Тринадцатый аркан (СИ) [Кэт Шредингера] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Перемены ==========

Rosenrot oh Rosenrot

Tiefe Wasser sind nicht still

С точки зрения Райнхарда, потуги хэви-метал-группы «Розенриттеры» петь на его родном языке могли вызвать только фейспалм, но сами они считали, что все на свете звучит круче, если перевести на немецкий. Посетителям рок-бара «Один» на окраине Города Ангелов, правда, их музыка нравилась.

Но сейчас уже почти все разбежались. «Розенриттеры» на подмостках что-то устало выли насчет драккаров и валькирий. Райнхард Мюзель, подрабатывающий здесь барменом в свободное от прослушиваний и съемок время, протирал стаканы, надеясь быстрее закрыть эту смену к чертям.

Последнее прослушивание было просто ужасным. Его проводили известный режиссер Пол Оберштайн со вторым режиссером, Хильдой Дорф, для космооперного сериала, шоураннерами которого они выступали. Райнхарда они знали по рекламе шампуня для вьющихся волос, его самой известной на данной момент работе. Ролик стал неожиданно популярным. Мистер Рубински, топ-менеджер производящего шампунь концерна, был так доволен, что сказал, будто сам бы после этой рекламы начал мыть им голову, не будь таким лысым. Но Оберштайн и Дорф как минимум полчаса стебали ролик в целом и Райнхарда с его золотыми локонами лично. Он давно не чувствовал себя настолько униженным.

— Двойной бренди, пожалуйста, — откуда взялся посетитель, Райнхард не заметил. Как будто материализовался на барном стуле из воздуха. Его глаза как-то странно блеснули, когда он рассмотрел лицо бармена. Наверняка тоже сейчас что-нибудь выскажет насчет шампуня.

— Ваш бренди… — внезапно к стойке подбежали друзья Райнхарда — Кирхайс и Джесс с ее женихом Жаном. Глаза у всех троих были как плошки.

— Рэй, нас взяли! — завопила Джессика и с визгом повисла у него на шее. — Нас взяли в «Героев Галактики»!

— Сама Хильда Дорф позвонила, — растерянно пробормотал Кирхайс. Он часто отвечал на рабочий телефон и почту Райнхарда. — Тебя взяли на главную роль.

— Это шутка?! — Мюзель уронил какой-то стакан, и тот со звоном раскололся. — Стойте, а где посетитель? Только что тут был…

Парень, заказавший бренди, исчез так же незаметно, как появился, даже не притронувшись к выпивке.

— Какой еще посетитель?! — воскликнула Джесси. — Ты понимаешь, что ты будешь играть императора? Тебе больше не придется тут подрабатывать! Это же звездный шанс!

— Парень в белых джинсах и черной куртке, — Райнхард нахмурился. Нет, конечно он мог просто уйти, но… — На этом стуле сидел.

— Я никого не видела, — удивилась Эдвардс. — А вы, ребята?

Кирхайс помотал головой.

— Я тоже никого не заметил. Наверное, он хотел тебя склеить, но решил, что вы с Джесс встречаетесь, и ему ничего не светит, — ухмыльнулся Жан. — Не расстраивайся, он еще будет кусать себе локти, когда увидит тебя в роли императора. Я кстати буду играть чувака, которого грохнут в первой серии, если кому интересно.

— Отлично, не придется терпеть тебя долго! — огрызнулся Мюзель. — Меня парни не интересуют, сколько раз повторять?!

— Ладно-ладно, но ведь это не я первым делом упомянул белые джинсы… Обтягивающие?

— Он на этом стуле сидел? — спросил Кирхайс. — Тут что-то лежит.

Он взял со стула и положил на барную стойку карту из колоды таро. Райнхард их знал — сестра когда-то немного увлекалась мистикой.

— Это тринадцатый старший аркан, карта Смерть, — проговорил он, посмотрев на изображение скелета всадника в черных рыцарских латах, сжимающего в костлявой ладони знамя с розой.

— Может, стоит заявить в полицию? — Кирхайс сильно побледнел. — Мне это совсем не нравится, похоже на угрозу…

— Да брось, у «волшебников», — Райнхард пальцами изобразил кавычки. — Тринадцатый аркан предвещает перемены, а не смерть.

— Слушай, я очень прошу, откажись от роли, — серьезно проговорил Кирхайс, проигнорировав его последние слова. — Оберштайн известен тем, что не просто унижает актеров, но и играет в жестокие психологические игры, может, это его фокус…

— Типа, «я хочу сыграть с тобой в игру. Жить или умереть — выбор за тобой»? — Жан усмехнулся. — Да брось, Кирхайс, не переоценивай Оберштайна. Он и так всех затроллил, взяв на главную роль девятнадцатилетнего мальчика из рекламы шампуня. Скорее, Рэй, твой волшебник — сумасшедший фанат вьющихся волос.

— Да чего вы все цепляетесь к этой рекламе? — возмутилась Джесс. Она, кстати, была не актрисой, а художницей по костюмам, хотя, с точки зрения Мюзеля, выглядела лучше всех его партнерш по съемкам. — Рэй в ней отлично сыграл! Я теперь сама тот шампунь покупаю!

— Потому что шампунь девчачий, — развел руками Жан. — Обрати внимание, к нему после этой рекламы цепляются странные мальчики в белых джинсах…

— Я тебя самого в белые штаны одену, — хмуро проговорила Эдвардс. — Точно, так и сделаю, пусть у твоей стороны будут форменные белые штаны…

— Какое счастье, — закатил глаза тот. — Все гомики будут мои. Зачем тебе это, женщина?

— Еще раз повторяю, не стоит работать с Оберштайном, — снова попросил Кирхайс. — Вы все очень талантливые, вам обязательно выпадет шанс у кого-нибудь поприличнее!

— Да ладно тебе, он же гений! — воскликнула Джессика. — Никто не способен так же соединять коммерческий успех с истинным искусством!

— Кирхайс, это не обсуждается, — Райнхард поморщился, показывая, что не хочет говорить всего при Жане и Джесс. — Ты же знаешь, мне нужен этот шанс. Именно сейчас. Переживать из-за всяких мелочей просто глупо! — он взял карту Смерть и засунул ее в карман. — Все равно все когда-нибудь умрем!

Комментарий к Глава 1. Перемены

Райнхард за работой в рок-баре: https://i.pinimg.com/originals/a4/4e/92/a44e92677d5af9ecde107d5f85dfef9c.jpg

Драккар - ладья викингов

“Я хочу сыграть с тобой в игру. Жить или умереть — выбор за тобой” - цитата из фильма “Пила”, наверное, и так все знают.

Добавила эпиграф.

Rosenrot, o Rosenrot

Неспокойны глубокие вОды - http://rammstein.ru/rosenrot.html

Rosen по-немецки означает не только “цвет розы”, но и может указывать на безумие - Rosenmontag это название одного из карнавальных дней, “безумный понедельник”

========== Глава 2. Психиатрия ==========

Der Jüngling steigt den Berg mit Qual

Die Aussicht ist ihm sehr egal

Hat das Röslein nur im Sinn

Bringt es seiner Liebsten hin

— Есть небольшие улучшения, мистер Мюзель, — доктор Бенемюнде, строгая ярко-рыжая женщина средних лет, наглухо застегнутая в белый халат, поджала губы. — Но прекращать терапию сейчас категорически не рекомендуется. Однако, к сожалению, ваша страховка…

— Сколько?.. — Райнхард с трудом подавил желанье закрыть лицо ладонью. Ради своей сестры он готов был отдать все, что угодно на свете, но от него требовались лишь деньги, Аннерозе не хотела его видеть. Ему удавалось на нее посмотреть, но только незаметно для нее, потому что вид любого мужчины вызывал у нее припадок. — Я найду деньги. Я подписал контракт с каналом.

— Я бы хотела назначить нейролептики нового поколения, — ответила Бенемюнде. — Но расстройства шизофренического спектра до сих пор малоизучены. Наш разум…

Она взяла рецепт и что-то написала там неразборчивым врачебным почерком.

— К сожалению, мисс Мюзель уже демонстрировала не совсем типичную реакцию на препараты, — добавила она. Как бы Райнхард не мечтал, чтобы Розе стало лучше, она словно сама этому внутренне сопротивлялась. — Я хочу, чтобы вы, как родственник, подписали согласие на продолжение медикаментозной терапии.

— Какие могут быть риски? Я не могу позволить навредить ей.

— Главное, чтобы мне не пришлось доводить дело до клозапина, — покачала головой психиатр. — У него реально много побочных эффектов, включая сахарный диабет, ожирение, смерть, вот, можете ознакомиться, — она протянула Райнхарду информационный буклет, впрочем, он уже и так обо всем неоднократно читал в интернете. — К сожалению, если опять не будет реакции на лечение…

— Простите, что говорю это, — заметила Бенемюнде, когда они сошлись на дальнейшем плане лечения, согласие было подписано и она вручила чек, — Но вам не следует забывать о себе. Я знаю, что вы очень много работаете, и это достойно уважения, но помните, что нестабильная психика вызвана генетической предрасположенностью…

— На что вы намекаете? — Райнхард нахмурился. — Я в порядке! Ваша работа — вылечить Розе, а не пудрить мне мозг!

— Я не говорю, что у вас есть какие-то психические расстройства, галлюцинации, психозы, общая неадекватность, — психиатр подняла руку. — Но вам следует больше беречь себя. Вы еще совсем молоды. Болезнь сестры — и так огромный стресс для вас…

— Со мной все хорошо, я справлюсь, поскольку у меня нет другого выхода! — воскликнул он, хлопнув дверью кабинета. На что она намекала, стерва? Он же ни одним словом не обмолвился о невидимом для других посетителе в белых джинсах…

Райнхард достал из кармана карту, которую теперь зачем-то постоянно таскал с собой. «Кирхайс с Джесси и Жаном в тот момент думали только о том, что на меня свалилась главная роль. Могли не заметить, как этот парень уходил. Но их же трое, хоть один должен был? А карта? Ее кто угодно мог забыть, среди частых посетителей рок-бара есть те, кто увлекается магией. Может быть, совсем не он ее оставил!» Мысли Райнхарда вернулись на миг к словам Кирхайса о необходимости пойти в полицию. «Нет. Полицейские никогда не реагируют вовремя!»

Он снова посмотрел на карту. «Интересно, почему именно этот вариант тринадцатого аркана? С рыцарскими латами и розой на знамени? Есть же другой, где просто скелет с косой. Намек на «Розенриттеров»? Они же пели в ту ночь. Но ведь имя моей сестры…»

Комментарий к Глава 2. Психиатрия

Перевод эпиграфа:

Парень с трудом[2] лезет в гору

Ему безразличен прекрасный пейзаж –

Он думает только о розочке,

Которую он принесет своей Любимой http://rammstein.ru/rosenrot.html

Ну и фамилия - Бенемюнде, все время хотела назвать ее Бенивайсом. хД

Ответ на финальный вопрос Райнхарда - потому что автор фика на самом деле фанат ПЛиО, а вовсе не ЛоГГ. Мартиновский символизм, епта.

========== Глава 3. Императрица ==========

Sie kommen zu euch in der Nacht

Dämonen, Geister, schwarze Feen

Sie kriechen aus dem Kellerschacht

Und werden unter euer Bettzeug sehen

13-е число, годовщина смерти отца… Лейтенант полиции Лос-Анджелеса Фредерика Гринхилл в этот день взяла отгул. Минс, ее шеф, разрешил без вопросов, но заставил поклясться, что она сходит к штатному психотерапевту. Гринхилл пришлось пообещать это. Год назад ей уже выписывали курс транков, и неоднократно отправляли к полицейским психологам.

Никакого смысла в этом Фредерика не видела — ее отец, офицер Армии США, всю жизнь сдавал всякие разные тесты, и они всегда выдавали, что у него очень устойчивая психика. У нее по всем проверкам раньше выходило тоже самое. Конечно, после возвращения из Ирака у отца, как и у многих, были проявления ПТСР, но он никогда не пренебрегал всеми рекомендованными посещениями штатных специалистов… и показатели были в норме.

А потом он пустил себе пулю в голову. У нее на глазах.

Конечно, никто не хотел слушать, что все тесты были в порядке, а причина самоубийства имеет необычную природу. И поскольку считается, что склонность к психической нестабильности — наследственная, ее собственная карьера в полиции тоже оказалась под вопросом. Джулиан Минс, бывший напарник Фредерики, за этот год получил повышение и стал ее начальником, а она оставалась в том же чине.

Помимо этого, сегодня на могиле отца мать вместо того, чтобы поговорить о нем, начала выспрашивать, почему ее дочь никак не может найти себе парня или хотя бы девушку. Кончилось все тем, что мать вручила ей флакон модного шампуня для вьющихся волос, заявив, что Фредерика выглядит как пугало. А надо, видимо, как тот слащавый блондинчик из рекламы. О чем она вообще думает? Неужели специально притащила с собой по случаю встречи с дочерью?! Это же могила отца, как ей не стыдно? Конечно, Гринхилл не могла ей сказать, почему на самом деле боится с кем-либо встречаться.

Поэтому теперь она сидела в своей квартире с бутылкой виски. В мессенджере висели непрочитанные сообщения — три от матери и два от Минса. После очередного тренькания Гринхилл не выдержала и потянулась за смартфоном, чтобы выключить звук, увидела, кто стоит в двери, прислонившись к косяку, выругалась и схватилась за пистолет. Разрядив обойму, она подумала, что серебряные пули кажутся все менее нелепой идеей.

Несмотря на то, что Гринхилл стреляла лучше всех в Департаменте, у двери никого не оказалось, только на полу лежала карта таро. Опять.

Рассмотрев картинку, Фредерика с некоторым облегчением поняла, что это не тринадцатый аркан, как в день смерти отца, а третий, «Императрица».

Поскольку оставаться одной ей теперь было попросту страшно, Гринхилл перезарядила пистолет и отправилась надираться в бар.

Заведение, в которое она зашла чисто случайно, оказалось весьма пафосным. Ее внешний вид совершенно не соответствовал его духу и прочим посетителям. С деньгами у Фредерики, спасибо отцу, проблем никогда не было, просто она отвыкла от таких мест. Видимо, Гринхилл и правда выглядела как пугало — сопровождаемая бугаем-секьюрити высокомерная блондинка с мужской стрижкой и ярко-красными губами за соседним столиком смерила ее презрительным взглядом.

Фредерика хотела ответить ей тем же, и вдруг заметила то, что не отследил бугай.

— На пол! — закричала она, толкая блондинку и закрывая ее собой. — Полиция Лос-Анджелеса!

Кто-то завизжал, когда оконное стекло разлетелось, а в то место, где только что была блондинка, впечаталась пуля. Нападающий поспешил скрыться. Фредерика вскочила, оттолкнув вцепившуюся в нее блондинку, и бросилась за ним. Через несколько минут все было кончено — она сидела на нем верхом, уложив мордой вниз, и несколько раз приложила головой об асфальт.

Оттащить ее смогла только кем-то вызванная полиция. Поскольку стрелявший был в крови и без сознания, ей было недвусмысленно приказано проехать в отделение, несмотря на предъявленное удостоверение.

В последний момент к ней подбежала спасенная блондинка. Теперь она вовсе не выглядела высокомерной — наоборот, прерывисто дышала и вся раскраснелась.

— Позвоните мне! — воскликнула она, протягивая визитку. — Я — Хильда, Хильда Дорф. Буду ждать!

Комментарий к Глава 3. Императрица

Они приходят ночью к вам

Демоны, духи, черные феи

Они выползают из глубокого подвала

И заглянут под ваши одеяла - http://rammstein.ru/mein-herz-brennt.html

Фредерика. :) Извините. ) https://www.kino-teatr.ru/movie/kadr/31629/749015.jpg

========== Глава 4. Империализм ==========

This is not a love song

I don’t sing my mother tongue

No, this is not a love song

Больше всего на свете майор ВВС США Вольфганг Майер ненавидел наркотики, исламистов и режиссера Оберштайна. И если исламисты к его нынешней проблеме отношение имели косвенное — Майер вернулся на родину из Сирии после контузии и планировал оставаться здесь до полного выздоровления, то скандально известный режиссер ухитрился довести его друга детства, Оскара Таля, до госпитализации в психиатрическом отделении после передозировки. Самому Вольфгангу госпитализация не требовалась, хотя у него после контузии часто то голова кружилась, то руки тряслись.

— Это я должен был бы играть императора галактики! — объяснял наконец-то выписанный Оскар Майеру вечером, наливая себе очередную порцию виски. — Я мечтал об этой роли! Я мог бы привнести в нее глубины смысла, драму, неоднозначность, трагизм! А что способна привнести эта фея шампуня?! Элемент гомоэротики?!

— Наверное, он просто переспал с режиссером, — предположил Майер. Насколько он знал, в Голливуде все делается примерно так. Он вообще не понимал, как такой умный и образованный человек, как Оскар, может заниматься актерской работой.

— Нет, Оберштайн не такой! — воскликнул Таль. — Я бы сам с ним переспал, если бы это обеспечило мне роль, но он даже внимания на все намеки не обращает!

— Серьезно?!

— А что, я всю жизнь должен сниматься в «Ромео после шести»? — Оскар отхлебнул еще виски. — Этот гребанный ситком давно уже скатился! И вообще я его ненавижу!

Таль залпом допил стакан и посмотрел на Майера.

— Слушай, извини, ты вернулся с настоящей войны, из горячей точки, а я говорю только о своих проблемах. Может, ты подашь в отставку, а? Я очень за тебя боялся.

— Я не подам в отставку, если позволит здоровье. Кто-то должен этим заниматься. Это нужно нашей стране…

— Тоже самое я думаю, когда иду на съемки, — Оскар невесело усмехнулся. — Голливуд нужен Америке не меньше, чем армия. Может, даже больше. Союз мы уничтожили не оружием, а кинематографом, одеждой и рок-музыкой. Американский империализм…

Таль хотел сказать что-то еще, но тут у него зазвонил телефон.

— Да… Ты с ума сошел? Прямо сейчас?! — он поморщился, кажется, собеседник был весьма настойчив. — Ладно, ладно, привози! Нет, я не пьян! Жду!

Нажав отбой, Оскар снова посмотрел на Майера.

— Тут ко мне сейчас кое-кто заедет… — он схватил бутылку виски и засунул ее под шкаф вместе со стаканом, а потом побежал в ванную и подставил голову под ледяную воду. — По мне не очень заметно, что я пил?

— Что происходит? Оскар, ты в жизни никого так не боялся!

— Все когда-нибудь бывает впервые, раньше я и в психушку не попадал! — Таль вытер голову и снова придал лицу гордое и независимое выражение. — Не обращай внимания, пожалуйста, он со странностями, но все в порядке!

В дверь позвонили. На пороге оказался незнакомый накаченный мужик с пепельными волосами, в руках которого были переноска и большой пакет. Внутри переноски лежал, не подавая малейших признаков жизни, пушистый кот. Мужик окинул их подозрительным взглядом, заставившим заподозрить в нем полицейского или сотрудника ФБР, вручил Оскару переноску с пакетом и прошелся по квартире. На поясе у него была кобура.

— У тебя пыльно, — холодно сообщил он, проведя пальцем по нескольким горизонтальным поверхностям. — Наверняка завелись микробы. Надеюсь, у тебя есть домработница?

— Не твое дело, Минс! — отрезал Оскар. — Оставь своего кота и проваливай.

Минс бросил на него холодный взгляд и открыл холодильник.

— Я так и думал, нормальной еды нет, — он вытащил бутылку вина. — А это что?! Тебе нельзя пить.

Минс сунул бутылку Вольфгангу.

— Проследите за ним, — бросил он властным тоном. — Ему ни в коем случае нельзя употреблять алкоголь. Он и так постоянно пропускает занятия в Анонимных Алкоголиках.

— Ты лечишься от алкоголизма? — удивился Майер. Он привык, что знает об Оскаре все.

— Нет! — прошипел тот. — Просто Минс — повернутый контрол-фрик, ненавидящий все, от чего нормальные люди получают удовольствие! Может, это тебе в какой-нибудь кружок походить, а, Джулиан?!

— Нормальные люди получают удовольствие не от психотропных веществ и беспорядочных связей, — все так же холодно сообщил Минс.

— Вынужден тебя разочаровать, ловить оргазмы от мытья полов способен только ты! Лично я предпочитаю женщин! — кот все еще лежал тряпочкой. — Эта скотина точно живая?

— Это не скотина, а богемский рекс! — обиделся Джулиан Минс. — Кайзер просто спит!

— Судя по его виду, вечным сном, — скептически пробормотал Оскар. — Эй, ваше императорское величество, подъем!

Кот никак не отреагировал. Минс открыл переноску и вытащил «кота Шредингера». Тот зевнул, осоловело огляделся и с неожиданной скоростью прыснул в направлении спальни.

