Кровь и вино (СИ) [aysemal] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Это был холодная осень. Листья уже опали с деревьев, начинался сезон дождей. Мрачные тучи практически не пропускали солнечные лучи. Ночная температура отличалась от дневной вдвое. Пусть эти края и считались тёплыми, зимние ночи были действительно суровыми. Порой настолько, что вымерзали сады. Пока фермеры готовились к напасти, власть пыталась выйти на новый уровень.

Небольшой бунт, поднятый ровно год назад, породил едва ли не целое восстание. Открытых стычек старались избегать, но когда уж до них доходило дело — целые поля были залиты кровью. Борьба шла в основном исподтишка. То приближённым к королевской семье приносили подарок в виде отравленного вина в кубке, то члены графской семьи погибали в случайной пьяной драке.

Предмет конфликта был банален: земля. Граф Рикардо Триано унаследовал свой скромный престол, как когда-то сделали его отец и дед. Поколениями эти земли не затрагивали ни хвори, ни войны. Однако население росло, разрастались виноградники, набивались бочками погреба, да и в целом становилось тесно. Пришлось начать вести переговоры с монархом, но тщетно: король даже слушать не хотел о том, чтобы за счёт одной провинции менять границы другой.

Рикардо такой ответ не устраивал, поэтому, долго вынашивая свой план, решил он взять силой то, что ему понадобилось. Королевской семье, как и следовало ожидать, подобное положение дел не понравилось, поэтому отвечено было ударом на удар. Все, включая подданных Триано, надеялись, что граф уймётся, однако он оставался непреклонным. Борьба молодого графа начинала раззадоривать настолько, что тот, успешно забирая себе земли у более слабого соседа, позарился и на престол.

Уши у семьи Боррелли были везде, ибо по большей части именно они были залогом стольких лет без внутриполитических конфликтов. Поэтому, стоило графу лишь озвучить свои замыслы на престол, на его земли уже надвигалась страшная напасть.

Рикардо понял это слишком поздно, однако ни сам бежать, ни спасать сына с женой он не стал. Он был уверен в себе и своих войсках. Приближающийся звон доспехов не пугал его. Мысленно граф уже примерял корону.

Бесчисленное количество королевских солдат превратили столицу графства в то, чего подданные Триано явно не заслуживали. Дома горели несмотря на непрекращающийся ливень. Дороги, которые годами облагораживали для себя же крестьяне, теперь были разбиты и больше похожи на болото. Некоторые девушки были изнасилованы, дома без сожаления грабили, из винных погребов выносили самые дорогие бутылки. Возможно, сам король подобного и не хотел, но он не мог одновременно наблюдать за всей своей армией.

Когда капли дождя бились о доспехи под графским имением, Триано понял насколько ничтожна оказалась его армия. Часть воинов были верны королю, боясь его кары, часть — сбежали, подобно крысам, а верных явно не хватило бы на оборону земель при любом исходе.

Король переступил порог имения следом за своими верными стражами. Граф не прятался. Он восседал в своём драгоценном кресле, не теряя гордого вида. Позади стояла его жена, пытаясь за своей спиной спрятать единственного сына. Казалось, что в этой семье только она в полной мере осознаёт всю серьёзность происходящего.

Жакоб Боррелли не спешил, всячески унижать непослушных подданных он любил. Поэтому, усмехаясь в лицо неудачливому графу, он сначала приказал ему встать. Когда в ответ последовала тишина, король отдал приказ уже страже, и те, схватив Рикардо под руки, сначала поставили его на ноги, а после любезно помогли встать на колени.

— Мой род дал твоей семье всё, — тщеславно начал король. — Богатство, плодородную землю, людей. А тебе всего было мало.

— Не мало. Недостаточно.

— Рикардо, друг мой, помалкивал бы, — Жакоб засмеялся. В зале было настолько тихо, что голос его отразился эхом от стен, а из отдалённых окон доносился шум дождя. — Я пойду на уступки и прощу тебя, буду выше всех наших предрассудков.

— Ещё отец учил меня не верить сладким речам рода Боррелли, — Рикардо попытался вырваться, но вместо свободы получил лишь удар по ребру. Воскликнула его жена, из-за спины у неё выбежал сын и встал перед женщиной.

— Не трогай папу! — смело заявил мальчишка.

Король лишь умилился.

— Какая прелесть, — вновь усмехнулся он. — Мне кажется, я нашёл плату за свою доброту.

— Забирай мои земли, уничтожай моих людей, заставляй солдат насиловать моих женщин и дальше, но, Бога ради, прошу, не трогай сына.

— Он будет жить, пока будешь повиноваться ты. Появления других детей в твоём роду я, обещаю тебе, не допущу.

Король подозвал к себе свободного стража, после чего тихо что-то ему сказал. Тот, звеня латами, подошёл сначала к жене графа. Ловким движением вынув меч из ножен, страж вонзил его промеж рёбер женщине. Та, даже не вскрикнув, упала на холодный каменный пол. Убийца схватил шестилетнего мальчишку и потащил его к выходу. Сын графа вырывался, ровно как и сам мужчина, но всё было тщетно.

— Это гарант чистоты наших последующих отношений, — уходя, сказал Жакоб.

Граф, понимая, что гнаться за королём бесполезно, подошёл к жене, как только оказался свободен. Он крепко обнял бездыханное тело женщины, которую действительно любил, но никогда не могу ценить этого по достоинству. Теперь у Рикардо не оставалось даже сына, пусть жизнь мальчишки теперь на долгие годы была связана с его политикой.

Близилось смутное время. Граф был уверен, что если не сейчас, то через десять лет, пусть даже через двадцать, вся династия Боррелли покинет царский дворец. Пусть Триано никогда не был идеален сам, но за грехи Жакобу должно воздаться сполна.

Комментарий к Пролог

По температуре посмотри в начале предложение, его заменять или нет. В остальном - мой свежий взгляд. Что-то не нравится - пиши, будем искать решение)

========== Глава 1 ==========

Этот год был урожайным. Что сады, что виноградные поля щедро вознаградили как крестьян, так и знать, своими дарами. Винные погреба набивались новыми бочками, а старые, более выдержанные, подавались к столу или отправлялись во дворцовые погреба. Королевская семья всегда славилась своим прекрасным выбором этого пьянящего напитка.

В дворцовых погребах были совершенно разные вина: как купажные*, так и моносепажные*. Каберне Совиньон, Шардоне, Шираз, Мерло… На светских приёмах пользовалось спросом почему-то именно первое из всех перечисленных. Королева Офелия предпочитала мягкие вина, а её супруг, Жакоб, был без ума от терпких. Конфликтов на эту тему никогда не возникало, ведь погреба содержали вдоволь напитков на каждого.

Погода стояла солнечная, даже Офелии иногда было жарко гулять по собственным садам в своём шикарном платье. Тело молодой королевы дышало, пусть и через дорогие шелка, но этого в такую погоду было мало. Возможно, дело было в предпочтениях женщины: она старалась не хранить светлые тона в своём гардеробе. Королева была уверена, что лишь тёмные краски подчёркивают безупречную, по её же мнению, фигуру и идеально гармонируют с её светлыми волосами.

Офелия выходила на прогулки в основном в гордом одиночестве. Она была нелюдима, а на балах придерживалась общества своей свиты. Сплетни вокруг её персоны от этого ходить не переставали, однако о фаворитах предпочитали помалкивать, ведь неизвестно было, с чьих уст отдавались приказы о казни особо разговорчивых людей.

Услышав металлический лязг, Офелия свернула в лабиринты. Она знала каждый изгиб живой изгороди, поэтому найти источник звука было не проблемой. Однако, когда она подошла ближе, шум стих. Выйдя из-за скрывающего её куста, женщина осмотрелась. Увидев уставшего юношу, её серьёзное лицо озарилось загадочной улыбкой, однако спустя несколько секунд от улыбки остались лишь едва заметные очертания.

— Мне нужен Леонардо, — заявила, подходя ближе, королева.

— Но Ваше Высочество, — Бертольд, учитель фехтования, пошёл навстречу блондинке, предварительно ей поклонившись. — Мы не закончили нашу тренировку на сегодня.

— Мне нужен Леонардо, — повторила Офелия, смотря уже на юношу. — Быть может, мне сказать это Вам в третий раз, Бертольд?

— Прошу прощения, — мужчина перевёл взгляд с женщины на оруженосца, после чего продолжил. — На сегодня всё.

Молодой человек кивнул головой в ответ. Вложив свою шпагу в ножны, он приблизился к Офелии. Королева не вызывала у брюнета практически ничего, кроме лёгкой неприязни. Она казалась ему слишком высокомерной даже для принадлежащего ей статуса. Её внешность была для Леонардо мрачной, взгляд — холодным, а речи — недостаточно сладкими. Каждая их встреча сопровождалась невысказанной ненавистью в адрес друг друга.

Леонардо Триано помнил, как король обошёлся с его матерью. Несмотря на то, что в свои шестнадцать лет юноша прекрасно понимал, что браки на королевском уровне заключаются только в дипломатических целях, он не мог не винить Офелию в подобном развале его семейства. Несмотря на всё, что когда-либо на эту тему рассказывали брюнету, ненависть к королевской семье не переставала прожигать его.

Поклонившись Офелии, он вновь выпрямился в спине, после чего спросил:

— Чем я обязан Вашему визиту?

— Мне кажется, между нами возникло много недомолвок, — королева продолжала сохранять спокойствие. — Предлагаю обсудить их и испить в качестве примирения вино из кубка.

— Ваше Высочество, уверяю Вас, не стоит беспокоиться на мой счёт.

— И всё же, мне нужна компания, — женщина улыбнулась и прошла вперёд, жестом зазывая за собой юношу. — Пойдёмте, Леонардо. Вы не пожалеете.

Брюнет повиновался. Они шли молча: Офелия сначала вывела юношу из лабиринта, который он и сам за столько лет выучил как свои пять пальцев, провела мимо клумб с благоухающими цветами, после чего завела на дворцовую террасу. Она присела на шикарное кресло, а напротив неё опустился на диван и Леонардо.

Офелия приказала служанке принести им вина, брюнет в это время рассматривал шикарный дворцовый интерьер. В этой части он бывал редко, ведь обычно приходилось общаться с королём, а не с его супругой. Да и разговоры их несли формальный характер и не подразумевали под собой никакого распития пьянящих напитков.

Королева, наблюдая за Леонардо, вновь улыбнулась. Он был красив, умён и талантлив. Его густые тёмные волосы были собраны в неопрятный пучок, из которого выпадало несколько локонов. Рубашка постепенно обсыхала от пота. Женщина видела в глазах брюнета целеустремлённость и азарт. Именно азарт сейчас ей нравился гораздо больше всякой романтики, которую пытаются найти в сотнях пьес юные крестьянки.

Как только служанка поставила на стол, что разделял графского сына и королеву, два бокала вина, Леонардо взглянул на королеву.

— Пей, — тихо сказала она, после чего посмотрела на служанку. — А ты выйди.

Брюнет повиновался. Офелия, наблюдая за его реакцией на благородный напиток, сделала глоток вина и сама. Терпкое. Скривившись, она поставила кубок на место. Аналогичная реакция от юноши заставила серьёзную королеву вновь улыбнуться.

— Не понравилось? — едва не засмеялась она.

— Я в целом не люблю вино.

— А ты много раз его пробовал?

— Не сказал бы. Но даже этого хватило мне, чтобы понять, что вино — это не моё.

— Пойдём за мной, — Офелия встала с кресла. — Ты просто не знаешь, что такое хорошее вино.

Леонардо послушно поднялся на ноги и вновь последовал за королевой. Воздух в коридорах вскоре стал прохладным, лестница уходила всё глубже вниз, деревянный пол сменился на каменный. По коже молодого человека прошлись мурашки — одежда его ещё не высохла после фехтования, а здесь был сквозняк.

Когда Офелия открыла массивную дверь, перед глазами встал самый настоящий винный погреб. Некоторое пространство залов было заставлено полками. Часть были пустыми, но больший объём — забит бутылками до самого верхнего уровня. Остальные помещения были заняты бочками. По слою пыли на всём этом можно было догадаться, как давно конкретная ёмкость здесь находится. Многие вина прибывали сюда уже имея определённую выдержку.

Королева подошла к одной из полок, из которой достала кубок. Она не постеснялась протереть его от пыли подолом платья, после чего прошла вглубь погреба. Леонардо последовал за женщиной. Обернувшись, Офелия улыбнулась, после чего остановилась. Она попыталась достать бутылку, но та была слишком высоко.

— Помоги мне, — она вновь взглянула на брюнета. — Третья в ряду.

Леонардо удалось достать бутылку с первого раза, после чего он передал её королеве, а взамен получил кубок. Женщина, протерев пробку, просто протолкнула её вовнутрь и вдохнула винный аромат. Приблизив руки брюнета с кубком ближе к себе, она наполнила его красной жидкостью, после чего поставила бутылку на край полки.

Леонардо вздрогнул от прикосновения женщины. Как оказалось, холодными были не только её манера держаться в обществе и взгляд, но и руки. Постепенно кубок в руках становился тяжелее. Запах был действительно приятнее того, что удалось юноше почувствовать раньше.

Офелия взяла из рук брюнета кубок и сделала первый глоток. Да, это было ровно то, что она хотела найти. Сладкое, одновременно жгучее и бархатистое. Сделав ещё пару глотков, она передала кубок юноше. Тот всё понял без слов. Это вино ему даже понравилось.

Королева была щедра. Как только кончался один кубок, она откупоривала следующую бутылку и давала Леонардо попробовать другой оттенок. Понимая, что он пьянеет, Офелия начинала воспринимать всё происходящее как игру. Она прекрасно понимала, что молодой человек никогда не напивался. Скорее всего, подобное состояние ему и вовсе не было знакомо. Однако было видно, что он вошёл во вкус, ведь теперь, распробовав содержимое королевского погреба, он не брезговал даже самыми строгими винами.

— Я ненавижу Вас, — наконец заговорил Леонардо. — Но вкус Ваш на вино мне по нраву.

— Сударь, да Вы пьяны, — Офелия засмеялась, понимая, что после очередного кубка и сама может утратить способность трезво мыслить.

— Возможно, — молодой человек кивнул. — Зато теперь я готов обсудить наши разногласия.

— Тогда расскажи о своей ненависти.

— У меня нет семьи из-за Вашей семьи, Ваше Высочество. Поэтому ненавидеть Вас — мой долг перед моим же родом.

— Но я ведь не причастна к смерти Вашей матери, Леонардо, — блондинка подошла к юноше и забрала из рук его кубок.

— Зато Ваш муж причастен.

— Но я — не он, — королева усмехнулась. — Вы не можете воспринимать меня как отдельную личность?

— Могу, но не хочу.

— А Вы попробуйте.

— Тогда я сойду с ума.

— Сходите.

— Вот и сойду.

Офелия засмеялась. Леонардо засмущался. Ему было страшно расценивать женщину как нечто, с королём не связанное. Он на мгновение отвернулся, после чего взглянул на королеву. Она красива. Пусть не так молода, как он, но всё же до старости ей было далеко. Её глаза после нескольких вскрытых бутылок вина, казалось, потеплели, а когда она взяла брюнета за руку — тот вновь вздрогнул. Она явно замёрзла.

Пьяные мысли были совсем не такими, как обычные. Офелия теперь не отталкивала, а явно возбуждала. Понимая это, она постепенно прижимала юношу к стене, свободной от полок, после чего и вовсе решила надавить на него своим телом, предварительно поставив кубок на свободное на полке место.

— Ну же, Леонардо, — вновь заулыбалась она. — Неужели ты не хочешь этого?

Брюнет промолчал. Улыбнувшись Офелии в ответ, он неумело прикоснулся к её губам, от чего та засмеялась. Юноше стало неловко, но королеву это не смущало, а наоборот подталкивало продолжать. Она расслабленно целовала графского сына, пока тот не научился повторять за ней. Королева прижалась телом к своему подданному, и тот наконец понял, что может себе позволить. Дёрнув за шнурок, он развязал узел на корсете женщины, после чего тот значительно ослаб. Офелии стало легче дышать.

