Метка Зверя [Слава Доронина] (fb2) читать онлайн

Слава Доронина Метка Зверя

Пролог

Уже второй день в офисе чинили систему кондиционирования воздуха — после сильной грозы на нескольких этажах произошел технический сбой. И, к сожалению, один из этажей, на котором располагался офис моей компании, попал под раздачу. Вопреки комфортной температуре за окнами, в помещении стоял спертый, удушающий воздух. Дышать было невыносимо, хоть смачивай тряпку холодной водой и прикладывай ее к носу и рту. Я стоял возле панорамных окон в пол и любовался на город, который был похож на огромный муравейник. Еще бы в моем кабинете оказались несколько блоков открывающихся стеклопакетов для вентиляции, в случае вот такой вот заминки... то можно было считать это утро не таким уж и плохим. Оставалось лишь перетерпеть неудобства, потому что такая атмосфера мешала сконцентрироваться на рабочих вопросах, и я мечтал бросить все и отправиться домой, принять прохладный душ и лечь доспать.

Ослабив узел галстука, я вернулся в кожаное кресло и откинулся на его спинку, закрыв глаза. До сих пор не мог носить вот это все — строгое, темных тонов и из плотной ткани, но статус обязывал. Распустив узел, я стянул галстук, решив с этого дня покончить с дресс-кодом. И без этого атрибута вполне комфортно смогу руководить из своего кресла и задавать тон работе. Потер влажную шею, а в голове яркими вспышками всплыли картинки из детства. Точнее одного единственного дня. Он клеймом отпечатался на сердце маленького мальчика, и вместе с каждым годом, что я взрослел, эта отметина лишь сильнее увеличивалась в размерах.

Прикрыв глаза, я вспомнил счастливые мгновения ожидания из того самого дня – как плечи ласкали тёплые лучи солнца, а я выставлял поочерёдно маленькие ладони к небу, думая, что таким образом смогу скрыться от прямых лучей. Улыбался, щурился и ждал старшего брата из магазина. Мама вчера принесла домой получку и отправила его за продуктами, а я сидел на перевернутом жестяном тазике, весь перепачканный, потому что играл в песочнице и ждал брата с какой-нибудь конфетой. Или, например, мороженым. От одной мысли о сладком лакомстве я возбужденно подскочил на месте, едва ли не ощущая сливочный вкус во рту. И снова широко улыбнулся, смотря на скособоченную калитку. Забор накренился, казалось, толкни его кто, и тот свалится на землю. Мама вчера подперла забор двумя палками и сказала, что теперь он простоит ещё хоть полвека. Но, тем не менее, запретила нам подходить к нему близко, чтобы не дай Бог, кого из нас не придавил.

Я сел обратно на горячую жестянку, дрыгал босыми ногами и снова ждал Сашу, а он все не шёл, а я изнывал от жары. Меня мучила жажда, но в дом идти не хотел — вдруг не замечу, как вернется брат? Мы редко ели покупные конфеты, и они вызывали у меня диковинный интерес. Обычно я знал, что много сладостей в доме бывает с наступлением холодов и снега. Мама приносила мне огромный пакет в разноцветной обертке, на котором было написано красивыми буквами «Подарок от Деда Мороза». Читал я еще плохо, но маме верил безоговорочно. Сашу и маму я любил больше всего на свете, больше всяких конфет и красивых упаковок.

И вот калитку кто-то толкнул ногой, а я снова подскочил на месте от возбуждения и собрался уже бежать навстречу брату, как заметил в проеме ссутуленного мужчину. Он выглядел неопрятно и сам замер на мгновение, приметив меня.

— Лёшик, привет, — я точно не видел раньше этого дяденьку, подумал я, рассматривая его лицо.

Длинный черный чуб спадал ему на лоб и он, поправив его, сделал несколько шагов в мою сторону. Я же зачем-то сделал несколько шагов назад и оглянулся на дом. Захотелось позвать маму, рядом с ней я всегда чувствовал себя в безопасности.

— Да не бойся меня, ты просто уже, наверное, забыл… Я твой папа, — он протянул руку, а я опасливо на ту посмотрел.

Мама учила меня, чтобы я никогда не разговаривал с незнакомыми людьми, говорила, что прохожие умеют обманывать и верить никому нельзя.

— Мама дома? — он кивнул в сторону нашего дома.

И, вконец раздосадованный, сам толком не поняв, от чего, я развернулся и побежал к входной двери, к маме. Всегда так делал, когда чувствовал себя неуверенно или мне было страшно.

Но не успел добежать до ступенек, что вели в дом, как мама сама вышла на небольшое крыльцо. Вытерла руки о фартук, на меня не обращая внимания. Грозно посмотрела в сторону мужчины. Я кинулся к ее длиной юбке, обхватил руками крепко за ноги, как будто чувствовал, что ничего хорошего от этого дяди не жди.

— Тише, Алеша, — мама похлопала меня по спинке. — Ну, ты чего испугался? — спросила она ласково.

Я задрал голову к ее лицу, такой строгой она была нечасто, и эта перемена заставляла меня нервничать.

— Привет, Катерина, — гаркнул мужчина.

От этого голоса я зажмурил глаза и почувствовал, как напряглось тело матери, и она перестала гладить меня по спине. Ее рука застыла на плече и легонько его сжала.

— Ты зачем пришёл, Сергей? — спросила мама, продолжая держать меня.

— Да вот земля слухами полнится, ты говорят, вчера выручку за полгода получила?

— И что? — я прислушивался к голосам, ничего толком не понимая.

— Ну, так, подсоби немного? Я сейчас на мели… Да вон и Алешку с Сашкой пришёл повидать… Не чужие вроде.

Я совсем не помнил отца. Слышал иногда от мамы и бабы Светы, нашей соседки, когда разговор заходил о нашем отце с Сашей, как они говорили будто бы он беспробудно пил.

— Уходи, Сергей! Это ты мне должен денег давать, чтобы детей наших прокормить. Уходи, не иначе в суд подам, что детям дурной пример демонстрируешь, и родительских прав тебя лишат вслед за разводом. Ты уже несколько месяцев не работаешь! — горячо говорила мама. — Посмотри на себя, снова весь грязный, пропитый… — с пренебрежением в голосе продолжала она.

Но я мало что понимал. И хотел, чтобы этот дядя ушел, а мама больше не переживала. А Сашка как назло не возвращался.

— Катерина! — строго говорил басом мужчина, а у меня сердце в груди зашлось быстро-быстро и в ушах зашумело. Сильнее прижавшись к коленям матери, я исподлобья глядел на мужчину.

— Лучше дай денег, знаешь же, что могу…— и я заметил, как он замахнулся и потряс кулаком.

А я заплакал. Этот человек вызывал панический страх и ужас, что он мог побить мою мамочку, причинить ей боль.

Наверное, я был залюбленным ребёнком, очень нежным и ласковым. Но только все это осталось в детстве, потому что в тот день Саша вернулся из магазина, когда меня и мать с проломленным черепом и истекающую кровью этот подонок волочил по тропинке, что вела к проезжей части. Чтобы я не вырывался и не кричал, не создавал лишнего шума, он вдарил меня камнем по голове. Завернул нас с мамой в одеяло, оттащил к дороге и сбросил в кювет, а в полицию сообщил, будто бы видел, как нас сбила машина — черный внедорожник, и скрылась с места.

Шрам на голове у меня практически не виден, зарос волосами, а вот дыра в сердце не затянулась и по сей день.

Тот день перевернул всю мою жизнь с ног на голову и вместо лакомой конфеты преподнес мне такое дерьмо, что даже сейчас, спустя столько времени, я не в состоянии был осознать и принять выходку родного отца, который за бутылку водки убил свою бывшую жену и покалечил собственного ребёнка. Этот поступок с его стороны стал отрезвляющим пинком, закончившим мое детство. Следствие быстро вывело пьяного негодяя на чистую воду. А я почти месяц провел в больнице на грани жизни и смерти. А Саша... Уже будучи взрослым и состоятельным человеком, имея связи и имя, я не один раз пытался найти родного брата. Но все попытки заканчивались ничем. Тот день был последним, когда я провожал его горящими глазами за калитку, предвкушая скорую встречу. И иной раз, вот как сейчас, перед глазами всплывала его улыбка, и как он машет мне рукой и кричит: «Скоро вернусь…»

Сашу усыновили почти сразу, я находился ещё в больнице. А после, как пошел на поправку, меня определили в детский дом. Родственников у нас особо не было, но и среди тех не нашлось желающих взять надо мной опеку. Баба Света, наша соседка, приходила ко мне очень часто, приносила еду, домашние пирожки, одежду, игрушки. Ходила по инстанциям, выпрашивая надо мной опеку. А вскоре она умерла, и я остался совершенно один. Семилетний мальчик, который помнил день, когда потерял близких людей до мельчайших подробностей и забыл о следующих двадцати пяти годах жизни.

1 глава. Алекс

Вложив руки в карманы брюк, я стоял у панорамного окна в пол и любовался на город. В начале рабочего дня я заряжался энергией, наблюдая за безумным ритмом, которым жила Москва – это давно стало своеобразным утренним ритуалом. Кондиционеры починили несколько дней назад, и я больше не горел желанием снять с себя неудобный и плотный пиджак. А вот галстук теперь висел дома в шкафу. Он словно стал еще одной неприятной ассоциацией с тем далеким днем из детства. Иногда эти воспоминания доставляли мне много неудобств и причиняли боль.

Раздался звонок. Я подошел к столу, нажал на телефоне зеленую кнопку.

— Алексей Сергеевич? — раздался мелодичный голос из динамика.

— Да, Марина, — я заинтересовано смотрел на аппарат.

— Звонил ваш партнер из Санкт-Петербурга…

— Марьян? — удивился я.

Давно он не объявлялся и исчез с горизонтов, я уж было хотел послать к нему юристов, чтобы те ткнули его лицом в цифры с нулями, глядишь и вспомнил бы об обязательствах.

— Да, Марьян Давидович, — лепетала Марина. — Он просил о встрече. Что мне ему ответить?

— Хмм… — задумался я.

Вот так поворот, неужели одумался, или совесть проснулась? Но как бы там ни было, он вовремя появился, точно нюх у него на неприятности. А мои ребятки ему их быстро могли устроить, если бы не вышел на связь.

— На шесть вечера столик закажи в «Облаке» и ему сообщи, что там поужинаем и поговорим. — И Аркадию Валентиновичу позвони, расскажи эту новость, — присутствие юриста и моей правой руки так же лишним не будет.

— Хорошо, — Марина разъединила связь, а я сел в кресло, потирая руки и улыбаясь тому, как все удачно складывалось, а добыча сама шла в расставленные сети.

Имея миллионы на счетах, я не разбрасывался своими деньгами направо и налево. Правда, ежемесячно перечислял авто платежом круглую сумму в детдом, в котором вырос и жил, вплоть до совершеннолетия. Но только я не считал это бесполезными тратами, так как не понаслышке знал, как туго в таких заведениях с деньгами. От государства до детей добирались подачки, а про ремонт и прочие составляющие обычной человеческой жизни и вовсе лучше не говорить.

Часто я представлял, как бы сложилась моя жизнь, если какая-нибудь семья усыновила меня. Но таких желающих, слава Богу, не находилось. Виной тому стала травма головы от удара, что нанес мне отец. Никто не хотел брать дефектного и проблемного мальчика с головными болями и расстройствами сна. Хотя, как таковых, отклонений у меня и не было. По большей части, я просто притворялся и намеренно не хотел идти ни в какую чужую семью, часто симулировал. В моем маленьком сердце жила обида и боль на весь мир слишком долгое время, что в одночасье я остался совершенно один. А называть чужую женщиной мамой для меня было дикостью и предательством.

В детдоме я всех чурался и никого к себе не подпускал, был себе на уме и никогда не давал себя в обиду. Так за мной закрепилась кличка Зверёныш. Пришлось много всего терпеть – и унижения, и побои... Вспоминать скучно и грустно. Все это закалило и сделало из меня того, кем я сейчас и был. Я не сломался, наоборот иной раз, казалось, был выкован из стали. Каждый день из прошлой жизни больше походил на захватывающий квест к вершине, где я сейчас и находился. И маленький Зверёныш, однажды просто повзрослел и превратился в Зверя. Но таким хладнокровным, решительным и бесстрашным я был только с партнерами, а внутри оставался все тем же Алешей, который обожал маму, помнил, как она целовала и обнимала меня, гладила спинку и говорила ласковым и тихим голосом, что Саша и я – ее главные сокровища. Эти раны не затягивались, а мысли о том, что в моей жизни все могло сложиться иначе, доводили до исступления и приносили нескончаемые муки.

Но я научился жить с этой болью. Научился и глушить грустные воспоминания. В ход шел экстрим, девочки, много девочек, реже алкоголь и чаще путешествия. Последние я любил больше остального. Но никогда я не раскидывался деньгами налево и направо и свободных денег на счете в банке имел немного. Активно развивал бизнес и пускал все в оборот. Знал цену каждой копейки, что заработал сам. Хорошо освоил компьютерные технологии, начинал с продажи мелкой бытовой техники, затем калымил ремонтом, узнал, что обладал талантом к программированию, питал большой интерес к технике. И постепенно, кирпичик за кирпичиком, я построил свою империю, где занимался сферой поставок оборудования, технологическими разработками и имел несколько салонов с бытовой техникой, привлекал зарубежных партнеров и уверенно держался на плаву.

Из мальчика, которого все шпыняли и пытались унизить, вырос несгибаемый и знающий себе цену мужчина, а также всему, с чем имел дело. Я не стал конченым негодяем и в криминал не подался. Не спился, не принимал наркотики, хотя, бывало, такие мысли в моменты глубокого отчаяния посещали меня. Но каждый раз от роковых шагов останавливал чужой опыт, я видел, как заканчивали жизнь эти люди. И не хотел стать однажды тем, кто разрушил бы жизнь целой семьи за несколько часов мнимого кайфа и удовлетворения своих низменных потребностей, как и мой отец.

В общем, такого я повидал за свою недолгую жизнь, что сейчас к своим тридцати трем годам ощущал себя человеком, прожившем не одну, а несколько жизней. Улица сделала из меня настоящего мужчину, сбила спесь и научила не сдаваться, даже когда стоишь на коленях, когда тебя бьют по щекам. Бывали времена, когда от голода трясло, и я работал сутками напролет за кусок хлеба. Жизнь так меня прогибала, что сейчас, оглядываясь назад, я недоумевал, откуда было столько сил у мальчика, которого ломали, били, ковыряли и смешивали с грязью? Будто кто-то сверху дал установку, и я шел напролом, наплевав на все, словно бык, видел перед собой красную тряпку и бежал, раскидывая всех по сторонам на самый верх к заветной цели.

В ресторан я приехал ровно к шести. И наделся, что Марьян уже находился там. Он сильно проштрафился, у него сгорела партия дорогостоящего оборудования, а денег за товар он возвращать не торопился. Я так не привык работать. И если допустил ошибку, будь любезен, поступи по чести – заплати за то, что испортил.

В просторном и уютном помещении с приглушенным светом меня встретила девушка с табличкой «Администратор». Иногда я проводил в этом месте деловые переговоры. Готовили здесь очень вкусно, и атмосфера располагала к общению. Жеран – шеф-повар этого заведения – считался искусным мастером, все его блюда без исключения можно было назвать не просто вкусными, а восхитительными.

— Здравствуйте, — приветливо улыбнулась девушка.

Я всмотрелся в бейджик, что красовался на ее пышной груди.

— Алиса… — протянул я, смотря девушке в глаза. — У меня заказан столик на шесть вечера.

— Конечно, Алексей Сергеевич, — я удивленно вскинул бровь вверх. — Идемте!

Какой сервис! Давно я не захаживал сюда, а нужно было бы почаще, вон какие администраторы ходят сочные и упругие. И улыбаются так зазывающе… В ресторане сделали добротный ремонт, все сверкало и блестело, люстры, зеркала и светлая плитка, будто и в самом деле я оказался на большом воздушном облаке и смотрел на мир свысока.

— Надеюсь, вам понравился наш новый ремонт? — она слегка обернулась, звонко выстукивая по плитке каблуками.

— Да, — протянул я, смотря на плавное покачивание бедер администратора Алисы и не сильно зацикливаясь на переменах в интерьере. — Роскошный вид… — многозначительно протянул я, вкладывая в эти слова двойной смысл.

Девушка остановилась у больших прозрачных дверей и повернулась ко мне лицом.

— Пожалуйста, — просияла она, демонстрируя свои белые и ровные зубки, указывая рукой в сторону зала, приглашая войти в него.

Криво ухмыльнувшись, я прошел мимо. И… вмиг перегорел, будто по щелчку. С утра пребывал не в том настроении, чтобы заигрывать, и даже не удостоил красавицу напоследок своим фирменным взглядом. Может быть, после найду ее, чтобы отблагодарить за хороший сервис… Если вытрясу из Марьяна деньги. Тяжело вздохнув, предвкушая отговорки партнера и брешь в сроках поставки нового оборудования, я расположился за круглым столом.

Взгляд остановился на бутонах свежих цветов, и я вспомнил, что давно не был на могиле матери, и настроение сделалось еще мрачнее. Та в последнее время мне часто снилась, и совсем не разговаривала со мной, а просто смотрела с немым укором. Или мне это мерещилось, потому что мысленно я ощущал себя зашедшим в тупик. Так стремительно все эти года мчался куда-то, пытался узнать что-то о Саше, а теперь забросил все эти поиски и сейчас, словно бездушная машина, занимался бизнесом и получал от этой жизни все цивилизованные блага с вытекавшими последствиями, не ощущая иной раз никакой радости. От того ранимого и ласкового мальчика давно остался лишь шлейф неясных воспоминаний, а я стал бесчувственным роботом, привыкшим жить по четкому распорядку.

— Я опоздал, извини, — я взглянул на часы – пять минут седьмого.

Ничего критичного для человека, который просрал многомиллионный товар. Опоздание – это не самое страшное, что могло случиться с моим горе-партнером.

— Ну, здравствуй, — протянул я, прищурившись, рассматривая Марьяна.

Что же заставило его пойти мне навстречу? Я уж думал разыскивать мужчину с помощью специальных служб.

— Я немного тоже припозднился. Пробки, — Аркадий Валентинович прошел через всю комнату, пожал мне руку и расположился на соседнем стуле.

— Ну, вот теперь все в сборе. Можем поужинать и решить эту проблему, — кивнул в сторону ничего непонимающего Марьяна, на что он обреченно выдохнул и присел напротив.

Но ему и не нужно ничего понимать. Главное, что пришел, не слился, и не канул в небытие. Поговорим, подпишем один документ и разойдемся по-доброму. Давно привык сначала решать все спорные вопросы мирным путем. И, в общем, я мог сказать о себе, что был вполне справедливым человеком, не беспредельщиком, не бандитом, но четко знающим цену ошибкам и предательству со стороны других людей. Доверять кому-то, кроме себя, и положиться на кого-то другого – страшное табу. Еще никогда я не опускался до такой крайности, потому и был тем, кем сейчас и являлся.

2 глава. Катя

В кои-то веки день обещал быть прекрасным, потому что я чувствовала себя отдохнувшей. Хотя спала не так уж и много, но сегодня не ощущала себя древней развалиной от усталости, да и внешним видом мало походила на сморщенную мумию от постоянного недосыпа. Даже макияжем почти не воспользовалась, лишь пудрой выровняла тон кожи и нанесла немного румян на щеки.

Моя смена в «Облаке» начиналась с двенадцати часов дня. И весь день до поздней ночи я находилась на ногах. Вынужденные меры заставили меня пойти работать официанткой в роскошный ресторан в центре Москвы и на время забыть о любимой профессии дизайнера. Платили тут хорошие деньги, и чаевые были немаленькими. Правда, в обязанности много всего входило, а иногда по вечерам помимо основной работы я брала ставку посудомойки, когда понимала, что в день не добирала нужной суммы.

А всего лишь навсего случилась непоправимая случайность. Моя соседка по квартире, которую я взяла к себе жить, чтобы иметь лишние деньги, затопила соседей снизу, и те запросили фантастическую сумму за ремонт. Таня быстро поняла, что серьезно накосячила, и съехала с квартиры, оставив меня решать эту проблему в одиночестве. На работе, где я числилась штатным дизайнером, давно поговаривали о сокращении, и меня, как самого молодого бойца, кинули на амбразуру, то есть на нищенское существование. Ничего не оставалось, как позвонить друзьям и спросить у тех, может, они слышали о более или менее «тёплых» рабочих местах. Но таковых не нашлось. Услуги дизайнера никому оказались не нужны. Так я осталась без работы, без денег и что самое плачевное, без подруги.

В ресторан я попала по воле чистой случайности и пока на испытательный срок. Но работа мне уже нравилась и особенно чаевые в вечернее время. Поэтому смены я старалась брать исключительно на это время. И такими темпами долг перед соседями через полгода я могла выплатить не в ущерб своему холодильнику и обычной размеренной жизни.

Ресторан работал с двенадцати дня и до полуночи, я работала практически каждый день. Пока у меня был запал, я выкладывалась по полной, потому как мне нужна была эта работа. С таким заработком можно было не влачить нищенское существование. Да и кормили здесь очень вкусно. Шеф-повар Жеран был душка, и его блюда хвалили в разных концах Москвы.

Раньше мне казалось, что нет ничего зазорного в том, чтобы подносить людям еду, но на деле... Пришлось пройти пару курсов обучения, прежде чем мне позволили выйти в зал. Иногда я обслуживала и частные залы, но очень редко, потому как в эту зону было не пробиться таким смертным, как я. Некоторые девочки намерено шли на эту работу, мечтая поймать удачу, то есть преуспевающего бизнесмена за хвост. В войне за частный сектор я не принимала участия, потому как о таких каблуках, в которых рассекали наши официантки-передовицы, мне точно оставалось только мечтать. Я бы уже, наверное, лежала на растяжке в больнице, и единственным утешением стала бы компенсация по больничному листу, что я получила увечье, находясь на рабочем месте.

Ну, так вот, настроение у меня было отличное потому как Яна – официантка из частного сектора внезапно взяла на сегодня отгул, а на шесть вечера заказали этот укромный уголок. Я предвкушала, что меня поставят обслуживать эту зону, и я заработаю хорошие чаевые. А значит, буду ближе к цели поскорее расквитаться с долгом перед соседями. По-хорошему, на Танюшу стоило написать заявление в полицию, но я не привыкла решать проблемы таким путем. Наверное, была очень добра и глупа. Но пусть ее исчезновение и смена номера телефона останутся на её совести. Я же выплачу долг, как-никак, люди не виноваты, что я взяла к себе на съем непутевую подругу. Сама виновата.

— Катя! — строго позвала меня Алиса – администратор нашего заведения. — Сегодня в частном секторе будет важный гость. Поэтому соберись, подтяни живот и вперед с улыбкой, — и я натянула ее до ушей, представляя под словом «приличные» красную купюру с тремя нулями.

– Я постараюсь! — с жаром ответила я.

Конечно, некоторые вещи так или иначе от меня не зависели. Пусть, я выучила всю винную карту назубок, как и все меню, знала, из чего и как готовилось каждое блюдо, легко могла рассказать и объяснить, что с чем сочеталось, а также знала теперь, с какой стороны поднести к клиенту заказ... Но вот само настроение этого самого клиента я предвидеть не могла. Конечно, вежливый тон и дружелюбная улыбка были синонимами слову «работа», но я все же всегда и во всем оставалась реалистом.

— Главное, не переусердствуй, — буркнула Алиса, разворачиваясь на месте.

Но отказываться от такого подарка судьбы я не имела права, мне тоже нужно было на что-то жить и чем-то питаться.

В зале приятно пахло корицей, ванилью и нотками апельсина. У меня кружилась голова от этого запаха, так он мне нравился. Алиса подошла ко мне и кивнула в сторону частного зала:

— Гости пришли, ни пуха, ни пера. Не подведи меня. Если все пройдет удачно, считай, испытательный срок закончен, и ты окажешься в штате, – бесцветным голосом произнесла она, окидывая меня придирчивым взглядом.

Мне бы разволноваться, но я держала марку, разгладила мнимые складки на коричневом длинном фартуке и решительно направилась в сторону зала. Сразу приметила двух молодых людей. А, нет, трех. Я не обратила внимания на человека в строгом деловом костюме значительно старше тех двух, что уже сидели за большим круглым столом.

— Я на подхвате, — окликнул меня Олег, мой напарник из общего зала, глядя в сторону стеклянного ограждения со светодиодной подсветкой.

Уголок был скрыт от любопытных глаз живой растительностью, но прозрачные стекла все же оставляли щелочки для наблюдения.

— Спасибо, помощь точно мне пригодится... — задумчиво протянула я, не сводя с гостей глаз.

Выдохнув, я запихнула всю свою неуверенность как можно глубже. Пусть я не каждый день обслуживала такие залы и богатых персон, но сейчас, когда к концу подходил мой испытательный срок, и решалась моя судьба останусь я в «Облаке» или пойду снова на улицу, я не имела права быть рохлей.

Твердо ступая ногами по плитке, я окинула беглым взглядом мужчин. Все они были одеты в темные деловые костюмы, один из них выглядел заметно старше двух других, с короткими волосами и сединой. Но не он завладел всем моим вниманием. А тот, у которого были черные, как смоль волосы, уложенные в хаотичном беспорядке, и эта прическа на его голове никак не вязалась со строгим деловым костюмом. Второй молодой мужчина не вызвал у меня совершенно никакого интереса, светленький, слегка полноватый и больше похожий на подростка. Не хватало только прыщей для полноты картины.

— Добрый день! — тихо, незаметно и ненавязчиво я поприветствовала гостей, пока они замолкли, обратив внимание на мое присутствие.

От волнения у меня образовался ком в горле, и я забыла представиться. Положила перед каждым из них меню и отошла в сторону. Три пары глаз окинули меня взглядом и вернулись к разговору. Даже не взглянув на тугие папки в коричневом кожаном переплёте.

— Говоришь, что не можешь выплатить всю сумму сейчас? — твердый голос темненького и такого симпатичного мужчины рассекал тишину.

Похоже на то, что среди этих троих он был самым молодым, но гонора тому было не занимать. С невозмутимым видом я стояла поодаль и ждала, когда же мужчины вспомнят, что в ресторанах принято не только говорить, но ещё и поглощать пищу. Внутри я очень нервничала, потому что слова Алисы, которые она произнесла мне перед тем, как я направилась в зал к мужчинам, явно были лишними. Теперь я лишь сильнее ощущала тревогу и напряжение, боясь сделать что-то не так и лишиться работы.

— Алекс, говорю же, что я не виноват. Убытки я все возмещу, — говорил светлый молодой человек с явным акцентом. — Но сейчас таких денег у меня нет...

— Твои предложения? — невозмутимо требовал мужчина и наконец, обратил внимание на папку, бросил на меня короткий взгляд, абсолютно бесстрастный и равнодушный, словно я была вазой, стоявшей в углу.

— Дай мне три месяца, чтобы набрать всю сумму.

Названный Алекс даже не задумался.

— Разве я похож на дурака? — хлестко говорил он. — Со мной пришёл мой юрист и правая рука – Аркадий Валентинович, – он кивнул в сторону пожилого мужчины. — Он составил новый договор, в твоих интересах хорошо его изучить, потому что с того дня, как ты меня подставил, прежнего доверия будет добиться очень сложно, – подчеркнул интонацией голоса Алекс, изучая меню.

Все трое, к слову сказать, смотрели на заполненные листы так внимательно, будто искали свои имена среди выигравших приз в лотерее. Но один из них явно был победителем по жизни без всякого приза. Его энергетика и уверенность, с какой он себя вел, говорили сами за себя и не оставляли сомнения, что он неплохо состоялся в жизни. Наверняка был одним из сынков столичного олигарха и потому позволял себе такие вольности и дерзости в общении с людьми.

— Какое у вас блюдо дня? — я спокойно приблизилась к столику, а внутри дрожала от волнения, как осиновый лист. Мне была очень важна эта работа, искать новую я не имела ни малейшего желания.

Симпатичный мужчина подозвал меня, вальяжно расположившись в кресле, снова окинул меня равнодушным взглядом. А я почему-то подумала о том, что кресло, на котором он восседал, и в самом деле было очень удобным, если бы я зарабатывала много денег, обязательно купила бы себе такое домой.

Я подробно рассказала о новинках и самых лучших блюдах шеф-повара, а также предложила винную карту и приготовилась запомнить все пожелания мужчин. Но только меня грубо перебил молодой человек по имени Алекс. У меня возникло ощущение, что тому следовало бы поучиться сдержанным манерам своего старшего партнера, или кем он ему приходился. В отличие от него, тот вел себя очень скромно и неприметно.

3 глава. Катя

— Как вас зовут? — у меня не спрашивали, а требовали ответа и смотрели по-прежнему так, словно я была пустое место.

— Екатерина, — мне больше нравилось просто Катя, но по правилам нашего заведения я могла представляться только полным именем.

— Вот скажите, как бы вы поступили, если бы, к примеру, хозяин ресторана выделил вам хорошенькое место под собственный бизнес, а вы это место безбожно… — он осекся, криво ухмыльнулся и продолжил, пропуская нелицеприятный эпитет. — …случилась непредвиденная ситуация, форс-мажор, пожар, наводнение, неважно. Но место-то уже испорчено...

Я уловила суть вопроса, а также подумала о том, что сейчас как раз и находилась в подобной ситуации с выплатой долга соседям. Но только моей вины ведь, по сути, не было, а на деле...

— Совесть обязала бы меня оплатить все убытки. Конечно, я бы возместила потери, но попросила отсрочку, потому как моё финансовое положение слишком посредственное и скудное, чтобы разом рассчитаться с долгами, — бодро и без запинки ответила я, натянуто улыбаясь уголками губ.

— Во-о-от! — протянул Алекс и взглянул на светленького мужчину. — Даже официантка понимает, что возвращать долги нужно.

— Алекс, но ведь я и не открещиваюсь и как раз прошу отсрочку, – зацепился мужчина за мои слова. Он сильно нервничал, потому что его акцент стал ещё выраженнее.

— Это хорошо, потому что я не привык таким образом строить бизнес. Допустил оплошность, ответь за нее. А отговорки оставь при себе. Так дела не делаются.

Получив от мужчин заказ, я ретировалась, думая о том, что та бутылка вина, что назвал Алекс, который, судя по всему, был главным в этой мужской компании, стоила двадцать тысяч рублей. Не самое дорогое спиртное, но и не из дешёвых. Причём мужчины явно не были настроены выпить все содержимое бутылки. Слишком напряжённый разговор у них начался после того, как спросили моего мнения.

Обратный путь до зала с баснословно дорогим вином я несла, боясь лишний раз вздохнуть. Казалось, сделай я лишнее движение, и целый месяц буду пить эти несчастные полтора литра вина по глотку в день на протяжении целого месяца. Потому что, погасив долг за разбитую бутылку, у меня совсем не останется средств к существованию.

Но хвала небесам, удача сегодня была на моей стороне! Я благополучно дошла до зала и даже вошла внутрь, и даже более того, подала гостям нашего ресторана изящные фужеры на тонких ножках. Так была увлечена процессом сделать все по высшему разряду, что не слышала ни слова их жаркой дискуссии. Как коршун, осматривала стол и как тигр, готовый к прыжку, ловила каждый их жест. Но фортуна подруга изменчивая. Покаталась и хватит.

— Можно ещё вина? — попросил Алекс, поворачиваясь в мою сторону и тут же возвращаясь к беседе.

По идее их встреча подходила к логическому завершению. Я поднесла дорогую бутыль к бокалу, как вдруг Алекс резко дернулся на стуле и громко выругался. Не ожидая такого, я вздрогнула, слегка дернула рукой вверх и небольшое количество вина, по воле теперь уже злого рока, растеклось красной лужицей по брючине Алекса. Несколько капель попало и на пиджак.

Поняв, какую оплошность совершила, я замерла в ступоре, не зная, что делать и говорить. Захотелось расплакаться в ту же минуту от отчаяния, что так нелепо сорвались мои чаевые и работа в ресторане. Но реветь на виду у этих вот пижонов точно не собиралась. Мужчина, чертыхаясь, промокнул пятно на своих штанах, а я решила перейти в мини- наступление, пока на меня не накинулись с грозным обвинениями в неуклюжести. Не хватало ещё, чтобы позвали Алису, и меня с позором выгнали из ресторана. И тогда точно хоть иди на вокзал побираться.

— Извините, вы так резко... Я... Испугалась… — на самом деле я не чувствовала своей вины.

Если только совсем чуть-чуть, что так не вовремя оказалась поблизости. Ведь Алекс видел меня, не мог не видеть, я стояла едва ли не у его носа! Хотя какая теперь разница...

— Вы испортили мне костюм стоимостью двести тысяч рублей… — скрежеща зубами, процедил он.

От услышанной суммы мне захотелось сбегать в супермаркет и купить ушные палочки, может быть, внутри образовалось столько серы, что я что-то не так расслышала? Но до сегодняшнего дня я не жаловалась на слух.

— Что? — заикаясь, спросила я, все ещё не теряя надежды, что мне просто послышалась эта сумма. — Извините… — находясь в ступоре, повторила я.

Мне и в самом деле было искренне жаль, что я испортила такой дорогой костюм, о чём незамедлительно и попыталась сказать еще раз. На лице Алекса не дрогнул ни один мускул, он взял салфетку со стола, изящным и размашистым почерком написал несколько строк на той.

— Завтра днем по этому адресу заберёте мой костюм из химчистки и привезёте в офис. Строчка ниже. Думаю, так понятнее? — равнодушно спросил он. — Вы ведь сами говорили, что, испортив вещь, возместили бы все убытки ее хозяину. Или нет?

— Что?.. — я решила перевыполнить за день лимит по превышению глупости. И снова задала это нелепое «что».

— Ну вот, — промямлил второй собеседник, которого пригласили сюда, чтобы выбить из того долг. – Я, по крайней мере, понял с одного раза… — Алекс кинул на него раздраженный взгляд.

— Похвально, — процедил он сквозь зубы, смерив меня презрительным взглядом, и небрежно воткнул салфетку с адресом в карман моего фартука.

— Принесите счёт, – сухо попросил он. — Беседу перенесём в офис, — объявил уже для мужчин.

А я так глупо не чувствовала себя даже в тот момент, когда Таня кинула меня на деньги и на растерзание взбешенных соседей, сбежав из моей квартиры в тот же день.

 ‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Кипя от злости и негодования, я вышла из зала. В первую очередь я злилась на себя и свою неуклюжесть. Но все свидетели, не было моей вины в том, что мужчина толкнул меня, и я пролила вино. Вспомнив о салфетке, что лежала в кармане я с силой ее дёрнула и взглянула на ровный почерк. Вот же мерзавец! С какой стати я должна была платить за чистку его костюма? Ехать едва ли не в другой конец города и отдавать наверняка огромные деньги. Неужели он обеднел бы от лишних нескольких тысяч? По его холеному виду он точно не нуждался в деньгах и не влачил жалкое существование, а в его шкафу висел не один десяток таких костюмов!

На меня накатило такое отчаяние и страх остаться без работы уже этим вечером, что я, взяв всю волю в кулак, решила вернуться к мужчинам и держаться уверенно. Попробую снова извиниться за предоставленные неудобства. Так обязывали правила этикета и главная заповедь нашего ресторана «Клиент всегда прав». И точка. Но какие к черту правила и заповеди, когда меня трясло от возмущения, и я готова была вылить этому мерзкому Алексу все оставшееся вино и на пиджак. И на голову, чтобы хоть немного прилизать волосы, уложенные в хаотичном беспорядке.

Но в итоге, взяв верх над своими черными эмоциями, я вернулась в зал с чеком. Я бы заставила этого самонадеянного самца съесть его, но боялась, что в ответ могла нарваться на серьёзные неприятности. И Алиса выбросит меня с работы в считанные минуты после такого скандала. Потому я сделала вид, что была преисполнена чистого раскаяния и вошла в зал, стараясь не встречаться взглядом с Алексом. С него станется.

— Ваш счет, — вежливо и холодно сказала я и положила кожаную папку на стол перед мужчиной.

Как бы мне не было обидно и неприятно, но я решила надеть на лицо нечитаемую маску и вытерпеть это унижение. Потому что мне не найти так быстро новой работы, а долг выплатить я была обязана, и жить на что-то тоже было необходимо. Увы, кроме себя самой мне больше не на кого было положиться.

Алекс отсчитал купюры из своего портмоне и положил их в папку, усмехнулся, что я заметила краем глаза, и все трое мужчин, как по команде поднялись из-за стола и в гробовом молчании покинули зал, даже не поблагодарив. Но нужна мне была их благодарность!

Переведя дух, я опустилась на кресло, в котором несколько мгновений назад восседал Алекс, и ощутила подобие облегчения. Совершенно не хотела бы встретиться с таким экземпляром хоть ещё один раз. И что девчонок привлекало в таких вот парнях? Наглость? Самоуверенность? Но не было в нем и грамма души! Кататься вот на таких экстремальных аттракционах мне было совсем не по душе.

Устало вытерев той самой салфеткой с адресом влажный лоб, я поднялась на ноги. Да, эта ситуация, разлитое вино на брюки этого неандертальца выбили меня из колеи и оставили неприятный осадок. Но необходимо снова возвращаться к работе, настраиваться, что вот такие индивидуумы были сплошь и рядом, и могли мне снова сегодня подпортить так прекрасно начавшийся день... Спасибо, хоть не устроил скандала, и если я не проболтаюсь Алисе, то все будет шито-крыто. А я, так уж и быть, оплачу этот счет и привезу ему костюм, но хотя бы останусь с работой.

4 глава. Катя

Оставшиеся часы моей смены прошли относительно спокойно, не считая маленькой неприятности. Возвращаясь домой, я споткнулась на ровном месте и выронила сумку из рук, вывалив все ее содержимое на грязный и мокрый асфальт. Ну что же, будет мне уроком на будущее. Расплачиваясь за проезд, я засунула кошелек обратно и оставила сумку открытой, мечтая поскорее оказаться в своей крепости, где не будет ни одной живой души, кроме меня. Ближе к вечеру небо прохудилось, и мелкий холодный дождь моросил, не переставая. Громко и разочаровано простонав, я бегло покидала все обратно в сумку, дошла до многоэтажки, щелкнула ключом по домофону и поплелась пешком на пятый этаж.

Лифтом я никогда не пользовалась, только в самых редких случаях. Не знаю, откуда взялся этот панический страх застрять в нем или, не дай Бог, сорваться вниз, но спокойнее ходилось по лестнице. А пользы сколько! Небольшая кардионагрузка перед сном, как-никак. До полноценной тренировки, конечно, не дотягивала, а легкая разминка, пожалуйста – рано утром спустилась вниз, поздним вечером поднялась наверх и оказалась в своей квартире. Подобным образом и проходили мои однообразные дни. Работа в ресторане отнимала все силы и свободное время. И после насыщенного трудового дня, наполненного общением с клиентами и натянутых до неприличия улыбок, мне хотелось лишь одного — замуроваться в стенах спальни, включить фоном телевизор и позалипать у экрана под какую-нибудь вкусняшку, которую я приносила из ресторана. Но сегодня я сбежала из «Облака», позабыв обо всем, желая поскорее стереть из памяти воспоминания о своем «триумфе». И хоть забеги по залам ресторана на неудобных туфлях заслуживали вечером небольшого расслабления после тяжелого дня, сегодня я решила обойтись без изысков.

Я неспешно приняла душ и легла под теплое одеяло, мечтая выпить чашечку горячего чая с медом и заснуть. Но мои мечты, так стремительно набрав скорость, в считанные секунды спикировали вниз, разбиваясь о суровую реальность. Резко подскочив на месте, я вспомнила о сумочке, точнее ее содержимом и недавнем падении. А также о той великой троице из частного зала, которая испортила мне настроение на весь оставшийся вечер. Но самое главное, я вспомнила о салфетке с адресом в сумке и теперь бежала в прихожую с предчувствием, что тот клочок бумажки остался лежать на дороге, а порывы ветра и дождя наверняка уже ничего от него не оставили. И если это было на самом деле так, то завтра у меня могли быть серьёзные неприятности. А ведь я только-только настроилась оплатить этот треклятый счет и забрать из химчистки костюм. Весь вечер я размышляла над этой ситуацией, договаривалась со своей совестью и в итоге приняла решение. Оставалось надеяться, что счет не перевалит за пять тысяч рублей, иначе не представляю, как осилю большую сумму, не затронув накопленных денег на ремонт соседям.

Присев на небольшой комод для обуви в прихожей, я закрыла глаза, сдерживая возглас отчаяния, что нужного клочка бумаги в сумке не обнаружилось. Настроение мигом испортилось, и я поднялась на ноги, бросив сумку на место, где секунду назад восседала сама и поплелась на кухню. Заедать и запивать чаем очередной провал и фиаско, а заодно думать о том, где раздобыть координаты этого небожителя, лишившего меня покоя. Мысленно я прощалась с работой в «Облаке», потому что идти к Алисе и спрашивать имя, фамилию и отчество, да и другие, какие-либо подробности об этом человеке было бессмысленно. Девушка наверняка начнет издеваться надо мной или же и вовсе потребует рассказать, что случилось, а этот инцидент мне не хотелось озвучивать и предавать огласке. Но, по-видимому, выбора как такового, у меня и не оставалось. Адреса я, конечно, не запомнила… да что там, я взглянула на клочок бумаги мельком и не подумала о том, что подобное недоразумение могло бы со мной случиться.

Утром следующего дня я летела на работу на всех парах и совсем не обращала внимания на дождь, который с наступлением октября становился привычной вещью. Холодный ветер пробирался под полы моего пальто, и я порядочно промерзла, пока добралась до «Облака». Вбежала внутрь ресторана и остановилась, переводя дух, с восхищением оглядывая огромные зеркала и нарисованное небо, создававшее впечатление, что как будто паришь в облаках. А ведь до этого дня я почти не обращала внимания на эту красоту и сразу шла в раздевалку. Теперь же, когда отчетливо понимала, что могла остаться без работы, вдруг начала замечать такие мелочи.

Переодевшись в форму, я направилась в кабинет Алисы. Девушка сидела за столом, ееидеальная прическа и макияж были нечета моему взмыленному внешнему виду. Я даже ощутила укол неуверенности и стыда, что не марафетилась так тщательно на работу, как она. Но сегодня я проспала и собиралась наспех, лишь слегка убрала следы бессонной ночи. Более ни на что времени у меня не хватило. Всю ночь я думала о том, что могла потерять работу. Но усталость в итоге возымела надо мной верх, и к утру я провалилась в сон.

А проснувшись, снова переживала, что придется экстренно искать новую работу. И вспомнив эту круговерть и бесконечные отказы, поняла в который раз, что гори синим пламенем эти деньги за химчистку и моя задетая гордость, я, так и быть, схожу на поклон к Алисе и выведаю у нее про этого мужлана. А потом кину ему в лицо его вычищенный костюм и, гордо удалившись, покажу ему свою спину.

Решимости так же придавал и тот факт, что холодные и промозглые дни осени и зимы я буду работать в теплом и атмосферном местечке под названием «Облако», а не искать, где бы заработать лишнюю тысячу, чтобы не умереть с голода. И если все решится в мою пользу и меня возьмут в штат, во сто крат стану внимательнее, чтобы не допустить вот таких досадных оплошностей как вчера.

— Ну и что за паника, что случилось? — Алиса смотрела на меня строгим взглядом из-под опущенных ресниц. — Что с твоим видом?

Прежде чем ответить, я замешкалась. Нервно теребила в руках край своего фартука и не знала с чего начать. Но упоминать о том, что пролила вино на брюки клиента, не стоило, если клиент сам никак не обмолвился об этом инциденте. А клиент точно не обмолвился, не иначе разбор полетов с Алисой случился бы еще вчера.

— Эм… мне нужно узнать имя и фамилию вчерашних посетителей, что были в частном зале в шесть вечера… — невинно начала я.

Алиса оторвалась от бумаг и подняла лицо, держа идеально ровную осанку. Пробежалась по мне внимательным взглядом, а я подумала о том, что стоило придумать правдивую историю, зачем мне понадобилось имена этих людей. Если бы у меня была возможность посмотреть по чеку данные оплатившего, то проблема, считай, частично оказалась решена, но доступа к такому я не имела.

— А что случилось? Зверев вчера оплатил неплохой чек, и вроде никто на тебя не жаловался? — холодно спросила она.

Это да… чек-то приличный оставил, но и без чаевых тоже, а я так на них рассчитывала…

Мысленно сокрушаясь, что не придумала историю для Алисы, чтобы не попасть впросак, я решила играть свою роль уже до конца. Будь я конечно, умнее, то подготовилась бы к разговору с Алисой и придумала нечто более правдоподобное и незатейливое. Но раньше нужно было об этом думать, а не лицезреть картинки, которое услужливо подкидывало воображение, как я ищу новую работу, скитаясь по заснеженным улицам.

— Тот, кто оплатил чек, забыл свой пиджак… — соврала я, думая о том, что в случае, если Алиса его вдруг затребует, то мне точно не миновать расправы.

Моя наглая ложь всколыхнет в ней чувство докопаться до истинных причин, зачем мне понадобился этот денежный мешок, то есть, нахальный миллионер. Правда, я не могла отрицать очень симпатичный, но внешность иной раз обманчива. За этой красотой совсем ничего не скрывалось, если он вел себя подобным бесцеремонным образом с людьми.

— Хм, удивительно… такие люди как Алексей Зверев точно не будут сами возвращаться в ресторан за каким-то пиджаком, если только он не дизайнерский или... — Алиса вдруг осеклась и ухмыльнулась гиенистой улыбкой, а в ее глазах загорелся огонь. — Ладно, я сама свяжусь с секретарем Зверева и сообщу ему об этом. Можешь идти.

Я едва ли не впала в ступор, представив, в какую глупую ситуацию втянула Алису. Точнее она вызвалась сама... но с моей подачки. Уходить, так красиво, верно? Теперь я нисколько не сомневалась, что эта история выйдет мне боком.

Несколько раз я повторила про себя имя вчерашнего посетителя, понимая, что Алекс – это и есть Алексей Зверев. И взглянув на торжествующее лицо Алисы, мысленно закатилась от смеха, раскусив ее планы, что, возможно, девушка запала на миллионера и таким образом хотела мелькнуть у него на слуху, а может и на виду лишний раз... Так пальма первенства ей в руки! А мне в помощь интернет, где я наверняка раздобуду хоть какую-нибудь контактную информацию.

— Хорошо, — я согласно кивнула.

Спорить было себе дороже, а с этой проблемой буду разбираться последовательно. Сейчас главное найти адрес фирмы и восстановить адрес химчистки, в которой обстирывался этот хлыщ.

На ватных от напряжения ногах, что мне пришлось пойти на такую низость и ложь, я прошла в раздевалку и достала из сумки телефон. Быстро посмотрела в интернете нужную информацию, и все же, не удержавшись, открыла одну из фотографий этого Зверева и ухмыльнулась, смотря в красивое лицо с идеальными чертами. Даже сквозь фотоснимок от мужчины веяло холодом и неприступностью, а я подумала о том, что такие роботы точно не умеют любить, а могут только считать деньги. Поэтому вместе с Алисой они станут прекрасной парой... Та тоже мечтала встретить достойную пару для подобных расчетов, но только в пользу не накоплений, а растрат.

Выключив телефон, я засунула его обратно в сумку и вернулась к своим обязанностям, решив, как только высвободится минутка и поблизости не будет ушей, позвоню в его офис и попытаюсь выяснить у его секретаря или помощника адрес химчистки, в которую он сдавал свою одежду. Удивительно, что у него не было штата уборщиц с таким послужным списком состояния из шестизначных цифр. То, что я успела бегло о нем прочесть, поражало воображение.

День близился к концу, когда взмыленная и уставшая я вспомнила о Звереве и химчистке его костюма. Взглянув на часы, я отметила, что успевала сделать звонок в его офис. Часы показывали только половину пятого вечера — самый разгар рабочего дня, точнее, для многих его завершения, но только не для меня. Это завтра у меня был полноценный выходной, когда я спокойно могла бы решить все дела... Но так ведь обычно и происходит — все наваливается сразу и в огромном количестве, и ни одно из дел не терпит отлагательства.

Я разблокировала телефон, снова всматриваясь в снимок Зверева — так и не вышла из браузера. Нашла номер на страничке сайта его компании и нажала на вызов, кликнув по ссылке. Трубку сняли через два коротких гудка, и мелодичный приятный женский голос поприветствовал меня.

— Добрый день, — неуверенно отозвалась я и поняла, что так дело не пойдёт. Прочистила горло и уверенно продолжила: — Это Екатерина Власова, вчера ваш босс ужинал с партнерами в ресторане «Облако» около шести вечера и... случилась непредвиденное — один из сотрудников ресторана испортил его костюм… Не могли бы вы подсказать адрес химчистки, по которому его должны забрать?

Моя история не впечатлила девушку, и повисло молчание. Мне показалось, она положила трубку или связь прервалась. Но спустя секунду она отозвалась:

— Минуту.

А я зажмурила глаза от досады, скорее всего, она связывалась с этим самым Зверевым по внутренней связи для уточнения подробностей. Только такие наивные и доверчивые глупышки, как я, могли рассчитывать на фортуну и не подумать о таком исходе заранее. Но в последнее время эта самая фортуна от меня часто отворачивалась. А жизнь так меня ничему и не учила.

— Да, — послышался приятный голос, но все такой же уверенный и твердый.

Я стушевалась, понимая, что разговаривала с самим Зверевым, но отступать уже не имело смысла. Стоило с почестями вынести свое звание круглой дуры, потому как больше я не собиралась придумывать никаких небылиц.

— Это Екатерина, которая обслуживала вчера ваш столик в «Облаке». Я ненароком пролила вино на ваш костюм… — хотелось сказать много чего лишнего, но я вовремя прикусила себе язык.

— Вы уже забрали костюм из химчистки? Вы в здании? Вам нужен пропуск? — стальной голос окатил меня холодом, с каким его глаза смотрели на меня с фотоснимка из браузера несколько секунд назад, и я ощутила дрожь, которая прошла по позвоночнику.

— Я потеряла адрес и все координаты… и, если возможно, я бы хотела забрать костюм завтра, потому как… — но я даже не успела договорить о причинах, меня снова перебили.

— Нет. Костюм мне необходим сегодня. Мне нет дела до ваших обстоятельств. Сумели доставать неудобства, умейте и нести ответственность, — мужчина не церемонился, говорил спокойно и уверенно. — Я сейчас переключу вас обратно на Марину — мою помощницу, она продиктует вам адрес и выпишет пропуск. До свидания, — и без эмоций и напутствующих фраз он переключил меня на своего секретаря.

Глотая воздух, открывая и закрывая рот от вопиющей наглости и бескомпромиссности, с какой мужчина себя снова повел, я не сразу отреагировала на женский голос. Словно находясь в трансе, я записала адрес химчистки, офиса и номер пропуска в блокнот и шумно выдохнула, радуясь, что эти минуты позора подошли концу. Ну, почти к концу. Оставалось побыть девочкой на побегушках еще чуть-чуть и забыть об этом всем раз и навсегда.

5 глава. Катя 

Стоило мне немного прийти в себя и осмыслить слова мужчины, я поняла, что самые главные минуты унижения и позора у меня ещё впереди. И плюс ко всему, я еще не узнала границ «щедрости» Зверева — во сколько тысяч рублей мне обойдется его наглость, то есть чистые брюки и пиджак? Наверное, мне дешевле было постирать его костюм самой. Я бы даже не поскупилась на дорогой стиральный порошок. Жаль только, что хорошая мысль приходит всегда уже после. Но можно было перезвонить и предложить свои услуги прачки… Уверена, с большим энтузиазмом и новой порцией цинизма он нашел бы для меня пару ласковых слов.

Даже не удивлюсь, узнав, что мужчина сколотил себе такое приличное состояние, выбивая из таких, как я последние деньги. Будь я на его месте, мне бы совесть не позволила потребовать у человека оплатить счет, чей заработок был в несколько тысяч раз меньше моего. Слишком доброе и мягкое у меня было сердце для таких вот проделок. И ведь мужчина прекрасно понимал это, когда совал эту салфетку с адресом в мой фартук, что я нечета ему, и все же вытребовал с меня эту химчистку и... чтоб ему пусто было, миллионеру треклятому! Пусть подавится своими деньгами и властью!

Полная негодования, я прикинула в уме, что салон химчистки находился не так уж и далеко от ресторана, а небоскреб, где располагался офис этого самого Зверева — далековато. Я могла бы попросить Олега выручить меня и прикрыть на пару часов. А мне этого времени как раз хватило, чтоб сделать все дела и забыть об этой скверной истории. Вычеркнуть из памяти нелепое недоразумение и с этого дня точно считать всех миллионеров, миллиардеров и прочих богатеев полными недоумками.

Никогда раньше мне не доводилось чувствовать себя букашкой — маленьким муравьём, над которым насмехались все вокруг, пытались взвалить ему на плечи груз, в несколько раз превышающий по весу его самого, и вдобавок ко всем унижениям смотрели с ехидством, когда же он его уже придавит. Даже в тот момент, когда Таня подставила меня перед соседями, я не испытывала такой неловкости и отчаяния. Извинилась, объяснила ситуацию, пообещала выплатить деньги — все. А тут меня даже и выслушать не пытались. Будто нарочно бросали вызов.

Ну что же… выбор у меня был невелик, и пока я не растеряла весь свой боевой запас решимости покончить с этим нелепым фарсом и пыткой в одном флаконе, я направилась на поиски Олега. Он точно не откажет в помощи, правда, взамен попросит, чтобы я завтра отработала часть его смены. Прощай, выходной! Но деваться было некуда. Олега я нашла в подсобке.

— Ну, вот стоит только уединиться и подумать о пяти минутах одиночества… — протянул мужчина, заметив меня в дверях, окинул меня оценивающим взглядом: — Что, нужно подменить, да? — с самого начала мы неплохо стали общаться, а позже так и вовсе прониклись друг к другу симпатией.

Я знала, что могла на него положиться в случае срочного отгула. Обычно Алиса не отслеживала нас в этом вопросе, но чётко дала понять, что наши зоны не должны обходиться без официанта. Взял отгул на пару часов — имей совесть заменить себя кем-то, а сам потом отработать эти часы. Заведенные порядки меня полностью устраивали. Да и отгулы я брала нечасто.

— Олежка, мне очень нужно отлучиться на пару часов, — чуть ли не взмолилась я.

Мужчина пожал плечами, мол, нужно — иди. И я, просияв в ответ и благодарно ему улыбнувшись, ретировалась из подсобки и побежала переодеваться.

Синоптики давно обещали тепло, на улице уже бушевала настоящая осень и, судя по всему, бабьего лета в этом году нам уже не дождаться. На улице свирепствовал ветер, лил дождь и я, закутавшись в свой бирюзовый плащ, поторопилась к автобусной остановке, чтобы не вымокнуть до нитки. Обожала такую погоду, она вызывала умиротворение и покой, тихую приятную грусть, но только когда ты сидел в тепле и наблюдал за всем этим из окна, согревая озябшие руки о стакан горячего чая, мечтая о чем-нибудь светлом.

Добравшись до химчистки, я перевела дух, так как половина подвига была совершена, оставалось еще несколько остановок и передача сего экспоната в руки секретарши этого Зверя, ой, Зверева. И баста! На этом моменте я хотела навсегда забыть об этом человеке и неприятном инциденте.

Но моим планам и мечтам, видимо, изначально было не суждено сбыться. Потому как озвученная сумма счета лишила меня дара речи и дезориентировала. Я ухватилась за стену, чтобы перевести дыхание и произвести в голове элементарные подсчеты, что... у меня не было с собой столько денег, а, следовательно, я не могла оплатить химчистку, а, следовательно... Споткнувшись снова на мысли, что счет за химчистку лишь слегка перевалил за десять тысяч рублей, мне стало нехорошо. Мне пришлось бы работать несколько смен подряд, чтобы набрать такую сумму чаевых...

Да что он о себе возомнил, в конце концов? Почему я должна была отдавать свои последние деньги и переходить на воду с хлебом, когда он явно не нуждался в этих деньгах, если мог позволить себе такие баснословно дорогие вина и вещи? На Робина Гуда он тоже не сильно-то был похож, а я на зажравшегося миллионера.

Мои ноздри раздувались от гнева и презрения к этому человеку, который не считался с чужим мнением и даже не пытался понять или войти в положение другого. Застывшим взглядом я смотрела перед собой, понимая, что сильно влипла.

— Вы оплачивать будете? – спросили у меня.

— А? Что? Да... — отозвалась я, продолжая думать о том, какой этот Зверев скупердяй.

Мне вдруг сильно захотелось проучить мужчину, ответить той же монетой и показать ему какой задницей он был на самом деле... Пусть эта мораль влетит мне в копеечку, но... это должно было окупить все мои переживания и испорченные нервы. Да, я панически боялась увольнения, но, в конце концов, за такое не увольняют. Да, я собиралась распрощаться со своими, кровно заработанными десятью тысячами рублями за чистку костюма, к порче которого имела лишь посредственное отношение... но мое возмездие тоже того стоило.

Взглянув на часы, я понадеялась на удачу, на то, что «мистер заносчивая задница» ещё находился в офисе, потому что я собиралась лично принести ему свои извинения в последний раз.

Я вошла в красивый небоскреб, назвала охраннику пропуск и домчалась на шикарном лифте на двадцатый этаж — очень глупо было бы подниматься пешком, да и времени у меня было в обрез, хотя страх сорваться в этой огромной кабине вниз никуда не делся. Если Зверев находился на рабочем месте, то всеми правдами и неправдами мне нужно было пробраться в «покои» Его Величества. Во что бы то ни стало. Потому как обидно будет, проделав такой путь, застопориться на конечном, можно сказать финальном шаге.

— Здравствуйте, я Екатерина Власова, звонила вам примерно два часа назад...

— Да, — встрепенулась девушка. — Вы привезли костюм?

— Все верно, — я лучезарно улыбнулась и кивнула в сторону большого пакета. — Но мне бы хотелось ещё раз извиниться перед Алексеем... Сергеевичем... это возможно? – Я не сразу вспомнила его отчество.

— Он собирался уезжать, уже вызвал водителя… — смущенно улыбнулись мне в ответ.

— Пожалуйста… — попросила я и тоже улыбнулась.

— Хорошо, я сейчас уточню.

Девушка схватилась за телефон, не спуская с меня заинтересованного взгляда. Мои щеки и глаза горели лихорадочным блеском, и я прекрасно отдавала себе отчет, что совершаю опрометчивый шаг. Но внутри меня всколыхнулись такие сильные эмоции, я желала хоть малюсенькой справедливости, потому что я ее заслуживала. Таня со своей подставой и исчезновением, соседи и эта работа в ресторане, а в довершение ко всему, этот заносчивый миллионер... мне хотелось возмездия за все эти удары судьбы, и я готова была его сейчас получить.

— Да, проходите, Алексей Сергеевич может уделить вам ровно пять минут.

А мне большего было и не нужно. Уж я точно не собиралась совершать ничего противозаконного, за что бы меня потом увели под белые рученьки в отделение полиции. Я прижала к себе сумку и решительно направилась в кабинет, а в голове мелькнуло, что, возможно, заходила в клетку ко льву.

Мужество грозилось меня покинуть в любую минуту, а когда я оказалась в просторном и светлом кабинете, то на секунду и вовсе замерла в ступоре. Я даже и не представляла увидеть нечто подобное. Вокруг было очень много света и простора. Слишком много для такого надменного и хмурого мужчины, что сидел за длинным и широким столом. За его спиной простирался прекрасный вид на вечерний город. Эта красота за окнами наверняка была одним из источников вдохновения на новые свершения и идеи в своей работе.

Зверев поднял глаза, и я даже на секунду замешкалась, отмечая про себя, что выглядел он, конечно, потрясающе. Но я пришла совсем не за тем, чтобы восторгаться его красотой и становиться в очередь глупых дурочек. Оставлю эту участь для Алисы или его секретарши или… неважно, в общем, для кого.

— Здравствуйте, — холодно поздоровалась я.

Ибо это были противоестественные вещи, приходить на поклон к тому, кому он был не нужен. И снова перевела взгляд за его спину, восхищаясь видом на город. Мне нужна была небольшая передышка, чтобы собрать волю в кулак.

— Я пришла лично выразить вам свои извинения…

Зверев нахмурился, наблюдая за всеми моими движениями, но даже не пошевелился, будто выжидал, что последует дальше. Неужели был готов к тому, что я швырну ему в лицо его вычищенный костюм? Но как бы не так… Хотя тот я, конечно, принесла и оставила в приемной.

Я достала из сумки бутылку дешевого портвейна, который легко открывался и без пробки – под стать человеку, что восседал на кресле, будто на троне. Раскрутила крышку под заинтересованный взгляд мужчины – он, вероятно, решил, что я с горя решила выпить. И подошла к нему… нас разделяли буквально каких-то полметра.

— Простите… — выдержала секундную паузу, вдыхая глоток спасительного кислорода, и слегка опрокинула бутылку, проливая на край его пустого стола немного бордовой жидкости. Несколько капель стекли с него, попадая ему на брюки. — Мне искренне жаль, что испортила вам только что еще одну дорогую вещь.

— Что вы… — мужчина вскочил с кресла, глядя на меня взбешенным взглядом.

А я поставила бутылку на стол и достала из сумки пачку денег — на новую химчистку, но пусть сам теперь занимается этим унизительным делом, или заставит свою секретаршу. Я же просто хотела показать ему, как он был не прав и понял отличие слов «умышленно» от «нечаянно».

— А эта космическая по моим меркам сумма… — я кивнула в сторону денег. Мне пришлось ехать за теми в банк, потому как необходимой суммы не было на моей карточке, только на личном счете. — Это вам на новую химчистку. Не благодарите. Но надеюсь, теперь вы довольны уроком, который преподнесли мне? Я заплатила за ваш счет. Можно сказать, что за два. И уложилась менее чем за пять предоставленных мне минут.

И нет, я не испытывал ни грамма сожаления. Это он пусть сожалеет, что деньги испортили его и сделали из него циничного и пустого человека. Прижимая к себе сумку, я смотрела в обескураженное лицо мужчины. И более ничего не говоря, развернулась и пошла прочь. Вид ошарашенного миллионера, который привык, чтобы все прогибались перед ним и делали так, как он требовал, я точно помещу в свою копилку воспоминаний и в серые, унылые дни буду вспоминать, чтоб поднимать себе настроение. Я прекрасно отдавала себе отчет, что нанесла ему удар под дых подобной «благодарностью». Но ничего постыдного я не совершила, а просто поступила, как в той сказке про золотую антилопу. Пусть утонет в своих деньгах и посыпает себя ими с ног до головы – бездушными глиняными черепками.

Уже спускаясь в шикарном лифте вниз, мои колени наконец-то дали слабину и задрожали. На меня обрушился шквал эмоций, и адреналин забурлил по венам. Я схватилась за стены лифта, судорожно унимая дыхание, все еще не веря, что вытворила подобный финт. Такие поступки были для меня совсем не характерны. Но этот миллионер не на шутку задел мои чувства и, наплевав на все предрассудки и страхи, я решила ответить ему той же монетой. Пусть другие лебезят перед ним собачкой, ждут хоть толику его внимания, а мне он был омерзителен своей красотой, циничностью и слащавостью.

6 глава. Катя

Едва двери лифта успели передо мной расступиться, как я встретилась лицом к лицу с мужчиной одетым в черный деловой костюм. Он стоял напротив и буравил меня тяжелым взглядом.

— Екатерина? — спросил он, а у меня бешено зашлось сердце, и я сглотнула нервный комок.

В голове мелькнуло, что мной интересовались с подачки человека, который остался сидеть в своем кабинете на двадцатом этаже. Эта мысль полоснула меня, и я инстинктивно сделала шаг вглубь лифта подальше от этого великана.

— Да… — тем не менее, ответила я, опасливо окинув здоровяка пристальным взглядом, на случай если меня решили похитить и расчленить на куски... хотя в этом случае мне уже точно не понадобится визуальный потрет этого мужчины.

— Пройдёмте. Алексей Сергеевич хочет с вами поговорить.

Но только на личную аудиенцию с президентом преуспевающей компании я более не рассчитывала. Можно было обойтись и без лишних почестей. Я бы точно пережила.

— Спасибо, я тороплюсь. Меня ждут, — я почти не соврала, потому как Олежка меня давно ждал, а торопилась я на работу, где меня наверно уже хватились.

Вышла из лифта и сделала несколько уверенных шагов, не собираясь задерживаться в здании. Понимала, что снова совершаю опрометчивый поступок, но пять минут назад я поставила финальную точку в нашем общении с Алексеем Зверевым и на запятую менять не собиралась.

— Я не спрашиваю вашего разрешения, у меня задача посадить вас в машину, — прямо выглядит как план на перехват, не успела я выйти из лифта как меня с паролями и явками рассекретили и не давали ступить ни шага назад. Как впрочем, и вперёд.

— Подразумеваете, что вам приказано силой затащить меня в автомобиль? — я удивленно подняла брови.

— Я все же полагаюсь на вашу благоразумность, — холодно и вежливо говорил робот в черном костюме.

— Ну что же… — шумно выдохнула и поджала губы, размышляя над его словами.

Пока запал не кончился, я, так и быть, готова ещё раз поставить на место этого нахального миллионера и дать ему понять, что наличие толстого и тугого кошелька не давало ему никаких прав вести себя… подобно своей фамилии. Вот!

Мы покинули стены здания и вышли на улицу. Мелкий холодный дождь изморосью ложился на лицо и плечи. Мужчина открыл мне дверь и подождал, пока я не заберусь в респектабельный, черный и элегантный автомобиль. Так вот они какие машины миллионеров – внутри светлая кожа и лакированное дерево… В салоне пахло древесными нотками и цитрусом, запах был невообразимо приятным. Я стащила сумку с плеча и положила рядом, с любопытством озираясь по сторонам. Вот прямо сейчас — в это мгновение я могла открыть дверь и сбежать, но остатки здравого смысла подсказывали, что наверняка этот вопрос тщательно контролировался мужчиной, что расположился за рулем. Нет уж, обойдемся без погонь, скандалов и драм. Он хотел поговорить? Поговорим…

Дверь резко распахнулась, и Зверев собственной персоной забрался в автомобиль, присаживаясь на заднее сидение рядом со мной. Наши взгляды встретились, и я почувствовала себя так, словно меня посадили на электрический стул — ожидала своей печальной участи, мечтая о помиловании. Мне предстояло выдержать мощную оборону, потому как я не знала, что ему от меня понадобилось. Унизить вконец и попросить подняться наверх, чтобы стереть остатки дешевого потрвейна, вымыть пол? А ведь он скорее всего успел уже переодеться в чистый, потому как пятна на брючине я не заметила.

— Думали так просто от меня сбежать после того что сделали? — он криво ухмыльнулся пристально вглядываясь мне в лицо.

— Во-первых, я никуда не сбегала и тороплюсь на работу и… кажется, несколько минут назад вы получили деньги за испорченный костюм? Теперь можно считать это недоразумение решенным? — я изо всех сил старалась вести себя уверенно, но остатки решимости таяли на глазах.

— А во-вторых?

— А во-вторых, ничего предосудительного и вызывающего пренебрежения и желания унизить меня на рабочем месте я не совершила, — я скрывала обиду и правда, хотела забыть об этой истории. — И в третьих у меня больше нет средств, чтобы оплатить еще одну химчистку, — вполне серьезно проговорила я.

— То есть у вас в сумке лежит еще одна бутылка спиртного? — на лице мужчины снова мелькнуло подобие улыбки, но он тут же взял себя в руки и прокашлялся, а у меня от волнения пересохло во рту.

Я не стала ничего говорить в ответ. Понимала, что он ерничает и негодовала только сильнее. Мне точно было не до смеха.

— Тимур, будь любезен, поезжай в «Облако».

Батюшки, да он оказывается умел быть вежливым и учтивым. Весьма неожиданно...

Тимур без лишних вопросов завел двигатель, и машина тронулась с места. По стеклам барабанил дождь. Уже второй день погода была так себе и я рассчитывала весь завтрашний день не вылазить из кровати и позалипать перед телевизором. Возможно, сходить на тренировку… но теперь об этих планах можно было забыть, потому как должна буду отрабатывать свой сегодняшний отгул.

— Так значит, обычно вы платите по счетам подобным образом? — сохраняя официальный тон, спросил Зверев с любопытством разглядывая меня.

От этого открытого взгляда я наверняка покрылась румянцем. Причем до самых кончиков волос. Но все же надев на лицо невозмутимую маску, передернула плечами. Меня сложно вывести из себя парой острых фраз, но последние два дня я себя просто не узнавала. Взъелась на мужчину, будто на заклятого врага.

— Обычно я очень добра и милосердна к людям. Но не к таким как вы, — презрительно высказала я все, что чувствовала по отношению к этому мужчине.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Машина резко повернула, а меня качнуло в сторону Зверева, но я тут же отстранилась от мужчины.

— А какой я? — спросил он, словно затевая игру и раздражая меня своим тоном еще сильнее. Но я не собиралась играть с ним в кокетку.

— Вам совершенно чужды такие понятия как сострадание. Сомневаюсь, что такие слова и вовсе есть в вашем лексиконе… и мире. Только я не намерена обсуждать с вами вашу моральную составляющую. Как и в целом вести разговор. Ваш водитель, или кем он вам приходится, непрозрачно намекнул мне, что в случае если я попытаюсь поднять шум и не сесть в вашу машину, то он силой дотащит меня до нее... То есть вот так вы общаетесь с людьми? — к моему изумлению мужчина помрачнел, а я с негодованием, закусив губу, смотрела в его красивое и надменное лицо.

Моей храбрости оставалось недолго жить, когда на меня смотрели вот таким взглядом, расчленяющим на куски.

— Так я вас и не держу, — насмешливо заметил он, смотря все тем же тяжелым, цепляющим, проникающим взглядом прямо в душу и выворачивающим ее наизнанку. — И указаний никаких не давал. Вы сами сели в мой автомобиль. Рассчитывали на что-то? — меня били моей же картой.

Я вспыхнула как свеча после этих слов, и новая волна негодования поднялась из моих глубин. Меня выставляли полной дурой вот уже второй день, будто намеренно издеваясь. Но мое терпение не было безграничным.

— Остановите машину, — твердо и уверенно попросила я, ощущая ярость. — Немедленно.

— Пожалуйста, — нагло и самонадеянно усмехнулся Зверев. — Если полагаете, что на автобусе или метро будет быстрее… Тимур, останови машину, — отчеканил он.

Та плавно остановилась. Раздался щелчок разблокировки двери, а в моем мозгу, будто тоже что-то щелкнуло и я, не желая задерживаться в обществе этого самонадеянного индивидуума ни секунды, выбралась наружу. Пусть на автобусе или метро было не так комфортно, как в шикарном автомобиле Зверева, но спокойнее — наверняка!

Машина тут же сорвалась с места, а я смотря вдаль удаляющемуся черному седану, вскинула руку верх, вспомнив, что оставила свою сумку на сидении.

7 глава. Катя

И вот как теперь, спрашивается, добираться до работы? А может быть, в свете последних событий он сегодня и вовсе стал последним рабочим днем? До ресторана мне и за пару часов не дойти, даже если буду идти бодрым шагом. А сумка, документы, деньги, телефон, ключи от дома... Только я могла попасть в такую нелепую ситуацию и думать теперь над тем, что делать дальше. Ноги сами собой направились в сторону остановки. Попробую проехать «зайцем», если повезёт, а нет, то на крайний случай меня просто высадят посреди улицы, когда я скажу, что не в состоянии оплатить проезд. Правда, я могла притвориться, что потеряла память... только вот актриса из меня была никудышная.

Всегда надо думать о хорошем, никто из нас не знает, что его ожидает в будущем – этими словами я часто себя успокаивала в тяжелые моменты, но сейчас ничего не помогало. Будущее без работы представлялось не таким радужным. Хотелось немедля отправиться домой и скрыться от всех проблем и событий за дверями своей крепости. Но совесть обязывала меня вернуться на работу и попытаться загладить свою вину перед Олежкой, что так надолго задержалась. Заминка в банке с выдачей денег отняла у меня чуть больше времени, чем я рассчитывала. Наверняка на работе меня уже хватились…

Спустя полтора часа, взмыленная и уставшая, промокшая до нитки, я влетела в ресторан и скрылась в подсобке, переводя дыхание. Половину пути мне все же пришлось идти пешком. Я долго робела садиться в автобус и ехать «зайцем», но, когда от холода зуб перестал попадать на зуб, я переступила через себя и села в него. Кондукторша сжалилась надо мной и оплатила за меня проезд, наверняка мой вид оставлял желать лучшего, даже и придумывать ничего не пришлось. Женщина подумала, что муж выгнал меня из дома, говорила ободряющие слова. А я, придав лицу страдальческий вид, молча кивала в ответ. Кому-то в жизни везло, а мне с моей добротой и отзывчивостью — еще ни разу.

Сняв мокрое пальто, я повесила его на сушилку, кофта отправилась туда же. Едва отдышавшись, я переоделась в форму, немного привела себя в порядок и уже собиралась пройти в зал, но моим планам и намерениям не суждено было осуществиться. В подсобку влетела разгневанная Алиса. Мое сердце от страха, что я сейчас услышу два коротких слова «Ты уволена», пропустило несколько ударов. Я так и застыла на месте, в скорчившейся позе, когда переобувалась в балетки. Не до каблуков мне было после такой беготни. Медленно выпрямляясь, я ждала уже хоть каких-то слов, но Алиса лишь с долей пренебрежения осматривала меня с ног до головы, будто я была мерзким пауком, и того следовало немедленно прихлопнуть подошвой ботинка. Точнее, изрешетить тонким каблучком своих стильных лаковых туфель.

— Ты где была? — зло зашипела она на меня. — И почему ты не предупреждаешь меня об уходе, перекладываешь обязанности на других, а сама... — она запнулась. — А сама в это время занимаешься, не пойми, чем!? – я окаменела, не ожидая таких нападок.

Алисе не следовало переходить на личности и требовать от меня подобным тоном объяснений. Потому как, в первую очередь, я оставалась человеком, и у меня могли случиться непредвиденные обстоятельства, по которым мне потребовалось уйти. Можно подумать, стать безвозмездной слугой на час для нахального миллионера вписывалось в мои планы… А тем более, оплачивать ему двойной счет.

— Ты меня выставила полной идиоткой. Мало того, что ты прогуливаешь работу, так ещё и наврала про пиджак Зверева. Ты в курсе, что он приезжал на ужин?

— Ч… что? — пискнула я, хватаясь за стену, чтобы устоять на ногах.

Они гудели от напряжения и усталости. Я была морально опустошена, выпотрошена и не улавливала смыл ее слов. Ловила ртом воздух и смотрела на Алису ничего не понимающим взглядом.

— Да, именно! Не притворяйся, что не расслышала! Зверев требовал, чтобы его обслужила вчерашняя официантка, то бишь ты, и ушёл не получив от меня внятного ответа, куда ты подевалась.

Меня пронзил леденящий холод осознания, что он вернулся в ресторан, чтобы отомстить мне подобным образом за все те резкие слова, какими я хотела задеть его самолюбие. И, видимо по всему, у меня получилось, если он приезжал сюда, чтобы снова выставить меня полной дурой. Уже третий раз подряд.

— А когда я заикнулась про пиджак, меня вежливо попросили быть собраннее на рабочем месте и лучше следить за своими работниками, нежели за предметами гардероба чужих людей, а у него все было в полном порядке с памятью и вещами.

— Вот так дословно и ... — я недоумевала, неужели этому Звереву было мало и сегодняшних брюк?

— Катя! — Алиса топнула ногой, увидев безразличие и улыбку на моем лице.

