========== Пролог ==========
Больница. Страшное место, оно слышало молитв больше, чем церковь. Особенно страшное, когда ты хирург. На твоём столе лежит почти бездыханное тело маленького ребёнка, а ты, упрямо сжав зубы, выдёргиваешь его из лап смерти. «Тампон», «шприц», «скальпель», простые слова, а они всегда полны просто дикого напряжения. Кажется, что останавливается весь мир и перед тобой только пациент. И плевать, что ты женщина.
Общество жестоко. Оно готово рвать и уродовать людей, не замечая, что само уже напрочь прогнило изнутри. Мы живём по установленным канонам и нормам, стандартам и требованиям, не замечая, что медленно убиваем друг друга. Девочке нельзя работать врачом, всегда говорила мне мать. Хорошая девочка должна работать учительницей, кассиршей, модельером или просто сидеть дома, ревниво дожидаясь с работы мужа и укачивая на руках седьмого по счёту ребёнка. Мальчику нельзя плакать, ныть или вообще как-то открыто показывать свои чувства: истерика всегда была и будет прерогативой женщин. Хороший мальчик должен работать на сложной или высокооплачиваемой работе, любить футбол и покупать жене шубы. Так живёт примерно две трети нашей страны. Оставшаяся треть либо как-то борется, либо вообще не живёт. Как я.
Моя жизнь начинается и заканчивается в больнице, домой я прилетаю только для того, чтобы поспать. Большая четырёхкомнатная квартира встречает ужасным холодом и пустотой, поэтому порой я сплю в своём кабинете и забегаю туда только для того, чтобы переодеться. Всю жизнь думала, что самое важное – это карьера. Теперь мне тридцать восемь, я – один из лучших хирургов Москвы, а жить мне не для кого. Нет, лгу, жить есть для кого. Если бы не я, несколько сотен людей уже отбыли бы на тот свет. Ну вот, говорю всё о победах, о победах, и вы наверняка думаете, что я – как картинка в книжке – вся из себя такая правильная, идеальная. Теперь пора поговорить о неудачах. Я потеряла троих.
Все говорили, да и говорят, что для хирурга потерять трёх человек – плёвое дело. Мол, это не врачебная халатность, а стечение обстоятельств. Но после каждой смерти я неделями выхожу из состояния пассивной депрессии. Я будто сама прохожу через смерть, и каждый раз чёрт пойми зачем возвращаюсь.
Первой была молоденькая девушка. У неё была врождённая патология почек, она прошла пересадку в какой-то французской клинике. А потом, в какой-то момент, отказали обе почки. Я не успела ничего сделать. Вот она несколько минут назад сжимала руку своего мужа, шепча, что она справится, а вот она уже лежит «под скальпелем», и мой дрогнувший голос механически замечает: «Время смерти – 23:01». О судьбе её мужа мне ничего не известно.
Вторым был мальчик. Одиннадцатилетний мальчик, цирроз печени, врождённая патология, полностью сгубленный иммунитет, шанс – один к миллиону. Детдомовец, за него никто не брался. А я взялась. Его доверчивое: «Тётя, а будет больно?» до сих пор преследует меня в кошмарах.
Третьим был человек, которого я любила всю жизнь. Влюбилась со школьной скамьи, да так и не отпустило. Я не ходила на встречи одноклассников, так что встретила его впервые за двадцать с лишним лет. Он тогда рассмеялся и вымученно улыбнулся. «Ну, Сан, не подведи», – шепнул он, ненадолго задержав мою руку в своих пальцах. Не выдержало сердце. Ложился с рядовым аппендицитом, а отказало сердце. Из запоя меня вытаскивали всем коллективом, впервые я напилась до потери сознания. Я до сих пор хожу на его могилу. Андрей, я не забыла.
Очень больно отпускать кого-то из близких. Я видела смерть, мне казалось, что каждый раз она буквально дышала мне в затылок. Мы будто играем с ней в кошки-мышки, и я каждый раз на волоске. А она лишь тихо смеётся и напоминает, что жизнь не вечна.
Сегодня один из самых спокойных дней в моей практике. Пациентов практически нет, канун Нового Года, который мне опять не с кем праздновать, пустая клиника. Я вдохнула поглубже и встала со стула, кидая последний взгляд на пачки бумаг. Ничего, после праздников запланированы две операции, уж там-то я скучать не буду. Случаи не тяжёлые, так что всё будет хорошо… наверное. Я сняла с крючка лёгкую курточку и быстро накинула её на плечи, завязала на шее объёмный слизеринский шарф.
Книги. Единственное, что кое-как примиряло меня с гнетущей реальностью. Я бегала по Авонлее вместе с Аней из Зелёных Мезонинов, провожала июньское солнце с Эмили Стар, ловила снитч с Гарри Поттером, стреляла с Китнисс Эвердин, бежала по лабиринту с Томасом Эдисоном, отсчитывала пятьдесят дней с Глорией Макфин, искала сокровища с Томом Сойером… Книги захватывали меня, позволяли вырываться из действительности, заставляли плакать и улыбаться. Серия книг Джоан Роулинг глубоко запала мне в сердце. Любимых персонажей было три: Вальбурга Блэк, Нарцисса Малфой и Беллатрисса Лейстрейндж. Всё. Все они учились на Слизерине, все они были сильными чистокровными волшебницами и все они были по-своему привлекательны. Поэтому даже квартира у меня была оформлена в тёмно-зелёных тонах. Баловалась я и аксессуарами с маленькими серебристыми змейками, зелёно-белыми шарфами и тому подобной атрибутикой.
Я успела выйти из клиники, потянуться и усесться в машину. Вот и всё. Завести автомобиль, доехать до дома, открыть дверь и ввалиться в пустующее пространство. Никого. Повесив куртку и вздохнув погромче, я заперла дверь и пошла ставить чайник. Новый Год же, как никак. Заварив чай с мелиссой и достав из буфета пачку печенья, я опустилась в глубокое кресло перед телевизором. Вечер, перетекающий в ночь, прошёл незаметно.
Утром я проснулась от сквозняка, ощутимо щекочущего мне ноги. Чувство довольно-таки неприятное, чтобы вы знали. Я закуталась в одеяло глубже и задумалась. Нужно съездить в какой-нибудь торговый центр, купить себе пару новых книг. Да и наушники у меня поломались, вот и зайду за ними. Семье я ничего не дарила, с ней у меня отношения были довольно напряжённые. Да и они особенно с подарками не заморачивались. Как женщина взрослая и самодостаточная, причём довольно богатая, я уже имела написанное и заверенное у нотариуса завещание. Вся моя собственность переходила во владение моей крестницы, бледной беловолосой девушки, которая любила рисовать. Ей только-только исполнилось восемнадцать, она переехала в Питер и поступила в Академию художеств, наперекор родителям. Они хотели видеть в ней врача, такую же замкнутую и немногословную, а главное с деньгами, как я. Вот на этой почве я и перестала с ними общаться. Все, кто видел меня в детстве или юности хотя бы раз, считал, что только я ответственна за материальное положение его семьи. Моё терпение кончилось на моей сестре, которая приехала ко мне «на недельку», растянувшуюся в месяц. Апофеозом происходящего стала вписка, устроенная этой сумасбродной женщиной в моей квартире. Я вернулась со смены злая, заплаканная и растрёпанная, всё ещё храня ощущение пальцев Андрея на моей руке. И вместо тихой уютной квартиры застала последний день Помпеи. Спасибо, не нужно нам такого счастья. И сестра, и её «друзья» удалились через три минуты после моего выступления на публику. Лена меня теперь ненавидит, всё упрекает меня в том, что я не даю ей устраивать личную жизнь. Да я не против, дорогая, только занимайся этим подальше от меня, и никаких конфликтов не будет.
Я приняла душ, быстро перекусила и уже хотела заводить машину, как у меня прихватило сердце. Слава богам, что в таких случаях делать я в курсе. Не останавливая дыхательную гимнастику, я набрала «скорую», представилась, обрисовала своё состояние и симптомы. Обещали доехать побыстрее. Скорее, родные, я же здесь кони двину.
Открыть входную дверь, без резких движений дойти до столика, на котором стоял телефон, и осторожно осесть на пол. Главное - не паниковать.
Так я и сидела, облокотившись спиной о тумбу, смотря в потолок и считая секунды. Последняя более-менее ясная мысль заставила меня вымученно усмехнуться. Подумать только, любимый, мы умираем одинаково. Скоро меня не станет. Скоро всё закончится.
***
Я не могла открыть глаза, пошевелиться, вскрикнуть или просто что-нибудь сказать. Проблема была в том, что тела у меня как такового не было. Чёрт возьми, что же происходит? Неужели так себя чувствуют все, кто находится в коме? Мерзко, ничего не скажешь, мерзко… А я до сих пор могу думать, что делает положение ещё более плачевным. Вечность наедине со своими мыслями? Ужасно, похоже на мой личный ад. Какая ирония, всегда была атеисткой, а теперь, кажется, постепенно уверую в то, что где-то какая-то «великая и всемогущая» сила всё же есть. Ладно, чего бы я хотела? Наверное, снова попасть в трёхмерное пространство, а не находиться в кромешной темноте. Хорошо хоть не заколоченный гроб, и на том спасибо.
Через какое-то время я увидела, как темнота принимает очертания длинного коридора, серого и безжизненного. Я мысленно вознесла хвалу всем богам, которых только вспомнила, и с удовольствием шагнула вперёд. Постепенно, с каждым движением, моё тело вновь обретало форму. Я шла по тускло освещённому коридору, на стенах которого горели керосиновые лампы, а на полу лежал истёртый красный ковёр. Миленько, ничего не скажешь.
Шла я долго. На стенах висели портреты, такие же старые и истёртые, как ковёр, некоторые лампы уже почти угасали. Интересно, нужно ли их заправлять? А если нужно, то кто подливает керосин? Стараясь не думать о чём-то подобном, я остановилась перед огромной деревянной дверью. Коридор сзади меня доверия не внушал. Здраво рассудив, что я уже умерла и ничем меня больше не проймёшь, я толкнула одну из створок.
Коридор привёл меня в довольно уютную гостиную. Большой камин весело подмигивал мне горящими поленьями, а блики с его начищенной до блеска решётки причудливо отражались на стенах, плотные алые шторы ниспадали на пол и были задёрнуты, большой мягкий ковёр, уютное кресло-качалка у камина и несколько диванчиков у стен, свечи, расставленные в канделябры и книжные шкафы — всё это производило весьма и весьма благоприятное впечатление. Я осторожно прикрыла за собой дверь и огляделась; увидев зеркало, привстала на цыпочки и посмотрела на блестящую поверхность, с ужасом понимая, что не вижу своего отражения. Ладно, с законами физики будем разбираться потом. На маленьком столике у кресла-качалки, который был покрыт кружевной салфеткой, лежало письмо. Я осторожно подошла к нему и взяла в руки. На желтоватом и плотном конверте было только моё имя. Вдохнув поглубже и собравшись с силами, тряхнуть конверт. Вот так, ничего страшного. Всего лишь письмо. На столик выпала пара бумаг и перо. Наугад взяла верхнюю и опустилась в кресло, приготовившись читать.
Здравствуй, заблудший странник.
Не пытайся найти выход, его нет. Тебе предстоит сделать выбор, что изменит тебя навсегда. Если ты читаешь это, то Дьявол или Бог посчитали, что ты достоин второго шанса. Сейчас ты в междумирье, но то не столь важно: здесь ты пробудешь недолго. Теперь ближе к условиям сделки. Ты можешь быть направлен в одну из вселенных, получив второй шанс, то есть новое тело и новую жизнь. Обязательным условием считается то, что человек не может попасть туда, откуда пришёл. Итак, у тебя есть два варианта: ты можешь выбрать альтернативную вселенную или раствориться в бесконечности. На ответ даётся один астрономический час. Если за это время не была выбрана ни одна из альтернативных вселенных, ты будешь перенаправлен в любую из них случайным образом.
С уважением,
Создатель.
Некоторое время я пребывала в прострации. Итак, кажется, подобные обстоятельства могут считаться ненормальными. Я осторожно взяла в руки второй лист и нахмурилась. Негусто.
1. Джеймс Дешнер «Бегущий в Лабиринте». Возможные места: Ава Пейдж, Тереза, Томас.
2. Джоан Роулинг «Гарри Поттер». Возможные места: Гарри Поттер, Нарцисса Блэк, Полумна Лавгуд.
3. Стэйс Крамер «50ддмс». Возможные места: Глория Макфил, Ребекка, Стив.
4. Сьюзен Коллинз «Голодные Игры». Возможные места: Китнисс Эвердин, Пит Меларк, Прим-Роуз Эвердин.
5. Френсис Бернетт «Таинственный сад». Возможные места: Мэри Лэнокс, Марта, миссис Крэвэн.
Я покачала головой. Так, давайте по порядку. Джеймс Дешнер. Ну нет, туда я точно не пойду: апокалипсис, «вспышка», постоянный страх смерти и безумные подростки. Точно минус.
Джоан Роулинг. Магические войны, два безумных мужика, закостенелые порядки, полное превосходство чистокровных. Возможно, конечно, не стоит отрицать привлекательности мира, наличие волшебства и знание канона… Ладно, что там дальше?
Стэйс Крамер отметается сразу, не хочу в её вселенную.
Сьюзен Коллинз… Да ну к чёрту. Слишком большой риск смерти в любой ипостаси.
Френсис Бернетт… не интересно. Быть в теле маленькой девочки, служанки или болезненной миссис, не просто в Англии, так ещё и в восемнадцатом веке! Нет уж, увольте.
Итак, какой вариант самый безопасный? Наверное, мир мамы Ро. Жаль только Вальбурги в списке нет, а то пацаном быть не ахти, да и замуж за Малфоя не хочется. Хотя, здесь вообще-то указана Блэк, а не Малфой, так что можно рискнуть. Сделаю из неё самую сильную и страшную ведьму столетия. Я слегка улыбнулась и, взяв перо, обвела цифру «2» и подчеркнула имя Нарциссы. Буквы на листе медленно впитались, оставляя только выбранный пункт. Через несколько секунд они проявились снова, образовывая другое предложение.
Желаемые привилегии, надо же. Я хмыкнула и покачала головой. Ну правильно, кто же захочет оказаться в чужом теле и без каких-то плюшек. Отогнав от себя ненужные мысли, я принялась писать.
Во-первых, хочу абсолютное знание английского и французского языка, латыни и парселтанга. Определённо, пригодится. Во-вторых, мои магические способности должны намного превышать средние, эдакая маленькая Моргана. Буду перекраивать волшебный мир, они мне понадобятся. В-третьих, мощный щит по окклюменции и средние способности в легилименции. Второе я разовью, а вот первое нужно отработать просто до автоматизма. В-четвёртых, мои навыки и память должны сохраниться, без них никак. И, последнее, чтобы уж совсем не наглеть: я хочу попасть в тело десятилетней Нарциссы. Наверное, это всё.
Я отложила перо и зажмурилась. Ничего не произошло. Устало вздохнув, я вновь взяла перо и поставила подпись. Как только последняя капля синих чернил упала на пергамент, я будто потеряла сознание.
Комментарий к Пролог
Ну вот и пролог) Первая глава будет завтра, посмотрю, как пойдёт фик и продолжу его :3
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 1 ==========
— Цисси, милая, пора вставать. — Я с трудом разлепила веки и увидела склонившуюся надо мной женщину. Её золотистые волосы были уложены в сложную причёску с несколькими выпущенными локонами. Она присела на край моей постели и осторожно погладила меня по щеке. — Как ты?
— Хорошо, — осторожно согласилась я. Скорее всего, это — Друэлла Блэк, мать Беллы, Меды и Нарси. Теперь эта женщина — моя мать.
— Скоро завтрак. Я попрошу Динки помочь тебе одеться, — проворковала женщина и лукаво улыбнулась. — Белла всё ещё порывается проклясть этого мальчишку, хоть Вальбурга ей за это и задаст… но право, неужели она не смогла уследить за своим сыном! Такой магический выброс, надо же…
Ага, кажется, я начинаю кое-что понимать. Вальбурга — мать Сириуса и Регулуса Блэков, последние Блэки с площади Гриммо. Кажется, у маленького Сириуса был магический выброс, из-за которого и пострадала, а потом и умерла Нарси. Ну и хорошо, теперь пришла я. Девочку, правда, жалко, но с этим ничего не поделаешь.
Через несколько минут мать ушла, шурша шёлковым платьем, а перед моей кроватью появилось забавное существо, представившееся Динки. Пока домовушка заправляла постель, я оглядывала комнату. Обычная девичья комната, только не противного розового цвета, а прохладного зелёного. Кажется, здесь были собраны все оттенки слизеринской гаммы. Нежно-зелёный, малахит, мятный, тёмно-зелёный, серебристый, молочно-белый, белёсый… Красиво. Большая кровать стояла спинкой к стене; правее от неё был средних размеров камин, перед которым лежала шкура какого-то животного; письменный стол уютно устроился у окна; неприметная дверь в гардеробную располагалась левее от выхода из комнаты, справа от которого была дверь в ванную, скорее всего. Небольшой книжный шкаф, полки с игрушками, картины и милые безделушки — всё это делало комнату уютной. Мне здесь нравилось, определённо. Между тем я прошла вместе с Динки в ванную, умылась и была отправлена в гардеробную. Одежда меня никогда не интересовала, но здесь у меня глаза разбежались. Динки протянула мне зелёное платье чуть ниже колен и объяснила, что «моё» любимое голубое оказалось безнадёжно испорчено. Я успокоила существо, сказав, что мне всё равно, что надевать. Волосы с помощью магии домовушки были совершенно выпрямлены и завиты в более крупные локоны. Ладно, я соглашусь, золотистые локоны смотрятся прекрасно, намного лучше, чем те мелкие кудряшки, что были у меня вначале. Таким образом, минут через десять, я предстала перед своей новой семьёй.
Все они уже расположились в столовой и завтракали. Белла беспомощно открывала рот, а через несколько секунд уже сжимала меня в объятьях.
— Я думала, что ты уже не встанешь, — захлёбывалась в рыданиях четырнадцатилетняя девочка. — Я уже придумывала как убить Сириуса, но мама сказала, что он Блэк…
— А семья это главное, Белла, — тихо сказала грустная девочка, неспешно подошедшая к нам и осторожно теперь меня обнимающая. — Семья это главное.
— Очень умные слова, Андромеда, — склонил голову темноволосый мужчина и слегка улыбнулся. — А теперь, почему бы нам не продолжить завтрак?
Вскоре все вернулись за стол. Друэлла разливала чай, девочки весело переговаривались, а я старалась не отсвечивать и впитывать в себя информацию.
— Мне кажется, Нарси нужна палочка, — обеспокоенно сказала миссис Блэк и поморщилась. — Этот магический выброс мальчишки мог наделать много бед, а с палочкой она не будет столь беззащитна.
— Возможно, — согласился Сигнус и кинул на меня беглый взгляд. — Но ты не думаешь, что ещё слишком рано? Это может вызвать ненужные сплетни в обществе, в последнее время про Блэков слишком много говорят…
— Сейчас про всех много говорят, Сигнус, — женщина горько вздохнула и покачала головой.
Я клевала овсянку и думала. Сейчас Том Реддл находится где-то в Европе. Он постигает новые знания, набирает сторонников. Первая магическая война начнётся в семидесятых, так что до этого времени нужно сидеть тише воды ниже травы, создавая свою, третью сторону. Если обстоятельства не подвели, я — довольно сильная ведьма, так что надо соответствовать. После завтрака девочек отослали в детскую, а меня оповестили о том, что мать отведёт меня на Косую аллею. Я кивнула и надела шляпку, принесённую домовиком. Милая соломенная шляпа, она была перевязана зелёной лентой, я даже умилилась. Воспользовавшись летучим порохом, мы исчезли.
Косая аллея завораживала. Она была похожа на средневековые улочки Франции, узкие и немного аляповатые. Всюду слышался гомон, торговцы ходили прямо по мощёной дороге с огромными корзинами, нарядные дети липли к витринам, откуда-то долетала музыка. Друэлла тут же цепко схватила меня за руку и мы пошли вперёд по дороге, как я позже заметила, в лавку Олливандера.
Звякнул колокольчик, распахнулась дверь. Магазин был очень похож на тот, что предстал перед нами в фильмах. Я крутила головой из стороны в сторону, миссис Блэк улыбалась и предавалась ностальгии.
— Так-так-так, кто это у нас? — скрипучий стариковский голос заставил меня слегка поморщиться. Дребезжащий и какой-то угнетающий, не дай боже его в тёмном переулке услышать. Я слегка склонила голову в знак приветствия, пока мама объясняла цель своего прихода.
— Подойдите ближе, маленькая мисс, — немного более приветливо попросил мужчина и я, вздохнув, подошла к его столу. Старик уже успел исчезнуть за стеллажами с длинными коричневыми коробками.
Колокольчик прозвенел снова, заставив мою мать обернуться. Я же сосредоточилась на своих мыслях. Интересно, изменится ли палочка Нарциссы в этой реальности. В фильме она по дизайну более всех остальных напоминает наследственную палочку Малфоев. Ни длина, ни материалы неизвестны.
— Цисси, поздоровайся, — шепнула мне Друэлла, вырывая из раздумий. Я повернулась к двери и так же вежливо кивнула.
— Здравствуйте, мистер Малфой, — улыбнулась я. Обознаться было трудно. Два платиновых блондина, один — с длинными платиновыми волосами, собранными в низкий хвост и тростью в руке, другой — мальчишка с почти что белыми отросшими волосами.
— Мисс Блэк, — Люциус склонил голову, а через секунду, когда формальные приветствия закончились, оказался рядом со мной. — Ты пришла сюда за палочкой? Ты в этом году едешь в Хогвартс?
Друэлла едва заметно улыбнулась и кивнула в нашу сторону, заставляя Абраксаса весело прищуриться. Ясно всё с вами.
— Нет, Люци, я просто пришла за палочкой, — я улыбнулась и снова повернулась к Олливандеру, который уже пришёл с несколькими палочками. В одной я безошибочно угадала ту, что использовалась в фильме. Я осторожно взяла её в руки и, следуя указаниям старика, взмахнула ей. Раздался оглушительный хлопок, и комнату заполнило едким дымом. Я едва заметно усмехнулась. Не подвели меня “высшие силы”, таки дали то, что я просила. Инструмент просто не справился с нагрузкой, вот и взорвался. Олливандер покачал головой и убрал несколько коробок, бормоча себе под нос о безнадёжно испорченной палочке.
Я перепробовала штук двадцать разных палочек, пока не нашла свою. Олливандер протянул её мне, открыто смеясь и поблескивая глазами не хуже Дамблдора.
— Самая сильная палочка из тех, что есть, после бузинной, конечно. Её изготовили более тысячи лет назад восточные славяне, да так никого она и не выбрала. Учтите, мисс, это может плохо закончиться, — сам мужчина держал только в коробке и руками к ней не прикасался. Я хмыкнула и осторожно взяла её в руки, слегка поглаживая её рукоять и уговаривая со мной подружиться. Палочка слегка загудела и отдала приятным теплом в руке. Я осторожно взмахнула рукой и все последствия моего неряшливого колдовства исчезли, а комната заполнилась тёплым светом.
— Подумать только, — прошептал мужчина, удивлённо распахнув глаза. — Ствол вербы, тринадцать дюймов, сердцевина из кости фестрала. Своенравная, хлёсткая, может со временем стать родовой. Подумать только…
Друэлла сжала моё плечо, успокаивая. Да, кажется на моём лице слишком чётко проступил весь ужас от понимания происходящего. Вот попала я так попала… Одна из сильнейших палочек, боги… Если это станет известно общественности, родителей закидают предложениями о помолвке, а выдадут за Малфоя, как за самого расторопного… вон он как довольно улыбается, гадюка.
Я распрощалась со знакомыми и домой вернулась в отвратительном настроении. Друэлла тут же ушла к мужу, а я нашла Беллу. Девочка сидела в библиотеке и читала, но, увидев меня, тут же вскочила и бросилась ко мне. Я утащила её в детскую и всё рассказала, девочка качала головой и ахала в нужных местах, а потом предложила проклясть Малфоя. Я, смеясь, отказалась.
Зато отец был доволен. Он погладил меня по голове, назвал «истинной Блэк» и пообещал нанять учителей, а пока он будет заниматься со мной сам. Я с радостью согласилась. Мама принесла откуда-то другую палочку, стандартную и некрасивую, и сказала, чтобы на людях я пока носила её, хотя бы до третьего курса. Я артачилась, но после окрика пришлось согласиться с тем, что они поступали правильно. Нечего устраивать резонанс в обществе, тем более сейчас.
До обеда я была предоставлена сама себе, поэтому гуляла по нашей уютной усадьбе и прилегающему к ней саду, из-за этого пропустила новости. Белла и Меда отвоевали привилегию моего образования у отца, объяснив ему, что азы они смогут объяснить и сами, а вот дуэлями со мной будет заниматься он. Так что после обеда мы заперлись в библиотеке, где меня нагрузили огромными талмудами за первый курс. Начали разбирать чары, как самое основное. Палочка слушалась охотно, получалось терпимо, Андромеда сияла. За книгами она поделилась своими мечтами. Девочка не хотела замуж, она видела для себя карьеру преподавателя чар или трансфигурации, которые ей очень нравились. Но на их местах были люди директора, о чём с горечью заметила Белла и сжала кулаки. Она поделилась настроениями на факультете, шёпотом рассказала о Тёмном Лорде. Девочка пока не знала, как к нему относиться: как к великому повелителю или как к великому злодею. Я решила пресечь подобное на корню и попыталась вкратце, довольно сжато, стараясь не вызывать подозрений, привести в пример маггловские войны, дополняя рассказ будто бы только что пришедшими в голову фактами.
— Он ведь тоже фактически боролся за позицию чистокровности, но был намного изощрённее, чем этот ваш Лорд. У него есть магия, сторонники, связи, а он балуется созданием крестражей, одиночными убийствами и клеймлением сторонников. Да по сравнению с Адольфом и его офицерами, у Лорда — кружок Томми по интересам, ей Богу.
После такой достаточно неоднозначной речи из уст чистокровного ребёнка, пришлось объяснять, что я недавно наткнулась на старый учебник по маггловедению, что побудило меня поискать более новый. Фразы вроде “ну вы же понимаете, это оказалось довольно интересным опытом” и “ой, да ладно, от любопытства ещё никто не умирал” сестёр, кажется, успокоили. Мысленно я отвесила себе неплохой такой подзатыльник. Дура, ну как можно вот так вот палиться?..
Белла на меня вроде как обиделась, но было видно, что она задумалась, а Андромеда тихо попросила описать «этого страшного человека». Я в красках и с чувством описывала ужасы второй мировой войны, а Меда слушала и качала головой. Минут через двадцать подала голос Беллатриса:
— Но ведь Лорд говорит, что с магглами нужно бороться…
— Белла, ну как ты не понимаешь, — воскликнула моя сестра, и на её лице проступило какое-то болезненное оживление. — Мы сами ушли из их мира, создали Статут секретности и живём себе спокойно в магических поселениях, сотрудничаем с некоторыми магглами… мы живём на стыке двух миров, мы — государство в государстве…
— Пулемёт бьёт намного точнее Авады. А главное, силовых затрат меньше, а жертв — больше, — мстительно уточнила я и снова уткнулась в книгу по чарам.
После ужина я отговорилась слабостью и поплелась в свою комнату. Там Динки наполнила мне ванну, где я отмокала минут двадцать. Меня преследовало ощущение, что я смываю с себя грязь этого мира. Потом я переоделась в ночную рубашку и забралась с ногами на постель, оставив гореть одну лишь свечу. Я попросила Динки почитать мне какие-нибудь сказки, а сама уткнулась носом в подушку и прикрыла глаза. В ту ночь я спала крепко.
***
Будни потекли со всей своей скучной размеренностью. Белла и Андромеда уехали в Хогвартс, я осталась одна. Отец работал в Министерстве, мать ездила на какие-то благотворительные собрания и просто к подругам, редко беря меня с собой. Если бы я была девятилетним ребёнком — обиделась бы, а так, происходящее было мне на руку. Библиотека Блэков была огромна. А если учесть, что на площади Гриммо можно было найти ещё более интересные книги, чем в нашей библиотеке, жизнь становилась исключительно прекрасной.
Я пока сосредоточилась на чарах и была уже где-то на середине первого курса. Я занималась день и ночь, но детское тело не давало выкладываться на полную. Поэтому приходилось ложиться спать вовремя и нормально питаться, что меня огорчало. Всё происходящее походило на мою учёбу в медицинском. Тогда я почти не спала, всё училась и училась, находила дополнительную литературу, ходила на всевозможные курсы. Теперь я решила до Хогвартса полностью овладеть программой первого курса и, возможно, начать второй. В школу Чародейства и Волшебства я поеду в следующем году, так что спешить некуда.
Часто заходил Малфой. Я называла его Люци, ходила с ним гулять и учила вместе зельеварение. Мальчик дисциплину знал неплохо и хорошо объяснял, чему я была несказанно рада. Столь частые визиты объяснялись соседством земель, наши семьи жили недалеко друг от друга. Как-то он спросил меня, на какой факультет я хочу поступить. Из-за этого у нас разгорелась нешуточная баталия. Видите ли, Рейвенкло — для отсталых, только Слизерин, только лозунги о чистокровности и противные подземелья. Мы поругались, и он впервые ушёл домой злым. А я была довольна. В этой вселенной у тебя не будет никакой фанатичности к Лорду, милый мальчик, уж я-то постараюсь, поверь мне на слово. Утром следующего дня по совиной почте пришёл миленький букетик и записка с извинением. Ясно, кому-то досталось от папы. Букет демонстративно поставила в спальне, пусть думают, что мне нравится подобное.
Вообще, быть в теле маленькой девочки оказалось довольно накладно. Нарцисса очень любила кукол, коих в её комнате было великое множество. Иметь магические игрушки в чистокровных семьях считалось дурным тоном, а вот фарфоровые куклы были в фаворе. Чаще всего их расписывали магические портретисты, сотрудничая со сквибами. Через неделю мама выразила беспокойство: я не брала в руки игрушки. Я тогда расстроилась, подумала, что конспиратор из меня никудышный, но вспомнила о том, что у меня ещё вся жизнь впереди и успокоилась. Теперь по два часа в день я исправно играла в куклы. Скоро я нашла довольно интересную интерпретацию нужного мне действия. Вместо того, чтобы поить их чаем и делать вид, что мне безумно весело, я решила начать для них шить. Друэлла умилилась и достала свою швейную машинку, вместе мы съездили за тканями и тем же вечером я погрузилась в сладостный мир кройки и шитья.
Утром двадцать четвёртого марта я проснулась рано. За окном, наконец, было солнечно, и дожди, исправно лившие уже неделю, прекратились. Было около пяти утра, так что за окном только-только светало. Я умылась, оделась без помощи домовика в тёплое шерстяное платье, заправила постель и, накинув себе на плечи мантию, тихо вышла в коридор. В такое утро я просто не могла оставаться дома.
Я прошла по сети коридоров, мысленно радуясь, что живу не в огромном мэноре, а в милой усадьбе. Здесь меньше шансов потеряться. Тихо пройдя по коридору и спустившись на первый этаж, я подошла к чёрному выходу и осторожно толкнула дверь. У крыльца росли розы, пока что голые и колючие, но в скором времени обещающие обзавестись пышными бутонами и сочно-зелёными листьями. Вдохнув сладковатый из-за запаха прелых листьев воздух, я спустилась в сад. Я давно обнаружила там уголок, подходящий мне на все сто десять процентов. Впрочем, таких места было два. Одно из них — шикарная старая беседка. Её не так давно выкрасили заново, так что до сих пор сохраняла чистый белый цвет, а плющ, обвивающий беседку, дополнял композицию. Мне нравилось сидеть там и читать, практиковаться в заклинаниях или вышивать, провожая уходящий день, окрашивающийся багровым закатом. Вторым укромным местом были качели. Иногда я садилась на них, устав от учёбы, задирала голову вверх и раскачивалась, представляя, что лечу. Сейчас небо было какого-то странного серо-голубого оттенка, и лишь кромка, обрамляющая небосвод, отдавала всеми оттенками жёлтого и розового. Но до качелей я не дошла — путь мне преградила маленькая змейка.
— Говорящая? — прошипела она, сворачиваясь полукольцами и приподнимаясь, таким образом находясь в защитной позе, в любую секунду готовая броситься.
С некоторым беспокойством я узнала в пока что маленькой змейке королевскую кобру. В медицинском мы, естественно, проходили яды. Яды, грубо говоря, делятся на три большие группы: животные, растительные и приготовленные самим человеком искусственно, то есть в природе не встречающееся. И естественно мы проходили змей.
В общем, королевская кобра — самая большая ядовитая змея на земле. Отдельные представители вырастают где-то до пяти с половиной метров, хотя средние размеры взрослых особей обычно не превышают трёх или четырёх (уж не знаю, сколько это в дюймах, да и знать не хочу, наши реалии мне привычней). В общем, яд королевской кобры — смертельный нейротоксин, приводящий к летальному исходу за пятнадцать-двадцать минут. Естественно, у змеи было и научное, классификационное название. Если мне не изменяет память, то переводится оно дословно, как “пожиратель змей”. Милая такая змейка, ничего не скажешь…
Королевская кобра, кстати, обитает где-то в тропических лесах Индии, Филиппин или, например, на островах Индонезии. Живёт она по нашим меркам не особенно долго, где-то около тридцати лет. Хотя, если это какой-нибудь магический аналог, вроде тех огромных пауков, то и годы жизни могут варьироваться…
Так, ладно, отошла я от темы. Внимание, прошу сосредоточиться на ареале обитания. По-моему, Англия — это никак не Индия, Индонезия или Филиппины. Я, конечно, могу ошибаться, но королевская кобра появиться здесь не должна теоретически.
— Говорящая, — подтвердила я на парселтанге, мысленно радуясь возможности поговорить.
Кобра тут же расслабилась и перестала зло шипеть неразборчивые угрозы. И тут её будто прорвало. Она рассказывала о другом говорящем, который заставляет её сородичей охранять огромный замок и изредка скармливает огромным паукам. А змеи не успевают вырасти, поэтому и отпор дать ему не могут. Слово говорящего для змеи — практически закон. В принципе, зов крови и совести можно обойти, если перейти в служение к другому говорящему. Так рушились целые империи. Я попросила описать колдуна и с отвращением поняла, что изначально подумала не на того.
— Ты уверена?
— Конечно, — кобра вздрогнула и покачала головой. — У него ещё в бороде колокольчики, они всех наших жутко раздражают.
Ну конечно, Дамблдор же тоже был говорящим, только не по крови. Когда-то он учился этому у Грин-де-Вальда, своего дружка-любовника. Мерзко. Я расспросила змею подробней. Она была ещё совсем малышкой, ей недавно только исполнился год, и мать отправила её по следу новой говорящей. На моё сдержанное удивление относительно подобной осведомлённости, существо заявило, что наиболее старые особи чувствуют приход в этот мир новых “говорящих”. По её словам, я была эдакой мессией змей, ведь Реддл заставлял их убивать, а Дамблдор вообще избавлялся от них, как от вида. Я объяснила змейке, что в школу поеду только в следующем году и вообще, мне нужно сидеть и не отсвечивать, ведь я не умею управлять своими силами. Змейка задумчиво кивнула и предложила стать моим фамильяром, чтобы вызывать меньше подозрений. Я согласилась, теперь змейку звали Вуивра (или, сокращённо, Иви) в честь королевы змей в французской мифологии.
Лицо Друэллы, когда я вернулась домой с королевской коброй, обвитой вокруг шеи, было непередаваемым. Я радостно оповестила маму о том, что это Иви и теперь она будет жить с нами. Змейка согласно шипела и ластилась ко мне, Друэлла пребывала в лёгком шоке, Сигнус был доволен и с удовольствием гладил змейку.
После завтрака я вышла вместе с Иви в сад, а через него — в поле. Со змеёй меня мать отпустила, предварительно покачав головой и проворчав что-то насчёт крови Блэков.
В полях было пусто, тепло и влажно. Я с удовольствием разулась и пошла босиком по просёлочной дороге, вдыхая чистый запах земли. Я смотрела на невозможное небо, тихо напевала себе под нос незатейливую мелодию и изредка кружилась; змейка ползала где-то поблизости.
— Ты же знаешь, что сейчас похожа на средневековую ведьму, — раздался голос справа от меня.
Иви мгновенно ощетинилась и забралась мне на плечо, я выхватила палочку, вставая в боевую стойку. Наверное, девятилетняя девочка со змеёй и палкой в руке смотрелась комично, но паранойя во мне жила собственной жизнью, причём весьма успешно, так что я уже вот несколько дней тренировалась быстро вытаскивать палочку из кобуры. Сейчас передо мной стоял улыбающийся Люциус, держа под уздцы белую лошадь.
— У тебя даже есть ручная змея, надо же, — он улыбнулся и посмотрел на небо, я же выдохнула и опустила палочку. Спокойно, Оксана, спокойно, перестань кидаться на людей, в Азкабан тебе пока что рано.
— Её зовут Иви, — я погладила голову успокоившейся змеи. Малфой кинул на неё быстрый взгляд.
— Кобра?
— Королевская, — подтвердила я. Он присвистнул.
— Неплохо. Говорили мне, что Блэки странные, но я не верил до последнего, — он тихо рассмеялся. — Как насчёт небольшой прогулки?
— Я не против.
Какое-то время мы шли в молчании, но метр за метром, шаг за шагом, маска Люциуса постепенно падала. Он больше не пародировал своего отца, а становился обычным мальчишкой. Мальчик рассказывал о своей лошади, о белых павлинах, которые уже достали его своими утренними криками, о тёмном мэноре, о любимой квиддичной команде… Он не требовал отдачи, но, мало-помалу, я тоже разговорилась. Я делилась своими соображениями насчёт улучшения учебника, рассказывала о своей любви к лошадям, о бесчисленных книгах, которые хочется прочитать, о боязни полётов… По крайней мере, он не смеялся над моими страхами, а понимал и признавался, что его тоже многое мучает. Я не знаю, были ли у канонных Люциуса и Нарциссы такие отношения. Было видно, что ему нужен друг, который будет с ним не потому, что он Малфой, а потому, что он — это он. Кажется, я была именно тем, что ему в данный момент требовалось, вот он и искал общения со мной.
Мальчик проводил меня до ворот и попрощался. Какое-то время я смотрела на удаляющуюся галопом фигуру лошади, а после глубоко вздохнула и поплелась домой. Жизнь начинала обретать краски.
Комментарий к Глава 1
Жду ваших отзывов, мне очень важно ваше мнение :3
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 2 ==========
Я уже почти привыкла к своему ритму жизни. Утешало то, что я фактически была предоставлена сама себе. Где-то через неделю я составила себе чёткое расписание. Итак, в шесть утра я уже была на ногах. Где-то до семи я приводила себя в порядок, в восемь завтракала вместе с отцом и матерью, после чего была полностью свободна. Мать вела активную светскую жизнь, отец работал в министерстве, так что я была поручена заботам верной Динки. Домовушка мне не мешала, поэтому я усаживалась в гостиной и обкладывала себя книгами. Я старалась пройти всю программу первого курса за весну, ведь летом меня ждали магические дуэли с отцом и занятия с сёстрами. Надо признаться, в Белле я нашла хорошую подругу. Мне нравилась эта темноволосая девушка, скрытная и какая-то отчаянно преданная тому, кого любит, то есть семье. Ради нас она была готова на всё.
Сейчас я занималась трансфигурацией. Препротивный предмет, надо сказать. Да, подушки для иголок успешно превращались в ежей, а крысы — в стаканы, но сами манипуляции бесконечно раздражали меня неопределённостью. Например, созданный предмет всегда будет отображать характер хозяина. Двух идентичных бокалов у разных людей не получится, как бы они не старались. У меня это был серебряный кубок, строгий, из украшений присутствовала только плеяда опалов. У Беллы это была медная чаша, чем-то напоминающая изображённые на греческих вазах. У Меды был обыкновенный высокий стакан с серебряной окантовкой. Мы все были разными, у каждой свои мысли и чаяния. Даже как-то страшно.
Сейчас учебник трансфигурации оказался на полу, а я прислонилась щекой к окну и скучала. Подруги меня не интересовали, ведь тем для разговоров с десятилетними девчонками я не находила, книги мне интересные не давали, а Иви уползла к матери, обещая встретить меня в Хогвартсе, то есть расстались мы с ней ровно на год и я искренне надеялась, что ничего с ней не случится. В общем, мне было скучно. Скучно настолько, что я решила покопаться в семейной библиотеке. То, что мне это запретили, роли не играло: я, между прочим, взрослая, почти что сорокалетняя женщина, и инстинкт самосохранения у меня не отбит. Поэтому я тихонько прошла по уже знакомой лестнице и скоро очутилась в самой чудесной комнате из тех, что я видела. Закрыв за собой дверь, я огляделась.
У стен стояли огромные стеллажи с книгами, кое-где висели портреты с подписями. Я вовсю крутила головой и искала книги по древним рунам. Этот предмет интересовал меня в вселенной Гарри Поттера ещё в моей прошлой жизни. В них не нужно было чувство абстракции, как в трансфигурации, и не было неаппетитных ингредиентов, как в зельях. При этом там существовали чёткие каноны, по которым составлялись все схемы. А какова область их применений… мечта. В общем, я с удовольствием принялась собирать интересующие меня книги на стол, стоящий посередине комнаты.
— Кто вы, мисс? — раздался справа от меня сиплый голос. Нужно признаться, напугал он меня знатно, несколько книг с громким стуком свалились на пол. Я осторожно повернулась, понимая, что если это что-то действительно опасное, мне уже никто и ничто не поможет. — Да не пугайтесь вы так… подойдите ближе, я не могу вас как следует разглядеть.
Перед моими глазами висел портрет статной женщины. Ей было лет тридцать, седина ещё не тронула чёрные, как смоль, волосы. Чётко очерченный волевой подбородок, острые скулы, блестящие чёрные глаза, саркастично поднятые брови… Её нельзя было назвать красивой, но суровая фигура удерживала на себе взгляд, не позволяя отвести его. Одета женщина была в тёмно-зелёное бальное платье с накинутой на плечи тёмно-зелёной же атласной парадной мантией.
— Здравствуйте, миссис… Кассиопея Блэк, — прочитала я на табличке подпортретом.
— А вы, юная леди? Не желаете представиться? — немного ворчливо спросила Кассиопея.
— Нарцисса Блэк, — я осторожно присела на стоящий рядом стул и заинтересованно посмотрела на собеседницу. — Но как же так, разве ваш портрет не должен быть на площади Гриммо?
— Я ушла оттуда, — неохотно отозвалась она. — Блэки с площади Гриммо уже не те… здесь мне спокойней.
Я кивнула. Ну естественно, здесь ей спокойней. Судя по одежде, жила она лет так триста назад. Тогда статут Секретности был в самом своём расцвете, то есть магические поселения и маги были надёжно скрыты от глаз магглов, магическое общество было строго поделено на классы, абсолютное превосходство чистокровных никем даже под вопрос не ставилось. А теперь что? Вон, Волдика до двух войн довели, обидели бедного амбициозного мальчика. А я всегда знала, что во всём виноваты детские комплексы…
И всё-таки, женщина на портрете вела себя по-особенному. Многие картины в магическом мире живут своей жизнью. Трава колышется ветром, брызги волн орошают камни, птицы порхают с ветки на ветку… Немалое участие в общественной жизни, кстати, принимали и портреты. Мало того, что люди, изображённые на них, обладают своим характером, могут говорить и между собой, и с живыми людьми, их обитатели, неважно были ли у них прототипы когда-либо или нет, могут переходить на соседние картины, если они висят достаточно близко на стене. Таким образом обитатели портретов Хогвартса могут путешествовать по всему замку.
Из книг и фильмов мы знаем, что некоторые портреты могут «быть» одновременно в нескольких местах сразу. Это происходило из-за наличия пустых картин, скажем, в Министерстве Магии, зачарованных под определённый портрет или даже группу портретов. Более того, как мы уже видели, портрет может в определённых ситуациях двигать свою картину, то есть саму её раму. Так, например, Полная Дама, которая спрашивает пароли для прохода в гостиную, может поворачивать свою дверь на петлях, пропуская или не пропуская учеников. Это же даёт предположить, что зачатки своеобразного интеллекта у портретов всё-таки остались, и это не просто изображения волшебников, сохранившие их отдельно взятые навыки и копирующие привычки.
Так же почему-то в голову приходила мысль о возможности этих самых нарисованных волшебников колдовать. Допустим, они не могли зачаровать что-то, находящееся в реальном мире, но ведь есть ещё и их собственная картина, и другие портреты… Ладно, надо будет проверить.
И всё-таки у меня были некоторые сомнения относительно интеллекта большинства нарисованных людей. Ведь зачастую, в совершенно различной литературе, между прочим, говорилось о том, что портреты (а точнее изображённые на них маги) лишь копировали поведение своих прототипов, перенимая их самые яркие навыки и привычки. А уровень общения, до которого могли дойти нарисованные граждане волшебного мира, определялся вовсе не навыками художника, а волшебной силой и мастерством самого мага.
Но и тут, естественно, были свои тонкости.
Художник, который писал волшебный портрет, в первую очередь был артефактором. Он зачаровывал холст, подбирал пригодные материалы, собственноручно изготавливал раму и так далее. Когда уже выполнялся, собственно, сам магический портрет, художник, естественно, использовал заклинания, гарантирующие, что картина будет в состоянии двигаться обычным способом.
Когда картина уже будет готова, портрет сможет использовать некоторые любимые фразы своего прототипа и имитировать их обычное поведение. Например, портрет сэра Кэдогана всегда будет призывать людей к бою, падать со своей лошади и вести себя довольно неустойчиво, таким, каким он представился бедному волшебнику, которому пришлось его рисовать, в то время как портрет Полной Дамы продолжает баловаться хорошей пищей, напитками и высокой степенью безопасности много лет спустя после кончины её прижизненного воплощения.
Однако, портреты не могут иметь сильно углубленных знаний о более общих аспектах их жизни: они буквально и метафорически двумерны. Они лишь воплощают образ жившего когда-то человека в соответствии с видением художника. По крайней мере, так считают те, кто занимался подробным изучением этого феномена. Что уж греха таить, так считала и я, пока случайно не наткнулась на портрет Леди Блэк. И именно он, а точнее определённые его характеристики, заставлял меня непонимающе хмуриться и пытаться вспомнить всё, что я хоть мало-мальски знала о волшебных картинах в общем и портретах магов в частности.
Пока получалось слабо. Единственное, что я осознала за время прочтения подобной литературы точно, так это то, что некоторые волшебные портреты значительно больше взаимодействуют с миром живых, чем другие. Очень часто портреты действительно сильных магов рисовались ещё задолго до их смерти и запирались в специальный шкаф. С помощью какого-то зубодробительного заклинания их на некоторое время оживляли, так что пока что их живые и здоровые прототипы могли обучать нарисованных себя любимых. Правда, это был очень долгий и муторный процесс, так что обычно в них закладывались лишь азы от нескольких дисциплин, включая, скажем, основы магического права, если это был выдающийся адвокат, или же, например, основы целительства, если это был знаменитый знахарь или целитель. Но действительно углублялись в обучение лишь немногие.
Глубина знаний и уровень понимания текущей ситуации портретов директоров, висящих в директорском кабинете, мало кому известна, кроме ныне занимающего кабинет директора. Однако, многие студенты, которые обучались в Хогвартсе на протяжении прошедших веков, посещая этот кабинет, начинали подозревать, что кажущаяся сонливость при посетителях портретов совсем не обязательно подлинная. То есть, вы понимаете, женщина угробила столько времени на обучение себя самой, потом, чуть меньше, на обучение портрета… А какой же она тогда была магической силы, эта леди?
— Итак, зачем десятилетней девочке книги по древним рунам? — лукаво поинтересовалась миссис Блэк, вырывая меня из своих мыслей.
Точно. Библиотека, портрет, руны.
— Понимаете, — осторожно начала я, — у меня довольно необычные способности… и, чтобы управлять своей магией, я постоянно учусь. Сейчас я должна была сидеть над трансфигурацией, но… Нет, она у меня получается, не сомневайтесь, но она такая противная! Мне не очень нравится зельеварение, там столько мерзких ингредиентов, не нравятся предсказания, потому что там слишком много недомолвок и неточности. А вот руны… они почти что идеальны, если…
Меня прервал заливистый смех дамы с портрета. Насмеявшись, она приложила к уголкам глаз кончик платка и улыбнулась.
— Как же ты напоминаешь моего сына, Бог ты мой! Ему так же импонировали руны и числа. Зови меня тётей, дорогая…
Мы болтали ещё около двух часов просто ни о чём. Она рассказывала смешные истории из своей жизни, я хохотала и делилась в свою очередь рассказами о волшебных семьях нынешнего времени. «Тётя» моей информированности совершенно не удивилась, сказав, что если хочешь выжить — нужно знать противника в лицо. Я была с ней абсолютно согласна.
— Знаешь, Нарцисса, — задумчиво протянула эта женщина, удобней устраиваясь в своём нарисованном кресле, — я хотела бы помочь тебе в обучении. Я понимаю, сейчас детям преподают совершенно другие заклинания, нежели в моё время, но ведь это — семейное достояние Блэков, как темнейшего магического рода Британии! Многие заклятья я никому не передала, они просто этого недостойны, — мстительно закончила Кассиопея.
Я была на седьмом небе от счастья. Мне просто несказанно повезло. Нет, ну сами подумайте, найти себе отличного учителя, готового обучать меня только, как говориться, «за красивые глаза», ничего не требуя взамен. Кассиопее моё возбуждение быстро передалось, и она велела нести сюда мои учебники и палочку. Палочку она, кстати, оценила, одобрительно кивнув.
Мы занимались почти до самого обеда только чарами. Она показывала более простые движения палочки, заставляла записывать более распространённые сглазы и нейтрализаторы к ним, до тошноты повторяла простейшие чары и, кажется, осталась довольна.
— Если будешь так учиться и дальше, то к Хогвартсу получишь знаний не меньше, чем у рядового третьекурсника… в плане известных заклятий, разумеется.
На шее у неё я заметила странное украшение. Это была подвеска из спаянных черепов каких-то птиц. Скорее всего — воронов. Подобные рисунки я много раз видела в учебниках анатомии за различные годы обучения. Не то чтобы мы зубрили именно эти кости, о господи, нет, просто очень часто облегчённый череп птиц брался за пример для объяснения какой-либо патологии. Да, наверное, вороны. Их всего было пять и все пять тесно жались друг к другу. На лифе её платья была приколота похожая брошь: крупный сапфир заключён в серебристую окантовку, схожую по стилю с подвесками. Из фильма я помнила, что такую подвеску носила Бэлла, вот только их было три. Поэтому моё внимание привлекла брошь.
Как известно ещё из моей прошлой жизни, сапфир является мощным проводником жизненной силы человека. Сомнения, разногласия и даже споры нарушают душевную гармонию, а у этого камня есть особенность развеивать сомнения и разрешать споры. Он может помочь найти смысл в жизни или обозначить цель. Кристалл аккумулирует энергию и направляет ее в нужное русло.
Я тут же поинтересовалась у женщины, что да как, но она лишь загадочно улыбнулась и посоветовала поступить на Слизерин. Ну естественно я пойду туда, проблемы с семьёй мне не нужны, да и привлекает меня этот факультет, чего уж скрывать.
И всё-таки деление на факультеты в Хогвартсе довольно парадоксальное. Ну, например, человек очень добрый, чувство благородства в нём отлично развито, а интеллект намного выше среднего. При этом, в ходе мести он жесток и изощрён, и готов постоять за свою семью любыми способами. Куда его? На Хаффлпафф — к добрякам, на Гриффиндор — к благородным, на Слизерин — к мстительным, или на Рейвенкло — к умным? Вот видите, в одном человеке гораздо больший набор качеств, чем параметров в распределяющей шляпе. Хотя, быть может, она выделяет что-то основное и уже исходя из этого отправляет маленького мага на какой-либо факультет.
Через некоторое время, когда стрелки часов показали на три, а механизм исправно пробил три раза, я засобиралась. Объяснила это тем, что на обед мне опаздывать никак нельзя, это может обидеть моих родителей. Кассиопея благосклонно кивнула, а я пообещала, что вернусь сразу после обеда. Есть не хотелось, но обидеть родителей не хотелось ещё больше.
За столом ещё никого не было, и я с удовольствием принялась разглядывать тонкий сервиз, выставленный в одном из стеллажей. Уверена, эта милая вещица стоит больше, чем зарплата среднестатистического обывателя.
— Нарси, где ты была?! — от созерцания шикарного китайского чайного сервиза меня отвлёк возмущённый вопрос матери. Странно, раньше тебя это не интересовало, женщина. Я почтительно склонила голову и робко ответила:
— Я была в библиотеке, мама, болтала с миссис Блэк, она помогала мне разбираться в чарах, — я подняла на неё огромные глазища и наивно захлопала ресницами. Часа два отрабатывала это у зеркала, так что должно сработать. Женщина сразу оттаяла и приобняла меня одной рукой, направляя к столу.
— Извини, дорогая, я думала ты гуляешь… Не уходи с территории усадьбы без моего разрешения, ладно?
Я, разумеется, тут же её заверила, что у меня и в мыслях такого не было. Уже за столом мать ревниво поинтересовалась, чем же я так очаровала Кассиопею. Отец едва не подавился супом, бедный.
— С Кассиопеей Блэк? Портрет той женщины, который висит у нас в библиотеке и из-за которого я теперь туда лишний раз не хожу?
Как оказалась, личность эта Кассиопея была крайне интересная. Женщина родилась в тысяча семьсот сороковом году, в Великобритании, в доме на площади Гриммо. Она была единственным потомков Блэков с площади Гриммо, вышла замуж за Розье, но отравила собственного мужа, так как считала его слишком слабовольным человеком. Она успела родить от него трёх сыновей, вернуть себе девичью фамилию и переселиться в дом своих уже мёртвых родителей. Эта курьёзная женщина уничтожила четыре поместья своих врагов полностью, не оставив даже родового камня, пресекла род Уайт, с которым Блэки конкурировали на протяжении десяти веков. Железной рукой управляла своими сыновьями, невестками, внуками и правнуками, стала первой и последней главой рода из женщин. Умерла в возрасте двухсот лет, от выпитого самой же яда. Милашка, что тут скажешь.
— Нарси, я тебя прошу, не связывайся ты с ней, — умолял отец, не замечая смеющихся глаз матери. — Для неё каждый нынешний Блэк — позор фамилии, она даже Вальбургу ни во что ставит…
— А со мной она занимается чарами и рунами, — слегка жёстче, чем хотелось, ответила я. — Она очень хорошая, папа, ей просто одиноко…
— Возможно, — отец пожал плечами и разговор был закончен.
***
После обеда я стремглав побежала в библиотеку, несмотря на то, что мать предложила сходить на Косую аллею. Там мне нравилось, бесспорно, но Кассиопея могла обидеться. Женщиной она была далеко не глупой, так что отлично понимала, что родители могут меня отговорить и я больше в библиотеку не зайду. Кажется, она действительно удивилась, увидев меня, раскрасневшуюся и запыхавшуюся, перед собой.
— Ты действительно пришла, — неверяще покачала она головой и слегка хищно улыбнулась. — Наконец-то я нашла такого человека, что не пытается сначала кланяться мне в ноги, а потом сбегать из дома, лишь бы не видеть меня.
Теперь мы занимались рунами. Для того, чтобы научиться использовать какие-то связки, нужно было, по крайней мере, сначала выучить алфавит. Он был несложным, построенным по принципу, чем-то отдалённо напоминающему латынь. Я с удовольствием выписывала закорючки на пергаменте и слушала увлекательные рассказы далёкой родственницы о свойстве каждого знака.
В Кассиопее я наконец нашла подругу. Я понимаю, трудно представить себе союз десятилетней девочки и двухсотлетней женщины, но я-то продолжала ощущать себя на все сорок. Честно говоря, жить в теле маленькой девочки оказалось психологически тяжело. Я изо всех сил старалась вести себя так, как должен вести ребёнок, но получалось из рук вон плохо. Все замечали, что я невероятно умна для своего возраста и говорили об этом так, будто о сумасшествии. Ну естественно, девушке не положено быть умной. Девушке нужно быть невероятно красивой и невероятно тупой, чтобы не затмевать мужчину, стоящего рядом с ней, а лишь украшать его доблестный облик. Фу, как мерзко.
Ладно, оставим пустые сожаления. Для того, чтобы что-то изменить, нужно иметь хоть какой-то вес в обществе, а для этого нужно вырасти, хорошо учиться и удачно выйти замуж. Мужа потом можно будет и удавить, как это сделала достопочтенная леди Кассиопея.
Мы начали говорить о защите своего дома, и я осторожно узнала о Фиделиусе. Женщина долго смеялась, а потом объяснила, что хотя бы мало-мальски пригодная защита должна замыкаться на хозяине дома, ведь другой человек может рассказать, предать, да умереть, в конце концов! Так что у Поттеров с Фиделиусом чушь собачья вышла, нужно признаться, такое положение дел меня нисколько не радовало. Их готовили на убой, это было понятно.
После ужина я спросила женщину, можно ли перевесить её картину к себе в спальню, или хотя бы разрешить ей доступ на какой-нибудь холст. Леди Кассиопея величественно кивнула и велела позвать отца. Минут через двадцать переговоров два домовика осторожно вынесли картину и действительно повесили её в моей спальне.
— Удивительная женщина, — услышала я фразу своей матери. — Я просто буду молиться, чтобы Цисси не оказалась похожей на неё.
— Цисси слишком наивна для этого, Друэлла, — так же тихо ответил ей Сигнус. — А вот Белла…
Я хищно улыбнулась. Наивна, да, как же. Возможно, прошлая Нарцисса и была ходячей иллюстрацией к книге «Я — образец правильности и невинности», но я… Нет, мои дорогие, я здесь планы по захвату мира не хуже, чем Волан-де-Морт строю, так что не надо мне тут…
Укладываясь спать, я всё ещё читала какой-то сборник по стихийной магии, когда Кассиопея меня позвала. Она тихо поблагодарила меня за то, что я сделала для неё. На мой немой вопрос а-ля «вы в своём уме, это я должна у вас в ногах валяться», она покачала головой.
— Детка, каждому Блэку знания предков — как кусок лакомого пирога. Ты первая увидела во мне живого человека.
Засыпала в эту ночь я со спокойной душой, понимая, что за один этот день добилась большего, чем за весь месяц, проведённый в этом мире.
Комментарий к Глава 2
Не вычитано.
Дорогие мои,у меня сегодня день рождение)))
Я подумала, что неплохо было бы ив ас порадовать в этот день. Кстати говоря, делюсь ссылочками:
Это моя группа в Вконтакте - https://vk.com/escribsfiks
Это мой профиль в Вконтакте - https://vk.com/escriba
До скорых встреч :3
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 3 ==========
Комментарий к Глава 3
!ОЧЕНЬ ВАЖНО!ОЧЕНЬ ВАЖНО!ОЧЕНЬ ВАЖНО!
Вот и новая часть.
НАКАНЕЦТА у меня начались каникулы, я в этой четверти снова ударница)) Нет, я не тупая, просто я гумманитарий XD
Напоминаю, что у меня есть группу в ВК, где я выкладываю фотографии, картинки и зарисовки, так же в этот раз к главе приложены саундтреки, советую читать под них))
Вот ссылочка:
https://vk.com/escribsfiks
Жду от вас отзывов и лайков, именно от них зависят сроки выхода проды)))))
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
Утром я встала рано, как обычно, чем несказанно удивила Кассиопею.
— В твоём возрасте, дорогая, люди валяются в постели до обеда.
— У меня слишком много дел, — беспечно ответила я, призывая верную Динки.
Я закончила утренний туалет и задумалась. До завтрака оставалось несколько часов, а трансфигурацией не хотелось заниматься до хрипоты. Но, вздохнув, я полезла за ненавистным учебником. Кассиопея тихо посмеивалась с холста, а я разучивала движения палочки, отрабатывая их карандашом. Отвлекла меня белоснежная сова, постучавшая в окно. Узнав в напыщенном филине сову Малфоев, я забеспокоилась. Неспроста это, ох неспроста…
Я отвязала письмо от лапки филина и распечатала конверт с фамильным гербом.
— Милая, ты не могла бы прочитать вслух? — лукаво попросила леди Блэк.
Вздохнув, я зачитала:
— Дорогая Нарцисса! Спешу пригласить вас на приём, посвящённый моему Дню Рождения. Приём состоится четвёртого апреля, начало в шесть вечера. Прошу вас, не опаздывайте.
Навсегда ваш,
Люциус М.
Я отбросила приглашение и прикрыла глаза, успокаиваясь. Замуж не хотелось категорически, а всё к этому и идёт. Я поделилась своими сомнениями с веселящейся Кассиопеей, на что она лишь тихо рассмеялась.
— Дорогая, если Люци предложит — выходи за него. В конце концов, от мужа всегда можно избавиться, а вот управлять ты будешь сильным и могущественным родом, понимаешь? Я уверена, что мальчик — сильный маг, он ведь чистокровен уже где-то в двадцатом колене, так же как и ты. Это будет убийственный союз!
Я тихо застонала и, помассировав виски, громко сказала:
— Динки, принеси мне перо, пергамент и конверт с фамильным гербом.
