КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Тьма внутри (СИ) [WindyRiver] (fb2) читать онлайн

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

====== Глава 1. Открой своё сердце ======

Позволь страху тебя очистить.

Открой разум — отмени истину.

Безмолвная песня, что в твоих словах,

Придаст иной вкус моим мыслям.

© 30 Seconds to Mars/ Buddha for Mary. Вольный перевод.


Наша дружба началась два с половиной года назад.

Я был обычным пацаном пятнадцати лет. Гонял в футбол с одноклассниками, на переменах прикалывался над девчонками, курил за школой. Потолком моих самых дерзких мечтаний было раздобыть где-нибудь денег и потусить по-взрослому, а ещё лучше набить себе татуировку — здорового такого тигра на плече.

Однажды к нам в класс пришёл новенький. Помню, как я завис, когда он зашёл в класс — весь такой чудной, с девчачьими длинными светлыми волосами, за которыми с трудом можно было разглядеть его лицо. У него были голубые и, словно море, бездонные глаза, каких я ни у кого не видел. Они смотрели так, будто что-то знали, гораздо больше, чем все остальные… Удивительно, как с такими взрослыми глазами сочеталось милое, ещё детское лицо, тогда мне показавшееся болезненно бледным.

Он посмотрел своим ясным взглядом на наши вытянувшиеся от любопытства лица и, спокойно пройдя по проходу между партами, сел на свободное место в конце класса.

Учительница у нас была той еще дурой. Я и раньше так считал, но на следующем уроке убедился в этом окончательно. Она рассказала (зачем-то), что недавно у новенького умерли родители и сейчас он живет со своей тётей. И это при том, что Рейн был в классе. И новичок, странно выглядящий в своих разноцветных рубахах, явно большего размера, чем нужно, к тому же с такой интересной историей, сразу стал объектом для издевательств. Его не то чтобы били, но подшучивать над ним стали все, кому не лень.

Нет, у нас не такие плохие ребята, как можно было бы себе представить. Но дети, как известно, жестоки сами по себе. Да и живём мы в маленьком городе на окраине далекого северного штата, и здесь нет развлечений. Вообще. Футбол не считается — он всем давно надоел. Если вообще им можно было назвать то, во что мы играли.

Это случилось зимой. Уже прошло полгода, как Рейна к нам перевели.

На большой перемене я один выбежал покурить за школу, но, завернув за угол, услышал дикий смех. Ясное дело, я прибавил шагу — веселье без меня редко обходилось, и мне стало любопытно. Но подойдя к курилке, а точнее к трём блокам, стоявшим буквой «П», я понял, что весело там далеко не всем. Рейн, почему-то без рубашки, лежал на земле, а двое восемнадцатилетних парней из старшего класса держали его за ноги и за руки. Третий собирался запихнуть ему в рот сигарету. Рейн выворачивался, пытался отпихиваться, но не издавал ни звука. Мне это показалось крайне несправедливым. Я и сам часто влезал в драки, но вот так — трое на одного — это уже не драка, а избиение.

Недолго думая, я поднял камень, валявшийся на земле, прицелился и кинул точно в спину придурку с сигаретой. Тот от неожиданности вскрикнул и выронил её.

Разозлились они конкретно, я прямо-таки в красках видел, как они кинутся на меня с кулаками.

Но своего я всё равно добился. Они отпустили Рейна и все втроём побежали за мной. Я развернулся и припустил в школу, потом побежал в столовую, а оттуда прошмыгнул через чёрный ход, известный далеко не всем. Так я оказался с обратной стороны здания. Как я и рассчитывал, преследователи меня попросту потеряли.

Я вернулся к курилке и обнаружил Рейна на том же месте. Он сидел на земле, растеряно смотрел куда-то в сторону леса и обнимал себя руками. Я подошёл, на ходу снял куртку и накинул ему на плечи. Рубашки его поблизости видно не было.

— Спасибо, — он вздрогнул, но потом сразу же улыбнулся мне.

— Да ладно, — я пожал плечами.

— Я всё думал, когда же мы подружимся, — огорошил он меня, всё ещё сидя на снегу.

— Эм… Да? — я вытаращил глаза.

— Приходи в гости. Моя тётя давно тебя ждёт.

— Меня? Зачем она меня ждёт? — удивился я.

— Много времени прошло. Всё забылось, — еле слышно пробормотал он себе под нос, а потом добавил уже громче: — Приходи, в общем! Будет весело. Знаешь, где я живу?

Я кивнул.

— Сегодня вечером, — он протянул мне руку, а я на автомате подал ему свою и помог подняться. — Спасибо! Ты меня спас сегодня!

— Да, ерунда…

— Куртка, — он начал снимать её, но я остановил его.

— Потом отдашь. Вечером. Сейчас, только ключи возьму, — сказал я.

В школу он не пошёл, а свернул по тропинке вниз и ушёл в лес — так до его дома действительно быстрее.

Весь оставшийся день я был сам не свой. Во-первых, я себя странно чувствовал, было ощущение, будто я что-то забыл. Что-то важное. Неприятное чувство. Во-вторых, я раздумывал над странным приглашением. Его тётя меня ждёт? Как это понять? Может, ей Рейн про меня говорил? Хотя что он там мог говорить, мы же с ним не общались совсем.

В общем, до вечера я ходил как в воду опущенный, из рук все валилось, даже в футбол не пошёл играть.

В пять, а именно во столько, по моему мнению, наступает вечер, я купил на карманные деньги торт и пошёл в гости к странному мальчику и к его не менее странной тёте, что так меня ждала.

Снег весело хрустел под ногами, а в окнах домов уютно горели разноцветные огоньки гирлянд. Близилось Рождество. Только в моем доме, наверное, единственном в мире, его не отмечали. Мне оставалось только любоваться чужими ёлками и слушать рассказы про весёлые семейные праздники.

Дом тёти Рейна был последним на улице, и с другой его стороны начинался лес. Уже подходя к нему, я чувствовал странное волнение, в принципе мне не присущее. Подойдя к дому и поднявшись на крыльцо, я уже было и вовсе передумал к ним идти. Но не успел я и шагу ступить обратно, как дверь резко открылась и на пороге возник Рейн. На нём был надет длинный, чуть не до колен свитер с оленями, явно ему большой, и тёплые носки. Штанов не было. Я уставился на голые коленки и удивлённо перевёл взгляд на лицо.

— Заходи! Тётя уже все приготовила, — он схватил меня за рукав куртки и затянул внутрь.

Я впервые был в таком доме. Первым моим впечатлением было, будто я попал в сахарный домик из сказки про Гензель и Гретель — домик ведьмы. От разнообразия и обилия предметов я чуть не ослеп! Там, кажется, было всё, что можно себе представить. Прихожая была забита шкафами — для одежды, для книг и так далее. На полках стояли статуэтки и чем-то наполненные банки. Повсюду лежали разные мешочки, какие-то шары, книги, газеты и многое-многое другое. Был даже череп! По виду человеческий. Всё было неестественно ярким. Пахло одновременно и благовониями, и едой, в частности выпечкой, а ещё какими-то маслами, чем-то горелым, горьким и сладким. Воздух был очень густым и тяжёлым, но в тоже время лёгким, как морской бриз. Я поморщился и чихнул.

— Ничего, — Рейн улыбнулся, — привыкнешь ещё.

К чему и зачем мне надо было привыкать, я не понял, но больше постарался глубоко не вдыхать. Зато теперь стало ясно, почему от него всегда так странно пахло. Стоило пройти мимо Рейна в классе или столкнуться с ним в раздевалке, все запахи его дома, впитавшиеся в кожу и сроднившиеся с запахом его тела, превращались во что-то умопомрачительное. Первое время я не мог понять, что этот запах мне напоминает, но потом догадался. Это был аромат детства и уютного дома, чего-то далёкого и такого родного. Странный, в общем, запах, но очень приятный.

Я прошёл за ним по узкому коридорчику. Запах выпечки всё усиливался, и наконец я оказался на кухне. На плите всё кипело и бурлило, а на столе стояло столько разнообразной еды, что мой рот тут же наполнился слюнями, а живот предательски заурчал. Женщина, стоявшая около плиты, обернулась и одарила меня лучезарной улыбкой. Она несомненно была чертовски красива, но не домашней уютной красотой, а дикой, какой-то кошачьей. Она странно смотрелась в фартуке, будто сняла его с кого-то.

На вид ей было лет тридцать пять, может, чуть больше. Тёмные короткие волосы, зелёные глаза, тонкий нос и высокие скулы, загорелая кожа. Все эти черты делали её похожей на экзотическую модель, сошедшую с подиума и по ошибке оказавшуюся в нашем захолустье. Удивительно, но я её не видел в нашем городке раньше. Только сейчас до меня дошло — этот дом раньше пустовал.

— Здравствуй, Кристиан.

— Здрасьте…

— Меня зовут Софи. Просто Софи. Без миссис. Я не такая старуха, — она рассмеялась.

Рейн прошёл мимо меня, заглянул на ходу в кастрюлю и уселся за стол.

— Садись тоже, — сказала мне Софи.

Она что-то доставала из духового шкафа.

Я скромно положил на стол торт, что принёс, и уселся рядом с Рейном. Софи поставила пирог, тоже села рядом с нами.

— Давайте есть. Рейн, помоги другу.

Он навалил мне в тарелку гору еды и столько же положил себе, потом Софи налила нам немного вина. Надо сказать, что эта причуда мне очень понравилась. Мы чокнулись и выпили. Никогда прежде я не пробовал ничего вкуснее. Вино было малиновое, не приторно сладкое и немного терпкое. Чувствовались какие-то специи и корица. Немного напоминало глинтвейн, но вино было холодным и гораздо вкуснее.

— Крис… Можно тебя так называть? — спросила Софи, а я кивнул. — Как ты поживаешь? Как учеба, как родители?

— Всё нормально, — я пожал плечами.

— Ты чем-то увлекаешься? — я помотал головой, а потом кивнул. — Немного на гитаре играю.

Она улыбнулась.

— Как и тогда! Надо же…

— А мы знакомы, разве? — наконец спросил я, не выдержав.

Эти разговоры стали чересчур странными.

— Да, в прошлой твоей жизни, — как ни в чем не бывало ответила Софи.

— О, — протянул я, — всё ясно.

Она ненормальная. Явно не в себе. И Рейн тоже. Он совершенно никак не отреагировал на её заявление, лишь изучающе посмотрел на мою реакцию.

— Ты не удивлён? — опять спросила она.

— Не-не. Всё нормально, — покивал я.

— Я понимаю, это звучит довольно странно, — улыбнулась Софи. — Придёт время, и ты всё узнаешь.

Я не понимал её совершенно. Это было странно. И весь их дом был странный… Вдруг она меня отравила? Хотя зачем ей я? Если только она правда не ведьма или не извращенка какая-то…

— Ты, может, останешься на ночь? — нарушив тишину, предложила Софи, когда мы, наконец, наелись.

— Нет! — слишком поспешно ответил я, чем вызвал ещё одну улыбку.

— Испугался? Боишься, что я тебя съем? — она заливисто рассмеялась. — И нет, Кристиан, я не «какая-то извращенка», — добавила Софи и подмигнула мне.

Я сначала просто молча уставился на неё. А потом до меня дошёл смысл сказанных ею слов.

— Вы что… читаете мысли? — тихо спросил я.

— Ну, конечно! Я же ведьма! — воскликнула она, сверкнув глазами.

Я встал из-за стола.

— Софи, ну зачем ты? — простонал Рейн.

— Я пойду, наверное… Поздно уже.

Я пошёл в прихожую, а вдогонку мне донеслись слова Софи:

— Кристиан, ну не пугайся так! Быть того не может, что ты не помнишь вообще ничего! Не притворяйся!

Они ненормальные!

Мне больше ни минуты не хотелось находится в обществе этих психов! Куртка висела всё там же, а вот кроссовки пропали.

— Я их на батарею поставил, — тихо сказал Рейн. Должно быть, он проследил за моим растерянным взглядом. — Они были мокрые.

Он ушёл куда-то и принёс мои, теперь уже сухие и горячие, кроссовки. Я вырвал их из его рук, натянул на ноги и, даже не надев куртки, вылетел из дома. До своего я почти что бежал. Остановился только, когда оказался перед входной дверью.

И что это было? Пожалуй, единственное, что я чувствовал в тот момент, — это стыд, из-за своего поспешного побега. Что на меня нашло?! Они же не людоеды, в конце концов… Ну, странные, конечно, но ведь ничего такого не произошло. Я просто трус. И вовсе она не читает мысли!

Время, как оказалось, было ещё совсем детское, и я решил поиграть в компьютерную игру, поскорее выкинув из головы странный поход в гости, но за дверью комнаты послышались тона зарождающейся ругани.

Опять они начали. Надеюсь, что на этот раз не до утра.

Плюнув на игру в компьютере, я упал на кровать и засунул голову под подушку, а потом ещё и уши заткнул для надёжности. Если родители начинали ссориться… точнее, когда они начинали ссориться, потому что это происходило примерно через день, то орали они друг на друга долго. Могли и подраться. Ну, перед этим хорошенько выпивали, конечно. И начиналось…

Вообще такие семейные драмы у нас здесь считаются нормой. Все пьют практически.

А больше тут и нечего делать.

Мы живём в штате Миннесота, в маленьком городке Уотервилл, округа Ле-Сур. В городе живёт всего две с половиной тысячи человек, и, говорят, с каждым годом численность все падает. Люди в основном заняты на фермах или рыболовным промыслом.

На весь городок одна школа, да один большой продовольственно-продуктовый маркет, не считая мелких лавочек и частных магазинчиков. Ещё есть клуб, он же кафе, бар, ресторан и кино. Кино, правда, на улице только показывают. Поэтому взрослые спиваются, а молодёжь, которая чего-то хочет от жизни, уезжает отсюда куда подальше.

Я не решил ещё, чем буду заниматься после школы. Родители на колледже не настаивают, им вообще на меня, по большому счету, плевать. Поэтому, может, я останусь здесь. Куплю лодку и буду катать редких туристов, а вечерами играть на гитаре в баре у Майка за деньги.

Музыка… это, пожалуй, все, что у меня есть.

Я вынул голову из-под подушки и прислушался. Ругань стихла. Перевернувшись на спину, я уставился в потолок. От соседнего дома в мою комнату доходил свет от лампочек гирлянд, и на потолке играли причудливые блики. Я следил за их движением и вспоминал сегодняшний вечер.

Интересно, как теперь я выгляжу в глазах Софи и Рейна? Наверное, полным идиотом…

Неожиданно дверь в комнату приоткрылась, и в получившемся просвете появилась голова подвыпившей матери:

— Иди, там к тебе пришёл твой одноклассник.

Я нехотя встал с кровати и пошёл ко входной двери, думая о том, какого чёрта и кого принесло в такую погоду. Я открыл дверь и увидел Рейна.

— Привет! Я хотел извиниться за вечер, — виновато улыбнулся он.

— Э…

— Пойдём погуляем? Погода такая хорошая.

Я уставился на него во все глаза. На улице мало того, что было очень холодно, так ещё и валил снег.

Тем не менее, я согласился и, быстро одевшись, вышел. Это уж получше, чем лежать и слушать ругательства слетевших с катушек предков.

Мы шли по берегу реки, по дорожке, протоптанной любителями зимней рыбалки и фанатами экстремального катания на тонком речном льду. Рейн то и дело смотрел наверх и ловил языком снежинки. Он был одет в огромную куртку синего цвета, джинсы и весёлые красные ботинки, а из-под серой шапки-ушанки торчали в разные стороны светлые волосы.

— Ты грустный, — вдруг остановился он.

— Что? — я тоже остановился.

— Это из-за нас? Мы с тётей тебя напугали, да? — он смотрел на меня в упор и хмурился.

— Нет, я в порядке.

— Я ведь знаю, что не в порядке… Ну ладно. Если захочешь поговорить, я всегда рядом.

— Угу.

Все эти разговоры были странными. Мы же не друзья и не родственники. Мне даже родители такого не говорили никогда.

— Чем ты хотел бы заняться? — вновь спросил он, а я пожал плечами. — Хочешь, на тюбинге покатаемся? Мне Софи новый купила как раз.

Я подумал и согласился. Тюбинги у нас были редкостью. В основном все на старых покрышках катались. Они очень больно били по рёбрам, если ты вдруг переворачивался. А прошлой зимой двум моим одноклассникам огромная покрышка, в которую они уселись вместе, сломала руки.

Мы вернулись к его дому, и я подождал Рейна за калиткой, пока он искал ватрушку.

— Ну что, кто быстрее? — прокричал он, выбегая с крыльца дома.

Мы мчались к реке, то и дело проваливаясь в сугробы, смеясь и жмурясь от мокрых падающих на лицо снежинок. Это было весело. На наш смех прибежали знакомые ребята и одноклассники. Катались мы до самой ночи, пока совсем не осталось сил.

И вот, когда все разошлись, мы вдвоём, уставшие и краснощекие, тащили ватрушку к его дому, как вдруг Рейн поскользнулся и, упав на спину, потянул меня за собой.

Я не удержался на скользкой дороге и упал на него. Рейн лишь сдавленно охнул под моим весом.

— Извини, чувак, — я хохотнул и еле-еле поднялся. — Сил совсем нет!

— Ага, — улыбнулся Рейн и остался лежать.

— Ты остаёшься? — пошутил я.

— Ты и правда не помнишь меня? — вдруг спросил он и посмотрел мне в глаза.

Так серьёзно, что я оторопел.

— Нет…

— Ясно, — тихо произнёс он и прервал зрительный контакт. — Ну ладно! Поможешь? — он протянул руку, и я его поднял.

Мы подошли к его дому.

— Было так весело. Спасибо! — сказал Рейн около калитки. — Тебя проводить?

— Меня?! — удивился я и засмеялся. — Не, дойду уж как-нибудь.

Мы попрощались, и я пошёл домой. Уже совсем стемнело. Дорога освещалась только луной и разноцветными огоньками от домов. Подходя к своей двери, я вдруг почувствовал какое-то смутное беспокойство. Я обернулся, но не заметил ничего подозрительного. Разве что чей-то чёрный кот шмыгнул за мусорный бак.

На следующий день в классе произошли изменения. Ребята, пообщавшись с Рейном, решили, что он все-таки нормальный парень, и оттаяли, можно сказать. Тем более, что я отсел от Мэнди к новоиспеченному другу, под её звучные оскорбления в мой адрес.

С девчонками сидеть, конечно, хорошо — обычно они дают списать, но с Рейном мне было интереснее. Вчера он рассказал мне столько всего! Оказалось, что он жил с самого рождения где-то в горах с родителями. Его отец был охотником, а мать домохозяйкой. Рейн знал много всяких легенд и страшных историй про лес и индейцев! Ещё он рассказал, что отец его погиб на охоте два года назад, а мама отправилась его искать и тоже умерла. Так он и остался с тётей, которая появилась сразу же после смерти родителей. Сам Рейн Софи никогда не видел, но это потому что она далеко жила. Она приходилась его матери двоюродной сестрой.

Так и тянулась школьная жизнь, а мы становились всё ближе. В школе сидели вместе, после школы гуляли или тусовались у него. Больше, к счастью, его тётя не пугала меня заявлениями, что знала меня в прошлой жизни.

Мы с Рейном стали лучшими друзьями и мечтали о том, чтобы стать музыкантами. Я писал музыку и играл на гитаре, а Рейн пел. Оказалось, что у него крутой голос и к тому же он давно сочинял песни. Мы даже концерты в школе стали устраивать, а репетировали в моем гараже. В общем, стали мы школьными звёздами.

Мы разговаривали на все темы на свете, и у Рейна было на всё своё, какое-то особенное, мнение, разительно отличающееся от мнения всех остальных. Ровесники после общения с ним стали казаться мне тупыми и незрелыми, да, впрочем, как и большинство взрослых… Казалось, мы проводили вместе всё свободное время и при этом не надоедали друг другу. Мы стали как близнецы, я почти что читал его мысли, а он мои.

Вообще-то я давно стал догадываться, что у него есть какой-то дар. Он говорил, что видит, что чувствует человек, а я ему верил. Впрочем, как и во все его невероятные рассказы про горы, где он жил с родителями.

Ещё я завёл себе подружку — ту самую Мэнди, с которой когда-то сидел за одной партой.

Короче, дела шли в гору. У меня была цель, друг, девушка и даже в скором времени обещал случиться секс.


А, чёрт!

Я посмотрел направо. Прямо мне в бок упирался локоть Рейна.

Всегда так с ним. Если случалось, что мы засыпали вместе, то он непременно пинал меня всю ночь. И сейчас у меня болела вся правая сторона. В довесок, он отлежал мне руку, на которой, видимо, спал всю ночь.

— Доброе утро, — я недовольно проворчал, пытаясь спихнуть его на подушку, но он только сильнее вцепился в мой локоть.

Как клещ какой-то.

Я бросил затею отлепить его и уставился в ничем не примечательный потолок.

Мы спали в моей комнате. Родителям было всегда глубоко насрать, с кем, когда и во сколько я приходил, и совершенно неважно, в каком состоянии. Вчера мы жёстко набухались и поэтому пришли ко мне. Софи бы не оценила вид своего драгоценного племянника, пьяного в стельку.

— Ещё рано, — глубокомысленно произнёс Рейн хриплым голосом и уткнулся носом в мое плечо, спрятав глаза от солнечного света в комнате.

— Мне жарко. Ты как печка, — сказал я и попытался отодвинуться, но он придвинулся ещё ближе, и я оказался на самом краю кровати, в опасной близости от пола.

— Я замёрз.

— Рехнулся? — я протянул руку и потрогал его лоб.

Горячий.

— Походу, зря ты пил то холодное пиво. У тебя температура, — вздохнул я.

— Фигня, — отозвался Рейн. — Можно обнять тебя?

Странно, что он спросил. Обычно он лапает меня прилюдно, даже не соизволив спросить — не против ли я. Просто он такой. Сумасшедший до прикосновений и тактильных контактов. Не только со мной, нет. Он так же обнимается с тетей, с моей девушкой и со всеми вообще.

— Как хочешь.

Стоило мне это произнести, как его загребущие руки сомкнулись у меня на животе.

— От тебя вкусно пахнет, — выдохнул мне в шею, где сразу толпой пробежали мурашки.

— Перегаром? — засмеялся я.

— Нет. Чем-то сладким.

Я наморщил лоб, вспоминая, чем мог вчера облиться.

— А, это духи Мэнди. Но на тебе они другие как будто, — знающе изрёк он, все также не открывая глаз.

Парфюмер, блин.

Белые волосы разметались по подушке и по мне. Он упорно не хотел стричься, и с каждым днём я все больше думал о том, как бы усыпить его и отхерачить эти патлы к ебеням, потому что они повсюду! В моей еде, на моей одежде, на моем полу. Везде.

— Рейн, тебе надо домой. Тётя тебя вылечит.

— Не хочу уходить.

— Тогда дай мне встать. Я таблетку поищу.

— Не надо. Я сам вылечусь. Потом, — вздохнул он.

— О, опять ваши колдовские штучки? — хмыкнул я.

— Ну да.

— Ты спать собрался? — не выдержал я, и на меня в ту же секунду посмотрели два голубых сонных глаза.

— Нет, — моргнул Рейн. — Но если я тебе мешаю, то могу уйти.

— Нет, не мешаешь, — я скинул его ногу со своей. — Постарайся не дёргаться просто.

Утренний стояк гордо заявил о себе и теперь охотно реагировал на все прикосновения ниже пояса. Недотрах в последнее время меня жутко волновал. Мэнди обещала дать со дня на день, и я почему-то не хотел дрочить. Берег себя. Ха-ха.

Я засмеялся от своих мыслей, а Рейн опять закинул свою ногу на моё бедро, задев член и наверняка его почувствовав. Рейн «ойкнул», испуганно дёрнулся и уставился на меня во все глаза.

— Что? — я усмехнулся. — Я же сказал, чтобы ты не дёргался.

— Это из-за меня?..

Настала моя очередь вытаращиться на него.

— Нет, господи! Просто утренний стояк. У тебя наверное тоже самое, не?

Он неопределённо дёрнул головой и опять устроился на моем плече.

— Наверное…

Я ни разу не видел его голым. Странно. Ни в душевой в школе, ни просто, когда он одевался, например. И нахера я думаю об этом?! Ох, Мэнди… поскорее бы уже.

— Крис… Вы с Мэнди… ну… это? — спросил Рейн, как всегда, будто читая мои мысли.

— Нет, — я покачал головой. — Любопытно?

Такой скромный Рейн вдруг интересуется сексом?

— Немного…

— Тебе тоже нужна девушка.

— Зачем? — удивился он. И похоже, что искренне.

— Ну как… Это же отношения. Можно сходить вместе куда-нибудь и так далее…

— У меня есть ты, — по детски заявил Рейн.

— Это другое.

— Правда?

— Ну, секс ещё.

— У тебя его нет, — хитро улыбнулся он.

— Пока нет, но скоро будет, — ухмыльнулся я.

— Это не главное, — нравоучительно произнёс друг.

— Тебе-то откуда знать? Ты хоть дрочишь на телочек?

— Что?! — он задохнулся и засмущался.

— Перестань. Кого ты представляешь себе?

— Никого! — Рейн уставился на меня во все глаза.

— На Ребекку? Она к тебе неравнодушна, вроде.

— Нет, она мне не нравится…

— Ясно, — я вздохнул.

И клещами не вытянешь! Интересно, кто ему нравится тогда?

— Мне приснился сон, — вдруг произнёс он и задумчиво посмотрел на окно.

— Какой?

— Грустный.

Вот и весь ответ.

Хрен знает, что ему снятся за сны. Один раз я спросил у него, а он подробно рассказал. Ему тогда приснились какие-то мужики-извращенцы. Они работали в паре и соблазняли парней и девушек в клубах. Потом они их трахали и убивали. Больше я его о снах предпочитал не спрашивать.

Что только в его голове происходит? Тем не менее, после того сна он написал такую душераздирающую песню о любви и смерти, от которой пищали все девчонки в классе.

— Софи странно ведёт себя, — выдал Рейн, и мой выразительный взгляд, видимо, сказал ему многое. — Страннее, чем обычно. Она боится.

Это уже было интересно.

— Чего?

— Не знаю, — он пожал голыми плечами. — Она не говорит, но я все чувствую. Боюсь, может случится что-то ужасное, — Рейн судорожно вздохнул и закрыл глаза.

Чёрт…

Я опять потрогал его лоб.

— Всё, отпусти меня.

Выбравшись из его рук, я встал с кровати, натянул штаны и пошёл на кухню за лекарствами. Аптечку я перерыл всю, но таблетку нашёл, даже с неистёкшим сроком годности. Потом налил воды и пошёл обратно, столкнувшись в дверях с отцом. Судя по лицу, его ночь прошла ещё веселее, чем моя — лицо опухло, а под глазом расплывался здоровый синяк.

— Опять подрались с мамой? — выгнул я бровь.

— И тебе доброе утро, — огрызнулся отец и, не ответив, прошёл к холодильнику за водичкой или льдом.

Я вернулся в комнату и протянул другу таблетку. Рейн всё ещё лежал, накрывшись моим одеялом почти с головой.

— Спящая красавица, пора вставать, — я уселся к нему на кровать.

— Вдруг она умрёт? — он высунул нос из-под подушки и посмотрел на меня слезящимися глазами.

Я даже не знал, как реагировать на такое.

— Рейн, выпей таблетку и прекращай это! Никто не умрет.

Эти его сны меня заебали! После них он как зомби может ходить недели две. И если этот был грустный, страшно представить, какие ужасы ему приснились.

Рейн сел на кровати и запил таблетку. Потом всё-таки встал и оделся под моим изучающим взглядом.

Его кости обтягивала бледная кожа. Ребра выпирали, а задница вообще была как у ребёнка. Маленькая и какая-то невинная, что ли… Картину шикарно дополняли трусы с мишками. В детском отделе он их, что ли, покупает? А ещё он совершенно не толстел. Ел как не в себя, а толку ноль.

Я проводил его до двери и дал наставления:

— Придешь домой, сразу ложись в кровать.

Он кивнул мне и вышел на мороз.

Я ещё некоторое время провожал его взглядом, пока не замёрзли коленки, и только потом закрыл дверь.

Его беспокойство за тётю передалось и мне… И чёрт бы побрал его сны!

====== Глава 2. Дьявол уже здесь ======

Первый день каникул вышел какой-то дурацкий и совершенно бесполезный. Завтра у нас дебютное выступление в клубе и мы впервые будем играть не перед школьниками.

Чтобы хоть чем-то заняться, я ушёл в гараж и часов пять играл на гитаре. Потерял два медиатора и стёр к херам палец.

Раздался звонок. Я думал, это Рейн, но оказалась Мэнди. На неё-то, как раз завтра вечером, у меня грандиозные планы. Я надеялся, что она будет под впечатлением от нашего выступления, потом она напьётся и наконец-то мне даст.

Надеюсь, правда, Рейн к завтрашнему вечеру совсем не разболеется. Но это было не в его духе. Обычно он вообще не болел, ну или максимум день.

— Привет, крошка, — я поздоровался с ней и отложил гитару в сторону.

— Привет, пупсик. Завтра всё в силе? А то Ребекка поедет сегодня в GAP новую юбку покупать, и я тоже подумала обновить гардероб ради такого, — она заливисто рассмеялась.

— Тоже юбочку? Бери покороче, — хмыкнул я, тут же представив её аппетитную задницу в кожаной юбке.

Мы поболтали минут десять и попрощались. Целый день я ее не увижу. Я решил заодно набрать и Рейна.

— Привет, — раздался хриплый голос на том конце провода.

— Ты как? — осторожно поинтересовался я.

— Завтра буду бодрячком.

— Температура-то есть?

— Не мерил, — я не видел его, но знал, что он пожимает плечами.

— Софи дома?

— М… Дома, да, — неуверенно ответил Рейн.

— Всё нормально?

— Да.

— Хочешь, я приду? — меня начали бесить его короткие ответы.

— Не-а. Вдруг заболеешь тоже.

— Ладно. Завтра тогда с утра забегу.

— Надо Майку, да, помочь? — вспомнил Рейн.

Майк держал клуб и заодно работал в нём. Денег за выступление он с нас не брал, но сказал, что от помощи не откажется.

— Я сам все сделаю. Поправляйся.

— Спасибо.

Он явно был какой-то грустный.

— Ты точно в порядке?

— Да, конечно. Я просто песню пишу.

Я был уверен, что он врёт, но не понял, зачем. Не хотел, чтобы я приходил?

— Рейн… что тебе приснилось? — после паузы спросил я.

Может, дело в его сне?

— Зачем тебе?

— Я волнуюсь за тебя.

— Я смогу выступать. До завтра вылечусь, обещаю.

— Я не из-за этого… — вздохнул я.

Так бы и пнул его. Надо же иногда быть такой дубиной!

— Мне пора. До завтра, ладно? — быстро пробормотал он и отключился.

Я смотрел на трубку ещё некоторое время, а потом засунул телефон в карман.

Вернувшись в дом, я посмотрел на часы около старого телека. Стрелки показывали шесть вечера.

Твою мать, ещё полдня… Что я обычно делаю в это время? Обычно я или с Рейном, или с Менди. Но один сейчас в своём мире, а вторая в соседнем городе.

Я поплелся в комнату и завалился на кровать. Соцсети тоже ничем не порадовали. Реклама, порнуха, опять реклама. В мессенджер пришло сообщение от Скотта. Он звал прошвырнуться по супермаркету. Тоже решил принарядиться? Я согласился встретиться, потому что пялить весь вечер в потолок мне как-то не улыбалось.

Со Скоттом, так же как и Мэттом, и Кайлом, мы за эти полтора года сильно отдалились. Мы и раньше-то не были пиздец какими дружбанами, но часто виделись помимо школы — гоняли в футбол, шлялись по улицам, а в период острого переходного возраста страдали разной хуйнёй — поджигали баки соседей, били витрины магазинов. Один раз даже сломали плотину на реке. Нехуево тогда получили, надо сказать.

Теперь-то я был с Рейном. И мои приятели звали меня куда-то очень редко — наверное, устали вечно слушать отказы. А сегодня, видать, у всех какие-то дела, и Скотт, как и я, остался один.

Мы встретились у Майка и, купив там по пиву, вместо маркета пошли в единственный парк, плавно перерастающего в лес.

— Чё, ты уже Мэнди завалил? — поинтересовался Скотт и весело глянул на меня.

Я улыбнулся, почувствовав некоторую гордость. Мэнди была самой красивой девчонкой в школе. Даже пацаны из старшей школы раньше бегали за ней. Надо сказать, первое время я постоянно дрался из-за неё. Она, во-первых, себя слишком вольно вела, а во-вторых, я же альфа-самец. Вот и ходил, направо и налево раздавая тумаки. Сам тоже получал нехило.

— Ага, — соврал я.

— Везёт, — вздохнул Скотт. — Не знаешь, Ребекка ни с кем не мутит?

— Не в курсе. Вроде нет, — на этот раз я сказал правду.

Ребекка лучшая подруга Мэнди. Они прям не разлей вода — и в туалет вместе, и шутки общие, ну все девчоночьи дела.

— Может, скажешь ей что-нибудь?

— Кому?

— Ну Мэнди! А она скажет Ребекке. Типа я имею на неё виды.

Я засмеялся, толкнув его в бок:

— Самому слабо, что ли?

— Да как-то стрёмно.

— Ладно, придумаю что-нибудь.

— Класс!

Мы пошлялись по парку, а потом пошли есть пиццу.

— Где твой Рейн? — внезапно спросил Скотт.

— Мой? — я удивился такому определению.

— А чей? Он же твой друг.

— Просто звучит странно, — я проглотил здоровый кусок пиццы и посмотрел на него, сузив глаза.

Мне уже не нравился весь этот разговор.

— Да хер знает. Вы прям не разлей вода… А он не педик, случаем?

— Не понял? — нахмурился я и сжал челюсти.

Хорошее настроение, возникшее полчаса назад, улетучилось вмиг.

— Ну, я просто спрашиваю. Может, он голубой? Странный просто. Сам же видишь.

— Нет такого, — я сжал руки в кулаки.

— Бля, Крис, мы же сами ржали, когда он в школу пришёл. Волосы длинные, лицо как у девки, да и сам весь такой… женственный.

— Он не педик, — процедил я сквозь зубы, и мой красноречивый взгляд, видимо, остановил Скотта от дальнейших вопросов.

Мы попрощались около пиццерии и разошлись в разные стороны. Я пошёл к Рейну.

Сука!

Скотт меня взбесил просто!

Я не отрицаю, что Рейн странный. Ну, может, и выглядит из-за волос как девчонка иногда, и да, может, он более мягкий и чувствительный, чем остальные пацаны. Но это же Рейн! В этом весь он — странный, думающий и мечтательный.

За мыслями я не заметил, как дошёл до его дома. Три раза стукнул в дверь. Звонок почему-то был оторван. Дверь распахнулась, и на пороге возникла… Софи???

Я подобрал челюсть с крыльца и поздоровался. Я не видел ее около двух недель. И, мать вашу, что с ней случилось? Я понял Рейна и его беспокойство за неё.

На привычно красивом лице не осталось ни красоты, ни… молодости. Она выглядела на весь полтос! Волосы, обычно уложенные в аккуратную прическу, теперь торчали в разные стороны. Одета она была в растянутые спортивки и кофту с длинными рукавами, чёрт знает какой свежести.

Ни слова не сказав, она отступила вбок, пропуская меня в коридор. В доме было холодно и непривычно тихо. Царил полумрак, и странно пахло. Не благовониями, как обычно, а чем-то неприятным.

— Где Рейн? — я сглотнул.

Она молча отвернулась и прошла мимо меня вглубь дома.

Бля. Что тут случилось?

Я, не разуваясь, быстро пересёк коридор и толкнул дверь комнаты Рейна. Он спал. Метался по подушке и что-то бормотал. Я потряс его за руку, пытаясь разбудить. Он проснулся и дёрнулся, как от удара, шарахнувшись от меня в сторону.

— Чувак, что с тобой?.. — тихо спросил я.

Он наконец-то сфокусировал на мне взгляд и, метнувшись молнией, повис на мне, и тяжело задышал в шею.

— Эй… Что такое?

Я обнял его в ответ, крепко прижав к себе. Его сердце билось как у пойманной птички, к тому же, его всего трясло и он был холодный, как лёд. Я погладил Рейна по голове, заодно убрав волосы с его лица, а потом сел вместе с ним на кровать.

— Мне страшно, — прошептал он мне в шею дрожащим голосом.

— Я здесь. Все хорошо.

Опять сон? Или Софи… С ней что-то не так явно.

Я подхватил с кровати шерстяной плед и укрыл Рейна вместе с собой. Он поджал ноги и устроился на моих коленях, все также не отпуская мою шею.

— Что случилось? — спросил я, но он лишь помотал головой.

— Ты лечился вообще?

— Ты видел её? — перевёл он тему, — Софи.

Я кивнул.

— С ней что-то не так, — прошептал Рейн.

Я отодвинулся от него и заглянул ему в глаза:

— Я видел. Она болеет?

— Я не знаю. Она странно себя ведёт. Не говорит мне ничего!

— Давно? — нахмурился я.

— Неделю, — Рейн прерывисто вздохнул. — Она не спит и почти не ест. Игнорирует меня. Совсем. Крис… я не видел ее такой!

Я кивнул. Я тоже ее такой не видел.

— Может, вызовем ей врача?

— Нет, это не поможет, — ответил Рейн и покачал головой.

— А что тогда делать?

— Здесь другое… Она… Она ведьма, Крис. Ты же знаешь.

Я прижал руку к его горячей щеке.

— У тебя жар.

— Ты не веришь мне, — с грустью констатировал Рейн.

Ясен хуй, я ему не верю. Точнее, нет, не так. Я верю в то, что он верит в свои слова. Но, что она грёбанная ведьма, разумеется — нет. Их же не существует! Не отрицаю, что и сама Софи со своими странностями верит в свою волшебную натуру, но как по мне, это бред полный.

— Оденься. Ко мне пойдём, — решил я, а он округлил глаза от удивления.

— Зачем?

— Лечить тебя буду.

— Я не оставлю ее, — он помотал головой. — Не могу.

— Бля… Ладно. Тогда я останусь здесь. У вас есть лекарства?

Рейн непонимающе посмотрел на меня и рассеянно кивнул.

— Нормальные, а не ваша дрянь из трав!

— Они помогают…

— Ясно. Я в аптеку смотаюсь.

Он захотел встать, но я придержал его за плечо.

— В кровати останься. Понял меня? Не ходи никуда.

Рейн поднял на меня глаза и как-то странно посмотрел, но затем послушно кивнул.

Молодец.

Я покинул дом с нарастающей тревогой в груди. Черт знает, что с Софи… Я не хотел оставлять его там одного надолго. В аптеку я сбегал за пятнадцать минут, потом заглянул домой и забрал кое-какие вещи. Подумав, прихватил ещё и гитару.

Родителей я, разумеется, не поставил в известность. Захотят что-то — наберут. Телефоны у всех есть. Но это вряд ли. Скорее всего они будут заняты своими проблемами. Куда им до дел сына и вообще до него самого.

Я вернулся обратно и зашёл внутрь. В доме по-прежнему было тихо. Я пошёл в комнату, но не нашёл там Рейна. Чертыхнувшись, я вылетел в коридор и столкнулся с ним лоб в лоб.

