и, бесцеремонно расталкивая членов Совета, направился вслед за ней.
- Серафина! – окликнул он её, выскользнув из душного зала собраний в коридор, наполняющийся магами.
Ей не сбежать. Не сегодня.
Он нарушил их давний уговор (никаких имён при посторонних, нам же не нужны беспочвенные слухи?), но сейчас ему было на это плевать. Не стоило так долго топтаться по его и так изрядно потрёпанному самолюбию.
От удивления она остановилась и обернулась, глядя на него расширившимися глазами, стараясь изобразить возмущение и раздражение. Но Грейаз знал её достаточно хорошо, чтобы разглядеть в глубине зрачков вину.
“И правильно. Ты виновата. Не спиши ты меня со счетов, всего этого бы не произошло”.
- Поговорим? – Он подошёл к ней вплотную, мрачной тёмной тенью нависая над главой Конгресса. В его взгляде и голосе чувствовался холод стали.
“Я больше не потерплю твоих дипломатических увёрток”.
- Поговорим, - спокойным голосом согласилась она, глядя на него снизу вверх. – В мой кабинет. – Развернулась и уверенным шагом устремилась вперёд. Грейвз направился следом.
Она, против обычая, не стала предлагать ему присесть, а он не стал усаживаться в ненавистное кресло. Запустив руки в карманы брюк, останавливаясь невидящим взглядом на каждой детали обстановки кабинета президента, он измерял нервным шагом периметр. Пиквери, обманчиво-расслабленно устроившаяся в своём кресле, не сводила с его мечущейся фигуры настороженного взгляда.
Наконец, Грейвз остановился посреди шикарного узорчатого ковра и посмотрел ей прямо в глаза.
- Ты знаешь меня лучше многих, - заговорил волшебник вибрирующим от злости голосом. – Разве я давал тебе хоть малейший повод усомниться в своей компетентности?
- Давал, - спокойно ответила она, внимательно глядя на него. – Персиваль Грейвз, которого я знала, никогда бы не позволил никому отнять его личность.
- Да брось! – окончательно рассвирепел Грейвз. – Такое могло случиться с любым. С тобой!
- Но произошло с тобой. – Тон госпожи Президент был невозмутим, но она нервно покусывала длинный наманикюренный ноготь мизинца, следя взглядом за мужчиной, вновь начавшим топтать её ковёр.
Грейвзу нечего было возразить на её слова.
- Ты считаешь, что я больше не способен справляться со своей работой? - снова остановился он перед ней. – Одно дело, когда ты скрываешь от меня подробности расследования дела Грин-де-Вальда, в котором я не могу быть непредвзятым. И совсем другое, когда ты утаиваешь от меня остальные дела. Не даёшь мне работать! Если бы я узнал об этих левитациях месяц назад, когда вышел из больницы, информация могла не дойти до Вторых Салемцев!
На этот раз сконфуженно молчала Пиквери.
- Если ты считаешь, что я больше не способен обеспечивать безопасность магического сообщества - просто уволь меня! – распалялся Грейвз. – Ни к чему ходить вокруг да около! Назначь того, кого Грин-де-Вальд не смог бы обдурить!
Он намеренно жал на больные места старого друга. Не одна она знала, как им манипулировать.
- Ты не видел себя со стороны, когда тебя вытащили из того коттеджа! – разозлилась Пиквери. Она встала с кресла и, оперевшись обеими ладонями о столешницу, нависла над её гладкой поверхностью. Кажется, он надавил на слишком больное место. – Это был не ты! Я боялась, что твой разум вообще не вернётся! Да что там, я боялась, что ты просто не выживешь! Оттуда вытащили почти что твой труп.
Грейвз был поражён внезапным открытием. Глядя на обычно полностью амимичное лицо госпожи Президент (не дай Мерлин появятся морщины!), которое сейчас было искажено страдальческой гримасой, он понял – она же действительно переживала за него. По-настоящему.
Ощущение, возникшее вслед за этим открытием, было весьма странным. Приятно, конечно, что хоть кто-то за него волнуется, но…
- Что? – злобно спросила Пиквери, глядя, как Грейвз старался подавить смех. Получилось это у него скверно, и он тихо рассмеялся, прикрывая улыбку сжатой в кулак правой рукой.
- Всё это время ты боялась перенапрячь меня работой и поэтому скрывала всё, что могла?
- Да, - уже спокойным тоном согласилась с его словами Пиквери, вновь садясь в кресло.
- И своим молчанием наделала ещё больше проблем, которые в любом случае придётся разгребать именно мне, – не мог перестать улыбаться Грейвз, ехидно глядя на подругу.
- Видимо, да, - прикрыв глаза, кивнула мадам Президент.
Грейвз помолчал, глядя на устало потирающую виски Пиквери. Волшебство, держащее её причёску в идеальном состоянии в течение дня, почти рассеялось и светлые локоны начинали рассыпаться.
- Пойми, - спокойно сказал он ей, уже почти не злясь, - меня не надо оберегать. Я ничего не помню. Я сейчас и я три года назад – один человек. Что бы со мной ни происходило в плену, оно не влияет на меня. Единственное, что выбивает меня из колеи – это ваше ко мне отношение. Ходите вокруг на цыпочках, либо шарахаетесь, как от зачумлённого. Больше никакой разницы от того, что было раньше. Я в абсолютном порядке и готов работать в полную силу. Мне это нужно.
Пиквери, наконец, прекратила мучить свой ноготь и посмотрела на него задумчиво.
- Я понимаю, - сказала она, слегка склонив голову набок. – Но есть ещё один момент. Во время допросов Грин-де-Вальд намекал, что ты мог быть его сообщником.
В голове Грейвза возникла звенящая пустота. На секунду ему показалось, что он оглох.
- Что?
Пиквери невольно поёжилась – столько холода было в этом коротком вопросе.
- Ты ему поверила?
- Разумеется, нет, - спокойно и твёрдо глядя ему в глаза, ответила мадам Президент. Грейвз позволил себе облегчённо выдохнуть. – Но некоторые склонны сомневаться. И я не могу не считаться с их мнением.
Советники. Часть Совета всегда недолюбливала Грейвза за то, что его влияние на мадам Президент было слишком велико. Они не могли упустить шанс заставить её перестать прислушиваться к главе отдела магического правопорядка.
- Они не будут сомневаться, когда поймут, что ты мне доверяешь, - склонился над столом Пиквери Грейвз, приблизив своё лицо к ней. – Ты ведь мне доверяешь?
- Да, - ответила она твёрдо после небольшой заминки.
Колебалась. Грейвз недовольно сжал губы. Пусть докажет.
- Допусти меня к Грин-де-Вальду.
- Хорошо, - кивнула она, не прерывая зрительного контакта. Глядя на него, как кролик на удава. – Завтра.
- Допусти меня до воспоминаний о допросах, - закреплял успех Грейвз. Ему надо было лично услышать всё, что этот мерзавец наплёл им о нём.
- Когда? – покорно спросила Пиквери.
- Сейчас.
Пиквери левитировала из личного сейфа длинный ряд хрустальных флаконов, наполненных воспоминаниями допрашивавших Грин-де-Вальда магов, пронумерованных витиевато выведенными цифрами.
- Они заговорены самоуничтожиться, если покинут пределы кабинета, - предупредила Грейвза мадам Президент и оставила наедине с изысканной фарфоровой чашей, вычурно расписанной изображениями магических животных.
- Приступим, - сказал Грейвз промолчавшей в ответ тишине кабинета и, откупорив флакон с цифрой один, осторожно вылил её содержимое в чашу. Сделал короткий вдох, как перед прыжком в холодную воду, и погрузился в чужую память, липко затянувшую его в недалёкое прошлое.
***
С 08 по 23 декабря, 1926 г.
Окон в допросной комнате не было предусмотрено, поэтому Грейвз никак не мог понять в каком времени суток оказался.
Пиквери стояла у дальней стены, сцепив за спиной пальцы рук в замок. Против обычая, она была одета во всё чёрное: зимнее пальто, бархатный тюрбан. Было заметно, что она давно не спала. Даже магия не могла скрыть мешки под глазами и лихорадочный блеск в зрачках.
На месте допрашивающего сидел Вайс. Лысина блестела потом, усталые глаза внимательно наблюдали за сидящим напротив оппонентом. За спиной задержанного стояли Уоллес и Мауро Медина. Такие же злые и уставшие, как госпожа Президент и заместитель Грейвза.
Тот, на которого были обращены взгляды всех собравшихся, был знаком аврору лишь по колдографиям.
Волшебник был одет в одежды Грейвза, изрядно помятые и извалянные в грязи. Он и сам был таким – помятым и извалянным. Светлые волосы, стриженные точно так же, как и волосы Грейвза, в чёткий гитлерюгенд*, растрепались и топорщились во все стороны, припорошенные бетонной крошкой. Внешний вид заключённого говорил о том, что без борьбы он не сдался.
Это можно было прочесть и в его взгляде – голубые льдистые глаза смотрели на Пиквери и Вайса без капли страха. В них искрились нездоровое веселье и вызов. Будто происходящее забавляло волшебника. Светлые усы над верхней губой и прикрывающая подбородок короткая бородка кривились, скрывая усмешку.
- В ваших интересах сотрудничать с нами, мистер Грин-де-Вальд, - холодным тоном проинформировала арестованного Пиквери. – Если вы расскажете нам всё, что нас интересует, мы получим возможность не выдавать вас суду Международной конфедерации магов. А они, как вы сами понимаете, горят желанием наказать вас по всей строгости за все неприятности, что вы им доставили.
Грин-де-Вальд, скованный магическими наручниками, лишь усмехнулся. Он глядел на Пиквери, как на любопытный вид ранее невиданного насекомого.
- Кого вы пытаетесь обмануть, госпожа Президент? – манерно растягивая гласные, лениво поинтересовался он. – Я знаю законы волшебного сообщества Северной Америки достаточно хорошо, чтобы понимать, что при этом вашем «сотрудничестве» мне грозит смертная казнь. Международная конфедерация же, в отличие от вашего Конгресса, привыкла решать вопросы не такими варварскими методами. По решению их суда мне грозит, максимум, пожизненное заключение.
Пиквери подошла к столу и склонилась к Грин-де-Вальду, глядя ему прямо в глаза.
- Подумайте хорошенько, мистер Грин-де-Вальд, - вкрадчивым тоном посоветовала она ему.
Он приблизил своё лицо ближе к ней, с мягкой полуулыбкой отвечая:
- Уже.
Следующие несколько флаконов были наполнены однообразными картинами. Стоявшая у той же стены Пиквери, с каменным лицом наблюдавшая за физическими методами допроса подозреваемого. Один из авроров Грейвза - Вайс, Канг, либо Уоллес - с закатанными рукавами и взмокший от трудов, методично избивавший Грин-де-Вальда. И измазанный собственной кровью, хохотавший тёмный маг.
В этих сценках Грейвза неприятно поразило хладнокровие давней подруги. Мерлин в свидетели, она боялась даже вида загрызенной низзлом мыши! Сцепляться в словесной баталии с напыщенным чиновником – это запросто. Но кровь, звуки глухих ударов плоти о плоть, блевавший от сотрясения мозга маг – это было для неё, по мнению Грейвза, слишком. Однако Серафина спокойно смотрела, время от времени задавая вопросы.
«Персиваль Грейвз жив?», «Где вы его удерживаете?», «Как давно вы заменили его?», «Для чего вам был нужен обскур?», «Как много у вас последователей в США?», «Выдайте их имена».
Но Грин-де-Вальд продолжал смеяться – истерично, ненормально - и не отвечал на вопросы. Сплёвывал на её дорогие туфли сгустки крови и еле слышно шептал: «Скучно».
Часть остальных флаконов была наполнена ещё более однообразными сценами.
Пиквери, стоявшая в той же позе, на том же месте, с тем же ничего не выражающим взглядом. Морена Медина - высокая и тощая, как жердь, стриженная под мальчишку, с той же безэмоциональностью в облике, как у госпожи Президент. Только глаза на её худом вытянутом лице жили своей жизнью. В них плясали азарт, восторг и дикая, первобытная радость.
У её ног корчился от боли, вопил от страха, визжал, захлёбывался слюной Грин-де-Вальд.
Никто не мог сравниться с Мореной Мединой в мастерстве магических пыток. В такие моменты, когда она вела допрос, откровенно наслаждаясь страданиями своих жертв, даже Грейвзу становилось слегка не по себе.
Пиквери же не обращала на её состояние ни малейшего внимания, полностью сосредотачивая его на страдающем тёмном маге. Стоило Медине по велению госпожи Президент прекратить пытку, как вопросы повторялись.
«Персиваль Грейвз жив?», «Где вы его удерживаете?», «Как давно вы заменили его?», «Для чего вам был нужен обскур?», «Как много у вас последователей в США?», «Выдайте их имена».
Но Грин-де-Вальд лишь обессилено смеялся, с восторгом глядя на нависшую над ним Медину.
- Вы бесславно тратите свой потенциал, служа закону, - не раз шептал он склонившейся к нему женщине. – Со мной вам будет намного веселее. Вы умрёте тут от скуки.
В эти моменты взгляд Морены наполнялся злостью. Кончик её палочки упирался в трепещущую жилку на его шее.
- Me atreveria**, - дрожащим от ярости голосом шептала она ему в ответ.
Грин-де-Вальд усмехался и переводил взгляд на Пиквери.
- Уже интереснее, - одобрительно улыбался он ей.
Не зря Серафина горела желанием казнить мага. Страшно подумать, что ещё мог натворить этот сумасшедший, если оставить его в живых.
Остальные флаконы содержали, наконец, хоть какую-то стоящую информацию.
- Я не знаю, жив или мёртв ваш Грейвз, - заговорил Грин-де-Вальд, когда ему наскучили развлечения с Мединой. – Я ни разу не видел его вживую.
- Каким же образом вы превращались в него? – Глаза Пиквери зажглись огнём азарта, как у гончей, напавшей на след зверя.
- Трансфигурировался, - улыбнулся ей маг, утирая рукавом кровь, стекавшую из прокушенной во время пыток губы.
- Раз вы настолько сильны, что могли сутками поддерживать магией чужой облик, что вам стоит сбежать из нашей жалкой для вашего волшебного потенциала тюрьмы? – недоверчиво склонила голову мадам Президент.
- Вы меня развлекаете, - откинулся на спинку стула маг, не сводя с неё взгляда. – Но теперь я начинаю скучать. – Он опустил глаза на свои грязные, отросшие и местами обломанные ногти. – Я мог бы рассказать вам что-то полезное, но только если вы развлечёте меня.
- Это не цирк, мистер Грин-де-Вальд, - гневно раздула ноздри Пиквери, впадая в ярость. – А вы не в том положении, чтобы ставить условия.
- Как хотите, - безразлично пожал он плечами, не поднимая глаз от своих рук.
В камере повисло молчание. Пиквери и Медина сверлили мага взглядами, полными злости, а он продолжал делать вид, будто не он ползал по голому бетонному полу пару минут назад, корчась от боли. С таким безупречно скучающим видом он мог сидеть в библиотеке или опере.
Внезапно злость во взгляде Пиквери сменилась ровным спокойствием, будто море, секунду назад волнуемое штормом, впало в штиль.
- Хорошо, - почти улыбнулась она сидящему перед ней заключённому. – Что именно развлечёт вас?
Грин-де-Вальд посмотрел на неё с удивлением, которое сразу сменилось победным удовольствием.
- Голдштейн.
Ощущение было такое, будто Грейвз упал с высоты как минимум пары метров и из лёгких выбило весь воздух. Он стоял, пытаясь вдохнуть, как рыба, брошенная на берег, не веря своим ушам.
Зачем ему понадобилась Тина?
Если рассматривать худший вариант событий, то Грин-де-Вальд знал о Тине всё, что знал о ней Грейвз. О её семье, характере, карьере. Но это так, общие сведения. Узнать их он мог и без участия аврора. Куда хуже, по мнению волшебника, было то, что тёмный маг знал, как он относится к подчинённой. Знал о его навязчивом наблюдении за девушкой. О его снах, в которых она появлялась, заставляя мужчину просыпаться в липком горячем поту и подолгу стоять у открытого окна, вдыхая прохладный ночной воздух. О неуверенных планах-мечтах аврора когда-нибудь прекратить слишком много думать о том, как они не подходят друг другу, и просто дать ей понять, как она ему важна.
Грин-де-Вальд знал, что она его слабое место.
Грейвз чувствовал, как сердце колотится где-то в горле, отдаваясь шумом пульса в висках, мешая слышать собственные мысли. Он нервно откупорил очередной флакон, выплёскивая его содержимое в чашу.
Всё та же Пиквери, стоявшая у стола. Грин-де-Вальд, закованный в магические путы и вальяжно раскинувшийся на жёстком стуле, будто на троне. И Тина, сидевшая напротив него.
Было заметно, что ей сильно не по себе – тонкие пальчики нервно теребили край пиджака, сминая плотную ткань. Но, тем не менее, Тина очень старалась не подавать виду, что ей откровенно страшно. Она смотрела прямо на Грин-де-Вальда, не опуская глаз. Губы были сжаты в тонкую жёсткую линию. Спина была выпрямлена до идеальной военной выправки. Но Грейвз и Грин-де-Вальд видели, что эта храбрящаяся девочка - не противник для тёмного мага.
Чего именно он, сожги его Салем, хотел добиться беседой с аврором Голдштейн?
Грейвз никогда бы не бросил Тину на растерзание зверю. А Пиквери спокойно стояла, наблюдая за заключённым.
- Я бы предпочёл поговорить с юной леди наедине, - насмешливо обратился к госпоже Президент Грин-де-Вальд.
Грейвз недоверчиво посмотрел на Пиквери. Она не могла идти на поводу у мага.
Серафина подошла к Тине, ободряюще сжала хрупкое девичье плечо, и ушла. Охранник захлопнул за ней тоскливо скрипнувшую несмазанными петлями металлическую дверь.
Повисла такая тишина, что Грейвзу на секунду показалось, что он оглох. Аврор никак не мог поверить, что Пиквери вот так запросто оставила девушку наедине с тёмным магом. Волны паники захлёстывали волшебника и он начал делать глубокие вдохи и выдохи, стараясь привести нервы в порядок.
Успокойся, Персиваль. Это всё осталось в прошлом. Ты держал Тину в руках несколько часов назад. Она жива. С ней ничего не произошло.
Это немного помогло.
- Персиваль Грейвз жив? – задала вопрос Тина. Голос был ровным и чётким, без испуганной дрожи.
- О, нет! - воскликнул тёмный маг, сверля её таким взглядом, будто был хищником, наблюдавшим за пока недоступной ему жертвой. – Давайте обойдёмся без этих скучных и однообразных вопросов, на которые я вам всё равно не дам ответов.
Тина нервно выдохнула сквозь сжатые зубы. Грин-де-Вальд окидывал её внимательным взглядом, не упуская ни малейшую деталь внешности.
- О чём вы тогда хотели поговорить со мной? – Тина начинала злиться. Щёки побледнели, пальцы с силой сжали край ткани, будто мечтая сомкнуться на шее тёмного мага.
- О вас, - всё так же спокойно и невозмутимо ответил Грин-де-Вальд.
- Обо… мне? – удивилась девушка. – Вы две недели сидите в камере, каждый день вас допрашивают. Где-то там, - ткнула она пальцем в стену камеры, - по вашей прихоти умирает, если уже не мёртв, один очень хороший человек, а вы хотите поговорить обо мне???
- Вы зря себя недооцениваете, - склонил голову к плечу маг. – Не повторяйте моих ошибок. Вы та, кто схватил меня.
- Не одна, - презрительно скривила губы Тина. Кажется, страх покинул её, уступив место гневу.
- Тем не менее… - лениво прикрыл глаза маг.
Повисло молчание.
- Хорошо, мистер Грин-де-Вальд, - склонилась над столом Тина, уперев локти в столешницу. Взгляд девушки из-под бровей выражал решимость и угрозу. Грейвз невольно усмехнулся – она же копировала его! Перевидав сотни допросов, которые вёл начальник, Тина невольно переняла его манеры. – Вы человек слова?
- Вряд ли, - так же манерно растягивая слова, ответил ей Грин-де-Вальд. Он старался не выказывать заинтересованности словами Тины, но едва заметно дёрнувшиеся усы выдали его.
Тина улыбнулась уголками губ. Заметила. Молодец, девочка.
- Но ради вас, так и быть, постараюсь сдержать, - так же обманчиво-незаинтересованно продолжил тёмный маг.
- Заключим договор, - предложила Тина. – Мы говорим обо мне, а затем вы расскажете всё, что меня заинтересует.
Грин-де-Вальд недолго молчал, задумчиво глядя на девушку.
- Немного странные условия, но вы меня забавляете, - наконец, кивнул он. – Я согласен.
Тина откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Взгляды сидящих друг напротив друга магов сцепились. Ни один не собирался выказывать слабость перед противником.
- Без ложной скромности скажу, - заговорил Грин-де-Вальд, - что очень хорошо разбираюсь в людях. Обычно достаточно пары минут разговора, чтобы понять, кто именно передо мной.
Тина слушала, не перебивая.
- Но я всего лишь человек и иногда могу ошибаться, - с улыбкой глядя на девушку, продолжил он. – К сожалению, иногда у этих ошибок бывают очень неприятные последствия. – Льдистые глаза мага смотрели на Тину почти с нежностью, заставляя Грейвза жалеть, что всё происходящее – лишь воспоминание, и у него не было возможности помешать этому ненормальному диалогу.
- Я сильно ошибся в том мальчике, Криденсе, - недовольно поджал губы тёмный маг. – Он с самого начала был рядом, почти в моих руках, но я упустил его. Так глупо, так… нелепо.
- Зачем вам был нужен обскур? – прервала свое молчание Тина. Грин-де-Вальд взглянул на неё с удивлением, будто внезапно вспомнив, где он находится.
- Он разрушал город, мисс Голдштейн, - насквозь пропитанным фальшивым возмущением голосом ответил он. – Я старался поступить как добропорядочный гражданин и остановить его.
- А как же та речь, которую вы произнесли после того, как авроры уничтожили обскура? – усмехнулась Тина. – Все эти «Идиоты, вы понимаете, что вы наделали?» и «Этот закон загнал нас как крыс в подполье»?
Безмолвная дуэль взглядов продолжалась.
- Меня только что чуть не убил сгусток неконтролируемой тёмной магической энергии, мисс Голдштейн, - усмехаясь, ответил он ей. – Наверное, можно простить мою излишнюю экспрессивность.
- Наверное… - многозначительно протянула Тина.
- И вы. – Маг шумно втянул воздух, не стараясь скрыть восторг в голосе. – Я наблюдал за вами более, чем достаточное время и всё равно не смог понять до конца. Думал, что понял. Но нет. Смотрю на вас сейчас, и меня не покидает ощущение, что вы ещё не раз встанете на моём пути. Это тревожит.
Тина благоразумно молчала.
- Вы и тот мальчишка, Скамандер. Я даже рад, что вы не умерли тогда, когда Грейвз отправил вас на казнь. Возможно, вы причините мне ещё много неприятностей, но так даже интереснее.
- То есть, - звенящим от злости голосом перебила его Тина, - вы хотите сказать, что на казнь нас отправил мистер Грейвз?
- Почему нет? – наслаждаясь её реакцией, улыбнулся маг. – Почему вы не допускаете мысли, что ваш обожаемый мистер Грейвз не заодно со мною? Чистокровный маг, работой всей жизни которого было скрывать магов от магглов. Ему мог изрядно надоесть сложившийся порядок вещей. Он мог мечтать перестать прятаться от магглов. Он мог обрадоваться предложению помочь моему делу.
- Я вам не верю, - дрожащим от бурлящей в ней ярости голосом ответила ему Тина. – Мистер Грейвз не такой. Он… Он всегда был добр и… и благороден. Он никогда бы не нарушил законов Конгресса.
- Вы так уверены, что хорошо знаете его? – откровенно насмехался маг. – Вы уверены, что я давно подменил его. Но вы не догадывались об этом. Если бы не Скамандер, и не догадались бы. Так ли хорошо вы знаете Персиваля Грейвза?
В углах глаз Тины подозрительно заблестели капельки влаги. Грейвз почувствовал боль в ладонях и только тогда понял, что с силой сжимал кулаки, отчего короткие ногти впивались в огрубевшую плоть, оставляя чёткие вдавленные следы.
- Если я так долго и хорошо играл его роль, почему вы не допускаете мысль, что будь на моём месте ваш мистер Грейвз, он бы так же не отправил вас в комнату смерти?
- Я. Вам. Не. Верю. - Тина вскочила с места и уткнула кончик волшебной палочки в лоб мага.
- Ваше право, Тина, - почти нежно ответил он, не предпринимая ни малейшей попытки увернуться от наставленного на его оружия. – Но уверяю вас, я знаю Персиваля Грейвза намного лучше всех вас вместе взятых. И мы с ним очень похожи.
Тина тяжело дышала, её грудь вздымалась и опускалась под тканью белоснежной блузы. Упавшие на лицо пряди скрывали от Грейвза его выражение.
На темную столешницу упала капля. Грин-де-Вальд осторожно, стараясь не провоцировать взбешенную волшебницу, размазал указательным пальцем влагу по поверхности.
- Я не знаю, читают ли американским магам в детстве сказки барда Бидля? – не сводя с девушки глаз, неожиданно поменял тему маг.
- Нет, - глухим и сиплым голосом, сочащимся желанием убивать, ответила Тина, не отрывая от его кожи деревянного кончика палочки.
- Очень жаль, -ровным, мягким голосом продолжил Грин-де-Вальд. – Они невероятно познавательны. Могу рассказать одну. Она вам понравится, обещаю.
Тина колебалась. Через пару секунд она вновь села на свой стул, едва уловимым движением утирая со щёк мокрые дорожки слёз.
- Называется «Мохнатое сердце чародея»***, - тоном доброго дедушки начал рассказ маг. – О молодом, красивом, честолюбивом колдуне. Ему очень не нравилось, что все его друзья, влюбляясь, начинают вести себя крайне глупо. Смеются, непонятно чему радуются, поют песни, совершают во имя любви абсурдные поступки. Он поклялся, что никогда не влюбится и не уподобится им. И, чтобы сдержать клятву, вырезал из груди сердце и поместил в шкатулку, которую спрятал подальше от глаз.
Губы Тины скривились в презрительной усмешке. Грейвз не понял, кого именно она презирала – колдуна из сказки или сидящего перед ней.
- Шли годы. Все его друзья и знакомые обзавелись семьями. Один колдун оставался одиноким, считающим, что его жизнь устроена как нельзя лучше. Но однажды он подслушал разговор своих слуг. Один жалел его, считая одиночество грустным бременем, второй откровенно насмехался над хозяином, считая того никому не нужным неудачником. И колдун разозлился. Он поклялся, что найдёт самую лучшую, красивую и мудрую девушку. И вскоре нашёл. Стал ухаживать за ней, предлагал выйти за него замуж. Но, к его сожалению, девушка была действительно умна. Она чувствовала, что маг неискренен. На одном из званых вечеров, который колдун организовал специально для неё, она, устав от упорных знаков внимания, сказала, что поверит в правдивость его чувств, только если он приведёт доказательство. И маг обрадовался – он мог доказать! Он повёл свою избранницу в подвал, где в шкатулке хранилось сердце. Но за прошедшие годы оно, вырванное из тела, изменилось до неузнаваемости: почернело и обросло волосами. Девушка, увидев его, расплакалась от жалости и стала умолять колдуна вернуть его туда, где оно должно быть. И маг сделал это. Разрезал свою грудь и поместил ужасное сердце на законное место. Однако сердце изменилось не только внешне. Оно стало злее и жестче. Возвращённое на место, оно свело мага с ума.
Рассказчик ненадолго замолк, переводя дух. Тина смотрела на него расширившимися от ужаса глазами, полностью захваченная историей.
- Спустя какое-то время гости забеспокоились. Они никак не могли найти колдуна и девушку. Наконец, поиски привели их в подвал. И то, что они увидели, свело многих с ума. Маг, следуя приказам волосатого сердца в груди, вырвал сердце молодой девушки. Он гладил его и облизывал: нежное, алое, любящее. Маг захотел заменить им чёрное волосатое сердце и вырезал его из своей груди. Пару мгновений он ещё был жив, держа в каждой руке по сердцу: в одной – чёрное и мёртвое, в другой – алое и бьющееся. А потом рухнул на тело умершей девушки и испустил дух.
Тина прикрыла рукой кривившиеся в избытке отрицательных чувств губы, продолжая молчать.
- К чему это я, - тяжело посмотрел на неё Грин-де-Вальд. – Лучше не связывайтесь с мистером Грейвзом, Тина. Дружеский совет.
- Мы с вами не друзья, - хрипло ответила ему Тина.
- А жаль, - криво усмехнулся маг.
Тина склонилась над столом, приближаясь к колдуну.
- Где вы держите мистера Грейвза?
- Если бы я действительно похитил и удерживал его, а это не так, - прежним вкрадчивым тоном ответил ей Грин-де-Вальд, - то оставил бы в месте, где никто не догадается его искать. В месте, которое его и не его.
Его и не его.
Тот коттедж, куда его отправила Пиквери… Только сейчас Грейвз осознал, что где-то видел этот адрес раньше. Дом одного из его дальних родственников, скончавшегося десятки лет назад. С его смерти здание пустовало.
Откуда Грин-де-Вальд знал о нём так много?
- Не стану благодарить вас, мистер Грин-де-Вальд, - сухо сообщила Тина. – Лучше пожелаю, чтобы мы больше никогда не встретились.
Металлическая дверь со скрежетом захлопнулась за ней, а Грин-де-Вальд продолжал смотреть вслед волшебнице, усмехаясь своим мыслям.
***
07 апреля, 1927 г.
Когда Грейвз вынырнул из последнего воспоминания, за окном была глубокая ночь. Стоило идти домой. Но вместо этого он аппарировал к лечебнице Пэвэти. Медсестра указала палату, в которую поместили Тину.
Совсем недавно он обвинял её в нелогичности. Но сегодня, став свидетелем её диалога с Грин-де-Вальдом, он уже не мог продолжать считать так же. Послушав слова мага, он и сам засомневался – вдруг он действительно сотрудничал с ним? Кто мог сказать наверняка? Ведь Грейвз ничего не помнил. Что уж говорить о Тине? Теперь её странное отношение к нему стало вполне объяснимо.
Едва он подошёл к раскрытой двери палаты, как мимо его головы (он едва успел увернуться!) просвистело что-то большое и белое, врезалось в стену и сползло на пол. Это была подушка, испустившая дух в виде кружащих в воздухе лебяжьих пёрышек.
Грейвз недоумённо поглядел на неё, потом перевёл взгляд в палату. На него смотрели две пары испуганных глаз: карие и голубые. Сёстры Голдштейн.
- Упс, - невинно улыбнулась младшая Голдштейн, тут же влезая в его мысли. Уставший Грейвз едва успел отразить ментальную атаку.
- Извините, сэр, - сконфуженно проговорила Тина, стараясь уцепиться за металлические прутья спинки кровати. Укусы веретенниц всё ещё заставляли её парить в метре над выложенным кафелем полом палаты. – Мы тут слегка… увлеклись.
- Кидались подушками! – радостно пояснила туманную формулировку сестры Куинни.
- Я понял, - холодно ответил Грейвз.
Тина, наконец, ухватилась за опору, подтягивая своё тело ближе к ней.
- Прошу прощения, мисс Куинни, - довольно официально обратился он к младшей из сестёр. – Разрешите мне побеседовать с вашей сестрой наедине?
- Конечно! – Куинни выпорхнула из палаты, помахав сестре рукой на прощание. – До завтра, Тинни!
- До завтра, - еле слышно ответила Тина, но Куинни уже не слышала, жизнерадостно стуча каблуками по кафелю коридора.
Тина неловко молчала, стараясь удержать тело в вертикальном положении, но ноги упрямо взмывали выше, переводя его в горизонтальное.
- Ваша способность разговорить ребёнка оказалась спасительной, - сказал Грейвз, чтобы хоть что-то сказать. Смахнул с шаткого стула стопку старых номеров «Призрака Нью-Йорка» и уселся, закинув ногу на ногу. – Я особо отметил вашу роль в процессе поиска веретенниц. Уверенно идёте к повышению, - усмехнулся он, глядя, как Тина неловко повернулась в воздухе вокруг своей оси. Никак не приспособилась к состоянию невесомости.
- С-спасибо, сэр, - выдохнула она, снова приняв более-менее ровное горизонтальное положение.
- Что говорят колдомедики? – спросил он после непродолжительного молчания, глядя на неловкие фигуры, которые Тина выделывалав воздухе, стремительно краснея.
Эквилибрист из неё вышел бы так себе.
- Они связались с австралийскими коллегами и те говорят, что учитывая мои рост, вес и количество укусов, мне придётся летать до завтрашнего вечера как минимум.
- И как вы собираетесь спать? – полюбопытствовал Грейвз.
- Я… не.. знаю… - пропыхтела Тина, хватаясь за плотную портьеру в попытке не улететь в другой конец палаты и вытряхивая из неё облако пыли. – Пчхи!
Грейвз дождался, когда она вновь подлетела к кровати, и заговорил:
- Я просмотрел воспоминания допросов Грин-де-Вальда.
- Он так и не сказал ничего полезного, - скорбно поджала девушка губы. – Я была у него только раз.
- И это был единственный раз, когда он сообщил хоть какую-то стоящую информацию. Вы молодец.
Тина молчала, отчаянно цепляясь скользкими от пота руками за металлический поручень.
- То, что он сказал о вас тогда, - неловко пробормотала она. – Я не поверила ни одному слову!
Грейвз усмехнулся.
- Поверили, Тина, - сказал он, насмешливо глядя на краснеющую девушку. – Но знаете, я и сам почти поверил.
Тина молчала, не глядя ему в глаза.
- Выздоравливайте, Тина, - кивнул он на прощание, направляясь к двери.
- Сэр, - окликнула его девушка. – Сказка про мохнатое сердце…
Грейвз остановился, не оборачиваясь, внимательно слушая.
- У вас оно не такое.
Аврор прокашлялся и, добавляя в свой неожиданно дрожащий голос твёрдости, ответил:
- Спасибо.
________________________________________
* Гитлерюгенд - в узком смысле, - стрижка, особенностью которой являются наголо выбритые виски и затылок, с десятисантиметровой длиной волос на макушке. Была известна в 20-х годах прошлого века в Британии, Франции, Италии, но историческую известность получила после популяризации в 30-х годах в молодежной юношеской организации Hitlerjugend.
** Я рискну (исп.).
*** Здесь история изложена не дословно: многие детали упущены, многие добавлены. И да, автор знает, что мохнатое (или волосатое) сердце - неживое существо, но в сказке оно вело себя вполне разумно.
========== 13. Домовой эльф ==========
The Neighbourhood, “Afraid”
07 апреля, 1927 г.
Аппарировав на обочину тихой дороги, усыпанной мелким гравием, Грейвз приземлился в лужу грязи, влажно чавкнувшей под подошвами дорогих ботинок. Весна вступала в свои права.
Над головой висела яркая полная луна, свет которой пробивался сквозь ветви деревьев, покрывшихся ароматными почками, которые распустятся не сегодня-завтра.
Ночь оборотней.
Сегодня дежурили Вайс и Кэмэрин Фишер. Он всегда ставил их в полнолуние. Кто справится с оборотнями лучше, чем дочь одного из них?
Почувствовав, как вездесущая грязь затекла внутрь ботинок, Грейвз решил, что пора перестать любоваться ночным небом.
Он всегда любил эти пять минут, которые требовались, чтобы добраться от края антиаппарационной границы до крыльца фамильного особняка Грейвзов. Они были наполнены прекрасными пейзажами, тишиной и полным отсутствием людей.
Особняк был построен в восемнадцатом веке одним из предков Грейвза. Старинное трёхэтажное здание с двумя крылами, не рассыпающееся от мертвенного дыхания веков только благодаря магии. Оно было окружено небольшим ухоженным садом, высаженным ещё матерью Грейвза, и акрами леса, которыми Стэйтен-Айленд славился и сегодня.
Райское местечко.
С наслаждением вдыхая полные лёгкие пьянящего воздуха, насыщенного ароматами просыпающихся от зимней спячки растений, Грейвз невольно вспомнил тот самый вечер чуть более месяца назад.
***
21 февраля, 1927 г.
После двух месяцев заточения в лечебнице Грейвз, воспользовавшись сетью летучего пороха, первым делом явился на работу. День выдался насыщенным и нервным. Вечером, аппарировав на подъездную дорожку, ведущую к кованым узорчатым воротам, за которыми располагалась территория фамильного особняка Грейвзов, он надеялся на тихий спокойный вечер, лишённый переживаний и потрясений.
И не получил ни того ни другого.
Под ногами хрустел липкий снег. Поднявшийся зябкий ветер забирался под тонкое пальто, пробирая до костей. Не совсем оправившийся от лечения, которому его подвергали колдомедики-изуверы, Грейвз ощущал себя непростительно слабым. Поэтому, вместо традиционной неспешной прогулки, он добрался до парадного входа быстрым бодрым шагом, едва не срываясь на бег.
Закрыв за собой дверь он надеялся, что отрезал себя от всех треволнений сегодняшнего дня. Уткнулся лбом о прохладную поверхность деревянной двери, постоял так пару мгновений, собираясь с мыслями, и с опаской обернулся.
Он боялся, что дом встретит его теми же следами бесцеремонного обыска, как и кабинет в Вулворт-билдинг. Грин-де-Вальд должен был где-то жить и, скорее всего, этим местом было семейное гнездо Грейвзов. Но, как ни странно, всё было не так плохо, как он ожидал.
Одно то, что вокруг территории висели стандартные чары авроров, говорило о том, что обыск был проведён. Но разгрома, слава Морриган, не было. Разумеется, часть вещей, которую его бравые подчинённые посчитали вещдоком по делу Грин-де-Вальда, пропала. Сейчас они, тщательно изученные и описанные, лежали в хранилище в Аврорате. Оставшиеся вещи, почти все, находились не там, где их привык видеть Грейвз.
Малахитовая пепельница отца, которую некурящий Грейвз вытаскивал только тогда, когда в доме были курящие гости, гордо стояла посреди массивного журнального столика в гостиной. Зато фигурка золотого сниджета, которую он часто вертел в руках в моменты сильной задумчивости, была убрана в самый дальний угол самого дальнего стеллажа кабинета. Грейвз в её поисках перерыл все полки, боясь, что скульптурку забрали как вещдок. Все горизонтальные поверхности были покрыты толстым слоем липкой пыли, хлопьями взлетавшей при малейшем колебании воздуха.
Дом, милый дом.
Сжимая искусно отлитую из золота птичку как трофей, Грейвз принялся искать флакон с умиротворяющим бальзамом. Было необходимо расслабиться, и алкоголь, как подозревал Грейвз, сегодня в этом помочь не мог. Нужно было что-то посильнее.
Наконец, стеклянный пузырёк, наполненный прозрачной жидкостью, отливающей розовым в свете магического шара, был извлечён из недр шкафа. Грейвз вылил всё содержимое в стакан для огневиски, уселся в кресло у письменного стола, поприветствовавшее хозяина облаком пыли, и остановил взгляд на сниджете.
Каждое пёрышко, складочка на лапках, гладкость клюва – всё было создано мастером с такой любовью, что казалось, что отлитое из металла создание вот-вот взмахнёт крыльями и вылетит в открытое окно кабинета. Мать отдала его маленькому Персивалю вечером накануне его первого отъезда в Ильверморни. Золотой сниджет был гербовым символом семьи Джексон*, к которой мать принадлежала до замужества.
Внутреннее напряжение начало отпускать. Тишина абсолютно пустого особняка действовала умиротворяюще.
Абсолютно пустого…
Грейвз так и замер, не донеся до губ стакана с зельем.
- Мистер Шепард! – крикнул он так громко, что сам вздрогнул.
Особняк отозвался мёртвой тишиной.
Грейвз вскочил на ноги, поставив на стол сниджета и стакан с так и не тронутым зельем. Внутренности скрутило дурное предчувствие.
«Нет, нет, нет, только не это» - билась единственная мысль в голове.
Как и во всех старинных благородных семьях волшебников, в семье Грейвзов был свой домовой эльф. Звали его мистер Шепард.
Нет, на самом деле изначально его звали совсем не так. У него было имя, одно из тех, которые волшебники давали эльфам. Имя, больше подходящее домашнему животному, чем разумному, мыслящему и говорящему существу. Но Грейвз его не знал.
Мать Персиваля, придя в дом новоиспечённой миссис Грейвз, сразу подружилась с ворчливым и добродушным эльфом. Мистер Шепард очень любил читать нравоучительные наставления, но лишь из искренней заботы о членах вверенной ему в заботу семьи, а не из зловредности. За что и был наречён лёгкой характером молодой хозяйкой мистером Шепардом**. Так его стали звать и остальные члены семьи. К моменту рождения Персиваля настоящее имя эльфа было забыто.
Лучшей няньки для новорождённого было не найти. Мистер Шепард был для Грейвза таким же членом семьи, как отец и мать.
- Мистер Шепард! – продолжал звать Грейвз, отчаянно надеясь, что эльф отзовётся. Но в глубине души знал – в особняке его нет.
Мистер Шепард был очень стар, но никогда не позволил бы мебели покрыться пылью. Он всегда встречал заходящих в дом, как заправский дворецкий, принимая верхнюю одежду. Он обязательно встретил бы хозяина готовым ужином.
Первый этаж был пуст. Даже на кухне, где эльф проводил большую часть дня, Грейвз не обнаружил ни малейшего признака его присутствия. Второй и третий этажи особняка встретили его той же тишиной.
В отчаянии Грейвз выбежал на крыльцо.
- Мистер Шепард! – крикнул он в тишину ночи, сложив ладони рупором. Тишина промолчала в ответ.
Сад вокруг дома зарос мурлокомлем. В почти замёрзших розовых кустах, взращённых заботливой рукой матери, прошмыгнул гном, напуганный криком. Мистер Шепард никогда бы не допустил подобного. Грейвз зажмурился и с болью признал: эльф, скорее всего, мёртв. Грин-де-Вальд не стал бы оставлять подобного свидетеля в живых.
Остатки сил будто разом покинули его тело. Каждое движение давалось с трудом. Грейвз уселся на холодные, как могильные плиты, мраморные ступени и уткнулся лицом в ладони.
Нет отца, нет матери. Теперь и мистера Шепарда. Он и раньше чувствовал себя одиноким, но теперь это ощущение, наряду с горем о погибшем друге, накрыло его с головой, топя в чёрных водах отчаяния.
Да раздери вас ругару, чванливые благородные волшебники, считающие домовых эльфов третьесортными созданиями. Мистер Шепард был его другом. Его семьёй.
Пиквери знала, что в особняке Грейвзов есть эльф. Она должна была искать его, как важного свидетеля по делу Грин-де-Вальда. Она ничего не сказала ему о его пропаже, хоть и подозревала, с каким трепетом Грейвз относится к существу. Почему? Неужели традиционное пренебрежительное отношение волшебников к домовым эльфам было в ней так сильно?
Наконец, окончательно замёрзнув, Грейвз встал на ноги. Нечего сидеть тут, жалеть себя и попусту горевать о погибшем друге. Ведь, покусай его шишуга, мистер Шепард не обязательно должен быть мёртв.
Грейвз знал, что отчаянно хватается за последнюю надежду, но не мог ничего с собой поделать. Ворчливый старичок был умён и мог сбежать из дома до того, как тёмный маг его убьёт.
Первым делом Грейвз с помощью магии обыскал всю территорию, принадлежавшую его семье. Но кроме садовых гномов, да поселившегося у пруда болотника, никого живого подходящих размеров не наблюдалось. Грейвз сделал себе мысленную пометку позже вытравить всех этих паразитов с территории особняка и направился в сторону жилых районов.
Даже если мистер Шепард сбежал из дома, он не мог уйти далеко.
В близлежащих районах было не так уж и много волшебных заведений, куда мог податься лишившийся семьи (читай - опозоренный) эльф. Клуб любителей игры в плюй-камни был закрыт и сонный охранник, встревоженный колотящимся в дверь Грейвзом, не очень любезно ответил, что никаких старых эльфов у них нет. Почти то же самое сказали в магазине волшебных сладостей, лавке зельевара и танцевальном зале мадам Дюбуа. Оставался лишь подпольный бар «Сытый вендиго» в конце Клей-Пит-роуд.
Грейвз кивнул нарисованному на стене монстру, с чьих острых зубов стекала до жути реалистично нарисованная кровь (несомненно, человеческая). Вендиго*** с прищуром, придирчиво оглядел аврора с ног до головы, затем кивнул, впуская в заполненный сигаретным дымом и парами алкоголя душный зал.
В отличие от «Слепой свиньи», пристанища всех криминальных личностей Нью-Йорка, «Сытый вендиго» был обычным баром, куда после долгого рабочего дня приходили пропустить стаканчик-другой обычные, добропорядочные волшебники. Поэтому появление в помещении аврора не вызвало ажиотажа среди посетителей.
Грейвз внимательно оглядывался, стараясь разглядеть сквозь клубы дыма знакомую фигуру. Не преуспев, двинулся к барной стойке, за которой ловко левитировал стаканы и бутылки с веселящей водой молодой эльф-бармен.
- Что будете, сэр? – поинтересовался он у подошедшего Грейвза.
- Я тут кое-кого ищу, - сразу перешёл к делу Грейвз. – Старого эльфа, мистера Шепарда.
Эльф молча кивнул в сторону служебной двери, располагающейся за стойкой. Сердце Грейвза забилось быстрее. Неужели? Но он запретил себе радоваться раньше времени.
Чистого воздуха за дверью было намного больше, да и видимость стала в разы лучше, чем в зале. Это помещение оказалось небольшой кухней - чистой и опрятной. В ней трудилось около десятка домовых эльфов.
Грейвз громко прокашлялся, привлекая к себе их внимание.
- Я ищу эльфа, мистера Шепарда.
Эльфы переглянулись и затем дружно, словно по чьей-то безмолвной команде, уставились в дальний угол.
- Мастер Персиваль? – донёсся до Грейвза тихий удивлённый голос, шелестящий, словно сухие осенние листья на ветру.
Грейвз вначале не поверил своим ушам, а затем и глазам. Это был тот самый эльф, который в детстве волшебника заговаривал раны на его ободранных при очередном падении коленках. Читавший длинные и нудные нравоучения, когда Грейвз гонялся за садовыми гномами и один из них больно укусил его за палец. Тайком кормил вечно голодного растущего мальчика тыквенными пирожными, заготовленными для празднества.
- Мистер Шепард? – Голос внезапно осип, отказываясь выговаривать некоторые согласные.
Эльфы с удивлением смотрели на солидного волшебника, стискивавшего в объятьях старого домового эльфа и старавшегося не пустить скупую мужскую слезу от избытка чувств.
***
22 февраля, 1927 г.
- Что я должен им сказать, мастер Персиваль? – спросил мистер Шепард у Грейвза, нервничая, когда волшебник привёл его на следующий день в Конгресс на дачу показаний по делу Грин-де-Вальда.
- Правду, - ободряюще сжал худую кисть эльфа Грейвз.
И мистер Шепард рассказал.
В среду, восьмого декабря****, в час пополудни, мастер Персиваль пришёл домой в крайне взбудораженном состоянии, отдал ему, мистеру Шепарду, свою рубашку и, не слушая никаких уговоров эльфа, велел ему немедленно покинуть особняк. Да, мастер Персиваль вёл себя в последнее время очень странно, надолго исчезая из дома. Нет, никаких посторонних волшебников в особняке Грейвзов не появлялось. Да, рубашку эльфу отдал именно мастер Персиваль.
«Спасибо и вам, сэр. Удачного дня».
В среду, восьмого декабря, авроры при помощи британского волшебника Ньюта Скамандера и бывшего аврора Порпентины Голдштейн поймали опасного тёмного волшебника, находившегося в международном розыске, Геллерта Грин-де-Вальда. Но случилось это в шесть утра.
И да, эльфы обладают очень сильной магией, которая позволила бы мистеру Шепарду распознать чужого мага, позаимствовавшего личину хозяина. Мистер Шепард был уверен, что хозяин никогда никуда не исчезал.
Персиваль Грейвз чувствовал, как невидимая петля медленно затягивается на его шее.
***
07 апреля, 1927 г.
Слава Мерлину, сегодняшний вечер был не похож на тот. Стоило Грейвзу переступить порог особняка, как перед ним с громким хлопком возник мистер Шепард.
- Доброй ночи, мастер Персиваль, - с лёгким, почти незаметным неодобрением в голосе поприветствовал его эльф. «Вы слишком много работаете» - слышалось осуждение.
- Доброй, - с едва заметной усмешкой ответил Грейвз, отдавая ему плащ. Эльф тут же очистил и разгладил его.
- Как прошёл день? – с искренним интересом спросил мистер Шепард.
Утренний разговор с Пиквери, самоубийство контрабандиста, допрос гоблина, письмо Тине от Скамандера, миссис Эбернетти с её кофе, покусанная веретенницами Тина, собрание, вечерний разговор с Пиквери, воспоминания с допросами Грин-де-Вальда.
- Весьма… насыщенно, - после небольшой заминки ответил Грейвз, заклинанием высушивая мокрые носки.
- Ужин уже давно ждёт вас, - внимательно вглядываясь в усталое лицо вверенного его заботам большого ребёнка, уведомил эльф.
Только сейчас Грейвз понял, что кроме отравленного миссис Эбернетти кофе, он сегодня ничего не ел и не пил.
- Это замечательно, - улыбнулся он эльфу.
Грейвз с аппетитом съел всё, что разложил по тарелкам эльф, под неодобрительные взгляды последнего. «Джентльмены не должны есть быстро, как вечно голодающие оборванцы», - часто выговаривал ему мистер Шепард. Но не сегодня.
С тех пор, как Грейвз лишился родителей, они с мистером Шепардом всегда завтракали, обедали или ужинали в особняке за одним столом. Вначале эльф согласился на это порочащее имя образцового домового эльфа мероприятие только для того, чтобы оказать убитому горем молодому хозяину моральную поддержку. Потом это стало обыденностью.
Сегодня Грейвз так сильно устал, что не стал, против обычая, рассказывать о произошедших за день событиях. Эльф, чувствуя настроение хозяина, больше не спрашивал.
Он с радостью согласился вернуться обратно в особняк, хоть теперь по всем правилам и был свободным эльфом, получившим одежду. Но рубашку не снял. Обрезал и аккуратно обшил края рукавов по длине и подпоясался полоской ткани, отрезанной от низа рубашки. Она сидела на нём мешком, но всегда была чистой и отглаженной. И, кажется, нравилась эльфу куда больше предыдущего облачения.
Грейвз, не раздеваясь, рухнул лицом вниз на подушку, обнял её и мгновенно уснул. Завтра ему предстоял тяжёлый день. Завтра он встретится с Грин-де-Вальдом лицом к лицу.
***
08 апреля, 1927 г.
Ранним утром Грейвз решил, что ему просто необходимо отыскать отцовские застёжки на воротник в виде скорпионов. Именно сегодня их обязательно нужно надеть. Но их нигде не было. Ни там, куда он обычно их клал. Ни в вещах отца. Ни даже в шкатулке с украшениями матери, куда аврор полез от отчаяния.
Мать любила серебро. Цепочки, браслеты, кулоны, кольца, серьги – всё потемнело от времени, давно не чищенное, и издавало тяжёлый дух окисленного металла. Грейвз закрыл резную крышку массивной деревянной шкатулки и собрался искать скорпионов в другом месте, но тут натренированное внимание аврора заметило одну любопытную деталь.
Пропало мамино обручальное кольцо.
Из поколения в поколение золотое колечко, украшенное кровавым рубином, передавалось старшими сыновьями Грейвзов их невестам. Умирая, мать отдала его Персивалю, посетовав, что не застала избранницу сына.
Грейвз принялся методично обыскивать все полочки туалетного столика матери. В одном из них он нашёл новенькую, но уже успевшую покрыться слоем пыли бархатную коробочку для украшений. Он затаил дыхание, открывая её.
Красный рубин подмигнул, отразив луч рассветного солнца, пробивавшегося сквозь лёгкие шторы спальни почившей миссис Грейвз. Кольцо было тщательно вычищено и сверкало золотым ободком как новое.
Какого драного низзла?
- Мистер Шепард! – позвал Грейвз эльфа. Голос гулко отразился в утренней тишине, растворяясь во влажном весеннем воздухе.
Посреди комнаты с хлопком появился потирающий сонные глаза эльф. Грейвз молча протянул ему коробочку. Эльф так же молча принял её, вопросительно глядя на хозяина.
- Почему оно лежит отдельно от украшений матери? Почему оно вычищено?
- Мастер Персиваль, но вы сами велели мне найти и почистить обручальное кольцо вашей матушки. Сказали, что скоро я, наконец, перестану называть вас мастером.
Это была их старая шутка. После смерти отца Персиваль стал новым мистером Грейвзом, но старый эльф продолжал звать его «мастером Персивалем». Грейвз поинтересовался, когда же он станет для эльфа «мистером Грейвзом», на что эльф ответил, что только тогда, когда молодой хозяин приведёт в дом свою миссис Грейвз.
- Приготовлю вам завтрак, - прервал затянувшееся молчание мистер Шепард, возвращая Грейвзу коробочку. Аврор рассеянно кивнул.
Кажется, он собирался жениться.
У него отобрали и эти воспоминания. Где его невеста? Она ещё жива? Грейвз надеялся, что тёмные маги не тронули её, кем бы она ни была.
Кажется, мотивов вспомнить забытое становилось всё больше.
Вернув коробочку на место, он отправился искать скорпионов дальше. Последнее возможное место, где они могли оказаться – шкаф с одеждой. Может остались на воротнике одной из рубашек?
Грейвз осмотрел каждую рубашку, затем, не преуспев в поисках, полез в карманы пиджаков и брюк. Пусто. И тут, когда он в отчаянии встряхнул одну из пар брюк, на пол с глухим металлическим стуком вывалилось нечто. Не отцовские скорпионы.
От предмета исходили волны почти выветрившейся от времени мощной магии. Тёмной магии. Аврор осторожно склонился над предметом.
Это был какой-то кулон. Грейвз не мог разглядеть его из-за скрутившейся поверх него цепочки, состоящей из мелких овальных звеньев. Взяв со стола перо, он осторожно отодвинул звенья в сторону кончиком. Грейвз был достаточно опытен, чтобы не брать предмет тёмной магии в руки.
Треугольник, круг и линия.
Этот символ преследовал его.
________________________________________
*В моей истории предком матери Грейвза был Иосия Джексон - первый президент МАКУСА. Соответсвенно сам Грейвз - потомок одного из первых авроров и первого президента. Элитный джентльмен по всем фронтам ;))
**Насколько мне известно, английская фамилия Шепард (Shep(p)ard, Shephard, Shepherd) берёт свои корни от слова “пастырь”, “пастор” (shepherd) - христианского служителя, в чьи обязанности входит чтение проповедей.
***Вендиго - дух-каннибал в мифах североамериканских племён. Вендиго никогда не перестаёт охотится и всегда голоден.
****Результатом проведённого мною исследования явилась дата прибытия Ньюта Скамандера в Нью-Йорк - 6 декабря 1926 г. На это указывают несколько источников на английском, русском и пикчи газет - реквизитов фильма, которые мы видим в первых сценах, на которых напечатана именно эта дата. Так как события фильма оканчиваются ранним утром третьего дня от прибытия героя, этой датой считаю 8 декабря. Но совсем не уверена в своих выводах. Просьба всем, кто располагает другими сведениями, отозваться. Разумеется, с обоснуем))
========== 14. Низзл ==========
The Neighbourhood, “Female Robbery”
08 апреля, 1927 г.
Скорпионов нигде не было. Если они были на Грин-де-Вальде в день, когда его поймали, то отцовские застёжки в вещдоке. Но они уже не волновали мысли Грейвза.
- Буду поздно, - уведомил эльфа аврор, надевая плащ.
- Разумеется, мастер Персиваль, - невозмутимо кивнул мистер Шепард. Невысказанное «как обычно» повисло в воздухе, заставив Грейвза усмехнуться про себя.
Он толкнул дверь, но замер на пороге. Невероятные открытия, обрушившиеся на него за короткие полчаса, порождали кучу мыслей и догадок, теснившихся в голове, как сотрудники МАКУСА в главном лобби в обеденный перерыв.
- Ты помнишь, когда именно я попросил тебя начистить кольцо? – задал он эльфу волновавший вопрос.
- В середине мая, сэр, - ни на секунду не задумавшись, ответил мистер Шепард.
Грейвз задумчиво кивнул. Что же, теперь можно сказать, что как минимум в мае прошлого года он был самим собой. Вряд ли Грин-де-Вальд стал заморачиваться такими вещами, как чистка фамильного обручального кольца Грейвзов.
- И ещё одно, - всё же решился узнать ответ аврор. – Видел ли ты в то время меня вместе с женщиной?
На этот раз эльф ответил не сразу, вспоминая события многомесячной давности.
- Не видел, - наконец взглянул он на хозяина. – Но женщина была. Вы были слишком счастливы.
- Спасибо, - кивнул мистеру Шепарду Грейвз и вышел в раннее солнечное утро.
Только бы с ней всё было в порядке. Кем бы она ни была.
Дедовы карманные часы показывали почти шесть утра. Грейвз, против обычая, решил аппарировать к Вулворт-билдинг не сразу за границей чар. Внезапно образовалось слишком много вещей, над которыми стоило поразмыслить. В этом могла помочь пешая прогулка по Клей-Пит-роуд, почти пустой в столь ранний час.
Карман пиджака оттягивал конверт, наспех сложенный из листа свежего номера «Призрака Нью-Йорка», в котором тихо позвякивал звеньями тёмномагический артефакт.
Итак, что мы имеем?
Символ, вечно попадающийся Грейвзу на глаза, принадлежал Грин-де-Вальду. Иначе он никак не мог оказаться в кармане брюк аврора.
Контрабандные ингредиенты для зелий и рунеспур, скорее всего, были предназначены для Грин-де-Вальда или его людей. Одним из которых, очевидно, был повесившийся маг. И Гнарлак. Не зря он подослал сына, чтобы тот подтолкнул мага к самоубийству.
Грейвз смотрел сквозь пальцы на многие мелкие незаконные делишки гоблина, потому что тот общался почти со всеми криминальными личностями Нью-Йорка и владел полезной информацией. И, что куда важнее, легко делился ею за вознаграждение. Но на этот раз Гнарлак зарвался. Сотрудничества с Грин-де-Вальдом ему никто не простит.
Невеста. Необходимо разыскать её, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. Наверное, кто-нибудь на работе должен был заметить его с женщиной. От этих вездесущих глаз и ушей невозможно было скрыться.
Стоило ли рассказывать о своих открытиях Пиквери? Она тут же конфискует артефакт и запретит совать нос в это дело. Может, начать прорабатывать улики самому?
Он задумался так сильно, почти полностью отрешившись от окружающей действительности, что заметил слежку только к середине улицы.
Первые ранние работяги – заводские работники, мелкие клерки, маги и не-маги уже вышли на улицы, спеша каждый к своему новому дню, так что пустынной улицу назвать было нельзя.
Сзади его преследовали двое. Ещё двое по бокам: один на противоположной стороне улицы; силуэт второго мелькал в промежутках между зданиями.
Внешне Грейвз не подал ни малейшего знака, что преследователи обнаружены. Не начал оглядываться, не ускорил шаг, не втянул рефлекторно голову в плечи, не напряг мышц спины. Но мозг аврора стал усиленно собирать данные, анализировать их и выдавать возможные варианты действий.
Можно было аппарировать, но шаг рискованный. Вряд ли они намерены так легко отпустить его.
Стоило об этом подумать, как маги, будто услышав его мысли (а может, и действительно, услышав), протянули между собой антиаппарационное поле, используя себя как точки опоры для магии. Их оказалось шестеро. Ещё двое шли впереди. Антиаппарационное поле представляло собой почти идеальный шестиугольник. Грейвз кожей ощущал колебание границ. Пути к побегу были отрезаны.
Перво-наперво следовало свернуть с оживлённой Клей-Пит-роуд, чтобы под удар не попали гражданские. Затем, если он намерен остаться в живых, необходимо вызвать подмогу. Как бы искусен в боевой магии он ни был, шансов справиться с шестью волшебниками, взявшими его в плотное кольцо, было не много.
И последнее – выжить до прибытия авроров. Любым способом.
Грейвз свернул в сторону церкви Россвилл, пустой в это буднее утро. Преследователи не отставали, синхронно натягивая на лица белые театральные маски. Сонные коттеджи смотрели на аврора солнечными бликами стёкол. Людей рядом не наблюдалось.
В следующее мгновение Грейвз выпустил патронуса. Грациозный серебристый оцелот взмахнул хвостом, на мгновение вырываясь из палочки, затем растворился в утреннем весеннем воздухе, чтобы в следующее мгновение оказаться на Манхэттене.
Одновременно с выпущенным Грейвзом защитником один из преследователей в маске запустил в него заклинанием, которое аврор отразил невербальным Протего.
- Он отослал патронуса, - прошипел оставшийся позади всех маг - низкий и грузный мужчина.
- Успеем, - ответила волшебница, запустившая в Грейвза заклятьем, худосочная женщина среднего роста.
Секунда – и на Грейвза был направлен шквал из заклятий, которые он едва успевал отражать. Аврор старался ответить противникам тем же, но большая часть сил уходила на то, чтобы ни одно из заклятий, льющихся из их палочек, не причинило ему вреда.
Одного он ранил. Запаниковавший из-за патронуса маг, увидев первую кровь, аппарировал прочь, руша антиаппарационный купол.
На секунду Грейвз отвлёкся, размышляя – стоит ли последовать его примеру? Этого мгновения женщине в маске хватило, чтобы, под прикрытием атаки остальных, скрутить его Инкарцеро. Не удержавшийся на ногах, аврор рухнул на колени.
- А теперь поговорим, мистер Грейвз, - приглушенным из-за маски голосом обратилась к нему женщина, делая знак остальным прекратить атаку.
- Слушаю вас, - как можно невозмутимей ответил аврор. Будто они сидели в его кабинете по разные стороны стола и вели светскую беседу. Будто не он стоял сейчас перед ней на коленях во влажной земле под прицелом волшебных палочек.
Женщина склонилась к нему, приближая лицо к его лицу. На Грейвза обрушился поток из не самых приятных запахов: грязной одежды, застарелого пота, несвежего дыхания и ещё, почему-то, мокрой овечьей шерсти.
- Империо, - шепнула она, ткнув палочку в центр его лба.
Вместо роя лихорадочно мечущихся мыслей в голове воцарилась благодатная тишина. Будто, по мановению её палочки, их вымело прочь.
Где он? Что он тут делает? Кто эти люди?
Кто он?
Разве всё это важно?
- Подчинись мне, - лёгким дуновением возникли звуки в этой блаженной пустоте.
- Да, - шепнул Грейвз, завороженно глядя в пустые прорези глаз маски, за которыми лихорадочным блеском горели глаза колдуньи.
- Отлично, - облегчённо выдохнул один из магов за спиной женщины, опуская палочку.
- Ты вспомнил что-нибудь из того, что тебя заставили забыть? – мягко прошелестели в голове звуки женского голоса.
- Нет, - так же негромко ответил он.
- Тогда какого скрытня ты начал копать под сынка Гнарлака? – прошипел голос в тишине.
Грейвз начал приходить в себя от неожиданности подчинения, и сопротивление его разума стало заполнять пустоту мыслями. Только он набрал сил, чтобы дать отпор непростительному заклятью, как случилось непредвиденное.
На голову волшебнице в маске сверху упало нечто пушистое, пятнистое, чёрно-серо-белое, дико шипящее и вцепилось в тёмно-синюю бретонскую шляпку и каштановые, давно нечёсаные волосы. Волшебница от неожиданности и боли вскрикнула, отскочив от Грейвза и стараясь отодрать когтистого противника. Шипящее нечто шлёпнулось на четыре лапы, прихватив с собой маску обидчицы.
Колдунья сначала не поняла, что её инкогнито раскрыто, удивлённо глядя на маску, лежащую в грязи у ног. Затем перевела расширившиеся от ужаса глаза на Грейвза, сбросившего оковы Империуса.
- Мисс Шэнкс, - ухмыльнулся Грейвз, не в силах скрыть победную улыбку, несмотря на незавидность своего положения: он всё ещё был связан магическими путами.
Лицо сумасшедшей перекосилось, она наставила на него кончик волшебной палочки. Было ясно, что если Грейвз сейчас же что-нибудь не предпримет, она, недолго думая, прикончит его на месте.
Но неожиданный заступник аврора, оказавшийся очень грязным и тощим низзлом*, вновь бросился на колдунью, на этот раз избрав целью атаки руку, держащую палочку. Грейвз едва успел пригнуться, как зелёный луч, вырвавшийся из дрогнувшего коника, пролетел над его головой.
- МАКУСА! – внезапно истошно завопил один из нападавших, услышав хлопок двойной аппарации. Это, наконец, прибыли дежурившие сегодня ночью Вайс и Фишер, за которыми Грейвз послал патронуса. Преступники спешно аппарировали, но авроры успели сцепится с парочкой.
Через несколько мгновений перед церковью остались лишь оба дежурных аврора, стоявший на коленях Грейвз, тело одного из нападавших магов, которого Кэмэрин убила, когда тот попытался добить связанного Грейвза, и шипящий низзл, вздыбивший шерсть на загривке.
- Вы не торопились, - встал на ноги Грейвз, освобождённый Вайсом.
Кэмэрин склонилась над телом мага, проверяя пульс. Тот был мёртв.
- Простите, сэр, - ответил Вайс, глядя, как Грейвз очищает магией свою одежду. - На Клей-Пит-роуд достаточно много переулков. Пришлось обшарить едва ли не все, прежде чем мы почуяли магическую активность.
Сидящий у ног главы департамента магического правопорядка низзл шипел на Кёртиса Вайса, прижав огромные уши к голове и нервно дёргая серой пушистой кисточкой на конце хвоста.
Фишер, убедившись, что тело убитого мага не проклянёт её, сняла с него маску.
- Шеф! – позвала она. Грейвз и Вайс приблизились к телу. – Моберли.
Убитый был высоким дородным мужчиной средних лет. Лицо украшал широкий нос с искривлённой, неправильно сросшейся после перелома переносицей. Уши были едва ли не такими же огромными, как у облезлого низзла, ошивающегося у ног Грейвза. Ларс Моберли, разыскиваемый за убийство не-мага.
В женщине, чуть не убившей Грейвза, он признал Элеанору Шэнкс**, в криминальных кругах более известную как Сумасшедший Ягнёнок. Такое необычное прозвище она получила за то, что её анимагическая форма была чрезвычайно щуплой субтильной овечкой, больше похожей на ягнёнка. А «сумасшедшая» - за то, что была сумасшедшей в прямом смысле. Разыскивалась за побег из исправительной колонии и убийство не-мага.
- Я получу обещанные за его голову три тысячи драготов***? – ухмыльнулась Фишер, хитро глядя на Грейвза чёрными глазами.
Восходящее солнце играло в её смоляных волосах, окрашивая их в синеватый оттенок. На шее мертвеца заиграли лучами овальные звенья цепочки.
Грейвз отобрал у Кэмэрин палочку и, не успела она возмутиться, вытянул кончиком за тонкую цепь знакомыйкулон, близнец того, что лежал в его кармане, обёрнутый газетой.
Крутившийся у ног Грейвза и довольно мурчащий низзл издал деликатное «мявк».
________________________________________
*Низзл - волшебное существо, похожее на кошку, с непропорционально большими ушами и львиным хвостом. Обладает способностью чувствовать сомнительных и нечестных людей.
**Имена преступников взяты из постеров “Разыскиваются” - реквизитов к фильму, которые висели в “Слепой свинье”.
***Драготы - волшебная валюта в США (Pottermore).
========== 15. Женщина-олень ==========
The Prodigy, “Omen”
08 апреля, 1927 г.
Люди Грин-де-Вальда пытались убить его. Ставки подлетели выше.
Раньше он был солидарен с Пиквери. Лезть в дело, в котором ты не можешь быть непредвзятым – верх непрофессионализма. Но такое личное покушение не могло остаться без ответной реакции.
Всё, мистер Самый-Тёмный-Маг-Нашего-Времени, шутки в сторону. Вы слишком тщательно прошлись по всему, что раньше было жизнью аврора Грейвза. Склеить разрушенное уже не получится, хватит притворяться. Персиваль Грейвз лично проследит за тем, чтобы ваша империя террора рухнула. Так же, как рухнули его мечты на счастливое, мирное будущее. Сколько бы времени ни потребовалось и каких бы средств это ему ни стоило.
На жизнь Грейвза покушались и раньше, но, Морриган в свидетели, это было так давно. Тогда он только стал главой департамента магического правопорядка. Самым молодым в истории МАКУСА. И криминальные боссы магического Нью-Йорка решили сломать юнца.
Не на того напали.
Грейвз окружил себя самыми лучшими аврорами, которых отобрал лично, которым мог доверять, и тёмные волшебники после нескольких неудачных попыток покушений на его жизнь и репутацию уползли в свои тёмные углы, признав, что этот орешек им не по зубам.
И Грейвз расслабился. Роковая ошибка. Ведь все знают, что самое главное в работе аврора - постоянная бдительность.
Хватит вести себя как кисейная барышня, Персиваль! Пора прекратить поддаваться фрустрации, подобрать ошмётки своего самолюбия и характера и начать действовать.
Грин-де-Вальд бросил в него дуэльной перчаткой. И не один раз. Вызов принят.
Кулон в кармане нагрелся. Грейвз ощущал бедром тепло тёмномагического металла, размышляя, какой шаг предпринять дальше. Со стороны казалось, будто он бездумно пялился на проклятый символ на груди мёртвого убийцы.
- Просто прикончим! – донёсся до Грейвза неожиданно громкий голос Кэмэрин. – Посмотри на него. Драный и грязный. Нет половины уха, хвост ободран. Совершенно точно бродячий. Просто прикончим, и не-маги никогда не увидят его.
Низзл, у которого действительно отсутствовала половина левого уха, злобно шипел на Фишер, прекрасно понимая, что речь идёт о нём. Плоская морда перекосилась, огромные зелёные глазища яростно сверкали, а куцая кисточка на кончике хвоста нервно дёргалась из стороны в сторону. Существо жалось к начищенным ботинкам главного аврора, будто ища защиты от категорично настроенной Кэмэрин.
- Ты понимаешь, что говоришь? – закатил глаза к солнечному безоблачному небу Вайс, будто моля Мерлина послать ему терпения. – Это низзл! Низзлы не могут быть бездомными. Каждый обязательно зарегистрирован и приписан к магу. Этот, наверное, просто сбежал. Его ищут. И что ты скажешь хозяевам? «Извините, я убила вашего низзла, потому что он меня раздражал»?
Кэмэрин сердито пыхтела, не найдясь, что ответить. Грейвз вертел в пальцах её палочку, не решая возвращать. С неё станется убить его пушистого спасителя.
- Прекратить! – спокойно и весомо оборвал он Фишер, которая снова была готова возражать. Тяжело поглядел ей прямо в глаза. Женщина отвела взгляд, смуглая кожа едва заметно зарделась.
Грейвз протянул ей палочку. Всё так же не глядя в лицо начальству, Фишер забрала своё оружие.
- Останетесь здесь ждать экспертов, - кивнул он Вайсу, который тут же переключился с режима «препираться с напарницей» на «слушать босса». – Пусть доставят мне все артефакты, которые найдут при покойнике.
- Есть, сэр, - серьёзно кивнул Вайс начальнику.
- А вы, шеф? – спросила Кэмэрин, удивлённо глядя, как Грейвз присел на корточки перед низзлом и осторожно взял его на руки, опасаясь острых когтей. Но, кажется, низзл был совсем не против.
- Буду искать его хозяев, - ответил Грейвз, прижимая к груди грязное существо, пачкающее клочковатой шерстью ткань элегантного плаща.
***
Рабочий день в Конгрессе уже начался, и последние опаздывающие маги, аппарировав, спешно забегали в крутящиеся стеклянные двери, на бегу здороваясь с Просто Джоном, приветливо приподнимающим форменную фуражку перед дамами и вежливо кивающим джентльменам.
- Доброе утро, мистер Грейвз, - поприветствовал Просто Джон аврора, удивлённо глядя на удобно устроившееся в сгибе локтя начальника чудовище. Брови охранника исчезли под полями фуражки.
- Доброе, - вежливо кивнул в ответ Грейвз.
Магов было куда меньше, чем обычно – все разбежались по рабочим местам. С огромного портрета, висящего над входом, на него укоризненно глядела мадам Президент.
В покушениях на жизнь есть один несомненный плюс – это очень уважительная причина для опозданий на работу.
Департамент по контролю за магическими существами занимал целый этаж. Едва двери лифта со скрежетом распахнулись, по обонятельным рецепторам аврора ударили знакомые запахи жизнедеятельности животных. По отдельности вполне терпимые ароматы навоза, мочи, мокрой шерсти и ещё, низзл знает, какие, смешивались, образуя мощную, нестерпимую для простого обывателя вонь. Даже концентрированная магия Конгресса была бессильна в её истреблении.
- Фрр, - чихнул низзл, чей тонкий нюх страдал куда сильнее, чем нос Грейвза.
Аврор усмехнулся. А в следующее мгновение едва не растянулся во весь рост на мраморных плитах коридора, споткнувшись о слишком вёрткую шишугу. Существо оскорблённо облаяло Грейвза и зашипевшего низзла. Когти низзла впились в руку аврора сквозь плотную ткань плаща. Оставшееся расстояние до стойки справочного бюро Грейвз преодолел с чрезвычайной осторожностью.
- Доброе утро, мистер Грейвз, - улыбнулась сидевшая за стойкой работница.
- Доброе, мисс Карибу*, - осторожно ответил аврор. Карибу была из тех, кого лучше не злить.
Коренные маги называли таких, как она, девами-оленями**. Карибу мило улыбалась, чуть склонив голову к плечу. Оленьи уши, покрытые мягкой коричневой шерстью, лениво прядали, чутко улавливая звуки, издаваемые её многочисленными подопечными. В красивых ветвистых рогах, покрытых нежным коротким пушком и украшающих голову девушки, как изящная корона, игрались аппалузские пушишки. Большие карие глаза, вежливо глядевшие нечеловеческими миндалевидными вырезами, завораживали. Длинные оленьи ресницы медленно опускались и поднимались, когда она разглядывала принесённого низзла. Лоб, нос, виски, скулы и плечи девушки покрывал короткий коричневый подшёрсток, украшенный светлыми пятнами, а тёмный влажный олений нос принюхивался к запахам, что они с собой принесли. Её ноги заканчивались не ступнями, а весьма крепкими острыми копытцами. Грейвз это знал, но старался не опускать на них взгляд. Девы-олени очень не любили повышенного внимания к их ногам.
Кроме яркой внешности, эти существа обладали очень мощной врождённой приворотной магией. Стоило им захотеть – и у человека не было никаких шансов. В них влюблялись и за ними следовали, совершая любые безумства, пока девам не наскучат живые игрушки.
В целом, девы были очень миролюбивыми созданиями и ответственными работницами. Но всё же, злить их не стоило.
- Кого вы привели на этот раз? – спросила Карибу, не сводя с низзла нечеловечески притягательных глаз.
- Нашёл сегодня утром на Стэйтен-Айленд, - опустил Грейвз чумазого монстра на стойку.
Низзл настороженно прижал огромные уши к голове, внимательно разглядывая зелёными глазищами Карибу. Дева дружелюбно улыбнулась созданию, медленно протягивая к его морде раскрытую ладонь. Низзл осторожно обнюхал её и позволил руке погладить свою грязную шерсть. Обаянию женщин-оленей поддавались не только люди.
- Какой красавец, - искренне улыбнулась Карибу чумазому бродячему низзлу. – Хозяев потерял?
Чудовище позволило деве забрать своё тощее туловище на колени.
- Голодный наверно, - продолжала сюсюкать с монстром Карибу. – Сейчас мы тебя накормим, - и вытащила из одной из выдвижных полок стойки заранее заготовленную миску с кормом. Разноцветная стайка пушишек посыпалась с рогов девы на столешницу, спеша разделить трапезу с низзлом, не очень довольным этим фактом.
Грейвз удивлённо вздёрнул брови. Но, учитывая количество слоняющихся по коридору магических животных, заранее заготовленный корм – весьма предусмотрительное решение.
- Что же, - заключил Грейвз, глядя, как бродячий спаситель поспешно поедает корм, время от времени предупредительно порыкивая на пищащие пушистые разноцветные комочки. – Оставляю его вам. Надеюсь, хозяева найдутся как можно скорее.
- Не так быстро, мистер Грейвз. – Аврор уже сделал пару шагов в сторону лифта, когда слова девы заставили его остановиться. – Мы найдём хозяев, но это случится не раньше, чем через пару дней.
- Так долго? – удивился Грейвз. Вонь зверинца Конгресса ощущалась уже не столь остро как вначале, но поскорее покинуть это место хотелось так же сильно.
- Вы знаете сколько низзлов зарегистрировано на одном Стэйтен-Айленде? Десятки тысяч! – развела руками Карибу.
- Не думал, что низзлы столь популярны, - усмехнулся Грейвз, глядя на агрессивное и довольно-таки уродливое создание, утробным рыком разогнавшее надоедливых пушишек. – Думаю, ему тут понравится, пока вы будете искать его дом.
- Мы не можем оставить его, - мило улыбнулась дева. Грейвз был готов поклясться именем леди Морриган, что в её волшебных глазах плясали искорки ехидства. – Нет места. Посмотрите, как нас тут много.
Грейвз оглянулся вокруг ещё раз.
На жёрдочке над стойкой сидела парочка фвуперов с такими яркими перьями, что казалось, будто птицы слетели с детского рисунка. Они разевали клювы, но их песен не было слышно. Грейвз смутно припомнил, что эти птички были ещё одним даром мадам Президент от африканских послов.
Под ногами аврора крутилась парочка шишуг с необрезанными двойными хвостами. Они звонко лаяли и старались цапнуть друг друга хоть за один из хвостов.
Дальше по коридору стоял длинный мягкий диван, в данный момент полностью оккупированный десятком низзлов, отдыхающих после трапезы.
Вокруг было ещё множество зверей, названий которых Грейвз не помнил или не знал. Настоящий зоопарк. Очень густонаселённый зоопарк.
- И что вы хотите этим сказать? – перевёл Грейвз внимание на деву, в данный момент с наслаждением чешущую ветвистый рог.
- Вам придётся забрать его с собой, - ответила она, облегчённо жмурясь, когда зуд в растущих рогах утих.
Так Грейвз и оказался в компании своего странного спасителя, рассеянным взглядом окидывая пустынное главное лобби Конгресса с высоты балкона. Низзл сидел на перилах, сыто облизывая плоскую морду. Аврор, оперевшись на перила, думал, что Карибу, скорее всего, заколдовала его. Иначе непонятно, как он согласился приютить животное. Пусть даже спасшее ему жизнь.
Видит рогатый змей, сейчас низзл был не самой главной его проблемой.
Грейвз поднял глаза к высокому потолку лобби. Огромные часы, измеряющие уровень опасности для магов от немагов, показывали неутешительную картину. Часы, по которым любой сотрудник Конгресса мог оценить работу главы департамента по охране магического правопорядка. И в данный момент Грейвз чувствовал себя безнадёжным двоечником.
Раньше, до всей этой потери памяти, чёрная стрелка, оканчивающаяся рукой, сжатой в кулак с бескомпромиссно вытянутым указательным пальцем, не поднималась выше синей зоны «повышенная бдительность». И это в худшие дни. Чаще всего, уходя из Конгресса по вечерам, он видел «низкую» или «умеренную тревогу». А теперь указательный палец, казалось, намертво встал на оранжевом уровне «необъяснимая активность». Даже ближе к красной «непредвиденный случай»***.
Грин-де-Вальд медленно, но верно добивался своего. Если Грейвз не найдёт способ оставить его в США для казни, столкновения двух миров не избежать.
И весь мир узнает о магии.
- Пошли, Боксёр. - Грейвз наконец оторвал взгляд от тревожного циферблата и отошёл от перил. Сытый низзл лениво приоткрыл один глаз. – Нет, нести на руках я тебя не стану. Ножки целые, топай.
Грейвз демонстративно запустил руки в карманы плаща. Если бы низзл мог, непременно закатил бы глаза к высокому потолку.
В кабинете Грейвза наглое существо резво устроилось на кресле хозяина. Пришлось скинуть грязного низзла на пол. Боксёр обиженно зашипел на аврора и устроился на неудобном стуле для посетителей. Весь его вид выражал оскорблённую невинность.
Кажется, они уживутся.
Сытый низзл почти мгновенно прикрыл глаза, впадая в дремоту. Грейвз уставился на серо-грязный пушистый ком невидящим взглядом, вновь погружаясь в раздумья.
Как заставить говорить правду очень сильного тёмного мага, который не боится боли ни физической, ни причиняемой магией? Он задавался этим вопросом больше месяца, как только вышел на работу.
Пытки не принесли результатов. На сделки он не шёл. Ему зачем-то была нужна Тина, и только ей он сказал немного правды. И то только потому, что сам захотел этого. Что же может помочь вытянуть из него правду?
Всегда есть Веритасерум. Замечательное средство, действию которого не может противиться никто. Пиквери обладала достаточными полномочиями и у неё были обоснованные причины, чтобы использовать его. Так почему она этого не сделала?
Увы, она имела право использовать лишь тот Веритасерум, что был произведён законно зельеварами, которые имели специальную лицензию. В противном случае сведения, добытые из мага, считались бы незаконными и не принимались следствием. Законного Веритасерума в Конгрессе не было.
В МАКУСА работал небольшой штат талантливых зельеваров, имевших кучу прекрасных рекомендаций, наград и специальных лицензий. Когда дело дошло до допроса тёмного мага, Пиквери, поняв, что того не так уж и просто заставить говорить то, что ей было нужно, потребовала выдать зелье. Зелье было получено. Грин-де-Вальд выпил его. И рассмеялся в лицо госпоже Президент.
Зельевары МАКУСА оказались одними из многочисленных приспешников тёмного мага. Часть из них казнили сразу, часть, утверждающая, что ничего не знают о зелье-фальшивке, осталась ждать своей участи в подземных камерах.
Так или иначе, Грин-де-Вальд опережал их на много ходов.
И всё бы ничего. Пиквери ничего не стоило сфальцифицировать пару данных, чтобы применить контрабандный Веритасерум, выдав за настоящий. Но об этой неприятной ситуации сразу прознал министр Фоули. Не иначе, у него был свой шпион в МАКУСА.
Был ещё один способ. В Конгрессе работал штатный легилимент. Грейвз, и сам неплохо владеющий этим искусством, признавал, что маг невероятно хорош в том, за что ему платят. Но даже он не смог пробить ментальную защиту Грин-де-Вальда, как ни старался.
Оставался последний шанс. Он очень не нравился Грейвзу. Но чем больше аврор размышлял, тем яснее становилось – выбора нет. Ведь штатный легилимент был не единственным и не самым сильным мастером лезть в чужое сознание. Кто мог быть сильнее в этом деле, чем врождённый легилимент Куинни Голдштейн?
Грейвз сдался доводам рассудка, макнул кончик пера в чернила и размашистым почерком написал служебную записку. Взмах руки превратил лист пергамента в бумажную мышь, ловко юркнувшую в щель под дверью.
Аврор оперся локтями о в кои-то веки пустую столешницу и запустил пальцы в короткие седые волосы на висках.
Сомнения продолжали грызть его.
________________________________________
*Карибу (англ. Caribou) - название североамериканских подвидов северного оленя. Единственный вид оленей, у которых рога имеют как самцы, так и самки.
**Женщина-олень - существо-оборотень из индейской мифологии Северной Америки. Приходит к мужчинам в виде заблудившейся красавицы, заманивает в чащу и затаптывает своими сильными копытами. Очень любит танцевать и присоединяется к общим танцам, исчезая, как только перестанет бить барабан. Чары можно разрушить, если взглянуть на её ноги, потому что спрятать оленьи копыта она не в силах.
***Описание циферблата МАКУСА взято с английского Pottermore. Дизайнеры - Мирафора Мина и Эдуардо Лима.
========== 16. Легилимент ==========
SunnyAalisse, “Percival Graves”*
08 апреля, 1927 г.
Пальцы отбивали нервную дробь по гладкой тёмной поверхности стола.
Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук.
Он бы пошёл на это намного раньше, если бы не одно «но». Очень весомое и значимое. По крайней мере для него.
Тина будет в ярости.
Грейвз стиснул зубы и ощутил, как напряглись желваки.
Когда аврор с удивлением узнал о способностях младшей Голдштейн, то не поленился поднять её личные данные. В них не было ни полслова о том, что сестра Тины – мощный врождённый легилимент.
Никто не знал. Сестры молчали об этом.
Почему Тина рискнула рассказать ему о способностях Куинни? Возможно, это был некий жест доверия. Признательности за то, что он принял её в свой штат и обучил мастерству. Или потому, что она испытывала к нему нечто большее, чем просто благодарность?
Стоп. Не позволяй мыслям уносить тебя в это топкое болото мечтаний, Персиваль. Такого просто не может быть.
Не может.
Тук-тук-тук. Тук-тук. Тук.
А теперь он собирается нарушить её доверие. Использовать её сестру в своих целях.
Ради общего блага.
Низзл следил за сильными нервными пальцами аврора, не отрывая от них внимательного взгляда хищника. Грейвз едва заметным жестом превратил чистый лист пергамента в ещё одну юркую мышь, которая тут же прошмыгнула со стола на пол, с тихим шуршанием перебирая бумажными лапками.
Низзл с азартным утробным «мурк» мягко спрыгнул вслед, атакуя своим тощим телом волшебную игрушку. Но вёрткая мышь была способна на такие трюки, которые никогда не сделала бы настоящая.
В итоге мышь была поймана в цепкие отросшие когти низзла и разодрана на мелкие шуршащие клочки. На смену погибшей товарке по жесту Грейвза пришли ещё три мышки.
Наблюдение за низзлом, мечущимся по полу кабинета и воинственно распушившим драную кисточку на кончике хвоста, отвлекло Грейвза от тягостных мыслей. Ненадолго.
В дверь деликатно постучали.
Тук-тук-тук.
Дверь распахнулась немного резче, чем того требовали правила приличия. Слишком нервным был жест Грейвза, когда он волшебством открыл её, не вставая с места.
В дверном проёме вырисовалась хрупкая фигурка в женственном платье, сшитом по последнему слову моды. Лицо девушки обрамляли тугие золотистые кудри, весело подпрыгивающие от каждого движения головы их обладательницы. Лучистая дружелюбная улыбка и ясные голубые глаза казались воплощением наивности.
- Доброе утро, мистер… - начала младшая Голдштейн своё приветствие звонким, нежным голосом, полным бодрости и радости. Но тут же осеклась на полуслове.
Возможно, её удивило то, что по полу кабинета вечно строгого и холодного, бесчувственного и безупречного начальника сестры, которого Тинни боготворила, в данный момент бегало грязное драное создание, в котором с трудом можно было распознать низзла.
Возможно, её удивило то, что существо носилось не просто так, а играясь с созданными волшебством мышами, часть из которых успела превратиться в ошмётки разодранного пергамента.
Или же она была удивлена тому, что когда скорее по привычке, не надеясь на результат, её сознание коснулась сознания мистера Грейвза, оно не встретило вторжения привычной нерушимой стеной. Оно было открыто настолько, что Грейвзу на мгновение показалось, будто сознание младшей Голдштейн бросилось в него с разбегу. Как счастливый отдыхающий, ныряющий в тёплые морские воды, плюхаясь и разбивая поверхность на множество искрящихся брызгов.
Но, вероятнее всего, она была поражена тому, что именно разглядела в его мыслях.
- О… - только и смогла выдавить из себя младшая Голдштейн.
Голос её потерял привычные нотки жизнелюбия. Вечная улыбка, которая иногда казалась намертво примёрзшей к тронутым неизменной розовой помадой губам, медленно увяла. Из глаз исчезли искорки задора, а на смену им пришёл холодный разум, который казался в облике вечной пустышки-блондинки Куинни Голдштейн чем-то чужеродным. Но Грейвз лишь усмехнулся: он знал, что именно сейчас, застигнутая врасплох, перед ним настоящая младшая сестра Тины.
Потому что нельзя знать всё, о чём думают люди, и оставаться наивным.
Редкое зрелище: Куинни без своей маски, прочно вросшей в плоть, впитавшейся в кровь. Грейвз позволил себе пару секунд, чтобы полюбоваться им.
Блондинка внимательно изучала его мысли, методично перебирая их, как сам Грейвз – листы отчётов. Яркие и серые образы мелькали в его мыслях, подчиняясь чужой воле. Желание закрыть разум от чужого досмотра было почти нестерпимо, но Грейвз заставлял себя не применять окклюменцию. Ему была нужна младшая Голдштейн. А она поможет лишь тогда, когда поймёт, что без её способностей не обойтись.
Повинуясь невысказанной просьбе, она закрыла за собой дверь, не прерывая зрительного контакта, продолжая закапываться в ворох его мыслей – чётких и сухих, как прошлогодние опавшие листья.
- Вы считаете, что иначе нельзя? – по-птичьи склонила она голову к плечу. – Да, нельзя, - тут же согласилась с его молчаливыми доводами.
- Да, он знает о моих… талантах, - кивнула его беспокойным мыслям. – Нет, не из ваших воспоминаний, - отрицательно качнула головой блондинка. Кудряшки весело запрыгали у нарумяненных щёк. – Я пыталась его… изучить. Он закрыл свои мысли. Я не смогла отличить его от вас, - закусила она нижнюю губу.
Хоть сёстры и были похожи друг на друга ровно столько же, как птица-гром похожа на пакваджи, этот невинный жест тут же напомнил аврору, как так же деликатно прикусывает губу Тина. Грейвз успел подавить воспоминание до того, как до него добрался цепкий разум легилиментки**.
- Не знаю… Никогда так не делала, - на гладкой нежной коже меж бровей девушки появилась складка – редкая гостья на красивом лице. – Нет, я смогу! – Морщинка стала упрямой.
Вот и всё. Можно вздохнуть с облегчением. Она согласилась.
Поразительно, как быстро ведутся диалоги, когда хотя бы одному собеседнику не нужно произносить слова вслух.
Грейвз с неудовольствием понял, что тонкая ткань белоснежной рубашки пропиталась потом. Хоть ему и удалось уговорить младшую Голдштейн помочь достаточно быстро, но усилий на это было потрачено куда больше, чем если бы на её месте был кто-то другой. Приходилось стараться не пускать её к тем образам, знать о существовании которых ей было не положено.
Грейвз ослабил удавку строгого тёмного галстука и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, позволяя пропитанному пергаментной пылью воздуху приятно охладить разгорячённую кожу.
Стоило немного отвлечься и ослабить границы дозволенного в своём сознании, как младшая Голдштейн, совершенно не страдающая ментальной деликатностью, тут же прошмыгнула к другим мыслям Грейвза. Тем, к которым он запрещал обращаться даже самому себе.
- О-о-о, вы переживаете, что Тинни расстроится? – сложила руки к груди легилиментка, к которой, как по мановению палочки, вернулись беззаботность и весёлость. – Это так мило!
Окклюменция тут же воздвигла толстый барьер между их сознаниями, вышвыривая вон излишне любопытную младшую Голдштейн.
Лицо Грейвза залил предательский жар смущения.
Но Куинни, не успевшая разглядеть в мыслях вечно невозмутимого босса сестры самого интересного (слава Мерлину и Морриган!), уже сосредоточилась на предстоящей миссии.
- Ну же, пойдёмте! – В её глазах искрился азарт. Точно такой же, как и у охотящегося за бумажными мышками низзла. – Взломаем защиту мистера Грин-де-Вальда!
Так и не произнёсшему ни слова Грейвзу оставалось лишь следовать за выбежавшей в коридор неугомонной младшей сестрой его любимого аврора.
Уничтоживший всех мышек и крайне довольный собой низзл последовал за ними.
***
- Да, Голдштейн со мной, - твёрдым, не терпящим возражений голосом ответил Грейвз охраннику, глядя прямо в его глаза. Во взгляде парнишки читалось легко объяснимое сомнение, но бывший солдат не привык оспаривать слова начальства.
Тугой, ржавый механизм страдальчески заскрипел, поддаваясь стараниям охранника. Тяжёлая металлическая дверь нехотя распахнулась, пропуская внутрь главного аврора и работницу из отдела регистрации волшебных палочек.
Грин-де-Вальд сидел внутри, со скучающим видом изучая решётчатый потолок и потёки ржавчины на серых стенах. Руки его были закованы в наручники за спиной, а внешний вид был ещё более неопрятным, чем в просмотренных Грейвзом воспоминаниях.
Едва Грейвз и Куинни вошли внутрь, как охранник закрыл и запер за ними дверь, оставшись снаружи. Взгляд светлых и острых, как колючие льдинки, глаз тёмного мага остановился на авроре.
- А ты не торопился. – По лицу мужчины, обросшему многодневной светлой щетиной, расползлась довольная улыбка.
Грейвз галантно выдвинул один из металлических стульев для Куинни. Затем уселся сам, откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, сцепил пальцы рук в замок, и только потом удостоил заключённого взгляда. Долгого, неторопливого, изучающего.
Одежда мага была покрыта застарелыми пятнами различной природы. Волосы, ранее обстриженные в щеголеватую причёску, отросли, были давно не мыты и спутаны. Маг заметно отощал – оно и понятно, на тюремном пайке сильно не отъешься. Но, несмотря на все внешние перемены, внутренний стержень мага оставался прежним: несломленным, безумным, абсолютно уверенным в своей правоте. Во взгляде и мимике сквозило превосходство.
- Геллерт Грин-де-Вальд, - медленно и чётко произнёс Грейвз, нарушая воцарившуюся тишину. – Не могу сказать, что рад знакомству.
- Ничего не вспомнил, значит. – Во взгляде заключённого мелькнуло веселье. – Двоякое ощущение: я и рад этому, и немного сожалею. Нам было так весело вместе. – Было что-то в этом вкрадчивом голосе такое омерзительное, что по спине Грейвза пробежалось стадо отвратительных мурашек.
- Не сомневаюсь, - безэмоционально протянул Грейвз, продолжая изучать сидящего напротив мага. Вслушиваться во вкрадчивый, бархатный баритон. Прислушиваться к своим внутренним ощущениям.
Ты должен вспомнить хоть что-то.
Ничего.
- И не вспомнишь, - радостно улыбнулся Грин-де-Вальд, будто прочтя мысли аврора. – Пока я не захочу.
- А ты захочешь, чтобы я вспомнил что-то, за что тебя можно будет казнить? – в удивлении приподнял бровь Грейвз.
- Непременно, - пообещал заключённый, манерно растягивая гласные.
Выглядел он до неприличия счастливым для человека, которого всеми способами собирались довести до камеры смерти. Словно ребёнок, впервые попавший на цирковую ярмарку и восторженно разглядывающий ярких клоунов, силачей и женщину-змею.
Куинни нетерпеливо поёрзала на жёстком неудобном стуле. Ей было не по себе в присутствии полубезумного мага, считавшегося самым опасным убийцей в волшебном мире. Но, стоило отдать девушке должное, она вела себя вполне спокойно, стараясь привлекать как можно меньше внимания.
Казаться не тем, кто есть. Впрочем, это всегда удавалось ей неплохо.
- Зачем ты привёл её? – лениво поинтересовался Грин-де-Вальд, не отрывая взгляда от аврора.
- А то сам не догадываешься, - невесело улыбнулся Грейвз, так же не сводя с оппонента глаз.
- Я был уверен, что ты не решишься на это, - счастливо улыбнулся блондин, будто Грейвз сделал самый замечательный подарок. Он склонился над столом, сокращая разделяющее их расстояние, и вкрадчивым шёпотом сообщил: - Тина будет расстроена.
- Переживу, - холодно ответил Грейвз.
Впервые за всё то время, что они находились в допросной, улыбка сошла с бескровных губ тёмного мага. Во взгляде читалось разочарование.
- Мои ребята немного перестарались, - протянул он, откидываясь обратно на спинку стула. И тут в глазах-льдинках*** вновь заблестели искорки безумного веселья. – Но знаешь что? Так даже интересней!
Грейвз до боли сцепил зубы, стараясь держать себя в руках. То, как лично Грин-де-Вальд говорил об авроре Голдштейн, выбивало из равновесия, заставляло терять хладнокровие и подначивало проклясть закованного в наручники мага.
Успокойся, Персиваль. Успокойся. Не дразни скрытня, если не хочешь быть съеденным.
Если он сейчас сорвётся, Фоули заберёт мага в Британию через час. Там Грейвз до него не доберётся. Грин-де-Вальд унесёт с собой все его воспоминания.
- Видел бы ты, как Тина смотрела на мальчишку Скамандера, - вкрадчивым тоном сообщил маг, криво улыбаясь и не сводя с аврора внимательного взгляда.
Грейвз отчётливо и хладнокровно понял, что сейчас сорвётся. Промедли он полсекунды, и охранникам придётся спасать лишённого возможности колдовать тёмного мага. Или аврор собственноручно прикончит его.
“Сейчас”, - отчаянно громко подумал Грейвз, стараясь остановить себя. Куинни, чутко уловившая условный сигнал, тут же начала ментальную атаку на неприступные стены, надёжно защищающие мысли и память Грин-де-Вальда.
Одновременно с нею, применив невербальное Легилименс, атаку начал аврор.
Но Грин-де-Вальд был готов к такому повороту событий. Стены лишь содрогнулись, но выстояли под натиском совместного нападения.
- Почему ты прибыл искать обскура именно в США? – Грейвз начал отвлекать мага, чтобы тот ослабил защиту. – В мире есть множество других стран, где его найти куда проще.
- О, всё очень просто, - усмехнулся заключённый. Внешне он выглядел абсолютно невозмутимым, будто и не вёл тяжёлой ментальной обороны. А она была тяжёлой – Грейвз с невольным благоговением ощущал мощь силы сознания Куинни Голдштейн, сотрясающую преграду из окклюменции. – Вы такие отсталые. Надеетесь, что закон Раппапорт спасёт вас от магглов. Что полная изоляция не даст им узнать о вас. Но они уже знают. И охотятся на вас. Где, как не здесь было возникнуть самому мощному обскуру?
- Надеешься, что мы будем воевать с ними? – позволил себе кривую усмешку Грейвз, перенося вес тела на руки, опущенные на столешницу. Для усиления мощи атаки нужно было сократить расстояние.
- Будете. Это факт, - спокойно усмехнулся в ответ Грин-де-Вальд. По его виску медленно сползла капля пота.
Браво, мисс Голдштейн. Ещё немного, и мы сломим его защиту.
Куинни лишь напрягла желваки в ответ. Сосредоточенный взгляд не отрывался от лица Грин-де-Вальда, продолжающего упорно игнорировать её присутствие. Маленькие, аккуратные ноздри раздулись, стараясь вдохнуть больше воздуха, необходимого для усиленно работающего разума блондинки.
- Видимо, ты знаешь историю волшебников в Америке не так хорошо, как стараешься показать, - продолжал улыбаться Грейвз, показывая, что неосведомлённость мага его забавляет. Надо отвлечь его, чтобы защита ослабла. – Как мы, волшебники, обученные в Ильверморни, можем воевать с не-магами? Ведь эту школу основали двое: волшебница Изольда Сейр и её муж, Джеймс Стюард. Не-маг. Целая четверть магов Америки была воспитана факультетом, основанным не-магом****.
Грин-де-Вальд действительно не знал этого. Разум Грейвза поймал хвост изумления, мелькнувшего в бреши защиты, пробитой сознанием Куинни.
- Мы никогда не станем воевать с ними, - продолжил Грейвз, воодушевлённый успехом. – Да, сейчас мы скрываемся, но пройдёт время, и закон отменят. Может не через десять и даже не через двадцать лет, но это случится. Ещё при нашей жизни.
- Заделался провидцем? – Маг скривил губы в подобии улыбки, удерживая начавшую рушиться оборону.
- Это факт, - вернул Грейвз ему его же слова.
Грин-де-Вальд перестал делать вид, что ничего не происходит. Он тяжело дышал, обливаясь потом. Во взгляде читалось отчётливое безумие и совсем немного – страх. Губы кривились, стараясь сдержать яростный крик, рвущийся из сжатого спазмом ужаса горла.
Куинни и Грейвз почти добрались до тщательно оберегаемых тайн его сознания. Но стены пока ещё стояли.
Грейвз небрежным движением натянул на кисть перчатку из отлично выделанной, мягчайшей кожи дракона. Пошевелил пальцами, чтобы материя плотно легла на его собственную кожу, не причиняя неудобств при движении. Запустил кисть в карман жилета и вытянул из него на тусклый волшебный свет допросной утреннюю находку – кулон с символом, не дающим Грейвзу покоя.
Металл тускло отразил магический свет.
Глаза Грин-де-Вальда остановились на кулоне и потемнели – так сильно расширились зрачки.
- Что значит этот символ? – тихо спросил Грейвз, нарушая повисшую тишину.
Стены рухнули. Сознание аврора затопило множество ярких, обрывочных образов.
Перед ним стоял симпатичный молодой юноша с волнистыми рыжевато-каштановыми волосами. Ему было не больше семнадцати-восемнадцати. В серо-зелёных глазах читались обожание и восторг.
- Дары Смерти, - таинственным шёпотом сообщили Грейвзу его губы.
Образ стремительным вихрем сорвался прочь. Грин-де-Вальд завопил во всё горло. Нечеловеческий, яростный звук холодил внутренности первобытным страхом.
Кажется, они увидели нечто очень личное.
Восторг. Чистый, незамутнённый примесями других эмоций.
Палочка, наконец, принадлежала ему!
Перед глазами Грейвза возникло плящущее пятно ослепительного в полумраке света. То был ручной фонарь в руках низенького, тучного человечка, глядевшего на аврора с выражением неописуемого ужаса.
Грейвз запустил в человечка Ступефаем. Счастливый смех вырвался из горла аврора. Он сидел на подоконнике, а в следующее мгновение летел спиной вниз, к земле. Перед восторженным взглядом сверкало россыпью бриллиантовых звёзд бархатное ночное небо.*****
Громкий, протяжный скрежет спугнул видение. Прочные, толстые стены вновь воздвиглись монолитом вокруг сознания тёмного мага.
- Грейвз! – раздался над аврором грозный, встревоженный голос госпожи Президент. – Что тут происходит?! Я требую объяснений! Немедленно!
Вбежавшие вслед за Пиквери охранники кинулись к заключённому. Тот выглядел неважно – бледный, дрожащий, обмякший на стуле бесформенным кулём.
- В камеру, - бросила мадам Президент короткий приказ охранникам, и те резво увели Грин-де-Вальда прочь, боясь попасть под горячую руку.
Дверь вновь закрылась.
- Что. Тут. Произошло? – прошипела Пиквери едва ли не на парселтанге.
- Я почти сломал его окклюменцию, - спокойно ответил Грейвз взбешённой женщине. Он по опыту знал, что когда Серафина злилась, лучше было говорить успокаивающим тоном, как если бы она была младенцем. Стоило начать орать в ответ – диалог превращался в банальную семейную ссору с переходом на личности. – Если бы вы удостоили нас своим присутствием чуть позже, я бы добыл все нужные нам сведения.
Но иногда успокаивающий тон действовал с точностью до наоборот: Серафина впадала в ярость. Грейвз так и не мог понять, почему такое происходило.
- Чуть позже?! Ты ещё и меня сейчас обвиняешь?! – Казалось, ещё чуть-чуть, и её хватит обычный, не-маговский сердечный приступ. – Ты же слышал, как он орал? Думаешь, шпион Фоули не побежал докладывать? Да за Грин-де-Вальдом через полчаса прибудет конвой из Международной конфедерации, стоит им прознать, как именно мы добываем сведения. С помощью нелицензированного легилимента!
Сначала Грейвз удивился - она знала о способностях Куинни Голдштейн? Потом понял, что Пиквери говорила о нём самом, и хотел возразить, что лицензия у него есть, но тут же осёк себя. Она у него была. До того, как Грейвз попал в плен.
- Доркас!****** - стукнула Серафина его кулачком в плечо. Грейвз промолчал. И вправду, Доркас.
Как можно было так оплошать?
Пиквери нервно топталась вдоль стены камеры, потирая лоб кончиками пальцев.
- А что вы тут забыли, мисс Голдштейн? – резко остановилась она, обращая свой гневный взгляд на Куинни, старавшуюся слиться с обшитой металлическими листами стеной.
- Я… я… - пропищала из-за спины Грейвза девушка.
- Она свидетель, - встал между Пиквери и Голдштейн аврор.
- Свидетель? – удивлённо вскинула аккуратно выщипанные брови мадам Президент.
- Да, - уверенным голосом ответил Грейвз. – Третье лицо, чьи воспоминания я потом собирался поместить в хранилище.
Серафина не собиралась сменять гнев на милость.
- Ну, теперь нам ваша помощь не понадобится, - холодным, полным разочарования голосом сказала она Куинни, не сводя пристального взгляда с Грейвза. – Можете быть свободны.
