Рокировка (СИ) [Pale Fire] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

Томасина до боли сжала в ладони телефон. Столько десятилетий она верой и правдой служила даже не королевству, не королевскому семейству, а лично королю, хотя втайне от Сайласа и оберегала остальных членов семьи, на многое закрывая глаза. Но то, что происходило сейчас, никак не соответствовало её представлениям о том, как заботятся монархи о своём народе. Да и сам монарх творил что-то странное.

Стоять за правым плечом короля, быть его карающей дланью, его волей, иногда поступаясь собственной совестью — не слишком большая цена за жизнь сестры. И Томасина терпела, вытравила из себя жалость, сопереживание, всё то, что в её работе считалось только минусом. Смогла заставить себя смотреть в глаза любовника принца, когда ему резали вены, а потом со спокойным лицом доложила о самоубийстве молодого человека, даже сделала предположение о его неполной вменяемости.

Всё можно было пережить: и странные видения, и общение со смертью, и бабочек, и нелюбовь к семье, даже любовница — и та не вызывала у Томасины такого отторжения, как Давид Шепард, малообразованный, неуклюжий солдат, сын фермера, совершенно случайно умудрившийся поймать птицу удачи за хвост и на этой волне получивший не только невозможное в других условиях для него повышение, но и снискавший расположение короля. Занявший место его сына.

Тогда Томасина едва сумела сдержаться и не скривиться. Надо же… наследник, и кто? Этот чурбан, влюбенно заглядывающий королю в рот? Не смыслящий ни в чём, кроме выращивания турнепса?

Да, Сайлас не любил старшего сына. Джек был мальчиком своевольным, слишком активным, эмоциональным, строптивым. Но он больше подходил на роль будущего короля, чем Шепард. Однако и с этим Томасина смирилась. Её дело хранить того, кто занял престол, а не выбирать короля. Вот только Сайлас начинал пугать даже её саму. Слишком непоследовательным, сумасбродным становился король, для чего-то пошёл на поводу у Гефа, но смехотворный суд над Шепардом стал последней каплей.

Король — голос и сердце народа.

Король, избранный богом, не может быть сумасшедшим, а никак по-другому поведение Сайласа объяснять больше не получалось.

— Арестовать майора Джонатана Бенджамина! — рявкнул Сайлас и взглядом подозвал Томасину. — Чтобы я этого выродка больше не видел. Расстреляйте его, — шёпотом приказал король, только подтверждая мысли своей верной слуги, своего дракона.

Вот только короли меняются, а драконы всегда продолжают служить короне.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Джек на прямых деревянных ногах шел между конвойными, двое из которых крепко и больно держали его за плечи. Вот и все. Конец. Трепыхался, трепыхался и дотрепыхался.

Принца отвели в глубокие дворцовые подвалы — Джек и не знал, что здесь есть такие. Стоя у холодной выщербленной каменной стены и глядя на равнодушные лица расстрельной команды, Джек думал о том, что в его жизни не было того, ради чего ее стоило длить: ни любви, ни славы, ни доблести. Он ничего не смог, ничего не добился.

Но опускать глаза перед своими убийцами Джек не собирался. Пусть видят, кого они убивают. Пусть запомнят его взгляд.

Томасина спустилась в подвал, отозвала в сторону одного из гвардейцев.

— Вы помните, о чем мы с вами договаривались? — тихо спросила она, вложив в протянутую ладонь конверт с деньгами и подписанным Его Величеством приказом о переводе некого Олафа Лурье с линии фронта в тыл.

Гвардеец кивнул и отошёл к остальным. Томасина встала за их спинами, глядя в глаза принца. Было жаль, что они не успели поговорить, но потом у них для этого будет достаточно времени, а резиновые пули мало у кого оставят сомнения в том, что казнь прошла по плану. Даже Джек узнает об этом потом, после.

Джек ждал огня и боли. И боль пришла, но какая-то смазанная, неострая. А у смерти оказалось тонкое жало, укусившее в грудь над сердцем. И тьма смерти была мягкой, как обморок.

***

Брок выматерился и взвалил на плечо ни с того ни с сего осевшего на землю Зимнего. Им надо было уходить, бежать без оглядки, искать транспорт, а не отыгрывать здесь обморочную особу. И всё Роджерс с его ебучим “Баки”, весь план прохерил. Ни тебе диверсии, ни неспешного отхода в глубь страны, ни маленького домика в мексиканской глубинке на первое время. Сложно всё это выполнить, когда на хвосте висит не только Гидра, но и весь ЩИТ вместе с супером.

Ввалившись в первый попавшийся, пустующий с виду дом, Брок дотащился до подвала, спустился вниз по скрипучей лестнице и там аккуратно сгрузил у стены бесчувственное тело Зимнего.

Где-то в отдалении выли сирены.

Брок осел рядом, нашарил в темноте живую руку Зимнего, стянул с неё перчатку и уловил ровное биение пульса.

Живой.

— Сука ты, Зимний, — буркнул он облегчённо. — Сука.

Зимний что-то пробурчал на незнакомом Броку языке, не открывая глаз.

— Полиглот херов, — выплюнул Брок и поднялся.

У него не было времени рассиживаться, надо было осмотреть дом и думать, как действовать дальше. Все планы пошли по пизде. До нычек с оружием и деньгами не добраться теперь. С отрядом вообще непонятно что. Ещё сильно ныло выбитое из сустава плечо, бурчал желудок и в голове поднималась нехорошая муть, намекающая на возможное сотрясение. Но болеть было некогда.

Дом оказался совершенно пустым и непригодным для жизни. Кто-то даже все трубы срезал и воды можно было набрать разве что на улице из подёрнутого ряской вонючего бассейна.

Брок спустился обратно и плюхнулся рядом с Зимним. Надо было хоть немного отдохнуть.

***

Зимний Солдат приходил в себя постепенно.

Не холодно. Значит, не после крио.

Ничего не болит. Значит, не после ранения.

Голова тяжелая, во рту сухо, глаза жжет. Транквилизаторы.

Было тепло. Воздух ничем не пах. Слева источник мягкого света.

Зимний чуть приподнял ресницы.

Не лаборатория. Обычная комната. Слева занавешенное окно. Сам он лежит на кровати под одеялом.

Зимний сел, преодолевая непривычную слабость в мышцах. Выпил стоящий справа на тумбочке стакан чистой, без примесей, воды.

И наконец заметил свою левую руку. Живую левую руку. Ущипнул себя за запястье — больно, это не маскирующая перчатка. И спина с плечом не болят.

Запястья непривычно тонкие.

— Брок? — тихо позвал он.

Дверь в комнату немедленно отворилась, пропуская женщину в строгом костюме. Томасина оглянулась назад, попросила приготовить завтрак и вошла.

— Ваше Высочество, — обратилась она к Джеку, не став при этом подходить ближе или панибратски присаживаться рядом на постель. — Простите, что не предупредила вас, но все должны были думать, что приказ о вашем расстреле приведён в исполнение.

Она на мгновение поджала губы. Мысль о предательстве жгла где-то внутри, но сестра была важнее.

— Я понял, — Зимний Солдат умел принимать мгновенные решения. — Дальнейшие действия?

Это был гелвуйский — язык, на котором говорила мулатка. Зимний знал его — когда-то у него была миссия в Гильбоа. Он не помнил, когда и какая, но сейчас это не имело значения. Гелвуйский — значит, он снова в Гильбоа. «Ваше Высочество» — значит, мулатка считает его принцем, в Гильбоа монархия.

Нужна информация. Как можно более полная.

Томасина облегчённо выдохнула, приблизилась ещё на пару шагов.

— Вас все считают пропавшим без вести, — осторожно произнесла она. — И надо, чтобы так оставалось хоть какое-то время, пока Его Величество не успокоится и не займёт себя какими-нибудь другими делами.

Замолчав, она снова посмотрела на принца, дошла до окна и выглянула на улицу, где потихоньку опускались сумерки.

— По моим данным, вы готовили государственный переворот. Нет, не отрицайте, мой информатор доложил о ваших договорённостях с Кроссом. Но я хочу вас предупредить, брат вашей матери — не лучший союзник в этом вопросе.

Имя Кросса было Зимнему Солдату знакомо. Заказчик в Гильбоа.

— Мне нужна одежда и информация, — произнес он. Подумал и добавил: — У меня амнезия вследствие использования транквилизаторов. Это пройдет. Я надеюсь. Я тебя не помню.

Томасина глянула на Джека взволнованно, но сомневаться в словах принца не приходилось. Стресс и вколотые препараты могли повлиять как угодно на последние воспоминания, но при этом принц не выглядел дезориентированным или потерянным, он следил цепким взглядом за собеседницей.

— Только, пожалуйста, ведите себя разумно и не связывайтесь ни с кем. Дайте событиям немного улечься.

Она выскользнула за дверь и через пару минут принесла Его Высочеству планшет с возможностью доступа в интернет.

— И отдохните как следует.

Зимний Солдат усмехнулся и плавно поднялся. Нашел ванную, постоял перед зеркалом. Лицо в зеркале было очень знакомым, словно когда-то очень давно Солдат уже видел его — и тоже в зеркале. Знакомым, но не его.

На таком лице не должно быть щетины — это Солдат помнил твердо. Он побрился, принял душ, оделся в найденное в шкафу и устроился с планшетом на кровати.

Ему надо было понять, где он, кто он, зачем, и кто эта женщина.

***

Когда Зимний не очнулся и к вечеру, Брок решил, что пора начинать беспокоиться. Обычно тот не позволял себе столько разлеживаться, тем более в таких условиях, когда к ним на голову в любое мгновение могли свалиться силы сразу двух самых влиятельных организаций в стране.

Проверив, чтобы через узкие заколоченные фанерой оконца подвала невозможно было хоть что-то увидеть, Брок зажёг фонарь, присел рядом с Зимним и похлопал его по щекам.

— Принцесса, сколько, блядь, можно дрыхнуть? Поднимайся! Или тебя в лобик чмокнуть?

Джек со стоном открыл глаза, уставился на бандитскую желтоглазую рожу и отмахнулся.

— Сгинь, глюк. Ты не в моем вкусе.

— А не охуел ли ты, милый? — оскалился Брок, уселся Зимнему на грудь и на манер пистолета прижал палец под подбородком. — Давай мозги загружай, нам выбираться надо отсюда, а о предпочтениях поговорим попозже.

— Нам? — уставился на него Джек. — Я тебя в первый раз вижу. Откуда у нас общие дела?

Он говорил на английском с явным акцентом.

— Зимний, — Брок прищурился, коснулся кончиками пальцев его висков, наклонился к самому лицу. — Тебя Роджерс по голове что ли щитом ебанул? Давай в себя приходи, нам сваливать надо. Потом поиграем в «не знаю/не хочу/трахаться не буду», лады?

Брок слез с него и уселся рядом, развернув на полу обычную бумажную карту. Старым смартфоном было пользоваться опасно, а новый, чистый, так и остался лежать в нычке, до которой им теперь было никак не добраться.

— Так, пока Роджерс пиздит Гидру, мы можем свалить. Вот только куда и где денег взять?

— А где мы сейчас?

Джек повел плечами, сморщился, когда левое заболело сильнее, ухватил Брока за плечо левой, чтобы сесть, увидел металлические пальцы и вскрикнул:

— Что за нахер?

— Не нахер, а рука, — не глядя на него, ответил Брок, прочертил пальцем линию на карте, прикидывая, сколько вокруг постов расставлено и как активно их ловят. — Жрать и воды у нас нет, бабла тоже нет. Зимний, мы, похоже, попали. Пойти что ли ограбить кого?

— У меня живая рука! — тряся металлическим предплечьем, словно пытаясь скинуть латную перчатку, рявкнул Джек. — Я откуда знаю?!

Брок нервно дёрнул щекой. Видимо, всё же щитом прилетело. Зимний после глюков частенько был дурным, но чтобы рука живая — такие выверты его сознание совершало впервые и что с этим делать, Брок откровенно не знал.

— Кончай истерику и не ори, если нас найдут, то железным будет не только твоя рука, но и хуй в моей жопе. Роджерс меня на американский флаг порвёт за всё хорошее, а я как-то пожить ещё хочу.

— Кто я? — спросил Джек. — Кто ты? Что за Роджерс? Мне срочно нужно зеркало!

— Блядь, заткнись! — рыкнул Брок, подтянул к себе сумку, вынул оттуда аптечку для вот таких вот случаев. Два голубеньких кругляшка — и Зимнего перезагружало, хоть и не любил Брок такие методы, очень не любил. — Ты ебучий Зимний Солдат, модификант, оружие Гидры, блядь, — медленно проговорил Брок, раздавив таблетки в ладони.

Как-нибудь обойдутся и без этого.

— Хуй тебе! — Джек вскорчил на ноги с непривычной легкостью. — Сам жри свои колеса! Я Джонатан Бенджамин, принц Гильбоа!

— Сядь, — тихо сказал Брок и высыпал таблетное крошево на пол. — Будь ты кем хочешь, детка, но стоит выйти из этого гребаного подвала, снова станешь Зимним Солдатом, чья морда сейчас у каждого копа перед лицом с приказом стрелять на поражение. Так что сядь и заткнись. Когда я что делал против твоей воли?

Брок поднял на него усталый взгляд. Не дал бы он Зимнему таблетки, просто бы не смог.

Обращение «детка» Джека, не привыкшего к ласковым словам даже от любовников, подкосило. Он сел, притянул к себе Брока, обнял его за плечи, вдохнул запах.

— Слушай, — тихо сказал он. — Последнее, что я помню — это как меня расстреливали по приказу моего собственного отца. Очнулся я уже здесь. Расстрельный подвал, этот подвал… Где мы? Что с нами? Кто ты? Если что, обращаться с оружием я умею, я офицер разведки.

— Не волнуйся, детка, попустит, — пообещал Брок.

Сейчас он не хотел думать о заёбах мозга Зимнего, очень не хотел, тем более о том, что любовник всё забыл и переключился на какой-то свой собственный протокол безопасности, выпустив на свет этого Джека Бенджамина. И снова страшно захотелось проломить Роджерсу голову.

— Это вряд ли, — пробормотал Джек на гелвуйском, рассматривая металлическую руку. — Так кто ты? Ты мой любовник? Командир? Сообщник? Как тебя зовут?

— Командир, любовник, сообщник, — невесело дёрнув губами, сообщил Брок, опёрся на стену спиной. — Я — Брок, ты Зимний или кем ты там себя считаешь. Рукой стены прошибать можешь, меня ею поднять, не напрягаясь. Что-то не вовремя тебя заглючило, детка, ой не вовремя. Мы в такой жопе, что и не объяснить. — Брок потёр затылок. — Одни против всего мира. Как-то так.

— Нормальное для меня состояние, — усмехнулся Джек. — Но теперь нас двое. Командуй, командир.

— Командуй, — огрызнулся Брок.

Но что тут поделать? У Зимнего вскипели мозги. Снова вернувшись к карте, Брок нашёл улицу, на которой располагалось их убежище, и скривился. Не самое удобное место. С одной стороны оживлённый перекрёсток, с другой — полицейский участок. Возможно, и правда грабануть кого было вариантом? Найти бы бабку божий одуван, чтобы вывезла их из города, а там уже как-нибудь.

— Пойдём народ грабить, — невесело предложил Брок прогуляться до соседей.

— Погоди… — сказал Джек, вглядываясь в карту. — Мы же в Вашингтоне, верно? Смотри, вот тут, в двух кварталах, посольство Гильбоа. Хотя… — Джек в очередной раз посмотрел на свою левую руку. — Вряд ли я похож на принца Джека. Слушай, дом старый, верно? Мы можем уйти через канализационные коллекторы?

— Детка, где ты видел… а хотя… — Брок обшарил фонариком подвал и нашёл решётку в полу.

А Незимний подал отличную идею, сам Брок почему-то даже не подумал в эту сторону. Вот только канализация до нычки им добраться всё равно не поможет, надо уходить за город, а там угонять тачку и действовать дальше по обстоятельствам.

Подцепив решётку, Брок крякнул.

— Слышь, ты бы помог что ли?

Джек подошел, ухватился за решетку, напряг мышцы — и решетка отлетела, как пластмассовая, грохнувшись о противоположную стену.

— Офигеть… — прошептал Джек.

Хмыкнув, Брок свесился в канализацию, осветил пространство фонариком, убеждаясь в том, что они не уйдут под воду, спрыгнув вниз, но на удивление обнаружил совершенно сухое ответвление туннеля.

Брок закинул на плечо сумку и спрыгнул вниз, быстро огляделся.

— Спускайся, сладкий, поймать не обещаю, — усмехнулся Брок и напомнил Зимнему: — Не забудь решётку на место поставить.

Джек спустился в канализацию, водворив на место решетку, и пошел за Броком, на ходу проверяя навешенный на него арсенал. Пистолет, пистолет-пулемет, еще один. Ножи. Странные гранаты. Да, изрядно. И еще — собственная сила этого тела. Нечеловеческая какая-то. Он киборг?

Через пару часов блуждания по зловонному лабиринту им удалось добраться до сливного коллектора, объединяющего все ближайшие тоннели.

— Так, — Брок снова развернул карту, мысленно прикинул, где они могут находиться. — Давай я выгляну наружу, а ты, — он окинул Зимнего скептическим взглядом. — Здесь покарауль.

— Да, командир! — улыбнулся Джек.

— Детка, ты как был придурком, так им и остался, — осклабился Брок и быстро чмокнул его в губы.

В крови все ещё бродил адреналин, страшно хотелось трахаться, пусть даже в этом гадюшнике, но надо было поскорее покинуть город.

========== 2. ==========

Зимний Солдат потратил несколько часов, выясняя, кто он теперь и как его зовут, где он оказался, кто эта строгая мулатка.

Королевство Гильбоа, сумасшедший веранутый король со своими бабочками, война у границ, расстрелы мирных граждан, расстрел единственного сына…

Зимнему все это не нравилось. Он хотел назад, к Броку. Хотел под крыло к своему командиру.

Но тот остался далеко, за океаном. И, судя по тому, что Зимнего Солдата здесь считали принцем, принца перенесло туда.

У Зимнего Солдата, на редкость хорошо соображающего, но физически слабого, было два варианта: уговорить Томасину Редли переправить его в США либо добиваться власти над Гильбоа, а потом уже найти и переправить Брока сюда.

Правда, под сердцем копошилось нехорошее подозрение, что это тело, слабое и обычное, Броку не понравится. Но Зимний слишком многим был обязан своему командиру, чтобы бросить его просто так.

Он вне закона в Гильбоа. Зимний Солдат вне закона и разыскивается в США. Значит, пока надо затихариться и обсудить ситуацию с мисс Редли. У самого Зимнего маловато информации.

Пока принц отдыхал, Томасина наводила справки по поводу происходящего во дворце и за его пределами, просмотрела прессу, но никаких упоминаний о Джеке Бенджамине не нашлось, хотя его и арестовали в прямом эфире национального телевидения. Ей Сайлас выделил выходной, что было только на руку, появилось время придумать хоть какой-то план дальнейших действий. Главным вопросом, правда, было и оставалось — доверие Его Высочества. Так уж вышло, что не слишком они ладили в прошлом.