— В туалет ходил, — растерянно пробормотал он, будто бы извиняясь за своё отсутствие.

— Оденься, — я поморщился, глядя на его босые ноги. — Какого хуя у вас такой дубак?

— Она отопление отключила.

— Зачем? — удивился я и перевёл взгляд за его спину.

Софи, будто услышав нас, выползла из своей комнаты. И мне стало реально страшно. В полумраке коридора она была похожа на зомби — впалые щеки, синяки под глазами, враз похудевшие руки и подчёркивающий ее бледность белый свитер.

Я молча сделал шаг назад и потянул Рейна за руку в комнату, закрыв дверь за его спиной.

— Носки надень. Я сейчас, — скомандовал я и кивнул на его ноги.

Кухня была непривычно холодна. Было совершенно тихо, только гудел холодильник. Пока искал воду, я наткнулся на какую-то хрень на плите. Там стоял котелок со странной жижей внутри. Я принюхался и тут же отшатнулся — пахло отвратно, как тухлая рыба.

Бутылку с водой я в итоге нашёл под столом и на всякий случай тоже понюхал. Потом я поставил чайник и высыпал порошок от простуды в рейновскую кружку с жирафом. Чайник, наполненный наполовину, быстро закипел, и я налил воду в кружки. Потом разбавил, размешал и попробовал — фу, малиновая гадость. Я взял во вторую руку ещё одну кружку с водой и повернулся, стараясь сразу всё не уронить. Официант из меня всегда был хуёвый.

В дверях стояла Софи. Я шумно выдохнул и отступил в сторону, намереваясь дать ей пройти, но она не шелохнулась.

— Софи? — протянул я. — Всё нормально?

Она не реагировала. Все так же стояла.

Блядь. Честно, мне и приближаться к ней не особо-то и хотелось. Всё же, с двумя кружками я еле протиснулся мимо неё в коридор, а она, будто не замечая, осталась там стоять.

Рейн сидел на кровати уже в носках и читал что-то в здоровенной книге.

— Держи, — я протянул ему стакан с водой и дал таблетку.

Он послушно всё выпил и опять взялся за книгу.

— Ещё это.

— Не много? — Рейн с сомнением посмотрел на кружку.

— Нет. Обыкновенный парацетамол. Пей.

Он всё выпил и снова уткнулся в свой фолиант.

— Что это?

— Это ее книга трав. Я подумал, может, найду что-то.

— Бля… Слушай, а она на наркоте не сидела никогда?

Рейн в шоке посмотрел на меня. Конечно, это не приходило в его светлую голову. Медленно покачал ей.

— Что? Несидела, или ты не знаешь?

— Я не знаю, но… не думаю, чтобы она…

— То есть все же не знаешь? — я перебил его.

— Крис. Послушай меня, — сказал он серьёзно и отложил книгу. Потом взял меня за руку и стал рассеянно перебирать мои пальцы. — Я знаю, что ты не веришь нам, но это правда. Она ведьма, и я тоже.

— Ведьма? — усмехнулся я. — Ведьмак?

— Нет, я ведующий. Это так называется.

— Экстрасенс, что ли?

— Не совсем. Я вижу людей, сны, которые сбываются… Иногда читаю мысли…

— И мои? — обеспокоено спросил я, хотя не поверил в эту чушь.

— Твои я не смотрю… Ты слушаешь меня?

Я кивнул.

— То, что умею я, — ерунда, по сравнению с ее силами. Она заглядывает далеко в будущее, понимаешь? Может предсказывать, говорить с духами умерших, варить лечебные и не только зелья…

— Стоп, — я вскинул руку, выдернув её из его холодных пальцев. — Остановись.

— Ладно… — Рейн тяжело вздохнул. — Я о том, что она не наркоманка точно. Это от чего-то ещё.

Я воздел глаза к потолку. Два психа в одном доме это слишком для меня. Спишем все на его температуру…

— Так. Ты, короче, смотри свои книжки, а я поговорю с ней.

— Нет, не надо! — Рейн резко подпрыгнул на кровати и схватил меня за кофту.

— Почему, прости господи? Если она под кайфом, я это пойму, поверь.

Он посмотрел на меня с жалостью. Он знал про моих родителей и их пристрастия, хотя я не припомню, чтобы рассказывал. Определённо точно не рассказывал…

— Осторожно только, ладно?

— Если она достанет волшебную палочку или наденет колпак, обещаю, что уберусь из её комнаты.

Он не засмеялся, а наоборот посмотрел на меня слишком серьёзно.

Я шёл в спальню Софи и волновался. Не из-за того, что она ведьма, разумеется, а из-за того, что она по-настоящему может чем-то болеть и мы не сможем ей помочь. Люди просто так за две недели не опускаются.

Софи стояла перед окном ко мне спиной. Я зашёл и специально кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание. И это сработало. Она повернулась ко мне, медленно, будто в кино. Неестественно.

Софи подошла ко мне и протянула руку, сжатую в кулак. Там что-то было. Нехотя я протянул ей свою, и мне на ладонь упала какая-то подвеска. Это был глаз. Металлический плоский глаз, по краям с какими-то бессмысленными буквами. Я поднёс его ближе, силясь рассмотреть, но надпись была нечитаемая. Подвеска вместе с цепочкой казалась странно легкой, будто бы была и не из металла вовсе.

— Что это? — спросил я.

— Отдашь ему потом, — её голос был такой бесстрастный, что я был неуверен, что Софи меня вообще видит. Она смотрела как будто мимо меня.

— Рейну?

Она кивнула и отвернулась.

— Когда потом?

— Ты поймёшь.

— Окей… Он волнуется за тебя.

Она не отреагировала на мои слова. Я убрал подвеску в карман.

— Я могу что-то сделать для тебя? Ты заболела?

Она всё также стояла, не поворачиваясь ко мне. Я подошёл и дёрнул её за локоть:

— Чёрт! Да ответь ты!

Софи отшатнулась от меня и отскочила чуть не в другой конец комнаты, будто бы на мгновение очнувшись от своего забвения. Пару раз проморгала:

— Крис?..

— Что происходит? — я повысил голос.

— Всё… Всё в порядке. Где Рейн? Где мой мальчик?

— У него температура, — оповестил я её. — Это ты отключила отопление в доме?

— В подвале вентиль. Мне было жарко, — рассеянно ответила она, осматривая комнату, будто бы не понимая, где находится.

— Ты чем-то больна?

— Это не важно. Знаешь что? — Софи вскинула на меня взгляд, а потом быстро подбежала ко мне и схватила за плечи. — Пообещай мне!

— Что?

— Заботиться о нём. Он… он другой, понимаешь? Всю жизнь я оберегала его, но не вышло, как видишь…

— Я не понимаю, — я покачал головой. Её глаза как магниты — я не мог оторвать взгляд. Она будто бы гипнотизировала меня.

— Он не такой, как мы. Как я! Они будут искать его… И найдут! Господи!.. — отпустив мои плечи, она резко опустилась на колени. Я еле успел подхватить ее, чтобы она не ударилась об пол.

— Софи, кто — они? — я нахмурил брови, пытаясь понять, насколько здраво она рассуждает.

— Они!

— Скажи нормально! Вы скрываетесь тут от кого-то?

Она кивнула.

— От кого?

— Они убили его родителей.

Ебать…

— Софи! Кто ОНИ?

— Всадники.

— Что за?.. Какие всадники, нахрен?

— Не говори ему. Пусть он спокойно доживёт… Я не уберегла его. Я не смогла…

Софи надорвано всхлипнула, но в следующую же секунду вскочила с пола и вернулась к окну, снова превращаясь в статую.

Я тоже поднялся и на трясущихся ногах вышел из комнаты, потом прислонился к двери в коридоре и медленно выдохнул.

То, что их могли преследовать и они скрывались от кого-то, — это, конечно, может оказаться правдой. Но что за всадники? Секта какая-то? В принципе здесь, и в нашем штате, и в Америке, этих сект дохуя…

Неужели Рейн действительно в опасности? Или у неё бред?.. В кармане лежал кулон и как будто бы нагревал его. Я коснулся его, но нет, он был холодный, даже чересчур.

Блядство.

Я вернулся к Рейну. Он сидел в кресле и всё ещё разглядывал ту книгу. Его волосы были собраны в высокий пучок, а в зубах он держал карандаш. Щеки раскраснелись, то ли от температуры, то ли от чего-то ещё.

— Ну? Она говорила что-то? — Рейн увидел меня и сразу спрыгнул на пол.

Я помотал головой. Я не врал ему до этого ни разу, но уверен, что сейчас так было нужно. Он заметно погрустнел и опустил глаза. Опять плюхнулся в кресло и захлопнул книгу.

Я посмотрел на часы — уже, оказывается, была полночь. Чуть позже пришлось сходить в подвал и включить отопление в доме. Потом я ещё раз напоил друга лекарством и уложил спать на одну кровать с собой.

Он положил голову на мою грудь, обняв мою левую руку.

— Крис, — тихо прошептал Рейн.

— Что?

— Спасибо, что ты со мной.

— Перестань, — я закатил глаза.

Что на него нашло?

— Как ты думаешь, мы нормально отыграем?

— В смысле нормально ли я отыграю? Ты же у нас певец, — я улыбнулся и сделал упор на слове «ты».

— Я видел твой ободранный палец. Пока репетировал, медиаторы все потерял?

— Ага.

Как же хорошо он меня знает…

— Я тебе коробку медиаторов на Рождество подарю.

Бля. Оно же через несколько дней уже. Я совсем забыл.

— Спасибо, — я провёл рукой по его волосам.

Они были такие мягкие и послушные. Как и он сам…

Блядь!

Мэнди… где ты?!

Я вдруг осознал, что у меня начал вставать член, и поэтому мне пришлось повернуться набок, отвернувшись от Рейна.

Это начинало уже беспокоить… У меня жесткий спермотоксикоз, походу!

Рейн заворочался, и я понял, что он тоже повернулся ко мне спиной.


Крис Крис Крис Крис Крис Крис

Я вынырнул из тёмного глубокого омута сна. Мое имя. Кто-то звал меня.

Рейн!

Я открыл глаза и сначала не понял, что происходит. В комнате было темно, но я явно что-то слышал. Рейна не было рядом. Повернувшись, я посмотрел на пол — звук шёл откуда-то снизу. Рейн был там. Наконец, рассмотрев в темноте, что вообще происходит, я спрыгнул с кровати.

Сука!

Я сорвался к нему, сильно оттолкнув Софи. Она откатилась в сторону и затихла, оставаясь без движения.

Блядь, надеюсь, я её не убил?!

Рейн еле дышал и вращал глазами, хватая меня за руки. Она душила его, а он даже не сопротивлялся! Я осмотрел его самого и его шею, провёл пальцами по покрасневшей коже, потом по лицу и волосам. Его дыхание почти нормализовалось, и я помог ему встать.

Софи тоже очухалась. Она сама поднялась и посмотрела на нас всё тем же отсутствующим взглядом. Затем она молча ушла из комнаты, оставив нас в полном смятении и растерянности. Сомневаюсь, что она вообще отдавала себе отчёт в том, что сделала. Рейн провожал её широко раскрытыми глазами, держась за свою шею.

Я обнял его за плечи. Он ответил и положил подбородок мне на плечо.

— Это не она, — прошептал мне куда-то в ключицу.

— Она не в себе. Как шея?

— Жить буду. Ты вовремя, как всегда…

Я закрыл дверь на ключ и ко всему прочему приставил к ней стул — на всякий случай. Потом уложил Рейна обратно в кровать, лёг рядом и на этот раз прижал его к груди. Я перебирал пальцами его волосы и осторожно гладил шею.

Последнее, о чем я думал перед тем, как заснуть, — когда мы с Рейном стали настолько близки, что я его чувствую? Даже во сне. Не телом, как сейчас, а чем-то другим.

Я не слышал его голос, когда он звал меня. Софи душила его, и он не мог произнести ни звука.

Его голос был в моей голове.

====== Глава 3. Прими нашу сторону ======

Утро больно ударило в глаза яркими лучами солнца.

Сука.

Не задернутые никем шторы сиротливо болтались на карнизе, обнажая пустое окно. А за ним и сад, постепенно переходящий в заснеженный лес. Я повернулся на бок, и мне в глаза сразу бросилась бледная шея Рейна с синими узорами. Откуда, нахуй, в Софи столько силы?

Ах, ну да, ведьма же.

Я погладил Рейна по скуле и чуть было не провёл большим пальцем по губам, но тут же, опомнившись, отдернул руку.

Какого хуя я творю? Силюсь вспомнить Мэнди — тёмные волосы, правильный овал лица, чуть вздёрнутый нос. Губы… Тонкие, нежные, и когда она смеётся или улыбается, они вытягиваются в тонкую-тонкую линию. У Рейна они другие. Пухлые, и нижняя полнее верхней. На вид очень мягкие…

Я на секунду залип на трещинках на них и перевёл взгляд на его глаза. Чёрт! Рейн проснулся и уже, хер знает, сколько наблюдал за мной.

— Доброе утро, — прохрипел он.

Блядь. Какое тут выступление? Я вообще про него забыл вчера.

— Доброе. Тебе лучше помолчать, наверное.

Рейн улыбнулся одними уголками губ и посмотрел в окно.

— Сегодня солнце.

Спасибо, кэп.

— Как шея?

— Нормально, — нахмурился он и перевёл взгляд на дверь, что была напротив кровати.

— Я к вечеру буду в порядке.

— Это вряд ли, — скептически заметил я.

— Я знаю один рецепт.

Я закатил глаза и сразу вспомнил, как он пытался лечить мое расстройство желудка своими травками. Я потом блевал дальше, чем видел. А он сказал, что видимо — ха-ха, видимо, мне они не подошли. Я же говорю — кэп.

Встав с кровати и отвернувшись от Рейна, я оделся, с тоской глядя на свой стояк. Мэнди, Мэнди… Если мы сегодня не будем петь, мне вряд ли что обломится…

— Так переживаешь из-за этого? — вдруг спросил Рейн.

— Из-за чего? — я обернулся на его голос. Он лежал на боку, опираясь на локоть.

— Ну из-за… Мэнди.

Из-за секса, ты хотел сказать, из-за секса…

— Так заметно?

— Да.

— Скажи, что не читал мои мысли.

— Нет, — Рейн улыбнулся и тут же нахмурился. — У Софи лучше выходит, — потом сделал паузу и продолжил. — Мне приснился сон.

— Блять, — я прислонился к стене спиной и выжидающе посмотрел на него исподлобья. — Какой?

Умоляю, скажи, что хороший.

— Я не понял его. Он был странный, даже для меня, — вздохнул он, явно недовольный этим.

— Расскажешь?

Мотает головой.

— Нет… Надо разобраться, что да как. Спрошу у… у книги.

У Софи, ты хотел сказать…

Я вспомнил её вчерашний бред про всадников и прочую ересь, которая сегодня казалась полной ерундой, ещё большей, чем вчера. Потянув руку к карману джинсов, я нащупал там подвеску. Надо будет отдать ее. Но не сегодня.

Я вышел из комнаты и решил проведать Софи. Надеюсь, она вообще дома…

Она лежала в своей кровати — мирно спала. Я подошёл поближе и заметил, что синяки под глазами стали меньше, да и в целом лицо выглядело лучше, чем вчера. Это радовало. Может, она идёт на поправку?

Пожав плечами, я покинул её спальню и пришёл на кухню. Рейн уже приготовил нам омлет — своё коронное блюдо. И мне даже не насыпал в тарелку своего любимого сельдерея. Ненавижу всё зеленое.

— Она… — я не знал, как начать, — она раньше не поднимала на тебя руку?

Рейн уплетал за обе щеки, но глотал очень осторожно.

— Нет, конечно, ты что.

— Ясно, — ответил я, поджав губы.

— Как она? — спросил Рейн после долгой паузы.

— Мне показалось, что лучше.

— Правда? — я кивнул в ответ и допил залпом свой чёрный кофе.


Через час мы, оставив Софи в ее комнате, наконец-то выползли на улицу. Время было уже два часа дня, а концерт запланирован на девять — времени у нас было полно. Рейн уверял меня, что он уже в полном порядке, но перед выступлением ему нужно выпить какую-то дрянь, которую он называет (цитирую) «живящий бальзам». Очередной детсад.

Мы пришли ко мне в гараж, забрали инструменты и двинули к Майку. Тот уже открылся и принимал у бара каких-то двух бродяг.

Клуб принадлежал ему, сколько я себя помнил. Майк гораздо старше нас — ему, примерно, сорок, но, тем не менее, он предпочитал всегда общаться с молодёжью. А ещё я слышал, что в молодости он играл на ударных в какой-то малоизвестной рок-группе.

В клубе мы поставили инструменты на сцену, что была в полуметре от пола, всё подсоединили и проверили. Майк обещал аж пятьсот человек, но, оглядев зал сверху, я решил, что столько сюда явно не поместится. Наверное, он, как всегда, преувеличивал. Как, например, когда продавал пиво с местной пивоварни, выдавая его за немецкое и нахваливая его «чудесный» вкус приезжим. И как ему ещё никто не двинул за такое пойло, сто́ящее, кстати, совсем не дёшево.

Вскоре пришла Мэнди в окружении трёх своих подруг, одной из которых была Ребекка. Я сразу вспомнил Скотта и плюнул прямо на сцену, под удивлённый взгляд Рейна.

Не привык, что я та ещё свинья?

И тут мне в голову пришла одна идея.

— Слушай, давай я поговорю с Мэнди, а она с Ребеккой, насчёт тебя? — ухмыляясь, сказал я.

— Что на счёт меня? — не понял Рейн.

— Что ты хочешь с ней замутить!

— Но я ведь не хочу, — он непонимающе посмотрел на меня.

— Да брось! Она напьётся сегодня, и, зная Ребекку, уверяю, что кому-нибудь точно даст. Почему бы не тебе?

Но Рейн, похоже, не испытывал того же воодушевления, что и я.

— Не надо. И она мне не нравится, правда.

Бля… Рейн. Любой парень с нашей школы тут же побежал бы за ней, но не ты. Ты ведь у нас другой.

Я разочарованно вздохнул и спустился к девчонкам. Мэнди поцеловала меня при всех в губы, а я шлёпнул её по заднице.

— Готовитесь? — она лучезарно улыбнулась.

— Ага.

— А что с Рейном? У него шея синяя.

— Неудачно упал.

— Бедолага, — она засмеялась. — Вечно с ним что-то происходит.

Ребекка громко, даже чересчур, рассмеялась над этой недошуткой, и я вдруг понял Рейна. Помимо того, что она шалава, так она ещё и тупая, как пробка. Не его вариант, однозначно.

К Майку потянулись первые вечерние посетители, и мы, ещё немного поболтав, тоже разошлись. Мы с Рейном зашли ко мне домой, где я помылся и оделся к выступлению. Чёрные штаны и чёрная рубашка. На запястья я навешал браслетов и надел напульсники. Волосы у меня и так чёрные, и если ещё глаза накрасить, то буду совсем как гот.

— Может, мне глаза карандашом подвести? — спросил я у друга, скучающего на моем компьютерном стуле.

— Зачем?

— Будет глэм-рок.

— Как хочешь, — он безразлично пожал плечами.

Отличный совет. Пожалуй, не буду. Ещё педиком сочтут. Хуёвый выйдет дебют на «большой» сцене.

— Мы будем петь «Прощание»? — оживился он.

— Не думаю… Больно она лиричная и печальная. Надо больше драйва.

— А «Призраков»?

— «Призраков» можно, — кивнул я.

А через двадцать минут мы уже были у него. В доме было все так же тихо. Я прокрался к Софи и зашёл в её комнату.

Она до сих пор… спала?

По спине пробежал холодок, и я, стараясь отогнать дурные мысли, подошёл к кровати вплотную. Нет, она и правда спала.

Может, просто отсыпалась за все это время? Рейн же говорил, что она почти не ложилась неделю.

Удовлетворённый, я вернулся к другу. Он стоял в одних штанах и выбирал себе рубашку из кучи своих чудных и безразмерных. Я задержал взгляд на крыльях его лопаток и спустился ниже к пояснице — талия, как у девчонки… Рубашки для него не самая плохая одежда… Не стоит видеть его фигуру каким-то долбоёбам, типа Скотта.

Он остановил свой выбор на синей, цвета моря, с коротким рукавом, надел ее и принялся завязывать на шее красный платок.

— Это что? — я вопросительно кивнул на яркую ткань.

— Синяки хочу спрятать, — ответил он, безуспешно пытаясь намотать платок на шею.

Я подошёл к нему и без слов отвёл его руки. Шёлковый платок заскользил в моих пальцах, и, аккуратно намотав его на шею, я оставил длинные концы, которые свисали сбоку до ремня на штанах.

— Спасибо, — тихо выдохнул он, и я понял, что он не дышал всё это время.

— Не забудь выпить своё чудодейственное средство.

Рейн кивнул и ушёл на кухню.


В восемь вечера мы уже подходили к клубу, и от увиденного у меня чуть не выпали глаза из орбит. На обычно пустой стоянке стояло штук тридцать машин с номерами соседних штатов.

Что они тут забыли? Майк и правда не обманул, когда говорил про пятьсот человек?

Рейн, напротив, не выглядел удивлённым — как всегда, всё принимал, как есть.

Мы зашли внутрь. Народу там была просто тьма. Я даже не помню, чтобы когда-нибудь столько тут видел.

Да какого хрена им Майк наобещал? Звёзд из Голливуда? В баре его подменял другой бармен, и мне не удалось ничего выяснить.

Мы с Рейном ушли за сцену готовиться.

— Ты вообще пробовал петь сегодня? — я достал свою гитару из чехла и покосился на друга.

Он отрицательно покачал головой.

— Ты серьёзно?

— Всё будет хорошо, — ответил Рейн и ободряюще улыбнулся.

Если бы это был не Рейн, а кто-то другой, то я бы уже взбесился и, возможно, прописал по роже, но это Рейн, и если он уверен, что все будет хорошо, то… скорее всего, так оно и будет.

Мы вышли на сцену. В зале была почти тишина, слышны были только редкие подбадривающие выкрики с последних столов. Я не видел, кто там, но решил, что это одноклассники.

Рейн подошёл к микрофону, повесил через голову свою гитару и посмотрел на меня. Я устроился на одной из колонок, подсоединил гитару, подмигнул ему и взял первый аккорд.

Зал затих, и остались только мы.

Рейн вступил, и его голос, как шёлк, что на его шее, с первых слов окутал меня, обволакивая собой и накрывая с головой. Голос пробирался под кожу, под рёбра в самое сердце и отдавался там эхом. Играл вместе с ним, выстукивая свою прекрасную мелодию.

Его голос был божественен.

Это можно было прочитать и на лицах всех присутствующих в зале. Я видел только первые ряды столов, но уверен, что в трансе были абсолютно все. Он манипулировал их сердцами, как заклинатель змей из далекой Индии. Музыка и голос Рейна ласкали их сердца, подобно любящим рукам матери.

Не знаю, как эти образы появлялись в моей больной голове. Это всё Рейн. Права была Софи, когда говорила, что он особенный.

Первая песня закончилась, и клуб замер в мягкой тишине. Я один раз моргнул и в эту же секунду оглох — зал взорвался сотнями голосов. Я перевёл взгляд со зрителей на своего друга и прочитал в его глазах то, о чем думал сам. Это определённо был успех. Люди были счастливы. И мы тоже.

Наш дуэт сыграл ещё семь песен, и в одной из них я даже подпевал Рейну на бэке, хотя раньше не открывал рот на выступлениях. Рейн удивленно смотрел на меня, отвлекаясь от зала, и улыбался, едва заметно и только мне.

Мы ушли на перерыв, буквально на пару минут — попить воды и просто подышать. Я спросил Рейна про горло, и он ответил, как и прежде, что «все нормально». Я волновался за него, но из зала стали доноситься визги и крики, снова требующие нас на сцену.

Рейн перед самым выходом попросил меня сыграть в конце новую песню. Я сначала отказался и сказал, что она не готова, но он умеет просить одним только взглядом, и я согласился.

Мы сыграли ещё пять песен, и я понял, что пора заканчивать. Его голос становился всё надрывнее, и я взял первые ноты новой песни и показал ему жестом в районе шеи, что пора закругляться. Он кивнул и начал петь последнюю песню.

Те, кто никогда не выступали на сцене перед кричащей толпой, никогда не поймут эти чувства. Наши чувства.

Это магия. Самая настоящая.

Энергия зала становится густой, осязаемой, почти что видимой. Практически можно коснуться кончиками пальцев и попробовать её на вкус. Она даёт силы, чтобы петь, чтобы жить, чтобы любить…

Наверное, именно тогда я понял, чем хочу заниматься всю жизнь — питаться этой энергией, забирая чужую и отдавая свою.

Больно внутри.

Каждый крик только глубже в себя.

Я зависим от стен, где возможно сойти с ума.

Голод внутри.

Меня душит боязнь пустоты.

И еще один день

С мертвым морем внутри,

Один на один.

Всё исчезнет,

Только когда я закрою глаза.

Сводит с ума

Эта мелодия…

Невозможно

Ближе к тебе, лишь движением рта.

Сводит с ума

Эта мелодия смерти и…

любви.

Я слышал слова нашей песни. Слышал его голос и свою музыку. По венам разливалось абсолютное счастье, и это было удивительно. Глаза Рейна светились, как, впрочем, и мои. Вот оно — волшебство… Последние слова, последние аккорды. Крики, похвалы и аплодисменты.

Всё.


Мы ушли за сцену и привалились спинами к свободной кирпичной стене. Рейн упёрся руками на колени и тяжело дышал, а я смотрел в потолок и пытался унять дрожь в руках.

— Кажется, получилось, — громко сказал я через пару минут и опустил взгляд на друга.

Рейн поднял голову, посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся.

— Кажется, — сглотнул слюну и поморщился.

Все-таки горло у него болело.

— Я совершенно без сил, — Рейн съехал по стене и сел на задницу, вытянув перед собой ноги.

А я прикидывал, через сколько минут к нам ворвутся одноклассники. А это ведь непременно произойдёт.

— Представляешь, я ничего не чувствую, — внезапно произнёс Рейн и почему-то улыбнулся.

— В смысле?!

Воображение тотчас же красочно нарисовало мне жуткие картины, в которых он внезапно оказывается парализован или вдруг перестаёт чувствовать отдельные конечности.

— Голова такая чистая! — произнёс он опять. Похоже, его развеселило выражение моего лица. — Не пугайся… Я просто сейчас не слышу чужих мыслей, не вижу никаких образов, вообще не чувствую никого, кроме себя.

— И ты всегда это испытываешь, хочешь сказать? — переспросил я, приподняв бровь.

Рейн кивнул и опять улыбнулся.

— Ты все равно не веришь в это, так что забей.

Не верить-то я и не верю, но мне, определенно, нравилось видеть его таким. Наконец-то тянувшим на свой семнадцатилетний возраст. Наконец-то самым обычным пацаном, без всех этих вот его тараканов в голове и жутких мыслей после кошмаров. Мне нравилось, как он улыбался — легко и безмятежно.

Музыка — это то, что надо. То, что нам надо.

Я поднял его с пола за подмышки и крепко обнял до хруста в рёбрах. Он сцепил руки на моей шее, и время остановилось… Всё стало просто хорошо… Хотя бы на эти короткие минуты. Не было его тёти, некстати свихнувшейся, моих мудаков-родителей, тупых одноклассников и учителей, не способных научить абсолютно ничему. Не было пугающих мыслей о будущем, взрослом будущем, которое вот-вот — и уже начнёт наступать нам на пятки.

Как только я отпустил Рейна, в нашу гримерку тут же ввалились пацаны с девчонками.

— Это было охрененно! — выдал с порога Скотт и пожал нам руки.

К нему сразу присоединились остальные и начали нас поздравлять с первым успехом на «большой сцене».

Что ж… Это было приятно. Рейн тоже улыбался поздравлениям, но все же стоял чуть в стороне, о чем-то задумавшись, по всей видимости.

Мэнди поцеловала меня в губы. Она уже была пьяна и позволила мне в порыве поцелуя пощупать её за грудь. Я и раньше её трогал. Везде. Но дальше петтинга дело не заходило. А сегодня непременно должно было быть продолжение.

Мы выбрались из гримерки и все вместе пошли к бару. Кто-то в толпе хлопал мне по плечам, а я приветливо кивал в ответ и пожимал протянутые руки. Какая-то мелкая девчонка даже попросила у нас с Рейном автографы.

Ну прям звезды, куда ж деваться.

В баре была жара. Все стулья были заняты, но Майк, увидев нас, разогнал добрую половину.

— Нихера себе вы зажгли! — в его голосе сквозило одно удивление. Он протянул нам руку для приветствия.

— Где ты взял всех этих людей? — наконец, спросил я.

Мэнди повисла на мне, и мне стало неудобно пожимать Майку руку.

— Надо места знать, — весело подмигнул он.

Рука Мэнди проворно забралась мне в штаны, а за ними прямо в трусы и там сжала член. Я же от неожиданности вцепился в руку Майка. Он удивленно вздрогнул и взглядом проследил за движениями руки Мэнди, совершенно точно поняв, в чем дело. Майк улыбнулся мне и заговорщицки подмигнул, а я с трудом отпустил его руку, потому что Мэнди сделала пару движений на уже успевшем встать члене.

Я повернул голову и сразу наткнулся на Рейна, который точно так же, как и Майк, заметил, что произошло. Он встретился со мной взглядом и тут же отвернулся… покраснев?!

Вот дитё-то… Или ему было неприятно?

Я вытащил руку Мэнди из своих штанов и зашептал ей на ухо какую-то чушь. Что-то про лучшую ночь в её жизни.

Мы пили в баре примерно час, а потом начали расходиться. Рейн, на удивление, был трезв, а может, не пил совсем, потому что за это время мы вообще мало говорили. У меня на коленях сидела Мэнди, а ему на уши подсел Кайл — ещё один наш приятель. И о чем только им было разговаривать? Тем не менее Кайл обнимал его по-братски за плечи и что-то без перерыва втирал.

Мы вышли из клуба на холодный воздух, и я схватил Рейна за локоть, а он вздрогнул, не ожидая этого.

— Слушай, я…

— Я понял, — перебил он меня, глядя мне за плечо.

Я знал, что там стояла Мэнди.

— Я провожу тебя, — сказал я, вглядываясь в его глаза.

— Нет, я сам дойду, — Рейн грустно улыбнулся, всё ещё не смотря на меня.

— Эй…

Наконец, он ответил на мой взгляд, и я стушевался. Впервые, пожалуй, я даже не догадывался, что за ним кроется. Безразличие? Разочарование? Непонимание? Блять. Он явно из-за чего-то был расстроен, но стопудово ни за что не признался бы мне, из-за чего…

— Я пойду, — Рейн начал отходить лицом ко мне, а потом развернулся и скрылся за углом, направляясь на улицу, ведущую прямо к его дому.

— Малыш, мы идём или как? Я уже замёрзла! — капризно заворчала Мэнди.

— Идём, идём.

Какого-то хуя я уже не был пьян. Совсем.

Мы пришли ко мне, и я запоздало забеспокоился, что у меня в комнате не прибрано. Хотя Мэнди было плевать, ведь она была пьяная и очень веселая. С порога она скинула с себя кофту и запрыгнула на кровать.

— А предки твои дома?

— Не знаю, — я пожал плечами.

— А они не зайдут?

— Нет.

Если случится пожар или землетрясение, они тоже не зайдут.

— Ну что? Есть, что выпить?

— Пиво подойдёт?

Она кивнула, и я ушел на кухню, впервые радуясь тому, что мои родители беспросветно бухают.

Взяв пиво и вернувшись в комнату, я увидел, что Мэнди уже разделась до белья и развалилась на моей кровати в призывной позе. Я протянул ей открытую бутылку и уселся на стул напротив кровати.

— Не хочешь ко мне? — она похлопала по покрывалу рядом с собой, и я забрался к ней.

— Фу, не хочу больше, — она сделала пару глотков и протянула мне бутылку. Немного отпив, я поставил её на пол.

Ещё какое-то время потупив, я, наконец, решил, что пора приступать к делу. Я повалил Мэнди на спину, наваливаясь на неё своим весом, но она толкнула меня коленкой в бок, и мне пришлось приподняться. Погладив её руки, я перешёл на живот, а потом и на мягкую пухлую задницу. Я стянул с неё трусики с лифчиком и кинул их на пол. В темноте было почти ничего не видно, только свет с улицы бросал неясные блики на её тело, поэтому мне приходилось изучать её на ощупь. Я дотронулся до её лобка, провёл рукой ниже — она выгнула спину — погладил её по внутренней стороне бедра. Мэнди захотела подняться, но я удержал её, потом поцеловал и облизал грудь и соски, а вдоволь наигравшись, резко перевернул её спиной к себе и вдавил лицом в подушку. Она пищала что-то, но я не обращал на это внимания. Осмотрел её задницу и смачно поцеловал одну ягодицу. Член, наконец-то, встал.

Блять, он это делал дольше положенного…

Я снял с себя штаны и вместе с трусами, оставшись в одной футболке. Зад Мэнди топорщился вверх, будя мои фантазии, в которых я трахал её раком. Потянув за выбеленные волосы, я заставил её приподняться и опереться на локти. Она ещё сильнее прогнулась, и член ещё больше встал — просто колом. Я шлёпнул её по заднице, потом ещё раз и ещё. Мэнди заскулила и попыталась уйти от ударов, а я ещё больше распалялся.

Зазвонил телефон.

Блять! Блять и ещё раз блять! Время, сука, ночь! Кого там чёрт дёрнул?!

Я отстранился от девушки, наклонился к штанам и вытащил бесячью пластмассовую хрень. На экране высветилось имя.

Рейн.

У меня тут же перехватило дыхание. Что-то случилось. Точно. Потому что он не позвонил бы просто так.

— Да! — ответил я и внутренне напрягся, как пружина.

— Крис, её нет. Софи пропала. Прости… Я… я не знаю, что делать. Прости, что мешаю. Прости, я… — голос тихий и сорвался на последнем слове.

— Я приду сейчас. Будь дома.

Я повесил трубку, быстро слез с кровати и принялся натягивать штаны.

— Ты куда это собрался?! — спросила Мэнди недобрым голосом.

Я посмотрел на неё. Да, она определённо была недовольна.

— Я к Рейну, у него что-то случилось.

— Что?! А я?! Я у тебя случилась, вообще-то!

— Мэнди… — я пытался говорить спокойно, но выходило хуёво, голос, мать его, дрожал.

— Что «Мэнди»?! Ты совсем охуел? Достал меня твой дружок! Вы оба голубые, наверняка! Прав был Скотт, а я тебя защищала, как тупая дура! Ты же ведь мой па-арень! Фу, какая мерзость! — она уже кричала.

Мэнди слезла с кровати, подобрала с пола юбку и впопыхах надела её задом наперёд, забыв даже про трусы.

— Заткни свой рот! — меня коробило даже не от «голубых», а от упоминания имени Скотта.

— Не ори на меня!

— Это ты не ори на меня! Уёбывай тогда к Скотту! За каким… ты тогда со мной таскалась?!

— А вот не знаю! — она надела лифчик, поверх майку с дурацкими стразами и верхнюю одежду.

— Вали отсюда, — я тоже надел куртку и кивнул ей на дверь.

Напоследок швырнув в меня какую-то хуёвину с моего же стола, она выбежала из моей комнаты, и я услышал, как она споткнулась обо что-то в гостиной, а потом хлопнула входной дверью.

Какая же тупая, твою мать…

Я вышел следом и застал Мэнди забегающей в свой дом — мы жили на одной улице.

Ускорившись, я пошёл к Рейну. Ссора меня отвлекла, и теперь волнение нарастало с удвоенной силой. Я беспокоился за Софи, но за него куда больше…

Я подошёл к дому и увидел, что входная дверь раскрыта настежь. Взлетев по ступенькам, я забежал внутрь. Рейн сидел в комнате Софи на кровати, поджав под себя ноги и обняв руками колени. В доме было жутко холодно. Сколько эта сраная дверь была открыта?!

Я медленно подошёл к нему и положил руку ему на макушку, слегка потрепав по волосам:

— Эй…

Рейн опустил голову. Я стащил с кровати одеяло и накинул ему на плечи.

— Она исчезла, — произнёс он.

— Когда ты пришёл, её уже не было?

— Да.

— А почему только сейчас позвонил?

— Я ждал её. Мало ли, ушла куда-то… Погулять. Или в гости… Но она ведь не общается ни с кем здесь, ты же знаешь. Я не хотел тебя дёргать. Прости.

— Ты дурак? — устало вздохнул я.

— М? — Рейн удивлённо посмотрел на меня.

— Надо было сразу же мне звонить.

— Но ты же занят был.

— Какая разница, нахер?

— Крис, что делать? — тихонько спросил Рейн, и я услышал в его голосе страх.

— Где её телефон?

— Здесь, — подняв руку, он показал мне старую раскладушку.

Я запустил руку в свои волосы, взъерошил их и вынес вердикт.

— Тогда надо идти в участок.

— Думаешь, всё так плохо?

— Думаю, что это точно не будет лишним, — я протянул ему руку. — Пойдём.

Рейн ухватился за неё, как утопающий за спасательный круг, и пошёл за мной на улицу. Дом мы оставили открытым, на случай, если Софи вернётся.

В участке мы нашли только одного не спящего копа. Мистер Клейтон сильно удивился нашему рассказу, но все-таки поехал с нами.

В нашем городке редко что-то происходит, тем более криминальное. Последним громким делом стало похищение девочки три года назад. Её тело нашли в лесу, и судмедэксперт огласил вердикт, основанный на глубоких ранах, что были на ней: в лес её утащил волк. Волков здесь, правда, отродясь никто не видел. Но дело, тем не менее, было закрыто. И теперь это. Мы сказали копу, что её похитили — решили с Рейном, что так её быстрее начнут искать.

Полицейский обошёл дом, заглянул в сад, потом ушёл к соседям, поочередно стучась в дома и будя мирно спящих людей.

Через час все высыпали на улицу и подъехали ещё несколько копов. Они быстро разбили людей на группы и отправили всех искать Софи — в лес и на улицы города. Нам с Рейном достался лес.

Я держал фонарь, выданный нам мистером Клейтоном, в довесок к зелёным светоотражающим жилеткам. Рейн держался молодцом. Он шёл чуть впереди меня таким бодрым шагом, что мне приходилось нагонять его время от времени.

— Софи-и!!! — со всех сторон слышалось её имя.

Рейн вдруг споткнулся и упал вперёд. Я тут же подал ему руку. Он, слабо взявшись за неё, поднялся. Я посмотрел на его лицо, и… он плакал! Слезы скапливались в уголках глаз и упрямо бежали блестящими дорожками по его бледным щекам. Я обхватил его лицо руками и вытер слёзы большими пальцами. Рейн смотрел на меня и кусал губы, а потом, наконец, подобрал слова:

— Она умерла, — он сказал это с непоколебимой уверенностью в голосе, а потом обмяк и потерял сознание.

Я подхватил его у самой земли и поднял на руки.

Надо было идти домой.

Путь отчего-то показался мне ужасно долгим, хотя мы совсем недавно отошли от дороги. Рейн безвольно висел на моих руках, и я то и дело бросал на него обеспокоенный взгляд.