Мне едва удавалось сдержать смех. Вместо страха я вдруг ощутила нестерпимое желание разразиться безудержным хохотом, потому что вся эта ситуация походила на клоунаду. Случаем, я не перепутал адреса? Может быть, так замоталась и зашла в цирк на феерическое выступление?

— Ты уволена! — улыбка сползла с моего лица.

Я затравленно посмотрела на Алису, пытаясь уложить в себе полученную информацию. И когда смысл двух коротких слов дошел до меня, я сразу же осунулась, подумав о том, что сегодня вывалила на стол тому негодяю космическую сумму для человека только что лишившегося работы. Пусть соседям я выплатила долг за этот месяц и даже не забралась в накопления, а в копилке оставалось немного сбережений. Но сам факт, что Алиса выставила меня вон...

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Мысли о подобном исходе ходили за мной весь день неприятной тенью, но до этого самого момента мне удавалось от них отмахнуться. Я, наивная, надеялась задержаться в «Облаке» до зимы. А ещё лучше до весны, и с наступлением тепла идти искать новую работу по специальности.

— Но… — я попыталась возразить и объяснить всю ситуацию, но Алиса даже не захотела меня выслушать.

— Ты уволена, — уже спокойным и уравновешенным тоном проговорила она, демонстративно развернулась и пошла прочь.

Замечательно! Оказывается, напрасно я ехала, черт знает, куда, платила эти деньги, унижалась... Ради чего, спрашивается? Ради пятисекундного триумфа и ошарашенного вида этого горе-миллионера?

А главное, что делать и куда теперь идти? Начинать сначала, все с нуля? Искать заказы даже самые мелкие и жить впроголодь? О таком я точно не мечтала. Но ведь не могла же жизнь постоянно состоять из черных полос!? Темная на моем горизонте что-то затянулась и не собиралась даже сереть. Не говоря уже о том, чтобы превратиться в светлую.

Как собака, которая умирает уползать подальше от чужих глаз, так и я хотела спрятаться от всего мира и остаться наедине со своими бедами. Но у меня элементарно даже не было денег, чтобы добраться до дома, а ключи от него и те остались лежать в сумке в потайном кармашке. И раз уж этот Зверев приходил в ресторан, то мог бы оставить мою вещь и исчезнуть из моей жизни, будто его никогда в ней и не было.

Чтоб ему пусто было! Чтобы он обанкротился! Дрянной миллионеришка! Но сколько бы проклятий в его адрес я не направляла, те бумерангом возвращались обратно, и пусто становилось мне – в плане работы и денег в кошельке. И ведь надо же, как назло, дубликаты ключей остались у Тани. Этим непогожим и хмурым днем все сошлось один к одному, и теперь я осталась без работы, без денег, без телефона, без крыши над головой на эту ночь и без желания что-либо исправлять…

Безжизненно опустившись на скамейку, я смотрела перед собой невидящим взглядом, думая лишь о том, как чертовски устала.

8 глава. Катя

Я вышла из здания в таком удрученном состоянии, что впервые за долгое время подумала о беспросветности. Примерно такие чувства я ощущала, когда потеряла своего жениха. С момента его гибели прошло уже достаточно много времени, а я так и не смогла о нем забыть. Спрятала все наши снимки, раздала все его вещи, но легче на сердце от этого не стало. В груди по-прежнему была зияющая черная дыра, а мне иной раз казалось, что двери нашей квартиры откроются, а на пороге появится он. Тряхнув головой, я попыталась избавиться от грустных мыслей о прошлом, запрещая себе даже вспоминать, как выглядел тот мужчина, которого я больше никогда не увижу.

Вокруг стояли лужи, и воздух пах так вкусно, что я прикрыла глаза и повела носом, настраивая себя на то, что ничего страшного не случилось. И я всего лишь потеряла работу, а не, к примеру, руку. Завтра же начну искать новую, снова подключу знакомых, как-нибудь справлюсь и выстою. И не такое переживала.

На улице моросил мелкий и неприятный дождь, запахнув полы пальто и уткнувшись в него с носом, я пошла в сторону дома. По моим подсчётам как раз доберусь за пару часов. Чем не тренировка и нагрузка на сердце? Представив, как буду спать после такого вот вечернего «рандеву», я споткнулась на мысли, что ключей от дома у меня не было. В этот момент я пожалела о том, что так и не купила коврик перед дверью – было бы, где расположиться, пока я дожидалась бы сантехника, чтобы тот вскрыл мне замок.

Но что без толку винить кого-то в своих бедах, когда я сама была во всем виновата? Забрала бы по-тихому костюм, отвезла, плюнула ему в лицо, а нет… просто отдала и вернулась на работу. Хотя ведь до этого я и так уже наврала Алисе про пиджак и, в общем… не осталось у меня ни сил, ни настроения на переосмысление всей этой ситуации. Случилось то, что и должно было произойти. Можно было бы занять у Олежки немного денег и добраться на метро до дома, попросить его, чтобы он вызвал слесаря. Но хорошая идея всегда приходит уже после, и мне не хотелось возвращаться обратно и, не дай Бог, снова встретиться с Алисой.

Поглощенная своими мыслями, я не заметила, как возле меня притормозила машина. Мне вот только для полного счастья ещё не хватало, чтобы ко мне начали приставать посреди улицы... Ускорив шаг, я собиралась дойти до поворота, а там свернуть в сторону аллеи и идти через парк – туда-то машина точно не проедет. И в считанные секунды досеменила до цели. Обернувшись, я заметила, что машина осталась на месте, а ее водитель, кажется, и не проявлял ко мне никакого интереса. Совсем уже шизофреничкой заделалась. Но в целях безопасности я старалась не ходить в вечернее время в безлюдных местах. Видимо пришла не только осенняя пора, но и время нарушать установленные правила.

Когда за моей спиной послышались тяжёлые шаги, все мои инстинкты обострились, и я словно филин, едва ли не выворачивая голову на сто восемьдесят градусов, оглянулась назад. Позади меня шел мужчина в черном плаще.

Наверное, женщина-кошка мне позавидовала бы в этот момент, с какой грацией я сделала прыжок вместо шага, а потом ещё один, когда снова приметила грузный мужской силуэт, следовавший за мной по пятам.

В мои планы на вечер точно не входила игра и квест «Догони меня, если сможешь», и я готова была и правда бежать, делать крюк и возвращаться в «Облако», вымаливая у Олега деньги на метро, и чтобы он меня проводил.

Но если я обладала грацией женщины кошки, то маньяк, что собирался нагнать меня — скоростью и силой супермена, потому что оказался рядом молниеносно и схватил меня за плечо, останавливая на месте.

Сердце от страха бешено клокотало в груди, а кровь прилила к вискам, и мне показалось, я лишусь сейчас чувств от пережитого напряжения и страха.

— Ну в самом деле, постойте, я и так вас долго ждал возле ресторана, — услышала я знакомый голос, который будто пробирался сквозь толщу воды.

Я ощутила легкое подташнивание и головокружение, когда наконец осознала, что передо мной стоял не маньяк, а Зверев собственной персоной. Хотя пока неизвестно, что было хуже.

— Вы... — заикалась я, переводя дух. — Вы напугали меня, я подумала… — и осеклась.

А что собственно, я о нем знала? Может этот миллионеришка во сто крат страшнее маньяка или, что еще хуже, был извращенцем? Ведь такие, как он, пресытившись достатком, быстро теряли ко всему интерес.

— Идемте, мой водитель отвезет вас домой. И сумочку заодно заберёте.

Мой слух резануло это «выканье».

— Нет, я никуда с вами не поеду. Спасибо, — оскалилась я. — Покатались уже. Отдайте мне сумочку и забудем об этом дне, будто его и не было.

— Забудем, — ухмыльнулся кривой улыбкой Зверев, все так же держа меня за локоть.

Его хватка доставляла мне дискомфорт, и я перевела на его руку предостерегающий взгляд.

— Вы принесете сумку сюда, я к вашей машине не пойду.

Раз он «выкал», то и я не буду опускаться до фамильярного тона.

— А что так? — он словно издевался, нет, скорее потешался надо мной.

Тоже мне нашёл себе развлечение. Только в отличие от меня он знал, что будет кушать через месяц, а я к тому времени нет.

— В противном случае можете оставить ее себе на память… — я снова пошла ва-банк. Жизнь совсемменя ничему не учила.

— И документы, и ключи от дома, и кошелёк?

— И даже телефон.

— В котором вы сегодня днем наводили обо мне справки и любовались моей фотографией? – я вспыхнула и дернула руку, была еще вполне в состоянии и без его поддержки стоять на своих ногах.

— Это уже слишком, не находите? Или вы забыли о том, что я звонила вам незадолго до своего визита и уточняла потерянный адрес? Погодите... — я споткнулась о свои же мысли. — Вы проверяли мой телефон, залазили в мою сумочку? — смотрела на него округлившимися глазами, не веря, что этот человек способен на такие низкие чувства и поступки.

— Он бесконечно звонил, что я мог поделать? Этот звук меня отвлекал, и я был вынужден его отключить. И, собственно, это и есть объяснение всем вашим упрекам в мой адрес.

— Я никуда не поеду с вами, верните сумку, — твёрдо повторила я.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Пусть вон Алиса восторгается и ждёт этого принца. Я так точно любила другие сказки, где такие вот чудовища не с красивой барышней уходили в перламутровый закат, а что-то наподобие фильма «Пила» — никакого другого сюжета в эту минуту более не приходило на ум.

— И на чем же вы будете добираться? Толкаться в метро или ждать автобус? А может быть, пойдёте пешком через парк в надежде встретиться с настоящим маньяком?

— Но уж лучше с ним, чем терпеть ваше общество. Все ваши поступки и ваше поведение мне омерзительны. Я не желаю вас больше видеть. По вашей милости я лишилась сегодня работы и средств к существованию.

— Извините…

— Не стоит, — перебила я мужчину и подняла ладонь, показывая этим жестом, чтобы он замолчал. — Просто верните мне мои вещи, этого будет достаточно.

— Хорошо, — сказал он. – Стойте на месте, — и развернувшись, зашагал к машине.

А я думала о том, благоразумно ли поступаю. И сразу же отмела любые сомнения, вспомнив вереницу событий, что привели меня на улицу в такой поздний час, когда бы я еще работала несколько часов своей смены. Так ладно своей смены, а теперь придется подкинуть Олегу деньжат за свой трехчасовой отгул.

Шумно выдохнув, я смотрела на мужской силуэт, что уже возвращался с моей сумкой в руках. И как только девушки умудрялись думать о таких вот самцах — уверенных в своей привлекательности, но совсем бездушных и беспринципных — в романтическом ключе? Я бы такого и за километр к себе не подпустила, будь у него в трусах член из золота или слиток вместо него. Неважно. Но мне хотелось, как можно скорее уйти и больше никогда не встречаться вот с такими твердолобыми особями мужского пола. Никогда больше!

— Спасибо, надеюсь, все вещи на месте? — тихо и спокойно спросила я, принимая сумку из рук мужчины и даже не намереваясь услышать ответа, так как это был риторический вопрос.

Развернулась и пошла прочь, ощущая спиной взгляд отвергнутого миллионера. Ну что же, вспомнив известную цитату «Богатые тоже плачут», и «Отольются кошке мышкины слезки», я стала чувствовать себя не лучше, но уже не так паршиво, как несколько минут назад. Добравшись без приключений на метро до дома, я сняла с себя вещи, покидала их прямо на пол, выключила телефон, приняла душ и легла спать. Меня так утомили все события за день, что даже мысль о чашке вкусного чая и какой-нибудь вкусняшке не поднимали мне настроения.

9 глава. Алекс

Мелкий дождь изморосью ложился на плечи и волосы. А я стоял и смотрел вслед удаляющейся женской фигуре в голубом пальто и… улыбался. Давно я не испытывал таких захватывающих чувств и выброса адреналина от короткой встречи на улице с обычной девушкой. Не моделью, не бизнес-леди, а вот просто обыкновенной девчонкой, которой, казалось, был безразличен мой статус в целом, как и я сам. Глубоко внутри я все искал подвоха и какой-то увлекательной игры с ее стороны, думал, вот-вот она сломается, сдастся, но не тут не было. Словно неприступная крепость, она держала оборону и не давала послабления, вырыла вокруг себя огромный ров, расставила метких лучников и отбивалась от меня, как от ужасного врага.

А я, конечно, не стал вконец перегибать палку и давить на нее не решился – столько брезгливости было в ее взгляде, каким она наградила меня, а потом развернулась и пошла прочь, что самому противно стало. Девушка отказывалась идти на контакт, но существовали и другие способы заставить переменить ее мнение относительно того, каким я был негодяем. Нет, отчасти я, конечно, таковым и был — у меня скверный, вредный характер, и я нисколько того не скрывал, но, встретив на пути не заискивающую девицу, которая при одном коротком взгляде на нее не текла, как рассеявшее мороженое, понял, что такой экземпляр определенно вызывал интерес. А мои жесткие способы проверки на прочность, тест-драйв, так сказать, только все усугубили, но подтвердили мои догадки относительно девушки. Понимал, что ребячество и бред, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее мне нравилась, и тем желаннее было узнать, как долго она еще будет ломаться. В принципе, за это и получил по самое не хочу. Такой отдачи я не ожидал. Думал, повыпускает коготки, как кошка, поймавшая мышку — слегка придавит добычу лапкой, а стоит той немного податься в сторону, тут же вернет на место и спрячет свою стервозность и острые коготки. Но она не играла, просто придавила лапкой, понюхала и отпустила, брезгливо поморщившись.

Когда ее фигура скрылась в темноте, я вернулся в машину и отдал Тимуру распоряжение, чтобы он отправился за девушкой и проследил, чтобы она не встряла в новые неприятности. Сам я поехал в офис, думая об этом нескончаемо долгом дне. В общем, давно я так весело и захватывающе не проводил время. Жаль только, конечно, что девушке эта выходка проучить меня в итоге стоила работы. Но все, что она проделала, определенно того стоило, потому что я впервые встречал такую вот безбашенную и отчаянную глупышку. С такой точно не соскучишься — ни единого дня тоскливого не будет. И ради разнообразия точно бы сгодилась. Но вот несговорчивая была от слова совсем, и таких я тоже не сильно жаловал. Ну не в том я был положении, чтобы скакать по городу за барышнями — дел у меня и без них хватало по горло, чтобы еще этой всей чепухой восторженной заниматься. Наверное, так легко я относился к женщинам и их любви, потому что сам не принимал ничью ласку близко к сердцу. Оно было намертво закрыто для всех, в нем обитала не романтика, а шрамы тяжелого детства. Таким калейдоскопом чувств не привлекали, скорее отталкивали. Боль той женщине, к которой я привяжусь, потому что намучаемся в итоге мы оба и разбежимся каждый по своим углам. Я — зализывать раны и обрастать новыми шрамами, а бедняжка — в монастырь. Потому что от такого, как я, еще ни одна не уходила со счастливой улыбкой на устах.

Поздним вечером Тимур отзвонился сообщить, что "жертва" благополучно добралась до дома. А я пообещал парню небольшую компенсацию за доставленные неудобства. Я пока не решил до конца, что делать с данным экземпляром, но непокорность девушки, ее прямолинейность и леденящий душу взгляд цепляли меня за живое. Чёртовка.

Заехав в офис, для того, чтобы забрать необходимые документы, так как утром собирался улететь в другой город на переговоры, я застал секретаршу на месте. Девушка смотрела потухшим взглядом в монитор и шмыгала носом. До этого дня я совершено не обращал внимания на Марину как на женщину — она была старше меня примерно лет на десять, замужем, у нее подрастал сын. Лет двенадцать тому было, кажется, а по моим меркам совсем взрослый парень.

— Алексей Сергеевич? — встрепенулась она, не ожидая меня увидеть.

Поднялась с кресла, вытирая ладонями слезы с лица.

— Что случилось, Марина? — уж какого бы там не была обо мне мнения та борющаяся за справедливость бунтарка, я все же оставался человеком по сущности, а Зверем лишь по фамилии. И особенно я ценил тех, кто мне помогал, служил верой и правдой. А моя секретарша была одним из таких людей.

Марина устало махнула рукой.

— Все нормально, — бесцветно проговорила она и опустилась обратно, ее грудь дрожала, и она едва сдерживала рыдания.

— Марина! — с нажимом повторил я.

— Мой Антошка… — она всхлипнула, — Приключилась беда — он сломал ногу, возвращался из школы домой, а его сбила машина. Отделался ушибами и вот, переломом...

— Так, а что же ты здесь сидишь? Почему не в больнице с сыном? — недоумевал я. — Если нужен отгул или отпуск...

— К нему сегодня больше нельзя, — она вроде бы немного успокоилась. — Время... Андрей на смене, а я дома с ума схожу в одиночестве, и решила лучше прийти и поработать, а потом вместе с мужем поедем домой.

— Если нужна помощь и…

— Нет-нет, — заверила она. — Врачи говорят, что все будет хорошо, нога восстановится. Извините, я просто перенервничала. Так испугалась… В один день жизнь может перемениться и прежней уже не будет… — задумчиво произнесла Марина.

— Ну, ты, главное, в депрессию не впадай. Сын оклемается и встанет на ноги, — я не умел подбадривать, но помочь всегда был готов.

— Да… — Марина тяжело вздохнула и как-то странно на меня посмотрела. — Вы извините, дело не моё, но я там прибралась на вашем столе… — по ее губам скользнула тень улыбки, а я снова вспомнил о той чудачке с атомным, убийственным взглядом. Даже ощутил мурашки на спине, когда вспомнил, с какой решимостью она вошла в мой кабинет, такая худенькая и миниатюрная и с этим лихорадочным блеском в глазах…

— Спасибо, — ухмыльнулся я.

А затем вспомнил о том, что когда-то давно обещал Марине установить аквариум в приемной. Почему сейчас вспомнил, не знаю. Наверное, ее слезы натолкнули меня на эту мысль?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Попроси Тимура пусть он купит завтра аквариум и установит импровизированную копилку в углу приемной. Каждый сотрудник, что проштрафится или опоздает, будет кидать туда сумму – на сколько минут он опоздал. А в конце месяца самому лучшему будем выдавать премией.

На лице Марины застыла озадаченность. А я расплылся в широкой улыбке. Ну что поделать, любил иногда пошутить. Тем более, она была так расстроена. Но, видимо, время подобрал не очень удачное. Моя секретарша так и застыла с улыбкой на губах, смотря на меня непонимающим взглядом.

— Я пошутил, — Марина изумленно хлопала глазами, а я расплылся в широкой улыбке. — Помнишь, ты сама просила когда-то о рыбках и аквариуме? Говорила, как они успокаивают нервную систему?

— Ах… это… Помню, — просияла она наконец. — У ваших партнеров этот атрибут однозначно вызовет интерес.

— Ну и отлично. Мне так и вовсе не жалко. Завтра я уеду на пару дней в Казань. Буду на связи.

— Вот документы, — протянула Марина, а я посмотрел на ту с благодарностью и восхищением. Она была незаменимым сотрудником. Почти моей правой рукой после Аркадия Валентиновича. Для такой не то что аквариума было не жалко, даже небольшой премии.

— Ты сокровище.

— Вы говорили это уже много раз, — от плохого настроения Марины казалось не осталось и следа — улетучилось, будто его и не было.

Всего то и нужно, оказывается, сказать женщине пару приятных слов и выслушать ее проблемы. А вот Екатерина из ресторана так не считала, и по ее презрительному взгляду я сделал вывод, что она меня представляла недалеким и зажравшимся богатеем. Открыто лишь не сказала, но дала понять мне это всем своим видом. А напрасно. Те деньги, что она оставила за испачканный костюм я положил ей обратно в кошелек. Сам не до конца осознавал, с чего вдруг решился на такой широкий жест. Наверное, меня задело, что она не лебезила передо мной как… как никто до нее. Изначально смотрела на меня как на муравья, недостойного ее внимания. Блюда все эти подносила и на вопросы отвечала, будто вызов бросала. А я этого не люблю. Но уважаю. И счет этот сунул в карман ее фартука, лишь чтобы посмотреть на реакцию. И вот подобного точно не ожидал.

— Да, — улыбнулся и пожал плечами. — Но все равно большое спасибо. Тогда я пойду и звони, если понадобится помощь Антону.

Взял папку и пошёл прочь, думая о той девушке-официантке, понимая, что она, конечно, зазря лишилась сегодня работы. И если бы я хотел, то ее в мгновение ока приняли обратно. Всего лишь один мой звонок хозяину ресторана и вместо той видной и незатейливой администраторши по щелчку им могла стать совсем другая девушка. Или же ради нее ввели еще одну единицу в штат. Но, однако, я понимал, что таким образом вопросы не решаются. А вот этот финт с возвращением на работу, и не просто в статусе официантки, а в статусе администратора точно обещал кучу новых и негативных эмоций с ее стороны... И боюсь, что в следующий раз она уже выплеснет мне на костюм горячую кастрюлю с борщом.

10 глава. Катя

Проснувшись ближе к полудню, я с наслаждением потянулась и зевнула, перевернувшись на другой бок. Так хотелось поспать еще хоть чуть-чуть, но мысли бушующим торнадо ворвались в полусонное сознание и ввергли меня в реальность, словно сбросили с невесомых облаков на грешную Землю. Я вспомнила о своем увольнении и нашей вчерашней встречи со Зверевым у ресторана и недовольно поморщилась.

Лишь в одном я была благодарна этому несносному и наглому мужчине, так внезапно появившемся в моей жизни – сегодняшний день, а может быть, еще и завтрашний я, наконец, проведу в постели. Устрою себе своего рода выходные перед марш-броском по поиску новой работы. И если думать о будущем в подобном ключе — что вчера я получила не увольнение, а небольшой отпуск, то жизнь не казалась такой серой и беспросветной. Немного оптимизма придавал еще и тот факт, что в холодильнике оставались продукты. А вот когда в животе заурчит от голода, я конечно, уже буду другого мнения относительно всей этой ситуации, но только это будет уже другая история. И когда меня настигнут голодные времена — пойду просить милостыню к зданию, где располагался офис Зверева. Упаду у входа в небоскреб в голодный обморок. А чтобы больше людей узнали, каким он оказался бесчеловечным созданием, прихвачу плакат с лозунгом, что-то наподобие «Умри с голоду, но ходи на работу в чистом костюме». Пусть ему станет стыдно. Хотя нет, глупости же. Стыдно ему не станет, а народ не поймёт этой искрометной шутки, подумает, что бедняжка от голода тронулась умом и вызовет бригаду санитаров из психушки. Сомневаюсь, что до мужчины даже успеет дойти эта информация. Если только заранее не сообщить об этом в прессу…

В общем, черт с ним с этим Зверевым. Пусть подавится деньгами и своим триумфом. Я же мечтала сейчас только об одном – встать с кровати, пойти набрать горячую ванну с пеной и понежиться в теплой воде. Желательно еще не уснуть в ней, а то потом, не дай Бог, узнает этот богатей, что я утопилась в ванне, потеряв работу, глядишь, и совесть у него проснулась бы, и сострадание к людям... Но в целом, я не сильно горевала по должности официантки. Невелика потеря бегать по залам с натянутой улыбкой и в неудобных туфлях. Мне лишь нравился постоянный и приличный заработок. А еще вкусная еда. На этом все плюсы данной работы заканчивались.

Поднявшись раза с третьего с кровати, я добрела-таки до кухни, включила чайник и пошла в душ. Обойдемся сегодня без ванн. Съем конфету и выпью горячего чая вместо нее. Говорят, сладкое поднимает настроение? Правда, больше оно помогало взмывать вверх цифрам на весах. Запихивая в рот конфету, я вспомнила о нашем шеф-поваре из ресторана и о божественном вкусе тающих во рту сырниках и изумительных штруделях... Да, наверное, по Жерану и его стряпне я буду тосковать сильнее остального. Увы, мои сбережения едва ли позволят заглянуть в ближайшее время в ресторан в качестве посетителя.

Следующим утром меня разбудил будильник на телефоне, правда, ненадолго. Я отключила звук и, перевернувшись на другой бок, тут же заснула опять. В последнее время полноценно отдыхать получалось нечасто, и организм, видимо, почувствовавший, что его хозяйка обрела свободу, решил уйти вместе с ней в сонный отрыв. И это было восхитительно. Я поднялась с кровати только вечером, наспех перекусила бутербродами, а ближе к ночи снова накатила усталость, и все началось по кругу. Итого в кровати я провела два полноценных дня, после которых чувствовала себя так, словно побывала в санатории.

Но, к великому сожалению, ничто не может быть вечно. Вот и моя диверсия с целью умереть героической смертью одиночки была нарушена пронзительным звонком в дверь. Нехотя я поднялась с кровати, взглянула на себя в зеркало, тихо ужаснулась и решительным шагом пошла к двери, чтобы этот некто, кто вызвался нарушить мой покой, тоже пришел в ужас и ушел, отметив мой неважный вид. Для пущего антуража я свела недовольно брови и распахнула дверь, даже не взглянув в глазок.

— Таня? — морщина на лбу разгладилась, и нахмуренные брови тут же приняли свой обычный вид.

Я удивленно моргала глазами. Может быть, я все еще сплю? Бывшую подругу я совсем не ожидала увидеть на пороге своей квартиры.

— Я войду? — она застенчиво улыбнулась и прошла внутрь, воспользовавшись моим изумлением.

Я уже, честно сказать, думала, никогда подругу более не увижу.

— Ты прости меня, я поступила очень некрасиво… Испугалась… Вот… — она протянула мне деньги. — Я немного насобирала… — я перевела взгляд на купюры, а потом отвернулась.

Закрыла за ней дверь и прошла на кухню, включила чайник.

— Проходи, — крикнула ей из кухни.

Таня прошла в комнату и положила деньги на стол.

— Здесь десять тысяч. Сумма небольшая, но я еще подкоплю и отдам. Неудобно получилось… — она смущенно улыбнулась, а я все смотрела на деньги и девушку, думая, что все-таки не ошиблась в ней — была у нее совесть.

— Спасибо, — наконец сказала я. — От денег я не откажусь. Меня уволили с работы, а это приберегу до следующего платежа. Вдруг ничего путного не найду.

Умом я понимала, что теперь должна была экономить каждую копейку, но внезапно навалившиеся проблемы искали эмоционального освобождения. Мне захотелось снять напряжение, возможно, устроить небольшой шопинг или сходить куда-нибудь, чтобы развеяться. Лучше потом буду скромно жить целый месяц.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Я… — Таня замешкалась, а потом как на духу выпалила: — Я поживу у тебя, можно?

— Так ты поэтому деньги принесла? — догадалась я и все мои ожидания относительно совестливости девушки и наличия сердца, а не камня в ее груди, превратились в прах.

Таня тяжело вздохнула и опустила глаза.

— Ну, мне совсем некуда пойти, — взмолилась она. — Извини меня, я понимаю, что поступила плохо. Но Катя, ты ведь такая добрая и…

— Так стоп, Таня. Я добрая, да. Но я хочу напомнить, что мне эта доброта в итоге дорого обошлась. Вылилась в крупную сумму долга перед соседями, — напомнила я. — Плюс ко всему, позавчера меня уволили с работы и, помимо того, что уже отдала все свои сбережения соседям за текущий месяц, я оплатила еще одну дорогостоящую «покупку», не входившую в мои планы, — снова вспоминала об этом Звереве, и волна негодования захлестнула меня по новой.

— У тебя хоть два угла… — Таня с надеждой смотрела мне в лицо.

Под вторым углом она подразумевала небольшую квартиру на окраине Москвы, что осталась мне от Андрея — но вот уже несколько лет она простаивала без жильцов. Моя же квартира досталась мне от бабушки. И да, я не нуждалась в крыше над головой, но и предоставлять Тане жилплощадь тоже не собиралась – не имела больше желания.

Не знаю, что на меня нашло. Может быть, определяющую роль сыграло, что близкие люди любили выезжать на моей доброте, считая сердобольной дурочкой? Но только в этот раз я больше не хотела никому уступать, а тем более, идти на поводу у своей совести.

— Вот! — я схватила деньги и вложила их в Танины руки. — Забери их! Ничего мне не нужно! Я выплачу весь долг соседям сама. Ты вспомнила обо мне, когда поняла, что больше некуда идти?

Мне претила мысль, что мной снова хотели попользоваться и выкинуть. Однажды Таня так уже поступила. И это хорошо еще, что соседей затопила, а не квартиру сожгла.

— Катя, ты изменилась… — но я стояла на своем с непоколебимой решимостью.

Как уж тут не измениться, когда всем нужна была помощь, а мне, разве нет? Я тоже находилась в такой зад… в общем, своих проблем у меня было по горло, чтобы еще раз пустить Таню в свой дом и в свое сердце. Нет уж, хватит, пусть идет и ищет новую жилетку, жилье и дуру.

— Я просто учусь говорить «нет», когда понимаю, что ответить «да» будет в итоге стоить мне слишком дорого. А ты больше, пожалуйста, не приходи. Тебя не было почти два месяца, а сейчас ты «раскаялась» и, прижав хвост, вернулась. Но так нельзя… — я сильно ошибалась в подруге и сейчас не скрывала этого разочарования.

— Зря ты так! И еще точно пожалеешь...

Я уже пожалела, что не взглянула в глазок и впустила Таню на порог. Да, возможно, у нее были серьезные проблемы и безвыходное положение. Но хоть раз за это время она поинтересовалась моими проблемами? Как я пережила смерть Андрея, как осталась совершенно одна? Хоть кто-либо поинтересовался, что иной раз скрывалось за этой улыбкой, большим и добрым сердцем?

— Ты… Ты изменилась, — снова удрученно и зло выговорила Таня.

— Нет, Таня, я не изменилась. Я устала и тоже хочу, чтобы хоть кто-то обо мне заботился. А я работаю, как вол, последние пять лет, и мне никто еще не протянул руку помощи за это время. Только лишь и норовят, что оттяпать кусок полакомее.

— Ты сама виновата! И по своей глупости оказалась в дерьме! Зачем спрашивается, отдавала сестре и матери Андрея ваш огромный дом и машину? Кинули тебе эту однушку на окраине Москвы, как подачку, а ты и рада…

— Ты … — в груди стало нестерпимо больно и тяжело.

Зачем Таня поднимала эту тему? Но я сама виновата, когда-то в порыве отчаяния поделилась с ней своей историей, а теперь вот она била меня по больному месту.

— Я отдала это все, потому что мне не принадлежало, — удивительно, что она забыла о таком нюансе. — И та квартира… это моя маленькая и светлая память о нем. И, если ты помнишь, я изначально говорила, что мне не нужна была эта война… — мой голос дрогнул. Не знаю даже, зачем я сейчас перед ней оправдывалась.

Мать и сестра Андрея после его смерти накинулись на меня, словно коршуны, боялись, что новоиспеченная вдова могла бы прибрать все имущество к своим рукам. Эти две особы столько крови мне попили, что я готова была отдать им все, лишь бы они оставили меня в покое.

Я подписала все бумаги, с условием, что мне оставят ту квартиру. Это место было нашим маленьким оазисом любви, и я не хотела с ним расставаться. Там прошли самые счастливые годы наших встреч. Мы снимали эту квартиру с Андреем, а когда он сделал мне предложение, и мы поженились, он купил ее и подарил мне на первую годовщину. Спустя полтора года счастливой семейной жизни мы попали в аварию — встречная машина въехала в нас, когда мы возвращались домой. Андрей так больше и не пришел в себя, несколько дней пробыл в коме и умер. А следом за ним скончалась и моя бабушка. Так я осталась совершенно одна.

— Уходи, — попросила я Таню. — И деньги забери, — кивнула на бумажки.

Вернулась в прихожую и открыла настежь входную дверь.

Боль, которую я давно отпустила, ворвалась в мое сердце, словно птица, которую поймали за крылья и заточили в клетку. Мечтая вырваться на свободу, она билась телом о железные прутья, принося себе тем самым нескончаемые муки.

Таня ушла, но на прощание наградила меня таким враждебным взглядом, что я всерьез задумалась о проклятьях и всей этой чепухе, что показывали по телевизору про экстрасенсов.

Чувство одиночества и тоски достигло высшей точки, и я поняла, что давно пора уже было поставить крест на своей отрешенности от мужчин. Сколько раз Олежка звал меня в ресторан или просто погулять, а я отнекивалась, придумывала дела и не подпускала парня? Может быть, зря? И один вечер точно ничего не испортит? Моя квартира больше не казалась мне крепостью, все предметы начали вдруг раздражать, а стены давить.

И пока не растеряла всю уверенность выбраться из своей норы, я набрала номер Олега. Он ответил почти сразу. А я уже прокручивала в голове места, куда бы хотела отправиться.

— Олежа, привет, — после первых же слов я поняла, что это был провальный план, и я, хоть триста раз встреться с ним, все так же буду прежнего мнения, что это не мой мужчина.

Но так хотелось вырываться из дома, и я не знала больше ни одного человека, с кем могла бы провести этот вечер. Не одной же сидеть снова в четырех стенах, занимаясь самокопанием?

— Катя, привет! — отозвался он с радостью в голосе. — Я тебе вчера весь вечер звонил. Но ты отключила телефон. Алиса, конечно, перегнула палку. Хочешь, я схожу к ней и попрошу...

— Нет, Олег я, в общем, что звоню… ты столько раз звал меня куда-нибудь сходить… — я сделала паузу, надеясь, что до Олега дойдет истинный смысл моего звонка, и мне не придется приглашать его самой.

— Да! У меня как раз свободный вечер. Ты, правда, хочешь? – мужчина оправдал мои ожидания.

— Да, хочу забыть об Алисе и об… — я осеклась, снова вспоминая о Тане и нашем разговоре. – Просто поехали куда-нибудь? – предложила я.

В ресторане будет романтическая обстановка — музыка, свечи и прочая атрибутика, а вот в баре или, например, клубе можно будет выпить и потанцевать. И чем не разрядка? Одна бы я точно никуда не выбралась. А в обществе такого симпатичного спутника подобная вылазка была совсем не страшна.

— Отлично! Я заеду за тобой на такси около девяти вечера, тогда и определимся с маршрутом.

Я положила трубку, прикидывая в уме, что на сборы у меня оставалось пара часов. Еще и фильм успею посмотреть и возможно поужинать, чтобы в случае похода в ресторан не расточительствовать своими скудными сбережениями.

11 глава. Катя

Когда ты остаёшься совсем одна, свобода ощущается несколько иначе. Ты ни за кого не в ответе, и даже в случае, если что-то сделаешь не так, то вся ответственность ложится только на твои плечи. Меня никто не мог осудить за мои поступки. И это был существенный плюс.

Я вернулась в прихожую и взяла сумку в руки, мне важно было пересчитать деньги, что остались в кошельке, прикинуть, на какую сумму я могла сегодня рассчитывать. Режим строгой экономии не отменялся. И каково же было моё удивление, когда я обнаружила в кармашке кошелька несколько пятитысячных купюр... Сначала я подумала, что это Таня незаметно подсунула деньги в кошелёк, но что-то в этой версии не сходилось. Она все время была на виду и сумму предлагала явно меньше, что лежала в моем кошельке. Едва ли не в два раза.

Оставался только один человек, кто имел прямое отношение к этим деньгам. Тот, кто вернул мне сумку накануне.

От данного «щедрого жеста» со стороны Зверева на душе стало только хуже. Я даже объяснить не в состоянии была это никчёмное положение, в котором оказалась по своей милости. Но и мужчина тоже хорош — оставил мне эти деньги, словно подачку бросил, откупился и забыл. Хотя… в его мире, возможно, данные вопросы как раз и решались подобным образом?

И раз так все сложилось, то и подавно не стоило засиживаться дома. Распрощаюсь с этими деньгами легко, будто их и не было в моем кошельке. Возвращать точно не пойду. Обойдётся. Вполне умеренная плата за растраченные нервы.

Мне было одиноко и грустно, я чувствовала себя угнетенно, мне необходима была встряска, а не горы салфеток и вечер в слезах, проведённый в воспоминаниях о своей счастливой жизни с Андреем. Я пережила череду потерь: сначала мой ребёнок – срок был небольшим, авария и удар спровоцировали выкидыш – затем Андрей, а позже бабушка. Они все меня оставили в короткий промежуток времени. К таким ударам судьбы я была не готова и долгое время бродила по тёмному лабиринту боли и отчаяния, пока не нашла дорогу на свет. И то не уверена, на свет ли шла, или то было обманчивое свечение, но боль давно притупилась и осталась в сердце светлой грустью. Иногда по осени накатывала хандра и подкашивала, сбивала с устоявшегося ритма жизни…

В спальню я шла, будто под воздействием успокоительных препаратов — разглядывала свой гардероб, где красовались в основном одни деловые костюмы с долей грустной иронии. Сняв с вешалки очередной серый костюм, я поняла, что мне пора обновить привычный стиль одежды. Выудив из недр шкафа черное платье, я примерила то и осталась довольна. Дабы не провоцировать Олега на лишние эмоции я решила не одеваться в откровенный наряд. От прошлой жизни у меня осталось немного красивых вещей, но и теми я практически не пользовалась. С этим платьем, например, у меня было связано много воспоминаний. Но я одернула себя и не позволила в них углубляться, потому что прошлое должно было остаться в прошлом. И об Андрее я запрещала себе думать, а тем более сравнивать мужчин с человеком, которого уже несколько лет не было в живых. С мужчинами же не встречалась вовсе не потому, что до сих пор хранила верность умершему мужу, а просто не хотела новых отношений. Возможно, позже я свяжу свою жизнь с достойным человеком, но не уверена, что полюблю его так же сильно и трепетно, как любила Андрея.

Распустив длинные волосы, которые постоянно держала в хвосте, я даже слегка залюбовалась собой. Немного похудела и осунулась, но была все такая же красивая. Я рано овдовела, мне было около двадцати двух, когда сердце Андрея остановилось. И сейчас в свои двадцать шесть я почти и не изменилась. Без косметики и с высоким хвостиком на голове по-прежнему выглядела, как подросток. Правда, когда вот так ярко красила глаза, автоматически взрослела лет на пять. Они и без косметики всегда были выразительными, а накрасив их, я как будто становилась несколько старше и походила скорее на стерву, а не на наивную овечку. Но тем и лучше. Чем матерее я буду выглядеть, тем меньше волков, то есть мужчин, на такую позарится. Хотя, о чем это я. Стерва и овца понятия исключительно разные…

Из закромов коробок с обувью я выудила ту, в которой лежали туфли на шпильке. Прихватив все тот же голубой плащ, который купила года два назад на какой-то распродаже, я поняла, что вполне привлекательно выглядела. Покрутившись у зеркала, я осталась довольна итогом своих недолгих сборов, выглядела не хуже многих современных барышень. Правда, без ярко накрашенных красных губ. Природа и так наградила меня броской внешностью, а обтягивающее платье выгодно подчеркивало плавные изгибы тела и припухлости в нужных местах — яркая помада на губах точно была бы лишней и вызывающей. Чёрный цвет платья оставлял небольшую загадку, прикрывая все интимные места плотной материей — даже декольте не было видно. Вполне сойдет на один вечер, чтобы развеяться в компании друга. Я не собиралась соблазнять Олега. Мне просто было важно выбраться в этот вечер из дома, а что будет потом... Иногда такие встряски бывали полезны. Я, правда, редко к тем прибегала. Последний раз был, когда Андрей ещё был жив, мы тогда серьезно поругались, и я отправилась с подружками в кафе. Наутро у меня дико болела голова, и меня мутило так, что та ссора мне показалась ничто по сравнению с тем, как я себя чувствовала.

В общем, сейчас я хотела повеселиться, развеяться, осознать, что моя жизнь не такое уж дерьмо, а вот больная голова с утра, тошнота и мерзкий вкус во рту после алкоголя был во сто крат хуже. Удивительно, но эти мысли о завтрашнем утре нисколько не поколебали моей уверенности в том, что такие «отрывы» иногда очень полезны. Все лучше, чем сидеть одной у телевизора и жевать сопли.

Олег, как и обещал, позвонил около девяти вечера. Я была готова и сидела перед телевизором, запрещая себе думать о том, что совершала глупость — намерено идти на свидание с тем, кого не рассматривала в статусе любовника. И надеюсь, несколько съеденных блюд и выпитых бокалов вина точно не заставят меня переменить своего решения. С учётом того, что теперь располагала деньгами, можно было ни в чем себе не отказывать. Возможно, даже выпью глоток вина за этого миллионера. Возможно… если вспомню о нем.

Спустившись вниз на лифте, я нарушила свое первое правило – обычно ведь всегда ходила пешком. Но только на таких каблуках вполне можно убиться и лететь кубарем вниз до первого этажа и ехать развлекаться не в ресторан, а на скорой помощи в травматологическое отделение. Оставалось надеяться, что ограничусь нарушением всего лишь одного правила, а этот вечер проведу вполне приятно. Потому как с каждой минутой, которая приближала меня к безудержному веселью, настроение только улучшалось, а ощущение праздника придавало значимости момента. Хотя, стоп. Праздника? А что я праздновала? Увольнение? Разрыв с подругой? Да все вместе!

— Катя! — восхищенно протянул Олег и взял меня за руку, заставив покрутиться вокруг оси. — Я предполагал, что ты красавица, но с распущенными волосами и в этом образе... Ты ли это?

— Хочешь сказать, что без лишнего лоска выглядела совсем невзрачно? — я слегка улыбнулась.

— Ну, не так обезоруживающе прекрасно, это точно, — просиял Олег. — Сегодня я только и буду заниматься тем, что отгонять от тебя кавалеров? — усмехнувшись, спросил он.

Видимо, он уже почувствовал себя хозяином положения, раз по-хозяйски расположил свою руку на моей талии. Но мне было так хорошо в этот момент, я предвкушала, что расслаблюсь и, наконец, выпью в приятной компании чего-нибудь алкогольного. И, возможно, после ресторана мы прогуляемся по красивым улочкам парка. От этих приятных мыслей и вечернего воздуха, насыщенного озоном после недавно прошедшего дождя, у меня даже закружилась голова.

— Поехали, — Олег подтолкнул меня к открытой дверце такси и помог забраться внутрь.

Мы приехали в красивый, судя по внешнему виду, дорогой ресторан в центре города, расположились на одном из кожаных диванчиков у бара. Олег принес выпивку, а я подтанцовывала в такт звучной мелодии, иногда щурясь от ярких прожекторов. Даже и не вспомню так сразу, когда выбиралась в подобное место. Где-то вдалеке виднелась небольшая сцена, играла живая музыка, и музыканты исполняли красивую песню. Тело само двигалось в такт зажигательной мелодии. Я взяла Олега за руки и увлекла к сцене к танцующим парочкам. Мужчина сначала сопротивлялся, а потом расслабился и тоже вошёл в кураж.

— Фух, — протянула я удовлетворенно.

Ноги, не привыкшие к такому высокому каблуку, дрожали от напряжения. Меня уже слегка повело от выпитого коктейля, и я была «навеселе». Мы прошли в зал за столик и попросили меню. Олежка все время что-то рассказывал, шутил, гладил мою руку, а я не противилась этим знакам внимания. Ловила на себе его вожделенный взгляд и едва сдерживалась, чтобы не сказать ему, что он зря облизывался — косточки не съедобные.

Нам предложили меню, а Олег принес ещё выпивки из бара. Чем хмельнее я становилась, тем отчетливее понимала, что секс, на который рассчитывал Олег, ни сегодня, в принципе, как и никогда, у нас с ним не случится.

— Ты точно мне не подливаешь ничего в коктейль? — спросила я, взглянув на него.

Веселье бурлило по венам, мои щеки, наверное, покрылись румянцем, потому что я чувствовала, как они пылали огнем. Но мне было так хорошо и свободно, будто я начинала жизнь с чистого листа. Алкоголь придавал жизненных сил, и я хоть и осознавала, что это действие носило временный характер, но совсем не хотела об этом думать. Ни о времени, ни о том, что совершила много глупостей за последние дни. Под ними я подразумевала не только ту выходку с миллионером, но и Таню, и этот поход в ресторан, и Олега, который сидел напротив и не сводил с меня глаз. И без телепатических способностей его взгляд говорил все сам за себя — медленно перемещался от лица к груди и снова метил мне в лицо.

Краем сознания, которое уже было немного смазанным, я понимала, что под предлогом сходить в туалет, пора вызывать такси и ехать домой. Но что-то останавливало меня от данного шага. Может быть, я все себе сама придумала, а Олег относился ко мне, как к другу? Но разве друзей пожирали такими плотоядными взглядами? Как будто в мыслях он уже занимался со мной любовью... А я мысленно бежала домой и закрывалась от него на замок.

Мы перекусили и перебрались в более оживленную часть ресторана, расположившись на диванчике, и следили за концертом и танцующими парочками.

— Катюша... — прозвучал его голос над ухом, а на бедро уверенно легла ладонь.

И не сказать, что мне были неприятны эти ощущения, но они показались противоестественными. Я ощутила смятение, но никак не вспышку страсти.

— Олеж, мне пора домой, вызови такси, — попросила я, убирая его руки. — Я, наверное, перепила, — хотя выпила не так уж и много.

С непривычки организм, видимо, совсем расклеился...

— Ну что ты… — он дышал мне в шею, вжимая меня в свое тело.

Бедром я ощутила боевую готовность мужчины отправиться в увлекательное путешествие по страстным волнам его желаний. А его эрекция стала отрезвляющим пинком.

— Нет, я поеду домой. Пожалуйста, — попросила я.

Мой внутренний стержень и сильный характер проявлялись не так часто и совсем в не подходящий момент. Вот сейчас, где была та решительная девушка, которая дала отпор тому несчастному миллионеру?

— Катя, я настаиваю на продолжении вечера, — твёрдо заявил Олег.

— Домой, Олежа, я хочу домой, — я выбралась из его тесного объятия и вернулась за столик, чтобы забрать свои вещи.

Я уже нетвёрдо стояла на ногах, а перед глазами мелькали мушки. Уверена, что если лягу и закрою глаза, то дурнота подкатит прямо к горлу, а ведь до такого состояния я не хотела напиваться. И, чтобы вконец не чувствовать себя низкой и подлой, что за счет мужчины пришла, покутила, обломала его по полной и ушла, я выложила деньги из сумочки на стол. И поднялась, понимая, что если сейчас не уйду, то он затащит меня в какой-нибудь угол и... В принципе, я предполагала такой исход и потому оставила под быстрый побег чуть больше денег. На случай, если придется брать такси, что стояло у ресторана — у таких обычно всегда двойной тариф.

Слегка пошатываясь, я направилась в сторону выхода, воспользовавшись замешательством Олега. И столкнувшись с каким-то мужчиной, даже не подняв глаз, взмахнула руками в извиняющемся жесте и пошла дальше. Но не успела сделать и нескольких шагов, как Олег настиг меня.

— Катюша, я провожу! Куда ты в таком состоянии? Не хватало, чтобы какие-нибудь отморозки воспользовались твоей доверчивостью… — прошептал он мне на ухо уже на улице, а я снова убрала от себя его руки.

История стара, как мир, и все эти подкаты я хорошо знала. Но только со мной не прокатит. Вот можно даже не пытаться.

— Олег. Я. Поеду. Домой. Одна, — чеканила я каждое слово. — И, пожалуйста, убери свои руки и перестань меня лапать, — посмотрела на него своим фирменным взглядом «не прикасайся, а то убью» и сделала шаг в сторону.

Но мужчина продолжал настаивать, а меня это начало напрягать. Я вывернулась из его рук. На что он лишь похотливо оскалился, видимо, его раззадорило мое сопротивление. Но вокруг были люди, и пока они сновали поблизости, мне было совсем не страшно. На крайний случай я так врежу ему по яйцам, что мало не покажется.

— Да что ты ломаешься? Я знаю про погибшего мужа… верность и все дела, неужели даже ни капли не хочется? Сколько времени ты одна? — он снова начал наступать.

Сжав ладони в кулаки и часто-часто моргая, я поймала себя на мысли, что, если только прикоснется ко мне, залеплю пощёчину. Он ни черта не понимал, когда говорил эти слова — это были снаряды бомб, которые оставляли внутри воронки огромных размеров.

И совсем неожиданно для меня Олег подошёл ко мне, грубо схватил меня за голову и прижался к моим губам. Я вырывалась и брыкалась, отталкивая от себя мужчину, ощущая себя в это мгновение грязной и растоптанной. Но снова поймала себя на мысли, что мне нужны эти чувства, я хотела упасть на самое дно своей боли, чтобы оттолкнуться от него и всплыть на поверхность.

Наконец, пытка прекратилась, и Олег с завидной лёгкостью отлип от моего рта, видимо, осознал, что я не воспылала к нему ответной страстью.

— Разве ты не слышал? — прозвучал совсем близко стальной голос, от которого у меня выступили мурашки на коже. — Девушка сопротивляется и просит оставить ее в покое, — от властных ноток мурашки продолжили свой круг почета и побежали вдоль позвоночника на бис...

12 глава. Катя

Картинка перед глазами искажалась, словно помехи на экране. А стоило их прикрыть, как вертолеты, похожие на реактивные истребители, кружили, сбивая с ног. Ни за что не поверю, что с двух или трех коктейлей меня могло так развезти...

Когда мне, наконец, удалось сфокусировать взгляд на мужчине, моем спасителе, я прикрыла ладонью рот, но не от удивления, а от подкатывающей дурноты. Кажется, я перебрала с алкоголем и вот-вот в любую минуту могла освободить свой желудок от лишней жидкости. Ещё бы кто-то додумался плотно поесть, а не пить на голодный желудок. Но, кажется, я делала это умышленно? Кто теперь вспомнит достоверно. А может быть, Олежка мне что-то подмешивал в коктейли, думая, что изрядно пьяная, я буду сговорчивей?

— Тимур, вызови охрану, здесь буйный товарищ руки распускает на выходе из ресторана. И машину подгони туда же и можешь быть на сегодня свободен, — но вот голос молодого и симпатичного человека мне показался очень знакомым.

Передо мной стоял Зверев Алексей, но я не понимала, что он здесь делал и как оказался в том же ресторане, что отдыхали и простые смертные. Это, конечно, вопрос, но над тем я совершенно не собиралась сейчас думать.

Мужчина стоял и крутил в руках телефон, смотря в мою сторону задумчивым взглядом. Олег внезапно замахнулся, и Зверев получил удар, но даже не пошатнулся, а лишь развернувшись, сдержал следующий порыв моего разбушевавшегосяспутника. Олежка видно не признал в мужчине того самого миллионера, из-за которого начался весь этот сыр-бор, и я вылетела с работы. Но ему же хуже. Если за испачканный костюм Зверев попросил меня возместить убытки, то за сломанный нос Олегу придется продать почку.

— Я не дерусь с пьяными отморозками, — прозвучал жесткий голос Зверева, а я пошатнулась, улыбаясь глупой улыбкой.

Мужчина снова посмотрел на меня долгим взглядом, а в его холодных глазах мелькнула злость, от чего я вся сжалась, а улыбка сползла с лица.

Уж не знаю, что меня удивило сильнее всего в этой ситуации, наверное, все же перекошенное от ярости лицо Олега и его жалкие попытки вырваться из захвата Звереныша. Примерно так, как я выбивалась из рук Олега несколько мгновений назад. И почему мой пьяный и затуманенный алкоголем мозг вдруг решил наградить его таким эпитетом, как Звереныш, не знаю, но мне нравилась его решительность и непоколебимая сдержанность, а еще уверенность... Наверное, будь я не так пьяна, поступила бы так же решительно и твердо, как он. А после повернулась, запрыгнула в такси и поехала домой.

В принципе, так я и собиралась сделать. Заметив двух охранников, направляющихся в нашу сторону, я воспользовалась заминкой, повернулась и, мерзко царапнув каблуком по асфальту, держа в руках свой голубой плащ и слегка пошатываясь, пошла к такси, которое уже попало в поле моего зрения. Пусть без меня разборки учиняют. Завтра буду осмысливать масштабы своей попойки, а сейчас спать. Главное, успеть сказать таксисту свой адрес и заплатить деньги, попросив того, если все же усну у него в машине, сгрузить меня хотя бы у двери в квартиру. Не припомню точно, напивалась ли я когда до такого состояния, но что теперь себя было за это корить? Куда обиднее что, так и не купила коврик, который все собиралась положить перед дверью. Все бы мягче было лежать…

В нескольких заветных шагах от машины с шашечками на багажнике меня кто-то схватил за руку и повернул к себе лицом. Я уже подумала, что это снова был Олег и, нацепив на лицо страдальческий вид, протянула:

— Пожалуйста, отпусти… Хватит. Сегодняшний вечер был ошибкой… — нет, свиданием эту встречу язык не поворачивался назвать.

Но встретившись с темными глазами Звереныша, обмякла и если бы не его руки, удерживающие меня, то упала прямо пятой точкой на мокрый асфальт.

— Не уверен, что могу выполнить это желание, негоже пачкать одежду, — суровый голос оборвал меня на полуслове. — Идем, я отвезу тебя домой, — а ледяной взгляд пробрал до костей.

Я заглянула в его лицо, ища хоть какой-то намек на то, что он будет приставать или же намекать в благодарность «за чудесное спасение» на секс, как мой предыдущий спутник. Но его лицо оставалось совершенно бесстрастным. А я мечтала поскорее оказаться дома, в своей постели. От резких движений кружилась голова и сильно мутило. Мне было ровным счетом все равно, кто меня отвезет домой – Зверев или таксист. Я едва стояла на ногах.

— Если только не будешь приставать… — пролепетала я заплетающимся языком.

На мгновение наступила такая зловещая тишина, что я подумала, будто оглохла. Абсолютно все звуки стихли, и остались только эти вот темные глаза, которые пробирали меня блеском своих льдин до самого сердца. Я и так особо не питала к мужчине трепетных чувств, а после таких взглядов и подавно.

— Меня не привлекают девушки, не отдающие отчета своим действиям. Пока находишься под воздействием алкоголя, можешь не переживать. Доходить до твоей кондиции в мои планы не вписывается, — мужской голос по-прежнему бил без пощады.

От одной мысли увидеть Зверева таким же пьяным, какой была сама в этот момент, я не сдержалась и рассмеялась, представив, так сказать, картину воочию. Удивительно, но под воздействием алкоголя думать о сексе со Зверевым было не так омерзительно. Хорошо, что мы находились на разных полюсах — мой градус был значительно выше. А трезвая, я бы ни за что не подумала о таких вещах.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Если вдруг начну трезветь, можешь еще немного влить в меня что-нибудь крепкого, потому что ты не в моем вкусе, — я немного привирала, но куда уж было совершать больше глупостей, чем наворотила за один вечер?

— Ты набралась до чертиков, идём, — в уголках его губ мелькнула холодная улыбка.

Мужчина взял меня под локоть, придерживая, подвел к темной машине, такой же черной, как его глаза.

— Я почти не пила, — я вправду пыталась оправдаться перед ним?

Но разве могло меня развезти с двух коктейлей до такой степени, что я едва стояла на ногах?

— Да, я заметил, — хмыкнул он.

— А разве такие, как ты, посещают вот такие места? — я уловила скрытую иронию в его словах и тоже решила ответить в подобной манере.

Мы остановились, а я заглянула ему в лицо, не понимая, зачем ему сдалось куда-то меня везти. Посадил бы в такси и все дела.

— И не такие посещают… — тихо проговорил Зверев и недовольно свел брови.

Я нервно облизала пересохшие губы. Мне захотелось коснуться его лица и провести пальцем по лбу, чтобы разгладить эту морщинку. Ему совсем не шло хмуриться, он как будто становился еще старше. Мужчина смотрел мне в лицо ничего не выражающим взглядом, затем открыл дверцу и помог забраться внутрь.

Удивительно, но пару часов назад я бы ни за что не села к нему в автомобиль, а вот под воздействием спиртного воспринимала мужчину не так остро. Лишь подумала о том, что не буду убирать далеко плащ, чтобы не дай Бог не заделать его дорогой салон, а потом еще оплачивать и его химчистку. Легче будет купить новый плащ и понять, что больше так напиваться никогда не буду. Как и встречаться с мужчинами. От них были одни сплошные проблемы.

Страх вывернуть содержимое желудка все же сыграл решающую роль, и я подумала, что лучше усну, чем вконец опозорюсь и закрыла глаза, отправляясь в увлекательный полет на вертолётах. Вспомнить бы еще после вот таких подвигов об этих захватывающих путешествиях…

13 глава. Алекс

Я вернулся из Казани уставший, опустошенный, и в то же время переполненный впечатлениями, словно побывал в захватывающей экспедиции по восхождению на Эверест. Переговоры с партнерами прошли удачно, но триумф, победа и подписанный контракт на внушительную сумму стоили мне больших трудов. Теперь же я мечтал немного отдохнуть, и желательно, не в шумной компании друзей, а в спокойной и домашней обстановке. В аэропорту меня встретил Тимур. По идее нужно было бы заскочить в офис, но я решил отложить все дела до утра.

— Останови у ресторана, что недалеко от дома, — уверенно попросил Тимура, проверяя почту в телефоне.

С утра ничего не ел, от голода свело желудок. Можно было, конечно, не заморачиваться с остановками и заказать доставку еды по телефону, как это обычно и делал. Но решил одним выстрелом убить двух зайцев — пока буду ждать свой заказ, выпью чашку кофе, чтобы взбодриться, и напишу Марине список дел на завтрашний день.

Тимур остался ждать в машине, а я вышел на улицу, расправляя плечи. Воздух был наполнен приятным ароматом осени и свежестью — недавно снова прошел дождь. С радостью бы прогулялся, чтобы размять затекшие мышцы, но сильно устал для подобных подвигов. Раздалась звучная трель, и я удрученно взглянул на дисплей телефона. Марьян сегодня одолел меня звонками — предлагал встретиться в клубе, и не получив от меня твердого отказа, продолжал настаивать на встрече. Только вот у меня совершенно не было сил и желания ехать в клуб, а тем более встречаться там с кем-то из партнёров. Ничего не имел против веселой компании, но я только что с дороги, без настроения, сильно уставший и ехать черт знает куда и вести беседу уже с пьяными людьми... сомнительное удовольствие.

Я же думал о том, чтобы вернуться домой, принять душ, поужинать и отдохнуть в спокойной обстановке. В последнее время я переутомлялся на работе, следовало немного сбавить темп. Перед тем как лечь спать, выпью снотворное, чтобы наутро быть бодрым и отдохнувшим. Сбросив звонок, я сунул телефон во внутренний карман пиджака и направился в ресторан.

Мне нравилось это небольшое и красивое заведение тем, что оно находилось не так далеко от моего дома, да и готовили здесь неплохо. На случай, если не успевал перекусить в течение дня, заказывал горячую еду с доставкой на дом. Очень удобно. Нанимать повара не имело никакого смысла, потому как в квартире иной раз я появлялся только для того, чтобы переночевать. Рано утром отправлялся на работу, и так по кругу. О большом доме я даже не мечтал, просторная квартира в центре Москвы меня полностью устраивала. Если вопрос о смене обстановки становился ребром, то всегда находились новые интересные места. Открывал карту и выбирал, куда бы хотел отправиться.

Я присел возле барной стойки и попросил чашку кофе, ожидая своего заказа. Приятная атмосфера ресторана мне нравилась, хотя и бывал в здесь нечасто. Набросав Марине примерный распорядок дел на завтрашний день и скинув его ей на почту, я немного расслабился. Выпил кофе, расплатился с барменом и пошел на выход.

Молодая девушка в темном платье, слегка пошатываясь, задела меня плечом, вскинула руку в извиняющемся жесте и продолжила движение, даже не подняв глаз. Особа, которую теперь бы узнал из сотен тысяч других, была явно навеселе и меня совершенно не признала. Было удивительно и весьма неприятно осознать, что девушка оказалась совсем уж и не такой неприступной, какой показывала себя там у меня в офисе, а потом у своей работы, когда я предлагал подвезти ее до дома. Происходящее показалось мне донельзя забавным. Разве сам не хотел новой встречи с Катей? Мной овладело любопытство, что она здесь делала и была ли одна? А может быть, ее кто-то поджидал на улице? Пьяную и готовую к приключениям…

Никогда не подглядывал за жизнью чужих людей, а сейчас нахлынуло желание отправиться следом за девушкой. За такими симпатичными и дерзкими представительницами женского пола всегда интересно наблюдать. В эти суматошные дни с плотным расписанием встреч я уже и позабыл о Кате, а вот сейчас снова поймал себя на мысли, что напрасно. Ее внезапное появление всколыхнуло внутри чувство интереса и азарта с новой силой.

Меня снова толкнули, пока я размышлял над всей этой ситуацией, смотря вслед удаляющейся фигуре девушки. На сей раз это был мужчина. Он направлялся строго по той же траектории, что и моя «мишень». А вот теперь стало любопытно вдвойне, чем же все-таки закончится эта история. Потому как сомнений почти не оставалось, что я стану зрителем захватывающей драмы. Хотя, если она со всеми была такая бойкая, как со мной, то, скорее всего, триллера.

Выйдя из ресторана, я пробежался взглядом по улице, выискивая знакомый силуэт, и заметив Катю и того молодого человека, что бежал за ней, приблизился к парочке. Некий Олег вёл себя бесцеремонным образом, отчасти напоминая мне в этот момент себя, когда я вот так же пытался склеить понравившуюся девчонку. Хотя такие строптивые и брыкающиеся мне ещё никогда не попадались. От резких слов о бывшем муже и какой-то верности в глазах бунтарки заблестели слезы и задрожал подбородок. Я надеялся услышать ещё какие-нибудь подробности о жизни девушке, но Олег перешёл от слов к действиям — прижался к ее губам. Катя отреагировала незамедлительно — принялась сопротивляться, отталкивала от себя назойливого ухажера. Я даже на мгновение залюбовался, с какой яростью она отбивалась от губ мужчины, а внутри меня что-то зашевелилось, когда наблюдал за тем, как чужой незнакомец так откровенно к ней прижимался. Сила пьяной девушки меркла под напором мужчины, и это осознание, что ей необходима помощь, вывело меня из транса. Из наблюдателя я переквалифицировался в спасителя. Мгновенно оказавшись рядом, я отшвырнул парня в сторону и набрал Тимура, чтобы он вызвал охрану и подогнал машину. Так уж и быть, побуду сегодня рыцарем для этой недопринцессы. Принцессой у меня язык точно не поднимался ее назвать. Сколько она выпила? Не очень осмотрительно с ее стороны, если учесть, что пришла в ресторан вот с таким кавалером, жаждущим любви.

Огрызок попытался на меня накинуться и учинить драку, но я не дрался с пьяными и вообще старался больше в это все не ввязываться. Достаточно с меня было по молодости уличных боев. Хватит, наелся. И на самку его я не претендовал, но просто возмутил сам факт, что девушка сопротивлялась и явно была не настроена на продолжение вечера. Той бы проспаться прежде, чем отвечать на ласки немилого ухажера.

Пока я сдавал взбунтовавшегося «Ромео» охранникам, Катя попыталась ретироваться, но я все время держал ее в поле своего зрения. Мне стало жаль девушку, зачем она так набралась, что едва стояла на ногах? Если бы я не вмешался, то этот Олег, скорее всего, завалил ее где-нибудь на мокрой траве по пути домой…

Догнав Катю, я поймал ее за руку и предложил ей свои услуги такси. Она смотрела на меня своими большими глазами совершенно бесстрастно. Мне даже не пришлось ее уговаривать, она была изрядно пьяна и сразу согласилась. И вопреки моим расчётам узнать по дороге до ее дома причины, по которым она вдруг опустилась до таких вот крайностей, девушка уткнулась носом в свой плащ и заснула.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Горько ухмыльнувшись, я посмотрел на Катю и думал теперь о том, как поступить. Естественно, адреса ее я не помнил, хотя документы проверял, когда засовывал деньги в кошелек. И штампа в паспорте, кстати, никакого не видел. Не знаю, почему снова вспомнил о словах того недоумка. Но девушка выглядела очень молодо, не похоже, что она уже успела побывать замужем. Да и разве с таким характером там оказывались? Хотя возможно... Внешне она была очень привлекательна, с огоньком и дерзинкой во взгляде. Мимо такой точно сложно пройти.

Мельком поглядывая на Катю, я думал о том, что мне с ней делать. Держа руль одной рукой, я дотянулся до ее сумочки — документов в той не оказалось, лишь телефон и деньги, да ключи от дома. Все. Даже косметики никакой не было. Не густо.

Конечно, я мог позвонить Тимуру, наверняка он запомнил ее адрес, когда в прошлый раз я просил его сопроводить девушку до дома, а может и забыл… Но мне куда проще было привезти ее к себе на квартиру, сгрузить в одной из комнат. Тем более, я так устал, чтобы разводить бурную деятельность по поиску ее адреса. Ей же уроком будет на будущее, как напиваться до такого вот состояния. Благо, адекватно ещё себя вела. «Не буйная», — мелькнуло в голове, и я снова ухмыльнулся, скосив на нее взгляд.

На том и порешив, что вернусь домой вместе с Катей, положу ее на диване в гостиной, а сам приму душ, перекушу и тоже лягу спать. К алкоголю, в целом, я относился негативно. Но иногда, бывало, и сам расслаблялся подобным образом. Правда, не до такого состояния, как моя спутница. Да и о каком расслаблении шла речь, когда девушка, слегка повернувшись в мою сторону, продемонстрировала мне увесистую троечку — не меньше, что скрывалась под платьем. Если конечно в бюстгальтере не голимый пуш-ап. Аппетитные формы, стройные ножки и ладная фигурка, слегка приоткрытый рот и полные, дрожащие губы бодрили сильнее любого энергетика. Я не знаю, что на меня нашло, но не сдержался и провел подушечками пальцев по ее розовым, набухшим губам и подбородку. Ее кожа была похожа на мягкий шёлк. Такой же ровной, гладкой и немного прохладной.

Почему именно сейчас вспомнил о том, что так и не позвонил Михаилу — директору того самого ресторана, где работала Катя, не знаю. И чем не повод сделать звонок прямо сейчас и отвлечься о глупых мыслях о ее красоте. Не то утром снова забуду, а девушка ещё сопьется по моей вине. Уж не поэтому ли поводу так набралась? Или заливала горе по своему бывшему жениху? Вот на такие разбитые в хлам сердца у меня был нюх. Может быть, потому что сам много страдал в детстве?

— Товарищи по несчастью… — произнес я вслух, хмыкнул и потянулся за телефоном, чувствуя, как стало тесно в паху при виде симпатичной и доступной девушки на соседнем сидении.

Когда я говорил ей, что меня не привлекают пьяные барышни, почти не соврал. Но вот только на нее эта правда, по-видимому, не распространялась — она хоть пьяная, хоть трезвая вызывала у меня смешанные чувства, но равнодушным точно не оставляла. Интерес, приправленный возбуждением и желанием обладать, обрушился на меня так же неожиданно, как сильный ливень в летний день. Отвернувшись от девушки, я приложил телефон к уху, запрещая себе думать о ней вот в таком вот ключе. Ведь хотел же провести спокойно вечер. Но, похоже, покой мне только снился...

14 глава. Алекс

Заехав на подземную парковку, я заглушил двигатель и взглянул на девушку. Понимал, что совершал опрометчивый поступок, но не оставлять же ее на улице? Тем более, сам вызвался, она меня не просила о помощи. Взяв Катю на руки, я обратил внимание на ровную кожу неестественного белого оттенка и яркий румянец на щеках. Возможно, виной тому была ударная доза алкоголя в ее организме, но даже в таком состоянии она выглядела притягательно. Хотя таких вот красоток кругом было огромное множество, но с таким взглядом и энергетикой как у нее единицы.

Катя никак не отреагировала на мои прикосновения. Раздень я ее сейчас и положи с собой в постель, наутро меня ожидало бы увлекательное шоу. Сомневаюсь, что она достоверно вспомнила бы о том, был у нас секс или же нет. Эта навязчивая идея засела глубоко в голове и не давала мне покоя. Хотелось сделать ей что-нибудь такое... чтобы снова увидеть ненависть и злость в ее взгляде, как тогда в машине, когда она попросила остановить автомобиль. Такого накала и сильных эмоций я ещё не получал ни от одной девушки. И то, как она остро и ярко реагировала на меня, определено, наводило на мысли, что эта стерва умела быть горячей в постели. А с учетом вскрывшихся подробностей о ее жизни, а в частности, нюанса с замужеством, я точно не стану ее первым мужчиной. К слову сказать, девственницы не вызывали у меня буйного восторга.

Эти мысли о девушке и ее страстности так поглотили меня, что я и не заметил, как добрался до квартиры. Кое-как открыв дверь, я вошёл в свою обитель. У меня не было шикарного многоэтажного дома, зато просторной квартиры и навороченного автомобиля мне хватало за глаза. Я больше любил путешествовать и работать. А содержать дом и штат прислуги — не мой удел. Как и семья со всеми вытекающими из нее последствиями. Я привык быть один и менять привычный образ жизни не собирался.

Оставив Катю на диване в гостиной, я принес из спальни свое одеяло и накрыл им девушку. Вопреки маниакальной и сумасбродной идее разыграть ее и положить в свою постель, решил оставить бунтарку в покое до утра. Еще неизвестно, как она отреагирует на мою самодеятельность. Надеюсь, не разгромит мне квартиру.

Но, чтобы заниматься такого рода развлечениями, у меня еще не было и сил, я очень устал, практически не спал два дня. Но идею с подобным розыгрышем пометил, как забавную и сохранил на всякий случай заметку в телефоне. Так и написал «Напоить бунтарку». Но только уже в своём обществе. И не до бессознательного состояния, до которого она напилась сегодня, а игривого. И желательно на моей территории. Ухмыльнувшись, я взглянул на темного ангела, что лежал на диване в моей гостиной, и напряжённо потер переносицу, развернулся и поплелся в душ. После я собирался плотно поужинать. Не иначе тоже впаду в забытье, но только от голода и усталости.

Утром меня разбудил будильник на телефоне. Я отключил его и раздражено отшвырнул аппарат в сторону. Но вспомнив о том, что на сегодня запланировал кучу дел и еще вчера скинул Марине этот список встреч и совещаний, открыл глаза. Потянувшись, я сполз с кровати и натянув штаны, направился в гостиную, чтобы посмотреть, как там моя «гостья». Может, вдобавок ко всем неудобствам, уже обчистила меня и поминай, как звали? Но девушка спала на диване в той же позе, в какой я вчера ее оставил. Приблизившись к ней, я потрогал ее щеки и лоб. Может, она уже и не дышала вовсе?

Слегка поморщившись, девушка отмахнулась от моей руки и повернулась на другой бок, одеяло сползло с ее тела, а она соблазнительно закинула на него свою стройную ножку, оголяя бедро. Платье задралось, и моему взору предстала будоражащее воображение картинка. Мой член тут же пришёл в себя и дернулся в трусах, а я с мучительным стоном решил ретироваться с опасной территории и направился в душ.

«Наверное, она и к обеду не проснется», — думал я, стоя под прохладными струями воды. Будить девушку мне совсем не хотелось. Я представил, как ей будет плохо и самого передернуло, — не желал бы я оказаться на ее месте.

Выйдя из душа, я провел небольшую ревизию в своей аптечке и нашёл обезболивающее. Развёл шипучку в стакане с водой и вернулся в гостиную.

В целях, чтобы этот «ангел», проснувшись, не разбомбил мне половину квартиры, я решил безопаснее будет ее разбудить и объяснить, где она и почему находится в моей квартире. И после этого ехать на работу. А уже как проспится и придет немного в себя, позвоню Тимуру, и он отвезёт ее домой.

Я наклонился и похлопал ее по щеке, но девушка начала отворачиваться от моей руки, словно от назойливой мухи. Взяв ее за плечи, я легонько тряхнул ее и приподнял. Это подействовало лучше. Катя слабо разлепила глаза, но сфокусировалась на моем лице не сразу. От нее порядочно разило алкоголем. И я снова задался вопросом, сколько она вчера выпила. Неужели не знала своей нормы? Нет, я не заботился о ней, но, черт бы ее побрал, мне было ее жаль.

— Просыпаемся, — нет, я не собирался быть милашкой, будь она хоть Джессикой Альбой, хоть Анджелиной Джоли. Да, конечно, я наделся на продолжение знакомства — на пару или тройку раз она бы сгодилась. Вполне достаточная цифра, чтобы утолить свой интерес. Но только не по пьяни. Пусть для начала придёт в себя.

— Ты? — слабо пролепетала она и мучительно простонав, схватилась за голову.

А я не торопил ее, знал, что в этой прелестной головке сейчас полная каша. Молча любовался, едва сдерживая ухмылку.

— На, выпей, — я протянул ей стакан, и она недоверчиво на тот посмотрела.

— Что это? — скривила лицо, держась рукой за висок.

— Обезболивающее, — я внимательно наблюдал за ней, потому как впервые отпаивал вдрызг пьяную девчонку.

Катя взяла стакан и выпила его содержимое залпом. Взглянула на меня исподлобья, будто пытаясь вспомнить, как оказалась в моей квартире. Затем резко дернулась на месте, видимо, догадка, что мы могли переспать, озарила и привела ее окончательно в чувство. Она опустила глаза на свое тело и шумно, с неким облегчением, выдохнула, заметив на себе одежду.

— Ну, нет, я не извращенец. Ты отрубилась ещё в машине. Адреса сказать не успела. Поэтому я привез тебя к себе, — она сконфужено осматривалась по сторонам.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Что удивительно — не истерила, не вопила, не задавала вопросов, а лишь разочарованно ухмыльнулась. Неужели было стыдно за себя? Мне бы в отличие от нее — нисколько. Я ожидал другой реакции, но никак не смущения.

— Мне нужно домой, — она слабо оттолкнула меня, и я освободил ей пространство.

Катя резко вскочила на ноги, отчего я поморщился и едва сдержал улыбку, потому как этот финт был похож на трюк каскадера — сейчас ей прилетит ядерная атака боли, и она вернется обратно со стоном на диван. Но вопреки моим ожиданиям она таки устояла на ногах, схватилась за голову, постояла немного и неуклюже наклонилась за сумочкой.

— Ты уверена? Я ведь не гоню тебя, просто разбудил, чтобы предупредить, что ухожу на работу. Ты можешь пока полежать и поспать, в холодильнике есть еда. Вечером тебя мог бы отвезти мой водитель...

— Нет, — она вскинула руку вверх, затем снова опустилась на корточки, подбирая уже свои туфли. В мою же сторону она совсем не смотрела, будто игнорировала мое присутствие.

— Я домой, — сбивчиво проговорила она.

Я подумал, что она, должно быть, чокнутая. Ну, если так торопилась, то не вопрос — вызову Тимура прямо сейчас. Только для начала сам доберусь до работы.

Катя мельком оглянулась, нашла взглядом свой плащ, схватила его и, пошатнувшись, замерла на месте, держась за голову.

— Да черт тебя дери! — не выдержал я и схватил ее руку вместе с плащом. — Ты на ногах едва стоишь. Ложись обратно и проспись. Успеешь домой. Говорю же, я сейчас уеду. Тебе никто не будет мешать, — она посмотрела на меня снизу верх, сощурив красивые голубые глаза.

Ярко красные щеки на бледном лице говорили о том, что видимо интоксикацию она получила неслабую. Либо не пила давно... Хотя какая теперь разница? Не хватало еще, чтобы она дошла до лифта и свалилась в обморок. Почему-то в такой исход верилось больше всего. По одному взгляду на девушку и так было понятно, как ей нехорошо было в эту минуту.

Катя снова потянула свою руку и, вырвавшись из цепкого захвата, осмотрела гостиную и выбрала верный курс на выход. Честно сказать, я даже удивился. Опешил от ее решительности и опомнился, когда услышал щелчок открывшегося замка. С грозным рычанием я побежал следом, девушка воевала с замком, но тот ей не поддавался. Я уже откровенно злился ее упертости.

— Он на сигнализации, нужно ввести код.

Она повернулась, держась за стену. Посмотрела на меня вымученным взглядом.

— Ну, так введи, — попросила она.