— Ваше Высочество, — она постучала в комнату и, дождавшись разрешения, вошла, толкая перед собой тележку с накрытым колпаком подносом. — Ваш ужин.

— Благодарю, — кивнул одетый в домашнее принц. — Составишь мне компанию?

В его гелвуйском был едва заметный акцент, но Солдат надеялся, что Томасина не заметит.

Так же невозмутимо кивнув, Томасина вышла и вернулась со вторым подносом, споро расставила тарелки на небольшом круглом столике и жестом пригласила принца отужинать.

Что-то в Джеке неуловимо изменилось. Она это чувствовала нутром, но что именно, сказать не могла. И дело было не в чуть другом произношении, не в том, что её, считай, идеологическую противницу, пригласили за стол, а в чём-то другом. Взгляд у Джека переменился, полностью утеряв азартный блеск. Хотя что она могла знать о чувствах человека, приговорённого к смерти собственным отцом?

— Томасина, — утолив первый голод, начал Зимний Солдат. — Ты определилась? Верность династии, а не человеку? Или у тебя есть личная причина?

— Вы намного внимательнее своего отца, Ваше Высочество, — скупо улыбнулась Томасина, отставив чашку с чаем в сторону. — Я верна короне и… своей сестре.

Она кратко рассказала историю своей семьи и единственного дорогого человека, живущего последние годы только благодаря королю и его вмешательству. Никаких денег у Томасины не хватило бы оплачивать и палату, и врачей больной сестре. А субсидия, выделенная для неё короной, решила дело.

— Понимаю, — кивнул Зимний Солдат. Кажется, когда-то давно у него были сестры. У принца Джека тоже была сестра. — Ты рассчитываешь на то, что я буду более предсказуем, чем… мой отец?

— Я надеюсь, что вы более благоразумны, Ваше Высочество, и не стали бы пренебрегать нуждами собственного народа в угоду совершенно непонятным целям, — прямо ответила она.

Томасина чувствовала, что именно сейчас лукавить, юлить и изворачиваться явно не стоит. Не приведёт оно ни к чему хорошему. Союзников так не зарабатывают.

Зимний Солдат ненадолго прикрыл глаза.

— Мои прежние действия привели меня в расстрельный подвал. Мои… и Уильяма Кросса. Неудачный выбор союзника.

— Ваш дядя… — Томасина на мгновение замолкла, подбирая слова. — Я могу говорить откровенно?

— Да, Томасина, — мягко произнес Солдат.

— Уильям Кросс лишь вредит короне. Он магнат, монополист. Все предприятия королевства находятся в его ведомстве и полном контроле. Реши он сменить короля… — Томасина щёлкнула пальцами. — Ему достаточно было бы одной подписи — и королевство полностью лишится казны, электричества и даже воды. Ему выгодна война, но и тот мир, который сейчас строит Его Величество, ничем не лучше. Гильбоа лишается огромной плодородной территории, чего никак нельзя допустить.

Первой мыслью Солдата было потребовать у Томасины снайперскую винтовку, маршруты короля и его шурина и разобраться с ними самостоятельно. Но принцы — это Зимний знал точно — не лежат на крышах с винтовками, даже если они офицеры.

— У нас с вами не ладилось, — Томасина прямо глянула в глаза принца. — Моя работа не располагает к жалости или проявлению дружеского участия, но я надеюсь, сейчас мы сумеем быть друг другу полезными.

Впервые ей было трудно подбирать слова. Что-то внутри всё ещё боролось с новыми реалиями, напоминая, что то, что она сейчас делает, ничто иное как предательство, но разум и сердце тут же напоминали о том, что король ещё раньше предал свой собственный народ, начав бойню.

— Первое, — сказал Солдат. — Я дам тебе номера и пароли от счетов в нескольких европейских банках. Мои собственные счета недоступны в связи со смертью. Если это не так — с них надо перевести деньги. Второе. Король должен быть убит наемником. Следы наемника должны привести к Кроссам. Уильям должен сесть за организацию убийства Его Величества. После этого я выйду из тени, казню коварного убийцу и национализирую все его предприятия. Я не отдам Гефу Порт Процветания. Война продолжится и закончится. Как бороться с танками, знали еще русские во второй мировой. Это не займет много времени. Ты меня понимаешь?

Принц действительно изменился, и сильно. Повзрослел, набрался какого-то неправильного опыта. Это и пугало, и завораживало одновременно.

Томасина кивнула. Она знает и подходящих людей, и как перевести стрелки на семью Кроссов. В голове на мгновение всплыла здравая мысль о том, что она должна вообще-то противиться такому исходу, но собственная рациональность напоминала о всех тех жертвах, что пришлось принести королевству. Да, Сайлас многое сделал, но сейчас всё сделанное грозило в одночасье рухнуть только из-за того, что король устал быть добрым.

— Я найду подходящих людей, Ваше Высочество.

— Судьба Гильбоа в твоих руках, Томасина, — напутствовал ее Зимний Солдат.

***

Из канализации они выбрались где-то за городом, всего в десятке метров от Уолл-Марта.

Быстро сориентировавшись на местности, Брок короткими перебежками добрался до стоянки, прекрасно зная, какие примерно её куски не должны просматриваться видеокамерами. Им нельзя было попадаться, нельзя быть пойманными во время угона машины, нельзя светиться на камерах, но и оставаться в Вашингтоне тоже было очень опасно. Сейчас вся полиция города немного дезориентирована, а вот завтра Роджерс сумеет внушить кому надо мысль о том, что без своего Баки не сделает лишнего шага, и тогда за них возьмутся всерьёз.

Заглянув через стекло в салон старенького минивена, Брок не без удовольствия заметил погасшую лампочку сигнализации. В любое другое время на это корыто он бы и не взглянул, но сейчас выбора особого не было. Просочившись на переднее сидение, он вскрыл внизу панель и вытащил наружу разноцветные провода.

— Садись, — велел Брок Зимнему, когда машина, тихо чихнув, всё-таки завелась.

Джек плюхнулся на заднее сиденье и сполз на пол. Если их ищут, искать будут машину с двумя людьми в ней.

Хотелось есть и пить, но можно было потерпеть. Джек догадывался, что теперь он может терпеть дольше, чем привык, и это было очень кстати.

Стоило им добраться до съезда на хайвей, Брок остановился, покопался в бардачке и, выудив оттуда бейсболку, сразу же нацепил её на голову.

— Значит, план такой, — он обернулся к Зимнему, едва заметно улыбнулся, оценив позицию. — Доезжаем сегодня докуда можем, там меняем машину и снова едем. Хорошо бы пересидеть хотя бы пару дней, но тут как получится. Заодно подумаем, как и куда двигать дальше. В крайнем случае, до Мексики добраться сумеем.

— А из Мексики — в Гильбоа, — предложил Джек. — Там не найдут. — Подумав, добавил: — И не узнают.

— Какое, нахер, Гильбоа? — не выдержал Брок, ударил кулаком по спинке сидения. — Ты все твердишь: Гильбоа-Гильбоа-Гильбоа! Что, блядь, это за место такое?

— Королевство Гильбоа в Западной Европе, — объяснил Джек. — Маленькое такое, неприметное. Воюет. Я там все входы и выходы знаю.

— Нисколько в тебе не сомневался, детка, — Брок взъерошил его волосы и снова нормально уселся на водительское сидение.

Гильбоа так Гильбоа. Европа даже лучше Мексики. Вот только как туда добраться?

***

— Томасина, — в очередной ее визит обратился к ней Зимний Солдат. — Этот человек и любые его спутники, — он показал ей найденное в интернете старое фото Брока Рамлоу. — Он мне нужен. У него может быть любое имя, с ним может быть человек с металлическим протезом левой руки, но он мне нужен. Мы с тобой вдвоем страну не удержим. Его Величество развел такой бедлам, что одним интеллектом не справиться. Нужны независимые силовики с незапудренными мозгами.

С фотографии на Томасину смотрел совершенно незнакомый человек. Спрашивать, кто это и откуда он знаком Его Высочеству, она не стала, лишь запомнила лицо и на всякий случай скопировала снимок себе в документы, чтобы показать доверенным людям. В одном с принцем она была полностью согласна — только вдвоём они королевство не потянут.

Дела, хоть и медленно, но продвигались.

До кое-каких счетов принца все же удалось добраться и перевести деньги на те, что указал Джек. С киллером для короля дела обстояли хуже. Сайлас словно что-то почувствовал, затихарился и совсем никуда не выезжал из дворца, даже любовницу — и ту не навещал.

— Ждем, — сказал Солдат. — Терпение — первая добродетель снайпера.

Томасина кивала и уезжала утром во дворец. Играть привычную роль оказалось не так уж и сложно. То ли совесть полностью атрофировалась, то ли дело было не в совести. Но в принце она в какой-то момент увидела то, что когда-то видела в его отце — то самое упорство и веру в собственные силы.

Зимний Солдат, лишенный средств связи, кроме планшета, возможности выйти из комнат, привычных занятий, любимого человека, тоже ждал. Просто ждал. С терпением голодной змеи.

***

Бесконечная гонка затихла только через день, когда уже сам Брок с трудом стоял на ногах и держал глаза открытыми только на чистом упрямстве.

За это время они успели сменить три машины и сейчас ехали на сером неприметном шевроле непонятно какого года, удаляясь всё дальше и дальше от оживлённой автомагистрали. Пусть до Северной Каролины — парка Чероки, где и решили хоть день пересидеть — езды всего восемь часов по хайвею. Брок не торопился, выбирая самые запущенные сельские дороги, чтобы подьехать к парку уж точно не с главного входа.

Денег, что они находили в машинах, едва-едва хватало, чтобы накормить одного Зимнего, сам Брок от еды отказывался, брехал про стресс и несварение желудка, только пил дрянной пакетированный чай.

— Здесь отсидимся, — сказал он, подъехав к домику лесника. — Здесь мой старый приятель работает, укроет.

Вышедший им навстречу мужик с ружьём в руках подслеповато прищурился и, разглядев Брока, расплылся в улыбке.

— Бродяга, наконец навестил.

— Привет! — улыбнулся незнакомцу Джек. — Накорми Бродягу, он несколько дней не ел, упадет сейчас.

Лесник пристально глянул на второго гостя и, приобняв Брока за плечи, повёл в свой дом.

— И ты пойдём, заботник, — позвал он Джека.

В маленьком домике было светло, по-женски уютно. Хозяин усадил их обоих за стол, налил по тарелки какого-то густого пряно пахнущего супа.

— Джон, — начал Брок, но тут же получил ложкой по лбу.

— Сначала еда, все остальное позже.

Джек повел плечами и принялся за еду. Он вымотался за эти дни бегства — не физически, а морально. Он не привык к подобному. И к своей полной бесполезности не привык.

После сытного ужина Джон, как назвался лесник, внимательно выслушал полуправду Брока о том, как тот вляпался серьезно и теперь ему бы просто где-то пересидеть пару деньков, чтобы потом вернуться в город и все разрулить на холодную голову.

— Врешь ведь, — покачал головой Джон и выложил перед Броком ключи. — То, что я отрезан от цивилизации и предпочитаю вести своё хозяйство, не говорит о том, что телевизор по вечерам игнорирую. — Он снова пристально глянул на Джека, но продолжил разговор именно со старым другом. — Домик топить сами будете. Денег не дам, нет их у меня, а машину потом вашу спрячу, так в глуши потеряю, что ни одна живая душа не найдёт. Идите уже, отдыхайте.

Брок прекрасно знал, куда и к кому едет, знал, что Джон поможет, как он сам когда-то помог самому Джону, потому и не сомневался ни секунды, а сграбастал ключи, хлопнул друга по плечу и выкатился на улицу.

— Пойдём, детка, тут с лигу пешком прогуляться придётся.

— Лига — это сколько? — спросил Джек, только чтобы не молчать.

Брок едва не споткнулся.

— Почти пять километров. И мне очень интересно, как ты все это дерьмо потом мне объяснишь, когда в себя придёшь.

Не хотелось Броку верить в ересь с переселением душ. Он, конечно, успел всякого повидать, пока работал на ЩИТ и Гидру, но именно такой ответ на свои вопросы получать отказывался. Не то чтобы у них с Зимним прямо отношения были, не говорили они об этом, да и как тут поговоришь, когда видишь любовника раз в несколько месяцев и дай бог не обнуленным, но трахались они на постоянной основе уже прилично по времени.

— Я тебе говорил, — терпеливо сказал Джек. — Отец приказал меня расстрелять, и я очнулся здесь.

Брок скрипнул зубами.

Пусть все это будет бредом! Пусть никакого Гильбоа, никакого принца и никакого расстрела! Пусть это всего лишь заглючивший Зимний!

До домика дошли в полном молчании.

Джек проверил периметр и улегся на скрипучей старой кровати, не снимая куртки и берцев. Он весь вонял, он не раздевался неделю, он хотел вымыться, но в этой халупе, кажется, не было даже холодной воды.

Косо глянув на вытянувшегося на постели Зимнего, Брок скинул сумку около своей койки и вышел на улицу. Дрова сами себя не нарубят.

Поленья и колун обнаружились за домиком. Раздевшись по пояс, Брок принялся за работу.

Джек слышал стук, понимал, что это Брок, но не понимал, чем он занят. Выглядывать наружу не хотелось. Хотелось спать, а стук мешал. И голова болела.

Зимнего Брок не трогал, надеясь, что, отдохнув, тот что-то уложит в своей бедовой голове и понять его станет попроще. С дровами он и сам спокойно справился, несмотря на опухшее плечо и ноющую спину, зато можно было разжечь импровизированный очаг на дворе и согреть воды, а то та, что шла по трубе из скважины, была ледяной.

Когда большой котёл-таки закипел, Брок вернулся в дом, дошёл до постели Зимнего, присел рядом и легко коснулся его затылка, погладил по шее, спине.

— Я воды согрел, не хочешь вымыться?

— Спинку потрешь? — сонно улыбнулся Джек. — А потом я тебе.

— Потру, детка, — тепло улыбнулся Брок, как сейчас помня, что именно с этой фразы у них с Зимним все и началось.

— Не крупноват я для «детки»? — спросил Джек. — Тебе бы отоспаться.

— Не могу грязным спать, — ответил Брок, полностью проигнорировав вопрос про «детку».

Он вышел обратно на улицу. Загодя наполненные ведра с ледяной водой и мыльница с мылом ждали своего часа недалеко от котла, как и большой ковш. Брок разделся, аккуратно сложив вещи на скамью, чтобы завтра все отстирать, запасного-то комплекта у них с собой не было.

Джек вышел следом за ним, разделся, брезгливо понюхал свою одежду.

— По-моему, — сказал он, — это уже не отстирается. Да и общий вид слишком извращенский. Блин, в какой же мы жопе! Даже чистых трусов нет!

— Без трусов походишь, — ухмыльнулся Брок. — Хозяйство иногда проветривать надо.

Облившись из ковшика, Брок быстро намылил голову и руки с плечами, повернулся спиной к Зимнему.

— Потри спинку, детка.

Джек улыбнулся и принялся натирать спину и бока Брока намыленной мочалкой.

— Постриги меня потом, — попросил он. — С короткими волосами меньше мороки.

— Не ходить тебе больше с косичками, — посмеиваясь, деланно вздохнул Брок. — Постригу, но уже завтра. Сегодня я даже трахаться не способен.

Брок обернулся, перехватил ладонь Зимнего и пристально глянул ему в глаза, но тут же скривил губы в усмешке.

— Давай теперь я тебе, и по койкам. Темно на улице.

В груди болезненно сжалось тягостное предчувствие пиздеца. Сколько бы Брок ни уговаривал себя, что рядом с ним Зимний: те же рука, лицо, фигура, но глаза были совершенно другими. Брок не знал, как это объяснить, но другими.

Окатив Зимнего из ковша, Брок жестом велел ему повернуться спиной. Джек послушно повернулся и прогнулся в спине, выпятив задницу.

— Жаль, что не способен, — вздохнул Джек, поглаживая собственный намыленный член. — Ну тогда подрочим — и баиньки.

— А кто пиздел, что я не в его вкусе? — Брок звонко шлепнул его по заднице, но на провокацию не поддался, он слишком устал, чтобы обдумывать ситуацию, да и не встанет у него сейчас, адреналин из крови выветрился.

Он гладил Зимнего по спине мыльными руками, разминал каменно-твёрдые мышцы, банально наслаждаясь возможностью прикасаться к этому охуенному телу.

— В жизни всегда есть место новому опыту! — пафосно сказал Джек и рассмеялся, подставляясь под сильные ласковые руки.

— Ещё не хватало быть «новым опытом» для собственного любовника, — фыркнул Брок, снова вернувшись к помывке Зимнего, а то что-то он слишком расслабился, тискать его начал.

Домыв Зимнего, Брок облил его оставшейся тёплой водой и велел отправляться спать. Хотелось немного тишины и одиночества, немного времени на подумать.

“Озарение” свалилось на них слишком внезапно, Брок не к этому готовился последние пару лет. Да и ладно “Озарение”, Роджерс, вот кто был виноват во всем. Он и его узнавание. Чертов супер сбил что-то в голове Зимнего, расстроил какой-то алгоритм, и все пошло по пизде. Пирс не любил, когда его игрушки сбоят, а потому отправил Зимнего на обнуление.

Брок плюхнулся голой задницей на скамейку.

Он не видел Зимнего после всего ровно до того момента, как они столкнулись на берегу Потомака. Жучок не подвёл, точно указал расположение любовника, но тот глянул как-то вскользь и осел к ногам, чтобы через несколько часов очнуться в подвале и не узнать Брока.

Джек полежал в кровати, как был, голышом, а потом выглянул на крыльцо.

— Брок, — позвал он. — Иди спать. В выспавшуюся голову придут свежие мысли.

Встрепенувшись, Брок потряс головой, стараясь отогнать всё дурное и поднялся. Случившееся было уже не изменить, так что надо было не ломать себе мозг, а действительно пойти и выспаться.

— Добрых снов, — пожелал Брок и забрался под одеяло своей кровати, уже не надеясь, что Зимний придёт к нему греться.

Брок уснул очень быстро, а голый Джек под теплым одеялом зяб. Он повертелся, повздыхал и перебрался к Броку под бок, накрыв себя и его двумя пахнущими пылью одеялами.

========== 3. ==========

Размах принца Томасине нравился: то, как он общался с прислугой, как сумел через интернет найти соглядатаев чуть ли не по всему Шайло и при этом никак не обозначить, кто ими руководит. Принц Джонатан по-прежнему числился пропавшим без вести, и только во дворце его считали мёртвым.

— О Рамлоу никакой информации? — спросил Солдат. Он не особенно надеялся, что командир засветится, слишком тот был осторожен и умен. — Если он сможет перебраться в Гильбоа сам, решится половина наших проблем.

— Пока никакой информации, — в который раз ответила Томасина. — Человека с такими или похожими данными не видели пересекающим границу или в городах.

Ей было даже интересно, что же такое из себя представляет этот Брок Рамлоу, раз принцу он так нужен. Не мог же он быть его любовником. Точно не мог. Не было в Гильбоа никогда Брока Рамлоу, а Его Высочество не покидал королевство. Не во время же обучения они познакомились.