Какого хера? Если Софи найдётся, я собственноручно её убью. За то, что заставила его мучиться. А если же нет… Тогда я и не знаю, кого мне убить, чтобы облегчить его страдания. Блять, я так надеялся, что он не прав, что его чутьё волшебное в этот раз ошиблось. Потому что я не знаю, что делают в таких случаях. Он ведь недавно потерял родителей, а теперь ещё и тётю…

И всё же я надеялся, что с ней всё в порядке.

Дома я уложил Рейна в кровать и уже было потянулся к рубашке, чтобы раздеть его, но передумал и снял с него только кроссовки. Я лёг рядом, обнял его и провалился в глубокий-глубокий сон без сновидений.

Комментарий к Глава 3. Прими нашу сторону Песня ребят – looch/Море внутри (Ненависть и разочарование, ЕР 2016)

====== Глава 4. Огни других берегов ======

Я проснулся с жуткой болью в голове. Рейна рядом не оказалось, а за окном было пасмурно и валил снег.

Одевшись, я пришёл на кухню и нашёл там друга. Он сидел за столом, а перед ним были разложены какие-то карты, книги и листочки. При этом Рейн сидел с закрытыми глазами, опустив руки на карту, и что-то тихо бормотал.

— Что ты делаешь?

— Привет, — он открыл глаза и улыбнулся мне. Улыбка вышла странная, так что он маленько смахивал на психопата.

— Что ты делаешь? — повторил я вопрос.

— Я знаю, как её найти! Ну, почти. Мне только надо…

— Софи? Ты же вчера сказал, что она…

— Я ошибся. Точнее, я не то чтобы ошибся… Я просто перестал её чувствовать. А вчера расстроился из-за всего этого и предположил самое худшее, — Рейн виновато поджал губы.

— Ясно… Так что? Перестал её чувствовать, да? — оглянувшись по сторонам в поисках еды, я ничего похожего не нашёл. — Ты завтракал?

— Нет. Крис, ты мне должен помочь.

— Как? — я вздохнул и сел на стул напротив.

— Чтобы создать канал поиска, мне нужна твоя энергия. Моей одной не хватает, или я что-то не так делаю… Не пойму.

Я смотрел на него исподлобья. Совсем уже свихнулся.

— Что делать надо?

— Я нарисую кое-что, мы возьмёмся за руки… А! Ещё нужна её личная вещь…

— Ладно-ладно. Но сначала надо пожрать, а то, знаешь ли, моя энергия сейчас на нуле.

— Хорошо, — Рейн поднялся из-за стола. — Омлет будешь?

— Давай.

Он пошёл к плите.

— С помидорами?

— Можно.

— Как с Мэнди? — неожиданно спросил Рейн, стоя ко мне спиной.

— Да так. Поругались.

— Из-за меня?

— Нет.

— А как… всё прошло?

— Давай не будем об этом, ладно? — мне не хотелось почему-то ему ничего рассказывать.

— Хорошо.

Я потянулся за телефоном в карман и случайно нащупал там цепочку с кулоном.

— Слушай… Софи мне это отдала, когда мы разговаривали.

Рейн подошёл ко мне, и его глаза расширились от удивления. Схватив подвеску, он попятился и рухнул на стул. Омлет начал подгорать, но он и ухом не повёл.

— Она дала его… тебе?

— Да, но чтобы я передал его тебе, когда почувствую, что надо будет это сделать, — так она сказала. Что это вообще?

— Это её оберег. Крис, почему не вчера?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Я вообще забыл про него. А это так важно?

— Да! Это важно! Если бы ты отдал мне это вчера, я бы смог сразу её найти! — в его взгляде сквозило неподдельное разочарование.

— Не говори ерунды! Наверняка они вчера весь лес прочесали! И я более чем уверен, что она ушла сама!

— Без вещей?! Без всего? Она бы не оставила меня, Кристиан!

— Она была не в себе, ты сам прекрасно это видел. Да она тебя чуть не придушила! — напомнил я.

— Это совсем другое! — Рейн вскочил и вышел из кухни.

От плиты начал валить дым, и омлет был окончательно испорчен.

Я выключил конфорку и пошёл вслед за другом, обнаружив его в комнате Софи, сосредоточенно переворачивавшего там всё вверх дном.

— Ищешь что-то? — спросил я, прислонившись виском к косяку.

— Свою тётю.

— Ну, в комоде её нет.

— Издеваешься надо мной? — Рейн резко развернулся ко мне на пятках.

Он был сильно зол, и я, пожалуй, впервые видел его таким.

— Это из-за тупого кулона? Чё ты бесишься?

— Софи пропала, а ты спрашиваешь? И кулон ещё! Ты мог бы вспомнить про него! Всё потому, что ты до сих пор не веришь в эту…

— Чушь, Рейн! Во всю эту чушь! Я и так пропускаю мимо ушей ваши закидоны! Твои и Софи! Да вы ведёте себя как психи! Вас весь город считает чокнутыми.

— Зачем ты тогда общаешься со мной? — он сложил руки на груди и поднял брови.

— Ты мой друг.

Рейн закрыл глаза, резко выдохнул и отвернулся, потом открыл ещё один ящик и начал в нём копаться.

— Она сказала, чтобы я отдал тебе кулон, когда придёт время и я этопочувствую. Считай, что это случилось сегодня, — процедил я недовольно.

—  Ой, брось. Ты сам сказал, что забыл про него.

Бля.

Я покачал головой и ушел в коридор одеваться.

— Я в участок, — крикнул я и вышел на улицу.

Башка всё ещё болела, и жутко хотелось курить, но, похоже, сигареты я где-то проебал ещё вчера.

По пути я зашёл к Майку и на почти последние деньги купил у него пиво и пачку Мальборо.

Вообще, в чём в чём, а в деньгах меня не ограничивали, и раз в неделю я регулярно находил на своём столе несколько купюр. Видимо, родители надеялись, что я всегда сам куплю себе всё самое необходимое. Пиво и сигареты как раз в этом числе.

Полицейский участок был засыпан снегом, как, впрочем, и весь городок. На подъездной дорожке работал уборщик, лопатой закидывая снег на клумбы.

Мистера Клейтона не было на месте, потому мне пришлось обратиться к другому полицейскому.

— Я по поводу Софи. Её сегодня искали ночью.

Толстый коп медленно поднял на меня свои, ещё сонные, глаза, несмотря на то, что уже давно настал обед.

— Заставили же вы нас вчера побегать, ребята! — протянул он и отхлебнул нечто из большой кружки.

Мне в нос тут же ударил запах алкоголя. Профессионально, ничего не скажешь.

— И? Вы нашли что-то? — выгнул я бровь.

— Ваша тётя уехала из города. Купила на автовокзале билет и была такова, — хмыкнул коп. — А мы, между прочим, до утра таскались по лесу…

— Это ваша работа, — напомнил я ему. — И? Куда она уехала?

— В Чикаго. И смени-ка тон.

— Куда?!

— В Чикаго, парень. Это в Иллинойсе.

— Я знаю, где это. Но зачем?

— У меня спрашиваешь? В кассе она не рассказывала, что за чёрт дернул её поехать именно туда. К родственникам, может… Она ваша тётка или чья? Друга твоего? Вот и спрашивай у него… Вы сказали, что её похитил кто-то вчера, а на самом деле солгали нам! Так что проваливай-ка ты отсюда, и чтобы больше мы никаких выдумок не слышали от вас! Совсем охренели подростки!

— Чего?! — удивлённо спросил я.

— Я сказал, проваливай. Найдётся ваша тётка. Может, к любовнику сорвалась, — мужик засмеялся и отвлекся на телефонный звонок, кивнув мне на дверь.

Во всяком случае, это уже что-то. Даже хорошо, наверное. С ней ведь всё в порядке… Надеюсь.

Рейн к моему приходу устроил в комнате Софи полный бедлам. Когда я зашёл, он сидел на полу и изучал какой-то блокнот.

— Привет.

— Я кое-что нашёл! — он вскочил и замахал передо мной этим блокнотом с исписанными страницами.

— Я тоже.

— Что?

— Слушай… Она уехала на автобусе в Чикаго. В кассе билет купила и… уехала.

— Правда? — спросил недоверчиво Рейн, и я кивнул. Его рука с блокнотом медленно опустилась.

— Так что с ней всё в порядке.

— У нас нет никого в Чикаго. Разве что…— он начал листать блокнот, — в Чикаго живёт её старый друг. Она его адрес тут записала… Вот, — Рейн показал мне страницу с неразборчивым почерком, — Альфред.

— Ясно. Значит, она поехала к нему.

— Может быть … Он, кстати, как я — ведующий.

Я закатил глаза.

— Это что, хорошо?

— Не знаю… Почему она не сказала мне ничего? Могла бы предупредить. И амулет свой отдала… Это странно.

— Слушай, может, это и странно, но я думаю, что с ней всё хорошо. Не волнуйся так.

Рейн ничего не ответил и нахмурился.

Ладно, надо подождать немного, и Софи точно объявится. Если она покупала билет, то явно была в своём уме. Мало ли, что нашло на неё и она решила свалить, ничего никому не сообщив. Она взрослая, да и Рейн уже не ребёнок.


— Крис, — начал Рейн, когда мы сидели в гостиной уже после нашего позднего завтрака, — ты так и не рассказал, как у вас с Мэнди.

— Да никак, — я щёлкал пультом в поиске чего-то нормального по телеку. — Мы поругались. И нет, так и не потрахались, если тебя интересует это.

Рейн поджал губы.

— Ты расстроен, — констатировал он.

— Есть немного.

— Может, позвонишь ей?

— Нахуя?

— Ну… извинишься.

— С чего ты взял, что это я накосячил?

— А кто?

— Пф…

По сути-то, конечно, это я ушёл и прервал нашу… ночь, но она тоже повела себя некрасиво.

— Позвони, если она тебе и правда нравится.

Я услышал странные интонации в его голосе, а потом задумался. А она мне вообще нравилась когда-нибудь? Да, она симпатичная и фигурка что надо. Не дура, в принципе, и с ней есть о чём поговорить. Но нравится ли она мне?..

— Знаешь, как просто узнать, что ты чувствуешь к человеку? — тихо произнёс Рейн.

— Как?

— Представь, что он умер, и ты сразу поймёшь, что к чему.

Да уж. Кардинальный подход.

Я задумался. А ведь, действительно, смерть Мэнди не вызвала бы во мне глубоких переживаний, кроме, разве что, банальной человеческой жалости. Потом я подумал о родителях и с ужасом осознал, что и их смерть вызвала бы во мне такие же чувства…

Я медленно проглотил ком в горле и перевёл взгляд на Рейна. А вот если бы умер он…

Бля.

Я постарался перестать думать об этом и, пересилив себя, переключился опять на Мэнди. Всё равно надо ей набрать.

Рейн следил за моими действиями и вышел из комнаты сразу же, как только я взял в руки телефон. Наверное, не хотел мешать.

— Привет, — сухо поздоровалась со мной Мэнди.

— Привет. Как ты?

— Отлично, бля! Меня вчера кинул мой парень! — заорала она в трубку.

— Я не кидал тебя, у меня просто появились срочные дела.

— Да. Я слышала, — её тон смягчился, и она стала говорить уже нормально, — что там с его тётей?

— Уехала из города, ничего никому не сказав.

— А… Ну ладно тогда. Мои предки вчера тоже ходили её искать. Кстати, а ты слышал, что в соседнем городе пропало несколько женщин?

— Нет. Откуда ты знаешь? — удивился я.

— Маме коп сказал. Поэтому так все и подорвались. Но с тёткой Рейна ведь всё нормально, да?

— Да. Наверное. В каком городе?

— Не помню. В интернете посмотри.

— Ладно.

— Слушай, Крис, — тихо произнесла Мэнди, — я вчера погорячилась, ну… насчёт педиков. Просто ты меня жутко выбесил.

— Ладно, — повторил я, а сам тем временем пытался вспомнить, слышал ли я что-то про похищения.

— Может, погуляем сегодня и сходим куда…

— Я перезвоню тебе, — я перебил её и повесил трубку, и сразу же открыл браузер на телефоне.

Поисковик на запрос сразу выдал мне массу статей и новостей. Все были относительно свежими. Две пропавшие женщины оказались из Хендерсона, одна из Блекли, и ещё две жили в Белл-Плейне. Все городки маленькие, как и наш, и находились по-соседству. А ещё все женщины пропали в последние три недели…

Я открыл статью с их фотографиями и охуел — на меня смотрели почти копии Софи — брюнетки, на вид одного возраста, у всех зеленые глаза и короткие стрижки. Я стал искать дальше, но больше информации никакой не было.

И эти тупые копы вот так просто перестали её искать? А если она не успела сесть в тот автобус?

Выйдя на крыльцо, я с наслаждением закурил. Дым и свежий воздух отрезвляли голову. По сути всё это могло быть лишь догадками. Не факт, что с Софи что-то случилось, но ведь эти женщины были так похожи друг на друга и на неё! Нет, это не могло быть просто совпадением.

Через минуту я пришёл к Рейну. Он был уже в гостиной и смотрел телек.

— Ну что, помирились? — спросил он, не глядя на меня.

— Мне надо тебе кое-что показать, — я сунул ему в руку телефон с открытыми вкладками, и чем больше он читал, тем больше вытягивалось его лицо.

— Мне Мэнди рассказала про это. Полиция в курсе, поэтому они вчера весь город подняли на уши.

— Я знал, что что-то не так, — Рейн отдал мне телефон и, нахмурившись, уставился на меня. — Но я не думаю, что это маньяк.

— Надо сходить в полицию.

— Нет! Они нам не помогут!

— Ладно… Тогда что делать?

— Надо ехать за ней, — уверенно ответил Рейн на мой вопрос.

— Куда ехать? — не понял я.

— В Чикаго, к Альфреду. Телефона у него нет, я везде смотрел, так что… Если Софи там, то точно у него.

— Ты рехнулся? — спросил я осторожно, — а если её там нет?

— Как хочешь, так и думай! И в ближайшей округе её можно не искать!

— Рейн…

— Мы же чудики! — он вскочил с дивана. — Так что не утруждай себя, успокаивая меня! Я в порядке.

— Перестань, — процедил я.

— Нет, — Рейн замотал головой, — ты мне не веришь! — он повысил на меня голос. — А я знаю, что она в беде! Понимаешь? Знаю! Пусть даже я псих или идиот! Мне плевать!

— На меня тебе плевать? — я тихо спросил у него и тоже встал с дивана.

— Нет. Конечно, нет… — Рейн сразу успокоился и посмотрел на меня с тоской, — Крис, я все равно поеду туда. Так надо.

— На чём, интересно? На автобусе? Будешь бегать по Чикаго и кричать — «Ау, Софи»?

— Я поеду на её машине. И у меня есть адрес её друга.

— У тебя нет прав, — напомнил я.

— Меня никто не остановит.

— Звучит, как угроза, — я невесело хмыкнул.

— Завтра и поеду.

— А чё не сейчас? — наигранно удивляюсь.

— Я пиво пил.

— И что? Тебя же никто не остановит! — мне уже было весело.

— Чего ты добиваешься, Кристиан? — Рейн смотрел на меня, наклонив голову набок и сузив глаза. — Я поеду. А ты ведёшь себя глупо.

— Я?! — я даже задохнулся от возмущения, а он прошёл мимо меня на кухню.

— Я не отпущу тебя никуда, — это был мой последний довод.

Из проема высунулась светлая голова:

— Тогда поехали со мной. Каникулы же. Ты отдохнёшь и развлечешься. Я, кстати, нашёл заначку Софи, и этих денег должно хватить на… много чего.

Вот мелкий гадёныш.

— Подкупить меня решил?

— А что, сработало?

— Почти… Но я буду за рулём.

— Я так и думал. На тебя это вообще не похоже — отказываться от чего-то подобного.

Да, бля. Только вот это не развлечение нихуя.


На следующее утро мы вовсю собирались в дорогу. Я ушёл домой за вещами, а Рейн остался собирать свои. Родителям я сообщил, что уезжаю к другу, но им, как всегда, было плевать. Единственное, что они напомнили мне, — вернуться к школе.

Собрав всё необходимое, а именно: гитару и одежду из дома, пиво и чипсы из магазина и ещё несколько косяков у Майка, — мы отправились в путь.

У Софи была старенькая Шевроле Авео тёмно-серого цвета — практичная и экономичная тачка. Не крутая, конечно, но выбирать нам не приходилось. Хорошо, что она вообще была.

Путь от Уотервилла до Чикаго отнюдь не близкий, чуть больше четырёхсот миль — где-то шесть часов в дороге. И так как выезжали мы в полдень, то, по идее, вечером должны были уже быть на месте.

Через пару миль Рейн вдруг выдал:

— Ты знаешь… у меня плохое предчувствие.

— В смысле?! Мне разворачиваться?

— Нет, — он насупился и задумался, — ехать-то всё равно надо.

— Бля, Рейн.

— Просто будь внимательнее и всё.

— Если что, я на такие дальние расстояния не ездил.

— Да ты вообще ездил только по полю вокруг леса.

— Тогда заканчивай свои закидоны! Ты меня нервируешь.

— Ладно, — Рейн улыбнулся и включил музыку в машине.

Через пятьдесят миль у нас начала мигать лампочка-индикатор бензина. Мы, конечно, «умники» — тачку в дорогу не заправили.

Я съехал к ближайшей заправке, находившейся почти что в поле. Рядом не было больше ни одного строения.

— Ты заправишь? Я заплачу пойду.

Рейн кивнул и вместе со мной вышел из машины.

В магазине я взял жвачку и, зачем-то, две кепки. Турист херов. Потом вернулся к машине — Рейн, как раз, заканчивал её заправлять.

— Я в туалет добегу.

— Давай.

Он ушёл за угол заправки — туалет был в соседнем помещении, а я сел в машину и отъехал от заправочного автомата, припарковался с другой стороны здания и решил выйти покурить.

На улице валил снег и уже было довольно темно, несмотря на то, что была ещё только половина третьего. Солнце в наших краях садится зимой рано, и уже в четыре совсем стемнеет.

Я докурил сигарету и набрал Мэнди — просто так. Она не взяла трубку, и я точно решил для себя, что, как только мы вернёмся, я непременно с ней нормально помирюсь и наконец-то потрахаюсь. Стыдно в моем возрасте ходить, мать вашу, в девственниках! Тем более, что я далеко не урод. Тёлочки в школе за мной, вообще-то, бегали…

Я собрался уже сесть в машину, потому что в одной футболке уже околел, как вдруг услышал странные звуки. Обойдя здание, я прошёл мимо байкерских мотоциклов, и сердце у меня неприятно ёкнуло.

— Детка, ну ты чё такая несговорчивая? — раздался противный голос и громкий смех.

За крупными спинами я увидел Рейна. Один из парней держал его за волосы, намотав их на руку. На губах у Рейна была кровь, и именно от этого зрелища у меня снесло крышу.

— Убери от него руки, мудила! — крикнул я на ходу, поздновато подумав о том, что не мешало бы взять с собой какую-нибудь палку, хотя бы.

— Опа! Какой сюрприз, — заржал один из них. По всей видимости, он был старше их всех.

На нём была надета кожаная куртка и такие же штаны, на голове бандана с черепами, а через всю рожу проходил уродливый шрам.

— Так это его блондинка, наверное! — ответил другой.

— Я сказал — отвали от него! — крикнул я громче.

Рейн вдруг начал дёргаться так сильно, что мне стало реально страшно за его волосы. Вдруг он посмотрел на меня, поменялся в лице и закричал:

— Крис, сзади!!!

Последним, что я помнил, это как мне на голову обрушилась ужасная тяжесть, а потом боль.


— Крис! Очнись, пожалуйста! Крис!!!

Холодные руки на моём лбу… Рейн? С трудом открыл глаза, и передо мной возникло взволнованное лицо.

— Бля…

— Слава богу! — прошептал он, — можешь встать?

Кажется, могу… Он помог мне подняться и прислонил к стене.

— Как голова?

— Нормально.

На улице было уже темно. Я посмотрел на Рейна — на его волосах, так же, как и на лице, была кровь. Губа разбита, а на скуле большая ссадина.

— Что случилось вообще? Ты как? Они тебе не сделали ничего? — спохватился я.

— Я в порядке.

Протянув руку, я потрогал его щеку и чуть развернул к себе. Рейн сморщился и замер, а потом посмотрел на меня большими голубыми глазами и, почему-то, опустил взгляд на мои губы. Я облизал их и почувствовал вкус крови.

— Где они?

— Ушли… Забрали все наши вещи, машину и ушли.

— Что?!

— Даже телефоны забрали.

— Пиздец!

Голова жутко стучала, будто бы по ней били молотком. Мы зашли в туалет и более-менее привели себя в порядок. Рейн нервничал и ходил из угла в угол, и я прекрасно понимал, что переживает он даже не из-за нашего внезапного ограбления, а от того, что в Чикаго мы теперь не сможем поехать.

— Я всё равно поеду. Автостопом как-нибудь, — произнёс он.

— Рейн… — я подошёл к нему, положил руки на плечи и посмотрел сверху вниз — я был выше его на полголовы. — Это бред. Ты же понимаешь это? Скажи мне.

— Да, — он утвердительно кивнул, — это безрассудно. Но у меня нет выбора.

— Кто это решил? Ты сам?!

— Ты только что подумал, что я переживаю по большей части не из-за ограбления, — он смотрел мне в прямо в глаза.

Я опустил руки и медленно отошёл к раковине.

— Ты пытаешься читать мои мысли, я не понял?

— Я не пытаюсь. Я могу их прочитать, если захочу…

— Не верю, — я замотал головой, — ты просто мог догадаться, да и всё!

Опять устраивает цирк, мать его!

— Я не устраиваю цирк, Крис… Я пытаюсь тебе доказать, что мне непременно надо попасть в Чикаго. Потому что я знаю, что от меня зависит если не жизнь Софи, то что-то вроде этого. Она в беде! И Альфред, пусть даже она и не у него, поможет мне отыскать её. Я больше никого не знаю! Он единственный, о ком Софи упоминала и отзывалась, как о друге, понимаешь?

— Скажи, что про цирк ты тоже угадал, — тупо ответил я, потому что ни о какой Софи я в данный момент не мог думать.

— Нет, не угадал. Прочитал.

Рейн как никогда был спокоен. Даже чересчур…

— Не верю.

— Не верь. Всё равно — это правда. И тебе придётся признать её.

Сейчас, бля! Да ни за что!

— Крис…

— Будешь ковыряться в моей голове — я тебе вмажу!

— Ты этого не сделаешь, — вздохнул друг.

Кажется, моя голова заболела ещё больше.

Мы вышли на улицу. Там заметно похолодало и пошёл снег. Метель даже, мать её. Я был в футболке, а Рейн в легкой толстовке — куртки-то остались в машине. А ещё деньги, документы и, сука, косяки! Я пошарил по карманам и нашёл… жвачку! Здорово. И чем бедолага не приглянулась этим сраным байкерам? Не любят мятную?

Рейн хихикнул и посмотрел на меня.

— Я тебя предупредил! — я ткнул ему в грудь пальцем. — Не вздумай даже!

— Прости. Не думал, что у тебя такой забавный ход мыслей.

— Замолкни…

— Больше не буду.

— И как я это узнаю, интересно?!

— Я тебе не врал никогда и сейчас не собираюсь. Я понимаю, что это очень личное. Да и, наверное, я не хочу знать, о чём ты думаешь, — Рейн пожал плечами и растерянно осмотрелся. — Есть предложения, что будем делать?

— Да. Дохуя, конечно!

Тут-то на глаза мне и попался старый Фольксваген Жук. Он был припаркован около черного входа и, наверное, принадлежал работнику магазина с заправки. Я посмотрел наверх в поиске камер и ничего не обнаружил похожего.

Рейн проследил за моим взглядом и открыл рот:

— Нет. Не вздумай.

— У тебя есть другие идеи?

— Автостоп.

— Давай ещё на голубях полетим! Не парься. Продавец наверняка думает, что мы уехали давно. Камер здесь нет, так что вряд ли сразу подумают на нас. Скорее уж на этих долбоёбов на мотиках. А как доедем, это всего часа четыре, кинем тачку около города.

Рейн нахмурился, обдумывая мои слова.

— А как заводить будем?

— Я смотрел видео. Тачка старая, так что должно получиться.

— Ладно… давай попробуем, — согласился он.

Надо сказать, я и вполовину не был так уверен, когда это предлагал.

Машина была закрыта, естественно, но в туалете я нашёл тонкий штырь непонятного предназначения. Просунув его между стеклом и обшивкой, я немного поводил вправо-влево, пока не раздался характерный щелчок. Моё сердце один раз перевернулось в груди, и водительская дверь открылась.

— Ого! — воскликнул Рейн и с изумлением посмотрел на меня. — Круто!

— Садись в тачку! Это ещё не самое интересное.

Я залез под руль машины, отковырял все той же железкой кусок пластика и вытащил провода. Нужно было отсоединить кабель батареи из одного из трёх блоков и соединить их между собой. Обычно они красные, но тут нашлись только тёмно-коричневые.

— Что-то не так? — подозрительно протянул Рейн.

— Да. Не мешай.

— Я могу помочь?

— Рейн, отвали, — цыкнул я на него.

Вот липучка.

В общем, я решил, что других более подходящих там не было, поэтому выдернул их, опять же железкой оголил и соединил друг с другом — машина пару раз дёрнулась и завелась. Я замотал провода, на удачу найденной в бардачке изолентой.

Поздравляю тебя, Крис. Это твой первый угон… Что дальше? Разбой? Ограбление банка? Убийство первой степени?

Я быстро вырулил на шоссе, запоздало думая о том, что владелец машины может увидеть наш манёвр на заправке, если вдруг решит посмотреть в окно.

Мы молчали несколько минут, думая стопроцентно об одном и тоже — вдруг за нами уже едут копы?..

Но никого не было ни видно, ни слышно, даже машин навстречу попадалось совсем мало из-за метели.

— Как мы теперь найдём этого… Альфреда? — спросил я. — Блокнот они тоже ведь забрали.

— Я адрес запомнил, — Рейн сидел, откинувшись на подголовник, и пытался дремать.

— Хорошо. А ты читал мои мысли до этого? — я еле произнёс это вслух, потому что меня эта формулировка вообще убивала.

— Нет. А что, надо было?

— Нет! Пообещай не делать этого больше никогда.

— Обещаю, — Рейн улыбнулся и закрыл глаза.

Блядь. Я теперь жить спокойно не смогу! Да и вообще, как это может быть правдой? Экстрасенсы херовы, тоже мне!

До Чикаго оставалось ровно десять миль. Я был к этому времени уже жутко голодный, а ещё больше хотелось курить. Рейн же дрых без задних ног.

Я посмотрел на него. Он был такой спокойный и умиротворенный… Интересно, ему снилось что-нибудь? Наше будущее, например?..

Я улыбнулся своим мыслям и сделал музыку громче, чтобы он проснулся.

— Приехали? — Рейн сонно заморгал и начал убирать растрепавшиеся волосы с лица.

— Скоро приедем.

Около десяти вечера мы почти что подъехали к городу и решили спрятать тачку в кювете рядом с дорогой. Там как раз был большой сугроб, и, скорее всего, машину вскоре совсем засыплет снегом. В машине я стёр наши отпечатки пальцев. Вдруг по ним нас обнаружат, как в фильмах?

Мы прошли около мили пешком и поймали попутку, которая довезла нас прямо до города.

— Что дальше? — мы стояли в каком-то продуктовом магазинчике, чтобы не околеть на улице от холода.

— Не знаю… Надо такси, наверное. Или на метро доедем?

— На такси или на метро нужны деньги. Слушай, тачку мы уже угнали, так давай ещё и ограбим кого-нибудь! — предложил я ему и пытался при этом не засмеяться в голос. Рейн посмотрел на меня во все глаза, и я всё-таки не выдержал и засмеялся. — Шучу. Не знаю… Ты можешь встать около магазина и просить милостыню.

— Почему не ты? — он выгнул бровь.

Я наклонился к его уху и прошептал:

— Потому что твоя очередь. Я угонял машину.

Рейн тяжело вздохнул и реально собрался было идти, но я схватил его за локоть:

— Я пошутил, блин!

Деньги, деньги, деньги.

Я повертел головой и увидел на кассе банку для пожертвований. Что ж… стоит попытаться. Да простит меня Иисус, или для кого они там собирают?..

— Иди отвлеки продавца.

Магазинчик был небольшой, и кассы только две. Одна пустовала, а за второй стояло нечто кучерявое и в очках, примерно нашего возраста.

Рейн направился к нему и показал куда-то пальцем. Я же в это время подошёл к кассе, ловко схватил небольшую пластиковую банку и засунул её в штаны. Торчала она, конечно, пиздец, но под футболкой было бы ещё заметнее. Надо было отправить Рейна, у него хотя бы широкая толстовка, а не прилипшая, как вторая кожа, тонкая футболка.

Я как ни в чем не бывало покинул магазин, а Рейн вышел через минуту.

— Получилось?!

— Конечно. А вот и такси едет как раз.


Чикаго — красивый город… Всё горело разноцветными огнями и мигало стендами реклам. Город был украшен к Рождеству, и, пожалуй, я впервые почувствовал скорое приближение праздника.

Рейн прилип к пассажирскому окну на заднем сидении и безотрывно смотрел на городской пейзаж. А ведь он ни разу не был в большом городе, насколько я знаю. Софи забрала его из домика в лесной глуши, в котором он жил пару месяцев совсем один после смерти родителей. Потом они какое-то время жили в Хендерсоне, как раз там, где пропали две женщины, а потом перебрались в наш городок.

Я немного понаблюдал за ним в зеркало заднего вида, а потом невидящим взглядом уставился в боковое стекло, глубоко задумавшись.

Ради чего всё это?

Мой мозг упорно отказывался думать, что с Софи действительно произошло что-то плохое… И что за Альфред? С ним ли она? А если нет, то что нам делать дальше? Маниакально настроенный на её поиск Рейн начинал меня напрягать и заставлял беспокоиться о его психическом состоянии. Хотя… он меня уже убедил в своих способностях, так что если у него съедет крыша, то моя будет следующей. В конце концов, и меня трудно назвать полностью нормальным… Думаю, так же, как и любого другого человека.

Таксист ещё раз уточнил адрес и свернул на какую-то улицу.

— Уже подъезжаем? — спросил Рейн, и водитель кивнул, подтверждая его догадку.

====== Глава 5. Длинная ночь ======

Дом Альфреда будто бы сошёл со страниц какой-то страшной сказки — готическое, мрачное трёхэтажное здание, увенчанное острой тёмной крышей. Окна на фасаде были большие, но узкие и заканчивались вверху стрельчатыми арками. Сам дом был построен из какого-то чёрного камня, какого я раньше нигде не встречал. На фоне остальных новеньких уютных коттеджей по соседству он смотрелся словно бельмо на глазу — старый и страшный, к тому же был обнесён высоким кованым забором, делающим его ещё более жутким. Ворота почему-то были распахнуты настежь.

— Нас ждут? — я хмыкнул.

— Не знаю… Блин, ужасно холодно! — Рейн ёжился в толстовке и подпрыгивал от холода на месте.

Мы шли до крыльца по нечищеной дорожке, прокладывая себе путь через метровый слой снега, и, подойдя, громко постучали в дверь. Она полностью соответствовала общему виду дома — огромная и чёрная, вытянутая кверху. На боковом косяке я вдруг заметил глаз — такой же, как на подвеске Софи, но не успел я его поближе рассмотреть, как дверь открылась и на пороге перед нами возник… волшебник! Ей-богу, ему только колпака не хватало на голове!

Перед нами стоял довольно высокий старик в длинном, до пола, синем халате с блестящими серебряными звёздами на нём. Из-под халата выглядывали остроносые тапки. На его лице, изрезанном морщинами, росла густая седая борода, доходившая до пояса. В контрасте с бородой чёрные брови и ярко-синие живые глаза очень выделялись на лице. Старик смотрел на нас с любопытством.

— Альфред? — спросил Рейн.

— Да, это я. А вы кто? — ответил старик довольно бодрым голосом.

— Я Рейн. А это Кристиан — мой друг. Я племянник Софи, — он сделал паузу, — я нашёл ваш адрес в её дневнике.

— Софи? — переспросил тот.

— Да, — Рейн кивнул ему. — Вы ведь помните её?

— Да-да. Я ещё в своём уме! — весело сказал Альфред и подмигнул нам. — А почему вы в летней одежде? На улице же валит снег!

Вот это наблюдательность! Я закатил глаза.

— Мы искали Софи и поэтому приехали в Чикаго, правда, по дороге с нами произошла одна неприятность — нас ограбили и… — затараторил Рейн.

— Короче, можно, мы зайдём к вам? Раз уж вы знали Софи. А то прохладно как-то, — я перебил Рейна и выжидающе уставился на Альфреда.

— Я даже не знаю. Хотя… погодите-ка! — сказал он и тут же захлопнул дверь.

— Я тебя, кажется, сейчас придушу, — повернулся я к другу. — Нахера мы приехали? Старикан явно псих!

— Он сейчас вернётся, — Рейна все больше колотило.

Я притянул его к себе и обнял, в надежде хоть немного согреть, но это не помогло, и я сам затрясся вместе с ним.

— Бля, ты как вибратор какой-то, — усмехнулся я ему в волосы.

— Фу, Крис! — Рейн больно пихнул меня кулаком в бок и отстранился.

Дверь также неожиданно распахнулась, и на нас вылилось целое ведро воды с каким-то странным запахом.

— Какого…?! — заорал я, отскакивая назад.

— Извините, извините! — запричитал старик. — Но я должен был проверить!

— Что проверить?! Как быстро мы превратимся в сосульки? — орал я.

Рейн же замер на месте и стоял, вытаращив на Альфреда глаза. Потом медленно вытер воду с лица и сунул себе палец в рот.

— Отвар чертополоха с лавандой? — со знанием дела спросил он у старика.

Теперь уже настала моя очередь вытаращиться на него. Какой, нахер, чертополох?!

Альфреда же его догадка несказанно обрадовала.

— Да! Вижу, вы чисты! Проходите в дом, скорее! А то замёрзли совсем.

Мы забежали внутрь, и от количества света там я чуть не ослеп. Просторный квадратный коридор с очень высокими потолками освещали тысячи ламп! Ну, не тысячи, конечно… но штук тридцать было. На потолке висели люстры, на стенах — большие светильники, а в каждом углу стояло по торшеру.

После того, как глаза немного привыкли к свету, я смог различить и другие предметы — по одной из стен стоял большой платяной шкаф из чёрного дерева, рядом с ним — пара ротанговых кресел в цвет, будто бы для того, чтобы и в прихожей можно было провести время с комфортом. Повсюду в больших кадках были расставлены цветы. А довершал сие великолепие настоящий фонтан по центру. Он был относительно небольшой, обложенный крупными камнями и выполненный в форме ромба. В его центре стояла статуя непонятно кого, но я решил, что это минотавр, хотя, может, и ошибся. Струи воды разной силы били вверх и сходились над головой статуи, создавая своеобразный купол. А ещё он ужасно громко шумел. Как Ниагарский водопад!

— Как у вас красиво! — воскликнул Рейн. Он, похоже, был в восторге. Стоял с открытым ртом и вертел головой. — Фонтан! Ух ты!

— Проходите скорее! Обувь оставьте здесь и бегом в ванную! Вам надо согреться!

Мы скинули насквозь мокрые кроссовки и пошли за Альфредом. Он свернул направо в арку, и мы оказались в нешироком проходе. Там была только большая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Поднявшись, мы оказались в длинном коридоре, с мягким красным ковролином на полу, картинами на стене и маленькими лампочками над ними. В том коридоре я насчитал шесть одинаковых дверей, в одну из которых мы и зашли.

Тут-то челюсть отвисла и у меня. Такой ванной я точно ещё не видел. Во-первых, она была огромная — метров пятьдесят! Во-вторых, по центру стояло большое джакузи, выложенное тёмно-синей плиткой в цвет стен и пола. Вдоль стены стояла длинная тумба с тремя раковинами, рядом с ней — унитаз, биде и писсуар. Напротив раковины, в другом углу, расположился высокий шкаф со множеством дверей.

— Так, ребята. Раздевайтесь и полезайте в джакузи. Помойтесь хорошенько и отогрейтесь, а я пока разыщу перекусить вам что-нибудь, — сказал Альфред.

Он подошёл к ванне, нажал на какую-то кнопку, и из множества краников полилась вода, да сразу с пеной.

— Полотенца и халаты в шкафу возьмёте, — дал он последние напутствия и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.

— Я первый! — заявил Рейн.

— Пф… Разбежался.

— Ну Крис!

— Что? Тут места двоим хватит.

— Я подожду тогда, пока ты помоешься, — он поджал губы.

— Я не понял, ты стесняешься меня? — вскинул я бровь. — Чё за детский сад?

— Нет, не стесняюсь, — пролепетал Рейн.

— Тогда хорош ломаться и раздевайся!

Он тяжело вздохнул, но всё же начал снимать с себя толстовку. К тому времени, как он избавился от неё, я уже разделся догола и залез в умопомрачительно великолепную горячую воду.

— Не смотри, — прозвучало за спиной, и я, естественно, обернулся.

Рейн стоял в трусах и мялся на месте.

— Ты дурак, что ли? Я что там не видел? Или ты иначе устроен? А может, у тебя не член, а киска там? — я засмеялся в голос, а он покраснел.

— Тогда хотя бы не пялься на меня! — попросил Рейн, и я закатил глаза.

— Хорошо, о принцесса. Я, пожалуй, отвернусь, дабы вас не смущать.

Он прошлепал до бортика и замер в нерешительности. Я вздохнул и отвёл взгляд в сторону. Периферическим зрением я все же кое-что увидел, а именно — Рейн подскочил на ступеньке, второпях поскользнулся на ней и начал на меня падать. Я еле успел выставить перед собой руки и удержать его. Рейн остался стоять на ногах, но в ходе данных пируэтов паховая область моего стесняющегося друга оказалась прямо у меня перед носом. И не в переносном смысле… Во всяком случае, я выяснил, что член у него был совершенно обыкновенный.

Я отстранил своё лицо от его причиндалов, а Рейн тут же стыдливо прикрылся руками, краснея до самых кончиков ушей.

— Может, сядешь уже? — хохотнул я, — не ударился?

Он плюхнулся в воду, отодвинулся от меня в другой угол и оттуда помотал головой.

Первые минут пятнадцать мы просто кайфовали под расслабляющими струями воды, а потом всё-таки начали мыться. Ну как начали… Я начал, а Рейн сидел в своём углу.

— Это негигиенично, — вдруг заявил он.

— Мыться вместе? — утвердительный кивок в ответ. — Я не представляю, в каком ты будешь шоке, узнав, какой негигиеничный секс! Знаешь, чужие половые органы соприкасаются вначале с твоими, а потом…

— Перестань, — Рейн опять начал краснеть.

— Ты тоже. Здесь вода не циркулирует, а утекает в канализацию, а на смену ей из кранов течёт новая. Так что, если я даже решу сюда поссать, то до тебя ничего не дойдёт! — я рассмеялся в голос, глядя на то, как он злится.

Его волосы намокли и, ниспадая с плеч, плавали в воде, делая его похожим на рассерженную русалку.

— Только попробуй! Для этого есть унитаз!