— Так вот, — владелец Кайзера вытащил из пакета список. — Это график кормления, расчесывания и купания. Завтра его, кстати, нужно помыть…

— Стоп, ты серьезно?! — Оскар с отвращением уставился на бутылочку шампуня для вьющихся волос. — Я думал, он для людей…

— Так у него же шерсть кудрявая, — впервые несколько смутился контрол-фрик. — И пахнет этот шампунь приятно, я его раньше кошачьим мыл, но он орал и царапался, а с этим еще ничего, терпит.

— И надолго ты сваливаешь? — поинтересовался Оскар. — Сколько мне терпеть твоего Кайзера?

— Должен вернуться через два дня, — пообещал Минс, — Но ты ведь знаешь… Ладно, рад был познакомиться, — кивнул он Майеру, хотя так и не спросил его имени. — Следите, чтобы он не пил и кормил Кайзера по расписанию. Лоток, расчески, корм — все в пакете. Инструкцию я написал.

— Выползайте, величество, он свалил, — крикнул Оскар, когда за контрол-фриком закрылась дверь. Кот тут же с радостным мяуканьем прибежал к нему. — Не буду я тебя мыть, не бойся. Не понимаю, зачем принуждать других делать то, что им не нужно? Так вот, о чем я говорил? Американский империализм…

Комментарий к Глава 4. Империализм

Перевод эпиграфа:

Это не песня о любви (здесь в контексте “любви к Америке”)

Я пою не на родном языке.

Нет, это не песня о любви.

Вообще, песня и клип очень перекликаются с темой главы. http://rammstein.ru/klip-rammstein-amerika.html

Богемский рекс: https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/70729/26cdeeba-92e6-4b4a-a875-8c5214951a41/s1200

https://avatars.mds.yandex.net/get-pdb/51720/bb67ac35-d49b-4bc7-96a1-f0bb712bd4f5/s1200

========== Глава 5. Верховный жрец ==========

Ohne dich kann ich nicht sein

Ohne dich

Mit dir bin ich auch allein

Ohne dich

— Рэй, ты помнишь, какой сегодня день? — Кирхайс, смущенно краснея, смотрел в пол.

— И какой же? — Райнхард начал судорожно перебирать важные даты. Тестовые съемки «Героев Галактики» только через несколько дней, свадьба Джессики и Жана в неопределенном будущем, а, точно! — Пятница, тринадцатое? Думаешь, Волшебник объявится?

— Э, да, но вообще-то я имел ввиду, что нам пора платить за квартиру…

— А все деньги мы потратили. — Мрачно закончил Райнхард за него. Конечно, чек от Бенемюнде был для него важнее всего.

Сегодня ему звонил агент, предлагая эротическую фотосъемку, за которую можно было бы сразу получить гонорар, но Мюзелю совсем не хотелось в ней участвовать.

— Я могу попросить у родителей, — печально проговорил Кирхайс.

— Ну нет, — Райнхард решительно тряхнул волосами. — Мы не должны у них ничего просить. У тебя хорошая семья, мы с Розе о такой только мечтать могли, но они не одобряют твою дружбу со мной.

— Потому что они думают, мы спим, — ответил его друг со странным выражением лица.

— Не только поэтому, — Райнхард задумался. Их семью считали проблемной, смотрели косо. Он привык к этому в американской школе, хотя сначала несколько раз нарывался на драки. После этого его в какой-то момент начали побаиваться, и стали говорить гадости только за спиной. С Кирхайсом они сразу подружились, частично потому, что его родители были из Германии, хотя сам он родился в Штатах, частично просто потому, что ярко-рыжий мальчик ему понравился. Если подумать, это был первый и единственный по-настоящему близкий друг Райнхарда, охотно прощавший ему всякие закидоны — например, то, что он всегда обращался только по фамилии. Имя Кирхайса, Зигфрид, почему-то бесило Мюзеля. — Это еще и из-за гибели моего отца. И из-за сестры. Мы для них слишком проблемные. Они боятся, что мы тебя во что-то втягиваем. Наркотики, нездоровые отношения… Если бы они просто считали нас любовниками, скорее всего, покричали бы, устроили тебе бойкот на пару месяцев, а потом смирились.

— Но ведь на самом деле мы не вместе, ну, в таком смысле… — Кирхайс взял куртку. Он явно куда-то собрался. — Они никогда не стали бы относиться к тебе плохо из-за того, что в твоей семье были проблемы, поверь мне, они не такие! Ты-то не виноват вообще ни в чем и тебе столько пришлось пережить!

Внутри больно царапнуло — Кирхайс искренне верил в сказанную сейчас ложь. Верил в него…

— Я же не говорю, что они плохие, — «что они не правы». — Куда ты идешь?

— Я взял внеочередную смену в ресторане, у нас же нет денег, — рыжий вздохнул. — А ты лучше сегодня никуда не ходи, просто отдохни, ладно? Если честно, я боюсь твоего волшебника, вдруг он действительно маньяк с бзиком на цифре «тринадцать»?

— Я попробую…

Когда за Кирхайсом закрылась дверь, Райнхард набрал номер агента.

— Де Вилье еще нужна модель на сегодня?

— Сейчас узнаю… если честно, не думаю, что это — хорошая идея, но смотри сам… Да, он будет ждать, пиши адрес фотостудии…

***

Фотостудия «Blue Planet», в которой обычно работал де Вилье, была оформлена несколькими его снимками, в которых сразу чувствовалось что-то болезненно-извращенное, несмотря на отсутствие вызывающе-сексуальных элементов. На одном снимке обнаженная девушка, судя по позе, собиралась предаться зоофилии с настоящим живым лебедем, на другом был некрофилично выглядящий типа мертвый черноволосый мужчина в луже крови. На третьем фото был он же, только с головой, повернутой к зрителю и открытыми глазами. Про де Вилье ходили слухи, что когда-то он был католическим епископом, расстриженным за сексуальные домогательства, но доказать этого, конечно, никто не мог.

Кроме фотографа в студии присутствовали только администратор и женщина-визажист. Почему-то все трое были в черных толстовках с капюшонами, надвинутыми на лица.

— Проходи, раздевайся, — кивнул де Вилье Райнхарду. — Раздевайся, в смысле, все снимай.

«Кирхайс меня, если узнает, убьет.»

— А где мой партнер? — речь изначально шла не об одиночной сьемке. — Надеюсь, это не лебедь?

— А, тебе понравилась моя работа? — «нет.» — Это Леда, царица спартанцев из античного мифа. Верховный бог овладел ею, приняв облик лебедя. Красивая легенда, но фотосессия была ужасная. Эта птица никак не хотела позировать, разбила камеру, обгадила фон и укусила модель. А твой партнер поприятнее. Познакомься!

Они с вижажистом извлекли из террариума довольно большую пеструю змею. Та высунула жало, с явным намерением проверить Райнхарда на съедобность.

— Этот гад хотя бы не ядовитый?

— Что ты, это питон, он совершенная душка!

Съемка затянулась часа на два. Неядовитый гад пригрелся на обнаженном теле лежащего под софитом Райнхарда и никак не хотел переползать в нужное фотографу положение. Он был довольно тяжелым и не слишком приятным на ощупь — особенно странно было чувствовать, как при движениях перекатываются под его чешуйчатой шкурой сильные мышцы и ребра. «Если это еще затянется, Кирхайс точно спалит, что я не дома.»

Змея, кажется, проголодалась — она пощупала лицо Райнхарда языком и начала как-то подозрительно сворачивать вокруг его тела свои кольца. Тот уже хотел сказать, что с него хватит, но тут фотограф наконец сделал несколько снимков, показавшихся ему идеальными, и объявил, что съемка завершена.

Все тело затекло и местами болело. Одеваясь, Райнхард понял, что змея оставила на нем странного вида синяки.

— Твои деньги, — бросил ему де Вилье, перекидывая снимки на компьютер. Перед монитором у него лежала карта таро, пятый аркан, Иерофант, или Верховный жрец.

— Откуда это у вас? — спросил Мюзель с деланным равнодушием. — Эта карта, зачем она тут?

— Просто я немного гадаю на таро, — ответил фотограф. — Верховный жрец во всех раскладах всегда выпадает как моя карта вопрошающего, поэтому я отношусь к ней как к своему талисману. Может, тебе погадать? Тебе нужен ответ на какой-то волнующий тебя вопрос?

— Нет, нет, спасибо, просто спросил, — Райнхард постарался скрыть разочарование и поспешил свалить.

Когда он выходил, ему показалось, что мертвый парень на фото следит за ним.

Комментарий к Глава 5. Верховный жрец

Эпиграф:

Без тебя я не могу существовать,

Без тебя…

С тобой я тоже одинок

Без тебя…

Фото с питоном навеяно знаменитой фотосессией Настасьи Кински: https://ic.pics.livejournal.com/ksukoystinen/12862850/56605/56605_original.jpg

Фото мертвого мужчины, ;) извините: :)

1. https://cdn2.img.inosmi.ru/images/24471/90/244719093.jpg 2. https://www.kino-teatr.ru/acter/album/676/368810.jpg

========== Глава 6. Выбор ==========

Tu das nicht

Lass das sein

Fass das nicht an

Sag einfach nein

— Подобное поведение недопустимо! Как ты не понимаешь…

— Минс, что ты сделал с моим рабочим местом? — с ужасом спросила Фредерика, перебив выговаривающего ей за происшествие в баре Джулиана. Начальника пару дней не было в городе, но он наконец вернулся и смог высказать ей свои претензии лично. Как и она ему.

— Это называется порядок, Фреди! — с чувством собственного превосходства отрезал Минс. — Удивляюсь, как ты у себя еще тараканов не развела!

— Нет у меня никаких тараканов! — огрызнулась Гринхилл. — А теперь я не понимаю, где что!

— Если тебя отстранят, тебе это все равно не понадобится!

— А что я должна была делать?! — Фредерика закатила глаза. — У него был пистолет, и я…

— Зачем ты его избила? — этот вопрос ей уже так часто задавали, что он стал риторическим. — У него сотрясение мозга!

— Так нефиг было стрелять! — как стало известно, «жертва» Гринхилл был актером, которому Хильда Дорф поломала карьеру, или он считал, что это она поломала — разобраться в хитросплетениях голливудского серпентария было непросто.

— Ты — полицейский! — Минс взял метелку для пыли и прошелся по своему кабинету, вычищая полки и папки с документами. — Причем, ты была не на работе. Как нужно квалифицировать твои действия?

— А я должна была бездействовать? — продолжила упираться Фредерика. Сама она прекрасно знала, что психанула из-за отца, шампуня, и самое главное, нового явления экстрасенса с таро.

Наверное, что-то в ее лице дрогнуло, потому что Минс решил сменить тему, даже несуществующую пыль в покое оставил.

— Твоя подружка много про тебя спрашивала, — сообщил он, старательно делая морду кирпичем. — Она очень хочет отблагодарить тебя лично.

— Минс! — Фредерика покраснела. Себе бы подружку нашел, а то его мания чистоты уже выглядит невротично. — Хильда Дорф — не моя подружка!

— А что, она довольно симпатичная, и вообще, тебе пора кого-нибудь себе найти! — Джулиан закатил глаза. — Хватит уже бояться своего экстрасенса в гейских джинсах! Кстати, ты что, прическу сменила?

Минс всегда считал, что она просто не может смириться со смертью отца, вот и придумала, что случайный знакомый имеет какие-то сверхъестественные способности.

— Нет, только шампунь, — у нее как раз закончился, и она все-таки попробовала тот, который ей вручила мать. И еще расчесалась. — Для вьющихся волос, ну, рекламу везде крутят… — почему-то когда Гринхилл в последний раз наткнулась на эту рекламу, ей вдруг показалось, что у блондина взгляд психопата.

— Я им кота мою, то-то я думаю, от тебя пахнет как от Кайзера, — порадовал Минс. — А ты говоришь, не подружка! Позвони ей!

Его лицо приняло несколько угрожающее выражение, и выходя из кабинета, Фредерика услышала, как он шипит на кого-то в трубку: «Оскар, ты его точно мыл?»

Гринхилл задумалась. Перспективы были действительно какие-то мутные. Тот придурок с пистолетом, стрелявший в Дорф, накатал на нее заявление, и в результате ей грозило отстранение.

Еще карта эта… Правда, она прочитала в интернете, что третий аркан, «Императрица», обычно является хорошим предзнаменованием, означая процветание и материальные блага, но все равно явление человека в белых джинсах, из-за которого застрелился ее отец, не могло не пугать. Фредерика прекрасно помнила, как подцепила это существо — тогда она была на вечеринке у друзей. Парень, казавшийся каким-то отстраненным от всех, ей почему-то с первого взгляда понравился, она заговорила с ним, потом они целовались, его губы и руки были странно холодными на ощупь, но точно реальными, и ушли вместе. «А у блондинки, когда она в меня вцепилась, руки были теплыми.» Но все, кто был на вечеринке, потом как один уверяли, что никакого мужчины в черной куртке и белых джинсах не видели, и даже не представляют, кто это.

«Он же может воздействовать на людей? Например, чтобы его присутствия не замечали. Не говоря уж… А почему я пошла именно в тот бар? Он мог специально меня туда отправить, чтобы я спасла эту Хильду? Зачем?»

Гринхилл немного погрызла ногти и все-таки набрала номер с оставленной ей визитки.

Комментарий к Глава 6. Выбор

Не делай этого

Оставь это

Не берись за это

Просто скажи нет http://rammstein.ru/b.html

На самом деле содержание глав более-менее соотносится с соответствующими по номеру великими арканами. Шестой аркан - Влюбленные, символизирует выбор. Есть два варианта - на одном Адам и Ева в Раю с ангелом и змеючкой, на другом юноша должен выбрать между двумя девушками. (Юноша, ага).

========== Глава 7. Прорыв ==========

Wenn getanzt wird will ich führen

Auch wenn ihr euch alleine dreht

Lasst euch ein wenig kontrollieren

Ich zeige euch wie es richtig geht

— Может, он еще у меня поживет? — со вселенской скорбью в глазах проговорил Оскар. Кот так же печально мяукнул.

— У тебя и так пыльно, а теперь вообще все в шерсти, — отрезал контрол-фрик, критически осмотрев интерьер квартиры.

Кайзер на полу увлеченно рвал когтями кружевные черно-белые женские трусики, видимо, забытые кем-то из подружек Таля. Возвращаться к законному хозяину ему явно не хотелось.

Майера настигли неожиданные проблемы: его жена, Лина, почему-то закатила ему серию скандалов на тему его дружбы с Оскаром. Она даже завершила общение совершенно эпичной претензией — «Ты кого больше любишь, его или меня?» Сейчас у него в мессенджере висело непрочитанное сообщение на тему местонахождения супруга, но как бы Вольфганг ни хотел помириться с Линой, за Оскара он переживал и не мог его оставить одного или с повернутым контрол-фриком.

— Кстати, мне все-таки предложили роль в «Героях Галактики», — задумчиво проговорил Оскар, с некоторым злорадством наблюдая за попытками Джулиана Минса поймать кота. — Какого-то космического адмирала. Но я отказался.

— Правильно, — заметил Майер. — Оберштайн отвратителен.

— Оберштайн? — внезапно оставил кота контрол-фрик. — Я у него только «Аль-Фасиль» смотрел. Фильм интересный!

— Фильм мерзкий! — не согласился Майер. Он считал его форменным надругательством над Армией США. — Это настоящий плевок во всех погибших в Ираке!

— Ничего вы оба не понимаете, — с неожиданной энергией вступился Таль. — «Аль-Фасиль» — шедевр, как «Седьмая печать» Бергмана! Это абсолютно гениальное произведенье! Какие там нарративы! Какой мессендж!

— Без понятия, что такое нарративы, — контрол-фрик почесал в затылке. Майер тоже не знал. — Но мне понравилось. Особенно, связь времен, когда древние шумеры сражаются с аккадскими захватчиками, — «кто такие эти шумеры с аккадцами?» — И в конце их ветки шумерский командир прорубается с секирой через охрану аккадского царя, чтобы тот всерьез принял его на переговорах о капитуляции, а не обратил весь город в рабство… А потом главный герой, который хотел быть историком, находит в воронке от взрыва его гробницу, а там эта секира…

— Не знаю, что сказать про ветку шумеров, но ветка американцев — бред и поклеп на нашу армию, — не пожелал сдаваться Майер. — Взять хоть главного героя. Зачем он все время рассуждает, что хотел стать историком? Мы живем в свободной стране, если бы хотел, то стал бы. Хотя, если бы он время от времени не начинал читать своим подчиненным нудные лекции по истории, зрители бы вообще не поняли, что происходит в ветке шумеров, наверное, для этого он и нужен. Далее, зачем их вообще отправили в этот Аль-Фасиль? Там же по факту задрипанная деревня, где ничего важного, кроме развалин того шумерского города. Кому они нужны, кроме самого недоисторика? За что там сражаться? Сюжет высосан из пальца…

— Это символ бессмысленности всех войн, — уверенно ответил Оскар. — Тем более, фильм основан на реальных событиях…

— Я же говорю, плевок на могилы погибших! — отрезал Майер.

— Войны не бессмысленны, — пожал плечами контрол-фрик. — Должны же мы защищать демократические ценности! Кстати, у шумеров, по-моему, тоже были зачатки демократии. А вот аккадское царство — уже типичная восточная деспотия. Кстати, Оскар, раз ты так восхищаешься нарративами Оберштайна, шел бы играть этого адмирала!

— Я заслуживаю роль Императора Галактики!

— А ты не думаешь, что он специально взял на эту роль мальчика, который не умеет играть? Раз уж Оберштайн такой гений…

— Аккадский царь в «Аль-Фасиле» реально похож на куклу… — задумчиво протянул Оскар. — Я ему позвоню!

— Вот прямо сейчас, при мне, и звони! — нахмурился Минс.

Таль потянулся за смартфоном.

Комментарий к Глава 7. Прорыв

Когда танцуют, я хочу вести.

Даже если вы кружитесь[3] в одиночку,

Позвольте вас немного проконтролировать.

Я покажу вам, как правильно. -http://rammstein.ru/amerika.html

Даже извиняться за такую красоту не буду! ;) Оскар: https://otvet.imgsmail.ru/download/c4263a7238f13161e7688a86f0097c02_i-257.jpg

https://www.kino-teatr.ru/acter/album/1226/pv_886354.jpg

https://copypast.ru/uploads/posts/thumbs/1305650733_lg_18150181_alain_delon_hqcity_r_3.jpg

“Седьмая печать” Бергмана упомянута совсем не случайно.

Про шумеров https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D1%83%D0%BC%D0%B5%D1%80%D1%8B насчет зачатков демократии, конечно, натяжка, но Минс и так весьма образован для копа.

Аккадский царь - это, конечно, канонный Райнхард, а предводитель шумеров с секирой - канонный Юлиан Минц.

========== Глава 8. Сила ==========

Heute treff’ ich einen Herrn

Der hat mich zum Fressen gern

Weiche Teile und auch harte

stehen auf der Speisekarte

— Послушайте, вот здесь явная сюжетная дыра с точки зрения тактики, почему мой герой не может приказать… — в жизни блондин из рекламы шампуня выглядел несколько менее слащаво, чем на экране, возможно, благодаря рок-н-ролльному стилю — на нем были рваные черные джинсы и футболка с логотипом Slipknot.

— Мюзель, иди со своими рационализаторскими предложениями к Йобу Трюнихту, — отмахнулась Хильда Дорф. — Сценарий пишет он.

— Но он меня к вам послал! — воскликнул блондин. — Сказал, что возможные правки только вы можете санкционировать! Я просто не хочу, чтобы мой Лоэнграмм выглядел идиотом, как Джон Сноу в Битве Бастардов…

«Видимо, сценаристу со странным именем этот молодой человек тоже надоел.»

— В таком случае тебе следует пореже открывать рот, Мюзель, — равнодушно бросила Дорф. Фредерике стало немного жалко блондина. Кажется, в сериале, над которым работает Хильда, он должен играть какого-то военного гения. «Гений» явно совершенно не чувствовал настроения режиссера, которой хотелось как можно скорее избавиться от его общества. — То, что ты все время залипаешь в Heroes of Might and Magic, еще не делает тебя специалистом по стратегии и тактике.

— Я много читал, — не сдался блондин. — И мой прадед воевал на Восточном фронте, он мне в детстве много рассказывал, особенно про Сталинград…

— Ну при чем тут Сталинград, — Хильда устало потёрла рукой лоб. — Что это вообще?