Когда всё оказалось передо мной, я пощекотала кончик носа пером и быстро набросала:
Дорогой Люциус,
благодарю за приглашение, я должна обсудить его с родителями.
Ваш добрый друг,
Нарцисса Б.
Я отправила филина назад, погладив его пёрышки. Шикарные птицы. Кассиопея веселилась вовсю.
— Подумать только, «добрый друг». Цисси, милая, ты не так проста, как кажешься.
Я лишь пожала плечами и продолжила заниматься трансфигурацией.
***
— Люциус прислал тебе приглашение? Интересно, — Друэлла, до этого вышивавшая на пяльцах, подняла на меня заинтересованный взгляд. — И что ты ответила?
Я процитировала ответ и поймала довольную улыбку матери. Ну что ж, я умничка, но можете сказать это вслух, я не против.
— Очень хорошо, дорогая. Я напишу сегодня Абраксасу, скажу, что мы придём. Белла и Меда тоже получили приглашения, они должны пройти камином с минуты на минуту, можешь их встретить.
Я с воодушевлением кивнула и прошла в гостиную, к камину. Усевшись в жёсткое кресло, я начала бездумно листать справочник по рунам. Наинтереснейший предмет, нужно сказать. У меня уже появилось несколько мыслей насчёт усовершенствования досуга магического мира, а руны помогли бы в этом несказанно. Например, я хотела создать аналог маггловского кинотеатра, запустить в прокат сказки Барда Бидля. Эх, мечты, мечты…
Из камина послышался треск и уже через несколько секунд передо мной появилась Белла. Я кинулась обнимать и тормошить сестру, усадила её в кресло и развела бурную деятельность. Динки я послала за матерью, ещё одного домовика отправила с багажом, приказав отнести его в комнату девочки, а маленькую домовушку, заведующую кухней, попросила принести в мой будуар чай. О да, я наконец узнала, как называлась та комната, куда попадаешь перед тем, как оказаться в спальне.
— А где Меда? — наконец спросила я.
— Она задержится в Хогвартсе ещё на день из-за проекта по зельям. Неужели ты так соскучилась по мне, сестрёнка? — смеясь, спросила девочка и снова обняла меня. В этот момент зашла мама, а я лишь кивнула.
После приветствий я потащила сестру переодеваться в домашнее платье и пить чай. Девочка познакомилась с леди Кассиопеей, которая ей слегка чопорно кивнула. Она хвасталась нарисованной женщине одной подвеской с черепом ворона, леди милостиво улыбалась. На вопрос, что это, мне загадочно улыбнулись и сказали, что для того, чтобы это узнать, мне нужно сначала поступить на Слизерин. Вздохнув, я оставила бесполезные попытки что-либо узнать. Белла принесла интересную книгу по боевой магии, я выхватила её на подходе и умчалась читать под смешки леди Кассиопеи и Беллы.
Весь день мы провели на свежем воздухе. Я качала сестру на качелях, мы играли в догонялки и катались под присмотром эльфов на пони. Девочка учила меня правильно держаться в седле, я с удовольствием утыкалась в пушистую гриву цвета тёмного шоколада. Были и посиделки перед камином с вышивкой, и долгие разговоры, и практика заклинаний.
Вечер прошёл замечательно. Я читала по очереди вместе с Беллой сказки Барда Бидля, обсуждала с ней Хогвартс, аккуратно интересовалась Волан-де-Мортом. Девочка, к моей радости, выразила едва заметное разочарование в его действиях. На большее я и не могла рассчитывать. Спать сестра улеглась со мной. Я уже и забыла, каково это, спать с другим человеком. Так, обнявшись, мы и уснули.
Следующий день был наполнен кутерьмой. Мы встали около шести утра, что оказалось довольно неприятным сюрпризом для Беллы. Как она мне объяснила, девочка надеялась хотя бы выспаться. Друэлла жёстко прервала брюнетку и более мягко добавила, что у нас много дел.
После довольно неприятного разговора мы аппарировали на Косую аллею, где пошли в ателье. Не очень интересное место, честно говоря. Хозяйка — миссис Огаст — вышла к нам сама. Высокая, худосочная и какая-то гадкая, но прекрасно одетая дама провела нас в свой кабинет и дотошно выспросила у Друэллы всё, что хоть каким-то образом касалось наряда. Друэлла заказывала себе зелёное тяжёлое платье. Фасон мне не понравился. Объясняю: подобные вещи очень старят, а женщина была уже в летах. Не думаю, что буду так одеваться в тридцать. В шестьдесят — пожалуйста, но не в тридцать.
— Нарси, детка, а что наденешь ты?
Ясно, начать экзекуцию решили с меня. После нескольких часов выбора материала, фасона и цвета кружев, мы остановились на одном из вариантов. Это было длинное, до пола, платье. Основной цвет назвать было очень трудно: розовый перетекал в сиреневый, сиреневый — в светло-фиолетовый и белый, белый — в лавандовый. Вся эта прелесть спадала до пола каскадом тюля, а лиф был покрыт кружевами. Белла восхищённо выдохнула и заметила, что с моими золотистыми волосами это платье — шедевр. А ведь это пока что была лишь трёхмерная модель. Я активно кивала и соглашалась, в волосы я собиралась вплести цветы лаванды и похожий букетик подарить Люцику. Пусть радуется, непутёвый.
Платье Беллы выбирали чуть ли не с большей тщательностью. Нет, не потому, что Друэлла этого хотела. По её лицу было видно, что заниматься старшей дочерью ей нравится куда меньше. Этого хотелось Белле. Она не желала одевать что-то милое и розовое.
— Я хочу чёрное или кроваво-алое, а не это, — морщилась девочка, а я тихо посмеивалась.
Остановились на тёмно-бордовом платье, почти что чёрном. Оно было пышным, но без всяких излишеств. Всё должна была окупать ткань: мягкая, отливающая цветом застывшей крови. Я бледнела, смотря на неё, бледнела, представляя в нём сестру и мне хотелось выйти на свежий воздух. Я видела слишком много крови, слишком…
— Нарси, всё в порядке? — Друэлла осторожно сжала моё плечо и обеспокоенно посмотрела на часы. — Нам ещё нужно зайти в лавку цветочника, но если ты…
— Всё хорошо, — я ободряюще улыбнулась и кивнула в сторону выхода.
А в лавке цветочника Белла выбрала розы. Кроваво-красные.
***
Дома я оказалась лишь вечером, совершенно разбитая, но оттого не менее решительная. Если я хочу чего-то добиться и здесь, пора действовать. Отговорившись головной болью, я рано ушла к себе. В комнате я уселась за стол и положила перед собой стопку пергаментов; взяла один и разделила лист чернилами на две графы. В каждом столбце написала всего одно слово: «Преимущества» и «Недостатки».
Итак, преимущества. Что мы имеем? Огромную магическую силу. Знания и опыт из прошлой жизни. Представление об этой эпохе и о последующих событиях. Чистокровное происхождение, впоследствии, нужные связи. Хорошие учителя. Доступ к книгам. Большое количество денег. Знатная фамилия. Коварство, расчетливость, этого не отнять. Уважение сестёр. Палочка в девять лет. Симпатия Люциуса, а значит, и Малфоев в целом. Любовь Друэллы и сестёр, довольство отца. Парселтанг. Ментальный блок, один из сильнейших. Знание русского, английского, французского и языка жестов в совершенстве.
Теперь минусы. Я до сих пор нахожусь в детском слабеньком теле. Я понятия не имею, как управлять своими способностями. У меня нет связей. Назревает война и против меня два мужика, плетущих интриги. Скоро я поеду в Хогвартс, где будет один из них. Я не знаю, кому доверять. Друзей нет. Знакомых нет. Я принадлежу к старому и тёмному роду, пока не ясно, может меня магия рода вообще отвергнет, как чужака. Меня могут выдать замуж непонятно за кого сразу после совершеннолетия. У меня две сестры, одна из которых предаст Род и будет выжжена с Родового гобелена, а вторая станет сумасшедшей убийцей, полностью преданной Тёмному лорду, и я понятия не имею, как этого избежать. Ах, да, ещё где-то через десяток лет род Блэков вообще должен исчезнуть, и я опять-таки понятия не имею, как это предотвратить… Так, мелочи…
Мысленно я содрогнулась от открывающихся перспектив. Ладно, это пока по минимуму, об остальном думать как-то не хочется.
Я искупалась в тёплой ванной, немного почитала и, пожелав спокойной ночи леди Кассиопее, легла спать. Эта была первая ночь, в которую меня терзали кошмары.
Утром я почти ничего не ела, лишь заперлась в комнате и училась. Леди Кассиопея качала головой и пыталась как-то отвлечь меня, но я, скрипя зубами, заканчивала первый курс Трансфигурации.
Около двух часов я вышла погулять в сад, где встретила обеспокоенную Беллу. Она выспрашивала у меня, почему я так быстро ушла, почему не появлялась в общих комнатах и почему я такая бледная. Я качала головой, улыбалась и заученно повторяла, что у меня всё хорошо. Так сказать, не прокатило. Девочка утащила меня на качели, а потом, по-тихому, за калитку. Остановились мы в поле, где она посмотрела на меня своими огромными чёрными глазами и кивнула:
— Ни отец, ни мать не узнают, о чём мы будем говорить, Нарцисса. Я слушаю.
Передо мной встал выбор. Я, естественно, понимала, что говорить всего нельзя. Но и причину назвать какую-нибудь нужно. Потупив глаза, я тихо начала:
— Понимаешь, Белла, пока я была не в себе, я… ну… видела что-то типа образов, картинок. Кажется, я видела будущее. Видела тебя в Азкабане, себя — замужем за Люциусом, магические войны, мир в руинах… И мне стало страшно, я не должна допустить подобного. Поэтому теперь, когда выяснилось, что мои магические способности намного превосходят средние…
— …ты хочешь научиться всему, чему только можно и как можно быстрее, — растерянно закончила за меня Белла и ошарашено покачала головой. Девочка отпустила мою руку и нервно рассмеялась. — А я-то, глупая, уже приготовилась слушать про несчастную любовь или сломанную игрушку… прости, сестрёнка, я ошибалась, всё куда серьёзнее. Ты говоришь, я была в Азкабане. За что?
— За связь с Тёмным Лордом. Ты была его самой преданной последовательницей.
— Ну уж нет, — девочка тряхнула тёмными прядями волос и зло нахмурилась. — Не в этой жизни. Ты ещё что-нибудь помнишь?
— Всё очень размыто, — туманно ответила я.
Девочка пристально взглянула на меня, отчего я несколько поёжилась. А ведь на этом вопросе она наверняка не остановится. С этим надо что-то делать, причём срочно.
— Белла, дело не в том, что я не хочу чего-то рассказывать или что-то скрываю. Просто, когда я начинаю что-то вспоминать, даже не так, когда я начинаю хотя бы пытаться приподнять эту завесу, мне становится так плохо. Почему-то мне кажется, что там что-то очень плохое, но я никак не могу вспомнить, из-за этого у меня начинает болеть голова и… — похоже, на мои глаза навернулись слёзы. М-да, кажется, тело ребёнка всё-таки даёт о себе знать. ну да ладно, может быть будет смотреться чуть более убедительно.
Брюнетка тяжело вздохнула и сгребла меня в объятия.
— Значит, потом расскажешь мне всё. Что бы там ни было, я на твоей стороне, сестрёнка, — буркнула она мне в волосы.
Это радовало.
***
Дома Белла никак не давала понять, что между нами что-то произошло, однако перемена была разительная. Девочка теперь занималась вместе со мной, оставив в покое игрушки и книги, мать не могла нарадоваться на её поведение; брюнетка скрипела зубами и молчала.
Интересным случаем я посчитала то, как легко мы вышли за территорию основной усадьбы. Спрашивать, естественно, не решилась, ведь настоящая Нарцисса вполне могла это знать. Но у меня ведь была библиотека.
Честно говоря, пришлось несколько попотеть. Но результат радовал.
Итак, Блэки. Как уже понятно, род довольно специфический. При этом все его представители отличались, в первую очередь, великолепным инстинктом самосохранения и здоровой такой паранойей. Так что вся территория, принадлежащая представителю какого-то либо рода, была надёжно так укрыта. Зачастую с соседями заключались довольно специфические соглашения, согласно которым эта самая защита и устанавливалась, а соседей об этом предупреждали, так сказать, «во избежание».
Интересен был род защиты. Например, дом на площади Гриммо был вообще сокрыт. И открывался он не только из-за пресловутого адреса. Пока хозяин сам не захочет, даже на подсознательном уровне, увидеть гостя, дом не откроется.
У нас было несколько проще, но не менее действенно. Не убивало, но, так сказать, вырубало. По периметру поместья были расположены камни с выгравированными на них связками защитных рун. Прилегающие к дому территории (несколько полей, часть дороги и даже небольшой лесок) был тоже накрыт своеобразным куполом, тоже обеспечивающийся рунами, но уже выгравированными на Родовом камне, находящемся точно по центру самого дома. Если у пришедшего появлялись какие-то дурные намерения относительно хозяев дома (а это отражалось на колебаниях ауры), то защита просто приостанавливала биологические процессы организма потенциального врага, вводя его в подобие комы. Ну, или же летаргического сна, тут это определение будет как никогда уместно.
Через несколько дней приехала Меда. Она была всё так же собранна, спокойна и серьёзна, как и всегда. Девочку совершенно не интересовали хлопоты, связанные с балом, так что она просто согласилась с первым попавшимся вариантом платья и унеслась в библиотеку.
Нам наняли учителя по танцам, который гонял и меня, и Беллу, и даже Меду почти что одинаково. В прошлой жизни танцевать я умела довольно плохо, так что с удовольствием ухватилась за возможность научиться чему-то новому. Месье Алэр, молодой бедный маг-француз, из рода Де ла Фалент, учил нас правильно двигаться, улыбаться, пытался разучить с нами котильон. Улыбчивый мальчик, ему только-только исполнилось семнадцать, кружил меня по комнате, кажется, получая искреннее удовольствие от танца. Красивый высокий юноша, худой, с огромными голубыми глазами и пушистыми белыми ресницами, он так отличался от холодного по виду Малфоя. Признаюсь, было бы мне десять, я бы без промедления влюбилась.
Андромеда, кажется, при появлении в нашем доме хорошенького француза оживилась. Теперь она исправно посещала завтраки, обеды и ужины, на которых присутствовал учитель, никогда не опаздывала на занятия; двенадцатилетняя девочка с каштановыми волосами, завитыми в лёгкие локоны, она приковывала взгляд своей необычной красотой. Андромеда походила на эфемерное воздушное создание, маленькую птичку; она даже руки держала похоже, плечи всегда были расправлены, будто она сейчас же взлетит.
— Кажется, наша Меда влюбилась, — запоздало спохватилась Белла, наблюдая за игрой на фортепиано этой пары. Я лишь пожала плечами.
— Пусть влюбляется. Де ла Фалент — старинный обедневший род французских магов. Родовые дары — Зелья и Живопись, также присутствует склонность к музыке. Семнадцать поколений чистокровных, есть усадьба в окрестностях Парижа, на данный момент живы только двое: Алэр де ла Фалент и Зибилле де ла Фалент, впавшая в магическую кому десять лет назад и успешно из неё вышедшая четыре года спустя. Они брат и сестра, родные, кажется, близнецы, но в этом я не уверена, потому что все из их семьи безумно похожи друг на друга. Когда-то они породнились с вейлами и, вопреки теории магов о несовместимости крови, род продолжился, состоя теперь исключительно из золотоволосых и голубоглазых отпрысков.
— Даже знать не хочу, откуда ты всё это знаешь, — покачала головой брюнетка.
— От портретов. У нас есть родственники во Франции, у них — портреты, так что узнать подобное не составляет никакого труда.
***
На бал собирались со всей безобразной шумихой и кутерьмой, Анди была грустной и понурой, Белла — воодушевлённой, я — никакой. Хотя нет, мне было очень интересно. Сегодня меня должны были официально представить высшему свету. На приёме так же должны были присутствовать Блэки из дома на площади Гриммо. Мне было до колик в животе интересно познакомиться с Вальбургой, так что я пребывала в нетерпении.
Платье сидело идеально, сёстры восхищённо ахали, пока домовушка вплетала в мои локоны веточки лаванды. Букетик этих прелестных цветов уже ждал меня в милой вазочке, перевязанный чёрной лентой. В дань фамилии, так сказать.
В назначенное время мы переместились портключом к поместью Малфоев. Встречал нас лакей, словно состоящий из камня, на лице у которого не мелькало ровным счётом никаких эмоций. Уж не под империо ли он? Хотя нет, больше похоже на Маску. Но Маска слишком энергозатратна… Ладно, при случае узнаю.
Малфой-мэнор поражал великолепием. Построенный из светло-серого камня, кое-где укрытый плющом, с идеально ровными лужайками, мраморными лестницами, огнями в каждой комнате, тяжёлыми зелёными бархатными шторами и огромной бальной залой. Меня подвели к Вальбурге, с которой я коротко поговорила, поздоровалась с маленьким Сири и улыбнулась лорду Ориону Блэку. Занимательный персонаж, в книгах и фильмах о нём почти ничего не говорится, так что он представлен блёклым и безвольным. А вот и зря, все Блэки отличаются горячей кровью, резкими чертами лица, тёмными глазами и бешеным нравом. Кажется, в магическом мире даже была такая пословица: «Горяч, как Блэк». И употреблялась она отнюдь не в хорошем смысле этого слова.
Поздоровавшись со всеми родственниками, я благополучно добралась до хозяина поместья. Абраксас выглядел великолепно. Даже я, почти что сорокалетняя женщина, восхитилась. Смотря на него, я получала в некотором роде эстетическое удовольствие. Люциус был подле него, такой же холодный и отчуждённый, но при виде меня в его глазах на секунду мелькнула улыбка. Получив от отца едва заметный кивок, он подошёл ко мне и легко мазнул губами протянутую ладошку. Я мягко улыбнулась и присела в обычном реверансе, натренированном учителем до тошноты.
— Здравствуй, Люциус, — я протянула ему букетик лаванды, прекрасно осознавая, что такого раньше никто не делал и получая от мальчика слегка удивлённый взгляд. — Люблю лаванду, а у вас я её не заметила. Мне почему-то подумалось, что тебе она обязательно понравится.
Малфой едва заметно выдохнул и принял условия светской игры.
— Спасибо, Нарцисса, я крайне польщён. Но почему всё-таки лаванда? Ваша сестра, как я успел заметить, пришла с другими цветами… с розами, кажется?
— С ярко-алыми, — подтвердила я и с удовольствием облокотилась на подставленную руку. Мальчик повёл меня к своеобразному детскому уголку, так что я немного расслабилась. — Мне не особенно нравится цвет. Чем-то напоминает запёкшуюся кровь…
Он согласился, и мы продолжили путь в молчании. Мне казалось, что каждый мой нерв напряжён. Мне постоянно нужно было держать лицо, улыбаться, принимать чужие условия игры, подстраиваться под диалоги. Если я хочу чего-то добиться в этом обществе, мне придётся соответствовать всем нормам поведения благоразумной и воспитанной девочки. Сегодня мой первый выход в свет, я должна вести себя тихо и постараться произвести как можно более благоприятное впечатление, не более. Цисси слишком мала, чтобы воспринимать её всерьёз.
Когда мы оказались на месте, я с удовольствием переговорила с Фелиссией Нотт и её братом, Натаном. Оба они учились в Хогвартсе, оба на втором курсе, оба красивы и приятны в общении. Фелиссия, яркая шатенка с вполне уже сформировавшейся фигурой, была жизнерадостной хохотушкой. Натан же был внешне полной копией Лиссы, только более худенькой и менее жизнерадостной. Он с удовольствием поговорил со мной об архитектуре, живописи, мы успели даже коснуться темы магического права. За всем следила Белла, изредка отрываясь от разговора с Рабастаном Лейстрейнджем. Раби был обаятельным, высоким, темноглазым и темноволосым, этакий образец тёмного мага. Его брат, Рудольфус, едва заметной тенью следовал за моей сестрой.
После праздничного ужина, на котором я почти ничего не ела, начались танцы. Нет, не сразу, гостям дали часок-другой на передышку и увлекательные разговоры; откуда-то долетали звуки фортепиано, чей-то нежный голос выводил французскую арию.
— Это Анди, — тихо сказала Белла и потащила меня слушать пение сестры. Ну, не потащила, а степенно повела, но это роли не играет.
Андромеда пела восхитительно, ей вторил темноволосый юноша, играющий на фортепиано. Со спины он безумно мне кого-то напоминал, но я всё никак не могла вспомнить кого.
— Он прекрасно играет, — слова неожиданно сорвались с моих губ, заставляя стоящую подле меня Беллу хмуриться. Она тут же растворилась в толпе, впрочем, скоро появившись вновь, но уже вместе с Руди. Парень пригласил меня на танец и осторожно повёл. Я немного злилась на сестру, что уж тут скрывать. Она ведь специально увела меня оттуда, наверняка заметила мой интерес к персоне пианиста.
Постепенно танец увлёк меня, я избавилась от остатков неприятных мыслей. Дети котильон не танцевали, их репертуар ограничивался мазуркой и вальсом. Рудольфус, поцеловав мне руку, стремительно ушёл в сторону Беллы, заставляя меня едва заметно усмехаться. Я уверена, и в этой реальности свадьбе быть.
— О чём задумалась?
Люциус. Милый мальчик, но к нему я ровным счётом ничего, кроме тёплых дружеских чувств, пока не испытываю. И не думаю, что что-то кардинально изменится в ближайшее время. Фигура пианиста никак не выходила у меня из головы, почему-то от столь знакомого поворота головы щемило сердце. Но я никак не могла вспомнить, где же я его видела. Может на каком-то гобелене? Фамилию у недовольного Малфоя спрашивать я побоялась.
— Потанцуем? — тихо спросил он, а я, всё так же не отрываясь от своих мыслей, кивнула.
Он прекрасно вёл, с ним я чувствовала себя уверенно. Почему-то подумалось, что и в обычной жизни с ним было бы так же. Но меня слишком отталкивала эта маска, ничего с собой поделать я не могла. Стараясь ни о чём не думать, я просто отсчитывала шаги губами и вполуха слушала блондина.
Остаток вечера прошёл незаметно.
Домой мы вернулись около полуночи, разбитые, уставшие, но довольные. Я тут же унеслась к себе в комнату идолго лежала в ванной, пока домовушка выбирала мне из волос уже увядшие цветы. Мальчик, игравший на фортепиано, не давал мне покоя. Жаль, я не слышала его голоса, на них у меня память намного лучше. Кратко описав леди Кассиопее прошедший вечер, выпив чашку тёплого молока с мёдом и немного почитав, я легла спать.
========== Глава 4 ==========
— Ты слишком много читаешь.
Не вопрос, констатация факта. Миссис Блэк стоит теперь в дверях моей комнаты и хмурится. К чёрту конспирацию. После бала, неоднозначно на меня повлиявшего, я начала вести себя совершенно по-другому, не скрываясь. Теперь я изучала предметы с усиленным рвением, ела, когда придётся, и спала по несколько жалких часов в день. Лучше провести этот год в бешеном ритме, чтобы в Хогвартсе можно было начать собирать информацию на директора.
Я провела несколько бессонных ночей в попытках найти хоть какое-то средство от всемогущего, как считали и считают многие, колдуна. Отравить его не получится, в открытое противостояние вступать нельзя, ни один киллер за подобное дело тоже не возьмётся. Оставалось только собирать компромат и обращаться с официальными обвинениями. Но тут уже должны быть неопровержимые доказательства, иначе дело попросту не выгорит.
Однако, сместить его со своего места — даже просто сместить, а не убить — будет невыносимо тяжело и практически невозможно. Естественно, я это понимала.
Потом возникал следующий вопрос: кого посадить на директорское кресло после смерти Дамблдора? Самой садиться не вариант — это свяжет меня по рукам и ногам всевозможными клятвами и обетами. Посадить человека безвольного, значит подорвать авторитет Британии на почве магического образования. Посадить сильного — жди подвоха и беды, сама же пострадать могу. Значит, нужно, чтобы этот пост занимал человек, на все сто десять преданный мне. На ум приходили сёстры. Белла откажется, да и не сможет она руководить подобным. Точность и хладнокровие никогда не входили в число её добродетелей. Оставалась Андромеда. Вот её кандидатура меня вполне устраивала. Замуж девочка не собирается, но это можно исправить. Таким образом, поколения три на кресле директора будут сидеть свои люди. Всё-таки маги живут намного больше обычных людей, а маги из сильных и древних родов — тем более.
За это время я потихоньку урежу права человека, занимающего этот пост, увеличу обязанности, так что светлое будущее потомкам будет обеспечено. На самом деле, это будет не так уж и трудно, как показалось со стороны. Всего лишь пара сплетен, пара нужных знакомств, небольшое давление — и нужные тебе законопроекты хоть и не приняты, но уже отданы на рассмотрение. Как говорится, бюрократия в руках человека, который умеет ей пользоваться — страшная вещь.
Но вот как мне, взрослой женщине, добиться этого будучи в теле маленькой милой девочки? Правильно, учиться, учиться и ещё раз учиться.
— Тебе нельзя столько трудиться, моя дорогая. Скоро ты поедешь в школу, где будешь постигать подобные науки вместе с другими, так что…
— Мама, — мягко начала я, отстраняя от себя книгу по древним рунам. — Неужели ты не понимаешь? Я — Блэк, я — представительница одной из самых тёмных фамилий магической Британии. Так неужели я должна ехать в школу, место, где собрались не только умные и благородные, но и самовлюблённые и недалёкие люди, совершенно неподготовленной? Это, по меньшей мере, не благоразумно.
Друэлла покачала головой и безвольно опустила руки. Было видно, что подобное ей не нравилось. И я её в какой-то мере понимала.
Нарцисса была маленькой милой крошкой, маминой радостью. Она, как казалось, уродилась не в жестоких Блэков, а в Розье. Те же большие серые глаза, те же золотистые и немного вьющиеся волосы, тот же кроткий нрав. И тут пришла я, жёсткая и собранная, так похожая на Кассиопею в частности и Блэков в целом. И маленькая девятилетняя девочка превратилась в почти что бесчувственную машину. Я лишь читала, училась и потребляла пищу, отвечала на письма и шила. Никаких игр, никаких вздохов, никакого протеста, лишь железная решительность. Я не обижалась, не плакала, молча сносила заслуженные наказания, общалась с родителями только на публике и за столом, соответствуя старой английской пословице: «Детей лучше видеть, а не слышать».
И Друэлла наверняка недоумевала и печалилась. Куда делась её милая дочка, почему вместо солнечного, ласкового и на всё согласного ребёнка она получила вот это? Зато Сигнус был доволен. Вообще, мужчина мало внимания обращал на детей и жену. К Друэлле он обращался исключительно по имени или используя непременно подходящее прилагательное «дорогая», всегда уважительно, но с некой холодностью. Детям не доставалось никакой ровным счётом ласки. Максимум — прохладная похвала, но не более. Я, в принципе, привыкла, а вот Белле и Анди было труднее.
— Мне написала Вальбурга, — тихо сказала Друэлла. — Она приглашает тебя к себе, погостить неделю-другую. До твоего дня рождения ты вернёшься, не переживай.
Я лишь кивнула. Посмотреть на дом на площади Гриммо очень хотелось, никто не спорит. Просто было немного странно от такого обилия родственников, но, впрочем, ко всему можно привыкнуть.
На самом деле, меня дико раздражало очень многое. Например, манера моих родителей выражаться. Бесит, до дрожи в коленях. Но, что поделать, пока я никто, так что и перечить не могу. В общем и целом, я скрипела зубами, училась и забивала на окружающих. Да, это можно было назвать именно так.
Сейчас, когда женщина ушла, шурша шёлком, я принялась собирать вещи. Достав чемодан с незримым расширением, я зашла в гардеробную и огляделась. Нарциссе шли почти все цвета, но мне было всё равно, что надевать. Однако здесь к выбору одежды нужно было подойти с особой тщательностью. Можно, например, разыгрывать перед Вальбургой дурочку и одеваться во всё белое и объёмное, а можно показать ей своё лицо, выбирая простые и строгие платья. Нет, последнее на девочке будет смотреться неуместно, потому я достала несколько зелёных и чёрных платьев. Положила несколько шляп, нижнее бельё, чулки и обувь. Когда всё было готово, я снова села читать.
Вечером я отправилась к Вальбурге. Женщина встретила меня сначала прохладно, но, по мере знакомства, относилась ко мне всё теплее и теплее. Её я теперь звала тётушка Ви, а она меня ласково: Нарси.
Регулус с удовольствием сидел у меня на коленях и уплетал сладости, Орион тихо посмеивался и делал для маленького шестилетнего Сири бумажный кораблик, тётя Ви вязала свитер и сидела у камина. Я никак не могла взять в толк, как же из такой домашней семьи вышел такой разгильдяй, как Бродяга? Сейчас в моём сознании существовало два человека: шестилетний Сири, который мечтал стать моряком, и Сириус Блэк, мятежник, позорящий фамилию. И я никак не могла соединить два определения воедино.
Сириус Блэк. Сын Ориона и Вальбурги. Один из мародёров. Член ордена Феникса… Такая фигура, несгибаемая и твёрдая, и такая смерть. Жестоко. Очень.
Родители, как говорилось в каноне, были помешаны на чистоте крови. Вальбурга и Орион Блэки приветствовали решение Беллатрисы и Нарциссы соединиться с чистокровными семействами Лестрейнджей и Малфоев, тогда как имя Андромеды за брак с маглорождённым было удалено с гобелена родового дома Блэков. Та же участь постигла дядю Альфарда за пособничество взрослому Сириусу деньгами и домом. Регулусом же родители были очень довольны: он проявлял все качества «истинных Блэков» и даже стал в весьма юном возрасте Пожирателем смерти. То есть принял сторону Волан-де-Морта, чью борьбу за предоставление всей полноты власти исключительно чистокровным волшебникам старшее поколение этой семьи считало правым делом
— Нарси, вот скажи, — начала Вальбурга, оторвавшись от вязания. — Куда бы ты хотела поступить: в Хогвартс, Дурмстранг или Шармбатон?
— Дурмстранг, — не задумываясь, ответила я.
Это была моя тихая и нежно лелеемая мечта. Поехать в Дурмстранг! Обучаться тёмным искусствам, постигать давно забытые знания… Я блаженно зажмурилась и едва ли не заурчала. Но тут меня словно окатило холодной водой. А как же компромат на директора? А как же скорая магическая война? Моя резкая перемена настроения была воспринята по-своему.
Дурмстранг — это история, в первую очередь. Уже потом это школа магии и волшебства. Месторасположение школы в книгах не указано, оно тщательно скрывается дурмстрангцами, так как они ревностно оберегают вверенные им очаги знаний и очень гордятся, что никто кроме них не знает их секретов.
По упоминанию того же самого Виктора Крама, школа находится высоко в горах, где мягкой погодой природа не балует. Короткие дни, длинная ночь, снега… Да уж.
Сама школа, если верить имеющейся у меня литературе и памяти о каноне, представляла собой довольно величественное зрелище. Не вызывающе красивое, а именно величественное. Большинство авторов сходилось на том, что Дурмстранг был замком, ничем не уступающем Хогвартсу. Студенты, как уже выпустившиеся, так и до сих пор учащиеся там, отзываются о школе только в положительном ключе, что говорит достаточно о многом. Территории вокруг замка также отличаются какой-то суровой красотой.
Магия для поддержания в здании порядка используется повсеместно. Например, озеро на территории школы никогда не замерзает, а температура в классах, спальнях и коридорах всегда поддерживается на уровне, комфортном для учащихся.
Форма студентов заслуживала особого внимания. На самом деле, она была не особенно броской, не особенно красивой, но, в первую очередь, практичной и тёплой, что немаловажно в таких условиях. Ткани неброских цветов, таких как чёрный и серый, шли для пошива рубашек, курток, брюк и тому подобных предметов гардероба. На ногах студенты чаще всего, независимо от пола и возраста, носили прочные ботинки на каблуке. Обязательны к ношению были мантии кроваво-красного цвета, поверх которых надевались шубы и полушубки. Из-за такого обилия одежды, непривычного глазу, скажем, Британского мага, фигуры студентов казались широкими и довольно-таки угрожающими.
В мире волшебников у Дурмстранга репутация довольно однозначная. Среди обывателей распространены мифы, вроде тех, что каждый второй там готов последовать за любым «тёмным лордом», а каждый третий готов убить любого прямо сейчас. Естественно, мифы всегда оставались лишь ими, если не были подкреплены какими-то фактами. Да, изучаются более глубоко Тёмные искусства, да, учился Геллерт где-то в девятнадцатом веке, после чего стал Тёмным Лордом, но в семье не без урода, так ведь? В первую очередь, стоит рассматривать эту школу, как заведение с наивысшим уровнем образования. Стоит ли напоминать, что те же тёмные искусства можно было применять во благо? Защита, лечение, различные ритуалы и тому подобные практики среди волшебников были далеко не редкостью.
Интересным эпизодом в истории школы стало становление Грин-де-Вальда. Когда-то давно он вырезал на территории школы знак Даров смерти. Некоторые школьники, видимо, посчитав его интересным, стали копировать его, нанося на учебники и одежду.
Как я сейчас ни старалась, но вспомнить кого-то из директоров школы, кроме Игоря Каркарова, не могла. Да и о нём воспоминания были довольно размытыми. Ну да, русский маг, ну да, бывший Пожиратель. Даже внешность вспомнить не могла, сколько не пыталась.
В общем, выводы напрашивались сами. Считать школу эдакой «обителью зла» было бы глупо и, несомненно, ошибочно. Множество студентов были замечательными или довольно неплохими людьми. На ум тут же приходил Виктор Крам. Ну хороший же мальчик, чего вы. Кстати, забавно то, что он — по его же собственным словам — терпеть не мог такой предмет, как «Тёмный искусства».
От мыслей, несомненно, увлекательных, меня отвлёк голос тёти.
— Я так и думала, что Дру не захочет отпускать туда свою дочь. А вот я очень хочу отправить туда Сири, но Орион всё сомневается…
— В Хогвартсе пусть учится, — рассмеялся мистер Блэк и передал мальчику кораблик. — Вон, даже Долохов в этом году тоже решил поступать в Хогвартс… Вот бы они с нашим мальчиком подружились…
— Говорят, он неплох в дуэлях, — задумалась тётя Ви и лицо её просветлело. — Чудесный мальчик! На приёме у Люциуса он играл на фортепиано для твоей сестры, Нарси. У неё чудесный голос, а он, хоть и младше её на год, чудесно играет.
Я слегка приоткрыла рот и вцепилась в ручку кресла так, что костяшки, и без того почти что белые, слегка посинели.
Антонин Долохов. Русские корни. Несгибаемая воля. Фанатичность к Лорду. Лучший боевик из Пожирателей. Мальчик, который играл на пианино. Чистые, светлые, пленящие душу звуки. Антонин Долохов. Будущий убийца. Наивный ребёнок. Нет, ребёнком он никогда не был. Хороший игрок? Чистая душа.
В голове всё перемешалось, мысли будто сбились в тесную кучу и крепко сцепились друг с другом, так, что не различишь где какие.
Что я знаю о нём? На самом деле, не так уж и много. Сильный маг, опытный дуэлянт, один из самых опасных Пожирателей смерти. Тут же вспоминалась сцена из Отдела тайн: мужчина успешно сражается, не уступая в этом искусстве и моей сестре, Белле. Что уж говорить, школьников побеждает он быстро, после чего переключается и на небезызвестного Грюма.
Интересной особенностью его дуэлей можно посчитать то, что в бою он использует заклинания, совершенно для этого не предназначенные. Например, что будет, если кинуть в человека «Эванеско»? Казалось бы, что с ним станется, обычно очищающее, но эффект может быть не самым, скажем так, благоприятным для пострадавшего.
В битве за Хогвартс он сумел убить Ремуса Люпина, это я помнила отлично. Помнила также хорошо, как то, что Антонин является создателем собственного проклятия, наносящего жертве сильную боль, доводящую до потери сознания. Если я не ошибаюсь, то подобные заклинания были ничуть не менее болезненными, чем Круцио.
Мальчик, играющий на пианино. Знакомый изгиб шеи, чёрные волосы, смуглая кожа. Мальчик, который заставил моё сердце биться сильнее.
— Кажется, Нарси устала, — подал голос Сири и прыгнул ко мне на колени. — Нарси, у тебя что-то болит?
Бедный, маленький Сириус. У меня болит душа. Болит каждый её кусочек, пока я силюсь вспомнить того парня, на которого так похож Долохов.
— Кричер, отведи Нарциссу в её комнату, — попросил Орион только что появившегося домовика. Семейство пожелало мне спокойной ночи и тепло распрощалось, а я направилась в постель.
Утро выдалось солнечным, тётя повела нас с сыновьями на Косую аллею, в кафе. Там мы позавтракали, после чего просто бездельничали и шатались по переулкам. На долю секунды мне показалось, что я видела Долохова, но лишь на долю. Весь день я просто веселилась, настроение было на высоте. И вот это плохо. Кажется, здесь не обошлось без эндорфина. Тело-то детское, вот оно и пытается защититься.
На самом деле, феномен выработки этих самых эндорфинов достаточно интересен. Выработка эндорфинов увеличивается в ответ на стресс — как защитная реакция, с целью обеспечения физиологического выхода из стресса, то есть без срыва адаптации и без формирования постстрессовых нарушений и заболеваний. И это не особенно хорошо. Если говорить грубо, то они обуславливают довольно быстрый выход из стресса, который, впрочем, будет регулироваться гуморально. То есть человек самого момента «выхода» не просечёт. Ладно, увлеклась. Эндорфины образуются из вырабатываемого гипофизом вещества — бета-липотрофина; считается, что они контролируют деятельность эндокринных желез в организме человека. Большие количества эндорфинов могут привести человека в состояние эйфории, из-за чего их ошибочно называют «гормонами счастья» или «гормонами радости», хотя на самом деле эйфория вызывается гораздо более сложными процессами и взаимодействием нескольких нейромедиаторов, среди которых эндорфины не самые важные. Короче, поясняю специально для непрошаренных — выброс эндорфина, ни что иное, как защитная реакция человека, в некоторых случаях он служит в некотором роде щитом, который не позволяет чувствовать скорбь или боль в полной мере под действием новых впечатлений. Очень часто такое встречается у детей до шестнадцати-восемнадцати, это в большинстве случаев и объясняет эмоциональную неустойчивость подростков. Как говорила моя подруга «фи-зи-о-ло-ги-я».
И сейчас моя радость и положительные эмоции вовсе не были наигранными. Это и пугало. Фактически, моё тело само заботилось о конспирации. Взрослая часть моего сознания с ужасом ждала того момента, когда меня накроет.
Домой мы вернулись довольно поздно, я уже валилась с ног от усталости.
Все последующие дни я провела в библиотеке Блэков на площади Гриммо, изучая искусство дуэли. Никакой слежки за моей палочкой не велось, объяснялось это тем, что авроры просто и предположить не могли, что она достанется ребёнку. А потом, когда досталась, подходить побоялись. Кто их знает, этих Блэков. Если у них такое чудо уродилось третьим ребёнком боковой ветви, то что тогда могут взрослые Блэки с площади Гриммо. Мне хотелось соответствовать.
В первое наше занятие тётя Ви с удовольствием отметила мою теоретическую подкованность, я усмехнулась. Я уже вот несколько недель зубрила только боёвку. Множество сглазов, практически бытовой «Экспелиармус» и невербальная магия — всё это отрабатывалось восхитительными вечерами вместе с моими дядей и тётей. Через несколько дней проб и ошибок палочка дяди оказалась в моих руках; тётя Ви молча хлопала.
Возвращаться домой не хотелось категорически: там меня снова ждала гнетущая атмосфера правильности и пофигизма родителей. Но, утешив себя тем, что настоящие слизеринцы не сдаются, я отправилась в эту обитель скуки.
Магический потенциал сыграл со мной довольно неплохую и довольно оригинальную шутку. Когда я уже почти что разобрала чемодан, в комнату влетела мать, размахивая письмом. Меня приглашали в Хогвартс.
***
— Ерёмина, ты кого тут потеряла?
Девочка с высоким хвостом сидела на парте родного класса химии и задумчиво смотрела в окно; портфель валялся рядом.
— Смысл жизни, Царь, смысл жизни.
— И как продвигаются поиски?
Зеленоглазый брюнет, усмехаясь, уселся на подоконник.
— Ну, ты же пришёл, значит не так уже и плохо.
Парень отвернулся, пряча смущение за ухмылкой.
— Ты так любишь меня?
— Больше жизни.
Парень покачал головой и тихо прыснул, принимая сказанную отрешённым тоном фразу за шутку.
— Серьёзно?
— Нет.
Молчание затянулось.
— Куда поступать будешь?
Девочка повела плечом.
— В мед, наверное. Больше меня нигде не видят и нигде не ждут. Я буду хирургом.
— Ты же неплохо пишешь? Как их там… фанфики?
— Да, — рассеянно согласилась она и распустила хвост, медленно расчёсывая пряди пальцами. — Но писатель — это не профессия.
— Ладно, — мальчик рассмеялся и лукаво сверкнул глазами. — Обещай мне, что если я окажусь у тебя на столе — ты спасёшь меня.
— Обещаю, солнце, — девочка рассеянно улыбнулась и снова обратила внимание на окно.
Через несколько минут дверь за мальчиком захлопнулась. Андрей, она лгала. Обо всём.
Комментарий к Глава 4
Решила порадовать вас продой пораньше.
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 5 ==========
Комментарий к Глава 5
!ВНИМАНИЕ!ВНИМАНИЕ!ВНИМАНИЕ!
Прошу прощения, но некоторые меня порядком достали. Если вам что-то непонятно из предыдущей главы - я объясняю это в следующей.
Не нравится характер героев? Не читайте, идите лесом. Герои - мои, я передаю их такими, какими вижу.
Считаете, что не реалистично? Напишите сами, я с удовольствием почитаю и пообсуждаю.
Есть претензии к стилю/знакам/словам - выражайте их в публичной бете. Спешу напомнить, мне ПЯТНАДЦАТЬ ЧЁРТ ВОЗЬМИ. Я НЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ПИСАТЕЛЬ, Я ТОЛЬКО УЧУСЬ, АЛЛЛООООО.
Негатива мне хватает и в реальной жизни. Что-то не нравится? Конструктивно критикуйте. Просто хотите показать свой хвалёный интеллект? Не тратьте своё время, судари, закрывайте вкладку с моим произведением и не давите мне на нервы.
Грубо? Да. Но, каков вопрос - таков ответ.
Я не говорю, что так ведут себя поголовно все. Нет, многим нравится, спасибо им за поддержку. Многие выражают КОНСТРУКТИВНУЮ критику, помогая править текст и подтирать углы. Но есть некоторые, которые блин будто за мой счёт самоутвердиться пытаются!
Спасибо, что выслушали)
Напоминаю, что у меня есть группа в ВК:https://vk.com/escribsfiks
Там публикуются сроки проды, так что не пропустите + картиночки и рисуночки к фику.
Спасибо за внимание и приятного времени суток вам, мои хорошие~
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
Я проснулась в холодном поту, беззвучный крик замер у меня в горле. Я слишком хорошо помню это майское утро. Слишком хорошо. Какая-то неуловимая связь между мирами всё же была, и именно сейчас я её и ощущала. Но что это было? Неужели Создатель решил напомнить, как несладко мне жилось там? Или он намекает на какую-то миссию? Для чего-то же он отправил меня сюда…
Я опустила босые ноги на пол и подошла к окну. Распахнула его, жадно глотая свежий воздух. Май, мой день рождения сегодня. Точнее, день рождения Циссы, я родилась в октябре. Я села на подоконник и высунула ноги наружу, нащупывая ими лепнину.
С того момента, как я впервые узнала о Долохове, прошёл месяц. Сегодня — десятое мая. Как поэтично, Нарцисса родилась в мае, тогда же, когда и первые нарциссы. Тьфу, слишком сладко. И у кого такая фантазия на имена?
Один и тот же сон мучил меня всё это время. Одна и та же сцена с обещанием Андрею вытащить его, что бы ни случилось. С обещанием, которое я нарушила.
Но причём здесь этот мир? Голова пухла от вопросов, на которых не было ответов. В конце концов, я ещё даже этого Долохова не видела.
Где-то около семи утра в комнату ворвалась Друэлла. Началась практически пытка. Меня умывали, заплетали, одевали, раздевали, снова одевали. В перерывах между этим бешеным действом я успела немного перекусить. И на том, как говорится, спасибо.
Я вспомнила, как несколько дней назад мы бились над списком приглашённых. Я, наивно хлопая ресницами, попросила пригласить Долохова.
— Ни за что! — не своим голосом взвизгнула Белла и вскочила на ноги. — Его родители были преданными сторонниками Грин-де-Вальда и…
— И это пугает девушку из рода Блэк? — слегка холодно поинтересовался Сигнус.
Белла заскрипела зубами и зло посмотрела на меня:
— Если ты так хочешь этого — приглашай, но меня на твоём празднике не будет.
Я встала и обняла бушующую сестру. Терять её ради какого-то там парня я не собиралась.
— Значит его там просто не будет, сестрёнка, — мягко сказала я, поглаживая её по спине.
— Я чувствую, что он несёт для тебя опасность, — тихо прошептала мне Белла; со стороны было наверняка похоже на шуточную угрозу или всхлип.
Тогда её слова напугали и заинтриговали меня. В итоге Долохов не был приглашён, что расстроило родителей и порадовало Беллу. Праздновать мы собирались в Блэк-кастле. Это был самый что ни на есть настоящий замок, созданный ещё до дома на площади Гриммо. Огромный, состоящий сплошь из чёрного и серого камня, наверное раза в два больше Малфой-мэнора. Именно там собиралась вся родня на праздники. Благодаря словам Вальбурги, родственники заинтересовались моей скромной персоной; этому немало способствовала леди Кассиопея.
Теперь, когда я стояла уже полностью готовая к выходу и с ненавистью разглядывала своё отражение, леди Блэк подала голос:
— Очаруй их, дорогая, — тихо сказала женщина и мягко мне улыбнулась. Это вселяло уверенность.
***
Блэк-кастл завораживал. Огромные сады, каменные вороны на заборах и оградах, лепнина, башни, я даже увидела что-то типа часовни. Друэлла проводила меня в спальню, большую и старую, а сама ушла, запретив мне выходить. Но я буду не я, если не пойду гулять по территории.
Куча маленьких клумб, фонтанов, я нашла даже лабиринт из кустарника. Множество маленьких змеек вилось за мной, рассказывая множество историй. Я смеялась, кружилась босиком по тёплым дорожкам, сидела на лавочках и гладила руноследов. Милые трёхглавые змейки, ничего не скажешь. Они были безумно рады говорящей и всеми силами старались это показать. Так меня и нашла тётя Ви, сидящей на лавочке в окружении змей.
— Нарси, не двигайся, сейчас я их уберу, — прошептала побелевшая Вальбурга и направила на моих питомцев палочку.
— Не надо, тётя Ви, они хорошие! — воскликнула я, осторожно беря в руки руноследа и подходя к тёте. — Погладьте его… смотрите, ну разве не прелесть? Змеи намного умнее и полезнее, чем коты или собаки. А руноследы — венец творения мира змей.
Змейка с удовольствием подставлялась под робкие поглаживания женщины и чуть ли не мурчала. Хочу сказать одно: улыбающаяся змея — зрелище не для слабонервных.
— Давай пока оставим твой дар в тайне, хорошо? — тихо попросила Вальбурга, а я кивнула. Надеяться на то, что она ничего не поймёт — глупо. Кем-кем, но вот дурой миссис Блэк никогда не была.
В итоге тётя Ви вывела меня к родственникам. И, чёрт возьми, мне стало плохо. Неужели все эти люди умерли?
Поллукс и Ирма, семейная пара, эффектная и красивая, стояла рядом с моими родителями. Арктурус и Мелания подошли ко мне; тётушка Мел потрепала меня по щеке, назвала милой крошкой и осторожно надела на голову венок. Дорея и Карлус Поттеры тоже уже стояли здесь; Карлус болтал с Мариусом Блэком, а Дорея возилась с маленьким Джеймсом. Ко мне подошёл дядя Альфард, похвалил моё платье и осторожно надел на меня цепочку с крупным медальоном на ней.
— Леди Кассиопея выела мне весь мозг, — шепнул он мне, усмехаясь. — Заставила найти и принести тебе; это подарок от неё.
Я осторожно взяла вещь в руки. На золотом медальоне был выгравирован герб Блэков; ниже стояла подпись «Toujours Pur».
— Чистота крови навек, — прошептала я, сжимая его в ладони. Девиз Блэков. Меня признали.
— Именно так, — согласился дядя и, погладив меня по голове, отошёл к активно болтающим Чарис и Касперу Краучам.
Я от такого количества родственников опешила. Неужели все они не пережили магических войн? Я нахмурилась и сжала медальон крепче. Не допущу. Только через мой труп.
Через какое-то время прибыли Розье, Малфои и Нотты. Мы снова поболтали с Фел; девочка выразила удивление моим скорым отъездом в Хогвартс. Подумав, она усмехнулась.
— Слизерин или Рейвенкло? — спросила шатенка и слегка наклонила голову.
— Слизерин, естественно, — ответил за меня Малфой и улыбнулся. — Её больше нигде не выдержат.
— Если уж даже меня не взяли на Рейвенкло… Тебе там тоже ничего не светит, сестрёнка, — рассмеялась Анди и кивнула в сторону дома; до этого мы расположились в беседке, укрываясь там от дождя и от взрослых. — Нас зовут, так что лучше поторопиться.
— Не хотелось бы попасть под горячую руку Блэков, правда? — улыбнулся Натан и осторожно взял меня за руку, ведя к дому.
***
Собирались дружной и тёплой компанией родственников. После сытного ужина, за которым царила самая что ни на есть дружеская атмосфера, мы переместились в музыкальный салон, довольно большой и красивый. Анди пела, я играла на фортепиано вместе с Люциусом. Мальчик весь праздник исключительно хмурился, посматривая на Натана.
— Тебе нельзя было рождаться в мае, — неожиданно сказал он, а я чуть улыбнулась. Из-за игры никому не слышно о чём мы говорим, интересный ход. — Январь, февраль, но никак не май. Ты слишком холодная для этого месяца…
— Холодный май? Если я буду писать автобиографию — так её и назову, — я тихо рассмеялась, наблюдая за его удивлённым видом. Ну, а что, я обидеться должна была что ли?
Разъезжались гости поздним вечером. Смотря на аппарирующих родственников, тепло мне улыбающихся и смеющихся, я сжимала в руке кулон. Блэки в моём представлении всегда были «тёмными». А они, оказывается, такие… такие… светлые? Ну и что, что они используют непростительные, словно бытовые? Ну и что, что у каждого в доме есть по нескольку пыточных? А какое людям дело до своеобразного юмора? Они, в первую очередь, люди, которые зубами рвут за свою семью. В семье царит чудесная атмосфера: детей балуют, мужчины играют в бильярд, женщины вышивают. Никаких разногласий, никаких ссор. Впервые за всю свою жизнь я нашла то, что так долго искала. Свою тихую гавань.
***
Меня всё бесило. Мы шатались по Косой аллее вместе с мамой под перешёптывания толпы. Ну да, Блэки снова выделились. Их дочь едет в Хогвартс в десять лет. Наверняка она уже убила с полсотни маглов, наклёпала под завязку крестражей и теперь строит планы по захвату мира. За моей спиной шептались, на меня тихо показывали пальцем, а я старалась контролировать магию и не разнести тут всё стихийным выбросом. Представляю, как будет весело. Прибывают, значит, на аллею авроры и видят: вокруг кишки, месиво, хардкор, пепелища и маленькая девочка стоит посреди вот этого и истерически смеётся. Мда, свою фантазию пора укрощать, а то до добра не доведёт… Хотя чего я переживаю? У меня же там блок, вроде как, так что мысли никто не прочитает… ну и правильно, психика у магов нежная, не нужно её травмировать.
Друэлла очень нервничала. Она переживала скорее за меня, чем за себя. Сигнус хотел пойти с нами, но мать резонно заметила, что это слишком. И так Белла и Анди зачастили из Хогвартса домой из-за меня, а тут ещё и отец будет сопровождать мать и дочь за покупками. Она считала, что это привлечёт ещё большее внимание к моей скромной персоне. Я соглашалась.
Пока мама вела меня за формой, никто не мешал мне думать. Меня удивляла моя реакция на некоторые вещи. Например, на сладости. Никогда не была сладкоежкой, а тут как с цепи сорвалась. Или, например, желание обязательно иметь кошку. Вот уж кем-кем, но кошатницей я точно не была. А реакция на родственников? Я уже любила сестёр, тётушек и дядюшек. А феноменальная память об их именах? Как я узнала их на своём дне рождения? И вообще, подобные «простые истины» вспоминались на каждом шагу. Более крепкая ветка на дереве, любимое платье мамы, ненавидимые брокколи, интересная книга на полке, подпалённая свечёй штора… Я просто помнила. Кажется, изначально я придала слишком мало значения памяти прошлой хозяйки тела. Да и Нарциссу я уже воспринимала, как саму себя. Постепенно я забывала свою прошлую жизнь, теперь она воспринималась как очень долгий сон. Иногда я даже сомневалась, а не приснилось ли мне это «попадание», не изначально ли я рождена Нарси?
Пока я была погружена в мысли, мы успели дойти до «Твилфитт и Таттинг». На мои высоко поднятые брови мама лишь пожала плечами.
— Дорогая, я всё понимаю, у Мадам Малкин прекрасные мантии, но… Они не для Блэков.
Теперь плечами пожимала я.
В магазине было чисто, светло и уютно. К нам подошла улыбчивая девушка в кремового цвета мантии и с бейджем. Анна Смирнофф приветливо улыбнулась и на чистом английском поинтересовалась, чем нам помочь. Меня это, честно говоря, приятно удивило. Русские маги-эмигранты, похоже, чувствовали себя здесь вполне себе хорошо. Всё-таки в такой магазин в местном обществе кого попало не берут.
После выбора нарядов, примерки, определения цвета и покроя, я стала обладательницей пяти школьных мантий и пяти выходных; для простого шатания по замку во внеурочное время я попросила ничего не покупать, ибо из своих старых платьев и мантий я ещё не выросла. Там же мы купили мне симпатичную приталенную форму, мягкие джемпера и гольфы, я обзавелась несколькими комплектами новой обуви. Купили белые шарфы и галстуки. Мама объяснила, что сразу же после распределения они поменяются на цвет факультета. Интересно, это влияние магии замка?
После этого я просто затаскала маму по лавкам. Сначала мы посетили Магазин котлов, где купили нужные для зельеварения. Потом пошли в Магазин письменных принадлежностей, где я купила карандашей, перьевую ручку, хороших перьев и несколько видов чернил. Почему-то цветные чернила были непопулярны. Исправим.
Пройдя все магазинчики, в которых нужно было купить что-то для школы, я потащила маму в чайную. Это было вызвано тем, что в Хогвартсе не было возможности попить чай где-то вне кухни, а мне хотелось порадовать себя, сестрёнок и, возможно, однокурсников. После этого мы зашли в Зелья Дж. Пиппина, где закупилась зельями первой помощи и безоаром. Последним в большом количестве, впрочем, как и прочими нейтрализаторами. Лимонные дольки директора доверия не внушали.
После походов по многочисленным лавкам я устала, как со… я очень устала. Но на пути был ещё один магазинчик. «Волшебный зверинец» встречал покупателей невообразимым гвалтом. То тут, то там сновали дети, выбирающие себе пушистого (и не очень) друга. Моё внимание привлёк громадный кот совершенно бандитского вида. Огромный, серый с полосками, с порванным ухом и янтарно-жёлтыми глазами, он шипел на всех, кто пытался к нему приблизиться.
— Это книззл, — объяснил продавец и хмуро посмотрел в сторону котяры. — Никто не помнит, как он у нас появился… да и вредный он, так что хозяев вряд ли найдёт.
— Хочу его, — заявила я и осторожно подошла к котейке. — Привет, малыш… Ну, как ты тут? Тебя здесь наверняка все достали… А тут ещё и противные дети… Пойдём домой?
Кот, поначалу недоверчиво шипевший, навострил ушки.
— Я не знаю, где ты жил до этого, но я живу в большой старой усадьбе с огромным двором, в полях… А скоро я поеду в замок, где будет много кошек, где я буду жить в подземельях, в которых тебя никто не тронет… Поехали?
Кот, с видом обиженного лорда, боднул меня головой в протянутую ладонь и потопал к Друэлле. Ох, недооценивают волшебники книззлов, ох недооценивают…
***
Вплоть до самого отъезда я налаживала отношения с Лютиком. Назвала я его в честь кота Прим, сестры Китнисс из Голодных Игр. Живучая и вредная тварь, в общем. Думаю, это мне удалось. Теперь скотина спала исключительно со мной и шипела на любого, кто повышал на меня голос; Сигнус хмурился, я ехидно усмехалась. Шах и мат домашней тирании.
Вечером я собирала чемодан, слушая сухие замечания леди Кассиопеи. Женщина, едва сдерживая слёзы, качала головой.
— Если бы у меня была такая дочь, как ты… Чёртовы мальчишки…
Здесь нужно было бы рассмеяться, но, кажется, детская сущность пересилила мой разум. Через несколько минут плакали уже двое: я и портрет.
На вокзал меня провожали родители. Сунув несколько галеонов мне «на сладости», Сигнус быстро попрощался со мной и разговорился с Абраксасом, который собственно, провожал Люциуса. Попрощавшись с родителями, мы с мальчиком сели в одно купе. Скоро нас нашли Белла, Меда и Натан. Их компании я была рада, так что с удовольствием подвинулась.
Болтали мы о пустяках, жевали шоколадных лягушек, и надо же мне было всё испортить. Я, совершенно не задумываясь о последствиях, ляпнула:
— Интересно, а на какой факультет поступит Долохов?
— Ты чего так им интересуешься? — хитро поинтересовалась Анди, усмехаясь. Вот же лиса, знает ведь, что Люцик сейчас бушевать начнёт.
Блондин поджал губы и развёл руками.
— Скорее всего, на Слизерин. Его семья поддерживала Грин-де-Вальда, первого Тёмного Лорда.
— А есть второй? — с интересом спросила Фелисия.
— Есть, — согласилась я. — Борется за права чистокровных путём массового истребления маглов и магов.
— Зазнавшийся полукровка, — ядовито бросила Белла, а Меда согласно кивнула. Натан медленно качнул головой.
— Моя семья вроде не хочет его поддерживать и теперь я понимаю, почему. Если этого не сделали Блэки…
— …то этого не сделает практически никто, — задумчиво согласился Люциус.
Все притихли, неожиданно понимая, во что это может вылиться. Даже Лютик, оравший всю поездку, неожиданно заткнулся. Я шептала давно позабытую песню, медленно покачиваясь ей в такт, Меда тихо подпевала, остальные тихо переговаривались или смотрели в окно.
Вскоре мы прибыли в Хогвартс. Натан крепко вцепился мне в руку, говоря о том, что проводит. Я вежливо отказалась и осталась вместе с Люциусом и сёстрами; блондин воспрял духом и принялся рассказывать мне о Хогвартсе. Признаюсь, информация была не лишней, ибо историю Хогвартса я не читала вообще. Просто не успела. В последнее время я поднатаскивалась в боёвке, ведь у меня забрали целый год тренировок, училась летать на метле, которая прекрасно меня слушалась, и изучала всевозможные зелья (в том числе и нейтрализаторы к ним). Врач всегда останется врачом, что поделать.
Встречал нас Хагрид. Я быстро наложила на себя и своих друзей водоотталкивающие чары, старшие, ещё не усевшиеся в карету, тихо посмеивались моей сообразительности. Сёстры и Нотты распрощались с нами, пожелав удачи; Белла тихо похвалила чары; Меда прозрачно намекнула садиться в одну лодку с Люциком. Каждая в своём репертуаре, в общем.
Хогвартс производил неизгладимое впечатление. Огромный замок, он будто являлся источником самой силы. Теперь понятно, почему колдовство легче давалось здесь. Да тут любой сквиб люмос вызвать может, наверное. Интересно бы найти этому какое-нибудь логическое объяснение, поищу в библиотеке.
А вот переправлять испуганных детей на лодках — глупо, только страх нагоняет. Мне-то плевать, и не такое видела, но даже Люциус немного неестественно побледнел, если это вообще возможно при такой белой коже.
В замке нас встретила МакГонагалл. Женщина разглядывала меня с чисто научным интересом, кажется, уже записывая в ряды гриффиндорцев. Ну-ну, пусть попробует. Рискни здоровьем, что называется. Нет, лично против этого факультета я ничего не имею, да и вражду пора искоренять, но такая близость к директору… Ох нет, не стоит пока привлекать к себе настолько бешеное внимание… Всю жизнь балансирую между «Сгорел сарай — гори и хата» и «Бережёного бог бережёт». Так и живём, точнее, существуем.
Пока я размышляла о бренности бытия, мой провожатый успел довести меня до лестницы, на которой МакКошка (ох, как же ей подходит это прозвище, кто бы знал) эффектно остановилась.
— Сейчас вы пройдёте распределение на факультеты. Не бойтесь, это совершенно безопасно. Могу сказать лично от себя: я бы советовала поступать на Гриффиндор, но не все смогут дотянуть до этого уровня, — женщина смотрит на меня, а я ёжусь. Неуютно.
