Пеппер давно не была на этой базе.
Да, целые сутки.
Она сама не знала, зачем каждый день приезжала сюда. Это становилось привычкой, мысли о том, как бы вернуться, постоянно крутились у неё в голове. Она приезжала каждое утро, находя очередную причину: бумаги, передача разработок, какие-то «нерешённые» вопросы, забытая заколка… Что угодно, только бы приехать.
Пеппер сама не понимала этого. Ведь она никогда не была частью этого объединения, этой вселенной… Лишь однажды, исключительно для того, чтобы защитить её, Тони надел на неё свой костюм. По ошибке Поттс выстрелила, просто не зная, как и что в этой живой машине работает.
И только лишь. Да ещё Наташа, которую однажды прислали, как шпионку, внедриться в их с Тони компанию. Она быстро пришла и быстро ушла, ну и… Как-то они особенно больше не пересекались.
Пеппер стремилась сюда. Проезжала мимо и сворачивала обратно на полпути, не могла удержаться, когда в очередной раз видела где-нибудь большой плакат с Железным человеком, разрисованные стены или очередную игрушку в руках ребёнка; но чаще всего она бросалась на базу, когда ловила на себе взгляд высокой статуи на площади.
Огромное изваяние изображало костюм, запрокинувший голову и глядящий на что-то над собой. Одну руку он вытянул вперёд, словно с кем-то сражаясь, а другой прикрывал шарик, изображающий Землю. И несмотря на то, что он смотрел вверх, Пеппер всегда казалось, что несуществующий Тони из-под брони бросает взгляд вниз, прямо на неё. Эта статуя мучила её, как рана в сердце. Как будто на площади стоял не обработанный кусок какого-то материала, а огромный шип, который постоянно вонзался в грудь смотрящей на него Пеппер.
Она знала, что Тони и правда боролся за Землю до конца. Знала, что он умирал, бормоча её имя в промявшуюся нагретую маску из вибраниума.
Знала, что он выжил благодаря Камню времени, чтобы потом снова погибнуть ещё дважды в разное время. И ей столько рассказывали о последнем разе, после которого он уже не вернулся, что она помнила все рассказы наизусть.
И ей было стыдно. Может, потому она так переживала эти встречи со статуей… огромной, как тот самый кролик, что Старк дарил ей на Рождество.
В любом случае, Пеппер просто в очередной раз развернула машину и поехала на базу Мстителей. Тем более, что ей позвонили, попросив прийти.
Команда уже не была полной. По числу, может, всякие суперсолдаты и не сократились, их количество даже увеличилось после Войны бесконечности, но из старой шестёрки бойцов осталось только…
Да плевать, сколько их там осталось.
Поттс остановилась у аккуратного холмика, медленно порастающего зелёной травой. Над ней стоял аккуратный серый камень — настоящее место упокоения Железного человека.
Где-то там, чёрт знает где, в центре дорогого кладбища, куда все политики и журналисты приходили поплакать и поглумиться, находился красивый памятник и впустую перекопанная земля. А здесь, прямо под ногами у Поттс, был гроб и тело отца её ребёнка.
Девушка как обычно провела кончиками пальцев по аккуратно высеченным буквам:
Тони Старк
Здесь покоится Железный человек (Тони Старк). Муж, Мститель, Воин бесконечности.
Вся эта надпись была насквозь пропитана духом Старка. Наверное, можно было подумать, что она издевательская, что слова выбиты не в том порядке, но, скорее всего, написано так было по его воле.
После того случая с Киллианом Тони был уверен, что он — Железный человек. Именно он, а не костюм. По его мнению, наверное, было всё правильно.
Всё было правильно. Это его дело, а не её.
И опять же — не «Энтони Говард Старк», а просто «Тони Старк». Это было так похоже на него. Так похоже…
— Привет, Тони, — сказала она. Раньше Пеппер обращалась к нему требовательно, как к несовершеннолетнему ребёнку-раздолбаю, которого после смерти богатых родителей повесили на неё. Но теперь она прикасалась губами к этому имени нежно, осторожно, как он заслуживал ещё при жизни. Она никогда так не делала…
Поттс заметила, что кто-то смотрит на неё из окна. Ничего, её часто видели здесь. Все понимали, что Пеппер ездит сюда каждый день не просто так, что у неё всегда есть определённая цель. Все это «понимали», но никто не догадывался о настоящей причине.
Ей просто не хотелось расставаться с этим. Только потеряв мужа, она поняла, как на самом деле тесно связана с его миром, как он желал защитить её от всего на свете, когда предлагал поселиться на базе или недалеко отсюда.
