Сумеречные сказки [Лара Иири] (fb2) читать онлайн

Лара Иири Сумеречные сказки

Волшебник и костер

Жил-был на свете волшебник. Не такой, как рисуют в книжках — длиннобородый старец в длинной мантии с посохом — а самый обычный молодой волшебник, в джинсах и куртке, и посоха у него тоже никакого не имелось. Но все-таки это был самый настоящий волшебник и жил, как полагается, за городом, в отдельном доме с садиком, где росло много магических трав и прекрасных цветов.

И любил он сидеть вечерами у себя в садике и разговаривать с огнем в костре. Бывало, сложит дрова, разожжет пламя, сядет на низком складном стульчике и давай беседовать с пляшущими языками. Получалось всегда одно и то же:

— Вот мне говорили, что все на свете поет и откликается. И камни поют, и трава, и деревья, и облака. Спросишь воду — а она журчит тебе в ответ. На куст посмотришь — а он ветками шелестит-приветствует. Иной раз такие беседы получаются — будто с мудрецом поговорил. Только я ничего этого не слышу. Камни молчат, трава и деревья колышутся под ветром, а вода просто бежит по течению. Вот и ты, костер, трещишь, искры мечешь, а я и слышу один треск.

И как всегда, костер трещал и метал искры, а волшебник тихо вздыхал и смотрел в усыпанное звездами небо.

Однажды волшебник по обыкновению снова развел костер и принялся сетовать:

— Мне как-то говорили о мелодии, которая звучит во всем вокруг. А иногда стихает, и все вокруг опять становится обычным… И дорога, уходящая сквозь лес за горизонт, перестает быть загадочным путем в таинственные Закатные Земли. Она становится просто дорогой на лесоперевалку и дальше в Сорокино. Так вот, понимаешь… река, ветер, ты, огонь — для меня не звучат. Совсем.

Волшебник замолк, продолжая смотреть в костер. Огненные языки продолжали плясать, искры взлетали к небу. И вот пламя взметнулось особенно высоко, а вслед за этим костер заговорил! Его безмолвный голос был похож на самую обычную мысль в голове, только звучал иначе и говорил вовсе не то, о чем думал волшебник.

«Что же ты, — сказал костер. — Каждый день ты приходишь сюда и жалуешься, и каждый день я отвечаю, но ты упорно не слышишь».

Поначалу волшебник очень удивился и даже немного испугался, но все-таки он разбирался в магии и поэтому быстро взял себя в руки.

— Как же так? — осторожно спросил он. — Ведь костры не умеют разговаривать.

«Это кто тебе сказал? — возразил костер. — Ты же слышишь меня».

— Наверное, это я фантазирую и на самом деле придумываю твои ответы, — ответил волшебник неуверенно.

«Нет. Мне стало тебя жаль, и я постарался изо всех сил».

— Но почему же я раньше тебя не слышал?

«Потому что раньше ты говорил сам и не давал мне слова вставить. А сегодня замолчал».

Волшебнику даже слегка обиделся на это и поэтому сказал:

— Злой ты, костер. Все тебя любят, а ты никого не любишь, тебя даже потрогать нельзя.

«Неправда, я очень люблю тех, кто дружит со мной. Просто природа у меня такая, не всякому подойдет. Но ведь ты не пойдешь на лучшего друга с кулаками, а это все равно что залезть в огонь».

— Не знаю, может, ты и прав, конечно…

Они еще немного поговорили, а потом наступила ночь. Волшебник затушил огонь и пошел в дом, спать.

На следующий вечер он не вышел во двор и не сел перед костром, как обычно. И на другой вечер он не вышел, и на третий. Угли в кострище оставались холодными, а дрова отсырели, когда прошел дождик.

Прошла неделя, и как-то вечером волшебник снова вышел во двор! Его волосы торчали взъерошенные во все стороны, лицо осунулось, одежда была вся измята. Дрожащими руками он достал и сложил сухие дрова, зажег огонь и, едва показались первые язычки пламени, сел на свой низкий складной стульчик и начал говорить:

— Я ушел в дом и зажег все свечи, включил воду, поставил на стол все горшки с цветами и достал мою коллекцию камней. Я сидел перед ними целую неделю и пытался их услышать, но ничего не получилось! Я не спал ночью, почти не ел, забыл о делах и друзьях! Но даже самый маленький камушек и самый маленький цветок так и не сказали ни слова. Скажи мне, костер, что я делаю не так? Почему, кроме тебя, никто не отвечает мне? Неужели и наш разговор я просто выдумал и ты тоже только и умеешь трещать и разбрасывать искры?

Он с жадностью всматривался в пляшущие языки пламени, ожидая ответа. «Ну давай же, скажи что-нибудь», — думал волшебник, чуть не прыгая от нетерпения, как до того целую неделю. Он вскочил со стульчика и принялся расхаживать вокруг костра, горестно восклицая:

— Теперь и ты молчишь! Вы все молчите, как и всегда! Цветы не умеют разговаривать, а камни не поют! Не бывает никакой музыки, и дорога ведет в Сорокино, а не в неведомые страны!

Так он метался, заламывая руки, пока не рухнул в усталости на свой стул. Сил ни на что не осталось, ни на злость, ни на отчаяние. Так он и сидел, уронив голову на ладони, не думая ни о чем. В голове стало пусто, и волшебник посмотрел в костер, просто так, лишь бы куда-то смотреть.

И в этот момент он услышал внутри себя безмолвный голос:

«Вот теперь ты молчишь, слушаешь и слышишь. Здравствуй, друг. Я давно тебя ждал».

В поисках огнецвета

В одном лесу, в светлом резном доме жили-были волшебница и кошка. Волшебница была молодой девушкой, а кошка — обычной дымчато-серой кошкой. Но однажды к ним пришла беда: налетела Черная Немочь, заколдовала хозяйку, выгнала ее с кошкой из дома и сама там поселилась. Сидит волшебница на пеньке, слезы льет: черная тоска у нее на сердце, думы мрачные в голове, радость и смех позабылись. Кошка подумала-подумала и сказала:

— Пойдем с тобой, милая, огнецвет искать. Поможет он нам Черную Немочь одолеть, тоску прогнать да дом свой вернуть.

— Что ты, как же этот цветок поможет тут? — ответила ей волшебница. Она была очень начитана и знала, что чай из трав развеивает грусть, поднимает настроение и успокаивает мысли — но как заваришь огонь?

— А вот ты послушай меня, — возразила кошка. — Вот увидишь. Пойдем за огнецветом.

— А где его искать?

— В Лесу По Ту Сторону Ночи, — объяснила серая. — Он начинается сразу за нашим лесом. Живет там Хозяин Зимы, вот у него и спросим.

— Хозяин Зимы? — удивилась девушка. — Да ведь он правит темнотой, стужей и ненастьем, разве ему не противен огонь?

— Вовсе нет, — улыбнулась кошка. — Зимой рано темнеет, но разве в нашем доме ты не разводила огонь в очаге пораньше и позволяла ему гореть подольше, чем летом?

— Твоя правда, — согласилась волшебница, но тут злые чары снова одолели ее: — Нет, кошка, мы не найдем огнецвет, а если и найдем, то Хозяин Зимы нам не скажет, где он растет, — и снова полились горькие слезы.

Кошка посидела-подумала еще и сказала так:

— Я научу тебя превращаться. Станешь моей сестрой — и тогда черная тоска не найдет тебя, ведь ты не будешь человеком.

Девушка обрадовалась:

— А как, как это сделать?

— Сядь, как я, на землю «копилкой»: ноги скрести и подбери под себя, упрись руками в землю, спину выпрями и закрой глаза. Представь вокруг себя упругий хвост, поводи носом. Почувствуй, как уши смещаются вверх и становятся торчком, а одежда превращается в мягкую шерстку. Теперь открой глаза.

Волшебница открыла глаза, оглядела свою черную шерстку, белые лапки и воскликнула:

— Получилось!

— Молодец, — довольно мурлыкнула кошка и спрыгнула на лесную тропинку: — Поспешим за огнецветом!

Они пустились в путь, петляя по узкой тропинке, в Лес По Ту Сторону Ночи, где живет Хозяин Зимы.

Долго ли, коротко бежали две кошки — одна дымчато-серая, другая черно-белая. Вокруг них смыкались мрачные деревья, чьи голые ветви упирались в черное небо. Приглядевшись, они увидели звезды, а чуть позже вышла полная луна. Вот же небесный огонь, права кошка! Значит, и огнецвет в этом лесу найдется.

Тщетно искали злые чары волшебницу и лютыми ветрами выли, не находя.

Понравилась волшебнице кошачья шкурка. Легко и беззаботно бежала она по лесной тропинке, слушая тысячи запахов. Обманчива оказалась дорожка: завела в чащобу, вывела на поляну, полную не огнецветов — огненных маков! Они очень похожи, особенно в это время года, особенно этой ночью. Даже опытной волшебнице немудрено спутать. Стала там играть черно-белая кошка да и забыла, кем раньше была. Уж полночь миновала — впору поторопиться, только не помнит она ни подруги, ни цели пути.

А серая спутница тем временем добралась до дома Хозяина Зимы. Он сам вышел ее встречать. Как рассказала ему кошка о Черной Немочи, тоске и огнецвете, так всплеснул он руками и обещал проводить к волшебному цветку.

— А где же твоя подруга? — спросил он серую кошку.

Та уши прижала, шерсть встопорщила, хвост изогнула. Поняла: нет волшебницы рядом с ней, беда случилась. Расспросил ее Хозяин Зимы, какой дорогой они шли, и воскликнул:

— Сдается мне, пропала она на поляне Забвения. Там растут дурманные маки, от запаха которых засыпают мертвым сном. Скорей поспешим туда, пока не иссякла ночь! Если волшебница не станет собой до рассвета, то навечно останется в кошачьей шкурке.

А уж на горизонте светлеет, заходит луна, гаснут звезды.

Свистнул Хозяин Зимы своего призрачного коня, посадил серую кошку перед собой — и понеслись они по лесу, по неведомой тропе. Алые глаза у того коня, а сам белым-бел. Мчится конь, а от его ржания разбегаются духи во все стороны, воздух стынет, земля стонет.

Прискакали они на поляну Забвения, где растут огненные маки, глядь — а небо светлым-светло, вот-вот солнце покажется! Вскинул тогда руку Хозяин Зимы, наслал тучи сизые, чтоб солнце спрятали, да свистнул во второй раз. Не хотели пригибаться дурманные маки, не желали отдать добычу, только не по силам им бороться с властью повелителя Леса По Ту Сторону Ночи, и склонились, прижались к земле.

— Вот она! — вскричала серая кошка, увидев черно-белую подругу, спящую среди алых цветов.

Подхватил тогда Хозяин Ночи волшебницу в кошачьей шкурке, свистнул в третий раз — понесся призрачный конь с алыми глазами прочь от поляны, покуда дурман не развеялся.

Проснулась черно-белая кошка, глазами хлопает, себя вспоминает. Как вспомнила — глядь! перед всадником сидит девушка, прижимает к груди серую кошку.

Тут и солнце взошло.

Скрылся в чащобе от его лучей Хозяин Зимы, довез кошку и волшебницу до границы, за которой начинался их родной лес, ссадил на землю и сказал:

— Ну, теперь пора мне вернуться: день наступает. Спешите домой, прогоните Черную Немочь!

— Но мы не нашли огнецвет! — всплеснула руками девушка.

Улыбнулся ей всадник, запустил руку за пазуху, достал ярко-алый цветок.

— Держите, вот ваш заповедный цветок. Только ни к чему ехать ко мне всякий раз, когда нужда настанет. Любой чародей может вырастить его у себя.

— Как же это возможно? — удивилась серая кошка.