— Еще скажи, что ты не писаешь в душе, — ухмыльнулся я. Смущать его — одно удовольствие.

Я встал, взял душевой шланг с лейкой, окатился и вылез из воды. Потом порылся в шкафу и вытащил нам по полотенцу и белому махровому халату, и сразу завернулся в один из них. Грязную одежду я оставил валяться кучей на полу.

— Ты всё? — спросил Рейн.

— Ага, — я прошёл к ванне, оперся на неё руками и иронически промурлыкал, — потереть тебе спинку?

Он вопросительно уставился на меня.

Ведь не случится ничего страшного, если я это сделаю? Это же Рейн…

— Ползи сюда, — я похлопал по кромке ванной, и он переместился ко мне, развернувшись спиной.

Я намылил довольно жёсткую губку и прошёлся по его спине. На коже тут же остался яркий красный след. Ну что за нежная кожа?! У Мэнди и то не такая.

— Больно? — я отложил губку и провёл ладонью по красной полосе.

— Нет, — он втянул в себя воздух.

Я налил геля для душа себе на руки, и они легко заскользили по его плечам и спине, по позвоночнику — сверху вниз. Немного размяв его плечи и шею, я помассировал ему спину и поясницу, засунув руки в воду по-локоть. От массажа Рейн прерывисто вздыхал, а потом, когда я закончил, откинул голову назад на мои руки на бортике.

— Мне кажется, что у тебя талант делать массаж. Это было очень приятно, — он смотрел снизу вверх и улыбался.

— Ещё скажи, что у меня это лучше получается, чем на гитаре играть, — я широко улыбнулся. — Мойся и вылезай давай.

Рейн кое-как домылся под моим насмешливым взглядом, пытаясь прикрыться со всех сторон, потом наспех вытерся и вылез, сразу же закутавшись в халат.

— Я их всё-таки обрежу, — мы уже собирались выйти, как он остановился около зеркала и уставился на свои волосы.

— Зачем?

— Одни проблемы из-за них. Тебя же они тоже бесят, — обречённо вздохнул он.

— Я привык, — я улыбнулся и дёрнул его за волосы.

— Крис!!!

На первый этаж мы шли той же дорогой, на запах чего-то изумительного. Прошли из коридора на первом этаже в другую арку, что была справа от фонтана, и оказались в столовой с уже накрытым столом. Чего там только не стояло! И утка с яблоками, и целый молодой поросёнок, а ещё разные салаты, мясные нарезки и штук десять разных пицц. Я присвистнул.

— Вы уже помылись? Садитесь скорее за стол, — Альфред выбежал из двойных дверей кухни, неся перед собой тарелку с какими-то пирогами.

Ну, меня-то несколько раз уговаривать поесть не нужно. Я быстренько уселся за стол и принялся наваливать еду в тарелку. Пожалуй, я только сейчас осознал, насколько был голоден. Рейн сел рядом, но вёл себя, конечно, более сдержанно.

— Так что у вас был за праздник? — спросил я минут через двадцать, когда наелся до отвала и откинулся на спинку стула, поглаживая живот.

— Просто встреча старых друзей, — улыбнулся Альфред.

— Так вы не видели Софи? Она с вами не связывалась? — спросил Рейн.

— Нет, не связывалась, — он задумался о чём-то и улыбнулся.

— А вы её давно видели? — спросил Рейн и нахмурился.

Его явно расстроил ответ Альфреда, да и я тоже был разочарован. Значит, наш приезд был сюда совершенно напрасен.

— Давно, да, — ответил Альфред. — Давайте я вас ещё чаем напою! А потом, пойдите-ка вы, ребятки, спать!

— Да нет, спасибо, мы уже сыты, — хотел остановить его Рейн, но я закивал головой:

— Давайте.

— Отлично! — Альфред хлопнул в ладоши и отправился на кухню.

— Крис, ты точно лопнешь, — прищурился друг.

— А тебе жалко, что-ли?

— Нет, — он пожал плечами, — это просто неприлично. Ты съел уже половину стола.

— Отвали. Я вообще-то в гостях.

— Вот-вот, — он нахмурился.

— Расстроился? Насчёт Софи.

— Я ведь был уверен, что она в Чикаго… У меня вообще какое-то странное ощущение…

— Какое ещё ощущение?

— Я не знаю, — Рейн пожал плечами. — Знаешь… как будто чувства слегка приглушены. Ну, то есть, я все ощущаю, но как будто бы издалека.

— Э… Ясно, — протянул я.

— Может, у него аура такая в доме? — задумчиво произнёс друг, опустил голову и почему-то уставился в пол.

— Да-да. Именно она, — я так объелся, что был не в силах раздумывать о чьих бы то ни было аурах.

Альфред вернулся с огромным подносом, на котором стояли чайник и две чашки.

— Так, ребятки, разбирайте. Это чай с малиной, чтобы вам хорошо спалось.

Он разлил нам чай по большим кружкам и придвинул сладости, а я почувствовал себя на пару мгновений маленьким мальчиком. До десяти лет я ездил на каникулы в соседний штат к своей бабушке, пока она была жива. И она тоже всегда угощала меня малиновым чаем и давала кучу сладостей.

Мы наконец-то напились и наелись, и Альфред проводил нас в комнату для гостей на втором этаже, с двумя двуспальными кроватями.

— Ну, спокойной ночи! Увидимся завтра! — он хотел было закрыть дверь, но Рейн остановил его, схватив за рукав.

— Альфред, вы поможете найти Софи?

— Конечно! Завтра! — бодро ответил он и быстро скрылся за дверью.

— Тебе он не показался странным? — Рейн хмурился и смотрел за тем, как я раздеваюсь, слегка склонив голову на бок.

— Ой, что ты. Совсем не показался, — хохотнул я.

— Думаешь, я буду таким же чудны́м в старости?

— Если ты будешь у нас в городе жить и так же гостей встречать, с ведром, то до старости ты просто не доживёшь.

— Можно, я с тобой посплю? — спросил Рейн. Он всё ещё был в халате. И я вспомнил, что мы с ним оба совершенно голые.

— Можно. Только не прилипай ко мне.

— Не буду.

Он выключил свет и залез ко мне в кровать, прижавшись лбом к моему плечу.

— Крис…

— М.?

— Как ты думаешь, где Софи? Вдруг её похитил тот маньяк, а я ошибся? Я же был уверен, прямо на сто процентов, что она здесь…

Блять. Я вспомнил вдруг про всадников, которые, типа, преследуют Рейна, по словам Софи. Я ведь так и не рассказал ему про них. Ладно, спрошу сначала у Альфреда. Он же должен быть в теме. В конце концов он тоже… ведующий.

— Не знаю, — я пожал плечами, — может быть, она в Чикаго, просто не в этом доме.

Рейн подтянул мою руку к себе и обнял.

— От тебя пахнет лавандой, — произнёс я.

— От тебя тоже, — Рейн вдохнул запах с моей кожи, отчего я тут же покрылся мурашками. — Ею весь дом пропах, ты просто не обращал внимания.

— Нахрена он вылил на нас ведро воды?

— Чертополох и лаванда отгоняют злых духов, — ответил он так, будто бы это нечто само собой разумеющееся.

В комнате было два окна, через которые проникал свет с улицы. Я лежал на спине и сначала просто бездумно смотрел в потолок, изучая причудливые узоры на нём, а потом, когда Рейн засопел, перевёл взгляд на него и, рассматривая его лицо, подрагивающие ресницы и чуть приоткрытыегубы, уснул.

Спал я, однако, не долго. Проснулся с дикой жаждой и одновременно из-за того, что мне ужасно захотелось отлить. Я перелез через Рейна и побежал в туалет, который, к счастью, был за соседней дверью. Сделав свои дела, я вышел в коридор и пошёл по направлению к лестнице на первый этаж. Коридор подсвечивался тусклыми бра, которые отбрасывали странные тени на пол.

Твою мать!

Я подскочил, потому что по моей ноге кто-то пробежал! Я не успел заметить, что это было, но предположил, что просто крыса. Я выдохнул, мысленно отругав себя за то, что подпрыгнул, как девчонка. Хорошо хоть — не заорал на весь дом!

Спускался я почти что в полной темноте. На первом этаже свет нигде не горел, и пришлось идти на ощупь. Я провел рукой по арке и зашёл в неё, оказавшись в столовой. Из щели под дверью, что вела в кухню, лился яркий свет. Никак Альфред проголодался? Или просто забыл выключить?

Я пересёк просторную столовую, открыл двери и… охуел! Помещение, а кухней его было назвать ну очень сложно, было похоже на свалку пищевых отходов. Запах стоял такой, что у меня заслезились глаза и перехватило дыхание.

И как только в столовой не чувствовалась эта вонь?! Повсюду валялись объедки, пустые коробки и тарелки с остатками пищи. И всё это было покрыто чёрной плесенью! Более того, в воздухе кружился рой мух, а по полу бегали тараканы. Пиздец какой-то!

Я медленно сглотнул, сделал шаг назад и наступил на что-то живое. Твою мать! На кухню забежала жирнющая крыса. Она по-деловому проползла ещё раз по моей голой ноге и юркнула под самую большую и сочную гору мусора. Я всё-таки решил, что пора уже отсюда сваливать, как вдруг что-то заметил… Нет, не заметил… Но мне показалось, что я увидел человеческую ногу… Я обошёл кухонный остров внушительных размеров, наклонился и откинул огромный пакет с пола. От увиденного под ним я шарахнулся назад и впечатался спиной в шкаф.

На полу лежал труп. Потому, что от него осталось, и форме, в которую он был одет, можно было сказать, что это мужчина, и вероятнее всего — доставщик пиццы. На его лице сидела крыса и неторопливо доедала то, что от него осталось. Одежда была уже сильно погрызена, так же, как и тело несчастного. Но трупом от него, кажется, не воняло, хотя тут все пропахло травами, лавандой и еще каким-то дерьмом, так что определить точно было сложно.

Меня затошнило. То ли от увиденного, то ли от осознания, что Альфред далеко не мирный добрый старичок.

Я быстро вышел из кухни, плотно закрыв за собой дверь, и бегом вернулся к Рейну, заглянув, правда, по пути в ванную. Пришлось прочистить желудок и хорошенько вымыть руки с мылом после посещения кухни.

— Эй! — я потряс друга за руку, но он не проснулся. Погладил по лицу, подёргал за руку ещё раз — ноль реакции.

Он спал крепким сном.

— Блять, ну не поцелуем же тебя будить?! — громко зашептал я. — Рейн, проснись уже, бля!

— М… — он замычал, потом тут же свесился с кровати, и его вырвало, — Крис…

— Я здесь, — я убрал волосы с его лица и приподнял его. — Давай в ванную. Только очень тихо, ладно?

— Халат…

— Я возьму. Вставай.

Я кое-как его поднял, потому что Рейна мотало из стороны в сторону, схватил его халат, потом подхватил его самого за талию и потащил в ванную комнату. Мы зашли, и я закрыл дверь на защёлку.

— Ты как?

— Мне кажется, я отравился… — Рейн упал на колени рядом с унитазом и любовно его обнял.

Я успел схватить его волосы и замотать в пучок невообразимой формы у него на макушке. Бля, отрежу завтра же!

— Меня тоже вырвало, — поморщился я. — И да, там ещё труп на кухне.

— Что? — он оторвался от унитаза и посмотрел на меня снизу вверх большими глазами. — Ты серьёзно?

— Да. Там пиздец — труп, помойка, крысы и тараканы.

— Надо полицию вызвать, да?

— Да. Только телефон для начала найти.

— М… — он опять согнулся над унитазом, хватаясь одновременно за живот.

— Сейчас полегче будет, — я сел рядом и погладил его по спине. Она покрылась мурашками, и на коже выступили капельки пота. Я вспомнил про халат и накинул его на дрожащие плечи.

— Почему я ничего не почувствовал? — зашептал друг, когда его отпустило. — Мой дар, кажется, сломался… Можно, я прочитаю твои мысли?

— Только сейчас и только, чтобы проверить, ладно?

— Да.

Он встал на ноги, нахмурился и уставился на меня.

Завяжи халат.

Рейн схватился за пояс от халата, торопливо закутываясь.

— А раньше не мог сказать?

— Нет, — улыбнулся я.

— Да ну тебя, — он туго затянул пояс и гневно на меня уставился. — Ты чего такой весёлый?! У нас труп здесь!

— Не у нас, а у твоего старичка.

— Да не мой он!

— Тихо ты, — шикнул я на него, и он закрыл рот рукой, — надо выбираться из дома. Копов от соседей вызовем.

— Слушай, а может, у самого Альфреда спросим, что случилось?

— Чего? — я даже оторопел, — у тебя помутнение? Что мы спросим? Не он ли завалил мужика?

— Ну, вдруг тот мужчина сам умер?

— Рейн… Давай, копы сами разберутся, а? И Альфред нам не друг, чтобы влезать в это дерьмо.

— Ну, я не знаю, — пожал он плечами.

— Зато я знаю. Тебе полегче?

— Да, вроде бы.

— Тогда уходим.

Мы осторожно вышли в коридор, в полумраке походя на двух призраков в наших белых одеяниях, особенно Рейн — его волосы растрепались и торчали в разные стороны.

Мы спустились на первый этаж и вышли в большой коридор. Кроссовок около двери не было. Мы уже собирались выйти босиком, как услышали чей-то приглушённый голос, показавшийся, однако, громовым в окружающей тишине, и откуда он звучал — сложно было понять. Мы с Рейном переглянулись, и он вдруг пошёл в сторону выключенного фонтана. Я схватил его за рукав, и халат сполз, оголив Рейна до пояса. А мне отчего-то стало не очень хорошо… Я, будто в замедленной съемке, видел, как белая махровая ткань спускается с его плеча, оголяя шею, ключицу, плечо… Я поморгал, крепко зажмурился и ещё потряс головой для надёжности, пытаясь прогнать видение.

Рейн тем временем обошёл фонтан и прилип ухом к шкафу, подзывая меня пальцем.

— Что ты делаешь? — гневно зашептал я.

— Слушай!

Рейн притянул меня к себе за руку, а я приблизился к его лицу, не понимая, что делаю. Он отстранился и вопросительно уставился на меня, потом протянул руку и прислонил мою голову к двери.

Из шкафа послышались голоса. Их было два — один точно принадлежал Альфреду, а вот второй был нам не знаком, и, к тому же, его было очень плохо слышно. Я взялся за ручку дверцы, потянул на себя, и она тихо открылась вместе с половиной шкафа. Нашему взору предстала лестница, видимо, ведущая в подвал. Я посмотрел на Рейна, он кивнул в ответ, и мы стали спускаться вниз по холодным каменным ступенькам.

Голоса становились всё ближе и всё громче. Мы спустились до самого низа и остановились в проеме арки, занавешенной тяжёлой портьерой. Подвал был просторным и освещался электрическими факелами. За аркой происходил интересный разговор, начало которого мы, правда, не слышали.

«…и вы пожалеете об этом. Мальчишка умрёт в любом случае, это уже не остановить».

Я медленно сглотнул и посмотрел на Рейна. Мне показалось, что они говорят именно о нём. Он же, нахмурившись, слушал дальше.

«А потом он и нас всех уничтожит… Я видел это, понимаешь?! Надо сегодня его убить… Я их отравил… А потом к тебе вернусь и мы продолжим, дорогой Альфред…»

Я чуть не подскочил на месте!

Человек ещё что-то сказал, но уже совсем не слышно.

Рейн постучал меня по плечу и кивнул на штору, но я помотал головой и показал ему наверх. Вдруг он отпихнул меня в сторону и уже почти зашёл туда, но я схватил его за плечи и развернул к себе на сто восемьдесят градусов, покрутив пальцем у виска. Он наклонился ко мне и еле слышно зашептал, коснувшись губами мочки моего уха.

— Мы должны помочь, это наверняка и есть сам Альфред! Надо спасти его, а этого нейтрализовать!

— Ты ниндзя, что ли? А если у него пушка?

— Да перестань, мы справимся! — он уверенно кивнул, а в глазах зажегся странный блеск.

Я вытаращился на него и постучал ему легонько по лбу костяшками пальцев. Рейн отвёл мою руку:

— Надо помочь ему! Я не справлюсь без тебя.

«А может, мне сначала тебя убить?! А потом и их… Хотя… Рейн… он такой хорошенький. Ух… Обожаю молоденьких. И тем более ведующий… Подарок судьбы!»

Голос стал уже совсем кровожадный, и я, схватив Рейна за плечи, потащил его обратно наверх, но на середине лестницы он смог вырваться.

— Что ты делаешь? Он его убьёт!

— А если мы не уберёмся отсюда, он убьёт тебя!

— Ты что, испугался? — Рейн прищурился.

— За тебя — да, — зашипел я. — Ты слышал? Да он маньяк какой-то! И псих! И что ты хочешь? Завалить его?

— Нет! — ужаснулся Рейн. — Просто ранить.

— Отлично! — рявкнул я шепотом и пошёл на кухню, но по дороге увидел камин и торчавшую около него в специальном ведре кочергу. — Оружие готово.

— Может, нож взять? — с сомнением произнёс Рейн.

— Ну возьми.

— А труп — там? На кухне?

— Да, Рейн, там.

За ножом он, конечно же, не пошёл. Вместо этого зачем-то взял со стола большую вазу и выкинул оттуда цветы.

— Тебя, никак, жажда мучает?

— Нет, это отвлекающий манёвр.

— Ой, бля… ясно, — я покачал головой.

Мы спустились обратно, и пока шли, придумали план нападения.

Оказавшись внизу, я резко дернул штору вбок и зашёл внутрь, а Рейн забежал следом за мной, выбежав вперёд. Я услышал всплеск воды, оттолкнул его в сторону.

Этот Альфред сидел на полу на корточках, вцепившись руками в своё лицо, от которого кусками медленно отваливалась кожа. Она вместе с мясом падала на пол, обнажая под собой другое лицо. Прямо «Миссия невыполнима».

— Крис! — я услышал крик Рейна и, придя в себя, подбежал и со всей силы толкнул его, отчего он отлетел в сторону. То ли силу я не рассчитал, то ли он был такой лёгкий и слабый, но от толчка он пролетел через всю комнату и, хрустнув костьми о стену, кучей упал на пол.

— Вы как?! Вы… Вы Альфред, да?

Я обернулся на голос Рейна. Он стоял, наклонившись над кем-то в тёмном углу. Подойдя к нему, я увидел человека, привязанного к стулу. Он поднял голову, и я узнал Альфреда. Он был почти такой же, как и первый, но гораздо бледнее и худощавее. Седые волосы свалялись, а выражение глаз было до такой степени затравленное, что казалось, будто он вот-вот умрет от горя.

— Отвяжите меня, — тихо прошептал он.

Мы помогли ему освободиться, после чего он быстро встал на ноги, прошёл мимо меня, на ходу забирая кочергу из рук. Потом подошёл к человеку, что валялся на полу без сознания, и с размаху воткнул кочергу ему в грудь. Я от неожиданности даже вздрогнул, а Рейн вообще открыл рот.

По полу разливалось огромное пятно крови.

Мы с Рейном молча переглянулись. Уж не знаю, что меня больше удивило — убийство или то, с какой ловкостью и лёгкостью это провернул старик. Альфред развернулся к нам, бросил кочергу и вдруг начал падать, но мы успели его подхватить над самым полом.

— Так было надо… Он бы убил нас… — прошептал еле-еле старик.

Мы отнесли его в столовую и положили на диван. Он ненадолго пришёл в себя, и нам удалось напоить его водой, но потом он снова отключился.

Я развернул стул, поставил его напротив дивана и уселся. Рейн ходил туда-сюда — то проверял, дышит ли настоящий Альфред (я надеялся, третий нигде тут не завалялся), то заглядывал на кухню. Его халат почти развязался, но он не замечал этого.

— Подойди сюда, — позвал я друга, и он послушно подошёл, встав между моими широко расставленными коленями.

— Чего?

— Научить тебя халат завязывать? — спросил я исподлобья и схватился за концы его пояса, отчего Рейн качнулся.

Я затянул его халат потуже, от чего талия стала тонкой. Я всё тянул и тянул пояс на себя, наблюдая за тем, как ткань впивается в его тело.

— Крис? — прошептал Рейн и опустил руку мне на лоб. — Ты чего?

— М-м? — я поднял на него глаза.

— Что ты делаешь? — осторожно спросил он.

— Я… — я посмотрел на свои руки и сразу же отпустил его. — Я… не знаю.

Бля… Что со мной сегодня? Наверное, это стресс…

— М-м-м… — на диванчике заворочался старик.

Мы подошли к нему.

— Как вы?

— Скоро буду в порядке, — Альфред устало ответил, но было видно, что ему стало немного лучше.

— Принести вам что-то, может быть? — предложил Рейн, — отвар какой-то сварить?

— Ты, правда, племянник Софи?! — он посмотрел на Рейна, прищурившись.

— Да… Вы помните её, да? — обрадовался мой друг.

— Конечно… А что, с ней что-то случилось? — обеспокоенно спросил Альфред.

— Она пропала два дня назад, — ответил я вместо Рейна.

— Это плохо, — произнёс он. — Расскажите мне всё прямо сейчас.

Рассказ получился короткий — Рейн уложился в пять минут.

— Я перестал её чувствовать и решил, что её больше нет.

— Она говорила что-то про Всадников? — спросил Альфред.

— Да, — ответил я, а Рейн удивлённо уставился на меня.

— Это когда? Что-то я такого не помню.

— Это было, когда она мне ту цепочку отдала.

— И ты мне ничего не сказал? — вспылил друг. — Ты серьёзно? Опять, Крис?

— Ну… я не был уверен, что она в своём уме.

— Ты с ума сошёл? Это шутки всё, по-твоему?!

— Не ругайтесь, ребята, — попытался прервать нас Альфред и обратился ко мне, — расскажи про всадников.

— Да она несла какой-то бред! Что за Рейном охотятся какие-то всадники, что они убили его родителей и что они теперь знают, где их искать. Говорила, что не уберегла его. Что была глупой, что-то типа того.

— Что? — тихо спросил Рейн. — Убили родителей? И ты считаешь, что не должен был поделиться этой информацией со мной?!

— Она была не в себе! Ты сам прекрасно видел её! Нехер на меня наезжать!

— Я не наезжаю! — глаза Рейна метали молнии.

— Да она тебя задушить хотела! — заорал я на него и обратился к Альфреду. — Как думаете, она была в порядке?! Да хорошо, что я вообще запомнил эту чушь!

— Ох, спасибо тебе, Кристиан, огромное, за то, что ты включил свою голову и заставил её поработать! — выплюнул друг мне в лицо.

— Ты меня тупым сейчас назвал?! — приблизился я к нему.

— Да что ты? Неужели догадался?

Ого. Нихера себе!

— Рейн, — прорычал я, — ты перегибаешь.

— Ну ударь меня тогда! Поставь на место, — прошипел он.

Вдруг между нами вклинился Альфред с растопыренными в стороны руками.

— Всё, хватит, ребята. Перестаньте. Нам надо отыскать Софи и защитить Рейна.

— В смысле? Про Всадников — это всё правда? Кто они такие вообще? — недоверчиво произнёс я.

— Да. Всё так, как она сказала. Единственное, мне тогда очень интересно, почему они ещё не добрались до Рейна… Если знали, где она прячет его… ну впрочем потом разберёмся.

— Зачем я им? — спросил мой психованный друг и стрельнул в меня глазами. Ну, без романтического подтекста — скорее, чуть не застрелил.

— Это я завтра расскажу, а сейчас сил нет совсем, простите. Надо ещё наложить полог на дом, чтобы всадники не нашли нас, и избавиться от тел. Ещё бы привести себя в порядок… Идите, отдыхайте.

Он буквально вытолкал нас в коридор, и нам пришлось идти в свою спальню. Я лёг в кровать, а Рейн, гордо протопав мимо, улёгся на другую.

— Идиот, — раздался тихий шёпот.

Чего?!

— Ты это мне?

Он не двигался и делал вид, что спит, чем разозлил меня ещё больше. Я вскочил с кровати и за два шага преодолел расстояние, разделявшее нас, а потом запрыгнул на него сверху, под его возмущённые вопли.

Через минут десять наша потасовка была закончена и я, тяжело дыша, сидел на нём сверху и держал его запястья у него над головой. Он тоже пытался отдышаться, его грудь опускалась вверх-вниз. Нас друг от друга отделяло тонкое одеяло, но внутренней поверхностью бедра я чувствовал его начинающий вставать член. Думаю, из-за этого он и перестал сопротивляться. Замер, как заяц.

— Что это? — я ухмыльнулся и опустил взгляд вниз.

Рейн покраснел.

— Отпусти меня.

Он задёргался, ещё больше соприкасаясь с моей ногой.

— Не советую. Сила трения, знаешь ли.

— Отпусти! — крикнул Рейн и уставился на меня.

— Не кричи ты! Что нашло на тебя, бля? Успокойся, — я нахмурился и сжал его руки сильнее, отчего он втянул в себя воздух и уставился на меня злым взглядом.

— Слезь с меня, — уже тихо попросил он. — Пожалуйста, Крис.

Я прямо видел его стыд, но сам чувствовал совершенно обратное. Стояк уже был хороший. Впрочем, как и у меня…

Это, бля, ненормально. Надеюсь, Рейн его не чувствовал.

— Ты злишься на меня? — спросил я, прищурив глаза.

— Нет, —  он отвёл взгляд.

Врал.

— Я хочу, чтобы ты объяснился.

— В чем? Что ты хочешь услышать?

— Ты так расстроился из-за этих сраных всадников?

— Да, представь себе! Не каждый день узнаешь, что твоих родителей убили, и не кто-нибудь, а они! А ещё потому, что ты, несмотря на всё, что произошло, не воспринимаешь меня всерьёз!

— Это не так.

— Ну ты ведь не сказал мне ничего! — воскликнул он и вопросительно поднял брови.

— Прости, я правда забыл про них… Да и потом, не до того было. И я верю тебе, честное слово! — воскликнул я и улыбнулся.

— А я тебе — нет, — он поджал губы и прищурил глаза.

— Я не вру. После сегодняшнего я точно тебе верю.

— Ладно, но теперь не скрывай от меня ничего. Даже если тебе это кажется чьим-то бредом или ерундой.

— Договорились, — кивнул я. — А теперь расскажи мне, почему у тебя встал? — подмигнул я Рейну.

Он вдруг выгнулся и вырвал руки, а я, потеряв контроль над ситуацией, свалился на пол.

— Прости, — Рейн свесился с кровати. — Ты реально меня выбесил.

— Заткнись уже. И подвинься, — я поднялся и лёг к нему в кровать. Рейн замотался в одеяло, оставив мне его жалкий уголок, и отвернулся к стене.

— Спокойной ночи, — прошептал он.

— И тебе… До завтра.

Завтра, по правде говоря, уже давно наступило. В комнату вот уже как несколько часов светило солнце. Я думаю, что было уже около десяти утра, но со всеми этими ночными приключениями засыпать было невероятным удовольствием, пусть и под ярким светом. Я очень надеялся, что, когда проснусь в следующий раз, всё, что было, окажется просто сном.

Иначе… Ну это же всё такой бред!

Два трупа в доме, какие-то загадочные всадники, отвары из чертополоха… Рейн…

====== Глава 6. Инкарнация ======

Проснувшись, я ещё с минуту лежал и непонимающе таращился по сторонам. Во-первых, поспал я, видимо, совсем мало, и поэтому голова ещё плохо соображала, а во-вторых, события этой ночи всё больше казались мне сном, нежели действительностью. И где мой психованный друг? Кровать была холодная и пустая.

Я откинулся на подушку и закрыл глаза.

И почему у меня встал вчера? Ладно у Рейна, он вообще… странный, но у меня? От недотраха? Дела, в общем, странные… Когда тебя подводит собственный организм, это, бля, нереально бесит!

— Крис…

Дверь в комнату открылась, и в образовавшемся проёме возникла растрёпанная голова друга.

— Привет, — голос у меня был охрипший ото сна и больше походил на собачий лай.

— Проснулся? — Рейн всё ещё стоял в дверях.

— Как видишь. Сколько времени?

— Пять вечера. Там к Альфреду сейчас придут, и он просил… — Рейн замялся, — ну, в общем, просил тебя не выходить из комнаты пока что.

Было видно, как ему неудобно это произносить. Он даже не смотрел на меня, просто в пол глаза опустил.

— Это ещё почему?

— Ну… там ведующие придут, а они не общаются с обычными людьми.

— Что за хуйня, Рейн? — я сел на кровати, — и хватит из-за двери выглядывать!

— Мне уже идти надо. Альфред просил помочь…

— Рейн!

— Да? — он наконец-то взглянул на меня.

— С какой стати мне в комнате сидеть?

— Я же сказал…

— Это секта какая-то?

— Да нет, они боятся просто, Альфред сказал.

— Кого? Меня? — не понял я.

— Да нет, — вздохнул он.

Он всё-таки зашёл в спальню и плотно закрыл за собой дверь. Потом подошёл и уселся ко мне на кровать.

— Всадников они боятся.

— И?

— Ну, они никому не доверяют, с людьми по сути не контактируют… — пустился он в объяснения.

— То есть — секта.

— Да нет! Альфред мне рассказал вкратце про всё…

— Например?

— Давай, я потом расскажу? Альфред ждёт… да и… блин, — он вздохнул, — Альфред сказал, что тебе вообще про все это знать не положено.

— Альфред то, Альфред это! Заебал! И? Ты мне что, не расскажешь ваших тайных секретиков?

— Расскажу, конечно. Просто позже.

— И за каким хером они собираются? — спросил я и, рывком скинув с себя одеяло, слез с кровати.

Рейн расширил глаза поспешно отвернулся.

Я сначала не понял, из-за чего это он, но потом до меня дошло — я был голым.

И опять эта его странная реакция. Но сейчас, во всяком случае, желания выяснять о причинах его закидонов у меня не было. Обведя взглядом комнату в поисках одежды, я, кроме халата на кровати, ничего не нашёл.

Ай, бля, она же в ванне.

Рейн увлечённо смотрел в окно.

— Алё, — позвал я его.

— Да?

— Так зачем они собираются?

Я затянул халат на поясе и уселся опять на кровать. Он заметно расслабился после того, как я оделся, и пустился в объяснения:

— В детстве родители, чтобы защитить меня, скрыли мою силу. То есть то, что я умею — видеть ауры, мысли читать и так далее, это далеко не всё! Альфред сказал, что у меня какая-то особенная сила и, чтобы её пробудить, одних его способностей недостаточно.

— Поэтому тут все эти клоуны собираются?

— Крис! — возмутился мой друг и укоризненно на меня посмотрел, — не называй их так.

— Окей, — я кивнул, — и что они будут делать с тобой?

— Какой-то ритуал, — он пожал плечами.

— А нахер секретность такая? Или тут повсюду всадники?

— Это не смешно, — Рейн нахмурился. — Они убили моих родителей и похитили Софи. Они реальнее, чем ты думаешь.

— Я и не смеюсь, — соврал я, — это не опасно хоть? А то напоят тебя какой-нибудь дрянью.

— Альфред сказал, что нет. И я ему верю.

Блять, а я верю в то, что если ещё раз услышу его имя, разыщу его и втащу хорошенько!

— А зачем вы вообще этим всадникам сдались?

— Оказывается, они тоже обладают силой, но другой — больше физической, как я понял, а если убивают ведующего, то к их силе добавляется ещё и наша и так они обретают бессмертие. Альфред еще сказал, что у них целая сеть — политики, звезды и так далее. А мы просто пытаемся спастись от них.

— Пиздец, — констатировал я. — Ты в это веришь? Бессмертие?

— Подожди, — он выставил вперёд ладонь, — просто так убить ведующего нельзя, если нарушить определённый ритуал, то он умрёт, но через какое-то время переродится со своими силами, — закончил он.

— И?

Я не понимал, куда он клонит.

— Альфред и его… друзья считают, что я какой-то особенный. Что почти двести лет назад меня убили, и я заново родился. Как бы…

Я всё больше хмурился и, видимо, смотрел на него как на полного идиота.

— Крис, это правда. И… — он странно взглянул на меня. — Ты веришь в реинкарнацию?

— Чего?

— Помнишь, как ты пришёл к нам с Софи первый раз?

— Такое не забудешь, — я хмыкнул, но, кажется, понял, к чему он ведёт.

— Помнишь, она говорила про прошлые жизни?

— Помню. Давай ближе к делу.

— Мы с тобой уже встречались. Были… — он резко выдохнул, — друзьями.

— С чего ты это взял? Тоже Альфред подсказал?

— Нет, Софи рассказала. Она тебя помнит. Да я и сам кое-что помню. Раньше я думал, что все это сны, но теперь, когда Альфред все мне рассказал, многое встало на свои места! Понимаешь? — он вскочил с кровати и широко улыбнулся, — представь, что будет, когда ко мне вернутся все мои силы!

— Да уж… Значит, Софи помнит меня? — я засмеялся в голос. — Ей сколько лет-то? Двести?

— Ведующие долго живут. Двести лет это немного, по сути.

— Рейн, скажи честно, — я тоже встал и скрестил руки на груди. — Ты ебанулся?!

Из него разом будто бы вышибли весь воздух. Уголки губ опустились, а брови свелись на переносице.

— Опять. Ты мне не веришь, — он часто заморгал, а потом покачал головой. — Зачем я это тебе рассказал? Альфред говорил, что ты не поймёшь…

— Если ты ещё раз произнесёшь имя этого старикана, я сначала тебе всеку, а потом и ему. И мне похуй, ведующий он или кто. Ты знаешь, судя по тому, как тебе промыли мозги, становится очевидно, что это и правда сраная секта!

Рейн молчал и хмуро на меня взирал, качая головой. Потом он пошёл к двери, открыл её, остановился и, не поворачивая головы, тихо произнёс:

— Я никогда в тебе этого не понимал. Как ты только умудряешься всю свою жизнь игнорировать все, что происходит вокруг тебя… Но, видимо, это просто я идиот и всё себе придумал.

В его голосе было столько боли и обиды, что я на секунду опешил.

— Что ты…

Рейн уже выскочил из комнаты и хлопнул дверью, а мой вопрос так и повис в воздухе.

И что он там себе напридумывал?!

Я выскочил в коридор и забежал первым делом в ванную, где оделся. Потом спустился вниз и… никого там не увидел. Я обошёл все комнаты на первом этаже и, там тоже никого не обнаружив, вспомнил про чудо-шкаф.

Вернувшись в прихожую, я приложил ухо к его дверям, но шум воды от фонтана всё заглушал. Потянув на себя дверь и открыв её, я сделал шаг в сырую темноту и чуть не поскользнулся на первой же ступеньке — они были чем-то вымазаны. Босые ноги неприятно прилипали и вязли в странной жиже. Темно было, хоть глаз выколи, зато, спускаясь всё ниже, я стал слышать голоса. Точнее, пение или завывания, уж не знаю, как это назвать.

Спустившись в самый низ, можно сказать, на ощупь, я поводил вокруг руками и, как зомби, направился на шум голосов. Ноги до сих пор прилипали, значит, помимо ступенек они ещё и весь пол уделали.

Внезапно мои руки встретились с тканью и я вспомнил, что здесь был проход, занавешенный шторой. Посмотрев вниз, я увидел тонкую полоску тусклого света, просачивавшегося под занавеской. Я аккуратно раздвинул её и оказался в том помещении, где Альфред убил своего двойника. На одной стене висела старинная керосиновая лампа, и больше ничего не было. Тем не менее, я отчётливо слышал странную песню. Они пели хором и вполголоса, но так близко, будто бы за спиной.

Я снял лампу — она висела на ржавом гвозде, и подошёл к одной из стен. Провёл по ней рукой, но ничего странного не заметил. Обойдя и изучив ещё две из них, я задумчиво остановился перед последней стеной. Определённо звук шёл из-за неё. Я потрогал её руками и на середине нашёл что-то похожее на железный шов, но, посветив лампой, я ничего не увидел, хотя пальцами он прощупывался.

Странная херня.

Ещё раз вцепившись пальцем в шов, я провёл по нему руками, и тут что-то случилось с моим зрением, типа как в таких оптических иллюзиях — сначала видишь какую-то мазню, а потом она вдруг превращается в картинку. И точно также я увидел дверь. Она была абсолютно такой же, как и стена, но видимо, нужно просто знать, что ты ищешь. Тем не менее, никакой ручки на ней не было. И как ее открыть, я не представлял себе вообще. Я зацепился пальцами за ее края, но она не сдвинулась ни на йоту.

Сука!

Завывания тем временем набирали громкость. Там уже пели в полный голос.

Я обшарил всю эту чёртову дверь, но так ничего и не нашёл. Даже замочной скважины не было. Либо она отпиралась с той стороны, либо вообще никак. От осознания того, что Рейн сейчас внутри с этими психами, у меня просто срывало башню!

Я со злости долбанул по двери ногой, от чего раздался грохот. Меня услышали, и пение резко оборвалось. Я ударил ещё раз.

— Рейн!!! Открой эту сраную дверь!

Через минуту оглушающей тишины я услышал его голос прямо за дверью.

— Крис… — не знаю, из чего была сделана та дверь, но он будто стоял передо мной, она не приглушала его голос нисколько.

— Открой дверь! — заорал опять я.

— Уходи, Крис.

Его голос был такой… слабый.

— Открой дверь.

— Я не могу. Уходи. Тебе не нужно… быть здесь, — он закашлялся, и голос сорвался.

— Рейн!!! — я ударил снова, на сей раз кулаком, и бил до тех пор, пока руку совсем не перестал чувствовать.

Не знаю, что это было — предчувствие или прочая подобная хуйня, но я физически ощущал, что ему больно.

У меня появилась идея, но под рукой, чтобы ее осуществить, ничего не было. Схватив лампу, от которой, правда, толку было мало, я побежал обратно в дом. Взлетев по ступенькам, я промчался в гостиную и, вытащив из подставки около камина металлический штырь с острым концом, побежал обратно, но резко остановился, уставившись на белый пол.

Я смотрел на свои следы.

От коридора тянулась бордовая дорожка отпечатков моих ног. Наклонившись, я мазанул пальцем и растер между них вязкую жидкость. Это была кровь. Весь пол этого подвала был в крови!

Видимо, на меня нашло какое-то помутнение, потому что следующие свои действия я помнил очень плохо. Я не помню, как я спускался обратно, и я, хер знает, как открыл ту дверь, но то, что я увидел дальше, стёрло нахуй все мои предрассудки относительно здравого смысла и их сраной магии.

В том помещении — оно было круглым с квадратным центром в полу, из которого выдавались языки пламени, я увидел эту чёртову компанию и своего друга. Они, в чёрных мантиях с капюшонами, стояли плотным кругом, подняв руки над головой, издавали странные гортанные звуки и раскачивались в каком-то трансе. А над ними, в полупрозрачной сфере, прямо над огнём был Рейн. Он, полностью обнажённый, был будто распят на невидимом кресте. Голова безвольно болталась, а волосы закрывали лицо.

Я даже не понимал, жив ли он. Моих каких-то первобытных инстинктов хватило на то, чтобы растолкать этих уродов и нарушить их дьявольский круг, а как только я это сделал, сфера с Рейном лопнула как мыльный пузырь и он начал падать. Я будто в замедленной съемке видел, как он летит в огонь, но не успевал. Я бы и не успел, все произошло слишком быстро. Ещё до того, как я двинулся в его сторону, я получил жуткий удар по голове, и свет, пару раз мигнув — померк.


