Темные измерения [Бертрам Чандлер] (fb2) читать онлайн

Бертрам Чандлер Темные измерения

Автор искренне благодарит Пола Андерсона за одолженный образ капитана сэра Доминика Фландри.

Глава 1

— Для вас есть одно дельце, Граймс, — сообщил адмирал Кравиц.

— Гхм, сэр, — произнес Граймс, коммодор Флота Миров Приграничья в запасе. Слова адмирала явно не вызвали у него энтузиазма. Еще недавно Граймс с руками оторвал бы новое назначение — штатная должность главного астронавта Приграничья ему уже порядком осточертела. Но в последнее время, по зрелом размышлении, он начинал все больше ценить спокойную размеренную жизнь. Пусть звездные просторы бороздит молодежь. Граймс предпочел бы остаться штабным коммодором.

— Флот предоставляет вам бессрочный отпуск, — продолжал Кравиц.

— А что им остается, — пробурчал капитан.

— …с сохранением содержания. Настроение Граймса слегка поднялось.

— И, разумеется, я буду получать свое жалование и содержание от Адмиралтейства?

— Разумеется. Вы в действующих списках с нуля часов нынешнего дня.

— Что ж, деньги лишними не бывают… — тихо буркнул Граймс. Адмирал изобразил крайнее удивление.

— Вот уж не знал, что вы так меркантильны.

— Теперь знаете, сэр, — коротко ухмыльнулся коммодор. Но тут же снова встревожился: — Я надеюсь, речь не о Кинсолвинге?

— Понимаю ваши чувства, — рассмеялся Кравиц. — Полагаю, вы находите эту планету весьма… ммм… своеобразной.

— Я нахожу, что у меня на нее аллергия, — фыркнул Граймс. — Я там трижды побывал — и всякий раз неудачно. А последний визит мне и вспоминать не хочется.

— Знаю, я читал ваши доклады. Расслабьтесь, это не Кинсолвинг.

— Тогда что?

— Аутсайдер.

— Аутсайдер… — медленно повторил коммодор.

Некоторое время назад за Границей Галактики обнаружили некий объект — предположительно, корабль неизвестной цивилизации. Граймс уже забыл, сколько раз пытался выбить себе «Дальний поиск» и покопаться в этом артефакте. И всякий раз, с завидным упорством, ему отказывали. Всякий раз находилось место, где без него никак не могли обойтись. Ясно, как день: поскольку эта штука плавает в космическом пространстве, находящемся под юрисдикцией Приграничья, она внушает нашей Конфедерации некоторый трепет. Равно как и Федерации. «Лучше оставить это в покое», — оба правительства в кои-то веки сошлись во мнениях.

— Аутсайдер… — задумчиво повторил Граймс. — Я уже начал думать, что он возглавляет ваш черный список. С чего вдруг такое оживление интереса?

— Мы узнали — из достоверных источников — что к этой… штуке направляется вальдегренский эсминец «Адлер». Думаю, вам не нужно объяснять, что герцогство сейчас активно восстанавливает свои позиции. И политика Федерации, конечно же, состоит в том, чтобы они не восстановились до прежнего уровня. Но если они сумеют усовершенствовать оружие, численность нашего флота уже не обеспечит нам преимущества. Судя по всему, этот корабль, Аутсайдер — настоящая сокровищница. Разработки, технологии, созданные наукой, которая опережает нашу на тысячи, быть может, миллионы лет….. Между прочим, ваш капитан Калвер успел там неплохо попастись, но ничем интересным с нами не поделился, а потом и вовсе исчез. А после этого — кто только не посылал туда экспедиции: и мы, и Федерация, и Шаарская империя, а может быть, и еще кто-нибудь. Результаты, так или иначе, были весьма плачевны. Кто знает, может, и Вальдегрен потерпит неудачу. Но именно «кто знает». Подготовить ваш «Дальний поиск» — дело недолгое. Он в прекрасном состоянии, только что вернулся с маневров — там он неплохо показал себя в качестве вспомогательного крейсера.

— Я знаю, — сказал Граймс. — Я должен был им командовать.

— Хотя не командовали. Ни работа в Федеральной Исследовательской и Контрольной службе, ни должность в нашем флотском резерве так и не сделали вас хорошим офицером. Вы чертовски независимы. С таким характером блестящей карьеры не сделать… хотя вам бы это удалось. Но вам нравится играть в уголке в одиночку. Что ж, ваше право. Хотя, надо признать, вы можете вляпаться… куда угодно и выбраться оттуда, благоухая, как майская роза.

— Благодарю вас, сэр, — сухо отозвался Граймс.

Кравиц ухмыльнулся:

— Ну что вы… правду говорить легко и приятно, не так ли? В любом случае, вы должны оказаться возле Аутсайдера раньше, чем «Адлер». Будете, так сказать, сторожить лавочку. Решения принимайте по обстоятельствам — это ваш конек. И раз уж будете поблизости, можете попробовать разузнать об Аутсайдере что-нибудь, и лучше полезное.

— Это все? — спросил коммодор.

— В настоящее время да. А, экипаж «Дальнего поиска»… Полная свобода действий. Подбирайте команду на свой вкус — любые офицеры, хоть с действительной службы, хоть из резервов. Да, еще один момент. Федерация намекнула, что хотела бы иметь там своего наблюдателя. Если я не ошибаюсь, коммандер Веррилл еще занимает должность в Разведотделе ФИКС?

— Так точно, сэр. И будет весьма недовольна, если ей не позволят лететь со мной. А уж если возьмут кого-нибудь другого…

— Могу себе представить. А теперь посмотрим, что нам известно об Аутсайдере и попытаемся ввести вас в курс дела.

Адмирал нажал кнопку под столом, и вошла девушка-офицер в изящной униформе. Полдюжины пухлых папок, которые она принесла, заняли почти весь стол. Два младших офицера установили экран, проектор и магнитофоны.

Кравиц открыл первую папку:

— Все началось с коммандера Модели из Разведотдела Федеральной Исследовательской и Контрольной службы…

Глава 2

— Все началось с коммандера Модсли из Разведотдела Федеральной Исследовательской и Контрольной службы… — произнес Граймс.

И тут же пожалел об этом: Соня, его жена, хорошо знала Модели. В свое время они работали в одном отделе и были больше, гораздо больше, чем просто коллегами. Оттопыренные уши Граймса заполыхали, выдавая смущение, граничащее с замешательством. Соня тряхнула пышной копной блестящих золотисто-рыжих волос, но на красивом волевом лице коммандера Веррилл не отразилось никаких эмоций. Она лишь холодно спросила:

— Зачем опять ворошить прошлое, Джон?

— Дорогая, ты знаешь эту историю. Мэйхью знает. Но Кларисса — нет. Ведь нельзя, чтобы один из главных офицеров экспедиции оказался не в курсе дел.

Кларисса Мэйхью пожала плечами.

— Кен может сообщить мне все подробности.

— Все, но не все, — отозвалась Соня. — Придется признать, что мой дражайший супруг всегда знает, что происходит в Приграничье.

— Ну, ты и сама неплохо осведомлена, — пошутил Граймс, разрядив напряжение. Жена ответила ему сдержанной улыбкой.

— За что я люблю Миры Приграничья — так это за то, что здесь случаются самые странные вещи. На Франциско все было совсем иначе… — пробормотала Кларисса. — Продолжай, пожалуйста, Джон.

— Гхм, — отозвался Граймс. — Однако за разговором полезно промочить горло.

Он поднял руку, и в уютную гостиную бесшумно вкатился робот-слуга. Многие из тех, кто мог себе позволить подобную роскошь, предпочитали, чтобы роботы походили на людей, и давали им человеческие имена. Но только не Граймс. «Живое — живому, а мертвое — мертвому», — говорил он. И робота, который явился по его команде, при всем желании было невозможно принять за человека — просто цилиндр на трех колесах с двумя руками-кранами. Он стоял с безучастным видом, пока не услышал новое распоряжение, после чего выдал Граймсу кружку холодного пива. Мэйхью получил скотч из Уэйверли с содовой, а дамы — молоко ригеллианского дракона со льдом.

— Ну что ж, теперь всем есть, что выпить, — Граймс улыбнулся и пригубил из своей кружки.

Из-за шапки душистой пены он рассматривал гостей. Мэйхью — высокий, нескладный, выглядит юным и хрупким, но это впечатление обманчиво. Очаровательная толстушка Кларисса, вся состоящая их округлостей, с густыми каштановыми волосами, ниспадающими до талии. На Франциско, в мире, где она родилась, людей такого типа называли «цветущими». Что ж, она до сих пор вполне соответствует.

— Давай дальше, Джон, — сказала Соня, сделав звучный глоток.

— Хорошо. Все началось, как я уже сказал, с капитана Модели. Будучи превосходным астронавтом, он еще и служил в Разведке…

— Это началось не с Модели, — резко вмешалась Соня. — Никто не знает, когда это началось.

— Ну хорошо, хорошо. Давайте вернемся в прошлое. Долгое время мы только предполагали, что за пределами Галактики что-то есть. Много лет назад, задолго до того, как Приграничье откололось от Федерации, Далекая была одной из каторжных колоний. В один прекрасный день ФИКС погрузила на корабль толпу тюремного сброда и послала за Границу искать то-не-знаю-что.¹ Судьба корабля по сей день неизвестна. После образования нашей Конфедерации Федеральная разведка продолжала шнырять в Приграничье и совать нос куда только возможно. И Модели — тогда он выдавал себя за владельца транспорта «Королева Полюса» — неплохо там потрудился. Насколько нам известно, он был первым человеком, которому довелось увидеть это дивное сооружение. Вскоре после этого его собственный корабль разбился при посадке в Порту Прощаний на Далекой. Выжил только Модели. Потом он изредка нанимался на корабли Приграничья, но чаще сидел без работы. Тогда мы не знали, что он работает на Федерацию. А если бы и узнали — это не имело значения. Модели завершил свою карьеру на корабле под названием «Аутсайдер» — забавное совпадение. Его капитан, тот самый Калвер, раньше служил у нас, но потом вместе со своими офицерами ушел в бизнес. Они неплохо заработали на спасении клипера «Фермопилы»², купили этот старенький транспорт класса «эпсилон» и подряжались на перевозку разных грузов. По правилам Калверу в команду требовался офицер с сертификатом старшего пилота, а на Новой Каледонии не нашлось никого, кроме Модели. Правда, к тому времени Модели пристрастился к бутылке и почти спился… прости меня, Соня, но это так. Он часто говорил об Аутсайдере, когда надирался — что тот, мол, каким-то образом сломал ему жизнь. А потом наложил на себя руки…

Граймс умолк и покосился на жену. Выражение ее лица не изменилось, и он продолжил:

— Некоторое время после этого Калвер продолжал успешно трудиться на «Аутсайдере» — на своем «Аутсайдере». Торговля с Приграничьем расширялась быстрее, чем Приграничный флот, и частные предприниматели без дела не сидели. Соня служила на его корабле старшим офицером — у нее есть сертификат штурмана-астронавта, как вам известно. Но потом для Калвера настали худые времена. Конфедерация обзавелась собственной транспортной флотилией, и маленькая компания с одним кораблем не выдержала конкуренции. Тогда он и его совладельцы вспомнили россказни Модели и решили собственными силами найти загадочную посудину. Они уже видели себя богачами — еще бы: прибрать к рукам корабль неизвестной цивилизации со всей его техникой. Навигационные указания у них были, прямо из первых рук, от самого Модели. Конфедерация проявила некоторый интерес к делу: я лично помог им раздобыть дистанционный масс-индикатор — в те дни это было очень дорогое удовольствие. Даже Федерация вошла в долю, как тебе известно, дорогая.

Калвер нашел корабль Аутсайдеров. Он и его люди высадились на… него… как вообще это назвать?.. Корабль?.. Искусственный интеллект?.. Карантинная станция?.. Черт его знает. Короче, они нашли эту штуку и высадились на ней. Дальше Калвер пусть рассказывает сам. Вот запись доклада, который он сделал для меня.

Граймс включил маленький магнитофон, который стоял на кофейном столике. Он уже ненавидел себя за то, что устроил всю эту помесь спиритического сеанса с копанием в грязном белье. Калвер и Соня были любовниками, он знал. Но все это, так или иначе, всплывет во время экспедиции.

Тут из аппарата раздался знакомый голос, и лицо Сони окаменело.

— Вы когда-нибудь читали Земного писателя двадцатого века по имени Герберт Уэллс? Он рекомендован в курсе «Отцы будущего», который принят в большинстве школ. В любом случае, у него есть один рассказ-фантазия, называется «Видение Страшного Суда». Уэллс описывает Судный день: Ангел вострубил, и все живущие и все, кто когда-нибудь жил, предстали перед лицом Творца, дабы их судили и наказали за грехи… или, может быть, наградили за добрые дела. И каждый проходит через настоящий Ад — пока его обнаженная душа стоит перед толпами, а Ангел-писец зачитывает длинный, очень длинный список мелких проявлений подлости и злобы… самые обыкновенные проступки, которыми не могла бы гордиться даже извращенная натура, и любые серьезные прегрешения становятся в равной степени мелкими и банальными…

Его — этот корабль — оставили там, у Границы Галактики. Они надеялись, что его обнаружат — рано или поздно, когда будут освоены межзвездные перелеты. Оставили на Границе Галактики, чтобы проверить, имеют ли те, кто его найдет, право на сокровища науки, на технологии, которые в нем хранятся. Люди научились бы строить корабли, способные совершать Большой прыжок, и еще черт знает чему. Мы прошли тест, не срезавшись… почти. Если бы мы погорели, нас бы наверняка выпроводили прочь, также бесцеремонно, как и Модели. С памятью о потере и страхе, с каким-нибудь гипнотическим внушением, чтобы мы не болтали об этом. Впрочем, может быть, команда Модели прошла тест. Но они все погибли вместе с «Королевой Полюса».

Сам тест… что ж, он оригинален и удивительно прост. Это… это зеркало. Вам показывают зеркало, в котором можно увидеть… все. Да, все. Вещи, о которых вы забыли, и вещи, о которых вы мечтали годами, и не могли бы забыть никогда. В конце концов, человек может встретить любого инопланетного монстра без страха, без ненависти после того, как встретился лицом к лицу и примирился с самым страшным чудовищем — собой.

Граймс выключил магнитофон, плеснул себе пива и раскурил трубку. Потом из облака едкого табачного дыма послышался его голос:

— Калвер, как вы знаете, вернулся. А потом со своими инженерами учинил нечто странное над Движителем Манншенна, который стоял у них на корабле, и улетел. Куда? Ваши догадки стоят не больше моих. В соседнюю галактику? Судя по всему, они совершили что-то вроде межгалактического прыжка. Калвер оказался столь любезен, что оставил мне кучу заметок, диаграмм и вычислений. К сожалению, инженер из меня никакой…

— Что верно, то верно, — вставила Соня. Граймс и ухом не повел.

— Наши умники попробовали соорудить что-нибудь на их основе. Например, перестроили Манншенновский Движитель — якобы по чертежам Калвера — после чего он перестал работать. Вообще. Да, теперь все его гироскопы двигаются абсолютно свободно — лучше, чем прежде, практически без трения. Но… — он усмехнулся, — Мэйхью считает, что эта штука будет работать только у того, кого выберет сама, сочтет достойным. Честно говоря, мне не очень нравится, если машина каким-то образом решает, работать ли ей со мной или нет.

— Ну, это только мое личное мнение, Джон, — уточнил Мэйхью.

— Но ты в это веришь, так? На чем я остановился? Ах, да. После дела Калвера вокруг Аутсайдера разразился форменный бум. Федерация — с нашего разрешения, естественно — послала туда «Старфайндер», поразнюхать, что к чему. Он обнаружил поблизости несколько покинутых кораблей — шаарский, еще одно странное судно, принадлежащее, видимо, какой-то допотопной цивилизации, и крейсер Дринга. Затем его самого постигла та же участь. Когда передачи внезапно прекратились, мы послали туда для расследования «Вяхирь Приграничья». Его капитан сообщил, что они пристыковались к «Старфайндеру» и обнаружили весь экипаж мертвым: некоторые были застрелены, а остальных прикончил ядовитый газ в системе циркуляции воздуха. Высаживался ли кто-нибудь со «Старфайндера» на Аутсайдер, неизвестно. Могли и высадиться — по крайней мере некоторые. «Вяхирю» было приказано исследования на Аутсайдере не проводить, а сразу взять «Старфайндер» на буксир и перегнать на Лорн. Что и было сделано. Затем наши большие братья из Федерации предприняли еще одну попытку — на этот раз они послали межзвездный крейсер «Орион». С него на Аутсайдер высадилась довольно крупная партия… И уже после того, как десант вернулся на судно, произошел взрыв. Никто не спасся. «Карронада Приграничья», которая сопровождала «Орион», тоже пострадала, но незначительно, и вернулась на Лорн.

Все вы меня знаете. Я не из тех недоумков, которые твердят слащавыми ханжескими голосами, что есть вещи, которые нам знать не дано. Много лет я хотел сам слетать туда и посмотреть поближе на эту инопланетную железяку. Я получил шанс, и мне немного страшно.

И я чертовски рад, что вы все будете со мной.

Глава 3

Он был старым кораблем, «Дальний поиск», но все еще находился в первоклассном состоянии. Построенный как транспорт класса «эпсилон», он много лет отработал на службе Комиссии Межзвездного Транспорта Федерации. Потом его продали флоту Конфедерации. В те дни «Бродяги Приграничья» довольствовались списанными и устаревшими кораблями, приобретенными, в лучшем случае, из вторых рук. Поскольку «Дальний поиск» был еще неплох, его переделали в разведчик. Тогда молодой Граймс и начал летать на нем. Он открыл и исследовал миры Восточного Круга: Фарн, Меллис, Гроллор и Стрее. На этом корабле он первым обнаружил систему антиматерии на «западе» Галактики.

Потом Приграничье объявило себя независимой Конфедерацией. Корабль тоже подвергся реконструкции. Теперь его статус поднялся до вспомогательного крейсера. Даже при том, что в составе флота Приграничья было достаточно кораблей, построенных по специальным проектам, официальный статус «Дальнего поиска» оставался прежним. Тем не менее, капитан Граймс всегда считал его своим личным кораблем.

Как и говорил адмирал Кравиц, «Дальний поиск» был практически готов к путешествию в межгалактическую пустоту, туда, где дрейфовал Аутсайдер. «Ферма» цвела пышным цветом, в специальных баках размножались дрожжи и водоросли. Главные и вспомогательные двигатели только что прошли капитальный ремонт и были проверены в ходе маневров. С тех же маневров осталось разнообразное оружие; Граймс решил оставить его и даже пополнил арсенал. Коммодору нравилось считать себя мирным человеком, но нести мир гораздо проще под защитой лазеров и ракетных батарей.

Укомплектовать экипаж для экспедиции не составило проблем. Билли Вильямс, капитан буксира «Маламут Приграничья», как раз сидел без работы. Он несколько раз летал с Граймсом в качестве старшего помощника, и коммодор высоко ценил его. Джеймс Карнаби, второй помощник капитана в бытность его на службе Флота Приграничья и весьма компетентный навигатор, только что уволился с «Грифона Приграничья». Еще один старый знакомый — инженер Дэвис: он прекрасно разбирался во всех типах двигателей: от реактивных и инерционных до Манншенновского. Спарки Дэниэлс в настоящее время обслуживал передатчик Карлотти в порту Форлорн, но часто просил назначения в глубокий космос. И, наконец, майор Далзелл из десанта Приграничья. Граймс слышал хорошие отзывы об этом молодом бойце и, познакомившись, сразу проникся к нему симпатией.

Далее — те, кого Граймс в шутку называл «мозговым трестом» из Университета Лорна, технические специалисты.

Офицер разведки ФИКС присутствовала неофициально — по ее заявлению, чтобы «посмотреть, как бедняги справятся». Это была не кто иная как Соня Веррилл, она же миссис Граймс, которая, несмотря на брак с жителем Приграничья, сохранила и гражданство Федерации, и должность в спецслужбах.

И, наконец, два псионика: Кен Мэйхью, один из последних классных офицеров-телепатов, и его жена Кларисса. Уроженка Франциско, она была правнучкой пещерного художника из далекого прошлого Кинсолвинга, который каким-то образом прошел сквозь время. Кларисса унаследовала от своего предка не только талант живописца. Ее природные телепатические способности позволяли заманить в ловушку как добычу, так и врага. Дважды на Кинсолвинге она применяла свой дар — и оба раза охотники становились жертвами.

Подготовка корабля к экспедиции шла на удивление быстро. На самом деле, работы было немного, если не считать перепланировки кают экипажа и превращения нескольких отсеков для оборудования в лаборатории. «Когда-нибудь, — подумал Граймс, когда реконструкция уже завершалась. Наступит день, когда Приграничье решит обзавестись собственным разведывательным кораблем. Будет неплохо, если кто-нибудь предложит купить устаревший лайнер класса „альфа“. Нет, „Дальний поиск“ устраивал его во всех отношениях… кроме габаритов. Пространства и еще раз пространства требовали все и вся, и не только гражданские. Например, офицер запаса Хендриксон, артиллерист, страшно дулся, когда ему не разрешили использовать комнаты отдыха под ракетные склады. (Чуть раньше подобные чувства испытал доктор Дрютхен, глава научного отдела, получив отказ переделать их под мастерские).

Граймс понимал, что ускорить процесс невозможно, но, как мальчишка, дергался при каждой задержке. Пока «Дальний поиск» стоял на взлетном поле в порту Форлорн, вокруг крутилось слишком много народу. В космосе корабль станет маленьким космическим замком, а капитан — его полновластным правителем. Адмирал Кравиц ясно дал понять, что Граймс может поступать, как сочтет нужным. В этой игре он сможет сам устанавливать правила.

А такие игры всегда доставляли Граймсу неописуемое удовольствие.

Глава 4

«Дальний поиск» стартовал из порта Форлорн без всякой помпы, словно все еще был обычным судном транспортной флотилии Приграничья. Граймс сидел за пультом: он любил управлять кораблем самостоятельно и без ложной скромности полагал себя не последним в этом искусстве. В рубке присутствовали Соня, Билли Вильямс, Карнаби и Спарки Дэниэлс. А также — в качестве почетного гостя — доктор Дрютхен. Граймсу он не понравился с первого взгляда. Физик походил на жирного слизняка: оплывший, с вечно потной лысиной, да еще и раздражающе высокомерный. Сейчас он громоздился в кресле, подобно безмолвной аллегорической скульптуре, олицетворяющий иронию. Будь Дрютхен членом команды, он бы неизбежно подвергся остракизму. Но штатский, пусть и представитель научной среды, заслуживал лишь молчаливого презрения.

Дэниэлс сидел за НСТ-передатчиком. Этот маленький человечек выглядел так, словно был скручен из обрывков проводов, которые к тому же находятся под напряжением. Вильямс, тучный, выбритый до синевы, с растрепанными черными волосами, занял место второго пилота. Он лениво развалился в кресле, но его большие руки были готовы устремиться к пульту при малейшем промедлении капитана. Карнаби, стройный и светловолосый, чуть более красивый, чем это полагается мужчине, сидел у радара с Хендриксоном.

Последнему, тоже блондину, но бородатому и коренастому, явно пошел бы рогатый шлем. Казалось, он в любой миг готов скомандовать: «Огонь!» Впрочем, достаточно было лишь взглянуть на Хендриксона, и становилось ясно: его настоящее дело — отнюдь не навигация.

А Соня, красивая и стройная, в форме офицера ФИКС, всем своим видом показывала, что она здесь только наблюдатель. Ее микроюбочка, вызывавшая недовольное ворчание старших женщин-офицеров Флота Конфедерации, будет мощным отвлекающим фактором, подумал Граймс. К счастью, он видел ее далеко не впервые. Но и ему было трудновато сосредоточиться на пульте.

— Гхм, — начал он, — старший помощник Вильямс?

— Все системы готовы к старту, капитан. Двигатели прогреты.

— Дэниэлс, запросите, пожалуйста, разрешение.

— «Дальний поиск» — Башне. «Дальний поиск» — Башне. Просим разрешения на взлет. Отбой.

— Башня — «Дальнему поиску». Есть разрешение, — отозвался голос офицера воздушного контроля. И добавил более сердечно: — Удачного поиска.

Граймс благодарно хмыкнул и произнес в свой микрофон:

— Начинаем отсчет на старт. Прошу, старший помощник Вильямс.

— Десять… — нараспев произнес Вильямс, — девять… восемь…

— Какой трогательный ритуал, — пробормотал доктор Дрютхен. Граймс покосился на него, но промолчал.

— Пять… Четыре…

Взгляд капитана облетел рубку, ничего не пропуская, и задержался на длинных ногах Сони.

— Ноль!

От прикосновения пальца Граймса к кнопке ожил инерционный двигатель. Корабль вздрогнул, но, казалось, не торопился покинуть космодром.

«Следовало ожидать, — подумал Граймс — Когда я в прошлый раз поднимал эту сволочь, на борту не было столько барахла и такой толпы народа…» Он надавил сильнее и скорее почувствовал, чем услышал щелчки, когда еще два двигателя пришли в движение. Неровный шум внезапно стал громче.

— Отрицательный контакт, сэр, — проговорил Карнаби. — Подъем… подъем…

Граймсу не было нужды смотреть на приборы. Он уже чувствовал, как ускорение мягко, но настойчиво вжимает его в кресло. Едва оказавшись за пределами защиты космопорта, «Дальний поиск» был подхвачен могучим ветром. Но на этот раз боковой крен можно было не выправлять: какая разница, в какой точке корабль покинет атмосферу планеты.

Выше и выше поднимался «Дальний поиск». Под ним простирался унылый серый ландшафт с унылым серым городом в центре, унылая серая облачная крыша тяжело нависала прямо над прозрачным куполом рубки. Выше и выше… Теперь сквозь иллюминаторы не было видно ничего, кроме клубящегося тумана.

Выше и выше… и вдруг в рубку ворвалось ослепительное стальное солнце Лорна. Купол тут же затуманился и стал почти непрозрачным, нейтрализуя избыток освещенности.

Выше…

— Капитан, — надменно вопросил Дрютхен, огласив рубку своим пронзительным тенором, — не пора ли установить курс или траекторию, или как вы там это называете?

— Нет, — отрезал Граймс. Затем, стараясь говорить более мягко — или хотя бы менее жестко — добавил:

— Обычно я дожидаюсь, пока мы» не выйдем из пояса излучения Ван Аллена.

— А… Но я думал, в наш век без этого вполне можно обойтись.

— Я так воспитан, — хмыкнул Граймс и, грозно покосившись на Соню, которая всем своим видом демонстрировала крайнее презрение, бросил в сторону Карнаби:

— Скажешь, когда выйдем из радиационного пояса, хорошо?

Солнце, превращенное затемнением в тусклый диск, все еще висело прямо над головой тех, кто сидел в рубке в самом носу корабля — словно маяк в непроницаемой черноте вечной ночи, которая разливалась вокруг. Сейчас в небе Приграничья светились лишь несколько далеких бледных туманностей — непостижимо далекие островки Вселенной. На экранах заднего обзора переливался Лорн — жемчужно-серая сфера на фоне длинной туманной Линзы Галактики.

— Все чисто, сэр, — спокойно сказал Карнаби.

— Хорошо. Старший помощник Вильямс, сделайте обычные сообщения.

— Внимание, внимание, — произнес в микрофон Вильямс. — Приготовиться к свободному падению. Приготовиться к центробежным эффектам.

Граймс остановил двигатель. Несмотря на внятное предупреждение, доктор Дрютхен не пристегнул ремень. Подавив усмешку, коммодор мягко спросил:

— Доктор, я полагаю, вы готовы к свободному падению?

Физик что-то прорычал, но все же ухитрился застегнуть ремень на своем желеобразном брюхе. Но теперь Граймсу было не до него. Все внимание коммодора сосредоточилось на пульте. Направляющие гироскопы натужно гудели и завывали, корабль разворачивался по короткой оси. Солнце Лорна уплывало за край монитора, уступая место непроницаемой черноте космоса. А затем прямо по курсу растянулась Линза Галактики с несколькими яркими звездами — солнцами миров Приграничья, пугающе одинокая в бескрайней пустоте.

Вильямс вопросительно посмотрел на капитана. Тот кивнул.

— Внимание, — объявил старпом. — Приготовиться к ускорению. Приготовиться к запуску Движителя Манншенна.

Граймс снова запустил двигатели и взглянул на акселерометр. Он позволил ускорению достичь одного § — ни больше и ни меньше — а затем запустил Движитель Манншенна. Глубоко в недрах корабля переплетение сверкающих гироскопов качнулось и пришло в движение. Гироскопы вращались все быстрее и быстрее, их пение становилось все выше, почти переходя в свистящий ультразвук. Прецессия нарастала — и с каждым оборотом гироскопы все сильнее отклонялись от трех координатных осей, выходя за пределы континуума. Они неслись сквозь темные измерения, увлекая за собой корабль и всех, кто был на борту.

Коммодор, как всегда, старался мысленно представить работу всей этой сверхъестественной машинерии. Это до некоторой степени отвлекало от неприятных побочных эффектов. Перед глазами плясали пятна всех цветов радуги, предметы теряли очертания, колебались, словно превращаясь в нечто нематериальное. И ко всему этому добавлялось пугающее ощущение дежа вю. Чтобы разрядить обстановку, Граймс сказал:

— Вот мы и на месте.

Другие могли и посмеяться над шуткой командира, но не доктор Дрютхен.

— На каком? — осведомился он.

Соня рассмеялась, но он не обратил на это внимания. Граймс взглянул на жену, затем терпеливо сказал физику:

— Просто фигура речи, доктор.

— А… Я-то думал, что уместнее сказать «в пути».