— Возьмите горшок, насыпьте туда углей и зажгите — или поставьте туда свечу. Бросьте сухих цветов зверобоя и листьев мяты и скажите: «Распускайся, огнецвет. Где ты есть, печали нет».

— Замечательно! — волшебница обрадовано захлопала в ладоши. — Огромное спасибо!

— Доброй дороги! — мяукнула кошка. Хозяин Зимы поворотил своего коня, поднялся стылый ветер, и в облаке тумана повелитель Леса По Ту Сторону Ночи возвратился к себе домой.

А волшебница и кошка вернулись к себе. Злые чары снова было набросились на девушку, но с нею был огнецвет — и тоска развеялась. Вошли хозяева в дом, высоко подняла заповедный цветок волшебница — испугалась, закричала Черная Немочь, зашлась злобным клокотом, оттолкнула их да и убежала далеко-далеко, за синие горы, за быстрые реки.

Но иногда она появляется неподалеку, и тогда волшебница и кошка делают так, как научил их Хозяин Зимы: насыпают в горшок углей, зажигают их, бросают зверобой и мяту, читают заклинание — и огненный цветок раскрывает свои ярко-алые лепестки.

И Черная Немочь уходит ни с чем от дома, где распускается огнецвет.

Волчья пляска

Давным-давно на окраине одного древнего леса стояла деревня. Жили там почти обычные люди. Они отличались лишь тем, что умели превращаться в животных. Одиннадцать месяцев в году они просыпались по утрам, стряпали себе еду, хлопотали по хозяйству, занимались делами и вечером ложились спать. Но в середине сентября, после равноденствия, в них просыпалась тоска. С севера прилетали холодные ветры, листва желтела и падала с деревьев, все слабее грело солнце. С первых дней октября жители деревни уже не просто тосковали — они слышали Зов и следовали ему. Каждую ночь они превращались в зверей и птиц и уходили в лес танцевать на зачарованной поляне. Одни — суровые волки, другие — стройные рыси, третьи — хитрые лисы, четвертые — вольные кошки, пятые — благородные олени, а еще приходили зайцы, белки, совы, голуби, соловьи, вороны и даже воробьи и мыши. Никто ни с кем не враждовал, ведь каждый прежде всего оставался человеком.

В той же деревне жила девушка. Каждый вечер, когда сгущались тени, она превращалась в серебристо-серую волчицу и убегала в мрачный лес. Быстро несли крепкие лапы по неприветливой голой земле и корням безмолвных деревьев, подернутым первым морозом. Вольно мчалась волчица, и одна Луна наблюдала за ней. Долго гуляла она, но, как и соседи, неизменно прибегала на заповедную поляну. Собравшись, звери и птицы начинали пляску во славу Зимы, и серая волчица тоже приседала, прыгала и выла, как умела, вместе со всеми.

Но в тот год пошли недобрые разговоры. Все чаще деревенских жителей видели в компании рыжего парня, который плясал на поляне в шкуре лиса. Однажды он пришел и к серой волчице и сказал:

— Давай больше не будем ходить в лес. Ну что это за дело — по ночам шастать в глухой чаще и до рассвета прыгать! Ну какой нам толк? Я уже поговорил с половиной деревни, и все меня поддержали! И ты послушай. По ночам надо спать, а не падать днем от усталости, когда дела ждут.

Волчица глянула на парня темными глазами, встряхнула темными волосами и возразила:

— Что же ты предлагаешь сделать с Зовом, который звучит в нашей крови? Он такая же часть нас, как способность менять обличия.

— Не слушай его, вот и все, — отмахнулся парень. — Мы же люди, а уж потом животные. Да и кто Зовет? Зачем ему наши пляски? А может, никакого Зова и нет, мало ли чего не померещится. Осенью уныло, оттого и берет тоска.

— Так значит, ты хочешь знать, чей Зов мы слышим? — спросила волчица. — Хорошо, я выясню это.

— Постой, куда ты! — вскричал лис.

Но волчица, облачившись в свою серую шкуру, уже убежала в лес.

Взошла полная Луна, и мрачный лес заискрился серебром. Серая волчица чутко принюхивалась к тысячам запахов и слушала тысячи голосов. Луна указывала путь, и путешественница следовала за ней. Поначалу ее никто не тревожил, но незаметно в душу заползла тоска. На этот раз зачарованная поляна осталась в стороне, давно миновали знакомые места, впереди чернели чуждые деревья.

Серая волчица остановилась и беспокойно огляделась. Лес вокруг оставался безмолвным. Но что же это?

— Иди, иди, не бойся, смелей! — звали ее. — Вперед, за Луной! К нам, скорее к нам, мы ждем тебя! Ты уже идешь к нам, не противься, у тебя нет иной дороги, вперед!

Путешественница задумалась, тряхнула головой и сбросила с себя волчью шкуру. Не понравились ей слова Зова, хотела она идти своим путем.

«Но ведь это мой долг — выяснить, зачем все это нужно», — подумала девушка и снова шагнула за Луной.

Белесый туман опустился на лес мягким саваном, а Зов теперь доносился чуть печальной мелодией. Только Луна сияла серебряным оком, уводя в самую глубь черных дебрей. Явь сменилась мороком, исчезло время, умерли запахи, и страннице чудилось, будто в воздухе стоит тонкий аромат сухой полыни.

Постепенно туман и Луна привели к дому, стоявшему на краю старого болота. Черные вороны кружились над крышей, хрипло каркая, черные кони в стойлах недобро ржали, потрясая непокорными гривами. Взяла себя в руки девушка-волчица, поднялась по ступенькам низкого крыльца, постучала в дубовую дверь и отступила назад.

На ее стук вышли из дома двое. Женщина и мужчина в охотничьих костюмах, с седыми волосами, но с молодыми лицами. В руках женщина держала лук и охотничий нож, мужчина опирался на копье, а на пояс повесил изогнутый рог.

— Мы ждали тебя, серая волчица, — сказала охотница с улыбкой. — Отчего же ты не танцуешь на поляне в первую октябрьскую ночь?

— В нашей деревне не знают, зачем нужны ночные пляски, — ответила им путешественница. — Они больше не желают следовать Зову.

— Так следуй за нами и поймешь! — воскликнул в ответ охотник и свистнул. Черные кони вырвались из стойла, замерли перед хозяевами. Странница же вновь обернулась серой волчицей.

Они мчались по небу меж мертвых холмов под тяжелыми свинцовыми тучами, и охотник трубил в свой рог, созывая живых и мертвых. Стая воронья неистово вилась над бессчетными сонмами слетавшихся духов. Волчица глянула вниз и увидела пустые поля, где в клочьях травы торчали обломки ржавых мечей и доспехов. Охотник протрубил вновь, и бледные тени павших воинов взмыли с полей ввысь, присоединяясь к растущей свите. Все вместе они неслись за Луной к огромному колесу на горе выше самых высоких гор.

Волчица увидела, как духи и тени бросились к колесу, стараясь повернуть. Земля под ним ходила ходуном. Она не понимала, почему содрогается твердь. Тогда охотница протянула руку и начертала в воздухе круг. В этом круге, будто в зеркале, путешественница узнала лесную поляну, похожую на поляну в родном лесу. Звери и птицы плясали там. Но вот охотница снова сделала взмах — и взору предстала другая поляна, где веселились колдуны и ведьмы. Еще взмах — и на третьей поляне стал играть Малый Народец.

Но вот охотница показала ту самую зачарованную поляну, и серая волчица не поверила глазам: ни один зверек, ни одна птичка не пришли нынешней ночью начать священную пляску.

— Как же так! — воскликнула она. — Как же они могли воспротивиться Зову! Что же теперь будет?

— Земля недостаточно развеселилась, и Колесо невозможно сдвинуть, — объяснил охотник. — Каждую ночь с начала октября все танцуют, чтобы раскачать земную твердь. Все живые существа и духи участвуют в великом празднестве поворота Колеса. Если оно не повернется в Великую Ночь, то Зима не наступит, а значит, за Зимой не придут Весна и Лето.

— Мне нужно вернуться в деревню и рассказать всем об этом, — встревожилась волчица.

— Поспеши, и ты прибудешь как раз к Великой Ночи, — поторопила охотница.

Волчица прижала уши и припала к земле, поджав хвост:

— Не может быть, я не ослышалась? Сколько же времени мы мчались?!

— Дюжину ночей и еще три, — ответила та. — Если хотя бы трое придут на священную поляну и начнут танец, земля раскачается достаточно, чтобы духи смогли повернуть Колесо и Зима настала.

Не теряя ни минуты, серая волчица повернула обратно. Луна все так же указывала путь, но теперь приходилось бежать по земле, тогда как ночная скачка показалась не длиннее нескольких часов. Она бежала изо всех сил, отваживаясь лишь на краткие передышки. На охоту не было времени, но ни голод, ни усталость не тревожили. Таков был подарок охотников, чтобы волчица успела вернуться домой.

Спустя еще дюжину и три дня она добралась до деревни. Обернувшись человеком, странница пошла к дому рыжего парня-лиса.

— Мы должны сегодня прийти и танцевать на поляне, — сказала серая волчица. — Ведь сегодня Великая Ночь, не так ли?

— Да, но зачем нам это? — пожал плечами он. — Ты узнала, кто нас Зовет?

Она рассказала ему о доме на краю болота, о скачке под свинцовыми небесами, о Колесе и плясках.

— Ну и что? — засмеялся лис. — Зачем делать то, что не хочешь?

— Потому что это наш долг, — объяснила она. — Без нас Колесо не повернется. Значит, Весны и Лета не будет.

— Да ведь я уже всех уговорил не ходить на поляну!

— Что ты наделал! — воскликнула волчица. Лис призадумался:

— Ты говоришь, что нужны трое. Ты и я — это двое. Нужно попросить только одного пойти вместе с нами.

Вместе девушка и рыжий парень выбежали на улицу. У них оставался всего час до наступления полуночи, а ведь путь до зачарованной поляны предстоял неблизкий. Рассудив, что им нужен кто-то большой и сильный для пляски, они бросились к дому кузнеца-медведя. Тот спал десятым сном и едва не вытолкал разбудивших незваных гостей.

Поначалу кузнец не хотел идти в лес, но все же согласился. Сменив обличья, серая волчица, лис и медведь поспешили на заветную поляну и успели туда вовремя. Волчица первой начала танец, подпрыгнув, задрав морду и завыв во славу Зимы. Лис завертел хвостом и заходил на задних лапах, а тут и медведь хлопнул лапами и присел. В веселой пляске звери ощутили, как под ними вздрогнула земля — раз, другой, третий.

И, повинуясь вечному закону природы, на далекой горе Колесо совершило свой поворот.

Дверь в холме

Далеко-далеко отсюда, на бескрайней равнине в небольшом поселении, жила девушка по имени Лота. Недалеко возвышался холм, о котором что ни день ходили дурные слухи, и чем больше о том холме говорили, тем сильней хотелось Лоте увидеть все самой.

— Разве ты не знаешь? — говорили ей соседи, собираясь вечером у фонтана на площади. — Там живет страшный демон! Он красив на вид, но злобен! У него нет души! Он обманет тебя туманами, нашлет морок, ты запутаешься, затеряешься, пропадешь! Берегись, Лота!

Но Лота только брызгала на них водой из фонтана и смеялась.

Когда в городке пропал ребенок, никто не сомневался, что его унес страшный демон. Спустя неделю ребенка нашли мирно спящим у кого-то на конюшне. Жители недоумевали, как ему удалось пробраться на чужой двор, который принадлежал старосте. Надо сказать, удивляться было чему: собаки старосты славились самым скверным нравом в округе, но в ночь, когда вернулся найденыш, беспробудно спали. Сам ребенок говорил, что его привел добрый волшебник, живущий за городом. Все тут же подумали об обитателе холма и впали в ужас. А Лота твердо решила отправиться к нему.