— И куда ты собралась? — я намеренно стоял и издевался. Даже и не подумаю ее отпустить.

— Открой, пожалуйста, дверь, — тихо, почти шепотом говорила Катя. — Это ошибка, я хочу домой. Извини, что доставила столько неудобств. Я доберусь на такси, мне нужно домой... — снова повторила она извиняющимся тоном и с мольбой поглядела на меня.

— Я же сказал — не вопрос. Сам тебя отвезу, если так необходимо, — меня уже выводило из себя, что она едва стояла на ногах, но геройствовала и собиралась куда-то идти.

— Нет, пожалуйста, — она замотала головой. — Не нужно… — она тяжело задышала, когда начала оседать на пол, и я понял, что сегодня она точно не попадёт домой. Скорее всего, на капельницу с витаминами, чтобы поскорее прийти в себя. Ее организм не выдержал такой дозы спиртного. Я подхватил Катю уже почти у самого пола и, взяв на руки, отнес в гостиную и положил на диван.

Ругаться вслух — не имело смысла, злиться на нее — тоже, а вот хорошенечко ее отшлепать по заднице, когда очнется и придет в себя — вполне.

Достав из кармана спортивных брюк телефон, я набрал Станислава Борисовича — главного врача клиники, где периодически наблюдался сам. Детская травма головы иногда вызывала дикие боли, приходилось быть частым гостем в клинике и проходить обследование.

Он ответил практически сразу. Я вкратце обрисовал ему все ситуацию, обещая заплатить за срочность по двойному тарифу, а также озвучил обязательное условие не покидать стен дома. Он пообещал, что через сорок минут приедет медсестра. Возьмет все необходимые анализы у девушки и отправит их с водителем в лабораторию, поставит капельницу с витаминами, чтобы Кате стало лучше.

Поблагодарив его, я разъединил звонок и направился на кухню, включая телевизор. Дождусь медсестру и поеду на работу, а пока как раз успею позавтракать.

15 глава. Катя

Слабо разлепив тяжёлые веки, я осматривала незнакомую обстановку и не понимала, почему нахожусь в чужом доме. Голова жутко болела, словно по ней непрерывно стучали молотком на протяжении всей ночи или нескольких дней. Поморщившись, я попыталась привстать, но ощутила дискомфорт у сгиба локтя. Опустила глаза и увидела катетер в своей вене, от которого шел тоненький проводок к капельнице с прозрачным раствором. Болезненный спазм обхватил мою голову в стальной жгут и с силой его сжал. Простонав от боли, я откинулась на подушку, понимая, что у меня совсем не было сил, чтобы встать. Я даже испугалась, что со мной случилось нечто страшное — у меня отказали ноги, но я пошевелила своими конечностями — те слушались и поддавались мысленным командам.

Тогда потихоньку я начала воспроизводить в памяти последовательность предыдущего дня. Или всё-таки дней? Но в голове была полная каша. Помнила лишь чётко лицо Олега, который ко мне приставал, а потом большое и яркое пятно. Хотя нет… вспомнила, как села в автомобиль к Звереву, а еще проснулась в этой же самой комнате и как мне было плохо. Точно! Я даже попыталась уйти домой...

Словно в замедленной съемке я прокручивала предшествующие события и детали своего «выхода в свет», которые и привели меня к такому вот состоянию. Тяжело вздохнув, я ощутила такой стыд, какой, наверное, никогда ещё не чувствовала за всю свою жизнь. Допиться до такого состояния, что мне понадобилась капельница… Представляю, что теперь обо мне подумает этот Зверев. Что я конченая алкоголичка? Ничего не скажешь, упала на дно, так упала. Но вот только оттолкнуться от этого самого дна что-то пока не получалось. Во рту стоял мерзкий и противный вкус, как будто всю ночь напролет я вылизывала языком метрополитены столицы.

Набрав в легкие воздуха и мысленно собравшись с духом, я попробовала снова привстать. Теперь я вспомнила, почему так торопилась поскорее уйти из чужого дома — мне было стыдно. Но только не уверена, что в данном случае слово стыд самое подходящее. Я ощущала себя низкой и падшей женщиной. Нет, не алкоголичкой, но полной дурой. Как можно было напиться до такого вот состояния? И голодный желудок вовсе тому не оправдание. И то, что я не пила уже много времени, примерно года два, тоже не стоило брать в расчет.

— Боже... — произнесла я со стоном, едва не плача от досады.

Мне было все равно, что обо мне подумает этот богач, но мне бы не хотелось, чтобы он считал, что я конченая неудачница. Потому что это было не так! Да, я чувствовала себя одиноко, мне было плохо, я потеряла работу, я поругалась с Таней, я... Да можно сколько угодно было искать себе и этому поступку оправдание, но суть оставалась прежней. Я лежала под капельницей, получила сильнейшую интоксикацию, потому что упасть в обморок от похмелья — это крах. По-другому даже и не назвать то, что со мной произошло. Оставалось ещё расплакаться и заслужить статус истерички. Надеюсь он не вызывал психиатров?

— Вы проснулись? — в комнате послышались шаги, и появилась милая девушка в белом халатике с аккуратным хвостиком на голове, на ее лице практически не было макияжа.

Не чета мне, наверняка, опухшей, бледной и больной. И когда я вдруг начала переживать ещё и за свой внешний вид? Кстати, надеюсь, я не заблевала ему дом? Навряд ли... Но в свете последних событий, я ничему уже не удивлюсь. Обычно мой организм плохо переносил алкоголь, и на следующий день я чувствовала себя отвратительно. Но впервые я чувствовала себя отвратительно до такой степени. Если бы спиртное выходило обратно из нужных отверстий, это значительно облегчило бы мое состояние. Но именно сегодня и в этот раз я была рада, что ничего этого со мной не произошло. Даже развивать эти мысли не хотелось. Я лучше прокапаюсь, чем... В общем, мне было очень стыдно и унизительно.

— Две капельницы я уже сделала, мы проведем детоксикацию организма, чтобы облегчить болезное состояние, — набор слов, что произнесла девушка, были мне понятны лишь относительно.

До этого самого дня я видела только в кино, как хронических алкоголиков вот таким образом приводили в чувство — закрывали в больничках и кололи лекарства. Дожила. Докатилась. Нет, допилась! От последней мысли я слегка улыбнулась, но улыбка получилась безжизненная, а сама я пребывала в полном отчаянии.

Девушка отсоединила меня от капельницы. Приложила ватку и заставила согнуть руку в локте.

— Завтра утром ещё две, и будете, как новенькая, — девушка по-доброму мне улыбалась, а я снова подумала о хронических алкоголиках, сравнивая себя с теми.

Да уж… девочки мечтали стать принцессами, встретить своего принца, а я, о чем вчера мечтала, когда пошла с Олегом на свидание и напилась в хлам? Капать лекарства от интоксикации? Ну просто предел мечтаний! И как выбираться из этого дна, в котором очутилась, если оттолкнуться от него не получалось? Оставалось лишь карабкаться наверх, сдирая кожу на руках об острые выступы.

— Спасибо, — вежливо отозвалась я.

Девушка была совершенно не при чем, что я вот так переоценила свои возможности. И мне ровным счётом было все равно, что она думала по этому поводу.

— Тогда я пойду. Алексей Сергеевич звонил и сказал, что скоро будет дома, а завтра утром я вернусь.

Интересно, а я успею сбежать? Уж этот поступок точно был не глупее всей этой ситуации, в которой я оказалась.

Голова была тяжёлая, словно я не спала несколько месяцев кряду и находилась в глубоком стрессе. Однако я попыталась обдумать свою дальнейшую тактику поведения, но казалось, вместо мозгов образовалась плотная воздушная вата.

И вопреки моим планам по-тихому осуществить побег, Зверев оказался в гостиной даже раньше ухода медсестры. Вошел в гостиную уверенным шагом и остановился напротив нас. Как бы плохо мне не было, но я успела обратить внимания на то, как девушка приосанилась и выпятила свой роскошный бюст вперёд, а глаза ее загорелись. Она неторопливо складывала свои принадлежности в яркий сиреневый чемоданчик и не сводила вожделенного, восхищенного, влюбленного, могу продолжать до бесконечности какого взгляда, но суть оставалась одна — она благоговела перед ним. Я даже поймала себя на мысли: «Учись как нужно себя вести, чтобы нравиться мужикам», — смотреть заискивающе им в рот и ловить не то, что каждое слово, а каждый вздох и всецело растворяться во флюидах дерзкого аромата его одеколона.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Снова ощутив сильный болевой спазм в висках, я отвернулась от этой идиллии, мысленно покатываясь от смеха над этой глупышкой. Но прежде успела заметить, как Зверев тоже не упустил возможности «козырнуть» — улыбнулся медсестре обезоруживающей улыбкой.

Разница между мной и той девушкой в халатике была в том, что я всегда умела отличить вежливость от настоящей заинтересованности. И эта мысль заставила меня ужаснуться, я вздрогнула и испуганно посмотрела в сторону мужчины. Мне не хотелось, чтобы я ему нравилась. Мне вообще не хотелось никому нравиться. Я прекрасно жила своей тихой и размеренной жизнью и перемен точно не ждала. И даже не мечтала о тех. Меня полностью все устраивало. И любовника я не хотела себе заводить. Даже вот такого симпатичного и богатого. И даже бедного и некрасивого — вообще никакого.

Так меня поглотил поток отчаянных мыслей, что я и не заметила, как девушку уже выпроводили из дома, а Зверев вернулся в комнату. Мужчина мне не улыбался, нет, но смотрел так, что сомнений не оставалось — я его привлекала. Но я старательно продолжила делать вид, что не замечаю этого заинтересованного взгляда. Мне казалось, так будет лучше для всех.

Закатное солнце мягким светом проникало сквозь высокие окна, создавая приятную и легкую атмосферу, но мне же было сейчас совсем нелегко. Я чувствовала себя не в своей тарелке. Мне было неловко. Я хотела отправиться домой, принять душ, побыть в одиночестве, чтобы осмыслить, что качусь по наклонной вниз, засесть перед монитором ноутбука и найти, наконец, какую-нибудь работу, чтобы перестать обо всем этом думать.

— У тебя такой вид, будто ты собираешься выпрыгнуть из окна, — я отвела взгляд от стекол и с деланным спокойствием посмотрела в его сторону.

За величественными колоннами многоэтажек солнца почти не было видно, правда, у меня была отличная фантазия, и я собиралась думать, о чем угодно, но только не о человеке напротив. Тяжело вздохнув, я приняла сидячее положение и, хотя по-прежнему ощущала себя не очень хорошо, могла уже ясно мыслить.

— Я не знаю, что сказать, — чувствовала себя крайне неловко. От стыда хотелось провалиться сквозь землю.

— Спасибо будет вполне достаточно, — голос Зверева оставался таким же спокойным, как и непроницаемое выражение на его лице, только в глазах горел неподдельный интерес.

Весь его вид и расслабленная поза говорили о том, что он в любую минуту готов был дать жесткий отпор, стоит мне только найти повод. Он будто выжидал моей реакции. А я, в свою очередь, вдруг осознала, что ни черта не понимала в этой жизни. Олег, казавшийся мне хорошим и добрым парнем, на деле оказался похотливым недоумком, а Зверев, которого я обвиняла в бесчеловечности, возился сейчас со мной, как с бездомной и больной собакой, которую случайно нашел на улице.

16 глава. Катя

Мужчина смотрел на меня задумчивым взглядом, а я рассматривала его в ответ, думая о насмешках судьбы.

— Спасибо, — я испытывала сильные угрызения совести и снова подумала о том, что провалиться сквозь землю — лучший выход из ситуации.

Я прекрасно отдавала себе отчет, что находилась на чужой территории, накосячила нещадно и теперь не знала, как улизнуть. А уйти из дома мужчины хотелось сейчас же, не медля и минуты. С глаз долой как говорится...

Окинув Алексея беглым взглядом, я отметила про себя, что костюм сидел на мужчине как влитой, из-под пиджака выглядывала белая рубашка, верхние две пуговицы были расстегнуты, я заметила, как перекатывался его кадык, и пожалела, что вообще пришла в себя. Может быть, на фоне пьянки в голове что-то повредилось, недаром же медики в один голос твердили, что спиртное наносит организму непоправимый вред.

— Мне жаль, — твёрже повторила я, вспомнив о том, что, когда не нужно, всегда мямлила и пятилась назад. Видимо настала пора исправлять досадные недоразумения. — Я ... — но подумать и сделать — разные вещи. — Я... — черт, лучше бы мужчина сдал меня психиатрам, наверняка с теми и то легче было договориться и поговорить. — Извини, что доставила столько неудобств, я сейчас уеду, — выдавила я из себя.

Ну, по крайней мере, в этих словах была толика здравого смысла, потому как я доставила мужчине массу неудобств и чувствовала себя обязанной. Возможно, вмешивалась в его планы на вечер и точно не собиралась заменять ту отчаянную самку, которая сношалась с этим альфа - самцом. Нет уж, хватит с меня всех глупостей. Учиться на собственных же ошибках начну с этой минуты.

Алекс сморщил лицо, как будто я предложила ему устроить ограбление, неприязненное выражение его лица точно на то указывало.

— В прошлый раз, когда ты собиралась уехать домой, упала в обморок прямо в моей прихожей. В этот раз, думаю, с учетом небольшой детоксикации ты дойдёшь либо лифта, либо… Твои ставки? — он нарочно поддразнивал меня? И видимо получал от этого удовольствие.

В ответ я лишь поморщилась. Совсем смутно помнила тот обморок. Мне казалось, я просто уснула, точнее, заснула на ходу.

— Но... Я... — и сдавшись произнести нечто членораздельное, смолкла и закусила губу, смотря в лицо мужчины смущенным взглядом.

— Ты останешься у меня до завтра. Закончишь курс лекарств, — он снял с себя пиджак и бросил на спинку дивана.

У меня каждый волосок на теле встал дыбом от мысли, чтобы провести ночь в чужом доме, в логове Зверя, такого привлекательного, твёрдого... и совершенно незнакомого для меня человека. Алексей принялся расстегивать запонки, и это было завораживающее зрелище. Не знаю, почему вспомнила о той медсестричке, но сейчас была ничем не лучше — смотрела на него и не могла отвести глаз. Захотелось тут же вколоть себе какое-нибудь противоядие, чтобы не поддаваться всеобщей эпидемии.

— А что будет, если не колоть полностью курс лекарств? — спросила я, и тем самым только что пережала красный проводок на детонаторе.

Взгляд, каким мужчина наградил меня, по мощи был подобен сильному взрыву. Да что там, предложение об ограблении по сравнению вот с этим безумным огнем, блестевшим в его глазах – так, игрушки.

— Намекаешь, что пора и честь знать? — Зверев прищурился, когда говорил эти слова холодным и безразличным тоном. Это слегка обнадежило.

— Да, мне неловко, и все мои вещи...

Да что я, в конце концов, оправдывалась перед ним? Могла в любое время встать и уйти – я абсолютно свободный человек. Но только вот приподнявшись с дивана, поняла, что находилась в одном белье. Мое платье... глаза лихорадочно забегали по дивану, пока я не наткнулась на него. И натянув одеяло едва ли не по подбородок, испуганными глазами посмотрела на Зверева.

— Нет, я тебя не раздевал. Пока что... — нагло ухмыльнулся, заметив, как я высоко вскинула подбородок. — Но, кажется, пора уже поговорить? — уже несколько мягче предложил он.

Я неуверенно кивнула, мысленно поблагодарив мужчину, что хотя бы не касался меня, а ведь мог оказаться извращенцем и...

Нет, о таком я точно не мечтала, и моя голова была повреждена не до такой степени.

— Ты напилась вчера в клубе, помнишь? — спросил он, снова ухмыляясь, но я не подала виду, что меня задевал этот тон, смешки и намеки.

Я снова кивнула в ответ.

— К тебе приставал некий Олег...

Это я тоже помнила и потому быстро кивнула.

— И ты хотела поехать домой на такси, но я предложил подвезти, а ты согласилась.

Я не стала кивать, потому что на меня это не похоже, но я выпила и может быть, в какой-то момент передумала... Вспомнить бы ещё, чем руководствовалась, принимая это решение.

— Потом все банально и просто, ты уснула в машине, отключилась, я не знал адреса и привез тебя к себе. Утром я собирался на работу и решил тебя предупредить, что ухожу, а ты можешь пока поспать. Но ты решила погеройствовать и уйти домой, но дошла только до прихожей и свалилась в обморок почти у входной двери. Я позвонил своему врачу, у тебя взяли анализы, подтвердилась, кстати, сильная интоксикация. Двумя коктейлями как ты говорила, явно не обошлось, — он ехидничал по этому поводу, мне не показалось?

— Что? — я непонимающе на него смотрела. Вспомнить бы еще, что я ему говорила. Потому что пробелыв памяти были существенные. Но ведь я и в самом деле много не пила! Если только... Олежка! Он приносил нам выпивку и вполне мог разбавлять мои коктейли чем-нибудь крепким. Откуда ему было знать, что я плохо переносила разные виды горячительных напитков?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Ты знала, что некоторые парни любят подсыпать девушкам легкие наркотики для сговорчивости? Организм, правда, у всех реагирует на эти препараты по-разному. Ты видно, совсем слабенькая. Тебе назначили несколько капельниц и хороших препаратов. Уже завтра к вечеру ты будешь чувствовать себя практически отлично, — у меня от всех его слов по спине пробежал холодок.

Нет, такого я не знала и совсем не ожидала от Олега… Напоить меня какой-то дрянью, чтобы затащить в постель?! Меня захлестнуло волной гнева. Каким все же нужно быть моральным ублюдком, чтобы вот так поступить… в голове не укладывалось.

— Я все оплачу, — я хорошо помнила о скрупулезности хозяина этого дома к возврату разного рода долгов и оплате счетов.

Алексей чертыхнулся, смотря на меня как на дурочку.

— Ты, наверное, с луны свалилась, да? Прошлого раза было вполне достаточно. Я был не в духе и, кажется, вернул тебе деньги, — эти слова вызвали лёгкую улыбку на моих губах. С радостью бы повторила те моменты ещё раз, предварительно стерев себе из памяти наши встречи. — И ты нашла им не лучшее применение, — заметил он, намекая на мой поход в ресторан с неблагонадежным кавалером. — В общем, мне ничего не нужно. И если так желаешь идти — силой рядом с собой никого не держу, — его настроение вдруг резко переменилось, и он помрачнел. — Прямо сейчас вызову тебе машину. Как ты желаешь — на такси или мне попросить Тимура — моего водителя отвезти тебя домой?

— Такси, — ответила я без заминки, и в ответ он наградил меня ещё одним мрачным взглядом, которым выворачивал все внутренности.

Но одна мысль — провести в его доме ещё одну ночь уже находясь не в беспамятном состоянии, а по доброй воле... это точно нужно было тронуться умом, чтобы пойти на такой шаг осознанно. Бог с ними с этими капельницами, уверена, там и так накапало уже столько что мне и вовек не расплатиться с мужчиной.

17 глава. Катя

Зверев без слов достал телефон из кармана брюк и, набрав номер, приложил аппарат к уху. Спустя минуту он торжествующе на меня посмотрел, а меня затрясло от гнева. Он затевал нечестную игру и вместо ожидаемого звонка в службу заказа такси позвонил в ресторан и заказал еду на вечер для двух персон.

Мог бы и не так открыто намекать, чтобы я поскорее убиралась из его дома. Давал понять, что вскоре его навестит женщина, раз я оставаться не хотела? Ну так не вопрос — вызову такси сама. Пусть и не надеется, я не собиралась сдаваться и тоже умела давать отпор.

— Да ладно тебе, оставайся. Пока я вёл себя отлично и поводов усомниться в себе не давал, — он положил телефон в карман брюк. Предлагал быть третьей? — Тебе чай или кофе? — спросил он и тут же ответил: — Хотя какой кофе… где-то у меня лежал ромашковый чай... — произнес он задумчиво. — Моя предыдущая любовница была помешана на травах, — он специально сделал на этих словах акцент? Но попал ими в самую точку.

— Не поверишь, но мне и про будущих знать не интересно, — отбросив осторожность, ответила я.

Атмосфера между нами вмиг накалилась.

— Кажется, я понимаю твоего ухажера. На его месте я бы увеличил дозу, — намекал на мою несговорчивость, серьезно?

Я свирепо уставилась на мужчину, понимая, что, если продолжить эту словесную перепалку, то к ночи мы поубиваем друг друга. Потому как конституция и права человека для этого индивидуума не значили ровным счетом ничего.

Зверев повернулся и подмигнул мне. Я даже растерялась от такого жеста с его стороны и так и застыла с раскрытым ртом, не зная, что ответить на такую наглость. И приняла правильное решение промолчать, не иначе и правда придется выброситься из окна. Но может быть, после этого он будет несколько нежнее к своим гостям и осторожнее в выборе шуток.

Если бы кто-то сказал мне вчера вечером, когда я собиралась на свидание с Олегом, что ночь я проведу в доме Зверева, я бы не поверила и рассмеялась. Разразилась истерическим хохотом. Но сейчас мне было не смешно. И пусть дома меня никто не ждал, даже кошка или хомячок, но вот к таким резким переменам в жизни я была не готова.

На лице Алексея больше не было масок, он устало потёр подбородок и как-то странно на меня посмотрел. Перепады его настроения начинали меня нервировать.

— Можешь не переживать, я не из тех людей, кто получает кайф, когда девчонка ломается и говорит «нет». Я люблю секс по обоюдному согласию.

— Меня дома ждут, — пискнула я.

Не знаю, как такая «грандиозная идея» пришла в мою голову, видимо, от безысходности. Но ведь он не знал наверняка, что я была не свободна. Может, меня дома ждал молодой человек или на крайний случай больная мама.

— Ну да, — он пожал плечами и улыбнулся уголками губ. — Твой ухажер и правда тебя ждёт. Но только в отличие от меня, не брезгует сексом по принуждению. Или мне показалось, что ты не хотела его прикосновений?

Я молчала, понимая, что бесполезно выехать на этой лжи, он раскусит меня в два счета.

— А те слова о бывшем муже, что говорил тот парень? — вдруг спросил Алексей.

И я последовала его примеру и тоже хмуро свела брови.

— Он погиб несколько лет назад. Авария. Но я не хочу об этом говорить.

На лице Алексея отразилось нечто вроде недоумения, он смотрел на меня пристальным взглядом. Молчание между нами, казалось, длилось целую вечность, прежде чем он снова заговорил:

— А напилась зачем?

Но я не была готова к таким виражам и откровениям. Легче всего получалось держать оборону.

— А зачем люди иногда пьют и веселятся? — огрызнулась я в ответ.

Зачем спрашивается, ворошить былое? Я же не лезла к нему в душу.

— Ладно, — он тяжело вздохнул. — Я весь день не ел. Пойду приму душ и, как привезут еду, поужинаем и разойдемся каждый по своим по углам. Завтра поедешь домой. Ты меня ничуть не стеснишь.

Его упоминание о душе напомнило, что и мне было бы неплохо освежиться, но это совершенно исключено. Мне не во что было переодеться.

— Если хочешь, я дам тебе свой халат, можешь тоже принять душ, — он будто прочел мои мысли. — Можешь даже вместе со мной, — нагло ухмыльнулся, а мои глаза загорелись гневом от такого бестактного предложения.

— Ну, уж нет, благодарю, — негодующе ответила я.

— Ладно, я пошутил, — хмыкнул он. — Но душ можешь принять, я оставлю все принадлежности на полке.

— Спасибо, — тихо отозвалась я, не чувствуя и грамма благодарности.

Я недоумевала, почему все ещё лежу на его диване, а не пытаюсь сбежать из этого дома. Может быть, потому что чувствовала себя неважно, а может быть, потому что, какой толк было возвращаться туда, где тебя никто не ждал, а здесь вполне радушно и с комфортом принимали? И что, в конце концов, случится ужасного за одну ночь? На маньяка Зверев не походил и вполне адекватно себя вел. Ну, был ядовитым и дерзким, наглым и самоуверенным. Так это для мужчины совсем не минус, как по мне, а плюс. При одном взгляде на него посещали ассоциации, что мужчина знал в этой жизни цену всему и, хоть и был нахалом, но вполне с твердым стержнем внутри.

Но как говорится ещё не вечер и даже не ночь…

Послышался шум воды, и я расслабленно откинулась на подушку. Приподняв одеяло, я взглянула на себя, отмечая, что на мне было однотонное белье. Обычно я носила его всегда вразброс. У меня был любимый белый лифчик, и я любила аляпистые разноцветные трусики шортиками. Но вчера я надела обычный чёрный хлопковый комплект, и... Боже! Какая я была дура, думая о таких вещах! Если меня уже интересовало, как я смотрелась в его глазах в этом белье, то, видимо, алкоголь серьезно повредил мне мозги, а не только печень.

Тряхнув головой, я закрыла глаза, ощущая дикую слабость и апатию. Чтобы я ещё хоть раз напилась до такого вот состояния. Да никогда в жизни! Под дулом пистолета не отважусь на такую пытку. Понимала, что частично и Олег был в этом виноват, но ведь не он уговаривал меня пойти на свидание, сама вызвалась.

Внезапно раздался звонок в дверь, и если это была доставка еды, то очень вовремя. А если вдруг пришла какая-нибудь гостья? И мысли о «тройничке» посетили меня не зря?

И я уже было собралась подойти к двери в ванную комнату и позвать Алекса, но Зверев показался в гостиной сам в одном полотенце, опоясывающем его бедра. Мужчина как ни в чем не бывало прошествовал мимо меня, словно продефилировал по подиуму. Застигнутая врасплох таким эффектным появлением, я смотрела вслед его мощной и широкой спине, сглатывая нервный ком. Мышцы перекатывались и бугрились на его теле, вызывая зрительный экстаз. И когда спустя пару минут он продефилировал обратно, зайдя попутно на кухню, я снова на него посмотрела. Несомненно, мне понравилось, что я увидела. И эта внезапная вспышка, что прошила меня и кольнула где-то между ног, ошеломила и вызвала злость. Я оправдывала этот внезапный интерес к мужчине долгим отсутствием секса, а ещё пикантностью ситуации. Я жертва, а он весь такой сильный, красивый и благородный, спас меня от Олега и возился с каким-то капельницами, а не выставил за дверь… А ведь вполне мог сдать меня своему водителю... или психиатрам на учет.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Спустя минут пять Алексей появился в гостиной в одних штанах, даже не натянул на себя майку. Мне показалось, он сделал это нарочно, заметил, как я рассматривала его несколько минут назад.

— Это неприлично, — сделала я замечание, смотря на его обнажённую грудь, абсолютно лишенную волос. На что он криво усмехнулся.

— Я нахожусь у себя дома. Я и так сделал ради тебя исключение, потому как привык ходить без одежды. Но если тебя это задевает или же как-то ущемляет твои права, можешь в ответ снять бюстгальтер…

— Не дождёшься! — горячо ответила я и снова почувствовала укол смущения.

— Как хочешь, — его темные глаза сверкнули, а губы тронула насмешливая улыбка. — Прямо по коридору — душ. Можешь идти освежиться и приходи на ужин, — равнодушно проговорил он и направился на кухню.

18 глава. Катя

Я проводила мужчину долгим взглядом и, дождавшись, когда он скрылся из виду, прихватила свое платье и нетвердой походкой направилась к указанной двери. Думала о том, что совершала непростительную глупость, согласившись остаться в непосредственной близости с тем, кто чувствовал ко мне легкое расположение. Может быть, мужчина и рассчитывал на необременительный секс на одну ночь, но я — нет. Наверняка у него был большой послужной список дам — опытных, искушенных, готовых к сиюминутному сексу в ту же минуту. Но это не обо мне. В отличие от них я не питала иллюзий на счет мужчины и к таким отношениям не стремилась.

Оказалось, что мой спаситель-миллионер вполне себе скромно жил. Золотого унитаза и такой же ванны я не обнаружила. Несколько шкафчиков, умывальник, в углу стояла душевая кабина и… все. Лаконично, не громоздко и стильно. Я бы сказала совсем просто. Но уверена, что все материалы были высокого качества с космическим ценником. А чистота кругом — просто стерильная. Хотя в этом тоже нет ничего зазорного, наверняка приходила женщина и следила за этим процессом. Я и сама раз в год обращалась в клининговые службы, если позволяли средства. А если нет, то прекрасно обходилась своими силами.

В углу на полке меня ждали два полотенца и халат. Посмотрев на себя в зеркало, что висело над умывальником, я пришла в ужас. Выглядела так, словно только что снялась в фильме ужасов, а теперь зашла в ванну смыть грим. Бледная с ярким, неестественным румянцем на щеках и кругами под глазами, тушь осыпалась и размазалась… Да уж. Красавица... Сполоснув белье в раковине, я повесила его в самый неприметный угол на сушилке в надежде, что такие крошечные трусики должны были просохнуть очень быстро, и Зверев не успеет их обнаружить. Стоя под приятными и тёплыми струями воды, я окончательно пришла в себя. Пьяной, к слову сказать, я себя не чувствовала, но голова кружилась, и меня слегка штормило. Ноги и руки дрожали. Вымыв голову, я намылила тело и какое-то время просто стояла под струями воды. Затем вышла из душевой, вытерлась насухо, просушила волосы феном. Облачилась в длинный халат — замуровалась едва ли не по горло и направилась в гостиную, чувствуя себя значительно легче.

Приятный аромат ударил в нос, когда я подошла к кухне. Мой желудок скрутило, когда я подумала о еде. Я была очень голодна и съела бы что-нибудь жирное и питательное. Обычно такая пища помогала почувствовать себя лучше.

— Садись, — Алексей заметил меня и кивнул на стул.

Осматриваясь по сторонам, я примечала детали, кухня была просторная и навороченная, в светлых оттенках, без лишних деталей. Видно по всему, мужчина не любил собирать шумных тусовок дома, потому как его квартира точно для этого не подходила. Она была просторной, да, но такой уютной, и вряд ли незнакомым людям здесь было место...

— Ресторан, в котором мы вчера случайно встретились, находится рядом с моим домом. Когда я не успеваю поесть в городе, заказываю еду на вечер в этом месте, — он достал приборы и положил передо мной. — Я не знаю, что ты любишь, и заказал то, что ем обычно сам. И еще куриный бульон.

— Паста и салат? — я взглянула на наши тарелки. От смущения мой тон получился несколько резким. — А ты уж и не сильно привередлив... — еда изумительно пахла.

— Выпить предлагать не буду, — ответил он колкостью на колкость.

Откупорил бутылку вина и налил себе в бокал немного красной жидкости, а меня аж передернуло от одного вида спиртного.

— Ешь, — он кивнул в сторону тарелок.

— Спасибо, — я ответила, не поднимая глаз, чувствуя, как засосало в желудке. Я и правда дико проголодалась.

Мы ели в полном молчании, лишь изредка посматривали в сторону друг друга. Мне казалось, я съем все, но на деле осилила только бульон и кусочек хлеба. Вытерев салфеткой рот, я поблагодарила Зверева.

— Не густо, — он хмыкнул, кивнув на мои тарелки. — И ты всегда ешь такими порциями? — я лишь смущенно улыбнулась в ответ.

— Теперь понимаю, почему твой организм сдался после такого «праздника».

— Я обычно не пью, — не знаю, зачем снова пыталась перед ним оправдаться, — Мне следовало, наверное, поплотнее покушать. Но я не рассчитывала на такое завершение вечера и от Олега не ожидала, что он… — я осеклась. Говорить об этом было неловко и стыдно.

— Я видел твои анализы, если хочешь, пришлю тебе их на почту. В целом ничего критичного, небольшая интоксикация и истощение. Жить будешь.

— Спасибо, — я натянуто улыбнулась в ответ.

Мужчина вел себя раскрепощено, а его будничный тон заставил меня сбавить обороты. Я расслабилась, но в глаза старалась ему не смотреть.

Мы поужинали с Алексеем, Лёшей, Алексом, Зверенышем — не знаю, как ему нравилось больше. Но уточнять не собиралась. Мужчина предложил включить телевизор, но мне не хотелось ничего смотреть, я была уверена, что усну сразу же, потому что после такой встряски мне все ещё было не очень хорошо. Алекс ушёл в свою спальню, а я расположилась на диване, где мне, к слову сказать, было очень комфортно. Улеглась поудобнее и не заметила, как меня сморило в сон.

Проснулась я от сильной жажды, наверное, мой организм был очень обезвожен. Босыми ногами я прошлепала по холодному полу на кухню, налила из крана в стакан воды и выпила ее жадными глотками, словно провела на жаре весь день или бродила по бескрайней пустыне.

Но вот незадача, вернувшись обратно на диван под теплое и мягкое одеяло, я больше не смогла уснуть. Думала обо всех последних событиях, ворочалась, не в состоянии найти удобное положение и в итоге, шумно выдохнув, взяла в руки пульт и включила телевизор. Отключила у того звук и смотрела пустым взглядом на сменяющиеся кадры какого-то фильма. Возможно, мои глаза устанут, и меня сморит в сон.

Внезапно тихий стон, такой мучительный и цепляющий за душу, донесся из комнаты Алексея и я, схватившись за край одеяла, затаилась, прислушиваясь — померещилось мне это, или же и в самом деле звуки доносились из спальни мужчины. Но новый стон не оставлял сомнений — мужчине либо было нехорошо, либо ему снился кошмар. Либо он разыгрывал передо мной очередной спектакль… В последнее почему-то верилось больше всего.

Но все же я поднялась с дивана и тихо на цыпочках прошла по коридору и замерла у открытых дверей. В комнате горел неяркий свет, а мужчина лежал на кровати. Глаза его были закрыты. Я подошла ближе, рассматривая его лицо. На нем отразилась гримаса муки, губы были плотно сжаты, а между бровями пролегла складка. Вся простыня под ним была смята, а сам он сжимал ее руками и прерывисто дышал. Его лоб покрылся испариной. Мужчина снова простонал что-то нечленораздельное, и мое сердце сжалось. Я подошла к Алексею и слегка коснулась его руки.

— Алексей, — позвала я, но мужчина никак не отреагировал.

Он бессвязно пробормотал какие-то слова, но я не смогла разобрать ни единого слова. Верно говорят, у всех миллионеров есть какие-то то тайны и тараканы в голове. Насчет тараканов полностью была согласна. Но что, если он болел каким-то недугом? Мужчина выглядел во сне таким беззащитным, что, отбросив все сомнения, я коснулась его плеча и снова позвала его, но уже громче.

Алексей вздрогнул и слабо разлепил глаза, зацепился за меня тяжелым взглядом и громко выдохнул. В такт этому движению его грудь поднялась и опустилась. И прежде, чем он успел меня спросить, что я делала его в спальне, я заговорила сама:

— Вам приснился кошмар, — хоть мы уже казалось и перешли на «ты», но сейчас это "вам" вырвалось само.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Я пребывала в смятении, будто увидела то, что видеть была не должна. И мужчина, судя по всему, не притворялся. Он присел в кровати и впился в меня внимательным взглядом, а у меня отчего-то руки снова задрожали, и голова закружилась. Задумчивым взглядом он смотрел на меня, а я ощутила себя крайне неловко, опираясь одним коленом о кровать чужого мужчины. Поняв это, быстро выпрямилась и попятилась назад.

— Если все нормально... Я просто подумала, что вам плохо... — я заикалась, и это «выканье»...

Мужской взгляд упал в вырез моего халата и спустился ниже… а мне показалось, как будто я осталась и вовсе без одежды.

— Все нормально, — хрипло отозвался он, но, тем не менее, выглядел разбитым и уставшим. — Приснился кошмар. Полежишь со мной? — вдруг спросил Алексей, а я даже оторопела от такого предложения.

Открывала и закрывала рот, не сразу сообразив, что ответить. Титаническим усилием воли я оторвала глаза от его груди и чувственного рта.

— Конечно же, нет, — твёрдо ответила я, когда способность мыслить и говорить ко мне вернулись. Ложиться в постель к незнакомому мужчине? Он случаем ничего не перепутал?

Мужчина разочаровано вздохнул и снова откинулся на подушки. Закрыл глаза и повернулся на бок. Снова опешив от такой перемены в его поведении, я пошла прочь. Может быть, зря я была такая принципиальная и правильная? Прям от меня много убыло, приляг я и полежи рядом с ним... Но такие вещи были противоестественными для меня. Вернувшись на диван, я забралась под одеяло, но уснуть так и не смогла, смотрела в экран телевизора, а сама думала о хозяине этого дома.

Я решила, что вернусь домой сразу же, как прокапаю эти чертовы капельницы. Напишу ему записку с благодарностями и уйду. Благо телефон был при мне, правда, выключен. Видимо Зверев и о том позаботился. Но я опасалась его включать, так как зарядка была на исходе, денег на такси мне хватит, проблема заключалась в том, что я не знала точного адреса Зверева, но уверена, внизу сидела консьержка или же ходили другие люди – жильцы этого дома. На крайний случай в моем телефоне был GPS, отслежу свое местонахождение очень легко. Но как можно скорее следовало делать отсюда ноги. Пока я была в состоянии и желании уйти, а соблазн узнать нечто большее о мужчине не перевесил на чаше моих весов.

19 глава. Алекс

Мне иногда снились кошмары. Как правило, я даже и не вспоминал наутро о тех. Давно научился блокировать плохие мысли и страшные картинки из сновидений. Часто мне снился тот самый день, когда потерял всю семью, или же издевательства сверстников в детском доме. И если снам я не придавал сильного значения, хотя их нельзя назвать приятными, то вот головные боли блокировать получалось плохо. Легкая тяжесть в затылке сопровождала меня весь день, и я подумал, что вслед за моей гостьей, что находилась в соседней комнате, помощь врача, а точнее лекарственных препаратов, которые он назначит, вероятно, вскоре потребуется и мне. Детская травма головы иногда вызывала острые вспышки мигрени, от которой мне хотелось лезть на стенку. Спасало сильное обезболивающее по рецепту врача. Эти сезонные обострения, носившие периодический характер, невозможно было предугадать. Но когда возвращались кошмары, возвращалась и мигрень — между этими событиями была некая закономерность.

Я вытер пот со лба и поднялся с кровати, прошёл по коридору в ванную комнату, умылся холодной водой, чтобы немного прийти в себя, и направился в гостиную, думая о том, что этим кошмаром, вероятно, напугал свою гостью. Я уже не раз проходил эти круги ада, и для меня такое состояние было обычным, но не для постороннего человека. В гостиной мелькал свет, часы на стене показывали два часа ночи. Я вернулся с работы сильно уставший и после ужина сразу вырубился. А вот теперь был не уверен, что вообще усну, а если и смогу это сделать, то только под утро. Но мне и так чертовски рано вставать. Замкнутый круг. Телевизор работал без звука, Катя смотрела пустым взглядом в экран и не замечала моего присутствия.

— Не спится? — спросил я, нарушая ее идиллию.

Девушка вздрогнула и перевела на меня взгляд. На ее лице отразился испуг. Неужели она боялась меня? А может быть себя? Потому как на монстра я походил мало.

Знал один действенный способ, как отвлечься от грустных и тяжёлых мыслей, но не был уверен, что девушка разделит его со мной. Мне просто хотелось поговорить и не чувствовать себя одиноко. Вот он парадокс жизни — у меня были деньги, партнеры, друзья, а сам я без этих бумажек никому и не был нужен. Когда решил предложить Кате несколько минут назад полежать рядом со мной, мне в голову не приходила мысль о сексе. Правда, если бы она захотела, то точно не стал сдерживаться и строить из себя рыцаря. В наше время люди ко всему относились проще. И я в этом вопросе тоже не был щепетилен. Понравились друг другу — так почему бы и нет? Только о защите во избежание всякого рода недоразумений и болезней никогда не забывал. А подобный опыт симпатии практиковал довольно часто.

— Нет, — она взглянула на меня из-под опущенных ресниц и приподнялась. — Ты тоже больше так и не смог уснуть? — снова перешла на «ты»?

Я ухмыльнулся, мне так нравился румянец на ее щеках и то, как она достоверно играла недотрогу. Как будто не из ресторана привёз ее к себе домой, а из монастыря.

— Не смог, — я уверенным шагом пересек гостиную и сел в ее ногах. Почему мне хотелось расположить ее к себе? Неужели только ради секса?

— Я чувствую себя неловко — чужой дом и непривычная обстановка, — Катя пожала плечами и, сама того не зная, дала мне возможность выговориться и сказать откровение за откровение.

Она не щетинилась и, кажется, скинула с себя маску дерзкой стервы. Я даже вспомнил о своей человечности. А может быть, на неё произвёл сильное впечатление мой кошмар? И человечной была она, а не я?

— Я сильно устал, меня время от времени мучают мигрени и кошмары. Наверное, так сказывается переутомление. Если ты думаешь, что жизнь обеспеченного человека безоблачна и прекрасна, то это точно не моя.

— Да? — она искренне удивилась.

— Да. Это бесконечный ритм, переговоры, перелеты, новые проекты. Бывают, конечно, периоды затишья, но в целом я привык к такому ритму. Но иногда мой организм, как твой, даёт сбой. И без выписанных препаратов от врача приходится тяжко.

— Я, правда, не часто прибегаю к такой терапии, но теперь вот совсем не уверена, что вообще захочу выпить, — ее передернуло, а я улыбнулся.

— Терапии? Так все-таки был повод? — нет, я не издевался, скорее наоборот, хотел узнать о ней что-то большее.

В ответ Катя лишь удрученно кивнула головой.

— И что стало причиной? Неужели я? — скрыть иронию в голосе не удалось.

— Самоуверенно, тебе не кажется? — она снова выпустила свои иголки, и я решил сбавить обороты и попытаться ее разговорить. Достаточно противостояний.

— Нет, ну ты потеряла работу, тот парень, который к тебе приставал, говорил о том, что тебе пора развеяться, и ко всему прочему… может быть, ты отдала мне последние деньги за химчистку? — на меня наконец снизошло озарение. Видимо, рассуждать вслух не такая плохая идея.

— Бинго! — ее голос задрожал от смеха. — Ну, не последние, кое-что у меня ещё осталось. К тому же, я порвала с подругой, которая затопила соседей, и те тоже выставили мне космический счёт. Теперь мне придется выйти из своей зоны комфорта и броситься на поиски новой работы или идти искать новые заказы.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Мы разговаривали с ней как два обычных человека. Я расслабился и просто наблюдал за девушкой, ловя себя на мысли, что она была такая искренняя и… прекрасная.

— Заказы? — мне пришлось удивиться.

— Я дизайнер, но обстоятельства в жизни пока сложились таким образом, что мне пришлось найти срочно новую работу.

Незаметно для себя Катя начала расслабляться и разговаривать, не выпуская иголок. Или я. Но не суть. Мне хотелось вот так просто сидеть рядом и говорить, отвлечься от своих мыслей. И может быть, я расскажу ей немного о себе, девушка вызывала доверие. И не казалась такой же поверхностной пустышкой, как большинство акул, что крутились вокруг меня ради денег. Но я и не думал никогда с теми разговаривать о себе, а домой приводил, чтобы хорошенечко развлечься, опустошить свои яйца, а не беседы вести. Да и чревато это было: чем меньше окружающие знали о моих слабых местах, тем неуязвимее я был. Этот закон мне пришлось освоить ещё в детстве.

— Я тоже не с пелёнок был вот таким обеспеченным. Всего добился сам, своими мозгами и вот этими руками, — я выставил их вперёд, и Катя на них посмотрела. — Было сложно и тяжело. Я сирота, — на ее лице мелькнуло что-то вроде недоумения, но ни грамма жалости — за это проникся к ней симпатией ещё больше.

— Я тоже росла без родителей, меня бабушка воспитывала. А потом муж… мы только-только поженились, попали в аварию… Следом умерла бабушка. И я, конечно, не с самого начала была сирота, но хорошо тебя понимаю, как это остаться одному.

Понимала, говорит... Никто меня не понимал, и я не хотел, чтобы хоть кто-то знал о том, каким я все-таки оставался внутри слабаком, когда вспоминал о старшем брате, мечтая того увидеть. Искал его столько лет, а он – нет. Может быть, его усыновили и вывезли за пределы России, ведь столько лет он не давал о себе знать, а я не мог его разыскать или плохо старался. А может быть, в живых его не было. В общем, опустил я руки, смирился. Но мысли эти не отпускали меня, хоть и потерял всякую надежду, лишь понапрасну себя изводил. У меня как будто что-то перевернулось внутри от этого проникновенного взгляда девушки, сохранять самообладание в таких условиях было немыслимо. Я не нуждался в ее словах и поддержки, хоть и сам к ней пришёл с этими расспросами. То были лишь слова…

Вырез ее халата, где была видна ложбинка грудей, манил меня и, повернувшись к ней лицом, я сразу пошёл на абордаж и коснулся пальцем пухлых губ. В ее взгляде отразилось замешательство, а искры возмущения полыхнули в глазах, но, не дав опомниться девушке, прильнул к ее рту, руками сразу направляясь к груди. Ощутил кожей, как бешено стучало маленькое сердечко, словно пойманная птичка в клетке. Хорошо отдавал себе отчет в том, что делаю и что мог получить: в лучшем случае пощёчину, а в худшем — по яйцам за такую внезапную настойчивость. Но это спонтанное желание почувствовать вкус ее губ, ощутить дыхание на своем лице превратилось в маниакальную идею, вспышку страсти, и когда она мне слабо ответила, я больше не ручался за свой контроль.

Уже спустя несколько мгновений она попыталась вырваться и оттолкнуть меня, на что я сильнее прижал к себе девушку, лаская набухшую грудь ладонями. Ворвался языком в ее рот и потерял себя в этих приятных ощущениях. От нее исходил запах моего геля для душа вперемешку с собственным ароматом, и я чувствовал, как терял голову. Это безумство длилось не большее минуты, а потом девушка рьяно начала выгибаться подо мной и отталкивать. Я прервал поцелуй, крепко держа ее одной рукой за талию, другой продолжая играть с твердой горошинкой соска на груди. Ее грудь была такая налитая и тугая, что мне пришлось испытать ноющую пульсацию в штанах, а затем снова впиться жадным поцелуем в губы, решив взять крепость натиском. Неужели она не чувствовала этого безумного напряжения и притяжения между нами? И мне ровным счётом было все равно, кого она там оплакивала, был ли кто-то в ее жизни сейчас. В эту минуту я желал ее так сильно, как никакую девушку прежде. Помутнение рассудка, не иначе.

— Нет, — она тихо прошептала мне в рот, — нет… — напористее, но я не сбавлял оборотов, и в итоге ее тело выгнулось мне навстречу.

— Твоё тело говорит совсем о другом. Да, — прошептал я.

Ведь, в конце концов, я не под венец её звал, это был всего лишь секс, обоюдное желание, и зачем было ему сопротивляться и все усложнять. Катя не была наивной малышкой, она ведь понимала, на что идёт, оставаясь в квартире взрослого и искушенного мужчины...

— Вы... Ты...

— Зачем так официально, — я вновь заглушил протест жадным поцелуем и навис над девушкой сверху.

Ощущал себя подростком, который в первый раз трогал девушку. Мои гормоны как будто сошли с ума, совсем забыл обо всем на свете. Лишь чувствовал дикое биение ее сердца, что отдавало в мою грудь, перекликалось с моим ритмом, и не мог разобрать, кому какой принадлежал. Я вдыхал ее аромат и упивался мягкостью губ.

— Это все слишком быстро… — говорила она, а у самой глаза заволокло дымкой желания, а тело выгибалось мне навстречу.

Ее попытки вырваться привели к тому, что халат полностью распахнулся, и я почувствовал нежную плоть всей своей кожей. Она была такая мягкая и шелковистая, и этот аромат будь он, черт побери, проклят...

— Нет, — ее мозг вел борьбу с чувствами, потому что она давно не сопротивлялась, и это «нет» звучало сейчас так, будто она молила о пощаде.

Но я не собирался никого миловать и даже себя, поэтому снова вобрал ртом все ее звуки. Эрекция уперлась ей в живот, а меня практически разрывало на части – так желал оказаться внутри нее.

— Да… — тихо шептал я, покрывая ее шею и грудь поцелуями.

Честное слово, не понимал этих качелей, ведь был уверен в своих желаниях, а ее тело говорило все само за себя. Пора уже отключать мозг и довериться хоть раз чувствам.

— Прошу… — умоляла она, а сама отвечала на поцелуи, отталкивала и в то же время выгибалась подо мной.

Тихо выругавшись, я решил отрезать ей любые пути к отступлению и метаниям внутри себя, выбить всю дурь из этой прекрасной головки, заставив извиваться от наслаждения. Спустил брюки одним неторопливым движением и замер у ее входа. Ее тело напряглось, и в ту же секунду я резко вошел в нее, чувствуя, как внутри все задрожало от столь ярких ощущений. Девушка выгнулась, спиной врезаясь в мою грудь, и застонала, а я блаженно усмехнулся. Именно таким способом я был уверен, она точно будет знать, что отступать некуда. А исследовать ее тело и эрогенные уголки я и позже смогу, а сейчас я лишь желал разрядки, хотел увидеть в ее глазах безумный огонь, какой поглощал меня без остатка.

Тесные стеночки, мягкая кожа и ее аромат начисто лишили меня временных рамок, я полностью погружался в нее резкими и глубокими толчками, понимая, что подсаживался на эту незнакомую мне бунтарку, как на наркотик. Ее тело отзывалось с какой-то умопомрачительной нежностью, лаской и в то же время страстностью. Когда я ощутил ее ноготки на своих ягодицах и спине, и как сама девушка замерла, содрогаясь всем телом, я опьяненный и безумный от страсти, сделав пару глубоких толчков, кончил прямо в нее, рыча и хрипя от накатившего безумия.

На меня мигом обрушился потолок, а стены комнаты сжались, грозясь не оставить от меня и пустого места. Я не знаю, что это было, но восстановив дыхание, я вдруг осознал, что снова был готов над ней хорошенечко поработать. Так, чтобы утром она не могла подняться с постели и встать на ноги. Ещё бы я вспомнил о контрацепции, то цены не было этому порыву. Но вспомнил об этом лишь тогда, когда отнес девушку в свою спальню.

— Это безумие… — девушка смотрела на меня округлившимися глазами.

Я бережно положил ее, совершенно обнаженную, на свою постель и все же потянулся к ящику за презервативом. Больше осечек не случится. Достал серебристую фольгу и расчехлил презерватив.

— Полностью с тобой согласен. Но я не уверен, что вот так просто дам тебе теперь уснуть, — прошептал я, снова нависая над ней и не дав ей даже возможности перевести дыхание или прийти в себя, снова вошел резким толчком, уже не сдерживая стонов.

Остаток этой ночи она больше не сопротивлялась, лишь кричала, стонала от наслаждения и выгибалась дугой, отвечая на все мои ласки и толчки. Я и сам изрядно выдохся к рассвету, но эта вспышка и бескрайняя страсть, которую не мог утолить, оказалась бездонным колодцем. Я смотрел в ее лицо, а мое сердце сжималось. Она проводила рукой мне по животу, и я снова ощущал эрекцию. Это животное первородное чувство вконец снесло мне мозги и лишило сил. Девушка выдохлась первой и уснула на боку, соблазнительно отклячив упругую попку. Я по-хозяйски обнял свой трофей и тоже провалился в сон с мыслями, что завтра буду на работе реабилитировать себя ударными дозами кофеина и обезболивающего.

20 глава. Катя

До этого самого дня я никогда не задавалась вопросом, кто такая падшая женщина. Но судя по тому, как ныла нижняя часть моего тела, скромно замечу — сладко ныла, я приравнивала свой вчерашний порыв, как падение вниз. И как бы ночью высоко не летала, сейчас я собирала себя по кускам. Упав с большой высоты, я разбилась, если не на миллион кусочков, то на две части раскололась точно. И одна моя часть парила где-то в заоблачных далях, а вторая... вот с ней дела обстояли намного сложнее.

За два дня я перевыполнила лимит глупостей, которых мне определенно хватит до конца моих дней. Я лежала в кровати Зверева, но не открывала глаз, прислушивалась к своим ощущениям и заодно звукам. Кожей чувствовала, что находилась в комнате одна. Приоткрыв один глаз, а затем второй, я лишь убедилась в том. Мой призрачный мираж рассеялся, оставив меня одну. Правда, на пустой стороне кровати я обнаружила записку с текстом «Позвони, как проснешься» и несколько цифр.

Откинувшись на подушку, я закрыла глаза, одновременно сгорая от стыда и счастья. Мне было так хорошо прошлой ночью, что сейчас я не ощущала и тени раскаяния за те часы, проведенные в постели мужчины, потому что... собиралась исчезнуть из его жизни. Ни мне, ни ему не нужны такого рода отношения. Сомневаюсь, что он как-то рассчитывал на продолжение. Я определенно нет. В моей жизни не хватало только вот таких перемен… И только сладкая тянущая боль между ног говорила, нет, буквально кричала мне об обратном.

Но самым правильным в данной ситуации было уйти. Как бы глупо и опрометчиво вчера, то есть сегодня ночью, я не поступила, эти отношения были неправильными, нелогичными, противоречивыми и лишенными всякого смысла, Встречаться только ради секса? Да, я взрослая женщина, и этот род отношений не должен был меня пугать, но, тем не менее, я боялась продолжать такую связь, боялась влюбиться и стать зависимой от мужчины, потому что такой не мог оставить равнодушной ни одну женщину. И я, увы, не стала исключением. Он уже не оставлял меня равнодушной. Я вспоминала о его бесстыжих прикосновениях и ласках, темных глазах и силе, и меня бросило в жар. Господи! Какие капельницы, какие звонки? Хватать руки в ноги и бежать, менять сим карты и адреса. Бежать пока не поздно, пока моё сердце ещё готово было его отпустить. Пока я могла сдерживать разумом чувственные порывы. И это говорит девушка, которая не сдержалась и поддалась сладострастию с незнакомцем? С человеком, которого я презирала несколько дней тому назад? Боже... Что я творю?..

Перед глазами все плыло, словно я была в лихорадке. Подскочив с кровати, быстрым шагом я добралась до ванной комнаты и даже не взглянув на себя в зеркало, чтобы не найти лишнего повода задержаться в его доме хоть на одну лишнюю минуту, я схватила своё белье и вернулась в гостиную. Натянула платье, подобрала сумку и плащ и подбежала к двери. Собиралась так спешно, будто объявили пожарную тревогу и вот-вот все вокруг поглотят желтые языки пламени, не оставив от меня и горстки пепла. Я попыталась открыть замок, но тот мне совершено не поддался. Неужели мужчина рассчитывал на мой побег и поставил замок на сигнализацию? Шумно выдохнув, я прислонилась лбом к двери, судорожно соображая, как выбраться из крепости этого Зверя. Точно! Изголодавшегося, обезумевшего от страсти зверя! Я даже сбилась со счета, сколько раз мы занимались с ним сексом. Много. Очень много. Моя промежность ныла, напоминая мне о бурной ночи, а ноги подкашивались от усталости. Но я была полна решимости уйти из дома этого мужчины, который подавлял меня своей силой и мощью. Останься я, и это обязательно кончится катастрофой. Я знала, я чувствовала, что влюблюсь в него, как кошка. И что потом делать с этими чувствами и зависимостью, когда ему наскучит мое внимание и мое тело? Что будет потом с моим сердцем? Лучше все оборвать в самом зародыше и забыть про этого человека, что я уже не считала возможным. О таких ночах нужно помнить до самой старости и радоваться, что подобное имело место быть в жизни...

Немного приведя мысли в порядок, я села на небольшой пуфик у входа и достала телефон из сумочки, включила его и поняла, что его зарядки от силы хватит на полчаса. Посыпался шквал сообщений о непринятых звонках. Большинство было от Олега и два звонка от Алисы. Последнее имя меня несколько удивило, я думала, что с той мы все уже выяснили. Ещё пять минут раздумий, и я вернулась в спальню Алексея, беря в руки листок с аккуратным ровным почерком, где он оставил мне несколько слов и номер телефона. Этот клочок бумаги отправился в сумку с пометкой в мыслях «На память», и я, вернувшись в прихожую, села на пуф. Дрожащими пальцами набрала номер Зверева. Моё сердце замерло, услышав гудки в телефоне. Мне показалось, что он уже и не ответит, и я даже немного воспарила духом. Возможно, немного времени, чтобы ещё раз все осмыслить будет не лишним, но на том конце провода послышался голос Алексея:

— Катя? — у меня как будто что-то зашевелилось внутри, когда я услышала мелодичный баритон.

Голос мужчины был уставшим и разбитым. Сколько в итоге он поспал, два часа? Или того меньше… И, черт возьми, мне было неловко, что я собралась вот так вот поступить с человеком, который вызволил меня пьяную из рук немилого ухажера, не бросил на улице, даже подлечил и… напоследок хорошенечко потрахал. Я намерено спустила себя с небес на землю, доказывая, что я все делала правильно. Поиграли в любовь и хватит. Завтра уже в его постели будет извиваться совсем другая девочка, возможно даже вчерашняя медсестричка, она так зазывающе ему улыбалась. Дождется его вместо меня и утешит. А я сейчас же отправлюсь домой зализывать все свои раны и переваривать несчетное количество глупых поступков, которые привели меня к очередной лжи. Но до этого самого момента я врала только себе, а вот теперь постигала новые азы и пыталась совершенствоваться на таком нелегком поприще.

— Я не хотел тебя будить. Мне нужно было срочно ехать на работу. У меня сегодня переговоры. Медсестра приедет после полудня, я сместил время и хотел дать тебе возможность отдохнуть. И...

— Спасибо, — перебила я мужчину, не желая слышать ничего о вчерашней ночи. И вовсе не потому, что стыдилась, нет. — Хорошо. Она войдет сама или... — я прикинулась дурочкой, сидя напротив замка с сигнализацией.

— Я оставил сигнализацию, когда уходил, код четыре-семь-шесть. Постараюсь освободиться ближе к четырем часам дня, но наверняка не обещаю.

— Хорошо, — я сглотнула нервный ком, ощущая себя крайне неловко, потому что лгала мужчине и дожидаться его не собиралась.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Но лучше бы ощущала себя так вчера, когда провела под мужчиной почти целую ночь. Вспомнив о его темных глазах и страсти, с какой он принимался каждый раз показывать мне, как сильно меня желал, я свела ноги вместе, чувствуя все то же — будто стрелы с ядовитыми наконечниками пронзали меня, оставляя мучительную боль. И в то же время такую сладкую...

— До вечера, — проговорил Алексей.

— Да... Спасибо... — тихо отозвалась я, повторяя про себя три цифры.

В это «Спасибо» я вложила благодарность за помощь и за прошлую ночь. Но это он поймёт несколько позже… И мне до того ровным счетом не будет никакого дела.

Отключив эмоции, я нажала на красную кнопку и связь разъединилась. Невидящим взглядом я уставилась перед собой, понимая, что этот разговор был последним. Я сейчас же вызову такси, выключу телефон и выкину эту симку. А если вдруг он каким-тообразом узнает о моем местонахождении и адресе проживания, то я его просто напросто не пущу. И нужна я ему? Обычно такие мужчины, не получая желаемого от своей «добычи», быстро переключались на новую. А я вернусь к прежнему размеренному ритму будничных дней, постараюсь найти хорошую работу или же взять пару заказов и продолжу жить обычной жизнью. Такой же, какой жила до встречи с этим человеком, которого уже снова мечтала увидеть... ещё даже не успев покинуть его квартиру.

Включив геолокацию на телефоне и отследив свое местонахождение на карте, я позвонила в службу заказа такси, дождалась машину, ввела код и покинула квартиру Зверева, будто никогда в той не появлялась. Именно это и следовало сделать вчера, как только пришла в себя. Ведь предполагала, чем в итоге закончится такое пребывание на чужой территории понравившегося мужчины. Но к своему стыду я не чувствовала и тени раскаяния за эту ночь.

21 глава. Катя

Обычно человек, совершая глупость за глупостью, чувствует уныние и разочарование в собственных поступках и самом себе. Я же наступала на одни и те же грабли, не ощущая ничего из перечисленного. И даже не расценивала свое поведение как аморальное. Невелика потеря — провести ночь в постели красивого мужчины. Да и что мне было переживать, у Зверева таких восторженных дурочек, как я, десятки. Женщины наверняка штабелями перед ним падали и стелились, как мягкое и нежное покрывало... Я же решила слегка исправить эту статистику и вовсе не потому, что мне не понравилось в объятиях мужчины, а потому что спокойную и размеренную жизнь я ценила больше, чем случайные и мимолетные связи. Я не стану бегать за ним и добиваться его внимания, досаждать звонками и хоть как-то о себе напоминать.

Как бы хорош в постели не был Зверев, я чётко решила, что продолжения у такого рода отношений быть не могло. И вовсе не потому, что мне было жаль мужчину — ведь такими темпами он грозился натереть себе мозоль на причинном месте. А просто потому, что мне ровным счётом ничего не нужно было от этого притягательного негодяя. Мы хорошо провели эту ночь, но я не желала никаких эмоциональных качелей, чтобы мной попользовались, а в итоге выбросили как испортившуюся вещь, встретив новинку достойнее, с навороченными силиконовыми вставками в нужных местах.

Зарегистрировав новую сим карту, первым делом я разнесла клич по своим знакомым и оповестила их, что сменила номер, а во-вторых, что снова ищу работу. Хоть в Питере, хоть в Подмосковье. Вот прямо сейчас же с места сорвусь и поеду на новые заработки, если подвернется что-то стоящее.

Я завела новый номер, и тем самым одним выстрелом убила двух зайцев — ни Олег, ни Алексей больше мне не позвонят. Конечно, на счёт последнего я не могла поручиться... С его возможностями не составит никакого труда узнать и новый номер. Один звонок и пару сотен баксов, и ему ещё и звонки все мои распечатают вместе с смсками. Но возможности одно, а желание искать ту, которая ушла по своей воле — совсем другое. Омрачало в этой истории лишь то, что один раз мы все же не предохранялись, и я очень надеялась на свою удачу и слабую фертильность. Тем более, после той аварии и выкидыша, доктор сказал, что мои шансы забеременеть естественным путем не очень велики. Но все же они оставались. А нежелательная беременность не входила в мои планы, это, во-первых, а во-вторых, я решила отнестись к этой ситуации, как к сексу с незнакомцем по пьяни — больше такого никогда не повторится.

Поздним вечером мой телефон ожил. Звонила Регина — моя бывшая сокурсница, с которой мы вместе окончили курсы дизайна. Девушка вышла замуж за своего заказчика, преуспевающего бизнесмена, и частично забросила работу, родив двух погодок. Она была в курсе моей щепетильной ситуации с бывшими родственниками, которые выставили меня за дверь сразу же после смерти Андрея и заставили отказаться от всего имущества в их пользу. Периодически Регина подкидывала неплохие варианты выгодных сделок и заказов.

Я с воодушевлением взяла телефон в руки, усаживаясь в кресло, чувствуя, как приятно заныли мышцы в нижней части тела. И как, спрашивается, забыть и вычеркнуть мужчину из памяти, который умел быть вот таким неутомимым и страстным любовником?

— Привет! — радостно отозвалась я, услышав голос подруги.

— В общем, после твоего утреннего смс, я озадачила мужа. Так вот, он выяснил по своим каналам, что один крутой предприниматель недавно вернулся из Америки и собирается обновить ремонт на загородной даче. От тебя нужны эскизы и отчёты о предыдущих работах. Вопрос срочный, ты очень вовремя написала. Я тебе сейчас скину его электронку. Отсылай все, что ты там наколдовала за эти года. Вдруг повезёт? И да, аватарку на почте смени, поставь уже свое настоящее фото, может так быстрее выгорит заказ… — она довольно хмыкнула, на что я нервно закатила глаза. — Без обид. Просто котик и ты — это как бы разные понятия.

— Хорошо, — обречённо выдохнула я, не собираясь с ней спорить.

В словах Регины присутствовал здравый смысл. Если человек — серьёзный предприниматель, то котик мне не сыграет доброй службы, особенно, когда заказчик не любит животных или у него, например, аллергия.

— Все удачи, лови адрес.

— Спасибо, — поблагодарила я Регину ещё раз, скрестив наудачу пальцы на руках.

Мне была сейчас необходима любая работа – маленькая или большая, в черте города или на его окраине — не имело ровным счётом никакого значения.

Получив адрес, я села за рабочий стол и включила ноутбук. Выбрала свои лучшие работы, написала искреннее и простое письмо и нажала на кнопку «Отправить». Как правило, в таких вещах я всегда делала все очень быстро, писала, что чувствовала, просила указать пожелания и любимые цвета, ассоциации и видения конечного результата. И уже, исходя из этого, планировала рабочий процесс. Пока накладок не происходило, но и грандиозных результатов тоже не было. Ибо работала чаще с обычными среднестатистическими семьями с маленьким бюджетом. Лишь раз сорвала крупный заказ и теперь вот везде им «козыряла». Мне автоматически прислали сообщение, что ответят утром. К слову сказать, котика на аватарке я сменила на свою настоящую фотографию. Я готова была поставить хоть Моники Левински, хоть Памелу Андерсон лишь бы мою кандидатуру утвердили, а я смогла бы занять свои мозги какой-нибудь работой.

Весь вечер я ходила, как на иголках, прислушивалась к каждому шороху, что доносился из прихожей. Кровь в жилах леденела, когда я слышала, как лифт останавливался на моем этаже. Почему мне казалось, что Зверев захочет прийти? Вдруг он ещё не наигрался, а может быть, я задела его эго своим уходом... От одного воспоминания о мужской силе и его рельефном теле, красивых тёмных глазах сердце предательски сжималось. Но я одергивала себя, напоминая, что на одном только сексе и животных инстинктах ничего не строится. А за себя я могла с уверенностью поручиться, что равнодушной не останусь. Я уже ею не была, сидела за столом, выбивая звучную дробь по дереву, и смотрела пустым взглядом на свою новую аватарку, думая о крайностях, на которые пошла, лишь бы сбежать от себя в первую очередь. Но вот получится ли? А если завтра удача улыбнется мне, и мою кандидатуру утвердят? А ведь я даже не видела фронт работы и совсем ничего не знала о проекте...

За всем этим потоком бессвязных мыслей я поняла, что за весь день так ничего и не съела. Даже чаю не выпила. И единственная еда, которая побывала в моем желудке — вчерашний ужин в доме мужчины. И, несмотря на бурную ночь, напряженный и нервный день, мне не хотелось ни есть, ни пить. Да и в холодильнике было пусто. Хозяйка из меня в последнее время была так себе. Готовить я не успевала. Смены в ресторане отнимали много сил и времени, я возвращалась домой уже после полуночи, пила чай и ложилась спать.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Захлопнув крышку ноутбука, дабы не поддаться соблазну и не погуглить об этом самом Звереве, который будь неладен, не шёл из головы, я встала и пошла на кухню. На голодный желудок я точно не усну. Скоротать время и занять делом руки и рот было жизненно необходимо. А еще отвлечься от мыслей, как бы мы провели этот вечер с мужчиной, останься я в его квартире. Правильнее даже будет — не как, а в каких позах… Только такая дура, как я, могла взять и оборвать все на самом интересном и захватывающем моменте.

Эта внутренняя борьба изматывала меня, я ощущала себя низкой и грязной от того, что поддалась своим чувствами и осталась у Зверева той ночью. И в то же время ни капли об этом не жалела. Меня ошеломило, что во мне проснулось едва контролируемое влечение. Я боялась не встречи с мужчиной, а того что он одним прикосновением или поцелуем мог в одно мгновение заставить меня переменить свое решение. Потому я не желала никаких новых встреч, нам обоим прежде следовало остыть и успокоиться.

Внезапно раздался громкий стук в дверь. Кто-то умышленно игнорировал звонок домофона? Или... Внутри все оборвалось, когда я представила, что за дверью стоит источник моих тяжёлых и одновременно сладостных мыслей. Я кралась в прихожую, как будто меня мог кто-то видеть через дверь или слышать мои шаги. Взглянув в глазок, я облегченно выдохнула. Это был Олег. Уставившись на дверь, я не знала, как поступить — ожидала увидеть совсем другого человека.

Но после того некрасивого поступка в ресторане, я не хотела иметь с Олегом ничего общего. Решила, что самым правильным в этой ситуации будет поступить так же, как и со Зверевым — не открывать дверь, не общаться, не встречаться, и тогда Олег сам все поймёт и исчезнет из моей жизни.

Наконец, все звуки стихли, Олег ушел, а я вернулась на кухню. Аппетит улетучился, будто его и не бывало. Я выпила стакан воды, взяла старую твердую сушку из пакета и пошла в спальню. Мне казалось, что я не усну этой ночью, но, едва коснувшись подушки, отключилась и проспала всю ночь, наутро даже не вспомнив, о чем были мои сны.

Я поднялась с кровати невыспавшейся и разбитой, голова ныла, а пульсация отдавала в правый висок. Найдя в аптечке таблетку цитрамона, я запила ее водой в надежде, что лекарство поможет хоть немного прийти в себя. Открыв ноутбук, я не увидела на почте ни единого входящего письма. А ведь мне обещали ответить утром... Расстроено отодвинув мышь, я поднялась со стула, думая, что мои работы оказались настолько ужасными, что мне даже решили не отвечать. Ну, тем и хуже для всех. Я бы с головой окунулась в проект, сконцентрировав на том все внимание и силы.

К обеду я все же добралась до кухни, чтобы сварить макарон, нашелся даже кусочек сливочного масла под это дело и горсть сахара, который днем с огнем не сыскать в моем доме. Скромно пообедав и заодно позавтракав, я ощутила себя вполне сытым, но глубоко несчастным человеком. Потому что все продукты закончились, а идти в магазин за новыми не было ни желания, ни настроения. Телефон скромно молчал, почта была пуста, и лишь мой желудок приятно урчал.

Но никогда не стоит отчаиваться и забывать, что жизнь может поменяться за одно короткое мгновение. Об этом факте мне напомнила громкая трель моего мобильника. Я потянулась к телефону, чтобы ответить на звонок, но застыла с поднятой рукой в воздухе, увидев незнакомый номер. Я сразу же подумала, что это был Зверев, и он все же узнал мой новый номер. Выключив звук, я решила не испытывать судьбу лишний раз. Перебесится и отступит. А я ему в том помогу. Уж моей выдержке и силы воли хватит на нас двоих.

Пошли вторые сутки умышленного заточения в своей собственной квартире, словно я была преступницей, скорее даже рецидивисткой. Я подошла к ноутбуку, чтобы закачать какое-нибудь кино на вечер, раз с работой все выходило тухло. Но открыв почту, увидела входящее письмо. Любопытным и горящим взглядом, я читала текст сообщения, в котором говорилось о том, что мне звонили сегодня несколько раз, но ответа не получили. И так как я не вышла на связь, очередь на собеседование переходит к другому претенденту.

Господи! Ну, точно скоро превращусь в параноика. Мою анкету рассмотрели и позвонили, а я...

Схватив телефон в руки и не раздумывая ни секунды, я позвонила по номеру, который и в самом деле оставил два пропущенных звонка. Кусая губы от волнения, я ждала ответа. Но как назло, никто не отвечал. Я уже отчаялась и собралась сбросить звонок, как в динамике раздался приятный мужской голос:

— Добрый день.

— Здравствуйте, меня зовут Екатерина Власова, я оставила вам вчера свою анкету...

— Да, я в курсе. Очень жаль, что вы не ответили. Мы уже утвердили другого кандидата на ваше место, — от отчаяния, которое поглотило меня, словно зыбучий песок я едва не простонала в трубку.

— Извините, но у меня были обстоятельства, я... — осеклась, потому что совсем не умела врать. Но фантазировать неплохо научилась.

Только ничего выдумывать я не собиралась. Искренность, доброжелательность и вежливость были моими бесценными союзниками и наставниками.

— У меня сложились обстоятельства, по которым я не смогла ответить на ваш звонок. Но мне очень нужна эта работа, и я бы могла взяться за нее с испытательным сроком... — да, это было рискованное заявление, но других вариантов у меня не было.

— Хорошо, — мужской голос не колебался, держался уверенно и твёрдо. — Мой дом находится в Подмосковье, и вся работа будет проходить там же. На время работ, если меня устроит ваша кандидатура, вы можете жить на территории участка, вам выделится комната при желании.

— Что от меня требуется? — о таком подарке судьбы я и мечтать не смела.

Свежий воздух, новая обстановка, любимая работа. Нет, конечно, я не стану никуда переезжать из своей квартиры, но работа мне была нужна позарез.

— Собранность, профессионализм и яркая внешность.

— Что? — спросила я, не улавливая нити между профессионализмом и яркой внешностью.

— Я эстет и люблю, когда в людях и в вещах все гармонично, — а я подумала, что у всех обеспеченных людей точно какие-то проблемы с головой. И может быть, не ответив на тот звонок, судьба сама отводила меня от этого странного человека?

— Я не занимаюсь эскорт услугами, извините. Я отправляла анкету на место дизайнера, а не...

— Назовите свой адрес, я пришлю за вами водителя, — уверенно перебил меня мужчина, проигнорировав мои колкие замечания. — На данный момент времени у меня подобралось три кандидата. Но я готов провести ещё одно собеседование и показать вам объем работ. Я войду в ваше положение и лично пообщаюсь с вами.

— Спасибо… — сдержанно ответила я, все ещё не зная, как отнестись к столь прямому общению.

Но упускать такой шанс было бы глупо. Я продиктовала адрес.

— Хорошо. Я записал. Машина приедет за вами через час, — проговорил мужской голос с небольшим акцентом и тем самым закончил разговор.

Отложив телефон в сторону, я вспомнила о просьбе Регины сменить аварку на почте. Вот так, оставила бы котика и пролетела как... В общем, осталась бы с этим котиком без возможности попытать счастья в борьбе за выгодный заказ. А этот… кстати мужчина так и не представился, внешне пусть хоть на песика будет похож, лишь бы платил хорошо и не лез в мою работу с нелепыми советами. Потому как со среднестатистическими семьями и их бюджетными вариантами было очень тяжело договориться и работать. Люди хотели получить конфетку за сравнительно малые деньги, а достичь подобного результата, который в итоге устраивал бы обоих, подчас стоило больших трудов с моей стороны.

22 глава. Катя

Спустя час я стояла на улице возле многоэтажного дома и ждала автомобиль. В марках машин я разбиралась приблизительно, но по значку вполне смогла бы отличить «Ауди» от «Мерседеса» — на «Ауди» колечек было больше. А еще Андрей все восхищался этой маркой и мечтал купить мне такую машину. Он в итоге ее купил, но сейчас на ней ездила Марина — сестра Андрея. А я нисколько не брезговала своей участью пешехода, скорее, напротив. В моем шкафу лежало несколько пар удобных кроссовок, и в последнее время их я любила носить больше, чем туфли с каблуками. После смерти Андрея я искала различные увлечения, чтобы заглушить боль и избавиться от одиночества. Изначально в ход шли конфеты и сладости, а потом, когда я поняла, что мне не по карману смена гардероба, то подумала о беге. Сначала я ходила по ступенькам в своём доме, чтобы никто не видел этих жалких попыток привести себя в прежнюю форму, а потом уже бегала по вечерам вокруг многоэтажек. И все бы ничего, но меня раздражали собаки, которых выгуливали в это время на улице, они заливисто лаяли мне вслед. И хорошо, что тех держали на коротких поводках, потому что в мои планы не входило в совершенстве овладеть спринтерским бегом. Но, устроившись работать в ресторан, я стала возвращаться домой далеко за полночь, сил и времени совсем не хватало ни на что, кроме отдыха, и о беге пришлось забыть. А вот сейчас, если все получится с заказом, то можно будет снова вернуться к лёгким вечерним пробежкам и прогулкам…

Серебристый седан с тем самым номером, который я получила в сообщении от мужчины, остановился рядом со мной. Уверенными шагами я подошла к машине и, открыв заднюю дверцу, села в автомобиль. Мне было очень любопытно посмотреть на фронт возможной работы, и прикинуть — по зубам ли была мне такая «добыча». Хотя конечно по зубам. Уверена, с такой шикарной машиной заказчик не нуждался в средствах, а значит и материал можно было выбрать самый красивый и, конечно, не дешёвый. Это значительно бы упростило задачу.