Зря она тогда над ним посмеялась, зря накричала. Глупая была, эгоистичная.
Пеппер заставила себя отойти от маленького кладбища и пойти в сторону большого комплекса. Навстречу ей вышел Питер Паркер — с метёлкой и пакетиком. Кивнул, молча поздоровавшись, и пошёл дальше. Пеппер обернулась, когда была уже на пороге — да, всё верно. Питер снова опустился на колени у аккуратного памятника Тони и начал усердно собирать опавшие листья в пакет. Другие немногочисленные могилки он тоже потом уберёт, но первым он посещал именно Тони.
Как будто и не было тех двух истерик, срывов у парня. Когда, например, он бросался на тело Тони, прикрывая его собой от крышки гроба, крича, что виноват во всём. Когда однажды он сорвался во время такой уборки и начал рыть землю, пытаясь добраться до…
Питер справлялся со своим горем сам. Поттс, наверное, должна бы была, но не могла помочь. Потому что просто не хотела. Это отлично делал Хэппи.
Она снова придумала какую-то отмазку. Вроде бы, собиралась поговорить с теми, кто теперь заправлял лабораторией — Беннер якобы должен был что-то найти, что обещал ей. Но после непродолжительной встречи они разошлись с миром на привычном «потом».
Ничего ей не было нужно. Только приехать сюда под благовидным предлогом.
Закрыв за собой дверь лаборатории, Поттс на секунду остановилась и пошла в сторону Зала Памяти. Он раньше был комнатой Вижена — но после перестройки оказался никому не нужным, и бывший хозяин стал заполнять его на свой вкус. Робот увлёкся скульптурой, и первое, что он сделал — увековечил павших Мстителей.
Самой дорогой и ценной была статуя его создателя, Тони. Когда Пеппер её впервые увидела, то сначала ахнула — но потом замолчала и опустила взгляд.
И сейчас она стояла прямо перед ней, глядя в глаза каменному Старку.
Это был идеальный двойник. Без единого изъяна, точнее — со всеми настоящими изъянами Тони, даже с какой-то родинкой на шее — как её вообще можно было изобразить?
Чёрта с два, что восковая фигура больше похожа на живого Тони. Пеппер была нужна именно эта статуя и никакая другая.
— Я ждал вас, миссис… Старк, — запинаясь, произнёс Вижн у неё за спиной.
— Ты звал меня, чтобы я посмотрела на неё, да? — спросила она, не поворачиваясь к роботу. Это обращение звучало слишком болезненно. Она не Старк и никогда не будет, она… ведь даже любит другого человека. Но Тони так настаивал на том, чтобы она взяла его фамилию, так радовался тому факту, что… чёрт уже знает, какому факту.
Радостный Тони был редкостью в последние года.
— Да, миссис… — он не стал договаривать обращение. Пеппер была ему за это благодарна. — Как вам?
Девушка осторожно коснулась каменной руки. Посмотрела в глаза. Все черты были скопированы и переданы безупречно, но…
Тут робот включил свет и яркая лампочка вспыхнула над головой Старка. Свет упал на лицо статуи. Всё стало понятно.
— Это не он, — сказала она. Вижн подошёл ближе и Пеппер смогла его увидеть — всего перепачканного в чём-то, вечно смущённого и с опущенными глазами.
— Это идеальная копия. Я сам выполнял всю работу, поверьте…
— Это не он, Вижн.
— Мисс Поттс?..
— Это не он.
— Но все пропорции тела, все измерения, даже микроскопические, я…
— Да, — Пеппер осторожно погладила Старка по холодной каменной руке. — Но это не он.
Теперь она понимала, что было не так. Ни этот камень, ни другие, восковые статуи, не передавали тепла Тони… нет, плевать на тепло. Она видела его мёртвым, и он всё ещё был собой. Нет, статуи не передавали самого главного — блеска в его влюблённых глазах.
Он никогда не смотрел на неё так. Всегда где-то в глазах, в улыбке, во взъерошенных волосах пряталась искра. Постоянная, такая яркая — а Пеппер даже не задумывалась, как надо вечно гореть изнутри, чтобы она всегда сверкала, чтобы всегда была видна.
Здесь не было этой искры. И нигде не было, ни в одной из статуй Вижна и рисунков Питера, которые он безуспешно прятал.
Поттс опустила руки на свой живот. Все думали, что знают, зачем она приезжает сюда, сочувствовали ей, делали вид, что верят отмазкам, но порой кто-нибудь останавливал её и предлагал:
— Передохни. Тебе ведь тяжело на таких сроках уже мотаться сюда. Останься, или просто полежи дома пару дней…
Но она ездила сюда. Продолжала это делать, несмотря на постоянно растущий живот.