— Сталинградская битва — самое масштабное сражение в истории, — вступилась Гринхилл. Иногда она любила поумничать не меньше, чем Мюзель. — Много месяцев силы Рейха и Союза рвали друг друга в тяжелейшем городском бою…

— Техника ломалась от холода, люди падали замертво с обморожениями, не выпуская из рук оружия, но продолжали отчаянно бороться за каждый дом, — продолжил мальчик из рекламы шампуня. — Поскольку продовольствия не было, солдаты и жители города ели трупы…

— Ели трупы? — раздался негромкий голос где-то за левым плечом Фредерики. Не смотря на опыт в полиции, она не расслышала шагов. Обернувшись, Гринхилл увидела высокого, болезненно худого мужчину в сером свитере, с темными, наполовину седыми волосами. На его иссохшем лице особенно выделялись цепкие, ярко-голубые глаза. — А ты выглядишь гораздо живее, чем обычно на съемочной площадке, Мюзель, — бросил он задумчиво и обернулся к маячащему у него за спиной мужику в классическом костюме с планшетом в руках. — Трюнихт, внеси в сценарий поедание трупов, раз нашу златовласку это так заводит.

Мужик садистски улыбнулся и начал что-то писать в планшете. «Не уверена насчет златовласки, но его это точно заводит.»

— Пол, ты издеваешься?! — холодно спросила Хильда. — Ты понимаешь, что нам придется увеличивать рейтинг, а это грозит потерей части аудитории?

— Публика хочет, чтобы мы ее шокировали, Хильда. То, что сила лишь в рейтингах и коммерческомуспехе - иллюзия, портящая жизнь многим американцам, — ответил он и посмотрел на Фредерику. — Вы, наверное, тот коп, которого отстранили за жестокость? Я Пол. Пол Оберштайн.

— Откуда вы знаете? — удивилась Гринхилл, не торопясь пожать протянутую руку. Хильде она ничего про отстранение не говорила. — Вы ведь режиссер того скандального фильма про Ирак?

Фредерика не смотрела этот фильм, но отец его просто ненавидел.

— «Аль-Фасиль», — Оберштайн кивнул. — Понимаете, иногда я вижу некоторые вещи, которые не замечают другие, — «видит то, что не замечают другие?!» — Заглянув в ваши глаза, я понял, что вы способны на… применение силы. Скорее всего, вам даже приходилось отнимать чужую жизнь. Хильда упоминала о вас совсем немного, но я сопоставил ее слова с тем, что прочитал на вашем лице, и высказал свою догадку. Как я понимаю, она оказалась верной?

— Не обращай внимания, он просто косплеит Шерлока, — проговорила Дорф немного обеспокоенно. «Она боится, что сейчас я развернусь и уйду.» Теперь Фредерике стало жаль ее, а не блондина — Хильда выглядела единственным человеком без тараканов в этой компании. — Любит дешевые эффекты.

— Все нормально, — она наконец пожала руку Оберштайна. — Я — Фредерика Гринхилл, познакомиться с вами… интересно.

— Йоб, впиши в сценарий какую-нибудь роль для нее, — махнул своему спутнику скандальный режиссер. — Нам все равно не хватает сильных женских персонажей и боевки.

— Но я не умею играть… — ошеломленно воскликнула Фредерика. Дорф посмотрела на неё со смесью сомнения и надежды.

— Ничего страшного, можно подумать, златовласка умеет, — Оберштайн сухо улыбнулся одними губами. — Ваша сила в том, что вы видели смерть, мисс Гринхилл.

Мальчик из рекламы шампуня сунул руку в карман. На секунду Фредерика напряглась и сделала шаг вперед — ей показалось, что он может выхватить пистолет или скорее нож и… применить к режиссеру силу.

Но блондин вытащил что-то небольшое, какую-то карточку, посмотрел и спрятал обратно.

Комментарий к Глава 8. Сила

https://youtu.be/PBvwcH4XX6U “людоедский” клип Раммштайн. Песня написана под впечатлением от реального преступления в Германии (к Сталинграду никакого отношения, естественно, не имеющего).

Эпиграф:

Сегодня я встречусь с одним господином,

Который охотно съел бы меня.

Мягкие части и твердые тоже

Входят в меню. http://rammstein.ru/mein-teil.html

Но то, что говорят Райнхард и Фредерика, в целом исторически правдиво, включая поедание трупов.

Сила - восьмой аркан таро.

Йоб, а не Джоб - потому что на Посмотре.ли написано, что так правильно. Ну и персонаж… специфический.

С моей точки зрения, после этой главы у читателя просто обязан возникнуть ряд вопросов и предположений.

========== Глава 9. Отшельник ==========

Sie sagen zu mir

schliess auf diese Tür

die Neugier wird zum Schrei

was wohl dahinter sei

— Ничего страшного, можно подумать, златовласка умеет, — «зачем же было брать меня на главную роль?» — Ваша сила в том, что вы видели смерть, мисс Гринхилл.

Видела… смерть? Оберштайн сейчас говорит только про эту девицу, или?.. «Не за актерскую игру же он меня взял. Дорф права, хорошо играю я только в онлайн-стратегички. И он ни разу ко мне не приставал, и Хильда тоже, значит, дело не в этом. Но не мог же он проверить биографию всех, кто пробовался? И никто не знает… Бред какой-то.»

Райнхард, почувствовал, что его бросило в холодный пот. Он машинально вытащил из кармана карту Смерть, сжал в ладони и спрятал обратно.

Может, Оберштайн действительно умеет читать по глазам? Вот, например, эта Гринхилл самому Мюзелю показалась довольно милой, он и не подумал, что она кого-то убила и склонна к жестокости. Ну, похожа больше на мальчика, чем на женщину, но это же ничего не значит. Хотя, наверняка Оберштайн просто притворяется Шерлоком, как и сказала Дорф. Сама же ему, наверное, про свою подружку и проговорилась. Райнхард присмотрелся к девице повнимательнее. Теперь ему показалось, что в глубине светло-карих глаз кроется искра безумия. «И так понятно, что ни один нормальный человек не захочет встречаться с Хильдой Дорф.»

— Мюзель, что ты смотришь, будто твой шампунь запретили к продаже? — Оберштайн слегка поморщился. «если бы не сестра, я бы вернулся в Германию, что я вообще делаю в этой стране? Ненавижу отца еще и за то, что привез нас сюда.» — Иди к Эдвардс, нужно примерить несколько костюмов.

Некоторое время назад Оберштайн заставил Джесс переделывать все ее наработки, из-за чего у девушки случился нервный срыв. Режиссер не постеснялся в выражениях, высказывая ей, что думает о «колесах высокого статуса» на платьях императорской фаворитки, «унитазной цепочке глубокого смысла», прицепленной на мундир Райнхарда и тому подобных художественных находках.

***

— Ты на него смотрела! — Джесс явно была полностью занята Жаном. В смысле, они ругались. — Ты запала на этого смазливого гомика?!

— Ты издеваешься?! — взвизгнула Эдвардс. — Да мне вообще брюнеты никогда не нравились! Рэй, тебя стучать не учили?!

— Кончайте ругаться! — огрызнулся тот. — Оберштайн сказал заняться примеркой.

— О, она сегодня уже занималась… примеркой, — злобно прошипел Жан. — С этим придурком из «Ромео после шести».

— Прекрати немедленно! — снова взвилась Джессика, тряхнув собранными в хвост светлыми волосами.

— Да хватит вам орать, — Райнхард сам повысил голос. — Уже все вас слышали. Что еще за Ромео?

— Оскар Таль из «Ромео после шести», — объяснила Джессика. — Он будет здесь сниматься.

— Впервые слышу, — Мюзель не смотрел этого ситкома, хотя название показалось смутно знакомым. — Он что, к тебе клеился?

— Он ко всем клеится, — ответил за нее Жан, зло зыркнув на свою невесту. — Но на самом деле он давно влюблен в Оберштайна, а тот его отшивает.

— Ну с чего ты это взял? — Джесс закатила глаза. — Где ты вообще берешь все эти дурацкие сплетни?!

— Какие сплетни? — удивился Жан. — Я?

— Ну например, что у Дорф есть парень, которого выгнали из полиции за убийство, — огрызнулась его невеста. — А у нее вообще девушка!

— Мало ли… Может, его все-таки посадили, вот она и пытается отвлечься…

Райнхард не особо прислушивался к перепалке, потому что только сейчас увидел два пропущенных вызова и сообщение от Кирхайса. «Нужно поговорить, — писал тот. — Это насчет игр Оберштайна».

— Мне надо идти, — бросил он Джессике. — Мы можем наконец заняться примеркой?!

Новый костюм произвел на Мюзеля странное впечатление — черно-серебряный мундир сразу напомнил ему о Корвине Амберском. «Только розы не хватает. А у них в Амбере как раз были волшебные колоды таро.» А вот белый плащ он возненавидел с первого взгляда — тот был слишком длинным, слишком широким, за все цеплялся, и вдобавок на плечах зачем-то крепились дурацкие золотые наплечники с бахромой, при каждом движении руки съезжающие на бок вместе с самим плащом.

— Джесс, убери ты эту фигню совсем, — попросил Райнхард раздраженно.

— Не могу, — сокрушенно ответила девушка, с некоторым сожалением наблюдая за его попытками вернуть наплечники на место — как только с одним получалось, тут же съезжал второй. — Оберштайн так и сказал — должны быть эполеты и белый плащ, — «да я уже понял, что он меня ненавидит.» — К тому же, они символизируют решительность твоего героя и его волю к победе…

— Ты гуглить не пробовала? — Райнхард забил в поисковик «эполеты» и открыл картинки. — Ни один идиот никогда не цеплял их поверх плаща, Джесс.

— Действительно… — растерянно пробормотала Эдвардс. — Но мы ведь не должны делать костюмы полностью историчными, у нас же космос… Ладно, я что-нибудь придумаю, не переживай!

— Я пойду, Кирхайс чего-то хотел… Жан, хватит ржать, дебил, достал уже!

***

— Рэй, ты помнишь, я сначала подумал, что твой волшебник с картой работает на Оберштайна? — рыжий выглядел крайне обеспокоенным. — И они над тобой просто издеваются?

— Да, типа, психологические игры, — Райнхард нахмурился. «Видели смерть». Это имело смысл… — Ты что-то узнал?

— Ну… не совсем, но может быть. Смотри, я решил поискать, как Оберштайн может быть связан с картами таро, любую информацию. И кое-что нашел, правда, это очень косвенно…

— Ну?

— Я читал информацию об «Аль-Фасиле», — раньше они с Кирхайсом пытались посмотреть этот фильм, как и другие творения Оберштайна, но из-за его крайней нудности их хватило только на пятнадцать минут. — Там в титрах упомянуты разные люди, которые консультировали по всяким вопросам, ну и я посмотрел, чем они вообще занимаются… На самом деле, я много чего еще пытался проверить, но там вообще никакой связи, а здесь хоть какая-то зацепка.

— Да говори уже толком, чего ты нашел? — поторопил его Райнхард. Ему стало действительно интересно.

— Вот, смотри, — Кирхайс развернул какой-то сайт. — Этот человек занимается коллекционированием антиквариата. Видишь, у него тут целая статья про историю таро? Типа, старые колоды имеют большую культурную и художественную ценность и все такое? Он был одним из консультантов. И что самое интересное, судя по указанному на сайте номеру телефона он в Лос-Анджелесе.

— Надо с ним связаться… — проговорил Райнхард. Его охватило возбуждение. Неужели он действительно нашел своего невидимого волшебника?

— Я уже поискал, в соц-сетях его нет, похоже, единственный способ связи — номер и адрес почты на этом сайте.

— Так, я взял на память унитазную цепочку Джесс, можем позвонить ему и сказать, что мой прадед привез ее из советского плена или что-то такое! — воскликнул Райнхард, бросившись искать упомянутый арт-объект.

— По-моему, она не слишком похожа на антиквариат, — засомневался Кирхайс. — И вообще, нас обвинят в подлоге…

— Нам только нужен повод, чтобы напроситься на встречу! — Райнхард наконец нашел цепочку. Она была действительно похожа на унитазную, с прицепленным по центру «кольцом статуса». — Так, говори номер…

Комментарий к Глава 9. Отшельник

Эпиграф:

Мне говорят

Открой эту дверь

Любопытство становится криком

Что там такого, за ней? - http://rammstein.ru/klavier.html, название песни переводят то как пианино, то как рояль. песня: https://youtu.be/p8pgDAnoc6U тут легкая аллюзия на сцену из канона, когда Ян Вэньли приходит сообщить Джессике о смерти Жана, и она в это время играет на пианино.

Райнхард в плаще: https://i.ytimg.com/vi/yq8y7S84je8/maxresdefault.jpg

Никто, кроме анимашек (этим не только ЛоГГ страдает), эполеты поверх плаща никогда не носил: http://leskov.org.ru/gallery/levsha-kukryniksy/levsha-kukryniksy-07.jpg

https://www.shipmodeling.ru/imgup/img_boz8t3428588707.jpg

http://www.press.lv/wp-content/uploads/2016/04/generalissimus.jpg

На авторство приколов про кольца статуса и унитазных цепочек власти не претендую - это стебные прозвища деталей костюмов от мадам Клэптон от фанатов “Игры Престолов”. Собственно, вот: https://img5.goodfon.ru/wallpaper/nbig/e/93/game-of-thrones-igra-prestolov-8-sezon-season-8-sansa-stark.jpg

Корвин Амберский - главный герой первого пятикнижия “Хроник Амбера” Роджера Желязны, отличная серия, всем не читавшим рекомендую! Символом Корвина является серебряная роза, которой он скрепляет плащ.

========== Глава 10. Рулетка ==========

We’re all living in Amerika

Coca-Cola, sometimes war

— Ты только посмотри на это!

— Эм, Оскар… — Майер аж колой подавился. Спиртного они теперь не пили. — Только не говори, пожалуйста, что эта гадость — очередной шедевр Оберштайна.

— Да нет же, — Таль тряхнул перед его лицом фотографией голого мальчика, которого, судя по позе, насиловал удав. Или питон? — Ты что, не узнаешь?!

— А должен? — нет, если присмотреться, удав сильно напоминал ему одного генерала…

— Это — фея шампуня! — торжественно объявил Оскар. — Не знал, что он в таком снимается.

— Кто… а, император галактики? — вспомнил Майер. — Слушай, не знал, что ты увлекаешься такими журналами… — он с некоторой опаской покосился на сжимаемое Оскаром издание.

— Это Фрида показала, — отмахнулся тот. — Ну, одна журналюга из желтой прессы, мы… общаемся на жизненные темы.

— Он вообще совершеннолетний, император ваш? — забеспокоился Вольфганг, присмотревшись к фото.

— К сожалению, да, а то какой скандал можно было бы поднять… — задумчиво протянул Оскар. — Я уже даже Минса просил пробить, нет ли на него какого компромата, но тот молчит.

— Ну, мы же в свободной стране, он имеет право сниматься, где хочет, даже если нам с тобой это кажется мерзким, — заметил Майер, чуть подумав. — Разве не в этом смысл демократии?

— Да причем здесь демократия… — Оскар поморщился. — Знаешь, после этой контузии ты иногда говоришь странные вещи, все-таки война — зло. Кстати, ты с женой помирился?

— Нет, я ее просто не понимаю, — Майер нахмурился. — Она же все обо мне знала, когда мы поженились, я никогда ничего не скрывал. А теперь ее почему-то все раздражает — и то, что я не подал в отставку, и… все прочее.

Под «прочим» подразумевалось общение с Оскаром. Почему оно вдруг стало бесить Лину, оставалось тайной.

— Очень эгоистично с ее стороны, учитывая, что она может не работать и пользоваться всеми льготами для членов семьи офицера, — заметил Таль. Сам Вольфганг в таком ключе никогда не думал. — Но, возможно, она действительно за тебя переживает…

Майер услышал в его голосе некоторое сомнение. Оскар был из неблагополучной семьи, у его матери конкретно ехала крыша, она не раз нападала на сына, а в конце концов совершила самоубийство. Он тогда был совсем ребенком. Поэтому Таль никогда не доверял женщинам, да и к семейным ценностям относился с сарказмом.

А сам Вольфганг вырос в прекрасной семье, и когда они с Линой поженились, был уверен, что у них все будет так же. Сирия это почему-то изменила.

— В браке нужно идти друг другу навстречу, — заметил он вслух.

— Но я реально не понимаю, чего она от меня хочет… — Майер задумался. — Даже если бы меня убили, она бы получила страховую выплату, которая могла бы обеспечить ей будущее.

— Все мы себя продаем, — Таль покосился на фото мальчика со змеей, — Но все-таки ценность жизни близкого… Война — русская рулетка, погибнуть может каждый.

— Да знаю я.

— Хотя, если бы мне за мать заплатили полмиллиона долларов, — проговорил вдруг Оскар, — Так нет, одни моральные травмы.

— А кого ты будешь играть в «Героях Галактики»? — спросил Майер, чтобы перевести тему на что-то более жизнеутверждающее.

— Я пока имею только часть сценария, — ответил тот задумчиво. — Мой персонаж — единственный, кто может противостоять императору как полководец. У него своеобразный характер — он не хотел становиться военным, не способен соблюдать правила и все время спит.

— Звучит интересно.

— Ну, дыра в сценарии тоже есть — пожал плечами Оскар. — Он по сюжету является опекуном четырнадцатилетнего подростка. Как ребенка могли отдать под опеку неженатому мужчине, даже не родственнику? Ерунда же, Минс подтвердит. Не понимаю, что у сценариста в голове.

— Может, у них там другое общество, — заступился за сценарий Майер. О печальной истории контрол-фрика он уже знал — тот вырос в приюте. Пару раз его забирали под опеку разные семьи, но быстро отказывались. Вероятно, это как-то объясняло его странности. По крайней мере, он делает карьеру в полиции, а его друзья из приюта в основном уже сидели и не по разу.

— Базовые принципы такие же, — пояснил Оскар. — Демократия, либерализм, свобода.

Комментарий к Глава 10. Рулетка

Эпиграф:

Мы все живем в Америке -

Кока-кола, время от времени война…

На самом деле я не поняла, сколько выплачивается семье погибшего военнослужащего, где-то пишут, что полмиллиона долларов, где-то меньше. Поэтому Майер, который должен знать точно, не подтверждает и не опровергает, а Оскар мог и ошибиться.

========== Глава 11. История ==========

Все происходящее в данной главе следует представлять в эстетике фильмов Тима Бёртона, особенно «Сонной лощины».

Denn sind wir Helden

Nur diesen Tag

Старый особняк был холодным и сырым. Тяжелые бархатные шторы закрывали окна. С резных панелей свисали клочья пыли и паутины. Давно здесь никто не жил…

Дрожащий свет факелов неверно отражался в огромных зеркалах. На выложенном черным и белым камнем полу блестели красные пятна. Ваза, в которой стояли засохшие розы, упала и со звоном разбилась на множество осколков, случайно задетая тонкой рукой. Раздался крик. Призрак-убийца склонился над своей жертвой. Спутанные светлые волосы коснулись пола…

— Стоп, снято!

Убитая девица, за которой Райнхард, игравший злобного призрака, только что гнался сквозь клочья паутины, встала, чихнула и начала судорожно отряхиваться.

— Мы закончили? — спросил Мюзель, пытаясь отцепить от волос паутину. Вылитый на его картинно спутанные локоны баллон лака, похоже, делал их липкими.

— С тобой — да, — бросила мисс Гольденбаум, новая продюссер и по совместительству идейный вдохновитель Розенриттеров, клип на песню которых сейчас и снимали. Из-за нее они сменили германо-скандинавскую тематику на что-то связанное с американским Югом. — Можешь переодеваться.

На Райхарде снова был мундир, но к счастью, без наплечников, в смысле эполетов — серый, конфедератовский.

— Конев, поможешь мне снять паутину? — позвал он своего агента, который как раз о чем-то разваривал с Гольденбаум.

— Конечно, — радостно согласился Иван. — Как же она меня задолбала! — пожаловался он, стоило им скрыться в гримерке. — Долбанутая! Все это время заливала мне про историю своего рода. Как ее предки плыли на Мэйфлауэре, потом построили свою хлопковую империю где-то в Джорджии… Я столько всякой фигни по американской истории не слышал с тех пор, как сдавал экзамен для учебной ВИЗЫ. Она даже имена домашних рабов своей семьи на момент отмены рабства перечислила, представляешь?

— Может, она на тебя запала? — предположил Райнхард. Чтобы вывести Конева из себя, требовался особый талант, обычно он был очень спокойным. Вообще-то, присутствие агента на съемке клипа было совершенно необязательно, но этой тетке он зачем-то понадобился.

— Сомневаюсь, по-моему, она считает, что Гольденбаумы как Таргариены и остальные их недостойны, — поморщился тот, вытащив из намеренно спутанных перед съемкой волос Райнхарда клок пыли. — А тебе подходит роль призрака, ты реально потусторонне выглядишь!

— Да уж, — отражение действительно выглядело мертвенно — пыль, паутина, белесый грим. — Слушай, ты же из России? — спросил Райнхард, повертев в руках символическую цепочку советского плена. Теперь он постоянно на всякий случай носил ее — ответа по найденным Кирхайсом контактам все не было, но сдаваться Мюзель не собирался.