Водитель сухо поздоровался, и на этом наш короткий диалог был завершён. Я не любила быть досужей, да и настроение совсем не располагало к задушевным беседам. Неизвестно, как еще пройдет собеседование, сойдемся ли мы с заказчиком в видении конечной картинки. Уж слишком он был странным…

Спустя час с небольшим мы въехали в ворота и оказались, по моим меркам, не на даче, а в самом что ни на есть настоящем поместье. Может быть, мужчина был зарубежным фермером и приехал разводить животных или решил разбить на этой территории зоопарк? Площадь была огромная и запущенная. Судя по всему, ландшафтного дизайнера тоже искали, потому что сад и прилегающая территория казались неухоженными и заброшенными. Если Регина оказалась права, и этого человека много лет не было в России, то вся эта ситуация вполне была объяснима — дом пустовал и никому не был нужен. А теперь предстояло много работы, чтобы привести его в опрятный и ухоженный вид.

Выбравшись из автомобиля, я выпрямила спину, одернула свой плащ и поправила прическу. Водитель вызвался меня проводить. Я с интересом осматривалась по сторонам, примечая детали. Оказавшись в просторной гостиной, я с любопытством оглядывала огромный холл. На стенах висели картины. Их было очень много, как и много старинных вещей, возможно даже, что среди них находился и антиквариат. Ремонта не делали очень давно. Но что я могла сказать наверняка — здесь никто не жил уже много лет. Сколько времени это место провело в заброшенном состоянии? И если хозяин этого дома решил взяться за капитальное благоустройство, то данное желание влетит ему в большую копеечку. Потому как реставрировать фреску и сохранить ее первозданный вид сможет лишь профессионал. А работы здесь явно не на одну неделю. Бегло осмотрев убранство одной комнаты, я поняла, чего не хватает этому дому, и готова была взяться за наведение в нем уюта и красоты.

— Уже есть идеи? — услышала я мужской голос и вздрогнула, повернувшись на звук.

Мужчина стоял на лестнице, что вела на второй этаж. Он рассматривал меня ничего не выражающим взглядом.

— Так вот сразу ничего конкретного нет, но этому дому не хватает света. Он мрачный, пустой, заброшенный и эти картины нисколько не добавляют ему уюта. Я не хочу ни в коем случае вас обидеть, но у меня ощущение, что я попала в музей, — я натянуто улыбнулась, словно извиняясь за все эти слова и свою прямолинейность.

Мужчина спустился вниз. Неторопливой походкой приблизился ко мне, а я рассматривала хозяина дома и по мере его приближения ловила на себе заинтересованный взгляд темных глаз, таких же чёрных, как и у мужчины, от которого я позавчера сбежала. Ни с того ни с сего я вдруг сильно разнервничалась. Этот индивидуум обладал тяжёлой энергетикой, и на меня одну становилось слишком много вот таких серьезных мужчин. Нет, данный экземпляр не вызывал у меня трепета или интереса, но его энергетика подавляла, а блеск холодных глаз вызывал мурашки и холод.

Сработаюсь ли я с таким? Навряд ли. Сбегу после первого же недовольного взгляда. Если от меня что-либо вообще останется. Никогда не была трусихой, но сейчас подумала о том, что поступила довольно опрометчиво, приехав в это заброшенное поместье к незнакомому человеку. Вдруг он был извращенцем, маньяком с покалеченной психикой? Что, если он сейчас закроет все двери, и…

— Вы боитесь? — спросил мужчина и слегка улыбнулся, ему было около сорока или сорока пяти, он был старше меня лет на десять или пятнадцать — не меньше, хотя и выглядел превосходно.

— Ну, скажем так, опасаюсь, — я только сейчас задумалась обо всей этой ситуации, осознала, что слишком опрометчиво с моей стороны бросаться из крайности в крайность. Хотя побираться по помойкам – куда худший вариант.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Наверное, следовало позвонить Регине и сказать, что я отправилась на встречу с этим человеком. Вдруг у него был оборудован большой подвал для таких гостей, как я, и он зазывал на свою территорию доверчивых простушек, запирал их там, а потом насиловал? Или издевался какими-нибудь изощренными способами? Ума не приложу, зачем ему еще могла бы понадобиться яркая женская внешность...

— Почему вы ищете именно женщину? И именно с привлекательной внешностью? И наверняка молодую? — вспомнила о его пожеланиях и словах.

— Потому что этому дома нужна женская рука и творческий взгляд именно женского начала. Этот дом перешёл ко мне по наследству, и я бы хотел сделать из него что-то вроде родового поместья. Про возраст вы додумали сами, — он говорил вполне серьезным тоном, но в его глазах плясали бесята. Что его забавляло в этой ситуации?

— Я ваш последний кандидат на роль дизайнера? Или…

— Да. С тремя кандидатами я уже пообщался и провел беседу, показал дом, — я затаилась, прислушиваясь к звукам, но голоса запертых женщин и их стоны ниоткуда не доносились. Означало ли это, что те благополучно добрались до дома? — В вас есть изюминка и глубина, а ваши глаза горят жаждой перемен. Я наблюдал за вами, пока вы осматривали гостиную… кстати, вы единственная, кто сказал, что дом похож на музей и в нем не чувствуется жизни. Уверен, вы понимаете, о чем я говорю, и сделаете все в лучшем виде.

— Какие сроки вы ставите? Я могу подготовить только проект, а остальная работа, как вы понимаете, будет зависеть от бригады рабочих.

— Конечно, — он улыбнулся. — Месяца полтора вам хватит, я не хочу грандиозных перемен и капитального ремонта. Завтра приедет ландшафтный дизайнер, вместе вы обсудите все детали. В договоре будут прописаны важные нюансы и мои пожелания. По роду своей деятельности я не смогу находиться в России постоянно. На неделю или две буду улетать обратно.

— То есть вы меня утверждаете? — недоумевала я, чувствуя во всем этом какой-то подвох.

Мне не верилось, что это было так просто. Хотя просто — нельзя было назвать, предстояла огромная работа в случае положительного ответа. И, тем не менее, в чем заключался подвох? А может быть, этот заказ и поместье, и этот человек напротив были проделками Зверева? Но откуда ему было знать о моей подруге, Игоре… Нет, похоже на бред.

— На сегодняшний день ваши работы мне понравились больше остальных. В них есть какая-то глубина и игра цвета. Вы замечали, что любите голубой и светло-бежевый оттенок? — от его великодушия и сравнений кошки на душе заскребли еще сильнее.

Но он хотя бы точно смотрел мои работы, потому как правильно заметил, я любила и работала с этими цветами чаще остальных.

— Да, я работаю с этими цветами, они универсальны и нравятся многим клиентам, — согласилась я.

— Я люблю мягкость, утонченность и красоту. И такая девушка, как вы, не сможет наворотить здесь аляпистых колон и резких элементов. Ваши суждения мне понравились. Этот дом похож на музей, и меня это раздражает. А ваши работы напоминают мне о моем детстве и уютном доме, - с небольшим акцентом говорил мужчина.

— Спасибо... Когда мне можно приступать к работе? — я чувствовала себя в полной растерянности.

— С завтрашнего дня. Только вот мой водитель не всегда сможет быть у вас под рукой.

— Спасибо. Я вовсе на него не рассчитывала.

Когда ехала сюда, то приметила неподалёку автобусную остановку, в крайнем случае ходили электрички, поэтому совершенно не видела в том проблемы. Но озвучивать этих мыслей не стала.

— Тогда, если вас все устроит, мы подпишем договор, и после утверждения проекта и первоначальных работ вы получите часть гонорара, а после завершения и сдачи проекта — оставшуюся сумму.

— Хорошо, если позволите, я ознакомлюсь прежде с бумагами? И… вы так и не представились, — вспомнила, что мужчина все еще не назвал своего имени.

— Конечно, — мужчина пожал плечами. — Ксандер, — он протянул руку и улыбнулся, а у меня снова мурашки пробежали по спине от этого холодного и в то же время заинтересованного взгляда.

Когда он смотрел вот так, словно насмехаясь, у меня все внутри переворачивалось от возмущения. Будто он вызвал на дом цирковую обезьянку и ждал от той захватывающего представления.

— Приятно познакомиться. Вы говорили, что завтра подъедет ландшафтный дизайнер? — уточнила я, вкладывая свою маленькую ладошку в его большую руку.

— Да, к десяти утра, — кивнул Ксандер.

— Спасибо, я буду к этому времени… — какое-то время он смотрел на меня, пока я размышляла о том, под каким еще предлогом я могла бы уйти из его дома и изучить внимательно бумаги.

Может, там между строк как раз и были прописаны ответы на все мои вопросы. Понимала, что глупо всегда и во всем видеть и чувствовать какой-то подвох. Но жизнь сама научила меня никому не доверять и проверять все по нескольку раз, прежде чем подписать какие-либо документы.

Мужчина скрылся из виду в одной из открытых дверей и вернулся спустя минуту с черной папкой в руках.

— Если вы желаете, то я покажу вам весь дом, а после мой водитель отвезёт вас обратно, — он протянул мне папку с документами.

— Да, хорошо, – я ответила машинально, усилием воли заставив себя не дрожать и не думать о том, что он и вправду мог оказаться маньяком-извращенцем, а наша экскурсия закончиться в подвале с хорошей звукоизоляцией...

Я прижала к себе папку, будто от нее каким-то образом зависела моя жизнь и пошла следом за мужчиной, с интересом оглядывая незнакомую обстановку. От силы наша экскурсия длилась полчаса, я дольше добиралась до поместья, чем в общей совокупности провела время с мужчиной.

Покидая чужой дом, я ощущала на своих лопатках тяжелый мужской взгляд. Так и подмывало обернуться и убедиться, что моя интуиция меня не обманывала. Но я не сделала этого. Вышла на улицу и направилась к серебристому автомобилю. Прежде, чем дать окончательное согласие, я вдоль и поперек изучу все строчки договора. И только, если в документах черным по белому будут прописаны именно рабочие моменты без каких-либо двойных подтекстов, ответ будет положительным. Как бы я не хотела расплатиться с долгом перед соседями и начать откладывать на поездку к морю, чтобы подлатать свои расшатавшиеся нервишки, а тело и мысли насытить морским воздухом, богатым йодом и приятной свежестью, но пускаться в авантюры — последнее дело.

Обратную дорогу до дома я решила абстрагироваться от мыслей о новом заказчике и представляла, как лежу в широкой шляпе в шезлонге, неподалёку кричат чайки, шумят волны, а я, прикрыв от наслаждения глаза, расслабленно попиваю клубничный сок. Или лучше ананасовый. Идеально...

— Приехали, — из воздушных и странствующих мыслей меня вырвал голос водителя.

Ну приехали, и хорошо. Продолжу свои мечты дома в ванне. Прочту внимательно документы, поужинаю. Кстати про ужин, нужно забежать в продуктовый магазин, пока я ещё не поднялась в свою квартиру. Потому что потом я точно заленюсь куда-либо идти и так и буду сидеть в четырех стенах до завтрашнего утра. И носа не покажу за дверь.

Попрощавшись с мужчиной, я записала адрес поместья в блокнот, полное имя и фамилию хозяина дома, отметив про себя, что Ксандер оказалось, вероятно, прозвищем. На всякий случай взяла номер водителя. Не хотелось оказаться ненароком в нелепой ситуации, как со Зверевым, когда потеряла салфетку со всеми данными и координатами. Но, надеюсь, в этот раз осечки и так не случится. Ведь не могла же судьба постоянно надо мной насмехаться.

23 глава. Катя

Положив в корзину молоко, яйца и яблоки я бросила мечтательный взгляд на пирожные, вспоминая о Жеране. Нет, со сладостями пока повременю. Приготовлю гренки и пожарю яичницу. На десерт погрызу яблоки. Расплатившись на кассе, я вышла на улицу. Погода стояла замечательная, и я подумала о том, что прогуляться через пару часиков или даже побегать — отличная идея. Не то дома в четырёх стенах снова начну изводить себя мыслями об этом Звереве и о том, каким он оказался все же поверхностным и равнодушным человеком. А ещё поймала себя на мысли, что все бабы дуры. Ведь сама же ушла из его дома, сменила номер, оккупировалась в квартире, отрезав себя от реальности. Что он должен был делать? Наверное, облегчённо выдохнуть, чтобы не искать никакого повода как меня выставить за дверь своей квартиры. Правильно говорят — хорошего понемногу…

О мужчине и той ночи я запрещала себе даже думать. И в целом у меня начало неплохо получаться. Надежда, что Зверев хотя бы единожды появится на моих горизонтах, стремительно угасала. Я успокаивала себя тем, что остаться рядом с ним было равносильно тому, чтобы собственноручно вырвать свое сердце из груди и вложить ему в руки. Или бросить к ногам. А еще лучше засунуть в трусы. Именно эти постельные подвиги лишили меня душевного покоя. И мышцы внизу живота так приятно сводило от одного воспоминания о тех сладких минутах, проведенных в его объятиях... Все эти ощущения были похожи на лёгкую ломку. Стоит подсесть на этот вид наркомании, и обратного пути уже наверняка не будет.

Я вернулась домой, поставила пакет с продуктами на кухонный стол, быстро переоделась и приступила к приготовлению своего обеда, ужина и заодно завтрашнего завтрака — гренкам. Этот вкус и само блюдо было родом из моего счастливого и радостного детства. Бабуля часто мне их готовила на завтрак.

Но внезапно раздался звонок в дверь. Вздрогнув от неожиданности, я поставила миску с молоком и взбитыми яйцами на стол. Неужели это был снова Олег? О том, что это мог быть Зверев, я и мысли такой допустить не смела, потому как уже смирилась, что мужчина остыл и правильно понял мой уход. Не то что, досужий Олежка. И как по мне, лучше бы они поменялись местами...

Взглянув в глазок, я едва не лишилась чувств, увидев первоисточник всех своих мыслей. Застыв в нерешительности в прихожей, я думала, как поступить. Открыть дверь и впустить мужчину, чтобы поговорить или же... поступить так же, как и с Олегом?

Громкий лязг, донесшийся из кухни, заставил частично прийти в себя. Сердце билось где-то в районе горла, пока я судорожно бежала обратно на кухню, чтобы посмотреть, что там случилось. Прикрыв ладонью рот, чтобы сдержать стон разочарования, я смотрела на пол, где лежала разбитая стеклянная миска с приготовленной смесью, которой как раз бы хватило на ещё одну сковородку. Каким образом она умудрилась разбиться? И как все не вовремя, однако, случилось...

В дверь снова постучали, и я вернулась в прихожую. Прильнула к глазку, смотря на мужчину, на лице которого застыла маска холодной и твёрдой решимости. Буду полной дурой, если не впущу его, и мы не поговорим. Да и что притворяться? Мне было интересно услышать, зачем он пришел. Может быть, принес счёт за те две капельницы? Или вернуть мне какую-нибудь вещь? Но, кажется, я ничего не оставляла в его квартире... кроме совести и достоинства.

Щелкнув замками и открывая дверь, я подумала, как хорошо, что не успела смыть косметику с лица после того, как вернулась с собеседования. Не хотелось выглядеть бледной и облезлой мышью перед таким... перед таким, который не шёл ни в какое сравнение ни с кем, кого я знала и видела!

— Откуда такая уверенность, что я дома? — он до последнего настойчиво звонил и стучал, но, тем не менее, спокойно выжидал. В отличие от Олега, который вчера бросался на дверь, словно разъяренный ротвейлер.

Встретившись с тёмными глазами Зверева, у меня перехватило дыхание. Он был ослепительно красив. И что поразительно, сегодня на нем не было костюма. Лицо слегка заросло щетиной, а от самого исходил умопомрачительный аромат одеколона со свежими цитрусовыми нотками. Может, он обливался афродизиаками?

— Пахнет едой, — он повел носом и проигнорировал мой вопрос.

Посмотрел на меня с прищуром, словно насмехался, а я ощутила тот самый жар между ног, когда он прикасался ко мне и ласкал. Наверное, мои щеки полыхнули ярким румянцем, потому что его ухмылка стала увереннее и наглее.

— Впустишь? — спросил он без эмоций. — Или станем достоянием пересудов твоих соседей?

Мужчина был прав, не на лестничной же площадке нам, в конце концов, говорить. Я впустила его.

Зверев вошёл в дом, и не разуваясь, прошел по коридору, остановился между кухней и прихожей и повернулся ко мне лицом. Будто ревнивый муж, собиравшийся застукать жену с любовником, смотрел по сторонам, выискивая того самого негодяя, размышляя над тем, где бы тот мог спрятаться. И в то же время вел себя уверено и непринужденно, как я ни минуты не чувствовала себя в его доме.

Закрыв дверь, я подошла, протискиваясь между ним и дверью на кухню, вспомнив о луже и разбитой посуде на полу.

— Мой водитель заезжал днем, соседи сказали, что тебя не было дома...

— Даже так? — удивилась я, поворачиваясь к нему лицом, решив, что после его ухода разберусь с этим бардаком на кухне.

— Я тебя напугал? — он заметил разбитую посуду и лужицу.

— Просто неаккуратно оставила миску на столе, когда услышала стук в дверь, — равнодушно пожала плечами. Актриса из меня вышла бы изумительная.

— Не хотела меня впускать? — он снова нагло ухмыльнулся. А мне захотелось стереть эту самодовольную улыбку с его лица.

— Хочу тебя поскорее выгнать, — и тоже натянуто улыбнулась — и не подумаю быть милой и гостеприимной хозяйкой.

— Даже так? — удивился он, скопировав мою недавнюю реплику. — И можно узнать, за что? — продолжал он бесцеремонно расспрашивать, а снисходительно-поддразнивающий тон отчего-то вызвал внутри гнев и раздражение.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

На лбу мужчины появилась морщинка такая же… когда он… в общем, когда он кончал. Он вот так же морщил лоб и смотрел мне в лицо своими чёрными глазами. У чертей в аду глаза, наверное, были и то светлее. А если он ещё сейчас прикроет их немого и подбородок приподнимет, то...

Прокашлявшись, я вернулась мыслями к настоящему моменту, не переставая думать о мужчине напротив. Видимо, все же он пришёл, чтобы выяснить, почему я ушла, а не потребовать оплаты счетов... Наверняка уже сходил на прием к психоаналитику или позвонил паре бывших подружек, спросить, не хотели ли они уйти от него после первой проведенной ночи. Те наверняка ответили, нет. В отличие от меня, дурочки недалекой. Нет, это не я так считала, я видела это в его насмешливом взгляде, каким он хотел прожечь во мне дыру.

— Обычно я не впускаю незнакомых людей на порог, — заявила я, и уже после того, как его глаза сделались похожими на льдинки, поняла, что эти слова мне будут дорогого стоить, как и вот этот порыв поговорить и прояснить ситуацию.

Не стоило его впускать. Но поздно уже было жалеть о совершенном поступке.

— Ты же не думаешь, что я мальчик на побегушках? — он холодно улыбнулся. — Решила вытворить подобный финт, чтобы я вдруг решил, что ты какая-то особенная? — небрежным тоном он говорил мне слова, которые я ожидала услышать меньше всего.

Мысленно я ликовала, видя злость и ненависть в его глазах, но все-таки я желала, чтобы он смотрел на меня другим взглядом — нежным, трепетным, страстным — как и в ту ночь… До сих пор я надеялась, что в нем было хоть что-то человеческое, но, видимо, я ошибалась.

— Я не сплю с незнакомцами. И тем более, не приемлю отношений и каких-либо связей вот с такими заносчивыми снобами, как ты. Та ночь... она... это было ошибкой, роковой случайностью, и этого больше не повторится, — я безжалостно лгала, глядя ему прямо в глаза.

Никакой ошибки не было, но становиться на колени и макать себя в грязь — непозволительная роскошь. Уверена, мужчина и без моей помощи и желания мог растоптать меня буквально парой слов. Да что там слов, одного вот такого взгляда, как этот вполне достаточно. Он и вправду решил, что я специально ушла, чтобы тем самым задеть его эмоции и…

— Ошибкой было бросить мне вызов, — он начал медленно наступать на меня, а я так же медленно отступать и пятиться назад, не в силах отвести взгляда от его темных, почти чёрных глаз. — Ошибкой было напиваться в ресторане и садиться в мой автомобиль, но ещё большей ошибкой было уйти от меня, — проникновенно говорил он.

В его голосе не было и тени угрозы, но от силы, что исходила от мужчины вибрациями, мне стало не по себе. Когда я вжалась спиной в стену и поняла, что отступать больше некуда, бессильно опустила руки по бедрам, смотря растерянным взглядом в его лицо.

— Слишком много ошибок, не находишь? — я свирепо уставилась на него. — Может быть, тебе лучше найти другой вариант для своих утех? Безошибочный…

Мужская рука рассекла воздух, и ладонь вонзилась в стену, почти рядом с моим лицом. Тёмные глаза впивались в мое лицо, словно пытались оставить на мне метку, запечатлеть клеймо. Мне вдруг показалась в этот момент, что он меня ненавидит, столько злости было в его глазах. И, черт возьми, мне это нравилось. Нравилось, что он был таким... собранным, решительным, серьёзным и в то же время горячим, страстным и непредсказуемым.

Лёгкая пульсирующая боль пронзила виски от напряжения. На секунду мне показалось, что я стояла и заворожено смотрела на разрушительный столб торнадо, который приближался ко мне с чудовищной скоростью, желая поглотить и уничтожить все в радиусе своего местонахождения. Именно таким взглядом мужчина смотрел на меня какое-то время, а затем просто опустил глаза и отвернулся.

Я поняла, что добилась своего. Он собирался покинуть мой дом, и почувствовала себя ещё хуже, потому что не знала, правильно ли поступаю. Решимость, которой я была преисполнена сказать твёрдое «нет», таяла, как воск от огня, по капле растекаясь у его ног.

— Хорошо. Будь по-твоему. Я не насильник и к сексу никогда и никого против воли не склонял. Кажется, ты сама была не против такого продолжения… — и тем не менее продолжил словесную атаку, задевая меня за живое.

Он обернулся и снова посмотрел на меня с усмешкой.

— Твой ночной кошмар… воздействие лекарств... я не соображала, что делаю, — моя ложь звучала более чем правдоподобно.

На лице Зверева не отразилось ровным счётом ни одной эмоции, словно он был бездушным роботом.

— Не думаю, что это наша последняя встреча, — эти слова прозвучали, как угроза.

На мгновение в его глазах сверкнуло нечто, изумившее меня до глубины души — невыразимая мука, которая на секунду скользнула по его красивому лицу. Мужчина, бросив эти слова, развернулся и пошёл прочь.

Лишь спустя какое-то время я смогла отлипнуть от стены и, слегка пошатываясь, пошла закрыть за ним дверь. Что сказать… пришёл красиво, ушёл с достоинством, а я ощущала себя угнетенной и жалкой. Будто по мне проехались бульдозером. Хотя, честно сказать, ожидала большего от этой встречи. В какой-то момент мне казалось, что он прижмет меня к стене и наглядно покажет, от чего я отказывалась. Но после этой встречи и разговора я лишь сильнее начала сомневаться, правильно ли поступала, отказываясь от мужчины и его внимания, потому что он мне нравился, потому что хотела снова ощутить жар от его прикосновений и как бешено стучит сердце в груди рядом с ним…

24 глава. Катя

В прихожей я застала мужчину, он стоял там, словно дожидаясь меня, смотрел с хитрой улыбкой. Передумал уходить или забыл что-то сказать?

— Ты можешь вернуться на работу хоть завтра, — он говорил ровным и спокойным голосом, а у меня мурашки побежали по коже от его голоса и взгляда.

Я думала, пытка закончилась, а она продолжилась.

— Ты так спешно ушла в прошлый раз…

— Спасибо, но я уже нашла новую работу, — я перебила его и не стала вдаваться в подробности.

Собирался уйти — пусть идет. Да я хотела, чтобы он остался, поэтому ему лучше было уйти. Примерно так и выглядела женская логика. Но нельзя, чтобы он задерживался в моей квартире. Ибо я была на грани самоконтроля. Он мне очень нравился, но этот интерес и мои чувства изначально были обречены на провал. Интуиция подсказывала: такие, как он, не умеют любить, могут лишь заставлять страдать. Или изнывать от желания. Но спокойной жизни с ним точно не будет. Либо я буду стаскивать его с девок, потому что сильно сомневалась в его моногамии, либо он сам вышвырнет меня из своей жизни, найдя себе новую куклу для игр и плотских утех.

— Твоё право, — он пожал плечами, а мне показалась, что он не хотел уходить.

Или, может быть, я тешила себя пустыми надеждами…

— Предлагаю обоим забыть это маленькое приключение и жить своими обычными жизнями. Мог бы не приходить, — наверное, я не отдаваласебе отчет, что, произнося эти слова, заставляла его злиться.

Мне показалась, будто бы я пробила его брешь — нечто злое и нехорошее полыхнуло в его взгляде.

— И те слова насчёт встречи... — мне захотелось проверить свою догадку. О том, что я засовывала свою голову в пасть хищнику или шла по тонкому канату, который в любой момент мог оборваться, а я полететь вниз, не думала. — Не будет никаких встреч. Выбери из той очереди девиц, что дожидаются твоего расположения. Или пробегись по своей телефонной книге, там наверняка много доступных жриц любви. А мне от тебя ничего не нужно. И секса больше тоже. Было хорошо, и на этом достаточно.

Зверев зло ухмыльнулся, в его глазах мелькнул азартный огонек, и я поняла, что он нисколько не шутил о новых встречах. Но для начала пусть попробует меня найти. В противном случае я могла уехать жить на время работы над проектом в поместье заказчика...

— У тебя сложилось обманчивое мнение о моей личности и личной жизни в том числе. Я не святой, да, и не простой. Но женщины в моей постели всегда оказываются по своей воле.

— Намекаешь, что я тоже не стала исключением? Пусть так. Можешь поставить еще одну галочку. И отправляться покорять новые неизведанные границы.

Он грустно ухмыльнулся.

— Перестань… — он коснулся пальцем моей щеки и заглянул в глаза.

Своим неоднозначным поведением – то угрозой и твёрдостью, то теперь мягкостью и откровениями – мы будто поменялись ролями, и теперь он искал брешь в моей обороне.

— К чему все эти сложности? Мы оба взрослые люди и понимаем, что влечение — это естественная вещь... — тихо и проникновенно говорил он, не сводя с моих губ темного взгляда.

— Вот и я говорю о том же, мы — взрослые люди, и я понимаю, чем обычно кончаются такие отношения. Мне этого не нужно. Подачки твои, содержание и приезды по оговоренному графику, в который я однажды могу не вписаться.

— Боишься разбитого сердца? — уголок его рта приподнялся.

— Если хочешь назвать это так, пусть будет разбитое сердце.

Я и так не могла назвать его целым после всех тех потерь.

И вопреки моим ожиданиям, Зверев сделал шаг навстречу и впился в мой рот требовательным, сокрушающим все на своем пути поцелуем. Я вытянулась, как струна, и замерла, прислушиваясь к тайфуну чувств, что вызывал этот мужчина одним своим присутствием, не говоря уже о прикосновениях. Мной руководила похоть, и я мечтала, мучительно желала, чтобы его руки сомкнулись на моей талии, и он заглушил новым поцелуем все мои протесты, чтобы мозг отключился, как и тогда, сдавшись под натиском смелых и откровенных ласк.

И сейчас, спустя несколько дней, мне казалось, эмоции и страсть улеглись, но меня лишь сильнее накрыло приливной волной всколыхнувшихся внутри чувств, я захлебывалась в этих ярких и красочных ощущениях. Зверев прижал меня к себе, вдавливая в свое тело. На секунду мне и в самом деле показалось, что я ему жизненно необходима. А этот поцелуй, такой глубокий и помешанный, словно подтверждение его чувств — сокрушительного накала опьяняющей страсти, которую мужчина испытывал ко мне. И я отвечала ему взаимностью... это ошеломило меня, а отвязные мысли устроить ещё одну такую незабываемую ночь прочно засели в моей голове.

— Ты сейчас же уйдёшь из моей квартиры и больше сюда не придешь... — я вырвалась, наконец, из вязкого омута похоти, что поглотил меня с головой.

Хваталась руками за все подряд, лишь бы удержаться за действительность и остаться способной ясно мыслить и не противоречить самой же себе.

— Ещё одна ночь... — он будто прочитал мои мысли и снова прильнул к моим губам.

Это было похоже на медленный яд, который проникал под кожу, впрыскивая боль в каждую клетку. От отчаяния хотелось скулить, как брошенная и голодная собака, которую любимые хозяева выкинули на улицу.

— Уходи, — взмолилась я. — Пожалуйста! — и распахнула широко глаза. — Мне не нужны отношения, я не хочу снова чувствовать боль и остаться одна. Пожалуйста...

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Если дерзость он воспринимал, как призыв, то как отреагирует на такое признание? Мы, будто два сапера, пробиравшиеся по заминированному полю, искали, какой же в итоге снаряд окажется роковым и разнесет все в радиусе нашего местонахождения.

— Не могу, — прошептал он мне в рот и снова обрушился на мои губы горячим поцелуем, бессчетным количеством поцелуев. Его руки на моей талии держали меня в этом мире, словно ориентир, и были единственной важной и необходимой частью опоры. — Я хочу тебя, и ты тоже хочешь, — кто бы в том сомневался... я изнывала от желания, содрогалась всем телом в его руках…

Алексей воспользовался моей слабостью и позволил себе неслыханную наглость — его руки направились мне прямо в трусы, а все слова вдруг стали излишни. Белье впору было сменить на сухое, а лучше вовсе снять и избавиться от него. Рядом с ним необходимость в данном аксессуаре абсолютно была лишена всякого смысла.

И, если бы в это мгновение меня отправили на допрос и приступили к пыткам, спросили, как так получилось, что мужчина остался в моем доме на всю ночь, а конкретнее — в моей постели, я бы не смогла ответить ничего внятного. Неконтролируемая вспышка страсти была подобно удару молнии, поражала глубоко в сердце, а оргазмы были такие яркие и сильные, будто мы оба были проводниками. Время замедляло свой ход, я тонула в неугасающих ласках мужчины и трепетала от каждого его прикосновения, сходила с ума от каждого толчка, а от стона, что вырывался из его груди, была готова кончить в ту же секунду. Это было похоже на очередное безумие, но такое приятное… запреты, которые я готова была постоянно нарушать. Эти острые ощущения были вызваны как раз внутренними барьерами и границами, боязнью влюбиться, впустить его в свое сердце и поселить в том на многие годы…

Алексей не отрывал взгляда от моего лица, как и я не в силах была вырваться из глубины его тёмных омутов. В районе солнечного сплетения образовался ком от той гаммы чувств, что накатывала на меня, когда он вот так смотрел мне в лицо, будто ловил каждую эмоцию, впитывая мой образ глубоко в память. О чем он думал в этот момент, отдавал ли себе отчёт, что вот так на меня никто и никогда не смотрел, даже Андрей... Он выворачивал этими своими глазами меня наизнанку, а вкупе со всеми приятными ощущениями ниже живота и легком покалывании в районе сердца имела ли я хоть единственный шанс, чтобы остаться равнодушной? Конечно же, нет...

— Не думаешь же ты после этого снова придумать какую-нибудь новую отговорку, — мужчина лежал на спине, запрокинув руки за голову, пока я унимала бешено колотящее сердце внутри.

Вторая ночь, проведённая рядом с ним, не могла быть случайностью. Скорее закономерностью, что стоит только соприкоснуться двум заряженным частицам, как случался взрыв.

— Как раз над тем и думаю, — ответила я отрешенно, не желая показывать, как глубоко трогали меня эти ночи и минуты близости.

Я поднялась с кровати и подобрала свою одежду. Сколько времени мы провели в моей спальне? Взглянув на часы, я отметила про себя, что около четырёх часов. В желудке предательски заурчало, и я направилась на кухню, думая о том, как так получилось, что я снова летела в черную бездну. Так стремительно и бурно развивающиеся отношения могли в итоге дорого мне обойтись…

На кухне я уставилась на разбитую миску и уже засохшую лужицу на полу и тяжело вздохнула. Присела на корточки, поднимая разбитое блюдце. Неаккуратно схватившись за острый край, я поранила осколком палец и, чертыхнувшись, выбросила испорченную посуду в раковину, прижимая палец ко рту. Вечно со мной так — стоит немного задуматься и столба перед собой могла не заметить. Какая уж мне работа официантки. Конечно, она дисциплинировала, учила быть собраннее, а не витать в облаках, но моя сущность ведь оставалась прежней...

Со вчерашнего вечера в моем желудке не побывало и крошки еды. Я мечтала о глотке чая и гренках, и заодно перевести дыхание и подумать над тем, что же все-таки в итоге делать дальше. Ведь очевидно, что мое влечение невозможно было сдерживать, да и мужчина не собирался, по-видимому, просто так отступать. Но я должна была поставить точку, жирную, большую точку, и выгнать его из дома, а ещё лучше из своей жизни. Пока и в самом деле не осталась с разбитым сердцем. Пока еще было не поздно.

Только теперь совсем не уверена, что любого другого мужчину, если таковой, конечно, появится в моей жизни, я не стану сравнивать с тем, что лежал на моей кровати...

Чайник давно уже вскипел, а я все сидела за столом и думала обо всем, что происходило в моей жизни, прислушивалась к новым ощущениям и чувствам. В итоге я забросила эту идею, заварила зеленый чай и положила несколько гренок на тарелку. Вернулась в спальню, где застала мужчину спящим. Он так и уснул с руками за головой, слегка наклонив её набок. Я смотрела на спящего Алексея, понимая, что не буду его будить, а молча посижу на кухне, изучу документы и решу, что в итоге делать с этим бардаком в своей жизни.

Но, вопреки всем доводам разума, отключившегося, словно по какому-то щелчку, я осталась в спальне, позабыв о еде. Смотрела на мирно спящего мужчину в своей кровати, как размеренно опускалась и поднималась его грудь, и понимала, что меня засасывало воронкой в глубокую черную бездну. Парадокс жизни. Любая другая сошла бы от счастья с ума, если бы он обратил на нее свое внимание, а я боялась даже подумать о развитии таких вот отношений. Это было похоже на болезнь, впоследствии я могла обрести зависимость. Но ведь он прав — второй раз не мог быть случайностью. Да и секс полезен для здоровья. Особенно такой... Можно даже было больше не прибегать к помощи лестницы, чтобы тренировать сердечную мышцу. Бег так не выматывал, как вот эта особь мужского пола. Абсолютно ненасытная, но, кажется, утомившаяся. Грустно улыбнувшись, я забралась на кровать и легла рядом с Алексеем. Утро вечера мудренее. Сейчас я сильно устала от всего и, в том числе, от своих беспорядочных мыслей. Я была не уверена, что правильно поступаю, пуская мужчину в свою жизнь, а эту связь на самотёк. Но если судьба предоставляла мне шанс хотя бы быть удовлетворенной женщиной — это тоже баснословно дорогой подарок, не правда ли?

25 глава. Алекс

Небо заволокло серыми тучами. Я сидел в машине и, закусив щеку, смотрел на монотонно стекающиеся капли дождя по лобовому стеклу. Унылая погода не располагала к хорошему настроению. Домой возвращаться не хотел, ехать куда-то гулять – подавно. И внезапно для себя я решился съездить к одному человеку… Точнее, женщине, которая исчезла с моих горизонтов, так же внезапно, как и появилась, а еще сменила номер, и выкрутила как по мне исключительный финт – сбежала, показав свое равнодушие. Наверняка это был один из ее изощренных приемов обольщения. Но до такого ещё ни одна барышня не додумывалась. И ни одна из них пока что не вызывала у меня такого жгучего интереса и дикого желания обладать. Теперь я в полной мере понимал сущность данной когда-то мне клички. Эта чертовка будила во мне зверя. Догадывалась ли она, насколько сильно я её желал? Видимо, догадывалась, раз затеяла со мной эту игру. Ушла и выключила телефон… а я ей подыграл. Создал иллюзию ответного равнодушия, не пришёл в ее дом в тот же вечер и ту же ночь. А ведь изначально так и собирался поступить. Но поразмыслив и немного остыв, решил затаиться и выждать ее ответного шага. Но… ответом мне была звенящая тишина. И я вполне мог выжидать неделю, две или три, но какой в этом толк? Вовсе не молчания и равнодушия мне хотелось с ее стороны. В постели она была ненасытная и неподконтрольная, страстная и нежная. И если что-то в этом мире и было идеальное и совершенное так это она и наш секс, который всколыхнул во мне необъяснимые, противоречивые чувства. Но эти ее проделки «Как приручить богатого мужика» будили во мне какие-то животные эмоции. В ответ ее хотелось растоптать и унизить. И в то же время трахать до потери пульса. Чертовка!

Вдарив по рулю, я решительно нажал на педаль газа. Сейчас я точно знал, что мне было нужно. Пришло время для встречи и разговора. Конечно же, я выяснил ее адрес, и даже номер ее нового телефона узнать не составило никакого труда. Просто я выжидал ее реакции, а это молчание угнетало. И ни дела, ни работа не помогали забыть о той ночи и ее скором побеге. Расчетливая и хладнокровная сучка. Единственное, чего она не могла знать, так это то, что в тот день, когда я встретил её в ресторане и вез в машине к себе домой — уже тогда мечтал увидеть ее обнаженную в своей постели с расставленными в стороны ногами. Мои ожидания во многом оправдались. Но бегать и доказывать ей что-либо я не собирался. Либо будет любовницей по доброй воле, либо... купленной за деньги. Ещё ни одна не отказывалась от дорогих подарков. И эта не откажется. Она что-то говорила о проблемах с деньгами и что должна выплатить своим соседям энную сумму за ремонт? Расплатится. И со мной расплатится за эту выходку. Она заслуживала наказания за эту проделку со звонком и своим побегом. Я как осел мчался домой, чтобы хорошенечко ее… в общем, закрепить результат детоксикации от капельниц, а дома меня ждал... Вот именно никто меня там уже не ждал. И лишь обезболивающая таблетка и вовремя выключенный телефон, спасли беглянку от моего разочарования и злости. Я вырубился и проспал до утра следующего дня, а потом меня засосала рутина и ожидание шага со стороны девушки. Но ответом мне была все та же звенящая тишина…

Я подъехал к ее дому твердо уверенный, что более не имело никакого смысла чего-то ждать. Хотела, чтобы за ней побегали? Не вопрос. Только потом пусть не удивляется, если вдруг мы поменяемся с ней местами...

Но то что меня ожидало впоследствии… Все что я напридумывал своим воспаленным мозгом нисколько не распространялось на ее счёт. Она вела себя чертовски искренне, и это смятение в ее глазах вперемешку с желанием и страхом обезоружили меня и сбили окончательно с толку. Она ушла не потому, что хотела приручить меня подобным способом, а боялась, что я разобью ей сердце? Какие же все-таки женщины инфантильные и глупые существа.

И ладно, Бог с ними с этими ее чувствами, но что теперь было делать с моим влечением, с этой искренностью в ее глазах, которой она, казалось, была пропитана? А что если все это была хорошая игра, очередные уловки, а через неделю девушка покажет свое истинное лицо и тогда уже моё разочарование будет сродни ее страхам не склеить своего сердца? Я еще никогда не опускался до того, чтобы довериться первому встречному человеку. А ведь Катя не напрасно боялась... Слово «любовь» я похоронил в себе двадцать пять лет назад вместе с телом матери в сырой и холодной земле. И ещё ни разу у меня не возникло желания достать из укромного и темного уголка души свою ранимую сущность брошенного мальчика и обнажить перед кем-то изуродованное шрамами сердце.

После нескольких часов близости с той, которая вызывала невероятно сильное желание, я уснул и проснулся в холодном поту от настойчивого, приятного голоса, что меня звал. Я не сразу понял, что мне снова снился кошмар, но все что приснилось, будто по щелчку стерлось из моей памяти. Открыв глаза, я приподнялся в кровати, смотря в растерянное и испуганное лицо девушки. Потёр влажный от пота лоб, понимая, что разбит и сильно вымотан.

В спальне горел мягкий свет, ее длинные волосы разметались по плечам, одной рукой она держалась за мою.

— Ты… — она смотрела на меня понимающим, заботливым взглядом. — Тебе снятся кошмары? Тот раз в твоей квартире...

— Это все жёсткий график, — оборвал я, смотря в ее лицо. — Я мало отдыхаю.

Сейчас я был совсем не готов к вопросам о своей жизни и почему меня время от времени изводили кошмары. Объяснение было очень простое, но слишком личное. И я не собирался говорить с ней на эту тему. Ни с ней, ни с кем-либо еще.

— Ты просил кого-то не уходить, — наверняка она уже придумала некую неразделенную или потерянную любовь, которую я не мог забыть.

Мне, наверное, опять снилась мать, а я просил ее не уходить. Столько раз я думал и представлял, как бы сложилась моя жизнь, не потеряй я семью. Меня ведь никто не бросал, меня любили и обожали и все втроем мы хорошо жили, да, бедно, но очень дорожили нашей семьёй. Саша меня любил, мама не чаяла во мне души, и до того дня мне казалось, что я был абсолютно счастливым ребёнком на свете. Хотя, что мог помнить маленький мальчик семи лет? Но я помнил. Я помнил все! И мучительную боль приносило горестное осознание, что ничего нельзя повернуть вспять. И лишь рядом с Катей отчего-то было легче переносить эту тяжесть на сердце и переживать не так остро.

Поднявшись с кровати, я прошел на кухню и включил кран. Мне очень хотелось пить. Утолив жажду, я обратил внимание на битую посудину, что лежала в раковине и грустно ухмыльнулся. Тыльной стороной ладони вытер влажный рот и вернулся в спальню. Поднял свои вещи с пола, оделся под внимательным взглядом девушки. Да, я собирался идти. Нет, мне не хотелось ни о чем говорить. Пусть этим поступком я лишь сильнее увеличивал пропасть между нами, но мне тоже следовало взвесить все за и против, потому что я пришёл к ней с четким намерением разоблачить ее и вывести на чистую воду. А оказалось, что у неё нет никакого плана, а эти чувства и наваждение для нее такое же открытие, как и для меня. И не уверен уже, для кого из нас больше.

— Ты уходишь? — лишь спросила она, видя, как я натягиваю одежду.

— Да, — сухо ответил я. — Я позвоню тебе завтра днем.

— Я сменила номер, — ее слова повисли в тишине.

Катя напустила на себя невинный вид и гордо вздернула подбородок. Неужели снова бросала мне вызов?

— Для меня не проблема выяснить все, что мне необходимо знать, — с насмешкой ответил я.

— Не стоит звонить, — сказала она на полном серьёзе.

Я раздраженно закатил глаза, вспоминая о том, что мы снова не предохранялись, и это было чревато последствиями. На меня все это было совсем не похоже. На меня вообще было не похоже такое вот поведение и проявление подобных эмоций и чувств к незнакомой девушке. С каких пор она вдруг стала мне небезразлична? Может, и был толк в ее словах относительно страхов стать друг для друга несколько ближе, а потом разочароваться и испытывать боль?

— Мы не предохранялись, — озвучил я свои мысли, застегивая ремень на джинсах.

— Беременность маловероятна, несколько лет назад я попала в аварию… Шансы невелики, — совсем без эмоций отозвалась Катя.

Не знаю, какие чувства я испытал, услышав это признание. Наверное, в первую очередь смятение. Я был зациклен на своих проблемах, а у нее оказывается, за плечами тоже находился неподъемный груз личных переживаний. Но чего не чувствовал точно — так это жалости. Коротко кивнул в ответ, не понимая, рад был или огорчён такому повороту. Вполне ведь мог договориться с лучшим гинекологом Москвы, чтобы ей дали консультацию и надежду. Возможно, врачи ошиблись, и с ее женскими функциями все было в порядке. Но вот только согласится ли она? Да и какое мне было до этого дело…

— Но в случае, если это все же случится, предупреждаю сразу — ни абортов, ни таблеток, ни денег мне от тебя будет не нужно.

Не знаю, откуда поднялась эта внезапная волна злости и негодования на девушку, считавшей меня полным ублюдком, но это чувство ворвалось в мое сознание вместе с яркой вспышкой головной боли, и я поморщился, как от удара. Она, видимо, не понимала, что несёт. Или намеренно меня провоцировала. Но говоря эти слова, смотрела на меня открытым и честным взглядом. То есть, и в самом деле считала меня низким подонком, который не в состоянии нести ответственность за свои поступки и решения?

— Я договорюсь о встрече с хорошим гинекологом, он поможет найти контрацептивы и даст консультацию…

— Уходи, — на выдохе выпалила она, словно задыхаясь. — Ты, кажется, торопился? – она смотрела на меня широко раскрытыми и настороженными глазами.

Я, конечно, не ждал от нее бурных оваций после такого предложения, но если мы и дальше собрались продолжать встречи, то вполне рационально подумать о предохранении. Разве, нет? Если только она снова не пыталась меня оттолкнуть…

— Я никуда не тороплюсь, — я подошел, заглядывая в ее лицо.

Мне показалось, что она погрязла в своих противоречиях, но должен был отдать ей должное, интуитивно она понимала и была абсолютно права — просто в отношениях с таким человеком как я — не будет.

Как и я понимал, что оступиться уже не смогу. Не в моих принципах было раскидываться такими вот подарками судьбы. Возможно, ничего стоящего в итоге из этих отношений и не получится, но почему бы и не попробовать? Девушка не играла и вела себя искренне. Я видел, как она металась, смотрела на меня горящим взглядом, и сама же отталкивала, будто вела внутреннюю борьбу. Но напрасно. Механизм запущен, и обратного пути нет и быть не могло. Я не предоставлю ни единого шанса для отступления.

Склонился перед ней и провел рукой по шелковистым волосам. Слегка коснулся своим ртом пухлых губ, ощущая их сладкий ванильный вкус, а руки сами потянулись к ее талии, сомкнулись на ней, притягивая к себе.

— Мне нужно домой, — прошептал я ей в рот. — Но вечером я бы хотел тебя снова увидеть. Давай сходим куда-нибудь? Что ты любишь?

Она посмотрела на меня расширившимися зрачками и словно в замедленной съемке начала качать головой из стороны в сторону.

— Я не знаю. Мне нужно подумать. Я… — она осеклась, смотря на меня, будто я предлагал ей выбор: жизнь или смерть.

Поймав этот растерянный взгляд, я понял, что мне лучше уйти. Нам обоим нужно время, чтобы подумать. И ей в первую очередь.

— Я позвоню вечером, договорились? — тихо спросил я.

Катя неуверенно кивнула, а я подумал, что ни черта она больше мне не дастся, придумает какую-нибудь отговорку, сбежит, сменит не только телефон, но и адрес. Но я готов был дать ей время понять, что бежать от себя и своего притяжения ко мне бессмысленно. Я испытывал те же чувства, что и она. Да, мы находись по разную сторону баррикад, и дело даже не в финансовой составляющей, а в сомнениях. Я не знал, куда в итоге могли привести эти чувства, но знал наверняка, что не позволю ей исчезнуть или уйти. Пусть размышляет сколько угодно. Только какой в этом толк? Стоило мне хоть немного углубить поцелуй, и словно по щелчку внутри что-то отключалось, и я желал только одного — обладать ею, чувствовать тепло и аромат ее тела, будто она была живительным источником, панацеей от тоски и всепоглощающей боли.

Я покинул ее квартиру в растрепанных чувствах, потому что до этого самого дня тревожное волнение вызывала лишь работа или крупные промахи. А вот эти две ночи оставляли внутри густой осадок из недосказанности и эйфории от новых ощущений и чувств…

26 глава. Катя

Осеннее пасмурное, но тёплое утро полностью соответствовало моему внутреннему состоянию. На душе было так же тоскливо и грустно, ледяной холод сковывал душу. Я стояла у открытого окна и смотрела пустым взглядом куда-то вдаль. После ухода Алексея я больше не сомкнула глаз, утопая в противоречиях собственных чувств. Меня тянуло к мужчине, мое тело жаждало его ласк и тепла, но эти чувства и ощущения казались мне неправильными, противоестественными... С наступлением рассвета все только глубже и сильнее запуталось в моей голове, и нет бы беспечно броситься в омут новых ощущений и прекрасных чувств, отдаться страсти, но что-то останавливало от этого шага. Страх допустить ошибку, полюбить безответно, стать для него вещью в роскошной жизни мужчины? Не знаю. Мне для начала нужно было разобраться в себе и своих чувствах, прежде чем лететь в черную бездну его глаз, его души. И ему дать время, чтобы определиться, чего он хотел от меня. Но встречаться ради секса время от времени, не входило в мои планы. В целом, как и предыдущие две ночи, которые стали самыми яркими и лучшими в моей жизни...

Мой телефон ожил, уведомляя о сообщении, и я удивлённо вскинула брови вверх. Это оказался Игошин. Он сообщал, что его водитель будет около девяти утра рядом с моим домом, и он мог бы меня подвезти до его поместья, точнее объекта моей работы.

Поджав губы, я постучала пальцами по экрану телефона, понимая, что глупо отказываться. А покататься на электричке еще успею и в последующие дни ближайших двух месяцев. На сборы у меня осталось примерно пара часов, как раз успею позавтракать, принять душ и посмотреть документы, раз вчера я бездумно отдалась своим чувствам, утопая в собственной страсти к мужчине, который так внезапно появился в моей жизни.

Около девяти часов я спустилась вниз, где меня уже ждала машина. Испытывая крайний дискомфорт, что возможно доставляла хозяину хлопоты, я скромно улыбнулась водителю.

— Мы сначала заедем за Александром Петровичем, — поставили меня перед фактом. — Его гостиница находится в соседнем районе.

Теперь-то я понимала смысл слов «Рядом с вашим домом». Попала так сказать на крючок. Получается Игошин жил в городе, а не на своем участке? Хотя это и понятно, то место казалось совершенно заброшенным и непригодным для жилья. Не знаю, смогла бы я жить одна в таком огромном и безжизненном месте.

Но в целом разговор с заказчиком лишним не будет. По дороге до участка я как раз спрошу о его видениях того, что он мечтает воплотить в жизнь. С удовольствием послушаю и отвлекусь от мыслей об Алексее.

Телефон в сумке громко пиликнул, извещая о новом сообщении.

«Привет. Как насчёт свидания?»

Зверев, словно получив мой мысленный призыв, снова напомнил о себе.

С тоской я перевела взгляд к окну и спрятала аппарат в сумку. И как, спрашивается настроиться на рабочий лад, когда мужчина не выходил из головы? Стоило вспомнить о его глазах и руках, которые бессовестно исследовали мое тело, пальцах и низком хриплом голосе, как на коже выступали мурашки, и приятная тяжесть внизу живота разливалась по телу мягкими волнами... Мне незамедлительно хотелось отменить все встречи и снова оказаться в его объятиях. Внутри я ощущала лёгкую эйфорию от пережитых чувств и ощущений, и в то же время непомерную тяжесть, которая и тянула меня вниз. Мое шестое чувство буквально кричало оглушительным воем «Беги! Беги, пока не поздно», а сердце сжималось от одной только мысли, что я больше никогда не почувствую того самого трепета, когда его руки касались моего тела, когда он сжимал мою талию и резким толчком оказывался внутри... Я свела ноги, мучительно прикрывая глаза.

Лёгкий порыв ветра ворвался в салон машины, когда мужчина грузной комплекции забрался внутрь и расположился рядом со мной.

— Не люблю ездить спереди, — мужчина смахнул влагу с тёмных волос и ослепительно улыбнулся. — Доброе утро, — мягкий голос располагал к легкому общению, и я немного отвлеклась от своих грязных фантазий, с любопытством рассматривая своего заказчика.

Игошин был облачен в спортивный костюм и выглядел, будто на несколько лет моложе, чем мне показалось вчера. Кстати, интересно, а сколько лет ему было на самом деле?

— Вы любите дождь? — полюбопытствовал он.

— Не знаю, — задумчиво протянула я, глядя в мужское лицо. — Если честно, мне комфортно в любую погоду. Моё настроение не зависит ни от времени года, ни погоды за окном.

— Тогда отчего же вы такая грустная? — неужели его и правда волновало, почему я грустила?

«Нет, он точно был старше меня лет на пятнадцать или около того», — думала я, рассматривая морщинки возле его глаз. В приоритете над возрастом Зверева — незначительно старше. Но вот осознанный и глубокий взгляд Алексея цеплял меня куда больше, чем учтивая вежливость моего спутника.

— Нет, вам показалось, — я выбросила из головы все мысли о Звереве и натянула на лицо дружелюбную улыбку, придав лицу беззаботный вид.

По дороге до поместья Игошина мне все же удалось переключиться на мысли о работе. Я выяснила все предпочтения мужчины в плане обустройства его дома, уяснила, что передо мной сидел педант исключительного порядка, и про себя тихо радовалась, что от дизайнеров, которые проходили собеседование, не требовалось показать свои жилищные условия. В моем случае слова «сапожник без сапог» полностью бы обрисовали ситуацию наглядно. У меня никогда не находилось лишних денег, чтобы сделать хороший ремонт для себя, а сама мысль перестановки привычных вещей вызывала панический ужас. Так же, как и Игошин, я была фанатиком чистоты и порядка, правда, определенного — тот который установила сама.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Вы так интересно излагаете свои мысли, что я уже предвкушаю увидеть макеты вашего дизайна, — а я вспомнила, что пора продлить ключ антивируса на компьютере, а ещё не мешало бы купить себе новый ноутбук и желательно в ближайшее время, потому как мой нынешний — древний динозавр. Он в любой момент мог выключиться и больше не подавать признаков жизни.

— Вы ознакомились с документами? — вдруг спросил мужчина.

— Да, меня все устраивает, — я бегло пробежалась по строчкам перед выходом, а ведь собиралась посвятить их изучению целый вечер. Договор оказался самым обычным, в нем было описано много всего, чего заказчик видеть не желал. Вызывал ассоциации некого подобия настольной памятки.

— Ну и отлично, — он принял документы из моих рук.

Машина въехала в ворота, и мы выбрались наружу. Удивительно, но о Звереве я больше не вспомнила. Встреча с ландшафтным дизайнером, обсуждение общего проекта и простая, приятная беседа отвлекли меня от мыслей о личной жизни. Женщина в годах, значительно старше самого Игошина показалась мне милой собеседницей, и к тому же наши взгляды относительно дизайна во многом сошлись. Мужчина и в самом деле выбирал работников для благоустройства своего участка со схожими вкусами. И теперь дело оставалось за малым — оформить все в программе, нарисовать макеты и утвердить их с хозяином дома. Мы обошли с Ольгой Васильевной весь участок, осмотрели первый этаж, сделали предварительные замеры и составили примерный план работы, обговорив график наших следующих встреч. Сам же Ксандер периодически появлялся в доме и снова исчезал, носил какие-то коробки с улицы. Изредка доносился грохот из комнат, и я предположила, что он что-то чинил или переносил откуда-то все вещи. Для меня показалось диковинным, что мужчина имел деньги, но сам трепетно возился с каким-то комодом и коробками. Тащил эту махину в одиночку мимо нас с Ольгой Васильевной, словно то была пушинка.

Так незаметно прошло несколько часов. Мы определились с основными работами и попрощались с Ольгой Васильевной. Я зашла в дом, чтобы сказать Игошину, что ухожу. Но мужчины ни в гостиной, ни на кухне я не обнаружила, и решила, что уйду просто так. По-английски. Подниматься на второй этаж права не имела и не хотела показаться досужей. На крайний случай у него был номер моего телефона, и срочные и спорные моменты мы могли обсудить в любое удобное ему время.

Я ждала электричку, когда мой телефон снова ожил, а я вспомнила, что так и не ответила на утреннее сообщение Зверева. Мне звонил Александр. Возможно, он хотел уточнить детали нашей встречи с Ольгой Васильевной, и я с радостью ему расскажу о наших планах, а через несколько дней предоставлю наброски проекта.

— Катя, вы ушли? — с лету спросил он, я даже растерялась от такого резкого тона.

Ну не отпрашиваться же, в конце концов, мне было? Да, теперь он являлся моим работодателем, но в договоре не было указано, сколько я должна находиться по времени на участке.

— Да... — ответила я растерянно. — Александр Петрович, что-то не так?

Что за дрянная привычка чувствовать себя всегда виноватой или ждать какого-то подвоха, будто я где-то опростофилилась.

— Я же просил, зовите меня Ксандер, мне так привычнее.

— Хорошо, — согласилась я, забыв об этой его просьбе.

— Так вы мне не ответили, вы ещё на участке? — спросил он.

— Нет, я уже практически села в электричку, — и если не потороплюсь, то могу на нее опоздать, и придётся возвращаться к автобусной остановке или ждать следующей электрички, которая будет уже через час.

— Ну почему вы не сказали, что уходите? Я бы распорядился, чтобы вас отвезли. Мне как раз необходимо в город.

— Нет-нет, — заверила я его, облегченно выдыхая.

Если вопросов касательно работы не было, то просто так с ним кататься я не собиралась. С одним я уже докаталась и докатилась. Не знала только, что теперь делать дальше. Либо гнуть свою линию и чураться от Зверева как от вселенского зла, либо бросаться в эти отношения, как в омут с головой. Да, я по-прежнему размышляла, как поступить. В отличие от мужчины, уж он-то наверняка захочет подтолкнуть меня к вязкому болоту и попытается в него столкнуть. А потом с самонадеянной улыбкой на губах будет наблюдать, как я тону и даже не протянет руку помощи.

— Тогда завтра в два часа дня я бы хотел с вами обсудить кое-какие детали, раз сегодня поговорить больше не удалось.

— Хорошо, — а мне как раз нужно будет еще раз произвести замеры для дальнейших расчётов.

— Я заеду за вами. Днем буду в городе по делам...

— Не стоит, — перебила я Игошина, чувствуя себя крайне неловко.

Вроде он просто проявлял тактичность и вежливость, но мне как-то спокойнее было добраться самой.

— Катя, все в порядке, мне не сложно, — заверил меня Игошин. — Приятного вечера. Около двух я буду у вашего дома, — напомнил он напоследок, а я лишь кивнула в ответ, поджав губы, будто он мог видеть мой задумчивый и неуверенный взгляд.

Пока мы разговаривали, на мой телефон пришло еще одно сообщение. И оно, конечно же, было от Зверева. В нем было мало слов, но они всерьёз заставили меня задуматься над тем, что пора было уже определяться со своим выбором: тонуть в омуте страсти или лететь в бездну разочарования, что оттолкнула такого притягательного мужчину.

Который день подряд срывался холодный осенний дождь. Такая погода вызывала внутри умиротворение и покой. Но сейчас ничто не могло поселить в мою душу и сердце прежнее спокойствие. «Ты меня снова игнорируешь» — это был не вопрос, он утверждал, а я понимала, что у любых сомнений есть начало и конец. И если здраво рассуждать, мне следовало дать мужчине отказ и забыть про него, но сердце трепетало от одной только мысли, что он мог снова оказаться рядом, прикоснуться ко мне, поцеловать... И вот что мне следовало делать? Кого слушать, кому в этой ситуации доверять больше: мозгам или вот этому самому сердцу, которое сжималось от боли, когда я думала о том, чтобы сказать ему решительное «Нет». И пока я не наворотила больших бед, набрала короткое сообщение в ответ: «Извини, была занята, вечером я работаю над новым проектом. Встретиться не получится».

Не знаю, чего я добивалась, отправляя это сухое сообщение, понимая, что этими словами могла раззадорить Зверева только сильнее. Сравнить его миллионные проекты и свою занятость... Но я просто оттягивала момент. Потому что вечером мне и правда необходимо было собраться с мыслями и подумать над проектом, подготовить все в кратчайшие сроки. Это с виду кажется, что дней впереди много, а на самом деле их было очень мало. К новому году я благоустрою первый этаж в поместье Игошина, а Ольга Васильевна подготовит место для работы на участке на будущий год. Ей в отличие от меня придется ещё по весне доделывать какие-то работы, а я уложусь как раз к новогодним праздникам. Если не подведет рабочая бригада.

Мой телефон больше не подавал признаков жизни, и я облегченно выдохнула, потому что настроиться на рабочий лад и сделать отличный старт, мне было крайне важно. С таким заказом я вполне могла впоследствии выйти на новый уровень.

Благополучно добравшись до квартиры, я сняла обувь, скинула с себя всю одежду, достала из холодильника запасы замороженного мяса, собираясь пожарить отбивные и поесть как человек. В процессе готовки включить ноутбук и заняться любимым делом. А после можно было принять ванну и лечь в постель. И никаких мыслей о Звереве! Никаких воспоминаний о его сильных и ласковых руках, его запахе и темных глазах... Хотя бы один день и одну ночь.

27 глава. Алекс

Бывает же такое, что день не задаётся с утра? А в моем случае он не задался с ночи. Стоило мне покинуть квартиру девушки, как настроение упало, и я сам не понимал причину такой резкой перемены. Домой возвращаться не хотел, и не знаю, зачем колесил по ночному городу, но домой я все же вернулся лишь за тем, чтобы принять душ и переодеться. Голова болела, но я не стал принимать лекарство, хотел сконцентрироваться на этом изматывающем ощущении, чтобы не думать о Кате. Моя почта была полна сообщений, а я впервые за долгое время не хотел думать о работе. Был как никогда близок к тому, чтобы спонтанно исчезнуть из серой и дождливой Москвы и оказаться где-нибудь под пальмами. Можно даже было пригласить с собой Катю, но я не уверен, что она согласится. Конечно, я мог силой посадить ее в самолет, она потом еще благодарила бы меня. Что весьма маловероятно...

Я сидел в кресле и задумчиво смотрел в панорамное окно, когда за дверьми кабинета послышались голоса, и спустя несколько секунд на порог ворвалась Вика. Мы время от времени проводили время в обществе друг друга. Весьма легко и беззаботно, горячо и вполне страстно. Девушка уверенными шагами пересекла комнату и подошла к столу. Следом в кабинет вбежала взбудораженная Марина.

— Алексей Сергеевич, я говорила, что вы заняты и никого не принимаете...

— Ничего Марина, все нормально, возвращайся на рабочее место, — спокойно проговорил я, даже не шелохнувшись.

И как только дверь закрылась, перевел на Викторию бесстрастный взгляд.

— Привет... —проговорила она томно и загадочно улыбнулась.

И не дожидаясь моих ответных слов, развязала узелок на своем длинном пальто и раскинула его полы в стороны. У меня не дрогнул ни один мускул, но на лице отразилось кривая ухмылка при виде ажурных чулок и красивого белья. Одежды никакой, конечно же, под пальто не имелось. Это что-то новенькое… Такое случалось в моей жизни, точнее рабочих буднях, довольно нечасто.

— Ты давно не звонил, и я подумала, что так увлёкся работой и забыл об отдыхе... — она приближалась с грацией пантеры, смотря на меня томным взглядом.

Наши отношения с Викторией были довольно лёгкими и простыми, построенными на одном сексе и коротких встречах на пару часов несколько раз в месяц или когда у меня было настроение.

Я смотрел на женское тело, а думал о соблазнительных изгибах совершено другой девушки и мысленно поменял бы Катю с Викой местами. Не задумываясь ни на секунду. Будь я несколько дней без секса, то возможно и показал своей гостье, как себя подобает вести девушкам лёгкого поведения, которую она пыталась из себя строить, но я ещё от ночи с Катей не отошёл... Да и не хотел я никого, кроме нее. Эта внезапная мысль посеяла внутри смятение, и игривая улыбка исчезла с моего лица.

— У меня с минуты на минуту назначена встреча, — сухо протянул я, вспоминая Катины глаза.

И я почти не обманывал, а еще хотел отделаться от девушки и дать той понять, что сейчас неподходящее время и место для плотских утех.

— Намекаешь, что секса на рабочем столе не будет? — Вике палец в рот не клади.

Девушка, конечно, огонь, но сегодня я был готов потушить любой пожар. Сделав только одно исключение... Но исключение находилось у себя дома и наверняка еще спало.

— Не будет, — уверенно и твёрдо ответил я и расслабленно откинулся на спинку кресла, наблюдая, как девушка недовольно сморщила носик.

Для пущей достоверности я зевнул, но это вышло на автомате. Однако Вика уже сидела на крае моего стола, призывно расставив ноги в стороны. И все же на секунду я стушевался. Настоящая красавица — белокурые локоны, сливочная кожа, упругая грудь, впалый живот, но вот и сотой доли того желания, что я испытывал накануне к Кате, к этой, что передо мной, больше не было. Так, лишь слабый интерес.

И к тому же я совершенно не был настроен устроить на своём столе утреннюю оргию. Я в принципе, пока не был на нее настроен ни с кем после ночи с Катей. Мне следовало передохнуть, я очень сильно хотел спать и был голоден. Вот как раз собирался перекусить. Позвонить Марине и попросить организовать мне перекус на рабочем месте. Лень было вставать и куда-то идти.

— Пообедаем?

Я вдруг вспомнил, что на днях должен был состояться благотворительный ужин и подумал, что пойти с Викой не такая уж и плохая идея. Катя вряд ли пойдёт мне на уступки, она даже утром на сообщение не ответила. Уверен, позвони я ей сейчас, и она не снимет трубку. Я так, кстати, и собирался поступить, чтобы лишний раз удостовериться в том, что меня открыто сторонились и игнорировали.

Но цепкие пальчики девушки выхватили телефон из моих рук и остановили меня от опрометчивого шага.

— Я не хочу есть, я хочу… — она положила аппарат на стол и тут же оказалась на моих коленях, провела мягкими подушечками пальцев по основании шеи, зарываясь руками в мои волосы. — Тебя… — вдохнула она и накрыла мои губы своими.

А у меня опять перед глазами замелькали одно за другим воспоминания о Кате, как я сминаю ее грудь, прижимая ее худенькое тело к своему, и она мне кажется такой неискушенной, ее хочется испить до дна, показать все грани чувственности.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Прервав поцелуй, я вцепился в плечи Виктории.

— Нет, — снова твердо повторил я. — Сегодня не тот день, — устало проговорил я, глядя в ее лицо.

Она снова попыталась коснуться пальцами моего лица, но я сбросил ее руки, тряхнув головой.

— Обед, значит обед, — Вика обмякла и слезла с моих колен.

Взгляд ее потух, а с лица исчезла улыбка и радость.

— А вообще я не голодна. Так что ешь один, — в голосе послышались нотки грусти и обиды.

Но ничего, теперь хотя бы будет знать, что воттак среди бела дня врываться ко мне в офис и предлагать себя — не самая лучшая идея. Ещё несколько дней назад я бы хорошенько ее проучил за такой маневр, но не сегодня. И не в ближайшем будущем.

Вика запахнула пальто и развернулась, направляясь к выходу, а я снова вспомнил о благотворительном вечере и обязательном условии прийти в паре. Чудовищный бред. Лучше бы уж придумали прийти одному и уйти в паре. Желающих стало бы в разы больше.

— Вика, — окликнул я девушку.

Она замерла на месте, но не даже не обернулась в мою сторону.

— Обиделась, — усмехнулся я.

— Послезавтра — благотворительный вечер. Обязательное условие наличие спутника или спутницы. Ты не желаешь развеяться?

— Правда? — она с надеждой посмотрела мне в лицо.

— Правда, — ответил я, снова думая о том, что Катя точно бы дала мне от ворот поворот.

Нашла массу причин, почему не может пойти, а может быть, просто сказала, как есть, что никуда не пойдёт, потому что мы никто друг другу, а секс — это просто секс. В чем-то я с ней был согласен, но вот в ее категоричном молчании — совершено нет. Смысл ломаться, когда между нами уже практически не было границ, если только не двухметровые стены в ее голове и страхи, совсем нелепые, остаться с разбитым сердцем. А вот страх остаться одной с ребенком ей не казался увесистее?

— Кому помогают на этот раз? Кто-то не добирает контрольной суммы до новой яхты? — Вика прикрывала колкими фразами обиду, что я обделил ее вниманием и не повелся на открытую провокацию. Но не до секса мне было. Вот совсем.

— Зря паясничаешь, ведь знаешь, что на подобного рода мероприятия я не хожу. Собирают деньги для детей, больных раком.

— Извини, — она шумно выдохнула и сцепила руки в замок, вернулась к столу и присела в кресло напротив. — Выглядишь ты уставшим, — заметила девушка.

— Так и есть на самом деле, — шутки ли работать без выходных, а теперь ещё и не досыпать ночами.

Такими темпами я сам скоро окажусь на капельницах. Жаль, не придумали таблетки для бодрости. Кофе и всякие адреналиносодержащие вещества во разных газировках не в счет. Никогда не баловался дрянью, например, как энергетиками.

— Может быть, уйдёшь пораньше, и я приеду к тебе домой? Или, например, ты...

— Нет, — твёрдо ответил я.

Но решил пока повременить с заявлениями, что секса у нас больше не будет, не потому что боялся переменить свое решение, а потому что девушка могла взбрыкнуть, а я остаться без пары.

Вика поджала губа, хлопнула ладонями по гладкой поверхности стола и поднялась.

— Тогда до... послезавтра? Ты надеюсь, заедешь за мной?

— Да, с Тимуром, — кивнул я.

Вика повернулась и грациозной походкой направилась к выходу.

Наверное, это была моя самая долгая связь за все время. Девушка научилась меня неплохо понимать, часто шла на компромисс и любила дорогие подарки. Ах, подарки... Думаю, все девушки их любили, уверен, что Катя не исключение. Я не знаю, почему мне так важно было добиться ее расположения и доверия, но это словно стало новой целью моего существования. Не заработать новый миллион, а именно добиться расположения этой колючей и правильной искусительницы. Отдавала ли она себе отчет, что обладала надо мной властью? Я был без ума от нее и своей страсти к девушке. Было в ней нечто притягательное, что манило меня, словно мотылька на свет. Конечно, я боялся разочарований. Но столько их уже было в моей жизни, что одним меньше или одним больше — погоды на общем фоне не изменит.

И после неотвеченного звонка и нескольких смс в течение дня, я решил, что Катя заслужила первого подарка, и, наконец, поняла, что просто так я уже не исчезну с ее горизонта.

28 глава. Катя

Поздним вечером в мою дверь раздался стук. Я оторвала взгляд от ноутбука, чувствуя, как по телу прокатилась дрожь, а сердце бешено застучало в груди. Только один человек мог явиться ко мне в такой поздний час — мужчина, вдруг решивший, что имеет право оббивать порог моей квартиры, единожды переночевав в моей постели.

Но вопреки ожиданиям, что за дверью стоял Зверев, я увидела совершенно другого мужчину — курьера в синей форме. Приняв посылку и расписавшись за доставку, я захлопнула за ним дверь, осматривая полутораметровое и весьма увесистое «чудо», которое было скрыто от меня яркой разноцветной фольгой. Сверху я нашла прикрепленный небольшой конверт с запиской: «Нетребователен к вниманию и прост в уходе. Почти, как и я. Не сомневайся». Сама не понимая, что улыбаюсь, сняла оберточную фольгу и явила на свет... кактус. Огромный кактус с длинными иголками в неприлично большом горшке. Я так и застыла на месте с глупой улыбкой на лице, понимая, что он... издевался надо мной? Мстил мне таким образом за молчание?

Презент Зверева с явным подтекстом, говорил о том, что у мужчины, оказывается, было исключительное чувство юмора. Такого подарка я совершенно не ожидала увидеть под упаковочной фольгой. Улыбаясь, как дура, я вернулась к ноутбуку, понимая, что если он продолжит в таком же духе, то я точно приму положительное решение относительно наших встреч. Правда, придётся всерьёз задуматься о контрацепции. Пусть, по словам врача, который выписывал меня из больницы после той страшной аварии, вероятность забеременеть была небольшой, но все же эта возможность оставалась. А в случае с этим Зверевым, зная, каким он был упертым и настырным, думаю, его сперматозоиды ни в чем не уступали своему хозяину. А если моя яйцеклетка была такая же размазня, как и я, то... От этих мыслей я несдержанно рассмеялась. И нет бы продолжить корпеть над проектом, я думала не пойми о чем и зачем-то выискивала в интернете информацию о кактусах. Хотела узнать, что это за разновидность и как за ним все-таки нужно ухаживать. Я, наверное, даже и пересадить его не смогу в одиночку в случае, если ему потребуется данная процедура. Бедный курьер, он так неуклюже впихивал это растение в мою квартиру, что я изначально подумала, что там тяжелая статуя из камня. Какой же все-таки выдумщик!

Утро следующего дня у меня началось в обед. Вполне нормальное явление для человека, который просидел за работой до четырёх утра. Я так увлеклась процессом, что потеряла счёт времени. Умывшись, я быстро собралась и отправилась на пробежку. Давно хотела начать бегать, а чем искать подходящего момента — вставала и делала. Отлично пробежавшись и повисев на турнике, я окончательно проснулась и взбодрилась. Подошла к дому и, потянувшись за ключами, зацепила телефон. Тот выпал из кармана и дисплеем припечатался о бетон у входной двери. По треску и удару я поняла, что тот, если и выжил, то точно уже был не жилец. Так и оказалось. Экран был разбит в мелкую крошку, я даже побоялась провести пальцем по дисплею, потому как могла пораниться. Ну вот, что за незадача? Стоит только настроиться на новую жизнь, как в нее приходят новые траты. Телефон подавал признаки жизни, но ничего разобрать на экране было невозможно. Настроение моментально испортилось, и на смену эйфории пришла удрученность. Хмуря брови, я поднималась по лестнице в квартиру, думая о том, что у меня совершенно нет лишних денег на покупку нового гаджета. Даже старой замены не найдётся на экстренный случай.

Через час свеженькая, но все такая же раздосадованная, что потеряла бойца, я спустилась вниз. Да, телефон был испорчен, но дел-то никто не отменял. И как в случае с потерей работы, я утешала себя мыслями, что разбитый телефон, это не сломанная нога. Куда страшнее мне казалось застрять в лифте. С мальства я боялась их, и даже в больших торговых центрах застекленные кабины не вызывали доверия. Откуда взялся этот страх — неизвестно. А ещё я безумно боялась летать. Наверное, потому никуда дальше Краснодарского края не выбиралась и перемещалась на далёкие расстояния исключительно на поездах. Андрей все время смеялся над этими страхами, но никогда не настаивал на полётах. Сейчас я понимала, что зря боялась... Зря, потому что когда-то секс с незнакомцем мне тоже казался смертным грехом. Но ничего, жива, невредима и вполне бодро спускалась по лестнице вниз, чувствуя себя прекрасно. Наверное, следующим моим шагом навстречу новой себя будет полет на море. Никогда не любила снег и слякоть. Чем не повод слетать на юга после сдачи проекта и распрощаться с еще одним страхом?

Но все это была лирика, потому что на практике предстояло пережить встречу с заказчиком и забежать по пути домой в какой-нибудь торговый центр, чтобы присмотреть бюджетный вариант телефона. Я даже боялась подсчитывать свои запасы денег, потому что перевыполнила лимит своих расходов, начиная с оплаты химчистки. Это все Яна виновата — не взяла бы в тот день отгул в ресторане и работала бы я спокойно уже в статусе штатного сотрудника "Облака", поедая вечером вкусности Жерана, и все были бы довольны и счастливы.

— Добрый день, — я забралась в салон автомобиля.

— Я уж думал, что-то случилось. Я вам звонил, но ваш телефон не отвечает, — Ксандер был сегодня один, без водителя.

— Нет, все в порядке, телефон разрядился.

Никогда не любила посвящать чужих и незнакомых людей в свои проблемы. А в случае с Ксандером мне важно было только одно, чтобы мой проект ему в итоге понравился. Именно проект, а не я сама.

— Предлагаю перекусить, я очень голоден. А после поедем на участок?

— Я... Вы... — заикалась я, не ожидая, что встреча перейдёт в такое русло.