Куинни лёгкой птичкой упорхнула прочь из камеры, оставляя Грейвза на съедение львам.
Всё же не стоило поддаваться эмоциям, с тоской думал Грейвз, глядя на яростно кричащую на него подругу. Лезть в дело, в котором ты не можешь быть непредвзятым – верх непрофессионализма.
________________________________________
*Песни, которые я выкладываю вначале главы, обычно отвечают двум критериям: 1) они мне нравятся ;)) 2) их текст хоть немного отражает то, что происходит в главе (или в фике в целом. Или мне кажется, что отражает :D). Иногда приходится помучиться, чтобы найти подходящую песню. Но в этот раз я просто не смогла пройти мимо )) Группа талантливого автора https://vk.com/sunnyaalisse
**Опасный и редкий зверь. КММ: ХХХХХ ;)) (автор дурачится, тапками не кидаться) :D
***Как все помнят из текста оригинала, Грин-де-Вальд был голубоглазым блондином. В конце “Тварей” Джонни Депп смотрит на Эдди Рэдмейна очаровательными гетерохромными глазками - голубым (своим) и карим (автор считает, что это недотрансфигурировавшийся глаз Грейвза). Но долгих месяцев за решёткой должно хватить, чтобы глаз окончательно вернулся к своему обычному цвету (IMHO).
****Джеймс Стюард основал факультет Пакваджи, на котором обучалась Куинни (Pottermore).
*****Юноша в первом видении - молодой Дамблдор, мужчина во втором - мастер по изготовлению волшебных палочек Грегорович, у которого, как мы все помним, Грин-де-Вальд украл Бузинную палочку.
******Доркас Твелвтрис - наивная волшебница, которая по молодости и недалёкости ума разболтала красавцу-не-магу Бартоломью Бэрбоуну все явки и пароли волшебного мира США. Бэрбоун основал движение Вторых Салемцев, а президенту Эмили Раппапорт пришлось принять закон, который запрещал магам вступать во взаимоотношения с не-магами с 1790 по 1965. С тех пор имя “Доркас” стало нарицательным для глупых людей (Pottermore).
========== 17. Носферату ==========
NB! Рейтинг конкретно этой главы NC-17 из-за “детального описания сцен насилия”. Но это не то, о чём можно подумать ;)) Вы предупреждены!
________________________________________
Marilyn Manson, “I Put a Spell on You”
08 апреля, 1927 г.
Напряжение, державшее Пиквери в своих тисках с момента поимки Грин-де-Вальда, достигло своего пика и хлынуло, словно масса воды из прорвавшейся дамбы. Поступок Грейвза оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения. Главному аврору оставалось лишь молча выслушивать потоки проклятий, щедро льющихся на его седеющую голову.
Успокоившись, Пиквери слегка хриплым от криков голосом заключила:
- Остаётся ждать.
Как раз этим Грейвз и занимался, сидя в своём кабинете.
Вечерело. Отчёты просмотрены, подписаны и отосланы в архив. Гора бумажной текучки разобрана – впервые за долгое время. Рабочий день завершён. Можно было с чистой совестью отправляться домой.
Но Грейвз ждал. Оставалось недолго.
Низзл нахально перебрался с неудобного стула для посетителей на его колени. Грейвз пытался вычистить шерсть, но его скромных навыков в бытовых заклинаниях оказалось для этого недостаточно. Она слиплась и ссохлась в колючие, будто у ежа, иголки. Аврор бездумно гладил эти колючки тяжёлой тёплой ладонью, а низзл мурчал, будто маленький моторчик. Этот звук успокаивал, вводя Грейвза в своеобразный транс.
Коридор за дверью был пуст и безмолвен в этот поздний час. От этого раздавшиеся вдалеке лёгкие торопливые шаги казались ещё отчётливей. Звуки стука плоских каблуков о мраморные плиты быстро приблизились к двери его кабинета и резко оборвались.
Раздался стук. Нетерпеливый, рассерженный и звонкий. Онждал этого.
- Войдите. – Грейвз не стал заставлять посетителя томиться перед дверью.
Он не сменил расслабленной позы. Проснувшийся от резкого стука низзл на коленях; локоть левой руки упирался в подлокотник кресла; костяшка указательного пальца задумчиво потирала нижнюю губу аврора. Взгляд из-под бровей, внимательно глядящий на распахнувшего дверь посетителя. Но внутренне Грейвз подобрался, как перед боем, ощущая, как участилось сердцебиение.
Перед ним стояла очень злая Тина Голдштейн.
Её глаза блестели гневными огоньками. Губы вытянулись в бескровную линию. Щёки заливал яркий румянец. В разворошённых ветром каштановых волосах блестели, словно мелкие бриллианты, капли дождя – на улице накрапывала едва заметная, противная морось.
Она была восхитительна.
- Это правда? – только и смогла выдавить из себя Тина, сверля Грейвза тяжёлым взглядом.
Аврор заставил себя перестать любоваться этим необычным зрелищем: злящейся на него Тиной.
- Что именно вы имеете в виду, аврор Голдштейн? – спросил он холодным отстранённым тоном. Как бы то ни было, он был её начальником. Ни ему, ни ей не следовало этого забывать. – Изъясняйтесь чётче.
- Вы использовали способности моей сестры, чтобы допросить Грин-де-Вальда? – Глядя на неё сейчас, он верил, что такая яростная Тина может постоять за себя. Когда дело касалось Куинни, в мозгу Тины мгновенно срабатывал переключатель, превращавший её из вежливой подчинённой в свирепую защитницу младшей сестрёнки.
- Да, - просто ответил Грейвз, автоматически продолжая гладить пушистый мех низзла.
Если бы можно было колдовать одним взглядом, Грейвз давно бы корчился в болезненных муках Круцио. Карие глаза Тины прожигали в нём горячие дыры. Не нужно было быть легилиментом, чтобы видеть, как она заставляла себя тщательно подбирать слова, чтобы не нагрубить боссу.
- Никто, кроме меня и вас, во всём Конгрессе не знал о её способностях, - наконец прервала она напряжённое молчание. Голос подрагивал. Казалось, ещё немного – и она сорвётся на крик, как Серафина несколькими часами ранее. – Я доверилась вам, надеясь, что вы благородный человек и сумеете сохранить тайну Куинни. А вы, вместо этого, раскрыли её перед самым опасным магом. Сумасшедшим, неуравновешенным…
Тон её начал повышаться. Дольше это терпеть было нельзя. На сегодня с него хватит женских криков. Пусть даже он сам был в них виноват.
Грейвзу нестерпимо захотелось скинуть низзла на пол, встать, подойти к раскрасневшейся от эмоций Тине, прижать к себе и поцеловать. Прямо в сухие, обветренные губы, с которых срывались гневные слова.
- Хватит, - прервал он поток слов спокойным, немного усталым голосом, продолжая внимательно следить за выражением её лица. – Сядьте и успокойтесь.
Тина немного постояла, яростно сверля его взглядом, но всё же подчинилась. Уселась как была – в мокром плаще. Грейвз высушил её одежду и волосы небрежным жестом.
- А теперь слушайте, - продолжил он своим успокаивающим, бархатным голосом, каким часто говорил с ней в первые месяцы её службы. «Подумайте, аврор Голдштейн, где вы могли ошибиться?»
- Неужели вы думаете, что забрав все мои воспоминания, выведав все тайны Конгресса, Грин-де-Вальд не узнал из них о способностях вашей сестры? Он знал о том, что она легилимент задолго до того, как мисс Куинни – по доброй воле - сегодня согласилась помочь мне.
Тина выглядела ошарашенной, как будто с разбегу врезалась в невидимую преграду. Взгляд стал растерянным. Кажется, эта мысль не приходила ей в голову.
Да, он был прав и ни в чём не виноват перед Тиной. Так почему же чувство вины, грызшее с самого утра, сейчас съедало его заживо, отражаясь в её тёплых карих глазах?
Девушка отвела взгляд, блуждая им по низзлу на коленях, по его рукам, по чистой пустой поверхности стола. Казалось, её мысли уже далеко.
- Тина? – мягко позвал он её в реальность.
- Да, сэр, - встрепенулась она, выпрямляя спину и поднимая подбородок. – Прошу прощения за своё поведение, - чётко, будто рапортуя, ответила Тина. – Такого больше не повторится.
Между ними вновь выросла прочная стена субординации.
Стало одновременно спокойно и горько. Привычный тон и слова аврора Голдштейн успокаивали - она уже не злилась. И заставляли сожалеть о том, что он не преломил себя. Поступил как следовало, а не как хотелось.
- Хорошо, - кивнул Грейвз. Он как завороженный наблюдал, как Тина закусила нижнюю губу и немного нервно убрала упавшую на глаза прядку волнистых волос.
Девушка внимательно смотрела на низзла, будто только сейчас осознав, что именно видит. Хладнокровного практически в любой ситуации босса, который гладил сидевшее на его коленях грязное существо.
- Сэр? – неуверенно спросила она. – Этот низзл… Он ваш?
Вопросительный удивлённый взгляд Тины казался бездонным. Он утягивал Грейвза в свои тёплые глубины.
Кому он врёт? Он давно увяз в ней, запутался намертво. И не хотел свободы.
Утопи меня, Тина.
И она топила, сама того не осознавая.
- Ммм… - протянул Грейвз, пытаясь осознать, о чём именно она спросила. – Да, мой. Пока не найдутся его хозяева.
Низзл, поначалу встревоженный громким голосом Тины, вновь успокоился, затянув свою монотонную, уютную и вибрирующую мелодию.
- Как его зовут? – Девушка слегка склонила голову к плечу, рассматривая расслабленного низзла с другого ракурса.
Грейвз отвёл от неё взгляд, переводя его на покоящееся на коленях существо. Наглец выглядел донельзя довольным. И не сказать, что это мирное ленивое существо так яростно защищало его сегодня утром, атакуя превосходящего в размерах противника.
- Боксёр*, - хмыкнул Грейвз, легонько касаясь пальцем волосков, торчащих из ободранного уха низзла. Тот недовольно дёрнул им, отгоняя руку аврора.
- Ему подходит, - согласилась Тина, улыбнувшись.
Повисло молчание. Спокойное и уютное, как домашний вечер перед камином.
Наконец, девушка встрепенулась и вздохнула, переводя взгляд на стрелки настольных часов. Сейчас она уйдёт.
- Я забираю у вас и аврора Канга дело контрабандиста-самоубийцы, - произнёс голос Грейвза. Он и сам не понял, как это произошло. Старался остановить её, заставить задержаться хоть на ещё одно мгновение.
- Могу я спросить, почему? – слегка нахмурившись, поинтересовалась Тина, и думать забыв о времени.
Грейвз немного помолчал, решая, что можно сказать подчинённой, а о чём следует умолчать. Ради её блага.
- Оказалось, что оно имеет непосредственное отношение к Грин-де-Вальду, - наконец ответил он.
Глаза девушки загорелись азартом и интересом. Но Тина благоразумно молчала, зная, что вопросы бесполезны. Шеф сам расскажет всё, что сочтёт нужным.
- Помните ли вы, Тина, пункт третий устава Аврората? – поддался Грейвз своей слабости. Немного.
- «Все авроры работают в паре. Аврор не должен совершать никаких служебных действий, не поставив в известность своего напарника. Аврор всегда должен прикрывать напарника», - чётким, полным энтузиазма голосом зачитала на память Тина строки устава.
Грейвз лишь усмехнулся, глядя, как интерес оживил мягкие черты её лица.
- Я не стану нарушать этот пункт, - с тёплой полуулыбкой на губах сказал он Тине. – Будете сегодня вечером моей напарницей?
***
Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы аппарировать к особняку, оставить недовольного низзла на попечение не менее недовольного мистера Шепарда («Ваша матушка всегда была против животных в доме!») и вновь аппарировать к условленному месту.
Это был небольшой, но уютный подпольный бар почти у самого Ист-Ривер. Грейвз даже не запомнил его названия – таким он был обычным и неприметным. Авроры заглянули сюда ненадолго – только для того, чтобы позаимствовать внешности.
Тина быстро нашла себе личину – яркую брюнетку с манерами роковой красотки. Полные яркие губы, томный взгляд из-под длинных, закрученных магией ресниц. Она даже не поморщилась, когда Тина незаметно и осторожно выдрала из её роскошной гривы пару волосков.
Грейвзу же пришлось потрудиться. Все мужчины-посетители казались до боли в зубах идеальными и добропорядочными. Охранник ни за что не пустит его в «Слепую свинью», если он будет выглядеть таким подозрительно законопослушным.
Всё же ему повезло. За дальним столиком, в тени, сидел типичный представитель тех волшебников, которые злоупотребляют магическими стимуляторами. Наркоман.
Гнарлак очень любил таких магов, потому что они были его самыми главными клиентами. Порошок из драконьего позвоночника, слёзы сквонка, засушенные плавники русалок – чем только не промышлял гоблин, превращая слабых духом волшебников в почти живых мертвецов.
Этот маг выглядел уже совсем плохо. Бледная кожа на лице иссушилась и шелушилась, местами покрытая уродливыми рубцами. Кожа вокруг рта покраснела и воспалилась. Он сидел с отстранённым видом, уткнувшись взглядом в дно полупустой бутылки.
Идеальное прикрытие.
Грейвз сделал вид, что перебрал лишнего и, проходя мимо его столика, «запнулся», повалившись на бедолагу и попутно выдирая пару волосков из жидкой патлатой шевелюры.
- Праст-тите… Ик! – заплетающимся языком пробормотал Грейвз, глядя на удивлённого наркомана несфокусированным взглядом и ободряюще похлопывая его по плечу.
Выйдя из душного помещения в свежий апрельский вечер, Тина и Грейвз аппарировали к «Слепой свинье».
В проулке было пусто. Грейвз протянул Тине флакон из толстого стекла, в котором плескалось Оборотное зелье из его личных запасов.
Волоски роковой красотки растворились в зелье, окрасив его в густой фиолетовый цвет. Тина залпом выпила содержимое флакона, слегка поморщившись. Несколько томительных секунд – и перед Грейвзом стояла чуть более ухоженная версия Айседоры Дункан**. Тина болезненно охнула – платье, в которое она облачилась ранее, самое модное по мнению Куинни Голдштейн, было тесно новому телу в груди.
Грейвз очень старался не рассмеяться, глядя, как Тина недовольно трансфигурировала платье под изменившийся размер.
- Каков план, сэр? – спросила незнакомая брюнетка словами Тины. Голос у её временного тела оказался хриплым, прокуренным.
- Я говорю с Гнарлаком, вы прикрываете меня, - ответил Грейвз, растворяя волосы наркомана в своей порции зелья. Оно приобрело неприятный мутно-бордовый оттенок. – Не забудьте, что я говорил вам, Тина: они готовы на всё. Утром люди Грин-де-Вальда уже пытались убить меня. Будьте внимательны, ради Морриган!
- Сэр, - серьёзно ответила пухлогубая незнакомка. – Вы это забыли, но я уже не первый год аврор.
- Знаю, Тина, - ободряюще улыбнулся он ей. Он просто волновался за неё.
Тина вошла в бар первой. Грейвз остался один в тёмном грязном проулке, продуваемом холодным ночным ветром. Сделал глубокий вдох и влил в себя зелье с подозрительным оттенком.
И тут же чуть не выплюнул обратно во флакон.
Вкус у зелья оказался не менее мерзким, чем цвет. Тяжёлым, горьким, металлическим и отвратительно вязким. Кислота защипала в носу. На глаза навернулись слёзы. Приложив титаническое усилие, Грейвз заставил себя сделать мощный глоток.
Сначала ничего не произошло. Аврор лишь натужно раскашлялся, прижав рукав плаща ко рту и смаргивая повисшие на ресницах слезинки. Затем сделал спасительный вдох, до отказа заполнив лёгкие свежим воздухом.
А потом его скрутило.
Стоило доверять своим инстинктам, кричавшим, что эту гадость пить нельзя.
Внутренности свернулись в тугой ком. Ощущения были вовсе не такими, как обычно после приёма Оборотного зелья. Не должно было быть боли, такой острой, будто его мозг, лёгкие, сердце и кишки разом пронзили десятки остро заточенных ножей.
Будто он умирал.
Грейвз застонал сквозь зубы, упав на ладони и колени в мокрую грязь, оставшуюся после прошедшего дождя.
Зато кожа и кости остались неизменными, что было очень неправильно. Тот наркоман был более тощим и высоким, чем сам Грейвз. Внешность должна была измениться. Но с поверхности тёмной лужи на него продолжало смотреть его испуганное лицо.
Вместо привычного жжения превращения по коже распространилось омерзительное ощущение, будто кровь холодеет, а нервы неприятно покалывают, отмирая.
Он действительно умирал?
И, как последний штрих в изменениях, в челюстях вспыхнула яркая, тянущая боль, заставившая зажмуриться. Когда Грейвз открыл глаза, у его удивлённого отражения из-за покрасневшей воспалённой верхней губы выглядывали кончики двух острых удлинившихся клыков.
Озарение вспыхнуло в умершем мозгу, как пламя из пасти дракона.
Сожги меня костры Салема!
Тот парнишка не был наркоманом. Ну почти. Можно ли считать человеческую кровь наркотиком? Наверное, можно, если ты от неё зависишь.
Он был вампиром. Как и Грейвз теперь.
Загрызи тебя ругару!
Вампиры – живые мертвецы. Как инферналы. Единственное различие между ними – это то, что у вампиров остаётся собственная воля. Тело мертво, но разум продолжает жить. Если их жалкое мучительное существование можно считать жизнью. Они думают, говорят, испытывают эмоции. Неплохо, верно?
Единственный значительный минус их существования – чтобы оставаться дееспособными им нужно то, чего они лишились. То, что делало их тела живыми.
Кровь.
Поэтому его тело осталось прежним – вампиры мертвы, а для Оборотного зелья нужны частицы живого человека. Зато изменилась сущность, то единственное, что было живо в том несчастном вампире.
Дрожащие пальцы Грейвза осторожно провели по заострённому кончику удлинившегося клыка. Он всё ещё надеялся, что разум играет с ним злую шутку. Надавил подушечкой пальца на острие. Твёрдая эмаль проткнула мягкую плоть. Грейвз не почувствовал боли. Из ранки не выступила кровь.
У него теперь нет крови. Тонкие каналы вен иссохли.
Грейвз отчаянно зажмурился, осознавая весь ужас ситуации. Он опасен. Надо немедленно убираться подальше от людей.
Только одно сейчас утешало – это не навсегда. Стоит зелью прекратить действовать, и Грейвз снова станет самим собой – живым волшебником. Но до этого он может успеть натворить дел.
Тина скоро поймёт, что что-то пошло не так, и начнёт искать его. Надо было переждать там, где она его не найдёт.
Голова тошнотворно кружилась, а по всему телу разливалась парализующая слабость – он был голоден. Грейвз направился нетвёрдой, шаткой походкой к главной улице, но тут двери бара распахнулись, выпуская в стылую ночь парочку нетрезвых посетителей.
Вслед за ними вырвался самый замечательный, манящий, дурманящий голову аромат. Та единственная живая часть, что поселилась в нём с первым глотком отравленного зелья, приказала следовать за этим сильным зовом. И Грейвз не смог противиться.
Потому что Грейвза-человека больше не было.
- Бар для клыкастых ниже по улице. – Охранник грубо схватил Грейвза-вампира за руку чуть выше локтя. – Проваливай, тут тебе ловить нечего!
Аврор смерил его тяжёлым, полным презрения и холода взглядом. Огромный, чем-то напоминающий тролля громила даже пах как тролль – обострившееся обоняние Грейвза чутко улавливало запахи немытого тела и застарелого пота.
- Я к Гнарлаку, - процедил аврор, слегка шипя – выступающие клыки казались чем-то чужеродным, мешая говорить.
Хоть внешность Грейвза существенно не изменилась, всё же бледная сухая кожа, заострившиеся черты лица, изменившийся из-за клыков прикус и голодный блеск в тёмных глазах были неплохой маскировкой. По крайней мере, специально натасканный на авроров охранник не признал главу внутренней безопасности.
- Ладно же, - с сомнением в голосе ответил он. – Иди к стойке, я сообщу о тебе боссу.
Грейвз хищно улыбнулся громиле, обнажая воспалённые дёсны.
- И смотри мне тут! Хоть дёрнешься в сторону живых – мигом тебе зубки повыдираю! – пригрозил ему вслед вышибала.
Но Грейвз уже не обращал на него внимания. Его привлекли более приятные вещи.
Воздух внутри бара был спёртым, пропитанным тяжёлыми табачными дымами и парами терпкого алкоголя. Для любого, зашедшего с улицы посетителя, он был невыносим.
Но не для него.
Воздух был наполнен дразнящими обоняние, сладкими, нежными ароматами человеческой крови.
Чуткий слух сейчас улавливал лишь один звук, состоящий из биений множества сердец. Пульс, гоняющий по венам человечков тягучую, живительную кровь.
Кровь…
Красивая блондинистая ведьма, на трепыхание сонной артерии которой Грейвз смотрел не отрываясь, вздрогнула, поймав его голодный взгляд, и поспешила скрыться в дамской комнате.
Это отрезвило аврора.
Мерлинова борода, Персиваль! Либо немедленно убирайся из этого наполненного живой кровью места, либо возьми уже себя в руки! Кто сильнее – ты или сущность вампира?
Грейвз поплёлся к барной стойке, стараясь не слушать оглушающего зова крови. Эльф-бармен, бросив на устроившегося на высоком стуле аврора короткий взгляд, сообщил:
- Есть только третья не-маговская группа крови. – Стакан для виски, который он полировал, отражал радужные переливы волшебных огней. – Будете?
- Да, пожалуйста, - просипел Грейвз, стараясь не смотреть на людей.
Эльф извлёк из-под стойки пыльную бутылку из тёмного стекла, протёр её и поставил перед аврором, ловким движением откупорив крышку.
Чуткое обоняние вампира-Грейвза уловило тонкие металлические нотки, и в следующее мгновение он осознал, что жадно глотает тёмную, вязкую, отвратительно холодную кровь из горла бутылки, впопыхах неаккуратно проливая её мимо рта. Густые капли стекали по губам, подбородку, судорожно подрагивающему кадыку под бледной кожей шеи, и разбивались о поверхность барной стойки. Эльф лишь досадливо цокнул языком, стирая с тёмного лакированного дерева кровавые брызги.
Жидкость закончилась неожиданно быстро. Грейвз с недоумением уставился на пустой сосуд. «Настоящая кровь»*** сообщили красные буквы со слегка отошедшей от тёмного стекла этикетки.
- Чего тебе надо, кровосос? – неожиданно раздался над ухом немного невнятный, хриплый и грубый мужской голос.
Грейвз повернулся к усевшемуся на соседний стул говорившему. Им оказался лениво жующий толстую сигару Гнарлак собственной персоной. Внимательно приглядевшись к Грейвзу и узнав в бледном вампире с лихорадочным голодным блеском во взгляде главного аврора, гоблин присвистнул.
- Надо же, начальник, не очень удачную маскировку ты выбрал, чтобы добраться до меня, - хмыкнул Гнарлак, явно забавляясь представшим перед ним зрелищем. – Тебя обратили?
- Ты говоришь со мной – значит я достиг цели, – проигнорировал его вопрос Грейвз и заставил себя холодно улыбнуться гангстеру – нельзя выказывать слабость.
- Выглядишь неважно. - Гоблин перекинул сигару из одного угла рта в другой. – Голоден?
- Уже меньше, - щёлкнул ногтем аврор по стеклянному боку пустой бутылки.
- Так чего тебе было надо, Грейвз? – спросил Гнарлак, поворачиваясь спиной к стойке и упираясь в неё спиной и локтями. Взгляд мелких поросячьих тёмных глазок внимательно осматривал толпу нетрезвых посетителей. Искал прикрытие аврора.
- Поговорить о том, что ты работаешь на Грин-де-Вальда, - не стал ходить вокруг да около Грейвз.
Гоблин хмыкнул ещё раз, жуя кончик сигары.
- Я не работаю на него, - лениво ответил ему Гнарлак под недоверчивый взгляд Грейвза. – Я работаю с ним.
Сказать честно, Грейвз не ожидал от ушлого гоблина такой откровенности.
- Ты переправлял ему контрабандные ингредиенты для зелий, - продолжал спрашивать Грейвз, раз уж гоблин оказался таким словоохотливым. – Какие зелья и для чего он варил?
- Судя по набору, Веритасерум, Оборотное зелье, зелье забывчивости, Мопсуса и ещё целый список запрещённых отваров, - всё так же блуждая взглядом по залу, ответил Гнарлак.
- Ты натравил на меня сегодня утром своих дружков?
Гоблин вновь обратил на Грейвза всё своё внимание.
- Они должны были лишь припугнуть и узнать, не вспомнил ли ты чего. Сумасшедший Ягнёнок действовала не по плану. Он запретил вредить тебе.
- Почему? – лишённым эмоций холодным тоном спросил Грейвз у гоблина.
Гнарлак отвечал слишком охотно и правдиво – опытный аврор мог отличить истину от лжи. Вопрос был в другом – почему он выдавал информацию?
- Ты ему ещё нужен, - пустил гоблин облако сигарного дыма прямо в лицо Грейвзу, который даже не поморщился.
- Для чего?
Гоблин усмехнулся.
- Он не посвящал меня во все свои планы.
- За сотрудничество с тёмным магом тебя ждёт казнь. Ты не дурак, Гнарлак. Почему работаешь с ним?
Гоблин лишь хрипло рассмеялся.
- Он щедро сорит драготами. А насчёт казни – тебе не доказать, что я с ним работаю. Тут моё слово против твоего.
Теперь смеялся Грейвз, сверкая острыми клыками в свете магического огня.
- Слово гоблина-гангстера, о нечистых делишках которого знают все, против слова главы департамента по охране магического правопорядка? Как ты думаешь, кому все поверят?
Гоблин сделал глубокую затяжку. На кончике сигары вспыхнул яркий огонёк.
- Слово скромного владельца легального волшебного бара против слова мага со скомпрометированной репутацией, о котором половина Конгресса думает, что он предал Родину, служа Грин-де-Вальду. Действительно, кому они поверят?
Грейвзу больше не было смешно. Проклятый гоблин был прав.
- И воспоминания ты тоже не сможешь использовать. – Гоблин выдохнул вонючий сизый дым в потолок.
Удивление мелькнуло в голове Грейвза – о чём вообще толкует Гнарлак? – но его тут же накрыла ледяная волна понимания.
У вампиров нет воспоминаний. Мёртвый мозг не способен создавать физические серебристые нити, которые можно поместить во флакон и в которые можно погружаться. Они способны помнить, но не способны делиться воспоминаниями.
Пламя Салема!
- Приятного вечера, - нагло улыбнулся аврору Гнарлак, вставая со стула. – Поставь ещё бутылочку моему другу, - кивнул он эльфу. – За счёт заведения. Мы же не хотим, чтобы вампир перекусил посетителями, - нахально подмигнул он ошарашенному информацией Грейвзу и исчез, смешавшись с толпой.
Грейвз сидел, крутя бутылку на стойке, глядя как внутри плещется кровь, но ничего перед собой не видел, погрузившись в размышления.
Он узнал больше, чем смел надеяться. Гнарлак посмеялся, дав долгожданные ответы на мучившие аврора вопросы. Но они бесполезны. Их нельзя подтвердить, значит нельзя использовать. Пиквери и Международной конфедерации нужны надёжные факты.
Грейвз сделал большой глоток из бутылки.
Гнарлак прокололся в одном. Используя его ответы, аврор продолжит копать дальше. Он докажет всем, что не работал с Грин-де-Вальдом.
И Тина будет относиться к нему как прежде.
Раздались первые джазовые аккорды очередной песни. На небольшую сцену, призывно покачивая бёдрами, выплыла гоблинша-певица в блестящем тёмном платье. Большинство посетителей встретило её выход восторженными возгласами и бурными аплодисментами. Очевидно, она была местной звездой. Подарив очаровательную улыбку своим поклонникам, гоблинша запела томным, слегка хриплым голосом:
- Феникс ронял жемчужные слёзы,
Когда дракон увёл его девочку-грёзы.
И веретенница забыл как порхать,
Ведь любимая бросила его замерзать.
Сквозь плотную восторженную толпу у сцены к Грейвзу пробилась Тина. В своём облике. Её зелье прекратило действовать.
- Нам надо уходить, я уже…
Она резко осеклась, едва подойдя настолько близко, чтобы внимательно разглядеть босса.
- Единорог потерял свой рог.
И гиппогриф остался одинок.
Потому что их любимые леди
Пропали, словно в горячечном бреде.
И это всё, что я могу рассказать.
- О, сэр… - только и смогла выдохнуть аврор, расстроенно разглядывая новый облик начальника. – Тот парень был вампиром.
Но Грейвз не слышал её слов.
Стоило девушке подойти к нему ближе, как мир вокруг будто исчез. Был – и вот уже нет. Ни звуков песни, ни запаха табачного дыма. Даже толпа вокруг стала серой, бесцветной массой.
Исчезло всё, кроме неё.
Единственный звук, который он слышал – её часто-часто бьющееся сердце, будто птичка, кидающаяся на прутья тесной клетки. Единственный запах, что он ощущал – запах её разгорячённой кожи, под которой текла сладкая, сводящая с ума кровь. Единственное, что он видел перед собой – пульсирующую на тонкой нежной шее жилку. Жилку, которую так легко прокусить.
Он не мог думать ни о чём другом.
- Любовь заставила зверей взволноваться,
Опасных и тех, что любят улыбаться.
Вздыбила их шерсть, мех и перья.
Да, любовь в каждом будит дикого зверя.****
- Сэр? – В голосе Тины звучала тревога.
Ещё бы. На неестественно бледной коже подбородка и шеи Грейвза красовались подсохшие потёки «Настоящей крови». Лихорадочно блестящий взгляд смотрел в одну точку. Выглядывающие из-за верхней губы острые кончики клыков и не думали исчезать.
Грейвз выглядел так, будто ему была нужна срочная помощь. Так оно и было на самом деле.
- Мы уходим отсюда! – решительно заявила Тина, приблизившись к боссу. Девушка крепко обхватила его за плечи обеими руками, будто обнимая, прижала к себе, и оба аврора исчезли из бара с почти неразличимым в джазовых мелодиях хлопком аппарации.
Мир вокруг стал тихим, тёмным и очень холодным после духоты бара проулком через пару кварталов от «Слепой свиньи». Но Грейвз не замечал всего этого, вдыхая полные лёгкие восхитительного аромата Тины.
Она пахла очень… вкусно.
Он не мог описать этот аромат словами. Это был запах её кожи, волос, мускусного пота и ещё десятки тонких нюансов, которые складывались в одну неповторимую композицию. Сейчас аврор точно знал, что его Амортенция пахла бы Тиной Голдштейн.
Аромат сводил Грейвза с ума, забирался прямиком в мозг, расплавляя его в густую жижу. Осталась лишь одна-единственная мысль.
Выпей её.
- Вам срочно надо к колдомедикам, - торопливо шептала Тина, глядя на него снизу вверх. Она стояла очень-очень близко, так и не убрав рук с его плеч. – У них должно найтись противоядие. Нельзя ждать, пока действие пройдёт само.
Грейвз сделал шаг вперёд, тесня девушку к сырой кирпичной стене.
Она не замечала опасности.
- Мистер Грейвз? – Чёрные в темноте ночи глаза взглянули на аврора с удивлением, когда оголённая в вырезе платья спина Тины упёрлась в шершавую кладку.
Грейвз вдохнул тонкий, дурманящий запах, водя холодным кончиком носа по разгорячённой коже девушки: от мягко выступающей скулы к нежному виску и дальше – в непослушные завитки каштановых волос.
- Сэр? – начала нервничать аврор, не зная, как реагировать на странное поведение босса.
«Простое правило Тина. Держитесь подальше от вампиров».
Истины, которые он вбивал в её голову когда-то очень давно, почему-то не распространялись в сознании девушки на него.
Это же мистер Грейвз. Он не причинит ей зла.
Причинит. Потому что это больше не мистер Грейвз.
Он полностью прижал Тину к стене своим телом, перекрыв пути к отступлению. Откинулся, глядя на бледное лицо потемневшим от голода взглядом. Слух хищника уловил тот момент, когда сердце девушки стало биться ещё чаще, заставляя и без того горячую кровь едва ли не вскипать.
По губам Грейвза расплылась счастливая улыбка, полностью обнажая острые клыки. Язык вампира медленно прошёлся по верхнему ряду зубов, проверяя их остроту.
В один момент взгляд Тины перестал быть испуганным. В нём появились хладнокровие и какая-то злая решительность.
Не успел Грейвз понять, что она задумала, как в его щеку впилось что-то болезненно-горячее, буквально плавя кожу. Мужчина зашипел совсем по-вампирски, демонстрируя длинные клыки, и отодрал от горящей щеки руку девушки. В её ладони был зажат овальный кулон, который она никогда не снимала, насколько помнил Грейвз. Он отобрал украшение у Тины и оно тут же обожгло его руку. Кулон был отлит из чистого серебра.
Грейвз отбросил неожиданное оружие девушки подальше во тьму. Раздался металлический звон и звук падения.
Ничто не помешает ему испить крови.
Грейвз прижал запястье девушки к стене, чтобы не выкинула ещё чего-нибудь. И в то же мгновение ощутил, как в его бок впился тонкий кончик волшебной палочки.
Вот же неугомонная.
Вампир небрежным движением выбил из дрожащей руки Тины оружие и обхватил свободной рукой её горло, прижимая затылок девушки к стене и едва не душа.
- Прекрати сопротивляться, - прошипел Грейвз ей на ухо, нежно касаясь губами мягкой кожи.
Вампирский гипноз подействовал незамедлительно. Напряжённое хрупкое тело в его руках обмякло, становясь восхитительно податливым.
Кушать подано, сэр.
Грейвз отпустил шею, улавливая подушечками пальцев часто бьющийся пульс жертвы. Провёл шершавым кончиком языка по сладко-солёной коже - от впадинки над ключицей до ямочки за мочкой уха. Кожа Тины покрылась мурашками, когда он счастливо выдохнул, тёплым дыханием щекоча её ухо.
Он не мог больше терпеть. Мягко притянул голову девушки к своему плечу, максимально оголяя тонкую шею, и медленно вонзил острые клыки в мягкую, податливую плоть. Зубы почти сразу прокусили ярёмную вену, и рот вампира наполнился тёплой, насыщенной, восхитительно вкусной кровью Тины.
Вампир аккуратно опустил тело девушки на мокрую землю, стараясь принять более удобную позу для трапезы и блаженно зажмурился. На секунду ему показалось, что он умрёт тут же, прямо на месте, от переполнившего до краёв восторга. Кажется, ещё ни разу в жизни он не был так счастлив.
Грейвз сделал первый глоток, и его тело начало оживать, наполняясь чужой жизнью.
Он не мог остановиться.
Раньше Грейвз часто бывал на местах преступлений вампиров и видел не одно обескровленное человеческое тело. Один момент всегда интересовал его. В человеческом теле пять литров крови, плюс-минус поллитра. Как же в них вмещается так много жидкости? Ведь это же физически невозможно – столько выпить?
Оказалось, возможно.
Тело Тины в его руках с каждым глотком умирало.
И он бы не остановился. Но провидению было угодно, чтобы кровавое пиршество вампира Грейвза не было завершено.
Внутренности скрутил знакомый, чрезвычайно болезненный спазм. Оборотное зелье прекратило своё действие, и тело начало оживать, охваченное агонией пробуждения.
Грейвз упал рядом с Тиной и застонал от боли. Его трясло, кожа горела, ожившие разом нервы будто кричали о помощи, он обливался горячим потом.
Постепенно муки обратного превращения отпустили, и Грейвз рискнул открыть глаза.
Он лежал в луже, окрашенной всё ещё тёплой кровью.
Рядом лежало неподвижное тело Тины, глядящее на него остановившимся взглядом.
На Грейвза обрушилось жестокое понимание ситуации, и тишину тёмной весенней ночи разорвал полный ужаса и отчаяния крик.
_________________________________________
Носферату - синоним слова “вампир”, которое впервые использовал Брэм Стокер.
*Боксёр (англ. Mauler) - кличка одного из трёх низзлов четы Скамандер наряду с Милли и Попрыгунчиком.
**Айседора Дункан (годы жизни 1877-1927) - американская танцовщица-новатор, жена Сергея Есенина.
***”Настоящая кровь” (англ. “Tru Blood”) - синтетический заменитель человеческой крови в сериале “True Blood”. Компания НВО создала энергетический напиток с тем же названием, внешне действительно очень похожий на кровь.
****Авторский эквиритмичный перевод песни EMMI - “Blind Pig”, официального саундтрека фильма.
Комментарий к 17. Носферату
Эта глава рождалась очень долго, была три раза переписана, значительно сокращена, и тем не менее, наконец окончена. Моё запоздалое поздравление вам с прошедшим Днём святого Валентина! ;* Надеюсь, вы оценили фирменную авторскую романтику ^_^
========== 18. Смеркут ==========
Black Lab, “This Night”
08 апреля, 1927 г.
В бульварной литературе, которую Грейвзу изредка приходилось читать, когда долгие дежурные ночи не прерывались сигналом тревоги, мёртвые тела почему описывались излишне романтизированными авторами, как «казалось, будто он спит и вот-вот откроет глаза». Так вот, как человек, перевидавший за свой век немало трупов, Грейвз мог уверенно сказать: ничего подобного. Если человек мёртв, это видно сразу.
Он не был колдомедиком и не мог детально описать все те малозаметные признаки смерти, что появляются на телах, но шестое чувство, что выработалось в нём за все годы службы, ещё ни разу не ошибалось. Он мог точно сказать, когда в человеке ещё теплилась жизнь, а когда оно становилось бездушным мешком с костями. Телом, которое оставила душа. Телом, которому уже всё равно, что с ним произойдёт дальше.
И знаете что? Нет во всём этом ни капли романтики. Только грязь и горечь.
Грейвз ненавидел бульварную литературу.
Тина пока ещё была жива. Она лежала на земле, будто сломанная кукла, которая надоела безжалостному ребёнку. Брошенная и забытая.
- Нет, нет, нет… - лихорадочно шептал аврор, стараясь нащупать пульс на холодном вялом запястье девушки. Он всё ещё бился. Очень слабо, едва ощутимо. – Тина-Тина-Тина, - частил аврор. Будто это могло ей помочь.
Из двух аккуратных отверстий на шее девушки сочилась тёмная кровь. Трясущаяся ладонь и сбивчивый шёпот Грейвза заставили их затянуться, но не вернули Тине сознания. Слишком много крови покинуло тело.
Пульс гулко стучал в висках, а мысли в голове аврора метались, будто перепуганные птички. Грейвз очень старался вернуть себе хладнокровие – только оно сейчас могло спасти жизнь девушке. Но одна мысль, вопрошающая строгим голосом Серафины, самая громкая и тяжёлая, давила все попытки думать ясно.
Что ты наделал, Персиваль?
Грейвз не замечал, что его одежда вымокла насквозь, пропитанная весенней грязью улиц и кровью Тины. Он лихорадочно шарил по карманам в поисках флакона, который всегда носил с собой.
Склянка выпала из внутреннего кармана плаща, откатившись на пару метров. Аврор, стоявший на коленях у тела Тины, растянулся во весь рост по земле, в попытках поймать её. Скользкая грязь заляпала этикетку, на которой мелким убористым почерком Грейвза были выведены два слова.
«Кровевосполняющее зелье».
Восковая пробка раскрошилась под ногтями, когда мужчина старался сковырнуть её. Грейвз осторожно приподнял безвольно откинувшуюся набок голову Тины. Флакон в руке дрожал, когда он поднёс его к мертвенно-синим губам девушки.
- Пей, Тина, - умоляюще прошептал аврор, будто она могла услышать.
Большая часть зелья вытекла из полуоткрытого рта девушки, но примерно треть всё же попала внутрь, начиная своё спасительное действие.
Внешне ничего не изменилось. Тяжёлые и липкие от крови пряди волос облепили виски и скулы девушки. Её полуприкрытые веками глаза смотрели в никуда. С бледно-синих губ, окрашенных в тёмный оттенок зельем, срывалось едва уловимое дыхание. На бледной шее выделялись две уродующие отметины – шрамы от зубов Грейвза, которые не свести. Вампиры не зря считались самыми тёмными из созданий. Намокшая, блестящая ткань платья плотно облепила холодное тело, повторяя все изгибы как вторая кожа.
Ничего не происходило.
В углах глаз и носу предательски защипало. Всё вокруг – Тина, едва различимые в полутьме детали проулка, даже его собственные руки, - стали размытыми, будто разочарованный в своём творении художник плеснул на полотно растворителем, уносящим с собой детали нарисованного мира. Грейвз сморгнул, стараясь вернуть зрению чёткость. По щекам поползли горячие змейки слёз, срываясь тяжёлыми каплями на бледные щёки девушки.
В безразличной к развернувшейся трагедии холодной тишине улицы раздался оглушительный хлопок аппарации, а следом - торопливый перестук каблучков.
- Тинни! Тинни! – звал испуганный женский голос.
Грейвз поднял голову от лежащего на его руках почти мёртвого тела девушки. Стук каблуков запнулся и смолк. Перед сидящим на коленях аврором стояла Куинни Голдштейн.
Её голубые глаза расширились от ужаса, ладонь зажала обычно растянутые в приветливой улыбке тонкие губы, стараясь сдержать рвущийся наружу крик. В твёрдой руке была стиснута палочка, конец которой был направлен на голову Грейвза.
Взгляд Куинни метался от сестры к её начальнику и обратно. Грейвзу оставалось лишь смотреть на младшую Голдштейн в ответ взглядом, полным вины и раскаяния.
Она вторглась в его разум с такой бесцеремонной решительностью, что на секунду Грейвз скривился от боли, но не сопротивлялся. Сестра Тины имела право знать, что произошло.
Перед внутренним взором вновь замелькали картины сегодняшнего дня и вечера. Но после того, как он выпил зелье и до того, как оно прекратило своё действие, в памяти зияла тёмная, бездушная пустота.
Вампиры мертвы и не способны делиться воспоминаниями.
Куинни зациклилась на воспоминании о вампире из бара, прокручивая его снова и снова. Бледная сухая кожа, отсутствующий вид. Ни клыков, ни жадного голодного взора. Нетрудно ошибиться.
Кажется, Куинни заполнила пробел сама, логически восстановив цепочку событий вечера. Кончик изящной дамской волшебной палочки медленно опустился к земле.
- Одного флакона мало, - нарушила она молчание. Голос был холоден и почти лишён эмоций. – У вас есть ещё?
Грейвз вспомнил о запасах в стеллаже кабинета Аврората. Ещё несколько свежих флаконов хранились в рабочем кабинете в особняке.
- Особняк ближе*, - заключила Куинни, решительно подходя к Грейвзу, который поднял на руки неожиданно тяжёлое тело Тины. Блондинка обеими руками вцепилась в плечо аврора, и все трое аппарировали.
В тёмном проулке воцарилась прежняя тишина. Только большая лужа остывшей крови напоминала о том, что это место чуть не стало свидетелем убийства.
***
Грейвз не заметил, как они добежали от края антиаппарационного купола до крыльца особняка – так торопились.
- Доброй ночи… - чопорно начал своё приветствие мистер Шепард, появившийся после того, как Грейвз оглушительно хлопнул входной дверью, пнув её ногой.
- Не сейчас, - невежливо оборвал его аврор, пробегая мимо.
Он аккуратно уложил Тину на диван в кабинете. Кожа девушки не стала румяней, а дыхание, к которому он прислушивался пару мучительно долгих мгновений, было очень поверхностным и рваным.
Ещё немного, и ей уже ничего не поможет.
Эта мысль заставила его сердце пропустить удар. Грейвз стал шумно рыться в стеллаже с зельями в поисках спасительных склянок.
- Тинни-Тинни-Тинни, - монотонно, с едва прорывающимися нотками истерики шептала Куинни, изрядно действуя на нервы аврора. Она сидела на полу у дивана, положив голову на грудь сестры и вслушиваясь в редкое вялое сердцебиение.
Откупоривая один флакон за другим, аврор вливал их содержимое в Тину, стараясь не сорваться на мешающуюся под руками Куинни. Когда все склянки опустели, Грейвз тяжело опустился на пол рядом с младшей Голдштейн, пристально всматриваясь в заострённые близкой смертью черты лица Тины. Больше он ничего не мог для неё сделать. Только молиться древним богам индейцев, надеясь, что они не оставят Тину, как когда-то оставили свой народ.
Стоило аппарировать сразу в Пэвэти, запоздало подумал Грейвз. Там бы о ней позаботились лучше. Но не теперь. Повторной аппарации Тина не вынесет. Сейчас она балансировала на грани. На той тонкой линии, что отделяла смерть от жизни. Грейвз не раз оказывался на ней и знал как велик соблазн уйти дальше. Перестать чувствовать.
Перестать быть.
Однако что-то каждый раз заставляло его вернуться обратно. Наверное, природное упрямство и нежелание проигрывать.
Он не мог сказать точно, сколько времени прошло. Может пять минут, может час. Время текло очень медленно, каждой секундой ожидания убивая аврора изнутри. Но, наконец, Тина задышала глубже и ровнее. Рука, которую Грейвз отчаянно сжимал, потеплела. Её лицу вернулись краски, стянув с него пугающую маску Гиппократа**.
Чтозаставило её вернуться? Может молитвы начальника. Может монотонный зов сестры. Может природное упрямство самой Тины, которого у неё было куда больше, чем у самого Грейвза.
С ней всё будет в порядке.
Силы разом покинули аврора вместе с напряжением. Тело затопило невероятное ощущение облегчения, заставляя его трястись. Голова закружилась, а горло стиснул спазм, мешающий сделать вдох. Желудок Грейвза скрутил предвестник тошноты.
Не сказав ни слова, аврор вскочил с места и выбежал из кабинета. Он едва успел добежать до раковины в просторной ванной комнате, как всё то, что оказалось в его желудке за последние часы, покинуло его. Грейвз мучительно кашлял и сквозь подступившие слёзы видел, как светлый фарфор окрашивается тёмной кровью напополам с едкой желчью.
Организм Грейвза-человека был не в восторге от трапезы, которую Грейвз-вампир счёл божественной.
***
Он стоял там очень долго. Пустые спазмы продолжали крутить его внутренности даже тогда, когда желудок опустел, исторгнув из себя всю кровь Тины.
- Мистер Грейвз? – раздался тихий голос за его спиной. – С вами всё в порядке?
Грейвз открыл кран, глядя, как струя тёплой воды уносит кровь прочь. Умыл лицо и только тогда ответил, не поворачиваясь к говорившей.
- Да, мисс Куинни. – Голос, слава Мерлину, был твёрд и спокоен. – Я в порядке.
- Хорошо, - неуверенно согласилась Голдштейн. – Тине тоже лучше. Она пока спит.
Грейвз лишь кивнул, ощущая во рту горечь металла напополам с отвратительно щиплющей нёбо желчью.
- Мистер Шепард настаивает, что нам следует отужинать, - всё никак не хотела уходить Куинни. – Мы с ним ждём вас в столовой.
Грейвз ещё раз утвердительно кивнул, надеясь, что она наконец оставит его одного. Тихие шаги направились прочь, постепенно стихая. Мужчина вдохнул полной грудью, прополоскал рот и взглянул на себя в зеркало.
С гладкой поверхности на него смотрел бледный, усталый, растрёпанный и очень постаревший за день мужчина. Грейвз постарался ободряюще улыбнуться. Отражение скривило угол рта в ответ.
По крайней мере, никто не умер. Уже неплохо, правда ведь?
Отражение смотрело на него с нескрываемым презрением.
Тина и вправду спала, укрытая принесённым мистером Шепардом покрывалом. Лицо её было на удивление умиротворённым.
Странное ощущение возникло в груди аврора. Тепло, постепенно разливающееся по всему телу. Вид спокойно спящей девушки на диване в его кабинете пробудил мысль, что он был бы не против созерцать эту картину каждый день.
Но он тут же вспомнил события сегодняшнего вечера и горько усмехнулся своим глупым мечтам. После того, что произошло, пора прекратить даже думать о Тине.
Возвращайся в реальность, Персиваль.
Всё же он не смог отказать себе в последней слабости. Осторожно, боясь разрушить целебный сон девушки, Грейвз провёл шершавыми пальцами по её нежной щеке. Очертил линию сухой обветренной нижней губы. Затем присел рядом и в точности повторил позу Куинни: опустил голову на грудь Тины и с благоговением вслушался в спокойный мерный стук сердца.
Смотри, как она прекрасна. Ты чуть не отнял у неё всё это: целую жизнь. Долгую и непременно счастливую.
Грейвз решительно встал и, не оглядываясь, ушёл прочь.
***
По просторному помещению столовой летали ножи и вилки. По чашкам и тарелкам раскладывалась еда, подчиняясь взмахам палочки светловолосой ведьмы.
Мистер Шепард был очарован Куинни Голдштейн.
- Мисс, вы так красивы, - восхищённо глядя на смущённо смеющуюся девушку, робко говорил он. – Так похожи на госпожу Пандору…
- Госпожу Пандору? – переспросила Куинни, с мягкой улыбкой глядя на своего почитателя.
- Мою мать, - ответил Грейвз, появление в дверях которого ни Куинни, ни мистер Шепард не заметили, слишком увлечённые обществом друг друга.
Эльф был прав, внезапно подумал Грейвз, с мрачным видом застёгивая пуговицы на рукавах перепачканной кровью рубашки. Куинни Голдштейн действительно очень походила на покойную миссис Грейвз. И внешностью, и вечно позитивным настроем. И способностью разбираться в людях, хоть и не была легилиментом.
- Мастер Персиваль! – укоризненно воскликнул эльф, глядя на одежду хозяина. – Вам необходимо переодеться!
- Позже, - коротко ответил Грейвз, бессильно опускаясь на стул перед наполненной едой тарелкой. – Всё позже.
Мистер Шепард не стал спорить, но было заметно, что ему очень неловко перед дамой на неопрятный вид взращённого им джентльмена.
Ужин прошёл в тягостном молчании.
Грейвз торопливо съел всё, что было на тарелке, не чувствуя вкуса еды, и первым встал из-за стола. Он шёл мимо кабинета в спальню, намереваясь сменить одежды, когда его остановил шорох, раздавшийся из-за полуприкрытой двери.
Тина проснулась и ворочалась, стараясь выбраться из-под пледа, но только сильнее запутываясь в нём. Силы быстро покинули её, и она со вздохом сдалась. Незамеченный ею Грейвз облокотился о дверной косяк, и тот оглушительно громко скрипнул в полутьме кабинета. Тина нервно дёрнулась, едва не свалившись с дивана.
Она смотрела на своего начальника с выражением затравленного ужаса, широко распахнув испуганные карие глаза. Её порозовевшая при помощи зелья кожа вновь стала бледной. Тина смогла выпростать одну руку из цепкой хватки мягкого пледа и сейчас лихорадочно обшаривала пространство рядом с собой, не сводя с Грейвза взгляда.
Внешне он остался невозмутим, внимательно наблюдая за бессмысленными действиями Тины, но внутри умирал. Её взгляд резал не хуже добротного охотничьего ножа, кромсая ободранную душу на кровавые полосы.
Грейвз спокойно подошёл к журнальному столику у дивана, отчего Тина отпрянула подальше. Осторожным движением взял в руки лежащую на нём палочку девушки – его старую палочку, - и так же неторопливо, стараясь не пугать её ещё сильнее, вложил в холодную руку Тины.
- Не это ищете? – успокаивающим бархатным голосом спросил он, не прерывая зрительного контакта.
Конец палочки в её руке тут же упёрся в его грудь, аккурат над тем местом, где мерно билось сердце. Грейвз не сделал попытки отвести её руку, хоть и обхватывал дрожащую маленькую кисть своей широкой тёплой ладонью. Наоборот, он мягко надавил на неё, отчего палочка сильнее и больнее впилась в его рёбра.
Если бы она сейчас запустила в него непростительным, он бы, наверное, даже не стал жалеть об этом. Многие ли на том свете могут похвастаться тем, что умерли от рук и в руках любимого человека?
Мерлин, он хотел, чтобы она прокляла его.
Повисла напряжённая тишина.
Тина внимательно вглядывалась в лицо начальника, подмечая каждую деталь. Её лоб покрыли бисеринки пота. Грейвз осторожно погладил напряжённую кисть, ощущая под гладкой кожей каждую тонкую косточку.
Девушка медленно поднесла свободную руку к лицу мужчины. Её холодные пальцы мягко коснулись его верхней губы, приподняв её сначала с одной стороны, затем с другой.
Не обнаружив клыков хищника, она облегчённо выдохнула, только сейчас осознав, что до этого сдерживала дыхание. Рука со стиснутой в ней палочкой мягко высвободилась из рук Грейвза. Девушка отвернулась от него, обмякая на мягком диване, будто силы разом покинули её. Судорожно вздохнув, она укуталась в плед с головой, не желая смотреть на мужчину.
Грейвз бы улыбнулся такому по-детски наивному решению проблемы, если бы его душа не обливалась кровью.
- Тина, - позвал он её неожиданно сиплым голосом. – Пожалуйста, посмотрите на меня.
Кокон остался неподвижен. Он судорожно вздохнул, стараясь заглушить боль.
- Я должен извиниться перед вами, - сказал он, разглядывая засохшие бурые пятна на своей некогда белоснежной рубашке. – Не распознал вампира. Подверг вас опасности.
- Сэр, - раздался глухой голос Тины из-под пледа. – Давайте мы поговорим завтра. Сейчас у меня нет сил.
- Конечно, - согласился с ней Грейвз, немного помолчав.
Край пледа вновь откинулся, открывая бледное лицо девушки и её спутанные и слипшиеся от засохшей крови кудряшки.
- Где мы? – Её голос и вправду был слаб.
- В моём доме, - ответил Грейвз, разглядывая усталые черты лица девушки.
Тина внимательно осматривала укрытую полутьмой обстановку кабинета, смотря куда угодно, но только не на босса.
- Тинни! – раздался восхищённый возглас Куинни, появление которой ни один из авроров не заметил.
***
09 апреля, 1927 г.
Куинни категорично заявила, что будет спать с сестрой. Грейвз и не думал возражать. Мистер Шепард перестелил для них широкую кровать в спальне хозяина. Сам Грейвз решил ночевать на диване в кабинете.
Хоть человеческое обоняние не шло ни в какое сравнение с вампирским, Грейвз всё равно ощущал тот самый запах, что свёл его с ума, когда он был под Оборотным зельем. Он шёл от покрывала, которым укрывалась Тина.
Аврор раздражённо свернул его в ком и отбросил на рабочий стол. Поворочался с боку на бок – сон никак не шёл к нему. Затем сдался, приманил жестом к себе плед и вновь завернулся в него, вдыхая полные лёгкие нежного запаха.
Постепенно усталый разум сдался сонной дремоте. Грейвз лежал на боку, сквозь полуприкрытые веки лениво глядя на стрелки часов, блестящие в лунном свете.
Почти час ночи.
Кажется, он наконец уснул, и ему начал сниться странный сон. Будто в щель под дверью, сквозь которую в кабинет пробивался тусклый свет из коридора, скользнула чёрная тень. Раздался тихий шелест, напомнивший спящему аврору шепот листвы, колеблемой слабым ветром.
Тень, медленно ползущая по полу кабинета, выглядела жутковато. Будто отделившаяся от человека и живущая своей собственной жизнью. А где-то там, наверное, бродит потерявший её человек, усмехнулся сквозь сон Грейвз. Чего только не приснится уставшему мозгу после длинного, насыщенного неприятными событиями дня.
Сон не думал становиться светлее. Наоборот, он начал походить на жуткий кошмар. Тихо шуршащая чёрная тень так же медленно начала вползать на диван. На ноги Грейвза надавил небольшой, еле заметный, вес тени.
Тень, которая имеет вес. Что ему приснится дальше? Танцующая чечётку Пиквери? Надо было выпить Напиток живой смерти, чтобы не видеть бредовых снов.
Тень же перестала быть похожей на тень. Сценарий сна превратил его в нечто, похожее на колеблемую ветром ткань плаща. Края плаща трепетали, помогая ему передвинуться ближе к груди Грейвза.
В спящий разум аврора закралось подозрение – может это всё же не сон? Слишком он был абсурден. Может, это то самое состояние, которое не-маги называют синдромом старой ведьмы***, как всегда списывая все неприятности на волшебников, которые чаще всего совсем не виноваты в их проблемах?
Что там рассказывали колдомедики? Чувство страха, невозможность пошевелиться, галлюцинации? Да, Грейвза определённо накрыл приступ сонного паралича. Он как раз случается при сильной усталости. Надо немного подождать – приступ не мог длиться долго.
Тут край плаща добрался до лица Грейвза. Его прикосновение было неожиданно холодным и влажным.
Покусай тебя ругару! Это вовсе не сон, а самая что ни на есть жуткая реальность!
Грейвз резко подскочил на диване, вцепляясь руками в края живого, кожистого на ощупь плаща. Но было поздно - они залепляли нос и рот мужчины, стремясь задушить. Плащ издавал мерзкий, на пределе слышимости, визг.
Грейвз потянулся к лежащей на журнальном столике палочке, но та от его неловкого прикосновения скатилась на пол и затерялась во тьме. Аврор рухнул на пол, слепо шаря руками по пушистому ворсу ковра в попытках нащупать палочку. Тварь воспользовалась тем, что он отпустил её, и опутала всего аврора, лишив возможности шевелить руками.
Невербальные беспалочковые заклятья теперь применить было нельзя. Живой саван окутал его так плотно, будто был ещё одним слоем его кожи. Любое заклятье, что Грейвз применит, тут же отразится обратно к нему.
То был смеркут****. Тварь, которую Грейвз ни разу не видел вживую, но слышал истории о ней. Признаться честно, аврор считал их страшилками, а существо – мифом, которым пугают детишек. Кто бы мог подумать, что придётся умереть от одного из них.
Он не мог применить магию, не мог позвать на помощь. Мог лишь метаться по всему кабинету, натыкаясь на предметы и создавая невообразимый шум. Тварь перекрыла дыхательные пути, не давая сделать ни вдоха, ни выдоха.
Грейвз врезался в стеллаж, превращая стекло в дождь из осколков. Больно ударился бедром о стол, отчаянно извиваясь в попытках высвободиться из мёртвого захвата твари. Споткнулся о диван и упал на пол, продолжая судорожно дёргаться. Он понимал, что все потуги бесполезны, и самому ему ни за что не избавиться от плотно обвившего его савана, но не мог сдаться.
Дверь кабинета шумно распахнулась, отскочив от удара об стену. В дверном проёме стояла бледная, перепуганная Тина, облачённая в один из халатов покойной миссис Грейвз. За её спиной маячила светловолосая макушка Куинни.
О, слава Мерлину и Морриган, что в эту ужасную ночь с ним под одной крышей оказались аврор и легиллимент. Единственным известным Грейвзу средством, способным спасти его было всего одно заклятье. Аврор отчаянно громко подумал, теряя сознание от нехватки кислорода и надеясь, что Куинни услышит его.
- Патронус, Тинни! – запрыгала макушка за спиной аврора Голдштейн. – Отгони его Патронусом!
Лежащий на полу Грейвз, опутанный холодным плотным смеркутом, почти ничего не видел. Ещё немного и тварь убьёт его, чтобы затем спокойно съесть. Но сквозь мельтешащую перед глазами пелену приближающегося обморока он различал лицо Тины.
Она внезапно успокоилась, опустив палочку к полу. На её бледном лице больше не читалось ни одной эмоции, кроме хладнокровного любопытства.
Она не собиралась спасать его.
Ещё час назад Грейвз мечтал принять смерть от её рук. Чтобы больше не чувствовать мук совести и не видеть неприязни в её глазах. Но теперь, когда она действительно собиралась убить его своим бездействием, он отчаянно сопротивлялся пришедшей за ним смерти. Боролся изо всех оставшихся в нём сил, лишь бы не глядеть в пустые провалы её глазниц.
- Тинни? – до слуха почти оглохшего от визга твари аврора донёсся удивлённый голос младшей Голдштейн. – Тинни! – теперь в этом голосе слышались укор и возмущение.
- Экспекто Патронум, - неторопливо шепнули губы Тины, натравливая на смеркута серебристую лисицу-защитницу.
Мгновение – и лёгкие Грейвза до отказа заполнились невыносимо прекрасным воздухом, заставляя голову кружиться. Аврор не видел, как патронус Тины борется с тварью, но слышал её истошный, леденящий кровь визг.
К шумно дышащему, осоловело моргающему, облегчённо растянувшемуся на ковре Грейвзу подбежала Куинни. Её тонкие тёплые пальчики торопливо ощупывали его лицо, руки и грудь, проверяя, цел ли он.
- Мистер Грейвз, как вы? – спросила она своим тонким от напряжения голосом.
- В порядке, мисс Куинни, - еле слышно прошептал он в ответ, всё никак не прекращая глубоко дышать.
Тина, которую Грейвз теперь видел отчётливо, даже не взглянула на босса, замыкая вокруг беснующегося волшебного существа защитную сферу. Волшебный шар с извивающейся внутри тварью подлетел к девушке, которая внимательно всматривалась в него.
- Этот смеркут, сэр, - сказала Тина абсолютно будничным голосом, будто не она полминуты назад собиралась спокойно смотреть на смерть мужчины. – Он наш.
- В каком смысле – наш? – переспросил Грейвз, чей до предела вымотанный мозг отказывался соображать.
- В начале января мы нашли несколько конспирационных квартир Грин-де-Вальда. В одной из них была эта тварь, - всё так же спокойно доложила она начальнику. – Чуть не придушила Уоллеса.
- Вы уверены, что это тот же самый смеркут? – наконец поднялся с пола Грейвз, не без помощи Куинни.
- Уверена, - кивнула Тина. – Я лично поймала его тогда. Вот, - ткнула она в один из трепещущих краёв смеркута. Грейвз подошёл к сфере. Край был ободран, будто кто-то оторвал от твари изрядный кусок. – Эти следы оставил мой патронус.
- Где он был всё это время? – Мысли нехотя заворочались в голове аврора, собирая детали мозаики в одну большую, очень неприятную картину.
- Отвели в отдел магических популяций. Он был там всё это время под дополнительной охраной. – Вот теперь Грейвз, стоя совсем рядом с Тиной, видел в её глазах тщательно спрятанный страх.
Она желала его смерти? Кажется, её желание скоро сбудется.
***
Грейвз так и не смог уснуть в ту ночь. Попросив мистера Шепарда стеречь покой дам, аврор несколько раз обошёл периметр защитного поля.
В нём не было ни единой бреши. Ни малейшего следа разрыва волшебной защитной материи. Грейвз всё больше убеждался в правоте невысказанных опасений Тины.
Смеркута запустил кто-то из своих.
Занимался робкий рассвет. Первые нежные лучи солнца золотили верхушки вековых сосен, окружающих фамильный особняк Грейвзов. Воздух наполнился птичьими трелями, а трава покрылась прохладной росой.
Об брюки задумавшегося аврора, оставляя не нём длинные серые шерстинки, потёрся незаметно подкравшийся низзл. Эльфу всё же удалось отмыть грязное создание, и теперь в этом пушистом красавце было не признать вчерашнего бродягу.
- Может хоть ты понимаешь, что тут творится? – спросил Боксёра Грейвз, садясь в мокрую траву рядом с ним.
- Мяук, - зевнул низзл. Грейвз усмехнулся и почесал наглеца за ухом.
Этот кто-то служил Грин-де-Вальду? Если верить словам ушлого гоблина (даже в голове эта мысль звучала абсурдно), тёмный маг не желал смерти главы магического правопорядка. Отчего же этот некто натравил на Грейвза опасную тварь? Ещё и выкрав её из Конгресса, этим практически выдавая себя?
Или же этот некто не служил Грин-де-Вальду, и у него были свои причины желать смерти Грейвзу.
Чему он удивляется? Даже Тина, человек с самым большим и отзывчивым сердцем, которого он знал, была готова бездействовать, глядя на его смерть. Что же говорить о других, менее благородных людях?
За всю свою жизнь он нажил немало врагов.
Когда Грейвз и Боксёр вернулись в особняк, сёстры Голдштейн и мистер Шепард уже завтракали, не дождавшись хозяина дома. Куинни и эльф о чём-то беззаботно болтали, но появление Грейвза прервало беседу.
В напряжённой тишине прошло минут десять, пока светловолосая ведьма не решилась нарушить её, поинтересовавшись самочувствием аврора.
- Замечательно, мисс Куинни, - привычно солгал Грейвз недрогнувшим голосом.
Тина была облачена в найденные мистером Шепардом одежды миссис Грейвз взамен безнадёжно испорченного платья сестры. Она бездумно касалась пальцами шрамов на шее, смотря остановившимся взглядом на нетронутое содержимое своей тарелки.
За прошедшие сутки Грейвза дважды чуть не убили, и раз он едва сам не стал убийцей. Только вчера утром он нашёл в своём доме символ тёмного мага и…
Нить мыслей аврора резко оборвалась, споткнувшись о воспоминания.
- Мисс Куинни? – обратился он к аппетитно жующей блондинке, которая раз, для разнообразия, не старалась влезть в его мысли. – Вы знаете многое, что происходит в Конгрессе, верно?
Мягкий и вкрадчивый тон Грейвза заставил обеих сестёр Голдштейн насторожиться. Тина подняла на него сосредоточенный взгляд, а глаза Куинни забегали по столу, не цепляясь ни за один предмет.
- М-м-м… - содержательно ответила она, поспешив запить еду свежевыжатым соком. – Не всё, сэр. Так, кое-что. Людей в Вулворт-билдинг слишком много, я каждый день вижу новые лица.
- Меня интересуют мои авроры. – Грейвз сразу перешёл к делу. Он сам не заметил, как принял позу, которую использовал для устрашения подозреваемых при допросе. Локти на стол, пальцы сцепились в замок, голова склонилась чуть набок, а брови слегка приподнялись. Его вид казался обманчиво-добродушным, но сидящий напротив человек чаще всего сразу понимал – с аврором лучше не шутить.
Сила привычки.
- Кто из них мог запустить смеркута в мой дом?
- Я-я-я… - растерялась Куинни, умоляюще глядя на сестру. Но Тина лишь приподняла в ответ брови как бы говоря: «Эй, мне тоже интересно». – Я ничего подобного не видела и не слышала, мистер Грейвз. Про смеркута я знала только из воспоминаний Тинни.
- Хорошо, - согласился Грейвз. Вряд ли полуживая Тина вчера могла организовать нападение на него в столь краткий срок. А если бы и организовала – не стала бы его спасать.
Ведь так?
- Кто из них желает мне смерти? – задал он более общий вопрос.
Куинни нервно усмехнулась, скребя зубчиками вилки гладкий фарфор тарелки. Раздавшийся отвратительный скрип заставил Грейвза стиснуть зубы.
- Ну, многие, на самом-то деле, - облизнула она губы. – Но это всё так… Не всерьёз.
- Вспомните май прошлого года, - неожиданно сменил тему аврор, заставив Куинни посмотреть на себя расширившимися от удивления глазами. – Вы знаете, с кем я тогда встречался? В… - запнулся он, осознавая абсурдность своих слов, - романтическом плане.
Куинни перевела вопросительный взгляд на сестру. Но Тина уже не смотрела на неё, внезапно потеряв всякий интерес к разговору. Она отщипнула кусочек бекона и начала тщательно его жевать.
- Это было так давно, мистер Грейвз, - растерянно ответила Куинни, так и не дождавшись поддержки сестры. – Я уже даже и не помню…
- Мисс Куинни, - оборвал её невнятное бормотание Грейвз, нахмурив брови. – Врёте вы куда хуже, чем даже ваша сестра. Просто назовите мне имя…
- Сэр! – всё же вмешалась в диалог Тина, хмуро глядя на босса. – Мы с вами не на допросе, а Куинни – не подозреваемая. Не могли бы вы…
- Вы тоже знаете, кто она? – нетерпеливо перебил её аврор. Под кожей зудело осознание, что ответ на мучивший вопрос – вот он, совсем рядом. И все эти лишние слова изрядно раздражали его.
Прямой взгляд карих глаз Тины был твёрд и спокоен.
- Нет, сэр, - ответила она ровным тоном. – Но я считаю, что раз Куинни не хочет называть вам имя, значит у неё есть для этого весомые причины.
- Какие же? – Грейвз вновь перевёл раздражённый взгляд на блондинку. Та увлечённо ковырялась вилкой в содержимом тарелки.
Но всё же подняла на мужчину взгляд. Такой же прямой и твёрдый как у сестры, что Грейвза накрыло стойкое ощущение дежа-вю.
- Она рада, что вы о ней не помните и больше не хочет иметь с вами ничего общего.
Слова были ожидаемы, но от этого не стали менее болезненны. С ним и вправду лучше не иметь ничего общего – это опасно для жизни. Так отчего же ясные доводы разума делают слова Куинни ещё острее, вгоняя их прямо в сердце?
Отчего так больно дышать?
- Я должен… - Слова давались ему с заметным трудом, но нельзя выказывать слабость перед дамами. – Должен хотя бы знать, всё ли с ней в порядке? Грин-де-Вальд не причинил ей вреда?
Куинни смотрела на него с состраданием. Даже не применяя своих способностей, она знала, как болезненны для него ответы.
- С ней всё в порядке, - ободряюще улыбнулась она ему.
Большего ему не скажут. Приходилось довольствоваться малым.
***
После завтрака все трое попрощались с мистером Шепардом и крайне недовольным их уходом Боксёром и аппарировали в разные места. Сёстры Голдштейн домой, так как Тина всё же хотела переодеться в свою одежду. Грейвз – к Вулворт-билдинг.
Там его ожидал сюрприз в виде заполонивших главное лобби волшебников очень странного вида. Все были облачены в темные мантии и держали наготове палочки.
Мантии в США? Ни один маг не носил мантии в США. Это же прямое нарушение Статута о секретности.
Тому, что видел Грейвз, было лишь одно объяснение – перед ним иностранцы. Авроры Британии, прибывшие за Грин-де-Вальдом.
Гореть бы им всем в кострах Салема!
________________________________________
*Имеется ввиду расстояние от границ антиаппарационных полей до мест хранения флаконов.
**Маска Гиппократа - ряд изменений в чертах лица человека, описанный Гиппократом и рассматриваемый как признак предстоящей смерти. Амимичность, запавшие глаза и щёки, заострённый нос, бледно-цианотичный цвет лица, холодный пот и т.д.
***Сонный паралич (синдром старой ведьмы) - физиологическое состояние организма, обусловленное диссинхронизацией состояний сна и бодрствования, когда тело спит, а сознание бодрствует. Сопровождается такими малоприятными явлениями, как слуховые и зрительные галлюцинации, ощущение чужого присутствия, невозможность дышать и говорить. Длится не более двух минут, хотя кажется, что времени проходит больше. Состояние вызывается нарушением режима сна и стрессом и безвредно для организма.
****Смеркут - волшебное существо, внешне напоминающее чёрный плащ толщиной в полдюйма (толще, когда переваривает жертву). Ведёт ночной образ жизни, встречается только в тропических странах. Нападает на спящую жертву, душит и съедает (из книги Ньюта Скамандера). Если сцена нападения смеркута на Грейвза показалась вам подозрительно похожей на историю нападения этого существа на Флавиуса Белби - вам не показалось ;))
========== 19. Сквонк ==========
Imagine Dragons, “Battle Cry”
09 апреля, 1927 г.
Бесцеремонно расталкивая группу волшебников в мантиях, к Грейвзу пробрались Вайс и Канг. В поведении заместителя Грейвза читалось плохо сдерживаемое волнение и раздражение. Его круглое лицо раскраснелось, а жиденькие светлые брови слились в одну линию над воспалёнными от бессонной ночи глазами.
- Доброе утро, Кёртис. – Голос Грейвза был спокоен и благожелателен. Он уже понял, что обеспокоило его авроров, но не стал выказывать волнения. Тревогу выдали лишь нахмуренные брови.
- Не очень доброе, сэр, - отрывисто качнул головой Вайс. Стоящий позади него Канг был как всегда невозмутим. – Эти, - такой же короткий кивок в сторону иностранцев, - торчат тут уже с полночи. Мадам Президент велела из-под земли вас достать, но ни один патронус…
После нападения смеркута Грейвз усилил все охранные чары вокруг территории особняка. Неудивительно, что патронусы его подчинённых не смогли пробиться сквозь защиту.
- … и даже когда я лично аппарировал за вами, чары не пропустили меня. Вы наложили на особняк Фиделиус?
- Я понял тебя, - отмахнулся от взбудораженного аврора Грейвз. – Оуэн, - дал он знак Кангу следовать за собой и отошёл к монументу Салемским ведьмам, подальше от ушей заместителя и иностранцев.
- Оуэн, - повторил волшебник, пристально смотря в глаза сокурснику. – Я решил, что могу доверять тебе.
Необычное начало речи шефа пробудило эмоции на лице Канга, отражая заинтересованность и внимание. Грейвз передал ему парящую над ладонью защитную сферу, в которой находился смеркут. Он, наконец, перестал бесноваться и пораженно скрутился в чёрный кожистый ком.
- Это тот самый смеркут, которого Тина поймала в январе. – Теперь лицо старшего аврора Оуэна Канга выражало отчётливое удивление. – Узнай, как он покинул Вулворт-билдинг. Только тихо. – Канг коротко кивнул. Они слишком долго работали вместе и понимали друг друга с полуслова. – Докладывать лично мне.
Ожидавший его в стороне Кёртис Вайс нетерпеливо топтался на месте.
***
В приёмной госпожи Президент их встретила нервно заламывающая руки Линор.
- О, мистер Грейвз! – В голосе профессионально-сдержанной секретарши было слишком много облегчения. – Вас уже давно ждут!
Она распахнула перед ним массивные узорчатые двери в кабинет Пиквери. Глазам Грейвза и пыхтящего за его спиной Вайса предстала чудная картина.
Президент Пиквери, знавшая все тонкости международного дипломатического этикета назубок, демонстративно-неуважительно восседала на своём роскошном рабочем кресле. Её тяжёлый взгляд из-под картинно-идеальных линий бровей выражал неприкрытое презрение, направленное на стоящего перед ним мужчину - министра Фоули. Он держался обеими руками за спинку кресла для посетителей и, склонившись к госпоже Президент, что-то очень экспрессивно ей говорил.
За спиной Пиквери стояли телохранители-близнецы, как два оловянных солдатика. Очень показательно, учитывая, что Серафина обычно не впускала их в свой кабинет, оставляя в приёмной в обществе секретарши. Очень не любила, когда они своими широкими тяжёлыми ботинками топтали её роскошные ковры, покрытые этническими узорами.
За спиной министра стояли двое магов, сразу обернувшихся к Грейвзу при звуке открывшихся дверей. Чёрные мантии, усталые лица – авроры.
Одного Грейвз признал сразу – Джастас Пиллиуикл*, легендарный глава отдела магического правопорядка Британии, у которого сам Грейвз некогда имел честь обучаться. Время, казалось, было над ним совершенно не властно. В его светлых волосах стало чуть больше седины, но это единственное изменение, что подметил пытливый глаз Грейвза.
Второму аврору было едва за тридцать. Высокий, с военной выправкой, хмурым взглядом, он казался старше своих лет. И был смутно знаком Грейвзу.
У окна, в стороне от группы, вокруг которой сгустилась атмосфера враждебности, стояли глава отдела по международному взаимодействию мадам Грокотт и её заместитель. По их бледным лицам и нервным позам было ясно, что наблюдать разгорающийся международный скандал им очень не по душе.
- Мадам Президент, министр Фоули, - поприветствовал Грейвз политиков, затем крепко пожал руку Пиллиуикла и коротко кивнул второму аврору, который, судя по всему, узнал его.
- Ну наконец-то! – слишком трагично, по мнению Грейвза, воскликнул Фоули, воздев руки к украшенному позолоченной лепниной потолку. – Ваш сторожевой пёсик решил почтить наше скромное общество своим присутствием.
Брови Грейвза против воли поползли на лоб. Откровенные оскорбления? Видимо они действительно уже очень давно сцепились в смертельной дипломатической баталии, раз запасы вежливости министра иссякли.
- Вы никогда не страдали излишком благородных манер, Гектор, - не осталась в долгу Пиквери, не сводя с раскрасневшегося министра немигающего взгляда.
Пора прекращать этот цирк.
Юфимия Грокотт протянула Грейвзу развёрнутый свиток желтоватого и шуршащего пергамента. Аврор, настороженно глядя на министра, расправил упорно закручивающийся край бумаги.
«Приказ Международной конфедерации магов… В связи с неправомерным ведением следствия, передать заключённого Геллерта Грин-де-Вальда до истечения установленного Конфедерацией срока… Любые препятствия, создаваемые передаче… Приказ вступает в силу…».
Текст приказа завершался печатью и примерно двадцатью витиеватыми подписями членов Конфедерации.
Вот и всё. Лучше отдать ценного заключённого, чем настроить против себя всё мировое сообщество волшебников. Грейвз собственноручно поджёг фитиль, а теперь их накрыло взрывной волной.
Пиквери никогда не простит ему этого.
***
Просторный зал международных перемещений был наводнён членами британской делегации. Прошло уже более получаса с начала обратного перемещения, но Грейвзу казалось, что иностранных магов меньше не стало.
Посреди зала стоял светлый мраморный пьедестал с тёмными прожилками, на поверхностях которого были вырезаны искусные узоры. На нём находился прозрачный стеклянный шар – портал. Пространство вокруг пьедестала было единственным пустым в зале. Британцы подходили группами по трое-четверо, касались его и, с периодичностью в пять минут, происходило перемещение через весь Атлантический океан. Как только очередная группа исчезала, работница из отдела магического транспорта, уже изрядно утомлённая, устанавливала на место исчезнувшего портала следующую сферу.
Закованный в волшебные кандалы Грин-де-Вальд, Пиквери и Фоули стояли небольшой группой у самой дальней стены – заключённый должен был быть отправлен последним. Президент и министр больше не обменялись ни словом, истратив весь боевой запал. Пиквери держалась неплохо, её недовольство было не уловить ни во взгляде, ни в жестах. По правде говоря, она застыла, будто статуя, почти не шевелясь. Министр время от времени промокал залысину надушенным платком. Причина его повышенной потливости скрывалась не в достаточно прохладной температуре помещения. Скорее всего, она была в тёмном маге, созерцающем развернувшуюся перед ним картину с истинным королевским достоинством. Он даже не старался скрыть довольной ухмылки. Глядя на него, Грейвз не мог не сравнить его с налакавшимся сливками низзлом.
Грейвз стоял особняком у самых дверей. Рядом с ним почти никого не было, что вполне устраивало аврора. До того момента, пока к нему не подошёл тот самый аврор, который сопровождал Фоули и Пиллиуикла.
- Мистер Грейвз? – обратился он к волшебнику. Тон выражал неуверенность, будто он сомневался, что они знакомы.
Грейвз отвлёкся от созерцания троицы – Президента, министра и преступника - и обратил внимание на аврора.
Ростом он был чуть выше Грейвза, но идеальная военная выправка возвышала его ещё заметнее. Коротко обстриженные русые волосы, отливающие медной рыжиной, были зачёсаны в аккуратную причёску. Ни один волосок не выбивался из общего строя. Светло-карие, почти жёлтые глаза осматривали Грейвза с неприкрытым тщанием, будто старались выискать в облике главного аврора какие-то мелкие изменения.
- Тесей Скамандер, - представился аврор. Тон его выражал ожидание. «Вы меня не помните?» - уловил Грейвз невысказанный вопрос.
Тот самый знаменитый аврор Скамандер, герой войны, награждённый Орденом Мерлина первой степени, с которым он (он?) вёл переписку.
- Мы воевали в одной дивизии. При битве у Камбре** меня ранил маггловский снаряд. Вы мне тогда жизнь спасли, - всё так же внимательно глядя на аврора, спокойно пояснил Скамандер.
События далёкого семнадцатого года казались для Грейвза чем-то, что произошло в прошлой жизни. Он даже сомневался, происходило ли всё это на самом деле. Память упорно стирала все болезненные воспоминания. Поэтому он не сразу признал в этом суровом спокойном авроре того перепуганного солдата, безуспешно зажимающего рваную рану, нанесённую разорвавшимся снарядом.
Большие карие глаза мальчишки смотрели на него с удивлением, как бы спрашивая – что произошло?
- Я… ранен? – неверящим тоном спросили Грейвза его растрескавшиеся кровоточащие губы.
Рядом взорвался ещё один снаряд – не-маги, утопи их Ла Йорона***, не желали отдавать британцам маленький французский городишко. На какое-то время Грейвз ослеп и оглох, невидяще шаря перед собой руками – мальчишку надо было оттащить в окоп.
Они отделились от основных сил дивизии, из-за чего и попали в ловушку. Их сослуживцы-не-маги теснили немагов-противников, но волшебники, старающиеся держаться особняком, сейчас могли выжить только благодаря магии.
Рана выглядела скверно – в кровавом месиве, в которое превратилось плечо паренька, можно было различить лишь блестящие тяжи сухожилий. Мышцы, сосуды, мелкие осколки костей превратились почти в однородную массу. Рука висела плетью, на требование Грейвза пошевелить пальцами солдат не отозвался, теряя сознание из-за кровопотери.
Хорошо, что рядом не было немагов. Живых немагов. Иначе пришлось бы тратить последние силы на Обливиэйт, а Грейвз сомневался, что будет способен на такой подвиг после того, как залечит рану солдата.
Он неплохо справился тогда, судя по тому, что левой рукой Скамандер двигал так же уверенно, как и не пострадавшей правой. После победы в той битве мальчишку отправили в госпиталь с остальными пострадавшими не-магами. Грейвз даже имени его не узнал.
И вот он стоит тут перед ним. Уверенный и успешный герой войны.
Хоть что-то ты сделал правильно, Персиваль.
- Да, я вспомнил вас, - кивнул Грейвз, пожимая ладонь аврора, широкую и мозолистую.
- Потом, после войны, я выяснил, кем был мой спаситель, и у нас завязалась переписка, - продолжил пояснять аврор. Потом замолк, выдержав неловкую паузу. – Я слышал, что тут произошло с Грин-де-Вальдом и вашей памятью.
Грейвз лишь кивнул, не желая развивать эту неприятную тему.
- Я очень рад, что с вами всё в порядке, - как-то совсем неловко заключил волшебник.
В порядке.
В последнее время Грейвз слышал эту фразу достаточно часто, и каждый раз она вызывала в нём глухое раздражение.
- У меня к вам просьба, - всё никак не желал отходить от него Скамандер.
- Слушаю, - с едва уловимым недовольством отозвался Грейвз.
Пусть с той битвы при Камбре прошло больше девяти лет, но в манерах британского аврора продолжало проскальзывать что-то такое же наивно-мальчишеское. Скамандер замялся, прежде чем продолжить.
- Мне необходимо увидеть аврора Голдштейн.
Почему-то Грейвз совсем не удивился странной просьбе. Он же брат того Скамандера, что слал Тине письма.
Среди британских авроров мелькали шляпы его подчинённых, следящих за тем, чтобы перемещение Грин-де-Вальда прошло без происшествий. Неподалёку от Грейвза стояла Морена Медина с привычным мрачным выражением лица.
- Голдштейн ко мне, - кивнул он ей, и Морена тенью просочилась между фигурами иностранцев в глубину зала. Через минуту к ним сквозь толпу протиснулась раскрасневшаяся Тина. Она казалась ещё более помятой, чем обычно.
- Звали, сэр? – Она слегка запыхалась, спеша к ним.
- Тина Голдштейн – Тесей Скамандер. Тесей Скамандер – Тина Голдштейн, - представил он авроров друг другу. – Тина, аврор Скамандер хотел бы побеседовать с вами, - пояснил он девушке, стараясь поймать её вопросительный взгляд.
Бесполезно.
Всё внимание Тины сосредоточилось на Скамандере-старшем. Её карие глаза широко раскрылись. В них легко читалось удивление.
- Рад познакомиться с вами лично, - галантно пожал маленькую кисть девушки аврор. – Мой брат отзывался о вас очень тепло, а это редкость. Ньют не часто находит общий язык с людьми, - добродушно усмехнулся Скамандер, изучая Тину.
Она действительно больше походила на экспонат в музее, чем на живого человека. Девушка выглядела так, будто увидела призрака.
- Да, - наконец отмерла она. – Мне тоже очень приятно познакомиться. – Глаза Тины продолжали блуждать по лицу молодого аврора. – Вы с братом очень похожи.
Молодой аврор счастливо улыбнулся, ничуть не стараясь сбавить градус своего обаяния, заставляя Грейвза чувствовать себя третьим лишним, призраком. Будто он был безмолвным зрителем в чьём-то воспоминании.
- Нам это часто говорят, - ответил он девушке, продолжая сиять, словно новенький, только что отлитый драгот.
- Как там Ньют? – спросила аврора Тина после небольшой паузы и посмотрела на него таким жадным и одновременно молящим взглядом, будто ребёнок, уговаривающий родителя забрать вот эту бродячую шишугу с собой.
- На самом деле, просто замечательно, - так же раздражающе-очаровательно улыбаясь, ответил британский аврор. – Вернулся домой из очередной экспедиции. Матушка просто счастлива. Он не часто задерживается дома надолго. Месяц максимум – затем новая экспедиция. А тут прошло больше четырёх месяцев, и он никуда не собирается.
На лице Тины с каждым словом аврора расцветала улыбка. Такая нежная и редкая, что Грейвзу захотелось, чтобы она перевела взгляд с лица настырного британца на него.
Чтобы она улыбалась так всегда, но только ему.
- Но что он дома, что его нет – всё одно. Сидит безвылазно в своей комнате, его оттуда даже едой не выманить, - продолжал рассказывать аврор. - Говорит, собрал достаточно материала и теперь пишет книгу.
Тина кивнула, продолжая улыбаться.
- По мне, - всё никак не переставал говорить Скамандер, - так материала у него было предостаточно ещё после третьей экспедиции в Африку. Но он никак не мог придумать названия для книги, и это его мучило и сдерживало. Видимо, в этой экспедиции на него снизошло вдохновение. Говорит – есть название, а это уже полдела. «Фантастические звери…»
- «…и где их найти», - подхватила Тина.
- Верно, - слегка растерянно кивнул аврор. Скамандер смотрел на девушку с удивлением, и его улыбка стала какой-то понимающей. Будто он нашёл ответ на важный для него вопрос.
Они смотрели друг на друга так, будто кроме слышимого, вели ещё какой-то невербальный диалог, слов и смысла которого Грейвз никак не мог уловить. И это изрядно раздражало.
Мужчина демонстративно прочистил горло, прерывая затянувшееся и неприятное для него молчание, повисшее между двумя аврорами. Тина и Тесей Скамандер встрепенулись, будто только сейчасвспомнили, что рядом с ними стоял Грейвз.
Скамандер перевёл взгляд на Грин-де-Вальда, который выглядел не как заключённый, а скорее как хозяин званого вечера.
- Мне жаль, что Конфедерация постановила забрать его у вас, - после непродолжительного молчания поведал Скамандер изменившимся тоном. В нём слышалось искреннее сожаление и презрение по отношению к преступнику. – Наверное, это единственный человек, который по-настоящему заслуживает казни.
Тина поджала губы, выказывая своё несогласие словам аврора.
- Никто не заслуживает смерти.
Грейвз невольно вспомнил её слова, которые она сказала, когда он лежал в больнице после укуса докси.
«Казнь… Вы бы поступили так же?»
- Прошу прощения, мистер Грейвз, - взглянул на него британец. – Разрешите побеседовать с Тиной наедине? Брат просил передать ей кое-что личное.
Щёки Тины залилась жаркой краской, она старалась не смотреть в глаза боссу. Взгляд Тесея Скамандера был таким прямым и бесхитростным, что Грейвз, сам того не осознавая, утвердительно кивнул. Аврор просиял и утянул за собой девушку, подхватив её за локоток.
Чтоб его сожрал вендиго!
Хвала Морриган, они отошли недостаточно далеко, и Грейвз мог различить обрывки фраз Скамандера. Он говорил громким шёпотом, как взбудораженный мальчишка. Тина отвечала ему спокойным, тихим голосом, так что мужчина не мог слышать её слов.
- Ньют сказал, вам можно доверять…
- Зная брата, я уверен, что это было не совсем законно…
- Ради Мерлина, будьте осторожны! Это прямое нарушение наших обязанностей…
Тина стояла спиной к Грейвзу, который всем своим видом давал понять, что его интересует лишь процесс перемещения тринадцатой группы иностранцев, но сам отчаянно напрягал внимание и слух, стараясь уловить суть беседы авроров.
Девушка нервно оглянулась по сторонам и, убедившись, что на неё и Скамандера никто не смотрит, забрала нечто из его рук и торопливо прикрыла предмет плащом.
Ещё одно письмо? Что в нём может быть такого незаконного?
Любопытство дёргало изнутри за все струны нервов главного аврора, до которых могло дотянуться, но он заставлял себя стоять на месте и придавать своему лицу скучающее выражение.
Весьма предусмотрительно, так как передача странного предмета была завершена, и Тесей Скамандер вновь подошёл к Грейвзу.
- Был рад снова увидеться с вами, сэр. – Авроры пожали друг другу руки. – Надеюсь, наша переписка возобновится?
Тина не могла покинуть зал без разрешения босса, но постаралась привлекать к себе как можно меньше внимания, отступив за спины магов подальше к стене. Её хрупкие руки, утопающие в рукавах безразмерного плаща, крепко прижимали к телу оттопыренную ткань.
«Ох, Тина-Тина», - тоскливо подумал Грейвз. Авроры должны в совершенстве владеть искусством конспирации. Из неё же лжец был куда хуже, чем заяц из джакалопа****. Вроде и скачет, но рога-то видно. Всё же, чему-то даже он обучить не способен. Видимо, из двух девочек Голдштейн, вся способность к притворству досталась младшей.
- Буду только рад, - как можно дружелюбней ответил Грейвз Скамандеру. Тот снова просиял.
Очень полезно держать связь с людьми, которые тебе обязаны. Особенно, если они находятся во враждебном лагере.
Тина изучала высокий потолок зала международных помещений с таким видом, будто тот был значимым произведением не-маговского искусства.
С ней он разберётся позже.
Грейвз решил, что сначала стоит сказать пару прощальных слов магу, уничтожившему его репутацию.
***
Грин-де-Вальд был рад и даже не старался скрыть этого.
Он будет жить – британцы отчего-то считали казнь варварством, не понимая, что раковую опухоль необходимо вырезать, а не игнорировать и ждать, пока она разрастётся и убьёт носителя. Тёмный маг найдёт возможность сбежать из-под носа напыщенного идиота Фоули, Грейвз не сомневался в этом.
- Ради этого стоило оставить тебя в живых, м? – лениво протянул Грин-де-Вальд. Даже не оборачиваясь, он понял, что подошедший к нему со спины человек был Грейвзом.
- Хочешь сказать, что знал, что я оплошаю и тебя заберут британцы? – усмехнулся аврор этому абсурдному предположению.
Они стояли рядом и спокойно беседовали. Не посвящённый в ситуацию человек, взглянув на них со стороны, мог подумать, что перед ним двое хороших знакомых, беседующих о жизни, а не конвоир и заключённый. Не бывший заложник и террорист. Не аврор и тёмный маг.
- Знал, - тонко улыбнулся светловолосый волшебник.
- Тебе было видение? – насмехался над его словами аврор.
- Именно, - невозмутимо кивнул преступник.
- Отчего же это твоё видение не подсказало тебе, какой именно из детей Вторых Салемцев был обскуром? – резонно заметил Грейвз.
С лица Грин-де-Вальда наконец сползла самоуверенная усмешка.
- Потому что сваренные предсказания не могут быть точными, - мрачно заключил он.
Уметь слышать и при этом слушать – та черта, которую Грейвз тщательно тренировал в своих учениках. Случайно обороненные фразы могли дать гораздо больше информации, чем несли в себе.
Вот и сейчас слова мага с оглушительным щелчком в голове аврора поставили одну из деталей картины на своё место. Вчера в баре Гнарлак обмолвился о зелье Мопсуса. Мучимый жаждой крови Грейвз не обратил на эти слова должного внимания. Но теперь ответ на один из волновавших его вопросов был найден.
Правильно сваренное зелье Мопсуса, в состав которого входило множество запрещённых ингредиентов, наделяло принявшего его даром предвидения.
Покусай его шишуга, вот почему Грин-де-Вальд решил, что ему непременно нужен обскур, и что искать его нужно именно в Нью-Йорке. Он предвидел это с помощью зелья! Грейвз никак не мог подтвердить свои предположения, но глядя на хмурое лицо тёмного мага отчего-то точно знал – всё именно так.
Зелье подсказало Грин-де-Вальду, что надо уничтожить жизнь Грейвза. Так он и поступил.
- До следующей встречи, - белозубо улыбнулся аврору заключённый, когда подошла его очередь к порталу.
- Ты больше не моя проблема. - Безэмоциональный голос Грейвза тщательно скрывал бурю эмоций, вызванную открытием.
- Уверен? – вопросительно изогнул бровь тёмный маг, продолжая улыбаться.
«Нет», - мысленно ответил ему аврор. Кто знает, может он предвидел их будущую встречу.
Костры Салема!
***
Стоило последнему порталу и группе иностранцев исчезнуть, как в зале повисла мрачная тишина. Работники отделов магического транспорта и международных взаимоотношений, авроры, сам Грейвз – все смотрели на мадам Президент, ожидая дальнейших указаний.
Она молча развернулась и, сопровождаемая телохранителями, покинула зал. Высокий каменный свод гулко отражал одинокие чеканные звуки их шагов, стихавшие в угрюмой тишине.
Взгляды присутствующих обратились к Грейвзу. Он мрачно оглядел внимающую каждому его слову толпу.
- Разойтись по рабочим местам, - коротко приказал он.
Под шорох одежд и негромкие разговоры работники потянулись к выходу. Взгляд Грейвза выцепил в тёмно-серой массе людей одну не менее серую фигурку. Она безуспешно старалась слиться с толпой, то и дело воровато оглядываясь.
- Голдштейн! – громогласно окликнул её волшебник, на мгновение вновь привлекая к себе внимание всех присутствующих. – Вас я попрошу остаться.
Потребовалось несколько томительно долгих минут, чтобы огромный зал опустел. Всё это время Тина и Грейвз стояли на своих местах. Девушка опустила взгляд в пол, осознавая, что незаконная посылка от её заокеанского друга не осталась тайной для босса. Грейвз же просто наблюдал за гаммой эмоций, отражавшихся на её покрасневшем от смущения лице.
Шаги мужчины звучали в пустом зале намного громче, чем можно было ожидать. Тина стояла на месте, будто какой-то проказник наслал на неё чары вечного приклеивания. Вид у неё был как у отруганного ребёнка – пристыженный и виноватый, а ведь Грейвз ещё ни слова не сказал.
Глядя на неё сейчас было трудно поверить, что эта девушка, сущий ребёнок, нагоняла немалого страха на тёмных магов Нью-Йорка. Но тут Грейвз вспомнил, как она вела себя в баре и ночью, когда на него напал смеркут. К сорока годам Грейвз всё же смог уяснить, что внешность – самая обманчивая вещь на свете. Тина научила его этому.
- Показывайте, - приказал аврор, засунув руки в карманы брюк.
Тина замялась, не поднимая взгляда со стройного ряда пуговиц на жилете начальника. Тонкие пальчики отчаянно цеплялись за серую ткань плаща, не желая выдавать его секрета.
- Тина, - тихо, но весомо произнёс Грейвз тоном, в котором ощущалось нетерпение и чуть-чуть – разочарование.
«Ты покрываешь преступление?» - легко угадывалось в нём.
Девушка судорожно вздохнула, опуская взгляд ещё ниже – на носки его начищенных армейских ботинок. Сдаваясь, она немного приоткрыла плащ, не отпуская предмет.
Грейвз смотрел на неё с недоумением и лёгким недовольством – отчего нельзя просто вытащить и показать ему то, что она прячет? Тина наконец подняла на него взгляд. И Грейвз понял, что не может злиться на её нелепое поведение.
Интересно, понимает ли сама Тина, какой страшной силой обладают её грустные карие глаза?
Грейвз едва слышно вздохнул, признавая поражение, и наклонился ближе к девушке, чтобы разглядеть таинственную посылку. Ею оказалась лысая кожистая задняя половина тела какого-то животного.
Видимо, у него был такой озадаченный вид, что Тина не удержалась и шумно выдохнула, стараясь не рассмеяться. Тёплое дыхание опалило его щеку.
Передняя половина тела существа была зажата подмышкой девушки, и Грейвз не мог её видеть. Его взгляду предстала лишь пухлая филейная часть существа с таким же лысым хвостом, напоминающим крысиный и двумя грустно свесившимися задними лапками, оканчивающимися крепкими мелкими когтями. Кожа существа была покрыта тёмными пятнами, бородавками и наростами.
А ещё Грейвз видел перед собой застёгнутую до последней пуговицы белую блузку, свободно покрывающую грудь девушки. В этой обычной картине чего-то тревожно не хватало.
Тина смотрела на него очень серьёзным взглядом, в котором всё же проскальзывали весёлые бесенята. Она прикусила нижнюю губу, очень стараясь не рассмеяться. Всё это отвлекало внимание мужчины, и вместо надлежащего строгого выговора получился лишь слегка усталый взгляд.
Грейвз выпрямился, продолжая стоять ближе, чем позволял рабочий этикет в отношениях начальника и подчинённой.
- Сквонк?***** – полувопросительно, полуутвердительно сказал он Тине.
Она на всякий случай кивнула, пряча унылую часть туловища контрабандного животного.
- О чём именно попросил вас Скамандер? – Закушеная губа девушки не отпускала взгляд Грейвза.
- Ньют… - Она замялась. – Мистер Скамандер нашёл… выкрал сквонка у контрабандистов в Лондоне. Он отправил его с аврором Скамандером и попросил меня доставить в естественную среду обитания.
Взгляд девушки вновь принялся считать пуговицы его жилета. Брови Грейвза против воли поползли вверх.
- И как вы собирались это провернуть?
Тина снова начала терзать несчастную, алую от укусов губу.
- Думали, я дам вам разрешение на портал до Пенсильвании? – Он не мог скрыть удивления в голосе.
- Я… я ещё не всё продумала, - еле слышно ответила Тина.
Изумлялся Грейвз скорее не наглости девушки, которая была готова втянуть его в преступление – незаконную перевозку редкого магического зверя, - против его воли. Он был поражён внезапным осознанием, что если бы не заметил факта передачи зверя, а Тина просто подошла бы к нему, глядя на него этим невинным молящим взглядом карих глаз, он бы выдал разрешение без сомнений.
Доркас!
Кто там рассуждал о её неумении притворяться?
- Мне следует посадить вас в камеру к вашим коллегам-контрабандистам, - холодным тоном сообщил он каштановой лохматой макушке аврора.
Повисло томительное молчание, в течение которого Грейвз размышлял, когда он успел превратиться из сурового наставника в того, кого Тина собиралась рискнуть обмануть? Чутьё подсказывало – перемена не в нём. И даже не в Тине. Всё дело в том, ради кого она собиралась так поступить. В, сожри его его же чемоданные твари, Ньюте Скамандере.
- В отдел магических популяций, - голосом, полным разочарования, вынес вердикт Грейвз. – Я лично проверю, отвели ли вы его туда.
Тина покорно, с изрядной долей облегчения, кивнула и резвым шагом направилась прочь.
***
В свете дня проулок казался ещё более жутким, чем ночью.
Так и не высохшая земля была залита тёмной кровью Тины. Странно, что тут ещё нет толпы не-маговских полицейских, обшаривающих каждый сантиметр проулка в поисках улик. Кровь смешалась с водой из луж, отчего казалось, что её гораздо больше, чем было на самом деле.
Грейвз взмахнул палочкой, и все следы его вчерашнего промаха исчезли.
Под толстой подошвой ботинок хрустели мелкие камешки, когда Грейвз медленно шёл вдоль кирпичной стены здания, внимательно оглядывая всё пространство тесного проулка. Здесь валялись деревянные ящики для транспортировки фруктов, строительный мусор и пара ржавых железных контейнеров для отходов. Взгляд Грейвза споткнулся о странный предмет, сиротливо лежащий на земле. Палочка Тины. Аврор подобрал её.
Палочка была сломана напополам. Скорее всего, от удара о стену, когда Грейвз выбил её из руки Тины. Из разлома высвободилась сердцевина – длинный золотистый волос. Даже не владея обширными знаниями о волшебных палочках, Грейвз понимал – эту починить нельзя. Убрав обломки в карман, аврор продолжил поиски.
Кулон нашёлся в углу, на стыке между стеной и контейнером. Цепочка была порвана, когда Грейвз сорвал его с шеи Тины, а одна из овальных сторон украшена глубокой вмятиной от столкновения с контейнером.
Аврор понимал, что серебро больше не причинит ему вреда, но всё равно подобрал украшение с земли с некоторой опаской. Металл оставался холодным.
Повреждения были устранены мысленным Репаро. Нужно было возвращаться в Конгресс, но Грейвз не устоял и осторожно раскрыл створки кулона.
С тихим шуршанием на землю слетел обрывок газеты.
Обе половинки кулона были заняты чёрно-белыми колдографиями. С одной на него смотрела молодая пара – мужчина и женщина. Родители Тины. У мужчины был такой же пытливый взгляд, как у девушки и тот же нос. А тонкие капризные губы обеим сёстрам достались от матери.
Со второй на него смотрели две очаровательные девочки-погодки. Им было лет по семь-восемь. Одна - светловолосая, - очаровательно улыбалась в камеру и тормошила вторую, темноволосую, с не по-детски строгим взглядом и хмурыми бровями. Сёстры Голдштейн.
Грейвз подобрал выпавший обрывок.
Хоть на нём не было ничего, кроме одной-единственной колдографии, Грейвз точно мог сказать, откуда она. Он достаточно хорошо изучил материалы за всё то время, что отсутствовало в его памяти.
Эта вырезка была из «Призрака» за седьмое декабря 1926 года. На ней штатный колдограф МАКУСА запечатлел волшебника, которого выводили из зала Пентаграммы под конвоем. Он упорно отводил взгляд от камеры, скрывая лицо за отросшими растрёпанными волосами.
Ньют Скамандер.
Волшебное сообщество было взволновано хаотичными атаками обскура на город, и Пиквери, арестовав магозоолога, поспешила (очень поспешила) объявить виновным его и его передвижной зверинец. Как шпилька ненавистному ей Фоули – глянь, Гектор, это всё твой подчинённый. Работник твоего министерства виноват в том, что магическое общество США было едва не раскрыто.
За спиной Скамандера, глядя прямо в камеру, шёл ещё один маг. Самоуверенный, лощёный, со знакомым взглядом, выражавшим превосходство.
Маг с лицом Персиваля Грейвза.
________________________________________
*Джастас Пиллиуикл (1862-1953) - знаменитый глава отдела магического правопорядка Министерства магии (Harry Potter Wikia).
**Битва при Камбре (20.11.-07.12.1917 г.) - реально состоявшаяся битва Первой мировой войны у французского города Камбре, в которой сражались британская и германская армии.
***Ла Йорона - персонаж мексикано-американского фольклора, призрак матери в белых одеждах, оплакивающей своих утонувших детей. Блуждает по ночам, крадёт детей, топит путников.
****Джакалоп (кролень) - рогатый заяц, мифическое существо в североамериканском фольклоре.
*****Сквонк - мифическое существо, обитающее в лесах северной Пенсильвании. Очень уродливо и от этого постоянно прячется и горько плачет. Способно исчезать, растворяясь в своих слезах.
Комментарий к 19. Сквонк
Первая сюжетная треть завершена! applause
Эй, я была не уверена, что меня хватит на такой объём текста ;)) Но впереди ещё так много всего, с чём мне не терпится поделиться.
С наступающим праздником, цветочки! ;*
========== 20. Птица-гром ==========
Alt-J, “Breezeblocks”
16 апреля, 1927 г.
Пиквери злилась на него больше недели. Он дал ей время остыть, не навязывая своё общество. Проще говоря, не попадался ей на глаза.
Скучать Грейвзу не приходилось. Пусть самый главный возмутитель спокойствия и покинул страну, у него осталось множество последователей.
Тёмные маги стали проявлять невиданную за всю его карьеру активность, получив мощный импульс и наглядный пример от Грин-де-Вальда – гляньте, можно попасться МАКУСА, и остаться в живых! Авроры США не такие уж и всемогущие. А Грейвз, страх и ужас тёмных магов Америки долгие годы, так вообще – пф…
Уже не тот. Уже не опасен.
Грейвз не мог оставить это просто так. Один серьёзный промах – с кем не бывает? Он ещё покажет им, что никто не останется безнаказанным.
Все его подчинённые молча лезли на стенку от возросшей в разы нагрузки. Казалось бы – куда больше? Но теперь весь Аврорат буквально дневал и ночевал за своими рабочими местами и в бесконечных облавах. Патрульные в тихой злобе цедили кофе и бодрящие зелья, не возвращаясь с улиц. Малый состав Ковена Титубы* не выбирался из зала Пентаграммы, обрекая на казнь десятки преступников в день. Палачи метались от камер заключений к комнатам смерти, отправляя на тот свет осуждённых.