«Что с того, если я поговорю с ним? В конце концов, будет вежливо поблагодарить его за спасение маленького Солли», — думала девушка, ясным осенним вечером покидая поселок. Она вышла за ворота.

— Эй, куда ты идешь, Лота? — крикнули ей стражники.

— К реке, за травами для чая! — ответила девушка и поспешила своей дорогой.

Она в самом деле сходила к реке и собрала трав, но возвращаться не торопилась. Вместо этого Лота повернула к холму.

Равнина простиралась белизной на многие мили вокруг, и высокий холм был единственным, за что цеплялся глаз. Чем ближе девушка подходила, тем гуще становился туман вокруг нее. Подойдя к склону, Лота с удивлением заметила крепкую дверь из потемневшего дерева. Оглядевшись, она обнаружила, что туман стал совсем густым, и поежилась от сырости.

«Надеюсь, хозяин позволит немного погреться», — подумала Лота и постучалась.

Потемневшая дверь распахнулась сама собой, и на пороге показался юноша. У нее дыхание перехватило. Он был так прекрасен, как не удавалось никому из смертных. Блеску темных волос позавидовала бы королева. На бледном лице застыла чуть заметная улыбка, а синие глаза притягивали, словно омут.

— Здравствуй, милая девушка, — улыбаясь, приветствовал ее хозяин холма. — Зачем же ты пожаловала ко мне?

Лота взяла себя в руки и поведала ему, с чем пришла. Мол, все в поселке говорят о демоне, но она не верит и думает, что никто, кроме нее, не скажет ему спасибо.

Юноша посмотрел на нее еще более приветливо и слегка поклонился:

— Ты первая, кто не боится меня. Я позволю тебе войти в мой дом.

Он посторонился, пропуская, а затем скрылся за ней в холме, и тяжелая дверь закрылась сама собой.

Юноша назвался Танналином. Пока они пили чай, заваренный из собранных у реки трав, Танналин рассказывал о своем житье-бытие:

— Люди боятся. Кто-то из нас до сих пор привечает людей, но не все столь добры. Многие из Волшебного народа не любят вас за гордыню и глупость. Вы называете дьявольским все, чего не понимаете, и страшите всех, кого ведет не ужас, но любопытство, — говорил с горечью хозяин дома. — Этот ребенок, это человеческое дитя потерялось у реки. И что же? Люди сказали, что я похитил его.

— Но я не из таких! — воскликнула Лота.

— Верно, ты другая, — согласился Танналин, оставляя чашку. — Тебе пора домой, милая девушка.

Изумляясь своей смелости, она выпалила:

— Позволь остаться с тобой! Позволь учиться у тебя мудрости Волшебного народа.

— Тебя будут искать, — покачал головой Танналин. — И скажут, что вновь виноват демон из холма, — видя ее отчаяние, он добавил: — Приходи сюда в сумерках по вечерам, если пожелаешь.

Лота попрощалась с ним и вернулась домой.

Так прошло несколько недель. Каждый вечер девушка бежала к волшебному холму, где ее встречал Танналин. Они виделись совсем недолго, пили чай и гуляли под первыми звездами, беседуя о скрытых вещах, а к ночи девушка возвращалась домой. Стражники на воротах привыкли к отлучкам, а она им взамен приносила трав, за которыми ходила к реке перед тем, как навестить Танналина. Лота сказала, что чай получается вкуснее, если собрать эти травы на закате. Расспросы исчезли.

Но потом случилась беда. Однажды хозяин холма указал ей на дым, поднимающейся над поселением, и Лота закричала:

— Горит! Все горит!

Она опрометью помчалась домой, где встретила угрюмых соседей во главе со старостой, стоявших у стены. За стеной полыхало пламя.

— Что здесь случилось? — спросила девушка.

— Демоны! — вскричал староста, потрясая вилами. — Мы поймали одного их бесенка, как они недавно поймали нашего Солли! Демоны пришли и требовали отдать его! Конечно, мы их прогнали, а бесенка заперли в церкви! А они вернулись ночью и подожгли наши дома!

— Какой ужас! — воскликнула Лота и бросилась к церкви, закрывая подолом лицо и низко пригибаясь. Ее окликнули, но она никого не слышала.

«Огонь, брат мой, не тронь, дай пройти…» — бормотала девушка, умоляя пламя и обращаясь к нему, будто к человеку, как учил ее Танналин. Бушующие языки смирялись перед ней и указывали дорогу, и вот Лота выскочила на площадь. Смочив подол в фонтане, она побежала к церкви и отперла подвал. Прелестный белокурый мальчик потянул к ней ручонки.

Вместе они выбрались из горящего города и убежали к холму. Танналин впустил их в дом, где беглецы отмылись от гари и грязи. Юноша потребовал рассказать о случившемся и, услышав историю, с негодованием вскрикнул:

— Воистину не сыскать греха страшнее, нежели человеческая глупость! Они понесли жестокое, но справедливое наказание.

Лота сидела рядом и плакала.

Но вот спасенный мальчик подошел к зеркалу, служившему окном, и сказал:

— Там люди идут.

И правда: длинная вереница факелов тянулась к холму Танналина. Приглядевшись, Лота узнала старосту, и других жителей. Каждый нес с собой вилы, грабли или лопаты.

Танналин отстранил девушку от зеркала и сказал:

— Теперь тебе предстоит выбирать, Лота. Мой дом скроется от людей на триста лет. Возвращайся к своим. Даю слово, что туман и морок не коснутся тебя и ты беспрепятственно дойдешь до деревни за рекой.

Но Лота ответила:

— Ты добр ко мне, Танналин. Но я не вернусь к людям, пока не увижу, что их покинули страх и ненависть к тем, кто не похож на них.

Тогда юноша поднял руки, и густой туман укрыл их от всех глаз. Долго блуждали староста и все жители сгоревшего поселка в молочном мареве, но так и не сумели отыскать волшебный холм.

Триста лет прошло. Люди покинули пожарище, и много лет там никто не появлялся. За это время деревня за рекой разрослась в город, сама река высохла и превратилась в ручей. Спустя век другие люди построили поселок на том же месте и мирно зажили. Никто из них не знал о загадочном холме на равнине, и преданий о том не сохранилось.

По истечению третьего века тяжелая потемневшая дверь распахнулась, и на свет вышли Лота, Танналин и белокурый мальчик. Время не трогало их внутри волшебного холма. Хозяин обвел рукой раскинувшийся город перед ними и сказал:

— Вольна ли ты теперь вернуться к своему народу, милая Лота?

Девушка спустилась вниз и шагнула в город. Она шла по улицам, никем не узнанная, удивлялись люди ее наряду, качали головами. Лота не спеша двигалась в толпе, замечая, как изменилось все вокруг за триста лет. Появились машины, механизмы и хитрые приспособления, улицы были вымощены ровным булыжником, дома выстроили из крепкого камня в два, а то и в три этажа. Всюду сновали диковинные повозки и горожане в причудливых платьях.

Долго Лота гуляла по незнакомому городу, вернулась в сумерках к холму и ответила:

— Увы, Танналин, не вернусь я к людям. Я видела несправедливость и зависть к добрым музыкантам; к чутким поэтам, над чьими стихам смеялись; к мудрым женщинам, собирающим травы, чтобы изгнать недуг. Люди не изменились, Танналин, и ждать мне еще триста лет.

Взмахнул руками юноша, и туманная завеса, как и прежде, скрыла их, исчезла тяжелая дверь.

Вернулась ли Лота в конце концов к людям, спросишь ты? Посмотри по сторонам, друг. Каждые три сотни лет волшебный холм вновь появляется среди людей, и Лота выходит к людям. Но каждый раз она приходит обратно, и Танналин прячет свой дом в зачарованном тумане.

И никто не знает, когда туман развеется, чтобы впредь уже никогда не спрятать.

Зимнее сердце

Далеко-далеко отсюда, в одной деревне жила-была девушка. Звали ее Лойта-затейница. Прозвали ее так за то, что не сиделось ей на месте. Все дела чудные затевала: то с ребятами деревенскими волшебный цветок искать пойдет, то кузнеца уговорит выковать серебряные гвозди, которые потом вбивали над каждой дверью, а то танцы затеет в разгар жатвы.

Случилась однажды с ней беда: забрела Лойта в Бесснежный лес и пропала. О том лесе слава недобрая ходила: мол, много там сгинуло молодых да глупых. Хоть и рос он рядом с деревней, а никто из жителей не ходил туда, все сторонились. Что позвало Лойту в лес, давно забылось, однако всякому известно, что от любопытства до беды — один шаг.

Долго не было ее, не меньше семи дней прошло. Уж и искать перестали, когда поняли, что, кроме Бесснежного леса, негде ей сгинуть. Но как прошли семь дней, она сама вернулась. Не узнать бедняжку: лицо бледное, волосы перепутаны, а глаза — что две льдинки. Стали поговаривать, что потеряла она душу в лесу Бесснежном, а в сердце ее сама зима поселилась.

А в той деревне жил парень, Рес-искусник. Приглянулась ему девушка давно, а как исчезла — совсем места себе не находил. Маялся и маялся, да все твердил, что как только вернется Лойта-затейница — станет ей во всем опорой и ни на шаг от себя не отпустит. Гордый был. Вернулась Лойта, увидел ее Рес — закричал, руками замахал, стал ответа требовать, кто горе ей такое причинил, в льдинку сердце превратил. Да только не ответила ему девушка. Посидела, посидела — да и переместилась опять в лес.

Испугался парень, стал звать ее — без толку, только снежинки в воздухе покружились там, где она сидела. Решил он, что черное колдовство его суженую унесло, а без нее жизнь не мила. Отваги парню было не занимать, руки имел умелые, голову на плечах — смекалистую, вот и собрался он в Бесснежный лес, разрушать силы лиходейские.

Идет-бредет он по лесу Бесснежному, лихому, туманному, и не знает, что суженая его Хозяйкой лесной стала: подчиняются ей теперь звери лесные, деревья могучие да воины суровые, из незримой страны присланные. Стал во главе этих воинов Улдар-людорубец: где какой противник встретится — никого не пожалеет, а дерево и зверушку завсегда не тронет.

Как вернулась в лес Лойта, пришел к ней Улдар и передал наказ от колдуна заморского. Явился колдун тот давным-давно из страны незримой, заколдовал Бесснежный лес да велел дожидаться девицу юную, которая премудрость зимнюю узнать пожелает. А чтобы смех да чувства не отвлекали от учения, наложил могучие чары, замораживающие сердце. Стала таковой девицей Лойта-затейница, и быть ей теперь холодной Хозяйкой лесной, а Улдару и воинам — верными ее слугами.

Долго шел Рес-искусник по Бесснежному лесу да вышел на поляну предивную, где горюч алый цвет распускается. Сел он на поляну среди горюч алого цвета и начал думу думать. Смотрит — встает перед взором его картина незримая, красками переливается, вот он видит ее — а вот ее нет. Различил Рес-искусник в картине той Лойту, суженую свою, да Улдара могучего — птицей взвился, ужом завертелся, кубарем покатился, волчком закружился. Обуяла Реса ярость невиданная: помстилось ему, будто Улдар и есть тот черный колдун, который его Лойту заворожил. Еще пуще захотелось парню поскорее до них добраться, с врагом поквитаться. Зайцем быстрым скакнул он в густую чащу да был таков.

Вывела его тропка оленья к избе лесной сторожихи. А та уж тут как тут: глазами зыркает, губами фыркает, ходит-заходит да около бродит:

— Ты пошто сюда пожаловал? — спрашивает его лесная сторожиха. — Кто таков, чего ищешь?

— Невеста моя в этом лесу сгинула, — отвечает ей Рес. — Знаешь дорогу — укажи, спасибо скажу.

— За спасибо не отпущу, сладь мне крылечко к избе, — сказала сторожиха. — Как сладишь — покажу дорогу к ненаглядной твоей, к Хозяйке нашей.