Вроде и ничего страшного мужчина не предлагал, но... у меня больше не имелось лишних денег на развлечения подобного рода. Я не смогу за себя заплатить и не позволю угощать, а тем более выходить хоть каким-либо образом за рамки деловых отношений. И вовсе не из-за принципов морали и этики, а потому что не хотела ничьего внимания и точка. Так мне подсказывал внутренний голос. Правда, до сегодняшнего дня он подвёл меня уже два раза. Как истинный джентльмен, уступал место сердцу и его пламенным чувствам…

— Спасибо, я не голодна, — мужчина ставил меня в неловкое положение.

Меньше всего я рассчитывала на такой подвох с его стороны. И к тому же не любила оправдываться.

— Я вчера допоздна засиделась с проектом и только недавно проснулась. Перед нашей встречей успела немного потренироваться и позавтракать...

— Вы занимаетесь спортом? — удивился мужчина.

— Если это можно так назвать — хожу по лестнице на пятый этаж пешком. Это считается? — слегка улыбнулась я, по-прежнему чувствуя себя неловко.

— Вполне, — он тепло улыбнулся в ответ.

Настроение немного поднялось, и я решила, что от одной улыбки и одного обеда ничего страшного не случится. Если мужчина так голоден, то пусть ест себе на здоровье, а я выпью чашку горячего чая, на который точно наскребу мелочи в своём кошельке. В этот момент я снова вспомнила о Тане и ее деньгах. Может быть, зря отказалась? Но так мне было обидно за тот поступок и все ее слова. Можно подумать, я жила с Андреем ради денег. А мать и его сестра... это не те люди, с которыми я собиралась затевать войну. Я вообще не хотела никаких обострений, скандалов, дележек, мне нужно было прийти в себя. А эти две женщины пускай между собой делят его деньги и свое горе. Мне же нужен был любимый человек. Но сейчас, как в принципе и никогда, я больше не хотела вытаскивать этот тяжёлый груз из дальних уголков своей души. Я пережила эту боль. Смирилась. И не собиралась о ней вспоминать.

Согласившись составить компанию мужчине, я снова подумала о Звереве и тяжело вздохнула. А вот о нем почему-то забывать нисколько не хотела... В ближайшие дни разговора, так или иначе, не избежать, как и своего выбора. Вечно на развилке стоять не получится. И в целом я уже определилась. Если он так жаждал наших встреч, то, пожалуйста... пусть их инициатором и будет, от меня же он не дождётся никаких встречных шагов.

Официант принёс нам наши заказы и ретировался, оставляя одних. Так приятно и непривычно было оказаться в качестве посетителя ресторана, а не обслуживающего персонала. Эта мысль подняла меня на ещё одну ступень выше к хорошему настроению, а когда я сделала глоток умопомрачительно вкусного чая, то, можно сказать, забыла обо всем на свете и ощутила себя почти счастливым человеком.

— Катя, — вдруг окликнул меня мужчина, пристальным взглядом всматриваясь мне в лицо.

Я вздрогнула от неожиданности, погрязнув в своих мыслях. Смотрела в окно, не обращая внимания на Ксандера.

— Вы грустите? — спросил он, на что я едва приподняла уголки губ.

Настроение было лёгким, правда, немного грустным, но о себе говорить мне не хотелось. Будто, расскажи я какие-то подробности, и мы станем несколько ближе друг к другу. А мне уже одного сближения было за глаза.

— Нет, просто задумалась, за окном такая красота...

— Хотите прогуляться?

— Нет, — я сложила руки на столе. — Хотела бы поговорить о работе, — дала ясно понять, что не намерена переходить черту деловых отношений.

— Конечно, — он кивнул и тоже грустно улыбнулся.

— А я вот совсем не люблю осень. У меня с ней связаны личные неприятные воспоминания...

«Наверное, бросила жена», — подумала я.

— Много лет назад на исходе лета я лишился своей семьи. Трагически погибли два родных человека. Стояла невыносимая жара, а потом резко пришли дожди и холод...

Я замерла, ощущая напряжение в каждой клетке. Прекрасно понимала мужчину и все его чувства. Ведь не понаслышке знала, как тяжело пережить такую утрату. А ещё и сразу двух... «Наверное, жену и ребенка», — снова подумала я, но спрашивать ничего не стала. На эти темы всегда непросто говорить.

— Сочувствую... — я поджала губы.

— Я это говорю не для того, чтобы вы меня пожалели. Это было очень давно, и я смирился с этим. Но вот вернулся в Россию и снова осень, дожди, цветные парки...

— Мне очень жаль... — я почему-то чувствовала себя неловко.

— Катя… Меня на днях пригласили на благотворительный ужин. Собирают деньги для детей, больных раком. Набирают по максимуму с обеспеченных людей, чтобы охватить больше средств. И я бы очень хотел помочь таким деткам, но обязательное условие — наличие пары.

— Нет... — меня застали врасплох подобным предложением.

Я пожала плечами и покачала головой из стороны в сторону. Даже ради Алекса я бы не сделала исключения. Уже очень давно я не появлялась на людях.

— Я просто давно не был в России, ну не приглашать же мне Ольгу Васильевну или обращаться в какие-то агентства? Вы приличная, красивая девушка и... это ради помощи детям, — почувствовав мою неуверенность и замешательство, он продолжил наступать и сыпать на меня доводами.

Тяжело вздохнув, я снова отвернулась к окну, размышляя над его словами. Ведь невозможно пройти мимо человека, который просит о помощи, а особенно, когда он просит ее не для себя, а для своего ребёнка. Эта тема, которая никогда не станет для меня обыденной и простой. Это крик души и сейчас в эпоху, когда все и вся процветает на просторах интернета — реклама, магазины, блоги, рецепты и даже книги… наравне с ними идут странички о помощи, где люди делятся своей болью и бедой.

И натыкаясь взглядом на детские лица, которым довелось испытать подобные переживания и тягости, сердце сжималось от боли. Именно поэтому я не заводила в социальных сетях свои странички, потому что, так или иначе, рекламой или ещё каким способом, но обязательно натыкалась взглядом на больных детей. Я бы помогала каждому, посылала лучи тепла и силы маленькому существу, а не только денежные средства… Одиночество сделало меня не жестокой, а наоборот, очень трепетной к чужим страданиям, я не могла спокойно и равнодушно относиться к таким вещам, и ежемесячная помощь в благотворительные фонды для больных детей опустошала мой кошелёк. Я отправляла маленькие суммы, не более ста или ста пятидесяти рублей, а в итоге общие суммы всегда переваливали за тысячу и больше. И где я находила номера для отправки сообщений, не состоя ни в каких группах и не имея социальных страниц, я не знала. Эти дети сами находили меня. И я считала своим долгом помочь. Это не притупляло боль в моей душе, но вселяло надежду, что общими усилиями неравнодушных людей жизнь малыша будет спасена.

Наверное, по жизни я была слабым, непрочным звеном, а моё сердце большим и вместительным на разного рода боль. Гибель Андрея и нашего ребенка отложили в моей душе неизгладимый отпечаток. И теперь во сто крат сильнее я понимала, что нет ничего ценнее семьи.

— Да, хорошо, — согласилась я, вспомнив о том, что деньги и недвижимость родственники Андрея у меня забрали, а вот красивые вечерние наряды по-прежнему висели в шкафу. Их, правда, было немного, и я не уверена, как они сейчас будут на мне смотреться...

— Спасибо, — с какими-то облегчением выдохнул Ксандер и лучезарно мне улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, понимая, чем сильнее прилагала усилий, чтобы не сближаться с этим человеком, тем сильнее он напирал и пытался протянуть ко мне руки. Или, может быть, я это все придумывала. Но только одно я знала наверняка — ни один из мужчин — ни Алекс, ни Ксандер — не вызывали у меня доверия и надёжности.

— Если вам вдруг нужна какая-то помощь стилиста или...

— Спасибо, ничего этого не нужно. Я иду с вами, чтобы помочь детям.

— Я не хотел вас обидеть, наоборот... — он как-то странно на меня посмотрел. — Вы такая красивая. От вас буквально исходит свет. Вы добрая и...

— Вы меня смущаете, — перебила я мужчину.

Во-первых, потому что не любила к себе повышенного внимания, а во-вторых, давно не получала столько комплиментов, они меня и в самом деле смущали.

— Хорошо, — он усмехнулся и поднял руки вверх, держа в них столовые приборы. — Я понял. Если вы не против, буду молча есть и любоваться вами.

Ничего не ответив, я отвернулась к окну, наблюдая как с клёна, что стоял через дорогу, опадала листва. Мне вдруг показалось, что я, как это самое дерево, сбрасывала с себя балласт — груз прошлого, открывая себя для чего-то нового и интересного. Мне было очень важно удачно закончить проект, у меня появилась хоть какая-то мечта, мне хотелось перемен... И неважно, что я металась и путалась в своих чувствах к Алексу, боялась ему довериться. Сам факт этого внутреннего раздрая и подъема заставляли чувствовать себя иначе — живой... а не поломанной куклой.

29 глава. Катя

Новый телефон я так и не купила. Опоздала на электричку, вернулась домой позже, чем рассчитывала и поленилась ехать куда-то ещё. Решила, что присмотрю какую-нибудь недорогую модель в интернет-магазине: и идти никуда не нужно, и домой принесут. Быстро поужинала и спустя час вышла на пробежку. Вечер выдался на удивление теплым. Я вдыхала полной грудью свежий прохладный воздух и как будто заряжалась энергией. Думала о проекте, и мысли о том, что осталась без телефона, как минимум, еще на сутки, меня уже не посещали. На случай, если курьер все же не принесёт заказ до этого времени, с Ксандером мы договорились, что он заедет за мной около пяти вечера. Я была очень пунктуальна, мужчина надеюсь тоже.

Перебирая ногами по жёлтым листьям, вспоминала о своей бывшей жизни и бабушке. Мне так не хватало ее и ее мудрых советов. Сейчас же я осталась совсем одна. Нет, знакомые и друзья были, но близких среди них — никого. Да и какая-то сомнительная радость выплескивать свои проблемы на человека, у которого их нет, будто перекладывать их часть на его плечи. А в худшем случае можно получить и неприятную отдачу, как, например, с Таней — уходя, она не преминула напоследок уколоть меня словами, будто я была никчемной дурой, отказавшейся от достатка и роскоши. Будь она на моем месте, вероятно, заткнула за пояс и сестру, и мать своего бывшего мужа, наплевала на все скандалы и козни и жила припеваючи. А я не такая. Меня били по правой щеке, а я следом подставляла левую. В этом мире и так было слишком много злости и несправедливости. И лишь в своей тихой и уютной квартире мне было комфортно и уютно. Будто я находилась в раковине и закрывалась время от времени в ней от всего мира. Как улитка.

Выцветшая листва приятно шелестела под ногами. Я ощущала лёгкость и эмоциональный подъем после небольших нагрузок, и все мои переживания относительно непонятных отношений со Зверевым отступили на дальний план. Я решила, что завтра же после благотворительного вечера напишу ему сообщение и поговорю с ним. Если не забуду оформить заказ телефона и его доставку.

— Привет, — я вздрогнула, услышав мужской голос, и повернула голову, встречаясь с Алексеем взглядом.

Я ждала нашей встречи, подсознательно была уверена, что он придёт. И к лучшему, что она произошла на улице. Ума не приложу, куда выведет эта кривая, но моя жизнь и так медленно и неотвратимо приближалась к той черте, после которой никогда уже не будет прежней.

— Любишь бегать? — спросил он.

Стоял возле своей машины и смотрел на меня пристальным взглядом.

— Иногда, — я пожала плечами, вспомнила о его прикосновениях и поцелуях и вдохнула глубоко воздух.

Вот зачем он, спрашивается, пришёл? Почему не отступался? Сдалась ли я ему? Я была самая обычная. Не проводила по нескольку часов в день в салонах красоты и бутиках, выискивая модные и красивые шмотки, чтобы поразить мужское воображение. Одевалась посредственно, ела обычную пищу и даже мечтала о приземленном — выплатить долг и отправиться потом в небольшое путешествие. Будь моя воля, я бы колесила по странам, не задерживаясь подолгу нигде.

Алексей приблизился ко мне и заключил в объятия, оставив на губах лёгкий, но опьяняющий поцелуй. От одного прикосновения меня уже вело, как после бутылки крепкого вина. Вспомнив о спиртном, я вздрогнула, и это стало отрезвляющим пинком, возвращающим в реальность.

— Приглашать не буду, — выдохнула я в его рот, а сама мечтала ухватить его за руку и увлечь за собой в квартиру.

Но эти отношения были неправильными. Больными… Разрушающими… Окрыляющими… Я могла бы до бесконечности перечислять, какие чувства вызвал у меня этот мужчина, и чем больше обо всем этом думала, тем ближе он мне становился.

А затем я вспомнила о завтрашнем благотворительном вечере и поняла, что предпочла бы любой вечер, даже ради благих целей, ночи с этим мужчиной.

— Я приехал узнать, что у тебя все в порядке. Твой телефон недоступен...

— У меня все в порядке, — тихо ответила я, а сама тонула в его взгляде. — Мой телефон вышел из строя. Я не смогла тебе ответить…

— А собиралась? — прищурил глаза, улыбаясь уголками рта.

— Да, — тихо отозвалась я.

— Хочешь прокатиться немного? — предложил мужчина.

Я посмотрела за его спину на чёрный автомобиль и подумала о том, что эта поездка в итоге закончится сексом на заднем сидении. От одной этой мысли по телу прокатилась дрожь, а внизу живота мышцы стянуло в тугой узел. Он всем своим внешним видом походил на дьявола-искусителя.

— Нет… Может быть, потом… Не сегодня...

Интересно, как бы Алекс отнёсся к тому, если б узнал, что завтра вечером я согласилась сопровождать своего заказчика на благотворительный вечер? Был ли он собственником по натуре или ему ровным счётом все равно, как бы я проводила время вне его постели? Но мысль о том, чтобы увидеть рядом с ним прекрасную девушку, заставила меня раздражённо вздохнуть.

— То есть, ты уже даже не против встречи?

— Обычно молодые люди встречаются, а потом... — я осеклась слегка улыбнувшись. — В нашем же случае под словом «встреча» подразумевается секс? — я хотела, чтобы он ушёл, потому и отвечала немного дерзко.

— Думаю, мне понравится проводить с тобой время и вне постели.

Я снова раздражённо фыркнула. И собралась уже уходить, даже развернулась и сделала несколько шагов. Потому как каждая секунда промедления могла мне дорого обойтись. Однако Алекс снова застиг меня врасплох — обхватил сзади за талию, останавливая. Я ощутила его дыхание на затылке, и у меня закружилась голова от нахлынувших чувств.

— Один поцелуй. И одно обещание о встречи, — тихо прошептал он на ухо, а у меня кожа покрылась мурашками, и я готова была хватать его за руку и бежать с ним вприпрыжку на пятый этаж в свою квартирку. В уютную раковину, где места хватит для нас двоих.

Медленно повернулась к нему лицом, чувствуя, как лечу в какую-то бездну — темный омут его красивых глаз. Это было похоже на сладкую пытку.

— Один… — согласилась я и первой потянулась к лицу мужчины — невозможно было бороться с искушением.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Его аромат дезориентировал, кружилась голова, мягкие и теплые губы были податливыми, а поцелуй чувственным и нежным.

— Я сама тебе позвоню, — резко отстранилась от него, чувствуя волнение и трепет.

Развернулась прочь от соблазна и быстрым шагом направилась домой. Чувствовала, что он смотрит мне вслед, но намерено не обернулась. Я запрещала себе даже думать об этом мужчине в ином ключе. Мы всего лишь любовники, поглощенные приятными ощущениями и влечением друг к другу. И ничего более. Совершенно ничего. Мне ровным счётом все равно, если после этой коротенькой встречи он вдруг отправится к какой-то другой. Плевать. И если это и в самом деле окажется так, то... Поднимусь на пятый этаж и сброшу в окно его кактус. Прямо на его автомобиль. Чтобы неповадно было менять девчонок, как перчатки.

Собираясь на благотворительный вечер, я вспомнила, как недавно собиралась с Олегом в ресторан. Помнится, тот вечер закончился так себе, но продолжение, конечно, было интересным и захватывающим. Его последствия до сих пор находили отголоски в моих повседневных буднях.

Вот уже битый час я колдовала перед зеркалом над укладкой волос, понимая, что руки у меня явно не предназначались для такой кропотливой работы. Или просто не хватало сноровки. Куда сподручнее было соорудить хвостик. И плюнув на красоту и высокую прическу, какую я хотела получить, закалывая шпильками непослушные тяжёлые локоны, распустила волосы и слегка завила концы. Решила, что и так сойдёт.

Телефон мне так и не привезли. Хотя тот я заказала сразу же по приходу домой с вечерней пробежки. Около пяти вечера я спустилась благополучно на лифте на первый этаж и вышла на улицу. Погода стояла теплая, безветренная, но пасмурная. Солнце я не видела уже несколько дней. Машина Игошина ждала возле подъезда, я сразу обратила на неё внимание. Дверца машины распахнулась, и показался мужчина в красивом вечернем костюме темного цвета. На секунду мне показалось, что передо мной стоял Зверев. Я даже тряхнула головой, чтобы развеять этот мираж. Так хотела увидеть мужчину, что он начинал мне мерещиться повсюду? Только сейчас я вдруг поймала себя на мысли, что не знаю, какого масштаба будет подобный вечер, сколько людей туда было приглашено? А что, если среди них будет и он? От этой мысли все похолодело внутри, потому как представлять его с другой девушкой и видеть воочию — совершенно разные вещи.

— Катенька, как вы прелестны! Вам очень идет этот цвет! — осыпал меня комплиментами Игошин вместо приветствия.

Я улыбнулась в благодарность, смутившись его разглядываниям и восторженным словам. Надеюсь, Игошин не собирался меня спаивать, как Олег, хотя, возможно, и попытается проявить знаки внимания, но только я не собиралась на них отвечать.

— Спасибо, — коротко ответила я, ощущая себя не в своей тарелке.

Александр открыл дверцу, подождал, пока я не заберусь в автомобиль, затем обошел его и сам сел в машину. Я ощущала себя скованно и, отвернувшись к окну, сделала вид, что поглощена видом, нервно теребя в руках маленький черный клатч. Все-таки я уже давно не появлялась в обществе. И отвыкла от внимания.

— Катя, вы нервничаете? — заметил Александр.

— Да, — тихо отозвалась я.

Какой смысл юлить и придумывать небылицы? Я волновалась. Хотя я не впервые была на мероприятиях такого рода — один раз нам с Андреем довелось побывать на подобном ужине. Ничего веселого в этом нет, но и скучного, как оказалось в итоге, тоже. Люди приходили, общалась, ели вполне обычную еду с умопомрачительно высоким ценником и отправлялись домой, счастливые от осознания, что кому-то помогли. Жизнь — циничная штука. Пока кто-то болел, другие наедались до отвала за его здоровье.

— Мне показалось, или вы чем-то озабочены? — мужчина либо обладал богатым жизненным опытом, либо чутьем, но он уловил мое встревоженное настроение.

Я повернулась к нему лицом и слегка улыбнулась в ответ, мне одновременно хотелось, чтобы он прекратил этот допрос. Но и терпеть молчание было невыносимо.

— Не знаю, видели ли вы этот фильм, но на меня он произвёл неизгладимое впечатление и оставил горькое послевкусие... — Игошин мельком на меня посмотрел. — Будучи маленькой девочкой… подростком, — поправила я саму же себя, — смотрела его с бабушкой. Кажется, фильм назывался «Жизнь прекрасна». Это история о сыне и его отце, их отправили в концлагерь во времена второй мировой войны. А папа придумал для мальчика увлекательную игру, чтобы все горести и ужасы, он воспринимал не по-настоящему. Выдумал какой-то приз, чтобы сын скрывался от надзирателей до последнего. В заключении папа этого мальчика все же погиб, и я очень переживала и даже немного плакала. Прошло столько времени... Не знаю, почему о нем сейчас вспомнила, но… дети… они чувствуют все иначе. И я не представляю, как они справляются с такими страшными болезнями.

— Наверное, скажу банальность, но дети переживают больше не из-за своих болезней, а думают о страданиях близких людей. Им важно видеть улыбку и поддержку родных. Этот вечер всего лишь повод собрать недостающие суммы для лечения. И мне бы не хотелось, чтобы вы грустили, — я удивлённо на него посмотрела.

Затрагивая эту грустную тему, я не надеялась на понимание со стороны мужчины, но глубина его размышлений затронула мои чувства и мысли.

Остаток дороги мы провели в молчании, каждый думал о своем и не торопился заговорить. Хотя меня так и подмывало спросить, а был ли он когда-то женат и есть ли у него дети? Но это было бы крайне неловко. Потому я молчала, теряясь в догадках относительно этого момента.

Машина заехала на подземную парковку высоченного и красивого небоскреба, а спустя несколько минут мы поднялись на первый этаж и вошли в просторный зал, где уже собралось много людей. Мужчина подставил мне локоть, и я, скромно улыбнувшись, взяла его под руку, словно мы были великосветская пара. Наверное, мы неплохо смотрелись вместе, а наши наряды — мое темно-зеленое, длинное платье и его темно-коричневый костюм — гармонировали друг с другом, будто мы заранее договорились прийти в едином стиле.

Ресторан находился на первом этаже небоскреба. Никогда раньше я не бывала в этом месте. С интересом оглядываясь по сторонам, задерживала взгляд на холеных лицах, понимая, что как будто оказалась в другом измерении. Вот где роскошь и шик, не чета «Облаку».

Игошин держался уверенно, мы прошли через весь зал к столу с закусками и остановились возле большой колонны.

— Я давно не был в России, поэтому не удивляйтесь, если мы с вами окажемся белыми воронами в этой стае. Мне практически не знакомо ни одно лицо. Всегда чувствую себя не в своей тарелке на мероприятиях подобного рода, — вдруг разоткровенничался мужчина.

— Правда? — я слабо улыбнулась, озираясь по сторонам.

Но кажется, никому до нас не было никакого дела. Людям было совсем безразлично наше присутствие. Поэтому мы зря волновались на этот счет.

— Конечно. Но я прекрасный собеседник. Вы и не заметите, как пролетит этот вечер.

— Тогда можно я спрошу? — раз Игошин сам предлагал поговорить, то я хотела узнать, что же привело мужчину в Россию.

Но вместо этого с языка слетел совсем другой вопрос.

— А где вся ваша семья? Вы говорили о том, что...

— Да, — Игошин перебил меня и грустно улыбнулся, его глаза погрустнели. — Говорил и сейчас бы не хотел разговаривать на эту тему. Не хочу, чтобы вы снова грустили. Может быть, расскажете о себе?

Я пожала плечами.

— Тогда, вероятно, взгрустнете вы. Если коротко и в двух словах: я была замужем. Муж погиб несколько лет назад. Живу обычной и размеренной жизнью.

— А семья, другие родственники?

— Никого нет. Родители умерли, когда я была маленькой. Я их даже не помню. Воспитывала меня бабушка. Но и она покинула меня вслед за мужем.

— Сочувствую…

— Понимаю, это прозвучит дико, но я пережила их смерть. И обо всем этом думаю сейчас в ином ключе. Двух близких мне людей я давно отпустила... — взглянула в его лицо с такой надеждой, мысленно прося закрыть эту тему, не то окончательно расклеюсь.

— А как вы стали дизайнером? — Игошин, будто уловил перемену в моем настроении или ему и в самом деле стало интересно, как и почему я выбрала профессию дизайнера?

— Это был осознанный выбор, — я мысленно перевела дух. — Правда, уже спустя несколько лет обучения совсем другой профессии. Доучивалась я на дизайнера, уже работая в штате одного известного журнала. Но после громкого скандала дела в редакции журнала пошли на спад, и штат сократили. Так я оказалась на улице. Пришлось туго, я нарабатывала клиентскую базу, время от времени выпадали хорошие и интересные заказы. А недавно сложились весьма неблагоприятные события, и мне пришлось даже идти работать в официантки.

Игошин удивленно поднял брови. Не ожидал подобного от меня? Я тоже. Но что поделать, заказов не было, а деньги были необходимы.

— И я рада, что мне удалось заинтересовать вас своими работами. Я люблю дизайн и ни дня не пожалела, что связала с этим свою жизнь. Да, иногда приходится туго. Но я не жалуюсь.

— Сколько всего интересного я о вас узнал, — Игошин задумчиво улыбнулся, как-то странно на меня посмотрел и взял красивый фужер с подноса у мимо проходившего официанта.

— Выпьете? — спросил он.

— Нет, — коротко улыбнулась и покачала головой.

Я ещё от прошлого раза никак не могла отойти. Одно упоминание о чём-то алкогольном вызывало дрожь и отвращение.

— Очень похвально, — он поджал губы и сделал небольшой глоток, а я подумала, знал бы он о подробностях моего недавнего свидания с Олегом и чем оно в итоге закончилось, то наградил бы меня другим эпитетом.

— А вы? У вас есть семья, дети? — я набралась храбрости и снова спросила то, что вызывало у меня любопытство.

— Да, есть сын. А с женой мы развелись много лет назад, она вышла второй раз замуж и родила ещё двоих детей.

— А сколько ему лет?

— Четырнадцать. Совсем уже взрослый парень. Хотел ехать со мной в Россию. Я пообещал, что на новогодние праздники привезу его с собой. Как раз закончу ремонт в поместье. Покажу ему места своего детства.

Мне нравилось это лёгкое и приятное общение без прозрачных намеков, которые бы наталкивали меня на мысль, что меня рассматривали как сексуальный объект.

Слегка повернув голову, я глядела на нарядных женщин и галантных мужчин и, скользнув взглядом по красивой молодой паре, оторопела и схватилась за рукав пиджака Ксандера. Сердце провалилось куда-то в пятки, а к вискам подступила кровь, и в ушах зашумело, когда я встретилась с темными глазами мужчины, которого желала встретить на данном мероприятии в последнюю очередь. Игошин коснулся моей руки, что сжимала ткань его пиджака, и окликнул меня:

— Вы увидели приведение? — усмехнулся он.

Но я даже не расслышал его слов, смотрела в сторону Зверева и его ослепительно прекрасной спутницы и не могла пошевелиться. Будто меня забетонировали в пол. Встретившись с его самоуверенным и нахальным взглядом я, наконец, отмерла и отвернулась от столь вызывающей картины. Девушка рядом с ним была похожа на прекрасное божество — длинноногая, стройная блондинка с яркими накрашенными губами, броским макияжем и в платье... не чета моему варианту а-ля бабушкин сундук. Ощутив острый укол неуверенности и того, что вечер был безвозвратно испорчен, я подняла взгляд на Игошина и натянуто улыбнулась.

— Все в порядке… — заверила я мужчину, а сама почувствовала, как была близка к тому, чтобы разразиться истеричным хохотом.

30 глава. Катя

Если бы знала, что встречу на этом вечере Зверева, то ни за что бы сюда не пришла. От осознания, какая рядом с ним стояла умопомрачительная красотка, сердце в груди неприятно сжималось, и эти чувства, похожие на обжигающие языки пламени, сдерживали меня от смеха и улыбок. Он рассматривал меня не как свою спутницу, а как игрушку, с которой можно весело провести время и немного поиграть… Однако у любой медали две стороны. И обратная заключалась в том, что я была ничуть не лучше Алекса — наглая и непорядочная врунья, которая пришла на вечер, да ещё и не одна, а с обворожительным и статусным спутником.

К нам приблизилась разряженная пара, больше походившая на павлинов, нежели на обычных людей, и остановилась рядом. Я отвлеклась от мыслей об Алексе и перевела взгляд на женщину, которую знала лично, но вот встретиться на данном мероприятии никак не рассчитывала. И если бы знала, что здесь соберется вся эта... «элита», то и носа не показала б из дома, а после удачной сдачи проекта перечислила деткам крупную сумму пожертвования.

— Катя?! — удивлённо воскликнула Марина, сестра Андрея. — Вот так встреча! — мягкий вкрадчивый женский голос затих, а взгляд серых глаз зажегся азартным огнем.

Женщина в аляпистом платье и с высокой прической с интересом рассматривала не меня, а моего спутника, которого я по-прежнему держала за рукав пиджака. Казалось, отпусти я его, и мир закружится в хаотичном беспорядке, что творился вокруг, и я потеряю равновесие и спикирую на пол. У меня все закипало внутри от возмущения. Смотрела на Марину и ее престарелого ухажера, а сама думала об Алексе и его холодном и ничего не выражающем взгляде с легкой улыбкой на лице, похожей на оскал, будто его забавляла вся эта ситуация. Но вот мне почему-то смешно совсем не было, и подобных сюрпризов от судьбы я ожидала меньше всего.

— Не думала тебя здесь встретить... — Марина снова заговорила и перевела на меня глаза.

Я молча посмотрела на нее долгим взглядом, давая тем самым понять, что не намерена вести с ней никаких бесед. Мы и так все выяснили, поставили подписи и точки на документах несколько лет назад и разошлись каждый своей дорогой. И сейчас я не собиралась играть в ее игры. И даже делать вид, что мне приятно ее общество.

— Я думала ты уехала... Совсем исчезла с горизонтов и не появлялась, — Марина передернула плечом и снова улыбнулась, продолжая свою игру, будто не замечая моего настораживающего взгляда.

Я заметила, что обручального кольца на пальце не было ни у нее, ни у спутника. Возможно, подцепила какого-то папика, обрабатывала по полной и строила из себя наивную благодетель, какой, по сути, не являлась. Марина — волк в овечьей шкуре, исчадие яда и зла. И нисколько не удивлюсь, что она держала на крючке престарелого мужичка только ради его денег и статуса.

— Это Жорж — мой жених, — она представила седовласого мужчину с залысиной на макушке. — А это Катя — жена моего погибшего брата. Я много тебе рассказывала об Андрее, помнишь? — посмотрела на дедушку восторженным взглядом, будто сообщала ему о том, что она все еще девственница. Все больше эти распинания с ее стороны походили на театр одного зрителя.

Против воли я с новой силой сжала пиджак Ксандера, чувствуя, что мои ноги стали ватными. Мужчина положил на мою руку свою теплую ладонь и ободряюще похлопал.

— Это Александр, — представила я своего спутника, сохраняя вежливый и официальный тон. — Приятно познакомиться, — натянуто улыбнулась Жоржу, отмечая про себя, что горе этому мужчине, если он вовремя не разглядит, какую змею пускает к себе в сердце и в свою жизнь. Марина обдерет его до нитки и исчезнет, оставив в предынфарктном состоянии. И это в лучшем случае. В худшем — кинет несколько горсток сырой земли на его могилу.

Мужчины кивнули друг другу, а я поняла, что пора уже выходить из транса, уводить отсюда Александра и самой уходить от греха подальше.

— Удачного вечера, — улыбнулась самой обворожительной улыбкой, какую смогла только из себя выдавить, давая понять, что продолжения беседы не будет.

Марина окинула нас прощальным взглядом и увела за собой Жоржа, а я шумно выдохнула.

— Извините, — подняла взгляд к лицу Александра.

Не знаю, за что извинялась. Но мне почему-то стало неловко. Будто меня раздевали перед всеми этими людьми, напоминая о прошлом и всех унижениях. Встреча с Мариной совсем не входила в мои планы. Впрочем, как и со Зверевым. Слегка обернувшись, заметила, что тех уже не было на месте, и удовлетворённо приподняла уголки губ. Тем и лучше. С глаз долой, как говорится...

Мы переместились с Ксандером в середину зала, где выступали учредители вечера и говорили торжественную речь, а мне на минуту даже показалось, что Зверев и та обворожительная красотка мне просто померещились. Как и Марина с Жоржем. Глупо с моей стороны заниматься подобными практиками и отмахиваться тем самым от реальности. Но я даже не знала, какая из этих двух встреч поразила меня глубже. Все же, наверное, сразил наповал тот белокурый ангел рядом с мужчиной. Потому как мне до него никогда не взлететь — не подняться в такие заоблачные дали.

— Я покину вас ненадолго, — мне просто жизненно необходимо было пройти в дамскую комнату, чтобы немного перевести дыхание и прийти в себя.

— Все в порядке?

Мужчина перехватил мою ладонь, рассматривая беспокойным взглядом.

— Да-да! — горячо заверила я его. — Все в полном порядке, — взглянула снизу вверх во встревоженное лицо Игошина.

Ни черта не в порядке! Мне казалось, что глаза Зверева следили за каждым моим шагом. Я чувствовала себя напряжённо и сковано. Понимала, что, если не на вечере, так после него мы обязательно вернёмся к этому разговору относительно моего присутствия в этом месте, да ещё и со спутником. Но ведь ничего постыдного я не совершила? Совсем нет... И если на то пошло — это мне должно былобыть обидно. Но никак не ему. Это он вчера виделся со мной и ничего не сказал о вечере. Ровно как и я… Получается, мы оба не брали друг друга в расчет для выхода в свет, а рассматривали наши встречи, как приятное времяпровождение для скоропалительных утех?

Проходя мимо высокой колонны, за которой виднелся коридор и спасительный уголок, где я скроюсь на несколько минут, чтобы перевести дух, обернулась и увидела за своей спиной Алекса. Он шёл за мной уверенным шагом, и в то же время все его движения были такими же плавными и неторопливыми, как ленивая поступь тигра, готовящегося к прыжку. Он был один, без сопровождения знойной красотки — девушки с идеальными чертами лица и фигурой. И как же со Зверевым они вдвоём изумительно смотрелись...

Сделав вид, что не заметила его, я продолжила бодрым шагом движение, намереваясь скрыться от него быстрее, нежели он меня настигнет. Глупо, но я не знала, что могла бы сейчас ему сказать. В двух словах, наверное, и не объяснить всего.

— Не так быстро, — он настиг меня и схватил за плечо, разворачивая к себе лицом.

Мои щеки вспыхнули румянцем, когда я увидела его тёмный взгляд, а голова закружилась. Ноги снова сделались ватными. Боже… как же он был красив. Но этот взгляд… он не предвещал ничего хорошего. Ещё ни разу наша встреча не принесла мне внутреннего спокойствия и комфорта. Мужчина вёл себя вполне сдержанно, интонация голоса никак не показывала его недовольства. Но взгляд... им он словно расчленял меня на куски, выворачивал наизнанку, и одновременно в нем читалась насмешка и вызов.

Я закусила губу, смотря в красивое лицо мужчины, и ждала от него дальнейших слов и реакции. Но секунды шли, а он молчал, сканировал меня тяжёлым взглядом. Отпустил мое плечо, вложил руки в карманы брюк и рассматривал со снисхождением, будто бы я стояла перед ним и оправдывалась битый час по поводу своего присутствия на данном мероприятии. Или, например, почему была не так прекрасна, как его спутница. Хотя, возможно, это была личная игрушка миллионера, и он специально вытесал ее по собственному эксклюзивному эскизу у пластического хирурга и теперь, как красивый аксессуар, всегда водил за собой?

— Чудесный вечер, не правда ли? — Алексей наконец-то заговорил, но я и бровью не повела.

Пожала плечами, глядя в его лицо. Остатки достоинства и гордости точно не собиралась терять. Не понимаю, почему все еще стояла на месте. Наверное, потому что он все равно не дал бы мне уйти?

— Обычный, но хочется верить, что вырученные средства помогут детям, и для кого-то он станет днем, подарившим надежду… — искренне ответила я.

— Так и будет, — заверил он меня. — Но я хотел поговорить совсем не об этом, — твёрдо произнес Алекс, оставив без внимания мой сдержанный тон. — Я не привык рубить сгоряча, но... мне показалось, такие, как ты не умеют жить двойной жизнью? Так отчаянно ты сопротивлялась и продолжаешь сопротивляться нашим встречам... А что же на деле?

— О чем ты? — я по интонации голоса поняла, что он не намерен учинять никаких допросов и прочих драм, был собран и решительно собирался нанести мне удар под дых — обвинить меня в моем лицемерии. Но это уж я точно как-нибудь переживу. Не в первый раз. Уже проходили.

— Ты уже определилась, кто из нас двоих тебе больше нравится в постели? Или ты выбираешь по какому-то другому критерию? Или тебе нравится секс со мной, а его кошелёк толще моего? Или наоборот? — насмешливый взгляд полный презрения задел меня за живое.

Хотя нечто подобного и следовало ожидать. Он не упустил момент, чтобы позлорадствовать на этот счет. Но эти слова...

Я сжала челюсти и посмотрела за его спину. Казалась, никому не было до нас дела. Жаль, что я не могла залепить ему пощёчину и стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Пусть я не могла выпустить пар таким образом, но ответить такими же едкими замечаниями — вполне.

— А ты? Если, как и я, не можешь определиться, то боюсь, твоих денег не хватит, чтобы довести мою внешность до такой идеальной красоты, как у твоей спутницы… Про покладистый характер и… — хотелось найти слова порезче, но мысли путались, ничего стоящего не шло на ум, — …сговорчивость — вовсе промолчу.

По его лицу заходили желваки, а взгляд стал ещё темнее. Ничего не говоря, мужчина сжал мой локоть и повёл прямо по коридору.

— Что ты делаешь? — я попыталась высвободиться из его хватки, но он намертво вцепился в мою руку и не отпускал.

Мы подошли к лифту, на вид он больше походил на служебный или грузовой. Я бы побоялась в таком спуститься вниз даже на подземную парковку. Не говоря о том, чтобы взмыть вверх.

— Мы больше не вернёмся в зал, — от его голоса веяло арктическим холодом. А глаза по-прежнему пылали огнем.

— Куда мы направляемся? Отпусти меня!

Я недоумевала, что он вытворяет, ведь я ничего не сказала Ксандеру об уходе, и телефона у меня с собой не было. Я выставляла мужчину в невыгодном свете, когда уходила не попрощавшись. Но чтобы объяснить это Алексу, видимо, не было и речи? Мы в принципе с ним оказались в равных условиях, потому как он тоже оставил свою спутницу одну. И в глубине души я не хотела, чтобы он возвращался к той модельке…

Алекс все же затолкал меня в лифт и нажал на кнопку «- 1». Несколько секунд и мы оказались на подземной парковке. Здесь было прохладно, и я задрожала то ли от холода, то ли от напряжения, не зная, чего ожидать от мужчины в следующую минуту. Зачем мы покинули зал? И почему он сказал, что туда мы больше не вернёмся? Не много ли он брал на себя, когда решал за нас двоих такие вопросы? Что за игры он затевал?

31 глава. Катя

Я резко вырвала свою руку из мужской хватки, останавливаясь на месте, смотря в его спину.

— Я никуда с тобой не пойду! — прозвучало, почти как угроза.

Алекс остановился и повернулся. На его лице играла все та же самодовольная усмешка — хищный оскал, в темноте его глаза и вовсе казались черными. Я инстинктивно сделал шаг назад, когда он сделал шаг навстречу.

Схватил меня за локоть и торопливо подвел к своему автомобилю. Сработала сигнализация, щелкнули блокировки замков. Зверев открыл дверцу и усалил меня на переднее сидение. Сам обошёл машину спереди и забрался внутрь. Снова раздался звук блокировки замков, и я поняла, что оказалась в ловушке. Теперь точно никуда не денусь и не сбегу.

Разве мужчина не понимал, что таким образом вопросы не решались, и если он снова рассчитывал на секс, то... Нет! Хватит. Зверев повернулся в мою сторону и смотрел так, словно мечтал в это мгновение меня расчленить. Я не понимала, что вызвало в нем такие сильные эмоции. Неужели он так завёлся, увидев меня с другим? В это слабо верилось, но другого объяснения просто не находилось. А сама? Когда увидела эту красивую куклу рядом с ним, едва удержалась, чтобы не сбежать. Потому что наблюдать за идиллией и гармонией этой парочки было выше моих сил. И после этого могла ли я утверждать, что ничего не испытывала к Звереву? Испытывала! И очень сильные эмоции и чувства.

Тёмные глаза Алексея смотрели на меня так пристально и глубоко, словно оставляли метку, обжигающее клеймо, и я не могла отвернуться — заворожено смотрела в его лицо. Гнев, ревность, недоверие все медленно стиралось более сильным чувством, которое все сложнее поддавалось контролю с моей стороны.

— Мне нужно вернуться... Ксандер, то есть Александр — он мой заказчик, он ждёт меня и...

— Плевать я хотел на него. Ты останешься в машине, — перебил меня Алексей, а на его смуглом лице находилась все та же усмешка. Словно он… загонял меня в угол, получал удовольствие от этой игры.

В замкнутом пространстве я ощущала себя как в клетке. Сердце гулко забилось в груди, когда он коснулся пальцем моей горячей щеки.

— Ты не понимаешь... — я судорожно поймала холодный воздух и дернула головой, сбрасывая его руку со своего лица.

— Как раз, наоборот, из нас двоих я понимаю намного больше, чем ты, — сказал Алексей и жадным поцелуем впился в мой рот.

Его теплые губы раскрыли мои губы, и язык оказался внутри. Я понимала, что это рассчитанный прием с его стороны. И пока ещё в состоянии была дать отпор, я оттолкнула от себя мужчину, зная, что это его все равно не остановит. От одного его прикосновения откуда-то изнутри поднимался жар, и он растекался по телу горячей лавой. Словно спящий вулкан, в его присутствии я пробуждалась и теряла над собой контроль. Нелепое сравнение, но раньше я не понимала, как люди подсаживались на курение, выкурив одну сигарету. Или как становились наркоманами. Казалось, один раз попробовав эту дрянь, в привычку войти не должно. Но теперь-то я знала, что и один раз мог стать той самой отправной точкой, откуда уже не будет возврата.

Алексей притянул меня к себе, наплевав на мои протесты, и снова впился поцелуем в мой рот, наши языки сплелись в безумном танце, словно мы были не партнерами, а соперниками. И это мне нравилось еще больше. Я теряла не то, что контроль рядом с ним — я теряла себя. Будто страдала раздвоением личности, и эта ненасытная самка, которая появлялась на месте сдержанной и благопристойной девушки, стоило Звереву ко мне прикоснуться, доставляла мне массу неудобств.

— Пожалуйста… — то ли попросила, то ли взмолилась — сама не поняла, о чем я его просила. Но заниматься сексом в машине на подземной парковке, когда нас обоих ждали и, возможно, искали наши спутники...

— Я с ума схожу от желания. Мне плевать на него. Ты останешься со мной…

Алекс провел руками по моим ногам, задирая подол моего узкого платья и, подхватив меня, будто легкое перышко, посадил на свои колени. Тесно прижавшись к его груди, я запустила руки в жесткие волосы. Алексей целовал меня хаотично, ненасытно, глубоко. Так остро и тесно мне ещё никогда не было. Я обещала себе не думать о бывшем женихе рядом с другими мужчинам, не сравнивать, но все что происходило между нами и в сравнение никакое не шло. Меня потряхивало от желания, дрожь сотрясала все тело от одной только мысли, что он окажется внутри. Низ живота превращался в твердый камень от изнывающего желания почувствовать силу и мощь мужчины. Мне крышу сносило, когда он на секунду задерживался у входа, чтобы потом стремительным толчком оказаться внутри. С каждым разом это все больше походило на одержимость. Я напоминала себе самку, которую пометил этот мужчина и выбрал её для своих плотских утех, которая текла только от одного взгляда и прикосновения. Умом понимала, что непозволительно так себя вести, что пора прервать эту какую-то больную связь, но ничего не могла поделать. Это была зависимость. Я не в состоянии сопротивляться этим сильным чувствам. Рядом с ним, в эти самые моменты близости, я чувствовала себя окрыленной и счастливой, желанной и капельку любимой. Для меня этот секс и все откровения приобретали новый смысл. Без души у меня точно не получилось испытать и сотой доли вот этих чувств. Удивительно лишь, почему эти чувства вызывал именно он?

— Мне нужно вернуться, тот мужчина, он… я работаю у него, выполняю заказ… — сбивчиво попыталась объяснить Алексею, что не могла так некрасиво поступить с человеком, который остался в зале и ждал меня.

Я расстегнула несколько пуговиц на его рубашке, касаясь теплой кожи, чувствуя себя так, словно прикасалась к редкому и дорогому экспонату. Палец мужчины отодвинул край моего белья и оказался внутри, а я выгнула спину, врезаясь позвоночником и копчиком в руль. С моих губ сорвался стон наслаждения, когда он вытащил палец и вернулся уже с двумя. Это походило на пытку, я насаживалась на его пальцы, ощущая себя низкой и падшей женщиной. Но рядом с ним, в его руках у меня будто выбивало пробки. Особенно, когда он вот так ласкал... Влажными губами он прикоснулся к шее и провел языком дорожку до груди. Сердце бешено заходилось в груди, словно я висела над пропастью, держась одной рукой за выступ, и в любой момент могла сорваться вниз... Точно безумие, потому что здравомыслящая девушка себя бы так никогда не повела. Но я и не была здравомыслящей. Рядом с ним все было иначе. Губы терзали мою кожу, а я вдыхала его волнующий аромат — смесь дорогого одеколона и чистой вымытой мужской кожи, смотрела в его лицо, понимая, что еще никогда я не испытывала таких сильных переживаний.

— Сколько он платит тебе, я заплачу в два раза больше… — хрипло прошептал он мне в губы.

Эти слова подобно ушату холодной воды остудили мой пыл, и я замерла в ступоре, не веря, что услышала эти слова. Может он вкладывал в них иной подтекст, но прозвучало это... унизительно. Я отстранилась, поместив между собой и грудью мужчины руки. Он, видимо, сам не понял, что сказал, а я все равно ощутила себя дешевкой, которую можно купить. Но дело было даже не в этом, а в его истинном понимании моей доступности, что она стоила денег. Сколько он платит тебе за то, чтобы ты работала на него? Столько-то? Не вопрос, я плачу в два раза больше и хочу, чтобы ты прыгала ко мне в постель по первому же зову. По первому звонку, словно Тимур или его секретарша, которым он тоже платил деньги, а те выполняли его приказы.

— Катя? — я окинула взглядом его слегка распухшие и влажные губы, чувствуя, как больно сжалось сердце. Игрушка… Одна из игрушек, наподобие той, что осталась в зале.

Мне словно вправили мозги, провели лечение, и вот я почти здоровая вышла из наркологической клиники и смотрела на некогда сносящий крышу препарат, как на пустышку, безделицу, не понимая, от чего могла получать такой кайф. Нет, ощущения все помнила, но вправленные мозги категорично сигнализировали, что так неправильно, и это чревато новыми проблемами и зависимостью.

Застыв, я смотрела на него пустым взглядом и крепко держала его на расстоянии — насколько позволяла данная ситуация. Его пальцы все ещё были у меня внутри, но теперь я ощущала себя иначе и хотела освободиться от их присутствия. Несколько неосторожных слов, и все в момент переменилось. Я освободилась от его пальцев и оказалась на пассажирском сидении.

Алексей откинул голову на сидение, его наполовину голая грудь часто вздымалась, а рваное и хаотичное дыхание разносилось по салону. Я повернула голову в его сторону, и снова залюбовалась красотой мерзавца, который словно бездушная машина получал удовольствие от жизни, не задумываясь о чувствах других людей.

Отдернув платье трясущимися руками, я нашла взглядом ту заветную кнопку, которая бы разблокировала замки. Но убегать вот так и строить из себя задетую добродетель, я не хотела. Алексей за это недолгое время научил меня одной очень стоящей вещи: когда тебя бьют по правой щеке, никогда не подставляй левую — бей в ответ. Точно не прогадаешь.

— Оставь свои деньги той кукле, с которой пришёл — на реставрацию и содержание, а меня за деньги ты не получишь. Не купишь и не впечатлишь. Разблокируй дверь, — твёрдо попросила я.

Тело, не получившее разрядки, было напряжено, в целом, как и я сама. Но поддаваться его чарам я больше не хотела, ровным счётом, как и питать иллюзий на его счёт.

Алексей лишь нахально улыбнулся, повернул голову в мою сторону и смерил меня тяжёлым взглядом.

— А если нет? — словно бросал вызов.

Я сглотнула нервный ком, понимая, что не сдержусь и... Что я сделаю? Наверное, побоюсь провоцировать его на новые эмоции, потому что он, словно энергетический вампир, подпитывался от них и потом манипулировал мной.

— Ты...

— Я! — он впервые повышал голос.

Затем резко повернулся в мою сторону и схватил меня за подбородок, заставляя смотреть ему в лицо.

Я не была готова к такому виражу, чувствовала уже свою скорую победу и ощущала глоток свободы. Но этот тяжёлый и расчленяющий на куски взгляд снова зажал меня словно в тиски. И никуда не деться. Я даже не уверена, ту ли высмотрела кнопку, а проверять курам, то есть миллионерам, на смех не решалась.

— Я никуда тебя не отпущу. Довольно. Проигрались, и хватит, — я не узнавала его и этот тон... — Ты мечешься и долго решаешься на шаги относительно наших встреч. Я упрощу тебе задачу.

— Что? — я непонимающе смотрела в решительное лицо мужчины.

Он потянулся во внутренний карман своего пиджака и достал телефон. Набрал чей-то номер, не сводя с меня напряжённого взгляда.

— Тимур, ты в зале? Отлично. Разыщи Викторию и сообщи, что я не вернусь. У меня появились дела... Да… В зале находится один мой знакомый, которого покинула спутница, его зовут… — он требовательно перевёл на меня взгляд.

— Александр Игошин, — подсказала я, не понимая, что он замыслил.

— Александр Игошин. Его тоже разыщи и скажи, что его спутница уехала с Алексеем Зверевым по срочным делам. И она приносит свои искренние извинения. И чтобы завтра вся информация на этого человека была у меня на почте. Кто такой, чем занимается. Вике вызови такси, машину я забрал. Отбой.

— Ты... — не находила слов, смотря на него негодующим взглядом.

— Я беру все в свои руки.

— Я никуда с тобой не поеду! Я вернусь в зал. Ты поступаешь… подобно своей фамилии!

— Давно уже пора показать тебе свою настоящую сущность, — ядовито заметил он, и даже не поправил своего внешнего вида, включил зажигание и тронулся с места.

Безмолвно, открывая и закрывая рот, я смотрела в профиль мужчины, как ходили желваки на его лице и с каким остервенением он держал руль. Будто собирался его выдернуть. Но, что самое удивительное, я не боялась его в эту минуту. Скорее наоборот, задыхаясь от гнева, готова была выпустить все свои иголки в ответ.

— Наивно полагать, что я позволю тебе находиться в обществе другого мужчины, не находишь? Я жуткий собственник, и пока ты принадлежишь мне, даже мысли не допущу, чтобы ты ходила на подобные вечера с чужими и совершено незнакомыми людьми.

— И когда ты пришёл к такому заключению? — мои щеки горели, ладони вспотели. Я смотрела на мужчину и думала о том, что в гневе он ещё прекраснее.

— Недавно. Буквально несколько минут назад.

— Тогда останови машину и выполни свое обещание.

— Что? — он непонимающе скривил лицо.

— Немедленно, — угрожающе произнесла я. — Ты мне так же не знаком, как и Игошин. За исключением пары общих ночей, — я выбрала весьма весомые аргументы и не совсем приятные. Но иногда правда бывает и такой... Мужчина посягал на мою независимость, а я от такого вмешательства «извне» порядком отвыкла.

— О-о-о… — протянул он. — Теперь их будет значительно больше, не переживай. Мы наверстаем этот момент. И узнаем друг друга ближе.

— Нет! — чем больше он давил на меня, тем сильнее мне хотелось оказывать сопротивление.

Зверев повернулся и наградил меня торжествующим взглядом, можно сказать победоносным.

— Когда ты злишься, ты ещё прекраснее… — мы точно были два больных человека — не об этом ли думала я сама несколько мгновений назад?

Я облизала пересохшие губы и отвернулась. Не знаю, как так получалось, но я негодовала, каким беспринципным был мужчина, и в то же время это все походило на безумие — мне нравилась его решимость и твердая уверенность. А вот такие проявления чувств говорили о том, что я ему небезразлична, что он ревнует меня. В это слабо верилось, но собственнические порывы были налицо.

Мы ехали какое-то время в полном молчании, Алекс по-прежнему сжимал руль до побеления костяшек, лишь изредка поглядывая в мою сторону.

— Куда мы едем? — я успела заметить, что мы выехали из Москвы. Мне казалось, мы поедем к мужчине на квартиру.

— Тебе понравится. Проведём пару дней вдали от шумного города и цивилизации.

— Что? Я не могу у меня заказ, сроки…

— А я? Думаешь, мне легко вот так сорваться в один момент и оставить дела и крупные проекты?

— Наверняка у тебя есть замы, партнеры… — я вспомнила того белобрысого парня и мужчину в годах, когда впервые встретила их всех троих в ресторане. Будь неладен тот день! Он перевернул мою жизнь с ног на голову. — И... — осеклась, потому что мне нечего было больше возразить.

— Ты противоречишь сама себе. Говоришь, что мы незнакомые люди и секс не в счет. Я предоставляю нам обоим шанс узнать друг о друге немного больше и побыть вдвоём. Твои дела настолько срочные? Срочнее моих многомиллионных контрактов и возможных потерь?

— Нет… — кроме того, что я могла потерять выгодный заказ, я больше ничего не теряла. Не уверена, что Игошин после такой выходки захочет иметь что-то общее с женщиной и сотрудником, который исчезает внезапно и на несколько дней, не сообщив о своих планах.

На чашу весов были поставлены моя работа и отношения с мужчиной, к которому я была неравнодушна. Чувство тепла и глубокой симпатии к непонятному и загадочному Алексу в итоге перевесило, и я снова отвернулась к окну, думая о том, куда все-таки приведёт меня вот это все. Но сопротивляться его натиску не было больше сил и желания. Возможно, мы достигнем куда большего компромисса, когда поговорим по душам и проведем вместе эти дни, которые и расставят все по своим местам.

— Хорошо, — выдохнула я с некой обреченностью в голосе, потому что знала, какой меня ожидает печальный исход.

Но если мужчина делал шаги навстречу, то это что-то значило?

— Нам нужно просто побыть вдвоём и поговорить, — его голос смягчился, и я бросила на него короткий взгляд. — Я понимаю, что сложно решиться на какие-то серьёзные шаги. Поверь, не тебе одной.

32 глава. Катя

Мы выехали на суженную полосу движения. То и дело к нам на встречу выскакивали машины на запредельной скорости и каждый раз, когда они проносились мимо в каких-то десятках сантиметров, моё сердце замирало от страха. Та авария, в которую мы попали с Андреем, отложила отпечаток в моем сознании. Я боялась не только лифтов, высоты, перелетов, но и быстрой езды. Не уверена, что смогу снова когда-нибудь сесть за руль. От одной мысли, чтобы сжать мягкую обивку руля и утопить педаль газа в пол... перед глазами мелькали черные мушки, а к горлу подступал ком, руки начинали дрожать. Мне еще не под силу перебороть пережитый ужас и страх.

— Катя, — позвал меня Алекс, когда я в очередной раз зажмурила глаза, увидев смерть в глазах, то есть слишком стремительно приближающуюся встречную машину. Куда они все так торопились? Неужели думали, что на том свете лучше? — Ты в порядке?

— Да, абсолютно, — заверила я мужчину, с силой сжимая кожаную обивку сидения, — просто… ты не мог бы ехать помедленнее?  — наши глаза встретились, и я слабо улыбнулась. Да, молодой человек, не у одного у вас тараканы в голове.

Алекс снизил скорость, и я облегчённо перевела дыхание, стараясь не думать об авариях и искалеченных людях. Я была в сознании, когда нас доставали из покореженного автомобиля. Это Андрей истекал кровью, а из его разбитой головы сочилась кровь, и я понимала, что ничего хорошего уже не будет. Надеялась на чудо, но, увы, его не произошло.

Спустя полчаса мы свернули в неприметный поворот и оказались в лесной чаще. Красивые и нарядные деревья, одетые в разноцветные одежки зелёного, красного, жёлтого цвета завладели моим вниманием. У меня даже дух захватило, как будто в сказку попала. Давно я не видела подобной красоты. Рутина и проблемы так поглотили меня, что я совсем не выходила этой осенью в парк и не любовалась природой. А зря. Именно вот в таких мелочах как раз и состояла жизнь.

— Как красиво… — восторженно прошептала я.

— Да, — как-то совсем грустно согласился Алекс, и я перевела на него взгляд.

— Загородный дом? — догадалась я.

— Да. Я привез тебя в тихое место вдали от людской суеты. Мой хороший знакомый, бывший партнёр, недавно забросил все свои дела и перебрался в это место. Несколько лет назад мы с нуля подняли этот заброшенный поселок. Выкупили землю и построили коттеджи.

— Ты бы тоже так хотел? Ну, как и твой бывший партнер — бросить все и уехать в эту глушь? — не понимала, почему он грустил.

— Нет, — протянул Алекс. — Я привык работать мозгами, а не руками. Возможно, к старости… Но пока я не готов к таким переменам. Я и земля — далёкие вещи. Мне нравится отдыхать в этих местах. Здесь красиво в любое время года. Можем выбраться сюда на новогодние праздники, если тебе понравится.

— Хочешь сказать, что заграничным спа-отелям и прочей составляющей своей обеспеченной жизни ты выбираешь…  — я осеклась, смотря в мужской профиль, не совсем веря таким громким заявлениям.

— Да. А ты бы хотела... Куда бы ты хотела? — он повернулся, в его глазах плясали бесята. Хотел перевести тему, сконцентрировав внимание на мне? Ну уж нет.

— Мы говорили о тебе.

— Да, это место я очень люблю. Иногда приезжаю сюда, чтобы выспаться, нагуляться и отдохнуть. В этих местах прошло мое детство, и мне здесь очень нравится. Не нужно никуда лететь, что-то менять. Обычно нескольких дней хватает, чтобы перезагрузить нервную систему, — мне показалось, что в его низком голосе прозвучала горечь, а в глазах появилась боль, которой раньше не было, или я просто ее не замечала. Или он сам ее не показывал…

— Понятно, — мужчина открывался для меня с другой стороны. Оказывается, он не был бездушной машиной и роботом. — Я... мне на самом деле везде комфортно, где я чувствую себя хорошо. Будь то моя квартира или какое другое место…

Алекс потянулся к телефону, что лежал на приборной панели.

— Привет. Я на пару дней вырвался из города. Спонтанно. Принеси, пожалуйста, что-нибудь из еды и включи отопление. Да… Нет… Ты задаешь много вопросов. Приеду и поговорим.

Отложил телефон и перевел на меня теплый взгляд. Длинная черная прядь его челки упала ему на глаза. Мне очень захотелось вытянуть руку и коснуться его лица.

— С комфортом понятно, а что еще ты любишь? Алкоголь, я так понимаю, мы вычеркнем из этого списка? Или ты уже отошла от того вечера?

— Нет, алкоголь точно не входит в этот список, — я расплылась в улыбке. — Если ты про еду, то я сладкоежка, люблю штрудель по-венски, который готовит Жеран. Никогда не откажусь от конфеты.

— О, Жеран изумительно готовит! — согласился Алекс. — Хочешь, я как-нибудь приглашу тебя в ресторан? На штрудель? — он окинул меня насмешливым и чувственным взглядом.

— Ты издеваешься? Это равносильно возвращению на место преступления. Я не пойду с тобой в «Облако».

— Не вопрос. Полно других интересных мест, — продолжал он свой натиск, а я поймала себя на мысли, что он обольщал меня?

— С одного из них мы сегодня уже сбежали, — заметила я.

— Такие вечера — не редкость и если бы я знал, что ты не выпустишь иголок и не ответишь мне отказом, то пригласил бы тебя с собой.

— Вместо Виктории? — я все же решила уточнить.

— Не хочу делать скоропалительных выводов, но твоё место будет сложно кому-либо занять, — он повернулся и посмотрел на меня таким проникновенным взглядом, что у меня мурашки выступили на коже. От его улыбок больше не веяло холодом, и в целом, он не бросал мне вызов. Будто и правда пытался понять и узнать обо мне что-то большее…

Я закусила губу, чтобы не расплыться в довольной улыбке. Как ни крути, но злость и негодование улеглись и теперь внутри остались лишь тяга и неодолимое влечение к мужчине, что сидел рядом. Обжигающий интерес медленно перерастал в сильное пламя…

Машина остановилась возле высоких ворот, из-за которых выглядывала крыша коттеджа. Спустя несколько метров располагался ещё один, а дальше еще. Все дома утопали в зелени и ярких красках осени. Алексей разблокировал двери и снова потянулся к телефону, что лежал на приборной панели. Открыв дверцу, я вышла наружу. На улице было прохладно, я обняла себя руками, осматриваясь по сторонам. Вдохнула полной грудью и блаженно прикрыла глаза. Пахло соснами и влагой. Должно быть, недалеко был пруд, или совсем скоро с неба снова сорвется дождь. Странно, но опустившиеся сумерки никак не хотели переходить в темноту. Словно наступили белые ночи, что весьма нехарактерно для этого времени года.

Я не присушивалась к телефонному разговору Алекса, но почувствовала, как он подошел и накинул мне на плечи свой пиджак. Вздрогнула от неожиданности и подняла на него взгляд.

— Этот дом полностью наш на два дня. Баня, бассейн и кухонная зона на первом этаже. Две спальни наверху с великолепным видом на дворик с небольшим прудом и утками.

Все-таки не зря я подумала о том, что поблизости находился источник воды, у меня было замечательное обоняние.

— Идем, тёплые вещи тоже есть внутри. Тебе здесь очень понравится.

Алексей открыл дверь, мы вошли внутрь, и на минуту мне показалось, что я попала в прекрасную сказку. Ступая ногами по мягкому гравию, мы словно оказались в другом измерении. Маленькие туи, посаженные по всему участку в виде аллей, вели к дому и к тому самому пруду. С любопытством оглядываясь по сторонам, я примечала каждую деталь и с восхищением отмечала, что дизайнер поработал на славу. Мягкий свет от маленьких фонариков создавал иллюзию естественного света.

— Алексей! — из дома к нам навстречу вышел статный и грузный мужчина в камуфляжной куртке.

— Рад тебя видеть. Давно тебя не было...

Мужчины пожали друг другу руки.

— Решил исправиться.

— Но если бы предупредил заранее, то баню подготовил, а так лишь успел включить отопление, прогреется через пару часов. Продукты принёс. Что ещё понадобится — звони.

— Спасибо, Потап. Это Катя, — я вышла из-за спины Алекса, и мужчина перевел на меня внимательный взгляд, а затем снова на Алекса, но уже растерянный. Эта переглядка между мужчинами длилась от силы несколько секунд, но мне почему-то стало не по себе.

— Приятно познакомиться, — промямлил он наконец и с оторопевшим видом направился в сторону выхода.

Затем вдарил себя по лбу, словно что-то забыл, развернулся и подошел ко мне, схватил мою руку и поднес ладонь к губам. Я опешила от такого жеста и уже было собралась потянуть свою ладонь на себя, повернула голову в сторону Алекса, заметив его насмешливый взгляд. На такую реакцию мужчины я совсем не рассчитывала.

— Вы так пленили меня своей красотой, что я даже растерялся и повёл себя не по-джентельменски, — он все ещё стоял, склоненный над моей рукой, и смотрел на меня исподлобья. — Вы знаете, это не моё дело, но я впервые вижу его в этих местах с девушкой, и я уже было думал, что дело плохо и он немного того...

— Потап! — грозно рыкнул Алекс.

Мужчина же снова коснулся губами моей руки, затем выпрямился, а я расплылась в улыбке, силясь сдержать смех.

— Понял, понял. Я на связи. Я всегда верил в тебя, — ерничал здоровяк, подмигнул мне и, проигнорировав суровый взгляд Алекса, направился в сторону калитки и железных ворот.

— Не обращай внимания, — Алекс пожал плечами и покачал головой.

— Ты и в самом деле никогда не приезжал в эти места с девушками?

— Ты ревнуешь или… — я посмотрела в его суровый профиль.

— Я пока еще не решила, — честно ответила я. — А ты?

— А я безумно. И в следующий раз советую подумать над тем, заигрывать с мужчинами в моем присутствии или нет, — я задохнулась от гнева.

Стоило только подумать о том, что у Алекса была душа и мягкое, отзывчивое сердце, как он... сам выпускал иголки. Это ему следовало купить себе кактус, а не передаривать его мне.

33 глава. Катя

Вечерняя прохлада заставила нас войти в дом, я шла позади Алекса и радовалась, что появилась минутка, когда я могла перевести дух. Я старалась казаться спокойной, но рядом с ним мне это плохо удавалось. Не сказать, чтобы я чувствовала себя не в своей тарелке. Скорее, наоборот — с ним было комфортно находиться рядом. Волнительно...

Первый этаж оказался совершенно без разделений на комнаты, а поделен на зоны. В дальнем углу расположился небольшой бассейн, и я предположила, что в том наверняка всегда стояла ледяная вода, а сам он предназначался для контраста и охлаждения после душной бани. Так как огромная дубовая дверь напротив бассейна буквально кричала о том, чтобы каждый, кто выходил из нее, окунался в холодную прорубь. Представив себя в парилке, а затем в ледяной воде, я поморщилась. Такие развлечения мне были не по вкусу. И тот угол дома терял для меня всякую значимость и интерес.

А вот кухонная зона, большой диван и камин, уютное кресло-качалка напротив панорамного окна в пол, которое выходило на тот самый прудик с утками завладели всем моим вниманием. Я представила, как закутавшись в теплый плед, с горячей кружкой чая буду лицезреть эту красоту, и ощутила некое подобие спокойствия и одухотворения. Хотелось бы мне иметь такой вот загородный дом. Правда, вместо угла с баней и бассейном я бы организовала детскую игровую комнату или площадку. Сухой бассейн с шариками, горки, батут…

— Нравится? — Алексей заметил, с каким интересом я осматривала новую обстановку.

— Нравится, — отозвалась я, возвращаясь к разглядыванию.

С первым этажом более или менее все ясно. Интересно, а что было на втором? Поежившись от холода, я оглянулась в сторону Алексея, но того уже не оказалось на месте. Я прошла вглубь дома, подошла к панорамному окну, вглядываясь в сумерки.

— Это мое упущение, мне следовало позвонить Потапу заранее. Сейчас в помещении уже было бы тепло, — я вздрогнула, услышав голос Алекса, и обернулась.

Мужчина снял с меня пиджак и накинул на плечи махровый халат.

— Располагайся, — кивнул в сторону дивана и камина. — Я сейчас разведу огонь, дом прогреется еще быстрее.

Но я не хотела сидеть на месте, прошла на кухню, заметила чайник, налила воды из-под крана и включила его. Проверила продукты в холодильнике и удивленно воскликнула:

— Мы точно здесь на пару дней, потому как еды… или мы ждем еще кого-то в гости? — я высунула голову, смотря, как Алексей закладывал дрова в камин.

На минуту я даже залюбовалась этой картиной, и лишь когда навороченный и современный холодильник запищал, извещая чтобы его, наконец, закрыли, отвела от мужчины взгляд.

— Потап — хозяйственный и запасливый человек с большой и доброй душой. Кроме нас здесь больше никого не будет, — ответил Алекс.

Вполне возможно, что у мужчины был зверский аппетит, подобно его фамилии. По крайней мере, сексуальный голод проявлялся сильно. И меня несколько радовало и обнадеживало, что хоть в чем-то мы были схожи.

Я подошла к мужчине, оставаясь позади него, и тихо наблюдала, как под белоснежной рубашкой проступали напрягшиеся железные мышцы... Мне захотелось положить свои руки на его широкую спину и ощутить твердость его тела. Ощутив внезапно раздражение на саму же себя, что рядом с ним только и думала о том, чтобы в итоге все свелось к тактильным ощущениям, я перевела взгляд на яркие языки пламени, которые красиво освещали комнату, поигрывая бликами и тенями на темных стенах.

— У меня такое чувство, что я здесь уже когда-то была, — Алексей замер, его плечи напряглись, и он слегка обернулся, встречаясь со мной своими тёмными глазами.

Сама не понимаю, что на меня нашло, почему я делала шаги навстречу, почему верила ему. Возможно, потому, что чувствовала его искренность и душевность или хотела в это верить, а на самом деле мужчина был совершено другим. Но какая разница. Я уже приехала с ним сюда, и отступать не собиралась.

Чайник вскипел и щёлкнул, словно возвращая меня в реальность. Я развернулась и подошла к столу.

— Будешь чай? — спросила я, доставая чашки.

Ориентироваться на чужой территории у меня неплохо получалось. Сама много раз проектировала и кухни, и гостиные, и спальни. На уровне интуиции находила выходы и входы, нужные шкафчики и разные мелочи.

— Нет, — ответил Алексей. — Я бы съел что-нибудь посущественнее.

— В холодильнике много мяса, я могла бы пожарить отбивные? — если честно я тоже была голодна. Наверняка мои бесконечные недосыпы и недоеды в старости вылезут мне какой-нибудь болячкой. Но то будет в старости, а жить, пусть даже прожигать жизнь, хотелось сейчас, в эту самую минуту, которая больше никогда не повторится.

— Я только за, — Алексей закончил с камином и подошел ко мне.

Я уже налила в стакан кипятка и заваривала чай, держала в руках горячий стакан, согревая холодные ладони. Какое-то время мы просто смотрели друг другу в глаза, а я чувствовала внутри все то же — умиротворение и покой, будто и раньше уже была в этом месте, рядом с этим мужчиной.

Внутри разливалось тепло от мысли, что два дня мы проведём друг с другом, как обычная пара. Или то был тёплый чай, который я пила небольшими глоточками? Меня страшило, что я знала мужчину около двух недель, а уже не представляла себя без него. Эти новые для меня чувства и ощущения невозможно было объяснить никакими словами, только если почувствовать...

— Здесь есть баня и сауна, я включил подогревание бассейна. Можно будет поплавать...

— Нет, не хочу. Я не люблю париться, и мой организм совершено не выносит высоких температур, — я тихо говорила, смотря в его лицо. — Хочу приготовить ужин и посидеть с тобой у окна.

— Тебе нравится вид? — улыбнулся Алексей.

— Да. Удивительно, что уже поздний час, а на улице почти не темнеет, — изумилась я и перевела взгляд к окну.

— Уникальное место. Здесь самое темное время суток — это время перед рассветом.

Я поставила чашку на стол и приблизилась к мужчине. Заглянула в его лицо. Этот внезапный порыв прикоснуться к нему ошеломил меня, но я решила ему поддаться. Алексей стоял в одной рубашке, которую так и не застегнул до конца после той сцены на подземной парковке. Прищурился, наблюдая за моими движениями. В какой-то момент мне показалось, что он оттолкнет меня, но мне было все равно. Если он имел право трогать меня, так почему я не могла коснуться его выступающих скул, гладкой кожи, чувственных пухлых губ.

— Ты не хочешь готовить? — слегка хриплым голосом спросил он, когда я прикоснулась к его твердому животу, расстегнув пуговицы на его рубашке.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Мне нравилось чувствовать твёрдость его мышц. Кончики пальцев покалывали, а в голову будто ударяло, как после бокала крепкого вина. Я не могла отрицать, что не в состоянии была бороться с влечением к мужчине. Такое происходило со мной впервые.

— Что? — я подняла глаза, снова встречаясь с его тёмными омутами, которые засасывали меня, словно в бездонную воронку.

— Если ты сейчас продолжишь, то я не уверен, что дело дойдёт до ужина, разговоров и...

Какой ужин и разговоры? Слова ничего не значили в его объятиях. Тем более, впереди у нас ещё два дня. Если сейчас не почувствую его внимания, умру от желания. Что я там говорила, что отношения не строились на одном лишь сексе? Строились! И становились своего рода зависимостью. Я тонула в этих глазах, мечтала о мужских ласках, и в моменты близости между нами возникала тесная, очень странная связь, будто я всегда была рядом с этим мужчиной, будто он понимал и принимал меня такую, какая я есть, безо всяких слов.

Я устала бороться со своими желаниями и решила, пусть все идет своим чередом. Ну что поделать, если в итоге мое сердце будет снова разбито? Один раз ведь я уже пережила подобную боль, оставшись одна. Переживу и второй. Но так хотелось быть счастливой в эту минуту, в это самое мгновение, с этим человеком...

Алекс коснулся пальцами моей щеки и нежно погладил кожу, а у меня дыхание перехватило, и я потянулась к нему, оставляя на его губах чувственный и глубокий поцелуй. Внутри будто что-то сломалось, я не хотела больше никаких противостояний, куда приятнее было отвечать на его ласки и растворяться в этих сильных руках. Он прижал меня к себе и оторвал от пола. Никогда еще он не казался мне таким близким и таким родным, как в эту минуту и в этот вечер.

Его руки опустились на талию и сжали ее, наш поцелуй, казалось, длился вечность, я растворялась в его руках и ничего, абсолютно ничего больше не имело важности и смысла. Внутри меня разыгралась буря, бушевали ветра, сверкала молния и лились потоки дождя, разрушая мой прежний мир, все мои устои. Наверное, именно в этот момент я четко осознала, что к прежней жизни мне уже никогда не вернуться, мысли и воспоминания об этом человеке будут меня преследовать всегда. Он появился на моем пути, чтобы вернуть меня к жизни, дать понять, что одиночество – слишком скучный удел…

Ласки мужчины и все его прикосновения зажигали огонь в моей крови, а от сверкающего блеска его темных глаз подкашивались ноги. Он смотрел на меня так, как еще никогда и никто не смотрел. Будто догадывался, что творилось у меня внутри — видел меня насквозь.

Мужчина все теснее прижимал меня к себе, и я даже не поняла, в какой момент мы оказались на диване — напротив танцующих языков пламени, что подглядывали за нами из камина. Алексей торопливо стягивал с себя одежду, покрывая мою шею и ключицы поцелуями. Мой халат, платье и белье, отправились следом и приземлились на одежду Алекса. Прикосновения мужчины были нежными и в то же время настойчивыми.

— Мы снова не предохраняемся?

— Снова… Я не был готов к подобному плану на перехват, придется контролировать процесс самоконтролем, — почему я подумала в это мгновение о той Виктории, что осталась на вечере? Значит, в его планах не было закончить вечер с той красоткой? От этих мыслей разлилась новая волна тепла.

— Я верю в тебя, — прозвучало, как будто я издевалась над мужчиной, но отсутствие средств контрацепции, возможно, оставит нам немного времени как раз на уединение и тихие беседы. Наверное…

Алексей подмял меня под себя, и я почувствовала всю его мощь и тяжесть на своем теле, обхватила руками его широкие плечи и не смогла сдержать стона, когда он резким толчком оказался внутри. Дыхание перехватило, сердце бешено застучало в груди, а на глаза навернулись слезы от накала чувств и нежности к этому человеку. Меня несло на волнах безумной страсти в открытое море. В любой момент тело могла свести судорога наслаждения, а я захлебнусь в этих ярких и незабываемых ощущениях.

Дрожащим голосом я повторяла его имя, не веря, что такоевообще возможно испытывать и чувствовать к человеку, которого я почти не знала. Он словно открывал мне новую меня, и в это мгновение я принадлежала ему душой и телом, все мои чувства и мысли сосредоточились в нем одном.

Я сидела в кресле-качалке, закутавшись в плед, и смотрела на огонь. Алекс уплетал ужин за столом. Периодически я ловила на себе его неоднозначные взгляды. Отчётливо понимала, что передышку получила, потому как он просто-напросто проголодался. Какой-то ненасытный во всех смыслах этого слова. Улыбнувшись этому сравнению, я взглянула в его сторону и почувствовала себя так, как уже давно не ощущала — легко и непринужденно.

— Готовишь ты вполне неплохо, — он поймал мой взгляд, а я закатила глаза, услышав эти слова.

Вот стоит только подумать о нем, как о нежном и отзывчивом любовнике, как...

— В следующий раз приглашу тебя на обед и оборву все иголки с твоего кактуса. Будешь жевать их, морщиться и так же притворяться?

— Я серьёзно.

— Я тоже.