Резко королева остановила юношу, отойдя от него. Он удивлённо уставился на женщину, после чего та схватила его за руку и повела наверх, в свои покои, где отдаваться друг другу стало гораздо проще.

Леонардо водил по телу королевы руками, а та подсказывала своему неопытному любовнику, что ей по вкусу, не забывая уделять внимание ему самому. Она сначала указывала, как снять с неё все одежды, после чего, оставшись в сорочке, принялась раздевать и кавалера. Это приносило ей какое-то особое удовольствие. Молодое тело казалось женщине прекрасным.

Тесно прижимаясь к юноше, Офелия старалась делать так, чтобы хорошо было им двоим, предварительно, улыбаясь, предупредив брюнета, что ему ещё не раз придётся повторять преподнесённый ему урок. Прислуга на это время словно вымерла. Во всяком случае, королеве хотелось в это верить. Пока супруг был в разъездах, она могла позволить себе удовлетворить даже самые низкие потребности. Леонардо был всего лишь инструментом. Невинным и неопытным, что было поправимо.

Проснувшись утром с королевой в одном ложе, брюнет боялся пошевелиться, но события в его голове довольно быстро сложились в единую цепочку. Он попытался встать, стягивая на себя простыню, от чего юношескому взору обнажилось женское тело. Без всех своих нарядов Офелия выглядела куда прекраснее. Прикрывать простынёй вновь её не хотелось.

Открыв глаза, королева одарила Леонардо своей улыбкой. Он снова попытался встать, но Офелия взяла его за руку и приковала этим к своей постели. Женщина действительно манила его; испытанные ночью чувства были, казалось брюнету, лучше всего того, что он испытывал когда-либо. Поэтому он просто пошёл у королевы на поводу, вновь касаясь своими губами её бледного тела.

* Купажное вино — смешивание в определённом соотношении различных видов вина для улучшения его качества, вывода нового сорта, обеспечения типичности напитка. ©Википедия.

* Моносепажное вино — вино, прямо противоположное купажному. Состоит только из одного сорта винограда, без смешивания.

========== Глава 2 ==========

Для Леонардо балы были довольно необычны как явление в целом. Он не понимал, зачем люди влезали во все эти пышные одежды, если подобных целей можно было добиться и в более комфортных условиях. Без всех этих платьев и неудобных масок каждый мог разводить сплетни и искать себе новых любовников с тем же успехом, что и при наличии всего этого.

Маска не была гарантом анонимности. Кто-то узнавал кого-либо по одежде, ведь не у каждого придворного была возможность менять наряд каждый выход. Некоторые были узнаваемы по изъянам кожи в открытых местах, будь то шрам на подбородке, который не скрывает маска, родимое пятно на шее или родинка в необычном месте. По большей части анонимность особо не нужна была и выступала лишь в качестве формальности, ведь все прекрасно знали, кто был приглашён на мероприятие.

Подобная светская жизнь для Леонардо началась не так давно, однако уже за это время она заставила юношу погрязнуть в дворцовых сплетнях и интригах против его воли. Он знал, что Жак Спарано периодически изменяет своей жёнушке со служанкой Кларой, от которой у него есть незаконно рождённый сын. Он знал, что дворцовая прислуга за отдельную плату неоднократно пускала в погреба Роберто Сильва, который славился своим пристрастием к вину и большую часть времени находился в хмельном состоянии. Он знал, что Исабель Рохо имеет виды на самого короля, при этом выслуживаясь перед королевой.

Будучи одетым как подобает этикету, Леонардо вошёл в торжественный зал. Музыканты уже приступили к игре, вино было в свободном доступе для каждого. Роберто Сильва, несмотря на то, что мероприятие началось недавно, был уже изрядно пьян, отчего не брезговал приставать даже к служанкам.

На балу однозначно было больше людей, чем обычно. Леонардо видел новые лица. Королева, наблюдая за тем, как представляется им всем согласно этикету её юный любовник, скромно улыбалась. Она стояла в стороне, рядом со своим супругом, который общался с одним из придворных, но брюнет был ей интереснее. Это была новая жизнь, которая отныне пребывала в её руках.

Стоило Офелии на миг отвлечься, как юноша пропал из её поля зрения. Лео всего лишь вышел на балкон. Сняв маску, он пальцами потёр свои серо-зелёные глаза. Этот день был насыщен, и молодой человек устал. Вместе с тем изнутри его что-то мерзко прожигало, когда он видел королеву в обществе её законного супруга. Это чувство граничило со злобой. Леонардо не потребовалось много времени на то, чтобы понять, что это была ревность.

Вдруг кто-то подошёл и встал по левое плечо от юноши. Тот, как подобает, надел маску. Внезапный гость лишь улыбнулся в ответ на этот жест. Он протянул брюнету какую-ту бумагу и сказал:

— Ты сильно вырос, Леонардо, с момента нашей последней встречи.

Брюнет, взяв записку, опешил. Незнакомец снял маску, Леонардо задумался. Голос его был тёплым и знакомым, таким, словно рядом с ним молодой человек провёл добрую часть своих детских лет, все радостные моменты которых давно были вычеркнуты из памяти. Лицо мужчины казалось родным, а морщин при последней встрече явно не было.

— Альфонсо?..

— Уж и не думал, что ты узнаешь меня спустя столько лет, — седовласый мужчина по-доброму улыбнулся.

Гость попытался обнять Леонардо, но тот радостно набросился на него первым. Это был тот самый Альфонсо Федеричи. Именно рядом с ним юный графский сын начал познавать прекрасное. Мужчина был верен Риккардо Триано и выступал не только при его дворе, но и в качестве его близкого друга. Альфонсо учил брюнета грамоте. Рядом с ним Леонардо прочёл первые строки и написал собственные. Он научил тогда ещё мальчишку видеть во всём прекрасное и ценить каждое мгновение собственной жизни.

Жизнь Альфонсо сложилась так, что Леонардо он считал едва ли не собственным сыном. Он не был женат и не видел в этом смысла, в целом недолюбливая женщин. Единственная, кого он уважал — мать юноши, ведь та не обладала мерзкой двуликостью, как остальные. Из-за травмы, полученной на поле боя, своих детей Альфонсо иметь не мог. В принципе, примерно тогда и отпала у него всякая потребность в женщинах.

Похлопав по плечу Леонардо, мужчина направился обратно в зал. Когда юноша попытался проследовать за ним, Альфонсо жестом его остановил и сообщил, что это не последняя их встреча. Брюнет проследил взглядом за ним до массивных дверей, а сам остался стоять на месте. Когда старый знакомый скрылся, он посмотрел на врученный ему лист бумаги.

«Сын мой! — было написано там. — По злой воле уже более семи лет мы находимся в разлуке. Должно быть, за тобой хорошо присматривают, поэтому, читая мои слова, будь осторожен, а после и вовсе уничтожь это послание.

После гибели твоей матери я много времени размышлял над тем, почему так произошло. И понял лишь одно: виноват во всём я и несовершенство моих стратегий. Ты до сих пор единственный мой сын, Леонардо, и ты как никогда должен в эти минуты быть близок со всем двором. Только ты, сын мой, поможешь мне отомстить за гибель твоей матери, ведь ни она одна может стать жертвой коварной тирании семьи Боррелли.

Возможно, твоя вера в меня и мои идеалы пошатнулась за долгие годы разлуки. Возможно, мой лик и вовсе покинул твою память. Как бы то ни было, помни, сын мой, что я тебе дал жизнь, и ты обязан быть за это мне благодарен.

Твоя поддержка будет мне необходима. Я дам об этом знать. А сейчас, прошу, подожги это письмо. Дай ему превратиться в пепел».

Леонардо усмехнулся. В нём взыграли противоречивые чувства. С одной стороны, он хотел верить, что отцу за столькие годы не стала безразлична его судьба. С другой стороны, а так ли это на самом деле? Он не давал знать о себе ни лично, ни через Альфонсо и каких-либо других подданных долгие годы, а вспомнил лишь тогда, когда ему самому потребовалась помощь. Леонардо даже не понимал, какая именно потребность в нём могла возникнуть. Он не был близок к королевской семье настолько, чтобы что-то диктовать, да и вряд ли кто-либо прислушивался бы к речам юнца.

— Вина? — вдруг из-за спины донёсся женский голос.

— Пожалуй, — надев маску, Леонардо обернулся и взял у девушки кубок.

— Вам тоже чуждо то, что ныне происходит в зале?

— Да, — согласился брюнет. Он сделал глоток. Это было то же вино, что не так давно дала ему испить Офелия.

— Тогда, должно быть, Вы не будете против со мной уединиться? — на её лице появилась загадочная улыбка.

— Не буду, — Леонардо улыбнулся в ответ, прекрасно понимая, к чему ведёт девушка.

Уже спустя несколько минут они шли по лабиринту из кустарника и остановились на первой попавшейся лавочке в одном из тупиков. Девушка сняла маску и небрежно кинула её на пол. Леонардо узнал это лицо. Исабель Рохо. Когда свою маску снял и юноша, она лишь улыбнулась.

Исабель была уже пьяна, но не теряла возможности твёрдо стоять на ногах. Осознание того, что перед ней стоял совсем молодой мальчишка, лишь одурманивало. Входя во вкус распутной придворной жизни, Леонардо повернул девушку к себе спиной и наклонил, не желая возиться со всем её нарядом. Исабель это было по вкусу. Она опёрлась руками на холодную каменную скамью, думая лишь о том, что моложе любовника ей сегодня не найти.

========== Глава 3 ==========

Близилась осень, становилось прохладнее. А это значило, что король начинал свой сезон охоты. Это было для него не столько спортом, сколько развлечением. Его всегда сопровождало несколько советников и придворных, в числе которых на этот раз посчастливилось оказаться и Леонардо.

Юноша двигался вслед за монархом верхом на своём коне. Все соблюдали тишину после прибытия на нужные земли. День пришлось переждать дожди в охотничьем домике. Когда ненастье миновало, король выдвинулся в необходимый участок леса, над которым ранее похлопотал ловчий. Остальные остались заведовать государственными делами в охотничьем домике. Все, кроме Леонардо, который, как и сам король, вооружённый аркебузой, следовал на охоту.

Жакоб прекрасно понимал, на что шёл, когда доверял юнцу оружие, которым можно было убить как оленя, так и человека. Король был уверен, что Леонардо гораздо умнее и выше того, чтобы убить его здесь и сейчас. В противном случае брюнету пришлось бы подаваться в бега, что вряд ли увенчалось бы успехом.

Лес был густым, промеж некоторых деревьев виднелись вытоптанные тропы. Сквозь раскидистые кроны реликтов практически не пробивались солнечные лучи. Король шёл первым, Леонардо же был здесь впервые. Не говоря ни слова, он покорно двигался за монархом.

Когда неподалёку был замечен олень, оба коня остановились. Жакоб вскинул свою аркебузу, нацелился, после чего выстрелил. Аналогично поступил и юноша. Обе стрелы угодили в цель. Никакой погони не последовало, отчего брюнет даже удивился. Король же, улыбнувшись, проследовал к животному.

— Я знаю о твоей связи с Офелией, — ступив на землю, король подошёл ближе к оленю и начал разговор, когда Леонардо оказался рядом.

— Ваше Величество… — юноша опешил.

— Не бойся. Никто не будет тебя за это карать, — Жакоб ударил ногой по туше. Никакой реакции не последовало.

— Я не понимаю, — Леонардо нервно улыбнулся.

— Я ничего не имею против забав моей супруги, — король посмотрел на брюнета. Он был ниже юноши на полголовы. — Не ты первый, не ты последний. Главное, чтобы никто об этом кроме нас не знал. К тому же, она меня, как женщина, слабо интересует.

Леонардо не обронил ни слова в ответ. Король ходил вокруг мёртвого оленя, а молодой человек стоял на месте. Прошло немного времени с того момента, как до них добрались три королевских советника, которые после занялись транспортировкой огромной туши. Юноша так и продолжал молчать: сначала всю дорогу, а после и весь последующий день, проведённый в охотничьем домике, лишь изредка отвечая в случае необходимости.

Домиком это назвать было сложно. Это была не маленькая изба, предназначенная для ночёвки одного и только одного человека. Это был двухэтажный дом, обставленный по последним тенденциям и обвешанный портретами представителей семьи монарха.

В центре главного зала стоял огромный стол, за которым в основном и проходили все трапезы. Позади стола был камин, который обогревал огромное помещение. Над ним висело чучело медведя — трофей, некогда привезённый сюда отцом Жакоба. Полки по обе стороны от стола были уставлены различными дорогими штуковинами, в том числе подарками от придворных и иностранных друзей. Среди них была дорогая фамильная ваза, которая пришла в эти края при заключении брака с Офелией.

Кухня была небольшой, но вместительной. Печь с вертелом, каменные столы, несколько бочек, а за одной из дверей была лестница, ведущая в подвал. Основной винный запас всегда оставался там.

В доме также были гостевые комнаты. Каждому советнику, что брал в дорогу с собой король, отводилось по отдельному помещению. В каждой из них был камин, каждый из которых именно для этого домика создавал иностранный мастер. Огромная кровать позволяла останавливаться здесь не одному, а в обществе дамы, будь то собственная жена (что было не принято) или куртизанка. На стенах гостевых комнат красовались небольшие картины в дорогих рамках, шкафы хранили в себе запас свечей, на прикроватных столиках были подсвечники.

На территории вокруг самого дома размещались сарай для экипажа и отхожие места, а также был колодец со свежей водой. Также королева велела обосновать здесь небольшую беседку, чтобы иметь возможность придаваться своим утехам на свежем воздухе даже в дожди, коих было не счесть, особенно в холодные времена года.

К вечеру был организован небольшой пир, после которого большая часть советников в пьяном состоянии свалилась с ног, едва добравшись до своих лож. К утру по королевскому приказу все выдвинулись обратно в город. Сам монарх то и дело поглядывал на самого юного своего спутника, после чего, сровнявшись с ним, отстал от остальных и начал разговор.

— Я после недавнего бала нашёл в своих садах нечто любопытное. И думаю, это принадлежит тебе.

— О чём речь?

— Вот об этом, — король достал из своей дорожной сумки смятый лист бумаги и протянул его Леонардо. — Думаю, тебе стоит поступить так, как там написано. Сожги его.

Леонардо покраснел. Он взял отцовскую записку и замер. Король, ухмыльнувшись от такой реакции, проследовал вперёд. Конь юноши так и простоял на месте некоторое время, но когда остальные постепенно терялись за деревьями, Леонардо всё же решил их нагнать.

По прибытию юноша не выходил из своих скромных покоев, то и дело перечитывая записку и пытаясь найти в ней какой-то новый смысл, однако весь этот процесс был напрасен. В конечном итоге, дойдя до подсвечника, Леонардо наконец поджог записку, после чего опустил её на дно металлической миски. По всей комнате разошёлся запах гари. Когда бумага дотлела, Леонардо вернулся в кровать.

В юной голове была теперь одна лишь только мысль о том, что король одобрил связь между ним и Офелией. Сам Леонардо не находил подходящих слов, чтобы описать их контакт. Одно он мог сказать точно: это было приятно. Приятно настолько, что приходилось менять своё мнение о королеве. Теперь она казалась совсем другой.

Чувства, что начинали загораться в брюнете в адрес женщины, были для него новы. В её присутствии он испытывал необычную лёгкость, а на душе становилось настолько спокойно и радостно, что улыбка неконтролируемо появлялась на лице. Когда Офелии не было рядом, он грустил. В эти моменты в голову закрадывались самые нехорошие мысли о том, что с ней могло что-то произойти или, что хуже, в ложе с ней был кто-то другой.