— Ну, что? Проснулся? Быстро же ты оклемался.

Я поморщился и, превозмогая жуткую боль, открыл глаза.

Прямо передо мной стоял Альфред. Он был всё в таком же балахоне, как и те люди. А я был в подвале. Меня приковали за запястья к стене, но ноги оставались свободными, а так как цепи были низко расположены, об пол я опирался коленями. Я был в одних штанах, футболку с меня зачем-то сняли.

— Где Рейн? — я разлепил губы, слипшиеся от крови, и уставился на старика.

— С Рейном всё будет в порядке, — хмыкнул он, — ты нам подпортил, конечно, ритуал и чуть не убил его, но мы были бы не мы, если бы не справились с этой проблемой.

— Где Рейн? — повторил я.

— В безопасности, — ответил он и с силой, неожиданно, ударил меня по лицу.

Голова дернулась и впечаталась в стену. Я даже не ожидал от старика такой прыти, надо признаться.

Подняв голову, я плюнул ему в рожу кровью и слюной, что скопилась во рту. Альфред медленно вытер лицо длинным рукавом мантии и улыбнулся.

— Я бы советовал тебе вести себя иначе. Ты тут надолго. И поверь, если не будешь хорошим мальчиком, то умоешься собственной кровью… Так что побереги её.

— Где, блядь, Рейн?! — заорал я и дёрнулся всем телом в его сторону.

Он, не ожидая этого, отскочил от меня на пару шагов.

— Какой упрямый, — Альфред покачал головой. — Я передам ему, что ты хочешь его видеть, — сказав это, он покинул подвал, оставив меня в полной темноте.

Следующие несколько часов я провёл в полной тишине, нарушаемой только своими редкими стонами. Руки затекали, а голова гудела. Я чувствовал, как первое время с виска стекала кровь, а потом перестала, наверное, остановилась. Ещё ужасно жгло плечи и спину, и, соприкасаясь с шершавой стеной, кожа неимоверно саднила, как от ожога. Но с Рейном, кажется, всё было в порядке, и он был жив. Уж не знаю, как ему там промыли мозги, но я был уверен, что, если он увидит меня в таком состоянии, быстро перестанет участвовать в этом представлении.

Представлении… В памяти вновь и вновь возникала эта сфера с Рейном внутри. Он висел в воздухе! Парил над огнём! Что это? Фокусы? Или реально магия?

Я почти отключился, как вдруг в подвале послышался шум. Кто-то спускался, неся прямо перед собой факел. Я был в том помещении, где мы спасли Альфреда, но сейчас оно не было занавешено шторой и в проеме я видел пляшущий свет и тень. Она укорачивалась, пока совсем не пропала и в проеме не появился ее обладатель.

Я не ожидал его увидеть. Не так быстро… Я думал, это Альфред или ещё какой псих, но это был мой друг.

Рейн хорошо выглядел, правда тоже был одет в придурочную мантию. Во всяком случае, он был явно здоров и бодр. Чистые волосы были рассыпаны по плечам, а на лице, как только он подошёл ко мне вплотную, я увидел… улыбку? И глаза… они были зелёные!

Он улыбался и со снисхождением и даже жалостью смотрел на меня. Так смотрят или на сумасшедших, или на инвалидов.

— Здравствуй… Крис, — поздоровался он, не переставая улыбаться.

— Какого хуя происходит?

— Ты о чём? — как ни в чем не бывало спросил он, но, перестав паясничать, уставился на цепи, а потом схватился за одну руками. — О, боже! Ты об этом?

Я прочитал ужас в его глазах, но он в ту же секунду сменился на громкий смех.

— Ты сошёл с ума?

— Нет, глупенький. Я в полном порядке, — он хмыкнул и провёл рукой по своей щеке, потом по губам и волосам. — Я рад, что вернулся.

— В смысле? Куда вернулся? И что с твоими глазами? Это линзы?

Он опять засмеялся.

— Хватит ржать! Рейн, что происходит?!

— Глупец! — крикнул он. — Я не Рейн!

Я лишь непонимающе потряс головой, стараясь прогнать наваждение.

— Он пока что здесь. Можно сказать, во мне. Но это ненадолго, — продолжал он.

— Кто ты? — процедил я сквозь зубы.

Клянусь, если бы не руки, я бы его на куски разорвал.

— Не помнишь меня?! Какая жалость…

Он схватил меня за шею и сжал пальцы, отчего я стал задыхаться, но потом отпустил меня, резко переместив руку мне на живот.

— Я убью тебя, — прошипел я.

— Не в этот раз, — он хищно ухмыльнулся и переместил руку ниже — на мой пах.

Я проследил за его движением и удивленно уставился на него, вскинув голову.

— О… я знаю все сокровенные мысли твоего сладенького дружка, — промурлыкал он мне на ухо и облизал его. — Хочешь прощальный подарочек от твоего Рейна?

Я отодвинул своё лицо и ошарашенно посмотрел на него во все глаза.

— Он вот хотел бы, — плотоядно ухмыльнулся «не мой Рейн».

Вдруг приблизился ко мне вплотную и, схватив меня одной рукой за подбородок, а второй за затылок, он поцеловал меня, проворно засовывая мне в рот свой язык.

Первой моей реакцией было укусить его, но это всё же были язык и тело моего друга, а калечить я его не собирался… Так что я, просто не двигаясь, вынес этот поцелуй, больше похожий на изнасилование моего рта. Он прошёлся по всем зубам, проскользил по моему языку и искусал мне все губы.

— Хреново ты целуешься со своим любимым, — хохотнул он, — жаль, другой попытки у вас не будет. Я уже пожалел о том, что сделал тогда.

Он взял со стены факел и пошёл на выход, бросив мне на прощание:

— Спокойной ночи, Кристиан. Насладись ею, потому что завтра я тебя убью. Хватит с меня твоей компании.


Секунды складывались в минуты. А минуты в часы. Я насчитал пять часов. Может, и больше прошло — пару раз я сбивался со счёта.

На удивление мне происходящее больше не казалось сном. Всё было чересчур реально. Особенно язык Рейна у меня во рту и его ничего не выражающие глаза, кроме разве что неприкрытой ненависти. Это был не он.

Моя фантазия относительно того, как выбраться из этого подвала, иссякла уже давно, так же, как и идеи, как выпутаться из всего этого дерьма. Я верил этому психопату. Он явно собирался завтра выполнить своё обещание.

Наверху опять послышались торопливые шаги и в арке входа забрезжил свет.

— Крис! — оттуда выскочил мой друг и сразу бросился мне на шею, крепко обняв.— Что они сделали с тобой?!

— Рейн? — недоверчиво протянул я, но, как только увидел его глаза, сразу понял, что это он. — Что происходит?!

— У нас мало времени, — он шмыгнул носом, а из глаз потекли слезы. — Прости! Я не знал! Я идиот. Ты был прав, это всё ложь! Альфред… Если бы я знал!

Ещё немного, и он бы начал рыдать в голос, но вместе с этим он достал ключ и отстегнул мне уже одну руку, которой я с размаху дал ему пощёчину. Истерику надо было останавливать.

Он ошарашено уставился на меня и облизал треснувшую губу.

— Быстрее, — поторопил я его.

— Крис, прости…

— Давай потом.

Он отстегнул мне вторую руку и опять обнял. Я притянул его к себе и торопливо погладил по голове.

— Надо убираться отсюда.

— Я не могу, — он отстранился и посмотрел на меня, полными слёз глазами. — Я с трудом его сдерживаю и боюсь, что это ненадолго. Тебе надо бежать и как можно дальше.

— Что? Я без тебя никуда не пойду! Совсем с ума сошёл? — опешил я.

— Нет! Ты уйдёшь! Потому что если останешься, он убьёт тебя! — завопил Рейн, и мне пришлось зажать ему рот. — Он совсем свихнулся!

По моим пальцам побежали его слезы.

— Тише, — я погладил его по голове. — Мы уйдём вдвоем. Слышишь меня? По-другому не будет.

— Возьми это. Это единственный шанс. Тебе надо рассказать им все… Может, они помогут в этот раз, — Рейн торопливо сунул мне в руки какой-то пухлый конверт и отошёл.

Пока я с ним возился и разглядывал, не заметил, как он подошёл к стене и лязгнул металлическими браслетами, надев их себе на запястья.

— Бля! Ты что творишь?! Где ключ?!

— Проглотил, — нервно хихикнул он, а я уставился на него как на психа.

— Зачем?!

— Крис, послушай меня… Это уже не только наше дело, и оно касается теперь не только пропажи Софи. Это… намного важнее всех нас. Если он найдёт её, силу, то все погибнут. Он устроит настоящий апокалипсис с настоящими всадниками — голодом, мором и чумой. Понимаешь? И его надо остановить! Он реально хочет всех убить!

Я не знал, что сказать. Он был так серьёзен, как никогда прежде. Глаза светились яростью и уверенностью.

— Я не уйду без тебя, — всё равно возразил я.

— Ты слышишь меня вообще? — спросил Рейн.

Я кивнул.

— Крис, он убьёт тебя!

— Нет, — я упрямо дёрнул подбородком.

— Крис, пожалуйста!

— Нет. Я оторву эти чертовы цепи вместе со стеной, и мы уйдём отсюда вдвоём.

— Крис, не надо… Нет! — лицо Рейна ощутимо изменилось. Это больше был не он. Полностью поменялись мимика и даже голос, а глаза стали зелёными. — Тварь ты, Кристиан…

Его руки выше локтей вдруг начали краснеть, а металл стал медленно плавиться, стекая по рукам и капая на пол.

Я думал всего секунду и принял единственное здравое решение — убежал.


Лестница, коридор, дверь, снег… Всё смешалось с одну вереницу. Мужик в подворотне, деньги, одежда, вокзал, билет, автобус.

Через сутки я очнулся в своей кровати, вчужой одежде с зажатым, до боли в пальцах, конвертом. А ещё с тяжелым грузом на сердце, который грозился оторваться и похоронить меня, нахуй, под толщей океана из собственного чувства вины.

Я бросил Рейна одного. В том тёмном подвале, с этим психом внутри. И мне плевать, что у меня, типа, не было выбора. Он всегда есть. А я просто трус.

Всё же, как бы сильно я себя ни ненавидел, в душе ещё теплилась надежда на чудо.

С трудом разжав собственные пальцы, я открыл конверт и уставился на выпавшие из него собственные фотографии, только будто бы столетней давности.

====== Глава 7. E Pluribus Unum ======

В конверте я обнаружил с десяток фотографий, на которых, без сомнения, был я, только немного старше.

На фото я был одет в классические костюмы и выглядел довольно странно, относительно меня настоящего. На обороте одной из карточек стояла дата — 1892 год.

Я бы, наверное, решил, что тронулся умом, или на фото изображён парень на меня просто очень-очень похожий, но в свете последних событий был уверен, что это я.

Реинкарнации, прошлые жизни… всё это теперь было моей реальностью, с которой я пока не мог полностью смириться. Но Рейна со мной не было, а были только эти фото и остальные документы из конверта, которые, по идее, должны были помочь пролить свет на случившееся… Я очень на это надеялся. Ведь не просто так он отдал это мне?

На всех снимках я был один. Они были все чёрно-белые и уже пожелтевшие от старости, впрочем, удивительно, что они вообще сохранились за столько лет. На пяти из них я был снят на улице какого-то старого города с разных ракурсов, на других пяти в разных местах — две в лесу на лошади, другие три в каких-то комнатах. А ещё я везде улыбался — широко и открыто.

Ещё были документы, исписанные непонятными палочками и загогулинами. Интернет помог разобрать язык, и это оказался древний готский, принадлежащий к группе восточно-германских языков. Я пару часов убил только лишь на это. Естественно никакой переводчик мне и не думал помочь с переводом.

Также в конверте была карта какого-то помещения, не подписанная вообще. Просто маленький квадрат с четырьмя точками по углам, в большом квадрате со стрелками. Детские каракули какие-то.

Самой интересной бумажкой оказалась вырванная страница из старой книги. Спасибо поисковику, который нашёл совпадения по фотке — это была книга 1891 года, про химические элементы. На самом деле интересным в ней был не текст, а несколько почти затёртых цифр и надпись под ними от руки — «omne quod licet nihil», что переводилось как — «ничто не истина, всё дозволено».

Я ходил вокруг городского телефона добрых полчаса, пока, наконец, не решился на звонок. Больше всего я, наверное, боялся, что дозвонюсь в сраное общество любителей чёрных балахонов.

Была ещё идея пойти в полицию, но что-то мне подсказывало, что нихрена хорошего из этого не выйдет. Да и начни они что-то копать, тут же всплывёт та история с угнанной тачкой, да и труп в доме — не очень приятный момент. К тому же, могло оказаться, что он там совсем не один — крови в том проклятом подвале было много… И почему-то я был уверен в том, что эти уроды всё свалят на нас с Рейном.

Блять… При мыслях о нём в груди начинало щемить, а сердце пропускало удары.

Я никогда и ни за кого так не переживал. Но, если они поселили в его тело какого-то крутого мага или хуй знает, кто он там, возможно, не так уж всё и плохо для самого Рейна. Вряд ли они будут издеваться над ним…

Хотя его развратное поведение у меня вызывало нехилые опасения. Меня-то он только поцеловал… Я надеялся, что ему не взбредёт в голову кого-то трахнуть или чтобы кто-нибудь его…

Да блять!

Я ударил кулаком в стену около телевизора и рванул к телефону. Сколько можно ебать себе мозги?! Позвони уже, тряпка!

Я набрал нужный номер и напряжённо вслушался.

Пошли гудки, и я выдохнул. Значит, номер до сих пор рабочий. Удивительно.

Интернет, кстати, не нашёл похожего международного кода, так что я и понятия не имел, в какую страну звонил.

Спустя хуеву тучу гудков, мне ответил робот:

— Guten Tag. Sie haben die Hotline angerufen. Nach dem Signal rufen Sie Ihren Code an…

Раздался противный длинный гудок, и я уставился на трубку.

Немецкий?..

Пришлось тащить телефон к компьютеру, включать громкую связь и переводчик.

«Здравствуйте. Вы позвонили на горячую линию. После сигнала назовите ваш код».

Какой, бля, код?

Я схватил страницу и всю её в который раз осмотрел. Больше цифр не было. Может, это и не цифры?

Я позвонил ещё раз и, после гудка, на латинском произнёс ту цитату, что была под номером.

В трубке сразу что-то щёлкнуло, и мне ответил мужской голос:

— Ich grüße sie.

— Эм… Вы говорите по-английски?

— Да, — голос заметно напрягся, но продолжил на чистом английском. — Я слушаю вас.

— Я даже не знаю… Кто вы?

— А вы? Откуда у вас этот номер?

— Я нашёл его, — я вздохнул, но решил сказать правду, — нашёл в конверте, в одном доме в Чикаго.

— Вы знаете, куда вы позвонили? — осторожно спросил голос.

— Нет. Понятия не имею. Мне нужна помощь. Мой друг в беде.

— Расскажите мне вкратце вашу ситуацию, и я вам подскажу — по адресу вы обратились или нет.

— Ладно, — я сел на пол, облокотившись спиной о бортик кровати, и начал рассказ. — Мой друг — ведующий… и он попал в беду. Мы искали кое-кого и пришли к его знакомому в Чикаго — Альфреду, тоже ведующему. Правда, он оказался психопатом. У них там секта прям. Они ещё обряд какой-то провели, и Рейн… в общем, теперь он не совсем Рейн, — я закончил и выдохнул.

На том конце провода воцарилось молчание.

— Эй! Вы здесь?!

— Назовите ваше полное имя, дату рождения и адрес.

Я всё продиктовал ему, немного напрягшись, правда, но что тут оставалось делать?

— Вы находитесь сейчас там же?

— Да.

— За вами скоро приедут. Будьте на месте.

— В смысле? Кто приедет?

Но голос уже отключился.

Заебись! Надеюсь, я не сделал хуже. Да куда уж хуже…

А может, плюнуть на всё и вернуться за Рейном? И будь что будет.

От размышлений меня отвлёк отец, заглянувший в комнату.

— Вернулся уже?

Он был явно с хорошего будуна. Лицо опухло и обросло щетиной.

— Как видишь.

— Как погулял?

— Охуенно, — хмыкнул я. — Где мама?

— Не знаю. На работе, может, — равнодушно ответил он и зевнул.

Мать работала уборщицей в местном госпитале и, возможно, правда была на смене, а не где-то развлекалась.

Я посмотрел на отца и пришёл в ужас. Как можно быть близкими и одновременно такими далёкими людьми? Им же на меня насрать… Небось жалеют, что меня в детстве грузовик не переехал.

— Пап, а ты меня любишь? — вырвалось у меня.

Он, кажется, удивился.

— В смысле?

— В прямом, — я, кряхтя, поднялся с пола и стал раздеваться. Надо сходить в душ, что ли.

— Ну… ты мой сын.

— Точно, — я хмыкнул, — ты бы сильно расстроился, если бы я умер?

— Крис, что случилось? С девушкой поругался? Так всё нормально будет — бабы они дуры.

Я замер с футболкой в руке и уставился на него.

Отличная реакция просто… хотя, чего я ждал-то вообще?

— Типа того, — соврал я.

— О, и подрался что-ли? Из-за девчонки? — усмехнулся отец, рассматривая меня.

— Забей. Мне, кстати, скоро уехать надо будет. Денег дашь?

— Не вопрос! С ней? — воодушевился отец.

— С кем? — не понял я и нахмурился, а потом спохватился, — да, с ней.

— А в школу?

— Успею.

Он кивнул и ушёл.

И всё. Так просто. Никаких — «А куда?», «На сколько?». И про школу он спросил только потому, что у них с матерью могли появиться проблемы, если я перестану там появляться.

Я пошёл в ванную и провёл там, наверное, час, выскребая из-под ногтей кровь и грязь.

Выйдя из душа, я уставился на своё отражение в зеркале на двери. В первую секунду я себя просто не узнал. Не думал, что меня так разукрасили.

Лицо, конечно, болело так же, как и всё остальное, но не так сильно, как это выглядело: под левым глазом красовался здоровый фингал, правая скула была содрана в кровь, а губы потрескались и покрылись кровавой коркой. Я повернул голову на бок и провёл рукой по виску — он тоже саднил от удара, но крови не было. На рёбрах и руках были синяки и кровоподтёки, но опять же — боли почти не было.

Как меня в полицию, интересно, не загребли, пока я до дома добирался?! К слову, я до сих пор помнил только отрывки. Кажется, я ограбил какого-то мужика и забрал его одежду и деньги. Как я ехал в автобусе, я почти не помню. Может, спал? А как попал домой, вообще не знаю. Одни вопросы.

Я собрался и отправился в магазин, где купил самый дешевый телефон вместе с симкой и немного еды. Отец, как и обещал, дал мне денег, которых должно было хватить на пару недель обычных каникул.

Из магазина я пошёл в дом Рейна и Софи.

Внутри всё неприятно сжалось, как только я поднялся на крыльцо.

Под цветочным горшком около входной двери я нашёл запасной ключ и зашёл внутрь. Прошёл на кухню, кинул на стол свои покупки и уселся на стул.

На плите до сих пор стояла сковорода с тем самым пригоревшим омлетом.

Наспех перекусив остывшей пиццей, я пошёл в комнату Софи. Я хотел посмотреть её книги и получить хоть какую-то информацию про этих ведующих и загадочных всадников. Я надеялся, что время на это у меня было. Хотя, хер знает, когда они приедут. Может, завтра вообще. Да и кто — они?

В комнате Софи царил полный разгром, устроенный ещё Рейном.

Я прошёл по комнате и остановился около большого книжного шкафа: травы, травы, травы, энциклопедии о травах, кулинарные книги… И ничего, что могло бы мне помочь. Тот же дневник Софи мы благополучно потеряли.

Я вздохнул и опустился на кресло около окна. Ответов на мои вопросы тут, видимо, не было.

Вдруг я вспомнил про подвал. Там же вечно стояли какие-то коробки с хламом… Может, там что и найдётся.

Спустившись под дом, я включил маленькую лампочку и пошёл рыться в коробках.

В основном они были с одеждой и банками, но в одной я все же нашёл, что искал — книги.

«История Ватикана»? Я повертел в руке увесистый том и кинул его на пол. «Восхождение ордена Тамплиеров», «Первый Ватиканский собор», «Ватикан и Масонство».

Да что за херня?!

Книги одна за другой отправились на пол.

На дне коробки лежал фотоальбом. Я достал его и пролистал. Я тут же забыл про то, что вообще искал.

Рейн. Рейн и Софи. Маленький Рейн с родителями… Я впервые их видел. Он так похож на свою маму… У неё тоже были светлые волосы и такие же выразительные голубые глаза. Она бережно обнимала Рейна лет семи, а он смеялся и щурился от яркого солнца.

Фотография была сделана в лесу, скорее всего неподалёку от их старого дома, на полароид.

Мы никогда с ним не говорили о его родителях. О чем угодно, но только не о них. Он всегда избегал этих разговоров, а если подумать, и о детстве рассказывал довольно расплывчато. А я никогда почему-то не спрашивал.

Я опустился на колченогий стул и продолжил разглядывать фотокарточки.

Рейн с отцом. Вот на него он совсем не похож. Может, характером?.. Хотя внешность его отца — брутального темноволосого мужика — слабо вязалась с мягким характером Рейна. Они с отцом стояли на крыльце деревянного дома, и Рейн держал настоящее ружьё.

Непривычно было видеть его с оружием. Такой контраст.

Там ещё были фотки, и мне очень понравилась одна из них. Он на ней был гораздо старше, чем на предыдущих, и, мне кажется, её уже сделала Софи. Рейн был заснят в профиль. Он стоял босиком на дороге, а по земле ещё стелился утренний туман. Всё было окутано предрассветной дымкой, но солнце первыми лучами уже освещало землю, играя в светлых волосах бликами. Рейн смотрел куда-то вдаль — за горизонт, и, казалось, он сейчас повернётся, улыбнётся мне и помашет рукой.

Я вытащил фото из альбома и положил себе в карман джинс. Просто так.

Фотоальбом я убрал обратно и стал складывать в коробку и книги.

Какой нахер Ватикан? Почему именно Ватикан?

Я пролистал книги на всякий случай, но в них, кроме текста, ничего не было — ни пометок на полях, ни чего-то ещё.

Впихнув всё обратно в коробку, я поднялся на первый этаж, потом вышел на улицу и, закрыв дом, пошёл обратно к себе.

Около дома меня уже встречали. Я прямо-таки почувствовал себя героем боевиков.

Прислонившись к покосившемуся забору, около моего дома стояли два мужика и выжидающе смотрели на меня. Рядом на дороге был припаркован чёрный джип.

Честно говоря, у меня промелькнула мысль прикинуться кем-то другим и просто пройти мимо, но, судя по всему, они меня узнали. Не просто так ведь спрашивали мои паспортные данные по телефону. И фотки, конечно, посмотрели в интернете.

Я вздохнул и подошёл к мужикам. Они были одеты в чёрные костюмы и чёрные ботинки. Из-под манжет выглядывали часы, тоже чёрные. Выправкой походили на военных. У них даже выражение такое было на лицах — преисполненное долга, будто они сейчас королёву охраняли.

— Кристиан Эванс? — произнёс один из них и сделал шаг мне навстречу.

Я остановился, окинув их взглядом.

— Да.

— Вы должны с нами проехать.

— Я понял, — нахмурился я, — мне надо вещи кое-какие взять.

— Мы торопимся, — ответил второй.

— И что? Вы меня похищаете, что ли? Если что, я сам позвонил в… — запнулся я, — по телефону.

Они переглянулись и кивнули мне.

Я обошёл их и зашёл в дом. И какие это вещи я собирался взять? Я выдохнул и пошёл в комнату. Документы. Их и то нет, потому что всё сперли вместе с машиной Софи.

Я взял только конверт с фотками и остальными бумажками и запихнул в задний карман джинсов.

Может, с родителями надо попрощаться? Хотя… наверное, не стоит.

Я сел на кровать и обвёл взглядом комнату. Интересно, я сюда вернусь ещё когда-нибудь? Или я идиот и всё себе напридумывал? Может, у меня крыша съехала или я в коме? Поскользнулся в ванной у Альфреда, например.

Посидев минут пять, я всё же пошёл на выход, сообразив, что, может, для вида, хоть сумку надо было взять, ну или одежду там. Вдруг я надолго уезжаю. А, похуй. Не в лагерь же я еду. Разберусь.

Мужчины, казалось, прилипли к несчастному забору. Они стояли в той же позе, что и когда я уходил.

— Я всё, — оповестил я их.

— Садитесь в машину.

Мне открыли заднюю дверь, и я уселся на дорогую кожу. Машина была новая, буквально из салона. Я заметил пробег — триста миль.

Мужики погрузились на переднее сидение, и мы тронулись в путь.

— Куда едем? — спросил я через полчаса.

Мы выехали на трассу и поехали на северо-запад.

— На аэродром.

— Так кто вы такие?

— Мистер Маркус всё вам расскажет, — донеслось мне в ответ.

— Мистер Маркус… Вы мафия или кто? — мне вспомнились книги Софи, — тайное общество?

Мои сопровождающие переглянулись. В точку.

Пиздец. Ещё одни психи.

— Мистер Маркус вам всё расскажет. Просим вас проявить терпение, — ответил водитель.

— Окей, мужики. Терпение, так терпение.

Я сложил руки на груди и уставился в окно.

Путь выдался долгий. Через два часа, с момента отъезда из города, мы приехали на аэродром, где нас уже ждал небольшой самолёт.

Мы вышли, и мне предложили идти следом. Мои вопросы игнорировали или переводили разговор на другие темы. Куда и насколько — я ничего не знал. Меня при этом не удерживали силой и, можно сказать, даже не следили за мной, но я был уверен, что, метнись я в первые кусты, за мной пустят погоню. Больно серьёзно выглядели эти ребята, у одного из них я даже увидел кобуру с пистолетом на поясе.

Сердце то и дело неприятно сжималось. Что я делаю? Чем я помогаю Рейну?

Полет был недолгий — страну мы не покидали, но узнать город приземления я не смог.

Мы сели на такой же частный аэродром, а потом в такой же чёрный джип.

Уже совсем стемнело, и я всё ещё ничего не различал за окном. Встречных машин не было, и я напряжённо вглядывался в дорогу, освещаемую фарами автомобиля, и думал о Рейне.

Я все время о нём думал после побега из Чикаго. Чтобы я ни делал — стоял, шёл, ел или дремал, мои мысли неизменно возвращались к нему.

Я закрыл глаза и вернулся в тот самый подвал. К тому Рейну, что совсем им не был… То же лицо, но глаза совсем другие — презрительно прищуренные и смотрящие на меня с ненавистью, а ещё губы, плотно сжатые в прямую линию. Не Рейн.

Зачем он поцеловал меня, грёбаный извращенец? И, надеюсь, что только меня!

Что за больной урод в нём поселился? Как его вытащить из Рейна? Это же возможно?.. Что у них там за секта, мать её? Волшебники сраные!

Машина резко затормозила и вошла в крутой поворот. Я чуть не влетел лбом в подголовник — хорошо, что был пристёгнут. Фары осветили решётку массивных металлических ворот. Стоило водителю нажать на кнопку маленького пульта, как они разъехались в разные стороны.

Ещё какое-то время мы ехали по извилистой дороге вверх, пока не остановились на небольшой опушке.

Я вышел из машины и пошёл за мужчинами. На улице было тепло и совсем не было снега. Видимо, какой-то южный штат.

С опушки, опять же наверх, вела лестница без перил. Широкие плоские каменные плиты лежали прямо на земле и по краям поросли стриженной травой. Рядом с каждой ступенькой, прямо в землю, были встроены большие круглые лампы, мерцающие в темноте тусклым светом.

Мы поднялись наверх и оказались на квадратной площадке около тёмного приземистого дома из камня. Дом был довольно современный, с плоской крышей, большими панорамными окнами и входной стеклянной дверью.

— Можете заходить — вас ждут, — сказал мне один из мужчин.

Я кивнул и пошёл к двери, а они остались стоять на улице.

Открыв дверь, я оказался в небольшом холле с ярким дневным освещением. Особо там ничего не было. Сплошной минимализм — тёмно коричневые стены, белый пол, большая картина с какой-то мазнёй и одинокое кресло в виде больших золочёных рогов с красной подушкой.

— Кристиан! Здравствуй! — из смежной с коридором комнаты ко мне вышел пожилой мужчина, по возрасту схожий с Альфредом, но в тоже время кардинально отличавшийся от него.

Его седые волосы были коротко подстрижены и уложены в модную причёску, чёрные глаза, в которых и зрачков было не видно, цепко осмотрели меня сверху вниз, будто насквозь просканировав. Под модной тёмно-зелёной водолазкой перекатывались мышцы — дед явно был в хорошей форме. А вообще, то, что он старый, выдавали только седые волосы, потому что брови были покрашены в чёрный цвет, а на лице было совсем немного морщин.

— Здрасте, — пробормотал я, нахмурившись.

Мне не понравилось, как он на меня смотрел. Больно радостный.

— Меня зовут Маркус, — представился он, склонив голову чуть набок, и прищурился, — ты помнишь меня, Кристиан?

Вы, бля, издеваетесь?!

— Нет! А вы меня, надо думать, из прошлой жизни знаете?

Он удивлённо заморгал, а потом рассмеялся. По доброму так, как смеются глупой шутке хорошего приятеля.

— Вижу, и правда не помнишь ни черта.

Я смотрел на него, сдвинув брови. Мне-то было не смешно.

— Ладно, проходи, пообщаемся наконец-то, — он пошёл вглубь дома, а я последовал за ним.

Мы разместились в уютной гостиной с большим диваном и мягкими креслами — эдакий уютный читальный уголок. Он разительно отличался от холодного холла, к тому же всё было завалено книгами. Помимо того, что ими были забиты все шкафы, книги лежали ещё и на полу. Я осмотрелся и, задержав взгляд на одной самой крупной стопке, сел в удобное кресло.

— Люблю читать, — пояснил он.

— Я заметил, — я скрестил руки на груди. — Ближе к делу, Маркус.

— Ты всё такой же нетерпеливый.

— Может, хватит уже? Я не помню нихера, а все так и норовят меня ткнуть в это носом.

— Я помогу тебе всё вспомнить, если ты захочешь, конечно. Это несложно.

— Если я захочу? — уточнил я.

— Кое-что лучше не помнить, Кристиан… — сверкнул он глазами, — но сначала я введу тебя в курс дела.

— Да уж. А то я нихрена не понимаю.

— Ты знаешь, с кем ты сегодня разговаривал по телефону?

Я отрицательно покачал головой.

— Это был секретарь, из приёмной канцлера Германии. Он работает на нас, и в его обязанности входит помогать всадникам, которые по разным обстоятельствам оказались в беде.

— Кому-кому помогать?!

— Всадникам… Ты уже слышал про нас?

— Ага. Слышал. Это вы хотите истребить всех ведующих и править миром? — с сарказмом произнёс я.

— Вижу, тебе немного промыли мозги… — хмыкнул он. — Нет, все с точностью до наоборот. Не мы, а они хотят нас уничтожить. Только мы и стоим у них на пути.

— О как… — протянул я, — и что же у них за путь такой?

— Ты слышал о масонах?

— Совсем немного. Орден какой-то. У нас в городе живёт пара таких… масонов. Бухают каждый день и говорят, что за всеми нами наблюдает всевидящее око, — я хмыкнул, — но про теории заговоров я слышал немного.

— Хорошо, — Маркус поджал губы, — но я всё равно расскажу тебе, как дела обстоят на самом деле. Масоны — это тайное общество, много веков служащее Ватикану и его целям. Его дурным целям, Кристиан. Папа, а также его тайные масонские ложи, очень много веков подряд ведут борьбу за управление всем миром. Понимаешь?

— Более или менее, — кивнул я. — Папа плохой, а вы хорошие?

Управлять, блять, миром… Куда я попал, вашу мать?!

— М… ты всё сильно сократил, но суть такова.

— Окей. Что такого плохого делают эти масоны?

— Ну это сложно свести до определения — плохо или хорошо, это стороны одной монеты, — Маркус вздохнул и откинул голову на подголовник кресла. — Они не то чтобы делают что-то плохое или что-то хорошее… Они преследуют свои цели так же, как и мы. Мы все солдаты двух огромных армий.

— Вот сейчас стало не совсем понятно, — пробормотал я и прикрыл глаза рукой.

— Как бы тебе объяснить… — он задумчиво почесал подбородок. — Понимаешь, религия — это великая вещь. Она способна примирить людей или разжечь небывалую войну между ними, даровать покой человеку или его уничтожить… Папа и его церковь борются с остальными религиями. Зачастую это не видно, но это так. Посмотри, что творится в мире, — католическая Европа давно объединилась, Америка на грани, потому что протестантизм скоро уступит своё место католикам, а это сразу смена власти в стране и смена политического курса. Приди они к власти — поменяется все. А Америка — великая держава, оказывающая влияние на все остальные страны. От решений нашего президента зависит по сути весь мир, — Маркус потёр лицо руками. — Стало понятнее?

Я кивнул.

— Наша война невидима, и люди её не замечают. Это политические интриги, гонки вооружений, перевороты в небольших странах, смена власти в очень маленьких государствах. И эта война длится очень много лет.

— И я вижу, вы не в выигрыше…

— Напротив! До последнего мы держали свои позиции — я про США. Протестантизм не пускал католиков почти во все сферы жизни, то же касается России с её православием и Китая. Но сейчас, после стольких лет у них опять появилось преимущество… а.

— Это всё очень здорово и прекрасно. А причём тут ведующие?

— О, конечно, — мягко улыбнулся Маркус. — Это самое интересное. Ведующие — масоны, наделённые определённой силой. Все эти чудеса прекрасно подкрепляют веру в Папу и его веру. Покажи людям, как кто-то ходит по воде, и они пойдут за ним хоть на край света. Покажи им воскресение из мёртвых, и они примут любую веру и откажутся от своей, лишь бы вернуть своих детей и родственников. Покажи людям чудо, и они сложат своё оружие и выберут себе нового короля, а лучше пойдут к тому, кто это чудо им даст. А покажи им, как вода превращается в вино… и все, кто остались, не раздумывая, бросятся в ноги, в данном случае, Папе.

— И ведующие умеют всё это? Ну… ходить по воде? — с сомнением протянул я.

— Нет. Не умеют! — возразил он, — для этого им и нужен твой друг.

— Рейн? — удивился я.

— Да, точнее его тело. Оно… — Маркус подыскал нужное слово, — подходящий сосуд.

— Почему он? Почему не кто-то ещё?

— Я не знаю, — развёл руками старик. — Я знаю, что несколько веков подряд они его находят и пытаются впихнуть в его тело Элая.

— Кого?

— Ты с ним познакомился, кажется. По телефону ты сказал, что твой друг перестал быть собой…

Познакомился — это не то слово…

— И кто он? Всемогущее зло?

— Нет-нет, что ты. Он не всемогущий, но очень сильный. Элай это некая сущность, способная на такие чудеса…

— Окей, — я кивнул. — Давай подытожим, а то у меня уже башка раскалывается, — ты всадник? И те мужики, что меня привезли, — тоже?

Маркус кивнул.

— И вы, и ведующие наделены какой-то там «волшебной» силой? Я просто кое-что уже видел. Кое-что, мягко говоря, не поддающееся объяснению.

— Об этом я тебе позже расскажу, если позволишь. Эта тема очень обширна, а нам нужно спешить, если ты хочешь помочь своему другу.

— Что я могу сделать? — спросил я и напрягся. — И разве что-то могу вообще?

— Безусловно можешь! Вы с ним связаны. Он тебя из прошлой жизни с собой забрал… Видимо, ты ценен для него. Почему-то… А это наш шанс.

— Ну… мы друзья с Рейном, — нахмурился я.

— Я не про Рейна, Кристиан! — ухмыльнулся Маркус, — тебя и Рейна в прошлый раз спас Элай. Ну, не спас… скорее сделал так, что вы смогли вернуться. Почему именно сейчас, тоже вопрос, на который мы постараемся найти ответ. В любом случае, именно благодаря ему вы сейчас живы.

— Зачем ему это?

— Ты мне скажи! К нему никто так близко не подобрался, кроме тебя. Мало того, ты его каким-то чудом отправил обратно, можно сказать, почти убил, заставив при этом спасти и Рейна, и тебя. У тебя что-то было. Какое-то оружие.

— Я что сделал?.. Я не знаю ничего такого и нихрена не помню! Тем более про оружие!

— Это не проблема, я же говорил. Воспоминания я тебе верну. Не все, а только те, что нас интересуют… Но пока ты отдохнёшь, может?

— Нет! Я хочу помочь Рейну!

— Надеюсь, после всего рассказанного ты понимаешь, как это будет трудно?

— Не… не знаю. Трудно? Он не в Чикаго, разве? Не у Альфреда?

— Нет, тот дом уже пуст. А Альфред жалкая пешка. Он, как и множество других масонских подстилок, лишь ждал своего времени. Вы могли появится в доме любого ведующего, и тогда переселение состоялось бы в другом доме.

— То есть… все ведующие заодно?

— Конечно! — удивился Маркус.

Софи! Она не хотела этого. Не хотела, чтобы с Рейном это делали. И она всё знала.

— Ну, приступим, значит? Ты уверен, что не очень устал?

— Давай побыстрее с этим закончим.

— Боюсь, мы только начнём, — покряхтел Маркус и полез в карман брюк.

Я выжидающе уставился на него.

Не знаю, чего я ждал… волшебной палочки? Или жутких медицинских приборов для трепанации черепа, но все, что я увидел, было цепочкой с круглым шариком на ней, выуженной из кармана его брюк.

— С гипнозом сталкивался когда-нибудь?

— Нет.

— Хорошо, — кивнул Маркус, — я досчитаю от пяти до одного и попрошу тебя вернуться в прошлое, в события, приближенные к дате вашей смерти…

— Нашей смерти? Меня и Рейна, в смысле?

— Да, я же говорил. А как иначе ты бы здесь сидел? Не перебивай, — он нахмурился. — Ты увидишь себя со стороны и никак не сможешь повлиять на ход воспоминаний. Ты будешь в голове сам у себя. Чтобы разбудить тебя, я сосчитаю от одного до пяти. Понятно?

— Да. То есть нет… Я смогу проснуться сам?

Кажется, его удивил мой вопрос.

— Тебе не о чем беспокоиться, Кристиан. Здесь ты в полной безопасности. Но, да, безусловно, применив силу своего разума, ты сможешь проснуться.

Я кивнул.

— Как только вернёшься в воспоминания, постарайся запомнить всё, что произойдёт там, очень хорошо. Мы должны знать, что ты сделал с Элаем. Как вышло, что он спас вас с Рейном, а сам пропал на сто с лишним лет.

— Хорошо.

— Тогда приступим. Расслабься и смотри на маятник.

Я сделал всё, как он велел, и уставился на шарик, который уже начал раскачиваться.

— Дыши ровно.

Я смотрел на мерно качающийся маятник и вдруг почувствовал, как расслабляются напряжённые мышцы. Мне становилось так легко и спокойно… Посторонние звуки стихли, а цвета комнаты померкли. Остались только я, тишина и металлический шарик на цепочке. Всё остальное оказалось где-то за пределами комнаты.

В ушах звучал приятный голос.