Грейвз вышел на охоту.
Преступники ещё не поняли, что время развлечений прошло, и будто сами плыли в руки авороров, озлобленных от постоянного недосыпа и написания километровых отчётов.
Стрелка на циферблате в главном лобби медленно, будто нехотя, но неумолимо сползала к делению «повышенная бдительность». Очень неплохо, м?
Это утро выходного дня ничем не отличалось от рабочего: все на местах, камеры переполнены беснующимися правонарушителями, создающими невообразимый шум, будто кучка пойманных пикси. Грейвз подписал уже три постановления о казни, когда под дверь протиснулась пергаментная мышка, резво шурша лапками к столу.
Мадам Президент желала его видеть.
Линор была на удивление спокойна. Грейвз давно не видел её благожелательной улыбки. Всё потому, что Пиквери отпустила вечная раздражительность.
Да, они упустили самого главного преступника магического мира. Да, британцы, забрав Грин-де-Вальда, забрали с собой не только всё шансы Грейвза получить ответы на мучившие его вопросы, но и авторитет мадам Президент в глазах волшебников Америки. И ценные сведения о внутренних тайнах МАКУСА. Но вместе с ним ушло и постоянное напряжение.
Они проиграли эту битву. Пора двигаться дальше.
Окно в кабинете Президента было распахнуто настежь, впуская внутрь потоки прохладного свежего воздуха и лучи тёплого весеннего солнца. Лёгкий ветерок проказливо колыхал тяжёлые гардины.
Серафина задумчиво ела черешни, аккуратно выкладывая из косточек замысловатые узоры на тёмной столешнице.
- Доброе утро, мадам Президент, - поздоровался Грейвз, разваливаясь на пыточном кресле Пиквери с максимальным удобством.
Надо признать, он слегка утомился за эти дни, ночуя в кабинете на неудобной софе, трансфигурированной из подручной мебели.
- Сегодня без церемоний, - ответила она, внимательно изучая его усталое лицо своими тёмными глазами.
- Хорошо, - легко согласился Грейвз, прикрыв веки. Ещё секунда – и он уснёт. Серафина сама виновата. Кому кроме неё вообще пришло бы в голову делать сиденье для посетителей таким мягким?
М-м-м, блаженство…
- Слышала, что ты занялся усиленной зачисткой улиц? – спокойным тоном спросила она старого друга. Длинный золотой ноготь аккуратно сдвинул косточку на место, замыкая узор. Грейвзу показалось, что это птица-гром**. Хотя, может быть, и дракон. Пиквери не обладала художественным талантом.
- И весьма успешно, - ответил аврор, лениво пододвигая к себе вазочку с ягодами и отправляя в рот пригоршню. Пиквери посмотрела на него с укором, но ничего не сказала. Грейвз вынул пару косточек изо рта и приделал птице рожки и удлинил хвост.
- Сегодня состоится закрытое собрание Ковена, - нарушила молчание Пиквери, глядя на получившееся фантасмагоричное чудище.
- Конечно состоится, - согласился Грейвз. – Они заседают каждый день. Отдохнут как только расчистим камеры.
- Собрание полного состава. – Пиквери не сводила с него внимательного взгляда. – Даже Кинтана прибудет.
Грейвз выпрямился, бросив попытки приделать языки пламени, вырывающиеся изо рта птицы. Раз ожидается приезд председателя, то дело совсем плохо.
- Мейэра бросит своих драгоценных ведьмочек без надзора?*** – криво усмехнулся Грейвз, стараясь подавить чувство нарастающей тревоги. – Они таких дел наворотят, что салемцы тут же устроят новый суд!
Но Серафина не была расположена к шуткам.
- Через три часа Ковен решит, стоит ли тебе дальше оставаться главой отдела. Совет будет настаивать на отстранении.
Видит рогатый змей, всё давно шло к этому. Даже удивительно, почему Ковен не стал рассматривать этот вопрос ещё тогда, когда стал известен факт кражи его личности Грин-де-Вальдом.
- Никогда не думал, что скажу это, - наконец прервал повисшее молчание Грейвз. – но тебе не кажется, что Совет прав?
В ответ раздался оглушительно звонкий в своей неожиданности хлопок. Серафина твёрдо шлёпнула ладонью по лакированной поверхности стола. Многочисленные браслеты и кольца на её руке жалобно звякнули. Тщательно собранная птица-гром рассыпалась, косточки резво подпрыгнули и разбежались в разные стороны, будто только и ждали этого момента. Парочка наглых беглецов скатилась на пол, бесшумно теряясь в пушистом ворсе многочисленных ковров.
Серафина сверлила его тяжёлым и очень злым взглядом из-под бровей.
- Не. Смей. Сдаваться, - процедила она, обдавая Грейвза почти ощутимо жаркой злостью. – Не смей оставлять меня одну разгребать весь этот драконий навоз! Я не справлюсь без тебя.
Глядя в её яростно сверкающие глаза и на гневно раздутые ноздри, Грейвз невольно вспомнил как они познакомились.
Он дурачился с друзьями-мальчишками и нечаянно врезался плечом в нагруженную тяжёлыми фолиантами сокурсницу. Книги рассыпались по полу, вылетая из переплётов. Он кинулся помогать даме – обходительное отношение к женщинам, взращённое в нём родителями, было не вытравить. Но дама всё равно одарила его этим самым яростным взглядом, невербально проклиная на все лады.
Что-то в мире никогда не меняется.
Грейвз не удержался и улыбнулся, кладя свою широкую ладонь поверх руки Серафины и слегка сжимая её.
- Конечно не оставлю. Но тебе придётся меня отстоять.
Проказливо подмигнул женщине и вышел из кабинета. Он пока ещё был главой, и его куча работы сама себя не переделает.
***
Грейвз проходил мимо общего зала Аврората, когда услышал громкие голоса, почти срывающиеся на крики.
На самом деле, в последние дни стычки между подчинёнными не были редкостью. Авроры сутками не возвращались домой, перехватывая сон урывками прямо за рабочими столами. Нагрузка возросла, а они все оставались пусть и волшебниками, но всё же людьми. Напряжение то и дело выливалось в такие столкновения. Грейвз успевал гасить их до того, как усталые взрослые люди могли устроить совсем не детскую магическую дуэль.
Волшебник закатил глаза к потолку, беззвучно вопрошая Морриган – за что ему всё это? – и сменил траекторию движения, широко распахивая дверь в общий зал.
- Что на этот раз? – громко спросил он своих работников.
Людей в зале было совсем немного – большая часть участвовала в облаве на бар попавшего в опалу Гнарлака. С интересом наблюдающие за спором авроры при появлении босса тут же зашуршали пергаментами и заскрипели перьями, имитируя бурную рабочую деятельность.
Грейвз с удивлением смотрел на напарников, устроивших разбор полётов на повышенных тонах. Уж от кого, но от них он ожидал такого в последнюю очередь.
Посреди зала стояли раскрасневшиеся от злости и сверлящие друг друга яростными взглядами Тина и Канг. Старший аврор Оуэн Канг, мистер Спокойствие и Невозмутимость.
Кажется, Грейвз действительно перенапряг своих людей, раз его старый напарник и друг, человек, от которого даже в самой ужасной ситуации никто не слышал гневного слова, орал на напарницу как истеричный муж на надоевшую жену.
Сценка действительно была очень интересная.
- В мой кабинет, - коротко приказал он напарникам.
Грейвз устало сел за свой стол, жестом велев вошедшему последним Кангу закрыть за собой дверь.
- Слушаю. – Главный аврор расставил локти на столешнице, переплёл пальцы и задумчиво уткнулся в них носом и губами, приготовившись внимать очередным взаимным обвинениям подчинённых.
Тина молчала, играя желваками и сверля взглядом писчее перо начальника с чёрным опахалом, как будто оно нанесло личное оскорбление её младшей сестре. В руках девушка комкала печальный кусок разноцветной газовой ткани, выкручивая и портя его.
Канг всегда относился к Тине очень благожелательно и предупредительно. Пожалуй, он был единственным аврором, который верил в потенциал только что принятого в Аврорат новичка даже больше, чем Грейвз.
Грейвз и Канг закончили обучение в Академии в один год и до повышения первого были напарниками. Вместе прошли через такие передряги, о которых вспоминать не хотелось. Поэтому когда встал вопрос, к кому же приставить девушку с сомнительным талантом влипать в неприятности, Грейвз, ничуть не сомневаясь, доверил её старому другу. Только он мог защитить, прикрыть и вытерпеть проблемного аврора. И план работал. Тина и Канг работали слаженно, как единый механизм, понимая друг друга с полуслова. Они были пожалуй единственными напарниками, между которыми не возникало ссор и обид.
Но всё когда-нибудь случается в первый раз.
Канг смотрел то на Тину, то на начальника, упрямо поджав губы и раздражённо пыхтя.
- Ну же, - подбодрил Грейвз угрюмо молчавших авроров, потирая отросшую на щеке щетину.
- Голдштейн была укушена вампиром и не сообщила мне об этом, - наконец заговорил Канг, сверля обвиняющим взглядом растрёпанные волосы на затылке девушки.
Все эти дни после того злополучного вечера Грейвз, каждый раз видя Тину, цеплялся виноватым взглядом за яркие платочки-шарфики, повязанные вокруг её тонкой шеи. За нелепыми деталями гардероба, явно позаимствованными из пёстрого гардероба младшей сестры, суровая девушка-аврор скрывала метку от зубов Грейвза. Но она работала среди опытных следователей, и это был лишь вопрос времени – когда безыскусная маскировка будет сорвана.
Грейвз устало потёр ладонями лицо. Укушенный вампиром аврор – нонсенс. Всё равно рано или поздно его ошибка вылезла бы наружу.
- Я твой напарник и должен знать о таких вещах! – Канг развернул девушку к себе лицом и заставил посмотреть в глаза. – Или ты до сих пор под гипнозом и кормишь его?
Тина вспыхнула и отбросила напарника таким мощным невербальным Депульсо, что его швырнуло на стекло стеллажа за спиной. Дождь из осколков посыпался на шляпу аврора.
- Прекратить! – прикрикнул на разбушевавшихся подчинённых Грейвз.
- Смогла бы я сделать такое под гипнозом? – возмущённо спросила Тина Канга, глядя как он ошарашенно стряхивал с полей шляпы бриллианты разбитого стекла.
- Вполне, - пробурчал он, водружая головной убор на место.
Нет, им всем определённо нужен отдых.
- Сядьте, - приказал Грейвз аврорам, трансфигурируя софу в ещё один стул для посетителей. – И слушайте.
Тина и Оуэн, выпустившие пар и слегка успокоившиеся, послушно уселись.
- Оуэн, Тина получила ранение на задании, – после непродолжительного молчания начал говорить Грейвз. Признавать свои ошибки никогда не было приятным делом. – Она прикрывала меня в одной очень важной операции, и я попросил не распространяться об этом. Речь идёт о Грин-де-Вальде. Теперь я прошу молчать вас обоих.- Он внимательно смотрел на притихших авроров. - Мы поняли друг друга?
- Нет, - нахмурился Канг, теперь сверля недобрым взглядом самого Грейвза. – Как ты допустил, чтобы её укусили?
Грейвзу осталось лишь вздохнуть и признать:
- Моя ошибка. Не распознал вампира.
- Нет, сэр! – громко возмутилась Тина, оскорблённая тем, что о ней в её присутствии говорят в третьем лице. – Я тоже была там. Я тоже видела его и не поняла, что перед нами вампир. Подпустила его близко к себе. Больше эта ошибка не повторится.
Повисло неловкое молчание. Последние слова Тины прозвучали достаточно двусмысленно, будто она говорила не совсем о вампирах. Напряжённую обстановку разрядило появление ещё одной шуршащей бумажной мышки-записки.
Обычно они совершали пару кругов почёта перед адресатами, привлекая к себе внимание, а затем разворачивались, демонстрируя текст. Пославший эту весточку был взбудоражен. Послание никак не желало успокаиваться, носясь безумными зигзагами по всему столу перед Грейвзом. Мужчина подгадал момент и звонко прихлопнул мышь ладонью, словно та была надоедливым насекомым. То, что он прочёл, заставило его слегка побледнеть. Он кивнул своим аврорам, натягивая плащ:
- Идёте со мной.
***
Три хлопка аппарации раздались в тишине пустынной Клей-Пит-роуд у ветшавшего от старости особняка. К появившимся из ниоткуда аврорам тут же подбежала молодая девушка. В ней они признали человеческую форму Карибу, женщины-оленя из отдела магических популяций. Рога и волшебные притягательные глаза исчезли и изменились. Единственным, что выдавало в ней не человека, был звонкий цокот копыт, скрытых длинной цветастой юбкой, полы которой подметали пыльный асфальт.
- Скорее, - прошептала она, едва не падая в руки Грейвза. В глазах оборотня дрожали крупные слезинки, а тело колотило, будто на улице был лютый зимний мороз. – Вам нужно туда… Скорее! – бессвязно бормотала она, указывая на старый особняк.
В нём жили волшебники, соседи Грейвза, Суитуотеры. Имельда Суитуотер была давней подругой его матери. Сам Грейвз служил в Европе с обоими сыновьями соседей. К сожалению, им повезло меньше, чем аврору. С войны они не вернулись, оставив родителей стареть в одиночестве. Грейвз часто навещал пожилую пару, разбавляя их скучные однообразные вечера и помогая по хозяйству. По крайней мере, так дела обстояли до потери памяти. Он ни разу не вспомнил о них после того, как очнулся в больнице. Что могло произойти?
- Карибу, успокойтесь, - попросил он виснущего на нём трясущегося оборотня. – Объясните всё понятней.
Он краем глаза заметил, как Тина и Канг, не сговариваясь, синхронно двинулись в разные стороны вдоль периметра территории особняка, натягивая над ним антиаппарационный и сигнальный купола. Карибу судорожно всхлипнула, стараясь успокоиться.
- Я… я искала хозяев вашего низзла, - заикаясь, начала говорить женщина-олень. – Остальные семьи на Стэйтен-Айленд отозвались, сообщив что не теряли питомца. Суитуотеры молчали. Я пришла сама. А тут… - Карибу ещё раз вздохнула, в её голосе слышались волны нарастающей истерики. - Дверь была открыта. Никто не отзывался. Я зашла и… И… - Тут девушка отпрянула от Грейвза и, едва успев отскочить на пару шагов, высвободила содержимое желудка в жухлые кусты гацании.
- Оставайтесь здесь, - мрачно велел ей Грейвз, кивком приказывая аврорам следовать за собой. Такая реакция гражданских, которую Грейвз встречал достаточно часто, могла означать лишь одно: живых они уже не найдут. Зато внутри могли остаться те, кто лишил их жизни.
Держа палочки наготове, трое авроров зашли в особняк через тонко скрипнувшую парадную дверь. Невербальное Хоменум Ревелио не нашло ни одной живой души, но всё же Грейвз, не издавая ни звука, жестами велел Тине и Кангу проверить второй этаж, а сам двинулся по часовой стрелке, тщательно осматривая каждое помещение на первом. Старые рассохшиеся ступеньки жалобно скрипели под ногами напарников.
Гостиная, прачечная, кухня, даже подвал – нигде не нашлось ни намёка на то, что недавно здесь были люди. Все предметы были покрыты толстым слоем жирной пыли. В воздухе висел запах старых домов – едкий и затхлый. К нему примешивались тоскливо-знакомые нотки, которые Грейвз так боялся учуять. Тошнотворный и сладковатый запах, который было ни с чем не спутать. Запах разложения.
На кухне Грейвз наступил на жалобно звякнувший металлом предмет. Миска для питомца с намертво присохшими к стенкам кусочками корма. Грейвз не знал, что у Суитуотеров был питомец. Наверное, они завели его в тот период, который он не мог вспомнить.
- Первый этаж – чисто! – отчитался он. Сверху почти сразу отозвались.
- Левое крыло второго этажа – чисто! – Над головой Грейвза раздались грузные шаги Канга, до того передвигавшегося с завидной скрытностью.
Тина не откликнулась.
- Тина? – громко спросил он пустые помещения. В ответ - ни звука.
Он был уже на середине старой лестницы с разболтанными перилами, когда она всё же подала голос.
- Второй этаж, правое крыло: сэр, посмотрите сами! – Тина очень старалась скрыть дрожь слов, которая всё же прорывалась высокими тонкими нотами.
У порога одной из комнат – спальни хозяев, насколько помнил Грейвз, - стояли оба напарника, перекрывая вход в помещение и не сводя взглядов с развернувшейся перед ними картины. Грейвзу пришлось бесцеремонно растолкать их застывшие тела, чтобы попасть внутрь.
Запах разложения шёл именно отсюда. На широкой супружеской кровати лежали два давно мёртвых тела.
***
Ладонь Грейвза инстинктивно укрыла нос и рот, стараясь ограничить рецепторы от мощного неприятного запаха. К горлу немедленно подкатил тугой ком тошноты, который волшебник сглотнул с большим трудом. На глаза навернулись слёзы, старавшиеся защитить их от едкого трупного газа. Он подошёл вплотную к кровати, внимательно рассматривая полуразложившиеся тела. В нём ещё теплилась надежда, что может это всё же не старики-Суитуотеры. Но она быстро погасла. На высохших чёрно-зелёных пальцах обоих тел болтались приметные обручальные кольца, а на груди одного из трупов, судя по чепчику женского, лежал памятный кулон. Грейвз знал, что в нём старая подруга матери хранила колдографии погибших сыновей-солдатов.
Покойтесь с миром, добрые старики.
За спиной застывшего Грейвза Тина и Канг развернули бурную деятельность. Канг вышел прочь, ещё раз внимательно обыскивая помещения – на этот раз в поисках улик. Тина набросила над кроватью защитный купол, чтобы не повредить улики, и с помощью магии широко распахнула ставни. Полы чёрного плаща Грейвза заколыхались, поддаваясь мощным свежим потокам воздуха, ворвавшегося на место преступления.
- Сэр, - осторожно позвала босса Тина. – Вам надо увидеть это.
До этого момента он допускал, что пожилая пара могла отойти в мир иной естественной смертью. Да, одновременно. Как в сказках. Должны же хоть какие-то влюблённые закончить свою жизнь именно так. Но находка Тины развеяла сомнения. На одной из стен, покрытых иссохшими жёлтыми обоями, всё ещё сохранившими рисунок из мелких полевых цветов, побуревшей от времени кровью был нарисован хорошо знакомый знак.
Треугольник, круг и линия. Грин-де-Вальд никак не желал покидать жизнь Грейвза.
На полу, под большим кровавым знаком, валялось множество абсолютно нелепых предметов, сваленных в кучу. Старые ботинки без пары, покрытые плесенью журналы, украшенные сетью трещин тарелки и чашки. Грейвз провёл над ними ладонью, выявляя остаточную магию предметов. Она была очень слабой, едва уловимой, почти исчезнувшей от длительного времени, но всё же вполне чёткой.
Предметы были мощными порталами. Грейвз был готов поклясться фирменным пирогом мистера Шепарда, что они межконтинентальные.
- Сэр, остальные помещения чисты, улик не найдено, - отчитался вернувшийся Канг, просовывая в дверной проём лишь верхнюю половину туловища.
- Приведи экспертов и возьми показания у Карибу. Пусть молчит об увиденном, - не глядя на старого друга, приказал Грейвз. – В интересах следствия.
Канг молча кивнул и размашистым шагом ушёл прочь. Ступеньки вновь заскрипели под его ногами, напевая какую-то свою, жутковатую мелодию.
Раньше у Грейвза было несколько вариантов, как именно Грин-де-Вальд мог попасть в страну в обход таможенников-магов. Теперь вариант остался один. Порталов было слишком много для того, чтобы можно было утверждать, что маг прибыл в страну один раз и творил тут свои тёмные дела. Грейвз насчитал с пару десятков предметов. Волшебник спокойно прибывал сюда, когда хотел, и отправлялся обратно в Европу, когда считал нужным. Он мог жить тут годами.
Святые драконы!
- Сэр.
И местоположение особняка было не случайно – совсем рядом с домом Грейвза. Он убил хозяев и спокойно следил за аврором, выгадывая момент, чтобы пленить.
Грейвз кинул рассеянный взгляд на шкаф. На самом верху стояли пузатые ряды флаконов. По характерным оттенкам Грейвз определил несколько: Оборотное, Веритасерум, Амортенцию, уменьшающее. Запасы тёмного мага.
- Мистер Грейвз!
И Боксёр! Вот почему он так вовремя оказался в том переулке. Низзлы чрезвычайно преданны и злопамятны. Оставшись без хозяев, Боксёр бродяжничал недалеко от дома, пока в один момент вновь не наткнулся на последователей Грин-де-Вальда, которые, скорее всего, исполнили его приказ и убили старых хозяев низзла. И напал на них, случайно спасая Грейвза.
Тонкие тёплые пальцы обхватили ладонь аврора и слегка встряхнули её, вырывая мужчину из топкого водоворота неприятных открытий.
- Персиваль!
Голос Тины звучал так строго и уверенно, с таким спокойствием произнося имя Грейвза, что он невольно удивился. Аврор ещё ни разу не слышал звучания своего имени голосом Тины. Оно было невозможно звонким и твёрдым, абсолютно противореча всем правилам фонетики. Персиваль Тины был неумолим и основателен. Он был таким, каким сам Грейвз себя никогда не ощущал.
- Сэр! Вам грозит опасность! – Карие глаза девушки смотрели на босса очень серьёзно и пристально, пробирая до самых костей.
- С чего вы так решили, Тина? - слегка сиплым голосом спросил Грейвз. Руки девушки сжимали его кисть.
- Этот символ! – кивнула Тина на стену. – Он был на тех ящиках с контрабандой. Его нарисовал на своей груди контрабандист, перед тем, как повеситься.
Грейвз похолодел. Несмотря на все свои действия, он всё же очень надеялся, что Тина останется в стороне от его расследования. В безопасности. Но он сам виноват - вырастил в ней отличного аврора.
- Я заглянула в отчёты Кэмерин о напавших на вас магах. На шее Моберли висел кулон с этим знаком. Куинни рассказала мне, что вы показывали его Грин-де-Вальду во время допроса. А теперь он тут. Это его символ! - Девушка взбудоражено сверкала глазами, слегка потряхивая ладонь Грейвза с каждым своим утверждением, будто от этого они могли стать более убедительными.
- Почему вы решили, что он принадлежит Грин-де-Вальду? – как можно хладнокровнее спросил аврор, стараясь не выдать волнения. Разубедить, надо было срочно её разубедить, чтобы она не лезла в это дело ещё дальше.
- Я просмотрела в архиве европейские газеты за последние годы. Журналисты пишут, что он был на всех местах его преступлений! И потом, - тут Тина слегка замялась, - в те дни, когда Грин-де-Вальд точно был вами, он носил при себе кулон с этим символом. Тогда я заметила его, но ещё не знала, что он означает.
Нет, обречённо понял Грейвз, разубедить не удастся. Доказательная база была слишком основательна, чтобы пошатнуть её уверенность.
- Хорошо, - сменил тактику мужчина, - но почемувы считаете, что мне грозит опасность?
- Сэр, они же напали на вас! – Тина посмотрела на босса с такой укоризной, что тому на мгновение стало неловко. – И я уверена, что именно они послали смеркута! Я слышала, как Оуэн допрашивал работников отдела магических популяций. В ту ночь, когда тварь напала на вас, дежурным был старый мистер Тэйт. То есть выкрасть существо мог кто угодно из своих! Я думаю… - Тут Тина заговорила громким шёпотом, будто в особняке кроме них двоих и трупов был кто-то ещё, кто мог подслушать. – Думаю, что Грин-де-Вальд завербовал кого-то из наших, - и покивала, стараясь убедить босса в верности своей теории. - И выбор этого особняка не случаен, - продолжила она озвучивать мысли Грейвза вслух. – Он же так близко к вашему дому! Очень удобное место для слежки. Потом он видимо решил, что вы больше не нужны, и боялся, что сможете вспомнить что-то важное, поэтому приказал убрать вас.
- Очень хорошо, Тина. – Грейвз напустил в свой голос как можно больше сомнения, стараясь показать, что не верит ни одному её слову. – Но теперь он у британцев и я больше не представляю для него угрозы. Так что можете успокоиться.
- Нет, сэр! – экспрессивно воскликнула девушка, ощутимо встряхнув его кисть, которую продолжала сжимать, сама этого не замечая. – Мы не знаем, что именно вы успели узнать о нём и его планах. Может быть, там было что-то очень важное. Может, вы всё ещё опасны для него!
- Тина, - увещевательным тоном начал Грейвз, но аврор перебила его.
- Что вы ещё вспомнили? – Она внимательно смотрела прямо в его глаза.
- Ещё? – удивлённо переспросил Грейвз. – Почему вы думаете, что я что-то вспомнил?
- Ну тогда, за завтраком, - внезапно смутилась Тина, опуская взгляд. – Вы спросили Куинни о женщине. Вы же вспомнили, что были с кем-то. Может, вспомнили что-то ещё?
Грейвз скорбно поджал губы, наблюдая как солнечные лучи золотят каштановые завитки волос девушки.
- Нет, Тина, я ничего не вспомнил. – Он заметил, что она собирается возразить, и продолжил говорить, слегка повысив тон. – И про женщину я тоже не вспоминал.
- Тогда… Откуда? – растерянно заморгала девушка. Грейвз тяжело вздохнул. Надо было разубедить Тину, даже если ради её сохранности придётся поделиться слишком личным.
- Нашёл обручальное кольцо, - хрипло сказал он, смотря как румянец начал заливать мягкие скулы Тины. – Мистер Шепард подтвердил, что я собирался сделать предложение.
Тина смотрела на него широко раскрытыми глазами. Её рот слегка приоткрылся от удивления, а руки наконец отпустили ладонь Грейвза, безвольно повиснув вдоль туловища. Да, для неё наверняка было большим удивлением узнать, что вечный холостяк, сухарь-босс решил связать себя с кем-то узами брака. Любой его аврор наверняка отреагировал бы так же. Да что уж там, любой в Конгрессе был бы так же изумлён.
- Так что слушайте внимательно, Тина. Дважды повторять не буду. Не лезьте в это дело. За неподчинение, даю своё слово, без колебаний подпишу приказ о вашем разжаловании, - строго глядя в растерянные глаза девушки, безжалостно сообщил Грейвз. – И вам до конца жизни придётся проверять палочки. Даже мадам Президент вас не спасёт, будьте уверены. Всё ясно?
- Да, сэр, - едва слышно прошептала Тина.
- Не слышу! – повысил голос Грейвз.
- Да, сэр! – внятней ответила Тина, всё так же потеряно смотря на босса. Кажется, он слегка перестарался, пытаясь припугнуть девушку. Но ведь это для её же блага!
Мужчина перевёл взгляд на сиротливо белеющую блузу Тины, и виновато вспомнил, что так и не отдал вещи, что нашёл в том злополучном проулке.
- Тут, кхм… кое-что ваше, - замялся Грейвз, стараясь скрыть смущение. Он вынул руку из кармана плаща, сжимая в кулаке обломки её старой палочки. – Вот, - неловко протянул он их в раскрытой ладони.
Тина перевела всё тот же растерянный взгляд с лица Грейвза на обломки. Она смотрела на них, но вряд ли понимала, что видит. Неужели угроза так сильно подействовала на неё? Раньше девушка лишь напускала на себя покорный и виноватый вид, на деле всё равно поступая по-своему. Что же изменилось в этот раз?
- Спасибо, - наконец пробормотала она, сгребая останки палочки с его ладони и, не глядя, засовывая в карман плаща.
- И ещё это. - Грейвз вынул кулон девушки из того же кармана. Его смутило странное оглушённое состояние Тины. Может, поломка палочки расстроила её ещё сильнее?
Девушка бездумно смотрела на серебро в его руке, не предпринимая никаких действий, окончательно утонув в своих мыслях, лезть в которые Грейвз никогда не стал бы. Аврор вздохнул и, разъединив звенья замка, приблизился к девушке. Он завёл руки ей за шею, сжимая в пальцах каждой половинки замка, и соединил их, путаясь в мягких волнистых волосах. От них пахло сладким шампунем и солнечным теплом. Отстраняясь, он не удержался, и слегка провёл по ним пальцами, запоминая на ощупь. Затем кончики его пальцев, совсем не подчиняясь хозяину, - видит Морриган! – провели линию по мелким звеньям цепочки, задевая гладкую нежную кожу её шеи, метки от его зубов, шёлк блузы на груди. Остановились на кулоне.
Тина отчего-то совсем не возражала своевольным действиям босса, завороженно глядя на его губы. Если он больше не вампир, мог ли гипноз продолжать действовать? Потому что она выглядела так, будто он её приворожил.
Не получая отпор, руки Грейвза совсем осмелели. Осторожно коснулись пальцами её подбородка, приподнимая чуть выше. Губы Тины были слегка приоткрыты. Грейвз помнил, какими мягкими и сладкими они были на вкус. Тогда он украл её поцелуй как преступник, не получая разрешения. Может сейчас всё будет по-настоящему?
Мужчина приблизился к ней, боясь спугнуть момент. Но Тина всё так же смотрела на него, не опуская взгляда, ожидая, что случится дальше. Её томное дыхание уже ощущалось на его губах, когда на первом этаже раздался оглушительный скрип двери и топот множества ног. Аврор Канг прибыл, ведя за собой группу экспертов-криминалистов.
Щёки Тины тут же, в одно мгновение, залились алой краснотой. Взгляд стал удивлённым и сконфуженным. Она резко отпрянула подальше от Грейвза, неуклюже врезаясь в стоящий позади неё деревянный бок шкафа. Склянки, которые Грейвз приметил ранее, посыпались на пол, радостно разлетаясь фейерверком прозрачных осколков и разбрызгивая своё разноцветное содержимое. Оно растеклось радужными лужами по старым половицам. Тина поскользнулась и, не успел мужчина и глазом моргнуть, шлёпнулась на пол, неловко взмахнув руками.
- Тина? Как вы? – обеспокоенно спросил Грейвз, глядя как она поморщилась от боли, разглядывая царапины от осколков на своей ладони.
- Нормально, - ответила Тина. В её голосе слышалась досада. Но в следующее мгновение произошло нечто, что никак нельзя было назвать нормальным.
Девушка бросила испуганный взгляд на босса и открыла рот, пытаясь что-то сказать. И исчезла.
Перед появившимися на пороге аврором Кангом и молодыми ведьмами-экспертами предстала удивительная сценка. Растерянный мистер Грейвз и скомканная на полу груда серой одежды аврора Голдштейн, из глубины которой раздавался громкий детский плач.
________________________________________
*Ковен (англ. coven) — в английском языке традиционное обозначение сообщества ведьм. Чаще всего состоит из тринадцати членов. Титуба - исторический персонаж, первая женщина, обвинённая в ведьмовстве в городе Салеме в 1692 году. С её обвинения начался печально известный процесс над салемскими ведьмами (это были факты). Ковен Титубы - американский волшебный судебный орган, аналог британского Визенгамота. Полный состав - тринадцать независимых судей. Создан в 1693 году в первую очередь для суда над охотниками за головами. Первым председателем была та самая Титуба, именем которой и был назван судебный орган (а это фантазия автора ;)).
**Птица-гром - волшебное существо, дальний родственник феникса. Вызывает дождь и грозу с молниями, за что и получил название. Его имя носит один из факультетов Ильверморни, на котором обучалась Тина (Pottermore).
***Салемский институт ведьм - волшебная школа в Америке, упоминалась в “Гарри Поттер и Кубок Огня” (HarryPotterWikia). В ней обучаются исключительно девочки. Директриса института Мэйера Кинтана (индейское имя, означает “мудрость”), на 1927 год является действующим председателем Ковена Титубы (тоже не имеет никакого отношения к канону, всё исключительно в моей ненормальной головушке ^_^).
========== 21. Аппалузская пушишка ==========
The Doors, “You’re Lost Little Girl”
16 апреля, 1927 г.
Матоака выглядела усталой и откровенно раздражённой. Она сонно потёрла лицо ладонями и мрачно взглянула на стоящего перед ней Грейвза.
- Сейчас ты успокоишься, и я ещё один раз – последний! – объясню всё с самого начала, - вялым голосом, тяжело вздохнув, продолжила она разговор.
Раздражение Грейвза было более энергичным. Он был зол и растерян настолько, что едва сдерживался, чтобы не разнести на кирпичики всё здание Пэвэти на радость союзникам Грин-де-Вальда.
Маленькие пухленькие шаловливые пальчики неожиданно сильно выкручивали его ухо, грозясь оторвать. Грейвз ничего не мог с этим поделать, только морщиться и шипеть от боли.
- Зелье попало не на кожу, как это бывает обычно, - еле ворочая языком, очень медленно и членораздельно, как тугоумному первокурснику, принялась объяснять колодомедик аврору одно и то же уже в третий раз. – А прямо в кровь. Аврор Голдштейан порезалась, и зелье без всяких препятствий и намного сильнее, чем обычно, подействовало на неё. Можно возносить хвалу Морриган, что она не пропала совсем.
Упомянутая аврор Голдштейн в этот момент обнаружила, что на голове шефа кроме ушей есть ещё и волосы, и принялась с умильным гулением дёргать короткие седые пряди. Грейвз не собирался возносить хвалу кому бы то ни было.
- Это я понял и без твоих объяснений, представь себе, - едко ответил он девушке, стараясь отклонить голову подальше от сидящей на его руках Тины. Малышка радостно затрясла кулачком, между пальцами которого грустно колыхались отданные в жертву серебристые волосинки. – Меня интересует, как вернуть своего аврора в строй. Обычно зелье к этому моменту перестаёт действовать!
- Я ещё раз говорю… - почти с ненавистью посмотрела на него колдомедик красными от недосыпа глазами.
- Да-да, попало в кровь, я понял! – вернул ей тот же взгляд Грейвз, распрощавшийся с ещё одним пучком волос.
- Само зелье тоже было сильнее обычного, поэтому стандартное противоядие не подействовало, - сжалилась над мужчиной Матоака и забрала из его рук младенца. Тина тут же схватила кончики её длинных смоляных прядей и принялась счастливо жевать их единственными тремя молочными зубками. Грейвз облегчённо выдохнул, приглаживая пострадавший висок. – Нужно сварить новое зелье, но на подбор ингредиентов и пропорций необходимо время. Не могу сказать, сколько именно.
- Это всё замечательно, - кивнул Грейвз, глядя на удобно устроившуюся в руках колдомедика аврора Голдштейн. Та сверкала огромными карими глазёнками, глядя на босса с хитрым весельем. Коротенький мягкий пушок волос на почти лысой головке делал её похожей на цыплёнка. – Но почему ей нельзя остаться здесь, пока вы не сварите это низзлово зелье?
- Потому что это больница, а не ясли, - хмуро взглянула на него Матоака, стараясь отобрать свои волосы у любопытного ребёнка. – А как младенец агент Голдштейн абсолютно здорова.
- В прошлый раз, когда её покусали веретенницы, ей даже лекарства не требовалось, но вы всё равно оставили её тут! – резонно возразил Грейвз.
- В прошлый раз её состояние могло нарушить Статут о секретности, - едва заметно улыбнулась она аврору. – Младенцы же не противозаконны даже у немагов.
Грейвз грустно вздохнул, глядя на счастливую малышку. Вреда от неё было не меньше, чем от стаи пикси.
- Тебе же не обязательно нянчиться с ней лично, - правильно угадала причину его тревог колдомедик. – Ведь у аврора Голдштейн есть сестра?
- Есть, - всё так же грустно согласился Грейвз, - но она не отзывается. Я отослал за ней трёх патронусов и двух сов, но прошло уже полтора часа, а в ответ ни слова.
- Ну тогда, Персиваль, - криво и, как показалось Грейвзу, немного злорадно, усмехнулась девушка, - тебе придётся примерить на себя роль отца. Возиться с неблагодарным, капризным, орущим и немного неадекватным человеком.
Всё ещё не могла забыть его поведение после пленения, когда она оказалась единственным колдомедиком, чей уход за собой он оказался готов принять.
- Эй, - слегка обиженно отозвался Грейвз. – Можно было уже оставить прошлое в прошлом. Сама говорила, что мне вообще повезло остаться в живых.
- Конечно повезло! – слишком радостно согласилась она с ним. – Ведь иначе тебе бы не выпал этот уникальный шанс побыть папочкой!
Впихнула в руки растерянного Грейвза сладко агукающую Тину и едва ли не вприпрыжку умчалась прочь. Мужчина ошарашенно взглянул на младенца. Тина, серьёзно насупив жиденькие бровки, внимательно изучала длинные толстые смоляные волосы Матоаки, оставшиеся в её крепко зажатом кулачке.
- Ох, Тина, - обречённо вздохнул Грейвз. – С кем ещё могло произойти подобное?
***
На самом деле, превращение аврора в младенца не было таким уж редким явлением. Тёмные маги и контрабандисты очень любили уменьшающее зелье. Вот нужно тебе доставить заказчику дракона. Если ты просто поведёшь его на поводке по улицам Нью-Йорка, то тебя тут же скрутят доблестные авроры Грейвза.
Как быть? Капнул на тварь немного зелья, и проблемы как не бывало! Огромное двадцатиметровое животное спокойно сидит в сумке. Или вообще превращается в яйцо. На время, конечно. Зелье прекращало своё действие так же внезапно, как обращало взрослую девушку в младенца. Вся тонкость была в том, чтобы рассчитать дозу снадобья.
И, конечно, желательно, чтобы оно не попало в кровь.
Грейвзу иногда казалось, что Тина появилась на этот свет, чтобы продемонстрировать всем и каждому, что может случиться с волшебником при худшем из раскладов ситуаций. Будто это было целью её жизни. Ну, кроме того, чтобы причинять ему постоянную боль. Душевную.
И физическую, совсем взгрустнул Грейвз, когда малышка-Тина начала шлёпать его по щеке пухлой ладошкой, заливаясь звонким смехом от получавшегося при этом звука.
- Ну что же, Тина, - сказал Грейвз, стараясь увернуться от чувствительных шлепков. Малышка восприняла это как ещё одну увлекательную игру, и начала повизгивать от восторга каждый раз, когда Грейвзу удавалось отклониться от её ладошки. – Поищем вашу сестру, а то, боюсь, надолго меня не хватит.
Где находился дом подчинённой, Грейвз знал не понаслышке. Пару раз после операций, когда ему казалось, что аврора-новичка лучше проводить до дверей дома лично, он бывал у крыльца здания, в котором они с сестрой снимали пару комнат. Но он ещё ни разу не поднимался даже на самую нижнюю ступеньку крыльца из бурого песчаника.
Аппарацию малышка восприняла на удивление спокойно, только крепче прижавшись к боссу. Грейвз поправил её одежду, трансфигурированную по размеру сердобольными девушками-экспертами из одежды взрослой Тины, и коротко постучал в массивную парадную дверь из тёмного дерева. Ему пришлось постучать ещё дважды, прежде чем он смог различить тяжёлые шаркающие шаги в глубине дома.
Шарк-шарк-стук. Шарк-шарк-стук.
- Это ты, Тина? – Мощный старческий голос входил в удивительный диссонанс с немощной дрожащей походкой, сопровождавшейся стуком трости.
- Добрый день, - ответил пожилой женщине Грейвз, про себя одобряя, что старушка не открыла ему дверь сразу. – Меня зовут Персиваль Грейвз, я ищу мисс Куинни Голдштейн.
Дверь перед его лицом распахнулась настолько резко, что Грейвз невольно отступил назад. Перед ним стояла низенькая смуглая старушка с копной седых жидких локонов, уложенных в старомодную причёску. Толстые круглые линзы в оправе очков визуально увеличивали глаза женщины настолько, что она вызывала ассоциации со стрекозой. Массивная палка в руке казалась мощным орудием.
- Мистер Грейвз! – проскрипела старушка, оглядывая его и младенца на его руках цепким взглядом. – Давненько же о вас ничего не слышно!
Грейвз покосился на захныкавшую Тину. Малышка отвернулась от старушки и прижала маленькую головку к его плечу.
Обсуждаем босса с домовладелицей? Почему-то от Тины он не ожидал такого… непрофессионализма.
- Прошу прощения, мы знакомы? – на всякий случай поинтересовался Грейвз, не надеясь, впрочем, на положительный ответ. Не в первый раз старые сумасшедшие и незнакомые люди говорили с ним так, будто они знакомы очень давно. Вот что бывает, когда «Призрак Нью-Йорка», сожги всю эту макулатуру пламя Салема, печатает его колдографию едва ли не каждую неделю. Особенно в последнее время.
Старушка проворчала себе под нос что-то вроде «ох уж эта молодежь» и «вроде я старая, а маразм у него начался».
Неприятная женщина.
- Чего тебе надо-то? – грубовато прошамкала она вставной челюстью.
- Как мне к вам лучше обращаться, миссис…? – Грейвз постарался вернуть этому странному диалогу хотя бы подобие вежливости.
Старушка закатила глаза.
- Эспозито. Миссис Эспозито, - прошамкала она, глядя на Грейвза как на глупенькую феечку.
- Очень приятно познакомиться, миссис Эспозито, - стиснув зубы, процедил Грейвз. Тина начала реветь в голос. Кажется, ей тоже не очень нравилась домовладелица. Пришлось наложить на малышку Силенцио, иначе горький плач у уха грозил оглушить мужчину. – Мне бы очень хотелось увидеть мисс Куинни. Не подскажете, где её найти?
- Да эта молодёжь разве ж отчитывается старухе? – со странным презрением в голосе и взгляде ответила миссис Эспозито. Интересно, что такого о шефе успела рассказать ей Тина? – Тину я уже дня три точно не видела. Пропадает на работе, этот её шеф совсем загонял, ирод окаянный.
Грейвз понял, что старуха, к сожалению, была действительно не в себе. Глядела на него, на начальника Тины, и говорила о нём в третьем лице. Таким уже нужно серьёзное наблюдение колдомедиков.
- А у Куинни сегодня выходной, в отличие от сестры, - продолжала шамкать и шепелявить старушка. – Она на свидание убежала. Наконец хоть кому-то из девочек повезло. Приличный вроде молодой человек, - и посмотрела на Грейвза с ещё более строгим неодобрением.
Сумасшедшая старуха.
***
Сегодня его ждал непочатый край бумажной работы, а сестра Тины должна была прийти прямо к Грейвзу, о чём он настоятельно просил, послав за ней ещё парочку патронусов. Так что оставалось лишь одно – идти вместе с уставшим от плача и уснувшим в его руках младенцем прямо в Вулворт-билдинг.
От домовладелицы сестёр Голдштейн он получил лишь одну полезную информацию – если Куинни на свидании в людном месте, переполненном не-магами, то неудивительно, что она не отзывалась. Ни патронусы, ни совы не доставляли сообщения на глазах обычных людей, чтобы не нарушить Статут о секретности. То есть, младшая Голдштейн пропадала неизвестно где, и у Грейвза не было ни малейшей возможности сообщить ей о случившемся.
Прекрасно, просто прекрасно. Святые драконы!
Тина уже пару раз успела справить малую нужду прямо на шикарный чёрный плащ начальника. Грейвз, конечно, всё высушил, но его преследовала навязчивая мысль, что от них исходит запах кисловатой детской мочи.
И именно поэтому в коридорах Конгресса все попадающиеся им на пути волшебники расступались, как воды Красного моря перед Моисеем в религии немагов. И удивлённо смотрели на них тоже именно поэтому. Ведь не было ничего странного в главе департамента магического правопорядка, шедшего со спящим младенцем на руках. Видит Морриган, в этой жизни он попадал в куда более нелепые ситуации.
Дверь его кабинета была приоткрыта, что сразу вызвало волну неприятной тревоги. Он аккуратно, стараясь не разбудить малышку-Тину, вынул из кармана палочку и, выставив её перед собой, быстрыми движениями распахнул дверь и нацелил кончик на фигуру, сидящую в кресле за столом. В следующую секунду он убрал оружие обратно в карман, ругаясь про себя. Нежданным посетителем оказалась мадам Президент.
- Серафина, - всё ещё немного нервно выдохнул он. Пиквери смотрела на него очень заинтересованным взглядом. На него, затем на младенца, затем снова на него.
- Стоит потерять тебя из виду на пару часов, как ты обзаводишься ребёнком, - уголком губ, едва заметно, улыбнулась Пиквери. – Только не говори, что это твой, а ты до сих пор ничего не рассказал мне.
Кажется, вся ситуация её изрядно забавляла.
- Упаси Мерлин, - нахмурился Грейвз. Как такое вообще могло прийти ей в голову? – Это аврор Голдштейн.
Заявление заинтересовало мадам Президент настолько, что она встала и подошла вплотную, внимательно вглядываясь в спящего младенца.
- Проклятье? Зелье? Это можно обратить? – не сводя глаз с очаровательных пухлых щёчек, поинтересовалась она.
- Зелье, - мрачно ответил Грейвз. – Колдомедики говорят, что обратить можно, но не говорят когда.
Пиквери лишь коротко кивнула, теряя интерес к мирно спавшей аврору Голдштейн.
- Отчего ты сам с ней возишься? Где её сестра?
- Не можем найти, - недовольно поджал губы Грейвз.
- Ох уж эти сёстры Голдштейн, - криво усмехнулась Пиквери, подойдя к окну и рассеянным взглядом изучая пейзаж серого мегаполиса. – Без них наверное было бы совсем скучно жить.
Грейвз не мог с ней не согласиться. Повисло короткое молчание. Аврор раздумывал, как исхитриться и уложить младенца на софу, при этом не разбудив её.
- Сейчас перерыв в слушании по твоему делу, - прервала молчание Пиквери, не сводя взгляда с шумного Манхэттена.
Грейвз молчал, ожидая, что она скажет дальше, но мадам Президент замолчала.
- Совсем плохо? – осторожно поинтересовался он. Грейвз не был уверен, желает ли знать ответ. Губы Пиквери скривились, будто она съела что-то горькое, и теперь никак не могла избавиться от противного привкуса.
- Подняли вопрос о казни.
Грейвз растерянно заморгал, глядя на вышитый золотистым узором тюрбан на голове госпожи Президент. Вот к такому он готов не был. Отставка – заслуженно, но казнь?
Тина в его руках причмокнула пухленькими розовыми губками. Никто не торопился прерывать воцарившееся молчание.
- Но этого не будет, - неожиданно злым голосом заявила Серафина. – В конце концов, я Президент. Я им не позволю.
Грейвз раздумывал, стоит ли благодарить её за поддержку, или же лучше пока промолчать, но она уже развернулась, и, не взглянув на него, ушла прочь, мягко прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить ребёнка.
Тина всё равно проснулась. Большие карие глаза посмотрели на босса со счастливой приязнью. В следующее мгновение по животу и ногам Грейвза растеклось знакомое тепло.
Ещё неизвестно, кто из них двоих более невезуч.
***
Грейвз старался игнорировать возню Тины и даже подписал пару отчётов, но через полчаса громких недовольных воплей сдался. Подхватив горько плачущую девочку на руки, он направился в общий зал. Мужчина надеялся, что там будет хоть кто-то из его авроров-женщин. И что они знают, как обращаться с детьми. Хотя в последнем он очень сильно сомневался.
Но, хвала Морриган, ему повезло. Женщин в зале не было. Не было вообще никого, кроме Карибу и аврора Канга, который брал у неё показания. Он задавал вопросы, а перо-самописец резво скакало по пергаментному свитку, фиксируя допрос.
Карибу умела обращаться с самыми разными животными. А животное, младенец – разница, по сути, невелика.
- Она же хочет есть! – возмущённо воскликнула Карибу, укоризненно глядя на Грейвза. Тот почувствовал себя в крайней степени неловко. И как он должен был об этом догадаться, если Тина не могла говорить?
Почему никто ещё не изобрёл переводчика с младенческих криков?
Оборотень вызвала домового эльфа с бутылочкой тёплого молока, и радостно сюсюкала со сладко причмокивающей Тиной. Аврор Голдштейн была совершенно очарована девой-оленем. Точнее говоря, её изящными рогами, покрытыми мягким пушком, с которых не сводила широко раскрытых глаз. А если быть совсем честными, внимание Тины привлекли резво скачущие по ветвям рогов девы разноцветные аппалузские пушишки*.
Грейвз был уверен, что пушишки были незаконно селекционированы. Настоящие пушистики обладали не таким пышным и цветным ворсом. Они больше походили на живых существ, чем эти слишком яркие комочки меха. Их всех должны были уничтожить после того, как «Фантастическая фауна Флёри» была закрыта, но несколько экземпляров всё же остались в живых. И, похоже, избрали местом своего обитания рога одной женщины-оленя. Кажется, все усиленно делали вид, что не замечали такого вопиющего нарушения постановления Ковена потому, что боялись оказаться на этих самых рогах. И Грейвз их прекрасно понимал.
- Просто кормите её иногда. Она же живое существо! Всем живым существам надо есть. Уверена, даже вам, - изрекла глубокую мысль Карибу. Затем оставила Тине приглянувшуюся ей ярко-жёлтую пушишку, заставив Грейвза пообещать, что пушишка вернётся к ней живой и невредимой, и ушла работать дальше.
Оставшиеся в зале Грейвз и Канг обменялись растерянными взглядами и синхронно посмотрели на сытую довольную малышку-Тину, увлечённо жующую мех отчаянно верещавшей пушишки.
Впрочем, Канг быстро нашёл для себя занятие вне стен Конгресса, поспешив на вызов с девятой авеню. Грейвз пару раз пытался отобрать из неловких, но таких цепких пальчиков маленькой Тины жалобно пищавший комок шерсти, но каждый раз это заканчивалось отчаянным плачем ребёнка.
Аврор с тоской думал, что свидание младшей Голдштейн может продлиться до самого вечера.
Он почти забыл о кровавом знаке на старых обоях в доме Суитуотеров, но сейчас, сидя в относительной тишине и глядя в бездонные карие глазёнки аврора Голштейн, он невольно вспомнил её слова.
«Вам грозит опасность, сэр».
Провела собственное расследование, значит? Пришла пора и Грейвзу навестить библиотеку Конгресса.
***
Огромные залы, от пола до потолка заставленные стеллажами, переполненными пыльными фолиантами, и в рабочие дни не могли похвастаться обилием посетителей, а в этот выходной день были совсем пусты. Не было даже библиотекаря. Но это было лишь на руку аврору. Вряд ли библиотекарь стал бы терпеть младенца в своих владениях.
Тина оставила в покое пушишку, которую Грейвз усадил на свою голову – несчастная тварь отчаянно цеплялась мелкими лапками за пряди волос и никак не могла поверить, что выбралась живой из пальчиков маленькой мучительницы.
Зато внимание маленькой разбойницы привлекли яркие журналы. Ей потребовалось минут пятнадцать, чтобы разодрать внушительную стопку номеров «Ведьмы Большого яблока»**. Весь процесс проходил с самым серьёзным выражением лица – с нахмуренными от напряжённого внимания бровками и оттопыренной нижней губой. Одетые по последнему слову моды красивые ведьмочки на колдографиях разбегались с безмолвными криками, когда Тина рвала яркие картинки напополам.
Грейвз начал думать, что несмотря на все сложности, кажется, быть родителем очень даже интересно.
Оставив Тину за сложной работой по уничтожению журналов, Грейвз принялся посматривать архив иностранных газет за последние несколько лет. То и дело отвлекаясь, чтобы посмотреть, как обстоят дела у его маленькой подопечной, он заново узнавал то, о чём ему рассказала аврор Голдштейн.
Каждая новость об очередном злодеянии, приписываемом Грин-де-Вальду, сопровождалась знакомым символом. Грейвз просмотрел номера за прошлый год. Всё лето, осень, и даже в начале декабря – этот символ регулярно появлялся на страницах газет по всей Европе. Его могли оставлять союзники Грин-де-Вальда. Или же он сам, мотаясь с помощью порталов между Старым и Новым светом. С утра пришёл на работу в Конгресс в Нью-Йорке в теле главного аврора, а после обеда убил семью чистокровных магов во Франции, оставив метку на одной из стен старинного шато.
Они просидели в библиотеке несколько часов. Тина от разрывания журналов перешла к ловле разноцветных светлячков, наколдованных Грейвзом. Затем, когда ей это наскучило, выпила ещё одну бутылочку молока, принесённого заботливым домовиком и поспала полчаса. Затем вновь пожевала пух пушишки и перешла к самому интересному – обслюнявливанию карточек из каталога. Длинные узкие полки, заполненные стройными рядами прямоугольников из плотной сероватой бумаги, не могли не привлечь внимание. Грейвз лишь тяжело вздохнул, взмахом руки восстанавливая разноцветные обрывки бумаги в стопку ярких журналов.
Вскоре Грейвз решил, что получил всю полезную информацию, какую мог. Волшебством вернул газетные номера на положенные им места, и подошёл к Тине, морально готовясь к крикам недовольства. Кажется, Тине очень понравилось уничтожать имущество Конгресса.
- Ну что же, Тина, нам надо возвращаться, - ласково глядя на увлеченного разрушением ребёнка, сказал он. Рядом с Тиной на спине лежала пушишка, судорожно подёргивая лапками. Надо было поскорее вернуть пуховой комок Карибу, а то, того и гляди, помрёт.
Грейвз попытался отобрать клочок бумаги, который Тина увлечённо жевала, чем вызвал ожидаемый приступ негодования. Подчиняясь взмаху руки, все выдранные малышкой карточки, шурша, словно стайка птиц, вернулись на места в длинной полке каталога. Но отобранный у Тины клочок бумаги привлёк внимание аврора.
Значительный фрагмент бумаги с угла карточки был съеден, и на нём осталась лишь часть информации:
«…ки барда Бидля.
…ный экземпляр передан в библиотеку Школы
…действа и Волшебства Ильверморни в 1851 г.»
Сказки, о которых говорил Грин-де-Вальд в воспоминаниях Тины. Грейвз бы не обратил на этот клочок бумаги особого внимания. Какая разница, какие истории рассказывали в детстве темнейшему колдуну современности? Но одна маленькая деталь заставила застыть, сжимая огрызок библиотечной карточки в напряжённых пальцах.
По самому верху шёл ряд нарисованных рун, большая часть чернил которых была размыта слюнями Тины. Но один символ, тот самый, что Грин-де-Вальд рисовал на местах своих преступлений, остался вполне чётким.
- Спасибо, аврор Голдштейн, - сказал Грейвз орущему в руках младенцу, пряча клочок бумаги в карман брюк. – Кто бы мог подумать, что даже в таком состоянии вы можете оказаться полезны.
***
Грейвз отпустил всех авроров по домам впервые за долгое время. Те облегчённо вздохнули и поскорее ретировались, опасаясь, что начальство могло передумать. Остались лишь дежурные авроры – Фишер и Флеминг, -которые почти сразу отправились на вызовы.
В темноте вечера за окном Грейвза материализовалась тень, разбудившая аврора громким нетерпеливым стуком. Мужчина вздрогнул и оторвал голову от столешницы - он уснул прямо за рабочим столом. День, проведённый с маленьким ребёнком, изрядно утомил его. Рядом, на софе, спала малышка-Тина. Она тоже проснулась от неожиданного звука.
К щеке Грейвза прилип пергамент с отчётом Аманды Флеминг. Аврор оторвал его и сонно потёр щетину. На пальцах остались разводы чернил. Перьевой почтальон вновь нетерпеливо застучал по стеклу.
В приятное тепло ворвалась свежая прохлада весеннего вечера, когда Грейвз распахнул окно для совы. К лапке был привязан флакон, обёрнутый в обрывок пергамента.
Резкий, нетерпеливый почерк Матоаки сообщил ему, что они не уверены в эффективности зелья, но навредить Тине оно не должно. Звучало не очень обнадёживающе.
- Что будем делать, Тина? – Грейвз с сомнением в голосе озвучил мысли вслух, задумчиво глядя на жидкость во флаконе.
Тина сладко зевнула. Чары трансфигуации спали с одежды, и она сидела, закутанная в свою не по размеру большую блузу.
Грейвз, скорее всего, так и не решился бы дать ей подозрительное зелье, но в этот момент в дверь кабинета звонко постучали.
- Добрый вечер, мистер Грейвз, - мило улыбнулась слегка запыхавшаяся Куинни Голдштейн, приглаживая растрепавшиеся золотистые локоны. – Я получила ваше сообщение десять минут назад, прибежала тут же. Прошу прощения, что заставила ждать.
Грейвз мрачно посмотрел на очаровательно раскрасневшуюся от бега младшую Голдштейн, затем хмуро глянул на циферблат карманных часов. Без десяти восемь. Выразительный взгляд из-под бровей заставлял легилиментку нервничать.
- Надеюсь, свидание прошло удачно, - ровным спокойным тоном поприветствовал её Грейвз.
- Очень. – Куинни перевела смущённый взгляд с начальства сестры на неё саму, счастливо хлопающую в ладошки и агукающую. – Тинни? – растерянно и неуверенно спросила Куинни, обращаясь то ли к внезапно впавшей в детство сестре, то ли к её шефу.
- Несчастный случай на месте преступления, - пояснил Грейвз, вертя в руке склянку с лекарством. – Колдомедики приготовили противоядие, - продемонстрировал он ей флакон, - но…
Куинни не стала слушать до конца. Решительным шагом подошла к Грейвзу, забрала из его рук склянку, сломала восковую пробку и влила содержимое в сестру. Всё произошло так быстро, что Грейвз слегка растерялся. Он успел отреагировать на действия Куинни, зажмурившись, и даже прикрыв глаза ладонью – для верности.
Но всё же образ растерянной Тины, в одночасье вернувшейся к своим нормальным размерам, сидящей на софе, будучи совершенно голой, остался в его памяти навсегда.
________________________________________
*Аппалузская пушишка - незаконно выведенная (так как селекция растений и животных была запрещена Магическим конгрессом Соединённых Штатов Америки) порода карликовых пушистиков. Судя по пикчам постеров, созданных к фильму, продавались в одном магазине - “Фантастическая фауна Флёри” (HarryPotterWikia).
**Большое яблоко - самое известное прозвище Нью-Йорка. Возникло в начале 1920-х годов.
========== 22. Единорог ==========
Комментарий к 22. Единорог
Очень запоздалое к GoldGraves OneStringFest в группе https://vk.com/percival_porpentina по заявке 1.10:
“Персиваль/Тина, любой рейтинг, можно юмор.
В пригороде Нью-Йорка замечен единорог. Грейвсу нужно отправить на задание кого-то из девушек авроров. Для этого он должен их опросить на наличие определенного факта интимного характера”.
For forwenx (автор обещал - автор написал. Смотри-ка, и полгода не прошло ;)) и Yellow Boat - с прошедшим днём рождения! ^_^
Исполнение 2
The Unicorns, “I Was Born”
28 апреля, 1927 г.
- Ты, должно быть, шутишь? – на всякий случай всё же переспросил Грейвз. Слишком уж слова главы отдела по контролю за магическими популяциями походили на не очень удачный розыгрыш. Совсем не смешной и не забавный.
- Верно, - огрызнулся тот, - я же местный шутник. Циркач из шапито. Бесплатное представление, подходите, не стесняйтесь!
«Щенок», - лениво подумал Грейвз, потирая переносицу. Голова начинала неприятно гудеть.
Он знал, что сидящий перед ним Бен Рош во время слушания дела главы Аврората голосовал как минимум за его отстранение, если не за казнь. Этот высокомерный юнец всегда выказывал своё к Грейвзу неблагожелательное отношение. И вот теперь ему нужна помощь этого самого Грейвза. А он её даже попросить вежливо не может. Грейвз уже начал жалеть, что всё же поддался на уговоры Пиквери и своей совести и остался на посту. Как работать в таких условиях?
Серафина всё же добилась своего, выстояв сокурсника перед Кинтаной и полным составом Ковена. Впрочем, Грейвз в ней и не сомневался. Уж кто-кто, а мадам Президент умела добиться своего. Даже в случае с Грин-де-Вальдом она бы победила, если бы не вмешательство аврора.
- И так, - тяжело вздохнул Грейвз, немного растерянно моргая расширившимися от удивления глазами, - правильно ли я тебя понял: вы потеряли единорога*?
Рош досадливо скривился, будто его заставили съесть лимон.
- Как всегда всё доводите до примитивизма, мистер Грейвз, - манерно растягивая гласные, недовольно ответил темноволосый волшебник. – Впрочем, чего ещё ожидать от такого солдафона…
- По существу! - рявкнул Грейвз, заставляя аристократишку вздрогнуть от неожиданности и замолкнуть на полуслове. Аврор не собирался терпеть оскорбления от мальчишки.
Хотя тут Грейвз утрировал. Бена Роша уже нельзя было назвать мальчишкой. Да, он был моложе волшебника, но ненамного. Высокий, тощий как швабра и с вечно недовольным выражением лица, Рош занял высокий пост лишь благодаря связям своей семьи. Поначалу Грейвз просто не обращал на него внимания, будучи абсолютно уверен, что выращенный в тепличных условиях юноша недолго потянет лямку ответственности. Однако Рош его удивил и вот уже больше десятка лет при любом удобном случае втыкал иголки в спину главного аврора.
- Вы везли единорога для случки из одного заповедника в другой и по пути потеряли его? – глядя на несносного «высокородного» мага своим фирменным взглядом из-под бровей, который пронимал до дрожи даже закоснелых преступников, переспросил Грейвз.
- Мы везли Югланса к невесте Камелии, - чопорно поправил Грейвза Рош, резким движением одёргивая накрахмаленный воротничок своей белоснежной рубашки. – Но в остальном всё верно.
Когда-нибудь Грейвз его придушит. Это будет очень приятный день.
- И теперь ты просишь меня отослать к тебе на помощь для поимки единорога… кого? – ещё раз переспросил Грейвз, втайне надеясь, что всё же неверно понял слова аристократишки.
- Девушек-девственниц, - не стал тянуть с ответом Рош. Вот тут он не стал проявлять деликатность, вроде как присущую воспитанным гувернёрами людям.
- Ни больше, ни меньше, значит. – Грейвз постарался скрыть ухмылку в поднесённом к лицу кулаке. – Может ещё кровавых жертв Кецалькоатлю** для полного счастья?
Рош начал закипать, постепенно теряя всё своё благородное хладнокровие.
- Мистер Грейвз, вам конечно очень весело, но Югланс сейчас бродит в лесах Нехасейн совсем неподалёку от озера Лилы. И если мы не поймаем его до послезавтра…
- Я тебя понял, - оборвал его аврор. – К вечеру я и все, кого смогу найти, будем на месте.
Рош в ответ молчал, сидя прямо, словно глотатель шпаг и глядя куда угодно, кроме лица главы Аврората. Грейвз смотрел на него в ответ с интересом естествознателя, наблюдающего за поведением лягушки в непривычной среде обитания.
Кажется, Рош старался подобрать слова благодарности. Упаси Морриган!
- Как там поимка веретенниц? – подколол он мальчишку.
Рош тут же обрёл свою прежнюю спесивую уверенность, а выражение лица из растерянного стало привычным – высокомерным.
- Замечательно, мистер Грейвз, - холодно процедил он. – Мои люди, в отличие от прущих напролом авроров, умеют обращаться с магическими животными.
Намекал на Тину, неловко попавшую под укусы тварей.
- Однако же, сейчас ты просишь помощи именно от прущих напролом авроров, - ещё раз усмехнулся Грейвз, окончательно выводя из себя Роша, который вышел прочь, демонстративно хлопнув дверью кабинета главного аврора.
Грейвз негромко рассмеялся. День удался.
***
Смех смехом, но в одном Бен Рош был прав – единорога нужно поймать как можно скорее. Потому что послезавтра на берегу озера в парке Адирондак начнётся празднование Белтайна.
Множество магов, мигрировавших в Новый свет, привезли сюда свои обычаи. Одним из них, набиравшим популярность в последнее время, стало празднование цикла Колеса года.*** И если Имболк, Остара, Лунаса и Мейбон проходили достаточно мирно и спокойно, то празднование Самайна, Йоля, Белтайна и Литы превращали жизнь всего Конгресса в одну большую головную боль.
Поначалу МАКУСА активно боролся со скоплением в одном месте большого количества волшебников, без зазрения совести пользовавшихся магией. Ведь была велика вероятность попасться на глаза не-магам. Но вскоре, признав тщетность стараний запретить магам веселиться, Конгресс стал обустраивать специальные территории в каждом штате, ограничивая их всяческими не-магоотталкивающими чарами.
В этом году в штате Нью-Йорк была выбрана территория леса Нехасейн. И за два дня до празднования люди Роша умудрились упустить в нём единорога.
Грейвз устало потёр лицо.
Если они не успеют выловить животное до того, как берег Лилы заполонят настроенные веселиться маги, перепуганный Юга… Югро… Тьфу ты! Единорог! Перепуганный единорог может затеряться на огромной территории. Зона безусловно заповедная, значит в ней бывает мало немагов. Но всё же бывает. И никто не мог дать гарантии, что вскоре новостные ленты газет немагов не взорвутся шокирующей новостью – в Адирондак-парке бродит единорог!
Страшный сон.
Эти единороги, оказываются, ещё и страшно привередливы. В США их единицы, в отличие от Старого света. И все были на пере отдела по контролю за магическими популяциями вмагозаповедниках. Поэтому Грейвз не имел ни малейшего понятия о поведении этих тварей. Об использовании их крови и рогов знал всё. Но что делать с живым единорогом?
Они подпускали к себе лишь девушек или девочек. И только девственниц. Рош настойчиво просил именно тех, кто мог сориентироваться в необычной ситуации и при надобности постоять за себя. Кто знает, что мог вытворить напуганный единорог?
В ведомствах Грейвза было вообще мало женщин, а уж девственниц среди них…
Другой вопрос – как их искать? Придётся просто напрямую спрашивать о таких деликатных вещах?
- Аманда, солнце, вы девственница?
Грейвз представил, как атлетично сложенная Флеминг возмущённо припечатывает его заклятьем к стенам его же кабинета.
Надо выпить.
После пары стаканов огневиски, остро жгущего нёбо и горло, голову Грейвза посетила светлая мысль – а не передоверить ли столь деликатное дело кому-нибудь из женщин? Им же было бы легче разговаривать на такие темы между собой.
Персиваль, ты трус.
Вовсе нет. Чуткий, деликатный руководитель.
И пока он стоял со стаканом в руке, бездумно блуждая взглядом по корешкам книг по тёмной магии и изрядно запылившемуся луноскопу, в дверь постучали.
- Войдите, - немного рассеянно откликнулся Грейвз, ставя стакан на полку стеллажа и оборачиваясь к вошедшему.
- Доброе утро, сэр, - промямлила себе под нос Тина. Кажется, это был первый раз, когда они оказались наедине после той самой «детской» неожиданности.
Грейвз пожалел, что выпил так мало.
Тогда аврор послушно отвернулся, пока Куинни хлопотливо одевала сестру, излишне бодрым и весёлым голосом сетуя на свою недогадливость. Тина была слегка дезориентирована от внезапного перехода из состояния младенчества в жестокий взрослый мир, поэтому потрясённо молчала, позволяя сестре застёгивать цепочку мелких перламутровых пуговок на своей блузе.
Мужчина был отчасти рад, что они не могли видеть его вспыхнувшего краснотой лица. И тому, что Куинни усиленно атаковала его разум, бесцеремонно стараясь пробить защитные блоки окклюменции. Это отвлекало от воспоминаний того, что именно он только что увидел.
Немного угловатые голые плечи. Остро выступающие ключицы. Плавные линии грудей, которые обычно лишь угадывались под не по размеру большой одеждой. Изгиб талии, теряющейся в сползшей скомканности украшенной мелкими синими цветами блузы.
Грейвз почувствовал, что вновь заливается краской. Кого он старается обмануть, стереть эту картину из памяти сможет лишь Обливиэйт.
Кто сказал, что ему хотелось это забыть?
Как бы странно это ни звучало, он бережно сохранил воспоминание. Кажется, не прошло ни дня, чтобы он не вспоминал о нём. Несколько раз на дню.
Хорошо, почти постоянно.
Персиваль, ты болен. Тебе бы просто расслабиться. По-мужски. Это всё воздержание.
Нет, я не болен. Я просто немного пьян.
А соски были розовые, напряжённые…
Всё же выпить было не очень хорошей идеей. Грейвз отчётливо, почти трезво осознал это, глядя на смущённую Тину.
Она смотрела куда угодно, но не на стоящего в дальнем конце кабинета босса. Щёки стыдливо розовели. Цвет растёкся от кончиков ушей до шеи, почти добрался до видимых в вырезе блузки ключиц. Она мяла в руках коричневую картонную папку и нервно покусывала нижнюю губу.
Губа раскраснелась. Наверное, точно так же она выглядела бы, если бы он сейчас поцеловал её. Не нежно, почти невесомо, а властно и жадно. Не сомневаясь в своём праве. Не думая о том, что возможно будет потом.
Грейвз судорожно вздохнул, понимая, что природа подводит его. Необходимо срочно подумать о чём-то другом. Вот, к примеру, пару минут назад его волновала какая-то проблема.
Точно! Единорог. И девственность некоторых его сотрудниц…
Костры Салема! Казалось, вся вселенная была сегодня настроена на то, чтобы заставить его совершить какую-нибудь глупость. Нервно кашлянув, Грейвз поспешил усесться за стол, пока Тина не вздумала всё же поднять взгляд от мраморных узоров на полу, чтобы заметить его… неловкое состояние.
- Сэр, здесь все данные, которые мне удалось собрать за время наблюдения за… - скороговоркой заговорила Тина. Казалось, ещё немного, и она просто сбежит из кабинета.
- Присаживайтесь, Тина, - перебил её Грейвз. – У меня в вам очень деликатный разговор.
Она наконец подняла на него взгляд. Пристальный, предупреждающий. Казалось, девушка мысленно умоляла его молчать. Предпочитала делать вид, что того, очевидно весьма постыдного для неё эпизода, вовсе не было. Он и не собирался говорить о нём. Случайность и неловкость, что тут ещё скажешь?
Тина немного помедлила, будто сомневаясь, но всё же осторожно уселась напротив, положив папку на стол перед собой.
- Вы знаете, что случится послезавтра? – задал он ей вопрос, забирая папку и бездумно пролистывая содержимое.
- Послезавтра? – растерялась Тина, ожидавшая, что речь пойдёт о недостатке на ней одежды. – Э-э-э… Белтайн?
Все авроры помнили про Белтайн. Он был для них одной из главных головных болей наряду с остальными праздниками Колеса года.
- Я уже назначена в дежурство, - выдохнула Тина, немного расслабляясь. – Мы с Оуэном останемся здесь в ночь с тридцатого на первое.
Грейвз кивнул. Он помнил.
- Так вот, сегодня, буквально за несколько минут до вашего прихода, меня навестил мистер Рош, - продолжил он, делая вид, что вчитывается в строчки доклада Тины. – Он сообщил весьма неутешительную новость.
Тина напряжённо молчала, ловя каждое слово.
- На территории леса вокруг озера, куда уже завтра начнут прибывать сотни и сотни волшебников, бродит единорог.
Взлохмаченные брови девушки поползли на лоб. Кажется, она тёрла лицо в борьбе со сном, и растрепала обычно чётко приглаженные тёмные линии.
- Мистер Рош попросил предоставить людей, столько, сколько наберётся, чтобы помочь его отделу выловить животное в ближайшие сутки. – Грейвз вздохнул поглубже, набираясь смелости. Нет, всё же надо было выпить ещё немного больше. Самую малость. Такие разговоры на трезвую голову не ведутся. – Но единороги подпускают к себе не каждого.
Тина молчала, внимательно слушая. К сожалению, на её лице не проскальзывала даже тень понимания. Тоже не приходилось сталкиваться с живыми единорогами. Что же, придётся говорить прямо.
- Мне нужно, чтобы вы к пяти пополудни опросили всех девушек во всём департаменте: патрульных, авроров, в отделе расследований связей с не-магами – всех, - на предмет… - Грейвз замялся, сделал глубокий вдох как пловец перед прыжком в воду и выпалил, - девственности.
Пару секунд на лице Тины не отражалось ничего, кроме непонимания. Кажется, она была уверена, что ослушалась. Затем румянец, который успел сойти с её лица, залил его с новой силой.
- Вам нужны… девственницы? – каким-то неестественно тонким голосом пискнула Тина.
Грейвз нахмурился, чувствуя, что от данной постановки вопроса сам начинает заливаться краснотой. Краснеющий босс, требующий девственниц. Как мило. Придушить Бена Роша захотелось с утроенной силой.
- Не мне, Тина, - поправил он её. – Единорогу. Никого другого он к себе не подпустит.
- Оу, эм… - Взгляд Тины не поднимался выше его рук, сжимавших папку. – Конечно сэр, да… Я опрошу и приведу всех… подходящих девушек.
Она, не дожидаясь его отмашки, вскочила на ноги и рванула к двери со скоростью, которой позавидовали бы многие спортсмены.
- Стоять! – всё же успел отреагировать Грейвз.
Тина замерла, вцепившись в дверную ручку, будто та была для неё единственным спасением в окружающем зыбком мире. Грейвз откашлялся, сверля взглядом её напряжённую спину.
- А вы, Тина… Вы девственница?
Он произнёс это. Стены стояли на местах и потолок не обрушился. Можно выдохнуть.
Тина молчала, не оборачиваясь. Через три томительные секунды он всё же услышал сдавленный ответ.
- Да, сэр… Разумеется.
Она решительно повернула ручку и стремительно вылетела в коридор, словно искра боевого заклятья из палочки. Грейвз не стал её задерживать.
Определённо, чтобы пережить этот день, нужно больше огневиски.
***
К назначенному времени алкоголь полностью выветрился из головы, оставляя после себя хмурое недовольство наступившей трезвостью.
Перед ним стояло четверо. Молоденькая девушка из отдела по расследованию нежелательных связей с не-магами. Женщина из патруля. Грейвз не помнил её имени – такая текучка кадров не позволяла привыкнуть к работникам. Тина и Морена Медина.
Что ж, не плохо.
Все пятеро одновременно, по команде работницы из отдела магического транспорта, коснулись прозрачной стеклянной сферы-портала. Знакомое неприятное ощущение того, будто живот Грейвза подцепило гигантским крюком, пара секунд полной дезориентации, когда не разобрать где верх, где низ, и они на месте.
Солнце уже клонилось к закату, окрашивая в бордово-красный макушки вековых елей. В подлеске, куда их выкинул портал, царили полумрак и сырость. Настоящая вечерняя сырость, пробирающая до костей. И такое количество сладкого, ароматного воздуха, что голова мгновенно закружилась от избытка кислорода.
- Вы не очень-то торопились, мистер Грейвз, - прозвучал недовольный голос из-за спины, манерно растягивавший гласные.
- Ваши проблемы для меня не в приоритете, - с вежливой улыбкой огрызнулся аврор, глядя на коллегу.
Рош выглядел откровенно замученным. Усталое выражение лица, фиолетовые мешки под глазами, щеголеватая одежда, измазанная лесной грязью и с налипшими хвоинками. Грейвз почти был готов посочувствовать.
- Это всё? – скривился Рош, убивая в авроре ростки сентиментальности. Кажется, он надеялся, что отдел, почти на восемьдесят процентов состоящий из мужчин, выдаст больше подходящих для цели девушек.
- Да, - с отчётливо различимой угрозой в голосе ответил Грейвз. – Всё.
Не хватало ещё, чтобы этот манерный представитель местных голубых кровей прошёлся своим никого не интересующим мнением по сохранности целомудрия работниц Грейвза.
Рош лишь поджал губы, поняв, что лучше промолчать.
- Что же, леди, - кивнул он девушкам. Морена скривилась, услышав в свой адрес «леди». – Задача такова. Территория в полтора гектара, часть границы – береговая линия. Вытягиваетесь в поисковую цепь, расстояние между звеньями – пятнадцать метров, и прочёсываете территорию. Соседние звенья должны постоянно находиться в поле зрения. Старайтесь не шуметь - вы только спугнёте Югланса дальше в лес. Всем выдаются заговорённые арканы, - он продемонстрировал обычную с виду верёвку, оканчивающуюся петлей. – Как только увидите единорога, постарайтесь подобраться ближе. Заарканите – пускайте сигнал, остальные подтянутся. И последнее, – он обвёл группу собранных, внимающих каждому слову девушек мрачным взглядом. – Если вы почувствуете, что что-то идёт не так – не лезьте на рожон. Югланс сейчас в непривычной для него среде, напуган. Никто не знает, как он отреагирует на ваше появление.
Девушки – около пятидесяти работниц самых разных отделов, которые согласились помочь в поимке единорога, - нестройно закивали, обмениваясь растерянными взглядами.
- Мужчины останутся здесь. Мы будем наблюдать за вашими перемещениями с помощью сквозных зеркал, - продолжил Рош, раскрывая щегольскую кожаную сумку, скроенную по последнему слову не-маговской моды. Внутри она была наполнена цепочками с небольшими круглыми кулонами-зеркалами.
Девушки молча подошли и разобрали артефакты. Рош вручил Грейвзу четыре зеркала – по одной на каждую его работницу. Остальные главы, чьи сотрудницы включились в цепь, также держали в руках вторые зеркала.
- Удачи, - коротко напутствовал Рош расходящимся по своим местам девушкам. – Верните Югланса. Камелия его заждалась.
Грейвз криво усмехнулся. Верно, ведь душевное состояние невесты-единорога в данном случае важнее всего. И тут же поймал взгляд Тины. Она неуверенно улыбнулась ему в ответ.
Сгустившиеся сумерки рассыпали росу по стеблям сочных высоких травинок. Отчего-то стало тревожно.
***
29 апреля, 1927 г.
Карманные часы показывали полночь. В наколдованном свете Грейвз наблюдал за изображениями в сквозных зеркалах.
Чаще всего там была ночная темень. Изредка кто-нибудь из девушек выбирался на поляну, залитую лунным светом, серебрящим разлапистые ветви елей. Пару раз кто-то натыкался на свежие следы, оставленные в рыхлой влажной почве крупным копытным животным. Это мог быть и единорог, и любой другой лесной зверь.
Тина и две другие девушки передвигались осторожно, тщательно осматриваясь. Морена шла просто, не таясь. Для неё поиск единорога был глупой тратой времени, по сравнению с поимкой тёмных магов. Грейвз, в общем, был с ней солидарен. Если бы не Белтайн, он бы отмахнулся от просьбы Роша и от него самого как от надоедливой шишуги.
Время шло. Мужчины, держащие в руках сквозные зеркала, уже давно расположились со всеми удобствами. Кто наколдовал кресло, кто расправил магические палатки. Многие переговаривались между собой, обсуждая важные и не очень вести. Грейвз вскоре понял, что ещё немного – и он уснёт. Ствол поваленного дерева, на котором он устроился, всё ещё сохранял дневное тепло, которое заставило аврора разомлеть. На ногах оставался один Рош, нервно топча траву и маяча перед глазами.
Сквозь одолевавший сон Грейвз заметил какой-то странный отблеск в одном из зеркал. На мгновение покачивавшийся на груди девушки кулон выхватил нечто ослепительно-белое, сиявшее в лунном свете.
Дремота была сорвана, словно пыльное покрывало. Ещё два-три качательных движения и сквозное зеркало замерло, представив взору Грейвза мощного и белого, намного белее снега, единорога. Он нервно прядал ушами, настороженно глядя на медленно подходившую к нему девушку. Его рог действительно выглядел как опасное оружие – длинный, витой и очень крепкий.
- Югланс, - раздался немного опасливый, но всё же достаточно уверенный голос Тины. – Тебя ведь зовут Югланс?
- Рош, - громко шикнул Грейвз, не отрывая взгляда от единорога, глядевшего на него - и Тину, - с сомнением. – Эй, Рош!
Измученный неопределённостью волшебник подлетел к аврору в мгновение ока, едва не вырвав из рук зеркало. Грейвз весьма чувствительно заехал локтем в его бок. Рош охнул и бросил попытки завладеть артефактом, вместо этого настырно вглядываясь в происходящее.
- Смотри. – Тина демонстративно помахала палочкой, а затем медленно убрала её в карман. – Я тебя не обижу. Меня зовут Тина, и я очень долго искала тебя.
Единорог немного попятился, опасливо всхрапнув. Тина остановилась и плавно протянула ему раскрытую ладонь. Падавший на неё лунный свет окрашивал кожу в мертвенно-бледный оттенок. Единорог потоптался на месте, затем всё же сделал небольшой осторожный шаг вперёд, потянув морду к руке девушки. Ноздри зашевелились, обнюхивая незнакомку.
- Ну же, ну! – шипел над ухом Грейвза Рош. – Аркан! Ну!
Тина потянула к голове зверя вторую руку – пустую, без верёвки, - в робком желании погладить ослепительную шерсть. Может, обойдётся и без артефакта? Девушка осторожно, кончиками пальцев, тронула жёсткую на вид шкуру животного. Казалось, зверь выказывал ей доверие.
И в следующее мгновение что-то пошло не так.
Картина заметалась, лихорадочно вылавливая отдельные фрагменты: крупные крепкие зубы единорога, кусочек чернильного неба с рассыпанными по нему яркими звёздочками, чёрную траву, чьи-то приближавшиеся ноги в изношенных ботинках.
Раздававшиеся звуки были ещё ужаснее: ржание единорога, вскрик Тины, полный боли и страха, восклицания других девушек, подоспевших ей на подмогу.
Что, во имя Мерлина, там происходит?
Грейвз, почти не понимая что делает, всунул зеркала в руки не менее растерянного Роша и мгновенно аппарировал, едва успев приметить пущенную кем-то вдали сигнальную искру. В голове не осталось ни одной чёткой мысли – всё смыла волна ледяного страха. Пара неудачных аппараций, когда он оказывался в густом, тёмном подлеске – и он на месте. То была поляна, одна из тысяч в этом заповедном лесу.
Испуганно всхрапывавшего единорога успели оттащить прочь, на это потребовались усилия пяти ведьм. На земле, не шевелясь, лежала тёмная бесформенная фигура. Над ней склонилась вторая. Шар серебристого, холодного света освещал их, создавая больше теней, чем проясняя увиденное.
- Как она? – отрывисто бросил Грейвз Медине, которую узнал лишь подойдя ближе.
- Не могу разобрать, - сиплым от многочасового молчания голосом прохрипела она.
Грейвз позволил себе выругаться под нос, осторожно подхватил обмякшее тело Тины на руки и аппарировал обратно – к порталу.
***
Рану на лбу девушки колдомедики затянули в мгновение, а вот со сломанной ногой дела обстояли чуть сложнее.
- Полежит до завтрашнего вечера, потом выпустим, - ободряюще похлопал по плечу Грейвза низенький толстенький волшебник. Аврор узнал его – тот самый, что лечил Тину после укуса рунеспура.
Хлопотавшая вокруг Тины масса колдомедиков рассеялась так же внезапно, как образовалась, разрешив Грейвзу остаться рядом с ней и велев напоить Костеростом как очнётся.
Неяркий свет, шедший из ниоткуда, освещал бледное лицо девушки, отбрасывая мягкие тени. Грейвз сидел рядом, всматриваясь в неё. Вот следы от укусов на шее. Вот на руке – две маленькие точки, оставленные зубами трёхголовой змеи. Вот нежная розовая кожа на месте кровавой рассечённой раны, оставленной копытами взбесившегося единорога. К утру от неё не останется ни следа.
Мысли аврора занимали тяжёлые, неприятные думы. Липкие и тёмные. Казалось, он никогда не сможет выбраться и отмыться от них.
Что разозлило единорога? Ответ напрашивался лишь один.
Наконец, дыхание девушки стало более частым, ресницы нехотя дрогнули, и она открыла глаза. Пару секунд растерянно оглядывала помещение, пока не заметила сидящего в тени босса. Тина порывисто села, но тут же, с удивлённым вздохом схватившись за голову, сползла обратно на больничную подушку.
- Не делайте резких движений, – лениво посоветовал Грейвз, внешне хладнокровно наблюдая за её движениями.
Внутри его рвали два разных чувства. Одно, словно огромный, первобытный волк, выло и исходило пеной бешенства: соврала, она ему соврала! Второе, как шипящая, поджавшая уши к голове пума, шипело: это её дело, только её дело! Первое возражало: она подставила свою жизнь под угрозу! Второе выпускало когти из мягкой лапы: обошлось!
- Единорог ударил вас копытом, - внимательно наблюдая за её посеревшим, покрывшимся мелкими бисеринками пота лицом, сообщил Грейвз. – Сотрясение и перелом ноги. Если будете соблюдать все предписания, вас выпустят завтра вечером.
Тина лишь слабо кивнула, избегая смотреть ему в глаза. Пустая белизна потолка была куда интересней.
- Югланс, - шепнула она, облизав пересохшие губы. – Его поймали?
- Да, - так же вяло, нехотя, ответил Грейвз.
Повисло неловкое молчание, полное напряжённого ожидания.
- Тина, - наконец оборвал его аврор. – Почему вы мне соврали?
«Ты же могла погибнуть, глупая».
Тина ещё раз нервно облизнула губы.
- Я растерялась и… - Она запнулась, стараясь подобрать верные слова. – Это личное! – Голос почти выражал возмущение. Немного запоздалое.
- Не тогда, когда от этого зависит ваша жизнь, - всё так же протянул Грейвз, не сводя с неё разочарованного взгляда. – Я задал вам тот вопрос не из праздного любопытства.
Тина лишь поджала губы, не зная, что ответить.
- Костерост. – Грейвз пододвинул ближе к краю столика бутылочку из толстого тёмного стекла. Дно её издало резкий, скребущий звук по неровной столешнице. – Выпейте.
Затем встал и ушёл, не сказав больше ни слова. Не попрощавшись и не пожелав скорейшего выздоровления. Чувствуя себя постаревшим на добрый десяток лет.
Стараясь не думать, с кем именно Тина Голдштейн потеряла девственность.
Много, ему было нужно очень много огневиски.
________________________________________
*Представлять единорога подробно, думаю, нет никакого смысла. Добавлю только то, что это мифическое существо является символом чистоты и непорочности и поэтому подпускает близко к себе лишь девочек и девушек-девственниц.
**Кецалькоатль (act. “пернатый змей”) - один из главных богов ацтекского пантеона и пантеонов других цивилизаций Центральной Америки.
***Колесо года - ежегодный цикл праздников, относящихся к дохристианскому периоду, имеющих длительную историю у народов Европы. Белтайн - кельтский праздник начала лета, традиционно отмечаемый 1 мая.
========== 23. Пакваджи ==========
Frank Sinatra, “Fly Me to the Moon”
13 мая, 1927 г.
Ежедневные проблемы заставили Грейвза надолго позабыть об огрызке карточки из библиотечного каталога с символом Грин-де-Вальда. Он лежал в верхней полке выдвижного ящика стола поверх многочисленных бумаг и одинаковых запасных перьев с чёрными опахалами. Пару раз в неделю под конец рабочего дня Грейвз вспоминал о нём, вертел в пальцах, затем убирал обратно с мыслью «займусь этим завтра». Как знать, сколько этой детали головоломки суждено было покрываться пылью среди многих задач, которые Грейвз должен был решить, если бы не Тина.
Одним утром, ближе к середине мая она, после барабанного стука по двери кабинета практически ввалилась в него, не дожидаясь ответного «войдите». Грейвз смерил нарушительницу спокойствия недовольным взглядом. Но энтузиазм, которым она светилась от макушки до пят тут же смёл всю хмурость подчистую. Аврор очень давно не видел Тину такой оживлённой и излучающей почти осязаемый азарт.
- Сэр, доброе утро, - проглатывая половину звуков, слегка запыхавшись, кивнула она немного сонному мужчине. – Я вычислила подозреваемого, мне необходимо поговорить с его сыном! Ему четырнадцать, сейчас он в Ильверморни. Сэр! Мне необходимо, чтобы вы подписали разрешение на портал до Грейлок!*- Она уверенно подошла к его столу и сунула ему под нос пергамент с разрешением на перемещение.
- Вы собираетесь туда прямо сейчас? – слегка удивлённо протянул Грейвз, глядя в карие глаза девушки, в которых плясали дикие искорки энтузиазма. Она казалась почти счастливой.
- Да! – выдохнула она, не отпуская край пергамента, готовая выхватить его, едва на коричневатой поверхности появится желанная подпись. Тина нависала над столом, её порозовевшее лицо было очень близко к лицу начальника. Грейвз ощущал исходивший от её волос и одежды запах застоявшегося сигаретного дыма и старых алкогольных паров. Добывала информацию под прикрытием в очередном баре.
Ильверморни… В библиотеке школы хранилась та самая книга сказок, на которую когда-нибудь всё равно надо будет взглянуть. Грейвз принял решение. Много времени это мероприятие занять не должно.
- Что же, - кивнул он, нехотя отводя взгляд от пушистых ресниц и напряжённой линии бледно-розовых губ. Обмакнул перо в чернильницу, изображавшую свернувшегося в кольцо дракона, и размашисто расписался под стандартным текстом разрешения. – Я пойду с вами.
Глаза Тины удивлённо расширились. Казалось, неожиданное заявление босса выбило из неё изрядную долю воодушевления.
- Со мной? – растерянно переспросила она.
- Да, Тина, - кивнул Грейвз, одёрнув воротник рубашки и проверив, на месте ли значок и палочка. – Соскучился по дядюшке. Надо же хоть изредка навещать семью.
Он хитро подмигнул ей, чувствуя, как губы растянулись в непроизвольной улыбке. Тина озадаченно захлопала ресницами.
Энтузиазм и хорошее настроение – очень заразные вещи.
***
Тина приземлилась у самого края небольшого озерка жидкой грязи, совсем рядом с Грейвзом. Отшатнулась от босса, поняв, что нарушает его личное пространство, и споткнулась о подвернувшийся под ноги обломок пыльного кирпича. Ещё мгновение - и ей пришлось бы долго чистить магией одежду, но Грейвз, почти не отдавая себе отчёта в действиях, успел подхватить её за талию.
Она была тонкой до такой степени, что мужчина мог спокойно обнять её одной рукой. И тёплой. Грейвз ощутил, как мягкая кожа девушки под шёлком блузки покрылась точками мурашек.
- С-спасибо, сэр, - пробормотала Тина себе под нос, отчаянно стараясь не краснеть. Получалось очень плохо.
- Обращайтесь, - негромко ответил аврор почти ей на ухо. Тина нервно заправила прядь волос только для того, чтобы сделать хоть что-нибудь. Мужчина медленно убрал руку.
Портал выбросил их в конечный тупик Гулд-роуд небольшого городка Адамс, скромно раскинувшегося у подножья горы Грейлок. Вокруг располагалась промышленная зона, застроенная серыми, полуразрушенными зданиями. Зрелище было невероятно унылое, но солнечное майское утро раскрасило его в самые жизнеутверждающие тона, играясь солнечными лучами на зелени травы и в гуще елей и пихт. Нагретая солнцем хвоя испускала дурманящий аромат. Грейвз вдохнул его полной грудью, с удивлением поймав себя на мысли, что скучал по школе.
Немагов в этом районе обычно не бывало – городок был очень малонаселённым, - но Тина всё равно окинула периметр тренированным взглядом. Техника безопасности авроров, въевшаяся в мозг до уровня инстинкта. Отражаясь от металлических крыш солнечные лучи озорно плясали в её густой шевелюре, растрепавшейся во время перемещения.
Высоко над головами авроров, теряясь в густой синеве туманов, белела вершина горы. Где-то там, укрытая множеством защитных слоёв древней и новой, местной и завезённой магии, спокойно текла жизнь сотен школьников Ильверморни.
- Дом, милый дом, - прошептала Тина. Грейвз бросил на девушку короткий взгляд. На её губах играла мечтательная полуулыбка. Не у одного него с этим местом были связаны тёплые воспоминания.
- Что же, сэр. – Взгляд девушки вдруг стал хитрым. – В дорогу?
Грейвз улыбнулся ей в ответ.
- Собираетесь идти пешком? В гору? – стараясь не допустить смеха в голос, спросил он её.
- Аппарировать нельзя, - развела Тина руками, будто стараясь очертить охватывавшее огромное пространство антиаппарационное поле. Грейвз сделал шаг вперёд и склонился к её уху, осторожно шепнув:
- Зато можно полететь.
Ответный взгляд девушки выражал удивление и любопытство. Аврор приложил палец к губам, велев ей не шуметь, и вытащил волшебную палочку из кармана. Тина склонила голову набок и едва заметно нахмурилась, наконец услышав то, что Грейвз подметил с того самого момента, как портал выкинул их на пустынную окраину городка. Тихий шорох и клёкот.
Вспышка заклятья, направленного в сторону одной из ветхих построек, разбилась обо что-то яростно и испуганно заверещавшее. Тина бессознательно вцепилась одной рукой в руку шефа, а второй – в древко волшебной палочки. Раздались хлопающие звуки – биение огромных крыльев, - и к ногам авроров рухнула огромная, связанная заклятьем Грейвза птица.
Ну, почти птица.
Клюв, крылья и угрожающего вида лапы были орлиными, но хвост – длинный и чешуйчатый, зубы и тонкий, раздвоенный на кончике язык принадлежали рептилии.
- Сналлигастер,** - выдохнула Тина слегка растерянно и восхищённо, отпустив локоть Грейвза.
Сналлигастеры были приручены пакваджи для перевозки школьников от подножья горы к самому замку, но редко покидали границы Ильверморни без разрешения. По крайней мере, так считало большинство учеников и их родителей. Грейвз же за долгие годы учёбы узнал множество тайн замка Ильверморни.
Он знал, что крысы и мелкие грызуны – любимая пища птицезмей, - на самой горе уже почти не водились. Сбежали подальше от истреблявших их хищников. Зато у подножья, да ближе к городку – источнику пищи, - их было множество. Сналлигастеры слетали вслед за ними. Учителя ничего не могли с этим поделать, лишь накладывали на птиц чары невидимости для немагов. Затем вылавливали, изредка привлекая к поимке старшекурсников. Грейвз в последние годы учёбы часто гонялся за тварями по всему Адамсу, вызывая недоумение местных немагов. Кто знал, что почти позабытый навык пригодится ему ещё раз.
***
Грейвз крепко вцепился в шею птицы, стараясь не задевать ногами мощные крылья. Тина намертво обхватила его туловище, уткнувшись в спину босса и тяжело сопя. Да, летать на норовистых сналлигастерах было вовсе не то же самое, что рассекать воздух на метле. Ощущение живого тела, на котором они преодолевали воздушные потоки, обтекавшие Грейлок, было не самым приятным.
Тину слегка шатало, когда Грейвз помог ей сползти на землю. Пару секунд она просто висела на нём, отказываясь стоять самостоятельно. Едва заметно посеревшее лицо говорило о том, что это воздушное путешествие далось девушке нелегко.
- Вот мы и на месте, - сказал ей Грейвз, постаравшись подбодрить.
- Угу, - кивнула Тина, отцепившись от босса и подняв глаза к высоким, кованым воротам. Грейвз проследил за её взглядом. Он упирался в венчавший ворота гордиев узел – символ школы.***
Зелень травы мягко колыхалась у ног авроров. Лениво жужжавший шмель перелетел от цветка к цветку. У подступившего к самой границе территории замка леса прошуршал невидимый в гуще кустарника грызун. Нагретая жаркими лучами молодая растительность издавала восхитительный аромат. На душе воцарилось спокойствие. То самое, которое возникает, когда возвращаешься в детство. Надёжное и радостное.
Защитные чары долго не хотели пропускать авроров. Их значительно усилили с тех пор, как выпустился курс Грейвза. Всё дело в не-магах, с каждым годом подбиравшихся всё ближе и ближе к границе замка. Развивавшееся семимильными шагами развлечение – туризм, - проложило неподалёку популярный маршрут,**** по которому в тёплое время года проходило множество немагов. Это заставило волшебников усилить меры безопасности.
- Кого там скрытни принесли? – недовольно проскрипел подошедший к вратам на их зов пакважди.*****
- Добрый день, Уильям, - кивнул ему Грейвз, вынув блеснувший в лучах солнца значок. Тина последовала его примеру. – Авроры Грейвз, Голдштейн. Прибыли к профессору Стюарду.
Грейвз видел этого пакваджи впервые. И конечно же, на самом деле его звали вовсе не Уильям. Но имена, которыми пакваджи нарекали себя, обычному волшебнику ни за что не выговорить. Поэтому все пакваджи-смотрители замка исконно звались Уильямами. Грейвз полагал, что в честь того самого пакваджи Уильяма, спасшего волшебницу Изольду Сейр и не-мага Джеймса Стюарда – великих основателей Ильверморни. Но злые языки утверждали, что это оттого, что недалёкие существа были просто не в состоянии запомнить других человеческих имён.
Но аврор ни за что бы не поверил в недалёкость этих хитрых созданий, презиравших людей. Иначе отчего не меньше половины школьной казны уходило в оплату их услуг?
Вот и сейчас на сером лице существа читалось отчётливое сомнение.
- Профессор не предупреждал о вашем прибытии. – Несмотря на то, что Уильям был куда ниже Грейвза, он умудрялся смотреть на высокопоставленного мага с таким превосходством, что любой другой на его месте давно бы стушевался. Но аврор и бровью не повёл – и не с такими общались.
- Верно, - вернул он значок обратно на ремень брюк. – Потому что он не знает о нашем прибытии. Хочу сделать дядюшке сюрприз. – Грейвз выразительно взглянул на Уильяма, дав пакваджи возможность внимательно всмотреться в своё лицо.
- О, - немного озадаченно выдохнуло существо, постепенно изменившись в выражении. – Потомок госпожи Изольды, - и заторопилось отпереть потемневшие от времени кованые врата. – Проходите!
Фредерик Стюард, нынешний директор Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни, был прямым потомком Рионы Стюард,****** одной из дочерей Изольды и Джеймса. И троюродным дядюшкой Грейвза по отцовской линии. Родство было очень дальним, но тем не менее, пакваджи признавали в нём родственника их обожаемой госпожи Изольды и не менее обожаемого господина Джеймса. Кажется только эти давно почившие люди за всю историю человечества смогли добиться уважения и преданности этих чрезвычайно гордых и спесивых существ.
Стоит признать, Грейвз частенько пользовался этим преимуществом в школьные годы, провернув такие дела, за которые обычных учеников давно бы выгнали. Но дальнему потомку Стюардов позволялось многое. Ведь только Стюарды в глазах пакваджи были истинными хозяевами замка Ильверморни.
- Впечатляет, мистер Грейвз, - негромко шепнула ему Тина, когда суровый смотритель остался позади, запирая за незваными гостями ворота.
Грейвз ухмыльнулся.
***
Поле ничуть не изменилось. Такое же широкое и ухоженное, оно раскинулось перед замком в обрамлении трибун. Правда в данный момент оно было полем для кводпота,******* а не для квиддича. С одного края на длинном тонком шесте устроился пот, а внизу, рядом с мётлами, одетые в защитную форму, разминались игроки факультета Вампус. Неподалёку стоял потёртый кожаный сундук, облачённый во множество чар. В нём лежали кводы, готовые к игре.
- Любите кводпот? – поинтересовалась Тина, подойдя к застывшему у края поля боссу.
Грейвз внимательно вглядывался в молодые лица игроков, натягивавших защитные очки и перебрасывавшихся шутками. Когда-то – вроде, совсем недавно, - и он был одним из них. Сейчас кажется, что тогда у него совсем не было забот. А тогда он считал, что забот не бывает у взрослых.
- Не очень, - равнодушно ответил он девушке. – Я увлекался квиддичем. - Он обернулся к Тине и перехватил возмущённый взгляд. - Что? – немного растерялся мужчина, лихорадочно соображая, что такого ужасного он сказал. Выражение его лица оставалось невозмутимым, но голос выдавал тревогу.
- Вы не болели за команду кводпота своего факультета? – голос её повысился на пару тонов, выказав искреннее негодование.
- Отчего же? – пожал плечами Грейвз. – Болел. Но без фанатизма. Мне было некогда. Тренировал свою команду по квиддичу. Был капитаном, загонщиком.
Раздавшееся фырканье, в котором угадывались отчётливые нотки презрения, заставили мужчину окончательно растеряться. Да что происходит, в конце концов?
- Вы уж простите, сэр, - открыто рассмеялась Тина, - но квиддич – игра для рафинированных дамочек.
Это заявление от подчинённой, которую то и дело приходилось вытаскивать из заваренной ею же каши, выбило почву из-под ног аврора.
- Что-о-о?! – Громче, чем стоило, отреагировал Грейвз. Готовившиеся к тренировке игроки начали оглядываться на них. На крайне возмущённого мужчину и весело смеявшуюся над его реакцией девушку. – Что вы только что сказали? – Грейвз немного понизил тон. – Для рафинированных дамочек?! Да вы знаете сколько я травм нанёс противникам бладжером? Вы знаете, сколько сам получил травм? Это очень опасная игра! Команда моего факультета становилась чемпионами все три года, что я был командиром!
- Опасная игра – кводпот! – таким же громким шепотом возразила Тина. – Когда квод взрывается тебе в лицо и ты падаешь с метлы на землю! А квод обязательно взорвётся, что бы ты ни делал. От блаждера можно увернуться, но квод ты держишь в руках.
- Вижу, вы много об этом знаете, - приняв решение, ответил Грейвз Тине. – Что же, давайте сыграем! Посмотрим кто тут рафинированная дамочка.
Азарт приятно затопил вены, обострив все чувства и заставив мужчину чувствовать себя невероятно живым. Он сто раз видел игру и знал правила. Это не должно быть сложнее квиддича.
Тина отчего-то согласно кивнула. По её губам расползлась такая улыбка, будто она была ловцом, только что разглядевшим снитч раньше ловца противника.
- Эй, ребята, - крикнул Грейвз наблюдавшим за ними с интересом игрокам, сняв пиджак и небрежно бросив его у трибун. – Не одолжите нам пару мётел?
Один из них – очевидно, капитан, - слегка растерянно кивнул, не в силах отвести взгляда от мужчины, решительно закатывавшего рукава белоснежной щегольской рубашки, и молодой колдуньи, ненамного старше его самого, лентой стягивавшей волосы на макушке в тугой хвост. Парень подал знак своим ребятам идти к трибунам, а сам протянул подошедшим аврорам две метлы.
- Вы… Голдштейн? – спросил он у Тины, глядя на девушку расширенными глазами. В них читалось нечто, заставившее Грейвза насторожиться. Благоговение?
Тина лишь кивнула, улыбнувшись мальчишке и забрав из его рук метлу. Мальчишка просиял.
- Нам повезло! – внезапно крикнул он своей команде, устроившейся неподалёку на трибунах и глядевшей на разворачивавшееся действо с неподдельным интересом. – Это Тина Голдштейн!
Грейвз уловил краем уха удивлённые шепотки, которые, впрочем, тут же были заглушены свистом воздуха, когда он взмыл в воздух. Тина ненамного отставала от него, выровнявшись напротив на долю секунды позже. Её посадка была почти профессиональной – корпус отклонён ровно настолько, чтобы удерживать ось равновесия. Очки, которые она успела стянуть с мальчишки, и о которых позабыл Грейвз – теперь солнце слепило его, светя в глаза. И уверенность, которую хрупкая фигурка излучала так ощутимо, что аврор мгновенно понял – кажется, он связался с сильным противником. Не зря же мальчишка признал её…
Снизу раздался сигнал – свисток мальчишки. И между ними возник квод, подброшенный капитаном. Игра началась.
Тина рванула к кводу немного раньше Грейвза, выхватив мяч из-под носа слегка ошарашенного такой стремительностью мужчины. Мгновение – и она неслась к поту, не сдерживаемая ни одной помехой. Ну нет, так легко Грейвз не отдаст ей первый бросок!
После пяти минут полёта Грейвз, взмокший насквозь от напряжения, был готов признать – играла Тина очень хорошо. Два броска девушки, один его – Голдштейн почти победила. Команда, наблюдавшая за игрой с трибун, шумела и апплодировала, глядя на финты, которые Тина выделывала в воздухе, стараясь обойти противника. Всё же квиддич не давал простора для подобных трюков. Воздушная акробатика на мётлах была прерогативой кводпота.
И, видит Морриган, Тина была будто рождена для него. Жаль, что она напрочь теряла эти навыки стоя на своих двух на скучной земле.
Ещё пара отчаянных попыток не допустить девушку с кводом в руке до пота – и Грейвзу почти удалось отобрать у неё мяч. Тина обливалась потом, вцепившись в квод обеими руками. Её глаза за толстыми стёклами защитных очков выражали крайнюю степень напряжения и ещё, совсем немного – озорство. Пальцы Грейвза побелели, стараясь не соскользнуть с гладкой кожаной поверхности мяча.
Противники переглянулись, оторвав взгляды от квода, за который оба вели отчаянную борьбу. Два серьёзных аврора, пришедших в старую школу по серьёзным делам. Первым не выдержал Грейвз. На его губах заиграла широкая, заразная улыбка. Тина улыбнулась в ответ, сверкнув зубами. «Чем же мы заняты?» - будто спрашивала она мужчину.
Однако ни один из них не выпустил мяч из рук.
Смешинки исчезли из глаз девушки в мгновение. Будто их сдуло прочь порывистым северным ветром. Она посмотрела на мяч с каким-то хладнокровным спокойствием и разжала пальцы.