Ну да, конечно, до её уровня развития мне понадобится ещё пару лет деградировать… Ладно, было действительно неприятно. Кучка брошенных детей, вот кто мы в её глазах. Пока никто, чистый лист, думается ей. Ну да, хотела маленькую запуганную девочку, а приехала я. Здрасьте.
Спустя долгих двадцать или тридцать минут мы зашли в зал. Шляпа пропела своим скрипучим голосом что-то о единстве и братстве, первокурсники глядели вокруг восхищёнными глазами. Ну да, здесь было на что посмотреть. Чертовски красивый потолок. Остальное такое себе. С лихвой поездившей по миру из-за командировок всё это мне показалось пресным. Возможно, на Хэллоуин будет покрасивее. Ну-с, надежда умирает последней.
Дальше пошло распределение. Я шла первой по фамилии, ведь вызывали в алфавитном порядке. Когда МакКошка зачитала «Нарцисса Блэк» все резко притихли. Ого, мама, кажется, резонанс в обществе вызывать не хотела. Ну что ж, не все мечты сбываются.
Я легко выпорхнула в своей милой школьной форме и с уже повязанным белым галстуком, который немного отдавал зелёным. Ох, как неловко вышло. Я уселась на страшный трёхногий табурет и мне на голову водрузили страшную шляпу.
— Милая, сними блок, я не могу тебе ничего сказать, пока не увижу хоть что-то из твоих мыслей, — тихо попросила шляпа.
Боги, надеюсь, что никто не услышал. Я будто пропустила в своё сознание скользкую змейку, осторожно там нашаривающую. Почти неуловимо, но заметно.
«Куда же тебя отправить? Меня просили…»
«Слизерин.»
«Но, дорогая, твоя сила…»
«Слизерин!»
«Если у тёмных в руках окажется…»
«СЛИ-ЗЕ-РИН!..»
— СЛИЗЕРИН! — прогремел голос шляпы, и стол этого факультета взорвался аплодисментами, к которым постепенно присоединялись другие факультеты. Кто-то выкрикнул «Блэки с нами!». Наивные, это не Блэки с вами, это вы с ними. Я присела в лёгком реверансе и направилась к своему столу, занимая место рядом с Ноттами; напротив меня сидели сёстры.
— Сразу же активируй определитель, проверь еду и поставь блок, — скомандовала Белла с беспокойством в глазах.
— Дай еде сначала появиться, Белла, — мягко осадила её Анди, поглаживая по руке.
— Она права, — заявила Фел, качая головой. — Одну девочку с Когтеврана попытались отравить в прошлом году, так что здесь всегда следует быть начеку…
— Добро пожаловать в сказку, — хмуро добавил Натан.
Скоро очередь дошла до Люциуса и он, радостный, уселся рядом со мной.
— Слизерин, — с удовольствиемсказал он.
— Слизерин, — в тон ему ответила я. Нотты тихо рассмеялись. Вообще, очень часто эта пара действовала синхронно.
Пир прошёл сносно. Я ела довольно мало, ведь в поезде фактически перебила себе аппетит обилием сладкого. После пира староста Слизерина, Гризельда Грюм, отвела нас в подземелья. Дверь открывалась с символическим паролем «Салазар», ведь в гостиную Змей лезть никто не спешил. В огромной комнате было тепло, сухо и красиво. Тёплый зелёный цвет ласкал глаза, в каминах горел огонь, ноги тонули в ковре, на стенах висели картины, изображающие пейзажи. Что удивительно, только пейзажи или натюрморты.
— Здесь не любят доносчиков, — объяснила Гризельда, увидев мой заинтересованный взгляд.
Несколько моих однокурсников уже сидели перед каминами; мальчики играли во что-то, напоминающее нарды, девочки вышивали и болтали. Несколько второкурсниц читали книжки, кто-то учил уроки.
— Живёте в комнатах по двое или по одному, благо размер подземелий позволяет. Кому отдельную комнату?
Несколько рук тихо поднялись, Грюм сухо кивнула и занесла что-то в блокнот. Подумав, она черкнула в нём ещё пару строк.
— Так, идём за мной. Налево — комнаты мальчиков, направо — девочек. На каждой двери табличка с именами учеников, с которыми вы будете делить спальни. Комнаты будут меняться только в экстренных случаях, например, в связи с чьей-то смертью, переводом или карантином. Если ничего вопиющего не случится, помещение закрепляется за вами вплоть до вашего выпуска. Надеюсь, всем всё ясно, — девушка кивнула скорее самой себе, чем нам, и отошла к группке однокурсниц.
Что ж, всё предельно ясно, ярко, информативно. Я быстро нашла свою комнату, спасибо милым табличкам. Моей соседки пока на месте не было, а вот багаж меня уже ждал. Поэтому я могла спокойно осмотреть спальню. Ну что ж, вполне себе уютно. Большое окно, в чём нам с пока что неизвестной мне соседкой очень повезло, выходило на озеро. Ага, как я уже успела заметить, спальни располагались выше гостиной, что позволяло устанавливать окна в жилых комнатах. Зелёные шторы висели на кольцах; в спальне был собственный камин, два шкафа, большие кровати с пологами, тумбочки, большой мягкий ковёр, тахта, стоящая рядом с невообразимо широким и, наверняка, удобным подоконником; дверь в отдельную ванную, множество подушек и люстра с волшебными свечами. Мне нравилось, определённо. Достав палочку, я накинула несколько защитных заклинаний на окно, свой шкаф, тумбочку и облюбованную кровать. Вот теперь хорошо. Со стороны двери я услышала тихий скрип, заставивший меня мгновенно обернуться. Передо мной стояла девочка с золотистыми волнистыми волосами и болезненного цвета лицом; она испуганно сжалась под моим взглядом и на шаг отступила назад.
— Привет, — я помахала рукой, пряча палочку в карман, находящийся в рукаве мантии. — Меня зовут Нарцисса Блэк, но можно просто Цисси или Нарси. А ты?..
— Джейн, — тихо пробормотала девочка и наконец подняла на меня огромные голубые глаза. — Джейн Браун.
— Хорошо, Джейн… Я установила несколько охранных заклинаний на окно, поэтому давай сразу покажу, как их нейтрализовать. Они не сильные, для более действенных нужно намного больше времени и силы, так что… — я пожала плечами, предлагая додумать конец фразы самой.
Постепенно девочка оттаяла и стала с интересом следить за моими действиями. После того, как мы разобрались с окном, я предложила ей активировать защиту на дверь; Дженни робко согласилась.
Закончив с элементарной системой безопасности, мы разобрали вещи, по очереди сходили в ванную и немного поболтали. Её род был чистокровным, но не достаточно старым — Браунам ещё с удовольствием припоминали магглорождённого прапрапрадедушку. Поэтому девочка поначалу боялась, что я поведу себя с ней, грубо говоря, по-свински. Отец уговаривал её поступать на Гриффиндор, но мечтой Джейн оставался факультет Змей. Её семья содержала магазинчик в Косом переулке, а сама она хотела стать зельеваром и открыть собственный магазин. Поболтав ещё немного, мы улеглись спать.
Я какое-то время ворочалась, вспоминая сегодняшний день и считая косяки. Вроде бы, ничего страшного не произошло. Очень быстро я уснула.
***
Ночью нас разбудил вой сирены. Я, так наслышанная о Великой Отечественной от дедушки, который служил лётчиком-истребителем, тут же поняла, что это тревога. Скорее всего, воздушная.
— Твою мать, они тут учения что ли проводят? — орала я, накидывая на себя халат и расталкивая соседку. — Подъём в бронетанковых войсках! Палку в зубы и бегом в гостиную!..
В гостиную я прибыла первой, тут же получив из-за угла сглаз. Ах вы, собаки, ну всё, вы меня выбесили. Отразив штук десять сглазов, возникающих из одного и того же места с разной переодичностью, я предупредила:
— Ещё один и я пущу Бомбарду.
Рядом со мной раздался насмешливый голос:
— А я добавлю, скажем, пару Круциатусов.
Оборачиваться я не стала: если не прикончили ещё, значит, свои. Но вот голос был предательски знакомым.
Сглазы лететь тут же прекратили, а из-за стены вышла довольная Гризельда. Мои однокурсники и однокурсницы, только-только проснувшиеся, стали выползать из комнат. И тут я поняла. Она проверяла нас, кто из какого теста слеплен. Почему старших не видно? Да всё просто, они обо всём знали и не говорили! Наверняка и сами прошли через подобное.
Рыжая же громко и размеренно хлопала.
— Блэк, Долохов, прошли. Остальные, мне интересно, где были? А если настоящая атака?! Вы что, будете ждать, пока вас в постелях тёпленькими возьмут?!
— Но мы… — начала одна из первокурсниц.
— Что «мы»? Я спрашиваю, что «мы»?! Вы на Слизерине, Мордред его дери! НА СЛИЗЕРИНЕ. Вы должны быть готовы ко всему!
— ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — выкрикнула я, смеясь. Это окончательно развеселило Гризельду.
— Знакома с Аластором, да?
— Скажем так, я много о нём слышала, — уклончиво ответила я.
После нескольких минут лекции на тему «вы все умрёте» Грюм таки снова обратила внимание на меня.
— Блэк, Долохов, можете идти досыпать, а этих я ещё погоняю, — девушка злорадно усмехнулась, окружающие поёжились.
— Молодец, Нарцисса, — рядом со мной раздался такой знакомый, пробирающий до дрожи голос.
Я обернулась. Сердце пропустило удар. Передо мной стоял Андрей.
***
Заснуть я не могла, часы показывали пять. На своей постели я нашла пергамент, такой же, как и в том месте.
Отлично, Нарцисса.
Ты со всем справляешься, но спешу напомнить: твоя миссия заключается немного в другом. Всю свою жизнь ты жалела, что потеряла трёх. Теперь ты можешь их спасти. Могу пожелать лишь удачи.
С уважением,
Создатель.
Меня трясло крупной дрожью. Лист я тут же сожгла с помощью палочки, от пепла тоже избавилась, половину смыв в канализацию, половину — в камин. Пепел охотно горел, что уже было странным.
Ладно, предположим, я рада. Я могу спасти этих людей здесь. Но вспоминались слова Беллы: «Он несёт для тебя опасность». Что это было? Предостережение самой Беллы? Намёк Создателя? Да дадут мне спокойно пожить или нет?! Я всю жизнь положила на благо другим и только здесь наконец сама начала получать от неё удовольствие. Так чёрт возьми, почему просто нельзя оставить меня в покое?
Хорошо, подумаем логически. Молодая замужняя блондинка, в ней неуловимо угадывались черты Дженни. У неё была патология почек, изначально она была вызвана неправильным питанием, побоями, кажется. У ребёнка было тяжёлое детство, так что почки опустились. Да и сейчас Браун выглядит замученной. Хорошо, это исправить легко.
С Андреем тяжелее, там было сердце. Что может произойти в магическом мире такого, что приведёт к подобной ситуации? Скорее всего, бой, причём не дуэль, а реальный магический поединок. Значит нужно стать союзницей. Не любимой девушкой, нет, именно союзницей; той, кем он будет дорожить достаточно для того, чтобы доверять, но верить в силу настолько, чтобы не оберегать. Будет трудно, но я справлюсь. Он не Андрей, Оксана. Он Антонин. Да и ты уже далеко не та девочка, любящая свитера и низкие хвосты. Ты — Нарцисса Блэк, потомственная ведьма, холодная аристократка. Решено, за семью костьми ляжем.
Дальше был маленький мальчик с циррозом печени. Тут я с ужасом поняла, что ребёнок до безумия напоминал Регулуса. Да ведь и смерть похожая, только вот возраст разный. Кто его знает, как на организм сказалась та отрава из чаши, что он выпил в каноне. Может и цирроз был. Значит, нужно контролировать его, не допустить связи с Лордом. Вот это как раз-таки самое лёгкое, скорее всего. У меня есть влияние леди Кассиопеи, поддержка Альфарда и сестёр, так что я справлюсь. В этой войне будем хранить нейтралитет. Как только старые хитрецы зашевелятся — все переедут в Блэк-кастл, защищённый похлеще Хогвартса. Змеи будут дежурить круглосуточно, с помощью родового камня договорюсь с воронами, всё-таки это наш символ.
Наконец-то у меня вырисовывался план действий. Я усмехнулась и выглянула в окно, следя за тем, как небосклон окрашивается в кроваво-алый цвет. Мы ещё повоюем.
========== Глава 6 ==========
— Тебе нельзя сдаваться.
Я снова отражаю такой идеальный выпад, снова применяю идеальную связку заклинаний и снова падаю в бессилии, не доводя дело до конца. Попросту не могу навредить ему. Только не снова.
— Я боюсь, что…
— Плевать, здесь есть мадам Помфри, — рявкает мальчик и добавляет чуть мягче, поднимая меня с колен. — Прекрати жалеть меня, Нарцисса.
Я скрежещу зубами, вскакиваю сама, отбрасывая от себя его руки, и снова, снова всё повторяется по кругу. Пока я наконец не вырубаю его, сама в бессилии оседая рядом. А Антонин лишь тихо смеётся, приходя в себя, и пожимает мне кончики пальцев.
— Умница.
Наконец моя жизнь втекла в привычную колею. Труда, постоянной занятости, такой, чтобы думать о чём-то постороннем просто не оставалось времени. Каждый день, с понедельника по пятницу, я ходила на уроки. Они длились с девяти до двух. После двух был обед, с которого я шла на все факультативы, на которые только успевала. Это продолжалось до шести. В шесть был ужин, после которого я делала домашнее задание с кем-то из однокурсников, примерно до восьми. С восьми до десяти я читала, конспектировала учебники, делала нарезки из статей. А с десяти, когда официально начинался отбой, вместе с Долоховым и Гризельдой мы отрабатывали боёвку. Как-то после тренировки Гризельда бросила, что восхищается мной. На мои высоко поднятые брови, девушка сухо ответила:
— Ты же любишь его, это видно. Вот уж не знаю, что там такого можно чувствовать в десять лет, но ума в тебе на все пятьдесят. А ты всё равно сражаешься, просто потому, что нужно.
С Люциусом, сёстрами, Браун и Ноттами я всё равно общалась, просто не так часто. Анди шутила, что я дорвалась до библиотеки, Белла мрачно вещала, что я дорвалась до Долохова, Люциус тихо ржал (если такое слово вообще применимо к аристократу) и занимался со мной по выходным зельями. Про Долохова и внеплановые тренировки он узнал одним из первых и теперь со злорадным удовольствием ожидал, когда же я превзойду его в дуэли.
Наверное, никогда. Он пробивал почти все мои щиты, виртуозно ставил блоки, уворачивался с гибкостью змеи. И, чёрт возьми, это было просто невозможным. Я уставала, как собака, но уговаривала себя, что на каникулах будет легче. И сама понимала, что не будет. Теперь и я, и Долохов, носили рубашки только с длинным рукавом и жёстким воротом, позволяющие скрывать многочисленные ссадины и синяки. По негласной договорённости лицо мы друг другу не «разукрашивали».
А в середине октября к нам подошла Гризельда. Она удовлетворённо кивнула, замечая рубашки с короткими рукавами. Блоки мы научились ставить виртуозно.
— Я думаю, вы готовы.
Не говоря больше ни слова, она потащила нас по подземельям, по-моему, намного глубже, чем располагалось что-то жилое. Остановились мы перед стеной. Девушка шепнула на корявом парселтанге (очень корявом и похожим на свист) «откройся» и стена перед нами постепенно расступилась. Точно, как в «Дырявом котле».
Мы оказались в просторном зале. Тихие шаги эхом отдавались в пространстве, увеличивая свою громкость, как казалось, в тысячи раз.
— Это Клуб Салазара. Да, название не очень, но суть вам понравится, — загадочно бросила Гризельда и провела нас к стеллажу с цепочками; на подушке я увидела брошь леди Кассиопеи. И всё поняла, ещё до того, как она сказала хоть слово. Клуб Салазара, подвески в виде черепов воронов, такие же запонки у мужчин, брошь леди Кассиопеи. Это ни что иное, как дуэльный клуб. Арена гладиаторов.
— Всё верно, — согласилась Гризельда и усмехнулась. — Нужно тщательнее скрывать свои мысли, дорогая. Они могут быть не только в голове, но и на лице.
Долохов усмехнулся и забегал глазами по стеллажу.
— И всё-таки: что это значит?
— Дуэльный клуб, Чёрный Ворон или Клуб Салазара — в некотором роде, внештатный факультатив исключительно для слизеринцев. Его открыл твой далёкий предок, Нарси. Его звали Ликорис Блэк, первый из известных на данный момент Блэков. Да, Цисса, именно поэтому слизеринцы так реагировали на то, что последняя — и самая сильная, как считают некоторые — из сестёр Блэк оказалась на нашем факультете. В тебе видят реинкарнацию этого мужчины, как бы глупо это не звучало. Всё-таки большой магический потенциал, в Хогвартс приехала раньше времени… да и мир слухами полнится, дорогая…
Теперь о правилах. Начиная со второго курса, все желающие слизеринцы, за которых может поручиться кто-то из старших, могут вступить в этот клуб. Здесь они сражаются за право быть лучшим по боевой магии на курсе, раз в год, естественно. За победу даётся одна подвеска с черепом ворона — символом Блэков — или одна пара запонок, в зависимости от пола или желания победителя. Пять подвесок дают право получить брошь. Ею завладела только одна женщина…
— Леди Кассиопея Блэк, — пробормотала я. Долохов бросил в мою сторону удивлённый взгляд; про дружбу с портретом достопочтенной леди я ему рассказать не успела.
— Именно так, — согласно кивнула девушка. — А единственный набалдашник для трости получил Игнатиус Малфой, в тысяча восемьсот… не помню каком, но не суть. Вы — лучшие на двух курсах по боёвке, так что считайте это бонусом. Я уже поручилась за вас, всю неделю ваши тренировки исправно посещали старшие курсы и Слагхорн. В итоге все приняли моё предложение. Вас приняли раньше времени.
И девушка впилась в нас взглядом, будто ожидая горячих благодарностей. Как бы там ни было, она их не дождалась.
Я раздумывала об открывающихся перспективах. Нас, таких особенных, могут начать травить, как и Гарри, когда его выбрали четвёртым участником в Турнире Трёх Волшебников. Но в то же время так я могла приблизится к Долохову, стать для него другом. Да и дополнительные тренировки не помешают. Так что, чего уж скрывать, я была рада. Помешкав несколько секунд, я крепко обняла Гризельду. Фактически, благодаря ей, у меня появился шанс.
— Ну что ты, ну, — девушка рассмеялась и обняла меня в ответ. Долохов сухо поблагодарил и принялся бесшумно изучать зал. Я робко улыбнулась. На него похоже.
Где-то до полуночи мы тренировались в зале, я впервые смогла уложить Антонина на лопатки в реальной дуэли. В комнату я вернулась около часа, но всё равно не смогла уснуть. Завтра была суббота, единственный день, когда я гуляла с друзьями и предавалась лени. Поскольку энергия во мне бурлила, а спать не хотелось категорически, я бесцельно ходила по комнате. Подоткнула одеяло беспокойно спящей Дженни, убрала с её лица прядь волос и немного посидела с ней. Потискала Лютика, покружилась с ним по комнате и, наконец, выпустила его из спальни. Я перебрала свои платья, достала из чемодана фарфоровых кукол и рассадила их по комнате.
Мне было скучно при том, что скучать фактически было некогда. Я пока что, несмотря на проведённое в этой вселенной время, очень плохо разбиралась в здешних реалиях. Ну, знаете ли, я тоже живой человек. Ну ничего, вот как начнутся каникулы, займусь маггловской историей, полистаю газеты, соотнесу с миром магов. Времени вагон, так что будет время даже на рукоделие.
Рукоделие. Вот кажется, ничего в этом такого нет. Ну шьёт себе девушка и шьёт, вышивает, прядёт или вяжет — и бог бы с ней! Ан нет, девушка из порядочной семьи обязательно должна подготовить себе приданое сама. Ткань, материалы могли покупаться готовыми, но всё должно было шиться и вязаться самой. Мне это неожиданно понравилось. Меня довольно быстро приняли в кружок старшекурсниц, где занятия были разделены по годам. Сначала вязали, потом вышивали и так далее. Сейчас у меня уже начали получаться неплохие салфетки из белой плотной пряжи, так что вечера я проводила с пользой.
Сначала я удивилась, почему эти леди вообще занимались хоть чем-то, применяя не магию, а руки. Но на мой непонимающий взгляд одна из старшекурсниц рассмеялась и пояснила, что вещи, созданные вручную, напитываются магией владельца, а потому имеют намного большую ценность, чем те, что созданы с помощью магии.
Но сейчас, когда ночь была в самом разгаре, вязать не хотелось совершенно. Мне хотелось действовать. Здраво рассудив, что сейчас весь замок спит, я накинула на себя тёмную хламиду Дженни, которая была несколько крупнее меня, и выскользнула из гостиной. Я шла к определённому месту: мне нужна была библиотека.
Всегда поражалась глупости некоторых книжных героев, и Мальчик-который-выжил, к сожалению, не стал для меня исключением. Окей, ты — волшебник, у тебя есть палочка, мантия-невидимка и стартовый набор заклинаний. Пардон, но зачем тебе фонарь? Есть ведь Люмос и Нокс! Да и тем более, есть заклинания ночного зрения, которые убивают двух зайцев одним ударом: тебя незаметно, но ты всё видишь. Но зачем этому ребёнку понадобился фонарь с натуральной свечой для меня, наверное, навсегда останется непостижимой загадкой…
Вот и сейчас я пробиралась по тёмным коридорам, размышляя над этим. Возможно, он понадобился ему тогда для своеобразного антуража. Мальчик оказался в огромном старом замке, полном колдунов и ведьм, а теперь ночью пробирается в библиотеку, где наверняка лежат какие-нибудь тёмные и страшные фолианты. Ага, прямо на столе дожидаются, бери и читай. И вот для полноты картины ребёнку не хватило фонаря. Ну не дурак ли?
На себя я накинула заклинание ночного зрения и отвлечения внимания. Мимо меня прошла кошка завхоза, миссис Норрис. С моим котом у неё бурный роман, который принёс мне немало пользы. Чтобы не отбить у самой себя потенциального жениха, Нори (как я её теперь называю) в упор не замечала мои ночные прогулки. Ну что ж, и на том спасибо, а то лишала бы я факультет последних баллов.
Дойдя до библиотеки, я на секунду замерла, прислушиваясь. Открыв одну из половин огромной резной двери, я зашла в помещение. Было тихо, казалось, что только ветер неслышно ступал по коридорам. В шестидесятые годы, в отличие от девяностых, в библиотеке приветствовалось наличие как светлых, так и тёмных книг с условием, что книга сама должна выбирать своего читателя. Фолиант не мог попасть в руки человеку определённого возраста, причём книга считывала возраст души. Учитывая, что моей душе пятьдесят, запретов для меня практически не существовало.
Набрав несколько талмудов об артефактах, я тихо направилась к запретной секции. Директор не мог избавиться ни от одной книги в библиотеке, это одно из правил устава. Но вот переместить их в запретную секцию и перекрыть к ним доступ он вполне себе способен. Именно это старый интриган и проделал, не желая оставлять что-то в библиотеке о Грин-де-Вальде и дарах смерти. То, что директор владел бузинной палочкой, было фактом доказанным. Ну да ладно, мы не об этом. Теперь я продвигалась по запретной секции в поисках подробной карты Хогвартса. Карта была нарисована рукой самого Салазара, где мужчина на парселтанге описал каждый выход и вход в подземельях, каждую нишу и пыточную, коих здесь было в избытке. Поскольку письменный парселтанг Дамблдор не понимал, книгу он воткнул далеко и надолго. О ней мне рассказала моя змейка. Иви познакомила меня с матерью, отцом и многочисленными сёстрами. На самом деле, змеи были запуганы. Очень запуганы, но меня приняли довольно тепло. Ладно, мы опять отошли от темы.
Книга Салазара, каких было несколько, все на парселтанге и все стоили заоблачных денег, хранилась в запретной секции Хогвартса. Старинная, из пергаментов и кожи анаконды, она приковывала к себе взгляд. Осторожно прикоснувшись к ней пальцами, я попросила её подружиться со мной. Маленькая змейка-замок легко куснула мне руку и, прошипев «наша», распахнула книгу. Сейчас я её читать была не намерена, а потому осторожно запихала книгу в рюкзак. Ну вот и хорошо, я нашла то, что хотела. Обновив чары отвлечения внимания и ночного зрения, я выскользнула из библиотеки и пробралась в спальню. А наутро нас всех ждал сюрприз. Директор объявил, что кто-то ночью шляется по замку.
***
— Наверняка это кто-то из гриффиндорцев, — тут же решила Фелиссия Нотт, помешивая овсянку.
Я сидела на субботнем завтраке и скучала. Дамблдор, весь такой обеспокоенный и дотошный, выступил с утра на своей смешной кафедре и заявил, что ночью какой-то ученик пробрался в запретную секцию библиотеки. Пока неизвестно, что он оттуда взял, но это непременно было что-то опасное. Боже ты мой, да он сразу понял, что этот ученик взял. Наверняка там было куча сигналок, а я, дурочка, и не посмотрела. Ну ничего, вот в следующий ра-а-аз…
После завтрака Долохов вцепился мне в руку так, что клещами не отодрать, и повёл к озеру. Там, фигурально выражаясь, он припёр меня к стенке и заставил делиться информацией. После красочного рассказа долго хмурился, я даже распереживаться успела. Наконец, мальчик тихо попросил:
— Нарцисса, если ты ещё куда-то соберёшься — скажи мне. Будет кому хотя бы зад тебе прикрывать… фигурально выражаясь.
Через некоторое время нас, хохочущих до слёз, нашёл недовольный Малфой. Всех слизеринцев вызывали на ковёр к директору. Смех тут же сошёл на нет и я ломанулась в гостиную. Накорябала пару строчек на пергаменте, кидая его в камин вместе в летучим порохом.
— Родовое гнездо Блэков, площадь Гриммо, — тихо шепнула я и дождалась, когда камин полыхнёт зелёным. Отлично.
Там же, у камина, я собрала маленький кружок из первокурсников и знакомых со старших курсов, включая Ноттов и сестёр.
— Так, слушаем меня внимательно, вникаем в каждое слово. Со стола ничего не брать, ни чая, ни сладостей. Ничего не касаться без лютой необходимости. В глаза директору ни в коем случае не смотреть, думать о чём-то отвлечённом. Если станет плохо, представьте, что вас огораживает огромная белая стена и рассматривайте её камни. С тем же успехом можно представить и водопад, это уже зависит от каждого из вас. Как только выйдете из подземелий — ни о чём таком не говорить, поняли?
Несколько человек согласно кивнули, Дженни побелела ещё сильнее.
— Помните, что вы ни в чём не виноваты, — подключился к моей проповеди Долохов. — Не позволяйте вешать на себя чужую вину. Если начинают уж слишком активно выбивать признание в чём-то — зовите родителей, вы имеете на это полное право, как бы там кто ни кривился — устав есть устав. Всем всё понятно?
Некоторые робко кивнули, Белла нахмурилась.
— Блэки идут вместе, — вдруг заявила она и первая протолкнула нас с Медой к выходу. Ну что ж, Нарси, ты всё жаловалась на скуку… сейчас будет весело.
***
— Я ещё раз спрашиваю: вы ходили в запретную секцию ночью?
Мы всё так же качали головами и смотрели в ковёр.
— Альбус, я уверена, это кто-то из них! Давай просто позовём Слагхорна, у нас есть веритасерум! — МакКошка теряла терпение, это было видно. Я ухмыльнулась и посмотрела на беснующуюся женщину.
— На учениках зелья, влияющие на сознание, использовать противозаконно. И легилименцию тоже, между прочим.
— Неужели вам есть, что скрывать от руководства школы, мисс? — сурово спросил директор, насупив брови.
— Разумеется. Личные данные, тайны моей семьи, связи с другими учениками, данные о моём благосостоянии и имуществе, сведения о помолвках и прочие вещи, касающиеся лично меня, я вполне могу оставить при себе. Это устав школы, между прочим.
МакКошка сухо кивнула и продолжила допрос. По другому этот аналог воспитательной беседы назвать было нельзя. Через пять минут взбешённая Белла поинтересовалась что, собственно, украли.
— Что-то очень ценное, видимо, — подала голос Андромеда и задумчиво посмотрела на меня.
— Почему это, мисс Блэк, вы так в этом уверены? — декан Гриффиндора подозрительно сощурилась.
— Потому что ученика не могут призвать к директору на ковёр из-за банального нарушения правил. Заметьте, правил, а не школьного устава. Так вот, согласно школьному уставу ученик не имеет права находиться вне своей гостиной с часу до четырёх, так как в это время может дополняться и корректироваться защита замка. В остальное же время…
— Мы прекрасно знаем устав школы, в которой преподаём, Нарцисса, — холодно оборвал меня директор. Я усмехнулась. Его глаза метались с одной из нас на другую, в конце концов паранойя победила и он предложил нам чаю. Всем.
— Невежливо отказываться, — довольно протянула МакГонагалл, пока я тихо посмеивалась и невербально крошила фарфор. То, что чашка рассыпалась под моим взглядом от прикосновения МакКошки, смотрелось эффектно. Долго и муторно, но зато каков результат! Ох, ради этого выражения лица я была готова на многое.
— Что ж, — совладав с собой, протянул директор. — Извините за беспокойство, я уверяю вас, мы найдём нарушителя. Думаю, что родителей о такой несуразице уведомлять не стоит…
— О-о-о, — мстительно протянула Белла и скромно потупила глазки. — Как только нас вызвали, я так испугалась, что это что-то серьёзное…
— Так что мы, не мешкая, отправили письмо родителям… — дополнила Анди, скрывая хищную ухмылку.
— Как же так! — воскликнула я, делая совершенно круглые глаза. — Но ведь я написала тётушке Вальбурге!..
По побелевшему лицу МакКошки можно было судить: я сделала это не зря.
После активных разбирательств с предоставлением воспоминаний слизеринцев больше не трогали. Мы вернулись в тихую гостиную и поведали увлекательную историю, намекнув на то, что с Блэками ссориться опасно для здоровья… и не только для душевного.
***
— Итак, дамы и господа, добро пожаловать на семьдесят шестые Голодные Игры!
— Цисси, перестань бормотать на этом странном языке и не толкайся, — скомандовала Белла, проталкивая меня в проход Зала.
В Зале Собрания, как я окрестила огромную тренировочную арену, уже собрались «избранные». Игрища должны были быть открыты сегодня. Традиционно, начинались они состязаниями вторых курсов. Как ни странно, мы с Долоховым также участвовали. Что мне здесь нравилось, так это отсутствие разделения полов. Люди, пришедшие состязаться, были одеты в облегающие чёрные брюки и свободные белые рубашки, всё это без отличительных знаков. Довольно удобно и практично, кстати. Андромеда была тут же, подле меня. Девочка поступила в этом году на второй и довольно щурилась, осматриваясь кругом. Зала интересовала её исключительно с исследовательской точки зрения. Потолок был украшен рунной вязью, что не позволяло найти его ни на одной карте, полы были напичканы сигналками и неприятными ловушками, так что любой представитель другого факультета пройти сюда не мог. И это было разумно, если учесть фанатичную преданность директору некоторых отдельно взятых гриффиндорцев.
— Цисси, глянь на табло, — посоветовала Белла и уставилась на довольно большой плакат, ища своё имя.
Я нахмурилась. Всего было три раунда для каждого из игроков. В первом я состязалась с Эми Розье, довольно слабой физически блондинкой, во втором — с победителем одной из пар. Против нашей с Эми пары стояли Меда и Эван Розье. Интересно, брат и сестра, как они будут драться друг с другом? Хотя, чего я спрашиваю… Ладно, дальше, если я выиграю две дуэли, мне придётся сразится с одним из участников второй четвёрки. В списке участников был Долохов. Фамилия друга заставила меня поёжиться. Просто так он победу мне не отдаст, а она нужна мне, безумно. Ладно, прорвёмся.
Зазвучал гонг и голос нашей старосты, Гризельды Грюм, попросил участников занять боевые позиции. Я прошла на площадку с номером «1», указанным на табло напротив моей пары, и осторожно огляделась. Знакомых лиц много, все устремлены либо на мою площадку, либо на площадку Антонина. Ну, это как раз-таки ожидаемо. Всё-таки первокурсники нечасто попадают сюда.
Тем временем Гризельда зачитывала скучные правила, напоминая, что использовать можно любые блоки и заклинания, кроме Авады. Таким же скучающим тоном она оповестила, что непростительные здесь не считываются. Прекрасно, главное — никого не убить. Ну, Эми, заранее извини.
Снова зазвучал гонг, и блондинка атаковала первой. Ой, ну я вас умоляю, никакого такта. Я для вида немного поуворачивалась, поставила пару блоков и свалила её заклятием оцепенения. Защитный купол над нашей площадкой тут же растворился, и к девочке поспешили два старшекурсника. Они сняли заклинание, похвалили нас, пожелали удачи и так же бесшумно растворились в толпе.
Ко мне тут же подошла Белла, похвалила за сообразительность, дала подзатыльник за медлительность и потащила к площадке Меды. Анди оказалась куда более изобретательной, с помощью невербальной магии она заключила однокурсника в водяной пузырь, с ограниченным количеством воздуха, и теперь скучающе смотрела на его попытки выбраться. Когда Эван осел, пузырь тут же лопнул, а купол растворился. Потормошив для приличия Меду, я пихнула её на свою площадку.
— Ты только Нарси сильно не трепли, она же… — зашипела было Белла, но её прервал заливистый смех шатенки.
— Белла, она занималась боёвкой в этом году больше, чем мы за всю свою недолгую жизнь. Разумеется, я более подкована в теоретическом плане, но она выработала до автоматизма как минимум десять заклятий, не смертельных, но наверняка неприятных. Наши шансы примерно равны.
— И всё равно осторожней, — буркнула Белла и растворилась в толпе.
Дуэль с Анди оказалась… интересной. Да, это самое подходящее определение. Я поставила несколько блоков, которые она с грехом пополам прорвала, попробовала пустить дьявольские силки, и в итоге победила за счёт эффекта неожиданности. Пустив невербалкой в её сторону огненный шар, я рассчитывала на то, что она тут же погасит его. Но девочка вместо этого увернулась, не подозревая, что шар последует за ней в любом случае. От обширных ожогов её спас собственный блок, но откинуло её сильно. Меда потеряла сознание, купол растаял и рядом появились всё те же старшекурсники. Привели в себя Меду, заметили, что в этом году начало Игр довольно красочное и так же растворились в толпе. Сестра долго тормошила меня, спрашивая, когда я успела послать второе заклинание. Минут десять ей объясняла принцип работы того шара огня, всё это время следя за площадкой Долохова. Между прочим вспомнила, что единственное его слабое место — заклинание парализации. Ну вот и ладненько, немного подерёмся для вида, а потом кину его из-за угла. Немного грязно, но больше никак.
Дуэль, наверное, со стороны выглядела действительно зрелищно. Было трудно, он прорывал мои блоки один за другим с тем же успехом, что и я его. Полы рубашки уже давно превратились в клочья, моя коса растрепалась, брюки были заляпаны кровью. К слову, Долохов выглядел не лучше. И всё же заклинание парализации настигло его, пусть и позже, чем я рассчитывала. Поле растворилось, а я тут же кинулась к придурку, снимать заклинание и залечивать царапины. Этот идиот смеялся, а я тряслась над каждой царапиной.
— Блэк, ты на себя бы посмотрела сначала, — отшучивался он, вставая и отряхиваясь. Подумав, он протянул мне руку, за которую я с готовностью ухватилась.
— А я живучая, так что просто так ты от меня не избавишься.
— Я вообще-то в курсе, — серьёзно заявил он, после чего рассмеялся.
Меня сдали сёстрам, которые хотели добить меня хотя бы за то, что я их напугала.
— Но получилось красиво, — наклонила набок голову Меда. — Вы двигались очень плавно, народу понравилось.
«Народ» тут же согласно закивал, Гризельда торжественно нацепила на меня подвеску, а я уже валилась с ног от усталости. Сказывалась неподготовленность детского тела к перегрузкам. Ну да ладно, всё равно хотела начать тренироваться, вот и стимул появился.
Залечив максимальное количество ран, я переоделась и пошла со всеми на ужин. Подвеску, естественно, повесила на цепочку и надела. Цепочку мне подарила Белла, сказав, что не сомневалась во мне. Я благодарно улыбалась, обнималась и вообще пребывала в прекрасном настроении. С директором более-менее разобралась, с Долоховым подружилась, контакты на факультете постепенно налаживаются, интересные книги не кончаются… В общем, жизнь постепенно входила в нужную мне колею.
Комментарий к Глава 6
Сегодня у меня последний день каникул, решила вас порадовать продой))) Как я уже и говорила, постараюсь выкладывать главы каждую неделю, но иногда не получается :с
Спасибо тем, кто поддерживал меня всё это время)))
Напоминаю, у меня есть группа в вк: https://vk.com/theacademyofmiracles
Подписывайтесь, пред продой я обязательно пускаю запись, что она на походе. Так уж точно не пропустите ;3
Спасибо за прочтение, жду ваших отзывов
(P.S. стараюсь избегать банальщины в главах, вроде пока что получается :3)
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 7 ==========
Октябрь пролетел незаметно. Прошёл день рождения Беллы, на который мы остались в Хогвартсе — девочка яро воспротивилась поездке домой, так что праздновали мы в гостиной Слизерина. Там фактически были только свои, ведь на маленький праздник змеек идти хотелось далеко не всем.
Единственным действительно ярким событием октября стали дуэли третьекурсников, к коим относилась Белла. И сейчас я объясню почему.
В тот день ничто не предвещало беды. Белла почти не нервничала, мы уже были в Зале. Идти сюда снова мне не очень хотелось, но ради сестры я всё-таки явилась. Правда стояла я с книжкой и тихо просила Беллу закончить побыстрее.
— Я же знаю, что ты можешь…, а завтра контрольная по зельям, я почти ничего не понимаю и…
— Да поняла я, поняла, — рассмеялась девушка и направилась к своей площадке.
И всё-таки что-то не давало мне покоя. Хотелось броситься следом за сестрой и остановить её. Но я этого не сделала. И зря.
Девочка едва не убила своего однокурсника, Хьюго Гойла. Она просто перенервничала и, защищаясь, бросила в него заклинание из арсенала Блэков. Когда купол растаял, к мальчику бросились старшекурсники, но тщетно. Снять его мог только представитель нашей семьи, а Белла не знала как. Слава Мерлину, успела Меда. Девочка растолкала собравшихся и осторожно нейтрализовала последствия проклятья. Гризельда лишь пожала плечами и сказала, что «парень сам виноват, нечего тупить», а вот его брат, Винсент, был с ней отнюдь не согласен. Староста мальчиков поднял столько шума, что пришлось накладывать на пятикурсника силенцио. Ну да ладно, успокоить-то мы успокоили, но новое правило появилось. Было объявлено, что отныне проводится женский и мужской турнир, так что со следующего года победителей будет два. Слагхорн, так не вовремя явившийся на разбирательство, поддержал Винсента, так что слизеринцы быстро заткнулись. Что примечательно, Блэков виноватыми не ставили — все несчастья (и новое правило в частности) повесили на Хьюго.
Прошёл Хеллоуин, закончились осенние каникулы, которые я провела вместе с большинством школьников в Хогвартсе. Было весело. Люциус заставил меня отложить книги и почти всё время мы гуляли вместе с Ноттами, ходили в библиотеку, тренировали бытовые заклинания, я вместе с Медой ходила к мадам Помфри на дополнительные занятия колдомедициной.
И снова началась учёба. Предметы давались мне относительно легко, я зубрила, уделяя особое внимание чарам и зельям. Мои оценки, кои ставились в табель успеваемости каждую неделю и отсылались родителями, если сначала и сбивали парой-тройкой «Выше ожидаемого», то теперь всё полностью вышло на «Превосходно». Ну, это было естественно. Всего предметов на первом и втором курсах было восемь: астрономия, заклинания, ЗОТИ, зельеварение, история магии, травология, трансфигурация, полёты на мётлах. Приятной неожиданностью стало то, что помимо «волшебных» предметов в школе преподавались и стандартные дисциплины, такие как арифметика, каллиграфия, английская и зарубежная литература, английский, французский и немецкий языки, а также география. Посещала я эти уроки с удовольствием, тщательно конспектировала и читала предложенную литературу. Так, на этих уроках, я вновь перечитала «Белый Клык», «Ромео и Джульетта», стихи Теннисона. Множество незнакомых мне книг, однако совершенно очаровательных, так же попали мне в руки. «Памяти Анзонетты Петерс» вызывала на глазах слёзы, «Малышка Кейти и Джим-весельчак» заставляла хохотать, «Великие чудеса природы» Ричарда Ньютона прекрасно подходила для углублённого изучения географии, а стихами Байрона, Теннисона, сонетами Шекспира я зачитывалась до поздней ночи. «Сон в летнюю ночь» вызвал такую бурю эмоций и переживаний, что мы с Дженни ещё неделю чуть ли не ночевали в библиотеке, вычитывая про эльфов, и ещё около недели искали этот волшебный народец под каждым кустом. «Истории о девочке Эмили», «Полианна», «Аня из Зелёных Мезонинов», «Таинственный сад», «Маленькая принцесса» читались по вечерам у камина, с чаем и пледами.
Честно говоря, атмосфера, которая царила на факультете, мне безумно нравилась. Я чувствовала себя дома. Да, некоторые из ребят были грязными врунами, подлецами и, быть может, вовсе плохими людьми, но таких держали в узде. Слизеринец никогда не мог просто так навредить слизеринцу, таков был нерушимый закон, обет, даваемый каждым, кого определяли на факультет змей. И хотя это не мешало мне ставить на комнату и вещи лучшую защиту, на которую я была способна, чувствовала я себя здесь в относительной безопасности.
А долгими осенними вечерами, когда Тони был занят теорией, Люци играл в шахматы с Барти, а сёстры устраивались в кругу рукодельниц, я остро ощутила тоску по любимой маленькой библиотеке. И тогда я, беря в руки очередную вязаную салфетку, садилась на широкий подоконник и смотрела на подводный мир, болтала с русалками знаками, стараясь угадать, о чём они думают.
Уроки проходили средне, друзья были рядом, а библиотека Хогвартса казалась бесконечной. Я училась, вышивала, корпела над домашним заданием и с нетерпением ожидала поездки домой.
До Рождества не случалось ровным счётом ничего интересного. Преподаватели во мне души не чаяли, старшекурсники относились ко мне дружелюбно, младшие курсы и вовсе побаивались. Я довольно быстро сошлась с ребятами с других факультетов и теперь в нашей гостиной часто можно было заметить несколько хаффлаффцев или рейвенкловцев.
Чаепития в гостиной стали приятной традицией. После того, как старшие проверяли чай, чашки и сладости на сглазы и яды, мы с удовольствием заваривали чай и, беря в руки чашки и вазочки с печеньем и джемом, разбредались к каминам. Я всегда сидела рядом с Люциусом и Тони, часто к нам присоединялись Джейн и Анди. Мы обсуждали уроки, шутили, я читала с Люциусом по ролям. Мальчик мне нравился, определённо, но только как друг. Он был милым, дружелюбным и довольно неглупым, но о большем задумываться определённо было рано.
Про меня пытались пускать слухи. Говорили, что я спелась с сыновьями Пожирателя и Последователя первого Тёмного лорда, что я увлекаюсь некромантией и балуюсь империо. С лгунами обыкновенно разбирались сёстры или мальчики, я же не хотела марать о них руки, тихо посмеивалась и продолжала учиться. Жизнь казалась прекрасной ровным счётом до определённого момента.
***
— Что это?
Мэгги Уизли, девочка с Гриффиндора, подняла выпавшую из моей сумки книгу. Это была обыкновенная чёрная библия, старая и потрёпанная, написанная на английском. Рядом с её ногами, на полу, остались лежать чётки, которые я всегда носила с собой.
Дело в том, что, попав в этот мир, я первым делом выяснила кое-какие наиболее важные для меня реалии. Больше всего меня, естественно, интересовала религия. Всё-таки этим самым «вторым шансом» я обязана Создателю, в которого я никогда особенно и не верила. Так я выяснила, что религия в волшебном мире среди аристократов приветствовалась. Считалось, например, хорошим тоном носить с собой чётки, молиться по утрам и вечерам, посещать церковь и воскресную школу. Мне это неожиданно понравилось и теперь я, без ярого и нездорового фанатизма, правда, осторожно познавала немного новое для меня направление культуры. В прошлой жизни я была крещёной, что естественно при верующих родителях, но исповедовала православие. Здесь же, в Англии, решила попробовать пресвитерианство и, как говорится, не прогадала. Яначала ощущать какое-то внутреннее умиротворение после походов в церковь, Рождество вдруг обрело совершенно другой смысл, а день теперь казался не бессмысленным и бесконечным. И вот теперь, по воскресеньям, я довольствовалась долгими прогулками по территории Хогвартса и молитвами в своей спальне. С третьего курса я была намерена начать посещать церковь в Хогсмиде.
— Это что, библия? — брезгливо поинтересовалась Мэгги и я терпеливо кивнула. Ругаться не хотелось совершенно.
— Смотрите, маленькая Блэк фанатеет от Иисуса, — воскликнула она, подняв руку с книгой вверх и помотав ей из стороны в сторону.
А вот тут меня прорвало. Опустив сумку на пол, я подошла к пятикурснице и требовательно процедила:
— Верни.
— И не подумаю, — девочка усмехнулась и подняла руку выше. — Вас, Блэков, давно пора вот так вот прищучить. Что ты можешь без своих сестрёнок?
Кто-то из слизеринцев, сдерживавших смех, подавился воздухом. Ну да, это у меня настроение хорошее, а то бы быть тебе, деточка, размазанной по ближайшей стенке.
— Выступление грязнокровки? — бесцветно поинтересовалась я, устало вздыхая. Девочку обижать не хотелось.
— Мои родители не маглы, — взвизгнула она, отбрасывая книгу и вцепившись мне в плечи. — Они чистокровные волшебники, мы входим в список священных двадцати восьми!..
— Я в курсе, — скучающе протянула я. — А теперь убери от меня свои грязные руки, Уизли. Предателям крови прикасаться ко мне не позволяю.
Девочка покраснела так, что цвет её лица медленно выровнялся с цветом волос. Наступив на книгу, она отпихнула её к стене, заставив страницы из старой библии разлететься. Кажется, мои глаза действительно, что называется, полыхнули злостью, так что Уизли отступила на шаг, ошарашено распахнув очи свои ясные.
Реакция, вырабатываемая месяцами, сработала мгновенно. Выхватив из кобуры палочку, я за долю секунды прижала её к сонной артерии рыжей.
— Одна сектумсемпра, и тебя не откачает даже мадам Помфри, — ласково пообещала я. — Потому что сдохнешь от кровопотери раньше, чем до обожаемой всеми женщины успеют добежать.
Девочка сглотнула и медленно кивнула.
— А теперь ты, как хорошая девочка, попросишь у меня прощения и соберёшь странички, — так же ласково проворковала я, приторно улыбаясь. Почти все силы уходили на защиту себя любимой, ведь один из бравых гриффиндорцев вполне мог кинуться этой дурёхе на выручку, сразив меня тем же парализующим. Не нужно нам таких неожиданностей, ох не нужно. Ожидания, так сказать, оправдались. Сзади меня раздался едва слышный шёпот, вспышка, Белла, спешащая ко мне по коридору, остановилась и вскрикнула, а я почувствовала едва уловимый толчок. Послышалась возня и голос Долохова, пробормотавший что-то из разряда: «Получай, паскуда». Ну, вот и хорошо, маленьких девочек обижать нельзя. Особенно, если это Блэки. Особенно, если это я.
В общем, извинения были принесены, библия — собрана, а настроение — поднято. Правда, потом пришлось разбираться с директором, но это уже мелочи житейские, как по мне, особенного внимания недостойные.
***
Перед Рождеством, в один из пасмурных дней, когда мне было особенно скучно, в мою комнату ворвалась Гризельда.
— Нарси, за тобой приехала родственница, — бодро воскликнула она и тут же унеслась, кажется, в сторону своей комнаты.
Честно говоря, приходу «родственницы» я была не особо рада. С матерью не хотелось общаться категорически, так что я нехотя поднялась с пола и поплелась в сторону гостиной. В одном из кресел, окружённая стайкой старшекурсниц, сидела Вальбурга.
— Тётя! — непроизвольно воскликнула я и через несколько секунд уже оказалась подле неё. Женщина потрепала меня по волосам, назвала умницей и велела идти переодеваться: мы шли на Косую аллею.
***
— Я просто подумала, что тебе было бы приятно купить какие-нибудь подарки для своих друзей, — лукаво протянула миссис Блэк и взяла меня за руку, вытащив свою тёплую ладонь из муфты. — Поэтому я поговорила с Друэллой, и она согласилась.
Я пробормотала что-то неразборчивое и принялась глазеть по сторонам. Косая аллея, украшенная к Рождеству, очаровывала. Множество хвои, бубенчики и детский смех, разноцветные гирлянды, множество сладостей и игрушек, выставленных в витринах, всё это делало улицу волшебной.
С выбором подарков управились мы довольно быстро. Меде и Белле я нашла милые браслеты, на которые потом решила накинуть несколько связок чар, Ноттам — сборники сказок Барда Бидля, Джейн — милую фарфоровую куклу, безумно на неё похожую, Тони — альбом, в который решила вставить несколько красивых колдографий, а дальше пусть сам мучается с заполнением. А вот с Люци вышла проблема. Я буквально металась между разными вариантами, но в итоге остановилась на одном, как мне показалось, самом оптимальном. Большой стеклянный шар, держащийся на кованой подставке. За стеклом стояла точная маленькая копия Хогвартса, занесённого сугробами. Почему-то даже у меня, вроде бы взрослой женщины, создавалось впечатление, что сейчас из ворот выйдут дети, где-то в окнах появится силуэт МакГонагалл, а невдалеке, из запретного леса, покажется любопытный гиппогриф. При прикосновении к стеклянной поверхности окна в замке загорались, а маленькая вьюга начинала наметать новые сугробы. Просто и со вкусом, как говорится. Родственникам по совету старшекурсниц я решила отправить что-то рукодельное, так что уже вот несколько дней я усиленно вязала крючком салфетки с довольно сложным узором. Спасибо подругам и книгам, получалось вроде как правильно.
В замок я вернулась поздним вечером, довольная и уставшая. Через неделю отмечалось Рождество.
***
Дома всё оставалось таким, каким я и запомнила. Леди Кассиопея была рада, что я получила подвеску, но немного удивлённо поинтересовалась, почему изменились правила. Я рассказала, что для меня и Долохова сделали исключение, а правила действительно изменились, так что теперь соревноваться будем по отдельности. Нововведение леди Блэк не одобрила, сказала, что это ущемляет права ведьм и долго плевалась ядом в сторону Слагхорна. Женщина объяснила мне кое-что из непонятого в школе, проверила сочинения и удовлетворённо кивнула, увидев на шее медальон, подаренный ею на мой день рождения.
Рождество тоже праздновали в Блэк-кастле, куда перебрались на постоянное место жительства большинство родственников. На семейном совете объяснили, что в последнее время стало очень неспокойно, а жить вообще-то хочется. Я была рада, прыгала чуть ли не до потолка, носилась по огромному замку и читала, танцевала, пыталась петь. Голос у Нарциссы был красивым, хорошо поставленным, что радовало, ибо моё пение в прошлой жизни сгодилось бы разве что для особенно изощрённых пыток.
Весь волшебный день Рождества прошёл великолепно. Я сначала готовила вместе с родственницами традиционные блюда (эльфы к подобному по традиции не допускались), потом заперлась в библиотеке вместе с дедушкой и дядей, которые вовлекли меня в интересный разговор о семейном древе Блэков. После этого я пела вместе с сёстрами рождественские гимны и вырезала вручную вместе с тётушкой Мелл снежинки. Огромная зелёная ёлка уже была в столовой, а под ней всех уже дожидались подарки. После сытного обеда мы разбирали подарки, смеялись и слушали игру на фортепиано Андромеды и Друэллы. Затем мы с детьми ушли гулять, а взрослые расположились в одной из гостиных. Забежав на несколько минут в свою комнату, я увидела на своём столе небольшую горку подарков, завёрнутых в красивую обёрточную бумагу. Решив, что разберу их вечером, я вцепилась в одну из коробок. Обёрнутая нежно-зелёной бумагой с бледно-розовой лентой, эта коробка выделялась. Разорвав бумагу и открыв коробку, я увидела снежный шар и записку. В большом снежном шаре, вокруг Хогсмида, кружились снежинки. Я тихо рассмеялась, прочитав содержимое записки: «В честь твоей автобиографии. Просто представь, что это май, а не декабрь. Люци». Вот ведь дурак, запомнил-таки. Поставив шар и записку на каминную полку, я убежала в столовую.
После ужина, за которым царила самая что ни на есть благоприятная атмосфера, все выглядели довольно уставшими, но довольными. Я еле-еле доползла до спальни, приняла ванну, переоделась в ночную рубашку и завалилась спать.
***
Учебный год медленно, но верно подходил к концу. День святого Валентина прошёл сносно, я весь день провела на открытом воздухе вместе с Дженни. Мы играли в снежки, катались на коньках по замёрзшему озеру, а вечером шили платья для наших кукол и поили их чаем. Девочке мой рождественский подарок очень понравился, сама она подарила мне просто удивительное платье для одной из моих кукол — Анны — сшитое из шёлка и тонких, сплетённых вручную кружев. Я была растрогана до глубины души, ведь девочка тратила на это свои силы и время, наверняка переживала, что мне не понравится подарок.
Весенних каникул, как таковых, практически не было, ведь домашним заданием нас завалили основательно, так что на Пасху я осталась в школе. Мини-экзамены, которые нам устроили в начале июня, я сдала легко, на все «Превосходно», так что с чистой душой радовалась тёплым денькам и потихоньку паковала чемоданы домой.
Прощаться было трудно. Долохов уезжал в Россию, к своей бабушке, на всё лето, но обещал обязательно писать. Дженни сказала, что на каникулах встретиться вряд ли получится. Отец обещал нагрузить её работой в лавке, но если я могла бы к ней присоединиться, то тогда виделись бы мы чаще. Я обещала над этим подумать, хотя уже твёрдо решила забрать её на несколько недель к себе, способ уломать родителей я найду, так что беспокоиться было не о чем. Люциус отказался от поездки с тёткой на Кавказ, так что обещал всё лето быть рядом со мной. Ну вот и отлично, мы давно собирались покататься на лошадях и устроить пикник, так что я была только рада. А вот Нотты меня расстроили: и брат, и сестра уезжали на всё лето к своему дяде в Канаду, так что видеться мы не смогли бы в любом случае. Фел, правда, сказала, что спросит у дяди, можно ли как-нибудь в гости приехать мне, но на согласие я почти не рассчитывала. Натан обещал писать длинные письма, так что я старалась не расстраиваться.
Красный паровоз отошёл от станции «Хогсмид», унося меня от переживаний и проблем моего первого учебного года. Лето обещало быть чудесным.
Комментарий к Глава 7
Вот и новая глава))
Напоминаю, что сроки выхода новых глав напрямую зависят от количество лайков и отзывов. Когда людям действительно интересно, у меня руки писать чешутся, если честно XD
Напоминаю, что у меня есть группа ВКонтакте: https://vk.com/escribsfiks
Там публикуются точные сроки выхода работ + кратиночки + саундтреки + я постоянно объявляю о том, что прода на сайте, так что не пропустите :3
ПЫ. СЫ.: я уже написала пробник по русскому (32 балла), пробник по математке (12 баллов) и пробник по химии (10 баллов). Порог пройден, я счастлива, так что сейчас усиленно затираю косяки и занимаюсь с репетиторами ;)
Пожелайте мне удачи и спасибо за прочтение~~~
Я ВАС ЛЮБЛЮ XD
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 8 ==========
Солнце косыми лучами светило в окно. Для Уилтшира это было редкостью. Я нехотя разлепила веки и кинула на часы беглый взгляд. Семь утра, ложиться снова уже бесполезно.
Леди Кассиопея мирно дремала в своём кресле, за окном щебетали птицы, а у меня в ногах свернулся Лютик. Завтракать семья сядет не раньше, чем через час, так что я снова откинулась на подушки и зажмурилась.
Не стоило отрицать, что новая жизнь мне нравилась. Меня любили, баловали, часто обнимали, мною восхищались. У меня были интересные книги, красивая одежда, любимый кот, друзья и цель в жизни. Но чего-то не хватало. Одиночества, наверное. В этой жизни со мной, заядлым мизантропом, постоянно кто-то крутился, меня ни на секунду не оставляли наедине с собой. Но теперь, когда я дома, я смогу побыть одна. Долгожданная свобода манила, бессмысленно отрицать подобное. Поэтому я довольно быстро вскочила на ноги и позвала Динки. Каждый день должен быть полезным… Даёшь двойную норму!
Завтракали мы всегда вместе и всегда в тишине, нарушаемой лишь стуком приборов и редкими замечаниями матери или отца. Родители считали, что это поддерживает дисциплину. Мы считали, что это поддерживает напряжённые отношения между нами. Ну да ладно, какое мне дело до тёрок в семье? Мне бы Хогвартс закончить, от войны родичей спасти и успокоиться, а на такие мелкие неурядицы я не размениваюсь.
После завтрака я заперлась у себя в комнате и задумалась. Хотелось погулять, но я прекрасно понимала, что за мной тут же увяжутся сёстры. Ну как же, маленькую Цисси нельзя оставлять одну. То, что эта маленькая Цисси может по стенке размазать, никого не интересовало. Поэтому я покидала в свой рюкзак несколько книг, уменьшенный плед и принесённые Винки булочки и осторожно приоткрыла окно. Вроде было тихо. Выкинув на козырёк рюкзак, я осторожно вылезла из окна сама и прикрыла его. До земли было всего ничего, в моей буйной молодости и не с такой высоты приходилось прыгать. В общем, через несколько минут я уже шагала босиком по полю. Я шла в определённое место, мне хотелось попасть к давно увиденному озеру. Оно располагалось за небольшим леском и прилегало к земле Малфоев.
Маленький ручеёк, бегущий из лесной чащи, холодный и прозрачный, весело журчал и спадал каскадами вниз. По тропинке, на которую всюду наступали папоротники и мхи, можно было добраться до берега, довольно удобного для того, чтобы купаться, а если подняться выше, то можно было найти небольшой выступ, похожий на плоскую скалу. Рядом с ним и пробегал ручей, образуя небольшой, но живописный водопад. Там я и расположилась. Палочка так и осталась по привычке в длинном рукаве платья, так что за сохранность своей жизни я не беспокоилась. Расстелив плед, уже вытащенный из рюкзака и увеличенный до нужных размеров, я разложила вокруг себя книги и погрузилась в чтение.
Увлёкшись чтением и отработкой заклинаний, я пропустила обед и домой в тот день вернулась только к ужину.
Время тянулось как никогда медленно и однообразно. Меня бесило то, что мать делала вид, будто ей не плевать, что отец только озадаченно хмурился и пожимал плечами, что обе сестры просто бежали от проблем. А всё из-за газетной статьи. «Ежедневный пророк» начинал беспокоиться о появлении второго Тёмного Лорда. Рита Скиттер в это время была ещё десятилетней малышкой и, судя по моим сведениям, училась в Шармбатоне. Ну вот и правильно, нечего ей тут пока что делать. А Антонио Лавалесс, главный корреспондент «ЕП», бил тревогу.
Опасность снова рядом!
Казалось бы совсем недавно магический мир потрясла сокрушительная новость: некто, зовущий себя Тёмным лордом, принялся набирать сторонников. Обходя мирные способы захвата власти, Грин-де-Вальд принялся вести активную линию террора, направленную на обывателей. Множество старинных аристократических семейств нашей славной планеты понесли потери, некоторые же полностью пресеклись. И если в Англии было ещё более-менее сносно, ибо наше всевидящее правительство, подобно грозному льву, охраняло большинство бедствующих, то Франция, будучи родиной этого злодея, пострадала более всех. Стоит только вспомнить сотни беженцев, сотни убитых и раненых, и тут же бросает в дрожь.
Но неужели наша старая добрая Англия взрастила на своих землях такого же человека (а можно ли назвать его человеком?), чуждого пониманию благонравных граждан? Неужели нам стоит ждать таких же ужасов и от второго Тёмного лорда? Он, в отличие от Грин-де-Вальда, французскими корнями не славится, чему противоречит его псевдоним. Мужчина зовёт себя не иначе как «Волан-де-Морт», что переводится как «полёт смерти». Согласитесь, имя он себе выбрал отнюдь не склонное к мирной и бескровной борьбе за власть? Между тем известны первые жертвы его деятельности: семья магглорождённого Алекса Бодье истреблена. Как сейчас известно, мать Алекса осталась жива. Женщина, являющаяся сквибом, гостила вместе с сыном в Италии, у своей кузины. Но случайно ли нападение на французскую семью? Или же это намёк нового лорда, что Франция потерпит вторичное крушение?