И Дрютхен уставился в иллюминатор на искривленную Линзу Галактики. Проследив направление его взгляда, Граймс хотел было ввернуть свою обычную шутку о бутылке Клейна³ и пьяном стеклодуве, но раздумал. Трудно разговаривать с людьми, которые понимают все слишком буквально.

— Кстати, насчет «в пути». Почему мы не летим? — продолжал Дрютхен.

— Что вы имеете в виду, доктор?

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, капитан, но я всегда считал, что Аутсайдер находится где-то в пятидесяти световых годах за самым дальним солнцем Приграничья. Я, конечно, не астронавт, но прекрасно вижу, что мы еще болтаемся на границе Галактики.

Граймс испустил тяжкий вздох.

— Найти Аутсайдер все равно, что малюсенькую иголку в здоровенном стогу сена. В данный момент, как вы метко выразились, мы болтаемся на краю Галактики. Когда отойдем на нужное расстояние, то увидим, что Свинцовые звезды выстроились в линию… ну или почти в линию. Мы повернемся к ним кормой и прыгнем на пятьдесят световых лет. И вот тогда я начну поиски…

Дрютхен сардонически фыркнул. Следующая фраза свидетельствовала, что он потрудился ознакомиться с последними событиями жизни Граймса.

— Возможно, этот метод и подходит для моря… Конечно, вы почетный адмирал морского флота на Фарне, а ваш сертификат капитана дальнего плавания действует даже на Аквариусе.⁴ Я-то, наивный дилетант, полагал, что кто-нибудь догадался оставить маяк с начинкой от Карлотти, причем много лет назад.

— Кто-нибудь догадался, — кротко ответил Граймс. — И таких догадливых было как минимум трое. По последним данным, эти буйки все еще там, только передатчики не работают. И ни один не продержался дольше трех дней по Галактическому стандарту.

— Курс установлен, — объявил Вильямс.

— Спасибо. Установите часы на стандартное космическое время, — ответил Граймс и медленно выбрался из кресла. У капитанов было принято после взлета приглашать важных пассажиров к себе в каюту для распития сближающих напитков. Дрютхен относился как раз к этой категории пассажиров: он не подписывал никаких статей Договора и как глава научной партии был достаточно важным. Даже слишком.

— Не хотите ли присоединиться ко мне и что-нибудь спокойно выпить перед обедом? — спросил Граймс.

— Охотно, — ответил Дрютхен, облизнув толстые губы.

Соня подняла брови, но лицо ее осталось бесстрастным.

Глава 5

Дрютхен пил неразбавленный джин из большого стакана. Соня потягивала слабенький скотч с содовой. Граймс тоже пил джин, но с большим количеством льда и долькой лимона. Физик держался в капитанской каюте полновластным хозяином — будто это Граймс и Соня зашли к нему ненадолго. Он был донельзя высокомерен и явно считал главой экспедиции себя, а корабль с его командой — просто транспортным средством.

— Ваша проблема, Граймс, в том, что вы неисправимо старомодны, — покровительственно сказал он. — Надо все-таки идти в ногу со временем. Уверен, вы были бы счастливее в те времена, когда корабли были деревянными, а люди — железными.

— Так и есть, — милостиво согласился Граймс. По счастью, Соня не приняла сторону противника, как обычно случалось в подобных разговорах. — Тогда капитан не до такой степени зависел от техников.

— И вы действительно верите, что… — бесцветные брови Дрютхена, едва различимые на бледной нездоровой коже, изумленно поднялись. — Но почему, мой дорогой Граймс, вы так упорствуете в дурацкой страсти ко всякой архаике? Вот вам яркий пример. Изобретение и последующее развитие системы космической коммуникации Карлотти должно было оставить без работы ваших хваленых офицеров-псиоников — они слишком ненадежны. И я весьма удивился, обнаружив на борту представителя этой вымирающей породы.

— Кен Мэйхью — коммандер Мэйхью — мой старый друг и сослуживец…

— Сентиментальность, Граймс, просто сентиментальность.

— Дайте мне закончить, Дрютхен.

От Граймса не ускользнуло, как был задет физик, не услышав своей научной степени, и обрадовался как мальчишка.

— Дайте же мне закончить. Коммандер Мэйхью — выдающийся специалист, мастер своего дела. Пока на борту и он, и передатчик Карлотти, я никогда не буду зависеть только от техники. В течение всего путешествия, спит или бодрствует, он будет в постоянном контакте с офицерами на ПС-станции в порту Форлорн. Ну и к тому же…

Внезапно Граймс понял, что не хочет заканчивать фразу.

— Продолжайте, коммодор.

«Парочку тузов лучше придержать в рукаве», — подумал Граймс. Насчет возможностей Мэйхью он больше ничего не сказал, но ситуация обязывала договорить.

— Возможно, нам пригодятся таланты его жены.

Дрютхен презрительно рассмеялся:

— Милая компания! Телепат и охотница за привидениями считаются необходимыми членами научной экспедиции, — он поднял свою пухлую кургузую руку. — Послушайте меня, Граймс. Я выполнил домашнее задание: прочитал все доклады, сделанные вами и о вас. Я знаю, что у вас были какие-то странные галлюцинации на планете Кинсолвинга. Но ведь вы можете провести границу между объективным и субъективным? Или нет?

— Может, — вмешалась Соня. — И я могу. Я также была там, в одной из экспедиций.

— И во второй раз с нами была целая толпа ученых, — ядовито добавил Граймс.

— Я знаю, — самодовольно отмахнулся Дрютхен, — правда, по-моему, именно толпа. В первом случае — поправьте меня, если я ошибаюсь, — экспедицию организовала группа религиозных фанатиков. В третий раз с вами, коммодор и миссис Граймс, была толпа зеленых космонавтиков и… женщин. Так что…

Граймс чудом сдержался.

— Так что ничего этого не было, доктор?

— Таково мое мнение, коммодор, — не спросив разрешения, он наполнил свой стакан. — Честно говоря, я считаю, что руководителем экспедиции должен быть трезвомыслящий ученый, а не офицер, суеверный, как древние моряки, которых он так почитает.

— Но командую здесь я, доктор, — кисло улыбнулся коммодор.

— Да уж видно. Например, к чему эта пустая трата времени? К чему дожидаться, пока ваши любимые Свинцовые звезды выстроятся в линию? Можно просто прыгнуть туда, где, по последним данным, находится Аутсайдер.

Граймс рассмеялся:

— Пока командую я, доктор, все будет так, как я скажу. Но, так уж и быть, я объясню вам, почему действую так, а не иначе. Аутсайдер все время перемещается. Непредсказуемо. Иногда он по одну сторону от Свинцовых звезд, иногда по другую. Временами он ближе к Границе, временами — дальше. Есть некоторая вероятность, что мы доберемся до места, где Свинцовые звезды выстроятся в линию, и Аутсайдер окажется неподалеку. Тогда его смогут засечь несколько обсерваторий на планетах. Повторяю, он может там оказаться — а может, и нет. Тогда я отойду на некоторое расстояние. Если индикатор массы ничего не покажет, я просто начну нарезать круги, постепенно их расширяя. Довольно просто, не правда ли?

— Элементарно! — презрительно фыркнул Дрютхен и, пробурчав что-то насчет уроков навигации на Ноевом ковчеге, плеснул себе еще джина. Увидев, что бутылка опустела, Граймс успокоился.

Соня вдруг заинтересовалась своими наручными часами.

— Пора переодеться к ужину, — сказала она.

Дрютхен понял намек. Он прикончил джин одним глотком и неловко поднялся на ноги.

— Благодарю вас, коммодор. Спасибо, миссис Граймс. Полагаю, мне лучше освежиться перед ужином… Нет, провожать меня не надо, я и сам смогу найти дорогу.

Когда дверь за ним закрылась, Граймс с Соней переглянулись.

— Что я такого сделал? За что мне это? — возопил в пространство коммодор.

— Много чего, — отозвалась его супруга. — А вот теперь плесни мне чего-нибудь покрепче. Не хочу, чтобы меня обвинили, будто я подаю этому ублюдку дурной пример.

— Сомневаюсь, что кто-нибудь может подать дурной пример ему.

Соня рассмеялась.

— Ты прав. Но не стоит его недооценивать, Джон. Не только Дрютхен выполняет домашние задания. Я тоже кое-чем занималась, пока ты готовил корабль. Мне удалось залезть в его досье. Во-первых, он превосходный специалист. Не то чтобы гений — хотя сам себя таковым считает, — но приближается к этому. А кроме того, прославился полным отсутствием вежливости и такта.

— Я заметил.

— Но… довольно интересное «но». Он оборачивает это в свою пользу. Когда нужно узнать, что у собеседника на уме, Дрютхен начинает его злить. И человек выбалтывает больше, чем собирался.

— Хм, — буркнул Граймс, весьма довольный собой.

— Он недоволен любой властью…

— Неужели?

— Он считает, что его заслуг не ценят.

— А чьи ценят? Когда эта Вселенная была справедливой?

— Короче, он опасен.

— Разве не все мы «в одном тазу»? — коммодор налил себе виски. — За нас. Кто сравнится с нами? Мы ж одни такие.

— И спасибо всем богам Галактики за это, — закончила жена.

Глава 6

Путешествие в точку, с которой следовало совершить прыжок, не ознаменовалось никакими событиями и проходило весьма приятно. Все могло быть еще лучше: астронавтам нравится компания, на которую можно произвести впечатление рассказами о своей работе. Но ученые и технические специалисты предпочли замкнуться в своем кругу, общаясь исключительно между собой. И все благодаря Дрютхену. Не слишком приятно будет узнать, думал Граймс, что Дрютхен настраивает своих людей против него и Сони. С другой стороны, коммодор был доволен, что его оставили в покое.

Таким образом, Граймс наслаждался обществом Мэйхью и Клариссы, Билли Вильямса, юного майора Далзелла и других офицеров. Но всякий раз, за едой или выпивкой, разговор неизменно переходил на обсуждение цели их путешествия, судеб и находок предыдущих экспедиций.

Почему Калвер добился успеха — если он его добился? Почему никому до него и никому после это не удалось?

— Есть только одна возможность выяснить это, шкипер, — жизнерадостно говорил Вильямс. — Надо посмотреть, что случится с нами. И если вы поблизости, бекон всегда вовремя снимут с огня.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз, — мрачно отозвался Граймс. — И бекон когда-нибудь подгорает.

— Все будет в порядке. Попомните мои слова, все будет в порядке.

Информацию о навигационных ориентирах прослушивали снова и снова, пока не вызубрили наизусть.

«Макбет и солнце Кинсолвинга должны встать в линию, — внушал кому-то голос покойного Модели. — Так мы вернулись. Пятьдесят световых лет… и все задыхались от вони вскипающей смазки на гироскопах Манншенна…»

Калвер прыгнул на пятьдесят световых лет, выстроив Свинцовые звезды в линию, но поначалу ничего не обнаружил. Тогда он начал поиски — и добился успеха. Те, кто летал туда после него, не сталкивались с такими трудностями. Каждый корабль был оснащен усовершенствованной моделью дистанционного индикатора массы. Прибор Калвера был не более чем ее прототипом и работал лишь на малых дистанциях.

Корабль летел все дальше, приближаясь к Границе, и Карнаби проверял и перепроверял его положение по маякам Карлотти, установленным на самом краю Галактики. Это были не слишком точные данные: маяки предназначались для судов, которые совершают прыжки от одного известного мира к другому, а не шляются за Границей, где нормальному кораблю делать нечего. Но Карнаби не только был превосходным навигатором, но еще и обладал необходимой интуицией. Он мог посмотреть на паутину пересекающихся линий и сказать: здесь ошибка. Посмотреть на другую и допустить: может быть и так. Сейчас он заявил твердо:

— Все правильно.

Граймс и Вильямс сидели с ним в рубке. Коммодор не колебался.

— Хорошо, коммандер Вильямс. Вы знаете, что делать.

— Внимание, внимание, — проговорил Вильямс в ближайший микрофон. — Все главным офицерам подойти в рубку. Всем приготовиться к отключению Движителя Манншенна, невесомости и центробежным эффектам.

Корабль огласился писком сигнализации. В рубку вошли Соня, Хендриксон и Дэниэлс, заняли свои кресла и крепко пристегнулись. Внезапно из люка, как чертик из коробки, выскочил Дрютхен. Его обычно бледное лицо раскраснелось.

— Что это значит, коммодор? — завопил он, брызгая слюной. — У нас проходит важнейший эксперимент…

— А у нас, доктор, важнейший навигационный момент.

— Надо было предупредить!

— Мы предупреждали. Три часа назад было объявлено, что примерно к этому времени курс будет установлен.

— Сэр, мы перескочим… — предупредил Карнаби.

— Живо в кресло, Дрютхен, — рявкнул Граймс.

Физик, двигаясь с удивительным для своей комплекции проворством, подчинился и теперь возмущенно моргал из глубины кресла.

— Инерционный — стоп, — приказал Граймс.

— Инерционный остановлен, — ответил Вильямс.

Неровное бурчание двигателя становилось все более вялым и вскоре прекратилось. Невесомость, как обычно, принесла тягостное чувство потери ориентации.

— Манншенна — остановить.

Внизу, в двигательном отсеке, гироскопы замедлили свое прецессирующее вращение, их пронзительный вой перешел в низкое жужжание, потом в шепот, затем все смолкло. Звуки и очертания предметов снова исказились, время тоже воспринималось как-то не так. И тут Граймс услышал, как Соня прошептала:

— Странно, очень странно. Впервые вижу двойника. Это с Манншенном что-то не так или со мной!

—  Вы видите двойника? — с профессиональной заинтересованностью осведомился Карнаби. — Я не вижу, коммандер Веррилл.

Соня судорожно засмеялась.

— Это, наверно, материализация мысли или что-то в этом роде. Два коммодора… два моих мужа… — онабыстро приходила в себя. — А ты видел двух меня, Джон?

— Одной вполне достаточно, — хмыкнул он.

Но он не видел даже одну Соню. Женщина, которая на миг возникла в ее кресле, Соней не была. Хотя некогда она занимала такое же место в его жизни.

— Я думал, — вмешался Дрютхен, — что ваши люди уже успели привыкнуть к психологическим эффектам изменения уровня темпоральной прецессии.

— Просто мы еще не разучились удивляться, доктор, — устало парировал Граймс.

Он посмотрел в иллюминатор. Линза Галактики была там, где ей и полагалось, и выглядела так, как ей и полагалось в нормальном пространственно-временном континууме — светящийся эллипсоид на фоне абсолютной черноты. В жемчужной дымке, как искры в тумане, мерцали солнца Приграничья. Карнаби возился со своими приборами, бормоча под нос:

— Да, это, несомненно, Кинсолвинг. Его спектр ни с чем не спутаешь… Макбет должен быть точно в линию… ага…

— Курс установлен, мистер Карнаби? — спросил Граймс.

— Да, сэр. Установлен.

— Хорошо.

Граймс отдал необходимые приказы. «Дальний поиск» развернулся на направляющих гироскопах, и солнце Кинсолвинга оказалось за кормой. Инерционный двигатель и Движитель Манншенна запустили снова. Корабль лег на курс.

— Я опять вижу двух тебя, Джон, — сказала Соня подчеркнуто ровным голосом.

Дрютхен насмешливо расхохотался.

А Граймс молча спросил себя: «Почему я ее видел?»

Глава 7

Еще в эпоху самых первых, деревянных кораблей, повелось так, что у капитана всегда есть доверенное лицо. Обычно эту роль исполняет старший офицер, очень редко — старпом. Судовые врачи, почти приравненные по статусу к священникам, обладали — и обладают по сей день — положением привилегированных слушателей. Но когда Граймсу понадобилось обсудить дела, он пошел не к корабельному доктору. Он отправился к Мэйхью.

Граймс сидел с псиоником в отсеке, превращенном в псионическую станцию. Как правило, с этой целью использовалась собственная каюта — но не так уж часто ОПС отправлялись в космос в сопровождении жен. В этот раз Мэйхью летел с Клариссой. По ее мнению, псионический усилитель, он же «мозги в желе», был не тем зрелищем, которое приятно созерцать все время, когда не спишь. Поэтому Лесси — так Мэйхью называл свою лишенную тела собаку — пришлось потесниться и переехать в пустой отсек по соседству, размерами как раз с собачью конуру.

Эта сморщенная масса, которая действительно представляла собой препарированный мозг собаки, плавающий в прозрачной емкости с питательным раствором, вызывала оторопь у большинства людей, в том числе и у самого коммодора. Беседуя с Мэйхью, он старался не смотреть на Лесси, хотя в столь маленьком объеме это было затруднительно.

— Уже немного осталось, Кен, — сказал Граймс.

— Да, Джон.

— Ты ни от кого ничего не принимал?

— Я велел Лесси держать ушки на макушке, чтоб засечь вальдегренский эсминец на подходе. Пока ничего.

— Гхм. Конечно… может, у него на борту просто нет телепатов. Если посмотреть правде в глаза, Кен, ты принадлежишь к вымирающей породе.

— Ну, нас пока рано списывать, Джон, ты сам знаешь. Вообще говоря, каждый из нас немножко телепат, в большей или меньшей степени. Люди вроде меня или Клариссы, специально тренированные, могут делать это целенаправленно.

— Я знаю. Ты должен был принимать что-нибудь и на нашем корабле…

Мэйхью рассмеялся.

— Спорим, я знаю, что ты скажешь дальше. В который раз тебе говорю: я связан клятвой секретности. Мы не подслушиваем, Джон. Если мы будем подслушивать, и об этом станет известно, — и, конечно, станет — нам обеспечено приглашение на банкет к Линчу. И, в любом случае, так не делают.

— Даже когда речь идет о безопасности корабля?

— Старый, очень старый аргумент. Всякая власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно. Уж прости, я не буду участвовать в твоем моральном разложении.

Но Граймс решил проявить настойчивость.

— Даже если ты не подслушиваешь специально — ты же должен что-то принимать…

— Ну, да. Но это только — как бы это сказать — белый шум. Хорошая аналогия и вполне тебе понятная. В конце концов, ты же главный эксперт по земному морскому транспорту, от Ноева ковчега до зари Космических времен. Вспомни первые дни радио — беспроволочного телеграфа, как его тогда называли. Телеграф, а не телефон. Послания, набранные азбукой Морзе, точками и тире. Один из тогдашних Спарки на вахте, с наушниками на голове, слушает. Он услышит треск и шум статики, грохот ближних станций и комариный писк дальних. Но единственной станцией, которую он услышит четко, будет та, которая ему нужна.

— Продолжай.

— У нас с Клариссой примерно так же. Мы постоянно слышим жуткую мешанину мыслей, но игнорируем ее. Но если появится малейший, еле слышный шепот с вальдегренского корабля или от Аутсайдера, мы, черт побери, сумеем прочесть его четко и ясно.

— Да, я понимаю. Но…

— Тебя что-то тревожит, Джон.

— Чтобы это понять, не надо быль телепатом.

Мэйхью нахмурился:

— Пока ты не сумеешь убедить меня, что кораблю — или кому-нибудь на нем — грозит опасность, я подслушивать не буду.

— Даже меня?

— С твоего разрешения я могу это сделать. Но в чем дело? Скажи вслух, Я не буду читать твои мысли, пока не пойму, что это необходимо.

— Это произошло во время изменения курса. Ты знаешь не хуже остальных: когда запускают или отключают Движитель Манншенна, могут возникать разные… психологические эффекты.

— Еще бы не знать.

— В этот раз происходило нечто более странное, чем обычно. С двоими из нас, по крайней мере. Со мной и с Соней.

— Давай дальше.

— Соня видела… двоих меня. Нет, у нее не двоилось в глазах. Всех остальных — и всего остального — в рубке оставалось по одному.

— Интересно. Я всегда считал, что одного тебя вполне достаточно.

— Кого увидел я, придется тебе сказать. Я смотрел на Соню, но видел не ее. Много лет назад я знал женщину по имени Мэгги Лэзенби. Она была коммандером Исследовательской службы, доктором этологии. Внешне очень похожа на Соню. Она вышла замуж за парня по имени Майк Каршалтон. Полагаю, он сейчас адмирал.

— Девушка знала, чего хочет. Если бы она вышла за тебя, она была бы только миссис коммодор, причем коммодор запаса.

— Мне нравится быть коммодором запаса. А вот насчет адмирала не уверен. Но все это было… несколько странно.

Мэйхью рассмеялся:

— Уж кому-кому, а тебе-то давно пора привыкнуть к странностям Приграничья. И не говори, что ты забыл, как охотился на Дикого Духа на этом самом корабле.

— Такое забудешь… Тогда мы с Соней решили пожениться. Но на этот раз странности мне не нравятся.

— Становишься привередлив на старости лет.

— Кто это стар?.. Ладно, меня беспокоит другое. Между Аутсайдером и Кинсолвингом есть какая-то связь. Да хоть это дело на планете Макбета. Появляется корабль из ниоткуда, старый, покинутый экипажем, Троянский конь для колонистов, которые не удосужились посмотреть подарочку в зубы. Он пришел ниоткуда и туда же вернулся — с несколькими сотнями людей на борту.

— Да, я читал об этом.

— Так что… — протянул Граймс.

— Что?

— Я надеялся, что ты уже нашел какую-нибудь ниточку.

— Я еще только начал, Джон.

— Но ты же слухач.

— Избирательный. Ты уверен, что будет полезно, если я тебя… послушаю?

— Давай. Это же мои мозги.

— Тогда… расслабься. Просто расслабься. Не думай ни о чем конкретном.

Граймс попытался расслабиться. Он обнаружил, что рассматривает собачьи мозги с дурацким именем, попытался отвести глаза, но не смог. Потом в голове возник туманный образ большой лохматой собаки непонятной породы. Собака была дружелюбной, но робкой. Этот вымышленный образ был значительно симпатичнее реального, и коммодор ощутил нечто вроде благодарности. Он представил, как гладит собаку, а та виляет пушистым хвостом.

Мэгги обожала собак с сентиментальностью, редкой для ее, специальности. Будь Мэгги здесь, ей бы и эта собака понравилась. Но она была черт знает за сколько световых лет отсюда и, вероятно, вполне счастлива со своим адмиралом. А что другие Мэгги? Что с той Мэгги, которую он встретил в другой вселенной; куда вела дверь на Кинсолвинге? Сколько еще таких вселенных — и сколько Мэгги?

Его толчком выбросило в реальность.

Голос Мэйхью был холоден и строг.

— Лучше бы ты не просил меня о таких вещах, Джон. Пора тебе понять, что ты просто чертов везунчик.

— А? Что?

— Везунчик, я сказал — и порядочная сволочь. Тебе чертовски повезло, что ты женился на Соне: ей-то привиделись два тебя. А вот тебе, понимаешь — старая любовь. Ты все еще скучаешь по той женщине.

— Ну, бывают на свете однолюбы, Кен…

— А бывают… вроде тебя, — он рассмеялся. — Ну ладно, Вселенной всякие нужны. Прости, я несколько шокирован. Я всегда думал, что вы с Соней близки, насколько это возможно для нетелепатов. Значит, и слухач может ошибаться.

— Почему же нельзя получить хлеб и пирожное? — резонно возразил Граймс. — Кстати, самое странное, что Соня и Мэгги похожи, как два ломтя от одного батона. Они могли бы сойти за сестер и даже за близняшек.

Мэйхью позволил себе улыбнуться.

— Я полагаю, ты влюблен в некий образ, Джон. В нечто большее, чем отдельная личность.

Граймс поспешил сменить тему.

— А как ты находишь наших ученых пассажиров? Например, доктор Дрютхен. Уверен, он считает вас с Клариссой гадателями на кофейной гуще.

— Наверняка. Но к нему в мозги я не полезу, Джон. Он просто источает нетерпимость. Дрютхен — посредственность. И прекрасно это понимает, хотя в жизни никому не признается. На этом строится его отношение ко всей вселенной. Его идефикс — везде быть первой спицей в колеснице, чего бы это ни стоило окружающим.

— И это ты не подслушивал?

— Нет. Но любой опытный телепат — немножко психолог. Да и не нужно быть психологом, чтобы понять, что за фрукт этот Дрютхен.

— Гхм. Спасибо тебе, Кен. Ладно, у меня еще пара дел в рубке. Встретимся позже.

И Граймс набил трубку и закурил.

Он выбрался из маленькой каюты и по осевой шахте поднялся в рубку. Там немного поболтал с Билли Вильямсом, а затем пробрался в свои апартаменты, чтобы насладиться аперитивом в обществе Сони.

— Что ты на меня так смотришь? — спросила она.

— Временами я начинаю понимать, как мне везет.

Глава 8

Временами — даже чаще, чем Граймс давал себе труд замечать, — ему действительно везло. Этот раз не стал исключением. Возможно, часть этой удачи заключалась в выдающихся навигационных способностях Карнаби. Последний капитан, с которым Карнаби летал, говаривал, что тот может найти черную кошку в угольной шахте в полночь за три секунды. И был весьма недалек от истины.

«Дальнему поиску» не потребовалось долго и нудно нарезать круги после прыжка от Свинцовых звезд. Карнаби корректировал курс то тем, то этим способом, чаще на секунды, чем на минуты или градусы. Он словно играл в сложнейшие трех-, а то и четырехмерные крестики-нолики в графическом отсеке, и так загрузил компьютер работой, что Вильямс сказал Граймсу:

— Если бы у этой чертовой штуки действительно были мозги, она бы объявила забастовку.

А потом масс-индикатор засек объект на расстоянии менее светового года. Он был прямо по курсу — крошечная искра, бисеринка на тонкой светящейся нити приблизительного курса. Настало время сбросить ход, хотя опасности столкновения пока не возникало. Два твердых тела не могут одновременно занимать одно и то же место в пространстве, но когда одно из этих тел движется на Движителе Манншенна, оно существует только в своем времени.

Когда расстояние до объекта сократилось, Граймс сам сел за пульт управления. Искорка на экране выросла в светящуюся сферу, вокруг по орбитам двигались блестящие точки. Ни у кого не оставалось сомнений в том, что это такое.

Движитель Манншенна заглушили, и «Дальний поиск» продолжал лететь только на инерционном двигателе. При ускорении один g до цели оставалось около двенадцати часов. Все это время коммодор оставался в рубке, попыхивая трубкой, потягивая кофе и изредка подкрепляясь случайным сэндвичем. Тут же неотлучно находился майор Далзелл. Позже подошли остальные офицеры, а также Соня, Мэйхью и Кларисса. Пожаловал даже Дрютхен, хотя его никто не приглашал.

Сначала Аутсайдер вместе с покинутыми кораблями на его орбите, которые вращались вокруг него, появился на радаре. Еще немного — и его увидели все: крошечная неяркая звездочка в черноте, где не имела права находиться ни одна звезда. Таинственный корабль тут же оказался в фокусе мощного телескопа, и на переднем экране засветилось изображение. Аутсайдер можно было описать лишь одним словом — фантастический. Он сиял собственным холодным светом, ярким, но не режущим, и напоминал не корабль, а замок из какой-нибудь старинной сказки — с башнями и башенками, куполами и минаретами, фронтонами и контрфорсами. Это должно было выглядеть нелепо — но не выглядело. Да, он казался гротескным, но в его гротескных формах было нечто… правильное. Такие пропорции были единственно возможными.

Граймс пялился на эту картину чуть ли не разинув рот — как и остальные. В ней было что-то устрашающее. И тут он почувствовал, как Соня сжала его плечо. Это живое прикосновение возвратило его в прозаическую реальность корабельной рубки. Дел оставалось по горло.

— Мистер Карнаби, рассчитайте стабильную орбиту вокруг этой… штуковины. Мистер Хендриксон, посмотрите: вы можете опознать какие-нибудь из кораблей? И выдайте данные по их орбитам.

— И приготовить оружие, сэр? — с надеждой спросил Хендриксон.

— Используйте систему наводки для расчета орбит. Она годится не только для стрельбы, — холодно отрезал Граймс.

Офицеру радиосвязи Дэниэлсу особых приказаний не требовалось. Уже сейчас он разрывался между Карлотти и передатчиками, работающими в нормальном ПВК.

— Кажется, какой-то писк по Карлотти, сэр, — доложил он. — В широком диапазоне… но я попробую взять пеленг.

Граймс взглянул на поисковую антенну — эллипсоид из ленты Мебиуса, вращающийся вокруг длинной оси на особом цоколе. Несомненно, что-то где-то появилось… но неизвестно, что и где. Граймс уже собирался встать и подойти к Дэниэлсу, когда, к его негодованию, Дрютхен изрек:

— Итак, вы наконец-то доставили нас по адресу, коммодор.

Тон физика выражал удивление, которое нельзя было назвать легким.

— Да, доставил. Извините, я немного занят…

— Сэр… — подал голос навигатор.

— Да, мистер Карнаби?

— Готово, сэр. Но лучше не приближаться к нему ближе, чем на пару миль. Эта штука весит, как планетоид.

— Гхм.

Конечно, Карнаби преувеличивал — это был один из его недостатков. И все же… искусственная гравитация? Искажение структуры космоса?

— Сэр, кажется, я поймал что-то, — вступил Дэниэлс.

— Коммандер Вильямс, примите управление. И постарайтесь не врезаться в какой-нибудь из кораблей, в которые понарошку целится мистер Хендриксон.

— Будет исполнено, шкипер.

Граймс расстегнул ремень безопасности, скользнул в кресло рядом с Дэниэлсом и успел устроиться в нем как раз к тому моменту, когда инерционный двигатель смолк, и тяготение исчезло. Он заметил, что поисковая антенна больше не вращается, пытаясь поймать цель. Теперь она смотрела точно в сторону кормы — вернее, почти точно. По мере того как Вильямс выводил корабль на орбиту, антенна понемногу поворачивалась.

Да, передатчик Карлотти что-то улавливал. Но это было лишь еле различимое бормотание, хотя звук был выведен до предела. Во всяком случае, слова не различались. А может быть, это не был стандартный английский?