— Мне нужна снайперская винтовка, — сказал Солдат, — и полигон, где я смогу пристреляться. Короля надо убрать до того, как он подпишет соглашение с Гефом. Проще не отдавать свое, чем выцарапывать из чужих рук. Я сам это сделаю.

Томасина только открыла рот, желая возразить, что подобные умения не подобают принцу, и захлопнула его, щёлкнув зубами. Сейчас шла война, и не было ничего неподобающего в том, чтобы уметь себя защитить.

— Какая именно модель винтовки вас интересует, Ваше Высочество?

— Эм двадцать четыре с бронебойными патронами, — сказал Солдат. — Оптика стандартная.

Винтовку принцу доставили в тот же день, хотя Томасине пришлось приложить немалые усилия, чтобы достать требуемое, но почему-то для Его Высочества хотелось стараться.

В Гильбоа проблем становилось всё больше. Томасина всё ждала, чтобы Сайлас если и не образумится, то хотя бы немного подуспокоится, уймет пыл, но он, казалось, только начал расходиться. Например, смотреть на то, что происходило в Порте Процветания, без слёз было невозможно. Сколько людей погибло только из-за того, что отказалось покидать собственные дома, оставлять фермы.

Зимний Солдат с удовольствием размялся на полигоне, пристреливая винтовку. Конечно, это тело не обрабатывали сывороткой, и зрение у него было не таким, как у суперсолдата, но снять движущуюся цель с полутора тысяч метров Солдат мог.

Осталось выбрать время и место. Он объявил об этом Томасине.

***

Броку было до неприличия хорошо, просыпаться совсем не хотелось, потому что там, во сне, поперек живота ощущалась тяжёлая рука, не дающая толком двинуться, и кто-то уютно дышал в шею.

Джек, не просыпаясь, притерся стоящим членом к заднице Брока, и тихо застонал. Ему снилось, что он с кем-то занимается сексом. С кем-то мускулистым, широкоплечим, черноволосым…

— Детка, — не открывая глаз, выдохнул Брок, прижался к его груди спиной, притерся задницей к члену.

В последнюю неделю у них совсем не получалось побыть даже не вместе, а просто рядом, подзарядиться друг от друга какой-то слепой уверенностью в завтрашнем дне, и так хотелось восполнить нехватку живого тепла хотя бы сейчас.

Джек притиснул Брока к себе сильнее, глубоко вздохнул, просыпаясь, и прикусил плечо. Раньше, до расстрела, он никогда не спал с такими мускулистыми сильными мужиками. Побаивался их. Но сейчас он был сильнее.

— Воплотим сны в реальность? — мурлыкнул Джек.

Собственный стон стал для Брока сюрпризом. Он безумно хотел Зимнего, всегда хотел, даже если они только только оторвались друг от друга, но сейчас события последних двух дней словно бревном по загривку огрели. Брок замер, чувствуя как частит пульс и до боли напряжён желающий разрядки член, но в постели-то с ним был не Зимний или не совсем Зимний.

— Послушай, — Брок лихорадочно облизал пересохшие губы, погладил обнимавшую его руку. — Ты ведь не Зимний, да? Точно не он?

— Нет, — вздохнул Джек, непроизвольно потираясь о Брока текущим членом. — Я точно не Зимний, кем бы он ни был. Я Джек Бенджамин, расстрелянный принц Гильбоа, и я хочу тебя.

А вот Брок если и хотел, то точно не Джека Бенджамина. Не знал он его совсем.

— Прости, — он снова погладил Джека, да, Джека, нельзя этого незнакомого человека звать Зимним, по руке. — Не могу.

Джек замер, а потом отпустил Брока и перекатился на спину. Потянулся,чувствуя привычную боль в плече.

Он не обиделся на Брока. Он понимал.

— Если я здесь, — сказал Джек, поглаживая правой рукой стоящий член, — то твой Зимний может быть на моем месте, в Гильбоа. И тогда нам надо туда. Может, он в тайной тюрьме. Может, его спас и уволок к себе дядя Уильям. Что угодно может быть.

— А возможно — его расстреляли, — как можно более равнодушно ответил Брок.

Не став разлёживаться и не давая телу передумать от такой желанной близости, Брок поднялся, потянулся, разминая мышцы.

— Нет, — возразил Джек. — В меня стреляли, я помню, как ощущается пулевое. А там был укол в грудь — и провал. Больше на транки похоже.

— Значит, нам как-то надо попасть в Гильбоа.

Брок глянул на него через плечо, оскалился, загоняя тоску и беспокойство как можно глубже в себя.

— Но сначала — стирка!

***

Зимний Солдат в черной форме разведчика залег на крыше, откуда открывался прекрасный обзор сцены, где король Сайлас собирался публично опозориться. Что ж, Солдат не даст ему этого сделать.

Пути отхода были подготовлены, винтовки пристреляна, Томасина проинструктирована. Даже погода была на стороне Зимнего Солдата: пасмурно, никаких бликов, и ни ветерка. Судя по запахам, дождь пойдет только к вечеру. К вечеру Солдат будет уже далеко.

Машина подъехали к концертному залу ровно по часам, словно водитель время по секундомеру отмерял. Но у Томасины всегда всё было чётко. Она сама выбирала зал, проверяла охрану, всех, кто должен встречать короля и его свиту, но в этот раз она делала поправку на снайпера, залёгшего на крыше.

Сайлас улыбался, приобнимал за плечи Розу, с теплотой поглядывал на дочь — идеальный отец, если бы не приказ расстрелять сына лишь за то, что у него оказалось собственное мнение.

Зимнему Солдату было наплевать на заебы короля и его богатый внутренний мир. Он дождался идеального момента и спустил курок. Бронебойная пуля, пробив бронежилет под пиджаком и рубашкой, вошла прямо в сердце. Король рухнул.

Солдат оставил винтовку — позже она послужит доказательством вины Уильяма Кросса, — спустился с крыши по пожарной лестнице, стянул балаклаву, надел бейсболку и нырнул на заднее сиденье неприметной машины, ждавшей его в двух кварталах от зала.

Он покинул Шайло и вернулся на лежку до того, как Томасина объявила план «Перехват» и заблокировала все выезды из города. Она сама смогла приехать только поздно вечером, тихо прошла в гостиную и без сил опустилась на диван. По идее, она должна быть раcстроена, короля убили прямо на сцене, он даже ручку в руки взять не успел, чтобы подписать чёртов договор о перемирии, позорный договор, считай, капитуляцию, но на сердце ничего не было, кроме чувства бесконечной усталости.

Винтовка была ровно там, где она и должна была оказаться. Все документы на неё вели только в одном направлении — к человеку, заведующему вооружением в Гильбоа — Уильяму Кроссу. Самым неожиданным было то, что Роза без каких-либо сомнений приняла вину своего брата и лично приказала арестовать его.

Зимний Солдат сел рядом с усталой подавленной Томасиной и обнял ее.

— Отдохни, — сказал он. — Завтра будет безумный день, но сегодня — просто отдохни как следует.

Томасина молча кивнула и закрыла глаза, позволяя себе хоть немного расслабиться. Завтра они вернут Гильбоа пропавшего принца, и королевство снова обретёт короля, а главное — не будет никаких случайностей, Томасина лично убедилась в том, что Сайлас Бенджамин не восстанет из мёртвых.

— Ваше Высочество, — тихо проговорила она, не открывая глаз. — У вашего отца была любовница, и она родила ему сына.

— Сколько ему? — спросил Зимний Солдат.

— Семь. Сет болезненный ребёнок, очень слабый, но умный мальчик. Его матери тоже хватает ума ни на что не претендовать и держаться в тени.

Томасина впервые кому-то рассказывала эту тайну всех тайн, самый большой позор монарха и самую большую его любовь.

— Я позабочусь о них, но позже. Действительно позабочусь, — пообещал Зимний Солдат. — Мальчик и его мать не виноваты в лицемерии короля.

От души у Томасины отлегло. Хелена никогда не нравилась ей хотя бы тем, что не закончила эту связь ещё в самом начале, позволила родиться ребёнку, который мог угрожать спокойствию королевской семьи, но Сет действительне не был виноват в том, что родился. Томасина очень боялась того, что Джек решит и их устранить, но принц оказался благоразумнее и великодушнее своего отца.

— Чем Сет болеет? — спросил Зимний Солдат.

— Лейкемия, — ответила Томасина. — Мальчику делали пересадку костного мозга от отца, но результатов нет.

— Не жилец… — задумчиво сказал Солдат. — Он стоит в очереди на пересадку костного мозга? Донору не обязательно быть кровным родственником.

— Вы же знаете, как в Гильбоа с медициной. — Томасина вздохнула и села прямо, перестав наваливаться на принца.

Как бы она сама хотела отправить сестру лечиться в другую страну, туда, где её болезнь не считалась бы приговором, но это было невозможно. Денег и так едва хватало, даже несмотря на помощь Его Величества. Только Томасина никак не могла понять, почему Сайлас не может помочь собственному сыну.

— В Гильбоа не с медициной плохо, в Гильбоа с распределением бюджета плохо, — сказал Зимний Солдат. — Страна постоянно воюет, миллиарды вылетают в трубу. Эту бесконечную войну нужно закончить. Иначе денег не будет никогда и ни на что.

Не согласиться с Его Высочеством не получалось. У Кросса-старшего было слишком много денег и власти, намного больше, чем у короля, и выпускать эту власть из рук тот не собирался. Оставалось надеяться на то, что принц окажется хотя бы вполовину таким, каким увидела его Томасина.

— Ничего, Томасина, — приобнял ее Зимний Солдат. — Мы с тобой обдерем Кроссов как липку, все их деньги пойдут в казну, а твою сестру и Сета мы отправим лечиться в Германию или в Израиль. Я тебе крепко задолжал.

***

Парк Чероки Брок с Джеком покинули через два дня, которые Брок потратил с пользой для себя и для дела.

Во-первых, он учился, глядя Джеку в лицо, даже мысленно называть его этим именем, а не перескакивать на “Зимнего” и “детку”. Во-вторых, он всё-таки разработал какой-никакой план, как можно было добраться для начала до Мексики, а уж там наняться на судно, к примеру, до Нидерландов, даже без документов, труда не составит.

Джек же тренировался по программе разведчиков. Ему позарез необходимо было понять возможности этого тела. Конечно, с силовыми нагрузками тут было туго — никаких тренажеров под рукой, поэтому вместо того, чтобы тягать штангу и гантели, Джек просто колол дрова.

Такое стремление понять себя и радовало Брока, и одновременно ввергало в уныние, так как только доказывало слова Джека о перемене тел. И не думать, жив ли сам Зимний в теле этого самого Джека, не получалось. Никакой информации было не найти. Брок до сих пор не рисковал выходить в интернет, хотел убраться как можно дальше не просто от Вашингтона, но и из Штатов. Не верилось, что Роджерс за здорово живёшь отпустит своего дружка Баки, хоть от Баки там и нет ничего, даже внешность — и та сильно изменилась.

С Джоном простились рано утром, он выделил Броку одну из своих машин.

— В угон я заявлять не буду, так что эта тачка, считай, твоя, но с документами надо что-то делать, не пойдет так.

Брок это всё прекрасно понимал, но подготовленные загодя очень качественные подделки так и остались лежать в одной из нычек.

— Брок, нам переодеться надо, — сказал Джек. — Этот мой черный прикид слишком палевный.

Брок только сверкнул улыбкой. Одежда Джона не подошла бы никому, да Брок и просить не стал. Зачем создавать старому приятелю лишние неудобства, он и так машину выделил и даже дал немного денег, пообещав всё же навести справки о Страйке.

Но в одном Джек был прав — кожаную сбрую Зимнего следовало поменять на что-то более мирное.

— Джинсы, рубаха в клетку и перчатка, — продолжил Джек. — И кепка. Такую прическу прятать надо.

— Да подровняю я тебе потом стрижку, подровняю, — хохотнул Брок, прекрасно помня полный обиды взгляд после того, как он наскоро обкорнал Джеку длинные патлы Зимнего. — И одежду достану.

— У меня вид как у младшего придурка из «Тупой и еще тупее», — буркнул Джек. — Но это и к лучшему. А тебе побриться бы, ты на вахаббита похож. У меня хоть борода рыжая.

Брок заржал.

Нужно было и правда добраться до ближайшего городка и привести себя в божеский вид. Благо таких вдоль намеченного маршрута было прилично, выбирай любой.

— Мой опыт говорит об обратном, — ответил Брок, глянул на Джека и снова перевёл взгляд на дорогу. — Внешность надо менять. Мой друг-коп всегда говорил, что ненавидит подозреваемых в очках и с бородой, потому что свидетели запоминают только их.

Скупиться вышло в ближайшем поселении. Брок вручил Джеку вишнёвый молочный коктейль и оставил сидеть в машине. Размеры Зимнего он знал в разы лучше своих и спокойно мог выбрать нужное на глаз.

— Триммер купи, — попросил Джек Брока. — Решим проблемы и с волосами, и с бородой.

Брок продемонстрировал ему коробку с триммером и закинул всё на заднее сидение.

— Пока едем так, на ночь в мотеле остановимся, там я тебя побрею как следует.

По дороге Джек попросил:

— Ты мне расскажешь наконец, что у тебя с «деткой» стряслось и почему мы драпаем, как кошки с подожженными хвостами? Я все ждал, пока ты сам расколешься, но, видно, не дождусь.

Поморщившись, Брок сильнее сжал руль.

— Давай ты ещё немного подождёшь? Добирёмся до мотеля, там и расскажу, длинная получится история и не очень приятная.

На том и решили.

Весь оставшийся день Брок крутил в голове события собственной жизни так и эдак, не зная, с чего начать рассказ, чтобы он не выглядел плохой пародией на мелодраму, но так и не пришёл к какому-то единому мнению. Как ни начинай, все одно лажа какая-то.

К мотелю подъехали уже ближе к полуночи. Брок снова оставил Джека сидеть в машине, а сам дошёл до администратора и оплатил один двухместный номер на сутки.

Уже когда Джек, нормально постриженный, чисто выбритый и отмытый до блеска, развалился на койке, Брок начал рассказ.

— Ты знаешь, кто такой Капитан Америка? И как он вообще выглядит?

— Что-то такое из школьного курса истории припоминаю, — сказал Джек. — Крылышки на дурацком шлеме… Его вроде нашли несколько лет назад?

— А Зимний Солдат — это друг его погибший Баки Барнс, только с одной бионической рукой, промытыми мозгами, стертой памятью и тщательно выдрессированный, натасканный на убийство людей. Идеальный киллер, шпион, силовик и много ещё кто. И все это под эгидой Гидры, так сказать, идеологического врага Капитана и всей Америки в целом. А я при Зимнем вроде няньки был, эдакий человек с инструкцией по управлению сложнейшим прибором, — Брок скривился. — Зимний по всей документации — киборг. Без чувств, эмоций и мыслей. Без всего, что человека человеком делает.

— Что-то я в себе такого не чувствую, — признался Джек. — И не верится мне, что можно эмоции у живого человека полностью погасить. Они даже у животных есть.

— Препараты, пытки, наказания. В Зимнего столько химии влито, что там в крови нет крови. — Брок присел рядом с Джеком, протянул руку и коснулся его виска, где ещё чувствовались шрамы от электродов. — Зимний был машиной. За каждый неверный шаг следовало жесточайшее наказание. Нельзя думать, вспоминать. Только работа. Мне его тоже представили как робота с лицом человека, и эта рука… — Брок провел ладонью от исполосованого шрамами плеча до ладони, — …только подтверждала слова техников. Да и невозможно себе представить человека, которого большую часть времени держат в морозилке.

— А дальше? — потребовал Джек. — Ты такие ужасы рассказываешь…

— Дальше, — передразнил его Брок, отстранился. — Дальше до меня дошло, что я не могу его наказать. Не могу ебануть электричеством, хоть он и не живой. А когда увидел в глазах благодарность, чуть сам ёбу не дался. Зимний оказался человеком. Странным, очень странным человеком. А тут инструкции, регламент, который соблюдать не выходит, потому что нельзя с живым так. Нельзя пичкать концентратами, когда вся остальная группа жрёт горячее. Нельзя мыть холодной водой из шланга и не давать спать. Нельзя… оттолкнуть, когда тяжёлая голова опускается на плечо, а ладонь доверчиво накрывает твою руку. Нельзя… — Брок задохнулся, закашлялся.

Каждое слово давалось с трудом. Слишком жив был в его памяти весь тот ужас, желание застрелиться или перестрелять всех на чёртовой базе.

— И вы решили сбежать, так? — понял Джек. — А причем тут Роджерс?

— Гидре Роджерс и иже с ним поперёк горла, вот и решили они устранить Капитана даже не своими руками, а использовать для этого ЩИТ, благо половина агентов двойные, а то и тройные. А Роджерс не мог сдохнуть или спрятаться или сбежать, Роджерс именно сейчас залупнуться решил, когда мне всего пара дней осталась до реализации плана. Да, если бы не Роджерс, народу до пизды бы погибло, трети населения планеты уже могло не быть. Но, блядь, почему сейчас? Он, сука, Баки своего узнал и орать на эту тему начал. А у Зимнего… крышу сорвало, воспоминания полезли так, что он смолчать не смог, а мне прикрыть не вышло. Обнулили Зимнего, посадили в ебаное кресло и током мозги прожарили. Стёрли всё… да, Джек, я урод. Да, работал на Гидру и деньги получал. Да, мне поебать на других. Но Зимний, он важнее всего.

— Я понимаю, — Джек похлопал Брока по ладони. — Что с Зимним потом случилось?

— Его отправили добить Роджерса, я контролировал с земли, еле ноги унёс. — Брок потёр только начавшее отходить плечо. — И все наебнулось. Буквально всё.

Брок добрел до телевизора, врубил новостной канал и не ошибся, там во всю крутили кадры падения хеликериеров в Потомак.

— Зимний был там, — Брок постучал пальцем по экрану. — А потом с ним случился ты.

Джек уставился в телевизор.

— Извини, — буркнул он, хотя совершенно не чувствовал себя виноватым. — Меня в этот момент убивали.

От этого “извини” стало совсем тошно. Брок натянул обратно футболку, впрыгнул в берцы и вышел на улицу. В груди сжималось болью сердце. Хотелось сделать хоть что-то, хоть как-то уверитьcя, что Зимний жив, просто жив, что ему сейчас лучше, чем было в Гидре. Брок закурил, дошёл до машины, отыскал заныканную в багажнике бутылку вискаря и, откупорив её, глотнул прямо из горла.

Джек вышел за ним, встал рядом.

— У нас есть выход в интернет? — спросил он.

========== 4. ==========

Томасине не спалось. События вчерашнего дня нет-нет да вставали перед глазами, но сожаления в душе от смерти человека, которому она была верна столько лет, так и не появилось. Сайлас слишком много сделал, чтобы убить в своём верном драконе веру и хоть какую-то человечность.

Рано утром Томасина уже сидела в гостиной, приготовив всё для отъезда Джека Бенджамина во дворец со всей возможной помпой. Король умер? Да здравствует король!