— Вспомни свою жизнь, Кристиан. От начала и до сегодняшнего дня. А теперь вспомни время до дня твоего рождения, а именно второе октября тысяча восемьсот девяносто четвёртого года. Ты был в городе Трир, что в Германии. Вспоминаешь? Закрой глаза. Пять… четыре… три… два… один.

Я зажмурился, и в голове тут же пронеслись, как в калейдоскопе, воспоминания из жизни. Картинка замедлилась, и, словно в кино с полным эффектом присутствия, я увидел перед собой улицу старинного города.

====== Глава 8. 1894 ======

Я находился будто бы сам у себя в голове. Телом я управлять не мог и был словно безмолвным зрителем.

Это был старый город. Грязная брусчатка, помои в сточных канавах и странно одетые люди, попадавшиеся мне навстречу. На мужчинах были костюмы, а на женщинах длинные платья с тугими воротниками на шеях.

Я шёл по какой-то улице уверенным шагом и смотрел по сторонам. По бокам расположились двухэтажные домики, плотно прилипшие друг другу. Изредка между ними можно было увидеть узкие просветы, позволявшие протиснуться во дворы.

Пройдя всю улицу, я свернул налево и сразу же оказался на большой многолюдной площади. Повсюду сновали кареты, запряжённые лошадьми, и бегали малолетние попрошайки. Куча людей торопилась по своим делам.

Я шёл через площадь к огромным чёрным каменным воротам, за которыми расположился рынок невероятных масштабов. Обогнув его, я оказался перед высоким собором в готическом стиле. Шпили круглых башен подпирали вечернее пасмурное небо. Воздух был разряжен, и пахло грозой.

Я поднялся по низким ступенькам к зданию, но зашёл не через центральный вход, а через неприметную маленькую дверь сбоку. От посторонних глаз её закрывали цветущие кусты. Толкнув тяжёлую дверь, я очутился в небольшом помещении, видимо, предназначенном для хранения инвентаря. Я открыл ещё одну дверь и стал подниматься по шаткой лестнице куда-то наверх. Преодолев несколько пролетов, я зашёл в одну из башен. Там был Рейн… Почти такой же, каким я его знал, но… другой. Старше. У него были короткие волосы и почему-то зеленые глаза.

Я остановился в дверях, а он, увидев меня, улыбнулся и медленно пошёл мне навстречу.

— Крис.

— Здравствуй, Элай, — мои губы растянулись в улыбке.

— Ты всё сделал? — спросил он.

Я кивнул.

— Они будут ждать, — подтвердил я.

— Партия завтра победит на выборах, — равнодушно произнёс он, — здесь произойдут большие изменения, ты не боишься, что они узнают, что ты их предал?

Ну, охуеть. Я предатель, что ли?

— Мне плевать.

— Я знаю, но Всадникам завтра придётся несладко, хотя… на это тебе тоже плевать?

— Я сделал выбор.

— Нет, Крис, это был не выбор…

— Выбор. И я выбрал тебя.

— Что-то слабо верится, что ты отказался от своего Рейна. Кстати, не желаешь с ним поговорить напоследок? Он рвётся наружу, и это становится утомительным, — Элай мотнул головой, словно отгоняя мысли.

— Нет, — твёрдо ответил я.

— Хорошо. Я надеялся на такой ответ, — он улыбнулся, а потом внимательно вгляделся мне в глаза. — Ты ведь понимаешь, что его не станет завтра?

— Да, Элай. Повторюсь — я сделал выбор. Завтра всё будет кончено, и мы останемся с тобой вдвоём. Как и хотели.

Он продолжал напряжённо всматриваться в меня, видимо, решая, верить мне или нет. Я вдруг сделал шаг навстречу, взял его лицо в свои ладони и поцеловал его в губы!

Какого?!

Его губы сначала онемели на секунду, но потом охотно ответили мне. Я засунул ему в рот свой язык и грубо целовал его, кусая губы, будто хотел его сожрать. Мои руки гладили его спину, опускаясь ниже, пока не легли ему на задницу.

— Крис, ты хочешь сделать это сейчас? А как же Рейн? Он всё ещё здесь.

— Мне плевать, — выдохнул я ему в губы, — я слишком долго ждал этого.

— У нас нет времени… Сейчас придёт Вильгельм.

— Мы успеем, — пошло прошептал я и запустил ему руки под ремень брюк, хватаясь за голые ягодицы.

Да блять! Я голубой?!

Я метался сам у себя в голове и никак не мог это остановить. Я просто смотрел. И чувствовал, что у меня стоит. Стоит так, что член до боли упирается в узкие кожаные брюки.

К счастью, дверь открылась и я настоящий, с облегчением, выдохнул. Тот же Крис со вздохом вытащил руки из чужих штанов и отошёл от Рейна… то есть Элая.

Мужик выглядел довольно забавно. Он был низкого роста, облачен в костюм-тройку и белую рубаху с широким воротником. Его волосы были завиты, а на щеках росли кустистые бакенбарды, переходящие в пышные усы. На груди красовался странный металлический символ — большой ключ в форме треугольника, словно лежащий на круглой толстой цепи. Символ был синего цвета и украшен голубыми камнями разной величины. Я разглядел надпись, что шла по кругу: ~VEREINING~GROSSLOGEN~v.DEUTSLAND~

Прочитав это, я осознал, что знаю немецкий, и, собственно, именно на нём мы и общались с Элаем все это время.

Надпись гласила — «Объединённые великие ложи Германии».

Всё ясно — масоны.

— Что он делает здесь?! — возмутился мужчина и во все глаза уставился на меня.

— Успокойтесь, он с нами, — произнёс Элай.

— У нас опасное предприятие, и не стоит держать рядом с собой этого перебежчика!

— Не смейте указывать мне, что я должен делать, — прошипел Элай и холодно сверкнул глазами.

— Простите, но… — всё никак не унимался мужчина.

Элай за секунду подлетел к нему и грубо схватил за горло.

— Я сказал — умолкни… Я могу тебя и твою ложу прихлопнуть одним пальцем, — прорычал он.

Я в ужасе взирал на парня. На Рейна… Сейчас он так был не похож на себя. Столько ярости и злости.

— Кивни, если понял, — продолжал он.

Мужик уже посинел и хватался за его пальцы. Потом еле-еле кивнул, и Элай отпустил его. Тот схватился за шею с судорожным вздохом.

— Простите… Мы… Нам уже пора. Все собрались и ждут только вас.

— Мы идём, — Элай кивнул мне, а я взял его за локоть.

— Послушай, я могу дождаться тебя здесь. Мне не стоит показываться на вашем совете.

Я врал. Только не мог понять, насчёт чего именно. Но в каких-то моих словах точно была ложь.

— Нет. Ты пойдёшь со мной. Ты мне нужен там, — возразил Элай, а я почувствовал облегчение почему-то.

Мы спустились с башни и зашли в центральные двери собора. Церковь была явно католической, но вместо священников там, на стульях, расставленных по кругу, сидели серьёзные мужчины в строгих костюмах. Поверх одежды на них были надеты синие фартуки, а на шеях были накинуты такие же синие атласные ленты, скреплённые на груди похожими на символ Вильгельма брошками.

Как только мы зашли внутрь, все встали и замерли, чуть не по стойке смирно.

Мы прошли мимо них и заняли свободные стулья. В центр вышел Вильгельм, повязал фартук, но ленту не надел, затем поклонился всем и начал толкать речь:

— Любимые мои, братья! Сегодня памятный день. Мы стоим на пороге великих деяний, под предводительством Папы! Наша ложа первая, объединившаяся под общей эгидой. Мы наконец-то сплотились, чтобы творить общее дело.

Все сидели молча и кивали в такт его словам.

— Завтра на выборах в Рейхстаге всё решится, и эта страна будет наша. Все неверные будут изгнаны или уничтожены. Мы подарим этой стране порядок и дисциплину, научим этих людей правилам и тому, что правильно, — его голос сделался жёстким. — Следующая наша цель — Англия. А дальше весь мир. Американские ложи также готовятся к объединению. Мы станем одним единым механизмом, и мир преклонит перед нами колени, потому что у нас есть великий пророк, — он склонил голову перед Элаем, но тот не ответил ему. — Завтра на площади мы покажем им чудо, и весть о наших праведных делах разлетится повсюду.

— Какой священник выбран? — подал голос мужчина с первого ряда.

— Папа избрал для этой цели кардинала Альбрехта Бранденбургского. Тайным образом он прибудет в город ночью, — ответил Вильгельм.

— Что за чудо будет показано? Не подумают ли простые люди, что это обман? — опять спросил тот же мужчина.

— Воскрешение из мёртвых — сказал Элай. — Сможет ли кто-то показать такой фокус?

Я уставился на него во все глаза. Я не знал, что он умеет такое. И тот Крис тоже не знал.

— О, Элай. Мы преклоняемся пред тобой! — произнёс Вильгельм, и все мужчины учтиво склонили головы.

— Это всё пустое. Продолжай, — парень кивнул Вильгельму.

— Да, конечно. После нашей победы у нас появится ещё одно дело, а именно всадники. Нам надлежит изловить их всех до единого. Силы Элая после этого великого чуда будут исчерпаны, а это значит, что нам придётся работать самим. Наши ведующие подготовили для Всадников несколько ловушек в разных частях города.

— Мы не убьём их разве? — спросил другой мужчина.

— Нет! — рявкнул Элай. — Они ценны — у них есть сила.

— Простите, я не подумал.

— Да, мы отпустим их, как только заберём все их силы себе, — пробормотал Вильгельм, скосившись на Элая.

Элай сжал мою руку, и я посмотрел на него. Он отчего-то выглядел очень печально, а между его бровей залегла неглубокая морщинка.

— Пора идти, — прошептал он, и мы поднялись.

Собрание, видимо, должно было продолжиться без нас. Жаль, я не услышал, что они там запланировали. Тот Крис тоже был разочарован.

— Пойдем ко мне, — предложил я, как только мы вышли на улицу.

— Нет, ко мне пойдём.

— Всё ещё мне не доверяешь? — усмехнулся я, хотя внутри всё сжималось от страха.

Да почему? Чего я так боялся?

— Я не доверяю себе.

— Элай, — я схватил его за руку и притянул к себе, — скажи, что любишь меня.

Он вопросительно посмотрел на меня, но потом кивнул.

— Люблю. А ты?

— И я.

И я опять врал.

Может, это всё, чтобы спасти Рейна? Какая-то сраная двойная игра.

— Не забывай, что я единственный, кто тебя любит. И я на многое пошёл, чтобы доказать это. А масоны тебя просто используют, — добавил я довольно жёстко.

— Я знаю, — пробормотал он.

Мы обогнули собор, вышли на площадь, потом прошли по тихой неприметной улочке и зашли в старинный трёхэтажный каменный дом. Окошки, на удивление, были малюсенькие, зато балконы на каждом этаже чуть не на три метра нависали над зданием. Поднявшись на третий этаж, мы оказались в маленькой квартирке. Пыльной и довольно пустой. Из мебели была только узкая кровать, стоячее зеркало и платяной двустворчатый шкаф. А из окна открывался вид на собор, из которого мы пришли, и площадь, всё ещё усеянную людьми.

— Кристиан, а как ты смог? — вдруг спросил Элай, скидывая с себя на пол длинный плащ.

— Что именно? — мои брови свелись на переносице.

— Ты разлюбил Рейна. Как?

— Я никогда его не любил, — ответил я и усмехнулся, — мне в нём приглянулась только красота. Он наивный и глупый.

И вот здесь. Это была правда… Похоже, что единственная за всё это время.

Тогда зачем всё это?!

— А я? Я другой?

— Конечно! Ты сильнее и умнее всех, кого я знаю… Ты избранный.

— Неуверен, — он вздохнул. — Я не знаю. Не помню до сих пор. Кто я и откуда…

Того Криса начало раздражать это нытьё.

— Ты здесь, чтобы творить великие дела и вести за собой миллионы. А остальное неважно. Мы покорим этот мир и исправим.

Он внимательно посмотрел на меня, а потом отвернулся и подошёл к открытому окну. На улице пошёл ливень и мелкие капли попадали в комнату. Небо озаряли молнии, и где-то вдалеке гремел гром.

— Дождь теперь надолго, — рассеянно пробормотал Элай.

Я подошел и обнял его сзади за плечи, прижимаясь к нему всем телом. Потом опустил руки ниже на живот, а потом на пах. У меня опять стоял.

Да что я за извращенец такой?

Я хотел его всем своим естеством.

Развернув к себе, я требовательно поцеловал его, углубил поцелуй и начал стаскивать с него рубашку. После того, как она отправилась на пол, я опустился на корточки и принялся за ремень и брюки.

— Крис, пообещай мне, что не предашь. Я верю тебе. Одному единственному во всём мире, — сказал он сверху.

— Обещаю, — жарко выдохнул я ему в живот и поцеловал туда же.

Спустив брюки и бельё, я принялся покрывать поцелуями его лобок и косточки бёдер. Элай зарылся в мои волосы руками и осторожно перебирал их пальцами.

А я… Я в голове… Просто завис. Я чувствовал всё, что испытывало моё тело. А оно горело от желания. Я хотел его так, что возбуждение перед сексом с Мэнди, мои сексом, казалось просто смешным. И мне было страшно. Головой того Криса я понимал, что не люблю Элая.

Зачем всё это? Просто потрахаться? Точно извращенец.

Я резко встал и поднял его на руки. Потом перенёс на кровать, уложил на спину и навалился сверху, вдавливая тонкое тело в перины. Немного отстранившись от него, я скинул свою одежду и вернулся. Мы целовались, и я шарил руками по его телу, то и дело касаясь эрегированного члена. Элай охотно отвечал на все ласки, что я дарил ему, и жарко стонал. Я засунул два пальца ему в рот, чтобы он облизал их, а потом приставил к его заднице.

Меня, кажется, затрясло. Определённо, если бы я управлял своим телом, у меня бы задрожали руки. Если мой первый секс сейчас произойдёт… с парнем… с Рейном… и при этом я, бля, просто зритель… Хуй знает даже, что меня больше пугало… Это же Рейн! Мой Рейн! И по ходу, если он помнил свою прошлую жизнь, то он помнил и это… Бля…

Я надавил пальцами и погрузился в тугую задницу. Элай всхлипнул и протяжно выдохнул. Его глаза намокли, и он их зажмурил. Особо не церемонясь, я быстро растянул его, поднялся на колени и приставил к анусу свой член.

— П… подожди, — прошептал он, отодвигаясь, но я резко притянул его обратно, схватив за ноги под коленями.

— Крис! — он опять дёрнулся, уходя от контакта.

— Да что?! — огрызнулся я.

— Мне надо сказать тебе. Сейчас, — слова давались ему с трудом.

— Что сказать?

— Чаша с кровью не у кардинала.

— В смысле?! — я нахмурился. — Вильгельм вчера уверял, что она у него. Я слышал.

— Он не знает. Когда я был в Ватикане, Папа пытался у меня выпытать её местонахождение. Она не у них.

— А ты знаешь, где она? — осторожно спросил я, стараясь не спугнуть его.

— Знаю, — прошептал он. — Это вообще единственное, что я знаю. Она для меня как маяк в этом мире.

— И где она?!

— Я… скажу тебе. Потому что верю и… не знаю, что может случиться завтра. Всадники что-то задумали. Я чувствую. Боюсь, эта ночь может стать последней для меня.

— Не говори глупостей, — нахмурился я. — Так где чаша, Элай?

Он поджал губы.

— Элай…

— Пообещай, что, если со мной что-то случиться, — ты уничтожишь её.

— За… Обещаю, — с трудом проговорил я.

Внутри меня поднималась буря неизвестного происхождения. Я не знал, о чём думает тот Крис, но понимал, что эта информация его, во-первых, поразила, а во-вторых, что-то значительно поменяла.

— В Риме. По сути под самым носом у Папы.

— Где именно?

— Я не знаю, как это место называется. Это один из семи холмов, на которых стоит город. У него есть две вершины, и, возможно, там расположен храм. Или был…

— И всё? — с недоверием протянул я.

— Я видел только это, и то очень смутно. Я чувствую Чашу, но она слишком далеко.

— И как я должен найти это место? — с наездом спросил.

— Я не знаю… Но надо найти и уничтожить Чашу.

— Ты ненормальный, что ли? — я не выдержал.

Я соскочил с кровати и принялся надевать на себя штаны.

— Мы столько времени шли к этому. Для чего это всё? Масоны, Всадники? Почему ты просто туда не отправился и не уничтожил её, раз так хочешь?

— Они были нужны мне. Я вообще преследовал другие цели, пока… — он сделал паузу и уставился на меня в упор. — Крис, церкви не нужны никакие чудеса, им нужен новый Христос, что возьмет на себя все грехи. Они хотят показать людям мученика. Папе не нужен помощник. Я всего лишь инструмент, как красная тряпка для народа. Представляешь, что станет с людьми, когда я кого-то воскрешу? Да мир с ума сойдёт!

— Так ты и не собирался воскрешать никого?

— Конечно, нет! И Папа знает, что без чаши я не сделаю ничего подобного. А я не согласился рассказать, где она. Я не собираюсь ее использовать и открывать ее нахождение! Но у него есть план. Масоны натравят на меня всадников и будут смотреть, что я стану делать, чтобы спасти свою жизнь. Хотят подвести меня так к Чаше, потому что единственным шансом на спасение для меня будет она. А потом они её заберут, а от меня избавятся. Вот и всё. А кровь Христа можно использовать не только мне. Ведующие и Всадники тоже обретут могущество и бессмертие, как только её испьют.

— И почему тогда ты до этого дотянул? Почему не ушёл от них? — я сделал большие глаза.

— Я не знал до последнего… Только сегодня до меня это дошло… Папа никогда не отдаст власть и никогда не покажет слабость. Я для них опасен, понимаешь? Но я один, а масонов миллионы.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Я не знаю, — он вздохнул, — я не знаю, что делать.

— Я знаю. Давай заберем чашу, — предложил я.

— Зачем? — он округлил глаза.

— Как это — зачем? В Чаше великая сила и могущество.

— Я знаю… Зачем это тебе, Кристиан?

— Мы наведём тут порядок! Остановим войны, болезни. Ты же будешь всесильный! Мы исправим этот мир.

— Кристиан, ты или глупец, или оптимист. А может, и всё вместе. Людям не помочь, понимаешь? Ты говоришь, как всадники, — Элай тоже поднялся с кровати.

— Не говори глупостей!

— Глупостей? Я это уже когда-то проходил. Такая власть болезненна. Она не принесёт ничего хорошего. Никому.

— Нет. Ты просто боишься, что не справишься, — прошипел я.

— Поверь, я знаю больше, чем твои Всадники или масоны.

— Не сравнивай. Масоны убийцы и психи, а…

— А всадники? Ты знаешь, сколько одних ведующих они убили? Хотя бы на этой неделе?! Несколько семей, Кристиан, только в Трире! Они даже детей убивают!

— Какая разница? Это на благо братства! — отмахнулся я.

Его глаза сузились, а лицо застыло жёсткой маской.

— Как ты заговорил… Защищаешь их деяния, а сам хочешь исправить мир.

— Это другое.

— Это тоже самое! Два берега одной реки.

— Ладно, — я вдруг резко успокоился и отвернулся от него. — Потом поговорим. У меня дела.

— Крис!!! — выкрикнул он громко, и я, вздрогнув, обернулся.

Элай стоял посередине комнаты и держался руками за голову.

— Теперь я понял… Ты никогда не был со мной. И никогда не был с Рейном. Ты — Всадник и всегда был только им! Ты молишься на своего Маркуса, а на меня и Рейна тебя плевать! — кричал он. — Все твои слова — ложь!

Он был раздавлен.

— Хочу посмотреть, что тебе на это скажет Рейн.

Он моргнул, и в следующую секунду на меня смотрели голубые глаза, потускневшие от печали.

— Крис?.. — прошептал он, а его губы задрожали.

А в моём сердце всё переворачивалось. В моём. Не в сердце того Криса. Тот не чувствовал вообще ничего!

Да что я был за мудак такой?

— Что ты делаешь, Крис? За что так со мной? Это правда? — его голос тоже дрожал.

— Успокойся немедленно! — рявкнул я. — Ты хочешь испортить всё? Мы близки к цели.

— Ч… что? К какой цели?

— Маркус хочет Чашу. И я знаю, где она. Так что тебе лучше не мешать мне.

— Крис, ты не сделаешь этого… — прошептал он, — не посмеешь.

— Почему это? — усмехнулся я и поднял бровь.

— Элай не позволит тебе.

— Ты не пустишь его больше.

— Ты в этом уверен?

— Да. Если сделаешь это — я тебя убью.

Рейн в шоке уставился на меня, но, судя по всему, он мне поверил. И я, с ужасом, тоже верил тому Крису.

— Ты не сможешь…

— Смогу, — я достал из кармана камень.

Синий камень из центра того ключа, что висел на шее Вильгельма.

Я его украл?! Как? Когда?

— Что это?

— Я недавно подслушал разговор твоих друзей-масонов. Их маленький секретик. Это ирридин. Поэтому ты не можешь читать их мысли и мои теперь тоже. И этим можно убить Элая. Так что да, ты прав, ты им вовсе и не нужен. С их властью скоро никакие чудеса не будут нужны, за исключением Чаши. А ты, видать, единственный, кто знал, где она. Раньше. Спасибо Элаю, что рассказал. Он оказался таким же наивным, как и ты, — я ухмыльнулся. — Ты никто и всегда был никем.

Рейн смотрел на меня с ужасом.

— Собирайся. Надо идти, — рявкнул я.

— К…куда?

— К Маркусу.

— Крис!

— Заткнись и делай, что тебе говорят.

Рейн нагнулся и трясущимися руками накинул плащ. Я тоже оделся и критично осмотрел его.

— Лицо сделай нормальное, а не такое щенячье.

Его глаза расширились, но тут же изменились. Похолодели. Он сглотнул и уставился куда-то мимо меня.

Мы вышли на улицу и, преодолев несколько кварталов, зашли в двухэтажный деревянный дом. Лужайка была подстрижена, и на газоне росли всевозможные садовые фигуры.

Мы, никого не встретив, вошли в дом, пересекли холл с широкой лестницей и вошли в двери гостиной. Маркус сидел в кресле и расслабленно читал толстенную книгу.

Я осмотрелся. Ну да, повсюду были книги. Книжный червь.

Он оторвался от своего занятия и удивлённо уставился на меня, а потом перевёл взгляд на Рейна и потянулся к сабле, что лежала на маленьком столике рядом с креслом.

— Всё под контролем, — я остановил его жестом, — он не представляет опасности.

Брови Маркуса взметнулись наверх, но он промолчал, лишь коротко кивнул.

— Я знаю, где она. Чаша.

Маркус отбросил книгу и в два шага оказался около меня. Рейн шарахнулся в сторону, но я проворно схватил его за локоть и сильно сжал, до боли, удерживая на месте.

— Где? — жадно спросил Маркус.

Я победно ухмыльнулся.

— Так что я получу? Я выполнил своё задание, — я кивнул на растерянного Рейна.

— А что ты хочешь?

— Быть твоей правой рукой.

Маркус ухмыльнулся и скрестил руки на груди, оценивающе глядя на меня.

— Я знал, что в тебе что-то есть, как только увидел тебя. Да ты и так моя почти что правая рука, — сказал он, а потом приблизился ко мне и поцеловал.

А я вот охуел. Похоже, я был ещё той блядью. Во всех смыслах. Или в прошлом все пидорасы?!

— Избавься от него, — Маркус разорвал поцелуй и кивнул на полностью охуевшего Рейна.

А я кивнул.

Пиздец!!!

Я поволок отчего-то совсем не сопротивляющегося Рейна по лестнице наверх и толкнул в первую попавшуюся комнату, оказавшуюся спальней.

— Крис, не надо, — прошептал Рейн.

Он был просто убит моим предательством. Глаза… Блять, его глаза… Он так смотрел на меня. Ну я и тварь…

— Заткнись.

Я достал кристалл из кармана, а следом мои пальцы нащупали складной нож.

Как только он показался на свет, Рейн сделал шаг назад.

— Не делай этого, — он замотал головой.

А я наступал на него. Рейн попятился назад, пока не упёрся в стену. Я приставил к его горлу нож, и он зажмурился. Тот Крис быстро разгадал его замысел:

— У тебя не получится вызвать Элая, пока у меня кристалл, — сказал я ровным голосом.

— Крис, прошу… Я люблю тебя, — прошептал он и открыл глаза.

По его щекам побежали дорожки слез.

Блять. Мое сердце обливалось кровью. Я-то знал, какой будет итог! Неужели я убью его? Как, сука, такое вообще возможно?!

Тот Крис приблизил своё лицо к Рейну и слизал со щеки слезы. Потом улыбнулся и довольно хмыкнул.

— А я тебя — нет. Не знаю, что ты там себе напридумывал.

— Но, ты же говорил… — его голос сорвался, — …что любишь!

— Я просто тебя трахал.

Он поджал губы и опустил глаза. Его плечи подрагивали, а из голубых глаз все также бежали слезы.

— Прости, — вдруг сказал он и, сделав еле уловимое движение, что-то достал из своего кармана.

В ту секунду, когда наши глаза встретились, я почувствовал резкую боль в области груди. Я схватился рукой за Рейна и осел на пол.

— Прости. Я не могу допустить, чтобы Чашу нашли.

Мне было больно. И очень тяжело дышать. Я пробрался рукой под одежду и ощутил на пальцах кровь. Рейн уложил меня на пол и взял за руку.

Мне стало легче. Тот Крис смотрел в его глаза и чувствовал только злость, а я… чёрт… Не знаю, что я чувствовал…

Он взял из моей руки кристалл, бросил на пол и раздавил каблуком ботинка. Камень задымился и испарился в воздухе.

— Прощай, Крис, — прошептал Рейн, проведя по моей щеке тыльной стороной ладони. — Да, Крис, прощай, — раздался ехидный голос.

Я еле сфокусировав взгляд уставился в зеленые глаза Элая.

— Надо было верить своей интуиции. Она кричала мне, что ты тварь. Это все Рейн. Глупый.

Он вздохнул и отвернулся к окну.

— Знаешь… я преследовал другую цель. Не собирался помогать масонам. Они такие же глупые, как все остальные. Бегут за мелкими человеческими целями… Я хотел другого.

— И чего же? — прохрипел я.

— Уничтожить вас. Всех людей. Зачем вы здесь? Для чего? Вы всё портите. Вы почти что всё испортили… На жестокость вам не нужна причина. Я ненавидел вас… а потом… Чертов Рейн! Будь я в другом теле, не случилось бы всего этого. Этот идиот влюбился в тебя по уши и верил, что ты любишь его.

Элай подлетел ко мне и схватил за горло.

— А ты, Кристиан, предал его. Растоптал. А ещё растоптал мою веру в вашу глупую любовь. В людей.

— У тебя не выйдет ничего, — еле слышно сказал я.

Силы покидали меня, и его лицо перестало быть четким. Все расплывалось.

Тут в дверь громко постучали:

— Крис?..

Элай зажал мне рот и сделал пас свободной рукой. Послышался какой-то грохот, но я не видел, что это было. Видимо, он загородил чем-то дверь.

— Тебе не уйти, — злобно выдохнул я.

— Я и не собирался.

Элай поднял свой нож и поднёс к собственному горлу, но внезапно его ноги подкосились и он упал на колени, хватаясь за голову.

— Хватит! Черт… — кричал он, — Рейн, нет! Хватит!

Он закрыл глаза и с минуту сидел молча. За дверью раздавался грохот.

Я закашлял кровью. Дышать стало невозможно, перед глазами все плыло, и я хватал кислород рваными вздохами, причиняющими жгучую боль.

Элай всё же потянулся за ножом и взглянул на меня последний раз, прежде чем я закрыл глаза.

— Тебе повезло. Скажи спасибо Рейну… Но знай, в следующую нашу встречу — я тебя убью, — послышался приглушённый голос, оборвавшийся на последнем слове, и мне на лицо упали тяжёлые капли.

А дальше была темнота. Будто выключили свет в комнате. Я поморгал и через несколько мгновений очутился в кресле, перед Маркусом.

— Ты в порядке? — участливо поинтересовался он.

Я сглотнул и медленно кивнул.

— Непросто осознавать себя в прошлом?

— Да, довольно странно.

— Так что? Ты узнал, что случилось? Видел вашу смерть? Почему Элай оставил тебя в живых? Где Чаша, Кристиан?

Я уставился на него во все глаза.

— Мне надо подышать, — я сорвался с кресла и направился в холл.

Выйдя на улицу, я пошёл в сторону леса. Мне надо было подумать.

Лес был здесь совсем редкий и очень ухоженный. Скорее даже парк, а не лес. Я прислонился спиной к дереву и сложил руки на груди. Где-то всходило солнце. Это сколько я времени провёл под этим гипнозом? Всю ночь, что ли? Я закрыл глаза.

Во-первых, Рейн сейчас точно в порядке, во-вторых, теперь я знаю, что изначально хотел Элай тогда, а именно уничтожить к херам человечество. Видимо, сейчас он хочет того же самого, а масоны ему просто были нужны, чтобы вернуть его сюда.

Чаша Христа, кровь Христа, голубой кристалл. Ничего этого нет у меня, но я знаю, где найти. Чашу, во всяком случае. Если до неё ещё сам Элай не добрался. И я так и не узнал, как вытащить его из Рейна. Мне нужна помощь.

Блядь. Надо было что-то решать. Маркус от меня так просто не отстанет, это точно. Да и без его помощи Рейна я попросту не найду.

Тяжело вздохнув, я развернулся и отправился обратно в дом.

====== Глава 9. Два берега одной реки ======

Маркус ждал меня всё в той же гостиной. Я сел напротив него и скрестил руки на груди.

— Прежде, чем ты будешь задавать свои вопросы, я хочу тоже услышь кое-какие ответы, — начал я.

Мой голос был охрипший, и я ещё не до конца отошёл от его гипноза. А точнее от того, что было там.

— Конечно, Крис… спрашивай. Я отвечу на все твои вопросы, — милостиво разрешил Маркус.

— Почему ты жив до сих пор? Ты не ведующий.

— Это не совсем так. Всадники и так сами по себе долго живут. Не так долго, как ведующие, но все же. А если… Ты знаешь уже, что силу ведующего можно присвоить себе?

Я кивнул.

— Если убить.

— Этого недостаточно. Нужен особый ритуал. Но… убить, конечно, придётся.

— И скольких ты убил?

— Достаточно для того, чтобы прожить двести лет и не постареть ни на день, — ухмыльнулся он. — А что, ты их защищаешь?

— А почему нет? Тем более Рейн мой друг.

— Ох… И опять Рейн! Ты плохо его знаешь.

— Я достаточно его знаю, — возразил я. — И почему нас так же зовут, как и двести лет назад? — спросил я.

— Понятия не имею, как так вышло. Это всё Элай… Может, он каким-то образом вмешивается в судьбы…. Понятия не имею.

— Ясно, — вздохнул я.

— Есть ещё вопросы?

— Да. Что было после того, как мы умерли? Ну, вся эта херня с масонами.

— А, ты об этом… Я нашёл вас и не поверил своим глазам. Ты ведь уверил меня, что всё под контролем. Мои надежды на поиски Чаши в тот день рухнули в один миг. А когда масоны узнали об этом, то и их план тоже. Главенство в Рейхстаге они, конечно, взяли, да и дело было не в магии, а в политике. Их ложа была первой, что объединила остальные в Германии. Потом масоны прибегли к такой практике и в Европе. Политика и религия вместе — гремучая смесь. Сейчас в Европе католики, а за их спинами масонский орден и Папа во главе. Чашу они, как ты понял, не нашли, но ищут. Поэтому снова призвали Элая.

— Почему сейчас?

— Не знаю, — Маркус пожал плечами. — Может, не могли, а может, не хотели… Их орден тайный, действительно тайный, а в самые большие секреты посвящён лишь узкий круг лиц. Ты встретил кого-то помимо Альфреда в том доме?

— Нет. Ну то есть… во время ритуала там их было достаточно много, но они были в мантиях с капюшонами. Лиц я не видел.

— Представь себе, это была самая элита ведующих. Там, наверняка, присутствовал и правая рука самого Папы.

— А я? Меня вы не собирались искать?

— Наоборот, — улыбнулся он, — ты и был нашей целью после того, как мы упустили Рейна из виду.

— Я вообще-то сам позвонил.

— Поверь, сутки-двое, и мы бы сами тебя бы привезли. Ты молодец — сбежал оттуда и даже сам с нами связался. А до недавнего времени у меня и в мыслях не было, что вы с Рейном, во-первых, в этой стране, а, во-вторых, снова вместе.

— До какого — до этого времени? До ритуала?

— Нет. Мы вышли на вас пару недель назад. Ведующие нашли вас гораздо раньше. А вот тётка Рейна выдала вас нам. Точнее мы перехватили её письмо Альфреду.

Я подскочил на кресле.

— Софи?! Ты знаешь, где она?

— Конечно. Она здесь, — улыбнулся он.

— Что?! Это вы ее похитили? — чуть не завопил я.

— Успокойся, Кристиан. Она в порядке.

— Я хочу ее видеть!

— Позже…

— Нет, сейчас!

— Сначала ты расскажешь мне про Чашу, — твёрдо сказал он.

Я сжал зубы.

— Ладно. Она в Риме где-то.

— Что за бред? Под носом у Папы?

— Именно, — кивнул я.

— Нет. Они наверняка прочесали весь Рим

— Я передаю то, что мне сказал Элай. Да и ведующие там, наверняка, сейчас. Может быть, ты можешь это как-то проверить. У Вас же шпионы, небось, кругом.

— Хм… — он сжал кончиками пальцев переносицу. — И где именно?

— Не знаю! Он не сказал. Сказал, что там какой-то старый храм, но названия он не знает.

— Вот, тварь! — вдруг воскликнул Маркус и поднялся на ноги. — Это правда Кристиан?

— Да.

— А ты знаешь, что в Чаше?

— Кровь Христа? — протянул я и наморщил лоб.

— Правильно…

— Реально, что ли? Как это возможно? — нервно хмыкнул я.

— Да, совершенно реально.

— И что в ней особенного?

— Это доказательство его существования для всего христианского мира, а также возможность отследить потомков с такой же великой силой.

— Интересно, — отозвался я.

— Очень. Ну и самое главное… Сила по легендам такая, что способна преклонить пред собой всех людей. Бессмертие, воскрешение… Ну и так далее.

— И вам это надо.

— Конечно. Лучше нам, чем им.

— Ты ведь не задал главный вопрос, — улыбнулся он мне.

Я наморщил лоб, пытаясь сообразить, что я упустил.

— Ты тоже Всадник, Кристиан.

Я непонимающе уставился на него.

— Но я не чувствую ничего такого. Никакой силы.

— Это так и происходит. Она появляется только в нужные моменты.

— И что за сила?

— Ну во-первых, физическая, во-вторых, мы можем сопротивляться ведающим, например, вторжению в наш разум…

Я глубоко вздохнул и решил оставить мысли про всё это на потом.

— Так, где Софи, Маркус? — задал я интересующий меня, больше остального, вопрос.

— Пойдём, — он развернулся и пошёл в холл, а я направился за ним.

Мы зашли в небольшую, но современную кухню и вышли в дверь, оказавшись с другой стороны дома. Затем прошли по тропинке и подошли к неприметной маленькой будке, похожей на трансформаторную. Маркус открыл дверь, и я увидел лестницу, ведущую вниз.

— Вы её в подвале держите?! — возмутился я.

— Это меры предосторожности. Она сильная ведующая.

По моим ощущениям, мы спустились на глубину метров десяти и оказались в бункере. Бетонные стены, подсвеченные снизу красноватыми лампами, стрелки на полу, указывающие направление, и неприятный запах сырости.

Маркус повёл меня по бесчисленным коридорам и, наконец, вывел к небольшой комнате с железной дверью. Он достал из кармана ключи и из небольшой связки выбрал один. Дверь открылась, и мы зашли внутрь. Камера была разделена пополам толстым стеклом, а Софи сидела на полу по ту сторону. Её руки с ногами и рот были завязаны. Она сидела боком, привалившись к стене. Волосы и одежда были в ужасном состоянии.

Я ударил по стеклу.

— Софи!

— Она не услышит. Стекло не пропускает звук, и оно пуленепробиваемое.

— Какого хуя вы с ней сделали?! — заорал я на Маркуса.

— Успокойся немедленно, — нахмурился он.

— Я спросил — что с ней?! Что она вам сделала? И зачем она вам?!

— Мы думали, что она может нам помочь и что-то знает. Но мы ошиблись. Она лишь прятала Рейна ото всех. Глупая.

— Вы ее что, пытали? — процедил я.

Тело Софи покрывали синяки и ссадины.

— Немного. Она уже была под нашим влиянием пару недель.

— Не понял, — я нахмурился, — Это вы её такой сделали?

— Мы следили за вами, — Маркус выдохнул и сел на единственный стул, — и засекли вас, когда Софи отправила письмо Альфреду. Она писала, что чувствует, будто масоны что-то затеяли, и что она беспокоится за Рейна. Она не знала, что они наблюдали, и доверяла Альфреду. А потом мы узнали, где вы, и применили на ней кое-что, — он достал из кармана голубой кристалл. — Хотели, чтобы она рассказала нам всё, что знает, возможно, всё, что ей рассказал Рейн о том, что было, о прошлом.

— Вижу, ты узнал его, — повертел он в руках кристалл, — камень влияет не только на Элая. При правильном подходе ещё и на простых ведующих. Вытяжка из этого камня делает их покладистыми.

— Скорее уж, похожими на зомби… Так масоны знали, что Рейн здесь? Всё это время?

— Да. Они следили за ним с тех пор, как он остался без родителей. Кстати, это они их и убили, когда нашли. Возможно, родители Рейна их раскусили и не захотели отдавать своего сыночка, как сосуд. Софи глупая, если думала, что вы все в безопасности. А масоны решили, что, видимо, не стоит усложнять себе жизнь, и держали Рейна просто под присмотром вместе с Софи. Городок небольшой, сам понимаешь. И, надо сказать, они это делали довольно успешно. Мы-то искали его вообще в Европе. А ты, Кристиан… Тебя я не ожидал увидеть… Это стало для меня приятной неожиданностью.

Я нахмурился. Голова шла кругом.

— И что дальше? — я посмотрел на Софи.

— Что дальше? — непонимающе спросил Маркус.

— Её надо отпустить!

— Кристиан…

— Отпусти её!

— Зачем мне это? — Маркус хмыкнул и изучающе посмотрел на меня.

— В смысле? — не понял я. — Она тебе не нужна. Ты сам сказал, что она бесполезна!

— Что мне будет за то, что я отпущу ее?

— А что ты хочешь? — я не понимал его.

— Тебя. Я скучал, Крис… Всё это время.

Я вытаращился на него и нервно рассмеялся.

— Совсем рехнулся?

— Ты ведь видел меня в прошлом?

— И что?! Я не голубой, если что. Уж не знаю, какой я там хуйнёй страдал раньше, но сейчас я другой.

— А как же Рейн? — удивился он.

— А что — Рейн?

— Ты разве не с ним? — усмехнулся Маркус. — Не забывай, что мы наблюдали за вами. Как ты его на руках нёс из леса… м… очень возбуждающе. Как вы играли на концерте… все эти ваши взгляды. Слепой бы, разве что, не догадался.