В который раз Граймс пожалел, что так и не удосужился освоить ни одного языка.

— Кажется, новонемецкий… — неуверенно проговорил Дэниэлс.

— Соня, — окликнул супругу Граймс. — Попробуй уловить хотя бы общий смысл.

Но едва миссис Граймс приблизилась, радио снова замолчало. «Может быть, у Мэйхью что-нибудь получится», — подумал Граймс. Об этом не было нужды просить вслух.

— Да, сэр, — телепат почти шептал, — там что-то… кто-то есть. Но это не вальдегренский эсминец, как вы думаете… Это… это…

— Черт подери, коммандер, что там еще за дьявол? — осведомился Граймс.

В ответе Мэйхью звучало нескрываемое раздражение.

— Я почти установил контакт, а вы меня отвлекли.

— Извините. Попытайтесь еще, коммандер Мэйхью.

— Я… стараюсь…

— Мы на орбите, шкипер, — сообщил Вильямс.

— С другими орбитами не пересечемся, сэр, — в один голос сказали Карнаби и Хендриксон.

— Да, да, хорошо. Коммандер Мэйхью?

— Я пытаюсь… пытаться, — лицо Мэйхью болезненно исказилось, хотя он по-прежнему был полностью погружен в себя. — Но… столько помех… Там есть кто-то, кого мы знаем… и незнакомые…

— Они на покинутом корабле? Или на Аутсайдере?

— Нет, сэр… Будь они так близко, я бы разобрал. Но они еще далеко. Пожалуйста, пожалуйста, не прерывайте меня…

— Конечно, — ухмыльнулся Дрютхен. — Дайте ему войти в транс. Какое же ясновидение без транса?

— Заткнитесь, доктор, — рявкнул Граймс. — Мне что, выгнать вас из рубки?

Физик неохотно подчинился.

— Пожалуйста, — взмолился Мэйхью.

В рубке наступила тишина, нарушаемая только свистящим шепотком немногих машин, продолжавших работать в невесомости. Шелест вентиляторов, подвывание генераторов, случайный резкий щелчок…

— Метцентер… — пробормотал Мэйхью.

Граймс и Соня переглянулись. Кроме псионика, это имя что-то говорило лишь им двоим.

— Триаланн… — по просьбе Граймса он проговаривал мысли вслух. — Метцентер, Триаланн, где вы находитесь?

Казалось, ответ его рассмешил.

— Ну, у нас пока еще нет компании — разве что полдесятка брошенных кораблей… Значит, увидимся… Или?.. Я не знаю, я же не физик и не математик… А вы кого-нибудь еще засекли?.. Кажется, мы слышим по Карлотти вальдегренский корабль… Я чувствую еще кого-то, но очень слабо… нет, не телепат, просто бессознательная трансляция… служащий какой-то империи… Случайно, не вашей!.. Нет?..

— И что, эта белобрысая корова снова почтит нас своим посещением? — холодно осведомилась Соня.

— Для своих габаритов она была довольно привлекательна, — ответил Граймс.

— Еще бы. Мэйхью усмехнулся.

— Полагаю, коммандер Веррилл, скоро мы насладимся возобновлением знакомства с экс-императрицей Эйрин, капитаном Траффордом и прочими членами команды «Скитальца».

— О боги Галактики… — воскликнула Соня. — Но они же в другом временном потоке!

Граймс, как обычно, хмыкнул и указал на иллюминатор, в котором был ясно виден Аутсайдер:

— Похоже, здесь все потоки сходятся.

— Подозреваю, ты прав, — кисло отозвалась Соня. — Хотя лучше бы тебе ошибаться.

— Он прав, — подтвердил Мэйхью.

Глава 9

— Гхм, — Граймс принялся тщательно набивать свою трубку, после чего раскурил ее и утонул в клубах пахучего дыма. — И скоро ваши таинственные друзья сюда доберутся, коммандер Мэйхью?

— Мои друзья, сэр?

— Ну да, ваши друзья, — усмехнулся Граймс. — Метцентер и его возлюбленная. Вас, телепатов, похоже, так и тянет друг к другу. Честно говоря, мне эта экс-императрица с ее кучкой отбросов Имперского флота нужна, как гвоздь в заднице.

Мэйхью усмехнулся:

— Примерно то же самое они думают о вас и коммандере Веррилл.

— И черт с ними. Когда они будут здесь?

Псионик прикрыл глаза, сконцентрировался и медленно ответил:

— Где-то через три часа пятнадцать минут, по стандартному времени.

— Ну что же, время еще есть… Коммандер Вильямс, я думаю, вам стоит поискать на складе пару знамен Конфедерации. Прошейте края проволокой, а древки намажьте магнитной пастой. Мы вывесим наши вымпелы на… на Аутсайдере. Сомневаюсь, что такая заявка действительна с точки зрения межгалактического законодательства, но это хотя бы создаст прецедент и позволит начать дискуссию. Возможно, вы сейчас гадаете, в чем дело. Коммандер Вильямс, Мэйхью — вам эта история известна во всех подробностях, а остальных я лучше просто введу в курс дела, — он обернулся к Вильямсу. — Вам лучше заняться флагом, коммандер, на случай, если «экстренное телепатическое предупреждение» Мэйхью не сработает. Сможете одолжить Вильямсу пару-тройку людей, майор Далзелл? И, мистер Дэниэлс, выведите меня, пожалуйста, на общий интерком.

Вильямс и Далзелл вышли из рубки. Граймс прочистил горло и начал говорить в микрофон, который ему передал Дэниэлс:

— Всем внимание, всем внимание. Сообщение чрезвычайной важности. Сейчас вы видите на экранах общей информации Аутсайдер. Большинство из вас уже знает, что мы находимся на его орбите. Через некоторое время наша партия стартует к Аутсайдеру. Они установят на нем наш вымпел. Это необходимо, поскольку скоро к нам пожалуют гости. Это не вальдегренский эсминец, как мы думали… хотя он, думаю, тоже скоро явится.

— Несколько лет назад, — продолжал Граймс, — я получил приказ: погрузиться на «Дальний поиск» и отправиться изучать следы одной странной аварии — дело в том, что она произошла… не в этой вселенной. Это были остатки спасательной шлюпки с корабля «Звёздный разведчик», который принадлежал флоту некоей Империи. Единственная известная нам империя — это империя Уэйверли, и ее флот официально именуется Якобитским Имперским флотом.⁵ Поэтому мы покрутились около шлюпки, надеясь найти хоть какую-нибудь зацепку — и тут появился еще один корабль, в буквальном смысле слова из ниоткуда. Он назывался «Скиталец» и был очень хорошо вооружен для частной яхты — примерно как наши эсминцы. Его владелицей считалась императрица Эйрин — вернее, бывшая императрица, потому что на тот момент она являлась супругой капитана. Команда яхты была невелика: сама Эйрин, мистер Таллентайр, который раньше служил артиллеристом во флоте Империи, его жена Сюзанна, горничная экс-императрицы и радист, он же стюард и казначей. Офицером псионической связи служил мистер Метцентер, почти копия нашего коммандера Мэйхью, женатый на ираллианке Триаланн — они и сейчас на борту. В нашем временном потоке ираллианцев нет: их уничтожила чума. Инженера звали Бронхейм, его жену, тоже ираллианку, которая потом куда-то делась — Денеллин…

— Я бы не сказал, что она куда-то делась… — встрял Мэйхью. — Я тут поболтал с Метцентером о последних событиях… Ничего, если продолжу я, сэр?

— Вперед, коммандер.

— Говорит Мэйхью. Я установил телепатический контакт с яхтой «Скиталец». Ее каким-то образом перебросило в наш временной поток, когда она совершала прыжок через туманность Конская голова. Яхту преследовали два новоираллианских повстанческих крейсера. На борту находились несколько пассажиров-ираллиан, сочувствующих мятежникам. С нашей помощью «Скитальцу» удалось стряхнуть хвост, затем они попытались вернуться в свое время, повторив прыжок через туманность. Хотя поначалу повстанцы почти догнали яхту, теперь она опережала преследователей. В это время пассажиры — среди них была Денеллин — попытались захватить корабль. Но мятеж удалось подавить… Собственно, все.

— Это было тогда, — сказал Граймс. — А что они делают здесь сейчас!

—  Если вы помните, сэр: когда мы в последний раз с ними встречались, их яхта была зафрахтована организацией под названием СПРУТ — Сообщество Противников Рабства, Угнетения и Тирании. Они все еще работают на нее. СПРУТ считает, что научно-технические артефакты Аутсайдера послужат их делу.

— Итак, во Вселенной Эйрин, СПРУТа и прочих тоже есть Аутсайдер. Следовательно, как я и предполагал, он у них тот же самый, что и у нас. Какой из этого вывод? — коммодор невесело рассмеялся. — Здесь действительно перекресток временных потоков. Интересно, кого еще принесет…

— Вильямс устанавливает вымпел, — буднично заметила Соня.

— Таким образом, теперь мы до некоторой степени законные владельцы Аутсайдера, — усмехнулся Граймс и тихонько добавил: — Пока он не завладел нами.

—  Ерунда, — заявил Дрютхен.

На него опять не обратили внимания.

Глава 10

— Я попробую установить связь со «Скитальцем» по Карлотти, — робко проговорил Дэниэлс. — Думаю, временные потоки сошлись полностью.

— Гхм, — отозвался Граймс. Почему бы не воспользоваться такой возможностью? В технологическом отношении его Вселенная и Вселенная экс-императрицы Эйрин были почти близнецами. Во время их прошлой встречи яхта была оборудована передатчиком Карлотти, практически идентичным их собственному.

— Нет, мистер Дэниэлс. Сосредоточьтесь на вальдегренском эсминце — он наша основная забота.

Он взглянул в иллюминатор и успокоился: серебристые фигуры — Вильямс и два десантника — уже почти добрались до корабля. За каждым из них тянулся синий светящийся хвост.

— Похоже, намечается вечеринка, — язвительно прокомментировала Соня. — Эта жирная корова Эйрин со своей шайкой и наши дорогие вальдегренские коллеги…

— Только не мои, — буркнул Граймс. — Я, если помнишь, сражался при Дартуре.

— Задолго до нашей встречи, милый.

— Коммодор! Сэр! — прервал Карнаби. — Новый объект на радаре.

— Какой-то из брошенных кораблей?

— Нет, он только что появился ниоткуда и быстро приближается к нам.

— Мистер Хендриксон, все оружие — в боевую готовность. Без приказа огонь не открывать. Мистер Дэниэлс, попробуйте установить с ними контакт. Коммандер Мэйхью, это «Скиталец»?

— Нет, сэр.

— Тогда кто это, черт побери? Или что?

— Он на мушке, сэр, — отрапортовал Хендриксон.

— Хорошо.

— Расстояние по-прежнему сокращается, но медленнее. Через несколько секунд станет виден, — сообщил Карнаби.

— Спасибо. Коммандер Вильямс, телескоп.

— Есть, шкипер.

— Невозможно установить связь, сэр, — сказал Дэниэлс. — Зато я опять слышу вальдегренцев. Они еще далеко.

— Я поймал их в телескоп, — Вильямс удивленно покачал головой. — Черт, сколько же веков этому чудовищу… Вот, держите «рогулину», полюбуйтесь.

Граймс принял окуляр, заметив про себя, что в жизни хватает сложностей и без шуточек старпома. Чужой корабль висел в самой середине круга непроницаемой тьмы — серебряный мотылек, приколотый к траурному бархату вечной ночи. Он быстро приближался, увеличиваясь прямо на глазах. Теперь он напоминал светящийся диск, из которого во все стороны торчали мудреные антенны. Но Граймс понимал, что корабль летит прямо на них. Внезапно звездолет медленно развернулся — словно для того, чтобы продемонстрировать свой вытянутый профиль. Если убрать этот лес металлических отростков, посудина будет отдаленно напоминать курьерский корабль Исследовательской службы — первое судно, которым Граймс командовал много лет назад. Так называемое «летающее веретено». Пока оно не совершало никаких опасных поползновений. Но можно предположить, что странным кораблем управляют не люди — и, возможно, даже негуманоиды. И кто знает, может быть, угроза будет обнаружена слишком поздно?

Граймс бросил взгляд на Хендриксона, который сосредоточенно застыл за оружейным пультом. Он-то всегда готов, возможно, даже слишком. Еще раз поглядев на экран, коммодор подумал, что очертания незнакомца вполне соответствуют человеческим представлениям о пропорциях кораблей. Он обратился к Дэниэлсу:

— Ну что? Не поймали еще?

— Я… я стараюсь, сэр. Я перепробовал все частоты, которые используются в цивилизованном мире и еще кое-что… О! А вот и они!

Из НСТ-передатчика раздалось непонятное бормотание. Инопланетный язык? Навряд ли, скорее это походило на нормальную человеческую речь, только сильно искаженную.

— Крейсер Конфедерации Миров Приграничья «Дальний поиск» — неизвестному судну. «Дальний поиск» — неизвестному судну, — Дэниэлс заговорил в микрофон очень медленно и отчетливо. — Добро пожаловать. Добро пожаловать. Отбой.

В ответ пробубнили что-то невнятное.

Дэниэлс терпеливо настраивал передатчик:

— «Дальний поиск» — неизвестному судну. Пожалуйста, назовите себя. Пожалуйста, назовите себя. Отбой.

— Ой ораб? Ой ораб?

«Может быть, „какой корабль?“ — подумал Граймс.

— Ой ораб? Ой ораб? Очи мо ску.

«Почеши мою киску?» Вряд ли.

— Попробуем по-другому, — сказал Граймс. — Передайте-ка мне кнопку светового сигнала. Думаю, азбука Морзе у меня из головы еще не совсем испарилась.

Вильямс передал ему кнопку на длинном проводе. Граймс послал серию «А» — общий сигнал вызова. Он надеялся, что за это время кто-нибудь догадается направить на незнакомца большой прожектор. Ага, сделали… Коммодор вновь сосредоточился на экране телескопа.

Да, он (или оно), кто бы ни был, видимо, знал азбуку Морзе. И длинная очередь «Т» стала в полном смысле наглядным подтверждением догадки.

«Назовите себя», — телеграфировал Граймс.

Незнакомец разразился серией «А». Граймс ответил строчкой «Т» и принял: «Назовите себя».

Он повторяет сигналы, как попугай, или попросту уходит от ответа?

«Назовите себя. Назовите себя», — запросил Граймс.

И снова получил: «Назовите себя».

Не слишком медленно, но так, чтобы каждая буква была понята, коммодор отсигналил: «Назовите себя или я открываю огонь», и ухмыльнулся, расшифровав ответ: «Лучше не стоит».

— Не только человек, — сказал он, — но еще и нашего типа.

«Крейсер Конфедерации Миров Приграничья „Дальний поиск“, — радировал он. — Вы вторгаетесь в наш сектор пространства. Назовите себя».

«Вооруженный разведчик Имперского флота „Карающий“. Флот Конфедерации Миров Приграничья не значится в реестре Джейн. О Конфедерации Миров Приграничья слышу впервые. Кто вы, черт побери?»

— Коммандер Вильямс, в компьютерном банке данных есть «Реестр Джейн». Посмотрите «Карающий». И Имперский флот, — попросил Граймс.

— Будет сделано, шкипер. Но единственный известный нам имперский флот — Уэйверли.

— Я знаю. Но все равно проверьте.

Большой палец коммодора снова застучал по кнопке.

«Дальний поиск» — «Карающему». Здесь пространство Конфедерации Миров Приграничья. Вы нарушаете границу».

«Это вы нарушаете границу».

Граймс ухмыльнулся.

«Может, обсудим этот вопрос?»

Долгие секунды ответа не было. Карнаби сообщил, что незнакомец больше не приближается. Хендриксон безо всякой необходимости напомнил, что все оружие находится в состоянии боевой готовности.

— Можно кнопку, сэр? — спросил Дэниэлс. — Я хочу связаться с их радистом и узнать, на какой они частоте…

«Карающий» снова начал сигналить.

«Просим разрешения подняться к вам на борт».

«Только один человек», — ответил Граймс.

Прошло несколько секунд — и новый сигнал: «Приготовьтесь принять шлюпку».

«О, нет», — подумал коммодор. Грань между шлюпкой и торпедой слишком тонка. Конечно, очень радостно, что на «Карающем» оказались люди; но человеческая история хранит много примеров предательства и вероломства, и слишком часто они были продиктованы самыми высокими побуждениями.

«Один человек в скафандре встретится с одним человеком в скафандре посередине между нашими судами, — просигналил он. — Потом оба вернутся на „Дальний поиск“ вместе. Можете сократить расстояние до десяти миль. Помните, что мои орудия нацелены на вас, а у моего артиллериста чешется палец на спусковом крючке», — и вслух добавил:

— А у меня на кнопке. И уже болит.

«Согласен, — наконец ответил „Карающий“. — Иду на сближение. Помните, вы очень крупная мишень».

— Коммандер Мэйхью, можете ли вы поймать хоть что-нибудь от этих людей? — спросил Граймс.

— Слабо… — отозвался телепат. — Очень слабо. Только чувства — недоверие, подозрение. Они откроют огонь, если решат, что мы собираемся это сделать.

— Пожалуй, мы тоже. Ну, кто хочет прогуляться? Только не все сразу.

В добровольцах недостатка не возникло, но пронзительный тенор Мэйхью перекрыл остальные голоса:

— Возможен только один вариант, сэр — я. Когда я подберусь ближе к тому, кого они послали, я смогу прочитать его мысли. А Кларисса в мое отсутствие присмотрит за лавочкой.

— Гхм. Очень хорошо, Кен. Одевайся. И — будь осторожен.

— Я всегда осторожен, Джон. Ты же меня не первый год знаешь.

Он ничего не попросил передать Клариссе — ибо в этом, как всегда, не было необходимости — и вышел из рубки вместе с Вильямсом.

«Сообщите, когда будете готовы», — просигналил «Карающий».

«Конечно», — ответил Граймс.

Глава 11

— Думаю, этот «Карающий», который никак не поминается у Джейн, тоже мог приползти из Вселенной тетушки Эйрин, — проговорила Соня. — В конце концов, он принадлежит Имперскому флоту.

— Знаешь, мне почему-то подумалось то же самое, хоть я и никогда не служил и не буду служить в разведке, — ехидно заметил Граймс. Невесомость не помешала ему развалиться в своем кресле. — В прошлый раз — единственный, если уж на то пошло, когда мы встретили экс-императрицу — правительство удостоило ее нанимателей более чем нелестного отзыва. Их назвали — извини за выражение — дерьмокопателями.

— Я слыхала и похуже. Продолжай.

— Резонно предположить, что если СПРУТ собрался покопаться своими щупальцами в тайниках Аутсайдера, правительство могло послать свой корабль. Просто посмотреть, как им не повезет. Но…

— Что «но»?

— Но я не думаю, что «Карающий» построен по той же технологии, что и яхта Эйрин. Конечно, и «Поиск», и «Скиталец» битком набиты всякими причиндалами, но на летающих ежей они не похожи. Кроме того, ни у «Скитальца», ни у нас самих не возникало проблем при установлении связи, хоть через Карлотти, хоть по НСТ. Гхм… Думаю, стоит попросить Клариссу поинтересоваться у Метцентера, не висел ли кто-нибудь у них на хвосте. Хотя вряд ли можно назвать «следованием» положение, когда загонщики опережают дичь на три часа.

— А это, мой дорогой, весьма разумная тактика. Если умеешь ею пользоваться.

В этот момент ожил интерком.

— Коммандер Мэйхью готов и ожидает в шлюзовой камере, — доложил Вильямс. Затем из передатчика, настроенного на частоты раций скафандров, донесся голос Мэйхью:

— Все готово, сэр.

Граймс передал сообщение на «Карающий» и получил в ответ: «Капитан уже стартует».

— Герой, все-сам-никому-не-дам, — прокомментировал коммодор. — Передайте Мэйхью, пусть вылетает.

Он немного волновался. Но, в конце концов, Мэйхью не только телепат, но еще и астронавт, да и Вильямс должен был расписать ему все по пунктам. Собственно, ничего сложного не требуется: запустить реактивный двигатель скафандра и лететь по направлению к чужому кораблю. Основной ориентир — мигающий фонарик на шлеме капитана «Карающего». Но действуют ли в этой странной империи из странной Вселенной те же законы чести астронавтов?

Судя по всему, действуют. Все прожекторы на «Карающем» погасли, так же, как и на «Дальнем поиске». Так послам будет легче найти друг друга: теперь каждый из них видел только маленькую, но яркую звездочку, на которую и держал курс.

Карнаби уменьшил радиус действия радара и теперь корректировал полет обоих астронавтов.

— Отлично, коммандер. Прямо… Прямо, как идете… Теперь запустите двигатель… И помните об отдаче…

Из иллюминатора Граймс видел два мигающих маячка. Вот они сблизились настолько, что воспринимались как один. Мэйхью почти у цели.

— Тормозите, коммандер, — сказал Карнаби, — Ага, он тоже тормозит. Еще чуть-чуть… Есть!

Из передатчика донесся шепот Мэйхью:

— Есть контакт. Контакт установлен. Он крепкий орешек, коммодор. Трудно пробиться… Но уверяю вас, предательства он не замышляет.

Граймс взял микрофон:

— А он знает, что ты… подслушиваешь?

— Не думаю.

— Он слышит тебя? Меня?

— Нет, сэр. Я достаточно осторожен. Наши шлемы не соприкасаются.

— Отлично. Обыщи его на предмет оружия на скафандре, затем можешь соприкоснуться шлемами и поговорить.

— Хорошо, сэр.

Наступила тишина, которая, казалось, длилась и длилась. Наконец Мэйхью сказал:

— Ждите нас на борту, коммодор.

Вильямс сообщил из шлюзовой камеры, что Мэйхью и посол с «Карающего» прибыли на борт и идут в рубку. Интересно, как выглядит гость. Офицер вооруженных сил Империи — «Империя» звучит гораздо внушительней, чем «Федерация» или «Конфедерация». «Наверняка титулованная особа, и список предков у него длиной в полпарсека», — лениво подумал коммодор. Он пристально оглядел рубку. Все офицеры одеты по форме, хотя многие более чем небрежно. Дрютхен, как всегда, расхристан, но он, в конце концов, всего лишь гражданское лицо. Презренный балласт.

И тут в рубку ввалился Вильямс.

— Коммандер Мэйхью, шкипер, — бодро объявил он. Телепат, все еще в скафандре, но со шлемом под мышкой, вошел следом. — И капитан Имперского флота сэр Доминик Фландри. Сэр Доминик, позвольте представить вам Джона Граймса, коммодора Флота Миров Приграничья в запасе, — Вильямс явно наслаждался моментом.

Граймс посмотрел на Фландри, и увиденное ему не понравилось. Капитан «Карающего» был высок и строен — это не мог скрыть даже неуклюжий скафандр… черный скафандр в золотых позументах. Шлем, зажатый под мышкой, также был черным, с венком из золотых дубовых листьев вокруг лицевого щитка. На груди скафандра блистал богато изукрашенный орел с распростертыми крыльями, который сжимал в когтях глобус. Он чем-то напоминал самого Фландри. Лицо капитана, жесткое, с хищным носом и бледно-голубыми стальными глазами украшали тонкие усики, словно нарисованные карандашом. Их можно было бы назвать «пижонскими», но таковыми они почему-то не выглядели. Блестящие черные волосы чуть тронуты проседью на висках.

— Ваш слуга, коммодор, — чопорно сказал Фландри.

«День, когда ты станешь чьим-нибудь слугой, объявят всенародным праздником», — хмыкнул про себя Граймс, а вслух сказал:

— Рад видеть вас у себя на борту, капитан. Или лучше говорить «сэр Доминик»?

— Как вам угодно, коммодор, — зоркие глаза Фландри оглядывали рубку, не пропуская ничего и никого. Потом его взгляд задержался на Клариссе и чуть дольше — на Соне.

«Ну да, конечно, — подумал Граймс, — на ней же эта непристойная федеральная форма».

— А у вас смешанная команда, коммодор, — заметил Фландри.

— Гхм. Да. Дамы — наши офицеры-специалисты. Миссис Мэйхью… — Кларисса выбралась из кресла и шагнула вперед, — это сэр Фландри, капитан «Карающего». Капитан Фландри, это миссис Мэйхью, помощник офицера псионической связи…

— Псионической? А, телепаты… Как я понял, коммандер Мэйхью, который меня встречал, ваш главный офицер-псионик.

Имперский капитан снова посмотрел на Клариссу, и она густо залилась краской. Фландри рассмеялся:

— Извините, моя дорогая. Мне стоит научиться лучше контролировать свои мысли.

Однако в его тоне не чувствовалось раскаяния, а Кларисса, хоть и смущенная, не казалась обиженной.

— А это коммандер Веррилл из Федеральной Исследовательской и Контрольной службы. В этой экспедиции она участвует в качестве независимого наблюдателя от Федерации.

— Она, похоже, не телепат, — пробормотал Фландри, словно раздевая Соню глазами. «Хотя тут и раздеваться не надо — в этой-то пародии на военную форму», — подумал Граймс. Ему весьма не понравился взгляд Сони, адресованный имперцу.

Представив остальных офицеров и Дрютхена, Граймс произнес:

— А сейчас мы переместимся в мою каюту и побеседуем. Коммандер Вильямс, присоединяйтесь к нам, прошу вас. Коммандер Мэйхью, мистер Дэниэлс, сразу же дайте мне знать, если примете еще что-нибудь со «Скитальца» или «Адлера».

— «Скиталец»? — Фландри вопросительно поднял бровь.

— Возможно, один из ваших. Это личная яхта экс-императрицы Эйрин.

— Тогда точно не из наших, — рассмеялся Фландри. — У нас нет императрицы. И никогда не было. Я имею честь, — это прозвучало, как «сомнительную честь», — служить Его Императорскому Величеству Эдуарду XIV, сэр. А что за «Адлер»?

— Эсминец под флагом Герцогства Вальдегрен.

— Герцогство Вальдегрен? Никогда о таком не слышал.

Офицеры с любопытством смотрели на Граймса и его гостя, и коммодор решил продолжить разговор в более тесном кругу.

— Сюда, пожалуйста, сэр Доминик, — пригласил он.

По дороге к каюте он заметил, что Фландри не слишком уверенно чувствует себя в невесомости. Вероятно, на «Карающем» поддерживалась искусственная гравитация, и людям не приходилось работать в таких условиях. При случае стоит направить кого-нибудь из инженеров на имперский разведчик. Похоже, там можно будет разжиться полезными разработками.

Дверь каюты отъехала вбок, и Граймс отступил в сторону, пропуская гостей в свой кабинет. Фландри неуклюже переминался с ноги на ногу: ботинки с магнитной подошвой были не слишком удобны.

— Добро пожаловать в Дом Свободы, — сообщил Граймс. — Здесь можно плевать на ковер и даже называть кота ублюдком.

Соня холодно посмотрела на него:

— Сто лет не слышала от тебя этой дурацкой шутки, Джон. Я надеялась, ты ее уже забыл.

— Ну что вы, коммандер Веррилл, это всего лишь фигура речи, — Фландри послал ей лучезарную улыбку. — А вы давно знаете коммодора?

— Довольно давно. Я его жена.

— Коммодор Граймс, а есть ли у вас в команде незамужние дамы, столь же привлекательные, как те, с которыми я имел честь познакомиться?

— Нет. Больше нет, — отрезал Граймс и добавил чуть более гостеприимным тоном: — Присаживайтесь, капитан. Не желаете выпить?

— С удовольствием. К сожалению, для сидения этот скафандр не приспособлен. Кроме того, на незнакомом корабле — возможно, вражеском — я предпочитаю его не снимать.

— Как вам угодно, капитан. Даю вам слово, что в напитках нет ни наркотиков, ни яда.

Граймс добрался до своего кресла и пристегнулся, Соня тоже. Вильямс собирался последовать их примеру, но Граймс попросил его позаботиться об угощении. Коммандер принялся проворно извлекать тюбики с напитками. Фландри попросил скотча.

— Ваше здоровье, капитан, сэр Доминик.

— Ваше здоровье, коммодор Граймс, — и снова эта сардоническая ухмылка! — Но вправе ли я, верный слуга Его Императорского Величества, пить за ваше здоровье?

— А почему, черт возьми, нет? — раздраженно вопросил Граймс.

— А почему да, коммодор? Если вы, конечно, коммодор… Ладно, оставим ваш чин — даже пиратам нужны офицеры.

— Пиратам? К чему, прах вас побери, вы клоните?

— Пираты, — тон Фландри стал ледяным. — Пираты, объявляющие себя царьками на границах разваливающейся Империи. Тянущие грязные лапы к имперской собственности и даже вешающие на нее свой идиотский флаг. Скажите, коммодор Граймс, какой гений придумал этот черный флаг с золотым колесом? Что он означает?

Граймс решил, что вопрос не заслуживает прямого ответа.

— Имперская собственность? — рявкнул он. — Полагаю, вы имеете в виду эту груду мусора, которую кто-то оставил на наших задворках? Аутсайдер, как мы его называем, находится на территорииПриграничья.

— Неужели? А кто или что такое Приграничье? Аутсайдер, как мы его называем, был открыт адмиралом лордом Волверхельмом на «Метельщике окраин».

Граймс внимательно наблюдал за Фландри. А этот ублюдок может собой гордиться. Ему почти удалось меня взбесить.

— Ни в Федерации, ни в Конфедерации нет «лордов» и «сэров». В Империи Уэйверли они, конечно, есть. Но имперцы даже в мечтах не решатся посылать сюда экспедиции без нашего разрешения, — сказал он.

— Странное имя для корабля — «Метельщик окраин», — добавил Вильямс.

— Это соответствовало его миссии, сэр, — холодно ответствовал Фландри.