И тут Грейвз тоже почувствовал это – мелкое-мелкое дрожание. Будто внутри квода вскипала вода, как в чайнике. «Сейчас взорвётся» - понял аврор и последовал примеру девушки – отпустил мяч. Но было поздно.
Взрыв оказался необычайно мощным. Грейвз был уверен – раньше, в тех матчах, которые он видел, взрывы были не такими. Не такими сильными, не такими оглушающими, не такими ослепляющими. Хотя, может быть, это оттого, что квод ещё ни разу не взрывался в такой близости от его лица?
И Грейвза, и не успевшую отлететь на достаточное расстояние Тину взрывом сбросило с мётел. От серьёзных травм их спасли лишь детишки, вовремя подхватив магией в воздухе и мягко опустив двух заливавшихся смехом, слегка контуженных волшебников на свежестриженный газон.
Тина села, стянув очки. Чёрная краска, которую излил разорвавшийся мяч, окрасила всё её лицо, кроме защищённой стёклами области вокруг глаз. Она стала похожа на зверька. Вроде енота наоборот. Грейвз согнулся напополам на земле, глядя на Тину и не в силах остановить свой смех. Тина улыбалась в ответ.
- Видели бы вы сейчас себя, сэр, - покачала она головой. – И потом, я всё же победила.
- Да, Тина, - утёр выступившие от смеха слезинки Грейвз. – Из вас получился самый очаровательный енот на метле.
- Который вас уделал! – улыбнулась девушка. Зубы сверкнули ослепительной белизной на фоне залитого чёрным лица.
- Это была восхитительная игра! – заключил подбежавший капитан, галантно помогая Тине встать на ноги.
***
В холле у кабинета директора, где величественная бронзовая статуя авгурея******** попросила его немного подождать –директор был занят весьма важными делами, - за стеклом стояли многочисленные знаки почёта, начищенные до болезненного для глаз блеска, и командные колдографии.
На пяти из них были запечатлены игроки в кводпот от факультета Птицы-гром с победными воинственными выражениями лиц, словно давние воины-аборигены, потрясавшие над головами кубком чемпионов школы. Под колдографиями были расписаны имена всех одиннадцати игроков, и одно из них повторялось из года в год, все пять лет.
«Порпентина «Тина» Эстер Голдштейн - капитан 1914-1919 гг.»
Грейвз не сразу признал её. Она стояла скромно, сбоку, счастливо улыбаясь. Но взгляд девушки чаще всего был обращён не в камеру, а на свою команду, бурно радовавшуюся очередной победе. Волосы девушки были непривычно длинными, заплетёнными в хитроумную тугую косу, скорее всего заботливой рукой младшей сестры.
Вот отчего те ребята признали её. Капитан, которая приводила команду своего факультета к победе все пять лет подряд, что руководила ею. Легенда в своём роде.
Теперь Грейвз вспоминал что-то подобное в её резюме. Что же, теперь ясно, отчего работа в команде давалась ей из рук вон плохо – она привыкла руководить, а не подчиняться. От этого чётко слаженные операции авроров вечно вылетали в трубу – Тина не могла не сымпровизировать.
- Вспоминаешь свою былую славу капитана-загонщика? – раздался за спиной аврора спокойный мужской голос, глубокий и слегка усталый.
- Нет, дядя, - улыбнулся подошедшему Грейвз. – Узнаю много нового о своих работниках.
Директор Стюард был среднего роста, обычного телосложения и абсолютно седовлас. Старик, что ничем не выделялся среди сотен других стариков. Единственной интересной деталью его внешности были ярко-зелёные глаза, смотревшие на племянника с теплотой.
- Давно не виделись, - улыбнулся старик Грейвзу.
- Давно, - согласился аврор. – Ты должен был слышать о беспорядках…
- Все слышали, - оборвал его на полуслове директор.
Все слышали. Грейвз кивнул. Конечно же.
- Я по делу. – Угол его губ дёрнулся в виноватой улыбке.
- Разумеется, - понимающе кивнул Фредерик Стюард. – Буду рад помочь МАКУСА.
***
Грейвз раздражённо подёргал красную нить, остро впивавшуюся в беззащитную кожу шеи. Маленькое тощее приведение девочки, одетое в серые лохмотья, посмотрело на него с предостережением. То есть, аврор посчитал, что это было предостережение. На самом деле, невозможно было сказать с уверенностью, что именно выражали белые светящиеся неестественным потусторонним светом глаза.
- Добрый день, Ачери,********* - слегка нервно улыбнулся призраку девочки Грейвз. – Мне нужны «Сказки барда Бидля». Вот разрешение от директора на вынос книги. – Хрустящий полупрозрачный лист пергамента лёг на пыльную деревянную библиотечную стойку.
Сверхъестественные глаза призрака пару томительных секунд сверлили мужчину тяжёлым, изучающим взглядом. Затем их свет переместился на лист, заверенный подписью Стюарда. Мертвенный взгляд вернулся к лицу аврора.
- Персиваль Грейвз, - прошелестел призрак девочки, не раскрыв рта. – Надеялась никогда больше не увидеть тебя в своей библиотеке. Сколько древних книг ты вынес отсюда и не вернул?
- Ни одной, если верить официальным бумагам, - шире улыбнулся Ачери мужчина. Это создание не в одного него вселяло первобытный ужас.
- Двадцать восемь, - хладнокровно ответила девочка. – Могу перечислить их названия и авторов.
- Не стоит, - кивнул Грейвз. – Как видишь, сегодня я могу забрать одну из твоих драгоценных книг вполне законно.
По бледному исхудалому лицу ребёнка расползлась жуткая улыбка.
- Надеюсь, ты найдёшь в ней ответы на свои вопросы.
***
Книжка оказалась на удивление тонкой. Старая твёрдая обложка обтрепалась по углам и была украшена пятнами не то клюквенного сока, не то крови.
Так сразу и не разберёшь.
Все студенты маялись от нежелания сидеть в такой замечательный солнечный день в душных тесных классах, поэтому коридоры были пусты. Изредка пробегали ученики, зажимавшие подмышками внушительные фолианты – всё верно, приближались экзамены.
Главный холл был прохладен и залит ярким светом, проникавшим сквозь стеклянный купол потолка. Солнечные блики играли на полированных веками деревянных перилах балкона, обрамлявших второй этаж круглого помещения, и на четырёх величественных, гигантских скульптурах, вырезанных из массивов дерева. Рогатый змей со сверкавшим во лбу прозрачным кристаллом. Птица-гром, широко раскинувшая искусно выструганные крылья с невероятно реалистичными перьями. Пакваджи, превышавший реальные размеры в несколько раз. Его лук с вложенной в него стрелой был опущен вниз, упираясь в выложенный на мраморном полу символ - тот же самый гордиев узел, что украшал врата. И шестилапый вампус, чья пасть сейчас была плотно захлопнута, а деревянные глаза смотрели в никуда. Но Грейвз отчётливо помнил тот момент, когда одиннадцатилетний мальчик Перси, отчаянно стараясь не показать страх, что заставлял все внутренности сотрясаться мелкой дрожью, ступил на символ узла. И почти в тот же момент деревянный зверь ожил, остановив на нём до жути живой взгляд. Затем раскрыл деревянную пасть, украшенную множеством острых зубов, и издал такой мощный рёв, что над головами студентов и учителей затрясся стеклянный купол.
Так факультет Вампуса выбрал Персиваля Грейвза в свои ряды.
Ещё в тот же день, через несколько первокурсников после Грейвза, в центр зала ступила маленькая темноволосая девочка с не по-детски серьёзным взглядом чёрных глаз. И через пару секунд томительной тишины случилось то, что дано было увидеть не каждому студенту Ильверморни. Вампус издал ещё один утробный, оглушающий рёв. Птица-гром забила массивными, деревянными крыльями, издав клёкот. Пакважди молча поднял вверх лук, натянув тетиву с вложенной стрелой, что указывала вверх – в центр купола. А прозрачный кристалл в голове рогатого змея засветился ярким, ослепительным белым светом.
Так все факультеты Ильверморни захотели принять к себе Серафину Пиквери. Серафина Пиквери, не обратив внимания на удивлённые вздохи и шепотки, заполнившие помещение при виде редкого зрелища, спокойно выбрала факультет Рогатого змея.
Грейвз вздохнул. Казалось, всё это было совсем недавно.
Мраморные скульптуры Изольды Сейр и Джеймса Стюарда, стоявшие у самого входа в замок, были куда меньше скульптур символов факультетов. Всего лишь в скромный человеческий рост. Грейвз внимательно всмотрелся в белые лица, как и в далёкие школьные голы стараясь угадать – если эти скульптуры оживут, будут ли они хранить в себе частицы личностей людей, которых изображали? Было бы интересно спросить у Стюарда – каково было не-магу провести всю жизнь среди волшебников? Судя по широкой искренней улыбке, вырезанной на его лице – очень неплохо.
Грейвз медленно брёл среди зданий и пейзажей, которые когда-то видел каждый день на протяжении семи лет. Почти всё осталось прежним, изменения были незначительны. Но отчего же он ощущал себя чужаком? Словно призрак, бредший по прошлому. Всё же жизнь сильно меняла людей.
Грейвз наконец сорвал с шеи надоедливую нить. Та тонкой змейкой скользнула в яркую, ухоженную клумбу.
Раздался сигнал, возвещавший начало перерыва между занятиями. Через полминуты из парадных дверей замка, привычно огибая скульптуры Основателей, наружу выбежали бы сотни детей, чтобы насладиться теплом. Надо было найти место потише, чтобы внимательно изучить книгу, пока Тина занята расследованием.
***
Солнце поднялось в высшую точку, нещадно опаляя своими не по-весеннему жаркими лучами зелень луга, раскинувшегося за замком. Но в тени кроны змеиного дерева,********** где устроился Грейвз, царила приятная прохлада. Его любимое место, где он и Пиквери провели многие часы за изучением толстых учебников по трансфигурации и заклинаниям.
Книга со сказками действительно была всего лишь книгой со сказками. «Фонтан феи Фортуны», «Зайчиха Шутиха и Пень-Зубоскал», «Колдун и Прыгливый Горшок» - истории, которые родители рассказывали перед сном маленьким детям, чтобы те поскорее уснули. Во всех них сквозила вполне ясная для малышей мораль. Довольно жуткой была сказка «Мохнатое сердце колдуна», та самая, что Грин-де-Вальд рассказал Тине. И «Сказка о трёх братьях», одной из героев которой была сама смерть. Грейвз уже собрался разочарованно захлопнуть книгу и отправиться на поиски запропастившейся Голдштейн, как одна небольшая деталь привлекла его внимание. Иллюстрация к последней сказке – могильный камень, украшенный крылатым черепом. И символом. Тем самым символом, который он искал на каждой истончившейся от времени странице.
На рисунок упала длинная тень.
- Как ваш дядюшка? – Голос Тины был усталым. Внешний вид тоже оставлял желать лучшего. Они смыли краску, которой их залил взорвавшийся квод, но теперь под её глазами залегли тёмные круги совершенно другого свойства. Весь энтузиазм, которым она так и лучилась ещё несколько часов назад, испарился. Видимо, беседа с ребёнком подозреваемого окончилась без особого успеха.
- Замечательно, - ответил Грейвз, внимательно всмотревшись в её лицо, в одночасье осунувшееся. Книга была уменьшена и убрана в карман пиджака.
Тина уселась рядом, не глядя на босса. Взгляд девушки остановился на остроконечных шпилях многочисленных башенок замка. Между ними повисло почти осязаемое уныние, источаемое тонкой серой фигуркой Тины.
- Кау-кау, кау-кау, - неожиданно даже для самого себя нарушил тишину Грейвз. Во взгляде Тины, устремлённом на него, читалось удивление. Но остановиться уже было невозможно. – Пурр-пурр…
Мужчина бросил хитрый взгляд на девушку. На её губах заиграла пока едва ощутимая улыбка.
- Мы как один восстали
Против пуритан.
Вдохновлены мы доброй
Ведьмой Морриган.
Тина улыбнулась открыто, не стесняясь, завороженно глядя на шефа, певшего гимн Ильверморни слегка хриплым, абсолютно немелодичным голосом.
- Она была гонима
Без палочек людьми.
Ирландию покинула – и о новой школе
Мир полон стал вестьми.
Девушка тихонько рассмеялась, и в следующий куплет, рождённый грубым мужским голосом, вплёлся тонкий женский, неожиданно яркий и приятный. И песня стала похожа на песню.
- О, Ильверморни – Массачусетс!
Мы выбрали,
Мы выбрали
Школу лучше всех!
Твои стены берегут,
Наши дни, как сон текут.
Ты волшебству научишь.
И ясно, словно в тишь:
Где бы ни бродили мы.
Где бы ни бродили мы –
Лишь здесь наш дом,
И все мы в нём!
Небольшая драматичная пауза повисла между весело улыбавшимися друг другу Грейвзом и Тиной и одновременно, последовав за мелодией, они звонким хором завершили гимн:
- О, дорогая Иль-вер-мор-ни!***********
Проходившая мимо змеиного дерева группа старшекурсников, чьи мысли были целиком поглощены предстоявшими выпускными экзаменами, посмотрела на заливавшихся смехом мужчину и девушку со строгим неодобрением.
________________________________________
*Грейлок - гора в хребте Беркширы в округе Беркшир на западе штата Массачусетс. На ней располагается укрытая от глаз немагов волшебством Школа Чародейства и Волшебства Ильверморни (Pottermore).
**Сналлигастер - сородич Окками, наполовину птица, наполовину рептилия (новое издание книги Н.Скамандера). Размеры и использование существ в качестве транспорта - фантазия автора.
***Гордиев узел - символ Ильверморни в честь броши - единственной вещи, оставшейся Изольде от погибших родителей. Почему-то вместо собственно узла в видео об Ильверморни с Pottermore изображён трикветр - древний кельтский символ.
****Речь об Аппалачской тропе - популярном по сей день туристическом маршруте, проходящем по горе Грейлок и размеченном в начале 1920-х гг.
*****Пакваджи - коренные обитатели Северной Америки. Эти создания маленького роста, с серым цветом кожи лица и большими ушами, являются отдаленными родственниками европейских гоблинов. Они до ужаса независимы, хитры, не очень дружелюбны к людям (как к маглам, так и к волшебникам), а также обладают собственной мощной магией. Для охоты пакваджи используют смертоносные ядовитые стрелы, а также любят проделывать шалости над людьми. Один из факультетов Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни носит название «Пакваджи» в честь пакваджи Уильяма, спасшего жизни основателей школы Изольды Сейр, Джеймса Стюарда и их детей от тёмной волшебницы Гормлайт Мракс. После победы над Гормлайт, Уильям и его семья переехали в замок и, договорившись с основателями, за изрядный гонорар золота стали ответственными за безопасность школы. Потомки Уильяма охраняют покой школы и по сей день (HarryPotterWikia).
******Марта и Риона Стюард - дочери Изольды Сейр и Джеймса Стюарда, основателей Ильверморни, названные в честь матерей родителей. Также у основателей были приёмные сыновья-волшебники - Чедвик и Вебстер Буты (Pottermore).
*******Кводпот - это разновидность игры квиддич, изобретеная в XVIII веке волшебником Абрахамом Писгудом, популярная среди волшебников США. В игре кводпот принимают участие команды, состоящие из 11 игроков. Они перебрасывают квод или модифицированный квоффл от одного игрока к другому, пытаясь забросить его в котел (пот), расположенный у конца игрового поля, до того, как квод взорвется. Игрок, владеющий кводом в тот момент, когда он взорвался, должен покинуть поле. Как только квод попадает в пот (маленький котел, в который налит раствор, мешающий кводу взорваться), команда, забросившая его, получает очки и на поле вбрасывается новый квод (HarryPotterWikia).
********Авгурей - худая, унылая на вид птица, немного похожая на недокормленного стервятника, зеленовато-чёрного цвета. Авгуреи издают характерный низкий переливчатый крик. Когда-то существовало поверье, что он предвещает смерть. Впрочем, более тщательное исследование показало, что авгуреи всего лишь поют перед дождем (из книги Н.Скамандера).
*********Ачери - в фольклоре североамериканских индейцев привидение в облике маленькой истощённой девочки, облачённой в лохмотья, умершей от голода или болезни. Считается, что они обитают в горах. Появление Ачери сулит неминуемую смерть увидевшему её. Защититься от неё можно повязав горло красной нитью либо одевшись в красное (в одежде студентов Ильверморни обязательно есть красный цвет - Pottermore).
**********Змеиное дерево - дерево, выросшее на месте закопанной Изольдой Сейр волшебной палочки Салазара Слизерина, обладает целебными свойствами (Pottermore).
***********Авторский, совсем не эквиритмичный перевод гимна Школы Чародейства и Волшебства Ильверморни ^_^
Комментарий к 23. Пакваджи
В общем, как можно понять, эту главу я мечтала написать с того самого момента, как прочла всю информацию об Ильверморни, которую смогла найти. Так что разошлась не на шутку, сама замучилась с этими звёздочками в тексте )) Так что прошу понять и простить, и надеюсь, эта часть, что ждала своего появления почти полгода, не разочаровала вас ^_^
========== 24. Патасола ==========
Snow Ghosts, “The Hunted”
09 июня, 1927 г.
Опахало самопишушего пера отливало иссиня-чёрным в тусклом магическом свете, который освещал кабинет Грейвза. Кончик пера раз за разом оставлял на шероховатой поверхности пергамента чернильные следы, которые складывались в один и тот же знак.
Три линии, соприкасавшиеся концами в острых углах, аккуратный круг и резкий, скрипящий росчерк – ещё одна линия, перечёркивавшая круг.
Грейвз следил за бесконечным танцем пера по желтоватому полю пергамента вот уже дольше часа. Что-то не давало ему покоя, беспрестанно зудя на периферии сознания. Его утерянная, запертая на замки заклятьями и зельями память. Она хотела вырваться, а он хотел обрести её вновь – и не важно, как много боли это принесёт. Он должен был знать.
С каждым новым ключом, что подбрасывала ему судьба, этот постоянный зуд всё усиливался и усиливался. Словно издавал мерзкий комариный писк, заставлявший находится в постоянном напряжении, в вечном поиске источника. Не давал расслабиться, напоминая – что-то грядёт. Что-то зловещее. И лучше бы Грейвзу найти источник звука, лучше бы распутать этот нескончаемый клубок вопросов как можно скорее. Иначе им всем придётся туго.
И все ключи вели к одному – к этому проклятому символу. Будто сама Морриган давала подсказку. Словно стоило ему понять, что он означал, как ответы на все остальные вопросы придут следом. Словно символ был печатью, сдержавшей рвавшиеся на свободу образы.
Эта руна была изображена в книге, что была издана задолго до рождения Грин-де-Вальда. Не он придумал её, он её присвоил, чертя везде, где творил свои чёрные дела. Что она означала вначале? При чём тут детская сказка о смерти и трёх братьях? Ответ был в голове – он чувствовал это. Он не давал Грейвзу покоя, стараясь привлечь к себе внимание. Но нет, аврор никак не мог связать концов, мучаясь от постоянного поиска.
Он стал рассеян, слегка вспыльчив, совсем немного – безрассуден. Что в принципе, было на первый взгляд не так уж и страшно. Усиленная зачистка, успешно проведённая его аврорами, давала плоды: оставшиеся в живых и на свободе тёмные маги залегли на дно, стараясь лишний раз не высовываться. Добропорядочные маги и не-маги Нью-Йорка могли вздохнуть спокойно. Стрелка часов в главном лобби давно не поднималась выше зелёной зоны.
Но Грейвз позабыл о самом главном правиле, что до этого не раз спасало его жизнь – постоянная бдительность. Голова была занята поиском способов высвободить память, в ней не осталось места для бдительности.
Уже сам этот факт говорил о том, что беда близко.
В один день шуршавшая лапками мышь от Пиквери пригласила Грейвза в кабинет мадам Президент. Серафина стояла у распахнутого окна, задумчиво любуясь ночными огоньками и наслаждаясь прохладным воздухом Сити.
- Грин-де-Вальд сбежал из-под носа Фоули, - спокойным голосом сообщила она вошедшему аврору, даже не обернувшись, узнав его по звуку тяжёлых шагов.
- Если не благодаря Фоули, - хмыкнул Грейвз, подойдя к Серафине. Ткань парадной мантии госпожи Президент переливалась тысячами огоньков, отражавшихся от магического света, лившегося из ниоткуда.
Эта мысль тоже была одной из тех, что давно не давала покоя аврору – что у Грин-де-Вальда немало сподвижников среди элиты и правительства Старого Света.
Если в Новом свете всем по большей части было всё равно, кем были твои предки – магами, не-магами, местными, приезжими, богатыми, бедными, - главное, кем был ты сам и чего мог добиться, то в Старом свете дела обстояли несколько иначе. И это продолжало удивлять главного аврора МАКУСА. Магическому сообществу старушки-Европы не было дела, кто ты и что умеешь. Им было важно, кто твои родственники. Чья кровь текла в твоих жилах. Чистая магическая, или «грязная», не-маговская.
Морриган, что за абсурд! Грязная, вы только послушайте!
Грейвз, хоть и происходил из семей волшебников с обеих сторон – отца и матери, - никогда не чувствовал разницы между собой и Серафиной, чьи родственники – не-маги, - до сих пор жили в сухих степях знойной Саванны.
Нас создают не наши предки, остающиеся где-то там, за спиной, в прошлом. Себя создаём мы сами, выбирая тот путь, что кажется нам интересней. Ярче, любопытней, таинственней остальных. Раз одинокая девочка из семьи немагов смогла стать Президентом МАКУСА, то как волшебники вообще могли продолжать делить себя на «чистых» и «грязных»?
Всё же Европа была совершенно другим, неизведанным Грейвзом миром. И раз она называла какую-то часть магов «грязными», то закономерно, что она могла породить волшебника, считавшего немагов почти что бездумным скотом.
В таком свете становилось понятным упорное желание Фоули, «чистокровного» волшебника*, заполучить Грин-де-Вальда. Вероятно, он хотел вовсе не его казни. Возможно, он желал его свободы. Чтобы тёмный маг продолжал сеять смуту, собирая на своей стороне всё больше и больше сторонников, добиваясь своей цели.
Серафина была довольна и встревожена одновременно. Чего бы ни желал на самом деле Фоули, тот факт, что он упустил Грин-де-Вальда, ронял его авторитет в глазах Международной конфедерации. Это не могло не радовать мадам Президент, что на дух не переносила волшебника, презрительно относившегося к ней из-за её не-маговского происхождения. А тревога возникла оттого, что было не ясно – где же теперь тёмный маг? Он вполне мог вновь вернуться в США и причинить новые неприятности.
Глядя на глубокую морщинку, что прорезала некогда идеально гладкий лоб давней подруги, Грейвз понял, что медлить дольше нельзя – необходимо вскрыть печать, сдерживавшую его воспоминания, как можно скорее.
***
14 июня, 1927 г.
Если нельзя было возродить пропавшие воспоминания, нужно было найти того, кто мог рассказать Грейвзу, что именно происходило в те пропавшие три года и правдивы ли предчувствия аврора о том, что худшее ещё ждёт их впереди.
Одним из таких людей был Грин-де-Вальд, но возможности допросить его больше не было. Оставался вариант чуть хуже – Гнарлак и остальные сподвижники тёмного мага. Ни один из пойманных аврорами Грейвза преступников не владел достаточной информацией. Ближний круг тёмного мага умел скрываться.
Поэтому зревший вот уже несколько недель план по крупномасштабной облаве на оставшихся на свободе тёмных магов больше не мог терпеть отлагательств. Настало время для финальной, самой кровавой охоты.
Все авроры парами каждый вечер, сменяя облики, вели наблюдения в подпольных барах, в которых шанс напасть на след скрывавшихся преступников быль более высок. Грейвз тоже был с ними, каждый вечер. Также меняя внешность, он медленно цедил безалкогольные напитки сидя в тёмном углу, стараясь угадать, кто из нетрезвых посетителей мог быть тем, кто ему нужен.
Он безрезультатно провёл четыре ночи, успев понаблюдать за собранными Тиной и Кангом, скучавшими Кэмерин и Вайсом, безразличными Зури и Уоллесом и откровенно развлекавшимися Флеминг и Фишером. И ничего. Ни одного намёка на то, что скрывавшиеся маги могли быть здесь, вопреки данным, полученным от информаторов.
Очередной вечер, плавно перетекавший в ночь, он проводил с напарниками Медина. Мауро изображал заинтересованного в покупке драконьей крови зельевара, терпеливо ожидая, что кто-нибудь из контрабандистов, которые поставляли ингредиенты Грин-де-Вальду, клюнет на наживку. Морена, перевоплотившаяся в дородного верзилу, лениво цедила то, что на первый взгляд могло показаться веселящей водой у барной стойки, незаметно и зорко погладывая за братом и окружавшими его совершенно непричастными к операции гражданскими.
Зал был достаточно просторен, но из-за большого количества посетителей и затемнённого освещения казался теснее, чем был на самом деле. Мимо сновали эльфы, нагруженные подносами с нехитрым набором закусок и бутылками с алкоголем. В одном из тёмных углов сидел невесть откуда взявшийся великан, скрючившись в три погибели, стараясь не зашибить никого из посетителей неловким движением руки. По соседству с Мореной у стойки сидел покрытый шерстью козлочеловек, которого, судя по всему, не интересовало ничего, кроме содержимого высокого бокала, стоявшего перед ним.
Ни один из присутствовавших не вёл себя подозрительно. Взгляд Грейвза блуждал по залу, не останавливаясь надолго ни на ком. Ещё один бесполезный вечер.
Было далеко за полночь, когда Грейвз, коротко кивнув заскучавшему Мауро, сделал последний глоток из опустевшей бутылки и покинул свой пост. Близнецы Медина просидят тут ещё пару часов, а аврор решил вернуться в Вулворт-билдинг. Тактика наблюдения не приносила результатов, следовало поразмыслить, как ещё можно было добраться до нужных ему сведений. Мауро кивнул в ответ, сонно жуя креветку.
Когда Грейвз проходил мимо стойки, мельком глянул на своё отражение – всё тот же полноватый усатый мужчина средних лет, Оборотное зелье ещё не прекратило своего действия. Козлочеловек бросил короткий взгляд на Грейвза, выражение которого было невозможно прочесть.
Из глубины зала послышался смех. Немного зажатый, странно звучавший. Знакомый и незнакомый одновременно. Грейвз замер на месте, прямо посреди толпы, не веря своим ушам.
Парочка дымчато-серых перьев украшала модно уложенную причёску. Одно перо немного съехало набок, словно было воткнуто наспех или будто причёску успели потрепать. Тёмного цвета помада на губах была слегка смазана. Карие глаза блестели лихорадочными огоньками, а нервные тонкие пальцы то и дело подтягивали упрямо сползавшую бретельку платья на место.
Грейвз не мог оторвать взгляда от девушки. Глаза говорили ему – это Тина Голдштейн, твой аврор, что сейчас должна быть в другом конце Манхэттена, в совершенно другом баре, вести наблюдение. Она не могла быть тут. Не могла столь явно пренебрежительно отнестись к его приказу. Чего ради?
Грейвз незаметно повёл палочкой, отсылая патронуса Кангу – пусть подтвердит, что Тина с ним. Грейвз отказывался верить своим глазам.
Тина перед ним слегка запрокинула голову, смеясь и сверкая в тусклом свете рядами жемчужных зубов. На бледной коже шеи красовались две тёмные точки – шрамы от зубов вампира. Туманного цвета перо слетело на пол. Невзрачный кавалер, что старался впечатлить аврора Голдштейн каким-то занимательным рассказом, завороженно наблюдал за достаточно нескромным вырезом платья на груди девушки. Тина посмотрела прямо на Грейвза. Лукавые огоньки в её взгляде манили его. Волшебник, сам того не осознавая, сделал шаг вперёд.
В тот же момент, будто его движение было сигналом, Тина перестала обращать внимание на мужчину, лезшего вон из кожи, чтобы произвести на неё впечатление. Взгляд, обращённый к Грейвзу, стал призывным. Она развернулась и направилась в сторону служебной двери, ни разу не обернувшись. Не сомневаясь, что он последует за ней.
И он последовал.
Прохлада летней ночи по сравнению с духотой и запахами тесного зала бара была настолько контрастна, что мысли в голове Грейвза, словно замершие с того момента, как он увидел Тину, заметались с новой силой.
Он видел её сегодня вечером. Она и Канг, как и каждый вечер вот уже в течение недели, аппарировала с остальными аврорами к закреплённому за ней с напарником бару. И вот Тина тут, покинула пост и ведёт его прочь от бара? С какой целью? Что происходит?
Внезапно в голове Грейвза возникли смутные образы. Старая легенда, оживавшая под звуки скрипучего голоса мистера Шепарда, что рассказывал ему сказки, до блеска натирая фамильный сервиз. Легенда о Патасоле,** жутком призраке лесов, что заманивала мужчин, принимая облик их возлюбленных. Живыми их потом никто не видел.
Ловушка.
Мозг наконец включился в работу, предупреждая Грейвза об опасности. Это не Тина. У неё не было никаких причин ослушаться приказа и увести его прочь от близнецов Медина. Это кто-то, принявший её облик. Кто-то, кому было необходимо застать его одного и врасплох. Что же, первое ему удалось, но Грейвз начеку, он готов к неожиданностям.
Перевёртыш остановился в тёмном захламлённом тупике, куда едва проникали смутные лучи уличных фонарей. Стоял к нему лицом и ждал, когда он подойдёт ближе. На Грейвзе всё ещё были чары Оборотного зелья, являя миру образ добродушного толстячка. Этот кто-то, кто прятался за лицом Тины, знал, чей образ он принял сегодня.
Грейвз подошёл к нему на безопасное расстояние, держа палочку наготове.
- Надеялись на неожиданность? – спросил он неизвестного чужим голосом. – Что вам надо?
Глаза Тины смотрели на него с острым вниманием, без привычного смущения. Жёсткий, бескомпромиссный взгляд – незнакомец больше не пытался изображать аврора Голдштейн.
- Вы не там ищете, - ответил ему голос Тины чужими интонациями. – Так вам не получить нужную информацию. Половина ваших информаторов верна идеям Грин-де-Вальда.
Ничего нового незнакомец ему не сказал. Грейвз и сам догадывался о лояльности его источников тёмному магу. Но выбора у него было не так уж и много.
- И что вы хотите мне сообщить? – Пухлые короткие пальцы его временного тела неловко обхватывали древко волшебной палочки, скользя по гладкому лаку. Как же неудобно, скорее бы зелье прекратило своё действие.
- На самом деле, ничего. – По губам Тины расползлась несвойственная им едкая улыбка.
В то же мгновение руки и ноги чужого тела, в котором находился Грейвз, стянули волшебные путы. Волшебник был готов к такому повороту событий, но его подвела неловкость временного облика – он не сумел отразить невербальное заклятье достаточно быстро. Тело грузно рухнуло на землю. Грейвз знал, что дёргаться бесполезно – чары Инкарцеро стряхнуть не удастся. Всё, что ему оставалось – смотреть как некто в теле Тины подходит вплотную.
В редком свете фонарей мелькнул металл. Маленький дамский Кольт, что лежал в ладони Тины как влитой. Оружие немагов, как предупредительно, подумал Грейвз, глядя в немую черноту дула, направленного в его голову. Теперь, если даже удастся выжить, он не сможет распознать напавшего мага по палочке.
Неуверенный стук каблуков приблизился к нему. Рука Тины держала оружие неловко, но аврор не обольщался. Прицелиться с такого расстояния и нажать на спусковой крючок – много опыта в применении оружия немагов для этого не требовалось.
- Мне жаль, сэр, - шепнули губы Тины. – Правда жаль. Но иного выхода я не вижу. – Глаза Тины смотрели на него с искренней болью.
Какая ирония, отстранённо подумал Грейвз. Быть убитым из не-маговского оружия в тёмном переулке кем-то, кто принял облик Тины. Почему-то он предполагал, что его конец будет подобным. Ненормальным.
Палец на крючке отчего-то колебался. За спиной лже-Тины с серебристым шелестом магии возникла полярная лисичка-патронус.
- Аврор Голдштейн с аврором Кангом на посту, сэр, подтверждаем местоположение, - отчитался защитник звонким голосом Тины.
Незнакомец в облике Тины дёрнулся от неожиданности, отвлекаясь от лежащего перед ним Грейвза. В следующее мгновение пистолет вылетел из девичьей руки, звонко ударившись о кирпичную стену стоящего рядом здания. Перевёртыш вновь обратил всё внимание на аврора, полагая, что тот каким-то образом сумел выбраться из магических пут. Но виновником переполоха был вовсе не Грейвз, который и сам ещё не понял, что происходит, и смотрел на напавшего мага с той же растерянностью, что и он на него.
- Не советую нарушать договор, - прохрипел узнаваемый голос позади Грейвза. Аврор не мог увидеть говорившего, но эти самодовольные прокуренные интонации легко различались в тишине ночного проулка. Гнарлак.
С лица Тины схлынули последние краски. Маг посерел и, Грейвз был готов поклясться, задрожал, не сводя с невидимого аврору гоблина застывшего взгляда.
- Прошу, я… я всего лишь хотела… - невнятно залепетал перевёртыш.
- Брось, милая, - недобро хмыкнул в ответ Гнарлак, - мы оба знаем, чего ты хотела. Если бы мы не следили за вами, ты бы смогла сорвать его план. За это тебя следует наказать…
- Нет! – отчаянно крикнул перевёртыш, но раздавшийся позади Грейвза хлопок аппарации сообщил о том, что гоблин не стал выслушивать бесполезные мольбы. Волшебник бросил на аврора взгляд, полный безумия, и аппарировал следом.
Грейвз, совершенно не понимавший, что в конце концов происходит вокруг, остался один в тишине тупика, связанный чарами.
***
- И как же ты допустил это? – хмуро спросил Грейвз Канга, над многочисленными ранами и ссадинами которого хлопотала молоденькая миловидная колдомедик. Слава святым драконам, с ним не случилось ничего серьёзного. Как впрочем, со всеми его аврорами.
Не случилось, но вполне могло.
Рядом в воздухе парила Тина. Она уже пришла в себя, но колдомедики пока запретили ей опускаться на землю, нестройным шёпотом читая диагностические заклятья, что заставляли тело девушки время от времени светиться разными цветами. Знак Грин-де-Вальда, нарисованный на её лбу кровью какого-то животного, красовался бурыми потёками.
- Ко мне подсел парнишка, хотя, готов поклясться палочкой, он тоже был под Оборотным зельем, - хрипло ответил Оуэн, оттирая рукавом подсохшую кровь с подбородка, тёкшую из разбитого и вновь вправленного колдомедиком носа. – Сказал, что готов свести меня с поставщиком слёз сквонка, но ему положен процент. Пока он отвлекал моё внимание, Тина пропала. Когда я понял, что мальчишка только тянет время, постарался увести его прочь от гражданских, чтобы осуществить арест. Но он взбрыкнул и скрылся. Я кинулся искать Тину, а увидел это. – Взгляд Канга остекленел на долю секунды и Грейвз его очень хорошо понимал. Зрелище и впрямь было жуткое.
Это произошло во всех точках засады практически одновременно, насколько понял Грейвз. Пока он выпутывался из чар Инкарцеро, к нему вернулся настоящий облик. Со стороны бара, в котором оставались близнецы Медина, раздались вопли и шум беспорядков. К тому моменту, как он аппарировал туда, всё уже закончилось.
В кухне бара, посреди разгромленной посуды и остатков закусок, в воздухе висело бессознательное тело Мауро Медина с нарисованным на лбу проклятым символом. У его ног билась в истерике Морена, к которой тоже вернулся прежний облик. Грейвз так и не смог вытянуть из неё ни одного внятного слова, послав патронусов в Пэвэти и стараясь успокоить девушку.
Почти сразу же к нему стали прибывать патронусы от других авроров, которые докладывали об одном и том же: один из напарников из каждой пары, ведшей наблюдение, был подвешен в воздухе и украшен символом Грин-де-Вальда.
Грейвз считал, что ведёт охоту. Но всё это время охота велась на него и его людей. Противник продемонстрировал, как легко может расправиться с аврорами при желании. Словно предупредил, что с ним шутки плохи.
- Как вы, Тина? – спросил Грейвз девушку, придерживая её за локоть, когда она наконец опустилась на землю. Он подошёл к ней сразу же, как колдомедики дали отмашку. Тину всё ещё трясло.
- Мне нужно домой, - выдохнула она, нервно заправляя прядь волос за ухо. Её посиневшие поджатые губы едва заметно дрожали. Затем она неожиданно обняла его и всхлипнула.
Волшебник замер, слегка растерявшись, бросив на Канга удивлённый взгляд. Тот вернул ему мрачный взгляд, в котором читалась вина за то, что не смог прикрыть напарницу. Костяшки кулаков аврора красовались желтоватыми следами полузаживлённых колдомедиком синяков, как у обыкновенного не-мага.
Грейвз обнял Тину в ответ, прижимаясь щекой к растрёпанной макушке, пахнущей тяжёлой кровью и ещё отчего-то дымом. Где-то в груди появилось запоздалое, тоскливое ощущение пустоты. Пока он в одиночестве пыхтел и извивался, стараясь сбросить магические путы, кто-то мог убить Тину. Вот так просто, в один момент. Была - и вот её уже могло не стать. И он ничего не смог бы с этим поделать.
Тина полузадушенно пискнула, когда он, погрузившись в затягивающие, тяжёлые мысли, сжал её в своих объятьях ещё немного крепче.
***
18 июня, 1927 г.
Спустя ещё несколько дней Грейвз был взвинчен настолько, что от него шарахались даже видавшие всякого Вайс и Канг. Аврора раздражала безвестность. Раздражало то, что вокруг него происходило что-то важное. Оно будто висело вокруг мутным маревом. Но стоило Грейвзу попытаться ухватить это тревожное нечто, оно ускользало между пальцев прохладной туманной взвесью.
Оставался последний способ прояснить происходящее. Последний способ вернуть утраченную память. Та самая женщина, которую упорно покрывала Куинни Голдштейн. Та самая, что была поражена вестью, что Грейвз собирался жениться. Та самая, о которой он подумал и в первую, и в последнюю очередь.
Завал из архивных материалов на столе давал возможность разглядеть лишь взъерошенные каштановые пряди. Перо-самописец резво скакало по пергаменту, оставляя неаккуратные кляксы – старалось поспеть за полётом мысли хозяйки. Девушка настолько погрузилась в размышления, что совсем не заметила, как к её рабочему месту подошёл начальник.
Была ночь, Тина и Канг остались дежурными. Оуэн отчаянно боролся со сном, поэтому общий зал буквально тонул в аромате свежесваренного кофе. Из дежурной будки раздавался задумчивый шелест страниц очередной книги, которую читал Канг – на этот раз не-маговского «Грозового перевала», о чём Грейвзу сообщила потрёпанная обложка.
- Тина, - негромко позвал волшебник девушку, стараясь не напугать её. Но она всё равно вздрогнула. Самописец поставил жирную кляксу, затопившую пару последних строк. – Нам стоит поговорить.
Девушка послушно последовала за Грейвзом в его кабинет. Канг проводил их внимательным взглядом.
- Кольцо было для вас. – Аврор не стал тянуть низзла за хвост, сразу переходя к сути, стоило Тине прикрыть за собой дверь.
Удивление, написанное на лице девушки, поколебало его уверенность на секунду, не более. Он продолжал спокойно наблюдать за её реакцией, ожидая ответа.
- Почему вы так решили? – сдавленно спросила вместо ответа явственно побледневшая девушка.
- Отставим в сторону эти танцы с бубнами, Тина, - нетерпеливо мотнул головой мужчина. – Сейчас вы моя единственная возможность вспомнить что происходило и, возможно, наконец понять, что происходит сейчас.
- Но я… - стала было возражать девушка, глядя на него расширившимися от страха большими глазами.
- Прекратите, - начал злиться Грейвз. – Или мне всё же стоит допросить вашу сестру?
- Хорошо. – Последние слова разозлили Тину. Бледность щёк почти мгновенно сменил румянец гнева. – Вам нужна моя правда? Пожалуйста! Вы заслуживаете знать, что натворили!
Кончик старой палочки Грейвза в её руках упёрся в висок девушки, вытягивая из него длинную серебристую нить.
________________________________________
*«Справочник чистокровных волшебников» — книга, написанная и опубликованная анонимным автором в 30-ые годы XX века в Великобритании. В справочнике значились фамилии истинно чистокровных семей, получивших название «Священные двадцать восемь». Среди них значится фамилия Фоули (HarryPotterWikia).
**Патасола - один из фольклорных монстров Южной Америки — лесная одноногая женщина, являющаяся охотникам или лесорубам, когда те будучи в диких местах думают о девушках. Мужчине Патасола показывается в образе прекрасной соблазнительной женщины, как правило, принимая облик его возлюбленной. Заманив же несчастного глубже в лес, она открывает свое истинное лицо — отвратительного одноногого чудовища, пожирающего плоть и выпивающего кровь жертвы, подобно вампиру.
========== 25. Рыжая ведьма ==========
Imagine Dragons, “I Was Me”
11 января, 1926 г.
Первым, что он увидел, была небольшая толпа – всего-то человек десять, - собравшаяся у входа в метро. Судя по хмурому серому небу над головами, было утро – часов семь-восемь. Унылые пальто мрачных тёмных оттенков, не спасавшие от промозглой сырости, сообщили Грейвзу о том, что воспоминание Тины перенесло их в тоскливую нью-йоркскую зиму.
- Запомните мои слова! – раздался из-за сонных спин звучный, полный экспрессии и зловещей театральности женский голос – какой знакомый голос! – Ведьмы живут среди нас! Любой – сосед, прохожий, может оказаться богомерзким созданием! Не дайте им обмануть вас!
Мэри Лу Бэрбоун. Одна из главных головных болей Грейвза, фанатичная глава Вторых Салемцев. Ныне почившая.
Стоявшая рядом Тина шмыгнула носом. Она держалась как можно дальше, не смотря на него. Её скулы всё ещё алели от злости, а кисти были сжаты в кулачки. Вся фигура источала почти осязаемые волны уязвлённого самолюбия – того, чего он раньше никогда в ней не замечал. Девушка не сводила взгляда с двух фигур, стоявших чуть поодаль от основной массы людей. То были Грейвз и Тина из воспоминаний.
Они выделялись из толпы, казались чужаками среди обычных людей. Маги, окутанные морозным волшебством. Он стоял прямо, спокойно наблюдая за митингом и зевавшими от скуки сонными не-магами. Облачка дыхания мерно срывались с губ с ровными интервалами. Со стороны казалось, будто этого человека ничего не могло взволновать. Это была маска, которую он носил так долго, что она вросла в кожу и впиталась в кровь. Почти перестала быть покровом и превратилась в часть сущности. Безразличие, невозмутимость, бетонное спокойствие и хладнокровие, которые ничем не возмутить.
Почти ничем.
Рядом с ним топталась на месте взъерошенная Тина в сером пальто, сидевшем на ней мешком. Подпрыгивала, словно замёрзший нахохлившийся воробушек. Кончик носа был нежно-розовым, и Тина из воспоминаний то и дело шумно шмыгала, как и настоящая Тина. Она старалась подражать невозмутимости шефа, бросая на него быстрые, внимательные взгляды. Спина была неестественно выпрямлена в попытке изобразить военную выправку Грейвза. Подбородок задран, отчегоприходилось вести наблюдение за толпой взглядом, который со стороны можно было принять за высокомерный. Руки прятались в глубоких тёплых карманах пальто. Единственное, что никак не давалось девушке – неподвижность босса. Она то и дело покачивалась с носка на пятки в попытках согреться.
Грейвз подошёл ближе к Тине и самому себе из воспоминаний. Настоящая Тина последовала за ним, не произнося ни слова.
Она была уже не тем зелёным аврором, которой он помнил её до потери памяти – неуверенной в себе и большую часть времени растерянно смотревшей на учителя. И ещё не той, которая встретила его из больницы – недоверчивой, настороженной, старавшейся не находится рядом дольше необходимого.
В отличие от настоящей Тины, что мрачной тенью стояла за его спиной, она была восторженно-радостной – это ощущалось в нетерпеливых жестах. Восхищалась им – это читалось в ясном взгляде. Была счастлива находиться рядом. Даже не совсем так – она была просто счастлива. Он никогда не видел Тину такой.
Со стороны казалось, что он обращал на неё внимания не больше, чем на любого безликого не-мага из толпы. Он не смотрел на неё в ответ, не говорил ей ни слова и ни одним жестом не давал понять, что знает о её присутствии. Но только со стороны.
Грейвз знал себя достаточно хорошо, чтобы заметить слабую улыбку, тихой тенью скользнувшую по губам, когда Тина издала скромное «пчхи!» и в очередной раз грустно шмыгнула носом. Судорожное дёрганье своей кисти в кармане пальто, в попытке поймать поскользнувшуюся на гладкой наледи девушку. Виноватый взгляд, когда она отчаянно старалась подавить зевок – наверное последовала за ним по приказу сразу после ночного дежурства.
Он был к ней неравнодушен. Каменная маска упрямо сползала с бесстрастных черт лица, обнажая такую простую и очевидную правду. Её не замечала лишь Тина из воспоминаний. Тина из настоящего горько поджимала губы, смотря на саму себя со странным, едким презрением.
Почти одновременно с наблюдателями, к аврорам из воспоминаний подошёл длинный нескладный мальчишка в старой, поношенной одежде, не по погоде лёгкой. Уши и длинный нос были красными, как и большие ладони, сжимавшие стопку блёклых пропагандистских буклетов сильнее, чем это было необходимо. Он молча, немного виновато, не глядя на лица волшебников, протянул им пару листков. Его взгляд сверлил обувь магов – тяжёлые ботинки Грейвза и потёртые ботиночки Тины.
Грейвз из воспоминаний окинул мальчишку внимательным, нечитаемым взглядом, не предприняв ни малейшей попытки забрать из его замёрзших пальцев едва подрагивавший буклет. Тина же напротив – приветливо и слегка смущённо улыбнулась, мгновенно бросив старания подражать боссу, снова став самой собой. Мальчишка, почувствовав, что она вытягивает бумагу из его рук, бросил на девушку быстрый, вороватый взгляд. Его уши и щёки стали ещё краснее, но на этот раз не из-за промозглого ветра. Он резко развернулся, едва не поскользнувшись на покрытой наледью мостовой, и поспешил прочь.
Тина смотрела на буклеты с удивлением, будто не в силах понять, что именно на них написано. Изображённые руки, переламывающие палочку, выглядели весьма зловеще. Девушка медленно убрала листки в безразмерный карман, снова грустно шмыгнув носом.
- Зачем мы тратим на наблюдение за ними столько времени, сэр? – нарушила она тишину, изучая бесстрастный профиль шефа. – Им никто не верит.
В самом деле, в жидкой толпе были слышны смешки и весёлые шепотки. Парочка румяных ярких девушек откровенно рассмеялись, не выдержав трагичного восклицания Мери Лу «Ведьмы за нами наблюдают!», отчего заслужили злобный взгляд Бэрбоун.
- Иногда, Тина, достаточно и одного, - не стразу ответил Грейвз, продолжая внимательно наблюдать за реакцией людей из толпы.
Тина вновь перевела взгляд на немагов, но было заметно, что она задумалась о чём-то своём, почти не обращая внимания на мёрзнувшие фигуры. Взгляд её был обращён на припорошенную мелкими острыми искринками шляпу стоявшего перед ней джентльмена, но видел совсем другое – картины, которые рисовали её мысли.
Грейвз в пальто изредка бросал на притихнувшую Тину взгляды, в которых Грейвз из настоящего вновь с затаённым ужасом увидел то, что как ему казалось, он всегда умело прятал. Эту тщательно скрываемую приязнь, недопустимую в рабочих отношениях. Вот этот короткий заинтересованный взгляд, едва заметная усмешка, на мгновение искривившая угол рта, когда Тина незамысловатым детским жестом потёрла кончик замёрзшего носа, отчего тот раскраснелся ещё сильнее.
- Обновите согревающее, - посоветовал он бесстрастным тоном. Покрасневшая Тина из воспоминаний словно очнулась, беззвучным шёпотом согревая себя чарами, и не заметила с какой теплотой Грейвз улыбнулся, глядя на розовые щёки девушки.
Тина из настоящего видела и замечала всё. Но эта сценка не пробудила ни одной эмоции на её застывшем, словно маска, лице.
Из-за угла ближайшего здания медленно, почти на цыпочках, выскользнул тонкий силуэт. Маленькая девочка с тугими, огненно-рыжими косами, облачённая в многослойное разноцветное тряпьё, уверенно кралась к магам, бросая цепкие взгляды на людей из толпы.
Она практически бесшумно подобралась к Грейвзу из воспоминаний со спины, пару секунд потопталась на месте, внимательно глядя на его лицо снизу и немного сбоку – не заметил ли? Затем осторожно, не сводя глаз с его щеки, запустила тонкую кисть в карман дорогого чёрного пальто главы департамента магического правопорядка.
Настоящий Грейвз успел уловить момент, когда он из воспоминаний, не меняя выражения лица, молниеносным движением перехватил вороватую ручонку, вцепившуюся в мешочек, туго набитый тяжёлыми драготами. Карманница ойкнула и дёрнулась было прочь, не выпуская добычу, но из стальной хватки закона было не вырваться.
- Кто это у нас? – несмотря на невозмутимость мимики, в голосе мужчины сквозило лёгкое удивление. – Надо же! Рыжая ведьма!
Тина, только сейчас осознавшая, что что-то происходит, удивлённо посмотрела сначала на босса, затем на извивавшуюся в его цепких пальцах воровку.
Рыжая ведьма.*
Настоящий Грейвз внимательно вгляделся в усыпанное бледными веснушками, перекошенное страхом и злостью детское лицо с отчаянными перепуганными бесенятами в серых глазах, смутно вспоминая, что прежде видел его.
Выйдя из Пэвэти и начав работать, он изучил списки разыскиваемых волшебников. Среди них был лишь один ребёнок. Рыжая ведьма, за чью голову полагалась тысяча драготов за постоянные злостные нарушения Статута о секретности. В последний раз она совершила кражу парика у почтенной дамы не-мага, в который раз заставив обливиаторов попотеть.
Толпа немагов начала обращать внимание на интересную сценку, отвлекаясь от фанатичных речей Бэрбоун. В этот момент девочка извернулась и вцепилась крепкими желтоватыми зубками в огрубевшую ладонь аврора. Грейвз удивлённо охнул и выпустил карманницу, которая тут же бросилась прочь, звонко стуча каблучками по мёрзлой мостовой. Мешочек с монетами с глухим стуком упал на землю. Грейвз из воспоминаний, не сказав ни слова, бросился вслед за воровкой.
Тина осталась на месте, слегка растерянная и всё ещё не осознавшая, что только что произошло. Она подобрала мешочек с драготами и, стряхнув с себя удивление нетерпеливым кивком – волосы ожидаемо рассыпались, щекотя её щёки и уши, - бросилась следом.
***
Молочно-мутный туман воспоминаний медленно сгустился и рассеялся, оставляя Тину и Грейвза уже не у станции метро, а в заброшенном расселённом многоквартирном здании. Одном из тех, которых на Манхэттене в связи с очередным строительным бумом было немало. В воздухе висела серая сырость, прогнившие половицы скрипели под ногами, выцветшая краска на стенах облупилась, оголяя деревянную основу.
В обстановке не было ничего необычного. Впрочем, как и в происходившем.
Мимо головы Грейвза-наблюдателя пролетел яркий луч режущего проклятья. Волшебник инстинктивно отразил заклинание, но магия в воспоминаниях не работала, оставшись равнодушной к его мгновенному испугу. Луч проклятья не мог навредить наблюдавшим. В отличие от Грейвза и Тины из прошлого, что давали отчаянный отпор нескольким волшебникам, атаковавшим их узком холле аварийного здания сразу с двух сторон.
Чёткие отточенные взмахи рук Грейвза отражали большую часть проклятий, что летели в них. Со стороны он был похож на слаженно работавший механизм – ни одного лишнего движения. Тина выглядела испуганной, почти на грани паники, но происходившее вокруг просто не давало ей выбора – она должна была отключить эмоции и высвободить наружу внутреннего аврора. И это удавалось ей вполне успешно.
Тина-наблюдатель оставалась невозмутимой, спокойно следя за боевым танцем противников. Сцену освещали лишь тусклый утренний свет, пробивавшийся сквозь выбитые отверстия в оконных стёклах, и разноцветные вспышки заклятий.
Грохот разрушаемого этажа, удары тел о стены и расшатанные ступени лестницы, тонкий свист, когда луч одного заклятья разбивался об купол, созданный вторым – только эти звуки и были слышны. Никто – ни нападавшие, ни авроры, - не произнесли ни слова. Оттого крик Грейвза, полный страха и злости, разрушивший мрачную мелодию схватки, показался чем-то неправильным. Чем-то пугающим и чужеродным.
Тина прикрывала его со спины, стоя против одного мага. С ещё двумя она успешно справилась, уверенно орудуя палочкой. Но в один момент что-то не заладилось – противник направил заклятье не в Тину, чего она от него ожидала, а прямо в спину стоявшего за ней Грейвза, которого девушка на мгновение раскрыла перед врагом. Времени думать не было, и отчего-то девушка решила, что быстрее будет прикрыть шефа не заклятьем, а своим телом, бросившись наперерез красному лучу.
Грейвз-наблюдатель смотрел на яркую линию его полёта. Остальное стало не важно. Остались лишь линия магии и то место, о которое оно разобьётся. Луч летел прямо к цели – к обтянутой тонкой серой тканью пальто груди Тины, в ту самую точку, под которой усиленно билось сердце, не подозревавшее о том, что ещё удар – и оно остановится навсегда.
В этот момент Грейвз – на одном инстинкте, - обернулся и успел выставить перед ними прозрачную полусферу щита, отразившую проклятье в считанных сантиметрах от девушки.
- Тина! – злобно крикнул он, стараясь подавить вспышку страха за подчинённую, что сейчас была просто недопустима.
В это мгновение антиаппарационный барьер над ними исчез и противники тут же, будто только этого и ждали, аппарировали прочь. В воздухе, разрезанном на сотни неровных фрагментов острой магией, остались плясать яркие пылинки, возмущённые битвой. Повисла оглушающая тишина, в которой тяжёлое, пропитанное слишком большим количеством эмоций дыхание мужчины было слишком громким.
- Какого драного низзла, Тина?! – заорал Грейвз на ошарашенно хлопавшую ресницами девушку.
Опасность больше не грозила, и ужас от того, что едва не произошло, затопил сознания их обоих – Грейвза из прошлого и Грейвза-наблюдателя, который только сейчас осознал, что всё это время задерживал дыхание. Судорожный вдох-выдох – этого уже нет, всё уже прошло. Вот она Тина, рядом, целая и невредимая, бесстрастно наблюдала за головомойкой, что устроил ей Грейвз из прошлого.
- Ты… Ты… - Грейвз не мог подобрать верных слов. В данный момент он старался сказать хоть что-то цензурное, но в голове роились одни ругательства, плескаясь в море адреналина.
Таким злым он не видел себя давно. Лицо раскраснелось, ноздри были гневно раздуты, слегка дрожавшая ладонь прикрывала рот – чтобы не дать вырваться неосторожному слову, о котором потом будет жалеть. Мужчина сверлил Тину таким яростным взглядом, что сейчас сам удивлялся – был ли это он? Грейвз никогда не проявлял каких-либо эмоций – ни позитивных, ни негативных, - при своих подчинённых.
Девушка стояла на месте, оглушённая, не в силах заставить себя шевельнуться. Наверное, всё ещё не была уверена, жива или уже нет. Лицо стало почти серым, карие глаза широко распахнуты, и она совершенно точно не слышала ни слова из тех, что сказал ей рассерженный босс.
Грейвз схватил её за плечи и совсем неделикатно встряхнул, вглядываясь в испуганные глаза. То ли старался привести её в чувство, то ли выплёскивал свой страх.
- Ты понимаешь, что чуть не погибла? – заорал он, тряся девушку, словно тряпичную куклу. Тина послушно безвольно болталась в его руках, не реагируя на происходившее.
Её испуг отражался в его глазах. Его было слишком много. Он выплёскивался волнами, затопляя всё пространство разрушенного этажа, закутывая авроров в плотный душный кокон.
И в этот момент – Грейвз уже был уверен, что его больше ничего не удивит, - он из воспоминаний сделал нечто, чего точно никогда не мог сделать. Не Персиваль Грейвз, воплощение рационализма и ревностный блюститель правил и порядков.
Он поцеловал Тину.
В одно мгновение он был готов обрушить на неё кары небесные, вполне заслуженно. А в следующее целовал с таким отчаянием, будто этот поцелуй был единственным, чего он хотел от жизни, не обращая внимания на антураж, совсем не располагавший к романтике.
Сколько горечи и боли было в этом поцелуе, сколько почти осязаемого страха. В его представлении поцелуи влюблённых должны были быть совсем другими - нежными, игривыми, обоюдными. Не такими, будто зажмурившись, вскрываешь полузажившие раны. Не такими болезненными и пропитанными отчаянием.
Стало невыносимо жарко, до боли от сотен острых игл, забравшихся под одежды Грейвза и жаливших кожу. Было невозможно дышать – судорожные рваные вдохи не приносили облегчения. Он чувствовал, будто погибает, задыхаясь от нежности и обречённой тоски поцелуя, который дарил и отнимал он из прошлого.
Сколько он длился – ошарашенный происходившим Грейвз не мог сказать с уверенностью. Стоявшая рядом с ним Тина смотрела с отстранённым любопытством, будто вовсе не её целовал Персиваль Грейвз. Пусть даже это и произошло многие месяцы назад.
Наконец он отстранился. Тишина затаилась, наблюдая за аврорами. Тишине, как и Грейвзу, не верилось, что всё это произошло на самом деле. Он из прошлого внимательно всматривался в глаза Тины, стараясь разглядеть в них нечто, понятное ему одному. Удивление? Возмущение? Радость?
Тина смотрела на него в ответ, и вокруг мужчины и девушки, потеснив удивлённую тишину, повисло нечто тонкое, едва осязаемое. Хрупкое и невидимое ощущение единения, которое Грейвз-наблюдатель с удивлением уловил и даже успел осознать.
Он так долго боялся хоть ненамного приоткрыть свои чувства перед Тиной, будучи уверенным, что между ними всё равно ничего не может быть – слишком велика пропасть. Возраст, работа, положение в обществе – всё это в его представлении было непреодолимой разницей, что непременно развела бы их, даже если он решился бы сказать ей о своих чувствах.
Но стоявший перед ним он из прошлого поступил иначе. Едва не потеряв Тину в один момент, он решил – пусть будет то, что должно быть. Хватит сомневаться. Грейвз восхищался самим собой. Он из воспоминаний сделал то, на что так и не решился он в настоящем – поцеловал девушку, что так давно была ему нужна, преодолев все барьеры. Они оказались такими условными, прозрачными миражами. Между ними не стояло ничего, кроме его сомнений, и перед серым неумолимым лицом смерти они развеялись в смешную пыль, смешавшись с золотистыми пылинками старого здания.
«Вот оно, волшебство», - внезапно понял Грейвз. Не то, что жалило боевыми заклятьями или помогало ему натянуть пальто. Другое. Слишком мощное и неуправляемое, чтобы его можно было увидеть и тем более – подчинить. Оно возникло вокруг них и не отступило, сгустилось и прочно обосновалось, словно говоря, что оно тут надолго.
Таинственный момент был прерван смешком, который раздался из-под старой лестницы. Грейвз словно очнулся, мгновенно превратившись в привычного себя – решительного аврора. Стремительным шагом подойдя к укрытию свидетеля, он выловил и вытащил на свет драчливую девочку, что старалась выкрасть кошелёк в предыдущем видении.
- Что за фокус ты выкинула? – хмуро сдвинув брови, спросил он её, держа за изношенный ворот лёгкого пальто. – Затащила нас в ловушку!
- Меня вынудили, - развела рыжая девочка руками. В её голосе не было ни нотки раскаяния. – Они ещё не доверяют мне. Да брось! Я в тебя верила! Ты же размазал их по стенке!
- Нас чуть не убили, - процедил Грейвз, всё ещё сверля ребёнка суровым взглядом.
- Не убили же, - мило улыбнулась девочка, даже не стараясь выбраться из хватки.
Оставшаяся на месте Тина только сейчас заметила, что одно из заклятий всё же задело её, порвав рукав пальто и оставив на коже глубокую царапину.
- Ох, - сморщилась она от боли, шевельнув рукой.
- В больницу, - не терпящим возражений тоном приказал Грейвз, бросив на неё встревоженный взгляд. Тина собиралась возразить – это было видно по упрямому выражению, скривившему губы, но подошедший Грейвз мягко улыбнулся ей. Выражение его лица было тем самым, что он всегда старался скрыть – любящим и заботливым. И Тина застыла, не произнеся ни слова и не отрывая от него завороженного взгляда.
Он осторожно поднёс руку к её лицу, мягко оглаживая нежную щеку тёплым шершавым пальцем.
- Увидимся вечером, - шепнул он так тихо, что Грейвз-наблюдатель скорее угадал, чем услышал эти слова.
***
Следующее марево воспоминаний рассеялось и явило тесную комнатку с камином, посреди которой стоял деревянный стол. За ним сидела Тина, сжимая в ладонях перед собой большую кружку, наполненную дымившимся напитком со сладким ароматом. Вокруг летали столовые приборы и еда. На первый взгляд движения левитируемых предметов казались хаотичными, лишёнными всякой цели. Но стоило приглядеться – и даже не подкованному в бытовой магии Грейвзу становилась заметна тонкая закономерность, с которой плясали тарелки и вилки, передвигаемые взмахами палочки Куинни Голдштейн.
Мысли Тины были далеко отсюда. Она сверлила пустым взглядом молочно-коричневую поверхность напитка в кружке и не реагировала ни на одно слово из тех, что нарочито бодрой скороговоркой выдавала младшая сестра. Взволнованная Куинни давно поняла, что задавать вопросы сестре бесполезно, и говорила только потому, что старалась скрыть своё взбудораженное состояние.
- Потом Абернети рассказал, что ты снова попала в неприятности – на этот раз с самим мистером Грейвзом! – и был так любезен, что отпустил меня пораньше, чтобы я проведала тебя в больнице. – Пузатый фарфоровый молочник едва не расплескал сливочное содержимое, неловко бряцнув о дерево столешницы. Это Куинни отвлеклась-
лихорадочное щебетание было грубо прервано уверенным стуком в дверь.
Младшая Голдштейн замерла на мгновение, будто вслушиваясь во что-то, что было доступно лишь её ушам. Потом загадочно улыбнулась встревоженной сестре и, поправив поясок шёлкового халатика, мягко переливавшегося в тёплом свете волшебных шаров и свечей, подошла к двери, широко и гостеприимно распахивая её.
- Мистер Грейвз! – мило улыбнулась она начальнику сестры. – Очень рада, что миссис Эспозито всё же пропустила вас.
- Ненадолго, - буркнул вошедший в комнату Грейвз, следуя гостеприимному жесту Куинни. Он был слегка ошарашен фривольным домашним одеянием младшей Голдштейн, но старался не подавать виду.
Тина торопливо встала, пролив немного сладкой жидкости из кружки на стол.
- Добрый вечер, Тина, мисс Куинни, - сдержанно кивнул Грейвз, чувствуя неловкость оттого, что побеспокоил девушек вне работы. Затем обратился к лучезарно улыбавшейся ему младшей из сестёр. – Разрешите ли недолго побеседовать с Тиной наедине?
- Разумеется! – сверкнула белоснежной улыбкой Куинни и, плавно покачивая бёдрами, прошла в спальную комнатку. Остановившись в дверном проёме, она бросила на серьёзную сестру взгляд, в котором плясали искристые хитринки, а затем плотно прикрыла за собой дверь. Через пару секунд из-за неё раздался нарочито громкий шум: что-то передвигалось, хлопало и шипело. Мелодичный голос затянул детскую песенку:
- У Кассандры жил волшебный кот,
Гномов ловил и спал, устав.
Затем пропал тот кот. Вот-вот!
Ушёл он в ночь, старый Густав.
Грейвз стоял на месте, не сводя с Тины тёплого взгляда, наполненного мягкой нежностью. Щёки девушки порозовели, а глаза заметались от камина к кружке, затем к мокрым пятнам на деревянной поверхности стола, потом к рукам начальника, но не выше.
- Присядете? – откашлявшись, слегка хриплым голосом спросила она, разглядывая его шарф.
- Благодарю, - кивнул он девушке, но она уже отвела взгляд, палочкой отодвигая для него стул напротив своего. Грейвз размотал шарф и снял пальто, отлевитировав их на козетку у камина.
Они сидели молча, не зная с чего начать разговор. Куинни за стенкой закончила петь о путешествиях кота Густава и его мудрой хозяйке-провидице Кассандре, и что-то неразборчиво мурчала себе под нос – слова песни были неразличимы, оставшись лишь волнительной тягучей мелодией.
- Я подвела вас сегодня, сэр, - нарушила молчание Тина, не поднимая смущённого взгляда от шоколадно-коричневых пятен, которыми рисовала причудливые узоры на столешнице. – Растерялась и приняла неверное решение. Сделаю всё, чтобы больше не допустить этого.
Слова звучали ужасно сухо и официально, словно отчёт. Сидевший напротив Тины Грейвз усмехнулся. Затем осторожно взял её беспокойные руки в свои, стараясь взглянуть в глаза девушки.
- То, что сегодня сделал я, Тина, - ровным и уверенным тоном заговорил он, грея её холодные пальцы в ладонях, - не обещаю, что не допущу этого снова. Наоборот, я намерен сделать всё, чтобы это повторялось как можно чаще.
Кончики пальцев закололи десятки ледяных игл неверия. Грейвз-наблюдатель с удивлением понял, что он из воспоминаний имел в виду вовсе не крики на подчинённую. Он вопиющим образом нарушал одно из главных правил авроров, установленных за века до его появления на свет. Признавался в любви к подчинённой.
Тина смотрела на их переплетённые пальцы, всё ещё не решаясь поднять взгляд на босса. Никто из них не заметил, что пение и шум за дверью стихли.
- Я очень давно хотел сказать, Тина, но решился только после того, как чуть не потерял тебя сегодня. – Грейвз осторожно коснулся её подбородка, заставляя поднять взгляд. – Я люблю тебя.
Тина немного неуверенно, но очень счастливо улыбнулась ему вместо ответа.
За дверью раздался восторженный визг.
***
20 февраля, 1926 г.
Вечер был чернильно-чёрным, разбавленным таинственными темно-синими мазками игры теней и яркими жёлтыми кругами света уличных фонарей. Они стояли на крыльце у дверей дома, в котором жили сёстры Голдштейн. Падал тихий пушистый снежок – явление для конца февраля невиданное. Не исключено, что в нём было замешано волшебство.
Снежинки путались в волосах Тины и мерцали тысячами огоньков в свете не-маговских фонарей. Грейвз держал её руки и глупо улыбался – он ещё ни разу не видел такой улыбки на своём лице.
- Она знает всё, и это начинает волновать, - слегка недовольным голосом рассказывала Тина, сжимая его пальцы. – Нет, то есть она и раньше всё знала, но тогда я была не против. Я привыкла к этому. То, что она видела мои мысли, было чем-то обыкновенным. Но теперь я не хочу, чтобы она была в курсе подробностей наших отношений. Просто… - Она неловко и мечтательно улыбнулась. – Это только наше, понимаешь?
Грейвз лишь кивал, не отрывая от неё завороженного взгляда, а счастливая улыбка всё не желала покидать его лицо.
- У меня тут кое-что есть для тебя, - словно опомнившись, сказал волшебник, шаря по карманам. – Вот!
Он извлёк из внутреннего кармана пару уменьшенных в размерах книг, которым сразу вернул обычные размеры.
- «Кассандра и её кот Густав»? – удивлённо вскинула брови Тина, глядя на яркую обложку детской книжки.
- Нет, эта для твоей сестры, - усмехнулся Грейвз. – Вторая.
- «Жизнь с легилиментом. Выбирай мысли мудро»,** - прочла Тина вслух название, вытесненное мелким шрифтом на обложке, и улыбнулась. – Спасибо.
И благодарно поцеловала его уже без прежнего смущения.
Тина из настоящего горько хмыкнула и выдернула их в следующее воспоминание.
***
14 марта, 1926 г.
Комната была просторной и светлой, но абсолютно незнакомой. Судя по стандартному набору мебели – двуспальная кровать, две тумбочки, не-маговский телевизор, - это был гостиничный номер. Из-за неплотно задёрнутых штор лился робкий утренний солнечный свет, освещая картину локального разгрома.
По номеру будто пронёсся небольшой шаловливый ураган. На полу, спинке стула, даже на торшере – словом, везде, - в полном беспорядке валялась одежда. Грейвз с удивлением узнал один из своих ботинок и приметную старомодную блузку – одну из аскетичного гардероба Тины. Он удивлённо разглядывал женский бюстгальтер, валявшийся на полу у кровати, когда его внимание привлёк шорох.
На кровати лежали двое – он и Тина. Грейвз было отвернулся, хоть это и было бессмысленно – он был лишь призраком-наблюдателем, его не могли видеть. И наткнулся на жёсткий взгляд приведшей его сюда Тины, в котором читалось: «Вы сами желали это видеть». Нехотя, он вернул взгляд к полуприкрытым тонкой белой простынёй голым телам.
Он безмятежно спал, по-хозяйски обняв талию проснувшейся Тины. Она сонно улыбалась, нежась в его руках и разглядывая старые шрамы на его ладонях. Внимательно, словно запоминая каждый рубец. Волосинки на её затылке едва заметно колыхались от его спокойного мерного дыхания.
Он не мог оторвать взгляда от переплетённых на кровати фигур. Они выглядели такими… правильными. Такими счастливыми и умиротворёнными. Как люди, которые наконец нашли то, к чему стремились очень долго. Грейвз никак не мог поверить, что действительно видит себя. Ему всегда казалось, что он никогда не сможет достичь того, что сделает его по-настоящему счастливым. Того, что так долго искал.
Уютную картину, которую Грейвз теперь хотел вобрать в свои собственные воспоминания, вновь заволокла молочная пелена.
***
07 мая, 1926 г.
Новая картина развернулась в его рабочем кабинете. Двое беззастенчиво целовались, полностью поглощённые друг другом. Грейвзу пришлось внимательно приглядеться, чтобы понять, где чьи руки - так тесно сплелись тела.
В этот момент раздался барабанный стук в дверь и почти сразу же она распахнулась, не выдержав напора аврора Канга.
- Сэр, у Центрального парка беспорядки…
Он замолк на полуслове, подозрительно наблюдая как Тина, которую при первых звуках вторжения в кабинет оттолкнул подальше от себя Грейвз, едва сохранила равновесие. Со стороны на первый взгляд могло показаться, будто она споткнулась, испугавшись резкого стука. Но Оуэн был слишком опытен, чтобы в его голове не возникли подозрения.
- Сейчас будем, - кивнул Грейвз, на лице которого сохранялось неизменное бесстрастное выражение.
Аврор Канг коротко кивнул, закрывая за собой дверь. Оставшиеся в тишине Тина и Грейвз молчали. Страстное напряжение, висевшее между ними до бесцеремонного вторжения коллеги, сменилось напряжением обиды и непонимания.
- Ты настолько стыдишься меня? – тихо спросила Тина, внимательно всматриваясь в лицо мужчины грустными глазами.
- Вовсе нет, - так же тихо ответил он, всё тем же безэмоциональным тоном, упорно отводя взгляд.
Теперь Тина из настоящего смотрела не на две тёмные, скованные недомолвками фигуры. Она смотрела на стоявшего рядом с ней удивлённого начальника, на лице которого отражались смятение и непонимание.
***
02 июня, 1926 г.
Маленький кулачок решительно забарабанил по светлому дереву двери кабинета Грейвза. Тина едва дождалась недовольного «войдите» шефа и резко распахнула дверь.
У стола, заваленного картами и исписанными пергаментами, стояли пятеро: сам Грейвз, близнецы Медина и напарники Кэмерин и Вайс. Взгляды всех авроров были устремлены на нарушительницу тишины.
- Оставьте нас, - коротко приказал Грейвз и авроры, обогнув Тину, молча покинули кабинет. Кэмерин Фишер прикрыла за собой дверь, бросив на Тину любопытный взгляд.
Но Тина не замечала ничего, кроме стоявшего перед ней шефа.
- Вы прервали совещание. – Холодный тон, с которым он сделал выговор девушке, был настолько контрастен с теми картинами, которые показывали предыдущие воспоминания, что Грейвз поймал себя на неприятном ощущении удивления. Тина из воспоминаний тоже была ошарашена его нарочитой отчуждённостью.
- Нам надо поговорить… - начала было говорить она, но Грейвз перебил.
- Если не о работе, не может ли разговор подождать до окончания рабочего времени? - в голосе сквозили недовольство и досада.
Тина замолкла, удивлённо наблюдая за шефом. Он неторопливо собрал карты и свитки вручную, не поднимая на неё глаз. Молча навёл порядок на столе, игнорируя Тину, будто её вовсе здесь не было. Будто она была пустым местом, без следа растворившись в сухом прохладном воздухе кабинета.
- Не может, - наконец заговорила Тина, звонким голосом нарушая повисшую неуютную тишину. Скулы её заалели, и глаза недобро блеснули. – Ты избегаешь меня больше недели, так продолжаться не может! Да, мы поссорились, но в отношениях такое случается. Нам нужно поговорить, а не делать вид, что ничего не было. Что нас не было!
Экспрессия в тоне нарастала. Грейвз поймал себя на мысли, что хорошо, что на его кабинет были наложены чары тишины, которые он время от времени обновлял, иначе сейчас весь Конгресс был бы осведомлён об их отношениях.
А затем подумал – а даже если бы и узнали? Но додумать эту мысль ему не удалось, потому что события в воспоминаниях Тины развивались слишком стремительно.
Грейвз у стола убрал последний свиток и поднял наконец взгляд на возмущённую девушку. На лице снова была та самая привычная маска. Ни одна черта не выдавала эмоций, а внимательный взгляд тёмных глаз был таким тяжёлым, что даже Грейвзу-наблюдателю стало отчего-то не по себе.
- А «мы» были? – тон был невозмутим и формален, будто мужчину вовсе не интересовал ответ. Словно вопрос был риторическим.
Грейвза-наблюдателя накрыло ощущение абсурдности происходившего. Он будто наблюдал за цирковым выступлением двух клоунов, которые вытворяли что угодно, даже самое нелепое, лишь бы заставить зрителей смеяться. Но в то же время отчуждённость и хладнокровие, с которым Грейвз из воспоминания держался по отношению к девушке, с которой воспоминанием ранее страстно целовался, слегка сбивали с толку.
Тина тоже была растеряна. Весь её запал исчез в момент, словно воздух, вышедший из проткнутого иглой шара. Иглой в данном случае оказался простой вопрос.
«А «мы» были?»
- Что ты хочешь этим сказать? – спросила Тина. Она заставила себя произнести эти слова, словно губы отказались повиноваться её воле. Никак не могла поверить, что услышала и поняла слова Грейвза верно. Не могла поверить, что он действительно сказал то, что сказал.
Грейвз тяжело вздохнул и взглянул на неё с укором, словно был утомлён недогадливостью девушки. Медленно уселся на кресло и скучающе уткнулся подбородком в сцепленные в замок кисти, глядя на Тину с усталостью.
- Тина, - мягко начал он, и Грейвз-наблюдатель с острой ясностью понял, всё происходившее было не затянувшейся шуткой. Что он, глупец, и вправду сам рушил всё, о чём так долго мечтал. Зачем? – Неужели ты и вправду решила, что между нами действительно могли быть настоящие отношения?
Обе Тины: и из воспоминаний, и стоявшая рядом с Грейвзом наблюдательница, побледнели, глядя на сидевшего за столом мужчину с недоверием и ужасом.
- Я взрослый состоявшийся человек, занимающий высокий пост, Тина. У меня нет времени на все эти глупости вроде романтических прогулок под луной и прочих глупых сантиментов, которые тебе так необходимы. Долгие любовные пляски вокруг да около – я перерос эти детские игры. Ты ещё слишком юна и излишне романтична, чтобы понять: в жизни всё на самом деле совсем не так, как в сказках, что рассказывала тебе мать. Я не принц, чтобы примчаться на белом коне и исполнять твои прихоти. А ты не принцесса, чтобы я был вечно покорён твоими красотой и прочими положительными качествами, которыми, будем честны, ты не блещешь. Ты неплохая волшебница, в какой-то мере у тебя есть способности. Но попала под моё руководство ты лишь потому, что была бедной сироткой. Я не хотел взваливать на себя дополнительные беспокойства о том, жива ли ты и не раскрыла ли нас перед не-магами, но меня заставили. Ты для меня лишь дополнительная нежеланная обуза, Тина. Да, не скрою, наши «отношения» были для меня довольно приятны, но ты стала излишне навязчивой. Они никогда не были для меня чем-то настоящим и серьёзным. Я просто развлекался. Должна же была быть хоть какая-то польза от того, что мне приходится отчитываться перед мадам Президент за твои вечные промахи.
Речь была плавной и до дрожи спокойной, будто заготовленной заранее. Тон был мягок и увещевателен, входя в удивительный контраст с излишней жестокостью смысла слов. Нет, это не мог быть он. Грейвз никогда не позволял себе высказывать вслух подобные мысли, даже если они и возникали в голове.
Обе Тины были словно оглушены его откровением. Тина из воспоминаний едва ли понимала смысл половины слов, а Тина из настоящего то краснела, то бледнела. Слова Грейвза были рациональны и оттого приносили ещё большую боль, исходившую от фигуры девушки почти осязаемыми жаркими волнами.
- Но теперь ты лишь утомляешь меня. Давай мы просто расставим все точки над «i» и пойдём дальше. Прошу тебя, прекрати питать иллюзии о том, что между «нами» может быть что-то большее, чем отношения начальника и подчинённой.
Тина никак не могла поверить, что всё происходит на самом деле. Нужно отдать должное: она не старалась переубедить его или сыграть на жалости, расплакавшись. Но Грейвз не был уверен, отчего именно: от гордости или от того, что всё происходившее казалось ей дурным сном, очень злой шуткой.
- Мы поняли друг друга? – Сидевший за столом Грейвз вопросительно поднял брови, ожидая хоть какой-то реакции девушки.
Слегка прокашлявшись, она с трудом выдавила из себя полузадушенное, но твёрдое:
- Да.
***
18 октября, 1926 г.
Следующее воспоминание встретило их полутьмой и топотом бегущих ног. Тина торопилась вслед за тёмной фигурой, стремительно удалявшейся от неё в петляющем коридоре. Неровность серых каменных плит под её лёгкими ногами то и дело предательски уходила из-под ног, сменяя бег на перестук каблуков, старавшихся удержать девушку от падения.
- Мистер Грейвз! Сэр! – звала она фигуру, но та словно не слышала её отчаянного крика. – Подождите, сэр!
Ей всё же удалось догнать его и опасливо потянуть за рукав. Мужчина резко остановился, словно налетев на стену, и обернулся к ней.
Грейвз-наблюдатель увидел себя: собранного, выхоленного. Причёска - волосок к волоску, на пальто – ни соринки. Внешний вид его был идеален, будто этот Грейвз был не живым человеком, а ожившей картинкой. Сам Грейвз, без сомнения, был аккуратен и педантичен почти во всём, иначе ему не удалось бы взобраться на столь высокий пост и надолго удержаться на нём. Но не до такой степени.
- Мистер Грейвз, - торопливо и немного нервно зачастила Тина, глядя в невозмутимую черноту глаз начальника. – Я… я подвела вас, сэр. Мне очень жаль, что вам пришлось краснеть за меня в очередной раз. Вам несомненно стоит наказать меня. Но пожалуйста, сэр, не выгоняйте! Я очень хочу быть аврором! Это единственное, чего я по-настоящему хочу.
Мужчина ничего не ответил, красноречиво взглянув на рукав пальто, в который до напряжённой белизны вцепились пальцы девушки. Она торопливо разжала их, оставляя после себя мятую ткань.
- Вопрос решён Ковеном, Тина, - безразличным тоном ответил ей аврор. – Ничем не могу помочь.
Он развернулся и направился было прочь, но Тина отчаянно схватила его – уже за руку повыше локтя, словно он был её единственной надеждой, спасательным кругом для утопающего.
- Персиваль! – успела воскликнуть девушка, но в следующее мгновение её тело вытянулось в струнку, ладони хлопнули по бокам, прижимаясь к туловищу, а ноги собрались вместе. От падения её спасла лишь рука Грейвза, лениво подхватившая Тину за локоть.
Грейвз из воспоминаний девушки нарушал правило за правилом, на этот раз применяя заклинание против подчинённой без оснований. Тина смотрела на него с ужасом, не имея возможности произнести хоть слово, скованная Петрификус Тоталус.
- Тина. - Голос мужчины был вкрадчиво-спокойным, но в нём мелькали искры нетерпеливого раздражения. – В последний раз говорю вам: ваша судьба меня не волнует. Просить у меня о какой-либо услуге бесполезно. Прекратите думать, что я буду выгораживать вас бесконечно. Вы вопиющим образом нарушили одно из главных правил волшебного сообщества. Вы не заслуживаете права быть аврором.
Тут в безразличном взгляде Грейвза проступила отчётливая злость. Тело Тины оторвалось от отполированного тысячами ног камня пола и взмыло в воздух - буквально на десяток сантиметров. Она освободилась от заклятья обездвиживания, но не могла сделать и шагу, бесполезно перебирая ногами. Лицо раскраснелось и Тина стала издавать хрипящие, полузадушенные всхлипы. Пальцы бесполезно скребли по гладкой шее, словно стараясь отодрать от неё невидимые путы душащего заклятья.
Грейвз стоял и спокойно смотрел, как она теряет сознание от удушья. Взгляд его в этот момент вызвал в Грейвзе-наблюдателе отчётливое ощущение отвратительными мурашками защекотавшего шею и затылок дежа вю.
- И не смей больше называть меня по имени… - злобно прошептал он из воспоминаний, когда руки Тины уже безвольно опустились, не в силах больше противиться подступившему беспамятству.
Тело девушки рухнуло на пол, больше не сдерживаемое чарами. Она судорожно кашляла и жадно вдыхала спёртый воздух катакомб Вулворт-билдинг, смаргивая слезинки и глядя на невозмутимо удалявшуюся спину Грейвза.
***
18 июня, 1927 г.
Очередное марево рассеялось и Грейвз не увидел в своём кабинете никого, кроме себя и Тины. За окном занимался зябкий рассвет, окрашивая стены серых небоскрёбов в робкий розовый цвет. Тина смотрела на него почти не моргая, внимательно, словно надеясь найти ответ на какой-то вопрос.
- Я показала вам всё, что могла, сэр, – её голос был сиплым от долгого молчания, но твёрдым и спокойным. Таким, каким Грейвз, после всего увиденного, себя совсем не ощущал. – Вы нашли ответы на свои вопросы?
Грейвз промолчал, всё ещё не в силах произнести хоть слово от переполнявших его противоречивых эмоций. Первые солнечные лучи играли на стёклах стеллажей, переливаясь на позолоте тиснений названий книг.
- Можете ответить на один мой вопрос? – Грейвз перевёл взгляд на девушку, не зная, куда деться от её внимательных глаз. – Там, во всех этих воспоминаниях, были ли вы настоящий хоть в одном из них?
Он не знал, что ответить и лишь молча наблюдал за мягкими золотистыми переливами солнечных лучей на её взъерошенных волосах.
________________________________________
*Рыжая ведьма (англ. Ginger Witch) - персонаж, придуманный дизайнерами Мирафорой Мина и Эдуардо Лима к серии фильмов о Гарри Поттере. Они создавали газеты, в которых должны были быть ключевые для сюжета новости, но остальное пространство газетного листа не могло оставаться пустым, и в него дизайнеры с разрешения Роулинг могли включить что угодно. Так появилась Рыжая ведьма, преступница, чьи выходки неоднократно освещались “Ежедневным Пророком”. В 1994 г. она была арестована за хулиганство на маггловском футбольном матче. Затем пустила в полёт двух свиней, чем нарушила планы полётов маггловских самолётов. В августе 1995 г. вызвала большой взрыв хны, но осталась жива. Позже и вовсе отправлена в Азкабан - наверное, британским магическим властям надоело с ней возиться )) Затем этот персонаж появляется вновь - уже в фильме “Фантастические твари”, по соседству с заголовками о преступлениях Грин-де-Вальда. Вот и как пройти мимо такого колоритного персонажа, пусть он и не совсем каноничен? ;)) Подробнее о Рыжей ведьме можно прочесть здесь http://harrypotter.wikia.com/wiki/Ginger_Witch на английском.
**«Кассандра и её кот Густав», «Жизнь с легилиментом. Выбирай мысли мудро» - названия книг, которые мы видим в сцене, когда Ньют оказывается в снимаемой сёстрами Голдштейн квартирке. Книгу «Кассандра и её кот Густав» читает Якоб, когда Тина приносит гостям какао перед сном.
Комментарий к 25. Рыжая ведьма
Miss me? ;))
========== 26. Ругару ==========
Linkin Park, “What I’ve Done”
05 июля, 1927 г.
Половину жизни Грейвза его самой верной и постоянной спутницей, скрашивавшей одинокие и не очень ночи в постели, была боль. Она была везде.
После пробуждения в Пэвэти Грейвз обнаружил, что его боевая коллекция значительно пополнилась полузажившими, огрубевшими и совсем свежими рубцами. Что примечательно, все они находились в тех местах, которые прятались под слоями одежды от глаз тех, кого могло заинтересовать их происхождение.
И все эти раны, нанесённые тёмными предметами, существами или заклятьями, имели нехорошее свойство давать знать о себе в самое неподходящее время и в самых неожиданных местах. Было бы странно, если бы глава отдела магического правопорядка Конгресса вдруг скрючился в три погибели от резкой, рвущей боли, будто от только что нанесённой раны, в отметине на правом боку. Или хватался за голову во время приёма иностранных делегаций за старый шрам, напомнивший о себе яркой, обжигающей болью. Поэтому Грейвз научился игнорировать её. Лицо его в эти моменты становилось неподвижной маской, а разум спокойно наблюдал за тем, как алые, кровавые цветы боли расцветали по ходу нервов, роняя сочные лепестки, которые растекались от эпицентра к периферии, вспыхивая самым ярким огнём в мозгу. Он даже научился наслаждаться этой болью. Черпал из неё силы и иногда был рад, как старому другу.
Но ночью, когда он был наиболее расслаблен и уязвим, и терял свою самую ценную способность – бдительность, - боль настигала мгновенным ураганом, снося хлипкие защитные барьеры безразличия. В такие моменты на нём не было ни единого живого места, каждый рубец словно вновь становился открытой раной, снова и снова напоминая Грейвзу о том, каким именно образом оказался на теле.
Кроме тех, что образовались в исчезнувшие из памяти три года.
Самой болезненной отметиной был неправильной формы, блестящий нежной кожей, шрам на левой ступне. Грейвз получил его на пятый год службы, когда при облаве на мастерскую нелицензированного зельевара, промышлявшего продажей запрещённых отваров класса А* тёмным магам, нечаянно опрокинутый флакон с ядом пролил своё содержимое на его ногу. Отрава проела ботинок, кожу, повредила сухожилия и почти добралась до костей. Этот раз был единственным, когда задевший локтем тот несчастный флакон Оуэн Канг слышал из уст напарника столько проклятий в свой адрес. Колдомедикам тогда удалось спасти ногу, а Грейвз нашёл себе отличную пару ботинок из драконьей кожи и с тех пор не расставался с ней.
Все успели позабыть о том ранении, а новички о нём и не подозревали, потому что никто ни разу не видел, чтобы аврор Грейвз хромал. Но каждый шаг давался с той самой болью, что наверняка испытывали несчастные жители Салема, которых обвинили в ведьмовстве. Эта боль была с ним всегда.
Но к физическим мукам он привык. Он смирился с ними как с ещё одним проявлением жизни. Изредка, когда они становились совсем невыносимы, он пил зелье сна-без-снов и забывался, не чувствуя ничего, пока оно не прекращало своё действие.
К мукам совести он не был готов.
Грейвз всегда поступал так, как ему подсказывала взращённая в нём родителями совесть. Это было очень трудно, особенно учитывая ту высоту карьерной лестницы, на которую ему удалось взобраться, но он смог. И никогда, кроме как в детстве, после того как наворовал яблок у продавца фруктов, чтобы задобрить скрытней, он не мучился угрызениями совести.
До того, как заставил Тину показать её воспоминания.
Они не дали ему ответа ни на один вопрос, связанный с Грин-де-Вальдом, но зато рассеяли туман тайны, которой было окутано почти каждое действие Тины по отношению к нему.
Он был счастлив. Они были счастливы. Этот обыденный факт так изумлял его и в то же время заставлял чувствовать себя очень несчастным. Словно ребёнком, которому пообещали давно желаемый подарок на Рождество, и обманули ожидания. «Были ли вы настоящий хоть в одном из них?» - спросила его Тина про свои воспоминания. Он задавал себе этот вопрос изо дня в день, и не мог найти ответа.
Показав ему всё, что так долго скрывала – из гордости или нежелания ставить шефа в неловкое положение, - Тина будто расцвела. На неё больше не давил груз тайны и девушка будто вдохнула полной грудью новую жизнь, окончательно перелистнув последние страницы старой. Оставив его позади. Скинув весь этот груз на его плечи.
И груз был почти неподъёмен. Грейвз в первые дни сердито ловил себя на трусливом желании находиться как можно дальше от неё. Не видеть её сияющих новым, счастливым блеском глаз, искренней улыбки и не слышать радостного смеха. Он буквально заставлял себя общаться с ней в прежнем деловом тоне лишь при необходимости. Заставлял себя смотреть на Тину спокойным, прямым взглядом и стараться не замечать этого понимающего, жалеющего его ответного взора.
Она жалела его. Сама мысль о жалости к себе от кого-либо была противна Грейвзу, но от неё – просто невыносима. Только не она, в чьих глазах он всегда желал быть самым сильным, бесстрашным и попросту – идеальным.
Если раньше он и желал побороть свои сомнения и рискнуть пуститься в такую желанную авантюру – раскрыть перед ней свои чувства, то теперь при одном воспоминании об этой мечте хотелось смеяться и плакать одновременно. Он (или не он?) уже испортил всё, что было возможно между ними. Сжёг мосты и потопил корабли. Назад пути не было.
Несправедливо, что у него не осталось ни одного собственного воспоминания об их отношениях. А может и лучше, что не осталось – наверное, так было легче смириться с тем, что между ними ничего не может быть.
Постепенно он заставил себя прекратить поддаваться фрустрации и смог взять себя в руки. Теперь самым главным вопросом, который интересовал его, было местоположение Рыжей ведьмы.
Она как сквозь землю провалилась. С той злосчастной заметки об украденном парике в начале декабря прошлого года, о ней не было ни слова. Никто не видел её, она больше не совершала никаких правонарушений и вообще, будто исчезла с карты Нью-Йорка. Авроры, патрульные и наблюдатели несовершеннолетних магов были предупреждены известить Грейвза при малейшем намёке о её нахождении, но пока по всем каналам стояла тишина.
***
В тот вечер Грейвз уснул прямо в кресле за рабочим столом отца. Перед ним были разложены материалы из досье о Рыжей ведьме – от нахождения на пороге приюта до последнего пребывания в камере. Стоял недопитый гоблинский бренди и пара догорающих свечей, в свете которых мягко поблескивал золотыми перьями сниджет. А Грейвз спал, запрокинув голову на подголовник кресла, изредка похрапывая. Способность мгновенно засыпать в любой позе и так же мгновенно просыпаться он обрёл в первые пару десятков ночных дежурств в Аврорате.
Занималась заря. Солнечные лучи ещё не могли пробиться сквозь густые кроны деревьев, окружавших особняк Грейвзов, но птицы уже начали свой весёлый утренний щебет, а густая, словно дёготь, ночная тьма отступала, разбавляемая сиреневым рассветным туманом, осыпавшим лужайку перед домом искристой росой.
Едва различимый шелест магии – и перед Грейвзом над столом, слегка задевая лапками страницы документов, материализовался патронус аврора Голдштейн. Услышав усталый, но чёткий голос Тины, Грейвз дёрнулся на месте, едва не захлебнувшись скопившейся за ночь во рту слюной.
- Парк Инвуд Хилл, код оранжевый. – Лисичка взмахнула хвостом и побежала прочь, растворяясь в золотистом свете первых лучей, озаривших кабинет.
Грейвз устало потёр ладонями лицо и растрепал волосы, стараясь проснуться. Начался новый рабочий день.
***
В этот ранний час окраина лесного массива была пустынна. Небольшие группы зданий виднелись вдали, окутанные сонным маревом. Грейвз поёжился от свежести утреннего леса и направился прямиком к волшебникам, столпившимся у корней старого каштана. «Утро добрым не бывает», - вздохнул главный аврор, разглядывая место преступления.
Тело погибшего было неестественно изогнуто – скорее всего, сломан позвоночник. Штанина на правой ноге разодрана вдоль, а от бедра – самой мясистой части тела, - оторван большой кусок мышцы. Светлая рубашка порвана, органы живота смешаны в кровавую, тошнотворную кашу. На лице застыла странная жуткая гримаса. Глаза мертвеца никто закрывать не стал – не трогали тело до прибытия криминалистов, - и они смотрели вглубь леса. На самом деле – в никуда.
Чёрная земля впитала почти всю кровь, только стебли окружавших тело трав окрасились в тёмно-бордовый цвет, поблескивая в прохладных лучах солнца. Грейвз выдохнул, выпуская в воздух облачко пара.
Над телом склонилась Кэмерин Фишер, внимательно разглядывая каждую деталь и едва ли не обнюхивая его, но не прикасаясь. Поодаль, у самого ствола каштана, Зури и Уоллес стояли у второго тела. Повреждений на нём не было видно, казалось, человек просто спал. И в стороне ото всех, глядя на тело немигающим взглядом, стояла бледная неподвижная Тина.
- Доложить, - твёрдым голосом велел Грейвз, глядя на вызвавшую его аврора Голдштейн.
Она встрепенулась и бодрым голосом, в котором тренированный слух всё же угадывал усталость, не сводя застывшего взгляда с изуродованного тела, чётко отчиталась:
- Дежурство началось в восемнадцать ноль-ноль по времени Восточного побережья. В час тринадцать аврор Канг отбыл помогать патрульным оформлять аресты участников драки из бара на западной шестьдесят шестой. Я осталась на пульте. В пять сорок четыре поступил сигнал об использовании запрещённой боевой магии с окраины парка Инвуд Хилл. Я отослала патронуса аврору Кангу о том, что покидаю пост и аппарировала. – Плавная речь девушки вдруг оборвалась. Она глубоко вздохнула, выпуская тёплое дыхание в прохладный ароматный воздух леса, затем, будто собравшись с силами, продолжила. – Этот мужчина, - кивнула она на тело, - боролся с… с… монстром? Оно было ростом примерно метр шестьдесят, голова была не то волчьей, не то как у лисы. Такое, со слегка заострённой мордой. – Тина на секунду зажмурилась, стараясь вспомнить детали. – Тело было обычным, человеческим, но сильным и покрытым густой шерстью. Хвоста вроде не было, я не обратила внимания, - она ещё раз выдохнула в попытках взять себя в руки. – Оно уже раздирало несчастного и… ело его. Рядом стоял ещё один человек, он кричал и старался влезть на дерево. Он был ранен. Я привлекла внимание существа и старалась нейтрализовать его, но ни одно заклятье против него не было эффективным. Оно подобралось совсем близко, - Тина кивнула в сторону. Там, на рыхлой почве, были заметны отчётливые следы борьбы и глубокие борозды, оставленные звериными когтями. – Я отчаялась и смогла ранить его кинжалом.
- Серебряным? – уточнил Грейвз. Тина кивнула, всё так же не глядя на него.
Кэмерин, внимательно слушавшая отчёт коллеги, лишь фыркнула.
- Ты последовала моему совету носить с собой серебряный нож только после нападения вампира? – насмешливо спросила она Тину. Аврор Голдштейн лишь слегка покраснела, но проигнорировала шпильку едкой Фишер.
Авроры имели дело с оборотнями и прочей нечистью куда реже, чем работники Роша, но наставники в Академии настойчиво советовали всегда носить с собой что-то острое и серебряное. Жаль, что к их словам авроры прислушивались чаще всего только после того, как лично сталкивались с этими тварями.
- Вы не ранены? – поинтересовался Грейвз. Он почти гордился собой – тон звучал достаточно холодно и профессионально. Почти незаинтересованно.
Сожри вас всех скрытни, почему на месте ещё нет колдомедиков???
- Нет, - качнула головой Тина, пряча румянец за растрёпанными локонами волос. – Оно только перепугало меня и оторвало кусок рукава. – Серый строгий пиджак с широкими рукавами лишился изрядного фрагмента ткани, но на теле и вправду не было ни царапины. Разве что брюки и оставшийся рукав перемазаны в грязи. – Я упала, существо взревело и бросилось прочь.
Тина осторожно разжала кулак правой руки, в котором покоилась грубая деревянная рукоять кинжала. Лезвие было украшено потёками почти подсохшей тёмной крови. Грейвз вынул из кармана жилетки белоснежный, заботливо отглаженный мистером Шепардом платок, и осторожно обернул в него оружие.
- Нам придётся присоединить кинжал к остальным материалам дела, - мягко сказал он Тине, которая лишь безвольно кивнула, отдавая шефу оружие.
- Что со вторым? – спросил Грейвз у Уоллеса, кивнув на тело у его ног.
- Жив. Был не в себе. Пришлось успокоить его, - коротко ответил верзила.
- Кэмерин? – бросил главный аврор взгляд на женщину, азартно исследовавшую тело погибшего. Её на место происшествия, скорее всего, вызвала Тина. Фишер всегда вызывали, когда дело касалось волкоподобных тварей.
- До полнолуния ещё две недели, погибший не покусан, а сожран, и вот тут, - она сощурила глаз, стараясь рассмотреть нечто малозаметное в основании шеи на затылке мертвеца, - отверстие. Ставлю полугодовую зарплату, что в нашем трупе нет ни капли ликвора. Плюс описание монстра от нашей мисс Прячьте-Свои-Вазы-А-То-Разобью. Итого…
- Ругару,** - выдохнула молчавшая до этого Зури.
- Ругару, - подтвердила Кэмерин, вставая на ноги.
Грейвз тяжело и облегчённо выдохнул. Ещё один погибший, но как ужасно бы ни звучало, это удача. Слава Морриган!
- Один вопрос, - посмотрел он в глаза каждому аврору. – Почему эти двое оказались в пять утра в лесу?
***
Грейвз влетел в свой кабинет, распахнув дверь нетерпеливым волшебством. Одна из выдвижных полок рабочего стола резво открылась и из её недр послушно вылетели пергаменты-бланки с чистыми полями и аккуратно, друг за другом, спланировали на стол. Торопившиеся вслед за боссом Тина и Зури сели на трансфигурированные стулья, следуя приглашающему жесту Грейвза.
- Необходимо действовать быстро, пока она не уничтожила все доказательства, - стараясь придать голосу сухость, заключил главный аврор, но взбудораженность охотника, напавшего на след зверя, всё равно проступала в его отрывистых жестах и лихорадочном блеске глаз. Перо резко скрипело по бумаге, быстро заполняя пустующие графы бланка.
- Адвар, собирайте отряд. – Он протянул ей заполненный лист, в заголовке которого значилось «Ордер на обыск», а затем второй - «Ордер на арест». – Приступите по сигналу, не раньше!
Адвар была не менее взбудоражена. Коротко кивнув, она тут же покинула кабинет. Если бы Грейвз не знал Зури достаточно хорошо, он бы решил, что она почти счастлива.
Сонная и изрядно вымотанная стычкой с ругару Тина рассеянно теребила разорванный рукав, края которого начали рассыпаться в неряшливую бахрому. Было заметно, что она прилагает титанические усилия для того, чтобы не зевнуть. Глаза её слезились и девушка часто-часто моргала. Почему-то на ум Грейвза пришло сравнение с разбуженным посреди дня совёнком.
- Вы, должно быть, уже слышали об этом деле? – спросил он Тину, отстукивая пальцами нервную дробь по дереву столешницы.
- Фрагменты, цельную картину не знаю, - тем не менее, достаточно бодро ответила она. – «Парк Инвуд Хилл» и «растерзанные тела» - вот и всё. Знаю, что дело ведут Зури и Уоллес, поэтому и вызвала их вместе с Кэмерин Фишер.
- Вы поступили верно, - кивнул Грейвз, подмечая, что когда их взгляды встретились, желания стыдливо отвести глаза больше не возникло. Это не могло не радовать. Он даже позволил себе едва заметно улыбнуться ей. – Они ведут дело год. За двенадцать месяцев в Инвуде уже шестнадцать полусъеденных тел и у всех выпита мозговая жидкость. Адвар и Сэм провели внушительную работу и из огромного числа подозреваемых нашли одного, наиболее вероятного. Доказательств его причастности было множество, но – увы! – все лишь косвенные. Ковен даже не стал бы их рассматривать. Но теперь, благодаря вам, у нас есть нечто надёжное. Кровь напавшего и рана, которую вы ему нанесли. Вы же помните, куда именно ранили зверя?
- Да, - выдохнула Тина, слегка ошеломлённая свалившейся на неё информацией.
- Тогда не будем медлить! – встал с места Грейвз, надевая чёрный пиджак. – Вам будет необходимо подтвердить, что рана на том же месте, что и нанесённая вами. Если мы сработаем верно, то уже сегодня монстр будет сидеть за решёткой.
***
Консьерж пустил их с неохотой – пришлось наслать на него Конфундус. Коридор этажа был длинным, тёмным и пах плесенью. Грейвз остановился посреди лестничного пролёта и окинул следовавшую за ним Тину внимательным взглядом.
- Вам следует вести опрос. – Глаза девушки удивлённо округлились, но она промолчала, внимательно слушая шефа. – Постарайтесь усыпить её бдительность. Зури и Уоллес уже опрашивали подозреваемую несколько раз и наш визит сейчас заставит её нервничать. Куда именно вы ранили зверя?
- Правое предплечье, - шепнула Тина.
- Постарайтесь увидеть рану – ваши воспоминания будут ценны для обвинения на слушании Ковена, - Грейвз старался говорить коротко, девушка согласно кивала. – Надеюсь, мне не нужно напоминать вам о еде и…
- …питье, - закончила за ним фразу Тина. – «При ведении опроса свидетелей с целью расположить к себе их доверие, не следует отказываться от предложенных еды и питья, кроме случаев, вызывающих у аврора настороженность. При ведении допроса подозреваемого, не следует принимать внутрь предложенные им еду и питьё с целью не допустить отравления аврора». Краткое руководство О’Брайэна «Искусство ведения опроса, допроса и процедуры ареста».
- В теории всегда звучит проще, - не сдержал снисходительную улыбку Грейвз, в душе испытывая чувство гордости за столь быстрый и чёткий ответ от ученицы. Она выглядела слегка задетой, но сейчас её волновало другое.
- Вы так и не сказали – как зовут подозреваемую? – Грейвз ушёл вперёд по лестнице и Тине пришлось нагонять его.
- Виолетта Бове,*** - коротко бросил он. Девушка замерла, не в силах скрыть удивление.
- Бове? Та самая Виолетта Бове?!
- Тише, Тина. Вы же не хотите предупредить её о нашем приближении заранее, чтобы дать ей время скрыть улики? – досадливо поморщился Грейвз.
Тина всё ещё была ошарашена, когда он занёс кулак над нужной им дверью и трижды негромко постучал. За дверью не было слышно ни звука. Грейвз снова постучал.
Ничего.
Он кивнул ей, давая понять, что допрос можно считать начатым.
- Доброе утро, мадам Бове, извините что так рано, но нам необходимо побеседовать с вами, - звонко начала говорить Тина, прислушиваясь к малейшему шороху по ту сторону толстой двери из массива дерева. – Консьерж сказал, что вы уже проснулись и ещё дома, мадам Бове!
Только после этих слов прямо за дверью послышалась возня и она слегка приоткрылась, оставляя небольшую щель и держась на цепочке. В просвете была видна половина женского лица с настороженно глядящим на них тёмно-карим глазом.
- Доброе утро, - ещё раз поздоровалась девушка, стараясь улыбнуться как можно приветливее. – Аврор Голдштейн, - показала она глазу металлический значок, - аврор Грейвз. - Волшебник лениво отодвинул полу пиджака, демонстрируя прикреплённый к ремню значок. – Разрешите войти?
Глаз внимательно оглядел лица авроров, затем дверь закрылась с громким хлопком прямо перед носами непрошенных гостей. Послышались возня и лязганье металлических замков, и наконец дверь распахнулась.