— Совсем больной?! — возмутился я. — Он мой друг… И вообще, это не твоё дело!

— Я сказал тебе, чего я хочу. Дашь мне это, и она на свободе. — прошептал он и чем-то стал напоминать змею.

— В смысле?! Что значит — дашь?

— Ты будешь со мной.

— Я не голубой! — я уже злился.

— Тогда она останется здесь, — пожал он плечами.

Я нахмурился, а Маркус ко мне вдруг подошел. Я остался стоять на месте.

— Крис, ты ведь не представляешь, как ты прекрасен, да?

Маркус протянул руку и поднёс ее к моему лицу. Я отбросил её в сторону.

— Отъебись от меня или схлопочешь по морде.

— Твоя энергия… агрессия… Ты такой юный, но в тоже время мужественный. Ты красивый. А твоё тело… помнишь, как оно горело под моими руками? — продолжал он.

Его глаза прикрылись, и он облизал губы. Меня начало подташнивать.

— Заткнись, нахрен.

Я что, и с ним трахался? О господи…

Маркус засмеялся, но отошёл от меня.

— Я знаю, как будет, Крис. Ни Элай, ни Рейн с тобой не останутся. Если мы не доберёмся до твоего дружка, то масоны убьют его в тот же миг, когда найдут Чашу. А если доберёмся, то его убью я.

— Ты не сделаешь ему ничего! — прорычал я. — Иначе я…

— Конечно-конечно… — он поднял руки. — Пока не найдём Чашу, — затем подмигнул мне и пошёл на выход. — Можешь немного побыть со своей подругой.

Я проводил его взглядом и прильнул к стеклу. Стоило мне коснуться его холодной поверхности, Софи вскинула голову и, кажется, увидела меня. Из ее глаз полились слёзы. Мне пришлось опереться на колени, чтобы мои глаза находилось на уровне с её. Она кое-как подползла и приложилась лбом к стеклу.

Я не знал, что делать. Мне её было никак не вытащить оттуда, даже если бы у меня был ключ от двери. Мне нужен был Рейн. И для этого необходима была помощь Маркуса.

Я приложил одну ладонь к стеклу, и она тоже. Связанные какими-то проводам запястья кровоточили, и я поморщился, представив, как ей должно быть больно. Несчастная Софи, которая берегла Рейна и совершила единственную ошибку, доверившись кому-то из своих…

Софи смотрела на меня и плакала. Она качала головой, вглядываясь в мои глаза. Не знаю, что она хотела сказать, но я кивнул ей в ответ.

Я спасу Рейна, чего бы мне это ни стоило, и вытащу из него Элая.

— Прости… Я вернусь за тобой, — я, напоследок, провёл рукой по стеклу и поднялся, а потом ушёл, не оглядываясь.

Маркуса я нашёл на улице. На площадке между домом и бункером. Он стоял и смотрел на небо.

— Смотри, — он кивнул на солнце, что уже немного поднялось над лесом и пока пряталось в облачной дымке. — Видишь?

Я сощурился и отрицательно помотал головой.

— Сегодня солнечное затмение.

— Чудесно, — съязвил я.

— Хороший день, чтобы закончить что-то старое и ступить на новый путь.

— Какой план? — перебил я его философские измышления.

— Самолёт уже готовят. Через полчаса будем выезжать.

— Самолёт в Рим?

— Да. Поспишь и отдохнёшь в нём — путь довольно долгий.

— У меня нет паспорта, — вспомнил я.

— Не переживай, мы всё уладим.

— А где мы, кстати? Что за штат?

— Мэриленд, а что? — Маркус повернулся и внимательно посмотрел на меня.

— Ничего.

—  Тебе нравится этот дом? — вдруг спросил он.

Да, бля. Особенно бункер.

— Нормальный, — ответил я вслух.

— Это самый скромный дом у нашего братства… — он сделал пару шагов по направлению ко мне. — Крис, ты всё ещё можешь стать моей правой рукой… Как тогда.

— Нет, спасибо, — усмехнулся я.

— То есть ты предпочтёшь жить в той помойке, где родился? — удивлённо спросил он. — Раньше у тебя были планы и стремления.

— Вряд ли я мог быть таким же сейчас, как и тогда.

— Нет, я в это не верю, — покачал он головой и поджал губы. — Ты всё тот же, я вижу. Просто ты жил в своём болоте и не видел лучшей жизни. У тебя нет пока правильных целей.

Я отвернулся. Мне не хотелось спорить и вообще разговаривать с ним. Не после того, что они сделали с Софи.

Мы действительно выехали через полчаса и приехали на тот же аэродром, с которого меня привезли.

На сей раз самолёт был большой, предназначенный для долгих перелетов. Все-таки на другой континент лететь…

В самолёте было всё, что можно пожелать, — спальня, гостиная и достаточно просторная душевая, в которую я сразу и отправился.

Я бережно выложил из карманов конверт, уже потрёпанный, и фотку Рейна. В предложенной мне чистой одежде, к сожалению, в отличие от моих мешковатых джинсов, были обычные, даже немного зауженные штаны. Как раз такие, которые я ненавидел. Помывшись, я с трудом натянул их, а в карманы мне, естественно, не влезло почти ничего. Я сумел выпихнуть туда только фото с Рейном, письмо с шифром и странный рисунок-план. От остального пришлось избавиться. Всё равно это были лишь фотки, пусть и такие старинные.

Я заткнул раковину своей старой футболкой и кинул туда снимки. Пришлось ждать минут пятнадцать, чтобы они достаточно размокли. Затем я выкинул их в унитаз. Не знаю, зачем я это сделал, всё же не думаю, что там были секретные данные. Но показывать это я не хотел. Кто знает, может это план того самого храма с Чашей.

Я вышел из душа и застал Маркуса в гостиной. Он, естественно, читал книгу.

— Помылся? — спросил он и повернулся ко мне улыбаясь.

Я кивнул.

— Поешь и ляг поспи, а то на ногах еле стоишь.

Не знаю, с чего он это взял. На ногах я ещё нормально держался, а вот есть, правда, хотелось. Я плюхнулся на кресло, и тотчас прибежала стюардесса с подносом.

Еда была горячая и очень вкусная. Правда, на гарнир были овощи со стручковой фасолью. Я откидывал ее в сторону, а Маркус наблюдал за мной и улыбался.

— Что? — спросил я

— Ты всегда ее не любил.

Я нахмурился. И что ещё он обо мне знает?

— И на гитаре так же хорошо играешь, — продолжил он, словно отвечая на мой немой вопрос, — Крис, ты такой же, как и был.

Я ограничился молчанием. Поел, а потом пошёл на кровать.

— Не смей ко мне приближаться, — рыкнул я, улёгшись.

— Конечно-конечно, — засмеялся Маркус.

Мне пришлось отвернуться, чтобы не видеть, как он на меня пялится. Маньяк хуев.

Я закрыл глаза и тут же почувствовал приятное расслабление во всем теле. Перед глазами стали появляться разные образы, совсем недавно мной увиденные. И ярче всех был Рейн, точнее Элай, точнее наш почти секс… Как бы я ни переживал по поводу всего остального, но это, кроме моей смерти, было самым ярким воспоминанием… Я так хотел его… Может, я и правда голубой? Всё же… надо себе признаться уже, что Рейн для меня всегда был больше, чем просто другом. Его прикосновения, то, как он всегда искал со мной контакта… Да и я никогда не был против. Его глаза и губы, тонкие запястья и кисти рук… светлые волосы, всегда небрежно растрёпанные. Его сны… Моя жизнь, несмотря на то, что была обыкновенной и совершенно обыденной, всё равно была наполнена волшебством рядом с ним. И он ведь всегда питал ко мне отнюдь не дружеские чувства. А я… на самом деле догадывался, просто не хотел это признать никогда. Идиот.

Я вздохнул и лёг на живот, засунув голову под подушку.

Рейн… Я жутко соскучился. Мы не расставались так надолго, никогда с дня нашего знакомства. И Рождество совсем скоро… пара дней. Я совсем запутался в датах.

В этих тягучих мыслях я провалился в крепкий сон, а проснулся оттого, что меня будила стюардесса. Надо было сесть в кресло и пристегнуться. Самолёт снижался.

Лучше бы я не спал… Тело было как ватное, язык еле ворочался во рту, а глаза слезились от яркого света в иллюминаторах. Я сел в кресло и опустил шторку. Пристегнулся, и передо мной тут же возникли крепкий кофе и круассаны.

Маркус появился через пару минут. Тоже сел напротив и пристегнулся.

— Как спалось? — мягко поинтересовался он и улыбнулся, — ты очень милый после сна.

Я поперхнулся кофе.

— Слушай, может, ты закончишь? Вся эта голубая хуйня не для меня, и, скажу тебе прямо, — ты мне не нравишься. Ни как человек, ни, тем более, как мужик.

Он рассмеялся.

— Ты знаешь, а я понял, в чем причина, — он провёл рукой по затылку.  — Тебе семнадцать лет всего, а тогда было двадцать шесть. У тебя сейчас другое в голове… юность, школа…

— Какая нахуй разница, сколько мне лет? — перебил я его.

— Ладно-ладно, — он выставил перед собой ладони, в примиряющем жесте. — Я больше не буду. Ты сам ко мне прибежишь всё равно.

Да, бля… Жди.

Мы приземлились на закрытую полосу аэропорта Леонардо Да Винчи, как я прочитал позже, потом вышли из самолета и сразу сели в тонированный лимузин.

В Риме было раннее утро, но город уже проснулся. На улице была тьма народу и столько же транспорта. Казалось, никто и не ложился спать. В машине было очень тепло, тем более я был в тёплой куртке, а на улице было довольно прохладно. Шёл снег с дождем и люди были замотаны по самые уши в шарфы.

Мы проехали несколько центральных улиц и выехали за город.

Я сидел молча и смотрел в окно. Думал о том, что где-то в этом городе Рейн. И как он вообще? И про Софи, оставшуюся там в подвале. Он не простит мне, если узнает об этом.

— Крис! — до меня донёсся голос Маркуса.

Он сидел на сидении по другую от меня сторону и всё это время говорил по телефону. Я ни слова не понял, потому что он вёл беседу на итальянском.

Я повернулся к нему и вопросительно уставился на него.

— Новый план… У масонов что-то прошло не так. Элай больше не у них.

— Где он? — воскликнул я.

— Понятия не имею, — Маркус поморщился. — Это всё очень плохо. Всадники напали ночью на масонскую ложу и после потасовки потеряли Элая из виду.

— Вы планировали напасть на них?

— Нет. Не знаю, кто санкционировал это, но непременно разберусь.

Маркус что-то сказал водителю, и машина остановилась у обочины.

— Тебя отвезут в мой дом. Сиди там и носа не высовывай, — сказал Маркус жестким голосом, потом хлопнул меня по плечу, слегка сжал его и вышел из машины.

В своём длинном пальто, шляпе и тонком шарфе он смотрелся как истинный итальянец. Просто эталон изысканности, блять. Я с трудом сдержался, чтобы не плюнуть ему в спину.

Ехали мы около часа, всё больше отдаляясь от города. Я просто так потрогал ручку двери, но она была заблокирована. Я не собирался сбегать. На самом деле я с трудом представлял себе план дальнейших действий. Я знал только про холм с двумя вершинами, но бегать по городу или по окрестностям Рима я, естественно, не мог. Без Рейна/Элая или на худой конец Маркуса, эту тупую Чашку не найти.

Лимузин въехал над подъездную дорожку большого особняка и остановился на круглой площадке с фонтаном посередине. Двери щелкнули, и я решил, что это сигнал к выходу. Я вышел на улицу. Полной грудью вдохнул свежий воздух и поднялся на крыльцо. Меня никто не встречал, и я уже подумал, что дверь окажется закрытой, но нет, все было открыто, а после получаса осмотра здания я пришёл к выводу, что дом вообще пуст. Так же, как и холодильник. Я включил телек и немигающим взглядом уставился в экран.

Маркус явился через два часа злой и раздражительный. Ещё час он висел на телефоне, бросая на меня странные нечитаемые взгляды. То ли обеспокоенные, то ли настороженные. В это же время привезли еду из какого-то ресторана, и я на неё жадно накинулся.

Маркус договорил по телефону, съел немного салата и уставился на меня.

— Крис… — осторожно начал он. — Ты понимаешь важность этой ситуации вообще?

— Ты про Чашу?

— Да, — он кивнул.

— Ну… наверное, — я пожал плечами.

— Если она достанется масонам, в мире третья мировая начнётся. Понимаешь?

Я не ответил. На самом деле связь угадывалась с трудом, да и я сам предпочитал не вдумываться в это.

— Необходимо, чтобы она была у нас.

— А вы с ней что хотите сделать?

— Использовать во благо. Во всяком случае, не вредить.

— А не проще ее уничтожить? Чтобы не вредить, как ты говоришь.

— Нет. Ценность слишком велика.

Я ухмыльнулся.

— И, естественно, нельзя допустить, чтобы она досталась Элаю. Понятия не имею, что он захочет сделать с ней…

Зато я имею…

Оставшийся день до вечера прошёл до ужаса стрёмно. Я слонялся по огромному дому и гонял в голове невесёлые мысли. А с наступлением темноты отправился спать в отведённую мне спальню на третьем этаже — дом и вправду был огромен.

Разбудил меня странный звук.

Я открыл глаза и шарахнулся в сторону. Напротив меня стоял Элай. Я узнал его по зелёным глазам. Он стоял, прислонившись задницей к низкому подоконнику, скрестив руки на груди, и презрительно на меня смотрел.

— Элай?

— Кристиан, — выплюнул он, не сдвинувшись с места, — Рейн меня окончательно достал своим нытьём и угрозами, что он сделает со своим телом, если я срочно с тобой не увижусь…

— Я хочу поговорить с ним!

— Обойдёшься. Договор был только о том, чтобы увидеть тебя.

— Какты попал сюда? — я сел на кровать напротив него.

— Обыкновенно. Через дверь.

— Это сон? — вдруг пришло мне в голову.

Элай резко подошёл ко мне и отвесил мне сильную затрещину. Я слегка пошатнулся и схватился за щёку.

— Похоже не сон? — ядовито зашипел он.

— Ты нашёл Чашу?

— Хм… — протянул он. — Ты вспомнил что-то? Неужели?

— Не совсем. Маркус показал мне последний день перед… перед смертью.

— А… тот день, когда ты предал нас? — ухмыльнулся он.

— Я не такой сейчас.

— Заткнись! Ты подстилка Маркуса и всегда ею был.

Я вскочил с кровати и подошёл к нему, прижав за плечи к окну. Элай улыбнулся и прислонился к моей груди средний палец. Слегка надавил и толкнул. Я с грохотом отлетел на другую сторону комнаты.

— Дотронешься до меня ещё раз — я тебя убью, — выдохнул он.

Я только и успел подняться с пола, как дверь открылась, а на пороге возник Маркус с пистолетом в руке. Элай метнулся к окну, но Маркус выстрелил и попал ему в бедро.

— Нет! — выкрикнул я и подбежал к нему.

Элай застонал и, упав на пол, скорчился в позе эмбриона. Из ноги хлестала крови. Я подбежал к парню.

— Ты ебанутый?! — заорал я на Маркуса.

Я пытался зажать рану, но, видимо, была задета артерия. Кровь толчками выливалась наружу и заливала мои пальцы, а сквозь кровь мерцал голубой отблеск камня.

Ирридин! Чёрт…

Элай стонал и хватался за мои руки, потом его глаза вдруг потемнели и вернулись к голубому цвету.

Рейн!

Я притянул его к себе и крепко обнял, а он вцепился руками в мою шею, зарываясь пальцами в волосы.

— Крис… — шептал он.

— Тише… Все будет хорошо. Тише… — хрипло зашептал я в ответ и поцеловал его.

Сам не понял, как это случилось. Я не успел даже подумать, просто прижался к нему губами. Рейн удивлённо охнул и ещё крепче обнял меня, отвечая на поцелуй.

Его губы были такие же мягкие… Податливые и очень вкусные.

— Хватит!!! — вдруг заорал Маркус.

Я совсем забыл про него. Он попытался оторвать меня от Рейна, но у него ничего не вышло.

— Крис, отойди от него, иначе он в скором времени умрет от потери крови.

— Зачем ты стрелял в него?! — заорал я в ответ, прижимая трясущегося Рейна к себе.

— Элай теперь не опасен. Отойди, надо доставить его на нижний этаж.

В комнату, как по команде, зашли четыре мужчины. Все в одинаковых костюмах. Двое оттащили меня, и один поднял моего Рейна на руки и унёс. Последний ушёл за ним.

 — Можешь отпустить, — бросил Маркус мужикам, и руки, сдерживающие меня, ослабили хватку.

Я вырвался и побежал к двери, но путь мне снова преградили.

— Крис, успокойся, ради всего святого! — начал Маркус. — Всё будет с твоим драгоценным Рейном нормально! Это всё, для того чтобы Элай не вырвался.

— Опусти его! — ответил я, со злостью в голосе.

— Непременно. Как только он скажет мне, где Чаша. И ты этому поспособствуешь. Но позже…

— Пусти меня к нему!

— Позже, Крис, буквально пара часов.

Следующие два часа я провёл в метаниях по комнате и выкручивании собственных пальцев из суставов. Наконец, Маркусу позвонили, и он разрешил мне отправиться к Рейну, а сам пошёл меня провожать.

Мы спустились в подвал, такой же, как и тот, похожий на бункер. Бетон, толстые стеклянные перегородки и жуткая красная подсветка.

Рейн, как и Софи, был связан по рукам и ногам, но ко всему прочему был ещё и привязан за крюк, веревкой к потолку. На нём были только трусы. Нога была в крови, но обмотана бинтом. Худое тело дрожало, а голова была опущена. Волосы закрывали лицо, и я не видел его глаз.

Я прилепился к стеклу и стукнул по нему, а потом обернулся.

— Маркус! На хуя это?! Ты больной? Тебе удовольствие доставляет издеваться над ним? — заорал я.

Маркус насмешливо смотрел на меня.

— Предложение в силе.

— Какое? — я оторопел.

— Ты будешь со мной, а я, так и быть, когда узнаю, что мне надо, — отпущу его.

Я округлил глаза.

— Вы так целовались… Не говори теперь, что ты не гей, — Маркус улыбался и победно сверкал глазами.

Психбольной мудак! Сука…

Сердце стучало так, что казалось, готово выпрыгнуть из груди. Во мне закипал гнев.

— Я подумаю… — процедил я.

— Буду ждать положительного ответа.

Мы пошли на выход. Я бросил последний взгляд на Рейна, тело которого дёрнулось в очередной конвульсии. Он поднял голову, и я увидел его избитое лицо, кляп во рту… И тут у меня сорвало крышу…

Маркус как раз немного вышел вперёд, и я со всей силы толкнул его в спину. Он повалился, выставив руки перед собой. Я ударил ещё раз и бил его, пока он не потерял сознание. Я нашёл у него магнитный ключ от двери и побежал в стеклянную клетку. Добравшись до Рейна, я осторожно потянулся и, придерживая его на весу, снял верёвку с крюка, потом осторожно опустил его на пол и, уложив на спину, придержал его голову руками.

Глаза его были закрыты. Я провёл руками по его лицу и вытащил изо рта кляп. Рейн открыл глаза и тут же закашлялся, цепляясь за мою футболку связанными руками. Их было не освободить, они были затянуты пластиковой стяжкой — без ножа не обойтись.

Рейн смотрел на меня в упор и сжимал зубы от боли. Глаза менялись с голубого на зелёный, пока не остановились на голубом.

Я сорвал кляп, опять обнял его и осторожно поцеловал. Губы были все в крови. Рейн простонал мне в рот, и я отстранился.

— Что мне сделать, малыш?

Его глаза расширились и наполнились водой. Он смотрел на меня, болезненно морщась.

— Тише… — я провёл рукой по его скуле, нежно погладив её.

— Вытащи кристалл, Крис…

Я аккуратно положил его на пол и притронулся к ноге. Он вскрикнул. Я на автомате погладил его по бедру и продолжил разматывать ногу. Рана выглядела плохо и сочилась до сих пор кровью.

— У меня ничего нет. Нечем достать. Он глубоко, — прошептал я.

Рейн сжимал руки в кулаки и стонал от боли.

— Рукой! Вытащи рукой… Крис!!! — вдруг закричал он.

Я посмотрел на него, а он глядел мне куда-то за спину.

Я повернулся и увидел Маркуса, тот уже поднялся и направился, пошатываясь, в нашу сторону. Не долго думая, я отпустил Рейна и рванул к двери, в последний момент закрывая ее перед Маркусом. Потом я отошёл на пару шагов и ударил ногой по магнитному замку на двери. Красная лампочка перестала мигать, и я вернулся к Рейну.

— Будет больно.

— Плевать! Вытащи… Пожалуйста…

Я сел у него в ногах и успокаивающе погладил по голени, потом осторожно раздвинул края ранки, и под крики, которое Рейн пытался сдерживать, засунул туда два пальца. Снова побежала кровь. Он захныкал.

— Тише, малыш, терпи…

— Крис!

Я поднял на него взгляд. Он смотрел на меня из-под полуприкрытых век, с трудом удерживаясь голову над полом.

— Не бросай меня, пожалуйста…

— Никогда.

— И Элая… Пожалуйста, Крис. Ты сможешь ему помочь. Я знаю, что сможешь.

Я с секунду смотрел на него, а потом кивнул. Он облегченно уронил голову обратно на пол и сжал зубы.

В стекло упорно бился Маркус. Он был в ярости. Потом убежал куда-то.

Мне показалось, ушла вечность, прежде чем я нащупал камень, который оказался не им вовсе, а пулей, хоть и довольно большой, на её основании поблёскивал голубым светом ирридин. Я подцепил пулю ногтями и вытащил наружу.

Рейна затрясло. Я вскочил на ноги раздавил её кроссовком. Камень с громким хлопком раскололся и исчез голубоватым облачком.

Я наклонился к Рейну и, приподняв его, обнял, погладив по голове, но он резко оттолкнул мои руки. На меня смотрели уже зелёные глаза Элая.

— П… помоги встать.

Вместо этого я поднял его на руки, под его протяжный всхлип.

— Подойди к стене.

Я, ничего не понимая, поднёс его к стене, а он с трудом связанными руками намочил пальцы в собственной крови, нарисовал на бетоне какой-то символик, и в следующую секунду мы уже были в другом месте, подозрительно похожем на конюшню.

— Развяжи меня, — выдохнул Элай.

Я повертел головой и опустился на колени, бережно кладя его на пол, устеленный соломой.

— Развяжи меня уже! — он задёргался.

— Сейчас развяжу. Не психуй.

— Мне больно, мать твою, — сказал он и зажмурился.

Кровь бежала по его ноге порядочной струёй. Я осмотрелся и увидел ящик с инструментами, в котором оказались ножницы.

Я быстро освободил Элаю руки и ноги, он вытянулся на полу и тяжело выдохнул, а я снял с себя футболку и хотел замотать его ногу, но он отодвинулся от меня.

— Не надо, — предостерегающе сказал он.

— Кровь надо остановить!

— Нет.

Он попытался сесть, но самостоятельно не смог, и мне пришлось помочь ему. Элай тяжело дышал — быстро и поверхностно. Жмурил глаза.

— Элай!

— Минуту… — прошептал он, потом медленно выдохнул и выровнял дыхание.

Он поднёс руку к ране. И она, мать вашу, начала затягиваться на моих глазах! Он что-то бормотал и был сосредоточен. Рана исчезла, и осталась только кровь. Элай устало откинулся обратно и прислонился к стене затылком, задумчиво глядя на меня.

— И в какую игру ты играешь на сей раз?

— Ни в какую, — недовольно буркнул я.

— Я не верю, — усмехнулся он.

— Послушай! Мне не надо ничего. Я хочу вернуть Рейна и всё! Мне не нужна ваша Чаша!

— Ты как был идиотом, так им и остался, — хмыкнул он, — не выйдет так уже.

— Почему?!

— Ну, во-первых, я не позволю. Я должен найти Чашу. А, во-вторых, даже если найду и благополучно смогу разыскать другое тело, чтобы оставить Рейна, вас всё равно не оставят в покое… Если ты думаешь, что Всадники про это происшествие забудут, ты сильно ошибаешься.

— И что делать? — спросил я.

— Я бы их всех убил, — блаженно улыбнулся Элай.

— Ну да. Другого я и не ожидал от тебя.

Он сжал зубы и посмотрел на меня презрительным взглядом.

— А ты что хочешь?

— Я бы уехал куда-то… С Рейном вдвоём. Плевать куда. Они бы не нашли нас.

— Да ты ещё и романтик, — хрипло засмеялся Элай.

— Я хочу поговорить с Рейном.

— Нет, — он покачал головой.

— Пожалуйста, Элай!

— Нет! Ты не поговоришь с ним, пока я не найду Чашу. И ты поможешь мне.

Я выдохнул и отодвинулся к противоположной стене.

— Как вы заебали со своей Чашей!

— Найди нам одежду. Чистую. Надо двигаться.

— Куда?

— За Чашей. Поторапливайся давай.

— Да бля! Наколдовать не можешь?

— Нет, не могу! Шевелись!

Я вздохнул и поднялся.

Это оказалось ранчо. Хуй знает где, но, надеюсь, достаточно далеко от Маркуса…

Я, как шпион, пробрался в деревенский дом через заднюю дверь. И никого, к счастью, не встретив, зашёл в спальню. В шкафу нашёл две пары одежды и кроссовок. Комната, видимо, принадлежала какому-то подростку. На стенах были плакаты с тёлочками, на столе — старенький игровой комп.

Мы с Элаем быстро переоделись и кое-как отмылись от крови в поилке для животных. Лошадей, к слову, не было.

— Автомобиль возьми, — кивнул мне Элай, когда мы вышли на улицу, и указал на трактор.

— Совсем, что ли? — удивленно воскликнул я. — Он едет километров двадцать в час…

— И? — непонимающе протянул он.

— Это медленно, — я покачал головой.

— Тогда найди что-то быстрое!

Я осмотрелся в поисках другого транспортного средства, но ничего не нашёл. Внезапно послышался звук подъезжающего двигателя и я быстро втянул Элая за собой в кусты. Он протестующе зашипел, но послушно нырнул за мной в колючки.

К дому подъехал старый форд, и оттуда вышла семья из трёх человек — родители и молодой парень. Они зашли в дом, но тачку не заглушили.

Времени у нас было мало.

— Быстро на переднее сидение! — скомандовал я.

Мы сели в машину в секунду, и я быстро отъехал задним ходом на дорогу, где почти на полном ходу развернулся. Элай вжался в сидение и вцепился в ручку двери.

— Пристегнись, — бросил я, смотря по зеркалам. —  Куда едем?

— На юго-запад.

— И всё? А дальше?

— По дороге расскажу! Езжай давай!

Я вырулил на дорогу и увидел в зеркало заднего вида мужчину. Какое-то время он бежал по дороге, пока совсем не скрылся из виду за поворотом.

Мы оказались на полупустом шоссе. Время было ещё раннее.

— Крис.

— Что? — отозвался я и скосил на глаза Элая.

— Он любит тебя. Не вздумай выкинуть что-то подобное вновь. Как тогда. Иначе я тебя и вправду убью.

— Я знаю. Я не тот, что был раньше.

И я тоже его люблю.

— Сорок миль на юго-запад, а потом в сторону юга. Холм с двумя вершинами там.

====== Глава 10. Sangreal ======

Ехали часа полтора. Я всю дорогу поглядывал на Элая, а он безотрывно смотрел в окно.

Я думал лишь о том, чтобы все закончилось, чтобы Рейн вернулся и мы, наконец уехали домой. Довольно странно было видеть его рядом, в то же время зная, что это не совсем он. Всё, что я натворил в прошлой жизни, ко мне настоящему не имело никакого отношения, но тем не менее, я испытывал чувство вины.

Я протянул руку и сжал его кисть, лежащую на колене. Элай вздрогнул и уставился на меня во все глаза. Потом отвернулся, но руку не убрал.

Мы подъехали к развилке, и я повернул налево на второстепенное шоссе, уходившее в лес на холмы.

— Стой! — Элай выдернул руку и схватился за голову, сжав виски пальцами. — Всадники рядом.

— Что? Как это возможно? Мы же далеко переместились. Или как?

— У них свои методы и есть моя кровь… найти несложно.

— Ладно. Что дальше? — я вздохнул и откинулся на подголовник.

— Прячь машину, дальше пешком пойдём.

Я скептически посмотрел на него, но повиновался. Укрыл машину в канаве около дороги и забросал её ветками.

Элай уверенно шёл вперёд, в сторону, где земля поднималась и начинался холм.

— Ты сказал, что можешь переместиться в другое тело…

— Могу. Если захочу.

— Ты сделаешь это?

Он шёл впереди меня в метрах пяти, и его лица я не видел.

— Посмотрим. Это непросто.

— Что нужно?

Он помолчал с минуту, а потом, вздохнув, заговорил:

— Для начала — Чаша. Без неё у меня нет таких сил. Ну и разумеется — подходящее тело.

— Я придумаю что-нибудь.

— О да… — Элай обернулся и посмотрел на меня. — А зачем тебе это?

— Я обещал Рейну, что спасу тебя.

— Я слышал, — он невесело усмехнулся.

— Слушай, я знаю, что тебе сложно мне верить, но я говорю правду. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы помочь тебе, только…

— Сначала я должен вернуть Рейна? — Элай сузил глаза.

— Да.

Он отвернулся, и мы опять продолжили путь. Подъём становился всё круче, а деревьев всё меньше. Земля теперь была больше каменистой.

Подъем закончился тем, что мы упёрлись в отвесную каменную породу. Лезть по ней без снаряжения было бы самоубийством, а обойти не предоставлялось возможности.

— А ты знаешь, где мы вообще? — спросил я.

— Примерно, — Элай тяжело дышал и опирался на колени.

Удивительно, но я усталости не чувствовал никакой.

— Ты должен отодвинуть эту плиту, — сказал он и указал на здоровый камень, приваленный к стене и, действительно, похожий на бетонную плиту. Вот только весил он килограмм пятьсот.

— Рехнулся?

— Ты всадник. У тебя получится. Давай уже! — раздраженно бросил Элай.

— Я такого не делал никогда.

— Пора начинать. Должна же быть от тебя какая-то польза.

Я подошёл к стене, схватился за неё руками и навалился всем телом. Естественно, ничего не произошло.

— А ты сам не можешь? Ты же ведующий, — спросил я, отпустив камень.

— Хотелось бы поберечь силы. Пробуй ещё, — Элай сел на здоровенный валун и скрестил руки на груди.

— Там проход или что?

— Если ты, наконец, сдвинешь плиту, то узнаем, что там.

Я покачал головой, но потом снова навалился на стену. Внезапно она поддалась и съехала в сторону, да так легко, будто весила килограмм пятьдесят.

Я с удивлением посмотрел на свои руки, но ничего подозрительного не заметил — никакого странного света или что-то типа такого. Просто камень стал гораздо легче, чем был.

Элай поднялся и подошёл ко мне, заглядывая за плечо. В стене действительно был проход. Довольно узкий, но боком мы бы смогли протиснуться.

Не успел я об этом подумать, как он скользнул внутрь. Пришлось лезть за ним.

— Наверное, мне стоило пойти первым, — заметил я недовольно.

В полной темноте я нащупал локоть Элая и ухватился за него. Это был словно разлом в скале. Двигались мы минут пятнадцать, а может, и дольше — в полной тишине и темноте время идёт иначе.

Мой спутник внезапно остановился.

— Тупик.

— Уверен?

— Кажется, да. Мы близко, я чувствую, но через стены не вижу.

— Может, я подвинуть смогу? Вдруг там такая же плита, закрывающая вход.

— Попробуй.

Мы пытались поменяться местами и протиснуться между друг другом, но выходило не очень.

— Зачем ты первый полез? — ругал я его. — Думал, я заберу твою Чашу ненаглядную?

— Заткнись, Крис… — он дернулся, и мы окончательно застряли напротив друг друга.

Меня пробило на смех.

Элай поднял голову и подозрительно посмотрел на меня. От его серьёзного лица мне стало ещё смешнее.

— Это несмешно, — пробубнил он.

— Нет, очень даже смешно.

Он задёргался, но я схватил его за бёдра — собственно, только до туда поднимались мои руки, и сжал их.

— Прекрати елозить уже.

— А что? Встаёт?

— Дурак совсем? — удивился я.

— Вы с ним даже не трахались, — усмехнулся он. — Почему?

— Слушай, заканчивай. Сейчас не время и не место, — процедил я.

— Ты не любишь его, — прошипел он.

— Потому что у нас не было ничего? Что за вывод, бля?

— Понимаешь, он в моей голове, или я в его — как тебе угодно. И я все его мысли вижу. Он сомневается, насчёт тебя.

— Элай… — угрожающие начал я. — Зачем ты это говоришь сейчас?

Он замолчал и опустил голову, а потом резко дернулся в обратную сторону, сильно ударившись о стену. Этот манёвр помог ему оказаться с нужной стороны, хоть и ценой травмирования половины своего тела. Элай зашипел, но сразу же замолчал, сцепив зубы.

— Да чё ты творишь?!

— Быстрее давай!

Я протиснулся немного вперёд, пока не нащупал стену. Упёрся плечом и навалился со всей силы. Камень поддался, полетел вниз, и я бы упал следом, если бы Элай не удержал меня, схватив за плечи.

— Смотри под ноги, — прошипел он сквозь зубы.

Мы оказались внутри огромной пещеры и стояли с ним на совершенно отвесной стене, в метрах тридцати от пола, и я вообще не представлял, как спуститься вниз. Через небольшие дыры в кладке пробивались тонкие лучи света и освещали все вокруг.

Элай отодвинул меня и заглянул через плечо.

— Надо торопиться.

— И что ты предлагаешь?

— Прыгать, — сказал он и пожал плечами.

— Мы разобьёмся.

— Я попробую замедлить падение. Развернись.

Я встал к нему лицом, и он сразу прижался ко мне, обняв за шею.

— Держись за меня.

Я нахмурился и обнял его тщедушное тело. Кажется, он похудел ещё больше.

— А теперь иди назад.

Я удивлённо посмотрел на него.

— Боишься? Не доверяешь? — ехидно усмехнулся Элай.

Я сделал шаг назад и почувствовал, как мои пятки свесились с обрыва.

— Доверяю.

Падение было быстрое, но какое-то плавное, а приземление похоже на то, как будто бы я приземлился в болото. Ноги словно увязли в полу, не давая мне упасть.

Элай быстро отстранился от меня и завертел головой.

— Чаша здесь?

— Разумеется, нет. Но уже близко.

Внезапно раздался жуткий грохот и на нас полетели камни. Я схватил Элая и увлёк его под себя, закрывая ему голову руками. Упав на землю, я отполз вместе с ним, кажется, к стене. Во всяком случае я во что-то упёрся спиной. Видно ничего не было. В воздухе стояло облако пыли и слышались чьи-то крики.

— Эй, ты как? — я легонько потряс его за плечи. Он не шевелился вообще, и мне это не нравилось. — Элай?! — никакой реакции.

Пыль потихоньку рассеивалась, и я увидел квадратный проход в стене. Подхватив парня на руки, я побежал туда, а оказавшись внутри, быстро осмотрелся — опять пещера, но меньше, а из неё вёл ещё один коридор.

Элай до сих пор не двигался, безвольно болтаясь на руках.

Я побежал в коридор и чуть не провалился в огромную дыру в полу. Пришлось прыгать, а с ношей на руках делать это было довольно сложно, поэтому заняло достаточно много времени.

Позади слышались голоса и топот ног.

Блять, их там армия целая, что ли?

Перепрыгнув провал, я побежал дальше. Элай застонал и очнулся. Схватился руками за мою шею и вопросительно уставился на меня.

— М… можешь поставить меня. Я в порядке.

Я поставил его на ноги и придержал за локоть.

— Они позади, — я кивнул головой в сторону доносившихся голосов.

— Да. Сейчас… — он схватился за голову и прикрыл глаза.

Голоса становились ближе, и мне показалось, что я начал разбирать голос Маркуса.

— Элай! — поторопил я его.

— Сейчас! Слишком много всего… — он сжал голову сильнее, да так, что побелели костяшки пальцев, и зажмурился. — Я… мне кажется, направо…

Он был слишком бледен.

— Что с тобой?

— Не знаю… Мне кажется, здесь ирридин. В воздухе… Ты не чувствуешь? Или он у них…

Элай медленно моргнул, и его повело в сторону. Я еле успел его подхватить.

— Эй…

— Я не продумал. Забыл… Не думал, что тут ирридин. Может, и не надо это мне, — тихо шептал он мне в куда-то в шею.

— Слушай. Надо идти все равно.

— Я не смогу их остановить. У меня нет сил здесь. Я бесполезен. И чтобы Рейна вернуть, мне нужна Чаша… Без неё я не смогу… — его ноги подкосились, и он повис на мне, а через секунду отстранился и посмотрел на меня испуганными голубыми глазами.

— Рейн?!

Он обнял меня, но сразу же отстранился.

— Нам надо торопиться, я знаю, где Чаша, ну… Элай знает. Пошли, — он схватил меня за руку и потащил по тоннелю.

Откуда-то появился поворот направо — под каменный свод. На сей раз пещера уходила вниз. Добежав до очередного тупика, мы остановились. Выхода оттуда не было, на сколько я мог видеть из-за тусклого света. Я по-хорошему вообще не понимал — откуда он. Видимо, лучи тоже проходили внутри скалы, от чего-то отражались и доходили даже до сюда. Свет струился с потолка множеством тонких солнечных лучиков.

— Крис, надо дальше. Она за стеной. Я уверен, — Рейн изучал самую дальнюю стену руками и стучал по ней.

— Дай посмотрю.

Я подошёл к нему и тоже стал простукивать её. В одном месте стена отдавалась глухим звуком и была на ощупь мягче, чем скалистая порода. Я ударил по ней кулаком, но результата не последовало — только костяшки разбил.

— Они рядом… — прошептал Рейн и оглянулся к входу.

Может, у нас ещё была пара минут, не больше. Я ещё раз огляделся. Пещера была похожей на квадрат. В каждом углу было по большому валуну, почти прямоугольной формы — явно постарался человек.

Я вытащил из кармана бумаги и достал из них листок — квадратик со стрелками, а все остальное отдал Рейну. Он непонимающе смотрел на меня, а потом увидел свою фотку и его лицо вытянулось от удивления.

— Где ты взял это?..

— У вас в подвале. Смотри, — я ткнул пальцем в чертёж. — Здесь тоже четыре точки. Думаю, надо что-то с камнями сделать.

Рейн уставился на листок, и его лицо прояснилось. Он схватил его и побежал к одному из камней.

— Это легко. Камни — это стихии. Огонь, воздух, вода и земля. Надо воздействовать на них в последовательности, что указана здесь.

Я подошёл к первому валуну.

— А… Нет, — он замотал головой. — Не выйдет.

— Почему?

— Потому что это надо сделать одновременно со всеми камнями. Их четыре, а нас двое…

— А если попробовать быстро?

— Нет. Надо вместе. Это ритуал. Крис, не выйдет… — Рейн опустил голову и поджал губы.

— Эй…

— Прости.

Я подошёл и обнял его.

