Первым, что я увидел, придя в сознание, была тьма, а первым, что почувствовал – боль. Боль и ещё раз боль. Глубокая, всепроникающая и однородная, без малейших проблесков чего-то ещё, только кромешная темнота и сквозная агония. Рефлекторная попытка пошевелиться обернулась тысячей раскалённых игл, пронзивших всё тело, и едва не погасила сознание. Мыслить было сложно, в висках пульсировало, говорить даже пытаться не хотелось, не говоря уже про попытку вновь пошевелиться… Оставалось только лежать и ждать.
Я лежал долго, боль потихоньку утихала, и через какое-то время я начал слышать звуки. Знакомые звуки городской жизни. Подождав ещё немного, я попробовал пошевелиться вновь. Сперва я решил подвигать правой рукой. К моему большому удивлению, я смог это сделать. Боль всё ещё присутствовала, но не настолько серьёзная, чтобы остановить меня. Я медленно подвигал каждым пальцем, когда боль не стала усиливаться, я попытался сжать пальцы в кулак. Это оказалось чуть больнее, но терпимо. Я повторил процедуру с пальцами левой руки. После того, как я смог двигать кистью каждой руки почти безболезненно, я перешёл к ногам. Двигая пальцами, делая круговые движения ступнями, в общем, всё, чтобы размять мышцы. Дальше следовали руки полностью до локтя и ноги до бедра, после – голова и торс.
После того, как я полностью смог подвигать своим телом, я решился на ещё один важный шаг, а именно – открыть глаза. По ним тут же ударил яркий свет, и я вновь зажмурился. Спустя минуту я опять потихоньку начал открывать глаза, дабы привыкнуть к яркому свету, и постепенно начал различать формы и цвета.
Я лежал в каком-то парке в тени дерева. Яркое летнее солнце больно резало по глазам. Я медленно начал подниматься, морщась от болевых спазмов в организме. Наконец приняв вертикальное положение, я вновь огляделся. Парк был почти пуст, я находился на каком-то холмике, в стороне было видно несколько женщин с колясками, парочку молодёжных пар и, собственно, всё. В другой стороне, за деревьями, проглядывали городские здания и слышался звук едущих машин. Переведя взгляд на своё тело, я испытал шок. Одет я был в чёрные брюки, чёрную лёгкую рубашку и чёрные ботинки, вот только и одежда, и моё тело были полупрозрачными. Полюбовавшись на просвечивавшую руку, я довольно быстро успокоился и даже загорелся любопытством. Подойдя к ближайшему дереву, я протянул к нему руку и почувствовал только лёгкое сопротивление, когда она погрузилась в ствол.
– Любопытно… – протянул я, вытаскивая конечность.
Сам себя я касался вполне уверенно и, как ни странно, чувствовал прикосновения вполне нормально. Почесав подбородок, я ещё раз окинул взглядом парк – следовало провести ещё один эксперимент. Подойдя к ближайшей девушке с коляской, я её окликнул. Ноль внимания. Прикоснуться тоже не получилось. Повторив эксперимент ещё несколько раз, убедился в своей нематериальности относительно окружающего мира. Единственное, с чем я непосредственно мог контактировать – это земля под ногами, и ещё деревья немного сопротивлялись моему проникновению, хотя это было почти незаметно. Однако попытка что-то написать в пыли успехом тоже не увенчалась. Обдумывая сложившуюся ситуацию, я обнаружил две вещи. Первая – я абсолютно ничего не помню относительно своего имени и прошлого. И вторая – не испытываю никакой паники касательно моего положения. Это было странно, но, опять же, беспокойства не вызывало. Наоборот, сознание упорно находило выгодные аспекты существования в моём нынешнем качестве. Вплоть до того, что теперь я могу легко подглядывать за девушками в душе, а меня никто и не заметит. Забавно. Интересно, всем призракам приходят подобные мысли в голову? И если нет, то я в прошлой жизни, похоже, был извращенцем каких мало. С другой стороны, лучше уж такие пошлые мысли, чем паника и отчаяние.
Из парка я вышел в город и начал гулять по улицам. Люди были странные, хотя что именно в них странного – я понять не мог. Довольно быстро выяснилось, что местный язык для меня новый, как ни странно, устную речь я понимал, а вот надписи на плакатах и вывесках были мне совершенно непонятны. По городу я блуждал несколько часов, уже начало темнеть, но усталости или голода я не испытывал. Поддавшись приступу любопытства, я выяснил, что могу ходить сквозь стены, хотя сопротивление и присутствовало, и, к собственному удивлению, способен подниматься по лестнице, а вот с лифтом случился облом. Когда окончательно стемнело, мне стало скучно. Вспомнив свои утренние мысли, я, усмехнувшись, направился к ближайшему жилому дому. Осмотр подряд всех квартир положительного результата не дал, так что я, иронично взгрустнув, вышел на крышу. До самого утра я любовался звёздным небом, раздумывая над дальнейшей судьбой. Меня не оставляло ощущение, что ситуация кажется мне знакомой, но чувство было слишком размытым, чтобы делать какие-то выводы.
На следующий день я всё-таки осуществил свою