— Да, а что? — удивился Иван.

— Меня бесят американцы, они даже не знают, что такое Сталинградская битва! — вспомнил Райнхард недавний разговор. — И они абсолютно тупые, у них нет никакого представления о том, что такое война в реальности! Сценарий «Героев Галактики» в этом плане — полный бред, а никто слушать не хочет!

— Ты что, пытался объяснить им это на примере Сталинграда? — Конев сухо усмехнулся. — Как-то тебя круто занесло!

— Типа того, и Оберштайн добавил в сценарий поедание трупов, — Райнхард уже переоделся в свою одежду, а вот грим так и не стерся, да и не всю паутину удалось достать из волос. — Как будто это самое важное…

— Режиссер с глазами из самого синего льда — не дурак и не трус, это ясно по его репутации, — задумчиво проговорил Конев. — Последняя война на территории США — это же как раз Север и Юг, — он кивнул на мундир Конфедерации. — Они привыкли сами нападать на ослабленного противника и не представляют, что в их дом тоже могут прийти враги. Даже самые умные обычно представляют войну как кровь и бои, но не голод, холод и работу на износ. Ладно, призрак дома Гольденбаумов, поехали отсюда?

На самом деле к Гольденбаумам особняк, конечно, никакого отношения не имел, это был просто атмосферный старый дом. Райнхард никогда не понимал тоски некоторых американцев по патриархальному старому Югу — ну, может и красиво, балы всякие, типа аристократия, чувствовать себя белыми господами, наверное, приятно, но все это — только сливки на верху чудовищно жестокой и несправедливой системы, неужели это не понятно? «Если бы их чистая белая кровь действительно была бы такой особенной, они бы не проиграли войну, а впрочем, это меня опять заносит. Так нет, чувствуют себя героями на основе этого родства, идиоты!»

— Сейчас, почту проверю… — заглянув туда, Мюзель чуть за сердце не схватился — коллекционер ответил. Он предлагал созвониться. — Посмотри на эту цепочку, — показал Райнхард произведение Джесс. — Она похожа на какой-нибудь советский антиквариат?

— Что-то она мне напоминает… — «унитазную, как и сказал Оберштайн.» — Но вообще вряд ли.

— Мне очень нужно что-то антикварное… — Райнхард с сомнением посмотрел на цепочку.

— Предлагаешь стырить отсюда какой-нибудь шкаф? — Иван снова усмехнулся. — Боюсь, мы не справимся.

— Нет, — Райнхард уже подумал об этом. — Тут все слишком громоздкое.

***

Голос в трубке показался ему усталым и не слишком заинтересованным. Без особо энтузиазма коллекционер заявил, что у него как раз есть немного времени, и назвал адрес.

Райнхард вызвонил Кирхайса, который тоже как-то не горел желанием идти на эту встречу, но согласился подъехать. Мюзелю сначала казалось правильным взять его с собой — ведь именно друг нашел эти контакты, но теперь он подумал, что лучше было бы идти одному.

— Рэй, ты в порядке? — испуганно воскликнул рыжий, взглянув на него. — Может, тебе поспать?

— Грим не смылся, — Райнхард меланхолично достал из волос ещё немного паутины. — Пойдём, а то мы уже опаздываем.

Столь же унылый с виду, как и его голос в трубке, коллекционер был намного старше парня в белых джинсах. Да что там, он вообще выглядел стариком. Райнхард подавил вздох разочарования. Ему даже захотелось развернуться и уйти, но он решил, что не сдастся так просто.

— Рэй Мюзель, я договаривался о встрече. Вы?..

— Ян Тайлун, — представился хозяин. — Ян — это фамилия. Пройдемте в кабинет.

Все здесь было менее пыльно, но еще более криповато, чем ранее в старом особняке. Атмосфера была как… в клинике, когда он приходил к сестре. «Я давно не видел Розе.» Зато, хозяин совершенно не реагировал на «призрачный» вид Райнхарда, как будто так и надо.

— Вы писали, что у вас есть что-то из Советского Союза? — скорее констатировал, чем спросил Ян Тайлун. — Не то, чтобы мне это было особо интересно, но можете показать.

«Офигеть, спасибо за разрешение!» Райнхарда это все уже начало раздражать. Ощущение, что он теряет время, становилось все сильнее.

— Да, но я не уверен в подлинности, понимаете, мой прадед… — Райнхард обвел кабинет взглядом, думая, чтобы залить про советский плен, и внезапно заметил висящие над столом фото. Он встал, продолжая что-то говорить, и начал ходить по кабинету, стремясь незаметно подобраться к фотографии ближе. На ней был молодой человек, немного похожий на хозяина кабинета. Темные глаза смотрели куда-то мимо камеры, на лице застыло упрямое и в то же время мечтательное выражение. Мюзель был почти уверен, что узнает его.

Внизу фото было перечеркнуто траурной лентой.

Комментарий к Глава 11. История

Эпиграф:

Ведь мы - герои

Только этого дня!

Фотка, увиденная

Райнхардом: https://tvbesedka.com/upload/2016/12/18/23/49/5/7773116b-98a7-479e-abb1-c0db0b1a23c2.jpg или https://fanparty.ru/fanclubs/johnny-depp/gallery/1376084_johnny_depp_pic.jpg

У многих народов есть поверье, что если переодеться в нечисть, реальная нечисть тебя не тронет (например, так появилась традиция костюмов на Хэллоуин). ;) Думайте теперь об этом.

========== Глава 12. Slipknot ==========

Die Liebe ist ein wildes Tier

Sie beisst und kratzt und tritt nach mir

Hält mich mit tausend Armen fest

Zerrt mich in ihr Liebesnest

Frißt mich auf mit Haut und Haar

Und würgt mich wieder

Любимая группа Рэя называлась Slipknot, что значит «удавка», или «скользящая петля». Иногда сам Райнхард казался Кирхайсу удавкой, петлей на шее, из которой невозможно выбраться. А Рэй по-английски — луч или вспышка. Таким он и был для рыжего с первой встречи — навсегда ослепившей его вспышкой сверхновой, солнечным лучом, внезапно пробившимся сквозь тучи.

Он понимал, что Райнхарду даже в голову не приходит, насколько тот ему дорог. Но, если уж влюбился в лучшего друга, глупо жаловаться на френдзону. Впрочем, Кирхайс вообще никогда не видел, чтобы Рэй интересовался кем-то в плане любви или секса. Ещё в школе тот совершенно не замечал заигрываний девчонок. На парней он тоже не обращал никакого внимания. Потом, на кастингах и съемках, Райнхард стал вечно болтаться среди самых красивых людей планеты. Сначала у Зигфрида все внутри переворачивалась, когда Мюзель уходил на прослушивания или работу. Но Рэй никогда ничего не говорил на темы, связанные с сексом, никого не приводил, не ходил на свиданья. При его прекрасной, манящей внешности и царящих в Городе Ангелов свободных нравах это выглядело странно. Но Кирхайс знал, что в семье Мюзелей были… сложности, способные травмировать, и потому считал друга асексуальным.

Где-то в глубине души Зигфрид надеялся, что когда-нибудь Рэй оттает и оценит, что друг всегда был рядом и во всем поддерживал. С другой стороны, гораздо более вероятным казалось, что он найдет себе девушку. Но Кирхайс не мог заставить себя перестать постоянно думать о Райнхарде, быть рядом с ним, помогать во всем, забывая о собственной жизни. Он мог бы пойти учиться, но желание все свое время находиться с Мюзелем пересиливало. Мог бы попробовать с кем-нибудь встречаться, но другие люди просто меркли в его глазах по сравнению с Рэем — его внутренней силой, его точеной красотой и незаметной со стороны уязвимостью. В то же время, Зигфрид чувствовал, что это — путь в никуда, но невидимая удавка затягивалась все крепче, не выпуская.

Что-то изменилось после того, как Рэй получил главную роль в оберштайновском сериале. И если сначала Кирхайс просто боялся, что режиссер будет издеваться над его любимым, то после нахождения карты Смерть его стали преследовать страхи другого рода. Во-первых, с его точки зрения это однозначно было угрозой. Во-вторых, Рэй мало того, что вообще не казался испуганным, еще и заинтересовался странным посетителем, как никогда и никем прежде. Кирхайс считал, что скорее всего «волшебник» — часть психологических игр Оберштайна, но и слова Жана о сумасшедшем фанате имели смысл. «Лучше бы Рэй не был настолько красивым.» Но все-таки хуже всего было отношение Райнхарда… Он все время вспоминал о загадочном посетителе, таскал с собой зловещую карту, заговаривал о нем.

Зигфрид старался думать, что все дело в атмосфере тайны, но шутки Жана разъедали его душу, словно яд. «Рэй действительно первым делом вспомнил про эти чертовы белые джинсы, неужели рассматривал его?!» А вот лицо посетителя Мюзель почему-то нормально описать не мог…

Найдя тот сайт со статьей по таро, Кирхайс сразу же рассказал об этом Райнхарду, потому что, с одной стороны, уверился в причастности Оберштайна, с другой — ему хотелось доказать свою полезность, обратить на себя внимание друга, который в последнее время вечно пропадал на работе. Но когда Рэй вдруг позвонил ему и сообщил, что назначил встречу, так сказать, «вотпрямщас», Зигфрид вообще пожалел, что говорил ему про этого коллекционера. Нужно было попробовать самому связаться и попробовать все узнать.

Жутко-потусторонний вид Райнхарда не прибавил Кирхайсу уверенности. В какой-то легенде Зигфрид читал, что феи падки на золотоволосых смертных и часто их похищают. Мюзель сейчас сам выглядел как настоящее волшебное существо, темный эльф в футболке с вечным Slipknot и нитями паутины в светлых волосах… Впрочем, на самом деле Кирхайс ни в какую мистику не верил, считая странности просто постановкой — мало, что ли, актеров, гримеров и прочих мастеров создания грез в Лос-Анджелесе?

Ни дом коллекционера, ни сам хозяин не казались какими-то волшебными. Немного пыльно… Пожилой мужчина выглядит несколько небрежно, и в целом производит впечатление типичного одинокого старика. Причем здесь Оберштайн? Однако, этот Ян Тайлун упомянут в титрах «Аль-Фасиля», факт.

В кабинете Рэй стал произносить заранее заготовленную, чтобы начать разговор, речь, но при этом зачем-то принялся мерять помещение шагами, сопровождая слова довольно активной жестикуляцией. Хозяин, кажется, тоже заметил эти маневры, впервые за время общения сквозь его апатию проглянуло некоторое любопытство. Кирхайс непонимающе нахмурился, но, проследив за взглядами Мюзеля, наконец обратил внимание на фото с черной полосой. Оно выглядело так, словно давно здесь висело. Мужчина на фото был похож на хозяина. «Сын, наверное, вот почему он выглядит таким одиноким — родителям всегда тяжело пережить своего ребенка. Если они не такие, как отец Рэя с сестрой, конечно.»

Однако, зачем этот парень Райнхарду? Единственный вариант — это он «волшебник» в белых джинсах, но это же бред! Рэй говорил, что не может вспомнить лицо, а тут увидел фотографию давно, судя по всему, мертвого человека и вдруг решил, что узнал его?

— Простите, я читал вашу статью на сайте, — сказал Кирхайс вслух, перебив Райнхарда, который нес какую-то чушь про войну и трупы. Учитывая, что при этом он все время бросал странные взгляды на фото умершего человека, выглядело как минимум странно и бестактно. Зигфриду показалось, что Рэй сам толком не понимает, о чем именно он говорит. — Про колоды таро. Она интересная, но я не понял нескольких вещей…

— Она не моя, — хозяин нахмурился. — Ее писал мой сын. Таро — своего рода загадка истории, никто на самом деле не знает, как и когда именно сформировались старшие арканы.

— Предположительно, в средневековье, но мистики относят их символику к Древнему Египту, — блеснул знанием википедии Зигфрид. В последнее время он много прочитал о таро. Оказалось, что Кроули — это не только демон из «Сверхъестественного».

— Есть много легенд, но исторические источники сходятся на том, что они возникли в Милане пятнадцатого века, — ответил Ян Тайлун. — Но есть легенды, что они пришли туда с Арабского Востока, из Багдада или Дамаска.

— Ваш сын? — спросил Райнхард. Кирхайс мог бы поклясться, что он тоже подумал о парне на фото. — С ним можно связаться? Понимаете, моя сестра очень увлекается этими картами.

Рэй упомянул про сестру? Но для него это очень больная тема! «Наверное, он понимает, что сын старика мертв.»

— Боюсь, это никак не возможно, — хозяин нахмурился. — Он погиб. Война.

«Может, он был в Ираке? «Аль-Фасиль», по идее, основан на реальных событиях. Вот почему консультации.» Кирхайс посмотрел на Рэя, намекая, что больше они ничего здесь не узнают и лучше им уйти, но тот бросил странный взгляд куда-то за его левое плечо и с гневом в голосе проговорил:

— Нет, я не уйду! Я имею право узнать! — Зигфрид невольно оглянулся, но по направлению взгляда Райнхарда никого не было, только пустой дверной проем.

Ледяная удавка сдавила горло. «Неужели он сходит с ума, как его сестра? С кем он говорит?»

— Простите, — сказал Кирхайс хозяину, — Но нам лучше уйти. Райнхард, пойдем!

— Что это с вашим другом? — спросил Ян Тайлун удивленно. Он тоже оглянулся на дверь, но явно никого там не видел.

— Н-не знаю… — Воскликнул Кирхайс растерянно — Рэй вдруг схватился за лоб, словно у него резко заболела голова. — Пойдем, пожалуйста!

На этот раз Райнхард позволил себя увести — ему явно было плохо, он повис на плече Зигфрида почти всей тяжестью.

— Что с тобой, — спросил Кирхайс, вызывая такси. — Может, тебе лучше в больницу?

Райнхард бросил на него странный взгляд. От его близости, пусть и вызванной слабостью, Зигфрида бросало в жар. Хотелось только одного — обнимать его вечно, вдыхать его запах, касаться его волос и кожи. Удавка затянулась до упора, так, что и вдох сделать нельзя.

— Просто голова закружилась, — сказал Рэй, чуть помолчав.

Комментарий к Глава 12. Slipknot

Любовь – дикий зверь

Она кусает, и царапает, и наступает на меня

Крепко держит меня тысячью рук,

Тащит меня в свое любовное гнездышко

Пожирает меня вместе с кожей и волосами

И снова давится мной и выплевывает http://rammstein.ru/amour.html

Название главы (удавка, скользящая петля) - отсылка к 12 аркану таро - Повешенный.

Разговор о таро в целом отражает реальность, но упоминание конкретно Багдада и Дамаска связано с тем, что это столицы Ирака и Сирии, где США вели/ведут войны уже в новейшей истории, обычно речь идет об Арабском Халифате, куда они входили, в целом.

========== Глава 13. Смерть ==========

Dein Atem kalt (so kalt, so kalt, so kalt, so kalt)

Das Herz in Flammen (so heiß, so heiß, so heiß, so heiß)

«Зачем вообще сжигать этот Вестерланд? Колокола зазвонили? В том числе у моего Лоэнграмма. И для чего снимать бомбежку в режиме реального времени?»

— Мы должны послать к Вестерланду разведывательные зонды и провести съемку… Камера, стоп! Златовласка, я понимаю, тебе плевать на два миллиона человек, сожжённых заживо, но сделай физиономию посложнее, представь, что твой шампунь изъяли из продажи, или что твой отец… умирает у тебя на руках, например! — «Я бы тебя самого… нет, нельзя об этом думать, нет!» Райнхард сжал зубы. Голова снова закружилась, картина из прошлого всплыла как наяву. Мюзелю показалось, что его сейчас вырвет, на ладонях выступил пот. Видимо, лицо стало достаточно сложным. — Мотор!

По сюжету, персонаж Райнхарда должен был подавить мятеж аристократов-традиционалистов, один из которых разозлился на собственных подданых за намерение перейти на сторону Лоэнграмма, и отдал приказ на орбитальную ядерную бомбардировку. Циничный советник предложил герою Райнхарда жестокий план — послать к планете разведывательный зонд и заснять это. Теоретически была возможность отправить и военные корабли (тут у Райнхарда появилось подозрение, что у его персонажа есть телепорт, способный перебрасывать целые флоты, но пользоваться им в обычных ситуациях почему-то запрещено) и предотвратить уничтожение мирного населения, но этот самый советник настаивал, что нужно позволить противнику сделать это. А потом использовать записи в целях пропаганды. «Но если у моего персонажа была возможность провести запись, должно логически вытекать, что он мог остановить убийство мирных жителей, но не стал. Точнее, я не понимаю, как именно это должно вытекать без введения в сюжет телепорта, но в репликах это есть, он сам это проговаривает. Больше похоже, что этот советник хочет меня подставить. В смысле, Лоэнграмма.»

Внезапный уход в другой проект исполнителя роли жестокого и циничного советника был с точки зрения Райнхарда худшим событием в истории кино — заменить его решил сам Оберштайн. Совместные съемки были выматывающими, режиссёр прекрасно чувствовал, как его задеть и, выходя на площадку сам, становился в сто раз более требовательным, чем обычно. К тому же, Мюзель чувствовал себя больным, у него часто кружилась голова и поднималась температура.

Это сделал волшебник за отказ покидать дом коллекционера, но Райнхард даже Кирхайсу не решился сказать о темной магии, он и так совершил непростительную ошибку, заговорив с галлюцинацией при других людях. Но на тот момент волшебник, стоящий в дверях, казался ему не менее реальным, чем Кирхайс, заставив забыть, что в прошлый раз его никто не увидел. К тому же, Райнхард жутко разозлился, когда тот стал кидать предъявы. Реально обнаглевший, то есть, ему приходить в бар, оставлять карту и выставлять Мюзеля психом можно, а Райнхарду пытаться узнать, что все это было, нет?

В больницу Мюзель так и не поехал — времени не было, он был слишком занят на съемках. К тому же, он считал, что его болезнь имеет либо сверхъестественное, либо психосоматическое происхождение. В клинику к сестре он тоже давно не приходил, хотя думал о ней каждый день — боялся услышать от Бенемюнде что-нибудь ещё про расстройство шизофренического спектра.

Но волшебник оказался реальным человеком — его звали Ян Вэньли, и он погиб в Ираке в 2011 году, незадолго до вывода войск. Райнхард узнал это, введя в поиск на фейсбуке фамилию Ян. Найти страницу оказалось не так и сложно — фото на аватарке стояло то самое, со стены кабинета.

Какие-то люди отписывались в его профиле относительно того, как скорбят о его смерти, с каждым годом все меньше. Уже около пяти лет никто больше ничего не постил. Однако, дата последней активности была совсем недавней. Кто-то заходил с этой страницы. Но это мог быть живой человек — у самого Райнхарда были пароли от аккаунтов Аннерозе, и он иногда проверял её соц-сети.

«Жалко, не указано, где его могила. Интересно было бы узнать, есть ли в ней труп.»

Райнхард даже подумал о том, не написать ли этому Вэньли, но решил, что если страницу действительно кто-то проверяет, он будет выглядеть совсем неадекватно. Но что-то дернуло кинуть ему приглашение в онлайн-стратегичку, в которой Мюзель в последнее время залипал на перерывах.

Съемка эпизода с Вестерландом продолжалась до позднего вечера. Райнхард знал, что Джесс тоже на площадке, и пошёл искать её, чтобы вместе заказать такси.

По пути он натолкнулся на того Оскара, который, по словам Жана, влюблен в Оберштайна. Райнхарда этот брюнет с пронзительно-печальным взглядом разных — один ярко-голубой, другой зеленый — глаз, бесил неимоверно. Во-первых, он был невероятно высокомерным и разговаривал исключительно заумными словами типа «трансцендентальность» и «нарративы», даже если просто просил передать ему стаканчик кофе. Во-вторых, его привычка вечно подкрадываться со спины в неожиданных местах типа туалета жутко нервировала, особенно учитывая, что на нем обычно были белые штаны и какая-то чёрная фигня высокого смысла сверху.

Лицо красавчика портил здоровый темно-лиловый фингал, по слухам, авторства мисс Гринхилл, но обстоятельства получения разнились от рассказчика к рассказчику. По версии все того же Жана, она застала Таля трахающим Хильду Дорф в гримерке, но Райнхард в это не верил. «Он бы из той гримерки живым не вышел. Скорее, Гринхилл и пытался склеить.»

Впрочем, самому Оскару на Райнхарда было наплевать — он подстерегал Оберштайна, чтобы выразить восхищение его великолепной игрой. Мюзель мысленно скривился. «Бергман, седьмая печать какая-то… Ещё отсосать ему предложи.»

— Рэй? — Джесси выглядела грустной. — Поехали?

— Конечно, — Райнхард уже вызвал такси, когда вдруг ему позвонили. — Да… я Райнхард Мюзель… что?! Каким образом?! Я могу приехать?! Что-то нужно? Сейчас… — сердце, казалось, было готово выскочить из груди. Райнхард нажал «завершить» и уронил смартфон, потому что руки тряслись.

