Перерождение. Часть 2 [Олника] (fb2) читать онлайн

Перерождение. Часть 2 Олника

Глава 1. ч.1

Дома!

В этих четырех буквах заложено все. Надежды и отчаяния, ожидания и разочарования, радость встреч и нежданный покой… Кажется, нет такого чувства, что не включало бы в себя это слово.

Как часто, возвращаясь из самого увлекательного путешествия, лишь переступив порог своего дома, мы понимаем – все! И обретаем душевный покой, независимо, хорош ли наш дом с общепринятой точки зрения, или совсем никакой.

И вот теперь я дома. Волна ощущений накрыла с головой. И да, я плакала, и не стеснялась этого. Всполошившаяся Ольга пыталась утешить меня, но я лишь уворачивалась, улыбалась и смахивала непрошенные слезы, непроизвольно текущие из глаз. Надо же, как я расчувствовалась. А ведь считала себя такой выдержанной, прямо девочка-крутышка. А на деле – пожалуйста, небольшой перекос в планах – и сразу разнюнилась.

Хотя, за восемь месяцев после моего фантастического перерождения из доживающей свой век девяностодвухлетней старухи в тело новорожденной девочки произошло столько невероятных событий, что у кого хочешь, нервы сдадут. Я и сама с большим трудом верю в происходящее. Шутка ли, там, где тысячам малюток уготована судьба безродных детдомовцев, меня приняли в семью, теперь уже окончательно отобрав у дуры-мамаши. И семья мне досталась не какая-нибудь, а самая замечательная! Я обожаю их всех, а они души во мне не чают. И не за мои удивительные способности лечить, хотя и это и помогло нам быстрее найти взаимопонимание. Они приняли меня такой, какая я есть, со всеми моими особенностями, запросами и желаниями, не настаивая, чтобы я полностью открыла им свою душу и ревностно оберегая от любых посторонних вмешательств в мою тайну. И я плачу им тем же. Я люблю свою новую семью, забочусь о ней, присматриваю за здоровьем всех домочадцев и знаю, что буду оберегать их по мере моих сил.

* * *

Жизнь начала входить в свою колею. Домашние тоже облегченно выдохнули. Тем не менее, боялись даже на минутку выпустить меня из виду. Постоянный эскорт из домочадцев, сменяющих друг друга, неотступно следовал за мной всюду. О прежней свободе, когда на меня никто не обращал особенного внимания, я забыла. Как ни странно, теперь меня это не раздражало. Я научилась быть маленькой. Мне понравилось, когда меня берут на руки, обнимают, ласкают. В настоящий момент я на своей собственной шкурке прочувствовала, насколько сильно зависит каждый маленький человечек от окружающих его людей.

Ну что сказать. Нет слов. Я дома! Не думала, что так прикипела к этому месту. В моей жизни неоднократно случались перемены и переезды. Всегда легко расставалась и так же легко входила в новое пространство. А тут…

Несколько дней я ходила, ползала, лазила. Кажется, не осталось ни одного уголка, куда бы я не засунула свой любопытный носик, включая кабинет Алексея и родительскую спальню. Мне необходимо было все потрогать, погладить, приласкать каждую дощечку на паркете! Когда я изучила уже каждую щербинку на каждой ступеньке, пересчитала лбом все углы в доме и перецеловала пятой точкой все поверхности, куда можно плюхнуться этой самой точкой, я немного успокоилась.

В какой-то момент я поняла, что теперь я чувствую этот дом, ощущаю каждый его уголок и как вживую «вижу» его внутреннее пространство. Я понимаю, кто где находится, кто куда перемещается, я просто ЗНАЮ!

Это осознание отозвалось взрывом сверхновой в моей бедной голове. Моя нежная психика не выдержала нового испытания, и я упала без чувств.

* * *

Обмороки продолжались с завидной регулярностью. Иногда я просто застывала в прострации, не реагируя на окружение, но чаще падала без сознания. Новые ощущения, новые возможности, новые горизонты хлынули с такой силой, что я не могла справиться с потоком открывающейся информации. Десятки, сотни, тысячи фрагментов прожитых жизней и событий в мгновение ока проносились в моем сознании. Я не только не могла, но даже не делала попытки осмыслить эту лавину, как не понимала, имеют ли данные знания какое-либо отношение лично ко мне, или я случайно попала в водоворот общего информационного поля. К счастью, мой организм сам нашел способ борьбы с этой бедой    –    просто в какой-то момент выпадал из реальности с последующим глубоким продолжительным сном.

Во сне я то проваливалась в беспамятство без сновидений, то «бодрствовала», осознавая иную реальность, ощущая, как наяву, все происходящее, то умирала от кошмаров, не выпускающих меня из своих силков. Просыпаясь, я с большим трудом приходила в себя и воспринимала окружающее. Наверное, в этот период, как никогда более, я была близка к помешательству. Не могу сказать, как вынесли все мои родители, бабушка с дедушкой, да и остальные домочадцы. Конечно, я старалась не добавлять им переживаний, и не грузила своими ночными наваждениями и ужасами. Но и без того со мной теперь хватало забот.

Обморочные состояния, несмотря на все усилия родителей, становились все чаще. В доме установилась тяжелая, гнетущая обстановка. Обследования в лучших клиниках ничего не дали. Доктора, как водится, дружно разводили руками. Единодушие проявляли только в том, что состояние мое является следствием Натальиной выходки со снотворным. И в этом я с ними была согласна. Именно этот случай в одно мгновение снес защитную преграду и смыл все что было предохраняющего в моем сознании. Вот только результат этого фортеля я оцениваю иначе.

Я уверена, что ничего страшного с моими мозгами не случилось, и, конечно же, нет у меня никакой прогрессирующей болячки. К сожалению, правду о себе я рассказать не могла. Как представлю, что вместо маленькой девочки, они будут пытаться увидеть во мне старуху, так даже самой не по себе становится. И как тут иначе объяснить, что не болезнь это, а если и болезнь, то совсем не та, которую во мне пытаются определить. Сколько бы ни убеждала Ольгу, что нет решительно никакой пользы от беготни по врачам, она не останавливалась. Осунулась, похудела, на лице, казалось, остались одни глаза, виноватые и растерянные. Приближающиеся роды усугубляли ситуацию.

Я старалась вести себя как обычно. Бегала, гуляла, улыбалась всем, пыталась быть жизнерадостной и веселой. Однако, незримая тень моей «болезни» присутствовала во всем, начиная от постоянного присмотра и контроля и заканчивая обеспокоенно-сочувствующими взглядами, бросаемыми исподтишка домочадцами. Постепенно я стала уклоняться от общения, больше времени проводила у себя, где компанию мне иногда составляли бабушка с дедушкой.

На удивление, мои участившиеся бессознательные трансы принесли не только беспокойство, но и некоторую пользу. Я понемногу начала не просто угадывать, но и регулировать приближающиеся обмороки. Как человек, в прошлом склонный к исследованиям, я стала внимательнее анализировать свое состояние «в преддверии» и «после». И очень скоро с точностью до минуты могла определить время, когда вновь «уплыву».

Теперь я стала понемногу хитрить   –    заявляя, что хочу спать, укладывалась и вскоре «засыпала». Мои неожиданные сонные пристрастия не вызвали большого удивления, поскольку я и раньше частенько просто засыпала где угодно, даже не добираясь до кровати. Спать я стала долго, много и, в основном, с удовольствием. Мы даже откорректировали режим дня, вернув в него двухразовый дневной сон, который по обоюдному согласию отменили еще в конце лета. Своих родных я убедила в том, что моя спальня является моей личной территорией и понемногу все привыкли, что там меня не нужно беспокоить, потому что оттуда я всегда появлялась свежая, веселая и доброжелательная, чистая и опрятная, с неизменным айпадом подмышкой. И никто из них не догадывался, чего мне это стоило.

Путем таких неимоверных усилий мне удалось нормализовать обстановку в доме. Ольга вздохнула свободнее и повеселела. До родов осталось совсем немного, на дворе май, а к концу июня мы ожидаем пополнение семейства.

Несомненным плюсом моих нехитрых манипуляций и уловок с периодами сна стало то, что жизнь в доме хоть как-то вернулась на круги своя и снова потекла в спокойном, размеренном русле.

И если раньше я была всецело занята в основном бесконечным треннингом и развитием элементарных функций такого несовершенного маленького тела, то сейчас все чаще стала задавать себе вопрос: что же дальше делать со всем свалившимся на меня багажом обрывочных и практически неосознанных знаний, умений и возможностей? Как жить и что можно предпринять в таком возрасте? Сознание человека, прожившего почти столетие, требовало немедленных действий, поисков и экспериментов, возможности же меня конкретно, как малышки, сводились практически к нулю.

Самой страшной мыслью, не оставлявшей меня ни на минуту, была боязнь растерять, забыть, перестать ощущать… По сути, что мы знаем об этом периоде жизни человека? Возможно ли, что все дети рождаются не только с памятью о прошлых воплощениях, но и с особой чувствительностью и способностями, которые затухают в период адаптации к миру? Уникум ли я, или обычный младенец, отклонивший немного в сторону свой изначально положенный определенный путь?

Эти вопросы не давали мне покоя, и с лихорадочной поспешностью я старалась все успеть   –   увидеть, обдумать, запечатлеть, зафиксировать…

Стремилась описывать свои ощущения и выводы, даже по мере сил воспроизвела и записала основные моменты своей прошлой жизни. Мне постоянно казалось, что я не успеваю, куда-то опаздываю, что-то упускаю. И я бежала, бежала, бежала… стремясь успеть впереди себя и обогнать время.

Глава 1. ч.2

Завтра у меня день рождения.

 И сегодня мы улетаем «на природу», как объяснили наши сборы домочадцам.  Папа, бабушка с дедушкой, и я. Маму-Олю оставили дома, не в ее положении перелеты такие делать. Вопросов никто не задавал, но в поход собирались тщательно, обсуждая каждую деталь, укладывая рюкзаки.

А началось все с моего многократно повторяющегося сна   –    я на поляне с цветущим кустарником, заполнившем, кажется, всю землю. Куда ни кинь взгляд   –   всюду сиренево-розовые нежные цветы, покрывающие и склоны невысоких сопок, и распадки между ними. Меня пронизывает ощущение правильности происходящего   –   я там, где должна находиться в данный момент. Больше ничего не происходило, но просыпалась я всегда в слезах, с чувством невосполнимой потери и стремительно утекающего времени, а к началу мая была твердо уверена, что ко дню рождения непременно должна быть там.

Часто задумываюсь я над тем, что не случайно все в нашей жизни. И Алексей с Ольгой не просто так встретились на моем пути. Иначе бог весть что из меня за год получилось бы вместо такой вот самостоятельной Машеньки. Это я к тому, что, когда насмелилась и озвучила Алексею просьбу о подарке на день рождения   –    поездке туда, не знаю куда, более того, не представляю зачем     –   он ничего не стал спрашивать. Посмотрел пристально, кивнул головой и ответил, что попробует решить вопрос.

Надеюсь, смогу когда-нибудь объяснить им, что никакой я не монстр, хотя и сама не знаю теперь, кто я. По крайней мере, до последнего времени была твердо уверена, что я   –   Татьяна Васильевна, девяносто двух лет от роду… хотя, вроде уже девяносто трех получается. Но вот теперь не уверена и в этом.

* * *

Самолет приземлился во второй половине дня на маленьком, в две старых потрескавшихся от времени полосы, аэродроме.

Я с любопытством огляделась.

Никогда еще мне не приходилось бывать так далеко от дома. Вся моя жизнь прошла в средней полосе России, лишь редкие поездки к морю вносили нотку разнообразия в вялотекущее окружение. Они врывались в мою жизнь яркими, незабываемыми эпизодами мимолетного счастья, праздника и полной отрешенности от повседневной рутины.

Здесь же все было иначе. Одноэтажное деревянное строение, больше похожее на длинный дощатый сарай, нежели на аэровокзал, чахлая сетка ограждения летного поля, местами уже давно отсутствующая, парочка коров, медленно перебредающих с места на место по только-только зазеленевшей, еще не вошедшей в полную силу, траве. И все это «великолепие» совершенно естественно вписалось в местный пейзаж с бурно текущей на заднем плане горной речкой и отвесной широкой скалой со срезанной верхушкой на противоположном берегу. Этот незатейливый пейзаж непонятно почему навевал странно умиротворяющие чувства давно знакомого до последней елки на скале места.

Отсюда нам предстояло ехать на машине. Побросав вещи в багажник, мужчины распределили места внутри. Дед подхватил меня и усадил на заднем сиденье между собой и Маргаритой, Алексей устроился рядом с водителем.

 Я слабо представляла, куда и зачем мне нужно, поэтому доверилась своей интуиции. Словно внутренний компас, встроенный в районе солнечного сплетения, вел меня к цели, отзываясь мягким теплом на каждый шаг в безошибочном верном направлении.

На место нашей основной дислокации мы добрались уже поздним вечером, в сгустившихся сумерках. Конечно же, никаких палаток. Местная лыжная база, пустовавшая сейчас по естественным причинам, состояла из трех разномастных строений, в одном, похожем на сарай, вероятно, хранился зимний инвентарь, два других более соответствовали гостевым домам. Разместили нас вполне комфортно в миниатюрном домике. Доброжелательно настроенная полноватая женщина средних лет встретила как родных, накормила-напоила и ушла, указав на второй дом, где ее можно найти в случае необходимости. Алексей тоже уехал сразу же, как только убедился, что у нас все хорошо.

Остались мы втроем   –    бабушка с дедушкой, и я. И все трое казалось, были очень довольны этим обстоятельством. На осмотр дома ушло совсем немного времени. А что здесь осматривать – гостиная с небольшой кухонной зоной, спальня на 1-м этаже и крохотный сан\узел с душевой кабинкой. На второй этаж, в мансарду, ведет винтовая лесенка. Там одна малюсенькая комнатка, метров шесть   –   кровать, встроенный шкаф и небольшой стол с парой стульев. Это, понятно, моя. Мои-то давно не боятся отпускать меня перемещаться по лестницам, а посторонних нет.

Я долго лежала без сна, прислушиваясь к шорохам за окном и понимая, что в этот момент происходит очередной поворот в моей жизни. Совсем скоро мне предстоит узнать, куда, и как вильнет моя судьба на этот раз. Ощущение предстоящих перемен накрыло с головой, пронизывая каждую клеточку моего существа. Казалось, все тело звенело и вибрировало от предвкушения чего-то нового, неведомого. Эх, если бы не ночь, если бы одна… уже бежала и ползла бы навстречу, невзирая на возраст.

* * *

Забывшись под утро на короткое время в легком полусне-полуяви, я проснулась от непередаваемой гаммы звуков лесных птиц   –   гомон, щебет, свист, щелканье, шуршание   –   все сливалось в особую мелодию весеннего леса.

Гнезда они там вьют, что ли? Или уже поздно для гнезд? Это надо же… столько лет прожила, а с трудом воробья от синицы отличу, разве что по грудке. Кстати, красная она? или желтая? а может и синяя… Мда… орнитолог из меня тот еще!

Весна выдалась не ранняя, но и не поздняя. Лес спешно прикрывал темные зимние заросли нежной зеленью, еще не вошедшей в полную силу, и местами, особенно в подлесках, пока еще лишь легким ажуром скрадывающую массу корявых ветвей.

 Маршрут следования был намечен заранее, поэтому задерживаться мы не стали, и, едва занялся рассвет, были уже в пути, решив позавтракать на месте.  Ехали по едва заметной лесной колее все на том же разбитом уазике с тем же, что и накануне, веселым молодым парнишкой за рулем, представившимся Антоном и всю дорогу исполнявшим роль гида-сказочника. Минут через тридцать машина выскочила на простор и остановилась. Мы замерли, так и не выходя из нее   –   впереди, насколько позволял глаз, простиралось розовое море цветущего кустарника на фоне разгорающегося рассвета.

Оно! Это место! Эти сопки из моих снов!

 Задохнувшись от восторга, мы некоторое время молча сидели в машине. Первым нарушил тишину Антон, открыв дверцу и выскочив наружу.

-   Все! Приехали! Дальше только пешком   –   от избытка энергии, как бы проверяя и пиная по стершимся шинам, он обежал вокруг и, наконец, обернулся к пассажирам   –   вы располагайтесь, выбирайте место, там   –    он махнул рукой в неопределенном направлении   –   ручей, а я к вечеру приеду за вами.

-   Антон, погоди ты!   –   Дед уже выбрался из машины и открывал багажник.   –   Где здесь лучше разместиться?

 -   Так вот же!   –   Непонимающе взглянул парнишка, указав на великолепно обустроенную полянку чуть в стороне, на опушке леса.   –   Здесь все для костра   –   продолжил он, проходя на полянку   –   там валежник, ветки не ломать, большой костер не жечь. Ну… я поеду? – Неуверенно спросил он, видимо, не желая возиться с «туристами», но и боясь их обидеть.   –   Меня Данилыч ждет…

-   Ой, конечно поезжай – махнула Маргарита, оглядывая местечко   –   нам тут и без тебя делать нечего. Она по-хозяйски составила вещи, достала свертки с едой, термос и деловито накрывала на стол. Стол! Это особая песня! Да и лавки тоже! Выпиленный из цельного дерева диаметром около метра чурбан с наростами и выпуклостями по стволу и с отполированной поверхностью. Этому чуду место где-нибудь в музее, а не на туристской стоянке. Возле него, так, чтобы, сидя на них, можно было видеть восход, стояли две лавки, также достойные любого приличного музея – слегка изогнутые, ошкуренные, отполированные частым употреблением по прямому назначению, короткие стволы со срезанной боковиной лежали в неглубоких выемках чурбачков, плавно огибая стол и открывая вид на захватывающую торжественность занимающегося над сопками рассвета.

Мы и не заметили, как отъехала машина, недовольное урчание мотора воспринималось где-то на задворках сознания. Я даже не уловила, когда наступила оглушительная тишина. Замолкли птицы и шорохи, казалось, даже ветер боялся шевельнуть листом. Вся природа замерла, словно не желала пропустить момент появления светила. С первыми лучами все вокруг взорвалось мириадами вспышек   –   заиграло, заискрилось, пробегая по бутонам цветов и просвечивая их нежные лепестки. Все пространство впереди казалось насыщенным дрожащим розовым маревом, поднимающимся над этим цветущим великолепием. А через мгновение нас накрыло лавиной взорвавшегося звуками леса.

Оглушенные, мы еще сидели некоторое время, не двигаясь и глядя на рассвет.

 Лишь когда солнце полностью показалось над горизонтом и сказочность момента растворилась под его слепящими лучами, мы начали потихоньку приходить в себя. Маргарита разливала чай, дед негромко хмыкал, проверяя что-то в своем рюкзаке, а я просто исследовала полянку, обежав ее вдоль и поперек.

Не задерживаясь, мы быстро перекусили захваченными с собой булочками, наскоро запили чаем, будто что-то подгоняло не только меня, но и бабушка с дедом почувствовали, как сжимается время.

После завтрака наступил неловкий момент, когда два немолодых, умудренных немалым опытом человека, выжидающе смотрели на меня, готовые следовать моим объяснениям. А я не знала, как объяснить им свои ощущения, которые и сама-то толком не могла расшифровать. Меня как магнитом тянуло туда, в уже угасающий рассвет. И в то же время противилось чьему-то ни было еще присутствию там.

-   Ведь не отпустит – размышляла я, глядя на решительно сдвинутые брови деда   –   у него же на лице все написано.   –   Перевела взгляд на Маргариту   –   разве что она поможет.

-   Деда… – нерешительно начала я   –   мне туда надо… –   я указала на расположенный метрах в пятистах от нас холм.

-  Пойдем – с облегчением подхватился он   –   Риточка, ты тут побудь, мы рядом.

 Маргарита молчала, не отводя от меня пытливого взгляда. Я обреченно вздохнула и заканючила:

-   Де-е-д-а…  мне одной надо.

-   Нет!   –   Он еще сильнее сдвинул брови.   –   И речи быть не может! Только вместе!

-   Ну деда! Я же недалеко, вон отсюда меня прекрасно видно будет.

-   Нет, нет и нет!!!   –   он решительно хлопнул ладонями по коленям, словно поставил точку, и поднялся, направившись в ту сторону, что я указала.

-   Николаша…   –   вдруг подала голос Маргарита, и дед остановился и в полуобороте вопросительно повел головой   –   подожди минутку, иди сюда   –   она хлопнула ладонью по скамье, приглашая его сесть, и тот нехотя подчинился.

-   Ритуля, не надейся, я ее одну не отпущу   –   сурово предупредил он   –   да она идти туда час будет, если не провалится в какую-нибудь нору!

 -   А если иначе сделать? Машенька, ведь можно пойти туда вместе с дедом, он все проверит, осмотрит, в конце концов, коврик вон донесет, чтобы тебе на земле не сидеть, если понадобится. Да и тебя заодно доставит   –   усмехнулась Маргарита   –   а то ведь и вправду, провалишься, это тебе не по дорожкам в саду гулять.

Прислушавшись к себе, я кивнула и протянула руки деду. Он задумчиво оглядел холм, что-то прикидывая, перевел взгляд на меня, не спеша брать на руки, и снова на холм.

-   Хорошо. Маша, видишь во-о-он там, справа, площадку без кустов? Я тебя туда донесу, ты там подождешь, пока все вокруг осмотрю. А потом уйду, идет?

-   Идет!   –   весело воскликнула я, торопясь сделать из него ездовую лошадку   –   Бабушка, не скучай без нас!

-   Да уж топайте!   –   Деланно вздохнув, ответила она.   –   Не то до обеда так и будете топтаться   –   договорила уже вдогонку, с любовью провожая нас ласковым взглядом.

Я смотрела на нее из-за плеча деда и думала, как же повезло им встретиться и не растерять отпущенные на двоих чувства. Мысли автоматически перескочили на Ольгу с Алексеем, усадьбу, и закрутились неспешным водоворотом, успокаивая и отвлекая от ждущей впереди неизвестности.

Пять минут размашистого военного шага   –   и мы на месте. Дед спустил меня вниз, раскинув под ноги туристический коврик, и пошел зигзагами, нарезая все расширяющиеся круги и внимательно глядя под ноги. Он то наклонялся и что-то прощупывал на земле, то выпрямлялся, отряхивая руки, и снова шел дальше, и так увлекся, что мне пришлось окликнуть его и отправить на стоянку.

По моим внутренним часам прошло около часа, когда я почувствовала приближение чего-то, так долго ожидаемого. За это время, покрутившись как собака, выбирающая где и на какой бок ей удобнее улечься, я наконец, устроилась на коврике навзничь, наблюдая за медленно проплывающими облаками, и предалась размышлениям.

Лишь сейчас я связала не только дату, но и время своего рождения. А стрелки невидимых часов неумолимо приближались к заветному часу.

Глава 2. ч.1

Я лежала, раскинув руки и глядя ввысь, охваченная щемящим чувством соприкосновения с этой прозрачной бесконечностью, теряя ощущения тела и растворяясь в искрящихся солнечных лучах.

До чего знакомое состояние полной отстраненности от себя и в то же время безграничного единения со всем миром!

 Ведь и в прошлой жизни, это было. Было!!! Как правило, во время отпусков, когда выдавался кусочек счастья под названием «море». Пустынный пляж, серебристая гладь воды и яркие звезды на темном небе. Взгляд навстречу вечности   –   и тебя уже нет. Нет ни забот, ни мыслей, ни окружения. И ты летишь туда, в неизвестность. Но это так мимолетно, так коротко, и обидно до слез, потому что через мгновение тебя выкидывает обратно и никакие попытки вновь повторить это непередаваемое чувство полета в жбесконечность не приводят туда вновь.

И вот только теперь я в полной мере наслаждаюсь им.

 Время потерялось где-то там, за пределами восприятия.

 Я плыву, качаясь на невидимых волнах, тая в безбрежности и обнимая землю, во всей полноте ощущая абсолютное слияние с ее энергетикой, став неотделимой частичкой всеобъемлющего космического бытия.

-   Пришла…   –   едва слышный облегченный выдох, словно сама Земля слегка колыхнулась навстречу   –   спасибо…

За доли секунды в моем сознании пронеслось узнавание и через миг я уже приняла всей душой   –   да, это она, Земля! Она говорит со мной!

-   Не бойся… открой сознание…   –   слова давались ей тяжело, словно она несла непосильную ношу   –   скорее… прошу…

Я лихорадочно спрашивала себя, что я должна сделать, и всеми силами стремилась показать, что да, я открыта, я согласна, я жду и хочу помочь! Но я не знаю, как это передать! Прошу, пойми меня, услышь!

 Все во мне стремилось туда, чтобы снять этот чудовищный груз с ее плеч, облегчить его бремя.

-   Спасибо, я слышу…   –   последние слова донеслись до меня едва уловимым шепотом, который затих, растворился, растаял…  Нечто легким дуновением коснулось моего сознания, окутало мягким теплом и исчезло, оставив после себя стойкое ощущение соприкосновения с таким родным, до боли знакомым существом.

* * *

Внутренний толчок заставил открыть глаза.

 Несколько мгновений я приходила в себя, вновь чувствуя коврик, на котором лежу, сучок, неудобно толкающий в бок, затекшие руки-ноги…

 Солнце высоко над головой… полдень… пчелы жужжат…

Вскоре сразу с двух сторон почти одновременно послышались неровные, но уверенные шаги.  Все понятно   –    я вздохнула, узнавая слева шаги деда, и приподнялась, усаживаясь в позу лотоса   –    долго провалялась, сама бы себя потеряла на его месте. А вот шаги справа…   –   я прислушалась к себе, почувствовав отголосок отдаленного узнавания, еще не поворачивая головы. Но нет, не знакомы. И в то же время возникло ощущение, что мы где-то уже встречались.

Шаги затихли почти одновременно. Дед остановился рядом, а метрах в трех от меня застыл высокий подтянутый мужчина, еще не старый, но полностью седой. Он недоверчиво смотрел на меня яркими синими глазами.

-   Мрия?   –   неуверенно спросил незнакомец.

Меня словно током пробило   –   он! Голос из сна!

Мужчина тут же спохватился, исправляя ошибку   –   простите, доброго дня!   –   перевел взгляд на деда и сделал шаг навстречу.

 Дед мгновенно подобрался и шагнул вперед, вставая между мной и незнакомцем, настороженно оглядывая его, выпрямляясь и закладывая руки за спину:

-   Добрый... коль не шутите. Чем обязаны?

Мужчина остановился, все так же глядя в глаза деда, и мягко заговорил, слегка наметив улыбку уголками губ.

-   Не волнуйтесь, я не причиню вреда ни девочке, ни вам.

Напружинившись, дед хотел было возразить. Я, хоть и сидела позади, но его стремление отгородить меня от всего мира почувствовала по вмиг напрягшейся спине. Не задумываясь, я вскочила на ноги и подбежала к нему. Обхватив его за колени и заглядывая в лицо снизу-вверх, я протянула, сияя мордашкой.

-   Д-е-е-д!

Он перевел взгляд на меня и немного расслабился.

-   Все хорошо, деда, нам просто надо поговорить.

От моего взгляда он смягчился, наклонился со словами   –   надо, значит, пойдем   –   и приглашающе кивнув незнакомцу, направился к нашей стоянке.

За несколько минут пути мужчины успели познакомиться, переговорить о погоде, о рыбалке в этих местах, о политике, как водится, и еще о чем-то, чего я уже не слышала, улетев мыслями в недавние события.

Нетерпеливо поджидающая нас Маргарита не выдержала, вышла навстречу, пытливо вглядываясь в лицо идущего с нами гостя.

-   Знакомься, Риточка   –   на ходу представил дед   –   Иван Данилович.

-   Вообще-то, меня все Данилычем кличут   –   улыбнулся гость.   –   Но можете называть, как вам удобнее.

Завязался немудреный легкий разговор, неторопливо накрыли стол, перекидываясь ничего не значащими фразами. Теперь уже все было как положено   –   тарелки, салфетки, вилки, ложки. Как Маргарита умудряется даже в лесу организовать такое? Вроде и багажа совсем немного, а вот поди ж ты, все есть. Хозяйственная у меня бабушка, не то что я. Чего нет, того нет. Остается только завидовать и тихонько вздыхать.

Ммм… исходящая паром, душистая уха! И где успели рыбу достать? Никак, Антон подбросил. Я проголодалась, как зверь, даром, что маленькая, выхлебала полную тарелку, куда только влезло! Впрочем, остальные тоже не отставали, включая Данилыча. Он ни о чем не спрашивал, и, как бы приглядывался, иногда бросая оценивающие взгляды на мою персону.

 -   Я тут неподалеку живу, если хотите, махнем в гости. Антошка тоже там. От нас можете сразу к себе поехать, все равно с ним добираться.   –   Данилыч сказал это так просто, словно мы были давно и близко знакомы.   –    Да и я Валентину навещу заодно   –   добавил он, положив ложку   –   спасибо, давно такой ухи не пробовал.

Взглянув на вопросительно приподнятые брови деда, он засмеялся   –   та женщина, что встречала вас на базе, моя двоюродная сестра, присматривает за туристами.

***

Наблюдая за гостем, я все больше убеждалась, что Данилыч не просто так появился здесь, но пока он молчит, и я повременю высовываться. Интересно, я пропустила этот момент, или он все же не спрашивал, где мы остановились? Ах, да, ведь Антон мог рассказать, он же подвозил нас. Да и Валентина теперь…  Но думать было лень, после обеда все расслабились, и я не была исключением.

-   Неподалеку   –   это сколько?   –   спросила вдруг Маргарита, убирая со стола освободившиеся тарелки.

-   Километра два, минут двадцать пешком   –   он бросил быстрый взгляд на меня   –   или тридцать, если не спеша. Дорога живописная, полюбуетесь нашими красотами.

Переглянувшись, мы покивали головами и вразнобой ответили согласием. Все равно делать здесь нечего, а погулять мы и так собирались.

Дорога до владений Данилыча и впрямь была больше похожа на прогулку. Мы неторопливо шли по лесной тропинке, то выбегающей из леса и зигзагами следующей руслу ручья, то вновь ныряющей в еловые заросли. Напитанный хвойным ароматом воздух будоражил легкие, хотелось надышаться им впрок.

Я категорически отвергла всяческие поползновения на свою свободу и весело перебирала ножками, иногда отбегая в сторону или делая круги по ходу движения. Два километра для меня не расстояние, мы и больше, бывало, накручивали по своему саду. Поэтому, мои и не беспокоились, глядя на мою беготню.

Данилыч искоса наблюдал за мной, словно что-то прикидывал про себя, оценивал, просчитывал. Я тоже поглядывала в его сторону, примечая и дернувшиеся в готовой появиться улыбке губы, и чуть прихмуренные брови, и растерянность в по-молодому ярких глазах. Видимо, мы оба исподволь пытались присмотреться друг к другу. Не оставалось ни тени сомнений, что мы теперь будем связаны надолго, если не навсегда. Словно тонкая ниточка соединила нас, совершенно непохожих незнакомых людей. Я думаю, Маргарита с дедом тоже каким-то непостижимым образом чувствовали надвигающиеся перемены. Поэтому прогулка была легкой, немногословной и задумчивой для всех. Лишь едва уловимая тревожная нотка сквозила во взглядах и интонациях.

Дошли да места мы, действительно, быстро, несмотря на мои бесконечные пробежки вокруг и около, заметно замедляющие движение.

Дом возник перед нами практически внезапно. Вот только что тропинка бежала по густому ельнику и уже выскочила на просторную поляну над берегом уже набравшего силу ручья.

Большой двухэтажный добротный дом с многочисленными разновеликими пристроями и переходами, нарядными террасами и балкончиками, выглядывающими в самых неожиданных местах, представлял нечто среднее между теремом и обычным домом. Дорожки и тропинки стайкой отходили от входов в него и его пристрои, и разбегались в разные стороны.

Заметив любопытство в моих глазах, Данилыч начал в удовольствием пояснять, что дом построен еще в начале девятнадцатого века его предками. Нижние, толстые, чуть ли не в мой рост диаметром венцы сруба заложили еще в конце восемнадцатого столетия. И лишь спустя десять лет вывели основной дом. Этот янтарный цвет бревен в нем   –   байкальская лиственница   –   не гниет, не портится, и уже более двух столетий сохраняет и цвет, и запах.

Пока он это рассказывал, мы подошли к дому и прошли внутрь. До сих пор я никогда не была в подобных домах и представляла себе нечто сказочно-лубочное по типу музейных экспонатов деревянного зодчества. Этот же дом был похож на них как деревянная лошадка на арабского скакуна. Интерьер его захватил дух от самого входа.

Высокое просторное крыльцо с простыми поручнями перил, сени с рядом мелких оконцев под потолком, сквозь которые проникал солнечный свет, придавая стенам золотистый оттенок, и далее, непосредственно в доме, большое свободное пространство, пронизанное яркими солнечными лучами. Стены – отдельная песня! Лиственничные мощные бревна тщательно стесаны и отшлифованы по стенам, проявляя удивительный медово-янтарный рисунок древесины, переливающийся в потоках света. Казалось, они перекидываются между собой миниатюрными солнечными зайчиками. И никакой штукатурки, никаких, так модных сейчас в отделке, так называемых, «евроремонтов» в картонно-пластиковом исполнении.

Натуральное, живое, такое ласковое дерево!

Я провела ладошкой по стене, впитывая ее тепло, и закрыла на минутку глаза.

 Чувствую ее… как свой дом, место, где хочу и буду жить… откуда буду уходить и куда возвращаться...

Глава 2. ч.2

-   Маша! Машенька!

Меня кто-то усиленно тряс меня, придерживая за плечи. Ну конечно, дед опять всполошился.

-   Маша, ты опять…   –   он встревоженно всматривался мне в лицо, обмениваясь взглядами с Маргаритой и не решаясь сказать большего при постороннем человеке.

-   Дайте-ка   –   Данилыч мягко отодвинул в сторону Маргариту, решительно завладел моей тушкой и направился в глубину дома.   –   Идите за мной   –   пригласил он бабушку с дедом, впрочем, они и сами не собирались отставать. Мои попытки уверить, что со мной все в порядке, остались без ответа и мне пришлось подчиниться. Идти оказалось не слишком далеко, миновав короткий коридор, мы снова попали в зал уже меньших размеров. Уютное квадратное помещение служило, по всей вероятности, гостиной. Мы расположились на мягких диванах, меня посадили между дедом и Данилычем.

Помолчали… Несколько раз дед порывался задать вопрос, но Маргарита придерживала его, слегка сжимая руку. Данилыч тоже не мог начать разговор. Неужели опять мне брать на себя? Как-то хочется на чьи-то, чуть более широкие плечи переложить эти проблемы. Я слегка развернулась и подняла голову, посмотрев прямо в глаза Данилычу.

-   Да-да, Маша, ты права   –   ответил он на невысказанный вопрос, отчего у меня распахнулись глаза, неужели читает мысли?   –   Нет, Маша, не читаю я твои мысли.   –   У меня открылся еще и рот. Данилыч весело рассмеялся, похлопывая себя по коленкам.

-   Девочка, да у тебя аршинными буквами все на лице написано! Ну не будем тянуть, надо с чего-то начинать. Разговор предстоит серьезный… Маргарита, Николай, не беспокойтесь, все будет хорошо. Ведь вы и приехали затем, чтобы прояснить многие вопросы? Давайте попытаемся найти на них ответы. Насколько я понимаю, Маша    –   единственная в семье с необычными способностями? По крайней мере, я не ощущаю в вас отклика. Может у родителей дар?

Дед отрицательно закрутил головой и, не проронив ни слова, снова с напряженным вниманием уставился на сидящего напротив мужчину. Тот задумчиво покрутил в руках неизвестно откуда взявшийся карандаш и спросил:

-   Чаю хотите? Все же прогулялись хорошо. Сейчас…   –   он замер на несколько секунд и снова продолжил.   –   Чай скоро принесут, а пока я хочу сразу объясниться. Наверняка вы уже почувствовали особые способности девочки. И не боюсь ошибиться, если вы не знаете, что с ними делать. Но то, что вы здесь, говорит о многом. Честно скажу, я многое повидал, но никак не ожидал увидеть на месте Проводника младенца. И, может быть, я нахожусь даже в большем смятении, нежели вы. Тем не менее, выход из сложившейся ситуации надо найти, и я предлагаю искать его вместе. Прошу, не таитесь, многое мне и так видно, но, возможно, ваши сведения помогут и нам, и Маше быстрее и проще получить ответы.

Иван Данилович откинулся на спинку дивана, заложил руки за голову, прикрыл глаза и начал негромким голосом.  –   Много столетий назад каждый человек знал и чтил свою Землю. Земля была сильна, здорова и благодатна. На Земле существовали люди, оберегающие и хранящие ее, способные видеть и залечивать ее раны. Также существовали, так называемые, проводники, поддерживающие связь между ними и Землей. Эти люди были наделены особыми способностями к слиянию сознания с разумом планеты. И если первые были одними из самых почитаемых людей на Земле, чьи советы и указания выполнялись беспрекословно, то вторые чтились наравне с богами.

Шло время, проплывали столетия, человечество постепенно теряло связь с истоками. Хранители теряли свои способности, Земля истощалась и нуждалась в поддержке, а Проводники перестали слышать ее зов. Кланы хранителей и проводников практически исчезли, растворились в людских потоках. Кое-где, в особых местах, о которых я пока не буду говорить, сохранились наследственные Хранители, передающие знания из поколения в поколение. С Проводниками же все было значительно хуже. Они фактически исчезли. Лишь изредка в сознании планеты мелькала искорка возможного будущего проводника. Но за последние несколько столетий ни один из них не пришел на место силы.

По источникам хранителей, искра у будущих Проводников означала степень наивысшей готовности для установления постоянного контакта с разумом Земли. Разгоралась она обычно в период совершеннолетия в пятнадцать-двадцать лет и период ее силы исчислялся небольшим промежутком времени от нескольких дней до нескольких месяцев, что зависело от потенциала  будущего Проводника. Затем она исчезала безвозвратно. Кланы древних Проводников бережно хранили каждую искру и предпринимали меры, чтобы не погубить ее силу. В современном же мире люди мало придают значения внутреннему зову, искры появляются все реже, но и они гаснут, не обретя предназначения.

И вот… Маша.   –   Хранитель, а это был он, Маша поняла это с первых его слов, перевел взгляд на девочку.     –   Поверьте, я сам озадачен не меньше вашего.

По окончании рассказа в гостиной бесшумно появилась молодая девушка с подносом, расставила чашки, чай, печенье, затем принесла блюдо с выпечкой и также незаметно удалилась. Чаепитие получилось очень кстати, думаю, мозги кипят сейчас не только у меня, но и у всех остальных, включая Данилыча. Мы молча пили чай, думая каждый о своем.

Думать не очень хотелось, и я опять увлеклась осмотром интерьера. В отличие от первого зала, эта гостиная отличалась мягким рассеянным светом. Окна ее выходили на запад и, поскольку солнце еще едва склонялось к горизонту, то лучи его только-только скользнули через низкий подоконник, не посягая на остальную территорию, и на их фоне комната казалась слегка погруженной в полумрак. Мягкие диваны полукольцом вокруг столика, пара кресел чуть поодаль и большой телевизионный экран на противоположной стене   –   все располагало к тихому отдыху. И я бессовестным образом заснула, пропустив часть разговора.

 Проснулась от тихого говора. Беседовали мужчины, Маргарита, как обычно, молча наблюдала. Речь шла почему-то о строительстве, о земельных участках, о коммуникациях, а в целом, о вещах, совершенно не связанных ни со мной, ни с тем, о чем поведал Данилыч.

Уж не приснилось ли мне все?

Я вопросительно посмотрела на Маргариту, но та лишь пожала плечами, притянув меня к себе и поглаживая по спинке. До чего мудрая у меня бабушка. На самом же деле, никуда не денется, разъяснится все чуть позже, но мне никак неймется.

-   Деда, а что я пропустила, пока спала?   –   с детской бесцеремонностью вклинилась я в разговор.

Они оба повернули ко мне головы, с трудом переключаясь на мой вопрос. Посмотрели друг на друга и засмеялись.

-   Да, что-то мы отвлеклись от темы   –    вновь пересаживаясь ко мне, сказал дед.   –   Машунь, мы с Риточкой хотим построить дом на Байкале. Будешь с нами жить? А папа с мамой в гости будут приезжать, а может, вообще сюда переберутся. Смотри, какая здесь природа! Сказка!   –   Он наигранно восторженно повел рукой на окно.

-   Николаша, охолонись немного, не пугай ребенка   –   Маргарита перетянула меня к себе.   –   Что ты, право, как дите. За пять минут решил переехать. Не гони лошадей, еще столько вопросов.

-   Ну пожалуйста, объясните мне, что к чему   –   заныла я, на самом деле ничего не понимая.

-    Ничего страшного, солнышко   –   бабушка погладила меня по голове, что я уже редко позволяла кому-либо делать, но тут даже не заметила   –   Иван Данилович объяснил, что тебе нужен контроль за твоими способностями, и готов помочь в этом, поэтому нам нужно долгое время находиться где-то здесь, поблизости от него. Ну а Николаша тут же придумал построить здесь дом.

-   Деда, Иван Данилыч, а сколько времени нам нужно здесь пробыть? Неужели так долго, что понадобится строить дом? А как же мама? А братик родится?   –   вопросы сыпались из меня со скоростью пулемета, не давая возможности ответить ни на один из них. Сообразив, что это у меня нервное, я замолчала, на глаза стали наворачиваться слезы и я отвернула голову, надеясь, что никто не заметил.

-   Маша   –   как можно мягче постарался обратиться Данилыч   –   на первое время я поеду с вами. Нам нужно многое узнать, о многом переговорить. Решить вопрос с удочерением, иначе тебя не отпустят сюда, определить сферу твоих способностей и много других вопросов. А там уже будем все вместе решать, как лучше сделать. Никто не станет ничего предпринимать без твоего согласия. Я надеюсь, помочь тебе с твоими проблемами. Ты ведь понимаешь, что они будут постоянно возникать, если все пустить на самотек.   –   Он растерянно опустил взгляд и пожал плечами, как бы извиняясь, что не умеет общаться с малышами.

А мне стало стыдно, даже в три-четыре месяца я не вела себя как капризное дите, а теперь вошла в роль. В бабушки всем сидящим тут гожусь, а они мне прописные истины объясняют и уговаривают. Да это я должна на коленях просить Данилыча помочь мне. Наконец-то встретился человек, который может многое объяснить и растолковать, а я панику навожу. Совсем старая из ума выжила!

Я так себя внутренне раскочегарила, что мое состояние тут же отразилось на лице, что опять ввело в заблуждение окружающих. Сообразив, что сама являюсь причиной их встревоженных лиц, я постаралась реабилитироваться.

-   Ну простите, мои хорошие! Деда, бабушка, Иван Данилыч! Простите меня, я не хотела вас расстраивать. Это я не на вас, я на себя злюсь, что панику навела. Я все-все понимаю, всем будет нелегко, но ведь все равно надо найти выход. Я больше не буду   –   и тут же состроила умильную рожицу. Хорошобыть ребенком, иногда выручает, чем я бессовестным образом и пользовалась   –    вон все сразу с облегчением рассмеялись.

Глава 3. ч.1

Нас пригласили на ужин, но, подумав, мы решили отказаться. Валентина наверняка приготовила и ждет нас, поэтому, прихватив Данилыча, мы поехали к себе на базу.

Понемногу Данилыч в пределах допустимого поверхностного общения интересовался нашей жизнью и также рассказывал о себе. На удивление, из его дробного, как скачущее по полу пшено, повествования, легко складывалась целостная картина о том, куда мы попали.  Я даже позавидовала слегка этой способности так непринужденно мимоходом излагать столь важную информацию.

Как выяснилось, мои постоянные сны в последнее время, не что иное как настойчивое приглашение посетить это место для установления связи с планетой. Впрочем, про приглашение, если не сказать резче, мне и так понятно было. Но вот в космических и планетарных условиях установления этой связи я не поняла ровным счетом ничего, кроме того, что контакт возможен лишь в строго отведенном месте и в конкретно обусловленное время. Лишь несколько мест на земле оставалось доступными для короткого контакта Земли с человечеством, и одно из них здесь. Не зря здесь еще держится группа хранителей.

Судя по источникам, мне теперь нужно было вернуться в клан Проводников лет на десять до полного формирования устойчивой связи.

Мда… что такое десять лет в планетарном масштабе! Мгновение… только вот кланов-то больше не существует, или о них ничего не известно Данилычу. А кто, и каким образом будет справляться с задачей, большой-большой вопрос.

Но есть и хорошая сторона – мне теперь дана фора в десять лет. Могу расти, хорошеть и развиваться. Только вот и без ложки дегтя и здесь не обошлось. Моя-то семья на данный момент в этом плане совсем никак и ничем мне помочь не может. А посему, предстоит очередное расставание с дорогими мне людьми.

Хотя, вариант с переездом бабушки и дедушки очень даже возможен и привлекателен для меня. Я и так сейчас все больше с ними общаюсь. Более того, в последние месяцы я вообще отдалилась от всех домочадцев, включая и Алексея с Ольгой. А с домом жалко расставаться, срослась я с ним, сроднилась. Уже и не вспоминаю свою прошлую однокомнатную конуру.

Данилыч… пока я не поняла, что за семья, или не семья… Видела я только мельком одну девушку, кроме него. Ту, что чай принесла. Но при знакомстве с домом я почувствовала, что здесь находится довольно много людей. А в каких они отношениях между собой, позже разберусь. Да и не столь важно это.

Кстати, что там с родителями?   –   я задумалась   –   разумеется, с биологическими.

Данилыч мимоходом спросил про их способности, но ведь он еще не знает, что я сейчас не со своими родственниками живу. А что если у моих мамочки-папочки тоже способности есть? Не дай бог, проявятся!!!

* * *

- Добрый вечер, мамочка! – я валялась на кровати в своей светелке на втором этаже и резво порхала пальчиками по клавиатуре.

Солнце уже давно село. Проводив гостей, мы разбрелись по углам, каждому нашлось, о чем подумать. А я решила пообщаться с родителями.

-   Дедушка с бабушкой звонили?

-   Здравствуй, солнышко! Да, звонил Николай Николаевич, только мы ничего толком не поняли, из его рассказа. Сказал, как приедете, все объяснит. Что там у вас происходит, может ты просветишь нас?

-   Все хорошо, не переживай! У меня все отлично! Подробности я сама толком не знаю, но самое главное, здесь есть люди с подобными способностями, и они готовы мне помогать. Мы же скоро приедем, все-все обсудим. Папа дома?

-   Пока нет, он еще не вернулся. Но завтра обещал быть. Как раз вас встретит. Машунь! С тебя багульник! Только одну веточку, смотри, чтобы не оштрафовали в порту.

-   Мам! Ну кому в голову придет отнять веточку у ребенка? Привезу, конечно. Как ты себя чувствуешь? Братишка сильно достает?

-   Все хорошо, родная! У вас там уже поздно, спокойной ночи!

-   И тебе сладких снов…

Покрутившись еще немного, я поняла, что сон, как говорится, помахал ручкой.  Алексея, что ли еще потревожить? Есть у меня к нему дело. Ответил он сразу, будто ждал звонка.

-   Да, Машенька. Случилось что-нибудь?

-   Па-а-п… Ну почему сразу случилось. Не спишь? Есть пара минут?

-   Да, конечно, доченька! Давай, что там у тебя?

-   Ты знаешь, мы никогда не интересовались Наташиным прошлым. У тебя, вроде никаких сверх-способностей нет? Но у меня откуда-то появились? Значит, с Наташиной стороны? Или в твоих предках?   –   малость слукавила я, не хочу и не буду признаваться, что знаю, кто мой настоящий родитель.

-   Да, моя хорошая, я понял. Кое-что у меня есть, постараюсь собрать информацию о ее родителях и глубже, если получится. Что-то еще? – Алексей уже обдумывал, что и про Виктора нужно собирать данные не менее тщательно и совсем под другим углом, нежели прежде.

-   Не-а! У меня все, спасибо. Спокойной ночи.

* * *

Следующее утро выдалось ясным и безветренным. Я настолько привыкла вставать раньше всех, что, проснувшись в шесть, как обычно, я с удивлением обнаружила, что все вокруг уже давно начали новый день. Весело щебетали и возились птицы под окном, где-то урчал мотор, видимо, Антон приехал, чтобы отвезти нас к Данилычу, а внизу слышались тихие голоса бабушки с дедушкой. Как это так! Что-то происходит, и без меня. Надо исправлять этот недостаток. Быстро скатилась с кровати, стянула пижаму, оделась и потопала вниз. Маргарита с Николаем сидели за пустым столом и о чем-то беседовали. Видимо, обо мне, потому что тут же оживились и с наигранным воодушевлением начали меня обихаживать, словно до сих пор я не могу самостоятельно умыться.

Я хмыкнула и отправилась к умывальнику. Пусть дальше секретничают, все равно узнаю.

Собрав оставшиеся вещички, Маргарита снова присела к столу, теперь уже терпеливо поджидая, пока мы будем готовы. Еще вчера мы договорились позавтракать у Данилыча, а оттуда сразу в аэропорт. Поэтому каждый внимательно осмотрелся, чтобы не забыть что-то важное, и мы направились к машине. Я бы пешочком с большим удовольствием прошлась, но пришлось ехать, чтобы не задерживать хозяев.

На подъезде к дому меня царапнула еще вчера возникшая мысль о том, что территория дома никак не огорожена. Неужели здесь совсем нет никаких нарушителей? Тайга вокруг, безлюдье, да и звери, наверняка водятся. Но мелькнула и пропала.  У крыльца нас уже встречали.

Любопытные рожицы детей, штук пять, не старше десяти лет. Подростки от десяти также стайкой, девушка, что подавала нам чай вчера, и два молодых человека лет семнадцати. Навстречу спешил Данилыч, улыбаясь, и кивая семенящей рядом и что-то говорившей ему молодой женщине. У крыльца стоял еще один мужчина, но рассмотреть я его не успела, он быстро развернулся и ушел куда-то за угол дома.

Затрудняюсь сказать, на что это было похоже   –   нечто среднее между большой семьей и семейным детским домом. Трое взрослых и человек двенадцать разновозрастных детей, настолько непохожих друг на друга, что о родственных связях между ними не возникало мысли. Дети окружили нас и повели в дом, не с главного хода, а в сторону одного из пристроев. Здесь размещалась просторная столовая с уже накрытыми столами.

Я тихонько шепнула деду, чтобы не позорил меня и опустил на пол. Все быстро разобрались на группы, и я, моментально оценив ситуацию, сразу определила себе место за столом взрослых. Подошла к Данилычу, оккупировала соседний стул и невозмутимо подвинула к себе тарелку. Нос едва доставал до ее края, но, надеюсь, сейчас что-нибудь придумают, хоть пару томиков под попу.

Эх, до чего любопытно наблюдать – взрослые смотрят на меня с недоумением, подростки с едва скрываемым смехом, а дети с трудом сдерживаются от возмущения. Они-то за отдельными столами сейчас сидят. Не знаю, как тут в повседневке принято, но сегодня мы, т.е. взрослые, сидим отдельно от детей. Видимо, далеко не детские разговоры предстоят.

Маргарита с дедом спокойно наблюдали за мной, Данилыч принес диванную подушку и ловко подсунул мне под попу. Вот теперь порядок.

Завтракали не спеша, приглядываясь друг к другу. Данилыч представил молодую женщину   –   Катерину, попросту Катюшей. Я поняла, что здесь нет никакого официоза, все обращаются друг к другу по именам. Катя, нисколько не смутившись, с улыбкой кивнула моим и продолжила завтрак. Вторым, еще не знакомым нам соседом по столу был тот самый мужчина, которого я не успела рассмотреть у крыльца, Андрей. Пожалуй, интересная личность, но пока еще рано судить. Что-то с ним неладно, но это потом, не сейчас. Тут со своими бы проблемами разобраться. Потом Данилыч перешел к детям, сказав по паре ярких образных фраз, представляя каждого, и, отпустив детей, перешел к делу.

-   Андрей, Катя   –   вмиг преобразившись, серьезным тоном произнес он   –   вот наше главное действующее лицо, Мария. Прошу до определенного времени не посвящать в это кого бы то ни было. К сожалению, ситуация складывается немного не по плану, и времени у нас в обрез. Я уезжаю, пока не знаю, на сколько, как определюсь, созвонимся. Андрей, дела все на тебе, Катюша   –   ты за  детьми приглядываешь, Валентина в курсе.

А теперь основное, но, лучше ко мне в кабинет – он встал и мы молча гуськом направились за ним.

Я уже не смотрела ни на переходы, ни на интерьеры, меня потихоньку начинало потряхивать от волнения. Целый год я терзалась сомнениями, разрывалась между стремлением найти ответы на мои вопросы или закрыть на все глаза и жить тихо, не высовываясь. Но жизнь, как правило, сама диктует, когда и куда повернуть. И вот теперь очередной поворот. Страшно.

-   Николай   –   обратился Данилыч к бабушке с дедушкой   –   нам нужно пообщаться с Машей, вы присядьте пока.   –   Он указал на мягкие кресла, стоящие поодаль, а мы сгруппировались вокруг журнального столика   –   я с Данилычем на диване, а Катя с Андреем на стульях напротив.

-   Итак, мои дорогие!  –   Данилыч повернулся ко мне   –   вот эта малышка  вчера прошла инициацию Проводника! У меня просто в голове не укладывается. Это само по себе исключительное событие. Никому из ныне живущих еще не приходилось видеть это чудо. С начала года мы ждали, верили и надеялись, но, как оказалось, жизнь превзошла все ожидания. Мы готовы были увидеть кого угодно, вплоть до древнего старца, но дитя… И тем не менее, вот он, будущий проводник. Наша задача всеми силами сохранить ее искру, пока она не подрастет.

Я слушала его, и улыбка потихоньку сползала с моего лица. Как говорится, от чего бежали… Только-только наладилась моя жизнь. По крайней мере, объяснять никому ничего уже не нужно, а теперь все по новой. Опять я для всех дите и малышка. Я грустно вздохнула.

 -   Иван Данилыч   –   подергала его за рукав   –   давайте уже ближе к делу, улетаем ведь сегодня. Он растерянно посмотрел на меня и потер лицо рукой, зажимая переносицу, видно, не спал ночь, было о чем подумать.

-   Да-да! Конечно! Андрей, помнишь отличительные особенности проводника? Расскажи Маше, да и Николаю с Маргаритой тоже надо в курсе быть.

-   Помню, конечно   –   Андрей скептически посмотрел на меня   –   а вы уверены, что сейчас стоит тратить время на рассказы. Она все равно еще мала даже для сказок, а родственникам это не так уж и важно знать.

Я фыркнула и отвернулась. Маргарита тоже тихо улыбалась, а дед расслабленно сидел, откинувшись на спинку и делал вид, что его тут нет.

-   Андрей!   –   в голосе Данилыча послышалась сталь.

-   Хорошо-хорошо! Маша, ты меня понимаешь?   –   он склонился ближе.

Я опять фыркнула, вспомнив, что Ольга в первый же день работы задала мне, новорожденной, этот же самый вопрос.

-   Может хватит тянуть?   –     наклонив голову набок и глядя на него с укоризной, ответила я,   –   давайте уж свою сказку.

 Ух! Кажется, пробила его равнодушную маску. Дернулся, взглянул на ухмыляющегося Данилыча, и задумчиво побарабанил пальцами по столу.

-   Ну, если коротко… Проводники – носители уникальнейшей части силы, ее нередко называют магией, но, думаю, в данном случае это неверное определение. Так вот, Проводники уникальны тем, что обладают способностью воспринимать, переводить в доступные нам образы и передавать информацию от разума ли, сознания, биополя   –   как угодно назвать можно, и все будет неверным – нашей планеты. Они не маги, нет, ни один проводник никогда не обладал какими-либо сверх-способностями, кроме названой. По крайней мере, ни в одном источнике я этого не нашел.   –    Он задумчиво потер подбородок   –   А здесь я вижу очень интересную картину. Данилыч, ты ведь тоже это видишь? От меня-то что тебе понадобилось?

-   Так, подтвердить хотел, что правильно вижу. Уже и глазам своим не верю. Маша, мы, конечно, можем сейчас выяснять, пробовать и прочее, но, быстрее будет, если ты с нами поделишься, что выходящего за рамки обычного, у тебя проявилось на сегодня?

-   А вы маги?   –   я с надеждой, затаив дыхание, смотрела на него, как малыши на Деда Мороза.

-   Нет   –   засмеялся Данилыч   –    Мы Хранители! Хотя, можно и так трактовать. Но об этом мы еще успеем наговориться. Давай о главном, мы слушаем.

Глава 3. ч.2

Я задумалась. О чем рассказать? О чем умолчать? Ясно, что все нельзя открывать, по крайней мере не сразу.

 -   Самое первое, что я открыла в себе, это видение ауры. Сначала легким свечением, потом все ярче и цветнее. Сейчас уже по ауре различаю оттенки настроения и психологического состояния человека. У меня есть некоторые записи по этому вопросу, позже могу показать.   –   Я взглянула на оторопевшего Андрея, перевела взгляд на Катю… даже Данилыч выглядел озадаченным. Интересно, их напрягает, что я ауры вижу, или то, что могу рассказывать внятно? Я минутку помолчала, подождала, пока они сбросят оцепенение и продолжила.

-   Далее я случайно поняла, что могу проводить диагностику, правда на дилетантском уровне, но это поправимо. Я даже думала за изучение медицины приняться. Были прецеденты, когда я помогла близким людям избавиться от некоторых заболеваний, но понятия не имею, как это происходит.

Иногда у меня бывают видения и предчувствия. Они сбываются.   –   Я опустила голову, вспомнив самое неприятное, когда была на волосок от гибели.

-   И, последнее, недавно я стала ощущать окружение   –   пространство вокруг меня, людей в нем, даже через стены. Мне кажется, я подружилась со своим домом, по крайней мере, мне так хочется думать. И этот дом, он тоже отозвался мне, я чувствую его как живой организм.

Теперь уже по мере моего рассказа не только у местных, но и у моих лица становились все более удивленными. Конечно, они же не все знали, а если и знали, то вряд ли собирали в кучку и раскладывали по полочкам. Пожалуй, хватит им на сегодня, да и вообще на ближайшее время.

-   Что ж… Если все это соответствует действительности…  –   Опять недоверчиво протянул Андрей, а я сердито посмотрела на него исподлобья. Но он, не обращая на меня внимания и обращаясь исключительно к Ивану Данилычу, продолжил   –     кажется, у нас налицо признаки силы никак не Проводника, а  Хранителя, хотя… не все так однозначно. Многое мне совсем непонятно.    -   Данилыч, а ты уверен, что контакт состоялся? И перед нами, действительно, Проводник? Как говорится в архивах кланов Проводников, сила его должна быть чистой, не смешанной ни с какими другими потоками. А тут такой компот!

Укоризненный взгляд синих глаз остановил поток его скептицизма.

-   Ты и сам видишь, что это Проводник, и контакт был, и искра выдержала почти полгода, немыслимый срок! А вот иные способности   –   загадка! Наставник ей нужен. Пока, конечно, я справлюсь, а там будем решать.

–   Он вскочил на ноги и начал мерять комнату ногами.   –   Невероятно!  Феноменально!   –   он еще что-то бормотал сам себе, не обращая больше ни на кого внимания.

-   Иван Данилович   –   вдруг вмешалась Катя, а я насторожилась.  –   А вдруг это еще не все. Маша, почему ты молчишь о своих проблемах со сном? Я ведь не ошибаюсь?   –   Она пристально смотрела мне в глаза, и я вдруг почувствовала, что начинаю уплывать куда-то. Ох, как мне это не понравилось! Резко откинув навязчивую сонливость, я озадаченно потрясла головой. Гипноз, что ли…

Катя вдруг тихо охнула и начала оседать на стуле. Андрей подхватил ее и бережно придержал, возмущенно поглядев в мою сторону. Данилыч секунду спустя тоже подскочил к ней. Даже дед сделал попытку приподняться с кресла, но был остановлен Маргаритой.

-   Не надо, не мешай–   тихо шепнула она ему.

Сжавшись от недоброго предчувствия, я боялась поднять глаза на суетящихся мужчин. Катя не приходила в себя и не реагировала на попытки привести ее в чувство. Андрей взял девушку на руки и бережно уложил на диван так, что голова ее оказалось рядом со мной, а я попыталась подсунуть ей под голову диванную подушечку, но мужчина полоснул меня таким жестким взглядом, что я остановилась, опустив руки.

-   Не смей! И так уже натворила дел!

Пораженная столь несправедливым обвинениям я испуганно отпрянула и вжалась в спинку дивана, беспомощно оглянувшись на Данилыча.

-   Андрей! Возьми себя в руки!   –   Данилыч присел рядом с Катей   –   причем здесь Маша!?

-   Вот пусть и объяснит, если ни причем. – он грубо отодвинул меня дальше по дивану от Катиной головы.

Тут дед не выдержал, упруго поднялся с кресла и в один момент оказался рядом, теперь уже Андрея отодвигая крепким плечом подальше от меня.

-   Полегче, уважаемый!   –    прищурив глаза, сквозь зубы проговорил он, а я ощутила такую волну благодарности, что, кажется, затопила ею весь дом.   –   Ничего она вам не должна объяснять. Зря мы сюда приехали, и, если вы так намерены нам помогать, то, простите, нам не по пути.

Он подхватил меня на руки, а я вжалась в его широкую грудь, обхватив руками шею и молила только об одном   –   только бы не заплакать!

-   Рита, идем!

Ого! Впервые слышу такое обращение к бабушке! Кажется, деда всерьез зацепило это обвинение. Я попыталась успокоить его, поглаживая ручкой по затылку.

-   Николай, подождите!   –   окликнул вслед Данилыч, не решаясь оставить беспомощную Катю, но дед, не сбавляя шага, чертыхнулся, едва сдерживаясь от кипящего внутри негодования.

-   И этим людям доверить ребенка?!  Х-ррра-нители!!

Маргарита, оглянувшись на покидаемых Хранителей, виновато улыбнулась, слегка пожала плечами и последовала за нами.

Антона даже искать не пришлось, он, как любой завзятый водитель, находил массу удовольствия, копаясь в своей машине. И сейчас он с серьезным видом что-то подвинчивал в багажнике. По мне так, надо бы тихо подождать, пока сей монстр не погибнет смертью храбрых на сельских дорогах. А он вот возится. Неужели надеется, что эта куча металлолома когда-нибудь превратится в мерседес?

Антон, ни о чем не спрашивая, лишь тревожно взглянул на дом и открыл дверцу.

Вещи наши были уложены в багажник еще на базе, поэтому мы устроились на заднем сиденье уазика и, не задерживаясь, выехали в аэропорт. Повернув голову назад, я смотрела на удаляющийся дом. Несмотря ни на что, мне было жаль расставаться с ним. Я чувствовала, что с ним у меня многое будет связано в будущем. Видимо, время еще не пришло. Я вздохнула и отвернулась, глядя вперед, на бегущую под колеса заросшую травой колею. Жаль, что так и не удалось толком поговорить с Данилычем. Но хоть что-то осмысленное начало прорисовываться, хотя до полной ясности еще, ох как, не близко.

Дорога была не наезженной, о приличных амортизаторах этот экземпляр отечественного машиностроения мог только мечтать, поэтому все мысли из головы выбивало каждые тридцать секунд, хорошо, не об потолок. Подремать не удавалось по той же причине. Только и оставалось, что на скаку по колдобинам любоваться окрестностями, которые, к слову сказать, ничуть не стали менее потрясающими за прошедшие пару дней.

Аэропорт, как и в прошлый раз, встретил нас безмятежной тишиной. К небольшому самолету, типа «кукурузник», мы подкатили прямо по летному полю. Уже поднимаясь по неказистому откидному трапу в две ступеньки, мы услышали трель телефонного звонка, и несколько секунд спустя окрик Антона:

-   Николай!

Так и не донеся ногу до салона, дед обернулся и молча замер на ступеньке в ожидании разъяснений.  Антон торопился к нам с трубкой в руке

-   Это вас…

Слегка помедлив, словно раздумывая, стоит ли отвечать, дед нехотя взял телефон и отрывисто, словно в паузах между ударами, коротко бросал в трубку:

-    Слушаю…  Да… Вылетаем… Нет… Не могу.

Потом передал ее Антону и попросил передать Данилычу, чтобы тот связался с Алексеем.

Последующая пересадка и перелет окончательно вымотали всех нас и домой мы стремились как после долгой разлуки. В предвкушении поездки два дня назад я стремилась туда, не думая ни о чем, кроме единственно значимой для меня цели, не замечая дороги и неудобств. Сейчас же я сама себя ощущала сдутым шариком, в котором не было ни сил, ни желания, ни мыслей.

Глава 4. ч.1

Несколько дней прошли в бесконечной суете, разговорах, спорах, обсуждениях. Тем временем, с Алексеем связался Иван Данилович, и они долго что-то обсуждали. А я была счастлива лишь тем, что я дома, вокруг мои родные знакомые лица, и мне никому ничего не надо ни демонстрировать, ни объяснять.

Сегодня ровно год, как мы встретились с моей нянюшкой. Но такое ощущение, что мы всю жизнь вместе провели. Впрочем, опять я забываю, что Маша и провела с ней всю свою коротенькую жизнь. Я стала забывать Татьяну Васильевну…  впрочем, нет, не так. Я стала ощущать себя именно Машей, словно я и здесь, и там всегда была Машей. Тьфу! Фигаро здесь, Фигаро там! Сама в себе запуталась!

До родов осталось чуть больше месяца. Ольга округлилась, поправилась, но осталась такой же подвижной, активной и строгой. Разве в уголках губ вместо едва заметной горькой складочки притаилась легкая улыбка.

Знаменательный для нас обеих день мы, по старой памяти, почти полностью провели вместе. Гуляли, загорали под ласковым майским солнышком, благо денек выдался на удивление прекрасным, болтали как закадычные подружки и вовсю нарушали нами же установленный режим. За весь день никто не нарушил нашего уединения. Мы прибегали позавтракать-пообедать и опять исчезали, не обращая внимания на то, что происходит в доме.

Поэтому, увидев за завтраком Данилыча, я даже растерялась. Опять так сложно настраиваемый ритм жизни предполагает сделать финт. Как же мне это надоело! Пожалуй, пусть лучше ночные кошмары, устала я от бесконечной болтанки туда-сюда. Захотелось уйти, спрятаться от всех в своей комнате, закрыть глаза и отгородится невидимой стеной.

Увы! Я прекрасно понимала, что никто мне не позволит этого сделать. Не напрасно же человек проделал такой путь, чтобы я тут капризничала. Да и сама себе не позволю. Но как же хочется послать всех подальше!

Но вместо этого я поздоровалась и спокойно принялась за завтрак, надеясь, по крайней мере, на то, что по  мне не очень видно внутренней бури.

Штаб-квартирой на ближайшее время была выбрана гостиная нашего блока. Интересно, Ольга давно уже живет в другом месте, мы и прожили здесь с ней всего пару месяцев, а в сознании четко закрепилось   –   наша территория!

И всех остальных, даже бабушку с дедом, которые уже давно и постоянно проживали здесь же, я воспринимаю не иначе, как гостей. Любопытно, насколько причудлива психология человека.

* * *

-   Так это точно ты была? А почему Мрией назвалась?   –   Данилыч яростно колотил боксерской перчаткой по груше, не забывая пытать меня понемногу. Я же в это время с большим удовольствием ползала по канату. И не представляла даже, что в доме есть такой прекрасный спортивный зал с массой тренажеров и различного спортивного инвентаря.  Когда я лазила по дому после возвращения от Натальи, технический этаж в подвале был для меня запретным. И вот, оказалось, здесь имеются не только котельные и прочие службы. Жаль, что раньше не обнаружила.

-   Маша!

-   Ой, простите, задумалась   –   звонко хохоча ответила, наконец на вопрос   –     я тогда Марией назвалась, это у меня зубы от страха стучали и коленки тряслись! Вот и получилось…

-   Ну какие зубы в астрале. Выдумщица!   –   Данилыч совершенно не стесняясь меня стянул пропотевшую майку и вытер ею же капли с лица. Я засмотрелась, есть на что полюбоваться. Очень даже неплохо выглядит для своих лет. Как-то я иначе его воспринимала до сих пор. Да и не мудрено. Одна седина чего стоит, автоматически к пенсионному возрасту причисляет. Хотя вот теперь смотрю, пожалуй, он помоложе деда будет. А деду-то всего под полтинник. Как выслугу получил, так и ушел со службы.

-   Ну и чего тормозим?   –   он протянул ко мне руки, подходя к канату   –   давай помогу.

-   Сама   –   отрицательно покрутила я головой и, ловко перебирая руками и ногами, спустилась вниз.    –    Данилыч, а когда мы до астрала доберемся? Мне совершенно непонятно, что там интересного, но потому и любопытно   –   вот парадокс!   –   что там все находят?

-   А ничего там хорошего нет, Маша…   –   по его лицу промелькнула тень   –    покажу-покажу, не торопись.   –   Он кинул через плечо майку и, махнув мне рукой, направился в душевую   –   ты беги пока к себе, я быстро.

* * *

После приезда Данилыча к нам в усадьбу прошло две недели.

Первые дни всем было очень сложно. Дед, памятуя об инциденте трехнедельной давности, ни в какую не хотел оставлять меня наедине с гостем, опасаясь очередной каверзы. И хотя ситуация прояснилась, и Данилыч принес извинения за действия не только Андрея, но и Кати, убедить деда оказалось очень сложно. Неделю он сопровождал меня всюду. Как собственный телохранитель, кроме разве что моей личной территории – спальни и душевой.

Как выяснилось, Катя пришла в сознание только на третий день после нашего отъезда. Немного придя в себя, она призналась, что сама во всем виновата. Являясь одним из самых сильных менталистов, эта молодая девушка в случае необходимости свободно считывала информацию в сознании людей. Только вот в моем случае, она решила пренебречь основным правилом   –   согласием с моей стороны на эту процедуру, сочтя это излишним в силу моего возраста.

Мне ее, конечно, жалко, тем не менее, я считаю, что получила она по мозгам совершенно заслуженно. Как говорится, не зная броду, не суйся в воду. Я ведь тоже не подозревала, что она захочет поковыряться у меня в голове. Откуда же мне было знать, что, лишь отмахнувшись от навязанного состояния, я нанесу ей такую травму.

Так и выяснили опытным путем, что и к менталистике я тоже причастна. Вот такой вот коктейль или, как сказал Андрей при первой нашей встрече, компот из разнообразных плюшек. И это я только, образно говоря, рукавом махнула. Представляю, что можно натворить по незнанию с таким даром. Вот и получается, что как ни крути, а учиться мне нужно, и чем раньше, тем лучше. Не приведи господи, обнаружится еще что пострашнее, и по закону подлости, вылезет в самый неподходящий момент.

С Катей все обошлось без последствий для нее. Отлежалась, оклемалась и только тогда Данилыч смог прилететь сюда.

Сначала они много беседовали с Алексеем. Я полагаю, его предупредили, чтобы не проговорился про отцовство. Кто их, этих Хранителей знает, может они и без анализа крови родство могут определить. Так вот глянул на человека и, пожалуйста, ответ готов.

Потом подключили и меня с дедом. Маргарита благоразумно отказалась посвящаться в сии тайны, а Ольге противопоказано волноваться, ее на всякий случай не допустили.

О Проводниках сохранилось так мало информации, что практически ничего нового к рассказу Андрея Данилыч прибавить не мог. Разве что постарался объяснить, что происходит с людьми, потерявшими искру. Как выяснилось, ничего страшного. Этот круг потенциальных Проводников сохраняет свои способности к эмпатии и менталистике и дальше. А уж как они ими пользуются, дело сугубо личное. Многие стремятся к профессии психоаналитика, кто-то становится прекрасным диагностом, следователем, кто в гадалки направляется, а кто и в аферы ударяется, шулерства… да мало ли где человек с такими способностями может быть востребован. А уж если к озвученному прибавить склонности к внушению и гипнозу, то и в политике все двери открыты.

То же самое и с Хранителями. Конечно, здесь спектр возможностей шире, но и сила их на несколько порядков ниже, чем у Проводников. Эти два клана всегда действовали сообща, первые непосредственно воздействовали на объект, а вторые направляли их действия. Такой вот симбиоз. Хранители и в одиночку могли что-то сделать, но возможности при этом оставались незначительными.

Для себя я все перевела на понятный мне язык   –   Хранители это МЧС, а Проводники   –   устройства типа живого компьютера, то есть все понимаю, но сделать ничего не могу, а вот рассказать и показать  –  всегда пожалуйста. Данилыч смеялся до слез над моим вольным переводом своего объяснения, но вынужден был признать, что по сути он верен. Только вот компьютеры в последние столетия все как один ломались при запуске. А МЧС, она и есть МЧС.

Но вот меня, увы, невозможно причислить ни к одной из этих групп, так сказать два в одном. И бог весть, что еще может проявиться. Самым сложным на сегодняшний день был вопрос моих неконтролируемых «улетов» во время сна. Путешествия по астралу не только не приносили никакой пользы человеку, попавшему сюда вольно или невольно, но были крайне опасны, особенно для новичков. После первого предупреждения Данилыча, когда мы впервые там встретились, я была более осмотрительной, но, как оказалось, мне просто повезло тогда. Многие потенциальные Проводники погибают именно здесь, теряясь в астральном плане. Поэтому, первым делом, после общего знакомства была намечена «экскурсия» в астрал, может там кроется причина возникновения моих проблем.

Все это время мы настолько тесно общались с Иваном Даниловичем, что я автоматически стала считать его членом семьи. Умом я понимала, что нехорошо именовать взрослого человека Данилычем, просто кличка какая-то, но язык не поворачивался назвать его ни учителем, ни наставником. Более того, я начала обращаться к нему на «ты», как и все вокруг. По сути, он вдвое младше меня, но внешне-то совсем иначе. Хотя, деда я тоже на «ты» называю. Вот на этом и успокоимся, пусть и этот «дедом» будет.

Глава 4. ч.2

Иван Данилович отличался общительным характером, и вскоре стал своим человеком для всех без исключения домочадцев. Он смог расшевелить даже Татьяну Николаевну, на что уж эта устрица жила в своей раковине, но и она периодически выныривала из нее. А об остальных и говорить нечего.

И только мой дедуля никак не мог примириться с очевидным и постоянно был настороже. Лишь понимание безвыходности ситуации и моя личная просьба позволили ему воздерживаться от более решительных действий. Но с постоянным эскортом пришлось смириться. Вот и сейчас, гуляя по саду, я чувствовала в отдалении за спиной его присутствие. И это заполняло мое сердце благодарностью. Как причудлива жизнь – родные по крови люди  выкинули меня из своей жизни при первом упоминании о моем будущем появлении, а совершенно посторонние приняли как свою.

Темой сегодняшнего гуляния, а надо сказать, что за шутками и незначительными замечаниями, Данилыч по ходу раскрывал мне суть дарования и способы работы Хранителей, было взаимодействие с природой. И время как раз подходящее, начало лета, все цветет, отцветает, набирает силу. Но на мои просьбы «сотворить» какое-нибудь чудо, вырастить дерево или хотя бы цветочек, он только смеялся.

-   Маша, я же не фокусник, я не умею дышать огнем или доставать зайцев из шляпы. У меня нет никакой магии в общепринятом понимании. Мы работаем с потоками силы, но не как с отдельной энергией…   –   он на минуту задумался, словно прислушиваясь к чему-то   –   а вот это мы сейчас, пожалуй, сможем сделать   –   и быстрым шагом направился немного в сторону от тропы, к небольшому распадку, выходящему как раз к так любимому нами с Ольгой озеру.

-   Маша, догоняй!   –   вскоре он остановился, не спускаясь непосредственно к самому озеру, но довольно близко от него. Мы с дедом, конечно отстали, и  когда добрались до места, то застали Данилыча, ползающего по небольшому, метра два на два, участку, периодически замирающего и как бы прислушивающегося. Переглянувшись с дедом, мы тоже присели рядом.

-   Давай-ка, девочка, попробуй послушать   –   Данилыч оторвался от своего занятия   –   вон в то озерко стекают грунтовые воды, здесь они собираются в подземный ручей. Надо, во-первых, проследить русло ручья метров на 50 от озера, а во-вторых, найти его самую близкую к поверхности точку. А мы с Николаем пока передохнем, посидим тут в тенечке.   –   Он поднялся на ноги, отряхнулся и, оглянувшись, подошел к причудливо изогнутому стволу березы, присаживаясь на удобный изгиб. Дед примостился неподалеку, так, чтобы иметь возможность держать меня на виду и негромко переговариваться с собеседником.

Нечего и говорить, до чего мне было интересно попробовать, найти, выполнить первое задание   –   просто до зуда в кончиках пальцев. Ну чисто ребенок, только подпрыгивать от нетерпения осталось. Посмеявшись над собой, я закрыла глаза и попыталась отключиться от окружения, чтобы «посмотреть», что там, под ногами, под землей. Нет, я не увидела разверзшихся недр земли или ручья, бегущего по склону. Но ощутила движущийся поток чего-то непонятного, по направлению и поворотам очень похожего на предполагаемое русло. Так же, не открывая глаз, медленно развернулась и прошла вверх по склону, осторожно перебирая ногами. Не знаю, сколько прошла, но мой «ручеек», еще раз повернув в сторону, вдруг резко нырнул в глубину и растворился. Помедлив, я повернула назад и пошла вниз, миновала сидящих мужчин и пошла дальше, затаив дыхание от напряжения. Сейчас во мне бушевал такой вихрь чувств, с которым я едва справлялась. Здесь и неверие махрового в прошлом атеиста, скептически относящегося к своим действиям, и ожидание чуда, и облегчение от появившейся надежды, что, наконец, все объяснится, разрешится, успокоится и еще масса неописуемых чувств и переживаний.

Эмоции сбивали, я теряла направление, останавливалась, снова продолжала идти черепашьим шагом, пока не почувствовала, что вот он, «ручеек». Прямо у меня под ногами, даже слегка омывает ступни ног и течет дальше. Я остановилась и открыла глаза, тут же взвизгнув от неожиданности. Буквально через пару метров от меня начиналось озеро, а дед, уже не слушая Данилыча, бежал вниз. Это я вовремя остановилась. Еще немного, и искупалась бы.

-   Маша!   –   я оглянулась   –   Стой, Маша!   –   стою вроде бы. Дед подбежал и подхватил меня на руки.   –   Все хорошо? Как ты?

-   Нормально   –   пожала я плечами   –   деда, ты чего? Что случилось?

-   Машенька   –   он прижал меня к себе, не зная, что сказать   –   я побоялся, что ты упадешь в воду. Звал тебя, звал, а ты не слышишь. Солнышко, не пугай меня так.

-   Николай, не переживайте так, Маша не могла упасть, я же следил… она почувствовала поток и остановилась именно там, где надо   –    с улыбкой подходя к нам, объяснил Данилыч.   –   Маша, ты молодец! Не ожидал! Но теперь тебе нужен перерыв.

-   Да я не устала   –   попробовала пискнуть в ответ, так хотелось продолжить эксперимент, но Данилыч пресек мои попытки.

-   Это ты пока на волне потока, сейчас будет откат, не пугайся, это пройдет. Просто некоторое время, надеюсь, недолго, будет чувство внутреннего дискомфорта. Послушай себя, постарайся запомнить ощущения, потом поговорим. А сейчас я предлагаю сделать перерыв и продолжить после обеда.

Взглянув на небо, я только и могла, что мысленно воскликнуть,   –   ого-го!   –   мое упражнение заняло не меньше двух часов, как только бедный дед выдержал такие измывательства над бедной внученькой.

Я хихикнула и согласно кивнула, пойдемте де мол обедать.

Ожидаемый откат не замедлил явиться, внутри появилось чувство опустошения, закружилась голова, и я плотнее прижалась к деду, положив голову на плечо и обнимая его за шею. Он чуть крепче обнял меня, не рискуя стиснуть сильнее. А мне было тепло и уютно в его руках, и, расслабившись, я уснула по пути к дому.

* * *

После короткого сна я почувствовала себя не хуже, чем обычно, и этим очень удивила и привела в восторг Данилыча. Дотошно расспросив меня о нюансах моего самочувствия, он решил продолжить наше занятие.

На этот раз я пыталась вывести ручеек из-под земли, в том самом месте, где он подошел близко к поверхности. Чего я только не пробовала – и просила его, как живого, и приказывала, топая ножкой, и надувала щеки, пытаясь прожечь землю взглядом. Ползала, ковыряла, снова ходила в обе стороны, пытаясь найти новое место, все безрезультатно. Поток подходил близко только в одном месте, снова ныряя вниз и, сливаясь с озером, видимо, уже под водой.  А мужики сидели в сторонке, Данилыч изредка, посмеиваясь, бросал короткие взгляды, и снова делал вид, что занят беседой. Почти до вечера я не могла понять, что нужно сделать, пока он не сжалился надо мной.

-   Устала? Закончим?   –   спросил он, подойдя, но я отрицательно закрутила головой.

-   Нет!   –   я упрямо сдвинула брови и набычилась. Как же, я вся такая талантливая, такая умелая, а не могу с упражнением справиться!

-   Маша   –   Данилыч опустился передо мной на корточки   –   расскажи, что ты чувствуешь? Как видишь? Что пытаешься сделать?

-   Ну…   –   я задумалась, а и правда, что же я пытаюсь сделать? Пришла на ум фраза из популярной песенки: «... я землю разведу руками... » - я захихикала, ведь на самом деле именно это и пыталась сделать.   –   Поняла-поняла, замахала я руками. Я не так все…  – тут уже я шлепнулась на спину и залилась хохотом, не в силах вымолвить слово, дурацкая фраза не выходила из головы. Демиург фиговый!

Отсмеявшись, я состроила виноватую рожицу.   –   Пожалуйста…

-   Что, пожалуйста? – ехидно переспросил Данилыч, не ведясь на мою гримасу.

-   Пожалуйста, покажи, как делать – я снова умоляюще посмотрела на ухмыляющегося мужчину.

-   Не-е-ет, показывать не стану   –   протянул он, почесав в затылке   –   а вот рассказать попробую, сама справляйся. Давай сначала, подробно, со всеми ассоциациями, попробуй передать, что и как ты видишь.

Ну что ж села, расслабилась, закрыла глаза и постаралась настроиться на поток, охватив весь обследованный участок, со всеми поворотами, расширениями и исчезновениями, и то тепло, что почувствовала в месте его выхода к поверхности, и разочарование от того, что он снова занырнул вглубь, вне пределов моей досягаемости. И так ясно все увидела, что, не задумываясь, захотела пересказать свое видение Данилычу, но не успела вымолвить и словечка, ка услышала вскрик:

-   Маша!

Я испуганно вскочила на ноги, не зная, куда бежать, потому что в процессе несколько потеряла ориентировку, расфокусировав зрение.