Пришлось остаться Ресу со сторожихой, покуда не готово крылечко. Заодно узнал он, что случилось с Лойтой, и пуще прежнего загорелся выручить ее из лап Улдара.

День за днем Рес-искусник сторожихе служил. Из заговоренных поленьев наказала та ладить крыльцо. Хотелось поскорей закончить дело парню, да не ладилось оно: известно, что впопыхах толку мало. И так, и этак подбирался тот, но никак не выходило.

А суженая его познавала премудрости, что ей в наследство колдун заморский оставил. Тайны трав и деревьев, троп звериных да пути птиц перелетных стали ведомы ей. Во всех делах помогали воины из страны незримой, и Улдар первым среди них. Да охраняли днем и ночью каменный дом, в котором поселилась Хозяйка леса.

Но однажды Рес-искусник закончил крыльцо. Как усмирил он свое нетерпение да нрав приструнил, так дело и заспорилось. Показала ему дорогу сторожиха лесная, но предупредила:

— Если хочешь ты вернуть невесту, то знай: колдун, хозяин наш, вернуться обещал. Вырастет его помощница — явится он глянуть на нее.

Ушел парень по дороге, указанной сторожихой, по дороге думу думает, как бы ему исхитриться и прогнать из сердца Лойты зиму лютую, чтобы в деревню с ней вернуться.

А между тем и в самом деле объявился колдун заморский. Увидел он Хозяйку леса, одобрил ее умения, глянул на Улдара и воинов. И велел колдун Улдару девушку в жены взять:

— Достойная помощница выросла. Такой в мужья достойный воин в самый раз. А деревенщину этого, что по следам идет, со свету сживите. Не чета он ей.

Сказал колдун — да и был таков, улетел в страну свою незримую, наказав в скором времени ждать.

С этого часа стал свататься Улдар. Ничего не сказала ему Лойта: ведь в сердце ее по-прежнему жила зима.

Тем временем Рес-искусник подошел к каменному дому, где жила Хозяйка леса. Выскочили из каменного дома стражи, выхватил клинок Улдар могучий — смертью грозят.

Но не убийцей, а воином был Улдар-людорубец — кинул он Ресу второй клинок, защищаться велит. Тут бы и пришел конец парню, ведь не был он обучен бойцовским наукам, да крикнул вовремя:

— Лойта, я пришел за тобой! Я растоплю твое сердце!

Не слышала его Лойта-затейница. Но услышал Улдар и впервые пощадил человека. Опустил он клинок булатный и, подумав, сказал так:

— Растопить сердце Хозяйки ты обещаешь? Что же, позволю тебе это сделать. Иди в чащу леса, стоит там Закатная башня. Найдешь в той башне книгу, сумеешь прочитать заклятье, вызвать снег — выйдет зима из сердца Лойты-чаровницы, оживет ее душа. Не сможешь — сам в лед превратишься. Иди, коли не трусишь.

Но прежде Рес спросил своего противника:

— Пошто отпускаешь меня? Какая тебе в том выгода?

— Мне нужна живая жена, — ответил Улдар и велел своим воинам проводить Реса со двора, а сам вернулся в дом, в распоряжение Хозяйки.

Долго ли, коротко шел Рес по Бесснежному лесу. Вышел он к Закатной башне. А башня та вся из хрусталя, горит-сверкает на солнце. Зажмурился парень, глаза рукой прикрыл, потихоньку забрался на самый верх. Видит — лежит на столе книга раскрытая, чудными письменами испещрена. Не понял ни слова сначала, пока не вгляделся как следует.

А тут и колдун заморский вернулся.

Видит колдун, что дела его продвигаются, велел свадьбу играть. Улдара женихом назначил, а невестой Лойту прибрали. Стоит она, не жива не мертва, не шелохнется. За руку возьмешь — пойдет, книгу дашь — читать будет. Но оставались льдинками глаза, ни одной искорки тепла не мелькало в них.

И вдруг в самый разгар свадебного пира пошел снег! Это Рес-искусник сумел-таки прочитать заклятье в Закатной башне. Рассвирепел тут колдун, зашумел, ногами задрыгал, по полу запрыгал, хлопнул в ладоши — глядь! Рес и возник перед ним прямо на пиру.

— Это кто такой по моему лесу шастает! — вскричал колдун. — Это кто тут такой по моему лесу бродит! Кто посмел вызвать снег в моем лесу Бесснежном? Сгинешь, мальчишка, ты смертью безвременной!

— Не боюсь я тебя! — воскликнул тот. — Она моя! Отдай мне Лойту, невесту мою!

— Ха-ха-ха-ха-ха! — рассмеялся колдун. — Что ты можешь сделать против меня, малец-удалец? Нет тебе помощников.

Но ошибся колдун заморский. Оттаяло сердце Лойты, вспомнила она жизнь свою. Бросилась к Ресу, загородила собой, развернулась да бросила заклятье. Затянулись проросшие сквозь пол стебли древесной стеной, кинулись парень и девушка прочь от каменного дома назад, в деревню.

Гнались по пятам за ними стражи страны незримой. Все дороги замело, засыпало. Быстрый конь Улдара мчал быстрее ветра, и только колдовство Лойты-чаровницы не давало ему нагнать беглецов и им самим не провалиться в сугробы. Все ближе раздавался хохот летящего следом по небу колдуна, пока вдруг не взвизгнул и не оборвался.

Замерли Лойта и Рес у самой границы леса. Остановился перед ними черный конь, бросил в снег перед ними Улдар отрубленную голову колдуна.

— Прошу тебя, умоляю, отпусти нас! — взмолилась Лойта.

— Мои воины вернулись домой, я остался один. Ответь мне, дева, какая участь мне станет наградой? Не я ли тебе помогал во всех делах, оберегал и выполнял каждое твое слово? — спросил Улдар. — Не я ли убивал всякого, кто осмеливался прийти к твоему каменному дому? Не я ли помог оживить тебя, Лойта?

— Это я спас ее, от начала и до конца! — в гневе вскричал Рес и выхватил клинок, который Улдар прежде дал ему. — Ты не получишь ее, это ты ее зачаровал!

— Ну что ж, быть по сему, — их клинки скрестились. Ловким ударом воин сбил парня с ног и выбил оружие из рук.

— Нет, Улдар, остановись! — бросилась к парню Лойта. Замер воин, занеся острую сталь. Дрогнуло сердце стража страны незримой, опустил он оружие и молвил так:

— Если ты хочешь.

Не поверила глазам своим Лойта, вскочил с земли изумленный Рес, кинулись они из леса в деревню. Но на полдороге вдруг замер парень, глянул назад да и ринулся бежать обратно. Почуяла беду Лойта, но не успела: хоть и слышал того воин, но неожиданным оказался удар. Рухнул наземь Улдар, прежде могучий. Померкло в глазах девушки, и не сразу заметила она, как горит гневом лицо Реса, как настойчиво он зовет ее с собой и что хриплым карканьем звучит его голос.

Поняла тогда Лойта-чаровница, что не любовь привела за ней Реса-искусника. Что он, как и колдун, все давно решили за нее. Поняла она, что Улдар полюбил ее и оттого не стал неволить, и, если бы мог, то сам пошел бы в Закатную башню.

Вскинула руки в небеса тогда Хозяйка леса, закружились вихри снежные, облепили Реса-искусника, жениха самозваного, налетели ветра северные да и погнали его в глушь лесную, в чащу глухую, где он и сгинул.

Опустила руки Лойта, упала подле Улдара, горючими слезами обливается, плачет. Глядь! А Улдар-то садится живехонек, Лойту на руки поднимает! Не знала она, что стражи страны незримой возвращаются к жизни, коль их горькими слезами оплачут. Не страшны им ни топоры, ни клинки булатные — лишь девичье равнодушие горше смерти безвременной.

Посадил на коня своего Лейту-чаровницу, сам сел, тронул поводья Улдар-воин, и помчался черный конь быстрее ветра, за густые леса, за высокие горы, за быстрые реки — туда, куда позвало обоих сердце.

Принц-волшебник

В одной крошечной стране жила-была девушка. Дом ее стоял на окраине леса, рядом с небольшим городком, чьи жители приходили к ней кто за советом, кто за чудесным снадобьем. Птицы и звери в девушке души не чаяли. За доброту и волшебство прозвали ее чаровницей. Она была юной, доверчивой и многого еще не понимала. Конечно же, как и всякая девушка, она мечтала о принце. Но вот беда: много лет назад ее прокляла злая колдунья. Однажды та пришла к домику девушки-чаровницы и сказала:

— У тебя доброе сердце, и все тебя любят. Я ненавижу любовь и счастье. Я сделаю так, что ты сама никогда не будешь любить. Твое сердце будет молчать и не забьется сильнее при виде любого юноши, которого встретишь. Ты умрешь в одиночестве за то, что посмела помогать другим.

Не успела чаровница и слова вымолвить, как злая колдунья окутала ее зеленым облаком и произнесла свое проклятие. После чего исчезла, словно дурное видение.

Так и вышло. Многим ребятам из городка нравилась наша девушка, но она не замечала их. Некоторые даже звали выйти замуж, однако все они для нее оставались друзьями, не больше. Чаровница печалилась, вспоминая слова колдуньи.

Как-то раз проезжал по лесу принц той крошечной страны. Как и все принцы, он был добрым, симпатичным, умным, романтичным и, конечно же, отважным юношей. Но ко всем прочим достоинствам этот принц был еще и волшебником. Все в той стране так его и прозвали — принц-волшебник.

В тот погожий денек он отправился в лес, чтобы познакомиться с девушкой-чаровницей, о которой много слышал. Его тронули ее доброта и сострадание, о них то и дело говорили повсюду. Он хотел поблагодарить ее за все, что она делает для жителей его страны, и заодно спросить, не сможет ли она узнать, когда ему доведется встретить свою суженую. Принц-волшебник был молод, но его отец очень хотел, чтобы тот как можно скорее женился.

На стук копыт из дома вышла сама хозяйка, и юноша забыл, за чем приехал. Как это бывает в сказках, в тот же миг он понял, что его суженая стоит перед ним. Но та словно не заметила, как распахнулись его глаза, как перехватило дыхание. Только с радушной улыбкой приветствовала гостя и пригласила в дом.

За разговором принц-волшебник открыл ей, с чем пожаловал, и признался, что полюбил ее.

— Яехал всего лишь за ответом на вопрос, но не думал, что здесь найду его, — сказал он. — Никто на целом свете не сможет вытеснить тебя из моего сердца.

Умом осознала чаровница: вот оно, ее счастье, сбылась заветная мечта. Однако ее сердце молчало, и она, приложив руку к груди, ответила:

— Не смогу я стать твоей женой, хотя так сильно мечтаю об этом. Не суждено узнать мне счастья, прекрасный гость, — и поведала грустную историю о проклятии колдуньи.

Удивился принц-волшебник: он был весьма искусен в чародейском искусстве, но ничего дурного не заметил. Понял он, что добрым волшебством и заклинаниями горю не поможешь: пусть развеялись со временем злые чары колдуньи — поверила в них его возлюбленная. Нет на земле сильнее проклятия, чем то, в которое веришь.

— Я обещаю тебе, что лиходейство однажды исчезнет, а до той поры я буду приезжать к тебе раз в три дня! — воскликнул тогда принц. — Вот увидишь: ты достойна счастья!

Как бы ни стремилось его сердце провести с ней каждую минуту и каждый миг, он знал, что его дела во дворце не сделаются сами по себе.

С тех пор так и повелось. Как только наступало утро каждого третьего дня, принц-волшебник садился на верного коня и скакал через всю свою крошечную страну, чтобы увидеться с суженой. Они бродили по лесу, собирали травы и цветы, а потом спешили в дом. Чаровница учила его готовить чудесные снадобья и шить мешочки-амулеты, а принц рассказывал ей о значении звезд и языке заклинаний. До самого вечера они проводили время вместе, а потом, с закатом, принц-волшебник возвращался во дворец.