Последняя мысль вводила Леонардо в безумие. Ему больно было лишь представить, как кто-то касается её гладкого тела. Как кто-то опускает свои руки ниже талии Офелии, как кто-то целует её нежную кожу своими мерзкими губами. Как кто-то заставляет её кусать его за плечо от удовольствия так, как недавно она кусала самого Леонардо.

Брюнет боялся признавать себе, что-то, что он испытывает к королеве, было сравнимо с любовью, страстью и жаждой овладеть ею полностью. Желание быть рядом всегда и властвовать над её обнажённым телом единолично.

========== Глава 4 ==========

Городские улицы были полны людей совершенно разных сословий. Сторониться друг друга было бесполезно — в подобных местах всегда была давка. Доски, брошенные на землю для того, чтобы не пачкать всё в грязи, были сломлены весом сотен прохожих. Одним из которых посчастливилось быть и Леонардо.

Волосы юноши, как и всегда, были собраны на затылке. Войдя в помещение к цирюльнику, он ответил кивком на поклон, после чего присел в кресло. Цирюльник сам распустил волосы брюнета и расчесал их, после чего приступил к своему нехитрому делу. Леонардо был его клиентом с момента своего прибытия в столицу, поэтому мужчина даже без слов прекрасно знал, что ему необходимо делать.

Когда брюнет покидал небольшое помещение, волосы его вновь были собраны в пучок, передние локоны из которого теперь выпадали. Взгляд Леонардо был серым и пустым, ведь из занятий в городе были лишь пьянки да продажные женщины, к которым у юноши не было желания даже прикасаться после столь грандиозного старта его любовных похождений.

Он останавливался почти у каждой лавки, пытаясь скоротать время. Книги, ткани, доспехи, духи, различные травы. Леонардо был похож на остальную знать: в большинстве своём все только и делали, что присматривались, не собираясь тратить ни грамма золота из своей персональной казны.

Именно на знать в подобных местах велась самая настоящая охота. Ловкие воры не стеснялись совать свои руки в карманы к тем, кто был выше по статусу, чем они. Иногда к мелким преступникам поворачивалась удача, и они неделями могли кормить семьи на свой улов. Иногда же их ловили, после чего разворачивались целые семейные драмы, ведь бедолаг ждала казнь.

Один из таких неудачников попался Леонардо. Юноша почувствовал, как кто-то пытается стянуть у него из кармана кошель с монетами. Это была детская ручонка. Схватив тонкое запястье, молодой человек крепко его сжал и вытащил из кармана. Повезло, что между зданиями был узкий проход, куда Леонардо воришку и откинул.

Это был худощавый десятилетний мальчишка. Его порванная одежда, казалось, досталась ему от старших братьев. Когда Леонардо обнажил свою шпагу и направил её в сторону бедолаги, тот вздрогнул, искренне испугавшись за свою жизнь. Увидев подобную реакцию, молодой человек на мгновенье обмяк. Мальчишка, поняв, что это его шанс на спасение, попытался резко податься в бег.

— Стой! — резко обрушил его планы Леонардо.

И он остановился.

— Веди меня к своей семье.

Мальчишка повиновался. Не обронив ни слова, он покорно вёл незнакомца к своему дому, хотя это место домом, в понимании Леонардо, было назвать довольно сложно. Для него оно было сравнимо с сараем. Здание было выстроено из какого хлипкого дерева, крыша явно текла. Зайдя вовнутрь, брюнет понял, что на всё помещение был только один подсвечник, а жило здесь явно несколько семей.

Увидев свою мать, мальчишка сразу метнулся к ней и встал ей за спину. Она смотрела на Леонардо, боясь спросить, что уже успел натворить её сын, раз в их дом явился столь богатый гость. Испуганное лицо неудачливого воришки явно нагоняло на женщину страх.

Леонардо подошел к центру помещения и вновь осмотрелся. Да, жить здесь было не лучшим удовольствием. Едва он собрался начать свои речи, как в дом вошла ещё одна девушка. Она была совсем невысокого роста. Рыжие прямые волосы были прикрыты серым платком. Увидев богато одетого юношу, она растерялась, после чего взглянула на женщину и мальчишку.

Рыжая была одета явно лучше, чем те, за кем Леонардо сюда явился. Почти пустую корзину с яблоками она опустила на пол, после чего ногой отодвинула в сторону и подошла ближе к брюнету.

— Я могу знать, что здесь произошло? — спросила девушка. — Это постояльцы моих родителей. Если у Вас есть вопросы к ним, то наша семья играет в их решении не последнюю роль.

— Мальчишка решил сунуть руку в мои карманы, — брюнет продолжал смотреть на мать с ребёнком. — И вытащить кошель. Ему не повезло, ведь я его заметил.

— Я думаю, мы с Вами сможем уладить этот конфликт без вмешательства иных сторон, — девушка скромно улыбнулась. — Пройдёмте за мной, я отведу Вас к отцу.

Леонардо согласился. Корзина с яблоками осталась стоять на месте. Как только они отошли, брюнет услышал, что женщина явно ударила своего сына, после чего начала разборку. Юноша прекрасно понимал, что не согласился бы пойти на уступки, если бы ему не понравилась рыжая. Девушка была приятна на лицо, а в движениях её можно было наблюдать какую-то особую мелодичность.

В отличие от рыжей, её отец был не столь мил. Леонардо неоднократно видел его при дворе, однако его дочь никогда не попадалась юноше на глаза. Когда мужчина понял, кто перед ним стоит, его на какой-то миг одолела паника, однако быстро он пришёл в себя. Откланявшись гостью, он вновь присел в своё кресло, после чего спросил:

— Чем я могу быть Вам полезен?

— Один из Ваших постояльцев был пойман мною на воровстве, — Леонардо начал обходить комнату, внимательно её рассматривая. — И Ваша дочь заверила меня, что с Вами мы сможем решить данную проблему без привлечения кого-либо.

–Уверяю, это так, — мужчина, достав платок, протёр выступивший на лбу пот. — Шарлотта умная девочка. Возможно, Вы желаете взять что-то взамен украденному?

— Что Вы, — Леонардо засмеялся. — Вряд ли я бы стоял сейчас перед Вами, свершись в тот момент акт кражи.

— Действительно, — барон нервно улыбнулся. — Я как-то могу искупить вину за своих неблагодарных людей? Возможно, Вы захотите взглянуть, на порку мальчишки розгами?

— Как и чем его пороть — это сугубо Ваше дело. Мне хотелось бы выслушать лишь извинения.

— Тогда я приношу свои извинения за их поведение, — улыбка мужчины, которая явно должна была походить на добродушную, была натянула настолько, что выдавала весь его страх перед юношей с более высоким титулом.

— Надеюсь, подобной наглости с их стороны больше не повториться.

— Я гарантирую это, — выражение лица барона теперь начало походить на злобное.

Леонардо кивнул на прощанье, после чего покинул помещение. Когда он вышел на улицу из дома мужчины, перед ним снова оказалась та рыжая девушка. Она явно была в печали. Юноша даже запомнил её имя — Шарлотта.

Она сидела на скамье, в руках у неё было зелёное яблоко с красным бочком. Обернувшись на Леонардо, она отчего-то покраснела. Немного подумав, девушка поднялась на ноги и подошла к нему, пользуясь тем, что он сосредоточил на ней своё внимание.

— Я могу узнать, чем закончился Ваш с отцом разговор? — сразу начала она.

— Вашим замужеством, — Леонардо усмехнулся. — Боюсь Вас расстроить, но в качестве супруга — я.

— Вы меня обманываете, — девушка, улыбаясь, покачала головой.

— Возможно, — брюнет скрестил руки на груди. — Вы разве были бы против?

— Я Вас совсем не знаю. К тому же, мы оба столь юны…

— Я предлагаю нам узнать друг друга ближе, — молодой человек сделал паузу. — Могу зайти за Вами завтра в это же время, проведу Вас по дворцовым садам. Вы согласитесь составить мне компанию?

— Соглашусь.

Леонардо в очередной раз улыбнулся. Девушка сделала шаг в бок, словно пропуская его, и он ушёл. Шарлотта провожала его взглядом, стоя на месте. Что-то подсказывало ей, что против такого жениха её отец не будет. Он явно был богаче. Скорее всего, как думала девушка, он был порядочен и грамотен, а дети в браке с ним однозначно должны родиться красивыми, ведь сам он является таковым.

Леонардо же воспринимал это как небольшую интригу. Ему был интересен опыт, процесс ухаживаний и сама любовная связь. Любопытство терзало юношу, ведь Шарлотта была единственной на данный момент, кто был равен ему по возрасту. Возможно, любые отношения с ней могли бы привести к неожиданному результату.

Оказавшись во дворце, Леонардо осознал, что король вновь был на охоте. Это говорило лишь о том, что к телу королевы вновь можно было прикоснуться. Поэтому, минуя прислугу, брюнет направился прямиком в её покои. Он ожидал радушного визита, но распахнув двери, получил лишь долю разочарования.

Офелия явно уже была занята. Она стонала, а над нею нависало другое тело. Леонардо прекрасно понимал, что это был не Жакоб. Когда мужчина обернулся, брюнет узнал в нём своего учителя фехтования. Он явно отвлёкся, но королеве было всё равно. Она притянула его к себе ближе, схватив за плечо, после чего скрестила свои ноги на его спине. Леонардо, не в силах что-либо сказать и сделать, простоял на месте с полминуты, после чего практически бегом покинул королевские покои.

Оказавшись в своей скромной комнаты, юноша во всю ощущал жар. Он был чертовски зол. Единственное, что он хотел бы увидеть, так это смерть Бертольда. Пусть даже не отшпаги. Главным в этой ситуации было то, что никогда больше мужчина не смог бы прикоснуться к гладкой коже Офелии.

========== Глава 5 ==========

Уже который день Леонардо был не в себе. Внешне это никак не отражалось — он продолжал примерно учиться, вечером выходил на прогулки, не забыл про назначенную встречу с Шарлоттой и в тот день даже довёл её до дверей дома. Но одна лишь мысль о Бертольде вызывала внутри юноши ярость и агрессию. Если раньше он отрицал всякую мысль об убийстве, то сейчас он даже нашёл повод. С лозунгом «За королеву!» брюнет тотчас же готов был наброситься со шпагой на своего учителя, но даже на тренировочном бою с ним мужественно сдерживался.

Высоко в небе, избавленном от чести быть покрытым облаками, палило солнце. Грязь, не так давно вязкая и мокрая, просохла, а пыль подыматься не успевала — тысячи ног прибивали её обратно к земле. Лужи остались лишь в тени. Ветра не было вовсе. Наслаждаясь штилем, Леонардо в очередной раз шёл узкими городскими улочками. Заточенная шпага была вложена в ножны, платок источал запах духов, подаренных бароном, отцом Шарлотты, после прогулки Триано с девушкой в качестве извинений за инцидент с мальчишкой. Не принимать подарок было невежливо, да и аромат у них был действительно приятный.

Выпив за разговором с Офелией вина, Леонардо словно стал смелее. Он шёл в свои покои, когда увидел Бертольда. Внутри взыграл отважный рыцарь, и молодой человек решил проследовать за своим учителем. Именно эта дорога привела его в город.

От внимания, прикованного к своему затылку, Бертольд то и дело оборачивался, но каждый раз юноша успевал вовремя исчезнуть из предполагаемого поля зрения. Ему удавалось безошибочно предугадать каждую попытку мужчины поймать его за слежкой. В стенах города Леонардо было даже проще, ведь он теперь имел возможность затеряться в толпе. Бертольд продолжал изредка крутить головой, но брюнета средь черни и титулованных особ найти было практически нереально.

Одна все городские преимущества резко прекратились в один большой недостаток. Стоило мужчине зайти в таверну, как Леонардо потерял его. Выждав время, юноша также зашёл вовнутрь, но цели его слежки видно не было. Не отчаиваясь, брюнет прошёл глубже и присел на высокий стул за стойку, за которой стоял хозяин этого заведения. Осмотревшись, он выделил двух девушек, которые, почти обнажив своё декольте, обслуживались весь здешний сброд. Судя по всему, это были хозяйские дочери. Мужчины, которые под действием хмелящих напитков давно утратили свою гордость и мужество, заглядывались на юные тела, а когда кто-то набирался смелости их прикоснуться, готов был ринуться в бой их брат — огромное широкое и высокое тело, сидящее в тени в одном из углов заведения.

— Чего изволите, Господин? — вдруг обратился к Леонардо хозяин таверны.

— Я? — брюнет на мгновение растерялся. — Как и все. Выпить.

Леонардо казалось, что эта таверна была самой огромной в городе. И он был прав. Хозяин не был знатью, но, судя по всему, всячески к этому стремился, собирая множество придворных в стенах своей питейной. Хотя многим здесь выносили какое-то непонятное варево, большая часть приходила всё же выпить пива. Когда чашу с хмелящей жидкостью поставили и перед юношей, хозяин не сводил с него глаз. Слово за слово завелся разговор, и Габриэль, самый главный здесь, просто не замолкал.

Он много рассказывал о своих дочерях, Марии и Лауре, словно надеясь, что одну из них Леонардо решит взять в жёны. Как оказалось, они были рождены в один день и до сих пор оставались похожими. Отличались они лишь родинками или мелкими шрамами на теле: у Марии был небольшой шрам за ухом, а Лаура стеснялась родинки у губы. Затем речь зашла про их старшего брата Гектора, который был таким большим едва ли не с самого детства. Габриэль не скрывал, что здесь его сын сидел только ради того, чтобы остальные сдерживали себя, ведь на самом деле он был очень добрым человек. У Гектора была жена и пятеро детей. Супруга хозяина таверны, увы, погибла при родах близняшек, однако, как казалось, мужчина об этом не грустил — его нынешнее счастье было в девушках, торгующих своим телом.

Леонардо был уже изрядно пьян, когда заметил Бертольда. Тот, судя по виду, тоже не мог твёрдо стоять на ногах. Между ними словно проскочила искра. Практически одновременно встав из-за столов, они кинули на свои места положенные этому заведению за приём дукаты, после чего, так же синхронно ринулись на улицу.

Было уже достаточно темно, чтобы многие попрятались по своим укромным норам. Бертольд, видя запал в глазах собственного ученика, обнажил шпагу первым. Вокруг постепенно начали скапливаться зеваки — не часто увидишь бойню титулованных особ. Ровно как и сам Леонардо, он изрядно пошатывался. Мужчина сделал первый шаг, брюнет каким-то чудом увернулся и кинулся в ответ. Зрители почти перекрикивали стоящий металлический лязг.

Однако, как показало время, Леонардо либо меньше выпил, либо в целом его организм лучше сопротивлялся алкоголю. Он проявлял больше агрессии в адрес противника. Насмешка, что в начале боя была явно заметна на лице Бертольда, сейчас постепенно превращалась в гримасу ужаса от осознания неизбежного. Непонятно было, что творилось у него в пьяной голове, когда он попытался бежать, повернувшись к Леонардо спиной. Это было фатальной ошибкой: брюнету требовался миг, чтобы податься вперёд и пронзить мужское тело. Шпага входила в плоть тяжко, поэтому юноша не постеснялся надавить сильнее, после чего резко вынул её из тела. Бертольд, хватаясь за рану, рухнул на землю. Из раненого тела вытекало много крови.

Леонардо, испугавшись, сделал шаг назад. Толпа какое-то время смотрела на него, но стоило мужчине перестать подавать признаки жизни, они все разом ринулись к нему, пытаясь снять одежду, пока та не пропиталась кровью целиком, и найти кошель с дукатами. Юноша воспользовался этим: не брезгуя, он вложил окровавленную шпагу в ножны и покинул место преступления.

Идти во дворец ночью было не лучшей идеей, поэтому Леонардо шёл в направлении дома Шарлотты. Она и встретила его нащ входе удивлённым взглядом. Барон всё время лишь подталкивал дочь на более тесный контакт. Девушка же больше волновалась за брюнета, ведь и у того, как позже сам он понял, были раны.