Насколько уныл, обычен и непригляден был коридор многоквартирного дома, настолько неординарно и можно даже сказать, уютно обустройство квартиры мадам Бове. В полутьме помещения бордово-красные обои скрывались за многочисленными картинами и деревянными масками с вырезанными на них устрашающими выражениями. Углы и каминную полку занимали чёрные скульптуры, изображающие изогнутых в странных позах животных и людей. Диван, кресла и столы покрывали сотканные и вышитые лоскутные пестрые покрывала. Было невозможно дышать – воздух пропитался до боли знакомым фимиамом, мгновенно напомнившим Грейвзу мадам Президент.
Не менее колоритна была и сама мадам Виолетта Бове. Эбонитово-тёмная кожа, заплетённые в многочисленные тугие косички чёрные волосы, разноцветные многослойные одежды. Для женщины преклонного возраста она выглядела удивительно моложаво.
- Ваши люди уже опрашивали меня. Трижды, - заявила она вместо приветствия. Голос мадам был напряжён и натянут, словно тетива лука. – Ничего нового я вам не скажу.
- Вы, возможно, ещё не знаете, - всё тем же на удивление натурально доброжелательным тоном продолжила Тина, - но сегодня утром было найдено тело ещё одного убитого. Его разорвали, как и предыдущие жертвы. Мы проводим опрос всех жителей неподалёку от места преступления в поисках возможных свидетелей – обычная процедура, мадам Бове.
Грейвз внимательно следил за разговором, демонстрируя всем своим видом скуку и сонливость, чтобы усыпить настороженность подозреваемой. В углу стоял добротный стол из тёмного дерева, заваленный волшебными палочками разной степени готовности и пучками серой шерсти, перевязанными красными нитями – шерсть ругару, фирменная сердцевина сильнейших палочек, изготовленных мадам Бове.
- Вы правы, я ничего об этом не знаю, - оборвала Виолетта Бове плавную речь девушки, слегка расслабившись.
- Очень жаль, - «искренне» расстроилась Тина, - но давайте мы заполним стандартный опросник, если у вас есть для нас время. Чтобы нам больше не пришлось беспокоить вас по этому поводу.
Никакого «стандартного опросника» для подобных случаев у авроров не было. Грейвз скривил губы, стараясь сдержать ухмылку. Находчивая Тина.
- Что же, - с сомнением протянула мадам Бове, – минут пятнадцать у меня найдётся.
- Очень хорошо! – с излишним энтузиазмом воскликнула девушка, выуживая из кармана пиджака бумагу и перо-самописец.
- Присаживайтесь, - достаточно приветливо улыбнулась подозреваемая Тине, указывая на диван и направляясь в глубь квартиры. – Выпьете что-нибудь?
- Э-э… Не стоит утруждаться, мадам Бове, - проблеяла девушка, бросая испуганный взгляд на Грейвза. – У нас не так уж много времени – нужно ещё столько людей опросить!
- Я настаиваю! – прозвучало из соседней комнаты.
- К-кофе, - выдавила из себя неуверенный ответ аврор Голдштейн.
«Не пейте», - прошептал ей одними губами Грейвз, качая головой. Тина согласно покивала.
Пока хозяйка возилась с посудой, мужчина подошёл к столу и как можно тише выдвинул ящик рабочего стола. Внутри оказалась деревянная шкатулка с резными узорами. Под крышкой обнаружилось то, что Грейвз ожидал увидеть – мешочек гри-гри, наощупь наполненный сушёными растениями и человеческими ногтями, и цилиндры толстых чёрных свечей. Аврор закрыл крышку и вернул ящик на место.
- Прошу, - протянула девушке чашку с кофе вернувшаяся в комнату мадам Бове.
- Спасибо, - натянуто улыбнулась Тина, делая вид, что наслаждается ароматом напитка. – Что же, начнём. Первый вопрос: где вы были сегодня утром с пяти тридцати до шести тридцати утра?
- Спала в своей постели, - невозмутимо ответила усевшаяся напротив неё в кресло женщина. Она предпочитала замечать только говорившую с ней Тину. Грейвзу это было лишь на руку.
На столе устроились две рамки с колдографиями. На одной из них стояли трое: маленькая Виолетта и двое взрослых. Очевидно, её родители. Лицо мужчины было изуродовано глубокими шрамами. На второй была группа волшебников. Они торжественно смотрели в камеру, поправляя нарядные одеяния. Было в этой колдографии что-то, привлёкшее внимание аврора. Но новый вопрос спугнул зарождавшуюся мысль.
- Кто-то может подтвердить это? – продолжала девушка.
- Я живу одна, - немного чопорно ответила Бове. – Разве что тот же консьерж подтвердит, что я не выходила из дома.
Не из парадной двери – ругару вполне мог выбраться из окна. Грейвз продолжал наблюдать за мадам и искал новые интересные предметы тёмной магии среди статуэток на каминной полке. К слову, сами статуэтки были не плохим доказательством использования запрещённой магии. Косвенным, разумеется.
- Не заметили ли вы чего-либо подозрительного накануне? – тянула низзла за хвост Тина, надеясь что мадам Бове расслабится и явит нанесённую её кинжалом рану на свет.
Над камином висело полотно в добротной рамке из дуба. На нём чёрными, коричневыми, оранжевыми и жёлтыми красками была изображена священная сантерия. Вокруг столба в широком круге стояли унси, ла плас, хунган и мамбо. Последняя чертила мукой символы-веве, а вокруг танцевали женщины и мужчины в специальных одеждах. Над сантерией парил кроваво-бордовый лоа, простирая к людям руки.
Мадам Бове и не думала скрывать свою приверженность к магии вуду.****
- Я уже много раз говорила аврорам Зури и Уоллесу, что ничего не слышала и не видела – старость, что поделаешь. Внимательность притупляется с годами, - спокойно ответила Виолетта Бове девушке.
Её бдительность не усыпить. Так они не добьются никаких доказательств. Стоило поднажать на старушку.
- Мадам Бове, - окликнул её Грейвз, встав посреди комнаты. – Вы делаете одни из самых лучших палочек в стране.
- Спасибо, молодой человек, - наконец обратила на него внимание мадам. – Да, мне есть чем гордиться.
- Совсем недавно вы рассекретили тайну сердцевины ваших творений – шерсть ругару, - продолжил Грейвз.
- Работать с ней трудно – магия ругару не самая спокойная, но своим владельцам она служит верно, - довольно улыбнулась женщина.
- Однако же отдел экспериментальной магии давно мучает вопрос – откуда вы берёте шерсть этих опасных, безусловно запрещённых к разведению существ? Их нельзя держать даже в заповедниках.
- Разумеется, нельзя! – возмутилась мадам. – Это совершенно разумные существа, никому же не приходит держать в заповедниках гоблинов или пакваджи! А что до шерсти – я предоставила все необходимые документы, в которых говорится, что я сотрудничаю с поставщиком, который доставляет мне их прямиком из Луизианы. Он добывает её, рискуя жизнью, поэтому мои палочки ещё более ценны, чем творения Вульфа или кичливого Кинтаны!
- Вот только отдел выяснил, что поставщик мёртв уже больше года - сожран ругару, - заложив руки за спину, прошёлся вдоль камина Грейвз, сохраняя невозмутимое выражение лица. – Однако ваши палочки исправно поступают на рынок. Как вы это объясните?
- Я запасливая женщина, - криво улыбнулась мадам. – И сейчас ищу нового смельчака, который сможет добывать для меня шерсть.
- Вы ведь и сами родом из Луизианы, верно, мадам Бове? – сменил тему мужчина, улыбаясь старушке.
- Верно, - ответила она, напротив, прекращая растягивать губы в улыбке.
- Не просветите ли нас, невежд, каким именно образом на свете появляются ругару? – Улыбка Грейвза постепенно превращалась в оскал хищника, хоть он и не мог этого знать. – У нас есть один раненный – он выжил после утреннего нападения. Стоит ли нам опасаться, что в полночь он станет есть людей?
- Жизнь ругару никак не зависит от лунного цикла, - тон мадам стал оскорблённо-нравоучительным. – Ругару могут обратиться в любое время дня и ночи – по желанию. И они не превращаются в безмозглых животных, подобно оборотням. Разум ругару всегда при нём. А что до размножения – ругару невозможно стать. Ими только рождаются.
- То есть тот ругару, что год ест людей здесь, в Инвуде, действует осознанно и оправданий его зверствам нет?
- Это не зверства! Он просто старается выжить! – горячо возмутилась женщина, подходя к Грейвзу вплотную.
- Но ругару вполне могут прожить без того, чтобы убивать и есть людей.
- Не после того, как хоть раз попробуют человеческую плоть! После их никак не остановить!
- И нам с вами, мадам Бове, это прекрасно известно, - холодно глядя сверху вниз на возмущённую женщину, заключил Грейвз.
Повисла звенящая пауза. Тина судорожно выдохнула, вставая на ноги, не в силах отвести взгляда от босса и Бове.
- На что вы намекаете? – возмутилась мадам. Надо было отдать ей должное – возмущение вышло почти искренним.
- Бросьте, Виолетта, - ухмыльнулся аврор, чувствуя исходящий от её тела жар. – Вашему солидному возрасту не к лицу притворство. Мы оба знаем, что год назад, когда умер поставщик, вы стали использовать шерсть одного определённого ругару. Того самого, что этот год ел людей в округе, где вы живёте. Того самого, с которым вы жили всю жизнь, подавляя его желание выпить мозгового сока и съесть мяса человека. Вы и есть тот ругару, мадам Бове.
Рука мелькнула стремительно, но реакция Грейвза оказалась быстрее. Он успел перехватить кисть женщины, старавшуюся залепить ему пощёчину. Под пальцами на предплечье мадам оказалась мягкая ткань повязки. Аврор потянул за один из концов узелка и повязка оказалась в его руках, обнажая уродливую линию довольно глубокой раны со спёкшимися краями.
Грейвз бросил взгляд на Тину – увидела ли? Та была бледна, прижимая к груди самописец. Но во взгляде девушки читалась решительность – она кивнула в ответ.
Мадам Бове поняла, что отрицать очевидное больше невозможно – следовало спасаться бегством, и в момент – Грейвз даже не успел уловить метаморфозу, - вместо человеческой, на плечах женщины ощерила пасть собачья морда. Тело осталось прежним, но под цветастыми тканями вместо гладкой тёмной кожи оказалась густая, чёрная шерсть.
С утробным рыком тварь вырвала руку из хватки аврора и, оттолкнувшись мощными ногами от полинявшего ковра, кинулась на Тину – старушка сообразила, что нужно устранить главного свидетеля её обвинения. Девушка взвизгнула, но откинула тварь сильным невербальным Депульсо, отшвырнув её на остывшую золу в камине. Ругару помотал косматой головой и вновь бросился в атаку.
Тут Грейвз пришёл в себя от неожиданности нападения и бросился к Тине, отталкивая её прочь. Ругару вцепился зубами в плоть, надеясь перекусить шею девушки. Но вместо этого в пасти твари оказалось предплечье Грейвза, обтянутое плотной тканью пиджака.
По локтю потекла горячая кровь. Мужчина скривился от острой, яркой боли, зарычав на ругару в ответ. Свободной рукой он вцепился в густую шерсть на шее существа, стараясь перекрыть доступ воздуха. Тварь заработала когтями, раздирая ткань на груди аврора. Взмах лапы – и скулу Грейвза обожгло жаром. Это острый коготь оставил на лице аврора алый след.
Мужчине стоило немалого напряжения не допустить клыки и когти твари до своей шеи. Он отталкивал его от себя руками – и закушенной и свободной, - и обеими ногами. Физические усилия не давали сконцентрироваться на беспалочковой магии, чтобы отшвырнуть тварь прочь.
Вдруг ругару взвизгнул, отпуская руку Грейвза, и массивное мохнатое тело пролетело по комнате. Раздался громкий сочный хруст – тварь впечаталась в стену и грузно осела на пол, больше не шевелясь. Тина с расширившимися от страха глазами смотрела на зверя, побеждённого её магией.
Входная дверь хлопнула о стену и в квартиру вбежали Уоллес и Зури, сопровождаемые несколькими аврорами и группой патрульных.
- Я не давал сигнала, - буркнул Грейвз, вставая на ноги и прижимая к груди прокушенную руку. Колени предательски дрожали, но главный аврор вытянулся во весь рост, стараясь заставить их прекратить трястись.
- Извините, сэр, но мы посчитали, что крики, рыки и звуки борьбы можно счесть за сигнал, - широко улыбнулся Уоллес, сияя белоснежными зубами.
Бочком, стараясь не мешать работе коллег, связывавших тушу твари магией, Тина протиснулась к раненному боссу.
- Вы снова спасли меня, Тина, - спокойным голосом, который стоил ему немалых усилий, обратился к ней Грейвз, абстрагируясь от боли. Она расцветала в его теле пышным, душистым цветником, грозясь излиться наружу стоном. – Мои долги вам растут с каждым днём.
- Сэр, у вас здесь… - осторожно поднесла она руку к его лицу, ожидая, что он отстранится. Но мужчина позволил холодному пальчику коснуться щеки, размазывая по ней что-то липкое и тёплое. Кровь.
Прикосновение было утешающим, дарящим так необходимые ему силы.
Кажется, это не так уж и плохо, когда тебе иногда сочувствуют.
- Ничего страшного, Тина, это всего лишь царапина, - улыбнулся он ей сквозь затопившую разум боль. «Всего лишь ещё один шрам», - добавил он про себя.
Она неуверенно улыбнулась, стараясь подбодрить его. Главный аврор с благодарностью пожал перепачканные его кровью пальчики девушки. Затем решительным шагом подошёл к столу и забрал одну из колдографий.
***
Круговерть рабочего дня отпустила его лишь ближе к вечеру. Перевязанная добродушно ворчавшей Матоакой рука всё ещё болезненно ныла, а рана на лице время от времени напоминала о себе резкой дёргающей болью. Сидевшая перед Грейвзом Адвар сияла, словно новенький драгот. Определённо, за все двадцать лет её службы, аврор ещё ни разу не видел Зури такой счастливой.
- Поздравляю с поимкой преступника, - криво улыбнулся ей Грейвз, стараясь не разбудить боль в ране на скуле.
- Благодарю, сэр, - ответила она. – Хотя, в данном случае, это всё же ваша с Голдштейн заслуга.
- Мы всего лишь произвели задержание, основная работа была проделана вами с Сэмом, - отмахнулся Грейвз. – Что же, раз речь идёт об этом деле…
Он вынул из верхнего ящика своего рабочего стола тот самый дамский кольт, что подобрал после неудачного покушения на свою жизнь лже-Тиной и положил его перед Адвар. Чёрный металл тускло блеснул в свете свечей.
- Это улика, изъятая с места преступления три месяца назад, - продолжил он, внимательно наблюдая за реакцией своего аврора. – Не-маг, которому он принадлежал, была съедена мадам Бове. Как и остальных жертв, она заманила эту женщину в лес и убила. Обычные пули немагов не причинили ругару вреда.
- Я помню, сэр, - кивнула Адвар, глядя на оружие с удивлением. - Зачем вы забрали его из хранилища улик? Ведь дело ещё официально не закрыто.
Грейвз тоже узнал оружие – не так часто в его руки попадало оружие немагов. Он наведался в хранилище улик. Ожидаемо, ни одной записи о том, что улику кто-то брал, не было. Смотритель был лишён годовой премии, а Грейвз решил пообщаться с причастными к оружию лично.
- Оно всплыло в тот вечер, когда люди Грин-де-Вальда напали на нас и подвесили Уоллеса и остальных, - ответил главный аврор, всё так же наблюдая за Зури. – Вы не могли бы предположить, кому и зачем было необходимо выкрадывать улику по вашему делу?
- Нет, сэр, - слегка растерянно ответила Адвар. – Об оружии знали только наши.
Что и требовалось доказать.
- Можете идти, - кивнул ей Грейвз. – С отлично проделанной работой, - поздравил он ещё раз.
- Доброго вечера, сэр, - улыбнулась Адвар (редкое зрелище!) и ушла, оставив его один на один с болью.
Он не станет заниматься этой загадкой сегодня. Сегодня его ждала ещё одна таинственная вещь.
Грейвз убрал кольт на место и выудил лежащую под ним колдографию из квартиры Бове. На обороте убористым, каллиграфическим почерком, без единой кляксы, было написано: «Март 1911 г. Слева направо: Шикоба Вульф, Йоханнес Йонкер, Майкью Грегорович, Тьяго Кинтана, Виолетта Бове».
Бове, Йонкера и Вульфа Грейвз признал мгновенно, хоть на снимке они и были моложе, чем он их помнил. Высокого статного волшебника Грейвз не видел ни разу. Зато стоявший посередине маг был ему знаком.
И только в полночь, после пятой порции огневиски, принятого в качестве обезболивающего, Грейвз наконец вспомнил, где именно он его видел. В том самом воспоминании Грин-де-Вальда, которое извлекла Куинни Голдштейн.
________________________________________
*Класс зелий составлен по аналогии с устаревшим списком лекарственных препаратов, где А - список ядовитых (venena) и наркотических (narcotica) лекарственных средств, назначение, дозирование и хранение которых производятся по особым правилам в связи с их высокой токсичностью или способностью вызывать наркоманию.
**Ругару - опасное существо с головой собаки. Представители этого вида населяют болотистые районы штата Луизина, США (HarryPotterWikia). По легенде, это существо бродит среди болот и лесов, что раскинулись между Акадианой и Новым Орлеаном. Чаще всего его описывают как человека с волчьей или собачьей головой. Ругару перевоплощаются не как оборотни — тело не трансформируется, а как бы выворачивается наизнанку, быстро, без каких-либо физических неудобств и боли. Прежде чем полностью превратиться, ругару выглядят как обычные люди. Но превратившись, приобретают невероятную силу, их кости меняются, и они становятся монстрами. В человеческом обличье Ругару хранит в себе звериную сущность, то есть легко поддаётся вспышкам гнева и держится на расстоянии от людей, хотя многое зависит от характера. Когда Ругару в зверином обличье, внутри него остаётся человек, он сохраняет человеческий разум и может контролировать животные желания, в итоге не «теряет голову», как оборотень. Ругару не преобразится, если не дать ему попробовать человеческой крови. Также ругару — наследственный ген, который передается от отца к ребёнку. Убить можно только серебром. Рана начинает кипеть когда это действительно он. Питается соком мозга, поэтому всегда есть прокол около шеи (Википедия).
***Виолетта Бове - известная изготовительница волшебных палочек из Нового Орлеана, на протяжении многих лет отказывалась разглашать информацию о материале, взятом за основу ее волшебных палочек, оболочка которых изготовлялась из древесины болотного боярышника. В конце концов, стало известно, что при их изготовлении использовалась шерсть ругару, опасного монстра с головой собаки, живущего среди болот Луизианы. Считалось, что волшебные палочки Бове тянуло к черной магии так же, как и вампиров к крови. Несмотря на это, множество американских героев-волшебников 1920-х годов шли в бой, вооруженные исключительно палочками Бове, и даже сама президент Пиквери владела одной из них (HarryPotterWikia).
****Вуду - традиционная африканская религия, имеющая статус государственной на территории некоторых стран, расположенных в Западной Африке (Википедия). Все термины, использованые в тексте - части ритуалов вуду.
========== 27. Нагуаль ==========
Three Days Grace, “The Real You”
17 августа, 1927 г.
Дело Бове отняло у Грейвза слишком много времени и сил. Мадам обладала полезными связями и даже наличие таких неоспоримых доказательств, как предметы тёмной магии и воспоминания о перевоплощении Виолетты Бове в ругару сразу от двух авроров не смогли приблизить дату казни. Затем, практически сразу после того, как её дело наконец было отправлено в архив, группа авроров во главе с Грейвзом совершили успешную облаву и арестовали сразу четырёх сподвижников Грин-де-Вальда – Эдуардуса Лимуса по ироничному прозвищу Красавчик, прилипшему к нему за изуродованное магическим взрывом лицо, Катуру Мелькор, Ланкастера Пайка и Грегора Фавилу.* Все обвинялись в убийствах немагов и их продаже за границу. Грейвз смутно представлял себе, зачем магам в Европе могли понадобиться рабы-не-маги, однако спрос на них не падал, судя по доходным книгам Мелькор.
И всё же даже эти последователи были всего лишь пешками, подчиняясь приказам более приближённых к тёмному волшебнику существ вроде Гнарлака. Они не владели никакой полезной для Грейвза информацией и он с чистой совестью добился их казни.
Окончательное слушание Ковена по делу Фавилы закончилось лишь ближе к полуночи. Грейвз чувствовал себя разбитым, полтора часа доказывая председателю Кинтане, что принудительные исправительные работы не окажут на рецидивиста никакого положительного влияния. Ему казалось что ещё немного – и он истопчет мраморные узоры на полу зала заседаний до дыр, стараясь не терять самообладания. Затем Грейвз присутствовал на казни, чтобы лично удостовериться, что ещё один монстр исчез с улиц Нью-Йорка. И вот он уже в сонной полутьме коридора Аврората, слушал гулкий стук собственных каблуков, отражавшийся от пляшущих теней на стенах и потолке.
Расстояние до кабинета вдруг оказалось невероятно долгим, уставшая спина и вновь напомнивший о себе старый шрам на левой ступне молили его об отдыхе. Когда он спал в последний раз? Вроде позавчера, недолго – часа три. Но теперь дело сделано и главному аврору был необходим долгий целебный сон.
Он свернул в общий зал, памятуя о старом и продавленном, но очень удобном диване в углу, вечно заваленном материалами очередного дела немного неряшливого Мауро Медины. Вот и сейчас коричневую кожаную поверхность было не разглядеть под пыльными архивными папками и обрывками исписанного пергамента вперемешку с колдографиями.
Взмах палочкой – и макулатура взлетела в воздух, складываясь в аккуратные стопки у стола аврора. Грейвз снял с себя пиджак, улёгся на спину и укрылся им, издав протяжный вздох облегчения. Какое-то время он даже смог наслаждаться тишиной и покоем, постепенно погружаясь в сладостную дрёму, пока её грубо не прервал громкий чавкающий звук.
- Ну как оно прошло, шэр?– невнятно поинтересовалась Кэмерин, активно жуя.
Грейвз с неудовольствием вспомнил, что дежурными этой ночью были Фишер и Вайс. Он лениво повернул голову и, прищурившись, осмотрел ряды секретеров с облупившимся от времени лаковым покрытием. У одного из них, закинув на столешницу длинные ноги, обутые в грязные ботинки, сидела Кэмерин. Она выуживала грубыми мозолистыми пальцами нечто из бумажного кулёчка и с удовольствием запихивала добычу в рот, с аппетитом пережёвывая её.
- Тыхвенные семешки, - пояснила она, роняя крошки на грудь. - Буите?
Грейвз вновь закрыл глаза, стараясь подавить нарастающее раздражение и невольно брезгливо морщась.
- Нет, благодарствую, - буркнул он.
Повисло непродолжительное молчание, нарушаемое всё тем же назойливым чавканьем.
- Шли бы вы домой, отоспались, - наконец более-менее внятно пробормотала Фишер. – Берите пример с Кёртиса, третий час дрыхнет.
Грейвз вновь приоткрыл глаза и взглянул в будку дежурного. В самом деле, Вайс, сидя в удобном кресле и откинувшись на подголовник, тихонечко сопел.
Аврор лишь отмахнулся от неуместной заботы Кэмерин, всерьёз начав обдумывать вариант собрать остатки сил и всё же доползти до кабинета, подальше от болтливой Фишер. Но бугристая поверхность дивана действовала на него магнетически, не оставляя ни малейшей возможности к сопротивлению. Усталое тело весило будто не меньше тонны, отказываясь слушаться хозяина. Грейвз лишь отвернулся от Кэмерин и плотнее закутался в пиджак, намереваясь уснуть.
Что-то твёрдое болезненно впилось в бок и игнорировать это было невозможно. Грейвз недовольно выдохнул и начал копаться в карманах пиджака в поисках досадной помехи. Ею оказался ежедневник, обтянутый чёрной драконьей кожей – давний подарок мадам Президент. Грейвз уже собирался переложить его в другой карман, где острые углы не будут впиваться в тело, как из него вылетел бумажный прямоугольник, приземлившись аккурат на лицо аврора.
Прямоугольником оказалась колдография из квартиры мадам Бове.
Грейвз вглядывался в торжественно-серьёзные лица магов, вспоминая видение Грин-де-Вальда. Бледное, вытянутое и испуганное выражение лица волшебника, обозначенного как «Майкью Грегорович», никак не выходило из головы. Ему нужно было узнать, почему тёмному магу было так необходимо скрыть это воспоминание от чужих глаз. Чему он был так рад? Грегорович должен был знать ответ.
Нужно было его найти. Но из людей на колдографии в Нью-Йорке проживало всего двое и для одной из них Грейвз добился казни. Непредусмотрительно. Йоханнес Йонкер, если верить словам его помощника, вновь отправился за границу в поисках новых сердцевин для палочек. Высокий ухоженный мужчина со снимка оставался анонимом. Был всего один человек, который мог дать Грейвзу ответы.
- Кэмерин, - прервал он блаженную сонную тишину зала.
- М-м-м? – протянула успевшая вздремнуть женщина, щуря глаза в попытке прогнать сон.
- Ваш отец живёт на старом месте? – спросил Грейвз, вглядываясь в крупные грубые черты лица одного из мужчин, единственного на фотографии, кто был одет слегка небрежно и не волновался о своей внешности.
- Да, - выдохнула Кэмерин, отчаянно зевая.
- И никакого бодрящего зелья не надо, - пробормотал волшебник, с сожалением понимая, что загадка Грин-де-Вальда окончательно спугнула остатки сна.
***
18 августа, 1927 г.
Форт Холл встретил их промозглым росистым рассветом. Грейвз сотворил согревающее заклятье, жалея, что не догадался одеться теплее. Всё же климат Айдахо был суровее нью-йоркского.
Улицы были широки и пустынны. С обеих сторон тянулись ряды абсолютно одинаковых одноэтажных домов, некогда белых, сейчас серых от времени. Дворики большинства домов были опрятно убраны, но всё же по ним было видно, что хозяева не располагали большим средствами.
Это был суровый неулыбчивый север страны, место, где волшебники и не-маги жили бок о бок, ничуть не опасаясь друг друга. Для них столичные разборки были нелепыми бесполезными играми. На севере все крепко держались друг за друга, иначе дожить до благородных седин было почти невозможно. Не-маги обращались к волшебникам за лекарствами, волшебники к не-магам – за едой и вещами, которые потом безбоязненно заколдовывали, слыхом не слыхивая о существовавшем в стране законе Раппапорт и запрете о колдовстве над изобретениями немагов.
Это место было раздольем для преступников, но они попросту здесь не водились – с населением штата в меньше чем миллион жителей разжиться было проблематично. Поэтому местные Аврорат и прочие отделы МАКУСА в Айдахо работали спустя рукава.
Это был пустынный Форт Холл, резервация индейцев племён шошонов и банноков. Место, в котором начищенный значок аврора Грейза был не более чем блестящей игрушкой. На самом деле, он даже не имел права находиться на этой земле. Поэтому стоявшая рядом с ним сонная и недовольная Кэмерин была своего рода щитом.
И она ему вскоре пригодилась.
Портал перенёс их на окраину резервации, дальше женщина отказалась аппарировать, твёрдо ступая на пыльную дорогу. Грейвзу ничего не оставалось, кроме как следовать за ней.
Минут двадцать они шли не встречая никаких препятствий. Многие жители узнавали Кэмерин и здоровались с ней. В один момент её облепила ватага весёлых ребятишек, весело лопоча что-то на незнакомом Грейвзу языке. Для каждого из них в кармане волшебницы нашлись сладости.
А ещё через пять минут дорогу им перегородил крупный седеющий мужчина на каурой кобыле, мрачно взглянув на аврора из-под полей пыльного стетсона. В руках он напоказ сжимал длинное металлическое оружие немагов.
Фишер развела руки в стороны, демонстрируя благие намерения и заговорила с ним на всё том же непонятном языке. Голос её странно изменился. Обычно в нём слышалась дерзость и вечная насмешка, но сейчас их не было и в помине. Речь лилась плавно, как журчание чистого горного ручейка. Видимо, разозлить человека на лошади она боялась даже куда больше, чем гнева мрачного босса.
Длинные пепельно-седые волосы мужчины взвились от дуновения колючего северного ветра. Внимательный взгляд карих глаз буравил Грейвза, заставляя нервничать. Но маска на лице аврора осталась неподвижной и волшебник вернул мужчине такой же неподвижный спокойный взгляд. Наконец мужчина заговорил, бросив Кэмерин пару резких, обрывистых фраз, затем натянул поводья и поскакал прочь, оставив авроров в облаке сухой пыли.
- Что он сказал? – всё же спросил Грейвз у Фишер.
- Велел бледнолицему в дорогом костюмчике не шататься по улицам долго – могут без штанов оставить, - снова вернулась к прежней нахальной манере речи Кэмерин.
Грейвз лишь усмехнулся.
Целью их визита был один из коттеджей-близнецов, найти который без помощи женщины аврор бы не смог. Кэмерин уверенно прошла к парадной двери по заросшему газону, оставлявшему на полах её плаща росистые разводы пыли. У входа висел амулет, сплетённый из вощёной бечёвки, мелких блестящих бисеринок и перьев.
- Нагуаль!** – зычно крикнула Фишер, разрывая благостную тишину жилища. – Пришёл позор на твою седую голову! У тебя есть что-нибудь съедобное?
Она сняла плащ и повесила его на крючок, а затем потопала вглубь дома, ничуть не заботясь о комфорте гостя. Но Грейвза это вовсе не смутило.
На кухне Кэмерин вовсю гремела посудой, ставя вариться кофе и готовя крепкий травяной настой. На плиту с грохотом приземлилась сковородка, наполняясь маслом. Над ней бились яйца, с тревожным шипением заполняя округлую поверхность. Грейвз понял, что со вчерашнего обеда ничего не ел.
- Ape’!*** – ещё раз крикнула женщина, убирая палочку в карман и уходя в следующую комнату. Грейвз недолго потоптался у входа, а затем уселся на жёсткий деревянный стул у круглого стола, трезво рассудив, что Кэмерин с отцом всё равно вернутся на кухню.
До сегодняшнего дня Грейвз встречался с нагуалем Шикобой Вулфом**** всего лишь раз, и случай был не очень приятным. Один излишне активный молодой работник, мечтая вырваться из захолустного Айдахо и не имея ни малейшего понятия об особенностях местных волшебников, заключил под стражу мастера по изготовлению волшебных палочек, отправив в МАКУСА к Рошу сову с посланием, в котором опрометчиво назвал Вулфа оборотнем. Это заявление стоило ему карьеры.
Вулф был местным нагуалем, чьей звериной половиной сущности был большой тощий волк, даже отдалённо не похожий на оборотня.
Рош безразлично подписал разрешение на постановку на особый учёт опасного существа, не попытавшись вникнуть в суть дела, что стало причиной очередной конфронтации с Грейвзом. Всё дело в том, что у Шикобы Вулфа было множество детей, а две его дочери проживали в самом Нью-Йорке и очень хорошо знали главного аврора Персиваля Грейвза.
Грейвз очень удивился, когда в его кабинет настойчиво прорвались Кэмерин Фишер и Матоака Рольф, обе в девичестве Вулф, с просьбой разобраться в деле их отца. После долгих споров с удивительно упёртым Беном Рошем вопрос был решён, а Шикоба Вулф отпущен на свободу с извинениями.
С тех пор прошло лет пять, но вошедший на кухню старик ничуть не изменился: всё те же длинные седые волосы, изрезанное глубокими морщинами, обветренное и выжженное солнцем лицо и пронзительный взгляд серых глаз, которые, казалось, видели Грейвза насквозь.
После приветствий Шикоба заявил, что не станет слушать белого человека на пустой желудок, чему Грейвз вовсе не возражал. После завтрака и самого крепкого кофе, который аврор когда-либо пил, хозяин дома пригласил гостя на веранду.
Солнце поднималось всё выше и выше, начиная припекать. Поле за домом поросло высокой травой, колышущейся волнами под порывами прохладного ветра. Вулф раскурил на удивление вонючую сигару, предложив такую же Грейвзу. Аврор вежливо отказался, расслабляясь в плетёном кресле-качалке и вдыхая горькие ароматы росшей у крыльца полыни.
- Так чем же я обязан визиту столь высокопоставленного янки? – хрипло спросил его старик, выпуская облачко густого сизого дыма.
Грейвз молча протянул ему колдографию, ткнув пальцем в Грегоровича.
- Что вы можете рассказать мне об этом человеке?
Шикоба ещё раз затянулся, выпустил дым. Затем ещё и ещё. Казалось, он подбирал слова.
- Грегорович, мастер по изготовлению палочек из Европы, - наконец ответил он. – Хороший мастер. Но глупый, – и вернул колдографию Грейвзу.
- Это всё? – слегка растерялся Грейвз, убирая снимок обратно в ежедневник.
- Что ещё ты бы хотел знать? – спросил Вулф, глядя вдаль, на бесконечное волнующееся поле выжженной солнцем травы.
- Хотя бы где его найти? Он владеет очень важной информацией, которая необходима для расследования.
Шикоба перевёл на него внимательный, будто оценивающий взгляд, но не спешил говорить.
- Тебе повезло, янки, - ответил он, выпуская ещё одно облачко. – Неделю назад началась очередная конференция в Салеме, я только вчера вернулся с неё. Майкью там и ещё неделю пробудет в гостях у Тьяго Кинтаны, - затем спокойно, почти безразлично добавил. - Торопись.
***
Обратный портал до МАКУСА активизировался бы лишь через час, а Грейвз в самом деле не хотел терять время. Поэтому рискнул создать несанкционированный портал прямиком до Салема.
Волшебство выкинуло его у окраины заповедника Форест Ривер, по счастью малолюдного, даже не пришлось применять ни к кому Обливиэйт. Единственным свидетелем оказалась перепуганная его неожиданным появлением лягушка, с недовольным кваканьем ускакавшая прочь. Грейвз стряхнул с пиджака налипшие хвоинки и аппарировал к единственному месту в городе, местоположение которого достоверно знал – Салемскому институту ведьм.
Основатели института воспользовались тем же волшебством, что и строители Конгресса и обосновались в помещении, которое служило и не-магам – Музее ведьм Салема.***** Здание, отстроенное в готическом стиле, уже давно утратило свою первоначальную функцию, став для немагов хранилищем всякого древнего хлама, а для волшебников – второй по престижности школой в стране.
Снаружи институт выглядел куда меньше, чем изнутри. Для расширения пространства была использована мощная магия. Потолок уходил ввысь, теряясь в темноте купола. Многочисленные факелы освещали холл, отбрасывая на мрачные каменные стены пляшущие тени. Мимо Грейвза, застенчиво здороваясь и хихикая, прошла стайка учениц в нежно-сиреневых мантиях и с вышитыми золотой нитью эмблемами.
Грейвз невольно залюбовался богатой отделкой помещения, в которое редко ступала нога мужчины, и не заметил, как к нему подошла хозяйка этого волшебного места.
- Мистер Грейвз? – раздался позади него голос Мэйеры Кинтаны и аврор обернулся. – Чем обязана визиту?
Высокая красивая ведьма строго смотрела на него из-за изящных очков в квадратной оправе. Истинно по-директорски. Едва тронутые сединой кудрявые локоны вились из-под полей остроконечной шляпы. Ткань фиолетовой мантии мягко переливалась в свете факелов. Грейвз одарил госпожу директрису своей самой обаятельной улыбкой, стараясь загладить в её памяти их спор над судьбой Грегора Фавилы, который произошёл всего лишь несколько часов назад.
- Прошу прощения, что заявился без приглашения, профессор Кинтана, - протянул он ей руку для рукопожатия. – Знаю, что вход в ваш храм мужчинам необходимо обговаривать заранее, но дело, к сожалению, не терпит промедления.
- Каждое ваше дело сверхсрочно и не терпит промедления, - слегка насмешливо протянула директриса, косясь на протянутую ладонь аврора, будто опасаясь, что та укусит. Но всё же осторожно пожала её в ответ. Холодные пальцы волшебницы казались невесомыми. – Что на этот раз?
- Я верно помню, что ваш муж изготавливает самые красивые волшебные палочки в Северной Америке? – перешёл к делу Грейвз, с невольным разочарованием поняв, что чаем с печеньем его угощать никто не собирался.
- Совершенно верно, - вдруг улыбнулась профессор Кинтана. Грейвз попытался вспомнить, видел ли он когда-либо до этого её такую искреннюю улыбку. – Собственно, именно благодаря им мы и познакомились.
Она вытянула на свет свою волшебную палочку – белую, идеально отполированную, и любовно огладила её.
- До меня дошли слухи, что у вас гостит иностранный мастер по фамилии Грегорович. Могу ли я с ним пообщаться? – Стоять посреди холла под пристальным взглядом сотен перешёптывающихся учениц было вовсе не так весело, как лет двадцать назад, и Грейвз спешил покинуть это царство юных ведьм.
- Что же, думаю у господина Грегоровича нет шансов избежать этой беседы? – всё так же ехидно протянула директриса Кинтана.
***
На колдографии Тьяго Кинтана выглядел серьёзным и собранным. В жизни же он оказался чрезвычайно шумным, говорливым и часто смеялся. Образ дополнял вычурный шёлковый домашний костюм с вышитыми розовыми драконами на бирюзовом фоне. Мастер не мог не вызвать сравнения с большим ярким тропическим попугаем. Грейвз был слегка оглушён гостеприимством и дружелюбием, с которым его встретил хозяин дома.
- Ну что же, оставлю вас наедине, - наконец смилостивился он над аврором, покидая просторную светлую гостиную после полутора часов беседы ни о чём. – Обсуждайте серьёзные вопросы национальной безопасности.
Грейвз не смог сдержать облегчённого вздоха, ставя чашку на низкий стеклянный журнальный столик.
Майкью Грегорович наоборот, был молчалив и слегка угрюм. Он осторожно отпивал кофе из маленькой фарфоровой чашечки, опасаясь обжечься. Прихлёбывающий звук раздражал усталого аврора.
- Я догадываюсь, что вы хотите узнать, но, к сожалению, ничем не могу помочь, - заявил ему иностранный мастер, стоило двери захлопнуться вслед за Тьяго Кинтаной. Слух аврора резанул сильный акцент с чёткими согласными звуками.
Отчего-то Грейвз был вовсе не удивлён таким заявлением.
- Почему же? – хладнокровно спросил он, окидывая Грегоровича оценивающим взглядом.
Костюм-тройка из классического бостона был местами обтрёпан, но чист и опрятен. Длинные каштановые волосы и аккуратно стриженая борода казались ухоженными. Было заметно, что мастер не привык уделять много времени своей внешности, но ради конференции расстарался.
- Я никогда не владел Бузинной палочкой, - ответил иностранный гость, вновь прихлёбывая из чашки. – То был не очень удачный рекламный ход. Я тогда едва становился известен в Европе, мне был необходим какой-то козырь, чтобы привлечь покупателей…
Грегорович говорил много, торопливо и сбивчиво, а перед глазами Грейвза всё вертелась то воспоминание – ночь, напуганный мастер и переполненный восторгом, бегущий прочь Грин-де-Вальд. То был восторг обладания, совершенно точно. Он был рад заполучить что-то.
«Я никогда не владел Бузинной палочкой…»
- Это всё весьма интересно, - бесцеремонно перебил аврор мастера, - но мне доподлинно известно, что вы лжёте. Вы владели Бузинной палочкой и у вас её похитили.
Слова Грейвза были спокойны и сказаны таким безапелляционным тоном, что Грегоровичу даже не пришло в голову настаивать на своей лжи.
- Откуда… вам известно? – полузадушенно выдавил он, неуловимым образом становясь похожим на себя из воспоминаний тёмного мага: перепуганным, бледным.
- От Геллерта Грин-де-Вальда, вора, укравшего палочку, - лениво отхлебнул кофе Грейвз, зорко следя за реакцией мастера.
- От… Грин-де-Вальда? – бледность на лице Грегоровича стала почти смертельной, казалось он вот-вот потеряет сознание. – Я… я не знал, кем был тот вор, не знал! – и в отчаянии схватился за голову, нарушая порядок в зачёсанных прядях волос. – Вы понимаете, что это значит? Понимаете???
Реакция мастера слегка обескуражила Грейвза, поспешившего налить Грегоровичу стакан воды.
- Успокойтесь! – властно велел аврор. – Объясните толком!
Зубы мастера нервно стучали о край стакана, когда он торопливо осушал его. Затем сделал пару глубоких рваных вдохов и взглянул на Грейза. Взгляд его был полубезумен.
- Вы же знаете о Бузинной палочке, раз пришли ко мне! – стараясь взять себя в руки, пробормотал мастер. – Вы понимаете, почему всё это происходит? Он украл её у меня и теперь творит свои тёмные дела!
Грейвз терпеливо молчал, ожидая пока Грегорович успокоится. Вот оно! Волшебник пришёл в такое крайнее возбуждение неспроста. Аврор ощущал приятный зуд любопытства перед порогом разгадки очень интересной тайны. Ради этого стоило немного подождать.
- Я не знаю всех тонкостей, - наконец всё же нарушил Грейвз напряжённую тишину, - и был бы благодарен, если бы вы посвятили меня.
Грегорович мучительно долго допивал свой кофе, но всё же заговорил:
- Бузинная, Старшая, Жезл Смерти – какие только названия не давали этой палочке. Кто и когда её изготовил – неизвестно. Но ясно, что мастер был велик. Из непригодного для создания палочек дерева и сердцевины – бузины и волоса тестрала, он создал… настоящее чудо. Самую могучую палочку, которую мне довелось повстречать.
Он замолчал, избегая смотреть в глаза аврора, вертя в коротких грубых пальцах опустевшую чашку.
- Почти тридцать лет назад она попала в мои руки. Давайте опустим, как именно это произошло. Я ею не пользовался, меня вполне удовлетворяла моя палочка. Я её изучал. Моей мечтой было и есть воссоздать её, сравниться в величии с тем мастером. Многие копии были неплохи. Но всё же, до Бузинной им было далеко.
«Есть у меня одна палочка. Вообще, она не для продажи. Я старался воссоздать… Впрочем, неважно», - вспомнил Грейвз слова Йоханнеса Йонкера, бросив короткий взгляд на свою палочку. Тогда он упомянул что-то о волосе тестрала. Видимо, не один Грегорович старался сравниться в мастерстве с волшебником, чьё имя не сохранила история.
- А затем её украли. То был молодой человек. Я не знал, не знал кем он станет! Как же теперь быть? – Грегорович снова запустил пальцы в свои взъерошенные волосы.
- В чём именно заключается могущество этой палочки? – спросил Грейвз, всё ещё не понимая, отчего так волнуется мастер.
- Одно из её названий – Непобедимая. Теперь понятно, отчего до сих пор никто не может прекратить его бесчинства. И сколько бед он ещё натворит…
- Если эта палочка непобедима, как же она переходит от владельца к владельцу? Ведь для этого необходимо именно победить его, верно? – запутался в рассуждениях Грегоровича Грейвз. Всё же эти законы волшебства палочек были непостижимы для его рационального склада ума.
- Тут всё не так просто. Понимаете, у всех палочек есть свой… как бы выразиться точнее… характер. И чаще всего палочки остаются верны одному хозяину, либо тому, кто получил палочку в честном бою. Но у Бузинной палочки несколько иные понятия о верности. Она может служить тому, что украл её у предыдущего хозяина, забрал у мёртвого, убитого во сне, обессиленного. Она выбирает того, кто покажется ей более интересным. У неё свой разум и свои, зачастую непостижимые мотивы выбора хозяина.
Что же, судя по словам мастера Грегоровича, Грин-де-Вальд обладал самой сильной палочкой на свете. Причин опасаться его стало на одну больше.
***
19 августа, 1927 г.
Когда Грейвз вырвался из цепких лапок гостеприимного семейства Кинтаны, и то только благодаря помощи сжалившейся над ним Мэйеры, было уже заполночь. Он ожидал встретить благостную ночную тишину, но вместо этого уже в тёмном коридоре Аврората были слышны весёлый смех и громкая музыка, доносившаяся из граммофона.
Такие ночные гуляния среди его людей были разрешены лишь в одном случае – если это был чей-то день рождения.
На секунду Грейвз замер перед общими дверями, стараясь вспомнить, чей же праздник могли отмечать авроры, но озарение пришло даже раньше, чем он успел хорошенько поломать голову над вопросом.
Тина Голдштейн.******
Он помнил, помнил об её дне рождения. Он помнил их все – каждого значимого для него человека. Но последние события заставили его забыть даже о низзле Боксёре, который непременно умер бы с голоду или сбежал, если бы его не кормил добросердечный мистер Шепард.
Стоило Грейвзу распахнуть двери, как оживлённые голоса замолкли на мгновение, чтобы вновь взорваться весёлыми приветствиями. Подгоняемая чувствительным тычком локтем в бок от сестры, к нему подошла сама виновница торжества.
Растерянная, но искренняя улыбка, весёлый блеск глаз (кажется, кто-то всё же нарушил его давний запрет на распитие веселящей воды в пределах Аврората), яркий румянец на щеках (Грейвз понадеялся, что они ещё не дошли до той кондиции, чтобы начать танцевать под мурлыканье популярной нынче певицы Дороти Лимус). В руках Тина держала тарелочку с узорами из голубых цветочков, на которой лежал кусочек именинного торта со слегка оплывшей свечой.
- Присоединяйтесь к празднованию, сэр, - улыбнулась она, в очаровательном волнении заправляя своенравно выбившийся локон за ухо.
- С днём рождения, аврор Голдштейн, - светло улыбнулся он ей в ответ, на мгновение забывая об историях Грегоровича.
- Спасибо, - ещё сильнее зарделась она, опуская взгляд.
Он уселся на диван, который снова пришлось расчищать от бумажных завалов, и бесцельно ковырялся ложечкой в кулинарном шедевре младшей Голдштейн.
Младшей Голдштейн, которая вытянула из памяти Грин-де-Вальда два воспоминания – о похищении Бузинной палочки и о юноше, восторженно говорившем «дары смерти».
От усталости в голове вертелся хоровод бессвязных мыслей, который Грейвз уже не мог контролировать.
Дары смерти, Бузинная палочка, символ Грин-де-Вальда. Сказка барда Бидля о трёх братьях и смерти. Смерти, которая подарила братьям три предмета – мантию-невидимку, воскрешающий камень и… непобедимую палочку. Непобедимую, Бузинную палочку.
Дары смерти – это Бузинная палочка и остальные.
Кончик ложечки чертил на приторно-розовой глазури узоры. Палочка – линия, камень – круг, мантия – треугольник.
Треугольник, круг и линия. Треугольник, круг и линия…
Грейвз вскочил на ноги, озарённый внезапной мыслью. Вот что означал этот символ! Этот символ – знак даров смерти из детской сказки!
Каша в голове никак не хотела аккуратно разложиться по полочкам, поэтому он просто стоял на месте, глупо уставившись в пространство.
Грин-де-Вальд был в ярости, когда эти воспоминания выплыли на поверхность. Он не хотел, чтобы кто-то знал о Дарах смерти и Бузинной палочке и очевидно верил в их силу. Верил в… детскую сказку? Звучало абсурдно, но вывод напрашивался сам собой.
Если допустить, что Бузинная палочка и есть та самая, что Смерть подарила старшему брату, то означало ли это, что остальные Дары так же реальны? И если да, то отчего они так ценны для Грин-де-Вальда? Он желал собрать их всех? С какой целью?
Столько вопросов! Где искать ответы?
- Сэр? – раздался обеспокоенный голос виновницы торжества. Она стояла рядом, тревожно глядя на выпавшего из реальности босса. Остальные авроры тоже глядели на него удивлённо, только голос Дороти Лимус продолжал весело петь о тюльпанах и молодой ведьме. – С вами всё в порядке?
- Да, - сморгнул Грейвз, - всё хорошо.
Тина неуверенно улыбнулась ему, отчего-то продолжая сжимать в кулачке волшебную палочку. Наверное решила, что кто-то вновь позаимствовал внешность её босса, невесело подумал Грейвз, глядя на оружие в её руке.
На его старую палочку, которую она получила, отобрав её в бою у Грин-де-Вальда. Грин-де-Вальда, который помимо палочки Грейвза на тот момент владел Бузинной палочкой. А Тина Голдштейн отобрала её и палочка Грейвза теперь подчиняется ей. Значило ли это, что…
- Сэр? Вы очень бледны. Вам нехорошо? – встревоженно вопрошала его девушка, не подозревая, что над её головой висел дамоклов меч.
Потому что рано или поздно Грин-де-Вальд осознает, что Бузинная палочка служит ему с неохотой, так же, как это понял Грейвз. Он начнёт искать ответ на вопрос – отчего сильнейшая из волшебных палочек больше не подчиняется его воле? И без сомнений, он его найдёт. И тогда он поймёт, что чтобы вернуть себе власть над могущественным оружием, ему придётся убить Тину Голдштейн. И сделает это без колебаний. Это лишь вопрос времени.
Тина продолжала что-то говорить, а Грейвз ощущал, как сильно колотилось его сердце от страха. Его находящаяся в блаженном неведении аврор сжимала в руках сильнейшее оружие на свете.
И скоро на неё объявят охоту.
________________________________________
*Преступники, чьи имена взяты из постеров-реквизитов к фильму, висевших в баре “Слепая свинья”.
** Нагуаль (англ. Nagual от ацт. nahualli — быть спрятанным, сокрытым) — в мифологии индейцев Центральной Америки дух-хранитель, териоморфный двойник. Нагуалем обладали не только люди, но также животные и боги. Часто изображались в виде животных (ягуара, койота, орла, квезаль и т.д.). Также нагуалем мог называться человек, практикующий магию (колдун-шаман) и способный перевоплощаться в тотемное животное (Википедия).
***Ape’ (шошоне) - отец.
****Шикоба Вулф — мастер волшебных палочек из Северной Америки. Потомок племени чокто (но у невнимательной меня он превратился в индейца племени шошонов, простите ^_^), был известен своими искусно изготовленными волшебными палочками, используя хвостовые перья птицы-грома. Волшебные палочки Вулфа обладали чрезвычайной силой, которую было не так уж легко обуздать. Они были особо популярны среди поклонников заклинаний Трансфигурации (HarryPotterWikia).
*****Музей ведьм Салема - реально существующий музей в городе Салем, Массачусетс. Я не нашла информации, было ли здание музеем в 1920х гг., так что тут возможны исторические упущения.
******Дата дня рождения взята из удостоверения Тины - реквизита фильма.
========== 28. Ниффлер ==========
Echos, “Leave Your Lover”
20 сентября, 1927 г.
Он так ничего ей не рассказал. И не о чём было говорить, решил он после долгих раздумий.
В самом деле, не о чём.
Что он вообще знал об этой палочке? Да вообще, обо всех палочках? Раз даже сам Грегорович, долгие годы старавшийся вникнуть в тайны Бузинной палочки признавал, что не может объяснить всего. С чего же Грейвз взял, что она избрала своей хозяйкой Тину?
Он не мог дать на это внятного ответа. Просто поселившееся в душе пятнышко сомнения незаметно, но уверенно расползалось в тёмную кляксу убеждённости, которую невозможно было разбавить цветами здравого, логического скепсиса.
Но то было лишь его внутреннее, необъяснимое и не выдерживающее аналитического разбора состояние. Спроси его кто, твёрдо глядя в глаза: «Почему ты уверен, что Тина владеет Бузинной палочкой?» - и он бы не смог ничего доказать.
Он просто знал это. И просто знал, что скорее всего, это не правда. Поэтому молчал.
Единственное что он сделал с дня рождения Тины, когда это странное, эфемерное убеждение заползло в его усталое сознание – усилил контроль над аврором Голдштейн. Канг, пожимая плечами, подробно отчитывался обо всех телодвижениях напарницы и слегка удивлённо молчал, когда все их с Тиной дела, в которых Грейвз углядел хоть что-то отдалённо похожее на опасность в лице сподвижников Грин-де-Вальда, перешли к другим аврорам.
Тина была не столь покорна, как напарник, и не стала молчать, когда плоды их с Оуэном бессонных часов наблюдений, размышлений и рискованных операций без всяких объяснений ушли к Флеминг и Фишеру. Стараясь сохранять уважительный тон, она возражала, но Грейвз игнорировал её слова с каменным выражением лица.
Приказы начальства не подлежат обсуждению. Тине пришлось смириться.
Но шли дни, а небо не торопилось падать на их головы. Стрелки на циферблате в главном лобби давно и уверенно держались на зелёных отметках. И постепенно, сам не замечая этого, Грейвз расслабился. Возможно, он просто старел и становился параноиком. Грин-де-Вальд покинул их страну, а вместе с ним ушли проблемы, с которыми Грейвз не мог справиться. А уж к гоблинам и Вторым Салемцам он знал подход.
Осень опустилась на Нью-Йорк в одну ночь, оседая на тротуары жухлыми бурыми листьями, а на шляпы и плечи прохожих сырой моросью со свинцово-серых туч. Настроение работников Конгресса становилось меланхолично-созерцательным. Всё чаще, приходя на работу с утра, Грейвз улавливал едва ощутимые нотки бодрящего зелья, исходящие от случайных коллег, которые здоровались с ним. И терпкие, неистребимые запахи свежезаваренного кофе, без которого некоторые авроры ползали по общему залу, как сонные веретенницы.
Настроение самого Грейвза наоборот, с каждым новым днём, прожитым без громких убийств, становилось всё лучше. Осень навевала не тоскливую печаль по уходящему лету, а прохладную свежесть спокойствия жизни, в которой наконец почти не было упоминаний о Грин-де-Вальде и плене, в котором Грейвз пробыл Морриган знает сколько времени. Всё почти стало таким же, как годы назад, когда память не подводила аврора.
Не сказать, что он совсем забросил поиски Рыжей ведьмы и неусыпное наблюдение за своими работниками в ожидании момента, когда предатель выдаст себя, вовсе нет. Но ни ведьма, на агент Грин-де-Вальда не давали о себе ни малейшего знака.
И казалось, жизнь постепенно наладилась. Казалось, ей наконец-то наскучило испытывать на прочность стальные нервы аврора Персиваля Грейвза и он мог полной грудью вдохнуть запах сырой земли и ароматы впадающих в спячку каштанов и кустов акации в Центральном парке. Но разумеется, всего лишь казалось.
Жизнь очень любила развлекаться, глядя как Грейвз старается выбираться из очередного капкана её дьявольских силков. Неприятности иногда никак не дают знать о себе заранее. Просто иногда, когда всё хорошо, случается что-то очень плохое. Внезапно, без предупреждений.
Тем утром он стоял у распахнутого настежь окна, наслаждаясь бодрящей свежестью ветра и горечью свежесваренного кофе на кончике языка. Кофеин тёк по венам маслянистой нефтью, пробуждая и настраивая на продуктивный рабочий день. Грейвз пребывал в самом благодушном состоянии духа, когда услышал этот звук, звонкой дробью перебивший сонную тишину коридора Аврората.
Стук женских каблуков.
Отчего этот звук показался ему странным – сперва Грейвз и сам не мог понять. В МАКУСА работало множество женщин и они достаточно часто наведывались в Аврорат. Но долю секунды спустя осознал – звук был неровным. Неуверенным, спотыкающимся. Ни одна женщина в Конгрессе, на его памяти, не обладала такой походкой. Все они порхали, словно феи, легко, непринуждённо. Эта же походка была мучительно-торопливой.
Ещё секунда – и он всё же вспомнил, что пару раз слышал эти шаги. И к моменту, когда шаги стихли у дверей его кабинета, аврор уже достоверно знал, кого принесло ему утро.
Стук в дверь был под стать перестуку каблуков – быстрый и виноватый.
- Войдите, - добродушно усмехнулся себе под нос Грейвз, переводя взгляд на вошедшего аворора. – Доброе утро, Тина.
- Извините за опоздание, сэр. Сложилась… нестандартная ситуация.
Голос Тины был полон стыда, такого же насыщенно-концентрированного, как и румянец, заливший её щёки, уши, шею и нескромно выглядывающее из-за расстёгнутых пуговиц платья декольте. Она старательно отводила взгляд от мужчины, внимательно и бесцельно изучая записи на обложке картонных папок, стиснутых в её руках.
- Вижу, - ещё шире усмехнулся Грейвз, ловя себя на том, что разглядывал девушку с излишним удовольствием.
Слегка отросшие, обычно растрёпанные волосы были уложены в аккуратные тугие локоны, блестящие в тусклых лучах осеннего солнца. На веках, ресницах, скулах и губах лежали мазки макияжа, нанесённые уверенной рукой. Пальто Тины было не тем, которое она одевала каждый день – мешковатым и серым. Сейчас на ней красовался чёрный, модный дамский тренчкот, подчёркивающий женственность фигуры аврора Голдшейн. И в довершение, на ногах красовались полусапожки на невысоких каблуках, которые издавали чрезвычайно громкий стук.
- Я принесла отчёты, которые не успела сдать вчера. Прошу прощения за задержку, - частила Тина, чувствуя на себе удивлённый взгляд босса, который очевидно, смущал её ещё сильнее. Она протянула папки Грейвзу, стараясь не сводить с него взгляда, в который пыталась добавить твёрдости.
- Не помню, чтобы одобрял операцию под прикрытием, - проигнорировав протянутые папки, заметил Грейвз, скрывая удивление в своём тоне ровным спокойствием. Он смог оторвать взгляд с её необычного наряда и сейчас смотрел в карие глаза аврора, в которых плескалось подавляемая неуверенность.
- Наряд не для операции, сэр, - чётко ответила Тина, продолжая краснеть. – Я знаю, что устав указывает на чёткий дресс-код, но прошу не делать выговор. Это только сегодня, завтра всё будет как обычно.
Взгляд её стал умоляющим, а рука, сжимающая папки, которые он так и не взял, безвольно опустилась. Бледная розовая помада была наполовину съедена, исчезая под нервными зубами девушки, терзавшими нижнюю губу.
- Что же такое особенное должно сегодня произойти, ради чего вы нарушили один из основных пунктов устава? – лениво спросил Грейвз, всё же протягивая руку за документами, которые Тина с готовностью отдала ему. Девичьи пальцы, которых коснулся волшебник, оказались влажными и холодными от волнения.
- Ничего, что заслуживало бы вашего внимания, сэр! – уверенно ответила Тина звенящим от напряжения голосом.
Угол рта мужчины дёрнулся в непроизвольной усмешке, вызванной дерзким ответом волшебницы. Следовало осадить её, но утро было слишком благодушным. И Грейвз едва заметно кивнул, отпуская Тину. Девушка облегчённо выдохнула и поспешно ретировалась прочь, сопровождаемая всё тем же назойливым стуком металлических набоек.
***
И тем не менее, у любых бессмысленных на первый взгляд действий всегда есть причина, пусть даже странная и не очень логичная. И объяснение необычному поведению Тины Голдштейн не заставило себя долго ждать.
Так как всё в этот день шло не как обычно, то Грейвз, ближе к обеду взглянув на заляпанную множеством отпечатков пальцев лакированную поверхность своей палочки, решил, что неплохо было бы прогуляться до эльфа-чистильщика. Пока трудолюбивое создание до блеска полировало кусок древесины, Грейвз ещё раз полюбовался на циферблат тревожных часов, а затем приобрёл свежий выпуск «Призрака». Но едва он устроился на деревянной скамье, вчитываясь в громкую новость с первой полосы (о почти истреблённых веретенницах, слава наконец-то раскачавшемуся Рошу, чтоб его сожрали скрытни), как причина нарядного платья и макияжа стала ясна, как Люмос в безлунную ночь.
На соседней скамье, нервно теребя ручку потёртого кожаного чемодана и стараясь пятерней причесать медные лохмы, сидел Ньют Скамандер.
Грейвз так часто видел этот настороженный взгляд и сутулую фигуру с колдографий газет, что мгновенно признал мага, с которым не был знаком лично. Растрёпанная шевелюра, растерянный взгляд, неряшливое синее пальто, стоптанные ботинки – он был точь-в-точь таким же как на снимках девятимесячной давности.
Британец был взволнован. Взгляд его блуждал по проходящим мимо людям. Чемодан то оказывался на коленях магозоолога, то на скамье. Скамандер вставал на ноги, чтобы расправить складки пальто, которые не разгладила бы уже и самая мощная магия – настолько они были старыми и привычными для ткани. Затем садился обратно, обнимая чемодан.
Грейвз остался незамеченным – Скамандер не окинул его даже беглым взглядом, пристально вглядываясь в женские фигуры. Поверх газетного листа, аврор внимательно следил за телодвижениями иностранца, с глухой тоской в сердце понимая, что Тина утром вела себя точно так же, как он.
Маялся британец недолго. Вскоре знакомый, уже более уверенный стук раздался во всеобщем обеденном гомоне главного лобби Вулворт-билдинг. Слух Грейвза неосознанно ожидал этот звук с самого первого момента, как аврор увидел Скамандера и вспомнил о мятом коричневом конверте, который Тина бережно прятала от посторонних глаз.
Перестук уверенно приблизился к Скамандеру, наконец увидевшему в толпе волшебников Тину. Она была взволнована так же как и он, не замечая никого вокруг, кроме рыжего магозоолога. И с каждым шагом на заново покрытых помадой губах расцветала нежная, стеснительная улыбка. Скамандер вскочил на ноги, прижимая к груди чемодан, не зная, куда деть руки. Взгляд его блуждал по образу Тины, остановившейся напротив него, задерживаясь на всём подряд, кроме тёплых карих глаз девушки.
Пару секунд они молчали, глядя друг на друга, не зная что сказать.
- Привет, - наконец выдохнули они почти хором. Тина нервно рассмеялась, а Скамандер наконец взглянул прямо в её глаза. Он почти не моргал, вбирая в себя образ светящейся счастьем первой после долгой разлуки встречи волшебницы.
В груди Грейвза, до боли в онемевших пальцах сжимающего ни в чём не повинные газетные листы, разрасталась глухая тоска, давя на лёгкие и сердце. Мешая дышать и заставляя чувствовать каждый тяжёлый стук бедного органа.
- Извини, что опоздал, я писал, но твои последние ответы мне не приходили, - заговорил магозоолог. Резким, рваным движением он опустил чемодан к своим ногам и торопливо полез во внутренний карман, выуживая из него нечто прямоугольное, обёрнутое в коричневую вощёную бумагу и перевязанную тонкой колючей бечёвкой. – В министерстве долго не хотели давать разрешение на выезд, тем более с чемоданом.
- Да, - согласилась Тина, не сводя с него счастливого взгляда, - наши прошлые приключения не так-то просто забыть. Я получила твои письма, но видимо, мои ответы уже не застали тебя в Лондоне. Удивлена, что ты и твой чемодан всё же оказались тут.
- На самом деле, - нервно и оттого слегка кривовато улыбнулся Скамандер, протягивая свёрток Тине, - я просто очень постарался выполнить своё обещание. Это один из первых экземпляров книги.
Девушка осторожно приняла свёрток, задерживая свои пальцы поверх руки британца дольше, чем того хотел бы Грейвз. Они завороженно смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. Будто в мире остались лишь эти двое: Тина и Скамандер.
Грейвз сам не заметил, как яростно смял край газеты, сверля парочку тяжёлым взглядом. Волшебники с ближайшей к краю колдографии смотрели на него с укоризной. Чемодан у ног магозоолога затрясся. Скамандер не обратил на него ни малейшего внимания.
Наконец, Тина стянула бечёвку и развернула бумагу, с восхищением глядя на бордовую обложку книги с вытисненным на ней названием. Слегка прищурившись, Грейвз сумел разобрать «Фантастич… и где их…». Остальные слова заслоняла кисть девушки.
- Это просто замечательно, Ньют! – наконец выдохнула Тина, поднимая на магозоолога блестящие от радости глаза. – Поздравляю тебя!
Не сводивший всё это время с неё взгляда, Скамандер слегка смутился.
Чемодан дёрнулся, половинки его натужноскрипнули. Внутри будто ворочалось нечто большое, чему было тесно в тёмных глубинах саквояжа.
- Спасибо, - слегка порозовев, ответил иностранец. – Наши приключения вдохновили меня. Зная, что можешь быть казнённым или разорванным на кусочки разъярённым Обскуром, больше не хочется откладывать на потом задуманное.
Неловко пошутил. На дёргающийся чемодан магозоолог не обращал ни малейшего внимания. Его целиком и полностью захватила очаровательная улыбка Тины. Девушка рассмеялась – немного нервно, решил Грейвз.
- Здесь и автограф есть! – восторженно воскликнула она, открывая титульный лист. – «С благодарностью за помощь в названии…»
Тина закрыла книгу и прижала её к груди, глядя на автора с безмолвной благодарностью, не в силах подобрать слова признательности. Невольный спаситель Грейвза умел найти подход к девушке. А с первого взгляда даже и не подумаешь…
Ядовитые мысли ворочались в голове аврора и внезапно выпавший из очередной раз дёрнувшегося чемодана зверёк оказался настолько неожиданным, что Грейвз только приподнял брови в удивлении, даже не подумав ничего предпринимать.
Зверёк был похож на бобра с утиным носом. Странное создание. Если память не подводила аврора, именно оно стало причиной переполоха в прошлое появление Скамандера в Нью-Йорке, судя по сводкам новостей. Создание резво юркнуло под скамью, на которой сидел Грейвз. Тут-то аврор наконец вышел из ступора, отбросил измятую газету прочь и ловко выудил из-под сиденья вёрткое животное, которое старалось ущипнуть клювом его грубые пальцы. Сидевшие неподалёку секретарша Пиквери Линор и одна из её подруг дружно взвизгнули, отпрянув подальше от главного аврора со странным созданием, которое он держал за шкирку. Поднялся небольшой переполох, благодаря которому пространство вокруг Грейвза, Тины и Скамандера в момент опустело.
- Сэр? – удивлённо выдохнула Голдштейн, только теперь заметив шефа. Британец сориентировался быстрее, бросив беглый взгляд на чемодан у своих ног и рванув к Грейвзу, из рук которого аккуратно, но твёрдо забрал нахальное создание.
- Прошу прощения, это ниффлер*, ужасный безобразник, - бормотал он себе под нос, не глядя на аврора. – Никак не пойму, как он всё время выбирается из чемодана! Я сменил застёжки, заговорил их. Он всё равно находит выход…
Грейвз молча глядел на Скамандера, суетливо запихивающего отчаянно упирающегося и пыхтящего зверька в чемодан. Смотрел и чувствовал, как его разум и тело пропитываются яростью и слепой злостью на этого несуразного, нелепого учёного. Письма этого человека вызывали на лице Тины такую нежную улыбку? Ту самую, что она раньше дарила лишь Грейвзу из её воспоминаний.
Он не задумывался, отчего так ненавидел в этот момент человека, которому должен быть вроде как благодарен за освобождение из плена самого тёмного мага современности. Не хотел задумываться. Аврор просто желал проклясть рыжего мальчишку и его чемодан, полный экзотических тварей. Кажется, часть эмоций всё же прорвала маску безразличия на лице Грейвза. Тина, беспомощно обнимающая новенькую книжку, была смертельно бледна и смотрела на него с нескрываемым ужасом, переводя растерянный взгляд на копошащегося магозоолога.
- Боюсь, нам следует пройти к госпоже Президент, мистер Скамандер, - наконец выдавил из себя Грейвз, недобро глядя на суетливого иностранца.
***
Как Грейвз ни убеждал Серафину, магозоолог не был депортирован обратно в туманный Альбион. Пиквери заключила договор в знак примирения с Фоули, по условиям которого несколько учёных-британцев прибыли в Америку. В обмен несколько американских учёных отбыли в Британию. Официально – с целью изучения волшебных растений, животных, минералов и прочая. На деле их целью был шпионаж. Грейвз помогал ей подбирать людей для этой цели, но вот о второй части уговора, в которой фигурировал Скамандер, она отчего-то умолчала.
- Мы не можем отослать их, - устало потирая виски и стараясь при этом не испортить завитки локонов, вздохнула Серафина, глядя на порядком взбешённого Грейвза. – Но это не значит, что ты не можешь за ними следить. Уверена, Фоули так же натаскал их собирать информацию о нас.
И, взяв себя в руки, Грейвз не без злорадного удовольствия следил за магозоологом.
Почти всё время Скамандер проводил в разъездах по стране, изучая местную фауну в естественных условиях обитания. Он был вечно перепачкан землёй, покусан, расцарапан, время от времени проклят очередной опасной тварью, но абсолютно счастлив. В те редкие периоды, когда между экспедициями он оказывался в Нью-Йорке, он почти всё время проводил в обществе сестёр Голдштейн, увлечённо разглагольствуя об очередном животном. Затем вновь оказывался в другом конце страны.
В эти периоды Тина откровенно хандрила. Она усердно бралась за работу, но рассеянность, и раньше подводившая девушку, в это время обострялась. Что злило Грейвза ещё больше. Словно влюблённая девчонка, Морриган в свидетели!
Но ведь она и была влюблённой девчонкой.
Грейвз как мог, старался всячески пресекать их неформальное общение в рабочие часы, заваливая Тину сверхурочной работой. Но контролировать её всё время он не мог, что основательно портило настроение главного аврора. Кто знает, чем они занимались в те часы, когда его не было рядом.
В один из редких дней, Грейвз после работы решил прогуляться по Центральному парку. Привести изрядно расшалившиеся в последнее время нервы в порядок. И почти не удивился, когда встретил этих двоих на одной из скамеек у озера. Скамандер кормил уток, отщипывая от булочки хот-дога небольшие кусочки. Тина, словно маленький ребёнок, старалась испачкать лицо иностранца горчицей, но тот ловко укорачивался, смеясь. В один момент ей это удалось и они, заливаясь весёлым смехом, вступили в шуточную потасовку.
С тех пор Грейвз старался обходить Центральный парк стороной. И наконец признал, что ревнует. Наверное, и у него с Тиной были такие же беззаботные, полные счастливой влюблённости моменты в прошлом до Грин-де-Вальда.
Как жаль, что он их не помнил.
***
13 октября, 1927 г.
Осень больше не радовала Грейвза. Распахнутые настежь окно и горячее безвкусное кофе больше не были символом наслаждения жизнью. Теперь они были просто средствами наконец взбодриться и начать работать в прежнем режиме. Но упрямые мысли разлетались, словно стайка перепуганных пикси, не давая сосредоточиться ни на чём, кроме одной проклятой мысли, которая кружила в его голове день изо дня.
Чем сейчас заняты Тина и Скамандер?
Стук в дверь застал его врасплох.
Грейвз в очередной раз лениво и признаться, абсолютно бесцельно перелистывал «Сказки барда Бидля», когда его уединение было прервано нетерпеливой, формальной дробью, и в кабинет ввалились те двое, вокруг которых почти постоянно кружили мысли главного аврора.
- Сэр! – выдохнула взбудораженная Тина, игнорируя тот факт, что босс так и не приглашал её войти в кабинет. – Ньют… Мистер Скамандер может вам помочь! У него есть зелье, и…
- Стоп, - прервал бессвязный поток слов пришедший в себя от удивления Грейвз, скупыми движениями убирая в стол книгу и неодобрительно глядя на взволнованную подчинённую. – Начните сначала и по порядку.
Тина резко выдохнула и улыбнулась. Эта неожиданная улыбка оказалась столь удивительной, что на мгновение Грейвз забыл о топчущемся за спиной девушки магозоологе.
- Мистер Скамандер создал зелье, которое, как он считает, может вернуть вам память!
________________________________________
* Ниффлер (нюхлер, нюхль) - обитает в Британии. Этот мохнатый длинноносый черный зверёк с плоскими как лопаты передними лапами живёт в норах и обожает все блестящее. Нрав смирный, он очень привязчив, но в доме его держать не следует — это губительно сказывается на мебели. Похожи на утконосов: у них утиный нос, лоснящаяся черная шерсть, кроме того, они — сумчатые животные. В свою сумку на животе они прячут блестящие предметы. По версии фильма ниффлер умеет просачиваться сквозь узкие микроскопические щели и трещины (HarryPotterWikia).
========== 29. Пикирующий злыдень ==========
Marilyn Manson, “This is Halloween”
24 октября, 1927 г.
Жидкость в маленьком прозрачном и нелепо-пузатом флаконе можно было бы назвать даже приятной на цвет. Та отливала тёплыми, медовыми и охряными оттенками. Но осадок в виде хлопьев тёмно-коричневого цвета выглядел, мягко говоря… малоаппетитно.
Грейвз, задумчиво глядевший на зелье, стоящее перед ним на столе, в сомнении откинулся на спинку кресла и вскинул брови. Глубокие морщины привычно избороздили его лоб, выдавая замешательство. Сидевший напротив Скамандер поёрзал. Очевидно, что иностранному гостю было не очень уютно оставаться наедине в обществе главы внутренней безопасности МАКУСА. Сегодня Тины, чьей тенью в последние дни словно стал магозоолог, не было рядом – долг аврора выдернул её из тёплого сухого общего зала в сырость октябрьского вечера.
- И, разумеется, вы не станете выдавать мне секрет ингредиентов, намешанных в вашем чудодейственном зелье? – задумчиво протянул Грейвз, не спеша пить не вызывающее доверия лекарство для памяти.
Скамандер старался не задерживать на хозяине кабинета прямого взгляда, бросая на Грейвза исподлобья короткие и внимательно-острые, словно укусы докси, взоры. Со стороны невнимательному наблюдателю могло показаться, что исследователя больше интересуют его пыльные башмаки и повязанная на них кое-как шнуровка, в которой не было никакой последовательности и порядка. Глядя на эти ботинки, Грейвз частенько задавался вопросом – точно ли Скамандер-младший служил в британских волшебных войсках? Солдат из него вышел явно не самый лучший, раз такой беспорядок в одежде был для него привычен.
- Это вовсе не секрет, мистер Грейвз, - ответил учёный. В отличие от нервного, бегающего взгляда, голос его был твёрд и спокоен – интересный контраст. – Самым главным составляющим является яд пикирующего злыдня.* В прошлом году с его помощью была стёрта память магглов, ставших свидетелями разрушений, причинённых обскуром…
Грейвз жестом попросил Скамандера замолчать, почувствовав, что тот начинает выдавать слишком много непонятной для аврора информации. Виски привычно сдавил обруч мигрени, в последние дни мучавшей мужчину каждый вечер.
- Яд? – коротко переспросил британца Грейвз, бросив на него тяжёлый, выразительный взгляд, полный здорового скепсиса. Если Скамандер вздумал его отравить, то столь нагло и в открытую этого ещё не пытался сделать никто.
- Да, яд пикирующего злыдня, - терпеливо, словно студенту, повторил магозоолог, впервые взглянув на аврора так же прямо и твёрдо, как говорил. – Яд в больших дозах. В малом количестве это вещество способно лишить человека неприятных воспоминаний. А в последние месяцы я экспериментировал в сочетании этого яда с перьями болтрушайки.** Оказалось, что получившееся зелье способно возвращать воспоминания. Мне понадобилось время, чтобы высчитать точную для вас дозу.
И в самом деле, даже после того как Грейвз после удивительного заявления Тины, потратив на взвешивание всех «за» и «против» пару дней, всё же согласился использовать средство Скамандера, тому потребовалась неделя, прежде чем этим вечером он, деликатно постучавшись в дверь кабинета Грейвза, поставил перед ним этот флакон.
- Что же, благодарю за потраченное время и силы, - наконец кивнул аврор, вставая с места и протягивая иностранцу руку для пожатия. Тот резво, будто только и ждал этого момента, вскочил с места, энергично и крепко пожимая руку Грейвза на прощание. А через мгновение волшебник уже остался один в привычной полутьме своего кабинета.
***
Однако пить то, что, вероятно, могло вернуть ему память, но являлось ядом существа с не вызывающим доверия названием пикирующий злыдень, Грейвз не торопился.
Вечером после ужина он, вопреки обычаю, не стал перебирать бесконечные документы и заниматься рабочими делами, которые никогда не иссякали. Грейвз разлегся на диване перед камином и, обернув ноги пледом и нацепив очки, сквозь полудрёму читал последний выпуск «Трансфигурации сегодня». Значения рун знаний и сокрытия словно смывались тёплыми волнами накатывающих снов, с которыми он лениво боролся, рассыпаясь в его сознании и вновь собираясь в причудливые, совершенно лишённые логики и смысла новые значения. Руна земли отрастила крылья и взмыла в небо, широкими взмахами рассыпая колючие снежинки. Руна «восемь» расползлась нитью-змеёй, обвивая ноги Грейвза и в реальности становясь пледом в крупный национальный узор апачи.
Флакон лежал в кармане жилета, нагревшись от тепла его тела.
На ноги волшебника запрыгнул Боксёр, за несколько месяцев беззаботной сытой жизни отъевшийся до размеров крупного котёнка рыси. Серый безобразник потоптался на месте, а затем свернулся в тяжёлый, уютно мурчащий комок, согревая лучше всякого пледа. Грейвз почесал низзла за ободранным ухом, отчего Боксёр довольно зажмурился. Волшебник поймал себя на мысли, что хоть что-то всё ещё способно вызвать на его лице улыбку.
Аврор вынул пузырёк из кармана и задумчиво повертел его в руках. Свет от огня из камина высветил мутное содержимое золотистого флакончика. Помимо коричневых хлопьев в нём плавали белые и красноватые крупинки.
Ни одно из средств, которые на нём испытывали колдомедики, работники отдела экспериментальной магии и даже обливиаторы, не сработало. Ни зелья, ни заклинания, ни их сочетания не были способны сломать печати, наложенные на его память приспешниками Грин-де-Вальда. И, видит Морриган, очень сомнительно, что эта жидкость, которой Грейвзу хватило бы на полглотка, созданная не вызывающим доверия Скамандером, сможет сделать то, на что оказались не способны лучшие умы волшебного мира Северной Америки.
- Как думаешь - пить, или не пить? – спросил Грейвз у Боксёра, который в ответ лишь лениво прищурил зелёный глаз.
Вряд ли ему станет хуже, если он всё же решится испытать на себе действие этого яда пикирующего злыдня, решил Грейвз. Скорее всего оно, как и все прочие, что он принимал, просто не подействует. На всякий случай приманив к себе безоар, хранившийся на одной из полок стеллажа, аврор откупорил пузырёк и подумав: «Гори всё в кострах Салема!», - одним движением влил в себя кисло-горькое содержимое, оставившее отвратительное мускусное послевкусие.
***
31 октября, 1927 г.
Ночь Самайна была самой изматывающей в году. Даже к Рождеству Аврорат не готовился с таким тщанием как к празднику сбора урожая, со временем принявшего несколько зловещий оттенок – этот день для своих традиционных встреч избрали не только волшебники, но и остальные разумные и полуразумные существа континента, вроде вампиров, оборотней, гоблинов и даже единичных великанов. Все патрульные, авроры и обливиаторы были на местах, контролируя масштабы гуляний и пресекая запугивание немагов, которыми грешили гоблины.
В Вулворт-билдинг в будке дежурного остались Канг и Тина, уже почти не удивляющиеся тому, что босс перестал допускать их до самых сложных рейдов. Грейвз тоже остался на месте, немного нервно попивая остывший кофе, стоя у распахнутого настежь окна. Холодный, совсем ноябрьский ветер обдувал его резкими порывами.
Грейвзу чудилось, что он нашёптывал что-то зловещее.
Вряд ли это ощущение соответствовало действительности – его люди были хорошо тренированы и инструктированы. Но настрой на постоянную бдительность въелся в аврора до мозга костей, заставляя видеть врага в каждой тени.
Единственное, что произошло после приёма мерзкого на вкус зелья Скамандера – головная боль усилилась в разы. Пришлось прибегнуть к помощи Матоаки, которая, добродушно ворча, прописала сильнодействующие зелья против мигрени. Но даже они не сильно помогали.
Временами начало возникать странное ощущение. Голова становилось лёгкой, а сам Грейвз переставал ощущать тело, будто норовя вылететь из него. Но ощущение это длилось лишь доли секунды, оставляя после себя сомнения – уж не придумал ли он его? Один раз оно возникло, когда Тина, закрыв очередное мелкое дело, передавала ему папки со счастливой солнечной улыбкой. Во второй – когда на глаза попался злосчастный символ Грин-де-Вальда в виде кулона на цепочке, всё ещё хранившийся в одной из полок его стола.
Ближе к полуночи Грейвзу надоело мерить периметр кабинета нервными шагами в ожидании патронусов с дурными вестями. Он решил слегка развеяться и выбрался в общий зал – хоть пообщается с подчинёнными. Но в зале, к удивлению Грейвза, оказался один лишь Канг, занимавшийся своим излюбленным делом – меланхоличным чтением очередной книги немагов, - удобно устроившись в кресле у пульта. В ответ на вопросительно изогнутую бровь шефа он лишь молча кивнул куда-то в сторону секретеров и снова уткнулся в желтоватые листы с потрёпанными уголками, словно на свете не было занятия увлекательней, чем вникать в хитросплетения отношений Джея Гэтсби и Дейзи Бьюкенен.***
Тина Голдштейн вновь ослушалась приказа, своевольно покинув дежурный пост? Вряд ли Канг в таком случае был столь спокоен. Грейвз решительно и, признаться, слегка раздражённо прошёл к тому месту, на которое указал Оуэн. Однако ничего, кроме потрёпанного старого чемодана, в котором он сразу признал собственность Скамандера, с которой тот ни при каком случае не расставался, он не обнаружил. Тот сиротливо лежал на деревянном полу и выглядел неуместно и оттого нелепо.
- Просили стучаться, - всё же решил пояснить хоть что-то Оуэн. Видимо, со стороны Грейвз казался слегка растерянным. Так оно на самом деле и было.
Нет, Грейвз помнил из отчётов, что в странном чемодане магозоолога помимо ниффлера скрывалась птица-гром весьма крупных размеров. Из этого логически следовало, что на предмет наложены сильные чары незримого расширения. Но случая подробно поразмышлять об этом ему не представлялось. А теперь в этом чемодане находится его аврор. И, судя по словам Канга, наедине с её владельцем.
Грейвз, отчего-то ощущая сильную неловкость, трижды постучал по обтянутой истёртой кожей крышке.
Ничего не произошло.
Грейвз постучал ещё пару раз, но никто не отозвался. Ощущая ещё большую неловкость, он понял, что для того, чтобы вернуть Голдштейн на рабочее место, ему придётся самому лезть в таинственные недра заколдованного чемодана. Раздражаясь сильнее прежнего, он откинул крышку и бросив Оуэну короткое: «Скоро вернусь», нашарил ногой в густой темноте тонко скрипнувшую деревянную ступеньку.
***
Через полминуты глаза аврора привыкли и тьма больше не казалась беспросветной. Начали различаться полутени, вычерчивающие вокруг Грейвза стены и обстановку деревянной каморки. Вдоль одной из стен в ряд располагались тумбы, заваленные непонятными и не очень приятными на вид предметами. В небольшом помещении стоял концентрированный, резкий запах, от которого в носу незамедлительно защекотало.
Грейвз сдержанно чихнул, приглушив звук рукавом пиджака.
Это была дикая смесь из запаха горьких сушёных полевых трав, начавшего тухнуть мяса, рыбы и ещё чего-то непонятного. Так пахло в лабораториях зельеваров, работавших без лицензии – прогорклыми настоями. Скорее всего, Скамандер варил чудодейственное лекарство для памяти главного аврора именно тут.
Грейвз поспешил покинуть тесное помещение едва разглядев дверной проём.
Изнутри мир чемодана оказался куда больше, чем подозревал волшебник. Перед ним простиралась огромная поляна, на которой до его прихода весело резвились малыши-лунтелята.**** Сейчас они с любопытством разглядывали новоприбывшего и в их огромных доверчивых глазах читался искренний интерес – не принёс ли этот мрачный мужчина чего-нибудь вкусненького?
Над головой, время от времени прячась за тонкими облаками, ярко светила полная луна. Россыпь звёзд перемигивалась, расчерчивая чёрное полотно небес бриллиантовой полосой Млечного пути.
Мимо, распушив перья, пробежал тревожно крякающий дирикол,***** резво спасающийся от игривого котёнка нунду.****** В один момент котёнок прыгнул на птицу, но та с неожиданным хлопком исчезла, вновь появившись в десятке метров от нунду, оставив обиженного хищника с перепачканной землёй мордочкой.
Лёгкий тёплый ветерок свежим потоком шуршал невысокой травой и забирался под полы пиджака, заставляя пребывающего в лёгком удивлении Грейвза поверить, что всё вокруг – правда. Внутри неприметного чемодана, скромно стоявшего на полу в Аврорате, прятался целый мир.
Однако Тины в нём не наблюдалось. Равно как и хозяина – Скамандера. Стадо лунтелят последовало за Грейвзом, когда тот, опасливо косясь на мать котёнка нунду, двинулся прочь в поисках подчинённой. Тут и там попадались вырезанные из тыкв светильники Джека,******* выглядевшие весьма зловеще. Свет из палочки почти на каждом шагу выхватывал новую тварь, названий половины которых Грейвз даже не знал. А те, кого знал, чаще всего оказывались редкими и почти вымершими.
В один момент на его пути возникло светящееся существо с длинными щупальцами, норовившими обвиться вокруг аврора.******** Оно словно зависло в полутора метрах над землёй и Грейвз решил обойти его, от греха подальше. От него была лишь одна польза – лунтелята отстали от волшебника, испугавшись твари. А может просто поняли, что мрачный человек пришёл без угощения. В следующее мгновение Люмос выхватил среди зарослей бамбука пару тревожно блеснувших круглых жёлтых глаз.********* Грейвз постоял на месте ещё некоторое время, освещая небольшой лесок и стараясь понять, не грозит ли ему его житель, но так никого и не разглядел. Возможно, глаза ему нарисовало встревоженное воображение.
Грейвз потерял счёт времени, стараясь разыскать Тину. Звать её он не решился – мало ли какое животное прибежит на зов. Хоть нунду и казалась вполне мирной и привыкшей к человеческому присутствию, рисковать мужчина не стал.
Наконец, впереди стали различимы человеческие голоса, женский и мужской. Они были веселы и женский голос, в котором Грейвз признал Тинин, время от времени заливался весёлым беззаботным смехом. Очевидно, самое ужасное дежурство в году вовсе не было аврору Голдштейн в тягость.
Они обнаружились на берегу небольшого озерца, над гладкой поверхностью которой время от времени всплывали шипы живущей в её водах шпротвы.********** Тина и Скамандер устроились на праздничный пикник в окружении тыкв-светильников и веселящей воды.
Грейвз почувствовал, что постепенно закипавшая в нём злость достигла своего пика. Он пока ещё оставался незамеченным, стоя в некотором отдалении в тени ив. Однако, не смотря на застилавшую разум плёнку ярости, аврор успел заметить, что столовых приборов было больше, чем для двоих.
Скамандер рассказывал, как на него пару недель назад в лесах Висконсина напал ходаг,*********** от которого магозоологу пришлось отбиваться единственным, что оказалось под рукой – чугунным походным котелком. Тина была полностью поглощена историей, время от времени охая и смеясь, глядя на британца широко распахнутыми глазами, полными живого интереса.
Пора было это прекращать. Грейвз деликатно откашлялся, привлекая к себе внимание молодых людей.
- Вижу, вы решили покинуть пост, оставив напарника без прикрытия, аврор Голдштейн? – спокойным, совершенно нейтральным тоном поинтересовался волшебник. Однако на Тину он подействовал словно удар хлыста.
Она, будто ужаленная, подскочила на месте, мгновенно разворачиваясь лицом к шефу и вытягиваясь в струнку. Разгорячённое смехом и веселящей водой лицо в момент побледнело, будто девушке стало очень нехорошо. Глаза выражали искренний испуг на грани с ужасом. Сидевший рядом с ней Скамандер менее торопливо поднялся на ноги, с лёгким удивлением разглядывая вначале возникшего будто из ниоткуда Грейвза, затем излишне ретиво отреагировавшую на его появление Тину.
- Сэр! Простите, сэр! – уверенным и чётким голосом, вопреки написанному на лице испугу, отрапортовала девушка. – Я попросила аврора Канга подать сигнал, когда понадоблюсь, но отвлеклась и не услышала вашего прибытия.
Грейвз окинул её напряжённую фигурку холодным взглядом, затем перевёл его на помятого магозоолога, потом вновь на Тину.
- Вижу, - коротко бросил он. – Приказываю вернуться на пост.
- Да, сэр! – кивнула девушка с таким рвением, что каштановые пряди взметнулись, словно крылья, на мгновение скрывая от Грейвза её лицо.
Скамандер слегка нахмурился, молча глядя то на Тину, то на её босса.
Казалось, на этом инцидент был исчерпан. Но прежде чем аврор Голдштейн успела сделать хоть шаг по направлению к Грейвзу, случилось ещё одно событие. За спиной мужчины раздались бодрые шаги и весёлый голос возвестил:
- Всё в порядке! Нунду вновь затеяли охоту на дириколов, я их…
И оборвался, когда подошедший долговязый парнишка встретился взглядом с удивлённым его появлением Грейвзом.
Реакция ещё одного необычного обитателя чемодана оказалась немного странной. Он побледнел сильнее Тины, приобретая разительное сходство с призраком. Грейвз даже засомневался – вдруг действительно призрак? Кого только не найдёшь в заповеднике Скамандера. Но выпавшая из его рук тыква-светильник оказалась вполне реальной, откатываясь к ногам аврора.
Взгляд парнишки выражал неприкрытый ужас. Казалось, его вот-вот стошнит от страха. Очень странно, учитывая, что они ни разу не встречались.
Не встречались ли? Отчего-то парнишка был смутно знаком Грейвзу. И пока волшебник пытался вспомнить, где и когда именно он мог видеть этого мальчишку, Скамандер подал голос.
- Криденс, успокойся. – Тон его был спокойным, но в нём ощущалось едва уловимое напряжение. То же самое, что повисло в воздухе с внезапным появлением парнишки. Казалось, будто британец успокаивает одного из своих опасных зверей, а вовсе не человека. – Это всего лишь мистер Грейвз. Настоящий мистер Грейвз. Он не причинит тебе вреда. Всё хорошо.
С каждым словом он медленно и осторожно приближался к мальчишке, протянув перед собой раскрытые руки. Словно боясь спровоцировать его. Грейвз никак не мог уловить, что именно происходило в этот момент, но понимал, что стоит молчать.
Наконец Скамандер подошёл к парнишке вплотную и осторожно обнял его, словно успокаивая. Ненавязчиво, но вполне определённо мешая тому смотреть на аврора, с которого он не сводил испуганного взгляда.
- Всё хорошо Криденс, - бормотал магозоолог. – Ты в безопасности.
Эта непонятная ситуация изрядно действовала на нервы Грейвза.
- Криденс выжил и пробрался в мой чемодан. Я не сразу обнаружил его присутствие – только после отплытия из Нью-Йорка, - заговорил Скамандер, обращаясь к аврору. Очевидно, он уже встречался с мальчишкой и должен был его помнить. И британец считал, что Грейвз понимает, о чём идёт речь. Мужчина не стал его переубеждать, лихорадочно роясь в ошмётках своей памяти в поисках образа мальчишки. – И обратно сюда забирать совсем не хотел, но Криденс знает чемодан уже намного лучше меня. Он тайком приплыл сюда со мной в надежде увидеться со своей сестрой Модести. Затем мы уплывём обратно, он не останется здесь. Так что пожалуйста, не предпринимайте ничего…
В этот момент Грейвзу всё же удалось вспомнить нескладного парнишку, но обитал он вовсе не в его воспоминаниях, а в памяти Тины, которую она показала шефу. Это тот самый мальчишка из Вторых Салемцев, что протягивал ей листовки на собрании перед тем, как аврор поцеловал девушку.
- Ты один из приёмных детей Мэри Лу Бэрбоун, - невежливо перебил Грейвз Скамандера.
То, что произошло потом, мужчина помнил смутно. Парнишка исчез, оставляя после себя тёмное, клубящееся в слепой ярости облако со светящимися белыми глазами – обскура. Взрослого, почти совершеннолетнего, раздери его скрытни, обскура.
Одновременно вскрикнули Тина и магозоолог. В голосе Скамандера было предостережение, Тина же просто испугалась. За себя, британца, Криденса или Грейвза – непонятно. Может за всех сразу.
А сам главный аврор, глядя на несущуюся на него живую тьму, вдруг ощутил уже знакомое чувство – голова стала лёгкой-лёгкой, словно заполненной светом. А тело пропало, как если бы и он сам внезапно стал обскуром. И вместо горящих злостью белых глаз он увидел то, что найти уже и не надеялся.
К Персивалю Грейвзу вернулись воспоминания.
________________________________________
*Пикирующий злыдень (англ. Swooping Evil) — крупное похожее на ската существо, умеющее летать и сворачиваться в маленький шарообразный кокон. Имеет синий окрас снизу и зелёный сверху. Голова напоминает череп мелкого млекопитающего. Пикирующий злыдень опасен своей способностью высасывать мозги людей, с помощью длинного языка (HarryPotterWikia).
**Болтрушайка (англ. Jobberknoll) — это крошечная синяя крапчатая птичка. Обитает в Северной Европе и Америке, питается мелкими насекомыми. Всегда молчит, а перед смертью выкрикивает все, что слышала за целую жизнь, в обратном порядке. Перья болтрушайки используют при изготовлении сыворотки правды и различных эликсиров памяти (учебник Ньюта Скамандера).
***Джей Гэтсби и Дейзи Бьюкенен - персонажи романа американского писателя Фрэнсиса Скотта Фицджеральда «Вели́кий Гэ́тсби».
****Лунный телец, или Лунтеленок (англ. Mooncalf) — чрезвычайно застенчивое существо, которое выходит из укрытия только в полнолуние. Тело у него гладкое, светло-серого цвета, круглые выпуклые глаза расположены на макушке. Ноги тонкие, с очень большими плоскими ступнями (учебник Ньюта Скамандера).
*****Диринар, или Дирикол (англ. Diricawl) — толстенькая, покрытая пухом птица. Родина диринара — остров Маврикий. Эти птицы интересны тем, как они спасаются в случае опасности. Они обладают способностью исчезать прямо у вас на глазах, разлетевшись облачком пушинок, и возникают вновь уже в другом месте (учебник Ньюта Скамандера).
******Нунду (англ. Nundu) — это обитатель Восточной Африки, один из самых опасных магических существ. Гигантский леопард передвигается совершенно бесшумно, несмотря на огромные размеры, а его дыхание вызывает недуг, от которого вымирают целые селения. Как показывает практика, одолеть его можно только общими усилиями не менее сотни искусных волшебников (учебник Ньюта Скамандера).
*******Светильник Джека (англ. Jack-o’-lantern) — один из основных атрибутов праздника Хэллоуин, представляет собой вырезанную в виде головы тыкву с подсветкой (Википедия).
********Мэрмит (англ. Marmite) - волшебное существо, похожее на кальмара средних размеров. Его описывают как «нечто среднее между пылевым клещом и кальмаром». Обладает прозрачным, биолюминесцентным телом и длинными задними щупальцами. Эти щупальца достигали длины до десяти футов у молодых экземпляров и, предположительно, могли быть ещё длиннее у взрослых (англоязычная HarryPotterWikia). В русскоязычной HarryPotterWikia обозначен как “существо-креветка”.
*********Демимаска, или Камуфлори (англ. Demiguise) — мирное травоядное животное, с виду похожее на худенькую обезьянку с большими печальными чёрными глазами, которые часто бывают не видны из-под чёлки. Демимаску можно встретить на Дальнем Востоке, и то очень редко, потому что этот зверь обладает способностью становиться невидимым и предвидеть недалёкое будущее (учебник Ньюта Скамандера).
**********Шпротва (англ. Shrake) — это рыба, сплошь покрытая шипами. Водится в Атлантическом океане. Рассказывают, что первый косяк шпротвы создали в начале XIX века в отместку рыбакам-магглам за то, что те оскорбили команду магов-мореплавателей. С тех пор как только магглы пытаются ловить рыбу в этом районе, шпротва рвет их сети в клочья (учебник Ньюта Скамандера).
***********Ходаг — обитатель Северной Америки. В настоящее время среда обитания животного искусственно ограничена защищенной областью, покрывающей штат Висконсин.
Рогатое существо с красными светящимися глазами и длинными клыками, размером с большую собаку. Питается ходаг, в основном, лунтелятами (HarryPotterWikia).
Комментарий к 29. Пикирующий злыдень
Вот я и добралась до самого вкусного - чемодана Ньюта Скамандера! )) Хоть вы уже не раз побывали в нём с другими, более красноречивыми авторами, я надеюсь, что и “мой” чемодан и его содержимое вас не разочаровали ;)) С прошедшим Хеллоуином! ;*
========== 30. Обскур ==========
Hurts, “Mercy”
21 декабря, 1925 г.
Детали обстановки смазывались и волновались, никак не желая становиться чёткими или хотя бы чуть более статичными. Ощущение было таким, словно он вернулся лет на двадцать назад, когда в первый и последний раз выкурил смесь из толчёных крыльев златоглазок. Тогда его рвало всё утро, а назойливая и ослабляющая тошнота не покидала ещё неделю. Будто он был мертвецки пьян и не мог контролировать тело, но сознание, в отличие от зрения, было острее некуда.
Словно находился во сне.
Он не мог сказать с уверенностью, но видит рогатый змей, перед ним сидела девочка. Та самая, с тугими рыжими косичками и веснушками по бледной коже носа и щёк. В её глазах не было того озорства и ехидства, как в воспоминаниях Тины. Взгляд был насторожен и сердит. Тёмно-рыжие бровинки воинственно топорщились во все стороны, а нос алел и припух, истекая прозрачными простуженными соплями.
- И что же нам с тобой делать? – задумчиво произнёс Грейвз, картинно-добродушно сцепляя пальцы в замок и кладя их на холодную столешницу.
Перед ним лежало стандартное дело в картонной папке, раскрытое на странице с длинным, очень длинным для ребёнка, перечнем правонарушений. Взгляд и голос его были полны снисхождения и спокойствия, однако ни Грейвза-наблюдателя, ни даже рыжую девочку они не обманули. В прохладном, слегка затхлом воздухе допросной, чьи стены всё так же подрагивали, недовольные тем, что их призрачные образы извлечены из-под мощных замков в памяти аврора, висело густое, словно дурно сваренный кисель, напряжение.
- Обычно дети отделываются предупреждениями, мелкими наказаниями или, на худой конец, помещением под наблюдение, - всё тем же жутковато-добродушным голосом, словно томный прищур сытого кота, играющегося с перепуганной мышью, прежде чем убить её, продолжил Грейвз. – Но твой случай особенный. Можно по пальцам пересчитать даже взрослых волшебников, чей послужной преступный список такой же длинный, как твой, Джинджер, - небрежным жестом показал он лист девочке. На нём чёткие буквы-трафареты сидели так густо, что лист казался скучным текстом из серьёзного учебника, но никак не шкодливыми нарушениями законов ребёнком. Всё бы ничего, если бы эти законы не были написаны кровью сожжённых в Салеме ведьм и немагов. – Если отправить твоё дело на слушание Ковена, то я не дал бы никаких гарантий, что они не решат отправить тебя на казнь.
Самое жуткое во всём этом было то, что он говорил правду.
Ступни девочки, обутые в стоптанные ботиночки, покачивались сантиметрах в двадцати над полом. Взгляд её был твёрд и спокоен, Грейвз даже почувствовал невольное уважение – если она и была напугана перспективами, ни один жест этого не выказывал.
- Вы бы не стали лично общаться со мной, мистер аврор, если бы моя казнь была для вас решённым делом, - шмыгнув носом и облизав обветренные тонкие губы, сказала она. – Вам от меня что-то нужно.
На этот раз усмешка на его лице была искренней. Грейвз откинулся на жёсткую спинку стула и развалился с таким видом, будто сидел в любимом домашнем кресле – расслабленно и непринуждённо.
- Верно, - кивнул он. В голове Грейвза-наблюдателя замелькали ещё более смутные картинки – исписанные прямыми, резкими буквами пергаментные листы, смысл которых вырисовывался настораживающий – Тесей Скамандер писал о слухах, что у Грин-де-Вальда нашлись дела в Новом Свете. - Я могу воспользоваться своим авторитетом и не доводить сведений о твоих проказах до ушей ведьм Ковена, - хитро прищурился он, отчего девочка напряглась ещё сильнее, прищуриваясь в ответ.
- Но? – склонила она голову к плечу, глядя на него с недоверием.
- Но мне нужен свой человек на улицах. Есть слушок, что один очень нехороший волшебник из Европы находится сейчас здесь… - Ни тени удивления не мелькнуло на серьёзном конопатом личике – девочка была в курсе того, что творилось в подворотнях Нью-Йорка. Он выбрал верного кандидата для своих целей. - …и отчего-то он рад детям. Мне нужно знать, для чего всё это, - перестал изображать добродушие Грейвз, глядя на Рыжую ведьму тяжёлым тёмным взглядом. – И ты мне в этом поможешь.
Джинджер утёрла замызганным рукавом нос и впервые за разговор улыбнулась – хитро и уверенно.
- Ваша шалость удалась, сэр - хмыкнула она.
***
11 января, 1926 г.
Оглушительный шум крови в ушах и горящие от нехватки воздуха лёгкие – это единственное, что давало Грейвзу понять – он ещё жив. Напавшие на него и Тину маги аппарировали секунду назад и Гоменум Ревелио сообщило, что в многоквартирном ветхом здании они остались втроём – он, Тина, да прячущаяся под лестницей девочка.
Магия говорила ему – стоящая перед ним Тина жива. Только благодаря его молниеносной реакции и выработанной за годы службы интуиции. Ещё мгновение - и луч боевого заклятья разбился бы об её грудь, останавливая ритм перепуганного сердца. Но он всё никак не мог поверить ни своим глазам, ни волшебству.
Малочисленный ряд из молодых стажёров – всего-то шестеро, к концу года из которых осталось лишь двое, - выстроился перед ним во взволнованную линию. На их лицах были написаны решимость, неуверенность, восторг и откровенный страх, по которым Грейвз с самого первого взгляда мог сказать, кто из них сможет работать под его началом, а кто уйдёт уже через месяц. И прогнозы ещё ни разу не подводили.
Но из всех правил бывают исключения. Ведь в этих прогнозах не было тощей, нескладной и слишком восторженной Тины Голдштейн со значком аврора.
Через год Голдштейн стала одной из главных головных проблем. Она не следовала правилам, не соблюдала субординацию, была слишком эмоциональна. Поэтому сомнение в верности его выбора, озвученное Уоллесом, но которое поддерживали остальные авроры, было вполне оправдано. И тем не менее, Тина стала их коллегой.
Грейвз и сам не мог с уверенностью сказать, почему решил подписать приказ о принятии её на работу под своё крыло. Однако годы спустя он со страхом понимал, что стоило ему тогда проявить чуть больше рационализма, и он бы жил и дальше той же серой, подчинённой строгому порядку и тяжёлым мыслям жизнью, в которой не было бы яркой, живой искры, заставлявшей его мечтать и радоваться. В его жизни не было бы Тины.
И в этот момент, вдыхая полные лёгкие пахнущего раскалённой магией воздуха, он с невероятной ясностью понял, что спокойно прожил бы эту однообразную жизнь, лишённую радости, если бы она не появилась перед ним с остальными стажёрами. И умер бы спокойно, без сожалений и печали. Но она появилась. И он оставил её рядом с собой. И теперь лишиться её значило бы умереть вместе с ней – медленно, мучительно и жестоко. Осталась бы лишь оболочка – бесчувственная, пустая и существующая только потому, что он пока ещё нужен волшебникам Америки.
Одним заклятьем тот маг едва не убил их обоих.
- Какого драного низзла, Тина?! – орал он, расплёскивая вокруг горячий, душивший его страх.
Она стояла перед ним – бледная, оглушённая. Так же как и он, она не верила, что всё ещё жива. Но тонкие девичьи плечи, которые Грейвз сжал слишком сильно, не рассчитав силы, были тёплыми и слегка подрагивающими – живыми. Ему показалось, что от накрывшей в этот момент волны облегчения обмякли все мышцы, превратившись в бессильное желе. Колени задрожали, но Грейвз тут же взял себя в руки – расклеиваться было не в его правилах.
- Ты понимаешь, что чуть не погибла? – спросил он её куда громче, чем рассчитывал, тряся Тину в попытках выгнать из карих глаз затравленное удивление.
Но она не реагировала.
В этот момент в сердце закралось абсурдное опасение – что, если это невиданная Грейвзом магия? Да, её тело здесь. Да, она всё ещё дышит. Но есть на свете твари, которых зовут дементорами. Они оставляют своих жертв именно такими – дышащими, но мёртвыми. Кто знает, какие знания привёз из-за океана Грин-де-Вальд? Почему Тина не реагировала на то, что всегда и во всём хладнокровный босс кричит на неё?
Единственное верное решение пришло само – он даже не стал его обдумывать, повинуясь воле инстинкта. Жива она или уже нет, он больше не мог скрывать своих желаний ни от себя, ни от неё.
Он поцеловал её.
Её губы оставались холодными и безвольными. Тело, которое он отчаянно сжимал, не желая отдавать смерти, было словно изваяно из камня – напряжённое и не реагирующее на его порыв. Грейвз в отчаянии зажмурился. На секунду он поверил, что её больше нет в этом теле. Что Тина так никогда и не узнает, что все эти годы страшный начальник, которого она боялась даже сильнее, чем мадам Президент, на самом деле любил её.