Его отец, король, конечно же, заметил, что сын стал редко бывать дома. Тот сразу рассказал, в чем причина. Как бывает в подобных сказках, король обрадовался тому, что его сын и наследник нашел себе девушку по сердцу, но был обеспокоен.

— Ты голову потерял из-за нее, — говорил он. — Если она так тебе по душе, почему ты не привезешь ее во дворец?

— Отец, я не могу это сделать, пока она не даст свое согласие, — ответил принц-волшебник. — Я получу его, как только найду способ освободить ее сердце от проклятия.

Король подумал и сказал:

— Ты много времени проводишь в библиотеке. Боюсь, там ты не найдешь ответ. Вот что. Как король я обязан знать о каждом нашем подданном и, кажется, могу посоветовать того, кто может тебе помочь. У круглого озера живет старый мудрец, отправляйся к нему.

Так принц и сделал. Он поскакал к круглому озеру, нашел там мудреца и рассказал ему о проклятии злой колдуньи. Тот ответил так:

— Ну что ж, я могу кое-что сделать. Достаточно одного твоего слова — и я устрою так, чтобы сердце твоей возлюбленной проснулось как можно скорее. Но вот беда: я знаю, что должно произойти, но понятия не имею, как именно это случится.

— Я сделаю все, что в моих силах, — возразил принц-волшебник. — Испытания и преграды меня не пугают. Я готов.

— Да будет так, — мудрец хлопнул в ладоши и нараспев произнес заклинание.

Налетевший порыв ветра подхватил юношу и его коня и унес обоих далеко-далеко в логово той самой злой колдуньи, наложившей проклятье.

Встал принц-волшебник, отряхнулся и увидел, что он и конь не одни. Не зря мудрец предупреждал его: неведомые силы принесли сюда и его суженую. Изумились они, увидев друг друга, огляделись и стали думать, где искать выход на волю.

А колдунья увидела незваных гостей в волшебном зеркале и рассердилась. Она узнала девушку, которую прокляла много лет назад, и совсем взбеленилась. Но решила действовать тайно, исподтишка. Злодейка подкралась к чаровнице незамеченной и заколдовала ее на этот раз так, что стало бедняжке доброе казаться злым. А потом вернулась в свою комнату и стала подглядывать.

И очень скоро ее дело принесло свои плоды. Чаровница и принц начали ссориться.

— Мы даже не знаем, где очутились, — говорила девушка. — Место недоброе, здесь всюду холод.

— Мудрец обещал, что здесь проклятие исчезнет, — отвечал принц. Его терзала непонятная тревога, и он не мог понять, что не так.

Но его спутнице послышалось: «Мудрец обещал, что здесь проклятие станет сильнее». А лицо принца вдруг показалось ей жестким и неприветливым.

— Проклятие? — изумилась она. — Как это может быть?

— Конечно, — удивился он. — Но только мудрец не знает, как оно будет снято.

А девушка слышала: «Конечно. И мудрец уверен, что его не нужно снимать».

— Да что же это за место такое! — она испуганно огляделась. — Я ушам своим не верю! Что ты такое говоришь?

— То, что есть, — удивился принц. — Он же предупредил об этом. Но я думал, что его заклятье подействует только на меня, иначе бы не согласился подвергать тебя опасности.

И она услышала: «Это правда. Но я думал, что его заклятье унесет только тебя, иначе бы не согласился».

Девушке показалось, что вокруг нее смыкаются стены. Без сомнения, она угодила в ловушку. Как она доверилась принцу-волшебнику, который говорил такие ужасные вещи?

Не говоря ни слова, она вскочила в седло его коня и ускакала прочь.

— Куда же ты! — кричал ей вдогонку сбитый с толку принц и ринулся за ней. — Вернись! Пожалуйста, вернись!

А злая колдунья смеялась, радуясь своей победе.

Долго мчалась чаровница по ходам и коридорам логова злодейки. Уж ночь наступила. Вдруг она заметила выход и, выбравшись наружу, повела коня через поля и луга в сторону леса, к своему дому. Только не знала, в какой стороне ее дом. Глянула девушка наверх, в черное небо, усеянное бессчетными звездами. Вспомнились ей уроки принца, который учил читать небесные знаки, и поняла, в какую сторону нужно ехать. Вспомнился и сам принц.

«Как же он мог такое сказать? — недоумевала она. — Неужели все это время он хотел причинить мне вред? Узнавал мои секреты… Но ведь он тоже учил меня своим умениям».

Что-то беспокоило ее, и от тревоги чаровница места себе не находила. Туда-сюда шагал под ней конь принца-волшебника.

«Нет, не могу, — наконец решилась девушка и тронула поводья. — Что-то здесь не так. Я должна поговорить с ним».

И быстроногий конь понесся обратно, к логову злой колдуньи.

А принц тем временем ходил по длинным коридорам и комнатам, потеряв им счет. Заплутал он в бесконечных ходах.

«Должен ведь быть отсюда выход, — размышлял принц-волшебник. — Жаль, что здесь не видно звездного неба».

Он вошел в очередную комнату. Это оказалась старая кладовка, в которой лежало полно ненужных вещей. Вспомнились и принцу уроки в доме чаровницы. Он подобрал на полу клочок ткани, положил в него камешек и корень подорожника, валявшиеся в углу, посыпал пылью, собранной с засохшего следа на полу, и перевязал обрывком зеленой ленты. Взял получившийся мешочек и сказал ему, как учила чаровница:

— Камень с земли-матушки, пыль дорожная и корешок подорожника. Выведите меня отсюда, туда, где ваш дом, укажите путь-дорожку заветную.

Показалось его, что потяжелел талисман на ладони. Стал искать направление — и верно, тянет в одну сторону. Пошел вперед принц-волшебник, следуя подсказке.

Тогда стены содрогнулись, пол зашатался под ногами. Это злая колдунья поняла, что принц нашел верную дорогу, а навстречу ему чаровница спешит. Решила она обрушить каменные своды на голову юноши: много комнат имелось в ее доме, и нескольких ей не было жалко. Но ее злоба была так велика, что затряслось все логово. А принц-волшебник прочел заклинание — и его ноги помчались к выходу быстрее ветра. Только ноги его коснулись травы за порогом, как рухнул мрачный дом колдуньи, похоронив ее под собой.

— Скорее, принц! — крикнула чаровница. Она и конь гарцевали неподалеку.

Вскочил он в седло в один миг, ударил коленями по бокам коня. Сорвался тот с места и кинулся обратно, в лес, где жила девушка.

Принц-волшебник опустил ее у дома на землю, спрыгнул сам и спросил:

— Что же случилось с тобой? Почему ты убежала?

А чаровница услышала: «Зачем ты вернулась? Ты ведь не сможешь убежать».

Но не чувствовала она угрозы, а потому помотала головой и прежде ответа произнесла заклинание:

— Улетайте, злые чары, нас оставьте навсегда! Сглазы, порчи и проклятья не вернутся никогда!

И в тот же миг исчез морок, превращавший доброе в злое, растаял, как дым. Взглянула девушка на принца, увидела его улыбку и тогда рассказала, что с ней произошло.

— Что-то внутри меня сказало, что ты не можешь желать мне плохого, — сказала она и положила руку на свою грудь. — Поэтому я вернулась.

— Твое сердце заговорило! — воскликнул принц и, подхватив ее, закружил. — Проклятие снято!

Чаровница легко и радостно засмеялась в ответ. В ее груди что-то трепетно стучало, стоило ей посмотреть на юношу. Тот поведал ей о том, как ее умение помогло ему достичь выхода из логова колдуньи. Девушка ответила, что без его уроков не смогла бы развеять злые чары и найти дорогу обратно. Они радовались тому, что все закончилось и теперь ничто не мешало им пожениться.

Так и сделали. Король-отец был счастлив. Собралось все королевство. Не забыли пригласить и мудреца, который помог снять проклятье. Свадьбу сыграли веселой: пир устроили горой, а музыка лилась до самых небес. Наутро гости с удивлением обнаружили себя бодрыми и отдохнувшими, а в чем тут секрет — говорят, что не обошлось без капельки волшебства. Но это уже совсем другая история.

Холодный огонь

Кому в новогоднюю ночь не хочется чуда? Кого не переполняет ощущение праздника, когда кажется, что вот-вот произойдет что-то волшебное, стоит хорошенько поискать? Вот Дайра и отправилась в канун Нового года в зимний лес. От жены старого Бреденя, немного чудаковатого соседа, она узнала, что там обязательно случаются чудеса, только не нужно бояться. Но в лесу ночевать опасно, особенно в холодное время года, поэтому так рисковать стоит лишь в самых крайних случаях.

— Хорошенько подумай, девонька, — предостерегала старуха. — В такую ночь может сбыться твоя самая заветная мечта — или ты сама можешь не вернуться обратно. Кто знает, кто встретится тебе на пути?

— Я не боюсь, — возразила девушка. — Я пойду.

Оставив позади деревню, Дайра бесстрашно вошла в темную чащу. В темную ли? В ясном небе светила полная луна, заливая все вокруг голубоватым светом. Морозная свежесть стояла в воздухе. Пышной пеленой снега укуталась земля.

Дайра оглянулась. Там, за ее спиной, мелькали разноцветные огни и шутихи, слышались смех и песни — вся деревня отмечала Новый год. А что же лежало впереди, в глубине этого дремучего леса? Девушка шагнула вперед и почти сразу же по колено провалилась в сугроб. Не просто гулять по лесу посреди зимы.

Что это? Лунный луч упал впереди и осветил ровную утоптанную тропинку. Погружаясь с каждым шагом по колено, Дайра выбралась на удобное место и отряхнулась. Тропинка, затейливо извиваясь, убегала за деревья. Ночная путешественница огляделась. Отсюда еще можно было разглядеть огни домов и праздничные зарницы. Дайра поспешила вперед, в мягкую темноту.

Постепенно огни растворились вдали, а смех стал тише. Вскоре Дайра шла по ночному царству зимы совершенно одна, только луна светила огромным фонарем. Вокруг стояла поразительная тишина. Дайра поежилась, ей даже захотелось домой. Но любопытство пересилило: тропинка оказалась такой удобной, а лес таким красивым, что путешественница разрешила себе пройти еще немного. Они будто звали идти вперед. К чему-то такому, что, как говорил старик Бредень, ни на зуб положить, ни с ладони выпустить…

«Вот дойду до вон тех деревьев — и сразу назад», — решила она.

Но вдруг за деревьями замелькал огонек. Дайра ускорила шаг, а потом пустилась бегом, когда поняла, что там, впереди, мелькает живое пламя. Как в старой зимней сказке, она вышла на поляну, посреди которой горел костер, а возле костра сидел юноша. Его статный вид так понравился Дайре, что она, осмелев, приблизилась к самому пламени. Не сразу она заметила, что огонь совсем не обжигает ее, только горит ярко.

— Доброй ночи тебе, путник неведомый, — с ее языка сами собой сорвались чудные слова, словно девушка и впрямь очутилась в волшебной сказке. — Дозволь спросить, как звать тебя, хозяин пламени хладного.

— Не каждый откроет свое имя, — засмеялся в ответ незнакомец. — А зови ты меня Снежным принцем. В первую ночь года я прихожу из дальних северных земель и правлю, покуда весна не растопит белое покрывало. Тогда я возвращаюсь домой, где никогда не бывает тепла.

Понравился Дайре Снежный принц, и она приглянулась ему. Проговорили они всю ночь, а с рассветом он сказал:

— Пора тебе домой, милая Дайра. Смотри, уж скоро светает.

Не хотелось ей расставаться с ним, и она встревожилась:

— Увижу ли я тебя еще, мой милый принц?