— Рэй, что случилось? — воскликнула Джессика, помогая поднять телефон. Пальцы девушки сомкнулись на его, помогая справиться с дрожью.

— Кирхайс… он в больнице…

— Мой бог! Я с тобой!

***

В реанимацию их, конечно, не пустили. В приемном отделении они провели уже часа два. Райнхарда накрыло ощущение нереальности происходящего. Он говорил Джессике, что ей не обязательно здесь сидеть, но она ответила, что не оставит его одного. Им объяснили, что произошла авария, пьяный водитель в кого-то врезался и все такое, но Мюзелю сейчас это было не важно.

Джесс отошла за кофе. У Райнхарда мутилось в глазах, он как никогда остро ощущал себя беспомощным. Чтобы хоть немного собраться, он вставил в ухо наушник, прикрыл веки и включил музыку не глядя. Заиграл слипкнотовский Vermilion Pt.2:

She is everything to me,

The unrequited dream,

The song that no one sings,

The unattainable.

She’s a myth that I have to believe in,

All I need to make it real is one more reason.

«Я не могу потерять Кирхайса, это ужасно, несправедливо! Даже для Розе еще есть надежда, она хотя бы не умирает… Могу ли я сделать хоть что-нибудь?»

A catch in my throat, choke,

Torn into pieces, I won’t. No.

Кто-то коснулся его плеча. Он бы подумал, что Джесс вернулась, но пальцы были ледяными.

— Ты хотел сыграть со мной…

She isn’t real.

I can’t make her real.

Комментарий к Глава 13. Смерть

Эпиграф:

Твое дыхание холодное (такое холодное, такое холодное, такое холодное)

Сердце пылает (так горячо, так горячо, так горячо)

“Седьмая печать” Бергмана снова упомянута неслучайно.

Вермилион п.2:

1. Она — всё для меня,

class="book">Несбыточная мечта,

Песня, которую никто не поёт,

Недостижимая…

Она — миф, в который я должен поверить…

Мне нужна всего одна причина, чтобы сделать его реальностью…

2. Ком в горле, шок,

Разбиться на куски? не хочу. Нет.

3. Она не реальна.

Я не могу сделать её реальной.

Оригинал: https://en.lyrsense.com/slipknot/vermilion_pt_2

========== Глава 14. Время ==========

So take me now before it’s too late

Life’s too short so I can’t wait

Фредерика была уверенна, что произошедшее — не случайность, а злой умысел, но вычислить виновного у нее не получалось. Во-первых, она мало с кем общалась, во-вторых, «забыть» журнал на съёмочной площадке мог практически любой. Но оставить его на самом заметном месте и открытым на фото исполнителя роли императора в недвусмысленной позе со змеей можно было только специально.

Как бы там ни было, фотография разошлась, как вирус — скоро её обсуждали буквально все, кроме самого блондинчика, который был занят на съемке какого-то мега-важного эпизода с Оберштайном. Немного приостановить сплетни смогло только обещание закосплеившей последнего Хильды, что в сценарий добавят зоофилию, и зная таланты Трюнихта, «обиженным» не уйдет никто.

Сценарист, кстати, оказался бывшим адвокатом и подающим надежды политиком, замешанным в коррупционном скандале и поэтому лишенным лицензии и перспектив. Зато небезызвестный режиссер внезапно оценил его талант сочинителя. Узнав этот факт, Фредерика почувствовала себя как-то неуютно. «По какому принципу Оберштайн набирает команду? Что он там про смерть говорил?»

Объявившись в последнюю пятницу 13-го, существо с картами, кстати, больше никак себя не проявляло. «Может, он все-таки понял, что я не хочу с ним встречаться? Или просто спит в каком-нибудь ледяном гробу.» Гринхилл уже думала, что страх отпустил её, когда чисто на рефлексах разбила лицо своему партнеру по съемкам, имевшему странную привычку подкрадываться к ней сзади в каких-то неожиданных местах. Этот Оскар, все поведение которого говорило «меня сложно понять, легко не понять и невозможно понять» бесил Фредерику сам по себе, но его съемочный костюм — белые штаны и черный китель — нервировал отдельно.

Впрочем, у самой Гринхилл костюм был похожий — типа, форма у них такая, белоштанная. Кто покусал художницу сшить эту гадость Фредерика не поняла. Говорить с Эдвардс было не проще, чем с Оскаром. Впрочем, «Ромео» казался высокомерным, а Джессика — просто наивной до глупости и витающей в облаках. Зато очень красивой. Ей это даже портило жизнь — вокруг вечно вертелись какие-то мальчики, включая того же Оскара, и жених потом закатывал скандалы. Этот Жан Лапп, кстати, был отдельной песней — злобный и завистливый типчик, к счастью, уже закончивший сниматься, хотя его персонаж ещё должен был появиться в каких-то флешбеках.

Фредерике с самого утра названивал Минс, как она думала, на тему её отстранения, но, взяв трубку, услышала много нового о своём плохом поведении. Оказалось, он уже откуда-то узнал о фингале на личике Ромео и решил сделать ей выговор.

— Минс, отстань, я ударила его случайно! — пыталась объяснить ему Гринхилл. — Зачем он ко мне все время подкрадывается?!

— Фреди, сколько можно оправдываться? То к тебе подкрадываются, то тебе ничего не оставалось делать, кроме как несколько раз приложить человека, которого ты и так скрутила, головой об асфальт? О каком восстановлении может идти речь?

— Ты сейчас серьёзно? — Гринхилл почувствовала сильное желание наставить синяков самому Джулиану.

— Ты должна учиться контролировать себя! — решительно отрезал тот. «Зубы лишние появились?» — Тебе не помешали бы курсы управления гневом! Ты не можешь вернуться к работе в таком состоянии!

— Отвяжись! — прошипела Фредерика и перестала реагировать на его звонки и сообщения. Она чувствовала себя преданной — сама Гринхилл всегда была на стороне Джулиана, но он не был на её стороне, нет. Сейчас ей даже стало казаться, что Минс в какой-то мере пользовался её состоянием после самоубийства отца, чтобы обойти её по карьерной лестнице. «Он всегда хотел только власти, а я ничего не замечала.»

— Фреди? Я тебя искала, — Хильда удивленно вскрикнула, когда Гринхилл прижала её спиной к стене и жадно поцеловала, одной рукой зарывшись в волосы, а другой расстегивая пуговицы дорогой рубашки. «Не хочу бояться. И вспоминать холодные губы не хочу.» Дорф выгнулась у неё в руках, прижимаясь ближе и впиваясь острыми ногтями в её плечи. — Время… — выдохнула она, касаясь губами уха Гринхилл. — У нас его нет.

— Времени всегда нет, — прошептала Фредерика. Она сама не понимала, откуда у неё в голове такие мысли. — Каждая секунда приближает нас к смерти… но пока мы живые…

Она снова поцеловала Хильду, и та горячо ответила, но чуть погодя опять слегка отстранилась.

— В гримерке… никого, — проговорила она, слегка задыхаясь.

***

Гринхилл не хотелось идти к Джессике Эдвардс сейчас, когда её тело ещё почти физически ощущало чужие прикосновения, ласки, поцелуи, ей вообще не хотелось расставаться с Дорф, но времени, как и говорила Хильда, было мало. Фредерике нужно было примерить «броню», в которой обитатели галактики должны вести абордажные бои.

Эдвардс явно было не до неё. Она плакала.

— Э, привет, что случилось? — спросила Фредерика. Она не особо знала, что делать в этой ситуации. — Абордажная броня, — добавила она, не дождавшись ответа. — Хильда сказала примерить.

— Да, конечно, — печально ответила Джессика, притащив какое-то странное нечто с респиратором и… огромную пластиковую секиру. — Извини, я немного плохо себя чувствую.

— Да ничего, — Гринхилл с некоторым сомнением натянула на себя нечто и выполнила несколько выпадов и стоек. Зачем в космосе секира, ей было совершенно непонятно, но Фредерика на всякий случай покрутила её в руках. — Слишком легкая, — заметила она. — Будет видно, что не требуется никаких усилий, чтобы поднять. Реальное оружие всегда тяжелое и даёт отдачу… — нечто треснуло, когда она попыталась изобразить очередной прыжок. — Извини, кажется, оно сковывает движения в бою.

— Опять переделывать, — с тоской проговорила Эдвардс. — Мало мне этого плаща с эполетами…

— Зато белые штаны вроде всем нравятся, — со скрытой ненавистью заметила Фредерика, снимая с себя порванное нечто. — Как тебе в голову пришла такая идея, кстати?

— Да это из-за той рекламы шампуня, — объяснила Эдвардс все так же печально. «Шампунь-то причём? Златовласка там вообще в одних плавках.» — Жан пошутил, что к нему теперь клеятся мальчики в белых джинсах, дались ему эти белые джинсы…

Джессика бросила взгляд на оставленный Хильдой у Гринхилл на шее засос (Фредерика как раз заметила его в зеркале, когда переодевалась) и снова разрыдалась.

— В белых джинсах? — быстро спросила Фредерика. Нет, она понимала, что это не столь уж редкий предмет гардероба, но… — К Жану?

— Мы с ним опять поругались, — сообщила художница вместо ответа, не переставая плакать. — Когда он снимался, ещё было ничего, а теперь его героя убили, и он мне совсем не доверяет! Думает, я изменяю ему с Оскаром Талем…

— Да не плачь ты, — попыталась её успокоить Фредерика. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на тех, кто причиняет боль, ведь каждый день может стать последним…

Джессика расплакалась ещё сильнее.

— Извини, — попросила Гринхилл растерянно. — Возможно, прозвучало грубо…

— Рэй тоже так сказал, — заметила Джессика. — «Все равно все когда-нибудь умрем». Извини, что загрузила своими проблемами, просто и поговорить особо не с кем, не с Рэем же обсуждать девчачьи проблемы…

«Действительно, он конечно внешне похож на девчонку, но ещё он похож на психопата с нулевой эмпатией. Но все-таки, кто подбросил фото со змеей? Жаль, журнал так залапали, что даже отпечатки пальцев брать бесполезно.»

— Ничего, ты главное успокойся, все будет хорошо, — проговорила она вслух. Смартфон тренькнул — в мессенджере пришло сообщение от Хильды, что та освободилась. Минс, кстати, успел настрочить пятнадцать непрочитанных. — Прости, я пойду, времени мало, к сожалению. Не плачь ты из-за жениха, если он тебе не доверяет, значит, сам знает, что тебя не стоит.

— Ладно, спасибо, заходи ещё! — ответила Джессика все так же печально.

«И все-таки надо будет узнать, что там за странные мальчики в белых джинсах!» — вспомнила Гринхилл, уже убежав на встречу с Хильдой. Но тут Дорф повисла у неё на шее, целуя в губы, и она снова обо всем забыла. Словно время остановилось…

========== Глава 15. Vermilion ==========

Dort am Klavier

stand ich bei ihr

es hatte den Schein

sie spielte für mich allein

— Это незаконно, Вэньли.

— Законы… Людям необходимо общество, но нужно ли им государство? — волшебник криво улыбнулся. — Лови, я тебе скинул. И не называй меня больше по имени.

Райнхард скачал хакнутую этим Вэньли версию игры. Ситуация из жуткой скатывалась в невероятно абсурдную, хотя, учитывая озвученную волшебником ставку, все равно ужасную. Пальцы Мюзеля слегка подрагивали. «Мне нужно собраться. Я должен выиграть.»

— А если будет ничья? — спросил он на всякий случай.

Вэньли пожал плечами.

— Значит, не сегодня.

Точечки и треугольники, символизирующие боевые корабли космофлотов, выстроились на экране смартфона, готовые к атаке.

— Рэй? — Джесс вернулась. — Ты как? Что-нибудь известно?

Райнхард не отвлекаясь от игры взял у неё стаканчик с кофе. Их пальцы при этом соприкоснулись, и он на долю секунды с раздражением отметил легкую зависть в темных глазах своего противника. Да и вообще тот прошелся по фигурке Джесс слишком жарким взглядом.

— Я ничего не знаю, Джесси, — сказал он вслух, снова включая музыку в наушниках. Играть под аутентичную Райнхард никогда не любил. Невидимый для девушки Ян Вэньли снова посмотрел на нее, когда она садилась рядом с Мюзелем. «Никогда ты ее не получишь. Она на тебя даже не взглянет — слишком милая и добрая. Если я правильно понял, кто вообще тебя видит, конечно.»

I catch in my throat

Choke

Torn into pieces

I won’t — No

I don’t want to be this

Играть было сложно. Хакнутая версия давала больше возможностей маневра, чем обычная, но и противнику это тоже было на руку. А Ян Вэньли отразил несколько его решительных атак, с другими соперниками не раз приносивших победу. «Я что, могу проиграть?!»

I won’t let this build up inside of me

Райнхард чуть не пропустил контр-атаку, заблокировав в последний момент несуществующие корабли. «Я могу проиграть. Нельзя допустить!» Но вот уже новое нападение. Мюзель понял, что ему не победить. У него осталось слишком мало жизни… Жизни, не смешно! Пальцы снова задрожали.

I won’t let this build up inside of me

Райнхард глубоко вдохнул и бросил взгляд на сидящую рядом с нервозным видом Джесс. Нарисованные корабли все исчезали. Нужно придумать хоть что-нибудь…

— Не сегодня! — воскликнул он, выводя внезапно пришедший ему в голову странный маневр. — Не сегодня…

Проходящий мимо человек в белом халате посмотрел на него как на сумасшедшего. Высветилась ничья.

***

— Оставайся у меня, — предложил Райнхард чуть неуверенно, когда они оказались в такси. — Все равно ночь, а ко мне ближе.

На самом деле, ему просто не хотелось оставаться одному. Он никак не мог справиться с пережитым ужасом и осознанием того, что чуть не проиграл. Он и на ничью-то свёл с огромным трудом. Временами его снова начинала бить дрожь.

Джессика взяла его за руку. У нее вид был гораздо более убитый, чем у Яна Вэньли, а пальцы — холодными.

— Замерзла? — Райнхард обнял девушку за плечи, притянув к себе.

— Испугалась, — призналась та. — Я сегодня еще и с Гринхилл говорила… так странно, она сказала, что жизнь коротка и каждый день может стать последним…

— Она ведь кого-то убила, — вспомнил Райнхард.

— Серьезно?! — воскликнула Джесс испуганно.

— Ну да, а что тут такого, — не понял ее удивления Мюзель. — Она же полицейский.

— Как-то страшно, когда рядом человек, которому приходилось отбирать чью-то жизнь, — тихо проговорила Джесс. Райнхард отстранился от нее, но она продолжала держать за руку. — Зачем вообще люди это делают? Войны, преступления? Жизнь действительно может прерваться в любой момент…

— Наверное, мы так устроены… — «поэтому людям и нужно государство. Но оно часто не справляется, и приходится самим решать проблемы.» — Джесс, ты чего? Не плачь!

Он обнял девушку, уткнувшись лицом в светлые волосы. Внезапно оказалось, что касаться ее по-настоящему приятно. На Райнхарда накатило возбуждение, а вмести с ним стыд и паника. Он никогда ни с кем не был по-настоящему, только изображал страсть на съемочной площадке. «Надеюсь, она не заметила?!» Но Джесс, отстранившись, вдруг заглянула ему в глаза и нерешительно провела пальцами по щеке и губам Райнхарда. У него в голове что-то перемкнуло, и в следующее мгновение он уже целовал ее, запуская руки под майку и сжимая грудь в ладони.

***

Они с трудом дошли до квартиры, так сильно не хотелось отрываться друг от друга. Одежда сразу же полетела на пол. Райнхард имел самое приблизительное представление о вещах, которые его ровесники давным давно освоили — например, как надевать презерватив, но это оказалось все-таки проще, чем свести сражение с Яном Вэньли до ничьей. Джессика сначала оказалась сверху, Райнхард притянул ее ближе, целуя и запуская пальцы в светлые волнистые волосы. Потом они поменялись. Последнее, что Мюзель запомнил — как целует чуть выступающие ключицы, а она выгибается под ним и шепчет его имя.

Утром выяснилось, что они проспали. Райнхард довольно долго не мог понять, что происходит, откуда в его постели Джесс и вообще. Потом по кусочкам все вернулось — Вестерланд, Кирхайс, игра с волшебником, врач, сообщивший, что состояние стабилизировалось, почти сразу, как ему удалось свести сражение к ничьей… Ночь с Джессикой.

В дверь позвонили. Девушка в панике вскочила с постели. Вид у нее был крайне пристыженный. Райнхард взглянул на экран смартфона и сообразил, что это должны быть родители Кирхайса — они написали, что приедут забрать вещи. Почему-то, вчера в телефонном разговоре они были крайне враждебны по отношению к Райнхарду. Он натянул футболку и джинсы и пошел открывать.

— Так и знала, что ты натурал! — обличающе воскликнула мама Кирхайса. — Конечно, сразу же какую-то шлюху притащил! Чего от тебя еще ждать!

— Джессика — не шлюха! — только и нашелся Райнхард. Он вообще не понимал сути озвученных претензий и совершенно растерялся.

— Мы запрещаем тебе приближаться к нашему сыну!

— Как это запрещаете?! — возмутился Райнхард. — Мы живем в свободной стране! У нас демократия!

Джесс посмотрела на него и неуверенно кивнула. Почему все ему что-нибудь запрещают?! Вэньли — приближаться к его отцу, родители лучшего друга — к их сыну…

— Да хоть империя с тобой на троне, — решительно отрезала мама Кирхайса, — К Зигфриду я тебя больше не подпущу!

========== Глава 16. Каминг-аут ==========

Gefährlich ist wer Schmerzen kennt

vom Feuer das den Geist verbrennt

gefährlich das gebrannte Kind

mit Feuer das vom Leben trennt

— Сколько раз повторять, Минс, они оба точно не из наших! — раздраженно бросил Оскар. Майер замер под дверью, услышав нечто, явно не предназначенное для его ушей. Вообще-то, подслушивать было совсем не в его характере, но отношения Оскара с этим Джулианом казались ему все более странными — как будто оба состояли в каком-то меньшинстве. Они вечно что-то не договаривали, часто спорили, но при этом вроде бы не могли друг без друга обойтись. — Обычные придурки! Не понимаю, что Оберштайн в них нашёл…

— Меня уже достало твоё нытьё по Оберштайну! — отрезал Джулиан. — Сейчас гораздо важнее Месламтаэа! Что говорит Фрида?

— Ты же считаешь ее дешевой шарлатанкой! — протянул Оскар саркастически. Месламтаэа? Кто это?

— Я уже начинаю верить в таро… — в тон ответил Минс. Таро? Почему таро? Что значит «из наших?» — И Кайзер волнуется… Какие ей выпадают карты?

— Башня, пораженная молнией, она мне уже все мозги вынесла на тему того, насколько это плохо, — довольно скептически произнес Оскар. Фрида — та, что из желтой прессы? Майер смутно вспомнил, что это подружка Таля, журналистка, пишущая всякую чушь про НЛО и тому подобное для упоротых изданий. Они как-то общались, и та, узнав, что он был в Сирии, совершенно замучила его странными вопросами про какой-то храм вроде бы Баала, взорванный боевиками ИГИЛ. — И она считает, что замешан де Вилье…

— Этот извращенец? — в голосе Минса было явное сомнение. — Любитель змей?

— Да, я на всякий случай оставил тот журнал с зоофильским фото на площадке, но Месламтаэа там точно не появлялся, — Оскар усмехнулся. — Зато, репутация феи шампуня безнадежно испорчена…

Вольфганг подумал, что они, должно быть, укурились. Хотя, зная контрол-фрика… В любом случае, он больше не мог слушать это молча.

— Простите, я случайно услышал последнюю фразу, — бросил он, заходя. — Оскар, серьезно?! Ты подбросил то фото из журнала?! Это подло…

— Это — ради блага Америки! — жестко ответил Минс. — Что еще ты слышал?

— Вольфу можно доверять, — обеспокоенно проговорил Оскар. — Я ему полностью доверяю.

— Настолько, что дал ключи от квартиры, я заметил, — Джулиан Минс горько улыбнулся. — Неужели отношение матери ничему тебя не научило, Оскар? Норма… обычные люди нас ненавидят и всегда будут!

— Нормальные?! — воскликнул Вольфганг. Джулиан не может иметь диагноз, он же офицер полиции… — Что здесь происходит?! О чем речь, Оскар?

Джулиан Минс поднял руку ладонью вперед.

— Забудь… — тихо проговорил он. Это выглядело как дешевый выпендреж, но не было им — у Майера вдруг закружилась голова, ему пришлось ухватиться за какую-то полку, чтобы не упасть. Сознание начало мутиться, он видел только глаза и руку контрол-фрика, все остальное словно померкло.