Что еще я успела натворить?!  - подумала в панике, но, подняв глаза, встретилась с ошеломленным, и отнюдь не расстроенным, взглядом Данилыча. Он подхватил меня на руки и закружил вокруг себя, приговаривая   –   Маша-Маша-Маша, золотко ты наше…

Подоспевший дед, видя, что я в порядке, не торопился отнимать меня, и ждал разъяснений. Данилыч слегка угомонился, не спуская меня на землю прошел к облюбованной березе и присел, пристраивая меня к себе на колено.

-   Ты, Машенька, умудрилась передать мне зрительную картину своего восприятия. Ты хоть понимаешь, что ты сделала?!

Понимаю, что тут непонятного, показала ему картинку… Ой! Я. Показала. Ему. Мыслеобраз!  Свой мыслеобраз? Это невозможно… Ну да, если он увидел… Кстати…

-   Данилыч, погоди радоваться   –   обломила я его   –   объясни сначала, что ты увидел? Что я тебе послала? Может ты сам что придумал?

Соскочив с его колена, я снова побежала к «ручью».

-   Иди сюда! Картинку помнишь? Кто рассказывать, кто со своей сверять будет?

-   Давай, я – откликнулся он и, прикрыв глаза, начал воспроизводить увиденное шаг за шагом. А я, сгорая от нетерпения, сжимала кулачки и могла только бормотать   –   да.. правильно… так…

Как же мы все, включая наконец проникшегося нашими упражнениями деда, сообща радовались, когда Данилыч не только воссоздал все повороты, изгибы и изменения находящегося по землей русла, но и передал мои ощущения, которые я испытывала в момент трансляции картинки! Мои визги и вопли, которые я издавала на радостях от полученного результата, наверное, слышны были по всей усадьбе. Сложно описать, что творилось тогда в моей голове. Я не могла поверить сама себе, даже вообразить, что это возможно, и что это сделала я. Мне хотелось повторять и повторять попытки, но Данилыч опять запретил спешить. И незаконченный эксперимент с освобождением ручейка из земли отошел на второй план.

Глава 5. ч.1

Нет, ничего не получается! – воскликнула я, в очередной раз пытаясь справиться с подземным ручейком   –   ну что я не так делаю? Данилыч, ну миленький, ну скажи   –   опять заканючила я.

-   Нет, дорогая, так дело не пойдет. Давай попробуем зайти с другого конца.

Вот к примеру, порез на пальце. Что нужно сделать, чтобы его залечить?

-   Соединить края пореза, остальное само срастется   –   машинально ответила, думая о потоках и пытаясь себе представить, что это такое. Никак не получается.

-   Вот! Ты сама и ответила на вопрос, как мы это делаем   –   он рассмеялся, видя, что я непонимающе хлопаю глазами.

-   На какой вопрос? Что?  –   наконец, до меня дошло  –  Так это… Данилыч! Ты чудо!  –   я осмотрелась вокруг и не найдя подходящего объекта для проверки своей догадки, кликнула   –   деда! Иди скорее сюда!

Дед не спеша, не разнимая сомкнутых за спиной рук, подошел поближе и остановился за пару метров, вопросительно глядя на меня.

-   Не знаешь, Василий сейчас дома?

Он неопределенно пожал плечами   –   да кто его знает, вроде бы не собирался никуда, сейчас позвоню   –   похлопал по карманам, определяя, в котором лежит телефон, но я остановила его.

-   Нет-нет… не надо. Пойдемте лучше гулять в сторону оранжереи, нам ведь все равно куда идти?   –   посмотрела на Данилыча   –   а Василий, если дома, то только там сейчас.

Через несколько минут мы были у цели и ввалились в теплицу, высматривая искомое лицо. Василий был не один, он с увлечением показывал и рассказывал что-то Татьяне Николаевне, поэтому не сразу заметил нас и обнаружил, что аудитория расширилась, только после того, как его собеседница подняла взгляд, кивая в приветствии головой.

-   А, добрый день   –   махнул он нам рукой   –  присоединяйтесь, если хотите. Мы недолго.

Не впервые я здесь оказалась, но каждый раз, оглядывая это хозяйство, не перестаю удивляться, как один человек может здесь управляться!? А ведь Василий и по дому необходимые работы делает, и в саду все на нем, да и поездки регулярные по делам. Сколько себя помню, никогда не хватало времени даже на самое необходимое. Памятник при жизни надо таким людям ставить. Заслужили.

Пока я философствовала, Василий с Татьяной закончили свою работу и подошли к нам.

-   Ну, я пойду   –   неуверенно пробормотала она, потоптавшись на месте и с ожиданием глядя на Данилыча. Чувствуется ведь, что хочет остаться, любопытно, а попросить не насмеливается.

-   Баба Таня   –   влезла я   –   оставайся, мы сейчас кое-что пробовать будем. Может интересно?

Баба Таня, пожалуй, в первый раз услышала к себе такое обращение и зависла, соображая. Так и слышится скрип колесиков в голове. Ну давай же скорее, нам тоже очень хочется кое-что попробовать. Наконец, она сообразила, что ее, именно ее пригласили в компанию, и радостно закивала.

-   Да-да, конечно, я с удовольствием.

-    Василий, у вас есть свежие черенки?   –   почему-то его я не могла называть на «ты», хоть и без отчества обращалась.

-   Какие черенки? Для чего?   –   не понял он.

-   Василий, нам нужно…   –   я задумалась, на чем удобнее попробовать   –    привить, допустим, черенок розы на куст. Можно это сделать?

-   Так… поздно же… июнь сейчас, кто же розы черенкует в июне?   –   Василий в недоумении переводил взгляд с одного на другого.

-   Ну, Василий… нам же только попробовать   –   опять обратилась я к излюбленному приемчику.

-   Подожди, сейчас что-нибудь придумаем   –   обреченно вздохнул Василий, бросая лопатку, которой машинально ковырялся в соседней делянке. Он стянул с рук перчатки и пошел вдоль рядов, кивнув нам, приглашая следовать за ним.  -   А вам непременно черенок нужен? Может глазком прививку сделаем?   –   спросил он Данилыча, как главного в нашей компании.

Тот пожал плечами.

-   Да все равно, думаю. Так ведь, Маша?

-   Совершенно все равно   –   согласно кивнула я головой.

Покопавшись в куче веток, Василий вытащил толстый короткий саженец, и, прихватив с собой инструменты и ленту для обмотки среза, повел нас наружу. Огляделся вокруг и подвел нас к молодому деревцу.

-   Это подойдет?

Я уже не была уверена, что правильно делаю, Данилыч молчал, дед с Татьяной Николаевной и вовсе наблюдали в сторонке. Но, назвался груздем…

-   Да, все правильно, подойдет   –   бодро ответила я и подошла поближе   –   только не слишком высоко, а то я не достану.

Кивнув, Василий наметил место на уровне моих глаз, сделал т-образный надрез и, срезав с принесенного саженца почку, ловко заправил ее в кармашек надсеченной коры и примотал лентой. Ух, как сноровисто у него получается. Несколько минут   –   и прививка готова. Только недоволен он, деревцо поранили из-за блажи козявки, нутром чую, что так и считает.

-   Садовым варом замазывать? Или пока не нужно? Испачкаетесь…

-   Нет, спасибо   –   я неуверенно шагнула к самому деревцу, отстраняя Василия и оглянулась на Данилыча, на что он мне подбадривающе подмигнул и кивнул головой, чтобы начинала.

Давненько я не испытывала такого мандража. Прямо как в студенчестве перед экзаменом. В животе холодок, ноги одеревенели, прямо как деревце рядом, голос и тот пропал. Страшно, что не справлюсь. Выдохнула, закрыла глаза и потянулась к срезу.

Вот они, линии, да и не линии даже, а ниточки, силы. Со стороны почки оборваны, отрезаны. Перемешались, закрутились в клубок, распутаться не могут, трясутся как живые. А по стволу все мимо идут. Кора, что прикрыла почку сверху, тоже не может соединить свой разрыв. А вот мы сейчас и поможем – потихоньку соединяю ниточки силы на коре, восстанавливая ее движение, потом распутываю срез почки и прикрепляю последовательно все нити к стволовому потоку деревца. Кажется, все. Открываю глаза, ну ничего не изменилось! Хм… а чего я ждала? Что на рябинке зацветут апельсинки?

Развернулась к Данилычу, спрашивая глазами, что? Как? Он шагнул ко мне, присел и обнял, крепко прижав к себе.

-   Все отлично!   –   Тихо прошептал он и, поднимаясь, уже обратился к Василию  –  мы будем наблюдать за деревом. Пожалуйста, не надо его трогать, не мажьте никаким варом, только вот полить прямо сейчас надо. Ну да вы сами лучше меня знаете, что делать. А мы пока пойдем.

Ни Василий, ни, тем более, Татьяна, ничего не поняли и пошли продолжать свои дела. И так простояли полчаса возле меня, застывшей у дерева. А дед проникся. Когда, говорит, смотреть результат будем? Я бы и сейчас не против, но как Василию объяснить, что мы его филигранную работу вдруг испортить решили, размотав ленту? Повздыхали, и пошли поджидать удобного момента, когда ему по делам понадобится уехать. Не хотим мы пока афишировать слишком наши упражнения.

День уже склонялся к вечеру, когда нам удалось отправить Василия за очень-очень нужными, ну прямо необходимыми именно сейчас покупками. Возражать он, как всегда, и не думал, быстро собрался и уехал. А мы, как кучка подростков-заговорщиков, рванули к теплицам. Снимать ленту доверили Данилычу. Я просто боялась увидеть то, что там откроется, хотя уже и так видно, что все хорошо, ниточки соединились, все ровненько. Но это линии силы. А как, интересно, это выглядит снаружи?

Во все глаза я смотрела на руки Данилыча, осторожно снимающие ленту со среза. Вот он, момент истины! Последний виток, и нам открылась ровная гладкая кора стволика, с едва заметным рубцом в местах надрезов. Почка выглядела прекрасно и, как мне показалось, даже чуток увеличилась, норовя выпустить кончик листа.

-   Машенька, ну что ты!   –   обнял меня дед. – Ты ж мое чудечко! Не плачь. Ты что, сомневалась, что получится? А я вот знал, что все будет прекрасно.

К слову сказать, я и не заметила, что у меня слезы текут. Ну, и на самом деле не очень верила, это как в Деда Мороза в девяносто лет поверить. Я стояла молча с открытыми глазами и не могла унять слез, которые текли по щекам и уже капали деду на майку. Боялась, что если открою рот, то разрыдаюсь, как истеричка. Поэтому уткнулась лицом деду в плечо и обняла за шею. Он счел это приглашением взять меня на руки, что и выполнил незамедлительно. Данилыч оставил деревцо с открытой «ранкой», подобрал обрезки снятой ленты и пошел вслед за нами. Думаю, он уже не раз видел подобные эксперименты, он же занимается с Хранителями, а это их сила, их работа. Поэтому, уже под повязкой все видел и не беспокоился за результат. Ну а я просто перенервничала.

Глава 5. ч.2

Вечером я долго не могла заснуть, ворочалась в кроватке, крутилась с боку на бок, потом решила, что ни к чему терять драгоценное время, лучше посидеть на террасе с айпадом. И, открывая дверь из комнаты, услышала голос Данилыча, беседующего с кем-то в полумраке гостиной.

-   Меня очень беспокоит Машино состояние. Ее перепады настроения. Она всегда такой была? Хотя, дети обычно отличаются этим, но за Машей я подобных всплесков не замечал. Конечно, я ее еще мало знаю.

Безусловно, я не хотела подслушивать, оно само так вышло. Я замерла.

-   Нет, Машенька очень уравновешенный ребенок. Мне иногда кажется, что это и не ребенок вовсе. Маленький взрослый человечек.

Маргарита! Вот это да! С Данилычем обсуждает меня! Она ведь так тонко все чувствует, вот и про меня как правильно сказала – маленький взрослый человечек. Что же делать? Признаваться? Нет, ни за что! Чем это поможет мне? Им? Пусть эта тайна останется только моей!

Я потихоньку отступила от двери, не прикрывая, чтобы не скрипнула ненароком, и снова легла в кроватку. Сна ни в одном глазу. Нет, я ничуть не переживала, что моя тайна раскроется. Во-первых, никто ничего не знает, разве что тот, кто определил меня сюда. А во-вторых, ну и что теперь, даже если и знали бы? Только мне дискомфорт, а для остальных я все равно малышка, ребенок.

Мысли постепенно приняли другое направление обратились на мои эксперименты. Ведь по сути ничего нового. Гипноз, сверхчувствительность отдельных людей, тех же лозоходцев, и, так называемых, экстрасенсов, и лечение наложением рук – все это не только давно известно, но и широко практикуется в нашей жизни. Более того, теперь я понимаю, что это доступно практически каждому в той или другой степени. Хотя бы взять дитя и мать, которая понимает его проблемы на каком-то другом, не видимом всем уровне. А побитые в детстве коленки, боль из которых уходит при одном мамином поцелуе? А влюбленные, чувствующие друг друга на любых расстояниях? Да мало ли…

Так чем отличается Хранитель от простого человека? Что есть во мне, чего нет в другом ребенке? Прошлый опыт я здесь не считаю, ничего там выдающегося не было. Или, как в любом таланте, здесь тоже необходим один процент способностей и девяносто девять труда? Я, конечно, трудоголик, что в той, что в этой жизни, но таких пруд пруди. И что может один человек, даже сверх одаренный, в глобальном масштабе? Нет, не дано мне понять, по крайней мере, пока.

А может, я вообще ошибка мироздания? Сбой в работе? Может же и во вселенских пределах какой-нибудь выверт быть?

Эвон куда меня занесло! Давай-ка, Маша, спать   –   скомандовала я себе   –  завтра снова упражняться. Хорошо вон магам   –   дунул, плюнул, заклинание там прочел…

Стоп! Это Я сейчас думаю? О магах так спокойно? Словно это само собой разумеющееся? Да… Маша, растешь на глазах…

Растревоженные подслушанным разговором мысли никак не желали угомониться и сновали в голове юркими ящерками, не позволяя сосредоточиться ни на одной из них.

Совсем скоро, буквально через два дня, должна завершиться эпопея с лишением моих родичей родительских прав и удочерением меня, любимой. Теперь я буду Игошиной Марией Алексеевной. Как-то, Татьяна Васильевна помягче звучало. Ну, да не в имени дело. Старшенькая   –   хихикнула я в подушку   –   а там и младшенький подоспеет. Успею только увидеть его, и уезжать придется. Данилыча вот обратно требуют. Но это понятно, там у него целый выводок ребятни, Катя сама еще, считай, ребенок.

Дед серьезно подошел к вопросу отдельного жилья. Ни в какую не согласен жить со всеми вместе. Вот и занялся, с помощью Алексея, конечно, срочной организацией строительства дома. При сегодняшних-то возможностях это плевое дело, да его уже почти построили, по крайней мере, через три недели обещают закончить.

Дом… А здесь… как же я его оставлю! Скучать будем друг без друга… как там моя почечка на рябинке поживает… надо утром навестить…

* * *

Атмосфера в доме как будто сгущалась с приближением положенного срока родов. Алексей теперь неотлучно находился в городе, что само по себе было непривычно для домашних, Ольга старалась держаться, но тоже волновалась. Решение моих проблем и связанные с этим хлопоты заметно нервировали ее, хоть она и старалась не показать этого, но я же прекрасно видела ее состояние. Дед с вечной трубкой на ухе постоянно общался с подрядчиком, выясняя текущие подробности. Вера в предвкушении полноценного общения с малышом, пусть не своим, но первым, буквально летала по дому. Одна Маргарита Львовна была невозмутима и спокойна, как обычно.

Мы с Данилычем иногда оставались одни, дед сменил гнев на милость и порой занимался своими делами, а мы убегали в сад. Занятия проходили с переменным успехом, но такие теперь уже мелочи, как освободить ручеек или прирастить почку к ветке, сейчас казались детской забавой.

Но вот тогда, на следующий день после нашего эксперимента, едва проснувшись и наскоро приведя себя в порядок, я понеслась к теплицам. И что я там увидела? Василий, стоит на коленках перед моей почечкой и, протянув к ней руки, боится дотронуться. Я встала рядом, мне-то на коленки не надо падать. На месте моей почки вытянулся хороший крепкий побег сантиметров шесть-семь. Вот это скорость! Подоспевший Данилыч, похоже, тоже был удивлен, но только помотал головой.

-   Маша, у тебя золотые ручки   –   Василий восхищенно смотрел на растение   –   не знаю, как ты это сделала, но это просто чудо! А я, старый дурак, думал деревце попортим.

-   Это у нас теперь розовая рябинка будет   –   развеселилась я   –   Василий, а можно сделать такой куст, чтобы на нем разные розы цвели? Как на клумбе?

-   Сейчас у меня нет такой основы, надо искать – задумался он – это штамбовую лучше взять.

И он забыл о нас, с головой уйдя в новую задумку.

* * *

В один из дней мы отправились в город   –   Данилыч, дед и я. Цель поездки мне озвучена не была, поэтому я сгорала от любопытства.

Данилыч привез меня в торговый центр, и мы устроились немного в стороне от потока людей, на небольшом диванчике.

-   Теперь смотри внимательно. Выбери одного человека, которого тебе легко запомнить не внешне, а по ощущениям – он протянул мне телефонную трубку – я на связи, сейчас покажи мне его и закрой глаза. Будешь подробно сообщать мне, где он находится. Давай.

Выбрала я молодую девушку, приценивающуюся к сумочке в соседнем бутике. Понятно, эта не уйдет, пока не отметит все магазинчики. Крепко вцепилась в деда, вспомнив вдруг предновогодний вояж, и закрыла глаза. Дед обхватил меня рукой, притянул поближе и я откинулась на него спиной. Думаю, сидеть долго придется.

На удивление, и девушка быстро пробежалась по салонам, и я ни разу не потеряла ее, так что закончили мы быстро.

-   Отлично, Маша   –   похвалил меня вернувшийся Данилыч   –   здесь тебе и учиться не нужно, по крайней мере, не теперь. А сейчас давай попробуем следующее…

И еще несколько часов мы работали с массой людей, дома-то у нас все свои, давно изученные и вдоль и поперек рассмотренные.

Мне нужно было среди проходящих мимо нас толпы найти людей со способностями Хранителей и Проводников, а также, возможно тех, кто потерял искру, или пока еще имеет возможность ее получить.

Задание оказалось очень сложным для меня. Настроившись на потоки тех и других, я вдруг поняла, что каждый из находящихся здесь людей имеет какую-то долю таких способностей. Это ошеломляющее открытие едва не сбило меня с настроя. Открыв глаза, я пораженно уставилась на Данилыча.

-   Что, Маша?   –   обеспокоился он, глядя на мою изумленную физиономию   –   что тебя смущает?

-   Так они все   –   я растерянно развела руками, не зная, как объяснить   –   все со способностями. Как их выделять? По силе?

-   Хорошо, тогда определи самые выдающиеся способности, человек пять.

Это было несложно. После того, как я указала, кто и где, Данилыч попросил.

-   Маша, зафиксируй их в своем сознании, мы еще с ними встретимся.

Далее мы шли по снижению, что привело к расширению круга людей.  В какой-то момент Данилыч остановил меня.

-   Все, на сегодня хватит. Дальше я уже не чувствую их, Маша… да, все правильно, едем домой.

Я и сама понимала, что хватит на сегодня упражнений. Еще немного, и свалюсь прямо здесь. А о тонкостях дара мы подумаем завтра, или вечером.

Уже на выходе мы столкнулись с одной из пяти первых отмеченных человек. Им оказалась высокая светловолосая женщина лет тридцати пяти, неуловимо смахивающая на цыганку, но по внешнему виду она совершенно не подходила данному типажу. Женщина цепко осмотрела нашу компанию из двух мужчин и сидящей на руках малышки, замешкавшись, несколько раз полоснула взглядом сверху вниз и обратно, и быстро ушла в сторону. Я была уверена, что она почувствовала в нас родственную силу, только вряд ли смогла определить, кто есть кто.

Но я была уже вымотана до предела и мне никак не хотелось думать еще и о ней.

Еще и Данилыч не прекращал вещать что-то.

-   Машенька, я хочу тебя попросить помогать мне   –   я встрепенулась, неужели уже моя помощь нужна, но Данилыч развеял мои надежды   –   когда мы проводим занятия.

Облом! А я-то губу раскатала, что до полезных дел допустит.

А всего-то и дел оказалось, что предупреждать его об усталости. Как выясняется, я неоднозначно реагирую на разные задания и что-то может потребовать больших усилий, чем ожидалось. Вот, во избежание…  Что ж, он, безусловно, прав, потому что вот именно сейчас я чувствовала себя готовой растечься мелкой лужицей по рукам деда. И это, как выяснилось, мы не сделали и половины намеченного.

Уже по пути домой в полусне я с каким-то чувством гордости и восторга думала о том, что на самом деле я оказалась права. Каждый человек имеет способности, рождается с ними, но потом, к сожалению, забывает их на пыльном чердаке своего сознания. И лишь единицам удается использовать малую толику всего, что отпущено ему при рождении, в своей профессиональной или повседневной жизни. И это значит, что…

Додумать я не успела, потому что просто уснула в машине в своем кресле.

Глава 5. ч.3

На вылазки в город мы потратили еще несколько дней, посетили ясновидящую Варвару, оказавшуюся той женщиной из торгового центра, причем, Данилыч не спускал меня с рук, как он объяснил, чтобы не дать возможности определить мою силу. Пусть Варвара на Данилыча все спишет. А что она может почувствовать человека с сильным даром, Данилыч определил сразу. Афишировать свой интерес к ней мы не стали, и после небольшого малоинформативного разговора между взрослыми отправились дальше.

По очереди объехали остальных людей, что отметили вчера. Я опять вела по направлению внутреннего компаса, как самонаводящийся снаряд. Искомыми личностями оказались двое мужчин пожилого возраста, к которым мы даже приближаться не стали – один госслужащий из администрации, второй частный адвокат – а последние показались интересными Данилычу. Это еще одна женщина и ее ребенок, мальчик лет десяти, оба со способностями, причем у мальчика они ярко выражены. Беседу с ними Данилыч взял на себя, я с дедом отсиживалась в машине, поэтому не знаю, о чем шла речь, но, думаю, Данилыч взял мальчика под свой контроль.

После моих бесчисленных вопросов об астрале, наставник   –   а я все чаще стала называть его про себя именно так   –   нехотя признался, что ему не хочется вести меня туда, и он надеялся, что моя проблема со временем отпадет сама собой.

Не отпала, не исчезла, не рассосалась. Я по-прежнему плохо спала ночью, периодически погружаясь в тягостное забытье, выныривала из него, не узнавая окружение, и снова засыпала. И так бессчетное количество раз. Само собой, я не высыпалась. Да и нагрузки с занятиями все увеличивались. Видимо, мой детский организм устал справляться с ними.

-   Маша, я рассчитывал, что, овладевая умениями по работе с потоками, ты сможешь урегулировать свое внутреннее состояние, поэтому торопился с обучением   –   он виновато пожал плечами   –   к сожалению, это не получилось. Моей компетенции здесь не хватает, мне придется отлучиться на несколько дней, а ты пока отдохни от занятий.

Как оказалось, я на самом деле провела три замечательных дня без поездок, заданий и погружений в невидимые для глаза слои. Это позволило мне почти полностью вернуться к обычному восприятию мира, не дробящемуся на многочисленные обрывки, которые мне с огромным трудом удавалось соединить в целостную картину. Иначе говоря, мозги потихоньку вставали на свое привычное место. И я вынуждена была согласиться с Данилычем, что активизация занятий не пошла мне на пользу. Знание, это хорошо, но рассудок потерять при всем при этом совсем не хочется. Вовремя он меня притормозил.

Время мы провели весело, подключили Ольгу для прогулок. Я с дедом купалась, бегала, а будущая мама сидела в тени на раскладном кресле и млела от удовольствия. У Василия уже подрастал целый садик с нашими совместными достижениями, что чрезвычайно радовали влюбленного в свое дело садовника. Да и нам доставляло немалое удовольствие следить за приростом побегов, набуханием бутонов, вот-вот уже готовых раскрыться. Теплица в последнее время стала одним из популярнейших мест, после гостиной, конечно, в нашей усадьбе. Каждый из домочадцев хоть на минутку, но прибегал сюда полюбоваться на растущие, как на дрожжах, растения. Было очень приятно осознавать, что частичка этой радости доставлена и тобой. От этого поднималось настроение, на душе становилось легко, и даже ночные проблемы казались не столь страшными.

Наставник вернулся, как и обещал, через три дня. Собрали наш маленький семейный совет – Алексей, дед и я, не считая Данилыча.

Он и поведал нам, от волнения прохаживаясь по кабинету, что экстренно собирал Совет Хранителей, на котором обсуждали мою проблему. И все сошлись во мнении, что слишком раннее, не соответствующее возрасту, раскрытие способностей проводника негативно сказывается на моем развитии. Поэтому, решено было заблокировать их на некоторое время, пока я не подрасту. Только вот с этим возникла неразрешимая проблема   –   никто из Хранителей не мог этого сделать. Оставалась призрачная надежда, что я смогу установить контакт с Планетой не в самое благоприятное для этого время, возможно, так удастся получить подсказку. Уповали на то, что постоянная связь все же установлена и укрепляется, а, в связи с этим, и возможности подключения к сознанию Земли у меня многократно увеличились.

Молчание, установившееся после слов Данилыча, я нарушила первой.

-   Мои способности исчезнут? – было жаль, было неимоверно жаль расставаться с уже ставшими привычными и родными мои умения, мои возможности видеть и помогать, в случае необходимости.

-  Нет, не исчезнут. Просто пока будут закрыты. Ты не сможешь ими сейчас  пользоваться, как, к примеру, деньги на заблокированной карте.

Я расстроилась, что, очевидно, сразу отразилось на моем лице, потому что Данилыч поспешно добавил.

-   Не огорчайся, во-первых, это не навсегда, всего лет на семь — десять, а, во-вторых, закрыты будут не все каналы, а только те, что дают доступ к так называемым тонким слоям. Именно а этом основная причина твоих беспокойных снов. У тебя еще не сформировалась естественная защита от сторонних воздействий – он в задумчивости потер подбородок ладонью – а вот будет ли при этом закрыта основная твоя функция связи с землей, я не могу сказать   –   он развел руками   –   да и удастся ли что-то вообще…

Данилыч устало опустился на стул.

-   Вот, в принципе, и все. Надо решать, что делать. Оставлять все, как есть, или ехать к нам. Я не знаю, как лучше, давайте сообща решать   –   он запустил пальцы в шевелюру и взъерошил волосы, отчего стал совсем милым и домашним.

После долгих споров остановились все на втором варианте. Особенно настаивала я, потому что домашние были не совсем в курсе существующей картины??? Как-то все уверились, что проблема разрешилась уже давно. Но я-то могла реально оценить масштаб катастрофы при подобном течении событий.

Ехать решили сразу после родов. Ненадолго, на пару недель   –   я и дед с бабушкой. Можно было и раньше, но все во мне было против. Наверное, это и есть предчувствие, которым мы так часто пренебрегаем.

Но не в этот раз. Я категорически отказалась ехать до срока. Пусть через день, пусть даже на следующий…

И снова я оказалась права.

В день, когда Ольгу увезли на скорой, все было хорошо. Конечно же, и Алексей, и я, а со мной и Данилыч, не пожелали оставлять ее одну. Алексей вообще не отпустил одну, так и сидел рядом, держа за руку. А нас выставили из палаты, разрешив остаться в небольшом близлежащем холле, при этом потребовав  обещание надеть халаты и сидеть на месте. Где-то рядом находилось родильное отделение, а дальше я ясно чувствовала отделение новорожденных, затягивающее своей мощной энергетикой. Так и хочется нырнуть в эту лавину чистой незамутненной силы, я до дрожи в пальцах ощутила это желание. Вот как получается! А я все думала, как это здесь соглашаются работать сестры и нянечки за мизерную зарплату при этом реве и не самой чистой работе. При такой естественной подпитке и бесплатно можно помогать. Наверное, с зачатками интуитов персонал, чувствуют, что здесь им хорошо.

А вот Данилыч напрягся. Он, в отличие от меня, следит за состоянием роженицы. Алексей выскочил из палаты, очумело покрутил головой и бегом рванул к сестринскому пункту. Все… закрутилось.

Несколько минут спустя Ольгу уже везли на каталке в родильную палату, метрах в десяти от нас. Сестра пропустила Алексея и недовольно шикнув, захлопнула перед нами дверь.

Что ж, вполне ожидаемо. Не думали же мы, что нас в родильную пустят.

-   Данилыч, мне неспокойно. Ты на таком расстоянии чувствуешь ее? – спустя с полчаса спросила я, с надеждой уставившись прямо в глаза наставника.

-   Не волнуйся, там пока все хорошо… – он настороженно прислушался к чему-то внутри себя, изменяясь в лице и вставая с дивана.

И вдруг тоже почувствовала, что все изменилось, и ситуация уже другая. Послышался крик ребенка, а потом Данилыч рывком подскочил к двери в родильную и остановился, закрыв глаза и сжав руки.  Я стояла рядом и почти физически ощущала, как из Ольги утекает жизнь. И всеми силами старалась остановить это ужасающее явление.

Потом я оказалась на руках у Данилыча, он крепко прижимал меня к себе, привалясь плечом к стене и плакал, отворачивая лицо от пробегающего мимо персонала.

-   Все хорошо, Машенька, все хорошо. Порядок,  –   он гладил меня по голове, успокаивая скорее себя. Потом тяжело прошел к дивану и без сил опустился, все так же крепко обхватив меня рукой,   –   хорошо, что мы не улетели.

Мальчика назвали Иваном, в честь уже деда Алексея, а Ванькиного, выходит, прадеда. Ольга благополучно пережила открывшееся кровотечение, а кто уж там помог   –   природа ли, врачи или Данилыч   –   не имеет никакого значения. Я была уверена, что теперь с ними все будет хорошо, поэтому мы не стали ждать их выписки и улетели на следующий день обживать свой новый дом.

Глава 6. ч.1

Сразу после приезда мы столкнулись с совершенно незнакомой для нас для всех стороной жизни.

Сложно выразить словами, в чем это выражалось. Все мы сугубо городские жители, замкнутые в рукотворных конгломератах.  Конечно, дед с Маргаритой объездили полстраны за время его службы, приходилось квартировать в разных условиях, но и там их жизнь протекала в ограниченном пространстве военных городков.

Здесь же вокруг тайга. На многие километры.

И дело не в отсутствии привычных удобств, они, слава богу, сделаны по высшему уровню, и связь бесперебойно работает, благо спутники летают. И дома мы перемещались практически только в пределах усадьбы, редко выбираясь в город. А вот поди ж ты, ощущение свободы и неограниченного простора, кажется, здесь было разлито в самом воздухе.

С одной стороны, это приводило в неописуемый восторг, с другой – вызывало тревожное чувство дискомфорта от осознания полной открытости и незащищенности от окружающего мира.

Место для дома дед присмотрел еще в первую поездку, накануне нашего отъезда. Собственно, и выбирать особенно не пришлось, потому что Данилыч сразу привел его на берег того же ручья, только чуть ниже по течению, километрах в двух от своего дома. Здесь берег был более низкий, ручей разливался в небольшую тихую заводь, образуя что-то типа проточного озера, еловый лес сменился смешанным, что мне очень понравилось. Все же есть нечто угрюмое в еловых зарослях, особенно в непогожие дни. И как бы я ни любила ельники за их одуряюще вкусный, насыщенный хвойным ароматом, воздух, все же предпочитаю окружение более жизнерадостных деревьев.

Дом наш не впечатлял особыми размерами, да нам они и ни к чему. Он гармонично вписывался в окружение, замыкая спускающуюся к заводи ложбинку. Никаких клумб, разбитых газонов и прочего антуража городских владений здесь не было   –   отсыпанная мелким гравием из мраморной крошки подъездная дорожка и неширокая тропинка к воде, добегающая до крытой резной беседки. На этом цивилизация заканчивалась, все наши владения – это нетронутый кусочек первозданной тайги.

Но и тут мой дед, как истинный горожанин, подошел к вопросу с практичностью дачника, имеющего в своем распоряжении минимальную квоту советских времен   –   четыре сотки земли для огородного хозяйства. На въезде в наши владения по обеим сторонам подъездной дорожки уже были высажены два молодых дубочка, а в обе стороны протянулись небольшие цепочки кустарников, призванных обозначить границы нашей территории.

В дом мы зашли по всем неписанным правилам   –   впереди ступила на порог кошка. Покрутившись по углам, разлеглась на диване в гостиной, определив для себя комфортное местечко и предоставив нам каждому осваивать свое пространство.

Первым делом я прикрыла глаза и притронулась к стене. Кажется, эта привычка уже останется со мной навсегда. Почувствовать, ощутить, услышать, принять…

По аналогии с домашними апартаментами, я еще на стадии строительства попросила выделить мне в новом дом часть нижнего этажа с отдельной террасой и выходом в сад. Но, в данном случае, за неимением сада, получилось в лес. Окна моей личной небольшой гостиной и терраса ориентированы на заводь, на юго-восток. Наконец, буду встречать рассветы, не выходя из спальни! Спальня, гостиная, небольшой зал для тренировок в непогоду. Все небольших размеров, уже непривычно. А ведь еще чуть больше года назад жила в еще меньшем пространстве и вполне комфортно себя чувствовала. Правду говорят, к хорошему быстро привыкаешь, и замечаешь его, только потеряв. Но не будем гневить высшие силы, мне и так все авансом пока выплачено.

Дав нам пару часов на знакомство со своими владениями, Данилыч не замедлил вернуться. Маргарита тем временем вовсю осваивала кухню-столовую, знакомясь с ее обустройством, утварью, аппаратурой и прочим кухонным хозяйством. На плите уже булькало-кипело, разносились аппетитные запахи, на столе разместилась посуда.

С такой хозяйкой голодными не останемся, улыбнулась я, вспомнив свои овсянки и бутерброды в последние годы прежней жизни.

Обед-совещание длился долго. Вернее сказать, ужин, так время было далеко пополудни, и солнце склонялось к горизонту.

Но никто никуда не торопился, оговорили время знакомства с занятиями и проживающими у Данилыча детьми, наметили вылазки в лес под присмотром Данилыча, так как больше дед не собирался меня никому доверять, запланировали поездку на место силы через пару недель, когда я хоть немного освоюсь с местными реалиями.

Когда переговорили обо всем важном и не очень, Данилыч засобирался домой, напомнив, что ждет нас завтра часам к девяти утра. Меня, не столько в силу моего маленького роста, сколько с связи с полным отсутствием тяги к кухне, никогда не привлекали к этой стороне нашей жизни, чему я, безусловно, была очень рада. Никогда не любила ни готовить, ни обсуждать блюда. Не мое!

Поэтому, после проводов Данилыча, с чистой совестью оставила посуду на Маргариту и сбежала к себе.

Нисколько не заморачиваясь вопросами, откуда берется горячая вода и куда потом девается, как появляется электроэнергия и прочее, здраво рассудив, что при современном уровне развития, все это легко решаемые проблемы, я приняла душ. Выбираясь из ванны отметила такую мелочь, как приставные ступеньки для моего удобства, поблагодарила того, не знаю кого, за заботу и отправилась на боковую. Устала – перелет, дом, новые впечатления – все смешалось в голове в единый коктейль, требующий немедленного отдыха, что я и сделала с превеликим удовольствием.

Тук-тук… Я прислушалась, не открывая глаз. Тихо. Но через пару минут снова   –   тук-тук… Открыла глаза, приподнялась и посмотрела на окно, выходящее на террасу. Окна у меня везде шикарные, французские, обожаю много света и пространства в доме.

Тук-тук… ну что за дела! Кто там спать не дает? За окном темно, поздний вечер, лес… Я прислушалась к себе, никакой тревоги не ощущаю. Встала, босиком протопала к выходу на террасу   –   пол теплый, деревянный, ласковый, так и гладит ступни, касающиеся его. Без опаски открыла дверь, выглянула наружу и рассмеялась.

У окна, отступив в сторону, чтобы его не было видно из комнаты, стоял мальчишка лет пяти-шести и, вытянув руку, ритмично постукивал по стеклу. Услышав меня, он отскочил от окна, но не убежал. Склонив голову набок, он с интересом рассматривал меня, впрочем, как и я его.

-   Фу! Какая ты маленькая…   –    разочарованно протянул сорванец   –   и совсем не похожа.

-   Да и сам-то не слишком велик   –   ответила я без почтения   –   а на что я не похожа?

-   Ну…  –   он неопределенно покрутил рукой и ответил грубо   –   ни на что, вообще ни на что! – развернулся и собирался уже спрыгнуть с террасы, когда я остановила его.

-   Стой! Не убегай!

Мальчик притормозил и развернулся, боязливо вглядываясь в окна.

-   Чего тебе? Там кто-нибудь есть?

-   Не бойся, я одна. Давай уже познакомимся, если пришел. Хочешь пирожных? А еще персики есть. Пойдем в комнату?

-   Нее… лучше здесь   –   он еще раз с опаской посмотрел на окна, устраиваясь на плетеном стуле    –    я Митька, если что. Неси давай персики, и пирожные тоже.

Он демонстративно по взрослому откинулся на спинку , положив руки на подлокотники и всем видом демонстрируя свое превосходство. Это так забавно выглядело при его далеко не достающих до пола ногах, что я фыркнула, направляясь в комнату. Через минуту принесла фрукты, что стояли в вазе у меня в гостиной, и направилась обратно.

-   Эй! Ты куда? – всполошился Митька.

-   Меня Машей зовут, а пошла за пирожными, они на кухне, здесь только фрукты   –   ответила я, обернувшись, и хотела снова идти, как мальчишка остановил меня.

-   Ладно, не надо пирожных, еще разбудишь кого-нибудь.   –   Ловко выбирая из вазы персики и рассовывая их по карманам, буркнул Митька.

Я подошла, забралась на соседний стул и уставилась на него откровенным любопытством. Вихрастый, конопатый, круглолицый, впрочем, почти все дети в таком возрасте круглолицые, одет в трикотажную майку и шорты. Хоть бы майку темную одел, «штирлиц», опять усмехнулась я.

-   Ты чего?   –   вскинулся Митька   –   чего хихикаешь?

-   Рада тебя видеть   –   с улыбкой ответила я   –   честно, я здесь никого не знаю. Хочешь, будем дружить?

Митька задумался, отгрызая кусок персика и смахивая капающий с подбородка сок тыльной стороной руки. Маша легко прочитывала его чувства и ждала, что он скажет.

-   Еще чего! Дружить с такой мелюзгой! Мне уже скоро шесть будет! А тебе… – затрудняясь определить мой возраст, он спросил   –   сколько?

-   А мне пока один. Но ведь это скоро изменится? Я стану старше, я быстро расту.   –   Я уже едва не смеялась, наблюдая работу его мысли. О том, что он тоже будет расти это время, он, пожалуй, забыл. Посопев еще немного и бросив взгляд на почти пустую вазу, мой новый знакомый, решил вопрос в мою пользу.

-   Ладно, я пойду. Ты, если что, обращайся. Я буду тебя защищать, пока не подрастешь.

Сказав это и подхватив по пути оставшийся в вазе персик, он спрыгнул с террасы и растворился в сумерках.

Ну вот и первый защитник нарисовался, усмехнулась я. Надо фруктов запасать побольше. Как-то с Маргаритой поговорить, с дедом аккуратно побеседовать, чтобы не переселился ко мне охранять свое сокровище.

Митька   –   мальчишечка совсем, а дар не по годам. Наверное, тоже сложно с ним справляться.

Как-то эти дети тут живут, по сути, на выселках, в отрыве от общества. Им ведь не только обучение, но и семья нужна. Но тут же одернув себя, что я пока ничего о них не знаю, чтобы судить, я устроилась продолжить прерванный сон.

Глава 6. ч.2

Утро выдалось хмурое и, несмотря на середину лета, довольно свежее, что частенько случается в этих местах. После завтрака, оставив Маргариту и дальше осваивать дом, мы с дедом направились на занятия.

Я немного нервничала, несмотря на свой многолетний опыт обучения, начиная от первого класса и заканчивая аспирантурой.  Никак не могла представить себе характер обучения столь разновозрастной компании. Бежала вприпрыжку, стараясь еще и деда поторопить. Он размеренно шагал следом и посмеивался.

Уже подбегая к дому, я увидела на крыльце вчерашнего знакомого.

-   Митя!   –   звонко крикнула я, обрадовавшись ему как родному, и кинулась к крыльцу, поправляя на ходу миниатюрный рюкзачок.

Мальчишка махнул рукой, подзывая меня к себе, потом сел на ступеньку, а я устроилась рядом. Неожиданно для самой себя я поняла, что, действительно рада видеть этого вихрастого малыша. И с нетерпением ожидаю встречи с остальной командой, в которую с сегодняшнего дня мне предстояло влиться.

Сбоку, навстречу деду, уже вышел Данилыч. Одет он был сегодня не так, как я привыкла видеть у нас в усадьбе. Свободные спортивные брюки и майка молодили его, и, если бы не седая голова, ему вполне можно было дать лет сорок, не больше.

-   Вы вовремя   –   пожимая руку деду, улыбнулся он.   –   Митя, вы уже познакомились, я вижу. Что ж ты Машу на площадку не приглашаешь? Давайте, бегом, все уже там.   –   Он обернулся к деду   –   а вы как? Будете здесь? Или домой пока пойдете? Можно прийти за Машей к часу.

Он переводил взгляд с него на меня, словно не зная, к кому обращаться за решением. На это у него были все основания. Мой вреднючий характер был ему уже знаком. И дед уже направился было с нами, но я остановила.

-   Нет-нет! Деда, ни за что! Ты будешь приводить меня и забирать. А здесь, извини, я должна сама разбираться   –   упрямо заявила я и повернулась к наставнику   –   Данилыч, я опять с тобой буду заниматься? Или еще другие педагоги будут?

Он развел руками   –   Машенька, сегодня у нас общая тренировка и знакомство, а потом мы будем смотреть, что и с кем ты сможешь изучать.  А теперь быстро на площадку!   –   Он, как физрук, хлопнул в ладоши, и мы побежали, оставив их решать организационные вопросы.

-   Не спеши, Николай, пусть сами познакомятся. Мы там сейчас лишние. Да не беспокойся ты, никто твою девочку не обидит. Да и она уже осторожнее будет. Давай посидим вот здесь, побеседуем.

Он опустился на скамейку, так, чтобы держать в поле зрения детей, приглашая Николая Николаевича присесть рядом.

Спортивная площадка была просто великолепной. Собственно, это не было площадкой в полном смысле этого слова.

Я никогда и не видела подобного. Да и что вообще я могла вспомнить – обшарпанный прямоугольник школьного типового зала с затянутыми сеткой окнами и примитивным инвентарем дедовских времен, где в былые времена проходили наши уроки физкультуры. Да еще картинки ярких современных стадионов из телевизора, которые воспринимались как нечто отвлеченное от реальной жизни.

Здесь же мне предстал совершенно иной подход к организации занятий. Место напоминало скорее парк. Беговые дорожки свободно вились между деревьями, заворачиваясь и пересекаясь. В промежутках то там, то здесь виднелись какие-то элементы, вероятно, для тренировок, поодаль, на полянке, виднелась волейбольная площадка, Митя показал мне и футбольное поле, по совместительству, хоккейное. Раздолье для детей!

На волейбольной площадке собрались, по-моему, все дети. Ну или почти все. Кучка бегающих мальчишек и девчонок разного возраста и небольшая группа подростков. Я не спешила присоединиться к ним, остановившись на краю поляны, и попыталась присмотреться.

Дети как дети, бегают, перекрикиваются, общаются, падают. И у каждого своя, наверняка непростая история. Иначе, что бы они здесь делали. Но углубиться в себя мне не дал мой провожатый. Потянув меня за руку, он вышел к группе подростков, представив им на обозрение новую «ученицу».

Понемногу стали подтягиваться остальные дети, окружив нас кольцом и разглядывая мою персону, как зверюшку в зоопарке. Я понимала, что физически никто мне ничего не сделает, тем не менее, почувствовала себя неуютно. Все молчали.

Митька, молодец, не выпустил мою руку, сжав ее покрепче. Я прикинула, а ведь он после меня здесь самый маленький. Видимо, привык отстаивать свои права. Пожалуй, и достается ему иногда. Еще неизвестно, кто кого здесь будет защищать.

-   Нам детского сада мало? Теперь ясли завели? Глядишь, так и подгузники менять заставят   –   девочка лет двенадцати вышла поближе и, осматривая меня, обошла по кругу. Демонстративно фыркая, она попыталась взять меня за руку. Я отодвинулась, с любопытством ожидая развития событий.

Девчонка присела на корточки, уставившись на меня блестящими темными глазами.

-   Ну и что тут у нас за новое «чудо»? Как тебя зовут, куколка? Мы говорить умеем что-нибудь? – девочка протянула руку и потрогала мои волосы, отросшие уже почти до пояса и сейчас свободной волной спускающиеся на спину.

-   Я   –   Маша   –   стягивая рюкзачок и выуживая из него резинку для волос, я собрала волосы и затянула их в низкий кривой хвост, не даются еще мне прически   –   а тебя как зовут, красавица?

Вокруг раздались смешки, а девочка растерялась.

-   Тина   –   ответила она машинально   –   вернее, Валентина   –   быстро поправилась, оглянулась на ребят и тоже засмеялась   –   Бойкая кукла! Ну пойдем знакомится.

Она провела меня по кругу, называя каждого. Как я и прикидывала, детей было всего четырнадцать человек, но двое были в отъезде. Тина, несмотря на возраст, похоже, была заводилой. Веселая, смышлена, с живой выразительной мимикой и правильными, немного крупноватыми, чертами лица, она, действительно, лет через пять обещала быть красавицей. А пока больше напоминала длинноногого голенастого жеребенка с мосластыми коленями и острыми локотками.

Имена я не пыталась запомнить, сами собой со временем усвоятся, меня больше интересовали их способности. Осторожно, чтобы, не задеть ненароком, я всматривалась в окружающие их потоки, пытаясь понять, что привело каждого из них в этот отстраненный от цивилизации уголок. Да чего греха таить, мне было очень любопытно увидеть, рассмотреть, попытаться определить разнообразные проявления силы, с которой я пока сталкивалась только у себя и Данилыча, да во время нечастых вылазок «в люди».

Погрузившись в свои ощущения, задохнувшись от мощности объединенного потока силы, исходящей от этой группы детей, я не сразу поняла, что меня кто-то осторожно теребит за плечи, слегка потряхивая и приговаривая: - Эй… кукла, ты чего… давай, открывай глаза! Ну же… открывай…

Передо мной на коленках стоял подросток и пытался достучаться до моего сознания. Строгие серые глаза его смотрели осуждающе из-под русой челки, падающей наискосок на один глаз. Он сердито сдул ее наверх и облегченно выдохнул, выпустив мои плечи.

-   Ты что творишь, мелкая! – скорее для себя, ворчал он, вставая и отряхивая штаны и, не рассчитывая на ответ, повернулся к ребятам.

Михаил, вспомнила я имя парня. Самый мощный дар, устойчивый сильный поток, стабильнаянасыщенная аура.

-   Миша   –   дернула я его за штанину, вновь обращая внимание на себя   –    все в порядке, не переживай, я просто закрыла глаза, чтобы сосредоточиться   –   попыталась успокоить и его, и ребят.

Он заинтересованно обернулся и наклонился, заглядывая мне в глаза.

-   Ты хоть понимаешь, что ты сделала сейчас?

-   Конечно понимаю, посмотрела ваши потоки   –   настороженно ответила ему, лихорадочно соображая, могла или нет еще что-то натворить попутно, вроде никого не трогала.

-   Слушай, кукла! – похоже, прозвищем я обзавелась надолго   –   ты бы не лезла пока никуда. Я гляжу, ты соображаешь уже, постарайся просто ни-ку-да не лезть!   –   Произнес он по слогам, словно так я лучше пойму.   –   Не сосредотачиваться, не пытаться увидеть, не заглядывать туда, куда тебе еще рано.

Я скептически приподняла брови, готовая возразить, но он выпрямился и, развернувшись, направился к турнику. Ребята потянулись каждый в свою сторону.

-   Миша!   – громко окликнула я его, но он только досадливо дернул плечом, продолжая идти   –   ты бы объяснил, во-первых, что я вообще такого сделала? Во-вторых, почему еще рано? А, в третьих, когда будет «не рано»?

-   Михаил, вернись сюда!   –   Окликнул паренька незаметно подошедший Данилыч.  –   А вы все, по местам!   –   Опять хлопнув в ладоши, обратился к остальным ребятам, начавшим прислушиваться к нашей перепалке.

Подросток, неохотно развернулся, и, засунув руки в карманы спортивных штанов, приблизился, всем своим видом показывая, что его оторвали от важного дела.

-   Миша   –   начал Данилыч   –   я только-что подошел и не знаю, что тут произошло, но услышал Машины вопросы. И тоже хотел бы получить ответ. Кстати, Митя, а ты почему здесь? Где ты сейчас должен быть? Давай, беги.

Митька потупился, шмыгнул конопатым носом и еще крепче сжал мою руку.

-   Наставник, а можно Митя останется со мной? Я пока еще ни с кем и ни с чем не знакома, нам вместе будет легче   –   я так умоляюще смотрела на него распахнутыми глазами, что он рассмеялся и махнул рукой, а Митька обрадованно вскинулся и расплылся в широкой улыбке.

-   Ладно, оставайся. Вот знаю, Маша, что не надо вестись на твои наивные глазки, а все равно не могу устоять.

Хорошо, Миша, так что там у нас? – снова переключился Данилыч.

-   Да ничего страшного не произошло   –   мальчик серьезно посмотрел на улыбающегося Данилыча   –   эта кукла, то есть, простите, Маша, в две минуты объединила наши потоки. Всех ребят, что здесь были, понимаете? Я испугался, что она что-нибудь начнет с ними делать, попытался вывести ее, отключить   –   он опустил голову   –   не смог   –   Потом она сама вышла…

-   Нет, не сама, мне Миша помог. И еще Митя   –   вклинилась я   –   только я никуда не собиралась вмешиваться, я просто хотела посмотреть силу, я же никогда не видела столько – понимая, что опять влезла раньше времени, я опустила голову, ковыряя траву носком кроссовки.   –   Данилыч, я аккуратно смотрела…

-   Вот и хорошо, что вы все понимаете, в чем проблема. Миша, как ты думаешь, почему у Маши объединились потоки, и как можно избежать этого в будущем?   –   Данилыч говорил неторопливо, поглядывая по сторонам и понемногу подводя нас к стоящей по краю поляны скамейке.

-   Так ничего сложного, воспрял духом подросток, Маше нужно было смотреть каждый поток отдельно, а она сразу ухватила их все. Нельзя же так! – он опять перевел на меня укоризненный взгляд.

-   Вот и прекрасно! Миша, ты и будешь заниматься с Машей. И с Митей заодно.

-   Да как можно с такой козявкой заниматься? Она же еще маленькая! Мне что, делать нечего, только нянем работать?   –   Подросток вскочил со скамьи.   –   может еще и спать укладывать, и сопли подтирать?   –   Покраснев от возмущения и упрямо сжав зубы, он так сердито смотрел на нас, словно готов был испепелить взглядом.

Данилыч, не обращая внимания на гнев мальчика, повернулся ко мне   –   Миша у нас лучше всего работает с потоками, и силы достаточно, чтобы вас обоих держать, а заодно попробуем и объединение, только без меня не пытайтесь. Миша, отвечаешь ты. А с соплями уж как-нибудь сами разберитесь, кто кому будет вытирать. Добро?

Все молчали.

-   Вот и славно. Миша, сегодняшний день на твое усмотрение. Единственная просьба, с Машей по специализации работа не дольше одного, максимум полутора часов. Остальное – обычные прогулки и общее знакомство по теме. Гуляйте, бегайте, тренируйтесь. Сегодня вместе до обеда.

С этими словами он тоже встал и направился к основному входу в дом.

Мы на некоторое время застыли молча, изображая скульптурную композицию.   Митька и я сидели на скамье, два головастика, и болтали не достающими до земли ногами. Миша страдальчески смотрел на нас и не знал, что с нами делать. Помолчав пару минут, я решила помочь ему.

-   Миша, ты не переживай за меня. Памперсы мне не нужны, и соплей у меня тоже нет. Если что, сама могу одеться-обуться. Только вот ростом маловата, но тут уж пока ничего не поделать. Капризничать и плакать тоже не буду. А с потоками обращаться меня Данилыч учил. Немного умею. Если что-то непонятное будет, буду говорить. А ты уж предупреждай, чего опасаться, если будем работать. Хорошо?

Миша молчал и все так же смотрел на нас, лишь, сменил страдание во взгляде на уныние. Потом плюхнулся рядом на скамью и запустил руку в шевелюру.

-   Вот за что мне это!? Что я такого плохого сделал?

-   Может, за то, что такой способный? Другой не справится?  - я постаралась состроить восхищенную мордашку.

-   Ладно, подлиза, сама-то в кого такая умная? Пойдем, что ли…   –   он поднялся и направился на площадку, где в данный момент никого не было, а мы как мячики скатились с лавки и вприпрыжку побежали следом.

-   Вот и я бы хотела знать, в кого   –   думала я на бегу.

Глава 7. ч.1

Иван Данилович! Иван Данилови-и-ч!!  —  звонкий детский голосок, казалось, слышен был по всему лесу. Дверь со стуком распахнулась и в комнату влетел рыжий вихрь, именуемый Митькой. Он по инерции пробежал до ее середины и остановился, увидев у окна стоящего спиной к нему незнакомого мужчину, Митька на секунду замолк, потом спросил, почти выкрикнув от нетерпения:

— Простите, Данилыча не видели?

И пока мужчина поворачивался к нему, мальчишка успел несколько раз от нетерпения перескочить с ноги на ногу, покрутить головой, словно подозревая, что Данилыч может оказаться в любом уголке комнаты, сунуть руку в карман, вытащив на свет маленький мячик, затем положить его обратно в карман. И все это одновременно с десятком других движений, словно каждая часть его тела жила своей собственной жизнью.

Наконец, Митька признал в незнакомце уехавшего месяц назад Андрея, кинулся к нему, схватив за руку, и потянул за собой.

-   Андрей! Андрей Ильич! Скорее… там ребята дерутся!

Он крутился юлой, чуть ли не подталкивая медленно движущегося к выходу Андрея, дергая его за руки, заглядывая в глаза снизу-вверх.

-   Андрей Ильич, миленький, ну быстрее   –   поскуливал Митька, всеми силами   пытаясь ускорить процесс перемещения Андрея к месту битвы   –   они же там поубивают друг друга!

Сорвавшись все же на бег, Андрей понесся к тренировочной площадке, где застал стоящих на четвереньках напротив друг друга парней, склонившихся вниз и заглядывающих в неглубокую трещину. Он даже не сообразил поначалу, что они находятся посредине волейбольной площадки, и трещин здесь нет и быть не может.

Подбежав к мальчишкам, еще на ходу задал вопрос:   —  Что случилось? Быстро! Давай, Сергей, ты   –    указывая на крепкого черноволосого парня, что стоял с правой стороны.

Подросток перевел на него непонимающий взгляд, медленно принимая осмысленное выражение.

-   Не знаю…

-   Ты?   –   Андрей перевел взгляд на Михаила. Тот поднял глаза, непонимающе пожал плечами и покачал головой, оглядываясь по сторонам.

От дома к ним спешил Иван Данилович, за ним, размахивая руками и смешно поднимая коленки, бежала Тина, что-то говорившая на ходу и указывающая вперед, на группу в центре поляны.

Добежав до места, Данилыч охватил взглядом ситуацию и остановился на Мише.

-   Маша? Где?

Мальчик поднял лицо со страдальчески сведенными бровями и отрицательно помотал головой. Видно было, что он едва удерживается от слез, едва выдавив из себя   –    я не знаю   –   шатаясь поднялся на ноги.

Мужчина напрягся и, стиснув зубы так, что на скулах заиграли желваки, молча обернулся к Андрею, вопросительно подняв брови.

-   Только что сам подошел   –   пожал плечами молодой человек.

Данилыч осмотрелся и, не приметив вокруг ничего, что могло бы прояснить ситуацию, опустился к трещине, оглядывая ее на всю длину. Метров десяти по длине, небольшой глубины и чуть менее метра шириной, без осыпавшихся участков края, она не могла скрыть девочку, будь у той желание спрятаться здесь.

-   Давайте, посмотрим рядом – он в задумчивости поднял взгляд, огляделся, поднимаясь с земли, прислушиваясь   –   расскажете все после того, как найдем Машу. А сейчас осмотрим все вокруг.

Ребята и Андрей направились в разные стороны, но сам Иван Данилович не двигался с места, словно вспоминал еще что-то, пытался ухватить ускользающую мысль.

-   Митя! – встрепенулся он, оглядываясь, и увидел мальчишку, медленно переступающего от края поляны с приподнятыми и направленными вперед руками, словно подкрадывающегося к чему-то юркому и намеревающегося поймать то ли бабочку, то ли ящерку.

Мальчик не отзывался и не реагировал на окружающих. Данилыч кинулся к нему и осторожно пошел следом, чувствуя правильность направления. Маша где-то там, Митя наверняка ее чувствует.

Дети в последнее время крепко сдружились, всегда вместе бегают, и это идет на пользу обоим. Данилыч был рад, что Митя всей душой прилепился к Маше. Недавно совсем потерявший родителей, он пока не смог близко сойтись с местными ребятами. Все они были старше мальчика и не спешили принять его как равного. Так и бегал он между всеми и одновременно сам по себе. И вот сейчас с высоты своих пяти лет он покровительствовал девочке, ощущая свою значимость. Не мудрено, что они стали остро чувствовать друг друга, ощущая не только эмоции, но и настроение, и внутреннее состояние.

Данилыч уже намного спокойнее двигался за Митей, отстав на несколько метров и осторожно переступая, чтобы случайно не сбить его с направления. Удалившись от места происшествия метров на тридцать, мальчик остановился и, шагнув в сторону, опустился на колени.

Мужчина рванулся вперед и в траве увидел лежащую девочку. Подложив руку под голову, она тихо-мирно спала. А Митька сидел с зареванной рожицей и гладил ее по ноге, бурча под нос   –   дура какая, ищи ее тут… спит себе… вот только проснись, получишь у меня.

Данилыч потихоньку отступил и направился обратно, чтобы успокоить ребят и разобраться, что там у них произошло.

Миша терзал себя за сложившуюся ситуацию. Он, действительно, сознавал себя ответственным за произошедшее и страшился последствий. В какой момент произошло все, он даже не понял. Вот только они с Сергеем готовы были кинуться друг на друга, а через миг уже стояли по разные стороны взявшейся из ниоткуда трещины в земле. А девочка исчезла. Он уже не знал, что и подумать, ну не сквозь землю же она провалилась? И откуда разлом на площадке? Он чувствовал, что девочка где-то здесь, рядом, но никак не мог поймать направление, отчего рыскал по территории, еще более сбивая себя.

Зов наставника прервал его метания, и он кинулся обратно, надеясь увидеть там живую и невредимую малышку. Но тот спокойно сидел на скамье один, ухмыляясь и поглядывая на приближающихся ребят и Андрея.

-   Ну что, герои, перепугались? Все в порядке, Маша нашлась. Там она   –   он махнул рукой в направлении, где находились дети   –   с Митей сейчас. Присаживайтесь, вояки.

И вмиг сменил добродушную маску, выражение лица стало серьезным и строгим.

-   Рассказывай, Миша, ты отвечаешь за этих малышей, тебе и думать   –   жестко припечатал наставник.

Миша сидел прямо, сцепив руки в замок, и, собираясь с мыслями, нервно постукивал ими по подбородку. Данилыч не подгонял, понимая, что подросток, вероятнее всего, и сам в растерянности от случившегося. Наконец, подняв растерянный взгляд на наставника, Михаил начал рассказ.

-   Мы втроем, я, Маша и Митька, как обычно, занимались на площадке. Я честно проверил, вокруг никого не было! А потом я почувствовал его   –   Миша кивнул в сторону Сергея и опустил голову, продолжая   –   он подошел сзади, я не заметил, а он вклинился в наши потоки, и я не смог удержать их. Потом… в общем, мы поссорились – кусая губы, хмуро проговорил Миша, сердито взглядывая на сидевшего по другую сторону от Данилыча Сергея. Он подождал немного, но, видя, что отмолчаться не получится, нехотя продолжил рассказ.

-   Машу откинуло в сторону, Митяй побежал к ней, а я   –   он вскинул голову, упрямо поджав губы   –   ударил его.

Миша дернул плечом в сторону сидевшего как ни в чем ни бывало, ухмыляющегося подростка. Потом тяжко вздохнул и закончил, потирая скулу.

-   Ну и я получил в ответ. Разозлился. Тут Маша подбежала, Митька за ней… Потом нас раскидало. Что это было, не знаю. Когда соображать начал, мы уже валялись с ним на земле   –   опять кивок в сторону противника.   –   Пацан орет, яма эта неизвестно откуда, Маша пропала…  Митька понесся в дом вас искать, а мы тут лазили, яму осматривали, может туда упала… Все. Потом Андрей пришел, и вы сразу прибежали.

Подросток расслабился и сгорбился, еще ниже опустив голову, словно выпустил воздух, помогающий ему держаться прямо. Он чувствовал свою вину, не зная, как отнесется к этому наставник, и переживал, что допустил этот инцидент. Сергей, конечно, неправ. Они давно соперничает между собой, но до таких столкновений дело еще не доходило. Да и строго-настрого запрещено это.

Обучаясь в специализированной школе для детей с паранормальными способностями, как и остальные здесь присутствующие ребята, он всегда скептически относился к подобным запретам. Да и стычки между подростками периодически возникали, заканчиваясь синяками и ссадинами, но не приводя к серьезным последствиям.

А теперь на себе испытал и убедился в истинности предупреждений. Понял, наконец   –   неизвестно, что они могут натворить по неосторожности и незнанию, и что послужит причиной таких вот неприятностей.

Обстановку разрядило появление малышей. Они чинно вышли на площадку, держась за руки.

-   А эта-то тут откуда?   –   сейчас только сообразивший, о какой Маше идет речь, воскликнул Андрей и приподнялся, порываясь пойти навстречу. Но был остановлен Данилычем.

-   Не вмешивайся.   –   Тихо, но достаточно твердо проговорил он, внимательно наблюдая за приближающейся парочкой.

Митька, сияя светлыми карими глазами на зареванной физиономии, расплылся в счастливой улыбке.

-    Вот, нашел!   –   важно оповестил он собравшихся. Он был горд собой, именно он нашел Машу, а не эти задаваки, Мишка и Серегой.

-   Молодец, Митя! Ты сегодня проделал очень трудную и важную работу. Не паниковал, не плакал   –    похвалил Данилыч, делая вид, что не замечает размазанных по лицу мальчика слез   –   а поступил, как взрослый ответственный человек. Я рад, что у Маши есть такой замечательный друг.

Митька расплылся в еще более широкой, хотя, казалось, куда еще больше, улыбке, светясь от счастья и пританцовывая на месте от распиравшего его чувства. Ему хотелось рассказать, как он испугался, когда не увидел Маши рядом, как в панике бегал и искал Данилыча, как шел потом, не зная почему и куда, пока не наткнулся на девочку. Но его только что назвали взрослым. Несолидно это теперь плакать и бояться. И он промолчал, прикусывая от возбуждения губы и периодически прикрывая глаза светлыми рыжеватыми ресницами, словно жмурился от удовольствия. И крепче сжимал ладошку девочки.

-   Митя   –   Маша дернула его за рукав, и он наклонился к ней   –   мне больно, отпусти руку   –   тихонько шепнула ему на ухо подружка и он, опомнившись, смущенно разжал пальцы.

-   Ну мы пойдем?   –   полувопросительно обратился он к Данилычу, отступая к дому.

Данилыч с улыбкой смотрел на этот тандем, еще не до конца понимая, что общего, кроме способностей, может их объединять. Но спешить с ответами и и не думал.

-   Да, ребята, будьте возле дома, скоро Николай Николаевич придет. Митя, я тебе разрешаю в гости пойти, если Маша не против. И просьба, не сообщайте пока о сегодняшнем, не пугайте бабушку с дедушкой. А когда разберемся, я сам поговорю с ними. Хорошо?   –   Он вопросительно посмотрел в глаза девочки, на что она приподняла брови, но ответила утвердительным кивком, и с удивительной для такой малышки легкостью понеслась прочь. А Данилыч, вздохнув, обратился к подросткам.

-   Ну что, господа? Можно рассчитывать, что подобное больше не повториться? Надеюсь вы понимаете, насколько неоднозначны последствия подобного легкомыслия?

Мальчишки синхронно кивнули, а Андрей, фыркнув, поднялся на ноги и отошел на несколько метров в сторону, демонстративно отвернувшись и сцепив руки за спиной. Мол, не имею отношения к данному выговору. Он был уверен, что не будь рядом этой малявки, дело закончилось бы обычной потасовкой, не имеющей никаких последствий.

Кто же, и что из себя представляет эта малышка? Даже он не мог определить ее потенциал. Нет, он не верил никаким легендам о Проводниках, несмотря на то, что изучил всю возможную литературу по этому вопросу. Да и наличие разных по характеру способностей говорит об этом. Он был зол на нее за случай с Катей, но как ученый, не мог не признать, что столкнулся с особенным даром, и стоит обратить на него внимание. Пока у него очень мало информации, но и сегодняшний инцидент говорит о том, что девочка явилась своеобразным катализатором для столкновения с вовлечением сил мальчишек.

Углубившись в размышления, он не сразу заметил, что мальчики ушли, а коллега сидит один, устало опершись на спинку скамьи и нахмурившись, и мысли не приносят ему радости. Подняв голову, Данилыч взглянул на Андрея и, встретившись с его лихорадочно блестящими глазами, еще сильнее сдвинул брови, предупредительно вскинув руку.

-   Даже и не думай!

-   Так я еще ничего и не сказал   –   весело ухмыльнулся молодой человек, опускаясь рядом.

-   Вот и молчи. Знаю я твои мысли. Обломись! Не смей трогать девочку!

-   А то что? – развеселился Андрей.

-   Я прошу тебя, будь человеком, оставь ребенка в покое. Ей только второй год! А способностей на десяток таких как мы. Нельзя ее провоцировать. Ты видел, как обычная драка подействовала? Но она ведь не понимает, что происходит. Ее оберегать нужно от таких «исследователей»

Андрей мгновенно преобразился, став серьезным, задумчиво помолчал, раскинув руки по спинке скамьи и глядя на верхушки деревьев.

-   Зря ты меня таким подонком считаешь   –   с болью в голосе тихо проговорил он   –   не трону я твое чудечко, только держи ее подальше от меня. Пусть хотя бы до школы подрастет, а там посмотрим.

Он поднялся одним слитным движение, свойственным людям, проводящим много времени в тренировках, и упругим шагом направился к дому.

Помедлив минуту, Иван Данилович медленно двинулся следом. Он думал о том, что теряет такого талантливого человека, попавшего в ловушку собственного заблуждения. И если этот взрослый, вполне отдающий себе отчет в своих действиях мужчина, волен губить свою жизнь, то окружающие его дети не должны стать жертвами его ошибок. И задача лично его, наставника, уберечь молодых ребят от соблазнов быстрого раскрытия собственного потенциала, в ущерб его стабильности.

Энергично тряхнув головой, словно выгоняя несвоевременные мысли, Данилыч с неизменной улыбкой приблизился к группе детей, центром внимания которой был наш сорванец.

Митька с воодушевлением, то широко открывая глаза и выплевывая слова пулеметной очередью, то прикрывая ресницы и опускаясь до шепота, вещал ребятам о произошедшем сегодня случае.

-   Вот и хорошо   –   удовлетворенно отметил учитель   –   пусть наш маленький артист нагонит страху. Потом отшлифуем и закрепим результат.

Глава 7. ч.2

Вдалеке показалась фигура Николая Николаевича, и Данилыч направился навстречу, широко улыбаясь и покусывая сорванную по пути травинку, всем своим видом демонстрируя безмятежность. Целью такого его вояжа было задержать мужчину, не дав ему услышать Митькин рассказ. Ни к чему раньше времени беспокоить людей, тем более, что здесь они бессильны что-либо предпринять.

-   Не спешите?   –   Спросил он, подходя ближе и указывая на ближнюю скамью.   –   Присядем, пусть молодежь пообщается.

Николай согласно кивнул головой и устроился рядом, вытянув ноги. Он любил сюда приходить и наблюдать за детьми. Иногда они гуляли вместе с Ритой. Им   было настолько хорошо здесь, что порой у нее проскакивали сожаления от мысли о скором отъезде. По натуре деятельная и энергичная Маргарита отдыхала здесь душой. Она полюбила прогулки по лесу как в компании мужа и Маши, так и без них.

Наступала грибная пора и на кухне стоял специфический запах свежих грибов. Маргарита и здесь умудрялась варить-солить и делать закатки на зиму. Она не заморачивала голову, для кого и для чего все это богатство. Ей доставлял удовольствие сам процесс. Банки с красиво выложенными один к одному рядочками грибных шляпок, аппетитно просвечивающих сквозь стекло, уже стояли рядками на полках. Здесь же понемногу увеличивались запасы лесных ягод, которыми изобиловала местная природа. Маргарита впервые попала в столь благодатные места и откровенно наслаждалась каждой проведенной здесь минутой, словно вбирая про запас и лесную прохладу почти девственной тайги, и водопады солнечных лучей, прорывающихся сквозь мощные кроны, и настоявшийся, пропитанный сотней разнородных запахов, воздух, кружащий голову многообразием и густой насыщенностью оттенков.

Ее радовало, что, несмотря на их отъезд, Алексей стал чаще выделять время, чтобы пообщаться. Разговоры крутились вокруг детей, Маши и Ваньки, но это сблизило их, позволяя свободно общаться и на личные темы. Теперь Маргарита спокойно расспрашивала об Ольге, ее состоянии, о том, как они проводят время и как справляются с заботами о малыше. Улыбаясь, просматривая многочисленные снимки внука, она думала о том, что еще совсем недавно совершенно искренне считала недопустимым вмешательство в личную жизнь сына. А теперь благодарна Ольге, что та не сдалась и выдержала столь нелегкую борьбу за свое счастье. И сын изменился, оттаял, раскрылся, уже год, как светится, словно вчера влюбился. И она сама ждет не дождется, когда сможет взять на руки внука.

* * *

-   Ма-а ша-а! – дед призывно махал рукой, подзывая нас к себе.

Он стоял у кромки леса, освещенный ярким солнечным светом. Загорелый до бронзового цвета, в тонкой трикотажной майке и легких льняных брюках. Ветерок слегка растрепал его отросшие за последнее время волосы. Отсюда он казался Маше совсем молодым, что было не так уж далеко от истины. Учитывая поправленное Машей здоровье, и Николай, и Маргарита, словно обрели вторую молодость, когда живешь без оглядки, не думая, можешь ли себе позволить побежать, прыгнуть, поднять, не спать ночь, да хоть просто съесть что-то вредное, но замечательно вкусное. Это ли не привилегия исключительно молодости!

Я с улыбкой смотрела на ставшего мне близким человека и любовалась его жизнерадостным обликом. Замечательный у меня дед! Обожаю!

Ухватив Митю за руку, я дернула его к себе, вырывая из компании и кивком указывая в сторону деда.

-   Пойдем, давно уже ждет.

Мальчик перевел непонимающий взгляд на Машу. В глазах его еще стояли картинки рассказываемого события, обраставшие все большими подробностями.

-   Митя, ты к нам в гости пойдешь? Данилыч разрешил   –   я нетерпеливо подергала друга за рукав   –   если не хочешь, то я пойду, ладно? Дед ждет. – развернулась и пошагала по тропинке.

Мальчишка встрепенулся, переключившись на мою персону, в глазах загорелся новый огонек, и он, крикнув что-то ребятам, поспешил вслед.

-   Подожди, я с тобой   –   догнал меня в несколько прыжков и опять взял за руку.

-    Послушай, ты не забыл, что нашим ничего нельзя говорить? – я придирчиво посмотрела мальчишке в глаза.

Знаю я уже этого сказочника, как заведется, не остановишь. Выболтает все. Что знает, а что не знает, от себя добавит. В журналисты бы ему прямая дорога. Я вздохнула, только вот с даром что делать. Хоть и говорят, что никто ни к чему не принуждает, но это все слова. Всегда найдутся любители использовать, пусть даже в благих целях.

Ставшая уже привычной и хорошо укатанной, тропинка сама ложилась под ноги, то ласково окутывая их травой, то пружиня хвойными иголками. И настроение было под стать. Хотелось петь, танцевать, кувыркаться, прыгать, и все это одновременно. Никак, детство на меня так влияет. Ну и пусть! Жить хочу на полную катушку!

Мы с Димкой-Митькой, болтая, шли впереди, за нами, чуть поотстав, чтобы не задавать темп, неторопливо шагал дед, изредка отступая от тропы за очередным, приглянувшимся грибочком или манящей веточкой костяники, которую невозможно пропустить.

У Мити, этого пятилетнего малыша, был настолько хорошо подвешен язык, что я иногда начинала подозревать, не товарищ ли он мне по способу появления в этом мире. Очень уж хотелось поделиться с кем-то своими сомнениями. Но увы, беседуя с ним о разном, я каждый раз убеждалась, что передо мной обычный ребенок. Неординарный, очень талантливый и, к сожалению, на сегодняшний день очень несчастный и, в какой-то степени одинокий, несмотря на окружение.

Еще только вчера мы на нашем маленьком семейном совете обсуждали возможность пригласить его к нам в усадьбу на какое-то время. Но, подумав, решили не спешить, пока не выясним, как он сюда попал, и какая судьба его ждет дальше. Дед о чем-то долго беседовал с Данилычем, возможно, теперь у него есть для нас новости.

Над нашей сложившейся парой неразлучных карапузов уже и так начали посмеиваться. Я каждый раз старалась притащить для мальчика что-нибудь вкусненькое, хотелось приласкать его, поддержать. Он, со своей стороны, чувствовал себя старшим и ответственным, по-детски опекал, оберегал, поучал, по мере своих представлений о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Иногда хотелось послать его подальше, иногда посмеяться, но, учитывая наш колоссально различающийся жизненный опыт, мне приходилось усмирять свои порывы. А в целом, хорошая получилась парочка. Молодец, Данилыч, прирожденный педагог. Вот уже месяц нахожусь здесь, а кроме стычки Михаила с Сергеем вроде и не слышно никаких эксцессов. Умеет управляться с детьми, тем более такими сложными.

Дома у нас уже стало привычным проводить обеды-ужины вчетвером, поэтому Маргарита загодя накрыла стол на всех и вскоре мы сообща уплетали и суп, и котлеты, и компот. Я стала прожорливой, как галчонок, куда только лезет, да и Митя не отстает. Куда ушла его боязливость и скованность. Он так прижился у нас, что порой кажется   –   это он дома, а я у него в гостях.

Пообедав, мы отправились к себе, а дед остался в гостиной, думаю, побеседовать о Мите. Очень хотелось узнать, что там и как, но придется подождать до вечера. Сейчас важнее мальчик. Алексей на днях прислал ему в подарок личный планшет, и он еще не знает об этом. Я взялась показать Мите азы общения с этим удивительным предметом. А дальше сам разберется, он пацан, они быстро ориентируются в таких вещах.

Не буду описывать восторг малыша, когда он осознал, что вот это   –   его, лично его и только его, планшет! Я вспоминала себя в подобной ситуации и от души радовалась за него. Все, Митька при деле надолго! Теперь для него ничего не существует, кроме сказки под названием «сеть».

Посовещавшись, мы, два маленьких заговорщика, решили, что на занятия не будем брать с собой планшеты. Я уповала на то, что их можно потерять, забыть, сломать, и Митя, несмотря на огромное нежелание расставаться с новой игрушкой, нехотя согласился со мной.

Что и говорить, от нашего занятия нас оторвали с большим трудом. Митька, едва сдерживая слезы, разжал пальцы, уцепившиеся за планшет. И я его отлично понимала, помня, что первое время даже мысли не могла допустить о том, что мой маленький айпадик проведет ночь не рядом со мной, поэтому решила немного помочь.

-   Деда, а Митя может сегодня остаться у нас на ночь? В моей гостиной?

Дед обернулся в сторону Маргариты, молча спрашивая ее о такой возможности. Та пожала плечами.

-   Почему нет? Постелим здесь на диване. Митя, не боишься один в комнате? Маша рядом. Ну как?

-   Не боюсь!   –   Мальчишка радостно подпрыгнул с дивана   –   я не боюсь даже по темноте ходить, Маша знает!   –   Он забегал по комнате, не зная как выразить свой восторг, пока не наткнулся на Маргариту, ойкнул, притих, испуганно открыв глаза, и потихоньку отступил мне за спину. Дед рассмеялся и притормозил его.

-   Погоди, пострел, надо Ивану Даниловичу позвонить – с этими словами он вышел. Как и ожидалось, вопрос не вызвал возражений, Митька был счастлив, а я с грустью думала о его судьбе.

Глава 8. ч.1

Вечером, пока мальчишка плюхался в ванне перед сном, дед рассказал мне, что особых проблем с тем, чтобы взять Митю к нам на время, возникнуть не должно.

Сейчас, после гибели родителей, он находится пока здесь, на одной из летних баз Всероссийского института аномальных явлений, отданной во временное пользование созданному при нем комплексу школ для детей с паранормальными способностями.

Тяжелые для России десятилетия институт едва пережил, с большим трудом сохранив костяк основных фондов, растеряв при этом почти все кадры, а уж о подготовке достойной смены и говорить нечего. Но, на удивление, в последние десять лет ситуация кардинально изменилась. Программа неожиданно попала в список приоритетных государственных проектов, на нее были выделены   огромные деньги.

И закрутилось-завертелось колесо десятков и сотен судеб. В течение нескольких лет чудом сохранившиеся сотрудники, имевшие хоть незначительные способности, разъезжали по стране в попытках собрать остатки рассеявшегося коллектива и восстановить сеть научных учреждений, включающих множество наблюдательных пунктов, лабораторий, мест для проведения треннингов и прочих объектов, необходимых в работе крупнейшего научного комплекса.

Проведена была колоссальная работа, давалась она тяжело, но в результате все получилось. И как итог ее, несколько лет назад заработали созданные по всей стране школы, где одаренные дети, наконец, смогли получать полноценную помощь. Направленности обучения, как и способности детей, были разноплановыми. На особом счету состояли дети, имеющие склонность к работе с потоками природных сил. Принимались сюда малыши не младше семи лет, встречались и сироты, которых обнаруживали по детским домам и определяли сюда на проживание. Но вот Митя, несмотря на то, что, при наличии у него дара, он автоматически переходил под юрисдикцию опекунского совета института, был еще мал для обучения. Поэтому, передать его в семью на временное проживание не должно составить проблемы, этот вопрос может взять на себя Данилыч.

Кажется, все прекрасно складывается.

-   Деда, мы можем взять Митю не просто в гости, а на год-два, до его школы? – я понимала, что это не так просто, взять ответственность за чужого ребенка на такой продолжительный срок, причем не на себя, а переложить ее на своих родных.

-   Маша, вопрос очень серьезный. Мы с Ритой уже думали об этом и готовы взять  Митю к себе. Но вы же не захотите жить в разных местах? Значит, либо Ольга должна отрывать время от Ваньки, либо нам с Риточкой опять поселиться у Вас. Надо все серьезно обдумать, с сыном поговорить, Ольгу даже спрашивать не нужно, она, конечно же, согласится. Да и Алешка не будет против. Вот только поговорить все же нужно.

-   Ладно, деда, спокойной ночи! Утро вечера мудренее.   –   Понимая справедливость его слов, я отправилась к себе, получив вдогонку пожелание.   –   Добрых снов, солнышко!

Митька уже вовсю посапывал носом, счастливо улыбаясь во сне и прижимая к себе планшет. Не расстался, чертенок! Я тоже разулыбалась, все же хорошо, когда рядом не одни только взрослые. Не понять им нас, малышей! И я откровенно рассмеялась, осознавая нелепость своей ситуации.

Засыпая, мысленно прокручивала в голове вечернюю беседу, возвращаясь к Институту и его целям. Конечно, все вышесказанное дед сложил из обрывков фраз и намеков Данилыча, да и я прибавила немного штрихов к общему раскладу, наверняка выстроив не совсем верную картину. Но информации другой нет, значит все засекречено. Это что же получается? Простое население ни слухом, ни духом? Как же можно создать такую мощную сеть, и чтобы никто и ничего? Допустим, со школами проще. Ну обучаются дети в учреждениях для одаренных, так их немеряно сейчас этих школ. Каждое бывшее ПТУ норовит академией стать. На это уже ни один нормальный человек не реагирует. А все остальное? Определенно, задействованы чудовищные силы, чтобы сохранить все в секрете от широких масс.

Как же разнопланова деятельность правительственных структур! Сколько же у государства подводных течений, о которых мы даже не догадываемся?

В том, что я засветилась по полной в этой системе, я уже не сомневалась. Могла ли я не приезжать сюда весной и таким образом еще хранить свои секреты? Прислушалась к себе и вздохнула. Нет, не могла. Значит все идет так, как надо, все правильно. Следовательно, и переживать не о чем.

С этим заключением я спокойно уснула, полагаясь на свою интуицию.

* * *

С приближением даты, когда мы должны были поехать на известное место, где я побывала весной, все мы уже окончательно утвердились в мнении, что мне необходимо блокировать, или хотя бы приглушить связь с внешними потоками силы. Мои «сны» становились все реальнее и продолжительнее. И если от своих деда и бабушки я еще могла как-то скрывать это, то Данилыч, как выяснилось, давно был в курсе моих ночных путешествий. Оказывается, они даже ночное дежурство ввели, чтобы не потерять меня в астральных просторах. Нет, я возвращалась всегда сама. Наставник уверен, что и в первый раз, не вмешайся он, я бы нашла в себе силы вырваться. Но не страховать меня они не могли. Слишком велика ставка на мои будущие возможности.

Несколько попыток обойтись своими силами потерпели полный крах. Не допускала я к себе никакого внешнего воздействия. На осторожные прикосновения к моей силе я реагировала вполне адекватно, мы занимались и с Михаилом, и с Митей, иногда с другими ребятами. Но как только кто-нибудь переходил некий рубеж, моя защита реагировала не спросясь, откидывая «нарушителя» в сторону и, зачастую, погружая меня в сон. Видимо, частично использовав мои внутренние резервы. Уже досталось и Данилычу, и Мише, и даже Митьке. А на одну только просьбу Андрея позволить ему тоже поучаствовать в поисках решения, его так далеко отбросило, что он больше не пытался ко мне приблизится.

Данилыч постоянно выспрашивал, что я делаю, что я чувствую в этот момент, но я только разводила руками. Мне нечего было сказать. Я не только не контролировала свои потоки, я вообще никак не осознавала, что с ними что-то происходит. Это действовало помимо моего сознания. И, безусловно, было опасно для окружающих. Все, и я в первую очередь, это понимали. Конечно, можно было отговориться, де мол не лезьте ко мне, и я не трону. Но это не решало проблемы. Сидеть взаперти, не общаясь с окружающими, не входило в мои планы. А при любом контакте возможны непредсказуемые ситуации. Кто меня знает, как я на них отреагирую. Значит, поездка все же должна состояться. Не факт, что и там мы получим решение, но исключать единственный оставшийся у меня шанс я не собиралась.