Зимний Солдат вышел в гостиную, одетый торжественно и даже слегка щегольски, несмотря на траур, положенный ему как наследнику.

— Томасина, — поприветствовал он женщину. — Во дворце кто-нибудь знает, что я жив?

— Только генералитет в курсе того, что вы не погибли, Ваше Высочество, — улыбнулась она принцу, поправила его галстук. — Но к церемонии коронации все готово. Советники прибудут на место к полудню, как и Ее Величество. Все должно пройти без проблем, гвардия подчиняется напрямую вам.

— Там того генералитета осталось… — проворчал Солдат. — Спасибо, Томасина. Поехали.

Чёрная бронированная машина ждала у крыльца. Хоть Томасине как никому было известно, что послы Гефа находятся под домашним арестом, а оба Кросса в тюрьме, она все равно не могла исключать провокации, даже несмотря на то, что сил противостоять принцу сейчас не было.

— Я на всякий случай вызвала к залу Совета карету скорой помощи.

— Не помешает, — согласился Солдат.

Он устроился на заднем сиденье, расслабленный с виду, как бывают расслаблены готовые к броску коты. Томасина села рядом.

По-хорошему, ей бы волноваться, но принц изучал такую уверенность в себе и своих действиях, что и Томасина расслабилась, позволила себе улыбнуться.

До столицы добрались быстро. Город словно бы замер в ожидании бури. Смерть короля показывали по национальному телевидению, и теперь народ гадал, что же будет дальше.

Зимний Солдат вышел из машины, огляделся по-хозяйски. И двинулся вверх по лестнице в зал Совета в сопровождении Томасины и охраны. Попадавшиеся им на пути советники отшатывались в сторону, не смея заступать дорогу.

У дверей зала Советов, нервно сжимая перчатки в ладони, стояла Роза Бенджамин.

— Томасина, что происходит? — спросила она и обмерла, заметив рядом сына. — Джек? Господи, мальчик мой, ты в порядке!

Она довольно сдержанно обняла его, явно не желая измять дорогой дизайнерский костюм.

— Я в порядке, — холодно сказал Зимний Солдат. — К коронации все готово?

— Да, но… — она растерянно глянула на Джека, но отступила в сторону. — Раз Томасина с тобой, то, полагаю, готово все.

— Пресса прибудет через полчаса. Советники как раз собираются, — оповестила Томасина.

Зимний Солдат кивнул.

— Ваше Величество, Томасина, идемте.

В зале Совета Зимний Солдат спокойно занял место Сайласа и тяжелым взглядом обвел помещение. Министры еще прибывали. Наблюдать за их рожами было забавно.

Мало кто знал о решении Сайласа расстрелять сына. Только он сам, Томасина, Роза с братом да расстрельная команда, всем остальным было сообщено, что Джонатан Бенджамин был арестован из-за подозрений в связи с гефскими властями и подстрекательстве к бунту и бежал из-под стражи, испугавшись наказания. Но слухи ходили. Мало кто ожидал увидеть принца живым.

Министры и советники переглядывались, едва слышно перешептываясь, косясь на принца и стоящую за его плечом Томасину, на Розу не смотрел никто.

— Господа, — повысила голос Томасина. — Прошу занять свои места и успокоиться. — как только шум в зале стих, она приказала открыть двери и впустить прессу.

— Дамы и господа, — Роза, невероятно красивая в своём траурно-чёрном брючном костюме, но все равно холодная, сдержанная для только вчера потерявшей мужа жены, поднялась со своего места, скользнула взглядом по собравшихся. — Вчера был убит мой супруг, король Гильбоа Сайлас Бенджамин. — Она тщательно отработанным жестом промокнула абсолютно сухие уголки глаз платком. — Это, несомненно, невосполнимая потеря для королевства и нашей семьи, но королевство не может оставаться без короля даже в дни траура. А потому я объявляю о коронации наследного принца Джонатана Бенджамина.

Кто-то ахнул. Засверкали вспышки. По залу Совета пронеслись шепотки.

— Дабы не оставлять королевство сиротой надолго, — голос принца, низкий и звучный, перекрыл все другие звуки, — коронация будет проведена через час в большом зале Совета.

Даже если и были несогласные с таким развитием событий, их голоса потонули в шуме.

Томасина проводила принца и королеву в кабинет и удалилась улаживать последние дела, не забыв оставить за дверью верных ей и принцу гвардейцев.

Зимний Солдат не особенно знал, что сказать королеве, и поэтому молчал.

— Джек, — первой заговорила Роза, подошла к сыну, протянула руку, но касаться не стала. — Что произошло? Где ты был все это время? У нас такое несчастье, а ты…

— Ну да, — насмешливо сказал Зимний Солдат. — Убийство твоего единственного сына его отцом — это не несчастье, это так, мелочь. А вот внезапное вдовство…

— Какое убийство? — Роза всплеснула руками. — Ты жив.

— Не твоими молитвами, — холодно сказал Солдат. — Меня расстреляли в дворцовом подвале. И не твоих рук дело, что я остался жив.

Роза поджала губы.

— Если бы тебя расстреляли, ты бы сегодня не садился на трон, — упрямо повторила она. — Ты сам довёл отца своими выходками, но ни разу не попросил за них прощения.

— А жопу ему подставить я не должен был? — зло спросил Зимний Солдат. — Или, может быть, дядюшке? Ведется следствие, Ваше Величество, и я еще узнаю, кто именно заказал убийство короля в такой тяжелый для страны момент.

— А может быть, это ты? — королева повела плечом, вскинула подбородок. — Ты никогда не ладил с отцом, предпочитал тратить деньги и предаваться порокам. Что ты знаешь про тяжёлое положение?

— Ах, бедная пастушка, — презрительно фыркнул Зимний Солдат. — От чего ты страдала? От избытка этикетных условностей, которые сама же и придумала? Оттого, что сама выбрала отца своим детям? Хватит лицемерить!

— А ты вырос, сынок, — скривила губы Роза. — Вырос, дерзить научился. А не боишься, что все пойдет прахом? И коронация, и твоя неожиданная дружба с Томасиной? Ты второй по старшинству. Твоя сестра беременна. Достаточно сейчас все отменить на положенный годовой траур и не быть тебе у власти, дорогой мой.

— Моя сестра способна выносить? Она беременна мальчиком? В Гильбоа майорат, если ты забыла. Я первый в линии наследования. Годовой траур, говоришь? Объявляй. Через год будешь пресмыкаться перед гефским генералитетом. Без короля страна не выстоит. Ты слишком заигралась в королеву — покровительницу балета. Если я сейчас не двину войска на север, через полгода Гильбоа будет провинцией Гефа.

Лицо Розы вспыхнул негодованием, но в дверь сдержанно постучались.

— Ваше Высочество, пора, — громко сказала Томасина, проигнорировал присутствие Розы.

— Спасибо, Томасина, — Зимний Солдат вышел из комнаты.

Королева вызывала в нем неприятные чувства. Может, прежний хозяин этого тела и любил свою мать. Для Зимнего Солдата достаточно оказалось того, что Роза ни разу не заступилась за сына.

Томасина следовала за принцем по красной ковровой дорожке, не обращая никакого внимания на косящуюся на неё королеву. Слишком много, как личный помощник короля, она знала о подноготной этого не самого простого семейства, следила, запомнила на всякий случай, каждый раз удивляясь холодности королевы к своим детям. Сайлас хоть ненавидеть умел и действительно любил дочь и младшего незаконнорожденного сына. Розе же было на всех наплевать.

— Её Величество королева Роза Бенджамин и Его Высочество наследный принц Джонатан Бенджамин! — объявил советник Хэнсон.

Вновь защелкали фотовспышки.

Роза, едва заметно запинаясь, произнесла речь. Хранитель королевских драгоценностей принес корону на красной бархатной подушке.

Перед министрами и знатью, под вспышки фотоаппаратов и телекамерами прессы Зимний Солдат в теле принца Джонатана был коронован как Джонатан Первый, король Гильбоа.

Если бы не выучка Гидры и привычка подавлять эмоции, Зимний Солдат сейчас хохотал бы в голос.

Но надо было принимать присягу от верных подданных. От Томасины в первую очередь.

***

Брок сделал ещё один глоток.

— Интернет? В этой глуши? — он фыркнул, отсалютовал Джеку бутылкой. — Да и с чего ты в него заходить решил? Иди спи лучше, дай напиться.

Джек перехватил у него бутылку, глотнул, поморщился.

— Ну и дрянь же ты пьешь. Мне нужно знать, что именно сейчас происходит в Гильбоа, Брок. А если твоя «детка» сейчас там в моем теле?

— То того, кто приказал тебя расстрелять, давно нет в живых, — осклабился Брок, отобрал обратно бутылку и снова присосался к горлышку.

— Плакать не буду, — буркнул Джек. — Ты уверен, что в этом пойле вообще есть градус? Как воду пью.

— Бешеный метаболизм Зимнего перерабатывает алкоголь до того, как тот попадает в кровь, — Брок допил бутылку и потянулся за следующей.

Его уже вело от алкоголя, от всей ситуации в целом.

— То есть он, бедолага, еще и напиться не может? — сочувственно сказал Джек. — А ты зачем напиваешься?

Брок не ответил, лишь хмыкнул и продолжил пить.

Горько ему было и в душе, и на языке. Впервые что-то настолько сильно не зависело от него, что страшно становилось. Ведь действительно, что он мог? Вся эта мистическая хрень всегда обходила стороной простых вояк вроде него, а тут вляпался в полноценное переселение душ и изменить ничего не мог. Только попробовать прорваться в Гильбоа, в существование которого верил с трудом.

Джек обнял Брока за плечи.

— Мы доберемся до Гильбоа, — пообещал он. — И ты найдешь своего «детку». Он там, небось, все уже по-своему перевернул. Грохнул моего отца, еще кучу народу, сел на трон и скучает по тебе.

Брок потянулся к Джеку, прижался к нему теснее, спасаясь его теплом, ткнулся носом в щеку. Алкоголь в крови значительно понижал критичность суждения.

Джек повернул голову и поцеловал Брока в губы. Брок ему нравился — красивый фактурный мужик.

Губы Джека были мягкими. До боли знакомые, вкусные, они были губами Зимнего. Сам Джек был Зимним. Брок прильнул к его губам, голодно ответил на поцелуй. Он так соскучился, так сильно соскучился.

Они стояли у машины и целовались. Джек перехватил бутылку и поставил ее на капот, а потом потянул Брока в номер. И тот пошёл за ним, словно на привязи. Брок сам расстегнул на Джеке рубашку, сам стянул с левой ладони перчатку, сам же потянул футболку с себя. Жар чужой кожи обжигал, будоражил, пьянил даже сильнее алкоголя.

— Ты восхитительный, — шептал ему Джек, целуя шею и плечи. — Самый горячий мужик из всех, кто мне встречался. — Он спускался по груди, поиграл с сосками кончиком языка.

Брок отвечал ему гортанными стонами. Он гнулся в руках Джека, прижимался пахом теснее, терся о его бедро. Ещё пару дней назад все это казалось неправильным, странным.

Пусть широкие плечи под ладонями и были знакомы до каждого мускула, но Брок четко, несмотря на выпитое, осознавал, с кем он.

Джек тем временем сдернул с Брока штаны, усадил его на край кровати и полюбовался темным налитым членом, перевитым венами, с красной головкой.

Здесь он не принц и может позволить себе все, что угодно.

С этой мыслью Джек вобрал такой манящий и вкусный член в рот.

— Охуеть, — выдохнул Брок, погладил Джека по голове, ощущая первое физическое различие между ним и деткой — короткий ёжик волос под ладонью немного сбивал.

Брок откинул все мысли, забил на то, что будет завтра, и полностью отдался ощущению жаркого рта на своём члене.

— Охуенный рот, — сквозь стон прошептал он, едва удерживая себя, чтобы не подать бёдрами, не загнать на полную.

Джек наслаждался от всей души, то забирая толстый подрагивающий член до горла, то посасывая только головку. У этого тела пасть была поглубже, чем у тела принца — раньше ему не удавалось взять до горла, начинал давиться. А сейчас мог, втянув член в рот целиком, даже яйца Броку лизнуть.

Удовольствие зашкаливало.

Брок уже выл в голос, готовый вот-вот сорваться и, засадив по полной, кончить, слишком умелыми были движения губ и языка.

— Джекки, блядь, — рыкнул он, чуть подавая бёдрами. — Кончу!..

Джек отстранился, улыбнулся, глядя на Брока снизу вверх.

— Так кончай, — подмигнул он, забрал член Брока до горла и сглотнул.

Выругавшись, Брок обхватил Джека за затылок и толкнулся глубже, прекрасно зная — это тело выдержит. Двух движений хватило, чтобы умереть, распасться на части, заполняя рот Джека спермой. От вида того, как тонкая белесая струйка стекает по подбородку, хотелось кричать.

Брок дёрнул Джека на себя, подхватил тяжёлое тело Зимнего под задницу и повалил на жалобно скрипнувшую койку, вылизывая этот блядский рот, собирая языком свое собственное семя.

Хотелось трахаться, засадить самому или отдаться, позволяя трахнуть себя, но у них даже банального крема для рук не было. Потому Брок повалил Джека на спину, провел ладонью по его груди и дёрнул пряжку ремня.

С помощью Брока Джек разделся мгновенно и растянулся на кровати, раскинув мощные бедра. Член — толстый, длинный, необрезанный — стоял, с головки текло. Джек потер головку большим пальцем живой руки и сунул палец в рот, облизал с причмокиваньем.

— О да, — хрипло выдохнул Брок, любуясь любовником, каждый раз как впервые, сходя с ума от того, что все это принадлежит ему, только ему. — Ты чертовски вкусный.

Брок погладил бедра Джека, прошелся по ним ладонями с нажимом, коснулся внутренней стороны и наклонился над членом, самым любимым членом, лизнул головку, собрал терпкую пряную смазку, дразня.

Джек мурлыкнул от удовольствия. Он опирался на локти, чтобы было лучше видно Брока и его горячий нежный рот.

Ухмыльнувшись, Брок обхватил губами вкусную головку, пососал её, обвел языком по кругу и насадился до горла, пропустил член любовника насколько сумел глубоко и тут же отстранился, выпустил с пошлым хлюпающим звуком, не без удовольствия глядя на выгнувшегося, зашипевшего сквозь зубы Джека.

— Стони, сладкий, хочу тебя слышать, — повелительным тоном попросил Брок.

— Не… привык, — выдавил Джек.

Но все-таки застонал, когда Брок втянул в рот его член и погладил кончиком языка уздечку.

— Тебе больше нечего бояться, — пообещал Брок и плотно сжал губами головку.

Брок сосал шумно, жадно, не скупился и на другие ласки, вылизав Джеку и яйца.

Джек выгибался, вскидывал бедра, стонал, а когда Брок влажным пальцем обвел дырку, всхлипнул от избытка ощущений. Ему хотелось, чтобы это продолжалось бесконечно.

Брок уже тысячу раз пожалел, что отдернул руку на кассе от флакона со смазкой, обругал себя тогда последними словами, а сейчас готов был вот так с голой жопой бежать обратно.

Подпихнув под задницу Джека одну из тощих мотельных подушек, Брок повыше задрал его ноги, почти складывая любовника пополам, а сам языком провел от яиц до сжатых мышц входа.

Джек заорал, не сдержавшись. Никогда, никто, ни разу не ласкал его так. Это было… это был рай.

Надрачивая ладонью член Джека, Брок приник губами к дырке, обводя её по кругу, разлизывая, толкаясь языком внутрь, готовый снова кончить от одних только сладких стонов.

Джек стонал и подвывал от избытка ощущений. Ему было хорошо, так хорошо… Не продержавшись долго, он кончил, заливая себя и руку Брока семенем.

Звонко чмокнув Джека в правую ягодицу, Брок отстранился, утер губы о предплечье и сыто улыбнулся.

— Вкусно стонешь.

— А ты просто вкусный, — улыбнулся Джек. — Жаль, смазки нет.

— Смазка завтра, а сейчас мыться и по койкам. Нам до границы добраться надо и перейти ее, а то что-то аж затылок жжет, как бы к нам гости не пожаловали, — поморщился Брок, передернув плечами.

— Мыться — да, — согласился Джек. — А насчет «по койкам»… Я спать совсем не хочу. Давай к границе рванем. Ты в машине подремлешь. Я поведу.

— Согласен, — подмигнул ему Брок. — Только если мотель обнесём на пару покрывал и подушку.

Хотелось сотворить что-то такое неправильное, отчаянное, и Брок, подавшись вперёд, снова поцеловал Джека. Тот притянул его к себе, жарко отвечая на поцелуй.

— Все у нас получится, Брок, — пообещал Джек. — Давай ты первый в душ.

========== 5. ==========

Томасина едва успевала спать. Молодой король не стал терять времени на соблюдение траура, похоронил отца, как полагается, в семейном склепе, и на этом закончил со всеми торжественными мероприятиями, зубами вцепившись в армию Гильбоа.

Зимний Солдат, как и обещал, оплатил сестре Томасины лечение в клинике Израиля, отправил Пардесов в Германию, чтобы не путались под ногами, и занялся обучением и перевооружением армии.

Заводы Кросса оказались просто кладезем всего интересного. Этот ушлый торгаш не только успел наладить производство самых популярных средств вооружения, так ещё и все потоки направил только на экспорт, да так ловко, что собственная армия чуть ли не с музейными образцами воевать выходила.

Ещё никогда Томасина не слышала, чтобы Его Величество король Джонатан так ругался, да ещё и на английском.

Зимний Солдат, как и обещал, национализировал все предприятия Кроссов, заявив, что стратегические предприятия должны находиться в руках короны и ни в чьих больше. Он нанял независимых иностранных аудиторов для их проверки, и еще до конца аудита перевооружил и переобучил, временами едва ли не личным примером, армию.

И начал наступление на Геф.

Пока на фронте солдаты Гильбоа расстреливали танки Гефа бронебойными гранатами и палили по живой силе противника из минометов, Его Величество Джонатан Первый объявил, что отправляется в двухнедельное паломничество, молиться за победу гелвуйского оружия, и исчез. Вместе с ним исчез военный внедорожник, неучтенная снайперская винтовка и патроны к ней. Текущими делами государства король оставил заниматься Томасину.

На все вопросы советников она вспоминала ныне покойного короля Сайласа и его паломничества и напирала на то, что сын явно пошел в отца, раз продолжил такую славную традицию, как общение наедине с Всевышним, а что на самом деле обо всем этом думала глава службы безопасности короля, никому знать было не обязательно. Томасина не была настолько глупа, чтобы задавать вопросы королю, он и так во многом прислушивался к ее советам, но в остальном оставался так же твёрд и решителен, как и в первый день после мнимого расстрела.

Советники пробовали роптать. Они привыкли к определенной линии поведения Сайласа, каким-то своим вольностям, а его сын не спускал никому и при этом умудрялся быть в курсе всех событий как во дворце, так и за его пределами.

— Разгоню всех к чертям, — как-то сказал Томасине король Джонатан. — Как только подыщется замена. Дармоеды.