В виду того, что дом барона был у реки, искупаться здесь не было проблемой. Леонардо смыл с себя всю грязь, а Шарлотта обработала доставшиеся ему от Бертольда раны. После она провела юношу в гостевой домик, где долго сидела напротив него. Когда девушка поняла, что ей стоит лечь спать, она решила уйти в свои покои, но Леонардо схватил её за запястье.

— Останься, — прошептал он.

Но Шарлотта решила отказать. Однако запал Леонардо никуда не исчез. Он сжал запястье девушки крепче и притянул её к себе. Брюнет прекрасно понимал, что никто не побежит ей помогать. Сначала девушка лишь улыбнулась, приняв всё за шутку, но когда осознала, что выпускать её не будут, попыталась вырваться.

Леонардо толкнул рыжую на ложе. Он знал, что был гораздо сильнее. Прижав девушку к кровати, он принялся обнажать юное женское тело. Мысли брюнета были просты и банальны: «Если она не позволяет мне овладеть своим телом добровольно, я возьму своё силой». Шарлотта пыталась кричать и отбиваться, но быстро утратила силы. Молодой человек крепко держал её, прижимая к себе.

Вкус насилия, который испытывал Леонардо, был всё слаще и слаще с каждой минутой. Сжимать грудь Шарлотты, целовать её шею и властвовать над её телом было даже приятнее, чем проделывать всё то же самое с королевой. Всё потому, что она была моложе. Брюнет прекрасно понимал, что до него мужчин у неё было. От этого на лице его непроизвольно появлялась гордая ухмылка. Лишь он здесь и сейчас мог позволить себе любую наглость.

Шарлотте в это время оставалось лишь ронять слёзы. Ей было неприятно ни физически, ни морально. Она чувствовала себя униженной уже от того, что Леонардо смотрел на неё обнажённую, не говоря уже о том, что он смел с ней делать. Когда он закончил своё грязное дело, девушка так и осталась лежать на месте, боясь пошевелиться. Она чувствовала, как брюнет, пытаясь отдышаться, рухнул рядом с ней. Он обнял рыжую и вскоре уснул, а она так и продолжала не двигаться вплоть до самого утра.

Когда первые лучи солнца ударили по окнам, Шарлотта скинула с себя руку юноши и наконец встала. Посмотрев на него, она грустно улыбнулась. Вновь захватившее её желание кричать и плакать теперь граничило с жаждой убить Леонардо, но рыжая понимала: скорее всего, после этого с ней самым жестоким образом расправится её же отец. Поэтому, схватив свою одежду, девушка удалилась из спальни. Стоя напротив большого зеркала в основном зале, она заметила запёкшуюся кровь ниже пояса. Прикусив от жгучей досады губу, рыжая оделась, после чего покинула гостевой домик.

Проснувшись, Леонардо был разочарован: он был один. Вспоминая прошедший вечер и последующую ночь, молодой человек разбавлял своё разочарование самодовольством. Он увидел пару капель крови на простынях и быстро понял, кому они принадлежат и как так вышло. На весь последующий день от этого на лице поселилась улыбка.

Зайдя на прощание к барону, брюнет удалился из его скромного жилища. С Шарлоттой в это время пересечься не довелось, однако общаться с ней в подобном русле молодому человеку понравилось. Он даже планировал повторить эту ночь.

Однако вскоре Леонардо был во дворце, отчего пришлось из мира фантазий возвращаться в суровую реальность. Его, как оказалось, здесь искали. И виноват в этом был никто иной, как погибший незадолго до этого Бертольд.

========== Глава 6 ==========

Оправдываться за смерть Бертольда пришлось недолго. Конечно, часть его окружения показательно изображала грусть и всячески винила во всём Леонардо, но многие на самом деле считали, что мужчина получил по заслугам. Несмотря на то, что о мёртвых было не принято много рассуждать, разом всплыло много сплетен. Говорили и о его пристрастиях к хмельным напиткам, и о любви к распутным девам, и о различных попытках самоутверждения за счёт крестьян, чем, в принципе, грешил среди придворных не он один.

Недовольна была больше всех только королева, но по статусу это показывать ей было не положено. Она прекрасно понимала, что двигало брюнетом в то время, когда он хватался за шпагу, и это потешало женщину. Конечно, фаворита терять ей было крайне неприятно, но осознание того, что в её жизни появлялась гораздо более верная пешка, лишь грело душу.

Жакоб, тем временем, мчался на своём верном скакуне в неизвестность. Эти охотничьи угодья для него были действительно новы. Здесь даже лес пах совершенно иначе. На этот раз королевской душе приглянулся кабан. Несомненно, это был большой риск, но Жакоб готов был на него пойти.

Охотничий домик в этом месте был не таким комфортным. Гостевых спален было гораздо меньше, в подвале не было вина, кухарка была совсем молодой и неопытной. Последнее одновременно печалило и радовало. Пусть она готовила не так прекрасно, как подобает королевской прислуге, зато она охотно шла на контакт.

Несмотря на свой возраст, девушка уже была вдовой. От погибшего от страшной хвори муженька у неё остался ребёнок, который был отдан на воспитание бабке по отцовской линии. Она была женщиной неплохой, но довольно строгой. Однако Адора, та самая кухарка, считала, что её знакомства и богатства помогут дитю встать на ноги. И, в принципе, она не ошибалась, ведь с самых ранних лет ребёнок был погружен в прелести образовательного процесса. К слову, именно благодаря связям своей свекрови девушка и попала на роль кухарки в этот дом.

Молодая, горячая кровь Адоры не спешила остывать, поэтому, едва познакомившись с королём, она готова была идти ради него на всё. В первый же день пребывания в своих новых угодьях Жакоб имел честь познать новое женское тело. Мужчина любил в меру упитанные формы, поэтому новая кухарка пришлась ему по вкусу. Она не стеснялась давать королю шанс воспользоваться ею.

Несмотря на то, что после бурной ночи Жакоба не отпускала приятная усталость от действий пылкой любовницы, он не отказался от охоты. Кабан, загнанный в определённое место заранее, уже поджидал короля. Лишь встретившись со свирепым животным лицом к лицу, мужчина понял, какую он совершил ошибку. Первым испугался его конь и, несмотря на чудеса дрессуры, скинул своего всадника. Жакоб упал на землю с мерзким хрустом, послевкусием от которого была пронизывающая всё тело боль, берущая своё начало в районе щиколотки. Встать на ноги теперь было практически невозможно, конь убежал. Кабан разбегался.

Офелия ждала. Она сидела в своих покоях в мягком кресле, на ней была лишь сорочка. Стояла безоблачная ночь, в окно бил лунный свет. Распущенные белые волосы были заблаговременно расчесаны прислугой, сейчас королева переложила их на бок. В руках у неё была книга, а лунного света вполне хватало, чтобы в полной мере иметь возможность различать все строки. Когда дверь с тихим скрипом открылась, на лице женщины появились очертания улыбки. Она, прикрыв книгу, встала с кресла, после чего взглянула на гостя. Это был он.

— Здравствуй, Леонардо, — она положила своё чтиво на место, где только что сидела. — Неужели твоя ревность так велика, что стоила жизни Бертольда?

— Я не считаю содеянное ошибкой, — молодой человек был предельно откровенен. Подойдя ближе к королеве, он продолжил. — И не имею желания это обсуждать. Даже с Вами, Ваше Величество.

— Как официально, — Офелия рассмеялась. Она подошла к брюнету практически вплотную. — Спешу заметить, мне это льстит.

— Я могу узнать, зачем Вы прислали за мной в столь поздний час свою прислугу? — Леонардо выпрямился в спине, словно стараясь лишний раз не вдохнуть приятный запах королевских духов.

— Раз ты осмелился так поступить с Бертольдом, то, думаю, ты будешь достаточно смел и выполнять его работу в полной мере.

— Мне тяжело, — уголки губ Леонардо едва заметно поднялись. — Особенно от осознания того, что Вас касаются чужие руки.

— Ты эти чужие руки заколол своими, — Офелия явно играла. Она встала на носочки и начала шептать юноше на ушко. — Твои руки, Леонардо, могут приносить не только боль, но и удовольствие.

Брюнет испытывал некую двоякость. Он был страшно обижен на королеву, а гнев в адрес Бертольда не погасила даже его смерть. Но, вместе с этим, юношу к женщине тянуло настолько, что сейчас, стоя так близко к ней, больших усилий стоило ему к ней не прикасаться. Чем ближе была она, тем крепче приходилось сжимать руки в кулаки, чтобы они не тянулись к её телу. Однако когда она поцеловала Леонардо сначала в ухо, а потом коснулась губами его шеи, он сдался. Офелия лишь в который раз улыбнулась: примерно этого она и добивалась.

Прошло совсем немного времени до того момента, когда два обнажённых тела растворились друг в друге без остатка. Брюнет целовал женщину так, словно делает это в последний раз. Она же продолжала воспринимать это всё как игру, в которой не будет ни победителей, ни проигравших. Игра, в которой оба получали удовольствие. Игра, которая была выгодна для них двоих.

К утру в окна били яркие солнечные лучи, но ночь утомила что Леонардо, что Офелию настолько, что никакой свет не мог их разбудить. Однако, когда в дверь громко начали стучать, королева резко подскочила. Она только и успела, что прикрыть своё обнажённое тело простынёй, как в помещение ворвалась одна из служанок. Лицо девушки было крайне взволнованно. Она испуганно смотрела на королеву, не вглядываясь в мужское тело, лежащее рядом с ней, после чего громко и внятно сказала:

— Ваше Величество, король…

— На охоте убил кого-то? — Офелия с недовольным лицом перебила служанку. — Сколько я раз просила не беспокоить меня по таким пустякам?

— Ваше Величество, король погиб.

Женщина не знала, как на это реагировать. Она растерялась. Заметил это, служанка вышла, закрыв за собой дверь. Леонардо продолжал мирно спать. Королева, вновь упав на кровать рядом с ним, понятия не имела, о чём ей думать и как себя вести.

========== Глава 7 ==========

Поначалу Леонардо обиделся на то, что тем утром королева его так напористо будила. Однако, чем дальше от неё он был, тем больше вестей до него доходило. Смерть короля юношу одновременно как неистово радовала, так и печалила. Радость была по большей части от того, что старый мерзавец получил наконец то, что заслуживал — смерть матери по сей день периодами проносились перед глазами брюнета несмотря на то, что про раннее детство он практически ничего не помнил.

Вся палитра негативных чувств и эмоций, что испытывал Леонардо от этой же вести, сводилась к тому, что двор наводнят сплетни. При смерти Бертольда, который был никчёмной пешкой, всплыло немало всякой дряни, а что говорить про короля… Вряд ли кто-то будет его за что-либо осуждать, но сама новость вызовет целую волну различного рода историй. В добавок, неизвестно было, что станет с Офелией, ведь она оставалась единственной, кто имел непосредственное отношение к трону.

— Поверить не могу, — женщина приблизительно сорока лет отроду всеми силами старалась изобразить печаль. — Совсем недавно Жакоб пил со мной вино во дворике рядом с моим гостевым домом, а сегодня остаётся лишь принять ту весть, что никогда больше он не прикоснётся к моим погребам. Подумать только.

— Конечно, — собеседница была примерно того же возраста, но явно стройнее. — Лишь к погребам.

— Ну что Вы, Джулия, милая моя, — женщина рассмеялась. — Наш король имел интригу не только со мной, и Вы знаете об этом не понаслышке.

— О моих отношениях с королём не Вам судить, Сиерра, — она улыбалась в ответ. — Мне не приходилось, в отличие от Вас, заманивать Его Высочество в своё ложе винными запасами.

Леонардо вновь сидел в таверне, рядом с которой он же отправил в последний путь Бертольда. Он молча располагался в одном из углов и слушал звонкие бардовские песни, временами заглядывать на хозяйских дочерей. Не сказать, что те были рады столь пристальному юношескому вниманию, но главным был их отец, а он считал, что даже непризнанный сын человека с подобным титулом сможет послужить притоком золота в его личную казну.

Крестьяне относились к известию о гибели короля вовсе не так, как те, кто имел честь существовать при его дворе. Они не разводили сплетен, им в целом было не до этого. Тяжкая жизнь заставляла некоторых из них винить во всём монарха и мечтать о том, чтобы при новом поля приносили больше плодов, а виноград становился слаще и спел дважды в год. Никто не вёл список добрых королевских дел и мало кто их помнил в целом, но практически все могли назвать хотя бы один указ, от которого жить становилось хуже. Многие из ныне живущих на белом свете помнили, что произошло с землями, которые не хотели повиноваться Его Величеству.

Леонардо не притронулся к хмельному и покинул таверну с полностью ясным разумом. Ему было скучно, а единственным своим здесь развлечением он мог назвать только Шарлотту. К королеве лучше было не идти — внимания на её персоне было сосредоточено как никогда много. Ни она, ни сам юноша не хотели, чтобы их поймал на горячем тот, кому всего знать не стоило. Общество находилось в слишком возбуждённом состоянии для того, чтобы молчать.

— Я крайне сомневаюсь в том, что наша затея увенчается, успехом, матушка, — пятнадцатилетний парень следом ходил за женщиной по всему небольшому их дому.

— Замолкни наконец, Луиджи, — она была необычайно возбуждена.

— Матушка, король никогда не признавал меня своим законным сыном, — мальчишка был поникшим.

— Замолкни, — вновь повторила женщина. — Ты ещё глуп и наивен, в виду чего не можешь в полной мере осознать того, что я ценою своих лучших годов, своей прекрасной молодости и красоты, пыталась вывести тебя на уровень той знати, что пресмыкается под троном.

— Матушка…

— Теперь, Луиджи, я хочу, чтобы пресмыкались пред тобою.

— А королева?

— Она нам не помеха. На троне должен быть мужчина.

Вдруг на плечо Леонардо легла тяжёлая мужская рука. Он от неожиданности вздрогнул, но не испугался. Рука его легла на рукоять шпаги, после чего он обернулся. Узнать этого человека получилось не сразу, но следом за этим по всей душе разошлось необычное тепло. Он постарел. Его некогда тёмные волосы теперь были седыми, на лице появились новые морщины. Не изменилось лишь одно: он точно так же мрачно одевался.

— Отец? — наконец смог сказать хоть что-то брюнет.

Мужчина широко улыбнулся. Эта встреча давалось нелегко и ему.

— Здравствуй, Леонардо. Ты сильно повзрослел, я почти не узнал тебя.

— Я…

— Ты похож на свою мать, — Риккардо подошёл ближе к юноше и обнял его.

Леонардо не знал, что ответить. Он молча стоял некоторое время, пытаясь не запутаться в собственных мыслях, после чего обнял отца в ответ. Спустя полчаса они шли вдоль главной городской улицы, общаясь в основном на тему того, что нынче происходит с родными землями. Смерть короля для графа была красной тряпкой — даже Леонардо не потребовалось много времени на то, чтобы догадаться, что отец его имеет виды на трон. Это было не удивительно, ведь не имел их лишь дурак.

Что-то заставляло брюнета в Риккардо видеть подлость. Он, к собственному удивлению, не испытывал к отцу ровным счётом ничего. Для Леонардо он был простым мужчиной. Приходилось бороться с чувством, что графа подменили, но это значило не верить собственным глазам — сейчас, после пусть и не длительной прогулки, хотя бы внешне было ясно, что это точно Риккардо.

Он вновь напомнил, как убили его жену и, соответственно, мать Леонардо. Он рассказал, как тяжело было вернуть себе уважение народа и восстановить те земли, что самым наглым образом смешали с грязью королевские воины. Он дал понять, что весь правящий род за это прощать не собирается. Он сообщил сыну, что скучал, но это было скорее формальностью, чем искренними словами.

Они разошлись так же быстро, как встретились. Целей подобного визита Леонардо при всём желании понять не мог. Внутри появилась пустота, наличие которой было само по себе неприятным. Однако он знал, что делать дальше: Шарлотта жила совсем недалеко отсюда.