Сердце уже пропустило удар, готовое оборваться и сорваться вниз, навстречу отчаянию и боли, когда губы, с которых он ловил обрывки дыхания, ответили на его поцелуй. И сердце забилось ещё чаще, кружа голову счастьем. Грейвз осторожно отстранился,всё ещё не веря в происходящее – она жива, она ответила на поцелуй! – и взглянул в глаза Тины, наполненные удивлением, недоверием и осторожным счастьем. Наполненные жизнью.
И тут Джинджер, о существовании которой Грейвз успел начисто забыть, подала голос из-под лестницы, нервно рассмеявшись. Маленькая мерзавка заманила их в ловушку. Из-за неё Тина чуть не погибла. Признаться, он не ждал такой грязной игры от своего агента. Грейвз не подал виду, но злость, бурлящая в нём в этот момент, велела ему схватить ребёнка за шкирку и тащить на суд Ковена – и пусть мудрые ведьмы решат судьбу негодяйки. Но втягивать во всё это Тину он не желал.
- Увидимся вечером, - шепнул он ей, радостный и немного испуганный оттого, что она теперь знает то, о чём он так долго молчал. Теперь он беззащитен перед ней.
И готов ко всему, что она с ним сделает.
***
Джинджер не врала – легилименция подтверждала каждое её слово.
- Они мне не доверяют. Устроили проверку на вшивость – велели заманить тебя в ловушку. Брали на слабо. Всё-таки директор магической безопасности не самая беззащитная цель. Теперь, надеюсь, Гнарлак отстанет от меня и я смогу добыть для тебя полезную информацию.
- Постарайся, Джинджер, - хмуро сдвинув брови процедил Грейвз. – Пока что ты меня только подводишь.
***
22 апреля, 1926 г.
Грейвз мог с точностью до минуты сказать, когда именно это произошло.
В полдень, в один из безмятежных обеденных перерывов, они с Тиной аппарировали в одно очень красивое и укромное место на Лонг-Айленде, на берегу залива. Здесь весна ощущалась намного явственнее, чем в каменном сердце Манхэттена. Солнце разбивалось на тысячи блестящих осколков о водную поверхность, слепя и заставляя Тину щуриться. На её губах блуждала рассеянная, счастливая улыбка, а короткие волнистые волосы трепал тёплый бриз. А он смотрел на неё и думал, что она невероятно красива.
Она кормила его сочными, сладкими виноградинками с рук, а Грейвз рассказывал о забавных и не очень случаях, которые пережили он и Канг во времена напарничества. Тина была замечательной слушательницей, одной из тех, которым невольно выдаёшь то, о чём ни с кем никогда ранее не говорил. Сочувствующей, не осуждающей, внимательной.
Неудивительно, что он упустил момент, когда их уединение было нарушено. Кто-то аппарировал за ними следом, не выдав своего присутствия, какое-то время наблюдал за их спокойной, счастливой беседой, затем аппарировал прочь. И этим кем-то мог быть лишь один человек, который знал о любимых укромных местах Грейвза.
Вечером суетливая бумажная мышка велела ему явиться в кабинет мадам Президент. Незамедлительно.
Ему не понравился взгляд секретарши Линор – оценивающий и осуждающий. Телохранители-близнецы окинули его синхронными, скучающими взглядами. Он распахнул двери без стука. Пушистые ковры скрадывали звуки тяжёлых шагов. Марево фимиама душило, заползая в лёгкие без спроса, перша в горле и оставляя на кончике языка отвратительный древесно-сладкий привкус.
- Вы хотели меня видеть, мадам Президент? – спросил он зычным голосом, цепким и профессиональным взглядом окидывая обстановку и облик Пиквери, стараясь выяснить причину столь неожиданного и настораживающего вызова.
- Присаживайся, Персиваль, - лениво кивнула она на пыточное, чересчур мягкое кресло напротив. Глаза Серафины были полуприкрыты, она вальяжно раскинулась в своём роскошном сиденье, будто отдыхала, притомившись за день. Длинные смуглые пальцы обхватывали бокал, наполненный янтарной жидкостью со сладковатым ароматом. - Будешь? – кивнула она в сторону графина, наполненного тем же напитком, внимательно глядя на Грейвза. Несмотря на обманчивую расслабленность образа Пиквери, острый взгляд тёмных глаз, едва ощутимая напряжённость и скованность её тела и выдержанная в дубе медовуха, которую мадам Президент доставала лишь в очень особых случаях, заставили насторожиться ещё сильнее.
- Воздержусь, - нахмурился Грейвз, усаживаясь в кресло. – Что случилось?
- Я настаиваю! – нахмурилась в ответ Серафина, игнорируя его вопрос. Слегка заплетающийся язык свидетельствовал о том, что бокал алкоголя в её руках был далеко не первым.
Грейвз молча откупорил графин и наполнил ещё один бокал, затем отсалютовал и сделал глоток. Кислая сладость напитка смешалась с горькой сладостью фимиама на его языке, создавая тошнотворный в своей приторности букет вкусов.
- Мы празднуем! – возвестила Серафина, салютуя бокалом в ответ. – Сегодня я узнала, что мой друг наконец-то счастлив!
Долю секунды Грейвз был растерян, не в силах понять о чём именно говорит Пиквери. Пока не осознал – о тайном месте на чистом безлюдном пляже берега залива кроме него знала лишь Серафина. Они частенько навещали его в первые годы работы в МАКУСА, чтобы расслабиться и пообщаться. Вскоре эта традиция сошла на нет, потому что оба были слишком заняты, строя свои карьеры. Грейвз вспоминал о нём очень редко, когда напряжение на работе становилось совсем невыносимым. Очевидно, в полном одиночестве так же поступала и Пиквери. И сегодня они оба оказались там. Но на этот раз Грейвз был не один.
- Но вот только мне сообщить об этом он отчего-то не спешил, - с лёгкой горечью в нетрезвом голосе заключила она, одним глотком опустошая половину бокала. Грейвз последовал её примеру.
Когда-то давно, всё на том же берегу, ещё совсем юная, но невероятно амбициозная Серафина Пиквери, тогда ещё всего лишь помощница заместителя главы отдела по международному магическому взаимодействию, расслабленно пила всё ту же медовуху из бокала, наколдованного Грейвзом. Её густые, тогда ещё каштановые кудри трепал лёгкий летний бриз, а заходящее солнце золотило смуглую кожу. Она щурилась, наблюдая как яркий жёлтый диск краснеет, утопая в искрящихся водах залива, а Грейвз смотрел на неё, думая, что она невероятно красива.
- Ты же знаешь, я не создана для отношений, - рассуждала она, слизывая сладкие янтарные капли с пухлых губ. – Я люблю детей, романтику и прочее, но не каждый день. Если есть сладкое ежедневно – оно быстро надоедает, и ты просто не можешь больше им наслаждаться. Каждая новая порция становится настоящим мучением. Мне это вовсе не надо. Возможность стать первым президентом, чьи родители – не-маги, я люблю больше.
Грейвз смотрел на её гладкие тёмные плечи, облепленные бледными песчинками, и сожалел. У неё должны были быть красивые дети. Такие же яркие, как сама Серафина. Жаль, что он их никогда не увидит.
- А вот тебе нужен кто-то, Персиваль, - посмотрела она на него. Последние солнечные лучи будто остались в её взгляде, согревая его. – Ты не из тех, кто сможет быть одинок. Тебе нужен кто-то, кого ты сможешь делать счастливым. Кто сможет сделать счастливым тебя.
Она уже тогда знала его лучше остальных. Разумеется, она была права. Он не был рождён для того, чтобы остаться одиноким.
- Пообещай, что когда ты найдёшь кого-то, я узнаю об этом первой, - улыбнулась Серафина. Солнечные зайчики плескались в её глазах, как в темнеющих водах океана. – Я буду счастлива навещать твоих детей. Ты же знаешь – я люблю детей…
-…но не каждый день, - закончили они фразу вместе и рассмеялись.
- Я обещал сообщить тебе об этом первой, - усмехнулся Грейвз, расслабляясь. – И ты узнала об этом первой. Пусть и не совсем так, как я хотел.
- А как ты хотел? – неожиданно трезво спросила Пиквери, глядя на него чётким, пытливым взглядом, в котором читалось лукавство.
И Грейвз промолчал. Он ещё не загадывал так далеко. Видит Морриган, они с Тиной встречались от силы месяца три, о таких серьёзных вещах он не задумывался. Ему было хорошо, хорошо было Тине. Их обоих устраивал этот тайный служебный роман.
- Или это просто, - пожала плечом Серафина, с почти незаметным презрением скривив губу, - развлечение?
Очень давно они не говорили на такие личные темы. Очень давно их главным предметом для обсуждений было всё – международные отношения, преступность внутри страны, оппозиция, ведьмы из Ковена, не-маги, - всё, кроме того, что касалось их самих. Казалось, они дано уже не знают друг друга. Теперь они чужие. Уже очень давно. И Грейвзу очень не нравился тон, который приняла беседа.
- Может и развлечение, - ответил он ей. Голос его был ровен и спокоен, но в нём сквозил вызов.
«Не лезь не в своё дело», - предупредил он её. И она его услышала. Но не отступила.
- Этот роман не достоин того, чтобы о нём знали? – Голова в изящном, расшитом золотой нитью тюрбане склонилась к плечу. Ему не уйти от ответа.
И он отступил. Бороться с мадам Президент всегда было самоубийственным мероприятием.
- Я не знаю, - признался Грейвз, глядя как мягкий волшебный свет играл на поверхности янтарной жидкости в бокале. – Так далеко я ещё не заглядывал.
- А Голдштейн? – негромко спросила Серафина, не сводя с него тяжёлого взгляда.
Вопрос обескуражил.
- Не знаю, - качнул головой Грейвз. – К чему тебе всё это? – Раздражение подняло свою уродливую голову внезапно, в одно мгновение. – С чего тебя так волнуют мои отношения с Тиной? Мы взрослые люди, разберёмся и без твоего вмешательства.
Смех Серафины был так же неожиданен, как его вспышка гнева. Отсмеявшись, она аккуратно утёрла слезинку с уголка глаза, стараясь не размазать макияж, и заявила:
- Может быть, ты и взрослый, в чём я сильно сомневаюсь, - сквозь утихающий приступ веселья произнесла она, - но Тина Голдштейн совершенно определённо всё ещё очень романтичная юная особа, несмотря на профессию. В том, что те преступники, которых она сажает за решётку – законченные подонки, она уверена и не питает к ним иллюзий. Но я была двадцатилетней и знаю, что больнее всех ранят не враги, а те, кому мы доверяем. Те, кого подпускаем слишком близко.
Гнетущую тишину разбавлял лишь треск горящих в камине поленьев. Было невыносимо жарко.
- Больно ей сделаешь ты, если поймёшь, что эти отношения для тебя не больше, чем забава. Она верит тебе. – Голос Серафины был полон горечи и уже давно бесполезного яда. – Ради всех двадцатилетних глупышек прошу тебя, Персиваль, не соверши ошибки. Не испорти карьеру подающего надежды аврора. Если все поймут, что она твоя любовница, её успехи будут приписываться вашим отношениям, а не её труду. Тину Голдштейн не будут уважать. Она может стать будущей главой внутренней безопасности. Или же просто любовницей шефа. Решать тебе.
Он поставил пустой бокал на поверхность столешницы из тёмного дерева и вышел прочь. Ему вслед мерцали отражавшие пламя огня драгоценные камни-глаза пресс-папье в виде рогатого змея.
А Грейвз думал, что когда-то давно упустил момент и человека, которые сделали из его серьёзной, но жизнерадостной подруги хладнокровную и расчётливую карьеристку.
***
03 мая, 1926 г.
Его затянул водоворот из света и звуков. Всё кружилось и металось, не желая принимать чётких очертаний – возможно, он просто не помнил деталей. Единственным определённым во всей этой мешанине был звонкий, взволнованный детский голос.
- Я подбираюсь всё ближе – вчера Гнарлак вызвал меня к себе и рассказал, что ему не нужны все дети-волшебники, а всего лишь один. И искать его приказал среди немагов. Завтра я постараюсь подслушать его разговор с тем волшебником.
- Хорошо, - ответили губы Грейвза холодным, безразличным тоном, не подчиняясь его воле. – Жду результатов.
Этот раз был последним, когда директор Грейвз встречался с информатором Джинджер.
***
05 мая, 1926 г.
Они шли по уже по-летнему зелёному Центральному парку. Две напряжённые фигуры в тёмных костюмах, засунув руки в карманы пиджаков. Рядом, но порознь.
- Я не понимаю, - тихо, едва слышно, с еле уловимыми жалобными нотками протянула Тина, не глядя ему в лицо.
Грейвз искоса бросил на неё внимательный взгляд. Она понурила голову, считая взглядом кирпичики кладки мостовой, губы её были слегка надуты, как у расстроенного ребёнка, а пряди коротких каштановых волос лезли в лицо, но она не торопилась поправлять их, погружённая в свои невесёлые мысли.
Он обдумывал слова Серафины неделями. «Отступи, если это не серьёзно» - попросила она его в тот день. Больше они не возвращались к этому разговору, делая вид, что его вовсе не было, но Грейвз не мог просто забыть.
«Серьёзно ли?» - спрашивал он себя изо дня в день.
Поначалу он вовсе не задавался такими вопросами, просто наслаждаясь этими особенными моментами с ней, живя одним днём. Казалось, Тина также не строила долгосрочных планов, довольствуясь украдкой переплетёнными пальцами в переполненной кабине лифта, изредка брошенными многозначительными взглядами при коллегах, жаркими поцелуями в кабинете шефа, когда она шла «сдавать отчёты», да долгими ночами в гостиницах. Казалось, тайная связь её вполне устраивала и она и не думала о чём-то большем.
Но Серафина уверяла, что на самом деле всё совсем не так. Кому лучше знать женщину, как не другой женщине?
Вопросом, серьёзны ли их отношения для него, он задавался недолго. Грейвз был уже не столь молод, чтобы тратить время, силы и чувства на что-то однодневное, эфемерное, как летний бриз с залива. Для него их с Тиной отношения были очень серьёзны.
А для Тины? Что для неё было важнее: карьера, или сомнительная связь с мужчиной, который старше её почти вдвое? Все эти недели он мучился этим вопросом, наблюдая за девушкой.
Она рвалась в рейды, уходила с головой в планирование операций, зарывалась в дела с головой так сильно, что Куинни приходилось почти силком уводить её домой по вечерам. Серафина права, со временем из неё вышел бы великолепный, уважаемый аврор. Если он всё не испортит.
И он принял решение. Оно было сложным, болезненным, но кто-то должен был его сделать. Он сообщил Тине о том, что им необходимо расстаться.
Он остановился, притянул девушку к себе и обнял, зарываясь носом в её мягкие, нагретые полуденным солнцем волосы, напоследок наслаждаясь их ароматом, теплом хрупких плеч под его пальцами, её настороженным редким дыханием на своей коже.
- Со временем ты всё поймёшь сама, - так же тихо ответил он Тине нелепой фразой, словно родитель – ребёнку, задающему неудобные вопросы.
Её ответный взгляд был обиженно-горьким, отчаянно-злобным, а в уголках глаз накипали тяжёлые слёзы. Она оттолкнула его от себя слишком резко, аппарировав прежде, чем они сорвались вниз по щекам.
***
21 мая, 1926 г.
Меньше недели ему потребовалось для того, чтобы он осознал, что совершил ошибку, стараясь не совершить ошибку. Какая ирония.
Видеть её каждый день оказалось мукой, сродни Круцио. Кто-кто, а Грейвз разбирался в боли – не раз испытывал на своей шкуре. Тина вела себя подчёркнуто вежливо, прочертив между ними чёткие границы. Безличные приветствия, холодные прощания, сухие, торопливые отчёты – это всё, чего он мог добиться от неё. Не раз Грейвз предпринимал попытки поговорить с Тиной, извиниться и попросить её не принимать всё близко к сердцу – какие её годы, она ещё не раз и не два влюбится и расстанется. Но она успешно избегала его общества.
А такая простая вещь, как предоставить возможность самой Тине решать, что для неё важнее – карьера или отношения, пришла к нему в голову лишь к вечеру пятого дня после болезненного разговора. В конце концов, она не ребёнок и не раз принимала более сложные решения. Но начальственная привычка делать выбор за других въелась в его натуру столь глубоко, что когда пришло время перестать быть в чём-то единственным ответственным, он не смог перешагнуть через неё.
Это был очень важный и сложный урок в его жизни, который он выучил слишком поздно. Не во всех делах его слово было единственно верным и конечным. Чтобы узнать, чего хочет человек, иногда нужно просто спросить.
Необходимо было как-то исправить ситуацию и поговорить с Тиной. Объяснить мотивы такого неожиданного для неё разрыва и спросить, чего она желает, с замиранием сердца малодушно надеясь, что он для неё окажется важнее полной опасностей и событий жизни главы Аврората, до которой она могла бы дослужиться. И он решил, что пойдёт ва-банк, сделав ей предложение выйти за него замуж – всё, или ничего. Начищенное мистером Шепардом фамильное обручальное кольцо миссис Пандоры Грейвз блестело как новенькое, покоясь в ящичке стола в ожидании завтрашнего для, когда Тина или согласится быть с ним, или сама положит конец их отношениям.
Именно о предстоящем разговоре с ней размышлял Грейвз, пересекая антиаппарационную границу, окружавшую особняк Суитуотеров. Вечер каждой пятницы сопровождался чтением книг – Имельда Суитуотер уже очень плохо видела, но страсть к литературе горела в ней не угасая. Мягкие морщинистые пальцы наощупь перебирали петли колючей пряжи на спицах, когда она плела очередную пару носков или свитер, внимательно вслушиваясь в спокойную, немного сонную и монотонную речь Грейвза. Её супруг, Гордон Суитуотер чаще всего засыпал в самом начале вечера чтений в глубоком кресле-качалке у камина, просыпаясь лишь тогда, когда аврор замолкал, закрывая книгу.
Он пересёк границу антиаппарационного барьера и сделал два шага в направлении к крыльцу особняка, выкрашенного некогда в белую, а нынче серую облупившуюся краску. Целых два шага, прежде чем осознал, что барьера здесь никогда не было.
Палочка оказалась в его руке в то же мгновение, а сам Грейвз внимательно огляделся и даже отчего-то настороженно принюхался, словно большой сторожевой пёс, учуявший чужаков на своей территории. Гоменум Ревелио наткнулось на магический блок, мешая ему обнаружить местоположение противников. Медленно, крадучись, шаг за шагом он подошёл к полуприкрытой входной двери. Кто бы ни ждал его за ней, они уже были в курсе его прибытия. Петли двери тоненько скрипнули, когда аврор толкнул её, выставив перед собой палочку в ожидании нападения. И оно не заставило себя долго ждать.
Противников оказалось намного больше, чем Грейвз смог бы одолеть, они атаковали со всех сторон. На мгновение аврор ослеп от десятков вспышек магии, которые сумел отразить. Две с половиной минуты он мог отражать этот напор и, на самом деле, это было очень долго.
И в какой-то момент палочка выпорхнула из его руки, вырванная чужой магией, падая на старые скрипучие половицы и с сиротливым стуком откатываясь к ногам волшебника, который смог победить одного из самых сильных авроров Америки. Геллерта, Грин-де-Вальда, чьё лицо презрительно ухмылялось почти с каждого плаката «Разыскивается», подтверждая слова «вооружён палочкой и очень опасен». Теперь даже двумя палочками.
Где-то в глубине дома тоскливо и одиноко мяукал низзл мистер Тибблз, оплакивая смерть своих хозяев.
***
23 мая, 1926 г.
Несколько следующих дней Грейвз помнил очень смутно.
Его тело стало болью.
Болели мышцы от постоянного напряжения, скручиваемые в тугие жгуты приступами Круциатусов. Суставы ломило от неудобного положения – тело связали по ногам и рукам. Болели даже кости, непонятно от чего. Горло саднило – он всё же сорвался на крики, сам не заметив когда. Во рту ощущался металлический привкус крови – кажется, он прикусил язык, стараясь заглушить боль от заклинаний.
Скрип половиц под тяжёлыми шагами, шорох одежд и задумчивый, мягкий голос вырвали его сознание из тягучей, муторно-серой, но спасительной бездны, в которой не было боли.
- Персиваль Грейвз, директор внутренней безопасности МАКУСА, аврор, ставший легендой при жизни, - протянул голос немного вяло, без интереса. С едва ощутимым налётом разочарования.
Грейвз лежал на полу, уткнувшись лицом в приятно прохладный пол, остужавший горящие нервы. Он постарался сделать вдох, но вместо этого натужно раскашлялся, сплёвывая кровь вперемешку с желчью. Рёбра нещадно болели, мешая дышать, а тело тряслось мелкой, предательской дрожью.
- Наслышан о вас. Жаль, что нам пришлось встретиться при подобных обстоятельствах, - продолжил голос с лёгкой насмешкой.
Аврор открыл глаза, стараясь разглядеть говорившего, но очертания его фигуры плыли, оставаясь тёмными и светлыми кляксами.
- Геллерт Грин-де-Вальд, - почти неслышно прохрипел Грейвз, назвав имя оппонента наугад, вспомнив лицо обезоружившего его мага, - самый разыскиваемый преступник в Европе и Америке. Не могу сказать, что рад встрече.
Полумёртвое ехидство в тоне было наказано новым приступом боли, заставившем выгнуться его тело неестественной, изломанной дугой.
- …мы изловили вашего шпиона, - продолжал меланхолично вещать вкрадчивый голос. Часть его слов Грейвз не понимал, слыша лишь шум крови в ушах и отвратительный писк мигрени, вызванной многочисленными Круцио. – Отчего-то не ожидал от вас столь грязной и умной игры – подослать ребёнка. Однако вы привлёкли моё внимание. В чём-то мы с вами похожи – готовы использовать даже детей, лишь бы достичь своей цели.
- Что… с… девочкой? – прохрипел Грейвз, самые худшие опасения которого подтвердились. Когда Джинджер не вышла на связь несколько недель назад, он всё же надеялся, что она боялась выдать себя, или же ей просто надоело играть в секретных агентов и она снова сбежала, как поступала уже не раз.
- Это должно беспокоить вас в последнюю очередь, - без интереса в голосе ответил Грин-де-Вальд. Грейвз слышал ровные ритмичные стуки каблуков по дереву и дрожь под щекой – мучитель расхаживал по комнате. Спокойно, лениво.
Затем ушёл, будто внезапно потеряв интерес к пленнику.
Так продолжалось не раз. Он приходил и пытал его Круцио, словно развлекаясь, словно заскучавший хозяин, без интереса игравший с любимым псом.
- Должен сказать, что ваша страна – одна из моих самых любимых. Только тут волшебное сообщество почти полностью разделяет мои взгляды на магглов. Они ограничены, слабы, но вместе с тем очень опасны. Собравшись вместе, они способны причинить волшебникам большой вред. Они глупы – им не понять магию. Поэтому они её боятся. Боятся и ненавидят нас. И им никогда нас не понять. Они всегда будут для нас опасны. Всем волшебникам ясно – чтобы мы могли жить спокойно и свободно, не боясь каждую секунду, что можем раскрыть им свою магию, от них следует избавиться. Но, к сожалению, не все ещё готовы пойти на это. Ваше же сообщество ближе к этому, чем все остальные. Знали бы вы, мистер Грейвз, сколько магов откликнулись на мой призыв о помощи. Они везде. Думаете, отчего сваренные вашими зельеварами сыворотки правды не вытягивали из пойманных вами волшебников информацию, в которой вы нуждались? Потому что они на моей стороне. А как я узнал, где вы живёте и чем обычно занимаетесь, чтобы поймать, когда вы наиболее уязвимы? Потому что верные мне люди даже у вас под носом, в сердце ваших владений – в Аврорате. Вы проиграли эту игру, толком не начав.
- Ох, этот фанатизм, - сквозь боль рассмеялся Грейвз. Он был бессилен. Палочки при нём не было, силу, чтобы творить беспалочковую магию, отняла боль. Точнее, его попытки сопротивляться ей. И Грейвз с кристальной ясностью осознавал – живым ему отсюда уже не выбраться. Оставалась лишь бессмысленная бравада. Единственное, чем он теперь мог уязвить врага – слова. – Сколько же таких безумцев я перевидал за все эти годы, мистер Грин-де-Вальд. За всеми этими красивыми словами о свободе и всеобщем благе, которое можно достичь лишь через убийства и разрушения, скрывается одно глупое, примитивное желание взобраться повыше на трон. – Слишком длинную для его нынешнего состояния речь прервал приступ кашля. Грин-де-Вальд терпеливо молчал, ожидая продолжения. – Но ты не продумал одного – вот взберёшься на него – и что дальше? Неужели всё станет хорошо и мирно? Нет, для таких как ты цель – не создание утопии. Твоя цель – бороться. Неважно с кем, неважно против чего. Все эти благородные речи лишь красивая обёртка, чтобы оправдывать больную жестокость, которая живёт в тебе. Ты придумаешь нового врага – и снова, и снова, пока не останется никого. Волшебники этого не допустят. Тех, кто понимает, что борьба – не выход, намного больше. Они не позволят тебе взобраться на этот трон.
Раздались оглушительные, одинокие хлопки аплодисментов мучителя, прозвучавшие издёвкой в тяжёлой, сырой тишине.
- Вы сдались и готовы умереть? – деланно-участливо спросил его Грин-де-Вальд, оставив пламенную речь Грейвза без ответа – Зря. Вначале вы меня не интересовали. В вашей стране кроме союзников, мне нужно кое-что очень важное. Оружие. И мои люди искали его очень долго и, к сожалению, абсолютно безрезультатно. Но мне хватало помощников – и в МАКУСА, и на улицах. А потом попалась ваша маленькая протеже. Надо признать, хитрости и увёртливости ей не занимать. Но дети есть дети – я легко вытянул из неё правду. Шантажировать маленькую девочку? Ай-яй-яй, господин директор, - издевательски-нравоучительно покачал головой волшебник. – Но признаю, ваш ход меня впечатлил. Ведь мне тоже нужен ребёнок. Очень необычный ребёнок. И раз мои помощники не способны его найти, мне нужен игрок покрупнее, в высших эшелонах власти этой страны. И вы так удобно напомнили о своём существовании, подослав ко мне девочку. Теперь и вы мой человек, Персиваль Грейвз.
Собрав остатки сил, аврор натужно и хрипло – словно лай старого пса, - рассмеялся в лицо тюремщику.
- Я скорее умру, чем позволю тебе достичь цели, - сплюнул он кровь под ноги Грин-де-Вальду. Тот лишь приподнял белёсые брови, достал из кармана белый, аккуратно выглаженный платок и тщательно протёр попавшие на ботинки брызги.
- Непременно, - ответил он, - но не сегодня.
И улыбнулся.
***
С 24 мая по 02 июня, 1926 г.
Однако Грин-де-Вальд не бросал слов на ветер. Ему удалось сломать сопротивление Грейвза. Обессиленный пытками и зельями, в понедельник утром главный аврор пришёл на своё рабочее место. Переполненная в этот час кабина лифта не была чем-то необычным – все торопились в свои отделы. Но прижатая к Грейвзу в тесной толпе людей Тина была не очень довольна этим фактом.
- Доброе утро, сэр, - глядя мимо него, немного отстранённо поздоровалась она.
- Доброе, - ровным голосом ответил ей аврор.
Сыворотка правды извлекла из волшебника его слабое место, слегка надавив на которое Грин-де-Вальд сумел наложить на Грейвза такое прочное Империо, что буквально каждое его словно и жест были продиктованы преступником.
- Подчинись мне, или Порпентину ждёт участь похуже, чем твоя, - улыбаясь, словно предвкушающий сытную трапезу хищник, улыбался Грин-де-Вальд. – Ты мне нужен, поэтому мне нельзя поиграться с тобой так, как мне бы хотелось. А она – нет. И ты представить себе не можешь, как я желаю испытать на ком-либо парочку особо тёмных заклинаний…
Грейвз, почти сведённый с ума непрерывными пытками, почти вживую слышал крики боли и плач Тины. И видел довольное, восторженное лицо тёмного мага, которому доставляло удовольствие пытать его Голдштейн.
Разум играл с ним дурные шутки. Грейвз сдался.
- Разорви с ней все отношения, отврати её от себя так сильно как сможешь – нам ведь не нужно, чтобы она поняла, что тобой кто-то управляет, верно? – задал риторический вопрос преступник. И аврор разыграл ту самую отвратительную сценку, предварительно не раз отрепетировав её перед зеркалом.
- Не скрою, наши «отношения» были для меня довольно приятны, но ты стала излишне навязчивой. Они никогда не были для меня чем-то настоящим и серьёзным. Я просто развлекался, - говорил спокойным голосом Грейвз, видя как недоверие в тёплых карих глазах сменяется яркой и острой болью, заставлявшей его сердце обливаться кровью.
Но пусть уж она была бы обижена и держалась от него подальше, чем попала бы в руки склонного к садизму сильного тёмного волшебника. Пусть она отстрадала бы их расставание, но осталась жива и невредима. У него не было шансов выбраться из этой передряги живым, но она обязательно когда-нибудь влюбится снова. И дай Морриган, эта любовь будет светлой и тёплой, простой и безопасной.
***
28 сентября, 1926 г.
Тот рутинный рейд, оказавшийся злополучным, выпал на дождливый вторник. Грейвз, выбившийся из сил постоянной борьбой с чарами Империуса, которые никак не ослабевали со временем, так и не понял, отчего Тина вдруг решилась применить магию к Мэри Лу. Бесспорно, человеческие качества той оставляли желать лучшего – она была такой же сумасшедшей фанатичкой, как и Грин-де-Вальд, от действий которой страдали дети. Но отчего-то Грейвз не ожидал от девушки такой агрессии.
В его жизни всё определённо встало с ног на голову.
Когда он увидел её сразу после вызова Оуэна Канга, она сидела в грязи на полу, прислонившись спиной к опасно скрипящим деревянным перилам, грозящимся в любой момент рухнуть вниз, увлекая за собой аврора Голдштейн и долговязого нескладного мальчишку – одного из приёмных сыновей Бэрбоун, - которого Тина обнимала и утешающе гладила по спине. На её лице были написаны сострадание, сожаление и гнев. «Всё будет хорошо», - бессмысленно шептала она ему на ухо.
Тот дрожал, как осиновый листок под сильными порывами осеннего ветра – то ли от шока, то ли от страха. Но отстраняться от Тины не спешил. На его лице в такой удивительной гармонии были смешаны страдание и наслаждение, что наблюдать за ним было почти физически неприятно. Создавалось неловкое ощущение, будто Грейвз бесцеремонно влез во что-то глубоко личное, не предназначенное для его досужего взгляда.
Они с Кангом были тут лишними.
Однако работа оставалась работой. Слава Морриган, Мэри Лу Бэрбоун отделалась лишь парой ссадин. Обливиаторы достаточно быстро подправили её воспоминания, убрав из него неприятный эпизод.
- Над ним я поработаю сам. – Грейвз помешал им очистить память сквиба, подчиняясь Империусу. Грин-де-Вальду был нужен информатор среди Вторых салемцев.
***
06 октября, 1926 г.
Мнения ведьм Ковена разделились – часть из них требовала строго наказать Тину за нарушение Статута и нападение на не-мага, вплоть до тюремного срока. А часть возражала, что она просто заступилась за жестоко избиваемого приёмной матерью молодого человека.
- А что скажете вы? – обратилась к Грейвзу Кинтана, строго глядя на него из-за оправы очков. – Вы знаете её лучше нас всех вместе взятых. И решили, что она пригодна для работы аврором. Выходит, вы ошиблись. Какое наказание для неё бы вы избрали?
Грейвз очень боялся, что Грин-де-Вальд использует столь удобный случай избавиться от Тины, которая, разумеется, не могла не заметить столь резкой перемены в бывшем любовнике и что-то подозревала. Возможность убрать её, не привлекая при этом внимания к марионетке-Грейвзу – лучше и не придумаешь. Слишком сострадательная и импульсивная Тина сама подписала себе приговор. Но, как ни странно, этот её поступок наоборот, вызвал у тёмного волшебника искреннее восхищение.
- Она не такая скучная и простая, как ты, - довольным тоном, словно получивший нежданный подарок капризный ребёнок, говорил он. – Стоит присмотреться к нашей Порпентине внимательней.
- Это несомненное превышение полномочий, - ответил Кинтане Грейвз то, что ему велел говорить Грин-де-Вальд. – Аврором ей не быть. Но я бы рекомендовал перевести её в отдел, где она не сможет натворить больших бед. Под мою ответственность.
***
Уговорить Криденса помогать оказалось легче лёгкого – стоило только пообещать, что Грейвз сможет научить его быть волшебником. Аврору было невыносимо обещать мальчишке то, чего он выполнить не мог, но обман был надиктован Империусом и страхом за жизнь Тины, так что выбора не было.
- Этот ребёнок у Вторых салемцев, - выходил из себя Грин-де-Вальд, когда ежедневные встречи с Криденсом не приносили каких-либо результатов. – Надави на него!
И Грейвзу не оставалось ничего, кроме как рисовать перед несчастным мальчишкой с доверчивым взглядом взамен на помощь картины радужного будущего, которые были не надёжнее мыльного пузыря.
Во всём этом непрерывном кошмаре были лишь две вещи, которые давали ему силы жить – серая фигурка Тины, которая лишившись любимой работы была очень несчастна, но зато в целости и сохранности и то, что ребёнок-обскур, которого так отчаянно искал Грин-де-Вальд, никак не давал о себе знать.
Грейвз надеялся, что полубезумный тёмный маг его просто выдумал.
***
18 октября, 1926 г.
После случая с Бэрбоунами Грин-де-Вальд проявлял всё больше интереса к судьбе Тины. Это заставляло Грейвза метаться испуганным зайцем внутри тела, которое ему не подчинялось.
- Завтра я приду в ваш Конгресс вместо тебя, - довольно приглаживая кончик бесцветного уса, заявил преступник, развалившись в любимом кресле миссис Суитуотер, - интересно побеседовать с нашей Тиной лично. Я должен ей понравиться, - отвратительно ухмыльнулся он.
В этот момент Грейвз сумел прорваться сквозь путы Империо, подгоняемый яростью и страхом за Тину. У него был лишь один короткий шанс покончить со всем этим. Но удача давно была не на его стороне. Один, без палочки, он ничего не мог сделать против Грин-де-Вальда и его приближённых. Двое из них впечатали его в сырой, грязный пол и скрутили заклятьями.
- Не стоит злить меня, Персиваль, - почти по-дружески улыбнулся Грейвзу тёмный волшебник, прежде чем начать пытать многочисленными Круцио.
А вечером он показал ему свои воспоминания, в которых Грин-де-Вальд за лицом Грейвза едва не придушил Тину Голдштейн, навсегда отвратив ту от бывшего босса.
- В следующий раз, прежде чем напасть на меня, подумай о том, что я могу завершить дело до конца и подстроить милой Тине несчастный случай. Работа в отделе регистрации волшебных палочек очень опасная. Вдруг на неё упадёт стеллаж? Или какой-нибудь ретивый иностранец, не отправивший запрос на ношение палочки заранее, очень сильно расстроится и нападёт на неё? – говорил он с доброжелательной улыбкой, которую можно было разглядеть даже из-за бледных усов. – Мне очень нравится Тина. Будет очень грустно, если из-за твоей ошибки, Персиваль, нам придётся попрощаться с ней.
Вместо ответа Грейвз обессиленно молчал и сверлил противника тяжёлым, мрачным взглядом.
Испуганные глаза Тины, верившей, что Персиваль Грейвз действительно способен задушить её, ещё долго стоял перед его глазами.
***
08 декабря, 1926 г.
С каждым днём Грин-де-Вальд становился всё более раздражённым и нетерпеливым. Грейвз не был уверен – часть времени он проводил в беспамятстве, - но вот уже с неделю тёмный маг полностью стал главой внутренней безопасности, на деле усиленно разыскивая обскура. В те редкие моменты, когда Грин-де-Вальд снисходил до Грейвза, он постоянно бормотал себе под нос нечто вроде «время истекает». Но измученному сознанию аврора это ни о чём не говорило.
Накануне утром преступник говорил со встревоженным чем-то Гнарлаком за дверью гостевой комнаты особняка Суитуотеров, которая стала импровизированной камерой Грейвза.
- Раз дело подходит к завершению, нам необходимо позаботиться о мистере Главном авроре, - заискивал густой баритон гоблина. – Он знает слишком много. Каким именно способом следует избавиться от него?
- Нет! – ответил ему резкий голос Грейвза словами Грин-де-Вальда. – Его не трогать!
- Продолжать держать его под Империо? – растерялся Гнарлак. Из-под щели под дверью потянул густой вонючий запах его сигары. – Но если вы с ребёнком окончательно вернётесь в Европу, мы вряд ли сможем удержать его. Да, он ослаб, но даже Шэнкс не создаст Имеприо вашего уровня. Он вырвется из-под подчинения и тогда нам всем не сдобровать.
Тень нервно мелькала из стороны в сторону – это тёмный маг в теле Грейвза мерил нервными шагами коридор.
- Он мне ещё нужен, - наконец снизошёл он до ответа. – Есть одно последнее задание и выполнить его должен именно наш мистер Грейвз. Когда всё будет закончено и я с ребёнком вернусь домой, они начнут его искать. И найдут. Перенесите его куда подальше – в этом доме слишком много всего, что сможет привести авроров к вам, быстро эти следы не замести. И самое главное – поработайте над его памятью. Но не перестарайтесь – он нужен мне в МАКУСА. Они не примут обратно на работу пускающего слюнявые пузыри идиота. Избавьтесь от его эльфа – он мог заподозрить, что хозяином управляют.
- Будет сделано, - с явственным сомнением в голосе протянул Гоблин, жуя сигару.
А этим утром Империус внезапно ослабил свои путы над разумом Грейвза. Первым делом он аппарировал к дому и отдал первую попавшуюся одежду – рубашку, которую стянул с себя – мистеру Шепарду и проследил, чтобы тот ушел прочь с территории фамильного особняка. Как только домовик оказался в безопасности, Грейвз собирался аппарировать к Вулворт-билдинг, но не успел.
За ним пришли.
Последнее, что он отчаянно старался запомнить, когда сильные зелья и заклятья один за одним вытягивали из его памяти всё плохое и хорошее, что случилось с ним за последние годы, была Тина – её робкая, едва заметная, а иногда открытая и заразительная улыбка, очаровательно рдеющие от смущения щёки и скулы, тёплые нежные пальцы и мягкие, ароматные волосы. И долгие, сладкие поцелуи.
Эти воспоминания покинули его последними.
========== 31. Окками ==========
Hurts, “Stay”
25 ноября, 1927 г.
В промежутках между воспоминаниями Грейвз приходил в сознание на пару секунд, чтобы затем снова погрузиться в мутную трясину видений, полную до тошноты реалистичных образов. Реальность смешивалась с прорвавшими стены магических блоков событиями прошлого и понять где что не представлялось возможным. Взволнованно-бледные лица Тины и Скамандера перетекали в худенькое, с заострившимися скулами лицо девочки Джинджер. Чёткие, напряжённые приказы колдомедиков становились вкрадчивым, до дрожи в натянутых нервах отвратительным голосом Грин-де-Вальда.
Сплошные краски, запахи, звуки – ни момента благословенной, спокойной темноты. Мозг старался усвоить всё то, что спрятали от него последователи тёмного волшебника, и эта задачка была не из простых. И тем не менее, в конце концов тишина всё же накрыла его с головой, мягко и уютно подтыкая вокруг плотное пуховое одеяло безмолвия.
Продлилось это недолго.
Хотелось пить – во рту было настолько сухо, что распухший шершавый язык прошёлся по воспалённому нёбу наждаком. Приглушенные голоса неторопливых разговоров доносились будто издалека. Веки отяжелели и отказывались раскрываться с первого раза. Тело от многодневного вынужденного лежачего состояния будто превратилось в желе – пошевелить даже рукой пока представлялось невероятным подвигом.
Стоило проморгаться и первым, на что упал мутный, не до конца сфокусированный взгляд, был стоящий на прикроватной тумбе коричневый бумажный пакет c отпечатанной на ней чётким типографским шрифтом эмблемой «Булочная Ковальски». Пакет был под завязку заполнен чем-то, пахнущим ароматной сдобой, на что желудок незамедлительно жалобно заурчал, выдавая зверский голод.
Вторым, что дошло до сознания Грейвза, была тяжесть на правой руке, успевшей онеметь до мерзких мурашек. Поднять голову оказалось титаническим трудом и аврор разглядел в неровном свете уличного фонаря, пробивающемся сквозь неплотно задёрнутые шторы, разметавшиеся по кипельно-белым покрывалам чёрные пряди мягких волос и бледное, под стать больничному белью, лицо Тины Голдштейн, досматривающей, судя по всему, десятый сон.
Он не смог бы разбудить её даже если бы сильно хотел – такие малые действия отняли все силы, заставив Грейвза откинуться на подушки и забыться беспокойными снами, которые были полны боли Круциатусов и бессильной злобы на силу Империо, попытки сопротивляться которому лишь истощали волшебника.
Следующее пробуждение прошло легче. Свежий, почти зимний воздух наполнил благодарно расправившиеся лёгкие, выдёргивая сознание из цепких лапок сна играючи, в одно мгновение. Давешний пакет со сдобой снова бросился в едва открывшиеся глаза. Он изрядно опустел, эмблема смялась, стыдливо скрывая единственную оставшуюся целой плюшку.
Грейвз приподнялся в полусидячее положение. Простые доселе действия заставили плясать перед глазами чёрные звёздочки и вызвали шум в ушах. Ощущение отвратительной слабости растеклось по всему телу, покрывая лоб мелкими бисеринками липкой испарины. Такое количество телодвижений до этого лежавшего неподвижно пациента взволновало все сигнальные чары, навешанные над ним колдомедиками, но глубокая ночь и крепкий сон притомившейся за день медсестры давали Грейвзу время для того, чтобы осмотреться.
Тины рядом не было.
Зато плюшка оказалась очень занятной – свёрнутое в кольца змеиное тело с птичьей головой и крыльями. И очень вкусной. Грейвз задумчиво дожёвывал венчающий голову хохолок, когда к его кровати подбежали взъерошенная медсестра и колдомедик. Он заснул под разноцветные вспышки диагностических чар, взрывающихся фейерверками под тяжело закрывшимися веками.
А следующий переход от забытья к реальности ознаменовался нестерпимо ярким оранжево-красным светом под теми же веками, говоривший о том, что день был в разгаре. Лёгкий шорох у кроватиподсказал, что на этот раз его пробуждения кто-то ждёт.
Рядом, элегантно восседая в трансфигурированном кресле и аккуратно, стараясь не смазать помаду, подъедая хвост очередной змеистой плюшки, расположилась мадам Президент.
- О! – воскликнула она с видом, говорившим о том, что Грейвз непозволительно долго заставлял её ждать. – С возвращением в мир живых!
- Значит ли это, что я был мёртв? – с усмешкой спросил её аврор, не торопясь принимать более вертикальное положение. Собственный голос заставил его удивлённо нахмуриться: хриплый, осипший от длительного молчания, он резал слух словно лезвие ножа, скребущее начищенный до блеска фарфор.
- Хоть колдомедики и утверждали, что твои жизненные и магические силы приходят в норму, я уже начала готовиться к худшему, - беззаботно пережёвывая сладкую сдобу, с набитым ртом поведала Пиквери. В её руках зашуршал очередной пакет булочной Ковальски, на этот раз опустошённый лишь наполовину. Мадам Президент с любопытством заглядывала в его ароматные недра в поисках новой пышки порумянее.
Головокружение постепенно разжимало свою стальную хватку и Грейвз осторожно – не в пример менее прытко, чем в прошлый раз, уселся, приподняв подушку повыше и откидываясь на неё.
- Аврор Голдштейн доложила, что тебе стало плохо, когда ты был в чемодане мистера Скамандера, - внимательно наблюдая за гримасами болезненности на лице волшебника, задумчиво сказала Пиквери. – Это так?
Вот так, без деталей. Без упоминания о зелье Скамандера и обскура, которого считали погибшим. Отчего-то Тина решила, что такие интересные для мадам Президент вещи следует сокрыть. Она покрывала их – и Скамандера, и обскура. Отчего-то эти два странных даже по меркам волшебного мира отщепенца были для неё дороги и она не желала подставлять их под удар. Даже если дело касалось его, Персиваля Грейвза. А кто он ей? Наставник. Начальник. Бывший любовник. Эти двое, кем бы они для неё ни были, значили куда больше.
- Это так, - спокойно глядя в пытливые, чёрные, словно спелые черешни, глаза мадам Президент, соврал аврор.
Он не Грин-де-Вальд. Он не станет причиной, по которой все трое: Тина, Скамандер и обскур, снова окажутся беглецами под прицелом аврорских палочек.
- Хорошо, - откинулась Пиквери на поблёскивающую парчовым узором спинку кресла и выцепила за крылышко ещё одну пышку, захватившую всё внимание госпожи Президент.
«Окками»,* - внезапно вспомнил Грейвз название твари, которую искусно изображала мягкая румяная сдоба, политая бледной липкой помадкой. Вживую этих тварей видеть ему не пришлось, но партии контрабандных серебряных скорлупок слишком часто всплывали при описи имущества дельцов.
- Может объяснишь, что произошло? – лениво, будто её куда больше интересовала плюшка, чем ответ, спросила Пиквери. – Колдомедики вначале вовсе были уверены, что уж на этот-то раз им не удастся вытянуть тебя с того света. Однако постепенно твой волшебный фон, или как там они его зовут, по их словам, стал стабильней. Ох уж эти термины!
Грейвз на секунду прикрыл глаза, с трудом пробираясь сквозь воспоминания прошлого в ту ночь в чемодане, воскрешая события: озеро, двое у воды, злость и обскур.
- Как долго я провалялся тут? – наконец открыл он глаза, тут же встречаясь взглядом с Пиквери.
- Долго, - неопределённо повела она плечом. – Больше трёх недель.
Грейвз позволил себе тоскливый вздох, представив, какой бедлам успел воцариться в его отделении. Вайс хорош как аврор, но был совсем не годен в качестве руководителя – остальные чувствовали слабину и мягкотелость временного руководителя и начинали… импровизировать.
- Воспоминания вернулись, - сообщил он Пиквери, которая ожидала чего угодно, но не такого ответа. Они оба успели смириться с тем фактом, что никогда не узнают, что на самом деле успел натворить Грин-де-Вальд в Конгрессе.
И ответы её не обрадовали.
Прежде чем он начал говорить, мадам Президент навела на палату чары сокрытия, опасаясь, что их разговор могут подслушать, затем уселась поудобнее – да так и застыла, словно каменное изваяние, не шелохнувшись до самого конца рассказа.
И Грейвз рассказал ей всё, до последнего, не утаив ни малейшей детали. А она не перебивала, лишь время от времени нервно покусывала губу, забыв о помаде.
Когда он замолк, она медленно встала, расправив несуществующие складки на тяжёлой ткани мантии, расшитой причудливым узором в виде перьев. Пара шагов в одну сторону у изножья кровати, пара шагов обратно. Каблуки туфель чеканили чёткий, почти строевой ритм, отдававшийся гулким эхом в высоких светлых стенах полупустой палаты.
- Ты знала о нас с Тиной, - просипел Грейвз – на этот раз от длинной речи, к которой не был готов после долгих недель молчания. Он очень старался не допустить в слова едких нот обвинения и разочарования и это ему почти удалось. Но сам смысл слов сочился горькой обидой. – Знала, но ничего не сказала мне.
Как знать, может он смог бы что-то исправить между ними. Извиниться за тот приговор, который вынес не он. Попросить если не вернуться к нему, то хотя бы простить. Мог бы…
Он ничего не стал бы делать. Он бы закрыл на проблему глаза. Вопросы государственной важности он решал просто – они не касались его лично. А вот в вопросах взаимоотношений он так и остался двадцатилетним юнцом, для которого длительные отношения – слишком сложная вещь. Он бы сделал вид, что ничего не было – и они оба это знали.
- Ты был прав, когда сказал, что это не моё дело, - после непродолжительного молчания ответила Пиквери. – Не мне с моим ничтожным опытом любовных отношений давать тебе советы.
На этом вопрос был закрыт.
- Полгода – так долго… - пробормотала Серафина себе под нос. – Удивительно, что ты всё же не сошёл с ума от Империо…
Может для Серафины это и было удивительно, но стыдливый голосок в глубине души напомнил Грейвзу, что он не сильно-то и сопротивлялся внушению. Плыл по течению, изредка пытаясь уцепиться за прибрежные камни. Боялся за жизнь Тины и надеялся, что сможет усыпить бдительность надзирателей послушанием и однажды вырвется.
- Эта информация, к сожалению, больше не несёт для нас никакой ценности, - минут через пять заключила мадам Президент. – Грин-де-Вальд в Европе, обскур мёртв, - в этот момент Грейвз хотел было возразить – Бэрбоун жив, - но тут вспомнил о молчании Тины. В самом деле, узнай Пиквери, что обскур жив – и ничего хорошего его не ждало.
- Шпион? – всё же задал он один из волнующих его вопросов.
- С этим сложнее, - скривила она идеальные линии пухлых губ в недовольстве, будто лизнула лимонной кислинки. – Но раз ты не смог обнаружить его за всё это время…
- …значит, он ближе к нам, чем мы подозреваем, - закончил за неё фразу аврор.
Ещё пара нервных хождений из стороны в сторону – перестук каблуков перестал быть ровным, от его ритма голова Грейвза начала ощутимо побаливать. Вначале он старался сидеть ровно, но тело ещё не было готово к таким испытаниям и вскоре он развалился на пуховой подушке, мечтая уснуть. Наконец, Серафина остановилась и уселась в кресло, поднеся к сжатым в напряжённую линию губам ярко наманикюренный ноготок большого пальца и начиная его грызть – давняя вредная привычка, от которой она вроде бы давно и успешно избавилась.
- Ты доверяешь всем своим людям? – спросила она, перестав терзать ноготь.
- Больше нет, - хладнокровно ответил Грейвз, оттирая со лба испарину напряжения. Одна из противно прохладных капель всё же щекотно пробежалась по шее, затекая за шиворот больничной пижамы.
- Масштабную зачистку проводить нельзя – улей всполошится и они могут исполнить свои угрозы – возьмутся за тебя и Голдштейн, может и остальных прихватят. Если не доберутся до меня, - озвучила она его мысли вслух.
- Остаётся лишь наблюдать и ждать, пока они допустят оплошность, - заключил Грейвз. Именно этим он и занимался всё это время, ощутимых плодов такая тактика не принесла, но иного выбора не было, как бы ни трудно было это признать.
Они ещё недолго помолчали, не желая говорить о том, что обговорить следовало – слишком неприятна и болезненна была тема.
- Расскажешь обо всём Ковену? – Грейвз всё же задал вопрос вслух. Голос его был ровен и спокоен – ему было чем гордиться.
Это даже не было вопросом – она была обязана рассказать. И решение, которое приняли бы ведьмы Ковена, было предсказуемым – казнь. Несмотря на все смягчающие обстоятельства.
И, вспоминая о пропавшей Джинджер, он даже не был против этого решения.
- Нет, - так же спокойно и весомо ответила Пиквери, заставив Грейвза удивлённо поднять брови. – Не расскажу. О чём Ковен не знает – о том ему не следует беспокоиться. Я не отдам тебя им на растерзание – ни тогда, ни сейчас. Моё положение в качестве Президента и так зыбко из-за всей этой истории с Грин-де-Вальдом – следующий срок мне не светит, видит рогатый змей. И ты мне нужен. Мне нужен хоть кто-то в этом серпентарии, кому я смогу доверять.
Умирать не хотелось, поэтому Грейвз просто кивнул. Сказать по этому поводу больше было нечего. Серафина молча кивнула в ответ, встала и взмахом палочки вернула креслу прежний вид – жёсткий деревянный стул для посетителей, выкрашенный в облупившуюся салатовую краску.
- А как же последнее задание для меня, о котором говорил Грин-де-Вальд? – посмотрел ей вслед Грейвз. – Я так и не узнал, что именно он имел ввиду.
Пиквери успела взяться за дверную ручку, попутно снимая чары сокрытия, но его вопрос заставил её замереть, напряжённо вцепившись в отполированный сотнями касаний холодный металл.
- Ты способствовал его освобождению, - уверенно ответила она, не оборачиваясь. Слишком уверенно. – Если бы не ошибки, которые ты допустил, он остался бы у нас. Это было слишком удобным для него стечением обстоятельств. Не верю, что он не смог это подстроить.
Дверь с мягким скрипом закрылась за ней и Грейвз облегчённо развалился на кровати, чувствуя, как напряжение постепенно будто стекает по его телу вниз – на выстиранные до хруста простыни, скрипучие пружины кровати и дальше – на выкрашенный за долгие годы в многие слои краски деревянный пол.
Тон госпожи Президент не обманул его. Он знал её слишком долго, чтобы услышать тот же страх и сомнения, что жили в нём самом.
Грин-де-Вальд ещё сыграет свой финальный аккорд в этой кровавой сонате.
***
26 ноября, 1927 г.
Тина пришла следующим утром с бумажным пакетом, полным свежей сдобы. Грейвза разбудил грохот стула, который она умудрилась опрокинуть и сейчас, отчаянно краснея, вручную, без заклинаний, поднимала на место, словно самый обычный не-маг.
- Д-доброе утро, сэр, - выдохнула она, поправляя волосы и стараясь придать своему лицу самое серьёзное выражение.
Грейвз не смог сдержать тёплую улыбку. Что-то в мире не менялось и этим утром осознание такого простого факта было как никогда необходимо.
- Доброе утро, Тина, - улыбался он ей и она робко улыбнулась ему в ответ, радуя взор аврора милыми смущёнными ямочками на щеках.
- Извините, что разбудила, - покусывая губу и изучая свои ладони, сложенные на коленях, пробормотала Тина.
- О, что вы, - отмахнулся Грейвз. – Грохот, словно под ухом взорвалось Экспульсо – то что надо для слишком расслабившегося аврора. Тонизирует, - усмехнулся он.
Тина издала полузадушенный смешок, словно не уверенная – шутит босс или говорит серьёзно. Повисло неловкое молчание. Точнее, неловким оно было для Тины, Грейвз же ощущал себя вполне комфортно, разглядывая всё ещё алые нежные щёки, на которых подрагивали длинные тени от пушистых ресниц, раскрасневшиеся губы – как сладко они могли целовать! И…
- Это вам, я приносила почти каждое утро, - перебила его наблюдения Тина, поправляя на тумбочке шуршащий бумажный пакет, немного суетливо и неловко разрывая повисшую тишину. – Из любимой булочной сестры. Она обожает эти пышки.
- Спасибо, - улыбнулся Грейвз уголком губ, не сводя с неё глаз.
Тина вновь неловко замолчала – видимо её смущало пристальное внимание босса. Но Грейвз не мог заставить себя отвести взгляд. Все чувства, что он испытывал к нескладной, но такой красивой и восхитительной в его глазах девушке, воскресли в нём, все те мгновения, что вцепились в его душу крепкими, рвущими когтями, приносили нестерпимую боль. Казалось ещё один удар – и сердце остановится, не в силах вынести накрывших его с головой смертельно-нежных ощущений. Но он не старался отгородиться от них – боль была такой сладкой, такой… нужной. В этот момент он мог понять мазохистов, намеренно причиняющих себе увечья. В этот момент он сам был мазохистом – он наслаждался этой острой, яркой, чистой и желанной болью. Он словно очнулся не только от сна, вызванного зельем Скамандера, но и сна чувств, что спали в нём и не могли проснуться полностью. А сейчас ноющим, протяжным жестом давили на грудь, грозясь раздавить его.
И эта смерть была бы сладкой.
- Как… вы себя чувствуете? – вырвала она его из омута непонятных ощущений, из которых он сам уже не смог бы найти выхода. Тревога в её голосе была такой искренней, что Грейвз постарался взять себя в руки. – Сэр?
Он молчал, всё ещё не в силах говорить. Дышать.
Тина склонилась к нему и осторожно – будто боясь вспугнуть, - взяла его за руку. Таким привычным жестом, что это вызвало новую вспышку боли в груди. Боль рвалась наружу и на секунду Грейвз испугался, что взвоет раненным зверем, выпуская её. Он лишь судорожно вздохнул, не отрывая от их переплетённых пальцев глаз.
Ведь всё это было у него. У них. И могло быть больше – лучше или хуже, мягче или больнее, но могло быть. Могли быть они.
И самое обидное то, что Грейвз не мог винить одного Грин-де-Вальда в том, что их больше нет. Он был уверен – и потом, до приезда британца, в самом начале, после его пробуждения, он всё ещё мог что-то сделать. Даже не помня об их отношениях – ведь мог? Пройдя сквозь плен и едва не погибнув – мог? Почему же не сумел?
Страх быть отвергнутым оказался сильнее. Страх лишил его счастья. Нет - он сам лишил себя счастья.
И теперь пути назад больше нет. Не после того, как он увидел, какими взглядами обменивались эти двое – Тина и Скамандер. Они были влюблены. Счастливы. Наслаждались обществом друг друга. И Грейвз отчего-то знал – вместе они будут лишь ещё счастливей. Два авантюриста, которые не могут сидеть на месте, которые понимают друг друга. Которые с трудом общаются с людьми, но так легко - друг с другом.
После всего, через что Тине пришлось из-за него пройти, Грейвз не имел права вставать между ней и счастьем, которое она заслужила.
Он сам не заметил, как слишком сильно сжал её ладонь в своей, и только судорожные попытки девушки высвободить руку привели его в себя. Пальцы разжались и Тина с непроизвольно сорвавшимся с губ вздохом облегчения растёрла свою ладонь.
- Я… не совсем в порядке, Тина, - сипло ответил Грейвз, не сводя жадного взгляда с её лица.
И тут она встала и подошла ближе, а затем сделала то, что ему было так необходимо. Крепко обняла его.
Грейвз уткнулся лицом в тонкий шёлк блузки на её животе и судорожно вдыхал такой родной, такой знакомый запах, отчаянно цепляясь за полы серого пиджака Тины, который был велик ровно на два размера. Тонкие пальцы девушки мягко перебирали пряди его давно не мытых отросших волос, седина на которых пробивалась всё отчётливей.
- Всё будет хорошо, сэр, - бормотала она успокаивающим тоном. Тем же самым, которым шептала отчаянно цепляющемуся за неё парнишке Бэрбоуну. – Всё будет хорошо…
И он цеплялся за неё так же отчаянно, как и никому не нужный сирота. Словно она единственная в мире, кто мог подарить радость и покой.
Это в самом деле было именно так.
И тем более жестоко было осознавать, что свои шансы он безвозвратно упустил. Теперь в ней нуждаются и другие.
***
05 декабря, 1927 г.
Легче ему стало уже через пару дней, но вырваться из-за пустых безликих стен Пэвэти в привычный мир было не такой простой задачей. В конце концов Грейвз смирился и позволил Матоаке делать всё, что она сочла нужным – лишь бы поскорее оказаться на свободе.
От Пиквери он узнал, что Скамандер и его чемодан покинули берега Восточного побережья на следующий же день после празднования Самайна – намного раньше запланированного срока. Опасался, что очнувшийся аврор выдаст обскура? Впрочем, теперь это уже не имело никакого значения.
Витрины магазинов уже нарядились в мишуру и яркие шары, ели соперничали друг с другом в богатстве украшений, а ретивые дельцы вовсю рекламировали праздничные акции – город готовился к Рождеству.
На душе у Грейвза было такое ощущение, будто ничего хорошего с ним уже не случится.
Авроры встретили его с едва сдерживаемым вздохом облегчения – многие уже с ужасом вспоминали прошлогодний Йоль и боялись, что и этот им придётся встречать в патрулях без руководства Грейвза. Больше всего его возвращению радовался Вайс и почти не скрывал своего восторга.
Дела отдела в отсутствие шефа он вёл неплохо – за последние пару лет ему пришлось набраться опыта. Мелкие шероховатости в работе патрульных и отделе по взаимодействию с не-магами можно было легко сгладить. Именно этим он и занялся в первый рабочий день.
Небольшая партия волшебных палочек от нелицензированных мастеров с запрещёнными сердцевинами обнаружилась в самом сердце Манхэттена – на Ривингтон-стрит. Фишер и Флеминг явились к нему лично, слегка запыхавшиеся и очень серьёзные – на носу была подготовка Йоля и ежегодного Рождественского бала МАКУСА и такие мелочные, но досадные проколы, как процветающая нелегальная продажа палочек, не должна была испортить годовую статистику. Грейвз решил разобраться с вопросом лично.
Патрульные арестовали мастера и опечатали палочки в качестве вещдока – на всё про всё времени ушло не больше сорока минут.
- Сорок три палочки были уже проданы, у него оставалось тринадцать – около полусотни он успел уничтожить до нашего прихода… - докладывала Флеминг на ходу, пока трое авроров шли вдоль улицы быстрым шагом.
Грейвз слушал слишком внимательно, поэтому удивлённый возглас Майкла Фишера застал его врасплох и заставил нащупать запрятанную в рукаве палочку. Но опасность им не угрожала. Проследив за взглядом аврора, на противоположной стороне улицы Грейвз увидел Куинни Голдштейн, счастливо смеющуюся и ухватившую под локоток низенького и с виду добродушного толстячка.
Вначале он не понял, чем вызвана такая чрезмерно удивлённая реакция Фишера. Но всё встало на свои места после его вопроса:
- Не тот ли это самый не-маг, который участвовал в поимке Грин-де-Вальда?
Не-маг.
«Волшебникам не позволяется вступать в брак или заводить близкие знакомства с не-магами. Любые личные отношения с ними следует публично порицать и наказывать за них. Связь с не-магами позволена только с целью поддержания повседневной деятельности» - пронеслись в голове Грейвза заученные наизусть строки закона Раппапорт.
Наказывать.
Кажется тройное концентрированное удивление и растерянность пробились сквозь шумную авеню до сознания легилиментки. Куинни Голдштейн внезапно обернулась, встречаясь взглядом с главным аврором. Её очаровательная улыбка постепенно увяла, а с щёк спал румянец.
Попалась.
Грейвз лихорадочно соображал – сделать вид, будто ничего не заметил, он уже не мог – Аманда и Майкл перешёптывались между собой, бросая короткие, настороженные взгляды то на младшую сестру их коллеги, то на босса. Попросить их молчать об увиденном не имел права – не Фишер, так Флеминг – закон во плоти, - обязательно доложат кому следует. И тогда не только Куинни, но и самому Грейвзу придётся туго – укрывательство не поощрялось.
- За мной, - коротко бросил аврорам волшебник, оглядываясь по сторонам и переходя оживлённую улицу.
Куинни Голдштейн была бледна как мел, но вновь храбро улыбалась грозно надвигающейся на неё троице, отчаянно цепляясь за рукав пальто своего кавалера, из-за чувств к которому ей теперь грозили серьёзные проблемы.
- Добрый вечер, мисс Куинни, сэр, - улыбнулся Грейвз, протягивая ладонь не-магу для рукопожатия.
Лихорадочно шарясь в его мыслях, Куинни побледнела ещё сильнее, растягивая уголки губ шире.
- И вам доброго вечера, господа! – весело ответил мужчина, тряся руку Грейвза, затем Фишера, а потом галантно поцеловав воздух над кистью Аманды Флеминг, которая в первый раз на памяти главного аврора залилась густой краской – то ли смущения, то ли негодования. – Вы знакомые Куинни?
- Да, - протянул Грейвз, не сводя с девушки тяжёлого взгляда. Так глупо попасться! Раз она решилась нарушить закон, конспирироваться следовало тщательней. – Коллеги её старшей сестры.
Вымученная улыбка медленно сползала с её губ.
- О, вы работаете в той странной тайной организации, которая следит за порядком? Бюро расследований?** - громким шёпотом осведомился толстячок, хитро подмигивая Грейвзу. Тот даже слегка растерялся.
- Не такая уж и тайная, раз вам о ней известно, - криво улыбнулся он не-магу. Судя по его поведению нельзя было сказать точно, был ли он осведомлён о существовании магического мира.
- О, не беспокойтесь! – заверил он. – От меня никто ничего не узнает! Якоб Ковальски умеет хранить тайны!
Грейвз продолжал бездумно кривить губы в приятной улыбке, а его взгляд устремился к большой вывеске за спиной кавалера Куинни. «Булочная Ковальски» - гордо сообщала она.
«Она на свидание убежала. Наконец хоть кому-то из девочек повезло. Приличный вроде молодой человек», - заявила шамкая вставной челюстью миссис Эспозито из недр воспоминаний Грейвза. «Из любимой булочной сестры. Она обожает эти пышки», - доверительно пояснила Тина, глядя на ароматную сдобу в виде волшебных зверей.
О, Морриган! Что же вы, мисс Куинни, натворили. Скорее всего, не-маг вспомнил все события годовой давности о его участии в волшебной заварушке.
Куинни больше не скрывала страха во взгляде.
- Что же, - не допустив ни единой эмоции в мимику, кивнул мистеру Ковальски Грейвз, - было очень приятно познакомиться с вами, сэр. Но дела не терпят отлагательств. Мне необходимо побеседовать с мисс Куинни наедине.
- Разумеется! – всплеснул пухлыми кистями мужчина, затем снова поочерёдно пожал руки мужчинам, поцеловал воздух над кистью Флеминг, расцеловал в обе бледные щёчки мисс Голдштейн и скрылся за дверями булочной, выпуская на улицу восхитительный аромат выпечки.
На секунду повисло тягостное молчание. Лица всех четырёх потеряли малейший намёк на дружелюбие. К чести Фишера и Аманды, знавших Куинни достаточно давно, они были скорее растеряны, чем осуждали младшую сестру Тины.
- Мисс Куинни Голдштейн, - официальным, не предвещающим ничего хорошего тоном, начал речь Грейвз. – Вы уличены в нарушении первого пункта второго параграфа закона Раппапорт – в личной связи с не-магом. Вы можете хранить молчание и не свидетельствовать против себя, всё сказанное вами будет доведено до сведения комиссии, которая рассмотрит ваш случай. Вам надлежит оборвать все связи с не-магом Якобом Ковальски и явиться завтра, шестого декабря в десять утра в отдел по связям с не-магами. В случае неявки ваше дело автоматически передаётся для расследования специальному составу, которая изберёт более строгое наказание. Воспоминания не-мага Якоба Ковальски будут изменены. Вам всё понятно?
Куинни смотрела на него голубыми, прозрачными словно ясное летнее небо глазами, в которых читался страх. В этот момент Грейвз отстранённо понял, что несмотря на все различия, хоть что-то у сестёр Голдштейн общее – с таким же выражением на него слишком часто смотрела Тина.
«Бегите», - подумал он отчётливо. И Куинни его услышала.
***
27 декабря, 1927 г.
Побег Куинни Голдштейн и единственного не-мага, в своё время сумевшего пробраться в магический Конгресс, вызвал ощутимый резонанс. В кулуарах только и слышались толки о том, как же именно мисс Голдштейн сумела обойти магическую таможню и ускользнуть от стражей порядка. Но факт оставался фактом – в ту же ночь очаровательная блондинка и её доблестный толстяк-рыцарь покинули страну на пароходе немагов, держа путь в Европу.
Пары волшебников и немагов и раньше сбегали из страны, не желая мириться с законом Раппапорт, но ни один из случаев не вызывал подобного интереса. Внезапно оказалось, что почти каждый сотрудник Вулворт-билдинг был знаком с Куинни Голдштейн из отдела регистрации волшебных палочек. Некоторые дамы, которые недолюбливали её, злорадно перешёптывались, взбудораженные преступными тайнами мисс Голдштейн, которая со стороны казалась поверхностной и не способной на подобные дерзости. Часть дам сочувствовала ей и грустно вздыхала – им такие подвиги во имя любви были не под силу. Всем хотелось подобной романтики и горячащей кровь авантюры. Часть мужчин, что доселе искренне считала, что симпатии младшей из сестёр Голдшейн принадлежали им, открыто негодовала, что сердце миловидной мисс оказалось отдано нелепому невзрачному не-магу. И совсем малая часть джентльменов деликатно молчала, не высказывая своих мыслей – или их отсутствия, - по этому сенсационному вопросу.
Больше всех досталось Тине.
Казалось, взгляды всех сотрудников МАКУСА следят за каждым её движением с утра до вечера. Знала ли она о преступном романе сестры? Утаивала ли она, страж порядка, эту связь от коллег и начальства? Не помогала ли она сестре осуществить побег? Эти и ещё сотни подобных вопросов витали вокруг Тины, давя на её хрупкие плечи непомерным грузом.
Грейвз бессильно злился, не имея возможности оградить её от всего этого – пристально следили и за ним самим. На этот раз он не мог выгородить девушку от следователей, крепко взявшихся за этот случай. Мисс Куинни подставила под удар не только свою репутацию.
Но Тина держалась на удивление стойко. Временно отстранённая от работы, она исправно посещала все допросы и отвечала на бесчисленное множество вопросов, которые возникали у комиссии. Грейвз не имел доступа к этим данным, поэтому ему оставалось лишь бессильно мучиться в ожидании решения.
И тем не менее, он ни на секунду не жалел о том, что помог младшей Голдштейн бежать из страны. Может, если её бы поймали, Тина бы и не пострадала. Но простить этого Грейвзу она бы никогда не смогла.
Вызов на место сильной активности тёмной магии случился утром – преступник оказал сопротивление близнецам Медина и те послали сигнал о помощи, на который Грейвз откликнулся с удивительной даже для самого себя радостью – ему было необходимо перестать постоянно волноваться о решении, которое комиссия должна была принять в отношении Тины.
Грязная квартирка в доходном доме одной волшебницы оказалась очень грязной, содержала большое количество запрещённых артефактов – не особо опасных, но таких, за которые светил немалый срок. И очень мокрой – с потолка лились потоки воды, превращая старые книги в пожелтевшие разбухшие куски бумаги, а немногочисленные ткани – грязные шторы и постельное бельё в дурно пахнущие мокрые тряпки. Преступника по близости не наблюдалось – лишь Морена и Тина, волшебством обезвреживающие защитные чары на артефактах.
- Доложить! – перекрикнул шум воды Грейвз, наколдовывая над головой прозрачный зонт. Ботинки влажно зачавкали по вымокшему насквозь старому линялому ковру с местами истёртым до залысин ворсом.
Медина лишь полуобернулась на его голос, предоставив доклад Тине. Аврор Голдштейн подошла к нему, утирая потоки струящейся по лицу воды. Выглядела она очень жалко – волосы слиплись в мокрые сосульки, с кончиков которых падали холодные прозрачные капли, пальто и одежда под ним насквозь пропитались водой, а губы посинели и начинали мелко подрагивать от холода. Но всё это, казалось, вовсе не расстраивало девушку – она улыбалась, а глаза её счастливо блестели.
- Погодные чары, - так же перекрикивая потоки шумно льющейся воды, начала говорить Тина. – Преступник наколдовал ещё до моего прибытия. Вызвали группу аннулирования, они должны вот-вот явиться.
Грейвз расширил зонт, чтобы он укрывал и мелко дрожащую Тину, а затем жестом высушил её одежду.
- Спасибо, - благодарно улыбнулась она. – Мы ещё не распечатали все ящики, но улов не очень богат – даже странно, отчего он так отчаянно отбивался. Все эти безделицы вряд ли потянут на большой срок.
- Значит стоит искать тщательней, - приказал Грейвз так громко, чтобы его слова услышала и Морена.
Тина согласно покивала, отводя от лица пушистую прядь высушенных волос.
- Что вы здесь делаете, Тина? – куда тише спросил он у девушки. – разве комиссия уже вынесла своё решение?
Лицо аврора озарилось ещё одной лучезарной улыбкой и она кивнула, не став перекрикивать грохот воды.
- Вам можно работать? – стараясь не выдать своей радости сдержанно поинтересовался Грейвз.
- Меня уволили! – радостно ответила Тина.
Грейвз почувствовал, будто в его груди что-то оборвалось и тяжело рухнуло вниз. Кровь отхлынула от головы и противный писк в ушах почти перекрыл её следующие слова.
- Они не смогли доказать моего участия в побеге, но вытянули воспоминания о том, что я всё знала о Якобе и Куинни. Комиссия решила не наказывать меня, если я напишу заявление об увольнении по собственному желанию.
Смысл её слов доходил до Грейвза с трудом, словно сквозь слой плотной ваты.
Уволена.
- Вы… рады что больше не будете аврором? – глухо переспросил он с трудом шевеля ставшими вдруг непослушными губами.
- Я рада, что Куинни счастлива и что мне не придётся сидеть в тюрьме, - улыбалась Тина. – И я благодарна вам, - она сделала шаг вперёд, почти вплотную прижимаясь к Грейвзу, и горячо прошептала ему на ухо, - за то, что вы помогли сестре сбежать. Я знаю, это были вы. Я вас не выдала.
Она отступила назад и многозначительно подмигнула мужчине, оставляя Грейвза в ступоре. Откуда она узнала? Куинни не могла сообщить ей об этом.
- Мне дали месяц на то, чтобы я завершила все дела, после этого я уволюсь и уеду из страны, - доверительно сообщила она давно потерявшему дар речи Грейвзу. – Здесь меня больше ничего не держит. – Затем добавила. – Спасибо вам за всё, сэр.
Хлопок аппарации – и в помещении остались лишь застывший, словно изваяние, Грейвз и Морена Медина, методично распаковывающая ящики с контрабандой.
***
30 января, 1928 г.
Заявление об уходе, заполненное аккуратным почерком Тины, лежало на его столе с неделю. Желтоватый полупрозрачный пергамент не был украшен привычными кляксами и это нагнетало на главного аврора ощутимую тоску. Он никак не мог заставить себя поставить подпись под стандартным текстом, хоть Серафина уже сделала ему прозрачный намёк на то, что изменить решение следствия она не в состоянии. Да даже если бы она и надавила на комиссию – Тина уже приняла решение и в последние дни работы буквально летала по Аврорату, счастливая от ощущения близящейся свободы. Она бы не осталась в Америке, не после отъезда сестры.
Грейвз стоял у окна, любуясь морозным узором на стекле. Впервые за долгое время он закурил одну из подаренных ему кем-то сигар и медленно отпивал виски. Сегодня ему следовало подписать приказ об увольнении.
Остальные авроры тоже не были рады уходу Тины. Она проработала с ними совсем недолго – всего лишь шесть лет, но за это время они успели стать семьёй. И в этот последний рабочий день, уходя домой, она тепло прощалась с коллегами. Даже Уоллес едва не пустил слезу, душа хрупкую девушку в своих медвежьих объятьях. Из всех, за кем Грейвз издалека наблюдал при прощании с Тиной, бесстрастной казалась лишь Морена. Но это состояние для неё было обычным – мало что могло поколебать невозмутимость Медины.
- Прощайте, сэр, - едва сдерживая слёзы сказала ему Тина, подойдя к боссу. – Я никогда не забуду, чему вы меня научили.
- Помните, Тина, - добродушно улыбнулся Грейвз, за маской деланного смирения пряча обломки разрушенных желаний, которые тихо истекали кровью и ядовитой горечью. Ей не обязательно знать, что именно она для него значила – так ей сложнее будет оставить его и эту жизнь в прошлом, чтобы идти к счастливому будущему, а он не хотел быть для неё досадной преградой. – Самый важный урок - …
- …постоянная бдительность! – в унисон завершили они фразу и рассмеялись. Она – облегчённо, он – скрывая боль.
Он помог надеть ей пальто и, в последний раз одарив его улыбкой, она ушла прочь.
Навсегда.
***
Чуть позже, ближе к концу рабочего дня, в его кабинет сухо и деловито постучались.
- Войдите, - безжизненно ответил Грейвз, не сводя стеклянного взгляда с беспросветной тьмы за окном.
- Нас вызывает мадам Президент, - спокойно сообщил Оуэн Канг.
- Иду, - кивнул аврор, левитируя стакан с огневиски на стол и развеивая сигару в пепел.
Начиналась новая предвыборная гонка. Срок Серафины истекал в марте, когда волшебное население страны должно было выбрать себе нового лидера. Пиквери знала, что после событий годовой давности новый срок ей не светил, но сдаться без боя не могла. Это означало новый виток изнурительной борьбы, который она и Грейвз должны были пройти вместе. Ведь и его никто не захочет видеть главой Аврората, когда её преемник займёт кабинет Президента. Сейчас на посту Грейвз держался лишь благодаря влиянию Серафины Пиквери.
Возможно именно это было как раз тем, что ему было нужно – предвыборная кампания, которая утомит его настолько, что притупит боль от ухода Тины из его жизни.
Зал Пентаграммы был полон людей – сама мадам Президент, тенью стоящие за спинкой её кресла близнецы – телохранители, Линор, резво печатающая протокол собрания, почти весь штаб Авроров и главы отделов, с серьёзными лицами слушающие доклад мадам Президент о работе, которую она проделала за годы, которые занимала свой пост.
Было невыносимо душно, несмотря на распахнутые настежь в январскую ночь окна. Огонь в камине с весёлым треском пожирал поленья, ворот рубашки беспощадно впивался в мягкую кожу шеи Грейвза. От выпитого алкоголя его клонило в сон, но стоящая слева от него и излучающая почти осязаемые волны беспокойства Серафина, а точнее его уважение к ней, не позволяло ему извиниться и удалиться в особняк, чтобы продолжить напиваться до забытья уже в уютном отцовском кресле.
А так хотелось.
Время неумолимо близилось к полуночи и Грейвз был готов заснуть прямо стоя – Рош уже кидал на него укоризненные взгляды, хотя было видно, что он и сам не прочь оказаться сейчас дома, чем стоять тут и делать вид, что вовсе не устал. Мягкое марево дрёмы постепенно заволакивало разум аврора, когда он почувствовал, как кто-то нервно дёргает его за рукав.
- Обезглавьте змею, - шепнула ему на ухо незаметно оказавшаяся рядом Морена. И вложила ему в ладонь что-то тёплое. Её руки были мокрыми от пота и холодными, а предмет оказался знакомым до боли символом Даров смерти.
Тонкий писк в ушах и ощущение лёгкости в голове, наступившие вместо ватной усталости были единственными признаками того, что тело Грейвза снова перестало подчиняться ему. Он успел удивиться, но померкшее сознание не дало ему возможности вернуть себе контроль.
Наступила темнота.
________________________________________
*Окками — встречается на Дальнем Востоке и в Индии. Это двуногое крылатое создание с телом змеи и хохолком из перьев на голове в длину достигает пятнадцати футов. Питается главным образом крысами и птицами, хотя, случается, нападает и на обезьян. Агрессивен, бросается на всякого, кто к нему приблизится, особенно когда защищает свою кладку яиц. Скорлупа яиц представляет собой чистейшее серебро (из учебника Ньюта Скамандера).
**Бюро Расследований (BOI) - название, которое носило Федеральное Бюро Расследований до 1932 г.
Комментарий к 31. Окками
С Рождеством! с:
========== 32. Скрытень ==========
The Rasmus, “Shot”
31 января, 1928 г.
На этот раз головная боль была не эфемерной, словно неверный весенний ветерок, веющий сразу со всех сторон. Она была вполне определённой, тяжёлой и распирающей, как гнойный нарыв, готовый излиться мутным густым содержимым. Болел левый висок, отдавая тонкие тропинки боли в глаз и челюсть, ноя в сердцевинах зубов.
Каким-то извращённым образом, осознание боли принесло Грейвзу очень маленькое, но облегчение. Потому что это было единственным, что сейчас было понятным. Всё остальное плавало вокруг него – рядом, но стоит протянуть руку - и оно ускользало сквозь пальцы холодным неясным туманом.
Где он?
Как он тут оказался?
Что произошло?
Боль жарко пульсировала, живя какой-то своей, не управляемой Грейвзом жизнью, когда он всё же смог открыть глаза.
Холодные и шершавые стены. Кладка крупных тёмно-серых камней была надёжной и подавляющей. Не только морально, но и магически – она вытягивала все силы творить волшебство. Твёрдая и жёсткая деревянная доска, на которой лежало его тело и массивная чёрная металлическая дверь с запертым наглухо окошком не оставили в нём ни малейшего сомнения – Грейвз находился в камере для особо опасных заключённых. В одной из тех, в которых Грин-де-Вальд провёл более трёх месяцев своей жизни.
Какая же, сожри его скрытни,* ирония!
Было прохладно и невыносимо, до звона в ушах, тихо. В этой тишине скрип доски под телом, когда аврор решился сесть, прозвучал оглушительно громко. Комок тошноты подкатил к горлу, но Грейвз стиснул зубы и совершил титаническое усилие – последняя порция горчащего нёбо огневиски осталась при нём. Рука сама по себе потянулась к пульсирующему от боли виску, но тут же отдёрнулась. Ни к чему бередить свежую рану.
Одежда – заботливо отглаженные накануне мистером Шепардом свежие рубашка и брюки, - были беспощадно измяты и испачканы полосами серо-коричневой грязи. На правом локте красовалась длинная прореха, края которой стали тёмными от спёкшейся крови.
Словно шкодливый ребёнок, видит Морриган! Перед глазами Грейвза невольно возник образ недовольно качающего головой мистера Шепарда.
- Мастер Персиваль! – нравоучительно-разочарованно звучал его голос в памяти волшебника.
Аврор усмехнулся. Зря. Не замеченная ранее рана на губе, покрытая свежей корочкой, снова лопнула.
Тёмно-красная капля быстро увеличилась в размерах и сорвалась вниз, оставляя на груди некогда белой рубашки тёплую, контрастно-тёмную, почти чёрную полосу, обрывающуюся рваным пунктиром.
Кончик языка прошёлся по неровным краям ранки, слизывая густую, отдававшую металлом кровь. Острая боль и вкус железа заставили его мозг работать, выдирая из вялой апатии лёгкого сотрясения мозга.
Лихорадочный, испуганный шёпот Медины, символ Даров в его ладони и…
Дальнейшие события вспоминались с трудом, словно сквозь густой слой вязкого, непрозрачного желе. Палочка в руке Грейвза, ватное безразличие, с которым он наблюдал, как по его слову в сторону мадам Президент срываются яркие зелёные искры, испуганный взгляд Серафины. Недоумение и ужас в глазах флегматичного Канга, кинувшегося на начальника, как заправский игрок в регби.
Грейвз почувствовал, как сквозь нездоровое веселье пострадавшего мозга до него начал доходить весь ужас ситуации.
Он напал на своего Президента. Персиваль Грейвз совершил государственную измену. С такими преступниками никто не церемонился.
Пальцы зарылись в короткие седые волосы, будто могли удержать всё случившееся в голове. Словно если это останется лишь в его сознании, оно перестанет быть правдой. Но, к сожалению, Грейвз не знал ни одного заклинания, которое могло бы превратить случившееся в иллюзию.
Серафина Пиквери мертва?
***
Грейвз не мог сказать с уверенностью, как долго просидел в тесной каменной камере, вспоминая все подробности своего нападения на Серафину. Может час, может сутки. Никто не беспокоил его одиночество.
Империо, это определённо было Империо. Грейвз почти полгода прожил под чарами Грин-де-Вальда, поэтому не узнать их теперь он просто не мог. Но ведь тёмного волшебника даже не было в стране, как он смог заставить аврора напасть на мадам Президент?
И Морена.
Грейвз подозревал в измене всех – даже в один постыдный момент, стоило признать, Тину Голдштейн. Но Морену Медину в шпионаже подозревал одной из последних.
Скорее человеком Грин-де-Вальда могла оказаться немногословная Адвар Зури – мастер окклюменции, о которой Грейвз знал не так много, как следовало. Или Кёртис Вайс – мягкий, слегка слабовольный, но всё же достаточно высокий по званию аврор.
Честолюбивая карьеристка Аманда Флеминг, чей предок раньше занимал пост Президента, а семья негласно считалась одной из самых влиятельных в стране, держа в рукахмногие невидимые нити, за которые очень любила тянуть. Несомненно, Аманда желала со временем стать главным аврором и у неё были причины убрать с поля фигуру наставника. Или же её напарник – Майкл Фишер, до безумия влюблённый в свою жену – Кэмерин. Почти так же сильно, как Грейвз – в Тину. Стоило Грин-де-Вальду пригрозить расправой над женщиной – и Фишер пошёл бы на что угодно. Как и Грейвз.
Сама Кэмерин не была белой и пушистой овечкой. Она знала многих тёмных магов едва ли не лично и обладала большой сетью знакомых, предпочитавших прятать лица в тени. Грейвзу были очень полезны её источники, но он всегда знал, что жёсткие грани закона в сознании Кэмерин всегда были мягче и податливей. Она могла преступить их, а затем без угрызений совести соврать напарнику и начальству. Для неё рамки миров закона и преступности всегда были условными, смешиваясь воедино.
Или же Сэм Уоллес – сильный, но не самый сообразительный из авроров. Обставить и запутать такого – долго стараться не надо. Он мог даже сам не понимать, что сделал что-то противозаконное, поэтому не стал бы сомневаться и чувствовать себя виноватым. Значит, выявить в нём предателя было бы куда тяжелее.
И так можно было продолжать до бесконечности, перебирая всех авроров МАКУСА. Уверен Грейвз был лишь в Оуэне, Тине и близнецах Медина.
Мауро был самым весёлым и жизнерадостным аврором. Грейвз никогда не видел его в унынии или злости. Даже тогда, когда стало известно, что жить их матери осталось недолго – её сжирала лихорадка скрытня, от которой не было изобретено волшебной пилюли. Тогда Морена смотрела на всех с извечным выражением – серой маской на лице, из-за которой прочесть её эмоции было очень сложно, боль выдавали лишь опухшие и покрасневшие веки – следы непролитых слёз. Мауро был грустен, но ободряюще сжимал плечо сестры, стараясь поддержать её. Исправить они ничего не могли, но Мауро принял решение не впадать в отчаяние, а помочь Морене пережить потерю матери. Мауро Медина всегда действовал так, как подсказывал ему твёрдый моральный компас.
И если Мауро был светлым близнецом, то Морена – тёмным. Она была хитрой, умной и асоциальной. Общение с коллегами – или просто с людьми, которых не надо было бить заклятьями, скручивать и сажать в камеру, - давалось ей непросто. Зато она была великолепным работником – знала как вытянуть информацию, которая была нужна Грейвзу.
И казалось бы – чем не кандидат для роли шпиона? Но был один момент. В тот день, когда шпион Грин-де-Вальда угрожал Грейвзу не-маговским пистолетом, Морена оставалась в баре. Он был почти уверен в этом. Как она сумела оказаться в двух местах одновременно?
В камере было тепло и сухо, но Грейвза била крупная дрожь. Он смотрел на свои трясущиеся пальцы и широкие, грубые ладони, но не видел их. Перед глазами стояло удивлённое лицо Серафины.
Идеально прилизанный светлый локон играл золотистым блеском в многочисленных огоньках свечей. Парчовый тюрбан с виду весил не один килограмм, но её голова гордо удерживала его уже не первый час. Раскинувшая вышитые золотой нитью крылья птица на её мантии на мгновение ослепила Грейвза своим блеском. До черноты карие глаза, почти всегда уверенные и спокойные, смотрели на него с неверием и немым вопросом.
Отчего-то в его душе не было страха или ужаса от осознания того, что он натворил, пусть и не по своей воле. Просто потому что, как и Серафина, всё ещё не мог в это поверить.
***
Казалось, он сидел в одиночестве в этом глухом каменном коробе уже не один день, когда вдали наконец послышались звуки – глухие, не отдающие эха, тяжёлые шаги.
Три пары ног шли быстро и чётко, не сбиваясь ни на секунду. Четвёртая заплеталась и спотыкалась, а временами по мерзким скребущим звукам становилось понятно, что владельца ног волокут. Наконец, конвой остановился под его дверью, послышался протяжный, отдающий в зубах скрип несмазанных петель и шум падения тела. Замок надёжно заперли, укрепили заклятьями, и трое направились прочь.
Грейвз напряжённо вслушивался в топот удалявшихся шагов и шорох в камере напротив, которую не мог видеть. Насколько он знал, тюремное крыло, в котором он очнулся, сейчас пустовало. Это означало, что его невольным соседом мог оказаться только один человек.
- Аврор Медина. – Тон его был ровным и выражал спокойствие, которое он сейчас не ощущал. Лишь лёгкая хрипотца от длительного молчания выдавала ненормальность ситуации. – Доложить!
Он обращался к ней так, словно их сейчас не разделяли узкий каменный коридор и две металлические двери. Словно он сидел в своём кресле в кабинете, а аврор Морена Медина зашла, чтобы доложить об успешном завершении операции. Ответом ему послужил полусмех-полувсхлип, оборвавшийся рваным, сдавленным рыданием. Грейвз даже усомнился в своём выводе. Морена Медина на его памяти ни разу не плакала. Даже тогда, когда близнецам сообщили о смерти их матери.
Истерика – а это была именно она, - длилась, к чести Медины, совсем недолго. Грейвз молчал, слушая, как приступообразные всхлипы сошли на нет.
- Сэр, - осипшим от рыданий голосом ответила она. Вежливости в её тоне было куда больше, чем обычно. Только вот исправить эта вежливость ничего не могла. – Разрешите начать с самого начала. Я давно готовила эту речь.
- А я давно её жду, - так же нейтрально ответил аврор, усаживаясь прямо на стоптанный и холодный каменный пол у двери своей камеры, готовясь слушать.
Всё началось в ноябре двадцать пятого, когда Мауро постепенно стал становиться вялым, медлительным, временами им даже овладевали вспышки раздражительности – невиданное дело. Морена поняла, что с братом творится неладное, и поволокла его к колдомедикам. Новости оказались неутешительными – лихорадка скрытня, от которой умерла их мать, перешла по наследству к Мауро. Этого Морена вынести не могла.
Мауро взял с неё обещание молчать, не желая видеть жалость коллег и лишиться работы, без которой не смыслил жизни. Морене оставалось лишь согласиться и с болью наблюдать, как брат угасал, не в силах ничем ему помочь – колдомедики годами искали средство против болезни, но пока, увы, оно так и не было найдено. Мауро сохранял оптимизм и жил из последних сил. Морена умирала вместе с ним, с ужасом думая, что ей придётся остаться после смерти брата совершенно одной.
Так продолжалось до тех пор, пока во время одной из облав в её руки не попался один из сынков Гнарлака – старший, один из любимчиков, которому он прочил передать по наследству свою криминальную империю. До камеры в катакомбах Вулворт-билдинг она его так и не довела. Взявшийся из ниоткуда гоблин предложил ей слишком заманчивую сделку. Сотрудничество с Гнарлаком взамен на жизнь брата. Если официально колдомедики говорили, что лекарства нет, это не значило, что его не нашли гоблины. Морене было нечего терять – благополучие Мауро для неё всегда было важнее всего прочего.
Тогда она ещё не знала, что на вторую чашу весов легли её зачаточная совесть, жизни немагов, обскура, свобода Грейвза и благополучие самой госпожи Президент.
Вначале сотрудничество было не таким уж и обременительным. Закрыть глаза на поставку артефактов и запрещённых ингредиентов для зелий. Сокрыть кое-какие улики, чтобы очередной отпрыск Гнарлака поскорее оказался на свободе. Не так уж и сложно, тем более наградой оказывался маленький пузырёк с зельем, который она раз в неделю незаметно подливала в кофе брата. И зелье действовало – Мауро оживал. Он больше не шутил через силу и даже смог вернуться в сборную по кводпоту Конгресса. И никто бы не сказал, что месяц назад брат всерьёз думал над завещанием.
Морена была счастлива.
Потом, в один момент, всё скатилось низзлу под хвост. Медина узнала, что Гнарлак работал на Грин-де-Вальда.
- Если хочешь получить новую порцию зелья, - сказал однажды гоблин, выдыхая вонючий дым сигареты, завихрявшийся в фигуры скалящегося вампуса и тревожно клекотавшей птицы-грома, - ты должна сообщить мне о слабых местах своего шефа.
Морена знала лишь об одном. Собственно, о нём знали многие в Аврорате. Тина Голдштейн.
Медины не было рядом, когда Грин-де-Вальд с Гнарлаком и его людьми схватили Грейвза в плен, но получила чёткие указания – следить за главным аврором. Если Грейвз попытался бы освободиться от чар Империуса или подать кому-то знак, ей следовало устроить Тине «несчастный случай».
- И помни: или Голдштейн, или твой брат, - пристально и тяжело глядя на неё своими немигающими поросячьими глазками, заключил Гнарлак.
Морена согласилась, забирая из рук гоблина очередной пузырёк, но внутренне похолодела – она не была уверена, что сможет устранить коллегу. Поэтому весть о том, что следует убрать Тину из отдела, Медина восприняла с неожиданным даже для себя облегчением.
Это оказалось до смешного просто. На тот митинг Вторых Салемцев они направились вместе.
- Как ужасно Бэрбоун обращается с этими бедными сиротками! – деланно возмутилась Морена, озвучивая вслух мысли самой Тины. – Они же её до смерти боятся!
Этого оказалось достаточно, чтобы подстегнуть злость и без того расстроенной Голдштейн. Расставание с Грейвзом, его полное пренебрежение и вид затравленных детей смешались в один большой ком ярости, который обрушился на голову Мэри Лу. Тина лишилась значка аврора.
Это значило, что Морене больше не пришлось бы её убивать.
И казалось, что всё приходило в норму. Ей лишь изредка приходилось общаться в внушающим ужас и трепет Грин-де-Вальдом, когда тот объявлялся в МАКУСА под маской Грейвза, чтобы он не совершал совсем уж откровенных промашек. А зелья исправно сдерживали болезнь Мауро, который ни о чём не подозревал, радуясь неожиданному исцелению. Но продолжалось это недолго.
В один из вечеров Гнарлак вызвал её раньше назначенного срока.
- Скоро всё раскроется, - нервно оглядываясь, едва слышно шепнул он. – Скоро все поймут, что Грейвза долго держали в плену. Мы вернём его на место, подправив память. Твоя задача – не раскрыться и продолжать наблюдение. И, когда придёт время, ты должна будешь передать ему послание.
- Какое? – Нервозность гоблина передалась и ей, но ответа она так и не получила. Вместо него в её руке оказался проклятый флакончик с лекарством для брата.
Грейвз вернулся – потрёпанный, но целый и живой. И ничего не знающий о её предательстве. Вернулась Тина – счастливая и без дамоклового меча над головой, о существовании которого и не подозревала. Мауро продолжал принимать лекарство, сам о том не ведая, и жил полной жизнью. Грин-де Вальд потрепал немало нервов Морены, когда ей приходилось вести допрос на глазах мадам Президент, но затем уехал из страны. И наступило затишье, которым Морена наслаждалась. Наслаждалась, но не могла не думать, что именно задумали гоблины и тёмный маг. Для чего им был нужен Грейвз?
Однажды, в один из первых весенних дней, Мауро сгрёб её в свои медвежьи объятья – просто так, без причины, - и с блаженной улыбкой на лице заявил:
- Ты лучше всех, Ринни! Не знаю, как бы я смог выкарабкаться из всего этого без твоей поддержки. Ты единственный человек на свете, которой я всегда доверяю, потому что ты самая добрая, честная и желаешь мне только добра.
Морриган знает, что взбрело в его голову и заставило произнести те слова. Но они сослужили свою дурную службу – атрофированная совесть Морены решила начать соответствовать высокой оценке - пробудилась и выросла. И первым, на что обратила своё внимание, было решение сорвать планы Грин-де-Вальда. Если им был необходим живой Грейвз, чтобы выполнить какое-то последнее поручение, которое в любом случае нельзя будет назвать полезным для волшебников Северной Америки, это следовало исправить.
И не отягощённая излишней моралью Морена решила убить босса.
Сначала она выкрала из-под носа старого, вечно дремлющего на дежурстве мистера Тейта смеркута. На тот момент идея казалась удачной. Она знала где жил Грейвз, знала о том, что жил он один – а значит, больше никто не должен был пострадать.
Но на следующее утро шеф прибыл с пойманной в сферу тварью.
Морена долго размышляла – стоило ли устраивать новое покушение? Она сильно рисковала выдать себя Грейвзу, который после случая со смеркутом стал пристально следить за аврорами. Или Гнарлаку, чьи люди то и дело мелькали на периферии её зрения – наблюдали за тем, как она исполняла условия их договора. Но услышанная краем уха, совершенно случайно, весть о том, что жизнь Грейвзу оставили для того, чтобы он лишил её мадам Президент, поставила всё на свои места. Морена выкрала из хранилища вещдоков не-маговский пистолет, раздобыла волос Тины Голдштейн и решила положиться на удачу.
Вначале она благоволила Морене.
Медина дождалась вечера, когда Грейвз вышел в наблюдение с близнецами. Спустя несколько часов, когда босс стал всё чаще поглядывать на циферблат карманных часов, Морена в облике здоровяка смогла незаметно укрыться в уборной и выпила ещё одну порцию оборотного зелья, переодеваясь в заранее приготовленное платье, наспех покрывая губы слоем помады и криво втыкая крашеное страусиное перо в неопрятно собранную причёску. И ей почти удалось – шеф последовал за ней и дал обезвредить себя. Но гоблинов было не так-то просто провести.
- Брось, милая, - недобро глядя ей в глаза, хмыкнул взявшийся словно из ниоткуда Гнарлак, - мы оба знаем, чего ты хотела. Если бы мы не следили за вами, ты бы смогла сорвать его план. За это тебя следует наказать…
Морена аппарировала обратно в бар – к брату, которого подставила под удар со всей этой своей глупой совестью и попытками спасти госпожу Президент. Но слава Морриган, Морена всё ещё была нужна Грин-де-Вальду. Близнецы отделались испугом.
Больше Морена не высовывалась, молча ожидая приказов Гнарлака. Ждать пришлось достаточно долго.
- Передашь ему вот это и слова: «Обезглавьте змею», - прокуренным хрипловатым голосом велел гоблин. – Остальное – не твоя проблема.
Но он врал. Последствия наконец настигли Морену и оказались именно её проблемой.
- Меня приволокли с экстренного слушания Ковена, сэр, - произнесла Медина в воцарившейся после её исповеди тишине. – Они вытянули всю правду. Им известно, что вы не виноваты.
Грейвз молчал - в его голове не осталось ни единой связной мысли. Сознание было иссушено рассказом Морены.
- Меня приговорили к казни. – Слова звучали пусто и безразлично. Они не вызвали в мужчине ни волнения, ни сочувствия. – В итоге Мауро ненавидит меня, без лекарства ему опять начнёт становиться хуже, госпожа Президент в больнице, а я умру.
Морена смирилась со всем. Уже очень давно.
- Серафина жива? – Голос Грейвза звучал напряжённо и натянуто. Эта весть была единственной, что пробудила в нём отклик.
- Пока что да, - устало ответила ему Морена из-за дверей. – Кинтана сказала, что колдомедики борются за её жизнь.
Фраза была неутешительной, но Грейвз почувствовал, что его руки снова затряслись – на этот раз от облегчения.
Ещё он понял, что Грин-де-Вальд добился своего. Змея – МАКУСА, – обезглавлена. Теперь она не могла вмешаться в международные дела - разобраться бы с воцарившейся после поступка Грейвза неразберихой. Не каждый день советники совершали покушения на своих Президентов – рядовые волшебники ещё долго не успокоятся, требуя от временного правительства решительных мер.
И Грин-де-Вальд мог начать свою войну.
- Вы должны знать, сэр, - нарушила тягостную тишину Морена. Голос её был непривычно тонким и жалобным, - мне очень жаль.
Грейвз ничего ей не ответил.
***
15 февраля, 1928 г.
Её увели на следующее утро и больше Грейвз никогда не видел Морену Медину. За ним самим пришли лишь через несколько дней. Веритасерум, серебристые тягучие нити памяти – они использовали всё, чтобы увериться в словах Медины – Персиваль Грейвз был под Империо. Он действительно ничего не помнил и действовал не по своей воле.
Он действительно имел запрещённую связь с подчинённой, благодаря чему стал лёгкой мишенью для манипуляций. Он действительно вспомнил все события, но сокрыл их от Ковена.
Они вытащили на всеобщее обозрение все его тайны, копаясь в них, как в грязном белье.
- Прости, Персиваль, - искренне сожалела Мэйера Кинтана. Её глаза за стёклами строгих прямоугольных очков были наполнены болью и горечью. – Я ничего не могу поделать. Народ требует исполнения закона. Нам придётся приговорить тебя к казни.
Казалось, за проведённые в бесчисленных допросах и в каменных стенах недели, Грейвз уже умер. Никакое событие больше не вызывало в его душе ни малейшего отклика. Он не ел, не спал, мало пил.
Грейвз смирился со своей судьбой, как и Медина.
- Когда? – спросил он без интереса.
- Завтра, - нехотя ответила Кинтана.
Он лишь кивнул в ответ.
***
Внезапно он осознал, что вот эти самые часы, которые он проводил всё в той же камере, изученную за последние дни до малейшей детали – его последние часы.
Чего он добился?
Он похоронил родителей, стал самым молодым аврором в истории МАКУСА, обезвредил очень много тёмных волшебников. Но помнить ведь будут совсем не это. Лет через десять о нём будут говорить – это тот аврор, что служил Грин-де-Вальду. Тот аврор, что совершил покушение на мадам Президент. Тот аврор, что был глуп и слаб, не разглядел врагов у себя под носом.
Что будет помнить о нём Серафина, если выживет? Что единственный друг едва не убил её?
Что будет помнить Тина? Что её кумир, наставник и любовник предал всё, чему она верно служила?
Мысли медленно закружились вокруг образа Тины. Грейвз наивно надеялся, что она давно в другой стране, за океаном, рядом со своей сестрой, и вести о последних событиях в Вулворт-билдинг ещё нескоро дойдут до её ушей. Но в душе понимал, что это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
Вялый водоворот сознания нарушили торопливые, сбивающиеся шаги, звучавшие всё ближе и ближе. Такие короткие и неровные – детские. Они приблизились и пронеслись мимо, оставляя Грейвза гадать: что мог забыть ребёнок в самой охраняемой части катакомб Вулворт-билдинг? Шаги резко затихли.
- Сэр главный аврор? Где вы? – прошипел нервный девичий голосок. Такой знакомый, что Грейвз сам не заметил, как оказался на ногах, судорожно вцепляясь пальцами в холодный металл двери.
- Здесь! Я здесь! – таким же громким шёпотом ответил он.
Снова быстрые шаги, невнятный дрожащий голос, шепчущий заклятья, грохот ключей в замке – и дверь со скрежетом отворилась. Перед ним стояла дёрганная, немного помятая и всё такая же тощая, но совершенно точно живая, Рыжая ведьма.
- Джинджер? – выдохнул Грейвз, не в силах поверить своим глазам.
- За мной, сэр! – рванула она прочь по коридору, стуча по каменной кладке стоптанными каблуками. – Разговоры потом!
И он послушно последовал за ожившим призраком. Терять Грейвзу было нечего.
Поворот, ещё один поворот – аврору не нужен был проводник, чтобы найти выход из подземелий – он знал эти лабиринты как свои пять пальцев. Но отсутствие охраны не могло не насторожить его.
Была глубокая ночь, когда коридоры огромного здания пустовали, а тишина нарушалась лишь единичными сторожами и дежурными, так что юркая рыжая девочка с неровно заплетёнными косами и осунувшийся маг в помятой несвежей одежде не вызвали ничьего внимания. Девочка то и дело останавливалась за колоннами и углами, напряжённо вслушиваясь в ночную тишину. Она вела его в зал местных перемещений, это Грейвз понял на полпути. Он ничего не спрашивал, послушно следуя за своим неожиданным белым кроликом.
Их побег проходил на удивление гладко. Пока за одним из поворотов тощее детское тельце не влетело на ходу в массивную тёмную фигуру.
- Вы слишком долго, - недовольно заявила фигура голосом Уоллеса, подхватывая девочку на руки.
- Я ещё ни разу не была в том крыле вашей тюрьмы, заблудилась, - так же недовольно пробурчала Джинджер, стараясь сползти обратно на твёрдый пол.
- Сиди смирно, - грозно шикнула вышедшая из тени вторая тёмная фигура, оказавшаяся аврором Зури, - Мы будем быстрее, если ты не станешь отставать.
Грейвз удивлённо смотрел на своих бывших подчинённых. Казалось, они добровольно шли на нарушение закона – устраивали побег государственному изменнику.
- Что происходит? – строго спросил он напарников. Скорее по привычке, нежели действительно желая услышать ответ.
- Позже, сэр, - коротко обняла его Адвар. – Сейчас не до разговоров.
За следующим поворотом их встретило безмятежно сопящее тело Просто Джона – наверняка работа Зури и Уоллеса. Все трое на цыпочках проскользнули мимо, стараясь не потревожить магический сон охранника.
- Вас всех ждут большие неприятности, - сокрушённо пробормотал себе под нос Грейвз.
- Не больше тех, что уже есть, - хмыкнул Уоллес.
До заветной двери они добрались без приключений. Там их ждали ещё двое спящих патрульных и спрятавшиеся за колоннами Кэмерин и Вайс.
- Быстрее, - распахнул перед ними дверь Кёртис и вся группа авроров торопливо скользнула внутрь.