Тревожное ожидание поездки все больше смущало покой нашего счастливого пребывания в этом краю. Поэтому, назначенный день все встретили с облегчением.

Сама поездка не заняла много времени, все было знакомо и уже не так сказочно. Ошеломляющее впечатление майского восхода, так бережно хранившееся в моем сердце, уступило место зрелому летнему пейзажу. Нежно-розовые в прошлом сопки теперь сплошь покрылись насыщенной зеленью с неброскими вкраплениями полевых цветов. Кусты багульника как бы спрятались до следующей весны среди слегка качающегося зеленого ковра. Кто не видел его во всем великолепии весеннего цветения, никогда не поймет, чем так притягателен этот невзрачный корявый кустик с узкими, мелкими и жесткими, листочками. Я опять улыбнулась своему внутреннему пейзажу, на мгновение закрывшему существующую картину.

Теперь до места меня сопровождали уже двое.

Дед никак не мог доверить любимую внученьку даже такому проверенному человеку, как Данилыч. И сколько ни убеждал его наставник, что в этом месте никогда ни с кем не случалось ничего плохого, упрямый дедуля стоял на своем. К счастью, на пятачке, где я размещалась в прошлый раз, растительность отсутствовала полностью, отчего дед облегченно выдохнул. Боялся, что в траве ко мне может неизвестно что приползти. Мне показалось, что даже каменная плита, в прошлый раз выходящая неровными выступами, стала почти плоской.

Отправив обратно свое сопровождение, я в этот раз не стала укладываться на коврик, а села, подтянув ноги и обхватив их руками, и положила подбородок на колени. Посмотрела вперед, в стороны, вокруг одна и та же картина – на уровне моих глаз зеленый колеблющийся круг, выше только чистое голубое небо. Идеальное место для медитаций, подумала мимоходом и расслабилась в позе «Аленушки», отпуская свое сознание.

Глава 8. ч.2

В этот раз я почти мгновенно почувствовала, что я не одна. Чьи-то легкие касания словно ласкали меня, подобно легкому дуновению ветра, омывали мое сознание. Сам собой в голове начал складываться диалог, а мне стало смешно.

Что там говорили про нас, проводников? Подключение и интерпретация? Перевод информации в привычную для нас форму восприятия? Пожалуйста, раздвоение личности налицо.

Диалог в голове исчез сам собой. Восприятие пошло на другом уровне. Мой собеседник…   –    или собеседница? – я задумалась.

-   А тебе как хочется? – опять в голове возник вопрос. – Пусть пока так, тебе ведь привычнее общаться словесно?

Я кивнула не знаю кому. В ответ услышала тихий смешок.

-   Так как? С кем ты хочешь общаться?

-   Сложно сказать… Мне со всеми сейчас нелегко.

-   Я знаю. Подумай, кого бы ты хотела видеть в моем лице?

-   А ты можешь стать кем угодно? – восхитилась я.

-   Не стать. Я уже есть и стать кем-то или чем-то другим даже мне не под силу. Но, я вполне могу материализоваться в том облике, который ты хотела бы видеть. Нет-нет, не пытайся рассказать, все равно не сможешь. Просто подумай об этом.

А через мгновение напротив меня сидела юная девушка-подросток, лет двенадцати, с длинными светлыми волосами и яркими бирюзовыми глазами. Одетая в воздушное белое платье, она казалась настолько невесомой и нереальной, что я не выдержала и дотронулась до нее рукой. И опять услышала серебристый смешок.

-   Не бойся, я живая.   –   Она склонила голову набок, в свою очередь рассматривая меня.   –   Почему же ты захотела в подружки не ровню себе? Прости, я неправильно выразилась, спохватилась она. Хотела сказать, не одного возраста?

Тут уже я недоуменно посмотрела на нее.

-   Старушку, что ли?

-   Ой, опять я не так сказала!   –   Она наморщила свой аккуратный носик.   –   немного непривычно выражаться так, как вы.

-   А… я поняла, ты имела в виду мой внешний возраст?   –   разговор становился все любопытнее   –   но мне хочется иметь подругу, а не ребенка. Я ведь человек, со своими стереотипами. Вон даже Митьку не могу воспринимать однозначно, вроде и друг, а все равно малыш.

-   Ясно   –   пропела девочка мелодичным голоском   –   а это почему? – она обвела кистью руки свое лицо, волосы, платье.

Я смутилась и покраснела, хотя еще совсем недавно была твердо уверена, что это чувство давным-давно покинуло меня, лет так двадцать назад.

-    Вероятно, я когда-то хотела такой быть   –   я грустно улыбнулась, вспомнив, что никогда не была красивой, а так хотелось! Если уж мне не досталось, пусть подруга будет красавицей.

-   А завидовать не будешь?

Я звонко расхохоталась. Завидовать своей мечте? И вообще, о чем это она? Я ведь тоже сейчас красавица. Маленькая, конечно пока, ну так вырасту.

-   Молодец!   –   Улыбнулась девочка.   –   А как мое имя?

-   Не поняла? Ты не знаешь своего имени?

-   У меня его еще нет. Ты меня вообразила, ты и имя дашь. Иначе так и останусь девочкой   –   лукаво взглянула она.

Имя… имя… В голове промелькнул калейдоскоп девчачьих имен, но они шли неразрывно с уже знакомыми образами, что вызывало некоторое отторжение. Елена, Алина, Катерина, Светлана…. Не то, все не то… Я мысленно перебирала дальше   –   Надежда, Алена, Юлия….. Юна!!!!!!!

-   О! Мне тоже нравится! Ю-ю-на   –   протянула девочка   –   единственная в мире. Мне нравится! – Она тряхнула головой, взметнув золотистыми локонами.

-   Ю-ю-на…  –   подражая ей протянула я. Действительно, единственная.

-   Маша, как ты себя сейчас чувствуешь?

Я прислушалась к себе – сейчас великолепно! Но я пришла…   –   она остановила меня движением руки.

-   Я знаю. Теперь все будет хорошо. Я поправила все, что нужно. Не спрашивай, ты уже все знаешь.   –   Юна плюхнулась на живот лицом ко мне   –   давай лучше просто поговорим. Я давно забыла, как это   –   разговаривать. Да и девочкой никогда не была. Это так необычно!   –   Она покусывала травинку, в наслаждении прикрыв глаза пушистыми ресницами, отбрасывающими длинные тени на гладкую кожу щек.

Вот это я ей нарисовала внешность!! Дух захватывает!

Девушка тихонько засмеялась, переворачиваясь на спину и глядя в небо.

-   Юна, а мы теперь всегда сможем видеться? Только здесь, или еще где-нибудь?

-   Это зависит от тебя   –   она пристально посмотрела мне в глаза   –   мне кажется, твоей силы хватит видеть меня, когда захочешь. Только все же не злоупотребляй.

Я почувствовала, что еще мгновение, и она исчезнет. И испугалась, что могу вновь не увидеть ее.

-   Подожди минутку!   –   От волнения я вскочила на ноги.   –   Юна, а тебе не будет сложно видеться со мной часто? И как я с тобой смогу связаться?

-   Не будет. Я здесь и везде. Мне это никак не может помешать. И связываться со мной не нужно. Я теперь всегда с тобой, когда захочешь увидеть, я буду рядом.

Исчезла. Так же мгновенно, как и появилась.

Я стояла и плакала отнахлынувших чувств, даже не пытаясь разобраться в них. Напряжение, подспудно копившееся во мне в течение многих месяцев, отпускало, растворялось в потоке слез. Верно говорят, что со слезами уходит душевная боль. Но вместе с этим приходит опустошение и апатия. И именно это я сейчас ощущала внутри себя.

Привел меня в чувство окрик деда за спиной, потерял ненаглядную. Я быстро вытерла лицо краем майки и, нацепив безмятежную улыбку, развернулась и направилась в его сторону.

Вот за что просто обожаю свою детскую мордашку   –   никаких признаков слезоразлива, хоть заревись! Ни тебе красного носа, ни опухших глаз!

Встретила с веселой рожицей его напряженный взгляд, метнувшийся вокруг меня, и подмигнула.

-   Все, деда! Все замечательно!

Он вопросительно посмотрел на меня, ожидая продолжения.

-   Нет-нет, не сейчас. Потом… и вообще, я хочу на ручки, я устала   –   железобетонный аргумент   –   дед тут же подхватил меня на руки и зашагал к стоянке.

* * *

Наш семейный совет с участием Ивана Данилыча мы провели только на следующий день. Никто и не настаивал, удовольствовавшись моим заявлением, что все хорошо. А на завтра я все рассказала. Все, кроме встречи с Юной. Не знаю, по какой причине утаила я эту сторону нашего общения. До сих пор, не считая моего переселения в новорожденного, я не делала ни из чего тайны от родных. А тут вот что-то остановило.

Юна была права, я все о себе считала с ее информационного поля. Вернее, она вложила мне это в мое сознание. Мои неконтролируемые постоянные выходы в астрал стали возможными после первого попадания туда в бессознательном состоянии. И нужно было просто оборвать возникшую связь, что и было сделано Юной. Теперь я знаю, что и сама смогла бы это сделать без особых усилий. Мою неосознанную защиту она также подкорректировала, оставив на меня ее контроль, кроме случаев, угрожающих жизни, и, самое главное, переключила ее с моих внутренних потоков на внешние, которые были неисчерпаемы. Я перестала засыпать от потери сил, или падать без сознания. Все это я коротко изложила, объяснив, что необходимости в блокировке сил нет и не было. Причина оказалась лишь в возникновении одной ненужной связи и нарушении другой. Видимо, поэтому я подсознательно так отчаянно сопротивлялась любому стороннему вмешательству, чувствуя неверный путь.

Единственный, кто понял меня, сидел побледневший, наклонившись вперед и сжимая руками сиденье стула.

Почувствовав, что нужно срочно его как-то отвлечь, я спрыгнула со своего места и подбежала к Данилычу. Потеребила за штанину и, когда он перевел на меня остановившийся взгляд, попросила взять на руки. Он поднял меня, бережно, как хрупкую статуэтку, прижал к груди и, покачиваясь, забормотал.

-   Сами… сами чуть не угробили… Маша, Машенька… как же я виноват! Прости, солнышко, дурня старого. Ведь чувствовал что-то. И как я поддался… ведь убедили, доказали. Счастье наше, что ты здесь оказалась, а не в центре. Как чувствовал, что нельзя тебе туда.

Я потихоньку гладила его по руке, оттягивая напряжение, потом поймала взгляд потемневших глаз и все. Все как прежде. Данилыч ошеломленно покрутил головой, и, воскликнув:   –  Как ты это делаешь, малышка?   –   вскочил из-за стола и высоко подкинул меня над головой.

Мама дорогая! Хм… интересно, которую из трех мам я сейчас хотела позвать?

И что хорошего дети в этом находят? Летишь вверх, хорошо не вверх тормашками, потом обратно, не зная, успеют ли тебя поймать. Потом снова вверх и так далее. Хватают потом подмышки своими огромными лапищами, и больно, и неприятно. Вот бы вас так покидать! И это при том, что пару минут назад прикоснуться боялся, чтобы не сломать ненароком. Нелогично.

-   Данилыч, не надо!   –   ой, не вовремя я это сказала. Чуть не промахнулся от неожиданности, так вот и загремела бы с высоты.

Дед с Маргаритой мало что поняли, но радостно поддержали нас в том, что теперь все будет хорошо, и предложили устроить пикничок прямо на берегу. Чрезмерное возбуждение, возникшее на «совете», схлынуло и мы расслабленно сидели вокруг костра до самых сумерек, смеясь, что не хватает только гитары. Дед вспомнил, что играл в молодости, но за неимением инструмента, приходится управляться с мангалом.

Этот вечер лично я буду помнить всегда.  Слишком многому в моей жизни он подвел жирную памятную черту. Здесь и конец моим надеждам на то, что никто не узнает о моих способностях, и обретение новых знаний и возможностей. И потеря иллюзий о добрых дядях-волшебниках, и стабилизация собственных потоков сил. И, наконец, самое важное событие   –   обретение подруги, моей несбывшейся мечты прошлой жизни.

Глава 9. ч.1

На базе мы провели еще две замечательные недели. Несмотря на то, что август в этих краях горазд на дожди и холодные ночи, погода стояла, на удивление, солнечная и теплая. Мы наслаждались последними жаркими лучами, выползая вчетвером на берег ручья, и даже купались с Митькой, несмотря на протесты взрослых. Время текло лениво, не спеша, словно давая нам возможность оттянуться напоследок. И мы жадно впитывали в себя упоительные дары уходящего лета.

С Митей вопрос был решен без запинок. Думаю, опекунский совет и сам обрадовался, что нашлась семья, причем не посторонняя, а связанная с ними, и готовая взять мальчика до школы к себе. Поэтому он важно называл меня сестричкой и бурно радовался скорому отъезду «домой». Он пока не мог своим детским воображением представить, что этот «дом» не имеет ничего общего с тем, где он жил с мамой и папой, и что далеко не сразу он начнет относиться к нему как к родному.

* * *

После встречи с Юной Маша стала воспринимать мир немного иначе. Она могла почувствовать что-то, уплывая за лучиком света, или за ниткой дождя или просто с порывом ветра. Она наслаждалась этим новым для нее ощущением, любовалась им, смаковала. Теперь она не падала в обмороки от каждого подобного явления, не засыпала, а могла свободно оперировать открывающимися перспективами.

Вот и сейчас, еще далеко от дома, она уже почувствовала, увидела внутренним зрением свой любимый дом, и суету его обитателей, готовящихся к встрече, и Ольгу, вышедшую на балкон своей спальни, и взволнованно поглядывающую на въезд. Она даже знала откуда-то, что Ольга ждет с таким нетерпением совсем не их, вернее, не столько их, сколько своего любимого Алешеньку.

Маша не сдержалась и фыркнула из-под руки Мити, прижимавшего ее к себе. Она не возражала ему, хоть и не любила подобных нежностей. Эти обнимашки нужны сейчас больше мальчику, заметно встревоженному незнакомой обстановкой.

Отъезд с базы, самолет, сейчас вот машина такая… он не мог объяснить, какая, но совсем не похожая на их затрапезный уазик. Мелькающие за окном огни трассы, бесконечные полосы мчащихся автомобилей. Было от чего разволноваться! С Машиными дедушкой и бабушкой он уже освоился, но ведь там еще и папа с мамой. Как-то боязно, а вдруг он им не понравится. Хорошо, что Иван Данилович с ними едет.

Мальчик крепче обнял новоявленную сестренку и прижался щекой к ее волосам. Он так и сидел до самого конца, боясь выпустить из рук свой маленький якорь, намертво привязавший его к себе.

* * *

Алексея Ольга встретила прямо перед приездом его родителей. Он едва успел обнять жену и занести вещи, как ворота снова открылись и на этот раз из машины высыпала шумная компания.

Привычным взглядом опытного педагога Ольга быстро оценила ситуацию и выцепила взглядом взъерошенного мальчугана, одной рукой цепляющегося за Машину ручонку, другой, прижимая девочку к себе. Он настороженно переводил взгляд с нее на Алексея, уже двинувшегося к ним навстречу, и потихоньку пятился назад, увлекая за собой Машу.

-   Алеша   –   негромко позвала Ольга   –   подожди меня.   –   Легко сбежала по ступенькам крыльца и быстро подошла к детям. Маша рванулась вперед с криком:  –  Мама!   –   и Митя, не успев отпустить ее, непроизвольно шагнул следом. Оба они вдруг разом попали в крепкие объятия наклонившейся к ним женщины.

-   Солнышки мои! Как доехали?   –   Она так ласково смотрела мальчугану в глаза, что у того стали наворачиваться слезы.  –   Ну-ну, все хорошо!   –   Притянув Митю к себе она легонько похлопала его по спине и, поднимаясь, взяла обоих детей за руки и повела в дом.

* * *

Я шла страшно недовольная. Терпеть не могу ходить с взрослыми за руку. Росточком не вышла. Это надо ж дотянуться до их руки! А потом ухватят за ладошку вместе с запястьем и волокут…  Нет, это я не про Ольгу, как раз она очень осторожна. Тем не менее, рука вытянута вверх, еще и подтягивают ее слегка. Наверное, думают, что малышу так легче идти. А ты тащишься следом почти на весу с вывернутым под неимоверным углом плечом, подпрыгивая, когда ноги смогут коснуться земли. Сами бы попробовали в такой позе ходить.

Нет уж! Не нужна мне такая поддержка. Но, увы, сейчас не время свои права отстаивать, пусть Митя пообвыкнется немного. Да и пришли уже.

Я высвободила руку из Ольгиной ладони и, подбежав к мальчику, потянула его за собой. Только когда вся компания подтянулась в холл, я вдруг осознала, что о прежнем безмятежном существовании наш милый дом может забыть. Это сколько же нас тут собралось! Еще и Ванька где-то имеется. Месячишко-другой, глядишь, ползать начнет. Семья-то разрастается, как снежный ком.

-   Митька, пойдем, я тебя с родителями познакомлю   –   шепнула я и потянула мальчика к вошедшим Алексею с Ольгой.   –   Смотри, Митя, какие у нас замечательные мама и папа. Я ведь тебе сестренка? Правда?   –   лукаво спросила я, заглядывая мальчику в лицо, и перевела взгляд на Алексея, сделав «страшные» глаза. Надеюсь, подыграет. Алексей изумленно взглянул в ответ и вопросительно посмотрел на Ольгу. Но она лишь пожала плечами пряча улыбку в уголках губ.

-   П- правда   –   выдохнул Митя, глядя широко распахнутыми глазами на незнакомого мужчину.

-   Вот! Значит мои мама с папой теперь и твои тоже!   –   подвела я итог, оборачиваясь к родителям и, скорчив недовольную гримасу, кивнула головой на мальчика.

Алексей, наконец, сообразил, что ему только что подарили еще одного ребенка, и, присев перед нами на корточки, серьезно посмотрел на растерянного мальчугана.

-   Ну что, Дмитрий, получается, что нет у нас с тобой выхода. Маша моя дочь, а с недавних пор и твоя сестра. Ты ведь сам ее в сестры взял? Так? Значит, теперь ты тоже мой сын, а я твой отец. Правильно?

-   Правильно   –   ответил Митька, не совсем понимая, почему он стал сыном Машиному папе, но чувствуя, что ничего плохого этот человек не собирается ему сделать. И назвал его по-взрослому, и выхода, говорит, у него тоже нет. Значит, надо соглашаться.

-   Это моя жена и ваша общая мама   –   Алексей притянул улыбающуюся Ольгу к себе, обняв ее за бедра   –   и еще у нас есть Ванька, твой братик, но он еще совсем маленький и пока спит. Потом вы с ним познакомитесь. Маша еще тоже его не видела. А теперь, по местам! Давай дочка, веди брата к себе, будем обустраивать вас   –   скомандовал Алексей, поднимаясь на ноги.

Нас не нужно было уговаривать. Я соскучилась по своим апартаментам, а Митьке сейчас надо срочно куда-нибудь спрятаться от общества и прийти в себя. Потому мы наперегонки побежали в указанном мной направлении.

Почти час я водила Митю по теперь уже нашим общим владениям, блаженствуя от встречи с домом и наслаждаясь самим процессом знакомства нового члена семьи с каждым уголком нашего обиталища. Наконец, я сообразила, что мальчик уже с трудом воспринимает меня. Мысленно дала себе подзатыльник, отвела Митю в гостиную и усадила на диван, сунув в руки мягкую игрушку. Он любил сидеть вот так, и, уставившись в пространство, поглаживать-потискивать что-нибудь бархатистое. Наверное, эти минуты были для него чем-то вроде медитации. Бедный малыш, пусть придет в себя немного. Досталось ему сегодня не по детским силенкам.

Митька, как любой пятилетний ребенок, не умел долго переживать. Вскоре мы весело носились по террасе и прилегающей лужайке, пока взрослые готовили для него комнату. Я долго отстаивала свое мнение, что нам не нужен пригляд по ночам, наконец, убедила. Я-то давным-давно уже не нуждалась в присмотре, а за Митей уж, как-нибудь услежу. Ну не размещаться же нам в одной комнате, а лишних спален у нас нет. Бабушке с дедушкой пришлось согласиться с этим аргументом и переместиться в противоположное крыло. Нечего и говорить, Митя был счастлив, что теперь у него есть своя личная комната. Мир для него менялся на глазах, и он только смотрел на все широко открытыми глазами.

За ужином мы оба дружно клевали носами и после него сразу свалились, едва добравшись до кроватей.

Глава 9. ч.2

Как же это приятно, наблюдать искреннюю радость ребенка, с воодушевлением носящегося по дому и занятого, по его мнению, исключительно важным делом.

Митька вихрем носился по комнатам, перетаскивая туда-сюда то одно, то другое, обустраивая свое новое гнездышко. А мне было любопытно наблюдать за процессом. Помогать я, естественно, не собиралась, да и смысла не видела, поэтому занималась своими делами. Моей задачей было лишь вовремя увернуться от летящего, не видя ничего вокруг, мальчишки, возомнившего вдруг, что именно этот предмет должен непременно находиться в его комнате, или наоборот. Я тихонько посмеивалась, предполагая, что в итоге многочасовых перетасовок, все вернется на круги своя, но Митя будет находиться в полной уверенности, что он навел здесь настоящий порядок.

После обеда нам привелось познакомиться с моим маленьким «братишкой». Погода стояла отличная, поэтому мы дружной компанией направились на наше излюбленное место к озеру. Центром нашей домашней вселенной, однозначно был Ванька. Сейчас он гордо возлежал в открытой коляске и умиротворенно поглядывал по сторонам. До сих пор ревностно опекаемый строгой мамашей, несмотря на свой солидный двухмесячный возраст, он не отпускал ее ни на минуту, непостижимым образом чувствуя ее даже во сне и устраивая мощный рев при любой ее попытке улизнуть хоть на полчасика. Он требовал ее присутствия в радиусе двух-трех метров, и был идеально спокойным ребенком, если она не выходила за пределы этого круга.

Ольге пришлось почти переселиться к малышу в детскую на время отсутствия Алексея. Единственным спасением для нее стала Вера, не чаявшая в ребенке души. Она готова была сутками находиться возле малыша, и если бы не ее обязанности по дому, то так и было бы. Как ни странно, Ванька, не желавший оставаться наедине даже с отцом, Веру принимал как вторую маму, и это давало возможность молодой маме хоть иногда отлучаться.

Вот и сейчас, Ольга, привычно поставив коляску рядом с собой, стала устраиваться на отдых. Алексей с тоской глядел на детей, на суету вокруг них, на свою любимую Оленьку, хлопотавшую у коляски, и терпеливо ждал своей очереди.

Он в очередной раз так рвался сюда, к ней, единственной, без которой и жизнь теряет смысл. Так хочется схватить ее в охапку и унести от всех и от всего. Хоть на несколько минут ощутить, что этот взгляд любимых серых глаз принадлежит только ему и ласковые руки обнимают только его. Он усмехнулся про себя, понимая, что ревнует жену к собственному сыну. Посмотрел вокруг и встретился с яркими синими глазищами, казалось, просвечивающими его насквозь.

Подобравшись поближе, я взобралась ему на колени, обняла за шею и тихонько прошептала на ухо.   –   Хватай свою принцессу и беги отсюда, здесь и без вас целая толпа. За Ванькой я послежу, обещаю.

Это надо наблюдать, как взгляд человека от тоскливо-грустной щенячьей покорности переходит к счастливо-недоверчиво-восторженному выражению. Нет, рассказать такое не получится. Только увидеть.

Алексей быстро вскочил на ноги, в один прыжок оказался возле Ольги, в буквальном смысле подхватил ее на руки и быстро пошел в сторону близлежащей рощицы. Ольга поотбивалась для вида, потом обхватила мужа руками и положила голову ему на плечо, сдаваясь на волю победителя. Дед с Маргаритой сделали вид, что ничего не видят, только встревоженно оглянулись на коляску, ожидая стандартных воплей.

А не дождетесь! С этим уже не только я, а даже Митя справится. Чуть-чуть переключить на себя, погладить ершистый поток, приласкать… пусть отдыхает.

Малыш, словно понимал что-то, смотрел серыми ольгиными глазищами и даже не думал реветь. Все расслабились, думаю, Ольга с Алексеем тоже уже перестали прислушиваться. Каждый занялся своим делом.

Открыв рот, я смотрела, как дед раскладывает удочку   –   а я-то думала, что за зонтик в чехле!   –   и устраивается поодаль на берегу, в стороне от нас.

-

  Деда, здесь рыба есть? – изумленно спросила я, не удержавшись. Дед хмыкнул.

-   Не думаю.

-   Не поняла…     тогда зачем?   –   указала я на удочку   –   кого ловить будешь? Русалок? Водяного?

-   Эх, Маша-Маша! Умная ты, да не понимаешь. Это же как... медитация. А рыба… что рыба, в любом магазине купить можно. Все, кыш отсюда! Не мешай. Иди вон к детям.

Маргарита, тем временем, устроилась в шезлонге в другой стороне и задумчиво смотрела на водную гладь. Ветра не было, от озера в неподвижном воздухе поднималось едва заметное глазу дрожащее марево испарений. Казалось, самой природе не хочется шевелиться.

Я оглянулась, ища глазами мальчугана. Тот еще сорванец! Глаз да глаз нужен! Митька обнаружился неподалеку. Он с упоением занимался чем-то на полянке, но мне не видно было отсюда. Проверив Ваньку, я направилась к Мите и вторично вытаращила глаза. Нет, у нас сегодня цирк на выезде! Там дед ловит несуществующую рыбу, тут Митька дрессирует муравьев!  Перед моими глазами по свободному от травы пятачку в несколько рядов, словно солдаты в строю, ползали кругами муравьи. Иногда порядок нарушался очередным насекомым, норовящим улизнуть в сторону, но дрессировщик прутиком снова направлял его в строй. Митя так увлекся, что даже не заметил моего прихода. Я тихонько присела рядом и всмотрелась внимательно в движение потоков. Несложно, но Митя молодец! Сам сделал! Я так же тихо отступила.

Мне ничего не оставалось, как тоже пристроиться в сторонке. Такой уж у нас отдых сегодня. Каждому найдется, о чем подумать наедине. Все же есть своеобразное очарование в таком времяпровождении. Вроде бы и в компании, и, в то же время, никто не лезет в душу.

Лежа на спине и глядя в необычайно голубое и чистое для конца августа небо, я вспоминала Юну. Такое же небо было при нашей встрече. Жаль, ее нет сейчас.

-   Привет!

-   Юна!!!   –   не сдержавшись, закричала я, подскакивая на ноги и обнимая ее, и ей пришлось присесть, чтобы я дотянулась.   –   Привет! Ты как здесь? Почему так долго не приходила?

-   Ты не звала. Забыла? Я прихожу, когда ты хочешь меня видеть.   –   Она оглядела поляну.

-   Ой!   –   Я тоже виновато огляделась.   –   Прости, я не рассказывала никому о тебе.

-   Боишься, что за сумасшедшую примут?   –   засмеялась она своим серебристым смехом.   –   Не переживай, нас никто не слышит. И меня не видят.

-   Совсем-совсем? А так меня не примут за чокнутую? Сижу и сама с собой рот открываю   –   я захихикала от представленной картины.

-   Нет… все видят, что ты лежишь, как лежала.

-   Оооо! Здорово! А как это? Я смогу так?   –   от нетерпения даже кожа начала вибрировать, словно искры проскакивали. Но увидев в глазах подруги смешинки, осознала, что замахнулась не на тот кусок. – Все-все, поняла… Юна,  –   став вдруг серьезной, обратилась я. Если уж мы здесь, не посмотришь Ваньку? Мне кажется, или у него тоже сила есть?

Девушка даже не шевельнулась в сторону малыша, пристально глядя мне в глаза.

-   Ты же сама знаешь, в каждом малыше есть немного силы. Другое дело, что некому привести их в порядок, пока дети не могут обращаться с ними самостоятельно. Сила успевает рассеяться раньше, чем ребенок подрастет. У этого малыша ее немного, но… смотри!   –   она указала рукой за спину, на коляску, над которой вился пчелиный рой.

Я обмерла от страха за Ваньку, поспешно вскочила, прикидывая, что можно сделать, и понимая, что не успею подбежать.

– Нет, не тронут они его. Он молодец, сам их не отпускает, интересно ему смотреть, как кружатся. Вот и помоги брату   –   она опять засмеялась   –   сохрани его силу.

Храни каждую каплю силы, каждую искорку, что встретишь на своем пути   –   став абсолютно серьезной сказала девчонка и пропала.

Я лежала, как и прежде. В той же самой позе и пыталась привести мысли в порядок. Может быть, я и впрямь немного не в себе? Придумала подружку, общаюсь с ней так, что никто не видит, никто не слышит. Ну вот и доказательство, огорченно подумала я, вновь заслышав знакомый смех.

-   Успокойся. Когда захочешь, чтобы меня кто-то видел, так и будет. А сейчас беги лучше спасай свою бабушку.

Всполошившись, я опять вскочила и увидела несущуюся с покрывалом в руках Маргариту. Она подбежала к коляске и ловко накинула на нее покрывало, отсекая пчелиный рой от малыша. Я чуть-чуть опоздала. Разорвав контакт между Ванькой и пчелами, Маргарита отпустила их на волю. Но они не оценили этого и ринулись на спасительницу. Одновременно заревел устроитель пчелиного шоу, которого лишили развлечения. Замешкавшись на секунду, не зная, кого вперед спасать, я все же откинула сначала пчел, потом успокоила ревуна.

Печальным итогом нашей спасательной операции стала вздувшаяся шея и рука Маргариты. Пропустила я все-же парочку пчелок. Жаль бабушку, она же внука спасала, и сейчас стоически переносит боль. Нужно помочь, тем более, здесь совсем нечего делать. Я позвала Митю, пора уже и ему пробовать с людьми работать.

-   Справишься, показала я на проблему снова сидящей в шезлонге Маргариты? Митя кивнул и подошел к ней вплотную, взяв за руку. Удивительно, но теперь он совсем не стеснялся. Я наблюдала за ним, мало ли что не так пойдет. Но нет, накрыв своей маленькой грязной ладошкой место укуса, мальчик прикрыл глаза и сосредоточился. Умилительно серьезная рожица никак не вызывала доверия. Но Маргарита смотрела на малыша спокойно, слегка улыбаясь, позволяя ему поиграть в лекаря. Через минуту Митя отнял руки, а Маргарита, глядя на него с той же улыбкой, поблагодарила мальчишку, потрепав его рукой по голове, и только сейчас обратила внимание, что рука не болит. Перевела взгляд на нее и не увидев опухоли, подняла изумленные глаза на Митю.

-   Шею можно?  - Мальчик был так же серьезен. Маргарита молча кивнула. Митя повторил свои действия, ему хватило пары минут, чтобы от укусов не осталось и следа. Теперь уже восхищенная женщина прижала Митьку к груди, благодаря его и приговаривая, что у них в семье появилось еще одно ценнейшее сокровище. Красный от смущения мальчишка расплылся в блаженной улыбке, а я мысленно хихикала, представляя, что будет с ней, когда она про Ваньку узнает и поймет, что зря геройствовала сегодня.

Глава 10. ч.1

-   Папа, почему у нас нет ни собаки, ни кошки? – до этого мне в голову не приходило, что в усадьбе нет никаких домашних питомцев. Ну, или собак охранников, на худой конец.

Алексей поднял взгляд от тарелки, соображая, что ответить.

-   Да, Алеша, мне тоже интересно. Обычно, в каждой квартире, не говоря уже о домах, есть хотя бы аквариум с рыбками   –   поддержала Ольга, неожиданно подмигнув мне и заговорщически улыбаясь.

-   Кстати, о рыбках. Василий, а можно их в наше озеро запустить? Ведь есть же такие рыбки, которых и зимой подо льдом можно оставлять?   –   опять встряла я, вспомнив дедову рыбалку.

Теперь уже и Василий не знал, как реагировать. Он поглядывал на хозяина и ждал его ответа. Алексей помотал головой, недоумевая, ведь и на самом деле, почему? Аллергиков вроде нет, уход есть кому обеспечить.

-   Ты знаешь, как-то в голову не приходило, а никто не подсказал.   –   Он удивленно посмотрел на меня.  –   Василий, с рыбками выяснишь?   –   Перевел взгляд на нашего мастера на все руки.   –   Про питомцев мы позже поговорим, да, Оленька?

-    А у нас дома была собака. Тишка.   –   Неожиданно проговорил Митя, уставившись в пространство невидящим взглядом. Это, пожалуй, был первый случай, когда он заговорил о доме. За столом воцарилась тишина, которую нужно было срочно нарушить, поэтому я брякнула первое, что пришло в голову.

–   А я, когда была маленькая, хотела, чтобы мне подарили черепашку   –   и прижала ладошки к лицу, сообразив что за несуразицу ляпнула, не подумав.

-   Машунь, а сейчас ты слишком большая для черепашки?   –   Едва сдерживая смех, спросила Ольга. Митя, забыв о собаке, изумленно смотрел на меня, пытаясь, видимо прикинуть, насколько маленькой я была. Не выдержав, Ольга заразительно рассмеялась, к ней присоединились остальные.

-   Маша, я тоже хочу черепашку! И рыбок   –   зашептал мне Митька так громко, что все повторно засмеялись, а мальчик смущенно покраснел.

-   Митя, ты не робей   –   так же нарочито громко зашептала я в ответ   –   дед вон тоже хочет рыбок в озере. Думаешь, ему приятно с пустой удочкой на берегу сидеть?   –   оглянулась на деда и скорчила ему извинительную гримасу. Гогочут тут, понимаешь ли, нет, чтобы поддержать.

-   Вот и хорошо, Василий, за тобой рыбки, на мне черепашка   –   Алексей обнял Ольгу за плечи и, подмигнув нам, добавил  –   а мама составит вам расписание, когда и как за ними ухаживать.

Отсмеявшись вместе с нами, Митька, надеюсь, забыл свою Тишку, по крайней мере, на сегодня. Глазенки у него горели от возбуждения, наверняка уже видит себя с питомцами.

* * *

Кто бы мог подумать, что черепашки в доме, это так сложно! Помню из далекого-далекого детства, у моей соседки была дома черепашка, жила тихо-мирно в коробке из-под ботинок, топала по полу как слоненок. Это все мои познания в данной области. Да и, если честно, не испытываю я ни малейшей тяги к этим пресмыкающимся, просто с языка сорвалось.

Но дома у нас развивалась бурная деятельность. Сначала долго выбирали, на чем остановиться   –   водной особи или сухопутной, выбрали вторую, все же более вариабельна   –   на полянку с собой взять можно, переместить несложно. Далее Василий подошел к вопросу основательно   –   террариум, осветители, обогреватели… Я уже не рада была, что связалась. Но Митя был так воодушевлен и принимал такое активное участие в подготовке, что только ради этого можно было всех черепах в городе скупить. И я делала вид, что счастлива, куда деваться. Но, когда они появились  –   две, неизвестного пола   –   я постаралась плавно сбагрить их на Митю. Что удивительно, он не только не возражал, а был горд тем, что он теперь ответственный за террариум.

* * *

За всеми хлопотами мы не заметили, как наступила середина сентября. Еще немного, и Мите исполнится шесть лет.

На день рождения, мы единогласно решили подарить ему щенка. Долго не могли остановиться, что выбрать. Наконец, я затеяла с ним игру «угадай породу» в интернете   –   мы перекидывались картинками и должны были угадывать породу собаки. Между делом я выяснила, что больше всего ему нравится сенбернар, потому что он отдаленно похож на его Тишку. На том и остановились. Двухмесячный щенок уже дожидался мальчугана пока в домике Василия, куда я старалась не совать носа.

Менее чем за месяц домашние привыкли, что мы вдвоем убегали в сад сразу после завтрака и появлялись перед обедом, чтобы после него так же тихо исчезнуть. А мы готовили сюрприз для взрослых на день рождения Мити. Вот только без помощи Василия никак невозможно было выполнить наши задумки, поэтому он был единственным, кого мы посвятили в свои секреты.

Поскольку мы вели себя примерно, не досаждали, не капризничали, не опаздывали и так далее, то в свободе нам никто не отказывал, что нам и требовалось. К слову сказать, пока Алексей был дома, то нами и заниматься особенно было некому. Вера, вечно занятая с Ванькой, старалась как можно больше освободить Ольгу, которой тоже было чем заняться в короткие периоды наездов любимого мужа. Это нам было только на руку.

Теплое бабье лето позволяло бегать в легкой одежде. Пора дождей еще не наступила, поэтому листва золотилась на деревьях и сад одевался в свои самые красочные наряды. Замечательное время для отдыха на природе.

Тем временем в озере также поселились новые обитатели. Мы с Митькой были и заказчиками, и свидетелями того, как Василий «колдовал» перед запуском рыб. Перемерял на несколько раз глубину по всей площади озерка, проводил какие-то замеры по скорости обновления воды и прочие премудрости. Я уже сто раз пожалела, что затеяла это. Знала бы, что все так сложно, держала бы язык за зубами. Нашлась любительница живности! Теперь вот придется не только знакомиться с процессом, но и принимать активное участие по обеспечению комфортных условий для рыбок в зимний период. Уж лучше бы аквариум сделали.

Но все когда-нибудь заканчивается. Мы стали счастливыми обладателями нескольких десятков ярких разнообразных рыбок и первые несколько дней не отлипали от берега, завороженные их неспешными вояжами вдоль бронированного бортика. Василий даже это умудрился сделать красиво, удобно и с присущей ему основательностью. Не мужик, а золото, жаль, что одинокий. Жену бы ему, такую, как наша Верочка. Увы, не смотрят они в сторону друг друга.

Поблизости от нашего любимого местечка отдыха Василий устроил настоящий ландшафтный аквариум. Пригласил рабочих, вынули часть грунта и поставили специальный стеклянный бортик метра три длиной и чуть меньше метра глубиной, позволяющий наблюдать за обитателями озера, как в настоящем аквариуме. Дно перед ним расчистили, по бокам вмонтировали светильники, так что в прозрачной воде были видны малейшие детали подводного мира нашего озерного царства. Здесь же перед бортиком полукругом встали сиденья и миниатюрные столики, чтобы нам уже совсем комфортно было наблюдать за снующими туда-сюда красавцами.

Немного жаль нашей в прошлом не тронутой цивилизацией полянки, но ничего не поделаешь, теперь уже вся семья облюбовала это место.

* * *

Долгожданный день для меня начался, как обычно, в шесть утра. Как правило, Митька еще досыпал пару часиков, а для меня этот небольшой отрезок времени был моим личным, когда я могла побыть сама собой.

По сценарию, к завтраку внизу должна была собраться вся семью и поздравить мальчика, вручив ему подарки. Дальше следовал завтрак, часовой перерыв и, наконец, выход к нашему озеру.

Но Митька и здесь все переиначил. Вообще я стала замечать, что все в доме начинает вертеться совсем не вокруг Ваньки. Незаметно Митя перетянул одеяло на себя. Не знаю, то ли природное обаяние, то ли жалость к сироте оказали свое действие, но это рыжее лохматое чудо всегда умудрялось стать тем веретеном, вокруг которого все крутилось.

Вот и сейчас, не успела я выйти из ванны, как он всунул в дверь голову, так что видны были одни только широко распахнутые глаза, и позвал:  –   Маша , ты не спишь?

-   Нет, заходи.   –   Митька медленно втиснулся в комнату, а я обомлела. На руках у него сидел щенок. Да-да, тот самый подарок, что мы должны были вручить ему же, но чуть позже.

-   Маша, смотри кто к нам пришел!   –   Мальчик дрожал от напряжения, удерживая на руках пушистый мягкий комочек, килограммов эдак на семь-восемь.   –   Это мой Тишка! Он нашел меня!   –   голос Митьки срывался в рыдания, он судорожно вздыхал, прижимая к себе щенка.

Я тоже не смогла сдержать слез и крепко обняла его, насколько смогла.

-   Пойдем, мой хороший. Молочком Тишку напоим. Он же с дороги, искал тебя, устал, наверное   –   я потихоньку провела их в нашу гостиную, усадила на диван и, со словами   –   посидите здесь, я быстро   –   побежала на кухню за молоком и миской. А здесь полным ходом шли поиски пропажи, которую Василий обнаружил несколько минут назад. Успокоив всех, я взяла молоко, и, пообещав к завтраку быть, побежала обратно. Митька, уже весело смеясь и повизгивая заодно со щенком, вовсю кувыркался с Тишкой, забыв про слезы. Я облегченно вздохнула, какое счастье, что дети так легко переключаются   — пять минут, и горе исчезло. Хорошо бы навсегда.

После поздравлений и завтрака мы с Митей побежали на озеро. Удивляюсь выдержке этого мальчугана   –   отложить не распакованные подарки!

Встретив подошедшую компанию, мы чинно рассадили их в новом уголке у «аквариума». Боже, как много их оказалось! Все наши и даже Данилыч приехал! Давно я не испытывала такого мандража, словно диссертацию вышла защищать. Представляю, что Митя испытывает.

Сегодняшний сюрприз – практически полностью ложится на его хрупкие плечи, я только так, рядом постою для поддержки.

-   Дамы и господа — внимание!   –   Вышла я на полшага вперед, места оказалось маловато.   –   По случаю своего рождения Дмитрий сегодня приготовил для Вас небольшой подарок. Посмотрите сюда!   –   Мы отступили в сторону, и Василий одним движением смахнул полог с бортика, за которым величественно проплывали наши красавцы.

Общество ахнуло и застыло в изумлении. Потом дружно похлопали и собрались уже бежать тискать мальчика, но я остановила их, продолжив речь.

-   А теперь….   –   я повела рукой на стекло   –   посмотрим, чем нас порадуют обитатели нашего водоема!   –   Уф! Я отступила, свою роль отвела, теперь Митя…

Он стоял сбоку, чтобы не загораживать обзор и напряженно смотрел на стекло, за которым начиналось действо. Все рыбки по его мысленному приказу дружно подплыли к бортику, образуя пеструю цветную мозаику, потом распались, чтобы вновь построиться теперь уже в организованные ряды, величественно проплывающие вдоль бортика. Ряды рассыпались и вновь собирались, как в детском калейдоскопе, ведомые волей маленького волшебника. Потом частично отплыли чуть дальше от стекла и стали стремительно проноситься вдоль, выпрыгивая друг за другом, словно живая разноцветная радуга спустилась на озеро. Через несколько минут Митя вдруг поднял голову вверх, и из близлежащих кустов вспорхнули птицы, устремляясь к озеру и нарезая над ним круги. Это стало сюрпризом даже для меня.

Очнувшись от первого потрясения, я обратила внимание на мальчика. Он уже едва стоял на ногах, но не желал заканчивать свое представление. Я решительно подошла к нему, чтобы прервать связь с пернатыми, но они, вдруг, без моего ведома дружно кинулись в нашу сторону. Именинник, перепуганный тем, что потерял над птицами контроль, растерянно махал руками, повторяя – кыш… кыш… Общество всполошилось, Ольга кинулась к коляске в расчете успеть прикрыть малыша. А малыш радостно гукал, глядя, как над его коляской собирается стая пернатых.

-   Уф! Ну, Ванька! Перепугал всех  –   я взяла Митю за руку, улыбнулась и погладила тыльную сторону его ладошки. Затем как можно громче обратилась к зрителям:  –  Тише, пожалуйста! Без паники! Это всего лишь незапланированный сюрприз. Наш маленький братик внес свою лепту в представление. Митенька   –   ласково обратилась я к расстроенному мальчику  –   ты прости его, он ведь еще совсем маленький. А ты отлично справился! Такой замечательный сюрприз!  –   Митька расцвел улыбкой и радостно закивал головой.

Ольга немного с опаской продолжала поглядывать на птичью стаю, так и кружившуюся над нами, а Данилыч о чем-то увлеченно беседовал с Алексеем и дедом. Маргарита с Верой продолжали наблюдать озерное царство, Василий, кажется, пытался объяснить рассеянно слушающей его Татьяне тонкости обустройства «аквариума». А мы потихоньку смылись к Митькиному четвероногому другу, да с подарками познакомиться самое время. Думаю, чуть позже, когда все придут в себя, нам предстоит долгий разговор.

Глава 10. ч.2

Вопреки моим предположениям, меня никто не доставал с объяснениями. С Данилычем мы поговорили о Мите, о Ваньке. Он внимательно выслушал мои предположения о возможностях раннего определения способностей у детей, и на этом беседа закончилась. Пробыл он у нас несколько дней, и я все чаще встречала его в обществе Алексея, иногда вместе с Ольгой, за обсуждением каких-то вопросов.

До следующего лета Иван Данилович приезжал еще несколько раз. Гостил у нас два-три дня, и снова исчезал на полтора-два месяца. Постепенно мы привыкли к его периодическим наездам и воспринимали его отсутствие-присутствие не гостевыми визитами, а, напротив, отъездами по делам. Я иногда ловила обрывки фраз, отголоски жарких споров, и понимала, что затевается нечто важное, но не испытывала никакого желания приобщиться к их посиделкам.

Меня пока не привлекали к этому кружку, и спасибо. Я была только рада. Мне и с Митькой хватало забот. Этот сорванец, почувствовав силу, никак не хотел смириться, что ею нельзя пользоваться бесконтрольно. Ему хотелось все и сразу. На нашем немалом участке вполне хватало точек приложения для экспериментов, а учитывая почти полную свободу действий, можно сказать, мы развлекались от души. Причем, я старалась оставаться только наблюдателем, удерживая неуемную энергию мальчишки в правильном направлении.

Данилыч иногда присоединялся к нам, так сказать, в рабочем порядке, но практически не вмешивался в процесс. Как-то само-собой получилось, что из «малышки-свет в окошке» я превратилась в няньку при Мите, а порой и при Ваньке.

Домашние давно перестали удивляться нашим причудам и спокойно смотрели на расцветающие вдруг цветы на елках, или возникший из ниоткуда фонтанчик. К зиме, рядом с нашим местом, Митька вырастил шалаш из переплетенных прутьев, и принялся приваживать туда всю окрестную живность, начиная с птиц. Белки и зайцы, стали нашими ежедневными гостями. Но тут мне оставалось только удивляться, как шестилетний ребенок находит в себе столько сил и желания обласкать каждую зверюшку, начиная с черепашек, и заканчивая обычными полевыми мышками. Счастье, что в наших владениях нет крупных животных. Не хотела бы я с мишкой встретиться.

Тишка вымахал с меня ростом и вставать у него на пути я не рисковала. По сути, он был таким же непоседой, что и Митька, разве что менее управляемым. Не было для него никаких авторитетов в доме, кроме мальчишки, которого он слушался беспрекословно. Да еще, пожалуй, подрастающий братик мог с ним делать все, что угодно. Кстати, Митя все чаще стал привлекать Ваньку в компанию с собой, ловко управляясь с небольшой коляской. Так, еще не умея ни ходить, ни разговаривать, наш малыш уже активно поддерживал Митю в контактах с лесными обитателями.

А в целом наша жизнь протекала довольно однообразно, размеренно и даже иногда скучно. Я чувствовала, что даже Митя начинает вырастать из мелких детских «фокусов-развлекалок». Нам уже хотелось большего, но до школы это было строго-настрого запрещено Данилычем.

В очередной раз, лежа в постели перед сном, я по привычке размышляла над тем, что дальше? Мите так или иначе скоро придется отправляться в школу, ему осталось всего ничего. Но мне-то еще пять лет ждать!

Было грустно. И… одиноко.

-   Привет!   –   сквозь наплывающий сон услышала я чистый мелодичный голосок и радостно улыбнулась, не открывая глаз.

-   Юна… почему ты не приходила? Я столько раз звала тебя, ты мне так нужна!   –  Я распахнула глаза, опасаясь, что мне это снится. Нет, вот она, моя подруженька, сидит легко сложив стройные ножки в позу лотоса. И одета в легкую пижаму   –   шортики и топик на лямочках.

-   Недостаточно звала, значит, не очень нужна была.   –   Она склонила голову набок   –   совсем ты расклеилась, подруга.   –   Рассказывай…

-   Зачем? Ты ведь и так все знаешь.

-   Знаю   –    пристально глядя на меня, она словно пыталась рассмотреть что-то внутри своими яркими глазами   –   а вот ты – нет! Расскажешь   –   поймешь. Говори, что тебя волнует.

Я поднялась, приняла зеркальную позу и задумалась. Сложно вот так изложить что-то, когда сам не понимаешь, в чем дело. Юна не торопила меня, безмятежно поглядывая по сторонам.  Казалось, ей все равно, когда и сколько времени я буду говорить. Впрочем, наверное, так и было, вряд ли время имеет для нее такое же значение, как для нас. Наконец, я решила просто говорить обо всем подряд. О том, что наболело, не заботясь, как это будет выглядеть. В конце концов, она права, она и без этого все знает, а мне нужно навести порядок прежде всего в своей голове.

-    Я не понимаю, зачем я здесь?  Не понимаю для чего мне дана память прошлого, к чему обязывают уникальные способности? За два года я не приблизилась к разгадке, несмотря на то, что узнаю и умею все больше. Почему вокруг так много необычного, ведь за всю прошлую жизнь со мной не случалось ни малейших чудес? Почему вдруг в одной семье нас уже собралось трое? Причем, у Ваньки точно родители не имеют никаких сверх способностей.

Почему… Юна!!!!

Я соскочила с кровати и, не в силах сдержать эмоции, заметалась по комнате. Представляю, как это смотрелось со стороны – бегает малявка, жестикулирует почем зря и бормочет сама с собой. Но девушке было все равно, она даже не пыталась следить за мной, словно ее это совершенно не касалось.

В итоге, я выдала результат своей умственной работы.

-   Нужно организовать наблюдение, для начала, в виде экспериментальной группы, лучше на самых ранних стадиях – роддом. Затем под видом патронажа проводить регулярное посещение малышей на дому, До какого возраста   –  подскажет практика. Я правильно понимаю, что способности родителей тут не имеют значения? Да, я так и думала… А потом… потом все просто, школы уже есть… Теперь понятно, о чем мои родители с Данилычем шушукаются. Затеяли время вспять повернуть, восстановить связи. Могли бы и меня предупредить.   –   Я вдруг резко остановилась.   –   Юночка, но причем здесь я? Все это прекрасно можно было сделать и без меня. Разве нет?

Она легко вспорхнула на ноги, словно и не весила ничего, плавно подошла к окну, открыла дверь и вышла на террасу. Закинула голову, глядя в небо.

-   Ты не представляешь, как я счастлива снова видеть небо, деревья, солнце, звезды… Раньше я часто бывала здесь. Но проводниками чаще становились женщины. Они лучше чувствуют меня. И им всегда нужен был друг, красавец мужчина, супергерой.   –   Она заливисто рассмеялась, кружась босиком по подсвеченной луной плитке. Потом остановилась, плюхнулась в кресло и вытянула свои длинные ноги. И вот я юная Ю-ю-на-а…   –   и, вмиг став серьезной, строго пояснила.

-   Машааа… ты подумай, почему столько лет не было контакта со мной? Почему ни одной искорки не привело, не притянуло на места силы? Почему только сейчас, только с тобой?

-   Так я, как та лягушка в кринке со сметаной? Билась-билась, Машенька, и маслице сбила?   –   с ноткой обиды в голосе пробурчала я.

Девушка снова негромко рассмеялась, откинув голову на спинку и потянувшись.

-    Похоже… трудолюбивая Машенька сама себя вытянула. А каковы были шансы на это без данной тебе памяти?То-то же. И не одна ты такая чудесная уродилась.  –   Юна грустно подняла взгляд на небо   –   Только вот ко мне никто не добрался. С каждым днем связь становилась все тяжелее. Люди, их сознание, их биополе   –   это позволяет мне…  быть. Прости, мне тоже сложно выразить словами. С утерей проводников я теряла связь, теряла себя. Со временем я, то есть Земля, превратилась бы в мертвую планету. А сейчас у меня появилась единственная ниточка – ты. Понимаешь? Единственная за много-много лет! Только так я могу чувствовать связь планетной биосферы и разума человечества, могу оперировать ими   –   она нахмурилась   –   будь осторожна.

-   Подожди, Юна, не исчезай   –   со слезами вскрикнула я   –   ну пожалуйста, приходи почаще! Мне так одиноко, я не знаю, как до тебя достучаться. Ты сама говорила, что тебе это не доставляет неудобств.

Девушка остановилась и кивнула головой.   –    Хорошо, тогда зови четче, иначе мне сложно отделить твои размышления обо мне от зова.

Она махнула рукой и пропала.

-   Надо же, какой прогресс   –   улыбнулась я сквозь слезы   –   уже не исчезла без предупреждения, и то хлеб.

Но на душе было смутно, в голове калейдоскопом проносились фрагменты гибнущей планеты   –   потрескавшаяся от зноя серая земля, пересохшие реки и водоемы с жалкими лужицами воды, черные пятна погибших лесов, выжженные степи, превратившиеся в пустыни.

И это все от потери контакта с Планетой? И за все теперь мне отвечать? Есть от чего запаниковать. Не приведи господи моим домашним узнать, будут беречь меня пуще глаза!

Глава 11. ч.1

Как ни напрягала я свое серое вещество, радужных перспектив в отдаленном будущем не могла усмотреть. Маячили, конечно, бонусом ко всему остальному три теплых летних месяца. И даже поездка на море всей семьей предполагалась. Это безусловные плюсы. Особенно, если учесть, насколько трепетно я относилась в прошлом к каждому мгновению, проведенному на побережье.

Но на этом плюсы заканчивались и дальше следовали сплошные минусы.

Митя к осени уедет в школу, а поскольку в нашем городе таковой нет, то жить он будет там. Это само по себе печально, потому что опять я остаюсь одна. Но есть еще один момент   –   на кого останется Тишка, черепашки, рыбки и прочая прирученная живность? И самый главный вопрос   –   что мне делать долгих пять лет? Если первый год моей новой жизни ушел на чисто физические тренировки, второй полностью посвящен Мите и немного Ване, то что теперь?

Извечный вопрос – что делать? Даже не совсем так. Это-то понятно   –   искать если не замену себе, то  помощников, коллег, соратников. Проблема в том, как это осуществить?

* * *

Моя замечательная подружка Юна стала наведываться все чаще. И это хоть как-то примиряло меня с замкнутостью в младенческом теле. Встречи были короткими, но и они помогали мне справиться с неожиданно подступившим осознанием неопределенности в моем ближайшем будущем.

Часто мы просто молчали, иногда перекидываясь парой фраз.

-   Юна, скажи, может ли тебя видеть кто-нибудь, кроме меня? И слышать?

Девушка, как обычно, ответила своим переливчатым смехом. Иногда она и вовсе не отвечала, словно не слышала моих вопросов, но сейчас вдруг подошла, подняла меня на руки и закружила по комнате.

-   Я все больше становлюсь похожей на обычную девочку. Правда?   –   Она усадила меня на стол, как куклу, и повертелась перед зеркалом.  –   Вот, я даже руку поцарапала   –   со счастливой улыбкой протянула она мне свою ладонь, где можно было рассмотреть крохотный розоватый штрих царапинки.

-   Ты не представляешь, сколько радости приносят мне такие встречи! Это как…  –   она задумалась, или так играла хорошо свою роль, или на самом деле не могла подобрать слов   –   как если бы ты была камнем в поле, в горах, впрочем, неважно где. Неподвижным вечным камнем. Потом вдруг появился друг и дал возможность двигаться, жить, ощущать. И это лишь мизерная часть моих эмоций. Я хочу побыть настоящей, Маша, но это зависит только от тебя.

Она снова закружилась в своем воздушном танце.

-   А видеть меня, или не видеть кому-то, -  решаешь только ты. Я такая, какой ты меня вообразила. И об этом мы уже говорили.

-   И я могу познакомить тебя со своей семьей? С наставником?   –    Севшим от волнения голосом просипела я.

-   Конечно, давно пора   –   пропела Юна, махнула рукой, бросив на прощание   –   пока, подружка!   –   выпорхнула из комнаты.

Задохнувшись от нахлынувших на меня чувств, я так и оставалась сидеть на столе, куда определила меня Юна. Это что же получается? Я давно могла представить Юну хотя бы Данилычу, а вместо этого сижу и нюни распускаю?

-   Эй! Ты зачем на стол залезла?   –   Митя смотрел на меня еще затянутыми пеленой снов глазами, часто моргая склеенными от сна ресницами.

Как всегда, вовремя мой подопечный обозначился. Тут уж не до самобичевания. Я живо сползла на пол и подбежала к нему.

-   Не умывался? А ну быстро в ванну! И зубы, зубы почисти, я проверю!

-   Я почистил   –   еще на автомате, но уже отступая к двери, зевнул мальчишка.

-   Э-эх! И не стыдно? Я же по глазам вижу, что обманываешь…

-   Маш, научи меня тоже видеть, правду или нет говорят?   –   встрепенулся Митька. Я улыбнулась, какой же еще малыш! Все за чистую монету принимает. И врать еще пока совсем не умеет. Хитрит, конечно, по-детски, но тут же все и выложит.

-   Обязательно научу! Вот подрасту немножко, и научу. Ты же помнишь, мне сейчас нельзя…  вот только ты меня и выручаешь   –   я картинно вздохнула, пряча улыбку   –   все-все, шагом марш!   –   И легонько подтолкнула его к ванной.

Почти год мы Митей живем бок о бок. Я уже выучила все его привычки, маленькие хитрости и предпочтения. Кто и как будет следить за ним в школе? Кому будет интересно, почистил ли он зубы или просто поиграл со щеткой пять минут, разбрызгивая вокруг фонтаны воды? Ведь потом, спустя много лет, он будет вспоминать людей не по количеству подарков, а вот именно по таким несущественным мелким деталям.

На завтрак мы оба бежали в приподнятом настроении, я от предшествующей беседы с Юной, Митя – от любопытства, поскольку я собиралась и ему попробовать устроить встречу со своей подружкой. Рассказывать все не стала, только намекнула, что постараюсь сделать ему сюрприз. Ну какой мальчишка не вдохновится таким обещанием. Естественно, что он крутился, вертелся, пытливо поглядывал на меня, быстро заглатывая все, что ему подала Вера.

Завтраки у нас проходили в семейном кругу. Василий редко присоединялся, он поднимался раным-ранешенько и хлопотал по одному ему известным делам.

Татьяна, напротив, была «совой» и могла до полудня не выползти из своей комнаты. Вере и вовсе некогда было присесть, она носилась со скоростью ветра к плите и обратно. Поэтому, последовавшие слова Алексея, мы с Митькой восприняли, как объявление именно для нас. А заключалось оно вот в чем: мы всей семьей завтра уезжаем на море. Естественно, на Черное, больше-то у нас и нет подходящих для отдыха морей. И едем на машинах! Причем, как выяснилось, все! Бабушка с дедом, папа, мама и мы трое. И даже Тишка. И уже совсем невероятная новость   –   чуть позже к нам присоединится Иван Данилович. Родители ни разу словом не обмолвились, что уже арендовали дом на берегу, не желая располагаться в отелях.

Новость была не то чтобы неожиданной. Просто мне казалось, что до поездки еще далеко, а тут, как снег на голову.

-   Нам собирать вещи?

-   Черепашки с нами поедут?

Выпалили мы с Митей одновременно, отчего Алексей не сдержался, переглядываясь с улыбающимися родителями.

-   Какая ты у нас хозяйственная, Машенька. Конечно, вещи надо сегодня собрать, выезжаем завтра рано утром. И нет, черепашек мы не возьмем. Незачем их мучать такими переменами. Вы с кем хотите поехать, с нами или с дедушкой?

-   С дедом!

-   С дедой Колей!

Опять синхронно завопили мы, не смущаясь общим хохотом.

-   Ну вот, не угодил я детям   –   шутливо развел руками Алексей   –   к деду сбегают.

-   Папа, там же Ванька!   –  отмахнулась я.   –   Куда мы столько детских кресел напихаем. Даже если для Мити какой-нибудь бустер можно приспособить, то все равно тесно. А еще Тишка. Да и мама захочет рядом с малышом сидеть, так ведь?  –  я требовательно посмотрела на Ольгу, подтверди мол. Она кивнула.

-   Разумница ты наша! А я еще и не додумал до этого места   –   он почесал затылок и повернулся к деду   –   видишь, какое сокровище тебе доверяем   –   и мельком взглянув на моментально скисшего мальчугана, добавил   –   а уж вместе с Митей они всем сто очков вперед дадут. Придется тебе, дорогая, один на один с Ванькой воевать.

-   Даже не знаю, как я без Мити справляться буду   –  задумчиво протянула Ольга, серьезно глядя мальчику в глаза   –   давайте, сделаем вот как. Каждые несколько часов мы будем останавливаться. Митя, ты сможешь мне помогать на привалах?

Мальчишка важно кивнул.   –   Конечно, я всегда могу его успокоить. Вот только скоро в школу мне нужно…   –   он опять понуро потупился, пряча набежавшие слезы.

-   Нет-нет-нет! Так дело не пойдет   –   вмешалась Маргарита   –   до школы еще целое лето! Путешествие на автомобилях, море и приключения! Кто грустит, тот дома остается   –   всем ясно? Быстро собираться, да ничего не забудьте, возвращаться не будем.   –   Она встала, давая понять, что разговор окончен, а мы наперегонки побежали к себе складывать вещи. День, конечно, большой, но я всегда собиралась заранее, так как, то одно, то другое вспоминается, когда кажется, что предусмотрел все до последней мелочи.

Так и получилось. Мы периодически подбегали к растущим кучкам (у каждого своя) и добавляли туда что-нибудь. Лишь к вечеру суета немного стихла. Я больше ничего не могла вспомнить, будем надеяться, что самое важное уже собрано.

Митька море видел только по телевизору. Вопросов у него было…  целое море! Весь день мне приходилось отвечать или отнекиваться, или отсылать к интернету, которым он уже вполне уверенно научился пользоваться. Параллельно я старалась припомнить самые необходимые в поездке предметы. Не мудрено, что к концу дня мы оба были выжаты, как лимоны и валялись на диване без сил, глядя на кучи своих вещей.

Я была уверена, что дед разрешит взять отсилы половину из отобранного нами, но нет, он спокойно сложил все в два больших чемодана и сразу отнес в машину, посоветовав нам не засиживаться, чтобы не проспать завтра. Мне-то ранний подъем ничем не грозит, всегда просыпаюсь в шесть без всяких будильников, но дед прав, отдохнуть перед дорогой нужно. Хорошо, что Митя или забыл про обещанный сюрприз, или счел, что поездка на море и есть он самый, но не напомнил и безропотно ушел умываться и спать. Я последовала его примеру.

Мне снилось море, мы, Юна, дельфины…

Глава 11. ч.2

Начало июня выдалось на удивление жарким. Летнее солнце особенно припекало здесь, в горах, но из салона машины, где работал климат-контроль, оно выглядело удивительно ласковым и приветливым. Наше путешествие приближалось к концу, мы только что миновали перевал и решили остановиться на часок  –  перекусить, да размяться. Поэтому все внимательно смотрели по сторонам, выглядывая сверток дороги или просто привлекательную полянку в стороне. И с тем, и с тем было плоховато, горные дороги не слишком располагают ни тем, ни другим.

-   Деда, стой!   –   я даже подпрыгнуть попыталась в своем кресле, но ремни крепко держали мою тушку на месте.   –   Там!   –   Я указала рукой наверх и немого вперед.

Машина, затормозив, съехала на небольшой свободный пятачок возле дороги и остановилась. Проехавший немного вперед Алексей теперь пятился к нам задним ходом. Мы уже выбрались из машины, когда впереди хлопнула дверца и он, озираясь вокруг, недоуменно спросил: — Что-то случилось? Отец, почему остановились?

-   Все! Привал!   –   Скомандовал дед, вглядываясь в кусты и направляясь к едва заметному промежутку в сплошном кустарнике, куда вела давно нехоженая, заросшая травой тропинка   –   пойдем посмотрим, что нам тут Маша предлагает.

-   Вы идите, смотрите, а мы с Ванькой здесь побудем   –   вытаскивая малыша из машины крикнула вслед ему Ольга. Мы цепочкой последовали за дедом. Тропинка, вернее даже сказать, намек на нее, петляла между камнями и кустами, резко уходя вверх по естественной лесенке из разновеликих кусков плитняка. Метров через тридцать мы вынырнули из плотной массы придорожного кустарника и поднялись на плоскую площадку, с которой прекрасно просматривалась и дорога, и стоящие на обочине машины с суетящейся возле них Ольгой.

Чуть дальше на площадке виднелась старая полуразвалившаяся чаша родника, выложенная из местного камня. Рядом с ней притулилась такая же побитая жизнью скамья. Родничок оказался невероятно холодным, с наполовину заполненной чистой прозрачной водой каменной чашей. Едва слышно журча, вода перетекала через край и, пробежав несколько метров  по вымытому в плитняке руслу, уходила вниз, в землю, чтобы выскочить на поверхность совсем в другом месте.

Дед по-хозяйски осмотрелся, оценив местечко, довольно потер руки и победно посмотрел на сына.

-   Ну, как тебе?

-   Отлично! Я за своими   –   кинул Алексей, направляясь обратно к машине.

-   Дети, я за сумкой, ждите   –   дед подошел к Маргарите, стоявшей на краю площадки и задумчиво глядящей на потрясающий горный ландшафт,   –   и со словами    –   Риточка, мы быстро   –   притянул на секунду жену к себе и пошагал вниз.

Мы с Митькой облазили все вокруг, пока мужчины доставляли припасы, складные стулья-столики и малыша впридачу. Ничего особенно интересного не обнаружили и включились в суету по размещению себя любимых на отдых.

Место всем настолько приглянулось, что Алексей не поленился отметить его у себя в планшете, чтобы впоследствии не потерять. А сейчас мы, скинув лишнюю одежду, валялись на горячих камнях, любуясь потрясающим видом горных склонов. Никому не хотелось покидать этот райский уголок для путников.

Внезапно разрушив это чувство глубокого удовлетворения настоящим моментом в мое сознание стремительно ворвалась Юна со словами:   –   Маша, поторопись!

Разворачивающаяся перед глазами картина дорожной катастрофы заставила меня резко подскочить на ноги. Спасибо моим родным, никто ни словом не возразил, когда я сказала, что нужно срочно ехать на помощь. По пути я обрисовала ситуацию, как могла увидеть ее только что   –   катящиеся сверху валуны скидывают с трассы большой внедорожник с сидящими в нем впереди мужчинами и женщиной с двумя детьми на заднем сиденье.

До боли в глазах я всматривалась в проносящиеся мимо нас скалы, боясь пропустить место аварии. Но, как оказалось, оно само меня нашло. В какой-то момент я поняла   –   все, дальше нельзя! Мы остановились. Выйдя из машины, я увидела впереди именно это место, но никакой аварии не было. Оставив машины и женщин с детьми, я с дедом и Алексеем прошла вперед, прислушиваясь к себе. Встала на том месте, где должна была столкнуться машина с падающими камнями и закрыла глаза.

И вновь услышала грохот катящихся валунов, налетающих друг на друга и прокладывающих себе дорогу через покрывающие склоны кустарники. А через мгновение «увидела» летящий на большой скорости тот самый автомобиль. Дальше действовала по интуиции, крикнув:   –    Быстрей!!   –   понеслась обратно к машинам, на ходу добавляя   –   перекрой дорогу машиной!

Первым среагировал дед, заскочив в свою машину и резко подавая ее поперек дороги. Алексей тут же придвинулся, перекрыв оставшийся вдоль обочины участок. Я, ухватив за руку Митьку и прокричав Ольге, чтобы бежала за мной, кинулась в сторону от дороги, подальше от машин. Маргарита, схватила Ваньку и не раздумывая бросилась следом. Ольга еще секунду помедлила, беспомощно оглянувшись на бегущего навстречу лихому внедорожнику Алексея, размахивающего каким-то покрывалом, и все же побежала за нами. Участок дороги между нами и приближавшейся машиной был относительно прямым, поэтому Алексея и подбежавшего следом деда видно было далеко. Мы замерли, словно в замедленном кино наблюдая как несущийся внедорожник стремительно сокращает расстояние. И дружно выдохнули, осознав, что он все же начал притормаживать.

Почувствовав, что опасность миновала, я опустилась прямо на землю, потянув за собой перепуганного мальчишку и обняла его двумя руками крепко прижавшись к плечу.

Секунду спустя, едва не впечатав наших мужчин в стоящий поперек дороги автомобиль деда, внедорожник остановился, скрежетнув напоследок тормозами. Передние дверцы синхронно распахнулись и оттуда выскочили два дюжих мужика. Водитель, надвигаясь на деда с угрожающим: - Какого…

Но договорить не успел, его перекрыл оглушительный грохот скатывающейся сверху горной породы. Облако пыли накрыло участок дороги двумя десятками метров впереди.

Дальнейшие события прошли мимо моего сознания. Я сидела там же и отрешенно смотрела на суетящихся людей, грубых незнакомцев, обнимающих наших мужчин, плачущую женщину, прижимающую к себе двух мальчиков восьми-десяти лет, успокаивающую ее Маргариту…

Когда шок от произошедшего немного отошел, мужчины убрали с проезжей части машины, выставили аварийные знаки, и, тихонько переговариваясь, поглядывали на обвал. Пыль к этому времени осела и участок хорошо просматривался. Склон, по которому только что съехала каменная осыпь, ничем особым не выделялся в окружающем ландшафте. Разве, если смотреть придирчивым взглядом, можно отметить отдельные признаки   –   сломанные ветки попавшихся на пути деревьев, примятые кустарники, да содранный кое-где с камней слой скудной растительности. Зато внизу вся дорога на протяжении десятка метров была усыпана разновеликими валунами. Ни о каком проезде по этому участку не могло быть и речи.

Глава 12. ч.1

До побережья мы добрались только на следующий день. Что и говорить, день накануне выдался неимоверно сложный. После первого шока мужики пошли исследовать последствия обвала. А я и так знала, что без помощи спецслужб здесь никак не обойтись. Немного погодя за нами подъехала еще машина, потом еще… С противоположной стороны завала также начал подъезжать транспорт.

Сообразив, что еще немного, и мы будем заперты здесь на долгое время, дед спешно собрал инвентарь, загрузили детей в машины и мы дружно рванули обратно к перевалу на поиски ночлега. Новые знакомые, преисполненные благодарности, последовали за нами.

Я ухмыльнулась про себя. Хорошо, что люди оказались такими признательными, иначе еще минут двадцать, и сидеть бы им здесь до утра. затор на горной трассе   –   то еще развлечение. Развернуться нет никакой возможности, кто поесть хочет, кто наоборот, а растительность не сказать чтобы слишком буйная. Это еще лето на дворе, замерзнуть никому не грозит. Но нам повезло, успели, выскочили.

Свободные комнаты в придорожном небольшом мотеле нашлись.  Посовещавшись, решили остановиться здесь до утра, надеясь, что за это время дорожные службы успеют навести порядок.

Разобравшись с ночлегом, мы всей компанией отправились посидеть в расположенном здесь же небольшом ресторане. По просьбе женской части общества мы устроились в тихом уютном дворике, сдвинув вместе столы. Наши новые знакомые   –   семья из Подмосковья   –  направлялись на отдых в тот же поселок, что и мы. В отличие от нас, они забронировали номера в частном мини-отеле. Поселок маленький, все рядом, пересекаться будем часто.

Это радовало наших новых знакомых, особенно мальчишек   –  погодок Вадима и Антошку, мальчиков восьми и девяти лет. Они быстро подружились с Митькой и были очень рады новому приятелю.

Отец  –  Геннадий Валерьевич  –  представился без церемоний, Геной, и отрекомендовал своего брата, Сергея, запросто Серегой. Молодая женщина, Лана, примерно Ольгина ровесница, чем-то неуловимым была на нее похожа.

-   Вообще-то, я Светлана, но терпеть не могу это имя. Ну какая я Светлана   –   она засмеялась, откидывая с лица длинную жгуче-черную прядь густых волос.

Ее сыновья также были брюнетами. А Геннадий  –  крепкий высокий блондин, похоже от слова «блондинка», подумала я, наблюдая за новыми знакомыми. И вовсе не злой, как мне показалось вначале. Просто они также были напуганы там, на дороге, ведь едва успели затормозить. Всего ничего оставалось до трагедии, не до сантиментов, когда какие-то придурки не только перекрыли дорогу, а еще и под колеса лезут.

Пережив такой стресс, они все вместе потом долго хохотали, выплескивая напряжение, рассказывали друг другу, кто как воспринял ситуацию.

После столь насыщенного дня я буквально падала с ног. Но мне не давала покоя прочно засевшая мысль. Поэтому перед сном я хотела перекинуться парой слов с Юной. После получаса бесполезных усилий, когда готова была забросить свои попытки достучаться до девушки, я неожиданный услышала отклик.

-   Маша, привет! Я тоже рада тебя видеть. И да, ты правильно поняла, эти дети тоже будущие Проводники. Поэтому я и отправила тебя им на помощь. Я рада, что ты успела. Спи, скоро встретимся.

* * *

Наутро мы уже целым караваном из трех автомобилей последовали дальше. Пустынная дорога плавной лентой ложилась под колеса машины, извиваясь среди вершин согласно рельефу.

Много раз проезжала я этим путем и прежде. Но до сих пор меня всецело захватывает чувство трепетного благоговения перед величественной красотой и мощью этого края. И сколько ни вглядывайся, как ни пытайся определить тот долгожданный момент, когда взгляд встречается с синей гладью моря, он всегда разворачивается внезапно   –   вот только перед глазами стояла зеленая стена кипарисов и пологих склонов за ними, а через миг уже развернулась уходящая за горизонт безбрежная ширь морского простора.

* * *

Арендованный на лето домик оказался небольшим двухэтажным коттеджем. Три спальни с одной общей ванной наверху и гостиная с кухней внизу. Здесь же внизу обнаружилась небольшая комнатка-кладовая с узким оконцем, но зато с выходом на общую обширную террасу с видом на море. Безоговорочно, ее уступили мне. Митю на сей раз устроили с Ванькой, а деды и родители, соответственно по парам.

Море, вот оно, каких-то тридцать метров до пляжа! Само-собой, побросав как попало вещи, мы все, включая и Ольгу с Алексеем, кинулись туда, навстречу манящему ласковому прибою.

Несмотря на то, что вода еще не вполне прогрелась, мы радостно плескались, ныряли, плавали, оглашая окрестности радостным визгом. А прохладная по местным меркам вода нам, закаленным байкальской ключевой, казалась верхом блаженства. Плавали в нашей семье все без исключения. Ваньку, как и меня, учили плавать с самого рождения, сначала в ванне, потом в детском бассейне, так что мы чувствовали себя в море буквально как рыбы в воде. Митька тоже неплохо держался на поверхности. Далеко нас не выпускали, но в пределах длины волнорезов нам вполне хватало места порезвиться.

На следующий день все повторилась. Мы либо ныряли в море, либо валялись на берегу, строя песочные замки.

В послеобеденное время я увидела на дальнем конце волнореза одиноко сидящего мальчика, на вид лет десяти. Кажется, вчера он тоже приходил, но на радостях я не обратила на него внимания. Он, не шевелясь, смотрел на море. Я покрутила головой и увидела на берегу так же одиноко сидящую женщину. Она не отрывала взгляда от ребенка, но не делала попыток подойти.

Мне стало интересно, я медленно поплыла вдоль бетонной стены, уходящей в море, незаметно приближаясь к мальчику. Когда я стала огибать волнорез прямо перед ним, он вдруг перевел на меня взгляд, резко вскочил на ноги и, слегка подавшись вперед, замер в напряженной позе. Подвесившись на воде в виде поплавка, я еле заметно шевелила опущенными вниз ногами для сохранения равновесия и разглядывала его. Видя, что я не собираюсь тонуть, он снова расслабился и сел в ту же позу, уставившись на что-то далеко в море. По спускающемуся канату я легко взобралась наверх и присела рядом с мальчиком. Он, не глядя на меня отодвинулся. Я не стала настаивать и осталась на месте, попытавшись наладить контакт.

-   Я Маша, а тебя как зовут?   –   И не дождавшись ответа, начала рассказывать о себе, о ребятах, о том, что только вчера приехали… Мальчик не реагировал, но, мне кажется, внимательно слушал. Вдруг он снова напрягся и встал, пристально вглядываясь в морскую гладь. Я тоже присмотрелась – ничего не вижу. А мальчик явно что-то видел, или чувствовал. Грудь его судорожно поднялась, он часто-часто задышал, не отрывая взгляда от моря. Я также сосредоточенно в оба глаза старалась рассмотреть, что же он там видит.

Дождалась, и облегченно рассмеялась. Там, далеко в море резвились дельфины. Они выпрыгивали из воды, заставляя солнце золотить их точеные тела, пропадали на несколько секунд и снова выныривали в другом месте, понемногу приближаясь к нам. Вчера я их не видела, впрочем, могла и не заметить в нашей чехарде. А сегодня они все ближе, вот уже рукой подать – прыгают, ныряют, скользят по поверхности воды. Ни один дельфинарий не сравнится с играми в море.

Мальчик дышал все чаще и как завороженный смотрел на дельфинов. Он медленно двинулся вперед, уже ступив на наклонную торцевую поверхность волнореза, резко уходящую под воду. Я рванулась вслед, но не успела, ребенок поскользнулся на обросшем мохом бетоне и упал вниз. С берега раздался пронзительный крик, сидящая на берегу женщина бежала к нам по волнорезу, не переставая истошно вопить.

А мальчик ушел под воду, словно и не было. Запоздало я подумала, что все равно не смогла бы удержать его, и уже на прыжке в воду отметила, что и Алексей, и Ольга, и дед, все рванулись в нашу сторону.

Ныряла я хорошо, могу утверждать без ложной скромности. Я и в прошлом неплохо плавала, даже имела в юности какой-то разряд, и тренировки с Ольгой не прошли даром. Но глубина здесь была мне не по силам. Не донырнув до дна, я повернула наверх и тут впереди увидела колеблющееся в воде тело мальчика. На последнем усилии я рывком приблизилась к нему, толкнула его вверх, и по инерции от толчка погрузилась еще глубже. В ушах противно позванивало, захотелось открыть рот и вздохнуть полной грудью.

Неожиданно, что-то резко ударило меня снизу в бок. Я дернулась, стремительно взлетая вверх. Больно, боже, как больно!

Глава 12. ч.2

Много раз, любуясь на игры этих великолепных млекопитающих, я представляла себе, как несусь на одном из них, радуясь солнцу и морю. Как подставляю лицо ветру и соленым брызгам, стоя на спине роскошного красавца, уносящего меня в морские просторы.

Но сейчас ни за какие блага не решилась бы по собственной воле приблизиться к этим удивительным существам. Они прекрасны сами по себе, я в неоплатном долгу перед одним из них за свою жизнь. И тем не менее, теперь боюсь даже представить себя рядом с ними.

Как нарочно, после этого случая Митя «заболел» дельфинами. Каким-то непостижимым образом он подружился со спасенным мальчиком, Валерой.

После того, как Алексей с дедом вытащили нас из воды, после всех неприятных для обеих сторон манипуляций, о которых не хочется вспоминать, после совместных больничных процедур и прочего, мы с Валерой стали вроде, как «братьями», по несчастью. Он стал воспринимать меня без опаски, даже односложно отвечал на некоторые вопросы, но дальше этого пока не пошло.

Его мать, молодая, но удрученная жизнью женщина, поведала невеселую историю своей жизни.

Сына она родила рано, не достигнув еще восемнадцати лет. Как и многие девушки курортных мест, она с детства видела сказочную жизнь, каждое лето разворачивавшуюся перед ее глазами. Прогуливаясь в праздничной толпе по нарядной набережной, она представляла себя на месте вот той девушки, сидящей с молодым симпатичным парнем за столиком кафе, или вон там, на палубе прогулочного катера, в обнимку с улыбающимся красавцем кавказской наружности.

Со временем, детские мечты уступили место более прагматичным размышлениям. Почему не я? Почему не мне? Я тоже хочу, я тоже могу… На любые замечания бабушки, лишь досадно дергала плечом, оставляя без внимания старческое занудство.

Она, конечно, любила свою бабусю, заботилась о ней, как никак, прожили вместе почти десять лет. Родители отправили ее сюда еще до развода, как-то оставив погостить до конца лета, да так и «забыв» о ней на долгие годы. И Лида ничуть не жалела, что поменяла семью с бесконечно спорящими родителями на тихую спокойную жизнь с бабушкой. Небольшими деньгами их снабжали оба родителя, поэтому нужды, как и особого достатка, она не видела. Также, как и своих родителей, позже устроивших свою жизнь каждый сам по себе. Короткие летние наезды матери на море были заполнены поучениями, жалобами и обещаниями, которые никогда не выполнялись. Потому девочка в дни ее приезда старалась как можно меньше появляться дома, перекладывая все хлопоты по приему родственников на плечи бабушки.

После школы, едва сдав выпускные экзамены, она подала документы в ВУЗ, выбрав из немногочисленного списка имеющихся в их небольшом курортном городке филиалов. Но не сложилось…

Лишь только оттанцевав на выпускном вечере, она встретила свою первую, впрочем, ее же и последнюю, любовь. Поступление в институт было благополучно забыто за ненадобностью, потом случился Валерик…  А любовь всей жизни мгновенно испарилась без следа, без адреса.

После много всего было   –   истерики, скандалы, попытки покончить с собой. Бабушка все это перенесла стоически и смогла убедить Лиду сохранить ребенка. Она и до сих пор помогает им, чем может. А вот Валера… Глаза женщины наполнились слезами. Они поздно заметили, что ребенок не такой, как все   –   излишне пугливый, неконтактный, молчаливый. И как приговор – аутизм. Лида винила себя, свои необдуманные действия во время беременности, и полностью посвятила себя малышу, поставив крест на личной жизни. Вот и вся история.

Сейчас Валера находится на домашнем обучении, все потихоньку наладилось.

Только вот эта необъяснимая тяга к морю. Появилась она года два назад, и выражалась не так явно. Просто мальчик все время стремился сюда. Мог часами смотреть на воду, причем купаться не любил и плавать не умел. А теперь и вовсе странно   –   бежит к морю, выйдет на волнорез и смотрит. Ни мать, никого другого не подпускает, кричит, руками машет. Только и остается что наблюдать издалека, да Лида и сама уже привыкла бывать здесь. Нравится ей море, дельфины часто приплывают, кажется, их стало больше в это лето.

А Митя видел очередную сказку   –   вынырнувшую из воды Машу, подлетевшую вверх не менее полуметра, мелькнувшую спину дельфина, ушедшего в воду, чтобы тут же вытолкнуть на поверхность бесчувственного мальчика и пропасть в море.