— В любом случае, Аутсайдер был открыт коммандером Модели, сотрудником Федеральной Контрольной и Исследовательской службы, — Соня, похоже, поняла, что слишком долго не подавала голоса. — Но Федерация признает территориальные права Конфедерации.

— Кое-кто от души веселится, слушая нашу беседу, — усмехнулся Фландри и постучал по воротнику своего скафандра. Встроенный микрофон, подумал Граймс. Ничего удивительного.

— В том случае, если я не вернусь на свой корабль — что весьма маловероятно — на борту «Карающего» останется запись всего, что здесь было сказано. Кроме того, мы держим связь с ближайшей базой. Мое начальство уже наверняка думает, что я угодил в пиратское гнездо…

— Следите за ним, — прорычал Вильямс.

Быстрым движением Фландри нахлобучил шлем. Теперь его голос, слегка искаженный, исходил из мембраны передатчика.

— Этот скафандр, джентльмены — коммандер Веррилл — выдержит все, чем вы сможете в меня запустить. Пожалуй, атомного удара я не переживу, но и вы тоже. А сейчас, прошу прощения, я должен вернуться на свой корабль. И настоятельно рекомендую не пытаться меня остановить.

— Насколько я понимаю, капитан, — сухо сказал Граймс, — основной целью этой встречи было обсуждение наших дел. Думаю, этот панцирь не помешает вам меня услышать.

— Разумеется. Что вы хотели сказать?

— Прекрасно, капитан Фландри. Мы так ничего и не обсудили. Вы сразу перешли к выводам и посчитали меня пиратом, царьком или кем-то вроде того. Если бы я был таковым, рангом коммодора я бы не ограничился. Удивительно, что вы не увидели на нашем флаге череп и кости вместо золотого колеса. Попытайтесь понять: с нашей точки зрения, границу нарушаете вы.

— И как такое возможно, коммодор?

— Были вы когда-нибудь за Границей раньше, капитан Фландри? Или за Краем, как ваш народ это называет?

— Сюда некому летать, кроме преступников.

— Ну и лично вас, разумеется. И того адмирала, как-его-там. Но мы живем здесь, в Приграничье. Нам известно: здесь, на самом краю расширяющейся вселенной, грань между параллельными временными потоками очень тонка. Вероятно, Аутсайдер искажает континуум вокруг себя таким образом, что на этом небольшом пятачке встречаются корабли и люди из всех Вселенных. По крайней мере, есть причины так полагать.

— Неплохая сказочка, коммодор. Внезапно зажужжал интерком.

— Коммодор, «Скиталец» только что вошел в нормальный континуум, — доложил Карнаби. — И мистер Дэниэлс говорит, что «Адлер» уже близко. Оттуда что-то передают на базу шифром.

— Подкрепление, коммодор Граймс? — спросил Фландри.

На минуту Граймса охватило искушение сказать «да», но это было опасно. Если Фландри покажется, что у противника численное превосходство, он вполне способен приказать открыть огонь из всех орудий, как загнанная в угол крыса. Поэтому коммодор неторопливо ответил:

— Нет. Просто старые друзья, точнее, знакомые. И старые враги.

— Коммодор, сэр, — снова вклинился Карнаби. — Мистер Дэниэлс говорит, что там еще один корабль с передатчиком Карлотти.

— Побей меня камнями, Боже, у тети Фэнни прыщ на роже, — восхищенно изрек Вильямс. — И кто еще припрется на чаек в погожий денек?

— Итак, мы встретились на некоем вселенском перекрестке, если, конечно, верить вашим словам, — задумчиво произнес Фландри. — Но, думаю, вы согласитесь: я все-таки должен вернуться к себе на корабль.

— На вашем месте я бы сказал то же самое, — согласился Граймс. — Коммандер Вильямс, проводите капитана Фландри в шлюзовую камеру.

— И как мне потом с вами связаться — если мне, конечно, это понадобится — мигалкой?

— Пусть ваш радист пообщается с нашим. Может, вдвоем они что-нибудь и смастрячат.

— Сейчас я ему скажу, — Граймс увидел сквозь прозрачный щиток на шлеме, как беззвучно шевелятся губы Фландри. Затем тот снова обратился к коммодору: — Кстати, еще один вопрос. Эти люди на «Скитальце», кто они — друзья или враги?

— Может оказаться и так, и эдак. Сразу скажу: понятия не имею, что это за еще один корабль.

— Если это Граница, то добро пожаловать, — Фландри чопорно поклонился Соне. — Впрочем, похоже, жизнь здесь имеет свои преимущества.

И он последовал за Вильямсом к осевой шахте.

Глава 12

Граймс с Соней поспешили обратно в рубку.

Как и доложил Карнаби, «Скиталец» уже прибыл. Он висел в черноте, тонкий, гладкий и опасный, не больше, чем в двух кабельтовых⁶ от «Дальнего поиска». Очень похоже на Эйрин Траффорд, подумал Граймс, экс-императрицу Эйрин или как она там себя теперь называет. Но коммодор за эти годы стал больше торговцем, чем военным и не видел причин подвергать судно — любое судно — ненужной опасности.

В любом случае, «Скиталец» уже здесь и совсем близко, слишком близко. Граймс подумал было запустить инерционный двигатель и отойти подальше от вооруженной яхты… но, черт возьми, он прилетел раньше. С чего это он должен бегать?

Экран НСТ-передатчика засветился, переливаясь всеми цветами, и Граймс увидел рубку другого корабля. Да, там была Эйрин — по-прежнему могучая, бронзовая, строгость ее униформы несколько нарушал малиновый галстук в белый горошек. До того, как стать императрицей, она работала в «Линии Звездного Пса». Эта фирма и во Вселенной Граймса прославилась своими звездными экспедициями, полными трудностей и риска. Эйрин явно намеревалась сделать все, чтобы об этом не забывали. Рядом с ней сидел Бенджамин Траффорд, официальный командир «Скитальца». Этот маленький жилистый человечек с песочного цвета волосами был так опрятен и вежлив, словно все еще служил в Имперском флоте. В глубине рубки Граймс увидел за орудийным пультом темноволосого элегантного Таллентайра и Сюзанну, высокую, стройную, с копной блестящих темно-рыжих волос. Там же находился Метцентер: достаточно сбрить бороду, и он походил бы на Мэйхью как две капли воды. А вот и Триаланн, типичная ираллианская красавица, хрупкая и гибкая. Она походила на статуэтку из полупрозрачного стекла, сделанную выдающимся художником — истинным мастером своего дела.

— И еще там был незнакомый человек среднего роста и совершенно не запоминающейся внешности, одетый в бесформенный серый комбинезон. Обычно на таких людей дважды не смотрят. Но в рубке «Скитальца» он выглядел воробьем среди ястребов и потому привлекал внимание.

«А он непрост, — внезапно подумал Граймс. — И опасен — кто бы он ни был…»

— Коммодор Граймс, — сказала Эйрин голосом, близким к баритону.

— К вашим услугам, мэм, — с достоинством ответил коммодор. В конце концов, она когда-то была императрицей. Соня у него за спиной невежливо фыркнула.

— Бросьте, коммодор. Вы природой не предназначены для придворных экивоков.

— Это уж точно, — тихо заметила Соня.

— Коммодор Граймс, позвольте узнать, какого дьявола вы с вашим корытом делаете в нашей Вселенной?

— Могу спросить вас о том же, миссис Траффорд.

— Если я один раз перескочила в чужое время, притом случайно, не стоит думать, что это вошло у меня в привычку.

— Как и у меня, — лениво отозвался Граймс. Тут он слегка покривил душой… но Эйрин и ее людям лучше остаться в неведении.

— А это что за странная посудина, похожая на морского ежа? Вы должны знать. Мы видели человека в скафандре, который стартовал с нее в вашем направлении.

— Полагаю, один из ваших. Его капитан утверждает, что это вооруженный разведчик Имперского флота «Карающий».

— Он не имеет к нам никакого отношения, — твердо произнес Траффорд. — У нас есть «Карающий», но это легкий крейсер. Я-то знаю, я там служил.

— Эйрин, может, вы будете столь любезны и введете меня в курс дела? — спросил бесцветный человек. Голос вполне соответствовал его внешности. — Кто эти люди?

— Мистер Смит, позвольте вам представить коммодора Граймса из флотского резерва Приграничья, — произнесла могучая блондинка. — В его непотребной Вселенной Приграничье — отдельное государство. А это коммандер Соня Веррилл, по совместительству миссис Граймс, из Федеральной Исследовательской и Контрольной службы. Федерация — что-то наподобие нашей Империи. Единственный, кого я еще знаю — мистер Мэйхью, офицер псионической связи. А этот джентльмен, коммодор, — мистер Смит, управляющий директор СПРУТа. Они наняли нас, чтобы добраться до Аутсайдера.

— Аутсайдер находится в территориальном пространстве Конфедерации Приграничья, — твердо заявил Граймс. — Более того, мы уже установили на нем свой вымпел.

— По космическим законам, недостаточно просто водрузить флаг, чтобы заявить права на планету, планетоид, спутник и так далее. Для законной заявки должна быть основана автономная колония. Я очень сомневаюсь, что вы это сделали. Но даже если и так, Аутсайдер все равно принадлежит Империи.

— Которой Империи, мадам? — сардонически вопросил чей-то голос.

— Мне удалось наладить связь с «Карающим», — прошептал Дэниэлс. — Это капитан Фландри.

— Это еще кто, черт побери? — возмутилась Эйрин.

— Капитан «Карающего», — пояснил Граймс. — Но давайте продолжим дискуссию о пунктах космического закона. Насколько я могу судить, эта штуковина не является ни планетой, ни планетоидом, ни спутником. Это покинутый корабль…

— Его можно считать спутником, — возразила Эйрин. — Искусственным.

— У спутника должна быть планета, вокруг которой он вращается.

— У, черт… еще один космический юрист на мою голову. Ладно, ты прав. Это покинутый корабль. А ты высадил призовую команду? Может, и буксирный трос прицепил?

— Мой вымпел…

— Засунь свой вымпел… сам знаешь куда!

Даже на экране было заметно, что Траффорд шокирован и смущен. Таллентайр делал героические попытки подавить усмешку, а Смит даже не пытался.

— Гхм, — неодобрительно заметил Граймс.

— Какие у вас очаровательные друзья, коммодор, — восхитился Фландри.

— Просто знакомые, капитан.

— Как угодно. Я предлагаю всем трем сторонам встретиться и обсудить дела цивилизованно, сэр.

— Я подумаю над этим предложением, — неохотно согласился Граймс.

— Могу ли я настаивать, чтобы это было сделано как можно скорее… или еще раньше? Пока наши корабли еще не начали палить друг в друга — но кто знает, что может случиться, когда появятся еще два судна?

— Он прав, — вставила Соня.

— Какие еще два судна? — вмешалась Эйрин. — Мы знаем только про вальдегренский эсминец, «Адлер». Кто второй?

— Хотел бы я знать, — вздохнул Граймс.

— Ну что, коммодор? — спросил Фландри. Граймс пожалел, что Дэниэлс не может настроить визуальный канал. Он бы предпочел видеть лицо собеседника.

— Ну что, коммодор? — эхом отозвалась Эйрин.

— К вам пойдем или ко мне? — попытался пошутить коммодор, но шутка прозвучала вяло.

— Лучше на нейтральной территории, — заявил Фландри. — Пока вы тут болтали, мой первый лейтенант высадил разведывательную партию на тот странный куполообразный корабль в десяти километрах от «Карающего». Его владельцы дышали кислородом, хотя не были гуманоидами. Все системы жизнеобеспечения исправны и работают до сих пор.

— Шаарский корабль, — сказал Граймс.

— Шаарский? — хором переспросили Эйрин и Фландри. В наступившей тишине капитан спросил:

— А кто эти чертовы шаарцы и на что похожи?

— Неважно, — отмахнулся Граймс. — Шаарский корабль вполне подойдет.

Глава 13

Шаарский корабль и впрямь оказался подходящим местом для встречи. Он прекрасно сохранился: внутреннее освещение работало, жужжащие кондиционеры подавали чистый безвкусный воздух. Сколько лет это продолжалось? Вряд ли очень долго. Мохоподобная растительность в специальных контейнерах, которую шаарцы использовали для генерации кислорода, не одичала и явно не страдала от недостатка в органических отходах, служивших ей пищей. Но от команды — королевы-капитана, принцесс-офицеров, трутней и рабочих — не осталось даже высохших экзоскелетов. Бортжурнал по-прежнему лежал в рубке на подставке, но людям не стоило даже пытаться расшифровать эти мудреные письмена.

Ни дать ни взять современная «Мария Селеста». Одна из нескольких «Марий Селест» на орбите Аутсайдера.

Шлюпки с трех кораблей встретились у шлюза. Челнок с «Дальнего поиска» вел сам Граймс. С ним были Соня и Мэйхью. Эйрин привезла с собой Триаланн и Стэнли Смита, человека из СПРУТа. С Фландри был только квадратный, похожий на гориллу молодой офицер, которого он представил как лейтенанта Буголски.

Конечно, официальные представления состоялись не раньше, чем все собрались в рубке шаарского корабля. Вокруг была масса инструментов и приборов, отчасти знакомых (хотя и приспособленных для когтистых лапок членистоногих, а не человеческих рук), отчасти завораживающе непонятных. Сидениями служили многочисленные люльки из хрупкой на вид паутины. Но поскольку на корабле отсутствовала искусственная гравитация, можно было и постоять, не испытывая особых затруднений.

Фландри, сияя великолепием своего черного с золотом скафандра, снял шлем, остальные последовали его примеру. Граймсу не понравилось, как имперский капитан смотрит на Эйрин и Триаланн, еще больше ему не нравилось, как он смотрит на Соню. И уж совершенно ему не могло нравиться то, как женщины смотрели на Фландри. Оказывается, раздевание глазами может быть обоюдным.

— Ну что ж, я объявляю собрание открытым, — произнес Фландри, улыбаясь до ушей.

— Не торопитесь, капитан, — возразил Граймс. — Как старший из присутствующих офицеров, я считаю, что это моя привилегия.

— Старший офицер? Но я представляю Империю.

— Какую такую Империю? — с откровенной неприязнью осведомилась Эйрин.

— Коммодор, сэр! — в тихом голосе Мэйхью послышались резкие нотки беспокойства.

Граймс отмахнулся от него.

— Потом, коммандер Мэйхью. Если только моему кораблю не угрожает опасность… Нет? Хорошо. Тогда, — он повернулся к остальным, — давайте сначала разберемся с этим вопросом. Я не придаю особого значения чинам и настаиваю на своем старшинстве только потому, что речь идет о достоинстве и собственности Приграничья. Для начала, мы находимся на территории, принадлежащей Конфедерации Приграничья. Далее, мой ранг выше, чем у любого из присутствующих…

— На поросячий хвост! — взорвалась Эйрин.

— Но все же выше, мадам. Признаю, что вы были императрицей. Но в настоящий момент вы таковой не являетесь. Строго говоря, вы только старший офицер «Скитальца».

— И его владелица, Граймс! Этого ты не можешь сказать о своем ржавом корыте!

— А я заявляю, — вмешался Фландри, — что и «Скиталец», и «Дальний поиск» — не более чем пиратские корабли, которые пытаются присвоить собственность Империи.

— Какая жалость, что в вашей Вселенной нет СПРУТа, — произнес Смит невыразительным голосом. — Но раз уж речь зашла о законности, то, полагаю, я как наниматель судна миссис Траффорд, тоже имею право голоса.

— Эйрин, Эйрин, — Триаланн попыталась привлечь внимание экс-императрицы.

— Да заткнись ты, черт побери! Не видишь, я занята?

— Очевидно, выбирать председателя путем голосования бесполезно, — спокойно заметила Соня. — Каждый находит свой аргумент наиболее весомым. Я должна сказать — и говорю: я представляю Федерацию, но не хочу становиться проблемой…

— Это была бы очаровательная проблема, — пробормотал Фландри, сверкнув ослепительной улыбкой.

— Благодарю, сэр Доминик.

— Совершенно очаровательная и, полагаю, весьма компетентная. Официально я не признаю Межзвездную Федерацию. Но думаю, что миссис Граймс — или коммандер Веррилл, как вам угодно — вполне может возглавить наше собрание. Как мне кажется, именно ее, несмотря на замужнее положение… — это прозвучало как «крайне неудачное положение», — с наибольшими основаниями можно считать нейтральной стороной. Вы возьмете слово, коммандер Веррилл?

— Да, благодарю вас, сэр Доминик, — Соня улыбнулась ему и чуть повысила голос. — Для начала, эта ситуация требует немедленного обсуждения. Мы встретились здесь, на этом чужом для всех нас корабле. Мы представляем три различных культуры и, по крайней мере, четыре правительства. Но все мы, включая тебя, Триаланн — люди…

— Это ты так считаешь, — буркнула Эйрин. Соня не удостоила ее вниманием.

— Подвожу краткий итог. Все мы оказались в одной точке пространства и времени — это очевидно. Но также очевидно, что Аутсайдер вызывает искривления пространственно-временной структуры. Он существует одновременно в нашей Вселенной — ив вашей, сэр Доминик, и в вашей, Эйрин. И все же он прилетел откуда-то извне…

Кто-то схватил Граймса за руку, давление ощущалось даже сквозь скафандр. Это был Мэйхью, который судорожно указывал на люк, ведущий в рубку. Там уже показалась голова в шлеме.

— Я — мы — пытались сказать вам… — бормотал Мэйхью.

— Сказать что? — рявкнул Граймс.

В ответ тот пожал плечами — как он умудрился проделать это в скафандре? — взбесив коммодора еще больше.

«Тоже мне примадонна! — подумал Граймс. — Уж мог бы и подождать, если это не так важно. Наверное, кто-нибудь с обычным сообщением».

— Возможно, — продолжала Соня голосом завуча, — что это лишь временное перемирие…

Пришелец высунулся из люка почти по пояс, но лицевой щиток оставался почти непрозрачным. Граймс во все глаза уставился на эту странную фигуру На плечах красовались золотые полосы — погоны коммодора — с крылатым колесом Флота Приграничья. Что это за черт? Лэнниган? Дюбуа? С какой стати сюда послали кого-то еще? Опять совать нос в его дела? Хуже того: незваного гостя сопровождал некто со знаками отличия коммандера и стилизованным звездным скоплением — эмблемой Федерации…

Соня наконец смолкла: она заметила новоприбывших. Как и остальные.

Незнакомец поднял руки в перчатках к шлему, повернул, поднял. Он уставился на Граймса, а Граймс — на него. Прошло несколько бесконечных секунд, когда коммодор, наконец, его узнал. Человек легко узнает свое лицо в зеркале, но почти не тратит (если вообще тратит) время на разглядывание своих солидографий. Боковым зрением Граймс заметил, что человек, стоявший чуть позади коммодора, снял шлем. Он не обратил на него внимания, пока тот не заговорил.

— Вот так сюрприз, Джон, — произнесла Мэгги Лэзенби. Фландри расхохотался.

— Возвращаясь к нашему спору. Кто из вас старший, джентльмены?

Глава 14

— Гхм, — хмыкнул Граймс.

— Гхм, — хмыкнул Граймс.

Он медленно открыл кисет на поясе и достал оттуда жестянку с табаком и потертую трубку. Аккуратно набил ее, вернул жестянку в кисет, вытащил зажигалку и закурил. Прищурившись, он воззрился на Граймса сквозь клубы едкого синего дыма.

Он медленно открыл кисет на поясе и достал оттуда жестянку с табаком и потертую трубку. Аккуратно набил ее, вернул жестянку в кисет, вытащил зажигалку и закурил. Прищурившись, он воззрился на Граймса сквозь клубы едкого синего дыма.

Соня изобразила раздирающий легкие кашель.

— Позволь человеку маленькое удовольствие, — проговорила Мэгги. — Благо есть повод.

— Что ты делаешь рядом с ним! — поинтересовалась Соня.

— Я могу спросить тебя о том же, утенок, — ответила Мэгги. — Как, черт подери, ты сюда попал? — пыхнул дымом Граймс.

— Так же, как и ты, — ответил Граймс, показав трубкой на ближайший шестиугольный иллюминатор.

Граймс уставился в черноту снаружи. Прежде там висело три корабля — «Карающий» капитана Фландри, «Скиталец» Эйрин и его собственный «Дальний поиск». Теперь появился четвертый.

— И как называется твой корабль?

— «Дальний поиск», конечно. Раньше назывался «Дельта Паппис», а потом Федерация сплавила его нам.

— Гхм, — снова хмыкнул Граймс, ощущая укол зависти. Его «Дальний поиск» в прошлом был транспортом класса «эпсилон». Коммодор повернулся к Мэйхью:

— Ты должен был меня известить.

— Сэр, мы с Триаланн пытались вас известить, как только этот… второй «Дальний поиск» вышел в нормальный ПВК. До этого я ничего не мог вам сказать, потому что у них на борту нет псионика.

— Увы, согласился Граймс II. — Я пытался убедить командование, что хороший ОПС стоит десяти тысяч передатчиков Карлотти, но они знают лучше… — он вздохнул и добавил: — Я никогда не мог понять этого стремления целиком полагаться на голую электронику.

— И сколько раз ты это слышала, Мэгги? — спросила Соня.

— Уже сбилась со счету, — вздохнула Мэгги Лэзенби.

— А как же вопрос старшинства? — встрепенулся Фландри. Похоже, он явно решил если не извлечь из ситуации пользу, то хотя бы повеселиться.

— Старший — я, — заявили оба Граймса.

— Я прилетел первым, — сказал Граймс I.

— А у меня корабль больше, — возразил Граймс II.

Граймс I рассмеялся:

— Это же полный бред, Граймс. Пока мы не погрязли в бессмысленных спорах, может, ты расскажешь, как там у вас дела?

— Попробую, Граймс. Мое начальство решило, что не худо будет предпринять еще одну экспедицию к Аутсайдеру, и это дельце поручили мне. Мэгги… Ты, конечно, знаком с Мэгги?

— О да. И Соня тоже.

— А я, знаком с Соней. Ну прямо семейная вечеринка, не правда ли? На чем я остановился? Ах, да. Мэгги, хотя и вышла за меня, сохранила гражданство Федерации и должность в ФИКС.

— Как и Соня. Продолжай.

Граймс II снова бережно разжег трубку:

— Ну… мы подозревали, что здесь могут оказаться другие корабли, и не только брошенные. Но, естественно, очень удивились, обнаружив еще один «Дальний поиск». Твой старпом, Вильямс, удивился еще больше, когда увидел мое лицо в НСТ-передатчике. Его чуть кондрашка не хватила. Он только и мог выдавить, что «да, сэр» и «нет, сэр».

— Гхм… на Вильямса это что-то не похоже, — сказал Граймс.

— Кстати, он называл меня «шкипер» — совсем запутался в званиях. Потом предложил мне связаться с тобой и даже указал, где тебя найти. А теперь, коммодор Граймс, я надеюсь, вы представите меня своим друзьям?

— Разумеется, коммодор Граймс, — ответил Граймс. Ситуация уже начинала доставлять ему удовольствие. — Эйрин, Триаланн, это, как видите, коммодор Граймс. Видимо, он прибыл из Вселенной, которая не слишком отличается от моей. А эта дама — коммандер Лэзенби из Федеральной Исследовательской и Контрольной службы, по совместительству миссис Граймс. Коммодор, позвольте вам представить миссис Траффорд, старшего офицера и владелицу так называемой яхты «Скиталец», и Триаланн, одну из ее псиоников. О, я забыл: миссис Траффорд также является экс-императрицей Эйрин.

— Мое почтение, — сказал Граймс II с легким поклоном.

— Еще бы, черт подери, — буркнула Эйрин.

— И мистер Смит, управляющий директор СПРУТа, наниматель «Скитальца»… СПРУТ — это аббревиатура, означает «Сообщество Противников Рабства, Угнетения и Тирании». И жестокая головная боль ряда правительств во Вселенной Эйрин, как я полагаю.

— Мы стараемся, — скромно подтвердил Смит.

— А это сэр Доминик Фландри, капитан Имперского вооруженного разведчика «Карающий». Юный джентльмен рядом с ним — лейтенант Буголски.

Фландри улыбнулся, но его глаза глядели холодно и настороженно.

— Рад вас видеть, коммодор. И вас, коммандер Лэзенби. «Еще бы», — подумал Граймс.

— В любом случае, ваше появление весьма полезно, сэр. До сих пор я был склонен сомневаться в этих байках, которые излагались тут вашим альтер эго — об альтернативных временных потоках и прочей ерунде. Но сейчас… — Фландри пожал плечами. — Присоединяйтесь к нашей дискуссии.

— Какой дискуссии? — спросил Граймс II.

— Кто имеет право первым исследовать Аутсайдер.

— Думаю, ты согласишься со мной: Аутсайдер находится в пространстве Конфедерации Приграничья, — сказал Граймс I.

— Разумеется, — ответил Граймс II.

— Чьей Конфедерации: вашей или его? — в один голос спросили Эйрин и Фландри.

— На нем висит мой вымпел, — упрямо заявил Граймс I.

— Опять ты про свой паршивый вымпел! — прорычала Эйрин.

— Как мне кажется, — рассудительно сказал Граймс II, — этот вопрос следует решать нам с коммодором Граймсом.

— Точно, — согласился Граймс I.

— Кругом одни ублюдки, — проворчала Эйрин, затем обратилась к Фландри: — Вы согласны с этим, сэр Доминик?

— Вы можете пока выяснить между собой, чья империя имеет право на владение, — вмешалась Соня.

Фландри презентовал Эйрин ослепительную улыбку:

— Я думаю, имперцам действительно лучше держаться вместе.

— СПРУТ никогда не одобрял империализма, — возразил Смит. — В любом случае, «Скиталец» зафрахтован моей организацией.

— Насколько я помню, — холодно проговорила Соня, — не так давно мы приняли решение, что это собрание вести буду я. Пусть мой муж… раздвоился — но я — то нет. Так что предлагаю вернуться к тому пункту, на котором остановились.

— А почему тебе выпала такая честь, Соня? — полюбопытствовала Мэгги.

— Потому что я, как офицер ФИКС, единственная из присутствующих могу считаться нейтральной стороной.

— Но я тоже офицер ФИКС, дорогуша.

— Коммодор Граймс! — взволнованно перебил Мэйхью. Оба Граймса повернулись к нему.

— Да, коммандер? — спросил Граймс I.

— «Дальний поиск»… Он исчез!

— Я была на связи с Клариссой, но внезапно контакт оборвался, — подтвердила Триаланн.

— Капитан, сэр… — послышался из рации Фландри тихий металлический голос. — «Дальний поиск» — первый «Дальний поиск»… исчез.

Граймсу не было нужды смотреть в иллюминатор, но все же он это сделал. Там в пустоте висели только три корабля: «Карающий», «Скиталец» и «Дальний поиск»-дубль-два.

Он повернулся и с ненавистью посмотрел на Аутсайдер, застывший в своем гротескном совершенстве.

— Проклятая железяка! — пробормотал коммодор.

«Мой корабль… — лихорадочно соображал он. — Мои люди… где они? Куда — или в когда — их забросило?»

— Коммодор, он здесь ни при чем, — мягко произнесла ираллианка. — Перед тем, как исчезнуть, ваш корабль запустил Движитель Манншенна. Так мне сказала миссис Таллентайр с нашего корабля.

— Триаланн, Мэйхью! Свяжитесь с Клариссой и выясните, что там происходит.

— Проклятье, неужели ты думаешь, что я не пытаюсь? — прорычал Мэйхью. — Плевать на твой корабль, там моя жена!

— Извини, Кен. Думаю, не стоит говорить, чтобы ты сделал все возможное и даже больше…

— Бунт? — предположил Граймс II.

— Думай, что говоришь, коммодор, — взвился Граймс I. — Там отборный экипаж — это просто невозможно!

— Но пассажиров-то отбирал не ты, Джон, — мрачно возразила Соня.

Лицо Мэйхью исказилось и побелело.

— Это моя вина, Джон, — прошептал он. — Надо было плюнуть на этический кодекс Райновского Института… и подслушивать.

— Но ты этого не сделал. А я тебе не приказал… — Граймс обвел взглядом рубку. Тяжесть ситуации ощущалась всеми.

Молчание нарушил Граймс II.

— Конечно, мне претит мысль оставить Аутсайдер этим… аутсайдерам, но мой «Дальний поиск» в вашем распоряжении, коммодор. В конце концов, мы можем обо всем договориться в тесном семейном кругу.

— Бунт — это преступление, — заявила Эйрин. — Все законопослушные граждане должны объединиться, чтобы поймать и наказать преступников. Я с вами. Полагаю, я могу говорить от имени своих офицеров.

— И меня сосчитайте, — с некоторым огорчением добавил Фландри.

— Спасибо. Спасибо вам всем, — Граймс был глубоко растроган.

— И куда мы теперь отправляемся? — спросила Мэгги Лэзенби.

Глава 15

В самом деле, куда?

Куда исчез «Дальний поиск»?

И где, в конце концов, эти вальдегренцы?

По крайней мере, обсуждение этих вопросов выглядело более достойным занятием, чем спор о владении Аутсайдером, походивший на драку в песочнице.

Было решено, что Граймс, Соня и Мэйхью, а также Фландри перейдут на борт «Дальнего поиска»-дубль-два. «Карающий», личный корабль Фландри, для преследования первого «Поиска» не подходил. Его сверхсветовой двигатель и оборудование для связи в Глубоком космосе работали на иных принципах, чем Манншенн и Карлотти. Он мог перемещаться из точки А в точку Б так же быстро, как «Дальний поиск» и «Скиталец», но до выхода в нормальный пространственно-временной континуум связаться с ним будет невозможно.

Таким образом, «Карающий» оставался на орбите Аутсайдера в качестве сторожа. Фландри велел временно исполняющему обязанности капитана без колебаний отвечать огнем на любые враждебные действия «Адлера».