— Прости, Тони, — шёпотом сказала Пеппер статуе. Не заиграла на каменных губах улыбка прощения. Он её не слышал.
Девушке захотелось обнять статую, вдохнуть в неё жизнь, дух Старка, чтобы тот увидел, как она просит у него прощения, но это было невозможно. Так что Пеппер просто склонила голову, пряча чувства от Вижна. Тот, впрочем, всё понял и тихо шагнул назад.
— Я оставлю вас вдвоём, — сказал он, закрывая за собой прозрачную дверь и гася свет.
Беременная девушка стояла перед статуей своего погибшего мужа и разговаривала с ней.
— Прости меня, — повторила она. Больше ей ничего не хотелось сказать, да больше было и нечего говорить… Она не хотела этого ребёнка.
Она не любила Тони. Сейчас ей было за это стыдно, но всё, что ей было от него нужно — хорошая должность, дом, какая-то стабильность. На самом деле он не был ей нужен сам, как человек, и Пеппер хорошо это понимала. Но Тони так любил её, он был слеп, он верил ей и доверялся снова и снова, как наивный ребёнок.
Она намеренно несколько раз подводила его и предлагала разорвать отношения. Но он вечно её прощал, а она… Что ей было делать? Ей пришлось играть в любовь с тем, к кому совершенно не лежало её сердце.
Теперь она пожинала плоды своего эгоизма. Пеппер хотела сделать аборт, но всё тянула — о её беременности Тони узнал перед смертью, и это останавливало её от решительного шага.
— Мне жаль, что я тебя не любила, правда, — вслух сказала она. Наверное, это было похоже на прощание, но Поттс знала, что ещё приедет. Приедет, куда денется. — Ты заслуживал любви, Тони. Ты должен был бы жить с тем, кто любил бы тебя, действительно бы любил…
Её звали сюда чувство вины и жалость.
Она смотрела в глаза статуе, смотрела на улицу, где Паркер всё ещё возился со своей маленькой метёлкой возле могилы Тони, создавая видимость бурной деятельности. Вот парень воровато оглянулся, не сдержавшись, и бросил всё на землю, припал к камню, обнял его, как будто пытаясь согреть своим теплом и заставить Старка вернуться.
Вот он всхлипывает, думая, что никто его из окон не видит. Вот поднимает голову и замечает Пеппер — шмыгает носом, утирая его рукавом. Поднимается и уходит, оставив другие могилки неубранными.
Обычные будни мира после Войны бесконечности.
Пеппер вспомнила о статуе и посмотрела на неё снова. Ей хотелось приложить руку Тони к своему животу и сделать его счастливым — она знала, что может, но руки Старка были каменными и неподвижными.
А ещё жутко холодными по сравнению с её телом. Настоящий Тони… он отдал собственное тепло ради того, чтобы она сейчас могла здесь стоять. Чтобы могла ездить на работу, как и миллиарды людей в мире, чтобы Питер убирал зелёные и красные листья с земли. С мирной Земли, на которую никто пока не покушался.
Она бы хотела избавиться от ребёнка, но теперь не имеет права. Хотя бы его ребёнок должен остаться жить, хотя бы он должен стать счастливым.
— Я постараюсь, Тони, — пообещала она что-то кому-то в пустоту. Уже не статуе.
Кто-то подошёл к ней сзади. Двое людей; один из них с сильными руками и гораздо выше неё, от другого пахло женскими духами.
— Не надо, не трави себе душу, — тихо сказала Наташа, сжимая руку Пеппер.
Мужчина накинул на плечи Поттс плед и осторожно притянул к себе.
— Не нужно, — сказал и он, утыкаясь носом в её макушку. — Мы будем его помнить.
— Я…
— Я знаю, — прервал он не начатые объяснения. — Знаю, милая. Я тоже.
— Вижн рассказал, где я? — Пеппер прекрасно знала, что это слёзы не горя, а вины, но Чёрная Вдова всё равно тактично отвернулась. В её фигуре читалось: «я не понимаю, почему Стив терпит, ведь она ещё любит Тони, она не может его не любить, она мать…» — и много других коротких фраз, которые шпионка ни за что бы не произнесла.
— Пойдём, — сказал Роджерс, легонько касаясь живота Пеппер. Обеим девушкам показалось, что он проявлял к нему больше осторожности и какого-то… уважения, чем сама Пеппер.
Может, это было связано с тем, что это он держал Тони на руках, пока тот в последний раз шептал имя матери своего будущего ребёнка.