Он встал из-за стола и сложил посуду в раковину, приблизился и сел в моих ногах, тоже смотря на огонь.

Я запустила пальцы в его волосы на голове и перебирала непослушные и жёсткие пряди. Так мы сидели какое-то время в полном молчании, словно каждый думал о своём и делился этими мыслями с огнём. Мне было комфортно и молчать, и общаться с этим человеком.

— Ты боишься быстрой езды? — вдруг спросил он.

— Боюсь, — честно ответила. — Ты сегодня стал свидетелем одного из моих страхов, — не знаю, почему он вспомнил о дороге и встречных машинах, но раз уж заговорил, то почему бы и не рассказать? — Наверное, никогда больше я сама не сяду за руль после той аварии...

Я продолжала массировать его голову.

— А ты чего-нибудь боишься? У тебя есть страхи? — я почувствовала, как тело Алекса напряглось, и он замер.

Если захочет, мы продолжим этот разговор, а если нет, то были и другие интересные темы. Он напомнил мне о дороге и аварии, а я вспомнила о его кошмарах, и мне тоже захотелось приоткрыть эту завесу его тайны и попытаться понять мужчину немного глубже.

34 глава. Алекс

— Страхи? — я скривил лицо. — Ты хочешь поговорить о страхах? — когда-нибудь я разгадаю ее, но пока девушка оставалась для меня сплошной загадкой.

У меня все внутри сжалось от мысли, чтобы поделиться с ней тем, о чем не привык говорить. У меня не было страхов, был один единственный день, который перевернул всю мою жизнь, разрушил ее, и это страхом никак нельзя назвать. Это что-то большее. Эти воспоминания, сны, все в совокупности отнимало у меня много сил, как физических, так и моральных, разрушило мою жизнь, которую я собирал уже много лет по кускам. Пытался заглушить боль работой и проектами, развлечениями, друзьями, путешествиями, но дыра в сердце от этого меньше не становилась.

— Да. И заметь, я ведь не прошу тебя признаться, скольких девушек ты соблазнил, — Катя уловила перемену в моем настроении.

Напряжение исходило от меня волнами, а эта шутка заставила ухмыльнуться.

— Хочешь, расскажу, чего я боюсь? — я кивнул и с интересом на нее посмотрел, а сам все еще размышлял над ее вопросом. — Я боюсь водить машину. Хотя у меня есть права и они не купленные, я сдала сама теорию и практику. Но после той аварии у меня панический страх разбиться. И я боюсь ездить в лифтах, мне страшно в нем застрять или, если кабина вдруг сорвётся и полетит вниз… — ее голос стих и в комнате воцарилась тишина. Лишь разносился тихий треск от горящих поленьев.

— Все? — не знаю, почему, но я едва сдерживался, чтобы не улыбнуться.

Интересно, она отдавала себе отчет, какой милой и забавной была в этот момент? Впервые за все время общения с девушкой я поймал себя на мысли, что Катя значила для меня несколько больше, чем когда-либо кто-то значил. Ее непосредственность и лёгкость в минуты, когда она не поддавалась своим тяжёлым размышлениям и глубокому самоанализу, очень меня привлекали. Манили, словно мотылька на свет. С ней я забывал обо всем на свете. Казалось, что Вселенная замедляла свой ход в такие моменты, а моя дыра... нет, не становилась меньше, но хотя бы не увеличивалась.

— Есть ещё несколько страшных для меня вещей, но это уже отдельная история... Теперь твоя очередь.

Я тяжело вздохнул. В принципе, ну что такого, если я ей расскажу? Пусть знает. Хуже, на самом деле, уже все равно быть не могло.

— Мне было около семи, когда мой отец убил мою мать. Меня он тоже покалечил, — я повернулся и смотрел в застывшее лицо Кати.

Так мне хотелось узнать о ее мыслях и чувствах в этот момент. Я будто заходил в ледяную прорубь, сердце сжало в тиски и больно вздохнуть.

— Брат ушёл в магазин, а мы с мамой остались дома, когда пришёл отец... Он потом попытался замести следы своего ужасного и низкого преступления, оттащил нас к дороге, давал показания, что нас сбила машина... Мама умерла сразу, а меня спасли, но Сашу я больше не видел. Меня определили в детдом, и началась совсем другая жизнь.

Катя закусила губу, смотря мне в лицо немигающим взглядом. В уголках ее глаз заблестели слезы. Я впервые делился такими подробностями о своей жизни с девушкой. С любовницей. И почему именно она вызывала доверие и располагала к откровениям, понять так и не смог. Я просто чувствовал, что ей небезразлично все то, что хранилось у меня внутри. В целом, как и мне, было интересно абсолютно все, что касалось девушки.

— У меня нет никаких страхов. Я их перерос. Иногда меня мучают кошмары. Бывает, доставляют дискомфорт головные боли. Отец ударил меня камнем по голове, когда я пытался сопротивляться и помочь маме...

— Лёша, я... — ее голос задрожал.

— Никогда не приемлю жалости, — я смотрел на нее, сжав крепко челюсти. Всё-таки говорить об этом было не так легко, как казалось.

Но в чем я точно не нуждался, так это в утешении. Я рассказал ей об этом не за тем, чтобы меня пожалели, а просто, чтобы она знала. Просто потому, что хотел ей рассказать. И как бы ни боялся этого зарождающегося внутри чувства к девушке, я учился в такие моменты ей доверять — расширял границы, открывая ей скрытые уголки своей души.

— А мне жаль! — выпалила она, гордо вздернув подбородок. — Того маленького мальчика, которому пришлось пережить этот кошмар. С трудом верится, что такое возможно... — ее лицо вдруг посерьезнело, она встала и отвернулась от меня к окну.

Ну вот, кажется и поговорили... Но мне и в самом деле стало легче, будто сбросил балласт. Неважно, что переступил через себя, но ее реакция того стоила.

— И как ты справляешься с этим всем? А отец? — осторожно спросила она и повернулась, заглядывая мне в лицо.

Оказывается, разговаривать с ней было так же интересно и захватывающе, как и проводить время в постели.

— Умер он давно. Вышел из тюрьмы и спился. Если подразумеваешь, что искал какого-то возмездия, то оно нашло его само. Без моего участия. Но этот поступок, эти две потери оставили глубокую рану. Будто отметину, — горько ухмыльнулся.

Захотелось выпить чего-то крепкого. Уже и сам пожалел, что затронул эту тему и начал разговор. И надеялся, что Катя тактично сведёт эту тему на нет или переведёт ее в другое русло. Потому что противоестественно было для меня делиться с кем-то тем, что так долго держал за семью печатями.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— А брат? Разве он не пытался найти тебя? Или ты его?

Я лишь пожал плечами. Что я мог ей на это ответить...

— Как видишь, мои попытки ни к чему не привели.

— Даже удивительно… — она вернулась к креслу, смотрела на меня задумчивым взглядом, словно вычисляла, сколько времени ей потребуется, чтобы слетать на Луну и вернуться обратно. — С твоими возможностями и не найти никакой зацепки?

— Ну почему же, — я грустно улыбнулся. — Я узнал, что его усыновили. А потом ещё раз. В итоге мальчика увезли за границу, и все мои поиски на этом моменте оборвались. И как бы я не был настойчив, результатов и плодов эти поиски мне не дали. Я забросил это дело несколько лет назад. Устал и остыл. Это очень тяжело. Возможно, если бы меня искали в ответ, шли, так сказать, навстречу, то у этой истории был какой-то другой конец. А так... Он, видимо, никогда меня и не искал.

Я помню, как мечтал найти брата ради матери, сохранить тот небольшой кусочек разбившейся некогда счастливой жизни. А когда отпустил эту ситуацию, то и жить стало значительно легче. Может, его уже даже не было в живых. Это единственное, что приходило на ум. В отличие от меня, Саша уже был взрослым мужчиной и меня-то уж точно помнил не так размыто, как я его представлял. Но и я тоже вырос, возмужал и изменился.

— Может быть, ты и прав, — спустя некоторое время ответила Катя. — Ты абсолютно не создаёшь впечатление человека, который пережил подобное...

— Жизнь и не такому научит, — Катя смотрела на меня так, как не смотрел до этого дня ни один человек.

Она будто переоценивала свои знания и чувства относительно меня, будто примеряла на себя ту ужасную и дикую сцену из моего детства, и я не удержавшись все же съязвил:

— Если рассчитываешь потом как-то использовать эту информацию против меня или...

— Скажи мне, — перебила меня Катя, тряхнув головой, — Зверев – это настоящая фамилия или... ты сам ее выдумал? Потому как... ну... мало ли. Сейчас модно придумывать... — она осеклась, всматриваясь мне в лицо.

— А сама ты как думаешь? — мне, правда, стало интересно услышать ее соображения на этот счёт.

— Не знаю, — она пожала плечами. — Ты, конечно, бываешь тот ещё нахал, но я бы не сказала, что ты бессердечный. Хотя твой сегодняшний поступок…

— Нет, я ничего не придумывал. Ну, почти… Несколько видоизменил ее уже спустя много времени, когда понял, что Саша за мной не придет. Но суть осталась прежней. Долгое время я мечтал сменить фамилию и все, что напомнило бы мне об отце и делало хоть отдалённо похожим на него. А мой сегодняшний поступок… — томно протянул я. — Ты еще мне спасибо потом скажешь.

Катя лишь кивнула в ответ и снова принялась о чем-то размышлять, проигнорировав мои последние слова. Возможно, думала о том, как теперь долететь до Юпитера? С Луной она вроде неплохо справилась. Удивительно, как легко было с ней говорить о таких серьёзных вещах. У нее практически получалось невозможное — откровения сами лились из меня. Но только я не хотел больше разговоров. А тем более, о своей прошлой жизни. Я не мог его никак изменить, а значит, и думать о нем — пустое и лишнее.

— Надеюсь, ты понимаешь, что после этого поступка я не намерена сегодня делить с тобой постель? — мне показалось, или я и в самом деле уловил в ее голосе игривые нотки.

С ее лица исчезли озадаченность и грусть, в глазах блеснул азартный огонек.

— Как пожелаешь, диван в гостиной такой большой, мы обязательно там поместимся, — я поднялся на ноги и растянул губы в широкой ухмылке. Наступал на девушку медленно, словно хищник на свою жертву. — Ты сама меня сейчас сравнила со зверем, — я поймал ее в свои объятия и впился жадным поцелуем в ее рот. — Хочу соответствовать твоим понятиям, — и резко сорвал с нее халат, прикасаясь к нежной и мягкой коже.

35 глава. Алекс 

Катя спала на втором этаже, я же встал по привычке ни свет ни заря. Спустился тихо вниз, чтобы проверить почту и скинуть Марине первоочередные дела на время, пока буду отсутствовать. А также позвонить Аркадию Валентиновичу, чтобы и его поставить в известность о том, что на пару дней я устроил себе выходные. Если рассчитывал провести ещё какое-то время с девушкой вдали от цивилизации, то необходимо было наладить рабочий процесс в свое отсутствие. А не отвлекаться каждые полчаса, подрываясь к телефону, чтобы ответить на звонок.

К моему удивлению, Тимур очень щепетильно отнёсся к моему вчерашнему распоряжению, чтобы информация на Катиного ухажера, заказчика или кем бы он там был на самом деле, утром была у меня на почте. Я бегло пробежался по строчкам, читая краткую биографию. Отметил про себя, что был моложе этого хлыща, а значит и шансов имел соответственно больше. Открыл его фотографию и грустно улыбнулся. Нет, внешне он был вполне ничего — холеный, ухоженный вид. Но рассматривать внимательно снимок не стал, потому что взгляд его темных глаз напомнил мне об одном человеке, которого я очень давно потерял, и в такое прекрасное утро вспоминать и грустить не хотел. В целом, ничего интересного, на мошенника или негодяя он не походил. Но и доверия особого не вызывал. Я лишь хотел обезопасить открытую Катю от опрометчивых шагов. Достаточно было вспомнить ее предыдущего кавалера. Но и запретить ей работать на этого человека — не в моей власти, потому что я бы, наверное, никогда не смог применить своих властных качеств в отношении ее. Она имела право на свою личную жизнь и свободу. Я решил выбрать другую тактику, чтобы завоевать ее доверие и расположение. И это были отнюдь не сила и принуждение. Буду бить ее же картами, и она сама не захочет никуда уходить от такого чуткого и внимательного мужчины. Но и послабления она не получит. Пусть я затевал нечестную игру, но... я всегда и во всем привык полагаться только на себя. И выигрывать я тоже привык всегда.

Дозвонившись до юриста, я обрисовал вкратце всю сложившуюся ситуацию и попросил беспокоить меня только в самых крайних случаях. Пообещал, что через день уже снова буду в строю. А Катя... Если после подобного финта с моей стороны этот заказчик не расторгнет с ней свой контракт, то и девушка тоже вернётся к своей работе. Но только теперь она от меня никуда не денется. Я твёрдо решил, что нам стоит дать друг другу шанс. А что из всего этого получится — покажет время.

Я снова взял телефон в руки и набрал Потапа, чтобы попросить у того теплых вещей. Пока на улице стояла хорошая погода, хотел прогуляться с Катей по окрестностям. Здесь недалеко была красивая лесная чаща. В это время года она особенно походила на сказочную картинку.

Накинув на голые плечи банный халат, я вышел на улицу. Вдохнул полной грудью свежий утренний воздух и широко зевнул, решил дождаться Потапа с вещами и вернуться к Кате в постель — немного доспать. Я оставил дома обезболивающие таблетки, но, кажется, свежий воздух поспособствовал хорошему самочувствию. Обойдусь без них.

Потап появился спустя десять минут. Наши два дома находились в нескольких сотнях метров друг от друга.

— Спешно собирались? — поинтересовался мужчина и протянул мне широкую ладонь для рукопожатия.

— Сбежали с благотворительного вечера, — он сгрузил мне в руки одежду.

— Ну, весьма в твоём репертуаре, — усмехнулся Потап.

— Знаешь, я бываю здесь так редко, а как иной раз хочется бросить все и сбежать ото всех, уединиться в глуши, — у меня уже с утра было меланхолическое настроение. Или это все отголоски вчерашних откровений?

Пусть на этой земле все когда-то случилось, но я любил это место. Оно особенное. Несмотря на пережитую боль, здесь было много и других счастливых воспоминаний. Так или иначе, без всего этого я бы уже был другим человеком.

— О-о-о, — протянул Потап. — Да ты, видимо, стареешь? — я перевёл на него предосудительный взгляд. — Только в отличие от меня, никогда не бросишь свою работу. И та бедняжка тебя не переубедит. Так и будет маяться с тобой всю жизнь, деля тебя с соперницей.

Под соперницей он подразумевал мою бурную деятельность. Да, с работой у нас были особые отношения.

— Она и не переубеждает. Скорее всего, я как истукан пытаюсь вдолбить ей, что идеальная для нее пара.

— И что? Совсем не манят миллионы?

— Не манят, — цокнул я. — Хотя это бы значительно упростило мне задачу. И дело даже не в том, что ей все равно, а в том, что таких не удержать деньгами.

— Тогда бери измором, — гоготнул он, подмигнул и направился к выходу.

Вот за что его любил, что никогда не был настойчив и советы всегда давал дельные. Пойду, кстати, приступлю к осуществлению одного из них. Тем более, все равно ни о чем другом думать не мог, кроме как о том, что наверху меня ждала красивая и обнажённая девушка. Наверняка Катя спала на боку, а ее длинные тёмные волосы разметались по подушке. Именно в такой позе девушка и лежала на кровати, когда я поднялся наверх, сбросил с плеч халат и прилег рядом. Притянул Катю к себе, а она прижалась в ответ, повторяя изгибы моего тела, упираясь упругой попкой в мою эрекцию. Если бы у члена был срок службы, то с ней бы он износился очень быстро.

Около полудня мы все же выбрались из кровати. После, наверное, третьего или четвёртого упоминания девушки, что она ещё так и не побывала на пруду, не покормила батоном уток и не прогулялась по лесу, а гулять с фонариком — плохая идея.

Забавно, но иногда подобные тихие радости заставляли почувствовать себя живым. Иной раз я ощущал себя бездушным роботом. А Катя была единственной, кто выплеснул мне в лицо, что я бесчеловечный и бездушный нахал. Но на правду ведь не обижаются?

— Дом красивый, но такой пустой и безжизненный... — проговорила Катя, наливая себе чай.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Я сидел за кухонным столом и наблюдал за ее перемещениями.

— А какой дом у твоего заказчика? — не знаю, зачем о нем заговорил, но вспомнил об утреннем фото, и будто кольнуло что-то в груди.

Мне и в самом деле хотелось послушать соображения Кати на этот счёт. Мне, в общем, были интересны все ее мысли и чувства.

— Когда я приехала к нему в первый раз и увидела его, я подумала…

— Дом? — уточнил я.

Катя посмотрела на меня уничтожающим взглядом. Но заметив мой угрюмый вид, ее взгляд потеплел.

— Да, Лёша, я говорю о доме, не о Ксандере, — этой ночью мы перешли некий рубеж и вместо официального «Алексей» меня помиловали до «Лёша».

— Его настоящее имя Александр, — снова заметил я, чувствуя, что зря затронул эту тему.

Настроение портилось со скоростью света. Я не понимал, почему цеплялся к таким мелочам.

— Да не суть. Эти дома похожи. Они безжизненные и пустые, хотя и очень красивые, — я задумчиво смотрел на Катю.

Думал о том, что она наверняка обладала острым чутьем — не стала развивать тему со своим заказчиком. Другая бы пошла на абордаж, вытряхивая душу незначительными упоминаниями и глупыми намеками, чтобы разжечь ревность.

— Потап принёс тёплые вещи, как допьешь чай, выходи на улицу, — сказал я, приняв решение просто ретироваться с территории и отвлечься от этих мыслей.

Не то в порыве ревности... нет, не придушу ее, скорее всего, начнётся новая словесная перепалка, которую придется гасить руками, губами и нашими стонами.

Кажется, теперь я понимал ее страхи относительно того, что я смог бы разбить ей сердце. Ещё как бы смог. И даже особо усилий не прикладывая. Потому что она была слишком открыта и доверчива. И это, черт возьми, очень сильно подкупало.

Я сидел на скамейке возле пруда и смотрел в сторону аллеи, ожидая, когда появится девушка. Но минута за минутой сложились в порядочную цифру, чтобы вернуться в дом и выяснить, что могло ее так задержать. Ведь накинуть куртку ровно пара минут. Или она решила выпить ещё чаю?

Открывая дверь в дом, я предполагал увидеть Катины сборы, как она судорожно бегает по гостиной, натягивая на себя вещи, но... девушка даже не переоделась и не сняла халат. Стояла на кухне возле раковины — там же где я и оставил ее минут пятнадцать назад.

— Катя? — позвал я ее, и она подняла на меня бледное лицо.

Я испугался, что ей, может быть, резко стало нехорошо или... я даже не знаю, что могло случиться за это время.

— Что случилось? Ты...

— Ничего, — она произнесла дрожащим голосом. — Я... разбила чашку. Случайно. Подбирала осколки и...

— Ты поранилась? Давай посмотрю, — мне стало не по себе, когда я застал ее растерянную и белую как полотно, думал, что случилось что-то ужасное.

— Я сейчас схожу к Потапу за аптечкой, — она зажимала палец рукой, и слабо покачала головой в ответ, не встречаясь со мной глазами.

— Нет, не нужно. Кровь почти уже не идёт. Просто я...

— Просто у тебя немного натянутые отношения с посудой? — заметил я и обнял девушку. — Вот уж не думал, что ты и плакать ещё умеешь, — сказал я как есть.

Нет, Катя была нежным и ранимым существом, но до этого момента мне было сложно представить ее со слезами на глазах. И это и вправду выглядело умилительно.

— Я... я торопилась, хотела поскорее выйти на улицу. И...

— Давай я все же схожу за лейкопластырем? — я подвел её к дивану и усадил. — Я бы оказал куда более расширенную медицинскую помощь... — знал только один действенный способ, как заставить ее прийти в себя и улыбнуться. Нашла из-за чего расстраиваться.

— Нет, пластыря будет достаточно, — она подняла палец вверх и посмотрела на меня, улыбнувшись уголками губ. Так-то лучше. — Я подожду тебя, и после можем идти на прогулку.

— Уверена? — я, как всегда, был в своём амплуа.

Но так мне нравился ее румянец. Уж не знаю, за каким она была замужем, но я ловил себя иной раз на мысли, что девственницы столько не смущались от слова «секс», сколько она от моих откровенных взглядов. Может быть, она и правда до замужества росла при каком-нибудь монастыре? Ну, вот откуда, спрашивается, она взялась на мою голову...

Едва сдержав порыв, чтобы сгрести ее в охапку, подняться на второй этаж и уложить в центр широкой двуспальной кровати, я вышел на улицу и спустя минуту уже стоял в гостиной в доме Потапа. Мужчина все порывался пойти и проверить, что там у нас случилось, и зачем нам потребовалась аптечка. Я обплевался и едва не послал мужчину деликатными глубокомысленными фразами. Выскочил из его дома, как ошпаренный, и вернулся к Кате.

— Если бы я знал, что ты такая…

— Непутевая, да? — она с укором взглянула мне в лицо.

Значит, уже пришла в себя и даже пыталась пошутить.

— Ладно, забыли, — я прилепил пластырь на ее палец. — Иди, одевайся, или тебе помочь? Я, помимо медицинской помощи, могу и...

— Если ты сейчас же не прекратишь эти шутки, я…

— Ты... — я прижал к себе девушку. — Будешь сопротивляться, да?

— Нет! Мы будем гулять до самого позднего вечера, я вернусь уставшей, а затем, как только переступлю порог этого дома, то отправлюсь спать. Впаду в сонное забытье, как в сказке «Морозко». А кто-то останется без ужина и...

— Ты мне угрожаешь? — я сузил глаза и сильнее сжал ее в своих объятиях. — Или намекаешь, что тебя сможет разбудить волшебный поцелуй?

Ведь намерено нарывалась и заигрывала со мной...

— Пока только предупреждаю, — уголки губ дрогнули и поднялись вверх, а я не смог совладать со своими желаниями — впился в губы девушки жадным и ненасытным поцелуем, уповая лишь на то, что когда-нибудь, спустя время попривыкну и стану реагировать на нее несколько спокойнее.

Но пока об этом не шло даже речи.

36 глава. Катя

Мы гуляли по лесу. Прохладный осенний воздух бодрил и насыщал силой. Давно не чувствовала себя такой одухотворенной. В таком состоянии люди могли сворачивать горы. Но точно не я. Держала руки в карманах куртки, думая о том, какая я все-таки раззява. Собирала осколки разбитой чашки с пола и поранилась на ровном месте. Виной всему стали мысли о последних и насыщенных днях, которые все утро не шли из головы. Переживала и за то, как некрасиво получилось с Ксандером, оставила мужчину одного, вероятно, потеряла работу, и что самое неприятное — уронила себя и свое достоинство в его глазах. Он не казался плохим человеком. Тот обед и его откровения тронули меня до глубины души. И потому я чувствовала угрызения совести за свой поступок и побег. Но с учётом всех последующих событий мне ничего не оставалось, как просто смириться и попытаться после все ему объяснить. В конце концов, тот благотворительный вечер и моя работа никак не были взаимосвязаны. И на участок я должна прийти только в конце недели. Показать наброски проекта и сделать ещё несколько замеров. Поэтому будем считать, что ничего страшного все же не произошло. А мои отношения с Лёшей важнее.

— Ты говорил о том, что провел детство в детдоме и, несмотря на ту ситуацию…

— Нет, об этом мы говорить больше не станем, — категорично отозвался Алексей. — По крайней мере, не в ближайшее время. Я редко с кем говорю о прошлом, и вчера сделал большое исключение ради тебя, — он посмотрел на меня тяжёлым взглядом.

— Я не об этом, ты создаёшь впечатление человека, который никогда и ни в чем не нуждался, и в то же время в тебе нет никаких заскоков. Ну, почти…

— Почему нет? Хочешь, на ужин нам привезут свежих лобстеров, или завтра мы полетим на частном самолёте ну, например… на Мальдивы или...

— У тебя есть частный самолёт? — не знаю, что меня рассмешило, но мне нравилось его чувство юмора. Мне абсолютно все в нем нравилось.

— Нет, но не вижу в том никакой проблемы. Скажи мне, что должно быть у твоего парня, и у меня будет то же самое, — он издевался надо мной или говорил всерьёз? — И говоря про заскоки, ты имела в виду, что я не первый богатый мужчина, который попал в твой плен?

— Ну, ты вполне обладаешь всеми нужными качествами за исключением одного... — я проигнорировала его вопрос о богатых миллионерах.

Алекс остановился, всматриваясь мне в лицо. Поднял вопросительно брови, ожидая ответа.

— Ты совершенно не знаешь меры. Если однажды утром после проведённой с тобой ночи я не проснусь, знай, это была только твоя вина, — я почти не улыбалась, когда говорила эти слова. Я когда-то сравнила его с неутомимой машиной. Так вот, техника выходила из строя, а экземпляр напротив – нет.

— Я могу сделать встречное заявление, — серьёзно начал он. — Если вдруг по каким-то причинам у меня остановится сердце или я внезапно упаду в обморок и умру, знай это твоих рук дело. Ты меня лишаешь всех сил... — я угадывала этот тон и повадки хищника, готовящегося к прыжку.

— Теперь ты, надеюсь, понимаешь, что встречаясь, мы оба сильно рискуем… — понимала, что провоцировала мужчину этими словами на определённые действия, но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, он же не повалит меня на сырую траву и...

— Я уже рискнул, — сказал он, развернулся и пошёл вперёд.

Наверное, сказать что-то в ответ больше — излишне. Теперь я понимала, что все казалось не таким поверхностным, как представлялось вначале. У Алекса было сложное и одинокое детство и, тем не менее, он добился всего сам, был сильным и решительным, потому что знал, что мог положиться только на себя. И я хорошо его понимала. Те откровения, что вчера прозвучали из его уст, очень многое расставили по своим местам в моей голове. А тяга и интерес к мужчине стали только сильнее и глубже.

— Скажи последнее, прошу, раз мы заговорили о здоровье, ты говорил о кошмарах и травме головы… — я догнала Алекса и пошла рядом.

— Да. Серьёзного ничего, но и приятного мало. Иногда меня мучают кошмары и головные боли. Проходит так же резко, как и наступает, — тяжело вздохнул он. — Ты мне не ответила — что с заскоками? Это лишь додумки или…

— Частично. Мой бывший муж, конечно, был не миллионер, но вполне обеспеченный человек. После его смерти много имущества оставалось за мной, но его мать и сестра распорядились иначе. Поэтому о заскоках и нечто подобном я знаю не понаслышке.

— Постой, — Алексей схватил меня за руку, останавливая, и поворачивая к себе лицом. — Хочешь сказать, все, что тебе полагалось по закону, ты отдала им?

— Отдала, и даже не пожалела ни на минуту. Я отказалась. Это... сложно объяснить, не уверена, что ты поймёшь…

— А ты попробуй объяснить, — потребовал Леша.

— Когда Андрей умер, мне было абсолютно все равно, где жить, как жить и на чем ездить. Я долго находилась в депрессии, и это все, по сути, не имело для меня никакого значения. А когда Марина и Елена Анатольевна после его смерти зачастили ко мне и вытряхивали душу, учиняли скандалы и... Я просто поняла, что хочу спокойствия, чтобы меня оставили одну и перестали мучить.

— Ты ведь понимаешь, что… — он сузил глаза, слушая мой рассказ.

— Нет, это ты не понимаешь, — перебила я мужчину, видя недоумение в его взгляде.

Он считал, что я сдалась и потому все отдала, но это было не так.

— Я не уступала им, я просто оборвала все связи. Они причиняли мне боль, и я не хотела жить такой жизнью. Да, я могла бы жить в роскоши, а они бы изо дня в день поливали меня желчью и грязью. Этот прессинг… Если бы в моем приоритете был достаток и статус обеспеченной вдовы, поверь, я бы не уступила. Но, в данном случае, подписав бумаги, я будто сбросила с себя балласт. Я одна. Я ни за кого и ни за что не в ответе. Только моя жизнь, мои ошибки и надежда, что когда-нибудь ещё буду счастлива.

Выговорившись, мне даже стало легче. Я столько лет хранила в себе эти слова и не смогла ни с кем поделиться. Таня не поняла меня, Регине я и половины не рассказала, она находилась на тот момент в положении, и лишние переживания относительно моей ситуации ей были ни к чему. Да и зная ее боевой характер, она бы тоже начала «войну». Поэтому меня поддержал только лишь здравый рассудок. И с ним мы порешили навсегда вычеркнуть из жизни неприятных и жадных особ.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— И они отстали от тебя? – только и спросил он спустя длительное молчание.

Леша смотрел на меня с таким видом, будто я предложила ему купить для меня, как минимум половину Вселенной, а теперь он судорожно размышлял, где ему раздобыть недостающую сумму денег.

— Да, вполне, — я равнодушно пожала плечами. — Что взять с нищей оборванки, которую обобрали до нитки? Но, удивительно, я встретила Марину — это сестра Андрея, на том благотворительном вечере в обществе лысого престарелого дяденьки, и она была так любезна, заметив меня рядом с Ксандером, то есть Александром, — я вспомнила, как Лешу задевало это «Ксандер» и сама поправила себя. — Не удивлюсь, если снова возникнет на горизонте, подумав, что это мой новый избранник, дабы попить крови. Это она любит, — я рассмеялась, заметив, как мужчина нахмурился. Ему не нравились упоминания о Ксандере? Или причина недовольства была в другом?

— Даже не смей с ней вступать в диалоги. Я бы на твоём месте навсегда вычеркнул из жизни этих людей.

— Что я и сделала несколько лет назад в кабинете у нотариуса.

— Когда я пришёл к тебе домой после той ночи, я ведь думал, ты все рассчитала, — теперь настал мой черед бросаться предосудительными взглядами. — Да, привык, что девушки сплошь и рядом, подобно вот такой Марине, рассчитывают на свою выгоду. И хоть внешне, да и внутренне ты не походила на пустышку, я сильно сомневался, что не изменишься после того, как достигнешь своей цели.

— То есть цель достигнута? И когда же в твоей голове случилось прозрение? — съязвила я.

Меня задевало, что он думал, якобы я все заранее продумала, рассчитала и хладнокровно следовала этому плану.

— Накануне того вечера, когда увидел тебя с тем хлыщом. Приехал к тебе домой, а ты бегала на улице. Разговорился с твоей соседкой. Спросил, что за девушка бегает в такой поздний час, поди ухажеров имеет немереное количество и потому держит форму? На что она посмотрела на меня, как на умалишенного, и сказала, что ты несколько лет как вдова и все это время после смерти мужа не видела Катюшу ни разу в обществе мужчины. Рассказала о тебе очень много интересного... Очень много!

— Он мой заказчик, — поправила я Алексея.

— Мне плевать. Правда, если я узнаю, что он ухлестывает за тобой или делает хоть какие-то попытки к сближению, то вся работа мигом прекратится. Я не всегда такой понимающий и добрый.

— Добрый? — я скривила губы в подобие улыбки.

— Очень, — с чувством произнёс он. — Очень добрый, — подчеркнул он.

— Тётя Наташа наверняка все преувеличила.

— Наталья Николаевна с Тузиком показались мне весьма милыми собеседниками.

Он смотрел мне в лицо и даже не скрывал нахальной улыбки.

— Ты...

— Мы в равных условиях. Напомнить тебе, как ты гуглила обо мне информацию и уже тогда любовалась моими фото? Твой информатор — интернет, мой — Наталья Николаевна.

Я прыснула со смеха.

— Ну, а если она тебе наврала? Не хочешь же ты сказать, что стоит верить каждой новости опубликованной желтой прессой о твоей персоне?

— А что, интересно пишут? – я снова рассмеялась. — Да, дело даже не в этом, а в том, что после всех ее слов недостающие фрагменты твоего расшатанного поведения стали мне понятны и ясны.

— Ты поэтому уехал и не стал тогда настаивать и проситься ко мне домой? — в голове не укладывалось, что какой-то тете Наташе он поверил, а мне нет.

— Если бы знал, что встречу тебя на том вечере... в этом месте мы бы уже находились на один день больше, — я закусила губу, пряча довольную улыбку. Он лишь с виду казался холодным и неприступным, а внутри был темпераментным и горячим.

Я отвернулась, вдыхая опьяняющий аромат увядающей осени. В лесу стояла такая тишина, казалось, мы были совершено одни во всем мире. Наверное, это были самые упоительные и лучшие минуты в моей жизни за последние годы. Обычно у людей все ладилось с приходом весны, а в моей жизни начиналось только с наступлением осени. Это волшебное время года всегда казалось мне загадочным. Самые значимые моменты в жизни происходили именно в этот промежуток времени.

Мы тихо шли рядом друг с другом. В основном говорила я, рассказывала какую-то ерунду из детства. Или делилась своими мыслями. Ловила на себе его неоднозначные взгляды и чувствовала себя глупой девчонкой, которую понравившийся мальчик впервые позвал на прогулку.

Когда начало смеркаться мы вышли из леса и направились к дому. Я уже порядочно замёрзла, но мне так хотелось побыть с ним рядом ещё — вот в такой простой обстановке. Он казался совсем другим, таким понятным и близким. Сам того не замечая, он вернулся к теме детства и рассказал о своей жизни в детдоме. Я медленно перебирала ногами, слушая его тихий и вкрадчивый голос, пытаясь понять, что чувствовал маленький мальчик, который в один миг потерял всю семью. Потерял все и, тем не менее, не потерял себя, выстоял и смог пережить такую потерю и боль. Теперь я многое понимала, и лишь сильнее уважала его, зная, какой длинный путь прошёл он, достигнув больших высот. Это о многом говорило. И был ли у меня теперь хоть единственный шанс, чтобы не влюбиться, да что там, не полюбить этого человека?

— А что это за место? — я кивнула в сторону пруда с утками. — Я видела в окно со второго этажа на заднем дворе старый скособоченный домик. Это…

— Это мой дом. Когда-то в нем жила моя семья. Поселок назывался Сосновка. Несколько лет назад мы с Потапом выкупили эту землю и отстроили коттеджный поселок. А этот дом — он мой… и это место не рассчитано для шумных компаний или каких-то праздников. Это моя отдушина. Считай, я позвал тебя сюда и приоткрыл скрытую от людских глаз сторону своей жизни.

— Спасибо… — сама не знаю, за что его благодарила. — Я представляла все иначе — и тебя и твой внутренний мир. Недалеко ушла от тебя, когда ты изначально считал меня пустышкой. Но все оказалось совсем иначе… — я подошла к Алексу и взяла его холодную ладонь.

Мы оба замерзли — часа четыре бродили по лесу. Я потеряла счет времени и просто наслаждалась проведёнными минутами в его обществе, была счастлива, и так хотелось, чтобы этот день не кончался никогда…

37 глава. Катя

Следующим утром мы вернулись в Москву. Алексей остановил машину возле моей многоэтажки. А я поймала себя на мысли, что не хотела с ним расставаться, хотела обратно в Сосновку, чтобы побыть еще с ним рядом. А вся эта возникшая неопределённость и возвращение к рутине уже действовали мне на нервы. Я не могла и не хотела ничего просить взамен, это было неправильно. Инициатива должна исходить от мужчины, но не от меня. Я же элементарно боялась, что счастливый мираж рассеется так же быстро, как и возник, потому что даже после проведенного вместе времени никто никому гарантий не давал, что у таких отношений будет продолжение.

— Не думала, что такое скажу, — я улыбнулась, чувствуя, как сжимается мое сердце. — Мне не хочется с тобой расставаться, — лед давно тронулся, и между нами практически не осталось недоговоренностей. — Спасибо за выходные, это было... незабываемо.

Это и в самом деле было так. Все эти красоты — лес, пруд, прогулки, две ночи, проведённые в его объятиях... Я чувствовала, как расправились крылья за моей спиной, и я парю где-то высоко в облаках от счастья.

Леша, как всегда, красноречиво и вполне в своём стиле ответил на мою благодарность — оставил поцелуй на моих губах, заставляя мое сердце учащенно биться, а тело трепетать.

— Я постараюсь заехать вечером, — от этих слов по телу разлилось тепло.

Улыбнувшись ему в ответ, я открыла дверцу и выпорхнула, счастливая, наружу. Будь моя воля, я бы не отлипала от него ни на секунду. Скрывшись за дверьми, я перевела дыхание и направилась наверх в свою квартиру. Мне хотелось побыть в одиночестве и подумать обо всем, что произошло. Переосмыслить эти дни ещё раз, чтобы ощутить сладкое послевкусие.

Переодевшись и вскипятив чайник, я открыла ноутбук, чтобы написать Александру письмо с извинения за тот вечер. После этого я собиралась оформить заказ в онлайн-магазине на доставку сотового телефона — самого обычного, который бы принимал звонки и отправлял смс.

Когда с письмом было закончено, я даже испытала облегчение. Пусть то исчезновение меня не красило в глазах мужчины, но я ничуть не жалела о таком исходе того дня и вечера. И если бы передо мной снова стоял выбор, я бы, несомненно, поступила точно так же — сбежала со Зверевым. Тем более, нас с Александром ничего не связывало, кроме договора и нескольких рабочих встреч, не считая того одного обеда в ресторане и благотворительного вечера.

В моей жизни давно не происходило столько событий одновременно, и я едва успевала за сменой декораций. И чтобы немного прийти в себя и настроиться на рабочий лад, я неспешно приняла ванну, затем налила в стакан чаю и села за компьютер. За два дня, что я выпала из реального времени, необходимо было наверстывать упущенные возможности и доделать проект. Ответ от Александра я так и не получила, но мне казалось, что работы я не лишусь. В противном случае... я даже не знала, что делать.

Несколько часов за работой пролетели, как пять минут, я с таким усердием погрузилась в проект и свою программу, рисуя макеты, что потеряла счёт времени. На улице уже давно стемнело, а доставка телефона так и не была осуществлена. Хотя, что в этом страшного? Мне все равно никто не звонил. Но я хотела лично позвонить Александру и принести свои извещения за тот вечер. Все же я оставила человека одного, и совесть меня точила, а острые края впивались неприятно в душу.

И стоило мне вспомнить о доставке, как раздался звонок в дверь. Я сохранила результат проделанной работы, закрыла крышку ноутбука и направилась в прихожую. Благо мне хватило догадки глянуть в глазок, потому что человека, которого я увидела, желала видеть в последнюю очередь. Да и что это за насмешки судьбы? То никому была не нужна, то понадобилась всем и сразу. В моей квартире последние годы царила тишина и размеренность, а теперь она напоминала какой-то проходной двор.

Открыв дверь, я сложила руки на груди, вперившись равнодушным взглядом в Марину. Принесла нелёгкая. Только вчера о ней говорила, и вот она, пожалуйста, собственной персоной и на пороге моего дома. Как в старые недобрые времена...

— Привет, — тихо произнесла она и улыбнулась, но я хорошо помнила, какая она была двуличная. Увы, такие люди никогда не менялись.

— Привет, — холодно отозвалась я, не желая делать шагов навстречу и расспрашивать, что ей понадобилось от меня. Сама расскажет. Уж что-что, а болтать она любила. Очень много и чаще не по существу.

— Я так понимаю, предложения войти не будет?

— Не будет, — твёрдо ответила я. — Говори, что хотела и уходи.

— Катя, я пришла сказать, что мы с мамой не держим на тебя зла. Я рассказала ей, что видела тебя на вечере в обществе... Ксандера, — она какое-то время вспоминала имя моего спутника. И… — она замешкалась, увидев насмешку на моем лице.

Впервые в жизни мне захотелось позлорадствовать. Я не понимала, зачем она пришла и что ей было от меня нужно. Надоел ее престарелый папик, и она решила разнюхать об экземпляре помоложе? Что же, вполне в ее стиле. После смерти Андрея девушка пошла по наклонной вниз. Старший брат имел на нее влияние, но со смертью Андрея с Мариной стали происходить плохие вещи. Уж не знаю, взялась ли она за ум и образумилась, но несколько лет назад она спивалась и напропалую гуляла с мужчинами. И как по мне, без разбора.

— Мне все равно, рады вы были с мамой или огорчёны, — бесцветным голосом произнесла я. — И если это все, что ты хотела сказать, то...

— У меня скоро день рождения, и я хотела бы пригласить вас на праздник, — она всунула мне в руки приглашение, а я сморщила лицо.

Что-то из ряда вон входящее. В том наверняка был какой-то подвох.

— Спасибо, — я открыла яркую и гладкую открытку насыщенного синего цвета с золотой каймой по бокам, бегло пробежалась глазами по строчкам.

— Увы, не смогу посетить это мероприятие, — вернула ей яркий кусок плотной бумаги. — У меня запланирована поездка на эти дни.

Неужели она и вправду надеялась, что после всего того, что сделала она со своей матерью, я стану с ними общаться? Да ни за что на свете!

За спиной Марины я услышала глухое покашливание, и мы с девушкой направили взгляды на лестничную площадку. Я так и не впустила девушку в дом, разговаривая с ней на пороге своей квартиры.

— Извините, что вмешиваюсь в ваш разговор… — я нервно закатилаглаза.

Вот только Алекса здесь не хватало! Он так не вовремя появился... Марина воспользуется любым шансом, чтобы из любой новости и информации извлечь свою выгоду. Будь то лишний повод посплетничать с мамой, какой я стала потаскухой или чего еще покруче. На вечере она видела меня с одним мужчиной, а дома я принимала другого. Изойдет ядом, змея. Надеюсь, что она не видела Лешу раньше и не знала, кто это такой.

— Да ладно? — она ухмыльнулась и перевела на меня недоумевающий взгляд. — Зверев и ты? — выпалила она, а у меня внутри все упало, но тут же поднялось и заклокотало от гнева. — Знала бы, выписала приглашение на троих или кто там лучше в постели? — беспардонность Марины не имела границ. — Или...

— Уходи, пожалуйста, — попросила я сдержанным тоном.

Алекс же натянул свою фирменную нахальную улыбочку.

— Разрешите, — он обратился к Марине, показывая взглядом, что хотел бы войти в квартиру.

— Конечно… — она не сводила с него восхищенного взгляда и тут же бросила брезгливый в мою сторону. — Так ты...

— Катя, есть что-нибудь покушать или поедем в ресторан? — я внутренне согнулась пополам от смеха.

Неужели он с самого начала слышал наш разговор и теперь подыгрывал мне?

— А это что? — выхватил из рук Марины яркий кусок бумаги, внимательно прочитал. — Здесь ошибка. Вот в имени, — посмотрел на Марину серьезным взглядом. — Хотя все равно. Прийти не сможем, улетим по делам. Но подарок пришлем, — расплылся в обезоруживающей улыбке, а я сама чуть не прыснула со смеху.

Смотрела на него взглядом, полным обожания. Пусть побесится, стерва.

— Извини, Марина, мне некогда, — я закрыла перед её носом дверь, шумно выдыхая.

Затем медленно повернулась в сторону Алекса, стирая улыбку с лица. Меня начало потряхивать от этого визитера из прошлого. Нужно ли говорить, что я не переваривала Марину и не понимала, что ей понадобилось от меня сейчас?

— Не знаю, благодарить тебя или ...

— Благодарить, — он положил открытку на комод, притянул меня к себе и поцеловал в губы.

Когда способность мыслить ко мне вернулась, я выбралась из его объятий, снова вспоминая о Марине.

— Я ведь правильно понял — это та самая сестра твоего бывшего мужа? Зачем она приходила?

— Да, — я тяжело вздохнула. — Приглашала на день рождения. Наверняка опять что-то придумала. Боюсь, теперь у нас будет неприятности, она просто так от меня не отстанет. А тем более теперь, когда узнала тебя… соотнесла уже все один к одному. Может устроить скандал или шумиху, очернить твоё имя, да все что угодно можно от неё ждать.

— Неприятности будут у нее, пусть только попробует еще раз переступить порог этой квартиры. Только скажи, я никому не позволю тебя обидеть, — угрожающе произнес мужчина, поглаживая кончиком пальца мою щеку.

— Она не сможет меня обидеть и причинить боли. Никто не может. Наверное, только у тебя есть такая возможность... — я сильно рисковала, раскидываясь такими заявлениями, говоря чистую правду.

Алексей снова прижал меня к себе.

— Я постараюсь никогда не причинить тебе боль. Но на будущее возьми на заметку: открывать свои слабые места — непозволительная роскошь. Никогда не знаешь, кто и в какой момент захочет ударить по этому самому месту.

— Ты сейчас намекаешь, что в случае чего, знаешь, как побольнее меня кольнуть?

— Я говорю тебе об уроках, которые не единожды усвоил сам. Но мне ты можешь доверять. И Марина... это лишь тот самый случай, когда тебя пытаются поставить на колени. Но мне понравилось, как ты дала ей отпор. Впредь посоветую захлопнуть перед ее носом дверь сразу же, как она появится на пороге твоей квартиры. Без предысторий и диалогов. Можешь даже нос ей сломать дверью. Тебе ничего за это не будет. Обещаю.

— Так и сделаю, — рассмеялась я его шутке. Хотя желания общаться с девушкой не было ни единого грамма, в принципе, как и бить ее по лицу.

— А насчёт ужина я серьёзно.

— Я тоже, но только с одной поправкой, что быстро приготовлю что-нибудь на скорую руку.

— Не желаешь выбраться в свет?

— Не желаю. Изысков не обещаю, но голод утолить — вполне, — заигрывающе подмигнула ему и поцеловала в губы.

— О-о-о, — протянул торжественно Алекс. — В этом даже не сомневайся. Кстати, я не один... — он потянулся рукой в карман пиджака и достал длинную упаковку с презервативами.

Честно? Я разразилась истеричным хохотом. Так это выглядело забавно со стороны — голодный миллионер в моей маленькой квартире с пачкой презервативов в руке и томной улыбкой на губах.

— Ты сведешь меня с ума! — наверное, я сияла как начищенный до блеска медный чайник.

— Именно этого я и добиваюсь...

Он положил презервативы на комод, снял пиджак, разулся и по-хозяйски направился вглубь квартиры. Принимая мужчину на своей территории, я чувствовала себя значительно увереннее. С таким соседством вполне возможно было мириться, но... все это казалось каким-то миражом, красивой сказкой. А реальность была такова, что мне следовало немедленно отправляться на кухню и проверить свои запасы мяса в морозилке, чтобы приготовить нам что-то путное на ужин. Вот только выдам мужчине полотенце и создам условия для отдыха, раз уж он решил провести вечер в моем обществе...

38 глава. Алекс

Небольшую комнатку обволакивал мягкий и тёплый свет. Катя, видимо, мало пользовалась выключателями света и потолочными люстрами, и те висели только ради красоты. В углу кухни расположился небольшой торшер, именно он и был источником уюта и умиротворенного тепла. Я сидел на кухне за круглым столом и смотрел, как она готовит ужин, а в коротких промежутках и перебежками между плитой и столом, наблюдал за ее работой в ноутбуке. Ради любопытства взглянул на проекты, пока Катя стояла над дымящей сковородой, отметив про себя, что она и вправду весьма талантлива, пусть в дизайне я ничего не смыслил, но итоговые картинки мне нравились.

— Ты уверена, что твой боевой товарищ не склеит ласты, если я выйду в интернет? — спросил я, поворачивая ноутбук в свою сторону.

Катя разрешила мне посмотреть новости и включить музыку.

— Уверена, — она снова подняла вверх уголки своего чувственного и красивого рта.

У меня от ее улыбок на душе все ликовало. Такая она была нежная и добрая, ласковая и красивая. Куда делась та напускная дерзость и все ее колючки? Нет, они мне тоже нравились. Но эта Катя, определенно, мне нравилась больше.

Кликнув по иконке браузера, я подумал о том, что девушке пришёлся бы по вкусу новый друг. Потому как на этом совершенно невозможно спокойно работать — он зависал после каждого щелчка мышью.

Внезапно раздался звонок в дверь, и я поднял на Катю вопросительный взгляд. Опять гости?

— Это, наверное, курьер. Я заказала телефон, — я снова свёл брови, ничего не понимая. — Я говорила тебе, помнишь, что разбила телефон? — она закатила глаза и слегка улыбнулась. — Ты подумал, что это была отговорка?

У меня совсем вылетели из головы те слова. Но, кажется да, именно так я и решил.

Катя вернулась на кухню спустя пять минут с небольшой коробкой в руках. Я неплохо разбирался в технике, как-никак сам когда-то ее собирал — и телефоны, и ноутбуки, в том числе. Но вот эти ее древние мутанты не вызывали и грамма восторга. Я лишь тяжело вздохнул, решив про себя, нравится ей или нет, но завтра днем она получит от меня «небольшую» посылку. Мне нужна была не взвинченная девушка с красным глазами, а с таким экраном и производительностью как на ее ноутбуке — я бы давно раскрошил тот в пыль. Он ведь думал на каждое моё действие по пять минут, и то, если было открыто одно рабочее окно. А этот кнопочный телефон... он, наверное, от силы и тысячи рублей не стоил? Конечно, мне легко было судить о деньгах, имея их несчетное количество. Но... если я мог позволить такие мелочи, почему должен был оставаться в стороне и игнорировать это все?

— Ужин готов, — Катя поставила передо мной тарелку с отбивными, и я отодвинув ноутбук, блаженно повёл носом.

— Я пересчитал все иголки на кактусе, — предупредил я с серьёзным видом. Не знаю почему, но запомнил ту ее шутку.

— Ешь уже, — она рассмеялась.

Да, в квартире Кати не было шикарного ремонта, но в ней и рядом с девушкой мне было так уютно, что я готов был возвращаться сюда каждый день. И вот под этим предлогом вполне можно было привезти сюда шикарный ноутбук, плазму, и всякой разной навороченной бытовой мелочи, которая бы значительно упростила ей жизнь. Однако я понимал, что с ней так резко нельзя, и эти все «подарки» она воспримет в штыки. Хотя... плевать. Пусть воспринимает в штыки. Со временем все равно поймет, что сопротивляться бесполезно.

— Знаешь, я подумал, что не хочу сидеть дома. Собирайся.

После ужина Катя суетилась на кухне, убирала посуду и то и дело заглядывала в ноутбук. Я заметил краем глаза ее переписку с этим Игошиным, и меня это откровенно уже начало раздражать и злить. Понимал, что она ждёт от него письма. Переживала за тот побег? Завтра же все о нем выясню, где ошивается, с кем спит, чем дышит. Он с ума сойдёт, сколько раз встретит нас с Катей невзначай в том или ином месте. Пусть знает, что девушка моя и будет принадлежать только мне! Да, я затевал нечестную игру, но собирался чётко обозначить этому хлыщу границы дозволенного. Сам буду отвозить и забирать ее в дни, когда она должна быть на объекте. Конечно, эмоции внутри со временем немного поутихнут... Но этот Игошин для меня, как красная тряпка! Я отчетливо понимал, что наши отношения с Катей в той самой стадии, когда она в любой момент могла соскочить или передумать. Относительно себя и своих чувств я был уверен, но откуда мне знать, что творилось в ее прелестной головке?

— Что? — она удивлённо на меня посмотрела вот этими своими огромными глазами, отчего у меня дыхание перехватило.

Если сейчас же не поедем куда-то, то из постели снова не вылезем. Я и так едва сдерживался, чтобы не коснуться ее тёмных волос, не снять с них резинку, чтобы красивые локоны рассыпались по ее хрупким плечам... Весь день мечтал зарыться носом в шелковистые пряди, какая уж тут работа…

— Ты шутишь? Нет… я никуда не хочу! — она натянуто улыбнулась, поворачиваясь ко мне.

Я опустил глаза на ее груди, представляя округлые полушария без белья. В штанах вмиг стало тесно и я, мучительно простонав, поднялся, подошел к девушке, привлекая к себе. Видит Бог, я давал ей возможность выйти из дома и погулять на свежем воздухе. Не хочет — будем проводить экскурсию по комнатам. Начнём прямо с кухни.

Я подхватил ее за ягодицы и, приподняв, усадил на высокую столешницу, задрал ее кофту, прикасаясь к нежной коже. Катя судорожно вобрала в себя воздух, а я поднял ее руки и стянул ненужный атрибут. Голая она выглядела намного притягательнее. Я бы мог часами смотреть на ее плавные изгибы тела, и эта грудь… с маленькими розовыми бусинками-сосками. Вобрал в рот одну из горошинок, перекатывая ее языком. Катя выгнула спину и запустила руки в мои волосы, прижалась ко мне с такой страстностью и нетерпением, что я едва не потерял контроль.

— Боже... какая ты красивая... — приглушенный свет на кухне играл мягкими бликами на ее коже, создавая свечение, будто я прикасался к фарфоровой кукле.

Каждый раз меня словно зажимало в тиски от острых ощущений, я смотрел в ее лицо, как она закатывала от наслаждения глаза, и меня самого вело. Я стянул ее со столешницы, избавил от одежды и посадил обратно, лаская гладкую кожу. Мне хотелось любить ее медленно, нежно, не торопясь... чтобы она не то что не смогла думать о работе, чтобы и стоять была не в состоянии! Чтобы ее мир крутился только возле меня и мыслей обо мне. Развел ее ноги широко в стороны и погладил влажные складочки, чувствуя, как дернулся мой член в штанах. Какая она мокрая и горячая, готовая для меня… Я опустился на колени и коснулся губами выпирающего бугорка, вводя в нее один палец. Тело Кати задрожало, она сильнее оттянула мои волосы пальцами и простонала. А меня пробрало до костей от звука ее голоса, от того, как отзывалось ее тело, как она выгибалась навстречу мне... моя отзывчивая маленькая недотрога... моё спасение и моя погибель...

Я кружил языком по клитору, вводя палец глубже. Катя задвигала бедрами в такт, будто изнывала от желания и молила о пощаде. В каждом ее действии — призыв, в тихом гортанном стоне — вызов. И больше не в силах сдерживаться, я поднялся, стянул с себя брюки и резким толчком оказался внутри нее. Ее кухонный гарнитур грозился не выдержать такой атаки, ложки и вилки внутри шкафчиков позвякивали в такт нашим движениям. Я вбивался в неё, как голодный зверь после длительного воздержания. Ее тесные стеночки, тело, дрожащее в моих руках, и то ли всхлипы, то ли стоны, переходящие в тихое «Алёша… Лешенька… Ещё!» доводили до исступления — аж больно вдохнуть воздух и одновременно так сладко чувствовать, как ритмично начали сжиматься ее стеночки вокруг моего каменного члена. Всё растворилась перед глазами, словно я оказался в плотном тумане, плыл в шторм и дрейфовал на огромных волнах. Мое частое дыхание в такт перекликалось с Катиным, а ее глаза — красивые и яркие, как маяк, вели меня за собой на свет сквозь дымку пелены.

Этот дом, маленькие комнатки и она сама становились моим оазисом среди всей той беспросветности и боли, в которой я жил столько лет. Каким-то образом ей удалось дотянуться до самой глубины, до самого укромного места в моей душе, протянуть маленькую теплую ладошку, чтобы стереть пыль с этих участков и дать мне понять, что я все ещё жив, что я не разучился чувствовать, что маленький мальчик, который все ещё жил внутри меня, мечтавший о ласке и любви, был кому-то нужен и важен. Ее глаза и прикосновения обладали какими-то целебными свойствами...

По-хозяйски расположившись под ее одеялом, на ее кровати и положив голову на ее подушку, я уже почти засыпал, когда услышал Катин голос:

— Ты ведь не просто так принёс их столько много?

Она, кажется, уходила принимать душ. А я, добравшись до кровати и едва прикоснувшись к мягкой подушке, сомкнул глаза, ощущая слабость. Искусительница высасывала из меня все силы. Когда я, черт подери, был последний раз в спортзале? Не вспомню. Оторвал тяжёлую голову от подушки и посмотрел на пачку презервативов в ее руках. Купил в аптеке первую попавшуюся, там, вроде бы, было около двадцати штук? Фармацевт из аптеки — молоденькая девушка даже покраснела, когда я попросил побольше в прямом и переносном смысле этого слова.

— Что не так-то? — отозвался я сонным голосом.

— Мы не притронулись ни к одному, скажи, зачем тогда их покупал?

А, правда, зачем? Катя постоянно напоминала о контрацепции, вот я и принес ее самую. Чтобы она не считала меня безответственным кретином. Хотя… наверное, им я и был, и исправляться на этот счет не собирался.

— Мне нравится быть в тебе без всяких преград. Я не понимаю, как можно быть такой... — я снова почувствовал эрекцию при виде ее хитрой ухмылки на лице и торчащих сосках сквозь тонкую ночнушку.

Вспомнил, как она извивалась в моих объятиях. Черти что! С ней вполне возможно стать озабоченным маньяком!

— Вышли Марине этой, если хочешь. Пусть развлекаются, как там зовут ее ухажера...

— Жорж.

— Вот с ним. Отличный подарок на день рождения! — Катя закатила глаза и улыбнулась, положила упаковку с презервативами на прикроватную тумбочку.

— Ладно, — выдохнула она и легла рядом, прильнув ко мне.

Мой член снова пришел в боевую готовность, когда она сильно ко мне прижалась.

— Ты шутишь? — она напряглась и заерзала, почувствовав степень моего возбуждения.

— Ты можешь делать с ним все, что захочешь, я без сил...

— Предлагаешь позицию сверху?

Повернулась ко мне лицом, взбираясь на меня. Уперлась влажными ладонями в мою грудь и пристально посмотрела в глаза.

— Сними ночнушку, — хрипло попросил я, теряя остатки сна.

Это все было похоже на безумие, наваждение, которое я не в силах был контролировать. Мы словно два враждующих государства — ни одна из сторон не шла на мирные переговоры, никто не хотел уступать друг другу в этой яростной войне и выкидывать белый флаг. Будто мы жили с ней одним только днём, а завтра могло никогда не наступить. И в принципе, так оно и было, я знал не понаслышке, как круто все может измениться за считанные минуты или часы.

Катя опустила лямку, затем вторую, и гладкий шелк скатился вниз ей на бедра и мне на живот.

В этот раз я почти ее не касался, лишь слегка придерживал за талию, задавая силу толчкам. Смотрел, как подпрыгивала ее полная, упругая грудь и вбивался в нее до самого основания, поймав ее размеренный темп.

Мне казалось, это какое-то помешательство, но с каждым новым оргазмом, с каждой новой близостью она становилась мне только ближе и ещё желаннее, словно она приоткрывала мне завесу своих тайн, погружая в омут своих красивых и искренних глаз. Я любил смотреть ей в лицо, как она запрокидывала голову и слегка закатывала глаза, дрожала всем телом в моих руках. Ничего более красивого и сексуального я ещё никогда не видел в своей жизни.

Дома я теперь появлялся только для того, чтобы переодеться. И всерьёз подумывал о том, чтобы сложить в дорожную сумку немного вещей и перебраться жить к Кате, раз ко мне она отказывалась переезжать. Интересно, как бы она отнеслась к данному шагу с моей стороны? Хотя все и так плавно к тому и шло.

Для меня такая привязанность и отношения были в новинку. Но я старался об этом совсем не думать. Да как-то и не получалось. Работа отошла на второй план. Все свободное время мы проводили вдвоём. Однажды вечером Катя даже вытащила меня на пробежку. Но мне и без того хватало физкультуры. Рядом с ней можно было совершенно не переживать о том, что потеряешь форму. С ней мы могли не только часами проводить время в постели, но и говорить часами на абсолютно разные темы, даже дурачиться. Катя не сидела напропалую в телефоне, не мониторила соцсети, она просто жила и радовалась каждому дню, наполненному тем, что в нем было. Несмотря на все свои потери и проблемы, она жила полноценной, счастливой жизнью и с энтузиазмом бралась за все, будь то приготовление ужина для нас двоих или же ее проект. Я научился делить с ней общее пространство, но чего никак не удавалось — хоть немного снизить свои аппетиты. У меня открылся лютый сексуальный голод. Я смотрел, как она улыбалась и проводила руками по волосам, а в штанах становилось тесно. Смотрел, как она выходила из душа, прикрывшись полотенцем, и мышцы болезненно сводило в паху до судорог. В моей жизни девушки стало так много, что я уже просто не мог вспомнить, как жил до нее.

И это она говорила о какой-то привязанности и страхах, разбитом сердце и боли? Она просто не понимала, как я был далеко от всех этих мыслей и чувств до неё. Теперь я сам боялся, ничуть не меньше нее, остаться у разбитого корыта, склеивая осколки сердца и души.

39 глава. Катя 

Наши отношения с Лешей полностью поглотили меня. Я перестала успевать за привычным ритмом жизни, мне теперь все казалось каким-то волшебным и завораживающим, и это унылое и серое утро — оно было особенным и прекрасным, и весь мир кругом блистал разноцветными огнями, несмотря на небо, затянутое снеговыми тучами. Не омрачал настроение даже тот факт, что Леша по срочным делам улетел в Питер. Хотя он пообещал вернуться завтра к вечеру. Меня нисколько не расстроила эта новость, скорее наоборот. Не знаю, наверное, я обрадовалась этой внезапной разлуке и возможности остаться за последние насыщенные дни наедине с собой и своими чувствами хотя бы на один вечер. Сделать небольшую передышку. Вдохнуть глубоко грудью, чтобы почувствовать, что я все ещё та самая Катя и, прислушавшись к себе, понять, что безвозвратно влюбилась в Алексея, полностью растворившись в нем и его мире. Мне теперь было важно абсолютно все — улыбался он или грустил. Я даже научилась различать, когда он чувствовал боль — в момент острых головных болей он замирал, вытягивался, словно струна и взгляд его становился напряжённым и собранным, будто он как-то мог контролировать данный процесс. В такие минуты мне хотелось взять всю его боль, хотя бы ее маленькую часть на себя. Я подходила к нему и массировала голову, гладила его жёсткие чёрные волосы, пытаясь вобрать в себя то, что так угнетало небезразличного мне человека.

После тех чудесных выходных я вернулась к работе над проектом. Ксандер поступил так, как я совсем от него не ожидала. Мне казалось, мужчина будет язвить, попытается уколоть или чего еще хуже — разорвет со мной контракт, но он сделал вид, будто ничего не произошло. Он даже ни разу не спросил меня о том вечере, почему я так внезапно исчезла. Но его ненавязчивые знаки внимания стали несколько более выраженными. Однажды он пригласил меня на свидание. Я объяснила, что рабочие отношения никак связаны с личными — это, во-первых, а во-вторых, моё сердце не свободно, а сама я не готова к отношениям. Ещё в тот момент мне следовало чётко и аргументировано сказать, что я встречаюсь с мужчиной, и у меня к нему серьёзные чувства. Но я постеснялась говорить о личной жизни. И мне показалось, что мужчина все понял, а вопрос исчерпан. Намеки прекратились и остались лишь рабочие моменты и деловое общение.

Ранним утром я села в электричку и отправилась на объект, правда, опоздала на эту самую электричку и ждала почти сорок минут следующую. Что телефон разрядился, я обнаружила уже в дороге. Леша подарил мне навороченный смартфон, но батарейка в нем садилась очень быстро, и я не всегда вспоминала об этом нюансе. Хотела написать Леше что-то приятное, но, видимо, не судьба, да и разве с этими переговорами ему сейчас было до меня и моих сообщений? Но я знала, что ему бы в итоге было приятно мое внимание. Такие внезапные поездки случались довольно редко. За все время нашего бурного романа это был второй раз.

В поместье Игошина сегодня стояла тишина, шум и гул от строительных работ ниоткуда не доносился. Ольга Васильевну тоже видно не было. Обычно она приезжала раньше меня. Работы еще оставалось порядочно, но за три недели, как раз до новогодних праздников, мы должны были успеть все доделать. Ксандер собирался на новогодние праздники приехать с сыном, чтобы показать ему размах, с каким русские отмечали новый год.

Крыльцо и вход были в ужасном состоянии, необходимо срочно отремонтировать лестницу и выложить новую плитку. Ступая аккуратно ногами, чтобы не распластаться на раскорчеванном бетоне и груде поломанной плитки, которую ещё не успели вывезти, я пробралась в дом. От оглушительной тишины в доме стало не по себе, и я вспомнила о фильмах ужасов и паранормальных явлениях. Хотя ничего страшного в поместье — ни внутри, ни снаружи — не было. Даже истории или легенды никакой не имелось. Приёмные родители Ксандера несколько лет назад переехали в Америку и остались там жить. А этот старый и заброшенный, хотя и очень красивый дом остался пустовать. Я предполагала, что русские корни все же тянули мужчину на Родину, раз он и сына хотел сюда привезти на мини-экскурсию. Он мало о нем рассказывал, но если начинал говорить, то его глаза наполнялись светом и любовью. Мне было приятно это видеть, приятно слышать какие-то истории об его Алексе. Я, правда, всегда представляла совсем другого мальчика. Наверное, потому что у них были похожие имена.

Я прошла на кухню, где и застала мужчину в гордом одиночестве. Он стоял у окна и задумчивым, грустным взглядом смотрел на снег.

— Катя! — воскликнул он, когда заметил меня. — Простите меня, я должен был ещё вчера вам позвонить и сообщить, что сегодня у всех выходной. Я звонил вам все утро и весь последний час, чтобы не гнать вас сюда через весь город, — я опустила сумку с ноутбуком на пол и расстегнула куртку, сняла шапку.

Смотрела на него растерянным взглядом, ничего не понимая.

— Ваш телефон — он недоступен, — я смотрела в его грустное лицо и не понимала, почему он вдруг решил сделать для всех выходной. Может быть, у него что-то случилось?

— Ах да. Он сел, — я вспомнила, что так и не поставила тот вчера на зарядку.

Время близилось к обеду. Я летела на всех парах, думала, что опоздала, а, оказывается, могла и вовсе не выходить сегодня из дома. Ну вот, что за превратности судьбы?! Я бы с удовольствием понежилась в постели и поспала лишний час или два…

— Но раз уж так совпало, составьте мне компанию? — он чарующе улыбнулся, а глаза по-прежнему грустные и безжизненные, словно в тех потух когда-то свет или перегорела лампочка. — Я заказал обед, мы пообедаем, а после вы можете тихо поработать, — он кивнул в сторону сумки с ноутбуком. — Через несколько часов я возвращаюсь в город и заодно мог бы подвезти вас до дома. Так сказать, небольшая компенсация, что прогонял вас зря.

Я обвела комнату все тем же растерянным взглядом. В принципе, я вполне могла поработать несколько часов и здесь. Лёши уехал, а дома без него уже не так уютно и хорошо... Благо это затишье продлится недолго — завтра к вечеру он обещал вернуться.

— Да, действительно, не идти же обратно на электричку, — я взглянула на наручные часы.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Тем более, следующая была только через два часа. Я выучила их расписание досконально. Алексей как-то попытался приставить ко мне Тимура, но я убедила его, что он занимается ерундой, и каждый должен выполнять свою работу. В общем, мы долго не спорили, у нас на то просто никогда не находилось лишнего времени. Все дискуссии мы переносили в горизонтальное положение и находили компромисс в постели.

— А почему вы... Почему сегодня у всех выходной? — я разделась, достала ноутбук из сумки и поставила его на стол.

Ксандер налил в чайник воды и поставил на плиту.

— День рождения матери, — он грустно улыбнулся, а я почувствовала, как у меня сжалось сердце. — Хотелось побыть в одиночестве.

Да, я хорошо его понимала. И бабушкин день рождения тоже своего рода «праздновала». Покупала в этот день ее любимую еду — в России принято поминать людей. И я очень удивилась, что Ксандер помнил об этом.

Приехал курьер с доставкой еды, и Александр вышел на улицу, а я подошла к окну, смотря на снег, который кружил в воздухе в причудливом танце. И так стало легко и тепло внутри, обожала преддверие новогодних праздников и всю эту суету. Просыпалось вдохновение и вера в чудеса. А этот новый год я так и вовсе ждала, потому что знала, что проведу его не одна, а рядом с Алексом.

Ксандер вернулся в дом и поставил коробки и пакеты с едой на стол. Я увидела большой пакет с конфетами в праздничной новогодней упаковке и тепло улыбнулась. Леша обожал конфеты и сладости. Был ужасным сладкоежкой. Говорил, что в детстве это было большой роскошью, а из всех вкусностей он питал слабость только конфетам. Теперь на моем столе в пиале их было огромное разнообразие. Леша привозил шоколад и часто шутил, что таким образом просто пытается меня откормить, а в итоге уплетал за обе щеки все сам.

— Брат и мама очень любили конфеты. Мы жили бедно, времена были трудные...

Я смущённо улыбнулась, в те времена во всем был дефицит, не только со сладостями. Это сейчас всего в достатке — и еды, и вещей. А тогда я тоже конфеты видела только по большим праздникам, одежду донашивала годами.

— Когда мы с вами были в тот раз в ресторане… — вспомнила я, — …в общем, подумала, что, возможно, вы потеряли, любимую и... — я осеклась, чувствуя себя полной дурой, что затрагивала эту тему.

— Нет, но наши отношения с женой безвозвратно испорчены. Когда тебя предают, то предательство тоже похоже чем-то на смерть. Несколько иного характера, но чувства похожи.

— Извините… — мне стало совсем неловко.

— Нет, это вы извините меня. Я понимаю, что это не моё дело, и вы уже говорили, что не хотите никаких отношений. Но... у меня в голове не укладывается, что такая молодая и красивая, открытая и добрая девушка, одна...

— Я не говорила вам, что на данном жизненном этапе одна. Я говорила, что на распутье относительно своего внутреннего состояния. Правда, в последнее время все переменилось. И сомнений больше нет…

— То есть мои шансы стать вашим счастьем равны нулю? — вот так — прямо и без намеков спросил Игошин.

Мужчина смотрел мне в лицо, и казалось, не шутил.

— Получается, — ответила я тихо, но уверенно.

Меня ошеломило это осознание. Я, наверное, только в этот момент окончательно поняла, что люблю. Стою здесь рядом с Ксандером, а сама там — где-то за сотни километров, рядом с Алексом. И сердце так приятно сжимается внутри от осознания, что уже завтра снова его увижу, почувствую его тепло...

Игошин к моему удивлению не развил этой темы, и я облегченно выдохнула. Куда проще и легче давалось обычное, человеческое, можно даже сказать, дружеское общение. Мы больше не затрагивали тему семьи и отношений. Я видела, как ему было тяжело говорить об этих чувствах, видела тоску в его глазах, а мне в свою очередь не хотелось откровенничать в ответ. Недаром же говорят — счастье любит тишину.

Ксандер рассказывал о путешествиях, много о сыне, мне интересно было слушать об этом. В какой-то мере это помогало смотреть на мужчину несколько иначе — под другим углом. Он всегда казался мне сухим и сдержанным, а, оказывается, был интересным рассказчиком и умел сыпать искрометными шутками.

Когда начало смеркаться, я отодвинула ноутбук, разминая затекшие мышцы шеи и рук. Выключила его и положила в сумку. Мы договорились с Ксандером, что в начале пятого вечера поедем обратно в город. Он ушел заниматься какими-то работами на участке. Я периодически поглядывала в окно и видела, как он перетаскивал коробки и вещи. Каждый из нас был занят своим делом. И в целом, день прошёл не так уж и плохо, как изначально я нарисовала в своем воображении. Теперь же я мечтала вернуться домой и отдохнуть перед завтрашней встречей с Алексом. Ведь наверняка он снова не даст уснуть нам обоим...

Накинула куртку, обулась в мохнатые угги и направилась на улицу. В воздухе кружили белые хлопья снега, он мирно опускался на землю. Я остановилась и засмотрелась на эту красоту, всматриваясь в сумерки.

— Александр? — позвала я мужчину, он складывал в багажник очередную партию коробок.

Поднял голову, услышав мой голос.

— Катя, я сейчас, сложу кое-какие вещи, и можем ехать.

— Отлично! — я закинула сумку на плечо и сделала шаг вперёд, забыв, что крыльцо до конца не отремонтировали.

— Аккуратно спускайтесь, на улице скользко, — крикнул Игошин.

Снег, опускавшийся с неба, превратился в обледенелую корку. Но, несмотря на предостережение мужчины, я все же поскользнулась на ступеньке, зацепилась за какую-то корягу и полетела вниз, успела лишь вскрикнуть и сразу же ощутила боль в ноге в области лодыжки.

— Катя! — мужчина бросился ко мне, побросав все коробки, и оказался рядом в мгновение ока. Не знаю, кто из нас был бледнее и испуганнее в этот момент. — Вы ушиблись? Где болит? Голова цела? Катя не молчите!

Я схватилась за ногу, прислушиваясь к собственным ощущениям. Но, кажется, кроме ушиба и боли в ноге никаких других увечий не получила. Мужчина поднял меня на руки, поднёс к машине, открыл неуклюже дверцу и посадил меня на сидение. Сердце заходилось, как бешеное, я сильно испугалась, но вроде бы все обошлось…

— Все в порядке. Я лишь слегка ударила ногу… — его беспокойный взгляд бегал по моему лицу. — Правда! — заверила я его.

— Попробуйте встать, я должен удостовериться, что с вами ничего не случилось. Я ведь хотел вам вчера позвонить! Глупый дурак! — сокрушался мужчина.

— Нет, перестаньте, — я приподнялась и наступила на ногу.

Поморщилась от боли, но сделала пару шагов, прихрамывая. И на третьем снова поскользнулась и едва не упала. Неужели за эти часы подтаявший снег замерз, превратившись в ледяную корку?

— Так, хватит самодеятельности! — возразил он.

Подхватил меня под локоть и развернул к машине, снова усадил на сидение. Поднял с земли сумку с ноутбуком и положил мне на колени.

— Я сейчас вернусь в дом, заберу кое-какие вещи и отвезу вас домой. Или в больницу? Вы уверены, что…

— Перестаньте, это всего лишь небольшой ушиб или растяжение. Я завтра уже буду, как новенькая! — горячо заверила я.

— Пять минут, — он забрался в машину, включил двигатель и печку, закрыл дверь и направился в дом.

Когда он вернулся обратно с дорожной сумкой в руках, я уже окончательно пришла в себя, а от испуга не осталось и следа. Нога немного болела и ныла. Наверное, все могло быть куда хуже, и я отделалась относительно легко.

— Вы меня порядком напугали… — мы ехали какое-то время в гробовом молчании.

— Я тоже испугалась, — честно призналась я. — Но хорошо, что все обошлось.

— Я завтра уезжаю, — он мельком взглянул в мою сторону. — Я почти месяц провел здесь, а теперь меня ждут дела дома. Вернусь примерно через три недели. Привезу сына. Связь будем держать по телефону. Отчёты шлите по почте. Если будут какие-то спорные вопросы, звоните.

— Да… — я растерялась, потому как привыкла, что мужчина всегда был рядом и сам следил за стройкой. Теперь эта миссия резко была возложена на мои плечи. Но я обязательно справлюсь.

Ксандер включил музыку, мы ехали до города в том же напряженном молчании. Я смотрела в окно, как снег заметал улицы, и мечтала о завтрашней встрече с Алексом. Машина остановилась возле моего дома, и Игошин заглушил двигатель. Как-то странно на меня посмотрел, обычно так смотрят, когда назревает серьёзный разговор. Уж не поэтому ли он молчал всю дорогу?

— Катя, я понимаю, что для вас эти слова прозвучат как гром среди ясного неба. Но я встретил вас и осознал, что давно уже не испытывал ни к кому таких чувств и какого-то тепла… будто родного человека встретил.

— Не нужно, — я посмотрела на мужчину умоляющим взглядом. — Я вижу ваше отношение ко мне и мне вдвойне больно, что я не смогу ответить вам взаимностью. Ни сейчас, ни позже. Ну не такой я человек...

Он грустно ухмыльнулся, посмотрел на меня таким взглядом, будто меня к казни какой приговорили.