— Не надо! — Таль оттолкнул Минса от Вольфганга. — Не смей, Джулиан! Я тебе запрещаю!

На какой-то момент они замерли, пристально глядя друг на друга, причем напряжение было почти осязаемым. Как будто между ними действительно происходила невидимая борьба. У Вольфганга все еще голова шла кругом и шумело в ушах. Он с трудом выпрямился.

— Ладно, ты можешь нам пригодиться, — внезапно проговорил Минс с таким видом, словно делал что-то нереально отвратительное для себя. — Например, у тебя больше возможностей узнать, чем Гринхилл мог так разозлить Месламтаэа, пока был в Ираке. Оскар, раз Майер настолько тебе дорог… Расскажи ему правду. Но ты знаешь, что последует, если он попытается кому-нибудь нас сдать!

Фамилия Гринхилл была Майеру знакома — так звали одного высокопоставленного военного, который командовал в Ираке. Он год назад застрелился. Ещё Оскар упомянул ту же фамилию на вопрос, кто поставил ему синяк, но тогда Вольфганг их не соотнес. А причём тут какой-то Месламтаэа? Это вообще имя или фамилия? Звучит сложно.

— Вольф никому ничего не расскажет, — быстро сказал Таль. — Вольфганг, выслушай, пожалуйста! Понимаешь, на самом деле мы…

========== Глава 17. Звезда ==========

sie müssen sich an Sterne krallen

damit sie nicht vom Himmel fallen

— О мой Бог, Хильда, успокойся, это же всего лишь закрытый показ… — Фредерике казалось, будто Дорф сошла с ума. «Ее что, моя мама покусала?»

— Что значит просто закрытый показ?! — воскликнула Хильда, уронив от возмущения жуткое тортоподобное белое платье с огромной юбкой и оборками на груди и на плечах. — Это предпремьерный показ первого сезона нашего сериала! И нас всех будут фотографировать! Фото попадут в журналы, блоги и…

— И что? — устало спросила Фредерика. — Хильда, ты режиссер, а не старлетка какая-нибудь, будь выше этого! Спорим, Оберштайн придет в своем старом сером свитере?

— Это же Пол! — воскликнула Дорф. — Он хоть простыню со звездами и остроконечный колпак на себя надеть может! А я имею право выглядеть как красивая женщина!

— Ты всегда выглядишь как красивая женщина, — попыталась успокоить ее Гринхилл. — Но не в платье-торте! Успокойся, фотографировать все равно будут в основном златовласку… — она включила музыку на смартфоне. Разговор о нарядах ее неимоверно выбешивал.

Two faced drama rebellion,

Are you Joker, King or Queen?

Place your cards as they’re coming.

Came to win, lost everything.

— То есть, я по-твоему, выгляжу хуже Мюзеля?! — обиделась Хильда. «Ну как можно было так меня понять?»

— Нет, конечно, но он по крайней мере, будет в том, в чем скажет Оберштайн, а не в платье-торте.

— А тебе он что сказал?! — воскликнула Дорф с паникой в голосе. — Тебя же тоже будут снимать! У тебя центральная женская роль!

— Да брось, в этом сериале все внимание на мужских персонажах, — отмахнулась Фредерика. — На меня даже внимания никто не будет обращать, я точно не звезда. На мне будет смокинг, как на исполнителях мужских ролей, под ним кружевная майка. Даже думать не хочу, пусть лучше Оберштайн думает.

Come and play another day.

Throw your mask away.

I don’t care what you say

‘Cause your lovely words decay.

Come and play another day.

— Может, лучше все-таки платье? — с сомнением произнесла Хильда. — Хотя нет, Пол как всегда прав. Иногда я просто ненавижу его за это.

— Он же гений, — пожала плечами Фредерика. — Так все говорят. Одень что хочешь, мне все равно, правда, но, умоляю, не платье-торт.

«В том, чтобы встречаться с мужчиной, все-таки есть свои плюсы. С ними обычно хотя бы не случаются истерики из-за внешности.»

Blinded in the dark.

I’m touching the scars of tainted hearts.

If you’re searching, learn to see.

Honesty is all you need.

Take a bow, finally.

— Я просто хочу, чтобы на меня иногда тоже обращали внимание, — пожаловалась Дорф. — Все говорят, что Оберштайн гений, а журналистам обычно интересны только актеры…

— Да брось, на тебе весь съемочный процесс держится, — попыталась успокоить ее Гринхилл. — Оберштайн ведь больше по гениальным инсайтам и шок-контенту, а вся рутина на тебе, хотя это — самое сложное.

— И знала бы ты, как мне это надоело, — проговорила Дорф. — Хотелось бы остаться в истории не только как второй режиссер при Оберштайне…

Watch the clock ‘cause it’s ticking and ticking ticking tock

— Обязательно останешься! — Фредерика постаралась улыбнуться как можно более ободряюще. — Все равно со спонсорами общаешься в основном ты, наверняка сможешь выбить деньги на собственный проект, когда эти «Герои…» наконец закончатся.

Are you Joker, King or Queen?

Two faced drama rebellion

Are you Joker, King or Queen?

Came to win

Are you Joker, King or Queen?

Came to win

Lost everything

Come and play (come and play)

Another day (another day)

I don’t care what you say

Because your lovely words decay

Фредерика задумалась. Ей внезапно вспомнился отец. Недавно Оскар Таль зачем-то спросил про ее семью. «Интересно, мой отец войдет в учебники истории? Все-таки, он командовал на войне. Разве в конечном итоге это не важнее дурацкого шоу? Или о нас о всех просто забудут? Но помнят же этого, о котором Оскар все время говорит, с «Седьмой печатью» какой-то. А я-то точно звездой не стану, и генералом тоже. Обо мне забудут.»

Come and play another day

Throw your mask away

I don’t care what you say

‘Cause your lovely words decay

Come and play another day

Welcome to the anteroom of…

— Знаешь, одень вот это платье, — сказала она вдруг Хильде. — Зеленое. Оно красивое. Только не надевай ничего черного и белого — все будут в черно-белом, я, златовласка, Оскар…

Come and play another day

Throw your mask away

I don’t care what you say

‘Cause your lovely words decay

Come and play another day

Welcome to the anteroom of…

Земля умирает осенью, но весной на ней снова прорастает зеленая трава. Зеленый — цвет жизни, цвет земли. Отец рассказывал ей в детстве, что у них такая фамилия, потому что давным-давно, когда их предки жили в Британии, одного из них полюбила фейри и увела в полый холм, в котором жила. Но каждые семь лет феи должны приносить кровавую жертву, чтобы земля оставалась плодородной. Фейри боялась, что жребий выпадет ее возлюбленному, и помогла ему покинуть Волшебную страну. Но он продолжал любить ее, хоть и женился на земной женщине, чтобы продолжить род, и поселился на том самом холме, внутри которого когда-то был спрятан.

В детстве Фредерике это все казалось просто сказкой, но некоторые легенды могут оказаться правдой…

Come and play another day

Welcome to the anteroom of death.

***

Смокинг оказался почти таким же неудобным, как платье. Хотя, все-таки нет. Но Фредерику еще и заставили встать на шпильки. Вот это было ужасно. Поэтому, когда незадолго перед началом показа выяснилось, что больше всех нужный фотографам Райнхард Мюзель куда-то исчез, Фредерика радостно сняла туфли и заявила, что пойдет его искать. Правда, тут же после этого ловить бросились уже ее, но Гринхилл это мало волновало.

Решив, что в мужском туалете ее искать не догадаются, она неожиданно для себя нашла там потерянного Мюзеля. Златовласка, наплевав на вид белого смокинга, сидел на полу в углу, сжимая в руках смартфон, и его явственно трясло.

— Эй, Мюзель, тебе плохо? — забеспокоилась Фредерика. Впрочем, скорее всего он обдолбался. — Скорую вызвать?!

— Гринхилл?! Нет, я должен играть… — проговорил тот, вцепившись в смартфон с таким видом, как будто она хотела отобрать «его прелесть». — Иначе он выиграет…

Блондинчика снова затрясло.

— Ты что, игроман?! Тебя уже все ищут…

— Парень в белых джинсах, смерть… — проговорил Райнхард с отчаянием. Гринхилл похолодела и шлепнулась рядом с ним на пол. — Ты видела? Оберштайн сказал, ты видела… Он не должен выиграть…

— Он что, играет на твою жизнь?! — состояние у блондина было явно жуткое. «Мне он сыграть не предлагал, отцу тоже…» — Вот ведь тварь!

— Нет, Зигфрида… — «кто это?» — Я уже два раза сводил до ничьей, но сейчас не могу, просто не могу, руки трясутся…

— Дай сюда, — бросила Гринхилл. Желание хоть как-то наказать мальчика в белых джинсах было просто непреодолимым. Онлайн-стратегичку она знала не то, чтобы хорошо, но как-то играла в нее. — Я сыграю, ты, если что, подсказывай.

— Он очень сильный игрок… — прошептал Мюзель, но все-таки передал ей смартфон.

Это действительно было сложно. Рэй, оказывается, сам очень хорошо играл, намного лучше, чем Гринхилл, но подсказывать стал не с самого начала, ему было слишком плохо. Стиль у Фредерики был достаточно осторожный — она не слишком хорошо знала эту стратегичку. Вероятно, только это и позволило ей продержаться до того момента, как слегка оживший Мюзель посоветовал, куда нужно атаковать, чтобы застать врасплох. Как отразить ответку, не знали они оба, но противника все же удалось потрепать. «Что там думать, целься в глаз» — решила Фредерика и, забыв про первоначальную осторожность, бросила часть кораблей в лобовую атаку на флагман. Мюзель взвыл и выхватил у нее смартфон — она открыла их собственный флагман. Но вражеский все-таки пострадал — количество энергии у противника резко упало. Рэй провел какой-то довольно хитрый маневр и тоже атаковал, но и противник ответил сложной атакой. Фредерика снова забрала смартфон и бросила на вражеский флагман остатки флота. Высветилась ничья. Они взаимоубились. Фредерика устало провела рукой по лицу, размазав непривычно толстый слой косметики.

— И как это понимать? — холодно спросил мальчик в белых джинсах, который… переоделся. На нем теперь были черный костюм и белая футболка с принтом в виде цифры тринадцать. Еще он нацепил на себя несколько похожих на амулеты украшений в виде птичьих черепов и того подобного и зачесал волосы в стиле рок-звезды.

— Я просто взяла смартфон посмотреть игру, — пожала плечами Гринхилл. Она понимала, что они оба ничего не могут противопоставить его сверхспособностям, но умирать — так с музыкой. Пусть еще докажет, что они играли не честно…

— Заменить игрока на того, чей стиль я не знаю, потом поменять обратно, потом снова заменить… — задумчиво проговорил тот. — Интересная идея, но как понимать то, что вы на полу туалета? Вы себя в зеркале видели?! Оберштайн волнуется, — «смешная шутка, волнуется он.» — Вам что, совсем на него наплевать?! Вы оба должны сейчас фотографироваться!

— Н-но ты же сам прислал оповещение в игре… — растерянно проговорил златовласка.

— Я забыл, что у вас премьера, ты мог написать мне на фейсбуке, — пожал тот плечами.

— У тебя еще и фейсбук есть?! — Фредерике показалось, что у нее едет крыша.

— Немедленно вставайте с пола и приведите себя в порядок! Вы должны выглядеть, как самые красивые люди галактики, вы, а не Оскар Таль! Я не хочу из-за вас пропустить начало показа! — он оглядел их с крайне скептическим видом. — Ты что, еще и без туфель?! Я, вроде, Месламтаэа, а не Фея-крёстная…

========== Глава 18. В темноте ==========

Sie kommen zu euch in der Nacht

und stehlen eure kleinen heissen Tränen

sie warten bis der Mond erwacht

und drücken sie in meine kalten Venen

Ему нравился интернет — там абсолютно все равно, какое у тебя тело, как ты выглядишь, замечают ли тебя девушки, главное, что у тебя есть мозги. Если ты соображаешь как, ты можешь взломать интересующую тебя информацию, выиграть в любую игру, но если у других тоже есть мозги, они могут обыграть тебя, могут выставить антивирус или взломать тебя самого, и не важно, насколько при этом их пальцы на клавиатуре теплее твоих.

Никакой магии, только интеллект. Равенство.

Или нет? «Они что, реально думают, будто я убью их из-за дурацкой игры?» Экзистенциальный ужас в глазах говорил, что да. Стало противно, в основном от себя.

— Заменить игрока на того, чей стиль я не знаю, потом поменять обратно, потом снова заменить… — бросил он. — Интересная идея, но как понимать то, что вы на полу туалета? — «хочешь привести людей в чувство — ляпни что-нибудь неожиданное для них.» — Вы себя в зеркале видели?! Оберштайн волнуется, вам что, совсем на него наплевать?! Вы оба должны сейчас фотографироваться!

— Н-но ты же сам прислал оповещение в игре… — немца натурально трясло.

— Я забыл, что у вас премьера, — он действительно забыл. Время стало восприниматься немного иначе, чем для людей. «Выглядит так, как будто я наезжаю на него из-за собственной ошибки. Но вообще-то я не обязан тянуть время для его рыжего друга, которому в Таблице Судеб умереть написано.» — Ты мог написать мне на фейсбуке.

— У тебя еще и фейсбук есть?! — ошарашенно спросила дочка Дуайта Гринхилла. «А что, я обязан писать на глиняных табличках?» У него и мессенджеры, ставшие популярными только после его физической смерти, были, но Месламтаэа не хотел давать златовласке свой номер.

— Немедленно вставайте с пола и приведите себя в порядок! Вы должны выглядеть, как самые красивые люди галактики, — вообще-то, Гринхилл ему нравилась, нравилась внешне даже сейчас, когда для неё самой он стал воплощением кошмаров, хотя девушка немца, Джесс, кажется, была все-таки красивее. — Вы, а не Оскар Таль! — Ромео и его «Джульетта» уже натурально задолбали, но разобраться с ними магией было невозможно — мешал их кудрявый «кот всевластия». — Я не хочу из-за вас пропустить начало показа! Ты что, еще и без туфель?! Я, вроде, Месламтаэа, а не Фея-крёстная…

— Да наплевать, — зло бросила дочка Гринхилла. — Если бы не отстранение, меня бы здесь не было!

— Мне тоже. Сериал идиотский, — добавил немец. — Я, может, всю жизнь мечтал пироги печь, только платят мне за внешность.

«Ага, конечно, мечтал он.» Мальчик с золотыми волосами с первого взгляда вызывал совершенно непонятную, иррациональную ненависть — буквально хотелось накрутить его локоны на кулак и приложить лицом об стол или что еще твердое, разбить в кровь. Как будто он отобрал что-то очень важное, разрушил всю жизнь… Хотя, вроде, ничего реально плохого он и не сделал. «Но может видеть Месламтаэа. А я вообще хотел быть историком, а не этим.»

— Помнишь, ты про Сталинград говорил? Ну, когда моего отца нашел? — за тот случай златовласку все еще хотелось придушить в отдельности, но применять к нему магию все же не стоило. Месламтаэа немного подумал и тоже сел на пол. Тогда слова этого Райнхарда выбесили его — было ощущение, что он вроде как гордится своими предками. Ян никогда ни думал о людях плохо из-за их национальности, хотя какой-то генетической памятью не слишком любил японцев — во время Второй Мировой те отметились в Китае, откуда бежал в Штаты его дед, чуть ли не большими зверствами, чем их истинно-арийские союзники в остальном мире. Поедание пленных для жителей страны восходящего аниме было в порядке вещей, например, и не с голода и отчаяния, как каннибализм в Сталинграде, а потому что тех же китайцев и корейцев считали за скот. Впрочем, политика Германии по отношению к своим преступлениям никогда не была такой лживой, как японская — казнённым по приговору международного трибунала не возносились почести, как тем, что устроили геноцид в Нанкине, история не переписывалась в угоду обеления, самих приговорённых было больше. Но все-таки отношение к Войне конкретно этого немца его бесило, хотя сам Вэньли родился в Штатах в смешанной семье и даже не говорил по-китайски. — Ты, наверное, думаешь, что по сравнению со Сталинградской битвой современные войны не так страшны? Что ж, масштабы действительно не те. Но когда реальные люди вокруг тебя погибают, это очень хреновое утешение…

— Чего ты хочешь?! — воскликнул вдруг немец. — Да, тебя убили в Ираке, это печально, но чего тебе вообще надо, Вэньли?!

Звук собственного настоящего имени обжег, словно его ткнули зажженной сигаретой или снова бросили в пески Ирака. Когда-то древняя Месопотамия была плодородным регионом, именно там, судя по ряду исследований, изобрели земледелие, одомашнили ячмень, научились печь хлеб и варить пиво, начали разводить рогатый скот. Ирригационные системы, от которых тысячелетиями зависила жизнь земледельцев, привели к засолению почвы и опустыниванию. Но пески скрывают нефть, а значит, колыбель цивилизации терзают и будут терзать войны. Много ли значат бесценные исторические артефакты по сравнению с миллиардами долларов?

Лучше бы он давно забыл своё имя, как забыли те, кто знал его раньше, кроме разве что отца, но пока на получалось…

— В Ираке? — Гринхилл закрыла лицо руками, размазывая недоразмазанное. — Серьезно?!

«Ах да, она же целовалась со мной. Наверное, то, что я не живой, узнать неприятно…»

— Не произноси моё имя! — бросил он в слух. — Да, в Ираке. Если бы не приказ за подписью твоего отца, я, возможно, не умер бы.

— Возможно, — проговорила Гринхилл, все ещё закрывая лицо руками. — Возможно.

— Да, люди вообще умирают, особенно на войне! Но, может, я бы хоть не стал Месламтаэа! В Аль-Фасиле был алтарный камень из Куты…

— А причём здесь Оберштайн? — задал довольно глупый вопрос немец. «Конечно, для него Аль-Фасиль — просто название фильма! А остальных слов они вообще не знают.»

— При том, что вы пропустили начало показа, — режиссёр стоял в дверном проёме. — Ваши заплаканные лица просто обязаны попасть на фото, это даже затмит бенефис Оскара, который вы ему невольно обеспечили; — он скрестил руки на груди. — Так что, детки, хватит рыдать в туалете, тут не средняя школа, — «детки» послушно поднялись, как зомби в кинофильмах. Режиссёр задержал взгляд на Месламтаэа. — А тебе, белоснежка, что, нужно отдельное приглашение?

Смерив их нечитаемым взглядом, Оберштайн с достоинством покинул туалет.

«Надо было попросить у него автограф!» Вэньли замер, глядя ему вслед. Он просто обожал скандального режиссера. Кажется, только ему во всей Америке было не наплевать, что на самом деле произошло в Аль-Фасиле, было важно донести до людей правду.

— А ты мне, вообще-то, по-настоящему нравился, — прошипела Гринхилл, снова проведя кулаком по глазам и убежала вслед за режиссером.

— Там же фотографы! — пробормотал немец и вдруг вцепился в руку хотевшего её догнать Яна. Его серые глаза казались просто огромными, были полны какого-то почти животного ужаса, и, кажется, действительно, слез. — Скажи мне, это правда?! Ты должен знать… Я правда проклят за то, что сделал?! Все, кто мне дорог, попадают в беду… Это из-за меня?!

========== Глава 19. На свет ==========

Eins

Hier kommt die Sonne

Zwei

Hier kommt die Sonne

Drei

Sie ist der hellste Stern von allen

Vier

Und wird nie vom Himmel fallen

— Что он сделал?! — воскликнул Вольфганг. — Надеюсь, Минс просто ошибся! Не верю я в эти фокусы…

Мысль о том, что Оскар проводил столько времени на съёмочной площадке с убийцей, была мучительной. У Майера не получалось бояться какого-то шумеро-аккадского бога смерти, который по мнению этих колдунов-самоучек шлялся по Городу Ангелов, но живой психопат, уже один раз обманувший полицию, в непосредственной близости от его друга… как будто мало разбившей Оскару лицо Гринхилл!

— Минс не ошибается! — вступился за собрата по сверхспособностям Оскар. В голове никак не укладывалось, что вся эта фигня с ведущими расследование экстрасенсами реальна. — Он поднял всю информацию о семье Мюзелей! А ты узнал про отца этой гарпии?

— Про кого? — Майер не сразу вспомнил, что гарпией его друг обычно называл свою партнёршу по съемкам, которую, как и «фею шампуня», не любил из-за Оберштайна — тот зачем-то взял её в сериал несмотря на полную бездарность. В смысле, как актрисы — в боевых искусствах она вполне талантлива, Минс говорил, даже слишком. Однако, попав на фотографии с предпьемьерного показа с заплаканным лицом и размазанной косметикой, она ухитрилась украсть у Оскара зрительские симпатии. По крайней мере, он так решил, после чего и начал звать ее гарпией. Что это такое, Вольфганг предпочитал не уточнять. — А, Дуайта Гринхилла? Да. Самоубийство странное, про него одно время было много слухов. Все считают, что склонности не было, но такое бывает. Может, он не из-за Ирака.