Меня трясло от отвращения. Неужели никто не видит, во что это может вылиться? Да нет же, все всё прекрасно понимают, но просто не хотят смотреть правде в глаза. Действительно, легче просто делать вид, будто всё в порядке, и надеяться, что война обойдёт их стороной. Подобными мыслями я довела себя чуть ли не до нервного тика, зазубривая учебную программу Хогвартса. В школе мне понадобится всё моё время и силы на улучшение боевых навыков, так что легче конспектировать и зубрить сейчас, а там просто повторять.
А через несколько дней на пороге нашей усадьбы появился Люциус.
— Мы давно договаривались покататься на лошадях, а тут отец предложил…
Ему вторил мой счастливый визг.
С Люциусом было… легко. Мы катались на лошадях, смеялись, шутили, вспоминали прошедший учебный год. Он был весёлым, остроумным, начитанным и довольно-таки симпатичным. И я ему нравилась. Не знаю, было ли что-то такое у канонных Нарциссы и Люциуса, но то, что происходило между нами, меня вполне устраивало. В конце концов, когда-то мне всё же придется выйти замуж, и Люци был неплохим кандидатом. Оставалось надеяться, что со временем я смогу полюбить его.
— Ты какая-то грустная, — заметил он, когда мы проезжали через небольшой лесок. Я вела его к той небольшой заводи, которую недавно нашла. Хотелось поделиться этим местом с кем-то другим, а Люциус на роль хранителя общей тайны подходил идеально.
— Надвигается что-то страшное, — туманно ответила я, гладя по гриве свою белоснежную кобылу. Мальчик рассеянно кивнул.
— Это из-за слухов о новом тёмном лорде?
— Именно.
Какое-то время мы ехали в молчании, обмениваясь лишь редкими взглядами. Мне почему-то пришло в голову, что он выглядит сейчас отнюдь не как ребёнок.
Такие прогулки теперь проходили каждый день. Мы катались на лошадях, ходили на пикники, тренировались в магии, читали и даже как-то играли в четыре руки на фортепиано.
Дома атмосфера была довольно-таки тяжёлой. Меда ходила бледная, как простынь, из-за постоянной ругани с Беллой; мама пропадала у подруг и совершенно нами не занималась; отец так же нечасто бывал дома. Тётя Ви, с которой я активно переписывалась, предложила мне поехать вместе с ней в Италию, к озёрам. У Блэков земля была раскидана по многим уголкам мира, так что и там нас ждала небольшая усадьба. Я, подумав, согласилась. И получила от Беллы.
Вечером двадцать шестого июля я складывала свой чемодан. Брать из одежды решила по максимуму, а вот почти все книги оставила дома. В конце концов, я еду отдыхать, а не учиться. Я слышала, что в деревне, располагающейся рядом с нашей усадьбой, довольна популярна резьба по дереву и плетение из ивовых прутьев, мне очень хотелось взять пару уроков. И в то время, когда я рассматривала своё дорожное платье на предмет дыр или затяжек, в спальню ворвалась Белла. Кажется, она хотела что-то рассказать, но, увидев меня с платьем в руках, остановилась так резко, будто её ударили.
— Куда ты собираешься? — жёстко спросила она, сложив руки на груди. Я поморщилась и отложила одежду на кровать. Ругаться не хотелось.
— Вальбурга пригласила меня с собой в Италию, я не видела смысла отказываться…
Девочка покраснела и дёрнула головой.
— Почему именно тебя?
— Наверное, потому, что я не общаюсь с ней так, будто она виновата во всех моих бедах, — огрызнулась я.
Вспыхнув, брюнетка выхватила из рукава палочку. Я осталась стоять на месте, прекрасно понимая, что я магически её сильнее. Так что, даже если она ударит в меня каким-нибудь неприятным заклинанием, мой блок выдержит.
— Почему все так носятся с тобой?! До твоего десятилетия все смотрели на меня! Именно со мной разговаривал дедушка, именно меня поздравляла с Рождеством тётя Мел, именно меня, чёрт возьми, везде брали с собой. Мной восхищались, меня боготворили! И тут ты как-то неуловимо изменилась, начала усиленно заниматься. Во всём потакала матери и теперь она ставит нам с Медой тебя в пример… Упорно училась, получила палочку в десять лет и тут же стала любимицей отца… Да тебя даже портреты давно умерших родичей любят! Вон, эта противная старуха — и та подарила тебе на день рождения фамильный медальон Блэков! А его должна была получить я — и только я! Запомни, Нарцисса Блэк, тебя ждёт горе. — Её глаза будто загорелись неестественным, адским огнём. — Огромное, всеобъемлющее… Оно отпустит тебя лишь тогда, когда луна зайдёт на Севере, а Солнце взойдёт на юге…
Я молчала всё время этой тирады и напряжённо размышляла. Ну конечно, вот причина всех этих ссор между нами. Белла наверняка негодовала из-за того, что семья делает для меня, а Меда старалась её сдержать… А ведь было из-за чего негодовать. Вся из себя такая грациозная, рассудительная, начитанная, я была своего рода идеалом, до которого ей, Белле, никогда не дотянуться. Я получила палочку на год раньше, в десять лет уже поехала в Хогвартс, на первом курсе уже снискала уважение старосты и однокашников, сразу же попала в клуб Салазара, закончила всё на отлично, подружилась с большинством ребят с других факультетов… Я, как звезда, была красивой, но в её понимании недосягаемой… Как же глупо.
Но что было в конце? Проклятье? Или же это… пророчество?
— Деточка, а теперь скажи, кто мешал тебе делать то же самое, — раздался злой голос с портрета. Белла побледнела, но палочку не убрала. — Ты просто бездельница, вот что я тебе скажу. Что происходит с родом Блэк?! Сестра поднимает на сестру палочку, угрожая ей. Опомнись, Беллатриса, опомнись!
Глаза девочки, до этого неестественно полыхавшие, потухли. Она опустила палочку, безумно огляделась вокруг, посмотрела на свои руки и, разрыдавшись, убежала.
— Она берсерк, — жёстко высказалась леди Кассиопея. — И сдержать её можно только ритуалом привязки, замкнув его на близком родственнике.
— А мне кажется, — задумчиво протянула я, — она скорее оракул, нежели берсерк. Глаза у берсерков не светятся, а только меняют цвет. У неё же глаза будто полыхали.
— Родовая особенность? Мы — Блэки — дети Чёрной Луны, у нас очень часто встречаются «глаза Гримма». Не думаешь ли ты?..
— Это бы многое объясняло, — я задумчиво опустилась на кресло перед портретом, — но тут не сходится её исключительная интуиция.
— О чём ты? — озабоченно спросила женщина.
— Чувство опасности, преследующее её перед травмой, вещие сны, маленькие предсказания… — я загибала пальцы, а леди Кассиопея всё больше мрачнела.
— Если ты права, то её ни в коем случае нельзя выдавать ни за кого замуж. Она сойдёт с ума и убьёт своего мужа, возможно, даже себя.
Ну конечно! Вот почему Белла и Рудольфус, так хорошо ладившие, не ужились в браке. Родовой дар, надо же… Если бы не этот приступ, я бы до такого и не додумалась.
— И что же теперь делать? — растерянно спросила я. Думать голова отказывалась.
— Зови сюда родителей, пиши Вальбурге и Ориону. Нам нужен семейный совет.
***
На семейный совет меня, как ни странно, пустили. Скорее всего, подобное право отвоевала Кассиопея, но я не уверена. Когда родичи расположились в малой гостиной, а я, как положено маленькой девочке, уютно устроилась в кресле, Орион, наконец, нарушил молчание:
— Что, собственно, случилось?
Леди Кассиопея посмотрела на меня и, вздохнув, поправила свои нарисованные волосы. Почему-то мне кажется, что она жутко жалела о невозможности дать нерадивым потомкам хорошей затрещины.
— Белла — пророк, — грубо начала она. — Или, скорее всего, оракул.
— Но такого родового дара у Блэков нет, — растерянно пробормотала Вальбурга и посмотрела на Друэллу. — Дру?..
Лицо женщины искривила судорога и она расплакалась, заламывая руки.
— Мне говорили, что ребёнок может родиться с патологией, что, возможно, он не выживет, что это неправильно, но я была слишком упряма… Ох, Сигнус…
На мужчину было страшно смотреть. Он побелел, как мел, и сжал свои и без того худые колени.
— Она не моя дочь? — в таком же оцепенении спросил он.
Ответом ему были приглушённые рыдания.
— Но такого просто не может быть… Был заключён магический брак, а в нём зачать ребёнка от другого человека невозможно, — рассеянно отозвался Орион.
— Если только ребёнок не был зачат до обряда, — покачала головой Кассиопея. — Это рискованно, но шанс есть.
— Но гобелен принял Беллу за свою… Как такое возможно? — снова задал вопрос лорд Блэк.
— А он и не принимал, — подала голос я. Все присутствующие, словно вспомнив о моём существовании, беспомощно уставились на меня.
— Что ты имеешь в виду? — немного успокоившись, спросила Друэлла.
— То, что гобелен показывает её исключительно как ребёнка, рождённого в браке. Нити идут не от обоих родителей, а от нити, которая связывает вас с отцом. Так бывает, когда семья принимает чужого ребёнка на воспитание или… или он является родным только одному из пары.
Друэлла снова зашлась рыданиями, к ней тихо подошёл муж и притянул её к себе, обнимая. Он шептал ей на ухо что-то типа: «все мы совершаем ошибки» и «ты не виновата», но женщина была безутешна. Наконец, не выдержала Вальбурга.
— Прекратите эту мыльную оперу! — взвилась она. — Нужно решить, что делать со всем этим, разбираться между собой будете потом.
— Необходимо замкнуть на ком-то магически сильном связь, — ворчливо отозвалась леди Кассиопея. — И девочка ничего не должна знать о своих истинных корнях. Если отца нет на гобелене, значит, он мёртв. Дру, милая, это так?
— Да… Да, в этом я уверена на все сто процентов, — тихо подтвердила миссис Блэк и утёрла слёзы.
— А кто это был? — не без любопытства спросил Орион.
— Альберт Шаффик, — трагически протянула Друэлла и потеряла сознание.
***
— Вот так комедия, — нервно хмыкнув, сказала Вальбурга, помогая мне уложить в постель мать. Домовиков мы трогать не стали, они должны были готовить ужин и следить за оставшимися в музыкальном салоне девочками.
— Да уж, — я покачала головой, осторожно накрывая маму одеялом и призывая свою домовушку. — Винки, принеси сюда аммиак, соли и стакан холодной воды.
— Какие соли? — поинтересовалась тётя, когда Винки уже исчезла из комнаты.
— Нюхательные… Они применяются при обмороках, когда слизистая оболочка носа повреждена настолько, что аммиак использовать вредно.
— А у Друэллы?..
— Она в последнее время много времени проводила в лаборатории, так что я решила перестраховаться.
— Зачем тогда аммиак? — лукаво улыбнулась Вальбурга.
— Соли могут не подействовать, тогда будем использовать его, — рассмеялась я, прекрасно осознавая, что смех получился несколько истеричным.
Через несколько минут мы вернулись в гостиную. В комнате царило молчание, нарушаемое лишь стуком напольных часов. Я подошла к папе и тихо сказала, что с Друэллой всё в порядке, она пришла в себя и теперь поручена заботам домовушки.
— Отлично, — бесцветно согласился он и обнял меня. — Ты умница, Нарси… А теперь иди-ка, садись рядом с тётей, взрослым ещё нужно многое обсудить.
Спорить я не стала, ведь меня не выгоняли, а всего лишь просили держать подальше. Грустно, но терпимо.
— Так что же мы будем делать… с ребёнком? — неуверенно спросила Вальбурга, а я поморщилась. Слово «ребёнок» по отношению к моей сестре сейчас звучало оскорбительно.
— В первую очередь, она моя дочь, — упрямо отозвался Сигнус. — Родная, или нет, но она воспитана мной, она — Блэк. С этим стоит считаться.
— Но всё же она ещё и наполовину Шаффик, — пробормотала тётя и посмотрела на свои руки. — Об этом роде довольно мало известно, вполне возможно, что родовой дар наследственный.
— Достаточно и той информации, которая есть, — уверенно заявил Орион. — Шаффики — это отдельный аристократический род, довольно старый и по-своему интересный. Увлекался тёмной магией, говорят, что это его и погубило.
— У Альберта, кажется, были ещё родственники? — нахмурилась я и постучала ногтями по резной ручке; лицо моё просветлело. — Точно, у него были два брата — Бенедикт и Ричард, а ещё одна сестра, старшая из них — Эмма. Эмма вышла замуж за Вильма Де ла Фалента, у них родились двое близнецов… Наш репетитор по танцам — один из них, кстати. Так… Она и Бенедикт умерли от драконьей оспы, которую занёс Альберт, когда гостил в родовом имении во Франции… Так, а вот дети Ричарда живы. Точно, Анна и Роберт Шаффики, как же я могла забыть?..
— Они сейчас, если верить слухам, находятся в Италии, — задумчиво протянула тётя. Она неуверенно посмотрела на меня и продолжила. — Если у Ричарда есть дети, они достигли семнадцати и потенциально могут иметь наследников…
— То Белле не обязательно говорить о том, что она — Шаффик, а не Блэк, ведь род из руин поднимать не надо, — подтвердила я, улыбаясь. Представляя, как расстроится сестра, я прекрасно понимала, что эту тайну мне придётся унести с собой и на тот свет.
— Она не Шаффик, — вдруг отозвался Сигнус и на лице его застыла решительность. — Она Блэк. И всегда была ей.
— Да, Сигнус, — мягко согласился Орион и подошёл к брату, положив ему руку на плечо. — И мы унесём эту тайну с собой.
— Предлагаю наложить чары конфиденциальности, — снова подала голос я, прекрасно понимая, что со мной вроде как начали считаться.
— Отличная идея, мисс, — смеясь, ответил Орион и достал свою палочку. — Ну-с, давайте.
***
На ужин Друэлла спустилась. Она была бледна, но всё-таки здорова. Сигнус теперь вёл себя с женой иначе. Не знаю, что она сказала ему в своей спальне, когда он поднимался за ней, но теперь они стали ближе, их отношения стали теплее. И это было заметно, хоть и странно.
— Кажется, им нужна была встряска, чтобы посмотреть друг на друга по-другому, — шепнула мне Вальбурга.
— Да, но не такая же, — пробормотала я.
За ужином напряжённости не было. Белла, правда, была очень расстроенной, а Меда с ней показательно не разговаривала, но в общем всё прошло вполне сносно.
После ужина гости уехали, обещав как-нибудь приехать снова. Вальбурга напомнила маме о моей поездке в Италию, женщина согласилась не думая. Проводив гостей, мы расселись в малой гостиной, где недавно раскрылась столь неожиданная для меня семейная драма. Я стояла на коленях перед огнём и согревала замёрзшие руки, когда ко мне неслышно подошла сестра. Она тихо опустилась рядом и вздохнула.
— Ты сможешь меня простить, Нарси? — неуверенно спросила девочка, обхватив свои колени руками. — Не знаю, иногда со мной творится такое… Я как будто теряю над собой контроль и уже не понимаю, что говорю… Такое уже было с одной из однокурсниц…
— Ничего страшного, — я погладила девочку по голове и улыбнулась. — Со всеми бывает, не переживай.
Мне кажется, мои нехитрые слова её не успокоили. Спать все разошлись около десяти вечера, Меда была бледной и тихой, кажется, она о чём-то догадалась… впрочем, судить пока рано.
Приняв ванну, я с удовольствием принялась складывать чемодан. В итоге набрала с собой милых полушёлковых платьев, несколько пар туфель, пару удобных брюк для верховой езды, несколько кофт и шляпок. Мы должны были на поезде добираться до Лондона, а там сесть на пароход, который и доставит нас в Италию. Что мне нравилось в этой поездке, так это маршрут передвижения. На пароходах я ещё никогда не плавала, отдавая предпочтение поездам и самолётам. Так что приятно для разнообразия, нечего отрицать. Уснула я поздно.
Комментарий к Глава 8
Решила выпустить проду пораньше ;3
Ну, зайки, так не пойдёт. Мне нужно ваше мнение в комментариях, ведь только так я могу понять что мне корректировать, а что оставлять.
Напоминаю, у меня есть группа в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Подписывайтесь, котят, проду точно не пропустите))
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 9 ==========
Утро для меня началось рано. Проснулась я из-за звука дождя, бьющего по козырьку. Голова немного побаливала от неудобной позы, а спать не хотелось больше категорически. Поэтому я быстро встала с постели, приняла ванну, переоделась в дорожное платье и села за стол, всматриваясь в серо-зелёное утро, скрытое пеленой дождя. Придвинув к себе большой маггловский блокнот на кольцах, я достала ту же самую маггловскую ручку и задумчиво погрызла её кончик. Начинать с чего-то надо.
Итак, чего я не понимаю? А не понимаю я многого… Но давайте по пунктам.
Во первых, почему все так спокойно отреагировали на известие о том, что Белла принадлежит к роду Шаффик, а не Блэк?
Ну ладно, давайте будем честными: Друэлла упала в обморок, Вальбурга немного попсиховала, но в целом все будто подозревали нечто такое. Но почему? Хотя, возможно, у мамы был роман с этим мужчиной. Возможно, она его даже любила, а потом глава рода просто выдал её замуж за Блэка. Да и Сигнус, судя по всему, догадывался о природе их первого ребёнка. Ладно, это более-менее понятно.
Теперь, следующий вопрос. Почему все так испугались, что Белла — оракул? Что в этом такого? На самом деле, про оракулов известно очень мало. Довольно скрытные личности, надо сказать. Но почему так перекосило леди Кассиопею? Ответ может дать только она… Но это потом, сейчас есть более важные дела.
Теперь дальше. Что творится с моей сестрой? Почему она год была милой, доброй и понимающей, а тут резко случился приступ? Она ведь обвиняла меня в том, в чём я не виновата. Тут надо признаться, что вчера логично мыслить не могла – было слишком страшно и больно. Всё-таки за это время я успела к ней привязаться, считала её подругой и сестрой, а тут такое… Но что это было? Её настоящий характер? Проявление Дара?
Вполне возможно. Пророчество, например, обязательно должно быть произнесено, и Дар сам выбирает момент, а оракул как бы готовит для этого необходимые условия. Но что означали её слова?
Я осторожно выписывала на русском вопросы, дополняла имеющейся информацией. Да уж, негусто. Ладно, сейчас есть ещё несколько проблемок. Что происходит с Медой? Она как будто с цепи сорвалась. Учится, учится, учится, да ещё с Беллой ругается. Это странно, ведь раньше у них были такие чуткие, замечательные отношения. Может быть, зелья? Но кому это нужно? Мы пока маленькие, особого интереса ни для кого не представляем… теоретически, конечно. Хотя, если начинать уничтожение Блэков, так это с нас. Именно наша семья так невыгодно выделяется. Все почему-то уверены, что если мы тёмные – обязательно поддерживаем всякую шваль вроде Тома. Все знали, что он полукровка, но никто не знал, что он «рваный». Нужно собрать доказательства и убедить в этом родичей.
Ровно в семь утра я, уже в дорожном платье, спустилась к завтраку. Отец лишь кивнул мне, а вот мать отреагировала странно. Женщина крепко обняла меня, назвала хорошей девочкой и усадила за стол. Подобное повторилось с каждой из моих сестёр по очереди. И это было… странно. Непривычно даже. За завтраком оживлённо обсуждалась какая-то новая книга. Магическая, как я поняла, но мне неизвестная. Меда расцвела; она с удовольствием поддерживала разговор, отвечала и обычно зажатая Белла. Что-то я определённо пропустила…
— Давайте после завтрака вместе проводим Нарси и покатаемся на лошадях, — неожиданно предложил Сигнус. Друэлла, рассмеявшись, согласилась.
Всё так же, в смятении, я поднялась наверх за чемоданом, донесла его невербально до камина, обняла тётю. И уже шагая в яркие языки зелёного пламени, я, наконец, поняла. Вчера я стала для них чужой.
***
Италия очаровывала. Мы остановились на одной из вилл, не большой, но и не маленькой. Такое ощущение, будто вся она была пронизана воздухом и солнцем. Сама страна подарила миру множество неординарных, прекрасных личностей. Именно здесь я всегда чувствовала себя свободно, будто приезжала домой. Странно, но факт.
Мы очень много гуляли. Чаще всего с Вальбургой, причём заходили и в магические кварталы, коих оказалось огромное количество. Женщина терпеливо объясняла мне историю Ватикана так, как её видели маги. Говорила и о безумце, что захотел истребить магов и для этого ударил по самому больному – по вере в Бога, по тому, что объединяло два мира. Именно после времён инквизиции и случился такой раскол. Магов стали бояться, людей – презирать. Слушала я внимательно, ведь эти знания действительно были для меня новыми. И нужными. В голове неожиданно промелькнула шальная мысль: а что, если после окончания Хогвартса забрать с собой близких и рвануть сюда, на побережье Ионического моря? Но нет, нужно сначала придумать, как избавиться от Лорда. Ведь если этого не сделаю я, многие из моей семьи погибнут. Но пока я слишком маленькая, моих знаний недостаточно. Однако есть цель, это уже хорошо. Прорвёмся.
Постепенно я осваивала итальянский. Но идеальный язык кавальери тётушки меня крайне расстраивал. Сразу же появлялся давно забытый комплекс неполноценности, который дремал во мне последние двадцать с лишним лет.
Больше всего мне полюбились ночи, тихие, ясные и звёздные. Ориону и мальчикам было неинтересно сидеть с нами, а я находила в посиделках на побережье особую прелесть. Порой мы говорили о давно забытых преданиях и легендах, вспоминали и цитировали писателей, чаще просто молчали. Всё это было пронизано таким тихим, лёгким спокойствием, что я не сомневалась: воспоминания об этих днях будут жить ещё очень и очень долго.
Лето проходило тихо, размеренно, не выделяясь особенно ничем ярким. Скучно и однообразно. Я побывала у Ноттов, помогала в магазине отца Дженни, даже как-то пригласила её в гости на неделю. Девочка с радостью согласилась.
Папа относился к моей дружбе с Браун благосклонно. В последнее время он стал уделять мне много внимания, в отличие от матери, которая сосредоточилась исключительно на Белле и Меде, будто вычеркнув меня из списка своих детей. Смотрела она на меня с каким-то раболепным обожанием, обязательно улыбалась и позволяла всё, что бы я не просила. Отец же вёл себя теперь строже, но намного разумнее. Я долго думала, почему произошла подобная перемена. Ответ неожиданно нашла леди Кассиопея:
— Детка, ты действительно не понимаешь? В её глазах ты перестала быть ребёнком, только и всего. Не удивлюсь, если к четырнадцати годам она полностью отпустит тебя. Нет, это не значит, что тебе можно будет всё, что пожелаешь, ты всегда будешь обязана соблюдать приличия… Но тебя признали равной.
***
Второй курс Хогвартса начался… весело. В купе я ехала вместе с Люциусом, Дженни, Гризельдой и несколькими ребятами с других факультетов. Сёстры садиться с нами отказались, полностью поручив меня Малфою, а сами слиняли к Когтевранкам. Ну и чёрт с вами, милые, обижайтесь на здоровье.
В общем, Хогвартс не изменился. Что естественно, в принципе. Теперь нас везли на каретах. Как и ожидалось, фестралов я имела счастье лицезреть. Всё-таки не просто видела смерть, а умирала сама. Что-то да значит.
Между прочим, феномен моей смерти и последующего попадания откладывал на меня своеобразный отпечаток. Например, мне было физически тяжело находиться рядом с призраками, которые появились лишь недавно. Тут же возникало ощущение, будто из меня что-то тянут. Скажу честно, приятного тут мало.
Так, далее по списку. Мне легко давались тёмные заклятья и вообще всё, что имело на себе хоть маленькую тень Костлявой. Дементоры меня не видели в упор, проверено. Боггарты обретали свою истинную форму и поспешно ретировались, мелкая нечисть просто не приближалась. Боялись. И если школьники ещё об том не знали, то семья быстро просекла, что я побывала за гранью. Мало того что побывала, у меня ещё хватило наглости вернуться.
Дедушка Орион пророчил мне брак с Поттерами из-за той байки про мантию-невидимку. Ну, байкой она была для остальных, у нас же в банке хранилась именно такая материя, подаренная костлявой. Огромное полотно, шесть на шесть метров. Встал вопрос: почему у Поттера был лишь, по сути, маленький клочок, когда он владел подобным состоянием.
Ответ нашёлся быстро: ткань была нейтральным компонентом зелий, могла заменить любые дорогостоящие и редкие материалы. А мантией до Поттера-младшего владел наш великий и светлый… Выводы попрошу делать самим.
Вообще, ситуация меня довольно напрягала. Уже где-то к четырнадцати-пятнадцати годам чистокровные семьи объявляли о помолвке. Мне этого не хотелось категорически. Парадокс.
Но, если рассуждать здраво, то замуж я выходить буду только за Люциуса. Подумайте сами: милый, добрый, чуткий со мной, на людях он превращался в холёного аристократа, холодного, расчетливого. И если пока в этой его маске пробивалась сущность ребёнка, то в будущем исчезнет и это. Мальчик был магически сильным, так что мне с ним будет комфортно. А главное, он не был тупым. И сейчас, смотря на смеющегося двенадцатилетнего мальчика, я улыбалась. Всё может быть, всё может быть… но думать об этом определённо рано.
Дни шли за днями, недели — за неделями. Прошли дни рождения сестёр, Хеллоуин и осенние каникулы, приближалось Рождество. Его я собиралась проводить в Хогвартсе вместе с Тони и Дженни. Люциус разругался с отцом, но отвоевал себе право провести зимние каникулы в Хогвартсе. Сёстры лишь качали головами; обе они ехали домой, обе меня «не понимали».
В последнее время мы начали чаще ругаться, ссориться буквально по пустякам. Я начала постоянно чувствовать себя не на своём месте. Родственники восхищались мной, учителя хвалили, друзья любили, родители так вообще боготворили, а Меда и Белла как будто начали меня ненавидеть.
Прошёл Турнир Салазара. Я снова взяла награду, теперь носила две подвески, со мной начали здороваться старшие. Теперь я никогда не была одна, в гостиной рядом со мной всегда образовывалась группа людей разного пола и возраста. Относилась я к этому спокойно, точнее, старалась… Люциус тоже получил запонки, а вот Тони не сумел – ездил в это время домой, к отцу. Статного когда-то мужчину разбил паралич. Колдомедики разводили руками, я предложила показать его маггловскому врачу. Предложение приняли, осуществили, но безрезультатно. Аркадий медленно угасал.
В середине декабря стало известно, что Меда помолвлена с тем самым учителем танцев, мать которого в девичестве была Шаффик. Вот уж не знаю, кто надоумил родителей заключить такой союз, но выглядело это всё крайне подозрительно. Белла хотела замуж, ей отказали. Повздорила с родителями на каникулах, мать влепила ей пощёчину и отправила в спальню. Всё это я узнала от Меды, разом подобревшей. К словам сестры (впрочем, как и к самой Анди) относилась с подозрением, эти перемены настроения меня настораживали. В последнее время она мало стала общаться с Беллой и, вроде как, стала более-менее нормальной. Решила заняться этим феноменом более детально. И не напрасно. Вычитала, что в период становления Дара Оракул может быть опасен для тех, с кем близко и часто контактирует. Сущность Оракула подавляла магическое ядро обычных магов. На меня это, в силу особых обстоятельств, не действовало. А ведь родители тоже попадали под влияние Беллы, только менее сильно. Скорее всего, дело в том, что у них это самое магическое ядро уже оформилось. Но точно знать я не могла.
Итак, что я имела? Второй курс Хогвартса, отличную успеваемость, двух друзей, на которых я могла положиться, двух сестёр, одна из которых порой становилась невменяемой, безвольную зачастую мать и отца, никак пока особо не выделяющегося. Мило.
Рождество встречали шумно. Утром я проснулась в своей спальне одна, приятно для разнообразия. Первым, на что упал мой взгляд, оказалась гора подарков у кровати. Ребёнок во мне торжествовал, пятидесятилетняя женщина пребывала в добрейшем расположении духа. В общем, это был тот редкий момент, когда две стороны моей сущности соглашались друг с другом.
Подарки я разбирала с удовольствием. Родители прислали платье — от мамы — и стопку каких-то редких книг по травологии — от папы. Белла и Меда подарили мне бижутерию — браслет и медальон. Дядя Альфард отправил мне фигурку дракона из малахита, тётушка Мел – веер из Китая. От Поттеров я получила красивую расчёску и зеркальце с ручкой, в кованой окантовке; на обратной стороне обеих вещиц были нарциссы. Дженни прислала подушку для Лютика, но не с Нарциссами, а с примулой; когда-то я говорила девочке, что мне нравятся эти цветы… надо же, запомнила. Антонин не заморачивался, подарил книгу по боёвке. Переплёт, правда, был очень красивый, так что я осталась довольна. От Люциуса я получила маленький букетик лаванды и… тиару. Нет, серьёзно, тиару из снежинок. С подписью «Моей снежной принцессе». Сердечко, честно говоря, ёкнуло. Вот же, припомнил-таки случай с лавандой. Это заставило меня улыбнуться. От дальних родственников из Франции я получила фарфоровую куклу, почти что с настоящего ребёнка ростом. Вальбурга и Орион раскошелились, подарили набор инкрустированных камнями гребней для волос и кобуру для волшебной палочки. И это не считая сладостей, полученных от родственников и многочисленных знакомых с других факультетов.
Разумеется, подарки от меня вышеперечисленным лицам так же поступили. Помнится, я потратила на их выбор несколько часов. Дженни получила от меня красивые заколки с лавандой для волос, их там штук десять в наборе было, кажется. Люциус получил рамку, украшенную какими-то камнями, с нашей общей фотографией. Тони я отправила книгу по боевой магии восточных народов, думаю, ему понравится. Родственникам я отсылала самодельные салфетки, пледы и что-то подобное. Обязательно вписывала герб Блэков, уж больно он мне нравился. Естественно, друзьям и знакомым я послала сладости, куда же без этого.
Настроение было потрясающим. Я потискала кота, заправила постель, умылась и даже успела поплескаться в душе. Было ощущение праздника, настоящий детский восторг. Хотелось выглядеть лёгкой, воздушной, такой же, какой я себя чувствовала. Достала белое пышное платье до колен, капроновые колготки и белые балетки. Завила с помощью вызванной из дома домовушки крупные локоны, надела на голову подаренную тиару и скорчила рожицу в зеркало. Настроение было хулиганским. Отлично, сегодня особенный день. Наношу добро и причиняю радость, короче.
В гостиную вошла вприпрыжку. Тут же налетела обнимать Люци. Мальчик смеялся, обнимал меня в ответ и кружил по комнате. Примерно так Антонин нас и застал. Его я обнимать не стала, времени оставалось мало. Потащила обоих завтракать. В Большом зале нас ждала огромная ёлка, пушистая и сверкающая. Столы между факультетами были сдвинуты между собой, что радовало. Поздоровавшись с мальчиками и девочками с других факультетов, я опустилась на лавочку между своими мальчиками. Мы шутили, смеялись, Тони едва не подавился курицей.
После завтрака мы ломанулись гулять. Играли в снежки, прятки, потом катались на коньках по озеру. Было весело, действительно весело. После прогулок, замёрзшие, но довольные, мы вернулись в гостиную. Расположившись у камина, пили горячий чай, читали вслух, болтали и просто молчали. После обеда совершили набег на библиотеку, полазили по подземельям, зашли в Клуб Салазара… В спальню я завалилась довольная, но уставшая. И, если это было не лучшее Рождество в моей жизни, то уж точно одно из самых счастливых.
***
День Святого Валентина я показательно не праздновала. И слушать сопливые вздохи Дженни по парням мне тоже не особо импонировало. Вообще, один из самых ужасных дней в году. С девочками не ходи — одинокая и гордая, с парнями не ходи — доступная, одной тоже не ходи — недотрога. Примерно так парни и девушки сплетничали про других девушек. Аж бесило.
Поэтому весь день провела в своей комнате, зарывшись в книги. Дженни убежала гулять, так что мне никто не мешал. Что-то мне подсказывает, что Лютику тоже не особо нравится этот праздник. Вообще, как я уже говорила ранее, маги книззлов определённо недооценивают. Эти волшебные существа понимали хозяина, фамильяром которого становились, даже не с полуслова, а с полужеста, полукивка головы. И это завораживало, ведь обычные коты, хоть и отличались грацией, харизмой и внешним лоском, но теряли свой непередаваемый шарм по сравнению со своими волшебными сородичами.
Отношения с сёстрами наладились. Теперь мы снова подолгу гуляли с Беллой, часто болтали о том, о сём. Мягко намекнула ей о сущности Оракула, подстроила всё так, чтобы она сама нашла нужную книгу, заинтересовалась, прочитала, а потом уже рассказала мне.
Вместе занялись изучением её возможностей и состояния. Девушка рассказала, что очень часто ей снятся вещие сны. А ещё она видит своеобразные печати на людях. Например, на мне лежала печать смерти. Не такая, как на умирающих, скорее я несла саму смерть. Толкование мне не понравилось, но Белла сказала, что ничего опасного в таком «клейме» нет. Скорее, это добавляло специфичность магии, но не более. На Меде тоже было что-то навешано, скорее всего какой-то родовой дар полиглота или что-то в этом роде. Девушке легко давались языки, это я заметила ещё давно.
В общем, жизнь текла медленно, размеренно, не окрашиваясь ничем интересным и принципиально новым. Но я прекрасно понимала, что это лишь затишье перед бурей.
Показное спокойствие, которое продлится максимум пять-семь лет, не больше. Поэтому сейчас я училась, училась и училась…
Сдав экзамены на все «Превосходно», я отправилась домой на свои вторые летние каникулы.
Комментарий к Глава 9
Спасибо за прочтение. Да, глав небольшая, но здесь я больше объясняла то, что происходило и то, что будет происходить. Да и вообще, пока Цисси маленькая, не вижу смысла тратить на один год больше 1 главы, если не приходится выделять какое-то эпохальное событие отдельной главой. Своё день рождение она не описывает, для героини этот праздник довольно болезненный.
Напоминаю, есть группа в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Жду ваших отзывов, котят :3
С любовь,
Эскриба~
ПЫ.СЫ. НАПИСАЛА ДВА ПРОБНИКА ПО МАТЕМАТИКЕ НА 4 (у меня пятибальная система). УУУРААААААААА XD
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 10 ==========
Утро. Ласковое, тёплое солнце, белые облака, пушистые и ещё не до конца чётко очерченные, голос родных на кухне. Девочка недовольно вздыхает и садится в постели. За окном шумит роща, несколько птиц чирикают на подоконнике, прямо у раскрытого окна. Она опускает ноги на холодный пол и потягивается, зевая.
— Есть будешь? — спрашивает немолодая женщина, заглянув в комнату.
— Ага.
— Тогда спускайся быстрее.
Они обе улыбаются, совсем одинаково, что странно для матери и дочери. Они даже смеются одинаково, запрокинув вверх голову и щурясь.
А свет, всё такой же мягкий и ласковый, проникает в комнату сквозь незадёрнутые шторы.
Я подскочила в постели, тяжело дыша. Глянула на свои руки и выдохнула. Всё ещё тут. В Англии. В теле Нарциссы.
— Нет… в своём теле, — поправила себя я и огляделась.
С вечера ничего не изменилось. Всё та же комната. Зелёные тканевые обои, тяжёлые шторы на кольцах, всё та же деревянная мебель. Распахнутое настежь окно, портрет леди Кассиопеи: женщина в данный момент на нём отсутствовала.
Я встала с кровати и подошла к окну, стараясь унять бешено бьющееся сердце. Не знаю от чего, от страха или волнения, но мои руки всё ещё оставались ледяными и мелко дрожали.
Меня всегда пугали вот такие вот сны, напоминающие о моей прошлой жизни. Мороз пробегал по коже, не знаю отчего. Сравнивала это всё с весточками умерших, ведь для меня и люди, которых я знала, и прошлая я уже считались погибшими. Ну, или без вести пропавшими. Не знаю даже что хуже.
И вот теперь, будучи далеко, как во времени, так и в пространстве, я дрожала всем своим существом от любой вести «с того света», испытывая просто животный ужас. Убедив себя, наконец, что глупо бояться подобного, я опустила взгляд на пол. И онемела. Прямо под моими ногами лежало письмо.
Взяв пальцами так знакомый конверт, я выдохнула сквозь зубы и провела подушечками по бумаге. Всегда хотела получать вот такие неожиданные письма. Говорили мне, будь осторожней с желаниями, они имеют свойство сбываться. Не верила ведь.
Здравствуй, Нарцисса.
Хочу поздравить, на твоём счету одна спасённая жизнь. Осталось двое.
С уважением,
Создатель.
Я похолодела. Одна спасённая жизнь. Что это значит?
Выкинув письмо в камин и дождавшись, пока прогорит даже пепел, что я до сих пор не могла объяснить, я позвала домовушку. Она наполнила мне ванну, достала свежий комплект полотенец, который был тут же выдан мне. Пока я купалась, она заменила постельное бельё на свежее, достала мою одежду и разложила её на покрывале. Когда я зашла в комнату, привычно суша волосы полотенцем, существа там уже не было.
Я улыбнулась, легко высушила волосы заклинанием и так же быстро завила их в тяжёлые локоны; надела лёгкое синее платье. Посмотрела на себя в зеркало и, подумав, закрутила волосы в пучок. Всё, никаких сегодня гостей и никакого подражания девочкам века эдак шестнадцатого. Слишком жарко на улице.
Солнце действительно припекало, и я какое-то время ещё стояла у окна, подставив ему руки и лицо. Ладно, великие дела ждут.
В столовой обнаружилась вся семья; они только сели завтракать.
— Доброе утро, Нарси, — Белла уже обнимала меня, а я смеялась и с удовольствием вдыхала запах роз и сирени, исходящий от сестры. Наверняка уже копалась в саду.
С некоторых пор девушка, поддавшись уговорам подруг, занялась садоводством. Надо признать, это у неё не так уж плохо и получалось. Даже не так, получалось прекрасно. У неё росло буквально всё, начиная от цветов и заканчивая овощами. Причём в рекордно короткие сроки. Её любимыми цветами были розы, моими — сирень. Прознав об этом, девочка высадила под моими окнами кусты сирени. Судя по запаху, они уже расцвели. Странно, а я и не заметила с утра.
Меня пробила мелкая дрожь. Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год, мне двенадцать, Меде четырнадцать, а Белле пятнадцать… Как быстро летит время.
Я уже успела усесться за стол, поздороваться с родителями и Медой, и даже взять в руки чашку чая.
— Ви написала, что Регулус уехал, — между тем сообщила Друэлла. Я изо всех сил старалась не выдавать своего волнения.
— Как? Он же ещё совсем ребёнок, — растерянно сказала Белла, стреляя глазами в мою сторону. Кажется, она просчитывала возможность моего побега, неверно истолковав моё напряжение.
— О, просто она всё-таки убедила мужа отдать его в Дурмстранг, — расхохотался Сигнус и весело посмотрел на жену. — Так что сейчас Рег у своей бабушки, декана одного из потоков.
— Ничего себе, — пробормотала Меда и улыбнулась. — Здорово.
— Блэки в Дурмстранге… Бедные дети, — я рассмеялась, легко и весело. Одна спасённая жизнь. Будущее изменено.
Какое-то время мы ещё обсуждали новость. После завтрака мама улетела переодеваться. Сегодня она снова встречалась с подругами. Меда тут же смылась читать, я же откровенно скучала. Сходила посмотреть на сирень Беллы, долго восхищалась и нюхала. Покаталась на лошади, доехала до своей заводи, нарвала цветов.
Всегда любила ромашки, сирень, просто полевые цветочки. А вот розы были моим кошмаром. Ненавидела их тяжёлый запах, они всегда ассоциировались у меня с похоронами. Следовательно, со смертью. Умирать снова не хотелось, определённо.
Поглаживая кончиками пальцев бутоны шиповника, ещё не до конца распустившиеся, я мысленно составляла список ближайших дел. Подтянуться по боевой магии не мешало бы, а ещё повторить программу третьего курса… Трансфигурацию я так и не дочитала. Ещё бытовые заклинания подучить, ещё раз просмотреть историю рода Блэк, я вроде неплохо её помню, но не идеально. Ещё не мешало бы прошвырнуться по Косой аллее, погостить у тёти Ви и у Ноттов, но это в идеале.
Я задумчиво уставилась на воду, осторожно перебираясь на свой любимый камень. Поверхность была тёплой и шершавой, я с удовольствием водила по ней руками и думала.
Дар это или проклятье? Вот так вот, прожить жизнь, отмучиться, а после тебя заставляют жить ещё раз. Справедливо ли это?.. Да, каюсь, когда умирала, представляла себе тот, другой мир. Райские кущи, яркий белый свет и родных. Андрея, дедушку и бабушку, лучшую подругу, которую сбила машина в семнадцать. Хотелось обнять каждого, до ломоты в руках. И тут меня так обломали.
Я упрямо мотнула головой и сжала руки. Ну уж нет, Цисс, прекращай. Ты могла родиться в своём родном мире, где-нибудь в ЮАР. Но ты родилась в порядочной Англии. Тебя могли закинуть в любую вселенную, но тебе дали право выбора, кучу возможностей, благородное происхождение, огромную волшебную силу. Выше нос, принцесса. У тебя всё получится.
Проведя рукой по водной глади, я хихикнула. Было тепло, хорошо и даже как-то тихо. Над моей головой проплывали белые перистые облачка, вокруг шумел лес, а маленький ручеёк приветливо журчал. Вздохнув, я достала из сумки книгу и раскрыла её на заложенной странице. Начнём, что ли…
***
— Ну почему, каждый раз, когда я еду в Хогвартс, случается какой-то бред?
— Малфой, успокойся, ты туда ехал-то всего два раза.
— Именно! И все эти два раза творилась какая-то…
— Господа! Вам всем по тринадцать, так почему я чувствую себя здесь самой взрослой?
— Блэк, порой ведёшь себя как сорокалетняя, так что завались…
— Как ты говоришь с Нарциссой?!
— Долохов, отвали…
— Мальчики, что вы тут устроили! Перестаньте сейчас же!
Я застонала и закрыла уши руками, забиваясь в угол вагона и стараясь сдержать рвущийся наружу смех. Вместе с Дженни, Тони и Люци ехать спокойно было невозможно. Нет, не так. Нереально. Вот опять, когда по рукам уже походил номер Ежедневного Пророка, парни затеяли взбучку.
— Мерлин, спасите меня от этих придурков, — проворчала Дженни, падая на сиденье рядом со мной. Теперь она уже не походила на забитого ребёнка. Напротив, это был цветущий здоровьем подросток. Её и так длинные золотистые волосы теперь отросли до пят, и она заплетала их в сложную косу, вплетая в неё тёмно-зелёную бархатную ленту. Сейчас на ней был изумрудный вельветовый сарафан и белая рубашка. Она вытащила из рюкзака какую-то книгу и протянула мне. — Смотри.
Я взяла небольшой томик в руки и улыбнулась. Это были сказки братьев Гримм. Провела кончиками пальцев по обложке и, не удержавшись, вдохнула знакомый с детства запах страниц. Волшебно.
— Больше всего мне нравится сказка про Рапунцель, — улыбаясь, сказала моя подруга. — Чувствую себя принцессой.
— Ты и так принцесса, — я обняла девочку и тут же рассмеялась. — Люци, прекрати так палевно накладывать на него сглаз, он всё видит.
После того, как мы более-менее успокоились, Антонин серьёзно посмотрел в окно и вдруг сказал:
— А ведь этот год в Хогвартсе может стать для меня последним.
У меня, честно говоря, подкосились ноги. Как последним? Он болен? Ну конечно, как же я проглядела. Какая-то патология определённо должна была появиться ещё в подростковом возрасте. Не спасла. Не смогла. Потеряла. Во второй раз. Андрей…
— Цисса, господи, успокойся! Я жив-здоров, — парень подскочил ко мне и опустился передо мной на корточки. Я вымученно усмехнулась. Да уж, наверное слишком яркие на лице были эмоции.
— Уезжаешь? — хрипло спросила Дженни, а он лишь пожал плечами. Люциус, сидевший до этого времени молча, тихо спросил:
— Почему?
— Родителей не устраивает то, что в этой школе постоянно меняется преподаватель ЗОТИ. Они считают, что боевика из меня тут не сделают.
— А хочешь ли ты им быть? — задумчиво спросила Браун, но я её уже не слушала. Если дело только в этом, то…
— Ты говорил им о Турнире Салазара? О запонках, о дуэлях?
— Естественно нет. Это выглядело бы как хвастовство, — фыркнул Люци и уверенно продолжил. — Они ведь наверняка об этом знают.
— Не факт, — я покачала головой. — Они же не учились в Хогвартсе, так что понятия не имеют ни о каких соревнованиях, тем более и о победах.
— Думаешь, декан не пишет родителям? — поинтересовалась Джейн.
— Отцу не писали, — задумчиво протянул Малфой, и в его глазах мелькнуло понимание. — Думаешь, если им об этом сказать, его могут оставить в школе?
— Возможно… Но ведь это противоречит правилам, — Тони вздохнул. — Глухо…
— Ну почему же противоречит? В своде правил говорится о том, что нельзя говорить о существовании этих состязаний ученикам с других факультетов. Его родители в Хогвартсе не учились, а значит…
Я развела руками, предлагая додумать дальше самим. Несколько секунд все молчали. Наконец Джейн взвизгнула и кинулась меня обнимать.
— Цисса, мать твою, ты гениальна!
— Пусти-и, задушишь, — прохрипела я, смеясь. Мальчики переглянулись и прыснули.
— Ну-с, наша маленькая долбанутая семья спасена, — заключил Антонин, вызывая этим новый приступ хохота.
Наша маленькая семья. А ведь и правда. С этими тремя мне было спокойней и теплее, чем со своими новыми и старыми родственниками. Смеяться, плакать, радоваться, грустить. С ними легко. Я улыбнулась, снова обнимая Дженни.
Скоро мы приедем в Хогвартс. Скоро мы ввалимся в Большой зал, будем сидеть вместе, смеяться и поглощать такое количество сладостей, что старшие будут лишь качать головами и улыбаться. А потом зайдём в свою гостиную, быстро закинем вещи в спальни, отговариваясь тем, что слишком устали для того, чтобы разбирать их. И расположимся с чашками чая перед камином. Будем читать по ролям, будем петь, будем обсуждать новые книги. Антонин обязательно что-то наиграет на рояле, обязательно поругается и помирится с Люциусом. Дженни наверняка принесёт домашний пирог, который ей дала с собой домовушка, и опять уснёт на ковре. А я снова буду вредничать, снова запутаюсь в датах, случайно буду перескакивать с английского на русский в разговоре с Долоховым. В который раз посмотрю в его глаза, вспомню Андрея и захочу разрыдаться прямо на месте. Как всегда сдержусь.
И всё-таки, я любила их. Правильно подметил Тони. Моя семья.
***
— Я устала, — заявила девушка и упала лицом на кровать. Я усмехнулась, усаживая на полку очередную куклу. Кажется, я называла её Лиззи.
— Что такое?
— Он на меня даже не смотрит, — обиженно засопела в подушку Джейн и всё-таки села. — Ну почему?
— Кто? — так же улыбаясь, спросила я.
Надо же. Она влюбилась. Я мысленно прокрутила список возможных кандидатов на пост предмета её симпатии. Мозг позорно отказывался выделять подобную информацию. Хотя я никогда и не наблюдала за ней с такого плана. Ну, если быть точнее, я не смотрела на тех, на кого смотрела она.
— Долохов, — взвыла она и опустила голову на руки.
Улыбка застыла на моём лице. Как бы я себя не убеждала, что они — разные люди, я никак не могла к этому привыкнуть. Он точно так же закусывал губу, так же смеялся, ходил, держал в руках карандаш. Он был таким же тёплым, всё так же светился, улыбаясь. И была ли я готова обсуждать его с подругой, как парня?.. Нет.
Да, я давно решила для себя, что и в этой жизни мы не сойдёмся. Просто я буду рядом. Просто здесь он будет жить дольше и счастливее, чем там. Сама же ему говорила, что это — моя зона комфорта. Что мне отлично живётся и без взаимности.
И ведь не лгала. Так спокойней. Ураган чувств не для меня. Но смогу ли я смотреть на отношения этой пары? Смогу ли?..
Дженни уснула быстро. А я ещё какое-то время лежала в холодной постели, пыталась осмыслить происходящее. Что я делала не так? Что я делаю не так? Вопросы, вопросы… я так устала от них. Только мне показалось, что в моей жизни появилось что-то понятное, разумное и предсказуемое, как оно вдруг пропало, разрушилось на части. Но ведь она, Дженни, не виновата. Он действительно милый, красивый, с чувством юмора… чёрт.
Я встала с постели и перебралась на подоконник. За стеклом была водная гладь и, совсем немного, лишь небольшая полоска, ночное небо. Звёзд не видно…
— Звёзды ближе, чем мы думаем… Звёзды ближе, чем нам кажется, — шептала я, раскачиваясь вперёд-назад.
Надо поспать. Хотя бы пару часов, но надо поспать. Я отлично помнила все свои бессонные ночи, то ощущение тяжести хронического недосыпа. Делала ночами доклады, читала, смотрела фильмы, болтала с кем-нибудь до утра.
Лютик, мяукнув, запрыгнул ко мне на колени. Котя…
— Я тебя люблю, — доверительно шепнула я, смотря на то, как кот щурится и фыркает.
Животное спокойно сидеть отказалось. Помурчав и потыкавшись в меня ещё с минуту, он спрыгнул с колен и отправился спать к Джейн. Я улыбнулась уголками губ и заправила за ухо выбившуюся золотистую прядь. Две подруги-блондинки, ну надо же. Хотя у Дженни волосы были ближе к рыжеватому, невероятная смесь золота и меди. У меня же они были светлее, но на платиновые пряди принцессы нашей компании даже не претендовали. Я усмехнулась, вспоминая серые, живые глаза Малфоя. Люциус. Странный, неподражаемый, такой родной и понятный. Холодный аристократ и безбашенный мальчишка в одном лице. Необыкновенный. Смогла бы я когда-нибудь влюбиться в него? Даже допустив возможность, что я буду в силах в какой-то момент отпустить свои воспоминания? Наверное, да. Не знаю. Думать об этом не хотелось, подобное казалось неправильным.
Андрей. Теперь Антонин. Коварная вселенная, знала я, всегда знала, что ты меня ненавидишь. И чувство юмора у тебя не очень, скажу я тебе.
А ведь он будет счастлив. Неожиданная мысль всколыхнулась, разгорелась и затопила меня всю, заставив вздрогнуть. С такой, как Джейн, он непременно будет счастлив. Она чем-то напоминала меня в прошлой жизни, такую же чистую, открытую, добрую. До того, как я начала терять близких. Да, ведь он будет счастлив… не это ли главное?
Я крепче обняла колени руками и уткнулась в них лицом. Так сложно решить что-то, что возможно будет стоить тебе жизни. Или не тебе. От этого выбор делается ещё труднее.
Хотелось порыдать в голос. Так, чтобы завтра хрипеть, чтобы никогда больше не думать о счастье, хотелось выплеснуть из себя всё, что накопилось. Но я не могла.
Нужно было думать. Думать сейчас. Пока ещё не поздно, пока я никого не сломала и не сломалась сама. Как же хочется ничего не решать, просто плыть по течению и не напрягаться. Взять за девиз «один раз живём» и отрываться… Но нет, нам же всё надо…
Не знаю, сколько я просидела так, размышляя. Уже глухой ночью я, наконец, встала, поправила ночную рубашку и, вздохнув, залезла под одеяло. Я решила. Пусть не для себя, но для них. Так будет лучше. Пусть идёт так, как идёт. А я отпускаю.
Комментарий к Глава 10
О Боже, готово
Я заболела, появилось свободное время, поэтому прода на сайте)
Не длинная, так, обычная вводная глава. Никаких особенно ярких событий, просто мысли, чувства, зарисовки.
Надеюсь, вам понравилось~
Напоминаю, у меня есть своя группа в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Треки для главы и картиночки уже там)
Оставляйте отзывы, мне очень важно ваше мнение
Стараюсь соблюдать канон, держать в узде фантазию, доступно описывать события, делать чётким обоснуй, но мне нужно подтверждение этому ;3
Всегда ваша,
Escriba Simplement~
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 11 ==========
Утро встретило меня хмурыми облаками и мелким накрапывающим дождиком. Вообще, погода здесь довольно быстро менялась, отбивая всякое желание выходить на улицу. Я встала с постели, заправила её невербальной магией и прошлёпала босыми ногами в ванную. Посмотрела в зеркало.
С зеркальной поверхности на меня глядела миловидная девочка, уже почти что девушка. Длинные светлые волосы, больше русые, чем золотистые, волнистыми прядями струились по спине, голубые глаза, тёмные ресницы и брови, классические черты лица, чуть приоткрытые пухлые губы. Скривившись, я начала умываться. Вроде бы уже привыкла к своей внешности, воспринимаю себя уже как Нарциссу. И всё-таки эти два года были довольно тяжёлыми для моего понимания.
Покончив с водными процедурами, я вернулась в комнату. Поспала всего пару-тройку часов, а чувствую себя очень даже неплохо. Может быть связанно как-то с резервами магии?
Достала форменную юбку, рубашку и джемпер; лёгким движением палочки разгладила мантию. Одевшись, я быстро натянула гольфы и зашнуровала ботинки. Ну вот и всё. Заплести волосы в косу, скинуть в рюкзак Зельеварение, Историю магии и Астрономию, и тихо выскользнуть из спальни, обязательно проверив наличие волшебной палочки в кобуре.
Добравшись до Большого Зала, я улыбнулась уголками губ и тихо прошла к одинокой фигуре, сидящей за нашим столом.
— Доброе утро, Люциус.
— Доброе утро, Нарцисса, — мальчик улыбнулся и слегка отодвинулся, предлагая сесть рядом, на место Тони. — С чего такая официальность?
— У тебя просто очень красивое имя, — я пожала плечами и с удовольствием уселась рядом, оглядывая стол. Хотелось чего-нибудь лёгкого. Фруктов, например. И чая.
Мальчик, предупреждая мои действия, левитировал мне чайник, наполняя мой стакан душистым отваром. В воздухе тут же разнёсся запах смородины и клюквы. Благодарно кивнув, я продолжила:
— Ты знал, что твоё имя имеет немецкие корни?
— Да. Произношение немецкое, — согласился Малфой и грустно улыбнулся. — Его выбирала мама.
— Светлый, — пробормотала я, неожиданно даже для себя самой смущаясь. — Оно подходит тебе…
— Спасибо, — он тихо рассмеялся и лукаво блеснул глазами. — Не будет ли лишним заметить, что твоё имя столь же подходит тебе, сколько и моё?
— Как высокопарно, — буркнула я, стараясь осмыслить каламбур. Намекал ли он на свою фамилию?
— Стараемся, — он отсалютовал мне чашкой чая и, улыбаясь, пригубил душистый напиток.
С ним было легко. И вот сейчас, неспешно переговариваясь, мы радовались новому расписанию. В нашем потоке получилось так, что интересные нам предметы не совпадали по времени, так что Древние Руны, Нумерология, Прорицания и УЗМС мы собирались посещать вместе. От маггловедения мы оба морщились, прекрасно понимая, что с жизнью обычных людей нужно знакомиться точечно и самостоятельно.
— Последний раз программа менялась… где-то в тысяче девятьсот сорок шестом, кажется, — раздражённо сказал мальчик. — В мире успело произойти столько всего, а мы этого не знаем. Конечно, неприятно то, как себя позиционируют грязнокровки, как они стараются здесь всё изменить… мы-то в их мир не лезем!
— Но технический прогресс определённо интересен, — согласилась я, неожиданно понимая, что мне действительно интересно разговаривать с этим человеком. Да о чём угодно, пусть даже о маггловской технике.
Покончив с завтраком, мы ещё поболтали о погоде, Травологии, обсудили Руны, учебник по которым оба уже прочитали этим летом. Сошлись на том, что обоим интересны Прорицания, но профессор Трелони для должности учителя мягко говоря, не подходит.
Скоро появилась заспанная Дженни. Упав рядом со мной на скамейку, она плеснула себе в кружку чая и поморщилась.
— Совершенно отвыкла просыпаться в такую рань, — пожаловалась она, намазывая на хлеб клубничный джем. — Единственное, чего я сейчас хочу… Эй, прекратите!
Она шутливо толкнула смеющегося Люциуса в плечо и перевела враз потеплевший взгляд на дверь.
— Доброе утро, — хрипло поздоровался Долохов.
— Если и ты сейчас, скажешь, что не выспался… — начала было я.
— Я не выспался, — смеясь, перебил меня Тони.
Джейн хмыкнула и подтолкнула к нему чашку. Люциус, стараясь справится с подступающим смехом, полез в сумку за учебником Травологии. А я просто улыбалась. Сейчас, смотря на Джейн и Антонина, я не чувствовала ничего, кроме чистой дружеской симпатии.
— А эти двое неплохо смотрятся вместе, — заговорщицки прошептала я на ухо выпрямившемуся Люциусу.
Он окинул пару быстрым взглядом и усмехнулся.
— Знаешь, Блэк, мы с тобой тоже неплохо, — выдохнул он и тихо рассмеялся. — Смотри, я хотел показать тебе эту статью. Дженкинсон доказывает, что корни мандрагоры…
— Зубрилы, — неожиданно появившаяся сзади нас Белла заставила меня подпрыгнуть. Про присутствие сестёр в Хогвартсе лишний раз вспоминать не хотелось, не знаю почему.
— Не зубрилы, а прилежные ученики, — поправила её я, вставая. — Ладно, пора выдвигаться. А то я так до завтра до кабинета не дойду…
— Что у вас первым? — не заметив истинной причины моего ухода, Белла опустилась на скамейку и окинула меня взглядом, задержавшись на сумке.
— История Магии, — ответил за меня блондин и, поднявшись, потянул меня к выходу.
Оказавшись вне Большого Зала, я вздохнула, чувствуя себя намного свободнее. Толпа не то что давила, но неприятные ощущения всё же доставляла.
— Всё в порядке? — поинтересовался Малфой, пока мы шли в противоположную от Большого Зала сторону.
— Вроде… Так, как думаешь, что мы сейчас будем проходить?
— Восстание горных троллей? — невинно поинтересовался Люциус, прекрасно зная о личных качествах и профессиональных успехах нашего преподавателя. — И то, если никто не уснёт.
— Первый параграф был о создании кодекса непростительных, — задумчиво пробормотала я. — С трудом верится, что когда-то Авада или тот же самый Круциус были разрешены.
— Фактически, они стали запрещены только после инцидента с Грин-де-Вальдом.
— Естественно, — я улыбнулась уголками губ и остановилась рядом с дверью знакомого кабинета. Кивнув на подоконник, я приподняла брови. — Сядем?
— Всё что угодно, принцесса, — усмехнулся мальчик и послушно пошёл вслед за мной.
Мы уселись на каменный подоконник. Я с удовольствием смотрела на улицу, где снова начинал накрапывать мелкий дождь. Хотелось молчать и в то же время хотелось говорить о многом.
Дождь мне нравился. Определённо, было нечто завораживающее в том, как капли разбивались о землю, создавая непередаваемое настроение, непередаваемую гамму эмоций. В дождь хотелось читать, хотелось говорить, хотелось гулять или просто молчать. В дождь хотелось жить.
— А ты любишь такую погоду, — не вопрос, утверждение.
Люциус наблюдательный. Он улавливает любые перемены настроения собеседника. Вообще любые. И это было так странно и необычно для вроде бы ещё ребёнка, что завораживало.
— Люблю, естественно, — я усмехнулась уголками губ и раскрыла лежащую на коленях книгу, проводя пальцами по страницам. Блондин, улыбнувшись, коснулся кончиками пальцев сгиба страниц.
— И книги тоже.
— И книги.
Он хотел добавить что-то ещё, это было заметно по чуть приоткрывшемуся рту и смеющимся глазам, но ему будто дали невидимую пощёчину. Усмехнувшись, он резко отдёрнул руку и посмотрел куда-то мне за плечо.
— А вот и наши друзья, — с иронией пропел он, вскакивая с места и пружинящей походкой направляясь к ним.
Обернувшись, я увидела хмурого Антонина и не менее хмурую Джейн. Вздохнула, поправила выбившуюся из косы прядь и, убрав книгу в сумку, слезла с такой удобной для времяпрепровождения поверхности. День обещал быть долгим.
***
Прошло несколько недель. Турнир Салазара, как и в прошлом году, принёс мне победу. На этот раз меня грубо попыталась убрать одна из девочек. Довольно интересная личность, надо признать.
Катарина Руквуд. Девочка моего возраста, с длинными чёрными вьющимися волосами, белой кожей с множеством милых родинок и синими-синими глазами в обрамлении длинных ресниц. Пухлые губы, большие глаза, милый вздёрнутый носик и острые скулы, эта девочка была обречена на звание самой красивой девушки факультета. Звонкий сладкий сопрано, грациозные движения, неплохой вкус и восхитительно ужасный характер.
Знаете, таких всегда было много. Она была скорее охотницей, нежели сердцеедкой, скорее спортсменкой, нежели шлюхой. Довольно открытая, приятная в общении с мальчиками, простая и понятная для них, она обращала на себя внимание противоположного пола. На Слизерине такие были редкостью.