С этим Томасина тоже была полностью согласна. Единственное, о чем она сожалела, что не разглядела в Джеке Бенджамине все это раньше, хотя, возможно, именно трудности и закалили его характер.

Военная разведка Гильбоа подчинялась королю напрямую, но Томасина читала гефские новости, и через два дня после того как король отправился в паломничество, в них появился первый некролог. Умер — причина не указывалась — генерал Шоу.

Через две недели никого из высшего руководства Гефа — «ястребов войны» — не осталось в живых. Еще через день Его Величество, как обычно, собрал Совет.

Он появился во дворце, в своих покоях, словно и не покидал их. Да, осунулся, но это можно было списать на усердный пост и молитвы. Да, был суров, но мало ли что Господь нашептал своему избраннику?

Только Томасина доподлинно знала, где и какому богу молился король Гильбоа Джонатан Бенджамин, и, самое странное, ее это знание нисколько не смущало и не отвращало от монарха, наоборот, зароненное семя уважения дало всходы и распустилось красивым цветком.

Каждые три дня король спрашивал о Броке Рамлоу, не видели ли его, не пересекал ли границу. И Томасине постоянно приходилось качать головой.

На Совете король выслушал отчеты министров, а потом выдал каждому поручения, предупредив, что в случае невыполнения министры расстанутся с креслами. Смена уже подросла.

Отговорок король Джонатан не принимал. И без проблем подписывал обоснованные сметы — после того как деньги Кроссов влились в казну, больше не приходилось экономить на необходимом.

Разумеется, покупатели оружия были недовольны. Но их недовольство и разорванные контракты Кроссов короля не интересовали. Уильям Кросс как-то очень быстро был повешен за покушение на Сайласа Бенджамина, а на Эндрю Кроссе, который занимался в том числе переговорами с зарубежными покупателями оружия, висело обвинение в государственной измене.

В королевстве потихоньку выправлялись дела, хотя и стало в разы меньше так любимых Ее Величеством вдовствующей королевой театральных представлений и выставок современного искусства. Не до того было. На все вздохи и жалобы Розы Томасина лишь дежурно улыбалась и заученно повторяла, что обязательно передаст все пожелания Его Величеству, но тут же их забывала, давая возможность королю хоть немного передохнуть и не заниматься ещё и делами матери.

Томасина не переставала благодарить Джека за то, что тот помог найти хорошую клинику в Израиле для ее сестры, оплатил все расходы, и пыталась хоть как-то облегчить ему жизнь. Кто же знал, что Долорес так быстро пойдет на поправку, лишь стоит правильно подобрать терапию?

Король же ругался на то, что ему недостаточно шести часов сна в сутки и что невозможно все время жить на стимуляторах. В его жестком расписании каждый день было время для силовых тренировок и совсем не осталось времени для алкоголя.

А о Броке Рамлоу все не было и не было никаких вестей.

***

Брок зевнул, открыл глаза, заметив, что его визави давно бодрствует, завел мотор.

Задолбался он уже путешествовать супер-эконом-классом. Конечно, радовало, что они все же ушли от бдительного рыщущего в поисках Баки ока Роджерса, покинули Штаты и перебрались через океан, но хотелось уже хоть где-то осесть и не отсвечивать хотя бы месяца полтора, однако Джек упрямо тащился в своё королевство.

Они уже выяснили последние новости по поводу смерти короля, восшествия на престол его сына и завершения затяжной войны с Гефом. И все это говорило только об одном — Зимний жив и даже успел развернуться на полную катушку, что не могло не радовать.

— Долго нам ещё тащиться до границы? — спросил Брок и опустил стекло, впуская в салон машины свежий прохладный ветер.

— Пятьдесят километров, — ответил Джек. — И если твоя «детка» тебя помнит, на границе нас будут ждать. Рискнем поехать через приграничный пост или будем кустами в Гильбоа пробираться?

Он был уверен, что новый король Гильбоа ждет своего Брока.

Брок закурил.

По идее, Джек был прав, если в теле принца его Зимний, то их ждут. Вот только ситуация могла развернуться и совсем другим боком — а что если Зимнему не всрался старый любовник и то прошлое, которое он мог притащить с собой прицепом? Тут же у него другая жизнь, трон, целое королевство для игры в экшн-шахматы. Зачем ему командир? Только из-за того, что они трахались? Так то секс, будто сейчас Зимний его лишён? О чувствах-то они не говорили, о будущем. Ни о чем не говорили. Не хотелось сейчас оказаться пятой ногой той самой собаки, которую проще ампутировать.

— Давай огородами, — предложил он. — Присмотримся, что и как в королевстве творится, и от этого будем решать.

— Как скажешь, — вздохнул Джек. — Не быть мне королем. Просто, видимо, не судьба.

— Что-то ты не сильно расстроился, я гляжу, — удивился Брок, глубоко, со смаком затянулся и выпустил струйку дыма в открытое окно. — Да и сейчас возможностей у тебя куда больше.

— Вот только нажраться в хлам не могу, — усмехнулся Джек. — Соскучился я, Брок. Вот думаю: приедем, и все будет как прежде — только как прежде уже ничего никогда не будет. Отец мертв, «детка» коронован, матери на меня всегда было наплевать, сестра вся в своих мечтах… Да и я — не я.

Брок глянул на пустое полотно дороги впереди себя и, притянув к себе за затылок Джека, впился в его губы поцелуем.

— Всё будет так как ты захочешь, понимаешь? А алкоголь, разве он так сильно важен?

— Я королем быть хотел, — спокойно сказал Джек. — Этого уже никогда не будет. Надо придумывать новую цель в жизни. С учетом того, что в своем королевстве я как бы инкогнито. Кто узнает во мне Джека Бенджамина? Да никто. Он вон, на троне сидит.

— Кто знает, может, вас швырнут ещё обратно, — пожал плечами Брок. — Непонятно же, из-за чего в первый раз всё случилось и получится ли вернуться обратно.

— Непонятно, — согласился Джек. — Ненавижу такие неконтролируемые непонятки. И знаешь… Твой «детка», судя по всему, лучший король, чем был бы я. Я трусоват… и опыта у меня фиг-фиг да нифига.

— Не недооценивай себя, — Брок пихнул Джека в плечо. — Давай мы доберёмся до места и уже решать будем, когда хоть что-то понятно будет?

— Тогда сворачивай влево, видишь знак? И давай по проселку.

— Вижу, — со вздохом ответил Брок.

Его не удивлял пессимизм в голосе Джека, все же действительно его жизнь поставили с ног на голову, но он хотя бы был жив. Никто не знал, как могло обернуться дело, не поменяйся он с Зимним телами. Расстреляли бы принца Джонатана Бенджамина в подвале, и всё – конец истории, а так ещё есть время пожить.

Узкая, заросшая травой дорога, по которой явно давно не ездили, заставила сбросить скорость до тридцатника. Зато через полтора часа Джек взглянул на навигатор и сказал:

— Вот мы и в Гильбоа. Теперь погнали до Шайло.

— А бабла-то у нас по прежнемунет, — напомнил Брок. — Протянем ли мы хоть пару дней в столице или у тебя есть суперсекретные нычки, о которых и Зимний бы не узнал?

— У меня есть пентхаус с полным холодильником и входом по кодовому замку. И Зимнему мои нычки без надобности: он теперь король.

Брок хмыкнул, представив себе лица королевских соглядатаев, когда им доложат, что кто-то вскрыл пентхаус принца и вовсю подчищает там холодильник. Хотя пожрать Брок уж точно бы не отказался, а ещё лучше как следует отмыться и потрахаться, уже после можно и жратвой озаботиться.

Снова мысли вернулись к Зимнему. Как они теперь будут? Как у них что-то будет с Джеком или и между ними был просто тонизирующий секс?

На то, чтобы доехать до Шайло, понадобилось три часа. Джек подрулил к роскошному высотному дому.

— Ну, Брок, молись, чтобы Зимний коды замков не сменил, — пробормотал он.

Коды Зимний не сменил. Они без проблем вошли в подъезд, поднялись на лифте в пентхаус и вышли прямо в холл.

— Дом, милый дом… — пробормотал Джек. — Вон там гостевая ванная, а я в хозяйскую пойду, вымоюсь наконец. Учти, готовить я ни хуя не умею.

Брок только хмыкнул. Вот, видимо, и кончился роман длиной в месяц. Он как-то уже привык и спать, и жрать, и мыться вместе. Ну да, действительно, теперь Джек на своей территории, хоть и не совсем своей, но больше не надо ни от кого зависеть.

Скинув грязные шмотки прямо на пол в гостевой ванной, Брок завис перед зеркалом, потер заросшую густой чёрной с проседью (мда, довела его жизнь, довела) бородой щеку и полез в кабинку. Вымылся и тщательно побрился Брок где-то в течение сорока минут, впервые за этот месяц никуда не торопясь и не экономя воду, нацепив белый халат, вышел в гостиную, где их уже ждали.

Как только Брок вышел в гостиную, Джек подошел к нему и обнял, заявляя свои права. Зимний Солдат, сидевший в кресле, тоже встал и обнял Брока, а вот Джеку отвесил подзатыльник.

— Могли бы и побыстрее, — проворчал он, целуя Брока в чисто выбитую щеку.

— Однако, — хмыкнул Брок, приобнял их обоих.

На такой вариант он и вовсе не рассчитывал. Два самых охуенных мужика и оба его, для одной и для второй руки, так сказать.

— Я свободен на ближайшие двенадцать часов, — сказал Зимний Солдат. — Предлагаю поесть и поебаться. А потом уже думать. Брок, я все это время не ебался! — пожаловался он.

— И правильно делал, — сказал Джек. — Ты крут. За отца — спасибо. Мне бы духу не хватило.

— Тебе бы навыков не хватило, — поправил Зимний. — Принцев такому не учат.

— Ага, чтобы короли до естественной смерти доживали, — согласился Джек. — Кто твой союзник? Ну есть же кто-то, точно есть. Королева?

— Хрен. Томасина.

— Так, — Брок поднял вверх руки. — Никаких ебаться, пока мы не выясним пару вопросов.

Брок выпутался из парных объятий, дошёл до дивана и сел, оглядевшись в поисках пепельницы, но не нашёл. Да и весь пентхаус так и дышал какой-то нездоровой нежилой стерильностью, словно несмотря на то, что здесь никто не жил, уборщица всё равно приходила точно по графику и наводила блеск на и так чистые поверхности.

— Садитесь-садитесь. Давайте обсудим дальнейшее будущее, пока есть время и нас не унесло волной спермы.

Брок рассматривал стоящих перед ним мужиков, только сейчас подмечая, что в их схожести есть что-то извращённо прекрасное, словно они единоутробные братья, чуть ли не близнецы, и это заводило не на шутку.

Джек плюхнулся на диван слева от Брока. Зимний Солдат сел справа.

— Думаю, вернуться в свои тела мы с «деткой» — как тебя зовут-то? — не сможем, — сказал Джек.

— Для тебя я Баки, — буркнул Зимний. — Баки Барнс.

— О как, — хмыкнул Джек. — Ты согласен, что шансы оказаться каждому в своем теле у нас один на миллион?

— Согласен, — кивнул Баки. — Я оказался здесь, — он ткнул себя в грудь, — после того как там потерял сознание от сенсорной перегрузки, а тут ты получил лошадиную дозу транквилизатора.

— Ну значит, быть тебе королем пожизненно, — хмыкнул Джек. — Брок — твой командир и любовник. Командир — отпадает, любовник — тут решим, а по жизни?

— Мне нужен командир для личной гвардии. Командир, ты согласен?

Брок внимательно слушал, постукивая пальцем по губам. Хотел ли он такой жизни? Спокойной гавани, жизни с двумя любовниками? О да, определённо хотел! Брок за свою жизнь успел навоеваться достаточно, чтобы вечный бой успел достать до печенок.

— Снова в командиры? — оскалился Брок, — Доверишь мне тренировать свежее, неподготовленное к такому мясо? Пожалуй, соглашусь… за место в королевской койке, — Он поиграл бровями и приобнял Джека за плечи. — А своему второму “я” какую работу предложишь? Он даже готовить не умеет, прикинь, детка.

— Эй, я майор разведки Гильбоа! — вскинулся Джек. — Не так уж я бесполезен. И потом, Брок, посмотри, как мы с Баки похожи. Меня можно объявить королевским бастардом и пристроить к делу? Да, Ваше Величество Баки?

— Я думал об этом, — сказал Баки. — Я найду тебе занятие.

— Деловой, что пиздец, — фыркнул Брок, хлопнул Баки по бедру. — Костюмом дорогим оброс, в короли выбился.

— Баки хороший король, — неожиданно серьезно сказал Джек. — Он уже столько всего сделал для страны, сколько я бы и за пять лет не собрался. Ума бы не хватило и отваги.

— Повторяю снова, Джекки, не недооценивай себя. Вы разные, — посерьёзнел Брок, пристально глянул ему в глаза. — У Баки такой жизненный опыт, что никому не пожелаю, потому он и может принять решения там, где мы с тобой пасанём. Вы разные, несмотря на внешнюю схожесть, пиздец разные.

— И что? — спросил Джек. — Никто не заподозрил, что ты, Баки — это не я?

— Никто не знал тебя по-настоящему хорошо, — ответил Баки.

========== 6. ==========

Потрахаться не получилось. Сначала у Джека вполне красноречиво забурчал живот и кому как не Баки было знать особенности когда-то своего тела, а потом и вовсе отзвонились из дворца с какими-то очень важными вестями.

Судя по тому, каким уставшим сделалось лицо Баки, Брок сделал вывод, что прилетело с самого неприятного и непривычного для бывшего Зимнего Солдата фронта — от семьи Его Величества короля Джека Бенджамина.

— Мама или сестра? — тихо спросил у Баки Джек, пока Брок возился на кухне, проверяя, что с продуктами и достаточно ли сковородок.

Баки показал сразу два пальца и вежливо попросил дождаться его, прежде чем отдавать хоть какие-то приказы насчёт приема на работу во дворец не проверенных как следует людей.

Роза снова была недовольна всем и всеми. Сын не так управлял королевством, не тех людей ставил в охрану, для чего-то уволил половину горничных, а остальных переставил так, что королеве теперь было неудобно. Так ещё и не обрадовался, когда беременная сестра была возвращена из ссылки во дворец.

— Отправь ее в «Виноградники», — одними губами сказал Джек. — Обеих. Вдовствующая королева не имеет права, считай, ни на что.

— Обсудим все вопросы, как только я вернусь во дворец, мама, — потёр переносицу Баки. — Да, у меня могут быть свои личные дела, помимо государственных.

Нажав сброс, Баки хотел было швырнуть телефон на диван, но потом передумал и убрал аппарат в карман.

— Томасина предложила то же самое, — ответил он Джеку, поднял на него тяжелый сканирующий взгляд. — Поместье как раз приводят в порядок. А вот Мишель как снег на голову.

— Какой у нее срок беременности? С двенадцатой недели уже можно определить пол. И не помешает сделать генетический анализ на заболевания. Может, у ребенка синдром Дауна или еще что похуже… — предложил Джек. — Шепард жив?

— Нет, зачем он мне? Глуп, наивен, внушаем. Никакой пользы. Люди Сайласа расстреляли, — без тени эмоций в голосе ответил Баки. — А что до Мишель, ее беременность ведёт лучший акушер-гинеколог в Шайло.

— Если родит мальчика, объявишь его наследником? — спросил Джек.

— Или младшего брата, если поправится, — пожал плечами Баки, глянул в сторону кухни, где священнодействовал Брок, и его лицо заметно смягчилось, губы дрогнули в улыбке, даже взгляд потеплел, но стоило ему вновь взглянуть на Джека, все переменилось.

— Эй, я знаю, что ты любишь Брока! — поднял руки Джек. И шепнул: — Я его тоже… я так думаю. А что еще за младший брат? Бастард?

— Бастард, — подтвердил Баки. — Сообразительный мальчик, но болен лейкемией. Сейчас с матерью в Германии. Поправится — займусь его обучением. Нет — будем думать дальше.

— Детка, сейчас много способов существует строгать детей и не трахаться при этом, — напомнил Брок и поставил на журнальный столик две чашки с чаем и тарелку с бутербродами. — Так что если с братом и племянником не выгорит, заделаешь с помощью ЭКО своего собственного бебика суррогатной матери.

— Я стерилен, — сообщил Баки.

— Ни фига, это я стерилен, — возразил Джек. — А про тебя не знаю. От меня никто не залетел, но я всегда предохранялся. Брок, ты чудо, — он ухватил бутерброд. — А тебе чаю? Или там кофе нет, что ли?

— Ни кофе, ни молока, ни нормальных продуктов, — пожаловался Брок и тут же ухмыльнулся, утащив прямо перед носом Баки последний бутерброд. — Хорошо хоть хлеб свежий и буженина крутая. Кстати, а жить мы где будем?

— У меня тут заначка в спальне, если Баки ее не нашел, — сказал Джек. — Закажем.

— На фига мне твоя заначка? — спросил Баки. — Я король.

Он взял телефон и приказал доставить в пентхаус продукты и алкоголь, и доставлять регулярно.

— Здесь будете жить, — сказал он. — Брок, вы долго добирались. Тебе надо отдохнуть. Хотя бы неделю.

— Похуй, — отмахнулся Брок от предложенного отдыха, как от назойливой мухи. Его больше волновал совсем другой вопрос: — А ты? Ты здесь же жить будешь или там, во дворце, а сюда так, наездами по праздникам и выходным?

Он страшно соскучился, не по телу или сексу с Зимним, а по нему самому, и Брока страшно бесила мысль, что он сегодня соберется и уедет, и не появится, пока не выдастся у него свободная минутка.

Джек окинул их взглядом, усмехнулся, грациозно поднялся и сказал:

— Я наверх, спать. А вы тут порешайте друг с другом.

Брок проводил его взглядом и снова обернулся к Баки. Поговорить им и правда стоило.

— Я ждал тебя с первого дня, — сказал Баки. Потер лицо ладонями и попросил: — Иди ко мне, командир. Я так заебался с этим королевством…

— Детка, — выдохнул Брок и в одно движение перемахнул журнальный столик, оказываясь у Баки на коленях.

Насрать Броку было и на дорогущий костюм, и на какой-то там имидж короля, на все насрать, он наконец мог обнять того, за кого боялся сильнее, чем за самого себя, прижать его голову к своей груди и наконец поверить — живой, тёплый и такой родной близко, рядом.

— Ох… — простонал Баки, запуская руки Броку под футболку. — Как я не сдох тут без тебя, я не знаю… Спасибо, что добрался, командир!

— Самый сильный и стойкий детка, мой детка, — Брок поцеловал его в макушку, сжал в объятиях крепко. — Пиздецово соскучился, не могу просто.

Брок потянулся к его губам, едва-едва коснулся и отстранился, разглядывая новое лицо Баки, очень похожее на его собственное, но все же другое.

— Это я, — понял его Баки. — Внутри это все равно я. Я все подготовлю, и ты будешь жить во дворце, со мной. Личная охрана. Или ты хочешь и мальчишку себе?

— Я жадный, ты же знаешь. — Брок погладил его по щеке, очертил скулу, коснулся подбородка.

