придавали жизни остроту ощущений, желудок радовали сырокопченые колбаски и замечательное монастырское вино, а когда Кевин наткнулся на хранилище древних фолиантов, нашлась и пища духовная. Правда, ею Ломей пренебрегал, предпочитая пищу земную, а вот Кельвин просто оторваться от нее не мог, с трепетом вчитываясь в истлевшие страницы древних манускриптов. Три года им везло. Они ни разу не попались. А за неделю до выпуска свистнули со склада самые лучшие кожаные нагрудники и, чтобы привыкнуть к ним, начали носить их под рясами, представляя себе, что эти черные хламиды самые настоящие рыцарские латы.
…Каменная стрела со свистом рассекла воздух. Кевин поднырнул под нее, действуя чисто автоматически. Делать так ему приходилось уже не раз в этих жутких, внезапно ополчившихся на него подземельях. Ратная выучка ордена не подвела. Пока что ему везло. Прокатившись кубарем по каменным плитам, он миновал проход, арка которого была расположена довольно низко относительно уровня пола, предварительно вмазавшись лбом в притолоку, так как очередной факел при его приближении почему-то не зажегся, помянул древних строителей недобрым словом, пересчитывая ребрами ступени, ведущие вниз, но грохот за спиной заставил его возблагодарить всех святых, а заодно извиниться перед строителями. Они даровали ему еще несколько драгоценных секунд. Около прохода организовалась плотная пробка из тел каменных горгулий, жаждущих вонзить когти в бедного послушника. Послушника… да он сейчас должен на арене мечом и копьем махать под одобрительные возгласы толпы, подтверждая звание лучшего выпускника ордена. Уж кому-кому, а ему-то высокое звание рыцаря ордена Белого Льва было бы гарантировано! И на правом плече сейчас появилось бы изображение Белого Льва, посланного Вездесущим! Оно всегда волшебным образом появляется у выпускников ордена, как только они получают звание рыцаря. Ну, надо же было в ночь перед самым выпуском вновь сунуться сюда!
…Хранилище бесценных фолиантов манило его, притягивало к себе, словно магнит кусок железа! Войдя внутрь, Кевин привычно осенил себя знаком Вездесущего и… Стена за его спиной с тихим шуршанием закрылась, а стеллаж у противоположной стены, забитый древними фолиантами, повернулся вокруг своей оси, открывая проход, который раньше на знамение Вездесущего не отзывался. Может, это подарок в честь праздника? В день основания ордена Кевин в тайной библиотеке оказался впервые.
– Не может быть… – В образовавшемся проеме загорелся масляный светильник в виде головы белого льва.
Да, твердо решил юноша, это действительно прощальный подарок судьбы. Белый лев. Знак святого Сколиота! Не раздумывая, он бросился вперед, птицей пролетел по коридорчику и был жестоко наказан за невнимательность. Коридор кончался аркой с несколькими ступеньками вниз. Чтобы пройти их, надо было пригнуться, но жутко спешащий Кевин протаранил арку лбом, и под сноп сыплющихся из глаз искр выдал на тролльем языке набор идиом, которых знать ему было не положено.
– Во, блин, понастроили!
Он не знал, что святой Сколиот, в чей кабинет, пустовавший уже более тысячи лет, он ломился, тоже частенько прикладывался об эту арку, и говорил точно такие же слова, которые стали, в конце концов, паролем. Перед Кевином распахнулась очередная дверь, и он вошел в святая святых – тайную комнату, в которой основатель ордена творил священное писание о Вездесущем. Писание, по которому обучались все послушники ордена. Юноша потряс головой, ощупал набухающую на лбу шишку и осторожно шагнул внутрь. Дверь за ним снова затворилась. Вспыхнула свеча, осветив стол в центре комнаты. Она давала мало света, но скромный, небольшой фолиант, лежащий на столе, освещала хорошо. С замиранием сердца юноша приблизился, протянул руку, взял его, и только после этого увидел надпись на обложке: «Лишь истинному паладину Вездесущего дано держать ее в руках».
Свеча ярко вспыхнула, осветив все помещение, и юноша с ужасом увидел каменных горгулий, стоящих в виде статуй в углах кабинета святого Сколиота. Статуи начали оживать. На противоположной стене замерцал зеленоватым светом контур призрачной двери. Как ему удалось пройти сквозь эту стену, Кевин не понял, но она не оказалась препятствием и для хранителей тайной комнаты. Охваченный слепым ужасом юноша мчался по абсолютно неизвестным ему лабиринтам, а сзади грохотали преследователи.
…Усталость брала свое. Горгульи гоняли его по подземельям уже не первый час. Расстояние между преследователями и беглецом начало сокращаться. Мало того, они, кажется, загнали его в тупик! Если б у него был хотя бы меч! В отчаянии юноша бросился прямо на стену, взметнулся по неровностям древней кладки под потолок и вцепился в лепной карниз. Горгульи с разгону затормозить не успели. Под дружным ударом их каменных тел стена рухнула, и в пролом влился яркий солнечный свет. Вместе со стеной рухнул и Кевин прямо на горгулью, несшуюся в арьергарде.