— Отчего же нет, если ты не забудешь эту поляну.

Девушка пообещала, что нынешним вечером придет снова. Тропинка вывела ее из леса и проводила домой. Но чуть стемнело, Дайра бросилась обратно. Неприветливой и суетливой теперь казалась деревня, ей хотелось слышать тишину и видеть Снежного принца.

Они встречались каждый вечер, покуда не кончилась зима. Луна зорко хранила их покой, а холодный костер освещал их лица. Нередко Дайра звала принца с собой в город, но он неизменно отвечал одно и то же:

— Не живется мне в городе, милая. Тяжко мне среди людей.

И каждый раз она горько вздыхала, но ничего не могла поделать.

Но вот прошли два месяца, и однажды Снежный принц сказал:

— Тают мои снега, милая Дайра. Знать, пришло время собираться в дорогу. Скоро растопит весна белое покрывало.

— Не покидай меня, мой милый принц, — взмолилась она. — Дозволь пойти с тобой.

— Не место людям жить в северном краю, — он покачал головой. — Там дуют суровые ветры и не найти тепла.

— Я не боюсь, — настаивала Дайра, но он не согласился.

— Погибнешь ты среди лютой стужи. Не печалься, милая. Вернусь я к тебе новогодней ночью.

Сказал так Снежный принц — да и исчез. Погас его костер, только тропинка, как и прежде, вывела девушку обратно к дому.

Весенние месяцы тянулись, словно вечность, но прошли и они, а за ними лето. Как наступила осень, Дайра стала каждый день смотреть, долго ли до Нового года.

И вот, едва опустилась новогодняя ночь. Девушка выбежала из дома, оставив позади яркий свет и веселый смех. Бросилась ночной дорогой в зимний лес. Подруга-тропинка не подвела и вывела на полянку, где ждал ее у холодного костра Снежный принц.

Кинулась к нему Дайра, обняла и воскликнула:

— Долгие дни я ждала твоего возвращения. Возьми же меня с собой, когда придет твой срок!

Он глянул на ее бледное лицо и ответил:

— Себе на погибель полюбила ты меня, милая Дайра. Но и я не могу жить с тобой в разлуке. Бесконечными и долгими казались мне дни, что я провел в краю на севере.

— Так оставайся со мной, раз я не могу пойти с тобой! — воскликнула она. — Отошли свои тучи, как придет весна, и живи здесь.

— Это нелегкое решение, — ответил ей Снежный принц, и глаза его глядели печально.

С рассветом девушка, как всегда, вернулась в город. У своего дома повстречалась ей старуха Бреденя.

— Я видела, как ты ходишь в лес, — сказала та. — Я уж думала, в этом году остережешься. Что, дева, люб тебе Снежный принц?

— Ой, люб он мне. И я ему, — вздохнула Дайра и встрепенулась. — Откуда ты о нем знаешь?

— Пойдем, расскажу тебе одну сказку, — позвала ее старуха и повела к себе домой.

Там девушка поведала, кто ей в лесу понадобился. Помолчала хозяйка, а потом сказала:

— Не повезло тебе, девонька. Самого Снежного принца встретила. А знаешь ли ты, что много лет назад к его костру вышла другая девица? Полюбила она его больше всего на свете. Десять месяцев ждала, когда первая ночь года придет. И он стосковался по ней в своем северном краю. Уговорила она его взять с собой, как весна настанет. Но пришлось принцу привезти ее обратно, трех дней не прошло: уж больно лютая стужа в его краях. Замерзла девица.

— Что же она не позвала его остаться в городе? — спросила Дайра с замиранием сердца.

— Не согласился, — покачала головой старуха. — Объяснил он, что не кому ему свое дело передать. А больше ничего не прибавил.

— И что же стало с ним и с той девушкой?

— А что стало? Она вышла замуж за молодого Бреденя, — вдруг засмущалась старуха. — Его ведь почему чудаковатым прозвали: раз прокрался он за ней да увидел принца. Когда девица ушла, он и попросил его: мол, отпусти ты бедняжку, все равно вместе быть не можете. Холодна твоя страна, как огонь твой, а я ее согрею. Девица немало слез пролила, но тут уж ничего не поделать.

Поблагодарила Дайра старуху за историю и вернулась к себе домой. Не верилось ей, что ей тоже придется расстаться со Снежным принцем.

Как спряталось солнце, она побежала в лес, к холодному костру. Пуще прежнего принялась уговаривать остаться в деревне. Долго думал тот и наконец согласился.

— Многого ты желаешь, милая Дайра. Но разлука с тобой еще дороже.

Когда весна растопила снежное покрывало, он отослал тяжелые зимние облака в северный край и взял Дайру в жены, стал хозяином в ее доме. Зажили душа в душу, ни в чем горя не знали. Вместе трудились и веселились, а когда лето настало, душное и жаркое, собирали у себя соседей. И в доме их всегда было приятно и прохладно. Молодая жена нарадоваться не могла, глядя на мужа: за лето его бледная кожа потемнела, на щеках румянец появился. Его руки уже не были такими холодными, как раньше, а зеленые глаза перестали казаться льдинками.

Наступила осень, зарядили протяжные дожди. Все мрачнее и мрачнее становился хозяин дома. Встревожилась Дайра, села рядом и завела разговор:

— Что же ты невесел, мой милый муж? Зима скоро, вот порадуется твое сердце.

Прилетят твои снежные тучи, вновь земля укроется белым покрывалом.

— Не о них я печалюсь, милая Дайра, — с грустью ответил ей он и посмотрел на свои руки. — Ты не знала, что за работа у меня. Когда опускается на землю заветная ночь, я прихожу, чтобы отпустить людям бремя, которое они не желают нести с собой в новый год. Я помогаю им преодолеть грань, оставив в прошлом постылую ношу. Но теперь мне не хватит сил. Как я ни прятался от солнца, ни сторонился огня — не развести мне теперь хладного костра. Не увидят его людские души, не поймут, что настало пороговое время. Кто теперь снимет постылое бремя? Не кому мне было свое дело передать.

Поняла тогда Дайра слова старухи и испугалась. Так вот что значили слова принца!

Стал он за весну, лето и осень человеком…

— Значит, новый год не наступит? — воскликнула она.

Сели они думать, что делать. Долго думали, еще больше спорили. Наконец решили.

— Давай покинем наш дом и уйдем в северный край, — предложила девушка. — Ради тебя я не пожалею своей жизни.

— Что мне своя жизнь без твоей? — воскликнул молодой муж. — Да, мы уйдем, но не туда, где воет лютая стужа. Теперь мне и самому невозможно там жить. Но мы пойдем далеко на север, на границу льдов, туда, где еще живут люди. Там горит жаркий огонь и десять месяцев царит зима. Быть может, там я сумею вернуть свои силы.

И они ушли из своего дома, оставили деревню. Долгим и опасным был их путь, но все-таки добрались они до земли на дальнем севере, где в снегах живут люди и горит жаркий огонь.

Тот год выдался суровым — люди сгибались под тяжестью невидимой ноши. И на следующий год, и на другой легче не стало. С тех пор так и кажется, что жизнь день от дня все труднее — ведь Снежный принц пока не сумел разжечь холодный костер.

Но подождите… Что это там за окном мелькнуло?..

Старая таверна

Давным-давно в одном небольшом городе стояла таверна. Самая обычная таверна, каких пруд пруди было в старые времена. Впрочем, ее хозяин был трудолюбивым и ловким человеком, а потому следил за порядком. Каждое утро в большом зале служанка-подавальщица подметала темный от времени пол, протирала отполированные сотнями рук столы и расставляла тяжелые дубовые стулья. На кухне поваренок разводил очаг, кипятил воду и мыл всю посуду. А хозяин тем временем проверял запасы в кладовой и размышлял, чем будет угощать посетителей вечером.

Дела его шли хорошо: много людей приходило в старую таверну со всех концов города узнать новости, устроить встречу или отдохнуть. Крестьяне, странники, торговцы, бродячие артисты, городская охрана, бездельники и таинственные незнакомцы — все они охотно платили звонкой монетой за радушие хозяина, а кое-кто делился еще кое-чем, что ценится во все времена — историями. Ведь каждый человек хранит в себе не одну тайну, и хозяин таверны обожал истории как никто другой.

Всякому известно, что дороже тайны — только любовь, честность, отвага и благородство. Посетители не скупились на разговоры. Хозяин старой таверны всегда был в курсе событий: какой урожай ожидать осенью, повысились ли подати, все ли спокойно на дорогах, какие платья нынче в моде и даже что было на столе на недавнем приеме во дворце короля. Артисты, бродяги и книгочеи сочиняли небылицы и рассказывали о соседних странах, а когда приходил сухой, как жердь, библиотекарь, все могли послушать о том, что происходило лет этак сто назад.

Всем был хорошо в старой таверне.

С некоторых пор в ней появился некий молодой человек. Он приходил ближе к вечеру, когда народу прибавлялось. Он не рассказывал о себе, но, наверное, был музыкантом, поскольку не выпускал из рук маленькую лютню, на которой без конца бренчал незатейливые милые песенки. Все привыкли, что он почти ничего не ел и не пил, а все сидел у камина и играл. Но иногда, ближе к ночи, он вдруг обводил взглядом весь большой зал, кивал сам себе, будто наконец дождавшись кого-то, и поднимался из-за своего стола. И тогда из-под его ладони текла невероятной красоты музыка, а незнакомцу только это и надо: убедившись, что все глаза обращены на него, он начинал петь.

И трактирщик понимал, что вскоре ему достанется одна из самых ценных и прекрасных историй — из тех, что ему поведает позже странный музыкант. Наверное, тот заметил его страсть к рассказам, иначе с чего неразговорчивому незнакомцу пришло бы в голову делиться своими тайнами?

Например, однажды музыкант спел чудесную песню о дальнем луге, где пасутся невиданные белые кони, у каждого из которых во лбу тонкий рог — а потом подошел к столу возле двери, где сидели взрослые мужчина и женщина с дочкой, и вручил плачущему ребенку красивый алый цветок. И где только взял! Не иначе, как из воздуха достал! Девочка засмеялась и взяла цветок, а родители изумились и сказали, что им никак не удавалось успокоить ее с тех пор, как им пришлось оставить свой дом далеко отсюда.

В другой раз удивительный певец завел балладу о древних подземных дворцах, и у группы гномов, сидевших неподалеку, дружно полились слезы из глаз. Самый старший гном позвал музыканта и возбужденно спросил, откуда тому известно об их давно потерянном королевстве. В ответ тот вынул из-за пазухи карту, при виде которой половина гномов попадала в обморок. Они сулили все сокровища своих мастеров за то, чтобы он пошел с ними, но музыкант только улыбнулся и вернулся к камину, где продолжил наигрывать незатейливый мотив, как будто ничего не случилось.

Но сегодня хозяина старой таверны не покидало чувство, что нынче вечером они станут свидетелями самой необычной истории с тех пор, как музыкант пожаловал к ним.

Время шло своим чередом, с началом заката народу стало прибавляться. Крестьяне спешили освежиться после трудного дня, путешественники торопились отдохнуть от долгой дороги, городские стражники пожаловали после смены. Музыкант уже сидел на своем месте и перебирал струны, погрузившись в думы и изредка бросая взгляды на приходящих гостей.

Постепенно зал наполнился народом. За окнами стемнело, ярче стал огонь в камине. Служанка-подавальщица то и дело сновала между тяжелыми круглыми столами, а поваренок на кухне едва успевал накладывать в тарелки. Хозяин таверны щедро наливал в огромные кружки да поглядывал на молодого певца — а ну как ждет кого?

На улице грянул ливень, посетители недовольно загудели: кому же захочется возвращаться домой в такую погоду? Открылась дверь, блеснула молния, и через порог шагнула девушка. С ее одежды ручьем лилась вода. Ежась от холода, она несмело шагнула к камину и вытянула руки, чтобы согреться. Подошедшая служанка проводила ее за последний свободный стол и ушла на кухню за горячим медом. Девушке никто не мешал.