— Я не уверен, что Офелия сумеет править хотя бы на треть так превосходно, как её почивший супруг, — мужчина средних лет смотрел на вино в своём позолоченном кубке.

— Поэтому я и предлагаю не дать всей ситуации дойти до коронации, — его собеседник был вдвое старше.

— Я буду лучшим королём, нежели эта сварливая женщина.

— Бесспорно, Эмиль, Вы правы. Но, возможно, я знаю менее жестокий путь к трону.

— Смерть Офелии — всего лишь формальность, не более. Мало кому весть о её кончине покажется печальной. Я более чем уверен в том, что тот мальчишка, с которым она последнее время развлекалась, также имеет виды на престол. Или тот, кто стоит за ним. Но я Вас, Патрик, готов выслушать лишь из уважения.

— Королева ещё молода. И, вполне возможно, после коронации от Вас, Эмиль, при должном к ней подходе будет ждать дитя…

На этот раз не доходя до самого дома Леонардо встретил барона. Тот, заметив брюнета, сделал вид, что встречи был рад. Их диалог был краток и нёс характер банальной, но необходимой для них двоих формальности. Мужчина выразил соболезнования по поводу кончины Жакоба, считая, что именно он воспитывал всю жизнь брюнета, а тот, в свою очередь, считает короля за отца родного. Леонардо ответил на всё сказанное вежливой улыбкой и кивками, лишь после чего поинтересовался местоположением Шарлотты. Барон всё рассказал.

Леонардо шёл к девушке с осознанием того, что она вряд ли будет рада его видеть. Но вместе с этим он понимал, что и отказ от неё не получит.

Она была такой же милой, как всегда, пусть моментами и было заметно, что стоит это всё ей больших усилий. Когда Леонардо начал её раздевать, рыжая едва ли не плакала, но покорно позволяла с собой так обращаться. Брюнету от этого становилось… скучно. Он чувствовал, будто общается с бездушной куклой. Оставив на Шарлотте сорочку, он отошёл, после чего с особой горечью на неё взглянул.

— Я так тебе противен? — спросил молодой человек.

— Нет, — рыжая приковала свой взгляд к деревянному полу.

— Так что же ты ведёшь себя так безвольно? — Леонардо не скрывал разочарования.

— Мне больно, — призналась девушка, решившись посмотреть брюнета в глаза. — Я чувствую себя грязной после того, что Вы сделали со мной при нашей последней встрече. Вы нравились мне, Леонардо, всем сердцем нравились, но ныне…

— Я стал мерзок?

— Видя Вас, я не могу думать ни о чём другом, как о чувстве, близком к унижению и обиде одновременно.

— Мы можем вместе это изменить, — молодой человек вновь подошёл к Шарлотте. — Я прошу лишь доверия. Самую малость.

Она вновь опустила глаза. Было страшно. От прикосновений Леонардо рыжая то и дело вздрагивала, а когда он снял сорочку с неё, то и вовсе покрылась мурашками. Шарлотта ожидала такой же гадкой боли, как в прошлый раз, но молодой человек не соврал. Он дарил ей один за другим поцелуи, после чего уложил в кровать. На этот раз Леонардо был нежен. Рыжая не понимала ни причин его внезапных перемен в её отношении, ни его самого в целом.

========== Глава 8 ==========

Смерть короля вызвала куда больше интриг, сплетен и слухов, чем это было при предыдущем монархе. Весь двор буквально полыхал. Мужчины хотели разделить с королевой ложе и примерить корону, женщины — оказаться на её месте. Но все их мечты рушил один только человек: Леонардо. Офелия не подпускала к себе никого, кроме него. И все, в принципе, прекрасно об этом знали, но предпочитали помалкивать, справедливо связывая интригу сына графа и смерть Бертольда.

К Офелии же никого не подпускали её советники, которые до этого прислуживали Жакобу. Естественно, исключением был Леонардо. Он был единственным, кто пока не пытался смешать вино в кубке Офелии с ядом или задушить её в процессе любовных утех. Нельзя сказать, что их друг к другу тянули. Им просто было хорошо вместе. Возможно даже, что в этом всём была часть холодного расчёта.

Однако Офелии в конечном итоге хватило одной только минуты для того, чтобы понять, что мальчишка всё-таки пленил часть её сердца и души.

Этот вечер был холодным. Снаружи бушевал ветер, по дворцу гулял сквозняк, изредка через мелкие щели дверей навещая королевские покои. Офелия, как и всегда в это время, читала. Вдруг в двери постучали, королева отозвалась: «Войдите». На пороге появился высокий мужчина примерно сорока лет. Он поклонился королеве, после подошёл к ней ближе, не скрывая на своём лице мерзкой улыбки.

Всё лицо его было исполосовано шрамами, на одну ногу мужчина хромал. Волос на голове у него было, мягко говоря, мало, пусть седина пока забрала лишь его виски. Он некогда был цепным псом Жакоба, за золото которого ввязывался в различные неприятности и не давал этим самым неприятностям дойти до спокойной жизни короля. Теперь же мужчина покорно служил королеве, выполняя уже её капризы.

— Что привело тебя ко мне в столь поздний час, Джордано? — Офелия была спокойна.

— Я сделал всё, как Вы велели, Ваше Величество, — мужчина подошёл ещё ближе и остановился в метре от монарха.

— Да? — королева словно ожила. — И что же ты узнал?

— Не всё так однозначно, Ваше Величество. Боюсь, у нас есть определенные проблемы.

— Джордано, — женщина засмеялась и продолжила, сохраняя на своём лице улыбку. — Проблемы из нас двоих могут быть только у тебя.

— Уверяю Вас, эти проблемы — не мои, — он улыбнулся в ответ. — Ваш фаворит, Ваше Величество, делит своё ложе не только с Вами. Увы, я с Леонардо никоим образом не связан.

— Да? — Офелия удивилась. Это чувство было для неё не самым приятным. — Кто она? Или, упаси Господь, он…

— Дочь барона Руссо. Уверяю Вас, Вы не знакомы с ней. А вот барона, скорее всего, встречали.

— Да, я помню его, — королева усмехнулась. — Но вот его дочь… Не припомню. Эта девчонка сама прицепилась к Леонардо или же виноват он?

— Боюсь, что он, Ваше Величество.

— Тогда я разберусь сама, — Офелия кивнула мужчине. — Благодарю, Джордано. Можешь быть свободен на сегодня. Завтра же передай Леонардо, что я желаю его видеть.

Долго ещё королева не могла уснуть. Её терзала ревность. Злость и ярость, что она испытывала в часы бессонницы, можно было сравнить лишь с теми, что она испытывала перед замужеством. Тогда она не знала Жакоба, а теперь не знает ту, на кого её пытаются променять, нагло при этом глядя в глаза и одаривая красивыми клятвами в любви. В любом другом случае Офелии было бы всё равно, но Леонардо она почему-то выделяла в рядах своих интриг. Возможно потому, что они были слишком похожи.

Джордано, как оказалось, про просьбу не забыл, и, практически с пением первых птиц, под дверями королевских покоев уже стоял брюнет. Он вошёл вовнутрь без стука, Офелия тогда ещё спала. Молодой человек прикрыл за собою дверь, но та предательски скрипнула. На звук обернулась проходящая мимо служанка, но в ответ лишь улыбнулась — она с самого начала, принося вино в первый день интриги по приказу королевы, знала, к чему всё идёт. Офелия продолжала смотреть сны.

Когда солнце пробивалось в дворцовые окна, женщина проснулась от ярких его лучей. Леонардо всё это время сидел напротив кровати в огромном кресле. Офелия, открыв глаза, долго не могла сориентироваться. Она попыталась встать, но, увидев перед собой юношу, вновь рухнула в кровать, не скрывая загадочной улыбки.

— А ты, оказывается, обманывал меня, маленький паршивец, — королева вновь прикрыла глаза.

— Обманывал? — Леонардо подошёл ближе к кровати. — Я могу узнать в чём?

— Сначала ты клялся мне в любви ночами, а теперь я узнаю, что в твоём ложе есть другая девушка? — женщина вновь присела, после чего скинула с себя одеяло и подошла вплотную к молодому любовнику.

— Я взял её ещё до того, как приносил какие-либо клятвы.

— Не оправдывайся, — королева провела указательным пальцем по груди юноши. — Я подобрала тебя ещё совсем неопытным мальчишкой и вырастила из тебя мужчину, а ты платишь мне за это своей гулящей натурой?

— Будем друг с другом честны, — Леонардо взял женщину за руку и прижал её к своей груди. — Я уверен, что здесь помимо меня побывал не только Бертольд.

— Честны так честны, — Офелия усмехнулась. — Я велю казнить девчонку, если узнаю, что ты ещё раз к ней приблизился.

========== Глава 9 ==========

Слова королевы долго крутились у Леонардо в голове. Он то и дело вспоминал их, периодически усмехаясь и не воспринимая всё это всерьёз. Конечно, он попытался на некоторое время отдалиться от Шарлотты и быть ближе к Офелии, но последняя словно сама того не хотела. Брюнет был раздражён одним только фактом того, что ему изменяют даже не с человеком, а с делами, которые обычно решались и без ведома монарха. Тем, кто наблюдал за юношей со стороны, казалось, что в нём взыграл максимализм.

Леонардо то и дело наведывался в королевские покои после заката, но каждый раз это было напрасной тратой времени. Офелия либо была уставшей, либо сама не хотела его видеть, оправдываясь одними и теми же «королевскими делами». Молодой человек смог сделать вывод, который его устроил: женщине было на него плевать. Шарлотта же оставалась свободной.

Вновь под ногами была городская грязь, а вокруг — сплошная чернь. Леонардо начинал ко всему этому испытывать такое чувство, как брезгливость. Не сказать, что мысль о Шарлотте грела юную мальчишескую душу, однако идти в её направлении среди всего этого было в любом случае легче, особенно приняв на грудь в уже привычной таверне.

На этот раз девушка более охотно шла на контакт. После короткой прогулки по цветущему саду Шарлотта сама привела молодого человека к своим покоям, где, словно играя, начала всячески пытаться его соблазнить. Леонардо, собственно, и не был против такого. Он всячески старался подыграть своей прекрасной любовнице, отбрасывая при этом всяческие границы.

Шарлотта была такой же прекрасной, как и при прошлой их встрече. На её молодом теле не было ни одного шрама, от кожи прекрасно пахло духами. Лёгкая одежда, что была сшита по фигуре девушки, не только безупречно на ней смотрелась, но и превосходно снималась. Было заметно, что она по-прежнему стесняется, но всячески пытается это побороть.

Леонардо не была интересна причина подобной активности, главным для него было всё же действие. Ровно как и для барона, которому дочь совершенно было не жалко. Он готов был идти любой дорогой, лишь бы выдать её замуж за человека, чей титул был выше. Поэтому мужчина ничего плохого не видел в угрозах единственному своему ребёнку, который был рождён в браке. Чего только не довелось выслушать Шарлотте перед тем, как научиться правдоподобно улыбаться.

— Я прикажу выпороть тебя как вшивую собаку, — с совершенно спокойным лицом в один из вечеров сказал барон, глядя дочери в глаза и сжимая её запястья. — Мне нужен этот брак. Я собственными руками придушу тебя, если он не состоится.

— Отец…

— Ступай отсюда прочь, — мужчина отпустил Шарлотту. — Не смей ему перечить и мне на него жаловаться.

— Но…

— Я не готов жертвовать состоянием. Даже пока оно не в моих руках.

Каждый раз, вспоминая такие моменты, девушка готова была плакать от боли. Спустя некоторое время ей всё же казалось отвратительным то, что постепенно эта боль начинала приносить самое настоящее наслаждение. Шарлотта не считала это нормальным явлением, но и делать с ним ничего не хотела.

Когда Леонардо в очередной раз покинул покои девушки, она не торопилась выходить сама. Она улыбалась, когда юноша уходил, и было это совершенно искренне. Пусть он и казался странным человеком, но то, как он ею овладевал… Это было сказочно. Однако любопытство двигало девушку дальше, на куда более необычное поступки.

Уже спустя час Шарлотта, прикрывая лицо маской, передвигалась по одному из самых распутных районов грязного города, игриво при этом демонстрируя из-под платья стройную ножку. Ещё полчаса, и в одной из подворотен она громко стонала, чувствуя себя при этом грязной женщиной, не обременённой моральными принципами. И ей это нравилось. Её возбуждало то чувство, что её небольшую грудь крепко сжимает какой-то незнакомый мужчина, периодически притягивая к себе за волосы. Он то и дело шептал Шарлотте на ушко всякие пошлости, сбиваясь при этом на собственную отдышку. Когда он кинул в грязь на землю дукат, девушка даже побрезговала его взять. Приведя себя в порядок, она направилась домой, стараясь скрыть своё лицо от местного населения.

Офелия, тем временем, изучала кабинет покойного супруга. Какие-то странные бумаги, непонятные масла в баночках на полках, горы книг. И стук в дверь, на который королева обернулась. Ждала она в это время лишь одного. Джордано.

— Доброй ночи, Ваше Величество, — кланяясь, обратился мужчина.

— У тебя есть новости для меня? — Офелия положила на стол перо, что было у неё в руках до этого момента.

— Нехорошие, Ваше Величество, — он вежливо улыбнулся.

— Не медли, Джордано, — женщина позволила себе присесть в кресло Жакоба, которое теперь полноправно принадлежало ей. — Я вся во внимании.

— Виконт Триано сегодня вновь был там.

— Ошибки быть не может?

— Не может, Ваше Величество.

— Ты знаешь, что делать.

— Не уверен, что это необходимо.

— Не смей мне перечить! — Офелия со зла ударила рукой по столу так, что бедный Джордано аж вздрогнул. — Мальчишка должен знать, что со мной шутить он не имеет права.

К следующему утру королева проснулась с самодовольной улыбкой. Внутри кипел гнев, который подкрепляло злорадство. Офелия знала, что у неё в ногах будет валяться барон, возможно даже, что вместе с Леонардо. Был бы жив Жакоб — посыпалась бы волна осуждений на светлую женскую голову, и Джордано неоднократно об этом успел упомянуть. Однако этот же Джордано несколькими ночами ранее разделял с королевой её ложе, даже не вспоминая в тот момент про её покойного супруга.

Казнить за прелюбодеяние было делом обыденным, но когда это касалось знати — получался самый настоящий скандал.

========== Глава 10 ==========

Чувства, что испытывал Леонардо во время казни, не имели даже намёка на светлый оттенок. Это были злость, ярость, ожесточение. Все они выжигали душу подобно яду. Мир вокруг становился чернее ночи. Юноша не винил в этом себя. Объектом его гнева была только Офелия. Королева, так просто погубившая невинную душу.

Неделю после произошедшего юноша пытался забыться, шатаясь от одной таверны к другой, в промежутке обращаясь к куртизанками. Он знал что за ним следят, и это лишь играло ему на руку. Брюнет хотел разозлить королеву. Сделать так, чтобы она страдала. Не понимал Леонардо, что это сравнимо с попыткой истязать свое тело во вред другому: себе же будет хуже от этого.

Если юноша не мог найти себе на ночь распутную девушку, он довольно быстро засыпал. Ему ничего в такие моменты не снилось, а к утру поджидало лишь разочарование во всём этом мире. Изо дня в день жизнь при дворе становилась все более убогой и серой.

Скрасить это жалкое существование, казалось, ничто уже не могло. Вновь пытаясь связаться в пьяную драку в поисках лёгкой и отчасти геройской смерти, Леонардо почувствовал, как кто-то опустил ему на плечо руку. В углах в тому моменту уже двоилось от огромного количества выпитого пойла. Обернувшись, юноша понял лишь две вещи: перед ним стоял мужчина, а его самого уже не могли держать ноги. Даже попытка ухватиться за неопознанное тело не спасла брюнета от скорого падения в грязь.