С этих пор на волнорезе часто видны два силуэта Мити и Валеры. Они общаются между собой, Митя пересказывает мне иногда их беседы. Валера говорит, что слышит и понимает дельфинов, и тогда ему показалось, что они его зовут к себе, поэтому он, не думая, пошел в воду. Зато есть и хорошая сторона   –   он перестал бояться воды, и Митя учит его плавать.

Лида со слезами на глазах наблюдала за мальчиками. Митя – первый посторонний человек, которого ее сын подпустил к себе, и она не знала, как угодить мальчику и всем нам.

* * *

Неделю спустя после нашего приезда к нам выбрался Иван Данилович. Лето, как обычно, он проводил на байкальской базе и только приняв всех детей, смог оставить их на пару недель на помощников.

На следующий день, предоставив Митю заботам Маргариты, мы впятером собрались в нашей небольшой гостиной. Все понимали, что разговор предстоит серьезный. Затянувшееся молчание нарушил Данилыч.

-   Маша, собственно, сейчас мы собрались только для того, чтобы посвятить тебя в суть нашего проекта. Думаю, ты и сама уже кое о чем догадываешься, но начну сначала. Мы все сообща решили организовать детский Центр помощи малышам при Институте Аномальных Явлений.

-  Да, Наставник   –   я впервые назвала его открыто этим именем. Созрела. Глядя ему в глаза, я хотела передать свои чувства, глубочайшее уважение за его работу, просьбу на руководство и многое другое.   –   Я тоже считаю, что это необходимо.

-   Сейчас мы создаем группу для работы с малышами сразу после рождения. И хотели бы пригласить возглавить ее знакомого тебе Александра Александровича. Помещение для центра стараниями Алексея Николаевича будет готово к сентябрю. Собственно, все, кого ты здесь видишь, и есть инициативная группа и руководство Центра. Алексей взял на себя заботы организационного плана, Николай – текущие хлопоты по строительству и, в дальнейшем, функционированию комплекса. На мне, само собой, методическая сторона. Ольга – будущий директор. Маргарита ничего не обещала, но, надеюсь, тоже примкнет к нам.

Он помолчал, ожидая, что я буду задавать уточняющие вопросы, но мне все было ясно. Я много думала об этом и пришла к тем же выводам. Только они, молодцы, сразу решили вопрос с материальной частью.

Помедлив немного, Данилыч продолжал.

-   Хорошо. Если для тебя все ясно, то ты понимаешь и следующее   –   группа лиц, которые будут привлечены к работе, вынуждена будет приобщиться и к предмету исследований, то есть непосредственно к детям. Ты у нас на сегодняшний день самый младший член группы. И нам бы хотелось в дальнейшем, хотя бы на несколько лет, сохранить это втайне даже от будущего коллектива центра. Но вот Александр Александрович… боюсь, его придется привлечь в инициативную группу, то есть полностью открыть все карты. Здесь мы ждем твоего решения.

-   Я совершенно согласна. Сан-Саныч замечательный доктор и прекрасный человек. Я даже хотела…   –   тут я прикусила свой длинный язычок, коротко взглянув на Ольгу, и начала выкручиваться   –   мне мама рассказывала о нем, если бы не он, неизвестно, что со мной было бы.

Мне было стыдно. Щеки горели, я едва смогла взглянуть на Ольгу. Спасибо ей, она только слегка приподняла бровь в недоумении, но больше ничем не выдала, что обнаружила мое вранье, но, улыбнувшись, спросила:

-   Маша, а ты не хочешь сама поговорить с Александром? Он наверняка помнит тебя, думаю, ты будешь самым весомым аргументом в пользу нашего центра   –   она рассмеялась. Представив картину переговоров с доктором засмеялась и я, остальные тоже подхватили.

Разговор за «круглым столом» продолжался весь день, с небольшим перерывом на обед. Кажется, обсудили уже все, что можно, и все равно периодически возникали новые вопросы. К концу дня сошлись на том, что откладывать до конца лета, то есть до нашего отъезда отсюда, разговор с Сан-Санычем не стоит. И решили попробовать пригласить его сюда хоть в частную поездку, хоть в командировку. И для беседы с ним определили Ольгу.

Глава 13. ч.1

На следующее утро состоялся разговор с Сан-Санычем, который снял трубку после долгого гудка. Включив громкую связь, Ольга начала разговор.

-   Здравствуйте, Александр Александрович! Вас беспокоит Ольга Васильевна Игошина… простите, это моя теперешняя фамилия. Я  -  няня…

-   Ольга Васильевна, успокойтесь, расскажите по порядку. Чья вы няня? Что случилось?

Ольга смешалась, но быстро взяла себя в руки.

-   Я   –   няня Машеньки. Вы приезжали в особняк Игошина Алексея Николаевича два года назад, когда Маше был один месяц, и она отказалась есть без няни, то есть без меня. Потом вы приезжали еще раз по приглашению Алексея Николаевича…

-   Все-все, Ольга Васильевна, достаточно. Я все хорошо помню. Теперь расскажите подробно, что случилось сейчас? Почему вы обратились ко мне? Ребенок… эмм… немного вырос из подконтрольного мне возраста.

-   Ничего страшного, не беспокойтесь. У Маши все хорошо. Нам бы хотелось встретиться с вами не по вопросу здоровья девочки, а по поводу ее особенных способностей.

-   Да-да, прекрасно помню, девочка удивительно развитая для своего возраста, намного опережала других детей. Я рад, что с ней все хорошо. Как ее мама, простите, не помню имени…

-   Александр, простите, мы хотели бы пригласить вас для беседы.  Я говорю от лица нашей группы, открывающей новый Центр развития для малышей. Нам кажется, именно вас заинтересует наш проект. И мы были бы рады видеть вас в наших рядах.

На той стороне послышался тихий смех. Просмеявшись, Сан-Саныч ответил.

-   Теперь я вас шантажировать буду. Машеньку покажете? Сколько ей? Третий годик? Хотел бы я посмотреть, что из нее получилось. Навела она тогда шороху в моей интернатуре. А заодно и побеседуем. Когда можно подъехать? К вам домой?

Теперь уже смеялись все мы, против Машеньки наш любопытный исследователь устоять не смог, а в разговоре перехватил инициативу Алексей.

-   Добрый день, Александр! Это Алексей. Приезжайте в любое время. Только мы сейчас не совсем дома, мы на море.

-   Что за шутки…

-   Поверьте, Александр, это не шутки. Мы ждем вас в любое время. Одного или с семьей, с детьми даже лучше. О билетах не беспокойтесь, можете рассчитывать на любой ближайший рейс. Жильем здесь обеспечим. С работой тоже поможем, если понадобится командировку оформим.

-   Нет, спасибо… я сейчас в отпуске… черт! Это так неожиданно… сколько у меня времени?

Тут я не выдержала и умоляюще посмотрела на Ольгу, беззвучно шевеля губами. Но она, как обычно, поняла меня без слов и я подскочила к микрофону.

-  Сан-Саныч! Это Маша! Здравствуйте!   –   Взволнованно прокричала я и услышала в ответ растерянное   –   Маша? Малышка? Не может быть!

-   Да, Сан-Саныч! Это я, я все-все помню, я вам все расскажу, хотите? Миленький, приезжайте, вы нам очень нужны! У нас потрясающие новости.

Хватайте деток и летите в аэропорт. Билеты будут ждать, только данные скиньте сюда. Здесь в аэропорту тоже вас встретят. Если не захотите с нами работать, отдохнете за счет Центра. Ну же, решайтесь!

-   Маша… два годика…

-   Вот именно, Сан-Саныч! Речь и пойдет о вопросах раннего развития детей. Вы непременно должны быть.

-   Не верю. Нет, все же не верю   –   я словно увидела, как он трясет головой, пытаясь восстановить связность мысли   –   но заинтриговали, выезжаю в аэропорт к ближайшему рейсу. Один, мои как раз тоже на море отдыхают. Если что, переберусь к ним, вот сюрприз будет   –   легко рассмеялся он   –   уговорили, сейчас данные скину.

Саныч отключился, а мы облегченно вздохнули.

-   Иван Данилович, а теперь на море? Вы ведь вчера так и не попали? А еще у меня там сюрприз для вас.  –   Я огорченно вздохнула, вспомнив, что накануне мы продержали его весь день в доме.

-   Ну почему же, я ночью купался. Вода изумительная!  И сейчас я с удовольствием, вот только чайку бы… а потом сюрпризы   –   он расслабленно откинулся на спинку стула, прикрыв глаза.

Да, совсем мы нюх потеряли. Сами–то отдыхаем, а у человека вчера два перелета и весь день в переговорах. И сегодня его снова с утра загрузили. Ольга думала, видимо, близко к этому, потому что метнулась на кухню и зашуршала там, собирая что-то к чаю. Я тоже поспешила, хоть посуду принести помогу.

Вскоре мы сидели за столом, только теперь уже не в спорах и обсуждениях, а расслабленно попивая чай в преддверии отдыха на берегу. У нас в запасе было несколько часов до прибытия самолета, и мы собирались поваляться на пляже, пока солнце еще не выбралось слишком высоко. Кроме того, сегодня мы встречаемся здесь с нашими дорожными знакомыми. Вечеринки в кафе-ресторанах были сразу же отметены, поездки по экскурсиям цыганским табором тоже не прельщали, поэтому встречи проходили на берегу, с детьми, волейболом, заплывами и прочими прелестями пляжного отдыха.

Окна гостиной, как и терраса выходили на море. Наш дом вместе с окружающим садиком занимал как раз по ширине весь пляжный модуль, так что смело можно было считать его нашим личным пляжем. На самом деле здесь было полно пляжных карт, да и время еще не самое посещаемое, поэтому к нам сюда редко кто забредал из посторонних. К умеренному визгу на фоне шелеста морского прибоя за окном мы привыкли быстро и не обращали на него внимания. Но на сей раз что-то выбивалось из привычного нам шумового сопровождения. Отрывистые окрики Геннадия или Сергея, детские всхлипы, громкие увещевания Лиды и встревоженный звонкий голосок Митьки…

Я первая рванула на берег, вскоре Ольга уже оказалась рядом, выискивая взглядом Ваньку. Быстро бегает, само собой, ноги в три раза длиннее. Пробежав десяток метров, мы немного притормозили, никаких особых ЧП не наблюдается, никто не тонет, не разбился, все на месте. Только разборки слышны, но это не смертельно. Тем не менее, мы как можно быстрее подбежали к волнорезу, на котором разгорелся спор.

На дальнем его краю, сжав голову руками и ритмично качая головой, стоял Валера. Чуть ближе, раскинув руки в стороны, преграждая путь Вадику с Антошкой, что-то звонко выговаривал Митя. Лана пыталась утянуть сопротивляющихся мальчишек назад. А в самом начале волнореза Лида чуть не кричала на Гену, норовившего прорваться следом за мальчишками, толкая его к берегу.

Быстро оценив ситуацию, мы подбежали к Лане, Ольга помогла увести мальчишек, а я с Митькой побежала к Валерику. Мне кажется он уже ничего не видел, не слышал, не понимал, уставившись открытыми глазами в одну точку. Митька обнял его и отвел от края, я шепнула ему, чтобы потихоньку вел его к нам домой. Тем временем мужчины быстро навели порядок, на пляже установилась тишина. Все настороженно смотрели на удаляющихся мальчиков. Растерянную Лиду я взяла за руку, и мы пошли следом за ребятами. Ольге, вопросительно взглянувшей на меня, отрицательно покачала головой, но кивнула Данилычу. Он уже и сам, боясь нарушить тишину, потихоньку продвигался к дому.

Глава 13. ч.2

Мальчишки сидели на диване, Валера все так же безучастно смотрел вперед, ритмично покачиваясь, А Митька обнимал его рукой за плечи и беззвучно плакал от жалости. Лида сделала движение в попытке подойти к сыну, но Данилыч крепко взял ее за плечи и отвел на кухню, указав на стоящий возле столика стул. Женщина безвольно опустилась на него, уронив голову на руки.

Данилыч осторожно подошел к ребятам, присел поодаль от Валеры, я примостилась тут же, на ковре, во все глаза наблюдая за ним. Вот это уровень! Там, где я вижу только перепутанный клубок ниточек внутренних потоков, где-то оборванных, где-то завязанных узлом, он легко находит связи, распутывает узлы, соединяет разомкнутые потоки. В какой-то момент он придвинулся к начавшему заваливаться набок мальчику и уложил его на диван. Валера лежал спокойно и, кажется, уже спал. А Данилыч продолжал работу.

Время шло, уже пришла в себя Лидаи, боязливо выглядывая из кухни, пыталась рассмотреть, что там происходит с ее мальчиком. Тихонько подходила к двери Ольга и быстро отошла, когда я отмахнула ей рукой. Теперь можно быть спокойной, уж она никого больше не подпустит.

И только далеко за полдень, часам к четырем, Данилыч повернулся и утомленно опустил голову потирая глаза ладонью. Досталось ему за эти два дня.

-   Все   –   устало проронил он, нашел глазами Лиду и кивнул, подзывая   –   пусть поспит. Все будет хорошо. Поначалу не меняйте ничего, пусть все идет, как шло. Месяца за два он адаптируется, он у вас очень способный мальчик.

Лида стояла, закусив ладонь зубами, чтобы не разрыдаться в голос, по лицу градом катились слезы. Она еще не понимала, что произошло сейчас, на ее глазах, но уже была благодарна этому человеку, который столько времени и сил отдал ее ребенку, который у большинства людей вызывал лишь брезгливую жалость. Данилыч поднялся, привлек ее к себе и легонько погладил по спине.

-   Что ж ты, Машенька, не следишь… так и до нервного срыва можно девушку довести   –   незатейливо пошутил он, усаживая Лиду рядом с сыном   –   можете подержать его за руку, ему так лучше будет.

Лида подняла благодарный взгляд, несмело улыбнулась и кивнула головой, осторожно взяв руку мальчика в свои ладони и пытливо всматриваясь в родное личико.

Оставив Лиду наедине с сыном, мы опять направились на пляж. Здесь уже было пусто, только наша компашка сидела под большим зонтом и шепотом переговаривалась. Ванька спал прямо на покрывале, свободно раскинув руки и тихонько посапывая. Похоже, мы всю семью оставили без обеда. Но оно того стоило! Насколько я поняла, мальчик теперь абсолютно здоров.

Заслышав скрип песка, все дружно подняли головы, но Данилыч отрицательно покачал головой.

-   Придется еще подождать часик, пусть поспит. Потерпите уж   –   он виновато развел руками   –   не стоит его сейчас трогать.

Алексей поднялся на ноги и хлопнул мужчину по плечу.

-   Да что ты! Конечно пусть спит. Спасибо тебе   –   и обернулся к остальным   –  слишком голодные есть? Я сейчас принесу что-нибудь из кафе, кто будет?

Дружно поднятые руки сказали лучше всяких слов. Усмехнувшись, Алексей развернулся, и пошел в сторону общепитовской точки. Не уверена, что там можно что-то съедобное раздобыть, но пусть попытается. Хотя бы воду принесет, пить хочется нестерпимо.

-   Иван Данилович, присаживайтесь   –   сдвинулась Ольга   –   отдохните.

-   Чуть позже   –   улыбнулся Данилыч   –   я, пожалуй, поплаваю, ответил он, стягивая майку.

-   Я тоже   –   вскочила я.

-   И я!   –   присоединился Митька.

Ух! Какое наслаждение… минуты через две после погружения, когда первый, готовый сорваться визг, остановлен, и замершая на полу-вздохе грудь наконец нашла в себе силы опуститься и выдохнуть воздух. Все же холодновата еще вода, градусов девятнадцать-двадцать. Но тело быстро подстраивается, и вот уже все прекрасно, и вода замечательно освежает, и мы наперегонки плывем в море.

Долго блаженствовать нам не дали, вернулся Алексей с едой. Данилыч, недолго думая, выловил нас обоих из воды, прихватив с двух сторон по штуке. Подрыгав для порядка ногами, я спокойно доехала до места, не запачкав ног в мокром песке и приземлилась прямо возле потягивающегося Ваньки. На удивление, Алексей принес не только шашлыки, но и отварную курицу в пакете для мелкоты. Нечего и говорить, уговаривать никого не пришлось.

* * *

Тонкая почти девичья фигурка Лиды, держащей за руку сына, показалась на пороге дома вскоре после того, как мы закончили свой перекус и сонно отмахивались от взявшихся неизвестно откуда мошек. Я понимаю, в лесу, в траве… а на пляже среди песка что они делают? Мысли тоже проплывали лениво, выхватывая всякую ерунду, не задерживаясь и не требуя усилий.

Взгляды всех нас постепенно сфокусировались на появившихся из дома Лидии и Валере, и расслабленное сонное выражение лиц уступило место надежде и сдержанному ожиданию. Залитые вечерним светом фигуры женщины и мальчика казались выточенными статуэтками, окруженными сиянием солнечных лучей. А учитывая то, что Валера даже матери никогда не позволял брать себя за руку, поза их выглядела очень символично.

Лида медленно, словно по подиуму, шла к нам, гордо распрямив плечи и глядя прямо перед собой. Сколько же пришлось выстрадать этой молодой женщине за прошедший десяток лет, если лишь слабый лучик надежды и один маленький шажок в отношениях с сыном смог придать ей новые силы для дальнейшей борьбы?

Мальчик шел скованной дерганной походкой, но не чурался рук матери, напротив, старался держаться к ней поближе, и это уже была победа.

-   Валерка-а-ааа   –   не выдержал Митька и понесся навстречу   –   Лида вздрогнула и испуганно посмотрела на сына, сжав его ладонь.

-   Мама, мне больно…

-   Что? Что ты сказал?   –   Женщина упала на колени, взяв в ладони лицо мальчика и вглядываясь ему в глаза, не веря своим ушам.

Не дав ответить, Митька как вихрь налетел на друга, тормоша его и разворачивая в разные стороны. Потом перехватил руку мальчика и потянул его дальше, подтаскивая к нам поближе. Лида осторожно шагала следом, встревоженно наблюдая за мальчишками, готовая в любую секунду броситься на выручку своему ребенку.

Данилыч одобрительно улыбался, помогая Ваньке встать на ноги и обрести равновесие, чтобы тут же, сделав пару шагов навстречу мальчикам, снова шлепнуться на попу. Конечно, кому же, кроме несмышленыша Ваньки наводить мосты с замкнутым, стесняющимся новичком, который пока еще с большим трудом может соотносить свой внутренний мир с реальностью. Валера чувствовал, признавал по ощущениям всех находящихся здесь людей, но в лицо не мог узнать никого, кроме одной малышки, Маши, кинувшейся на помощь карапузу.

-   Ну что же ты, Ванечка! Ходить разучился? Пойдем-ка знакомиться   –   приговаривала я, поднимая малыша на ноги и подводя к ребятам   –   вот… это Валера, наш друг. Представляешь, он с дельфинчиками умеет разговаривать! Ты видел дельфинчиков? Конечно, они такие красивые…

-  Не умею разговаривать. Я только слушаю их.   –   Медленно и неуверенно  поправил мальчик, застенчиво глядя на детей.

Взрослые потихоньку рассосались кто куда, предоставив терапию по адаптации Валеры нашей детской компании, справедливо рассудив, что это лучшее, что можно сейчас сделать.

Глава 14. ч.1

Последние полчаса, когда уже был накрыт стол, и делать было совершенно нечего, мы с нетерпением поджидали Сан-Саныча. Услышав шум подъехавшего такси, все дружно выскочили наружу. Лишь Маргарита сохраняла полное спокойствие. Да и что ей этот молодой незнакомый мальчишка-доктор! Сколько она их перевидала за свою жизнь.

Ох уж мне этот непременный ритуал у мужиков   –   обязательное взаимное пожатие рук. А тут еще и незнакомы ни дед, ни Данилыч. Пока они расшаркивались, мы с Митькой в нетерпении переминались с ноги на ногу, выглядывая из-за их спин. Ольга в Ванькой на руках стояла на крыльце, нацепив улыбку воспитателя старшей группы, наблюдающей за детьми.

Ну вот, наконец, и до нас дошла очередь. Мужчины расступились и нетерпеливо блуждающий взляд Сан-Саныча остановился на мне. Шагнув ближе, он опустил сумку с вещами на землю и присел перед нами, недоверчиво переводя взгляд с меня на Митю и обратно. В общем-то, учитывая мой высокий рост, и наоборот мелкий Митькин, разница между нами была уже не столь ощутима. Я с улыбкой вспомнила свои слова при первой встрече с мальчиком:   –   «я быстро расту».

-   Маша?!   –   в это короткое восклицание ему удалось вложить и явное неверие в происходящее, и слабую надежду на чудо, и откровенное любопытство исследователя, и еще целую гамму чувств, борющихся в его душе.

Я с самой радостной улыбкой, которую смогла изобразить, смотрела на него и пыталась решить, делать ли вид, что я его не знаю? Или вдруг «вспомнить»? Или все же сделать это не при всем честном народе? Да, пожалуй, так будет лучше всего, решила я для себя.

-   Здравствуйте, Сан-Саныч! А я уже все про вас знаю   –   еще шире растянула я свою и так расползающуюся до ушей улыбку, увидев его скептически приподнятые брови   –   и даже не думайте, это не спектакль!

Окружение начало понемногу ухмыляться, а Сан-Саныч иронично спросил.

-   И откуда же Вам, барышня, известно, как меня студенты кличут? Уж этого-то твои... –   он немного запнулся, видимо хотел сказать, родители, но быстро нашел выход   –   мама с папой точно не могли знать.   –   Он перевел взгляд на уже откровенно смеющегося Алексея.

-   Ну…   –   удрученно протянула я, надув губки   –   вот это как раз несложно. Ван-Ваныч, Сан-Саныч, Ник-Ник   –    всех так кличут.   –   Если вы еще сейчас спросите сколько мне лет и подарите «Барби»   –  я заложила руки за спину, немного откинула голову и, прищурив глаза, насмешливо поддела   –   то я в вас разочаруюсь.

Получилось жестковато, вон бедный покраснел как, наверное, точно куклу привез, где-нибудь в аэропорту и прихватил по пути. Но, пусть лучше сразу все поймет. Склонив голову набок, я пристально вглядывалась в ошарашенное лицо доктора, в то время, как Данилыч еще пытался сохранить серьезный вид, а дед с Алексеем откровенно заливались. Наверное, себя вспоминали, они тогда еще круче попали. К чести Сан-Саныча, он тоже захихикал, поднимаясь на ноги, а потом и вовсе включился в общее веселье.

-   Ну Маша!   –   всхлипывая от смеха, доктор покрутил головой   –   я тогда месяца три как ненормальный ходил, все к малышам присматривался, записи проверял.   –   А что я говорила, еще тогда было видно, что не сразу успокоится, удовлетворенно подумала я, слушая продолжение.   –   Потом отошел, решил, что все померещилось, случайные совпадения… и вот этот звонок. И да, кукла есть   –   он огорченно развел руки   –   вот такой я, на раз просчитываемый… но давай ее моей дочке оставим? Ты не против? Надеюсь, хоть она не откажется. А я постараюсь реабилитироваться в твоих глазах. Идет?   –   Он протянул мне руку, и я пожала ее.

Так, пересмеиваясь, мы прошли в дом, где нас ждал приготовленный ужин.

Мужчины быстро нашли общий язык, и в процессе знакомства друг с другом успели коснуться основных вопросов будущей работы. Можно не сомневаться, что до гостиницы сегодня Сан-Саныч не дойдет. С горящими глазами, раскрасневшийся, он периодически поглядывал на меня цепким взглядом ненормального исследователя, почуявшего открытие.

Ну-ну… размечтался! Сейчас как загрузят его по полной, не до исследований, бедному будет. Улыбка моя померкла, когда я поймала усталый взгляд Данилыча. Ведь до сих пор не выполнила свое намерение   –   сюрприз ему обещала сделать. Вздохнув, я сокрушенно покачала головой, так все закрутилось, и сегодня уже совсем не до сюрпризов. Что-то их слишком много стало в нашей жизни. А вот завтра надо обязательно с наставником поговорить.

С этим заключением, я встала из-за стола, толкнула в бок Митьку, и мы потихоньку стали пятиться к двери, пока нас никто не тормознул.

-   Пойдем?   –   заговорщически шепнул мальчик, когда мы выбрались из дома.

-   А ты предупредил кого-нибудь?   –   я оглянулась на дверь.

-   Нет   –   потупился Митя   –   подожди меня вот там, я сейчас   –   он показал рукой в сторону дорожки, ведущей в поселок, и скрылся в доме. Минут через пять он вышел, молча показал большой палец и вприпрыжку побежал за мной, обгоняя на пути и нетерпеливо хватая за руку, утаскивая следом за собой.

-   Один… два… три. Этот!   –   Митька указал на небольшой аккуратный дом, стоящий во дворике за раскидистыми кустами ранней черешни, уже манящей желто-розовыми блестящими ягодами.

Мы остановились у невысокого палисадника, хорошо, что он сделан из штакетника, а не из новомодных бетонных панелей в два метра высотой. Через щели в заборе дворик прекрасно просматривался, но здесь никого не было. И не мудрено, около семи уже, самое время ужинать. Постояв еще минут пять, переминаясь с ноги на ногу, мы уже решили вернуться домой, как дверь открылась, выпуская невысокую сухонькую старушку, несущую таз с мокрым бельем. Старушка прошла пару шагов по направлению к нам и свернула в сторону.

-   Ох, сейчас уйдет   –   испугалась я и закричала   –   извините! Вы не подскажете?

Старушка остановилась, подслеповато прищурившись, вгляделась и, опустив таз на землю, легкой, совершенно не старческой походкой направилась к нам.

-   Простите, я   –   Маша, это Митя. Нам нужен Валера. Нас его мама Лида пригласила.

Она несколько минут молча смотрела на нас, а потом с болью в голосе, не скрывая скатившихся слез, тихо ответила дрогнувшим голосом.

-   Вы что-то напутали, дети. Не могла Лида вас пригласить, Валера болен, он ни с кем не общается.

Она развернулась, собираясь уйти, но я опять позвала ее.

-   Я прошу прощения, не знаю вашего имени…   –   помолчала в надежде, что она назовет себя, и, не дождавшись, продолжила   –   нас на самом деле пригласила Лида, позовите ее, пожалуйста.

-   А ее дома нет   –   с интересом разглядывая меня ответила старушка   –   как привела Валерика, так и унеслась. И когда это она вас успела пригласить?

-   Да мы на пляже познакомились, и с Валерой тоже. А его вы не могли бы позвать? Он нас ждет, мы обещали, что придем.

-   Бог с вами! Не выдумывайте!   –   сердито замахала она руками   –   как он может вас ждать…  –  и застыла, услышав за спиной.

-   Бабушка!  –   Валера смотрел на мою расплющенную между штакетинами физиономию и несмело улыбаясь приближался к нам.   –   Это мои гости.   –   Он со счастливым выражением лица откинул запор и распахнул калитку, приглашая нас войти.

-   Батюшки светы!   –   Всплеснула руками старушка   –   Внучек!   –   И засеменила вдруг следом, смахивая слезы тыльной стороной руки, забыв и про распахнутую настежь калитку, и про белье…

Не проходя в дом, мы устроились здесь же во дворике, за круглым садовым столом   –   старым, с растрескавшейся от времени деревянной столешницей. Баба Лена, как она все же представилась, то и дело подносила нам то блюдо с черешней, то клубнику, то кувшин с компотом, все время с тревогой поглядывая на Валеру, словно ожидая и опасаясь, что короткий проблеск его сознания закончится привычной уже апатией, или, что еще хуже, очередным приступом.

Время было позднее, поэтому, пообщавшись немного, мы засобирались домой. Да и мальчику пока не стоит перегружать нервную систему. Уже выходя из калитки мы увидели весело чирикающих Лиду и Ольгу, пришедшую с Ванькой встречать нас.

Глава 14. ч.2

Мужской квартет в нашей гостиной даже не думал расходиться. Сан-Саныч с ходу вошел в тему, как говорится, и с увлечением что-то рассказывал, Данилыч кивал головой, изредка вставляя слова, а дед с Алексеем спорили о чем-то своем. Завидев нас, доктор остановил рассказ и приподнялся с намерением переключиться на новую тему, но Данилыч положил ему руку на плечо и с небольшим усилием усадил обратно.

-   Нет, Саша, не сегодня. Устали все, поздно уже, да и детям спать скоро.

Сан-Саныч скорчил разочарованную мину и обреченно вздохнул.

-   Ты вот во сколько утром встаешь? – продолжал Данилыч.

-   Рано   –   буркнул недовольный доктор.

-   Вот и прекрасно. Завтра в начале седьмого приходи на наш пляж. Мы с Машей тоже раненько встаем. Да здесь почти все ранние птички, даже Ванька.   –   усмехнулся он.   –   Договорились? Там и поговорим. А сегодня что на ночь глядя беседы затевать. Все, давай провожу, пора хозяевам отдых дать.

Он поднялся, подошел к брошенной у порога сумке, закинул ее на плечо и вышел на улицу. Сан-Саныч смущенно попрощался со всеми и направился следом.

* * *

Раннее утро на море   –   это нечто! Зеркальная гладь воды, еще, не позолоченной первыми лучами солнца, не нарушенной ни единым дуновением ветерка, но уже отражающей разлитый в утреннем воздухе свет. Словно гигантское зеркало высвечивает под собой темную манящую глубину, сдерживаемую лишь гладкой серебристой пленкой на его поверхности.

Я люблю эти мгновения. Приезжая на море, каждое утро я бежала сюда, чтобы успеть увидеть смену настроений своего божества.

Пройдет всего несколько минут и покроется оно мелкой рябью, побегут друг за другом легкие барашки, стремясь наперегонки добраться до берега.

Я огорченно вздохнула, не изменив любимой позы с притянутыми к груди коленками и склоненной на одну руку головой, когда, разрушив очарование момента, рядом опустился Сан-Саныч. Какого рожна в такую рань поднялся! Даже Данилыч еще спит.

-   Скучаешь?

Он это серьезно?  Отвечать я не стала, что тут ответишь. Зачем тащиться на берег, чтобы скучать? Это можно с огромным успехом и дома на диване делать, а еще лучше и вовсе в постели.

Мы посидели молча несколько минут, потом подошел Данилыч. Он обнял меня за плечи и посмотрел в глаза.

-   Маша, нам нужно поговорить, пока Митя спит. Мал он еще.

Вот… Данилыч! И как он всегда чувствует мое настроение? Я улыбнулась своей фирменной улыбкой и бодро ответила.

-   Всегда, готова, дорогой наставник.

Сан-Саныч смотрел во все глаза. Но мы это уже проходили, поэтому я не обращала особого внимания на его изумление, восхищение, междометия и прочие проявления восприятия нестандартной информации. Пока Иван Данилович вводил его в курс дела, я думала совсем о другом.

Где же моя подруженька потерялась? Юна! Ау! Где ты?

Серебристый колокольчик! Мне не послышалось? Я насторожилась, озираясь кругом. И увидев в десятке метров от себя знакомую фигурку, подскочила с места и бросилась навстречу, раскрыв руки для объятий.

-   Пойдем скорее, я тебя с наставником познакомлю.   –   Потянула я ее к своим.

Она засмеялась.

-   Я для этого и пришла. Доброе утро!   –   обратилась она к сидящим мужчинам, останавливаясь напротив и приветливо улыбаясь.

-   Доброе!   –   Хором ответили оба, вставая. Внимательно вглядываясь в лицо девушки, Данилыч, казалось, никак не мог поверить себе. Юна фыркнула и крутанулась на месте, взметнув подол легкого сарафана.

-   Рассмотрели? Маша, знакомь, что ли, а то дымиться начну   –   опять тихонько засмеялась она.

-   Моя подруга, Юна   –   представила я   –   мой наставник, Иван Данилович. Александр Александрович, мой доктор в прошлом и… коллега? в настоящем. -    я вопросительно посмотрела на Сан-Саныча. Тот лишь утвердительно кивнул головой, не отрывая взгляда от лица моей подруги. Ну наконец, нашел новый объект для поклонения.

-   Да, Иван Данилович   –   сказала Юна с нажимом, утвердительно кивая головой, долгим взглядом посмотрела в глаза наставника и через минуту опять стала беззаботным мотыльком   –   Маша, я не стану вас отвлекать, приходи, когда захочешь. Я живу во-о-н там   –   указала она на симпатичный белый коттедж под рыжей черепичной крышей – распространенный южный вариант жилого дома.

Помахав на прощание рукой, она, напевая что-то такое же невесомое, как и она сама, легкой походкой, едва касаясь земли ногами, направилась вдоль берега к дому.

-   Юна!   –   крикнула я вслед   –   я хочу тебя с родителями познакомить!

-   Успеешь!   –   легкая фигурка не растворилась, как обычно, а, постепенно удаляясь, скрылась за деревьями.

-   Кто эта фея?  –   восторженно выдохнул Сан-Саныч. Я хихикнула.

-   Моя подруга, я же говорила.

-   А она? Тоже? Впрочем, что я спрашиваю… конечно же, она самая необыкновенная…

Все, один готов. Экую я красоту навела, что теперь с мужиками делать будем?

А Данилыч смотрел, не отрываясь, вслед девушке, но совсем другим взглядом. За несколько мгновений она передала ему информацию о себе, о Маше, внесла поправки в его планы по обучению детей в целом и, в частности, будущих проводников, и еще много того, что он вроде и знал, но не мог увидеть. Она проявила его знания, уложив их в четкую схему взаимосвязи между отдельными фрагментами.

Он никак не мог осознать, что только что видел ожившую легенду, физическое воплощение Планеты, о котором уже и старые летописи упоминали, только ссылаясь на древние манускрипты. И появилось оно благодаря маленькой девочке? Вот этой синеглазке?

-   Наверное нам пора   –   я мягко ухватила своей маленькой ладошкой Данилыча за руку и легонько потянула его к дому   –   пойдемте, там уже все встали, завтракать пора, Митя меня потерял   –   я молола все подряд, только бы вывести наставника из ступора. Не слабо его приложило! Нелегко такое воспринять сразу, хоть и подготовленный вроде. Только бы не сорвался. Крепкий он, конечно, мужик, но такой стресс не каждый может пережить.

Параллельно с этими рассуждениями я успевала чирикать, задавать вопросы, и, не дожидаясь ответа, снова спрашивать, забегать вперед и заглядывать в глаза. В общем, вела себя как настоящая женщина, когда ей нужно отвлечь мужчину от главного. Не знаю, подействовало ли мое представление, или просто путь оказался коротким, а дома зацикливаться ему точно не светит, но в гостиную Данилыч зашел уже вполне вменяемым человеком.

Сан-Саныч, недоуменно смотревший на меня всю дорогу, сразу переключился на Алексея, еще раз уточняя отдельные вопросы по организации работы будущего центра.

Кажется, пронесло. Не думала я что так сложно будет с Данилычем. Остальные меня не слишком беспокоили, ничего они не увидят лишнего в моей подружке. А от «коллег» типа Андрея надо ее беречь, как зеницу ока. Впрочем, ведь ее никто не увидит, пока я не захочу, об этом я как-то забываю. Значит, кроме своих никто ее видеть не должен. Будет пока нашим домашним другом. Немного успокоив себя, я устроилась на стул возле Мити, так уж сложилось, что после переезда его к нам, мы всегда сидели рядом за столом, тихо перешептываясь о своих проблемках.

-   Ты где была? – спросил меня Митька, обиженный тем, что я не взяла его с собой.

-   Да здесь, на пляже   –   улыбнулась я и без зазрения совести добавила   –  мог бы и придти, Тишку бы искупал, пока нет никого   –   отлично зная, что он спал без задних ног, какой уж тут пляж.  Зато теперь дуться не будет, пусть лучше себя виноватым чувствует.

После завтрака мы запланировали встречу с семьей Вадика и Антошки. Мне очень важно было показать их Данилычу. Я пока не рассказала ему о дорожном происшествии, вернее, о подоплеке Юниной подсказки. Решила, что уместнее будет ему самому посмотреть на мальчиков, а потом уже объяснить, откуда они взялись.

Глава 15. ч.1

-   Смотри!   –   обрадованно толкнула я Митю в бок, показывая рукой на пляж.

На обоих волнорезах стояли маленькие фигурки, на одном две   –   Антон и Вадик   –   на другом Валера, рядом с которым, спустив ноги вниз, сидела счастливая Лида. Мальчишки стояли, повернувшись друг к другу, и братья что-то наперебой кричали, размахивая руками и показывая в море.

Все понятно, провели родители профилактику дома сорванцам, теперь они заняли свободный волнорез, а общению, как выяснилось, это не помеха.

А в море резвились дельфины.

Я передернула плечами, отгоняя столь болезненные воспоминания, и, догоняя Митьку, побежала к Валерке, скидывая на ходу майку. Митя бежал по выщербленной бетонной поверхности, неловко приступая и смешно поддергивая наколотые о камушки ноги, но не сбавлял темпа. Добежав до Валеры, он что-то быстро спросил его и, получив утвердительный кивок, встал рядом и взял за руку.

Я остановилась немного позади, стараясь не нарушать их дуэт. Два мальчика, разного возраста и противоположного темперамента стояли рядом, сливаясь в едином порыве. И как год назад, в день рождения Мити, две ниточки силы протянулись навстречу прекрасным животным, увлекая их за собой.

Дельфины мгновенно развернулись к берегу и стремительно понеслись, рассекая водную гладь тремя молниеносными торпедами.

-   Митя, они приветствуют нас и радуются   –   не шевелясь, тихо вымолвил Валера   –   ты слышишь?

-   Нет, не слышу   –   так же тихо ответил Митя   –   но я чувствую, что они рады.

А дельфины, не доплывая до нас несколько метров, резко остановились, нырнули и, высунув носы из воды, по очереди издали протяжные высокие трели, затем снова ушли под воду, чтобы вынырнуть на поверхность десятью метрами дальше.

-   Митя, Митя! Они рады, что у нас все в порядке!   –    мальчик, не размыкая с Митькой рук, обернул ко мне свое сияющее лицо и радостно сообщил   –   Маша, они просят не бояться их, они никогда не причинят тебе вреда, а в море будут оберегать. Еще они сказали, что и мы должны беречь тебя.   –   Он снова повернулся к своим любимцам и опять застыл, вслушиваясь во что-то, подвластное ему одному.

Мы еще долго стояли, любуясь на потрясающее зрелище танцующих в воде великолепных животных, окруженных сменяющими друг друга фонтанами брызг от их резких сильных движений.

Потом они попрощались, так перевел нам Валера их протяжный свист, и ушли в море.

Как оказалось, зрелище наблюдали все   –   и наша компания, и Геннадий с Ланой, не говоря уж о мальчишках, и на других пляжных картах также виднелись застывшие фигурки, восхищенными взглядами провожающие наших красавцев.

Произошедшее на наших глазах удивительное явление чудесным образом объединило всех в общих кружок. Валера, и Вадим с Антоном сидели рядом, не сторонясь друг друга, Лида смотрела вокруг блаженным взглядом человека, еще не совсем поверившего в свое счастье, но уже наслаждающегося текущим моментом. И Данилыч расслабился, переговариваясь о чем-то с родителями двух мальчишек.

Я отстраненно наблюдала за всеми, отмечая, что это и есть наша команда, и хотим мы этого, или нет, мы надолго связаны крепче, чем родственными узами. Об этом говорили синхронно колеблющиеся потоки внутренних сил каждого из нас и сблизившиеся ауры, создающие единую энергетическую сферу вокруг свободно сидящих на песке людей, пульсирующую в такт, общему ритму сердцебиений.

Сквозь многослойную гамму ощущений я почувствовала легкое невесомое объятие, сразу признав за ним Юну, неслышно подошедшую со спины.

Вот теперь все, последний штрих. Мы все в сборе.

Разговор с родителями наших будущих «коллег», мальчишек Вадима и Антона, состоялся после нашего в Данилычем обсуждения их особенностей. Судя по поведению самих мальчиков и их семьи, они еще находились в полном неведении относительно своих способностей. Но, наблюдая за ними, можно было заметить, что интуитивно, они уже вовсю пользуются своими свойствами, ловко избегая сложных ситуаций, конфликтов и наказаний.

Вадик окончил второй класс, Антошка, соответственно, первый. Учились они в обычной подмосковной школе и особыми успехами не блистали. А, учитывая их неугомонные характеры, и вовсе были не на лучшем счету у педагогов. Поэтому, слова о том, что их мальчики обладают большими потенциальными способностями, Гена с Ланой восприняли со здоровым скептицизмом.

Тем не менее, разговор о предстоящем через год переезде мальчиков в новую школу для одаренных детей был воспринят вполне доброжелательно, не часто, видимо, так лестно отзывались о способностях их сорванцов. То, что это событие состоится не прямо сейчас, а только через год, также расслабило напрягшуюся было женщину. Характер у нее был позитивный, а через год еще неизвестно, что и как будет, так стоит ли сейчас переживать об этом.

В итоге договорились, что Иван Данилович, пока находится здесь, пообщается с мальчиками, а в течение года уже они приедут к нам в центр для знакомства с условиями, в которых будут проживать их дети.

В этих детях я была уверена. А вот с Валерой дело обстояло куда сложнее.

Оставлять его и дальше на домашнем обучении крайне нежелательно. Только-только вышедшему из-за завесы отстраненности от мира ребенку требовалось общение, в идеале, контакты с доброжелательно настроенными детьми и педагогами.

К сожалению, оценивая реалии сегодняшнего дня, можно ожидать обратного. И если Валера, не осознавая себя в прошлом с той непривлекательной стороны, что была открыта каждому, особенно в небольшом поселке, тянулся чистой душой к общению, то ответная реакция глубоко ранила ребенка, не понимающего, чем он заслужил подобные насмешки.

Он снова закрылся в доме, не выходя никуда, кроме нашего пляжа. Именно здесь мы теперь проводили вместе все время.

Глава 15. ч.2

Перед самым отъездом Данилыча мы решили поговорить с Лидой и с ее бабушкой, для чего пришли к ним гости. Баба Лена расчувствовалась, было видно, что, в связи с болезнью ребенка, семья живет в определенной изоляции. Не имеющей специальности Лиде не нашлось постоянной работы, да и заботы о Валере не отпускали ее надолго. Поэтому, единственным заработком-приработком к пенсии бабушки были летние подработки по уборке помещений. Само-собой, говорить о достатке уже не приходилось.

Данилыч, после обязательного неспешного чаепития и легкого разговора ни о чем просто предложил им всем перебраться к нам, обещая работу, служебную квартиру и, самое главное, помощь Валере в учебе. Наше предложение переехать, как и перспективы начать новую жизнь, оказалось столь неожиданным, что Лида с бабой Леной дружно зашмыгали носами, вытирая непослушные слезы. Видимо, мысли о будущей учебе Валеры не оставляли их и выхода не просматривалось. А Валера удивленно смотрел на плачущую бабушку, на маму, на Данилыча, пытаясь понять, чем он их обидел. Хорошо же все было.

-   Валера, хочешь поехать в наш город?   –   я решила немного отвлечь мальчика, пока женщины придут в себя. Данилыч тут же поддержал меня.

-   Лида, а не поставишь ли ты еще чайку? Что-то горяченького захотелось, вот того, баба Лена, с мелиссой. Можно?

Пока Валера с радостью рассказывал мне, как он хочет куда-нибудь поехать, хотя вряд ли отдавал себе отчет о этом «куда-нибудь», Лида с бабой Леной забыли о слезах и вдвоем суетились вокруг наставника, хитровато поглядывающего на их возню. Дальше пошли обсуждения, на кого оставить дом до следующего лета, что понадобится на новом месте, чувствовалось, что они уже и душой, и сердцем находятся там, в новой для них жизни.

* * *

Следующее утро началось неожиданно для меня.

Выбежав по привычке рано утром встретить на берегу рассвет, я увидела на волнорезе два поникших силуэта   –   Валеру с Лидой. Осторожно приблизившись, я с беспокойством всмотрелась в лицо мальчика. Кроме упрямо сдвинутых бровей и сжатых губ ничего страшного не увидела. А вот Лида плакала, глядя вдаль.

-   Валера   –   обратилась я к мальчику   –   что случилось?

Он молча отвернулся.

-   Уезжать не хочет   –   глотая слезы тихо ответила за него Лида. С дельфинами не хочет расставаться.

Я, в растерянности, не знала, что сказать.

-   Валера, ты дельфинов слышишь и понимаешь. Верно?   –   Он кивнул.   –   А они как тебя понимают? Ведь понимают?

Валера снова кивнул и, уже обернувшись ко мне, изумленно прошептал.

-   Да, понимают, они все-все понимают.

-    Вот   –   удовлетворенная его ответом, я предложила, а давай у них спросим, нужно ли тебе ехать учиться?

-   Давай!   –   Завороженный вновь открывшейся истиной, мальчик был согласен на все. А женщина с надеждой во взгляде смотрела на меня, словно я по мановению волшебной палочки могла решить ее проблему. Что ж… надо решать.

-   Валера, а что они понимают? Как? Ты с ними вслух разговариваешь?

-   Зачем?   –   Он в недоумении распахнул глаза.   –   Они и так все знают, все понимают.

-   Ясно… А как ты их зовешь, если хочешь увидеть?

-   Никак не зову. Они сами приплывают.   –   Он все с тем же недоумением смотрел на меня, как я не понимаю таких простых вещей!

-   Совсем-совсем не зовешь? А если очень захочешь увидеться?

-   Я всегда хочу их видеть. Они это знают, зачем их звать.   –   Мальчик опять понурил голову.

-   Подождите меня, я сейчас   –   вдруг сорвалась я с места и побежала к дому.

Взбежав по лестнице и едва стукнув в дверь, ворвалась в комнату к Мите, забыв, что сейчас вместе с братьями ночует и Данилыч. Он только-только встал с постели и стоял у распахнутого окна, подняв руки и потягиваясь спросонок. Освещенная утренним светом поджарая спортивная фигура никак не вязалась с тем образом, что он, похоже, намеренно создал вокруг себя. Обернувшись на скрипнувшую дверь, он удивленно произнес.

-   Маша?

Вот, засада! Я покраснела с головы до пят, и, задом открывая притворившуюся за мной дверь, промямлила.

-   Извините, я к Митьке.

-   Заходи-заходи, сейчас вытряхнем его из одеяла   –   он уверенно подошел к кровати и одной рукой скинул с него теплый плед, приподнимая второй худенькое тело с подушки переводя его в сидячее положение   –   подъем!

Митька сонно поежился от утренней прохлады и не разлепляя глаз спросил.

-   Что, уже?

-   Митя, ты очень нужен   –   подошла я к мальчугану и попыталась заглянуть в сонные глаза   –   там Валере плохо…  –   не успела закончить, как Митька вихрем соскочил с кровати и, не умываясь, прокатился вниз, выбегая на улицу. Когда я выскочила за ним, его пятки уже сверкали по пляжу, Митька летел на выручку другу.

Замечательные у нас друзья, на бегу подумала я. Только вот беда  –  все мальчики. Проводники и те мальчишки, хотя Юна говорила, что у женщин способности более выражены. Добежав до обнимающихся ребят, я быстро объяснила им, что нужно сделать и присела рядом с ней, также спустив вниз ноги. Взявшись за руки, мальчики потянулись объединенным потоком в море.

Несколько минут мы напряженно всматривались вдаль, в серую поверхность воды и от неожиданности едва не свалились с края волнореза, когда прямо перед нами из воды выскочило блестящее гладкое тело.

Дельфин был один.

Валера стоял, прикрыв глаза, с напряженным лицом и слушал лишь ему одному доступную речь своего морского друга, находящуюся за пределами восприятия человеческого уха. Постепенно его лицо разгладилось, сжатые губы дрогнули, и вот он уже расплылся в счастливейшей из улыбок. И мы трое, облегченно вздохнув, повторили ее.

Мы не видели, как дельфин уплыл, потому что любовались открытым лицом Валеры, на наших глазах превращавшегося из отстраненного замкнутого изгоя в очаровательного еще не юношу, но уже и не маленького мальчика, наконец увидевшего в жизни что-то за пределами своего замкнутого мира.

С этого дня Валера быстро реабилитировался, оставаясь все еще немного застенчивым и не слишком жизнерадостным, но уже очень любознательным  ребенком.

Глава 16. ч.1

К концу августа мы возвращались домой, проведя восхитительное лето, самое лучшее в моей жизни!

Собственно, большинство из нашей компании разъехалось уже давно. Семья Вадима и Антона отбыла еще в конце июня, все мужчины, кроме деда, уехали еще раньше   –   новое дело требовало внимания.

Вся наша детская компания   –   Митя, Ванька и Валерик   –   сдружились настолько, что даже такой засоня, как Митька, подскакивал ни свет, ни заря и бежал со мной к морю. Это стало уже ежедневным ритуалом – поздороваться с подплывающими дельфинами. Они приплывали так рано, что как мы ни старались, все равно опередить их у нас не получалось. Кажется, они всегда были неподалеку, и ждали лишь только нашего появления, чтобы приблизиться к берегу.

Здесь Митя был на высоте. Он, единственный из нашей компании не боялся бултыхаться в воду рядом с морскими красавчиками и устраивать для нас водное шоу. Глядя на его пируэты с любимыми дельфинами, Валера тоже переборол себя и начал учиться плавать   –   вдоль берега, с нашей помощью, осторожно, но очень настойчиво. И к концу лета, он робко, еще держась за надувной круг, подплывал к вовсю веселящейся компании дружных ныряльщиков и с восторгом наблюдал разворачивающееся вокруг зрелище, иногда вслушиваясь в издаваемые дельфинами звуки и радостно кивая.

* * *

Неожиданно для себя самой, я поняла, что за прошедший год прикипела к Митьке душой и сердцем. Расставание с ним было тяжелым для нас обоих. И даже знакомство с Юной и ее обещание по просьбе Маши навещать мальчика в школе, не смогло поднять ему настроение.

Он так и уехал со слезами на глазах, оставив у меня на сердце горький осадок.

Теперь у меня новый подопечный – Валера. Но это совсем не то, Митька стал мне то ли другом, то ли внуком, не поймешь. Одно точно знаю   –   сейчас это самый близкий мне человечек. И ему плохо.

* * *

Последовавший после отъезда мальчика завтрак проходил в удручающем молчании, тягостном для всех, а для меня так и вовсе невыносимом.

-   Па-а-п…   –   протянула я, глядя на пустой Митькин стул.

-   Да?   –   отвлекся он от разглядывания своей тарелки.

-   Когда ты меня в Центр возьмешь? Хоть посмотреть… –   я грустно вздохнула, взгянув на Алексея, и снова продолжила нехотя ковыряться к тарелке   –   жалко, с Митей не успели съездить.

-   А вот сегодня и поедем. Как, отец, ты с нами? Заодно и новоселов наших навестим.   –   Он прикинул что-то про себя и обратился к женщинам   –   Вера, у нас часа два в запасе, приготовьте, пожалуйста, своих пирожков, с собой захватим. Мама, Олюшка, я на Вас рассчитываю, вы лучше знаете, что в доме пригодиться может. А ты, доченька, посмотри, чем Валеру можно порадовать.

И вот, оставив Ваньку на Веру, мы устроились в машине и двинулись в путь.

Конечно, я предполагала, что будущая школа будет расположена в нашем городе или рядышком, но даже помыслить не могла, что это окажется так близко! Не успели мы проехать и пяти минут, как машина притормозила перед уже открывающимися ажурными воротами. Понятно, охрана уже знает машину и ждет.

Проехав пару минут по зеленой аллее, мы остановились возле трехэтажного кирпичного здания. От дороги его отделяла неширокая нетронутая лесополоса, видимо, будущая парковая зона.

Выбравшись из машины, я начала осматриваться вокруг, но ничего особенного не увидела. Немного поодаль, по обеим сторонам от центрального здания просматривались строения, но из-за деревьев их было плохо видно, поэтому судить о их назначении не представлялось возможным. Ладно, с этим подождем, все равно и покажут, и расскажут.

-   Ну что, куда сначала?   –   Алексей лукаво смотрел именно на меня.

-   А Валера уже ознакомился со всем? – Я обвела рукой вокруг. – Если нет, то нам бы вместе обойти, боюсь, он один не посмеет. И кто сегодня гидом будет? Думаю, и мама, и все остальные, уже со всем знакомы?

-   Маша, а ты с кем хотела бы проинспектировать наше хозяйство?   –   Со смехом спросила Ольга, переглядываясь с Маргаритой.

-   И даже не задумаюсь   –   в тон ей ответила я, обнимая деда за ноги   –   конечно, с моим любимым дедушкой!

Все дружно рассмеялись, словно скинули тяжесть, не отпускающую нас вторые сутки. Освободили машину от подарков, прихватив кто что смог и пошли вглубь участка, к небольшим, сблокированным по два, домикам, обходя главное здание.

Здесь нас уже ждали. Сияющая Лида выбежала на крыльцо, порываясь обнять то Ольгу, то Маргариту, а в итоге попала я. Так и повела меня в дом, приклонившись немного, чтобы обнять одной рукой, и не отпустила, пока не усадила за стол. Баба Лена так суетилась с угощением, что неловко было отказаться. Пригодились и Верины пирожки. А второй завтрак… что ж, хорошо, что мы не сразу выехали.

Охи-ахи женщин над гостинцами нас с Валеркой не очень занимали. Он сразу же припал к огромному глобусу, который я ему привезла в подарок, а дед дотащил до его комнаты и водрузил на низкую прикроватную тумбочку, убрав с нее настольную лампу. Как выяснилось, Валера видел это чудо в первый раз. Нет, по телевизору, конечно, что-то показывали, но он до сих пор не понимал, что там за очередной крутящийся шар, куда периодически кто-то тычет пальцем.

А теперь вот… чувствую, долго и много мы будем зависать перед нашим голубым шариком. Не зря же так символично его место определилось возле кровати.

-   Вот Валера   –   поблагодарив деда и отправив его на время обратно в гостиную, начала я   –   станешь перед сном смотреть на моря-океаны и думать о своих друзьях. Будешь с ними и путешествовать, и узнавать другие страны… –  я мечтательно закатила глаза, думая о том, что и сама бы с удовольствием попутешествовала, пусть даже в мечтах.

А что, Валере надо развивать кругозор, да и мне не помешает.

-   Валера, давай, каждый день будем посещать какую-нибудь страну или место? Будем узнавать о ней, читать, смотреть, а потом вместе путешествовать по ее территории.

Это показалось захватывающим даже для меня, что уж тут говорить про мальчишку, просидевшего десять лет в ограниченном пространстве. Думаю, даже если и были у него моменты просветления, то вряд ли его радовало окружение, чтобы стремиться вновь вернуться к нему.

Глава 16. ч.2

Главный корпус не вызвал у нас особого любопытства, что тут может быть для нас интересного. Хотя все современно, все красиво. Шикарный вестибюль, охрана, светлая широкая лестница на верхние этажи, коридоры с нишами, украшенными зелеными растениями, более присущие элитным лечебным заведениям или клиникам, чем офисному зданию, небольшие кулуары с мягкими креслами, хорошо оформленные кабинеты и приемные.

Но таких интерьеров сейчас пруд пруди. Поэтому, бегло осмотрев два этажа, полюбовавшись на новенькую сантехнику в стерильных туалетах и потыкав пальчиками в кнопки на панели управления видеонаблюдения за всем центром, а попросила показать нам школу. Все же, это для нас более актуально, чем кабинеты.

-   Сейчас, еще кое-что посмотрим, а там и в школьное здание пойдем. – Дед подвел нас к лифту и нажал кнопку вызова.

Ну надо же, на три этажа и лифт! Шикуют господа! Но, как оказалось, я была в корне неправа. На третьем этаже нас ждало самое интересное. Эти помещения были предназначены для младенцев от недели и до двух-трехлетнего возраста. Так сказать, временные ясли-сад. И лифт для мам-пап-бабушек с колясками был более чем необходим.

Открытие центра намечалось на середину сентября, но мы выпросили сдвинуть дату до Митиного дня рождения, чтобы привезти мальчика на это знаменательное событие. Он так мечтал попасть на него, не понимая, что это официальное мероприятие не может принести радости детям. Наверное, он путал его с праздничной линейкой перед началом школьных занятий. Но объяснять я ему ничего не стала, сам увидит.

А пока во всем здании стояла вполне объяснимая тишина. И только здесь, выходя из лифта, мы услышали громкие голоса, раздававшиеся в одном из кабинетов.

-   Данилыч!!!   –   Рванулась я с места, узнав знакомый голос, без стука влетела в кабинет и с разбегу впечаталась в спину (вообще-то, чуть пониже) Сан-Саныча. Следом, немного отстав, притопал Валера, а там уже и дед подошел.

Уф! Хорошо, что, на радостях никто не заметил моей опять не вовремяпроявившейся детской непосредственности. Мужчины, как водится, поздоровались, потом дружно заговорили, перескакивая с одного на другое.

Сказать, что я была рада, будет не совсем верно, я была безмерно счастлива. Ивана Даниловича освободили от прежних обязанностей и перевели на постоянное место сюда, к нам. Он только что из аэропорта и, узнав, что мы сегодня тоже будем здесь, решил сразу направиться к месту работы.

И вот сейчас, он встал из-за стола, где просматривал бумаги и, не выпуская их из рук, шагнул навстречу. Наклонился, поднял меня на руки, наконец, положил документы на стол, и устроился на диване. Дед, притянув Валерика, сел рядом.

-   Ну-с… рассказывайте!   –   Весело начал Данилыч   –   довольны, что я к вам?

-   Да!!!   –   хором закричали мы.

И я счастливо хлопала в ладоши и заливалась смехом, словно мне и вправду было два годика с хвостиком, а не под сто лет. Мне понравилось так открыто выражать свои эмоции, не чинясь и не сдерживаясь, не оглядываясь на то, как это будет воспринято окружающими. И я вовсю этим пользовалась, наряду с многими детскими приемчиками.

Налетевший внезапно ветерок смахнул со стола стопку бумаг и швырнул на пол. Вскочив, мы с Валерой забегали, подбирая бумаги, Сан-Саныч кинулся закрывать окно, а Данилыч спасать оставшиеся на столе документы.

Подавая собранные на полу бумаги, я, мельком глянув на верхний лист, выцепила из текста имя   –   Андрей Владимирович   –   и сердечко тревожно екнуло.

Подала бумаги Данилычу, не отводя от них взгляда. Наставник тоже насторожился, сразу почувствовав смену моего настроения. Перевел взгляд на бумаги, пробежался по тексту и опустил голову на руку, прикрыв глаза ладонью. Я уже давно выучила его привычку, обхватив рукой верхнюю часть лица, обводить средним и указательным пальцев вокруг глаз, останавливаясь на переносице. Если Данилыч прикрыл глаза рукой, значит нарисовалась проблема.

-   Иван Данилович?   –   осторожно спросила я   –   что там?

-   А?   –   он поднял голову несколько раз с усилием прикрыл-открыл глаза, словно настраивая зрение   –   да ничего страшного, все в порядке. Просто немного неожиданно. Комиссия из Института приезжает… несколько раньше, чем предполагалось.

-   Не поняла, разве Институт имеет право инспектировать наш центр? Это же частное заведение? Получается, он будет в подчинении Института?   –   я протянула руку к документу   –   можно?

Данилыч рассеянно взглянул на документ, еще переваривая свалившуюся новость и кивнул.

-   Да, конечно. Я думаю, всем нужно ознакомиться   –   он встал из-за стола, подошел к окну, скрестив руки за спиной, и стал смотреть во двор, на окружающий лес, еще почти не тронутый проектировщиками и строителями.

Территория уже начавшего свою жизнь Центра была огромна по городским масштабам. Как Алексею удалось пробить такой участок, он не спрашивал. И то, что его усадьба граничила с территорией Центра, тоже было удачей. Этот кусок леса, еще не занятый дачниками и не подходящий под сельскохозяйственные угодья, оказался для них подарком судьбы. Возможно, его резервировали для других целей, но на сегодня все сложилось замечательно. Участок как нельзя лучше подходил их целям. Река, сосновый бор, свежий воздух.

И планов, планов...

Иван Данилович прекрасно отдавал себе отчет, что совершенно бесконтрольно Совет не позволит ему работать. Но до последнего надеялся, что, пусть уж не до первого выпуска, но хотя бы несколько лет, у него будут развязаны руки.

Но увы! Это распоряжение Института ясно показывало, что той свободы, о которой он размечтался, не будет.

И уж совсем ударом под дых было назначение Андрея куратором Центра.

Прямо за окном, как живые, колыхались ветви сосен, отклоняясь в одну сторону от порывов ветра, и тут же возвращаясь на место. Мысли Данилыча унеслись в детство, в далекие восьмидесятые.

Глава 17. ч.1

Совсем пацаны, шестилетний Ванька и трехлетний карапуз Андрюша. Они были соседями по бараку. Нет, их барак не был похож на те корявые грязные строения, что любят показывать в нашем кино. Это был одноэтажный, длинный деревянный дом на четыре семьи, разделенный соответственно на части. В каждую вело отдельное крыльцо из просторного продолговатого дворика, с противоположной стороны дома, застроенного дровяными сараями. И никакого асфальта или бетона, только мягкая, вытоптанная по дорожкам трава и невысокие кусты неприхотливых цветов ромашек, бархатцев, календулы, что высевались и всходили сами по себе.

Ваня был одним ребенком в семье, Андрюша тоже. Только у Вани были мама, папа, и даже бабушка. А соседке, матери-одиночке, приходилось часто оставлять ребенка на соседей. Поэтому, Ваньке постоянно приходилось нянчиться с малышом. Так и росли они рядом, почти братья, почти родственники. Ваня привык присматривать за подрастающим Андрюшей, и считал себя ответственным за него.

А мальчишка рос исследователем. Все, начиная от будильников, магнитофонов и заканчивая живыми доступными ему по возрасту существами   –   букашками, бабочками   –   вызывало у него живейший интерес и стремление разобраться, как оно там устроено. Ваня же, напротив, рос мальчиком жалостливым, сочувствующим не только всему живому, но и каждой сломанной веточке или затоптанному цветку. Более того, он бережно относился к любой сделанной вещи, справедливо считая, что человек, создавая ее, отдал кусочек своего времени, своей жизни, своей души, и относиться к этому нужно соответственно.

Много позже он понял, что уже тогда чувствовал, но не смог бы объяснить, если бы у него кто спросил. Что сломать, порвать, выбросить что-то, это как украсть у незнакомого человека, сделавшего вещь, кусочек его жизни и выбросить на помойку. И с этим чувством он прожил всю свою дальнейшую жизнь, пытаясь привить подопечным осознание драгоценности жизни в любых ее проявлениях.

-   Андрюха, пойдем быстрей, там комиссия приехала, всем в зал надо   –   нетерпеливым шепотом сообщал Ванька засевшему в кустах мальчишке.

-   Отстань   –    отмахнулся Андрей   –   не пойду!

-   Не будешь же ты всю жизнь здесь сидеть. Все равно придется рассказать.   –   Ваня присел рядом, сокрушенно глядя на друга.

Мальчишка захлюпал носом, собираясь разреветься. Ваня обнял его за плечи и притянул голову к своему плечу.

-   Ну… Не плачь… Пойдем, Нина Ильинична велела тебя привести.

Размазывая слезы, первоклассник Андрюша выполз из своего убежища и поплелся за Ваней, больше всего мечтая о том, чтобы его оплошность не заметили, или уж заметили, но не сейчас, потом… Он же не хотел ничего плохого. Просто ему было интересно, как материки на глобусе будут выглядеть, если он будет стоять не наклонно, а вертикально… и покрутить… и посмотреть, что сверху…

В актовом зале, как учителя называли большую комнату, очень похожую на их класс, только без парт в два ряда, творилось что-то непонятное.  Ваня думал, что всех сейчас заставят раздеться и будут осматривать, как парней перед армией. Он видел весной, как работала комиссия. Подсматривали с мальчишками в неплотно закрытые шторы.

Но сейчас их учительница по одному подводила детей к сидящему за столом крепкому мужчине с пронзительными глазами. Который бегло оглядывал каждого цепким прилипчивым взглядом, некоторым задавал один-два вопроса, пристально глядя в глаза, и отпускал.

Когда дошла очередь до наших мальчишек, Андрюша, взвинченный виной перед учительницей и ожидающий наказания, устроил настоящую истерику, вырываясь и вопя, что без Вани не пойдет к этому страшному дядьке. Мужчина пристально смотрел на него несколько минут, потом разрешил подойти вместе.

-   Ну, и что тебя так испугало?   –   спокойно спросил он мальчика, когда они робко подошли ближе.

Андрей не менее пристально смотрел в лицо инспектора и не видел ничего, кроме черных затягивающих глаз.

-   Не-е-е-т! – закричал он в какой-то момент и упал на пол.

* * *

Владислав Эдуардович, отправляясь в поездку по сибирской глубинке, не очень рассчитывал найти что-нибудь стоящее, хотя некоторые надежды оставались. К большому сожалению, он оказался прав. Проехав десятки сел, он до сих пор не выявил ни одного ребенка со способностями, обещающими в будущем вырасти в более-менее сильного специалиста. А ведь он не молодеет, и ему необходимы помощники. Сопутствующие таланты также приветствовались, хоть и мало интересовали его лично, но и они не очень щедро падали ему в руки.

И вот неожиданная удача! Мальчик, совсем еще малыш, смог вырваться из-под его воли! Это невероятно! До сих пор он еще не встретил ни одного, человека, способного противостоять его внушению. Встречались, конечно, люди, вообще не поддающиеся никакому воздействию, но это другая категория. Здесь же, малыш пошел на контакт, и все было как обычно, но вдруг неосознанно выставил такой мощный заслон, что самому Владиславу Эдуардовичу пришлось срочно отступить, чтобы не причинить вреда ребенку. Жаль, его старший друг, оказался без капли способностей. А малыш сильно привязан к мальчику, видно, что непросто будет их разлучить.

В этот же день состоялся разговор с матерью Андрея. Как и ожидалось, она была рада определить сына в школу-интернат. Тогда еще не закрепилось за ними такого пугающего созвучия, как детдом. В интернаты определялись дети, которым было или слишком далеко добираться до школы, или у родителей был сложный график работы, не позволяющий постоянно присматривать за ребенком, или по иным причинам. Как и круглосуточные детские сады, школы-интернаты были широко распространены и воспринимались вполне положительно. Само-собой, что определение ребенка в школу для особо одаренных, поднимало статус матери в глазах соседей.

Но вот беда, малыш никак не соглашался ехать без друга Вани. Никакие посулы и уговоры не помогали, ребенок рыдал весь вечер и крепко держался за соседа, поднимая градус воплей на немыслимую высоту, как только его пытались оторвать от него.

Владислав Эдуардович  прекрасно понимал, что он не может упустить такой шанс, но силком увезенный ребенок мог и не смириться с подобным поворотом, что грозило непредсказуемыми последствиями. Поэтому, скрепя сердце, он пошел на то, чтобы принять в интернат и Ваню, предварительно обсудив вопрос с руководством школы, а затем и с родителями мальчика.

Так, еще в раннем возрасте, друзья были вырваны из семей, куда уже не суждено было вернуться ни одному, ни другому.

Глава 17. ч.2

-   Иван, ты должен мне дать данные на эту девочку.   –   Андрей упрямо сжал зубы, нависая над столом и комкая в руках лист бумаги с приказом о назначении.

-   Это почему?   –   Иван Данилович сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и в задумчивости легонько постукивал карандашом по крышке стола.

Андрей нервно разгладил смятую прежде бумагу и сунул ее Данилычу под нос.

-   Ты это читал?!   –   «Обязан предоставить данные на всех сотрудников, учеников и других детей, находящихся под наблюдением Центра».

-   Читал, и что?   –   Спокойно спросил мужчина, широко зевнул  и потянулся до хруста в костях, закладывая руки за голову.   –   Совсем нет времени выспаться. Не мог ты со своей инспекцией приехать на полгодика позже.

-   Как что? Ты издеваешься?   –   Взвился Андрей.  –   А если я напишу в отчете, что ты отказался предоставить информацию?

-   Так разве ж я отказываюсь, вон, полный список   –   Данилыч еще раз зевнул, широко, звучно, до слез в глазах, едва не вывихнув челюсть   –   все, дорогой, не могу больше, уже третьи сутки без сна.   –   Он устало поднялся с кресла, обогнул стол и прихватил Андрея под руку, выводя из кабинета.

Тот дернул рукой, освобождаясь из захвата, но вынужден был пойти следом за выходящим владельцем кабинета.

-   Но ведь там нет данных Марии!   –   Чуть не в крик возмутился он.

Данилыч остановился, обернувшись, в упор посмотрел на разъяренного коллегу и пожал плечами.

-   Мария не является лицом, наблюдаемым нашим Центром. Твои требования безосновательны, и ты понимаешь это. – Он опять устало вздохнул, пристально вглядываясь в лицо бывшего друга.  –   Зачем? Андрей, зачем? Тебе мало Кати? Остановись, ты и так слишком далеко зашел.

-   Я же все равно ее найду! Ты знаешь, я не отступлюсь. Не думаю, что это так сложно. Только тогда ты ее вовсе не получишь, ты понимаешь это?   –   Зло выплюнул Андрей, взбешенный очередным отказом. Развернулся и быстро пошел в противоположную сторону.

-   Что ж… попробуй. Боюсь, на сей раз не по зубам рыбка.   –   Иван Данилович еще некоторое время стоял в задумчивости, словно забыл куда и зачем шел. Потом качнул головой и добавил вслед, хотя никого уже не было   –   но крови попить можешь.

* * *

День рождения Мити в этом году мы встречали в детской компании – я, Митя, Валера и, уже вполне освоивший передвижение на двух ногах, Ванька. Алексей с Ольгой были заняты на открытии центра, а дед с Маргаритой решили не мешать нам развлекаться без взрослых.

Митька приехал еще накануне. Дед специально ездил за ним в школу и убедил директора отпустить его на целую неделю, уверив, что сам присмотрит, чтобы мальчик выполнил все положенные на эту неделю задания. Счастью нашему не было предела. Казалось, все стало как прежде. За неделю мы снова облазили весь участок, познакомили Валеру со всеми его уголками. А сегодня, в последний день перед отъездом, мы решили провести у нашего озера-аквариума. Валера, как и Митя, влюбился в него сразу и бесповоротно. Поэтому, с огромным удовольствием находился здесь и наблюдал за слаженными действиями Мити и Вани, развлекающимися с рыбками. Эти трое вполне нашли общий язык, а мне доставляло удовольствие наблюдать за ними.

Резкий звук аплодисментов разорвал напряженную тишину, которая устанавливалась при работе мальчишек. Потеряв управление над водными подопечными, прыснувшими в разные стороны, мальчишки дружно обернулись на звук. Я тоже повернула голову.

-   Андрей?   –   удивленно спросил Митька.

-   Мама? – также удивился Валера, шагнув ей навстречу.

Я, в отличие от мальчиков, была в курсе домогательств Андрея. Какой же он шустрый оказался. Мы думали, что он как минимум, два-три месяца потратит на поиски.

-   И как вы сюда попали, Андрей Владимирович? Вы ведь понимаете, что это частная территория? Причем охраняемая?   –   Я смотрела на него без тени доброжелательства, одновременно нажимая кнопку на своем браслетике. Это сигнал для вызова охраны.

-   Это я позвала, я все равно за Валерой собиралась, отчего же не показать… - виновато пролепетала Лида, уже понимая, что сделала неправильно, и залилась краской. – Андрей Владимирович сказал, что он друг Ивана Даниловича, а тот не может проводить его к Вам… я и предложила… - она схватила Валеру за руку и потянула за собой.

Топот ног в тяжелых берцах возвестил о появлении  охраны раньше, чем мы увидели ее.

-  Маша, что? –  Глубоко дыша после быстрого бега и цепким взглядом окидывая все вокруг озабоченно спросил молодой человек.

-   Ничего страшного, Боря   –   я выдержала паузу, глядя в глаза Андрею, который привалился плечом к дереву, скрестив руки на груди, и насмешливо кривил губы.   –   Скажи, почему ты пропустил на территорию Андрея Владимировича, не сообщив никому о его приходе?

-   Так, он же…   -   охранник беспомощно развел руками, переводя взгляд с меня, на Лиду, на Андрея…  –   огорченно опустил глаза и покраснел.

-   Боря   –   продолжила я негромко после небольшой паузы   –   мы уже закончили с Андреем Владимировичем…

-   И не начинали   –   перебил меня Андрей   –   и не советую так себя вести, куколка, я не Данилыч, нянькаться с тобой не буду.

-   Мы закончили с Андреем Владимировичем   –    с нажимом повторила я, переводя взгляд на охранника   –   проводите, пожалуйста его до ворот. У него нет более никаких дел к нам, а если появятся, то вам сообщит об этом Алексей Николаевич.

Боря посмотрел на меня взглядом провинившегося щенка и повернулся к Андрею.

-   Пойдемте, уважаемый. – И, не видя ответной реакции, шагнул навстречу.

Андрей, не дожидаясь стычки, отлепился от дерева и скрипнул зубами, проходя мимо меня.

-   Ну, кукла, не хочешь по-хорошему, будет по-моему!    –   И он быстрым шагом направился к воротам.

На душе после его ухода остался тяжелый осадок, словно песком присыпали наш радостный день.

Глава 18.

За свою жизнь Андрей привык всегда быть первым. Его уникальный талант проявился сразу, ярко и, порой, неконтролируемо. Просто некому было неотлучно находиться при мальчике, чтобы гасить его неуемную тягу к познанию. С ранних лет, единственным человеком, способным повлиять на него, был Ваня. Само собой, что и здесь Ваня оставался при Андрюше за старшего брата. И даже на занятиях мальчику часто приходилось оставлять свой класс и присоединяться к малышам. Впрочем, не по годам рассудительный и уравновешенный, он прекрасно справлялся и со своими уроками, и без тени неудовольствия присматривал за младшим другом.

Это случилось на втором году обучения в интернате.

Уже прекрасно осознавший не только свою силу, но и исключительность, Андрей все чаще стал выходить из-под контроля.  Занятия с наставником, Владиславом Эдуардовичем, по праву считавшимся ведущим специалистом в своей области, он считал увлекательной игрой, чем по сути и были они для восьмилетнего ребенка. Да и сам наставник, не имевший никогда подопечных такого возраста, оценивал Андрюшу только с точки зрения величины его таланта, не замечая, что неокрепшая психика и чрезмерное любопытство последнего могут обернуться для кого-то непоправимой бедой.

К этому времени, уже прошедший азы владения техникой управления чужим сознанием, Андрей бесцеремонно экспериментировал над своими сверстниками, заставляя их совершать смешные с его точки зрения детские мелочи   –   лечь на пол, подрисовать усы на портрете, опрокинуть чернильницу и прочие пришедшие в голову глупости. С каждым разом у него получалось все лучше. Несмотря на возникающее после таких проделок резкое ухудшение собственного состояния, вплоть до потери сознания, он настойчиво продолжал упражняться. И все больше убеждался в своей власти над окружающими, что приводило мальчика к осознанию вседозволенности. Он не терпел никаких действий, идущих вразрез с его желанием.

Вполне естественно, что нетерпимого и вспыльчивого мальчишку, дети стали сторониться. И только Ваня, как верный рыцарь, неотлучно оставался при нем.

Школа-интернат, где учились мальчики, располагалась в пригороде, впрочем, как и подавляющая часть подобных школ. Это вполне объяснялось их спецификой. Выгороженные территории были довольно обширными, дети росли и занимались на свежем воздухе, отдавая должное подвижным играм.

Наши друзья пробегали мимо футбольного поля, когда мяч, отбитый вратарем, вылетел за пределы поля и сбил Андрея с ног. Подбежавший к ним подросток спросил мимоходом   –   живой?   –   и попытался забрать поднятый мальчиком мяч. Но Андрей отступил, потирая ушибленный локоть, отвел мяч в сторону и зло выплюнул.

-   Извинись!   –   и еще отодвинулся назад.

-   А я тут причем?   –   сердито ответил мальчишка, оглядываясь на вратаря   –   это Димка залепил! А тринадцатилетний Димка стоял, сложив руки на груди, привалившись к стойке ворот, и ухмылялся, откровенно радуясь, как ловко засветил этому малолетнему наглецу в глаз.

-   Вот пусть он и идет за мячом   –   Андрей развернулся, держа мяч подмышкой, и направился в сторону учебного корпуса. Подросток дернулся за ним, но Ваня предостерегающе заступил ему дорогу.

-   Подожди, я сейчас сам принесу   –   и пошагал вслед за мальчиком. Не успели они отойти двадцати шагов, как подлетевший сзади Димка выбил мяч из рук Андрея, и, залепив на бегу подзатыльник, побежал вслед за мячом.

Вытянувшийся в струну, с побелевшими от ярости сжатыми в нитку губами, Андрей несколько секунд неподвижно стоял на месте, потом рванулся за обидчиком, налетая на него со спины, и колотя кулаками куда попало.

-   Эй, ты, ненормальный – разворачиваясь и хватая мальчишку за руки, удерживая его на расстоянии, вспылил подросток и, обращаясь к Ване, толкнул к нему вышедшего из себя мальчишку   –   забери своего придурка, совсем бешеный!   –   Хотел напоследок дать пинка зарвавшемуся малолетке, но, посмотрев в налитые ненавистью глаза, остановился и уже вновь было двинулся за мячом. Но тут против воли остановился и с изумлением глядя в глаза пацану начал медленно опускаться на колени.

-   Извинись, тварь!   –   сквозь зубы прошипел тот   –   иначе останешься без мозгов!

Все существо подростка противилось этому, движения были рваными, плохо контролируемыми, наконец он плюхнулся на колени и, закрыв лицо руками, тут же упал набок.

Пока Ваня оттаскивал ничего не соображавшего в ярости друга, подбежавшие мальчишки пытались привести в чувство Димку. Кто-то побежал за дежурным педагогом, кто-то в медкабинет.

Владимир Эдуардович уже и сам начал замечать, что его любимец все чаще нарывается на ссоры с ребятами. И сейчас вот, схватив за рукав пробегавшего мимо взъерошенного мальчика, выяснил, что опять не обошлось без его подопечного.

Быстрым шагом он направился к месту происшествия и уже на подходе вдруг изумленно приостановился, наблюдая, как Ваня пытается справиться с разбушевавшимся гением.  Он по своему опыту знал, что это не так просто. Привести в норму уже не контролирующего свои силы человека даже со средними способностями, представляет собой сложную задачу. А уж его подопечный… Наставник внимательно, все больше удивляясь, следил за действиями старшего из друзей. Он осторожно, словно приглаживая, успокаивал разбушевавшиеся потоки, перекрывая возможность им ринуться наружу, играючи выставил заслон между группой детей и Андреем. И все это незаметно, без каких-либо эффектов и напряжения, одновременно потихоньку отодвигая мальчика от места происшествия.

Парадокс! Как он смог проглядеть этого мальчика! Второй год он находится рядом, но ни разу не удосужился внимательнее присмотреться к Ване, все время находившемуся в тени своего маленького друга, ничем не выказывая каких-либо способностей.

-   Позор на мои седины   –   подумал наставник, провожая взглядом друзей и, наконец, обратив внимание на пострадавшего мальчика. Здесь уже суетилась медсестра, проверяя пульс, осматривая на предмет внешних повреждений.

-   Несите его в мой кабинет   –   тихо сказал Владислав Эдуардович подошедшему учителю.  –   Я сейчас приду.

Из разговора с находящимися здесь ребятами, он мало что вынес. Кроме того, что Димка, разговаривая с мальчиками, вдруг стал падать, они ничего не могли добавить.

-   Это на сегодня повезло, что я оказался в школе   –   размышлял Владислав Эдуардович, поспешая к себе   –   надеюсь, ничего необратимого не случилось. Но…   –   он озадаченно покрутил головой   –   это надо же! Каков мальчишка! Ай, да Ваня, ай да простачок!

Глава 19. ч.1

Закрутившийся переходный период «девяностых» внес разброд в умы и судьбы населения, тяжело сказавшись в первую очередь на детях. Школы, программы, кружки, секции, дома пионеров   –   все полетело кувырком. Целое поколение брошенных на произвол судьбы детей!

Нашим друзьям несказанно повезло попасть в число избранных детей, которых сгруппировали в одном месте и всеми возможными способами тянули их обучение. Остальных интернатских детей и педагогов жизнь раскидала в разные стороны. Но именно по этим спискам, в первую очередь, впоследствии по крупинке собирались новые штаты возрождающегося Института и системы школ-интернатов. И наши мальчики, теперь уже ведущие специалисты страны в своей области, принимали в этом непосредственное участие. Каждый по-своему. Андрей вошел в Совет Института, занимаясь восстановлением экспериментального сектора, Ивану ближе была работа со школами и детьми, хотя Совета ему тоже избежать не удалось.

В прошлом, отношения мальчиков претерпели изменения уже в подростковом возрасте, когда Андрей научился управлять своими эмоциями и попытался занять лидирующие позиции в их тандеме. Иван мягко отошел в сторону и отпустил эмоционально окрепшего друга в самостоятельное плавание. А вскоре и случай отдалил их друг от друга. Не дождавшись выпуска, Иван вынужден был оставить школу и уехать домой, возвращаясь лишь для сдачи экзамена по профилю.

По окончании школы Иван лет пять только числился в штате института, в это время каждый выживал сам по себе. И вот теперь, наконец, в полную силу вновь закрутилось колесо исследований, приводимое в движение неизвестно откуда взявшимися денежными вливаниями.

* * *

После неприятного инцидента на территории особняка Андрей быстро навел справки и с удивлением обнаружил, что Алексей Николаевич, владелец вновь открывшегося Детского Центра, и есть Машин отец. Он задумался, перебирая возможные варианты воздействия на этого, не последнего в своей области человека, и разочарованно вздохнул. Вариантов было не так уж и много, более того, ни один не давал гарантии на успех. И тем не менее, Андрей даже не допускал мысли о возможном отступлении от своего плана. Нет, он должен во что бы то ни стало добиться этой девочки.

* * *

После отъезда Мити в доме установилась щемящая пустота. Потерянными выглядели и маленький Ванька, и я, и даже Вера. Митька, как маленький огонек, согревал и приводил в движение все вокруг, щедро делясь с окружающими своим теплом, даже не осознавая значимости своего обаяния.

Я старалась каждый вечер пересечься с ним в сети, чтобы посмотреть в его чистые глазенки, увидеть там подтверждение того, что с ним все в порядке. Но сегодня в виновато-встревоженном взгляде мальчика я почувствовала недосказанность. И чем больше он убеждал, что все хорошо, тем сильнее меня тревожило его запирание. И лишь увидев наливающиеся в уголках глаз капельки слез, я прекратила вопросы и как можно естественнее улыбнулась.

-   Пока, Митя! До встречи! – помахала в экран рукой, отключилась и задумалась, нервно прикусив губу.   –   Митя, Митя… что же могло такого случиться, что ты не хочешь мне сказать…  –   так, бормоча себе под нос и не отдавая отчета, я незаметно вышла из комнаты и дотопала до нашей любимой полянки у озера. Очнулась уже перед аквариумом, слегка подсвеченным лампами, осмотрелась. Ну надо же! Когда это я лунатиком стала, даже не запнулась в темноте ни разу. Я покрутила головой и с удовлетворением отметила, что именно это место мне сейчас необходимо, чтобы расслабиться и успокоиться. Опустилась на скамейку напротив резвящихся в лучах света рыбок и отпустила мысли на волю.