Именно сейчас не хотелось обсуждать Джека, и не потому, что он бы мешал или ещё что-то, а просто ситуация не была слишком однозначной. Да, Брок хотел Джека себе, и не потому, что он выглядел как Зимний и мог кулаком стены пробивать, не было у Брока ностальгии по временам Гидры, но во время бегства сюда, в Гильбоа, слишком многое произошло. Мальчишка зацепил Брока, влюбил в себя. Но без согласия Баки ничего не будет. Ни отличный секс, ни даже влюбленность не стоят грусти в глазах Баки.

— Знаю, — улыбнулся Баки. — Я подумаю. Пойдем, тут на первом этаже тоже спальни и смазка заныкана. Я хочу, чтобы ты меня выебал до звезд из глаз.

Раздевать Баки было интересно, словно разворачивать долгожданный подарок. И дело не в фактуре дорогой ткани костюма, не в мелких пуговках сорочки или длинной змее галстука. У Баки, нового Баки, была совершенно другая на ощупь кожа, другие, хоть и отлично проработанные мышцы, он даже пах совершенно иначе, хоть и чувствовался запах любимого Броком геля для душа. Где только достал? Но за всем этим многообразием нового Брок чувствовал именно Баки. Того, ради кого к чертям похерил собственную жизнь, и случись все переиграть, поступил бы так же.

— Я люблю тебя, — шептал Баки, пока Брок раздевал его. — Я живой, я свободный и я люблю тебя, Брок. Только тебя.

— И я люблю тебя, — отвечал Брок на каждое признание, гладил Баки, целовал каждый открывающийся участок кожи, узнавал заново, что и как нравится этому телу.

— Я в этом теле не ебался ни разу, — признался Баки. — Все впервые. С тобой.

Брок открыл было рот, чтобы извиниться по поводу Джека, хоть что-то сказать, но со щелчком захлопнул пасть, вновь потянулся за поцелуем. Не считал он себя виноватым и оправдываться за Джека не хотел. Мальчик ему нравился.

Они целовались и целовались, не в силах перебраться в спальню, словно заново прорастали друг в друга, заново становились чем-то единым. Брок заново учился чувствовать Баки, ловил кончиками пальцев чужой зашкаливающий пульс, губами пил дыхание. Диван был удобным для всего, и только отсутствие смазки под рукой заставило на мгновение оторваться от любимых губ, подняться, дёрнуть Баки на себя и потащить его в гостевую спальню.

— Я теперь легкий, — рассмеялся Баки, запрокидывая голову.

Его пиджак, рубашка и галстук остались в гостиной, где-то там же он скинул туфли. Ему хотелось петь и плакать от счастья: Брок снова с ним!

Раньше, до того как он оказался в теле принца, Зимний Солдат был скуп на эмоции, но сейчас эйфория зашкаливала. А ведь они всего-навсего целовались.

— Детка, — исступлённо прошептал Брок, прижав Баки к какой-то стене, не особо разобравшись, дошли ли они до спальни.

Его впервые накрывало так, что дышать становилось сложно, сложно не прикасаться, сложно не трогать. Настолько страшно разорвать объятия, словно их тут же разнесёт на разные концы вселенной и снова придётся куда-то бежать, рыскать в темноте.

— Еще немного, Брок, — попросил Баки. — Три метра — и кровать. Мы с тобой никогда не ебались на кровати.

Подхватив Баки под задницу, Брок сам не заметил, как преодолел эти метры, как уронил любовника на постель. Он видел лишь то, насколько красив Баки на кипенно-белых простынях, как горят налитые кармином губы, сияют серые глаза, насколько он живой, любимый.

— Раздевайся, — приказал Баки. — Снимай все до нитки.

Сам он завозился на кровати, стаскивая штаны и белье. Высвобожденный член шлепнул его по животу, оставляя на нем мазки предъэякулята. Брок навалился на Баки, вжался в него, вздрагивая от переизбытка ощущений, уткнулся носом в шею, обнял, пропихнув руки под спину.

— Дай немного вот так полежать, иначе я кончусь, детка, — взмолился он.

Баки ласково гладил его по спине, ерошил волосы, целовал куда придется.

— Я чуть не сдох, пока ждал тебя, — шептал он. — Знал, что ты приедешь ко мне.

Брок пару раз втянул носом запах Баки, его Баки, и влажно лизнул шею, поцелуями спустился к ключицам, оставляя на белой коже наливающиеся краснотой метки, обхватил губами левый сосок и замер, оглушённый громким сладким стоном.

— На шее… меток не оставляй, — задыхаясь от возбуждения, попросил Баки. — И выеби меня уже.

— Поздно, — выдохнул Брок, лизнул пупок Баки. — Пластырем заклеишь.

Брок склонился над членом Баки. Тут он тоже был другим, немного меньше, не обрезанный, но от этого нисколько не менее желанный.

Баки вскрикнул, когда Брок вобрал его член в рот. Ощущение было таким острым, таким обжигающим, что у Баки в глазах потемнело.

От того, как отзывалось под ладонями тело Баки, у Брока мутилось перед глазами, хотелось сделать ещё лучше, горячее, чтобы у любовника и вовсе крышу снесло, чтобы он полностью перестал себя контролировать.

Брок вертел Баки под собой, вылизывал, гладил, мял, пьянея с каждой секундой всё сильнее.

— Прогнись, детка, — попросил Брок, поставив Баки на четвереньки. — Покажи себя.

Баки послушно выгнул поясницу и раздвинул ноги, красуясь.

— Сладкий, красивый, мой, — прохрипел Брок, лизнул молочно-белую ягодицу Баки, прикусил, оставляя яркий след-метку.

Баки отозвался низким чувственным стоном.

— Не томи… — взмолился он.

Брок снова погладил ягодицы Баки, развёл их и припал губами к девственно-розовой дырке, поцеловал, словно в губы.

— Охереть можно, детка.

Снова хотелось нести романтическую ахинею про любовь, про навсегда и про только вместе. Брок зажмурился, переживая этот момент, чувствуя себя на какой-то очень тонкой грани, готовым сгореть от одних только ласк. Он и сам не понимал, что с ним, откуда всё это взялось, не верил ведь никогда в любовь, вообще не любил это слово на “Л”, а теперь заткнуться проблема.

Нашарив в тумбочке запечатанный ещё флакон смазки, Брок сорвал крышку и чуть ли не половину вылил себе в ладонь. Где-то на краю сознания он ещё помнил про первый раз, а потому действовал мягко, осторожно растягивая тугие неподатливые мышцы.

Баки припадал грудью к постели, выгибался, выпячивал задницу, стонал и охал. Он сгорал от желания. От того, что он с Броком.

— Ну давай же! — потребовал он.

Ухмыльнувшись, Брок похлопал головкой по краям дырки, толкнулся совсем чуть-чуть и сразу вышел. Почему-то сейчас хотелось помучать любовника, заставить его раскрыться в желании на полную.

Баки не выдержал. Он вывернулся из-под Брока, швырнул его на спину и оседлал. Медленно опустился на его член по самые яйца и прошипел:

— Вот так…

А потом начал неторопливо двигаться.

У Брока перехватило дыхание, он непослушными пальцами сжал бёдра Баки, зажмурился, облизал враз пересохшие губы. Баки был тесный, девственно тугой и такой горячий изнутри, будто член в огонь сунул.

Баки наклонился к Броку и поцеловал.

— Обожаю твой хуй, — прошептал он. — Давай же, двигайся. Еби меня.

Ответив на поцелуй, Брок обхватил упругую задницу ладонями, приподнял Баки и двинул бёдрами, вгоняя на полную, вбился по самые яйца. Горло рванул рык, Брок прижал Баки к своей груди, трахая его размеренно, ритмично загоняя, не жалея, не давая привыкнуть, потому что остановись он хоть на мгновение — и всё кончится, он подохнет под Баки.

Баки вскрикивал от каждого толчка, насаживался на член, полыхал, не сгорая.

— Люблю тебя, — говорил он. — Брок, ты…

Он выпрямился, сжал коленями бока Брока и поскакал на нем, одновременно дроча.

Брок не мог ни двигаться, ни дышать нормально, он плавился, жидким металлом расползаясь по постели от каждого движения Баки, от того, как он изгибался, гладил самого себя, прикусывая нижнюю по-блядски припухшую губу, как трепетали его ресницы, вздымалась грудь с маленькими розовыми горошинками сосков, такими острыми, что пораниться можно.

— Я… — вырвалось у Баки, и он быстрее задвигался. — Бро-о-о-ок!!!

Он бурно кончил, забрызгав Брока спермой по самый подбородок.

Брока выгнуло, вскинуло к Баки, он сжал его в объятиях, в два движения доводя себя до края.

— Люблю-люблю-люблю-люблю, — исступлённо шептал Брок, покрывая лицо Баки поцелуями.

========== 7. ==========

Джек лежал в своей спальне, на своей кровати, которая теперь казалась ему слишком большой, мягкой и холодной, и слушал, как внизу трахаются Брок и Баки.

Было больно. Баки отнял у него все: корону, страну, а теперь и Брока, в которого Джек успел влюбиться. И обвинить некого, и сделать ничего нельзя. Доказать, что в теле киборга оказался Джек Бенджамин, а на трон взошел самозванец, совершенно невозможно.

Джека взяла тоска. Стиснула холодной когтистой лапой сердце.

Он отбросил одеяло, вышел на балкон и посмотрел вниз. Сорок третий этаж. Если перевалиться через перила и нырнуть вниз, не выживет даже суперсолдатское тело.

Может, это выход? Он никто, и никому не нужен.

— Парень, я бы не советовал.

Брок, словно почувствовав приближение пиздеца, как только его немного попустило, натянул джинсы на голое тело, не стерев с груди следы спермы, поднялся наверх и вошёл, даже не задумываясь о том, что стоит постучаться.

— От меня всю жизнь одни проблемы, — не оборачиваясь, сказал Джек. — А так раз — и все счастливы.

Нашарив в кармане помятую пачку сигарет и зажигалку, Брок закурил, облокотившись на перила, глянул на расстилающийся внизу город, как-то подозрительно похожий на Нью-Йорк.

— Какие от тебя проблемы, Джекки? Ты, вон, живой, здоровый и красивый мужик. Живой, понимаешь? Чертовски сильный, охуенный.

— Да кому это надо, Брок? — устало спросил Джек. — Я свою задачу выполнил — привел тебя к Баки. Совет вам да любовь. А я теперь зачем? Да, у меня тело суперсолдата, но навыков нет. Только как у армейского разведчика — так ведь Баки закончил войну и заключил мир с Гефом. Я ни хрена не умею, ничего не могу и ни за чем не нужен.

— Джекки, хуйню несёшь, — фыркнул Брок, докурил до фильтра, затушил сигарету о перила. — Не умеешь? Давай натаскаю. Зимний тоже не всё сразу умел. А учиться новому — интересно. Узнавать собственные возможности. Разведчик? А давай Геф захватим и провинцией Гильбоа сделаем?

Брок поддался порыву и коснулся ладонью шеи Джека, развернул его голову к себе, чтобы видеть лицо, попробовать в глазах прочитать всё, чего он сам никогда не скажет.

В прозрачно-серых глазах отображалась тоска и безнадежное одиночество.

— Это уже как Баки решит, — сказал Джек. — Он король. Но вряд ли он захочет. Страна истощена войной. На новую, захватническую, просто не хватит сил.

— Ты прав, — Баки совершенно бесшумно оказался рядом с ними, сжал живое плечо Джека. — Я научу тебя всему, что знаю. А ты научишь меня. Я объявлю, что ты бастард Сайласа, родился до брака с Розой, воевал в США. Будешь наследником. Сет не жилец, у ребенка Мишель плохая наследственность. Кровь Сайласа — ты ее не унаследовал.

— Ты серьезно? — спросил Джек. — Меня — наследником?

— А чего нет? Ты потенциально проживёшь лет даже не знаю насколько больше нас с Баки, — подтвердил Брок. — Да и сейчас на правах наследника приобретёшь ту самую власть, к которой так стремился. Джекки, рано ты себя списываешь.

— Я был наследником Сайласа. И ни хрена у меня не было никакой власти, — уныло сказал Джек.

— Я не Сайлас, — заметил Баки. — И я заебался морочиться с твоим королевством. Ты тут — значит, впряжешься. Я не политик, я боец. Значит, политиком будешь ты. Мне не нравится министр иностранных дел. Как раз заменишь.

Брок притянул обоих страстно любимых мужиков к себе за шеи, обнял.

— Со всем разберёмся. Вместе мы та сила, что горы двигать способна.

— А в постель пустите? — с надеждой спросил Джек.

Броку хотелось сказать — да, твёрдое и веское, но тут решать было Баки и только ему.

— Дай детке время, — попросил он Джека, не до конца уверенный, что не получит за эту фразу от Баки вполне заслуженно по причинному месту. Только же из койки едва живой вылез, вон в сперме по самые уши уделан — и всё туда же.

Баки тем временем переместил руку с плеча Джека на задницу.

— Ты суперсолдат. Надо будет попробовать.

— Броку я ничего не сломал, — моментально понял его Джек.

— У меня костяк легче, — объяснил Баки.

Броку осталось только изумленно присвистнуть. Он, конечно, понимал, что это всё только слова, а на деле легко не будет, слишком Зимний был ревнив в своё время, и вряд ли Баки так просто переборол в себе это чувство, но попробовать действительно стоило.

В гостиной снова зазвенел телефон Баки, напоминая ему об обязанностях короля перед своим народом.

Баки отошел ответить.

— Думаешь, получится? — тихо спросил Джек у Брока.

— Но попытка же того стоит? — тепло улыбнулся Брок и поцеловал Джека.

Он тоже надеялся, что всё же выгорит, и Баки разглядит в Джеке то, что увидел сам Брок и во что влюбился.

Джек обнял Брока, устроив подбородок на его плече.

— Я думал, я тебя задолбал вконец за эти месяцы, — сказал он.

— Мы с тобой знакомились, прощупывали друг друга, притирались, искали общие грани. Разве не так обычно бывает, когда с кем-то знакомишься и понимаешь, что он охуенный, твой полностью человек? — фыркнул Брок, потрепал Джека по волосам. — Пойдём вниз, что-то мне подсказывает, что детка сейчас умчится сеять добро и справедливость в массы.

— Останусь тут до утра, — обрадовал их Баки. — Завтра выставлю королеву в «Виноградники», пусть сама следит за ремонтом. Королевские апартаменты приказал переоборудовать. Апартаменты наследника — тоже. Утром приедет Томасина. Джек, сможешь не подать виду, что вы знакомы?

— Запросто. Только я думал, она отцу предана.

— Династии, — поправил Баки. — Она нас с тобой спасла.

— Транквилизатор и резиновые пули?

— Да, — кивнул Баки. — И много чего еще. Нам надо придумать, откуда я мог о тебе знать — ты старше и неотсюда. Откуда я мог знать про Брока.

— Про Брока — от меня, — тут же сказал Джек, — а про меня — от бабушки и деда по отцу. Они умерли лет двадцать назад, но обо мне знали и оставили тебе информацию и контакты. Мы с тобой поддерживали отношения, но я не хотел в Гильбоа, да и Сайлас запретил. А теперь Сайлас умер и ты меня вызвал вместе с Броком. С Броком мы служили.

Такой вариант истории устраивал Брока более чем, да и звучало вполне логично. То, что у Сайласа и так были и любовница, и сын на стороне, доказывало, что и ранее такие же прецеденты могли иметь место. Да и похожи Баки с Джеком, не придерёшься. Тут даже генетическую экспертизу делать не надо, одного взгляда достаточно.

К вечеру привезли доставку продуктов, двое одинаковых с вида мужиков внесли в коридор с десяток пакетов.

— Спасибо, — загородил им дорогу Брок. — Дальше мы сами.

Пока он перетаскивал пакеты на кухню, Джек и Баки, стоя посреди гостиной — один в джинсах и футболке, другой в костюмных брюках и помятой белой рубашке — ощупывали друг друга, словно знакомились вслепую.

Наблюдать за этим было занятно. Брок разбирал пакеты, раскладывал продукты по удобным для него местам и краем глаза наблюдал. Почему-то самым точным сравнением показались коты. Двое пушистых, вроде бы ласковых хищников аккуратно так лапами трогали друг друга, приглядывались, принюхивались, пробовали на зуб..

Потом они принялись целоваться, сначала осторожно и неуверенно, как подростки. Брок затих, боясь спугнуть это наваждение, давая им возможность распробовать друг друга самостоятельно.

Расцепились они, когда у голодного Джека заурчало в животе.

— Извини, — пробормотал он.

Брок как ни в чем не бывало, насвистывая, готовил ужин, словно и не видел происходящего в гостиной, хотя завело оно его ни на шутку. Ему нравилось, как его любовники реагировали друг на друга.

— Тебе нельзя голодать, — похлопал Джека по плечу Баки. — Ты можешь, но не надо. От голода агрессия повышается.

— Да я вроде не агрессивен, — пробормотал Джек.

Он уперся лбом в лоб Баки и тихо сказал:

— Значит, братья?

— Братья, — погладил его по щеке Баки. — Только помни: ты здесь никого, кроме меня и Брока, не знаешь. И руку твою будем прятать.

— Эй, братья, — усмехнулся Брок, швырнул в Джека силиконовой прихваткой, которую тот поймал не глядя. — Мне тут кто-нибудь помогать собирается? И учтите — кухаркой на постоянной основе я быть отказываюсь.

— Тебе придется меня учить, — развел руками Джек.

— Или я верну в этот дом полный штат прислуги и вам будут готовить, — предложил Баки.

— Ты ж вроде во дворец нас забрать хотел? — сверкнул улыбкой Брок, не глядя на нож, нарезая молодой картофель прямо с кожурой.

На самом деле ему и так было вполне неплохо, ситуация с побегом вообще могла развернуться как угодно, а тут дорогущий пентхаус, обставленный по последней моде, потенциально крутая работа аж на целого короля, но хотелось этого короля видеть не только на работе, но и каждые вечер и ночь рядом, как, собственно, и Джека. Может, Брок и просил слишком многого, но и размениваться по мелочам он не привык.

— Дворец не готов пока, — объяснил Баки. — Минимум пару недель вы проведете здесь. Я буду приезжать.

— Нам бы ещё документы справить, детка, — напомнил Брок, сбрызнул картошку оливковым маслом, перемешал со специями и солью и в глубоком противне отправил в пышущую жаром духовку. — Добирались-то мы чуть ли не на собаках и там паспорт не спрашивали. Здесь ты тоже последняя из инстанций, но лучше иметь на руках все бумажки.

— Будут, — пообещал Баки. — Джек, придумай себе имя и фамилию. Мне сейчас по документам двадцать шесть, тебе должно быть где-то тридцать. Броку тоже лучше поменять фамилию.

— Я подумаю, — сказал Джек. — Джон… допустим, Спенсер. Сокращение — Джек. Тебя как короля все равно никто краткой формой имени не зовет.

— Хорошо, Джон Спенсер, тридцать лет, дату рождения придумаю, — кивнул Баки. — Брок?