Дело в том, что многие девочки и девушки прекрасно понимали: их будущим мужем вполне может оказаться однокурсник. А позорить семью своим не в меру открытым поведением никому не хотелось. Поэтому никто из приличных семей, простите за выражение, не блядовал. А вот среди полукровок и предателей крови, если уж они и пробивались на наш факультет, подобные случаи были не редкостью. Руквуд была не исключением. Полукровка, самая обыкновенная, не блещущая ни магическими способностями, ни умом. Ей всего тринадцать, я не думаю, что она уже с кем-то спала, что позволило бы назвать её дамой лёгкого поведения. Но все, и её однокурсницы, и старшие, прекрасно понимали, что это лишь вопрос времени. Грязно, пошло, ужасно, да. Но правдиво. Истина всегда отвратительна, это я уяснила ещё в прошлой жизни.
Умом девочка так же не блистала. Если она не флиртовала, то носилась по гостиным других факультетов к своим многочисленным знакомым, гуляла с подругами или шаталась с ними по многочисленным магазинчикам Хогсмида, сгребая бесполезный хлам. Но не училась, нет. Однако, когда наши фамилии оказались напротив друг друга в решающей битве, она гордо задрала носик. «Всего лишь мелкая Блэк», — услышала я её смех.
Мне было её жаль. Ровно до того момента, как мы не оказались на одной площадке, где она лишь презрительно усмехнулась.
— Не боишься пораниться? — едко поинтересовалась она, а получив в ответ милую улыбку, начала атаковать ещё до объявления начала дуэли.
Стоит ли говорить, что маленькая Блэк тут же захотела стереть её с лица Земли. Стоит ли говорить, что маленькая Блэк едва не оставила её инвалидом. Молча. За тринадцать секунд. И ничуть не жаль. Если таких сразу не поставить на место — пиши пропало.
Получив вожделенную подвеску, уже третью, я дождалась Дженни. Она шла от площадки Долохова, улыбаясь. По её счастливому виду я поняла, что Тони не отстаёт.
— Отличная дуэль? — вежливо поинтересовалась я, прикасаясь пальцами к своей подвеске.
— Он молодец, — девочка рассмеялась и обняла меня одной рукой за талию, — но Люцика не переплюнул. Запонки у него.
— Ожидаемо, — я тихо рассмеялась и, увидев изменившееся выражение лица Джейн, остановилась. — Ты чего?
— Твой дуэлянт не Катарина ли Руквуд случаем? — тихо поинтересовалась девочка и с беспокойством посмотрела правее меня. Я оглянулась.
Катарина, в окружении подруг, о чём-то перешёптывалась, прожигая меня злым взглядом.
— Она тебе этого не простит, — обречённо подчеркнула Браун и, вцепившись мне в руку, поволокла меня переодеваться.
За ужином я с удивлением расспрашивала её о столь блистательной личности. Грустная девочка отмалчивалась, но убедившись, что мальчики пошли поиграть в шахматы, оставив нас за столом, взорвалась. Злым шёпотом она крыла брюнетку так, что миссис Браун, услышав, схватила бы сердечный приступ. Хотя и было за что.
— Ты не понимаешь. Мелани Пайпер недавно просто уронила её книгу, пока передавала через парту. Так она потом что-то подлила ей в стакан… Мел в Больничном крыле, родителей не извещали. Это ведь нарушение устава школы! И я не могу понять, покрывает ли её наш декан или это старшие подруги стараются. А с парнями? Ты знаешь, что помолвка Фелиссии Нотт из-за неё чуть не сорвалась? Сплетня там, сплетня тут, счастливая улыбка… а девочке чуть жизнь не сломала. И тебе попытается что-то сделать, начхать ей и на твою фамилию, и на родственников, и даже на родовую защиту! Такие ни перед чем не останавливаются…
Я задумчиво ковырялась ложкой в рисовом пудинге. Странно всё это. Девочка в больничном крыле, а родителей не известили. Директор? Или всё решили уладить внутри факультета? Не нравится мне всё это…
Как и многие фанаты Гарри Поттера, я читала фанфики. Читала истории с неплохим таким обоснуем, больше всего отдавая предпочтение статьям. Авторы старались объяснить выверты мира Дж. Роулинг, как могли. И в теорию Дамбигада я не верила никак. Так же как и в теорию безгрешного Поттера, которой живут миллионы, а вдумываются лишь единицы. Нет, Дамблдор был восхитительным интриганом, но сражался он, по-моему, действительно за добро. Только вот видел он его по-своему. Довольно своеобразно, кстати. Неужели он не замечал вербовки на факультетах? Да нереально такое. Даже услышав какой-то шёпоток о Волан-де-Морте, я тут же обращалась в слух, буквально впиваясь зубами в информацию. Мелкие слухи проходили, но довольно быстро заминались. Родителям это пока было неинтересно, а детьми готовящееся светопреставление воспринималось скорее как страшная сказка на ночь, не более. Ну, или рассказы полусумасшедшей няньки. У каждого своё.
Мы без происшествий дошли до гостиной, где немного посидели перед камином на своём любимом месте. Я дописывала эссе по Травологии вместе с Джейн, Тони и Люциус, уже его дописавшие, играли во взрывного дурака.
— Противные, — пробубнила Браун в ответ на взрыв весёлого смеха со стороны парней.
— Да ладно тебе, — я заговорщицки улыбнулась и наклонилась к ней ближе. — Зато у нас готова Астрономия, а вот им ещё корпеть над картами…
— Точно, — Дженни, тут же повеселевшая, придвинула справочник ближе к себе и поморщилась. — Чёрт бы побрал эти бобы…
***
Ничто, как говорится, не предвещало.
Обычный вечер, таких в Хогвартсе мы провели ужепросто немереное количество. Мы сидели рядом с тем же камином, около которого мы напару с Дженни корпели над Травологией и ненавистными её душе бобами. Теперь она со слезами на глазах водила пальцем по справочнику с рунами, поминутно записывая непонятные ей абзацы в толстую маггловскую тетрадь. Помощь она принимать отказывалась, так что я просто лежала на плече у Люциуса, наблюдая за тем, как он рисует морской пейзаж.
— Это Адриатика?
Он кивнул и улыбнулся, показывая, что не особенно хочет говорить. Вздохнув, я снова глянула на хмурого Долохова, вперившегося в одну и ту же страницу учебника Истории магии уже минут как пятнадцать, и поняла, что сегодня точно умру от скуки.
— Чёртовы руны, — выругалась сквозь зубы Джейн, стряхивая с колен тетрадь и поднимая на меня полные отчаяния и злости глаза. — Я не понимаю ни единой закорючки, такое ощущение, что я читать разучилась…
— Зачем ты вообще выбрала их, как дополнительный предмет для изучения? — поинтересовалась я, мысленно ликуя. Ну хоть с кем-то поговорю, господи, спасибо, ты в кои-то веки услышал мои молитвы.
— Я, конечно, не такая умная, как вы, но… Я не хотела расставаться с вами, сидеть на скучном маггловедении и… и вообще. Ну не понимаю! — в отчаянии воскликнула она, обращая на себя внимание мальчиков.
Улыбнувшись, я присела рядом с ней и обняла её за плечи, успокаивая.
— Давай-ка я заварю нам чай, — предложила я, поглаживая её по плечу. — Пока я буду занята, ты немного отдохнёшь, а как только вернусь — мы за чашкой крепкого чёрного чая с мелиссой решим все твои маленькие неурядицы с рунами, хорошо?
— Ага, — девочка благодарно улыбнулась и задержала мою руку в своей. — Что бы мы без тебя делали, Цисси?
— Умерли бы от скуки лет в сто двадцать, — рассмеявшись, объявила я.
— А так нас ждёт героическая смерть лет в двадцать из-за её грандиозных идей, — шутливо подколол меня Люц, улыбаясь.
Я растянула губы в вымученной улыбке и отошла к шкафчику, который мы выбили у Гризельды. Сервиз моей бабушки мне передала тётя Мел два года назад вместе с огромным письмом и настоятельной просьбой обращаться с ним аккуратно, поя чаем своих друзей.
Чай я заваривала без магии, в лучших традициях миссис Хадсон. Скоро в воздухе распространился пряный запах душистых трав, собранных мною летом. Мелисса, мята, упакованная заботливыми руками домовушки клюква и брусника. Всё это помогало унять дрожь в руках, всё больше мною овладевающую.
А ведь и правда. Мы все можем погибнуть в двадцать, можем даже не дожить до двадцати. Но как же так? Я украдкой оглядела гостиную, полную счастливых детей. Неужели многие из них умрут? Неужели некоторые рода и вовсе пресекутся? Да невозможно!
Возможно, шептала мне память. И так и будет, если ты ничего не сделаешь. Смерть, всполохи красного и зелёного, взрывы и потери, потери, потери… Была ли я к этому готова? Чёрт возьми, был ли к этому готов вообще хоть кто-то?
Ответ был будто в очертаниях губ милых девочек, в глазах мальчишек, на лицах учителей, в камнях замка, среди листвы леса и даже в самом небе, будь оно пасмурным и дождливым, или погожим и солнечным. Нет.
Чашка, стоящая так близко к краю, опрокинулась.
— Осторожней, — раздался сзади меня столь знакомый голос.
Я улыбнулась и поправила чашку, удержанную магией. Поставила её на блюдце, поправила ещё раз и, подумав, протянула Долохову. Мальчик осторожно взялся за края тарелочки, расписанной голубыми бутонами неизвестных мне цветов, но брать из моих рук чай не спешил.
— Точно всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовался он, заставив меня вымученно усмехнуться.
— Точно, — я кинула взгляд туда, откуда он ушёл, к камину.
Люциус, нахмурившись, следил за каждым движением друга, будто был готов броситься к нам в любую секунду. Я вздохнула и, отпустив чашку, отступила на шаг. Снова принялась разливать чай. Как я уже говорила, это успокаивало.
— Мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто в нас влюблён, — тихо процитировала я на русском, добавляя в чай для Дженни две ложки сахара и мяту.
— Чего? — всё так же хмуро спросил мальчик.
— Ничего… ничего, всё отлично, Тони, — я заставила себя почти естественно рассмеяться и, не отрываясь от своего занятия, кивнуть в сторону ребят. — Пойдём, меня наверняка заждались…
Я подняла поднос невербальной магией и проследовала к покинутому ранее месту, оставляя за спиной недоумевающего друга. Малфой тут же поднялся, помогая мне раздать чашки. Я благодарно улыбнулась и устроилась между ним и Джейн, с удовольствием отпивая из чашки.
— Ну, показывай, что у тебя тут…
Время летело незаметно. Руны были моим коньком, здесь я чувствовала себя прекрасно. Объяснить лёгкую для меня программу третьего курса для меня не составило ровным счётом никакого труда. Постепенно, увлекаясь, я оставила материал что-то бубнящей Дженни и принялась перебирать в уме фамилии известных мастеров Рун.
— Недавно мы с Люциусом зачаровывали шкатулку, — я нахмурилась и крепче сжала в руках чашку. — А потом он предложил использовать для усиления эффекта чар незримого расширения связку… связку…
— Антуана Лавуазье? — подсказал блондин, улыбаясь. Получив мой благодарный взгляд, мальчик продолжил. — Да, мы пытались добиться более долгосрочного эффекта. Прошло две недели, время мы не обозначали, а чары всё ещё держатся. Мне кажется…
Сладкий сопрано, так знакомый мне, зазвучал совсем рядом, перебивая красивый голос моего друга.
— А вы знали, что в Хогвартсе появился новый призрак?
Катарина, так бессовестно ворвавшаяся в мою зону комфорта, раздражала. Но я вполне могла владеть собой, так что лишь сдержано улыбнулась и отпила из чашки уже порядком остывший чай.
Девочка, тем временем, уже уселась рядом с Антонином, улыбаясь так приторно, что зубы сводило. Дженни скрипнула зубами. Ничего, маленькая моя, я тебя понимаю. Но мы не жадные, мы поделимся. Когда она начала откровенно строить глазки Люцику, моё терпение довольно быстро лопнуло. Девочка, ну что же ты делаешь? Я же тебя сейчас за волосы невербально оттаскаю… Ну зачем тебе такие проблемы, ну зачем? Твой милый труп закапывать будет Дженни, причём с удовольствием, в этом я уверена. Ну уйди, а?..
Девочка либо моих мысленных возгласов через глаза действительно не улавливала, либо именно этого она и добивалась. Это прелестное создание продолжало мило болтать с блондином, периодически отслеживая мою реакцию. Боже, дети, вам всего тринадцать… Так откуда такая любовь к мексиканским страстям?..
Кое-как в разговор втянули и меня. Беседа снова свернула к рунам. Катарина молчала, явно не зная, как вклиниться в беседу так, чтобы не показать себя дурой. Оживившись, я снова припомнила трактат одного из мастеров века эдак одиннадцатого.
— Восхитительные комбинации, — я улыбнулась, поймав взгляд понимающего меня так легко блондина. Оба ведь над этим творением до трёх утра сидели, знает он о чём я. — Мастер вырезал их на любой поверхности сам, в течение нескольких суток, подпитывая собственной магией. Их так ещё и не удалось никому повторить…
— Ну, как-нибудь и до них доберёмся, — пообещал Люциус, легко проведя рукой по моим распущенным волосам.
Я улыбнулась, ловя злой взгляд Катарины. Драма с тончайшим привкусом садо-мазы и вкраплениями истерики не заставила себя долго ждать. В цирк я больше не пойду, там скучно.
— Силёнок не хватит, — резко оборвала Малфоя девочка и усмехнулась. — Она третья по боковой ветви и…
— И её называют маленькой Морганой, Руквуд, — огрызнулась Джейн, привлекая внимание всей гостиной к нашей скромной компании. — Причём, прошу заметить, не за красивые глаза.
— Ну что за менталитет краба, — вздохнула я, поднимая на девушку глаза. — Перевожу для тех, кто в танке. Термин используется для описания эгоистичного, близорукого мышления, которое настроено на установку «если я не смогу, то и вы не сможете».
Девочка моментально вспыхнула. Кажется, шпилька пришлась в цель и я, сама того не осознавая, ударила по самому больному.
— Да как вы вообще её терпите? Слабохарактерная идиотка со смазливым личиком шлюхи! — чрезвычайно довольная оскорблением, она победно ухмыльнулась и уже приоткрыла рот для новых ругательств.
Я откинула голову блондину на плечо и едва заметно усмехнулась, заставив девочку подавиться оскорблениями. Знаешь, детка, то, что ты могла оскорбить подобными словами, умерло в той, уже прошедшей жизни. Красивые женщины не поступают в медицинские ВУЗы. Или же они покалечены внутри так же, как красивы снаружи.
Живём два раза: один для других, другой — для себя. Это, прошу заметить, второй.
— Забери свои слова назад, Руквуд, — медленно, но довольно угрожающе протянул Антонин, поднявшись. Он неспешно отряхнул брюки и выпрямился. — Забери свои слова назад.
— Да чёрта с два, — она усмехнулась и поправила выбившийся из укладки локон; оглянулась на дверь. — Что вы — вы — мне сделаете?
— Ты думаешь, — голос после недолгого молчания хрипел, — что можешь оскорблять меня безнаказанно?
Она попыталась что-то произнести, но ошарашенно уставилась сначала на меня, потом, всё с нарастающим ужасом, на Люциуса.
— Невербально силенцио, — ласково предупредил он. От тона хотелось вешаться.
— Ты спросила, что я с тобой сделаю. Милая, это похоже на объявление открытой войны. Ты, кажется, забыла, с кем говоришь? Может мне представиться ещё раз? Знаешь, Блэков много… плюнешь в сторону одного — плюнешь на всех. А нужно ли тебе связываться с самым тёмным родом Англии?
Я ненадолго замолчала, давая ей возможность переварить полученную информацию. Сделав вид, что я вспомнила что-то важное, я щёлкнула пальцами и повернула лицо к блондину. Наши глаза разделяло каких-то несколько сантиметров. Восхитительные.
— Люц, — я мило улыбнулась, подмечая слегка порозовевшие щёки моего друга, — кажется, её папа начал не так давно работать в Министерстве. Мы же можем это как-нибудь исправить?
— Конечно, принцесса, — немного хрипло заверил он.
Я повернулась к девочке, на лице которой отражалась полная гамма эмоций. Она осознала, во что вляпалась, ну наконец-то.
— Видишь, я всего лишь маленькая милая девочка. И сама пока ещё могу не так много. Но сплетня там, сплетня тут, невинная улыбка, милый взгляд из-под опущенных ресниц, и я могу добиться полного краха тебя и твоей семьи. Я тварь, мне можно. Но перед тем, как называть меня шлюхой, подкрепись сначала фактами — мне будет очень интересно послушать.
Гостиная молчала. Даже старшие курсы напряжённо следили за моим монологом. Они понимали, что я не блефовала. И понимали, что я вполне могу сделать подобное. С меня станется.
— Понимаешь, — я снова мило улыбнулась, уже чувствуя внутреннее опустошение, — ты наверное владеешь немного устаревшей информацией и по поводу меня самой. Помнишь Турнир Салазара на первом курсе? Это риторический вопрос, милая, не стоит так на меня смотреть. Конечно, ты его не помнишь. Потому что для всех он начинается со второго. А меня пригласили на первом. О чём-то говорит, не правда ли? Так ведь я умудрилась ещё и первое место взять. Так вот, о чём это я… Буду обходить непростительные, сделаю всё без свидетелей. После чего нанесу себе несколько несущественных ран твоей палочкой и убью тебя медленно, кроша по кусочкам не тело, а саму душу. И ты прекрасно знаешь, что я могу. И жаль мне ничуть не будет.
Поднявшись на ноги, я отставила от себя уже остывший чай и махнула рукой, снимая силенцио. Под ту же самую оглушительную тишину вышла из гостиной.
Поход по тёмным, мрачным коридорам подземелий успокаивал. Будто открывалось второе дыхание. Остановившись в одном из глухих мест, я подняла голову вверх, рассматривая сетку трещин на старом, как этот мир, потолке, прислушиваясь к собственному дыханию и гулкому стуку сердца; где-то, будто бы в такт, капала вода. Быстрые шаги сзади я заметила не сразу. Бледные руки, обхватившие меня сзади, тоже.
— Тише, это я, — прошептал Люц, прерывисто дыша мне в волосы.
Я откинула ему на плечо голову и улыбнулась, в который раз за этот бесконечно долгий день. От улыбок скоро скулы начнёт сводить, отвечаю.
— Я знаю.
Стоять с ним так, обнявшись, посреди пустых Хогвартских коридоров казалось чем-то правильным, нужным, чем-то даже незаменимо важным.
— Как там дела? — между прочим поинтересовалась я, стараясь оставаться спокойной.
Мальчик неожиданно даже для меня рассмеялся и, крутанув меня в объятиях, прижал к себе, обнимая крепче.
— Примерно половину нашей милой беседы наблюдала Белла. Как только ты вышла, она встала и начала примерно с парселтанга, а вот когда я выбегал за тобой, уже переходила на диапазон горгоны. Надеюсь, Катарина чего-нибудь лишится… мозгов, например.
— Нельзя потерять то, чего нет, — пробубнила я, вдыхая запах полыни, которой насквозь пропах серо-зелёный слизеринский шарф, который мальчик почти не снимал.
Тишина ничуть не напрягала, а казалась чем-то очень своим, очень органичным, идеально вписывающимся.
— Вернёмся? — с небольшим сожалением спросил блондин, чуть крепче обнимая меня.
— Может ещё постоим? — неуверенно спросила я, сжимая пальцами тёплую ткань мантии.
Он тихо рассмеялся и, клянусь, я расслышала слово «обожаю».
***
Гостиная была заполнена теплом, воздухом и абсолютной тишиной. Все сейчас были на уроках, дополнительных занятиях или на отборочных тренировках по квиддичу. Я же, отговорившись плохим самочувствием, осталась вместе с Джейн, дожидаться результатов, так важных для наших идиотов.
Вот часы пробили два, через полчаса начнётся обед. За окном нещадно поливает косой дождь, заставляя девочку, сидящую рядом со мной, ёжиться и глубже укутываться в плед.
В гостиную, распахнув дверь, врывается растрёпанный блондин, и я тут же откладываю успевшею уже порядком надоесть мне книгу.
— Взяли! — восклицает он и я, смеясь, бросаюсь к нему для объятий. Форма насквозь пропитала дождём, волосы растрёпаны, но сейчас он кажется таким милым и домашним, что я просто не могу ничего с собой поделать.
— Ловец?
— Ловец!
Он смеётся и старается стряхнуть с волос капли, пока я достаю палочку и сушу его заклинаниями.
— Ты так скоро станешь лучшим на факультете, — задумчиво тянет Дженни, заставляя нас, дурачащихся, на неё оглянуться. — Прекрасные оценки, победы в Турнире, теперь ещё и место в квиддичной команде сборной Слизерина, да не кого-то, а ловца…
— Только не зазнавайся, — бросает вошедший неожиданно Антонин. Он тихо смеётся и тоже сушит себя заклинанием. Немного недовольно смотрит на меня, стоящую так близко от Люциуса. Я нервно дёргаю плечом и снова оказываюсь в тёплых руках. У каждого свои способы справляться с раздражением.
— Тоже что ли к вам в команду податься, — шучу я, стараясь разрядить обстановку. Помогает.
— Упаси Мерлин, — смеётся брюнет и падает в стоящее рядом кресло.
— Я, между прочим, неплохо летаю, — бубню я, отворачиваясь от мальчика и утыкаясь блондину в плечо.
— Я, между прочим, тоже, — в тон мне отвечает Браун и мы заходимся в приступе хохота.
— Боже, спаси нас от феминисток¹, — почти хором восклицают мальчики, смеясь.
Когда они ушли переодеваться, Дженни смущённо мне улыбнулась.
— На самом деле, я думаю, что феминизм — это не так уж и плохо…
— Нет на свете феминисток, — я покачала головой и ответила на её открытую, добрую улыбку. — Есть сексисты и нормальные люди.
А этим же вечером я заняла место в команде.
Своим сообщила оригинально, за ужином. Грэхэм Монтегю², капитан квиддичной команды Слизерина, остановился рядом с нами по пути из Большого зала.
— Малфой, Блэк — завтра у вас тренировка в четыре. Долохова только с собой возьмите, а то наш охотник потеряется…
Малфой радостно улыбнулся и кивнул. Через несколько секунд его оживление сменилось растерянностью. Ещё через несколько он сложился пополам в приступе хохота.
— Я что-то пропустил? — недовольно поинтересовался опоздавший на ужин Антонин, усаживаясь рядом с слегка порозовевшей Дженни.
— У нас… новый… охотник, — прохрипел Люциус, пытаясь успокоиться.
— Да? И кто же это? — с интересом переспросил Тони.
— …охотница.
Мальчик какое-то время переводил недоумевающий взгляд с довольной меня на уже во всю ржущего Малфоя и медленно, словно не веря в происходящее, покачал головой.
— Нереальные, — пробормотал он, снова оглядывая нашу колоритную парочку.
— Тушите свет, гасите свечи, — пробормотала Джейн, стараясь оставаться серьёзной. — Это будет последний матч, на который я пойду.
***
— Тебе ещё не надоело?
Рождество наступало на пятки. Снег валил уже третьи сутки подряд, полностью укрыв замок и огромную степь, квиддичное поле, школьный двор, лес… всё оказалось под плотным белым покровом. Дети наконец получили возможность выйти на улицу, не опасаясь, что их сметёт ветром или окатит с ног до головы ледяной водой.
Люциус с садистским удовольствием невербально собирал за спиной Антонина огромный снежок, больше похожий на сугроб. Это произведение народного творчества с едва уловимыми вкраплениями природной магии Малфоя как раз нависало над головой ничего не подозревающего Долохова.
— Чем он тебе так не нравится? — продолжала вопрошать я, кутаясь в объёмный слизеринский шарф, стащенный у того же Малфоя.
Мальчик, отвлёкшись на секунду, едва не потерял контроль над своим творением.
— Чем он мне не нравится? Не знаю… чёрт, наверное тем, что он нравится тебе, Блэк.
— Не в том смысле, в котором думаешь ты, Люц, — я улыбнулась и подняла голову к небу, щурясь и стараясь разглядеть отдельные снежинки в этой непроглядной канители. — Только как друг.
— Только как друг, — довольно повторил блондин, опуская на голову ни о чём не догадывающемуся Долохову своё детище.
Я рассмеялась, проникаясь комизмом ситуации.
— Это были вы-ы, — взревел сугроб, отдалённо напоминающий моего навсегда погребённого под снегом друга.
— Пора сваливать, — деловито заявил Малфой, хватая меня за руку и утягивая в сторону замка.
— Ложь и грязные инсинуации, — крикнула вдогонку я, прекрасно понимая, что лучший конфликт — это несостоявшийся конфликт.
Живой. С ними я чувствовала себя живой.
В Хогсмид меня вытащили в эти же выходные. Вытащил, как ни странно, этот же Малфой. Ведь «ты же не откажешь мне, Блэк, правда?» и «о Боже, ну не разбивай моё хрупкое сердце», повторяемые с перерывом в две-три секунды могли сломить кого угодно. В конце концов, в волшебной деревушке я бывала только единожды, с Дженни, и то это было летом. Поэтому здраво рассудив, что подарки я ещё не покупала, а Рождество не за горами, (да и компания приятная, чего уж греха таить), я согласилась.
Именно поэтому я сейчас стояла перед шкафом и мяла в руках материю своей любимой зимней мантии. Синяя, с белой меховой оторочкой, она делала меня похожей на принцессу Льдинку из Ирландской народной сказки. Улыбнувшись одними уголкам губ, я замоталась в тёплый слизеринский шарф и повернулась к Дженни.
— Нормально? — пробурчала я куда-то в шарф.
— Че-его? — ошарашенно переспросила подруга и рассмеялась. — Да нормально, нормально, но на улице в шарф лучше не говори. Как будто на другом языке.
— Ой, да ну тебя, — я поправила выше названный предмет гардероба и схватила любимую синюю сумку с чарами незримого расширения. — Я пошла.
— Не убейте там никого, — крикнула мне вдогонку подруга, маскируя очередной смешок под кашель.
Люц ждал на улице. Показав Филчу подписанные родителями разрешения и пожелав ему доброго дня, мы отправились в волшебную деревушку.
Рождественский Хогсмид очаровывал. Да, немного аляповатый. Да, немного вычурный. Но просто восхитительный, по-детски чистый, удивительный и невероятный.
— Волшебно…
Мальчик согласно кивнул и, замедлив шаг, поинтересовался:
— Куда сначала?
Я задумчиво окинула взглядом ряды лавок, магазинчиков и кафе.
— Давай сначала в книжный, что ли… А потом разберёмся.
Мы ходили по деревушке, держась за руки и вдыхая восхитительный запах хвои. Я купила новых книг о рунах, сумев найти в сером и блёклом магазинчике что-то на самом деле стоящее. Потом мы застряли в сувенирной лавке, оттуда прошли в магазинчик каких-то безделушек. Там мы нашли просто восхитительные гирлянды в виде звёздочек.
— Они горят, подзаряжаясь магией самого дома, — хозяин лавки добродушно усмехнулся, кладя нам в подарок упаковку каких-то леденцов. — Служить будут лет десять, не меньше.
Бесконечно долгий, но невероятно приятный день заканчивался в пабе мадам Розмерты, за чашкой брусничного чая.
— Волшебно, — вдруг прошептал мальчик и, поймав мой удивлённый взгляд, рассмеялся. — Всё это: Хогвартс, Рождество, Хогсмид, снег, гирлянды, горячий чай, ты… Волшебно.
Я улыбнулась и кивнула, прекрасно понимая, что слова здесь будут скорее лишними. Теперь я наконец поняла, почему меня так ненавидели его поклонницы. Со мной он был настоящим. Только со мной.
Комментарий к Глава 11
¹ Ничего плохого ввиду не имелось, мальчики просто шутили.
² Действительно существовал во вселенной Поттерианы. Охотник факультетской команды по квиддичу с 1993 года. После ухода Маркуса Флинта в 1995 году стал капитаном команды. Известен как единственный за всю серию романов человек, которому удалось трансгрессировать в Хогвартс, обойдя защитные чары замка и стереотип «в Хогвартсе нельзя трансгрессировать». Посчитала его интересным, включила как капитана команды)
Спасибо за прочтение)
Я ПЫТАЛАСЬ ВЫЛОЖИТЬ ГЛАВУ ТРИ РАЗА, ЭТО ТРЕТИЙ. ЧЁРТОВЫ ОБНОВЛЕНИЯ ВСЁ СБИЛИ В ПЕРВЫЙ РАЗ, ВО ВТОРОЙ МОЙ КОТ РЕШИЛ, ЧТО ВСЁ СЛИШКОМ ХОРОШО, ЧТОБЫ БЫТЬ ПРАВДОЙ И ЛЁГ НА КЛАВИАТУРУ.
В любом случае, я этому даже немного рада) “Сейчашний” вариант мне нравится куда больше, чем первый или второй, но некоторые моменты и фразы я перенесла через все вариации текста)
Спасибо за прочтение, напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Теперь у нас есть ещё и Твитер: https://twitter.com/Escriba_S
Я снова болею, так что завтра же начну писать проду) А вот когда выложу её не знаю - я чертовски устала за эти два дня писать одну и ту же главу.
(Чтобы вы понимали: 5 страниц - 7.5 страниц - 10 страниц).
Надеюсь, вам понравилось)
Очень жду отзывов. Ребят, мне это правда важно. Если всё ещё читаете - киньте клич. А то мне кажется, что мой фик забросили ввиду его скучного сюжета)
Жду ваших отзывов) Спасибо за поддержку в лс :3
С любовью,
Escriba S.
❤Ошибки исправлены, глава перезалита❤
========== Глава 12 ==========
— Ты не такая, как другие девушки…
— Друг мой, я компиляция всех девушек на свете,
которых я когда-либо считала восхитительными.
Рождество прошло ярко. Прямо перед ним ко мне с извинениями подходила Руквуд. Девочка как можно искреннее просила прощения, даже как-то слишком искренне… Не нравилось мне всё это, а интуиции своей в последнее время я научилась доверять практически безоговорочно. И теперь она просто вопила о приближающейся опасности.
Ах, да, Рождество. Провела я его в Блэк кастле. Какая-то там годовщина, мы собирались там вместе семьёй и друзьями. Малфой встречал с нами. При родителях мы вели себя образцово, говорили исключительно о погоде и уроках, но как только нам удалось слинять на улицу… Третья мировая была не за горами. И я не думаю, что ледяное укрытие могло спасти от моих снежков.
Рождественским утром я, как обычно, обнаружила рядом со своей кроватью гору подарков. С удовольствием разгребая многочисленные открытки и пакеты, я искала одну-единственную упаковку. Нашла. Медальон с нарциссами, сделанными из какого-то драгоценного камня. Сзади наши инициалы. Я, смеясь, нацепила подарок, прекрасно понимая схожесть подарков. Малфою я отправила настольную лампу в виде фонаря ручной работы. В честь имени. Думаю, он оценит.
Фотоальбом с колдофото от Дженни заставил меня рассмеяться и, поджав ноги, усесться на кровати, раскрывая его на коленях. Колдографии всегда завораживали меня, казались самым ярким проявлением чуда в этом мире. Вот я, Тони, Люц и Джейн, мы сидим у Фортескью и едим мороженное, смеёмся. Вот Джейн перелистывает книгу и улыбается. Вот Тони вешает игрушку на ёлку, а Люц обхватывает его сзади за плечи и, подпрыгивая, вешает шар первым. Вот я разливаю чай. Вот снова я, на этот раз меня обнимает Люц, мы оба смеёмся. Снова Малфой, он закутывает меня в свой шарф. Вот мальчишки на мётлах. Я тихо посмеивалась, улыбалась, вспоминая каждый случай, каждую маленькую историю. Альбом был не заполнен до конца, Дженни наверняка намекала, что заполнять его дальше придётся мне. Я надеялась, что мой подарок ей понравится. Девочке я отправила кашемировый плед, декоративные свечи и томик братьев Гримм с подписью «нашей Рапунцель». Думаю, ей понравится.
Встав с кровати, я подошла к окну и раздвинула тяжёлые шторы на медных кольцах, отодвинула тюль и выглянула на улицу. За окном снова кружил снег, а на подоконнике стояла пуансеттия от Беллы. Я улыбнулась, поглаживая красные лепестки «рождественской звезды». Её увлечение садоводством пришлось по душе всем домашним.
Позвав домовушку, я умылась, переоделась в любимое синее платье. Сидя перед зеркалом, я болтала ногами и расспрашивала Динки о прошлых праздниках. Домовушка, осторожно вплетая мне в волосы незабудки, рассказывала о минувших балах Блэк кастла.
— Просто восхитительно, милая, — ворковала она, заканчивая с очередным невянущим венком в причёске. — Множество девушек в красивых платьях, лёгкий запах сирени и гортензии, прекрасная музыка… Много, много эльфов всё это видели, много рассказывали.
Я улыбнулась и заверила её, что когда-нибудь и мы на это посмотрим. Отряхнув юбку, я остановилась рядом со своей дверью и счастливо выдохнула. Сейчас я обниму маму, сестёр, Люциуса, буду печь имбирные печенья вместе с Андромедой, буду носиться по дому вместе с Сириусом, буду распаковывать подарки родственников. Моя семья.
***
В Хогвартс я попала с помощью открытой каминной сети в кабинете директора. Разобрав вещи вместе с весёлой Дженни, мы отправились гулять, оставив мальчишек в гостиной. Кажется, они дописывали какое-то сочинение, которое не сдали до каникул.
Выйдя на улицу и вдохнув морозный воздух, тут же чувствуешь себя более уверенно, спокойно. Всегда замечала это.
Мы немного побродили по территории замка, обнявшись, немного поболтали. Девочке мой рождественский подарок понравился, она долго меня обнимала, окольными путями выясняя моё мнение относительно колдофото.
В замок мы вернулись относительно быстро, всё-таки не май месяц на улице. Отправив девочку, уже переодевшуюся, греться у камина, я задержалась в спальне, перебирая гардероб. Надела одну из своих любимых тёмно-синих вельветовых юбок и белый свитер, зашнуровала ботинки и, закусив ленту, принялась сооружать на голову пучок. Взгляд мой упал на подоконник, где помимо моих кукол лежал плотный жёлтый конверт; лента змейкой соскользнула на пол, пряди упали на плечи. Подскочив к подоконнику, я схватила конверт и тут же вытряхнула его содержимое на клетчатый шотландский плед.
Из конверта с характерным звуком выпал тяжёлый амулет и письмо. Побоявшись прикасаться к неизвестной вещи, я дрожащими руками взялась за лист бумаги и вгляделась в буквы.
Здравствуй, Нарцисса!
Спешу сообщить о ещё одной спасённой жизни. Но не могу не предупредить тебя об опасности, нависшей над твоим миром. Оберег, посланный мною, должен защитить человека, которого ты более всего боишься потерять. Используй его с умом.
Одного человека. Одного. За кого я боюсь больше всего?
Всё-таки собрав волосы в пучок, я сжала в руках амулет и выползла (по-другому не назовёшь) в гостиную. Уже привычно усевшись рядом с Люциусом, я сосредоточилась на предмете в руках, пытаясь понять, исходит ли от него магия. На ментальные прикосновения вещь реагировала очень охотно, отзываясь светлыми, чистыми импульсами, будто принимая меня за хозяйку. Я ещё раз рассмотрела амулет, висящий на лёгкой, но прочной золотой цепочке, потускневшей от времени.
— Что это? — севший рядом Антонин заставил вздрогнуть. Я подняла на него взгляд. Мальчик, потянувшийся к вещи, тут же отдёрнул руку. — Господи, это же звезда Алатырь.
— Звезда что?.. — тут же заинтересовалась Джейн. Люциус обернулся ко мне и тут же уставился на вещь, покоящуюся у меня на коленях.
— Звезда Алатырь, — тут же повторил мальчик слегка отрешённо. — Ну, или крест Сварога. Это, наверное, один из самых могущественных сакральных символов древних славян. Смотрите, довольно затейливый рисунок состоит из двух крестов: прямого — он символизирует мужское начало — и косого — соответственно, символизирующего женское — образующих при слиянии восьмилучевую звезду. Восемь — магическое число Волхвов. Это оберег, его вышивают на одежде, наносят на оружие, чтобы уберечь себя в дальней дороге или спастись от чего-то действительно страшного. Но у тебя, Цисси, в руках не просто умелая интерпретация… Нет, это один из первых восьми крестов, принадлежащих Волхвам. Откуда?..
Мальчик ошарашенно взирал на амулет, лежащий у меня на коленях. А у меня пересохло во рту. Спасти от чего-то действительно страшного. Дрожащими руками я подняла амулет за цепочку и надела его на недоумевающего Люциуса. Господи, пусть только поможет.
— Запоздавший Рождественский подарок, — тихо прошептала я, поправляя цепочку и убирая из-под неё волосы. — Твой же я ношу…
Антонин скривился, а Люц осторожно взялся кончиками пальцев за кованный символ.
— Зачем?
— Боюсь за тебя ужасно, — неожиданно призналась я, поднимаясь. — Вы как хотите, а я спать. День был ужасно долгим.
Уже собираясь уходить, я ощутила тепло чужой руки на своём запястье.
— Цисси, — Малфой поднялся и обнял меня, неловко улыбаясь. — Спасибо и… не бойся?
Неуверенный тон, скованные движения. Мне снова стало страшно.
Уже в спальне Дженни сообщила мне, что её мама, болеющая в последнее время особенно тяжело, наконец выздоровела. Я вспомнила, как Белла по моей просьбе высылала им зелья от имени старого аптекаря, и улыбнулась.
— Теперь мне не придётся ехать к тётке и оставаться на домашнем обучении, — девочка мечтательно улыбнулась.
— Я рада, — тихо сообщила я, обнимая девочку. — А теперь давай спать… спорим, завтра по Рунам будет какая-нибудь проверочная?
— Ненавижу руны, — ласково сообщила мне девочка, заставив фыркнуть.
Спала я в эту ночь без сновидений.
***
Снег, наконец, растаял и Хогвартс закрыло пеленой дождей.
Уроки были интересными, компания — приятной, еда — вкусной, а вот тренировки по квиддичу выматывали до отказа, причём не только довольно сильную физически меня, но и мальчиков. Теперь, когда выход на улицу больше не грозил обморожением второй степени, я вставала намного раньше обычного и выходила на пробежку. Уже после неё я принимала душ, заплеталась, надевала школьную форму и бежала на занятия. В учёбе могла похвастаться тем, что все предметы были выведены на «Превосходно».
Весна медленно наступала на пятки, обещая ученикам долгожданное тепло. Слизеринская сборная с моим скромным вкладом в дело разгромила гриффиндорцев. Люц поймал снитч в конце игры, чем окончательно решил её исход. Вражды между факультетами я не наблюдала, скорее дружеское противостояние. Это радовало.
А вот Руквуд всё ещё не внушала мне ложных надежд и обманчивых симпатий. В последнее время девочка старалась как можно чаще оказываться рядом со мной, на что я реагировала крайне нервно. Казалось, что она спешила примелькаться, а потом и грохнуть меня где-нибудь в подворотне. Интуиция вопила сайлентхиллской сиреной, я старалась быть спокойной, но всё-таки активно защищала свою комнату от возможности проникновения в неё, отслеживала потоки магии, воздействующие на меня, перепроверяла еду. В общем, истерия, которую все списывали на приближающиеся экзамены, у меня проявлялась в довольно оригинальной форме.
В один из солнечных дней я вытащила друзей к озеру.
— Уроки можно учить и там, — увещевала я, заматывая улыбающегося Долохова в полосатый шарф. — Но там есть свет, воздух и даже ветерок. Ну пожалуйста!
— Пойдём, пойдём, — рассмеялся Малфой, беря меня за руку и утягивая в сторону двери.
Расположившись под деревом, которое уже обзавелось мелкими зелёными листочками, на расстеленном клетчатом пледе из кашемира, мы грелись в лучах переменчивого апрельского солнышка.
— А как вы представляете свой дом? — неожиданно для всех спросила Дженни, оторвавшись от какой-то книги.
Приглядевшись, я увидела название романа и улыбнулась. «Джейн Эйр» держала меня у своего сюжета долгие месяцы. Роман Шарлотты Бронте потряс меня до глубины души ещё в той жизни. Поскольку ощущения и чувства моей прошлой жизни уже стёрлись и чем-то походили на старые чёрно-белые полароидные снимки, я взахлёб перечитывала любимые книги. И эта была не исключением. Я прекрасно понимала чем был вызван этот вопрос, поэтому, улыбнувшись и отложив справочник по рунам, посмотрела на небо, скрытое неровной сеточкой веток и листьев.
— Большой дом из белого камня. Возможно, мэнор. Лужайка, залитая солнечным светом. Столовая со стеклянными дверями, выходящими на эту лужайку. Глицинии под окнами. В столовой длинный белый стол, часть его накрыта белой скатертью. Ваза с пионами. Смех сына и мужа рядом. Счастье, — я старалась придать своим словам хотя бы оттенок тех эмоций, которые испытывала, говоря об этом. Люц потрясённо молчал, Дженни улыбалась, поглаживая корешок книги, Тони методично плёл оберег.
— Дом в лесу, — неожиданно начал он. — Сосны, припорошенные снегом. Вокруг тишина, такая, что её можно резать ножом. Тёплый пол из сосновых досок; его так часто полировали, что уже показались сучки. Горящий камин в библиотеке, совмещённой с кабинетом. Шкура тигра или барса рядом с каминной решёткой. Запах выпечки, кофе, пыли и книжных страниц.
— Дом. Каменный такой, увитый плющом, с мощёными дорожками и деревянными ставнями. Где-нибудь в магической деревушке. Маленький садик перед ним, с розами, шиповником, азалией и незабудками; там обязательно будет маленькая беседка. Спальня, пронизанная солнечным светом. Тяжёлые кремовые шторы на медных кольцах, тюль колышется от едва слышных порывов ветра. Деревянная кровать, кожаный чемодан под ней. На полу обязательно плетёные вручную циновки. И мурчащая кошка, — неожиданно закончила Дженни, улыбаясь.
— Мой мэнор, — немного хрипло начал Люц, смотря на свои руки. — Яблоня в саду, обязательно в цвету. Открытые окна гостиной выходят прямо на неё, в комнате витает сладковатый запах уже распустившихся цветков. Камин, на полке которого множество безделушек и рамок с колдофото. На стенах Айвазовский, какие-нибудь очень светлые его работы, где море тихое, спокойное, лучистое. Ваза с пионами на тумбе рядом с креслами. В кресле девушка с золотистыми волосами, они ниспадают по её спине. Она в лёгком кремовом платье, а на её коленях огромный кот, серый с полосками, с порванным ухом и янтарно-жёлтыми глазами. И её смех.
Какое-то время мы молчали. Я плела венок из недавно собранных цветов и думала. Естественно, я понимала, чей портрет он рисовал. Одно описание моего кота наводило на мысли. И что-то во мне сладко сжималось от осознания того, что я нравлюсь этому удивительному человеку. Что он, возможно, даже влюблён, но не в тело, а в душу. В меня.
Мир вдруг стал очень цельным, очень ярким и правильным. Картинка будто встала на место, а воспоминания, из той, давно прошедшей жизни, резко померкли. Замкнув венок, я с удовольствием водрузила самодельную корону на голову Слизеринского принца, получив солнечную улыбку.
— Пойду пройдусь, — резко бросил Антонин, вскакивая, а Дженни лишь пожала плечами.
Снова запели невидимые глазу птицы, и только тут я осознала, какая глухая тишина стояла до этого.
***
Обычный, вроде бы, вечер. Интуиция же орала, что сегодня светопредставления не избежать. Весь день меня мелко трясло, из-за чего я кинула в зелье пять толчёных хребтов рыбы-льва вместо четырёх, из-за чего оно стало более прозрачным. Слагхорн пришёл в восторг. Мужчина тут же предложил «гениальной леди» дополнительные занятия по Зельям. Подумав, я согласилась. В клуб Слизней меня уже записали в начале учебного года, так что дополнительную возможность попрактиковаться в варке зелий упускать не решилась. Кто ж знал, во что это выльется.
На ужин я шла с Дженни, немного опаздывая. Честно говоря, есть не очень-то и хотелось. Аппетиту не способствовал и тот взгляд, которым меня наградила на зельях Руквуд.
Когда мы только сели рядом с Люциусом и Антонином, блондин уже заканчивал трапезу; Долохов же, судя по запыхавшемуся виду и неровному дыханию, тоже только что сел за стол.
— Ладно, — неожиданно улыбнулся мальчик и, встав из-за стола, поднял сумку с учебниками. — Приятного аппетита вам, а я в гостиную. Завтра должна быть контрольная по Трансфигурации, надо повторить конспекты, что ли… Жду вас в гостиной.
Мальчик, хлопнув друга по плечу и ещё раз улыбнувшись мне, вышел из Большого Зала. Тут же, словно по невидимому сигналу, от стола Гриффиндора поднялись несколько парней и вместе с Руквуд покинули залу. Сердце болезненно сжалось.
Стараясь успокоиться, я отпила клюквенного морса. Есть больше не хотелось. Не сумев справиться с всё нарастающей тревогой, я поднялась из-за стола и, пробормотав что-то о домашнем задании, направилась к выходу.
Слинять незаметно не получилось. Уже в коридоре меня нагнал Слагхорн. Кажется, это далось ему нелегко. Отдышавшись, он достал из кармана мантии пергамент, исписанный крупным размашистым почерком, и сунул его мне.
— Здесь кое-какая литература, я набросал названия нескольких книг. Ознакомься с ней обязательно, вся она есть в библиотеке… Только смотри, «1000 магических растений и грибов» лучше взять у меня лично, а то в библиотеке сокращённое издание. Пойдём, я отдам тебе её сразу.
Мученически вздохнув, я проследовала за деканом своего факультета. Ну почему именно сейчас, когда душа так болезненно переворачивается, будто крича о наступающей угрозе. Ещё раз вздохнув, я прошла в любезно открывшуюся дверь и уселась в указанное жёсткое кресло с высокой спинкой.
Мужчина, порывшись в одном из шкафов, протянул мне книгу.
— Вот, держи… там есть кое-какие пометки, можешь не обращать на них внимание. Если хочешь, возьми её с собой в Хогсмид, покажешь продавцу любой книжной лавки и купишь точно такую же. Да, так, наверное, будет лучше… чаю?
— Нет-нет, спасибо… Понимаете, нам столько задают, а у меня ещё и факультативов тьма… можно я пойду?
— Что? А, да, конечно, иди, — мужчина махнул рукой на дверь и достал из ящика стола какие-то бумаги. Пододвинув к себе чернила, он поправил на носу очки в толстой латунной оправе и погрузился в чтение.
Я медленно, будто бы не доверяя себе и своим ногам, брела по коридору. Нужно было встретить Джейн из Большого зала, но я понятия не имела, сколько времени уже прошло.
Когда я уже была совсем рядом с залом, мне встретилась Андромеда. Она методично жевала яблоко и болтала ногами, вперившись взглядом в очередную книгу и сидя на очередном подоконнике. Но, будто почувствовав моё приближение, она подняла глаза и призывно помахала мне рукой, приглашая подойти.
— Ты где ходила? Тебя уже минут сорок Долохов с Браун ищут, — недовольно пробормотала она, обнимая меня. Я удивлённо приподняла брови. Кажется, я пропустила мимо ушей большую часть монолога декана, раз задержалась так надолго…
— Что случилось? — скорее из вежливости спросила я, примерно догадываясь о причине их поисков. Наверняка Люц не дал списать, вот Дженни меня и ищет, даже Тони припрягла. Хотя, возможно они оба были обеспокоены моим отсутствием аппетита и резкими сменами настроения.
Ответ моей сестры, данный мне с удушающим безразличием, расколол мир на тысячи частей.
— На Люциуса напали. Он в Больничном крыле.
***
Ворвавшись в гостиную факультета с палочкой в руке, я на секунду застыла посреди комнаты, оглядываясь. Разговоры резко прервались. Катарина, поймав мой взгляд, победно усмехнулась.
— Сука, — рявкнула я, оказываясь рядом с ней за доли секунды.
Глаза просто застелила пелена ярости. Её мнимые подруги, взвизгнув,расступились. Притянув девушку за волосы, я приставила к её горлу палочку. Доли секунды, и в её глазах отразился практически животный ужас.
— Отпусти меня! — взвизгнула девочка, пытаясь вырваться.
Упав с противницей на пол, мы закрутились. На мгновение она оказалась сверху, но адреналин, так кстати вырабатываемый надпочечниками, придавал телу опьяняющую силу. Повалив девушку на спину, я зафиксировала её руки над головой, коленом придавив грудь.
— Что ты с ним сделала? — голос срывался на крик.
— Да не трогала я твоего блондина, — проскулила она, стараясь освободить руки. — Я выпустила в него Круцио, а…
Мой рык, кажется, продрал до дрожи старшекурсников. Кто-то двинулся в нашу сторону и я, перестав контролировать стихийные выбросы магии, смела ряд кресел, находящийся рядом.
— Если хоть один из вас, — я не сводила взгляда с перекошенного ужасом лица однокурсницы, — подойдёт, я за себя не ручаюсь. Минимум неделя в Больничном крыле, минимум!
— Цисси, успокойся, — тихий, успокаивающий голос Беллы неожиданно ворвался в сознание. Я упрямо покачала головой.
— Я предупреждала. Тронешь моё и я размажу тебя по стене. Внимание, выражаюсь… отнюдь… не фигурально, — голос от крика хрипел.
— Да не смогла я ему ничего сделать, — взвыла Руквуд, извиваясь подо мной. — Меня откинуло что-то, сил не хватило. Вот близнецы Пруэтты пробили. Пока он на себе какую-то железку не сжал, они в него выпустили пару…
— С землёй сравняю, — мой тихий шёпот в тихой комнате был сродни крику. — Это же была твоя идея, да? Отомстить захотелось? Меня достать через него? Я ж тебя сейчас убью, ты понимаешь, что я могу. А что будет с этими идиотами? Чем ты им там за это заплатила? Не натурой ли?
Девочка всхлипнула и отрицательно помотала головой. Я расслышала тихое «отпусти».
Сжав крепче палочку, я, закатав рукав её блузки, приложила древко к предплечью.
— Ты же понимаешь, что я не могу отпустить тебя просто так?
— Ну не надо… Блэк… Извини… Ну извини… Я дура, я знаю, — девочка всхлипывала, готовясь разрыдаться. А я просто смотрела на это холодными, пустыми глазами. Даже если она сдохнет, как последняя собака под забором, даже если я убью её сама, мне не жаль этого человека. Абсолютно.
— Цисси… Люц расстроится, если ты сделаешь ей что-то, — в сознание, затопленное чёрной жижей ненависти, снова ворвался успокаивающий голос Беллы.
Я сжала зубы. Тихо выдохнула. И сдалась.
Шатаясь, я вставала с пола и отряхнула юбку.
— Все поднимаем палочки, — ничего не выражающим голосом оповестила я, — и даём ту же клятву, что и при первом входе в Зал, где проходит Турнир Салазара. Иначе живым отсюда никто не выйдет.
Все тут же повторили слова забвения. Теперь никто не имел права говорить о том, что случилось. Никто, кроме меня. Он не должен узнать от других.
Так же пошатываясь, я вышла из тихой, будто уже мёртвой гостиной. Не помня себя, дошла до Больничного крыла. Без стука вошла в палату через приоткрытые двери. Возможно, мадам Помфри у директора, но меня никто не остановил. Рядом с одной постелью горела лампа.
Я опустилась на край кровати, судорожно вглядываясь в так хорошо знакомые черты. Вроде бы, ничего страшного. Слегка разбита губа, чересчур бледная кожа, но ничего страшного… надеюсь. Легко касаясь кончиками пальцев его лица, я залечивала едва видимые глазу гематомы, позволяя магии беспорядочно пульсировать. Амулет, висящий на нём, покрылся копотью. Не решившись снимать его с шеи парня, я лишь протёрла видимую мне часть своей мантией и тихо выдохнула, когда по-девичьи длинные ресницы затрепетали.
— Привет, — тихо прошептала я, чувствуя слёзы, катящиеся по моим щекам.
— Привет, — хрипло сказал блондин, закашлявшись.
Он сел в постели и тут же схватился за голову.
— Помнишь что-нибудь? — вытирая щёки, спросила я.
— Достаточно, — Малфой скрипнул зубами и, поморщившись, притянул меня к себе, обнимая. — Не плачь только больше, пожалуйста.
— Я чуть Руквуд не убила, — помявшись, созналась я, с облегчением вслушиваясь в тихий смех.
— Серьёзно? Это ты сейчас фигурально выражаясь?
— В полном серьёзе, — неуверенно ответила я, сжимая ткань его школьной мантии в пальцах. — Меня Белла оттащила.
Люциус промолчал, обнимая меня чуть сильнее.
— Ненавидишь? — тихо переспросила я, понимая, что согласие убьёт меня окончательно.
— Дурочка, — мягко ответил он, поглаживая меня по растрёпанным волосам. — Ну как тебя можно ненавидеть?
— Катарина неплохо справляется, — хмыкнула я.
— Она тебя просто боится, принцесса, — мальчик отстранил меня от себя, заглядывая в мои глаза. — Пообещай, что больше не будешь так делать… тебя могут…
Я рассмеялась и спрятала лицо на его плече.
— Только ты, находясь в Больничном крыле чуть ли не при смерти, можешь переживать о моём состоянии, Малфой…
— Какой есть, — вымученно усмехнулся он.
— Тебе нужно поспать, — я встала с кровати и снова, в который раз за день, поправила ненавистную юбку. Нет, войну в ней точно не воевать, помрёшь, пока одёргивать будешь.
Я потрепала его по уже отросшим волосам и, улыбнувшись, вышла из палаты. Вдохнув поглубже, я медленно направилась в сторону подземелий.
***
Люциус довольно быстро шёл на поправку. Амулет перенял на себя большее количество тёмной магии, чем защитил своего хозяина. Палочку, сломанную Гидеоном, пришлось покупать на Косой аллее. Происшествие замять не удалось, Руквуд и близнецов отчислили, чему я была крайне рада. От их сестры, Молли, которая было начала на меня орать, отвернулся её собственный факультет. Девушку начали гнобить и она, не выдержав, перевелась в Шармбатон, уехав вместе с братьями.
На моём родном Слизерине всё устаканилось. Меня не ненавидели, не гнобили, не пытались выжить, но откровенно побаивались. Несмотря на это, общаться со мной стали охотнее, нападки на людей, с которыми я проводила большое количество своего времени, прекратились, их больше не решались подкалывать. Джейн, видевшая всё это, лишь обнимала меня теперь чуть чаще, а Антонин лишь улыбался, как-то слишком грустно для тринадцатилетнего мальчика.
Близились ежегодные экзамены. Я много времени проводила на улице, готовясь к ним на открытом воздухе. Встретила и свою давнюю знакомую.
Иви приползла ко мне тёплым майским вечером. Выросшая на несколько метров, она расслабленно грелась в лучах закатного солнца и подставляла мне голову для ленивых поглаживаний. С Лютиком они, как ни странно, быстро сошлись. Всегда подозревала, что он гадюка под прикрытием, уж с больно счастливым выражением морды он кусал какого-нибудь зазевавшегося однокурсника.
Малфой, выводящий что-то на пергаменте своим идеально ровным почерком, сидел рядом. На его коленях, собственно, Иви и лежала. Змейку блондин признал, пробурчал что-то о странных склонностях Блэков и спокойно принял происходящее, как данность.
Лето неумолимо приближалось. Старшекурсники, сдающие СОВ и ЖАБА, ходили нервные, бледные, с признаками хронического недосыпа на лице.
Я тихо хихикала, листала любимые книги, посещала уроки, множество факультативов, гуляла и была абсолютно, непоколебимо счастлива.
Жизнь постоянно нас учит. Нельзя бегать слишком быстро там, где скользко, можешь набить шишку. Нельзя раскрывать душу перед всеми, ведь ты можешь обжечься, причём сильно, а душевные раны заживают куда хуже и медленнее телесных. И всё-таки это главная прелесть жизни. Она заставляет нас бороться, меняться самим или менять что-то вокруг себя. Просто, если ты сейчас должен сделать какой-то важный выбор, решайся! Он обязательно изменит твою жизнь. В худшую ли сторону, в лучшую ли - не важно. Просто помни, что любое движение - это прогресс. Никогда, никогда не упускай даже самую мелкую возможность. Даже когда шансы один к миллиону. Закаты, рассветы, дожди, ураганы, тебя ждёт так восхитительно много, а ты успел так ужасающе мало, что желание жить в тебе должно быть просто непоколебимым. Живи. Просто позволь себе жить.
Комментарий к Глава 12
Спасибо за прочтение. Глава немного сумбурная, в действиях героев такая же каша, как сейчас в моей голове) Но я должна была её выложить.
Напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Картиночки и саундтреки уже там)
А теперь ухожу в долгосрочный отпуск, попытаюсь сосредоточиться на учёбе) Скоро же экзамены, да.
Оставляйте отзывы, мне важно ваше мнение.
Как и всегда, с любовью,
Escriba S.
P. S. Ошибок наверняка тьма, не ешьте меня) Я просто очень хочу спа-а-ать. П/б открыта :*
========== Глава 13 ==========
Я всё ещё многого не понимала. Выверты моего сознания порой пугали. Однако за прошедшее время я с ними уже окончательно свыклась. И всё-таки преследовало ощущение, что я больная параноидальной шизофренией, сочетающая в себе несколько личностей. Но мало-мальски я с этим свыклась, справилась, ужилась. И теперь подобные черты характера в других начинали бесить меня.
Какого чёрта моя сестра вдруг решила, что мне нужна забота? Какого чёрта моя мать вдруг решила, что мне нужна моральная поддержка? Какого чёрта моя семейка вдруг оказалась настолько поехавшей?
О случившемся на факультете родители не знали почти ничего. Но знали, что там кто-то тронул что-то «моё», я взбесилась и кто-то едва унёс ноги. Краткость, как говорится, сестра таланта. И теперь они резко поняли, что из маленькой принцессы резко получилась гадюка, как выразилась в разговоре с леди Кассиопеей моя мать. Обвиняли во всём, что странно, портрет. Леди Блэк наговорила Друэлле много такого, от чего в пору было бы бросаться в слёзы. Мать проглотила обиду молча и ушла, даже не хлопнув дверью.
Даже со змеёй, с которой я теперь спала в обнимку, они смирились легче.
Проблему решил отец. Выслушав делегацию, состоящую из Андромеды и матери, жестикулируя и повышая голос, объяснившую ему проблему, он пожал плечами и улыбнулся, потрепав меня по голове.
— Не вижу никакой проблемы. Мы всегда знали, что она будет сильной волшебницей. Её ждёт блестящее будущее. Прекратите давить на девочку.
И действительно, нападки матери и Андромеды тут же прекратились. Белла же поддерживала меня всё это время. Вместе мы копались в её саду, вместе сидели за книгами. Очень много говорили.
— Я бы хотела выйти замуж, — подумав, объявила мне девушка, когда мы сидели у моей любимой заводи. — Но я прекрасно понимаю, что это убьёт меня. Хотелось бы отдать дар Оракула кому-нибудь другому, но любой знает, что это невозможно…
Девушка грустно улыбнулась и перелистнула страницу очередного учебника. Кажется, это были зелья.
— Я ведь в этом году заканчиваю Хогвартс, Нарси. А что мне делать после этого? Все ожидают, что я выйду за одного из братьев Лестрейндж. Но родители знают, во что это может вылиться, так что… — она замолчала и сжала пальцами переплёт книги. Девушка подняла на меня полные отчаяния глаза. — Что мне делать?..
— Жить, — я отложила книгу и обняла сестру. — Хочешь путешествовать? Рисовать? Писать? Так действуй. Видения всё равно не отключишь, они будут преследовать тебя до конца твоей жизни. Заведи себе тетрадь, записывай всё до последней буквы, а потом живи, живи так, как не могу ни я, ни Меда.
Девушка всхлипнула, но, качнув головой, тут же взяла себя в руки.
— Я не могу уехать, — вдруг заявила она; я вздрогнула.
— Почему?
Она оглянулась, будто думая, что нас могут подслушивать. Нахмурилась, поводила пальцами по обложке и, наконец, выдохнула, будто на что-то решившись.
— Я чувствую опасность. Скоро… скоро что-то начнётся, Нарси. И ты, и мы, все будут в этом замешаны. А ещё… я чувствую смерть.
Птицы перестали петь. Я так и не перевернула страницу, пальцы будто не слушались. Справившись с оцепенением, я сухо улыбнулась и всё-таки перевернула злосчастную страницу.
— Грядёт война. Мы все это чувствуем.
Белла вдруг резко побледнела, глаза заволоклись туманом.
Я подскочила к сестре и, схватив ее за руки, прошептала:
— Что ты видишь?..
Нахмурившись, она медленно ответила:
— Майский лунный свет озаряет поле боя. Алые и зелёные всполохи. Я уверена, это семьдесят первый. Я не знаю почему, но я уверена. Я вижу мужчину в длинной тёмной мантии. Он смотрит на девушку в капюшоне. Вокруг все мечутся, уклоняются, летят вспышки… а они просто стоят и смотрят друг на друга. Её задели! Нет, она будто окружена каким-то силовым полем… но капюшон слетел. Боже, детка, это ты… Что ты там делаешь? Ты улыбаешься, сжимаешь в руках палочку. Он снимает капюшон. Это… не могу вспомнить имя. Но это мужчина, красивый, волосы тёмные, глаза очень-очень синие, они будто светятся. Он тоже улыбается. С ним что-то не так… его душа… её почти нет! Что?.. Почему? Она разделена, изранена… Но почему?