-   Ну, наконец! Я уже и соскучиться успела, а ты все не приглашаешь   –   раздался игривый голос моей подружки. Я и не расслышала ее шагов, так легко она ступала, и улыбнулась, поворачиваясь к ней навстречу. Как ни старалась она быть похожей на обыкновенную девчонку, получалось у нее не очень. Слишком идеальна для земной девушки, но мне она именно такая нужна.

-   Добрый вечер, Юна, иди сюда. Я рада тебя видеть.   –   Мне не было нужды говорить ей это. Но мы так привыкли. Уже сложился определенный ритуал, который мы обе старались соблюдать, и обеим это приносило радость.

-   Хорошо у тебя тут. Да, я знаю, что мы обязаны этим уголком Мите, и все равно, это твой мир. Каждая пылинка дышит тобой. Поэтому тебе так легко здесь. – Девушка присела рядом, откинувшись на спинку и вытянув вперед ноги, и прикрыла глаза. Я любовалась на ее пушистые ресницы, темными полукружьями опустившиеся на слегка отсвечивающую кожу щек, на всегда идеально лежащие, словно только что обихоженные в модном салоне, волосы, упавшие ниже сиденья, на тонкие запястья рук, расслабленно сложенные крест-накрест на бедре… Если она позволяет себе так понежиться, значит ничего непредвиденного, ничего непоправимого не произошло.

Юна рассмеялась и повернула ко мне запрокинутую назад голову.

-   Какая ты догадливая стала, подруженька. – Обратив взгляд на усыпанное звездами небо, она мечтательно протянула   –   вот бы там побывать…

Я тоже запрокинула голову, в глазах закружился звездный хоровод. Я бы тоже хотела… А чего бы хотела, вдруг осознала я? Неужели тоже хочу вон к той звезде? Нет… глупости. С чего бы это. Хотеть в раскаленный кусок магмы? Или как там это устроено, не помню уже.  Не-е-т…  Я ожесточенно тряхнула головой, отгоняя наваждение, и выпрямилась, уставившись на Юну. Она, как всегда, едва слышно рассмеялась своим обворожительным притягательным даже для меня смехом.

-   Не сейчас, не бойся…  –   она помолчала.   –   А с Митей пока все хорошо. Он просто расстроен, что выдал тебя Андрею.

-   Как выдал?   –   оторопела я.

-   Это он так считает. Просто Андрей был у них в школе, разговаривал с ним, спрашивал о тебе. А Митя, бесхитростная душа, все выложил, что знал. Потом спохватился, теперь вот чувствует себя виноватым.

-   Но как же… Юна, он же переживает! А ты можешь к нему «сходить» и успокоить? Ведь это только к лучшему, что он сам рассказал? А то Андрей и в голову не постеснялся бы залезть?

-   Отчего ж не успокоить… сейчас…   –   она даже глаз не прикрыла, продолжая общаться со мной   –   пора бы уж и защиту вам ставить.

-   Какую защиту? От кого?   –   Я боязливо оглянулась, передернув плечами   –   мой же сад, а страшновато сразу стало.

-   Не от кого   –   хихикнула девушка   –   а от чего. От манипуляции сознанием, от вмешательства во внутренние потоки, от воздействия на ауру.

-   А…  как?   –   я натурально хлопала ресницами, еще не осознавая, что такое возможно.

-   Маша- Маша… Когда же ты, наконец, не просто услышишь, а поверишь   –   Юна немного разочарованно, немного осуждающе, как мама малолетнему ребенку, покачала головой.   –   Мы вместе можем Все! Ну…  –   она сделала вид, что задумалась, и потом закончила фразу   –   или почти все. Я многое могу, но только через тебя. То, что ты смогла призвать меня в таком виде   –   она опять задумчиво оглядела себя и, помолчав, продолжила   –   дает огромные возможности мне, а, значит, и тебе. Мы теперь навсегда связаны. Подумай, кому нужна защита. С Митей сейчас пообщайся, как придешь домой, он ждет.

По сложившейся привычке, Юна встала, помахала рукой и направилась в ночь, подражая девичьей походке. А я еще несколько минут тупо сидела, пытаясь прийти в себя, пока не вспомнила, про Митю.

Едва включив связь, я увидела сияющие глаза поджидавшего меня мальчика. Он взахлеб рассказывал про встречу с Юной, которая одновременно общалась и со мной, и с ним. Я тоже восторженно смотрела на него, принимая еще один подарок судьбы.

Глава 19. ч.2

Андрей был зол на себя, на Данилыча, на эту спокойную сероглазую женщину, да вообще на весь мир! Всё-всё вокруг ополчилось против него! Он раздраженно мерил шагами кабинет, стиснув руки перед грудью, то останавливался, уставившись в одну точку, то снова начинал вышагивать из угла в угол.

Проникнуть на территорию усадьбы еще раз он не решался. Если охране на время отвести глаза ничего не стоит, то с электроникой не проведешь такой фокус. А особняк наверняка напичкан ею под завязку, и позориться лишний раз ему не пристало. Он до сих пор скрипит зубами, когда вспоминает, как его выкинула из усадьбы эта козявка. Никогда еще его так не унижали!

Ну да черт с ним, переживет, только бы докопаться, что они там скрывают. Не на пустом же месте такая засекреченность.

Попытки же воздействовать через родителей девчонки, также оказались тщетными.

Несколько раз он порывался встретиться с отцом девочки, нажимая на необходимость обсуждения школьных дел. Но этот неуловимый человек постоянно ускользал от него, прикрываясь, то юристом компании, то Данилычем, иногда совсем оставляя без внимания его приглашения. А потом и вовсе отбыл в неизвестном направлении на неизвестное время. Загадочная личность. Но его не интересуют загадки этого человека, ему нужна его дочь. Хотя, в свете последних событий, вполне возможно, что все это семейство тесно связано с его темой.

И жена его, Ольга Васильевна, тоже оказалась под стать. Андрей снова дернулся, как от удара, вспомнив мимолетную ироничную гримасу на лице этой высокомерной дамочки, когда он спросил, не замечала ли она чего-нибудь необычного за своей дочкой? Чего-нибудь особенного? А она, глядя ему прямо в глаза, снисходительно ответила.

-   Андрей Владимирович, странные вопросы! Для каждой матери ее ребенок особенный, а уж необычного каждая мама наберет вам целый ворох. Не могли бы вы пояснить, что конкретно вас интересует?

-   Ну, к примеру…  –   тут он и сам растерялся, как объяснить человеку, что может быть показателем силы, если он не видит ни потоков, ни других проявлений сил и не обладает и малой их толикой   –   мне недавно Митя рассказывал, что он может воздействовать на животных, на птиц, и что они с Машей устраивали представление на озере. Что-нибудь…   –   Андрей покрутил пальцами в воздухе   –   выходящее за рамки обычного.

-   Тут вы правы   –   женщина тихонько засмеялась, видимо, вспоминая что-то – представление было фееричным. Только Маша тут ни причем. Это Митя у нас такой уникум   –   гордо выпрямилась Ольга Васильевна   –   а Машенька была у него за конферансье. Но Маша у нас тоже умница, такая умница, не по возрасту совсем. Представляете, ей в то время только два годика было, а как она держалась! Как настоящая актриса!

-   А ваш малыш? Он как? Митя говорил, что они вместе что-то представляли?

-   Ванька? Да бог с вами! Ему только второй годик. Митя любит его, возится постоянно. Впрочем, Митя и собак, и зверушек всяких любит, он вам и про них наговорит, такой фантазер   –   она снова негромко засмеялась, скользя мимо отстраненным, ушедшим в себя взглядом.

Разговор продолжался еще некоторое время. Андрея не оставляло ощущение, что эта молодая красивая и уверенная в себе женщина, со спокойным взглядом больших серых глаз, откровенно издевается над ним, хотя ни тоном, ни жестом не выказала этого. Он даже попытался легонько прощупать ее в процессе разговора, но с разочарованием отступил. Женщина, как и прочие, оказалась совершенно не поддающейся воздействию.

И тут не повезло! Надо же, и эта такая же!

И сама семья, и все ее окружение как на подбор!

Мать вот, по-своему уникальный человек, хотя не такая уж и редкость, но все одно к одному. Юрист, как выяснилось ранее, с той же невосприимчивостью… и домоправительница, и хозяйственник. Он всех проверил. Словно специально штат собирали.

Интересно, жену этот неуловимый владелец тоже выбирал по этому признаку? Мда… ничего удивительного, если и сам окажется того же поля ягодкой. Андрей задумчиво смотрел в одну точку. Что-то не так с этой семьей.

Оба родителя без малейших намеков на силу, но один, а, скорее всего, и оба невосприимчивы к ее воздействию.

Приемный сын – подающий большие надежды ребенок.

Дочь, непонятной силы, непонятных способностей.

Даже о младшем годовалом уже слухи пошли.

Столько талантов в одной семье…

Побарабанив по столу пальцами, мужчина в сердцах стукнул кулаком по столешнице.

Что еще он может предпринять?

Иван?

 К этому не сунешься, себе дороже. Из персонала школы никто девочку не знает, может и видели издалека, но что с того. Лида, что приводила его в усадьбу, кроме того, что это ангел, а не ребенок, ничего не смогла прибавить. Придется ехать ни с чем! Пока ни с чем. Он обязательно что-нибудь придумает.

А Центр? Пусть работает, хорошее дело, и гипотеза вполне вероятна. Если будет результат, то это же прорыв! Это не то, что по глубинке ездить одаренных детей выискивать. Наблюдать детей в одном месте значительно проще.

Кстати, почему бы и ему не собрать вокруг себя кружок людей, не поддающихся силе? Их, как выясняется не так мало. Это может оказаться очень полезным. В той же охране, или на засекреченных объектах. Вложений минимум, работы тоже. С поиском и отбором могут справиться даже ученики, а профессиональной подготовкой по профилю будут заниматься уже сами заказчики.

Определенно, стоит над этим подумать, отметил мимоходом, а сам мысленно уже прорабатывал новую линию поведения, новые подходы и методы давления на Машиных родителей.

И начать необходимо с Совета.

С этим решением Андрей успокоился и стал собираться в дорогу, подготавливая отчет по проверке школы, отзыв о подготовке к началу работы. К чести сказать, вполне объективный и деловой.

Глава 20. ч.1

Наши родители как-то очень быстро привыкли, что дети у них супер-самостоятельные, а может и не предполагали другого на моем фоне. Алексей, с его частыми отъездами, вообще воспринимался в доме как мифический хозяин и любимый гость. Ольга все чаще пропадала в школе. И когда семья собиралась вместе, в доме был праздник. Так было с приездом Мити на его день рождения.

Тем отчетливее воспринималась пустота дома после окончания этого праздника. И самым ранимым человечком оставался маленький Ваня. Он уже прикипел-прилепился к Мите. Еще не осознавая, почувствовал свою силу и возможность ею оперировать с помощью мальчика, чего не могли дать ни мама, ни папа. Естественно, что с отъездом старшего брата, он захандрил, заскучал и периодически начал выдавать спонтанные истерики.

Вторым тоскующим созданием в доме был Тишка. Этот огромный уже зверюга, такой же добрый и ласковый по характеру, как и устрашающий с виду, почти месяц был предметом нашего беспокойства, равнодушно принимая еду из наших рук и слабо откликаясь на наши попытки хоть немного расшевелить его, делая исключение лишь для малыша.

Единственным спасением для всех оказался Валера. В школу на общий режим его пока не стали определять, сообща договорились, что еще год он будет находиться на свободном посещении с обучением на дому, справедливо решив, что ему сложно будет полноценно влиться в коллектив. Да и подготовка его оставляла желать лучшего, а заставлять мальчика терпеть насмешки еще и по этому поводу – только усугублять ситуацию.

Свободного времени у Валеры было много, занимались мы с ним все понемногу, не оставляя наши ежевечерние «путешествия». Вот к нему мы осторожненько и подключили Ваню. Сначала я стала брать его с собой по вечерам, местами адаптируя наши рассказы для его восприятия, потом и днем перетянула Валеру к нам, все чаще оставляя их вдвоем. Лида полностью доверяла мне и не возражала. Василий давно уже устроил нам отдельную калитку между участками, и мы могли спокойно путешествовать, не выходя с территории школы и усадьбы.

Валера близко сошелся не только с Ваней, но и с Тишкой, теперь уже сопровождающим нашу компанию повсеместно. Наверное, со стороны очень забавно выглядела наша группа   –   мальчик десяти лет, я, с виду года на три-четыре потяну, годовалый карапуз, которого Валера все чаще на руках таскал, и огромная собака. Нечего и говорить, колоритная команда.

* * *

Андрей медленно выходил из школьного корпуса, раздумывая, вызвать ли сейчас такси, или полчаса подождать служебную машину, находившуюся сейчас в отлучке. Потом, вдохнув свежий хвойный аромат, пришел ко второму варианту и, завернув за угол здания, неторопливо пошел по аллее, наслаждаясь погожим деньком бабьего лета.

Задумавшись, он не сразу обратил внимание на интересную группу малолеток, сопровождаемых громадным псом.

-   Тишка, сидеть!   –   услышал он звонкий окрик и только тогда заметил нашу странную компанию.   –   Дети, что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?  –   Он, видимо, еще не узнал меня. Да и я тоже привыкла, что здесь безопасно, совсем не подумала о возможной встрече и совершенно растерялась. Этих нескольких секунд хватило, чтобы мужчина приблизился.

-   О! Какая встреча! Сама Машенька, собственной персоной!  –   не обошелся без сарказма Андрей.

Я тоскливо огляделась. Бежать не получится, догонит. Да и Валера с Ванькой на руках.

-   Ну что, теперь не сможешь меня с охраной выставить?   –   он заложил руки за спину и прищурился, окидывая нашу компанию и ехидно улыбаясь.

Тишка, почувствовав неладное, напрягся и глухо утробно зарокотал, вставая впереди нас.

-   Ну-ну, уберите собачку,   –   ничуть не смутившись, сказал Андрей, не сдвинувшись с места,   –   не хочу ей навредить. И вообще, дети, обещаю никого не трогать, мне просто нужно поговорить с Машей. Несколько минут, вот на той скамье подойдет?

Не тронет он! Попробовал бы тронуть! Теперь нас голыми руками не возьмешь.

-   Предупреждаю,   –   тут же ответила я   –   наш разговор не только прослушивается, но и записывается, наше местонахождение отслеживается   –   отбарабанила заученную фразу, глядя прямо перед собой.

-   Да ради бога!   –   Андрей развел руками.   –   Что уж вы из меня злодея сделали. Не причиню я вам вреда, и не собирался   –   он развернулся и не спеша пошел к скамье.

-   Валера, идите с Ваней, я приду чуть позже.   –   Потрепала Ваньку по лохматой головке.   –   Не скучайте, я быстро.

-   Тиша, охраняй! – шепнул Валера, чуть склонившись к голове собаки, поскольку лишь немного возвышался над ней и замер на секунду, что-то передавая ей на своем «языке». Тишка лениво повернулся и вальяжной походкой двинулся за мной.

-   Слушаю вас, Андрей Владимирович   –   пыхтя произнесла я, вскарабкиваясь на лавку, что-то уж больно высокая попалась. Тишка улеглась возле ног, настороженно наблюдая за сидящим мужчиной.

Он с интересом наблюдал за нами, чуть развернув корпус и положив руку на спинку скамьи.

-   Маша, сколько тебе лет?

-   Почти два с половиной   –   с готовностью ответила я.

-   Да… а выглядишь значительно старше.

-    Мама с папой высокие   –   ляпнула я, не подумав. Собеседник удивленно выгнул бровь.

-   Да? Как-то не заметил…

-   А я в деда с бабушкой.   –   Уф, выкрутилась! Оба, действительно, были высокие, статные.

-   Бывает…   –   заинтересованно протянул он, пристально всматриваясь в мое лицо   –   ну не будем ходить вокруг да около. Ты что-нибудь можешь сказать о тех случаях на базе? С Катей? С Мишей?

Я пожала плечами:

-   Может, Данилыч объяснит? Я не очень понимаю…

-   Девочка не врет  —  про себя подумал Андрей.

-   И все же, ты очень разумна для своих лет.

-   Ага, все так говорят   –   я сделала кукольное лицо и безмятежно хлопнула ресницами.

Удивленный такой резкой переменой, Андрей, видимо, засомневался в своих подозрениях.

-   Машенька, а ты что-нибудь необычное можешь делать? Такое, что никто не умеет?  –  он с ожиданием уставился на меня, а я, подождав несколько секунд для пущейважности, радостно захлопала в ладоши спрыгнула со скамейки.

-  Умею! Тиша! Лежать!   –   Подала команду, огибая Тишку и вставая сбоку. Не обращая внимания на скептическую гримасу своего дознавателя, забралась на лохматую спину и, вцепившись в густую шерсть, отрывисто прошептала   –   встать, кругом!

Тишка прокатил меня по небольшому кругу и остановился, осторожно опускаясь на траву. Я сползла со спины моего лохматого доброго чудища, уже спокойно развалившегося рядом, и победоносно посмотрела на надоевшего собеседника. Может уже отвяжется. Теперь ты должен похвалить меня, я же ребенок! Нет, не умеет он с детьми общаться. Я вздохнула.

Андрей настолько задумался, что даже не заметил, что я уже стою возле него, а не езжу верхом на собаке. Пришлось потеребить его за штанину.

-   Андрей Владимирович, я пойду? Там Валера ждет… и Ванька…    –   я подпустила плаксивых ноток в голосе, собирая капли слез на глаза   –   и мама…  –   добавила для дополнительного эффекта, выпуская слезу по щеке.

-   Конечно, иди   –   тут же потеряв ко мне интерес, небрежно отозвался Андрей, продолжая сидеть в той же позе.

Мог ли он так ошибиться? Неужели и правда принял эту слезливую куклу, щеголяющую десятком хорошо заученных фраз, за драгоценный талант? Нет, что-то тут все же нечисто. А Иван тому подтверждение. Не стал бы он так конфликтовать по пустяку. Впрочем, и в этом Андрей не уверен. Этот и последнего котенка будет до хрипоты отстаивать. Но усмотрел же он еще год назад что-то в этой малявке. И до сих пор возится с ней. Жаль, ему, Андрею, недоступны такие тонкости в работе с энергией потоков, может и пропустить что-то. Если вспомнить их детство, то и на самого Ваню обратили внимание не сразу, Владислав Эдуардович так вообще считал его пустышкой.

Да, надо немедленно ехать в Институт и ставить вопрос на Совете о проверке если не всей семьи, то уж этой девчонки непременно.

Он хлопнул ладонями по коленям, словно поставил последнюю точку под своим решением, и поднялся, направившись на поиски водителя с машиной.

Глава 20. ч.2

Вторую неделю я лихорадочно рылась в сети, пытаясь найти ответ на вопрос, имеют ли право сторонние люди на обследование ребенка, без разрешения родителей или попечителей. В данном случае, меня интересовал Институт. Возможен ли вариант принудительного вмешательства? Увы! Пока пришла к одному неутешительному выводу   –   да, если будут оформлены соответствующие бумаги об угрозе жизни своей или посторонних. К сожалению, написать бумажку о двух произошедших на байкальской базе инцидентах не составит труда. И свидетелей достаточно. Напрямую о «разломе земной коры», конечно, писать не будут, не дураки, но найдут, что сказать, чем мотивировать. Я еще больше для собственного спокойствия пособирала информацию, и закрыла планшет. Надо к наставнику наведаться, пусть скажет свое веское слово.

-    Здравствуй-здравствуй!   –   Ответил Данилыч на мое приветствие, поднимая голову от бумаг.   –   Ты очень вовремя, Маша.

-   Что-то случилось?   –   Я скинула тапочки и забралась с ногами в кресло, стоящее немного сбоку от стола.

-  Да нет   –   усмехнулся наставник   –   все то же самое.   –   Вот, ознакомься.

-   Так… что тут… «…исходя из представленных документов попечительский Совет Института… пригласить… на собеседование… Игошина Алексея Николаевича, Игошину Ольгу Васильевну, Игошину Марию Николаевну…»   –   я подняла глаза от бумаги, вопросительно глядя на Данилыча.

-   Что теперь?

-   Пока ничего. Все в порядке. Вас хотят пригласить, чтобы посмотреть на тебя. Надеюсь, этим и закончится.   –   Он озабоченно, словно только что впервые увидел меня, вглядывался в мое лицо.   –   Хотя, ты, действительно, выглядишь не по своим годам. Даже когда молчишь.

-   А так? – я состроила умильную гримасу, натянув на лицо свою фирменную  улыбку.

-   Так лучше   –   улыбнулся Данилыч, пытаясь всеми силами скрыть от меня беспокойство.

Данилыч, Данилыч… неужели забыл, что от меня вряд ли скроешь. Его беспокойная аура сама все расскажет. Интересно, почему в нашем окружении нет людей с таким даром? Насколько мне помнится, в те же «девяностые», так много об этом говорили и писали. Чуть ли не нашествие экстрасенсов было. Наверняка и в их специализированных школах встречались дети «видящие» дети.

Еще раз оглядев наставника, напряженно крутившего в руках карандаш, я поняла, что сейчас, пожалуй, не самое подходящее время беседовать о моих опасениях. Что ж… Пусть пока все идет своим чередом.

-   Иван Данилович, но папы дома нет, и он, неизвестно, когда будет.

-   Вот и сочиняю ответку, – буркнул он, отодвигая от себя бумагу, – надеюсь, до конца года удастся отвертеться.

В дверь негромко постучались, и, после ответного «да-да, войдите», она медленно открылась и на пороге возникла девушка. Данилыч поднял голову, приподнялся с кресла, опершись руками на стол, и изумленно уставился на это чудо. Юна, а это была именно она, так же плавно прикрыла за собой дверь и, неслышно ступая по ковровой дорожке, села в кресло напротив меня.  Потом королевским жестом показала наставнику, чтобы он сел на место и кокетливо спросила, стрельнув глазами совсем как обычная девчонка.

-   Не помешала?

-   Нет-нет, что Вы! – не отрывая взгляда от ее лица, поспешно ответил он, опускаясь на кресло и жадно всматриваясь в лицо своего божества, будто хотел запомнить навсегда его каждую черточку.

Девушка помедлила, позволяя насладиться впечатлением, и с улыбкой продолжила.

-   Иван Данилович, я хотела бы ответить на Ваши вопросы чуть позже, а сейчас нужно определиться, как мы обойдемся с Советом.

-   То есть… мы… А что мы можем? – быстро сориентировался он – и что Вы предложите?

-   Это не я буду предлагать, – она перевела взгляд на меня   –   вот наш инициатор. Но я могу подсказать, в зависимости от того, чего вы хотите добиться.

-   Я хочу спокойно подрасти, чтобы меня не таскали, не выясняли, не трогали. Устала уже в этом детском обличье. Приходится соответствовать… - я подняла глаза и посмотрела на обоих по очереди. – И все же хочу чему-то учиться, а не просто так расти сама с собой.

-   Иван Данилович?  – Юна вопросительно посмотрела в глаза все еще не вполне пришедшего в себя мужчины, отчего он смутился и поспешил с ответом.

-   По большому счету, у Института не может быть к нам претензий. Дети переходят под контроль Совета не ранее семи лет. Бывают, конечно исключения. Боюсь, некоторые лица заинтересованы в том, чтобы начать наблюдать за Машей уже сейчас. – Он немного помолчал, собираясь с мыслями. – Значит, необходимо убедить Совет в обратном. А для этого постараться не слишком афишировать Машины способности. По сути, никто в Совете, кроме Андрея, не видел, не присутствовал, не может подтвердить.

-   А случай с Катей? – напряглась я.

-   С Катей сложность лишь в том, что она подопечная Андрея. А в остальном …   Ничего нового, стрессовая ситуация, спонтанный выброс. Что и откуда, никто не знает. То ли Катя перестаралась, нарвавшись на природную защиту, то ли еще что. То же самой и с мальчиками. Никто не может точно сказать, что произошло. Хуже, что  силы Машины видны будут членам совета, и неизвестно как они к этому отнесутся.

Мы с Юной переглянулись и засмеялись.

-  Что в этом смешного? Хорошо бы, как ожерелье, снял-надел. А тут…

Он подозрительно посмотрел на нас, двух хихикающих девчонок, перевел глаза с одной на другую, затем, прищурившись, стал пристально вглядываться в меня и вдруг побледнел.

-   Маша! Юна! Что вы натворили!? – он вскочил с кресла, обогнул стол и упал на колени рядом со мной, хватая меня за руки и поднимая на ноги. – Зачем?

-   Что зачем? – испугалась я.

-   Успокойтесь, Иван Данилович. Машина сила при ней. Просто мы поставили экран, то есть закрыли ее от всех. Пусть теперь Совет попробует определить, что там есть. – Юна рассмеялась уже громче – Если уж Вы не увидели, значит все хорошо. Как вам наша идея?

Данилыч лихорадочно, все еще трясущимися руками, ощупывал меня и бормотал себе под нос.

-   Напугали, ох напугали озорницы! Разве ж можно так, без предупреждения. А вы уверены, что силы при ней? Маша, детка, покажи что-нибудь. Успокой меня, старого.

-   Ох, Иван Данилович! Хватит уж старика из себя строить. Мы то знаем, сколько тебе лет. – Я посмотрела на девушку, ища поддержки, и думала, как бы нам его убедить, что все в порядке.

Идея пришла мгновенно, но я не уверена была, что наставник одобрит это и мысленно обратилась к подруге, давно уже ставшей не просто отвлеченным персонажем, как было вначале, а, по-настоящему, близким человеком.

-   Юна, а мы можем восстановить цвет волос Данилычу? Он же совсем молодой. Только…

-   Никаких только, он сам в душе огорчается, не думаю, что будет расстроен этим. Давай, омолаживай – она прыснула и тут же сделала серьезное лицо.

Не воспринимая нашего мысленного диалога, мужчина недоуменно пожал плечами, удивляясь нашим переглядкам и смешкам. А я смотрела на его шевелюру, на глазах меняющую цвет с белого на темно-русый, и все шире открывала глаза, да и рот тоже.

-   Что не так? – Встревоженно провел он по волосам, по лицу, словно проверяя, все ли на месте. – Маша, что ты на мне такого увидела?

-   Данилыч, – просипела я севшим вдруг голосом – у тебя зеркало есть?

Я впервые так наглядно видела возможности Юны, а она сидела как ни в чем ни бывало.

И Данилыч тоже растерялся от моей непоследовательности, не вполне понимая, о чем его спрашивают. Потом пожал плечами, махнул рукой в сторону двери в комнату отдыха и опустился в кресло.

-   Да, конечно, туда пройдите.

Я быстро подскочила к нему, схватила за руку и потянула за собой. Ничего не понимающий мужчина поддался и сделал несколько шагов к двери, спрашивая на ходу.

-   Маша, ну что опять! Устал я от твоих проказ.

А я все тянула его, пока не подвела к зеркалу. Он равнодушно прошел мимо, все еще бурча на меня, и мельком мазнув по отражению, уже в движении замер на одной ноге, покачнулся и отступил назад, разворачиваясь лицом к зеркальной плоскости. Впился  взглядом в свое отражение, уперев руки в стекло и приближая к нему лицо. Кажется, прошла целая вечность, пока из молчаливо шевелящихся губ вырвалось слово.

-   Как!?

Глава 20. ч.3

Разговор по душам с Данилычем у нас состоялся лишь спустя месяц. Мне кажется, он намеренно избегал меня некоторое время, но я его понимала. Человеку прийти в себя требуется после таких потрясений.

Я тоже пребывала в растрепанных чувствах, несмотря на уверенность в благополучном исходе будущего Совета. На меня вдруг навалилась дикая тоска и апатия. Я с трудом заставляла себя общаться с мальчишками, поддерживая их занятия, гуляла, все так же собирала информацию в сети. Но угнетающее чувство рутины захватило меня целиком и полностью. Даже ежевечерние наши «путешествия» по глобусу я свалила на плечи Валеры, который, впрочем, только радовался оказанной ему чести. Теперь уже он составлял план путешествия, готовился к нему, а затем с воодушевлением посвящал Ваньку в тайны того или иного места. Мне оставалось лишь немного поддерживать и направлять ход заочного освоения мира нашими любознательными сорванцами. В остальном Валера прекрасно справлялся сам - немного коряво, по-детски наивно, но увлекательно и интересно, в первую очередь, для них самих.

Алексей находился в отъезде, Ольга включилась в работу Центра, активно помогая Сан-Санычу. Дни текли похожие один на другой, и не было ни малейшего желания что-то изменить. Время словно застыло на одной волне.

Как уже повелось в последнее время, Юна появилась внезапно.

Да не просто появилась, а вместе с Данилычем!

Юна встретила его, спешащего в главный корпус к Александру, по вопросу приема малышей. Он настолько ушел в обдумывание графиков, объемов необходимых работ и прочих сопутствующих проблем, что наткнулся бы на девушку, если бы она не отскочила в сторону, легким «ой!» привлекая его внимание.

Он резко остановился, взметнув длинными волосами, по-прежнему спускающимися до самых плеч, но теперь уже подчеркивающими не его принадлежность к старшему поколению, а, напротив, придававшими ему известную стильность, оттеняя его яркие синие глаза.

-   Простите! – машинально извинился он, переходя из виртуального мира своих проблем к действительности. – Юна?!

В его взгляде выразилось так много – и восхищение, и поклонение, и надежды, и ожидания… Сейчас всем своим видом он более походил на влюбленного юнца, нежели на уверенного в себе, приближающегося к сорокалетнему рубежу, мужчину.

-   Добрый день, – Юна кокетливо склонила голову набок, ловя его взгляд, – хорошая погода сегодня. Не составите мне компанию?

-   Здравствуйте – мужчина даже не шевельнулся, застыв на несколько секунд, с трудом воспринимая ее слова.  – Да, конечно, с огромным удовольствием! – Он сделал шаг и бессознательно протянул к ней обе руки в жесте то ли готовности обнять, то ли поцеловать руку, а скорее всего, просто прикоснуться, чтобы ощутить, что это не морок, не галлюцинация, и он действительно видит ее рядом с собой.

Дальнейшее он ощущал, как во сне. Они шли по аллее, потом по уже натоптанной ребятами тропинке к калитке между участками, затем прошли через главный вход Алексеевского особняка, приведя в ступор Веру, как обычно хлопотавшую на кухне. Вера, ни разу не видевшая Данилыча ни с одной девушкой, да и вообще ничего о нем не знавшая, хотя уже привыкшая к нему, почти как к члену семьи, в растерянности села на стул, опустив руки и провожая пару изумленным взглядом.

Облик этого высокого, стройного мужчины, идущего под руку с невероятно красивой молоденькой девушкой, настолько не вязался со сложившимся нейтральным образом Машиного наставника, что Вера ни на секунду не связала их между собой. Спохватившись, она вскочила со стула и бросилась вдогонку.

-   Уважаемые!  - На ходу окликнула она пару – Вы к кому?

-   Вера? – знакомым голосом Ивана Даниловича спросил мужчина, оборачиваясь. – Что ты? Меня не узнаешь? Мы к Маше, а ты нам кофейку организуй, хорошо? – И он подмигнул ей, растянув губы в улыбке и продолжая двигаться к Машиным апартаментам.

-   Чудеса в решете! – подумала Вера, развернулась и стремглав кинулась варить кофе, чтобы иметь возможность быстрее побежать следом за гостями и еще раз убедиться, что глаза ее не обманули.

* * *

Настроение у меня было хуже некуда. Погода стояла по-настоящему осенняя, задувал холодный ветер, то и дело срывался мелкий противный дождь. Мы с мальчишками развлекали себя в спортзале, причем, я только делала вид, что занимаюсь, завалившись на коврик и глядя в потолок.

-   Иван Данилович!!! – вырвал меня из меланхолии радостный возглас Валеры и счастливый вопль Ваньки. Я тоже подскочила и обрадованно взвизгнула, увидев такое замечательное лекарство от моей тоски, да еще в двойном размере.

Быстро перебравшись в гостиную, мы уже оживленно беседовали, когда в дверь стукнула Вера, занося поднос с чашками и вазочками. Она быстро расставила чашки и угощение на стол и замешкалась, не зная, удобно ли будет при незнакомой девушке задержаться здесь на несколько минут. Вопрос быстро уладила Юна, представившись и пригласив ее посидеть с нами. Вера благодарно взглянула на нее, присаживаясь на диван рядом с мальчишками. Она во все глаза смотрела на незнакомого Данилыча и его спутницу, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не развеять это сказочное видение.

Отдав должное столу, Юна спросила меня:

-   Может, пойдем погуляем?

Я с сомнением оглянулась на широкие окна гостиной, за которыми только что шумел дождь и не поверила своим глазам. Вечернее ласковое солнце освещало осенний сад, яркими всполохами прорываясь сквозь кружевное разноцветье листвы, добавляя золота в кроны деревьев.

-   Вера, мальчики на вас – обрадованно воскликнула я, спрыгивая с места – конечно, идем! Такое солнышко, а то все дождь и дождь. Достала эта мокрятина – так бурча, я побежала в свою комнату одеваться и через несколько минут уже была готова к прогулке, захватив по пути пару легких пледов, справедливо решив, что солнце солнцем, а на мокрых скамьях сидеть не очень здорово. Без зазрения совести, сунула их Данилычу и налегке бодро шагала рядом.

Я ничуть не сомневалась, что пришло время для откровенного разговора с наставником, иначе Юна не появилась бы вместе с ним. Да я и сама понимала, что именно он должен быть в курсе всех произошедших событий.

Мы на самом деле замечательно погуляли, наслаждаясь свежими запахами промытого дождем сада. Минут через тридцать ноги сами завернули на любимое место. С комфортом устроившись на сиденье за столиком, прикрыв ноги пледом и полюбовавшись немного на мельтешащих за стеклом рыбок, я начала свой рассказ.

С самого первого дня, с первой минуты появления на свет в этом теле.

Единственному человеку.

Я полностью открыла ему свою душу, со всеми тревогами и сомнениями.

Мы еще долго сидели в нашем уголке. Уже давно не слышно было голосов мальчишек, мы и не заметили, как Вера увела их из сада.

Голос у меня сел и похрипывал, щеки раскраснелись так, что я сама ощущала их жар. Но рассказ подошел к концу, а вечер прикрыл мое горящее от волнения лицо.

Все. Теперь я не одинока.

Глава 21. ч.1

Ожидание.

Томительное, бесконечное, выматывающее… Всех на свете эпитетов будет мало, чтобы передать то состояние, в котором я находилась в последнюю неделю перед Советом.

Совершенно непонятно, чего я ждала, почему так тяжело переносила приближение назначенного дня, почему жаждала его скорейшего наступления. Но облегченно выдохнула, когда он настал. Даже настроение с утра было игривым и приподнятым.

Аэропорт, короткий перелет, полчаса на машине, и мы на месте в гостевом корпусе Института.

До заседания Совета оставалось еще около двух часов. У нас было достаточно времени, чтобы освежиться, отдохнуть и сходить пообедать.

К назначенному часу за нами зашел Иван Данилович, и мы вчетвером прибыли в зал заседаний.

Ух ты! А мы не ошиблись дверью? Огромный зал, зрительно разделенный на несколько зон, никак не походил на официальное помещение. Справа, у глухой стены, в кажущемся произвольным порядке расположились с десяток небольших столов с компьютерной техникой и с большим экраном во главе. Прямо по ходу, в глубине зала, просматривалось уже что-то более похожее на ВИП-зону для совещаний – большой П-образный стол с какой-то композицией в центре и мягкие офисные кресла по его периметру. Нас пригласили пройти влево от центрального входа, в полузакрытую зону, более похожую на место отдыха. Удобные на вид, свободные кресла разместились вдоль окон, по дуге охватывая низкий овальный стол. Большинство кресел уже занято членами Совета, некоторые из них встали и подошли к нам, поздороваться с Данилычем и познакомиться с моими родителями. На меня пока никто не обращал особого внимания, поэтому я имела возможность внимательно все рассмотреть.

Боже ж ты мой! А я-то готовилась к публичному избиению, как в суде – встать, Совет идет! И что я вообще вынесла из своего прошлого опыта о заседаниях! Скучнейшее их мероприятий, какое только можно вообразить. Основная задача каждого – поклевать незаметно носом, сидя за длинным скучным столом, и вовремя поднять руку неважно по какому поводу. Да… отстала я от жизни, ох отстала… даже не знаю, на сколько лет. А тут просто красота! Заседал бы и заседал! И не уходил бы никуда. Хорошо живут товарищи, если во всем подобный размах, то какие ж это дела разворачиваются!

-   Маша! – спустил меня на землю настойчивый зов Ольги, кажется, окликающий меня не в первый раз. И не успела я ответить, как Алексей подхватил меня на руки и, смеясь, усадил в кресло рядом с собой. Ольга устроилась в соседнем с одной стороны, Данилыч – с другой. Взгляды присутствующих с разной степенью заинтересованности были направлены на нас. Сразу стало неуютно, как на экзамене.

-   Что ж, господа, не будем тянуть – начал, видимо, председательствующий, властный мужчина с тяжелым взглядом, лет пятидесяти – мы пригласили вас сегодня – он сделал кивок нашу сторону – по просьбе Андрея Владимировича. Ему и представлять причину.

Андрей не встал, не вышел всем на обозрение за кафедру, как, по моим представлениям, должен делать докладчик, а также свободно сидел в кресле, изредка похлопывая ладонью по подлокотнику, словно отсчитывая медленный ритм.

-   Начну с первого знакомства – он задумчиво смотрел на меня, но видно было, что мысленно он там, и перед его глазами восстанавливается картина почти двухлетней давности. – В позапрошлом году, в конце весны Иван Данилович сообщил мне, что место силы неспокойно, как бывает в преддверии контакта с планетой. Но как такового контакта не получилось. Тем не менее, он регулярно проверял его в течение двух недель, пока, в очередной заход, не обнаружил там годовалого ребенка – девочку Машу. Сейчас Маше нет еще трех лет.

Мужчина остановился на полминуты, глядя на меня, словно я могла ему помочь сформулировать ответ. Держался он уверенно, иногда бросая короткие взгляды на присутствующего здесь Владислава Эдуардовича, как бы проверяя его реакцию.

-   На следующий день, Маша с ее дедушкой и бабушкой были приглашены на базу, где состоялась наша встреча. Я прилетел еще накануне вечером, но Иван запретил трогать девочку до следующего дня. Я согласился задержаться – он улыбнулся про себя, как бы подтверждая, что, если бы он захотел, никакой Данилыч не удержал бы его от похода к нам. – На следующий день мы и познакомились. Признаюсь, тогда Маша не показалась мне перспективной. Иван, конечно, говорил о ней восторженно, но сколько раз мы уже проходили это. Сколько людей прошло через наши руки! – Он сказал это с такой подлинной горечью, что я поверила, и тут же получила «хи-хи» от Юны, решившей сопровождать меня в этот день. А я и забыла, что большинство членов Совета очень одаренные люди, и откровенная ложь тут не проходит. Следовательно, верить сказанному можно. А Андрей продолжал свой рассказ.

-  Да, сила в девочке была. Немалая. Но потоки так бурлили и переплетались, что сложно было вычленить что-то. Не знаю, должно ли так быть, никогда не имел дела с младенцами. Иван уверял, что это будущий проводник. Мне однозначно утверждать это, как вы понимаете, было сложно, не тот профиль. Сама девочка, на удивление, говорила связно, логично, чем сразу выбила меня из колеи. Было бы ей на тот момент хотя бы два-три года, я мог бы поверить, что это своего рода аттракцион, и она заучила десяток фраз, но год… Здесь мое восприятие забуксовало. Все, что она сказала, было бы вполне реально, но возраст…

Далее произошел инцидент, окончившийся ссорой с ее дедушкой. Сразу признаю, в произошедшем виновна моя подопечная. Но сам факт и его причины остались не выясненными. Девочку увезли, мне было не до нее, далее просто случай забылся.

Второй звоночек с этой стороны прозвенел уже этим летом. Неожиданная вспышка силы на месте ссоры подростков. И тоже непонятны ни причины выброса силы, ни степень участия каждого в этом выбросе, в том числе и нашей малютки. Иван тогда опять в ультимативной форме потребовал не трогать девочку до школы.

И вот теперь оказывается, что в городе, где, как выяснилось этой осенью, проживает та самая девочка, открывается новый Центр по развитию детей с паранормальными способностями. И более того, владельцем этого Центра является никто иной, как Алексей Николаевич, отец Маши, а директором школы в нем – Ольга Васильевна, ее мать. И сюда же с предыдущего места работы перевелся Иван Данилович. Не кажется ли вам странным такое количество совпадений? – Он обвел взглядом всех присутствующих, пытаясь определить правильно ли он определил акценты, и к чему-то придя, выложил последний аргумент.

-   Прошу уважаемое собрание внимательно присмотреться к девочке – он успокаивающе поднял руки, глядя на Алексея – не беспокойтесь, никто не будет нарушать наши договоренности, я прошу посмотреть только наличие силы.

Ну вот! Все уставились на меня, как на ученую обезьянку. А мне нужно делать глупый вид и капризно надувать губы, как и обещала Данилычу. Я отвернулась от присутствующих и прижалась к груди Алексея. Обнимай же меня, не тяни. Он подтянул меня к себе на колени, одной рукой прижал к себе, а я обхватила его за шею, уткнувшись носом в пуловер. Пусть со спины на меня любуются. Ольга едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, Алексей улыбался.

-   Что скажете? – Пять минут спустя обратился Андрей к присутствующим. – Кто видит хоть малейший признак силы? Я вот – он театрально развел руки – такой бесталанный, ничего не могу усмотреть.

Члены Совета зашевелились, тихонько переговариваясь между собой, иногда пожимая плечами и качая головами.

-   Владислав Эдуардович, что вы можете сказать по этому поводу?

Уже почти полностью поседевший и заметно одряхлевший ученый, тем не менее, до сих пор поражавший своей царственной осанкой и великолепной шевелюрой седых волос, вскинул голову, обвел взглядом собрание и с веселой улыбкой заявил.

-   Господа, я хоть и не слишком большой специалист в данной области, но что-то мне подсказывает, что мы слишком утомили не только ребенка, но и его родителей. Предлагаю сделать перерыв на пару часов, а затем и продолжим.

Ага. Понятно. Паузу взять, пошушукаться, пообщаться, выработать общую линию… Проходили, знаем. Впрочем, размяться и отдохнуть нам точно не повредит, спасибо ему за это. Я поймала его взгляд, посувствовала, насколько ему тяжело физически в данный момент, и, не удержавшись, послала ему импульс силы, придавший бодрости его старческому телу. Юна снова хихикнула: - «смотри не перестарайся, а то второго омолодишь». А пожилой человек, уловивший мой посыл, удивленно посмотрел проницательными глазами, сразу выпрямившись, и решил было подойти к нам. Но я быстро сменила выражение и широко улыбнувшись, потеребила Алексея.

-   Папа, ну пойдем, мне надоело…

Владислав Эдуардович остановился в замешательстве, поискал кого-то глазами и, увидев Андрея, пошел к нему.

Мы, прихватив Данилыча, отправились к себе отдохнуть и попить чайку-кофейку, остальные тоже разбрелись, перекидываясь фразами и междометиями.

* * *

-  Ну ты, Машенька, опять пожалела старика – Юна веселилась от души – ты хоть сама понимаешь, что ты сейчас сделала?

-   Подбодрила немного, действительно, жалко стало. Он ведь столько лет свои силы отдавал. Один все тянул, пока Андрей не подрос.

-   Маша, – Юна прервала смешки. – Тебе учиться надо. Ты сейчас силы потратила столько, что хватило бы справиться с извержением вулкана. И даже не понимаешь, что сделала. Я не буду объяснять, но советую встретиться с бедным старичком месяца через три-четыре. Хорошо, если он умеет держать язык за зубами.

-   Не скажешь? – Я жалостливо смотрела перед собой, не видя, что в поле зрения опять попал тот, о ком мы вели беседу.

-   Не-а… не скажу. Сама поймешь. А вот с обучением надо поспешить. Думай, что делать, Данилыч тебе, конечно, поможет, но он ведь тоже вслепую будет работать.

Пока мы добирались до своих покоев, я старательно думала над словами девушки и чувствовала себя полной дурой, потому что никак не могла уловить сути. Но ведь не зря же она мне это говорить. Подсказывает. А я вот никак не могу сообразить. Решив не мучать себя больше поисками ответа, я откинула неудобные мысли и услышала очередную порцию смеха от своей неуступчивой на сей раз подруги.

Глава 21. ч.2

Раз за разом прокручивая в голове наш недавний разговор, я никак не могла сосредоточиться и ухватить все время ускользающую мысль. Она упрямо долбилась ко мне, рыскала в сумятице прочих, и в то же время смывалась при очередном усилии ее выловить, как скользкий малек выскакивает прочь при смыкании ладоней. Это выводило из себя похлеще любой проблемы. Ни поймать, ни откинуть!

-   Маша, – заметив мое состояние, обратился ко мне Данилыч – в чем дело? На тебе лица нет, а нам уже пора бы и выдвигаться.

-   Кажется, я опять накосячила – расстроенно ответила я, обхватив себя руками.

На мой рассказ о разговоре с Юной после Совета он отреагировал продолжительным молчанием. Потом все же подвел итог своим размышлениям.

-   Я думаю, в случае реальной угрозы, она не оставила бы на тебя эту проблему. Более того, на Совете присутствовала группа сильнейших, и не только в менталистике, но и в управлении потоками силы. Никто ничего не почувствовал, и я тоже в их числе.

-   Владислав Эдуардович ощутил…

-   Он – другое дело, он ее приял. А вот внешне ничего не изменилось. Маша, я думаю, твоя сила не просто скрыта, она стала неощутимой со стороны. Это совершенно нереально, но больше мне пока ничего в голову не приходит – он пожал плечами и поднялся – все, нам пора. Давай отложим разговор на попозже. А про учебу тебе Юна все верно сказала. Слишком спонтанно ты действуешь, не соизмеряя расход силы. Но… потом, все потом… Бери родителей и подходите.

Данилыч уже стремительно шел на выход, забыв про свой образ «старика» и его степенность. Мимолетная улыбка легко касалась его лица и пропадала, чтобы через минуту снова тронуть уголки губ. В таком виде он и натолкнулся на стоявшего на пути, словно поджидающего их, Владислава Эдуардовича.

-   Иван! Поговорим? – новым взглядом окидывая так заметно изменившегося мужчину.

-   Если вы не против, не сейчас. Но непременно. Нам есть что обсудить.

После Машиного откровения Данилыч также с жадным любопытством всматривался в лицо своего бывшего наставника, отмечая в нем изменения, на которые на первый взгляд можно не обратить внимания, списав на продолжительный отдых, но он уловил и вновь затеплившийся блеск в живых темных глазах, и распрямившиеся плечи, и такую знакомую походку, избавившуюся от появившегося в последние годы старческого пришаркивания.

-   Ты в курсе? – задал вопрос Владислав Эдуардович и Иван покивал головой. Им не нужно было объясняться, оба прекрасно понимали, о чем речь.

-   Но пока не время. Вы ведь понимаете, ни в коем случае нельзя торопиться. Андрей рискует подкинуть нам проблему значительно серьезнее местных катаклизмов. И мы с вами обязательно поговорим об этом, но все же, не сейчас. – Он взял старика под руку и не спеша направился к месту сбора.

Совет, состоявший, в основном из людей в возрасте, среди которых было только две женщины, уже собрался и вел негромкий неторопливый обмен мнениями между сидящими рядом, изредка перекидывая реплики через стол.

Наше появление слегка оживило картину, все зашевелились, устраиваясь поудобнее для долгого сидения и затихли, еще раз сообща вдумчиво вглядываясь в нашу группу.

Я на этот раз сидела с Ольгой в обнимку, но тоже посредине. Ольга машинально гладила меня по голове, твердо встречая направленные на нас взгляды.

-   Господа, начнем с последнего момента. У кого есть что сказать? – Председатель обвел взглядом присутствующих и, выждав десяток секунд, обратился к Владиславу Эдуардовичу. – Придется вам, уважаемый…

Ученый кивнул головой, обратным движением резко откинул назад прядь своей роскошной шевелюры, упавшей на глаза. Чуть заметно выдвинулся из глубины кресла к столу, сцепив руки в замок и повернул голову в нашу сторону.

-   Буду краток. Силы в девочке на данный момент не ощущаю. Абсолютно чиста. По представленным здесь Андреем Владимировичем эпизодам, думаю, лучше выслушать Ивана Даниловича, как участника событий. У меня все.

Он, не отрываясь, пристально смотрел мне в глаза, словно надеясь найти там хоть малейший намек на  подтверждение произошедшего. А я в ответ вглядывалась в его лицо, отмечая неуловимые изменения в его облике, тщетно стараясь понять, что мне пыталась объяснить Юна.

Иван Данилович, в отличие от предыдущих выступавших, встал и прошел к середине овального стола со стороны, не занятой креслами. Я вздохнула свободнее, сразу стало легче. Он отвлек на себя внимание от моей персоны. Все же нелегко выдерживать пристальное внимание группы столь одаренных ментально людей. Пытаются, не пытаются пробиться, а совокупная атмосфера такой силы сказывается. Теперь все следят уже за Данилычем. По своей излюбленной привычке он прохаживался перед аудиторией. Заложив руки за спину и, изредка останавливаясь, окидывал взглядом слушателей, проверяя их реакцию.

-   Андрей Владимирович, выступавший здесь ранее, очень верно изложил события почти двухлетней давности. С одной маленькой поправкой. Я до сих пор абсолютно убежден, что девочка является Проводником, причем, основываясь на данные источников, могу предположить, что она должна стать сильнейшим из них за последние несколько тысячелетий.

Я некоторое время наблюдал за ней, с согласия ее родителей. – Он остановился и уставился в одну точку, не зная, как сформулировать фразу. – Девочка – тут он по-мальчишески хихикнул, вспомнив, видимо, сколько девочке лет, и виновато улыбнувшись, снова натянул маску серьезности – очень уравновешенная, спокойная. Несколько стихийных выбросов силы разного порядка происходили только в момент опасности для защиты. Вряд ли ребенок мог осознавать свои действия. – Он сдержался от очередного хихиканья, лишь едва дернув уголком губ. – На сегодняшний день мы все стали свидетелями очередного печального феномена – мы не видим в девочке силы.

Сложно сказать, когда ситуация изменится, – он говорил медленно, подбирая каждое слово, не хватало еще, чтобы Совет почувствовал ложь, – и изменится ли в принципе. Но одно могу сказать с уверенностью – то, что мы сейчас наблюдаем, есть результат настойчивого и не слишком корректного отношения Андрея Владимировича, с маниакальным упорством старающегося повлиять на ситуацию. То есть создавшего, как мне кажется воспринято ребенком, угрозу ее благополучию. Вполне естественна реакция малышки на потенциальную опасность. А уж, что мы получили на выходе, и как это произошло, не ее вина.

Вывод – категорически настаиваю прекратить всяческие поползновения в сторону Маши и надеяться на то, что со временем все нормализуется. Со своей стороны, обещаю при необходимости помогать ей в меру моих сил. И надеюсь, Маша не оттолкнет меня.

С этими словами он откланялся и прошел на свое место.

Вот молодец! Ни слова неправды, а все логично, не придерешься. Эх, мне бы так! А то, местами я бойкая, и за словом в карман не лезу. А иногда такое косноязычие нападает, что стыдно за свое меканье становится.

-   Позвольте, господа – вскинулся Андрей – мне, значит, нельзя общаться с девочкой, а Ивану можно? Да и какой в этом смысл, если у нее нет силы? Кому она теперь нужна?

-   А вы не можете предположить, что общаться можно и не имея силы? – вдруг четко и громко вставила Ольга. – Или, по-вашему, люди, не обладающие  устраивающими вас способностями, уже не имеют права общаться? И с кем? Между собой? Или только с вами, избранными?

Опа! Не ожидала я от своей Оленьки такого выпада. Наболело когда-то, и вот, вылилось. Она была полна праведного гнева, сидя на краешке кресла и прижимая меня к себе. Я тихонько гладила ее по руке, пытаясь заглянуть в глаза и шептала.

-   Нянюшка моя, мамочка моя родная. Не переживай, он дурак, он просто задвинутый ученый. Мало ли таких… Они и без силы находятся, куда ни плюнь, в такого и попадешь. Все начальники такие, – я смешалась, поймав насмешливый взгляд Алексея, – ну, или почти все.

Ольга же, выплеснув застарелую боль, когда приходилось проходить через множество унижений, пытаясь помочь матери в ее болезни, сразу сникла, сгорбилась и уткнулась в мою макушку, пытаясь остановить слезы.

За столом наступило тягостное молчание, когда не знаешь, в чем виноват, но все равно чувствуешь себя сконфуженным. Обстановку разрядил Владислав Эдуардович, напомнив, что основной вопрос рассмотрен и обратился к присутствующим с вопросом, есть ли необходимость голосовать за предложение Ивана Даниловича? И получив в ответ лишь отрицательное покачивание головами и вопросительное пожатие плеч, зачем де-мол, он призвал закончить совещание и поблагодарил нас за возможность пойти навстречу и принять участие в этом разговоре.

* * *

Вот и все. Мы так переживали, так нервничали. А на деле даже вопрос нашей повсеместной защиты не успел всплыть. Хотя, не всплыть, это не значит, что он забыт. Тем не менее, мы все вздохнули с облегчением и, прибыв домой, устроили настоящий праздник.

Очередной этап пройден. Впереди, надеюсь, годы спокойного существования. Только почему в душе такое опустошение?

Глава 22. ч.1

Иван бездумно валялся на диване лежа на спине по диагонали и широко раскинув руки. События последних дней в который раз перевернули его жизнь.

А ведь он уже было свыкся со своим положением, ему нравилась работа с детьми, он любил оберегать и пестовать крупинки дара у малышей и наблюдать, как они распускаются в полноценные мощные потоки силы. Все его время было посвящено детям. Конечно, ему, как и всем одаренным, приходилось принимать участие в разрешении многих проблем, а, следовательно, проводить в разъездах значительную часть времени. Но это тоже его радовало.

После нескольких особенно тяжелых лет на стыке столетий вновь развернувшаяся работа Института была для него всем. Он мотался по стране из одной точки в другую, отдавая всего себя, помогая находить еще живых людей под многометровыми толщами завалов при землетрясениях, разыскивать раскиданных на десятки и сотни километров от точки катастрофы пассажиров морских круизов, убеждать террористов сложить оружие и выпустить заложников…

Но основным направлением его дара было взаимодействие с природой. Здесь ему не было равных. Он знал все «горячие» места в стране, побывал в каждом ее уголке от Сахалина до Крыма, часто устраняя, по мере сил, последствия природных катастроф. Еще со школы его заветной мечтой и недостижимой целью стало возрождение силы проводников на земле. Бесконечные поиски информации, изучение множества мест на земле, претендующих на первое и единственное, рутинная выматывающая работа по отбору детей для обучения – все было подчинено этой цели. Неоднократно он, казалось, был близок к ней. И каждый раз, пережив очередную неудачу, снова бросался на поиски.

Катя… Катюша… его последняя утрата.

Он наткнулся на нее совершенно случайно. Во время очередной поездки на Сахалин, а точнее, на Курилы.

-   Эй-эй! Полегче там! – звонкий девичий голос раздался словно из-под земли, когда он с небольшой группой старших школьников пытался подготовить русло для очередного выброса лавы, который ожидался со дня на день.

Усилиями сейсмологов в последнее время стало возможным рассчитывать вероятные прорывы земной коры в сейсмических зонах и предпринимать встречные действия. Одним из проблемных участков в этом плане были Курильские острова с их бесконечно меняющимся ландшафтом и появлением новых кратеров в совершенно непредвиденных местах.

Длительная латентная фаза действия многих вулканов на островах Большой Курильской гряды открывала простор как для исследований, так и для обучения молодых талантов. Сейчас ребята, четыре подростка и девушка пятнадцати лет, на практике осваивали приемы работы с силовыми потоками. Они выстраивали вероятное русло течения будущего извержения лавы в одном из боковых кратеров спящего вулкана. Богатые ценными минералами выбросы требовалось собрать в одном месте, в естественной чаше между хаотично слипшимися конусами.

Она появилась словно ниоткуда, вынырнув из чахлых зарослей кедрового стланика, неровным ковром покрывающего склон перед ними. Тонкая мальчишеская фигура среднего роста, рассыпавшиеся по плечам густые черные волосы, слегка раскосые большие глаза на точеном лице с белоснежной кожей. Подобно лесной фее она появилась перед ними в одно мгновение. Эффект неожиданного появления девушки был ошеломительным. Ребята дружно, выпустили из-под контроля потоки и уставились на нее.

Вырвавшаяся на свободу сила взметнулась гейзером, сплетаясь и закручиваясь в невидимый водоворот, выплескивая в разные стороны множественные завихрения. Девушка застыла как раз в эпицентре силового вихря. По ее расширившимся в ужасе глазам он мгновенно догадался, что она ВСЕ понимает, каким-то неведомым образом ощущая происходящее.

Иван видел, что девушка обреченно застыла на месте, зная, что если шевельнется, то неминуемо будет сметена звенящей от напряжения силой. Он лихорадочно пытался обуздать разбушевавшийся поток, уже отчетливо осознавая, что сделать это ему не удастся.

-   Не мешать!!...Уходите! Бегом! – Крикнул он детям, обернувшись в их сторону и ребята рванули прочь.

Иван знал, что бессилен чем-либо помочь незнакомке. Он уже ощущал начавшееся движение лавы под тонкой коркой поверхности, неминуемо устремлявшееся туда, где плясал и сплетался силовой поток, все сильнее раскрывая окно для выплеска лавы. Поверхность земли колыхалась, словно живая, иногда вздрагивая, замирая и снова приходя в движение, изнутри доносился нарастающий гул.

И тогда, полностью отрешившись от происходящего, видя перед собой только огромные молящие глаза, он медленно двинулся навстречу им, растворяясь в окружающей действительности.

Впоследствии он не помнил, как дошел до девушки, что делал, чтобы обуздать свирепствующую стихию. Он сам был силой, лавой, землей. И его единственной целью было уберечь от опасности эти молящие о помощи глаза.

Очнулся он от тихого безысходного женского плача. Девушка, стоя на коленях, неловко прижимала его голову к груди и горестно плакала, не вытирая слез, не пытаясь изменить неудобную позу.

Глухой стон, сорвавшийся с губ мужчины, вмиг оборвал плач девушки. Она наклонилась ближе к его лицу, с отчаянием и надеждой вглядываясь, не показалось ли ей то, что она услышала. Он слегка шевельнулся и снова впал в забытье. Девушка, судорожно всхлипнув в последний раз, горячо зашептала.

-   Сейчас, сейчас… миленький, ты только не умирай – бормотала она, опуская его голову на подоткнутый вещмешок – ты потерпи, я сейчас…

Она вскочила на ноги, достала из кармана что-то, похожее на свисток и приложила к губам, беззвучно вдувая в него воздух. Затем застыла, прислушиваясь, и удовлетворенно кивнула, вновь опускаясь на колени перед лежащим мужчиной. Она ласково гладила его по лицу, снимая прилипшие травинки, промокая царапины бумажным платком, поправляла длинные, упавшие на глаза, волосы.

-   Еще немного, сейчас мы тебе поможем, все будет хорошо – уговаривала онаскорее себя, потому как мужчина находился в беспамятстве и не подавал больше признаков жизни. Но она продолжала говорить, однотонно, не прерываясь, словно от плавного течения ее речи напрямую зависела судьба ее спасителя. А потом и вовсе ее речь перешла в легкое протяжное пение.

Глава 22. ч.2

Ждать пришлось долго. Девушка уже давно не чувствовала ног, спину ломило от неудобной скрюченной позы, но руки так же крепко держали голову мужчины, и по-прежнему непрерывно лилась ее едва слышная монотонная песня.

Приближение ребят она почувствовала задолго до того, как они подошли к ним. Не повернула головы, не остановила свою песню, не отреагировала на их возгласы. Подростки стояли стайкой метрах в двух от них, исцарапанные, лохматые, в разорванной кое-где одежде. Они растерянно смотрели на безвольно лежащего перед ними мужчину и не могли поверить, что перед ними их наставник – неутомимый, неунывающий, решительный, а, главное, знающий выход из любой ситуации. Ученица плакала, мальчики тоже хмурили брови и кусали губы, стараясь не выдать себя слезами. И только при попытке одного из них прикоснуться к лежащему, девушка так яростно сверкнула глазами, еще крепче вцепившись в тело, что дети притихли и молча присели в сторонке, не зная, как себя вести дальше.

-   Катя? – голос они услышали раньше, чем увидели внезапно появившегося невысокого коренастого человека, неслышно поднявшегося по склону. Пока ребята рассматривали его странный наряд, более соответствующий сказочному персонажу-лесовику, нежели современному человеку, он бесшумно подошел к девушке и, не прерывая ее песни, присел на корточки возле них, плавно перетек на колени, закрыл глаза и поднял лицо к небу. Теперь уже два голоса, сливаясь и расходясь, выводили едва слышную лишь на уровне грудного ритма странную мелодию.

Ребята оцепенели, и не шевелясь смотрели на эту непостижимую картину. Никто из них не мог бы припомнить, сколько времени они так сидели, но вот песня завершилась высоким, уходящим в небо звуком и оборвалась. Девушка расслабила руки и мешком свалилась рядом с оберегаемым ею мужчиной.

Пришедший ей на помощь человек никак не отреагировал на это. Он встал, подошел к ребятам и оценивающе посмотрел на мальчишек. Кивнул сам себе головой и коротко произнес

-   Пойдем. – Потом указал на девочку – ты, останься – и перевел палец на лежащих без движения наставника и девушку –не трогай, присмотри.

И не спрашивая согласия развернулся в сторону зарослей. Мальчишки неловко поднялись после длительного сидения и, не смея перечить, как могли, поспешили следом.

Девочка проводила их тоскливым взглядом и, поежившись, обняла себя руками и уставилась на наставника, боясь сама себя спросить, жив ли он? Или это своеобразный обряд отпевания у местных?

-   Это ужасно! Оставили ее одну! И эти двое трупами лежат. – Она боязливо передернула плечами, огляделась и снова посмотрела на неподвижных людей. Ветер шевелил длинные волосы наставника и лежащей рядом девушки. А девочка растерянно смотрела и никак не могла осознать, что в них не так.

-   Седой!! – внезапно пришло ужасное понимание. Она дернулась было вскочить и убежать, но остановилась, в панике оглядываясь по сторонам, не помня, в какую сторону ушли ее друзья.

Сюрреалистическая картина окружения давила на нее, отнимая последние связные мысли. Почти голые склоны, покрытые ручьями застывшей лавы, низко опустившиеся темно-серые тучи с клубами дыма, вырывающегося из-за горы, и доносящиеся оттуда волны жара. Девочка подтянула коленки к груди, положила на них подбородок, сдавила руками виски и тоненько заплакала.

-   Эй, Сонь, ты чего ревешь? – не сразу сообразила девочка, что слышит голос подошедшего парнишки. Подняла заплаканные глаза, вскочила на ноги и бросилась обнимать паренька. Тот только хлопал глазами, краснея и пытаясь вымолвить что-то членораздельное.

-   Сереженька, я так испугалась… они совсем как мертвые… может и правда уже? Не шевелятся даже. – Прошептала она дрожащим голосом и боязливо оглянулась через плечо, смахивая с лица влагу и не решаясь отцепиться от мальчишки.

-   Брось! Все с ними хорошо будет. Видишь, мы за палками ходили, сейчас носилки сделаем и домой пойдем – неестественным голосом проговорил он, не зная, обнять ли ее, или так и стоять столбом. Соня давно нравилась ему, но, как часто случается, не замечала этого и вела себя одинаково ровно со всеми, не выделяя его излишней приветливостью, но и не отталкивая. Насмелившись, он все же выпустил из рук деревяшки, с глухим стуком упавшие на землю, и обнял девочку, прижав ее голову к своему плечу.

-   Ну ты, Серый, даешь! – присвистнул один из подростков, появляясь из кустарника с охапкой гибких прутьев, и насмешливо окинул взглядом заплаканную девчонку и утешающего ее мальчика. – Не теряешься!

Ребята резко отпрянули друг от друга и оба залились краской.

-   Ты… – сверкая глазами начала Соня, – бросили меня здесь одну, а теперь еще издеваешься?! – Она в сердцах топнула ногой и, развернувшись, побежала вниз по склону.

-   Ну ты и скотина, Денис! – Прошипел Сергей и бросился следом.

Подоспевший человек, с которым они ходили за прутьями, ни о чем не спрашивая, ткнул пальцем в Дениса и приказал:

-   Через двадцать минут приведешь обратно. Обоих. – И отвернулся, не ожидая его согласия. Наклонился, раскладывая принесенный для носилок материал, и подозвал оставшихся подростков. Денис потоптался несколько секунд и, нехотя развернувшись, направился вслед за убежавшими ребятами.

Ловкие руки наскоро переплетали прутья, увязывая их между собой и боковыми ребрами-ручками. Дело продвигалось быстро и спустя минут пятнадцать носилки были готовы.

Незнакомец неспешно поднялся и, обогнув тело безвольно лежавшего мужчины наклонился над девушкой, что-то поглаживая у нее на затылке и ритмично проговаривая несколько фраз, из которых никто не понял ни слова. Но девушка вздрогнула, распахнула глаза и первым делом с тревогой спросила:

-   Как он?

-   Жив. Вытянула ты его, удержала. Птичка моя. Вставай, пора, Катюша – и не проронив больше ни слова, не помогая девушке подняться, повернул голову в сторону, куда убежали ребята, и удовлетворенно хмыкнул. Вскоре послышавшийся шум осыпающихся из-под ног камней возвестил о приближении беглецов.

Подвинув носилки ближе к лежащему без сознания наставнику, мальчики аккуратно переложили его и, встав по четырем углам, понесли, стараясь не оступиться, не упасть. Катя шла рядом, держась за край носилок.

Шли долго, под конец уже едва переставляя ноги, но к ночи добрались до небольшой избушки. По виду она смахивала на обычную избу-клеть, срубленную лет сто назад – замшелую, приземистую и слегка покосившуюся. Но внутри оказалось довольно просторной, приятно пахло сушеными травами, чистый стол и лавки блестели естественной полировкой натурального дерева, не подверженного действию лаков и красок.

Ивана Даниловича уложили в глубине комнаты на просторный деревянный топчан, застланный набитым сеном матрацем. Уставшая, вымотанная нелегким переходом, компания без сил расселась по лавкам вокруг стола, хотя каждый сейчас мечтал о том, чтобы растянуться где-нибудь в горизонтальном положении.

Катя достала с полки несколько кружек, вытащила из своего вещмешка большой термос и разлила всем по несколько глотков горячего напитка. Села в торце стола, ближе к выходу и подперла голову рукой, бездумно водя пальцем по столешнице.

-   Что ж, егоза! Знакомь меня с друзьями.

Катя широко открыла глаза, недоверчиво глядя на ребят.

-   А вы разве еще не познакомились?

-   Так не до того было, – усмехнулся «лесовик».

-   Но… дядя, мы тоже незнакомы… – Катя растерянно обвела компанию взглядом. – Так, случайно встретились на вулкане.

-   Случайно, говоришь? – Он цепко осмотрел ребят, перевел взгляд на лежащего наставника и в задумчивости потер подбородок. – Нет, не случайно. Сейчас мы поедим, – голодные ведь? – а потом вы все расскажете.

-   Скажите, а что с нашим наставником? – насмелилась спросить девочка.

-   Ничего страшного, с духами говорит. Вернется скоро.

Переглянувшись, ребята оробели и не стали больше расспрашивать, сообща торопясь управиться с ужином.

Вскоре весело затрещали дрова в печке, засвистел чайник, забулькала в котелке каша. Между собой ребята перезнакомились быстро, а за ужином, лениво попивая чай и едва сдерживая слипающиеся глаза, они вполуха слушали Катин рассказ о ее дяде, Трофиме Семеновиче. Слава о местном шамане разнеслась по всему Дальнему Востоку, и Катя изумленно распахивала глаза, удивляясь, что они ничего не слышали о таком великом шамане.

На ночь Катя с Соней устроились на топчане у противоположной стены, а мальчиков Трофим отвел в небольшую клетушку с широкими полатями. Им было уже все равно где и на чем спать, и, не успев лечь, они мгновенно отключились.

Глава 22. ч.3

Утром, когда еще все спали, Катя потихоньку вышла наружу, и едва не столкнулась с сидящим на крылечке Трофимом.

-   Дядя! Ты что, всю ночь не спал? – Шепотом спросила она, присаживаясь рядом.

-   Не хочу я, Сонюшка, спать. Да и за ним нужно было присмотреть. – Он кивнул головой назад, на избушку. Помолчал, прислушиваясь к сонному бормотанию вымотанных накануне мальчишек, и спросил. – Расскажешь?

-  Конечно – легко согласилась девушка и прислонилась к его плечу.

И она рассказала. Как пошла проверять кратер, готовящийся излиться. Как почувствовала, что под воздействием внешней силы, потоки лавы меняют направление и устремляются к тому месту, где она находилась. Как истончается оболочка между нею и лавой, собирающейся вырваться наружу.

-   Почему не бежала? – Лишь Кате доступно было услышать тревогу в его ровном, лишенном эмоций, голосе.

-   Дядя, они все вместе там что-то делали. Я не знаю, такая сила… я не могла уйти. Она была вокруг меня. А он…  – Катя беспомощно оглянулась на дверь – он так смотрел… он прощался со мной, словно меня уже не было. Кошмар! – Она сжалась и попробовала зарыться дяде подмышку, пряча от себя до сих пор еще не выжатый животный ужас. — Потом он пошел ко мне… Он шел, а я видела, что он уже отпустил земную жизнь. Помочь мне не мог. И одну оставить тоже. — Катя некрасиво сморщила лицо и беззвучно заплакала.

-   Я хотела ему сказать, чтобы уходил, но не смогла.

-   Ну-ну, Катюша... Ты все правильно сделала. Он все равно не ушел бы, ты только силу сбить могла. Она боязливая, чуть спугнешь, и все, и оба не выбрались бы. — Он ласково прижал девушку к себе, слегка покачивая, словно баюкая, и поглаживая по спине, как в детстве.

Они еще посидели молча. Потом Трофим отстранился.

-   Пора. Надо помочь ему вернуться. – Он поднялся с крыльца и прошел в дом. Катя потянулась следом, стараясь не мешать, но в то же время не упустить ни мельчайшей детали.

К ее большому сожалению, дядя не стремился передать ей свои секреты. Он был глубоко убежден, что все к человеку приходит вовремя. И если он готов принять умение, дар, знание, то они найдут его. Поэтому Катюша с малых лет крутилась возле своего знаменитого дяди, приглядывалась, впитывала, пробовала. И сейчас, к семнадцати годам, умела уже очень многое.

Родилась и выросла она в богатом и прекрасном краю, с его невероятными по красоте пейзажами, уникальным природным сочетанием растительности севера и юга и совершенно непредсказуемыми тектоническими изменениями. Именно последнее все больше привлекало ее пытливый ум, и здесь она чувствовала себя причастной к неведомой и манящей тайне.

Дальше соседнего острова Катя никогда не выезжала, да и там была с дядей всего лишь несколько раз. Жили они уединенно, вдвоем, в небольшом прибрежном селении. Не удивительно, что очень долго девушка не замечала своих особых способностей. Дядя помалкивал, а она искренне считала, что ее врожденное свойство «видеть» силу или «слышать» мысли присуще всем людям.

Любимым занятием ее в свободное время стали походы и поездки к вулканам. Дядя не подталкивал, но и не препятствовал ей в этом увлечении, помогая лишь добраться до места, организовать стоянку, но никогда не определял ее действий. А Катя по неизвестным признакам выбирала нужное для себя место и смотрела, слушала дыхание земли, ощущая, как колеблются и сдвигаются земные пласты, как и куда направляется очередной поток, стремящийся наружу. Бывало, передавала эти наблюдения дяде, для сигнала станции сейсмики, а иногда и сама, потихоньку от дяди, перенаправляла выходы так, чтобы ядовитые газы или поднимающиеся на большую высоту шлаки не уходили в сторону поселений. Трофим Семенович только посмеивался над ее небольшими тайнами. Осторожно наблюдал за племянницей, удивляясь силе ее таланта.

Во время одного из таких походов и столкнула Катюшу судьба с нашей компанией. Катя как раз отслеживала очередной поток, когда почувствовала, что он начинает менять направление и движется совсем не в ту сторону, что необходима для его нейтрализации. Попытавшись предупредить группу об опасности, она только ускорила ее приближение.

И вот теперь она испытывала неизгладимое чувство вины за свое необдуманное вмешательство, всей душой желая, чтобы спасший ее мужчина не пострадал более, чем это сказалось на внешности. Но пока она никак не ощущала присутствия его силы. И все надежды оставались только на дядю. Затаив дыхание, Катя стояла немного в стороне и слушала изменения в потоках. Не чувствовала, что совсем не дышит, и лишь уловив слабое движение силы, вернувшейся к хозяину, судорожно втянула в себя воздух и, задохнувшись, выскочила наружу, чтобы своим кашлем не помешать дяде в его работе.

Она ревела, сидя на земле, поодаль от избушки, растравляя засевшую внутри боль. Как смогла бы она жить, если бы дядя не смог вернуть его душу? Как сможет она жить теперь, видя, что молодой прекрасный мужчина, на ее глазах превратился в старика? Как сможет ОН жить, когда увидит себя в зеркале?

-   Катя! Кормить будешь? – окрик дяди вырвал ее из состояния подавленности и самоистязания. Катя с поспешностью вскочила на ноги и бросилась к домику.

-   Сейчас, приготовлю – на ходу вытирая слезы она взбежала на крыльцо, с надеждой обреченного всматриваясь в лицо дяди.

-   Все в порядке – ответил он на невысказанный вопрос и легонько подтолкнул девушку в спину – иди, быстро приготовь что-нибудь, да выдвигаться пора.

-  А он сможет? – удивленно обернулась Катя?

-   Нет, его придется оставить на денек. С ребятами пойду, связь опять не работает, беспокоиться будут. А ты тут присмотришь. – С этими словами он пошел будить мальчиков, а Катя занялась приготовлением нехитрого походного завтрака.

За столом царило напряженное молчание. Притихшие ребята боязливо взглядывали на наставника, еще не вставшего на ноги и отказавшегося от завтрака, Катя сидела бледная, опустив глаза в тарелку и для вида ковырялась в ней ложкой. И только дядя, как обычно, был спокоен и невозмутим.

Передав ребятам наставления и напутствие на дорогу, Иван откинулся на подушку и закрыл глаза. Хорошо, что он остается, ему есть, о чем подумать без помех.

Раз за разом он прокручивал в голове произошедшее накануне. И приходил к одному и тому же выводу – нет, не мог он ничего поделать с разбушевавшимися силами. Буквально мгновения отделяли от неминуемой гибели и его, и незнакомую девушку, так не вовремя появившуюся в месте приложения их сил. Он навсегда запомнил ее испуганные, понимающие и все же отчаянно надеявшиеся глаза.  А потом все… провал.

Очнувшись здесь, он почувствовал полное опустошение, сила едва-едва теплилась внутри, да и физически настолько ослаб, что с большим трудом смог слегка изменить положение тела, чтобы восстановить кровоток в затекших мышцах.

-   Надо бы с девушкой поговорить – подумал он, проваливаясь в спасительный сон.

Проснулся Иван уже ближе к обеду. Солнце стояло высоко, это видно было по пятну света возле окна, падающему на пол почти под прямым углом. Несмотря на небольшие окна, в комнате было светло. Катя сидела рядом, держа его за руку, и смотрела такими же бездонными, но уже не обреченными, а совершенно потерянными виноватыми глазами. Поймав ее взгляд, Иван непроизвольно нахмурился, еще не хватало, чтобы девочка считала себя виновной в произошедшем. А Катя, неправильно истолковав его жест, вздрогнула и опустила взгляд.

Несмотря на уплывающее сознание, Иван постарался сосредоточиться и, как можно приветливее, улыбнулся девушке.

-   Я уже слышал утром ваше имя, Катя. А я – Иван Данилович, наставник вот этих сорванцов – он кивнул головой на дверь, указывая на отбывших утром подростков. Если вам удобно, можно просто, Иван, и на «ты». – Он протянул Кате слегка дрожащую руку и засмеялся. – Видите, как я вас боюсь, даже руки трясутся.

Катя облегченно выдохнула и несмело улыбнулась, сверкнув вспыхнувшими в глазах искорками.

-   Можно на «ты».  Как вы? Поесть сможете?

-   Нет уж, если на «ты», то вместе, хорошо?

Она молча кивнула и смутившись, вскочила.

-   Я сейчас вам… тебе… – запуталась девушка и юркнула к печке, крикнув оттуда – сейчас бульон разогрею, чтобы руки не дрожали, – тихонько хихикнула, вспомнив его слова, – а то и завтра домой не сможем дойти.

Пока Катя суетилась у плиты с обедом, Иван размышлял о себе.

Придя к определенному решению, еще раз приподняв перед глазами незнакомую прядь волос, он пожал плечами и постарался выкинуть все из головы. С этого момента он никогда не затевал и не поддерживал разговоров на тему о своей внешности, упрятав глубоко внутри свои сожаления. Привычная с юности, как следствие эпохи хиппи, прическа с длинными до плеч волосами, осталась и впредь. Но что-то изменилось внутри, словно он и вправду мгновенно постарел на десяток-другой лет.

Глава 22. ч.4

К моменту, когда девушка собралась кормить Ивана обедом, он уже обрел привычное для него состояние уравновешенного, доброжелательного и внимательного к окружающим человека.

В начале разговора Катя заметно нервничала, но постепенно расслабилась, и они проговорили до тех пор, пока не начало смеркаться, и девушка, спохватившись, что утомила собеседника, нехотя ушла заниматься нехитрыми хозяйственными хлопотами. Для Кати открывался новый мир восхитительно непознанного, манящего, завораживающего. Она уже готова была идти за этим человеком куда угодно, лишь бы прикоснуться к неведомому. И отвлекаться на печурку и горшки совсем не хотелось. Горестно вздохнув, девушка принялась топить печь, периодически высовываясь и с интересом поглядывая на лежащего мужчину.

Иван лежал с закрытыми глазами и легкой улыбкой на лице. Сморивший его сон улетучился, как только он остался наедине со своими надеждами. Он сам себе не мог поверить, что судьба сделала ему такой подарок. Никак не ожидал встретить такой самородок здесь, в самом отдаленном уголке страны, где они периодически бывали на практике, еще обучаясь в школе, и где облазили, кажется, каждый бугорок. И даже с местным шаманом, Трофимом Семеновичем, он был отдаленно знаком и несколько раз встречал его в Институте. Но никогда не слышал о племяннице.

Катя-Катюша! Невероятно талантливая девочка. Почти сформировавшийся проводник. Лишь ее сила и способности позволили им в последнее мгновение объединить потоки и влиться в окружающий беспорядок, успокоив и отведя в сторону окружающий их неистовый смерч, и тем самым ослабить притяжение стремящихся наружу подземных образований. Как он сам смог пройти к стоящей внутри него девушке, для Ивана навсегда осталось загадкой.

Но Катя… Да, определенно, в этот раз все получится. Иван воспринимал правильность своего вывода на уровне необъяснимых ощущений, которые и не пытался анализировать. Еще его мозг не верил, не соглашался, а подсознание уже пело и ликовало – оно! Долгожданное, выстраданное! Да за это он готов не только своей внешностью поступиться, а и всего себя отдать. Он настолько переполнился значимостью события, что не мог больше лежать и, поднявшись, вышел наружу, неосознанно вышагивая по полянке из конца в конец.

Здесь и застал их Трофим. Иван все так же мерил шагами поляну, а притихшая племянница сидела на крыльце и не смела потревожить ушедшего в себя мужчину.

Им троим не нужно было много объясняться. Они понимали, что находятся в переломной точке. Трофим давно знал, что сразу после окончания школы, ему придется проводить единственного дорогого ему человека, Иван, свято веривший в свое предназначение, и мысли не допускал, что девушку можно оставить здесь. Лишь Катя с тревогой ждала, надеясь, что столкнувшая их судьба не отнимет у нее этот шанс.

-   Все, – поднялся Трофим – завтра утром отбываем. А сейчас спать. Катя, ты там –он указал на дверь в подсобку, где спали мальчишки. Девушка понуро собрала со стола посуду и, повозившись у плиты еще немного, ушла в каморку.

Ивана же, Трофим пригласил наружу и, сидя на крыльце, они проговорили почти всю ночь. Трофим Семенович рассказал о Кате, о ее увлечении, о характере ее сил, о возможностях. Ивану было видно, что дяде тяжело расставаться с девушкой. Он попытался смягчить вопрос рассказом о школах, о том, что уже надеется взять Катю своей ученицей и помощницей, о своих мечтах и чаяниях. Успокоил, что часто будут приезжать сюда для исследований и на летнюю практику с учениками.

Под утро им даже удалось поспать пару часов.

* * *

Последующие дни слились в один бурлящий, искрящийся событиями, водоворот. Иван с Катей пронесся по всем значимым местам силы в надежде услышать хоть малейший отклик, но нисколько не разуверился, не получив такового. Он был твердо убежден, что это дело лишь времени. Девушка интуитивно чувствовала недра земли и лучше сейсмологов могла разобраться в происходящих там процессах, безошибочно определяя направление и место предполагаемых выходов энергии.

Самым перспективным на тот момент Ивану показалось Прибайкалье. Здесь, на местной базе, они и проводили остаток лета после переезда Кати с Курил.

Катя все еще пребывала в восторженно-радужном состоянии и в ожидании фантастических перспектив, выстроенных ее сознанием на фоне мелькающих с бешеной скоростью событий. Она щебетала, ворковала, прыгала-бегала с энтузиазмом молодого олененка, глядя на Ивана широко раскрытыми восхищенными глазами. И с присущим юности максимализмом приняла свою искреннюю привязанность и уважение за любовь. Получая от наставника неизменное приветливое обращение, и будучи прирожденным интуитом, она совершенно справедливо была уверена в ответном чувстве. И не замечала, какую боль она доставляет ему своим неведением.

Иван пропал сразу и бесповоротно. Как только услышал звонкое «эй-эй!», увидел ее испуганные широко распахнутые глаза.

Все оборвалось для него, так и не начавшись. Как только он увидел, осознал свой новый облик. Наивное дитя, вдвое его младше его по возрасту и втрое по теперешнему виду. Он также чувствовал ее искренность по отношению к нему, радовался ей, но довольствовался сложившимися теплыми отношениями наставника и ученицы. Не позволяя себе ни грамма вольности, даже наедине с собой. Напротив, он старался как можно больше подчеркнуть разницу в возрасте, подсознательно выбирая соответствующую одежду, меняя походку и гася несвойственные старости порывы. И спасался этим от стремительно нахлынувшего чувства. Он прекрасно понимал природу Катиного отношения к нему и не смел тешить себя надеждой на нечто большее.