— Я скучал, — тихо пробормотал он и вцепился пальцами в мою толстовку. — Я так люблю тебя. Всё это время…

— Почему ты не рассказал мне ничего? Я бы поверил, наверное. Ну… про нас.

— Я не мог. Не хотел. Хотел, чтобы ты сам… полюбил меня. Всё же ведь по-другому, да? Не так, как тогда? — Рейн отстранился и посмотрел мне с глаза.

Такой красивый. Господи, наверное, я впервые смотрел на него и видел в нем гораздо большее, чем просто друга. Я провёл рукой по его волосам, а потом по щеке и остановился, коснувшись большим пальцем его нижней губы.

— По-другому, да. Я… наверное, я все это время люблю тебя. Просто… ну… это странно. Ты парень. И я тоже.

— Я знаю.

— Короче, мы с этим разберёмся потом.

Я коснулся своими губами его губ и остановился в нерешительности, но он взял инициативу на себя, обнял меня за шею и углубил поцелуй.

Это было иначе. Не так, как меня целовал Элай в подвале у Альфреда — грубо, или как я первый раз поцеловал Рейна — быстро, и поцелуи с Мэнди тоже отличались… Действия-то одни и те же, но… это ведь был Рейн. Такой родной и близкий. Его губы, руки…

Я забрался руками под его кофту и провёл пальцами по позвонками, отчего он застонал в поцелуй.

Я не думал, что он такой. Чувственный и мягкий как воск, который плавится под горячими пальцами.

— Развлекаетесь? — насмешливый голос Маркуса прозвучал как гром среди ясного неба.

Рейн вздрогнул и прерывисто втянул в себя воздух. Я развернулся, отодвигая его себе за спину.

— Крис, ты такой молодец. Привёл все-таки нас к Чаше. Я никогда не сомневался в тебе, — довольно сказал Маркус и подмигнул мне.

— Что это значит? — спросил напряжённо Рейн.

— Ничего это не значит. Не слушай его, — я дёрнул подбородком.

В пещеру зашли ещё три мужика. Один держал в руках здоровенный кристалл. Элай был прав — ирридин.

— Ну, так что? Где Чаша?

— Нигде, — ответил Рейн.

— Мальчики, я же все слышал. Четыре камня. Четыре стихии. Может, поспешим уже?

— Нет! — выкрикнул Рейн. Он вышел из-за моей спины. Я хотел запрятать его обратно, но он вырвал руку.

— Я не скажу тебе ни черта!

— Может быть, это поможет? — Маркус кивнул одному из мужчин, и тот вышел из пещеры, а через пару секунд появился вместе с Софи.

На неё было страшно посмотреть — тощая, в грязной одежде, волосы свалялись в мочалку. Она была вся в крови и ссадинах. Руки удерживали стяжки, а рот был завязан тряпкой. Тем не менее, она упрямо смотрела перед собой, а увидев нас, сразу принялась трясти головой и мычать.

— Я ее прямо сейчас тут и убью, если ты не сделаешь, что должен. Я бы и сам справился, но, к сожалению ведающих с собой не взял… А теперь давай, Рейн, — вперёд, — скомандовал Маркус.

Мой друг лихорадочно переводил взгляд с меня на Софи и Маркуса. Решал, что важнее, видимо.

Да по сути вопрос был только во времени. Наверняка и масоны уже на пути сюда, и кто-то Чашу заберёт себе всё равно, так что без разницы, сделаем мы это или нет.

Я поймал его взгляд и кивнул.

— Сделай это.

— Ладно… — Рейн вздохнул. — Встаньте каждый к камню. Я скажу, что делать.

Рейн встал около одного валуна, я к соседнему, а напротив — Маркус и один мужик. Двое других остались в стороне и держали Софи.

— Нет. Я буду писать руны, — вдруг сказал Рейн. — А ты, — он кивнул на одного из двух мужиков, что стояли с Софи, — встань сюда на моё место.

Маркус кивнул ему, разрешая, и все заняли свои места.

Рейн встал в центр пещеры и что-то забормотал. Потом взял камень с пола и, поморщившись, разрезал себе ладонь. Он обошёл каждый камень, нарисовал на нём своей кровью по символу и опять вернулся в центр.

— Есть спички и вода?

— Да, — первый мужик достал из кармана коробок и снял с шеи флягу.

— Хорошо. Как только я скажу, зажжёшь ее и положишь на камень. Вода, — рейн повернулся ко мне. — Крис, выльешь из фляжки на камень немного.

— Теперь ветер, — обратился он к Маркусу, — подуешь на камень. И земля. Надо будет насыпать на камень ее. С пола подберёшь.

Все кивнули.

— Быстрее, Рейн! — поторопил его Маркус. Он был весь в нетерпении. Глаза лихорадочно горели, а руки беспокойно сжимались в кулаки.

Рейн закрыл глаза и начал произносить какие-то странные слова.

И откуда это в его голове? От Элая? Или он всегда это знал.

Он остановился на полуслове, а потом скомандовал:

— Огонь.

Спичка чиркнула о коробок и легла на камень.

— Вода.

Я полил свой камень водой.

— Ветер и земля.

Нужные манипуляции совершились, и буквально в ту же секунду раздался грохот и та стена, которую мы с ним изучали, отъехали в сторону, явив за собой ещё один пещерный грот.

Все зависли на этом зрелище, и я, воспользовавшись моментом, резко ударил мужика, что держал Софи, в челюсть, от чего он упал. Софи скользнула в коридор, а кристалл с громким треском упал и разбился. Я набросился ещё на одного.

— Нет! — завопил Маркус.

Рейн с какой-то нечеловеческой скоростью метнулся к мужику рядом с Маркусом и ударил его камнем в горло. Тот упал на колени, хватаясь за шею. Крови было так много. Она выходила толчками, заливая белую рубашку.

Маркус было потянулся в карман, но Рейн его опередил и ударил тем же камнем. Маркус непонимающе дотронулся до груди и поднёс пальцы к глазам. На его дорогом костюме, прямо там, где сердце, расцветало бордовое пятно.

— Какие же вы все глупые, — прошипел Рейн.

Хотя это был уже не он. После того, как кристалл был разбит, Элай вернулся обратно.

Он развернулся и пошёл в мою сторону, потом склонился над одним мужиком и с хрустом свернул ему шею.

— Бля! Какого хера?! — заорал я. — Хватит уже!

— Заткнись, Крис, — процедил он.

Я схватил его за руку, но он оттолкнул меня, и я упал, отлетев к противоположной стене.

Так же он убил последнего мужика, что до сих пор валялся в отключке после моего удара.

Я поднялся, держась за стену и скользнул в открывшийся вход. Элай последовал за мной.

Это был маленький пещерный грот, искусно вырубленный в породе в форме куба. В центре, на высоком постаменте, стояла небольшая белая каменная чаша.

Мы приблизились к ней, и я заглянул внутрь. Она наполовину была наполнена темно-бордовой жидкостью. Кровью.

Элай аккуратно взял ее и приблизил к лицу.

— Эй, — я мягко взял его за руку. — Что будет, когда ты ее выпьешь?

— Не знаю… по идее я должен стать сильнее и… — тихо произнёс он.

— А Рейн?

— Я верну его тебе, не волнуйся.

— Когда? А если ты изменишься и не захочешь?

— Не знаю я! Я не делал этого раньше, но уверен, что это нужно. Меня тянет к ней как магнитом, понимаешь?

Я нервно сглотнул и кивнул.

Элай зажмурился, поднёс к губам Чашу и выпил ее до дна.

— Нет! Рейн! — завопила Софи, забегая в пещеру.

Я схватил её за руку и удержал на месте.

— Что вы сделали?!

— Это не Рейн! Успокойся.

Элай открыл глаза, и тут же послышался топот ног — кто-то забежал в соседнюю пещеру.

— Здесь масоны и верующие. Несколько десятков, — сказала Софи.

— Это замечательно, — ухмыльнулся Элай.

Он подошёл к нам и положил руки мне и Софи на плечи.

Я опять испытал это неприятное чувство перемещения. Будто всё внутренности переворачиваются разом.

Мгновение — и мы стоим в лесу. Напротив нас скала, рассеченная пополам, видимо, здесь и заходил Маркус, а теперь и масоны. На опушке рядом были припаркованы штук двадцать машин.

— Надеюсь, огонь, их очистит, — прошептал Элай.

Он сделал пас рукой, и каменный вход загорелся. Порода плавилась и стекала лавой

в проход.

— Они будут гореть там очень долго, — усмехнулся он.

Софи с ужасом смотрела за его действиями, а я просто качал головой, не в силах ничего сказать.

— Ты всех их убил… — прошептала Софи и закрыла рот руками. — Зачем?

— Они заслужили, — безразлично ответил Элай. — Рейн вам все ещё нужен?

— Да! — ответил я.

— Тогда дело за малым, нужно тело найти. Хотя, — он прищурился и растворился в воздухе и тут же снова появился, но не один, а с Маркусом.

Маркус выглядел плохо. Я бы даже сказал, что он мёртв. Вся грудь залита кровью, лицо белое, как снег.

— Зачем он тебе? — меня вдруг поразила догадка, — это он-то подходящее тело?

— Почему нет? Он сильный и он всадник, убивший ни одного ведующего.

— Ну… он старый.

— Я тебя умоляю, Крис… Раньше он был в твоём вкусе.

Я скривился и увидел краем глаза Софи. Она осела на землю и с ужасом взирала на Элая.

— Что ты такое?..

— Скоро все узнают, что я такое, не волнуйся, — улыбнулся он. — Подойдите. Надо более уединённое место для перехода.


Мы переместились в дом к Софи и Рейну. Софи тут же убежала куда-то, и мы остались втроём.

Маркус валялся на полу, пачкая его кровью.

— Он скоро умрёт, если ещё не умер, — заметил я.

— Ничего. Я успею, — ответил Элай. — Принеси нож, мне надо что-то острое.

Я сходил на кухню и принёс ему, что он просил.

Элай сделал себе на запястье глубокий надрез и мазнул пальцами по ране, потом разорвал рубашку на Маркусе и начертил ему на груди символ — пиктограмму в круге, затем неглубоко порезал ему шею и припал к ней губами.

Софи как раз вернулась, но тут же отшатнулась в угол.

— Это чёрная магия… Кристиан! Так нельзя.

— Мне плевать.

Элай отстранился от истерзанной шеи, залез на Маркуса сверху и уселся на него. Опёрся на его грудь, положив руки в центр пиктограммы, и начал что-то бормотать.

Я думал, началось землетрясение. Задрожали стекла, и всё задребезжало. Тело Маркуса задёргалось, как в конвульсиях. Элай раскачивался, как в трансе, и всё бормотал странные слова на незнаком языке. Потом резко замолчал и начал падать, но я поймал его и оттащил в сторону.

Маркус вдруг закашлялся и тяжело задышал, потом открыл глаза. Зеленые. Элай… Он опять закашлялся, на этот раз кровью, но быстро успокоился. Рана на груди стала затягиваться на глазах.

— Ну вот и всё, — заговорил он голосом Маркуса. — Это так забавно, Крис. Теперь он в моей голове, а в его голове снова ты. Видимо, никуда мне от тебя не деться.

Я отвёл от него взгляд и потряс Рейна за плечи. Он помычал и стал приходить в себя.

— Элай, что ты собираешься делать? — тихо спросил я.

Он лишь загадочно усмехнулся и пошёл из комнаты, на ходу махнув мне рукой.

— Он убьёт всех… — прошептала Софи.

— Да плевать, — я погладил друга по щеке. — Рейн…

— М?

— Слава богу, — я притянул его к себе и обнял.

— Крис… — его голос звучал приглушённо, — сегодня ведь сочельник, да?

— Да, кажется.

— Наконец-то мы дома.

====== Глава 11. Счастливого Рождества! ======

Я оставил Софи с Рейном или, скорее, Рейна с Софи — ей требовалось помощи больше, и пошёл домой. Надо было переодеться и отметиться перед родителями, да и помыться в конце концов. Я был похож на какого-то бомжа, что жил на улице пару лет. Да и оброс весь, как снежный человек.

На улице шёл снег и лежали огромные сугробы. Из окон домов весело мигали рождественские огоньки, а кто-то украсил своё жилище и снаружи.

Везде витал дух приближающегося праздника. Мимо бежали люди с покупками. По большей части, знакомые. Они провожали меня удивлёнными взглядами. Я-то уж точно не нарядно выглядел, к тому же вся одежда была в чьей-то крови.

Дома меня, конечно же, не ждали, что меня не удивило ни капельки. Зато, когда я увидел из коридора наряженную ёлку, чуть не упал там же. А отец так вообще — сидел в кресле и… читал?! Добили меня ароматные запахи еды, доносившиеся из кухни.

Я на впал в ступор. Может, домом ошибся? Или это какая-то параллельная вселенная? Даже пивных банок на полу не валялось! Дома был порядок.

Отец, услышав шум, повернул голову и приветливо помахал мне.

— Привет! Ты уже вернулся?

— Да, — протянул я.

— Мы думали, что ты после Рождества приедешь.

— Я уйду к Рейну сейчас.

— Хорошо, — отец отвернулся и снова уткнулся в газету.

Я прошёл на кухню.

Мать в фартуке сновала туда-сюда — что-то ставила в духовку и пританцовывала под песню из радиоприёмника.

Я остановился на пороге и подождал, пока она меня заметит.

Вообще, я был похож внешне только на неё. Тёмные волосы, чуть восточные черты лица, кожа, темнее, чем у местных. Порой мне казалось, что она меня где-то нагуляла, что, в принципе, может оказаться и правдой.

— Кристиан! — она удивлённо уставилась на меня.

— Привет. А что происходит?

— В каком смысле?

— В прямом. Первый раз вижу, чтобы вы готовились к празднику, — честно сказал я и нахмурился.

— Мы с твоим отцом решили изменить свою жизнь! Спасибо пастору Каину.

— Кому? — переспросил я, потому что никогда не слышал ни о каком пасторе в этом доме.

— В церкви новый пастор. Такой замечательный человек! Сегодня к нам на праздник заглянет.

— К нам домой?

— Да. А ты останешься? А то я не готовила на тебя.

— Нет, не останусь.

Мне показалось, что она вздохнула с облегчением.

— И что этот пастор? Да и с каких пор вы в церковь ходите? — удивлённо воскликнул я.

— С недавних. Не хочешь попробовать пирог? — она придвинула ко мне тарелку с выпечкой.

— Нет. Откуда этот пастор взялся?

— Сам Господь послал его в наше захолустье. Но пастор Каин сказал, что исправит тут всё. Что мы не хуже других.

Она говорила как зомби. Словно заученный текст. И улыбалась. Слишком похоже на Софи… Но, они ведь не ведующие с отцом.

— Ла-адно… — протянул я.

— Думаю, тебе надо с ним познакомиться!

— Это вряд ли.

— Ты ещё передумаешь. Все твои одноклассники тоже ходят в церковь.

Я вытаращил на неё глаза и покачал головой, но сам подумал, что надо кому-нибудь позвонить. Хотя бы Мэнди.

Черт, Мэнди… Наверное, нам придётся с ней расстаться. Сегодня и скажу всё.

Я быстро принял душ, переоделся и с домашнего телефона позвонил девушке. Трубку сняли чуть ли не с десятого гудка.

— Здравствуйте, дом Дэвисов, — ответил её голос на том конце провода.

— Мэнди? Это Крис.

— Привет! Я так рада тебя слышать! Ты вернулся из своего путешествия?

— Да. Что происходит?

— Что ты имеешь в виду, Кристиан?

— Я имею в виду — какого хера ты так странно разговариваешь?

— Это очень грубо, Кристиан! Но я не обижаюсь. Заходи ко мне в гости! У меня хорошие новости.

— Ты, случайно, не ходишь теперь в церковь?

— Как тыугадал? Ты такой умный! Приходи скорее в гости!

— Нет уж. Я сейчас на улице буду. Выйди из дома на десять минут, мне тоже есть, что сказать тебе.

— Хорошо! Одеваюсь и выхожу! — весело ответила она и положила трубку.

Я накинул куртку, собрал кое-какие вещи, гитару и вышел из дома. Отец так же читал газету, а мать до сих пор была на кухне. Идеальная семья, бля…

Мэнди я сначала не узнал. Она всегда выглядела довольно вульгарно — короткие юбки, даже зимой, кофты в облипку. Зимняя куртка у неё обычно и пупок-то еле прикрывала. А сейчас она вышла в белом пуховике до колен и в шапке. Косметики на лице не было, отчего она казалась бледной и осунувшейся.

Я удивлённо вытаращился на неё.

— Привет! — она подбежала и обняла меня, чмокнув в щёку.

— Привет. Ты в порядке?

— Теперь да! — она улыбалась, глаза сияли, можно было сказать, что она реально счастлива. — Пастор Каин направил меня на истинный путь. Я теперь знаю, в чём смысл моей жизни!

— И в чём же? — ошарашено спросил я.

Все свихнулись что ли?

— О, Кристиан! Ты должен сходить на службу! Пастор Каин говорит, что смысл наших жизней — это помощь ближним! Мне так жаль, что я раньше была плохой. Но он сказал, что измениться никогда не поздно! Представляешь? Я исправлюсь и буду хорошим человеком!

— Зашибись… Ладно, мне идти пора. Увидимся ещё.

Я отцепил от себя её руки и пошёл в сторону дома Рейна. Про то, что нам надо расстаться с ней, я предпочёл пока промолчать. Она явно не в себе. Их там зомбируют что-ли?

По пути к Рейну я проходил мимо бара Майка, но, увидев здание, остановился — он был закрыт. Окна заколочены, и вывеска снята. Позади здания слышался стук молотка.

Я обогнул бар и, оказавшись с его другой стороны, увидел хозяина заведения. Майк заколачивал последнее окно.

— Здарова, друг, — я крикнул, стараясь перекричать стук.

Майк обернулся и помахал мне. Молотком.

Я остался стоять на месте, и он пошёл мне навстречу.

— Привет! — Майк тоже был преисполнен какой-то тупой радости.

— А чё происходит? Что с баром? — я кивнул на здание. — У тебя проблемы какие-то?

— Наоборот! Я теперь в полном порядке! Я понял, что не хочу больше этим заниматься. Алкоголь, наркотики… Я способствовал развращению молодёжи, Кристиан. Прости меня. Мне очень жаль, — он проникновенно посмотрел на меня и сложил руки в молитвенном жесте.

И да, он до сих пор держал молоток.

— Э… Майк? А ты в церковь не ходишь, случайно?

— Хожу, конечно!

— Понял, — я закивал, — ну увидимся. Мне пора. С наступающим праздником.

— И тебя! Иисус всегда с тобой! — бросил он мне напоследок.

Я развернулся на пятках и поспешил, нахрен, подальше от этого психа. Да они все психи! Поголовное помешательство какое-то…

По пути я ещё заскочил в магазин, где купил еды на ужин, потому что Рейн или Софи вряд ли соберутся за покупками. А ещё купил подарки. Рождество всё-таки.


Друга я застал в его комнате. Он пытался навести порядок и мыл полы. Одет был в одну из своих огромных рубашек с коротким рукавом, на сей раз синего цвета.

— Привет.

— Вернулся уже? — он отложил тряпку и уселся прямо на пол.

— Да. Я еду купил и… Слушай, там какая-то херня в городе происходит.

Я забрался на заправленную кровать с ногами.

— В смысле? — спросил Рейн и нахмурился.

— Ну, во-первых, мои предки поставили ёлку и готовят праздничный ужин.

Брови друга взметнулись на лоб, а глаза широко открылись.

— Да, я тоже удивился. А ещё они мне рассказали, что теперь ходят в церковь.

— Ты шутишь?

— Нет. Реально. Потом Мэнди…

— Ты виделся с ней? — перебил меня Рейн.

— Ну да, хотел сказать, что всё кончено, но не стал, — ответил я и, прочистив горло, продолжил.  — Потому что она тоже странно себя ведёт.

— Как? — он поднялся с пола и сел рядом со мной.

— Она тоже ходит в церковь.

— Мэнди?! — Рейн ещё больше удивился. — В церковь?

— Ага. Тут появился какой-то новый пастор. Зовут Каин. И он, походу, всем промыл мозги. Но это ещё не всё. Майк закрыл бар и тоже ударился в это дерьмо. Совсем на себя не похож. Несёт какую-то херню, что исправился, встал на путь истинный и больше не хочет развращать молодежь наркотой и алкоголем.

— Ничего себе.

— И короче… Я не знаю даже. Это всё странно. Не так, конечно, странно, как исчезать в одном месте и появляться в другом, но всё же.

— А если это связано? — предположил Рейн.

— С Элаем? Но он всё время был с нами, вряд ли бы он успел что-то такое намутить за пару часов.

— Я не говорю, что с ним конкретно. Может, с масонами или ведующими. Мы же не всё знаем наверняка. Может быть, у них есть какой-то план или… кто-то наподобие Элая.

— Не знаю. И не хочу знать, — я покачал головой. — Я как-то подзаебался, знаешь, маленько. Хотелось бы отдохнуть.

— Но это ведь наш город, Крис, — укоризненно бросил Рейн.

— Да, а мы с тобой Бэтмэн и Робин, — я засмеялся, и Рейн тоже не сдержался. — Давай потом, ладно? Сегодня же Рождество.

— Не припомню, чтобы ты любил праздники.

— Да уж, — хмыкнул я, — но в этот раз прямо-таки хочется что-то отметить.

— Индейку будем делать?

— Я так-то пиццу купил готовую.

— В твоём духе. Так устроим настоящий праздник!

Он был такой смешной. И домашний. Я потянул его за руку и уложил на кровать, а сам навис над ним. Рейн посмотрел на меня во все глаза и закусил нижнюю губу.

— Я соскучился, — тихо сказал я, и голос отчего-то охрип.

— Я тоже… Поцелуешь меня? — попросил он и зажмурился.

— Могу попробовать.

Я наклонился и поцеловал его в нос, потом в щёку и в подбородок. Рейн заёрзал на кровати и открыл глаза, когда я остановился. Облизал губы.

— И всё?.. — тихо протянул он.

— А что ты хочешь?

— Больше, чем это.

— Насколько больше?

Его глаза потемнели, а зрачки расширились. Дыхание стало прерывистым.

— Гораздо…

— Рейн, я…

— Нет, я ничего! Не тороплю. И… Боже… — он отвёл глаза и отвернулся, но я за подбородок вернул его обратно.

— Я не имел в виду, что не хочу, — сказал я.

— Ты вообще о чем?

— А ты? — переспросил, я и губы непроизвольно растянулись в улыбке.

— Я… просто, — выдохнул Рейн, — ни о чем.

Он так мило стеснялся.

— Поиграть хочешь со мной?

— Н… нет. Во что? — он удивлённо заморгал.

— Я тебя ударю сейчас, — прошипел я и, наклонившись, укусил его за мочку уха.

Рейн протяжно выдохнул и обнял меня, крепко прижав к себе. Он закинул ноги мне на бёдра и вжался в меня всем телом. И у него стоял, да. И у меня тоже.

Я оттянул его мочку, потом облизал и поцеловал в шею. Опустился ниже и оттянул зубами воротник рубашки. Я поцеловал его ключицу, легонько прикусив зубами. Рейн мелко дрожал подо мной, заставляя меня возбуждаться ещё больше.

Я поднял голову и, встретив его приоткрытые губы, проник языком внутрь, и увлёк в поцелуй. Мои руки блуждали по его телу, изучая каждый сантиметр под рубашкой. Я потянул кончиками пальцев за твёрдые соски, и он застонал мне в рот.

Рейн запустил свои руки мне под футболку и провёл пальцами по лопаткам, слегка царапая кожу ногтями. А я распалялся всё больше.

Никакая Мэнди не вызвала у меня подобных чувств. Неудивительно, что у меня на неё не сразу и встал…

Я полностью лёг на него, продолжая целовать, и спустился руками к его животу, заставляя его выгибаться навстречу.

И тут открылась дверь в комнату.

Я оторвался от губ своего… друга и уставился на Софи. Она ошарашенно взирала на нас с открытым ртом с минуту, а потом закрыла дверь и ушла.

— Бля…

Я отстранился от Рейна. Он так забавно покраснел.

— Это ужасно!

— Наверное, — я пожал плечами. — Ты говорил, что она в прошлой жизни знала нас, так что, по идее, не должна этому удивляться.

— Тогда мы были старше, — возрастил Рейн.

Он сел на кровати и стал поправлять одежду.

— На пару лет? Нам и сейчас не по десять, ведь.

Рейн хмурился и смотрел на дверь.

— Она до сих пор не в порядке. Не как в тот раз, конечно, но… Она потрясена этим всем. И тем, что Элай опять вернулся, в частности. А ещё, кажется, она что-то недоговаривает мне.

— Надо это выяснить, — кивнул я. — Но потом, ладно?

— Ладно.

— Пойдём, приготовим что-нибудь?

— Ты же пиццу купил.

— Ну, не только её. Еще и нормальные продукты есть.


Мы немного прибрались, приготовили салаты, а Софи даже сделала картофельный пирог — настоящий праздничный ужин.

К полуночи мы собрались за столом.

Софи прочитала молитву, и мы принялись за еду. Я, пожалуй, только тогда и понял, какой голодный. Рейн же, как и прежде, несмотря на все события, ел как воробей, ковыряя вилкой салаты и вытаскивая мясо из пирога.

— Мальчики, давайте поговорим? — вдруг произнесла Софи, спустя где-то час застолья, и Рейн завис с вилкой около рта.

— О чём это? — я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— О вас, — тихо сказала она.

Выглядеть она стала гораздо лучше. Нормальная еда и домашняя обстановка скоро поставят её на ноги окончательно.

— А что о нас говорить?

— Вы… — начала она, но потом осеклась, встретившись с моим взглядом. — Я хочу, чтобы вы были осторожны.

— Ты про безопасный секс, что ли? — хохотнул я.

Рейн безнадёжно покраснел.

— Нет, — Софи поджала губы. — Я не об этом. Хотя я попрошу вас закрывать дверь на замок… Я о другом. Эта история не закончилась. Элай ушёл, но масоны остались. И их много. Я боюсь представить, что может случиться, если они решат отомстить нам. Да и с ведующими так же. Они все остались без Чаши и, наверняка, очень злы. А мы единственные, кто что-то знает.

Рейн кивнул, а я глубоко вздохнул. Вот обязательно сейчас об этом?

— Разберёмся и с этим, — согласился я.

— Ладно, — Софи кивнула. — Думаю, несколько дней у нас есть, чтобы придти в себя.

Я опустил руку под стол и сжал бедро Рейна с внутренней стороны, отчего он выронил вилку и она со звоном упала на тарелку.

— Аккуратнее, — ухмыльнулся я.

Рейн смотрел на меня большими глазами не мигая, а я вдруг вспомнил про подарки. Пришлось отпустить его ногу и уйти в прихожую к куртке.

— Софи, это конечно, не твой дневник, но я подумал, что тебе понадобится новый, раз уж тот мы потеряли, — я протянул удивлённой Софи небольшой узкий блокнот. Он был сделан под змеиную кожу с золотым тиснением.

— Спасибо, дорогой, — она чмокнула меня в щёку и улыбнулась.  — Как только выберусь из дома — с меня подарок. Прости, что раньше не купила.

— Ничего страшного.

Я повернулся к Рейну.

— Для тебя у меня тоже кое-что есть, но… это я тебе потом подарю. В комнате.

Рейн опять покраснел. Смешной.

— Пойдём, может, тогда? А то уже поздно, — дрогнувшим голосом предложил он.

Я хмыкнул.

— Не терпится, что ли?

Рейн повертел пальцем у виска, потом подскочил со стула и убежал к себе.

— Иди, Крис, — сказала Софи. — Я уберу тут все и тоже спать скоро лягу.

— Окей. До завтра тогда.

Я вернулся в спальню и застал Рейна отвернувшимся к окну.

— Эй…

— Смотри, снег закончился, и небо такое звёздное, — тихо отозвался он.

Я подошёл и обнял его со спины.

— Красиво.

— Крис, так нельзя. Это очень… пошло. Не при Софи же.

— Ты о чём? — не понял я.

— Ну про подарок. Наедине и всё такое.

— Мне конечно, приятно, что я для тебя как рождественский подарок, но я не это имел в виду, — рассмеялся я.

— Да? А что? — он развернулся и посмотрел мне в глаза.

Я залез в карман и вытащил оттуда подарок.

— Просто это глупо и я не хотел дарить тебе это при Софи. И так, когда покупал это, чувствовал себя голубее некуда. Но всё равно купил. Вот.

Рейн прыснул от смеха.

Я раскрыл ладонь с двумя металлическими подвесками в виде половинок одного сердца.

Да, банальщина жуткая.

Он улыбнулся и взял одну половину.

— Это… Спасибо. Это, правда, очень мило и… — он запнулся. — Спасибо, Крис.

Я крепко обнял его.

— А я не купил тебе ничего, — вздохнул он. — Какая-то мы дикая семейка. Но я хотел, просто не до этого было. Но я обязательно подарю тебе что-нибудь.

— Можешь подарить мне себя, мне этого будет достаточно.

— Так я уже…

Я поцеловал его в висок и погладил по голове, но Рейн прервал объятия и отошёл от меня.

— Я в душ тогда. Вернусь, наверное, нескоро…

— Это ещё почему? — нахмурился я.

— Эм… Ну надо помыться… Господи, не спрашивай, ладно? — он резко втянул носом воздух и, схватив из ящика сменное белье, пулей вылетел в коридор.


Я начал нервничать. Рейн отсутствовал уже целый час, и я изнывал от скуки. Спать совершенно не хотелось, да и в голове крутились мысли лишь о предстоящей ночи… с ним. Надо было хоть почитать что-нибудь на эту тему. Но интернета не было, а значит, придётся действовать интуитивно. Так что вся моя подготовка ограничилась лишь поиском любого крема. Хорошо, что он нашёлся у Рейна, потому что даже не знаю, как бы это звучало со стороны, приди я к Софи в час ночи и попроси крем. Она же не глупая…

Чёрт.

Наверное, единственное, за что я вообще переживал, так это за то, что я могу сделать ему больно. Да и не то что могу… Я, скорее всего, так и сделаю.

Через полчаса Рейн наконец-то явился. Он был в трусах и в футболке. И почему-то с заклеенным пластырем пальцем.

— Что случилось?

— Порезался.

— Чем это? — удивился я.

— Бритвой, Крис! — зашипел он.

— Понятно, — я прикусил язык, — теперь я по-быстренькому сбегаю и вернусь.

— Я жду.

Я ушёл в душ, где быстро помылся и почистил зубы. Что-то лишнее сбривать у меня желания не было, поэтому я ограничился лишь подмышками.


Рейн лежал в кровати, накрывшись одеялом до самого носа. Я лёг к нему под бок и сразу обнял.

— Ты горячий, — прошептал я.

— Просто огонь, — нервно хмыкнул он.

Его волосы пахли яблочным шампунем. А сам он пах Рейном — сумасшедшая смесь из моих воспоминаний о нём, а ещё чем-то свежим, наверное, мятной зубной пастой; его детством в горах и лесу, морем, на котором мы были почему-то только один раз, нашими песнями и моей любовью, которая переполняла сердце.

Я пододвинулся к нему вплотную и поцеловал. Рейн закрыл глаза и ответил мне.

Языком я изучал его, руками гладил по нежной коже, которой до меня никто не касался. Не в этой жизни. Он весь, словно как та половина подвески, идеально подходил ко мне. Все изгибы тонкого тела, кисти рук, выпирающие косточки бёдер.

Я покрыл поцелуями его всего, продолжая поглаживать дрожащее тело, а он доверчиво подавался навстречу, ища моих прикосновений и преданно глядя в мои глаза.

Член стоял, просто как каменный, но торопиться я не хотел. Я провёл языком дорожку вниз, от его покрасневших губ, по тонкой шее, впадинке между выступающими косточками ключицы, груди и впалому животу, оставляя влажный след, и спустился к гладко выбритому паху. Рейн вздрогнул, когда я взял в руку его эрегированный член. Он оторвал голову от подушки и напряжённо посмотрел на меня в сумраке.

— Не бойся, ладно? — я успокаивающе погладил его по бедру. — Ты ведь доверяешь мне, да?

Сглотнув, он уверенно кивнул, а затем снова опустился на подушки.

Я провёл пальцами по его стволу сверху вниз и обратно по венам, отмечая капельку выделившейся смазки, а потом, недолго думая, взял его в рот. Рейн глухо застонал и так сильно вцепился руками в простынь, что казалось, она просто-напросто разорвётся.

Я сделал пару поступательных движений и полностью взял его член в рот, почувствовав его горлом. Я глубоко брал его снова и снова, а Рейн издавал такие стоны и так извивался подо мной, что я был готов кончить лишь от его голоса.

— Крис!

Я на секунду остановился и, не выпуская его член изо рта, посмотрел на него.

Такой распаленный, тяжело дышащий, покрасневший. Его глаза заволокло дымкой, а в уголках выступили слёзы, а ещё он обкусал себе все губы, из-за чего они припухли и покраснели. Или это сделал я?..

— Я почти…

— Я знаю. Всё нормально, — сипло ответил я, ненадолго оторвавшись от своего занятия.

— Я…я… Я не знаю, — он широко распахнул свои небесно-голубые глаза, ища во мне поддержку.

— Всё хорошо.

Я вернулся к своему занятию и удвоил старания. Стоило мне прикоснуться пальцами к его яичкам, немного сжать их и начать медленно перекатывать в своей ладони, как Рейн кончил с громким стоном и излился мне в рот.

На удивление, противным это мне не показалось, даже, скорее, чем-то само собой разумеющимся. Видимо, я полный извращенец, ну или это от того, что я его так сильно люблю.

Он обессилено лежал и смотрел в потолок. Грудь поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания, а на губах играла улыбка.

Я приподнялся на локтях и лёг на него сверху, поцеловав в шею. Рейн тут же повернулся и подставил мне свои губы. Удержаться я не смог, да и не особо-то хотелось. Я поцеловал его и ощутил привкус крови — он, всё-таки, прокусил себе губу.

Дав ему время немного прийти в себя, я опять опустился вниз. Взял с тумбочки крем и, отняв у Рейна одну подушку, сразу же подложил ему под задницу. После этого медленно развёл ноги его в стороны. Он стеснялся и пытался прикрываться, а у меня от этого зрелища совсем сносило крышу.

Я выдавил на пальцы почти половину тюбика и разогрел крем в руках. Приставив смазанный палец к так манящей меня дырочке, я стал осторожно поглаживать её, смазывая кремом. От моих действий Рейн заметно расслабился, чем я сразу и воспользовался, вводя в него палец. Мышцы плотно обхватили его, и мне вдруг стало страшно. Сложно представить, что я в него вставлю член. Всё же он у меня далеко не маленький, так каково же ему будет?

Одной рукой я ласкал Рейна, а пальцем другой методично растягивал уже поддающийся проход. Вдруг я на что-то надавил внутри, и Рейн выгнулся в пояснице, протяжно застонав. Видимо, это и была та самая «волшебная» точка. Дальше я пытался надавливать примерно на тоже место. Рейна затрясло. Ноги разъезжались в разные стороны, а пальцы продолжали комкать простыни.

Я ввёл второй палец, и он на секунду сжался, но почти сразу расслабился, давая мне возможность подготовить его.

Когда мне показалось, что мышцы привыкли и растянулись, я ввёл третий. Рейн заметно напрягся и замер, как заяц, увидевший перед собой голодного волка. Я вернулся к его члену и взял его снова в рот. Отсасывать и трахать пальцами в задницу. Как это романтично!

Сдерживаться стало просто невыносимо. Когда я снова возбудил его, а пальцы стали относительно свободно двигаться, я, наконец-то, приставил к нему свой давно ждущий разрядки член. Головка пульсировала от напряжения, и когда я начал осторожно в него толкаться, то чуть было не кончил только от одного осознания, что всё это реальность. Прикусив себе губу, я с трудом сдерживался. Я вошёл в него наполовину и остановился, давая привыкнуть ко мне, моему размеру и, в целом, к сложившейся ситуации. Рейн лежал, крепко зажмурив глаза. Из них дорожками по щекам стекали слезы.

Боже…

— Рейн, — я тихо позвал его.

— Всё хорошо. Не останавливайся. Это нормально.

— Ну да, — я покачал головой и, наклонившись, трепетно поцеловал его, надеясь тем самым успокоить его и отвлечь от неприятных ощущений.

Член вошёл полностью, и Рейн то ли застонал, то ли захныкал, а может, всё одновременно. Я ещё немного подождал и начал медленно двигаться, стараясь задеть его простату.

Где-то через несколько минут он привык и теперь уже постанывал от наслаждения, и подавался мне навстречу.

Я, правда, старался сдерживаться, но меня накрыло… Движения стали жёстче, мои пальцы, придерживающие его бёдра, стали оставлять на бледной коже красные следы. Рейн заскулил и схватил меня за руки, показывая, что ему больно. Я с трудом замедлился и закрыл глаза, пытаясь размеренно дышать, чтобы хоть как-то успокоиться.

Моя тёмная сторона хотела перевернуть его на живот, поставить раком и хорошенько оттрахать, до синяков и криков, брать его так глубоко, показывая, что он принадлежит только мне, но…

— Крис, — он тихо позвал меня, и я открыл глаза.

— Я люблю тебя, — прошептал Рейн, смотря на меня с долей страха в глазах.

Я сглотнул.

— Я тоже тебя люблю…

Я идиот.

Я полностью остановился и осторожно поцеловал его. Положил его ноги за щиколотки к себе на плечи и дальше постарался быть максимально нежным.

Он гладил меня по рукам и что-то бормотал. Такой красивый. Только мой.

Рейн задрожал и очень громко застонал, его мышцы сжались, и я, не в силах больше сдерживать себя, кончил глубоко внутри него, и он тоже, одновременно со мной.

Я осторожно вышел из него и опустил его ноги, потом лёг рядом и притянул к себе. Рейн обнял меня и уткнулся носом в шею, часто-часто дыша.

— Крис…

— М?

Я гладил его по волосам и перебирал их пальцами, а он проводил рукой мне по груди.

— Всё ведь будет хорошо, да?

— Конечно.

— Так всё странно… — пробормотал он.

— Это точно.

— Для тебя это, наверное, всё чересчур, да?

— Думаю, я уже привык, — хмыкнул я. — Слишком много всего произошло, чтобы заострять внимание на чём-то одном.

— Ты ведь спас меня… и Элая тоже.

— Нет, это ты меня спас.

— Когда?

— Когда в класс зашёл.

Рейн покрепче меня обнял.

— Люблю тебя.

— И я тебя люблю.


Порой, жизнь преподносит сюрпризы, вносит свои коррективы и кардинально меняет всё. На месте чего-то старого появляется новое. Прошлое и настоящее переплетаются в одну нить и плетут твоё будущее.

Я не знаю, что нас ждёт, но твёрдо уверен, что наши с Рейном судьбы давно вплелись друг в друга и стали одним целым. И я точно знаю, что, чтобы ни случилось, я всегда буду с ним, а он со мной. Даже если придётся умереть и снова воскреснуть, я буду делать это снова и снова.

А пока… Мы вместе. Пусть мне и кажется всё это нереальным сном, какой-то сбывшейся мечтой наяву…

Это смешно и глупо, как в пошлом романе про любовь, но это то, что я чувствую, и знаю, что тоже самое есть и в его сердце.