Брюнетка вдруг резко закрыла глаза и осела на траву. До этого она стояла, будто во что-то вслушиваясь, отчаянно всматриваясь.
— Ты как? — севшим голосом спросила я, осторожно убирая с её лица упавшие на него пряди.
Какое-то время она сидела с закрытыми глазами, молча, неподвижно. После чего поднялась, отряхнула подол своего бордового платья и посмотрела на меня странно решительно.
— Идём домой. Нужно собирать совет.
***
Все Блэки собирались очень редко. И чаще всего это заканчивалось очень плохо.
На совет собирались все, начиная от детей, достигших школьного возраста, и заканчивая глубокими стариками, находящимися в душевном здравии. И вот сейчас мы сидели в столовой Блэк кастла. Пришедшие были сильно напряжены, это было заметно по едва слышным и тут же прекращающимся разговорам, сжатым губам и напряжённым плечам.
Наконец Орион, как глава рода, поднялся со своего места и, прошептав какое-то заклинание, заговорил. Голос его, сделанный магией в разы громче, громовым раскатом прошёлся по огромной зале.
— Мы собрались все здесь впервые за этот спокойный век, — начал Орион, окидывая взглядом собравшихся. — И собрались неслучайно. Над нами — нашим старым, величественным родом — нависла серьёзная угроза. Начать хотелось бы с малого. Я хочу представить вам девушку, непосредственно заявившую об угрозе.
Белла, встав, молча оглядела напряжённых родственников.
— Я Оракул, — помешкав, заявила она. В толпе прошёл напряжённый ропот. — Как вы знаете, я могу не только видеть будущее, прошлое и настоящее, но и видеть души людей, причастных к трём временным материям. Я хочу рассказать о Разделённом. — Не обращая на удивлённые взгляды собравшихся, она тяжело выдохнула и продолжила. — Его зовут Томас Марволо Реддл, сам же он себя величает только «Волан де Морт». Полукровка. Пока что он создал пять крестражей и его душа разделена на шесть частей.
Блэки поражённо молчали. Я теребила свой подол и старалась не отсвечивать. Пока что получалось.
— Но, позвольте, — старый дряхлый мужчина, опершись на свою трость, поднялся. — Это невозможно… Душу можно разделить лишь на две части, и то это очень долгий, трудоёмкий процесс, а он всего лишь полукровка…
— Вы не верите Оракулу? — неожиданно, даже для самой себя, поинтересовалась я.
Родственники молчали.
— Наша маленькая Моргана тоже что-то знает? — улыбнувшись, спросил Орион.
Я кивнула и поднялась со своего места.
— Три года назад я едва не умерла, — неуверенно начала я, стараясь не смотреть ни на кого из них. — Могу сказать, ощущения не из приятных. И, находясь в междумирье, я видела достаточно для того, чтобы сейчас сказать страшное: если всё оставить так, как есть, вы все умрёте.
Кто-то тихо вскрикнул.
— Мне всего тринадцать, — чуть более уверенно продолжила я. — Но я могу рассказать многое. В семидесятых начнётся Первая магическая война. Из Блэков выживут лишь: Нарцисса Малфой, Беллатрисса Лестрейндж, Сириус Блэк и Андромеда Тонкс. Всё. Я единственная переживу две войны. Да, будет вторая, ещё более масштабная. Хотите конкретики? Регулус Блэк должен был умереть, оставшись в Хогвартсе. Он бы попал в компанию Тёмного Лорда, но позже опомнился бы, достал бы ценою своей жизни крестраж и спрятал его в своём родном доме. Сириус Блэк погиб бы 18 июня 1996 года от руки своей кузины, Беллы, упав в Арку памяти. Он, кстати, будет участником сомнительной организации «Орден Феникса», которую создаст Альбус Дамблдор. Там же будет и Джеймс Поттер, который умрёт, кстати, 31 октября 1981 года. Беллу убьёт Молли Уизли 2 мая 1998 года, во время штурма Хогвартса. Андромеда не доживёт до начала второй войны. Вам я доверяю, как никому другому, поэтому говорю всё это. Каюсь, я знала это с самого начала. И считаю, что Регулуса я спасла. С остальными смертями, что делать, я не знаю.
Я села на своё место и закрыла глаза. Воздуха не хватало. Вальбурга тихо плакала, но, кажется она даже не замечала этого.
— Ну, Нарцисса, это было неожиданно, — Альфард Блэк, посмотрев на меня, улыбнулся. — Но спасибо за информацию, заботу и потраченные нервы. А теперь нужно думать, что со всем этим делать.
— Голосовать, — раздражённо заявила Друэлла. — Никто ведь не хочет умирать, правда? Кто за то, чтобы поддержать в войне сторону полукровки?
Проходили секунды, но ни одна рука не поднималась. Все медленно осознавали, во что это может вылиться.
— Кто за то, чтобы поддержать Альбуса Дамблдора и этот его Орден драной птицы? — так же раздражённо спросила Друэлла.
— Но ведь это необязательно, — резко сказала я, снова привлекая к себе внимание. — Самым верным решением сейчас будет сохранять нейтралитет. Тянуть время. Войну затевали не мы, так что не нам и расхлёбывать. Дамблдор ведь тоже не так уж и чист на руку, как кажется.
— Она права, — сухо заметила тётя Мел. — Я голосую за нейтралитет.
— Я тоже, — Альфард улыбнулся и тоже поднял руку. — В этой войне побудем нейтральной стороной.
Несколько рук так же поднялись, сначала неуверенно, потом более твёрдо.
— Голосование завершено. Вариант с поддержанием нейтралитета принят без оппозиции, — Орион улыбнулся и, усевшись на своё место, улыбнулся. — Предлагаю пока никому не покидать Блэк кастл. Здесь куда безопаснее, чем в любом другом месте.
— Что делать с детьми? Они ещё числятся в школе, некоторые только должны пойти, — задумчиво поинтересовалась тётя Ви, обнимая одной рукой старшего сына, сидящего рядом с ней.
— Пусть идут, — махнул рукой Лукориус. — Хуже не будет.
***
Я сидела в своей комнате Блэк кастла и черкала карандашом в блокноте. Итак, скоро наступит 1971 год. Это приблизительная дата начала Первой магической войны. Мне будет шестнадцать и я только-только закончу Хогвартс. Если верить словам Беллы, тогда и будет первое сражение, в котором я буду участвовать. С содроганием я представляла ужасы грядущей войны.
Леди Кассиопея, хмуро глядящая на меня с портрета, наконец, не выдержала:
— Детка, почему ты так беспокоишься? Неужели ты думаешь, что здесь с тобой может что-то случится?
Я мягко улыбнулась и покачала головой, откладывая тетрадь и смотря на женщину.
— Я боюсь не за себя. Честно сказать, я прекрасно понимаю, что буду во всём этом участвовать. Можно сказать, считаю себя почти единственным человеком, которому по силам справиться с Томом. Но я переживаю за тех, кто рванёт со мной. И я не знаю, как их уберечь… у меня это плохо получается, — я закусила губу, вспоминая случай с Люциусом. Леди Кассиопее я рассказала всё, справедливо полагая, что хуже не будет.
Женщина покачала головой и наконец, впервые за несколько дней, улыбнулась.
— Ты сильная, сильнее многих здесь собравшихся. И ты это знаешь. Не недооценивай себя и других, Нарцисса. Если кто-то и пойдёт с тобой, то это только их выбор. Просто знай, что рядом с тобой есть люди, которые готовы жить и умереть ради тебя.
Я знала. И это как раз-таки пугало.
***
Лето выдалось дождливым, пасмурным и скучным. Все ощущали надвигающуюся угрозу, но все делали вид, что всё отлично. В замке теперь сновали волшебники. Блэков было действительно много. Дорея Поттер также переехала в семейное поместье, взяв с собой семью. Мои слова о кончине её единственного сына глубоко затронули душу женщины. На меня она какое-то время смотрела, как на восьмое чудо света. Побаивалась даже. А потом, вроде как подумав, что я всё-таки ещё ребёнок, начала проводить со мной больше времени. Обнимала меня, учила вышивать, проводила много своего свободного времени вместе со мной за книгами.
Сириус и Джеймс подружились. Теперь они были практически неразлучны. Я подумывала о возможных вариантах развития событий. Ну, знаете, тихое устранение пока что неопасного Питера и замена его на Северуса в дружной компании Мародёров.
На Косую аллею я отправилась вместе с Дженни. Мы купили новую школьную форму, зашли за учебниками и кое-какими книгами, потом посидели в кафе-мороженном Фортескью. Люди ходили по улицам радостные, предвкушая начало нового учебного года. Кое-где говорили о квиддиче, о новых исследованиях в области магии, о политике, журили министерство.
— Знаешь, в последнее время папа очень обеспокоен, — задумчиво пробормотала Дженни, помешивая ложечкой свою порцию лимонного мороженного. — Всё говорит о том, что Министр не может защитить нас от действительно опасных вещей. Конечно, мне этого не говорят… но он говорил по камину с друзьями, да и с мамой кое-что обсуждал.
— Тебе страшно? — резонно заметила я, отправляя в рот ещё одну ложку прохладного лакомства. — Что ж, мне тоже.
Мы немного помолчали и я, пожав плечами, продолжила:
— Может показаться, что мне плевать, но ты бы знала, что у нас творится. Все в Блэк кастле, родичи постоянно обновляют защиту, из хранилищ достали почти все хоть мало-мальски нужные артефакты. Все на ушах, нас даже не хотели пускать в школу.
— Ну, Хогвартс — самое безопасное место в Англии, да? — иронично заметила Джейн, вспоминая то, что происходило на нашем факультете.
— Если там нет Поттеров, — пробубнила я, глядя в окно. Поймав недоумённый взгляд девушки, я усмехнулась уголками губ и покачала головой. — Нет, ничего… кажется, нам пора домой?
— Кажется, — она пожала плечами и грустно улыбнулась. — Уже так хочется в Хогвартс. Дома неспокойно.
Я могла лишь согласиться.
***
И вот снова красный паровоз вёз меня навстречу новому году обучения. В купе обстановка наконец немного разрядилась. Как только я увидела сидящего на диванчике Тони, что-то объясняющего Джейн, как только заметила на месте напротив Люциуса, листающего свой альбом, у меня будто отлегло от сердца. Я тихо зашла, неся свой чемодан, и остановилась на пороге, улыбаясь. За окном шёл дождь, барабаня своими тяжёлыми каплями по окну.
— Привет, — едва слышно сказала я, улыбаясь. С ним я не виделась за лето ни разу.
Малфой поднял на меня глаза и крепче сжал пальцами альбом. Поднялся, отложил бумагу, подошёл ко мне и молча прижал к себе, обнимая.
— Ты где была?.. Совы не долетали, поместье пустое…
Я тихо рассмеялась, вдыхая знакомый запах полыни и книжных страниц.
— У Блэков переполох, — шепнула я как можно тише. — Мы все в Блэк кастле.
Парень, до этого медленно перебирающий мои волосы, замер.
— Война грядёт, — горько прошептал он.
— Да.
Мы так и стояли, обнявшись, пока до нас не долетел тихий девичий смех.
— Давайте не при нас, ребят? — Дженни, положив голову Антонину на плечо, улыбалась. Я с радостью отметила искренний смех Долохова, последовавший за её фразой.
— Мы постараемся, — проворчал Люциус, отпуская меня. Поставив чемодан на полку, я уселась на место у окна и, поджав под себя ноги, прижалась щекой к стеклу.
Блондин уселся рядом, снова раскрывая свой альбом.
— Не переживай, — вдруг прошептал он, беря меня за руку и смотря в глаза. — Всё будет хорошо.
Как бы я хотела ему верить.
***
Новый преподаватель по ЗОТИ мне нравился. Точнее, преподавательница. Она была низкой, худой, можно сказать миниатюрной. Синие-синие глаза, бледная кожа, тонкие аристократические руки… и абсолютно седые волосы. Женщине недавно исполнилось тридцать, но она едва выглядела на двадцать. Холодная, язвительная, но удивительно хорошая преподавательница, она приковывала к себе взгляды. Но было то, на что невозможно было не смотреть, говоря с ней. Три рваных шрама пересекали её лицо. Она, улыбаясь, говорила с нами об оборотнях, осторожно поглаживая тонкие белые полоски.
— Запомните, — она задумчиво закусила губу и посмотрела в окно. — Оборотень, это, в первую очередь, нечисть. Уже потом человек. Он не помнит, что обнимал вас с утра, что клялся в любви, что целовал и стоял на одном колене. Им движут лишь инстинкты.
На жалость она реагировала оригинально. Сочувственные взгляды и шёпот она просто игнорировала. Если у меня и был любимый преподаватель, то это она. Её предплечья и часть запястий всегда были обмотаны бинтами. Но метки там не было. Она скрывала бесчисленное количество шрамов.
Я часто оставалась у неё на факультативы. Мы отрабатывали связки заклинаний, я помогала сортировать книги, потом мы пили чай. Адель поражала. Она знала несколько языков, почти не спала, постоянно что-то учила, старалась привлечь к этому и меня.
— В мире магии важно не только происхождение, — без конца и края повторяла она. — Ты должна знать и уметь ещё такое количество вещей, какое только сможешь. Поёшь? Танцуешь? Увлекаешься рунами? Рисуешь? Этого недостаточно. Старайся обхватить как можно больше областей, пробуй, пытайся! Смысл жизни, Нарцисса, вовсе не в том, чтобы найти себя. Он заключается скорее в том, чтобы создать себя самому.
Профессор Ансо была удивительной. Она улыбалась, трепала меня по голове и говорила, что я не веду себя на свой возраст.
— Ты — Сикстинская мадонна волшебного мира, — как-то задумчиво протянула она, вглядываясь в мои глаза. — Твой взгляд… он не похож на взгляд тринадцатилетнего ребёнка.
— Мы быстро взрослеем, — начала я, улыбаясь.
— Душевно стареем, — подхватила она. — И нет больше нам пути назад, в то бесконечное лето под названием детство.
Я тихо рассмеялась, закрывая книгу. Цитировать любимых магических авторов стало уже привычкой.
— И всё-таки, осторожнее. — женщина грустно улыбнулась и в её глазах появилось что-то такое, от чего хотелось бежать. — Лучшие из нас не возвращаются.
***
Лучшие из нас не возвращаются
Что она хотела сказать этим? Какой смысл донести?
Я не знала.
Весь этот год был пропитан каким-то лёгким оттенком меланхолии. Будто все осознали вдруг что-то важное, что не хотели признавать даже себе, даже в самых укромных уголках своей души. Думать об этом не хотелось.
Наша компания всё также учила уроки вместе, также гуляла, сидела рядом на уроках. Я всё ждала ещё одного письма. В прошлый раз амулет, присланный мне, спас Люциуса. И за это можно было сказать только спасибо. Благодарить хотелось на коленях, долго, упорно. Чего я, естественно, не делала, ограничившись сухим спасибо в небеса.
Было странно. Тревожно. Но я отвлекалась, скоро и вовсе втянулась в бешеный ритм учёбы. И всё-таки ощущение чего-то грядущего не проходило.
Это был обычный вечер. Ну, не совсем обычный. Люциуса не было видно ещё в субботу, его зачем-то вызывали домой. Белла и Меда сегодня меня активно игнорировали, только таинственно переглядывались. Я закатывала глаза, немного обижалась, а потому проводила всё свободное время с Дженни.
На этот раз мы снова расположились рядом с камином. Я писала эссе по Чарам, Джейн, смеясь, рисовала что-то с Тони, когда в гостиную вошёл бледный Люциус. Я улыбнулась и помахала присевшему рядом парню рукой. Но, увидев его состояние, улыбка медленно сползла с моего лица. Антонин, кажется, тоже заметил перемену в настроении друга и, отложив свой альбом, обеспокоенно нахмурился:
— Что случилось?
Блондин сглотнул ком, вставший в горле, и странно покосился на меня. Со странной смесью страха, отчаяния и надежды.
— Отец… отец сказал, что я и так долго тянул. Он требует заключить помолвку.
Мир разбился.
Комментарий к Глава 13
Опять таки, сумбур, причём довольно меланхоличный. Завтра в школу, очень не хочется из-за одноклассников, ожидаю их бурной реакции а-ля “КТО ЗАОБНИМАЕТ ЕЁ ПЕРВОЙ?!”. Это всегда немного неловко.
Спасибо за ожидание)
Напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
========== Глава 14 ==========
— Так, давай ещё раз, — Белла сидела перед Люциусом и старалась не смеяться. — Ты пришёл сюда и заявил, что отец требует помолвку?
— Угу, — убито ответил он.
— И она побледнела, а потом, как выразился Долохов, едва не разревелась?
— Угу, — мрачно подтвердил блондин.
— А потом ты сказал, что ты говоришь о ней?
— Угу…
— И она назвала тебя больным идиотом?
— Угу, — мальчик кинул на меня злой взгляд, я же демонстративно отвернулась.
— Кто ж так предложение делает, Малфой? — заржал сидящий рядом Антонин, отбрасывая от себя книгу и, улыбаясь, встал. — Вот как надо…
Он направился ко мне, сидящей на другом конце дивана. Люц зашипел. Тони, не обращая на него внимания, встал передо мной на колени и активно постарался заглянуть мне в глаза.
— Нарцисса… Я люблю вас…
— ДА ПОШЁЛ ТЫ… ТЫ-Ы-Ы…
— К лебедям, — подсказала сдерживающая смех Джейн.
— К ЛЕБЕДЯМ, — заорала я, разводя руками.
Компания, не сдержавшись, зашлась смехом. Белла обняла меня за плечи и усадила рядом с блондином.
— Миритесь, дети мои. Мне ещё ваших чад воспитывать.
Я закатила глаза, но что-то во мне взяло вверх. Я повернулась к настороженному Люциусу и, стараясь не ржать, мило улыбнулась и похлопала глазами. Ну, а что я ему скажу? «Первого сына назовём Драко… Люц?.. Люц! Колдомедика сюда!». Ну не настолько же он виноват, в самом деле. Просто как-то слишком всё резко произошло… На самом деле, я подумала, что этими словами он извинялся за сделанное им ранее и намекал на то, что ничего между ними не будет.
— Ты дурак, — наконец, выдохнула я.
— А ты истеричка, — дипломатично ввернул он.
— Споёмся, — я махнула рукой и, подумав, положила голову парню на плечо.
— Отец тогда на днях… — начал было Люциус, но Белла его перебила.
— Он уже у нас был. Папа не удивлён, мама немного в шоке. Но никто не против, Малфой, выдохни.
Сил злиться уже не оставалось. Сосватали таки, гады. Не то чтобы я была против… но повозмущаться для проформы было просто жизненно необходимо. Я же стерва, чёрт возьми. Рефлексировать сейчас не хотелось, но что-то мне кажется, ближе к вечеру меня накроет.
***
Уроки проходили тихо, что радовало. На ЗОТИ мы теперь уделяли намного больше времени практике, теорию штудировали сами. Думаю, из Адели выходил прекрасный преподаватель, когда она действительно этого хотела. Некоторые мальчики какое-то время ворчали, что ЗОТИ должен преподавать мужчина, но в итоге смирились. Жаль, правда, что нашим деканом был недалёкий Слагхорн. Мужчина мне доверия отнюдь не внушал. Было в нём что-то отталкивающее.
Дни текли быстро. Незаметно подошло время Турнира.
Я стояла в своей комнате и поправляла свободную белую рубашку. Ещё раз проверив шнуровку своих ботинок, я, морщась, сняла с себя несколько амулетов, оставив лишь фамильный медальон Блэков. Всё-таки удобная вещь. Определяет яды, амортенцию, жидкое империо и ещё много всякой пакости, не даёт зеркалить мысли и мыслеобразы, притягивает в себя Аваду и снижает боль от Круцио. Понятия не имею, кому понадобился такой адский набор в украшении, но этому человеку я была благодарна. Так чувствовала себя спокойнее, увереннее что ли.
В дверь постучали три раза и я, усмехнувшись, вышла из спальни. Белла уже стояла рядом и усмехалась. В отличие от меня, она была в обычной школьной форме, поверх которой была накинута простая чёрная мантия.
— Не участвуешь? — расстроенно спросила я, а девушка покачала головой. Подхватив меня под локоть, она направилась к выходу из гостиной.
— Не думаю, что это будет честным… да и на тебя посмотреть хочется.
Я тихо рассмеялась, прижимаясь к сестре. Как же я рада, что она здесь, рядом со мной. После случая с Руквуд факультет меня слегка побаивался, так что я была не особо удивлена толпе, собравшейся рядом с моей платформой.
Получив долгожданную подвеску, я осторожно накинула её себе на шею. Уже четыре. Я не проиграла ни разу, как и мой далёкий предок. Вот только у него было шесть побед, а я хотела выхватить все семь.
На ужине Люц был странно молчаливым. Аппетит тоже не радовал. Шепча слова ещё не забытой из той жизни песни, я накладывала себе на тарелку свиные рёбрышки.
— Ты не обижаешься на меня? — выдал наконец он, провожая вышедшего из зала Антонина долгим взглядом.
Я приподняла брови, намекая на продолжение. Ребёнок, ну чего тебе спокойно не живётся?
— Всё-таки девчонки ждут чего-то большего от предложения руки и сердца… Ну, чего-то более романтичного там.
— В ковенах вообще устраивают зверские смотрины, — я пожала плечами. — Те же самые Нотты или Лестрейнджи, они девушек на сторону никогда не отдавали и не отдают. А у нас…
Я замолчала, отвлекаясь на сок. В горле быстро пересыхало.
— В общем, какое бы ни было предложение, главное — любовь. Тем более, помолвку некоторые семьи заключают вообще с младенчества.
— Любишь, — потрясённо прошептал парень, сжимая ладони.
— Люблю, — тихо согласилась я, снимая с нас невербально чары отвлечения внимания. Не хотелось, чтобы кто-то вообще знал о том, что происходит между нами. Счастье любит тишину, как говорится.
Блондин тихо рассмеялся и лукаво взглянул на меня из-под прикрытых ресниц, заставляя краснеть.
— Обещаю исправиться, моя леди.
***
— И эссе, мисс Блэк. Не забудьте эссе, раз вы так яро отстаиваете нужность тризны. Прежде чем спорить с учителем…
Я скрипела зубами, смаргивая злые слёзы. Преподавателя Истории магии нам сменили на какого-то ярого последователя Дамблдора, убеждённого, что вся тёмная магия ужасна. К обрядам он относился также. И я не выдержала.
Он пытался порицать славянских магов, до сих пор чтящих свои традиции. Самым ярким примером была тризна. Это погребальный обряд у древних славян. Военные пляски, песни, игрища, причитания по покойному. Тризна считалась честью. Таким образом магия и жизненная сила умершего распространялась на родных, не уходя в пустоту, не рассеиваясь. Тризне уделяли большое внимание и сейчас. Воинов чтили, как живых, так и погибших. А мистер Робертсон этого понять не хотел.
И теперь я медленно скидывала в сумку учебники под недовольным взглядом профессора. У выхода меня ждала Джейн.
— Не расстраивайся так, — пробормотала девочка, утягивая меня за собой. — Он просто взъелся на тебя из-за фамилии. Блэков такие не терпят.
— Он меня раздражает, — застонала я, прикрывая глаза. И едва не упала. Ну что за день…
— Он не нравится никому, кроме Грифов, — буркнул нагнавший нас Люциус.
Отобрав меня у не сопротивляющейся Дженни, парень утянул меня к очередной нише. Блондин выдохнул и серьёзно посмотрел мне в глаза.
— Не лезь на рожон, ладно, Цисси? Он не так прост, как кажется…
— А ведь я жаловалась на профессора Бинса, — я поморщилась.
— Скоро в Хогсмид отпускать начнут, — он лукаво улыбнулся и приподнял брови. — Вы свободны в эти выходные, мисс?
— А с какой вы целью интересуетесь? — я приподняла уголки губ, прикидывая, успею ли я забежать в спальню, чтобы захватить справочник.
Он что-то сказал мне, так же улыбаясь, но я уже не слышала. Прямо за его спиной, невдалеке от окна, стояла девушка.
Молодая, в длинном голубом платье, прилипшем к ногам, с растрёпанными волосами, с которых стекала вода. Подёрнутые белой плёнкой глаза невидящим взглядом уставились на меня. Её рот исказился в судороге и с видимым усилием прохрипел:
— Помоги…
Я хотела закричать, но из горла вырвался лишь хрип. Малфой побледнел и резко обернулся, но видение исчезло. На негнущихся ногах я дошла до места, где недавно стояло неизвестное мне существо. Пол был мокрым.
Я опустилась на колени и прикоснулась пальцами к мутной воде. Лужа, так странно образовавшаяся, оказалась глубже, чем я думала. Нащупав на дне какой-то предмет я потянула вверх и удержалась, чтобы не заорать. На вытянутом пальце я держала полусгнивший каштановый локон.
***
— Итак, — мы сидели в Выручай-комнате, сейчас принявшей вид кабинета. Круглый стол с несколькими стульями, камин, приглушённый свет дополняли атмосферу таинственности. — Ты сказала, что видела девушку. Сколько ей лет?
Белла выглядела озабоченной, можно даже сказать, напуганной.
— Около пятнадцати… может четырнадцати. Не больше пятнадцати, это точно.
Антонин угрюмо молчал, гипнотизируя взглядом локон.
— Утопленица, — наконец, вынес вердикт он. Все разом повернулись к нему.
— Не может быть, — Белла покачала головой. — Как бы глупо не звучало, но у нас их нет. Особенности магических потоков не позволяют обращаться покойникам в нечисть.
— А она и не отсюда, — также хмуро заключил парень, взъерошивая короткие волосы. — Не могли же вы не заметить, что Нарцисса чувствует абсолютно другую магию, более древнюю, первородную. Нечисть буквально тянется к ней…
— Да не может быть, — рявкнула Белла, привлекая к себе внимание. — Если это так, то у неё Дар. А это опасность, ответственность… Она ведь тогда, по сути, находится на грани жизни и смерти, видит то, чего не могут узреть другие. Если об этом узнает хоть кто-нибудь…
— Дар Яги? — заинтересованно пробормотал Люциус и задумчиво уставился на огонь. — А что, похоже. Я-то эту девушку не видел. Просто вдруг резко ощутил холод, сырость и ещё что-то такое, неприятное в общем.
— Но как? — я сцепила руки в замок и прислушалась к своим ощущениям. Пусто. — Как у меня может быть хоть что-то подобное?
— Будучи за гранью, — начала Бель, — ты могла общаться с некой сущностью, что и оставила на тебе подобный отпечаток.
— Звучит логично, — Джейн, враз повзрослевшая, смерила меня обеспокоенным взглядом и выдохнула. — Она что-то сказала, Нарси?
— Она… она просила помочь, — прохрипела я; Люц кинул на меня понимающий взгляд и подал стакан с водой.
— Помочь… Что ж, всё не так плохо, — сестра, до этого тарабанящая пальцами по столу, успокоилась. — Осталось выяснить, что это за сущность и упокоить её.
— Вы говорите об этом так спокойно, — Джейн поёжилась. — А между тем, главный вопрос в другом.
Мы непонимающе уставились на подругу.
— Как она появилась в коридоре? Каким образом вообще оказалась на территории замка? Как нашла Нарциссу? Почему никого не тронула? Как обошла защиту профессоров?
Все потрясённо молчали.
— Если у Нарциссы действительно Дар, — задумчиво протянул Антонин, — то она светится для них, точно маяк. А не тронула никого потому, что она не сказала. Если у неё действительно Дар, — повторился мальчик, хмурясь, — то перед нами сидит человек страшнее Грин де Вальда и Волан де Морта вместе взятых. Фактически, она теперь этим тварям словно мать родная.
Одинокая слеза прочертила дорожку от глаза к подбородку и упала на поверхность стола с характерным звуком.
— Не смей говорить так о ней, — рявкнул Люциус, вскакивая. — Не смей, ты…
— Он прав, — тихо прошептала я, заставляя парней остановиться. — Но ведь… ведь я не виновата… я…
И меня накрыло. Помню, как меня прижимала к себе Бель, рявкая на Малфоя. Помню виноватое лицо Дженни, уводящей Долохова. Помню шипение Люциуса, помню аккуратный поцелуй в лоб и его шёпот, пытающийся донести до меня какие-то глупости. И темноту.
Проснулась я в своей постели. Некоторое время я ещё лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к ощущениям. Вроде бы ничего не болит, да и чувствую себя странно отдохнувшей. Приоткрыв глаза, я уставилась на стену, располагающуюся напротив меня. Проследила взглядом контуры двери. И вдруг успокоилась.
Встав с кровати, я побрела к окну, мимоходом наколдовав Темпус. Цифры намекали, что проснулась я сегодня гораздо раньше обычного. Дата также показывала, что в себя я пришла меньше, чем за десять часов. За окном было темно, вода колыхалась прямо у стекла. Стараясь на неё не смотреть, я опустила глаза на пол. И снова конверт.
Дрожащими руками я схватила бумагу и, усевшись на подоконник, вчиталась в ровные строки.
Здравствуй, Нарцисса.
Могу тебя поздравить. Слияние твоей души и тела окончательно завершено, так что больше никаких сюрпризов вроде обмороков или магических выбросов можешь не ждать.
Третья жизнь спасена. Теперь мальчик навсегда останется рядом с тобой, его жизни больше ничего не грозит.
Теперь о Даре. Безусловно, он есть. Твои друзья примерно правы. Ты чувствуешь далеко не те потоки магии, что ощущают они. Тебе доступны более древние, первозданные силы. Нечисть действительно вновь подчинена твоей воле. Она нашла свою Мать, в духовном смысле. На тебе, если хочешь, печать Тиамат.
Продолжай развивать свой дар. В случае опасности любое существо, о котором ты подумаешь, окажется рядом, защищая свою Мать. Не злоупотребляй Даром, пока не достигнешь магического совершеннолетия, ибо тьма может поглотить тебя.
А я покидаю тебя. Могу лишь дать один совет: в твоём мире есть человек, зазря очернённый, но светлый внутри, не душой, но помыслами. Его душа горит синим пламенем.
Приглядись.
Желаю тебе удачи, Меченная. Твоя судьба вновь лишь в твоих руках.
С верой в лучшее,
Создатель.
Печать Тиамат. Мать хаоса поставила на мне свою метку, на мою душу. Я зажмурилась, стараясь не паниковать. Жива же ещё, значит всё в порядке.
Душа горит синим пламенем… Что бы это могло значить? Пожав плечами, я направилась в ванную, слегка пошатываясь. Нужно привести себя в порядок.
Появившись в гостиной где-то спустя пол часа, я наткнулась на изучающий взгляд Беллы.
— Ты как?
— Бывало и лучше, — я рассмеялась, сжимая враз похолодевшими пальцами мантию. Сжигание письма хоть как-то помогло мне расслабиться, а теперь тревога накатила с новой силой.
— Эй, всё в порядке? — Джейн подошла ко мне и, неловко улыбнувшись, обняла меня. — Мы рядом, Цисси.
— Да всё, отлично, чего вы, — я кривовато улыбнулась, обнимая девушку.
— У тебя такой взгляд был… а глаза, это зеркало души, правда, Белла? — послышался голос Антонина.
— Истинная правда, — серьёзно согласилась она.
Глаза — зеркало души… Душа, горящая синим пламенем. Воспоминания заставили задохнуться. Поляна у заводи, бордовое платье Беллы и её слова: …это мужчина, красивый, волосы тёмные, глаза очень-очень синие, они будто светятся…. Синее пламя… Я нервно рассмеялась, отстраняя от себя подругу. Ну что ж, хотела держаться от всего этого подальше, а не получилось. Придётся разгребать…
***
Неделя за неделей проносились с головокружительной скоростью. Я училась, училась, училась… Даже мистер Робертсон смилостивился, оставив меня в покое, так что эссе к его урокам я писала уже не на шести пергаментах, а всего на трёх. Постоянно пропадая в библиотеке, я пыталась найти информацию о славянской мифологии, ведь большую связь я чувствовала именно с ней. Таинственная девушка больше не появлялась.
Сдав все зимние зачёты и выиграв матч у грифов со счётом 200:160, я готовилась отправиться домой, в Блэк кастл. Хотелось поговорить с леди Кассиопеей, порыться в фамильной библиотеке Блэков. На Рождество обещали устроить бал.
Я стояла по середине комнаты и совершенно не представляла, что взять с собой домой. Пожав плечами, кинула в чемодан книги, любимое перо, несколько мантий и кое-какие побрякушки.
Проверив наличие палочки, я вызвала домовушку. Динки забрала мой чемодан, получила указания относительно комнаты и, улыбнувшись, растворилась в воздухе совершенно беззвучно. Отлично, вещи уже дома.
От нечего делать я вышла из спальни и покинула гостиную Слизерина. Медленно прогуливаясь по подземельям, я услышала шаги и, не успев ничего сообразить, оказалась за одной из колонн. Накинув на себя чары отвлечения внимания, я, казалось, перестала дышать.
Наконец люди поравнялись со мной. Послышался глухой звук, будто кто-то оказался прижат к стене.
— Но почему? — прохрипел мужской голос, в котором я безошибочно узнала Рудольфуса Лестрейнджа.
Кто-то тихо всхлипнул.
— Из-за Дара, — послышался сбивчивый шёпот девушки. — Замужество убьёт меня.
Я осторожно выглянула из-за колонны и была, мягко сказать, поражена. Лестрейндж, несгибаемый наследник древнего рода, стоял на коленях перед моей сестрой, обнимая её за ноги, скрытые платьем, и тихо плакал. Сама Белла стояла, прислонившись головой к стене и закрыв глаза; её пальцы осторожно путались в волосах брюнета.
И я тихо ушла, не говоря ни слова. Смотреть на это у меня не было никаких сил. Слишком много горечи, слишком.
Жизнь вообще, в принципе, несправедлива. И с этим ничего не поделаешь. Но смотреть на страдания сестры я была не в силах.
Комментарий к Глава 14
Как некоторые уже поняли, грядёт буря XD
Мне важно ваше мнение)
========== Глава 15 ==========
Комментарий к Глава 15
Это даже не глава, а так, зарисовка)
Захотелось вас порадовать.
И, да, первое письмо Антонин, естественно, не отправил. Жду ваших отзывов Х)
Надеюсь, пока что не разочаровываю :3
Письма могут сказать о человеке многое.
Неотправленные - всё.
Лестрейндж холл,
20 декабря, 1968 год.
Дорогая Бель!
За окном снег. Холодный, жёсткий, непокорный. Сейчас вечер, я сижу у чёртового камина и снова вспоминаю тебя. Твои глаза. Твою улыбку. Твой смех. Твой идеально ровный почерк.
Я знаю, что причиняю тебе боль. Мне нет прощения. Но я, словно наркоман, зависим от тебя. Не будь слишком жестока ко мне, мой маленький дилер.
Я бродил по Косой аллее и случайно, совершенно случайно, нашёл для тебя подарок. Восхитительный, ты увидишь его на Рождество.
Басти, как обычно, воспевает твою младшую сестрёнку. Может хотя бы через неё Лестрейнджи породнятся с Блэками, а? Не думаю, что Нарцисса будет против.
Мать лютует. Ей почему-то пришло в голову, что я теперь “по мальчикам”. Мерзко. Сватает мне кого-то из Гринграссов. Ненавижу Элис и её чёртову семейку. Обожаю тебя. За что?..
Так странно, так горько на душе. Моя маленькая девочка. Мы что-нибудь придумаем, я клянусь. Клянусь, слышишь?
Я люблю тебя. Просто помни об этом. И будет достаточно, я уверяю тебя.
Навсегда твой,
Рудольфус Л.
***
Чёрт-пойми-какое-место-как-же-я-всё-это-ненавижу.
20 декабря,
Привет, Нарси!
О МЕРЛИН, ЗАБЕРИ МЕНЯ ОТСЮДА.
Я всё-таки приехала к тётке. Аманда Браун, если тебе интересно. Ужасная женщина, а ведь кошатница. Почему-то мне раньше думалось, что люди, обожающие кошек, не могут быть плохими. КАК ЖЕ Я ОШИБАЛАСЬ!
У меня всё хорошо, относительно, но хорошо. Мама окончательно выздоровела и даже Джонни, мой братик, поправился… я рада.
Как ты там? Что делаешь? Помнишь ли меня? Я уже приготовила тебе подарок к Рождеству. Ума не приложу, как я каждый раз могу выбирать тебе что-то! Ведь у тебя всё ес Надеюсь, тебе нравится!
Мерли-ин, тётка опять зовёт. Кажется, печь рисовый пудинг. Целую, обнимаю, но если я сейчас же не спущусь - она меня убьёт.
С любовью,
Твоя Джейн Л. Браун.
***
Блэк кастл,
21 декабря, 1968 год.
Рудольфус Ричард Лестрейндж! Что за сопли? Тебе что, пять лет?
Всё отлично. Стоит признать, что и я пристрастилась к нашей переписке. Если бы ты не был таким идиотом, она была бы ещё приятнее.
Ну вот, чернила растекаются. Дурак, и не смей думать, будто я плачу! Просто капнула случайно водой…
Я часто вспоминаю тебя, Руди. Невозможный. Нереальный. Невыносимый. Так и хочется порой прибить!
Хорошо, что Нарцисса никогда не увидит твоё письмо. Она помолвлена с Люциусом М., да будет тебе известно! Да ещё и по любви. Мелкая обошла и меня, и Меду, а, Руди?
Мордред и Моргана, только не говори, что Басти влюбился. Блондинчик его сожрёт. Это он с виду холодный и расчётливый. Когда дело доходит до Нарциссы, её благополучия и счастья, он будто с цепи срывается. Думаю, всё у них будет хорошо. Хотя бы у них.
Хотела бы поговорить с тобой о таком многом и важном, а когда сажусь за пергамент, будто мысли из головы все вылетают. Лучше при встрече. Если мелкая согласится, то обсудить придётся многое. Пообещай сразу не орать.
Люблю тебя, дурачок. Ну и что, что я не могу выйти за тебя. Чувствовать же никто не запрещает?
НЕ СМЕЙ ДУМАТЬ, ЧТО ЭТО СЛЁЗЫ.
Жду Рождества. Мы ведь встретимся, да? Люблю тебя. Люблю. Люблю.
Со всей теплотой, на которую способна,
Беллатрикс Т. Блэк.
***
Малфой мэнор,
21 декабря, 1968 год.
Здравствуй, солнышко.
Ну наконец-то до тебя доходят письма! Я уже скучаю по тебе. Надо подумать насчёт сквозных зеркал, не могу без тебя.
Как твои дела? Что делаешь? Как себя чувствуешь? Скучаешь ли? Хотя куда тебе… наверняка ведь обложила себя книгами и учишься. Не забывай только отдыхать, котёнок.
Скоро Рождество. Отец говорил что-то о приёме в Блэк кастле. Это правда? Не могу дождаться встречи с тобой. Хочется обнять тебя до хруста в костях, смотреть в твои лучистые синие глаза, которые ты так нелепо называешь просто голубыми, вдыхать твой запах и слушать ворчание насчёт нашего возраста и стандартных приличиях. Ты такая милая, когда дуешься, ты бы только знала!
Не знаю, хочется сказать так много, но получается так мало. Я просто жду твоего ответа. Обожаю тебя, солнышко. Постарайся выспаться.
С любовью,
Люциус А. Малфой.
***
23 декабря, 1968 год.
Прости, дорогая, отец запретил раскрывать координаты.
Я скучаю. И пусть, только как друг, но до судорог.
Письмо, наверное, получится рваным и каким-то странным. Как и мои мысли, впрочем. Я ведь люблю тебя. До дрожи в коленях. До судорог в пальцах. До подгибающихся коленей.
Светлая. Ты такая светлая, господи.
Ты будто излучаешь сияние. Ты улыбаешься совсем по-особенному. И знаешь что? Ты нужна мне. Нужна вот такая вот, с выбившимися из пучка прядями, в нелепой квиддичной форме и на метле, с твоей любовью к мороженому, с твоим котом, с мечтательным выражением лица, с мизинчиком, который ты обязательно прикладываешь к уголку губ, когда что-то вспоминаешь. Вот такая, какая есть.
Я люблю тебя. Безмерно. Нереально сильно. И прекрасно понимаю, что ты меня не то чтобы ненавидишь, не то чтобы недолюбливаешь, но ближе, чем как друга или даже хорошего знакомого, не подпускаешь. И это больно.
Просто знай, что я готов умереть за тебя. Такую милую, желанную, нелепую и прекрасную. Теперь моя жизнь навсегда в твоих длинных бледных пальчиках.
С любовью,
Антонин Л. Долохов.
***
23 декабря, 1968 год.
Здравствуй, котёнок!
Не смог отправить письмо раньше, был занят. Это Тони, не пугайся. Как там помолвка? Наверняка с ног сбились, ммм?? Ладно тебе, не строй такую пугающую гримаску, хотя ты прелесть, когда злишься.
С наступающим тебя рождеством. Передавай привет Люциусу.
С наилучшими пожеланиями,
Антонин Л. Долохов.
***
Блэк кастл,
24 декабря, 1968 год.
Малфой, одурел!
Нет, не спорю, я много учу, но не нужно выставлять это так, будто я носа от книг не поднимаю! Привет, кстати.
За окном снег. Он не идёт, ОН ВАЛИТ. Тётя Мел левитирует его за дом, где малышня играет в снежки и лепит крепости. Поверьте мне, мистер Малфой, ваша невеста пока что лидирует по попаданиям в движущиеся объекты. Вам понравится, сударь.
Нашла восхитительный справочник по рунам.Обязательно покажу.
Тётя Дорея пыталась научить меня рисовать. Я бездарность, Люц. Ну, не совсем уж и бездарность, но твоего таланта у меня точно нет.
Знаешь, твои письма заставляют меня улыбаться. Уже несколько раз его перечитала, леди Кассиопея хихикает. Как думаешь, реально ли на портрет силенцио наложить?
Знаю, что нельзя, не ори.
Хочется верить, что и от моих писем у тебя что-то там внутри сжимается, переворачивается и опускается до кончиков пальцев. Люблю тебя, дурак.
Жду тебя на нашем чёртовом Рождественском приёме. Меня снова закуют в какой-нибудь праздничный чехол, которым все будут дружно восхищаться, а я буду проверять каждый кубок своим медальоном, сжимая в кармане безоар. Боюсь я праздников.
Ладно, не хочу, чтобы моя паранойя перекинулась на тебя. Так что пора прощаться. Пиши почаще, пожалуйста.
С любовью,
Твоя Нарцисса М. Блэк.
P.S. Как думаешь, мне пойдёт твоя фамилия? Нарцисса Моргана Малфой. Ну а что, звучит. Люблю тебя.
========== Глава 16 ==========
Я держала в руках конверт и задумчиво смотрела на огонь. Всего несколько строчек.
«Здравствуй, Нарцисса.
Наслышан о вас, о вашем Даре, о вашем недетском и (пусть меня простит весь прекрасный пол) отнюдь не женском уме. Маленькая принцесса, в свои тринадцать вы успели подчинить себе Блэков и Малфоев. Жажду встречи. На пергаменте протеевы чары, просто назначьте дату и время.
P.S. Наслышан о беде вашей сестры. В силах помочь.»
Ну вот тебе и не ввязалась, называется. А что с последней строкой? Неужели издевается? Или ограничения Дара Оракула действительно можно было как-то обойти?
Я застонала и сползла ниже по спинке кресла, протягивая ноги к камину. По своей комнате в милой сердцу усадьбе я, конечно же, дико скучала. Хотелось снова сидеть на подоконнике, читая очередную книгу, снова лежать на ковре, листая альбом с колдографиями, снова хотелось проснуться в собственной постели, без тяжёлого балдахина и уродливой аляповатости.
Снова посмотрев на пергамент, я задумалась. Пророчество Беллы, подсказка Создателя, да и собственная интуиция твердили мне, что опасности нужно ожидать отнюдь не от Лорда. И всё-таки мне было неспокойно.
Впечатлившись горем сестры, я начала искать возможные пути решения, каюсь. И пока ничего не находила. Подобных случаев не было, а если и были, то в анналы истории их не занесли. Вот уж не знаю из каких соображений, но об Оракулах говорили мало, чаще всего они вызывали трепет и чуть ли не священный ужас.
«Так же как и меченные Тиамат, » — ехидно напомнил внутренний голос. О подобном я вообще нашла только одно упоминание, и то в мемуарах самого первого Блэка. Мужчина, так не любивший своё имя, заметил, что его друг женился на чудесной женщине, которая позже оказалась Меченной. В ходе свадебного обряда всплеск магии снабдил род силой на несколько поколений под завязку. И до сих пор не было ни одного сквиба. Не зря говорили, что чёртовым Малфоям везёт. Я тихо рассмеялась, невольно сравнивая древнее семейство с тем индийским родом, который описывал мой далёкий предок. Сравнивать не получалось.
Ещё раз вздохнув, я оказалась на прохладном полу, спустившись с кресла окончательно. Несколько секунд всё ещё смотрела на огонь, подавляя в себе позорное желание сжечь бумажку. Но помощь нам действительно была необходима, а Том, стоит это признать, был сильным и образованным магом. Решившись, я подскочила к столу и накарябала на обратной стороне пергамента ответ:
«Чайный пакетик Розы Ли». Завтра в два часа пополудни. Буду одна.
Смотря на то, как строчки медленно впитываются в пергамент, я успокаивалась. Кое-какие меры безопасности я безусловно приму, да только беспокоиться о многом не надо. Блок на разуме есть, медальон Блэков я и так никогда не снимаю, а если что, судя по письму Создателя, любая тварь, вызванная мною мысленно, будет меня защищать. Снова вспомнилась та девушка. Я покачала головой и выглянула в окно.
За стеклом сгущались сумерки. Небольшой снежок, который не прекращал идти ещё со вчерашнего утра, теперь превратился в полноценный снегопад. Взгляд бегло скользнул по дорожкам, карнизу, голому саду и остановился на пруде. В голове мелькнула шальная мысль. Домовушка, вызванная тут же, ужаснулась.
— Хозяйка Нарси, ну куда вам на улицу? Ужин через час!
— Подай мне мою мантию… что-нибудь очень тёплое, но лёгкое, — я стояла посередине комнаты и улыбалась. Через некоторое время я уже была на улице.
Дойти по пустым дорожкам до пруда не составляло ровным счётом никакого труда. Остановившись рядом с замёрзшей водной гладью, я опустилась перед прудом на колени и закрыла глаза, собираясь с духом. Дотронувшись руками до льда, я представила, как тепло внутри меня медленно концентрируется в большой пульсирующий сгусток и собирается на кончиках пальцев. Было трудно, в какой-то момент мне вдруг показалось, что ничего не получится. Я старалась избегать таких мыслей, методично перебирая пальцами в воздухе. И во мне что-то щёлкнуло.
Приложив ко льду руки, я напевала едва знакомый мне мотив, чувствуя, как водная твердь плавится, растекаясь тёплыми потоками.
— Приходи, — шепнула я, сидя также, с закрытыми глазами.
Сначала ничего не происходило. И вдруг я до тошноты остро почувствовала прикосновение холодных влажных пальцев к моему запястью. С опаской приоткрыв глаза, я увидела перед собой всё ту же девушку. Выглядела она теперь, правда, чуть лучше. Менее жутко, это уж точно.
— Привет, — прохрипела я, стараясь не орать.
Девушка склонила голову и оскалилась; спохватившись, она отцепилась от моей руки, но из воды не вышла.
— Ты утопленница?
Она покачала головой и снова осклабилась.
— Берегиня? — предприняла новую попытку я.
Девушка радостно улыбнулась. Она медленно начала меняться. Глаза приняли относительно нормальный вид, хотя так и оставались белыми. Кожа срасталась, оставаясь непривычно бледной, а волосы принимали вполне приемлемый вид. Я терпеливо ждала, наблюдая за переменами в знакомой и судорожно вспоминала про этих существ хоть что-то. Вспоминалось только то, что они были относительно дружелюбными и нуждались в подпитке магией.
Оглядев свои руки, Берегиня удовлетворённо выдохнула и лукаво посмотрела в мою сторону.
— Не боишься?
Голос у неё оказался на редкость приятным. Вспомнилось и то, что такие леди заманивали путников в реку и топили не хуже русалок. Зато за детьми приглядывали и добрым молодцам помогали. Несмотря на эти противоречивые качества, их любили. На суше, кстати, тоже было что-то подобное, но сейчас точно вспомнить я не могла… Кажется, это было как-то связано с полями.
— Ничуть, — я постаралась улыбнуться. Со стороны должно было выйти нормально.
— Спасибо… И, извини? Я тебя вроде напугала тогда. Кто же знал…
— Ничего страшного, — я рассмеялась и снова оглядела знакомую. Постепенно черты лица её проступили более явственно, кожа перестала казаться прозрачной, а лохмотья превратились в обычную белую рубаху.
— Значит, ты Тиамат… — она посмотрела на меня, улыбаясь, и неожиданно дотронулась влажными пальцами до щеки. — Мы ждали тебя.
Впервые я почувствовала себя на своём собственном месте. Мы долго молчали, следя за тем, как остатки льда исчезают, а вокруг пруда медленно разрастаются папоротники.
— Родственники будут в ужасе, — пробормотала я, вызывая у Берегини улыбку.
— Тут хорошее место, сильное, чистое, — она провела рукой по воде и ил, влекомый её пальцами, исчез. — Спасибо, что забрала меня. Там было плохо.
Переспрашивать, где это «там» я не стала. И сама понимала, что она о Хогвартсе. Помешкав, я спросила её о других, переживая, что это не очень вежливо. Кто знает, может меня ещё подобные сюрпризы ждут.
— Нас осталось мало, — посетовала она, пожимая плечами. — Но к тебе тянутся. Все думают, что ты спасёшь нас.
Отвечать на подобные заявления не хотелось. Распрощавшись с сонным существом, я побрела к дому. Нужно было переодеться, поужинать с семьёй и всё хорошенько обдумать.
***
Чайная встретила меня тихим гомоном голосов и пряным запахом трав. В кафе было уютно, тепло и как-то по-домашнему спокойно. Я заняла столик у окна и, оглядевшись, расстегнула чёрную зимнюю мантию с меховой оторочкой; под неё я надела синее тёплое платье без выреза у горла. Кажется, смотрелось прилично и даже немного аскетично. Хотя нет, мех делал образ воздушным и словно сказочным.
Я тихо хихикнула и покачала головой. Ну да, о чём ещё надо думать перед встречей с одним из сильнейших волшебников столетия? О мантиях, естественно!
Ещё раз оглядевшись, я немного успокоилась. Вроде бы никто за мной не следит, хвоста я не приметила ни разу, хотя уже час как сновала по Косой аллее. Да и обстановка в чайной была вполне себе гражданской, никакого подозрительного движения. Если бы Пожиратели (или, как их ещё называют, Упивающиеся Смертью) были рядом, я бы заметила. По крайней мере, я тешила себя мыслью, что была достаточно внимательна для этого. Возможно, у меня просто паранойя разыгралась чересчур.
Притянув к себе меню, я улыбнулась. Ну вот, и место удачное, можно не только чая попить, но и довольно вкусно поесть. Выпечка, лёгкие закуски к чаю, а самого чая такое огромное количество видов, что я запуталась на первой странице. Заказав себе сбор трав под номером тринадцать, содержащий в себе цейлонский чай и бруснику, добавила к нему пай с вишней и положила в специальную выемку галеоны. Вообще, удобно. Постучал палочкой по столу и появилось меню. Коснулся тем же инструментом выбранного блюда, положил деньги в специальную выемку и всё, через несколько минут можешь наслаждаться своим заказом. Вот и у меня через несколько минут материализовался чай в красивой керамической кружке, просто белой и очень высокой, и ещё пышущий жаром вишнёвый пирог.
Откинувшись на спинку плетёного кресла, я лениво наблюдала за прохожими и грела замёрзшие руки о нагревшуюся от горячего чая стенку симпатичной чашки.
— Разрешите присесть? — тёплый, будто бархатный мужской голос оторвал меня от созерцания беспорядочно движущихся людей.
— Присаживайтесь, мистер Реддл, — равнодушно кивнула я, заставляя мужчину скрипнуть зубами.
— Играете с огнём, мисс Блэк.
— Играть с ним интересно до тех пор, пока не обожжёшься, мистер Реддл, а мне это не грозит, — я наконец повернулась к говорившему и улыбнулась.
Это был высокий темноволосый мужчина, достаточно красивый, с ярко выраженными скулами и теми чертами лица, что обычно называют волевыми, но не лишёнными аристократизма. На лице явно выделялись глаза, живые, яркие, синие-синие, не пустые, а напротив, полные чего-то завораживающего. Он улыбался.
— Находите меня симпатичным? — поинтересовался он, беря в руки меню.
— Интересным, — поправила его я, отпивая из своей чашки. — Я нахожу вас интересным.
Он тихо рассмеялся и я поймала себя на мысли, что у него очень приятный смех.
— Вы тоже крайне интересная леди, мисс Блэк.
— Нарцисса, — перебила его я. — В свете текущих событий, это будет более, чем приемлемым.
Мужчина усмехнулся и выложил на стол галеоны. Когда перед ним появился чай, он снова передёрнул губы в подобие улыбки и посмотрел на меня.
— Том, раз уж на то пошло. А вы, леди, неужели не боитесь?
— Боюсь чего? Вас или того, что меня с вами могут увидеть? — я тихо рассмеялась и покачала головой. — Вас мне бояться не нужно, впрочем, как и вам меня. Мы, так сказать, в одной лодке. А на столике чары отвлечения внимания, охранные чары и чары, отводящие взгляд. Продержатся ещё часа два точно.
Он покачал головой, пробормотав что-то вроде «маленькая чертовка» и с интересом уставился в окно. Между тем я пила чай, прекрасно понимая, что спешить мне некуда, а беседа обещала принять интересный для меня оборот.
— Вы сказали, — начал он, также смотря на улицу, — что мы в одной лодке. Что вы имеете в виду, Нарцисса?
— Состояние души, — я скрестила руки на груди и перевела взгляд на его лицо, стараясь заглянуть в глаза. Мужчина обернулся, натыкаясь на мой взгляд и слегка улыбнулся. — Мы оба меченные, в каком-то роде.
Его глаза полыхнули синим, но он, кажется, справился с порывом убить меня. Сцепив руки в замок, Томас посмотрел на ладони и вздохнул.
— Значит, — упавшим голосом спросил он, — я не ошибся?
— Метка Тиамат, — я покачала головой, осознавая наконец, в какой мы заднице. Его душа поделена на несколько частей, а на моей висит клеймо. Сказка.
— И что она даёт? Ну, есть же какие-то свойства? — прошептал он, не поднимая головы.
Я вздохнула и отодвинула от себя наполовину опустевшую чашку. Хотела бы я знать ответы на подобные вопросы, Волди, хотела бы… Хотя назвать этого человека «Волди» язык никак не поворачивался. Он внушал. Именно так, да. А вот страх ли, уважение, это каждому своё.
— Точно не знаю, я только начала заниматься этим вопросом, — я замолчала и, когда он нетерпеливо дёрнулся, продолжила. — Могу говорить с любой нечистью, тянуть магию из окружающего пространства, призывать любое существо для своей защиты… Это пока что всё, что я проверяла.
— Нехило, — выдохнул мужчина и тихо рассмеялся. — Крестражи, или, как их ещё называют, хоркруксы, дают меньше. Задерживают в этом мире бессмертную и без того душу, если хотите. Но после воскрешения часть души, чаще всего основная, теряется навсегда. Некогда человек становится подобием нечисти, теряет фактор эмоций. В общем и в целом, превращается в то, чем вы, маленькая принцесса, вполне сможете командовать.
— И вы этого, естественно, не хотите, — я улыбнулась и покачала головой.
Он кивнул. Какое-то время мы молчали. Я расправлялась с остатками чая, мужчина же медленно потягивал пряное варево, отдалённо напоминающее чай.
— Вы говорили, — начала я, отодвигая от себя пустую тарелку, — что знаете о проблеме моей сестры и, более того, можете предложить помощь. Какого рода?
Он будто пришёл в себя. Мужчина усмехнулся и свёл кончики пальцев вместе, смотря на меня. Глаза его снова легко подсвечивались синим. Господи, канон, ну за что мне такие дыры в тебе?
— Знания, — прошептал он и радужка его глаза сузилась, становясь похожей на змеиную. Я сглотнула.
— Какого рода?
— Я знаю, как с этим справиться. С ограничением, — уточнил он, отворачиваясь. Наваждение пропало и я потрясённо покачала головой.
— Том, перестаньте кружить мне голову. Не выйдет, — я, потерянно моргая, приложила к переносице два пальца и зажмурилась. Вроде помогло.
Он рассмеялся и всё-таки улыбнулся, совсем не так, как раньше, а по-человечески, будто не боясь показывать своих эмоций.
— Я не могу любить, это факт, — начал он, всё ещё обворожительно улыбаясь. — И ты ещё ребёнок, но ты, Нарцисса, уникальная, просто нереальная. Я уверен, что смог бы полюбить тебя. Не твоё тело, но душу, даже самую поломанную и рваную.
— Хотите сломать меня?
Его улыбка застыла, будто приклеенная. В его зрачках я увидела отражение своих полыхнувших ярко-синим глаз.
— Нельзя сломать то, что уже сломано, Том.
— Сломано, — он рассмеялся, будто придя в себя. — Кто же мог тебя сломать, маленькая?
— Она.
Мужчина застыл и улыбка медленно увяла; в глазах появилось недоверие и беспокойство.
— Что ты хочешь этим сказать?
Я улыбнулась и взяла в похолодевшие руки меню. Он молчал, пока я заказывала ещё две чашки так понравившегося мне чая. Всё так же молча положил деньги и подождал, пока я возьму в руки одну из кружек и отопью глоток.
— Тебе когда-нибудь приходилось жить две жизни? А мне да. И, поверь мне, пока я лежала трое суток без памяти здесь, я успела прожить тридцать лет в другом мире, в теле обычной женщины. Не хочу говорить, что я перенесла там, но после случившегося я ещё год приходила в себя, боясь спать по ночам. Я не хотела себе этого признавать, не хотела об этом думать, но факт остаётся фактом: это меня сломало, раздробило. Я пережила такое, что тебе и не снилось, Том. Я всего лишь в теле тринадцатилетней девочки, в своём теле, но моя душа побывала в междумирье, в другом мире и в самом Чистилище. И, знаешь что? Там страшно.
Томас потрясённо молчал. Молчала и я, чувствуя себя опустошённой от этой полуправды. И чем больше я думала о сказанном, тем больше я понимала, что сказала чистую, практически дистиллированную истину. То, чем была я в прошлой жизни, сломалось окончательно. Я стала совершенно другим человеком.
Ну, знаете, как это бывает. Однажды ты выкидываешь любимую красную помаду, больше не переслушиваешь любимую песню тысячи раз на дню, не носишь любимый свитер и не плачешь над, как тебе раньше казалось, восхитительным фильмом. Но вскоре ты покупаешь нежно-розовую помаду заместо старой, стрижёшь свои длинные волосы, находится новая книга, песня и фильм, что вгоняют тебя в дрожь, меняются даже люди, что окружают тебя. И ты, оглядываясь назад, вдруг понимаешь, что ты сейчас совершенно другой человек.
Но если у многих это происходит неизбежно и постепенно, то я поменялась резко.
Я буквально слышала хруст собственной души.
— Маленькая…
Шёпот мужчины, смотревшего на меня со странной смесью сочувствия, нежности и больной горечи, отвлёк меня от самокопания.
— Я не знал…
— Да вы и не могли знать, — я улыбнулась, окончательно приходя в себя, и заправила за ухо выбившуюся из косы прядь. — Видите, я тут, перед вами, из плоти и крови, совершенно живая. Просто слово «поломанная» несёт для меня более глубокий смысл, чем для всех.
Мужчина кивнул и снова задумался, давая мне время отдышаться и прийти в себя.
— Сначала я подумал, что ты преувеличиваешь. Теперь мне кажется, будто ты преуменьшаешь свои проблемы, — он тихо рассмеялся и лукаво посмотрел на меня, отсалютовав чашкой. — Знаешь, что я сказал своим людям? Что иду на переговоры, от которых зависит жизнь нашего дела. Я не лгал.
— Хотите меня? Я имею в виду, в качестве союзника, естественно.
— Лисица… Да, хочу, чёрт возьми! Но ведь это выгодно, согласись?
— Люди не могут принадлежать людям, — я покачала головой и рассмеялась, наблюдая за ошарашенным выражением лица собеседника.
— Ты невозможная, — мужчина, пришедший в себя, расхохотался.
— Какая есть, — я улыбнулась и вновь скрестила руки на груди, улыбаясь. — Многим я нравлюсь.
— А я не говорил, что ты мне не нравишься. Напротив, ты мне уже симпатична.
— Сочту за комплимент, — я склонила голову, пряча улыбку.
Помолчав с минуту, мужчина всё-таки не выдержал.
— Ну так что, Нарцисса? Вы согласны стать моим союзником?
— Я слизеринка, — осторожно начала я, смотря в глаза сидящего напротив меня мужчины. — А значит, я всегда ищу выгоду для себя, своей семьи и дорогих мне людей. Помогите сестре и я готова стать вашей союзницей.