Очнулся Леонардо в незнакомом месте от того, что в глаза било солнце. Он резко встал на ноги. Его одежды не было нигде — интерьер был достаточно скромен, чтобы за считанные секунды осмотреть его весь. Инстинктивно руками прикрывая причинное место, молодой человек подошёл к окну. Скорее всего, это был даже не его город, больше сравнимый со свинарником, чем с чем-то цивильным. Судя по всему, это была одна из виноделен, из которых ко двору поступали вина.

Когда за спиной скрипнула дверь, юноша вздрогнул. Чувство, подобное страху, возникло от ожидания неизвестного. Оборачиваясь на звук, Леонардо почему-то думал лишь о том, погибнет ли он, если выпрыгнет в окно. Как оказалось, напрасно.

— Отец? — брюнет не скрывал удивления.

— Доброе утро, Лео, — мужчина улыбнулся. — Прошедшей ночью ты был не в лучшем виде.

— На всякий мой поступок есть свои причины, — молодой человек подошёл к кровати, взял простыню и повязал вокруг пояса.

— Уверен, это так, — уголки губ Риккардо вновь поднялись. — Я приглядываю за тобой.

— Чем я, в таком случае, обязан твоему визиту? Стыдно стало за меня?

— У нас с тобой, конечно же, есть общая цель! — мужчина воодушевился, а глаза его буквально загорелись.

— За столь долгое годы, что мы провели в разлуке, мою душу успели порядочно истрепать сомнения в том, что у нас с тобой осталось что-либо общее, — Леонардо вполне мог показаться высокомерным. — К сожалению, сомнениям я подвергаю даже твою любовь к моей матери.

— Бесспорно, ты имеешь на это полное право. Но ты даже не выслушал меня, чтобы сразу отказывать.

— Я не отказывал. Мне любопытно, зачем ты меня сюда привёл.

На лице Риккардо вновь появилась усмешка. В помещение тихо вошла служанка, явно совсем ещё юная. Смущённо опустив глаза и стараясь не разглядывать красивую фигуру виконта, она положила какие-то вещи на кровать и поспешила удалиться.

— Надень хотя бы это, — граф сделал шаг назад и оказался за порогом. — Я буду ждать внизу. Думаю, блуждать тебе не придётся.

Леонардо вынужденно улыбнулся, не скрывая того, что это была всего лишь вежливость. Когда его отец закрыл за собою двери, молодой человек принялся рассматривать то, что ему принесли. Одежда, конечно, была местами не по размеру, но выбирать было не из чего. Однако от рубахи приятно пахло какими-то духами, всё было идеально чистым. Одевшись, Лео всё-таки решил проследовать отцовским указаниям.

Дом был не самым большим, но довольно богатым. На стенах висели пейзажи и портреты, на самых видных местах красовались охотничьи трофеи. Окна прикрывали шторы, которые могли позволить лишь зажиточные землевладельцы. На единственном марианне, который красовался в углу неподалёку от лестницы, располагались самые настоящие рыцарские доспехи. Рядом висел щит с двумя перекрещенными мечами. На щите был изображён родовой герб его хозяина.

Почти на каждый шаг ступени отвечали скрипом, взору постепенно открывался интерьер первого этажа. Он был практически таким же, как и вверху: богатым и хвастливым. Отец был, к слову, прав: заблудиться здесь было сложно. Едва ступив на одну из родных ступеней, Леонардо практически мгновенно увидел Риккардо, гордо восседающего в кресле с кубком вина. Устроившись на не менее шикарный диван напротив отца, юноша сказал:

— Я готов слушать.

— Ну раз так, то начну, — мужчина усмехнулся. — Насколько я знаю, для тебя не секрет, что я давно точу зуб накоролевской род.

— Ну ещё бы…

— Если мне не врут мои глаза, то ты и сам, Лео, не против был бы увидеть пролитую королевскую кровь.

— Не врут, — виконт усмехнулся.

— Я хочу предложить тебе сделку.

— Я слушаю.

— Будь ближе к королеве. И со временем, если ты будешь покорно слушать меня и следовать всем указаниям, мы отомстим всей династии Боррелли за гибель невинных, что причинила нам с тобою немало боли. Мы с позором лишим Офелию престола и, скорее всего, жизни. Ты ведь готов уничтожить эту высокомерную падаль?

— Даже не вздрогну, когда мой клинок окажется у её шеи.

========== Главы 11-12 ==========

Комментарий к Главы 11-12

Глава и так небольшая. Изначально планировала разбить её на две, но с таким объёмом это не имеет смысла. Собственно, поэтому такая странная нумерация.

Леонардо сразу понял, что этот этап его жизни будет непростым. В его далеко не глупой головушке рождалась целая гора противоречий. Он понимал, что меняется не только мир вокруг него, но и он сам. Внутри кипела ярость, горел мрачный азарт. Желание мстить за смерть Шарлотты постепенно превращалось в жажду власти. Чем ближе молодой человек был к королеве, тем больше от него разило амбициями.

Офелия же играла. Она не скрывала своей ревности и прекрасно давала Леонардо понять, что ему можно и нельзя. Королева не наблюдала за ним лично, но знала о нём всё, ведь даже у стен на всех её землях внезапно появились уши. Нельзя сказать, что женщина сходила с ума, когда видела своего молодого любовника в обществе других дам. Напротив, она прекрасно понимала, что случай с Шарлоттой стал для Леонардо показательным.

Молодой человек практически жил в королевских покоях, и его это вполне устраивало. По двору ходили слухи, но до королевских ушей их доносить побаивались. Офелия была не глупа, прекрасно понимала всё, поэтому скрывать любовника не видела смысла. Её даже тешило, что зрелые дамы смотрят на неё с завистью.

Слова любви всё чаще звучали из уст обоих, и чем дальше заходила эта порочная связь, тем более лживыми казались эти клятвы.

Близился очередной бал, двор не смолкал. Это событие было довольно значимым, ведь прибывала в земли Офелии важная персона. Леонардо не вникал, кто именно собирался озарить дворец своим визитом, но точно знал, что в этот вечер лицом к лицу он встретиться и со своим отцом. В который раз. И с каждым разом эти встречи молодому человеку нравились всё меньше.

Вечером все гости были собраны, а зал украшен. Дамы сверкали друг перед другом драгоценными камнями, их кавалеры между собой обсуждали любовниц, словно меряясь, у кого же моложе. Леонардо, как и было ожидаемо, практически не отходил от Офелии. Неоднократно в рядах гостей он видел то своего отца, то кого-либо из его близких подданных. Их присутствие было лишь данью этикету. Несмотря на то, что от задумки мстить юноша не собирался отступать, он всё же надеялся, что бал пройдёт без инцидентов.

Напрасно.

Офелия общалась со своим важным гостем, с лица её не исчезала довольная улыбка. Леонардо не отходил от монархини далеко, но разговоров её с кем-либо старался не слушать. То и дело он ловил на себе женские томные взгляды — это здорово тешило его самооценку.

— Я очень рада, что мы сумели найти путь к решению нашего вопроса, — наконец заключила Офелия, после чего взглянула на своего молодого любовника. — Мне приказать Леонардо проводить Вас в Ваши покои?

— Ну что Вы, — мужчина не скрыл улыбки. — Я, пожалуй, всё-таки попробую влиться в сложившийся коллектив.

— В таком случае, прошу меня простить, — монархиня вновь взглянула на виконта. — Я отлучусь.

Важный гость ответил одобрительным кивком, королева развернулась и направилась в сторону Леонардо. Мужчина времени не терял — убедившись, что гости заняты друг другом, из позолоченных ножен он достал острый клинок. Гость упустил одну важную деталь: виконта. Леонардо сам не понимал, что его заставляло резко податься вперёд. Гость уже начал замахиваться, когда юноша сначала оттолкнул Офелию, а после, не успевая уже направить куда-то себя, подставился под удар.

Клинок вошёл Леонардо в бок. Внезапный стон молодого человека перевёл на себя внимание буквально каждого, кто был в зале. Гость явно не ожидал такого поворота, но среагировал быстро: едва стража добралась до него, он вонзил всё тот же острый клинок себе в грудь. Улыбаясь в последний раз, он упал сначала на колени, а после всем телом упал на холодный, мраморный дворцовый пол.

Леонардо боль сначала согнула, а после вынудила встать на колени. Он придерживал рану, но крови меньше от этого не стало. Офелия от данного зрелища побледнела. Толпа вокруг зашевелилась, пытаясь найти медика в своих рядах. Буквально схватив королеву под руки, стражники вывели её из зала. Виконта сковала боль настолько, что он, как ему самому в тот момент казалось, не понимал, что творится.

Резким движением Офелия вырвалась из рук собственной стражи. Она уже была не столько бледна, сколь зла. С мрачным огнём в глазах она посмотрела на своих защитников, но довольно быстро смогла остыть — они всего лишь выполняли свои обязанности.

— Что с Триано? — вдруг спросила она, глядя на одного из стражников.

— Виконт ранен, Ваше Величество.

— Что с ним? — по взгляду было видно, что королева взволнованна. — Он жив?

— Жив, — отвечал всё тот же стражник. — Был, когда мы Вас уводили, Ваше Величество.

Офелия попыталась вновь вернуться в зал, но стражники быстро остановили её. Не прошло с того момента и нескольких секунд, как в коридор вошёл Джордано. Он кинул беглый взгляд на стражу, после чего подошёл к монархине, взял её под руку и повёл дальше вглубь дворца. Мужчина явно был чем-то недоволен, что старательно пытался скрыть, но тщетно. Офелия могла прочесть палитру его эмоций.

— Жив, пока жив, — опережая все вопросы, заговорил мужчина. — Но нам не стоит играть с судьбой. Если они подобрались так близко, то я в данный момент не могу гарантировать то, что Вы, Ваше Величество, находитесь в безопасности. Пусть даже мальчишка умрёт, зато живы останетесь Вы. Вот она, вот! Преданность!

========== Глава 13 ==========

К счастью для Леонардо и коварных планов его отца, рана для юноши была пусть и весьма неприятной, но не смертельной. Сначала ему было больно даже дышать, но вскоре он начал испытывать дискомфорт лишь при передвижениях. Офелия направила лучших медиков к своему молодому любовнику! И не зря, пусть те и утверждали в один голос, что заживает на нём всё крайне быстро лишь потому, что он так молод.

Королеве юношу было жаль, она этого не скрывала. На этом чувстве и базировалось любое желание помочь. Но вскоре всё её проявление жалости превратилось игру.

Джордано был не рад, что Офелия позволила себе настолько расслабиться. Королевские дела, которые прекрасно шли и без неё, теперь действительно отошли на второй план. Её Величество ими банально пренебрегала, позволяя себе лишний раз зайти в покои юного любовника. Её советники рвали и метали, но прекрасно понимали, что говорить об это монархине тщетно — она женщина слишком своевольная.

День за днём Офелия проводила всё больше времени рядом с Леонардо. Сначала она заходила к нему просто убедиться, что он жив. Так прошли первые несколько дней. Когда молодой человек смог встать на ноги, королева начала приносить ему всякого рода гостинцы — от собственных сладостей до заморских, ведь он был на это падок. Когда Лео не только смог встать на ноги, но и делать робкие шаги, Офелия практически всё своё время превратила в их общее.

— Всё ли в порядке? — интересовалась она.

— Воспитание велит мне ответить, что так, но на самом деле не могу этим похвастать, — каждый раз честно признавал юноша.

И королева расстраивалась. Она не понимала, что за гадкое чувство испытывала в адрес юноши. С одной стороны, он был забавным, играть с ним можно было как с маленьким котёнком — таким же беспомощным и милым. С другой же, Офелия ревновала и испытывала жалость. Ни к одному своему любовнику она не проникалась такой палитрой чувств, не чуждых простому смертному. Ни одному своему мужчину она не приносила яблоки в те моменты, когда тот не мог физически сдвинуться с места.

Когда робкие шаги Леонардо мог проделать не только в комнате, но и в королевском саду, жизнь стала сложнее. Постепенно на его плечи вновь начали падать старые обязанности, приходилось постепенно включаться в светскую жизнь. Появилось больше времени не только на жалость к себе, но и на эмоции.

Эмоции были единственной вещью, которую Леонардо считал неподвластной. Он не мог их контролировать даже при огромном желании, а были они, к слову, весьма противоречивы. С одной стороны, юноша понимал, что его чувства к Офелии светлы и безвозмездны, что он готов её едва ли не боготворить. С другой же — внутри сидел сам Сатана. Злобный, жгучий, сердитый, лютый, яростный. Эта тёмная сторона не проникалась к королеве ничем, кроме искренней ненависти. Причём ни столько за смерть Шарлотты, сколько за попытку лишить Лео собственной жизни.

В один из вечеров Офелия вновь вошла в покои юноши. Одеяние королевы было весьма кокетливым. Кружева, тонкая ночная сорочка под плащом, которая позволяла рассмотреть все прелести её фигуры. И улыбка, хитрая и флиртующая. Она поставила свой фонарь рядом с книгой на столик, после подошла ближе к лежащему на кровати Леонардо. Юноша было собирался встать, увидев Офелию, но та жестом приказала ему сохранить своё лежачее положение. Она присела рядом, улыбнулась.

— Как ты? — тихо спросила женщина.

— Скоро вернусь в строй, — Лео едва заметно улыбнулся.

Офелия улыбнулась в ответ. Она осторожно подняла сорочку юноши, после чего кончиками пальцев слегка провела по свежему шраму. Его тело она считала прекрасным, а это было лишь поводом в очередной раз на него взглянуть. Тусклое освещение дарило прекрасную возможность мысленно дорисовать линии.

Молодой человек едва заметно скривился от прикосновения.

— Больно? — королева посмотрела ему в глаза.

— Не так, — виконт быстро пришёл в норму. — Неприятно.

— А если я опущу руку нижу? — взгляд Офелии наполнился кокетством.

— Я не узнаю, пока не испытаю.

Едва женщина приступила к воплощению в жизнь своей «грозы», Леонардо довольно прикрыл глаза. Он знал, что всё будет быстро, но приятно. Несомненно, напряжение в теле неприятно отдавало в рану, но оно того стоило… Обычно он обхаживал Офелию, а теперь они поменялись местами. Юноша понимал, что, скорее всего, это часть какой-то новой королевской игры, но не собирался отступать, пока в этой игре ему было приятно.

— Я хочу большего, — тихо шепнул он, остановив женщину рукой.

Она лишь вновь улыбнулась, после чего скинула с себя сначала плащ, а после и сорочку.

Леонардо прекрасно понимал, что она это спланировала. Однако против таких планов он ничего не имел.

Юноша был расслаблен настолько, насколько это в принципе было возможно в сложившейся обстановке. Офелия всё делала сама, а брюнету лишь оставалось рассматривать прекрасное королевское тело. Ох, как же это прекрасно его возвышало! Он чувствовал себя чертовски важной персоной, ведь сама монархиня сейчас удовлетворяла все его похотливые потребности и желания.

Как только Офелия покинула покои брюнета, забрав свой фонарик, он быстро уснул. С лица юноши не уходила улыбка, ведь эта ночь была как не первой, так и далеко не последней.

========== Глава 14 ==========

Выздоровление шло необходимыми темпами. Довольно быстро прогулки по саду переросли в полноценные выезд в город, а после — на охоту. В тот самый домик, где не так давно ночевал ещё тёплый Жакоб Боррелли. Королева продолжала в это время восседать за престолом. Лео составлял компанию Джордано и прочим приближённым.

Они толком не общались, а единичные диалоги сводились к просьбам или осведомлении друг друга о каких-либо потребностях. Джордано то и дело сверлил своим тёмным и тяжёлым взглядом юношу, а тот в ответ даже слова сказать не мог — и говорить было нечего, и свидетели всегда присутствовали.