— Я просто хотел, чтобы вы знали, что можете рассчитывать на меня, — сказал он и открыл дверь. — Сидите, я помогу вам выйти, — выскочил из машины, подошёл к пассажирской двери и распахнул ее, подхватил меня вместе с сумкой на руки. — Можете мне даже пощёчину дать, но я мечтал об этом с самой первой встречи. Обещаю, больше такого никогда не повторится, — сказал тихо и прижался к моим губам своими губами.

Поцелуй длился от силы несколько секунд, и он больше походил на... не знаю даже, на что. На прощание, прощение? Но в сравнении с тем натиском, с каким Лёша вторгался на мою территорию — этот был как лёгкое дуновение ветерка.

— Простите… — в его голосе появилась едва заметная хрипотца.

Он смотрел на меня своими большими тёмными и честными глазами, а мое сердце почему-то сжалось от боли.

— Прошу вас больше так не делать, — сильный порыв ветра унес мои слова, я опустила голову, чтобы закрыть глаза от его пронизывающего взгляда. — Отпустите, я сама дойду. У меня уже ничего не болит. Я…

— Да-да, конечно, — он торопливо подошёл к дверям моего дома, я достала ключ и приложила его к щитку. В подъезде мужчина опустил меня на ноги. — Кругом наледь, я не хотел, чтобы вы, не дай Бог, снова упали.

— Спасибо. Я буду держать вас в курсе работ, — и, не говоря больше ни слова, поковыляла наверх, слегка прихрамывая.

Нога болела, но в сравнении с тем осадком, что был внутри, словно вязкая чёрная жижа, эта боль казалось ничтожной. Дома я поставила телефон на зарядку, написала сообщение Лёше и легла в постель. Думала, что быстро усну, а заснула, наверное, только под утро, думая обо всем сразу и в итоге ни о чем путном.

40 глава. Алекс

Тимур нашёл мне все, что я просил узнать о Катином заказчике, правда, последние дни мне было совершенно не до него и всей этой информации. В частности, интересовала его деятельность и бизнес за границей. Буквально сегодня утром мне срочно понадобилось улететь по делам в Питер на важные переговоры. Катю я предупредил уже по факту. Написал сообщение о том, что улетаю до завтра, когда приехал в аэропорт. Уже сидя в самолёте, я достал папку на Игошина и снова взглянул на его фотографию, примечая все тот же взгляд. Его глаза чем-то походили на Сашины. Такие же тёмные, как у меня и немного печальные. Хотя брат был очень весёлым и озорным мальчуганом. Рассматривая фотоснимок, я вспомнил, что у матери сегодня день рождения. Бегло пробежавшись по строчкам, я закрыл папку, не обнаружив ничего нового и интересного. Мужчина давно не жил в России, кроме Кати, общих друзей и знакомых у нас не имелось, как и других точек соприкосновения. Бизнес посредственный, имущество и несколько автомобилей, сын и бывшая жена.

Катя три раза в неделю ездила на объект. И последние два раза уже в сопровождении Тимура. Не знаю, чего я опасался, наверное, почуял соперника, покрывал свою территорию и защищал от посягательств. Однако ущемлять Катю и требовать от неё, чтобы она бросила работу — верх глупости, равносильно ее просьбам, чтобы я не появлялся больше в офисе. Но будь моя воля, я бы запер ее в высокой башне и больше никогда оттуда не выпускал. Девушка разбудила внутри меня спящий вулкан, и теперь я был одержим ею и беспамятно влюблен.

Одна картинка, пусть и воображаемая, как она улыбается Ксандеру, смотрит на него таким же восторженным и горящим взглядом, как и на меня, приводила в бешенство. Нечто тяжёлое, темного цвета поднималось откуда-то из самых глубин, и мне хотелось крушить все вокруг от этого уничтожающего чувства.

Не знаю, как досидел эти скучные переговоры, одно знал наверняка — мне срочно необходимо увидеть Катю, чтобы прийти в себя, осознать, что она принадлежала только мне и никому другому. Мне была ненавистна сама мысль, что теперь я зависел от какой-то девушки, и, тем не менее, даже не пытался сбросить с себя этих мнимых оков. Как наркоман, подсел на наркотик и мечтал получить свою дозу, вонзить иглу под вену и ощутить, как тепло растекается по телу от ее прикосновений и ласкового голоса.

Вернуться получилось все-таки раньше. Не иначе как сама судьба. Партнёры перенесли переговоры в ресторан и в неформальной обстановке мы подписали все необходимые документы. Полтора часа лёта и вот уже поздним вечером я был в Москве. Заехал домой, чтобы освежиться и переодеться, забросил папку с бумагами на заднее сидение и прямиком направился к дому Кати, чтобы сделать приятный сюрприз. Но сюрприз ждал меня. И не сказать, чтобы он мне понравился. Машину ее заказчика и его номер я знал наизусть. Тимур мне многое на него накопал, я знал имена его домашних питомцев, не говоря уже о такой мелочи.

Выключив фары, я заглушил двигатель, всматриваясь в темноту. Поднял голову вверх — свет в Катиной квартире не горел. Внутри все будто рухнуло с огромной высоты в бездонную пропасть. И я летел в нее, ощущая, как ревность за спиной расправляла свои черные крылья. Да, она самая, жгучая, отравляющая, заставляющая кипеть от злости. Не понимаю, почему ещё сидел в машине и строил из себя джентльмена. Стоило уже давно выскочить на улицу и показать этому недоумку, что у Кати был я. Я и никто другой! Другой... Я споткнулся на этой мысли, когда увидел, как открылась водительская дверь, и Игошин едва ли не бегом оббежал машину спереди и открыл пассажирскую дверь, взял Катю на руки... Не помог выйти, не подал руку, а взял МОЮ Катю на руки и, казалось, она нисколько не была против. Даже улыбалась ему и что-то говорила. Счастливые и радостные, они стояли в нескольких метрах от меня, а я в это мгновение ощущал, как земля разверзлась под ногами. Эта смущенная улыбка, которой она улыбалась только мне, и взгляд стеснительный… будто соблазняла его. Он что-то ей говорил, а потом впился губами в ее рот.

Меня, наверное, в этот момент окончательно сбросило с небес на землю, и я понял, как все-таки больно разбиваться вдребезги, вот так, чтобы не собраться больше в единое целое никогда. Поцелуй длился совсем недолго, Катя начала отворачиваться и опять смущённо улыбаться. Не вырываться, не кричать, не звать на помощь, а просто отвернулась, зарывшись лицом в его грудь. А после… после он внес ее на руках в дом, а я невидящим взглядом уставился перед собой. Хотел разбить ублюдку машину, вытрясти из этой лживой дряни всю душу, вырывать ей сердце и покромсать на куски, чтобы она почувствовала всю мою боль, беспомощность и жалкость. Пока она думала, что я в Питере, допоздна ошивалась, не пойми где, с другим, чужим мужчиной, а после привела его домой. В дом, который я уже по-настоящему начал считать своим... Место, в котором чувствовал себя счастливым и любимым. Оказывается, не я один?

Свет в ее квартире зажегся спустя несколько минут, а я, словно безумный, сорвался с места, остервенело стиснул руками руль, выплескивая всю свою боль на бездушную железку. Катался где-то полночи с громкой музыкой, от которой разрывало барабанные перепонки и содрогалась грудь. Мир как будто горел в огне. Я ничего и никого не замечал вокруг. И лишь спустя несколько часов пришёл в себя, почувствовав адскую головную боль, в череп как будто заколачивали тупые и ржавые гвозди. Приехал к своему дому на рассвете и лишь тогда заметил сообщение от лживой и лицемерной дряни: «Извини, что долго не отвечала, сел телефон. Очень скучаю и жду нашей встречи».

Ждёт она... Двуличная тварь! Не помню, как поднялся на свой этаж, как вернулся в квартиру, как откупорил бутылку спиртного и вместо обезболивающих таблеток напился в хлам, мечтая придушить негодяйку. Вот этими же руками, которыми ласкал и кормил с рук, теперь мечтал ее придушить, чтобы никому не досталась. А как красиво играла свою роль! «Боюсь разбитого сердца, я не такая…», и разговоры эти, и глаза ее… все ложь! Все была красивая ложь, а я бы так и сидел возле нее рогоносцем, если бы случайно не вернулся раньше. Как в том анекдоте: муж вернулся раньше из командировки и застукал жену с любовником.Но только мне было совсем не смешно. Совсем…

Ближе к обеду я разлепил сонные глаза, позвонил Марине, сказал, чтобы на работе сегодня меня не ждали, и набрал Тимура.

— Катю привези сегодня.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Хорошо, — ответил без лишних вопросов.

Хотя нет — один задал:

— К какому-то определённому времени?

— Все равно. Волоком тащи, если вдруг будет сопротивляться, — ответил без эмоций и разъединил связь.

Не было у меня столько сил и самообладания, чтобы позвонить ей или написать самому и позвать к себе, мог ненароком сорваться, и тогда пиши, все пропало. Дрянь разбила мои мечты вдребезги и расплатится за это сполна: за моё доверие, за все мои чувства, которые она выбросила с десятого этажа и те сломались, разбились на множество осколков. И не было больше Алёши, теперь был только зверь — чудовище, которое мечтало растоптать и унизить в ответ.

Я собирался выкинуть эту расчетливую сучку из своей жизни со всеми почестями. Пусть почувствует всю низость и подлость, с какой она обошлась со мной. Я больше пальцем не коснусь этой дряни. Но она почувствует сполна, как дорого ей будут стоить мои растоптанные чувства. А в памяти слова ее тут же эхом: «А Зверев — это ты сам придумал?». Конечно, нет, Зверь, как он и есть — ее личный палач и дьявол во плоти. Отмечу ее клеймом, растопчу все ее чувства, как и она мои. Нет, руками трогать не стану. Словами опущу в самое пекло ада, в котором заживо горел со вчерашнего вечера сам.

Она вошла в мою квартиру счастливая и радостная, улыбалась мне, но мне ровным счетом было наплевать — перед глазами стояла та сцена с поцелуем и зажегшийся свет в ее комнатах. Я от злости и ненависти, что она провела ночь в его объятиях, едва в руках себя сдерживал. Улыбалась мне фальшивой улыбкой, как ни в чем не бывало, и ластилась, как голодная кошка.

— Как провела вчера день? — я взъерошил спутанные волосы и окинул ее таким же голодным взглядом.

Хотел удостовериться в ее фальши, в ее игре. Чтобы стало еще больнее, чтобы удостовериться, что не просто так ее сейчас выгоню и сломаю. Потому что после такого поступка я точно вышвырну ее из своей жизни и больше не позволю в ней находиться.

Катя сняла свою старую куртку. Я ведь покупал ей хорошие вещи, прислал несколько дней назад с курьером, а она даже не прикоснулась к покупкам. Слегка прихрамывая на одну ногу, словно она затекла от долго сидения, смущенно улыбнулась и подошла ко мне. И я подыграл ей — сделал вид, что не заметил, как забегали ее глаза, и как она покрылась румянцем.

— Как обычно, работала. Вернулась немного позже обычного, телефон сел, — ответила все тем же легким и беззаботным голосом и открытым взглядом смотрела прямо в сердце.

Я даже стушевался и на миг подумал, что привиделось мне все. Но глаза бегали, и шапку в руках мнет, нервничает — не показалось.

— Так соскучилась по тебе... — и руками своими змеиными потянулась ко мне и обняла.

Мне не по себе стало, и нервный ком к горлу подступил. Позволил ей себя обнять, насладиться еще раз, последний раз, ее обманчивым теплом. Смотрел на нее, как на исчадие зла. Она прикасалась ко мне, а чувство такое, что толкала в кипящий котел, и я горел в том заживо один в нескончаемых муках.

Тут же коснулась легко губами моего рта, будто не замечала моего напряженного состояния — отлично играла свою роль. Знала, как отвлечь и пользовалась этим моим помешательством. Я перехватил ее руку и прервал поцелуй, заглянул в ее лживые глаза и тут же придумал новый вид возмездия. Я не просто выгоню ее из своего дома, а напоследок наслажусь ее ложью и игрой — в последний раз. Пусть сыграет для меня еще один оргазм, а потом со спокойной совестью я обломаю ей все крылья и выбью все ее змеиные зубы, в которых она припасла для меня смертельный яд.

Я брал ее в этот раз грубо и жёстко, не задумываясь о том, что мог причинить боль, не задумываясь о ее наслаждении, я хотел унизить ее, растоптать за ложь и игру. За то, что пробралась так глубоко в моё сердце. За то, что больше никогда ее не увижу и сегодня же вышвырну из своей жизни, за все надежды, отчаяние и боль. Дрянь! Ненавижу! — и толкался в нее с какой-то дикостью, срывая стоны наигранного наслаждения.

Катя смотрела на меня затуманенным взглядом и просила не останавливаться, кричала и извивалась, как настоящая змея. Опутала меня, как удав, а в итоге сжала и задушила своим предательством.

— Лешенька… — стонала подо мной так правдоподобно, что мне от одного голоса ее и взгляда такого пронзительного и влюбленного кончить хотелось и придушить ее одновременно. — Так скучала… — и я, содрогаясь всем телом, излился в нее, на минуту представив, что никуда не уезжал, и не было этой лжи. И все как прежде — сейчас встанет счастливая и пойдет на кухню смотреть, что бы приготовить мне на ужин, щебетать весело будет, рассказывать какую-нибудь чепуху. Соберет волосы свои длинные в пучок на затылке, а я снова подойду сзади, прикоснусь к нежной коже, вдыхая любимый аромат, и распущу их…

Поднялся, собирая свою одежду с пола, натянул трусы и майку на тело. Подобрал ее вещи, и в груди что-то дрогнуло. В ужас пришел от мысли, что измену готов простить, ночь ее с Игошиным взять и вычеркнуть из памяти и дальше верить всем ее словам, как и прежде. Рядом быть хотел, как преданный пес и пятки ей лизать, лишь бы вот так же смотрела на меня и говорила, что не может без меня жить и жизни своей не представляет.

— Одевайся и уходи, — смотрел на нее сверху вниз.

Она блаженно раскинула руки в стороны, уставившись в потолок счастливым взглядом, вздрогнула, услышав мой резкий тон, и подняла голову. Глаза забегали по моему лицу, как и тогда, когда в дом вошла и попыталась сделать вид, что ничего не произошло. Думала, не узнаю про ту ночь, и что не одна ее провела, а вместе с Игошиным?

Я швырнул в нее одежду, смотря презрительным взглядом.

— Проигрались и хватит, — хотел растоптать и унизить, словно бульдозером снести в ней все живое подчистую, так же, как и она со мной поступила. — Надоела ты мне, — столько ненависти внутри было, а сейчас смотрел вот в это перекошенное и растерянное лицо, и самому больно становилось. Хотелось много чего сказать, так словами пришить к полу, чтобы она оторвать себя от него не смогла и подняться, чтобы стонала и корчилась в агонии боли и унижения. А не мог. Перегорел. Себя ненавидел, что поверил и полюбил. А она оказалась такая же, как и все. Дешевка.

— Ты же шутишь? — вместо улыбки — оскал, в глазах — непонимание и боль.

Но даже и слышать больше ничего не хотел. Видел все, и не могло столько совпадений быть. Ну, совсем уж что-то из разряда фантастики.

— Нет. Боялась разбитого сердца? Получай, — только не уверен кто и кому его на самом деле разбил. — Шмотки свои подобрала и вон пошла, — на моем лице даже ни один мускул не дрогнул. Не позволю из себя дурака бесхребетного лепить.

Катя резко подорвалась с кровати, хватая свои вещи. А я нацепил на лицо маску самодовольного ублюдка и с прищуром наблюдал, как она зло натягивала свои вещи.

— Ты специально, да? Позвал меня к себе… Тимура прислал за мной, чтобы…

— Чтобы показать место такой потасканной сучке, как ты, которая течет от каждого богатого ублюдка. Убирайся.

Она дернулась, будто я отвесил ей пощечину, и застыла на месте, смотря на меня уничтожающим взглядом.

— Ты прав… Ты прав… — потрясенно шептала она.

Натянула платье свое это черное, в котором была в тот самый первый раз, волосы откинула и гордо вздернула подбородок.

— Гори в аду… богатый ублюдок! — дрожащим голосом произнесла она.

Швырнула в меня телефоном — моим подарком, схватила куртку и побежала прочь. А я не стал останавливать. Каждый получал по заслугам. Каждому по разбитому сердцу за кусочек призрачного счастья и человеческого тепла. Проигрались и хватит, пора в действительность возвращаться.

Но как же хотелось догнать обманщицу, схватить за плечи и трясти из нее признания, но только что бы это изменило? Неужели она была настолько ненастоящая и фальшивая, что могла обманывать меня, встречаться с этим заказчиком за моей спиной, в те короткие часы своей работы... Неужели могла? Могла, черт бы ее побрал!

41 глава. Катя 

Зверев выбросил меня из своей жизни, словно беспомощного котенка, которого неаккуратно взяли на руки, чтобы проиграться, а в итоге перебили хребет — сдавили так сильно хрупкое тельце, что тот едва не испустил дух, а потом просто вышвырнули несчастное животное погибать на улицу. Я не могла сдержать накатывающих рыданий, которые раздирали грудную клетку. Обещала себе не плакать, считала ступени и растирала жгучие слезы по лицу. О том, чтобы дождаться лифта и стоять рядом с дверьми в его квартиру, которые оставила открытыми — не было и речи. Забыв о поврежденной ноге, я бежала вниз и прочь от его дома, не чувствуя ничего, кроме боли, что с каждой минутой увеличивалась в груди. Мерзавец все рассчитал. Наигрался, пресытился нашими встречами и выбросил меня в итоге, как ненужную вещь. Как я и боялась, как я чувствовала изначально! Бессердечный, бездушный подонок! Мне было очень плохо. И совершенно некуда пойти, не с кем поделиться этой болью. Хотелось наворотить глупостей, вернуться в его квартиру и все крушить — ломать, бить, выбрасывать в окно его вещи. Поступить хоть в сотой степени так же, как и он обошелся со мной. За что и почему? Зачем так жестоко? Ведь я ничего у него не просила, лишь отдавала свою ласку, свое тепло, свою любовь, свою душу... свое сердце.

Не помню, как добралась до дома, но, кажется, я все время плакала, а когда слезы кончились, и боль притупилась, я погрузилась в проект и работу. Я день и нощно занималась какими-то делами лишь бы не думать о нем, не вспоминать, не возвращаться мыслями к тому дню и к этому человеку. И как же я скучала… несмотря ни на что, тоска съедала меня по капле, по чайной ложке, я сходила с ума, утопая в безысходности, не в силах справиться с этой всепоглощающей болью. Наверное, сожги меня на костре, как ведьму, я испытала бы куда меньше мук, чем изо дня в день гореть в неразделенном пламени любви. Я проклинала его и тут же искала оправдания его поступку. Даже гуглила в интернете, не придумали ли учёные какого-нибудь препарата, чтобы тот выборочно стирал из памяти болезненные моменты. Да я бы стерла себе всю память с рождения, если бы знала, что это поможет избавиться от тянущих и тяжёлых чувств, которые рвали меня в клочья. До этого самого момента я не понимала, как одинока в своей жизни. Что у меня совершено никого больше нет. Что я привязалась к своему палачу, который в один миг решил лишить меня того немного, что у меня было...

В нескончаемых муках, кошмарах и беспросветной тоске прошли почти две недели. Я периодически ездила на участок, проверяла, как выполнялись работы. Связь с Александром мы поддерживали лишь по электронной почте. Я слала ему фотографии выполненных работ, и на этом наше общение резко ограничивалось.

Нога у меня больше не болела, несколько дней я все же испытывала дискомфорт, но он был ничто по сравнению с тем, какую агонию я переживала внутри. Эта связь со Зверевым в итоге стала мне уроком на всю оставшуюся жизнь, показала, что значит связываться с богатыми недоумками.

Ксандер вернулся немного раньше обозначенного срока. О том поцелуе и разговоре никто из нас не упоминал. Да и к чему? Несмотря на низкий поступок Зверева, я все равно не переменю своего решения относительно персоны Игошина. Не уверена, что теперь вообще смогу поверить хоть одному человеку, не говоря уже о мужчинах в целом. Бездушные двуличные существа! Не зря я столько времени сомневалась в мужчине. Но что теперь было об этом думать?

— Катя! — я вышла из подъезда и заметила Игошина. Он стоял возле своего автомобиля. — Хочу вас познакомить, — из машины показался молодой паренек лет четырнадцати или шестнадцати. — Это мой сын — Алекс.

У меня дрожь пробежала по спине, когда я слышала это имя. Сильнее сжала ручки сумки, пряча волнение под непроницаемой маской, и натянула дружелюбную улыбку.

— Красивое имя… от русского Алексей? — спросила я, даже не вкладывая в это замечание никакого смысла. Так лишь ради поддержания беседы.

— Да, а вы догадлива. В честь моего погибшего брата назвал. Девочку, кстати, хотел назвать в честь мамы – Катей, но дочки не получилось.

— У вас все ещё впереди, — сказала я и села в машину на заднее сидение к мальчику, который показался мне до безумия похожим на одного человека, которого бы я хотела забыть. Навсегда забыть и больше никогда не вспоминать. И в то же время помнить до потери пульса, до потери сознания все те красивые встречи и слова. Наверное, это порода, — думала я, смотря в темные глаза мальчика — такие же тёмные, как и у его отца.

— Я обещал показать ему город. Мы здесь ненадолго. Нескольких дней для первого раза будет вполне достаточно

— Конечно, — улыбнулась я, чувствуя ужасную слабость и… безразличие.

Мне и в самом деле было все равно, на сколько дней приехал Ксандер и когда улетит обратно в Америку. Я уже забыла, когда полноценно отдыхала. Мы ехали в поместье Игошина, чтобы я могла сдать проект и наконец остаться одна. Почти шесть недель я трудилась и была очень довольна результатом и проделанной работой. Мы собирались заключить ещё один контракт, но уже весной, и на благоустройство второго этажа.

Несмотря на тот инцидент с падением и поцелуем, наше общение с Игошиным больше не выходило за рамки делового. Александр себя великолепно держал в руках, а я в свою очередь не рассматривала никаких отношений с мужчинами ни в лице Игошина, ни в лице какого-либо другого человека. Примерно… до конца жизни. Муж погиб, любовник выгнал. Не везёт мне в любви, и пытаться даже не стоит что-то исправить и наладить личную жизнь. Хоть Бог, как говорится, и любит троицу. Мне с лихвой хватило последних отношений, чтобы понять, что теперь в моем сердце и душе обитали выжженные руины. А с сердцем и вовсе отдельная история — на том навечно отпечаталось клеймо о браке — отметина, которую оставил Зверев и канул в небытие. Навряд ли я еще хоть когда-либо захочу кому-то довериться. Единственное… я бы очень хотела родить ребенка. Но рожать его от первого встречного... рациональнее и логичнее задуматься о малыше из детского дома. И мне счастье, и у ребенка мама появится. Но о том я не собиралась думать так скоро. Какой мне ребёнок, когда я едва концы с концами сводила? Вот сегодня получу всю сумму на руки, рассчитаюсь с долгами, а остальную сумму отложу на чёрный день. Вдруг следующий заказ я получу нескоро, а жить ведь будет на что-то нужно. И праздники на носу…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

На меня давно не накатывало такого сильного чувства безнадёжности. Лишь там, в снах, я иногда была немного счастливой. Мне снился Лёша и его глаза, улыбка, голос... Правда, наутро мне хотелось вколоть себе что-нибудь обезболивающего. Я не понимала, за что он так со мной? Чем я заслужила? Зачем сам позволил мне узнать его так близко? Я часто вспоминала яркие моменты наших встреч и обрывки разговоров. Представляла маленького мальчика, который остался один и... искала ему оправдание. Искала этому поступку логическое объяснение. Но его не было, и быть не могло. Он просто мне мстил, — за то молчание, за мою ласку и понимание, любовь и нежность. В минуты дикого отчаяния и тоски по мужчине мне безумно сильно хотелось ему позвонить. И кричать, и требовать ответов на мучащие вопросы. Но гордость и гордыня ужасные союзники... И звонить кому я собиралась — человеку, который проехал по мне, как бульдозер, сравнял с землей, унизил, растоптал? Куда уж падать ниже... Он сам бы мог сотни раз за это время прийти ко мне, позвонить... Оставалось смириться, пережить эту боль и вычеркнуть этого человека из жизни раз и навсегда. Замазать красками ненависти и выбелить все счастливые воспоминания. Наверное, он изначально был увлечён игрой и новыми ощущениями. Мечтал покорить ещё одну вершину и, добившись взаимности, грубо и больно спустил с небес на землю такую восторженную и наивную дурочку, которая так долго держала оборону и строила из себя неприступную крепость. Но только я ничего из себя не строила. Я по-настоящему привязалась и полюбила человека, который не имел сердца…

— Катя? — позвал Ксандер. — У вас все в порядке? — я перевела на него пустой и уставший взгляд.

Если бы не этот проект, то, наверное, сошла с ума. И сейчас сдав работу, даже и не представлю, чем занять свои мысли.

— Да, — ответила я тихо и отвернулась к окну.

Мы приехали в поместье. Парнишка тут же выскочил из машины и с восхищением принялся осматривать просторы, восторгался на английском языке и постоянно задавал отцу многочисленные вопросы.

Да, точно, — решила я, — начну с языка. Подтяну свои знания по английскому, и сегодня же куплю билет на море. Выберу самый дальний уголок и полечу. Пора расставаться со страхами и грузом последних дней и событий. Мне на себя в зеркало уже страшно глядеть. Осунулась, похудела, лишь глаза одни большие остались на мертвенно бледном лице. Совсем забыла про питание и полноценный сон. Так и свалиться было недолго. Регина обещала на днях скинуть координаты новоиспеченных молодоженов — по ее словам вполне приличный заказ. Вот вернусь с поездки, и посмотрим.

Вышла из машины на свежий воздух и почувствовала, как слегка закружилась голова. Снова подумала об отдыхе и пальмах. Теперь с чистой совестью я могла бросить все и уехать на праздники туда, где обрету хоть крупицу покоя. Бог с этими деньгами. Еще заработаю. Столько обходилась без них и еще столько же протяну.

— Алекс в восторге, ему очень нравится, — я перевела взгляд на паренька и слабо улыбнулась.

— Да, чистый, неподдельный восторг и куча эмоций.

Мы прошли по заснеженной аллее к новому крыльцу, вошли в дом, и я сняла с себя пальто.

— Чаю? — предложил мужчина, и по дому разнеслось эхо.

Дом пустовал и по-прежнему казался безжизненным. Как и моя душа. Отныне и она была такой же, сначала в той все разрушили, пообещали сделать капитальный ремонт, а в итоге все разломали и забыли об обещаниях.

— Нет, спасибо. Я бы хотела сдать работу и отправиться домой.

— Завтра днем я перечислю вам всю сумму на счёт. Получилось именно то, что я и рассчитывал увидеть в итоге. Спасибо…

Я схватилась за стену, чувствуя, как ноги налились свинцом, а в голове образовался туман, словно я несколько минут кряду затягивалась над банкой с краской, вдыхая ядовитые химикаты и пары.

— Катя… — голос Ксандера исказился и сделался далёким.

Держалась руками за стену, не чувствуя под собой никакой опоры и вместо белых стен, глаза вдруг заволокла темнота, такая же черная, как и глаза, которые снились мне каждую ночь.

Пришла в себя так же резко, как и отключилась. Но отяжелевшие веки поддались мне не сразу. В голове стоял гул, а мир все так же хаотично мелькал перед глазами.

— Ну, слава Богу! Вы меня точно доведете до инфаркта.

Я почувствовала тело и, приподнявшись с дивана, села, откидываясь на мягкую спинку.

— Извините, это все нервы. Последние несколько дней выдались напряженными.

— Вы неважно выглядите. Хотите, я отвезу вас в больницу? Вы уверены...

— Уверена, — отозвалась я.

Абсолютно уверена, что сама виновата в том, что довела себя до ручки. Работала, как умалишенная, чтобы занять голову хоть чем-то, чтобы не думать о Звереве и как по-зверски он со мной в итоге поступил.

— У вас проблемы, да? — аккуратно поинтересовался мужчина.

Я взглянула на Игошина так, словно он требовал, чтобы я открыла ему страшную тайну. Но я будь даже связана по рукам и ногам, ничего бы ему не рассказала. Моя личная жизнь не поддавалась никаким обсуждениям с незнакомыми людьми. И даже со знакомыми. Не такой я человек. Да и урок один усвоила преотлично… Зверев ведь сам предупреждал, чтобы я не открывала своих слабых мест и никого не подпускала к себе близко? Вот и буду пожинать плоды собственных ошибок. Лучше поздно, чем никогда.

— Нет, все в порядке. Мне просто нужно отдохнуть. Как раз этим я и собираюсь заняться ближайшие дни.

— Куда-то отправитесь?

— Пока еще не решила куда, но что сменю обстановку на какое-то время — абсолютно точно.

— Предложить компанию не имеет смысла?

— Не имеет. Моё мнение и решение относительно наших встреч и свиданий неизменно.

— Пусть так, — Игошин грустно улыбнулся. — У меня осталось в России несколько незавершенных дел, и вскоре мы с Алексом улетим обратно. А пока все равно хотел бы пригласить вас составить нам компанию в мини-экскурсии по Москве? Например, завтра утром?

— Я подумаю, — ответила я, поднимаясь на ноги. — Вы, вроде, предлагали чай? — я поняла, что жутко голодна. И не отказалась бы немного согреться и прийти в себя. Со вчерашнего дня ещё не держала и крошки хлеба во рту. — И если предложение ещё в силе… — смущенно улыбнулась, поймав озадаченный взгляд мужчины.

— Конечно-конечно! Сейчас, — он поднялся на ноги и скрылся из гостиной.

Сглотнув нервный ком, я поняла, что очень сильно хочу домой, в свою уютную и комфортную раковину, чтобы закрыться в ней и скрыться от людских глаз. Я уже привыкла к этому одиночеству и потихоньку втягивалась в процесс отшельничества.

Спустя час с небольшим мы возвращались в Москву. Алекс и Ксандер бурно обсуждали планы на завтрашний день на английском языке, а я, прикрыв глаза, провалилась в легкую дрему, мечтая о теплом и ласковом солнышке, пальмах, шуме моря… Сегодня же определюсь с маршрутом и прикину стоимость данного развлечения.

42 глава. Алекс

Последующие дни стёрлись из моей памяти. Не помню, когда так напивался после ее ухода, скорее даже побега, из моей квартиры. Кажется… никогда? Хотел стереть из памяти ту сцену, когда Игошин нес ее на руках в квартиру, которую я уже начинал считать нашей. Осознание, что эта двуличная подстилка проникла мне глубоко под кожу, добралась до сердца и не собиралась его покидать, порождала внутри лютую ненависть. Я презирал ее, ненавидел и все так же желал. До умопомрачения. И никто, абсолютно никто не мог заменить мне этого пленительного взгляда негодяйки, ее красивого, звучного голоса, неповторимого аромата… Закрывал глаза, а перед ними стояла Катя с улыбкой на губах и своим смешным хвостиком. Вспоминал нашу поездку в Сосновку, в которую теперь никогда не смогу больше приехать, потому что все мне там будет напоминать о ней и ее предательстве. Ненавижу! Я безумно желал сбросить с себя ее оковы, чтобы не чувствовать ни этой боли, ни этой тоски — ничего не хотел чувствовать. Вот прямо сейчас бы отдал миллион тому, кто излечил бы меня одним взмахом волшебной палочки от всего этого помешательства. И думать о ней не хотел, но и противоядия никакого не было.

Спустя неделю я всё-таки появился на работе, и мне вдруг стало значительно легче. Я понемногу стал возвращаться в привычный ритм, но прежнего удовольствия от работы больше не получал. Внутри меня сидел демон, и он рвался наружу, стоило только вспомнить о той, которая обманула меня и раздвинула ноги перед другим. А днем раньше стонала подо мной...

Раздался звонок по внутренней связи, и я оторвал взгляд от панорамного окна. Этот вид по-прежнему меня завораживал, но больше не вдохновлял. С того дня, когда я выгнал девушку из своего дома и своей жизни, меня не вдохновляло ничто.

— Алексей Сергеевич, к вам Власова Марина, — проговорила Марина быстро, но вполне отчетливо.

От одного упоминания этой фамилии в груди стало нестерпимо больно, словно мне снова вонзали нож в спину, заколачивали по одному маленькие гвозди в самое сердце.

— Пусть пройдёт, — отозвался.

Хуже, чем есть, все равно уже быть не могло. Пусть поведает мне, зачем пришла и что ей от меня понадобилось, и уходит.

Потер виски, головные боли практически не прекращались в последнее время, но я умышленно не принимал никаких обезболивающих препаратов, чтобы концентрироваться на этих неприятных ощущениях и не думать о Кате. Давно так паршиво себя не чувствовал. Но сам виноват, работал на износ, ночи проводил с девушкой, отдыхал мало, много пил кофе и обезволивающих таблеток. Наверное, вынесу на повестку дня с Аркадием Валентиновичем вопрос о нескольких днях отпуска, не то такими темпами пролежу под капельницами в стационаре «любимой» клиники все праздники. Сомнительное удовольствие…

Дверь распахнулась и появилась Марина — бывшая Катина родственница. Принесла нелегкая. Лучше бы сама Катерина приползла ко мне на порог. Я бы даже не отказался, чтобы в том же наряде, что когда-то пожаловала и Вика...

— Давай сразу и о деле, у меня мало времени, — я был резок и груб, потому что у меня ни черта не было намерения слушать ее бред, потому что болела голова, и я просто устал.

— Я по поводу Кати, — взглядом дал ей понять, чтобы продолжала.

Понятное дело, что по ее душу. Только почему ко мне, а не к ней? Хотела через меня попробовать наладить испортившиеся отношения? Но судя по ее вытянутым губам и откровенному наряду, этот вопрос она хотела решить сугубо через постель. Как бы не так! Такие женщины никогда меня не привлекали даже в качестве любовницы на одну ночь. А после Катиного поступка я вообще не мог смотреть на лживых сучек.

— Она, она ... двуличная тварь! И ты наверняка пожалеешь, что пригрел себе на шее такую мерзавку. Это из-за нее разбился Андрей, она погубила моего брата, хотела присвоить вместе со своим любовником все наше имущество! И лишь когда завели уголовное дело и началось следствие и запахло жареным, она ...

— Нестыковки, — оборвал я девушку, зная и другую, обратную сторону этой истории.

С какой стати я должен был верить словам вот этой разрисованной силиконовой куклы? Хотя мне ровным счетом было все равно.

— Что? Почему? — девушка начала заикаться, а ее глаза забегали по моему лицу, она видимо не ожидала от меня подобной реакции и полного равнодушия.

— Очень нелепая идея. Я бы даже сказал глупая и необдуманная. Мне плевать, с кем и что она подстроила.

Пусть Катя мне все рассказала сама, но я все же лично перепроверил всю информацию, и да, подтвердилось — была авария, погиб муж, а сестра с мамой отняли у нее все имущество. Таскали девушку по судам и пили ей кровь. И лишь потому, что Катя не держала больше на них зла и не хотела никак ворошить прошлое, чтила и уважала память бывшего мужа, я не вмешался в эту ситуацию и не помог ей в этом вопросе. Мои юристы в мгновение бы разрешили все в ее пользу, оставив истеричных особ голодранками. Получается, хоть в чем-то мне не врала?..

— Плевать? — усмехнулась Марина и ее глаза загорелись чёрной злобой. — Она с любовником все рассчитала! Это они подстроили аварию!

— Она или они? — это был риторический вопрос, но он правильно сыграл свою роль.

Девушка замолкла и уставилась на меня недобрым взглядом. Марина, видимо, не понимала, какую несла чушь или просто-напросто не подготовилась, как следует, или забыла выученные слова. Лучше бы моя Марина, та, что сидела в приёмной, вызвала охрану, и я бы даже не знал о жалкой попытке Катиной родственницы проникнуть в мой кабинет. Настроение и без неё было мерзкое и пакостное.

— Теперь это уже не имеет никакого значения. Андрея не вернуть. А я здесь совсем не по этому поводу... я пришла, чтобы предостеречь тебя. Там на благотворительном вечере… она была с другим мужчиной! Или вы все втроем… вместе… — на лице девушки мелькнула озадаченность, на что я ухмыльнулся и приосанился.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

С этого момента мне стало немного интереснее.

— В общем, я это к чему, я недавно приезжала к ней по одному вопросу и увидела ее с другим мужчиной, они целовались прямо у дома и выглядели вполне счастливыми...

— И что? — перебил я девушку.

— Да, что я распинаюсь! — она потянулась к сумочке и достала телефон.

Провела изящными, наманикюренными пальчиками по дисплею и положила передо мной аппарат.

— Я просто хотела попробовать ещё раз наладить с Катей контакт и…

— С убийцей своего брата? — уточнил я, снова улавливая нестыковки в этих сумбурных высказываниях.

Девушка, увы, не могла похвастаться наличием мозгов. Меняла тактику, не задумываясь об оплошностях, и упускала детали.

— В общем, это только наше дело! — горячо ответила она.

С хладнокровным выражением лица я смотрел на коллаж снимков, где Катя на руках Игошина — они стояли спиной и вот так предположить наверняка нельзя, но, вероятнее всего, целовались. Знакомая все картина… Интересно, а это новые снимки или все те же – с того вечера, когда я мчался к ней как дурак, мечтая сделать сюрприз. А в итоге сам уехал с подарком.

— Здесь ещё… — она провела пальчиком в сторону, и я увидел тот самый поцелуй, который мне померещился на предыдущем снимке.

— И? — меня разрывало на части от негодования и ядовитой отравляющей ревности.

Нет, легче не становилось. Ни капли. Все так же хотел придушить мерзавку, которая влезла мне в самое сердце, в самую душу и напакостила там, покрушила все к чертям собачьим и жила себе, как ни в чем не бывало. И судя по снимкам, вполне счастливо. В отличие от меня…

— Ну как же… вы ведь вместе... — растерянно ответила Марина.

Я рассмеялся в лицо девушке и лишь спустя несколько секунд взял себя в руки. Дабы еще чуть-чуть и тот мог перерасти в истерический хохот.

— Мне приятно, что ты так заботишься обо мне, но если я каждую девушку, что побывала в моей постели, буду вот так отслеживать и уличать во лжи или неверности, то мне и жизни не хватит на это все. Если других новостей больше нет, то прошу более не тревожить меня по таким пустякам, — я посмотрел на нее уничтожающим взглядом, понимая, что моей выдержки и самообладания осталось немного. Ещё чуть-чуть, и я ... А что я? Я просто полный кретин, который верил в искренность девушки. Чувств, которых и не было на самом деле. Расчетливая дрянь!

— Извини… — Марина зажглась, будто рождественская елка, в ее глазах переливался разноцветный огонь. Она схватила свой телефон и отпрянула в сторону. — Дубликаты я отправила на мейл рабочей почты, точнее секретаря, если...

— Всего хорошего, — стальным голосом процедил я сквозь зубы и наградил ее ледяным взглядом, давая понять, что ее время вышло, а мое терпение закончилось.

Девушка скрылась за дверями моего кабинета, а я крутанулся в кресле к окну и посмотрел на оживленный муравейник, даже ничего толком не замечая. Словно разом поблекли все краски. Словно вместо сердца снова оказался черствый кусок камня, ржавеющей железки, не способной ничего чувствовать. Вспоминал все ее нежные слова, тепло и аромат тела, цвет глаз… Да, глаза… которые, мне казалось, не умеют лгать.

Достал из кармана пиджака телефон, буквально два клика и те снимки снова возникли перед моими глазами. Этот подонок держал ее на руках, прикасался к моей женщине, целовал ту, которая принадлежала мне. Мне и никому больше. Это все больше походило на одержимость, но мне захотелось прижать дрянь к стене и потребовать от нее объяснений. Откуда-то из самых глубин снова проснулся тот самый зверь, который когда-то принимал участие в уличных боях и кромсал парней с какой-то одержимостью и беспощадностью. Мне хотелось разорвать этих предателей поодиночке на глазах друг у друга, чтобы понимали оба, что такое боль и как подло причинять ее другому человеку. О боли я знал очень много. Слишком много, в достатке мог поделиться ею с ними. На двоих хватило бы с лихвой.

Со злостью отшвырнув телефон куда-то в сторону, я прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, ощущая, как раскалывается моя голова и слегка подташнивает от всей этой навалившейся заново информации.

Катя

Громкая трель моего телефона разбудила меня, и я открыла глаза, всматриваясь в электронные часы, что стояли на прикроватной тумбочке. Кому понадобилась звонить в такую рань? Я привыкла за эти дни ложиться далеко за полночь и просыпаться ближе к одиннадцати часам. Мне комфортно, а рабочим на стройке все равно, в два дня я приезжала на объект или в шесть вечера. А теперь же никуда не нужно было ехать или подстраиваться под расписание электричек. Проект сдан. Работа принята. А деньги уже сегодня будут на моем счету. Расплачусь с долгом перед соседями и… наверное, укачу на моря.

— Алло, — я поднесла телефон к уху.

— Катя, доброе утро! Мы через пару часов собираемся с Алексом в город, что вы решили насчёт прогулки? В нашей программе Красная площадь, Воробьёвы горы, несколько парков...

— Я даже не знаю, — откинулась на подушку и прикрыла глаза, вспоминая о своих планах, которых изначально не было.

— Ну, решайтесь же, будет весело. Алекс умеет говорить по-русски, — я слабо улыбнулась этому заявлению. — Я сам лично учил, он просто ленится.

Вчера я имела неосторожность сказать, что не совсем понимаю разговор мужчин и чувствую себя не в своей тарелке, когда мы пили чай на кухне. По улыбке Алекса я поняла, что он вполне понимал русский язык, но почему не разговаривал на нем — не совсем.

— Хорошо, — согласилась я.

— Мы заедем через два часа, — радостно отозвался Ксандер и разъединил связь.

Какой смысл сидеть в одиночестве дома, а так хоть погуляю и проведу время в приятном обществе. Мне нравился славный парень Алекс, и как бы он не напоминал мне об Алексее, я не хотела оставаться дома, потому что снова погрязла бы в пучине мыслей и тоске по мужчине. Вечером наверстаю. Я все ещё тосковала по нему, и мне казалось, что эта грусть и влечение не сбавляли своих оборотов, а, наоборот, с каждым днем лишь сильнее набирали мощь.

Нехотя поднявшись с кровати, я приняла прохладный душ, ощущая головокружение и слабость. Позавтракала и достала тёплые вещи. Через каких-то пару недель наступит новый год, вокруг уже пестрела красота, и душа радовалась всем этим ярким огням и ощущению праздника. Пусть в жизни все сложилось не так, как я изначально представляла, но с другой стороны, я была благодарна Алексу за все то, что было между нами. Этих ярких мгновений и моментов мне хватит на всю оставшуюся жизнь, пусть даже все то была ложь и неправда — красивая игра с его стороны.

Взглянув на себя в зеркало, я увидела лишь подобие некогда счастливой Кати. Сейчас на меня смотрела совсем другая девушка — осунувшаяся, с безжизненным взглядом и больше не верящая в сказки и волшебство.

Вышла из дома, закрывая за собой дверь, вспоминая, не забыла ли положить телефон в сумку и выключила ли утюг.

— Привет! — услышала за спиной женский голос, и меня передернуло от неприязни.

Вот принесла нелёгкая... На этот раз она зачем пришла?

— Я тороплюсь, — провернув ключ, вытащила его из замочной скважины и положила металлическую связку в сумку.

— Ой, да ладно, знаю я, куда ты торопишься. Стоит, тебя дожидается у подъезда — тот, с которым ты на благотворительном вечере была в компании какого-то пацаненка.

— Ну, молодец, что сложила все один к одному, — я прошла мимо нее, но Марина схватила меня за рукав куртки и остановила.

— А Зверев, что? Наигрался? Но ты все равно не теряешься, да? Запасной вариант приготовила. Мама всегда про тебя говорила, что такая, как ты, не пропадет...

Вот же стерва!

— Марин, ты зачем пришла?

Ведь недаром говорят — не поминай лихо, пока оно тихо. Я же, в свою очередь, вспомнила о совете Зверева. Разбила бы Марине нос, и даже стыдно не было ни капли.

— У меня кое-что есть на тебя. Думала использовать в своих целях… Пришла к Звереву, а он сказал, что если каждую будет помнить, с кем имел интрижку, то и жизни не хватит всех собрать в кучу. Представляешь?

— Ты сама себя слышишь? — зло прошипела я.

— А что такого? — она нахально улыбнулась в ответ.

— Удивительно, правда? Я совершённо не лезу в твою жизнь. Наоборот — отдала вам все с мамой и живу своей жизнью. Ни за кем не слежу, не устраиваю козней…

— Это ты виновата в смерти Андрея. Ты! Если бы он не связался с тобой, то остался жив. Он из-за тебя разбился! Я никогда тебя не прощу! И в покое не оставлю! — Марина угрожающе произнесла эти слова и сорвалась на крик.

Мне захотелось одного — поскорее убраться отсюда и прекратить этот разговор. Даже не разговор, а всплеск истерии девушки, что пришла ко мне явно не с благими намерениями.

— Ты прекрасно знаешь, что мы пострадали оба. И в той аварии нет нашей вины. Выехала встречная машина, и мы столкнулись с ней лоб в лоб. Это была случайность.

— Он умер из-за тебя! — крикнула она. — И теперь ты живёшь, как ни в чем не бывало, хахалей водишь к себе домой, а мой брат мёртв! Я ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу! И рада, что Зверев вышвырнул тебя из своей жизни! Таким потаскухам, как ты, не место рядом с порядочными мужчинами! И Ксандер этот откроет когда-нибудь на тебя глаза. А если нет, я и ему помогу!

Это что-то новенькое. Получается, и к Звереву ходила на донос, чтобы открыть на меня глаза? Но вот только у нее ничего на меня не было. И быть не могло.

— Оставь меня в покое, — я вызывающе вскинула подбородок.

Тело затрясло от всех ее слов и обвинений, а сердце сжалось от боли. Это все была неправда! Она специально пыталась вывести меня на эмоции этими словами и желчью. Но я не опущусь до ее уровня.

— Да, пожалуйста! Подстилка! — она с дикой яростью в глазах отпустила мой рукав и я, запнувшись на ступеньке, потеряла координацию, споткнулась и, громко вскрикнув от испуга, покатилась кубарем вниз.

Столько раз я бегала по этой лестнице верх и вниз и боялась упасть, с особой осторожностью совершала все движения, а теперь, чувствуя боль во всем теле, понимала, что не зря боялась. Скатившись вниз, я потеряла связь с реальностью, а в те недолгие секунды полета перед моими глазами попеременно мелькали лица Андрея и Алекса. Вперемешку. Может быть, и правда была моя вина в том, что моя жизнь пересеклась с судьбами этих мужчин? Может быть, я и правда погубила Андрея и, не встреть он меня, то сейчас бы мужчина был жив? Яркая вспышка боли во всем теле потухла так же быстро, как и появилась. Второй раз за последние два дня я столкнулась с темной бездной, которая поглощала меня в пучину беспросветности и мрака.

43 глава. Алекс

До встречи с Катей я думал, что знал о боли все. Что смерть матери и разлука с братом выжгли внутри все чувства, и ничто не смогло бы тронуть меня до глубины души больше, чем эти потери... Оказывается, что я ни черта не знал. Шёл напролом, иной раз по головам других людей, а теперь, кажется, получал возмездие. Я был растоптан собственными же чувствами к той, которой был не нужен. Ненависть улеглась, и осталось сожаление и тоска, и воспоминания… словно кто-то поставил их на репит, и они сжирали меня, как голодное и страшное чудовище. И я не видел никакого просвета. Замуровался в стенах офиса и погряз в этой боли, в этих счастливых воспоминаниях, в которых мне казалось, что меня любят. Я доверился ей, впустил в свою жизнь, а она плюнула мне в душу, нагадила и ушла.

Звонок по внутренней связи вернул меня в реальность.

— Алексей Сергеевич, — раздался голос из динамика. — Сейчас женщина только что звонила, изъяснялась сумбурно, но я записала почти дословно. Упоминала об оставленной визитке, назвалась Натальей Николаевной, соседкой некой Кати, — от упоминания этого имени у меня аж скулы свело и передернуло всего.

Издевались они, что ли? То Марина сначала, то теперь соседка эта... Но, да, было дело, оставлял визитку и деньги, чтобы приглядывала за девушкой после того визита ее родственницы. Да и просто, мало ли что могло случиться? Я весь день на работе, она дома одна... И давно забыл я об этом нюансе.

— До вас дозвониться женщина не смогла. А так как вы оставили ей денег и просили сообщать, если что-то будет серьёзное... В общем, девушку — Катю утром нашли на лестничной площадке без сознания, она сейчас в седьмой городской больнице. У нее...

— Спасибо, — оборвал я Марину и разъединил связь.

Схватился за голову, нервно потирая виски. У меня все внутри, несмотря на ее подлую ложь и измену, потяжелело, и вздох получилось сделать не сразу. Нет, пусть она себе хоть шею свернёт, хоть из окна выбросится. Нельзя же быть таким бесхребетным… Прикрыв глаза, я нервно раскачивался на стуле, вспоминая тот день, когда она пришла на порог моей квартиры, а я выгнал ее и растоптал все ее чувства и свои заодно тоже. Схватил телефон в руки и соединился с Мариной.

— Что случилось? — стальным голосом потребовал я ответа.

— Извините, связь прервалась… — извиняюще пробормотала Марина.

— С девушкой что? — я зажал переносицу руками, чувствуя, как меня потряхивает от волнения.

Вот вроде бы все окончательно решил для себя, а не отпускало меня. Покоя не давала она и все эти воспоминания.

— К ней приходила какая-то девушка, перед тем, как Катю нашли на лестничном проеме между этажами. Она говорила, что слышала их разговор и крики.

— Что с Катей, она не сказала? — я против воли повысил голос, чувствуя внутри волнение и страх.

— Изъяснялась быстро и очень сумбурно. Как я поняла, ушибы, сотрясение головного мозга, насчёт перелома ничего не поняла.

— Ладно. Спасибо.

Тяжело вздохнув, я поднялся с кресла. Какая-то часть меня, наверное, слабая и недолюбленная, готова была мчаться к ней прямо сейчас, падать в ноги и просить вернуться в мою жизнь. А другая протестовала. Я же, как немой зритель, стоял в стороне и смотрел на эту битву разума и чувств, ожидая, кто кого в итоге положит на лопатки.

Что за девушка приходила к ней, с которой они сцепились так, что Катя оказалась потом без сознания и на лестнице? А воображаемые картинки одна за другой, как она лежит в неестественной позе набетонных холодных ступенях, заставили мое сердце снова сжаться от боли. С силой вдарив кулаком по столу, я прикрыл глаза. Помутнение рассудка не иначе. Но, если сейчас поеду к ней, не уверен, что не нанесу ей новых травм. Душевного характера. Просто не сдержусь… Как и не смогу остаться на месте, чтобы не выяснить, что там случилось на самом деле.

— Тимур, — я позвонил своему водителю, охраннику, помощнику. Он иногда мне казался уже незаменимым человеком. — Поезжай к Кате домой и узнай, что там случилось, позвонила ее соседка и сказала, что ее нашли без сознания между лестничными пролетами, а перед этим видела ее с какой-то девушкой.

— Да. Хорошо.

— Игошин вернулся в Россию? — да, я был маниакальным шизофреником, но не спускал с того больше внимания. Не знаю, зачем мне это было нужно, но я подумывал о том, чтобы нанести ему удар, стереть его бизнес в порошок, чтобы не повадно было отбивать женщин.

— Да. Буквально на днях.

Ну, вот и отлично. Сотру в порошок и бизнес его, и поместье. Заставлю, чтобы снесли его, а на этом месте школу спортивную построю. Никогда не замечал за собой такой кровожадности, но мне хотелось, чтобы они оба страдали так же сильно, как и я. Я даже толком и не видел этого человека — всего лишь бегло пару раз, но всем сердцем и душой презирал его. Презирал и ненавидел, что с его появлением в моей жизни все пошло наперекосяк. И Катю ненавидел, что оказалась такая же лицемерная, как и все — нельзя вот так взять и простить измену и предательство, вычеркнуть из памяти, будто того не было.

Спустя час, превозмогая звон в ушах и головную боль, я мчался по оживленным дорогам столицы, мечтая о том, чтобы проскочить все пробки. С яростью и каким-то диким остервенением сжимал руль, думая о НЕЙ и том подонке. Сколько раз в жизни я усваивал урок, что никому верить нельзя. Стоит хоть на чуть-чуть потерять бдительность, как в спину вонзится острый клинок. И нет никаких гарантий, что получится оправиться от такого удара. Их столько было в моей жизни, а вот этот — такой внезапный и самый больной за долгое, очень долгое время выбивал из равновесия. Включив навигатор, я сверился с ним, что еду в правильном направлении и спустя полчаса, резко затормозил и припарковался у какой-то захудалой больницы, бросая машину поперек дороги. Плевать. Я всего лишь хотел посмотреть ей в глаза и увидеть раскаяние. А там пусть хоть стены этой вонючей больницы обрушатся и придавят ее огромной плитой. Я бы сам ее задушил, но не поднимал никогда руки на женщину.

Узнав в регистратуре, в какой палате лежала девушка, я поднимался по лестнице, а перед глазами все время стояло ее затуманенное от страсти и наслаждения лицо и тихий голос: «Леша… Алешенька…», нашептывающий мне нежно на ухо слова: «Не смогу без тебя… Так хорошо с тобой….» И если хорошо было со мной, какого хрена позволила чужому мужику все разрушить? Словно змея, околдовала меня, пробралась глубоко в сердце, чтобы впрыснуть свой яд и уползти обратно в свою нору. Уползти к другому. Ненавижу! И тем не менее, я примчался сюда, чтобы… Да просто хотел ее увидеть, наизнанку выворачивало от тоски, будто кто-то подцепил на крючок мою душу и вытаскивал ее из меня. Я все ждал, идиот, что она придет или попытается как-то о себе напомнить. А она молчала. И жила своей обычной жизнью.

Распахнув дверь в палату и увидев ее, такую бледную и хрупкую на больничной койке… внутри все сжалось от нежности и ненависти одновременно. Кромсал ее своим взглядом, мечтал, чтобы она почувствовала хоть крупицу той боли, что вспарывала мне вены и рвала душу в клочья. Я открылся ей, разделил с ней свои переживания, подарил ей свои чувства, себя, а она...

Мне просто нужно было посмотреть в эти лживые глаза в последний раз… Не знаю, зачем, может быть, потому что просто мечтал увидеть ее все эти дни? Пора уже было ставить жирную точку в этом всем и окончательно прощаться с иллюзиями.

Катя заметила меня и слегка приподнялась.

— Ты? — что все это время у нее получалось играть хорошо – так это искренность. — Уходи…

Я подошел к ней, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться и не придушить… не задушить в объятиях. Меня трясло, как в лихорадке, от головной боли мозги уже плохо соображали. Казалось, еще чуть-чуть и внутри все взорвется, а меня самого размажет по стенам этой больницы на куски. Столько времени прошло, а меня не отпускало…

Схватил ее за подбородок, впиваясь в нее глазами. Грудную клетку жгло от боли.

— Я верил тебе, я впустил тебя в свое сердце, в свою жизнь... Ненавижу… Слышишь? — она тихо вскрикнула, когда я сильнее сжал ее лицо.

Мне казалось, приложи я немного усилий, и ее челюсть хрустнет в моих руках. Но я хотел, чтобы она смотрела мне в лицо, прямо в глаза и понимала, что со мной не пройдет этот номер. Тогда я позволил уйти, а мог сделать своей рабыней и пленницей, сломать в ней всю веру в свою человечность и наличие души, которую открыл ей… в которую она плюнула.

— Мне больно! — судорожно глотала воздух, смотря в мое лицо перекошенным от страха лицом.

— Мне больше! — я с ненавистью отшвырнул ее лицо, словно она была грязная и потасканная дрянь.

Строила из себя благодетель, водила меня, как осла на поводке, а сама ноги раздвигала перед всеми подряд. Потаскуха. Да я бы и так ее трахал, принял бы без всей этой игры. Нам ведь было хорошо вместе… И я ведь поверил ей, она мне казалась особенной, что ей нет дела до моего статуса и денег, что она такая же разбитая и нуждающаяся в тепле и любви…

Схватил пальцами переносицу и запрокинул голову. Меня пронзила такая яркая вспышка головной боли, что дыхание перехватило, и я пошатнулся в сторону. Я ненавидел в эту минуту себя, ее и весь мир в целом. Мне было так больно, как давно уже не было, словно я вернулся в тот день, когда потерял мать и старшего брата. Потому что к той потере в это мгновение приплюсовалась еще одна.

— Я не понимаю… Я… Ты ведь сам…

Я посмотрел на нее потухшим взглядом. Собирался сказать ей, за что именно ненавижу, сказать, что могла больше не играть и не притворяться, я все видел и знал, но дверь в палату открылась, и на пороге появился тот самый мерзавец, который отнял у меня все и раскрошил мое сердце в пыль.

— Легок на помине! — я зло ухмыльнулся, смотря в лицо Игошина.

Его взгляд причинил новую порцию боли. Вживую его глаза еще больше были похожи на те, которые я мог теперь только помнить. У меня даже фотографии не осталось от брата. Меня будто полоснули острым клинком по затянувшимся ранам — вытащили его из моего сердца и снова туда вонзили, прокручивая несколько раз.

— Ты думала, что в тот вечер я в Питере был? А я вернулся и стал свидетелем вашей жаркой встречи у подъезда! Можешь пользоваться дешевкой, — кивнул подонку в сторону Кати. — Я наигрался. Объедками со стола не привык пользоваться, — сзади послышался приглушенный всхлип, но меня больше ничего не могло бы тронуть больше, чем ее предательство и ложь. Ночь, проведенная с этим… — Каково, Катя, трахаться с богатыми мужиками? Ты выбрала, у кого больше кошелек? Или по другим каким критериям выбирала? На вечере я все же не ошибся в тебе, получается... — ведь так все и было, но эта искренность и большие голубые глаза девушки подкупили меня в тот вечер, и я поверил ей...

Перевел взгляд в перекошенное от злости лицо Игошина. Было между нами определенное сходство, и от этого я злился только сильнее. Значит, выбирала, кто ей нравился больше? Пробовала всех, чтобы в итоге не разочароваться в своем выборе?

— Или решила, что останешься с тем, кто первый предложит роскошную жизнь? У него так себе дела с бизнесом, со мной куда выгоднее сложилась бы партия…

И в ту же секунду Игошин размахнулся и вдарил меня по лицу. Я почувствовал боль, и красная липкая кровь фонтаном брызнула из моего носа. Едва устояв на ногах, я больше не отдавал отчета своим действиям и бросился в ответ на обидчика. Я давно мечтал порвать того на куски. С того самого момента, как он появился в жизни Кати, а, следовательно, и моей. И вроде все было по-честному, но спать с нами двумя и выбирать, кто же в итоге лучше и богаче — низкая подлость и предательство. Катя что-то кричала, но у меня словно отключились предохранители. Я представлял ее в объятиях чужого мужчины и хотел того убить.

Игошин всячески старался сдерживать мои порывы, но его сила меркла под моим напором. Словно живой щит, девушка протиснулась между нами, и это отчасти отрезвило меня. Потому что бить ее я не собирался. Выбрала его — пусть валит ко всем чертям, только для начала сполна оба получат дозу той боли, что разъедала меня как серная кислота, отравляла каждую клетку и застилала мои глаза черной злобой.

— А ну-ка выйдем! — Игошин схватил меня за грудки и хорошенько встряхнул.

На лице Кати выступили слезы, а меня самого знатно потряхивало. Не успел я прийти, как и этот был тут как тут. Отшвырнул руки мужчины и вытер рукавом пиджака кровь с лица. Игошин смотрел на меня так, словно я был нашкодившим мальчишкой, и того поймали за разборками за углом школы. Хотя и похуже попадал в передряги, и не с такими взглядами встречался. Взглянул в бледное и осунувшееся лицо Кати, и сердце снова сжалось. От разных чувств, но больше от злости, что она все испортила, что предала меня и растоптала мои чувства. Всегда сдержанный и хладнокровный, я не узнавал себя и, слегка пошатнувшись, развернулся и пошел в сторону выхода.

44 глава. Алекс

Зачем приходил? Что и кому хотел доказать? Да просто увидеть ее, в глаза ее посмотреть, понять, что жив ещё, а не умер от своей тоски, не задохнулся под завалами тяжелых воспоминаний. Подумал ведь изначально, что и соседка эта, и Марина заодно — проделки это Катины, чтобы внимание моё привлечь и вызвать на эмоции. Но я и так находился на грани. Куда же сильнее вызывать? Только вот что-то не сходилось в этом всем… Игошин! Что он здесь делал, если конечной целью и наживкой был я? А я ведь побросал все дела и мчался сюда, как сумасшедший, чтобы увидеть ее... Так может это месть такая за то, что вышвырнул ее тогда из своей квартиры и жизни? Встречный удар и холодный расчёт? Показать хотела, что одна не осталась, а я — лишнее звено? Похвально... Похвально! Не зря я недооценивал ее.

— Лёша!.. — Катя окликнула меня дрожащим голосом, и я обернулся.

Я никогда не видел настоящих слез в ее глазах, а сейчас обернулся, поглядел в заплаканное лицо, и самому захотелось выпустить из груди все, что так болело. Если бы мог — разрезал скальпелем кожу, вспорол все до самых внутренностей и выпустил наружу. Но невозможно это было. Не уверен, что врачу удастся найти, что так сильно причиняло муки. И никому не найти эту чертову душу, что болела внутри и терзала меня, чтобы ампутировать ее к дьяволу.

Взглянул в лицо Игошина и отвернулся. Зря приходил. Зря. Все с ней в порядке и утешить есть кому.

Вышел из палаты, а чувство такое, что видел ее в последний раз. Остановился и прижался спиной к стене, закрывая глаза. Голова дико болела, из носа текла струйка крови, а мне ровным счётом все равно. Будто умерло что-то внутри. Вот жило ещё какое-то время, а сегодня, сейчас, умерло.

— Эй, все в порядке? Помощь нужна, я сейчас врача позову! — раздался поблизости звонкий молодой голос с акцентом.

Поднял глаза и увидел парнишку. Чем-то напоминавшего меня. Вот таким же я был. Только цвет глаз другой — не такой чёрный. Тот же прищур и блеск. Волосы даже так же зачесывал на одну сторону — стричься не любил.

— Алекс, я же просил подождать в машине! — я вздрогнул, услышав голос Игошина и снова поморщился.

Посмотрел на него и перевёл взгляд на парня. Мужчина подошёл, а я выпрямился, смотря ему в лицо. Нет, драться больше не собирался, просто хотел посмотреть этому подонку в глаза.

Но вот мой соперник был отнюдь другого мнения. Схватил меня за грудки и хорошенько так встряхнул, что несколько капель крови попали ему на одежду. И как по мне, совершал опрометчивый шаг. Я ведь мог и не сдержаться и в ответ сломать ему одним ударом нос или, например, ребро. Но парень в коридоре, наверняка его сын, в досье Тимура, что-то о том говорилось, останавливал от кардинальных шагов.

— Ты какого хрена творишь? — смотрел в его лицо, а по-прежнему видел глаза старшего брата.

Что за нелепые ассоциации?.. Но не было у меня больше ни сил, ни желания что-то выяснять. Погас я и перегорел. Злость моя и ненависть словно исчерпали себя. И колодец опустел. Будь моя воля, плюнул бы ему в лицо, чтобы понял, как я его презирал, и молча ушёл. Но опять же пацан этот... Не стану я затевать драк. Да и пусть все втроём катятся к чертям собачьим. В самую преисподнюю. Все будем в одном котле вариться.

Отшвырнул его руки уже во второй раз, посмотрел на него пустым и потухшим взглядом.

— Пользуйся, — самонадеянно хмыкнул и кивнул в сторону палаты, где осталась Катя. А вот задеть за живое хотел. — Не продешевила, думаешь? Видел я твои активы, не густо…

А он в ответ аж зубами мерзко заскрежетал.

— Рад бы забрать, пользоваться и в замок свой увезти, но красавица сопротивляется. Ромео недоделанный! — ядовито ухмыльнулся, сканируя меня взглядом. — А потом... Алекс, — подозвал сына своего. — Вот, посмотри, и прежде чем кулаками размахивать, учись мирно договариваться с недоумками. И если они отказываются слушать только после этого — бей.

Мерзавец. Первым ведь меня ударил, а строил из себя рыцаря! Но я не сэр Ланселот, за круглый стол переговоров садиться не буду.

— Пап, это ты его так? — в голосе парня проскользнуло восхищение, приправленное непониманием и жалостью.

Да ладно, неужели я и в самом деле выглядел таким жалким и никчемным?

— Нет, сын, сам он себя. О косяк случайно ударил. Иди в машину. Нам поговорить нужно.

— Пап...

— Алекс! — он зорко стрельнул в него тёмными, почти чёрными глазами, и парень беспрекословно развернулся и пошёл прочь.

Так чесались кулаки, чтобы съездить этому правдорубу дипломатичному по его холеному лицу. Не понимаю, почему стоял и слушал этот бред, смотрел в его лицо. А, тем не менее, не мог пошевелиться. Да и торопиться особо некуда. Головная боль пришила меня к стене — не оторваться.

— Идем, — он бесстрастно кивнул в сторону длинного коридора. — Давно мечтал с тобой пообщаться...

— Не могу разделить встречного желания, — огрызнулся я.

— Да перестань. Не соперник я тебе. Хотя и понял, что ты и есть тот самый Зверев, человек твой подходил ко мне на том благотворительном вечере, когда вы сбежали. Я вернулся в Россию, чтобы сыну город показать и проект Катин принять. А перед тем как улететь, недели две назад, попытал счастья, да, было дело... — грустно вздохнул. — Катя вчера в обморок упала на моем участке. Меня и Алекса до смерти перепугала. Я ее в больницу отвезти хотел и знал бы, что так выйдет, лучше бы так и сделал. Сегодня на прогулку ее пригласил составить нам компанию с Алексом. Погуляли... И ты вконец решил девчонку добить?

— Что? — я сморщил лицо.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Успокоишься, приведёшь себя в порядок и сам пойдёшь к ней и спросишь, что и как. Не моё это дело. Сами разберетесь. Хотя и понравилась она мне очень. Но насильно мил не будешь... Не стоило мне в Россию возвращаться, но корни... — хмыкнул, смотря в моё непроницаемое лицо. — Ничего не попишешь. Ну что ты так смотришь? Себе ты враг в первую очередь. Я сюда не за русский невестой приезжал. Само так получилось. Вон сыну покажу Сосновку, где вырос, и улетим через неделю обратно.

Наверно в этот момент внутри меня впервые что-то содрогнулось, и я замер на месте, прислушиваясь к глухим толчкам, которые сотрясали меня изнутри. Как землетрясение со своей шкалой мощности, и пока эта самая кривая уловила первые изменения и показала малые баллы — легкий внахлест всех моих знаний относительно этого человека и произнесенных им слов.

Сосновки давно уже не было. Лет десять как. Или чуть меньше, но не суть. В том самом месте, где мы не так давно отдыхали с Катей, стоял наш старый дом — на заднем дворе, за прудом, но Катю я туда не водил. Дом зарос диким виноградом. Много лет назад я помог Потапу с обустройством посёлка. Вложился в его проект, а место, где стоял наш дом — выкупил. После смерти матери и определения меня в детский дом путем проволочек местных чиновников дом у нас отняли.

— Приезжал туда, а там все коттеджами застроено. От поселка ничего не осталось… — грустно вздохнул он, а я не сводил с него потрясенного взгляда.

Обычно к людям осознание и прозрение приходит яркой вспышкой и поражает сразу в самое сердце, а до меня оно добиралось длинными и цепкими щупальцами в плавных и завораживающих движениях. Какое-то время я стоял, как вкопанный, и смотрел в лицо Игошина, переваривая все его слова, и все события, все знания относительно этого человека. Столько совпадений… и как много времени мне понадобилось, чтобы в итоге сложить это все в одно целое, чтобы теперь перебрать и отсеять, что нужное и важное, а что не имеет никакого значения и смысла.

И вот когда эти щупальца добрались до меня и моего сознания и больно сжали меня в своих тисках, я... как маленький мальчик — тот самый, которого в детстве оставили все дорогие люди, словно пришибленный, пошёл к машине. Нет, сейчас я должен побыть немного один, должен удостовериться наверняка, что это все настоящее, и мне ничего не мерещилось.

Не знаю, сколько времени я сидел в машине возле больницы и смотрел перед собой, но, когда потянулся к телефону, чтобы позвонить одному хорошему знакомому, был твёрдо уверен в своих действиях и дальнейших планах. Я попробую. В последний раз. В самый последний раз разворошу эти остывшие угли внутри себя. Но ведь не могло же быть столько совпадений? Не могло…

— Борис, привет, — я услышал голос в динамике телефона. — Помоги мне узнать кое-что об одном человеке.

— Снова конкурентов прощупываешь? — усмехнулся мужской голос на том проводе.

Мужчина работал в федеральной службе безопасности. Иногда снабжал меня данными, чаще официального значения и в последнее время исключительно по работе. Поиски брата мы прекратили много лет назад. А вот сейчас внутри снова проснулось это чувство ожидания, как в праздники — кажется, что сейчас тебе вручат долгожданный подарок — то чего ты всю жизнь хотел и ждал, представлял перед глазами и с трясущимися руками мечтал прикоснуться. Долго-долго мечтал и никак не мог получить…

— Да, можно и так сказать. Мои ребята лишь в общих чертах поработали, у тебя может поглубже будут данные.

— Ну, давай, конечно, через полчаса на нашем месте. Через пару дней полный отчёт. Ну, или посмотрим, что там ты ищешь. Расчёт все тот же.

— Добро.

В этом мире все покупается и продается, и узнать детали и нюансы жизни любого человека — совершено не вопрос. Хуже обстоят дела, когда ты не знаешь, кого искать.

Взбудораженный всеми событиями и теперь уже ожиданием подтверждения моих догадок или их опровержения, передо мной стал ещё один вопрос. Катя. Что имел в виду Игошин, под словами «попытал счастья»? И что он делал у неё в больнице? Зачем приходил, если сам утверждал, что между ними ничего нет? Но я сам лично все видел! Видел этот поцелуй, и как они зашли в дом, как зажегся свет в окнах Катиной квартиры! А мужчина не выходил! И Марина эта... Некому больше было прийти к Кате. Схватив телефон, я набрал Тимура, вспомнив о пропущенных звонках от мужчины. Пока мы разговаривали с Борисом, я абстрагировался от целого мира, сосредоточившись на мыслях о брате. А теперь вот потихоньку выходил из транса и возвращался к жизни. В груди только стало ещё тяжелее и больнее. Я даже боялся думать об исходе, что Игошин в итоге окажется моим братом. И если кое-какие данные подтвердятся, то я знал свой следующий ход. У меня была масса вопросов, полная неразбериха и раздрай, словно младенец, я учился понимать мир с нуля и делал в нем первые шаги.

— Алексей Сергеевич, я все выяснил. Это Марина Власова к ней приходила. Девушку я нашёл, поговорил с ней. Если Катя напишет заявление, ей грозит уголовная статья.

— Так с этого места поподробнее.

— Она клянется, что не толкала Катю с лестницы, что она сама не удержала равновесия и полетела вниз. А сама она — Марина – испугалась и убежала.

— Ты можешь изъясняться не так сумбурно? — раздраженно попросил я. — Что она делала у Кати? Зачем приходила к ней? Кто вызвал скорую?

— Скорую вызвала соседка. Марина молчит и плачет, она думает, что убила ее. Я не говорил, что Катя в больнице и отделалась ушибами.

— Где она?

— Марина?

— Да.

— Катаю ее уже полтора часа по городу, ждал отмашки и вашего звонка.

— Езжайте в полицию к Старовойтову, я тоже скоро подъеду. Пусть полиция с ней разбирается.

Как-то все разом навалилось. Я не помню, как доехал до участка, помню, что за последние шесть часов пил уже вторую обезболивающую таблетку, а она ни черта не помогала. Эти дни меня слегка подкосили. А события последних часов так и вовсе грозили меня в итоге добить.

Внутри все клокотало от гнева. Где-то в глубине души я уже сложил все один к одному. Низкий поступок Марины и ее подлый шантаж. Осталось теперь успокоиться и вернуться в больницу, чтобы увидеться и поговорить с Катей. Выяснить все. Об одном упоминании о ней меня начинало трясти. Я не мог понять, как ей удалось в итоге разбудить во мне такие сильные чувства, но я любил и одновременно ненавидел ее за все то, что она с нами сделала. И я не понимал, в какие игры она играла с нами двумя и почему обоих держала у своей юбки? По моим подсчётам работа над проектом была закончена, а значит, и все контакты с заказчиком тоже! Так что Игошин делал в больнице, если утверждал, что между ними ничего нет? Что, черт возьми!?

45 глава. Катя

Меня сильно клонило в сон. Мне, наверное, снова что-то вкололи или так на меня действовала... Нет, до сих пор не могла поверить в это. Это похоже на бред и не может быть правдой! Беременна... Теперь я понимала, почему последние несколько дней мне постоянно хотелось спать, а усталость и отсутствие аппетита я долгое время списывала на нервы, загруженность и сдачу проекта… Даже тот обморок не натолкнул меня на мысль, что я в положении!

И в то же время от одного только осознания, что внутри меня теперь жил маленький человечек — мой и только мой ребёнок — это чувство вызывало какой-то благоговейный трепет. Правда, врачи меня сразу предупредили, что некоторое время придётся полежать в больнице, чтобы исключить любые риски, пройти полное обследование и прокапать витамины. Мой организм оказался на грани истощения. А это падение с лестницы... Господи! От одной только мысли, что я могла потерять свое сокровище — долгожданного малыша – мне хотелось расплакаться. Что я и сделала, услышав его сердцебиение, когда мне проводили УЗИ, чтобы подтвердить беременность. И я уже любила его так сильно, беззаветно и очень ждала. Любила его всем сердцем, несмотря на низкий поступок его отца. Отца... И драка эта, что учинили мужчины... Когда Ксандер вдарил Алекса по лицу, и у него потекла из носа кровь, мне показалось, я лишусь чувств. На тот момент я все еще не знала о беременности. А до этого дня, его прихода и всех слов, что услышала от него, искренне верила, что он просто поставил себе цель добиться неподдающуюся дурочку любой ценой и когда получил свой трофей — мое сердце, то выбросил меня из своей жизни. Но даже и предположить не могла, что в тот день он вернулся из поездки на день раньше и стал свидетелем той сцены...

Мужчины покинули палату, а я подошла к окну и смотрела на улицу. Видела, как они вышли из здания и как уехал Ксандер. И угадала машину Алексея. Он долго не уезжал… очень долго. А мое сердце в эту минуту кровоточило, и я ненавидела себя, потому что глубоко внутри хотела спуститься вниз и... поговорить. Просто хотела ещё раз увидеть его. Он говорил об измене, но опять же что-то не сходилось. Он просто вычеркнул меня из своей жизни. Вычеркнул и забыл. А сердце, отбивая бешеный ритм, вспоминая их горячую перепалку с Ксандером уверяло об обратном…

Утром я встала с чётким осознанием, что именно сегодня Зверев переступит порог моей палаты. Потому что вчера вечером меня перевели в одноместную и комфортабельную комнату — палатой такое сложно назвать, даже занавески висели на окнах, и были все удобства — душевая кабина, раковина, туалет. Вряд ли это были проделки Ксандера. Оставался только ОН...

И словно в подтверждение своих мыслей и догадок, дверь в палату открылась, и на пороге появился мужчина, я едва успела привести себя в мало-мальски божеский вид. Больницы всегда меня угнетали. Я в свое время немало в них натерпелась, когда ждала, что Андрей оклемается и вернется к жизни. Но сейчас ради своего ребёнка я готова была вытерпеть и не такое.