Но с «Дальним поиском I», если он вернется, следовало соблюдать осторожность. Пока имелась хоть какая-то вероятность, что законный экипаж корабля уцелел, его безопасность оставалась первостепенной задачей.

Обсуждение заняло некоторое время, но продлилось недолго. Затем Фландри со своим помощником ненадолго вернулись на свой корабль, Эйрин со спутниками — на «Скиталец», а Граймс I на челноке последовал за своим двойником на «Дальний поиск II». Размещение липшей шлюпки в трюме не составило особых проблем. К тому времени, как ее закрепили, капитан Фландри уже прибыл к шлюзу и был допущен внутрь.

В рубке «Дальнего поиска» сразу стало тесно. Граймс занял свободное кресло, Мэйхью сел по одну сторону, Соня — по другую, Фландри — рядом с Соней. Граймс с завистью наблюдал за Граймсом II: тот был на собственном корабле. Он с любопытством разглядывал дежурных офицеров, а они — его, Соню и Фландри. Коммодор чувствовал, что почти знает их. Наверняка их копии жили и в его Вселенной, а с некоторыми он, должно быть, даже был знаком. Например, радист, рядом с которым устроился Мэйхью… Точно, это молодой Каррадайн: во Вселенной Граймса он занимал ту же должность.

Граймс II раздавал приказы неторопливо, взвешенно, его понимали с полуслова. На маленьком экране НСТ-передатчика можно было разглядеть рубку «Скитальца»: Траффорд занимался тем же самым. Затем лицо капитана выросло во весь экран:

— Все двигатели готовы, коммодор.

— Благодарю вас, капитан, — ответил Граймс II за долю секунды до того, как Граймс I собирался произнести то же самое.

«Надо следить за собой, — смущенно подумал коммодор. — В конце концов, я здесь только пассажир».

— Старт на счет «ноль».

— Есть старт на счет «ноль».

— Пять… — начал Граймс II — четыре… три… два… один… ноль!

Снизу донесся тонкий нарастающий вой гироскопов, возникло знакомое чувство дезориентации во времени и пространстве и нереальности происходящего… Граймс покосился на Соню.

«Интересно, — мрачно подумал он, — в каком количестве она видит меня сейчас?»

Изображение рубки «Скитальца» исчезло с экрана НСТ и переместилось на экран Карлотти. Ярко освещенный «Карающий» и далекий шаарский корабль растаяли в пустоте за иллюминаторами, но причудливая громада Аутсайдера, источающая холодное сияние, упорно не желала никуда пропадать.

«Он во всех пространствах, во всех временах, — молча размышлял Граймс. — Но как случилось, что никто до сих пор не сообщал об этом феномене?»

И сам себе ответил: «Мертвые и пропавшие без вести никогда ничего не рассказывают».

Внезапно мир вновь стал нормальным — настолько нормальным, насколько это возможно при работающем Движителе Манншенна. Слегка побледневший Фландри воззрился на Граймса.

— Так вот он каков, ваш Манншенн. Пожалуй, я останусь верен «стоячей волне».

— К этому можно привыкнуть, — равнодушно отозвался Граймс.

— Говори за себя, — вмешалась Соня.

Граймс II — в конце концов, это был его корабль — снова взял ситуацию в свои руки.

— Мистер Каррадайн, ловите любой, даже самый слабый сигнал на главном Карлотти. Если получится, запеленгуйте. Мистер Дэнби, если заметите малейшую вспышку на радаре — сообщайте немедленно. Коммандер Мэйхью, думаю, вы в инструкциях не нуждаетесь. К сожалению, на этом корабле нет псионического усилителя. А вот у мистера Метцентера и миссис Триаланн на «Скитальце», думаю, найдется.

Фландри пробормотал что-то насчет поисков черной кошки в угольной шахте в полночь. Граймс II расхохотался:

— Да, капитан, это как раз такое дело. И даже если мы их засечем, это вряд ли решит проблему. Для любого физического контакта между кораблями при работающем Движителе Манншенна необходима точная синхронизация уровней темпоральной прецессии. Есть, конечно, приспособления, которые позволяют такое провернуть. Но большинство судов — и, разумеется, все военные — оборудованы устройствами, которые не позволяют установить синхронизацию без согласия капитана.

— А когда вы дадите ускорение, коммодор? Знаете, невесомость мне уже наскучила.

— Как только мы узнаем, куда лететь.

Фландри пожал плечами. Теперь, когда он избавился от скафандра и остался в черном, идеально сидящем мундире с роскошной золотой отделкой, этот жест выглядел еще более эффектно.

Граймс II явно начал выходить из себя.

— Может быть, у вас есть какие-нибудь идеи, капитан Фландри? — резко спросил он.

— О да. Люди не захватывают корабли просто для развлечения. В нашей вселенной нет никакого герцогства Вальдегрен, но, как я успел понять, эти вальдегренцы — настоящие бандиты. Люди, которые захватили «Дальний поиск» — «Дальний поиск I», на котором я побывал — то же самое. Может, они угнали «Поиск» и отправились на рандеву с этим «Адлером»?

— А что вы думаете, коммодор? — спросил Граймс II.

— Думаю, капитан Фландри может быть прав, коммодор, — ответил Граймс I.

— Разумеется, я прав, — самодовольно заявил Фландри.

— Гхм, — задумчиво произнес Граймс II и повернулся к своему навигатору. — Мистер Дэнби, рассчитайте траекторию к вальдегренцу. Надо полагать, они идут сюда прямым курсом, как мы, от Далекой…

— Нет, — возразил Граймс. — они идут от Свинцовых звезд, как мы.

— От Свинцовых звезд? — удивился Граймс II.

— Да. Макбет и Кинсолвинг должны быть на одной прямой.

— В вашем временном потоке весьма странные представления о навигации, коммодор. Правда, «Адлер» тоже из вашей Вселенной… Хорошо, мистер Дэнби, делайте, как говорит моя углеродная копия. Мистер Каррадайн, сообщите на «Скиталец» о наших намерениях.

«Углеродная копия!» — вскипел Граймс. Но, так или иначе, здесь чужой корабль. И он не имеет права здесь распоряжаться — поскольку непонятно, кого здесь считать оригиналом. Можно только выдвигать предложения — и благодарить судьбу: окажись он на месте Граймса II, он проявил бы куда меньше гибкости.

Еще немного — и Движитель был снова остановлен. Огромные направляющие гироскопы зажужжали, потом жужжание перешло в гул и, наконец, в утробный вой. Корабль начал поворачиваться вокруг короткой оси. Носовой иллюминатор, расположенный прямо над головой, медленно заполнила туманная линза Галактики. Тут заработал инерционный двигатель, и ее туманный силуэт исказился до неузнаваемости. Неровный шум двигателя нарастал, невесомость исчезла….. Да, чертовски приятно чувствовать, что снова твердо стоишь на ногах.

—  Ну что ж, куда-нибудь да попадем, — с легким самодовольством пробормотал Фландри.

Граймс раздраженно покосился на него. И негодование коммодора многократно усилилось, когда он увидел, что Соня тоже смотрит на имперского капитана. На ее лице было написано что-то подозрительно похожее на восхищение.

Глава 16

Погоня длилась недолго и закончилась патом.

Четыре корабля неслись сквозь измерения, в не-пространстве и не-времени — «Адлер», «Скиталец» и обе версии «Дальнего поиска». Траектории сходились, хотя вальдегренцы и мятежники изо всех сил старались оторваться от преследователей. Их погубило то, что два корабля все-таки установили синхронизацию уровней темпоральной прецессии.

Четыре корабля мчались обратно к Аутсайдеру, как плохо обученная эскадрилья. Они могли с легкостью проскочить цель и лететь дальше, если бы кто-нибудь не попытался вмешаться.

По крайней мере, Граймс узнал, что его команда жива и невредима, хотя и удерживается в плену. Мэйхью с помощью Метцентера и Триаланн наконец-то сумел установить контакт с Клариссой. Это стоило немалых усилий, но через несколько часов трем телепатам удалось вывести ее из наркотического сна и привести в полное сознание. Она смогла детально описать, как Дрютхен захватил корабль. Это было просто, как все гениальное: в систему циркуляции воздуха просто ввели анестезирующий газ мгновенного действия. Теоретически такое было невозможно. Система включала сигнал тревоги, после чего все вентиляторы прекращали работать, а воздуховоды перекрывались защитными панелями. Но Дрютхен был ученым, и вся его команда состояла из ученых и техников. В его распоряжении была прекрасная лаборатория. А самое главное — Мэйхью и Кларисса не хотели нарушать кодекс Рейнского института, одна из статей которого гласила: «Запрещается подслушивать мысли товарищей по кораблю».

— Сделанного не воротишь, Кен, — сказал Граймс, обращаясь к псионику. — По крайней мере, мы знаем, что Кларисса жива и невредима, да и остальные тоже.

— На кой черт нужен талант, от которого нет пользы обладателю? — вопросил Фландри — чересчур громко.

— Некоторые из нас подчиняются этическому кодексу, — холодно ответствовал Граймс.

— Разве не все мы, коммодор? Сделай с другим то, что он сделает с тобой, только раньше.

— Капитан Фландри прав, Джон, — сказала Соня.

«Конечно, ежу понятно, — раздраженно подумал Граймс. — Чертов павлин… И, если вспомнить, я частенько и довольно успешно договаривался со своими псиониками. Просто чуть-чуть послушать… Тот же Спуки Дин. Как он любил джин — мой джин… и даже при этом…»

В любом случае, теперь между двумя «Дальними поисками» была установлена телепатическая связь, причем ни Дрютхен, ни капитан «Адлера» об этом не догадывались. А если бы и догадались — это бы вряд ли их обеспокоило. Кларисса заперта в собственной каюте. Она мало что сможет сообщить и еще меньше — сделать. Общаться с другими пленниками, нетелепатами, она не может. Даже в мысли Дрютхена и его людей ей не залезть — равно как и Мэйхью, Метцентеру и Триаланн. Каким-то образом ученым удалось запустить псионический усилитель — возможно, это был побочный эффект «газовой атаки». И теперь несчастная собака выла без умолку, работая как генератор белого шума. Даже тренированные телепаты едва пробивались сквозь помехи.

Впрочем, Дрютхен оказался не прочь побеседовать.

Жирный и расхристанный, он мрачно пялился на Граймса с экрана передатчика Карлотти. Граймс изо всех сил старался сохранять спокойствие. Он глядел на свою рубку со стороны, мозговой центр его корабля находился в руках чужих людей… положительно, в этом было что-то неправильное. Кроме Дрютхена, в рубке находилось двое его коллег, а на заднем плане маячили три человека в военной форме — здоровенные и белобрысые, явно офицеры Вальдегренского флота.

Старший из них — судя по нашивкам, коммандер — подошел и встал рядом с Дрютхеном. Тот, похоже, этому не обрадовался и, попытавшись вытолкнуть офицера из поля иконоскопа, пробормотал:

— Nehmen Sie mal Ihre Latschen weg.

— Sie sind zwardick genug fur zwei, aber Sie haben nur fur einen Platz gezhlt Rucken Sie weiter, — возразил тот.

Соня хихикнула.

— И что тут смешного? — осведомился Граймс.

— Похоже, они не любят друг друга. Дрютхен порекомендовал коммандеру не путаться под ногами, а тот ответил: хотя габаритов доктора и хватит, чтобы занять два места, заплатил он только за одно.

— Заплатил?

— Ясное дело. Он купил себе визу в герцогство Вальдегрен.

— Я-а, — согласился Вальдегренский коммандер и обратился к Граймсу: — Во капитан этот корабль бил? Но… — его глаза расширились, — кто из фас дер капитан быть?

— Полагаю, мы в некотором роде близнецы, — усмехнулся Граймс I. — Джентльмен позади меня — коммодор Граймс, командующий «Дальним поиском». И я коммодор Граймс, командующий «Дальним поиском» — тем, на борту которого вы незаконно находитесь.

— Ну, положим, теперь капитан я, — надменно заявил Дрютхен.

Граймс проигнорировал реплику и холодно спросил:

— Где мои люди? — не стоило, пожалуй, сообщать Дрютхену и призовой команде, что это вот уже полчаса назад перестало быть тайной.

— А вы хотите их вернуть? — вопросом на вопрос ответил Дрютхен, изобразив неподдельное изумление.

— Да. И мой корабль.

Дрютхен презрительно расхохотался:

— Однако, у вас скромные запросы, коммодор. Или лучше сказать «экс-коммодор»? Думаю, начальство будет вами недовольно. Корабль — мой. Без сомнений, Вальдегрен заплатит мне за него хорошие деньги. Команда… Это ценные заложники. Вы и ваши союзники ничего нам не сделаете, потому что беспокоитесь об их безопасности, — жирное лицо физика внезапно исказилось гримасой злорадства. — Возможно, я их использую, чтобы убедить вас отозвать ваших собачек. Думаю, я буду выбрасывать их, одного за другим, без скафандров, в открытый космос…

— Герр доктор, дофольно, — возмутился коммандер. — Это я ни за что не разрешать. Я офицер, а не палач есть.

— Sie glauben wohl Sie sind als Schiffsoffizier was besonderes!⁷

— Hau’ab!⁸ — коммандер скорее отбросил, чем отпихнул Дрютхена от экрана. В рубке второго «Поиска» зачарованно наблюдали за короткой потасовкой на корабле. Затем старший офицер призовой команды обратился к ним снова:

— Герр коммодор, мои изфинения. Но я должен следофать своим приказам, даже если приказыфают коопериться с швайн. Абер⁹, я даю мое слофо. Я, Эрих фон Дондерберг, обещаю фам, что фаша команда будут хорошо обращаться, пока я есть на корабль.

— Благодарю вас, коммандер, — церемонно ответил Граймс.

Дрютхен, с синяком под заплывшим глазом и потеком крови в уголке рта, снова появился на экране.

— Офицеры! — заорал он, брызгая слюной в камеру. — Идиоты в золотых лампасах, гости из прошлого… вам следовало вымереть тысячу лет назад! Я вас отрубаю, Граймс. Мне нужен передатчик — поговорить с Блюменфельдом, капитаном «Адлера». Сейчас в составе этой так называемой призовой команды произойдут перестановки.

Экран померк.

— Что теперь? — спросил Фландри. — Вы знаете этих вальдегренцев, я нет.

— Они офицеры, — наконец сказал Граймс. — Профессиональные военные. Они могут быть безжалостными ублюдками, но временами они подчиняются слегкастаромодному кодексу чести.

— Именно так, — подтвердил Граймс II.

— Может быть, отправить запись этого странного интервью на «Скиталец»? У Эйрин и ее людей могут появиться мысли по этому поводу, — предложил Граймс I.

— Конечно, коммодор.

— А ты, Кен… может быть, сумеешь узнать, удалось ли Дрютхену убедить капитана Блюменфельда сыграть по его партитуре.

— Я попробую, — с сомнением сказал Мэйхью. — Кларисса, Метцентер, Триаланн… Да, я справлюсь.

— Итак, — подытожил Фландри, — продолжаем ползти через этот чертов кисель, пока кто-нибудь не соизволит что-нибудь сделать.

— Именно так, — согласился Граймс.

Глава 17

И они продолжали ползти через этот чертов кисель.

В иллюминаторах смутно промелькнул Аутсайдер. Ни пустых кораблей, ни «Карающего» на его орбите не было. Имперский капитан сетовал на невозможность установить связь с его кораблем, в ответ на что оба Граймса проворчали, что во всем виновата цивилизация, которая не додумалась ни до передатчика Карлотти, ни до использования телепатии. Обе миссис Граймс, напротив, сочувствовали Фландри. Обстановка на борту «Дальнего поиска» накалялась. На «Скитальце» таких проблем не возникало: там все были свои, а главное — каждый присутствовал в одном экземпляре.

Четыре корабля неслись от прочь от Галактики, в бескрайнюю ночь.

Дрютхен и капитан Блюменфельд предприняли попытку ускользнуть, но преследователи с легкостью ее предотвратили. Однажды Блюменфельд попробовал побеседовать с Граймсом — или с обоими Граймсами — и Эйрин тоже подключилась к разговору.

Блюменфельд оказался подобием Дондерберга, только постарше и поупитаннее — скорее политик, нежели военный. Его акцент не так резал слух. Он сам появился на экранах «Дальнего поиска II» и «Скитальца» — эдакий добрый фатер, вернее, даже гранд-фатер¹⁰, покуривающий затейливую трубку с фарфоровой чашечкой. К большому сожалению, холодные, очень холодные голубые глаза портили эффект.

— Давайте поговорим, коммодор, — начал он. — Мы же с вами разумные люди. И вы, кайзерина, разумная дама. Кто что выигрывает в этой бессмысленной гонке?

— Вы не выигрываете ничего, — ответил Граймс. — Более того, вы вторгаетесь в пространство Конфедерации Приграничья. Именем закона я приказываю вам передать мне мой корабль и команду, а также доктора Дрютхена и его людей, чтобы они предстали перед нашим судом…

— Вы приказываете, коммодор? — вкрадчиво поинтересовался Граймс II.

— Да, я приказываю, коммодор. «Дальний поиск I» — мой, а Дрютхен и его сообщники будут моими пленниками.

— Высказывайтесь, коммодоры, — развеселился Блюменфельд. — Кажется, я вижу небольшое различие в ваших чинах? А вы, кайзерина, признаете право этих джентльменов командовать? А вы, капитан — сэр Доминик Фландри, если не ошибаюсь? Что вы об этом думаете?

— С этим мы сами разберемся, — рявкнула Эйрин. — Но сначала — с вами.

— Присоединяюсь, — сказал Фландри.

Капитан Блюменфельд безмятежно выдохнул дым. Интересно, что за табак у него в трубке, подумал Граймс: капитан явно испытывал неземное наслаждение.

— Мое терпение не безгранично, коммодор, — наконец изрек через синие клубы Блюменфельд. — Или коммодоры? Я, впрочем, обращаюсь к тому из вас, кто командовал «Дальним поиском», на котором я разместил призовую команду. Старый добрый доктор Дрютхен сделал мне предложение насчет пленников. Я был в ужасе, я так ему и сказал, теми же словами. Но… — он глубоко затянулся, — я размышлял о том, что он сказал. И мне все еще это не нравится.

Капитан тяжело пожал плечами:

— И тем не менее, я подчиняюсь своему герцогу, а не гражданам Конфедерации, которую герцогство, кстати, до сих пор не признало. Возможно — отметьте, коммодор, я сказал «возможно», а не «обязательно», — будет целесообразно использовать пленников… как средство сделать вас более покладистыми, — он снова пожал плечами. — Мне это не нравится, но я вынужден так поступить. Я не буду прибегать к болезненным или… грязным методам. Обычный расстрел, который увидите вы все. Затем, через некоторое время, второй. Затем, если необходимо, третий, — он холодно улыбнулся. — Но срочности никакой нет. У вас будет время подумать, обговорить все. Три дня субъективного времени, скажем? Вызывайте меня на этой частоте. Отбой.

Один из экранов погас, но другой все еще показывал рубку «Скитальца».

— Ну? — резко осведомилась Эйрин.

— Допустим — только допустим — я подчиняюсь их требованиям и получаю обратно своих людей и корабль, — задумчиво произнес Граймс. — Допустим, я, как старший офицер Конфедерации Миров Приграничья, уступаю им приоритетные права на Аутсайдер… Что тогда скажете вы: вы, коммодор Граймс и вы, капитан Фландри?

— Я сделаю, как ты решишь, Джон, — сказал второй Граймс.

— От имени Федерации, я с вами, — кивнула Соня.

— Вы меня уговорили, — согласилась Мэгги Лэзенби.

— Мне надо подумать, — заявила Эйрин.

— Как наниматель судна, я хочу кое-что сказать, — вмешался Смит. — Даже много что. Я симпатизирую коммодору Граймсу, но тут вопрос расстановки приоритетов. Важнее ли жизнь горстки людей, чем жизни миллионов угнетенных мужчин, женщин и детей, которые с надеждой смотрят на СПРУТ?

— Если вам интересно, я тоже хочу вставить слово, — сказал Фландри. — Я ничем не обязан ни Федерации, ни Конфедерации и уж тем более СПРУТу. Я принес клятву верности Императору, — он взглянул на Эйрин, — своему Императору. Но мои симпатии на стороне коммодора.

— Спасибо, сэр Доминик, — сказал Граймс.

— Подождите, пока не увидите счет. Далее, я хочу напомнить, сэр, что у вас есть оборудование и специалисты, которых нет у меня. Это же относится к вам, мэм. Вы сможете использовать их в полной мере?

— А я хочу напомнить вам, сэр Доминик, что среди пленников на борту «Поиска» моя жена, — вмешался Мэйхью.

— Тем больше причин перестать ковырять в носу и заняться делом. Всем вам.

«Ах ты, заносчивый ублюдок», — молча возмутился Граймс.

— Сэр Доминик прав, — сказала Соня. — У нас есть телепаты. У «Адлера» — нет. Более того, один из наших телепатов на борту твоего корабля, Джон. Ведь должно быть что-то, что Кларисса сможет сделать сама. И остальные.

— Все, что мы можем — это пробиться к ней, — возразил Мэйхью. — Слишком большие помехи из-за Лесси…

Соня что-то пробормотала, но разобрать удалось лишь «мозги в желе».

— А почему не заткнуть эту суку? — спросила она чуть громче. — Я имею в виду Лесси. Вас же трое: Метцентер и Триаланн на «Скитальце» и ты сам. Ты нам как-то рассказывал — помнишь? — что мыслью можно убить.

— Я… я не могу, Соня…

— Черт побери! — взорвался Граймс. — Хочешь сказать, для тебя эта псина значит больше, чем жена? Да что ты за человек?

— Но… но Лесси так… беспомощна…

— Кларисса тоже, пока мы не сделаем хоть что-то — и как можно скорее. Это вопрос жизни и смерти. Она должна держать нас в курсе того, что думают Дрютхен и фон Дондерберг. К тому же без этих чертовых помех вы сможете предупредить ее о намерениях капитана Блюменфельда. Ты должен это сделать, Кен.

— Конечно, — медленно кивнул телепат. — Я… должен. Метцентер и Триаланн помогут, они уже сказали.

— Тогда начинайте, — приказал Граймс.

«Странные они все-таки люди, — подумал он — уже не в первый раз. — Чертовски странные. Но, наверное, если ты живешь в собачьем мозгу, а она — в твоем, вы будете чувствовать друг друга куда лучше, чем обычный человек обычную собаку… И, конечно, чувство вины… За то, что она действительно абсолютно беспомощна…»

Он смотрел, как Мэйхью выбирается из рубки с застывшим, словно окаменевшим лицом.

Коммодор заметил на лице Граймса II симпатию, а на физиономии Фландри — презрение, которое при определенном желании можно было назвать «легким».

Граймс II посмотрел на часы.

— Пока ваш Мэйхью не доложит о результатах, нам делать нечего, коммодор. Предлагаю устроить перерыв и пообедать.

— Армия марширует желудком, — сострил Фландри. — Полагаю, то же относится и к космическому флоту.

— Джон никогда не пропустит обед, — согласилась Соня. — Если даже Галактика взорвется.

«Ох уж эти женщины», — подумал Граймс… оба Граймса.

— Это уж точно, — согласилась Мэгги Лэзенби.

Глава 18

Это была первая настоящая, полноценная трапеза за последнее время. Однако нельзя сказать, чтобы Граймс получал особое удовольствие. Он привык есть за капитанским столом — но сидя исключительно во главе. И вот теперь видеть там себя, вернее, свою копию… Это было несколько… странно. Впрочем, один момент доставлял ему некое извращенное наслаждение: Граймсу II, как и ему самому, было несвойственно позволять беседе мешать важному пищеварительному процессу. И не похоже, чтобы у Мэгги эта милая привычка вызывала больший восторг, чем у Сони.

Они сидели впятером за коммодорским столом. Граймс II, разумеется, во главе, Мэгги Лэзенби справа от него, Соня слева, Граймс I — рядом с Мэгги, а Фландри — рядом с Соней. Имперский капитан оказался еще и блестящим собеседником, и обе дамы просто упивались неожиданным счастьем. Он изображал свой временной поток в столь привлекательных красках, что Вселенные обоих Граймсов — которые, впрочем, различались весьма незначительно — были обречены померкнуть, а оба коммодора выглядели на фоне его неотразимой персоны скучными сторожевыми псами. Вдобавок, несмотря на нескончаемый поток фривольных анекдотов, его тарелка опустела первой.

Еда, надо признать, была отменной. Граймс II имел великолепный стол, а сервис в исполнении двух крошек-стюардесс в опрятной униформе ничуть ему не уступал. Присутствовало и вино; Граймс II к нему почти не притронулся, но остальные, напротив, поглощали его весьма усердно. «Этот Фландри хлещет его, как пиво», — подумал Граймс с неодобрением и тут же заметил, что делает то же самое.

Наконец все наелись и потягивали кофе. Граймс — оба Граймса — вытащили трубки, и миссис Граймс — тоже обе — запротестовали:

— Джон, тебе прекрасно известно, что кондиционер не справляется с этой вонью!

Фландри, по-прежнему элегантный и самодовольный, зажег сигару, которую ему поднесла стюардесса. Дамы благосклонно приняли от него огонь и раскурили сигариллы.

Граймс посмотрел на Граймса с капитанского места и слегка приподнял брови:

— Я иду в рубку, коммодор — хочу спокойно выкурить трубку. Может быть, вахтенным офицерам это и не нравится, но возражать они не станут. Идем?

— Благодарю, коммодор.

Он (они) поднялись на ноги. Фландри и дамы наслаждались кофе с ликером и вряд ли заметили их отсутствие. Граймс II направился к выходу из столовой. Его корабль превосходил «Дальний поиск I» не только размерами, но и богатством обстановки. Потолок столовой подпирали колонны, увитые пышно цветущими карибскими вьюнками. Яркие голограммы имитировали окна, открытые в чужие миры.¹¹ Граймс задержался перед той, что изображала пляж на Аркадии. Он присмотрелся, стараясь разглядеть, есть ли она среди обнаженных золотокожих людей на песке и в прибое. Но если и была — что с того? Он хмыкнул и последовал за своим двойником в осевую шахту.

После роскошного убранства столовой рубка казалась унылой и холодной. Вахтенный офицер, который поднялся, чтобы поприветствовать двух коммодоров, в сомнении переводил взгляд с одного на другого, соображая, кому из них первому отдавать честь. Ему даже удалось не ошибиться. За иллюминаторами чернела пустота. Граймс знал, что по правому борту летят «Адлер» и его собственный корабль, за ними следует «Скиталец». Но синхронизация уровней темпоральной прецессии вновь нарушилась, и корабли оставались невидимыми. Один из экранов Карлотти показывал скучающего Таллентайра, который развалился в своем кресле и развлекался какой-то математической головоломкой. Время от времени его пальцы пробегали по клавишам и вновь замирали.

— Есть сообщения от наших телепатов, мистер Григзби? — спросил Граймс II.

— Нет, сэр. Коммандер Мэйхью позвонил мне и сказал, что он и люди на «Скитальце» пытаются пробиться, но пока ничего не вышло.

— Гхм, — Граймс II сел в командирское кресло и махнул Граймсу присоединяться. Он (они) набили и зажгли трубки.

— Должен быть какой-то выход, — задумчиво произнес коммодор.

— Выход есть всегда, — согласился коммодор. — Главное — его найти…

Они продолжали курить в молчании, исполненном дружеского согласия. Граймс I почти расслабился — полностью расслабиться он мог только на борту своего корабля. Разглядывая рубку, он подмечал сходства и различия. Из рубки он мысленно пошел вниз, палуба за палубой. И вдруг его осенило.

— Коммодор, похоже, я его нашел, — сказал он. — Не возражаете, если я воспользуюсь вашим…

— Пожалуйста, коммодор. Это Дом Свободы, здесь можно плевать на ковер и даже называть кота ублюдком.

Граймс вздрогнул: фраза прозвучала так, словно он сам ее произнес.

— Мистер Григзби… — обратился он к вахтенному офицеру.

— Сэр?

— Не могли бы вы пригласить сюда коммандера Мэйхью?

— Есть, сэр.

Молодой человек повторил вызов в интерком и произнес:

— Он уже идет.

— Благодарю вас.

Когда Мэйхью вошел, оба коммодора утопали в клубах едкого синего дыма.

— Сэр?.. — телепат переводил взгляд с одного на другого.

— Проклятье, Кен, — рявкнул Граймс. — Уж ты-то должен знать, кто из нас кто!

— Это было… смешение.

— Оставь свою метафизику. Как я понял, прогресса не намечается?

— Нет. Мы не можем пробиться к Лесси. Очень много сил уходит на то, чтобы поддерживать Клариссу в сознании.

— Но к ней-то вы смогли пробиться.

— Да.

— Отлично. Теперь скажи мне, Кен, где она? Да, да, мне прекрасно известно, что она на моем «Дальнем поиске», но где именно? В вашей каюте или в твоей рабочей конуре?

— В… в рабочей, сэр. Она ненавидит Лесси, вы знаете, но она пошла туда, чтобы лучше меня слышать, когда мы отправились на шаарский корабль. В комнате есть все, необходимое для жизни, и Дрютхен запер ее там, когда устроил переворот.

— Что ж, это порядком упрощает дело. Теперь свяжись со своими приятелями на «Скитальце»…

— Я уже, — голос Мэйхью был полон боли.

— Передайте все втроем: «Останови систему жизнеобеспечения Лесси».

— Вы же не имеете в виду, .

— Имею. Это единственный способ заткнуть твою безумную зверюгу. Если убрать помехи, мы сможем что-нибудь узнать. В конце концов, расстояние невелико, обойдешься без усилителя.

— Но…

— Выполняй!