Лишь длину волос он оставил прежней. Единственное воспоминание об утраченной разом молодости.

А Катя, еще ни разу не испытав романтических чувств, пребывала в уверенности, что это и есть то, настоящее. Ведь она так обожает своего учителя, всегда рада находиться рядом с ним и самозабвенно выполнить для него любую просьбу. Готова ловить каждое его слово и ликовать в ответ лишь на слабый намек его замечательной улыбки. А когда при взгляде на нее вспыхивали огоньки в его удивительно синих глазах, Катя пребывала на седьмом небе от счастья.

Эта эфемерная идиллия закончилась в один момент, когда Катя увидела Андрея. Она мгновенно забыла куда и зачем шла, забыла, как дышать и как двигаться, застыв на месте. И только сердце не прекращало свою работу, бешено набирая скорость и гулко отдаваясь в голове каждым ударом.

А он шел, обаятельно улыбаясь, прекрасно осознавая воздействие своей улыбки на девушек. Привлекательный блондин чуть выше среднего роста, прекрасно сложенный, с коротко стриженной модной прической, скептическим выражением серо-голубых прищуренных глаз и обворожительной улыбкой на четко очерченных губах — он прекрасно знал себе цену, и восторг малолетки, застывшей с глупейшим выражением лица, мог лишь повеселить его.

Андрей приехал сюда, чтобы познакомиться с протеже Ивана, прожужжавшего все уши об очередной находке.

Сколько их было, уже не счесть! И на каждую он возлагал надежды. Так что, по поводу очередного самородка Андрей не испытывал особых восторгов, потому и приехал спустя лишь полтора месяца с момента возвращения Ивана с практики, несмотря на неоднократные приглашения.

Мимоходом подмигнув разинувшей рот девчушке, Андрей прошел в дом, направляясь в комнату, которую обычно занимал по приезде сюда.

Иван, едва заслышав о прибытии друга, поспешил навстречу ему.

-   Ну, показывай свое чудо – напомнил Андрей после первого обмена рукопожатиями и объятиями – да и перекусить я бы не отказался, снова подмигнул он, опять оказавшейся в поле зрения черноволосой девчонке – чайку организуешь?

-   Да, Катюша, собери на стол, да не толко чай – засмеялся Иван так заразительно, что Катя удивленно взглянула на него, не узнавая всегда серьезного, иногда позволяющего лишь легкую улыбку, наставника – этого проглота чаем не успокоишь. – И, хлопнув Андрея по плечу, направился в гостиную.

-   Катя? Она, что ли? – Андрей оглянулся вслед девушке, торопливо побежавшей на кухню.

-   Она-она, – усмехнувшись подтвердил Иван – не смотри, что на вид воробышек, по силе еще с нами потягается.

Андрей удивленно, с известной долей скептицизма, хмыкнул.

-   Ну-ну… посмотрим.

-   Посмотрим…  – ровно ответил Иван и перевел разговор, удобно устраиваясь на диване – расскажи, что там нового в альма-матер…

-   Да что нового, мотаемся туда-сюда, как обычно. – Он развел руками, опускаясь рядом на диван и скорчив недовольную гримасу. – Лето, старики по дачам, а нас по точкам. Совсем некогда исследованиями заниматься. Зимой в школы норовят запихнуть, а в каникулы вот, сам видишь, проездом заскочил.

-   Надолго?

-   Переночевать придется, сегодня уже не успеваю – он взглянул на циферблат электронных часов, висевших на стене напротив – да и выспаться хочется. Замотался. – Манерно потянулся, заметив Катю, входящую с заставленным доверху подносом, и встал ей навстречу.

-   Давай, помогу.

Катя неловко сунула ему поднос в руки и, быстро развернувшись, молча юркнула обратно.

-   Обидишь, убью – спокойно сказал Иван, видя его игру.

Глава 22. ч.5

-   О-о-о! Неужели наш мистер снежный оттаял? – ехидно спросил Андрей, опуская поднос на стол, и ловко расставил тарелки. – Ради этого стоило приехать. Пожалуй, я могу задержаться на пару дней. – Он, присел на край дивана, откинулся на спинку, вытянув ноги, и весело расхохотался.

-   Не пори чушь! – повысил голос Иван. – Она же ребенок!

-   Вот-вот! А я о чем! Чтобы ты вышел из себя просто так!

-   Да ну тебя, давай кормись – отмахнулся Иван, делая вид, что обиделся. – Но предупреждаю, не играй с девочкой.

Катя принесла еще пару тарелок с нарезками, чайник, мед, ягоды. И нещадно краснела, расставляя все на столе.

-   Не уходи, присаживайся с нами – остановил ее наставник, когда она собралась уходить. Катя молча села к столу, опустив глаза и сложив руки на коленях. – Знакомить вас, я вижу, нет нужды. Тогда, Андрей, налегай, а мы с Катюшей чайком побалуемся.

Разговор завязался сам собой. Как только Андрей почувствовал интерес Ивана к девушке, ему стало любопытно, что же такого нашел его непробиваемый друг в этой пичужке. Но как ни присматривался, не мог найти в ней ничего выдающегося. Да, способности есть, это видно сразу. Уровень силы потоков ему сложно определить, не его профиль, хотя чего-то сверхъестественного не заметно. Внешне привлекательная, но тоже ничего особенного. Да еще молоденькая совсем.

Все это его исследовательская жилка анализировала параллельно с оживленным разговором, пересыпаемым шутками и подколками друг друга, небольшими отвлечениями на понятные им одним темы и задаваемыми между делом, казалось бы, невинными вопросами. Незаметно, Катя расслабилась, раскрылась в ставшей уютной атмосфере общей доброжелательности, и осмелела настолько, что сама начала потихоньку интересоваться работой Андрея.

Разговор затянулся далеко за полночь. Вполне естественно, что Андрей наутро никуда не улетел. Интерес друга к девушке, как и ее интерес к собственной персоне, он чувствовал без всяких усилий. Но также он видел и ее неприкрытую привязанность к наставнику, но не мог разобраться в ее сути.

Три дня пролетели как один. Они съездили на место силы, где Катя открылась для Андрея с другой стороны. Даже слепой не мог не увидеть, как преображается девушка, находясь в своей стихии, как уверенно работает с потоками, совершенно естественно вливаясь своими силами в окружающий фон. Пожалуй, сейчас он готов признать, что Иван на этот раз не ошибся. Тем интереснее стала для него Катя.

Иван же, даже в мыслях никогда не ставивший себя рядом с этой юной доверчивой девочкой, видя ее бесхитростную влюбленность в друга, не мог оставаться равнодушным. Каждый ее взгляд в сторону Андрея приносил неподдельную боль, скрывать которую становилось все сложнее.

К вечеру третьего дня между друзьями состоялся напряженный разговор.

-   Почему ты мне ничего не сказал о ее ментальных способностях? – напряженно спросил Андрей, отворачиваясь от окна, за которым видна была площадка с резвящимися детьми. Среди них мелькала и Катина фигурка, ловко избегающая ударов от мяча. Андрей залюбовался движениями Кати. Девушка, с присущей ей грацией, уклонялась от каждого броска. И даже предварительное знание намерений игроков, что заранее помогало определить движение мяча, не умаляло ее мастерства и изящества.

-   Зачем? Да ты и не спрашивал. Тебе же неинтересна девушка – не удержался от подколки Иван.

-   Не буду юлить. Не ожидал, что скажу тебе это, но на сей раз, ты оказался прав. Девушка невероятно способная, но, согласись, прежде всего, у нее уникальный талант в ментальной области, и ты это знаешь. А, следовательно, проводником ей не быть. Невозможно. – Андрей развел руками – сочувствую, но это так.

-   Андрей! – вскинулся Иван, прожигая его яростным взглядом – оставь девочку в покое! Ведь не нужна она тебе!

-   Еще как нужна! Ты даже не представляешь, как она мне нужна! – Друзья стояли лицом к лицу, стиснув зубы и сверля друг друга разъяренными взглядами. – И даже не мечтай, что Совет оставит ее у тебя. – Иван только крепче сжал зубы и выдохнул, понимая правоту слов Андрея.

-   Не отступишься? – спросил он, безнадежно махнув рукой, уже понимая, что говорить бесполезно.

-   Нет – с долей сожаления ответил Андрей. – А хочешь, у нее спросим?

Иван обреченно качнул головой, и словно тяжело больной, неловко опустился на диван.

-   Нет, Андрей. Не хочу. Не надо ставить ее перед таким выбором. Только очень прошу, как друга, не обижай. – Он с отчаянием и тоской посмотрел в участливые глаза – присмотри там за ней, береги. И не вини себя, знаю, что она здесь лишь до первого заседания Совета.

Еще через день Андрей улетел, а Иван с болью в сердце наблюдал, как поникла Катюша, рассеянно глядя вокруг и сбиваясь в элементарных действиях. Улыбка пропала с ее лица, потухли искрящиеся восторгом глаза. И не выдержав страданий девушки он сам организовал ее перевод к Андрею.

Впоследствии, иногда встречаясь с Катей в Институте, он убеждал себя, что все сделал правильно. Катя была счастлива. Да и Андрей относился к ней непривычно заботливо, что совсем примирило Ивана с переездом девушки. Но он также не оставлял надежды, что однажды в ней проснется зов и она откликнется на призыв силы. И терпеливо ждал.

* * *

Трагедия произошла через год, в начале осени.

На лето Катя приехала на базу. Иван с радостью отметил, что ей несомненно пошел на пользу этот год занятий под руководством Андрея. И рассчитывал, что вскоре его надежды оправдаются. Все говорила в пользу этого предположения. Катя свободно оперировала потоками, легко разделяя или соединяя их, играючи составляла схемы подземных скоплений силы и направления их движения. До искомого часа оставалось лишь дождаться времени, когда планета будет наиболее восприимчива для контакта.

Лето пролетело в занятиях, экспериментах, перемежаясь недолгими поездками в места практики учеников. В начале сентября Катя вернулась в Институт, чтобы к середине октября вернуться для очередной попытки установления контакта. Теперь уже и она не сомневалась, что это произойдет именно сейчас. Она с восторгом делилась, что уже ощущает некую вибрацию и трепет в области солнечного сплетения, когда находится в точке силы. И с сожалением, словно предчувствуя что-то, отмечала, что лучше бы ей и остаться здесь до октября.  Но проводимые с Андреем эксперименты не могли ждать.

* * *

Встречать Катюшу Иван Данилович поехал сам лично, оставив водителя дома, чем очень удивил всех. Он не любил водить машину и делал это только в крайних случаях. Но сейчас никак не хотел лишних свидетелей их встречи. Он хотел сам единолично насладиться ее обращенным только на него взглядом, поймать засветившиеся в зрачках искорки, увидеть радостную улыбку.

И не узнал неловко выпрыгнувшую из маленького самолета съежившуюся, потерянную девушку, с застывшим взглядом некогда лучистых распахнутых глаз. Словно сама жизнь покинула ее, оставив лишь подобие прежней Кати.

Он рванулся к ней и, не выдержав пронизанного болью взгляда, крепко обнял, притянув к груди. Девушка тоже не сдержалась и разрыдалась, уткнувшись в него лицом и обильно поливая слезами ветровку. Так они долго стояли возле небольшого крыла самолета на пустом летном поле местного аэродрома, пока девушка не затихла и не отняла лица, отворачиваясь, стесняясь произошедшей сцены.

Ехал Иван намеренно медленно, чтобы дать возможность Кате успокоиться. А она лихорадочно, торопясь и повторяясь поведала о том, что произошло.

Последний их эксперимент, подающий огромные надежды на прорыв в работе с неживой материей, исследованием чего занималась лаборатория Андрея по заданию правительства, завершился полным крахом. До этого все шло замечательно, целый ряд проведенных исследований в этом направлении говорил о том, что работа подходит к завершающей стадии, и победа не за горами.

Андрей летал на крыльях, заражая всех вокруг своей энергией и несокрушимой верой в успех. А Кате было неспокойно. Все в ней трепетало и противилось последним испытаниям.

И сейчас, рассказывая учителю о том, как она последним усилием воли пыталась продавить мертвую энергетику исследуемого материала, видя, что остается совсем чуть-чуть, и не желая подвести Андрея.

Не справилась, не смогла. Более того, смешанная энергия хлынула обратно, заполняя ее нестерпимой болью, выжигая внутренности, отправляя в беспамятство.

Не рассказала она Ивану лишь о том, как упрашивала, умоляла Андрея отложить завершение работы, как пыталась объяснить почему, как он, целуя ее, смеялся над ее страхами и уверял, что все будет замечательно.

Иван, стиснув зубы, крепко сжимал руль, стараясь не дать воли вспыхнувшей с невиданной силой ярости. Ему хотелось выть, до исступления пинать и колотить ни в чем не повинную машину, вымещая на ней свою злость на несправедливую судьбу, так жестоко обошедшуюся с ними, на Андрея, не просчитавшего рисков проводимых им экспериментов, и даже на Катю, поддавшуюся его натиску, а больше всего на себя, что не смог отстоять молодую неопытную девочку.

Глава 22. ч.6

Более года после произошедшего события Иван вел отстраненный образ жизни, совсем не появляясь в стенах Института. Лишь редкие выезды на точки да летние практики учеников оживляли его замкнутое существование на территории школы. Он перестал вести свои поиски, забросил работу в Совете, полностью посвятив себя детям. Но, по привычке ли, а может еще теплилась в глубине души искорка надежды, он регулярно посещал место силы, где должно было произойти восстановление связи с планетой, так трагически оборвавшееся с утерей Катюшей способностей проводника. Между тем, место словно привязало его к себе, не отпуская надолго и периодически притягивая хотя бы на несколько дней.

Появление нового проводника он почувствовал сразу по изменившемуся напряжению в окружении места силы. Эти изменения он уловил вскоре после Нового Года, приехав, как обычно, навестить свою базу. Хоть и не мог связать вместе данные два события, ничего не зная пока о новой пробудившейся «искорке». Мало ли причин для изменений фона планеты.

Но внутреннее беспокойство и неосознанная тяга сделали свое дело. В конце марта, он съездил сюда еще раз. Понаблюдал за произошедшими изменениями, отметил необычную активность движения потоков силы, создававшей необычайно напряженный фон, почти достигавший его базы. Ему даже удалось уловить отдаленный позыв Планеты, расшифровать который, к своему глубокому сожалению, не смог. Такого мощного всплеска он не видел ни разу. Событие явно выходило за рамки рядового. Поэтому, в срочном порядке Иван оставил школу и выехал на практику на два месяца раньше обычного.

Каково же было его огорчение, когда с начала апреля активность потоков стала постепенно затухать, сужая сферу действия, пока к середине мая почти не сошла на нет, так и не дав возможности выяснить ее причину.

И вот… Маша…

Теперь он сделает все, чтобы не допустить ее в лаборатории Института. Пусть даже ему придется скрыться с нею где-нибудь вдалеке от загребущих рук исследователей. А пока даже случай с защитой, или как здесь было воспринято, со спонтанным проявлением дара, вызвал нездоровый интерес к ее способностям.

О том, чтобы теперь оставить девочку наедине со своими проблемами, не могло быть и речи. И первым делом необходимо умерить аппетиты Андрея. Как ни странно, после Кати, ни один помощник не оправдал его надежд. Возможно, они боялись последствий и не могли работать в полную силу, а возможно, что и не было достойной замены ее способностям, но за несколько лет работы эксперименты так и не прошли завершающей стадии. А мелкие достижения не удовлетворяли его амбиций.

Данилыч теперь уже понимал, что Маша - не наивный ребенок, и вряд ли даст себя в обиду. И принудить ее к чему-либо невозможно, что разъяснилось с недавним откровением девочки, но все же очень опасался за нее. Физически малышка слаба, да и на взрослого человека всегда найдется сила воздействия, вплоть до шантажа. Нет, он не допускал возможности такого финта со стороны бывшего друга, тот будет давить, требовать, но не опустится до откровенной подлости. Катю Иван ему не простил, хотя сама она, казалось, была вполне удовлетворена работой в паре с Андреем. Но, по отношению к нему, слово «друг» потеряло для Ивана свое значение.

И все же… все же… К малышке его подпускать нельзя. Проживание Маши в закрытой усадьбе, конечно, облегчало задачу. Но Данилыч прекрасно понимал, что безвылазно просидеть там даже два-три года она не сможет. Необходимо искать какой-то выход. И прежде всего, нужно поговорить с своим бывшим наставником, Владиславом Эдуардовичем.

* * *

Подходя к  кабинету наставника, Иван усмехнулся, вспомнив, как восприняли девчонки прибытие его самого в институт после восстановления  седых волос. И если мужчины даже не все обратили внимание на сей факт -  Данилыч и Данилыч, - то дамы поголовно провожали его, открыв рты. По Институту тут же поползли слухи о том, что он влюбился-покрасился-сделал пластику-изобрел эликсир молодости, один другого фантастичнее. Иван только ухмылялся в ответ на вопросы и отмалчивался. Вскоре, слухи, побродив по коридорам и кабинетам института, затихли.

Теперь же, выход его рядом с действительно помолодевшим наставником возымел эффект разорвавшейся бомбы. Мгновенно соединив в единое целое два факта, сотрудники зашептались, заговорили, зашныряли.

Владислав Эдуардович к этому времени на вид сбросил уже десяток лет. Лицо посвежело, подтянулись старческие «обвислости», темные глаза приобрели живой блеск, осанка стала прежней, почти величественной, пропала шаркающая походка, уступив место уверенной стремительной поступи.

Так они прошли, словно сквозь строй, по коридорам Института, между моментально замолкающими при их появлении сотрудниками, провожающими шокирующую пару изумленными взглядами.

-   Мда…  – покрутил роскошной гривой Владислав Эдуардович – дела…

Иван весело рассмеялся и взял наставника под руку.

-   Пожалуй, ждите вызова на «верха». Затаскают. Чем отмазываться будем?

-   Затаскают – согласился Владислав Эдуардович – не рад будешь… хотя, что это я глупости молочу, старый дурак. Да хоть сутками пусть таскают!

Ваня, — обратился он, умоляюще глядя на ученика – мне ведь с каждым днем лучше становится, словно месяцы и годы назад откручиваю. Может, объяснишь мне, что произошло, чему и кому обязан я таким счастьем? Впрочем, кому, я, кажется, догадываюсь, но не могу поверить в подобное чудо.

Они прогулочным шагом не спеша шли по аллее, не обращая внимания на окружение. Неожиданно Иван остановился, глядя перед собой, огляделся, отметив мелькнувшую позади фигуру, и потянул собеседника в сторону, усадив на скамью. Ничего не понимающий пожилой человек растерянно замолчал.

Иван тоже помолчал, глядя перед собой и изредка кивая головой, словно соглашаясь с кем-то, затем развернулся к учителю и озорно подмигнул ему.

А не хотите ли к нам в гости, Владислав Эдуардович? Думаю, вам понравится. Вы ведь еще не были в нашей новой школе? Что, если прямо сейчас?

Владислав никогда не отличался тугодумием, а уж его способности интуита были развиты до возможного предела. Сразу почувствовав изменение в настроении Ивана, он вмиг откинул сомнения и уверенно встал, протянув руку.

-   С удовольствием. Буду очень рад.

Также не спеша, молча, они миновали ворота, вызвали такси и уехали,оставив за собой растерянного молодого человека, что-то объясняющего в телефонную трубку.

Что их Институт находится под пристальным вниманием правительственных структур, ни у кого не вызывало ни сомнений, ни отторжения. Но лично с подобным фактом Иван столкнулся впервые. И если бы не Юна, вовремя появившаяся с посланием от Маши, то он мог не обратить внимания на крутившегося неподалеку молодого парня. Иван с ужасом думал, куда могла привести их беседа, продолжи они ее за прогулкой. Даже уже теперь, учитель успел высказать кое-какие намеки, способные значительно осложнить им жизнь.

-   Эх, Маша-Маша! Жалостливая ты девочка! – горестно вздохнув, подумал он, косясь на наставника. – И что нам теперь делать с этим неуправляемым омоложением? Не было печали… И ведь никто не знает, насколько этот процесс затянется, и до какого предела дойдет. Надеюсь, не до детского – он опять удрученно помотал головой – нам и одной старушки-малышки достаточно. Да, обучать эту бестию надо. Срочно! С раннего утра и до поздней ночи. Чтобы ни минуты на подобные развлечения не оставалось! Но что он сейчас ей может дать? Разве теорию с практикой вслепую…

Вынырнув из увлекших его рассуждений, под воздействием настойчивого зова, он протестующе поднял руки в ответ на попытку Владислава Эдуардовича продолжить разговор.

-   Нет-нет! Все разговоры потом, когда доберемся до места. А сейчас расслабьтесь, небось давненько просто так не выезжали, все работа-работа…

И опять наставник лишь молча посмотрел на бывшего ученика, кажется, давно превзошедшего его по уровню силы и опередившего по умению ею оперировать. Если Иван уклоняется от разговора, значит, есть причины. И он на самом деле успокоился, разомлел от дороги и даже поспал немного, чувствую себя отдохнувшим и взбодрившимся.

Глава 22. ч.7

Прибыв на место, Иван сразу связался со мной, испросив разрешение навестить нас вдвоем с его гостем. Я была чрезвычайно рада, увидев рядом с Данилычем седовласого члена Совета. Все чаще думала я о нем, вспоминая шутливый наказ-задание Юны самостоятельно определить характер и масштаб устроенной мною проделки. Вот ведь и мысли какие-то крутились в голове, и почти уже складывались во что-то осязаемое, но нет, никак не удавалось поймать их за хвост. И только теперь, внимательно глядя на приближающегося человека, включив дополнительно видение ауры и внутренних потоков, я увидела то, что невозможно было определить заочно, сидя от него за сотни километров.

-   Ура-а-а!!! – восторженно заорала я, бросаясь Данилычу навстречу и с разбегу запрыгивая ему на руки. Не ожидая столь теплого приема, он едва успел подхватить меня, покачнувшись от моего натиска.

-   О, не ожидал. Что ты так рада меня видеть. – Засмеялся он, устраивая меня на сгибе локтя. – Приглашай в дом, хозяюшка, мы с дороги, голодные, как волки.

Я прильнула к нему, скромненько опустив глаза и поглядывая из-под ресниц на нашего гостя.

-   Тогда сразу на кухню, к Вере – и на секунду задумавшись, решилась – Иван Данилович, вы надолго? Может, погостите у нас несколько дней с Владиславом Эдуардовичем? Будет время спокойно пообщаться.

-   Да я не против. Как вы? – спросил он у учителя, открывая дверь в дом.

-   А… да, конечно… если родители не будут против – замешкался Владислав, явно не понимая, как реагировать на мое приглашение.

-   Не волнуйтесь, – рассмеялась я, не будут, и крикнула – Вера! У нас гости!

Вера выглянула из кухни и расцвела улыбкой.

-   Иван Данилович! Как я рада! Давненько у нас не бывали!

-   Как же? – удивленно посмотрел Иван – вот только вчера был у Маши…

-   Так, то у Маши, все мимо нас. Да вы проходите-проходите. Сейчас я вас накормлю. Давайте знакомиться – обратилась уже к Владиславу Эдуардовичу – имя мое вы уже услышали, отчества не надо – она подала мужчине руку для пожатия. Но он галантно взял ее в свои ладони и со словами – Владислав, отчества не надо – наклонился и поцеловал ей тыльную сторону ладони. Вспыхнув, как маков цвет, Вера неловко отняла руку, растерянно оглянувшись на меня.

-   Верочка – вклинилась я, чтобы немного отвлечь ее – как нам лучше разместить гостей на пару деньков? Может, в гостевом?

-   Можно и в гостевом – подхватила Вера, благодарно кивнув мне, и с готовностью добавила – а хотите, я к Татьяне съеду, мне недолго?

-   Что вы, что вы, Вера, зачем такие сложности? Мы и вместе в одной комнате прекрасно можем разместиться. Верно?

-   Конечно, никаких проблем. Нам умыться и переночевать – галантно шаркнул ножкой Владислав – свалились так бесцеремонно вам на голову.

-   Ох, Данилыч, простите, Иван Данилович – ничуть не смутившись поправилась я – пустите уж меня. Пойдемте, провожу… — встав на ноги взяла его за руку и потащила в гостевой блок, что на моей памяти ни разу не заселялся. Наверное, надо было время Вере дать, пришла запоздалая мысль, и также ушла, стоило мне войти в первую комнату. Абсолютный порядок среднего гостиничного номера – не шик с фигурными ножками диванов, но и не ширпотреб.

Удовлетворенно хмыкнув, я ткнула пальцем в следующую комнату и буркнув – выбирайте сами, умывайтесь, ждем на кухне – унеслась к Вере.

Здесь моя помощь не требовалась, и я с удовольствием наблюдала за небольшим тайфунчиком в Верином исполнении. Она быстро перемещалась между мойкой, плитой, столом одновременно что-то сноровисто помешивая, доливая, сервируя, чтобы через пятнадцать минут удовлетворенно окинуть придирчивым взглядом накрытый стол.

После обеда, восторженно поблагодарив «хозяюшку», удовлетворенные и расслабленные мужчины направились на мою половину, попросив принести туда кофе.

Вера принесла кофе, расставила на столе миниатюрные чашечки и вазочки с печеньем. Остановилась в нерешительности, намереваясь что-то спросить и не зная, удобно ли будет, но так и не насмелившись, двинулась к выходу.

-   Вера, мы сейчас попьем кофейку – начала я, отхлебывая специально заваренный для меня душистый смородиновый чай и чувствуя, что ей хочется что-то сказать, – а потом пойдем прогуляемся по саду. Ты не составишь нам компанию?

-   Ой, нет, что ты! Мне ужин готовить надо. А вот что я хотела спросить – оглядывая мужчин с ног до головы, уже свободно заговорила она – вам ведь неудобно в этом гулять будет? Я положу там, в комнатах, одежду, а вы, как соберетесь идти, переоденьтесь. Да и постирать заберу, если вы не возражаете. Вы ведь без вещей к нам? А утром все свеженькое будет – и не дожидаясь ответа выскочила за дверь.

Мы переглянулись и рассмеялись.

-   Полный пакет. Вот это хозяюшка… – задумчиво глядя на дверь, проронил Владислав – давненько я так хорошо себя не чувствовал. Уже и вкус блюд почти забыл.

-   На Веру даже не зарьтесь! Не отдадим! – подозрительно глядя на мужчин, насупилась я, догадываясь о ходе их размышлений. Владислав два года назад потерял вторую жену. Детей ни в одном из браков не случилось, поэтому живет один-одинешенек, кому там за ним ухаживать. А теперь вон и помолодел еще. Впору и за молоденькой ухлестнуть, мужик видный.

Оба расхохотались, и, поминутно подкалывая меня, и перебрасываясь шутками, добрались, наконец, до сути нашей беседы. Пока они балагурили, я успела пообщаться с Юной. Совершенно не представляла себе, до какой степени можно, и нужно ли, открываться Владиславу Эдуардовичу. Поэтому решила посоветоваться с ней, но никак не ожидала выволочки  от своей всегда деликатной подруги.

-   Сообразила, что натворила? – первое, что произнесла девушка, плюхаясь на кресло рядом со мной. – Не переживай, не заметит – обронила она, увидев мой косой взгляд в сторону увлеченно беседующих мужчин.

Да… классно я зацепила его на поле Планеты! С одной стороны, никто ничего не увидит – тонюсенький микроскопический канал. С другой – постоянно по чуть-чуть вливает силу. Прямо капельный полив какой-то. И зря все на меня наезжают. Не вернется к нему молодость, тем паче, детство. А вот здоровье станет, думаю, покрепче самых молодых.

-   И что тут такого страшного? Ну здоровеньким станет, так отлично же! Вон уже на Веру заглядывается, старый пень.

-   Кто бы говорил! – Юна хихикнула и тут же, всплеснув руками, натурально всхлипнула. – Ты что, так и не поняла ничего? Ты видишь канал связи?

-   Конечно вижу – сердито вскинулась я – капельки-искорки катятся по нему, восстанавливают здоровье Владислава.

Девушка удрученно помотала головой.

-   Маша, ты хочешь знать, что это за капельки?

-   Конечно хочу, расскажи.

-   Ну, насилу дошло – выдохнула она – не могу я ни сделать, ни сказать, ни научить, пока ты сама не захочешь этого. Неужели так сложно понять? Ладно, ближе к теме. Каждая крохотная, чаще всего невидимая, капелька – это энергия одной человеческой жизни, собранной им за много лет. Чем ярче и крупнее она, тем более талантливым и способным был ее носитель. Сейчас ты тратишь их бессчетное количество, выкачивая из поля Планеты. Это ее ресурс, ее резерв, созданный за миллионы лет, пробудивший ее сознание и поддерживающий его.

Я испуганно вскинулась, представив масштаб урона от моей маленькой безобидной на первый взгляд проделки.

-   Юна, миленькая, подскажи, как вернуть? Ой, что я наделала! И что теперь будет?

-   Успокойся, ничего страшного не произошло. Для Планеты это не та потеря, о которой стоит говорить. И вернуть, конечно, уже ничего не вернешь. И отсечь канал нельзя, пока процесс не завершен. Быть теперь Владиславу супер-здоровеньким. Тут уж ничего не поделаешь. Только на будущее хорошо запомни. Это тебе урок, надеюсь, на всю жизнь. Со мной ты можешь как возродить связь человечества с планетой, так и опустошить ее.  Думай, прежде чем распоряжаться ресурсами Планеты

-   Я же не хотела, я не знала… – я уже ревела в три ручья, всхлипывая и прижимая ладони к горящим от стыда щекам.

-  Не хотела она… не знала… – сердито передразнила меня подруга – а учиться когда будем?

-   Когда? – уставилась я на нее.

-   Так… – угрожающе привстала девушка – смотри пункт первый… что там у нас?

-   Что? – тупо повторила я за ней.

-   Маша, что с тобой происходит? Ты совсем перестала головой работать. Скажи, кто ты? Кто я? Какие способности в тебе лелеет Иван?

-   Проводник… ты моя подруга, помощница… быстрая связь… контакт с Планетой… Все! Ясно! – Я вскочила и забегала кругами. – Ты, то есть я через тебя могу распоряжаться ресурсами планеты. А ты сама - нет. Ты можешь меня обучать? Я хочу научиться не хватать спонтанно, а знать, что и для чего делаю, чем это аукнется нам всем позже, и вообще… – я неопределенно помахала руками –хочу учиться!

-   Ну надо же! Не прошло и года… хотя год-то уж точно прошел – ехидству моей подруженьки сегодня не было предела – долблю, долблю в эту тупую голову…

-   Хватит! – вскипела уже я – поняла я все! Составишь посильный план и график занятий?

-   И непосильный тоже – усмехнулась она – а теперь о Владиславе. Что думаешь ему открыть?

-   Может не стоит расширять круг посвященных, так сказать? Только как ему представить все это?

-   Да проще простого. Не знаю, накатило, что делала, понятия не имею. А может и ничего не делала… Находит де мол, иногда сон, иногда вот так. Расскажи, что знаешь о том, что процесс будет идти, пока окончательно не восстановит здоровье. Откуда знаешь? А понятия не имеешь, вот так кажется, и все тут.

-   Думаешь, прокатит?

-   А какая разница? Болтать он не будет, не в его интересах. Да и не замечен в непорядочности. Старой закалки ученый. А что выздоровел, так, может он ледяной водой начал обливаться. Второй Порфирий на нашу голову! Кстати, не вздумай посоветовать ему эту отмазку. Придумайте что-нибудь попроще. А то загубите последователей – Юна долго хихикала, вспоминая что-то свое.

Я смотрела не нее и думала, что уже и сама воспринимаю ее как живую девушку, и характер у нее уже такой колючий становится, и ехидства хоть отбавляй. И все это я? Нет, не верится. Зачем бы я себе такую колючку в подружки выбирала?

-   Ну-ну – прокомментировала девушка мой внутренний монолог и, как в самом начале нашего знакомства, просто исчезла.

Глава 22. ч.8

Отключившись от беседы с Юной, я с удивлением осознала, что оба собеседника, до того увлеченно общавшихся между собой, с любопытством смотрят на меня.

-   Что? – не поняла я.

-   Да ты уже полчаса сидишь и смотришь в одну точку.

Ну подруженька, ну погоди! Это типа демонстрация «накатило»? А как же предупредить, что время включено? Ведь уже давненько общаемся вне нашего времени, особенно на людях. Отомстила, вредина.

-   У тебя что, заранее все спланировано было? Знала, что я выберу? – мысленно возмутилась я.

-   Ну-у… не совсем чтобы… у меня много разных заготовок, какая-нибудь подошла бы – снизошла она до ответа.

Я только покачала головой в ответ и переключилась на мужчин. Тяжело вздохнула и начала пересказывать Владиславу заготовленную байку. Он чуть иронично улыбался, чувствовал, что где-то подвираю, но в то же время своими глазами видел мое «выпадение» из реальности, и в последующее продолжение оздоровительного процесса поверил целиком и полностью. Результат, как говорится, налицо. Но, как умный человек, настаивать на полной откровенности не стал.

Что до «легенды» для окружающих, то ничего нового тут придумать не смогли. Так и остановились на якобы «оздоровительных» комплексах, тем более, что процесс идет постепенно. А может или не может такое быть, пусть исследуют. Сейчас этих методик пруд пруди. Пусть отыщут тот вариант и ту последовательность, которая привела к таким поразительным результатам. Владиславу Эдуардовичу, конечно, придется покорпеть в сети, хоть познакомиться с некоторыми из них. А там… ну бессистемно пробовал, ну смешивал, ну так не химический же состав изобретал, а так, уже без всякой надежды что-то пытался делать. Фиксация процесса? Записи? Какие могут быть записи? Тут от отчаяния и мочу начнешь пить, есть же и такие абсурдные методики. Вот и пусть разбираются. А что до анализов и проверок, то он за последнее десятилетие столько этих процедур прошел, на десяток жизней хватит. Одной больше, одной меньше, не страшно.

На том и остановились.

С Данилычем вообще не видели никаких проблем. Поседел в один миг, стресс пережил. Обратный процесс произошел, так тоже очередной стресс – у меня же потоки пропали – его мечты и надежды рухнули. А уж как отразилось на внешности – он за то не ответчик.

Шито все белыми нитками, но доказать и проверить обратное невозможно. На том и порешили. Владислав гостил у нас еще два дня, расслабился, посвежел, отъелся. А с его отъездом вновь испеченная наставница почище цербера вцепилась в меня, не давая продыха.

* * *

После очередной изнурительной тренировки, от которой, казалось, закипали мозги, я тихо блаженствовала в одиночестве, предаваясь своему любимому занятию – размышлениям на тему, на любую тему, которая на этот момент засела в голове. А там у меня стоит большой-большой вопрос – чего же я хочу от жизни? От этой жизни. В прошлой-то и вопросов не было, потихоньку дожить, не обременяя никого. Так и получилось, ушла тихо-мирно. Пока боролась здесь за место под солнцем, прошлое отступило, ушло, только отголосками иногда цепляет, и все реже. Словно сон растворяется, уплывает. Еще немного, и вовсе не вспомню, кем была, когда была, зачем была. Как знать, может все мы так помним-забываем, просто, у каждого из нас свой порог установлен для принятия новой жизни? А я как-то выбилась из графика?

Впрочем, совсем не о том хотела поразмыслить.

Уж очень пугают меня свалившаяся на мою голову ответственность. Хотя бы Владислава взять. Ведь всего лишь хотела облегчить ему существование. А вышло даже не из пушек по воробьям, а целой атомной бомбой по комарам. Получается, что мои возможности на много порядков выше моих знаний и умений. Как бы еще чего-нибудь не вытворить по недоразумению. Не продумали чего-то там свыше, или я сама где-то накосячила, но выход один – бежать и догонять. Бежать за знаниями, догонять умениями.

А дальше что? Залечивать раны Планеты? Предотвращать катастрофы? Ликвидировать последствия аварий? Нянькать человечество? Что от меня требуется? Наверное, все же, не то. Да и не хочу я скорой помощью работать. Хм… Амбиции, однако, растут, пора сказку о рыбаке и рыбке вспоминать.

Светлая мысль о смысле моего теперешнего существования так и не пришла мне в голову ни в этот, ни в последующие дни. Но одно мне совершенно ясно – нужно как можно быстрее собирать «команду» проводников. Искать, воспитывать, оберегать. Иначе так и останусь крохотным светлым, но малоэффективным, пятнышком на фоне практически бессмертной планеты.

-   Сама додумалась, или подсказал кто? – прорезался в голове голос Юны. Нахальничает девушка, уже без спросу в голову лезет. Совсем никакой личной жизни.

-   Ты о чем?

-   Да о светлых пятнышках – она рассмеялась. – Какое уж ты пятнышко, тем более светлое, скорее клякса. Большая разноцветная клякса. И с каждым днем становишься больше.

-  Ох, девушка, как же мне сложно стало тебя понимать! Давай уж, иди сюда. И ночью покоя нет – бурчала потихоньку я – только спать собралась.

-   Хотела бы спать, давно десятые сны смотреть могла. – Появляясь из ниоткуда, отфутболила Юна. И вдруг скривила свое идеально прекрасное лицо и заплакала.

Я выскочила из кровати, ошеломленная этим зрелищем, подбежала к ней, пытаясь утешить, но кроме как залезть и примоститься рядышком на подлокотнике кресла, обнимая и прижимая к себе, ничего не смогла ни сказать, ни сделать. И неожиданно тоже заплакала.

-   А ты-то чего ревешь? – внезапно остановив слезы, спросила девушка. Я пожала плечами, недоуменно прислушиваясь к себе. Желание плакать пропало.

-   Странно. Что это было?

-   Маша, мне кажется, я становлюсь человеком – задумчиво произнесла она. От неожиданности я едва не упала с кресла, невольно ухватившись за ее руку и оставляя на предплечье красные следы ногтей. – Вот видишь, реакция как у обычного человека. Я уже пробовала, они скоро исчезнут, но мне больно.

Я притихла и сжалась в комочек. Опять что-то напакостила. И даже не заметила. Ведь я тоже почувствовала ее боль.

-   Это тоже я? – спросила убитым голосом.

-   Похоже, что так.

-   И что теперь будет? Ты поэтому плакала?

Юна растерянно посмотрела на меня и вдруг кинулась меня обнимать.

-   Да ты что? Машенька, подруженька моя, как ты могла подумать? Я плачу, потому что скучаю без тебя. Мне все время хочется рядом быть. И мне очень нравится, что я теперь такая. Никогда, ни в одном воплощении, слышишь, ни разочку я не плакала, не чувствовала, не смеялась! Маша! – Она вскочила, схватила меня в охапку и закружила по комнате. – Машуня ты моя! Я просто счастлива!

Она порхала по комнате со мной на руках, а я болталась в воздухе и не могла не думать, чем теперь нам обернется очередной финт мироздания. И куда эту сумасшедшую девчонку теперь девать.

Глава 22. ч.9

-   А все же… Почему я клякса?

-   Да потому что ляпаешь спонтанно куда-ни-попадя, и никогда не знаешь, что в очередной раз выкинет твоя дурная головушка. Я уже не говорю о мелочах в процессе обучения. Там хоть я прикрываю тебя, но что с твоими самопроизвольными вывертами делать, даже я не знаю. Ладно Иван, и с Владиславом понятно, пожалела старика. А вот зачем из ГБэшника негра сделала?

-   Как будто ты против была? – мы залились смехом – ох, я тогда злющая была! Пусть теперь ищут предков с африканской кровью.

-   Ой, не могу – постанывала от смеха Юна – как ты его тогда! Чтоб всегда было видно, как негра на снегу!

-   А нечего за нами подглядывать! Пусть теперь попробует! Да и не такого уж негра, так чуть-чуть… притемнила, волосы закурчавила. Он даже симпатичнее стал на мой взгляд. – отсмеявшись, я слегка приуныла – Юна, а отключать меня от поля Планеты на время никак нельзя?

-   Тьфу на тебя! Столько сил вложено! И думать не смей! – Вскинулась девушка. – Как только оборвешь связь, уже не сможешь восстановить. Ты думаешь, почему проводники вывелись? Почему детей с даром так оберегали в прошлом? Не понимаешь, что любое нарушение установления связи ведет к ее утере? Ладно, не кисни, - смилостивилась она – придумаем что-нибудь. Хорошо, что ты уже при работе научилась разделять поля, и то хлеб. А спонтанные всплески, надеюсь, уйдут постепенно.

Ты все же ответь, зачем мужику фейс попортила?

-   Так уж и попортила, намного симпатичнее стал – буркнула я, насупившись – а зачем он за нами подглядывал?

-   Ну меня он, если честно, не видел, а за тобой ему и подглядывать неинтересно, я полагаю. Что он там увидеть мог! – Девушка застыла, все еще держа меня на весу, потом отпустила и уселась в кресло. – А ведь я уже и сама забываю, что меня никто не видит. Да и ты, видимо, тоже. Впрочем, об этом позже. Скажи мне лучше, ты ведь не видела его? Через парк, через сад? Как ты поняла, что он следит?

Вот так фокус! А я и не подумала об этом.

-   Ты?

-   Нет. Ты сама справилась – она пожала плечами.

-   Как это? – удивилась я еще больше.

-   Ты свой дом чувствуешь?

Я уверенно кивнула. – Конечно.

-   А сейчас представь, что твой дом – вся Земля.

Немного попыжившись, я поняла тщетность своих попыток и с надеждой посмотрела на Юну.

-   Подсказывать не буду. Вот тебе и задание на завтра. Вспомни, как и почему ты увидела наблюдение.

Попробуй сама разобраться. До встречи – махнула рукой, исчезая и оставляя знакомый шлейф легкого серебристого смеха.

Вот всегда так. Домашнее задание она мне дала! Заррраза… а ничего, что сейчас уже ночь? Самой-то ни есть, ни спать не надо.

-   Высоко сижу, далеко гляжу… – хихикнула девушка – ты-то за собой ничего не замечаешь? Спишь ведь уже по три-четыре часа в сутки… и ничего, жива.

Этим она меня совершенно доконала. Действительно, за почти два месяца занятий, я все меньше спала, отключаясь на несколько минут, когда была пауза в тренировках. И внимания не обратила. Это надо же! И физически подросла. И внешне уж никак не на три года выгляжу. Вон Ваньку взять. Всего на год меня младше, а как был карапузом, так и остался. Едва говорить научился связно. Елки, опять я в сторону ушла от задания. Готовить надо, иначе подруженька-наставница моя весь день измываться и ехидничать будет. Надо ж было такую ехидну вылепить. И не изменишь теперь, да и, положа руку на сердце, она мне такой именно и нравится.

-   Вот-вот! – Насмешливый комментарий не задержался.

Мда…  Живу как сама с собой общаюсь. Что не так уж и далеко от истины. Было бы это лет на двадцать-тридцать пораньше, точно решила бы, что у меня раздвоение личности или шизофрения, или еще какое-нибудь психическое расстройство.

Юна все более очеловечивается. И, как выяснилось, моими стараниями. Но мне кажется, что и сама она с успехом участвует в этом процессе.

Интересно, как бы отреагировал мой педиатр, расскажи я ему о своей подружке? Пожалуй, даже откровенная демонстрация девушки скорее убедила бы его в том, что у него тоже глюки, чем заставила бы  признать ее реальность.

-   Маша! Не отвлекайся!

Ну вот что за жизнь! Шаг вправо, шаг влево – расстрел! А я, может, по Митьке скучаю. Как там мое солнышко!? Скоро приедет, тоже скучает, мой маленький. А похудел как! Лежит, сопит потихоньку, тени вон под глазами. И был-то тонюсеньким, а теперь совсем истаял. Сердце защемило от жалости, и Митя пропал.

Ой, заснула я ненароком, что ли? Митьку увидела, соскучилась я по моему маленькому неугомонному дружочку.

И как тут объяснить, что не могу я сейчас никакими заданиями заниматься. На ходу засыпаю. Вообще-то, на «лежу» заснула. Тьфу, опять запуталась.

-   Ох, Маша, Маша… ладно. Хочешь Митю увидеть? Прямо сейчас?

-   Конечно! Только спит он, ночь на дворе - широко зевнула я.

-   А мы тихонечко, никого не потревожим. Пошли.

И мы оказались возле Митиной кровати. Он все так же лежал, подложив маленькую ладошку под щечку, и реснички слегка трепетали над едва заметными веснушками, рассыпанными по скулам. Я подозрительно огляделась.

-   Юна, ты как в мой сон попала? Разве это возможно? Я думала, сказки.

-   Возможно, конечно. Сказки-не-сказки, но сколько их уже в твоей жизни? Только сейчас мы и не в сказке, и не во сне. Мы в Митиной спальне.

Но не мог мой закостенелый мозг принять сразу такое известие. Поэтому я потихоньку, под ироничные смешки подруги, подошла к кровати, притронулась к теплой ручке мальчика, ощутив ее расслабленную мягкость, провела по шелковистой шевелюре, пропуская прядки между пальцами. Хороший мой! Спи, солнышко!

Пришла в себя я уже на своей постели, все еще чувствуя кожей сонное тепло Митиной ладошки. И расплакалась. Не знаю отчего. Думать о чем-либо не было сил. Голова звенела, как пустой котелок. А потом я попросту уснула, забыв про все задания, вместе взятые.

Глава 22. ч.10

Утром я подскочила резвее мячика.

Не успела вчера! Сейчас опять моя мучительница куражиться будет. Наскоро умывшись, уже прокручивала в голове вчерашний разговор.

.   Так… что там с заданием? Как же я его увидела? Негра моего ненаглядного. Опа! Вот же он, беседует с кем-то. Похоже отчитывается. А и правда, очень привлекательным стал. Не негр, нет, скорее мулат или метис, или… как там еще смески называются? Волосы темные кудрявые, кожа золотисто-коричневая, глаза раскосые, открытые. Просто красавец!

Ох, что-то я увлеклась. А послушать могу? О чем там они там?

-   Борис Игнатьевич, если брать по отдельности все случаи, то ничего особенного вроде бы и нет. Так, случайное совпадение. А когда собирается все вместе… Посудите сами, эпизод с Катериной на Байкальской базе, там же стычка между детьми с необъяснимым всплеском сил. Далее, Иван и Владислав, вообще непонятно что, откуда и как. Пояснений практически никаких, или, как в случае с Владиславом Эдуардовичем, нелепые попытки, на мой взгляд, завуалировать истинную причину. Хотя, обследования показали его настоящий возраст, ни о каком омоложении речи нет. Просто здоровье вдруг, по мановению волшебной палочки, стало отменным, как у спортсменов. Отсюда и цветущий вид, и бодрость не по летам. Но объяснять внезапное избавление от многочисленных хронических болячек какими-то там народными методами – полнейший абсурд.

Мы также тщательно проверили все окружение семьи. И тут тоже сплошные вопросы. Вся, акцентирую, вся семья, за исключением сестры деда, хотя какой там дед, едва за пятьдесят. Так вот, все члены семьи абсолютно закрыты, не «читаются» нашими специалистами. Более того, обслуживающий персонал стопроцентно имеет аналогичные свойства. И это очень настораживает. Хотя, проверено, весь штат набран задолго до рождения девочки лично Алексеем Николаевичем. И до настоящих событий интереса не вызывал.

Если на минутку предположить, что способности у него наследственные, и что он неведомым образом чувствует нужных ему людей, тогда вполне объяснимо, что он сам подбирал людей в усадьбу и тем самым обеспечил себе защиту. Вполне разумный шаг для специалиста его уровня. Тогда и девочка вписывается в предложенную картину, за исключением одного малюсенького нюанса – ребенок усыновленный. И ни мать, ни отец не являются его кровными родственниками. И тут еще море неясного. С чего вдруг посторонний человек так вцепился в эту малышку? Может, он уже тогда ее способности увидел?

Я слушала этот полубред и прикидывала. Пожалуй, и хорошо, что у них такая версия появилась. Пусть себе отрабатывают, а там, глядишь, и время пройдет. Может и про моих родителей что-нибудь полезного откопают, а я уж теперь моего красавчика из своего поля зрения не выпущу. Ой, опять отвлеклась. Что он там дальше вещает?

-   К сожалению, большего пока не могу сообщить, не хватило времени. Но мы работаем. Чувствую, здесь все не так просто. Вы на меня посмотрите. Тоже случайность? С тем, что аппаратура взорвалась, можно согласиться.  Стечение обстоятельств. А кудри? А лицо? Я ведь тоже изменился, хорошо, что в лучшую сторону, но сути это не меняет. И опять это произошло при загадочном стечении необъяснимых факторов, связанных с присутствием в этом месте девочки. А о чем мы еще не знаем? Не думаю, что мы можем располагать полными данными. Усадьба большая, стоит в отдалении, полностью закрыта. Гостей практически не бывает. Кто знает, чем там могут заниматься люди? И проверить, не открываясь, нет никакой возможности. В общем, два месяца работы, а вопросов стало на несколько порядков больше. И ответов пока ноль.

Молодой человек закончил речь, взволнованно выдохнул, напряженно глядя на реакцию руководителя и дожидаясь распоряжений. Борис Игнатьевич долго молчал, переваривая услышанное и сопоставляя данные с ранее полученными из разных источников. Картина складывалась даже не фрагментарная, а вообще никакая. Пожалуй, доклад Стаса был самым полным, и, несмотря на отсутствие каких-либо доказательств, хоть как-то увязывал события между собой. Но не зря он столько лет отдал службе в этом учреждении. И сейчас просто нюхом чуял, что копать надо и копать.

-   Вот что, Стас – озвучил, наконец, решение Борис Игнатьевич. – Передавай все дела, да не напрягайся ты так, не отстраняю я тебя. Передавай все прочие дела и занимайся вплотную только этим вопросом. Даю свободу действий. Можешь подобрать помощников, но не много. Думаю, двух-трех пока достаточно будет. Если необходимо отдельное помещение – выбирай, но без фанатизма, тихо, без лишнего шума. Понадобится – привлекай ресурсы других отделов. Приоритет – высший. На все действия. Отчитываешься только передо мной. Это понятно?

-   Так точно! – вытянулся в струнку Стас.

-   Да сядь ты – небрежно махнул рукой Борис Игнатьевич. – Докладывай в любое время, понадобится – обращайся ночью. Чувствую, все это неспроста. Ох, неспроста.  – Он потер руками лицо и нажал кнопку селектора – Юля, принеси кофе на двоих. – И обращаясь уже к Стасу – с утра уже сил никаких нет. Эх мне бы, как Владиславу…

-   Разрешите? – Получив одобрительный кивок, Станислав продолжил. – Полномочия в системе понятны. Действия в отношении семьи? Сохранность?

-  Самый высший! – Жестко ответил Борис Игнатьевич. – Головой отвечаешь!

Не поняла. Это он о нашей сохранности? А то может уничтожить и хлопот меньше? Вот гад ползучий! Словно о табуретке говорит. Так и захотелось пинка поддать!

Ой, мамочки! Я не хотела! И с этой мыслью вылетела к себе домой.

-   Хотела, хотела… – опять личный комментатор прорезался.

-   Ну хотела. Но ведь не так хотела.

-   А как?

-   Не знаю. – Я задумалась. – Вот когда говоришь или думаешь в сердцах, к примеру, – поубивала бы! – это же не значит, что я на самом деле хочу убить.

-   Нет, конечно. Но тебе надо учиться абстрагироваться от эмоций. Пока они владеют действиями, а не разум. Давай-ка оставим для занятий только ближний круг. Постарайся не «гулять» больше нигде. По крайней мере, до тех пор, пока не освоишь следующее задание.

А вот с ним тебе придется самой поработать. Я тут ничем не помогу. Тебе нужно научиться не терять контроля над своим телом здесь, когда «уходишь».

-   Не поняла…

-   Представь, что ты одновременно здесь и там. Допустим, я сейчас с тобой общаюсь, но одновременно могу с кем угодно и где угодно быть.

-   Это как с Митей? Когда приветы передаешь?

-   Точно! Когда с поручениями от тебя ношусь – она загадочно улыбнулась – теперь будешь сама себя обслуживать. А сейчас на занятия. У тебя сегодня с Данилычем и Сан-Санычем практика. Детишек будете смотреть. Через полчаса они заедут за тобой. Иди уж, чудо мое – Юна обняла меня и чмокнула в щечку.

И что это было? Все больше и больше удивляет меня. Чем старательнее я осваиваю способы взаимодействия с Планетой, тем показательнее поведение девушки – смотрите де мол, я тоже быстро осваиваюсь.

Глава 23. ч.1

К началу нового учебного года наш Центр кипел, как муравейник. Шутка ли, принять больше сотни детей разного возраста, от семи до семнадцати лет – результат кропотливой работы целого года. Было несколько человек и более старшего возраста, но они шли отдельной группой и к школе имели только косвенное отношение, так как уже получили среднее образование и обязаны будут посещать занятия только по специальности.

В основном, детей для обучения отбирал Иван Данилович, в течение учебного года методично объезжающий обычные школы в разных регионах страны. Немало усилий приложили и будущие преподаватели школы - Леонид Игнатьевич,специализирующийся на сенсорных, или, если проще, на контактных методах получения и передачи информации и Темир Анварович, геолог и вулканолог с даром хранителя.

И что совсем удивительно, Владислав Эдуардович тоже внес свою лепту, приведя с собой шестерых способных интуитов. Он с молодым энтузиазмом оставил хорошо отлаженную систему Института и влился в новое дело, взявшись преподавать детям свой предмет. О таком подарке судьбы Данилыч даже мечтать не мог и мысленно благодарил Машу за тот случай на Совете Института.

Осложнялось дело тем, что дети прибывали с родителями или другими родственниками, и хоть на один-два дня требовалось предоставить им всем жилье. Гостевой корпус был переполнен. Алексей, принявший непосредственное участие в организации начала учебного процесса, дополнительно арендовал ближайшую к школе гостиницу. Школьный автобус теперь курсировал между нею и школой в течение всего дня.

Вся наша детская компания была счастлива. Приехали наши старые знакомые, Вадим и Антошка с родителями. И Митю перевели сюда, и Валера, наконец, будет учиться наравне со всеми.

Суматоха захватила и детей, и взрослых. Все куда-то бежали, кого-то искали, что-то переносили.

Наша стайка собралась во дворе, немного в стороне от главной аллеи, и делилась своими нехитрыми летними новостями. Нам было просто хорошо находиться вместе и болтать ни о чем.

Митя закончил первый класс и будет учиться во втором. Антошка и Вадим, соответственно, в третьем и четвертом. Валера, самый старший из ребят, пока был не определен в какой-либо класс. За год он уже вполне освоился и не уходил в себя при встрече с другими детьми, но вот программой начальной школы пока овладел не полностью. Поэтому вместо пятого, положенного ему по возрасту класса, стоял выбор между третьим и четвертым. Скорее всего, его определят в четвертый, и исключительно из-за роста. Мальчик он высокий, плохо, если будет слишком выделяться в группе младших одноклассников.

Как бы там ни было, суматоха с распределением гостей постепенно улеглась, и, наговорившись, мы тоже расстались до завтрашнего утра.

Пошептавшись перед сном с Митькой и посоветовавшись с Юной, чтобы не нарушить чего-нибудь там, да и помощь кое-какая нужна была, мы приготовили небольшой сюрприз-поздравление и довольные разошлись по комнатам.

Наутро мы всей толпой собрались во дворе, между центральным зданием и собственно школой. От первого дня и линейки я, честно говоря, ожидала большего. Чего-то эдакого, магического. Ведь не стандартная школа принимает первых учеников. Но, мероприятие было обычным, вполне в духе тех времен, когда я и сама училась. В меру торжественным, красивым, с речами мэра и директора школы, первым звонком и букетами цветов.

И лишь в конце, когда уже все закончилось и ряды стоящих в ровном «каре» школьников слегка дрогнули, намереваясь рассыпаться, послышался шум крыльев и со всех сторон начали слетаться голуби, шелестящим облаком закрывшие солнце. Зрители подняли головы, пытаясь рассмотреть их. И в этот момент каждый голубь отпустил зажатый в клюве лепесток цветка и устремился обратно.

Это было восхитительно! Спускающиеся в солнечных лучах лепестки, как разноцветные хлопья необыкновенного снега, и разлетающиеся от двора в разные стороны пернатые друзья. Митя и сегодня превзошел себя. Он не выделялся из группы ребят, кажется, как и все, лишь наблюдал за действием, и только сосредоточенное выражение лица и сжатые до белых костяшек кулачки выдавали его напряжение. А гости щелкали телефонами, стремясь зафиксировать спускающийся с неба цветочный водопад, и поднимали кверху руки, принимая в ладони этот знак приветствия.

Заслуженные аплодисменты зрители адресовали руководству школы. Торжественность момента сменилась оживлением и радостными улыбками.

Иван Данилович благодарно смотрел на Митю за столь своевременное вмешательство, Алексей адресовал в нашу сторону поднятый большой палец, а Ольга просто хлопала поднятыми над головой руками, радостно улыбаясь нам. А Митя сам сиял как солнышко и очень доволен был удавшимся сюрпризом.

Я думаю, именно этот Митин «привет» запомнится и школьникам, и их родителям, еще не до конца уверенным, что выбрали верный путь в будущее для своих детей.

* * *

  Время для меня словно остановилось. Спустя месяц я по-прежнему билась над последним заданием в тщетных усилиях «раздвоиться». На мои жалобы и претензии Юна только ухмылялась и велела работать дальше. Я уже начала было подозревать, что она просто так изощренно издевается надо мной. Ни мои обиды, ни просьбы не трогали ее. А я дошла до того, что, проигнорировав ее наказ делать все самостоятельно, решила обратиться за помощью к Данилычу. Но для начала попробовала посмотреть, чем он занят, чтобы не отвлекать в неудобный момент. Этим умением я уже владела довольно хорошо, поэтому, не задумываясь, мгновенно перенеслась к нему.

Вот это я не отвлекла его в неудобный момент! Он стоял в спальне перед открытым шкафом, абсолютно голый, с мокрыми, облепившими шею и падающими на плечи волосами. Очевидно я застала его за выбором одежды.

Хорошо, что со спины!

-   Простите – не подумав, пискнула я, а он резко обернулся, не отнимая руки от дверцы шкафа, настороженно окинув взглядом комнату.

-   Маша? – недоверчиво, словно про себя спросил Данилыч, одной рукой потянувшись за полотенцем и обернув его вокруг торса.

Не увидев меня, он облегченно вздохнул, а я, красная, как помидор, рванула домой, спрятавшись от всех в своей комнате.

Господи, стыдно то как! И это пожилая женщина! Совсем мозги мне напрочь отбило. Это надо же додуматься, вламываться к постороннему человеку без предупреждения. Второй раз я на него попадаю, дурья голова! Хорошо, хоть не видел меня, иначе со стыда сгорела бы.

Но хорош, ничего не скажешь. В самом расцвете! Эх, была бы помоложе… тьфу ты, теперь уже постарше надо быть… Вот, коза ! Стыд-стыдом, а мысли сами собой лезут.

-   От кого спряталась? – опять эта домомучительница. Еще краска от лица не отхлынула, а она уже тут как тут. – Да ладно, уже десять минут мечтаешь. И не надо краснеть, не девочка, чего ты там не видела. Подумаешь, мужика со спины углядела.

Ты, откинь свои никому не нужные стеснения, и давай докладывай, что у тебя получилось.

Я недоуменно хлопала глазами, что получилось? То же, что и всегда. Переместилась, увидела, услышала.

-   Э нет, красавица, давай-ка, озвучь все, что произошло. Последовательно, без пропусков.

Стараясь не пропустить ни одного мгновения, я описала эпизод слово за слово, пока не добралась до обнаженного наставника. Тут снова залилась краской.

-   Ладно, плечи и… все прочее можешь не описывать, так и быть, пропусти – смилостивилась Юна, ухмыляясь.

-   Потом у меня автоматически вырвалось слово «простите», конечно, надо было молча уйти, чтобы он не догадался – я опустила глаза.

-   Все как раз хорошо получилось. Рассказывай дальше.

-   А что дальше. Он вздрогнул, будто услышал… – тут я остановилась. – Услышал! Он услышал! – я вскочила и забегала кругами. Ну не могу сидеть на месте, когда волнуюсь.

-   Вот! – тоном учительницы обозначила девушка, подняв для эффекта указательный палец – Наконец, добилась! Неужели ты и вправду думала, что сможешь «раздвоиться»? – и, поймав мой растерянный взгляд, объяснила – от тебя и требовалось найти свой собственный вариант общения на расстоянии. А зрительно ли, показываясь собеседнику, или мысленно, это уж как твое сознание выберет. Мне кажется, даже лучше, что тебя никто не будет видеть. Теперь только отработать и закрепить надо. Еще попробуй вариант без твоего «присутствия», - коротко хихикнув, добавила она – не всегда удобно, как видишь, вламываться без спросу, тем более к молодым и симпатичным.

Насупившись, я кивнула. Конечно, она права. Дернуло же меня, не подумав. Само собой, надо освоить общение на расстоянии. Интересно, а величина расстояния имеет значение? Я вопросительно взглянула на подругу. Она дернула плечом, словно я спросила всем известную истину и отмахнулась.

-   Для тебя никакого. Поле-то, оно и в Африке поле.

Вот нахваталась! Так, глядишь, и ругаться нехорошими словами научится. Она фыркнула – чему учиться-то! Ладно, осваивай, только не пугай людей. С Митей, что ли, поиграй. Он рад будет.

-   Юна, постой! А с Тишкой получится? Можно попробовать?

-   Попробуй – донеслось уже издалека.

Глава 23. ч.2

Сегодня мы вдвоем сидели у меня в гостиной и обсуждали очень важный для меня вопрос.

Кстати, Данилыча я вызвала уже мысленно. Он примчался тут же, забросив все дела. И первым делом, с порога, задал вопрос.

- Так все же ты была? Два дня назад? Не показалось?

- Нет, Иван Данилович, все верно, не показалось.

- А почему «прости»? Я только это слышал. – Он устроился в кресло и откинул пятерней упавшие на лицо волосы. – Маша, когда? Когда успела освоить? – Внимательно всматриваясь мне в глаза, словно выискивая там ответ на свой вопрос, чуть подался в мою сторону наставник.

- Да вот два дня назад и попробовала – я опять начала краснеть – да что-то не очень удачно получилось. А сегодня… Только я от вас ничего не услышала. Как-то в одну сторону пока получилось.

- Но получилось же! Это просто здорово! А меня ты не могла услышать – он рассмеялся. – Я подумал, что мне снова кажется, как в прошлый раз. Сорвался и побежал сюда.

Хорошо, что ты меня вызвала, я и сам уже несколько дней подумываю, что поговорить нужно. – Он расслабленно откинулся на спинку, прикрыв глаза – знаешь, я к тебе надолго, а пообедать не успел. Подожди, я сейчас попрошу Веру что-нибудь принести, а там и поговорим. Не возражаешь?

- Сидите-сидите – вскочила я – я сама схожу, а вы пока отдохните.

Мне стало немного неловко, что не предложила гостю сразу чего-нибудь, но я тут же махнула на все рукой. С каких это пор я такими мелочами стала заморачиваться. Себя не переделаешь, какая уж есть.

Зато через пятнадцать-двадцать минут мы вплывали в гостиную с двумя подносами, заставленными тарелками. Вера даже пельмени успела отварить, не соглашаясь оставитьхорошего человека, как она выразилась, голодным.

- Ох, спасибо! – Данилыч, не раздумывая, принялся жевать, предложив мне пока поведать свою проблему, уши то свободны. Ну я, так я, всегда пожалуйста.

- Иван Данилович, вы кушайте спокойно, не буду задавать вопросов, если ошибусь в чем-то, потом поправите.

Вот у Сан-Саныча второй год идет работа с малышами. Группа расширяется постоянно. Насколько я помню, весь прошлый год он наблюдал не только за новорожденными, но и за детьми от одного до четырех лет. И в институте, я думаю, есть заметки на дошколят. Мне кажется, целесообразно было бы организовать промежуточное звено между новорожденными и школой, типа садика, что ли. Для начала можно собрать детишек хотя бы из детских домов. А там и наши малыши подрастать начнут. Найти им постоянного наставника, чтобы приглядывался, контролировал. И я с ними понемногу заниматься буду. Мне бы очень хотелось ребят-проводников собрать, ведь не может же быть, что я одна такая. Просто им помочь вовремя некому.

Представьте, что было бы со мной, если бы Алексей не пошел мне навстречу с поездкой на Байкал? А мне всего год был. – Я надолго задумалась, вспоминая события двухлетней давности.

Данилыч слушал молча, иногда поглядывая на меня и чему-то усмехаясь.

- И как такой малыш может объяснить родителям куда и почему ему нужно? – Продолжала я. – Да и более взрослый ребенок вряд ли добьется от родителей согласия сорваться в неизвестном направлении по его прихоти. Мне необычайно повезло встретить в жизни таких людей. Я иногда мысленно прокручиваю прошедшие события и поражаюсь наличию в них огромного количества совпадений, от которых зависела моя судьба. А может это не такие уж и совпадения? Может кто-то свыше подтасовал факты?

- Маша – отодвинув тарелку подхватил Данилыч – я ведь тоже по этому вопросу пришел поговорить. Удивительно, как мы с тобой в одном русле мыслим. Все, что ты сказала, совершенно правильно. Надо подготовить помещения для группы малышей, а пока пройдусь-ка я по знакомым в институте. Может, есть на примете ребята, да на самом деле по детским домам проехаться надо. Работа, конечно, большая, но постепенно охватим. Еще бы к попечительским советам наших людей прикрепить.

А ты уж тут присматриваться будешь. Надеюсь, группа проводников у нас тоже скоро сформируется.

- Иван Данилович! – Я вдруг встала перед ним. – Скажите, если бы вы не знали, сколько мне лет, вы взяли бы меня в первый класс?

Он придирчиво осмотрел меня с ног до головы и утвердительно кивнул. Я снова плюхнулась на диван.

- Без сомнения. У нас есть дети и помельче. – В глазах зажглось понимание – ты хочешь уже? Сейчас?

- Пожалуй, лучше на следующий год. А пока с детским садом пообщаюсь – я усиленно хмурилась, пытаясь понять, что упущено нами в этой беседе, и вдруг сообразила, что крутилось у меня, не давая покоя – Иван Данилович, а почему нам сейчас просто не охватить местные детские сады? Пока мы прочешем все детские дома по стране, пока соберем группу, мы можем вполне организовать специализированный детский сад из местных детей. Приходят же к нам малыши на консультации? И не обязательно им здесь жить. Домой будут забирать. В общем, организовать можно.

Я в ожидании реакции смотрела на Данилыча и думала, что вот этот, по сути еще совсем молодой человек, всю свою жизнь посвятил детям, ничего не требуя, ничего, по большому счету, не имея лично для себя. Неужели ответственность за дарованные силы заставляет его отдавать всего себя? Думаю, я не смогла бы так жить. И так ушла в себя, что очнулась только когда он похлопал меня по плечу.

- Что скажешь?

- Что? Простите, я задумалась – пришлось сделать внимательные «студенческие» глаза и попытаться сообразить, о чем же он меня спрашивает? Увы, прослушала основательно.

- Маша, не пытайся, не получится – засмеялся наставник – я минут десять рассказывал. Придется тебе табличку заказать «ушла в себя».

Коротко повторяю. Меня интересует не только группа детей от года до семи. У нас на сегодняшний день в школах уже шесть будущих выпускников. Летом они уедут поступать в ВУЗы. Как думаешь, сколько из них вернется к нам?

А в следующем году на выпуск готовится восемнадцать детей. С каждым годом их число будет увеличиваться.

- Иван Данилович! Вы просто молодчина! Конечно, нужен ВУЗ по нашему профилю. Только это уже государственный уровень, нам его не доверят. Да и возможностей, мне кажется, маловато. Ни финансов, ни опыта, ни кадров. – лихорадочно прикидывала я, а в голове возникали самые радужные перспективы.

Данилыч же отмахнулся, словно я о сущем пустяке заговорила.

- Финансы, площади, кадры – это все решаемо. У Института как раз все есть. И да, я согласен, что уровень не наш, но нам и не надо его в частную собственность. Это, действительно, должно быть государственное учреждение. И, о чем, собственно, я тебя и спрашивал, мы можем попросить совета, а может и поддержки у твоей подруги?

- Само собой. Думаю, она в этом больше всех заинтересована.

- Больше или нет, не знаю, но заинтересована – подключилась Юна. – Иван Данилович, у Вас уже наверняка есть наброски, где, с кем и с чего начинать. Мы можем пригласить для разговора еще Владислава Аркадьевича, он у нас теперь свой в доску – мы дружно рассмеялись – и всю институтскую подноготную знает, как свои пять пальцев. Но про садик не забывайте, пополнение в школы хорошее будет.

Она вольготно расположилась рядом со мной на диване, продолжая обсуждать с Данилычем уже частности, которые меня не очень интересовали.

Глава 23. ч.3

Повозившись немного и ощущая некоторый неуют, я влезла на диван с ногами, устраиваясь поудобнее полулежа. Но ощущение дискомфорта не ушло, а напротив, стремительно усиливалось, заставляя нервно оглядываться по сторонам. В груди росло напряжение, на грани восприятия появился все нарастающий звук, словно тонкая струна издавала пронзительный высокий свист. Он ввинчивался в голову, заглушая все остальное, заполняя меня без остатка, и когда в мире, казалось, не осталось ничего, кроме этого непереносимого звука, он резко оборвался.

Перед моими глазами на фоне чистого синего неба возникла фигура летящего на меня молодого человека с вцепившейся в него Юной. Я еще успела подумать, что сейчас меня раздавят в лепешку, как с удивлением увидела, что они оба спокойно пролетели сквозь меня, шлепнулись на траву и прокатились кубарем еще пару метров, застыв распластанными куклами. А обширный кусок скалы, с которого только что прилетела эта парочка, медленно проседал вниз, пока с грохотом не обрушился в пропасть.

Когда прошел первый шок, я, озираясь, пыталась сообразить, где мы, и что за пируэты с летающими мальчиками-девочками. Хоть и привыкла я уже ко всяческим чудесам, но это уже слишком даже для меня.

Юна встала, как будто и не падала, и помогла молодому человеку приподняться. Он настороженно смотрел на меня и косился на поддерживающую его девушку. Видно было, что он понимает в произошедшем еще меньше меня. Да и ушибся, наверное, порядком.

- Где мы? – Мысленно взмолилась я. – Что происходит?

- Не паникуй, Маша. Мы в Крыму, на курорте, – она даже сейчас умудрялась веселиться, посмеиваясь и осматривая потерпевшего – спасателями работаем. А вот этот молодой человек, твой коллега, полетать сегодня решил. Но ты ему весь кайф обломала.

- Ничего я не делала. Просто здесь оказалась как-то. Постой, а я? А вы сквозь меня? Так я дома сейчас? – я с интересом осматривала себя, вроде все как всегда, не прозрачная. Камушек вон попой чувствую, для убедительности активно поерзала в траве. И снова вопросительно уставилась на девушку.

- Да здесь ты, здесь. – Засмеялась она. – Просто я тебя на долю секунды сместила, чтобы не зашибить. А то остались бы все без Машеньки, да и без меня тоже, куда ж я без тебя. Послушай, давай все потом выясним, а сейчас мальчика в себя привести надо. – Она закончила осмотр и удовлетворенно кивнула сама себе, обращаясь к юноше.

- Все в порядке? Болит что-нибудь?

* * *

Легкий ветерок шевелил густые черные волосы юноши. Он стоял на краю высокой скалы, застыв, словно памятник. Далеко внизу простиралось бескрайнее море. Тимур жадно вглядывался в знакомую картину и с сожалением думал, что уезжает из родного края самое меньшее на год. Он сожалел не о том, что не поступил в институт после школы. Он вообще не хотел никуда поступать, но родители настаивали на получении высшего образования, а перечить старшим в их семье было не принято. Поэтому он без возражений поехал подавать документы на факультет градостроительства, да не куда попало, а в МАИ – Московский Архитектурный. Надо сказать, что сам Тимур меньше всего грезил о строительной карьере, но это было несбывшейся мечтой его отца, и не постараться воплотить ее он не мог себе позволить. А юноша всей душой любил свою землю. Каждый камень, каждый уголок был для него особенным. И будь его воля, он поступил бы в геологический институт на заочный. И не пришлось бы покидать родные края. Он так задумался, глядя вдаль, что пропустил момент, когда скала предупреждала его об опасности. Этот шорох и легкое подрагивание камня под ногами были давно знакомы Тимуру, и не раз выручали его в горах. Но сегодняшнее состояние сыграло с ним злую шутку. Задумавшись, он очнулся, когда скала начала ощутимо потрескивать. Каким-то внутренним чутьем он понял, что до обвала остались считанные мгновения и, попытавшись оттолкнуться и отпрыгнуть в сторону, можно лишь усугубить положение. Но и осторожно отступить он уже не успевает. Панический ужас охватил его, парализовав тело. Юноша стоял в оцепенении и терял последние мгновения, когда вдруг внутри него словно что-то взорвалось и по телу, выжигая сознание, прокатился горячий вал жара. Последнее, что увидел Тимур – прекрасное лицо ангела, мелькнувшего перед ним и с силой толкнувшего его назад.

Очнувшись, он не сразу понял, где находится. Перед ним на коленях стояла прекрасная девушка - его ангел. А чуть поодаль сидела на траве девчушка с золотыми волосами и смотрела на него яркими синими глазами, казалось, что они светятся. Таких глаз просто не бывает. Понятно, он на небесах. И, кажется, его о чем-то спрашивают.

* * *

На лице молодого человека так явно выразилось непонимание, что Юна приветливо улыбнулась и повторила свой вопрос.

- Болит что-нибудь?

Юноша неуверенно посмотрел на нее, перевел взгляд на меня, приподнялся на локте, пошевелив плечами, подтянул одну ногу, вторую. Покрутил головой вокруг. Взгляд его зацепился за знакомую скалу, обрыв, и на лице медленно начало проступать понимание.

- Вроде нет… А вы кто? Как здесь оказались? – он боязливо покосился на обрыв.

- Да так, мимо пролетали – заливисто расхохоталась Юна. Это получилось у нее так заразительно, что через минуту мы веселились уже втроем, снимая стресс и едва не катаясь по траве.

Отсмеявшись, мы познакомились. Молодой человек, Тимур, недавний выпускник средней школы, пришел сюда, на свое любимое место, попрощаться перед отъездом. Он с грустью в больших черных глазах окинул взглядом раскинувшееся внизу море, каскадом спускающиеся вниз скалы, зеленые островки раскидистой крымской сосны, обнял руками колени и печально вздохнул, уткнувшись в них подбородком. Не повезло ему нынче с экзаменами, поэтому он решил уехать на заработки. Семья большая, помогать надо.

Мы проболтали еще часа два. Разговаривали молодые люди в основном между собой, но я не чувствовала себя лишней и с удовольствием валялась на траве, глядя в не по-осеннему чистое небо, иногда поддакивая, подхихикивая и вставляя свои вопросы. Каким-то образом Юне удалось убедить юношу в том, что мы просто проходили мимо, услышали треск и столкнули его с падающей скалы. Он даже не задал вопроса откуда и куда мы проходили на этой высоте, почему две девчушки гуляют в горах одни и теперь совсем не торопятся домой, хотя солнце уже уверенно склоняется к горизонту.

Он с ожидаемым обожанием смотрел девушке в рот и только кивал головой. А я тихо радовалась. Вот он, наш новый проводник! Теперь я поняла, почему Юна его коллегой назвала. А Юна параллельно успевала болтать с Тимуром и мысленно объяснять мне, как мы здесь оказались, и что вообще произошло.

Перед нашим эффектным появлением юноша стоял, задумавшись, на своем любимом утесе, куда часто приходил просто посидеть. Едва слышное потрескивание камня он услышал не сразу, а когда понял, в чем дело, руки и ноги оцепенели, в глазах потемнело и очнулся он уже лежа здесь, когда Юна осматривала его. Оказывается, его сила проснулась в момент смертельной угрозы и рванула, затмевая разум. Если бы не это, он, вероятно, успел бы отпрыгнуть и сам.

Сидя у себя дома, я почувствовала грозящую ему опасность, а высвобождающуюся родную силу услышала, как пронзительный звук. Дальше действовала не осознавая.

- Вот и еще одним свойством овладела – успокоила меня подруга. - Пространственный прыжок – это еще одна неотъемлемая особенность проводника. В момент наивысшей опасности появляется способность мгновенного перемещения в место, где нужна помощь. – Она помолчала. -

Ох, торопишься, Маша, рано тебе помогать другим, сама еще нуждаешься в заботе. Хотя, если бы ты не «прыгнула», я не смогла бы ему помочь, потеряли бы парня.

- Ой! А Данилыч? Он же там с ума сходит!

- Не переживай, я его сразу успокоила, он ждет нас.

Мне даже стыдно стало, так чуть-чуть… совсем не подумала, что должен ощущать наставник, когда мы обе исчезли у него на глазах. Положим, к подобным фокусам Юны он уже должен привыкнуть, а вот со мной такое впервые. Как, впрочем, и для меня. Еще неизвестно, у кого шок больше был. Совесть моя замолчала, и я снова начала прислушиваться к болтовне ребят. Они уже обменивались телефонами - интересно, откуда он у Юны? – о чем-то договаривались и собирались завтра созвониться.

Но день клонился к вечеру и нам пора было расставаться. Девушка ловко увильнула от настойчивого предложения со стороны Тимура проводить нас до дома, мотивируя романтикой расставания в таком прекрасном месте, и мы разошлись в разные стороны.

- Юна, а как я теперь домой попаду? – с тревогой спросила я радостно порхающую по камням девушку лишь только мы отдалились. Она удивленно взглянула на меня, взлетая на очередной скальный выступ.

- Так же, как и сюда.

- Но ты ведь сказала, что я могу переместиться, только в минуту опасности. – Я остановилась, озираясь вокруг. – А сейчас?

Девушка остановилась, вернувшись назад и присела рядом на камень, притянув меня к себе.

- Знаешь, не удивлюсь, если ты сама вернешься, а если не сможешь, я помогу. Ты очень быстро учишься, чересчур быстро. Излишне… Ладно, нам пора. Давай, пойдем домой.

И не успела я сообразить, спросить, что для этого нужно сделать, как оказалась у себя на диване рядом с Юной, встретив полный восторга, горящий взгляд синих глаз Данилыча.

- Даже я не верил, что это возможно! – Возбужденно заговорил он. – Рассказывайте!

- Иван Данилович – мягко остановила его девушка – Маша устала, давайте отпустим ее на полчасика, а я вам все-все расскажу.

Я благодарно взглянула на подруженьку и пошла к себе. Спасибо ей. Понимает. Моя многолетняя привычка прошлой жизни сказывается и здесь. В минуты сильной усталости или напряжения, когда нет сил уже даже шевельнуться, несколько минут душа – и я снова жива. Вот и сейчас, прихватив смену одежды, я направилась в ванну. А освежившись, расслабившись, почувствовала зверский голод и потащила всех ужинать.

Глава 23. ч.4

- Ой, Маша! Я только сейчас заметила, какие у вас одинаковые глаза! – Юна лукаво смотрела на нас с Данилычем – вы, случаем, не родственники?

Мы смотрели на нее, вытаращив одинаковые, по ее словам, глаза, и не могли понять, что она этим хочет сказать. Мало ли похожих глаз.

- И не смотрите на меня так озадаченно, лучше поройтесь в родословных. Думаю, что-нибудь обязательно раскопаете. А еще попробуйте сфотографироваться оба и рассмотрите внимательно снимки. Интересно будет.

Мы переглянулись, по-новому взглянув друг на друга. Я даже голову набок склонила от усердия. И что там нового, глаза как глаза. Хотя… если присмотреться… неужели мне не кажется? Эти искорки, они от солнышка, или из глаз? Мда… до искр из глаз докатились. Я мотнула головой, отгоняя видение и засмеялась. Данилыч точь в точь повторил мое движение.

Юна тихо посмеивалась, глядя на нас, как на малых детей, увидевших новую игрушку. Понимала, что теперь мы на крючке, и пока не выясним все возможное про себя и своих предков, не успокоимся. Я сразу вспомнила, что когда-то просила Алексея поискать данные на моих биологических родителей, но за текущими событиями все так и забылось. И вот пришел срок вспомнить. Неспроста Юна заговорила об этом. Незачем ей без нужды нас от дела отвлекать.

- Девочки, глазки на потом оставим, а сейчас у нас Тимур на повестке дня. Я могу, конечно, отодвинуть дела и полететь в Крым. Но, боюсь, я уже не успеваю.

Мы коротко переглянулись, собственно, нам между собой и говорить уже практически не нужно было. Я хорошо освоила не только мысленную речь, но и общение без словесной формы даже в голове. И только в моменты сильного волнения переходила на привычную для моего сознания форму беседы.

- Да, пожалуй прямо сейчас и нужно нанести визит.

- Юна! Ночь на дворе! – Ужаснулась я. – Какие визиты в такое время?

- Ну, положим, до ночи еще далеко. А потом, часовой пояс совсем другой, так что мы пока еще в рамках приличия. Только поторопись, времени на самом деле немного.

- Так мы прямо домой к нему пойдем?

- Конечно, с родителями нужно познакомиться, пообщаться.

- Тогда подожди, я сейчас! – и я побежала к Вере на кухню. Иван Данилович проводил меня недоуменным взглядом, а Юна только улыбалась вслед. Вернулась я минут через десять с авоськой приличных размеров, куда Вера покидала гостинцы, какие нашла под рукой – пироги, конфеты, печенье и даже пачку настоящего индийского чая. Тимур мимоходом заметил, что семья у него большая и ему придется на заработки ехать. Значит, ввалившись в дом без предупреждения, можно поставить хозяев в неловкое положение, если нечем угостить будет.

Данилыч одобрительно смотрел на меня, будто я была его ребенком и только что сдала экзамен. А Юна встала с дивана, подошла и взяла пакет у меня из рук, одновременно приобняв за плечи.

Как это у нее получается, пока не могу понять. Никаких спецэффектов, порталов, серебристых пленок, как я полагала, начитавшись разного в инете. Мгновенно мы оказались на тихой улочке небольшого татарского поселения перед деревянной калиткой, ведущей на участок. Дом располагался чуть дальше, отделенный от улочки двумя рядами посадок вишни. Здесь еще было светло, но как всегда на юге, темнело быстро и резко, и этот час уже приближался, неуловимо изменяя окружение.

Не тратя времени на удовлетворение своего любопытства, я толкнула калитку и не думая ступила во дворик. И тут же поплатилась за свое легкомыслие. Черный вихрь, мелькнувший перед глазами, сбил меня с ног и поставил лапу на грудь, игриво поглядывая на новую игрушку. Я даже испугаться не успела.

- Ричард, фу! – из дома выскочил мальчишка лет десяти, отдавая на бегу команду. За ним высыпало еще штук пять детишек мал-мала меньше. Мамочки! Сколько же их! Увидев, что я вместо того, чтобы реветь, разглядываю детвору, мальчик успокоился, схватил собаку за ошейник и оттянул в сторону.