— Мануэль Батиста, — назвал первое, что пришло на ум Брок. — А Брок — армейская кличка.

Баки хмыкнул и кивнул.

— Дату рождения скажи, — велел он. — Мануэль «Брок» Батиста.

Брок назвал свою же дату рождения, прибавив себе лишь пару месяцев, и фыркнул на полный недоверия взгляд Джека.

— Что, не ожидал? — оскалился Брок. — Мне сорок. Или не похоже?

— Не похоже, — согласился Джек. — Но какая разница, Брок. Мы любим тебя не за юность. — Он подмигнул Баки.

Тот улыбнулся.

За ужином Брок с Джеком в красках пересказали все перипетии своего путешествия, о том как плыли на грузовом судне и драили полы, как Джек первый раз попробовал угнать машину в Мексике, правда, не очень удачно, и им пришлось уматывать от вооружённого обрезом хозяина. Как Брок траванулся текилой и на целую неделю зарекся пить.

— А я тебе говорил, — напомнил Джек, — что та текила была говно.

— Говорил, но угощали-то нас этой, а отказываться от выпивки, сидя в гостиной одного из бандитов наркокартеля — не самая удачная идея. Зато блевал я уже на судне, а не в поисках другого способа добраться в Европу.

— Если бы вы могли связаться со мной, я прислал бы за вами джет, — сказал Баки.

— Я об этом думал, — сказал Джек, — но уверенности не было. Вдобавок я наизусть помню только телефон Мишель.

— Да, не то, что могло бы пригодиться, — согласился Баки.

— Добрались и ладно, — отмахнулся Брок. — Все живы-здоровы. Детка так и вовсе во всю ширь развернулся.

Брок вытер губы салфеткой и с нежностью взглянул на Баки. Странно такое было думать, но тело Джека ему невероятно подходило, давая возможность абстрагироваться от семидесяти лет полного пиздеца.

— Да, развернулся так развернулся, — согласился Джек. — Баки, а гефский генералитет — твоя работа?

— А чья же? — хмыкнул Брок. — Мой детка суров и неотвратим, как пиздец.

По губам Баки скользнула улыбка, он накрыл своей ладонью ладонь Брока, сжал её.

— И скоро оставшиеся прибежали с мирным договором на твоих условиях? — спросил Джек. — У нас было плохо с доступом к информации.

— А у них выбора не было, — пожал плечами Баки. — Мне не нужна война. Я хотел найти Брока и привезти сюда. Так что Геф согласился со всеми условиями.

Посуда была убрана в посудомойку, Брок напомнил себе внести в список покупок капсулы с моющим средством, повисла тяжёлая пауза. Времени до сна было хоть отбавляй, а чем себя занять, да так чтобы по комнатам не разбредаться, никто предложить не мог.

— А давайте рассказывать про свой сексуальный опыт, — предложил Джек. — У кого что было самое смешное и нелепое?

Брок удивлённо на него глянул и заржал. Все же Джек был ещё очень юным.

— Мне тоже интересно, — поддержал он затею любовника. — Был у меня момент. — Брок чесанул затылок. — Была у меня мадам, любительница красивого секса и шелкового белья. Как-то трахались мы с ней, а тут в двери ключ поворачивается, как в анекдоте, муж раньше времени пришёл. Я сваливать, из-под этой дуры пока выбирался, на простыне поскользнулся, нос разбил. Кровища хлещет, у бабы истерика, в спальню её мужик ломится, а вся одежда моя внизу, в гостиной. Только та розовая шёлковая простыня и ничего больше. На базу я вернулся красивый. Морда и грудь в крови, и тога, блядь, шёлковая.

Джек и Баки расхохотались.

— А у меня, — принялся рассказывать Джек, — первый опыт был в элитном борделе. Отец отвел, выбрал мне бабу. А там баба… Ну опытная. Очень. И вот она мне, сопливому щенку — мне шестнадцать было, что ли, — предложила хуй между ее сисек потереть. То ли ей как обычно не хотелось, то ли желала изысками поразить. И вот еложу я на ней, еложу, и вдруг раз — и прямо в глаз ей. А у нее и макияжа там полтонны, и ресницы накладные. И вот нависаю я над ней, смотрю, а у нее сперма с этих накладных ресниц стекает… Я потом года два от женщин шарахался.

— Пиздец, — хохотнул Брок. — У меня бы вообще на баб не встало бы.

Баки устроился рядом, привалился к плечу Брока.

— В сороковые я со Стивом жил в одной квартире. Возвращаюсь с гулянки, а там Мерри Лу, местная блядь, отсосала мне за кинотеатром. Раздеваюсь. Пока таз с водой грел, голым ходил. Стив вылупился на меня и сидит красный. Спрашиваю, что не так — молчит. Это когда мылся, понял, что хуй весь в бордовой помаде уделан.

— А Стив приревновал, что ли? — спросил Джек. — Я потом в клубах еще пару лет таких пацанок только снимал, чтобы грудь доской и волосы короткие. А потом пошел по мужикам и как-то спалился.

— Трахал я одного майора, — продолжил делиться воспоминаниями из прошлого Брок, погладил Баки по обтянутому дорогой брючной тканью колену. — Так он в жопу давал, но только так и только в темноте, потому что сосутся и за член хватают друг друга только педики, а он настоящий мужик был.

Джек и Баки дружно загоготали.

— А тут ни одного гей-бара приличного, — вздохнул Баки и ни с того ни с сего укусил Брока за мочку уха. — Брок меня в гей-бар, кстати, водил, когда я приставать к нему впервые начал.

— Зачем? — Джек уставился на Брока. — А гей-баров тут не было, потому что отец гомофоб страшный. Ты вот прими какой-нибудь закон — о Прайде или там об однополых браках, и гей-бары как грибы после дождя повылазят.

— Как это зачем? — удивился Брок. — Он секретное оружие. Киборг. А тут за жопу давай меня мацать. Не Эмили, медсестричку, что ему витамины колет, а меня. Увидь кто — и пиздец. Думал, просто хуй чешется, а почесать не об кого. Вот и привёл, а он мужику, что меня бренди угостил, руку сломал.

— Баки, так ты ревнивый? — удивился Джек.

— Да, — кивнул Баки. — Будешь налево смотреть — посажу за измену королю.

— Баки пиздец ходячий был. Он со мной даже отказался раз работать, когда от меня, видите ли, духами пахло какими-то, — усмехнулся Брок, вспомнив, за что его однажды чуть не уволили.

— Ужас! — улыбнулся Джек. — Баки, а как ты собираешься таиться от Томасины? То все силы на благо страны, а то вдруг два любовника сразу, причем один из них — твой сводный брат.

— Не буду я ни от кого таиться, — не понял проблемы Баки. — Я же младенцев не жру, котят не душу и казну в Монако проигрывать не собираюсь. Какое ей дело, кого и где я буду трахать? Пусть даже это мой брат и его любовник. Извращенец я, но народ свой люблю и уважаю.

— Она все равно будет следить, чтобы твой брат и его любовник не трахались на стороне, — сказал Джек.

— Везде пригляд, — Брок чмокнул Баки в висок. — Ты же нам веришь, детка? Кроме тебя, нам никто не нужен.

— Ну да, где ты ещё найдёшь такую работу, — в тон ему ответил Баки.

— Профдеформация? — Джек сочувственно заглянул Баки в лицо. — Короля не могут любить просто так?

— История показывает, что нет, но я верю Броку. Всегда верил, даже когда он обещал невозможное, — как-то очень искренне, открыто улыбнулся Баки, прижался щекой к плечу Брока.

— Дурнина, — со вздохом Брок погладил его по голове.

========== 8. ==========

Встречи с Томасиной Джек ждал с трепетом. Ему казалось, что она моментально его раскусит. И тогда Баки она раскусит тоже. И все, как любит говорить Брок, «пойдет по пизде».

Баки их обоих представил Томасине во вполне официальной обстановке, но в то же время выглядел до неприличия довольным собой. Даже улыбался, поглядывая на своего старшего брата и его друга. Только даже Брок с одного взгляда на женщину-легенду, о которой Джек рассказывал с каким-то потаенным страхом, понял, что обмануть её так просто не выйдет. И если она известию о “брате” очень удивилась, взглянула на своего короля с беспокойством, то в их дружбу с “тем самым Броком” не поверила ни на йоту.

— Где вы планируете разместить гостей, Ваше Величество? — тем временем совершенно спокойно поинтересовалась она на английском. — Подготовить две комнаты или одну?

— Подготовь им апартаменты наследника, — так же спокойно сказал Баки.

— Вы планируете представить старшего брата ко двору? — она что-то пометила у себя в планшете, бросив быстрый взгляд на Джека, и Брок готов был душу заложить за то, что в нем так и горело предупреждение — не делать того, о чем потом можно здорово пожалеть.

— Да, — кивнул Баки. — Ее Величество будет недовольна, но это уже не ее заботы.

Томасина снова что-то быстро набрала, промолчала минуту и подняла на Баки извиняющийся взгляд.

— Покои наследника будут готовы только в течении недели. Там ещё не закончен ремонт. Прикажете пока разместить в гостевых?

— Нет. Пока побудут в пентхаусе. И документы. Гелвуйские паспорта обоим, — велел Баки.

Если Томасина и удивилась, то не подала виду. Брок чувствовал кожей её внимательный взгляд. Казалось, она разбирал их по косточкам, препарировала острейшим скальпелем.

— Господа, — она дежурно улыбнулась, захлопнул крышку чехла на планшете. — Прошу вас последовать за мной. Оформим все документы, и паспорта будут к вечеру готовы.

Брок и Джек послушно пошли за нею, разглядывая дворец. Джек отмечал, что Баки сменил охрану, разогнал половину горничных, даже лампы в коридорах поменял на более яркие.

— Как в музее, — вздохнул Брок. — Прямо приличным себя чувствую.

— Ну это же дворец, — подпустил неуверенности в голос Джек. — А представь, через неделю мы тут жить будем.

— Ужас, — притворно выдохнул Брок, краем глаза поглядывая на Томасину. — Это же пива теперь не попить и с мужиками песни не поорать.

— С какими мужиками, Брок? — усмехнулся Джек. — Я твой мужик, смирись. Нам еще долго будет не до пива, язык надо учить. И этикет.

— Куда ты меня притащил? Сдался мне этикет на старости лет. — Брок подхватил под руку Джека, когда они дошли до какого-то кабинета. — Я знаю, что леди надо пропускать вперёд. Тебя пропустить?

Брок откровенно развлекался.

— Пропустишь, как сиськи отращу, — согласился Джек. — От пива они знаешь как хорошо растут?

— К твоим сиськам у меня претензий нет… — ухмыльнулся Брок и понял, что они заигрались.

Лицо Томасины сделалось нечитаемым, а в глазах было такое, что Брок счёл за лучшее примирительно улыбнуться и поднять руки.

— Прошу прощения, мадам, — сказал он по-французски.

— Мне не привыкать иметь дело с солдатами, — неожиданно ответила она так же на французском и пригласила их обоих присесть.

— С солдафонами уж скорее, — пробурчал Джек и сел.

Как же Брок не любил всё это бумагомарательство. Им действительно нужны были документы, но заполнять по памяти тысячу и одну форму он устал уже на третьем листе. К его удивлению, Томасина не спросила их ни о чем, не попросила представить паспорта или хоть что-то для подтверждения написанного, только когда Брок с Джеком передали ей последнюю стопку, пригласила фотографа.

— Как хорошо, что ты не забыл побриться, — шепнул Джек Броку.

Брок рефлекторно погладил свою гладковыбритую щеку. Только сейчас до конца осознавая, что они перебрались через океан, осели в стране, о которой он не имел ни малейшего понятия и вот совсем скоро станут её полноправными гражданами, подданнымикороля Джонатана Бенджамина.

Когда со всеми делами было закончено, Томасина лично отвела гостей Его Величества обратно в кабинет и у дверей успела тихо шепнуть Броку о том, что она будет за ними наблюдать.

— Дракон, — сказал Джек, когда они с Броком и Баки остались втроем. — Ее Величество сильно бесится?

— Я ей подкинул новый повод: сменил поваров, предложив забрать ее любимцев в «Виноградники», — усмехнулся Баки. — Она заявила, что забирает Мишель и уезжает уже завтра.

— Ты мне вот что скажи, детка, — Брок устроился в кресле, поставив на колено специально для него купленную пепельницу, закурил. — Ты с Роджерсом планируешь общение? Он тебя будет искать и плотно.

— Нет, — твердо сказал Баки. — Не планирую. Его друг умер давным-давно. Я и до этого, — он щелкнул пальцами левой руки, — был другой, а теперь и подавно. — Подумал и добавил: — Он всегда считал меня бабником, представляешь?

— Значит, ты хорошо конспирируешься, — поиграл бровями Брок. — Да и опасно тогда нашему брату отрываться было. Перо под ребро — не самая лучшая перспектива.

— Перо — это еще милосердно, — сказал Баки. — А психбольницу и лоботомию не хочешь?

— Не хочу, — качнул головой Брок и раздавил в пепельнице сигарету. — Смутное время. Но тут, как я понял, не лучше все было, раз Джека шпыняли за связи с мужиками.

— Джека шпыняли за сам факт существования, — подал голос Джек. — А мужики — это просто вишенка на тортике.

Брок пристал с места и дёрнул Джека к себе за руку, сел обратно, устроив его у себя на коленях, обнял, словно маленького, коснулся губами виска.

— И Джек все это выдержал.

— Я так и не разобрался, в чем тут было дело, — сказал Баки. — С Сайласом я не общался. Королева все время недовольна тем, что Джек не прогнулся под отца. Томасина… она тоже не говорит, в чем было дело, но меня уважает.

— Теперь уже неважно, — махнул рукой Джек. — Никакой охоты копаться в этом компосте.

Броку даже на какой-то момент стало жаль, что Баки шлепнул Сайласа и нельзя было самому душу из него вытрясти за то, что так сильно засрал собственному сыну мозги. Перед внутренним взором Брока все ещё стояло осунувшееся лицо Джека на том балконе и горящие решимостью спрыгнуть вниз и все закончить глаза.

— У короля бывают выходные? — поинтересовался Брок, крепче прижимая Джека к себе.

— У отца были, но Баки — совсем другой король, — сказал Джек. — Давайте решим, наконец, кого из нас куда? Брока — капитаном гвардии, это понятно. А меня?

— А тебя министром иностранных дел. Я же сказал, — напомнил Баки.

— Ты умный, — подтвердил Брок. — И язык подвешен куда лучше, чем у нас с Баки. Ты политик, а мы солдаты.

Баки кивнул.

— Правда, чувствую, в Совете не обрадуются таким карьерным перестановкам, — усмехнулся Брок.

— Да кто их спрашивать будет? — фыркнул Баки и сверкнул неожиданно дурашливой улыбкой.

— Ну тогда мне костюмы будут нужны и информация, — сказал Джек. — Кто сейчас министр иностранных дел?

— Был Галлус. Но я отправил его в отставку. Не справился, — сухо ответил Баки.

— Ты хоть покажи, с чем он не справился. Не факт, что я справлюсь.

Дальше Броку стало неинтересно. Баки с Джеком, занятые своими делами, тут же обложились документами. Позалипав немного в телефоне, Брок выскользнул из кабинета и отправился гулять по дворцу. Он же друг брата короля, так что имеет полное право на экскурсию.

А посмотреть было на что. Ажурная тяжеловесная лепнина на потолках, плотные портьеры на окнах с золочеными шнурами и кистями, вычурная псевдостаринная мебель. Какие-то картины, украшения. И ни грамма функциональности.

— Вам здесь нравится? — спросила какая-то женщина, заставшая Брока за разглядыванием картины с охотой в одной из комнат.

— Нет, — честно признался Брок. — Мертвый дом, словно в антикварную комиссионку попал.

— Это все потому, что дворец никогда не слышал топота маленьких ножек, — сказала она. — Принцесса и принц выросли не здесь.

— Это хорошо, — поддержал разговор Брок, оглядел собеседницу, но так и не понял, кто это. — Нечего детям здесь делать. Им простор нужен и воздух.

Специфический акцент этой строгой блондинке даже шёл, но по-английски она говорила вполне свободно.

— Кто ты? — спросила блондинка, окинув Брока взглядом с головы до ног. — Друг ублюдка, которого он притащил с собой? Думаешь, устроился на тепленьком месте?

— Ну почему же ублюдка? — Брок улыбнулся, снова оглядел королеву. Немного не так он её представлял, хотя, может, это последние события так сильно утомили Её Величество. — Мы с Джоном приняли приглашение Его Величества. А насчёт устроиться — здесь ничем не лучше того места, где мы жили раньше.

— Ну да, где уж таким, как вы, оценить дворец, в который мой муж сердце вложил!

— Лучше бы ваш муж сердце не в дворец вкладывал, а в своих детей или, на худой конец, в королевство. Четверо детей — и ни один не может похвастаться любовью родителя, и рушащаяся страна с запуганными расстрелами жителями. Ну да, где уж нам с Джоном такое понять.

Отчасти Брок понимал Розу. Она потеряла все разом из-за одного удачного выстрела. Но эта была лишь частность. В детях была одна очень интересная черта — безусловная любовь к собственным родителям. И не зря же Джек не мог сказать ни одного доброго слова ни о ком из них.

— Четверо?! — взвизгнула королева.

— Видимо, даже я знал вашего супруга лучше чем вы, Ваше Величество.

Королева вскинула голову, развернулась и зашагала по коридору. К ней сунулась горничная, и королева рявкнула на нее:

— Уезжаю! Сейчас же! Немедленно!

Брок ещё немного побродил по дворцу, дважды сталкиваясь с Томасиной, заглянул на кухню, проверил все входы и выходы, уверившись, что Баки организовал охрану по высшему разряду, и вернулся обратно в кабинет.

— Ну допустим, я справлюсь, — говорил Джек, откладывая бумаги. — Но меня же еще и в порядок привести надо. Прическа, одежда, маникюр…

— Планируете загул по салонам и бутикам? — осклабился Брок, снова развалившись в кресле. Он даже ноги на столешнице журнального столика устроил. — Давайте вы меня в каком-нибудь баре потеряете?

— Ну вот еще, — помотал головой Джек. — С каких это пор во дворце нет портного, маникюрши и парикмахера?

— Есть, — улыбнулся Баки. — Их я не увольнял. Но если Брок хочет по барам… Держи, — он протянул Броку банковскую карту и конверт с пин-кодом. — Это твои подъемные.

— М-м, немного почувствую себя молодой и красивой содержанкой, — мечтательно протянул Брок.

— Королевским любовником, — поправил его Джек. — Ни в чем себе не отказывай.

Брок сжал его подбородок и впервые поцеловал открыто при Баки, лаская мягкие губы, поглаживая по спине, бокам. Пусть предыдущую ночь они и провели в одной постели, но просто спали, не позволив себе более ничего.

— Если вы увлечетесь, я выебу вас обоих, по очереди, — низким голосом сообщил Баки. — Так что иди, Брок, изучай местность.

— Быть выебанным королем в его кабинете прямо на дубовом столе? — Брок сладко зажмурился и тут же рассмеялся в голос, чмокнул Джека в нос и поднялся, пересадив его на своё место. — Ну, дворец я осмотрел, пойду по прилагающейся территории пройдусь.