Томас молчал, качая головой, я же напряжённо ждала. Посверлив некоторое время меня взглядом, он выдохнул и снова свёл кончики пальцев вместе.
— Что ж, почему бы и нет. Я готов помочь Оракулу ради тебя, Нарцисса.
Я улыбнулась и повторила его позу.
— Так что же нужно сделать?
Он улыбнулся и откинулся на спинку кресла, увеличивая между нами расстояние.
— Есть два варианта развития событий. Во-первых, девушка может отказаться от своего Дара, но это влечёт за собой практически полное магическое истощение и, возможно, смерть. Второй вариант менее затратный, но более сложный. Вы же знаете, что её сведёт с ума не замужество, а физическая близость с мужчиной, к которому она неравнодушна? Не знаете? Ну, теперь проинформированы. Так вот, можно получить благословление Магии на брак. Так и дети будут магически сильными, и влюблённые будут счастливы. Но, есть один нюанс — такой брак нерасторжим.
Я сидела, задержав дыхание. О господи.
— Вы, — голос хрипел, — вы можете провести ритуал для получения благословления?
— Могу, — мужчина согласно кивнул и улыбнулся. — Но мне нужны гарантии.
— Метку ставить пока что не дам, — я усмехнулась и снова скрестила руки на груди.
— Твоё «пока что» меня обнадёживает, — Том рассмеялся и покачал головой. — Но мне достаточно лишь вашего обещания. Твоим словам, Нарцисса, я верю.
— Обещаю, что буду вашим другом и союзником, — я протянула руку и мужчина осторожно пожал мои тонкие пальцы. Рукопожатие скрепилось синим светом.
— Клятва? — ошарашенно пробормотал Реддл.
— Скорее договор о совместном сотрудничестве. Мы ведь теперь друзья, Томас?
— Бесспорно, — мужчина поднялся из-за стола и кивнул в сторону окна. — У тебя есть немного времени? Может, хочешь погулять?
Я улыбнулась и посмотрела на часы, висящие на одной из стен чайной.
— У меня есть ещё около часа, мистер Реддл. Предлагаю посетить книжный.
— Флориш и Блоттс?
— Ну что вы, — я хищно улыбнулась и встала, оправляя юбку и застёгивая серебрянные застёжки на мантии. — Мне ли вам говорить, что в Лютном есть намного более интересные лавки?
***
Домой летела будто на крыльях. Неужели действительно можно сделать Беллу счастливой? Сказать по правде, это был единственный человек из семьи, за которого я переживала действительно сильно и кого откровенно любила. С ней я чувствовала себя в безопасности. С ней я чувствовала себя дома.
Ворвавшись в свою комнату, я скинула с себя зимнюю мантию и вызвала Динки.
— Принеси сюда поднос с чаем и пирожными… и позови Беллу, скажи, что это вопрос жизни и смерти.
Домовушка понятливо кивнула и исчезла. Леди Кассиопея, внимательно прислушивающаяся к разговору, раздосадованно вздохнула.
— Как я поняла, мне нужно уйти? — спросила она, поджав и без того тонкие губы. Я лишь покачала головой.
— Не обязательно. Только не вмешивайтесь, пожалуйста, и, как только она уйдёт, я объясню вам всё.
Женщина кивнула, заговорщицки усмехнулась и обмякла в кресле. Стороннему наблюдателю могло даже показаться, что она спит. Через несколько секунд с палочкой наголо ворвалась Белла.
— Что случилось? — напряжённо спросила она, методично рассматривая комнату. Увидев чай и пирожные, девушка убрала палочку и рассмеялась. — Нарси, если ты хотела попить со мной чаю, то могла бы просто сказать, а не…
— Дело не в чае, — перебила её я. — Садись.
Белла села напротив меня, обняв колени руками и улыбаясь. Но, увидев мою решимость, девушка тут же посерьёзнела.
— Что случилось?
Я тихо вздохнула и посмотрела на свою сестру.
— Ты знаешь, что запрет Дара Оракула можно обойти?
Брюнетка ошарашенно хлопала глазами.
— Что? — прошептала она.
Я медленно, тщательно подбирая слова, рассказала ей о ритуале, о Томе, о своём обещании и о возможных перспективах.
— Ты же понимаешь, — хрипло начала она, не замечая текущих по щекам слёз, — что не должна была ввязываться в такое ради меня?
Я осторожно обняла рыдающую девушку и, собравшись с духом, прошептала ей на ухо:
— Пиши Руди. Ритуал проведём сразу после Рождественского приёма, придётся пропустить сочельник.
Девушка кивала, скомкано прощалась, вытирала со щёк слёзы, смеялась и плакала одновременно. Перед тем как отпустить, я всё-таки влила в неё чашку чая со слабым успокоительным и заставила кое-что съесть.
Провожая сестру взглядом, я понимала, что я не зря попала сюда. И я всё делаю правильно.
Комментарий к Глава 16
Глава готова)
Вроде получилась неплохая, богатая событиями.
Что думаете о Томе в моём исполнении? Пожалуйста, я жду ваших отзывов, ибо ваше мнение повлияет на развитие дальнейшего сюжета ;3
Напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
P.S. Спасибо за идею и искренние переживания Марии Соболевой: https://ficbook.net/authors/2365893
Именно из-за её комментария я немного перекроила сюжет, решив, что страдать в одиночестве Белла не будет XD
========== Глава 17 ==========
Нежиться в кровати, смотря на кружащие под потолком пылинки, было приятно. Но долг, как говорится, зовёт.
Каждое утро дома начиналось приблизительно одинаково. Я вставала тогда, когда за окном ещё было темно. Домовушка за несколько минут до моего пробуждения подкидывала дров в камин и набирала мне ванную с каким-нибудь цветочным или ягодным запахом, укладывала на кушетку мою одежду и исчезала вплоть до моего пробуждения.
Как только я просыпалась, я тут же шла в ванную, где купалась в тёплой воде и мыла голову. После чего я сушила волосы заклинанием, заворачивалась в огромное махровое полотенце и снова шла в спальню. Там меня одевали, зашнуровывали нетугой корсет на платье, позволяющий беспрепятственно передвигаться и дышать, но дающий довольно выигрышный вид не до конца сформировавшейся фигуре, и заплетали волосы в какую-нибудь не очень сложную причёску, вроде пучка или короны.
После утреннего туалета я садилась ближе к камину и мне приносили завтрак. Обычно он состоял из крепкого сладкого чая, овсянки и тостов с джемом. Поев, я садилась за проверку корреспонденции. К ним относились письма личного характера, счета из магазинов, многочисленные газеты и журналы, которые я неизменно выписывала. Вся эта макулатура дважды или трижды проверялась защитой замка и домовиками, так что я могла брать листы и конверты в руки не опасаясь. Обычно я откладывала личные письма на потом и погружалась в разбор газет, вооружившись большой папкой, перьевой ручкой и ангельским терпением. Интересующие меня заметки я вырезала и «сшивала» в папку. Проверка маггловской и магической прессы занимала у меня где-то час или около того. А после этого неблагодарного занятия я полностью погружалась в мир переписок.
Переписывалась с многими. Люциус, Джейн, Антонин, Фелисия и Натан Нотты. Неожиданно, к моему вящему удовольствию, к этим именам прибавились такие кадры, как Рита Скиттер, Флёр де Лакур и Том. С Ритой мы общались о многом, в основном обменивались вырезками газет, журналов и кое-какими слухами и историями; не забывали обсудить моду, личные дела и кое-каких общих знакомых. Если подругу я в ней пока и не видела, то хорошую знакомую и сильную союзницу разглядела бы даже сквозь пальцы. После окончания Шармбатона она определённо направлялась в Англию и поступала на заочное обучение в Гарвард. Девочка хотела быть журналистом, я не видела ничего плохого в том, чтобы учиться вместе с ней. Хотелось всего и сразу, но я пока выбирала между юриспруденцией и бизнесом. В медицину больше не полезу никогда, как бы я её не любила.
С Флёр мы больше болтали о пустяках, но порой обменивались достаточно ценными сведениями касательно бытовых заклинаний, схемы плетения кружев, причёсок и фасонов платьев. Вот она как раз была такой легкомысленной подругой, которой мне всегда не хватало. С ней мы тоже часто, как и с Ритой, связывались по двусторонним зеркалам. Удобно, быстро и практично, отличный аналог Скайпа. Мне нравилось.
Письма Тома были особенными. Они были пронизаны каким-то странным спокойствием, уверенности во мне, в грядущем дне, во всём, в чём только можно было сомневаться такой маленькой и параноидальной мне. Он часто советовал интересные книги, которые мы после и обсуждали. Серьёзные темы в письмах мы не поднимали, прекрасно понимая, что сову можно перехватить, а пергамент защитить довольно трудно.
После ответов на письма, когда за окном ещё не окончательно рассвело, а стрелки на часах показывали начало восьмого, я спускалась вниз, чтобы поздороваться с родичами и утащить в библиотеку Беллу. С семьёй я, в основном, встречалась на трапезах, таких как обед, чай и ужин. К завтраку я почти никогда не спускалась, родичи уже привыкли к тому, что их гениальная Нарцисса живёт своей жизнью.
После того, как моя сестра посетит завтрак, мы шли в библиотеку, где до зубодробления заучивали заговоры, связки заклинаний, руны, даты, имена, правила и исключения. После мозгового штурма я обычно выходила на улицу, где гуляла в одиночестве около часа, обдумывая всё, что меня беспокоило, просчитывала варианты развития событий и пыталась предугадать будущие косяки. В общем, времени зря не теряла.
После всего этого был обед, на который обязательно собирались все Блэки. Там обменивались информацией, догадками и подозрениями, но о действительно важных делах особо не говорили, всё-таки дети рядом. После обеда я снова шла в библиотеку, но теперь уже писала эссе и читала учебники за свой курс. В школе это часто меня выручало, ведь свободного времени там было в обрез, а поспать лишние пару часов хотелось.
Ужины в Блэк кастле проходили так же, как и обеды. Собиралась вся семья, но интриги не плели, непростительными не кидались и вообще вели себя культурно, как подобает аристократам. После обычно плотного и вкусного ужинародственники собирались в главной гостиной, где рассказывались интересные семейные истории, читались книги и вязались восхитительные кружева. «Вечерние моционы» я никогда не пропускала, иначе Рита откусила бы мне голову. Она была искренне уверена, что это восхитительный источник информации. В чём-то девушка была права, ведь здесь говорилось о многом и дельно.
Вернувшись в комнату, я смотрела на часы и всегда находила их стрелку где-то в районе восьми часов. Сгрузив книги, набранные в библиотеке для «лёгкого чтения», я приводила растрепавшуюся причёску с помощью заклинания в порядок и усаживалась за стол, на довольно жёсткое кресло с высокой спинкой. Там у меня был аналог привычного нам компьютера, большое зеркало для связи с несколькими каналами. Там я созванивалась сначала с Ритой, а потом с Флёр. И если перед виртуальной встречей с Ритой я раскладывала перед собой газетные подшивки, тетради и перьевые ручки, то перед тем, как увидеть Флёр, я запасалась каталогами кое-каких товаров, выписанными рецептами зелий и связок заклинаний, и журналами о моде.
Всё это мракобесие продолжалось где-то до десяти вечера, на беседу с каждой я тратила примерно по часу. Закончив с обменом информацией, я купалась в приготовленной домовушкой ванне, снова мыла голову (из-за библиотечной пыли это приходилось делать по два раза на дню) и, надев ночную рубашку и халат, устраивалась перед камином. Там я приводила волосы в относительный порядок, сушила их заклинаниями и заплетала косу. После чего мне подавался чай, какао или горячий шоколад с каким-нибудь пирогом или печеньем, которые уплетались под чтение и выписку интересующих меня моментов на пергамент. Ложилась спать я где-то в одиннадцать, заводя стоящий на тумбе будильник на шесть утра и обнимая Лютика. Котик исправно спал со мной, в то время как Иви впадала зимой в спячку. Мой фамильяр вообще был животным свободолюбивым и полностью самостоятельным. На постоянном присутствии рядом я не настаивала, всё-таки у каждого должен быть хотя бы намёк на личную жизнь и гражданские свободы.
Так продолжалось вплоть до Сочельника. Меня такая жизнь устраивала, было что-то чарующее в подобной размеренности. Да, не хватало какого-то движения, приключений и выбросов адреналина, но было терпимо и даже уютно. Но всему, как известно, в этом мире приходит конец.
Как-то незаметно подошло 27 декабря. Праздновать собирались именно сегодня, бал должен был затянуться до четырёх утра. Моя домовушка во всеобщей канители задействована не была, так что проснулась я как обычно, даже ванну успела принять и позавтракать, пока в комнату не ворвалась сестра.
— Сочельник! — выдохнула она и остановилась перед дверью.
Я улыбнулась и встала из-за стола, чтобы обнять Беллу.
— С праздником, дорогая, — прошептала я куда-то ей в шею. — Всё обязательно получится.
— Надеюсь, — девушка покачала головой и слегка улыбнулась. — На празднике ведь будет Люциус. Помолвка, любовь… ты не думаешь, что приняла решение слишком рано?
— Не думаю, — я покачала головой, возвращаясь к письмам.
Я как раз писала ответ своему незадачливому жениху, который умудрился напутать что-то с зельями, из-за чего получил нехилый такой нагоняй от отца. До прихода сестры я смеялась над этим до слёз, а теперь лишь задумчиво проводила пальцами по пергаменту, пытаясь угадать места, где бумаги касались пальцы Люциуса.
Парень был родным. Добрым, нежным, любимым, загадочным и понятным одновременно. Это был именно тот человек, с которым я была готова связать жизнь, несмотря ни на что. И нет, моя уверенность в чувствах не дрогнула от такого пустякового, по сути, вопроса. Это была даже не влюблённость, не любовь, а что-то более сильное и глубокое, родство душ в самом его глубочайшем и чистом проявлении.
Я просто могла часами смотреть на то, как он вырисовывает что-то в своём альбоме, положив ему голову на плечо, следить за его ровным дыханием, замечать едва мелькнувшую улыбку на губах, привычно давать «пять» при победе на поле, прямо в полёте. Просто могла смотреть в его нереальные глаза цвета плавленного железа и замирать, внутренне сгорая. Просто могла тихо любить, находя в осторожных касаниях взаимность.
И пусть снаружи я часто была холодной, часто можно было уличить меня в скупости эмоций, но я любила. Сильно.
— Прости, — шепнула Белла и обняла меня сзади, заставляя отвлечься от писем. Оказывается, по моим щекам уже текли слёзы. Я улыбнулась и вытерла их рукой.
— Иногда у меня такое ощущение, что все против меня, — прошептала я, утыкаюсь сестре в плечо, повернувшись к ней лицом в кольце обнимающих рук.
— Я всегда буду с тобой, — буркнула она мне в голову и тихо рассмеялась. — И Люциус тоже, можешь даже не сомневаться.
***
Время подходило к восьми. Я стояла в своей комнате и придирчиво оглядывала своё отражение. К тринадцати годам я была уже достаточно высокой, где-то метр шестьдесят или около того. Люциус был выше меня сантиметров на десять точно, между прочим. Белла тоже была выше, высокая, статная, она походила на богиню древнегреческих мифов. Я вздохнула и поправила складки платья. О нём стоит поговорить отдельно.
На самом деле, наряжаться я не любила, но образ принцессы приходилось поддерживать. А это постоянный уход за волосами, идеальная причёска, чистая кожа, элегантные, но неброские вещи. Та ещё морока, в общем. Но это платье было венцом творения моей фантазии, умелых рук швеи и чар.
Плотная переливающаяся ткань мягкими складками ниспадала до пола. Основной тёмно-синий материал покрывал серебристый тюль. Но тут была своя фишка.Перед полуночью зал на десять минут погружался во тьму и, под свет немногочисленно горевших свечей, танцевало три пары, так или иначе связанные с Блэк кастлом. В этот раз танцевали я, Вальбурга и Белла. Так вот, в полной темноте платье начинало медленно гореть холодным, голубоватым огнём с подола. Охватив лёгким, будто электрическим пламенем подол, свет приобретал зеленоватый оттенок, переливаясь чуть ли не всеми цветами аквамарина. Смотрелось шикарно. На голове маленькой принцессы — то бишь меня — была серебряная тиара с вкраплениями бриллиантов. Мило, неброско, в духе Блэков, в общем.
Я снова вздохнула, стараясь успокоиться. А переживать из-за чего было.
Во-первых, мистер Реддл доверия особенного не внушал. Да, он не убил меня в первую нашу встречу, даже выразил лёгкое восхищение и совсем не лёгкую заинтересованность. Мысленно я хвалила несдержанного Люциуса и слишком консервативного Абраксаса за своевременную помолвку. «Тёмной леди» становиться не хотелось вот от слова совсем. Но больше всего меня пугал сам ритуал.
Вообще, к ритуалам у магов, особенно у чистокровных, отношение было крайне щепетильное. Ведь с помощью ритуала можно стереть с лица земли врага, получить какие-то материальные блага, включая магию, создать собственный род и даже вытянуть умирающего с того света. Были и мастера своего дела, которых более-менее состоятельные волшебники приглашали для проведения какого-то особенно трудоёмкого ритуала. Но в семьях, таких, как Блэки или Малфои, все ритуалы проводились самостоятельно, в узком, так сказать, семейном кругу. И на то были причины. Семьи всё-таки старые, секретов много, а кому хочется делиться родовыми фишками? Правильно, никому. И вот теперь я немного побаивалась вести практически незнакомого мне мужчину в ритуальный зал Блэк кастла. Но я прекрасно понимала, что никто другой за такое не возьмётся. Приходилось терпеть.
Да и бала я самого боялась. На таких крупномасштабных мероприятиях я ещё не появлялась. Родственники боялись за свою маленькую принцессу, вдруг украдут. А учитывая интерес к моей персоне, подобные варианты в последнее время уже рассматривались без улыбки на лице. Более-менее успокоила всех моя помолвка с Люциусом. Ну и правильно, нечего мне на мозг давить.
Но все полезные (и не очень) знакомства заводились именно на таких мероприятиях. А на меня всем хотелось поглядеть, особенно слизеринцам. Ну, это как раз таки логично, видано ли, первокурсница попала на Турнир Салазара, да так до четвёртого курса ещё ни разу и не проигрывала. И если репутации среди взрослых у меня ещё как таковой не было, то зачатки уже появлялись. То, что однокурсники меня уважали и побаивались, в расчёт не берём, там я с Руквуд лажанула, каюсь.
Так, Нарцисса, нос к верху, грудь колесом и пошла, пошла-а… Нет, грудь колесом не надо, но и перестараться сложно, Горбун из Нотр-Дама тоже не наша роль.
Зал был уже заполнен гостями, когда я, лёгкая и, как я надеялась, грациозная впорхнула в зал. Тут же нашла глазами Беллу, которая разговаривала с пожирающим её глазами Руди, и направилась к ней. По пути меня перехватила Фелиссия Нотт.
— Нарцисса, милая, как давно мы не виделись! — девушка с обожанием окинула меня быстрым взглядом и сжала в объятиях.
Мы поболтали какое-то время, пока я медленно продвигалась к сестре. С Фел наши отношения несколько охладились, в последний год мы вообще почти что не общались. В этом году она также, как и брат, закончила Хогвартс, о чём искренне жалела. Меня она воспринимала, как младшую сестрёнку, и дала мне понять, что расстроена помолвкой с Люциусом. Я криво улыбалась и наконец дошла таки до сестры. Завуалированные допросы меня уже вконец достали, а ведь хамить нельзя было ни в коем случае. Была у меня кое-какая мыслишка насчёт политработы вместе с Лордом, а Нотты там не последнюю роль играли, но это уже другая история.
— Ну ладно, мне нужно найти брата… Первый танец у тебя пока свободен?
— Первый мой, — ласково заявил появившийся как из ниоткуда Малфой. — И второй, и последний тоже.
Фелиссия поджала пухлые губы, но тут же справилась с собой и дружелюбно улыбнулась. Я мысленно восхитилась её выдержке.
Заиграла музыка и Руди тут же увлёк Беллу танцевать. Он уже знал о ритуале и смотрел на меня, как на мессию. Я ёжилась, замечая это. Надеюсь, что до крайностей не дойдёт.
В это время Люциус осторожно повёл меня в танце, заставляя отвлечься от ненужных мыслей. Вспоминался другой наш танец, когда я твёрдо была уверена, что не смогу полюбить его.
— О чём думаешь? — тихо спросил он, обнимая меня одной рукой и осторожно уводя к центру площадки.
Я тихо рассмеялась, когда мальчик приподнял меня над полом, кружа в эффектном, но нетипичном для вальса па.
— О нашем с тобой первом танце. Всё так поменялось.
Парень слегка усмехнулся и крепче сжал руку на моей талии.
— Да никуда я не уйду, успокойся, — я снова рассмеялась, но тут же стала задумчивой. — До полуночи, потом ты знаешь, что будет…
Он кивнул и лукаво улыбнулся.
— Всё будет хорошо. Подумай о Белле.
Я медленно кивнула, вспоминая надежду в глазах сестры. Как бы я хотела, чтобы всё получилось!
Вечер тёк медленно, но довольно приятно. Ближе к девяти в большой столовой домовики подали ужин. Семьёй мы обычно ели в малой столовой, куда более уютной, но менее роскошной, так что для меня это было, можно сказать, в новинку. Сидела я между тётей Мел и Вальбургой, напротив Лукориуса Блэка. Соседство было приятным, родственники шутили, смеялись, рассказывали интересные истории. Мелани с интересом рассматривала магическим зрением конструкты моего платья. Лишь недавно я узнала, что почти у каждого Блэка был такой специфический дар. Меня же магией буквально откидывало, давая по мозгам, если я пыталась разглядеть хоть какие-то потоки магии. При этом глаза у меня вспыхивали не зелёным, как у всех, а синим. Родичи качали головами, но молчали. Понимали, что дар у меня в другом, но пока не знали, в чём. А я не очень то и хотела их просвещать.
Неспешно время близилось к полуночи. Я несколько раз видела мельком фигуру Реддла. Никак наше знакомство он не выдавал, что радовало.
И вот, наступил, наверное, один из самых страшных моментов вечера. Большие часы пробили без четверти двенадцать и в середине образовалась свободная от народа площадка. Экзальтированная толпа стояла вокруг, тихо переговариваясь. Люц осторожно сжал мою руку и шепнул что-то вроде «всё будет хорошо», осторожно прикоснувшись губами к виску. Я благодарно улыбнулась.
Свечи волнами тухли и мы аппарировали к месту, обозначенному присутствием Вальбурги и Беллы.
Первой шла тётя Ви с Орионом, потом Белла и Руди, завершала всё это действо наша пара. Вот медленно проплыла под тихое звучание музыки Вальбурга, вот качнулась Белла, нетерпеливо встав на носочки; её лицо горело немыслимым энтузиазмом, смысла которого я не понимала. И вот, наша очередь. Вдохнув поглубже, я шагнула на площадку вместе с Люциусом. Нас тут же выхватил мягкий, будто лунный свет, генерировавшийся каким-то артефактом, а контур площадки мягко засветился.
Я коснулась рукой платья, запуская чары. У кого-то вырвался несдержанный вздох. Люциус, усмехнувшись, по задумке коснулся своего галстука, распуская по костюму призрачно светящиеся серебристые линии.
— Выпендрились? — шепнул он, склонившись к моему уху.
— Да-а.
— Ты довольна?
— Да-а-а…
Он тихо рассмеялся и снова легко приподнял меня над полом.
***
— Ты великолепна, Нарцисса.
— Я знаю, — я усмехнулась и заправила выбившуюся прядь за ухо, осматриваясь.
Мы стояли в ритуальном зале Блэк кастла. Стены оплетала рунная вязь, кое-где были видны и напольные руны. Я, босая, в белой рубашке до пола, с распущенными волосами, стояла в центре всего этого безобразия и оглядывалась.
Мужчина рассмеялся и покачал головой.
— И ни капли скромности!
— А я лишь факты констатирую, — я усмехнулась, сжимая руку стоящего рядом со мной Малфоя. Ладно, признаюсь, в этом каменном мешке было немного неуютно. А он тёплый, мягкий, живой и, главное, не смотрит на тебя так, будто съесть хочет. — Мистер Реддл, вы только не забывайте, что кровь лить здесь не одна я буду.
— Кровь? — переспросила Белла и оглянулась на посерьёзневшего Руди. — Но магия на крови…
— Сильная, тёмная и почти что нерушимая, — подтвердил Люциус. — И чтобы получить для вас благословление Магии, нам нужно сначала её привлечь. А выброс для этого должен быть просто колоссальным.
Реддл задумчиво кивнул, оглядывая помещение. И снова мне показалось, что смотрят не на стены, а на меня. Мужчина понятливо усмехнулся.
— Чувствуешь связь с залом?
— Да, причём сильную, — я поёжилась и горестно вздохнула. Кажется, от кровопотери в нашей дружной секте сатанистов буду страдать именно я.
Том ещё секунду мерил меня нечитаемым взглядом, после чего вздохнул.
— Давайте начнём, что ли. Мисс Блэк, ваше место на алтаре.
Белла вздохнула, прекрасно понимая, что говорят о ней. Прошлёпав босыми ногами по холодному полу до сестры, я обняла её.
— Всё будет хорошо…
— К чёрту сентиментальности, — рассмеялась она, всё же отвечая на объятия. — Если сдохну, с мира не убудет.
Рудольфус вздрогнул, как от боли. Я поёжилась. Убудет, ещё как. Руди жить после этого уже не сможет.
Белла, кажется, тоже поняла, что ляпнула, а потому виновато улыбнулась парню и улеглась на каменное изваяние, находящееся в центре зала.
— Напитаешь кровью вот эти руны. Дальше всё запустится само, я буду читать. Если вдруг поймёшь, что нужно что-то делать — действуй. Люциус, Рудольфус, заговоры тянете со мной. Выучили?
— Естественно, — Лестрейндж хмуро хмыкнул. Блондин ограничился лишь лёгким кивком головы.
— Тогда начинаем, — мужчина вздохнул и посмотрел на меня.
Пожав плечами, я осторожно взяла с алтаря серебристый кинжал и резанула лезвием по ладоням и запястьям. Ничего, сдохнуть не сдохну, магия всё равно вытянет, да и не одна я тут.
Стараясь не смотреть на бледного Малфоя, я наклонилась к полу, смачивая кровью указанную ранее вязь. Руны тут же вспыхнули и зал залило сначала едва видимым, а потом уже довольно ярким голубоватым светом.
Реддл начал читать, спустя строчку мальчики подхватили его заунывные напевы. Я даже не вслушивалась, расхаживая по залу и размазывая свою кровь по стенам. Как только она попадала на камень, нужная руна, высеченная на камне, тут же впитывала её и подсвечивалась.
Дальше всё будто слилось. Я ходила по кругу, кровь стекала на пол, в конце концов я тоже затянула что-то на совершенно незнакомом мне языке. Чем дольше и громче разносились наши голоса, тем больше зал наполнялся ярким синим светом, тем сильнее дрожал под ногами пол, тем больше почему-то лилось крови. На последних нотах, вытянутых мной, я, кажется, потеряла сознание.
Последнее, что я помнила, был яркий свет и шёпот Люциуса.
— Всё хорошо, Нарси, печать снята…
***
В себя я пришла, когда за окном уже стоял день. Шторы были задёрнуты, рядом со мной на постели сидела Друэлла, а в кресле, напротив кровати, спала Белла.
— Ну наконец-то, — женщина прижала меня к себе на мгновение, но тут же отстранила от себя и строго нахмурилась. — Ну и напугала же ты нас! Героиня! Поиграть с магией захотелось? Великой волшебницей себя возомнила? Печать Оракула решила снять?!
— Я… — голос хрипел. — Воды…
Женщина покачала головой и подала мне стакан с прохладной жидкостью. После ощущения влаги на языке говорить стало резко легче.
— Помогло хотя бы?
— Помогло, — Друэлла хмыкнула снова. — Ну естественно помогло! Если бы не щиты на подземельях, тем объёмом магии, что ты выкинула, можно было половину кастла снести! Ну что за безрассудство?
— Как я?
— Как ты… Да нормально вроде. Колдомедика не вызывали, Мелани не позволила. Сначала она хотела заавадить Реддла, потом эта святая женщина с собой всё-таки справилась и заставила его идти в зал, прибирать следы магии, счищать углы восприятия кастла твоих потоков. Сама же тебя и кроветворным, и восстанавливающим напоила. Белла у твоей постели всю ночь вместе с Руди просидела. Лестрейнджи отбыли домой несколько часов назад, заключив с нашей мисс Блэк помолвку, официальную.
Я счастливо выдохнула. Не рушили моего счастья ни видимая апатия матери, ни плохое самочувствие, ни осознание того, как я потратилась.
В голове билась только одна мысль: «Получилось. Получилось. ПОЛУЧИЛОСЬ.»
И теперь время было исполнять свою часть уговора. Я хищно улыбнулась, мысленно потирая ручки. Политработа, партия, пресса, интриги и тайны. Бедный Томми, он ещё не знал, с кем связался. Мир, труд, май, чёрт возьми! Даёшь социализм волшебникам!
Комментарий к Глава 17
Вот и глава)
Не вычитана, ошибок наверняка море. Чувствую себя ужааасно, скорее всего из-за давления, оно у меня часто из-за стресса падает…
х н ы к
Спасибо, что прочитали ;3
Надеюсь, что понравилось ;D
Жду ваших отзывов, котятки~
Люблю вас <3
========== Глава 18 ==========
— Итак, что мы имеем? Вооружения — ноль, максимум закрома меноров. Идеологии — ноль. Работы в прессе — ноль. Агитации — ноль. Кадров, готовых к строительству нового идеологического общества…
— Нарси, дорогая, мы не собираемся устраивать в Великобритании второй Совет…
— ЦЫЦ. Итак, на чём я остановилась? Ах да, кадров у вас и тех ноль. Какое же сотрудничество, товарищ, если мне и работать не с чем?
Реддл сидел во главе круглого в прямом смысле этого слова стола и держался за голову. Рядом со мной сидели Белла, Люциус и Рудольфус. Первые два — как самые сознательные, а Руди вообще от своей невесты теперь ни на шаг не отходил. Мои опасения не подтвердились, Белле на Лорда было глубоко параллельно, как и на всех представителей мужского пола, впрочем. Ну, это и понятно, она наконец дорвалась до своего счастья в виде Лестрейнджа.
— Ладно, что тебе нужно, неугомонная?
Я задумалась.
— Доступ к архивам с подшивками газет за последние десять лет. Компромат на кое-кого, конечно же, просто так нигде не валяется, но пошукать надо…
— Что сделать?.. — Том поднял от рук свою голову и уставился на меня со смесью ужаса и восхищения.
— Поискать, то есть… Но это не важно. Главное, что вам будет легче перетряхнуть грязное бельё некоторых людей, чем мне. Чиновники, аристократы, члены Визенгамота. И, да, насчёт меток… Не ставьте их кому попало. Пусть «Меченными» будут только ваши ближайшие соратники, эдакий Ближний круг.
— Но почему? — недоумённо спросил мужчина.
— А мы из этих самых меченных потом ядро партии создадим и местное самоуправление организуем, — пояснила я, мысленно хватаясь за голову.
Представьте, что перед вами сосна. Нет, не так. Представьте, что перед вами лес. У вас в руках старый топор. И вам говорят, что нужен флот. Отплытие — завтра. Вот именно так я себя сейчас и чувствовала. Хотелось вогнать этот топор кому-нибудь поглубже и свалить в закат. Но обещания нужно выполнять, да и обломиться с этой кампании мне должно было многое.
В общем, Реддл информацию обещал достать, а я с чистой совестью отправилась домой с помощью выданного мне тут же многоразового портключа. Белла с Руди хотели прогуляться, я не возражала.
Запершись у себя в комнате, я вызвала домовушку и попросила приготовить ванну.
— После неё подашь мне ужин сюда… почты не было?
— Всё ждёт вас на столе, хозяйка Нарцисса, — Динки склонила ушастую голову и улыбнулась.
Я рассеянно поблагодарила существо и подошла к столу. Ну надо же, как оперативно. Свод законов, толстая тетрадь с заметками и несколько листов пергамента от Лорда, несколько писем от Риты, одно — от Флёр, два — от Фелиссии Нотт. Неловко, но отговорюсь болезнью.
Приняв ванну и не став сушить волосы, я плотно поела, вчитываясь в заметки Томаса. Итак, что мы почерпнули. Министерство магии является центром власти магического мира всей Великобритании и расположено оно в Лондоне. Министерство магии Великобритании было официально учреждено в 1707 году. На должность первого министра магии попал один из Гампов, некто по имени Улик. О нём известно крайне мало, так что идём дальше.
Министр магии выбирается, как и наш президент, демократическим путём, то есть путём голосования народа. Однако, были такие моменты в истории, когда какому-то человеку предлагали эту должность в критических ситуациях. И нашему Дамби такое предложение делали неоднократно, но он (естественно, из-за своего благородства и чистой души) отказывался. Интересно, почему. Подмял бы под себя всю страну на законных основаниях. Или ему в кайф уже плести интриги? Очень может быть, кстати, нужно проработать эту версию…
Ладно, это лирическое отступление, но по факту известно мне не много. Определённого срока министерских полномочий нет, однако министр обязан регулярно, с интервалом максимум в семь лет, проводить очередные выборы. Министры магии занимали свои должности, как правило, дольше, чем магловские министры. В целом, несмотря на ворчание и возмущение, сообщество волшебников поддерживает своего министра в большей степени, чем это можно увидеть в нашем, магловском, мире. Возможно, это связано с подозрениями волшебников, что если они не смогут управлять своей жизнью сами, маглы непременно вмешаются. Интересная и восхитительно-бредовая гипотеза. У маглов свои тёрки, дорогие, волшебники им и задаром не нужны. Хотя кто знает, здесь тоже вопрос спорный.
В общем, ухватилась я за то, что в стране вполне себе возможен политический плюрализм, а партии у действующего правительства нет. Вроде бы определилась, где рубить, а вот флотилия всё никак не получается. Ладно, думаем дальше.
Сейчас у руля стоит Юджина Дженкинс. Персонаж довольно странный и неоднозначный. Канон о ней как-то не очень делится информацией, зато фанон распыляется. Причём довольно противоречиво. Чёрт.
Ладно, составляем своё личное непредвзятое мнение на основе голых фактов, предоставленных проверенным источником.
Итак, Юджина Дженкинс. Это двадцать девятый министр магии, является преемницей небезызвестного Нобби Лича. Тоже тип мутноватый, но о нём позже. Ушла она с поста из-за того, что не смогла противостоять Тёмному Лорду, это мы знаем, но грамотно повела себя, решив беспорядки, вызванные маршами за права сквибов.
В моём мозге тут же лопнула яркая картинка фантазии-видения. Ровные ряды красивых, ухоженных домов, школа для маленьких волшебников до одиннадцати, волшебные животные, книззлы на улицах, собственные магазины в собственных городках, собственные средства передвижения, центр города заставлен мастерскими, лавками, магазинами, кафе и ресторанами, кофейнями. Ладно, Нарси, это уже ты что-то разогналась. Это будет возможно только в том случае, если ты двинешь на место министра Тома. Значит, думаем.
Постепенно вырисовывался план. Нужна была грамотная агитационная кампания, будем с помощью пропаганды склонять людей к нужному нам выбору. Организуем фонд имени Томаса М. Реддла для помощи сквибам и маглорождённым, этим несказанно удивим обывателей. И если симпатий сразу же не заработаем, то репутацию уже клеить начнём. Потом осторожно повесим кое-какие дебоши на Дамблдора и этот его Орден, который, если я не ошибаюсь, уже создан. А там и Пророк подключим, напечатаем пару-тройку статеек, интервью с Волди. Представим его как человека болеющего за будущее страны (что, в общем-то, правда). Изменим только контингент, на который Волди делал удар. Вместо аристократии, которая уже практически полностью примкнула к Лорду, мы начнём обрабатывать обычных обывателей. Не нужно пока что и сеять страх, это успеется. Бояться должны начать Дамблдора, а не Томаса.
Я вздохнула и отложила от себя тетрадь с заметками. Пока что получалось корявенько, но первый план уже набросан, есть над чем работать.
Пока что мне было понятно только одно: знание канона не может прикрыть все дыры. У меня на руках наработки Лорда и ни о каких чистках маглорождённых там и речи не шло. Я читала и мне хотелось плакать. Школы ранней адаптации, освоение новых земель, постройка приютов для сирот-маглорождённых, обеспечение образованием сквибов, увеличение числа больниц или больничных пунктов, реформация аппарата государственной власти, корректировка довольно глупых законов… Его идеи походили на Марксизм, грамотно подогнанный под волшебный мир. Кто знает, может так и было. Впрочем, не важно, главное думать над тем, как это всё можно реализовать.
Голова пухла от обилия информации. А ведь я ещё учусь в школе, всего лишь на четвёртом курсе. А там Дамблдор, уроки, тренировки и практически отсутствие свободного времени. Реддлу письма придётся передавать домовушкой, ответы получать также, иначе всю контору запалят, а несчастный случай он такой случайный… В общем, как бы я не храбрилась, как бы порой не выпендривалась, но я пока что была в теле тринадцатилетней девочки. И меня было легко убрать, даже очень легко. Нет, другое дело, что никто в здравом уме и пытаться не будет, ибо плюнешь на одного Блэка — плюнешь на всех. А тут даже не плевок, не оскорбление, а убийство. Это даже не суицидник, просто так такому человеку умереть не дадут. Пытать будут долго, со вкусом, темпом и расстановкой, привлекая к этому всех возможных родственников, друзей и знакомых. Примерно так Рода и прерывались. Но если это будет Дамби, подобное провернуть будет уже сложнее, да и какая мне то уже будет разница? Это тело погибнет и, чёрт возьми, не хочу я думать о том, что ждёт меня дальше. Вдруг опять попаду в чьё-нибудь тело, да той же самой Нарциссы! Не-ет, пожалуй, на этот раз хочется прожить долгую и спокойную жизнь, а потом так же тихо и спокойно умереть. Хватит с маленькой меня приключений, ох хватит…
Я тихо посмеялась. Получилось как-то истерично, поэтому я тут же свернула самодеятельность, распаковывая остатки макулатуры. На письма ответить всё же надо. Да уж, с таким позитивными мыслями только духи обсуждать.
Флёр, как ни странно, писала, что после окончания Шармбатона собирается к нам, в Англию. С Ритой они познакомились, подружились, загорелись общей идеей получения магловского образования. Я была не против, в хорошей компании я и Гарвард закончу, и Магическую академию тоже. А Люц и подождать может, замуж я раньше двадцати пяти точно не собираюсь. Волшебники живут больше ста лет, чёрт возьми, так куда торопиться?
От Фелиссии пришли письма довольно странного содержания. В первом она распалялась про своего брата и моё предательство, что смотрелось довольно дико. Во втором приносила извинения и замечала, что уважает любое моё решение и будет целиком и полностью на моей стороне. Имела ли она в виду дела сердечные или политические, я не знала, но письма припрятала и ещё несколько минут сидела в глубокой задумчивости. Что-то мне это не нравилось.
Забравшись в постель, я потянулась и наконец-то расслабилась. День был долгим и муторным, хотелось только одного — сна-а-а…
***
А утром очередное бредовое известие потрясло нашу маленькую семейку. Помолвка Андромеды с тем самым учителем танцев, мать которого принадлежала к роду Шаффикам, оказалась разорвана. Девочка сообщила об этом за завтраком совершенно обыденным тоном.
— Андромеда Ариэль Блэк, что вы себе позволяете? — вскипела Друэлла.
— Я не хочу выходить замуж за последователя Грин де вальда, — рявкнула девочка, вызывая тишину за столом. — А ведь он и за Реддлом пойдёт, как и она!
Дело в том, что семья уже была в курсе. В курсе ошибочного мнения, пропаганды Дамби против Томаса, о снятии печати, о моём обещании, да вообще обо всём. Взрослые и состоятельные волшебники посоветовались и решили, что я знаю, что творю, так что трогать меня не стоит. Даже помощь и лояльность пообещали, чему я была несказанно рада. Альфард, Орион и Вальбурга, Карлус и Дорея, а также тётя Мел вообще принимали в кампании довольно активное участие, добывая мне кое-какую информацию, обсуждая возможные пути решения той или иной проблемы, рассказывая о некоторых интересующих меня людях. Даже с законами магического мира помогали разбираться, что я очень ценила. И тут такой нож в спину. И от кого? От родной сестры!
— Анди, — начала я, откладывая приборы в сторону, — я иду не за ним, я иду с ним.
— И это ещё хуже! Правильно профессор Дамблдор говорил, — распылялась девочка, краснея, — что ничего хорошего из тебя не получится! Ну же, наверняка чем-то и Люциуса, и Беллу, и Долохова опоила!
Количество выкриков резало слух. Бледный Сигнус сжал руки и скрипнул зубами.
— Андромеда, — предупреждающе процедил он.
— ЧТО?! Что вы мне все сделаете? Силком замуж отдадите?!
— Выдадим, — холодно заявила Друэлла, а я вздрогнула. — Запрём в кастле, вызовем Алэра и поженим вас на семейном алтаре. И никуда ты не денешься, ясно тебе?
— Она не могла разорвать помолвку, — задумчиво пробормотала Белла, а у меня в уме будто что-то прояснилось.
— Проверьте… — голос хрипел, но меня услышали. — Проверьте её на империус и зелья, подчиняющие сознание.
Мелани без слов встала и, выхватив палочку, принялась что-то бормотать. Меда же будто оцепенела. Я не могла на это смотреть. Моя сестрёнка, такая добрая, понятная и родная. И вдруг вот это. Не хотелось в это верить, не хотелось поднимать глаз.
Я опустила глаза на свои руки и прерывисто вздохнула. Белла сжала моё плечо, что-то шепнув на ухо.
— Два зелья, подчиняющих сознание, одно для ослабления ментальной защиты, одно для вызова неприязни к Нарциссе, одно для вызова неприязни и отторжения тёмной магии, а ещё около пятидесяти зелий доверия. Нехило, — буркнула тётя, накладывая на девочку чары сна. — Вызывайте этого вашего Алэра, пусть приезжает. Женим их, а девочку на домашнее обучение, к чёртовой матери. А то так не долго и…
Она замолчала, предлагая додумать самим. Я поёжилась. Да уж, перспективы не самые радужные.
— Обязательно сейчас? — деловито спросила Друэлла, поднимаясь.
— На ней куча ментальных воздействий, а ритуал бракосочетания поможет выровнять все шероховатости. Если что, я буду у Анди в спальне… Нужно привести её в порядок и напоить противоядиями, — женщина нахмурилась и вызвала домовушку, что-то ей объясняя.
Я покачала головой. Ситуация становится всё напряжённее и я солгу, если скажу, что мне это нравится. Дамблдор не глуп, не стоит недооценивать противников. И это страшно.
***
Замуж Анди не отдали. Кое-кто из родичей поделился для какого-то ритуала своей магией, девочку освободили от всех ментальных нитей. Но на домашние обучение таки перевели. Сигнус этим же вечером встретился сначала с деканом, а потом и с директором. Так что Меда оставалась дома «по состоянию здоровья».
Закончились зимние каникулы и мы с Беллой отправились в Хогвартс.
Я всё также проводила много времени на факультативах и за тренировками, училась на отлично, нередко гуляла. Наконец начинало спадать то напряжение, появившееся на факультете в начале года. Вспоминались слова, произнесённые несколько лет назад в купе Хогвартс-экспресса. «Если его не поддержат Блэки — не поддержит никто». Похоже, что так и оказалось.
Хотелось побыстрее закончить Хогвартс и бежать, бежать от этого места куда подальше. Путешествовать, учиться, заниматься самой собой, в конце концов. В следующем году я сдаю СОВы, а потом и ТРИТОНы не за горами. Всё также не давало покоя летнее видение Беллы о битве и взаимных улыбках с Волди. Теперь, когда мы начали вынуждено сотрудничать, оно начало приобретать смысл. Вот только спокойствия это не внушало.
Из-за подобных мыслей я быстро стала нервной, огрызалась на друзей, на публике же старалась держать лицо и не отсвечивать. Преподаватели списывали это на переходный возраст, друзья тоже. Люциус, правда, переживал, что я на него дуюсь. Сначала наорала, потом извинилась и успокоилась. Мда, нужно с собой что-то делать.
Медленно, но верно приближался мой День Рождения.
***
— Как это ты ничего не хочешь?
Джейн, нахмурившись и уперев руки в бока, возмущённо смотрела на меня. Я лишь тяжело вздохнула.
— Ну вот так вот. Ничего мне не надо, Дженни, правда.
— Нет, так не пойдёт, — девочка покачала головой и заехала задремавшему Антонину по затылку диванной подушкой. — Долохов, вот что ты подаришь Нарциссе?
Мальчик чертыхнулся, потирая ушибленное место, и с беспокойством окинул меня взглядом.
— Подарю на что?
Люциус закатил глаза.
— На День Рождения.
Брюнет поморщился, но тут же взял себя в руки и слегка улыбнулся.
— Себя.
Секундная тишина. Сжавшиеся кулаки Малфоя. И слегка истерический смех Антонина.
— Шучу, Люц, выдохни. Нашей белокурой принцессе нужен только принц, — он взъерошил и без того взлохмаченные волосы и задумался. — Не знаю, может, какую-нибудь книгу по Рунам.
— И ты туда же, — выдохнула Джейн и рассмеялась. — Но это же так скучно…
— Но ей нравятся книги, — заявил Люц.
— Но ты же понимаешь, что…
Они ещё какое-то время спорили. А я просто сидела, обняв себя за плечи, и украдкой следила за Антонином.
Себя.
В волшебном мире такими словами не раскидывались. Подарить себя, это не просто отдать своё тело, это даже не продать душу. Это быть с человеком, принадлежать человеку всеми своими мыслями и помыслами, это стопроцентная преданность, это горе, боль и обида, всё на него, это даже не высшая степень преданности, это даже не клятва в верности, это нечто большее. И он это знал.
Подарить себя.
Это трудно. Любить, несмотря на погоду, на ответные взгляды, на симпатии, на боль, на взаимность, на предательства, несмотря ни на что. Это невыносимо трудно, тяжело и просто невыносимо. А любить безответно… мне ли не знать, какая это мука?
Но отдать свою душу, отдать свою преданность, отдать весь свой сакральный смысл бытия, это уже другое. Совершенно другое, абсолютно несравнимое. Такого никогда не делали.
Это ведь рабство в самом худшем его проявлении. Ради любимого человека ты можешь умереть, ты можешь умирать раз за разом, воскресая каждый раз, когда ему понадобится от тебя хотя бы взгляд, хотя бы вздох, хотя бы протянутая рука. Но любящий тебя никогда не толкнёт в пропасть, никогда не растопчет, никогда не обрежет твои крылья.
А нелюбящий может.
Он может ломать тебя, ломать раз за разом, несмотря на крики, хрипы и мольбы твоей души. Потому что не стоит тешить себя ложными надеждами, не стоит держать себя в иллюзиях, не стоит строить эфемерных замков. Потому что ему плевать, на самом-то деле.
И ты будешь дышать только тогда, когда он будет рядом. Ты станешь зависимой от его взглядов, дыхания, прикосновений. От лёгких поцелуев, от объятий, от тех самых бабочек в животе. От мурашек по коже.
Но он будет продолжать разрушать тебя. Ломать раз за разом только что сросшийся перелом. И если не наслаждаться самой твоей болью, не извлекать из неё больного удовольствия, то, почувствовав власть над тобой, над твоей душой, тебя никогда не отпустят. Потому что он будет получать некоторую степень удовлетворения, наблюдая за тем, как ты рушишь всё ради него. Только ради него.
И это ужасно.
Мы так часто умираем на глазах друг друга, так часто убиваем на глазах друг друга, что все уже давно свыклись с этим, ведь страдает не телесная оболочка, а обесцененная душа. Но мы забыли, что сгоревшую спичку уже не подожжёшь.
И сейчас, смотря в его глаза, зелёные, обрамлённые чёрными, пушистыми, такими по-девчачьи длинными ресницами, я понимала только одно.
Он уже горит.
А я тушу пожар керосином.
Хотелось истерически смеяться, хотелось плакать, хотелось умирать, раз за разом, пока не почувствую ту боль, что причиняю каждый день, каждый час, каждую чёртову минуту ему.
Но мои руки были просто связаны. Обещаниями, клятвами, чувствами. Но связаны.
Мальчик мой. Что же я наделала?..
Комментарий к Глава 18
Начали за здравие, кончили за упокойXD
========== Глава 19 ==========
Год подходил к концу.
Июнь уже вовсю радовал нас своим тёплым солнышком, хорошим настроением и первыми сочными плодами.
На это лето планы у меня были просто грандиозные. Дело в том, что Том пригласил меня в своё поместье.
В первые несколько часов после его приглашения, выраженного в письменной форме в одном из его посланий, написанных неизменно аккуратным убористым почерком на шероховатом пергаменте, я пребывала в прострации. Всё-таки к мужчине, всё-таки такая беззащитная я, всё-таки одна. А потом я осознала открывающиеся перспективы.
Во-первых, я буду проживать там на правах гостьи. То есть сделать ничего плохого мне априори не могут, иначе кое-кого (не будем показывать пальчиком) шибанёт нехилый такой магический откат. Во-вторых, библиотека Реддла была мне крайне интересна. Да и по боёвке он мог меня неплохо так натаскать. Да, сейчас мой уровень, как боевого мага, был выше среднего, но останавливаться на достигнутом было бы глупо. В-третьих, мне нужно работать. А лучше всего это делать в тишине, с человеком, ради которого ты это делаешь. Так что обломиться мне могло много, а риски были минимальные. И я согласилась.
Люциус известие принял спокойно. Мы с ним говорили, долго и упорно, после чего пришли к соглашению, что ограничивать свободу друг друга — в разумных пределах, конечно — не будем. Любовь любовью, а дела порой важнее. Мы уже были помолвлены, никуда друг от друга не делись бы, сбегать к тому же Антонину или Тому я не собиралась, так что парень вроде как успокоился. Как долго продержится это спокойствие, я не знала.
До того холодного и расчётливого мужчины, что был показан в каноне, в отношении меня ему было далеко. Что я имею в виду? Да всё просто. На людях он действительно слегка саркастичный и отчуждённый, с друзьями чуть более открытый. И только со мной он отпускал себя окончательно. Это было лестно и даже как-то приятно. Знаете, будто что-то тёплое топит тебя изнутри, заставляя глупо улыбаться.
Белла попросила дать ей сутки на размышления, после чего заявила, что опасности мне этот визит не несёт. И я успокоилась окончательно.
Экзамены были сданы на отлично, чемоданы уже упакованы, а настроение держалось на планке где-то между «хорошо» и «очень хорошо». Но, как известно, в каждой бочке мёда есть своя ложка дёгтя. В моём случае это был Антонин.
Он выловил меня после ужина и, в буквальном смысле этих слов, прижал к стене. На делано спокойную просьбу отпустить меня, он тихо вздохнул и разжал держащие меня пальцы.
— Почему? — глухо спросил он, поднимая на меня глаза.
— Почему что? — я облизала пересохшие губы и всмотрелась в такой знакомый ободок зелёной радужки. Знакомой и чужой. — Почему избегала тебя? Почему с Люциусом помолвку не рву? Почему вообще с ним, а не с тобой? А ты не задумывался, что жизнь вообще-то та ещё сука? Что никогда ничего не бывает просто так, никогда ничего не достаётся просто так. И я люблю его, Долохов. И своё счастье я не отпущу. Прости.
Парень какое-то время смотрел на меня. Казалось, онпытается прочитать что-то в глубине моих глаз. Я почувствовала на щеке горячую дорожку слезы. Краем сознания как-то несвоевременно подметила, что наконец могу рыдать без завываний и перекошенного лица.
— Скажи, что я тебе безразличен… и я отступлюсь. Клянусь богом, я отступлюсь, Нарцисса. Но я должен услышать это от тебя.
Я вздохнула, искусственно замедляя пульс, и снова посмотрела такому дорогому раньше человеку, разглядывая своё маленькое отражение в его зрачках. Понимая, что он ждёт ответа, я снова вздохнула.
— Ты мне безразличен.
Голос даже не дрогнул, ну надо же. Ничего, вот доберусь до спальни и можно начинать рефлексировать. И рыдать, и истерить, и бить стену руками, и кусать в бессилии подушку. Но это будет позже.
А сейчас я просто чувствую тёплые ладони на своих плечах.
Долохов какое-то время стоял, потерянно глядя на меня. Вдох. Он безвольно опускает руки. Выдох. Он отступает на шаг. Вдох. Улыбается, но как-то истерично. Выдох.
Нужно успокоиться.
— Спасибо. Извини меня. Клянусь, ты больше никогда не будешь плакать из-за меня. Прости, Нарси… встретимся за завтраком…
Я осторожно, кончиками пальцев, вытерла дорожки слёз и посмотрела на влагу, блестящую у меня на руках. Всё слишком сложно.
***
— Ты чего такая задумчивая?
Я оторвала взгляд от книжной страницы и улыбнулась. Люциус, сидящий рядом со мной, осторожно провёл пальцем по моей щеке, заставляя улыбаться шире.
— Да вот, прикидываю, чем летом заниматься буду.
— И какие планы?
И правда, какие? Я здесь уже довольно давно, а об устройстве магического мира знаю довольно смутно. Нет, времени я зря не теряла, приобретала необходимые навыки, училась, много читала, заводила полезные знакомства и просто жила. Но некоторые вопросы всё ещё оставались открытыми. Так что планы были грандиозными, да.
— Учиться, учиться и ещё раз учиться, — я рассмеялась, пряча лицо на его плече и вдыхая такой знакомый запах полыни и какого-то одеколона. — Опять зелья варил?
— Слагхорн кое-что мне показывал, — он улыбнулся и осторожно заправил выбившуюся прядь мне за ухо, но тут же напрягся. — Что?
Мой смех резко прервался и я подняла голову, натыкаясь на холодный взгляд Джейн.
— Ничего, — она расправила складки на платье и раскрыла книгу, располагая её на своих коленях. — Тони только что ушёл, а вы и не заметили.
— Так остановила бы его, — огрызнулся парень, обнимая меня и смотря в книгу. — Артефакторика? Хочешь быть артефактором?
— Хотелось бы… Получить звание мастера, открыть свой магазинчик…
— Ну и правильно, — он усмехнулся и покачал головой. — Я боялся, что ты захочешь заниматься вплотную боевой магией, получать мастера, возможно даже работать в Отделе тайн или Аврорате.
— Нет, — я покачала головой. — Семейную жизнь можно легко совмещать с ведением магазина, но со службой это уже будет довольно трудно. По крайней мере, для меня, — уточнила я, видя его напрягшиеся разом плечи.
— Я какое-то время хотел работать в Отделе тайн, — неохотно начал Люциус, всё так же обнимая меня.
— Почему нет? У тебя получится всё, за что ты возьмёшься, Люц. С твоим-то упорством, — я рассмеялась и потрепала Малфоя по распущенным волосам. Сейчас он стриг их так, чтобы концы прядей касались плечей.
— Спасибо, — он улыбнулся, тут же расслабляясь.
Краем уха я услышала, как хлопнула дверь купе. Джейн вышла.
— Что это с ней? — я закусила губу, высвобождаясь из таких тёплых рук и с беспокойством смотря на только что закрывшуюся дверь.
— Всё просто, — парень пригладил растрепавшиеся волосы. — Она любит Долохова, а он — тебя. Вот и бесится.
Это я и так понимала. А вот что с этим делать, ума не приложу.
Ладно, сейчас главное не это. Джейн и Тони пусть разбираются сами. А меня ждёт такое огромное количество дел, что порой хочется повеситься.
***
Наконец-то жизнь вошла в привычную колею постоянной занятости.
Реддл оказался очень порядочным человеком, довольно приятным собеседником и замечательным хозяином уютного поместья, располагающегося на горных склонах в одной из живописных местностей Кавказа. Я даже не успела удивиться местоположению поместья, как мне объяснили, что эта территория считается нейтральной, а у Блэков, Малфоев, Гринграссов и, скажем, тех же самых Ноттов наверняка неподалёку есть дачи.
— Но это место довольно уединённое. Какой-то буддийский монах провёл здесь незадолго до моего появления добротный контур магглоотталкивающих чар, так что и умер тут же, в одиночестве. Но его дух уже упокоен, Нарси, и, если это тебя не пугает…
— Ничуть, — я улыбалась, вдыхая свежий горный воздух. — Здесь замечательно.
— Я буду часто пропадать на собраниях, которые проводятся в поместье, в Англии. Так что библиотека твоя, спальню и кабинет домовики уже подготовили, на завтрак, обед и ужин звать тебя тоже будут они. Может быть, будем встречаться вечерами, но я не уверен — дела. Как только будешь готова, представлю тебя нашей скромной братии.
Я тогда лишь кивнула. Мои мысли занимало совсем другое.
Спальня мне понравилась. Это была квадратная комната с большими окнами, рама которых поднималась вверх. Окна были занавешены тонким тюлем, на полу было несколько плетёных циновок. Деревянная кровать с белым постельным бельём, большая и удобная, шкаф для одежды, несколько полок, две тумбочки, камин, тахта и кресло-качалка у одного из окон. Ничего лишнего, только нужное, удобное и практичное. Кабинет тоже был примерно такого же размера, его дверь соседствовала с моей. Большой письменный стол, удобное кресло, два окна, так же занавешенных тюлем, те же циновки на полу, шкаф для книг и камин. Домовики объяснили, что по ночам тут бывает холодно, поэтому топятся камины.
В поместье хозяйство вело три домовика. Салли убиралась в доме, помогала хозяину и гостям и командовала другими домовиками, выполняя, в своём роде, роль экономки. Мэри занималась огородом и птичником, который располагался чуть ниже основного здания. Она следила даже за баранами и парой коров. Ума не приложу, зачем они Тому. Как представлю Тёмного Лорда, пьющего домашнее молочко и гладящего Бурёнку, в смех кидает. Ну да ладно, у всех свои закидоны. Может он домашнее любит? Джон, муж Салли, готовил еду, следил за количеством запасов в кладовых, а так же приносил почту.
Присмотревшись к хозяйству поместья, я поняла, что Томас бывает здесь чаще, чем сам хочет это показать. Домовики были чистыми, ухоженными, в нормальной одежде и голодающими не выглядели. Следовательно, их часто подпитывали магией, причём хозяин общался с ними напрямую. Да и привычки домовиков, типа чая с лимоном или обязательной чашки со сливками для кофе на столе, свидетельствовали о том, что они привыкли к определённой сервировке для Реддла, так что применяли её и к гостям.
Признаюсь, сначала было странно. Потом втянулась.
Мой день начинался где-то с восьми утра. Я вставала, умывалась, меня заплетала Динки, после чего я быстро одевалась и шла завтракать. Быстро перекусив, я либо шла в библиотеку за новыми книгами, либо тут же направлялась в кабинет. Там я садилась за книги и выписывала важную для меня информацию. Так я сидела где-то до часа или двух. После чего я шла гулять.
Природа поражала. Было тепло, ветрено, свежо. Я просто прогуливалась по каменистым тропинкам, сидела на полуразрушенных оградках, собирала цветы, из которых потом плела венки, иногда пела.
В последнее время связь с моим фамильяром начала медленно таять. Я никак не могла понять, в чём дело. Раньше мы могли перебрасываться даже мыслеобразами, так я понимала, что с ней всё в порядке. Сейчас же она сначала огрызалась, а потом и вовсе пропала. Я списывала всё на подростковый идиотизм, так своеобразно проявляющийся у змей, но всё равно было страшно. Даже не то чтобы я прямо-таки боялась за неё, ведь Иви была змеёй, ловкой, хитрой, скрытной и более-менее сильной. Но неспокойно на душе всё-таки было.
Дни шли, тетради с теорией всё заполнялись, а я терялась всё меньше. Пришло время использовать мои наработки на практике.
Зал заседаний, где мы не так давно сидели за круглым столом, снова не был пуст. Четыре фигуры в мантиях стояли рядом со стульями, когда мы с Лордом зашли. Я нервничала, сильно. Кто скрывается под этими масками и плащами, я не знала. И было немного страшно увидеть кого-то знакомого.
Свои волосы я забирать не стала, осторожно уложив их по плечам. Прямые, идеально выпрямленные стараниями домовушки, они смотрелись эффектно. Чёрная мантия с капюшоном скрывала моё лицо. Маски на мне не было.
Когда мы вошли, в зале воцарилось напряжённое молчание. Я тут же заняла место напротив Тома, по другую сторону стола. Повинуясь знаку Лорда, они сели, занимая места между ним и мной. Я всё так же сидела, опустив голову и смотря на свои бледные руки; на одной из них блестело кольцо с гербом Малфоев, подаренное Люциусом на помолвку, на другой — перстень Блэков, подаренный на мой четырнадцатый День Рождения.
— Друзья мои, — тихо начал Томас, опуская капюшон и демонстрируя блестящие синим глаза. — В наши ряды не так давно вступила талантливая леди, согласившаяся помочь нам. Прошу заметить, я доверяю ей и призываю вас к тому же. Наша Тёмная леди, решившая последовать своей фамилии и своему прямому долгу, наверное, хочет представиться.