На самом деле Вольфгангу некоторое время назад пришло письмо с угрозами. Пользователь под ником Белоснежка требовал прекратить любым образом лезть в историю с самоубийством, угрожая в противном случае сделать достоянием всего интернета какое-то порно-видео с Оскаром. Выследить эту Белоснежку не удалось — Минс предположил, что он «профессиональный» хакер. Оскар же клялся, что у него нет никакого порно-видео. Но Вольфганг на этот раз был уверен — оно существует, Таль просто не желает говорить об этом. Впрочем, угроза наоборот заставила его думать, что биография Гринхилла не такая чистая, как кажется, и правда для кого-то опасна.

— Его убил Месламтаэа, это точно связано с Ираком! — безапелляционным тоном отрезал Оскар. — Гарпия никогда до такого бы сама не додумалась — карта из числа старших арканов таро, белые джинсы, это же фантазию иметь надо! Она — типичный силовик, психология аллигатора, мозга столько же. Значит, говорит правду! И с показаниями свидетелей совпадает — костюмерша проговорилась, что фея шампуня тоже видела белые джинсы…

— Не понимаю, почему ваш Меслам-как-его носит белые джинсы… — у Вольфганга уже голова шла кругом от этих богов, фей и гарпий. «Как будто мы в какой-то гребанной легенде.» — Не заговаривай мне зубы, Оскар. Ты говорил про Мюзеля. Если вы с Минсом уверенны, что он убийца, я не хочу, чтобы ты с ним снимался! Откажись от роли!

— Указывать, что делать, будешь своей Лине, Вольф, — разноцветные глаза зло сверкнули. — Теперь, когда первый сезон на вершинах рейтингов, я точно никуда не уйду! Что же касается Мюзеля, Минс скоро все подробно объяснит… О, он как раз решил позвонить…

Оскар снял трубку.

— Да… Что?! Я совершенно не желаю знакомиться с твоей девушкой, Джулиан, она все равно тебя бросит после того, как выложит фотку в Инстаграмм, а ты запишешь её за это на курсы терапии интернет-зависимости или заправишь постель, когда она ночью встанет поссать, смысл? Что?! Какого?! Ладно, я понял… — Оскар закрыл лицо ладонью. — Давай я приеду! Да, возьму с собой Вольфа, он хотя бы не ненавидит женщин!

Он повесил трубку.

— Кажется, Минс похитил пациентку психушки, — тусклым голосом сообщил Оскар. — Вот уж от него не ожидал подобного! Он считает, у неё могут быть способности, но я лучше умею это определять. Понятия не имею, что делать…

***

class="book">Квартира Минса сама по себе чем-то напоминала больницу — невероятно аккуратная и чистая, но неуютная. Кот Кайзер с радостным мяуканьем подбежал к Оскару, который тут же подхватил его на руки.

Пациентка психушки оказалась очень красивой — длинные светлые локоны, тонкие, аристократические черты лица, молочно-белая гладкая кожа, — но явно ни то обдолбанной транквилизаторами, ни то полностью одурманенной чарами Минса молодой женщиной. Взгляд серых, словно небо перед дождем, глаз был абсолютно расфокусированным, и напоминала она фарфоровую куклу или зомби. «Прямо Белоснежка, съевшая отравленное яблоко.» Девушка сидела на кухне — Джулиан сказал, ей там почему-то нравилось. По её отсутствующему виду это было совершенно непонятно. Впрочем, кухня выглядела наиболее обжитой частью квартиры.

— Она просто правильно понимает, где место женщины, — пожал плечами Оскар. — Впрочем, я не сексист, место Джулиана там же. А что, ты вкусно готовишь, когда тебя не переклинивает на здоровой пище. Ну вот зачем ты это сделал, Минс?!

— Оскар, я обещаю, если ты скажешь, что она действительно сумасшедшая, я верну её обратно! Хотя, забирать человека и возвращать… — контрол-фрик поморщился и с немного виноватым видом почесал в затылке. — Но ей там плохо, клянусь…

— Как ты это сделал, Минс, — холодно спросил Вольфганг. — Фокусами? Или под дулом пистолета? Ты понимаешь, что это — похищение, даже если она из «ваших», а ты — офицер полиции?

— Мне пришлось загипнотизировать персонал, — признался Минс. — Я смотрел всю документацию по этим Мюзелям — ничего хорошего, отец-алкоголик, стал спиваться после смерти первой жены, дети росли как трава в поле, жил в немецком захолустье под названием Изерлон, женился на гражданке США, когда девочке было пятнадцать, а мальчику — восемь и переехал к новой жене. Через год развелись по её инициативе — догадалась, что связалась с алкашом. Школьный психолог отмечал проблемы с психикой у мальчика, не у девочки, и он состоял на учете у местного отделения по делам несовершеннолетних — этот Райнхард не справлялся с агрессией…

— Прямо как твоя гарпия, — мстительно напомнил Оскар. Он считал, что Джулиан намеренно подстроил отстранение Гринхилл и её попадание в сериал, чисто ему назло, тот все отрицал. — Поэтому вокруг них крутится Месламтаэа?

— Я думаю, его могут видеть только убийцы, — поморщился Минс. — Он же смерть. И, может, он просто западает на андрогинную внешность и вьющие волосы.

— Ну да, если выбирать можно только из убийц, они, пожалуй, ничего… — протянул Оскар обескураженно. — Хотя, уверен, в любой женской тюрьме кто-нибудь и получше есть…

— Слушайте, вы оба! — остановил это бессмысленное с его точки зрения обсуждение Вольфганг. — Сексуальные предпочтения вашего шумерского бога меня вообще не волнуют, это его личное дело, в конце концов! Почему вы вообще до него докопались? И зачем похищать девушку? Даже если её брат — убийца, кстати, я так и не получил внятных объяснений, с чего вы это взяли, Фрида на таро нагадала, что ли, как этот отжиг с похищением докажет его вину?!

— Если мы сможем доказать её вменяемость, она станет заявителем, — объяснил Минс. — Сейчас у меня нет оснований для поднятия дела. По мне, так очевидно, что мальчишка убил их отца, у них было много конфликтов, по школьным и полицейским архивам, этот Райнхард не раз проявлял агрессию. Думаю, он либо приревновал сестру к отцу, либо тот действительно домогался до неё, вот парень и не выдержал, а она свихнулась, потому что её брат убил её же отца из-за неё. К тому же, мать его друга, Зигфрида Кирхайса, сейчас в Лос-Анджелесе, я с ней общался, говорит, мальчик всегда был не слишком сдержанным, она не хотела, чтобы сын с ним общался, но тот её не слушал. По её словам, он с болезненным обожанием относился к своей сестре…

— Поэтому ты её похитил, — напомнил Майер. — При том, что сам считаешь, будто бойфренд этого психа — бог смерти. Не думаешь, что он попросит его о помощи?

— Оскар, иди, проверь способности нашей гостьи, — попросил Минс. — Кота возьми, — впрочем, Кайзер и так побежал на кухню за ним. — Вольфганг, у меня есть полномочия, чтобы расследовать это дело с применением способностей.

— И кто их предоставил? Братья Винчестеры?

Минс продемонстрировал значок ФБР.

— Правительство Соединённых Штатов. Месламтаэа обладает огромными возможностями. Нам нужно понять, как заставить его работать на общее благо. Поймать его слишком сложно… — Минс быстро убрал значок. — Оскару, кстати, знать необязательно. Он с трудом терпит мой статус полицейского, хотя я вытащил их с Фридой из довольно нехорошей ситуации с наркотиками.

— А поднять дело Мюзеля-папы ты не можешь?!

— Нужна сестрёнка, без её свидельства ничего не выйдет. К тому же, она действительно может обладать способностями, такие как мы часто попадают в психбольницы. И ей там плохо, факт. Брата она боится. Не хочет его видеть, судя по материалам личного дела.

— Нет у нее способностей, — Оскар вернулся с кухни. — Ну, может, совсем слабые. И шизанутая она без всяких поправок.

— У него очень развитая эмпатия, — объяснил Минс. — Не телепатия, как в кино, конечно, но похоже.

«Эмпатия у Оскара? Никогда бы не подумал.»

— Верните её где взяли! — потребовал Майер. — Если ты считаешь, что ей там плохо, устрой дурдому проверку нормальными методами, Минс!

— Меня от этих золотых локонов и так на съёмочной площадке тошнит, — проговорил Оскар с отвращением в голосе. — Присоединяюсь к предыдущему оратору.

— Попробую её вылечить, — контрол-фрик поморщился. — Вдруг, получится?

— Она все-таки живой человек, а не подопытная крыса, Джулиан, — проговорил Оскар с сомнением. — Обычно от твоих внушений потом одни проблемы…

— Так вы и проконтролируете, чтобы ей не стало хуже, — заметил Джулиан. — Вдруг мы все-таки можем то, чего не может современная медицина? Мы должны попытаться.

========== Глава 20. Суд ==========

Sie will es und so ist es Brauch

Was sie will bekommt sie auch

Что-то зашуршало. В кровати обнаружилась пустая упаковка от чипсов. Райнхард приподнялся на подушке, огляделся и закинул её в дальний угол, где уже валялись пара пустых бутылок, обложка от диска с новой игрой и, кажется, грязные носки. Раньше за чистотой в квартире следил Кирхайс, хотя и не особо фанатично, а теперь Райнхард совершенно забил на это.

Мюзель совершенно не помнил, как оказался в кровати.

«Раз уж уложил меня в постель, мог бы заодно куртку и кроссовки с меня снять. Но, видимо, наши отношения пока зашли не настолько далеко.»

Ему было совсем плохо после нескольких дней почти что непрерывных съёмок. Во время работы он не жаловался, тем более, Оберштайн наконец-то перестал докапываться до его способностей, но после буквально пребывал в полуобморочном состоянии. Он уже даже не знал, расстраиваться ли из-за того, что рядом нет никого из его близких или приятелей, или радоваться этому. По крайней мере, никто не будет ни переживать за него, ни тайно злорадствовать. Сейчас, например, он буквально вырубился и не помнил, как оказался в квартире.

С Джесс они поссорились, точнее, она сначала очень просила никому ничего не говорить, обещая сама все рассказать Жану, и ничего не делала, потом, когда он прямо предложил ей встречаться, отказалась и попросила остаться друзьями, на что уже Райнхард разозлился и хлопнул дверью, заявив, что нельзя дружить с человеком, которого хочешь видеть в своей постели.

В общем, в результате, он остался чуть ли не изгоем — многие на съёмочной площадке отпускали шутки по поводу фотки с удавом, поскольку кто-то подкинул на самое видное место журнал. Оберштайн, правда, заявил, что фото — просто шедевр, после чего шейминг сошёл на нет, но общаться с кем-то из ржавших над ним людей Райнхард принципиально не собирался.

Сложилась странная ситуация — у него никогда в жизни не было столько денег, как сейчас, но Мюзель просто не знал, на что и на кого их тратить. Не было ни времени, ни сил.

Недавно он случайно узнал от Гринхилл, что Джессика с Жаном назначили день свадьбы — и это его особенно разозлило. У Райнхарда было ощущение, что его все бросили. Он очень сильно скучал по Кирхайсу, даже пообещал себе, что будет, как нормальные люди, всегда называть его по имени.

После выхода первого сезона Мюзеля стали узнавать на улицах, у него появились фанаты и фанатки, но они все казались ему просто невероятно глупыми. Почему-то, кстати, особой популярностью он пользовался у несовершеннолетних девочек, геев и старушек, чье внимание казалось ему совершенно излишним. Вроде бы, они его любили, но это не имело никакого отношения к настоящим чувствам, к тому отношению, которое Райнхарду хотелось бы получить.

— Ты очнулся? — силуэт его чуть ли не единственного в последнее время не связанного с работой социального контакта застыл в дверном проёме.

— Да… — «за что он меня ненавидит?» — Вот нечего лицо кривить, Вэньли, я тебя не просил со мной сидеть.

— Я заварил чай, будешь? — проговорил тот с видом, будто делает величайшее одолжение.

— Очередная гадость? — Райнхард никак не мог забыть Вэньли чёрный по краям и ледяной внутри сэндвич, который тот просто пытался разогреть в микроволновке. Какой тёмной магией он добился подобного результата, оставалось загадкой. — Ладно, давай… — пригубив творение волшебника, Мюзель закашлился. — Это не чай.

— Я налил туда бренди, — пожал тот плечами. — Пей, тебе надо отогреться.

«Дрянь редкая.»

— Тебе-то что, — огрызнулся Райнхард, но «чай» все-таки выпил. — Ходишь с таким видом, будто желаешь мне сдохнуть…

— Если бы я желал тебе сдохнуть, — Вэньли бросил мечтательный взгляд куда-то мимо Мюзеля, на секунду став похожим на собственное фото в профиле, а не на зловещую тварь. Впрочем, теперь Райнхард предполагал, что за его пугающими выходками с самого начала стоял обычный «иракский синдром». — Ты бы уже. И хватит называть меня по имени, ты что, труднодоходимый?

— Не будь идиотом, это же твоё имя, что, слишком простое для тебя? — хамить ему было не лучшей идеей, но Райнхарда понесло. Возможно, количество бренди в выпитой им бурде превышало количество самого чая. — Считаешь обычных людей за грязь под ногами?

— Что? — Вэньли отрывисто рассмеялся. У него было еще другое, «темнолордское» имя, но Мюзель его не запомнил. — Посмотри на себя.

— На себя? — сути претензии Райнхард действительно не понял. — Да мне все равно, знаменитость я или нет, я вообще ничего не поменял в своей жизни после первого сезона… И я не умею делать такие вещи как ты…

— Ты настолько высокомерный, что считаешь свою работу недостаточно умной, и строишь из себя жертву, хотя куча народа мечтает оказаться на твоем месте, — Ян криво усмехнулся и сел на пол, прислонившись спиной к кровати, так что Райнхард теперь не мог видеть его лицо. «Что хорошего в том, что ко мне все относятся ни то как к кукле, ни то как к мальчику по вызову, а Оберштайн каждый съемочный день указывает на мою бездарность?!» — А еще тебе пофиг, что я просил не называть мое имя. И зачем было докапываться до моего отца?!

— Потому что я хотел узнать, кто ты! — Райнхард уселся на кровати, завернувшись в плед. — Мы видели статью про таро и имя в титрах фильма Оберштайна, подумали, что это ты. Почему ты так взбеленился?

— Слушай, на самом деле, извини, — внезапно ответил волшебник. При этом он поднял с пола ещё одну упаковку из-под чипсов и меланхолично закинул её все в тот же угол. — Не надо мне вспоминать, что я на самом деле Ян Вэньли, я начинаю срываться и причинять вред людям. Понимаешь, с отцом мы всегда плохо ладили…

— Как ни странно, понимаю, — не удержался от злой иронии Райнхард.

— Да уж точно… Короче, в детстве я ненавидел эту гребанную коллекцию антиквариата больше всего на свете, потому что она пользовалась гораздо большими любовью и вниманием, чем я. Чтобы ему стало не все равно, оказывается, нужно было всего лишь умереть… — он горько усмехнулся. — Один раз я взял там старую колоду карт таро. Я просто хотел их порезать. Эгоистично и тупо, но я ведь был ребёнком. Многое в этой коллекции, кстати, было подделками, но карты несли в себе силу, настоящую. Не надо мне было их трогать…

— Подделками?

— Да, неприятная история, — Вэньли запустил пальцы в волосы. — Поэтому ты меня так выбесил, кстати.

— Я просто хотел найти тебя, чтобы убедиться, что я не сумасшедший. Выглядело очень похоже.

— Я, пожалуй, удивлён твоими успехами.

— Без Кирхайса бы ничего не вышло, — «ничего я не считаю себя лучше других, не правда!» — Мне и в голову не пришло начинать искать с Оберштайна.

— Хорошая идея, но, по сути, вам просто повезло… — Ян замолчал. — На самом деле, — добавил он чуть погодя, — Не надо тебе было идти в этот сериал.

— Ты предупреждал? Карта Смерть… — Райнхард внезапно вспомнил, что это как раз Кирхайс ее поднял.

— Именно.

— Надо было и тогда слушать К… Зигфрида, — проговорил Райнхард с досадой. — Так что там у тебя вышло с колодой таро?

— Ну, я тогда ещё не знал, что отличаюсь от других — иногда я предчувствовал какие-то события, предметы вокруг меня падали и ломались, когда я злился или пугался, но все можно было списать на совпадения. А та колода… она что-то пробудила во мне, или я в ней, не знаю. Она была старая, начала прошлого века, вариант Райдера-Уэйта. Я дотронулся, меня словно ударило током, выпало две карты — Смерть и Башня, поражённая молнией…

— Вавилонская башня, — вспомнил Райнхард. — Вавилон в Ираке.

— Да, рядом с современным городом Аль-Хилла, там шли тяжелые бои в 2003, — Вэньли обернулся к нему. — Здорово, что ты знаешь. Никто не учит историю.

— Просто, Александр Македонский — мой любимый герой, а он там умер, в Вавилоне, — «Только что же говорил, что я считаю себя слишком умным и строю из себя жертву. А Македонский-то, похоже, прототип Лоэнграмма.» — Зачем ты вообще пошёл в этот Ирак? — в то время, когда США начали там боевые действия, Райнхард был совсем ребёнком, но обрывки репортажей по новостным каналам ему хорошо запомнились. Правительство и пресса ФРГ резко осуждали действия американцев.

— Сложный вопрос… ты знаешь, что после захвата Ирака множество бесценных исторических артефактов уничтожено или осело в частных коллекциях, потеряно для науки?

— Как Янтарный кабинет? — вроде, во время Второй Мировой такое происходило сплошь и рядом. — Можно догадаться.

— Я, кстати, не слышал об этом Янтарном кабинете, — Вэньли достал смартфон, видимо, намереваясь восполнить пробел. Мюзель никак не мог понять, почему он пользуется материальными предметами, но те остаются невидимыми для большинства так же, как и сам волшебник. Один раз он спросил об этой странности, на что получил туманно-недружелюбный ответ «интернет виртуален». — Я пытался использовать свои способности, чтобы защитить историю Месопотамии, сохранить хоть что-то для науки… Участие в войне казалось мне приемлемой платой. Я же не знал, что превращусь в Месламтаэа, когда умру. Можешь осуждать, но последний суд — всегда за историей. Погоди, тебе лучше? Может, есть хочешь?

— Только не твою гадость, её я точно не переживу, — Райнхард с содроганием вспомнил «сэндвич льда и огня». — Можно заказать что-нибудь… стоп, а ты вообще ешь?

Он несколько раз видел волшебника с алкоголем, но с едой — никогда. Отдельным вопросом было, откуда у Яна деньги, при том, что счёт у него точно имелся. Мюзель подозревал, что он хакнул какой-то банк.

— Мне не надо, но в принципе могу, — Вэньли пожал плечами. — Остались пиво, текила, вино и водка. А бренди больше нет.

— А чипсы? — Райнхард задумался, выбирая между пиццей, бургерами и китайской лапшой.

— Тоже кончились.

***

Райнхард проснулся от телефонного звонка. Голова раскалывалась — кажется, не следовало запивать водку пивом… Вэньли нигде не наблюдалось — наверное, уполз отсыпаться в какой-нибудь склеп.

— Да… — Мюзелю показалось, что сердце готово сломать ребра и выскочить из грудной клетки. — Моя сестра?! Хочет меня видеть?! — «а раньше не хотела.» — Вы уверены?

Почему-то вместо радости грудь сдавило дурное предчувствие. А может, это было просто похмелье…

========== Глава 21. Мир ==========

Eine Liebe zwei Pistolen

Eine zielt mir ins Gesicht

Er sagt ich hätte dich gestohlen

Dass du mich liebst weiss er nicht

— Не может быть! — воскликнула Фредерика обескураженно. — Сериал просто не может закончиться так! Пожалуйста, скажите, что сценарий фейковый!

Она думала, что ей нет никакого дела до сюжета сериала, но это оказалось не так. Финал был просто чудовищным, несправедливым и к героям, и к самой галактике. Неужели все смерти, вся война привели к такому?!

— Нас запомнят, не правда ли? — улыбнулся Оберштайн сухо, но в его ярко-голубых глазах плясали искры самого настоящего веселья.

— Может, лучше бы забыли? — скептически проговорила Хильда. — Да нам на премьеру финальной серии придётся от фанатов в бункер спрятаться. Или уже пора… от Фреди.

— Это, м, останется в истории, — заметил Оскар, бросив на Оберштайна косой взгляд из-под ресниц. — Раньше мне казалось, что герои смогут овладеть лыжнёй существования и не пасть в трансцендентную бездну, а теперь чувствую взгляд той бездны… — Гринхилл не удержалась от того, чтобы издевательски закатить глаза. — Но амбивалентность нарратива гибели моего героя от теракта культистов внушает дуалистичесные чувства… Неужели я не заслуживаю более эпичной смерти?