- А теперь объяснит мне кто-нибудь, какого драного низзла тут происходит? – слегка запыхавшись, потребовал Грейвз.
- Что непонятного, сэр? – недоумённо пожала плечами Кэмерин. – Мы устраиваем вам побег. Валите прочь из страны, далеко-далеко, чтобы мы вас больше никогда не видели! – И тут же подошла и крепко обняла его, как чуть раньше это сделала Зури. – Живите, сэр!
- Они же всё узнают, - выдохнул Грейвз, обнимая её в ответ. В глазах предательски защипало – он осознал, что такой жест самопожертвования от тех, кого он раньше подозревал в измене, растрогал его слишком сильно, заставляя расклеиваться на глазах.
- Это уже наши проблемы, - упрямо мотнул головой Вайс. – А теперь торопитесь, портал сработает в любую секунду.
Уоллес и Вайс едва успели ободряюще хлопнуть его по плечам, как прозрачная сфера, к которой он и Джинджер прижали ладони, рванула их прочь, размывая линии реальности.
***
16 февраля, 1928 г.
Портал выкинул их в тёмный портовой переулок – Грейвз понял это по многочисленным деревянным ящикам для фруктов и стоптанным окуркам, мокнущим в блестящих зеркалах луж. Джинджер поплотнее запахнула проеденную местами молю шаль и выпустила в зимнее небо морозное облачко дыхания. Судя по тому, как часто она оглядывалась, их тут кто-то ждал. Грейвз подошёл вплотную к девочке, садясь у её ног на корточки, чтобы видеть бледное лицо. Его обессиленные долгим добровольным голодом пальцы обхватили тощие детские плечи.
- Я считал, что ты мертва, - начал говорить он. Тон его был извиняющимся. – Когда ты не вышла на связь…
- Меня вычислили, - недовольно дёрнула плечиком девочка, морща конопатый носик. – Пришлось бежать. Мне удалось вовремя скрыться, но появляться в Нью-Йорке было опасно. Куда безопаснее было, чтобы все думали, что я мертва. Вы в том числе.
Серые глаза девочки были ясными и прозрачными, словно лёд на зимнем пруду. Они смотрели на него не по-детски строго и равнодушно.
- Извини меня, - еле шевеля начавшими мёрзнуть губами произнёс Грейвз. – За то, что подверг опасности.
- Мне не нужны ваши извинения, господин аврор, - неожиданно озорно улыбнулась она. – Я вас из той камеры не за «спасибо» вытащила.
- А за что? – слегка растерялся Грейвз. Но прозвучавший из-за угла серого кирпичного здания шорох шагов не дал ей ответить.
- За безопасность, - сделал это за неё вышедший навстречу Оуэн Канг. – Она бежит с вами.
- Оуэн, - выдохнул Грейвз, искренне обнимая старого друга. По его лицу расплылась слабая улыбка – первая за последние дни.
- Босс, - похлопал его по плечу Канг. – Нам нужно торопиться. Ваше отсутствие скоро заметят.
Грейвз подстроился под широкий размашистый шаг друга, слушая его рассказ.
- Вас обезоружили сразу же после первой попытки напасть на госпожу Пиквери. – Джинджер резво семенила следом, бодро стуча башмаками по мёрзлой мостовой. – Медину тоже поймали на месте – все видели, как она обратилась к вам до того, как вы словно обезумели. Потом началось форменное безобразие – весь отдел внутренней безопасности – Аврорат, патруль, отдел по связи с не-магами – развалили и начали допрашивать всех подряд. С пристрастием. Президентское кресло временно занял Ирвин Нинандер, но оно его очень не устраивает, - позволил себе усмешку Оуэн. – В общем и целом, ни одному из нас скорее всего уже не быть аврором. Но вашей казни мы не допустим. И вы, и мы не доглядели в Морене Медине предателя. Это наша общая ошибка, так не стоит вам одному расплачиваться жизнью за неё.
- Как Серафина? – выдохнул Грейвз. Недели без физических нагрузок и недостаток пищи ослабили его.
- Мадам Президент до сих пор в Пэвэти, но колдомедики настроены оптимистично, - подбодрил его Канг. – Мы сумели устроить вам побег изнутри – убрали охранников и патрульных, раздобыли портал. Но нам был нужен кто-то в самой тюрьме, кто смог бы вас вытащить.
- И как же вы нашли Джинджер? – посмотрел Грейвз вслед девочке, вприпрыжку побежавшей вперёд – к пирсу, у которого стоял массивный силуэт трансатлантического теплохода, очерченный неверным лунным светом.
- Её нашли не мы, - улыбнулся Канг. Волшебник запомнил его именно таким – улыбающимся. – Удачи тебе, Грейвз. Я очень горжусь тем, что учился и работал с тобой.
- Я тоже, - улыбнулся ему в ответ Грейвз. – И знаешь что? Я даже простил тебе тот случай с зельем.
Канг закатил глаза, в момент молодея лет на двадцать – именно таким Оуэн был в Академии авроров, до того, как годы службы не выбили из него эмоциональность.
- Ты до сих пор никак не забудешь это несчастное зелье? – покачал он головой.
- Я помню о нём каждый шаг! – усмехнулся Грейвз. – И тебе удачи. Вам всем!
И поспешил за Джинджер, оглянувшись на одиноко смотрящую ему вслед фигуру друга всего лишь раз.
***
Он успел заметить, как юркий силуэт девочки скрылся в проёме главной палубы, и поспешил за ней чтобы не упустить из виду. Но стоило завернуть за поворот, как Грейвз сходу врезался во что-то. В кого-то – препятствие охнуло и попятилось, стараясь сохранить равновесие. Грейвз успел инстинктивно подхватить человека за плечи – тонкие и холодные.
- Сэр? – выдохнул радостный женский голос, а его обладательница повисла на его шее, щекоча волосами на макушке нос аврора.
- Тина? – не веря своим ушам отчего-то прошептал Грейвз, обнимая теплую талию девушки. – Вы не уехали?
Но это действительно была Тина – её непослушная каштановая шевелюра, серое пальто, больше необходимого на три размера, строгие коротковатые брюки и мужские стоптанные ботинки. И бледное лицо с радостно блестящими глазами, смотрящими на него с тем же неверием и жадной радостью, как и его.
- Пока ещё нет, ждала вас, – бодро ответила она, не пытаясь скрыть счастливую улыбку. – Как я могла уехать, когда на следующий день после увольнения узнала о вашем заключении? Пришлось срочно организовывать побег!
- Что-то вы не очень торопились, - деланно проворчал Грейвз, чувствуя как внутри, в груди, разливалось ощущение полного, абсолютного счастья.
- Организация побега – дело не простое, - хитро усмехнулась в ответ Тина. – Но уверена, у вас получилось бы лучше.
- Так это вы нашли Джинджер? – поинтересовался бывший глава Аврората, глядя как быстрая тонкая фигурка девочки лезла выше – на вторую палубу. И внезапно осознавая, что всё ещё не выпустил из объятий тонкую фигурку Тины.
Казалось, она была вовсе не против.
- Пришлось попотеть, но за обещание вывезти её из страны, она согласилась. А остальных и уговаривать не пришлось. - Она всё же высвободилась из объятий мужчины, смущённо краснея и заправляя прядь волос за ухо .
Тина была очаровательна в тусклом лунном свете, льющемся из просвета лестницы над её головой. Свободна, как птица и полна жизни. И Грейвз чувствовал, что она наполняла счастьем и свободой его самого – свободой от обязательств и груза прежних ошибок.
- Теплоход отплывёт через три часа, а пока я должна показать вам кое-кого! – вдруг спохватилась Тина, тяня его за ладонь наверх – туда, куда устремилась Джинджер.
В одной из кают, у дверей которой в нетерпении топталась рыжая девочка, Грейвза ждал сюрприз в виде взволнованного мистера Шепарда и занявшего всю нижнюю полку Боксёра. Мистер Шепард был крайне недоволен внешним видом своего мастера, но первым делом велел всем садиться за импровизированный стол, за очень поздний ужин. Джинджер долго уговаривать не пришлось.
Через несколько часов Грейвз стоял на верхней палубе среди прочих немагов, трогательно машущих руками и ситцевыми платочками провожавшим, остававшимся на берегу. Он опёрся локтями о поручень, глядя как рассветные красные лучи заливали пристань кровавым светом и чувствовал странную двойственность.
Между ним и его прошлой жизнью нарастали километры мутных холодных вод залива Аппера и он был этому очень рад – он жив, рядом Тина и мистер Шепард, живая Джинджер. Всё это вызывало на его лице счастливую улыбку и дарило ощущение полёта.
Но там, позади, оставалась Серафина, за которую он не мог не волноваться. «Без тебя ей будет безопасней», - уговаривал себя Грейвз.
- О чём думаете, сэр? – неслышно подошла к нему Тина, как и он облокачиваясь на перила и смотря на золочёную первыми солнечными лучами фигуру Статуи Свободы. Едва заметные морщинки у уголков её глаз и губ, раньше бросавшиеся в глаза, теперь разгладились, делая лицо юным и свежим.
- Вот думаю – а куда мы, собственно, плывём? – улыбнулся Грейвз, заражаясь ощущением безмятежности и счастья, витавшим вокруг неё.
- К друзьям, сэр, - прищурилась она, взглянув на него. – Нас очень давно ждут друзья.
Так они стояли ещё долго, глядя на удалявшиеся берега Нью-Йорка и холодные пенные барашки вод.
Иногда счастье не нуждается в словах.
________________________________________
*Скрытень или Хайдбихайнд (англ. Hidebehind) — ночной фантом, обитающий в лесу и питающийся человекоподобными существами. Исходя из названия, скрытень может сливаться с почти любым объектом, прячась за ним, таким образом идеально скрываясь как от охотников, так и от своих жертв. Не маги подозревают о его существовании, но им не по силам с ним справится. Только волшебница или волшебник может пережить схватку со скрытнем (HarryPotterWikia).
Комментарий к 32. Скрытень
Ну вот закончилась вторая часть \(^_^)/ Очень надеюсь, что сумела свести все ниточки воедино и ответить на все вопросы, которые возникали по ходу чтения, но если что-то и осталось непонятным - просьба не стесняться и спрашивать (может подскажете где я допустила сюжетные неточности ;)) Третья часть логически будет сильно отличаться от двух предыдущих, так что тайн практически не осталось и я могу ответить почти на все вопросы )) Спасибо всем за комментарии, мнения и поддержку - без всего этого я бы не продолжала писать этот текст вот уже больше года :*
========== 33. Маггл ==========
Nancy Sinatra, “Sugar Town”
28 апреля, 1928 г.
Весна в Британии отличалась от весны в Нью-Йорке – более сырая и промозглая, менее зелёная и почти совсем без солнца. Но не в том месте, в котором Грейвз просыпался каждое утро после прибытия на острова.
- Только сегодня братья Оллертон ответят на все вопросы о «Чистомёте-1»* и даже подпишут ваши мётлы, не пропустите! Только до трёх пополудни – торопитесь! В магазине «Всё для квиддича», с десяти утра до трёх пополудни…
Резкий, усиленный Сонорусом голос разорвал сладкую утреннюю полудрёму, в которой последние полчаса нежился бывший аврор. Зазывала удалился вниз по улице, не прекращая рекламировать мероприятие. Толпы восторженных мальчишек, возбуждённо переговариваясь, рванули к магазину со спортивными мётлами, соревнуясь между собой в быстроте.
Грейвз отогнал остатки вялой дрёмы и откинул одеяло, оставившее в воздухе невесомый, приторный цветочный шлейф. Ступив босыми ногами на тёплые шершавые деревянные половицы, которые ворчливо заскрипели под весом его тела, он раздвинул лёгкие светлые шторы, почти не сдерживающие редкие солнечные лучи, а затем распахнул ставни, выкрашенные в светлую, облупившуюся от вечной сырости краску, и вдохнул полные лёгкие сладкого, сдобного аромата, которым пропахло не только всё здание, но и почти половина улицы, смешиваясь с запахами горьких трав из двух аптек, стоящих по соседству, малоприятным душком, тянущимся из магазина-зверинца и запахами выделанной драконьей кожи.
Открыл окно он очень вовремя – почти в тот же момент на подоконник приземлилась серая взъерошенная неясыть, сжимая в когтях свёрнутую в трубочку газету, пахнувшую свежей типографской краской. Она угрюмо ухнула и мрачно взглянула на него своими круглыми жёлтыми глазами. Грейвз усмехнулся и, пошарив в карманах брюк, до этого небрежно свисавших со спинки стула, ссыпал в кожаный мешочек, привязанный к её лапке, пять маленьких бронзовых кнатов. Заметно подобрев, неясыть добродушно ухнула, взмахнула широкими крыльями и улетела в на редкость голубое небо, лишь с запада омрачаемое обрывками серых облаков.
Не торопясь натянув брюки и немного мятую рубашку, пропахшие, как и вся прочая его одежда, цветочными ароматами, Грейвз прихватил свежий номер «Ежедневного пророка» и спустился на первый этаж здания по узкой скрипучей деревянной лестнице.
- Доброе утро, мистер Грейвз! – приветствовала его широкой улыбкой и большой чашкой дымящегося, крепкого кофе младшая сестра Тины.
- Доброе утро, миссис Ковальски, - добродушно улыбнулся ей волшебник, отпивая глоток ароматного напитка и привычно уворачиваясь от проплывшей мимо тарелки, наполненной яичницей, прожаренным до хруста беконом и свежими овощами.
- Мы завтракаем вдвоём, - продолжая управлять летающими по небольшой, светлой кухне приборами, сообщила Куинни. – Якоб и мистер Шепард открывают магазин – сегодня пораньше, выходной день. Джинджер убежала час назад – Морриган знает, куда. А к Тине прилетела сова из Министерства и она унеслась сломя голову, даже ничего съесть не успела, - посетовала младшая сестра.
Грейвз уже было начал изучать первую полосу газеты и жевать подцепленный с тарелки кусочек бекона, но замер, услышав о сбежавшей Тине.
- Не беспокойтесь, она обязательно всё объяснит, когда придёт, - привычно услышав его невысказанные волнения, легкомысленно пожала плечиком Куинни. Грейвз в который раз поймал себя на мысли, что уже привык жить под одной крышей с легилименткой.
Тина не соврала, сказав что их ждут друзья. По прибытии в Великобританию беглецов с распростёртыми объятьями приняла новоиспечённая семья Ковальски, за прошедшие с побега месяцы удивительно успешно обжившаяся на новом месте. МАКУСА не слишком рьяно искал беглецов – не-мага и волшебницу. Прочь из страны – ну и Морриган с ними, главное внутри нарушителей больше не было. Ковальски через представителей продал свою булочную на Ривингтон-стрит, а на вырученные деньги, обменянные на местную волшебную валюту, снял небольшое помещение на Диагон-аллее и открыл кондитерскую «Сахарная слива».** Местным они были известны как семья волшебников, переехавших из США – волшебница Куинни и её муж-сквиб Якоб. Хоть волшебное общество Британии и относилось к не-магам – магглам, - куда лояльней, чем в США, но всё же видеть их в самом сердце магического Лондона – Диагон-аллее, - было ещё не готово, поэтому Якоб, как истинный сквиб, старался не восхищаться магией в открытую, но заметно наслаждался каждым днём своей новой жизни.
Но если к Ковальски, виновным лишь в нежелании отказываться от своих чувств, законы Британии были снисходительны и не мешали им жить и работать, то с Грейвзом и Тиной дела обстояли куда сложнее. МАКУСА требовал их экстрадиции, Министерство магии же, и до этого не поддерживавшее тёплых отношений с заокеанскими коллегами, категорически отказывалось. Грейвз не очень понимал почему – разумеется, тут у них были достаточно влиятельные союзники, взять того же Тесея Скамандера, обязанного Грейвзу жизнью, который нынче управлял местным Авроратом, но тем не менее, он не имел большого веса на международной арене. Но дни складывались в недели, затем в месяцы – а Тина и Грейвз продолжали жить в доме четы Ковальски, не зная абсолютно ничего, что касалось бы их дальнейшей судьбы.
И вот Тина получила письмо и, не сказав ни слова, сорвалась прочь. Это не могло не волновать.
И, тем не менее, Грейвз спокойно дочитал газету, позавтракал, допил своё кофе и поблагодарил радушную хозяйку. Тины всё не было. Затем он вышел в торговый зал, полюбовался на разноцветные леденцы-хлопушки и стройные ряды шоколадных лягушек. Потрепал по голове одного из мальчишек – Гаррика, сына местного мастера-изготовителя палочек,*** Грейвз даже запомнил его имя, - что толпами осаждали витрины магазина каждый день, в надежде, что владелец угостит их сладостями – и Якоб ни разу не обманул их ожиданий. А Тины всё не было.
Наконец, ближе к полудню, она с громким чихом вывалилась из камина, перепачканная сажей, но сияющая, как новенький галлеон.
- Мистер Грейвз! – завопила она, перепугав вздремнувшую после обеда в кресле гостиной Джинджер. – Мы это сделали! Мы остаёмся!
И с разбегу придушила его в объятьях, едва не снеся с ног.
***
30 апреля, 1928 г.
Но никто не говорил, что всё будет просто и радужно. Грейвз знал это, но глядя на радостно сверкавшую глазами бывшую ученицу, молчал.
Ранним утром понедельника они, одетые в тщательно выглаженные Куинни костюмы – Тина ради такого дела даже согласилась облачиться в одно из платьев сестры, самое закрытое и тёмно-синее, - оказались в просторном, прохладном Атриуме, молча созерцая высокий, сводчатый потолок и золотой фонтан, изображающий мужчину и женщину с палочками, кентавра, гоблина и домового эльфа. Однако оценить всё великолепие волшебной архитектуры им не довелось.
- Мистер Грейвз, мисс Голдштейн! – улыбнулся подошедший поджарый волшебник, в котором бывший аврор признал Скамандера-старшего. – Рад видеть вас. К сожалению, на долгие приветствия времени нет, нас ждёт министр.
Грейвз тут же подстроился под энергичный шаг молодого аврора, следуя строго за проводником в волшебных лабиринтах Министерства. Тина не отставала, отсчитывая стуком каблуков туфель сестры каждый шаг.
- Что министр желает с нами обсудить? – спросила она Тесея, слегка запыхавшись, когда вся их небольшая делегация влетела в одну из лифтовых кабин. – В прошлый раз я говорила с Трэверсом и он выразился вполне категорично…
- Разумеется, но эта беседа будет более… официальной, - слегка замялся Скамандер, нервно ероша шевелюру. Грейвз видел, что тот о чём-то не договаривает. Тина замолкла, ощущая то же самое.
- Пиллиуикл? – коротко спросил Грейвз, интересуясь о бывшем коллеге – главе отдела правопорядка Британии. Лифтовые цепи монотонно лязгали, то и дело останавливаясь – кабина лифта постепенно пустела, по мере того, как поднималась выше.
Тесей, отчего-то менее эмоциональный, более бледный, уставший и даже слегка замученный, чем помнил Грейвз – скорее всего, сказывались новые возросшие обязанности, которые свалились на аврора с должностью главы, - обернулся и невесело усмехнулся.
- Вскоре после побега Грин-де-Вальда подал в отставку. Теперь его место занимает Торкуил Трэверс.****
Неужели и сам Грейвз, в бытность главы, выглядел так же – вызывал жалость? Последние несколько месяцев непривычно полноценного сна и здорового ничегонеделанья благотворно повлияли на его внешность. Теперь по утрам на него смотрел не раздавленный грузом проблем мужчина средних лет, а заметно помолодевший, относительно беззаботный бездельник. Почти счастливый бездельник.
Приятный прохладный женский голос из ниоткуда сообщил: «Уровень первый. Министр магии и вспомогательный персонал».
- Прошу, - кивнул Тесей и парочка бывших авроров последовала за ним.
Их действительно уже ждали.
Кабинет министра магии Британии был куда скромнее кабинета мадам Президент. Мебель из тёмного дерева, наглухо задёрнутые плотные шторы, из-за которых едва пробивались редкие сегодня солнечные лучи, портреты бывших министров, часть из которых то и дело зевала, часть откровенно спала, а третья – с любопытством разглядывала новоприбывших. И запах. Стойкий запах старой пыли и пролитого дорогого виски. Посреди кабинета, ближе к задней стене, стоял массивный деревянный стол из дорогой породы – единственная деталь, роднившая этот кабинет с кабинетом Пиквери. За столом сидел, впрочем, тут же приветственно вставший, министр Фоули. Прошедший с их последней с Грейвзом встречи год ничуть не изменил его. Лишь седина полностью выбелила редкую шевелюру. За спиной министра стоял мужчина в чёрной шляпе с цепким, неприятным взглядом жидкого, болотного цвета глаз.
- Мистер Грейвз! – радушно встретил вошедшихволшебников министр. – Мисс Голдштейн! Рад видеть вас!
- Министр Фоули, - коротко, слегка настороженно кивнул Грейвз. Громкая дружелюбность политиков уже давно не могла ввести его в заблуждение.
- Доброе утро, - смело улыбнулась Тина, однако лёгкая бледность волнения на её щеках не укрылась от взгляда Грейвза.
- С Тесеем Скамандером, главным аврором, вы уже знакомы, - одёргивая сшитый на заказ дорогой жилет, застёгнутый на все пуговицы, продолжил Фоули, - а это Торкуил Трэверс, глава отдела правопорядка.
Мужчина с неприятным взглядом коротко кивнул.
- Не будем же тянуть с приветствиями, - хлопнул в ладоши министр, усаживаясь в кресло. – Прошу.
Грейвз, Тина и Скамандер устроились в гостевых креслах, лишь Трэверс остался на ногах, нависая за спиной министра мрачной тенью.
- Я пригласил посетить меня сегодня с единственной целью – поздравить вас с тем, что Международная конфедерация не удовлетворила запрос магического Конгресса США о вашей экстрадиции. Теперь вы официально граждане Великобритании и можете не беспокоиться о своей безопасности…
Повисла небольшая драматичная пауза, которую министр не торопился прерывать. Тина нервно поёрзала.
- …но только пока вы не покинете границ страны.
«То есть, - хмыкнул, перефразировав его слова про себя Грейвз, - мы в той же тюремной камере, только размером с острова».
- И ваш запрос, мисс Голдштейн, о работе на официальные органы Министерства, к сожалению, не может быть удовлетворён. Всё же вы считаетесь нарушителями законов, пусть и другой страны, - закончил министр, вставая с кресла и протягивая Грейвзу руку для прощального пожатия.
Грейвз на него ответил, сжимая широкую, грубую и слегка влажную ладонь Фоули, бросив короткий взгляд на покрасневшую до корней уложенных в аккуратные локоны волос Тину. Всю обратную дорогу и прощание со Скамандером-старшим, который поздравил их и выразил сожаления Тине, что не смог стать её начальником, Грейвз молчал. И лишь когда они оказались на узкой, мощёной сбитым булыжником мостовой, он остановился и молча сверля бывшую подчинённую строгим взглядом, потребовал объяснений.
- Тесей сообщил мне заранее, что нам, судя по всему, не грозит экстрадиция. Ещё до официального заявления, - храбро глядя в глаза мужчине, заговорила Тина. Румянец уже успел покинуть её лицо, о чём Грейвз в душе пожалел – смущение как-то по-особенному красило девушку, вызывая у него непрошенную улыбку. – Тогда я начала думать – чем же нам заняться? Сидеть на шее у сестры и Якоба я не стану. Вы тем более не захотите.
Грейвз неопределённо повёл плечом, соглашаясь с её словами. Хоть кондитерская на Диагон-аллее и была самым лучшим местом, в котором он жил после родового поместья с живыми родителями и Ильверморни, он всегда знал, что не останется в ней надолго.
- Тогда я спросила у него – есть ли возможность работать в Аврорате? Опыт у нас есть, - немного грустно шмыгнула носом Тина – местный климат пришёлся не по душе её организму. Вечная сырость превратилась в перманентный насморк. – Он сказал, что это необходимо узнать у министра. Ну и… вот, - неловко закончила она.
Повисла тишина, в которой Грейвз почти слышал её растерянность и расстройство.
- Не беспокойтесь, Тина, - мягко улыбнулся он ей, стараясь ободрить. – Не забывайте, за все эти годы мы научились не только быть аврорами, но и видели, как выживают те, кто был осуждён. Контрабанду мы с вами, так уж и быть, распространять не станем, но что-нибудь придумаем, - неловко пошутив, почти невесомо сжал он её тонкое плечо под лёгким светлым пальто сестры.
Она расцвела улыбкой в ответ.
***
14 мая, 1928 г.
На самом деле, он и сам не раз размышлял над этим вопросом ещё тогда, когда их дальнейшая с Тиной судьба была туманна. Но вариант, к которому Грейвз мысленно возвращался из раза в раз, был всего лишь один.
Поиски подходящего курса, начало обучения, просмотр удовлетворявших по цене и расположению помещений – всё это заняло у бывшего аврора не так уж и много времени, благо теперь он мог распоряжаться им как вздумает – один из плюсов жизни без работы. Наконец, он решил, что готов рассказать о своей идее Тине и с лёгким трепетом и удивлением понял, что был взволнован. Грейвз бы хотел, чтобы она согласилась работать с ним. Расстаться с ещё одним плюсом новой жизни – нахождением под одной крышей с нею, - он был категорически не готов.
Всё это время Тина помогала Якобу и Куинни с магазином. Ну как помогала – в пекарне от неё не было большого прока, поэтому чаще всего девушка работала в торговом зале, обслуживая детишек и почтенных леди. В один из таких рабочих дней Грейвз, слегка нервно оправляя жилет костюма, подошёл к ней со спины в момент, когда она заворачивала очередную покупку.
- Ешь и слушайся маму, Дорис Крокфорд, - улыбнулась она, передавая пакет маленькой девочке со смешными косичками, у которой отсутствовали передние зубы.
- Тина? – привлёк он её внимание. – Когда заканчивается ваша смена?
- Сейчас! – с заметным облегчением выдохнула она. – Попрошу Якоба заменить меня. Чего вы хотели?
- Нам придётся немного пройтись, - загадочно улыбнулся он девушке, будоража её любопытство.
- Пешком? – удивилась Тина, когда они вышли в маггловский Лондон через “Дырявый котёл”. Грейвз старался сдерживать своё нетерпение, замедляя шаг.
- Тут недалеко, - кивнул он, глядя как тёплый ветерок трепал взъерошенные волосы Тины и проказливо оголял тонкие ключицы.
Здание на Чаринг-Кросс-роуд***** было трёхэтажным, слегка потрёпанным временем, но внушающим доверие своей основательностью. Изнутри отсыревшая и потрескавшаяся штукатурка сыпалась под ноги, шурша под подошвами ботинок. Грейвз поднялся на второй этаж, увлекая за собой Тину, и остановился перед дверью, на мутной стеклянной вставке которой лаково блестели свеженарисованные буквы «П.Г.»
- Что это? – изумлённо посмотрела на волшебника Тина, поворачивая ручку двери и проходя внутрь – в слегка захламлённое, не до конца отремонтированное помещение.
- Офис частного детектива Персиваля Грейвза, - засунув руки в карманы брюк, криво улыбнулся мужчина, наблюдая за реакцией девушки.
- Частного детектива? – удивлённо переспросила она. – Когда вы успели получить лицензию?
- Ещё не получил, но к открытию офиса она у меня будет, - пожал плечом Грейвз. – Как вам такой вид заработка?
Тина стояла посреди разгромленного ремонтными работами хаоса помещения, растерянно разглядывая бедлам. Грейвз почувствовал волны горького разочарования, думая, что был слишком нетерпелив – стоило довести дело до ума, прежде чем говорить обо всём Тине. Но её подавленный вид вынудил его раскрыть карты раньше, в надежде, что идея придётся ей по душе.
Пробивающиеся сквозь немытое стекло мутные лучи весеннего солнца золотили её каштановые волосы. Внезапно Тина улыбнулась и, посмотрев на босса с хитринкой, спросила:
- Вам не нужен напарник? Возьмите меня! Даже название менять не придётся.******
Грейвз почувствовал, как широкая искренняя улыбка сама собой расцвела на его лице.
_________________________________________
*«Чистомёт-1» (англ. Cleansweep One) — первая метла, созданная в 1926 г. фирмой «Чистомёт», которую основали Боб, Билл и Барнэби Оллертон (HarryPotterWikia).
**Диагон-аллея (англ. Diagon Alley) - дословно Косая Аллея, также известна как Косой переулок. Кондитерская «Сахарная слива» (англ. «Sugarplum’s Sweets Shop») — кондитерский магазин в Косом переулке, также известный как кондитерская Шугарплама (HarryPotterWikia).
***Гаррик Олливандер - тот самый мастер по изготовлению волшебных палочек, что продал первую палочку Гарри Поттеру. Родился 25 сентября 1921 г. (HarryPotterWikia).
****Торкуил Трэверс - волшебник, работник Министерства магии, мелькнувший в трейлере ко второму фильму “Фантастических тварей”. Фандом подозревает его в родстве с пожирателем смерти Трэверсом.
*****Чаринг-Кросс-роуд - реально существующая улица в Лондоне, на которой Роулинг расположила вход в “Дырявый котёл”. Также в серии романов о Корморане Страйке авторства всё той же Роулинг здесь расположен офис главного героя.
******П.Г. - инициалы и Грейвза, и Тины.
========== 34. Болотные фонарики ==========
Imagine Dragons, “Warriors”
31 октября, 1928 г.
Полумрак небольшого паба слабо рассеивался по маленькому залу, переполненному волшебниками. Дальний угол, облюбованный детективами, и вовсе оставался в густой тени.
Блёстки на платье спутницы Грейвза мягко переливались даже в этом скудном освещении. Они привораживали взгляд, заставляя забыться и думать о звёздном небе в безлунную ночь. Блёстки-чешуинки подмигивали ему точно так же, как созвездия с морозного неба над вершиною Грейлок в ночи, когда ему удавалось сбежать из-под бдительного ока смотрителей-пакваджи в лес за пределами территории школы.
- Жарко, - капризно выдохнула спутница, недовольно встряхивая тугими короткими кудряшками. Искорки на платье лихорадочно пробежались вдоль тонкой талии, очерчивая изгибы её тела. Грейвз усмехнулся и, пользуясь положением, по-хозяйски устроил свою горячую (дама не кокетничала – жарко было, как в пасти дракона) ладонь на этой самой талии и подтянул не слишком сопротивляющуюся волшебницу ближе.
Щелчок пальцами, который привлёк внимание бармена даже сквозь густую толпу и нетерпеливый жест – и пара бокалов с бренди, ловко огибая посетителей, левитировала в руки бывшего аврора.
- Не переигрывай, - всё так же усмехаясь, шепнул он на ушко спутнице, волнуя дыханием её озорные локоны.
- О, не беспокойся, - фыркнула Тина в ответ, забирая из его рук свой бокал. Пальцы её были холодными от волнения. – Не пить спиртное во время слежки, я помню, - закатила она глаза, а затем шёпотом произнесла заклинание, превратившее терпкий напиток в скучный чай.
Они вели наблюдение за подозреваемым, которого искали почти полгода. Почти полгода усердной работы сводились к этому вечеру. Сегодня они должны были или спугнуть очень хитрого и опасного хищника, или лишить его зубов – третьего варианта в данном случае не предусматривалось. Сейчас как никогда были важны все те качества, которые Грейвз оттачивал в себе и своих подопечных годами – внимательность, собранность, решительность и постоянная бдительность. Однако же, отчего-то единственным, что упорно влекло к себе его взгляд, была напряжённая фигурка напарницы.
Ей приходилось работать за двоих.
Грейвз с первого взгляда понял, что решение Куинни облачить сестру в столь… отвлекающий наряд для задания в волшебном пабе был очень неудачной идеей, но миссис Ковальски оставалась непреклонной. А детективу теперь приходилось разрываться между желанием не отрывать от Тины глаз и заставить мужчин в зале перестать смотреть на неё такими же, как и у него, голодными взглядами. Но единственное, что он реально мог сделать – не отпускать руку с её талии. Девушке это причиняло дискомфорт – она то и дело ёрзала на месте, стараясь усесться удобнее, но не пыталась высвободиться из его объятий. Возможно потому, что это разрушило бы их легенду о парочке влюблённых, выбравшихся приятно провести вечер, а вовсе не наблюдающих за волшебником, повинным, по мнению Тины, не менее чем в десятках смертей.
- Пока тела не найдены – это исчезновения, - ещё раз едва различимым шёпотом, терявшимся в гомоне голосов, напомнил ей Грейвз, безнаказанно любуясь плавной линией шеи и соблазнительным декольте напарницы.
- Похищения и убийства, - таким же шёпотом настаивала на своём волшебница, неуютно поводя плечами. Ей было непривычно и не очень приятно пристальное внимание мужской – большей – половины посетителей.
- Прекрати смотреть на него, ты сорвёшь всё наблюдение, - горячо прошептал Грейвз на ухо девушке, маскируя деловую фразу мягким укусом мочки. Сторонний наблюдатель увидел бы лишь любовные игры. А заодно мужчина вдохнул полные лёгкие аромата тщательно уложенных колдовством Куинни волос и провёл губами по скуле и виску напарницы собственническую дорожку. Чтобы усыпить бдительность объекта и отвести часть сальных взглядов от девушки, а вовсе не потому, что не удержался.
Тина едва заметно вздрогнула.
Но в одном она была права – тип, за которым они вели слежку вот уже почти месяц, и вправду был очень подозрителен. Грейвз отпил обжигающий горло напиток и перехватил полный укора взгляд Тины.
- Я уже не столь молод, чтобы разобраться с этим без горячительного, - усмехнулся он в ответ.
Это дело было самым первым, с которым пришлось столкнуться новоиспечённым детективам только что открывшегося агентства «П.Г.». К ним обратился полусумасшедший старичок, заявивший, что сосед, с которым он враждовал почти полвека, убил его внука. Не смотря на сомнительные платёжеспособные возможности клиента, Грейвз взялся за это дело. Ну, взялась в основном Тина, Грейвз отнёсся к словам пожилого волшебника с изрядной долей скептицизма. Но упорный труд напарницы доказал, что зря.
Обстоятельства исчезновения мальчика были далеко не первыми, случившимся за последние два года.
Восемь детей – и это лишь те, о которых Тина нашла информацию и смогла связать между собой. Общими были территория, на которой случались исчезновения (Лондон и прилежащие мелкие города), напряжённые отношения родителей или иных родственников исчезнувших ребятишек с коллегами, соседями и иже с ними и внезапность самого исчезновения. Чаще вечерами, но изредка и в дневное время, буквально на глазах у своих родных – вот играл ребёнок на заднем дворе, откручивал ручки-ножки садовым гномам, а вот его уже и след простыл – и всё за каких-то пять-десять минут.
Тут уже и Грейвз втянулся в расследование, через Скамандера-старшего перерыв архив без вести пропавших детей-волшебников. Добавилось ещё пятеро детишек.
Напарники пришли к заключению, что теперь стоило передать дело профессионалам со значками, но Трэверс невзлюбил парочку американских волшебников с первого взгляда – это Грейвз понял ещё тогда, при встрече с Фоули. Он не дал ход делу, сославшись на притянутые за уши параллели в исчезновениях. Тогда детективы продолжили копать своими силами. За четыре месяца к ним, не считая того старичка, обратились ещё трое безутешных родственников исчезнувших малышей.
Грейвз и Тина очень быстро влились в ночную криминальную жизнь Лондона – в целом, она не сильно отличалась от привычной им картины преступного мира Нью-Йорка. Те же методы и мотивы, но с национальным колоритом в виде торговли магглами с плотоядными селками и торговлей частями тел селок как ингредиентов к запрещённым зельям. И это весьма помогло им в сборах информации.
Одним из вечеров Тина, наигранно кокетничая с одним из подозреваемых - подвыпившим кривозубым волшебником, представившимся работником Министерства, - достаточно легко вытянула из него весьма любопытные сведения. Всего пару недель назад у его старого школьного неприятеля пропала трёхлетняя дочь вместе с подружкой-сверстницей, за которыми приглядывала старенькая бабушка девочки. Не сильно отягощённый сообразительностью и совестью волшебник хвастливо сообщил Тине, жаловавшейся на воображаемую соседку со слишком шумным ребёнком, что знает человека, способного раз и навсегда избавиться от надоедливого сопляка.
Так бывшие авроры и вышли на законопослушного, спокойного и с виду абсолютно добродушного Карла Гроссмана,* единственного человека в Лондоне, который смог приручить болотных фонариков.** И, благодаря слишком рискованным шпионским играм Тины, выяснившей это, единственным в стране владельцем эрклинга,*** в котором души не чаял. А эрклинга нужно было кормить. Гроссман нашёл весьма изящный, с его точки зрения, выход из ситуации: за умеренную плату он выманивал любопытных малышей из-под бдительного родительского ока с помощью болотных фонариков, а затем, ни секунду не колеблясь, скармливал их своему любимцу.
Грейвз всегда считал, что зарабатывать стоило на любимом деле, но у некоторых личностей интересы были… достаточно специфичными.
Тина горела желанием выхватить палочку, применить на уважаемом герре Гроссмане парочку непростительных, несмотря на вероятность того, что после этого остаток жизни ей пришлось бы провести в Азкабане. Именно поэтому «живцом» в этом деле стал Грейвз. Опустошив одним залпом бокал до дна, он шепнул Тине: «Пожелай мне удачи», - и неторопливо, с ленивой грацией, направился к дальнему столику, занятому цедящим холодное пиво из пузатой, запотевшей кружки, Карлом Гроссманом.
- Мистер Смит, я полагаю? – не глядя на Гроссмана, поинтересовался Грейвз, усаживаясь рядом и жестом заказывая себе то же пиво.
- А вы – Джон Доу? – усмехнулся в кружку герр.
- Он самый, - кивнул детектив, под столом передавая ему конверт.
Гроссман без любопытства вынул из него колдографию, с которой Джинджер корчила вредные рожицы, тряся рыжими лохматыми кудрями и стараясь обхватить необъятный для её тоненьких ручек живот смеющегося мистера Ковальски. Затем педантично пересчитал находящиеся там же маггловские купюры, которые было сложнее отследить.
- Это аванс, - проинформировал герра Грейвз, отпивая холодного живительного пива из только что приземлившейся перед ним на столик кружки. – Остальное по факту.
- Адрес? – пряча конверт во внутренний карман засаленного жилета, спросил Гроссман. Бывший аврор протянул ему сложенный вчетверо обрывок пергамента с написанными на нём округлым, почти детским старательным почерком Тины случайными домом и улицей.
- Приятно иметь с вами дело, - пряча улыбку в пенной солодовой шапке, бросил Грейвз вставшему с места подозреваемому.
- Скажете это, когда ребёнок исчезнет, - безэмоционально возразил герр, коснувшись пальцами полей своего дерби в знак вежливости и направился к выходу.
Через минуту женские визги и шум сообщили ему, что Тесей Скамандер с группой авроров под прикрытием осуществили задержание. Грейвз позволил себе широкую довольную усмешку и не торопясь допил неотвратимо теплеющий напиток до дна.
В другом конце зала Тина устало заказала себе порцию огневиски и залпом опустошила её.
- С днём рождения, Персиваль, - слегка невнятно пробормотала она, когда детектив подхватил её за талию, помогая сохранить равновесие. Куинни всё же проболталась, раздосадованно понял он, ощущая как тонкие руки напарницы обвили его грудь.
***
28 ноября, 1928 г.
Старший Скамандер сдержал своё слово, добившись того, чтобы в обстоятельствах этого нашумевшего дела как можно чаще выплывали имена детективов агентства «П.Г.» - реклама никогда на была лишней. И если раньше у них была всего лишь парочка клиентов, для которых Тина и Грейвз следили за неверными супругами, то после задержания герра Карла Гроссмана Куинни, работавшей у них в качестве секретарши, приходилось с сожалением отказывать части потенциальных клиентов – бывшие авроры просто не осилили бы такое большое количество дел.
А одним прохладным осенним утром, в котором уже отчётливо ощущалось стылое дыхание приближающейся зимы, в окно кабинета Грейвза нетерпеливо застучал тёмно-серый филин. Бодрящий холод ворвался в кабинет вместе с пернатым почтальоном, который описав круг, сбросил на заваленный колдографиями стол детектива плотный конверт из дорогого пергамента.
- Что за шум? – не утруждаясь стуком, всунула любопытную голову на территорию босса Куинни.
- Кажется, вам снова придётся подбирать наряд для сестры, - пробормотал Грейвз, пробежавшись удивлённым взглядом по каллиграфически-аккуратным буквам официального письма из Министерства. – Фоули приставил нас с Тиной к награде.
И, услышав восторженный визг колдуньи и цокот каблучков, устремившихся к кабинету сестры, поспешно добавил:
- Что-то более закрытое, ради Морриган!
Но миссис Ковальски его уже не слышала.
***
29 ноября, 1928 г.
Тёмно-синее платье паутиной оплетало плечи и спину напарницы до поясницы, плотной материей струясь к её ногам. Наряд и вправду был куда скромнее чем тот, в который Куинни заставила облачиться Тину для задержания Гроссмана, но это всё равно не избавило Голдштейн от излишнего, по мнению Грейвза, мужского внимания.
После официального награждения детективов окружили журналисты, из лап которых их достаточно скоро вырвал Тесей Скамандер. И сейчас Тина стояла в тесной компании главного аврора, увлечённо разглагольствующего о чём-то с бокалом шампанского в руках, его невесты, представленной детективам как Лита Лестрейндж – красивой и яркой ведьмы, предпочитавшей молчать, - и вечно лохматого, немного странно одетого, младшего Скамандера, который не отрывал от напарницы Грейвза восхищенного взгляда и отчаянно краснел каждый раз, когда она случайно его перехватывала.
Вначале Грейвз поддерживал беседу, но болтовня ни о чём быстро утомила его. Извинившись, он отошёл к барной стойке, изредка отпивая из своего бокала и издалека наблюдая за молодыми людьми. Очень скоро его примеру последовала невеста Тесея.
Грейвз сразу заметил, что волшебница отчего-то невзлюбила его Тину. Она бросала на неё слишком внимательные и изучающие взгляды чёрных, как у Серафины, глаз. Мило улыбалась и кивала, но не проронила ни слова за весь разговор, а взгляд оставался холодным и на самом его дне плескалась скользкая неприязнь.
Вначале Грейвз решил, что эта неприязнь вызвана банальной завистью ведьмы, привыкшей быть в центре внимания, которое сейчас перетянула на себя Тина. Но по острым взглядам, которые юная Лестрейндж бросала на младшего Скамандера, влюблённо ловящего каждый жест Голдштейн, он с удивлением осознал, что колдунья испытывает ту же болезненно-ядовитую, разъедающую сознание ревность, которая норовила поглотить разум самого Грейвза.
Это открытие встряхнуло волшебника, подарив ему силы подавить чувство собственничества. Грейвз не смог заставить себя терпеть напряжённую обстановку, вежливо откланялся и ушёл поближе к шампанскому, размышляя о том, что семейство Скамандеров скрывало любопытные тайны. В которые, по мнению детектива, Тине не стоило влезать.
- За вас, герой! – отсалютовала ему полным бокалом впервые за вечер заговорившая Лита Лестрейндж. – Журналистам повезло, что награду получил столь импозантный мужчина – вы так и проситесь на первую полосу «Пророка».
Грейвз, ещё на родине изрядно уставший от пристального внимания прессы и их кричащих заголовков, лишь криво усмехнулся. Жадный взгляд ведьмы не обманул его.
- Можете перейти сразу к делу, ни к чему меня обхаживать, - хитро глядя на сползающую с её лица кокетливую маску, заявил волшебник.
- Ох уж эти грубые янки! – хмыкнула она, возвращая свой взгляд на Скамандера – не того, который был её женихом.
- Простите леди, но я привык дорожить своим временем. – Грейвз поставил пустой бокал на натёртую до болезненного зеркального блеска стойку. Лестрейндж молчала, пока и её пустой бокал не занял своё место рядом с бокалом детектива.
- Я хочу вас нанять, - снова улыбнулась она волшебнику – без прежнего фальшивого интереса, открыто и по-деловому. – Найти моего родственника.
- Я вас слушаю, - улыбнулся ей в ответ детектив. Лестрейндж больше не стала тянуть с ответом.
- Мой отец, Корвус Лестрейндж, умирает, - сухо, без особого горя по этому поводу сообщила она. – Он уже очень стар, ему осталось недолго. С матерью они не общаются с десяток лет, хоть и живут в одном поместье. Я единственная, с кем он поддерживает общение. – Холодный взгляд красавицы не выражал ни капли родственной теплоты. – Недавно он сообщил мне, что имел внебрачную связь с молодой ведьмой, вашей соотечественницей, лет семнадцать-восемнадцать назад. К сожалению, точной даты он не помнит. - Полные аккуратные губки брезгливо поджались, но голос волшебницы не дрогнул. – Результатом их связи был ребёнок. Отец не знает кто именно – мальчик или девочка. – Чёрные, как воды ночного моря, глаза взглянули на него с таким же холодом. – А теперь он желает увидеть этого ребёнка до того, как умрёт. И я не могу ему отказать.
Грейвз недолго молчал, прикидывая, какие именно связи он мог задействовать в США, чтобы найти незаконнорожденного Лестрейнджа. Его взгляд неосознанно наблюдал за тем, как Ньютон Скамандер вертел в беспокойных пальцах бокал с нетронутым шампанским, не отрывая глаз от смеющейся над шуткой Тесея Тины.
- Хоть какие-то данные вы можете сообщить? – Грейвз наконец вернул своё внимание ждущей его ответа Лите.
- Только имя волшебницы, - улыбнулась она победно. – Кларисса Тремблей.
***
06 декабря, 1928 г.
Кларисса Тремблей, уроженка Бронкса, оказалась в Британии в поисках лучшей жизни, но через пару месяцев вернулась в родной Нью-Йорк. Там, спустя ещё несколько месяцев, родился мальчик, которому дали имя Корвус Тремблей. Но вскоре Кларисса умерла от эпидемии драконьей оспы, той же самой, что унесла жизни родителей Тины и Куинни. Но, в отличие от сестёр, поддерживавших друг друга, у юного Корвуса никого не было. Его забрала городская служба опеки и на этом следы наследника Корвуса Лестрейнджа IV терялись в локальном пожаре здания архива, при котором все данные об усыновлениях и удочерениях были утеряны.
Грейвз с тяжёлым вздохом откинулся на спинку кресла, издавшую протяжный, жалобный скрип. В тишине вечера этот звук казался куда громче, чем был на самом деле. Детектив устало потёр переносицу, отчаянно желая каким-то образом добраться до холодной постели и забыться глубоким сном.
Шум из приёмной в мгновение ока согнал с него обрывки дрёмы и заставил насторожиться. Быстрый взгляд, брошенный на высокие напольные часы сообщил, что время было позднее – без пятнадцати одиннадцать. Куинни уже давно убежала, напоследок велев шефу не засиживаться допоздна. Дома её ждали муж и Джинджер.
- Как только появится хоть какая-нибудь полезная информация, я тут же сообщу тебе, - расслышал он приглушенные закрытой дверью слова Тины. Странно, Грейвз был уверен, что она ушла вслед за сестрой. Нахмурившись, он решительно потянул на себя дверь, желая увидеть ночного посетителя напарницы.
Тина обеими ладонями держала руку высокого, слегка сутулого молодого человека, в котором детектив с трудом признал Криденса Бэрбоуна. За прошедший с их последней встречи год мальчишка изменился до неузнаваемости. Широкие плечи и опрятная одежда, стриженые коротко волосы, но самое главное – уверенность и твёрдость во взгляде, которых – Грейвз помнил это очень хорошо, - он никогда раньше не видел у этого некогда забитого, тихого мальчишки.
Опасного и неуправляемого обскура.
- Всё хорошо, Тина? – настороженно спросил волшебник у напарницы, внутренне подбираясь и готовясь дать отпор. Он прекрасно помнил, чем закончилась их последняя встреча.
- Да, всё хорошо, - улыбнулась Тина, обращаясь скорее к Бэрбоуну, чем к Грейвзу. – Будь осторожен, время позднее.
- Конечно, - мягко ответил волшебнице мальчишка и, коротко кивнув на прощание детективу, вышел за дверь.
- Что ему было нужно? – тут же поинтересовался Грейвз у девушки.
- Попросил помощи в поисках одной небезразличной ему дамы, - позволила себе едва заметную, довольную улыбку Тина.
- Надеюсь, эти поиски не отвлекут тебя от оплачиваемой работы, - слегка едко заметил Грейвз, но напарница, вопреки ожиданиям, не стала отвечать колкостью на колкость. Она широко улыбнулась и, подойдя к бывшему шефу, обняла его, заставив застыть, словно каменное изваяние. Или как королевского гвардейца на карауле.
- О, не ворчи словно старик, - фыркнула она ему куда-то в плечо.
Грейвз осторожно приобнял её в ответ, чувствуя как усталость и неожиданное раздражение нехотя отпускают его из своих крепких когтей.
- Нам нужно поговорить. – Улыбка Тины стала слегка заискивающей. «Вот оно!» – понял детектив. Ни одна из сестёр Голдштейн не улыбалась так сладко и обворожительно, если им не было что-то от него нужно.
- Разумеется, - буркнул Грейвз, стараясь не дать понять напарнице, что уже готов сделать для неё всё, что угодно.
Тина прошла мимо него в кабинет и по-хозяйски развалилась в кресле волшебника. Грейвз недовольно покачал головой и устроился в кресле для клиентов, который скрипел под весом мужчины ничуть не тише его собственного. Повисла тишина, с каждой секундой рисуя на лице девушки всё новые и новые морщинки беспокойства.
- Ньют Скамандер пропал, - нарушила молчание Тина. – От него нет вестей вот уже неделю. Я понимаю, - торопливо заговорила она, не давая Грейвзу перебить себя, - он взрослый мужчина, половину самостоятельной жизни проведший в путешествиях за границей. – Она немного помолчала, теребя нервными пальцами опахало чёрного писчего пера детектива. – Но мы с ним не прекращали переписку и общение с тех пор, как… ну… - запнулась она и Грейвз почти услышал не произнесённое ею, повисшее в воздухе «нашли вас после плена», – он побывал в Нью-Йорке в первый раз, - выкрутилась она. – А тут уже неделя – а от него ни слуху, ни духу. В лондонской квартире пусто, на работе он взял внеочередной отпуск и никому не сказал, куда направляется. Даже у матери в Дорсете и у брата его не было! Персиваль, - отбросила она в сторону наполовину облысевшее перо и подалась ближе к мужчине, - я очень волнуюсь. Я уже обыскала везде, где можно, но не нашла ни зацепки. Мне нужна помощь. Помоги мне найти Ньюта.
Грейвз молчал, но понимал, что отказать молящим карим глазам и скорбно поджатым губам Тины он не в состоянии.
Так эти три блуждающих огонька – брат Леты Лестрейндж, девушка Криденса Бэрбоуна и пропавший, утопи его мэрроу, Ньютон Скамандер, - и привели их к тому, кого Грейвз был согласен никогда больше не встречать.
________________________________________
*Отсылка к серийному убийце Карлу Гроссману, жившему в Германии в конце XIX - начале ХХ вв.
**Болотный фонарик (англ. Hinkypunk) — одноногое, будто составленное из струек дыма существо, хрупкое и безобидное на вид. Принадлежит к классу призраков. Появляется на болотах преимущественно в тёмное время суток. Держит в руке горящий фонарь и, прыгая с кочки на кочку, заманивает путников в трясину (HarryPotterWikia).
***Эрклинг (англ. Erkling; вариант перевода: Шиплинг) — эльфоподобное создание, происходит из Шварцвальда в Германии. Величиной он чуть побольше садового гнома, его средний рост — три фута (примерно 91 см), личико у него с остреньким подбородком. Каждый шиплинг имеет при себе трубочку, через которую пускает шипы. Хихикает эрклинг тоненьким голоском, что особенно нравится детям. Потом он заманивает их подальше от дома и съедает (из книги Ньюта Скамандера).
========== 35. Левкрота ==========
John Williams, “Hedwig’s Theme”
22 декабря, 1928 г.
Выпавший за ночь снег весело скрипел под подошвами ботинок, крепкий морозец резво покусывал щёки и нос, а сырой ветер уверенно забирался под высоко поднятый ворот пальто и игрался с его тяжёлыми полами. Персиваль Грейвз в десятый раз за утро спросил себя, отчего же он, опытный волшебник, просто не воспользовался данным ему от природы преимуществом и не аппарировал сразу к месту назначения? К чему было мёрзнуть, трястись весь день в пути, тратить, в конце концов, такой полезный ресурс, как время?
Но вопросы эти были абсолютно пусты, отдавая лёгкой досадой и даже немного – ворчливой безнадёгой. Он не мог ничего поделать с тем, что проснувшись сегодня затемно, был вынужден топтаться на вокзале Кингз-Кросс между платформами девять и десять.
Каким-то образом оказалось так, что слово Тины в этом небольшом споре было весомее возражений её бывшего начальника.
- Но, Персиваль! – Было заметно, что это «Персиваль» всё ещё давалось ей с трудом, норовя скользнуть в намного более привычно-нейтральное «сэр». Почти десяток лет, когда он был для неё этим самым «сэром», не мог пройти бесследно. Она же всегда была для него «Тиной», отчего для стороннего глаза изменения в его к ней отношении были практически незаметны. Но не для самой Тины, которую по-особенному тёплые и почти нежные интонации, с которыми Грейвз теперь произносил её имя, неизменно вгоняли в лёгкую краску. – Мы уже так долго живём в Лондоне и ещё ни разу не сделали того, что делал каждый маг Британии – не прокатились на «Хогвартс-экспрессе»! Надо исправить это недоразумение.
Недоразумением, по мнению Грейвза, которое в данном вопросе никого не интересовало, было вообще обмолвиться Тине о том, что возможной нитью к местонахождению запропастившегося Скамандера (чтоб ему ниффлер монет в уши насовал!) был один профессор. Если верить помощнице магозоолога, Ньют тесно общался с очень небольшим числом людей, одним из которых был профессор по трансфигурации из Хогвартса Альбус Дамблдор, в школьные годы Скамандера оказывавший ему всяческую поддержку.
Попросту говоря, друзей среди людей у Скамандера-младшего было немного. Возможно, самого Ньюта это устраивало – не нужно было запоминать множество дней рождений, - но для поисков свидетелей, которых можно было расспросить, их оказалось катастрофически мало.
Если сказать ещё проще – Грейвз цеплялся за соломинку.
Тина, едва услышав о планах напарника наведаться к профессору, тут же безапелляционно заявила, что составит ему компанию. И что доберутся до места они исключительно на поезде.
Грейвзу ничего не оставалось, кроме как согласиться.
- Это должно быть здесь, - увлечённо бормотала себе под нос Тина. Её внимание было полностью сосредоточено на шершавом, выложенном из кирпичиков барьере, разделявшем платформы девять и десять, по которым сонно бродили редкие в это морозное утро магглы, поэтому Грейвз мог безнаказанно наблюдать за снежинками, тающими на её пушистых ресницах, и ярким румянцем, вызванным не столько декабрьским холодом, сколько азартом, искрившимся в карих глазах. – Нам нужно просто пройти. Вперёд!
Грейвз не успел опомниться, как напарница подхватила его под локоть и утянула за собой, прямо в холодную, невозмутимо-неподвижную стену. Он всё же слегка – самую малость, - испугался, что сейчас столкнётся с неумолимой твёрдостью не волшебной реальности, хоть и никогда никому не признался бы в этом.
Разумеется, этого не произошло. Картина вокруг переменилась незначительно – всё те же редкие люди – на этот раз волшебники, - зевающие и поглядывающие на часы. Но у платформы их уже ждал словно возникший из ниоткуда поезд, окутанный густым сизым дымом.
- «Хогвартс-экспресс»! – восторженно крикнула Тина. Звуки её голоса утонули в предупредительном гудке паровоза, приглашавшем пассажиров занять свои места.
Грейвз смотрел на радостно улыбавшуюся девушку и чувствовал, как её кипучий азарт рисовал на его лице скупую, но искреннюю улыбку. Возможно, идея потратить весь день в пути наедине с напарницей, без вечного присутствия сестры-легилиментки, была не так уж и ужасна.
***
Вагон был, вопреки опасениям Грейвза, очень тёплым. Тина тут же стянула пальто, размотала колючий серый шарф и устроилась у окна, волшебством увеличивая свои рабочие записи и раскладывая их на столике между ней и развалившимся напротив напарником. Её деловитость была забавна и досадна одновременно – Грейвз в душе надеялся поболтать с ней обо всём и ни о чём всю дорогу, хоть и никогда не был мастером вести пустые разговоры. Но Тина, не дожидаясь отбытия экспресса, погрузилась в записи об очередном деле.
Несмотря на странные ожидания детектива, молчание не было неуютным.
Дело Бэрбоуна заняло почти всё время и мысли Тины. На желтоватых пергаментных страницах красовались корявые и небрежные, торопливо поспевавшие за полётом мысли хозяйки, записи о пропавшей девушке, о последних местах, где её видели и ещё, отчего-то, о змеях.
Последние полгода жизни казались Грейвзу очень щедрым подарком судьбы за какие-то заслуги. Он был жив, свободен, никому не подчинялся и больше не нёс на своих плечах чудовищного груза ответственности за благополучие целой страны волшебников. А ещё, рядом с ним был тот единственный человек, который почти всегда был в мыслях. Она смеялась, хмурилась, раздражалась – словом, была просто самой собой, позволяя Грейвзу заново узнавать украденные Грин-де-Вальдом стороны её многогранной личности. Пусть расстояние между ними не было, да и, скорее всего, уже не могло быть столь близким, как раньше, но детектив ценил и его и иногда ловил себя на мысли, что получил незаслуженный дар.
И боялся, что кто-нибудь отберёт его.
Куинни, как-то незаметно и, словно это было само собой разумеющимся развитием событий, ставшая секретаршей в их небольшом детективном агентстве, очень часто смотрела на него с пониманием и, отчего-то, с сочувствием, чем изрядно нервировала волшебника. Он давно не мог скрывать от неё своих мыслей – держать в голове постоянный блок окклюменции было попросту невозможно. Так что пришлось смириться с тем, что о его тоскливых мыслях и мечтаниях известно не одному ему. Оставалось лишь благодарить Морриган за то, что деликатная Куинни почему-то не рассказывала старшей сестре обо всём, что о ней думал бывший начальник.
Сосредоточенно нахмуренные брови, растрёпанные каштановые волосы – Тина часто запускала в них беспокойные пальцы, размышляя о пропавшей девушке, - и раскрасневшиеся от задумчивых покусываний губы. Всё это Грейвз бесстыдно рассматривал сквозь полуприкрытые веки, делая вид, что ритмичный перестук колёс и рельсов убаюкал его.
Пушистые хлопья снежинок оседали на стекла вагона и таяли, медленно стекая вниз и ловя лучи закатного солнца. Разбивая их на тысячи золотистых искр, шаловливо игравших в прядях волос Тины, делая её похожей на прекрасную принцессу из детских сказок.
Нет, он вовсе не жалел об этой поездке.
***
Если верить карманным часам, до прибытия экспресса на станцию деревушки Хогсмид оставалась пара часов. Грейвз глубоко вздохнул, нарушая уютное молчание, полез в карман и извлёк старую записную книгу, подаренную Серафиной ещё с десяток лет назад. Обложка из драконьей кожи приятно грела пальцы, а истрёпанные листы хранили записи обо всех делах, которые вёл детектив. Как и дело о пропавшем магозоологе.
Заметки о незаконнорожденном сыне Корвуса Лестрейнджа, поиски которого бесславно закончились в пепелище сгоревших документов за океаном, о чём Грейвзу пришлось сообщить невесте старшего Скамандера, и то занимали куда больше листов, чем записи о знаменитом писателе-магозоологе. Старший брат, с которым Ньют общался крайне редко и без особого желания; невеста брата, с которой писатель был весьма дружен в школьные годы, но затем, после исключения, оборвал всякие связи; мать, которую старался навещать так часто, как только мог, но ничего, что могло бы объяснить его внезапное исчезновение, не сообщал – никто из них не смог сказать Грейвзу ничего стоящего. Коллеги из Министерства и вовсе пожимали плечами, говоря, что практически не видят Скамандера – тот де вечно в разъездах по экспедициям. И Тина, которая, немного посомневавшись, всё же отдала напарнику внушительную кипу писем, которые ей писал магозоолог.
- Ты уверена, что хочешь, чтобы я их прочёл? – глядя на сосредоточенно нахмуренные брови девушки, переспросил тогда Грейвз. Серьёзный взгляд карих глаз был решителен.
- Да, - коротко ответила ему она, всовывая в руки волшебника пухлые истрёпанные конверты. – Может ты увидишь то, что пропустила я.
И Тина не жалела о своём решении. Пожалел о нём Грейвз.
«…Уверен, закаты в чемодане тебе уже порядком приелись, поэтому беру на себя смелость устроить нашу следующую встречу в ещё одном, очень важном для меня месте. Надеюсь, оно не разочарует тебя…»
Корявые угловатые буквы лезли одна на другую, спеша за взволнованными мыслями писателя. Пергамент украшали живописные кляксы и неожиданные закорючки, будто писавший внезапно отвлекался и начинал бездумно чертить на полях бумаги абстрактные линии, а затем, опомнившись, продолжал письмо.
«Август, тот самый невоспитанный авгурей, которому в прошлый раз приглянулась твоя шляпа, тоскливо покрикивает. Должно быть, соскучился по тебе. Хоть я, как специалист, и знаю, что крики эти не предвещают мою скорую гибель, но могу понять тех бедолаг, что придумали это поверье – звучат они действительно довольно зловеще. Думаю, тебе стоит поскорее снова навестить Августа, чтобы он перестал сводить меня с ума своей тоской. И, на самом деле, я тоже очень скуч…»
Жирная подсохшая клякса подозрительного зеленоватого цвета скрыла от взора читающего послание вторую половину слова, но Грейвз чувствовал, что с него и так хватит. Устойчивое ощущение, что он лез сквозь густо росшие колючие кусты, рвавшие на нём не только одежду, но и плоть, добираясь до души, заставляя его обливаться кровью, не покидало его. Шипы были из слов Скамандера, полных яда нежности и надежды. Грейвз прикладывал титанические усилия, чтобы прочесть оставшиеся письма.
«…Нет, ты не права. Нунду принял еду из твоих рук вовсе не потому, что шпротва нравится ему больше мяса диринаров. Это просто смешно, для них нет ничего вкуснее свежепойманного диринара! Я думаю, нунду простопризнал в тебе нового члена семьи.
Как тебе новая шляпа?»
Вот откуда это ужасная бордовая безвкусица, вызвавшая у Куинни бурю восторгов в прошлом месяце! Грейвз было подумал, что обладавшая прежде безупречным вкусом младшая Голдштейн внезапно сошла с ума, назвав безобразную новую шляпку сестры «прелестью» и деликатно промолчал, отхлебнув горячего кофе, когда она поинтересовалась, как ему обновка Тины. Это был подарок Скамандера – вот что особенного было в этом нелепом куске фетра!
Грейвз знал, что Тина проводит за работой не каждый вечер и старался сдерживать собственнические порывы и не начинать следить за бывшей ученицей. Она взрослый человек, он уважал её личное пространство, она имела право на личную жизнь. Ему было вполне достаточно того, что они проводили вместе почти каждый день. Пускай и за работой, но всё же…
Теперь он знал, что всё остальное время она проводила с Ньютом Скамандером. И, судя по письмам, куда интереснее, чем с ним.
Грейвз поражался своей выдержке. Очень хотелось отправить всю корреспонденцию Тины в камин, но он каким-то образом сумел сдержаться.
Десять баллов Вампусу, мистер Грейвз!
Однако все мучения бывшего аврора были бесполезны. Тина оказалась права – в письмах не было ни намёка на то, куда мог подеваться магозоолог. Грейвз лишь понял, что случилось нечто воистину ужасное – Скамандер действительно не мог просто так исчезнуть, не поставив в известность девушку. Слишком много чувств он, наверное сам того не желая, вкладывал в эти корявые слова.
Оставался один не допрошенный свидетель в Лондоне, который мог пролить свет на внезапное исчезновение магозоолога - личная помощница Скамандера.
Краем глаза, на секунду оторвавшись от своих записей, Грейвз заметил, что Тина сидела, уперев подбородок в ладони, и не сводила с него внимательного взгляда.
- Я дала тебе выспаться, - растянула она уголки растрескавшихся на холоде губ, но улыбка не коснулась её глаз. – Ты обещал что расскажешь, что именно тебе сообщила Банти.
Грейвз убрал истрёпанную записную книжку в карман и нервно улыбнулся. За всю свою карьеру он видел множество жутких, странных и попросту пугающих вещей, но рассказывать об одной из них было не так уж и просто.
***
21 декабря, 1928 г.
Он заявился на порог дома номер девять по Сларрингфорд-сквер в Лондоне* ближе к обеду. Снег падал с неба, затянутого серыми густыми облаками и тут же таял, превращаясь в грязь, от которой было никуда не деться. Грейвз очистил заклинанием ботинки и коротко постучал, разглядывая растрескавшуюся от вечной сырости Туманного Альбиона дубовую дверь. Шагов за нею он так и не расслышал, отчего внезапно распахнувшийся проём заставил его едва заметно вздрогнуть от неожиданности.
- Вы кто? – спросил его недовольный, слегка запыхавшийся голос, принадлежавший невысокой девушке, чьё лицо усыпали бледные веснушки.
- Персиваль Грейвз, частный детектив, - натянул вежливую улыбку волшебник, - вы ведь Банти, верно? Разрешите побеседовать с вами о мистере Скамандере?
Серо-зелёные глаза прищурились с сомнением, буравя лицо детектива холодным взглядом, будто снизившим температуру на улице ещё на пару градусов, но затем девушка резко развернулась, взмахнув густыми рыжими кудрями и уходя вглубь дома.
- Разрешу, - донёсся до Грейвза короткий ответ и дверь со скрипом приоткрылась чуть шире, приглашая его проследовать внутрь.
В прихожей царила полутьма, оставляя волшебника на пару мгновений будто ослепшим. Привыкнув к ней, он разглядел, как волшебница скрылась в одной из комнат, из которой тут же донесся грохот посуды.
- Присаживайтесь, - пригласила детектива ведьма, взмахом палочки отодвигая стул, отвратительно проскрипевший ножками по потемневшим от времени деревянным половицам.
Помещение оказалось небольшой кухней, в которую сквозь немытые стёкла проникал тусклый уличный свет, слегка рассеивая полутьму. Посреди стоял широкий, чисто выскобленный стол, который был явно широковат для всего лишь двух жителей дома – Скамандера и его помощницы Банти.
- Чай, кофе? – всё так же немногословно поинтересовалась девушка, стоило чайнику засвистеть.
- Неважно, - ответил ей Грейвз, кладя шляпу на соседний кривоногий стул.
Чай оказался терпким и ароматным, как нельзя лучше греющим в сырую лондонскую зиму.
- Вы хотели поговорить о Ньюте, - оторвала его от наслаждения напитком помощница, усаживаясь напротив с точно такой же горячей чашкой в озябших пальцах. Они едва заметно подрагивали – то ли действительно от холода, то ли от волнения. Вся её фигура отдавала нервозностью, будто электризуя воздух в ветхом помещении. – Вас прислала мисс Голдштейн? Она уже приходила сюда – с неделю назад. Ей я сказала то же самое, что скажу и вам – это не ваше дело. Ньют всё время неожиданно уезжает в экспедиции – упускать благоприятный момент нельзя. Не так уж и часто можно найти заинтересованных в финансировании поездок людей. Как только такие появляются, приходится ехать.
Однако подрагивавший голос девушки говорил о том, что этот случай не был из той самой категории «всё время».
- Но в этот раз он вас не предупредил, верно? – внимательно глядя за реакцией ведьмы, спросил Грейвз. Повисло короткое молчание, нарушаемое лишь шуршанием дна чашки о столешницу – детектив бездумно крутил её, грея пальцы о расписные фарфоровые бока. – Неделю назад вы ещё не волновались. Он уезжает, но затем в пути обязательно пишет вам куда и как надолго он отправился. Но не теперь. Иначе вы и меня не пустили бы даже на порог, как и мисс Голдштейн. От него так и нет вестей уже сколько – больше недели?
- Тринадцать дней, - поджав губы, всё же ответила Банти. – Да, я волнуюсь. Такого раньше ни разу не бывало.
Она не смотрела на него, опустив остановившийся взгляд на тёмную поверхность напитка в чашке. С бледного лица сползла маска недовольства и лёгкого презрения, обнажая истинное выражение – беспокойство и едва сдерживаемый страх.
- Мисс Голдштейн - моя давняя знакомая. Она, как и вы, очень волнуется о благополучии мистера Скамандера, - слегка склонившись к понурившейся девушке, доверительным тоном сообщил ей Грейвз. – Я обещал ей, что разыщу его. И вам я даю то же обещание. Помогите мне. Вы наверняка должны знать, что именно делал мистер Скамандер в последний раз, когда вы его видели. Может, он кому-то писал. Говорил с кем-то? Любая мелочь может оказаться важной.
- Он уехал в Хогвартс. К профессору, - твёрдость вернулась во взгляд и голос ведьмы. – С утра прилетела сова с посланием от Альбуса Дамблдора. Ньют сказал, что ему срочно необходимо поговорить с ним с глазу на глаз и ушёл. С тех пор от него ни слова.
- Вы говорили с профессором Дамблдором? – допил остатки почти остывшего напитка Грейвз.
- Да, писала ему, уже не раз. Ответа нет. – Банти снова отвела взгляд и ссутулилась, так и не сделав ни глотка. – Я уже хотела сама заявиться в Хогвартс, чтобы лично спросить у профессора, но никак не могу оставить животных. Ньют не простит меня, если с ними что-то случится.
Детектив было открыл рот, чтобы задать ещё один вопрос, но раздавшийся за спиной звонкий цокот копыт выбил его из головы.
- Кто здесь? – спросил спокойный, чёткий голос, в котором на интуитивном уровне угадывалось нечто нечеловеческое. Он звучал настолько жутко, что волосы на спине и затылке встали дыбом, а тело мгновенно взмокло от ужаса.
Отчего-то медленно, страшась того, что было за спиной, Грейвз обернулся, безмолвно моля Морриган, чтобы нечеловеческий голос всего лишь почудился ему. Но Морриган осталась за океаном, глуха к его лихорадочным просьбам.
За дверным проёмом, в коридоре, скрытое тенями, стояло существо – невысокое, тонконогое, покрытое коричневой клочковатой шерстью, с небольшими, но внушительными, ветвистыми рогами. «Всего лишь олень», - сказал себе Грейвз, но существо сделало шаг вперёд и обманывать себя он больше не мог.
- Кто здесь? – повторило существо, раскрыв широкую – от уха, до уха, - пасть, полную мелких, но очень острых зубьев.
Грейвз понял, что его челюсть так и висит, от парализовавшего его страха не в силах вернуться на положенное природой место. Он не мог сдвинуться с места, продолжая молча смотреть на словно явившуюся из ночных кошмаров тварь.
- Как ты выбралась, негодница?! – Раздавшийся под ухом визг заставил подскочить на месте, нервно обернувшись. Раскрасневшаяся от негодования Банти вовсе не выглядела напуганной жутким недооленем. Она вскочила на ноги, строго глядя на существо, а затем стремительным шагом приблизилась к нему, хватаясь за рога. – Я же велела сидеть тихо! Ты наказана! Сегодня никаких мышей!
Тварь коротко мекнула, тряся рогами, но ведьма оказалась сильнее, выталкивая её в коридор. Жуткий скрип упиравшихся копыт по половицам удалялся в тёмное нутро дома и Грейвз, наконец, смог выдохнуть, с удивлением осознавая, что сердце колотилось, словно сумасшедшее.
- Ты - нерешительный неудачник! – заявило существо. – Прекрати жалеть себя!
- Ещё и оскорбляешь меня?! – гневно воскликнула волшебница, встряхнув огненными кудрями и уперев кулачки в бока. – Тогда и завтра посидишь без вкусного!
Грейвз со всё возраставшим удивлением наблюдал, как Банти вытолкнула существо за дверь, ведшую в подвал, а затем шумно захлопнула её. Отдышалась и посмотрела на гостя, оказавшегося свидетелем странной антерпризы.
- Это левкрота.** Ньют нашёл её в прошлом месяце. У неё была ранена нога, не могла ходить. Теперь ждёт возвращения на родину. Жду не дождусь, когда Ньют увезёт её, - она шумно выдохнула, откидывая волосы с лица. – Не пугайтесь, она не способна на осознанную речь, всего лишь повторяет когда-то услышанное, как попугай.
Грейвз кивнул и поторопился распрощаться.
Отчего-то ощущение, что сказанное левкротой всё же относилось именно к нему, не покидало спешащего домой волшебника.
***
22 декабря, 1928 г.
Тина молчала и смотрела на него, но взгляд не был сфокусирован. Вряд ли сейчас она видела что-либо перед собой.
Грейвз рассказал ей почти всё, кроме, разумеется, жуткого появления левкроты. Тина слушала не перебивая, но ничего нового он ей всё равно не сообщил. Единственным, кто теперь мог пролить хоть какой-то свет на исчезновение Скамандера, был школьный профессор.
Экспресс стал замедляться.
На улице быстро темнело, закатное небо окрашивалось в глубокие тёмно-синие оттенки – куда живописнее, чем затянутое вечной серостью небо над Лондоном. Грейвз спрыгнул на платформу, тут же оказавшись в луже грязи, влажно чавкнувшей под ногами.
- Подожди, - велел он готовой последовать за ним Тине, уверенно подхватывая её на руки и помогая встать на сухую мёрзлую землю под козырьком станции.
- Ох, - только и успела выдохнуть удивлённая девушка.
Мимо проходила пожилая волшебница, поправляя яркую шляпку, вдоль полей которой, вопреки погоде, цвели живые астры.
- Как вам повезло с таким галантным мужем, леди, - подмигнула она Тине.
Грейвз промолчал, предоставляя напарнице право отнекиваться. Старушка явно была не в своём уме.
- Вы правы, мадам, - к его удивлению, Тина ответила женщине точно таким же заговорщическим подмигиванием.
Кажется, он перестал понимать, что происходило в её голове. И наверное, никогда не понимал.
***
Они добрались до Хогвартса с трудом – совсем стемнело, а снегопад усилился, подгоняемый сильным северным ветром, наметавшим огромные сугробы.
Наверное, замок снаружи был величествен и красив, как и положено древнему европейскому замку, да ещё и возведённому волшебниками, но ни Тина, ни Грейвз так и не смогли оценить ни изящества шпилей высоких башен, ни ощутить трепета, внушаемого густым лесом, ни сверкающей инеем ледяной корки на озере. Единственное, что волновало путников – как можно быстрее оказаться в тепле. Поэтому выдохнуть и оглядеться им удалось лишь тогда, когда тяжёлые парадные двери захлопнулись за спинами и вихри согревающей магии высушили полы трансфигурированных из пальто мантий - американские волшебники успели усвоить, как щепетильно британские волшебники относились ко всему, что отличало их от магглов.
Тина громко шмыгнула покрасневшим носом, а Грейвз не сдержался и звонко чихнул.
- Как же тут холодно, - выдохнула Тина, едва заметно трясясь и сжимаясь в напряжённый комок под складками зимней мантии. И вправду, холл замка был немногим теплее, чем ветер за стенами.
Одна из высоких запертых дверей выглядела наиболее привлекательно: за ней раздавался шум голосов и доносились запахи еды. По крутой лестнице вниз резво сбегал, перелетая через ступеньку, долговязый мальчишка-старшекурсник с нечёсаной шевелюрой. За ним, не торопясь, спускался мужчина с короткой, едва тронутой сединой бородой.
- Сейчас, Тина, - выдохнул Грейвз, поглядывая то на двери, то на спускавшихся обитателей замка. – Сейчас мы…
- Добрый вечер! – резко затормозил мальчишка, останавливаясь рядом с гостями. – Вы к кому?
- Мистер Грейвз, мисс Голдштейн, - представился детектив, глядя на слегка вытянутое лицо студента. Краем глаза он заметил, что неторопливо спускавшийся волшебник не сводил с них внимательного взгляда. – Нам необходимо побеседовать с профессором Дамблдором.
- С профессором? – И без того будто вечно удивлённое лицо парнишки вытянулось ещё сильнее. Он оглянулся через плечо, растерянно глядя на мужчину.
- Можете бежать на ужин, мистер Боуд, - улыбнулся ему волшебник, - я сам встречу гостей.
Студент, не теряя ни мгновения, продолжил свой стремительный бег к сытному ужину.
- Профессор Альбус Дамблдор, - представился мужчина, протягивая Грейвзу ладонь, которую тот пожал. – А вы, должно быть, та самая Тина, о которой наш общий знакомый, мистер Скамандер, столько говорил, - галантно поцеловал он воздух над кистью девушки. – Рад познакомиться с вами лично.
Тина раскраснелась ещё сильнее, слегка растерявшись от внимания незнакомого мужчины.
- Вы долго добирались до замка, - мимолётно глянув на плачевный вид мантий гостей, которые не спасли даже заклинания, пробормотал профессор. – Следуйте за мной. Какое бы дело ни привело вас ко мне, за горячим чаем с печеньем говорить о нём будет приятнее.
Было сложно с ним не согласиться. Напарники молча проследовали за волшебником, который шёл впереди, едва слышно напевая себе под нос что-то не очень мелодичное.
Кабинет профессора находился в одной из башен, отчего имел идеально круглую форму. Яркий свет разгоревшихся звёзд лился сквозь стрельчатые мозаичные окна, но почти мгновенно потускнел, стоило профессору взмахом палочки разжечь многочисленные свечи.
- Присаживайтесь, - любезно, не переставая улыбаться, пригласил он гостей, сам усаживаясь напротив. Ещё один взмах палочки – и изящный чайник разливал по чашкам ароматный чай, а вазочка, с плывущими за ней гуськом печеньями, устремилась к столу. – Прошу вас, угощайтесь.
Тину не надо было просить дважды. Видимо, она не лукавила, когда накануне вечером обещала, что не будет мешать Грейвзу вести следствие самостоятельно. Девушка терпеливо молчала, хрустя печеньем.
- Спасибо, профессор Дамблдор, - не менее любезно улыбнулся Грейвз, беря в руки обжигающе горячую чашку. – Благодарим, что несмотря на поздний час, вы приняли нас.
- Ну что вы, - покачал головой волшебник, одёргивая серый жилет, - вряд ли кто-нибудь стал бы искать меня в столь позднее время, да ещё и накануне Рождества, если бы вопрос не был важен.
Тина тихонечко чихнула в рукав мантии.
- Он действительно важен, - согласился детектив, отпивая напиток. – Мы частные детективы, ищем вашего бывшего ученика, Ньюта Скамандера. – Невнимательному наблюдателю могло показаться, что профессор не изменился в лице, но Грейвз не был невнимателен. Брови Альбуса Дамблдора слегка заметно нахмурились, но мгновенно разгладились, придавая лицу прежнее безмятежное выражение. – В последний раз его видели две недели назад – его помощница, мисс Банти. С её слов следует, что мистер Скамандер получил от вас сову с письмом, прочтя которое ушёл и с тех пор его не видно и не слышно. Вы писали ему то письмо?
Глаза профессора были льдисто-голубыми – Грейвз разглядел это несмотря на неверный свет свечей. Прежде они смотрели на двух нежданных гостей с вежливым любопытством и лёгким весельем – видимо, их внешний вид был достаточно жалок, чтобы казаться забавным. Но после холодных слов детектива взгляд изменился. Он стал оценивающим и настороженным.
Возникло ощущение, что где-то детектив уже видел этот взгляд. Отчего-то он казался смутно знакомым.
Грейвз почувствовал, как кровь растеклась по замёрзшему телу новой, горячей волной – он напал на след. Этот профессор точно знал, куда мог деться Скамандер. Стоило действовать осмотрительно - неосторожный вопрос мог оставить их и вовсе без ответов.
Профессор сложил кончики пальцев и задумчиво посмотрел на посетителей исподлобья.
- Да, я писал ему то письмо, - ответил он после недолгого молчания. – Предвосхищу ваш следующий вопрос и отвечу, что не могу сообщить вам его содержания – тайна переписки, сами понимаете. И если сам мистер Скамандер не счёл нужным говорить вам о том, какие события вынудили его покинуть Лондон, то вряд ли я имею право…
Но тут терпение Тины лопнуло – ненадолго же хватило её обещания, - и она звонко поставила чашку на столешницу рабочего стола, глядя на Дамблдора с решительностью и мольбой одновременно – удивительно, как два этих разных состояния сосуществовали в её облике.
- Мистер Дамблдор, Ньют нечасто рассказывал мне о вас, - заговорила она, игнорируя предупредительный взгляд напарника, - но когда это случалось, он говорил одно – что вы исключительно благородный и справедливый человек. Он считал, что в мире мало волшебников, кто мог быть так же мудр, как и вы. – Внимательный взгляд профессора изучал раскрасневшуюся девушку. – И Ньют редко ошибается в своих суждениях, поэтому я верю ему. Вы благородный и справедливый, вы верны в своём намерении хранить тайну о том, куда делся Ньют. Но вы ещё и разумны, профессор. Вы понимаете, что куда и зачем бы он ни направился, одному ему будет сложно справиться. Мы его друзья. С нами успех того, чем он занимается, наступит вернее, чем без нас.
Тина тяжело дышала. Её тёмные глаза сверкали в свете сотен свечей. Всё ещё слегка влажные от снега волосы вились у бледных скул. Ни Грейвз, ни профессор не могли оторвать от неё глаз.
- Мисс Голдштейн, - заговорил Дамблдор, огладив седеющую бородку. – Вы правы, Ньют весьма наблюдателен. Он умеет изучать повадки не только животных, но и людей и делать выводы. Он и мне сообщал кое-что о вас.
- Что же? – слегка севшим голосом спросила Тина.
Профессор вздохнул, выпрямляясь в кресле.
- О том, что вы упрямы. Непослушны. Делаете только то, что считаете нужным.
С каждым словом мужчины губы волшебницы сжимались в тонкую, недобрую линию, а складка меж бровей становилась заметнее. Грейвз не сдержался и тихонько хмыкнул – характеристика была практически слово в слово с той, что сам бывший аврор часто употреблял во время выговоров своей самой своенравной подчинённой.
- Но вместе с тем преданны друзьям, способны принять единственно верное решение, добры и сострадательны. Целеустремлённы. Он говорил, что верит вам, - профессор замолчал, сжав пальцы в замок. – И наверное, это единственное, что мне нужно о вас знать – что Ньют Скамандер верит вам. Мало кто смог заслужить это доверие.
Повисло молчание, прерываемое тихим постукиванием чайной ложки, размешивавшей сахар в чашке хозяина кабинета.
- Он показал мне кое-что, - отчего-то негромко сказал Дамблдор, продолжая внимательно смотреть на Тину. – Свои воспоминания о том моменте, когда вы смогли захватить Грин-де-Вальда. Вы сделали это вместе, верно? Возможно, и в этот раз ему не обойтись без вашей помощи.
Напарница сжала рукоятки кресла так сильно, что тонкие пальцы побелели. На лицо профессора вновь вернулась доброжелательная улыбка, которая наверняка действовала располагающе на студентов, но в помятом жизнью Грейвзе вызывала лишь настороженность.
- Он в Париже, - сообщил Дамблдор, продолжая рассматривать Тину с интересом.
Она вскочила на ноги, в нетерпеливой готовности двинуться в путь сию же секунду.
- Спасибо вам, - выдохнула она, опомнившись лишь оказавшись у двери. – Персиваль, нам пора.
- Подожди меня буквально мгновение, - попросил детектив свою нетерпеливую напарницу. И, дождавшись, пока за ней захлопнулась дверь кабинета, улыбнулся профессору не менее любезно, чем он своим гостям. – Тина не спросила, что именно Скамандер забыл в Париже, так не терпит увидеть его. Но я спрошу. Отчего после вашего разговора Ньют Скамандер решил отправиться во Францию?
Выражение лица Альбуса Дамблдора не изменилось. Он лишь устроился поудобнее в кресле, наслаждаясь теплом огня из камина.
- Мистер Персиваль Грейвз, - не отвечая на вопрос, протянул он. – Благородное имя. Знаете, моего отца звали так же. Он был импульсивен, вспыльчив, никогда не жалел о своих поступках. И всегда принимал то, что готовила ему судьба. Возможно, именно поэтому ему пришлось покинуть нас, свою семью, столь рано.
Грейвз улыбнулся – густая паутина вопросов в его голове начала распутываться, пусть пока и принимая форму зыбких догадок. Но предвкушение того, что ответы на них он получит очень скоро, будоражила кровь.
- Занятная история, профессор Дамблдор. Вижу, вы любите составлять мнение о людях после недолгого знакомства. Возможно, в чём-то вы даже правы. – Детектив склонил голову к плечу, повторяя жест визави. – Но знаете, я тоже в этом достаточно силён. Долгое время именно за это мне и платили. И знаете, что я думаю о вас?
- Просветите же, - не выказывая ни малейшего волнения и излучая дружелюбие, кивнул профессор.
- В юности вы были знакомы с волшебником, нынче известным всем – Геллертом Грин-де-Вальдом. Ваши умы волновали легенды и истории, которые оказались вполне себе реальными, по крайней мере некоторые из них. Вы искали Дары Смерти, не так ли?
Наконец, выражение лица волшебника изменилось – почти мгновенно, будто Грейвз взмахнул палочкой, приказав Дамблдору побледнеть. Во взгляде читалось удивление и вопрос – откуда? Откуда волшебник, которого профессор видел в первый раз, мог знать такое? Детектив не стал уточнять, что наконец вспомнил, отчего взгляд льдистых глаз был ему знаком. Он видел его лишь однажды, но всё же смог вспомнить и сопоставить некоторые детали в картину, пусть всё ещё зияющую прорехами безвестности. Сам Грин-де-Вальд, сдавшись умениям Куинни Ковальски, на секунду упустил воспоминание о юном, восторженном мальчишке, взбудораженном знанием о Дарах. Воспоминание, которое хранил с величайшим трепетом.
Как давно это было – будто целую жизнь назад. Но Грейвз помнил.
– Грин-де-Вальда волновала непобедимая волшебная палочка. А вас? – продолжил детектив. – Впрочем, не важно. Тогда вы были с ним заодно. А сейчас?
Очередное молчание было тягостным, постепенно наполняющимся болезненно-тяжёлым напряжением.
- Нет, я не заодно с ним, - не стал отпираться от факта знакомства или задавать вопросы профессор. – С тех пор, как я видел его в последний раз, прошло слишком много лет. Целая жизнь. Я не разделяю его взглядов.
Грейвз не уловил в его словах фальши.
- И должно быть то, что после визита к вам Скамандер устремился в Париж - туда, где в последний раз, если верить слухам, был замечен Грин-де-Вальд – не совпадение?
- Не совпадение, - подтвердил Дамблдор, к которому, судя по всему, вернулось хотя бы напускное спокойствие.
А вот Грейвз, который в глубине души знал, что был прав, оказался ошарашен невозмутимым тоном волшебника.
- То есть, я уточню, Скамандер направился бороться с Грин-де-Вальдом, владеющим непобедимой палочкой? Именно по вашей наводке? Это же верная гибель! – не сдержался и воскликнул детектив, тут же пожалев об этом – слова могла услышать ожидающая его за дверью Тина.
- Если у кого и есть шанс победить Грин-де-Вальда, то только у мистера Скамандера, - возразил профессор, складывая пальцы перед собой и внимательно глядя на детектива.
- У него нет шансов! – выплюнул Грейвз, резко вставая с кресла. – Ни единого.
- Отчего вы в этом уверены? – напряжённым голосом спросил Дамблдор, глядя в спину удаляющегося волшебника.
- Сегодня вы и сами поняли, почему, - не оборачиваясь, ответил Грейвз.
- Но это всего лишь догадки! Теория! – воскликнул профессор.
- То есть, вы отправили молодого человека на смерть, зная, что его шанс одолеть волшебника, владеющего непобедимой палочкой – всего лишь теория? Почему? – взявшись за ручку двери и обернувшись напоследок, спросил детектив.
Профессор промолчал, тревожно глядя на уходящего гостя.
- Ради общего блага, верно? – озвучил висевший в воздухе ответ на свой же вопрос Грейвз и распахнул дверь.
***
«Три метлы» всё ещё были открыты, несмотря на поздний час и непогоду. Сонная рыжеволосая волшебница передала им ключ, сквозь зевок сообщив, что комната осталась лишь одна, да и та односпальная. Тина лишь слегка зарделась, кивнув в ответ – выходить в непогоду на поиски другой гостиницы было крайне неразумно.
- Я посплю на диване, - с сомнением протянул Грейвз, глядя на неудобную даже с виду конструкцию, обтянутую выцветшей тканью.
- Хорошо, - согласилась девушка, ещё сильнее заливаясь краской и торопясь скрыться в миниатюрной ванной комнате.
- Подожди, Тина, - тяжело выдохнул детектив, наконец решив для себя тяжёлую дилемму. – Я должен тебе кое-что рассказать.
Волшебница удивлённо взглянула на него, но ничего не сказала, сняв мантию и отложив на прикроватную тумбочку волшебную палочку. Грейвз смотрел на отблески огней свечей на лакированном, заляпанном отпечатками пальцев девушки древке.
Тина уселась на кровать и склонила голову к плечу. Мужчина тяжело вздохнул, опускаясь на продавленный диван.
Начать говорить было сложно. В конце концов, видит Морриган, не каждый день приходится сообщать кому-либо о том, что только она может победить волшебника, уже с десяток лет навевающего ужас на весь волшебный мир.
________________________________________
*9 Slurringford Square, London SE11 - адрес Лондонской квартиры Ньюта Скамандера, взятый из реквизитов ко второму фильму - формуляра Министерства магии.
**Левкрота — животное, обладающее необычайной скоростью; размером она с дикого осла, с ногами оленя, шеей, хвостом и грудью как у льва, головой барсука, раздвоенным копытом, пасть достигает ушей, а вместо зубов одна сплошная кость; говорят, что это животное может подражать человеческому голосу. Плиний “Естественная история”.
========== 36. Маледиктус ==========
Amy Stroup, “Under Attack”
22 декабря, 1928 г.
Тогда, в уюте тёплого номера «Трёх мётел», когда за окном резвился не на шутку разбушевавшийся ветер, бросая в зачарованные стёкла горсти колючих снежинок, Тина с лёгким удивлением выслушала рассказ о непобедимой волшебной палочке из детской сказки для малышей-волшебников. Она не перебивала Грейвза, хоть по её виду и было ясно, что она не совсем понимала, отчего ему приспичило говорить об этом именно сейчас, когда ей так не терпелось переодеться в сухое.
Когда детектив сказал, что сказка эта – не совсем сказка, брови девушки удивлённо взлетели вверх, выдавая замешательство. Уж не сошёл ли мужчина с ума? Может ему странный профессор чего в чай подмешал? А уж когда бывший аврор сообщил, что палочкой этой теперь владеет Тина – и вовсе смотрела на него, словно на помешанного.
- Но… у меня её нет, - развела она руками, а затем взяла в руки свою палочку – ту самую, что когда-то отобрала у лже-Грейвза с помощью незамысловатого «акцио». Повертела её в руках, будто демонстрируя волшебнику– вот, видишь? Это всего лишь старая палочка бывшего начальника. Не легендарная палочка, ради обладания которой был убит не один волшебник. Всего лишь непритязательная палочка с сердцевиной из шерсти вампуса. Ничего более.
И Грейвз тяжело вздохнул. Волшебник и сам смутно понимал, что пытался объяснить девушке, однако тревожное ощущение того, что он был прав, не отпускало.
А наутро Тина, решительно поджав губы, сообщила, что едет за Скамандером во Францию. Это было очевидно - не в характере девушки было оставлять друзей в беде (а британец был в беде, это даже самой бестолковой его зверушке было ясно), но Грейвз всё же недовольно нахмурился, вспомнив предупреждение Фоули: они, беглецы от правосудия МАКУСА, были в безопасности только в Великобритании. Если они попадутся в лапы закона в другой стране, то их, скорее всего, депортируют обратно в США. А там их ждала Комната смерти.
Тина напряжённо ждала, что детектив станет её отговаривать, но Грейвз сказал лишь то, что они направятся туда месте – в конце концов, именно ему напарница поручила это дело – отыскать Скамандера. Девушка было заикнулась, что ему стоило остаться в безопасной Британии, но мрачный взгляд бывшего начальника заставил её замолчать.
- Не беспокойся из-за Грин-де-Вальда. В конце концов, у меня ведь Бузинная палочка, - неловко попыталась пошутить она. – И потом, я его и своей старой почти уделала.
Грейвз лишь взглянул на неё ещё мрачнее.
***
08 января, 1929 г.
Они уже были в Париже, глубоко под Сакре-Кёр, чудом сумев попасть на встречу, которую проводил Грин-де-Вальд исключительно для тех волшебников, которые являлись его сторонниками или же могли ими стать. Чтобы попасть на эту встречу, напарникам пришлось пойти на различные ухищрения.
Прибыли во Францию детективы без особых помех. Пока они вели себя как законопослушные волшебники, никто не обращал на них особого внимания. А вот когда они оказались на месте, стало немного сложнее – Париж был не так уж и мал. Как разыскать одного магозоолога во французской столице? Признаться, Грейвз в глубине души надеялся, что это будет довольно просто – в конце концов, в своё прошлое посещение города в другой стране рыжий волшебник и его передвижной зверинец почти тут же привлекли внимание местных властей в лице Тины. Может и в этот раз он не смог не выделиться?
Однако в первые же пару суток призрачные надежды детектива истаяли вместе с утренним зябким туманом над Сеной – в местных волшебных пабах никто и слыхом не слыхивал ни о каких беспорядках, в которые мог бы быть вовлечён искомый маг. Но удача всё же улыбнулась им – немного кривовато, но отчётливо. До ушей американцев доползли слухи о том, что один тёмный маг привлекал сторонников. А чудаковатый писатель, посланный не менее чудаковатым профессором, искал именно его, не так ли? Грин-де-Вальда найти было куда проще, а где-нибудь неподалёку от него должен был отыскаться и неуловимый Скамандер.
Грин-де-Вальду были нужные любые сторонники, но куда желаннее – родовитые волшебники со связями и средствами. Любой революции были нужны деньги. Поэтому Тина и Грейвз, после недолгих совещаний, разработали легенду, которая помогла им привлечь интерес вербовщиков тёмного мага.
Так появилась парочка богатых наследников из Америки, чета Льюис – Роберт и Пернелла. Молодожёны, которые прибыли во Францию приятно провести медовый месяц. Неприлично богатые и так же сильно ненавидящие немагов, как и Грин-де-Вальд, ведь пра-пра-прабабка Роберта – Мерси Льюис, - была казнена ими в Салеме. Легенда была проста и надёжна, как пробка из горлышка бутылки веселящей воды.
Ждать пришлось недолго. Уже во второй вечер, когда «чета Льюисов» развлекалась под куполом цирка Арканус,* рядом с ними, будто соткавшись из душного, наполненного людским многоголосьем воздуха, оказался мужчина со слегка ассиметричным лицом и внушительной челюстью.
- Роберт Льюис? – коротко спросил он по-английски с сильным нордическим акцентом.
- Он самый, - кивнул Грейвз, незаметно дёргая локоть отвлёкшейся на представление Тины. – Чем могу помочь?
- Меня зовут Гриммсон,** - просипел собеседник и сунул в руку детектива смятый клочок пергамента. – Приходите завтра вечером по этому адресу, если вы действительно хотите перестать прятаться.
Так они и оказались на нужном месте.
Сакре-Кёр – относительно недавно отстроенный храм местных немагов, располагался на вершине холма Монмартр, наивысшей точки Парижа. Под ним располагались старые заброшенные каменоломни,*** в которые и завёл напарников мрачный, немногословный и удивительно широкоплечий проводник.
От стен прохода, укреплённых деревянными балками, веяло сыростью, плесенью и крысами. Тина с любопытством разглядывала их в неровном, пляшущем свете самой обычной керосиновой лампы, которую держал в руках Гриммсон. Грейвз же сжимал в кармане волшебную палочку. Отчего-то опасения о том, что Грин-де-Вальд каким-то образом узнал, что Льюисы на самом деле – те самые авроры МАКУСА, которые некогда посодействовали его поимке, не покидали детектива. Вдруг молчаливый проводник был послан для того, чтобы убрать их с пути тёмного волшебника?
Постепенно безлюдная полутьма одного из старых ходов шахты стала наполняться смутным гулом – словно вдалеке работал один из не-маговских шумливых механических агрегатов. Но скоро стало ясно, что это множество людских голосов, собравшихся в единый нестройный хор. За очередным узким поворотом им открылась удивительная, подавляющая картина.
Огромный сводчатый зал, похожий на античный амфитеатр, покрытый куполом, был заполнен копошащейся людской массой. Волшебники, сторонники Грин-де-Вальда. Как же много их было! Неужели все эти люди разделяли его цель – разрушить Статут о секретности? Пойти на неизбежную, кровопролитную войну с не-магами?
Шедшая рядом Тина болезненно впилась в локоть Грейвза, смяв плотную ткань рукава пальто. Волшебник успокаивающе огладил её ледяные пальцы, которые нехотя, но всё же слегка разжались, давая детективу возможность выдохнуть.
- Всё хорошо, Тина, - улыбнулся он ей.
Волшебник с широкой спиной, который вёл их за собой сквозь людскую сутолоку, обернулся на его голос.
- Толпа народу, она всего лишь немного волнуется, - пояснил он Гриммсону. Тот угрюмо кивнул и пошёл дальше, указывая им путь. – Он тут, мы найдём его, - шепнул Грейвз на ухо волшебнице, которая судорожно кивнула в ответ, продолжая обшаривать взглядом разношёрстную толпу волшебников в поисках Скамандера.
Освещение было крайне скудное – с зачарованного свода лился тусклый, отражённый свет ущербного растущего полумесяца и холодных звёзд. Тут и там возвышались горящие факелы, бросавшие на людскую массу пятна желтоватого света, принося больше размытых чёрных теней, нежели ясности.
Арена театра была почти пуста. Свет факелов не дотягивался до округлой площадки, а голубоватый свет сверху выхватывал смутные тёмные фигуры, бесшумно и лениво скользившие по периферии окружности. Приглядевшись, Грейвз понял, что фигуры принадлежали кошкам.**** Размерами они были чуть больше низзлов, но меньше виденного в чемодане магозоолога нунду. Треугольные уши торчали кверху, чутко улавливая шорох мантий и голоса волшебников. Огромные, навыкате, глаза, лишённые зрачков, словно бельмо слепца, светились призрачным, голубоватым светом. Шкура кошек лоснилась иссиня-чёрным. От их фигур исходила хищная грация, от которой Грейвзу благоразумно хотелось держаться подальше.
- Нигде не вижу, - сдавленно прошептала Тина, приподнимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до уха мужчины. Она отвлекла его от созерцания тварей на арене, возвращая к главному – поиску Скамандера.
- Вы же не говорите по-французски, мистер Льюис? – простуженным голосом поинтересовался внезапно остановившийся проводник.
- Очень плохо, - нехотя признал Грейвз, против воли вспоминая свои жалкие потуги разузнать информацию в местных барах. Найти хоть кого-то, кто более-менее сносно говорил на английском, было чрезвычайно сложно. В итоге самым полезным собеседником оказался гоблин. Хорошо, что гоббледук на всех континентах звучал одинаково.
- Прикрепите их за ухом, - просипел волшебник, протягивая Тине и Грейвзу раскрытые ладони. Детектив с трудом разглядел в полутьме лежавшую на них пару светлых шариков. На ощупь они оказались мягкими, как кусочки теста, из которого мистер Шепард выпекал ароматные пироги. – Надеюсь, ещё увидимся, - кивнул Гриммсон и затерялся в толпе, очевидно посчитав, что его миссия исполнена.
Грейвз склонился к растрёпанным каштановым волосам девушки, одурительно пахнувшим чем-то растительным, чтобы прошептать в ответ на её предыдущую фразу:
- Не беспокойся, он должен быть тут. Прекрати волноваться. Помнишь, первое правило поиска объекта - …
- …сосредоточиться и выкинуть из головы лишнее, - закивала в ответ Тина, щекотя щеку мужчины мягкими локонами.
- Вот и молодец, - пробормотал Грейвз, с трудом заставляя себя начать поиски этого самого объекта – в данном случае, рыжего магозоолога. Выкинуть из головы лишнее – мысли о том, что играть супругов им с Тиной выходит до неприличия легко, - получалось не очень успешно.
Но девушка не услышала его слов, полностью сосредотачиваясь на некогда привычной работе.
Грейвз прикрепил мерзкий, липкий и прохладный комочек за ухо, ощущая, как он растёкся по всей складке, словно обхватывая ушную раковину. Второй комочек повёл себя так же. Мужчина с трудом сдержался, чтобы не передёрнуться от ощущения отвращения.
Вначале он не заметил изменений. Вокруг, как и прежде, гудел шум людских голосов, словно рой пчёл. Но спустя пару мгновений Грейвз понял – они больше не бессмысленны. Теперь голоса не были журчанием раздражающего французского говора. Точнее, были, но вместе с тем волшебник наконец-то понимал, о чём шла речь. Они были в Париже меньше недели, но за эти дни незнание языка успело заставить его почувствовать себя беспомощным, словно потерянный ребёнок. Это ощущение злило, а два маленьких шарика принесли Грейвзу такое облегчение, будто до этого момента он был инвалидом, которому волшебством вернули потерянную конечность.
На секунду его накрыло чувство, почти похожее на эйфорию.
Люди вокруг в основном были одеты по последней моде волшебников – мантии тёмных оттенков, гладкий атлас платьев дам. Было на удивление много детей, что заставило Грейвза подсознательно напрячься. Но их родители, очевидно, не считали агитаторские собрания против немагов вредными для детского сознания. На многих лицах играли нетерпение и азарт, на некоторых застыла скука. Многие были рыжими, но разглядеть среди них пропавшего магозоолога волшебник не мог.
Внезапно, проходивший мимо волшебник споткнулся о мысок сапога Грейвза. Детектив инстинктивно подхватил едва не упавшего мужчину под локоть.
- Excusez moi, monsieur, - произнесли его губы, но Грейвз услышал: «Прошу прощения, мистер».
Так как волшебные шарики за ушами давали ему понимать, что говорят окружающие, но вряд ли наделили его способностью свободно изъясняться на французском, детектив лишь кивнул – всё нормально, - и отпустил руку волшебника. Тот поддёрнул распахнувшиеся полы своего тёмного зимнего пальто, невольно приковав внимание Грейвза к ещё одной тревожной детали этого вечера.
Плечи волшебника обхватывали широкие кожаные лямки портупеи, а из-за левого бока выглядывал кончик волшебной палочки, прячущейся в узком кожаном футляре.
Казалось бы, что такого в том, что у волшебника есть с собой волшебная палочка? Только вот Грейвз слишком хорошо помнил, что такие портупеи носят только те волшебники, которым палочка и возможность быстро извлечь её слишком часто может спасти жизнь. Авроры.
Лихорадочным взглядом обшарив трибуны, детектив понял, что этот аврор не был случайным зрителем-перебежчиком, разделявшим взгляды Грин-де-Вальда на устройство мира. Их было не меньше полусотни.
Засада. Французский аврорат организовал наблюдение за митингом тёмного волшебника. Чего они хотели? Остановить его? Переловить всех его приспешников и тех, кто выразит сочувствие его речам?
На самом верху трибун, недалеко от западного входа, Грейвз разглядел знакомую фигуру, заставившую увериться в том, что выбираться из недр катакомб Сакре-Кёр стоило как можно скорее. Над толпой французской знати тёмной, мрачной тенью, исследуя цепким взглядом лица волшебников, возвышался Тесей Скамандер.
Ну, хоть один Скамандер попался ему на глаза этим дивным вечером, саркастически подумал детектив. Жаль, не тот, что нужен.
Рядом с главой британского Аврората, переступая с ноги на ногу в азартном нетерпении, стояла женщина. Чуть ниже его ростом, с аккуратно завитыми, короткими смоляными локонами, в которых поблёскивали нити благородной седины, облачённая в идеально скроенный по фигуре тёмный брючный костюм. Расстояние могло обманывать, но раз в толпе шныряли местные авроры,Грейвз был практически уверен в том, что видел Бернадетт де Монтеспан***** - главу Аврората Франции, коллегу, с которой не раз пересекался во время командировок в Европу.
- Пламя Салема, - не удержавшись, выругался себе под нос волшебник. Ситуация с каждой минутой становилась всё менее привлекательной. Если незаконную поездку за границу в поисках надоедливого магозоолога с самого начала можно было назвать таковой. – Тина, - шепнул он на ухо занятой поисками девушке, - в толпе полно местных и британских авроров. Чую, что скоро тут будет жарко. Находим мистера Скамандера и тут же аппарируем. Разделимся. Я беру на себя нижние ряды, ты – верхние.