Сердце провалилось куда-то в пятки, когда я снова увидела Алекса. Такого холодного, неприступного и... близкого. Я мечтала, столько дней представляла эту встречу и как прогоню его. А сейчас, с осознанием, что внутри меня жила маленькая жизнь, билось маленькое сердечко, будто стёрли все негативные чувства. Это он потерял меня, а не вышвырнул из своей жизни, как ему хотелось думать. Я не позволю сердцу больше так лихорадочно биться в его присутствии, буду вспоминать тот день и ту боль, но не позволю ему больше войти в мою жизнь. Довольно! Сам сказал, проигрались и хватит. Игрушка больше не подлежала восстановлению. А если даже и пришить оторванную деталь на место, то не факт, что она впоследствии будет нормально функционировать.

Закрыл за собой дверь. С невозмутимой и непроницаемой маской на лице прошёл через всю комнату и остановился напротив меня. Сердце сжалось от боли, ведь я столько раз за последние дни и недели представляла, как он придёт. В голове не укладывалось, что там,  в Сосновке и все последующие дни он притворялся. И разве возможно правдоподобно так сыграть все свои чувства и влюбленность?

Какое-то время мы молча испепеляли друг друга немыми взглядами. Я не знаю, зачем он пришёл, но я перегорела. Внутри меня давно будто что-то сломалось. Да, болело и кровоточило, ныло, но я залепила лейкопластырем, жить можно.

— Я разговаривал с твоим врачом, — я крепко стиснула челюсти, сминая в руках простыню.

Получается, уже знал о моей беременности? Начнёт меня обвинять, что и это я тоже просчитала, спланировала, чтобы удержать богатого муд…миллионера? Как бы не так! Мужчину ждал новый удар...

— Это ведь я отец ребенка? — но нет, удары продолжили сыпаться на меня.

Мне словно отвесили пощечину. Словно я не уходила из его дома, и он продолжил издевательства. Месяц почти прошел, а внутри так же больно, будто кто-то резал острым лезвием по сросшейся коже — медленно вел дрожащей рукой по зарубцевавшимся швам.

— Он только мой! Мой и ничей больше, — тихо ответила я.

А чьим он мог быть ещё?

— Перестань притворяться и строить из себя... Просто перестань. Я видел тебя. Тебя и Александра. Или ты и теперь будешь утверждать, что между вами ничего не было? — живот скрутило в районе солнечного сплетения, и я не смогла сделать вздох.

— Что ты видел? — я сглотнула нервный ком. — Между мной и Александром ничего не было и быть не могло...

Каким бы хорошим человеком он ни был, но встречаться с Игошиным ради какой-то личной выгоды... Не такой я человек и, мне казалось, Алексей это давно понял и осознал.

— Все видел. Приехал из поездки раньше на день. Мчался к тебе, как дурак и... — он осекся и с растерянностью на меня посмотрел, с немым укором и какой-то грустью и обречением, отчего мне стало жаль и себя и его одновременно.

— Ты сделал поспешные выводы. Между нами ничего не было. Никогда! Тебе следовало дождаться мужчину, когда бы он вышел из подъезда. Или подняться ко мне наверх…

— Допустим…

— Допустим? После всего того, что было, этот твой поступок, когда ты вышвырнул меня из своей жизни... — задыхалась я. — Ты думаешь, что имеешь какое-то право приходить и как ни в чем не бывало, требовать от меня ответов? — мой голос задрожал и сорвался на крик. — Или ты так поступаешь со всеми любовницами, которые начинали испытывать к тебе хоть какие-то чувства? Так вот, знай, ты не достоин ничьих чувств! Ты вообще не достоин счастья, потому что я дарила тебе всю себя, без остатка, а в итоге... В итоге ты разбил мне сердце! Смешал все мои чувства с грязью, а теперь пришел, чтобы попытаться склеить то, что в принципе склеить не получится никогда! Тебе лучше уйти… — угрожающе произнесла я. — И больше никогда не появляться! Никогда, слышишь?

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Да, во мне говорила задетая гордость, меня трясло от его хладнокровия и спокойствия, с каким он вёл себя. Потому что я уже давно потеряла самообладание, и мне накопилось много чего сказать в ответ. Я хотела причинить ему боль этими словами. Он, даже когда выгонял меня из своей жизни, вот так же смотрел на меня безразличным взглядом. Бесчувственное чудовище! Он совершенно ничего ко мне не чувствовал, а я все время жила в иллюзии?

— Я никуда не уйду! Допустим, ты мне не врешь, но что я должен был подумать? — чудовище внезапно ожило и оскалило пасть, скривив лицо, а мне показалось, что в глазах я увидела вспышку боли. В той можно было, наверное, утонуть, как в бездонном колодце.

— Ты выгнал меня... Ты даже не пытался поговорить. Ты увидел то, что захотел увидеть. И так жестоко со мной поступил, придумал этот подлый план… чтобы, что? — я смотрела в его красивое лицо, а перед глазами мелькали вспышки воспоминаний — всех наших предшествующих встреч и его слов. Тогда мне казалось, что меня любили или делали вид, что любили... Я купалась в его ласке и нежности и просто не могла не ответить взаимностью на этот шквал встречных чувств. И почему все так изменилось?

— Хочешь сказать, стала бы со мной говорить, если бы невзначай пришла ко мне в офис и застала на моем столе полуголую девицу и наш поцелуй? — между его бровями пролегла складка, которая напомнила мне... Неважно, о чем напомнила!

Если бы застала подобную сцену, то ушла, рассмотрев измену и подлость. Но не стала бы ломать человека и все его чувства! И нашла бы в себе сил поговорить и все выяснить напоследок.

— Я не знаю. Но приведенный пример... это не одно и то же... — сердце налилось свинцовой тяжестью.

— Мне словно дали под дых, выбили землю из-под ног, когда увидел тебя у него на руках... — он замолчал, смотря на меня все тем же грустным взглядом, в котором плескались разочарование и боль.

Раздался телефонный звонок, и Алексей потянулся во внутренний карман пиджака, достал телефон, взглянул на дисплей растерянным взглядом, шумно втянул в себя воздух и ответил:

— Да, Борис... Хорошо... Дождись меня. Через полчаса я буду в офисе, встретимся там.

Разъединил звонок и задумчивым взглядом вперился мне в лицо.

— Мне нужно идти, но разговор ещё не окончен.

— Я сегодня же попрошу, чтобы меня перевели в общую палату! Мне от тебя ничего не нужно! Все, что мог, ты уже для меня сделал и даже больше... — я часто-часто моргала, сдерживая подступающие слезы. — Нам больше не о чем говорить.

— Меня ждёт одно важное дело, и как только я с ним разберусь, мы вернемся к этому разговору. Не нужно делать вид, что тебе все равно. Не все равно! Как и мне не безразлично! Я не отрицаю своей вины, но и твоей во всем этом ничуть не меньше. Какого черта ты отвечала на его знаки внимания и давала надежду? Целовалась и подпускала к себе, если не рассчитывала быть рядом с ним?

— Я...

— Зачем? — тихо прошептал он.

Нет, он не кричал на меня и не требовал ответов, это больше походило на скулеж раненого животного — зверя, которого ранили в самое сердце...

— Что я должен был подумать, когда приехал к тебе в тот вечер и увидел тебя в объятиях другого человека? Ваш поцелуй и как вы скрылись, одухотворенные и счастливые, в твоем доме, который я уже начинал считать и своим тоже? Что, черт бы тебя побрал? Представь на секунду себя на моем месте, ты бы сама, что почувствовала? — с неким обречением в голосе говорил Алекс. — Подумай хорошо, прежде чем дать мне ответ и рубить с плеча, как это сделал я. Я доверился тебе, я впустил тебя в свою жизнь и что получил в итоге? Я в аду жил эти дни. Тосковал по этим вот рукам, — он оказался рядом очень быстро и коснулся моих рук, отчего я сильно вздрогнула. — Мечтал прикоснуться к этим волосам, — его пальцы подхватили прядь моих волос, и он поднес ее к лицу, вдыхая аромат. — И это ты мне говоришь о боли, когда я вспоминал тебя все эти дни, а перед глазами стояла та сцена и тот поцелуй?

Мне казалось, я лишусь сейчас чувств, если он не прекратит эту пытку. Он выворачивал меня этими словами и этим взглядом наизнанку. Провел пальцами по моим губам, задерживая на них взгляд.

— Моя ошибка знаешь, в чем? Что я полюбил. Впервые в жизни. Встретил девушку, которая затронула меня так глубоко, что я потерял всякий контроль над собой и своей жизнью, — Алекс и вправду выглядел искренне обеспокоенным, но ведь и я переживала ничуть не меньше.

— Ты обещал... говорил, что не причинишь мне боли! — я вспомнила наш разговор после того визита Марины. — Ты целенаправленно бил меня в самое сердце...

— В то время, когда я это делал, твоё хотя бы еще билось. Мое в тот момент — уже нет.

— Неправда! — воскликнула я. — Билось...

— Билось, да! — перебил он меня. — В агонии горело, а после как выгнал тебя, и ты ушла, истлело и превратилось в горсть пепла.

— Как ты мог поверить этому, я ведь...

— Смог. Так и смог, Катя. Ты же мне поверила? — он больше не скрывал своих чувств, снял эту бездушную маску, и меня словно током пронзало от всех его слов и искренних взглядов.

— Поверила и верю до сих пор, что тебе совершенно наплевать на меня! Нельзя причинять такую боль тем, кого любишь! Просто нельзя... — я больше не могла сдерживаться, горло перехватило в стальной жгут, и я замерла, не в состоянии даже сделать вздоха, а по моим щекам скатилось несколько обжигающих слезинок.

— Действительно, Катя, действительно... И я рад, что ты это тоже понимаешь. Это очень больно — видеть любимого человека, который ещё вчера говорил тебе о своих чувствах, а уже на следующий день находящегося в объятиях другого. И я не скажу, что рассмотрел в тот вечер хоть толику неприязни или какого-либо сопротивления с твоей стороны. Ты нисколько не была против его прикосновений и поцелуев...

— Это не так... Это все не так! — он коснулся моего лица и стер мокрую дорожку подушечкой пальца, а я почувствовала, как шевельнулось сердце внутри от этого темного и разбитого взгляда напротив.

— Катя... Извини, меня ждут. Это, правда, очень важно... — сказал он прерывистым шепотом, смотря мне в лицо.

— Важно... Для тебя было важно растоптать мои чувства, — меня распирало от чувств, но все слова застряли в горле комком.

Алекс покачал головой из стороны в сторону, открыл рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал. Развернулся и пошёл прочь, оставляя меня дрожать, судорожно глотая воздух.

Уже после того, как он ушёл, я поняла, что по моим щекам текли слезы. Слезы отчаяния и боли, любви и ненависти. Этот калейдоскоп сменялся каждый раз, показывая новую грань, и я уже не знала наверняка, от каких суждений отталкиваться и чему верить. Мне было очень больно, больно и одновременно грустно, что он стал свидетелем той сцены. И что самое ужасное… я чувствовала свою вину!

Я понимала, что это не конец, но сейчас слишком устала, чтобы думать обо всем этом. Легла на кровать, закрыла глаза и заснула, затерявшись в мире красивых снов, где была счастлива с Алексеем. В другом сне я снова переживала все те унижения и боль, которым он меня подверг, а в третьем, будто оказалась на его месте. Сидела в какой-то незнакомой машине и смотрела застывшим взглядом через окно на счастливую пару, как молодой мужчина держал на руках прекрасную белокурую женщину и кружил ее в воздухе, а она счастливо смеялась. А когда они повернулись ко мне лицом, то поняла, что это был Леша и та самая девушка с благотворительного вечера – прекрасный ангел по имени Виктория... И меня такое отчаяние пробрало, и слезы застили глаза, что он ее выбрал, а не меня, ее решил сделать счастливой и с ней быть рядом... будто всю боль и разочарование его почувствовала, о которых он мне днем говорил.

Я проснулась вся в испарине, а когда села, почувствовала сильное головокружение. Мне потребовалось какое-то время, чтобы спустить ноги с кровати. Прерывисто втянула в себя воздух и пообещала с этой минуты взять себя в руки. И если разговора со Зверевым не избежать, то, по крайней мере, его можно было оттянуть. Потому что я не знала, что могла бы ему сейчас сказать. Слишком свежи все нанесенные раны. А мои приоритеты резко переменились. На первый план вышел ребенок и безумное, сильное желание доносить его до положенного срока и благополучно родить, а не выяснять отношения и искать ответов, кто прав в итоге, а кто виноват. Оба виноваты. А я в большей степени, когда он впервые пришел на порог моей квартиры, что впустила его — и в дом, и в свою жизнь. И не уверена, что теперь получится выгнать.

46 глава. Алекс

Я стоял у большого панорамного окна и смотрел, как снег кружил в воздухе, казалось если протянуть руку, то можно прикоснуться к прекрасному. Главные улицы пестрели гирляндами, люди в суматохе бегали туда-сюда, а у меня внутри как будто образовалась нескончаемая бездна, в которую я летел примерно последний месяц своей жизни. Но вот внизу появились первые проблески света, и снова забрезжила надежда... Знакомые все ощущения: предвкушение, убеждение, что на этот раз я на верном пути и именно сейчас достигну конечной цели... Сколько раз я разбивался о камни внизу этой самой пропасти, когда призрачная надежда, что я нашёл брата, разбивалась, а огни казались лишь обманчивым преломлением света? Сбился со счета. Но спустя время, снова набирался душевных сил, сам себя воскрешал и продолжал поиски...

Взяв телефон в руки, я набрал номер Игошина и услышал длинные гудки.

— Да, — услышал в динамике сухой голос.

— Это Зверев. Ты говорил, что хотел съездить в Сосновку?

— Да, действительно… — озадаченно произнес он. — Вот уж кого не ожидал услышать… Как Катя?

— В порядке, — я проигнорировал вопрос о девушке, блокируя о ней мысли и воспоминания. Мне был необходим трезвый ум, а эта сегодняшняя встреча с ней и разговор снова вывернули все наизнанку у меня в душе. — Мой бывший партнёр отстроил коттеджный посёлок в Сосновке. Мне по делам необходимо ехать в те места. Если ты ищешь конкретный дом, то я мог бы договориться о том, чтобы войти на территорию?

— Да... Громов Потап, мы о нем говорим, верно? — уточнил Игошин.

— Да, именно. — Все учредительные документы были оформлены на мужчину. — Я через два часа буду на месте.

Да, черт дери, у меня был план! Информация Бориса лишь твёрже убедила меня в том, что я, как никогда, был близок к цели. Но я хотел удостовериться в этом окончательно. И был только один способ выяснить это. Не знаю, что меня останавливало от шага спросить у Игошина некоторые нюансы и подробности из его жизни в лоб, но я был уверен, что если он попросит показать ему именно мой… наш дом... От одной этой мысли меня бросало в жар и холод одновременно.

— Отлично. Дорогу я помню. Постараюсь подстроиться. Правда, не уверен, что найду и вспомню дом, где когда-то жил. Но попытка не пытка, раз такая ситуация. Спасибо.

О, если это то о чем я думаю, то ты обязательно вспомнишь! Наш дом стоял на прежнем месте, я лишь укрепил фундамент и сделал внутри косметический ремонт, но в целом сохранил первозданный вид. И если я помнил наш дом, то и он вспомнит, когда увидит. Если... если все же был моим братом.

Спустя час я гнал в сторону выезда из города, дворники работали, как сумасшедшие, счищая с лобового стекла снег. Вплоть до совершеннолетия я не ездил в Сосновку. Мать похоронили на местном кладбище. Уже спустя много лет я перезахоронил ее в Москве, когда финансово окреп и встал на ноги. Тогда же и сменил фамилию и матери переменил на девичью, чтобы о том поддонке, который ее убил, ничего не напоминало. До последнего ждал, что Саша будет меня искать. Но он не искал. А я до сих пор не понимал, почему. И я мечтал узнать ответ на этот вопрос. Мечтал услышать его правду. Как он столько лет жил, зная, что где-то там остался я? Я был совершено один, без семьи и матери... В принципе, как и он...

О Кате я запрещал себе даже думать. Ее беременность вконец выбила почву из-под моих ног. И в глубине души я мечтал, чтобы этот ребёнок был моим. Хотя все еще не исключал возможности, что между Игошиным и Катей... Хотя нет, не было ничего. Пришёл сегодня к ней, увидел ее — такую потерянную и хрупкую, снова колючую и такую же сломленную, как и я, и будто пелена с глаз спала. Боже… уму непостижимо! Мне ведь ещё раньше следовало подумать об Игошине, что он, возможно, имел какое-то отношение к моему Саше только по одному тому, что мы выбрали с ним одну и ту же женщину...

Я сидел в машине и ждал. Ждал, когда приедет Игошин и снова думал о Кате, хотя и обещал себе не возвращаться к этим мыслям, пока все не решится с братом. Но пока ехал, ее лицо и все слова сегодняшние не шли из моей головы. Я ещё вчера узнал о том, что она беременна. Когда договаривался с врачом о том, чтобы ее перевели в отдельную палату и создали все комфортные условия. Вот после допроса Марины сразу и позвонил. Едва сдержался, чтобы не придушить мерзавку прямо в кабинете у Старовойтова, когда она рассказывала о том инциденте на лестнице. А когда позвонил в больницу и узнал, что Катя в положении, так и вовсе чуть не вернулся в участок и не нарушил свой главный завет не бить женщин. Максимум что мог сделать для нее, так это упрятать за решетку. Пусть молится, чтобы в итоге все обошлось с ребёнком, даже если тот окажется в итоге не моим. Навсегда свободы лишу, потому как знал, что для Кати эта беременность много значит. Да и не было у меня больше сомнений в нейпосле нашего разговора. Права она. Ее он только. Ее, и ничей больше. Уже когда я из палаты вышел, понял, что не вернусь больше ничего выяснять. Ни позже, ни через день. Просто оставлю Катю в спокойствии. Нам обоим нужно время, чтобы остыть и подумать, но ей в большей степени, потому что... больно было нам обоим сейчас обо всем этом говорить. А я не хотел, чтобы она дров наломала, таких же, как и я. Хоть и не во всем согласен я был, но чувства ее понимал хорошо. И как она тонко заметила, что я выбрал самый прямой и жестокий путь возмездия. Но даже отмотай время назад и вернись в ту минуту, когда их увидел с Игошиным, вряд ли поступил бы иначе. Так мне больно в тот момент было, что даже сейчас, осознав, что и не было ничего, сердце заходилось, когда вспоминал ту сцену.

Потапу я не стал звонить. Лишние люди нам были ни к чему. Хотя я был уверен, что Александр приедет с мальчишкой, своим сыном. Нервно барабанил пальцами по рулю, смотря на мирно опускающийся снег. Если бы не та размолвка с Катей... Нет, даже бы тогда озарение ко мне пришло не скоро. Уму непостижимо, он уже больше двух месяцев был рядом, а у меня даже в груди ничего не екнуло. И лишь там, в больнице, после его слов и упоминания о Сосновке, как будто что-то щелкнуло в голове. Интересно, он что-то рассказывал о себе Кате? Но это все равно бы ничего мне не дало, я все это время не видел ничего дальше собственного носа. Но ведь в жизни так обычно и происходит, ищем что-то в заоблачных далях, а оно рядом…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Серебристый седан притормозил рядом с моей машиной и я, шумно выдохнув, вышел на улицу. Поднял воротник пальто и замер, всматриваясь в тонированные стекла машины. Как я и предполагал, Игошин приехал не один, а в компании сына.

— Если ты намерен расквитаться со мной, то я привез свидетеля. Он у меня бегун, спринтерский бег, убежит… — повернул голову в сторону сына. — За сколько ты бежишь стометровку?

— Да, ладно пап, — мальчик говорил на английском. — Он же один. С ним даже никого нет.

— Я шучу Алекс, — улыбнулся мужчина и потрепал его по тёмным волосам. — Капюшон надень, снег идёт.

Удивительно, что с сыном он говорил на английском, который я тоже знал в совершенстве, а со мной по-русски, но парень нас обоих, кажется, понимал. Ленился болтать на другом языке или, возможно, по привычке говорил на английском? Но там, в больнице, весьма неплохо изъяснялся по-русски, правда, с ужасным акцентом.

— Да, от посёлка ничего не осталось... — грустно протянул мужчина. — Но где-то здесь, — он кивнул в сторону домов, — когда-то я жил с семьёй.

— Я тоже здесь когда-то жил, — наконец произнёс я.

Я не просто так замыслил эту поездку. Я хотел разом убить всех зайцев. Не одного и не двух, а всех! И разом все выяснить. Либо сегодня я раскрою давнюю тайну, куда исчез мой брат и почему меня не искал, либо... Об этом варианте думать хотелось меньше всего. Столько раз я уже спотыкался и ничего не находил. Это было очень больно и энергозатратно. Я столько сил положил на это дело, что новая осечка могла надолго выбить меня из колеи.

— Тесен мир, — он как-то странно на меня посмотрел после длительного молчания, примерно, как и я, тогда, в больнице, когда сбежал от него, словно встретил привидение.

— Очень тесен… — сказал тихо, чтобы никто не услышал, подошёл к воротам и открыл дверь, жестом приглашая идти за мной.

Ну что? Вот и настал час «Х», минута к которой, немного немало, я шёл почти двадцать пять лет...

Мы миновали красивую аллею из туй и пруд с утками, я шёл, не отвлекаясь ни на минуту, будто от промедления и остановки зависел конечный результат. Мне хотелось обернуться, посмотреть в лицо мужчины, но я сдерживал себя. Ещё не время, ещё буквально пятьдесят метров и тогда можно будет обернуться и все понять по одному взгляду в лицо Игошина...

Когда мы вышли к старой постройке — нашему дому я – уже почти не сомневался в том, что это мой брат. Я отчётливо понимал, что судьба неспроста столкнула нас таким образом. Медленно повернувшись, я заглянул в его перекошенное от боли лицо, и меня сама проняла такая боль, что захотелось поднять голову кверху и взвыть. Он лихорадочно переводил свой взгляд с дома на меня и обратно, затем прикрыл ладонью рот и возвел глаза к небу. Я не знаю, что в это время делал его сын, я не сводил глаз с мужчины и, поджав губы, просто сдерживался, чтобы не закричать. В груди жгло так, словно на нее поставили раскаленную сковородку, а в глаза насыпали песка.

— Звержевский? — спросил он, смотря мне в лицо, и я кивнул.

Наша фамилия. Уже после того как вышел из детдома сменил ее на упрощенную – Зверев. Когда отчаялся, что Саша не ищет меня, и понял что ждать бессмысленно.

— Не может этого быть... — он потрясенно смотрел на меня, словно я был восставшим из мертвецов.

— Мне сказали, что мать и брат… — он заикался и морщил лицо, — что вы оба погибли... — в меня будто всаживали ядовитые стрелы.

Будто кто-то стоял на втором этаже коттеджа и пускал в меня отравленные стрелы одну за другой, как в мишень, а острые наконечники пронзали кожу и медленно убивали смертоносным ядом. Я чувствовал, как по всему телу разливалась дикая боль, и грудную клетку жгло без остановки.

Игошин снова закрыл глаза и стоял так какое-то время.

— Если бы я знал... Я и предположить не смел...

— Я искал тебя, наверное, всю свою жизнь. Лишь последние годы опустил руки и смирился, — каждое слово давалось с трудом, словно я лежал под огромной бетонной плитой, и та в любой момент могла меня придавить.

Я до боли закусил щеку и сжал кулаки. Господи… как же больно… невыносимо тяжело!

— Я сменил три семьи. В двенадцать лет меня увезли за границу. Искать меня, что иголку в стоге сена. Последний раз я сбежал из дома в шестнадцать лет. Меня даже не искали. Время от времени появлялся, чтобы приёмных родителей не трясли по инстанциям. Связался с компанией рок-музыкантов и колесил по Америке. Потом жену встретил, ребенок родился у нас, в семью вернулся уже повзрослевшим и остепенившимся. А лет десять или двенадцать назад в Россию приезжал. Но я никого не искал. Я ведь думал, что ты погиб. Вместе с матерью. Могилы искал, приехал в поселок, а здесь разруха. Это сейчас все отстроено. Побывал в родных местах, могилы не нашёл, так и уехал ни с чем... А вот сейчас, спустя столько времени, как магнитом потянуло обратно...

Я стоял на том самом месте, как много лет назад, когда ждал Сашу из магазина, но так больше и не дождался брата. Когда пришёл в себя после того удара и травмы и узнал, что мамы нет, хотел его просто обнять — единственного близкого и родного человека, что у меня остался. Маленький и одинокий мальчик внутри меня до сих пор об этом мечтал. Какая теперь разница, почему и зачем ему сказали, что я мертв. Я жив! И эта боль, разъедающая грудную клетку, прямое тому доказательство. Я сделал шаг к нему навстречу и обнял его. Крепко обнял, как и мечтал все эти годы, как мечтал маленький мальчик. Я столько раз представлял себе эту встречу и это объятие, что когда пришёл этот день, то внутри не осталось ничего, кроме дикого отчаяния и горького сожаления, смешанного с каплей облегчения. Он жив! Я его нашёл! Спустя столько лет...

Снег лез в глаза, под воротник, ложился на волосы и лицо, от белых пятен уже рябило перед глазами, но это все более не имело никакого значения, будто мир замер и остановился, отмеряя обратный отсчет времени и перенося меня на много лет назад...

Алекс, мой племенник, что-то лепетал на ломанном русском, тут же перескакивал на английский, а у меня все слилось в один звук — и в одну минуту, которую стала самой светлой и долгожданной за столько лет.

— Все нормально, Алекс, — мы стояли друг напротив друга и смотрели оба на встревоженного парня. — Помнишь, я рассказывал тебе о твоём дяде, в честь которого тебя и назвали? Он жив. Он жив и… стоит сейчас перед тобой... — говорил Игошин дрожащим голосом.

Саша попросил показать ему дом изнутри. Я ничего в нем не трогал и не менял, поддерживал в нем ту атмосферу и уют, в котором мы жили своей небольшой семьёй. Лишь слегка привёл в благопристойный вид и сделал небольшой косметический ремонт. Он ходил по комнатам, прикасался руками к нашим вещам, и я видел в его глазах боль и грусть. Алекс постоянно что-то спрашивал, получал короткие ответы от отца и тут же переключал свое внимание на другое. Я почти не прислушивался к их разговору, просто наблюдал за ними со стороны, все еще не веря в то, что нашел… снова обрел семью.

Спустя полчаса мы зашли в коттедж. Все втроем мы сильно замерзли, и я предложил чаю. Грея руки о теплые кружки мы смотрели с Сашей друг на друга, и я до конца все ещё не верил что это не сон, а самая настоящая реальность.

— Даже удивительно, что я сразу не подумал о том, что ты — это ты. После того благотворительного вечера, когда забрал Катю, я ведь попросил своих людей нарыть на тебя, кто такой и чем дышишь. Но я и предположить не смел...

— Ослепленный ревностью и чувствами к девушке? — хмыкнул он. — Кстати, как она? — поднял на меня заинтересованный взгляд.

— Беременна…

— Что? То есть тебя можно поздравить? — радость и искренность в его голосе и глазах была самая что ни на есть настоящая.

— Можно... — ненависти, как таковой, больше не осталось.

Ни к Кате, ни к Саше, ни к кому. Если только к себе. Но судьба и так меня накажет. В лице Кати. Если девушка меня никогда не простит, то, как по мне, лучшее возмездие. Неважно, что оба наломали дров. Я как мужчина возьму всю ответственность на себя, не перекладывая ничего на чужие плечи. Внутри поселились горечь и понимание, что я не властен над чувствами Кати. И если она решит сама, что для меня в ее жизни больше нет места, то я готов смириться с этим ее выбором. Лишь бы ей и ребёнку было хорошо.

— А что так грустно? — он поднял глаза и улыбнулся, что-то в его улыбке было от того самого Саши, которого я долго искал, но почти и не помнил. Но вот улыбку и горящие глаза, рассудительный и любящий взгляд… сердце снова сжалось и стало не по себе.

— Давай не будем? — я тяжело вздохнул.

— Так у вас размолвка из-за той нашей встречи? Ты неправильно все понял. Но, наверное, окажись я на твоем месте сложил бы все в совокупности и тоже принял это… как измену. Катя на стройке неудачно упала. Я опасался, что могла и не дойти до квартиры, стоял и ждал, когда она благополучно дойдет до квартиры. Да, я не отрицаю, что очень увлёкся девушкой. Но она влюблена в тебя. И говорила мне, что состоит в отношениях. Но порода… сам ведь понимаешь. Ни ты, ни я даже в детстве не мирились с отказами. Оба твердолобые и упертые. Ты, может быть, и не помнишь, а мать постоянно мне об этом говорила. Не было ничего между мной и Катей. Она поднялась наверх, а я вернулся в машину, а следующим утром улетел в Штаты. Вернулся три дня назад, а тут вон сколько новостей свалилось.

Не было у меня оснований не верить его словам. И пора уже было признать, что судьба жестко над нами всеми пошутила и развлеклась знатно. И если с Сашей мы все выяснили, то как теперь быть с Катей? Я ведь так жестко прошелся по ее чувствам, сжигал в тот день мосты, не просто кидая в него зажженными факелами, а снаряды бомб… Ладно. Время покажет. Хотелось надеяться, что теперь, когда я нашёл брата, полоса невезения закончилась. Как будто груз какой упал с моих плеч, и дышать легче стало.

Мы остались на ночь в Сосновке. Было решено провести время вместе и поговорить обо всех годах, что мы провели врозь. Пришлось дать Потапу себя обнаружить. Я включил отопление и направился к соседу за продуктами на вечер. Объяснять ничего не стал, и попросил не спрашивать меня, ни о чем. Придёт время, и я сам все расскажу, а пока меня, как магнитом, тянуло в дом, к брату, которого я столько лет искал и вот наконец нашёл... Уму непостижимо!

Алекс поужинал вместе с нами и поднялся наверх, мы же остались на первом этаже, я развёл огонь в камине, и мы просидели в гостиной под звуки потрескивающих поленьев черт знает сколько. Я хотел знать все о его жизни и рассказать о своей. Недопонимания и обиды были окончательно стерты, и теперь я видел перед глазами ясную и чёткую картинку. Какое-то нелепое стечение обстоятельств на долгие годы разлучило нас с близким человеком... и соединило снова вот при таких же нелепых случайностях, которые все окончательно расставили по местам не только в моей голове, но и жизни.

47 глава. Катя

Всю ночь мне снились кошмары. Снилось, что я теряю ребёнка, и видела лицо того самого врача, который когда-то сообщил мне о выкидыше. Однажды пережив эту потерю и страх, он вполне мог стать маниакальным. Я очень сильно переживала, накануне прошла ряд обследований, сдала кучу анализов и ждала вердикта. Нет, я совсем не думала, что будет после, я просто мечтала услышать: «Все в порядке, малыш развивается в соответствии со сроком, готовьтесь на выписку». Я грезила вернуться домой, больничная атмосфера жутко напрягала и давила на меня. Все эти запахи, шум, чужие люди, нелепый распорядок дня... это все больше походило на какую-то тюрьму и психологическое давление.

После утреннего обхода я отсчитывала минуты, когда же мой лечащий врач придёт с окончательными словами. Об Алексее я запрещала себе даже думать. А его цветы — огромные букеты красивых бутонов каждый раз разного оттенка и вида, которые он присылал по утрам, просила выносить из моей палаты сразу же, чтобы ничего о мужчине не напоминало. Потому что мне и так хватало волнений. Все свои чувства и эмоции на его счёт и на счёт его последнего, в прямом и переносном смысле этого слова, посещения, я заблокировала и решила, что вернусь к ним только после того, как подтвердятся хорошие анализы.

Валерия Романовна, врач гинекологического отделения, куда меня перевели после того, как беременность подтвердилась, а возможные переломы — нет, очень трепетно отнеслась к моим страхам и переживаниям. Я знала свои отклонения в развитии внутренних женских органов после той аварии и сделала на этом акцент сразу же при первом осмотре.

Во второй половине дня врач все же дошёл до меня, а я со своими переживаниями дошла до точки кипения. Просто, если окажется, что я не смогу выносить этого ребёнка, то и никакого другого тоже быть не могло. Моя роль как женщины будет исчерпана, а... Об этом думать совсем не хотелось. И пусть такая вероятность была мизерная, но она все же оставалась.

— Ну, что я могу сказать, — женщина слабо улыбнулась. — Да, авария привнесла несколько нюансов в ведение вашей беременности. Придётся тщательнее наблюдаться. Вы теперь в повышенной зоне риска. Но с вашим малышом на данном этапе развития все отлично. Как эмбриончик подрастет, проведём первый скрининг, а пока отпускаю вас домой. Все рекомендации помните?

— Да… — я ощутила большой внутренний подъем и прикоснулась к пока ещё впалому животу. Но там внутри уже билось маленькое сердце — такое любимое и самое драгоценное.

— Отлично! Тогда буду готовить документы на выписку. Если решите вести беременность у меня, в выписке найдёте мою визитку.

— Спасибо! — горячо поблагодарила я женщину.

И только, когда она покинула стены палаты, дала волю слезам. Я плакала от счастья, от осознания, что этот малыш не просто так выбрал меня. Пусть его отец... не совсем достойный человек, но я буду отличная мать.

После того визита Алексей больше не появлялся. А мне... Мне было так страшно, когда на следующее утро подтвердились плохие анализы, а чуть позже провели УЗИ и обнаружили гематому, а в ночь начало кровить... Я думала, от страха сойду с ума, я ни о чем другом думать не могла и без конца молилась, чтобы малыш не смел меня покидать и оставлять одну. И, наверное, там наверху мои молитвы услышали. Меня обвешали какими-то датчиками, брали кровь, снова смотрели на аппарате УЗИ, капали капельницы... Несколько дней я словно провела в бреду. Я понимала, что падение с лестницы ставило под удар мою беременность, что я запросто могла узнать о выкидыше, даже не узнав, что ждала ребёнка. И когда сейчас Валерия Романовна пришла и сказала, что все будет хорошо... я воспряла духом. Наверное, такое исключительное отношение и слаженные действия от медперсонала я получила лишь благодаря деньгам Зверева, и на том огромное спасибо. Я даже не исключала возможности, что ему все докладывали о моем здоровье в мельчайших подробностях, а сам он не появлялся на пороге моей палаты, потому что мне были противопоказаны любые волнения. Несколько дней плавно перетекли в неделю и вот теперь меня выпускали на свободу с надеждой, что через каких-то шесть или семь месяцев я встречусь с крохой — с моим маленьким смыслом жизни. Я цеплялась за этого ребёнка, как за спасательный круг, вся моя боль и прежние переживания померкли на фоне этой новости.

Собрав свои немногочисленные вещи, я забрала выписку, позвонила в такси и спустилась вниз, когда пришло сообщение, что машина ждала внизу. Я мечтала снова оказаться в своем доме, уютной квартире и прийти в себя после такой мощной эмоциональной встряски. Мне прописали кучу лекарств и витаминов, и я сегодня же вечером все найду в интернете и выпишу доставку необходимых препаратов на дом. Пока у меня не было ни сил, ни желания куда-то выбираться. И, возможно, сегодня вечером я соберусь с духом и вернусь к мыслям о Звереве и нашем последнем с ним разговоре. Я приняла решение абстрагироваться от всего плохого и быть в максимально комфортной для себя обстановке вплоть до рождения ребёнка. Я не собиралась с пеной у рта доказывать ему, что ни в чем перед ним не виновата.

— Катя? — меня окликнул знакомый голос, и сердце по привычке забилось гулко, а ноги сделались ватными.

Нечто такое и следовало в итоге ожидать...

Я повернулась, встречаясь с темными глазами мужчины, и мне от горечи, от любви, от всего того огромного кома чувств к нему захотелось расплакаться. Возможно, гормоны тоже давали о себе знать, не знаю. Но смотрела на него, такого разбитого и жалкого, и сама чувствовала одиночество внутри и грусть какую-то нескончаемую. Вспомнила все букеты, что отдавала медсестрам, и записки, которые даже не прочитав, выкидывала в мусорное ведро и ещё отчётливее поняла, что не безразличен он мне. Несмотря на всю боль и недоразумения, несмотря ни на что... Но сейчас я хотела отправиться домой.

— Я тороплюсь. Меня ждет такси, — совсем тихо ответила я, никак не показывая своих истинных чувств.

Неужели он думал, что теми цветами можно искупить свою вину и тот низкий поступок? Пусть он видел нас вдвоем в тот вечер с Александром… а на следующий день он позвал меня к себе и унизил, втоптал в грязь и разбил мне сердце. Пускай теперь попробует, соберет эти осколки. Получится ли? Я помогать не стану! По земле будет ползать, руки в кровь все исколет, а я не подойду! Буду смотреть свысока, и даже ничего не пошевельнется внутри.

— Катя! — он схватил меня за руку, а я посмотрела на него презрительным взглядом.

— Не стоит. Пожалуйста! Эти отношения... это зависимость! Это все похоже на одержимость. Ты идешь напролом, не зная границ. Я хочу выносить этого ребенка. Я хочу дышать и вот здесь боль не чувствовать, — показала рукой на грудь.

— Нашего ребенка, — это был не вопрос — это было утверждение. — Я всю неделю мечтал тебя увидеть и навестить, но не хотел тебя волновать.

Коснулся моей руки и легонько сжал.

— И за это большое спасибо, — я сбросила его руку и крепче сжала другой ручки своей сумки, ощущая, что если задержусь на улице и позволю ему со мной говорить, то он в итоге приведет тысячу и один довод, почему я не должна уходить.

— Давай я отвезу тебя домой? Просто отвезу. Не будем стоять на холоде, — я не успела даже возразить, как он выхватил мою сумку, взял под локоть и повел к своей машине.

— Меня ждет такси, — напомнила я, но вырываться не стала, потому что боялась ненароком поскользнуться и упасть. — Я…

— Больше никаких волнений. Только если приятные, — он усадил меня в автомобиль. — Я буду просто рядом. Буду ждать столько, сколько нужно, чтобы заслужить твое прощение, — сказал и закрыл дверь.

Подошел к таксисту, постучал в окно с водительской стороны, сказал что-то водителю, всунул ему купюру в руки. Я лишь горько ухмыльнулась, когда смотрела на приближающуюся фигуру Алексея, понимая, что меня ждали новые грабли, которые обязательно набьют мне огромную шишку на лбу.

Но не могла я рубить с плеча, так как он. Как в тот вечер, когда выставил меня из своей квартиры и жизни, унизив и растоптав все мои чувства. И пусть веская причина тому поступку в итоге нашлась, но... Так ведь нельзя с людьми! Пусть я хоть трижды была виновата. Но не было моей вины, а он так жёстко потоптался на моих чувствах. Да, были виноваты оба, я, в том, что подпустила Александра к себе, хотя с самого начала обозначила рамки нашего общения, сохраняя деловой тон. Но как Леша мог с таким хладнокровием и цинизмом выставить меня вон и обозвать потекшей сучкой? Неужели он не чувствовал ни тогда, ни сейчас, как я его люблю? Мне эта любовь лишь боль в сердце приносила последние недели, и на стенку лезть от тоски хотелось. Но сейчас все иначе. Сейчас во мне билось маленькое сердце, и я не могла никому позволить нас обидеть и растоптать.

Мы ехали молча, Алекс включил негромкую музыку и лишь изредка посматривал на меня. Благо, как и обещал, вёз меня ко мне домой и не пытался заговорить. Да, это молчание давило на сердце, но ещё больнее было сейчас о чем-то говорить. Я отвернулась к окну и смотрела на разноцветный и празднично напряжённый город, чувствуя внутри грусть и тоску.

Машина подъехала к дому и остановилась. Мужчина помог мне выйти, придерживая дверь, достал сумку и какой-то пакет, который я раньше не видела среди своих вещей.

— Это все необходимые витамины и лекарства. Я помогу тебе подняться наверх?

— Нет, дальше я сама, спасибо, — посмотрела в его глаза, и мне показалось, увидела в них такую же сильную грусть и отчаяние, какие и моё сердце держали в своём плену.

— Я позвоню тебе вечером, можно? Просто звонок… — с надеждой в голосе попросил он.

— Нет.

— Катя… — он поджал губы и снова сморщил лоб, замер.

Он обычно всегда так вытягивался, как натянутая тетива и кривил лицо, когда у него голова болела, словно из реальности выпадал на какое-то время. Но вспышка боли быстро прошла и он, взяв себя в руки, продолжил:

— Я люблю тебя… — он смотрел на меня слегка затуманенным взглядом. — Понимаю, что несколько опоздал с этими словами и очень перед тобой виноват. Но позволь мне иногда тебя видеть и принимать участие в вашей жизни. Я имею полное право дать вам с ребенком все самое лучшее… Я не прошу тебя впустить меня обратно в свою жизнь, но хотя бы просто дать мне шанс о вас заботиться...

Потрясенная всеми его словами, я смотрела в его бледное лицо, почувствовав, как к горлу ком подступил, и дышать стало в разы тяжелее. И вроде ничего плохого сейчас он не делал и не говорил, а мне больно стало. Даже еще сильнее, чем когда из квартиры своей выгонял. Обреченность эта в голосе и во взгляде меня ошеломили и я… просто взяла сумку и пакет, развернулась и медленно пошла прочь, думая про себя, что, если окликнет или пойдёт за мной, то точно не сдержусь и...

Ускорив шаг, я подошла к двери, достала ключ и на мгновение обернулась, всего лишь на секунду, хотела убедиться, что он стоял и смотрел мне вслед. А увидела, как мужчина хватался руками за машину и обессилено опускался на снег.

У меня все внутри сжалось от страха и я, побросав все пакеты и сумки прямо у двери, побежала к Лёше, который уже лежал на мокром асфальте с закрытыми глазами. Мне так страшно никогда ещё не было, даже в тот момент, когда увидела выделения и кровь на нижнем белье и услышала страшные прогнозы и предположения врачей, что беременность под угрозой.

Как так? Ты ведь обещал, что волнений больше не будет! Я склонилась над мужчиной, проверяя, билось ли его сердце. Дрожащими пальцами трогала его лицо, чувствуя, как подступает паника. Я сразу же позвонила Тимуру, его водителю, затем в скорую, а после попросила прохожих помочь мне поднять мужчину и уложить на разложенное сидение в машину. На его бледном лице подрагивали длинные черные ресницы, а я судорожно смотрела на часы на приборной панели и понимала, что мы напрасно теряем время.

— Тимур! — я снова набрала мужчину. — В какой клинике он наблюдается? — я вспомнила, как Лёша говорил мне, что периодически обследовался в клинике. Нет смысла ждать и везти его куда-то ещё, когда в той клинике или больнице наверняка была вся история его болезни.

— Скинь мне адрес в сообщении! Я сейчас очень взволнована, чтобы усвоить какую-то информацию на слух. Я сама его отвезу в клинику. И сам подъезжай туда.

Да, я сто лет не водила машину. Но на кону стояла, возможно, жизнь мужчины, жизнь отца моего ребёнка. Жизнь человека, которого я безумно любила, несмотря ни на что. Я в самолет пилотом сяду, если потребуется спасти его жизнь. Благо дорогие машины, в основном, были на автоматической коробке передач, которой я ещё не разучилась управлять. Пристегнув Лёшу ремнем безопасности, я покидала свои вещи обратно на заднее сидение и села на водительское кресло. Кое-как развернулась, не обращая внимания на предупреждающие сигналы парктроника, и помчалась в клинику. Она находилась в двадцати минутах езды от моего дома. Двадцати ужасных минут. Что с ним могло случиться? Неужели это отголоски травмы или пережитые волнения? Ведь он тоже переживал — вон как осунулся и похудел, черные круги под глазами и белый как мел.

Я словно находилась в состоянии аффекта, вела машину, не чувствуя страха столкнуться с другой машиной или снова попасть в аварию, потому что совсем другими мыслями была занята моя голова. Подъезжая к клинике, мне позвонил Тимур и сообщил, что уже на месте и ждёт нас.

Я мельком поглядывала на Лёшу и не могла поверить, что он такой беспринципный и влиятельный, порою жёсткий и непрошибаемый, сейчас был так уязвим и слаб. Мое сердце щемило от всех этих чувств. И я, как и прежде, хотела вобрать в себя хотя бы часть его боли, несмотря на то что он сам немало мне ее причинил. Он, может быть, поэтому был так напряжён и собран всю дорогу, молчалив, что терпел боль? А что, если бы он потерял сознание за рулём? Ведь я бы даже не узнала об аварии, потому что... Потому что дура! Потому что такие чувства и такая всепоглощающая любовь случалась раз на миллион. И какой теперь смысл искать правого и виноватого?

Я передала Лёшу врачам и Тимуру, а сама села в коридоре на диване, сжимая свои кулаки до побеления костяшек, и ожидала теперь уже другого врача. Два вердикта за день... Не хотелось бы мне возвращаться в стены больницы. Но я была полна решимости и сил выносить этого ребёнка, а любые мысли материальны. И я верила в их чудесную силу. И с моим ребёнком, и с Лёшей — с ними все будет хорошо!

— Катя, давайте, я вас отвезу домой? Если что-то станет известно, вам позвонят. Я оставил ваш контактный телефон, — Тимур показался в коридоре.

— Тимур, — я подняла свое лицо к его уставшим глазам. — Скажи, с ним такое уже бывало?

Мне очень хотелось остаться, но я чувствовала, что мне нужен самой отдых и передышка, иначе мне выделят соседнюю палату. А если это будет так, то тогда, кто за кем будет ухаживать?

— Да, разве он не рассказывал? Идемте, — он кивнул в сторону выхода. — Это Игошин. Он… — у меня ноги подкосились, и я схватилась за рукав Тимура, боясь потерять равновесие и упасть.

— Что? — просипела я, смотря на него изумленными глазами.

— Так, присядьте. В вашем положении волноваться противопоказано, — Тимур усадил меня обратно на кожаный диван и с беспокойством заглянул в глаза. — Алексей Сергеевич, когда придет в себя, он же с меня три шкуры спустит, если узнает, что с вами что-то случилось, пока я был рядом. Я позову врача, вы белая, как мел.

— Нет, постой! — я схватила Тимура за руку. — Все в порядке. Я просто… это все неожиданно. Со мной все в порядке… — повторила я, смотря перед собой невидящим взглядом, пытаясь уложить эту информацию в сознании.

На ватных ногах я покинула стены клиники, чувствуя себя выпотрошенной куклой. Но перед тем как уйти я настояла на разговоре с врачом Алекса. Я хотела услышать прогнозы и его предположения. И пока по мне было не заметно, что я в положении, то вполне могла рассчитывать на честные ответы, чтобы правду не преуменьшали, а говорили все как есть.

48 глава. Катя

Лёша не приходил в себя уже несколько дней, и волнение внутри меня нарастало все больше и больше. Врачи ничего не обещали и лишь разводили руками, мол, спит, когда проснётся, неизвестно. Да, виной тому та самая детская травма головы. А я приходила к нему каждый день и молила о чуде. Ведь под Новый Год случаются чудеса?

Пару раз его навещал Игошин. Но мы с ним не пересекались. Оно и к лучшему. Я пока с трудом усваивала всю эту информацию и не хотела никаких новых встреч, разговоров и волнений. И чем больше обо всем размышляла, вспоминала все наши разговоры с Лешей, тем отчетливее понимала, что давно уже простила его. Лишь бы он пришёл в себя, и с ним все было в порядке. И жаль, не в моей власти было что-то изменить или исправить в нашем прошлом, но я за эти дни поняла одну очень важную вещь, что каждый получил за свои ошибки сполна, и нам всем троим стоило с учетом этих переоценок начать все с чистого листа. И раз между мужчинами больше не осталось недоговоренностей, и они наконец-то обрели друг друга, моё дело маленькое: простить и дать нам с Лешей ещё один шанс. Ради своих сильных и трепетных чувств к мужчине, ради нашего ребёнка. Он совершил тот поступок, потому что знал, по каким бить местам, на что нажимать и как меня уколоть, чтобы я ощутила сильную боль. Я и сама принесла ему ее немало. И лишь бы он выкарабкался и жил. Станислав Борисович, главный врач клиники, связался с одной из германских клиник, где как раз специализировались на таких вот травмах головы, но после консилиума врачей было решено не рисковать и оставить Лёшу в России, потому как его состояние могло ухудшиться, а сам он впасть в кому.

Со всеми этими событиями и страхами за Лешину жизнь все мои мысли о выкидыше и неприятные ощущения первого триместра беременности отошли на второй, а то и на третий план. Я постоянно думала о Лёше и о том, что он вот-вот откроет глаза. Ведь, если во что-то очень-очень сильно поверить, то это обязательно сбудется? Я приходила к нему каждый день и разговаривала с ним, рассказывала какую-нибудь чепуху и ждала, что он откроет глаза. Гладила его руки и запрещала себе даже думать, что он не выкарабкается. Выкарабкается. Он очень сильный. Он увидит нашего ребёнка. Он только-только нашёл брата, которого искал чуть ли не всю жизнь. Мы создадим свою большую семью, где каждый обретёт свое счастье и покой.

Я стояла в его палате и смотрела в окно. На город опустились сумерки, снег кружил в воздухе, а завтра уже тридцать первое декабря и преддверие Нового Года... Нет, я не торопила события. Всему свое время. И он обязательно вернётся. Потому что не мог он уйти, когда я приняла решение остаться. Несправедливо это было.

— Катя... — окликнул меня хриплый голос, а я вздрогнула и схватилась за подоконник.

Медленно повернула голову и несколько слезинок скатились по моим щекам.

— Лёша! — я приблизилась к мужчине, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на него с объятиями.

Но на самом деле сейчас я даже боялась к нему прикасаться. Боялась, что он снова закроет глаза... Боялась ему как-то навредить. Я просто не переживу всего этого снова. Та картинка постоянно всплывала перед глазами, как он обессилено падал на снег возле своей машины. Я постоянно себя винила, что если бы не ушла, а осталась, то ничего этого не было.

— Я сейчас, нужно позвать врача, — он попытался приподняться и сорвать с себя капельницу. — Не двигайся! — чуть ли не вскрикнула я, испуганно уставившись на него.

Он поморщился и откинулся обратно на подушку, закрывая глаза. Я нажала на кнопку вызова медсестры. А сама прикоснулась к нему и сжала его руку.

— Пожалуйста, не двигайся! Ты почти неделю не приходил в себя, — взмолилась я. На что он снова поморщился. — Давай дождёмся врача?

Он перехватил мою ладонь и прижал ее к своим губам.

— Мне казалось, я спал. И мне снилось, что ты всегда была рядом, — хрипло проговорил он.

— Я была рядом. Все это время я была рядом и очень за тебя переживала, хотя ты обещал, что меня ждут только приятные волнения.

— Прости меня... За все прости. Я очень виноват перед тобой. Пожалуйста, не уходи! Катя...

Я склонилась над мужчиной и в ответ просто прижалась губами к его сухим губам. В это мгновение в палату влетала медсестра с врачом Алекса, и я отпрянула от мужчины.

— Не успел прийти в себя, а уже на подвиги потянуло, да, Алексей? — строго проговорил доктор.

Я отошла в сторону и позволила врачу его осмотреть.

— Катя, выйдите пока, я позже вас позову.

— Хорошо, — я не стала мешать, как бы ни мечтала остаться рядом.

Но главное, что Лёша пришёл в себя, и те ужасные дни неопределённости позади. Я прикоснулась ладонью к животу, ощущая трепет и тепло в каждой клетке от осознания, что теперь у нас все будет хорошо. Я не оставлю своих мальчиков, я была уверена, что там внутри жил красивый и здоровый мальчик. И я даже знала, как мы его назовём. Я с самого детства мечтала назвать так сына. И Алексей ничего не будет иметь против. Думаю, вполне умеренная плата за все переживания и причинённые волнения.

Доктор вышел спустя двадцать минут, что он делал там так долго — оставалось догадываться. Но время для меня тянулось ужасно медленно.

— Станислав Борисович, как он? — мужчина остановился в аккурат рядом со мной и присел на диван.

За эти дни он уже привык ко мне и разрешал посещение в удобные для меня часы. Меня по-прежнему постоянно клонило в сон, и я все то время, когда находилась не в клинике, спала дома.

— Завтра повторим все обследования, и тогда будут более детальные прогнозы. А пока... общие показатели в норме, будто он спал. Подождём завтрашнего утра. Хорошо?

— А где гарантии, что этого не повторится снова?

— Нет, таких гарантий у меня нет. Человеческий мозг — это загадка даже для науки. Я предполагаю, что с его травмой нельзя исключать ничего, но если он будет следить за своим ритмом жизни, то все будет в порядке. Естественно о выписке пока никакой речи нет, он побудет некоторое время под нашим наблюдением и завершит ряд обследований. Возможно, поездка в Германию в ту клинику имеет смысл. Я созвонюсь после праздников с врачами.

— Спасибо...

— Страшное позади, Катя. Он пришёл в себя.

— Спасибо, — поблагодарила я ещё раз и грустно улыбнулась. — Да, главное что он пришёл в себя.

Станислав Борисович ушёл, а я направилась в палату. Тихо вошла внутрь и подошла к Леше. Он смотрел на меня уставшим взглядом.

— Наверно, я выспался на целый год вперёд...

— Неудачная шутка, — да, я грустила, потому что все эти переживания и потрясения накладывали свой отпечаток. — Я знаю про Игошина...

— Он приходил? — удивлённо отозвался Алекс.

— Приходил, но с ним мы пока ещё не пересекались. Я не знаю, что сказать, я потрясена и... одновременно рада, что ты нашёл брата.

— Это долгая история, но мы обо всем поговорили, все выяснили. Он не искал меня, потому что считал, что я погиб.

— Он рассказывал об этом вскользь. Но я бы в жизни не связала все эти рассказы и...

— Катя ... — он закатил глаза, а я испугалась, что ему снова нехорошо и схватила его за руку. — Я никогда ещё и ни к кому не испытывал таких сильных чувств, я так тебя люблю, что мне и хорошо, и плохо от этого чувства... Я когда увидел тебя на его руках и поцелуй тот... Меня словно с небес на землю спустили. В меня бес вселился, я...

— Тсс... — я приложила палец к его губам. — На нас двоих слишком много волнений, не находишь? Давай оставим это недоразумение в прошлом. У нас есть куда важнее события...

Он протянул руку, коснулся моего живота и нежно погладил его, а я вздрогнула от этих прикосновений, и на глаза навернулись слезы. Его большая и тёплая ладонь пропускала электрические импульсы сквозь меня. Он нежно гладил мой живот, а мое сердце в груди билось, как сумасшедшее.

— Ты и этот ребёнок – самое главное и важное, что есть в моей жизни. Не плачь, я, как вижу твои слезы, сразу вспоминаю тот день, когда выгнал тебя. Ты же не хочешь, чтобы я снова заснул на неопределённый промежуток времени?

— Это шантаж? — я слабо улыбнулась, смахивая слезу, чувствуя, что мне нужно сесть, не то от слабости и всех этих сильных эмоций тоже приму горизонтальное положение. Но только в соседней палате.

— Я не уверен, что смогу долго на нем выезжать. Но если больше ничего не будет помогать... то придется. Нет худа без добра.

— Подвинься, — я кивнула на небольшой кусочек свободного пространства на кровати.

Медсестра отключила от него капельницы и провода, оставив лишь подключенным монитор сердечного ритма.

Лёша подвинулся и освободил немного места, я забралась к нему и легла рядом, примостившись на самом краю. Как и всегда, почувствовала себя маленькой девочкой в его объятиях. Только ему было подвластно причинить мне сильную боль и в то же время, сильную радость. Ему и никому больше.

— Я никуда не уйду. Моему ребёнку нужен отец, и я уверена, что ты будешь хорошим папой.

— И мужем.

Я промолчала, но улыбнулась, только Лёша не мог видеть этой улыбки, потому что я лежала к нему спиной.

— Напрасно смеешься. Я на полном серьёзе. Вдруг ты потом передумаешь? А так штамп в паспорте... общая фамилия, и все дела...

— Ты час назад в себя пришел, а на какие подвиги потянуло.

— Говорю же, на год вперед належался, — прошептал он мне в затылок, вызывая мурашки на коже.

Провел руками по бедрам, что даже через плотную джинсовую ткань я почувствовала жар от его ладоней и, забравшись под мою кофту, неуверенно коснулся живота и остановил движение. Тело забило в мелкой судороге.

— Катя… — шептал он и нежно касался губами шеи, нежно поглаживая мой живот. — Я тебя так люблю. Тебя и этого ребенка. Ты просто не можешь себе представить…

Отчего же не могу… Он обжигал мою кожу своим горячим дыханием, говоря эти слова, а в груди все так же больно и сладко от всего калейдоскопа ощущений. Меня засасывало в омут, вязкая трясина поглощала меня с головой, медленно окутывая каждый участок тела, забирая меня у себя всю целиком. Я давно растворилась в чувствах к этому мужчине, и у меня с самого начала не было ни малейшего шанса, чтобы выбраться на поверхность. Я тонула и захлебывалась этими чувствами, нежность и любовь к нему проявлялась в каждом взгляде и прикосновении. Наверное, только сейчас я окончательно поняла, что эта сладкая боль в сердце и была той самой связующей ниточкой между нами, которую мне неподвластно оборвать. И никому не подвластно. Каждое его прикосновение заставляло мое сердце трепетать и чувствовать себя живой, целостной и необходимой..

Эпилог

Спустя год. 31 декабря

— Лёша, верни мне маленького Мишу, мне нужно его покормить, и спускайся к гостям, — если и со второго захода у меня не получится вызволить маленького топотыжку из лап папы, то, скорее всего, он начнет громко возмущаться и требовать маму. — Я, как уложу его, присоединюсь к вам, — смотрела в спину мужа, ожидая хоть какого-то отклика.

Лёша поднял счастливое лицо от нашего сына и встал с широкой кровати. Протянул мне Мишу и коснулся губами моего рта. А мои налитые груди, переполненные молоком, тут же отозвались на такую простую ласку, и я почувствовала, как из них потекло молоко. Да, пришло время кормить Мишу, а тут ещё Лёша с поцелуями и заигрываниями... Зашипев от этих приятных и в то же время мокрых ощущений, я отвернулась от мужа и легла с ребёнком на постель, открыла потайной замок, что находился в бюсте платья и спустила чашку бюстгальтера. Наш маленький сын тут же нашёл грудь и жадно присосался. Почти пять месяцев прошло с момента рождения этого карапуза, а чувство такое, что он был рядом с нами всегда. Я смотрела в его маленькое и чистенькое личико, отмечая, как он был похож на своего отца. Трогала маленькие пальчики, вдыхала аромат его макушки, гладила по темным волосикам, и сердце замирало от нежности. Оно замерло ещё в момент его рождения и по-прежнему не собиралось отмирать.

— Ты меня смущаешь... — заметила, что Леша так и не сдвинулся с места и смотрел на нас с Мишей и на наш процесс кормления.

Малыш смешно почмокивал и кряхтел, я погладила его по влажной головке, он всегда усердно трудился и слегка потел, когда сосал грудь, и снова взглянула на неподвижного Алекса.

— Я не хочу никуда идти. Хочу смотреть на вас. Он так быстро меняется, — произнёс он с какой-то светлой грустью, окутывая нас с Мишей нежным взглядом.

Наша семейная жизнь почти всегда была размеренной и гладкой и, тем не менее, захватывающей и очень страстной. Времена затишья сменялись бурными выяснениями отношений. Причины порой находились внезапно, но тем горячее было примирение. Прошлый год закончился моим скорым и внезапным замужеством, и с того дня я решила, что чудеса случаются. В них только нужно верить. Я ведь верила, что Лёша меня не оставит. И верила, что выношу и рожу Мишу.

Я уехала от Лёши домой тридцатого числа поздним вечером и вернулась в клинику тридцать первого с салатами и разными вкусностями, новогодним кульком конфет. Лёша ведь очень любил конфеты. Вошла в палату и обмерла. Опустила сумки с контейнерами, в которые разложила приготовленную еду на пол и схватилась руками за стену, чувствуя, как зашумело в голове, а сердце забилось где-то в районе горла.

— Вижу, готовилась... — протянул довольно Алекс, осматривая меня с ног до головы, задерживая взгляд на лице.

Мужчина стоял у окна, украшенного разноцветными гирляндами, весь при параде в шикарном вечернем костюме.

— Но напрасно. У меня для тебя особый наряд, — подошёл ко мне, будто не замечая моейрастерянности, подобрал сумки и взял меня за руку, подвел к кровати. И когда я увидела белое подвенечное платье, то едва не лишились чувств по-настоящему. Ноги подкосились, но Лешины руки быстро оказались на моей талии. Он прижал меня к себе и зарылся носом в мои волосы, которые я слегка завила и уложила в красивые локоны.

— Я понимаю, что так нельзя, и возможно, тороплю тебя. Но буду самым счастливым человеком, если ты согласишься стать моей женой. Несмотря на все недоразумения, несмотря на все, через что нам пришлось пройти...

— Женой? — пискнула я.

— Женой. Катей Зверевой. Хочу, чтобы ты была полностью моя. Только моя, и ничья больше. Я на руках тебя буду носить, а после как они отнимутся — в зубах, а если и зубы подведут... Я обязательно придумаю какой-нибудь другой способ.

На шутку все это мало походило, и я совсем не ожидала такого вот поворота... Сердце лихорадочно билось в груди. Я смотрела в его бледное лицо и чувствовала крепкие объятия на своей талии.

— Ты согласна? — спросил он.

— Я ... Это неожиданно, — к горлу подступил ком, а я судорожно искала хоть какие-то слова, была настолько поражена этим предложением, что и не знала, что ответить. — Мы совсем не так давно вместе и... — я подбирала слова, перебирая весомые аргументы, почему это предложение казалось мне несколько ... внезапным? — Мы не торопимся?..

— Да или нет? — мягко спросил мужчина, смотря мне в лицо. — Он ждать не будет, он уже с нами, и я никогда от вас не откажусь, — отпустил меня и коснулся руками моего живота, а меня в жар бросило, и я задрожала.

— Да... Нет... Так нечестно! Ты...

— Зверь. Прирученное тобой животное, которое, как преданный пёс будет следовать за тобой по пятам.

— Прирученное, говоришь? — ухмыльнулась я.

С наступлением беременности я и правда стала несколько сентиментальнее. А ещё мне все время хотелось спать, и часто накатывала слабость и апатия. И сейчас мой всплеск гормонов, который я с трудом контролировала, реагировал быстрее, нежели разум и чувства.

— Да, я согласна, — ответила я, не чувствуя ни грамма сомнения.

Я и по сей день его не чувствовала. Спустя уже, считай, целый год своего замужества. Да, когда-то Алекс сильно меня обидел, но я простила его, потому что иначе бы так и прожила всю жизнь с мыслью, что упустила что-то весьма ценное и важное в своей жизни, и это обретенное счастье точно стоило раздавленной гордости и задетых чувств. Мое сердце, подобно птице феникс, возродилась из нового и яркого пламени чувств мужчины, и я обрела веру в себя, в него и в наше будущее.

Нас расписали тем же вечером. Не знаю, как ему удалось все так быстро организовать, но, видимо, цена вопроса измерялась в денежном эквиваленте. Леша сам надел на меня красивое платье, помог со шнуровкой и после того, как все было готово, позвал в палату разнаряженную женщину с красной папкой. Она сказала торжественную и длинную речь, подала нам кольца, объявила мужем и женой и попросила расписаться в документах. Выдала нам свидетельство о браке, поздравила с этим знаменательным событием и оставила одних.

— Раз шампанского никому нельзя, будем отмечать наше вступление в брак клубничный соком, — Лёша разлил по красивым фужерам сок. — Но у меня есть предложение... — посмотрел на меня взглядом, в котором плясали чертята. Я уже сразу поняла, что замыслил что-то.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

— Как? — подыграла ему. — Еще одно предложение? — искренне изумилась я.

— Предлагаю сбрызнуть свидетельство о браке вином. Так сказать, на удачу... Кто-то покупки обмывает, а мы выделимся из общей серой массы и...

Я рассмеялась, видя, как Леша, говоря эти слова, пытался сохранить серьезное выражение лица.

— Знал, что ты оценишь эту шутку... — смотрел на меня влюбленным взглядом и смеялся вместе со мной.

За несколько часов до Нового Года я успела выйти замуж и сменить фамилию, хотя еще вчера о подобном даже и не думала. Дрожала от волнения, нет, не из-за скоропалительных решений относительно этого события, я была абсолютно уверена в том, что я делала. Меня бросало в жар и холод от осознания, что я и Лёша... что теперь мы с ним одно целое, что он будет рядом, несмотря ни на что. Я видела его любящий взгляд, и мне казалось, что попала в сказку, а сама я прекрасная принцесса, и это платье – лишнее тому подтверждение. За эти дни, когда он лежал, обмотанный многочисленными проводами и не подавал признаков жизни, не откликался на мой голос и прикосновения, мне так страшно сделалось, что я больше никогда не увижу блеск в его глазах, что его никогда не будет рядом... Господи, какие обиды, какие недопонимания! Лишь бы он был жив и рядом со мной. Этот ребёнок и мужчина были самым важным в моей жизни, и я не хотела и не собиралась терять ни одного из них.

Прошёл год, а его слова о том, что я на всю жизнь запомню эту свадьбу и вечер, оказались пророческими. Я и правда с особым теплом вспоминала тот день. Мне не нужны были пышные торжества, я хотела нашего тихого и уютного счастья, взаимопонимания и искренней любви. А я очень любила и теперь могла с уверенностью сказать, что и меня любили в ответ. Да, всепоглощающей, страстной любовью, которая была иногда яростной, ревностной и причинила мне поначалу немало боли, но это все в итоге того стоило, чтобы осознать, что мое сердце и вся моя жизнь заключались в этом человеке.

Я не представляла без него свою жизнь. Я сгорела бы в нескончаемых муках, если бы отвергла его чувства и продолжила свою скучную жизнь домашнего растения. А сейчас ... знала, что носила под сердцем ещё одного ребёнка... Я растворялась от счастья и нежности к человеку, который мне все это подарил. Нашего маленького сына, наш дом, свою любовь и ещё одно маленькое сердечко внутри меня, о котором пока никто, кроме меня, не знал.

Лёша спустился вниз, а я переложила заснувшего Мишу в кроватку. Смотрела на него, и сердце замирало от нежности и любви. И время хотелось остановить, и наслаждаться этими минутами, всматриваясь в черты крохотного личика, перебирая маленькие пальчики и глядя на пухленькие губки, на то, как размеренно он дышит...

Включив видеоняню, я поправила платье и тоже спустилась вниз. Рано утром прилетел Ксандер с сыном, и вот мы собрались небольшой компанией встретить Новый Год. После рождения Миши мы переехали в Сосновку. Нам обоим нравился этот дом, но сложность заключалась в том, что Леше приходилось почти два часа каждый день проводить в дороге, а Тимуру и того больше, потому что он ехал за Лешей из Москвы и возвращался потом обратно. Мы уже присмотрели вариант небольшого, но уютного дома поближе к Москве, и там полным ходом шел ремонт. Ближе к лету нас ждал новый переезд, а в его конце ещё один подарок и маленький комочек счастья. Я очень надеялась, что это будет девочка. Или мальчик. Не имеет значения, какого он будет пола. Я буду одинаково сильно любить всех наших детей.

— Кэт, я, конечно, не твой настоящий племянник, но иной раз мне кажется, что ты любишь меня больше, чем родной дядя Алекс, — Алекс приехал не один, а в обществе подруги. Впрочем, как и старший член семейства. Все недоразумения остались в прошлом, и больше ничто не омрачало нашего общения.

В словах парнишки был определённый смысл. Он мне очень напоминал Лёшу, я смотрела на мальчика, а видела своего Лёшу и представляла, как он был вот таким же подростком со своими проблемами — одинокий мальчик и совсем никому не нужный. Маленький Звереныш... Хотелось, чтобы у Алекса и нашего Миши была полноценная и любящая семья. Чтобы мальчики чувствовали, что их любят.

Парнишка достал из-под пушистой, живой и красиво украшенной елки, которую мы накануне наряжали вместе с Лешей, яркую и небольшую коробку.

— Новые часы? — перевёл глаза на отца, а потом на Алекса, и потом на меня.

— Эксклюзив! — рассмеялась я. — Он, — ткнула локтем в рядом стоявшего мужа, — неделю их на коленке собирал.

— Да ладно?

— Ну, было дело по молодости, увлекался техникой. Катя правду говорит. Таких больше ни у кого нет. Взгляни, открой. Тебе понравится, — довольно ухмыльнулся Лёша.

Я смотрела в его счастливое лицо и мельком взглянула в сторону Александра. Одно лицо. И как я раньше не замечала этого сильного сходства между мужчинами. Просто невероятно... С появлением брата Лёша как будто стал целостным. Их общение стало очень тесным, и Игошин собирался переехать в Россию. Наташа, его невеста, медсестра из той самой клиники, в которой год назад лежал Лёша, стала той единственной, избранницей Александра. И я была счастлива за них. Лёша и Александр заслуживали счастья. Они прошли через столько испытаний, чтобы в итоге обрести друг друга, воссоединится и стать не просто друзьями, а семьёй...

Когда с распаковкой подарков было покончено, молодёжь оделась и вышла на улицу. А на их смену пришла другая дружная пара, наши соседи, Потап со своей женой. Мы вшестером сели за накрытый угощениями стол. А я, честно сказать, сидела весь вечер, как на иголках и мечтала уже о том, чтобы остаться с Лешей наедине, чтобы поделиться с ним радостной новостью. Нет, я совсем не готовилась заранее к данному сюрпризу, потому как сама узнала о том совсем недавно. Буквально на днях, когда ездила с Мишей на осмотр к врачам, зашла к гинекологу на плановый осмотр после родов, а она меня и огорошила новостью, что я снова в положении. Я едва до праздников дотерпела, чтобы сделать Леше настоящий новогодний сюрприз и заодно подарок на первую годовщину свадьбы. Хотя, если такие подарки устраивать к каждой годовщине, то после десяти лет брака меня можно будет списать в утиль.

— Ты вроде не пьёшь, а щеки красные как у матрешки, — заметил Лёша мое волнение, коснулся лица и провел пальцами по скулам.

Смотрел на меня все тем же влюбленным и хищным взглядом, от которого меня в жар бросало, и сердце замирало.

Видеоняня подала звук и включилась картинка, я перевела на экран взгляд.

— Пойду, гляну как Миша, — изображение показывало, как он ворочался в кроватке и тер ручками лицо.

Лёша проводил меня долгим взглядом, я буквально ощущала его на своих лопатках. Даже оглянулась, чтобы в том удостовериться. Поднялась наверх и заглянула в комнату сына. Но тот, перевернувшись на бочок, уже снова заснул. Накрыла его одеяльцем и повернулась, чтобы вернуться к гостям. Но не успела сделать и пары шагов, как дверь тихо приоткрылась, и на пороге появился Алекс.

— Он спит, — улыбнулась, оглядываясь в сторону кроватки.

— Я знаю, наблюдал за вами через видеоняню, — приблизился ко мне и взял моё лицо в свои горячие ладони.

Последние дни мы мало виделись. Он часто пропадал на работе, я занималась ребёнком, полноценно проводить время друг с другом получалось лишь несколько дней в неделю, чаще это бывали выходные.

— Я так соскучился... — он коснулся губами моего рта, а сердце учащено забилось, и груди эти, будь они неладны, реагировали и выдавали меня своими подтеками.

Пришлось Леше недавно ограничить эту область для ласк, а грудь скрывать под бюстгальтером со специальными непромокаемыми вкладышами, потому что заниматься любовью в молочных реках так себе перспектива.

Он опустил руки мне на талию и легонько прижал к себе, вдавливая в свою эрекцию. И я подалась ему навстречу, обвивая руками за шею и углубляя поцелуй. Боже... Мне казалось, что с рождением ребёнка моя страсть немного померкнет, а на деле ничего не изменилось. Меня все так же к нему влекло. Я с ума сходила от его проникновенного взглядом и всей его силы.

— Я уже жалею, что мы решили собрать всех гостей у нас в доме... — прошептал он мне в рот, прерывая поцелуй. — Давай скажем им, что не высыпаемся, маленький ребенок, куча работы и... притворимся, будто ушли спать...

— Они всего лишь на несколько часов, а Миша ещё поспит какое-то время...

Лёша рывком вжал меня в себя, и я застонала, почувствовав, как он желал остаться со мной наедине. Его эрекция вжималась мне в бедро, мышцы внизу живота стянуло в тугой узел, груди текли молоком от возбуждения, а сама я из последних сил сдерживалась, чтобы не потерять эту связующую нить с действительностью и не заняться спонтанным сексом, пока гости ждали нас внизу. В такие пиковые моменты мне казалось, если я не почувствую его внутри, то растаю как восковая свеча, а потом застыну бесформенной массой, не получив желаемого.

— Скажи мне… — тихо прошептал он мне в ухо и провел языком влажную дорожку вниз, сжал руками мою грудь, а я закусила губу, чтобы не застонать в голос.

— Алешенька… — широко распахнула глаза, смотря в его лицо, встречаясь с темным взглядом, от которого кружилась голова. — Я тебя люблю... — и прижалась к его мягким и пухлым губам.

— Не так… — он расстроенно выдохнул мне в рот. — Или почти так… Но не то…

Он был крайне напряжен, держал меня в своих сильных руках так сильно, что я не в состоянии была пошевелиться.

— Во время оргазма эти слова у тебя получается произносить особенно чувственно… — и снова накрыл губами мой рот. — Будем считать это небольшой репетицией.

— Я беременна, — он замер, и наступила полная тишина.

Мне показалось, что я даже услышала биение его сердца, или так шумно билось мое? Не знаю, почему эти слова вырвались именно сейчас, ведь я хотела сказать их несколько позже, когда все разойдутся, а мы останемся одни и…

— Ты шутишь? — он шумно сглотнул, и я ощутила его руки на своем животе. Как и тогда, год назад. Казалось, что через меня проходил ток. И взгляд этот любящий, аж в сердце щемило от него. — Катя… Ты уверена?

— Была у врача недавно.

— Ты ведь только недавно Мишу родила... Так, погоди... У него появится брат?

— Или сестра...

— Катя... — он сжал меня в своих объятиях, крепко обнял, и мы так стояли какое-то время. — Твой подарок точно переплюнул по значимости мой.

— Ты, Миша и этот малыш внутри меня – мои самые главные и важные подарки. На всю жизнь. А все остальное второстепенно и совсем не так важно.

Я смотрела в любимое лицо, видела, как сверкают его тёмные глаза, и не верила своему счастью. Разве возможно любить так сильно, глубоко и, кажется, что у этого чувства нет ни конца ни края? Маленький мальчик, оставшийся много лет назад один на один со своей болью и переживаниями, значил для меня так много, что... это все невозможно было выразить никакими словами. И в тот день, в ресторане, встретив его впервые, такого холодного, циничного и неприступного, я ведь поверила ему, что за этим всем, за маской самодостаточного наглеца не скрывалось ровным счётом ничего, лишь безграничная пустота и пресыщение роскошной жизнью.

Весь наш тернистый и долгий путь к счастью и взаимопониманию стоил каждой минуты боли, тревоги и тоски. Теперь это все в совокупности казалось чем-то магическим, тем, что сплотило нас и связало крепкими канатами. И я бы, не задумываясь ни секунды, прошла этот путь ещё раз, с благоговейным трепетом пережила каждое из чувств, что вызывал этот мужчина.

Потому что я больше не представляла себя без этих самых чувств, что испытывала к человеку напротив, мужчине, который стал не просто смыслом жизни, а самой жизнью. Он подарил мне самую важную ценность — нашу семью, маленьких детей — наше общее продолжение и... свое сердце.

Конец

Оглавление

Пролог