— Есть, сэр, — лицо Мэйхью побелело и напряглось. — Но вы не понимаете… Лучше я сам это сделаю… в смысле, убью Лесси. Кларисса всегда ее ненавидела. Она… она же удовольствие от этого получит…

— Тем лучше для нее, — отрезал Граймс. — И пусть мистер Метцентер сообщит капитану Траффорду о наших планах.

Он представил, как тонкие пальцы Клариссы поворачивают выключатели на трубках, подающих кислород и питательный раствор в контейнер со срезом мозговых тканей. Это всего лишь мозг собаки… Но Граймс ощутил прилив тошноты.

— Я лучше пойду вниз, коммодор, — сказал он.

— Как вам будет угодно, коммодор, — ответил Граймс II. — Я остаюсь. Через какое-то время придет информация, так что мое место здесь.

— Это точно, — согласился Граймс. — Есть старая поговорка о двух женщинах на одной кухне. Думаю, два капитана в одной рубке ничем не лучше.

Глава 19

Из рубки он спустился на палубу, где располагались капитанские апартаменты и каюты для ВИП-гостей, куда поселили их с Соней. В общих чертах планировка корабля была такой же, как на его корабле: никаких особых удобств, просто все большего размера.

Он в рассеянности остановился перед приоткрытой дверью, над которой золотыми буквами было написано «капитан». Граймс уже вошел — и вдруг осознал свою ошибку. Но возвращаться было уже поздно. Сквозь вторую дверь он видел спальню, где жена читала, сидя на кровати. Очки лишь подчеркивали ее наготу.

Его жена?

Могла бы быть его женой.

В другом временном потоке — была.

— Заходи, — внезапно сказала она. — Не топчись на пороге.

Он зашел.

Мэгги отложила книгу и серьезно посмотрела на него, пряча улыбку в уголках рта. Она была удивительно хороша и… немного другая. Ее груди, не такие полные, как у Сони, казались заостренными, а плечи были чуть шире.

— Давненько не виделись, Джон, — сказала она.

Ни с того ни с сего он почувствовал странную, нелепую надежду на невозможное. Блефовать так блефовать — и посмотрим, что выйдет.

— Что, черт побери, ты имеешь в виду? — строго и угрюмо спросил он.

— Перестань, Джон, — ответила Мэгги. — Она оставила на тебе свой след, а я — на нем. Когда-то вы были совсем одинаковыми… или был только ты. Много лет назад, когда мы развлекались на Спарте. Помнишь?

Граймс помнил. Почти сразу после того Спартанского дела они с Мэгги и разошлись.

— Кроме того, мой благоверный был столь любезен, что даже позвонил. Он останется в рубке на всю ночь, и я могу его не ждать…

— Но Соня…

— К черту Соню. Не думай, что я против нее что-то имею. Мы очень давно знакомы и всегда ладили. Но, знаешь ли, мы тут с ней поболтали, и она полагает, что ты делишь ночное бдение с моим Джоном.

«Убирайся отсюда к черту, похотливый козел», — прогундосил блюститель морали, который ютился где-то у Граймса в голове.

— Ну что ты там стоишь? — спросила Мэгги.

Он присел на кровать.

— Джон! Посмотри на меня.

Он посмотрел. Он смотрел и смотрел, не отрываясь. Сколько черточек он живо помнил, а сколько почти забыл.

— Хочешь сказать, у меня денебианская проказа или что-нибудь в этом роде?

Оставалось лишь отвечать отрицательно. Ее кожа была гладкой, золотистой, сияющей, а медные завитки волос на лобке создавали восхитительный контраст с напряженными розовыми сосками.

«Черт подери, а почему бы и нет?» — подумал он и склонился к ней. Ее влажные алые губы влекуще приоткрылись. Он поцеловал Мэгги — впервые за Бог знает сколько лет — и продолжал поцелуй, пока ее руки не уперлись ему в грудь.

— Хватит, — выдохнула она. — Хватит… пока. Лучше закрой наружную дверь… и защелкни замок…

Граймс неохотно оторвался от нее.

— А если он… — произнести имя не было сил, — вернется из рубки?

— Не вернется. Уж я — то его знаю. Еще бы, за столько-то лет… Единственное, что у него на уме — безопасность его драгоценного корабля, — она улыбнулась. — И, кроме того, я же этолог, специалист по поведению животных. Ну, в том числе и людей…

— Полагаю, ты знала, что я войду? — в голосе Граймса зазвучало недоверие.

— Я не знала, утенок, но могла поспорить, так и будет. И нарочно оставила дверь открытой.

— Гхм, — Граймс поднялся, вышел в кабинет, закрыл и запер дверь и вернулся в спальню.

— Похоже, тебе жарко, — сказала Мэгги. — Лучше сними рубашку.

Он снял рубашку, которую взял напрокат. Штаны и ботинки тоже были взяты напрокат. Конечно, ведь когда он появился на этом корабле, под скафандром было только белье.

Одежда напрокат, жена напрокат…

Но можно ли назвать это изменой?

Граймс усмехнулся. Интересно, что можно сказать о законной стороне этой ситуации? Или этической?

— Над чем ты ржешь, черт побери? — спросила она.

— Так… над всем понемножку.

— Постараюсь, чтобы этот случай оказался счастливым, — промурлыкала она.

Так и вышло. Он не чувствовал вины — хотя, по идее, следовало бы. «В конце концов, я знаю Мэгги тысячу лет, — говорил себе Граймс. — Можно считать, я (или один из двух меня) женат на ней почти столько же».

То, что произошло, оказалось дикой сладкой смесью успокаивающе-знакомого и возбуждающе-неизвестного. И — правильным.

Они лежали вдвоем на смятой кровати, чуть касаясь друг друга, и курили ароматные сигариллы.

— Теперь лучше принять душ… прежде чем уйти, — лениво сказал Граймс. — Думаю, он не будет возражать, если я воспользуюсь его ванной.

— Торопиться некуда… — возразила она.

И тут зазвонил телефон.

Мэгги взяла трубку:

— Миссис Граймс… — сонно, подчеркнуто сонно сказала она. — Да, Джон, конечно, это Мэгги… Да, я заперла дверь…

Прикрыв трубку ладонью, она прошептала:

— Одевайся — и вон. Быстро. Попробую его задержать.

И снова в телефон:

— Да, да, я знаю, что я жена коммодора, и никто не посмеет даже мечтать войти ко мне. А ты не забыл, что этот волчище, сэр Доминик Фландри, который здесь по твоему приглашению, утенок, рыщет по кораблю и ищет, кого бы сожрать? А ты оставил меня одну сидеть и предаваться размышлениям — или что ты там делаешь в своей паршивой рубке… Нет, сэр Доминик ко мне не заходил, но он так на меня смотрел… Ладно, пока.

Граймс уже оделся. Уже на пороге он увидел, как Мэгги нажимает кнопки, набирая какой-то номер.

— Подожди минутку, — позвала она.

— Извини. Потом увидимся.

Он вышел в коридор… и перед дверью в свою каюту замешкался. Как он посмотрит в глаза Соне? Сразу ясно, чем он занимался и с кем.

Внезапно дверь открылась, и Граймс уставился на Фландри, а Фландри — на него. Смотрел и понимающе улыбался.

— Ах ты ублюдок! — бешено взревел Граймс. Ударить он не успел: Фландри схватил его за запястье и, продолжая движение, уложил на пол.

— Джентльмены, — холодно произнес Граймс II. — Мордобой, извините за выражение, у меня на корабле запрещен.

Граймс I сконфуженно поднялся на ноги с помощью Фландри. Они молча смотрели на коммодора.

— Я ожидал от вас подобного, капитан Фландри. Что же касается вас, коммодор Граймс, мне удивительно и больно обнаружить, что ваш временной поток, очевидно, меньше скован условностями, чем мой.

Граймс наконец-то почувствовал легкий укол вины. В определенном смысле он сам себе наставил рога — но это не оправдание.

И какой удар: при этом любовном похождении его двойник, почти он сам, оказался посторонним. Чувства Граймса-второго было нетрудно представить.

«Хотел бы я оказаться где-нибудь в другом месте, — подумал он. — Где угодно, только подальше», — и повторил вслух:

— Поверьте, коммодор, я бы предпочел оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно, только подальше отсюда.

И скептически усмехнулся. С этой ухмылкой на испачканном помадой лице он выглядел, как клоун.

— А почему бы, черт меня дери, и нет?

— Будь моя воля, вы бы уже там оказались, коммодор. Вы и сэр капитан Доминик Фландри, — у него почтительное обращение прозвучало на пару «э» длиннее.

— Вам стоит только пожелать, коммодор. Скажите, есть какие-нибудь новости от коммандера Мэйхью и других псиоников?

— Сейчас не время…

— Самое время. Успех нашего дела, безопасность наших кораблей — несомненно, это вещи первостепенной важности.

— Знаешь, он прав, — сказала Соня, появляясь в дверях с видом святой невинности.

— Заткнись! — рявкнул Граймс. — Не лезь, куда не просят.

— Знаешь, он прав, — сказала Мэгги, появляясь из-за спины коммодора, спокойная и невозмутимая.

— Заткнись! — рявкнул Граймс II. — Не лезь, куда не просят.

— Знаете, он прав, — манерно протянул Фландри.

Граймс II прорычал что-то неразборчивое, после чего произнес:

— Если вам так интересно, ваш Мэйхью и его приятели сумели передать Клариссе, чтобы она… выключила усилитель. Теперь помехи… ммм… убрали, и они разбираются в мыслях, которые витают на «Адлере» и вашем «Дальнем поиске». Я хотел сообщить, но подумал, что срочности нет и надо дать вам поспать… Ха-ха-ха.

— Значит, пора составить план кампании, — задумчиво пробормотал Граймс I.

— Да. В рубке. Должно пройти некоторое время, прежде чем я снова захочу зайти в свою каюту. И позвольте предложить вам, леди и джентльмены, перед собранием привести себя в приличествующий вид… приличествующий, по крайней мере, офицерам.

Граймс с сомнением покосился на Соню и повернулся к Фландри:

— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашей уборной, сэр Доминик?

— Будьте моим гостем, коммодор, — отозвался капитан и почти шепотом добавил: — В конце концов, я уже побывал у вас, а вы — у него.

Граймс не хотел смеяться, но не удержался. Но если бы взглядом можно было убивать, он бы уже лежал, сраженный дуплетом. Как известно, у женщин нет чувства юмора.

Глава 20

«Скиталец» и «Дальний поиск» синхронизировали уровни темпоральной прецессии. Яхта подошла ближе и пристроилась чуть ли не бок о бок. А чего еще ожидать от Эйрин… равно как и от любой женщины за рулем? По окончании маневра Граймс I с любопытством посмотрел, не прибавилось ли седины у его двойника.

Должно быть, несколько волосков у них с Мэгги на счету… Однако собрание командиров необходимо было проводить на борту одного корабля, поскольку на «Адлере» из кожи бы вон вылезли, чтобы подслушать их разговор по Карлотти.

И вот теперь все они сидели в рубке «Дальнего поиска»: оба Граймса, их жены, сэр Доминик, Эйрин, Траффорд, Смит (куда уж без него), Мэйхью и Метцентер. Каким-то образом Граймс I тоже оказался в кресле.

Медленно и аккуратно он набил и раскурил трубку. Граймс II достал сигарету.

«Ах ты, какой чувствительный, — подивился Граймс I. — Вот уж не думал, что тебе свойственно такое, старина Джон…»

Трубка наконец разгорелась. Можно было начинать.

— Итак, — произнес он. — Полагаю, всем известно, что наши псионики наконец-то заткнули несчастную псину. А потом покопались в мозгах наших добрых врагов. Верно?

— Верно, сэр, — ответил Мэйхью.

— Отлично. Тогда докладывайте, пожалуйста, коммандер.

— С Клариссой все в порядке, — заговорил телепат. Голос у него стал совсем бесцветным. — Правда, ее мозг работает пока не в полную силу. Насколько ей — вернее, нам — удалось определить, команда «Поиска» жива и невредима….. пока. Что касается захватчиков, мы нашли целесообразным сосредоточиться на ключевых фигурах: докторе Дрютхене, капитане Блюменфельде и коммандере фон Дондерберге, который все еще руководит призовой командой на «Поиске». Доктор Дрютхен не вполне нормален и честолюбив до безумия. Он полагает, что лишь герцогство Вальдегрен сможет оценить по достоинству его талант, поскольку Конфедерация его не оценила. В ранние годы на него большое влияние оказала мать — эмигрантка из Вальдегрена. Кроме того, у Дрютхена прослеживаются весьма сильные садистские наклонности. Если бы фон Дондерберг не выполнял роли… сдерживающего фактора, судьба пленников могла оказаться печальной. Дрютхен все еще пытается убедить Блюменфельда шантажировать нас, чтобы развязать себе руки и завладеть Аутсайдером.

Теперь фон Дондерберг. Впечатление, которое вы составили во время разговора по Карлотти, коммодор, соответствует действительности. Как большинство — хотя и не абсолютное — флотских офицеров, он считает себя прежде всего астронавтом. Да, нашим людям не повезло — на них чужая форма — но они тоже астронавты. Фон Дондерберг ненавидит Дрютхена, а тот его презирает.

И наконец, капитан Блюменфельд. Вы снова не ошиблись, сэр. Он по сути своей политик, а для политиков характерен дефицит совести. Он собственную мать готов убить, только бы оказаться на пару дюймов ближе к цели. Как астронавт он довольно компетентен, а успех этой миссии сразу передвинет его на две ступеньки вверх по служебной лестнице. Капитан станет сотрудничать с Дрютхеном, если ему покажется, что это поможет делу. Но он прекрасно понимает, что жестокость в отношении команды «Дальнего поиска» — или, того хуже, убийство — может привести к войне между герцогством и Конфедерацией. Возможно, его правительство очень не против, но они опасаются, что в конфликт вступит Большой Брат. Если капитан получит «добро» от командования — а у нас создалось впечатление, что политические эксперты герцогства спешно вычисляют вероятность вмешательства Федерации — он позволит Дрютхену действовать. Пока что капитан надеется, что у нас возникнет спор по поводу чинов и главенства. Вот почему он дал нам время все обдумать — немного, но достаточно, — он посмотрел на Смита. — Как вам известно, по крайней мере, один из присутствующих ставит собственные интересы выше безопасности команды «Дальнего поиска».

— Гхм, — Граймс задумчиво выпустил облачко дыма. — Вы согласны с этим, мистер Метцентер?

— Да, коммодор. Коммандер Мэйхью изложил наши общие выводы.

— Вот теперь вы все знаете, — сказал Граймс II. Сигареты, похоже, не слишком пришлись ему по вкусу. — И что мы будем делать? Вряд ли вы порадуете нас изобилием вариантов, сэр. Своего судна у вас нет, хотя…

— Хотя я и веду себя, как у себя дома? — осведомился Граймс. — В некотором смысле, так оно и есть, как и…

— «Поиск» не твой. И Мэгги тоже.

— Замолчи! — рявкнула вышеупомянутая леди. — Не вмешивай личные отношения в серьезное дело!

— Об этом надо было думать вчера ночью, — отрезал муж.

Фландри рассмеялся.

— А что стряслось ночью на этой посудине? — полюбопытствовала Эйрин, оценивающе разглядывая сэра Доминика.

— Увы, вас здесь не было, — галантно отозвался он, и Соня бросила на него негодующий взгляд.

— Просто небольшие домашние проблемы, — беззаботно отозвался Граймс I.

— У некоторых странное представление о масштабе проблем, — прорычал Граймс II.

— Не забывай, я тоже потерпевший. Фландри снова рассмеялся.

— Послушайте, мы ведем себя как дети, — взмолился Граймс. — Так мы ни к чему не придем. Коммандер Мэйхью, вы обрисовали нам ситуацию. Очевидно, надо что-то предпринять до того, как Блюменфельд даст «добро» Дрютхену или начнет разыгрывать собственную партию. Я тут прикидывал, что мы можем сделать… и подумал о Клариссе. У тебя в каморке, на моем «Поиске», есть канцелярские принадлежности?

— Конечно.

— А чем можно писать, тем можно и рисовать…

— Да. Но боги и демоны вряд ли спасут ситуацию.

— А кто говорит о богах и демонах?

Фландри, Эйрин и Траффорд, а также Граймс II и Мэгги Лэзенби с любопытством уставились на него.

— Думаю, мне стоит кое-что пояснить. Кларисса — не просто телепатка. Она правнучка пещерного художника, который провалился в наше время. Лет полтораста назад его обнаружили на Кинсолвинге. Он специализировался на том, что рисовал различных зверушек… а потом эти зверушки попадались в ловушки охотников. Кларисса унаследовала его талант…

— Невозможно, — категорически заявил Граймс II.

— Я бы не сказал, коммодор. Я сам видел, как это происходит, и Кен Мэйхью тоже. И Соня.

— Это правда, — спокойно подтвердила она.

— То есть Кларисса может сыграть роль троянского коня… — пробормотал Фландри.

— Вы уловили мысль. Конечно, есть одна неувязочка. Всякий раз, показывая этот… гхм… фокус, она принимала какой-нибудь галлюциноген.

— И остальные присутствующие — тоже, — презрительно ухмыльнулся Смит.

— Нет. По крайней мере, за подавляющее большинство я отвечаю. Так что основная проблема — привести ее в соответствующее состояние.

— Это не проблема, — вмешался Мэйхью. Казалось, с его плеч упала огромная тяжесть: наконец-то он мог что-то сделать, чтоб спасти Клариссу. — Когда и муж, и жена — телепаты, их связывает нечто большее, чем любую пару нетелепатов. Они лучше чувствуют друг друга, больше… сопереживают. Если я что-нибудь приму, Кларисса почувствует то же самое. У меня будет «приход» — и у нее тоже.

— Вот и славно, — с удовлетворением сказал Граймс. — Тогда свяжись с местным эскулапом и объясни ему, что именно тебе надо для входа в нужное состояние. Потом достучись до Клариссы и изложи ей нашу идею. Она должна просто нарисовать нас, одного за другим, и мы окажемся рядом с ней… — коммодор быстро оглядел рубку. — Нет, Кен, ты еще будешь в дурмане. Как насчет вас, мистер Метцентер? А вы, Фландри? И мы с Соней…

— Посчитай и меня, — хрипло произнесла Эйрин. — Я в такие штучки не верю… но вдруг сработает? Я хочу поучаствовать.

— И меня, — безо всякого энтузиазма добавил Траффорд. — А за кораблем может присмотреть и Таллентайр.

Смит инициативы не проявил.

Мэгги Лэзенби собиралась было предложить свою кандидатуру, но под долгим мрачным взглядом мужа закрыла рот.

— Я не сильно расстроюсь, — произнес Граймс II, — если кое-кто из вас исчезнет отсюда и окажется у себя на борту.

Глава 21

«Быть такого не может: магия — или как это еще назвать? — в рубке межзвездного корабля», — подумал Граймс. Но на Границе законы природы хотя и не отменяются, но и не навязываются к строгому соблюдению. А дело происходило за Границей.

Коммодор покосился на Мэйхью, который недоверчиво рассматривал стаканчик с бесцветной жидкостью. Это, как небрежно заверил судовой врач, вызовет самые яркие и живые галлюцинации как минимум в семи измерениях… Под пристальными взглядами Граймса и прочих присутствующих псионик усмехнулся:

— Теперь я знаю, что чувствовал Сократ.

— Давай, Кен, — поторопил Граймс.

— Мне пить эту гадость, а не тебе. Ну, ладно. Ваше здоровье, господа.

Острый кадык псионика дернулся. Мэйхью облизал губы и провозгласил:

— А неплохо… не слишком плохо… — его лицо расплылось в неопределенной гримасе, глаза расфокусировались. Он покачнулся, почти бессознательно нащупал кресло и плюхнулся в него.

— Кларисса готова? — шепнул Граймс Метцентеру. — Вы с Триаланн следите за ней?

— Конечно, коммодор.

И тут Мэйхью удивительно ясно произнес:

— Черные ягнята Дамбаллы. Но этого не может быть. Нет.

«К черту твоих паршивых ягнят», — раздраженно подумал Граймс.

— Кларисса, — голос Мэйхью звучал совсем тихо, почти неслышно. — Ты не должна была убивать Лесси.

— К черту Лесси, — пробормотал Граймс.

— Лучший друг человека — его… его?.. Но ягнята черные, а овчарки нет. Да.

Метцентер взглянул на Граймса и ободряюще прошептал:

— Это ненадолго, коммодор. Она уже начала рисовать. И на рисунках будут не черные ягнята, а, скорей, паршивые овцы.

— Что верно, то верно, — хмыкнул Граймс II.

Граймс I позволил себе улыбнуться. Пусть Метцентер развлекается каламбурами, а Граймс II — игрой в свободные ассоциации.

Это все неважно. Главное — он скоро снова будет на своем корабле. Он осмотрел автоматический пистолет Минетти, одолженный напоследок двойником (к счастью, последний разделял вкусы коммодора по части оружия — как и всего остального). Граймс не сомневался, что окажется на борту «Поиска» первым. В конце концов, он познакомился с Клариссой даже раньше, чем Мэйхью. Он в последний раз оглядел группу, застывшую в готовности номер один. Все были вооружены: Соня, Траффорд и Метцентер — ручными лазерами, Эйрин — двумя уродливыми пистолетами пятидесятого калибра. Фландри сжимал непонятную штуковину, напоминающую творение иллюстратора подростковой фантастики.

Граймс припомнил те два раза, когда видел Клариссу за работой. Он живо представил голую, выметенную ветрами гору на Кинсолвинге, черное небо с туманной линзой Галактики над горизонтом.

Безо всякого усилия вспомнился яркий свет, заливающий мольберт с холстом, ящичек с красками. И женщина, обнаженная, если не считать небольшого клочка шкуры, делающая быстрые уверенные мазки кистью.¹²

Внезапное сомнение охватило его.

Тогда удалось создать идеальные условия. А сейчас, на борту «Дальнего поиска», захваченного врагами?

Мэйхью в своем кресле, похоже, полностью отключился: глаза закрыты, челюсть отвисла, по подбородку стекает струйка слюны. Может быть, телепат принял слишком большую дозу того, что намешал ему доктор? А вдруг Кларисса тоже без сознания?

Метцентер снова ободряюще улыбнулся коммодору и шепнул:

— В любой момент…

Фландри услышал и недоверчиво хмыкнул.

Граймс повернулся, чтобы окоротить нахала…

Но Фландри исчез.

Глава 22

Фландри исчез.

Граймс удивился. Почему не было хлопка? Воздух должен был ринуться во внезапно возникший вакуум. Может быть, точно такой же объем воздуха телепортировался из импровизированной камеры Клариссы, чтобы заполнить пространство, которое прежде занимал имперский капитан? Впрочем, какая разница? Магия — это искусство, а не наука.

Итак, первый — Фландри. Кто следующий?

Граймс был немало уязвлен: он знаком с Клариссой тысячу лет, Соня почти столько же. А она вызвала первым этого чужака, которого видела-то только один раз! Видимо, сэр Доминик произвел на нее сильное впечатление.

Граймс повернулся к остальным.

— Ну что ж, похоже, сработало. Но почему он?

— А почему нет? — сладким голоском спросила Соня. — Он человек надежный и изобретательный.

— И я рад, что он, наконец, слез с моей шеи, — добавил Граймс II. Он не высказал вслух надежду, что другие вскоре последуют его примеру, но все поняли.

Мэйхью в кресле вздрогнул, словно ему приснился кошмар.

— С ней все в порядке? — спросил Граймс у Метцентера.

— Да, коммодор… — телепат как будто хотел что-то добавить, но сдержался.

— Вы можете сказать ей, чтобы она и остальных перетащила?

— Я… я попытаюсь. Но, понимаете, это для нее… очень большое напряжение.

— Черт возьми, это срочно.

— Я знаю, коммодор. Но не стоит ее торопить.

— Дрютхен, фон Дондерберг… Они знают, что Фландри на борту?

— Нет. Пока фон Дондерберг командует там, все, включая и кормежку пленников, происходит по расписанию. Маловероятно, что Клариссу и сэра Доминика побеспокоят.

«Побеспокоят?» — подумал Граймс. Несколько странное выражение…

— Потерпите, коммодор, — сказал Метцентер.

Граймс никогда не узнал, сработало ли его собственное воображение или Метцентер специально передал ему эту картину. Так или иначе, он узнал, что происходило — вернее, произошло. Он увидел Клариссу, обнаженную — ибо этого требовали правила магии ее предка-дикаря, — уверенно и быстро работающую над наброском на сигнальной панели. Под ее пером возникает изображение человеческой фигуры… фигуры сэра Доминика. Какие тайные желания извлек из ее подсознания наркотик, принятый Мэйхью?

И вдруг… Фландри оказался рядом.

Беспринципный, нахальный Фландри вдруг очутился лицом к лицу с прекрасной обнаженной женщиной, жаждущей и открытой.

Скорее всего, Метцентер не передавал коммодору свои ощущения, но, несомненно, считал его чувства. И тут в голове Граймса прозвучал голос:

— Мэйхью не узнает. Мы об этом позаботимся.

— Но… как она могла? — еле слышно спросил потрясенный Граймс.

В ответ раздалось что-то вроде тихого смешка.

— А как могли вы? А Соня? А Мэгги? Некоторые — в том числе и вы, коммодор — считаете, что путешествие в другую Вселенную — это все равно что поездка в отпуск. Вселенский отпуск, так сказать… Уж извините, вырвалось. А Кларисса была в таком же напряжении, как любой из нас, и даже большем. Так что для нее вполне естественно отблагодарить избавителя таким слегка архаичным способом. Вы ревнуете, коммодор?

— Честно говоря, да, — ухмыльнувшись, признался Граймс.

— Какого черта ты смеешься? — жестко вопросила Соня.

— Ну, э-э-э… Я представил себе, куда могло занести сэра Доминика. Ты же знаешь, талант Клариссы несколько… своеобразен.

— У тебя несколько своеобразное чувство юмора, — отозвалась она, но, похоже, слегка заволновалась.

Больше картин в мозгу Граймса не возникало, и он был весьма признателен Метцентеру за эту любезность. Но он все еще не знал, когда Кларисса соберется возобновить свои магические экзерсисы.

Он выбил трубку в одну из внушительных пепельниц, расставленных по всей рубке. Набил, разжег…

— Пожалуйста, Джон, только не здесь, — сказала Кларисса. — И так дышать нечем.

Она была обнажена, как ему и представлялось. Она стояла перед сигнальной панелью и вносила последние штрихи в портрет Граймса. Фландри сидел на койке. Он был полностью одет, только…

— Вытрите с лица помаду, сэр Доминик, — холодно посоветовал Граймс.

Глава 23

Кларисса не обратила внимания на эту реплику. Она оторвала лист с изображением Граймса, отложила его в сторону и начала новый набросок. Коммодор смотрел на ее работу поверх гладкого обнаженного плеча. Сходство было несомненным.

— Сейчас, — напряженно прошептала Кларисса.

И экс-императрица Эйрин, материализовавшись посреди рубки, чуть не сбила коммодора с ног.

— Упс! — весело и бодро воскликнула она. — С ума сойти, я уже здесь. Может, накинешь что-нибудь, милочка? А то все эти мужики…

— Мне так лучше работается, — безучастно возразила Кларисса.

— Ш-ш-ш! Эта конура прослушивается, — осторожно предупредил Граймс.

— Прослушивалась, — Фландри даже не удосужился понизить голос. — Весьма дилетантскими методами, хочу отметить.

— Значит, вы приняли меры предосторожности заранее… — начал Граймс.

— Заранее? — переспросил Фландри, чему-то улыбаясь. — Я всегда принимаю меры предосторожности, коммодор.

Кларисса живописно покраснела от корней волос до пят, но продолжала рисовать.

Следующей появилась Соня — и неодобрительно огляделась. Она была явно не прочь узнать подробности последних событий. Затем настала очередь Траффорда и, наконец, Метцентера. В маленькой каюте стало совсем не развернуться. Граймсу весьма не понравилось, что его жена примостилась на койке рядом с Фландри. Соня, в свою очередь, отнюдь не пришла в восторг, наблюдая Граймса, втиснутого между пышными формами Эйрин и обнаженной Клариссой. Кто-то сшиб контейнер с псионическим усилителем. Он не разбился, но крышка слетела, и по каюте распространился запах склепа.

Соня с отвращением потянула носом.

— Ну, и что теперь делать? — осведомилась она. — Я бы предложила Клариссе одеться, но боюсь, в такой обстановке это невозможно.

— Это ваш корабль, коммодор, — заявил Фландри.

— Гхм, — произнес Граймс. До него дошло, что операцию не худо было бы продумать получше и без спешки. — Когда тебя будут кормить в следующий раз, Кларисса?

— Я… мои часы… в одежде, на койке. Фландри покопался в кучке одежды и извлек часы.

— Одиннадцать тридцать пять по корабельному времени, — объявил он торжественно.

— Через двадцать пять минут, — сказала Кларисса.

— Тогда давайте подождем, — предложил Граймс. — Это недолго. Разделаемся с теми, кто принесет еду, а потом и со всеми остальными. И корабль наш.

Фландри язвительно рассмеялся:

— Великолепно, коммодор. Поистине великолепно. А если кто-нибудь успеет пальнуть в эту конуру, он уложит, как минимум, четверых одним выстрелом.

— У вас есть идеи получше, капитан?

— Конечно, — самодовольно ответил Фландри. — Если я не ошибаюсь, эти штуки в руках мадам Сони, капитана Траффорда и мистера Метцентера — лазерные пистолеты. В моей Вселенной они не в ходу, но у вас их, похоже, любят. Лазерный пистолет — не только оружие, но и инструмент. Режущий…

— То есть мы выйдем сами, не дожидаясь, пока нас выпустят.

— Воистину ослепительный проблеск понимания, сэр.

— Давайте, капитан, — обратился Граймс кТраффорду, который стоял ближе всех к двери.