- Не бойтесь, он не кусается, он добрый. Только молодой еще – степенно оправдывался он – поиграть любит, а сил ого-го сколько! Вставай – он протянул мне руку – пойдем, умоешься.

А на крыльцо уже выбежала невысокая худенькая женщина, видимо, мать семейства. Запричитала, захлопотала, взяла меня за руку и потянула за собой, попутно оглядывая, все ли в порядке.

Пока меня отряхивали, умывали, приводили в порядок, девочка лет пятнадцати, такая же невысокая, худенькая и шустрая как мать, быстро накрыла стол к чаю, куда к сиротливо лежащим лепешкам Юна выкладывала наши гостинцы. Попутно беседовала со старшей девочкой, не забывая незаметно одаривать малышей сладостями. Счастливые темные глазенки сверкали из-за столешницы, с детской непосредственностью разглядывая такую красивую гостью.

Через несколько минут мы уже сидели за столом и пили ароматный чай с травами. Ммм… как же я люблю крымский чай! Я пристрастилась к нему еще в прежние времена, когда не было и намека на свободную торговлю. Мы покупали его у бабушек, украдкой от милиции продававших душистые пучки горного разнотравья. А потом, тихими вечерами под звездным южным небом, часами просиживали за чашкой охлажденного душистого напитка.

Асия, мать этой оравы, угощала нас, не задавая вопросов. А Регина, старшая дочь, бросала мимолетные взгляды на дверь, словно поджидая кого-то. И действительно, не прошло и пятнадцати минут, как дверь открылась и на пороге появился высокий крепкий, черноволосый и черноглазый красавец, почти точной копией которого, если сделать скидку на возраст, был Тимур, вошедший следом. Оба застыли у входа, оглядывая стол, нас, радостные рожицы детей. И если Тимур не смог сдержать счастливой улыбки при виде Юны, то мужчина слегка нахмурился. Асия быстро вскочила на ноги и подбегая к мужчине заговорила на татарском, из чего я только поняла имя – Мурат.

Но Юна синхронно переводила мне ее речь. Асия объясняла, что гости, то есть мы, появились неожиданно и Ричард повалил девочку, поэтому она пригласила детей в дом и помогла девочке умыться. А сейчас они только что приготовили чай и ждут его с сыном ужинать. И она еще не успела ничем попотчевать нежданных гостей, решила подождать мужа и сына.

Морщинка на лбу Мурата разгладилась, и он неожиданно открыто улыбнулся, поздоровался и тоже добавил фразу на татарском. Велел кормить всех ужином.

Пока женщины тихо и незаметно накрывали на стол, потеснив сладости и выставляя сыр, брынзу, мясо, лепешки, отварной картофель и зелень, мужчины скрылись ненадолго за перегородкой и вышли уже в свежей одежде. Сам собой завязался разговор между Юной и Муратом. Остальные, и я в том числе, молча ужинали. Несмотря на совсем недавний ужин дома, мы с подругой не отставали от других и дружно подъедали все, что было выставлено на стол.

Тут только я поняла, сколько средств необходимо заработать вот этому человеку, чтобы трижды в день накормить свою семью. Еще десять минут назад стол ломился от выставленных блюд, а сейчас на тарелках робко ютились жалкие остатки. Да, мужественный человек этот Мурат! Я насчитала за столом восьмерых детей.

Девочки, уже знакомая нам старшая дочь Регина, и еще одна, лет восьми, были похожи на мать и сложением и размытостью черт, а вот мальчики все как на подбор рослые, статные, яркие – маленькие копии отца.

Краем уха я следила за тем, как Юна объясняет Мурату свое появление в селе тем, что мы отстали от группы, но уже сообщили, что у нас все в порядке и мы доберемся на автобусе, а в аэропорту нас встретят и посадят на самолет. Юна знала, что самолет, на который нам заказаны билеты, улетает ночью под утро, и что последний автобус давно ушел, но преследовала одной ей пока известную цель.

К концу ужина, когда была выпита последняя чашка чая, они уже решили вопрос о том, что Тимур полетит с нами, погостит у нас и посмотрит на работу в школе, место в которой Юна непостижимым образом успела предложить для юноши, уверив, что директором школы является моя мать, и оплата, и условия проживания для него будут вполне приемлемыми. И билеты на самолет тоже есть, только надо позвонить и вместо сопровождающего, записать Тимура.

Думаю, здесь не обошлось без внушения, уж очень быстро Мурат решил отпустить сына в неизвестность, доверившись двум соплячкам. А с другой стороны, на следующий день он все равно должен был уехать со строительной бригадой, что тоже не самый лучший выход. И неизвестно, чем обернутся эти заработки. А здесь пока все приемлемо, затрат лишних не предвидится, а если, как говорит эта юная девушка, будет предоставлено хорошее жилье, работа и зарплата, то чего же лучше. Все не на стройке жилы тянуть.

Для порядка перекинувшись с сыном несколькими фразами, Мурат согласно покивал головой и велел жене укладывать детей спать. А сам сходил куда-то договорился с машиной, чтобы довезти нас в аэропорт. Юна сделала вид, что просит переоформить билет на Тимура, передала его данные. Потом созвонилась с Данилычем, представила ему Мурата и передала трубку для подтверждения ее слов. А потом запросто включилась в процесс мытья посуды, что досталась Регине. А я исподволь приглядывалась к родителям и к детям. Даром проводника не владели ни один из родителей. Хотя зачатки силы были у отца. А вот в мальчиках, почти во всех чувствовалась сила, возможно наследство от дедушки. Я переглянулась с Юной, убедившись, что все верно понимаю, и довольная правильностью происходящего, позволила уложить себя отдохнуть на два-три часа.

В середине ночи нас подняли, умыли, попытались даже накормить, и отправили в аэропорт. Провожать нас поехал сам Мурат. Видно, и он, и Асия, и Тимур нисколько не спали. В багажник загрузили объемную сумку, Тимур обнял всплакнувшую мать, и сам с трудом удержался от слез, бурча при этом, как взрослый, что-то типа «развела тут водопад» и «что я, маленький, что ли».

На самолет мы уже были зарегистрированы. Багаж, как положено, сдали у стойки. Мурат, убедившись, что все хорошо, и мы не обманули их, сразу преобразился и из настороженного напряженного мужчины вмиг превратился в обаятельного весельчака. Вскоре нас пригласили на посадку и, помахав ручками, мы с Юной прошли вперед, давая возможность проститься отцу с сыном.

Тимур, видимо, впервые летел самолетом. Он робел и искоса оглядывал окружение, не желая показывать своей неуверенности. Все же две девчонки значительно младше его держатся вполне раскованно. Он сдержанно улыбнулся нам, попрощавшись с отцом, и проследовал к нам, слегка замешкавшись при получении посадочного талона.

Мы сделали вид, что увлечены посадкой очередного самолета, чтобы юноша немного успокоился и не чувствовал себя деревенщиной. В самолет я поднималась вообще с ним за руку, отчего он вдруг почувствовал себя ответственным за нашу доставку и забыл всяческие комплексы.

А я незаметно наблюдала за ним, все же первый полет – это событие в жизни каждого!

Глава 24. ч.1

Тимур быстро влился в школьную жизнь. Как любому молодому человеку, впервые попавшему в иное место, в иной коллектив, ему все было интересно.

Обустроили его в гостевом комплексе, предоставив отдельную комнату. Юноша был и рад, и не рад этому. С одной стороны, он никогда не имел личной комнаты, и обладание частью своего индивидуального пространства, приводило его в неописуемый восторг. Но с другой, уж очень сильно он скучал по своей большой и шумной семье. Здесь тоже было много детей, но для них Тимур был слишком взрослым. Почти учителем. Поэтому он тесно сошелся с нашей компанией – Валерой, Митей, братьями Вадимом и Антошкой и, непосредственно, моей персоной. Иногда к нам присоединялась Юна, вот тогда он был по-настоящему счастлив.

На работу юношу определили лаборантом к Темиру Анваровичу, в лабораторию минералогии, чему он был очень рад. С каждым камнем, с каждым образцом породы он обращался, как с живым существом. С упоением слушал рассказы Темира Анваровича, запоем читал учебники, готовил материалы для занятий и сам прилежно учился.

Семья молодого человека не была из ряда фанатиков веры, но и неверующими их нельзя было назвать. Так, как и большинство выходцев бывшего Союза – тут верю, тут «не может быть», там – кто его знает. Но традиции чтили свято, соблюдали национальные праздники, и этому же учили детей. На особом месте в семье стояло почитание старших. Пока жив был дедушка, он был главой, а теперь вот отец.

Так уж сложилось, что все решения в семье принимались старшим, а теперь и возможности посоветоваться с ним не было. Поэтому Тимур совершенно растерялся перед лицом открывшихся способностей, перед лавиной неизведанного и, как выясняется, вполне реально существующего. Поначалу он только посмеивался над нашими словами, когда мы пытались рассказать ему о силе, о потоках, о его предназначении, но с каждым днем все больше терялся, то в одном, то в другом, получая подтверждение наших слов.

Когда Данилыч встречал нас в аэропорту, то сразу отметил взгляды, которые, Тимур бросал исподтишка на нашу красавицу. И решил дать ему время ознакомиться с ситуацией через нас. Но строго-настрого запретил «фокусничать» и показывать что-либо на примерах, вспоминая первое мое знакомство с ребятами на базе.

Пришлось согласиться, мало ли что его сила может учудить. По этой причине мы могли только рассказывать, приводить примеры, но и такие беседы делали свое дело. Тимур начинал свыкаться с мыслью, что оно может быть, ведь не напрасно же тратятся огромные деньги на школу, на исследования, на лаборатории.

А через неделю после приезда состоялся его первый разговор с Данилычем и Темиром, которого Иван Данилович определил ему в наставники. Само собой, и меня подключил в эту связку.

Только сейчас, глядя на этого юношу, который даже понятия не имел, чем его одарила природа, я начала понимать, как много мне дали неполные три года занятий с Данилычем, Юной, да и просто общение с талантливыми детьми. Для меня стало обыденностью все, во что я когда-то не просто верила-не-верила. Оно было за гранью моего сознания.

И теперь я пристально наблюдала за Тимуром, стараясь отследить каждый момент изменения его восприятия. Для этого я попросту прицепилась к нему и ходила хвостиком целыми днями, не отставая даже на занятиях.

Детский сад мой еще только в проекте - детей отбирают, помещение готовят. Я почти свободна. Заодно и пригляд за потоками будущего члена команды обеспечиваю. Ему, конечно, знать этого не нужно, пусть меня маленькую опекает. Все равно параллельно пришлось посещать занятия по специализации с нуля, с самыми маленькими детьми. И мне полезно, и он при деле.

Но вот откровенничать он со мной не настроен. Ощущение было такое, словно он вообще меня не воспринимает как человека.

Ну вот, опять хихиканье моей подруженьки.

- Маша, ты в зеркало посмотрись. Что ты там увидишь? Ты хоть и рослая, ну ладно, пусть лет на пять, даже шесть, если постараться, можно натянуть. Но, прости, какой разумный семнадцатилетний молодой человек, будет воспринимать такую соплюшку за человека? Это окружающие уже привыкли к тебе. Да и то с трудом понимают, почему Данилыч так с тобой носится. Многие думают, что он к владельцам школы подлизывается.

- Что?! – я даже подскочила от возмущения.

- Что слышишь. Подумай, как иначе? Силы скрыты, для всех ты пустышка. Еще даже не учишься, а уже суешься во все дырки в школе. На занятия лезешь, хотя, по мнению преподавателей, делать тебе там нечего без дара. Многих это раздражает, но все молчат. А теперь вот за Тимуром хвостиком ходишь. Ему иногда тоже неловко бывает от этого. Он, получается, в няньки к тебе приехал?

Я стояла красная, как рак. Никогда в голову не приходило посмотреть на себя с такой точки зрения. Хотя по зрелому размышлению, так оно и есть. Надо срочно прижать свой хвостик, а то я, действительно, слишком много себе позволять стала.

- Юна, а как же тогда я отслеживать его силу буду? Он вот-вот…

Девушка укоризненно покачала головой, всем своим видом показывая, что я опять говорю глупости.

- Учим тебя, учим… – она подмигнула – Как за мальчиками бегать, так тут как тут. А для чего ты практиковалась в связи на расстоянии? Не надо вот такие глаза делать. Тебе же не обязательно подглядывать сразу. Да и вообще, можно его распорядок дня взять, чтобы не нарваться на душевую. – Она опять не сдержала смешок. – В общем, дай свободу мальчику. А то он у нас слишком деликатный попался. Другой бы давно послал тебя куда следует.

Она вольготно устроилась в моем просторном кресле, закинув ногу на ногу. Мне хоть и понятно было, что она права, но все же обидно. Я же не для себя старалась. А подружка моя ради чего так вырядилась? Я только сейчас обратила внимание, что моя красавица не в платье, как обычно, а в светлых джинсах стрейч с низкой талией и в короткой кофточке, выше пупа. И плечи оголила, спустив с них рукава. О! Туфли-то на каком каблуке! И так ноги от шеи, куда уж длиннее. Я подозрительно прищурилась, еще раз оглядывая ее наряд. Мода и все такое, это понятно. Но сейчас же не лето, с голым пузом ходить.

- Отстала ты старушка от жизни. – усмехнулась Юна. – Внимательнее надо быть. Да, я для Тимура нарядилась, пусть посмотрит, мне не жалко. Это так забавно… и приятно. Он так смотрит, и дышать забывает. А глаза очумелые. И мне это нравится.

- Ох, не играй, девушка. Как потом будешь отклеивать его? А ведь влюбляется мальчик, жаль его. Вон Данилыч, бедный, как по Кате убивался. И сейчас еще один-одинешенек.

- Не переживай, у Данилыча еще все впереди. И за мальчика не беспокойся, не та у него любовь. Я для него как произведение искусства. Мне не жалко, пусть любуется. Это все мелочи жизни.

Тут уж я не выдержала и засмеялась.

- Кто бы говорил! Мудрая стала, давно жизнь изучила?

Тут Юна посмотрела на меня такими глазами, что я утонула в них, потеряв себя. Тут не многовековая мудрость, тут миллионами веков повеяло. Стало страшно. Стало так страшно, что я, не помня себя, готова была заползти, забиться в любую щель, только бы спрятаться от этого взгляда.

- Ну- ну… расслабься, это я тебе для примера. Это еще один урок. И не вздумай его отрабатывать на детях. Тебе, конечно, далеко еще до подобного воздействия, тем не менее, ты иногда не контролируешь себя. Будь внимательнее.

Она с жалостью посмотрела на мою сжавшуюся фигурку и встала с кресла. Подошла, обняла меня и крепко прижала к себе.

- Прости, я слишком переусердствовала.

- Нет, все правильно. – Я с трудом разлепила губы и выдавила слова. – Очень доходчиво. Я уже и сама кое-что поняла. Но это… не думала, что так… Спасибо.

Мое сердечко, наконец, завершило свой марафон и стало приходить к норме, Руки еще немного подрагивали, на ноги встать пока даже пытаться не буду. Вот как, оказывается, выглядит возраст. И это если брать во внимание только мой реальный возраст. Но ведь мне объясняли, что подключение к полю Планеты будет вносить изменения в мое сознание. Только не думала… о многом я не думала. Значит, и взгляд мой меняется. И сила его воздействия тоже. То-то я стала замечать, что иногда люди вздрагивают, когда я смотрю на них.

- Спасибо, Юна! Я, действительно, благодарна тебе за урок. – Тут у меня сразу же проснулось любопытство, и я подняла мордашку. – А можно регулировать свой взгляд? Его силу? Или совсем отключать?

- Молодец, Машуня! – Юна облегченно вздохнула – что вопросы задаешь. Это хорошо. А в остальном, сама потренируйся. – Она улыбнулась и, словно нехотя, продолжила пояснять. – Регулировать силу не только можно, но и нужно. Этим ты и займись в ближайшие дни. А отключить… Маша, ну как ты хочешь отключить сознание? Представляешь, кто это будет вместо тебя?

Я уныло кивнула. Нет, дебилкой выглядеть не хочу. Буду тренироваться. Только вот кого в подопытные кролики назначить?

- А не надо никого назначать. – Юна как обычно следила за ходом моих мыслей. – Начни с того, чтобы облегчить свой взгляд. Привлеки ощущения любви, доброжелательности, радушия. В общем, все, что делает человека расположенным к тебе. И постарайся не смотреть в глаза, когда думаешь о проблемах, о силе, о поле. Ты пока не умеешь делить его потоки, да-да, взгляд – это та же сила, те же потоки. А вот когда научишься, разделять их, тогда сможешь и регулировать. Все, Маша, я слишком много тебе рассказала, теперь тебе будет сложнее. Хватит об этом.

Ответь мне лучше на такой вопрос – что там с потоками у Тимура?

Она смотрела на меня так, словно сама ну ничегошеньки не знала об этом. И я так хочу. И научусь непременно.

- Мне кажется, совсем близко максимум его контакта. – Я задумалась. – Нет, я не ошибаюсь. Очень скоро. Кстати, ситуация у него похожа на мой случай. Тоже сила проснулась сразу и под воздействием внешнего импульса. И у меня «искорка» горела более четырех месяцев, а пик ее пришелся, скорее всего на вторую половину марта, то есть через два с половиной месяца. Жаль, не удалось отследить максимум. Зато полный период имеем точно – от того момента, как я попала в больницу, до моего дня рождения. У Тимура же еще и месяца не прошло, а он уже звенит силой. Просится на место контакта. Быстро очень. Это нормально?

- Вспомни, обычно, искра жива от двух недель, до двух месяцев. Реже бывало до трех. Ты у нас уникум, и здесь перещеголяла – Юна по-доброму рассмеялась и потрепала меня по волосам – Тимур сильный мальчик. Если бы он ровно подошел к пробуждению своей силы, то два месяца ему были бы обеспечены. И все равно через месяц пришлось бы ехать. А сейчас время поджимает. Конечно, он еще не готов, но себя- то вспомни. – Теперь она совсем расхохоталась, не сдерживаясь. – Младенец в подгузниках! Ой, не могу! Проводник!

- И вовсе не в подгузниках. Я в них никогда не ходила. – Я насупилась. – Я что ли виновата, засунули в младенца, разбудили раньше положенного, а я мучаюсь теперь.

- Ладно, Машунь, нашла на что обижаться. Про Тимура ты все правильно сказала. Теперь у нас недели две, не больше. Нужно разобраться с его потоками. Еще день-два пусть с малышами в классе побудет, а потом давай его сюда с Данилычем приглашай. Здесь и позанимаемся. Время не упусти. И не бойся, не отдадим и не упустим. Мы-то с тобой на что? – Она подмигнула и поднялась на ноги. – Пойду пройдусь. Зря я, что ли, наряд готовила? Надо мальчику адреналинчика подкинуть.

И выплыла из комнаты, словно не на ходулях двенадцатисантиметровых, а в балетных тапочках. Эх, хороша! Что-то из меня вырастет! Пока вроде бы неплохо все, а там будем посмотреть

Глава 24. ч.2

Два дня я не виделась с Тимуром. Да и вообще в школе не показывалась. Решила прислушаться к голосу разума и не навязывать свое общество всему и всем.

Как ни странно, я и сама почувствовала облегчение, отключившись на время от школьных проблем. Погода нас баловала. Не сказать, что бабье лето слишком затянулось, но и зимой еще не пахнет. Да и осенняя чересполосица – дождь-солнце – отступила, оставив за собой уже прохладные, но ясные солнечные дни.

Их я посвятила общению с Ванькой. Мальчишка рос вполне обычным ребенком, не шокируя окружающих особыми проделками. Вера души в нем не чаяла и в отсутствие Ольги доверяла его только Мите. За прошедшее лето Ваня привык к мальчику, и теперь все дни скучал и хандрил, дожидаясь Митю из школы. Тишка тоже скучал и старался все время находиться рядом с малышом.

Перехватив Ваню сразу после завтрака, я попросила Веру одеть его для прогулки часа на четыре и повела в сад. Вера проводила нас ревностным взглядом, но промолчала.

Тишка бегал вокруг с радостным лаем, периодически отбегая в сторону и возвращаясь обратно. По пути Ваня оживленно рассказывал мне о своих делах. Фразы получались ломанные, короткие, оборванные, но вполне понятные. Впрочем, это не беспокоило ни его, ни меня. Колокольчик его голоса не замолкал, прерываясь лишь звонким смехом, когда Тишка толкал его своей тушей, заваливая в траву, прикрытую разноцветными листьями.

Погуляв по саду около часа, мы как обычно направились в наш уголок на озере. Моя неистребимая привычка по старой памяти таскать за собой на прогулки плед и какой-нибудь перекус привела к тому, что Василий сделал под столиками выдвижные ящики, в которых всегда можно было найти на чем посидеть и чем перекусить. Детям это нравилось. И Митя, и Валера, а теперь и Вадим с Антоном, с удовольствием доставали соки, пачки печенья и располагались возле аквариума.

Ванька тоже был рад. Он бегал между рыбками и мной, то помогая мне растягивать плед по скамье, то опять отбегая и тыча пальчиком в стекло перед очередной любопытной обитательницей озера.

Потом мы чинно сидели за столиком. Я достала свое любимое печенье с изюмом и кусочками шоколада. Его в небольших количествах мне разрешили употреблять совсем недавно, поэтому я смаковала каждый кусочек, прижмуриваясь от наслаждения. Ваня любил обычные мягкие пряники с сахарной глазировкой и с удовольствием уплетал их сейчас, щедро делясь с любимой собакой.

На фоне этого блаженства под ласковыми солнечными лучами я внезапно ощутила что-то вроде легкого щекочущего прикосновения к коже, словно волна прохладного воздуха омыла всю меня, да так и задержалась, прикасаясь даже под одеждой.

Я не дернулась, не изменила выражение лица. С удовлетворением отметила, что уроки Юны и мои тренировки не прошли даром. Попыталась проанализировать свои ощущения и едва сдержалась, чтобы не поднять голову вверх, где, как я уже знала, висела птичка беспилотника. Пусть себе смотрят. Не жалко. А что если попробовать? Чем не подопытный кролик?

- Ванечка! – Позвала я уже барахтающегося с Тишкой в траве брата. – Давай в догоняшки? Кто вперед во-о-н до той березы? Ванька рванул не дослушав, Тишка бежал, обгоняя и забегая вперед, чем только мешал мальчику, а я бежала, не спеша, и делала вид, что очень стараюсь.

- Какой ты у нас быстрый, Ванюша! – схватила хохочущего мальчика в охапку и закружила по полянке. Словно невзначай, опрокинулась навзничь, выхватывая глазами парящую над нами «птичку» и переключила взгляд, отпуская на волю его силу. Щекочущее ощущение наблюдения моментально исчезло. Пробежавшись по линии связи, я увидела мертвенно-бледное лицо молодого незнакомого парня. Он, съежившись, сидел в кресле перед монитором, уставившись пустым застывшим взглядом куда-то поверх него.

А через минуту в комнату влетел Стас, наш знакомый «негр». Глаза сверкают, волосы пострижены в стиле «милитари», что идет ему значительно больше его предыдущей растрепанной гривы. Просто красавец! В годы моей молодости на такого парня девчонки даже глаз поднять не посмели бы.

- Костя! Что случилось? – он стремительно подошел к молодому человеку, оценил его отсутствующее выражение и перехватил «мышку» из его руки. Безрезультатно пощелкал ею и с разочарованным вздохом опустился на стул.

- Лиза, это Стас. Врача в наш блок, срочно. – Отключившись, Стас тут же начал набирать новый номер.

- Толик, привет! Стас. Зайди на минутку, срочно. Бросай все, говорю! Жду!

Он побарабанил пальцами по столу, думая о чем-то, и, приняв решение, поднял взгляд на молодого человека. Тот все так же сидел без движения, не видя ничего вокруг. И только его прерывистое дыхание позволяло судить о том, что парень жив.

Разорвав связь, ятоже призадумалась. Мальчик в порядке, я чувствую. Сейчас в себя придет. Аппаратуре и записям конец. Тоже откуда-то знаю. Но ведь я не хотела ничего такого. Даже, напротив, старалась отстраниться. Неужели, не получилось? Прислушалась к себе – все правильно, нигде диссонанса нет. Почему же аппаратура полетела? И Юна на этот раз не вмешивается. Я вздохнула, придется самостоятельно разбираться. Все понятно, очередной урок. И услышала отдаленный смешок подруги-наставницы.

Ваня не заметил ничего, и это меня очень порадовало. Значит, уже осваиваюсь потихоньку с параллельными потоками. Откинув произошедший инцидент в сторону, я полностью отдалась нехитрым забавам. Как же мне этого не хватало! А каково Ванятке? Ему самое время бегать-прыгать-скакать. И мал еще сам себя организовать, скорее бы детский сад заработал.

Два дня пролетели мгновенно, и я дала себе слово обязательно выделять для Вани несколько часов в день для активных игр. А по ходу и общаться можно, понемногу подводя его к осмыслению силы.

Но сегодня, хочешь не хочешь, пришлось оставить Ванечку на Веру и идти разыскивать Тимура. Пора начинать его подготовку к поездке на место силы.

А то получится, как со мной, бухнули щенка в воду, учись, Маша, плавать.

Пригласить мне нужно только Тимура, с Иваном Даниловичем и так уже договорились, придет, как освободится. Наставника юноши пока решили не привлекать. Не хочется слишком расширять круг знакомств с Юной. Уж слишком заметная девушка, даже если не показывать ее силу.

Время подгадали к обеду, чтобы для начала молодой человек освоился и немного расслабился. Кроме того, сегодня с нами обедали и все мальчишки – Митя, Валера и братья погодки – Вадик с Антошкой. Было в меру шумно, дети давно освоились у нас и вели себя раскованно. На фоне их и Тимур облегченно выдохнул и с улыбкой следил за обычными детскими подколками.

После обеда детвора отправилась на практические занятия в школу, а мы перебрались ко мне на террасу. Я предварительно проверила, нет ли наблюдения, ни к чему светить юношу, пока не установлен контакт. Его, конечно, не выпустят из поля зрения, но пока еще тихо. Или разведка не донесла, или решили не трогать до поры. Наблюдение тоже пока не восстановили, что меня порадовало.

С Тимуром, как и прежде со мной, занимался непосредственно Данилыч. Нам с Юной была отведена роль наблюдателей. Я тоже училась, глядя, как наставник показывает и рассказывает об уже привычных для нас, но еще незнакомых молодому человеку вещах. Тимур ловил каждое слово, восторженно глядя на Ивана Даниловича. В отличие от меня, воспитанной в прошлом в духе махрового атеизма, он легко воспринял существование другого слоя реальности.

Он и сам порой сталкивался с непонятными и необъяснимыми обычной логикой явлениями. Он хорошо чувствовал землю, горы воспринимались как живые, оберегающие его и раскрывающие ему свою суть.

А теперь он видит, что это не сказки, не выдумки, как долгое время считали окружающие его люди. И с энтузиазмом юности бросился в освоение нового и неведомого. Я с долей зависти смешанной с удовлетворением наблюдала за его успехами. Он очень быстро освоился с внутренними потоками, на знакомство с которыми у меня уходили недели и месяцы. Вполне грамотно оперировал потоками внешней силы. Теперь они дотошно разбирали частные случаи из обширной практики Данилыча. И настолько увлеклись, что даже не заметили, как мы с Юной потихоньку ушли в гостиную.

- Молодец мальчик! Не зря старались, он уже сейчас готов к контакту. – Юна смотрела сияющими глазами, словно Тимур был ее собственным чадом. И он только что успешно прошел собеседование.

- Да, – немного задетая ее словами, я постаралась не показывать виду. Но куда там…

- Маша, ты что? Ревнуешь? Ты моя хорошая! Иди ко мне! – Она подхватила меня на руки и упала в кресло, едва не стукнув головой о подлокотник. – Ты моя самая-самая! Все равно, что я. Мы с тобой – одно целое. Как же ты меня ко мне ревновать придумала? Или себя к себе? – Задумалась она на миг и тут же рассмеялась и махнула рукой, притискивая меня плотнее. – А неважно. Машка моя, родная, любимая… - И тут же спихнула мою тушку с колен, вскочила и кинулась к зеркалу.

- Маша!! Слезы! Маша, я опять плачу! – От радости она снова схватила меня в охапку. Боже, только не бросила бы в порыве счастья. Она опять весело расхохоталась. – Не бойся, не уроню.

Наше веселье не осталось незамеченным.

- Что тут такого веселого? Не поделитесь со скучными мужчинами? – Шутливо спросил Данилыч, входя в гостиную. Тимур улыбался и уже не пытался спокойно стоять в стороне. Видно, успешный урок пошел ему на пользу.

- Ну что Вы, Иван Данилович. – Манерно протянула Юна, не спеша расправляя платье и усаживаясь обратно в кресло. – Это наши женские секреты. – И тут вдруг весело подмигнула Тимуру и рассмеялась. Невозможно было не поддержать ее звонкий заливистый смех, и спустя секунду мы уже все веселились от души.

А в ней-то, в душе, уже осторожно позванивал колокольчик, настойчиво предлагающий поспешить.

Глава 24. ч.3

Мы и сами уже видели, что прошедший урок только подстегнул силу Тимура. И теперь она активно бурлила в поисках выхода.

Срочный совет заинтересованных лиц, а по сути все тот же состав в лице Данилыча, Юны и меня рядышком, решал вопрос с поездкой на базу.

На самом деле, с Юной мы могли провести установление связи и здесь, но я была категорически против этого. Этот день должен запомниться юноше навсегда.

А что может запечатлеться в памяти ярче, чем путешествие в сказку?

Контакт с Планетой, разве не сказка? И предвкушение этого, и волнение, и ожидание… Да ни за что я не поменяла бы свою первую поездку к месту силы на непонятный ритуал, проведенный где-нибудь здесь.

После некоторых размышлений, Иван Данилович согласился со мной. Тем более, вскоре ему так или иначе предстояло ехать на базу. Чуть сдвинуть поездку ближе, и дня через три-четыре мы можем вылететь все вместе.

Договорившись о поездке, Данилыч извинился и ушел, оставив нас втроем.

- Тимур, а тебе аванс выдали? – Вдруг всполошилась я. А то легко жить, когда совсем не думаешь о деньгах. У него-то дома еще семеро братьев и сестер.

- Да – насторожился юноша – выдали. Тебе деньги нужны?

- Да нет – улыбнулась я – беспокоюсь за твоих. Нелегко там отцу приходится с такой семьей. Ты деньги смог перевести? Если нужно, я Василия могу попросить, он переведет.

- Это да – облегченно выдохнул он и широко улыбнулся, вспоминая семью – трудновато. Теперь вот хоть я помочь могу. А деньги я отправил уже. Мне Темир Анварович помог. Только… – он замялся, не зная, как сказать о своей проблеме. Но тут я вспомнила его легкую курточку и перехватила инициативу, чтобы не смущать парня еще больше. Откуда у него теплая одежда, там в Крыму и зимы-то настоящей нет.

- Тимур, я забыла тебе сказать, все расходы по поездке оплачивает школа. А поскольку мы едем в Сибирь – я поежилась – а там холодно, то завтра нам надо поехать за теплой одеждой. И это тоже за счет школы. Приходи к нам к обеду, хорошо? Сразу после обеда и поедем.

Облегчение явно читалось на лице Тимура. Не пришлось ему позориться перед Юной из-за отсутствия денег. А она сидела и с безмятежным выражением лица смотрела на нас.

- А меня с собой не приглашаете?

- Юна? – Выдохнула я, представив шоу «Юна в магазине», – ты за покупками собралась?

- И чего ты так всполошилась? – Лукаво улыбнулась она, легко считав мой мысленный переполох – я умею себя вести в общественных местах.

Тимур непонимающе смотрел то на меня, то на нее, пытаясь понять что-нибудь из нашего короткого диалога. Бедный юноша, куда ему! Я сама себя не всегда понимаю. А уж нас двоих понять разве что Данилыч может. Юна едва слышно рассмеялась. И как только ей удается так легко смеяться? Я специально пыталась потренироваться, ничего не выходит. Не получается смех едва слышным шепотом.

- Не грузись, Маша. – Вот нахваталась словечек! – Я не могу поехать. Просто пошутила.

Шутница ты моя. Я уже не знала, как ее отговаривать. Интересно, как бы Тимур себя чувствовал, примеряя штаны и показываясь в них девушке? Скромный он у нас мальчик. Не радость от обновок, а пытка получилась бы.

- Ладно, проехали – буркнула я. И услышала прозвучавшее лично для меня – а сама-то где общаться училась? – Ух, язва! Никуда от нее не спрячешься. Только и слышу бесконечные «хи-хи».

Юна грациозно поднялась и пошла к выходу. Тимур, быстро простившись, последовал за ней. Вот и ладушки. Мне еще финансовый вопрос решить нужно. А то наобещала тут человеку.

Я переговорила с Данилычем, и он подтвердил, что все расходы берет на себя даже не школа, а Институт. И завтра он передаст Василию расчетную карту. Все, с делами закончили. Теперь Ванька.

* * *

Несколько дней пролетели в бесконечной суете, я с трудом урывала обещанные Ване часы, взяв с Мити обещание, что он обязательно будет гулять с Ванюшей каждый день, пока меня не будет.

И вот втроем мы бодренько выпали из самолета.

Сибирь встретила нас чистым новогодним снегом. Крупные хлопья медленно опускались на землю, пока еще тонким слоем укрывая ее черноту.

Давно я не видела такого чистого снега и настолько крупных ажурных снежинок. Сразу захотелось, как в детстве, поднять кверху руки и ловить варежками кружащиеся звездочки.

Вот до чего сложная жизнь! То ребенок лезет вперед меня, так, что стыдно иногда становится. То, напротив, старая кошелка дает о себе знать. Какая же я теперь настоящая?

* * *

Путь до базы был мне знаком, но бывала я здесь только летом. А сейчас впервые в жизни я попала в настоящую сказку. Белая земля, белые кружевные деревья, и даже в воздухе плавают миллионы белых снежинок. Я всю дорогу ехала, прилипнув к боковому окну, за что едва не поплатилась разбитым носом. Кстати, Тимур тоже с не меньшим интересом смотрел в окно. Он, конечно, не только видел, но и своими ногами обошел немало мест в родном Крыму, и мощных деревьев там не счесть, но чтобы вот так, сплошной стеной стояли высоченные прямые как мачты сосны! Дух захватывает, когда машина едет между двумя живыми стенами, словно по ущелью.

Мы не могли налюбоваться и могли бы ехать еще сколько угодно по этой зимней красоте. Но наш уазик выскочил на открытое место, а вскоре показалась и база.

На особую встречу мы не рассчитывали. Постоянно здесь проживали лишь водитель Антон, он же подсобник на все руки, да дальняя родственница Данилыча, Валентина. Но теплая постель и горячая еда были гарантированы.

С дороги мы сразу попали в баньку, которая уже встречала гостей распаренными вениками.

- А можно, я первая? Я быстро. А то знаю я вас, как засядете на два часа!

Это я поспешила с банькой. Запросившись первой, я не поняла, почему Данилыч с Антоном ухмыляются. Валентина лишь улыбнулась и, взяв меня за руку, повела за собой. Пройдя по короткому крытому переходу мы попали в предбанник. Пахло свежими вениками, ароматной смолой и еще чем-то неуловимо знакомым. Я вопросительно взглянула на женщину и начала расстегивать кофту.

- Машенька, подожди минутку. Ты посмотри сначала, а потом уже решишь, сейчас тебе мыться, или попозже.

Я ничего не поняла, но раздеваться не стала. Валентина снова взяла мою руку и легонько потянула к двери в парилку.

Боже! Это баня?! Из приоткрытого дверного проема хлынул густой горячий пар, за которым ничегошеньки не было видно. При первом же вдохе горло перехватило раскаленными щипцами, воздух застрял на полпути, не в силах протолкнуться ни туда, ни обратно, слезы градом полились из глаз, лицо моментально вспыхнуло, словно я сунула голову в кипяток. Отшатнувшись, я едва не сбила с ног свою провожатую, зацепилась ногой за стоящий у стола табурет, побалансировала секунду, и все же растянулась, больно ударившись коленом. Охнувшая женщина пыталась поймать меня, но я оказалась проворнее, упала быстрее, чем она меня подхватила. Все. Я не выдержала и позорно разревелась, сидя на полу и потирая ушибленное колено. Вот теперь я точно знаю, что в пекле преисподней будет полегче.

Валентина наклонилась, подняла меня на руки и так и понесла, зареванную и шмыгающую носом. А еще расстроенную и виноватую. Они, конечно, гады, отправили ребенка на погибель, но и я поделом получила. Нечего соваться поперед батьки в пекло. Тут я даже плакать перестала, задумавшись. Вот, оказывается, откуда эта поговорка.

По пути обратно женщина виновато объясняла мне, что первый самый горячий пар и его даже мужчины не все выносят. А женщины парятся уже, когда парилка немного остывает, градусов до пятидесяти-пятидесяти пяти.

Вернувшись в гостиную, я молча взяла свой рюкзачок и не глядя на мужчин ушла в выделенную мне комнату. Понятно, я дура, побежала, не зная, что такое русская баня. Да и в финской то была всего несколько раз за компанию. Никакого кайфа не почувствовала, но и негативных эмоций не возникло. Так, забралась на полок, посидела несколько минут, да вышла. Но они-то все знали, куда ребенка отправили! Ведь и организм еще младенческий, нежный. Ладно, Тимур, может и он не видел никогда такую баню. Да и с Антона что взять, молодой кретин. Но Данилыч! И Валентина! Тоже мне, женщина называется!

Постепенно я находила все больше причин обидеться на весь белый свет. Опять расплакалась, улеглась на кровать, не раздеваясь и отказавшись от еды. Ни видеть, ни слышать никого не хотелось. Как заснула, уже не помню.

Глава 24. ч.4

Наутро я долго не могла проснуться. Сказывалась и вчерашняя истерика, и разница в часовых поясах, и общая усталость от дороги. Глаза разлепить удалось только часам к девяти. Ужаснувшись, что к месту силы могли уехать без меня, я подскочила с кровати и побежала умываться, на ходу выговаривая Юне, что она, предательница, даже не появилась вчера, когда мне было так плохо.

- Эй-эй! Полегче, подруга! Да я вчера весь вечер пыталась к тебе прорваться, но ты категорически никого не хотела видеть. И я попала под раздачу. Не пустила ты меня к себе. Нет, я не обижаюсь, что ты! – Покачала она головой, увидев мою ошеломленную и виноватую физиономию. – Но над этим тоже нужно подумать, мало ли какие ситуации могут возникнуть. А сейчас завтракать! Без нас все равно никуда не уйдут. Да не бойся ты, не опоздаем, можно бы на денек и перенести. Сейчас обсудим все, умывайся и спускайся в гостиную.

Минут через пятнадцать я умылась, переоделась, сбежала вниз и остановилась под взглядами четырех пар глаз. Тимур смотрел испуганно и сочувственно, Валентина виновато и жалостливо, Юна спокойно, ожидающе. И лишь взгляд Данилыча я не смогла бы описать. Такая смесь чувств и отрешенности одновременно хлынула на меня из его глаз, что я поняла, если тут же не вмешаюсь, то он подпишет себе окончательный и бесповоротный приговор. Я пристально посмотрела ему в глаза, не желая говорить для всех.

- Иван Данилович, можете ничего не объяснять, я все понимаю. Предлагаю считать вчерашний инцидент обоюдной ошибкой. Надеюсь, он не повлияет на наши дальнейшие отношения. Мне кажется, главное сейчас – успокоить Тимура. – Я открыто улыбнулась и обратилась ко всем.

- Простите за задержку, что ж вы меня не разбудили? Подождете, пока я перекушу?

- Так мы еще и не завтракали – радостно заговорила Валентина, видя, что истерик не предвидится – тебя ждем. Пойдем в столовую, все готово.

Она суетливо вскочила и быстро пошла впереди всех. Мы вразнобой перекинулись несколькими фразами, чтобы разрядить обстановку, и, не засиживаясь за столом, направились к цели нашего путешествия.

Шли мы неспешно, протаптывая по неглубокому пока снегу свежую тропку. И хотя маршрут был уже хорошо знаком, прогулка по зимнему лесу окончательно растворила осадок вчерашнего вечера. Тимур весело перекидывался с Юной снежками, я перебегала от одного к другому, уворачиваясь от летящих в меня снежных шаров, а Данилыч, наконец, вздохнул свободнее.

Улучив момент, юноша тихо спросил у него.

- А что мне там делать надо?

- Ничего. Посидишь, послушаешь. Поговоришь, если получится. Очень надеюсь на это. – Также тихо ответил Иван Данилович.

- Так я уже… слышу – Тимур растерянно оглянулся на Юну, потом на меня. Мы обе кивнули и пожали плечами, показывая, что мы ни причем.

- Что? Что ты слышишь? – подскочил наставник, нервно хватая его за руки и напряженно вглядываясь в глаза.

- Говорит. – Юноша вслушался внутрь себя, радостно растягивая губы в счастливой улыбке. – Планета говорит… Рада меня видеть… Рада возрождению клана… – Он говорил с большими паузами, напряженно принимая информацию и сосредоточенно переводя нам ее смысл. Улыбка становилась все бледнее, он покачнулся и начал оседать на снег.

- Прерывай контакт! – Рявкнул Данилыч на Юну, поддерживая Тимура и бережно опуская его вниз, укладывая голову к себе на колени.

- Уже – ничуть не обидевшись, ответила она. – Нельзя было раньше. Контакт нельзя разрывать, пока не установился. Вы ведь не хотите потерять очередного проводника? – Данилыч дернулся от ее спокойных слов, как от удара. – Не переживайте, сейчас очнется. Мальчик сильный.

- Я тебе не мальчик – открыл глаза молодой человек. Я уже взрослый.

- Ну это смотря для кого – вклинилась я.

- Для тебя так уж точно! – Данилыч с Юной переглянулись и громко расхохотались, а Тимур попытался приподняться – чего это они? – Я пожала плечами, стараясь не рассмеяться вместе со всеми. Обидим парня ни за что.

Он поднялся, отряхнулся и застыл в готовности следовать дальше.

- Тимур, подожди, расскажи! – Данилыч вскочил, жадно всматриваясь в его лицо, пытаясь, видимо, хоть чуть-чуть прикоснуться, понять, каково это общаться с целой Планетой. Юна неслышно подошла сзади и погладила мужчину по плечу, переключая его внимание на себя.

- Иван Данилович, пойдем дальше – ласково обратилась она, одновременно перехватывая его руку и уводя по тропе. – Ему сейчас отдых нужен, и покой.

Они прошли немного вперед, тихо о чем-то разговаривая, а мы остановились у изогнутого ствола старой березы, смахнули снег и присели. Идти в таком состоянии Тимур не мог, но и показать свою слабость не хотел. Само собой, роль капризули досталась мне. Я заявила, что устала и дальше не пойду. На руках такую дылду уже не очень поносишь, поэтому мы сели отдыхать, а я попросила Юну возвращаться. Никуда не убежит место силы. И завтра можно прогуляться, и послезавтра. Теперь спешить некуда. А полноценного проводника, в отличие от меня, которой еще расти и расти, нужно беречь как зеницу ока.

Сказать, что я была рада, будет не совсем верно. Мне было и радостно, и тревожно. Шутка ли, наконец забрезжила перспектива. Целая семья одаренных детей. И хорошо, если хоть часть из них окажется сильными проводниками. Ведь не напрасно Планета передала информацию о возрождении клана. А если Тимур и есть основатель нового клана? Тем более беречь его нужно.

- Юна! – Обратилась я мысленно к подруге. – А Тимур может создать себе собственное воплощение? Как ты у меня?

Мне вдруг до боли захотелось, чтобы ни у кого больше не было подобного чуда! Сердечко понеслось галопом, не дождавшись ответа девушки. Все внутри меня сжималось и протестовало. Я сама не могла понять, почему так резко реагирую лишь только на теоретическую возможность аналогичного развития событий.

- Н-е-е-т… Не хочу!

Тимур уже встревоженно смотрел на меня, периодически поглядывая в ту сторону, куда уставилась я.

- Успокойся, блаженная. Чего так орать, барабанные перепонки лопнут. – Недовольно проворчала Юна.

До чего же иногда успокаивающе действуют мелкие несоответствия в чем-либо. Какие перепонки? Мы же мысленно общаемся?

- Ну вот, пришла в себя. Уже и соображать начала. Тогда, во-первых, подумай, сколько казусов у тебя было после подключения к полю Планеты? И это ты только баловством занималась.

Как ни обидно, но пришлось согласиться.

- Слушай, улыбнись ты ему, что ли. Совсем перепугала парня. – Отвлеклась от лекции Юна. – Он мне сосредоточиться не дает.

Ха-ха! Кто бы говорил! Но я все же решила успокоить Тимура, повернулась к нему и расплылась в улыбке. Чем только еще больше насторожила. Он уже совсем подозрительно посмотрел на меня, наверное, решил, что я чуток с прибабахом. То рыдаю, то зверские рожи корчу, то улыбку до ушей выдаю. Ладно, пусть думает пока, что хочет, потом разберемся, кто есть, кто.

- Представь – продолжила девушка – что-нибудь серьезное, к примеру, землетрясение. Ты же не успеешь подумать, как задействуешь поле вместо работы с потоками. А что потом?

- Что потом?

- Ну ты иногда меня бесишь! – Не выдержала подруга. – Если конкретно о землетрясении, то не приведи господи, подключишь поле на длительный период, как Владислава. Землетрясение-то нейтрализуешь. Так ведь рванет в другом месте. Ну подумай, Планета живет, в ней скапливаются ненужные ей вещества, а ты препятствуешь их выбросу. Что получишь? Правильно. Разрыв в другом месте, самом неожиданном.

Уф! Дошло, наконец?

Или возьми, к примеру, обычное ДТП. А если пострадавший ребенок? Как удержишься? То-то… Тебе еще учиться и учиться. И в первую очередь самоконтролю. Да тебя вообще еще лет десять никуда выпускать нельзя! – Опять вспылила она. – А уж о десятке-другом таких «подарочков» даже думать не хочу.

Совсем очеловечилась, вредина. Уже и кричать начинает. Еще годик-другой, и скандалы закатывать начнет. Она, казалось, не замечала на этот раз моих сопроводительных мыслей.

- А кроме того, Маша, ты еще не поняла, что создать воплощение можно только один раз в данном времени. А остальные, если гипотетически представить, что у них достаточно сил, смогут лишь пользоваться уже имеющимся воплощением, то есть мною. Я, по большому счету, существо подневольное. – Она с тоской посмотрела на меня. Если ты дашь кому-нибудь разрешение подключиться к полю, и если у него хватит сил… - она отвернулась и замолчала.

- Я никогда никому не позволю, как ты сказала, пользоваться тобой. Ни-ког-да!

Девушка повеселела и благодарно взглянула на мое решительное лицо. Ты можешь дать мне разрешение в исключительных случаях принимать решения самостоятельно.

- А разве сейчас не так? Ты разве не сама принимаешь решения?

Она улыбнулась.

- Нет, Маша. Это все твои решения и пожелания. Я их считываю.

- Конечно, принимай. Что я должна сделать? Сказать?

- А ты уже сказала. Наивная ты девочка. А если я монстр? Или еще что похлеще?

- Ну и что? Главное, чтобы монстр добрым был.

Я искоса наблюдала за Тимуром и поглядывала на парочку «Данилыч-Юна». И как она умудряется, вот ведь здесь рядом со мной сидит, а там с Данилычем любезничает.

Я поежилась. Холод уже даже под пуховичок забрался. Домой, наверное, пора, сколько можно попу морозить. А им хоть бы что, беседуют себе. И настаивать не могу, опять за капризы примут. Хотя, как иначе это назвать. Что-то я и вправду стала совершенно несдержанной. Неужели детский организм так реагирует, не спросясь у хозяйки?

Я так горестно вздохнула, что Тимур не выдержал и спросил.

- Ты не замерзла? Может, домой хочешь?

- Есть немного – нехотя ответила я – но уж дождемся, пока они договорят. Если сейчас поднимемся, Иван Данилович поймет, что мне холодно.

- Вот и хорошо, домой пойдем. Зачем мерзнуть? – Удивился юноша.

- Не… Данилыч потом не решится Юну расспрашивать. А если забыл про нас, значит, серьезный разговор. Пусть пообщаются. Не бойся, я не простыну. Я вообще никогда не болею. Свойство такое – слукавила немного я.

- Это хорошо. – Вздохнул Тимур. – У нас малые часто простывают. О! Возвращаются! – Он вскочил с березы, и помог спуститься мне. Мы оба запрыгали козликами, разогреваясь. Видимо, и он крепко подмерз, да признаться выше его достоинства. Хороший мужчина растет.

- Вы так и просидели все время? – Ахнул подошедший Данилыч и прикрикнул – а ну домой! Бегом! И, задавая темп, сам побежал первым.

Глава 24. ч.5

Вчерашняя прогулка нам обернулась сильнейшей простудой для Тимура. Утром он едва выполз из комнаты, являя нам с Валентиной покрасневшее от температуры лицо и лихорадочно горящие глаза.

- Темушка! – Всплеснула руками Валентина. – Что же ты встал, дорогой? Сейчас-сейчас – засуетилась она. – Давай, присядь… Вот так… - причитая и подсовывая подушки, она приложила ладонь ко лбу юноши, провела рукой по рубашке, определяя, не сырая ли, накинула ему на плечи легкий плед, и метнулась за дверь со словами – я сейчас Ивана позову.

Мы остались вдвоем с Тимуром. Он прикрыл глаза, расслабленно откинувшись на спинку дивана и тяжело и шумно дышал. Первым моим порывом было тут же посмотреть, помочь, но я успела себя остановить.

- Юночка, у нас проблема.

- Да уж вижу… - она возникла, видимая только для меня.

- Скажи, если я сейчас ему помогу, это повлияет на поле? Ну, как с Владиславом не будет? Я же раньше помогала своим, и ничего…

- Раньше-раньше… – буркнула она – ты тогда вообще сама по себе была. А теперь так и не научилась отстраняться. Давай как раз и попробуем. Здесь все силой пронизано, должно получиться. Ты поле видишь?

Я попыталась понять, как это, видеть поле, безуспешно тараща глаза в пустоту.

- Да не переживай ты так. Ничего с твоим мальчиком не случится, мы вне времени потренируемся. Расслабься, лучше глаза закрой и попробуй почувствовать, увидеть.

- Так бы сразу и сказала – Маша, сядь в позу лотоса и медитируй. – Подумала я про себя, но все же последовала совету. И тут же почувствовала легкое дуновение, пронизывающее меня невесомыми нитями силы. – Это мы уже проходили –отметила краем сознания, уплывая вслед за нитями, растворяя в них свое сознание.

- Маша, вернись немедленно! – Юна была сердита. – Почувствуй! Не сливайся!

Но это так прекрасно! Так заманчиво, так влекуще… нет-нет, нельзя… Но сила пронизывает меня, каждую клеточку, и как тут определить, где я, где она… надо собраться, надо отстраниться.

Понемногу я начала вычленять, отодвигать от себя такие соблазнительные паутинки силы, чувствовать себя отдельно от этих притягательных нитей, завораживающих своим едва заметным искристым светом.

О! Вот и увидела! Это восхитительное зрелище слегка мерцающего пространства, простирающегося в бесконечность разнонаправленными, сливающимися в единое, паутинками силы.

- Отлично! Это победа, Маша! Теперь ты никогда не потеряешься в поле. Пробуй, теперь можно. Лечи своего рыцаря. Главное, в момент работы не обратись к нитям. Впрочем, без надобности – пожала она плечами – силы требуется пустяк.

Я легко скользнула вдоль нитей к лежащему юноше, не затронув их, омыла его волной пожелания здоровья и… все.

- Не бойся – успокоила меня девушка – теперь уже не зацепишь случайно. Ты сделала самое главное – отделила себя от поля, теперь хоть топчись по нитям, хоть в клубок сматывай, спонтанного объединения не будет. – Она вздохнула и с грустью продолжила. – Иногда люди произвольно попадают сюда. Почти для всех это печальный конец. Редко кто может выбраться обратно. – И, помолчав, добавила. – А еще реже они сохраняют рассудок, вспоминая об этом, как о кошмарном сне.

Проводники тоже по-разному переносят контакт с Планетой. Обычно эта кратковременная передача информации отнимает много сил, как у Тимура вчера.

Я совсем растерялась. В какой момент я должна почувствовать давление и упадок сил? Может я еще не дошла до той стадии, о которой сейчас говорилось? Юна взъерошила мне волосы и рассмеялась.

- А ты у нас уникум, Машка! Как рыба в воде в поле Планеты. Кстати, - встрепенулась она – наши идут, позже поговорим.

- Что тут у нас – прямо от входа начал Данилыч, направляясь к Тимуру.

Ситуацию он оценил мгновенно. Вот что значит опыт.

- Напугала ты меня, Валюша – разворачиваясь к подходящей следом женщине, с улыбкой сказал он – здоров твой Тимур, спит как младенец.

- Да как же? Горел весь – она недоверчиво положила ладонь на лоб лежащего юноши и озадаченно посмотрела на нас. – Показалось, наверное – недовольно пробормотала про себя и направилась в столовую. – Ладно, давайте завтракать. Будите своего спящего красавца и за стол. А я пока чая горячего в термос налью, а то опять заморозите детей.

Она озабоченно покачала головой и пошла на кухню.

Интересно, по каким признакам она делит на детей-не-детей? Вон Антону чуть больше, чем Тимуру, а он уже года два у них «рулит» уазиком, да и по дому шустрит вовсю. И не считается ребенком. Да и этот великовозрастный ребенок дома у себя тоже взрослым слыл. Непонятно. Но я-то уж точно еще маленькая. Пойду любимого печенья выпрошу.

* * *

Прогулка по лесу на этот раз проходила быстро, без задержек. Спустя полчаса мы уже были у цели, и поднявшись на очередной пригорок, замерли от неожиданно открывшейся картины.

- Прямо ведьмин круг какой-то! – Вырвалось у меня.

- А это и есть ведьмин круг – пояснила Юна – место силы, в народе так и повелось, где сила, там ведьмы. Это и понятно. Всё к силе тянется.

Мы помолчали, думая каждый о своем.

Впереди перед нами простиралась абсолютно зеленая летняя поляна. Вот еще два десятка метров зима, а там – лето! Почти ровный, немного вытянутый по одной ему ведомой оси, круг диаметром в добрую сотню метров. Поневоле вспомнишь и эльфов с их вечнозелеными лесами, и сказочный фей, и миражи-ловушки, и братцев месяцев, и прочую-прочую ерунду. А может и не ерунду вовсе. Чувствую, мой закостенелый атеизм дал трещину. Большую такую трещину, размером с маленькое ущелье.

- Это место всегда такое зимой? – дернула я Данилыча. – Вы мне не рассказывали.

- Я сам удивлен не меньше. Никогда такого не видел. – Он перевел взгляд на Юну, надеясь на ее объяснения.

- Ничего странного, вполне ожидаемо. – Девушка задумчиво смотрела в центр круга - Второй контакт за такое короткое время. Сила крепнет. – она тряхнула головой, словно откидывая ненужные мысли и, протянув мне руку, предложила: - Пойдем?

Мы вошли в круг, словно пересекли невидимую, но вполне ощутимую границу. Сила внутри круга вибрировала и едва ощутимо звенела от напряжения. Немедленно скинув шапки, варежки, пуховики и побросав их на траву на границе круга, мы наперегонки понеслись к центру.

Не знаю, что я нам рассчитывала увидеть, но никаких атрибутов или признаков магического места я не нашла. Лишь полюбившийся мне камень, на котором я впервые почувствовала Планету. Видно и вправду по моей физиономии можно читать, как в книге. Потому что засмеялась не только Юна. Данилыч тоже весело скалился, глядя на мою разочарованную мордашку. И даже Тимур улыбался во все тридцать два. Нашли себе развлечение. Я демонстративно отвернулась и пошла оглядывать полянку, чем вызвала новый приступ смеха. Да и пусть смеются. Хуже, если бы плакали.

Я ходила, разглядывая все, попадающееся на глаза, – траву, камни, бабочек, цветы – тщетно стараясь найти отличие от обычных растений и насекомых. Цветы как цветы, камни как камни. Но ведь должна же сила как-то повлиять на них. Чего-то я не вижу, не замечаю.

- Маша, поле посмотри, нити силы – мимоходом заметила Юна, не прерывая разговора с мужчинами.

Ох, балда я! Сколько же можно меня учить! Посмотрела сквозь призму поля, вот оно что! Каждый стебелек держался за несколько ниточек, поглощая их силу. Конечно, как еще зимой следи заснеженного леса может расцвести ромашка? Круг силы… Нет, не круг. Это цилиндр силы, уходящий нитями в небо. Интересно, как далеко он уходит? Если подняться повыше, там тоже тепло? А если в круг попали животные, которые в спячку впадают? Медведь, например? Он проснется? А что потом есть будет?

- Не о том думаешь. Здесь никогда не поселятся животные, даже пресмыкающиеся не заползают. Можно не опасаться змей. Звери хорошо чувствуют опасность, любое животное с зачатками разума будет сторониться этих мест.

А по поводу цилиндра силы все верно, он поднимается до края атмосферы, то есть до пределов влияния планеты. Только его всегда называли не цилиндр, а столб силы. Привычнее как-то.

Кажется, и я встречала такое понятие. Не помню где, но знакомо. Я представила себе огромный столб, уходящий в небо. И увидела его! Едва заметно мерцающий прозрачный столб, сотканный из нитей, стремящихся ввысь. Я застыла, задрав голову, не обращая внимания на то, что и Данилыч, и Тимур не отрываясь смотрят на меня.

- И что ты там увидела? – поинтересовался Тимур, с любопытством поднимая голову.

- И мне интересно. Птиц не должно быть, бабочки так высоко не летают. – Поддержал его Данилыч.

- Они не видят. Не стоит их разочаровывать. Пусть это будет наша с тобой тайна. – Я по голосу слышала, что Юна улыбается, и тоже улыбнулась.

- Как это что? А небо? А солнце? Облака? Как же красиво! – Я закружилась, раскинув руки и задрав голову. И едва не поплатилась за это. Хорошо, Тимурчик подхватил, спасибо ему.

- А вот мне другое интересно, – задумчиво протянула я, оглядываясь вокруг – как на это жители реагируют? И как долго это «лето» здесь будет присутствовать?

- Люди это место тоже стараются обходить. Приезжают туристы по весне – Иван Данилович указал рукой в сторону домика, где мы останавливались когда-то – помнишь, Маша? А как долго «лето» продлится, посмотрим. У нас здесь камеры стоят, могу и тебе подключить. – Я отрицательно замотала головой, не нужно мне, я и так могу посмотреть, когда захочу. – Ну как хочешь. Понадобится… Тимур!! – Не договорив, он бросился к юноше, падавшему навзничь, но не успевал. Я тоже всеми силами хотела поддержать Тимура, чтобы он не ударился. И тоже была слишком далеко. Тем не менее, он замедлил падение и мягко опустился на траву.

Остановившись от изумления, я впала в ступор. Это я? Неужели тоже я? И услышала очередное хихиканье подруги. Вот чертовка! Конечно же она. А я уже в панику ударилась. Смеется значит, ничего смертельного нет. Пусть Данилыч поухаживает.

- Что с ним? – Обратилась я к девушке.

- Ничего страшного, обычный стресс на фоне перенапряжения. Пусть еще немного полежит, ему полезно. – Я согласно кивнула. Пусть полежит, сил наберется, а то что-то вместо меня теперь молодой здоровый парень в обмороки падать стал. Традиция новая завелась. Я хихикнула.

- Юна, а проводники, они все поначалу так реагируют на контакт?

- В основном, да. Бывает по несколько дней в себя не приходят. Зависит от силы. Это здесь мальчик быстро восстанавливается. В школе ему посложнее будет. Но ничего, он сильный, скоро окрепнет. – Она подняла голову, взглянула на солнце, будто и вправду время по нему определяла, и позвала.

- Иван Данилович, пора нам. Тимур, вставай, возвращаемся.

Глава 25. ч.1

Первый шок и восторги по поводу наличия летней поляны среди зимнего леса прошли. Одевшись на ее границе, мы шагнули за черту обыденно, будто из теплого дома на мороз. Наверное, так наши туристы выходят из самолета, вернувшись зимой из жарких стран. Сама-то я ни разу нигде дальше Крыма не была.

На базе мы пробыли еще два дня. И дважды возвращались в лето. Эти посещения были тихими и спокойными. Каждый из нас по-своему пропускал через себя свалившуюся информацию.

Тимур блаженствовал, впитывая силу, как губка, словно стремился запастись ею на всю оставшуюся жизнь.

Данилыч отходил в сторону, и в одиночестве совершенно отключался от реальности, пытаясь найти, услышать что-то новое в себе. Иногда ему казалось, что вот оно, неподвластное доселе ощущение близости с Планетой, а следом он опять разочарованно вздыхал, понимая, что мимолетное касание силы не есть владение ею. И снова вслушивался, не замечая времени, не видя ничего вокруг.

А я лежала навзничь на своем уже полюбившемся за прошедшие годы камне, в самом центре, и смотрела на уходящий в небо светящийся столб. Он терялся в вышине и казался бесконечным. Словно ниточка, на которой подвешена сама Планета. И все мы лишь иллюзорные персонажи, неведомыми силами вовлеченные в непонятную для нас игру.

Но несмотря на то, что мы, практически не общались ни во время посещений места силы, ни после на эту тему, мы почувствовали некую общность, будто незримые нити навсегда связали нас воедино.

* * *

В последни дни я практически не видела Тимура. Мне показалось, что он намеренно избегает меня. При случайных встречах, он был хмурым, нервным, каким-то дерганым, и торопился побыстрее исчезнуть. Все мои попытки исподволь выяснить, что случилось потерпели фиаско. А когда я по уже сложившейся привычке попыталась пригласить его в гости к обеду, он грубо ответил.

- Слушай, отстань, а? Достала уже меня со своими обедами. – Резко развернулся и быстро пошел прочь.

Что, Маша? Получила? А я-то, наивная, думала, что помогаю мальчику адаптироваться. Да, верно говорят, благими намерениями вымощена дорога в ад.

И все-же, где-то на задворках сознания цеплялась занозой неотвязная мысль, что здесь все не так однозначно. Не нравился мне такой Тимур. Совсем не похож на себя. Поэтому, задвинув свои обидки подальше, я решила поговорить с Данилычем. А с кем еще, не к маме же, и не к папе бежать.

Увы! Данилыч не отзывался. Заявляться к нему без предупреждения больше не хотелось. Себе дороже. И так уже опозорилась. Придется Юну просить. Я ее конечно очень люблю и обожаю, но лишний раз обращаться что-то не очень хочется. Опять будет ехидничать в мою сторону. Слишком уж часто она стала себе это позволять. Допускаю воспитательный момент в какой-то мере, но не до такой же степени. Впрочем, сейчас выхода другого нет, ситуация не располагает. Сама, пожалуй, не разберусь.

- Вот-вот – не замедлила проявиться подруженька. – Ничего-то сама не можешь. – Деланно вздохнула она.

- Мне позволительно, я маленькая – лениво огрызнулась я – что там у нас с Тимуром?

- Плохо у нас с Тимуром – передразнила меня она – а если серьезно, то на самом деле плохо. Беда у него. А гордыня не дает помощи попросить. Только давай уж вместе с Данилычем обсудим, ему ведь тоже нужно в курсе быть.

- Да пробовала уже связаться – махнула я рукой – не отвечает. И чем таким серьезным занят?

- О, это да! У него же нет более серьезных дел, чем с тобой нянькаться. Как посмел не ответить, когда ее величество Машенька беспокоит… Но сейчас, кажется, я побеспокою – прислушавшись к чему-то, угрожающе рявкнула она, и, переключившись на Данилыча, послала ему короткую фразу: «ты нам нужен».

И тут же, словно раскаленной иглой мне проткнули мозг, пришел ответ.

- Что случилось?

- Ох, что это с ним? Ты так раскочегарила? Огнем плюется!

- Прости, по-другому не получилось бы. Они там мордобойчик с Андреем устроить затевали. Не успевала по-другому. Сейчас, подожди секунду – она замерла, словно на самом деле прислушивалась, – через пять минут к нему в кабинет.

* * *

- По-хорошему прошу тебя, отдай девчонку! Зачем она тебе? У нее может и сила не проснется больше. Да и пока она дорастет, у тебя уже целый клан проводников поднимется. Ну? Целый выводок – и одна пигалица?

Иван стоял напротив, крепко сжав зубы и сверля бывшего друга яростным взглядом.

- Откуда знаешь? – сквозь зубы спросил он, уже понимая, что попался в капкан. Не простит ему Совет утаивания столь важной информации. В лучшем случае, определит двойное кураторство. А в худшем, и вовсе передаст детей под наблюдение Андрею, если тот пожелает.

- Земля слухами полнится – пожал плечами Андрей. – Что же ты думал, не подал докладную, и концы в воду? Неужели считаешь, что тебе так бесконтрольно работать позволят?

Еле сдерживаясь, Иван в бессильной ярости сжимал кулаки, лихорадочно прокручивая в голове возможные варианты, но, к сожалению, не находил ни одного приемлемого.

Ну так как? Отдашь? – Андрей театрально заложил руки в карманы и немного подался в сторону друга, теперь уже скорее противника, пристально вглядываясь в его лицо. – Не отдашь… А, зря. – Он отклонился назад, выпрямляясь и делая разочарованное лицо.

Иван в порыве безысходности уже готов был просто двинуть по этой лучащейся самодовольством физиономии. Но тут его мозг накрыло волной боли и в голове раздался зов девушки. Застыв, превозмогая эту ввинчивающуюся в виски боль, он смог отправить вопрос и качнулся, принимая новую, уже менее оглушительную волну. Юна давала ему пять минут.

Увидев вдруг побледневшее перекошенное лицо Ивана, Андрей растерялся.

- Что? – Пытаясь поддержать внезапно ослабевшего мужчину, спросил он – врача?

Иван попытался отрицательно помотать головой, но новая вспышка боли остановила это движение.

- Нет. Спасибо. Иди. Потом договорим.

Он медленно подошел к креслу, осторожно опустился на него и всем телом навалился на стол, подперев руками голову. Взглянув на все еще стоящего посреди кабинета Андрея, он раздраженно повторил.

- Да иди уже! Не до тебя.

Помедлив секунду и бросив короткий взгляд на расплывшегося по столу Ивана, тот нехотя развернулся и вышел.

Боль понемногу отступила, и голова прояснилась. Ушло желание все крушить и бить, и тут до него дошло. А ведь нарочно саданула по мозгам, чертовка! Ну и силища! И ведь права. Не дети уже кулаками махать. Ничем бы потасовка не помогла. Он вздохнул, и переключился мыслями на предстоящую встречу.

Девочки появились ровно через пять минут. Данилыч поднял взгляд и осторожно кивнул, отвечая на приветствие, еще опасаясь резко двигаться. Но глаза его искрились лукавым смехом.

- Ну что, красавицы? Проучили наставника? – Он поднял вверх ладони – все понял. Признаю. Был неправ. А теперь к делу – откинув шутливый тон, он выпрямился и подтянулся. – Что у вас случилось?

Я посмотрела на него, пожав плечами, и взглянула на Юну, ожидая объяснения.

- Тимур у нас случился, Иван Данилович. – Вздохнула девушка. – Я коротко. На днях, вы возможно слышали, в Крыму прошел небольшой оползень. Без жертв. – Она легонько пожала плечами. – Это обычное явление для тех мест. Никто бы и внимания не обратил, если бы он не попал прямиком на дом Тимура. Посреди зимы семья осталась без дома.

Девушка помолчала, заставив нас ясно представить картину бедствия, потом продолжила.

- Семье, конечно, помогла община. Но что там той помощи. Выделили дом, немного денег. Но даже я представляю, каково это оказаться в чужом доме, с чужими вещами. И вряд ли им смогли предоставить достойное жилье. Много там домов типа сараев. Без отопления, без удобств…

- Почему же он ничего не сказал? – Спросила я машинально, потому что сама знала ответ.

- Идиот малолетний потому что! Стыдно ему просить! – Юна возмущенно хлопнула ладонью по подлокотнику. – Но это еще не все. Мурат требует, чтобы Тимур немедленно вернулся. Оказалось, что Андрей внимательнее нас. Он уже успел самолично слетать туда и рассказать отцу о способностях мальчика. Он пообещал Мурату, что обеспечит хорошую должностьдля Тимура, высокую зарплату и, как ценному специалисту, беспроцентную ссуду на дом. И вся беда в том, что перечить отцу мальчик не станет, не принято.

- Вот подонок! Ему же еще учиться и учиться! – Данилыч вскочил из-за стола, забыв про головную боль. – Девочки, дорогие мои! – Хватая Юну за обе руки, он уже и забыл, что совсем недавно даже дышать боялся в ее присутствии. – Тимура приведите!

- Сейчас… - девушка исчезла.

Я еще несколько мгновений смотрела на пустое кресло. Уже и сама так могу перемещаться, а все никак не привыкну. Перевела взгляд на Данилыча. Он сидел, стиснув голову руками и закрыв глаза. Навалилось на бедного.

Глава 25. ч.2

Наша поездка и «ведьмин круг» наделали много шума в Институте. Недели три не иссякал поток сотрудников, желающих своими глазами убедиться в этом. База не успевала проводить одну группу, как уже прибывала следующая. Вполне естественно, что и к участникам нашей поездки, то есть ко мне и к Тимуру проявляли повышенное внимание. И если я была защищена от слишком назойливых посетителей и семьей, и Юной, то Тимуру приходилось сложнее.

Уже устав отнекиваться от предложений встретиться и поговорить, он был рад очередному предложению со стороны Андрея Владимировича, которого он мельком видел у Данилыча.

Добродушно посмеявшись над популярностью молодого человека, тот посулил ему небольшую экскурсию в интереснейшее место и несколько спокойных дней.

Конечно же, Тимур был этому рад.

У Ивана Даниловича не нашлось возражений. Старшие ученики частенько прикомандировывались в помощь сотрудникам института для выполнения различных подсобных работ.

Немного насторожило его, что Андрей настаивал именно на кандидатуре Тимура, но молодой человек сам рвался в поездку, И, прикинув, что ничего особенно секретного мальчик не знает, а приучать к самостоятельности его необходимо, Иван дал свое согласие.

Из поездки Тимур вернулся задумчивым и успокоенным. Никто его больше не дергал, и все, казалось, пошло по-прежнему.

* * *

Юна отсутствовала минут двадцать. И все это время мы молчали, думая каждый о своем.

Я не могла отключиться от рассказа девушки о семье Тимура. Не знаю, как бы я   могла справиться на месте Асии, матери мальчика. Представить невозможно, что в один миг лишишься всего привычного, начиная от любимых тапочек, и заканчивая детской кроваткой, в которой выросли все ребятишки.

Я вспомнила уютный дом, с любовью отделанный еще руками деда, отца Мурата, небольшой дворик, окаймленный кустами вишни, круглый стол под яблоней. Ряд черноволосых головок, торчащих над столешницей и с любопытством разглядывающих незнакомых девчонок, угощавших сладостями. Торопливо снующую Асию…

Появление молодых людей прервало поток моих воспоминаний. Девушка вошла первой и устроилась в кресле рядом со мной. Влетевший следом Тимур прошел уже почти до стола и тут только заметил меня. Он резко остановился и презрительно скривился.

-   Успела, нажаловалась! – Подумал он и, взглянув на наблюдавшую за ним улыбающуюся девушку, густо покраснел, досадуя, что она догадалась, о чем он думает.

-   Присаживайся, – не заметив их переглядок  выплыл из своих размышлений Данилыч, кивая на диван. – Ты не против, если девочки поприсутствуют?

-   Нет – буркнул Тимур и замолчал, все же неодобрительно взглянув в мою сторону. Ну не мог же он сказать, выставьте де мол эту Машу, а Юну обижать отказом не хотелось.

-   Вот и хорошо – снова «не заметил» Данилыч. – Не будем ходить вокруг да около. Тимур, я огорчен, что ты не доверяешь нам настолько, что не поделился своей проблемой, не попросил совета. Я в курсе вашей беды. К сожалению, узнал только что. – Он надолго замолчал, а юноша сидел, опустив голову и зажав руки между коленями.

Спустя несколько минут Данилыч очнулся и с огорчением продолжил.

-   И ничего страшного, что ты решил принять помощь Андрея Владимировича.

-   Это не я решил – вскинулся Тимур.

-   Я понимаю тебя, помочь семье святое дело  –  словно не услышав последней реплики продолжил Иван Данилович. – Но тут так много нюансов – он побарабанил пальцами по столу – ведь Андрей Владимирович попросил об ответной услуге? Так?

Тимур, уже не зная, куда спрятаться от стыда, молча кивнул, не глядя на учителя.

-   Давай договоримся, ты расскажи все по порядку. Все равно через день-другой все всем будет ясно. Не будем усугублять. Хорошо?

Юноша решительно кивнул и поднял голову, глядя прямо в глаза Данилычу.

-   Ну, о работе, о ссуде вы уже знаете? Тогда… Андрей Владимирович рассказал мне о своей работе, показал лаборатории, сказал, что ему нужен – тут он смущенно взглянул на безмятежно сидящую девушку – в общем, такой талантливый человек, как я, что ему не хватает силы бездарей, доставшихся ему…  что всех перспективных ребят подгреб под себя… – Тимур замолчал, от него, кажется, спички уже можно поджигать, но мы молчали. Не следует ему сейчас жизнь облегчать, сам должен понять, что к чему.

-   Завидует он вам, Иван Данилович. Нехорошо так говорить, но все равно… Он все время спрашивал о вашей работе, о ребятах, о Маше. Чем мы занимаемся, у кого какие успехи. Просил меня рассказать, как мы с Машей работаем. – Тут он задумался. – Вы знаете, я тогда совсем не обратил внимания, что он ни слова не сказал про Юну. Только про Машу. Остальные ребята тоже его не очень интересуют. А про нас с Машей он расспрашивал много. Знаю ли я, как она видит потоки, как их чувствует, если у нее нет силы, что делает в школе, какие занятия посещает…  – он снова замолчал, задумавшись – странно… сейчас мне кажется, что его вовсе не я интересовал, а Маша. – Он удивленно посмотрел на меня, словно впервые увидел, и снова замолчал, теперь уже надолго.

-    Тимур, я догадываюсь, что мог попросить Андрей Владимирович взамен своей помощи, но будет лучше, если ты озвучишь это сам. – Данилыч смотрел в растерянные глаза мальчишки, попавшего в сложную ситуацию и вспоминал как сам в свое время попал в подобную передрягу. Тогда его вытащил Владислав…

-   В общем-то, ничего особенного он не просил. Просто сказал, что я еще не умею отделить главное от второстепенного и просил подписать документы, что я разрешаю посмотреть мою память.

-   И? – Данилыч подался вперед – подписал? Просмотрел?

-   Нет еще – юноша удивленно смотрел то на учителя, то на девочек.

-   Уф…  – Данилыч облегченно вздохнул и расслабился. Потом он посмотрел на улыбающихся девчонок и рассмеялся сам. Он все время забывает, что эти девчушки видят и знают гораздо больше него. – Хорошо, что мы успели. – И снова обратился к Тимуру – теперь понимаешь, на что ты мог подписаться?

Андрею, действительно не интересен ни ты, ни твои проблемы. Для выделения ссуды любому сотруднику Института, а ты уже зачислен в штат, достаточно написать заявление, что ты немедленно и сделаешь.

А насчет работы… поверь, не нужна тебе такая работа. Тебе учиться нужно. Ты ведь не думаешь, что за пару месяцев стал непревзойденным специалистом? И нужен ты там, к сожалению, только в качестве очередной супер-батарейки.

Улыбка Данилыча померкла, видимо, Катюшу вспомнил. Но он тут же тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания.

-   А теперь подумай, что Андрея может интересовать в твоей памяти? Ведь он очень опытный специалист и твои умения и приемы в работе для него детский лепет.

Тимур совсем уже потерянным взглядом посмотрел на Ивана Даниловича и почти прошептал одно слово – Маша.

-   Верно, Маша, и все, что с ней связано. Но об этом позже. Подойди сюда. – Он перещелкнул мышкой, открывая какой-то документ, нажал несколько клавиш и запустил его в печать. – Это заявление на ссуду. Суммы вполне достаточно на  приличный дом – продолжил он, подавая Тимуру бумаги – впиши расчетный счет отца, распишись и, пожалуй, я успею сегодня передать заявку в Институт. Ссуда на двадцать лет, не слишком обременительна, будут понемногу высчитывать с зарплаты. Да, тебя теперь не могут уволить, а если уволят, ты не обязан возвращать деньги. А теперь я на пять минут отлучусь, не разбегайтесь, мы еще не договорили. – Поднявшись из-за стола, он усадил на свое место Тимура и вышел.

-   Девочки – опять краснея заговорил юноша – у меня нет расчетного счета отца. Вернее, он есть, но в комнате.

-   Так ты позвони ему, скажи, что далеко от дома, а номер счета сейчас срочно нужен. – Посоветовала я, а Тимур обреченно вздохнул.

-   Он требует, чтобы я завтра прилетел. И Андрей Владимирович уже билеты взял, говорит, там и договор подпишем, и ссуду оформим.

-   Чудак! Ты обрадуй отца, что уже сегодня-завтра деньги переведут и лететь никуда не нужно, договор на ссуду пописан. Подписал? Давай-ка, не тормози, ставь автограф. Ну вот, отлично! А теперь звони. – Я просматривала договор, а Тимур послушно набирал номер отца.

Через минуту все было готово. Юна поставила чай, мы самовольно порылись в холодильнике, стоящем в комнате отдыха и соорудили бутерброды. Обед пропустили все, а разговор еще не закончен.

-   Маша, исчезаем! – Юна, не спрашивая меня, закинула нас ко мне в гостиную.

-   Ты что творишь? -  Открыла я рот.

-   А ты с Андреем хотела пообщаться? Он как раз сейчас в кабинет входит.

-   Нет, конечно. Спасибо – запоздало поблагодарила я. – А Тим?

-   Сейчас с ним как раз и общаюсь, чтобы ни о нас, ни о разговоре ничего не рассказывал, ничего не подписывал и ни на что не соглашался.

-   А договор? – Ахнула я.

-   Этот что ли? – рассмеялась подруга. – Прихватила на всякий случай. Целее будет. Кстати – она зависла на миг – Данилыча предупредила, чтобы не потерял. А в Институт я сейчас сама отправлю. Дай планшет.

-   Юна, – осторожно начала я, – конечно, я мало что понимаю, но как это можно? Мало ли кто какую бумагу отправить может, и так вот просто Тимуру перечислят огромную сумму?

Она весело рассмеялась.

-   Так ведь не ты будешь отправлять, а Данилыч. Я сейчас через его комп перешлю, с его сопроводительным письмом и гарантией. Он просто не сказал мальчику, что гарантом выступает. Так что не волнуйся, все в порядке. Давай лучше посмотрим, что там происходит, разве тебе не интересно?

Глава 25. ч.3

Выждав некоторое время, Андрей решил не  откладывать разговор с Иваном в долгий ящик и после обеда направился к нему в кабинет. Уже подходя к двери, он неожиданно ощутил резкий эмоциональный всплеск такой силы, что внезапно остановился, пытаясь определить его природу. Прислушался – ничего. Словно и не было. Скинув в копилку «странностей» очередной эпизод, он решительно шагнул к двери.

Вот уж кого Андрей никак не предполагал здесь увидеть, так это Тимура. Он истуканом сидел за столом на месте Ивана и остановившимся взглядом широко  распахнутых глаз смотрел сквозь вошедшего мужчину, ни одним движением не показывая, что видит его.

Все интереснее и интереснее – подумал Андрей – что, черт возьми, здесь происходит? – Он подошел к юноше, так и не вызвав у него никакой реакции и резко хлопнул его по плечу. Вздрогнув, молодой человек подпрыгнул на месте и, побледнев, уставился на мужчину так, словно увидел привидение.

-   Ты чего так смотришь? – Оглядывая кабинет спросил Андрей. – Ты один? Где Иван?

Тимур все так же смотрел, не понимая, что происходит. Только что на его глазах исчезли девочки. Потом ему послышался голос Юны. А теперь вот, еще один человек появился из ниоткуда. Чертовщина какая-то.

-   Тиму-у-р! Ты меня слышишь? – Андрей провел несколько раз рукой перед лицом юноши. Тот поднял на него глаза и взгляд его стал принимать осмысленное выражение.

-   Д-да… слышу… – еще не вполне принимая окружение за реальность, растерянно ответил молодой человек.

-   Иван Данилович где, спрашиваю? – Раздраженно переспросил Андрей. – И что ты здесь делаешь? Разве тебе не пора собираться в дорогу?

Тимур отрицательно замотал головой, уже открывая рот, чтобы объяснить, что ему уже не нужно никуда ехать, как вспомнил слова девушки, сказанные ею после исчезновения, и промолчал.

-   Если мне это все чудится, то можно и не отвечать – подумал он – а если допустить, что они на самом деле исчезают-появляются, то тем более. Не зря же она меня предупредила.

-   Тимур, ты язык проглотил? – Повышая голос, нервно выплюнул Андрей, наклоняясь к нему и захватывая его взгляд.

-    Ах ты ж, засранец! Уже и без разрешения решил залезть! – Вскинулась, наблюдавшая сцену Юна. – Ну погоди! Я тебе сейчас устрою! – Она уселась в кресло, как перед экраном и стала транслировать Андрею картинки с его участием – Андрей с хвостом и копытами, Андрей с рогами и поросячьим пятачком, Андрей чернокожий с козлиной бородой… картинки менялись перед глазами девочек с быстротой молнии и так же транслировались в мозг мужчины.

Не выдержав силы передаваемых видений, он немедленно разорвал контакт и, обессиленный, рухнул в кресло.

-   Будет знать, как лезть куда не надо! – Подвела итог Юна. – Только вот сделает ли нужные выводы? Надо с мальчишкой поговорить. Жаль, не успели закончить, приперся, гад, на нашу голову. Даже чая попить не дал.

Андрей недолго сидел потерянный. Внезапно он поднял голову, с удивлением посмотрел на Тимура и вдруг заразительно захохотал!

-   Так вот каким ты меня видишь! Боишься, значит. Ну насмешил! Не думал, что я такой страшный – теперь уже со смехом вспоминая картинки, продолжал он веселиться.

-   Да уж! Нашел чему радоваться. – Буркнула Юна, разочарованная неудачей. – Ничем не проймешь. Ладно, что-нибудь придумаем – и подняла голову, встречая очередное действующее лицо.

Со словами – простите, немного задержался – в комнату стремительно вошел Иван. И застыл, ищущим взглядом оглядывая комнату. Остановился на лице Тимура и коротко спросил: «Где?». Тимур совсем растерялся. Он уже ничего не понимал. Но на всякий случай осторожно ответил, пожимая плечами: «Не знаю».

Иван прошел к столу, обошел его и протянул руку, предлагая юноше уступить место.