— Пройдись, — согласился Баки. — Ты уже командир королевской гвардии, я с утра подписал приказ. Можешь измываться над гвардейцами как хочешь.

А вот это уже была хорошая новость. Брок не любил сидеть без дела, тем более когда остальные пашут. Наклонившись над Баки, Брок поцеловал и его и только тогда отправился обозревать свои новые владения. Главным вопросом пока что для него было то, как устроена сама служба по несению караула, личные дела гвардейцев, за чем он и отправился к единственному человеку, который был в курсе всех дел дворца — к Томасине.

Томасина, уже предупрежденная королем, вручила Броку стопку папок с личными делами и сухо пожелала удачи в новом начинании.

Брок подозревал, что вряд ли его наличию рядом с королем его дракон обрадуется, а потому нисколько не удивлялся такому отношению. Все же перетягивал на себя и внимание, и часть власти.

Выбрав себе один из пустующих кабинетов, Брок уселся за стол и разложил перед собой папки. Хотелось бы своих ребят сюда перетащить, тогда будет кому заняться переподготовкой гвардейцев, чтобы самому уделить внимание и армии.

Джек и Баки тем временем обсуждали задачи, которые стояли перед Джеком как перед министром. Минимальный опыт в этой должности у Джека уже был, практика подбора персонала тоже.

— Ты меня мог бы ненавидеть, — без какого либо перехода сказал Баки. — Корона, лицо, семья, Брок.

— Семью можешь сбросить со счетов, — сказал Джек. — Я никогда не ощущал от них поддержки. Брок… я надеюсь, мы договоримся. С лицом ничего не поделать, да и потом, это не твоих рук дело. Корона… — Джек вздохнул. — Корона. Носи, что уж. Если я не справился с ситуацией настолько, что меня расстреляли, а ты за несколько месяцев добился таких результатов, ты явно лучший король, чем я.

— А с Броком, да, договоримся, — одними глазами улыбнулся Баки.

Было странно не ревновать Брока, хотеть и Джека, тем более хотеть в собственном теле. Но Баки и сам был странным даже по меркам современного мира, что уж говорить по сороковые годы. Правда, сейчас в его рабочем столе лежал подготовленный приказ о разрешении однополых браков и приравнивании их в правовом аспекте к гетеросексуальным, в том числе и в праве на усыновление детей. Надо было народу дать хоть немного больше свободы, так почему бы не начать с самой обделённой части населения?

========== 9. ==========

Джек не впервые присутствовал на королевском Совете в качестве полноправного участника. Зато все остальные, кроме Баки, видели его впервые. Джек наблюдал за удивленными лицами, ловил настороженные взгляды. Он не улыбался — не положено по регламенту.

Джек отметил для себя, что советник Хэнсон, верный подхалим, остался при короле. Интересно, что такого он может насоветовать?

Баки сидел на месте короля и молча слушал доклады. Всем советникам был уже прекрасно известен его нрав и то, что молодой король отлично осведомлён обо всех делах, так что врать никто не решался. Только Хэнсон, как и при Сайласе, старался держаться поближе, не до конца поняв, насколько изменилась ситуация.

— Это понятно, — Баки прервал министра здравоохранения взмахом руки. — Но я слышу только слова. Почему у меня до сих пор нет смет и счетов? Из казны на переоборудование больниц выделена сумасшедшая сумма, на переподготовку врачей, а пока я слышу только оптимистичные оправдания и ни одного факта.

— Аудит? — ласково улыбнулся министру здравоохранения Джек.

Тот посерел.

— Аудит, — согласился Баки. — Сегодня же и направлю аудиторов.

Министр здравоохранения обжёг Джека неприязненным взглядом и сел на место, его руки заметно подрагивали, он кусал губы, мял в руках собственный отчёт.

— И в последний раз напоминаю непонятливым — растрата и присвоение бюджетных средств считаются государственной изменой и караются расстрелом. Ваши предшественники прилично нажились во время правления моего отца. Больше такое не пройдёт.

Баки говорил тихо, не повышая голоса, но под его тяжёлым, пронизывающим насквозь взглядом министры съеживались, втягивали головы в плечи.

Джек спокойно отчитался по своему направлению. Доложил, что посол Гефа просит об аудиенции у Его Величества.

— Хорошо, назначь на сегодняшний вечер, посмотрим, что он нового сказать может, — кивнул Баки и столкнулся с вопросительным взглядом Хэнсона. — Вас что-то не устраивает, советник?

— Нет-нет, как можно, Ваше Величество! Я только хотел осведомиться, какую группу аудиторов отправить в министерство здравоохранения.

— Я сам назначу, — недобро улыбнулся Баки. — И сам же буду принимать отчёты. И ещё, — он кивнул Томасине, позволяя раздать советникам проект закона об однополых браках. — Просмотрите, есть ли у кого что добавить по данному вопросу.

Джек вчитался в проект, тут же помечая на полях то, что хотел добавить. А добавить ему было что: еще в «прошлой жизни» он изучил европейское и американское законодательство по данной теме. Кое-какие нюансы Баки упустил.

Советники переглядывались, шептались, но негодовать открыто явно побаивались.

— Если кому есть что сказать, говорите, — велел Баки.

Ему даже было интересно, кто что скажет. Да, он разогнал прошлый Совет, почти никого не оставив на своих местах, но это не означало, что сидящие перед ним люди прогрессивны и открыты к новому.

— Вот тут, — сказал Джек. — Я бы предложил административное наказание за отказ сдавать жилье однополой паре, за отказ в любом виде коммерческого обслуживания и за публичные оскорбления.

— Достойно, — согласился Баки, добавляя в свой вариант и эти пункты. Он как-то не подумал про подобное ущемление, так как сам с таким не сталкивался. Кто бы что посмел что-то не так сделать Зимнему Солдату, а Баки Барнсом он был давно.

— Простите, Ваше Величество, — с места поднялся чернокожий священник. — Не слишком ли много вы на себя берете? Библии противно все это, да и ваш отец, набожный человек, полностью был против таких… пар.

— Я не собираюсь руководствоваться сводом законов и историй, которые пять тысяч лет назад придумало для себя маленькое пастушье племя, — заявил король. — Мы современное просвещенное европейское государство. Светское государство. Что-то, насколько я помню, преподобный Сэмуэлс, кашрут вы не соблюдаете? Ведьм не разыскиваете, не убиваете? Что ж так лицемерно? Или вы подчиняетесь библии в каждом своем шаге, или не подчиняетесь вообще, а не выбираете, как в ресторане: это правило мне нравится, это не нравится, его не хочу.

Преподобный не нашёлся, что ответить, сел обратно на свой стул, сцепив пальцы перед собой в замок, как бы отгораживаясь от происходящего. Баки сделал пометку у себя в планшете больше не приглашать на заседание Совета священника, ни к чему это.

Больше дельных предложений не поступило, и Баки, не устраивая голосования, подписал указ.

— Со следующего месяца он должен вступить в силу.

Джек несколько раз свел ладони, аплодируя. Он чуть не рассмеялся, ловя возмущенные взгляды остальных министров.

Совет затянулся до самого вечера. Баки дотошно ковырялся в каждом предложении и отчёте, хмурится, чем чуть ли не до икоты доводил.

— Что же, — Баки откинулся на спинку кресла. — На сегодня закончим. Аудиторы проверят бухгалтерию министерства здравоохранения в течение недели, и я решу, как быть дальше. Всем спасибо, все свободны.

Министры с облегчением расползлись. Джек задержался.

— Ваше Величество, вы намеренно проигнорировали обеденный перерыв? — спросил он, зная, что глаз и ушей в зале Совета множество.

— Мы слуги своего народа, — немного пафосно заявил Баки. — И прежде должны думать о его благе, а не о собственном.

Что там обед? Министрам, словно школьникам, приходилось даже в туалет отпрашиваться.

— Безусловно, — согласился Джек. — Да и глупеют люди с голодухи.

Баки стянул с себя пиджак, швырнул его на спинку кресла и ослабил галстук. Единственный, кому были позволено вольности в зале Совета — это Джек. Только ему спустя два часа после начала был принесен кофе с небольшими, на один укус, сэндвичами. Баки обнял его, ткнулся носом в шею.

— Тебя попробуют купить, продайся. Хочу узнать всех, кто что-то замышляет.

— Я дорого стою, братец, — шепнул Джек Баки и, не удержавшись, лизнул мочку уха. — Слушай, мы хотим в ЕЭС?

— Нет, не хотим. Слишком много обязательств и слишком мало бонусов. Чем меньше о Гильбоа знают, тем безопаснее для вас с Броком. Вас ищут и будут искать, — выдохнул Баки, коснулся губами шеи Джека под подбородком.

— Вот и я так думаю, — согласился Джек. — Пойдем ужинать, нас наверняка Брок ждет.

— Брок солдатиков гоняет. — Баки стиснул Джека в объятиях сильнее, притерся пахом к его бедру. — Он может в казарме ночевать остаться.

— Пойдем уже, нечего шоу для Томасины устраивать, — потянул его к выходу Джек. — Королева уехала, весь дворец в нашем распоряжении, за Броком пошлем.

Брок явился во дворец ровно к тому моменту, как машина Его Величества Джонатана Бенджамина затормозила около главного входа. Он вышел весь перемазанный тактическим гримом и оружейный смазкой. Запах пота сшибал с ног.

— Ваше Величество, — осклабился Брок, отвесив шутовской поклон Баки и Джеку.

Баки словно за поводок кто-то дёрнул, он едва удержался от того, чтобы подойти и, уткнувшись носом в шею, дышать любовником.

— Ну ты и благоухаешь, Мануэль, — покачал головой Джек. — Зачем тебе в городе тактический грим?

— Мальчикам так интереснее меня в парке искать, — самодовольно ухмыльнулся Брок. — Они не нашли, а я их да. Три раза.

Он облапал Джека, притерся щекой к щеке, пачкая и его. Ни для кого во дворце не были секретом отношения этих двоих, и многие не понимали, как их терпел король, явно подрастерявший интерес к непристойностям.

— Давайте в душ и ужинать, — предложил Джек. — Я голодный.

— Работа у тебя теперь такая, — усмехнулся Баки.

Идею душа Брок поддержал всецело. Но стоило им подняться на жилой этаж, как Баки вытащил его в первую попавшуюся комнату, вжал всем собой в дверь.

— Господи, как я скучаю по тебе такому, — простонал он.

— Ваше Величество, — подошел к нему со спины Джек и принялся стаскивать с Баки пиджак и галстук. — Костюм поберегите, не надо слугам лишней работы.

Но Баки совсем поплыл, он пьяно улыбнулся Джеку, дёрнул его за шею к себе и жадно, кусая губы, поцеловал. Джек, разумеется, ответил на поцелуй, но у него еще хватило мозгов раздеть Баки до пояса и запереть дверь.

— А у кого смазка? — спросил он и достал тюбик из кармана брюк. — А у меня смазка.

Брок хохотнул, разделся по-армейски быстро и вжал в себя задыхающегося, как в лихорадке, Баки, гладил его спину, сжимал ладонями задницу.

— Трахнуть хочу, выебать так, чтобы ты выл на члене. — Он развёл ягодицы Баки, растянул их до боли. — Но я грязный. Не хочу пачкать это совершенство. Джекки, смотри, какой красивый — и весь твой.

Баки, подтверждая его слова, повёл бёдрами, оглянулся через плечо, облизал поплывшие губы.

Джек прижался к Баки сзади, огладил живой рукой поясницу.

— Иди быстрее мыться, Брок, — велел он. — А мы пока поиграем.

Он кинул смазку на кровать, быстро и аккуратно разделся, переложил брюки Баки, непонятно когда оказавшиеся на полу, на кресло.

— Идем на кровать, — позвал Джек.

Баки растянулся на постели, раскинув руки в стороны. Тело горело в предвкушении прикосновений. Всегда внешне спокойный король рядом со своими любовниками слетал с катушек.

— Джек, — позвал он, протянул руку.

Джек скользнул к нему, навис сверху, опираясь на руки и потираясь членом о член. Потом медленно, грациозно опустился и поцеловал Баки.

После тех поцелуев в гостиной пентхауса прошло уже несколько дней. Баки особо не касался Джека, наблюдал за ним, подмечал несвойственные для себя моменты, то, как с Джеком контактировал Брок и тот отзывался на ласку. Баки становилось интересно, а с ним он таким же открытым и честным на эмоции будет? Одно дело Брок. Джек хотел его и не считал нужным скрывать. Любил даже. А вот что в нем вызывал сам Баки?

Обняв Джека, Баки оплёл его руками, прижался крепко, ответил на поцелуй. Они неторопливо, завороженно целовались. Джек приподнимался и опускался, потираясь членом о член Баки.

— Ты совершенство, — шептал Джек, отрываясь от губ Баки. — Я раньше не понимал, но ты чертово гребаное совершенство.

От слов Джека что-то внутри Баки оживало, переворачивалось. Пусть Брок всеми своими действиями и твердил тоже самое, но было важно и от Джека услышать что-то подобное, почувствовать отдачу прямо в сердце.

Со спины на Джека навалился влажный после душа, пахнущий свежестью Брок, поцеловал между лопаток и повалился справа, погладил Баки по плечу.

— Охуеть какие вы горячие. Увидел — думал, кончусь прямо в дверях. Мои сладкие мальчики.

— А ты проглот, сразу двоих захапал, — поцеловал его Джек и улегся слева от Баки, потираясь членом о его бедро.

— Проглот, — согласился Брок, пробежал кончиками пальцев по груди тяжело дышащего Баки, обхватил ладонью его член, подрочил и переключился на Джека. — Блядь, лучше по шву лопну, чем кому отдам такую красоту. Вы мои!

Баки заржал.

— А ты сам-то не лопнешь? — спросил он.

Джек, недолго думая, принялся вылизывать член Баки, посасывая головку. Баки на вкус оказался совсем не таким, как Брок — мягче, легче, не такой мускусный.

У Баки закатились глаза, он до синяков вцепился в руку Брока, выдохнул со свистом и застонал ему в губы в поцелуй, когда Джек задел кромкой зубов чувствительную головку. Доставшееся ему тело было чутким, голодным на ласку и безумно требовательным. Баки метался от губ Джека на своём члене, юркого языка Брока, вылизывающего его грудь, острой пикантной боли в зажатых между пальцев сосках.

— Трахни меня! — заорал он, ни к кому не обращаясь. — Выеби!

Джек встал над Баки на четвереньки, не выпуская его члена изо рта, быстро облизал пальцы и потер ими дырку Баки. Брок впихнул ему в ладонь смазку, а сам огладил удачно отставленную задницу, по которой успел соскучиться.

— Растяни Баки сам, — сказал Джек Броку. — Давай.

— Какой ты, — фыркнул Брок, чмокнул Джека в ягодицу и снова вернулся к Баки, поцеловал возле пупка. — Детка, сладкий мой.

Забрав у Джека флакон, Брок плеснул себе в ладонь немного смазки.

— Что вы возитесь? — заныл Баки.

— Подожди, — попросил его Джек. — Вон займи рот моим членом. — И снова принялся сосать.

— Хренею от вас, — тяжело дыша застонал Брок, отстранился, разглядывая любовников: Баки на спине на постели с членом Джека во рту, и Джека, стоящего на четвереньках над ним.

Брок поднялся и, не отрывая взгляда от них, дошёл до своих тактических штанов, нащупал телефон и сделал пару снимков.

— Блядь, будет на что подрочить.

Джек перевел взгляд на Брока и зарычал с членом во рту.

— Да, еще! — Баки шлепнул его по заднице.

— Даёшь хоум-порно! — заорал Брок и прыгнул на постель.

Джек поймал его металлической рукой за шею и притянул к заднице Баки.

— Домашний тиран, — хохотнул Брок и вернулся к растягиванию любимой задницы, загоняя в неё сразу два пальца, от чего Баки тихо сладко постанывал, обхватив губами член Джека, двигал бёдрами, одновременно загоняя Джеку в рот и насаживаясь на пальцы.

Джек самозабвенно сосал. Уж он-то знал, что именно нравится телу Баки.

Обоюдные ласки лишь сильнее распаляли желание всех троих. Баки, оказывается очень многое не знал о собственном теле, а Брок вертелся ужом, стараясь погладить и растянуть их обоих. Закончив с Баки, он вновь вернулся к заднице Джека, помял половинки, растянул как следует.

— Паровозик хочешь? — спросил Джек, отрываясь от Баки. — Чур я в серединке.

— На то и намекаю, сладкий, — Брок чувствительно хлопнул его по заднице, от чего Джек глубже въехал в глотку Баки, но, судя по довольному стону, тому даже понравилось.

— Растягивай, — велел Джек. — Баки, ты где хочешь быть в паровозике?

Брок фыркнул и снова хлопнул его по заднице.

Баки было жарко и странно, он ласкал и гладил Джека, а прямо над его лицом Брок с тихим урчанием пихал в Джека свои пальцы. Это было и сладко, и правильно, и в то же время очень неожиданно.

— Баки, — снова окликнул его Джек. — Ты хочешь в себя мой член или броков?

— Твой, — выдохнул Баки, на мгновение выпустив изо рта его член. — Хочу попробовать как он будет во мне, очень хочу!

На это Брок только усмехнулся. Видел он, как его любовники смотрят друг на друга, когда думают, что не палятся.

Джек встряхнулся, слез с Баки и мигом поставил его в коленно-локтевую. Его несказанно перло от того, какое сильное ему досталось тело.

Джек поцеловал Баки в обе половинки белоснежной задницы, смазал себя и плавно, аккуратно толкнулся в розовую дырку.

— Брок, давай, — скомандовал он, расставив колени. — Я весь твой.

Но тот и не думал торопиться, гладил Джека и Баки по бокам, спинам, наслаждаясь зрелищем, тем как сильные руки одного бережно и ласково сжимают другого, тем насколько они всё-таки похожи и в то же время невероятно разные, его самые любимые.

— Люблю вас, — признался Брок.

— И я вас люблю, — Баки подался назад, насаживаясь на член Джека.

— И я вас, — выдохнул Джек, сердце которого от этих признаний заколотилось как безумное.

Брок навалился на Джека со спины, притёрся членом аккуратно между половинок, обхватил его поперёк груди, прикусил за загривок, метя собой, чтобы он помнил, кому теперь они с Баки принадлежат.

Джек ахнул от укуса и велел:

— Давай, еби.

Смазав себя, Брок приставил головку к хорошо растянутой дырке и толкнулся на выдохе, прекрасно помня, какими горячими и тугими всегда были и Зимний, и Джек. Мозг как-то сразу отключился, всё творящееся вокруг отошло на второй план, только он и его любовники, только тихие рычащие стоны Баки, струйка пота, стекающая по его загривку, сильная красивая спина Джека. Он ведь правда любил их обоих, совершенно равноценно любил, никого не выделяя, никого не стараясь оттеснить на второй план. Броку было наплевать, кто в чьём теле оказался, ведь в конечном итоге они оба были его, только его. А со всем остальным миром они как-нибудь разберутся.

The End