Маленький капитан достал оружие, неторопливо отодвинул тонкую панель на прикладе и установил нужный уровень мощности.

Граймс взял у Клариссы карандаш и, умудрившись протолкаться к двери, нарисовал на ней корявый круг.

— Замок должен быть здесь, капитан. Если вы обведете его по контуру…

— Я постараюсь коммодор.

Узкий луч слепящего света вырвался из дула. Металл раскалился до синевы, но не растаял. Конструкции космического корабля изготавливают в расчете почти на любую ситуацию, в том числе и на подобную. Траффорд убрал палец с кнопки, передвинул регулятор дальше и повторил попытку.

Граймс догадывался, что произойдет дальше. Как заметил Фландри, это был его корабль. Он бы предупредил остальных, но не мог упустить случая избавить капитана от самодовольной ухмылки.

Воздух в каюте наполнился удушливым запахом горящей краски и металла. И…

Зазвенели сигналы тревоги, одни ближе, другие дальше, коридоры «Дальнего поиска» задрожали от пронзительного воя. Потом к этому хору присоединился клаксон противопожарной системы, которая исторгла гору белой пены, покрывшей всех и вся. Фландри сыпал проклятиями, но в сравнении с сочной бранью Эйрин они звучали невинным лепетом.

Однако дверь распахнулась.

Граймс с пистолетом в руке протиснулся мимо Траффорда в ярко освещенный коридор. Соня, похожая на примитивистскую скульптуру из пенопласта, последовала за ним, затем — Траффорд и Эйрин. Последним из каморки выбрался Метцентер, пошатываясь и поддерживая Клариссу, которую словно вытащили из пенной ванны.

— Кретин проклятый! Ты должен был знать… — прохрипел Фландри, пристроившийся за ним.

— А я знал, — парировал Граймс. — Утихни, черт подери.

Пена вываливалась в коридор. Граймс знаком велел остальным следовать его примеру, потом опустился на четвереньки и почти скрылся в омерзительных хлопьях. Сколько осталось до появления пожарного отряда? У законного экипажа «Поиска» это заняло бы считанные секунды; но Дрютхен и его шайка — не астронавты и, по крайней мере, один офицер с «Адлера» останется в рубке.

Кто-то отключил с Ирену. Значит, о пожаре уже знают. Оглушительный вой смолк, и теперь можно было думать и руководить.

— Не высовывайтесь, — бросил коммодор. — Они нас не увидят, а потом будет слишком поздно. Ублюдки явно тянут время. Вильямс с ребятами потушил бы пожар час назад.

— Ургх, — ответила Соня сквозь пену.

Наконец враги показались из-за угла коридора: высокая фигура в скафандре, судя по шипастому шлему — вальдегренец, и четверо в легких штатных скафандрах, толкавшие бак на колесиках.

— Только лазеры, — прошептал коммодор. — Огонь!

Лазерные лучи действуют бесшумно, но всякий, кто оказался у них на пути, обречен. Граймс не имел ни малейшего желания убивать пожарных — но нельзя допустить, чтобы кто-то предупредил Дрютхена и фон Дондерберга. Люди доктора — просто банда грабителей и сами подписали себе приговор. Обычное наказание за бунт — смерть. Вальдегренец подчиняется приказам, но ему нечего делать на корабле Граймса. То, что его ждет… скажем, это просто личное невезение.

Граймс медленно поднялся на ноги, по пояс в пене. Пять человек, замерших на полу, несомненно, были мертвы. У каждого на скафандре можно было разглядеть с полдюжины аккуратных отверстий. По счастью, до кровопролития как такового дело не дошло: никому не пришло в голову размахивать лазером, как косой, так что при беглом осмотре скафандры могли показаться целыми.

«Пятеро, — подумал Граймс, пытаясь справиться с тошнотой. — Фландри может надеть скафандр вальдегренца — ему пойдет. Потом мы с Соней. Кто еще? Эйрин, Метцентер, Траффорд, Кларисса?»

— Снимите с них скафандры, — скомандовал он. — Нам необходима маскировка.

Траффорд, Фландри и Соня повиновались немедленно. Запах горелого мяса и крови действовал на нервы. Внезапно Соня жестом подозвала Граймса. У ее ног лежала женщина, с которой она только что сняла скафандр, а заодно и одежду. Коммодор посмотрел на убитую. Он помнил ее: когда-то эта женщина была младшим техником. Про себя он называл эту девицу не иначе, как толстомордой сучкой. Впрочем, сейчас извиняться было уже бесполезно.

Он медленно повернулся к Клариссе, которая стояла в опадающей пене. Отдельные хлопья живописно задерживались на округлостях ее тела. Граймс указал на убитую:

— Ты была с ней знакома?

— Конечно.

— Надевай ее скафандр и поговори по рации ее голосом… Сможешь?

— Конечно.

— Скажи, что пожар потушен и ситуация под контролем. Если Дрютхен или фон Дондерберг насторожатся, придумай, как их успокоить. Ты же телепатка. Поняла?

— Да.

— Тогда одевайся.

Кларисса повиновалась и с помощью Сони и Эйрин принялась натягивать скафандр. Сорочку убитой она надеть отказалась, и Граймс не мог судить ее за это. И все же поморщился, представив, как скафандр без подкладки будет царапать эту нежную кожу.

Впрочем, и сам он, раздевшись до нижнего белья, не смог заставить себя надеть матерчатый комбинезон убитого. Соня испытывала те же чувства. Но у Эйрин и Фландри раздевание трупов не вызвало особенных переживаний.

Тела спрятали в застывающей пене, туда же побросали пожарные инструменты, вытащив их из поясников. Из последних получились великолепные чехлы для оружия. Было решено, что Траффорд и Метцентер, которым не досталось скафандров, останутся в каюте. Там они смогут отсидеться, а в случае опасности Метцентер пошлет им предупреждение.

— Сэди Хокс докладывает доктору Дрютхену, — Кларисса заговорила в микрофон совершенно неузнаваемым голосом. — Пожар потушен. Ничего серьезного. Эта тупая сука зачем-то жгла бумагу.

— С ней ничего не случилось? — судя по тону Дрютхена, его бы не слишком расстроил утвердительный ответ.

— Не, док. Мы тут малость настучали ей по башке, и все.

Из динамика донесся голос фон Дондерберга:

— Лейтенант Мюллер.

— Извините, коммандер, — отозвалась Кларисса. — Лейтенант поскользнулся в пене и уронил шлем. Его передатчик вышел из строя.

— Где пленная? — поинтересовался Дрютхен.

— Валяется в каюте, вся в пене. Мы ее окатили, чтоб немножко остыла… ха-ха-ха.

— Ха-ха-ха, — откликнулся Дрютхен.

«Будет вам ха-ха-ха», — мстительно подумал Граймс.

Глава 24

Граймс сам вел группу в рубку — в конце концов, это был его корабль.

За ним шагал Фландри, его правая рука покоилась на рукояти пистолета, следом за капитаном Соня, потом Эйрин. Кларисса замыкала строй.

Когда мнимые пожарные вошли, Дрютхен и фон Дондерберг, восседавшие во вращающихся креслах, развернулись им навстречу. Доктор, как всегда, держался заносчиво и бесцеремонно, и вальдегренец готов был взорваться.

«Сам виноват, — мрачно прокомментировал Граймс. — Думать надо, с кем дело имеешь».

Граймс и остальные встали у двери, напротив Дрютхена и фон Дондерберга. Коммодор прекрасно понимал, что надо действовать, причем быстро, но не мог отказать себе в удовольствии насладиться моментом. С растущим раздражением Дрютхен прорычал:

— Ну, снимайте ваши паршивые шлемы. Или, по-вашему, здесь воняет?

— Ага, тобой, — отозвался Граймс.

Лицо доктора густо побагровело, и он гневно прошипел:

— Бунтовать, сволочи? Фон Дондерберг, вы слышали? Сделайте что-нибудь.

Фон Дондерберг лениво пожал плечами, в его голубых глазах плясали веселые искорки.

— Бунтовать, доктор Дрютхен? Вы арестованы за организацию бунта и разбой, — грозно объявил Граймс и потянулся к пистолету. Увы, тот оказался слишком мал, чтобы стрелять в перчатке скафандра… зато у остальных такой проблемы не возникло.

Фландри навел свое странное оружие и на доктора и вальдегренского капитана, рядом поднялись лазер Сони и пистолеты Эйрин. Дрютхен беспомощно уставился на обидчиков, фон Дондерберг мысленно просчитывал ситуацию.

— Быть может, фы заметил, герр Доктор, такой милый дырочки на скафандр, — капитан говорил громко, явно громче, чем нужно. — Такой быфайт от лазер, когда стреляй блиско. Я думай, наш пленник как-то смогли фыбраться и убиль мой лейтенанта Мюллера и фаших людей. Я сожалей, но фы должен сдаться, — сообщил он, обращаясь к Граймсу.

— У вас стальные нервы, — отозвался коммодор. — Мои поздравления.

— Это не ваши пленные, — с ужасом воскликнул Дрютхен. — Это ублюдок Граймс. Но этого не может быть…

— Может, доктор, может!

Коммодор наслаждался от души. Это был миг его триумфа.

— Помнится, вас забавляло, что у меня в команде практикующая ведьма…

— Джон! — взвизгнула упомянутая ведьма. — Передатчик Карлотти включен. На «Адлере» все видят и слышат!

Еще бы. Уровни темпоральной прецессии «Адлера» и «Поиска» были синхронизированы. Без сомнений, вальдегренские прожектора и орудия уже направлены на цель, а группы захвата готовы и ожидают в шлюзовых камерах.

Граймс выругался. С этим выпендрежем он чуть все не испортил! Коммодор бросился к пульту дистанционного управления, с которого запускали Движитель Манншенна — и тут раздался пистолетный выстрел. Эйрин или еще кто-то отключили передатчик Карлотти. Да, порой деструктивный способ оказывается надежнее конструктивного.

Капитан бросился наперерез Граймсу. Он был ловок и силен, а коммодору мешал скафандр. Фон Дондерберг явно намеревался закрыть собой пульт, а когда Граймс попытался вырубить противника ударом бронированного кулака, тот ухитрился поймать и крепко сжать его запястья. Удар коленом в пах тоже не удался: громоздкий скафандр не позволяет проводить подлые приемы.

Проблему решила Эйрин — поскольку это был не ее корабль. Оглушительно рявкнули тяжелые пистолеты, и пули, чудом не задев ни Граймса, ни фон Дондерберга, вдребезги разнесли панель управления. Впрочем, видимых результатов это не принесло.

Но внизу, в двигательном отсеке, ошеломленный дежурный техник увидел, как огромные сияющие роторы бешено завращались, наращивая прецессию.

Они неслись сквозь измерения, никем не управляемые, не способные остановиться. В черноте за иллюминаторами с невообразимой четкостью нарисовался «Адлер», затем исчез, словно пламя, задутое ветром. По всему кораблю люди испуганно наблюдали, как искривляются, наливаясь мерцанием, контуры привычных предметов — и начинают дрожать, будто готовы вот-вот раствориться в воздухе и исчезнуть. К счастью, включилась аварийная сигнализация. Тонкий истошный вой с Ирен скорее ощущался кожей, чем воспринимался слухом.

Восприятие восстановилось с оглушающей внезапностью, словно кто-то опустил рубильник: это автоматически отключился Движитель Манншенна. Мир стал привычным, и лишь неровный шум инерционного двигателя аккомпанировал пронзительному хору сигнализации.

Граймс, который все еще боролся с фон Дондербергом, прорычал сквозь зубы:

— Кто-нибудь, вырубите эту чертову с Ирену!

Вальдегренский коммандер и еще один офицер, который спрятался неизвестно где, — единственные астронавты среди захватчиков. Граймса и его людей невесомость не беспокоила, а вот эти ученые крысы сейчас испытывают… как бы это сказать помягче… некоторое неудобство.

Изматывающий вой наконец смолк. «Что дальше?» — спросил себя Граймс. Проклятый фон Дондерберг никак не хотел прекращать драку и отчаянно мешал сосредоточиться. Соня и Кларисса, которые попытались присоединиться к потасовке, только усугубили ситуацию.

— Эйрин! — крикнул коммодор. — Посмотри на индикатор. Герметичные люки закрыты?

При первом сигнале о неисправности главного двигателя эти люки автоматически закрывались.

— Да, — отозвалась она после длительной паузы.

— Там есть отдельный выключатель, в ящике со стеклянной стенкой. На нем маркировка «Запереть».

— Ага, вот оно…

— Поверни.

Граймс услышал звон бьющегося стекла и бодрый голос Эйрин:

— Заперла!

В этот момент Соне удалось стиснуть бронированными пальцами горло фон Дондерберга. Капитан начал задыхаться, его лицо посинело, глаза вылезли из орбит. Внезапно он разжал хватку, и Граймс наконец-то освободил запястья. Женщины водрузили вальдегренца в кресло. Соня не разжимала хватки, пока Эйрин не примотала его к сиденью непонятно где найденным шнуром. То же самое повторилось в соседнем кресле, куда Фландри поместил Дрютхена.

— Гхм, — откашлялся Граймс. В настоящее время ситуация, похоже, была под контролем. Он не спеша снял перчатки, извлек из кисета на поясе трубку, аккуратно набил ее и зажег, проигнорировав возглас Сони «Ну, не сейчас же!». Затем обратился к Дрютхену:

— Где пленные?

— Сам ищи, — ворчливо отозвался тот.

Из интеркома донеслись крики:

— Доктор Дрютхен, что случилось? Мы заперты, выпустите нас! Доктор, здесь нет гравитации!

— Обойдетесь, — брезгливо пробормотал Граймс, и Соня отключила внутреннюю связь. — Где пленные, Дрютхен?

— Сам ищи, — повторил доктор.

— Как раз этим мы сейчас и займемся, герр доктор, — отозвался Фландри. Он вытащил из кобуры свое странное оружие и задумчиво осмотрел его.

— Грубовато, пожалуй… — произнес он с легким разочарованием — и из другого чехла извлек нож, маленький, но устрашающе блестящий.

— Лучше займемся резьбой… С чего бы начать? Фон Дондерберг, к которому вернулся голос, просипел:

— Помнить, сэр, фы же офицер и джентльмен. Цифилизованный человек, наконец.

— А кто сказал, что я цивилизованный человек, коммандер? И, если уж на то пошло, кто посмеет назвать вас и нашего очаровательного доктора Дрютхена цивилизованными людьми? Вы пират, сэр. Он — бунтовщик или грабитель, а то и все сразу. Ладно, о законах побеседуем позже. Хм, ваши руки так удобно привязаны к подлокотникам, доктор. Наверно, я буду выковыривать вам ногти, один за другим…

— Фландри, вы не сделаете этого, — запротестовал Граймс.

— Полагаете, не стоит, коммодор? Вы можете убедиться в обратном.

— Я знаю, где они, — произнесла Кларисса и язвительно добавила: — Что пользы держать профессионального телепата и не использовать его возможности?

— Ну вот, все испортила, — разочарованно протянул Фландри.

Фон Дондерберг невесело рассмеялся… а Дрютхен потерял сознание.

Глава 25

Конечно же, Кларисса знала, где они. Впрочем, для этого не надо было владеть телепатией.

На корме имелся вполне подходящий грузовой трюм, куда Граймс планировал сложить всевозможные фантастические артефакты с Аутсайдера. Соня отправилась освобождать команду, не забыв прихватить с собой электронный ключ для открывания герметичных люков. Эйрин вызвалась сопровождать ее, а по дороге к ним должны были присоединиться Метцентер и Траффорд. Соня заверила Граймса, что при встрече с людьми Дрютхена не будет стрелять без крайней необходимости, на что Эйрин буркнула:

— А я буду просто стрелять, и точка.

Но это была не слишком рискованная экспедиция: в случае засады в отсеках, через которые проходил путь отважных дам, Метцентер предупредил бы их заранее.

Граймс включил второй передатчик Карлотти — к счастью, на корабле оказался запасной — и без проблем связался с «Дальним поиском II». До сих пор корабль-двойник летел впереди остальных, но теперь «Адлер» развернулся, а за ним последовали «Скиталец» и «Поиск II».

Теперь все трое неслись обратно к Аутсайдеру, повторяя пройденный путь в обратном направлении.

— Ну, вот вы и вернули свой корабль, коммодор, — провозгласил Граймс II, появившийся на маленьком экране. — Ваш коммандер Мэйхью и Триаланн со «Скитальца» нас уже проинформировали.

— Осталось только прочесать корабль, коммодор. Это не займет много времени. Надеюсь, вы и «Скиталец» притормозите и подождете меня?

— «Скиталец» может тормозить, сколько угодно, а я не собираюсь. «Адлер» несется, как черт из ада, и уже наступает нам на пятки. Мэйхью говорит, что у них стоит какой-то экспериментальный акселератор, они его впервые используют. К сожалению, ваш телепат ничего не смыслит ни в математике, ни в механике, и то, что он извлек из мозгов инженера с «Адлера» — полнейший бред. Но ежу понятно, что Блюменфельд хочет обойти нас и первым добраться до Аутсайдера, а там засесть и держаться до подхода подкрепления.

— А что с «Карающим» Фландри?

— В самом деле, что с ним? — заинтересовался Фландри.

— Их предупредить не получится, — сказал Граймс II. — Эта идиотская цивилизация не додумалась даже до системы Карлотти, не говоря уж об использовании телепатов…

— Я вам это припомню, — прорычал Фландри.

Граймс II, казалось, только сейчас заметил его:

— Извините, капитан. Я не знал, что вы слушаете. Кстати, вы не могли бы предупредить своих людей?

— Разумеется, не могу. Но у моих людей может дрогнуть палец на орудийной кнопке.

— Тем лучше для них. Включите второй Карлотти, коммодор. Мистер Смит со «Скитальца» хочет вам что-то сказать.

— Не могу, коммодор. Передайте, пожалуйста, мистеру Смиту, что миссис Траффорд выключила мой передатчик навсегда. Равно как и систему дистанционного управления Движителем Манншенна.

— Тогда переключайтесь на «Скиталец». А я пока передохну.

После необходимых манипуляций Граймс узрел Смита. Где-то на заднем плане маячил Таллентайр.

— Коммодор, — важно начал Смит, — вы прекрасно понимаете, что ни мы, ни коммодор Граймс-второй не можем позволить себе ждать, пока вы подремонтируетесь и установите курс. «Адлер» должен быть остановлен. Я как наниматель «Скитальца» беру командование в свои руки… Но я не вижу у вас в рубке ни капитана Траффорда, ни миссис Траффорд. Не могли бы вы попросить их связаться со мной?

— Боюсь, не смогу, — ответил Граймс. — Сейчас их здесь нет.

— Нет уж, черта с два нас здесь нет, — грозно возразила Эйрин.

Внезапно в рубке стало очень тесно: здесь одновременно оказались Соня, Эйрин, Траффорд, Метцентер, Билли Вильямс, Карнаби, Хендриксон, майор Далзелл и Дэниэлс.

— Коммандер Дэвис с инженерами отправлены в двигательный отсек, шкипер, — доложил Вильямс. — Они сообщат, как только двигатели будут готовы к запуску, — он подошел к привязанным Дрютхену и фон Дондербергу. — А с этими уродами что делать будем?

— Уведи их и запри где-нибудь, а мы тут пока разберемся.

— Капитан Траффорд, миссис Траффорд, — настойчиво звал Смит из передатчика.

— Да! — гаркнула Эйрин.

— Вам с капитаном следует быть на борту, но поскольку вы отсутствуете, у меня не было другого выхода, кроме как приказать Таллентайру продолжать погоню.

— Вы… приказали?

—  Он нас нанял, — деликатно напомнил Траффорд.

— Ладно, он нас, черт возьми, нанял. И что дальше?

— Блюменфельда надо остановить, — продолжал маленький капитан. — Нельзя допустить, чтобы Вальдегрен наложил лапу на секреты Аутсайдера. Ни в одной вселенной.

— Фы нас не останофите! — патриотично провозгласил фон Дондерберг.

— Заткнись! — рявкнул Вильямс.

Эйрин снова повернулась к передатчику:

— Хорошо, Смит, продолжайте погоню. Но на правах владельца корабля я назначаю главным мистера Таллентайра — пока не вернется капитан Траффорд. Мистеру Таллентайру позволяется действовать так, как он сочтет нужным. Поняли?

— Как вам угодно, — Смит ухитрился изобразить безразличие. — А теперь давайте сюда мистера Таллентайра.

— Да, мэм? — вместо Смита на экране появился Таллентайр. Он мало походил на человека, который светится от счастья.

— Вы — временно исполняющий обязанности капитана. Так что первым делом думайте о корабле, а потом уже о желаниях мистера Смита. Продолжайте погоню. Если необходимо, используйте оружие. Когда я буду на борту, вернетесь к своим обязанностям. Все.

В этот момент сквозь толпу протолкался один из младших инженеров.

— Сэр, — доложил он. — Коммандер Дэвис приказал передать, что Манншенн и инерционный полностью готовы к запуску. Он пытался сообщить вам по интеркому, но связи нет.

— Еще бы, он выключен, — отозвался Граймс. — Погодите, сейчас заработает, и мы свяжемся с двигательным отсеком.

Дэниэлс, предвосхищая просьбу командира, передал ему микрофон.

— Коммандер Дэвис, коммодор Граймс на связи. Пульт дистанционного управления Движителем Манншенна… не в порядке. Придется вам принимать инструкции по интеркому… Хорошо, — он обернулся к Карнаби. — Приготовьтесь лечь на обратный курс — прямо к Аутсайдеру. Может, к началу вечеринки мы и опоздаем, но до конца точно успеем…

Фландри, Эйрин и Траффорд мрачно посмотрели на него.

— Вам-то хорошо, — пробасила экс-императрица. — У вас есть корабль, а у нас?

— Вы не могли бы перебросить нас… каждого на свой корабль? — с легким отчаянием спросил Фландри Клариссу.

— Я… не знаю, — растерялась она. — Я раньше никогда никого не посылала…

—  Так попробуй сейчас… или как только мы тут разберемся, — отозвался коммодор. При мысли о Соне и Фландри на борту одного корабля ему становилось не по себе.

Глава 26

Апартаменты коммодора еще хранили следы разрушительного пребывания Дрютхена, но с уборкой можно было и подождать. Граймс заставил себя не обращать внимания на царящий вокруг разгром. Конечно, он сам не отличался аккуратностью — но то был его личный беспорядок. Он мрачно уставился на столешницу: оплавленные рубцы от сигарет, липкие круги от стаканов… Соня хотела немедленно приступить к ликвидации последствий этого бедствия, но Граймс удержал ее:

— Сейчас главное — чтобы сэр Доминик, Эйрин, капитан Траффорд и мистер Метцентер вернулись на свои корабли как можно быстрее…

— А еще важно — для меня, по крайней мере — чтобы сюда поскорее вернулся Кен, — парировала Кларисса.

— Гхм. Я тебя понимаю. Но для начала «Карающий» капитана Фландри и «Скиталец» капитана Траффорда нужно привести в полную боевую готовность, иначе с «Адлером» нам не справиться. Я бы предложил начать с сэра Доминика.

— Благодарю, сэр, — скромно сказал Фландри.

— Почту за удовольствие. Ну как, Кларисса?

— Я… не знаю, как это делать, — растерянно пробормотала та. — Не знаю даже, возможно ли такое.

— Ерунда! — возмутилась Эйрин. — Раз можешь притягивать, значит, можешь и отбрасывать. Это так же просто.

— Тогда почему бы вам не попробовать самой?

— Это не моя специальность, милочка. Я всего лишь бывшая Звездная Собака. Мое дело — вцепиться покрепче и держать подольше.

— Ну, и заодно бывшая императрица, чье дело — вцепиться покрепче и держать подольше, — съязвила Соня. — Так что помолчи, если не можешь предложить ничего конструктивного.

— То, что я предложила, вполне конструктивно.

— Черта с два.

— Дамы, дамы… — примирительно воскликнул Фландри. — Насколько я понял, — он обернулся к Клариссе, — ваша магия работает следующим образом: вы погружаетесь в соответствующий наркотический транс… и рисуете животное или человека, которого хотите заманить в ловушку. Потом концентрируетесь — и в результате мгновенная телепортация.

— Вы слегка упрощаете, Доминик, но примерно так и есть.

— Теперь представьте: вы рисуете со всеми подробностями мою рубку на «Карающем»…

— Я никогда не бывала на вашем корабле, Доминик.

— Но вы же побывали… у меня в голове.

«Ого, неужели и до этого дошло? — подумал коммодор. — Вероятно, телепату нужно больше, чем просто физический контакт…»

— Да, — ответила Кларисса и густо покраснела.

— Попробуйте проделать это еще раз. Попросите у врача галлюциноген, если нужно. А затем, когда будете готовы, я представлю свою рубку так подробно, как только смогу, и вы ее нарисуете…

— А если не капитан Фландри перенесется в рубку «Карающего», а наоборот? — осторожно поинтересовался Граймс. — Помнится, был такой закон физики, я учил его еще в детстве: два твердых тела не могут занимать одно и то же место одновременно.

— Позвольте, я закончу, коммодор. Когда она нарисует рубку, надо будет поместить меня туда.

— Да, Доминик… — прошептала Кларисса. — Думаю, это получится. Я уверена, что это получится.

— Насколько можно быть в чем-то уверенным… — пробормотал Граймс. — Что ж, думаю, у нас в аптечке найдется немного нео-мескалина. Ты сама настаивала, чтоб мы его взяли.

— Совершенно верно. Вы не попросите принести? Граймс связался с доктором, затем вызвал Вильямса.

— Коммандер Вильямс, прошу нас не беспокоить. Повторяю: не беспокоить. Исключение — чрезвычайная ситуация.

— Думаю, до этого не дойдет, шкипер. Призы в этой гонке нам не светят. Вот у «Адлера», похоже, все шансы — конечно, если «Карающий» не обойдет его на финише.

— Постараемся, чтобы обошел, — ответил Граймс и отключил связь.

Спокойно, без всякого стеснения Кларисса сняла одежду, не обратив внимания ни на реплику Эйрин: «А без этого нельзя?», ни на ответ Сони: «Ты просто ревнуешь». Она взяла у Граймса маленький стаканчик с опалесцирующей жидкостью и осушила его. Теперь Кларисса стояла обнаженная — больше, чем просто женщина — и ее нагота казалась священной и неприкосновенной. «Только не для этого мерзавца Фландри», — с завистью подумал Граймс. Лицо ее было серьезным, глаза смотрели куда-то вдаль и в то же время на сэра Доминика. На него? Сквозь него? Или в него?

Кларисса склонилась над столом. Все так же устремив взгляд на Фландри, она начала рисовать. На лист бумаги ложились быстрые уверенные штрихи. На бумаге возникали очертания кресел, экранов, пультов управления двигателями и оружием. Они неуловимо отличались от всего, что довелось видеть командам «Поиска» и «Скитальца». «Разные корабли — разные паруса», — пришла на ум древняя морская поговорка. Разные Вселенные — разные двигатели…

Казалось, воздух в каюте звенит от нарастающего напряжения. Кларисса смотрела на Фландри, а он — на нее, словно они были здесь одни. Ее обнаженные руки ткали реальность, набросок обретал плоть. Лампы померкли, неровный шум инерционного двигателя превратилось в шепот, тонкое завывание гироскопов стало тише… Неужели смертоносный холод межзвездного пространства проник на корабль?

Есть один закон природы, которому не может противостоять даже магия: нельзя ничего получить бесплатно. Перенос твердого тела на большое расстояние с помощью колеса, крыльев или волшебства в равной мере требует затрат энергии. На «Дальнем поиске» энергия, безусловно, присутствовала, притом в различных формах.

И сейчас все они пошли в ход.

Граймс уставился на картину на столе. Огни — красные, зеленые, синие и янтарные — на пультах ярко светились, некоторые мигали. Иллюминаторы заливала тьма — непроглядная тьма межгалактического пространства. На фоне этой черноты что-то медленно вырастало в лучах прожектора — куполообразный шаарский корабль.

А затем…

А затем появился человек, стоящий в самом центре прежде пустой рубки. Под волшебными пальцами художницы вырастали очертания фигуры. Без сомнения, это был Фландри, полностью обнаженный, если не считать пояса с фантастическим пистолетом.

Граймс оторвался от рисунка и уставился на пустое место, где раньше стоял Фландри. Он… исчез. Правда, не полностью: его мундир — маленькая черно-золотая кучка — и несколько радужных лент остались лежать на полу.

— По крайней мере, милочка, — произнесла Эйрин, обращаясь то ли к Соне, то ли к Клариссе, — тебе хоть что-то останется на память.

Кларисса отодрала лист от стола, смяла и бросила в мусоропровод. Ее лицо стало холодным и жестким. Несомненно, она все слышала. Быстро обогнув стол, она сгребла в охапку мундир Фландри и отправила вслед за комком бумаги. Граймс думал было остановить ее: исследование материала, из которого сделана одежда Фландри, могло много сказать о технологии его цивилизации, — но передумал. Он сможет обменяться информацией с сэром Домиником после того, как разберется с «Адлером». И все же он жалел, что как следует не попрощался с капитаном, не поблагодарил его за помощь… Впрочем, Фландри отблагодарил себя сам — и не единожды.

Штатная волшебница приготовилась повторить операцию: на столе появился новый лист. Они с Метцентером не обменялись и словом, но на телепатическом уровне общение, судя по всему, происходило. Он стоял неподалеку, передавая ей подробности обстановки в главной рубке «Скитальца». И снова картина начала увеличиваться в размерах.

— Можно мне отправиться одетой, Кларисса? — спросила Эйрин. — Знаешь, я никогда не мечтала работать стриптизершей.

— Не думаю, что ее интересует обнаженная женская натура, — вкрадчиво промурлыкала Соня.

И действительно: после исчезновения Эйрин ничего не осталось, равно как и после того, как исчезли Траффорд и Метцентер.