С первыми его словами взгляд напарницы заметался судорожнее, выхватывая из людской массы отчётливо различимые для сведущего фигуры авроров. Тина скупо кивнула в ответ на предложение волшебника и лёгкой птицей взлетела вверх по серым щербатым ступеням, выбирая ряд для поисков поудобнее.
Они неторопливо обходили толпу по часовой стрелке, тщательно исследуя взглядами каждое лицо. Напарники уже почти прошли середину взбудораженной людской массы, кольцом охватывавшей плоскость арены, как взгляд Грейвза выхватил из множества незнакомых обликов один, который никак не ожидал увидеть в этом месте.
- Мисс Лестрейндж? – удивлённо переспросил он, всё ещё не веря своим глазам. Но они не врали – облачённая в изысканное вечернее платье под элегантным пальто, со сдвинутой набок вычурной шляпкой, на него холодно смотрела будущая миссис Скамандер, не выказывая ни малейшего изумления случайной встрече.
- Мистер Грейвз, - отстранённо поздоровалась она, дежурно улыбаясь.
- Что вы тут делаете? – уже обычным тоном поинтересовался детектив и не дожидаясь ответа на первый вопрос, задал второй. – Ваш жених знает о вашем присутствии?
На долю секунды улыбка Литы Лестрейндж стала искренней, с хитринкой, хоть в ней по-прежнему не наблюдалось ни капли дружелюбия.
- Нет, - выдохнула она, слегка томно, отводя взгляд в сторону-туда, где Тесей Скамандер о чём-то переговаривался с мадмуазель де Монтеспан. – Я просилась ещё в Лондоне, хоть и знала, что он не согласится взять меня с собой в эту поездку – слишком опасно, по его мнению. Но раз тут так опасно, разве я могу спокойно остаться дома, дожидаясь его?
Грейвз вспомнил, какие собственнические взгляды на торжественном вечере она кидала на магозоолога и озадаченно помолчал.
- То есть, вы хотите сказать, что прибыли в Париж вслед за женихом, потому что волнуетесь за него? – наконец нашёлся, что сказать.
- Разумеется. – Лестрейндж наградила невольного собеседника слегка снисходительным и, в то же время, осуждающим взглядом. – Я люблю Тесея и волнуюсь за него. Просто сидеть и ждать вестей – невыносимо. Я должна быть рядом с ним. А как бы поступили вы на моём месте?
Детектив промолчал, осознав, что и сам прибыл в Париж вслед за Тиной только для того, чтобы не оставлять её в опасности. Однако пройти мимо Литы Лестрейндж он тоже не мог, подозревая, что скоро в этом месте будет очень жарко.
- Идите за мной, не отставайте! – велел он ведьме, довольно бесцеремонно хватая её за руку чуть выше запястья и увлекая за собой сквозь толпу. – Оставаться одной небезопасно.
Лестрейндж было попыталась возмущённо выдернуть свою кисть из его хватки, но быстро смирилась и поплелась следом, подобрав полы платья.
Тина значительно обогнала их. Грейвз старался нагнать её, при этом всё так же внимательно рассматривая каждое встречное лицо. Он настолько увлёкся своими задачами, что едва не пропустил момент, когда гул многоголосья внезапно стих, будто кто-то наложил на толпу «квиетус». В наступившей тишине одинокий звук шагов был особенно чёток. Взгляды детективов и невесты аврора непроизвольно устремились туда, куда не отрываясь смотрели все – на фигуру волшебника, шедшего к самому центру арены.
Среднего роста, в тёмном плаще, со светлой, небрежно взъерошенной шевелюрой. Многие присутствующие здесь волшебники раньше видели его лишь на плакатах «разыскивается», да на колдографиях под кричащими заголовками газет. Грейвзу же не повезло общаться с ним лично.
Шаги, в которых крылась ленивая грация котов, что бродили по периферии арены. Уверенный взгляд хозяина, окинувший замершую в безмолвии толпу. Всё это было так знакомо детективу, что на долю секунды нутро его костей отозвалось ноющей, отупляющей болью, словно вспомнив многочисленные Круцио, которыми так любил разбрасываться давешний мучитель.
А потом раздались хлопки. Сначала единичные, постепенно превратившиеся в уверенный гром рукоплесканий. Ни Тина с Грейвзом, ни Лита, ни стоявшие поодаль главы Авроратов к ним не присоединились.
Геллерт Грин-де-Вальд, вышедший в центр залитой мертвенным сиянием отражённой луны арены, едва заметно усмехнулся в белёсый ус. Спустя полминуты, он поднял вверх обе руки, призывая зрителей к тишине.
- Мои братья, мои сёстры, мои друзья, - с излишним, но удивительно гармоничным пафосом в голосе, начал говорить тёмный маг. Тем самым вкрадчивым тоном, что сразу подкупал толпу. Тем самым пробиравшимся в душу тоном, которым владели все великие ораторы и диктаторы, которых довелось слушать Грейвзу. - Сегодня вы дарите свои аплодисменты не мне, нет. Они предназначены вам самим, - доверительно сообщил Грин-де-Вальд внимавшим ему волшебникам. - Вас привели сюда жажда перемен и понимание того, что обычаям прошлого нет больше места здесь. Вы пришли, потому что жаждете чего-то нового. Чего-то иного.
Тина не останавливалась, чтобы слушать речи волшебника, продолжая рыскать взглядом в поисках медной шевелюры. Грейвз потянул за собой застывшую Лестрейндж, не желая терять напарницу из виду.
Геллерт Грин-де-Вальд продолжал вещать. Как же сильно отличались его речи и тон от тех, что помнил детектив! Выходило так естественно, будто этот волшебник и тот, что каждый день втаптывал Грейвза в грязь, ломая его волю, были двумя абсолютно разными людьми.
- Говорят, я презираю le non-magique. Магглов. Немагов. Не волшебников. – Толпа зашушукалась, глядя на слегка обиженное, удивительно искреннее выражение лица волшебника в центре арены. - Я их не презираю. Это не так. – Грейвз не сдержался и фыркнул, заслужив осуждающий взгляд седой волшебницы, мимо которой пробирался. - Я не сражаюсь из ненависти. Я считаю, что магглы не хуже нас. – Грин-де-Вальд медленно, театрально покачал головой, подкрепляя свои речи. - Они другие. Они не бесполезны. Их польза в другом. Они не лишние, у них просто иное предназначение.
«Верно, - подумал детектив, едва не волоча за собой спотыкавшуюся и беспрерывно извиняющуюся перед волшебниками Лестрейндж. – Ведь кому-то нужно будет тебе прислуживать, когда ты установишь свой мировой порядок».
- Большинство из вас владеют достаточными средствами, чтобы максимально отгородиться от мира, в котором властвуют магглы, - продолжил тёмный волшебник после короткой, эффектной паузы. – Но, увы, на такое способен не каждый волшебник. Многие из наших с вами братьев и сестёр страдают от непонимания, от ограниченности тех, кто не способен постичь всей прелести волшебства. Позвольте же показать вам всю глубину их невежества и познакомить вас кое с кем.
Размашистый жест в сторону одного из малозаметных входов на арену заставил взгляды всех присутствующих устремиться туда. Из темноты хода вынырнула статная женская фигура, туго облачённая в тёмное платье и шляпку, плотной тенью скрывавшую верхнюю половину лица. Она под локоть тянула за собой вторую – низкую, хрупкую, судя по всему отчаянно не желавшую становиться центром внимания.
Первая женщина вывела вторую на арену и достаточно небрежно подтолкнула к Грин-де-Вальду, всё ещё протягивавшему ей руку. Но та замерла, опасливо косясь на волшебника, сверкая тёмными глазами на бледном лице, не горя желанием приближаться к нему.
Умная девочка.
- Подойди же ко мне, дитя моё, - сочащимся терпением и медовым елеем голосом, подозвал её тёмный маг. Словно через силу, девушка преодолела последние пару метров, что разделяли их.
- Друзья мои! – снова обратился он к толпе внимавших каждому его слову волшебников, приобнимая сжавшуюся в комочек девушку и выставляя её перед собой. – Смотрите на это совершенное чудо, на красавицу, нашу сестру, которая всю жизнь страдала от того, что сотворили с ней варвары-магглы.
Взгляд девушки был опущен вниз, не давая разобрать, действительно она была красавицей или же нет, но Грин-де-Вальд, словно услышав мысли Грейвза, аккуратно, почти нежно подхватил её подбородок, заставляя поднять лицо выше.
Широко распахнутые тёмные миндалевидные глаза; бледная, отдающая нездоровой серостью кожа; аккуратные, но отчего-то тёмные и шелушащиеся губы – несмотря на всё это, девушка действительно была красавицей. Обладающей особой, слегка отталкивающей, но всё же красотой. Угловатые плечи, словно крылья выпавшего из гнезда птенчика, казалось поднялись ещё выше. Она пыталась спрятаться от внимания, будто черепаха в свой панцирь, которого у неё, к сожалению, не было.
- Её зовут Нагини, - продолжал волшебник, крепче, словно ободряя, сжав руки. На деле же насильно заставляя девушку расправить плечи. – Она – маледиктус.****** Девочка, которая с рождения была проклята со временем превратиться в животное. Пока ещё Нагини способна контролировать этот процесс. Но дело не совсем в этом, верно? – доверительно, словно старший родственник, взглянул он девушке в лицо. – История в том, что однажды, когда она была ещё совсем крошкой и баловалась с превращениями, её увидели магглы. Очень алчные магглы. Очень глупые магглы. Они посчитали, что в праве перебить семью Нагини, которая хотела защитить девочку и забрать её с собой. Зачем им это? Ради наживы. Показывать чудо-ребёнка за деньги. И ваш драгоценный Статут трещал бы по швам – множество магглов узнали бы о волшебстве, если бы её не перехватили наши собратья-маги. Они тоже были не самыми достойными людьми – делали то же самое, что и магглы – показывали несчастную Нагини в волшебном цирке. Бедная девочка и не знала другой жизни, пока мы не встретились. Но ты ведь рада, что покинула нашего друга Скендера,******* не так ли?
Девушка судорожно закивала. Со стороны это больше походило на тик.
- Он был недостойным собратом, мучавшим волшебников ради наживы. – Грин-де-Вальд снова обратился к толпе. – Но теперь Нагини в безопасности и будет жить достойно нашей сестры. Магия зарождается только в избранных душах. Ею владеют те, кто живёт для высших целей. И мы построим прекрасный мир для всего человечества. Мы – кто живёт ради свободы, правды и ради любви…
Ещё в тот момент, когда помощница волшебника вывела девушку на арену, Грейвз краем глаза отметил какое-то беспокойство в самых верхних рядах трибун чуть левее. Лишь к середине речи Грин-де-Вальда он осознал, что кто-то рвался к арене, но толпа была слишком плотной, чтобы можно было добраться до неё быстро. Но смельчаку, наконец, удалось задуманное, и речь волшебника была бесцеремонно прервана отчаянным криком:
- Нагини!!!
Все головы, как мановению палочки, обратились к нахалу. Раздался недовольный ропот, впрочем, почти мгновенно остановленный нетерпеливым жестом Грин-де-Вальда. Было далековато, однако же Грейвз сумел признать в бледном лице человека, в данный момент перелазившего через невысокое ограждение, того самого обскура, с которым носилась Тина.
Сама она сбежала вниз по ступенькам к напарнику, бросила на Лестрейндж мимолётный взгляд, подкреплённый коротким приветственным кивком головы, и горячо зашептала на ухо волшебнику то, что тот и сам уже понял:
- Это Криденс! А девушка на арене с Грин-де-Вальдом – та самая, которую он просил меня разыскать.
- Что же, он и без тебя прекрасно справился, - рассеянно пробормотал Грейвз, наблюдая за разворачивавшимся действом.
Тина бросила на него короткий, колкий взгляд, полный недовольства и неприкрытого раздражения. Она словно чего-то ждала от него, а поняв, что детектив пока что собирался лишь наблюдать, фыркнула и собралась продолжить свой бег по ступенькам вниз.
- Не вмешивайся. - Грейвз перехватил её за талию. Его вспотевшая от напряжения ладонь проскользила по тёплому гладкому атласу её платья.
- Но он навредит им! – яростно сверкнула она глазами, покрепче сжимая палочку. Тёмные волосы взметнулись, на мгновение скрывая побледневшее лицо девушки и волшебник не удержался - притянул её к себе поближе.
- Он не хотел вредить обскуру в Нью-Йорке. Ничего не указывает на то, что он станет делать это сейчас, - прошептал он всё ещё сопротивлявшейся его хватке девушке. Их возня уже начала привлекать ненужное внимание. – Нет смысла обнаруживать нас. По крайней мере пока.
Тина перестала рваться из его объятий, молча наблюдая за людьми на арене. Холодные девичьи пальчики цеплялись за его грубую ладонь на её талии.
Тем временем обскур уже оказался на серой плоскости округлой арены, окружённый агрессивным шипением жутких кошек. Они прижимали уши к голове, выгибали спины чудовищной дугой и раздражённо мотали хвостами, не пуская его к девушке, которая звала Бэрбоуна, стараясь выбраться из цепких рук тёмного мага.
- А вот ещё один человек, с которым я имею удовольствие познакомить вас, - не выказывая ни малейшего удивления внезапным появлением того, за кем охотился с год назад в другой стране, продолжил свою речь Грин-де-Вальд. Он плавно повёл палочкой перед собой, отчего воинственные коты, издавая невнятные ворчащие звуки, разошлись по сторонам, давая дорогу Бэрбоуну. Отпущенная тёмным магом девушка подбежала к обскуру, кинувшись в его раскрытые навстречу объятья.
– Молодой человек, слишком рано лишившийся родителей. Волшебник, вынужденный расти среди ненавидящих магию магглов. Обскур, который сумел невозможное – выжил. – Глухой ропот поднялся над толпой, перекрываемый голосом волшебника. – Да, друзья мои. Это кажется не правдой. Но тем не менее, так оно и есть. И эти дети, – чётко выверенный жест, отдающий излишним драматизмом, указал на отчаянно цеплявшуюся за Бэрбоуна Нагини и парня, старавшегося укрыть её своей спиной, - пострадали от того, против чего нам необходимо выступить. Вот, с чем мы сейчас сражаемся! Вот наш враг! Высокомерие магглов! Их жажда власти! Их варварство!********
Толпа молчала, жадно внимая каждому слову оратора. Взгляды, обращённые на Нагини и обскура выражали разное: презрение, тревогу, сомнение, но в основном – жалость. Чистокровные маги в большинстве своём относились к обскурам и страдающим от проклятий волшебникам как к отбросам общества, в лучшем случае не замечая их существования, но речи Грин-де-Вальда сумели невозможное: пробудили рудименты совести в тех, кто считал себя элитой волшебного сообщества.
Грейвз испытывал смешанные чувства. Он был восхищён способностью тёмного мага выворачивать реальность так, как было выгодно ему и его целям. Но в то же время понимал – волшебники отдадут ему всё, что от них потребуется. Деньги. Жизни…
И в этот момент, когда он уже почти решил, что стоит вмешаться в планы тёмного мага, чтобы перебить симпатии толпы к его речам, Грейвза опередили.
- Но вы не лучше!
Нагини отчаянно цеплялась за одежду Бэрбоуна в бесплодных попытках утянуть его с арены, но обскур не обращал на них внимания, сверля Грин-де-Вальда тем самым взглядом, которым однажды одарил Грейвза, вернув ему память. Тяжёлым, полным ненависти и желания уничтожить волшебника в щеголеватом пальто.
- Вы не лучше тех магглов, что похитили Нагини! Не лучше Скендера! – Волшебники с удивлением взирали на дерзкого юнца, но его не волновало внимание толпы. – Вы так же похитили её из цирка для того, чтобы показывать её толпе зажравшихся чистокровок! Они нужны вам. Нужны их кошельки. И вы используете её. Вы не лучше их.
Грейвз впервые за вечер был изумлён и восхищён настолько, что готов был аплодировать бросившему вызов самому тёмному магу современности юнцу, разрывая повисшую над ареной и трибунами гробовую тишину.
- Криденс Бэрбоун, - наконец заговорил тёмный маг. – Мальчик, названный мачехой и носящий позорную фамилию борцов с волшебниками. Но разве это твоё настоящее имя? Разве тот, кем ты являешься есть Криденс Бэрбоун? Вовсе нет.
Осторожный, будто случайный шаг в сторону парочки заставил Нагини сильнее прижаться к парню. Криденс же не шелохнулся, смотря на волшебника, словно завороженный.
– Все эти годы, глубоко внутри, ты желал узнать, кто ты на самом деле. Верно?
Ещё пара шагов. Криденс медленно кивнул.
- Так вот знайте же, друзья мои! – Голос Грин-де-Вальда вновь стал зычным, когда он обратился к застывшей от предвкушения действия толпе. – Этот молодой человек – часть вашего общества. Имя его отца известно каждому чистокровному волшебнику Франции. Ты, мальчик мой, - подойдя вплотную к Бэрбоуну, глядя на него взглядом, полным настолько искренней заботы, что Грейвзу стало не по себе, поведал Грин-де-Вальд, - сын Корвуса Лестрейнджа, названный своей матерью в его честь. Сын, которого он не ждал, но которого очень хотел найти. Ты такой же волшебник, как и мы. Ты – часть этого мира! – Широкий жест рукой обвёл трибуны, которые отчего-то разразились ещё более бурными аплодисментами чем те, которыми встречали тёмного мага.
Грин-де-Вальд умел получать желаемое. Криденс, оказавшийся вовсе не Криденсом, смотрел на него не отрываясь, едва ли замечая шум приветствовавших его людей.
- Корвус? – пробормотала стоявшая рядом с Грейвзом Лита Лестрейндж, о которой он успел благополучно позабыть. – Корвус!
Она рванула сквозь бурную толпу, не прекращая звать новоявленного брата по имени. Брата, того самого, которого искал по её заказу сам Грейвз. Которого не смог найти. Который соткался будто из воздуха, как и Нагини, которую искала Тина.
Вряд ли этим вечером что-то ещё могло удивить детектива больше, чем происходящий вокруг абсурд из роялей, беспрестанно выпрыгивающих из кустов.
Тина было рванула следом за Лестрейндж, но Грейвз не отпустил её, уговаривая повременить. Вредить ни новоявленным брату с сестрой, ни Нагини тёмный волшебник явно не собирался. А вот парочку бывших авроров, при содействии которых однажды оказался в тюрьме, мог бы и не пожалеть.
Мимолётно брошенный в сторону главных авроров взгляд заставил похолодеть. Тесей Скамандер цепким тренированным взглядом выхватил новую волну беспокойства в толпе, которую вызвала его невеста, и был немало поражён, судя по выражению лица. Он сделал неосознанный шаг вперёд, рискуя в любой момент совершить какую-либо глупость в попытках обезопасить девушку. Но инициативу перехватила мадмуазель де Монтеспан, схватив главного аврора Британии за плечо и направив на свою шею кончик волшебной палочки.
- Внимание! – раздался голос волшебницы, усиленный волшебством. Почтенные мадам и месьё дружно завертели головами в поисках источника нового голоса, звучавшего словно со всех сторон одновременно. – Говорит Бернадетт де Монтеспан, глава Аврората Министерства магии Франции. Волшебник, стоящий на арене - разыскиваемый в сорока пяти странах месьё Геллерт Грин-де-Вальд, подозреваемый в сотнях убийств; использовании запрещённых заклинаний, зелий, артефактов; сотрудничестве с осуждёнными в особо тяжких преступлениях лицами; обвиняемый в агитации нарушения Статута о секретности.
Со всех сторон раздавались тревожные голоса. Часть волшебников уже обнаружила мадмуазель де Монтеспан, спокойно спускавшуюся по крутым щербатым ступеням вниз, к арене.
- Вследствие этого данное собрание, организованное разыскиваемым Геллертом Грин-де-Вальдом и его сподвижниками, является незаконным, а его содержание расценивается как призыв к массовому нарушению Статута – тяжкому преступлению. В связи с этим, от имени Министерства магии Франции мною озвучивается предупреждение. Если все присутствующие волшебники, чья связь с вышеупомянутым преступником не доказана, не покинут данное собрание немедленно, то Аврорат будет вынужден объявить их сообщниками Геллерта Грин-де-Вальда и совершать в их отношении соответствующие процессуальные действия…
Сухой канцелярский язык невысокой женщины был достаточно понятен всем присутствовавшим волшебникам. Со всех сторон раздались многочисленные хлопки аппарации. На мгновение Грейвзу пришло в голову абсурдное сравнение кольца трибун с бокалом веселящей воды, в которой с шипением лопаются исчезающие пузырьки воздуха.
Через полторы минуты из сотен, может даже тысячи присутствовавших осталась едва ли несколько десятков – Грин-де-Вальд с приспешниками, авроры двух стран, Грейвз, Тина, Лестрейнджи, Нагини и невесть откуда взявшийся, чтобы его подняла на рога его жуткая левкрота, Ньют Скамандер. Магозоолог сдерживал рвущуюся к арене Литу Лестрейндж.
- Корвус! – крикнула та в очередной раз. Криденс наконец расслышал её и обернулся. – Я Лита, - выдохнула девушка, глядя на изумлённое лицо Бэрбоуна, - твоя старшая сестра.
Одинокие хлопки прозвучали издевательски в повисшей тишине. Грин-де-Вальд больше не изображал мудрого провидца, слегка улыбаясь в белёсый ус.
- Какое удачное завершение вечера! Остались лишь те, кто действительно заинтересован в происходящем, - продолжил он речь, будто не произошло ничего, что нарушило бы его планы. – Главы Авроратов трёх стран, я польщён вашим вниманием, - полупоклон в сторону Скамандера-старшего, де Монтеспан и Грейвза, которого он не стал считать бывшим аврором. - Мисс Лестрейндж, так удачно обретшая брата. Мистер Скамандер, - кивок настороженному магозоологу, не отпускавшему Литу, - как поживает Альбус Дамблдор?
Ньют Скамандер не стал отвечать, бросив предупреждающий взгляд на брата, который был более остальных оставшихся изумлён действующими лицами.
- И мисс Тина Голдштейн. – Улыбка и взгляд, которыми тёмный маг одарил волшебницу, заставил Грейвза прижать её к себе сильнее. В них сквозило то же самое восхищение, которым Грин-де-Вальд одаривал Тину во время допросов. – Признаться, с нетерпением ждал нашей встречи.
- Сдавайтесь, месьё Грин-де-Вальд! – перебила его речи мадмуазель де Монтеспан. Её голос был спокоен и внушителен. Авроры ждали лишь её знака, чтобы атаковать приспешников тёмного волшебника. – Вы же понимаете, что вам вряд ли удастся уйти от такого количества авроров. Обойдёмся без потерь.
- Не сочтите за грубость, мадмуазель, - всё с той же ехидной и довольной полуулыбкой ответил ей Грин-де-Вальд, - но я уже потерял достаточно времени в гостях у наших гостеприимных друзей. – Едва заметный кивок в сторону Тины и Грейвза. – Больше, к сожалению, прохлаждаться нет возможности. Так что, разрешите покинуть ваше тёплое общество. – Его издевательский полупоклон заставил де Монтеспан сжать волшебную палочку так сильно, что костяшки пальцев побелели.
- Криденс, мальчик мой, - протянул руку обскуру тёмный маг. – Пойдём со мной. Тебе больше не придётся скитаться и выживать. Мы станем твоей семьёй.
- Корвус, нет! –воскликнула всё ещё сдерживаемая Ньютом Лита. – Ты должен пойти со мной! Отец ждёт тебя. Он так долго тебя искал…
Юноша растерянно переводил взгляд с Грин-де-Вальда на девушку, почти забыв о цепляющейся за него Нагини. Тёмный волшебник нетерпеливо взмахнул рукой – и Лита Лестрейндж будто поперхнулась на полуслове, продолжая шевелить губами, но не издавая ни звука. Недоумённо нахмурившись, она схватилась за горло.
- Лита?! – нервно выкрикнул Тесей Скамандер, бегом направляясь к невесте вдоль трибун.
- Не слушай её, Криденс, - раздражённо воскликнул Грин-де-Вальд, лишив соперницу голоса. – Старик Лестрейндж неприлично богат и обладает почти неограниченными возможностями. Разве он не нашёл бы тебя, если действительно хотел этого? Скорее всего, эта девушка просто желает избавиться от тебя без свидетелей – если она на самом деле твоя сестра, разве она захочет делить стариково наследство? Пойдём со мной. Только так ты сможешь стать настоящим волшебником. Я научу тебя.
Колебался новоявленный Корвус Лестрейндж недолго. В последний раз обернувшись к новообретённой сестре, он сделал шаг к протянутой руке тёмного волшебника.
Выпущенное Литой невербальное заклинание выбило каменную крошку у ног Грин-де-Вальда. Немного промахнулась.
Это заклятие словно послужило сигналом к действию для и без того напряжённо ожидавших схватки противников – авроров и последователей тёмного мага. На трибунах в один момент воцарилась жуткая неразбериха, озаряющая воздух вспышками магии и электризуя воздух заклинаниями.
Нагини не отпускала обскура, тяня его прочь. Тот жалобно взглянул на неё, говоря что-то в ответ на мольбы девушки – Грейвз никак не мог разобрать в наступившем хаосе. Криденс отцепил бледные пальцы маледиктус от своей одежды, делая ещё один шаг к нетерпеливо ожидавшему его Грин-де-Вальду.
Детектива уже мало волновала драма, происходившая на арене. Всё, о чём он сейчас думал – как бы вывести Тину прочь, туда, где над головой не летали боевые чары, под которые напарники могли угодить в любой момент.
- Тина… - шипел Грейвз, стараясь утянуть её наверх, подальше от эпицентра битвы, откуда можно было относительно спокойно аппарировать. Но у девушки были свои мысли насчёт происходящего.
В какой-то момент она, воспользовавшись тем, что хватка Грейвза слегка ослабла, выскользнула из кольца его рук прочь, устремившись вниз – к арене.
- Криденс! – кричала она, уворачиваясь от заклятий и едва успевая выставлять волшебный щит. – Криденс, стой!
Коротко выругавшись себе под нос, Грейвз последовал за ней.
Скамандер-старший перехватил Лестрейндж, мгновенно аппарируя с нею прочь. Ньют, передав девушку в руки брата, поспешил вслед на Тиной, перепрыгивая через ступени.
Женщина, всё это время простоявшая за спиной Грин-де-Вальда, протянула Криденсу руку. Едва их ладони соприкоснулись, как они исчезли.
- Не-е-е-ет! – пронзительный, полный боли и ярости от предательства, крик на мгновение перекрыл шум и крики боя. Волосы на загривке Грейвза встали дыбом – столько в этом вопле было нечеловеческой силы и отчаяния.
Девушка упала на колени, тело её прогнулось назад неестественной дугой, словно лишённое человеческих костей. Оно удлинялось, изменялось, теряя всякое сходство с фигурой Нагини, перетекая тугими животными мышцами в длинное, смертоносное тело змеи. Она нависла над не шелохнувшимся Грин-де-Вальдом, раскрыла огромную пасть, вооружённую внушительного вида клыками, и издала яростное шипение, готовая напасть на противника в любой момент.
Тина, Грейвз и Ньют, да и все остальные, борющиеся на трибунах, застыли на мгновение, потрясённые зрелищем превращения с виду хрупкой и безобидной девушки в тварь внушительных размеров и, несомненно, очень опасную. Но Ньют и Тина опомнились достаточно быстро, продолжив бег к голове змеи.
- Ты прекрасна, Нагини, - выдохнул тёмный волшебник, глядя на змею словно зачарованный. – Пойдём со мной. Ты же хочешь этого. Ты выполнила свою роль – помогла мне выманить Криденса. Но это не значит, что ты бесполезна. Пойдём со мной и ты никогда больше не будешь одинока. Никто не посмеет относится к тебе, как к цирковому зверю.
На одно мгновение, растянувшееся для Грейвза на небольшую вечность, ему показалось, что пасть змеи-Нагини слегка прикрылась, а в мелких янтарных глазках мелькнуло сомнение.
- Не слушай его, Нагини! – воскликнул подбежавший первым Скамандер. – Он использовал тебя. Использует и снова. Этому волшебнику нельзя верить! Послушай, что говорит тебе разум!
Коты, вначале испугавшиеся внезапно образовавшейся на арене гигантской змеи, бросились врассыпную, пропустив незваных гостей – детективов и магозоолога, - на арену. Слегка оправившись от первого испуга, сейчас они всё так же не рисковали приближаться к твари, шипя на неё из тёмных малозаметных ходов. Но стоило Нагини закрыть пасть, мимолётно взглянуть на Ньюта и, в конце концов, словно нехотя, уменьшиться в размерах, вновь превращаясь в перепуганную девушку, как они выползли обратно, готовые в любой момент накинуться на волшебников.
- Я не пойду с тобой, - слегка дрожащим, но уверенным голосом ответила девушка тёмному магу. – Криденс сделал свой выбор. Я сделала свой.
Она отступила на шаг назад, за спины выступивших вперёд Тины и Ньюта, попадая в объятья Грейвза, шедшего вслед за напарницей. Он уверенно укрыл Нагини за своей спиной, не сводя настороженного взгляда с человека, державшего его в плену и мучавшего долгие месяцы.
- Что же, - немного грустно ответил девушке Грин-де-Вальд. Он перевёл взгляд на магозоолога и Тину, удивлённо моргнув, будто только что заметил их присутствие. – Вынужден откланяться, - с напускным сожалением сообщил он волшебникам.
- Мы не дадим вам уйти, - негромким, слегка подрагивающим от напряжения голосом возразил Скамандер.
- Мы остановили вас в прошлый раз – остановим и в этот, - вторила ему Тина спокойным, твёрдым голосом.
- Простите, мисс Голдштейн, - усмехнулся Грин-де-Вальд, - но в тот раз я не был готов к неожиданному нападению со спины. Теперь же я знаю, на что способны бравые авроры МАКУСА, так что позвольте выразить сомнение.
Короткий взмах рукой – и Тина едва успела выставить щит, как хлыст заклятья ударил по нему с режущим звуком. Вспышки заклинаний смешались теперь не только на трибунах, но и на арене, слепя волшебников. Нагини вжималась в широкую спину Грейвза, напарница и магозоолог отбивались и нападали на тёмного мага с переменным успехом.
Яростный, непривычно эмоциональный вскрик – и Тина бросилась в отчаянную атаку, оставляя изумлённого Скамандера держать оборону. Грейвз, который не мог до этого вступить в бой из-за спин волшебников, поспешил ему на помощь.
Тина уворачивалась и жалила заклятьями, заставляя отступать раздражённого Грин-де-Вальда. Он отвечал, стараясь выгадать момент для аппарации, но девушка не оставляла ему шанса отступить, вынуждая защищаться.
- На самом деле, - тяжело выдохнула она, с невесть откуда взявшимися отчаянием и бравадой, - тебе не нужен никто, кроме меня.
- Простите, мисс Голдштейн, - черты лица Грин-де-Вальда исказились в странной смеси напряжения и снисходительного презрения, - но на деле вы всего лишь беглая преступница, такая же, каким считают и меня. Какая от вас польза?
Вспышка от их столкнувшихся заклятий ослепила Грейвза, на мгновение вынужденно доверившего свою жизнь щиту магозоолога.
- А вы не видите? – через силу, словно вынужденно, усмехнулась Тина – откуда столько дерзости? – Я… побеждаю! Отчего ваша палочка это допускает?
Все верно - она побеждала. Грейвз видел – ещё немного, и он выдохнется, как бы удивительно это ни звучало. Всё же он был прав: бузинная палочка больше не принадлежала Геллерту Грин-де-Вальду. И, судя по его взгляду, он начинал об этом догадываться.
Тёмный маг издал яростный вопль, подкреплённый последней, ярчайшей вспышкой заклинания. Щит, выставленный Тиной, сдержал его, но на мгновение она оказалась дезориентирована.
Рядом раздался хлопок аппарации.
- Розье? Уходим! – крикнул кому-то Грин-де-Вальд. Грейвз проморгался и увидел ту самую волшебницу, которая увела с собой Криденса Бэрбоуна.
- Нет! – воскликнула Тина, бросаясь к парочке волшебников, всё ещё не придя в себя после последней атаки Грин-де-Вальда.
Мгновение будто застыло, тянясь и тянясь невероятно долго. Грейвз словно угодил в густо сваренное зелье, в котором было трудно шевелиться. Геллерт Грин-де-Вальд схватил под руку свою помощницу Розье, развернулся к Тине, всё ещё ошеломлённо глядя на неё, а затем аппарировал прочь.
Розье вскинула палочку и, уже почти исчезнув, пустила в сторону приближавшейся к ним Тины последнее проклятье, ярко-алым лучом осветившее лоснящиеся шкурки боевых котов. Девушка не успевала уклониться.
Грейвз и сам не понял, как всё произошло. Лишние детали ускользали от его внимания. Он был к ней достаточно близко, чтобы успеть оттолкнуть, а искра заклятья – ещё ближе, чтобы чары щита успели защитить Тину. Мозг детектива провёл мгновенный анализ ситуации и выдал единственный приемлемый ответ. Выбора просто не было.
Тело девушки было достаточно лёгким, чтобы когда он оттолкнул её своим массивным плечом, мгновенно отлететь в сторону. Расширившиеся от испуга большие тёмные глаза, в которых отражались красные всполохи проклятья, успели взглянуть на него с изумлением.
Как всё же иронично, что единственным способом, которым он, волшебник, мог спасти Тину, оказалось совсем не волшебство.
Хорошо, что последнее, что Грейвз увидел, прежде чем темнота заволокла его сознание, было пусть и побледневшее от страха, но всё же живое лицо Тины.
________________________________________
*Цирк Арканус (англ. Circus Arcanus) — бродячий волшебный цирк и шоу уродов (HarryPotterWikia).
**Гуннар Гриммсон (англ. Gunnar Grimmson) — охотник за головами, живший в первой трети XX века (HarryPotterWikia).
***Базили́ка Сакре́-Кёр (фр. Basilique du Sacré-Cœur или просто Сакре-Кёр, буквально «базилика Святого Сердца», то есть Сердца Христова) — католический храм в Париже, построенный в 1875—1914 гг. по проекту архитектора Поля Абади в римско-византийском стиле, расположенный на вершине холма Монмартр, в самой высокой точке (130 м) города (Виккипедия).
****Матагот (англ. Matagot) — магический зверь, внешне, своей костлявой фигурой и отсутствием шерсти напоминающий магловскую кошку породы сфинкс, но намного больших размеров, с черной шкурой и выпученными светящимися неоново-голубыми глазами без видимых зрачков (HarryPotterWikia).
*****Франсуаза Атенаис де Рошешуа́р де Мортема́р (фр. Françoise (“Athénaïs”) de Rochechouart; 5 октября 1641, Люссак-Ле-Шато — 27 мая 1707, Бурбон-л’Аршамбо), известная как маркиза де Монтеспан (фр. Marquise de Montespan) или мадемуазель де Тонне-Шарант (фр. Mademoiselle de Tonnay-Charente) — официальная фаворитка короля Франции Людовика XIV в период с 1667 по 1683 годы, мать его семерых детей. Среди народа считалась колдуньей, приворожившей короля. Бернадетт де Монтеспан, по авторской задумке - одна из её потомков.
******Маледиктус (англ. Maledictus) — женщина, чья кровь была проклята от рождения. Проклятие Маледиктуса превращает человека в животное. Также оно передается от матери к дочери (HarryPotterWikia).
*******Скендер (англ. Skender) — владелец волшебного цирка Арканус (HarryPotterWikia).
********Почти дословно использована речь Грин-де-Вальда из второго фильма, частично изменена в угоду авторской задумке.
Комментарий к 36. Маледиктус
Когда-то очень давно, ещё весной прошлого года, когда сюжет фика окончательно сформировался, у него было две концовки. Одна - шипперская, с хэппи-эндом и прочими радостями, которые нам никогда не подарит канон. Вторая - каноничная. И обе мне по душе. Как именно закончится эта история, я не имела понятия, решив, что до этого самого конца, собственно, надо ещё дожить. И вот, он уже почти наступил. Честно, я всё равно к нему не готова.
Один светлый разум, выслушав мои мучения, спросил меня: а зачем выбирать? И действительно - зачем? Что меня ограничивает? Почему я обязательно должна что-то выбирать? Поэтому, я представлю вашему вниманию обе - и шипперскую, и каноничную, а вы уже сами решите, которая из них вам больше по душе.
Итак, следующая глава будет шипперской концовкой этого фанфика.
========== 37. Фея ==========
Комментарий к 37. Фея
Вот и первая концовка - шипперская, хэппиэндовая ;)) Всем, кому нужен флафф, предлагаю считать её единственно верной. Кого же интересуют все авторские задумки касательно этой работы, будут ещё две главы второй концовки. Назвать её каноничной нельзя, но она всё же будет куда ближе к канону, чем концовка номер один.
Tom Rosenthal, “Away with the Fairies”
20 января, 1929 г.
Этот запах было не спутать ни с чем. Он был одинаков на любом конце света – что в заокеанской Америке, что в Британии, что в материковой Франции. Острые запахи бодрящих зелий смешивались с мятными и обманчиво-сладкими запахами Костероста; безликая пустота постоянно моющегося помещения отдавалась в памяти глухой тоской; резкие, отдающие озоном запахи сложнейших диагностических чар смешивались с горелыми нотками лечебных заклинаний. Даже не открывая глаз, едва придя в себя, Грейвз знал, что находился в лечебнице.
- Comment vous sentez-vous, Monsieur Graves?* - участливо поинтересовался приятный женский голос, прерываемый шуршанием накрахмаленных манжет и шелестом юбок.
Глаза раскрывались с невероятным трудом – налитые тяжестью веки предпочли бы оставаться в прежнем, сомкнутом состоянии. Голова отчаянно гудела, сознание нехотя пробивалось сквозь мутные тёплые воды забвения. Отчаянно хотелось вернуться обратно, туда где не было ни времени, ни событий, ни даже самого Грейвза. Но, к сожалению, набравшее силу сознание пробудилось окончательно, безжалостно напоминая, что вернуться в приятное ничто ещё успеется. Потом, не сейчас. Сейчас придётся жить.
- Словно словил заклятие, - слабо усмехнулся бывший аврор, сквозь пелену перед глазами различая размытое девичье лицо в болезненно-белоснежном, до рези в глазах, накрахмаленном плате. Он не знал, о чём именно спрашивала его колдомедик, а она вряд ли разобрала, что он сказал в ответ, но краткий диалог удовлетворил обоих. Волшебница пару раз взмахнула палочкой над гудящей головой мужчины, отчего гул слегка поутих, и, всё так же шурша юбками, устремилась прочь.
Свежий зимний ветерок из едва приоткрытого окна гулял по палате, возвращая бодрость вялому телу. Волшебник лежал с закрытыми глазами, молча наслаждаясь оживающими ощущениями.
- А ведь ты и вправду словил заклятье, - слегка хрипло поведал совсем близкий и очень знакомый голос.
Грейвз резко распахнул глаза и почти испуганно повернулся к источнику голоса, что не могло не откликнуться тошнотворным головокружением. Адреналин, мгновенно разлившийся по венам, вернул зрению ясность.
На поскрипывавшем от времени деревянном стуле, слегка сгорбившись, сидела Тина Голдштейн. Локоны её вечно растрёпанных, непослушных карих волос в этот раз были уложены идеально – волосок к волоску, - и неестественно блестели. Строгое чёрное зимнее пальто, вопреки обыкновению, сидело как влитое на слегка мальчишеской, угловатой фигуре. Но лицо, в контраст гардеробному лоску, было осунувшимся и потемневшим – то ли от усталости, то ли от неведомых волшебнику внутренних переживаний.
- Тина, - облегчённо выдохнул Грейвз, снова откидываясь на пуховую подушку. В памяти тут же воскресли последние перед падением во тьму события: заклятие, пущенное сподвижницей Грин-де-Вальда в его напарницу, испуг, застывший в её глазах. – Больше не подставлялась под проклятья?
- Нет, - без улыбки ответила волшебница, опустив лишённый блеска взгляд на свои сцепленные в замок бледные пальцы. Её необычное немногословие начало тревожить детектива.
Он жив и, по ощущениям, вроде как даже относительно здоров. Естественно, словив проклятие, очнуться абсолютно бодрым нельзя, но колдомедики Франции знали своё дело. Единственное, что в данный момент причиняло волшебнику дискомфорт – мучительная сухость в горле, отчего каждый выдавливаемый им звук, казалось, оставлял изнутри сочащиеся кровью надрывы. Грейвз неуклюже присел в кровати, всё ещё не очень уверенно управляя одеревеневшим телом, и потянулся к стоявшему на тумбочке графину, полному прозрачной, манящей воды.
Значит, причина сумрачного настроения напарницы не в нём.
Тина, едва заметив потуги босса добраться до воды, тут же встала на ноги, наполняя гранёный стакан живительной жидкостью и подавая его Грейвзу. Тот смог лишь благодарно кивнуть в ответ, припадая растрескавшимися губами к влаге.
- Как долго я тут нахожусь? – спросил волшебник, опустошив стакан до дна.
- Одиннадцать с половиной дней, - без запинки ответила она, наполняя стакан заново и возвращая его напарнику. – Колдомедики погрузили тебя в лечебный сон, хоть состояние и было стабильным. Сказали, что так целебные заклятия подействуют быстрее. Вчера вечером предупредили, что с утра будут пробуждать.
Грейвз задумчиво кивнул.
- Грин-де-Вальд? – коротко поинтересовался он через какое-то время.
- Не найден, - так же коротко ответила неулыбчивая Тина. – Скорее всего, покинул страну. Часть его приспешников поймана местными аврорами, часть погибла в ту ночь, а часть сумела сбежать.
Грейвз снова кивнул, вернув стакан на тумбу. Толстое стекло глухо стукнуло в воцарившейся тишине.
- Я испугалась за тебя, - сурово поджав бледные губы и укоризненно глядя на волшебника, произнесла Тина. Отчего-то на мгновение Грейвз вернулся в почти забытое детство. Так же строго на него временами смотрела мать, когда маленький Персиваль слишком увлечённо шалил. – Ты можешь пообещать мне, что больше не станешь вести себя так безрассудно? Хотелось бы быть спокойной за твою жизнь.
Против воли, губы Грейвза искривились в недоверчивой ухмылке.
- Кто бы говорил, мисс «я-заборю-самого-опасного-волшебника-в-мире». – В голосе мужчины звучала плохо различимая ирония, в которой, впрочем, не было злости. – Я слишком много лет старался оградитьтебя от всего: гнева Пиквери, опасных преступников, шальных заклятий. И все эти годы ты не давала мне сидеть без дела, то и дело влипая в сомнительные истории. Это уже почти привычка.
Губы Тины ответили ему горькой гримасой, а в глазах, кроме усталости, отразилась толика обнажённой и беспомощной обиды.
- Ну, смею заверить вас, мистер Грейвз, - с излишним пафосом и официозом, пропитанным всё той же обидой, ответила она ему, резко выпрямляясь на тоскливо скрипнувшем стуле, - что больше вам не придётся заботиться о моей безопасности. Отныне эта непростая задача ложится на плечи моего будущего мужа.
Грейвз пропустил мимо ушей нотки ёрничества в её словах, изумлённо опуская взгляд на руки девушки. Так и есть: на безымянном пальце левой руки чужеродно болталось массивное, потемневшее от времени кольцо, украшенное безвкусными завитушками. Такое было, должно быть, в каждой семейной шкатулке древних родов Британии. И как он не обратил внимания на сей раритет раньше? Должно быть, заклятье приложило его всё же сильнее, чем он считал вначале.
В груди заворочалось нечто большое и болезненное, уродливое и отдающее безысходностью и отчаянием. От него по рукам и ногам разливались свинцовая тоска и призрак глухого раздражения, стучавший с пульсом в ушах.
Это, без сомнения, Скамандер. Зря время не терял. Мальчишка лишь с виду казался неуклюжим и нерешительным, но на деле был куда расторопнее, чем в глубине души надеялся Грейвз. Он не стоял в стороне, поддаваясь угрызениям совести и самобичеванию, а просто взял и сделал предложение девушке, с которой хотел провести остаток жизни. Просыпаться вместе по утрам и готовить завтраки. Гулять под дождём и растить детей. Быть счастливым.
И она согласилась.
Но отчего-то не казалась счастливой.
- Не откажешься пройтись со мной? – устало выдохнул детектив, с трудом вставая с кровати. – Поговорим?
***
Выкрашенные в белый и выложенные серым камнем, коридоры лечебницы ничем не отличались от таких же безликих коридоров других многочисленных лечебниц, в которых довелось побывать Грейвзу. Двери во многие палаты были распахнуты и, проходя мимо, парочка детективов могла наблюдать за обрывками жизней их обитателей. Кто-то читал газету, кто-то спал, а кто-то плевался огнём или чесал покрытую жёсткой зеленоватой чешуёй кожу.
Напарники шли неторопливо: тело Грейвза восстанавливалось после длительного пребывания в мягкой постели. Мышцы быстро размякли, а приходить в тонус им придётся ещё долго – он уже не так молод. То и дело они садились ненадолго на стоящие тут и там вдоль стен деревянные скамьи, потемневшие от частого использования.
Они молчали. Тина подстроилась под шаг босса и сохраняла терпеливое безмолвие, то и дело теребя массивное обручальное кольцо – очевидно, никак не могла привыкнуть к его тяжести. Пальцы правой руки почти бесцельно пробегались по узорам.
Минут через двадцать детективы выбрались во внутренний сад, который благодаря заботам работников лечебницы цвёл и радовал красками даже посреди зимы. Множество скамей было облюбовано пациентами, беседующими с родственниками, но Грейвзу и Тине всё же удалось найти место и для себя в самом дальнем уголке сада, недалеко от слабо журчащего, небольшого искусственного водопада.
Пока они всё так же молча наблюдали за серебристой водой, небольшим потоком срывавшейся вниз с камней и разбивавшейся о бурную поверхность водоёма, на каменистый пол у ног Тины приземлилась невзрачная серая птичка, требовательно чирикнув и взглянув на неё чёрным, как бусина, глазом. Девушка пошарила в карманах, выудив из одного полусъеденную булку и, оторвав от неё кусочек, раскрошила попрошайке. Вскоре у ног волшебницы собралась небольшая, но очень шумная птичья стая, беспрестанно галдящая в битве за крошки.
- Значит, можно поздравить будущую миссис Скамандер? – наконец заговорил Грейвз, когда птичья ватага, поняв, что у девушки больше нет для них угощения, нехотя разлетелась.
Тина лишь молча кивнула. Бывший аврор не видел в её облике никакой радости.
Волшебник промолчал. Он и сам не был до конца уверен, о чём же именно хотел поговорить с напарницей. Но смутное ощущение того, что поговорить надо, не отпускало его, пусть нужные слова и не желали приходить на ум. А унылый и даже какой-то потерянный вид девушки придавал ему храбрости.
Сейчас или никогда. Другого подходящего момента не будет.
- Тина, - начал было он, ощутив, что горло внезапно пересохло. – Тина, я…
С пронзительным жужжанием нечто небольшое, но очень яростное, внезапно налетело на его висок, на мгновение дезориентировав.
- Ой, - выдохнул Грейвз, потирая место достаточно болезненной атаки. Маленькая фея,** трепеща прозрачными, переливающимися на свету радужными цветами крыльями, агрессивно жужжала, собираясь снова пикировать – в этот раз на шевелюру Тины.
- Какая красивая фея! – расплылась в неожиданной улыбке девушка, подставляя ладонь. – Какие у тебя замечательные крылышки! А из чего ты сшила юбку? Из лепестков ромашки?
Фея застыла в воздухе, подозрительно глядя на волшебницу. Но искреннее восхищение в голосе Тины тронуло лёд в душе тщеславного создания и она, вместо планируемого нападения, осторожно подлетела к подставленной ладони девушки.
- У тебя тут недалеко кладка? – продолжала непривычно ворковать Тина. – Не бойся, мы не тронем твоих малышей. Можно я и большой страшный дядя просто посидим тут и поговорим, а потом уйдём? Ты же нам разрешишь, красавица?
Падкая на комплименты своей внешности, фея окончательно расслабилась, доверчиво усевшись на ладонь девушки, и согласно покивала головой.
- Не думаю, что её терпения хватит надолго, - обратилась Тина к Грейвзу. – Нам лучше поторопиться. Где одна фея, там и остальные. Скоро налетят…
Довольно трепещущее крыльями создание не казалось особо опасным, но напарница была права: одна фея не причинит существенного вреда. А вот стая…
- Да, - кивнул волшебник. Собраться с духом и высказать всё, о чём раньше считал лучшим умалчивать – о своих переживаниях, - оказалось не так-то и просто. – Я хотел поговорить о… нас.
Тина промолчала, не поднимая взгляда от завораживающих переливов света на крылышках феи.
- Зелье Скамандера ещё тогда, дома, в Америке, всё же смогло вернуть мне память, - неуверенно продолжил Грейвз, немного удивлённый отсутствием её ответной реакции. – Я не говорил тебе…
- Знаю, - решительно перебила его Тина. – Мадам Президент сказала мне, что память к тебе вернулась. Но тогда ты счёл, что нам не о чём говорить. Я тоже так считала. Почему ты решил поговорить именно сейчас? Из-за этого? – Она подняла левую руку, кольцо на которой мгновенно бросалось в глаза.
- Да, - после недолгого молчания признал Грейвз. – И из-за того, что ты не кажешься счастливой. Может, если бы перспектива стать миссис Скамандер вызывала в тебе больше энтузиазма…
- С чего ты взял, что я не хочу стать женой Ньюта? – резко выпрямившись, быстро возмутилась Тина, бросив на босса полный злости взгляд.
Слишком быстро возмутилась.
- А ты хочешь? – невозмутимо, но мягко улыбнулся Грейвз, почти уверенный в своём предположении.
Тина ничего не ответила, лишь перевела потухший взгляд на тихо стрекочущую фею.
- Я уже рассказывала, но не уверена, вспомнил ли ты, - наконец заговорила она, не поднимая глаз, - что в первый раз влюбилась в старшекурсника ещё в Ильверморни. Он был старше на целых три года. Капитан команды Птицы-гром по кводпоту, Ахиллес Толливер.*** Из-за него я пошла играть в команду. Во мне он не видел никого, кроме стеснительной младшекурсницы. Это была безответная недостижимая влюблённость.
Смутно, но всё же Грейвз вспомнил эту историю.
- А ты был первым, кто ответил на мои чувства, - невольно улыбнулась Тина, оторвав взгляд от феи и устремив его на брызги воды. – Всё было слишком хорошо, чтобы это продолжалось вечно, верно? В жизни никогда не бывает так, чтобы хорошо было всегда.
Девушка вздохнула и искры в её взгляде, вызванные воспоминаниями, угасли.
- Если честно, я так и не поняла, чем были наши отношения, - продолжила она, наконец взглянув на мужчину. – Были ли они с тобой, или всё это время на твоём месте был Грин-де-Вальд? Расстался со мною ты или он? Та причина расставания была правдой, или поводом избавиться от меня? Я запуталась. Мне было больно. Я ничего не могла понять. Мне нужны были ответы – что я сделала не так? Причина во мне или в тебе? – Кончик её розового язычка прошёлся по пересохшей верхней губе. – Но вот ты вернулся и ничего не помнил. Я была рада, что ты жив, но злилась оттого, что так и не получу ответов. Это разрывало меня изнутри – безвестность и воспоминания о том, как нам было хорошо. Но знаешь что? Время и вправду лечит. Я смогла смириться с тем, что ты остался в прошлом. С тем, что ответов, которые мне так нужны, не получу. И поняла, что они мне больше не нужны. Я снова стала цельной. Может больше не такой наивной. И осознала вот что: если бы ты любил меня хоть немного так же, как любила тебя я, ты бы захотел поговорить со мной ещё тогда, когда твоя память окончательно вернулась. Прояснить всё. Но ты не захотел. Ты тоже оставил нас в прошлом. Пусть там всё и останется.
Тишина разбивалась о щебет птиц в глубине сада и шум бьющейся воды.
- Я по-настоящему любила тебя, - заключила Тина. – Может быть, никогда не смогу забыть об этой любви окончательно. Но пора двигаться дальше и последовать твоему примеру – оставить всё в прошлом.
Смятение в душе, воцарившееся после слов девушки, отражалось дрожью в ослабленных пальцах. Грейвз пребывал в растерянности – он был уверен, что чувства Тины к нему давно мертвы. Но она и сейчас любит его! Всё ещё можно что-то исправить.
Не упусти хотя бы этот шанс, Персиваль!
- Я из тех, - наконец он смог заставить мысли собраться в кучу, - кто считает, что лучше поздно, чем никогда. И даже если ты приняла твёрдое решение, полагаю, что ответы знать ты всё же обязана. Прежде чем свяжешь свою жизнь со Скамандером.
Тина хотела было возразить – это было заметно по искривившимся в негодовании губам и нахмурившимся бровям, но волшебник перебил её, не дав возможности прервать свою речь. Он должен был сказать всё ещё очень давно.
- Когда мы только начали встречаться, я решил, что уже слишком зрел и у меня больше нет времени на мимолётные отношения-однодневки. Я был настроен серьёзно. – Он смотрел ей прямо в глаза, стараясь понять, верила она ему или нет. – Да, встречаться с тобой начал именно я. Но потом один друг, который прознал о наших отношениях, спросил меня: что для меня важнее – ты рядом со мною, или твоё будущее, твоя карьера? Согласись, что узнай МАКУСА о том, что ты встречалась с главой Аврората, твой рост по служебной лестнице как минимум сопровождался бы пересудами?
Бледные щёки Тины залил румянец негодования. Она было раскрыла рот, чтобы дать ему резкий ответ, но Грейвз продолжил говорить.
- Тогда я решил, что твоё будущее важнее моих эгоистичных желаний быть с тобой, что я старик в твоих глазах и эти отношения для тебя не столь серьёзны, как для меня. – Румянец стал пунцовым и растёкся по ушам и шее девушки, но волшебник не дал ей перебить себя. – Я расстался с тобой тогда, в парке, именно поэтому. Разумеется, очень быстро я осознал, что не стоило рубить с плеча, а вначале следовало поговорить с тобой. Что ты не малолетняя глупышка, а аврор, сирота и старшая сестра, поднявшая на ноги младшую. Что в зрелости решений ты не уступаешь мне, несмотря на возраст. Я так и не знаю, какой ответ ты бы мне дала. Но я хотел спросить, веришь? – Грейвз криво усмехнулся, опустив взгляд да обручальное кольцо Скамандера. – Хотел сделать предложение – даже фамильное кольцо начистил. – Взгляд Тины из гневного стал растерянным. – Но судьба распорядилась иначе. Прежде чем я успел поговорить с тобой, по мою душу явился Грин-де-Вальд.
Вторая рука девушки почти безвольно потянулась к нему, а тёплые пальцы невесомо коснулись его предплечья в молчаливой поддержке.
- Он угрожал твоей жизни и в конце концов сломил мою волю. – Грейвз отвёл взгляд от лица Тины и бездумно уставился на брызги водопада. – Велел расстаться с тобой, потому что ты могла бы распознать перемену в моём поведении. Временами подменял меня, а в остальное время держал под чарами Империуса. Всё это длилось невероятно долго…
Тонкие пальцы волшебницы переплелись с его собственными и легонько сжались. От этого незамысловатого жеста на душе стало тепло, пусть тяжёлая горечь и не желала отступать.
- А затем он был пойман, но успел отдать приказ зачистить мою память. Но знаешь что? – Грейвз заставил себя улыбнуться, взглянув в растерянное лицо Тины. – Даже не помня о том, что между нами что-то было, меня всё равно продолжало тянуть к тебе. Но ты была такой отстранённой. И уже встретила своего Скамандера. И я видел – он тебе нравился. А кто я такой, чтобы мешать молодому счастью? Всего лишь твой не самый юный поклонник. К тому же начальник. Я считал, что не должен вмешиваться в твою жизнь. Когда же узнал о нашем прошлом, казалось, что ты идёшь дальше. Ты была так счастлива переехать к сестре в Британию. Переехать к Скамандеру…
Фея, обиженная на то, что внимание Тины полностью переключилось на Грейвза, улетела, раздражённо жужжа.
- Наверное, всё же стоило поговорить с тобой ещё тогда, - заключил детектив. – Я просто хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя. Всегда любил. Прости меня за то, что причинил много боли. Я этого не желал. И если ещё есть возможность, я хотел бы спросить: согласна ли ты провести со мной жизнь?
Грейвз постарался поймать её взгляд, чтобы понять, что творилось в душе девушки, но Тина старательно его отводила, молча разглядывая душистые цветы.
Они сидели в саду лечебницы ещё недолго. Фея вернулась, ведя за собой злобно жужжащих сестёр, вынудив волшебников спасаться бегством.
***
23 января, 1929 г.
В тот день она молча проводила его до палаты и ушла, так и не дав ответа. Ещё через три дня колдомедики решили, что Грейвз уже полностью восстановился и может покинуть лечебницу. Его навещали Скамандер-старший и де Монтеспан, посоветовавшие возвращаться в Британию как можно скорее, пока о его присутствии во Франции не прознал МАКУСА, который всё ещё хотел заполучить Грейвза живым или мёртвым.
Тина так и не появилась, а местные авроры уже настойчиво выпроваживали его прочь – никому не хотелось нового международного конфликта. Тесей заверил детектива, что лично проследит за тем, что его брат и старшая Голдштейн вернутся в относительно безопасную Британию как можно скорее.
Последнее утро пребывания Грейвза во Франции, на берегу Па-де-Кале, выдалось морозным и зябким. Собирался в Лондон он совсем не так, как покидал его. Тогда детектив был не один и торопился, то и дело оглядываясь через плечо. Сейчас же возвращаться в родные стены не хотелось – его ждала лишь пыльная пустота, заполненная старинной мебелью и пожелтевшими папками с документами. Чистое заснеженное поле, в котором его ждал подготовленный портал, казалось более желанным пейзажем, нежели грязные улочки Лондона.
Но сожалеть о прошедшем и стараться изменить то, что менять не имел права, он не стал бы. Он пытался. Что есть – то есть. Решительно сдвинув брови и подняв повыше ворот пальто, Грейвз зашагал вперёд. Взгляд его обшаривал белоснежную пустошь в поисках портала.
Им оказались старые часы с кукушкой. Кукушки давно не было на месте, минутная стрелка безжизненно обвисла, грустно указывая на цифру семь. Деревянный корпус, некогда расписанный изящным цветочным узором, местами вздулся и обшарпался, утратив былое великолепие.
Грейвз невесело усмехнулся, глядя на неуместный в пустоши предмет. Он казался себе таким же, как эти часы – старым, потрепанным временем и никому не нужным. Ожидаемый исход, к которому он почти осознанно шёл всю жизнь.
Серебристые стрелки его собственных карманных часов показывали, что до начала действия портала ещё целых десять минут. Достаточно времени, чтобы хорошенько замёрзнуть. Согревающие чары помогали, но изо рта всё равно вырывались призрачные облачка пара, а кончики носа и ушей скорее всего уже покраснели от холода.
Париж оставлял после себя сумбурные впечатления и воспоминания. Возвращаться сюда он бы не стал, даже будь у него такая возможность.
Скоро предмет под пальцами нагреется, и он вернётся в свою тихую, укромную обитель – зализывать раны и решать, как жить дальше. Волшебник глубоко вдохнул, готовясь к рывку портала.
В десятке метров слева послышался громкий хлопок, заставивший обернуться. Увязая ботинками в снегу и то и дело поскальзываясь, к нему бежала девушка, крича:
- Стой! Подожди!
Грейвз удивленно убрал пальцы с шершавого деревянного бока часов.
- По… дожди!… – тяжело выдохнула Тина, упираясь ладонями в колени в попытке восстановить сбившееся дыхание. Грудь, едва укрытая шарфом, ходила ходуном за распахнутыми бортами пальто.
Кольца Скамандера на её пальце не было.
Грейвз почувствовал, как сердце начало шумно и часто биться, гулко стуча по рёбрам изнутри.
- Я… согласна… - выдохнула она, выпрямляясь и смотря прямо в его глаза. Щёки её горели ярким румянцем, а непослушные каштановые пряди растрепались из-за аппарации и бега.
Она была восхитительна. Грейвз, не в силах вымолвить ни слова, молча шагнул ей навстречу и сжал в своих крепких объятьях, отпустить которые не мог ещё очень долго.
За спиной раздался ещё один хлопок – портал исчез для того, чтобы материализоваться по ту сторону Ла-Манша, но без пассажира. Но ни ему, ни ей не было до этого никакого дела.
- А как же… Ньют? – слегка севшим от волнения голосом спросил Грейвз, с трудом отодвигаясь от Тины, чтобы видеть выражение её лица.
- Я поговорю с ним, - слегка побледнев, но упрямо поджав губы, ответила девушка.
И мужчина обнял её ещё крепче, словно отогреваясь в тепле её робкой улыбки, полной счастья. Есть только он и она. Остальное не важно.
Жизнь умела преподнести сюрпризы, руша его ясные планы на скучную одинокую старость. Будущее в одно мгновение стало неопределённым и туманным, но это не пугало. Самое главное – здесь и сейчас они вместе.
И он сделает всё, чтобы так было до конца.
***
20 мая, 1930 г.
Его разбудил нахальный солнечный луч, пробившийся сквозь неплотно задёрнутые шторы. Тепло щекотало щеку, свет бил по векам и Грейвзу не оставалось ничего, кроме как глубоко вздохнуть и окончательно проснуться.
Приятная тяжесть на плече напомнила, что спал он сегодня снова не один. Странно, но привыкнуть к этому было непросто. И это его устраивало.
Детектив обнял дремавшую девушку, теснее прижав её к себе, отчего она недовольно выдохнула, но просыпаться не захотела. Неудивительно, ведь если верить часам на прикроватной тумбе, уснули они всего лишь часа три назад, проведя всю ночь в разговорах о будущем и других, более приятных занятиях.
Грейвз довольно зажмурился, словно наевшийся сметаны Боксёр, вспомнив прошедшую ночь. А затем перевёл взгляд на висевший на ручке шкафа идеально – стрелка к стрелке, - отглаженный костюм, над которым трудилась Куинни Голдштейн. Она сделала всё мыслимое и немыслимое в хлопотах над тем, чтобы назначенная на сегодня свадьба её старшей сестры прошла безупречно.
- Доброе утро, Тина, - поцеловал лохматую макушку невесты Грейвз. – Твоя сестра головы нам поотрывает, если опоздаем хоть на минуту.
- Я всё ещё за то, чтобы сбежать и обвенчаться в церквушке где-нибудь в Уэльсе, - невнятно пробурчала девушка в плечо жениха, не желая разлеплять веки.
- Всего лишь одна церемония, а потом будем делать всё, что захотим, - приободрил волшебник Тину, мягко оглаживая её нежную щёку.
- Ну ладно, - с явной неохотой выдохнула девушка. – Свою-то свадьбу Куинни организовала куда проще. Но это стоит того, чтобы стать миссис Грейвз, - наконец улыбнулась она мужчине, глядя на него своими большими карими глазами, искрящимися счастьем.
Этот день определённо запомнится Персивалю Грейвзу как один из самых лучших дней в его жизни.
_________________________________________
*Comment vous sentez-vous, Monsieur Graves? (фр.) - Как вы себя чувствуете, мистер Грейвз?
**Фея — маленькое декоративное существо со слаборазвитым интеллектом. Рост от одного до пяти дюймов, тело человекоподобное, если не считать крыльев, как у насекомого, прозрачных или разноцветных. Способны к слабенькой магии, с помощью которой отгоняют хищников, таких как авгуреи. Характер у них склочный, но благодаря своему тщеславию феи соглашаются вести себя тихо, когда их просят побыть украшением. Говорить феи не умеют. Друг с другом общаются посредством пронзительного жужжания. Откладывают до пятидесяти яиц за раз, прикрепляя их к листьям растений с нижней стороны (из учебника Ньюта Скамандера).
***Ахиллес Толливер — американский волшебник, который работал аврором в Магическом Конгрессе Соединенных Штатов Америки в 1920-х годах. В данном фанфике его биография немного изменена ))
========== 38. Вейла ==========
Комментарий к 38. Вейла
После длительного вынужденного перерыва возвращаюсь со вторым концом истории <3 Прошу прощения, за то, что не могла ответить на ваши комментарии, но они поддерживали меня, когда возможности писать совсем не было. Спасибо вам :3
Внимание!
Не желательно к прочтению любителям хэппиэндов, в которых ГГ обязательно вместе до скончания веков, во избежание грусти, разочарования и печальки, которые вы затем посчитаете нужным высказать в комментариях. Лучше съешьте печеньку 🍪
P.S.: Начало главы идентично началу прошлой главы, чтобы показать, в какой момент всё пошло иначе.
Chris Isaak, ”Wicked game”
20 января, 1929 г.
Этот запах было не спутать ни с чем. Он был одинаков на любом конце света – что в заокеанской Америке, что в Британии, что в материковой Франции. Острые запахи бодрящих зелий смешивались с мятными и обманчиво-сладкими запахами Костероста; безликая пустота постоянно моющегося помещения отдавалась в памяти глухой тоской; резкие, отдающие озоном запахи сложнейших диагностических чар смешивались с горелыми нотками лечебных заклинаний. Даже не открывая глаз, едва придя в себя, Грейвз знал, что находился в лечебнице.
- Comment vous sentez-vous, Monsieur Graves? - участливо поинтересовался приятный женский голос, прерываемый шуршанием накрахмаленных манжет и шелестом юбок.
Глаза раскрывались с невероятным трудом – налитые тяжестью веки предпочли бы оставаться в прежнем, сомкнутом состоянии. Голова отчаянно гудела, сознание нехотя пробивалось сквозь мутные тёплые воды забвения. Отчаянно хотелось вернуться обратно, туда где не было ни времени, ни событий, ни даже самого Грейвза. Но, к сожалению, набравшее силу сознание пробудилось окончательно, безжалостно напоминая, что вернуться в приятное ничто ещё успеется. Потом, не сейчас. Сейчас придётся жить.
- Словно словил заклятие, - слабо усмехнулся бывший аврор, сквозь пелену перед глазами различая размытое девичье лицо в болезненно-белоснежном, до рези в глазах, накрахмаленном плате. Он не знал, о чём именно спрашивала его колдомедик, а она вряд ли разобрала, что он сказал в ответ, но краткий диалог удовлетворил обоих. Волшебница пару раз взмахнула палочкой над гудящей головой мужчины, отчего гул слегка поутих, и, всё так же шурша юбками, устремилась прочь.
Свежий зимний ветерок из едва приоткрытого окна гулял по палате, возвращая бодрость вялому телу. Волшебник лежал с закрытыми глазами, молча наслаждаясь оживающими ощущениями.
- А ведь ты и вправду словил заклятье, - слегка хрипло поведал совсем близкий и очень знакомый голос.
Грейвз резко распахнул глаза и почти испуганно повернулся к источнику голоса, что не могло не откликнуться тошнотворным головокружением. Адреналин, мгновенно разлившийся по венам, вернул зрению ясность.
На поскрипывавшем от времени деревянном стуле, слегка сгорбившись, сидела Тина Голдштейн. Локоны её вечно растрёпанных, непослушных карих волос в этот раз были уложены идеально – волосок к волоску, - и неестественно блестели. Строгое чёрное зимнее пальто, вопреки обыкновению, сидело как влитое на слегка мальчишеской, угловатой фигуре. Но лицо, в контраст гардеробному лоску, было осунувшимся и потемневшим – то ли от усталости, то ли от неведомых волшебнику внутренних переживаний.
- Тина, - облегчённо выдохнул Грейвз, снова откидываясь на пуховую подушку. В памяти тут же воскресли последние перед падением во тьму события: заклятие, пущенное сподвижницей Грин-де-Вальда в его напарницу, испуг, застывший в её глазах. – Больше не подставлялась под проклятья?
- Нет, - без улыбки ответила волшебница, опустив лишённый блеска взгляд на свои сцепленные в замок бледные пальцы. Её необычное немногословие начало тревожить детектива.
Он жив и, по ощущениям, вроде как даже относительно здоров. Естественно, словив проклятие, очнуться абсолютно бодрым нельзя, но колдомедики Франции знали своё дело. Единственное, что в данный момент причиняло волшебнику дискомфорт – мучительная сухость в горле, отчего каждый выдавливаемый им звук, казалось, оставлял изнутри сочащиеся кровью надрывы. Грейвз неуклюже присел в кровати, всё ещё не очень уверенно управляя одеревеневшим телом, и потянулся к стоявшему на тумбочке графину, полному прозрачной, манящей воды.
Значит, причина сумрачного настроения напарницы не в нём.
Тина, едва заметив потуги босса добраться до воды, тут же встала на ноги, наполняя гранёный стакан живительной жидкостью и подавая его Грейвзу. Тот смог лишь благодарно кивнуть в ответ, припадая растрескавшимися губами к влаге.
- Как долго я тут нахожусь? – спросил волшебник, опустошив стакан до дна.
- Одиннадцать с половиной дней, - без запинки ответила она, наполняя стакан заново и возвращая его напарнику. – Колдомедики погрузили тебя в лечебный сон, хоть состояние и было стабильным. Сказали, что так целебные заклятия подействуют быстрее. Вчера вечером предупредили, что с утра будут пробуждать.
Грейвз задумчиво кивнул.
- Грин-де-Вальд? – коротко поинтересовался он через какое-то время.
- Не найден, - так же коротко ответила неулыбчивая Тина. – Скорее всего, покинул страну. Часть его приспешников поймана местными аврорами, часть погибла в ту ночь, а часть сумела сбежать.
Грейвз снова кивнул, вернув стакан на тумбу. Толстое стекло глухо стукнуло в воцарившейся тишине.
- Я испугалась за тебя, - сурово поджав бледные губы и укоризненно глядя на волшебника, произнесла Тина. Отчего-то на мгновение Грейвз вернулся в почти забытое детство. Так же строго на него временами смотрела мать, когда маленький Персиваль слишком увлечённо шалил. – Ты можешь пообещать мне, что больше не станешь вести себя так безрассудно? Хотелось бы быть спокойной за твою жизнь.
Против воли, губы Грейвза искривились в недоверчивой ухмылке.
- Кто бы говорил, мисс «я-заборю-самого-опасного-волшебника-в-мире». – В голосе мужчины звучала плохо различимая ирония, в которой, впрочем, не было злости. – Я слишком много лет старался оградить тебя от всего: гнева Пиквери, опасных преступников, шальных заклятий. И все эти годы ты не давала мне сидеть без дела, то и дело влипая в сомнительные истории. Это уже почти привычка.
Губы Тины ответили ему горькой гримасой, а в глазах, кроме усталости, отразилась толика обнажённой и беспомощной обиды.
- Ну, смею заверить вас, мистер Грейвз, - с излишним пафосом и официозом, пропитанным всё той же обидой, ответила она ему, резко выпрямляясь на тоскливо скрипнувшем стуле, - что больше вам не придётся заботиться о моей безопасности. Отныне эта непростая задача ложится на плечи моего будущего мужа.
Грейвз пропустил мимо ушей нотки ёрничества в её словах, изумлённо опуская взгляд на руки девушки. Так и есть: на безымянном пальце левой руки чужеродно болталось массивное, потемневшее от времени кольцо, украшенное безвкусными завитушками. Такое было, должно быть, в каждой семейной шкатулке древних родов Британии. И как он не обратил внимания на сей раритет раньше? Должно быть, заклятье приложило его всё же сильнее, чем он считал вначале.
В груди заворочалось нечто большое и болезненное, уродливое и отдающее безысходностью и отчаянием. От него по рукам и ногам разливались свинцовая тоска и призрак глухого раздражения, стучавший с пульсом в ушах.
Это, без сомнения, Скамандер. Зря время не терял. Мальчишка лишь с виду казался неуклюжим и нерешительным, но на деле был куда расторопнее, чем в глубине души надеялся Грейвз. Он не стоял в стороне, поддаваясь угрызениям совести и самобичеванию, а просто взял и сделал предложение девушке, с которой хотел провести остаток жизни.
Просыпаться вместе по утрам и готовить завтраки. Гулять под дождём и растить детей. Быть счастливым.
И она согласилась.
Грейвз устало откинулся на подушку и зажмурился. Даже с закрытыми глазами казалось, что всё вокруг ходит ходуном, вертится и кружится в тошнотворном вальсе бессилия и разочарования.
Известие словно отобрало те невеликие силы, которые в нём оставались.
Он стар и немощен. Одинок и никому не нужен. Он жалеет себя. Кому нужен такой жалкий человек? Не молодой перспективной ведьме, влюбленной и почти замужней. У неё вся жизнь впереди. Нельзя позволить ей тратить её на него.
Нужно отпустить её. Давно стоило.
- Мне всё ещё не очень хорошо, - выдохнул он наконец сквозь стиснутые зубы, стараясь подавить рвотные позывы, не размыкая век, под которыми плясали красновато-белые круги. – Наверное, стоит вздремнуть.
Негромкий шорох, глухой стук каблуков и едва уловимый шлейф чего-то горького – разочарования или осуждения? – это всё, что возвестило об уходе Тины.
Грейвз открыл глаза. Он остался один.
***
18 февраля, 1945 г.
Известие о победе Дамблдора над Грин-де-Вальдом застало Грейвза в том же самом месте, в котором он жил все эти годы в Лондоне - на Чаринг-Кросс-роуд. Буквы «П.Г.» на двери офиса детективного агентства, которые он теперь занимал единолично, давно растрескались. Было чудом, что клиенты всё ещё находили к нему дорогу.
В то утро он распрощался с очередным клиентом, а новых не предвиделось, поэтому аккуратный, почти стеснительный стук в дверь изрядно удивил его.
- Войдите! – пригласил он нежданного гостя, на всякий случай одёргивая ворот слегка помятой рубашки и приглаживая волосы, чтобы придать себе более презентабельный вид.
Лицо посетительницы было наполовину скрыто полями шляпы, а плечи укрывало не модное, но практичное тёмное пальто. Женщина неловко стягивала перчатки с озябших пальцев, молча оглядываясь по сторонам, а Грейвз просто смотрел на неё, не в силах выдавить из себя хоть слово.
Как давно они не виделись? Года три точно, с тех самых пор, как она уехала в экспедицию на Дальний Восток.
- Тина, - наконец смог улыбнуться волшебник. Грейвз гордился тем, что дрожь, которую он ощущал, не сумела пробраться в голос. – Рад тебя видеть. Твоя последняя открытка из Ибараки* прибыла пару месяцев назад. Как поездка?
Её улыбка была широкой, отражающейся яркими искорками в карих глазах, рассыпающейся лучиками морщинок у их уголков и ямочками на щеках. Искренней, счастливой. Той самой, которую Грейвз так любил, по которой скучал и которую боялся никогда больше не увидеть.
Она ничего не сказала, только молча подошла к нему и крепко обняла, обдавая запахами лёгкого морозца и мокрой шерсти пальто. Он обнял её в ответ, желая чтобы это тонкое мгновение радости и восторга, которое она источала, никогда не заканчивалось.
- Мы победили, ты слышал? – негромко, почти шёпотом, будто всё ещё не веря в произошедшее, прошептала Тина. – Грин-де-Вальд побеждён. Дамблдор… Это всё Дамблдор…
Она разжала объятья и слегка отстранилась, глядя на него сияющими глазами.
- Что? – только и смог произнести Грейвз, неохотно отпуская её. – Как?
Бузинная палочка слушалась лишь Тину, верно? Как Дамблдор мог победить Геллерта Грин-де-Вальда без её помощи? Или Тина передала профессору оружие? Возможно ли это? Или же она лукавит, приписывая победу Дамблдору? Могла ли волшебница снова ввязаться в борьбу с давним врагом? Или же он сам напал на неё, наконец поняв, что сила могущественного оружия сосредоточилась в её руках?
Слишком много вопросов.
***
Тогда, после событий в Париже, Грейвз вернулся в пустой офис – Тина уехала со Скамандером знакомиться с его семьёй. Затем в одну экспедицию. Потом почти сразу – в другую. В редкие моменты встреч Тина казалась счастливой и довольной своей судьбой. Кто знал, что дух авантюрной Птицы-гром в ней мог довольствоваться не только поимкой преступников? Кто мог предсказать, что полная опасностей жизнь магозоолога, изучающего множество клыкастых, шипастых и ядовитых тварей тоже вполне утолит её жажду приключений?
Постепенно боль от её отсутствия в жизни Грейвза тупела, рана засыпалась песком и обрастала мхом. Ощущение того, что жизнь проходит мимо него, а он почти не принимает в ней участия, оставаясь будто сторонним наблюдателем, не покидало его. Он словно ждал чего-то.
Тина всё так же носила массивное, безвкусное обручальное кольцо, так и не становясь миссис Скамандер, но казалось, её вполне устраивала участь засидевшейся в невестах девушки. На ужинах у сестры и пекаря Ковальски она была смешлива, беззаботна и восторженно описывала приключения, живо жестикулируя. Грейвз прежде ни разу не видел её такой.
Дракон сожалений, ревности и отчаяния пожирал его, но осознание того, что он всё же добился своей цели – сделал Тину счастливой, пусть даже и потеряв её, помогало ему жить.
В конце концов, не все приходят в эту жизнь для того, чтобы быть счастливыми.
А она смогла. И он был ей для этого совсем не нужен.
***
А теперь она светилась всё тем же заразным весельем, которое снова согревало его повядшую суть, и говорила невероятные вещи.
- Он… мёртв? – осторожно поинтересовался Грейвз, в тайне желая и жалея о таком исходе. Мерзавец не заслуживал лёгкой смерти. Не после того, что он сотворил с близнецами Медина, Суитуотерами, Тиной, Серафиной, самим Грейвзом и с миллионами других волшебников и немагов.
- Нет, его заточили в тюрьму, которую он сам построил. – Улыбка Тины слегка погасла. – В Нурменгард.
И снова волшебник был и рад, и ощутил шевеление слабого опасения в глубине души. Вдруг он сможет выбраться?
- Это… замечательная новость, - улыбнулся наконец Грейвз. Впервые за долгие годы искренне.
После Парижа Грейвз лишь один раз поговорил со Скамандером наедине. Всё, что он ему сказал – забирать Тину из Европы и уезжать. Куда угодно, хоть на край света, но ни в коем случае, во имя Деливеранс Дейн, не привозить её обратно надолго, пока Грин-де-Вальд на свободе. Тёмный волшебник должен был в конце концов догадаться, почему не смог с лёгкостью одолеть девушку на арене. А когда понял бы, жизнь Тины оказалась бы под угрозой – он ни перед чем не остановился бы, чтобы вернуть себе всё могущество Бузинной палочки.
И Скамандер послушал его. Хоть в чём-то на неуклюжего магозоолога можно было положиться.
Сам Грейвз продолжал искать следы пропавшего с поля зрения тёмного волшебника, но тот предпочитал не высовываться, творя бесчинства руками своих последователей. Так что весть о его падении была действительно замечательной. Ощущение рухнувшего с плеч груза казалось эйфорически головокружительным.
Но Грейвз слишком устал, чтобы шумно радоваться. Всё что он смог – улыбнуться. Так, как не улыбался уже очень давно.
***
- Так что же Ньют? – осторожно поинтересовался волшебник, доливая ароматный чай в кружку нежданной гостье. Краешек кружки был отколот. Пальцы Тины водили задумчивые круги по ободку, то и дело цепляясь за скол. – Скоро он едет в следующую экспедицию?
- Нет, - всё так же мечтательно улыбаясь, ответила женщина. – Он набрал достаточно материала и будет дописывать свой учебник. Мы тут надолго.
За окном началась лёгкая метель. Снежные хлопья бились в стекло, стекая вниз прозрачными холодными дорожками. Грейвз любовался тонкими пальцами Тины, боясь спугнуть очарование момента. Он очень давно не оставался с ней наедине.
- Я пришла не только для того, чтобы сообщить тебе вести о Грин-де-Вальде, - словно собравшись с мыслями, объявила она. – Мы наконец сыграем свадьбу.
Красивая бумага, возвещающая о радостном событии, золотистыми буквами приглашала мистера Грейвза «плюс один». Счастливая невеста с надеждой смотрела на своего давнего наставника, начальника, напарника. Любимого.
- Конечно я приду. – Грейвз снова растянул уголки губ в фальшивой улыбке, ощущая как горло сжимает колючий ком горечи. – Как иначе?
***
23 мая, 1945 г.
Старый паб «Весёлая банши» в центре Лондона в этот далеко не самый приятный вечер был переполнен. Волшебники шумно праздновали, огневиски и прочие крепкие напитки лились рекой. На их фоне угрюмый Грейвз в праздничном фраке выглядел белой вороной.
- Двойной огневиски, без льда - кивнул он бармену, устраиваясь у стойки. Тот только и успевал подливать посетителям, но заказ детектива выполнил быстро.
Стакан был на удивление чист, алкоголь – тёрпок, и вскоре приятное покалывание от кончика языка и горящего нёба добралось до пальцев и сделало свинцово-серые мысли легче. Не радужными, но уже неплохо. Прокуренное помещение, многоголосый гомон, вонь тел – всё это казалось куда правильнее и уместнее, чем праздник, который Грейвз, не в силах больше выносить, покинул минут пятнадцать назад, спешно аппарируя в ближайшую знакомую забегаловку.
Гиперактивная Куинни и слегка растерянный, но довольный, как слон, мистер Ковальски. Глава Аврората Скамандер с красавицей-женой Литой и сыном. Седовласая старушка, от которой Тесей не отходил – очевидно, его матушка. Множество других гостей, которых Грейвз не знал, да и не стремился знакомиться. И сами жених с невестой – будто оглушённые, не очень верящие в то, что решились на масштабное празднество, но всё же счастливые. Всё это угнетало детектива, заставляя в сотый раз пожалеть о том, что всё же не придумал малодушную отговорку, лишь бы не приходить на свадьбу.
Ньют не был похож на себя. Вечно растрёпанные медные вихры приглажены, можно даже сказать прилизаны, строгий костюм по размеру, начищенные, лаково блестящие ботинки. Казалось, кроме Грейвза он был ещё одним человеком, который мечтал оказаться где-нибудь, лишь бы не здесь. Но пальцы невесты держал нежно и крепко, не желая отпускать.
Сама же Тина выглядела ещё нелепее новоиспечённого супруга. Аккуратные локоны, венок из мелких белых цветов, свободное белое платье, состоящее из кружев. Казалось, она была не на своём месте, растерянно оглядывая шумно веселящихся гостей. Но радость в глазах и улыбке была неподдельной.
Она была волшебной. Больше не его. Миссис Скамандер.
Полтора часа казались пыткой и едва Грейвз почувствовал, что его уход не покажется оскорбительным, как был таков.
Он упорно гнал прочь фантазии о том, что на месте жениха смотрелся бы куда уместнее и правильнее. Ни к чему сожалеть о том, чего не будет. Жизнь Тины идёт своим чередом. Она в безопасности и счастлива. О чём ещё можно мечтать при данных обстоятельствах? Пора бы и самому Грейвзу перестать жить прошлым, утопая в серой жалости к себе и досадах о том, как сложилась его жизнь. Это уже чистой воды эгоизм. Она не досталась ему – но ведь она и не вещь, чтобы принадлежать кому бы то ни было, верно? Она самостоятельный человек, которая устроила свою жизнь.
Ему стоит поступить так же.
Он погорюет только сегодня и возьмёт себя в руки. Завтра, с утра. А сегодня он пьёт.
Сколько он сидел так? Десять минут? Пару часов? Точно сказать было невозможно. Из отвратительно-мутного марева отчаяния и самобичевания его вырвал томный женский голос. В нём ощущалась лёгкая ленца уверенной в себе женщины. Беззаботной, живущей одним днём.
- Вы не похожи на человека, который празднует. Скорее на человека, который горюет.
Слева от него, оперевшись тонким бледным локотком на барную стойку, сидела ослепительно красивая женщина.** Слишком правильные черты лица, белокурые волосы, уложенные в замысловатую причёску, тонкая шея. Всё в ней казалось чересчур идеальным. Может даже ненастоящим. Приятная, располагающая к диалогу улыбка заставляла улыбнуться в ответ.
- Так какое горе омрачило вам этот замечательный день?
Молчание было бы грубостью. Грубым по отношению к дамам Грейвз никогда не был.
- Не хочу говорить о грустном с малознакомой леди, - нейтрально ответил он, растягивая губы в вынужденной улыбке.
- Так что мешает нам познакомиться ближе? – Томный голос обволакивал его сознание, медленно вытесняя изнего горечь и ощущение потери.
И это было то, в чём он сейчас нуждался больше всего.
***
17 июня, 1946 г.
Утром Грейвз проснулся от странного звука. Голова гудела, во рту будто кошки справили нужду. Тошнило. Не стоило вчера так много пить.
Звук не прекращался. Он был на редкость назойлив. Проклятые соседи.
С трудом встав с постели, детектив шатаясь добрёл до ванной. Из давно не мытого, забрызганного мылом и пеной от зубного порошка зеркала на него смотрело лицо. Очевидно, это было его лицо, но Грейвз его не узнавал. Мятое, опухшее, с красными глазами и кривовато сросшейся переносицей – результатом пьяной драки в баре полугодовой давности.
Сдержать данное себе слово прекратить заниматься самобичеванием и начать уже жить после свадьбы Тины сдержать не удалось. Он пытался, правда. Но продержаться дольше трёх-четырёх дней не получалось.
Звук не стихал.
Тяжело вздохнув, Грейвз повернул оглушительно скрипнувшую ручку крана и плеснул на лицо горсть ледяной воды. Стало чуть легче.
Тошнота не уменьшалась, но было необходимо что-то съесть.
Стены ходили ходуном, не желая облегчить ему задачу добраться до холодильника. Из холодного питья было лишь немного молока, которое детектив жадно поглотил, неряшливо роняя драгоценные капли на мятую рубашку, которую вчера не удосужился снять, прежде чем рухнуть на неразобранную постель.
Та женщина, с которой он больше года назад пытался забыть о миссис Скамандер-бывшей-Голдштейн, наутро исчезла. Он так и не узнал ни её имени, ни где она живёт. Ту ночь, которую они провели в его постели, он даже вспомнить не мог. Возможно, оно и к лучшему.
Потом были ещё девушки. Две или три. Одна даже искренне пыталась развить из мимолётной ночи какие-то отношения, но он сразу пресёк эти намёки в зародыше. Да, он был отвратителен.
Даже самому себе.
Звук стал громче.
Он был похож на мяуканье напуганного котёнка. Грейвз бросил беглый взгляд на своё старое кресло. Нет, старина Боксёр спал сном праведника, даже ухом не вёл. Значит, источником шума был не он.
- Эй, низзл ты бессовестный, - хрипло окликнул животное мужчина, потрепав седеющую шёрстку на его загривке. – Может это соседская кошка притащила под дверь твоего отпрыска?
Боксёр глянул на него с немым укором, недовольный тем, что его полуденный сон был потревожен. Грейвз невольно рассмеялся.
Всё же стоило выяснить, откуда шёл шум, чтобы прекратить его. Детектив решительно распахнул дверь, чувствуя досаду и лёгкую злость на источник непрекращающихся звуков.
И замер.
Под дверью стояла плетёная люлька, ходящая ходуном оттого, что кто-то внутри неё… шевелился. Слабая надежда, что это и впрямь был выводок Боксёрских полуниззлят, которую выставили хозяева соседской кошки, быстро истаяла.
В люльке лежал красный, орущий, дёргающий всеми конечностями, обёрнутый в кружева, белокурый младенец.
- Пушишку мне в глотку, - только и смог выдохнуть растерянный мужчина.
***
Пришлось в экстренном порядке вызывать миссис Ковальски. Благо Косой переулок был почти по соседству. Тем не менее, те десять минут, что она до него добиралась, показались Грейвзу вечностью.
Младенец орал. Был мокрый и неприятно пах. Держать его на руках было страшно – совсем крошечный, он отчаянно извивался, стараясь выскользнуть из незнакомых объятий. Уговаривать его успокоиться было бесполезно – от звука голоса (или запаха?) волшебника младенец плакал ещё горше.
Когда дверь агентства распахнулась, впуская внутрь сияющую Куинни, Грейвз был готов и сам расплакаться от облегчения и благодарности, что орущий, вонючий и вертлявый свёрток почти мгновенно аккуратно забрали из его рук.
- Это кто у нас тут такой красивый? – тут же принялась ворковать самым очаровательным голосом женщина, ловко разматывая пелёнки и волшебным образом заставляя младенца уменьшить мощность звуковой атаки. – Такой маленький, нежненький? Откуда ты… взялась? – размотав пелёнки, ненадолго запнулась Куинни, определив какой же именно ребёнок лежал перед ней на старом продавленном диване хозяина. – Какая же ты прелестная девочка, ты же это знаешь?
Куинни перепеленала расстроенно всхлипывающего младенца в чистые тряпки и заткнула её бутылкой с молоком. Грейвз зачарованно следил за спокойными, чёткими действиями миссис Ковальски. Только когда девочка уснула, мирно сопя и временами обиженно всхлипывая во сне, он смог расслабиться.
- И как же это чудо оказалось под твоей дверью? – спустя какое-то время, когда стало ясно, что младенец крепко спит, негромко спросила Куинни.
В корзинке с младенцем лежал сложенный напополам лист пергамента. Забыв о нём в суете, Грейвз наконец нашёл время развернуть его и начать читать. Небрежным почерком, перемежаясь с мохнатыми пятнами клякс, оно сообщало:
«Я мало что помню с той нашей ночи почти год назад. Если честно, только твой адрес и то, что ты показался мне неплохим человеком. Такое дело, незнакомец - это твоя дочь. Я надеялась, что случится чудо и я смогу растить её. Но нет. Так что теперь её судьба в твоих руках. Надеюсь, она сложится неплохо».
Кажется, он просидел так, глядя пустым взглядом в скачущие строчки, очень долго. Куинни, очевидно, увидела ответ на свой вопрос в расползающихся мыслях Грейвза и молчала.
Время шло. Ребёнок проснулся и начал хныкать. Куинни передала тёплый свёрток в вялые руки новоявленного отца.
- Как её зовут? – спросила она мягко.
Белокурые волосики, пухлые розовые щёчки, крошечные цепкие пальчики.
«Мисс, вы так красивы» - вспомнились ему восхищенные слова и сияющие глаза давно почившего мистера Шепарда. «Так похожи на госпожу Пандору».
Да, серьёзный взгляд девочки невольно напомнил Грейвзу взгляд точно таких же прекрасных глаз, строго глядевших на него в детстве, когда малыш Персиваль сильно безобразничал.
- Пандора, - наконец улыбнулся он. – Её зовут Пандора.
______________________________
*Ибарака — префектура, расположенная в регионе Канто на острове Хонсю, Япония (Википедия).
**Женщина была потомком вейлы. Об этом, как и о многом другом о ней Грейвз узнать не успел. Да и не хотел 😉
Вейла (англ. Veela) — существо, в спокойном состоянии похожее на прекрасную обворожительную женщину. Голос, пластика движений, взгляд вейлы заставляют окружающих смотреть только на неё, будто на величайшее чудо. Редкий мужчина способен противостоять магии вейлы, особенно если она захочет, шутки ради, покорить его сердце. Но вот разгневанная вейла выглядит совершенно иначе. Лицо её вытягивается в остроклювую злобную птичью голову, а из плеч вырастают чешуйчатые крылья. К тому же в этом состоянии вейла может и зашвырнуть в обидчика горстью магического огня.
По другим легендам вилы превращаются в птиц, но иногда сбрасывают крылья, чтобы искупаться в чистом водоёме. Если в это время забрать крылья, то вила становится обычной женщиной. Этой особенностью пользовались молодые мужчины, беря красавиц в жёны. Однако те же легенды гласят: такой брак не был счастливым. Рано или поздно вила хитростью забирала крылья назад и улетала, оставляя детей на попечение отца (HarryPotterWiki).
========== 39. Наргл ==========
30 Seconds to Mars, ”The Story”
23 июля, 1951 г.
Солнце только начало лениво припекать, заставляя тени прятаться у ног. Пчёлы изредка жужжали, перелетая от цветка к цветку. Садовый гном забился поглубже в кусты, недовольно похрюкивая.
А Грейвз чувствовал умиротворение. Пот катил градом, норовя затечь в глаза. От соломенной шляпы чесалась голова. Брюки на коленях намокли от сырости земли. Но всё это было так несущественно по сравнению с дурманящим ароматом, идущим от розовых кустов, которые он подрезал.
Маленькой девочке не пристало расти в холостяцкой берлоге в Лондоне и Грейвз принял решение переехать со своим небольшим, внезапно образовавшимся семейством – Пандорой и старым, ленивым Боксёром, - на юг. Деревенька Оттери-Сент-Кечпоул была наиболее подходящей – по соседству обитало множество семей волшебников с детьми.
Разноцветные, словно рассыпанные кубики, крыши домов деревни виднелись в долине, утопая в зелени деревьев. С холма, на котором располагался маленький домик Грейвзов, вид на них открывался чудеснейший.
С заднего двора раздались воинственные вопли. Пандора и пара соседских детишек играли в шумные игры, пока Грейвз приводил в порядок кусты перед домом.
Никогда, ни разу в жизни, даже во сне, потомок славного рода Грейвзов, бывший студент Ильверморни, главный аврор МАКУСА, государственный преступник и скромный детектив не полагал, что судьба готовит ему такой сюрприз. Быть отцом умной, шустрой, но страшно вредной девочки, которая в один прекрасный день оказалась под его дверью и тут же стала центром всей вселенной волшебника. Раньше его существование было серо и бесцельно. Все надежды и привязанности – вялыми, очевидно недостойными осуществления. Но осознание ответственности совершенно преобразило вечно одинокого мужчину. Теперь он был готов свернуть горы, лишь бы Пандора смеялась и была счастлива.
Он и не подозревал, что у жизни так много цветов. Алые, белые и розовые цветы на кустах. Зелень некошеной травы. Невыносимая голубизна безоблачного неба. Золотистые солнечные зайчики в растрёпанных косичках дочери.
За решением многочисленных, сиюминутных проблем, связанных с переездом и воспитанием дочери, он понял – оказывается вот она, настоящая жизнь. Когда он доволен. Когда счастлив. Когда будущее предстаёт в ярком свете. Он и не подозревал, что так бывает. Что такое может случиться с ним.
Кусты справа зашуршали. Над свежими, распустившимися бутонами показалась светловолосая голова с большими, напуганными глазищами.
- Привет, - улыбнулся голове Грейвз. Так вот кто время от времени варварски рвал цветы с кустов, не обращая внимания на шипы. Волшебник уже начал было грешить на гнома, но тот ворчливо, вполне искренне отпирался, заявляя, что они совсем не вкусные.
- Привет, - ответила голова, вытягиваясь выше. Владельцем волос, лба и глаз оказался длинноволосый мальчишка, озадаченно разглядывавший хозяина кустов.
- Ты за розой? – поинтересовался Грейвз, ещё шире улыбаясь попавшемуся воришке.
- Ага, - ничуть не смутился тот.
- Тебе зачем? – продолжил диалог мужчина, выбирая и срезая самый красивый цветок.
- Маме, - не видя смысла врать, ответил мальчуган.
- Да, мамы любят розы, - согласно покивал волшебник, протягивая маленькому джентльмену его добычу. – Моя тоже их любила. У нас был целый сад.
- У нас тоже, - доверительно и отчего-то совсем грустно сообщил незваный гость. – Но потом мама заболела и сад зарос. Теперь там только эти, как их… мурлокомли и гномы.
Мальчишка покрутил цветок в чумазых пальцах, печально разглядывая нежные лепестки.
- Тебя как зовут-то? – прервал Грейвз затянувшееся молчание, ощущая потребность развеселить ребёнка.
- Ксено, - едва слышно пробормотал себе под нос мальчик.
- Слушай, Ксено, у меня есть дочка, - стараясь поймать взгляд ребёнка, поведал волшебник. – Я с утра испёк лимонное печенье, а она сказала, что получилось невкусно. А я считаю, что вкуснее получалось только у её бабушки. Может попробуешь, рассудишь нас?
- Давайте! – заинтересованно сверкнул глазами сладкоежка.
Грейвз рассмеялся и тяжело встал на колени – всё же он не молодел. Отряхнув грязь с рабочих брюк, он заметил, как из-за угла дома выбежала главная непоседа.
- Папа! Па-а-ап! – задыхаясь, кричала она на бегу. – Лимонад закончился! Можно ещё?
- Конечно, - улыбнулся он ей. – Пандора, знакомься! Этот молодой человек – Ксено. Ксено, а эта юная леди - моя дочь, Пандора.
Ксено ничего не ответил, удивлённо и немного даже восхищённо разглядывая Пандору, которая сверкала ослепительной улыбкой, в которой недоставало пары передних выпавших зубов.
- Будешь играть с нами в Грин-де-Вальда и Дамблдора? – всё ещё тяжело дыша от быстрого бега, спросила она у нового товарища.
- Да… Конечно! – подхватил боевой азарт мальчуган.
- За мной! – скомандовала девочка, вытягивая Ксено из кустов розы. – Только не приближайся к омеле! Она кишит нарглами.* Мне папа рассказал. Попадёшься – и мы тебя не спасём!
Дети убежали на задний двор, счастливо вопя и набивая шишки. Грейвз улыбнулся и вздохнул одновременно, поднимаясь по ступенькам в дом, за лимонадом и печеньями.
***
11 июля, 2014 г.
Оглушительный крик вспугнул Милли и Прыгалку. Низзлы со всех лап рванули под древний, как хозяйка дома, диван. Один лишь Боксёр,** оглохший от старости, так и лежал свернувшись калачиком на потрёпанной временем и детьми подушке.
- Лоркан! Лисандр! – позвала сорванцов Тина, впрочем, не надеясь на то, что её слова будут услышаны. – Прекратите бегать по дому! Во дворе намного просторнее.
Грохот шагов по лестнице и хлопнувшая дверь возвестили о том, что близнецы вняли её просьбе и убежали в тёплый июльский вечер. В доме воцарилась тишина. Милли высунула розовый нос из укрытия и подозрительно задёргала усами, проверяя уровень безопасности.
- Всё спокойно, принцесса, - усмехнулась Тина, глядя как низзлы выбираются из-под дивана и устраиваются на прежних местах.
Сама прабабушка уже жалела, что выдворила мальчишек наружу. Наступившая тишина казалась сиротой, жмущейся по углам комнат. Она встала с кресла-качалки, в котором уютно устроилась, читая книгу, и вышла вслед за правнуками.
Дом, покинутый выросшими детьми и внуками, был чрезвычайно тосклив. Ньют, несмотря на почтенный возраст (она иногда удивлялась тому, что он смог дожить до седин. И как его лет тридцать назад не съела какая-нибудь недружелюбная зверушка?), никак не мог усидеть на месте и был в постоянных разъездах. Так что Тина была только рада непоседам и их кипучей энергии.
- Этот мой! Я его первый заметил! - Гневно вопил Лоркан, вцепившись в голову безобразного садового гнома, который отчаянно верещал. Ещё бы, ведь за ноги его тянул Лисандр. Он не возмущался, просто пыхтел, стараясь отобрать у брата добычу. – Ай!
Гном сумел вывернуться и укусить Лоркана за палец. Темноволосый мальчишка от неожиданности выпустил трофей, с удивлением глядя на следы от зубов на большом пальце. Лисандр растерянно чесал затылок, ероша свои медные кудри, глядя вслед сверкнувшему пятками гному, скрывшемуся в ближайших кустах.***
Тина улыбалась, глядя на мальчишек. Да уж, они не были одной командой, это точно. Вечно во всём соперничали, стараясь доказать, что один лучше другого. Лоркан был решителен, упрям и не любил отступать от принятого решения. Гном его и точка! Его густые чёрные бровки очень часто были нахмурены, становясь похожими на мохнатую гусеничку.
Лисандр с его веснушками и стеснительной полуулыбкой был маленьким солнышком. Застенчивым, осторожным, сочувствующим и сопереживающим. Он старался перетянуть гнома, чтобы дать ему сбежать.
- Лоркан! – позвала Тина обиженно сопящего мальчугана, который не проронил ни слезинки, хотя ему, очевидно, было больно. – Пойдём, перевяжем палец и доедим малиновый пирог. Уже совсем темно.
***
Рольф и Луна в кои-то веки выбрались отдохнуть вместе. Сейчас они вместе с друзьями болели за своего любимца Крама на Чемпионате мира по квиддичу.
Луна была замечательной девочкой. Она очень походила на своего отца. От матери ей досталось только одно – твёрдый характер. Фамильная черта всех Грейвзов.
Смерть любимой дочери Пандоры Персиваль Грейвз пережить не смог. Через пару месяцев после взрыва, унёсшего с собой его маленькую девочку, в одно печальное утро он просто не проснулся.
Не самая плохая кончина для того, кого не раз едва не убило вражеское заклятье, уж это Тина готова была утверждать.
Она и сама долго хандрила после похорон старого друга. Снова заставить её улыбаться смог только Ньют, удивительно долго находившийся рядом с женой. Для его бродяжьей натуры это было несвойственно – сидеть дома всё лето. Он пропустил отёл лунных телец и брачный период взрывопотамов. Тина была очень благодарна ему за молчаливую поддержку.
Когда его не стало, Тина в первые дни никак не могла заставить себя принять факт его смерти. Раньше она навещала его после каждой экспедиции с Ньютом, помогала растить дочь по мере возможностей, выбирала для Пандоры платье на свадьбу с Ксенофилиусом. Украдкой утирала слезу, глядя как невозможно гордый Персиваль Грейвз вёл дочь к алтарю. Они были частью её большой семьи, как и Куинни с племянниками.
И вот их больше нет.
Трудно было сказать определённо, кем для неё стал Грейвз за все годы их знакомства. Кем-то большим чем бывший начальник и напарник. Слишком многим она была ему обязана. У Тины не было братьев, но в детстве она мечтала о таком старшем брате, особенно когда они с Куинни остались одни и ей было страшно принимать ответственные решения за них с сестрой.
Персиваль Грейвз нашёл свой вечный покой под сенью деревьев в графстве Девон, недалеко от дома, построенного своими руками. Его могила была неприметной, очень лаконичной. «Любимому отцу, дедушке и другу» - гласила выгравированная в камне надпись. Тина навещала её достаточно часто, как и самого Грейвза при жизни. Иногда она закрывала глаза и казалось, будто ничего не изменилось, просто старый друг стал молчалив. Казалось, вот сейчас она откроет глаза и снова увидит внимательный, тёплый взгляд его карих глаз…
- Ба.
Внимательные, озорно поблескивающие карие глазки, так похожие на те, о которых она сейчас вспоминала, просительно смотрели на неё.
- Ба, - окончательно выдернул её из воспоминаний Лоркан, потягивая пострадавший палец для перевязки. – А расскажешь нам сказку?
- Какую? – улыбнулась Тина, завязывая узлом хвостики бинта.
- Про преступников! И как ты их в тюрьму сажала! – воскликнул Лисандр, возбуждённо размахивая руками, едва не сшибив забытую на столе чашку с давно остывшим чаем.
- Хорошо-хорошо! – рассмеялась Тина, обнимая рыжего непоседу, пока тот не расколошматил всю посуду в пределах досягаемости. – Но давайте я расскажу кое-что интереснее.
- Что-о-о? – хором выдохнули близнецы, широко распахнув глаза и приоткрыв рты в любопытстве. В такие моменты было отчётливо видно, что несмотря на все различия, они всё же братья.
- Самая настоящая история о том, как ваши прадедушки помогли победить Грин-де-Вальда! – заговорщицки подмигнув, сообщила Тина.
- Ух ты… - переглянулись мальчишки. – Но мы думали, что его посадил в Нурменгард Альбус Дамблдор.
- Он никогда не смог бы сделать этого, если бы давным-давно, очень далеко отсюда, в Америке…
Стемнело. Они сидели у горящего камина. Было совсем не холодно, но мальчикам нравилось любоваться на языки пламени, медленно пожирающие поленья. Два мальчика, близнеца, очень похожие и одновременно совсем разные. Тина с который раз поймала себя на мысли, что глядя на них, иногда видит не своих непоседливых правнуков, а их таких же разных, но очень дорогих её сердцу. их прадедов.
Как хорошо, что близкие нам люди никогда не уходят от нас окончательно. Они всегда живы – в наших мыслях и лицах потомков.
________________________________________
*Наргл (англ. Nargle) — существо, выдуманное Ксенофилиусом Лавгудом. В 1995 году на шее у Полумны Лавгуд висел талисман, отпугивающий нарглов. Во всяком случае девушка так утверждала. Потом, когда у неё пропадают вещи, она говорит, что это, наверное, нарглы стащили.
Также Полумна Лавгуд заявила, что омела кишит нарглами, из чего можно предположить, что в юном возрасте они ещё и маленькие (HarryPotterWiki).
**Это тот самый низзл Боксёр, который спас Грейвза от подручных Грин-де-Вальда ещё в 14 главе 😉 Информации о том, как долго живут низзлы, я не нашла, так что пусть Боксёр будет долгожителем.
***Информации о том, идентичные или гетерозиготные близнецы Лоркан и Лисандр, я тоже не нашла (( Так что для нужд сюжета они у меня гетерозиготные, которые похожи друг на друга ровно столько, сколько и все братья и сёстры.