Мысли о королеве не давали покоя. Виконт то и дело хотел прикоснуться к её телу, вдохнуть её запах. Он скучал. Ему стыдно было это признать, но пришлось. Лео пытался быть честным перед собой. Если другие люди его волновали, мягко говоря, слабо, то себя он предпочитал ценить, уважать и баловать.

В погоне за очередным кабаном он резко остановил своего коня. Джордано с каким-то своим соратником ринулись далее. Леонардо смотрел им в затылок, пока те не скрылись из виду, после чего вернулся к королевскому домику. Служанка наверняка скучала по Жакобу и по его дарам, но на гостя внимание всё же обратила. «Мне дурно, » — обронил в её сторону Леонардо, после чего поднялся в свои покои.

А что, если Офелия сейчас была с другим?

Ревность.

Ревность растекалась по всему телу юного виконта. Она была как какой-то яд — прожигала всё на своём пути. При первой же мысли о том, что кто-то раздевал королеву, Леонардо наполнялся яростью. Это было тяжело и неприятно, но дарило великолепное осознание. Леонардо осознавал, что он живой. Он прекрасно понимал, что с похождениями королевы он ничего не сможет сделать. Но и любовницами обзавестись ему никто не запрещал. Другое дело, что головы с их плеч могут начать быстро валиться, ведь Офелия, как известно, женщина ревнивая.

Шёл третий лень скуки и ревности, когда после короткого стука в покои юноши вошёл Джордано. Он плотно прикрыл за собою дверь, после чего решительно направился к брюнету.

— Я буду краток, — начал он едва ли не с порога. Говорил он тихо и сухо, что вполне могло нагнать панику.

Леонардо удивился.

— Я при королевском дворе служу дольше, чем ты существуешь. И я прекрасно понимаю, что ты испытываешь к семье монарха. Эта твоя жалкая ненависть, желание отомстить… Бесспорно, Жакоб был не самым лучшим человеком, но я был верен ему, а теперь верен Офелии. Я, не скрою, благодарен, что ты, мальчишка, прикрыл Её Величество своим телом. Но если я хотя бы почувствую, что убить королеву хочешь ты сам, или же ты будешь в этом замешен, знай. Я. Тебя. Уничтожу. У меня не дрогнет рука вонзить кинжал тебе прямиком в сердце.

— Я должен был испугаться? — Леонардо подошёл практически вплотную к Джордано. — Ты ждал, что я буду падать тебе в ноги и рыдать, говоря о том, что к заговорам я не причастен?

— Мальчишка…

— Я не старше тебя. Не скрою, даже не опытнее в чём-либо. Но за себя буду стоять до последнего. Если вдруг рука твоя нащупает кинжал, а у тебя самого появится желание вонзить его мне в грудь, то помни: Офелия будет расстроена.

— Я равнодушен к её эмоциям. А ты — один из многих, кого она пустила в своё ложе. Леонардо, неужели ты действительно настолько глуп, что считаешь себя единственным, кого она из каких-то своих соображений готова обхаживать?

— Пусть так, — брюнет старательно пытался скрыть злобу, что нарастала внутри него. — Но для чего тогда каждую ночь, что я был ранен, она посещала меня? Или, Джордано, тебя тоже тянет влезть под королевскую юбку?

–Увы и ах, — впервые на лице мужчины появилась улыбка. Мало будет сказать, что она пугала. — Я сделал это куда раньше тебя, мальчишка.

Леонардо представил, как замахнулся. Как повалил Джордано на пол и избивал, превращая его лицо в бесформенную кровавую кашу. Как ломал ему кости, одну за другой, наслаждаясь криком, стоном, болью мужчины и хрустом. Как душил его, не оставляя шансов выжить. Но вместо этого всего лишь улыбнулся и сказал:

— Я понял твой посыл. Не смею больше задерживать.

Улыбнулся в ответ и Джордано. Своей страшной улыбкой. Он видел ненависть к своей персоне — она элементарно читалась по глазам виконта. Мужчина не смел поворачиваться к нему затылком, а просто отходил к двери, продолжая изучать. Но лицо юноши не менялось — он продолжал улыбаться, тая в себе мрак.

Лишь стоило мужчине переступить порог покоев и так же плотно прикрыть за собой дверь, как Леонардо недовольно прорычал себе что-то под нос, после пнул ни в чём неповинный стол, а затем подошёл к окну.

Злость? Ярость? Ненависть?

Ревность.

До возвращения во дворец теперь хотелось считать часы. Джордано как никогда сильно раздражал, вся его свита — не меньше. Офелии хотелось задать не один десяток вопросов.

Леонардо словно разрывался на части. Внутри него одновременно бушевало ревностное безумие и что-то тёплое и нежное. И всё это хотелось вывалить на одного человека.

Ночами он не мог уснуть, ведь его королевы не было рядом. Никто привычно не ласкал его, а ему самому некого было обнять.

Догадки относительно того, с кем Офелия могла быть в данную минуту, убивали.

Отцовские планы мести рассыпались в голове.

Неужели это и есть та восхваляемая поэтами любовь?

— Да быть не может, — тихо прошептал Леонардо. — Чушь.

Однако всё ближе было время, которое назвать можно было только судным. Сердце билось быстрее при одной лишь о нём мысли. Это был страх. Юноша знал, что по прибытию во дворец у него будет не так мало времени, чтобы решить, на чьей он стороне. А решать не хотелось.

========== Глава 15 ==========

Офелию по своему возвращению Леонардо не застал. Его всё ещё терзали муки выбора. Душу подогревал страх неизбежного.

На второй вечер пребывания в родных покоях юноша услышал стук в дверь. Вскоре, с тихим скрипом, дверцы распахнулись. В помещение вошла сама Офелия. Ревностные позывы поутихли, на лице Леонардо появилась улыбка. Королева молча улыбнулась в ответ, закрыла за собою двери, после чего подошла к своему юному любовнику ближе. Он встал с кровати прямо напротив неё. С небывалой нежностью женщина обняла брюнета. Из этих объятий освобождаться не хотелось.

Но в голову почему-то внезапно пробила мысль о грядущем.

— Мне надо кое о чём рассказать, — не смог скрыть этого Леонардо.

— Потом, — Офелия явно не была настроена на какие-либо разговоры.

Шаг за шагом они вновь вернулись в постель. В запертую дверь никто не ломился. Наверняка были снаружи слышны стоны, но никому до них не было дела. Кроме Джордано, который что-либо об этом высказывать королеве не имел ни малейшего права.

Не поворачивался язык спросить про иных фаворитов. Страшно было поднимать тему предательства. А когда настало на то время, Офелия попросту ушла в свои покои. Виконт долго не мог уснуть — тревожные мысли одна за другой влезали в его голову.

От отца никаких вестей не было, а это значило, что всё будет идти по плану. От этого Леонардо становилось не по себе ещё больше — планы у графа были катастрофическими. Если до этого виконт клялся, что рука его не дрогнет, когда дело дойдёт до убийства королевы, то сейчас был твёрдо уверен в обратном.

Настало утро, в которое Леонардо вошёл после бессонной ночи весьма нерадостно. Настроение было… гадким. Юноша нехотя собрался, после чего с таким же нежеланием приступил к своим тренировкам. Оказавшись уже во дворце, он пытался высмотреть Офелию, но та не оставалась без компании.

Грустно было признавать, но Джордано мог стать единственным союзником в сложившейся ситуации. Когда, наконец, королева осталась со своим верным советником, Леонардо и решился к ним подойти. От волнения тряслись руки и едва заметно дрожали колени. Общее напряжение, в котором пребывал юноша, было заметно даже далёкому от него человеку. Джордано, заметив всю эту квартиру, не скрыл своей тёмной улыбки.

— Ваше Величество, — виконт поклонился королеве, едва подошёл к ней, после чего в знак приветствия кивнул и ей собеседнику. — Мы можем с Вами поговорить? Желательно с глазу на глаз.

— Насколько интимна тема? — Офелия, как несложно было заметить, принялась кокетничать.

— Ничуть, — брюнет был подавлен.

— Тогда я точно никуда не уйду, — вступился Джордано.

— Тогда я буду краток, — Леонардо с долей язвительности улыбнулся мужчине, после чего перевёл взгляд на королеву. Вернулась вся его взволнованность. — Близится тяжёлое время.

— Что ты имеешь в виду? — вновь дал о себе знать Джордано.

— Мой отец жаждет вашей смерти, — юноша продолжал смотреть на Офелию. — Он хотел, чтобы это сделал я.

— Что? — женщина резко помрачнела. — Ты был в сговоре и ни слова ранее мне не сказал?

— Я… — Леонардо захотел оправдаться, но быстро понял, что это не имеет смысла. — Я был согласен на это. Смерть Шарлотты пришлась на тот период. Но сейчас я…

— Никаких сейчас, — голос Офелии словно стал ниже, жестом она подозвала к себе стражников и обратилась уже к ним. — Выпороть, — она взглянула на Джордано. — Сам скажешь, до какой степени пороть. Я хочу, чтобы ему было так же больно, как мне сейчас от его предательства.

— Но… — юноша не знал, что более ответить.

Стражники взяли Леонардо под обе руки. Он пытался вырваться, пытался как-то сопротивляться, кричать, молить Офелию, но та была непреклонна. Позади шёл Джордано, сохраняя на лице свою улыбку. Она не подобрела, не стала радостной, наоборот: она чернела. Да, пусть он и был верен двору, но вся его душевная тьма наверняка способна была убить всех невинный детей огромного мира.

Никто не собирался церемониться с Леонардо. Его привели на конюшню и прогнали всех местных детей, после чего привязали юношу к какой-то скамье. Он по-прежнему пытался вырваться, но сил практически не оставалось. Последовал первый удар плетью, за ним второй, третий…

По всему телу разливалась боль. С каждым ударом в глазах темнело. За инструментом пытки стоял сам Джордано. Он наслаждался, это было невозможно скрыть. После каждого удара он выжидал паузу, после которой замахивался, следовал шлепок, и всё повторялось. Едва Леонардо терял сознание — Джордано приказывал принести ведро ледяной воды и вылить его на «этого гадкого мальчишку».

Не было сил кричать и что-либо делать. Да и не имело это смысла…

С конюшни Леонардо выкинули в холодный дождливый город. Он не мог понять ни где он, ни что с ним. Приходя в сознание, он жадно глотал воздух, а после снова пытался отключиться — боль была невыносимой, вся спина была отныне исчерчена шрамами от плети.

Однако не прошло много времени, когда Офелия поняла, что погорячилась. Она добивалась от Джордано слов о том, где Леонардо, но тот мог лишь пожимать плечами, продолжая скрывать тьму за своей улыбкой. Королева едва не начала посыпать голову пеплом, как стража разыскала её юного любовника.

Она пыталась сгладить свою вину, но тщетно. Леонардо был не в состоянии даже говорить. А ведь он был единственным, кто банально мог рассказать про грядущее восстание. Впервые в голову Офелии пришла идея, что Джордано тоже не так прост.

========== Глава 16 ==========

Нельзя сказать, что город был готов к тому, что в него так бесцеремонно ворвутся. Граф Риккардо Триано гордо восседал на своём коне, пока его люди превращали мирную жизнь ни в чём не повинных горожан в самый настоящий хаос.

— Нет! — срывая голос, кричала очередная девушка. — Молю, пощади!

Но было тщетно. Риккардо на это дело набирал лишь отморозков.

С девушки жадно срывали одежду, забирали редкие украшения и насиловали так, что она после жалела, что просто осталась жива. Свидетелей подобных бесчинств за редким исключением не миловали. Собственно, в список исключений обычно входили мужья, отцы и братья, которым подобным образом пытались показать, кто из них по-настоящему силён.

Если уж продолжать говорить о сильных и слабых, то головорезы графа Триано потешались за счёт местных пьянчуг, которые к такому повороту судьбы готовы были не более остальных. Многим море было по колено под воздействием алкоголя, и они сами лезли в драку. Головорезам это было на руку — они сначала вынуждали выпивоху полезть с кулаками на кого-то, затем некоторое время продолжали провоцировать его и уходить от ударов, а после, когда всё это действо надоедало, избивали бедолагу так, что тот действительно прощался с жизнью и больше был похож по цвету и консистенции на томатную пасту, чем на человека. У несчастных мужиков не было ни малейшего шанса выстоять даже один на один, а тут была целая толпа…

Офелия, тем временем, металась. С одной части дворца в другую. А следом бегал Джордано. Часть знаменитой королевской армии отреклась от верности престолу при нынешнем монархе, часть — паниковала, а остаток старался не подавать виду, что они в принципе ещё существуют. Её Величество готова была приклониться перед каждым своим драгоценным фаворитом, дабы корона осталась на её голове.

Когда стемнело, тёмная карета остановилась у одинокого поместья на холмах, засаженных виноградниками. На сырую землю ступил Джордано, подал руку белокурой красавице. Офелия была настроена решительно, но старалась этого не демонстрировать.

Без какой-либо спешки они прошлись по вымощенной камнем дорожке, дошли до двери. Джордано постучал, а уже спустя минуту королева была внутри.

— Ваше Величество… — Фабио, один из военачальников при дворе, вышел приклониться пред женщиной лично.

— Ну что Вы, — Офелия мягко улыбнулась. — Я к Вам не с официальным визитом.

— Тогда пройдёмте?

Королева кивнула в знак согласия. Ей повезло — ни жены, ни детей в доме не было. Уголки её губ подымались всё выше, Джордано продолжал стоять на месте. Покои Фабио с годами не менялись. Она вошла вовнутрь, мужчина прикрыл дверь и опустил засов.

— Мой милый Фабио, — вновь начала Офелия, но уже гораздо тише. — Мне нравится сложившаяся интимная обстановка, но не нравится ход дел в городе, а ведь они, эти неприятные люди, всё ближе ко дворцу.

— Ваше Величество, я сделаю всё, что от меня зависит.

— И приступишь ты к этому сразу после этой ночи.

Офелия вновь улыбнулась. Фабио смотрел на неё наполненными жадностью глазами.

Леонардо же практически не мог пошевельнуться. Времени прошло немного, раны даже не затянулись. Рассечённую кожу хотелось снять, лишь бы унялась боль. До брюнета доходили лишь слухи о том, что происходит. Он не знал, поздно или вовремя предупредил королеву о том, что будет происходить, а узнать о положении её дел было неоткуда. Слуги, которые юношу обхаживали, молчали. Все как один. Джордано не хотелось даже звать, пусть Леонардо и был уверен, что тот придёт. Да что говорить — не было не только желания, но и сил. А Офелия в его покои с тех пор не заходила.

С одной стороны, молчание королевы казалось Леонардо дурным знаком. С другой стороны — он был на женщину крайне обижен. Если она хотела, чтобы молодой человек испытал её боль, то явно погорячилась. Больше всего виконту хотелось тотчас же вернуть ей сдачу.

А она, тем временем, была в пути к очередному своему фавориту.

— Маверик, — тихо обратилась Офелия к мужчине, губами касаясь завитка его уха. — Ты ведь понимаешь, что я здесь не просто так.

Тот лишь довольно улыбнулся. Он был практически на голову ниже королевы, но уверенность в том, что она сейчас падёт пред ним на колени с одной лишь целью, ни на минуту не угасала. И Офелия пала. А Маверик лишь расплывался в блаженной улыбке, пока Джордано стоял на улице под изморосью.

У Офелии, стоит сказать, немало было фаворитов, не два, не три и даже не четыре. К каждому из них она находила индивидуальных подход. Ей было плевать, есть у них семьи или нет, она была уверена, что ей не откажет никто. И, в принципе, была права. Любовь этих мужчин к похоти и королевскому телу была настолько безграничной, что никто бы и не удивился, если бы при жизни Жакоба они согласились бы его предать.

А Жакоб, тот ещё хитрый чёрт, обо всё прекрасно знал. И о том, какие люди стоят за ним. И о том, что эти люди говорят. И даже о том, чем эти люди занимаются с его супругой. Но он был достаточно умён, чтобы всё это мракобесие подчинить под себя. Жена, которая ведёт себя как глубоко падшая женщина? Ну и пусть. Главное, что делает она это на благо дел дворцовых.