И наконец, Кларисса занялась тем, чего давно ждала. В последний раз лампы померкли, температура упала, а шум механизмов стал глуше. Покосившись на приукрашенный портрет Мэйхью, Граймс сказал Соне:

— Думаю, дорогая, стоит посмотреть, что творится наверху, — и, когда Мэйхью материализовался, уже из-за дверей добавил: — Как хорошо, что этот корабль снова принадлежит нам.

Глава 27

Да, корабль снова принадлежал им — но они остались в одиночестве. Союзники оставались союзниками лишь до тех пор, пока это было выгодно. Теперь они умчались далеко вперед — равно как и противник.

Правда, с «Дальним поиском II» и «Скитальцем» все еще можно было поддерживать связь — по Карлотти и через телепатов. С «Карающим» дело обстояло сложнее, но, судя по тому, что Эйрин, Траффорд и Метцентер прибыли к себе благополучно, с Фландри тоже ничего не должно было случиться.

Граймс мерил шагами рубку — три шага в одну сторону, три в другую, потом принялся петлять между креслами и беспорядочными грудами аппаратуры. Он все больше нервничал. Уже много лет он считал себя мирным человеком, хотя в молодости, в бытность сотрудником Федеральной Исследовательской и Контрольной службы он считался специалистом в области корабельной артиллерии.

Сейчас ему хотелось поучаствовать в драке. Кроме того, если он будет шляться невесть где, когда разгромят «Адлер»… Немного будет стоить его право первым исследовать Аутсайдер. Они просто плюнут на его права — и Эйрин, и Смит, и Фландри… и даже его собственное альтер эго.

Но двигатели «Дальнего поиска» не могли работать в полную силу.

Внезапная остановка Манншенна вызвала в слаженной работе тонкой аппаратуры массу сбоев. Ничего серьезного, если вовремя провести рекалибровку — но для этого необходимо совершить посадку на какой-нибудь планете. Но даже если бы поблизости случайно оказалась планета — а таковой, разумеется, не оказалось — времени на ремонт в любом случае не было.

В итоге «Дальний поиск» понемногу тащился вперед. Наконец, начали приходить сообщения с орбиты Аутсайдера. На «Скитальце» полагали, что «Карающий» уже вступил в бой с «Адлером». Один из офицеров на «Поиске II» сумел расшифровать переговоры вальдегренского эсминца с базой. Блюменфельд срывался на крик и требовал подкрепления.

«Скиталец» и «Дальний поиск II» уже вошли в радиус попадания ракет, но в бой пока не вступили. Для этого им следовало вернуться в нормальный пространственно-временной континуум. Метцентер со «Скитальца» передал через Клариссу, что они с Триаланн наблюдают за ходом баталии. Фландри излучает уверенность, и Блюменфельд уже сомневается, что исход будет благоприятным для «Адлера». Однако ни один из капитанов не представлял, чем вооружен противник, и затруднялись просчитать мощность и способ воздействия этого оружия, а поэтому изо всех старались прикрываться покинутыми кораблями на орбите Аутсайдера.

«Скиталец» вышел в нормальный пространственно-временной континуум и выпустил ракеты.

«Дальний поиск II» попытался поразить «Адлер» дальнобойным лазером.

Чей-то заряд случайно попал прямо в Аутсайдер.

Это было последнее сообщение.

Глава 28

Передатчик Карлотти молчал — по крайней мере, со «Скитальцем», «Дальним поиском II» и «Адлером» связь исчезла. Прервался и контакт с телепатами «Скитальца», не ощущалось даже случайных мысленных эманации от команд других кораблей.

Что произошло?

Может быть, союзники нанесли решающий удар по «Адлеру», а его ответный залп накрыл всех троих? Возможно, рассудил Граймс. Теоретически возможно, но практически абсолютно невероятно.

— Вы уверены, что совсем ничего не ощущаете? — он уже не первый раз задавал этот вопрос Мэйхью и Клариссе. Обычно даже на полностью разрушенном корабле остаются два-три человека, которым удается выжить… вернее, протянуть чуть дольше, чем остальным.

— Ничего, — устало ответила она. — Стоп… Я что-то поймала. Это скорее чувство, чем мысль…

— Я тоже, — подхватил Мэйхью. — Знаете, что это? Это… глубокое неодобрение.

— Гхм, я бы тоже не радовался, если бы мой корабль пытались раздолбать вместе со мной, — усмехнулся Граймс.

— Только оно нечеловеческое… — пояснила Кларисса.

— Мистер Карнаби, — обернулся коммодор к навигатору. — Что у вас на обзорном мониторе? Аутсайдер на месте?

— На месте, сэр. И, насколько я вижу, на орбите только четыре судна… Ну и, по-моему, туча обломков.

«Предположим, пара давно брошенных кораблей, — подумал Граймс. — Или „Адлер“ или „Скиталец“, или „Поиск II“, или „Карающий“. Может быть, кусок, отвалившийся от Аутсайдера… все, что угодно».

— Пока не выясним, что выход в нормальный ПВК не опасен, — приказал он, — продвигаемся осторожно, на Манншенне. Кстати, мистер Хендриксон: все орудия к бою. А вы, майор Далзелл, приготовьтесь к высадке десанта, Коммандер Вильямс, проследите, чтобы обломки кораблей не повредили шлюпкам.

— Что такое «примат-убийца»? — вдруг спросила Кларисса.

— По-моему, сейчас не время дискутировать о происхождении человека, — заметил Граймс.

— Это не вопрос, коммодор. Я поймала четкий обрывок мысли. Как будто голос — не человеческий — произнес: «Просто приматы-убийцы…»

— Жаль, у нас нет этолога, — вздохнул Граймс. Где теперь Мэгги Лэзенби, этолог ФИКС? Конечно, они были знакомы давным-давно… но в каком-то смысле он и сейчас продолжает с ней отношения… (знать бы только, какое именно «сейчас») в качестве своего альтер эго, капитана «Дальнего поиска II». Вот только где сам «Поиск II» и Граймс II? А где Эйрин, где Фландри? Что касается Блюменфельда, то его участь коммодора не беспокоила.

Граймс посмотрел на обзорный монитор. Жалко, на нем не разобрать деталей. Вот эта крупная светящаяся клякса, которая растет на глазах — наверняка Аутсайдер. Маленькие искорки вокруг — покинутые корабли…

— Мы уже близко, сэр, — напомнил Карнаби — обычно такой тон означает, что у младших офицеров появились сомнения в мудрости отца-командира.

— Да, мистер Карнаби. Гхм, — он медленно и тщательно набил трубку, чтобы потянуть время. — Хорошо, можете передать в двигательный отсек: инерционный — стоп. Средний назад. Стоп. Манншенн — стоп. Мистер Хендриксон, к орудиям.

А затем прямо перед иллюминаторами возник Аутсайдер, холодно светящийся, абсолютно неповрежденный. Не корабль, а замок из сказки, родившейся на заре Человечества: с башнями и башенками, куполами и минаретами, фронтонами и контрфорсами. Он внушал скорее благоговение, чем удивление и, как ни странно, не выглядел гротескным. Поодаль вращалось шаарское судно, на котором не так давно происходила встреча глав экспедиций. Оно было аккуратно разрезано пополам, так что каждая половина походила на макет для туристов, демонстрирующий все палубы и каюты корабля.

— Обходим Аутсайдер по орбите, — приказал Граймс. — Попробуем поискать — может, кто-нибудь уцелел.

— Коммодор, никого нет, — вмешался Мэйхью. — Они все… пропали.

— Ты имеешь в виду — погибли?

— Нет, сэр… просто пропали.

Глава 29

Они просто пропали: «Скиталец» и «Адлер», «Дальний поиск II» и «Карающий». Исчезли без следа, будто их никогда и не было. А может быть, их действительно не было? Расплавленные, изрешеченные обломки на орбите были останками давно мертвого крейсера дрингов — странного древнего корабля, совершенно непохожего на корабли людей. Его никогда не исследовали и теперь уже, очевидно, не будут. И флаг, вывешенный Граймсом на Аутсайдере, символ Конфедерации Миров Приграничья, тоже исчез. Этот незначительный штрих оставался незамеченным, пока коммодор не выслал партию разведчиков. До тех пор все его мысли были поглощены поиском выживших.

Поле боя осталось за «Дальним поиском».

— Что ж, займемся тем, для чего мы сюда прилетели, — тяжело произнес Граймс. На сердце у коммодора лежал камень: ведь он мог что-нибудь сделать для Фландри, Эйрин, Граймса П. Все они помогли ему — а что сделал он, чтоб помочь им? Чтобы помочь Мэгги? Но космос настолько велик, а пространственно-временной континуум с его бесчисленными измерениями — еще больше… Корабли и люди — не более чем микроскопические иголки в галактическом стогу. А может быть, утешал он себя, какая-нибудь ниточка, которая выведет к разгадке их судьбы, начинается на этом громадном, абсолютно чужом корабле.

И вот Граймс, облаченный в скафандр, стоял в шлюзовой камере «Поиска» вместе с Соней, Вильямсом и майором Далзеллом.

И Аутсайдер… если можно так сказать, позволил кораблю подойти гораздо ближе, чем прежде. Разведчикам даже не пришлось пользоваться шлюпками. Дверь медленно отошла, открыв огромную, холодно светящуюся конструкцию. От нее не исходило ни угрозы, ни дружелюбия — ничего.

Граймс подпрыгнул, отрывая от пола камеры магнитные подошвы ботинок, и одновременно запустил двигатель скафандра. Остальные — он знал это — последовали за ним. Коммодор быстро перелетел узкую и бесконечно глубокую щель и развернулся — как раз вовремя, чтобы приземлиться на гладкую поверхность Аутсайдера, среди антенн и башенок. Он скорее почувствовал, чем услышал лязг от соприкосновения его подошв с металлом. Рядом приземлились Соня, Вильямс, затем Далзелл.

Коммодор посмотрел на свой корабль, висящий в абсолютной черноте. Иллюминаторы рубки слабо мерцали, кольцо ярких огней отмечало открытый шлюз. Потом от корабля отделились еще четыре фигуры — сержант и трое десантников-рядовых. За ними должны были последовать Мэйхью, бортмеханик Дэвис, ассистент-биохимик Бренда Коулс и второй радист Рут Макоби. «Пожалуй, стоило пополнить наши ряды офицерами технических служб», — подумал Граймс.

Впрочем, подразумевалось, что техническими задачами должна была заниматься научная группа Дрютхена. Но доктор со своими людьми, а также фон Дондерберг и чудом уцелевший младший офицер сидели в пустом грузовом трюме, где до них томилась команда «Поиска».

— За нами наблюдают, — прошептала Соня.

За ними действительно наблюдали. Площадка, на которой стоял десант, была окружена целым лесом антенн, и две из них уже поворачивались в сторону пришельцев. При виде этих устройств возникало неприятное чувство: в них было что-то от кобры, которая встала на хвост и явно намеревается ужалить.

— Не волнуйся, в докладе Калвера об этом упоминается, — успокоил ее Граймс.

Рядом приземлились сержант и его группа. Теперь все восемь человек сгрудились в центре площадки.

— Разойдись! — рявкнул на них Далзелл. — Так мы все у них на мушке.

— Как и корабль, — окоротил его Граймс.

— Простите, сэр, — в голосе майора не слышалось ни тени раскаяния, — но я полагаю, меры предосторожности…

— Ладно, — вздохнул коммодор. — Всем разойтись! Только в разумных пределах.

Но они с Соней остались.

На площадку опустились Мэйхью, Дэвис, Коулс и Макоби. Телепат, узнав Граймса по нашивкам в виде двойной полосы, подошел к нему.

— Ну что, Кен? — спросил коммодор.

— Он знает, что мы здесь. Он… думает.

— Если он и дальше будет думать, я прорежу лазером дыру и войду.

— Сэр, — испуганно вскрикнул Мэйхью.

— Не беспокойся, нам уже открывают, — сказала Соня.

Тихо, без всякой вибрации круглый люк сдвинулся, предоставив стоящим на нем достаточно времени, чтобы убраться. Теперь они стопились по краю, глядя вниз. Им открывалось помещение, освещенное невидимыми лампами — очевидно, это была шлюзовая камера. Вдоль одной из стен спускались железные ступеньки, вполне удобные для человека.

«Интересно, как бы выглядели ступеньки, не будь мы людьми? — подумал Граймс. — Готов поспорить, как-то… иначе».

Коммодор кратко сообщил обо всем Хендриксону, который оставался за главного на «Поиске». У Мэйхью можно было даже не спрашивать: ясно, что он передаст то же самое Клариссе. Затем Граймс решительно произнес:

— Ну что ж, примем приглашение.

Присев на краю, он нащупал первую ступеньку лестницы. Похоже, на Аутсайдере действовала искусственная гравитация, поэтому «низ» находился там, где и полагалось — под ногами.

В помещении оказалось достаточно места для всех двенадцати человек. Они молча проследили, как закрывается люк над их головами. Далзелл и его десантники держали ладони на рукоятках пистолетов. Граймс вдруг заметил, что его рука тоже сжимает оружие. Он попытался снова поговорить с Хендриксоном. Связи не было. Впрочем, это не имело значения, поскольку Мэйхью заявил, что они с Клариссой по-прежнему слышат друг друга.

— Нормальная атмосфера, кислород с гелием, — радостно сообщила биохимик, поглядев на один из датчиков на запястье. — Можно снять шлемы.

— Остаемся как есть, — возразил Граймс.

В закругленной стене уже открывалась другая дверь. За ней обнаружился залитый светом коридор, который вел, казалось, на много миль вглубь Аутсайдера. Ламп, как и в первом помещении, не было. Только яркий свет, заполнивший бесконечно длинную металлическую трубу, похожую на дуло гигантской пушки.

Граймс заколебался, но лишь на мгновение, и зашагал вперед по коридору. Соня держалась рядом, остальные следовали за ними. Вряд ли осознавая, что делают, они шли в ногу, и мерные удары металла о металл гулко разносились по коридору, стократ усиливаясь эхом. Казалось, полк гвардейцев или римских легионеров чеканит шаг по бесконечному туннелю, и вместе с ними маршируют призраки тех, кто побывал здесь прежде — людей и нелюдей, от вчерашнего дня до темных веков, когда земные приматы еще не догадались, что старый рог антилопы может служить орудием убийства.

Граймс смутно понимал, что происходит что-то неправильное, недопустимое. Маршировать здесь — все равно, что… входить военным строем в храм. Но тысячелетние традиции, связанные с убийством себе подобных, держали его слишком цепко и его, и всех остальных, даже тех, кто хотел им сопротивляться. Они — люди в форме, они — отряд, полк, армия. Они гордились своей формой, своим оружием и умением уничтожать с его помощью. Перед ними, невидимые, неслышимые, но почти ощутимые, шагали фаланги Александра, пехота Наполеона, Африканский корпус Роммеля. За ними шествовали армии тех, кто придет на смену.

«Черт подери! — в отчаянье подумал Граймс. — Мы астронавты, а не солдаты. Даже Далзелл и его десант».

Но ружью нет дела доцвета формы стрелка.

— Стойте! — внезапно крикнул Мэйхью и схватил коммодора за руку, которая мерно поднималась и опускалась в такт шагу.

Граймс остановился. Следовавшие за ним тоже замерли — ровно через секунду. Гипнотизирующий марш шагов, призрачных барабанов и труб стих.

— Что случилось, коммандер Мэйхью? — спросил коммодор.

— Это Кларисса. Послание… очень важное… Я не мог расслышать, пока мы не прекратили маршировать.

— Что там? — встревожился Граймс.

— Корабль… и Кларисса, и Хендриксон, и остальные. Их опять захватили!

— Дрютхен? Фон Дондерберг?

— Да.

— Вы слышали, коммандер Вильямс? — обратился Граймс к старпому.

— Конечно… Но это невозможно, шкипер. У Дрютхена и его шайки нет ни оружия, ни аппаратуры! Мы ж их до трусов раздели, прежде чем запереть. Ну… так, для гарантии.

— Как это произошло? — резко спросил Граймс.

— Подробности… неясны, сэр. Кларисса думает, что дело в обломках. Обломки одного из кораблей разлетелись в разные стороны, рассчитать траекторию каждого было невозможно. «Поиск» пробило в нескольких местах, в том числе и в трюм попало. Мистер Хендриксон открыл его, чтобы пленные там не задохнулись…

— Любой из нас поступил бы так же, — признал коммодор и почти услышал издевательский смешок Фландри. — А что сейчас?

— Фон Дондерберг нацелил все орудия на люк, через который мы попали в Аутсайдер. Если мы попытаемся выйти, нас перестреляют как кроликов.

— Тупик, — констатировал коммодор. — Ну что ж, здесь нормальная атмосфера… надеюсь. Так что беспокоиться не о чем.

Может быть, даже удастся найти воду к пищу, которая нам подойдет…

— Но они идут за нами. Им открыли шлюз. Они уже здесь!

— Ложись! — гаркнул Далзелл, с грохотом падая на пол. Остальные последовали его примеру. В конце туннеля, очень далеко, появились размытые фигуры. Раздался треск автоматов. Майор и его десантники отстреливались, но без видимого успеха.

И тут Граймс уловил, как на самом краю его сознания голос — нечеловеческий, механический, но не лишенный эмоций — простонал:

— Нет, нет, только не это… Неужели они ничему не научатся?

И все исчезло.

Глава 30

Граймс сидел на вершине холма и наблюдал за работой Клариссы.

Закутанная в грубую, кое-как выделанную шкуру неизвестного волкообразного зверя, она казалась настоящей пещерной женщиной.

Наверное, так выглядел ее предок в этом самом мире. Граймс в потрепанных кальсонах походил на Робинзона в варианте космической эры — собственно, таковым он и являлся. Его скафандр вместе с остальными хранился в пещере до тех пор, пока не понадобится (если когда-нибудь это произойдет). Прочие члены команды щеголяли в остатках униформы. Двадцать мужчин и тринадцать женщин. Все они оказались здесь — на Кинсолвинге, как предположил Граймс.

В нескольких милях отсюда расположились Дрютхен и фон Дондерберг со своими людьми. Они по-прежнему были настроены враждебно, а в их «племени» оказалось только пять женщин, причем две из них уже вышли из детородного возраста. Оружие у мятежников оставалось, но, как и команда «Поиска», они экономили боеприпасы и аккумуляторы. Тем не менее, три ночи назад они сумели подойти к лагерю Граймса достаточно близко, чтобы выпустить из катапульты пару камней, которые упали у входа самой большой пещеры. Затем Далзелл с ребятами заставили их уносить ноги.

Итак, будем считать, что все они оказались на Кинсолвинге.

Причем за тысячи лет до того, как эту планетку открыл коммодор Кинсолвинг. За сотни лет до таинственных доисторических художников, чьи рисунки украсили стены пещер (возможно, как раз предки этих художников сидели сейчас рядом с ним). Местность была незнакомой. Правда, к тому времени, когда человечество достигнет границ Галактики, старые горы разрушатся, на месте равнин будут плескаться моря, а из складок планетарной коры вырастут новые горы.

Но ощущение странности, знакомое Граймсу по предыдущему (или весьма-отдаленно-будущему) визигу на эту планету, никуда не исчезло. На Кинсолвинге может случиться все, что угодно… и, скорее всего, случится.

Может быть, у Аутсайдера есть что-то вроде псионического поля? И из-за этого поля он занял свое место в пространстве и времени? Кем — или чем — были создатели Аутсайдера? Благодетелями? Миссионерами? Существами, чья эволюция пошла иным путем, чем у человечества и других разумных рас Галактики?

«А мы — потомки приматов-убийц, дети Каина… — размышлял Граймс — Почему нашими предками не оказались травоядные? Может быть, нам бы не пришлось убивать ради пищи и защиты от других хищников. Может быть, раньше бы появились мирные инструменты, а не оружие. Конечно, борьба — это основа естественного отбора. Но… это могла быть борьба с силами природы, а не с живыми существами, прямо или косвенно. Разве не назвал какой-то этолог человека „голой обезьяной“?

«Они забросили нас к самому началу времен, — думал он, глядя на сидящую на корточках Клариссу, которая неутомимо рисовала куском мела на ровном синевато-сером камне. — Мы не прошли тест. Сначала бой между кораблями — интересно, что с ними случилось — потом драка прямо в этом священном месте. Похоже, Калвер и его команда очень хорошо себя вели, раз их признали достойными. Наша идиотская драчливость — просто рудимент, а Калвер принадлежит к новой породе людей…»

— Может, хватит витать в облаках? — одернула его Соня.

— Я и не витаю. Я думаю. Я все стараюсь понять, в чем дело.

— Лучше бы ты постарался получше вспомнить свой бесценный корабль. Кларисса ни черта не понимает в инженерном деле. Мы должны помогать ей всем, чем возможно, чтобы у нее получилось…

— Чтобы у нее получилось…

— Джон, — напряжение, в котором она жила последнее время, наконец прорвалось. — Я не создана быть пещерной женщиной. Я привыкла менять одежду, а не ходить неделями в вонючих тряпках. Я привыкла мыться в теплой воде, а не в ручье только что с ледника; есть нормально приготовленную пищу, а не жирное мясо, которое снаружи обуглилось, а внутри сырое… Может, я чересчур испорчена цивилизацией — но это не мой мир.

Она вздохнула.

— Наша единственная надежда — шаманский дар этой ведьмочки, которая уже откушала местных грибов и получила отравление вместо галлюциногенного эффекта, — она горько рассмеялась. — Допустим, ее предок-художник мог вызывать зверей. Мы убедились, что она на такое тоже способна. Но хватит ли ей таланта, чтобы справиться с такой сложной конструкцией, как космический корабль?

— Справилась же она с такой сложной конструкцией, как человек, — возразил Граймс. — А Кларисса такой же анатом, как инженер.

— Коммодор, Клариссе опять нужна ваша помощь, — позвал Мэйхью.

Граймс поднялся на ноги. Прежде чем спуститься к художнице, он с высоты окинул взглядом свое маленькое королевство. На севере — острые, заснеженные пики, заросшие у подножия густым темным лесом. На юге — море. На востоке и западе простирались холмистые равнины, их покрывал ковер жесткой желтоватой травы, то там, то здесь прорванный скальными выходами. Над одним из дальних холмов курился дымок костра в лагере Дрютхена.

— Коммодор, — снова позвал Мэйхью.

— А, да, уже иду.

Он прошел по каменистому гребню к сланцевому выступу, где вокруг Клариссы уже собрались Вильямс, Дэвис, Хендриксон и Карнаби. «Дальний поиск» на ее картине становился узнаваемым — но не более того. Сколько уже было попыток? Граймс потерял счет. Предыдущие рисунки были безжалостно смыты внезапными дождями или стерты в припадке яростного отчаяния самой художницей. И лишь однажды ему показалось, что в воздухе на микросекунду возник силуэт корабля — почти невидимый, как призрак.

Граймс оглядел своих офицеров, командиров корабельных частей. Их лица застыли от запредельного напряжения. Вильямс — бессменный старпом «Поиска» — должно быть, перечислял в уме каждую заклепку, каждый шов на корпусе. Дэвис рисовал в воображении двигатели, Хендриксон — свои орудия, Карнаби — навигационные приборы.

Но…

Но никто из них — внезапно осознал Граймс — не представлял себе корабль единым целым, как слаженно работающий организм.

— Готова? — спросил он Клариссу.

— Готова, — ответила она устало и безучастно.

И Граймс начал вспоминать. Он вызвал в памяти первую реконструкцию «Дальнего поиска» — все усилия, затраченные на ремонт старого оборудования и установку нового. Он вспомнил экспедицию на Галактический «запад».

Вспомнил, как они высаживались на Фарне, Гроллоре, Мелиссе и Стри, как открыли систему из антиматерии. Вспомнил и то удивительное путешествие, в котором они с Соней, изучая феномены Приграничья, открыли, что по-настоящему близки друг другу…

Он вспоминал еще и еще. Кларисса проворно чертила мелом и раскрывала свой разум Граймсу, так же, как он открывался ей. Все представлялось так ярко, так живо… Слишком живо. Ни воображение, ни память не способны создать такую картину. Как будто он стоял в своей рубке, которая была знакома до последней заклепки…

Он стоял в своей рубке, которая была знакома до последней заклепки.

Но это невозможно…

Граймс открыл глаза и медленно огляделся.

Он увидел острые заснеженные пики на севере, заросшие у подножия густым темным лесом. Увидел мерцающее на юге море. Холмистые равнины на востоке и западе все так же покрывал ковер жесткой желтоватой травы, прорванный скальными выходами. Над одним из дальних холмов курился дымок костра в лагере Дрютхена.

Но…

Он смотрел на все это сквозь иллюминаторы в рубке «Дальнего поиска».

Не понадобилось много времени, чтобы настроить перископ в режим панорамного обзора. Да, все его люди толпились внизу и изумленно взирали на корабль. Не было нужды давать большее увеличение, чтобы понять выражение на их лицах.

— Гхм, — потрясенно произнес Граймс. Он повернулся к панели управления шлюзовыми люками и нажал нужные кнопки. Одна за другой зажигались надписи:

«Внешний люк открыт».

«Внутренний люк открыт».

«Трап опускается».

И наконец: «Трап опущен».

Кстати…

Он направил большой бинокль в сторону дальних холмов. Хотя корабль возник внезапно, Дрютхен и фон Дондерберг наверняка успели его заметить и поняли, что у них тоже появился шанс улететь… Так и есть. От холмов уже бежало десятка два людей. Оружие, которое до сих пор бережно хранилось в тайниках, ярко горело на солнце.

Отчаянная вылазка; но бывало, что в отчаянии люди совершали чудеса.

Граймс вздохнул, опустился в кресло перед сорокамиллиметровой пушкой и перевел ее на ручное управление.

Идеальный вариант: ее оглушительный залп создаст куда более сильный психологический эффект, чем смертоносный удар бесшумных лазеров. Какое-то время коммодор наводил орудие — пока не поймал в прицел тех, кто бежал первыми. Одним из них был Дрютхен — кто еще мог так переваливаться? — а другой — фон Дондерберг.

Граймс снова вздохнул. Откровенно говоря, ему было ужасно жаль вальдегренца — этот человек был слишком похож на него самого. Значит, только Дрютхен… Но взрывной волной может зацепить фон Дондерберга. Тогда бронебойный?.. Да, пожалуй. Одного снаряда будет достаточно, если старые навыки еще не окончательно выветрились из головы. А заодно как следует напугать шайку Дрютхена.

И все же Граймс колебался. Мошенники должны остаться на Кинсолвинге — и ничто не заставит его изменить решение. Но даже если они не заслуживают шанса на спасение, их дети, их потомки имеют на это право.

И чем больше незаурядных ублюдков обогатят генофонд этого доисторического мира, тем лучше.

Граймс щелкнул переключателем подачи боеприпаса и снова прицелился. Зажигательные снаряды прочертили аккуратную линию на пути Дрютхена и фон Дондерберга. Высокая трава тут же загорелась. До огненной черты оставалось солидное расстояние, но бегущие в панике отступили. Конечно, они могут подсуетиться. Но пока они доберутся до лагеря и вернутся со скафандрами, «Дальний поиск» уже выйдет на орбиту.

— Все на борту, шкипер, — доложил Вильямс, появившись за спиной у Граймса. — Взлетаем?

— Взлетаем, коммандер Вильямс, — ответил коммодор.

Глава 31

— Установить курс, сэр? — спросил Карнаби.

Граймс посмотрел в иллюминатор на опалесцирующую сферу Кинсолвинга, потом на далекую Линзу Галактики.

— Нам еще надо кое-куда слетать, — ехидно напомнила Соня.

— Или в кое-когда, — подумал Граймс — а вслух ответил:

— Значит, направляемся туда, где был Аутсайдер. Или есть, или будет. У нас еще есть одно дельце.

Впрочем, это не имело значения. Сейчас ничто не имело значения.

Он снова был на борту своего корабля.

Примечания

1

Об этом в повести «Человек, который не мог остановиться». (Прим. ред. )

(обратно)

2

Об этом происшествии также упоминается в повести «Запретная планета», см. книгу «Легенды Приграничья». (Прим. ред. )

(обратно)

3

Трехмерный аналог ленты Мёбиуса. В нашем ЗД-пространстве она выглядит убого — трубка, один конец которой соединён по принципу ленты Мёбиуса с другим… через стенку. Представьте себе полый тор, разрезанный поперек. На одном конце в стенке делается отверстие и через него просовывается другой конец. Просунутый снаружи через отверстие конец соединяется встык с другим по всей длине окружности линии разреза тора. (Прим. ред. )

(обратно)

4

История получения этих сертификатов в рассказах «Систершипы» и «Человек, который плавал по небу». (Прим. ред. )

(обратно)

5

Строго говоря, существует еще Шаарская Империя. Но, во-первых, «империя» — это очень условное обозначение ее политического строя, а во-вторых, шаарский корабль трудно с чем-либо спутать. (Прим. ред. )

(обратно)

6

Кабельтов — одна десятая морской мили, прибл. 183 м. (Прим. ред. )

(обратно)

7

Полагаете, если вам нацепили офицерские погоны, вы что-то собой представляете? (нем. )

(обратно)

8

Заткнитесь! (нем. )

(обратно)

9

Однако. (нем .)

(обратно)

10

Отец; дедушка. (нем. )

(обратно)

11

Обстановка в точности копирует офицерскую столовую на «Дельте Ориона», какой ее впервые увидел младший лейтенант ФИКС Джон Граймс. Это доказывает, что расхождение вероятностных потоков произошло существенно позже… Впрочем, предоставим судить об этом физикам. (Прим. ред. )

(обратно)

12

Воспоминания о второй экспедиции на Кинсолвинг (см. повесть «Зал Славы, или Переполох на Кинсолвинге») оказались самыми яркими… (Прим. ред. )

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

*** Примечания ***