Она сидела молча, попивая мед с черничным пирогом, и совсем никого не замечала.

Вдруг музыкант прекратил играть, поднялся — и мигом всем головы повернулись в его сторону, наступила благоговейная тишина.

Молодой человек стал перебирать струны маленькой лютни, и чудесная мелодия поплыла по залу. Не отрываясь, он смотрел на девушку, а потом повел такую песню, какой еще никто в таверне не слышал. Он пел о невероятно прекрасных землях, где умытое росой солнце восходит над бескрайними зелеными лугами. О ветре, что звенит в полевых колокольчиках, о танце шмелей над раскрытым бутоном розы. О шепоте листвы, о сиянии пыли, искрящейся в золотых лучах весеннего леса. Он пел о дорогах, по которым можно шагать неустанно, о деревнях, селах и городах. Он пел о том, как искренни улыбки и приветливы горящие жизнью глаза всех жителей той необычной страны.

И девушка замерла, боясь пошевелиться. Это потом уж хозяин таверны узнал, что застыла она потому, что о самой большой ее мечте пел удивительный музыкант. И о том, что было дальше, услышал он только на следующее утро.

Стихли последние звуки, опустил лютню певец. А затем шагнул к двери, переступил порог и вышел на улицу.

Девушка вскочила и бросилась следом.

Она бежала по улице, не прячась от злобного ливня, но молодой незнакомец исчез, будто провалился под землю. Ей так хотелось спросить, где же находится страна, о которой он пел. Но ночью и в дождь немудрено заблудиться.

Она плутала по пустой мокрой улице между рядами домов, когда обнаружила свет. Он падал на увитую плющом зеленую калитку, за которой музыкант из таверны, негромко перебирая пальцами струны, стоял и смотрел на нее.

— Это твой сад? — спросила она хриплым от непогоды голосом и огляделась. Что за волшебное место?

Ее поразила глубина каждого цвета, что царствовали в этом саду. Яркие лиловые венчики вьюнка на белой, как снег, изгороди, зелень нежнейшей травы. Девушка была уверена, что песчаная дорожка от калитки неотличима от благородного цвета шоколадного порошка, которым сосед-кондитер посыпает свои конфеты. А цветы! Каждый лепесток, казалось, живет особенной жизнью, переливаясь тысячами оттенков под теплыми лучами серебристо-голубой луны, которая и давало весь этот удивительный свет. Гостья подняла голову, и у нее дыхание захватило от бездонной синевы раскинувшегося над садом звездного неба!

Дрожа, она оглянулась назад, на серую стену ливня, мутные лужи и мокрые стены домов. Вновь посмотрела вперед — там, в необыкновенном живом саду стоял и улыбался музыкант. Он уже не играл, держа свою маленькую лютню в опущенной руке. Их разделяла лишь закрытая калитка.

— Хочешь войти сюда? — спросил он и отступил на пару шагов. Резная дверца музыкально открылась, пропуская гостью.

Она кивнула и как во сне вошла в удивительный сад. Ей показалось, будто всю свою жизнь она смотрела на мир полуслепо, но теперь мутную завесу убрали с лица — и она наконец увидела красоту вокруг во всем ее великолепии.

— Пойдем! — музыкант протянул к ней ладонь и взял за руку, а затем развернулся и увлек за собой в глубь волшебного сада.

Они бежали по извилистым песчаным дорожкам, огибая благоухающие розовые кусты. Сад расступался перед ними, взвиваясь многоцветьем потревоженных ночных бабочек, шумно хлопая крыльями бессчетных поющих птиц, разбегаясь стайками маленьких зверьков. И вот уже не сад — но прекрасный лес встречает их, гостеприимно принимая под свою сине-лиловую сень. Они бежали все дальше, пока не промчались через весь лес и не покинули опушку, где увидели возвышающийся холм. Музыкант ринулся к холму, увлекая свою гостью, и там, на вершине холма, они остановились.

Оттуда открывался поразительный вид. В том же сине-серебристом лунном сиянии перед ними внизу раскинулись бескрайние зеленые луга, по которым узкой лентой вилась река. Где-то внизу шептались деревья, укутанные в мягкую летнюю тьму. То тут, то там можно было видеть аккуратные домики, и гостья знала, что в них спят люди с искренними улыбками и приветливыми горящими жизнью глазами.

— Так вот о чем ты пел… — выдохнула гостья, прижимая руки к груди, в которой колотилось потрясенное сердце. — Вот о какой стране ты рассказывал в песне! Кто же ты такой? Ты волшебник?

Сюда долетал ветер, что нес с собой звон полевых колокольчиков. Музыкант рассмеялся точно таким же смехом — легким и чистым:

— Я прихожу в таверну и пою тем, кто тоскует о своей самой заветной мечте. Моя лютня стремится сделать людей хоть чуточку счастливее, помогая мне узнавать то, что таится в самой глубине человеческого сердца. Ты так устала от серого мира, так хотела увидеть красоту и так сильно сомневалась в том, что это возможно, что я не мог не спеть и тебе.

— Но где мы? — растеряно спросила девушка, оглядываясь вокруг. — Где же город?

Музыкант улыбался, глядя на нее. Он ждал, что она скажет.

— Позволь мне остаться в твоем саду!.. В этой волшебной стране… — повернулась к нему девушка. — Ты же знаешь мою заветную мечту. Разве не затем мы пришли сюда?

Он покачал головой, посерьезнев.

— Нет, милая гостья. Нам пора возвращаться назад.

— Но… — не успела та возразить, как поющий ветер подхватил их обоих, закружил и спустя некоторое время опустил на пустой мокрой улице перед дверью старой таверны.

Всю неделю девушка искала музыканта, но он как сквозь землю провалился. Она исходила все улицы в надежде вновь обнаружить увитую плющом зеленую калитку в белой, как снег, изгороди, но нашла лишь заброшенный старый двор на той улице. Она ждала его каждый вечер, потом начала просиживать там и все дни напролет — но певец не приходил в таверну. Хозяин таверны только руками разводил, а завсегдатаи жаловались, что без милых незатейливых песенок уже не так весело сидится.

Волшебный сад и чудесная страна не шли у нее из головы. Девушка все не могла понять, как музыкант сумел привести ее туда. Люди часто сказывают о странных гостях, живущих по ту сторону мира, которые иногда приходят сюда и люди могут их заметить.

Может, и этот странный певец тоже пришел с другой стороны?

Однажды вечером, когда девушка сидела за столом на привычном месте, где ждала его уже больше месяца, рядом с ней послышались мягкие шаги. Она подняла голову, которую подпирала руками, бездумно уставившись в столешницу, недоуменно скользнула по лицу незваного гостя и вдруг с изумлением узнала в нем музыканта! Тот не пошел к камину, вопреки обыкновению, не стал бренчать на лютне, а подошел к ее столу. От неожиданности она даже потеряла дар речи. Затем собралась с мыслями и уже хотела было открыть рот, чтобы засыпать его вопросами, когда он сказал:

— Пойдем, у нас совсем не осталось времени. Нужно спешить, — он вновь протянул ладонь и взял ее за руку, а потом вывел из таверны и повел знакомой дорогой на улицу, где на месте заброшенного двора, как прежде, за зеленой калиткой, увитой плющом, переливался всеми цветами радуги волшебный сад.

Но в этот раз музыкант не торопился пригласить ее на прогулку, и девушка смутилась.

Остановившись возле изгороди, он повернулся к ней и с серьезным видом сказал:

— Сегодня ночь, когда ты можешь вернуться в сад. Но выйти оттуда уже не сможешь. Выбери же теперь, какой мир ты предпочтешь.

— Ты еще спрашиваешь!.. Конечно, этот! — выпалила она необдуманно и оборвала себя, коря в поспешности. Видя ее замешательство, певец покачал головой:

— Выбирай хорошенько. Ты никогда-никогда не сможешь вернуться в свой мир. Там не будет никого, кого ты знаешь, и тебе придется начинать заново.

Девушка задумалась. В сером городе у нее оставались родня и друзья. Но с родней она никогда не проводила много времени, а среди друзей никто даже не знал о ее мечте.

Поэтому она недолго сомневалась и смело шагнула к белой изгороди.

— Я выбрала! — гордо возвестила она и вошла в открытую калитку.

И сразу потухли все цвета, выцвели краски, и звезды померкли на посеревшем небе. Гостья растерялась, а потом от обиды у нее на глазах навернулись злые слезы.

— Как! Почему! — воскликнула она и бросилась в глубь сада, желая убедиться. Но, сколько она ни бежала, нигде больше не встречала ни диковинных растений, ни поющих птиц, ни забавных зверьков. Заросший двор, который она видела раньше, когда искала музыканта, сменялся чащей, сквозь которую мало кому удалось бы пробраться.

Обернувшись, она увидела рядом с собой музыканта. Тот печально смотрел прямо на нее.

— Но я же выбрала! — настаивала девушка. — Пусти же!

— Наверное, ты дала неправильный ответ, — покачал он головой. — Я пришел помочь тебе осуществить твою мечту, но ты оказалась не готова к встрече с ней.

— Как же так… Это нечестно! — горевала та. — Кругом одна серость… Здесь ничего, кроме серости. Пожалуйста, верни свой сад! — взмолилась девушка. — Я больше не могу жить среди этой серости…

Музыкант молчал. От нечего делать гостья решила оглядеться и пройтись по самой границе чащи. Подняв голову, она увидела черное небо в бледных огнях. «Звезды, — подумала девушка и пригляделась получше. — А ведь если посмотреть иначе, то, пожалуй, они похожи на те, что светили в саду».

Опустив взгляд, она поймала себя на некой мысли, но та ускользнула прежде, чем стала понятна. Гостья двинулась обратно по заросшему двору и невольно подметила, что по размерам он почти такой же, как волшебный сад. Затем, повинуясь неотчетливому наитию, она вернулась к чаще и рискнула вступить в сплетение густой травы и ветвей. Неожиданно обнаружилась тропинка, затейливо бежавшая к опушке. Когда же девушка бросилась бегом по этой тропинке, сердце ее забилось сильнее, а когда ноги сами вынесли на невысокий холм, она замерла, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

Вне сомнения, это был тот же самый холм, с вершины которого музыкант показывал ей зеленые поля. Теперь она сама видела ленту реки, вьющуюся сквозь небольшую деревню.

На миг ей показалось, что где-то там, внизу, запела птица — как тогда, в саду. Но куда же делись все краски и все сияние серебряной луны? Мир внизу был полон тех же серых красок, что и в городе.

Медленно прошлась девушка по холму, задумчиво размышляя о чем-то. Долго ходила, рассматривая деревья и поля, дома и реку. И чем больше ходила, тем большее понимание обретала.

Остановившись, она подняла на певца сияющие глаза и улыбнулась.

— Теперь я вижу.

И в тот же миг пространство вокруг вспыхнуло перед ней мириадами красок, радужных тонов и причудливых переливов. Словно на картине художника, лес и поля расцветали, будто под гигантской невидимой кистью. Звезды вспыхнули ярче на глубоком синем небе, проснулись ночные птицы, запестрели бессчетные бутоны и лепестки в шелковых травах, а река засверкала столь чистым светом под сиянием вышедшей из-за туч луны, что у гостьи перехватило дыхание.

Стоя на волшебном холме среди изумительного великолепия, она повторила, раскидывая руки в стороны в кружащемся танце:

— Теперь я вижу!

А музыкант стоял с улыбкой, глядя на ее счастливое лицо, и радовался.

Как хорошо, когда удается помочь сбыться еще одной чьей-то мечте.

