— Это нас здесь не было! К тому же руководство санатория уверило, что по случаю выходных дней здесь будут организованы Малые олимпийские игры, в которых смогут участвовать только разнополые пары. Соответственно, я прошу Вас, Алексей Михайлович, взять меня к себе в пару. А Милочка за нас поболеет…
— Олимпийские игры? То есть надо будет бегать, прыгать, что-то метать и бросать? Я Вас категорически во всем подведу…
— Не волнуйтесь. Бегать и прыгать будем в мешках, бросать баскетбольный мяч в корзину, плаваете Вы здесь каждый день, наловчились поди? Будут еще стрелялки пейнтбольные и борьба пара на пару — тут я постараюсь нашу команду вытащить… К тому же главное не победа, а участие, а еще главнее, что мы будем проделывать это вместе. Правда?
При этих словах Алексей Михайлович вгляделся в хитро прищуренные Лилины глазки, и ему показалось, что в их глубине кроется некий иной, затаенный смысл. Позвоночник его враз оцепенел, во рту пересохло, и он еле сумел вымолвить: — Согласен, Лилечка.
Посмотреть на потешные соревнования пар собрались почти все пациенты и гости санатория. Криков и смеха было полно, но самим участникам было не до смеха. Всем очень хотелось победить, и потому розыгрыш каждого вида был полон борьбы и страсти. Дождавшись своей очереди в беге (оба участника в одном мешке), профессор предложил аспирантке схимичить и бежать ему одному — взвалив ее на плечо с наказом держать крепко края мешка. Трудно сказать, получила ли их пара преимущество по времени, но падений они избежали и оказались в итоге третьими. Это место они удержали и после бросков мяча в корзину: Лиля бросала не ахти, зато у Алексея Михайловича, игравшего в студенчестве в баскетбол за сборную института, сохранился хорошо поставленный "крюк", благодаря чему он занял первое место. Не подвел он и в плавании, но кроль вымотал его до крайности. Лиля, как и обещала, отлично отстрелялась в пейнтбол (хватило очков на двоих) и победила свою соперницу в борьбе — зато профессор вновь был "в мыле", так и не сумев одолеть более молодого брюхана. Все же третье место осталось за ними.
— Ура! — возликовала Лиля. — Это же медаль, пусть и бронзовая, пусть потешная! Алексей Михайлович, Вы мой герой и я обязуюсь Вас вознаградить. Как — сама придумаю, но после дискотеки. Вы ведь составите мне компанию на танцполе?
— Если отдышусь, Лилечка. Что-то у меня сердце закололо…
— Так, от болей в сердце я знаю древнеиндийскую мудру, — безапелляционно заявила Лиля. — Ставьте указательный палец на основание большого пальца, а концы большого, среднего и безымянного соединяете в щепоть. То же на второй руке. Минуты через 3 или 5 боль должна исчезнуть, ждите. Ждите, ждите… Ну как, прошло?
— И в самом деле прошло, Лилечка! — удивленно констатировал профессор. — Вот это чудеса…
— Не чудеса, а напрасно утраченное древнее знание о человеке, — сказала Лиля. — Пользуйтесь теперь, действует лучше валидола и нитроглицерина.
На дискотеке было в этот раз полно танцующих. Какое-то время Лиля и Алексей Михайлович подражали общему стилю (поднятые вверх руки при суетливом движении ногами), но потом Лиля подошла к диджею (вызвался быть им самостийно) и уговорила его объявить эксклюзивный танец — под дискету, которую ему подсунула.
— Внимание! — заговорил диджей. — Для любителей старины сейчас прозвучит рок энд рол! Предлагаю всем очистить танцпол и посмотреть, как танцевали наши предки!
Лиля же подошла к профессору и сказала: — Ну, Алексей Михайлович, покажите им класс, а я Вам попробую соответствовать. Вы ведь все еще помните?
— Смерти Вы моей хотите, Лиля, — ужаснулся профессор. — Я не танцевал рок лет двадцать!
— Это же совсем недавно. Ну, музыка пошла, берите меня за руку и крутите!
Из музыкального центра действительно понеслась в зал рвано-ритмичная американская музыка 50-х годов, под которую ноги Алексея Михайловича сами пошли в дерганый пляс, а руки потянули Лилю на себя, потом влево, вправо, за спину и вдруг выдернули ее из-под раздвинутых вовремя ног, перевернули и заставили напрыгнуть на поясницу, опрокинули деву к полу, вернули к груди и, оттолкнув от нее, вернули на танцпол. Потом полностью податливая Лиля перекатывалась через спину своего неистового партнера, вращалась юлой в кольце его рук и плясала, плясала, плясала… Большая часть этого танца прошла под плеск аплодисментов. Но вот танец закончился и Лиля, взглянув в счастливое, но измученное лицо Алексея Михайловича, потянула его к выходу из зала и дальше, дальше, дальше — пока не остановилась у своего номера. Быстро открыв ключом дверь, она втянула желанного мужчину в темную комнату и, прижав к стенке, впилась губами в его уста. Дальше она не говорила ни слова, а лишь проворно освобождала его от одежд и укладывала в постель. Затем сбросила все с себя и прямо-таки с урчанием стала вновь целовать его лицо и тело. Когда же ощутила подъем соответствующей части мужского тела, то разом оказалась в позе