Я привстала со своего места и медленно поклонилась, стараясь не смотреть на присутствующих; сняла с себя капюшон. В свете свечей блеснул медальон, без которого я никогда не ходила, и фамильные перстни. Мужчина, сидящий недалеко от меня, тихо ахнул.
— Нарцисса Моргана Блэк, — я улыбнулась настолько расслабленно, насколько смогла. — Но можно просто Нарцисса или мисс Блэк.
Мужчина, сдавленно охнувший несколько секунд назад, снял свой капюшон и осторожно освободил своё лицо от маски. Передо мной сидел Орион Блэк.
— Неожиданно, — он хрипло рассмеялся и покачал головой. — А ведь Вальбурга говорила, что ты удивительная, что от тебя можно ожидать чего угодно. Каюсь, не верил.
Я улыбнулась, смотря на то, как остальные аккуратно снимают с себя маски. Под ними оказался Абраксас Малфой и двое незнакомых мне мужчин.
— Джейсон Прюэтт, — представился черноволосый мужчина и криво усмехнулся. — Хочу извиниться за поведение своих наследников. В своё оправдание скажу, что воспитывала их мать, закоренелая Гриффиндорка. Не сомневайтесь, мисс, они получили по заслугам.
Я сухо кивнула, наблюдая за другим человеком, так заинтересовавшим меня с первого взгляда. Высокий, темноволосый, с забранными в хвост каштановыми волосами, и с шрамом, пересекающим левый глаз с верху вниз. Чем-то он напомнил мне Геральта из «Ведьмака», только вот цвет волос был другим, натуральным. Волосы гостя не были седыми. Заметив поразительное сходство двух людей, оба из которых являлись книжными героями, я подавила в себе желание попятиться.
— Игорь Каркаров, — с небольшим акцентом представился мужчина и робко улыбнулся. — Простите, не хотел пугать вас этим, — его рука дёрнулась в сторону шрама, но тут же опустилась.
— Нет, ничего страшного, — я покачала головой и поспешно ответила на улыбку тем же. — Если честно, испугать меня довольно трудно. Но, не будем об этом…
— Действительно, хватит приветствий, — заявил довольный Томас, прекратив стучать пальцами по столу. — Нарси, ты говорила, что у тебя есть пара идей.
— Точно, — я достала из сумки толстую маггловскую тетрадь, фонящую родовой магией Блэков. Это заставило Джейсона слегка поморщиться, а меня усмехнуться.
Дождавшись кивка Лорда, я начала.
— В общем, идей много, но я решила сосредоточиться на одной и не распыляться на остальные. Нашей главной задачей должны являться законные выборы. Обыватели должны убедиться в невиновности Томаса, в виновности Дамблдора и нынешнего министра магии. Начнём действовать через прессу. Статья тут, статья там. Расскажем о дискриминации магических рас, о нужности различных обрядов. Намекнём, что маглокровкам очень трудно в магическом мире без ранней ассимиляции. Поднимем те назревшие вопросы, которые мучают многих, но которые не высказывает никто. Падение качества образования, вырождение родов, недостаток магических материалов, нужных для изготовления качественных артефактов и так далее. Главное, это убедить людей сделать правильный выбор. А этот самый выбор мы осторожно, окольными путями обозначим сами. Создать видимость свободы, но вести в одном направлении — пожалуй, это наша главная задача. Здесь, в этой тетради, мои наработки, контакты кое-каких людей, которые могут пригодиться в нашей полит. работе. Конечно, до создания магических проф. союзов и партии далеко, но чем раньше мы начнём, тем лучше.
Я отдышалась и отпила из стоящего рядом стакана с водой, чтобы перевести дух. Получив одобрительный взгляд Реддла, я продолжила.
— Не стоит забывать и об «Ордене Феникса», который организовал Дамблдор. Люди им верят и на нас могут повесить всё, начиная от краж и дебошей и заканчивая зверскими убийствами и издевательствами. Просто не стоит забывать, что мы работаем ради народа, для народа, для своих детей и внуков. И тогда с правильного пути сбиться будет практически невозможно.
Несколько минут все молчали.
— Браво, — Абраксас, улыбаясь, хлопнул в ладоши. — Звучит разумно, хоть и расплывчато. Но это пока что. Большое спасибо, леди.
— Сколько вам лет? — потерянно спросил Каркаров, оглядывая будто бы меня по-новому.
— В мае исполнилось четырнадцать, — ответил за меня Лорд. — Неужели не удивительно, правда? Чувствуете этот магический фон? Дорогая, сколько ты выиграла Турниров?
— Четыре, — я улыбнулась, дотрагиваясь кончиками пальцев до подвесок.
— Невозможно, — бросил Джейсон. — Ты ведь только переходишь на четвёртый курс в Хогвартсе.
— Она переходит на пятый, — Реддл усмехнулся, следя за ошарашенным выражением на лице лорда Прюэтта. — И участвовала она в Турнирах с первого курса. Она нереальна. Именно поэтому я и…
— Попрошу не говорить обо мне, словно о вещи. Я ещё тут, — я нахмурилась, стуча пальцами по столу. — Не стоит.
Орион рассмеялся, одобрительно глядя на меня и улыбаясь. Он что-то пробормотал сидящему рядом Джейсону, заставив того хмыкнуть.
— Абраксас, если ты ещё раз скажешь, что Малфоям уже не везёт — я убью тебя. Твоя будущая невестка… Всё-всё, молчу, — Реддл поднял руки, видя мой взгляд.
— Значит, занимаемся по плану этой малышки, — Каркаров тихо рассмеялся и поднял на меня серые внимательные глаза. — Не обижайтесь, мисс, но просто вы такая маленькая, хрупкая, и, в то же время, сильная, что такой резонанс немного убивает во мне любой намёк на здравые суждения.
Я робко улыбнулась, осторожно поправляя кольцо, подаренное Люциусом на помолвку. Уже какой раз я возблагодарила Мерлина и всех богов, которых только смогла вспомнить, за такого ревнивого жениха. Теперь я официально находилась под защитой двух родов, так что трогать меня — себе дороже. А оценивающий взгляд Джейсона и Игоря мне совсем не нравился.
Какое-то время мы ещё сидели, разговаривая о кое-каких делах, обсуждая политику министерства. Орион, как ни странно, внёс несколько интересных предложений по разработке плана для ранней ассимиляции маглокровок. Странно, а я думала, что Блэки все немного сдвинутые на чистоте крови.
Хотя и чистота крови была понятием довольно относительным. Жениться или выходить замуж за маглокровку или полукровку было не зазорно, наоборот, если муж входил в род жены, такое поощрялось. Всё-таки свежая кровь, все дела. Поэтому и выбирали в жёны сильных, умных волшебниц, независимо от чистоты их крови. Правда, постоянно так делать тоже было нельзя, иначе магия древнего рода слабела. Но века три-четыре мало-мальски сильный род выдержит. А вот связываться с Предателями крови было себе дороже, можно было подцепить какое-нибудь неприятное проклятье, которое, в последствии, распространилось бы на весь род.
Незаметно прошло ещё пару часов. В какой-то момент чувство тревоги во мне, дремавшее до сих пор, вдруг свернулось в тугую пружину и резко выпрямилось, прожигая внутренности изнутри.
Рядом со мной резко возник белый волк с подбитой лапой. Он жалобно посмотрел на меня, заставив присутствующих резко затихнуть.
— Чей это патронус? — резко спросил Реддл, когда Каркаров резко подорвался с места, кажется, узнавая его.
— Цисси, я ранен. Передай Каркарову, пусть позаботится о Мэг и аппарирует ко мне. Не лезь в это. Координаты для аппарации…
Голос Долохова врезался в сознание, заставляя побледнеть. Когда патронус рассеялся, присутствующие за столом вскочили. Я тихо вздохнула и вытащила из кармана сквозное зеркало, стараясь унять дрожь в пальцах.
— Малфой, — выдохнула я, когда вместо моего отражения в золочёной раме появилось лицо блондина с забранными в высокий хвост волосами. — Аппарируй. У нас проблемы.
Комментарий к Глава 19
Глава закончена. Спасибо тем, кто ждал)
Напоминаю про группу в ВК: https://vk.com/escribsfiks
Спасибо тем, кто ждал))
Маама, вчера была на концерте ЛСП. Господи, это шикарно. Поэтому и прода задержалась, собственно)
Поздравляю вас с прошедшим Днём Защитника Отечества))
Спасибо за прочтение :3
С любовью,
Escriba S.
========== Глава 20 ==========
Холодный морской воздух забирался под распахнутую чёрную мантию, волосы путались, а голос срывался до хрипа. Палочка, которая так легко ложилась мне в руку, отдавала теплом. Пальцы были сжаты настолько, что я их уже не чувствовала.
Рядом со мной, держа меня за руку, шёл Малфой.
— Всё будет хорошо, котёнок. Мы найдём его.
Я лишь кивала, стараясь различить едва видимые потоки магии. Знаете, когда переключаешься на «внутреннее» зрение, будто бы глаза сдавливает немыслимым давлением, они начинают слезиться, это приносит тебе невыносимый дискомфорт. Но в то же время ты начинаешь различать невидимые обычному глазу нити. Вот здесь кто-то кинул непростительное, а здесь был ранен маг. Магия, частицы которой присутствуют в крови, была хорошо видна, когда ты сосредотачиваешься на определённом магическом фоне нужного тебе человека. И след Долохова вёл в какой-то грот.
— Это было спец. задание, — запыхавшись, бросил Каркаров, который только что аппарировал. — Лорд подумал, что неплохо было бы проверить крестраж и, при случае, забрать его в поместье. И…
— И поэтому он отправил сюда ребёнка?! — я даже сбилась с шага, останавливаясь. Люц осторожно сжал мою руку, видя полыхнувшие синим глаза. Чувствовала себя сейчас монстром, маленькой девочкой-истеричкой, которую предали, использовали и выкинули.
— Ты тоже ребёнок, Нарцисса…
— Он знает, какая разница между мной и Тони. Он знал, — вдруг опешила я, останавливаясь. — Он знал, что тут кто-то будет. И поэтому не пошёл!
— Нарси, нет, на самом деле…
— Он знал!
Я сжала зубы и хотела уже остановиться, когда Малфой потянул меня на себя, схватив за плечи. Парень взял моё лицо в свои ладони и осторожно погладил по щеке. Дымка, заслоняющая от меня этот мир в приступах гнева, отступала.
— Котёнок, послушай меня. Ты знаешь мистера Реддла так хорошо, как не знает никто другой. Понятия не имею, как это объяснить, но знаешь. Подумай, были ли у него причины так поступать с тобой? Были ли мотивы? Подумай!
Я медленно покачала головой, всхлипнув. Блондин прижал меня к себе, гладя по голове.
— Прости… Я не хотел быть грубым, но тебя нужно было привести в себя.
— Всё нормально, — прошептала я, вытирая слёзы и отрываясь от так знакомо пахнущей мантии. — Нам нужно найти Антонина.
Крик, донёсшийся из глубины грота, заставил нас вздрогнуть.
— Быстрее, — рявкнул Каркаров, срываясь на бег.
Дорогу я запомнила смутно. Добежав до поворота, я резко остановилась, увидев сидящего спиной к стене Антонина. Кажется, он был ещё в сознании. В его руках был зажат медальон Слизерина.
— Идиот, — выкрикнула я, кидаясь к парню. — Брать крестраж голыми руками нельзя!
— Здесь был Уизли, — он поморщился и мотнул плечом в сторону какой-то глыбы. — Там, за валуном.
— Игорь, посмотри, пожалуйста. Люц, помоги мне его приподнять, — я сбросила мантию и, несмотря на промозглый холод пещеры, закатала рукава свободной рубашки.
Первичный осмотр показал обожённые магические каналы, как при Круцио, и множество не опасных для жизни телесных повреждений. Ссадины, порезы, гематомы, возможно трещины в рёбрах.
— Жить будешь, — я выдохнула, проверяя состояние лимфоузлов. Если бы в организм попала бы какая-нибудь инфекция, или же на него уже действовало какое-нибудь разрушающее изнутри проклятье, лимфоузлы были бы воспалены и увеличены. — Нужно доставить его в безопасное место, но я боюсь с ним аппарировать.
— Портключ в дом Реддла, в горах, — мне на колени упала маленькая квадратная коробочка. Подошедший Игорь склонился над парнем и посмотрел ему в глаза. — Ну, герой, как ты?
— Жить буду, — повторил мои слова Долохов и хрипло рассмеялся, сплёвывая со рта кровь. Увидев мой взгляд, парень улыбнулся. — Губу прокусил.
И отключился.
***
— Состояние стабильное, выход из стазиса запланирован на завтра. Видно, что первую помощь оказывал опытный врач, но, кажется, приверженец маггловских методов. Не познакомите?
Молодая медсестра с интересом уставилась на мои руки. Я усмехнулась. Ну да, перстни. Скоро меня по ним узнавать начнут. Блэки и Малфои, знаменательный союз, как же.
— Она перед вами, — сухо отметил Люциус, осторожно беря меня за плечи и разворачивая к себе. — Нарси, не устала? Давай-ка домой.
Я покачала головой, выражая своё согласие. Даже позволила увести себя из палаты, посадить на зелёный диванчик и обнять. Очень тихо Люциус достал портключ, состоящий из какой-то цепочки, также тихо отвёл меня в угол и, накинув на шею цепочку и что-то шепнув, обнял меня крепче. Через несколько секунд я оказалась на знакомой лужайке Малфой-менора.
И вот тут меня накрыло.
Я просто осела на землю, продолжая держать парня за мантию, поджала к себе ноги и, уткнувшись в колени носом, разрыдалась. Он успокаивал меня, как мог, гладил по голове, шептал, что всё уже закончилось. А я не могла успокоиться, не могла понять, что всё уже хорошо.
Не помнила я и как отключилась.
***
Тепло. Первое, что я почувствовала, было тепло. Уткнувшись в чьи-то ключицы, я обнимала чью-то талию. Приподняв веки, я наткнулась на обеспокоенный взгляд серых глаз.
— Ты как?
— Я где? — хрипло спросила я, садясь в кровати и игнорируя вопрос.
— В мэноре, — терпеливо пояснил парень, разминая затёкшую шею. Сейчас он был в свободной белой рубашке и тех же брюках. Кажется, он просто снял мантию. Усмехнувшись, он взъерошил волосы. — Смущаю?
Я покачала головой, оглядываясь.
— Твоя спальня?
Малфой кивнул и осторожно взял мою руку.
— Ты только не думай, что я…
Вяло улыбнувшись, я высвободила своё запястье, беря его лицо в свои ладони.
— Я тебе доверяю, — прошептала я, рассматривая такие знакомые глаза.
Парень улыбнулся и легко мазнул губами по моей щеке.
— Благодарю, принцесса.
Молчать с этим человеком было уютно, тепло и по-домашнему просто. Но всё-таки мне нужно было слишком много узнать.
— Что с Долоховым? Как долго я спала? Родители знают?
Парень рассмеялся и погладил меня по волосам.
— Успокойся, котёнок. С Тони всё нормально, он в Мунго. Сейчас там Томас, Игорь и Джейн. В прессе всё подстроили под нападение Уизли старшего. «Бедный ребёнок так пострадал», «получил серьёзные ранения, граничащие со смертью» и так далее, — парень закатил глаза и, дождавшись моего смешка, продолжил. — Спала ты от силы часа два, не больше. Ты просто устала, вот и всё… Ах, да, родители не в курсе, они до сих пор думают, что ты гостишь у Томаса. Если хочешь, можешь вернуться.
— Можно завтра? — потерянно попросила я, вцепившись в рукав его мантии.
— Можешь вообще не возвращаться, — он покачал головой, улыбаясь. — Но ты ведь не можешь сидеть на месте…
— Не могу, — согласилась я, вставая и оглядываясь. — Значит, вот как выглядит спальня наследника Малфоев?
— Именно, — лукаво согласился он.
На самом деле, комната была очень красивая. Лепнина на потолке, тяжёлые зелёные шторы на медных кольцах, кресла, большой камин, шкаф с книгами, несколько дверей, письменный стол, тумбы, толстые ковры на полу. И большая кровать, застеленная зелёным покрывалом.
— Теперь можешь сказать Тони, что затащил меня в постель, — хихикнула я, снова падая на покрывало лицом вниз.
Парень рассмеялся и улёгся рядом, притягивая меня за талию к себе и дыша в волосы.
— Обязательно скажу.
Какое-то время мы молчали.
— Знаешь, я счастлива, — прошептала я, жмурясь и потягиваясь.
— Я тоже, — ответил мне на ухо блондин, щекоча кожу своим дыханием. — Я просто жду, когда мы уже закончим школу и я смогу назвать тебя своей.
— Я и так твоя, — пробормотала я, чувствуя, что снова засыпаю.
— Также, как и я полностью твой. А теперь спи, принцесса. Ты устала.
***
К Томасу я, скрипя зубами, вернулась. Мы довольно дипломатично поговорили и пришли к выводу, что недоразумение исчерпано. Да я и сама поняла, что к ранениям Тони он не причастен. Но вот то, что у Антонина уже была какая-то роль во всей этой каше, я должна была знать. Спасибо, что Лорд внял моему совету и метку пока что никто, кроме четырёх присутствующих на собрании, не получил.
Через несколько дней Долохова выпустили из больницы. Со мной он стал общаться свободнее, поблагодарил за спасение и крепко обнял, добавив, что кроме дружбы у нас ничего не могло быть и не будет. Было немного неприятно, но я осталась счастлива. Наконец-то не чувствую себя виноватой. Да и ощущение, что я кому-то жизнь сломала, пропало.
Дни текли за днями. Я тренировалась в боевой магии вместе с Томасом, зубрила зелья, читала учебники на следующий год. Меня ждали СОВы, которые я хотела сдать на отлично.
В последнее время я как-то ненароком увлеклась волшебными растениями. Было в них что-то по-настоящему магическое, волшебное. Особенно у магических нарциссов. Они меняли цвет, звенели, покачиваясь на своих тонких, будто хрустальных, стебельках. Завораживало.
Всё также переписывалась с друзьями, занималась рукоделием, не прекращала работу и по смене политического строя в магической Британии.
Надо сказать, что в этом деле мы достигли определённых успехов. После нескольких статей, выпущенных Придирой и Ежедневным Пророком, общество начало колыхаться. Ну как же так, ребёнок, ученик Хогвартса, и вдруг пострадал. Да ещё и от кого! От участника Ордена Феникса, организации, в которую все стремились попасть, ведь она была так называемым «безупречным оплотом света». Кто-то из репортёров догадался начать прессовать Дамби, припоминая ему дружбу с Грин де Вальдом. Пара подкупленных журналистов напечатали практически одновременно интервью с Томасом. Он, действуя по нашим просьбам исключительно от имени Томаса Марволо Реддла, заявил, что глупый псевдоним придумал ему Дамблдор и что он намерен бороться за право наследования фамилии своего предка, Салазара, предпочитая фамилию Гонт. Ну действительно, не думали же вы, что «Слизерин» — это фамилия, а не псевдоним? Надеюсь, что нет.
Обыватели всколыхнулись, номера Ежедневного Пророка разлетались, как горячие пирожки. Дамби улетел в Рио, на какую-то вымышленную коференцию магов, мы проверили. Скрывался, гад, понимал, что жареным запахло.
В общем, скучать не приходилось.
В школу возвращаться желания не было. К сожалению, в последний год она стала для меня чем-то вроде поля боя. Не ощущалось какой-то безопасности, что ли. Даже эффект чуда, который я, как женщина, прожившая сорок лет магглой, ощущала, испарился. Теперь я ясно видела, каким попустительством занимается руководство и мне становилось тошно. Решено, сразу после мирного захвата власти начнём исправлять образование в школе. Дети были распущенными до крайности, так ещё и неучами. Ужасно.
Радовало то, что с пятого курса появлялись новые кружки, о чём никогда не говорилось в каноне. Закралась крамольная мысль. Почему-то ощущала себя чёртовой Гермионой Грейнджер, когда мне вручили маховик. Ну надо же, девочка выразила желание учиться на всех дополнительных факультативах, принимать участие во всех доступных кружках, так ещё и нагрузка какая! На восторженные реплики Слагхорна, вручающего мне цепочку, я только улыбалась и кивала, внутренне морщась.
На самом деле, я преследовала две цели. Во первых, мне действительно нужны были эти занятия. В конце концов, знания никогда лишними не будут, а знания, которые в теории можно применить на практике, тем более. С другой стороны, мне нужно было больше времени для занятий.
Таким образом, сначала я проживала один день, а потом, скрывшись в одном из заброшенных классов, второй. Все махинации со временем я заносила в специальную тетрадь, чтобы потом не запутаться. Ведь, если подумать, время — это совсем не та материя, с которой можно и нужно шутить.
Было немного грустно, хотя времени грустить не оставалось. Джейн в последнее время сильно отдалилась от меня. Пропало то, что было между нами вплоть до четвёртого курса. И я чувствовала, чувствовала, что это не вернётся. Неожиданно для себя познакомилась с милой девушкой.
Саманта Гамп была странной, очаровательной и такой понятной и знакомой, что от её мыслей и голоса по коже шли мурашки. Она всегда ходила с распущенными каштановыми волосами, мягкими и слегка вьющимися. Под её распахнутой мантией в большинстве случаев было надето милое платье, или блузка с юбкой, обязательно с таким большим количеством рюш, что её можно было принять за куклу, сошедшую с витрины магазина. Она была моей ровесницей и училась на Райвенкло. Черты её лица были лишены приторности, которая замещалась лёгким уютом и приятностью этих самых черт. Её большие серые глаза всегда были широко раскрыты, а, выросши в магической чистокровной семье, любую магию она до сих пор воспринимала, как чудо.
Мы познакомились в одной из теплиц мадам Спраут. Когда я не сумела пересадить какой-то экзотический цветок правильно и его лепестки начали на глазах увядать, она просто подошла ко мне и, улыбнувшись, пересадила его в другой горшочек. Кажется, на нём была нарисована аляповатая фиалка.
— Меня зовут Саманта, — представилась она, всё также улыбаясь.
И это подкупало.
— Нарцисса Блэк, — представилась я, неуверенно протягивая ей руку.
Когда девушка пожала её, всё также улыбаясь, что-то во мне будто оттаяло.
Мы присматривались друг к другу около недели, пока не начали учить домашнее задание вместе, обмениваться книгами и болтать ни о чём. Как-то исподволь мы стали подругами. Не такими, как с Дженни. Она, такая домашняя и простая, никогда не могла говорить со мной на равных, хоть была и старше меня на год. Да уж, как-то забываю об опыте прошлой жизни, но это не столь важно.
Саманта, или, как она попросила себя называть, Сэм, была совершенно другой. Она меня понимала. И это пугало и притягивало одновременно.
С ней было легко, просто и спокойно. В какой-то момент, когда я знакомила её с Люциусом, или же с сестрой, сейчас не вспомню точно, я поняла, что именно этого человека мне не хватало в течение всей моей долгой жизни.
Сейчас мы сидели в гостиной Райвенкло, у камина. Я пила чай и слушала болтовню Сэм и Джози, её знакомой с Хаффлпаффа. Собственно, и чай, и пироги были принесены с кухни этой самой Джози, так что настроена я была более чем благосклонно. Всё-таки они были милыми, эти солнечные хаффлпаффки.
Дни летели за днями, а для меня, использовавшей Маховик времени, они летели ещё быстрее.
Прошёл Турнир Салазара, на котором я снова победила, забрав свою пятую подвеску и получая брошь в рекордном, четырнадцатилетнем возрасте. Люциус гордился, трепал меня по волосам и говорил, что в следующем году обязательно меня догонит. Я смеялась и млела от объятий.
Прошёл и Хеллоуин. Дженни продолжала меня подчёркнуто игнорировать, так что я была предоставлена себе, Люциусу и своей новой подруге. Наши посиделки перед камином вчетвером канули в лету. Теперь пили чай мы с Малфоем, сидя так близко, как только можно, и обсуждая всё на свете. На самом деле, это волшебно. Я имею в виду осознание того, что тебя понимают, знают целиком и полностью, но всё ещё продолжают любить. Это дорогого стоит.
Приближалось Рождество. Чувствовала я себя с каждым днём всё лучше, преисполняясь какой-то странной уверенностью в завтрашнем дне. В конце концов, всё будет нормально, никто, как в каноне, не умрёт, в Азкабан не загремит, всё будет хорошо. Скоро свадьба Беллы и Руди, она намечена на май. Конечно, Лестрейндж хотел бы устроить её вообще на совершеннолетие Беллы, но, как говорится, не судьба. Вальбурга и Друэлла начали шипеть, а под натиском этих милых дам устоять было достаточно трудно.
Новостей было не много. Рита и Флёр учились на отлично, что радовало. Девушки уже начинали готовить документы, нужные для переезда в Англию. И если Рита возвращалась на историческую родину, то Флёр было тяжко. Уезжать из родной Франции ей не очень-то хотелось. Но она прекрасно понимала, что в Англии будет лучше. Сама блондинка признавалась, что её сюда что-то тянуло, необъяснимое и сильное. Я лишь пожимала плечами и предлагала положиться на судьбу.
Часто вместе с Малфоем мы уходили в Выручай-комнату. Она преобразовывалась в музыкальный салон, где мальчик с удовольствием играл мне любимые композиции Моцарта, Дебюсси и Бетховена. А под «Музыку ангелов» я плакала.
Мои слёзы его не пугали и это радовало, учитывая мою сентиментальность. Можно сказать, к моим закидонам и переменам настроения парень уже привык. Что ж, неплохо.
На самом деле, уставала я ахово. Порой хотелось просто уткнуться носом в подушку и не вставать ещё недели две точно. Просто ничего не делать, лежать и спать, спать, спа-а-ать. Ну, ещё обниматься.
А прямо под Рождество весь Хогвартс потрясла ужасная по своей неожиданности новость. Альбус Персиваль Дамблдор, действующий директор школы Хогвартс, найден мёртвым в собственном кабинете.
Комментарий к Глава 20
Очень короткая, всего в 5 страниц, глава.
Просто захотелось вас порадовать)
Накатило вдохновение, так сказатьXD
Следующая прода будет чуть-чуть позже, возможно даже через недельку или около того. Всё-таки скоро в школу, а я ещё хотела отоспаться)
В любом случае, спасибо за прочтение)
========== Глава 21 ==========
— Нам нужно поговорить.
Я вздохнула и опустила выброшенную вперёд руку, держащую палочку. Ненавижу разборки.
Сейчас я отрабатывала связки магических заклинаний, прикидывая, сколько связок я смогу выпустить за минуту, учитывая невербальные. Пока что результат меня устраивал, но было куда расти, естественно. Нужно было учитывать возможные казусы, количество противников, местность, ситуацию и так далее. Тем более, это хорошо отвлекало от ненужных мыслей. А их было много.
Профессор Дамблдор был найден в своём кабинете. Он сидел в кресле, на его коленях была книга, а напротив, рядом с левой рукой, чашка чая с лимоном. Вазочка с лимонными дольками, Фоукс, свитки, всё было на своих местах. Чай оказался так и не отпитым. А теперь самое интересное. Мужчина умер от обезвоживания.
Перед этим он сытно поужинал в Большом зале, это видели все. Но вот пил ли он что-то, никто не заметил.
Обстоятельства смерти были более чем странными. Но я приблизительно предполагала, что случилось.
Дело в том, что у Блэков в арсенале было довольно много интересных заклятий. Начиная от искусственного вызова чумы и заканчивая типичной остановкой сердца. Но тут было что-то другое. Мужчина даже не предпринимал попытки вскочить и сопротивляться. Его палочка была воткнута в его бороду, как он порой носил её. Скверное отношение к собственной безопасности, скажу я вам. Но это не важно. Суть в том, что это было не заклятие. Магический фон в помещении никак не изменялся, это подтвердило уже куча артефактов. Я предполагала ментальное воздействие, которое просто запретило ему пить. Но всё равно возникало куча вопросов.
Возможно ли, что на него воздействовал какой-то артефакт? Но какой? Почему-то думала на палочку, как бы это бредово не звучало. Но что-то толкало меня к этой теории.
Смерть такой фигуры, как Дамби, мы повернули в свою пользу. Выставили это всё, как беспредел в школе. Ну как же, сам директор умирает в своём кабинете. Следовательно, либо он был никудышным магом, раз допустил такое, либо в школу могут проникнуть и проникают убийцы. Опять таки, оба варианта говорят о беспределе, который творился в Хогвартсе. И оба варианта намекают на некомпетентность нынешнего правительства. А иллюзию выбора народу мы предоставили. Томас просто качал головой и улыбался. Ну да, вламывается тебе в кабинет школьница в халате и с растрёпанными волосами, орёт что-то про смерть старого маразматика и кидает на стол несколько пергаментов с уже готовыми статьями. Признаюсь, подобный вариант я прорабатывала, нужно было только кое-что подправить. Да и не думала я, что всё произойдёт так быстро.
И сейчас я как раз разрабатывала движения для связок из арсенала моих родственников. А Джейн, так некстати ворвавшаяся в зал для тренировок к Турниру, помешала.
Я вздохнула, заткнула палочку в кобуру и молча вытерла пот со лба. Также молча дошла до тумбы, с которой взяла чистое махровое полотенце и накинула его на голые плечи. Сейчас на мне был маггловский топ для пробежек и леггинсы.
— Ты всегда так одеваешься? — с лёгким отвращением спросила моя подруга, морщась и присаживаясь на тумбу.
— Как будто тебе есть какое-то дело до этого, — миролюбиво ответила я, отпивая воду из стакана. — Тренировки, конечно, выматывают, но…
— Я пришла поговорить не об этом, — резко прервала меня мисс Браун.
— Ух ты, — я отставила стакан и поднялась на ноги. — И о чём же?
— Это ты убила Дамблдора.
Не вопрос, утверждение. С секунду мы молча смотрели друг на друга. Она прожигала меня ненавидящим взглядом, я же прикидывала, когда её успели завербовать и как я это не углядела подобного.
— Ух ты, — повторила я растерянно, стараясь справиться с шоком. Нет, я предполагала нечто подобное, но не так прямо, да и не так рано. — Нет, не я. О чём глубочайше сожалею, учитывая то, что он сделал в целом и лично мне в частности.
— И что же он сделал? Не дал тебе превратить школу в пункт вербовки будущих пожирателей? Решила охомутать Волан де Морта, выскочить за него по-тихому замуж и жить весело? А Тони и Люц так, поиграть?
Я растерянно смотрела на бывшую подругу и не находила логичных объяснений. Мне не понятна нить её рассуждений, как ни крути.
— Джейн, я люблю Люциуса. Это во-первых. Во-вторых, никого я не, как ты выразилась, хомутала. В-третьих, моя личная жизнь тебя не касается.
— Ну как же, — ядовито бросила она, вскакивая на ноги. — А как же наша дружба?
— Какая дружба, мисс Браун? Вы только что разрушили её своими заявлениями.
— Ты недостойна Люциуса, — фыркнула девушка, разворачиваясь к выходу.
Её остановил мой истерический смех, от которого она тут же сжалась и медленно обернулась. В глазах мелькнуло затравленное выражение, никак не сочетающееся с высоко поднятым подбородком.
— А кто достоин, Джейн? Ты? — я вытерла выступившие от смеха слёзы и выпрямилась, с улыбкой глядя на растерянное лицо блондинки. — Ты всего лишь маленькая девочка с большими и ничем не оправданными амбициями. Обыденность.
— А кто тогда ты? Знаешь, есть фраза, полностью тебя характеризующая, — девочка фыркнула, стараясь вернуть себе былую уверенность.
— И какая же? — я улыбалась, скрестив руки на груди.
— Шлюхи не умеют любить.
— Шлюхи не умеют мечтать, — добавила я. — Ребёнок, ты вообще знаешь, откуда она?
— Не смей называть меня так, — взбеленилась она, подходя ближе ко мне и доставая из кармана палочку. — Не смей, а то я…
— А то что? Милая, я тебя сейчас невербально могу вывести из боя. Твой уровень, как ученицы, так и боевого мага, оставляет желать лучшего. Максимум, на что ты способна, так это на Секо, от которого даже особо сильного щита не нужно будет ставить.
Девушка покраснела до корней волос и резко выбросила руку вперёд.
— Дуэль.
— Нет.
Она ошарашенно смотрела на меня, хлопая глазами.
— Я не могу сейчас вступать вдуэли, как и ты. Никто не может вести дуэлей в тренировочном зале. Салазар позаботился и об этом, — я всё также улыбалась, внутренне морщась. Отлично. Замечательно. Люди совсем страх теряют. Скоро первокурсники меня на бой вызывать будут.
Девушка поморщилась, но палочку убрала.
— В чём дело, Джейн?
— Люциус сказал… Люциус сказал, что любит тебя больше жизни. Только что.
— И кому же он это сказал?
— Мне.
Вот тут самообладание покинуло меня. Улыбка, будто приклеенная, застыла на моём лице.
Где же я ошиблась? Ей ведь нравился Антонин? Или нет… Припоминая все взгляды, все деланно случайные прикосновения, все оборванные по её вине объятия, я начинала понимать, как ошибалась.
— Он тебе нравится.
— Я его люблю, — поправила меня она, сверкнув глазами.
У меня была одна интересная особенность. На стресс я реагировала смехом. Вот и сейчас, обняв себя руками, я смеялась, смеялась и никак не могла успокоиться. Ну конечно. Не Антонина, а Люциуса. Поэтому и рассорились, сразу после помолвки же.
— Чего ты ржёшь? — рявкнула она, вытирая слёзы.
Я ещё раз хихикнула и подняла на неё глаза. Судя по её ошарашенному виду, снова горящие синим.
— Ты его не получишь, — совершенно спокойно сказала я, стараясь справиться с бушевавшим внутри меня ураганом. — Никогда, ни при каких обстоятельствах. А если попытаешься что-то ему сделать… Ты же помнишь, что стало с Руквуд?
Девушка медленно кивнула и фыркнула, развернувшись. Ну уж нет, милая. За доли секунды преодолев расстояние между нами, я схватила её за плечо и развернула к себе, приставляя палочку к горлу.
— А теперь запомни. Ещё раз тебя около нас увижу — тебе не жить. У тебя есть час на то, чтобы выселиться в другую комнату. Если по истечении этого времени ты будешь ещё там, я добьюсь этого сама. Но ты огребёшь, Браун. Сильно огребёшь.
Девочка шмыгнула носом. Опустила глаза. И судорожно кивнула.
— Ну вот и молодец. А теперь вали, — шепнула я, разжав пальцы.
Её шаги затихли где-то через минуту. А я всё также смотрела ей в след и старалась унять внутреннюю дрожь. Кому здесь можно верить? Кому?
Я тихо вздохнула, поправила заклинанием выбившиеся из пучка локоны и вернулась в середину зала, размышляя. Тренировка продолжалась.
***
— Значит, она меня любит.
Я лежала на диване, положив голову на колени блондина, и кивала.
— И ты ревнуешь?
Открыв глаза, я наткнулась на задумчивый и лукавый взгляд. Подняла руки и осторожно провела пальцами по скулам склонившегося надо мной парня, прослеживая кончиками пальцев линию выступающей кости, очерчивая контур губ. Когда он задержал дыхание, я сложила руки на своей груди и вздохнула.
— Мне было неприятно.
Люциус улыбнулся, запутываясь пальцами в моих волосах, осторожно массируя кожу головы и безболезненно оттягивая пряди у корней.
— Ревнуешь, — мурлыкнул он, продолжая свои манипуляции.
— Ребят, не при людях, — хохотнул Долохов, опускаясь в кресло напротив. Люц тут же напрягся, стрельнув глазами в сторону бывшего друга. — Спокойно, ребят, ничего против не имею. Я бы даже поучаствовал, но Нарси меня, простите, кастрирует…
-…авадой.
— Авадой, — согласился он, улыбаясь.
Люц какое-то время следил за глазами Антонина, после чего расхохотался.
— Мы скучали, — дипломатично заявила я, вставая и обнимая Тони. Он посмеялся и дружески похлопал меня по плечу.
— Я тоже.
— Но ты ведь не за этим? — Люциус усмехнулся и снова притянул меня к себе.
Мальчик серьёзно кивнул и сел напротив нас, скрестив руки в замок. Краем глаза я заметила, как он невербально накладывает их фамильные чары отвлечения внимания.
— Джейн изменилась, — дипломатично заявил он, получая синхронный кивок.
Какое-то время мы молчали. Я вдыхала знакомый запах, исходящий от мантии Люциуса, смотрела на огонь и лениво размышляла о смерти Дамби.
— Мне кажется, что её чем-то опоили, — напряжённо сказал парень, сжав руки.
Я покачала головой, привлекая к себе внимание.
— Я проверяла ещё около недели назад, когда она только начала вести себя довольно… непредсказуемо. Нет никаких примесей в крови, никаких ментальных воздействий.
— То есть она врала нам всё это время? — он тихо выдохнул.
— Ну почему же? Мы за это время сильно изменились. И я, и ты, вот и Джейн тоже. Мы же не знаем, что у неё происходит дома, правда? — дождавшись кивка, я пожала плечами. — Теперь только остаётся решить, с кем ты, Тони.
Парень улыбнулся и пересел на диван, ближе к нам.
— Я с вами, ребят. До самого конца.
***
Обстоятельства пугали. Нет, серьёзно, я начинала переживать за своё душевное здоровье.
Год медленно заканчивался, все усиленно готовились к экзаменам. И, раз уж я такая вся из себя особенная, мне нужно было сдать их на отлично.
Начнём с того, что знаний бы мне сейчас хватило и на сдачу ТРИТОНов. Примерно это я и собиралась провернуть, не тратя время на шестой и седьмой курс. Подговорила Люциуса, посоветовалась с Томом и, вуаля, после пятого курса я машу всем ручкой, сдаю СОВы, после них — ТРИТОНы, но уже в Министерстве. Там я получаю свой аттестат, свидетельствующий о том, что я закончила Хогвартс. Ну не счастье ли?
Начнём с того, что в страну приезжали Рита и Флёр. Девочки в этом году заканчивали Шармбатон. Как я и говорила, амбициозные, молодые и умные. Хотелось всего, сразу и много. Мне исполнится пятнадцать, я закончу школу. После этого поступим в Оксфорд, на магическую платформу экономического. Параллельно с этим смогу получить звание Мастера в артефакторике и начать разрабатывать бизнес-план по открытию своего дела. Вроде бы, план прекрасен, не так ли?
А сегодня мне пришло письмо. Флёр сообщала, что на неё покушались. Некий волшебник в тёмно-сером плаще с медной брошью, на которой был изображён Феникс.
В этот мир пришли новые пожиратели.
Тут же достучалась до Волди. Мужчина уже был в курсе, что, в принципе, естественно. И тут я узнала довольно интересную новость.
В узком кругу орденцев в смерти Дамблдора обвиняли меня.
Нет, я понимала, что появление такой скромной меня в политической игре большого мира напрягало. А потом узнали, что я очень сильная волшебница. И, какая жалость, даже умная. И на семью мне как-то не очень, через Анди меня достать уже пытались, не получилось. А потом тот случай с Руквуд. Поняли, чем это может грозить, так что и Люциуса трогать перестали. Но какие же слабые места есть у маленькой милой леди из благородной семьи? Подруги.
Воздух резко выбили из лёгких, а я, вскочив с постели, принялась мерить шагами комнату. Допустим, ментальные воздействия на Джейн начали производить ранее. Скажем тогда, когда я ещё не была опасна для Великого дела, но уже была немного нежелательна. Меня просто пытались держать на поводке.
Вспомнилось то, что братья Прюэтты не помнили того, как нападали на Люциуса. Всё списали на двойной Обливэйт, а директор быстро замял дело. Теперь это начинало обретать новые краски.
Я сжала руки и зажмурилась. Ладно, только без истерик. Они тут никаким образом не помогут.
Всегда старалась жить по своей собственной мантре. Три извечных пункта никогда не подводили. Итак, чего я хочу, что у меня есть, и как, собственно, добиться того, чего я хочу, имея то, что у меня есть?
У меня есть неплохой магический потенциал, поддержка сильного чистокровного рода, полезные знакомства. На этом остановимся, пожалуй. Чего я хочу? Мерлин, я хочу, чтобы весь этот ужас наконец закончился.
Я села на подоконник и всмотрелась в глубину, стараясь успокоиться. От стекла шёл холод, обычно приятно успокаивающий, но теперь пробирающий до дрожи.
Только не Люциус.
Я скривилась, мысленно отвешивая себе подзатыльник. Итак, мисс Блэк, когда вы успели стать настолько сентиментальной? Нужно что-то решать, а не распускать сопли.
Но зато цель более-менее конкретизировалась. Я хотела обезопасить человека, которого любила. Разве это плохо?
Оставалось решить только как будет лучше. Привлечь внимание исключительно к себе, уехав из Хогвартса, или же остаться рядом, оберегая?
Но ведь Люциус (да и Тони тоже) мальчик довольно горячий на голову, подумает, что мне что-то грозит и ломанётся спасать свою принцессу. А вот если я уеду, то такой возможности у него не будет.
Я встала с подоконника, снова оглядела какую-то пустую без Дженни комнату и, вздохнув, включила свет. Всё равно уснуть не получится, так что почитаю пока что.
Открывая фолиант по Зельям, я прекрасно понимала, что всё уже для себя решила. Это мой последний год в Хогвартсе.
Комментарий к Глава 21
Писала сонная и расстроенная. Ошибок наверняка тьма, ПБ открыта.
Сил писать уже нет. Я серьёзно, просто смотрю на отзывы и просмотры, и только это заставляет меня садиться за компьютер и писать.
Хорошая новость. Подарили комп. Теперь главы будут выходить чаще и качественней.
Жду отзывов и напоминаю, что люблю вас))
========== Глава 22 ==========
Птицы, на самом-то деле, восхитительные создания.
Ещё с давних времён, когда в Египте только-только начинали создаваться первые пирамиды, а Шахерезада лишь бралась за выдумку своих чарующих сказок, было известно, что они чувствуют опасность.
Когда-то канареек даже брали в шахты. Почувствовав смертоносные газы раньше, чем люди, они порой спасали десятки жизней за раз. Мистические свойства им приписывались различными народами в различные времена. Но у каждого племени, государства или общины были свои духи, идолы или боги, изображавшиеся в виде птиц или с отличительными птичьими чертами. Белокрылые и златокрылые ангелы в Христианстве, Алконост в язычестве, Тот в египетской культуре. Они очаровывали.
И за окном они буквально надрывались, будто вселяя ощущение безопасности. Я открыла глаза и села в постели, потягиваясь и замечая на своём лице совершенно глупую улыбку.
Воспоминания о прошедшем вечере, который я провела за книгами по Зельям, почему-то напомнили ту, давнюю, ещё Хогвартскую бессонную ночь.
Я встала на прохладный пол и прошлёпала босыми ногами по полу. Подняв раму окна, я оперлась локтями о подоконник и с удовольствием вдохнула пряный запах вереска, доносящийся до меня с ветром.
Так много всего изменилось, так много всего произошло. А ведь кажется, будто это было вчера.
Из Хогвартса я тогда уехала сразу, как только получила результаты экзаменов. В течение следующих трёх дней я сдавала ТРИТОНы. Получив оценки, которые не содержали в себе ни одной отметки кроме как «Превосходно», что несомненно грело душу, я тут же поступила в Оксфорд, на магическую платформу, на факультет Артефакторики вместе с Ритой и Флёр. Француженка привезла с собой довольно интригующую весть: её младший брат, которому едва минуло девятнадцать, помолвлен. После ритуала, совершённого на родовом камне, Магия выбрала имя для его первого ребёнка: Флёр. Я задумалась и только тут поняла, что меня напрягало в этом знакомстве с самого начала. Ну конечно, ведь в книгах о Гарри тоже была Флёр де Лакур, чемпионка Шармбатона. Я тогда только поздравила девушку со столь значимым событием, хоть и пребывала в прострации. Растяпа, неужели было так трудно заметить подобное?..
Учёба шла размеренно. Было интересно. Ко мне относились с небольшим подозрением, некоторые преподаватели сначала вообще не хотели принимать меня всерьёз. Мол, Блэки просто подкупили кого-нибудь, вот ребёнок и здесь. Флёр с Ритой поддерживали, как могли, но я отлично понимала, что настроение профессоров может изменить только моя успеваемость. Через два месяца я была лучшей ученицей потока, а через год — лучшей ученицей магической платформы. И только тогда лёд оттаял.
Помимо учёбы я занималась и продвижением Лорда. Политическая кампания времени почти не отнимала, я спокойно разрабатывала новые проекты, изредка консультируясь с проверенными юристами и пуская в Ежедневный Пророк специфические статьи.
И, в конце концов, мы одержали победу. На третьем году моего обучения в Оксфорде в магической Британии прошли выборы, в результате которых во главе государства стал Томас Марволо Реддл, мужчина с единой душой, освобождённой за год до этого от бремени крестражей. Он тут же принялся за преобразование законов, где уже могли вполне себе справиться без меня.
По достижении семнадцати лет я вернулась домой.
Естественно, было трудно. Из соображений безопасности с Люциусом мы виделись только на каникулах. В вечер моего приезда он пообещал, что больше никогда меня не отпустит. И сегодня это станет правдой.
Я зажмурилась и улыбнулась. Может быть, я ждала именно этого человека всю свою жизнь? Именно поэтому мы просто обязаны были встретится?
В дверь постучали, отвлекая меня от воспоминаний.
— Уже встала?
Я рассмеялась, бросаясь обнимать свою сестру.
Белла уже несколько лет была замужем за Руди. Два года назад у неё родилась дочь, которой родители дали действительно специфическое имя для Англии: Оксана. Единственный человек, знающий о перерождении моей души, сейчас стоял рядом со мной и крепко меня обнимал.
— Я так тебя люблю, — шепнула я, вдыхая так знакомый запах сирени.
— И я тебя люблю, солнышко, — она рассмеялась, гладя меня по голове. — А теперь давай-ка собираться. Церемония состоится в четыре пополудни.
Я снова счастливо выдохнула, рассматривая принесённое домовушкой платье.
— Так странно, — пробормотала я, очерчивая пальцами узор кружев. — Никогда бы не подумала, что выйду замуж в семнадцать. Будто бы и не со мной происходит.
Молодая женщина рассмеялась и кинула в меня подушку, которую я с лёгкостью поймала.
— Давай без сентиментальностей, старушка, — брюнетка подавила смешок и вдруг посерьёзнела. — Вы и его пригласили?
— Естественно, — запальчиво пробормотала я, делая вид, что полностью увлечена рассматриванием свадебного платья. — Он мой друг.
— Конечно. Всего лишь друг.
Сердце боязливо сжалось, когда я неожиданно для себя подумала о перспективе такого визита. Глубокий вдох нисколько меня не успокоил, но искусственно привёл в порядок пульс. Надеясь, что проницательная Белла ничего не заметила, я принялась закидывать её сотней вопросов. Кто ещё приглашён от имени родителей? Что они мне подарят? Как Санни? Она смерила меня подозрительным взглядом и, видимо успокоившись, принялась болтать о пустяках, пока я самым нелепым образом злилась на саму себя. Испортить собственными мыслями такой день, действительно…
На следующие несколько часов я просто выпала из реальности. Лёгкий завтрак, водные процедуры, причёска и макияж — всё это каким-то образом прошло мимо меня, ничем не запомнившись. Я делала всё механически, не задавала вопросов и даже не реагировала на безудержную болтовню стилиста.
— Ну, детка, а теперь глянь на себя, — счастливо рассмеялась рыженькая ведьма, которую посоветовала Флёр.
Я медленно дошла до огромного — во всю стену — зеркала и подняла глаза. Девушку, стоящую передо мной, я не узнавала, сколько не силилась это сделать.
Девушка была Принцессой. Именно с большой буквы. Длинное белое платье в пол поражало своим цветом. Я никогда не думала, что бывает настолько чистый и насыщенный белый. Плечи были прикрыты тончайшим тюлем, который, в свою очередь, был оплетён веточками кружева и украшен маленькими, словно бы и не настоящими, камнями. Рукава до локтя, также сотканные из тюля, украшались тканевыми цветами яблони, такими же белыми, как и всё платье. Я озадаченно нахмурила брови и провела по ним кончиками пальцев.
— Ваш жених попросил внести в платье кое-какие изменения, — стилист хмыкнула, будто считала подобное нетерпимым. — Сказал, что обязательно должны быть лепестки яблони. Вот уж не знаю, почему…
Дальше я её не слушала. Яблоня. Наше дерево. Из фантазии, из мечты, которая скоро станет реальностью. Глаза, неожиданно даже для меня, заволоклись слезами счастья.
Я дотронулась до лепестков, переходящих на подол, и заметила в зеркале, как маска невозмутимости треснула.
Принцесса.
Взгляд зацепился за корону, к которой крепилась фата. Подобное украшение заставило меня рассмеяться, поймав удивлённый взгляд рыжей ведьмочки. Ну да, при ней я вела себя, словно кукла, а после упоминание какого-то дерева меня вдруг на эмоции пробило.
Я рассматриваю причёску, но мой внешний вид меня уже не особенно волнует. Подхожу к окну, тоже во всю стену, и смотрю на Косую аллею, заполненную людьми. Всё это так странно.
Косая аллея теперь была не единственным магическим кварталом Лондона, что радовало. На самой улице тоже появилось множество новых лавочек, построек и кафе, Лютный перестал пугать обывателей поздним вечером, а заполненные разнообразными товарами витрины радовали глаз низкими ценами. В общем, жизнь била ключом, чему я была рада.
— Нарси?
Я обернулась на голос и увидела улыбающуюся Вальбургу.
— Тётя!
Через мгновение я уже обнимала женщину, слушая смех и неразборчивое бормотание на ухо.
— Пойдём, дорогая, церемония скоро начнётся.
Я радостно кивнула и, ещё раз поблагодарив стилиста, шагнула в камин. Мыслей просто не осталось.
***
Лужайка перед Малфой-мэнором была заполнена людьми. Большие навесы, созданные из тончайших тканей, прикрывали большие столы, заполненные закусками. Откуда-то лилась музыка, под которую некоторые пары неспешно качались, попадая в такт незатейливой мелодии.
Высокий мужчина в чёрных брюках, чёрной мантии и такой же чёрной рубашке стоял посреди всеобщего веселья и задумчиво крутил в руках бокал с вином. Вообще-то, в его планах не было приходить сюда и смотреть на довольную рожу этого белобрысого хорька, но, когда его попросила она, Антонин просто не смог отказать. Так что сейчас у него было два желания: надраться и обнять свою принцессу.
Свою.
Он как-то зло усмехается и качает головой. У принцессы должен быть принц, а он на подобную роль никак не подходит. Он скорее рыцарь, который может спасти леди, попавшую в беду, но ни на что большее, чем на благодарность, Долохов рассчитывать не может. И он стоит здесь, на свадьбе любимой им девушки. И стоит в роли шафера жениха. Ужасная ирония.
— Тебя не было видно этот год, — Люциус хлопает бывшего друга по плечу, давая понять, что ему хотелось бы поговорить с ним побольше.
Мужчина хмурится, но протягивает ладонь для крепкого рукопожатия.
Люциус красив, признаётся со скрытой досадой Долохов, даже слишком красив для обыденного человека. Но Малфои никогда не были обыденностью, так что теперь он понимал, почему никто не удивлялся нынешнему положению вещей.
«Если кто-то в этом мире и достоин её, — подумал брюнет, — так только он».
И действительно, было нечто чарующее в этой паре. Когда двигался он — двигалась она, когда улыбалась она — улыбался он. И это завораживало.
— Ездил уладить кое-какие дела. Встречался с мистером Реддлом, обговаривали некоторые вопросы.
— Так значит, слухи не лгут? Ты действительно подался в наёмники?
— Люди слишком много болтают, — шикнул досадливо мужчина, но тут же улыбнулся. — Скорее нет, чем да. У меня задание за рубежом.
Люциус как-то задумчиво кивнул, будучи погружённым в свои мысли, и взял у проходящего мимо официанта с подноса бокал шампанского; пузырьки неспешно отрывались от стенок, спеша вырваться на свободу. Антонин в неясном ступоре проследил за тем, как парень отпивает глоток, и тут же поморщился. Именно сейчас, когда он понял, что его любимую девушку будет целовать не он, стало мерзко.
— Так ты до сих пор любишь её, — пробормотал Люциус и с сочувствием глянул на парня.
Брюнет вздохнул и достал свою палочку.
— Экспекто патронум, — бросил он.
С кончика древка сорвался сноп ярко-голубых нитей. Они тут же преобразовались в большого полупрозрачного волка. Он глянул на Люциуса большими ярко-синими глазами и к блондину пришло понимание того, что это волчица. Животное дёрнуло головой и растворилось. Он сглотнул.
— После стольких лет?
— Всегда, — с горечью ответил брюнет и дёрнул плечом.
Желание надраться побеждало.
— Не думай, что мы друзья, Малфой, — зелёные глаза слишком цепко смотрели на него, заставляя блондина чувствовать себя некомфортно. — Я ненавижу тебя за то, что ты украл её.
Люциус неловко кивнул, после чего снова надел такую привычную маску безразличия.
— Она знает?
Мужчина хрипло расхохотался, заставив стоящую невдалеке Беллу вздрогнуть. Она подняла тёмные, такие характерные для Блэков глаза, и вперилась взглядом в лицо будущего родственника. Люциус едва заметно дёрнул головой, давая понять, что всё в порядке.
— Она всегда это знала.
— И выбрала меня…
Он сухо кивнул и двинулся в сторону шатров, оставив блондина стоять одного. Он задумчиво проводил бывшего сокурсника взглядом и тяжело вздохнул. К нему уже спешила Белла.
— Всё нормально? — шепнула она, нервно теребя подол платья.
— Да, конечно, — парень грустно улыбнулся и снова задел взглядом спину Долохова. — Знаешь, я так скучаю по третьему-четвёртому курсу. Я, Нарси, Джейн и Тони. Наша семья, наш дом, наша банда. Кажется, там, в воспоминаниях, осталась частичка меня.
— Лучшие из нас не возвращаются, — задумчиво пробормотала женщина. А, поймав удивлённый взгляд собеседника, весело расхохоталась. — Ничего, Люци, просто вспомнилось… Ладно, вон, народ уже собирается… кажется, тебе пора быть у алтаря.
— Не могу поверить, что сделал Долохова шафером, — буркнул он, поправляя манжеты на рукавах.
Она снова расхохоталась и он понял, что с детства именно так и представлял себе ведьму. Лукавую, яркую, непредсказуемую. Улыбнувшись, он пропустил её явно не лестные слова мимо ушей.
Он встал у арки, украшенной огромными белыми цветами и лентами; рядом с ним, по правую руку, оказался Долохов. Защёлкали колдокамеры.
— Это только ради неё, — сквозь зубы пробормотал мужчина, а, получив сдержанный кивок, замолчал.
По его преобразившемуся лицу Люциус понял, что Нарцисса здесь. Гости встали с белых лавок, украшенных теми же аляповатыми цветами, которые представительницы прекрасного пола почему-то называли изысканными. И у него перехватило дыхание.
Не принцесса, нет. Королева. Его.
Хотелось сжать её в объятиях и не отпускать, хотелось оказаться наконец-то одним, без всех этих людей, без испытывающего взгляда Антонина. Во рту как-то разом пересохло.
Клятвы, ненужные слова, слишком много ненужных слов. И так было понятно, что они до конца. Навсегда. Вместе.
И её счастливые глаза, синие-синие, и такие яркие, такие глубокие, что в них хотелось утонуть. Нет, поправлял себя Люциус, надевая на такой тонкий девичий палец золотой ободок, украшенный маленькими бриллиантами и аквамарином. Он уже утонул. Сошёл с ума, окончательно и бесповоротно. Проиграл. И как же он был рад этому проигрышу.
— Я люблю тебя, — шепнула она, осторожно поправляя фату, которая неудобно кольнула шею.
— А я тебя ещё больше, — также тихо ответил он, прикасаясь к её губам своими.
Поздравления, подарки, пожелания, всё слилось в единый калейдоскоп. В какой-то момент они остались втроём: он, Нарцисса и Антонин.
Девушка тут же кинулась обнимать друга.
— Ты пришёл, — прошептала она, утыкаясь ему в плечо.
Она понимала, что ему больно. Понимала, что использует его. Но не могла отказаться от этого.
— Конечно, принцесса, — он в последний раз вдохнул запах её волос, в последний раз глянул ей в глаза, отстранив от себя, и в последний раз поцеловал в щёку.
Он старался запомнить её такой, какой она была сейчас. Счастливой, просто безмятежно счастливой. И что-то ему подсказывало, что больше он её не увидит.
— Прощай, котёнок, — он тихо рассмеялся и посмотрел на напрягшегося Люциуса. — Береги её.
— Естественно, — бросил он.
— Кто кого ещё беречь будет, — она рассмеялась, но как-то нервно; беспокойство в её глазах убивало не хуже авады. — Уже уходишь?
— Пора, — он снова неловко обнял её и, глубоко вздохнув, аппарировал.
Она просто смотрела на то место, где до недавнего времени стоял её друг и не понимала, что чувствует. Почему-то ей стало вдруг очень грустно и одиноко. Почему-то она вдруг подумала, что больше его не увидит.
— Пойдём в дом, Нарси, — Люциус обнял свою жену за плечи и осторожно прикоснулся губами к её волосам. — Тут холодно.
***
Что так внимательно смотришь в глаза ей? Чувствуешь, как что-то переворачивается внутри, на языке вертится вопрос, нутро чует неладное? Так уж и быть, ответ на вопрос — прост. В твоем городе живут ведьмы, все так же из века в век.
Бегут чаровницы теперь не от инквизиции, а в метро. Проводят помадой по губам, всматриваясь в витрины и здороваясь теперь с начальством кокетливо и чуть хитро, не скрывая своей наглой сути. И в спину сказанное «ведьма» — теперь комплимент, никак не иначе. Сказочная персона она, живая и игривая, как сама судьба. Глянет один раз — и никогда более ты ее не забудешь, всматриваясь в спину той или иной случайной девушки.
Суть этих хитрых созданий не меняется, меняется только обертка. Теперь она яркая, аутентичная, искрится на солнце и при луне, не страшась ничего. Так искрятся из века в век глаза этих чертовок: жаждой жизни и жаждой творить в жизнь древнее колдовство семи слов и трав, древних, как мир. Девы ночи все также таинственны при луне. Все также прячут суть свою при солнечном свете, и им все также приходится отводить кошачий взгляд, когда смотрят на понравившегося человека. Беги-лети, пташка, все равно от ведьмы не уйти. Ни когда ее жгли костры, ни сейчас, когда обжигает ее разве что турка с кофе по утрам.
Времена охоты на их головы уже прошли, и ведьме теперь ничего не стоит открыть свое дело и начать продавать, распространять волшебство. И ведь она даже не будет рыжей (среди ведьм это нынче не совсем популярно) и зеленоглазой красоткой с пышными ирландскими формами, хохочущей звучно и зловеще. Ведьма — будет самой обычной девушкой из твоего двора, что питается чаем и сладостями. Или же обрядится она в черное и готику, волосы колдуньи будут поражать глубоким фиолетовым или зеленым цветом, чтобы привлечь своей индивидуальностью и, конечно, исключительностью. Девушки эти, как повелось, знают себе цену и продают теперь свою исключительность втридорога — ценой души, руки, сердца и нервов.
Но настоящее волшебство будет не снаружи, не в черной мантии или высоких берцах. Не будет его в хлопковом сером платье или накидке, не в кольцах (хотя стоит и там поискать), не в совсем простеньких амулетах, а в самой ведьме. В ухмылке ее, в том, как она смотрит на город, как говорит и поет ему и с ним.
Да, поет. Ведь ведьма обязана уметь хотя бы немного петь. Пусть она и не пытается сравниться с эстрадными певицами (пусть это делают сирены), а поет тихо, может, даже зловеще. Хрипло, звонко, низко и высоко, с эхом, заговаривая свои зелья, тасуя свои карты или бросая руны. Скалясь уверенно своим зеркалам, танцуя на чуть скрипящем паркете коммунальной квартиры или скользя сквозь ночь улиц.
Песнь ведьмы — это песнь ее города, ведь теперь он заменяет ей поля и леса, теперь его ей беречь и его опасаться. Большие города строги к юным и зрелым чаровницам, смотрят взыскательно, как и люди, и ждут настоящих, не липовых чудес, проверяя на стойкость ведьму. Знаки на стенах города — теперь ее письмена и грааль, которые ей нужно найти, узнать в них лик и дух. Слушать свой город, слушать его музыку, которая доносится из радиоприемника в такси, или из него же в любимой кофейне. Звуки автострады, пешеходные дороги, улочки, бульвары — это все ее территория, вены ее города, которые, если требуется, нужно вскрыть. Вскрыть и принести в жертву ее шальным богам, тем, кто держит за горло судьбу и фортуну, пока она творит.
Иногда ведьме может быть грустно, что шабаши теперь в более прозаичных местах, парках или скверах, где удобно смотреть на звезды и танцевать, все так же петь или записывать все в ведьмовскую книгу. Хочешь — сказкой клади на страницы чернила, хочешь — стихом или рисунком, но суть осталась все та же. Она ведьма, значит, обязана ведать, чуять, знать секреты своего города и его рассказы. А с рассветом придется вернуться домой, после гуляний снять одежду и отдаться неге комфортной квартиры, погружаясь во сны. Сны, которые бережно плетет ей её город.
Так что будь осторожен, заглядывая в глаза лукавой незнакомке.
Ведьмы в городе.