Готическая сказка

На высоком белом камне сидел ангел. Его черные крылья обнимали худые плечи плащом, кончики перьев касались прохладной поверхности старого мрамора. Ангел сидел, одной ногой упираясь в землю, облокотившись на колено другой. Он не был погружен в думы о заботах людских, печалях мира или бренности бытия, пусть последнее и соответствовало месту. Он наслаждался уютной тишиной, из тех, что нисходят на погосты. Как раз тишина и покой были стезей чернокрылого создания, которое данный порядок вещей всей душой привечало.

Иногда к нему приходила кошка. Дымчатая, с густой длиной шерстью. Устроившись у каменного основания, она неторопливо умывалась, а после слегка прикрывала ярко-зеленые глаза и смотрела вдаль, на ряды тронутых временем и природой надгробий.

В этот раз она пришла с вестью. Прыгнула на колено ангела, покрутилась, внимательно посмотрела по сторонам, изрекла:

— Сегодня ночью было совершено убийство.

Ангел удивился. Не тому, что кошка заговорила, в этом-то ничего странного нет. Однако сколько он помнил здешний погост, тот всегда был спокоен и чист. Не ошивались темные люди, не сводили счеты с жизнью, не проклинали соперниц, любимых, врагов. Привидения не покидали мир единственно из желания немного задержаться, ведя себя при этом крайне пристойно.

— Какое убийство? — спросил ангел. — Где?

— У фамильного склепа с вороном на коньке, — ответила кошка. — Появился новый холмик, а в нем — свежий покойник.

— А что же следы? — крылатый отчего-то вспомнил недавно прочитанный детектив, где расследовалось чрезвычайно сложное преступление с полным отсутствием улик. Только благодаря случайной подозрительной детали дело удалось распутать.

— Полно следов, человечьих, — кошка повела ушами. — Одного человека. Пойдем, покажу, — пушистая спрыгнула наземь, обернулась. Ангел встал с камня, расправил затекшие крылья.

Они пришли к фамильному захоронению, о котором говорила кошка. Ворон крутился под порывами осеннего ветра, который со скуки не знал, чем себя занять. Заметив гостей, ветер бросился к дымчатому зверьку, вздыбил шерстку, взметнулся по длинным перьям крылатого и, взъерошив темные волосы, забрался под одежду, где свернулся на груди прохладным комком. Ангел поплотнее запахнул ворот черной рубашки, неприятно поежившись.

Свежий холмик выделялся посреди аккуратного ровного газона. С одной стороны к нему вели три пары следов сошедшего с тропы человека. Ангел присел возле них, коснулся пальцами грунта.

— Не видно, чтобы сюда кого-то тащили. Или несли, а положили после.

— Выглядит так, словно некто подошел вплотную к яме, и тело там уже лежало, — вторила кошка. — Нет никаких объяснений, как оно попало туда.

Они исходили все кладбище вдоль и поперек, больше ничего примечательного не обнаружили.

Убийство повторилось на следующую ночь, на другую, на третью. Пропадали люди, полиция ничем помочь не могла. Смотритель по три раза в день обходил вверенную территорию. Безрезультатно: новые могилы никто не видел. Они не бросались в глаза, мимо них шли, будто их не существовало.

Когда подошла к концу неделя, ангел сказал кошке, которая навещала его теперь каждый вечер:

— Как думаешь, рассказать о могилах смотрителю? Я смогу ненадолго принять видимый облик.

— Он человек, а люди не видят свежих могил, — качнула усатой головой мохнатая. — Боюсь, нам с тобой и выяснять, кто тут замешан. Ты видишь, люди не справились.

— Тогда разделимся и будем осматривать территорию сами, — согласился чернокрылый. — Заметишь что странное — позови.

На том и решили.

Полиция наконец связала исчезновения с кладбищем. Днем прежде умиротворенное место кишело криминалистами. Уже и сам ангел желал раскрыть это дело как можно скорее: тяжело приходится хранителю покоя там, где покоя не осталось в помине. Разве что ночью тишина возвращалась. Люди сторонились погоста, в страхе гадая, что за напасть свалилась на тихое мирное место, так что скоро не осталось никого, кроме несгибаемого смотрителя, посменных полицейских, ангела, кошки да привидений.

К концу второй недели им повезло чуть больше. Крылатый заканчивал обход, когда услышал крик. Почти сразу по тропинке примчалась кошка, тараща зеленые глаза, от волнения бьющая себя хвостом по бокам:

— Там, возле старого дуба!

Они ринулись в глубь кладбища так быстро, как могли, но все равно опоздали. Только успели увидеть, как тонкие женские руки, торча из свежего холмика, собирают вокруг себя последние комья земли и затем исчезают, а в двух шагах с каменной скамьи наблюдает сгусток непроглядного нечто, который, почуяв стражей покоя, поднялся и исчез.

— Вот и напасть, что людей со свету сживает, — мрачно заметила кошка. Бросилась к холмику, стала быстро-быстро раскидывать свеженасыпанную мягкую, податливую землю. В яме обнаружилась девушка, увы, уже мертвее мертвого. Она была бледна, как лед, и так же холодна.

Ангел уложил поудобнее хрупкое тело, оставил на девичьей груди перо из крыла и бережно засыпал обратно.

— Она угасла изнутри, будто сама по себе. Сама вырыла могилу. Но отчего?

— Ей помогли… — пробурчала мохнатая, обнюхивая скамью, с которой поднялась кромешная тьма.

Больше ничего в ту ночь не случилось, а наутро проспавшие полицейские объясняли криминалистам, почему не задержали или хотя бы не рассмотрели преступника.

Полиция пыталась выяснить, есть ли общее между жертвами. Разное социальное положение, круг общения, у кого-то и вероисповедание. Объединяло одно: все нашли место последнего покоя на кладбище. По всему выходило, что убийца выбирает жертв бессистемно, лишь потому, что те оказываются в нужном месте в ненужное время.

Слухи вокруг погоста разрастались, как снежный ком. Город содрогался от ужаса, люди обходили кладбище десятой дорогой. Но нет-нет да какой приезжий или случайный прохожий пройдет мимо высокой ограды, а поутру крылатый и кошка найдут свежий холмик.

На исходе третьей недели они караулили один из боковых входов, когда заметили молодого человека, идущего мимо. Он свернул в ворота и пошел вдоль надгробий и статуй, избегая направления, в котором притаились доблестные стражи порядка.

Он остановился возле могилы, над которой со скорбно сложенными ладонями застыло изваяние каменного ангела. Над головой изваяния разрослось черное облако, упало на человека и стало душить. Первую минуту тот боролся, но опустил руки. Им овладела апатия, полное равнодушие ко всему. Облако перетекло к нему на плечо. Юноша присел, кивнул, будто отвечая кому-то на заданный неслышно вопрос и начал быстро-быстро разрывать землю. Его руки при этом оставались сухими, комья не пачкали их.

Опомнившись от увиденного, ангел ринулся к человеку и закрыл крыльями, падая вместе с ним в сторону. Дымчатая спутница полоснула когтями по плечу, однако задела лишь кожу, до сгустка не добравшись.

Стоило крыльям сомкнуться, как тьма переползла по черным перьям и бросилась душить их обладателя. Тот отпустил человека, кинувшегося прочь с вытаращенными от страха глазами. Юноша решил, что на него напал бешеный зверь, ведь люди не видят ни посланников свыше, ни облаков мрака.

Крылатый неподвижно застыл, так ине поднявшись. Непроглядное нечто, поняв, что тот бороться не станет, отцепилось, но с плеча не ушло. Безнадежность и горечь черными волнами расходились вокруг, застилая глаза тусклой пеленой, являвшей мир в безрадостном свете.

«Зачем тебе жить? — шептало у самого уха. — К чему земная юдоль страстей и страданий? Ты дитя тишины, хранитель вечного сна… Там, глубоко, обретешь покой, он превыше того, что ты жаждешь. Ныне представь: сон без забот, ласка тищи, сладостный мрак и тепло от земли. Безмятежности — целая вечность. Прекрасно, волшебно, желанно… И так бесконечность».

Хранитель не мог не внимать шепоту мрака. Глубинным помыслам, сокровенным желаниям отвечали увещевания существа, как видно, знавшего его душу. Больше всего на свете мечтал ангел о подобном покое. Так, может, иные хотели того же, а тьма им давала? Быть может, не злодейская темная сила — но мудрая сущность помогала исполнить мечту?

Кошка не слышала нашептываний кромешного мрака. Но когда ее спутник сделал шаг, взмахнул крылами и у ног его разверзлась могильная бездна, вскочила на узкую полоску земли, что еще оставалось между ним и ямой, выгнула спину со встопорщенной шерстью, яростно шипя:

— Ни шагу вперед! Сбрось эту тварь, она же толкает в могилу тебя, ты не видишь!

Ангел печально улыбнулся и покачал головой:

— Там, внизу, темнота и уют. Нет суеты, нет тревог и невзгод.

— Но как же погост? Спящие тут, призрачные души, ветер и камни?

Он плечами пожал, на губах замерла улыбка:

— Коли нужно, найдется кому присмотреть. Я и сам-то пришел потому, что место хорошее, не потому, что прислали.

— Да что же теперь, — расстроилась кошка. — Ты совсем надумал уйти?

— Только представь… — мечтательно молвило дитя тишины, обратив взор себе под ноги, в могильную бездну. — Там, отдыхая, ты чувствуешь, что есть нечто больше, чем все во вселенной. Ты чувствуешь, как растешь и занимаешь полмира. Растворяешься в абсолютном покое, ты исчезаешь, став частью значимого…

— Ты слушаешь кляксу у себя на плече, — фыркнула мохнатая стражница душ.

— Это создание лишь вторит мыслям.

— Что ж ты раньше-то сам не закопался! — в отчаянии выкрикнула кошка.

Ангел не без удивления обдумал ее слова и промолвил:

— Видимо, причина нашлась.

— Какая? — усатая подалась вперед, с надеждой ожидая ответ.

Возникло молчание. Чернокрылый смотрел на мохнатую, та — на него, и долгое время никто не говорил ни слова. Время от времени он порывался что-то сказать, но передумывал, и кто бы мог знать, не оттого ли, что не знал, как ответить. Минуты текли, осыпаясь временем в песочных часах бесконечности. Кто скажет, что будет, когда настанет пора перевернуть их верх дном…

Наконец крылатый делает шаг. Дымчатая стражница глазам своим не верит. Ангел подставляет ладонь к плечу, и облако садится на нее, исходя недовольством, причиной которому то, что шаг был сделан назад.

Опустив сгусток на землю, хранитель выпрямляется и спокойно произносит:

— Весь этот мир. Его радость и смех, горе и слезы, счастье и боль. Эмоции и чувства, запертые ли под маской равнодушия или льющиеся через край беспокойной души. Все это жизнь, имеющая в себе все, включая смерть и покой. Она — и есть то значимое, чего во вселенной больше всего…

Кошка прыгает к нему на грудь, трется мордочкой вне себя от облегчения. Ярко-зеленые глаза немигающе сверлят тьму, когда поворачивается к той. Ангел приседает рядом и протягивает руку. Раздается испуганное шипение, но крылатый всего лишь зовет:

— Мир кругом удивителен. Идем с нами, мы покажем тебе.

Непроглядное нечто, кажется, внемлет ему. Волны притворного очарования иссякли давно, сейчас оно принимает решение.

Скользнув на ладонь, напасть сворачивается клубком, очертаниями напоминая зверька.

Ангел выпрямляется, возвращает зверька себе на плечо и уходит. Кошка пригрелась на груди, тихонько мурлычет.

Больше не будет убийств… Позади, повинуясь взмаху черных крыльев, сходится разверзшимися краями земля.

Оглавление

Волшебник и костер

В поисках огнецвета

Волчья пляска

Дверь в холме

Зимнее сердце

Принц-волшебник

Холодный огонь

Старая таверна

Готическая сказка