Благодаря своим доносчикам король прекрасно знал, где Офелия, чем занята и с кем. В эти моменты он был чертовски рад, что их не связывали никакие чувства, иначе подобное он называл бы предательством и велел бы каждый раз пороть свою супругу как последнее животное, порка для которого была скорее милосердием, несущим смерть, чем наказанием.

Нескромная армия Риккардо Триано, тем временем, не унималась. Им дали поразвлечься, и они пользовались полученным шансом, оставляя после себя трупы, сломанные жизни и обнажённых девушек в бессознательном состоянии. Повезло, похоже, только городским проституткам, ведь трогать их брезговали. И хозяевам увеселительных заведений — каждому отморозку хватало ума, чтобы понять, что только от хозяина зависит количества как хлеба, так и зрелищ.

Они не получали отпор, и это их расслабило. Лишь когда они всерьез подобрались ко дворцу к следующему утру, то наткнулись на сопротивление, ради которого Офелия и ублажала своих мужчин.

Никто не вёл бои. Все ждали. Если головорезы Триано действительно были спокойны, то королевские войска своей нервности не показывали. Они были лучшими, им было велено стоять до последнего.

Леонардо до сих пор не мог себя сам обслуживать, а о происходящем узнавал от служанок. Он одновременно проклинал и Офелию, и собственного отца. Юношу безумно раздражал тот факт, что от его позиции на чьей-либо стороне не менялось абсолютно ничего. Однако когда ближе к вечеру очередного невыносимого дня в двери кто-то вошёл, он смог даже привстать с кровати, а, увидев Офелию, и вовсе обомлел.

========== Глава 17 ==========

Постепенно начинались бои. Бунтовал народ, наступали люди Риккардо и те, кто поверил в его сладкие речи и решил следовать за ним. Успех королевских воинов в этих схватках был сомнителен и опирался зачастую на то, что в этих землях за дворец готовы были выйти и постоять даже простые смертные.

Офелия была на нервах, но не подавала виду. Джордано то и дело кружился рядом с королевой, но мысли той были заняты другим человеком. Тем, кому бы она хотела передать свой престол.

Речь вовсе не шла о каких-либо чувствах. Сейчас единственное, о чём беспокоилась светловолосая стерва — спасение собственно шкуры. Даже Джордано, который не хотел подпускать виконта Триано, понимал, что для Офелии это действительно единственный способ прожить дольше.

Но королева не спешила. Она словно пыталась в полной мере насладиться своими последними днями, если даже не часами у власти. Чем ближе ко дворцу были люди Риккардо Триано, тем больше она вливала в себя пьянящего виноградного напитка.

— Мне страшно, — тучная невысокая женщина в дорогом наряде наблюдала с террасы своей винодельни на за армией, расположенной на горизонте.

— Анхела, любовь моя, — к даме подошёл мужчина примерно её возраста и обнял ту за талию. — Прошу, не стоит переживаний. Склоки дворцовый нас не касаются. Наше дело — вино, а не их интрижки.

— А если вдруг дойдёт до нас? — она была явно встревожена. — У нас слишком красивые дочери, Пабло!

Мужчина отпустил женщину и с немым вопросом посмотрел на неё.

— Их могут изнасиловать эти мерзкие грязные солдаты. Как мы их потом замуж выдадим? Кому они нужны будут такие испорченные?

К утру, протрезвев, но продолжая испытывать дискомфорт и волнение, Офелия с определённой решимостью шла вдоль коридора. Каждый её шаг отдавал звоном — каблучки блондинки громко стучали о каменные полы. Впереди уже её ждал Джордано, а как только они встретились — вручил женщине свиток.

— Там то, что я просила? — непривычно серьёзным даже для неё тоном спросила Офелия.

— Да, Ваше Величество, — Джордано хитро улыбнулся.

Женщина неторопливо развернула свиток и пробежалась по нему глазами. Спектр эмоций, отображаемый на её лице, варьировался от удивления до разочарования, от печали до радости. Губами она повторяла каждое слово, написанное там, но не издала за всё это время ни звука.

— Это единственное правильное решение, — констатировала, наконец, она, после чего вышла за огромные двустворчатые деревянные двери.

Перед королевским взором был огромный двор. Вперемешку с её людьми стояли люди Риккардо. Кто из них кто порой понять было невозможно — шпионов никто пока не спешил разоблачать, ведь смысла в этом уже было мало.

Офелия прекрасно понимала, что стоит ей сказать одно неверное слово, и из самого непредсказуемого места в неё вылетит стрела, от которой её не спасёт ни стража, стоящая по обе от неё стороны, ни даже Джордано, оставшийся в дворцовой тени.

Толпа постепенно смолкла. Все взгляды теперь были прикованы к монарху. Особенно внимателен был Риккардо, скрывавшийся под тёмной накидкой с капюшоном. Леонардо, понятное дело, в толпе не было.

— Народ мой, — начала своё обращение Офелия. — В это нелёгкое время…

Джордано слушал. Слушал и Риккардо. Оба едва заметно улыбались. Первый предвкушал поток новых дворцовых сплетен и заранее ставил себя выше них, второй ощущал привкус победы.

Леонардо, тем временем, продолжал лежать в своих покоях. Боль была уже не такой сильной, как в первые дни, но всё же давала о себе знать. Перемещения давались ему тяжело и без посторонней помощи были практически невозможны. Он стоял у окна, опираясь на служанку, и мог лишь наблюдать, как толпа с особым восхищением взирает на королеву.

— В связи с последними событиями наши дипломаты смогли найти лишь один способ разрешить сложившуюся ситуацию, — продолжала Офелия. — Я прекрасно понимаю, что вас, мой народ, потрясла заблаговременная кончина моего супруга. К сожалению, на этом всё не закончилось. Мы, я и мои ближайшие советники, вынуждены передать престол.

— Да они там все с жиру бесятся, — заключил какой-то мужик в крестьянской робе.

— Ой, что ты в этом понимаешь, — женщина с чумазым лицом ткнула его локтем в бок. — Тоже мне, великий политик. Хмельного утром выпил и знатока в себе пробудил?

Улыбка на лице Риккардо была всё шире. Едва Офелия сказала свои последние слова и вновь переступила порог дворца, как толпа на улице стала небывало громкой. Множество голосов словно сплелись воедино, образуя один, невероятно мощный и громкий. Такой, что пробивался даже сквозь окна далёких покоев Леонардо.

Сбросив с себя накидку, которую поймал Джордано, Офелия быстрым и решительным шагом вновь промчалась по коридору. Она спустилась в подвал, через который вышла к другому крылу Дворца. Спустя несколько минут она уже стояла под дверью в покои пажа. Не стуча, она распахнула их и вошла вовнутрь. Служанка, что была для Леонардо опорой, покланялась Офелии и поспешила удалиться, плотно закрыв за собою двери.

— Всё, — королева кивнула, после чего подошла к креслу и присела, словно пытаясь в нём утонуть.

— Почему я? — Триано, опираясь о стены и мебель, пыталась дойти до кровати.

— Я ночью тебе всё объяснила, разве этого недостаточно?

— Нет, — виконт, наконец, смог присесть.

— Я хочу жить, — Офелия обречённо улыбнулась. — И ты — моя единственная возможность.

— Я не хочу быть возможностью, — Леонардо выглядел понуро. — Я не знаю, что делать с этим троном.

— Этого хотел и добивался твой отец годами. Это хранил мой супруг куда больше лет. И теперь ты пытаешься от этого отказаться?

— Да, — молодой человек резко встал, о чём быстро пожалел, но не подал виду, что ему больно. — Я начинаю вас всех ненавидеть. Как никогда. Почему у меня никто не спросил, нужно ли мне это?

— У меня тоже никто не спрашивал, нужно ли мне это, — Офелия разозлилась. — Меня просто выдали замуж за старого козла, а потом усадили на этот трон. Знаешь, милый мой, лучше быть портовой шлюхой, чем терпеть лживых гадов, которые тебя окружают. А при дворе иначе, увы, никак.

========== Глава 18 ==========

Время действительно лечило. Чем дальше оно шло, тем проще было Леонардо не только ходить, но и двигаться в целом. Конечно, отныне его спина была изуродована ужасными шрамами, что не могло юношу не задеть, однако мысли о плавно переходящем в его руки престоле теперь воспринимались не с таким скрипом. И чем ближе был день коронации, тем размышления о нём были теплее.

Власть, в которую постепенно вовлекали Леонардо, начинала его пьянить. Не меньше одурманивала и Офелия, которая всё это время была рядом. Она не столько хотела быть рядом с виконтом, сколько банально жить, ведь прекрасно понимала, что Риккардо явно не сидит сложа свои коварные ручонки.

Этот день баловал прекрасной погодой. Тёплые солнечные лучи заливали собою зелёные королевские сады. У пруда копошилась какая-то живность, кругом летали пчёлы и бабочки. Милые барышни смущённо переглядывались между собой, шушукаясь, после того, как мимо них проходил Леонардо, а когда следом проходила Офелия — все, как одна, опускали глаза или отворачивались. Теперь он был здесь завидным женихом, а не она перспективной невестой. Все, кто хоть что-то понимал в жизни при дворе, прекрасно осознавали, что если сейчас подпихнуть свою дочурку под Триано, то всю жизнь она будет жить в комфорте. Да и девушки были не против — Леонардо был красив. А что им ещё надо было? Богатый внутренний мир? Нет, они слишком для этого глупы. Жестокость? Её во внимание не ставили.

Когда вымощенная камнем дорога привела Лео к беседке, он обернулся. Офелия, что шла позади, улыбалась. Молодой человек подал руку королеве, она поднялась первой. Он прошёл следом, после чего присел рядом с нею. Никого, кроме служанки, рядом не было. Даже Джордано не маячил на горизонте.

Леонардо обнял женщину, а та довольно положила голову ему на плечо. Было видно, что за последнее время виконт возмужал. Офелию это привлекало.

— Тебе уже не столь невыносима мысль о грядущей коронации? — блондинка смотрела на кувшин с вином, стоящий на столике перед ними.

— Нет, — Леонардо поморщился. — Я этому, не скрою, не рад. Но уже не так неприятно.

— Ты ведь понимаешь, зачем это необходимо мне?

— Я не столь глуп, как ты считаешь, — молодой человек едва заметно улыбнулся. — Все хотят жить.

Офелия смущенно отвернулась. Ей трудно было назвать одним словом то, что она испытывала. Она была зла на всю семью Триано за то, что происходило сейчас. Она была, вместе с этим, в Леонардо влюблена. Она ревновала его к другим. Ей с виконтом было одновременно и комфортно, и кололо. Она пыталась расслабиться, но сама себе мешала.

Лео, замечая это, расстраивался. Он убрал руку, которой обнимал королеву, после чего встал и подошёл к краю беседки.

— Вина? — предложил брюнет.

Офелия кивнула.

Леонардо подошёл к кувшину, взял в руки его и небольшой кубок, затем налил в ёмкость немного вина и поставил всё это обратно на столик. Королева не спешила тянуться за пьянящей жидкостью.

— Возьми меня в жёны, когда займёшь трон, — откинув свою задумчивость, решила заявить Офелия.

Виконт едва не подавился виноградинкой, которую моментом ранее отщипнул от грозди.

— Что?

— Ты не расслышал?

— Я всё услышал. К несчастью, — Леонардо оторвал от грозди небольшую веточку. — Зачем?

— Я не хочу терять своё место, — честно признала женщина.

— Ты и без этого его не потеряешь.

— Леонардо, милый, неужели ты меня не любишь? — Офелия попыталась изобразить обиженную, потянувшись за кубком с вином.

— И люблю, — юноша задумался. — И ненавижу.

Королева улыбнулась. Поднеся к губам кубок, она сделала несколько глотков вина.

О чём-то задумалась.

Улыбка, которая сохранялась при лёгкой задумчивости женщины, в миг исчезла. Королева открыла рот, пытаясь что-то сказать, но не могла издать ни звука. Леонардо удивлённо смотрел на неё, не понимая, что происходит. Он осмотрелся — рядом не было той служанки, лицо которой он, конечно же, не запомнил.

Как только Офелия выронила из руки кубок, паззл в голове Лео сложился в картинку. Он подбежал к женщине, она крепко, как могла, попыталась за него ухватиться. В глазах королевы было одновременно и отчаяние, и злость, и невероятная по своей силе печаль.

— Сюда! — громко крикнул юноша. — Кто-нибудь, сюда, сейчас же!

Но никто не успел. Буквально в следующий миг Офелия ослабла. Леонардо крепко прижал к себе её бездыханное тело, осознавая, что любовь к ней была более искренним чувством, чем та ненависть, что поселилась в нём из-за последних событий.

========== Эпилог ==========

Для всего королевства день этот был действительно чёрным. Единиц, кто питал большие надежды на светлое будущее, ждало огромно разочарование. На трон восходило новое лицо, имя ему — Леонардо Триано. В отличие от своего отца, свою душевую черноту молодой человек осмелился выпустить наружу.

Те дни, за которые к Лео пришло окончательное осознание того факта, что Офелия мертва, были отвратительны. Его никто не трогал. Он лежал в кровати, апред глазами была лишь тьма. Затем это спокойствие менялось едва ли не истерикой, чтобы после снова пойти на спад. Было тяжело. Хотелось проснуться, но страшный сон оказался куда более ужасной действительностью.

Весь двор прекрасно понимал, что нагрянула новая эпоха.

Джордано крутился вокруг Леонардо наравне с его отцом. Оба пытались делать из юноши марионетку, но было тщетно. Триано прислушивался к советам, но далеко не все спешил воплощать в жизнь.

Очередным вечером он пил вино на той беседке, где всё свершилось. В ножнах был блестящий кинжал, который прошлым днём наточили. Почти стемнело. Всё ближе к Леонардо был силуэт, который вскоре превратился в его отца. Тот также налил себе вина из кувшина, ни обронив ни слова, после — присел рядом с сыном. Риккардо ничего не говорил с момента коронации насчёт трона, но лелеял мечту, то тот достанется ему.

— Жакоб только сейчас в полной мере понёс своё наказание, — вдруг начал рассуждать граф.

— Что ты имеешь в виду? — Леонардо свой кубок с вином поставил на перила террасы и встал.

— Он убил мою жену, я — его.

— Ты… — в глазах молодого короля горела ярость. –Твоих рук дело?

— Офелия? — Риккардо ухмыльнулся. — Да.

Для Леонардо это было рычагом. Граф Триано понял это лишь в тот момент, когда его сын схватился за рукоять своего кинжала и достал его из ножен. Он кинулся к столу, но это было ошибкой. Юный король, словно не ведая, что делает, вонзил острый кинжал в тело собственного отца. Риккардо сделал шаг назад и рухнул на пол. Леонардо, пронаблюдав за этим, поспешил удалиться, приказав слугам, что были в тот момент у дворца, убрать за ним.

С момента коронации не прошло много времени до того момента, как Леонардо пришлось прочувствовать всю прелесть династических браков. Заморская принцесса была хороша и на лицо, и на тело. Их брак сулил выгоду обеим сторонам. Однако в те моменты, когда Леонардо вспоминал свою Офелию, девушке приходилось не сладко. С каждым днём король становился всё более чёрным внутри. С каждым разом то насилие, которое ей приходилось над собой терпеть, было всё более извращённым. Её радовало лишь то, что Триано мог переключаться на служанок.

Реформы, что принимал новый король, имели пользу лишь для него и его ближайших придворных. Большей части людей, особенно простым крестьянам, они несли лишь тяжелую жизнь, плавно перетекающую в выживание.

Леонардо словно добивался восстания. Он ненавидел свою жизнь. Однако шли годы, а страх людей перед ним лишь нарастал. Никто не решался сказать своё слово против короля. Но любому терпению был предел.