«Если я пристрелю тебя прямо здесь, это будет достаточно эпично, чокнутый?»

— Да пофиг на твоего персонажа, Оскар, — бросила она вслух. — Конец — вот что мерзко, вся эта война была зря? Лоэнграмм такой кровью завоевал галактику и умер молодым, чтобы после его смерти она снова развалилась, теперь не на две части, а на несколько?! И все снова вступили в бой?! И даже его маленького сына убьют, чтобы снова начать делить власть?! Чему такой финал может научить? Что лучше сразу завернуться в белую простыню и ползти на кладбище?

— Скажи мне, Фреди, — Оберштайн повернулся к ней. — Вот, очень понятный для тебя пример — война в Ираке. Зачем было завоевывать Ирак и свергать существующий там несправедливый, но стабильный режим, если страна надолго погрузилась в гражданскую войну и фактически утратила целостность? Знаешь, что такое Курдистан? Подумай об этом.

— Это не аргумент, в Ираке мы сражались за демократические ценности, — огрызнулась Гринхилл. Её разозлило упоминание реальной войны.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что династия Лоэнграммов имеет какую-то демократическую ценность? — Оберштайн усмехнулся. — С этой точки зрения её гибель должна казаться тебе благом.

— Мне не кажется благом возобновление войны, это отвратительно! — снова огрызнулась Фредерика. — И убийство маленького ребёнка?! Зачем? Просто, зачем?

— Разве? — Оберштайн усмехнулся. — Вообще-то такие вещи должны обсуждать фанаты на форумах, наше дело — подкинуть им повод для этого, но давай попробуем. Видимо, сегодня ты за Мюзеля… Кстати, где златовласка?

— Он писал, что подойдёт позже, — отозвалась Хильда. — У него же кто-то в больнице.

— Да, значит ты за него, — режиссёр снова усмехнулся. — Дыры в сценарии, неправильная репрезентация войны… Так вот. Ты говоришь мне, что убийство малолетнего императора в финале отвратительно. Но подумай вот о чем, Фреди. Раздробленность — это конкуренция. Развитие торговли, технологий, договорных отношений. То, что никакой вариант Империи не мог дать галактики, понимаешь? И периодические мелкие войны намного полезнее для прогресса, чем мир и застой во всей галактике под военным контролем центра. Гибель малолетнего императора я фактически срисовал с гибели сына Александра Македонского, его, кстати, тоже звали Александром. Только он был все-таки постарше — его устранили в четырнадцать лет, но убиение младенца больше ужаснет публику и не ест хронометраж. После развала империи Александра, кстати, эллинистический мир начал активно развиваться и богатеть, погугли. Были отстроены великолепные города, например, эта… которую ИГИЛ взорвали…

— Пальмира, — подсказал Оскар.

— Именно. Династии падают, правители умирают — а мир, мир живёт, даже процветает иногда. Так что не стоит ползти на кладбище, Фреди. И все-таки, где Мюзель? Мне как-то не хватает его вечных рационализаторских предложений…

— Он не придёт, — раздался негромкий голос со стороны дверного проема. Фредерика вскочила. Стоящий там мальчик в белых джинсах печально улыбнулся. Гринхилл не сразу заметила, что теперь в его руке зажата белая роза. Он обвёл их взглядом, в котором читалось что-то похожее на сожаление, задержав на ней. — Не придёт больше. Правьте сценарий.

Ангел смерти медленно развернулся и вышел вон, а там, где он только что стоял, осталась лежать карта. Фредерика подбежала и подняла её.

— Двадцать первый великий аркан таро, Мир, — зачем-то сказала она вслух.

— Рано ползти на кладбище, — тихо проговорил Оберштайн. — Правители умирают, а мир живёт… значит, выводим на передний план персонаж Фредерики, только и всего. Тебе придётся завоевать галактику и умереть… Можно будет убить тебя родами, чтобы не менять сценарий сильно, например…

— Вы что, издеваетесь?! — воскликнул Оскар. Его разноцветные глаза сверкнули настоящей ненавистью. — Я терпел вашу златовласку, но если кого-то и развивать вместо него, то только моего персонажа! Персонаж Гринхилл с самого начала не представлял ничего большего, чем пейринг для него, ничего большего! Каким образом она может стать завоевателем галактики?!

— Но она стала неожиданной любимицей публики, — Оберштайн снова сухо улыбнулся. Это было преувеличением — в основном Гринхилл любили несовершеннолетние мальчики и лесбиянки. Все они казались ей просто невероятно глупыми. — Неожиданной, но не для меня, разумеется. У нее высокие рейтинги…

— Как вы можете думать о рейтингах?! — огрызнулась Гринхилл. Не выдержав, она выбежала из конференц-зала и набрала номер Мюзеля, но никто не взял трубку. Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. — Эй, как тебя, Месламтаэа? Ты еще здесь?!

Никто не ответил ей.

***

Фредерика не поняла, как он ее выследил. Она же просто бродила по улицам, желая побыть в одиночестве…

— Гринхилл? — Оскар подошел откуда-то со стороны ее левого плеча. — Слушай, на самом деле я хотел извиниться. Я повел себя совершенно непозволительно…

— Мне наплевать на сценарий и персонажей, — помотала головой Фредерика. — И на рейтинги. Я не понимаю, почему для всех вас они важнее человеческой жизни…

— Потому что мир никогда не замечает отдельных людей, — проговорил тот печально. — Но на экране мы останемся… Это шанс стать чем-то кроме очередной букашки на теле матери-Земли.

Оскар протянул руку и коснулся ее щеки. Гринхилл хотела оттолкнуть его, но почему-то могла только смотреть ему в глаза. Они были не просто разного цвета — зрачки оказались вертикальными. Раньше она этого не замечала, хотя по сценарию у нее была с ним любовная сцена.

— Пожалуй, я бы мог сказать, что мне жаль твоего отца, — сказал он тихо. — Ужасная трагедия для таких вы с ним — столкнуться с тем, что не вписывается в ваши обывательские рамки… Поэтому он подписал тот приказ, отправил мальчишку на смерть, верно? — о чем он? «Что-то такое я уже слышала.» — Я своего отца никогда не знал, да он и не один из вас…

— Из нас?! — прошептала Фредерика придушенно. Она не понимала, что происходит, и чувствовала себя пьяной или обдолбанной.

— Людей. Слушай меня, — Оскар наклонился к губам Гринхилл и поцеловал ее, провел языком по губам. Ей хотелось его оттолкнуть, но в то же время по всему тело расползлась странная легкость и огонь желания. Она словно лишалась собственной воли, могла только подчиняться. Хотелось сделать все, что ему угодно. А ведь последним мужчиной, которого она целовала по своей воле, был мальчик в белых джинсах с холодными губами, после этого ее на них вообще не тянуло. — Слушай меня… — Оскар тихо выругался — у него зазвонил телефон. Он отключил звук. Через пару секунд позвонили уже Фредерике, она хотела ответить — это был Минс, но Оскар тихо приказал: — Не трогай! Не разговаривай ни с кем, кроме меня! Поняла?

— Поняла… — кивнула она.

— Хорошая девочка, — Оскар наклонился к ее уху, провел кончиком языка по ушной раковине, коснулся губами мочки. Фредерика чувствовала, что земля уходит из-под ног. — Сейчас мы разойдемся. Ты пойдешь к себе домой, нальешь себе виски и выпьешь. Потом возьмешь пистолет и пустишь себе пулю в голову, как твой отец. Поняла меня?

— Да…

— Прости… но таков наш мир.

========== Глава 0. Свобода ==========

Eine Liebe zwei Pistolen

Einer konnte schneller ziehen

Nun ich bin es nicht gewesen

Jetzt gehörst du ehm

Райнхард никогда в жизни не волновался перед встречей так сильно. Он даже одевался как в тумане, почему-то натянув вместо привычной одежды белую рубашку и чёрные брюки, словно собирался претендовать на какую-то офисную вакансию.

«Что она обо мне подумает? Нужен ли я ей? Почему она не хотела видеть меня? Что она обо знает, а что — нет? Любит ли она меня вообще?»

Мюзель чувствовал самый настоящий страх, ползущий по телу и сжимающий его, как тот питон на съемке. Он знал, что ответы на по крайней мере некоторые вопросы причинят ему боль.

Он посмотрел в зеркало. Обычно сам Райнхард мало думал о своей внешности, а остальные люди говорили, что у него красивое лицо, но теперь молодой человек в отражении показался крайне отталкивающим. Смазливо-высокомерный блондинчик, прямо Драко Малфой какой-то. Райнхард не любил аристократов и претендующих на это в любом проявлении. Идея превосходства волшебников над маглами в последнее время ему тоже стала глубоко противна. Ему даже как-то приснился кошмар, где они с Яном (китайская фамилия почему-то превратилась в славянское имя) учились в Дурмстранге, но Ян был чистокровным волшебником, а он нет, за что над ним издевались другие студенты во главе с типом по фамилии Гольденбаум. Кстати, Конев и та тетка начали встречаться и, кажется, даже съехались.

***

— Райне? — сестра тоже выглядела какой-то потерянной и при этом отстраненной. Ему больше всего на свете хотелось подхватить её на руки, закружить и никогда не выпускать, но он не решался даже прикоснуться. — Ты пришёл…

— Разве, — во рту пересохло. — Разве я мог не придти?!

Вблизи было видно, что она выглядит старше. Около глаз и на переносице были видны мелкие морщинки, лицо казалось усталым. Но это не делало её менее красивой, нет — Райнхарду хотелось прижаться губами к её лицу, целовать её, провести по этим морщинкам языком. Но было нельзя…

— У тебя съемки… мне сказали, ты теперь звезда…

— Это все не важно, важна только ты! — выпалил он. — Розе, мне можно тебя обнять?!

— Лучше… — сестра опустила глаза. — Лучше не стоит, Райне. Прости.

— Как скажешь… — ощущение было, как будто его ударили. Стало ещё более неловко. — Я… я так скучал по тебе!

— Райне, я прекрасно знаю, что ты любишь меня совсем не так, как братья любят сестёр! — воскликнула вдруг Розе. — И меня это совершенно не устраивает! Ты ничуть не лучше отца! Я так хочу свободы от прошлого! Я благодарна тебе… за все, но я больше не хочу, чтобы ты ко мне приближался!

— Н-но… — «Я убил ради тебя. Я работал как проклятый ради тебя. Я остался в Америке ради тебя. Я даже терпел Оберштайна ради тебя.» — Почему, Розе?!

— Потому что все, что связанно с нами, ненормально! — воскликнула она с чем-то, похожим на отвращение. — И твоё отношение — извращение! Ты хоть смотришь на других девушек? Или парней?

— У меня… была девушка, — обиделся Райнхард. Обсуждать с ней свою сексуальную жизнь было унизительно, но ему не хотелось, чтобы она считала его настолько повернутым… Но, если честно, после той ночи у него снова никого не было, хотя сам по себе секс ему очень понравился. Райнхард просто не мог снова с кем-то сблизиться настолько, а спать со случайным человеком ему казалось омерзительным. Он понимал, что это старомодно и странно, но ничего не мог с собой поделать.

— Правда? — Розе с горечью улыбнулась. — Познакомишь?

— Не могу… — просить Джесс о таком было бы слишком унизительно, а ложь сестра бы просекла, она всегда видела его насквозь.

— Наверное, потому что её никто, кроме тебя не видел?

«Вот и стоило считать себя сумасшедшим из-за невидимого волшебника?! Надо было сказать, что у меня есть бойфренд по имени Вэньли, смысла столько же!»

— Она выходит замуж за другого, — бросил он раздраженно. — Ты довольна?!

— Значит, хоть ты и звезда, тебя отшили? — она усмехнулась. Это было невероятно обидно. На несколько мгновений Райнхарду показалось, что пол уходит из-под ног, он перестал понимать, где и зачем он находится. — Я-то думала, тебе всегда легко все достаётся.

— Легко?! — больше всего Райнхард хотел именно быть с Аннерозе, хотел её любви, но этого у него, похоже, вообще не было шанса получить. — Ты смеёшься?

— Ты никогда не был в таком положении как я, Райне. Все, через что мне пришлось пройти… Понимаешь, я пожертвовала всем ради тебя, чтобы на тебя не смотрели косо, зная, что на самом деле творилось в нашей семье, чтобы у тебя были возможности! — Райнхард никогда не думал об этом в таком ключе. Он просто не понимал, почему она терпит то, что отец попросту продавал её… — И ты получил их, ты теперь звезда, тебя узнают на улицах, у тебя появились деньги. Хотя ты и пялился на меня… Знаешь, сколько раз мне хотелось взять и уехать, бросить тебя с отцом?! А ты ещё и вечно все портил, как можно было оказаться таким идиотом и попасть на учёт в полицию?!

Райнхард промолчал. Ему попадание в отделение для несовершеннолетних до сих пор не казалось такой уж большой ценой за то, чтобы избить того, кто сказал гадость о его сестре.

Аннерозе приложила ладони к глазам.

— Я просто хочу освободиться от прошлого, жить своей жизнью, найти нормальную работу, мне, конечно, уже поздно сниматься, как ты, но…

— Я не хотел сниматься, — огрызнулся Райнхард. — Я думал пойти учиться на врача, на хирурга, но теперь все равно не смогу, у меня бывает, что руки трясутся…

— Что, баловался с наркотиками? — она немного нервно усмехнулась. — Впрочем, не важно. С тобой хочет встретится один человек… он умеет делать странные вещи. Это он каким-то образом меня вылечил. Будь осторожен, пожалуйста!

Вэньли говорил, что существуют и другие люди с экстрасенсорными способностями. Похоже, речь шла именно про это. Райнхард подумал, что, конечно, помощь сестре не была бескорыстной, и сейчас ему выставят счёт.

— Как будто тебе есть дело… — прошептал он разочарованно.

***

— Что вам от меня нужно, — Райнхард присмотрелся к имени в удостоверении. — Джулиан Минс?

«Волшебник со значком спецслужбы. Он как будто сам сбежал из какого-то сериала. Интересно, удостоверение настоящее или как у братьев Винчестеров?»

— На самом деле меня зовут Юлиан Минц, я родился в Германии.

— И что же вам нужно, герр Минц? — Райнхард поднял руку ладонью вверх. — Я все понимаю, если вы сумели исцелить мою сестру, сможете и вернуть как было, я не идиот.

— Я в любом случае не собираюсь причинять вред вашей сестре, — ответил Минц. — Можете считать это бескорыстной помощью. Или авансом. Если мне понадобятся рычаги воздействия на вас, обстоятельства смерти вашего отца вполне подойдут. Уверен, теперь, когда ваша карьера пошла в гору, и весь мир у ваших ног, вам совсем не захочется оказаться в местах лишения свободы.

— Так что вам нужно? — свободу Райнхард действительно боялся потерять.

— Мне известно, что вы имели несколько контактов с существом, воплощающим смерть.

— Да у вас богатое больное воображение… — пробормотал Райнхард. На самом деле, этот Юлиан вообще не был похож на человека, у которого есть воображение — морда кирпичем, коротко стриженные пепельно-русые волосы, неброская одежда. Однако, Мюзель чувствовал, что он намного сложнее, чем кажется. И опасен.

— Белые джинсы, чёрная куртка, появляется с арканом Смерть, — буднично перечислил Минц. — Для большинства окружающих вас людей невидим. Будете утверждать, что не знакомы?

— Возможно… у меня много поклонников, всех не упомнить, — Райнхард поморщился. — Может быть, опишите внешность? Обычно я запоминаю лицо, а не джинсы.

«Я не помнил лица, пока не увидел фото. Он каким-то образом отводит глаза. Может быть, Минц не знает, как выглядит Вэньли.»

Юлиан Минц вытащил фотокарточку в пластиковой папке. На ней было несколько людей в форме.

— Вы знаете кого-либо на этом снимке, герр Мюзель? — Райнхард сразу узнал Вэньли по руке, привычно закинутой к затылку, легкой полуулыбке, характерному наклону головы, хотя фото было нечётким, волосы короче, а форма смотрелась инородно.

Мюзелю пришло сообщение с незнакомого номера. «Не спорь. В.» В — волшебник? Или Вэньли? Но Райнхард не мог не спорить.

— Не думаю…

Минц прищурился.

— Подумай ещё раз! — бросил он. — И скажи правду.

В глазах начало темнеть. Райнхард попытался овладеть сознанием, но у него ничего не получалось. «Это какое-то внушение. Гарри Поттер же сопротивлялся Империусу, главное, сильная воля!»

— Я не знаю! — выпалил он наконец. — Я просто хочу, чтобы никто никогда не смел указывать мне, что делать! Свобода личности…

Он запнулся, потому что из носа потекла струйка крови. Сопротивление «типа-Империусу» не прошло бесследно. Но Минц тоже отвлёкся — ему пришло какое-то оповещение. А потом ещё одно и ещё. Он выругался по-немецки, зачем-то помянув Белоснежку.

— Ты сопротивлялся, — бросил Минц, отвлекшись от смартфона. Он выглядел злым — глаза сощурились, губы побледнели. — Ты прикрываешь его…

— Не смей указывать мне, что делать! — огрызнулся Райнхард. — Это — лишение свободы воли!

— Да неужели? — Минц криво усмехнулся. — А разве тебе твоя сестра не больше нравилась, когда была в больнице, полностью зависимая от тебя, под твоим контролем?

— Ты лжёшь!

— Нет, Мюзель, это ты себе лжёшь. Ты обычный убийца и собственник-абьюзер, прикрывающийся красивыми словами о свободе, только когда опасность её потерять стала угрожать лично тебе. Хватит выгораживать Месламтаэа, он опасен для Соединённых Штатов…

— Что ты думаешь о протестах у авиабазы «Раммштайн»? — огрызнулся Райнхард. Ему наплевать было на Соединённые Штаты, Мюзель считал их угрозой его стране — и стране Минца, внезапно. — Ты мог использовать свои способности на благо… свободы… своей родины, но обвиняешь меня не понятно в чем…

— Так что тебе обещал Месламтаэа, что ты так его защищаешь?

— Это было только предупреждение, Джульетта, — холодно бросил внезапно появившийся за левым плечом Райнхарда Ян. В руках у него был ноутбук. Белоснежка? Так его назвал Оберштайн… — Оставь его в покое! Он не виновен, защита близких — не преступление.

— Что ты здесь делаешь, уходи! — прошипел Райнхард. У него снова начало мутиться в глазах, он не очень понимал, где находится и что происходит. Единственной бившейся в сознании мыслью было, что он должен кого-то защищать, вроде бы этого парня в белых джинсах. Но вот чем же он так важен? Вроде бы, как-то связан со свободой…

— Да неужели? Это может решать только суд, и превышение необходимой самообороны легко доказать…

— Ещё раз, сейчас ты оставишь его в покое и сотрёшь все данные насчёт его вины, либо это сделаю я, и так, что это точно не понравится твоему начальству. Людям необходимо общество, но нужно ли им… Рэй? Райнхард?!

— Райнхард? — имя казалось знакомым, но ничего не говорило. — А кто это?

— Минц, что здесь было? Отвечай!

— Считаешь, я должен перед тобой отчитываться, Месламтаэа?

Имя Месламтаэа казалось странно знакомым. Только оно было совсем не к месту. «Его иначе зовут. Не помню как.» Это казалось таким глупым, что заставило рассмеяться. Ледяные пальцы сжали плечо. «По-моему, он мне просто мерещится.»

— Именно. Я сильнее, и ваши эльфийские чары не долго смогут сдерживать меня. Войны, болезни и смерть поддерживают моё существование. Я могущественнее вас всех, хотя и не хотел бы это доказывать — обычные люди могут погибнуть или сойти с ума, как… А теперь ты ответишь, что здесь произошло. Иначе в свободном доступе окажется кое-что поинтереснее, чем порно с Ромео.

— Знаешь, почему я тебя вижу, Месламтаэа? — этот, Минц, или как его, тоже странно рассмеялся. — Да, мне приходилось стрелять в людей, но никогда насмерть. Я был ребёнком, меня тогда в первый раз взяли под опеку. В семье был ещё один ребёнок, тоже приемный, младше на пять лет. Один раз мне сказали сидеть с ним, но я отвлёкся, и не проконтролировал, и он упал из окна. Он сильно ушибся, сломал руку и начал плакать. Мои способности вышли из-под контроля, я просто хотел, чтобы он перестал плакать, но он умер…

— Трогательная история. А теперь я приказываю тебе проследить за твоим полуэльфом, Минц. И на этот раз ты должен проконтролировать нормально! — почему-то тот подчинился — кивнул и покинул комнату. Полуэльфом? Это все нереально. Какой-то жуткий, бредовый сон. — Рэй, слышишь меня? Не бойся, бояться больше нечего. Спи…