-   Давай, Тимур, иди. Нам тут поговорить надо – и, приняв от Маши поспешно переданное послание, добавил, буквально вынимая молодого человека из своего кресла и направляя к двери, – тебя там Маша на обед ждет, беги, а то они голодные, тебя дожидаются.

Тимур медленно, отрешенно,  неспешной походкой уставшего зомби прошел к выходу, открыл дверь и, не попрощавшись, так же неспешно направился в усадьбу к Маше. Неторопливая прогулка привела его в более-менее адекватное состояние. По крайней мере, вернулась способность воспринимать окружение. И к столу прибыл уже вполне вменяемый Тим.

* * *

-   И что это было? – Требовательно спросил Андрей. – Что здесь делает Тимур?

-   Ты забываешься, дорогой – Иван сложил руки на груди – мало того, что он учится в этой школе, а я, ко всему прочему, еще и заведую разделом спец.подготовки детей, так этот юноша, да будет тебе известно, еще является сотрудником Института. Не знал? Забыл? – Насмешливо прищурился Данилыч.

-   Ладно. Принимается. Я спросил, что он здесь делал?

-   Беседовал. Со мной. Своим руководителем. – Иван пожал плечами. – А что тебя так заинтересовал этот мальчик? Это же не твой профиль? В чем дело, Андрюша? – намеренно вспомнил он с детских лет ненавистное Андрею уменьшительное имя. – О! Тут позаботился о нас кто-то! Давай перекусим, я без обеда, совсем забегался. – Он включил давно остывший чайник и пододвинул к себе тарелку с бутербродами.

-   Спасибо, не хочу. – Нервно передернувшись, ответил Андрей.

-   Тогда я поем, а ты рассказывай, за чем пожаловал – делая вид, что не помнит предыдущего напряженного разговора, спокойно предложил Иван и, не дожидаясь чая,  впился зубами в бутерброд с ветчиной.

-   Слушай, Иван – оценивающе взглянул Андрей – я и забыл, каким ты красавчиком был. Пожалуй, вовремя я от тебя Катюшу сманил. Сейчас вряд ли получилось бы.

Он холодно смотрел в глаза бывшего друга, намеренно причиняя ему боль. Иван лишь судорожно сглотнул, едва заметно  дернулось веко в уголке глаза, да крепче сжались зубы на очередном бутерброде. Он молча налил разогревшийся чай, показывая, что слушает дальше.

Не дождавшись ожидаемой реакции на свои слова, Андрей продолжил, как ни в чем ни бывало, положив на стол лист бумаги.

-   Я завтра лечу в Крым.

Иван пожал плечами, продолжая жевать.

-   Тимур летит со мной. Подпиши.

Иван спокойно дожевал, глядя в глаза Андрея и ответил – нет.

-   Что – нет? – Оторопел Андрей.

-   Все –  нет. Ты перешел все границы, приятель. Через что еще ты сможешь переступить, Андрюша?  Сколькими судьбами ты играешь? Ради чего?

-   Ладно, не подписывай. Сегодня в дирекции будет лежать докладная от Тимура, что ты намеренно удерживаешь его, не позволяя перейти на новое место работы.

-   Уверен?

-   Абсолютно.

-   Прямое воздействие? Без договора?

-   Если хочешь, да. Но я этого не говорил, а ты не слышал. И договор тоже подпишет, как миленький.

Андрей лениво встал, потянулся и с чувством превосходства бросил.

-   Проиграл ты и на этот раз, Ванечка. Не видать тебе клана проводников.

Он и еще говорил бы, наверное, гадости, испытывая нервы Данилыча, но Юна не выдержала, и в кабинете, перебивая Андрея, раздался его усиленный голос.

-   … но я этого не говорил, а ты не  слышал…   подпишет как миленький…

Оба мужчины вздрогнули, но вскоре Данилыч, успокоенный Машей, расплылся в улыбке. Побледневший Андрей, злобно посмотрел на Ивана и прошипел.

-    Подставил, значит! Скотина! – и выскочил за дверь.

Иван с сожалением смотрел ему вслед. Он давно расстался с иллюзиями в отношении своего единственного друга детства, но на сердце так и не рассосалась горечь еще и от этой потери.

* * *

Вечер  мы вчетвером провели в моей гостиной. Но перед началом разговора Юна спросила Тима, готов ли он сохранить в тайне все, что услышит?

-   Тим? – Ты не против, если мы будем тебя так называть иногда?

-   Нет, меня дома так зовут, я привык.

-   Как ты? Отошел? Готов слушать? – Юноша кивнул, завороженно глядя на девушку.

-   Хорошо. Слушай. – Она включила запись разговора мужчин. Затем подержала паузу. –  Это, что касается вашего договора. Далее. Ты уже понял, что Андрей всеми способами пытается вызнать все о группе проводников, и в первую очередь, о Маше. Здесь у него скопилось много вопросов, он прекрасный интуит, и понимает, что от него многое скрывают. Получилось так, что и ты узнал немного… рановато кое о чем.

Поэтому, мы все стоим, – она оглядела нашу компанию и засмеялась, поправившись, – сидим перед выбором. Мы готовы принять тебя в наш маленький кружок посвященных. Но готов ли к этому ты? Тебе нужно понять, что такими возможностями, как Маша, ты никогда не будешь обладать. Это очень сложно принять сердцем. Особенно в твоем возрасте.  Андрей вот не простил Ивану Даниловичу своей детской обиды. Да-да, не смотрите на меня так удивленно. Вспомните, когда у Вас открылись способности? Это была сенсация для школы. С тех пор Андрюша пытается доказать, что он лучше и способнее Вани. И так до сих пор. – Юна умолкла, глядя на удивленного Данилыча, которому, видимо, и в голову не приходило подобное.

-   Простите, я отвлеклась. Тимур, ты пока лишь краем сознания коснулся наших событий. Я могу убрать кое-что из твоей памяти, чтобы не было опасений, что кто-то может считать лишнюю информацию. К сожалению, я не всегда смогу быть рядом, чтобы помочь.

-   А если?

-   Тогда я поставлю тебе защиту.

-   Просто защиту нельзя поставить? – Я с сомнением смотрела на Тимура. Молодой еще, неизвестно, как на него повлияют недостижимые чудеса. Вон, Данилыч, взрослый уже.  Хоть и пытается тщательно скрывать, а все равно видно, что тянется, и хочется ему почувствовать связь. А этот пацан совсем.

-   Можно и просто. Только тогда замучают парня. – Девушка задумчиво смотрела на нас. – Мне кажется, Тим готов занять свое место в группе.

Глава 26. ч.1

Чудеса сыпались на юношу с невероятной быстротой. Не успел он принять свои необычные способности и свыкнуться с ними, как открылась связь с Планетой. Дальше и вовсе фантастика – деньги и новый дом, девчонки и их фокусы. А теперь вот все остальное. Теперь и он стал частью этого мира невероятных чудес. Все для него было новым и захватывающим. Это позже придет рутина и повседневка, пусть и с чудесами, а пока только сказка и горящие воодушевлением глаза.

Мы посвятили его в историю наших отношений с Андреем, объяснили факт нашего исчезновения, пообещали помощь в освоении мысленной связи. Но у каждого осталась своя маленькая личная тайна. Для меня это мое невероятное перерождение, для Данилыча печальная история влюбленности, а для Юны – факт ее появления в этом виде. Она захотела остаться для всех, кроме посвященного в ее тайну Данилыча, обычной девочкой инкогнито.

Спустя несколько дней, Тимур все же съездил домой. Только уже с Иваном Даниловичем. И школа пополнилась пятью новыми учениками. Четверо мальчишек от семи до двенадцати лет и Рената, старшая девочка, без которой родители ни в какую не соглашались отпустить детей, несмотря на все обещанные блага и гарантии Института.

* * *

Совсем скоро Тимур влился в команду хранителей и под руководством Данилыча проходил практику в реальных условиях, как полноценный член группы.

Я, с одной стороны, завидовала ему, что, несмотря на короткий срок пребывания в команде, он уже активно включился в ее работу. А мне так и остается роль стороннего наблюдателя, и то, лишь благодаря моему свойству видеть отдаленные события. С другой, понимала, что не напрасно меня оберегают от соприкосновения с этой стороной жизни. До сих пор редко, можно сказать, случайно, удавалось предотвратить какие-либо происшествия. Чаще команда вылетала по сигналу вызова на место уже свершившейся трагедии. И зрелище это не из легких. Одно дело, наблюдать, и совсем другое – участвовать.

Хотя и в школе мне теперь хватало забот. Группа малышей нового садика уже собралась. Для родителей она была представлена как экспериментальная группа для детей с выдающимися способностями. Ну какой же родитель устоит против такого приглашения. Каждого из них приводили в школу, показывали территорию, знакомили с предполагаемой программой. А поскольку посмотреть было на что, то родственники будущих детсадовцев уезжали под впечатлением увиденного и охотно соглашались привозить сюда малышей.

Всего было отобрано восемнадцать человек. Само собой, в эту группу определили и меня с Ванечкой. Сюда же попал и самый младший из приехавших брат Тимура – шестилетний Денис, очаровательный рослый мальчишка.

Впрочем, все мужчины в семье Тимура пошли в отца – высокого, красивого, с темными волнистыми волосами, высокими скулами и большими черными глазами под прямыми, вразлет, бровями.

Забегая немного вперед, хочу отметить, что Группа детского сада показала себя превосходно. А ведь иначе и быть не могло. Дети, еще искренне верящие в сказки, как в реальные события, также воспринимали свои способности и учились ими пользоваться. И не пытались на каждое свое действие подсознательно вопить – этого не может быть! – что постоянно происходило со мной.

И к школе они выпускались хоть и разной подготовленности, но все свободно владели азами работы с потоками силы. И считали это вполне обычным, как умение пользоваться телефоном, лифтом и прочими атрибутами современной жизни. По большому счету, так оно и было. Не удивляемся же мы своей способности видеть или слышать. Так и для малышей, сила стала их естественным природным качеством, которым просто надо научиться пользоваться.

Можно сказать, что жизнь наша вошла в свою колею и, несмотря на множество мелких забот и проблем, связанных со школой, в целом протекала размеренно и относительно спокойно.

На удивление, даже Андрей и « группа поддержки» в лице Стаса оставили нас в покое. То ли отстали, то ли затаились до нового рывка.

У нашей небольшой, но уже достаточно сплоченной группы будущих проводников, кроме общих занятий по работе с потоками проходили отдельные тренировки вплоть до специализированных выездов на места силы.

Именно там мы учились чувствовать, слушать, ощущать.

* * *

В этот раз с нами поехали не только старшие, а пока их насчитывалось всего четверо, но и средняя группа, включая Вадика с Антошкой. Я шла прицепом к этой компании, потому что занималась и с Данилычем, и с Темиром, и с Владиславом, который уделял мне много времени. Надо заметить, что группа состояла из одних мальчиков. Две девочки в школе, которые подавали надежды, пока были слишком малы.

Неизвестно почему, но мы до сих пор не нашли перспективных проводников среди женского пола, хотя хроники явно указывали, что сильнейшие из нас были женщинами. Возможно, методы поиска не те, пока сложно сказать. Видимо, должны пройти столетия, чтобы вновь восстановить базу и методику работы с подрастающей сменой. И это при условии, что не подрастающего поколения, как такового и вовсе нет.

Место на этот раз было новым, незнакомым для меня лично, да и остальные дети были здесь впервые. Из педагогов кроме Ивана Даниловича и Темира Анваровича, с нами неожиданно напросился Владислав Эдуардович.

Выглядел он сейчас прекрасно – этакий крепкий пожилой человек с львиной гривой седых волос, но никак не дряхлый старик. И судя по его виду, помехой в экспедиции он никак не будет, скорее, наоборот. Да и с детьми он удивительно быстро находил общий язык и отлично ладил в любых ситуациях.

Целью нынешней поездки была проверка наших общих неопределенных беспокойств, которые выражались скорее на уровне ощущений, чем конкретных определений.

Вся группа, каждый по-своему, указывала на одно и то же место, но ничего конкретного мы сказать не могли. Поэтому, неясные, так и оставшиеся на уровне непонятных подозрений, предупреждения в адрес Совета ничего не дали. Уже многие сотни лет регион был стабилен и не приносил никаких беспокойств. Поэтому опасения Ивана Даниловича на этот раз сочли надуманными.

Данилыч и сам не мог понять, из чего у него возникло стойкое убеждение, что грядет нечто неприятное. Он так и оставался у нас в группе за ведущего по профилю, не имея такого дара. Получается, что наиболее придвинутыми в этом были я и Тимур, но мы и сами были еще «котятами» и с большим трудом нарабатывали свою «копилку» сведений, знаний, умений. А потому и объяснить-то толком не могли, что нас беспокоит. Вроде бы и в порядке все, а томление и ощущение беды не покидает.

Не могла нас выручить и Юна. Провидицей она не была, а общее поле Планеты пока не давало оснований для беспокойств.

Но Данилыч решил чуть ближе познакомиться с регионом, который вызвал у нас такие неясные ощущения и на очередную практику мы поехали именно сюда – в заснеженный отдаленный район старого горного кряжа.

Как ему удалось успеть подготовить для нас запущенную донельзя почти заброшенную базу, какие для этого были нажаты рычаги, я не знаю. Но приняли нас отлично. Нам был предоставлен небольшой корпус и персонал, включающий и повара, и медработника, и даже охрану в сопровождение – двух местных охотников.

Первый день прошел в обустройстве на новом месте и присущей ему беготне и суете. Провести здесь нам предстояло не менее двух недель, поэтому устраивались основательно. Группа была уже сплоченная предыдущими выездами, поэтому проблем на предмет выбора комнаты или дележки кроватей в них у нас уже не возникало. И все же к вечеру, перевозбужденные и уставшие, мы дружно упали по своим койкам.

Глава 26. ч.2

Этой ночью мне не очень хорошо спалось. Всю ночь я срывалась вниз, падала в огромнейшую яму и, не долетев до дна, в ужасе просыпалась. Это повторялось раз за разом, пока я не встала. Нечего валяться зря. Силы уже восстановила, для этого мне теперь требовалось не более четырех часов отдыха в сутки. Я потихоньку оделась и направилась в душевую. Она была общая, а поскольку девочка здесь была одна, то накануне поневоле пришлось уступить очередь ораве гомонящих мальчишек. Сейчас же я решила восполнить недостающее и уверенно двигалась вперед.

Ох, опять чуть не вляпалась. Из душевой с полотенцем на плече вышел Тимур.

- Ты чего не спишь? – Удивленно спросил он.

- Да вот не спится. Решила пока в душ сходить. А ты?

- Странно, но мне тоже не спится. Обычно засыпаю без задних ног, мама всегда жаловалась, что добудиться невозможно. – Он промокнул краем полотенца еще скатывающиеся с волос капли. – Ты иди, а я спущусь чай поставлю. Будешь?

Я кивнула и шмыгнула в душевую.

В просторной, но тесно заставленной кухне, служившей также и столовой, и гостиной, я застала не только Тимура, но и всех преподавателей.

Они сидели, видимо, уже давненько. На столе стояли бокалы, начатая бутылка коньяка и тарелка с дольками лимона. Владислав протянул было руку, чтобы убрать коньяк, но я остановила его успокаивающим жестом, а Данилыч только кивнул головой.

Тимур к этому времени уже приготовил чай, и мы уютно устроились в теплой кухне. За стеной равномерно гудел генератор, разбавляя ночную тишину, иногда глухим треском древесины, лопающейся от мороза, напоминала о себе тайга. Я устроилась на диване, подтянув под себя ноги и накинув полотенце на плечи под мокрые волосы, и взяла в руки чашку, обхватив ладонями ее горячие бока.

Где-то далеко остались города, аэродромы, бесконечные вереницы машин. А для нас весь мир сейчас сосредоточился на этой кухне, затерянной среди заснеженных горных вершин.

Не самое лучшее место для мирно спящих наверху детей. Но такова их судьба, и готовиться к ней нужно заранее.

- Смотри-ка! – Вывел меня из задумчивости смех Данилыча. – В нашей компании прибыло – теперь уже сам быстро убрал бутылку и весело рассмеялся. По лестнице, еще протирая глаза, спускались наши неразлучные братья, Антошка и Вадим. Так, в течение получаса, на кухне собрались почти все дети. И каждого следующего мы встречали взрывами хохота.

Когда прошло еще немного времени, и мы поняли, что оставшихся двух парнишек и пушками не разбудишь, Данилыч вмиг стал серьезным и попросил каждого рассказать, почему он проснулся.

Ответы, на удивление, оказались однотипными: «не знаю», «что-то разбудило», «сам не понял». И только один, тихий, подающий большие надежды подросток, попытался сформулировать свой ответ.

- Такое ощущение, что меня давит, изнутри давит, и снаружи давит. Нет, не больно. Тревожно немного. Непонятно.

- Алик – встревожился Иван Данилович – ты точно не болен?

- Не переживай – вмешался молчаливо наблюдавший за всеми Владислав Эдуардович – с ним все хорошо.

Успокоившись, Иван Данилович окинул компанию взбудораженных мальчишек и усмехнулся.

- Вот что, ребята, быстро все встали, и по местам! Спать! Тимур, проследи, пожалуйста – он поднялся с места и подогнал самых нерасторопных, хватая за руку вывернувшегося Вадика. – Ты куда?

- Да, а она почему не идет?

- Я маленькая, я боюсь одна. – Ничуть не стесняясь этого, ответила я. – А ты ведь не боишься? Ты же мужчина.

- Вот еще! Я ничего не боюсь! – Мальчик выдернул руку из захвата и задрав нос, пошел наверх.

- А теперь вы – повернулся к нам наставник, сразу став очень серьезным.

Мы переглянулись, Тим притянул меня поближе к себе, обхватил рукой, как бы защищая. Вообще в последнее время он вел себя как старший брат – опекал, заботился, переживал. Сразу видно, что в семье привык приглядывать за малышами. И по праву старшего, начал первый.

- Мне кажется, Алик правильно выразил ощущения. Я тоже чувствую давление. А объяснить точнее не могу. Наслоение какое-то…

- Точно, Тим, ты молодец! А я-то никак понять не могу, почему меня в разные стороны тянет! Наслоение! – Как всегда, в приступе беспокойства, я вскочила с дивана и машинально принялась нарезать круги по плотно заставленной гостиной-кухне. Все с интересом ждали продолжения. Ну и я дождалась, пока не налетела с размаху на очередной, вставший на моем пути стул.

- Ну и чего смешного? – Со слезами на глазах буркнула я, принимая утешительное объятие Тима.

- Я тебе как-нибудь покажу – пообещала Юна, прорезавшись в моей голове. – А догадка правильная, все сходится. – И замолчала.

Я совсем забыла про ушибленный бок, про намерения пустить слезу: «Э-эй! Ты куда пропала?». Молчит. Придется самой додумывать. Снова уютно устроившись на диване в кольце рук Тимура, я тоже немного помолчала, собралась с мыслями и озвучила свою догадку.

- Самое близкое объяснение – грядет несколько каким-то образом взаимосвязанных событий. Причем, территориально довольно отдаленных друг от друга. Что за события, с чем связаны и что можно сделать в нашей ситуации, пока сложно сказать. Думаю, сейчас мы в одной из предполагаемых точек. Но другие тоже подают сигналы, отсюда и сумятица в восприятии, и неопределенность ощущений. Тим, что скажешь?

Владислав Эдуардович согласно кивал головой, покручивая в руках бокал с вновь появившимся на столе коньяком. Данилыч ожидал продолжения, Темир Анварович, впервые попавший на подобное «совещание» лишь изумленно взирал то на нас, то на коллег, еще не до конца принимая всерьез наши с Тимом измышления.

А Тимур смотрел на меня такими глазами, что будь я лет на десять постарше, точно решила бы, что он влюбился. Хмыкнув про себя, отметила, что так и есть. Он сейчас по уши влюблен в «чудесатость», как я несколько лет назад. А мы с Юной, как ни крути, живое подтверждение этому.

- С Машей я полностью согласен. Сигналы идут из разных мест, нужно постараться отделить их друг от друга и определить эти места. Может быть, тогда что-то прояснится.

- А пока мальцов всех вместе нельзя собирать. Нужно их по очереди расспросить – подключился Владислав – иначе будут повторять друг за другом.

- Хорошо. Тимур, сходи посмотри, может кто-то все же не спит. Веди по одному. – Иван Данилович запустил руки в волосы и застыл в позе мыслителя… ну почти.

Тим вернулся не с одним, а с двумя мальчишками, конечно же, с нашими неразлучными братьями.

- Вот. Ни в какую не соглашались поодиночке… перебудили бы всех. – Немного виновато развел руками юноша.

* * *

Иван проработал все утро и весь день, собирая и систематизируя обрывки разговоров с детьми. Картина вырисовывалась странная. Все мальчики указывали на два места, как проблемные зоны в ближайшем будущем. Третья точка прозвучала лишь из данных Маши, Тимура и Алика. Но именно это место настораживало больше всего.

Совершенно ничем не примечательное с точки зрения тектоники, не имеющее крупных поселений и промышленных предприятий, оно не вызывало вопросов. Но именно этим и объяснялась тревога Ивана Даниловича, чувствовавшего, что неспроста это место появилось в объяснениях ребят. Разыскав меня, он задал вопрос, можем ли мы, то есть я и Юна, перемещать кого-либо, кроме себя.

- Маша, у меня не складывается картина. Надо бы своими глазами посмотреть, что там происходит. Чувствую, что там начало проблем, а понять не могу.

- Юна – позвала я подругу – что скажешь? Я ведь точно не смогу помочь. Себя бы унести.

- Можно, конечно – отозвалась Юна. – Иван Данилович, когда нужно?

- Наверное, лучше с утра? Сейчас уже поздновато. Хотя, нам ведь только ситуацию увидеть, потоки посмотреть. Можно и сейчас попробовать. Девочки, я бы с радостью и не один раз воспользовался вашей помощью, но я совершенно не представляю, насколько это сложно, затратно с точки зрения энергии и ваших сил. Поэтому, расскажите честно, можно ли вообще прибегать к подобного рода просьбам? Если да, то как часто? Как перемещение зависит от расстояния и от массы перемещаемого балласта?

- Все-все, я поняла – рассмеялась девушка. – Сейчас все объясню. Простите, что не сделала этого раньше. Как-то не подумала, что вам это интересно. На перемещение себя ни сил, ни энергии особой не требуется. Это примерно, как идти, бежать. Если много раз подряд «прыгать», то Маша, конечно, устанет. Мне проще. С «балластом», как вы сказали, примерно так же. Боюсь, подруженьке пока не по силам вас унести, придется мне на себя взять.

А в остальном, как обычно. По затратам сил совсем пустяк. Это природное свойство, оно и регулируется и восполняется природными потоками. И если человек имеет это качество, то все в порядке. Так что, когда Маша физически подрастет, то сможет перемещаться вдвоем, вряд ли больше унесет. Ну а я посильнее, с вами точно не будет проблем. Для оценки ситуации нам с Машей и прыгать никуда не нужно. Но если вы сами все лично хотите увидеть, то сейчас самое время.

- Так просто? – Задумчиво произнес Данилыч. – Чудеса, да и только! А как в книгах пишут, в горе оказаться, или еще где-то?

Юна расхохоталась так искренне, что и мы заулыбались. Еще в недавнем прошлом мой сказочный волшебник Данилыч чего-то не знает.

- Начитались страшилок. Не переживайте, вы никогда не сможете оказаться в непригодных для человека условиях. Это просто невозможно. Человек переносится в пределах земного поля, и контролируется им. Другое дело, что не всегда можно попасть именно в то место, куда требуется. К примеру, если кто-то застрял в узкой расщелине, где нет места двоим, то и вы там не сможете оказаться. Очудитесь рядом, максимально близко к месту. Только спасать придется другим способом.

А я вот, к стыду своему, ни разу не поинтересовалась у Юны, ни разу не задала вопросы, что сейчас услышала. И ничегошеньки из этого не знала. И даже не спрашивала никогда, что и для чего нам дано. Стыдно.

Данилыч направился в комнату к Владиславу – предупредить нужно, что будем отсутствовать.

- А вы пока оденьтесь потеплее на всякий случай и приходите ко мне. Оттуда ведь можно? – Обратился он к девушке.

- Конечно. Главное, чтобы никто не увидел, проблем меньше будет.

Глава 26. ч.3

Один миг, и мы на открытой заснеженной поляне, вблизи небольшого рабочего поселка. Везде снег, снег, насколько видит глаз. Впереди нефтяные вышки. За ними и вокруг нас хвойный лес. Солнце уже склонилось к горизонту. В поселке видна движущаяся точка, кто-то идет по улице между домами. Тихо, спокойно, совершенно мирная картина.

Через минуту мы уже смогли адекватно воспринимать окружающую нас действительность и включились в работу. А еще через час напряженных исследований вынуждены были признать, что с потоками, как вне, так подземными все выглядит вполне благополучно.

Единственное, что показалось интересным, это невидимая связь потоков этого места с нашей сегодняшней базой. Мы проследили ее направление, определили характер и успокоились. С учетом тектоники мест все вполне объяснимо. Система рифтовых разломов и сложной последовательности впадин, характерных для данных мест, обусловила длинный ряд разновеликих подземных лакун и полостей, заполненных газообразными и жидкими веществами. Он соединял наши две точки и уходил далее в сторону третьего места, волнующего нашу группу.

Смотреть больше было нечего, но опять не отпускало это непонятное мне самой чувство, что еще что-то нами упущено. Я попробовала предложить пообщаться с местными. Но после непродолжительного спора вынуждена была согласиться с тем, что наше появление здесь будет выглядеть по меньшей мере странным. И мы уже намеревались вернуться на базу, как воздух вокруг сгустился, завибрировал, набирая силу. Точь-в-точь, как некоторое время назад, в Крыму.

Я не успела ни о чем подумать, как меня мгновенно перенесло на новое место. Видимо, в этом и заключается одно из свойств проводника – служить маячком для хранителей, определять место случившейся катастрофы, когда ее не удалось предотвратить. Данилыч с Юной материализовались одновременно со мной.

На этот раз мы оказались внутри довольно темного холодного помещения, заполненного людьми. Сначала мне показалось, что их очень много. Секунду спустя, когда глаза стали различать чуть лучше, я увидела неприглядную картину. На узких полатях двое дюжих парней удерживали выгнувшуюся дугой девушку с задранным подолом длинной рубахи. Третий стоял в ногах, торопливо расстегивая штаны.

Девушка не кричала, а, напротив, закрыла глаза и стискивала искусанные губы. Сила ее звенела от напряжения на последних мгновениях перед выбросом. И вдруг девушка обмякла, опала и опустилась на постель безвольной куклой. Хорошо, Юна успела вмешаться, чтобы она не перегорела. Данилыч тоже не заставил себя долго ждать и уже заехал по физиономии мужику с расстегнутыми штанами. Тот теперь он валялся у стены, не понимая, что произошло. Два других бросили девушку. Удерживать ее уже не было необходимости. Они оценивающим взглядом прошлись по неизвестно откуда взявшимся девчонкам и мужчине. Сочли его недостойным противником для них троих и похабно заухмылялись, сально оглядывая мою красавицу.

- Надо же! Какая снегурочка к нам пожаловала. – Начал один, надвигаясь на девушку. – Сама пришла – гнусавым голосом протянул он и привычным движением сдвинул на затылок шапку.

Юна стояла не двигаясь, спокойно глядя на приближающегося парня. В голубых джинсах, светлых сапожках и светлом же коротком пуховике, с рассыпавшимися по плечам волосами, она действительно походила на сказочную снегурочку. Иван Данилович дернулся было перехватить его, но она остановила его поднятой ладонью. Ничего не подозревающий верзила надвигался на девушку, неприятно сопя заложенным носом.

Его спутник подсознательно начал что-то подозревать и стоял на месте, не порываясь помочь. Он нервно крутил головой по сторонам и уже прикидывал, как лучше просочиться к двери. У стены зашебуршился, пытаясь встать, третий подельник. Я беспокойно оглянулась, но Юна едва заметно покачала головой.

Тем временем, первый верзила приблизился на расстояние вытянутой руки и попытался схватить девушку. Но руки никак не могли прикоснуться к ней и останавливались на невидимой преграде сантиметрах в десяти от тела. Минуту-другую он пытался преодолеть преграду, пустив в ход даже ноги. Затем отошел на два шага и ринулся вперед, по-бычьи наклонив голову. Юна на мгновение ушла с траектории. Этот фокус я помню, она его и со мной проделывала. Парень словно сквозь нее пролетел и с размаху врезался в стену, оседая рядом с приятелем.

Третьему из компании девушка погрозила пальцем и указала на место рядом с друзьями. Он воровато повел глазами, убедился, что путь наружу перекрыт, и покорно присоединился к друзьям.

Мы с Данилычем синхронно повернулись к Юне, дожидаясь дальнейших указаний.

- Берем с собой? – Мысленно передала Юна и кивнула на лежащую девушку.

- А что с ней?

- Спит пока, но оставлять здесь нельзя, она на грани. Я унесу ее к вам в комнату? – Она взглянула наДанилыча, который пристально смотрел на спящую девушку. Шагнув к постели, он легко поднял безвольное тело и передал Юне. Обе мгновенно исчезли.

Мы переглянулись, посмотрели на притихшую компанию. Все трое сидели, открыв рты, и усиленно трясли головами, пытаясь понять, что произошло только что, и не верили своим глазам. Минуту спустя в мозгу первого верзилы что-то щелкнуло, он перевел взгляд на нас, недобро ухмыльнулся и начал приподниматься, рассудив, что теперь, без своей «снегурки», мы ничто.

- Сидеть! – Прозвучал звонкий голос из ниоткуда. Парень шлепнулся обратно.

Теперь у нас было время осмотреться.

Небольшая, полутемная в надвигающихся сумерках, комната с одним окном без занавесок. Иван Данилович подошел к входной двери, где заметил выключатель, и щелкнул им. Яркий свет резанул по глазам, заставив на мгновение зажмуриться.

Полати, на которых лежала девушка, прикрыты несвежим бельем со сбитым к стене стеганым одеялом. За ними большая кирпичная печь, которая, судя по температуре в комнате, давно не топилась. У окна грубый деревянный стол с несколькими табуретками. На кровати, на табурете и даже на полу валялись разбросанные вещи девушки.

Данилыч сел на табурет, приглашая меня последовать ему, и тяжелым потемневшим взглядом посмотрел на вновь притихших приятелей.

- Рассказывайте. Кто, откуда, что собирались делать. – Слова вырывались жесткими, рублеными, колючими. Даже мне захотелось поежиться. Такого Данилыча я еще не видела.

- Так мы… это… – попытался заговорить один из парней, но получил внушительный тычок от верзилы и замолк.

- И с чего мы должны тебе что-то объяснять? – нагло сплюнул верзила, видимо, главный в этой троице.

- Может, ну их? Спросим у девушки потом. А этих оставим здесь на пару дней, пока окочурятся? – Невинно хлопая ресницами на зрителя, ангельским голоском пропела я. Плюнуть бы на этих гадов, да ведь вполне возможно. Что девушка или не захочет, или не сможет ничего рассказать. Неизвестно еще, что с ней, и в каком она состоянии. Нужно из засранцев вытянуть все, что знают.

- И чего это мы? – Нервно заерзал последний. Видимо, самый осторожный. – Отпустите что ли?

- Да кто вас держит? Идите – подключилась Юна, появляясь на третьем табурете.

Мужики вздрогнули и застыли. Затем отмерли и попытались встать. Напрасно. Юна отключила им способность двигаться. Неудачные потуги закричать привели и х в полнейшее замешательство. Выпучивая глаза и вращая белками, каждый пытался что-то донести до нас.

- Ты! – Указала девушка на парня, который изначально пытался заговорить. – Сможешь говорить при условии, что все расскажешь, без утайки, без вранья.

Парень закивал головой, отчаянно показывая, что согласен. И начал торопливо объяснять, что девушку зовут Олесей. Она так назвалась. Нашли они ее вчера по пути домой с вахты замерзшую, валяющуюся возле дороги на снегу. Притащили сюда, в заброшенную избушку. Живая или мертвая, выяснять не хотелось. Устали, как собаки, жрать хотелось. Решили оставить ее здесь. А сегодня вот пришли, а она сидит, в одеяло закуталась, глазищами зыркает. Имя назвала, и все. Документов никаких нет, о себе ничего не хочет говорить.

Мы с ней по-хорошему хотели. Печку протопить, кормить в складчину, ну а она… понятное дело. Он боязливо покосился на Данилыча, вцепившегося руками в края табурета и молчаливо прожигавшего его яростным взглядом. Пожалуй, пора выбираться отсюда, а то сорвется ведь мужик.

- Подруженька, скажи, а мы можем обессилить это их «понятное дело»? чтобы неповадно было? – Тем же голоском прочирикала я, безмятежно улыбаясь.

Данилыч странно посмотрел на меня и разжал руки, выпуская из легких воздух.

- Еще как можем! – Радостно подхватила Юна.

Мужики с ужасом таращили глаза. Даже тот, что мог говорить, забыл об этом и также молча смотрел на нас полным обреченности взглядом.

Мы встали, собираясь уходить. Мимоходом Юна бросила мужикам.

- Можете говорить, негромко. Иначе голос опять пропадет.

- Да что ты… – попытался прорычать верзила, но горло его снова перехватило, и он замолк.

- Я предупреждала – развела руками девушка. – Будьте умницами. – Обняла Данилыча в тесном танце и пропала. Я поспешила следом.

Вскоре мы стояли возле кровати Данилыча, разглядывая прикрытую покрывалом девушку. Донельзя изможденное лицо с правильными чертами, слегка запавшие закрытые глаза с длинными черными ресницами, острые выступающие скулы на исхудавшем лице с истончившейся бледной кожей, красиво очерченные бледные губы, обветренные и местами припухшие от укусов, всклоченные светлые волосы неопределенного цвета. Очень красивая. Пожалуй, постарше, чем показалось вначале. Но очнется, разберемся.

- Надо будить. – Почему-то срывающимся голосом прохрипел Данилыч. Вот это его приложило! Мы ведь не знаем, как на него переход действует. Юна многозначительно улыбнулась, но промолчала.

- А может я бульончика принесу? И попить чего-нибудь? Кто знает, когда она ела в последний раз. – Не дожидаясь ответа, я развернулась и побежала на кухню, скидывая по пути пуховичок, шапку, шарф.

Минут через десять поднос с дымящейся чашкой бульона и небольшим чайником с травяным чаем занял место на столе. Юна села на краю кровати и взяла девушку за руку. Данилыч присел на край стула и наклонился к постели, не сводя глаз с лица девушки.

Я вопросительно дернула головой, глядя на подругу, и получила в ответ неопределенное пожатие плеч. Ну и ладно, потом разберемся.

- Буди, что ли.

Глава 26. ч.4

- Буди, что ли.

Ресницы девушки дрогнули и медленно поползли вверх, слегка приоткрываясь и снова опускаясь, пока, наконец, не открыли нам удивительные фиолетовые глаза, безразлично уставившиеся в потолок. Мы с Данилычем дружно выдохнули. Первый раз в жизни я увидела такие глаза. Просто фейские. Иначе не скажешь.

Взгляд девушки поплыл в нашу сторону, резко остановился, переметнулся с лица на лицо. Темные брови нахмурились, губы сжались, выпустив из трещинки капельку крови. Данилыч дернулся было стереть ее, но девушка резко отшатнулась, глядя на него беспомощно и жестко одновременно. Рука наставника медленно опустилась. Он с сожалением подумал, что испугал девочку, но уже не исправить.

- Тебя ведь Олесей зовут? – Негромко спросила я, отвлекая ее от Данилыча. – Не бойся, мы тебя не обидим. Смотри, я тебе бульон и чай принесла. Иван Данилович, простите, что заняли вашу комнату – демонстративно уважительно обратилась я – но не могли бы вы оставить нас ненадолго с Олесей?

- Да-да, конечно – вставая ответил он и вышел из комнаты. Я только сейчас обратила внимание, что он так и не разделся, сидя в теплой зимней одежде.

- Ну, Олеся, давай знакомиться. Я – Маша. А это – я обернулась в сторону Юны и застыла на полуслове. Ее не было. Ну правильно, это я туплю. Не хватало еще, чтобы Олеся всем рассказала про мою подружку. Я вновь обернулась к девушке – А это наш наставник, Иван Данилович. Мы здесь группой на практике. С учителями.

Из глаз Олеси покатились слезы. Она судорожно вздохнула и смахнула их со щек. Облегченно выдохнула, улыбнулась. Я подала ей салфетку, показывая на губы. Она промокнула очередную каплю и засмеялась.

- Пожалуй, лучше не смеяться, но не получается.

И голос тоже фейский! Почти как у Юны, нежный, завораживающий. Так не бывает, чтобы все, и одному человеку! Я метнулась к столу, скрывая свое замешательство. Или зависть? Вот еще, ревности и зависти мне только не хватало на старости лет! Схватила чашку с бульоном и подала Олесе.

Она с благодарностью во взгляде приняла ее и начала медленно пить. Наслаждаясь и блаженно прокатывая драгоценную жидкость по языку. Глядя на нее, я просто физически чувствовала каждую каплю, ее вкус и то, как глоток бульона прокатывается по пищеводу и падает в желудок.

Что за напасть! Я потрясла головой, скидывая наваждение. Оголодала так, что ли?

Олеся выпила все до последней капли и с благодарностью посмотрела на меня. Я поставила чашку на стол. Мы помолчали, разговор не клеился.

- Расскажешь о себе? – Не дождавшись от девушки пояснений, спросила я, наблюдая за ней. Удивительно, как это хрупкое создание еще живо. Судя по рассказу любителей развлечений, нашли ее без сознания, практически замерзшую. И без всяческой помощи она пришла в себя. Не видно ни обморожений, ни простуды.

Она согласно кивнула.

- Расскажу. Учителю вашему, наверное? Только можно сначала вымоюсь? И… – она беспомощно посмотрела на свое одеяние и замолчала.

Я отвела ее в душ, потрясла Тима на предмет одежды и отправилась на кухню. В доме было тихо, все, кроме Тимура и наставников уже поужинали и улеглись спать.

Девушка помылась быстро, мы еще только собрались в гостиной.

Она застыла на верхних ступеньках лестницы, не решаясь пройти дальше. Не ожидала увидеть здесь такую компанию.

Надо же, одежда высокого юноши была ей не слишком и велика. Подвернутые штанины и рукава и слегка спущенные плечи рубашки нисколько не портили наряд. Напротив, она выглядела в нем удивительно свободной и гибкой.

- Спускайся, мы тебя ждем. – Замахала я рукой. Олеся медленно спустилась, полыхнула своими нереальными глазищами и села к столу рядом со мной. Внимательно посмотрела на каждого представленного ей члена нашей группы и ограничилась лишь кивком, задержав взгляд на Владиславе. Он, в свою очередь, пристально смотрел на девушку, поджидая пока Олеся выпьет очередную чашку бульона с небольшим ломтиком хлеба. А затем предложил.

- Вы продолжайте ужинать, а мы с Олесей пойдем посекретничаем. Ты не против? – Он с улыбкой посмотрел девушке в глаза и, дождавшись утвердительного кивка, встал из-за стола и пошел наверх, уводя с собой нашу гостью.

Владислав Эдуардович вернулся лишь часа через два. Задумчивый и расстроенный. Он с сомнением посмотрел на меня, на Тимура, и даже на Темира Анваровича. И с извинениями сообщил, что девушка просила не посвящать в ее откровения никого, кроме Ивана Даниловича. Мы без возражений встали и пошли по своим комнатам. По пути меня нагнало сообщение Данилыча с просьбой прослушать все, о чем они будут говорить. Все равно придется потом пересказывать. Лучше уж сразу.

Как оказалось, не напрасно мы некоторое время назад наметили работу с психиатрическими лечебницами. Случай с Олесей наглядно подтвердил наши догадки, что среди больных могут находиться вполне здоровые люди, имеющие ярко выраженные способности.

История ее началась два месяца назад, когда она впервые почувствовала себя не вполне здоровой. У нее появились галлюцинации. Не во сне, наяву, раз за разом вставали перед ней картины проваливающейся земли с уходящими в недра домами, машинами, людьми… И она летела, летела следом за ними. Этот бесконечный полет, или вернее, падение, повторялся и повторялся, обретая все более реальные черты. Наступил день, когда она решила обратиться к психиатру.

Тогда она отделалась амбулаторным лечением и тремя неделями угнетенного состояния.

Видения пропали на некоторое время, но потом явились с удвоенной силой. До последнего времени девушка пыталась справиться сама, в огромных количествах глотала успокоительные, посещала расслабляющие процедуры, и даже наведалась к женщине экстрасенсу. Ничего не помогало. Видения становились все ярче и реальнее. Она уже не могла работать, потому что галлюцинации следовали одна за другой, выматывая, не давая уснуть, забыться отключиться.

В очередной раз выплывая на короткое время из калейдоскопа кошмаров наяву, она решительно собралась и поехала в больницу. Дальше все по накатанной – палата, уколы, сон. Некоторое время спустя уколы заменились таблетками. Теперь Олеся хоть на короткое время приходила в себя. Но ужасы галлюцинаций сменились на кошмары реальности. Девушка не могла выносить жестокости обращения и инстинктивно сжималась от страха каждый раз при виде очередного санитара, входящего в палату. Сложно сказать, сколько времени она находилась в таком состоянии. Судя по теперешнему состоянию, не очень долго.

Ей на счастье, лечение быстро помогло. Оно принесло необходимый отдых и сон организму и, возможно, все сложилось бы иначе, если бы Олеся не стала свидетельницей разговора между врачом и незнакомым мужчиной, посетившими ее во время сна. Она лежала, свернувшись комочком, лицом к стене, укрытая лишь тонкой простынкой, и не спешила общаться с кем бы то ни было.

- Хорошая девочка. Что с ней?

- Ничего страшного, переутомилась красавица. Видения какие-то замучили. Еще немного и можешь забирать.

- А сейчас? Что моим кобелям три девки, за месяц порвут.

- Нет, не могу. Свеженькая, сам еще не попробовал. Да и знаешь ведь, пока курс не пройдет, выписывать чревато. Проверками замучают. Так что, подожди недельку-другую.

Олеся едва выдержала, чтобы не сорваться и не кинуться на мужчин в истерике. Она прекрасно поняла, о чем они говорили и внутренне содрогнулась от грозящих ей перспектив. А она-то, наивная, пришла за помощью.

Несколько дней она вела себя тихо и незаметно, стараясь ничем не раздражать персонал. И дождалась-таки своего часа. На третий день к дежурившему ночью санитару, который с интересом присматривался к новенькой психичке, пожаловал приятель. Организовали стол с выпивкой и закуской и решили пригласить женщин, чтобы скрасить вечерок. Тут-то парень и вспомнил про новенькую.

Среди подружек в школе и в институте Олеся выделялась не только необычной внешностью, но и способностью к убеждению. Если необходимо было уговорить преподавателя принять зачет или перенести занятия, то здесь выступала только Леська. Ей никогда ничего не запрещали родители, не перечили друзья и беспрекословно слушались дошколята в детском саду, где она работала.

И теперь ей без особого труда удалось убедить намечающегося кавалера не покидать компанию, а ее отпустить в душ, привести себя в порядок. Получив ключи от дверей, Олеся заставила себя не спеша дойти до дверей и улыбнуться на прощание санитару.

Она, действительно пошла по направлению к душевым, потому что днем ранее приметила, что туда в кладовую относят вещи прибывших, укладывая их в мешки с приклеенными скотчем подписями.

Свои вещи она не стала даже искать, среди кучи наваленных мешков. Быстро подобрала одежду, раскрыв несколько из них. Брюки, рубаха, свитер, пуховик, шапка. Прихватила и чьи-то цветастые шерстяные варежки с таким же шарфом. Ни денег, ни документов, конечно же здесь не было.

Незаметно выскользнула из здания, благо душевая-прачечная имела отдельный вход, и побежала в противоположную от главного входа сторону. Никакого особенно высокого забора и колючей проволоки здесь не было. Перелезла через бетонный двухметровый забор с помощью перевернутого старого ведра, и помчалась прочь. Она не думала, куда и зачем бежит. Главное – подальше отсюда.

И снова ей повезло. Вскоре она выбежала на трассу, где ее подобрал водитель камаза. Пожилой мужчина пустил ее в кабину, не требуя ничего за проезд, только предупредил, что едет на буровую, а это далеко. Олеся радостно согласилась. Главное, что далеко от этого ужасного места.

Ехали долго. Девушка радовалась про себя. Она выспалась, даже поела вместе с радушным водителем. И чем дальше уезжала она от своего дома и кошмаров больницы, тем легче становилось ей. Голова прояснилась, видения пропали.

- Все Леська, приехали. Последняя заправки, и на месте. Куда дальше то? Есть кто здесь?

Олеся пожала плечами и отрицательно помотала головой. Водитель нахмурился.

- Что ж ты, девка, приехала сюда? Мужичье одно здесь, да шалавы. Да и тех мало. Нешто собой промышлять удумала?

Девушка широко распахнула глаза и застыла. Только теперь на нее навалилось осознание, что идти ей некуда.

- Михалыч? – Девушка вздрогнула и сжалась, услышав голос недавнего посетителя ее палаты. Она с ужасом смотрела на водителя, не удержав слезы, и забилась в угол кабины, стараясь стать как можно менее заметной.

- Ну-ну… не реви. Подожди меня. – Водитель открыл дверь и спустился вниз.

- Как дорога, Михалыч? Все в порядке.

- Да в порядке. Вот заправлюсь, и все. Отдыхать.

- Подкинешь до вышки? – Водитель помедлил несколько секунд и все же согласился.

- Подкину. Сейчас закончу, купи там мне пару бутылок пивка пока, чтобы не бегать, как отчитаюсь. – И пошел пристраивать пистолет в бак.

Олеся тихонько открыла дверь с другой стороны, сползла с высокой ступени и опять побежала, пригнувшись и стараясь держаться кустов. Снег был почти нетронутый, чистый, глубокий. Она проваливалась то по колено. То глубже, то выбиралась на почти бесснежные участки.

Из головы выветрилось все, звенела лишь одна мысль – бежать, бежать! Животный ужас гнал ее вперед, в неизвестность. Очнулась она уже в хижине, куда, как выяснилось, накануне притащили ее трое парней.

Глава 26. ч.5

Владислав помолчал, окончив рассказ. Потом задумчиво добавил.

- Здесь еще один интересный факт обнаружился. Олеся живет как раз в той, третьей точке, которая отмечена нашими сорванцами.

Спускайся, Маша. Я чувствую, что ты здесь.

Я только еще подходила к лестнице, а он уже «услышал» меня. Насколько сильно нужно чувствовать окружение! Как же он с этим живет?

Владислав тихонько засмеялся. Словно мысли прочитал. Или? Не-ет.

- Ваня, что с девочкой делать будем?

Данилыч рассеянно блуждал глазами по комнате, то сжимая зубы и застывая на несколько мгновений, то выпуская мимолетную улыбку, преображающую его лицо. Его взгляд на миг задержался на мне и перетек на Владислава.

- А что мы сейчас можем сделать? Пока здесь побудет, потом, надеюсь, с нами поедет. Заключение-то напишешь? Передадим в институт. Пусть документы ее перешлют.

Владислав опять по-доброму засмеялся.

- Все сделаем, не переживай. – И обратился ко мне – Маша, ты что-то хотела?

Как ему сказать, не выдавая, что все слышала? Но и не говорить нельзя.

- Владислав Эдуардович. После того, как мы приехали сюда, мне стали сниться сны. Очень похожие, не совсем идентичные, но события почти одинаковые. Снится, что я падаю вниз, в темноту и просыпаюсь, не достигая дна. Иногда видятся кусочки окружения – поселки, горы, долины, провалы. Как только начинаю засыпать, опять падаю.

Я не стала подсказывать ему, что мои сны очень похожи на галлюцинации Олеси. Не маленький, сам поймет. Только напряженно следила за выражением его лица. Вернее, пыталась что-то проследить. Но на то он и профессионал. Ни единой черточкой, ни мимолетным движением ничего не выдал. Усмехнувшись над моими потугами, он на самом деле очень быстро сопоставил наши рассказы и покивал головой.

- Вот и подтверждение, Ваня. Все сходится. Ехать туда или нет, решай сам. По мне, все и так ясно, но лишним не будет, увидеть своими глазами. Я не спрашиваю тебя, как и где ты встретился с Олесей. Но буровая здесь одна, и находится далековато от нашей базы. – Под его пронизывающим взглядом мы с Данилычем оба поежились и переглянулись, понимая, что ни утаивать, ни тем более обманывать нам сейчас не следует.

- Владислав Эдуардович, это я поспособствовала. – Решилась сказать полуправду. – Я могу перемещаться, только не спрашивайте, как, сама не знаю, умею и все тут.

Пришлось продемонстрировать свои способности в пределах комнаты, потом за ее пределы и обратно.

Когда прошел первый шок, Владислав только покрутил головой.

- Знаете, молодые люди, я уже больше ничему не удивлюсь, пожалуй. Даже, если увижу сейчас портал в другой мир. Такие чудеса на старости лет. И ты можешь перенести нас в любое место? В любое время?

Врать не хотелось, поэтому пришлось выкручиваться. Объяснила, что могу организовать перемещение, но только одного человека за один раз, и что связано это с ограничениями по весу. Вроде бы и не соврала, и пообещала помощь, как только понадобится. Конечно же, рассчитывая на Юну.

Последующие два дня нам все же пришлось перемещаться несколько раз.

В первый прихватили с собой Владислава. И как только оказались на новом месте, на меня нахлынули мои видения-сны, не давая осознать, где нахожусь. Продолжалось это недолго. Очнулась я на краю огромной котловины, уходящей за горизонт. Невысокие отроги, окаймляющие ее, лента дороги, вьющейся по ней, соединяя несколько поселков, слепящее зимнее солнце. Все тихо-спокойно.

Владислав встревоженно смотрел на меня, видимо уже не рад, что попросился с нами.

- Мне придется Вас оставить на некоторое время, пока мы с Иваном Даниловичем вернемся. Или вас уже обратно?

- Давай обратно. – С сожалением вздохнул он. – Со мной вдвое дольше будет. Каждый раз за мной придется возвращаться, а пользы практически нет. Вези уж старика. – Обеспокоенный и расстроенный он вернулся на базу, а мы в течение двух дней последовательно просматривали место за местом, пока не определили границы моих кошмаров. Они ослабевали строго по периметру котловины, усиливаясь внутри и ослабевая по мере отдаления. Огромная территория, протяженностью километров сорок и шириной вполовину. И никаких зацепок. Поле Планеты спокойно, у Юны дополнительной информации нет. Только наши мальчики, их ощущения трех потенциально опасных мест, да наши с Олесей совпавшие один в один видения.

Все, что можно было сделать, вернувшись домой, это подготовить отчет в Институт, рекомендуя держать наготове группы помощи. Мы тоже, как могли, подготовились. Составили группу, определили старших, Данилыч организовал постоянное дежурство на всех трех базах в проблемных точках, на случай, если придется внезапно принимать людей. К сожалению, это все, что мы могли предпринять.

Олеся осталась у нас и с удовольствием занялась детсадовской группой. Мы все души в ней не чаяли. Она отошла, оттаяла и светилось солнышком. Там, где она присутствовала, всегда были тепло и радость.

Владислав Эдуардович нашел в ее лице новую воспитанницу и проводил с нами значительную часть времени. Как-то незаметно к нам все чаще стал забегать Данилыч. И несмотря на загруженность, выкраивал время позаниматься с малышами.

Поначалу девушка стеснялась, старалась отойти в тень, но наши детсадовцы не давали ей проходу и тянули за собой. А спустя несколько дней без Леси, как все дружно стали ее называть, никто не мог обойтись. Она была везде, помогала, подбадривала, утешала. Каждому находила свое слово и отдельную улыбку. И с каждой минутой наш неприступный Данилыч все больше подпадал под ее волшебный взгляд. Глядя на них, я тихо радовалась. Оба были очарованы друг другом и сами не замечали этого.

Две недели прошли в обычном режиме, мы немного расслабились, успокоились. Но, как водится, именно в этот момент и закрутилось колесо события, оставившего глубокий след в памяти всех участников.

Как каждый воспринял начало, мы будем сопоставлять позже. А сейчас в моей голове словно лопнула струна, обеспечивающая равновесие и сдерживающая напор сил. Я еще толком не разобралась в своих ощущениях, но была абсолютно уверена, что нельзя терять ни минутки. Юна поддержала меня, и, не задумываясь, мы рванули к Данилычу. Не обращая внимания ни на присутствие в его кабинете Олеси, ни на то, как она восприняла наше появление, мы подхватили его и мгновенно переместились к месту моего притяжения.

Тот же заснеженный лес, тихий поселок, сверкающий белизной снег. Только впереди полыхал яркий факел вырывающегося из недр газа.

Мне даже не пришлось напрягаться, я словно воочию увидела как подземные потоки устремились к разгорающемуся с небывалой яростью факелу, как стягиваются к этой точке силы земли, последовательно приводя в движение и увлекая за собой потоки на сотни километров от нас. Как стонет Планета, пытаясь удержать последнюю возможность остановить движение, усиливая перемычку между исследованной нами котловиной и срединной точкой – нашей базой, куда мы ездили на последнюю практику, пытаясь этим оттянуть катастрофу.

Мы знали, что начавшееся движение не остановить, и будущий прорыв лишь дело времени. Наполнение соединяющихся между собой пустот бурлило и перетекало из одной каверны в другую, подчиняясь неумолимой силе движения потоков к одной единственной точке, давшей толчок колоссальной мощи, нарастающей с каждой секундой.

Побелевший Данилыч и сам уже понял, спешно доставая телефон экстренной связи.

Глава 26. ч.6

Несмотря на право чрезвычайного вызова, когда вся ответственность за привлеченные силы ложится на инициатора вызова, Ивану пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить руководство задействовать все возможные силы. Наконец, помогло вмешательство Владислава Эдуардовича, обладавшего почти неограниченной властью в Совете Института.

На место вылетела собранная в срочном порядке комиссия, подтвердившая начало непрогнозируемого движения потоков.

И вот теперь только закрутилось.

Взлеты-посадки вертолетов, доставляющих группы хранителей, спасателей, караваны грузовых машин, стягиваемых из прилегающих к долине населенных мест, на пределе работающий единственный аэродром для малых самолетов. Первым делом пришлось эвакуировать поселок при буровой, применив силы для нейтрализации руководства предприятия, ни в какую не соглашавшегося остановить работы.

Наши школьные бригады были поставлены на проверку уже освобожденных территорий. Вторая точка вероятного прорыва – наша временная база – находилась на пути между буровой и долиной, ближе к первой. Она была практически свободна от поселений и вывозить тут было нечего, поэтому мы сразу принялись за ее обследование, чтобы исключить случайное попадание людей в зону прорыва.

Но самым сложным было настоять на начале эвакуации нескольких крупных населенных пунктов из ключевой точки – долины. В ход шло все, и незримая работа групп Владислава, незаметно склонявшая людей временно выехать по любому поводу, включая посещение родственников вне долины, деловые поездки, и так далее. И срочные командировки в огромном количестве, и предписания по оказанию помощи на местах. Детские сады и школы получили настоятельные рекомендации не отказываться от приглашений в дома отдыха, многочисленные базы и начали понемногу отбывать.

Медленно, со скрипом, раскручивалась машина эвакуации. Теперь всем одаренным, побывавшим на месте, становилась понятной и тревога, и необходимость срочных действий. Счет времени шел уже не на дни, на часы.

Первым ожидаемо рванула буровая. Вначале раздался стремительно набирающий силу треск, затем оглушительный скрежет и грохот, словно рвалась и расходилась на огромной территории ткань земли. Огненный столб взметнулся на высоту десятков метров, попутно взметая за собой сотни тонн почвы.

Феерическая картина кружащихся на небывалой высоте мощных деревьев, объятых пламенем, взлетающих и падающих каменных глыб, подпрыгивающих под напором вырывающегося газа, горящей звездными искрами земли, поднятой в воздух.

С первым прорывом напряжение недр немного ослабло, что дало небольшую передышку работающим людям. В какой-то момент, не тратя сил на убеждение очередного упрямого водителя, не желавшего ни выезжать за пределы опасной зоны, ни оставлять машину, мы с Юной просто переместили его на внешнюю границу долины. И неожиданно здесь нос к носу столкнулись с Андреем, руководившим группами хранителей на этом участке.

Изможденный, помятый, наверняка, как и все мы, спавший лишь урывками в последние несколько дней, он показался мне совсем другим человеком. Настоящим ученым, занимающийся делом на пределе возможностей. Хранители рассредоточились по периметру долины, оставив в ее центре пятерку сильнейших. Перед ними стояла задача перераспределения потоков. Объединив силы, не позволяя им вырваться за пределы территории, и в то же время, успокаивая, разводя и предохраняя от случайных преждевременных выбросов внутри котловины, они замыкали их на себя, ожидая завершения эвакуации. Воздух вокруг них искрил и проскакивал небольшими молниями, ощутимо потрескивая от напряжения. Никто не знал, сколько времени это продлится. Андрей разрывался, мотаясь от группы к группе, не отрывая трубки от уха, пытаясь корректировать работу множества людей.

Как ни удивлен он был нашим появлением, только пристально посмотрел на меня, не отрываясь от разговора. Видимо, совсем вымотался, если даже на нас не отреагировал. Пока водитель озирался и протирал глаза, силясь понять, что произошло и как он здесь очутился, я втолковала ему, что его ждут внизу в штабе. Пусть идет, водители наверняка обрадуются свеженькому человеку на смену.

А мы поспешили закончить последние завершающие дела, после которых останется только ждать развития событий. И они не заставили себя ждать. Освобождение средней каверны от содержимого повлекло за собой катастрофическое усиление давления из недр котловины в сторону освобождающегося пространства. Оно было вполне осязаемым, ощутимым каждой клеточкой, кричащей о непоправимом бедствии. На десятки километров вперед по направлению к ярко пылающему факелу первого разлома устремились дрожащие от напряжения потоки, сметая по пути все преграды, разрывая недра земли, как легкую ткань и выкидывая на всем протяжении огненные протуберанцы, пунктиром обозначающие направление движения внутренних сил от полости к полости.

Я видела, видела все это до самой последней точки! В одно мгновение природа замерла и затихла, не слышно было ни пения птиц, ни шелеста деревьев. Только страшный треск и гул израненной земли, выплескивавшей свою боль немыслимыми импульсами гудящей смеси огня, земли, камня, леса. В считанные минуты расширяющаяся трещина достигла средней каверны. И здесь, не имея больше сил сдерживаться, она раскрылась огромной рваной раной, выпустившей из себя скопившееся за долгий период напряжение. Она изливалась раскаленными потоками, выкидывала огненные языки пылающих газов, присыпала округу пеплом горящих вокруг лесов, можно подумать, намеренно избавляясь от всего лишнего.

Не могу сказать, сколько это продолжалось. В голове билась одна мысль – хорошо, что оттуда успели вывести всех людей. Пока еще мало кто представлял себе истинный размер катастрофы. Хотя служба тушения пожаров уже начала работу в окрестных лесах, не давая заполыхать тайге.

Подземное давление внутри котловины, где мы находились, понизилось, сбросив лишнее через раскрытую перемычку в соседнюю полость. Выбросов наружу не ожидалось, но нарастающее напряжение не отпускало и безостановочно вопило об опасности.

Я впервые попала в горячую точку и с огромным трудом сдерживала себя, чтобы не убежать, не исчезнуть из этого ужаса. Мысли путались. Словно поглаженные против шерсти, по всему телу зашевелились волоски. Воздух вокруг потяжелел, потемнел и, казалось, напитался сыростью, противными мурашками расползающейся по коже.

Усилием воли сбросив панический липкий страх и вытаскивая слабеющий голос разума из клубка спутанных, скачущих в хаотичном движении мыслей, я смогла передать Данилычу просьбу о срочной эвакуации последней пятерки хранителей и окинула взглядом всю котловину.

Не успели!

Я оцепенела от открывшейся трагической картины. Окрестные хребты будто из пучины медленно всплывали над долиной, прорывая ее полотно в разных местах, вспарывая его острыми вершинами и сминая некрасивыми складками, заворачивающими внутрь целые поляны. Даже стоящий на склоне небольшой поселок аккуратно накрылся перевернутым пластом грунта, как куском дерна, словно и не было его никогда.

Нет, это не может быть правдой, это обычное наваждение!

И тут меня накрыло очередное видение – центральный участок котловины стремительно падал вниз.

Не успев осознать ситуацию, я ринулась в центр котловины, туда, где по-прежнему еще оставалась пятерка хранителей, не успевших выбраться после начала провала долины.

Мы с Юной действовали быстро, но на все у нас были считанные мгновения. Первые два парнишки даже не сообразили, как оказались на краю скалы, вынырнувшей из недр после провала центра долины, да я и сама не поняла, как смогла вытянуть одного из них наверх. Следующий заход – еще двое. И последнего – Андрея – Юна едва успела подхватить перед самым ударом о дно каверны, вытягивая его практически из тучи поднятого на десяток метров вверх облака взметнувшейся смеси земли и камней.

Глава 26. ч.7

Через сколько времени я пришла в себя, сложно сказать. Вокруг все еще двигалось, сползало, скрежетало, катилось, но чувствовалось, что пик пройден.

Неподалеку от нас зияла огромная дыра, настолько глубокая, что свет не проникал в нее, оставляя внизу клубящуюся взвесью темноту. Мы находились на небольшой площадке выдвинувшегося после провала почвы скального выступа.

Грязные, исцарапанные, всклоченные, мы валялись среди куч земли с копошащимися в ней насекомыми, вывернутыми и торчащими в разные стороны корнями растений. Сама скала ничем не напоминала камень. Скорее это было похоже на торчащий вверх гигантский сглаженный обмылок грязно-серо-коричневого цвета, на котором непонятно каким чудом удерживалось шесть человек – я и пятеро хранителей. Юна, как обычно, была невидимым седьмым членом нашей потрепанной группы.

Четверо молодых, наиболее сильных хранителей молча, изредка бросая взгляды на лежащего без движения руководителя и, не глядя по сторонам, вслушивались во что-то, находящееся вне видимости. Наконец, убедившись, что процесс прошел наивысшую точку и потоки силы начинают успокаиваться, один из них попытался подвинуться к Андрею. Он лежал навзничь, запрокинув голову с подвернувшегося под нее камня и неловко подвернув ногу. О том, что он жив говорила неравномерно вздымающаяся и опадающая грудь.

- Нет! – Протестующе крикнула я, пока еще не зная почему, но все внутри меня требовало этого. – Не трогайте его!

Спасатель остановился. Вся группа ошеломленно смотрела на меня, словно только что увидела. Наверное, свое счастливое избавление от ужасной гибели в провале и полет из него наверх каждый из них посчитал персональным бредом. И вот она, личная галлюцинация собственной персоной.

Они переглянулись и снова уставились на меня.

- Возможны повреждения позвоночника, нужны жесткие носилки. – Подсказала Юна. Я озвучила хранителям ее диагноз и пересела на место рядом с Андреем, так, чтобы находиться между ним и остальной группой. Он лежал в изорванной в клочья одежде и был весь покрыт мелкими порезами и царапинами с сочащейся из них кровью. На лбу покрывалась красными бисеринками большая ссадина, будто кто-то провел по нему мелкой теркой. Но это все было пустяком. Теперь и я видела темное пятно на позвоночнике чуть выше поясницы и лихорадочно пыталась сообразить, как нам его отсюда вытащить.

В этот момент мужчина очнулся, попытался двинуться, чему я воспрепятствовала, внимательно прислушался к себе и посмотрел на меня остановившимся, все понимающим взглядом. Ничего не выражающие глаза большими голубыми стекляшками застыли среди ярко-красного узора порезов и ссадин.

Он понял все с первой секунды, как осознал травму.

Позвоночник можно срастить. Если повезет, то двигательные функции тоже восстановятся. Но вот прерванные потоки уже не соединить.

Удрученные хранители не поднимали глаз, пряча никому не нужную жалость.

Я была в полном смятении.

Можем ли мы помочь Андрею? Безусловно, да. Можем ли позволить себе так раскрыться? Был бы человек один, как в случае с водителем, то проблемы особой нет. Ответ «не помню, как оказался» не вызывает подозрений. Но когда четверо, а возможно и пятеро говорят одно и то же, это уже наводит на определенные мысли. Имеем ли мы право заставить забыть этот эпизод? Или лучше…

- Юна, может просто перенесешь их на край распадка, туда где никого нет? Я здесь останусь и буду у них перед глазами, когда они исчезать будут сами по себе. А потом пусть объясняют невероятное спасение, как угодно. Как считаешь? А мы с Андреем поговорим и, надеюсь, поможем ему без свидетелей. А потом и вертолет можно вызвать, пусть нас перенесут.

- Да не вопрос. Перенесу. Сейчас посмотрю, куда высадить – она засмеялась.

- Только ты не спеши, дай им сообразить, что я непричастна.

Несколько минут понадобилось на то, чтобы наш пятачок опустел. Хранители с изумлением и отчаянно скрываемым страхом следили за последовательным исчезновением своих друзей, понимая, что следующая очередь за ними. Также, как и оказавшиеся вне пределов долины, с радостными криками встречали каждого прибывающего. Некоторое время после появления четвертого члена группы они растерянно озирались в надежде увидеть руководителя и непонятно как оказавшуюся рядом с ними девочку. Но переброска закончилась. Тут только они вспомнили про средства связи и начали вызывать транспорт. В первую очередь за руководителем.

Оставшись наедине, мы с Андреем недолго изучали друг друга. Каким-то шестым или уже седьмым чувством я поняла, что время пришло – сейчас, или никогда.

- Андрей Владимирович, я могу рассчитывать на Ваше молчание? Хотелось бы многое Вам рассказать, но это не предназначено для широкого круга. И Вам не будет дано право его расширить.

- Мне уже все равно. Хочешь – расскажи. Не хочешь – не надо. И да, обещаю, никто никогда не услышит ни слова из того, что ты мне расскажешь, или что покажешь. Маша, я не дурак, я все понимаю. Жаль, теперь уже поздно, но все же, прости. За эти несколько минут я понял больше, чем за все предыдущие годы.

Он закрыл глаза. Я чувствовала, что нужно спешить. Жизнь уходила из него, и мы оба это знали. Я взяла его за руку, добавляя сил, а Юна, не довольствуясь данным словом, быстро ставила запрет на распространение любой информации, касающейся нас. Это он сейчас считает, что не жилец, кто его знает, как он запоет через неделю-другую. Когда девушка закончила, я спросила его еще раз.

- Мне придется кое-что сделать, но это будет возможно при условии, что из всех объяснений для вас возможно только «не знаю, был без памяти».

Андрей кивнул, и мы занялись его травмой. Не в пример моим младенческим потугам, когда я лечила членов своей семьи, процесс занял всего несколько минут. С поддержкой Юны я даже не потеряла сил.

Снова почувствовав движение потоков, Андрей замер, затем попытался рвануться, чтобы встать, но почувствовав, что его крепко держат, расслабился и прикрыл глаза, из которых к вискам скатывались слезы.

- Тссс… успокойтесь, все хорошо. Сейчас нас заберут отсюда. Не дергайтесь, пусть на носилках вывезут. Шок у вас, просто руки-ноги отказали, никакого перелома. – Я тихонько говорила и говорила, поглаживая его руку одной рукой, а другую он крепко сжал пальцами.

- Прости, девочка, я перед тобой в вечном долгу. – Выговорил он, не открывая глаз.

- О! Кажется, за нами! Не двигайтесь.

Вертолет завис над нашими головами, едва не скинув нас с вершины утеса воздушным потоком, выкинул лестницу, и два человека ловко спустились по ней, принимая следующий за ними груз. Быстро разложили носилки, бережно переместили на них Андрея и прицепили к спущенному тросу.

Вертолет улетел, чтобы через полчаса вернуться за нами.

Длившееся бесконечные часы напряжение отпускало, разжимая свои тиски. Где-то еще полыхала тайга, гудели и выли пробоины в кавернах, взметались вверх огненные протуберанцы, вздыхала и жаловалась Планета, затягивая, залечивая свои раны.

А здесь вповалку сидели и лежали спасатели, хранители и просто случайные помощники, отдавшие свои силы борьбе со стихией.

Эпилог

Солнечный диск спрятался за кронами деревьев и прорывался сквозь молодую листву отдельными угасающими лучами. С некоторых пор я полюбила эти часы, затишье перед всплеском вечерней зари, закатное солнце, отдающее свой последний свет готовящейся ко сну природе.

Сегодня мне исполнилось шестнадцать лет.

Я сидела одна на любимой с младенчества террасе и мысленно перебирала в голове события прошедших лет, словно подводила итоги очередному этапу в своей жизни.

Моя родная нянюшка, дорогая мамочка, милая Оленька, родила недавно четвертого сорванца. С завидным упорством она отказывалась узнавать заранее пол ребенка, надеясь, что именно в этот раз будет девочка. И, получив очередного сына, эта выстраданная пара, Алексей с Ольгой, не собирались останавливаться, в надежде родить долгожданную девочку. Дед смеялся, заявляя, что так скоро наберется полный взвод. Мальчишки росли под неустанным руководством своей строгой мамы – бессменного директора уже знаменитой экспериментальной школы для одаренных детей. Алексей, как и прежде, мотался с объекта на объект, но уже подумывал о смене должности и все чаще задерживался в семье, каждый раз огорчаясь, когда вынужден был покидать свой уютный очаг.

Ванька вырос в обаятельнейшего молодого человека, рассудительного и уравновешенного, копия папы по внешности и мамы по характеру. Новых способностей и талантов он не проявил, но уже сейчас настолько виртуозно общался с земной фауной, что его неоднократно приглашали в разные уголки планеты на «переговоры» с особо ценными представителями животного мира в наиболее сложных случаях. Его страстной мечтой и навязчивой идеей стало открытие собственного заповедника. Только вот не определился пока, фауна какой климатической зоны его интересует в первую очередь.

Его младшие братья появились друг за другом спустя восемь лет после его рождения. Совершенно обычные, как и положено в семье с обычными родителями, мальчики были счастливы среди любящих людей. Они росли вдвоем, неразлучные, проказливые и безмерно всеми любимые. И вот теперь появился кто-то еще, кого лелеют больше, чем их. И дети притихли, впервые предоставленные сами себе. Им еще только предстоит уяснить, что не все в жизни устроено только для них, и не всегда их персоны будут стоять на первом месте.

Митя… Совсем взрослый ребенок. В свои двадцать лет он был пониже меня ростом, по-юношески тонким и гибким, с доверчивым и почти всегда изумленным взглядом распахнутых карих глаз. И, как в детстве, где бы он ни появлялся, он мгновенно становился центром притяжения, вокруг которого крутилось все.

Татьяна незаметно для нас сошлась с Василием и однажды перебралась в его домик, наводя уют уже в собственном гнездышке. Но не забывала и нас, по-привычке уделяя внимание работе по дому.

Вера давно покинула наш дом. Ко всеобщей радости, она вышла замуж и, наконец, смогла прижать к себе собственного ребенка. Первое время после ее ухода все в доме шло наперекосяк, но и это уладилось. Кухню прочно оккупировала бабушка, МаргаритаЛьвовна, а место домоправительницы заняла молодая энергичная женщина, быстро вошедшая в курс дела, так как имела соответствующий опыт.

Деятельный, еще очень крепкий дед, по договоренности с Алексеем, построил себе дом в глубине усадьбы, и они с бабушкой жили рядом, в пятнадцати минутах прогулки по саду, в собственном, уже третьем по счету, доме.

Братья Вадим и Антон, ведущие специалисты отделения проводников в нашей школе и университете, по-прежнему неугомонные и любопытные, успевали и преподавать, и вести научный отдел, и мотаться по экспедициям и горячим точкам.

Валера блестяще окончил школу, затем университет, и отбыл на родину, к любимым дельфинам. Но наши совместные путешествия по глобусу не могли не оставить след в его чистой душе. Он «заболел» странствиями. И несколько раз в год непременно уезжал в новое место, новую страну, новую точку на земном шаре, откуда он возвращался окрыленный и счастливый. А с недавнего времени он путешествовал вместе со своей молодой женой, так же, как и он, навсегда заболевшей дальними странами.

Свадьба Данилыча с Олесей прошла почти в штатном порядке спустя два месяца после памятного события двенадцатилетней давности. Отношения их были восприняты как вполне естественное, само собой разумеющееся явление. Никогда ни у кого и мысли не возникло, что они могут быть не рядом. Это один из немногих случаев, когда все вокруг видят и знают – эти люди созданы друг для друга. Поэтому, несмотря на те трагические события, приведшие к их встрече, я благодарю высшие силы за такой чудесный подарок горячо любимому мною человеку, единственному в своем роде, знающему обо мне все. Кроме, конечно, Юны, которая на сегодняшний день стала мне ближе сестры.

Еще одна интереснейшая личность – Андрей Владимирович. Он до сих пор с Катей, и относится к ней теперь с глубочайшим уважением. А Катя, уже далеко не юная, тем не менее так же стройная и удивительно красивая молодая женщина, по-прежнему безоговорочно любит его. Ее не смущает ни его внешний вид с иссеченным шрамами лицом и телом, ни добровольный уход из Института и переезд на Курилы, ее родину.

После памятного трагического случая он категорически отверг помощь Маши в удалении внешних последствий травмы, решительно заявив, что все это лишь малая плата за его безрассудные действия в молодости. И теперь уже он должен ходить с благородной сединой и шрамами, чтобы каждый взгляд в зеркало, мог напомнить ему, как следует поступить в том или ином случае. Седина, допустим, в его светлой шевелюре не очень выделялась, а вот лицо потеряло смазливую привлекательность и напоминало суровую мертвенно бледную маску. Но изменившаяся внешность не умалила его авторитета в Институте, напротив, придала его облику ореол загадки. Теперь он появлялся здесь только по значимым событиям, и его приезд сам становился особым случаем, к которому привязывали проведение Советов, конференций и важнейших встреч. И ему было чем поделиться с коллегами. Теперь его все больше привлекала истинная природа Планеты, ее загадки и открытия. Он близко сошелся с Трофимом Семеновичем, дядей Катюши, и даже перенял у него некоторые знания. А над шаманом Семенычем, также, как и над Владиславом Эдуардовичем, время, казалось, было уже не властно. По крайней мере, до сих пор они были активны, энергичны и готовы в любое время к любым действиям.

Тихо-мирно мы похоронили Марию Павловну, мою тезку и единственную ниточку, соединявшую нашу Оленьку с детством. Ее родные, к сожалению, появились уже после похорон, так и не дав ей возможности увидеться перед последней чертой.

Мои биологические родители, к огромному моему сожалению, не сделали выводов из случившегося более пятнадцати лет назад. Они все так же вместе, притерлись, притерпелись, привыкли друг к другу. Квартирой пользуются, не имея никакой возможности ее продать или даже сдать. Есть вот такая Маша, которая препятствует этому. Прошлые поиски моих корней, а также недавняя негласная внимательная проверка самих родителей, подтвердили лишь наличие у них неразвитых способностей к интуиции и эмпатии, что до сих пор прекрасно помогало им втираться в доверие и заниматься своим неблаговидным ремеслом, теперь уже в паре. И не дай бог Виктору узнать об истинной причине своего успеха. С его быстро загорающейся деятельной натурой и стремлением любой ценой добиваться своего, он может и здесь наломать дров.

Отношения Института и Школы на государственном уровне тоже урегулировались. После многих лет безуспешных попыток нажать, надавить, выведать и так далее, структуры прекратили противостояние, по крайней мере, не досаждали нам ничем и нигде. Напротив, постарались наладить диалог и довольствоваться той помощью, которую Институт может оказать. Но и этого оказалось немало. Начиная от контроля и проверки охранных систем, рекомендаций по подбору штатов и проверки лояльности работников высшего звена, и заканчивая экстренной медицинской помощью. И это, не считая сфер добычи ископаемых, охраны природных ресурсов, рекомендованных, наиболее эффективных и экономически выгодных способов их разработки и многих прочих выгод. Кстати, в Школе несколько лет назад открыта целительская специализация, и дети, окончившие ее, автоматически переходили на одноименный факультет университета. По-прежнему, начиная со старших классов школы, ученики прикомандировывались к группам экстренной помощи. К каждой из таких групп подключался целитель. А с университетских лет ребята уже полноценно работали по профилю. Оказываемая ими помощь во многих случаях помогала безнадежно больным людям и была заслуженно оценена на высшем уровне. Во многом, благодаря этому, наши отношения пришли в норму. А по стране, в нескольких филиалах Института, был подхвачен наш опыт по работе с новорожденными и созданы детские ясли-сады-школы. А вот Университет решили оставить один, расширяя и развивая его структуру.

Тимур уже десять лет как окончил наш Университет, и будучи самым сильным и талантливым проводником в настоящее время, давно уже возглавлял разветвленную сеть наблюдателей, рассредоточенных по всему миру. Он единственный из проводников давно освоил пространственные переходы и успешно поддерживает в рабочем состоянии все группы, появляясь и исчезая в любое время, в любом месте. Молодые ребята и девушки едва не молятся на него и почитают как бога. Семьи он не создал, и даже не думает об этом, отдавая всего себя любимой стезе. Неизвестно, что будет в будущем, но пока достойной опоры ему не нашлось.

Его младшие братья, все пятеро, подают большие надежды, а двое уже вполне ощутимо помогают старшему брату в работе, но, не освоив пространственное перемещение, не могут ощутимо заменить его. Тимур же рассчитывает через некоторое время ввести в команду самого младшего, пятнадцатилетнего Закира, который, по всем признакам, вскоре будет носиться по миру, подобно солнечному зайчику. Неугомонный мальчишка совал нос везде, куда падал его взгляд, и доставлял своим братьям немало хлопот, но вместе с тем добавлял гордости за свою поднявшуюся из самых низов семью. Всего полтора десятка лет, а все село, да что там село, весь край с почтением смотрит на Мурата, отца таких значительных и уважаемых людей. Они и не догадываются, что на самом деле даже не могут себе представить значимость этой семьи для края, для страны, для всего мира. Но и того, что они чувствуют вполне достаточно, чтобы преклонять голову при встрече с отцом семейства.

Солнце давно село, скользнув напоследок угасающим лучом по верхушкам деревьев. А я по-прежнему сидела на террасе, предаваясь воспоминаниям, смакуя каждый удачный эпизод своей жизни, каждое достижение близких мне людей. Постепенно мысли приняли противоположное направление, и я задумалась о будущем. Школьный аттестат я получила еще три года назад и вскоре защищаю дипломную работу в нашем университете по специализации целительства. Теперь мне смешно вспоминать мои первые попытки лечения под девизом «я так хочу». Я почти дипломированный специалист, разбирающийся не только в движении и направлении текущих потоков, но и в том, как они должны выглядеть в естественном состоянии, и куда их необходимо направлять в каждом конкретном случае.

Университетские скамьи мы просиживали с Юной рядышком. Назвавшись двоюродной сестрой, она уверенно вошла в нашу семью и мало чем отличалась от меня. Теперь нет необходимости прятать ее от окружающих, и мы стали практически неразлучны. Она и подрастать, и взрослеть начала вместе со мной. Мы становились все более похожи в движениях, интонациях, поступках, и даже во внешности. Всегда рядом, всегда вместе, как близнецы. Я часто бурчу, но мы никогда не ссоримся. Похоже, мы стали дополнением друг друга, единым неразрывным целым.

Вот и сейчас она неслышно подошла ко мне и, обняв за плечи, примостилась рядышком. Ей ничего не нужно рассказывать, объяснять. Она понимает меня лучше меня самой.

- Не грусти. Нас ждут другие миры.

- Как это?

- Помнишь, ты спросила меня как-то о порталах? И я ответила – не сейчас. Время пришло.

- Я думала, ты пошутила.

- Отнюдь. Ты свою задачу выполнила, мы здесь больше не нужны. Наша Планета входит в силу. Раньше она могла общаться с другими Планетами. Их много, разумных миров, и многие общаются между собой. Иногда намеренно открывают порталы и перекидываются разумными представителями, иногда случайно. А сейчас, Машуня, у нас есть возможность своими глазами увидеть не дальние страны, а далекие миры. Машка! Подружка ты моя единственная, сестричка ненаглядная! Нас зовут другие Планеты! Ты готова?

- Боязно… мы же ничего не знаем…

- Не попробуешь – не узнаешь? Верно?

* * *

Дорогие мои читатели!

Если Вы дочитали до этих строк, то я счастлива!

Если Вам понравилось прочитанное, то я счастлива вдвойне:).

Конечно же, история Маши на этом не закончилась, но я оставляю ее на Вас, мои друзья, чтобы каждый мог додумать, домыслить, а, возможно, и описать дальнейший путь этой замечательной девочки.

Спасибо всем Вам, прошедшим вместе с нашими героями от первой до последней строчки.

Оглавление

Перерождение. Часть 2 Олника

  Глава 1. ч.1

  Глава 1. ч.2

  Глава 2. ч.1

  Глава 2. ч.2

  Глава 3. ч.1

  Глава 3. ч.2

  Глава 4. ч.1

  Глава 4. ч.2

  Глава 5. ч.1

  Глава 5. ч.2

  Глава 5. ч.3

  Глава 6. ч.1

  Глава 6. ч.2

  Глава 7. ч.1

  Глава 7. ч.2

  Глава 8. ч.1

  Глава 8. ч.2

  Глава 9. ч.1

  Глава 9. ч.2

  Глава 10. ч.1

  Глава 10. ч.2

  Глава 11. ч.1

  Глава 11. ч.2

  Глава 12. ч.1

  Глава 12. ч.2

  Глава 13. ч.1

  Глава 13. ч.2

  Глава 14. ч.1

  Глава 14. ч.2

  Глава 15. ч.1

  Глава 15. ч.2

  Глава 16. ч.1

  Глава 16. ч.2

  Глава 17. ч.1

  Глава 17. ч.2

  Глава 18.

  Глава 19. ч.1

  Глава 19. ч.2

  Глава 20. ч.1

  Глава 20. ч.2

  Глава 20. ч.3

  Глава 21. ч.1

  Глава 21. ч.2

  Глава 22. ч.1

  Глава 22. ч.2

  Глава 22. ч.3

  Глава 22. ч.4

  Глава 22. ч.5

  Глава 22. ч.6

  Глава 22. ч.7

  Глава 22. ч.8

  Глава 22. ч.9

  Глава 22. ч.10

  Глава 23. ч.1

  Глава 23. ч.2

  Глава 23. ч.3

  Глава 23. ч.4

  Глава 24. ч.1

  Глава 24. ч.2

  Глава 24. ч.3

  Глава 24. ч.4

  Глава 24. ч.5

  Глава 25. ч.1

  Глава 25. ч.2

  Глава 25. ч.3

  Глава 26. ч.1

  Глава 26. ч.2

  Глава 26. ч.3

  Глава 26. ч.4

  Глава 26. ч.5

  Глава 26. ч.6

  Глава 26. ч.7

  Эпилог