Автор: Кора Рейли
Книга: Связанные честью. POV Лука
Серия: Хроники мафии.
Рождённые в крови #1.5
Переводчик: Елена Теплоухова
Редактор: Мария Чугунова
Вычитка: Ксюша Попова
Русификация обложки: Александра Волкова
Переведено специально для группы: Книжный червь / Переводы книг
Любое копирование без ссылки
на переводчиков и группу ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Оглавление
Лука узнает о своей свадьбе
Встреча через три года
Брачная ночь
POV Лука
Лука узнает о своей свадьбе
— Удачи, — криво усмехнувшись, произнес Маттео. Я проигнорировал его и направился в кабинет нашего отца. Я ненавидел то, что обязан был срываться каждый раз, когда тот звал меня. Отец являлся единственным человеком, который мог мной командовать, и он, черт возьми, наслаждался этим. Сейчас он восседал за своим столом с той самовлюбленной улыбкой, которую я ненавидел больше всего на свете.
— Отец, вы меня звали, — сказал я, пытаясь сделать вид, что мне плевать.
Его улыбка стала шире.
— Мы нашли тебе жену, Лука.
Я приподнял бровь. Мне было известно, что он несколько месяцев обсуждал вероятный союз с Чикагским Синдикатом, но отец никогда особо не торопился с информацией. Ему нравилось иметь надо мной власть.
— Из Синдиката?
— Конечно, — ответил он, постукивая пальцами по столу и наблюдая за мной. Ему не терпелось услышать от меня вопрос, кто она такая, хотелось подольше тянуть кота за хвост, чтобы позлорадствовать.
Хрен ему. Я сунул руки в карманы, смело встретившись с ним взглядом.
Его лицо потемнело.
— Она прекраснейшая женщина из тех, что может предложить Синдикат. Потрясающая красотка. Золотые волосы, голубые глаза, светлая кожа. Ангел, спустившийся на землю, как выразился Фиоре. Я надеюсь, тебе понравится обламывать ей крылья.
Я ждал «но». Отец выглядел слишком довольным собой, как будто у него было что-то за пазухой, и он знал, что я возненавижу это.
— Может, ты о ней слышал. Ария Скудери. Дочь Консильери, несколько месяцев назад ей исполнилось пятнадцать.
Мне не удалось быстро скрыть шок. Пятнадцать? Да он, блядь, должно быть, шутит?
— Мне казалось, им нужно, чтобы свадьба состоялась в ближайшее время, — осторожно произнес я.
Отец отклонился назад, его глаза искали во мне проблеск слабости.
— Им нужно. Всем нам нужно.
— Я не женюсь на гребаном ребенке, — зарычал я, сытый по горло этой игрой по правилам. Меня уже тошнило от его игр.
— Ты женишься на ней, и ты будешь ее трахать, Лука.
Я выдохнул, прежде чем сказал бы или сделал что-то, о чем позже мог пожалеть.
— Вы действительно думаете, что наши люди будут меня уважать, если я поведу себя как чертов педофил?
— Не смеши меня. Они нас уважают, потому что боятся. И Ария не настолько юна. Она достаточно взрослая для того, чтобы ты раздвинул ей ноги и трахнул.
Уже не в первый раз я думал о том, чтобы пустить пулю ему в голову. Он был моим отцом, но еще и садистским ублюдком, а я ненавидел это больше всего на свете.
— Что девочка говорит о вашем плане?
Отец залился лающим смехом.
— Она еще не знает, и не похоже, что ее чувства кого-то волнуют. Она сделает то, что ей велят, и ты тоже.
— Ее отец не против отдать свою дочь мне до того, как она достигнет совершеннолетия?
— Он не возражает.
Что за ублюдок этот Скудери? Я наблюдал за тем, как отец наслаждался моей яростью.
— Но мать девочки попросила Фиоре Кавалларо отложить свадьбу.
Я кивнул. По крайней мере, один человек не лишился своего гребаного разума.
— Разумеется, мы еще не решили, как поступить. Как только решение будет принято, я тебе сообщу.
Я вышел, поняв, что разговор окончен. Маттео стоял, прислонившись к стене напротив кабинета отца. Я прошел мимо него, пытаясь справиться с пылающей внутри меня яростью. Я жаждал кого-нибудь убить, желательно нашего отца, и направился прямиком к бару в гостиной.
— Что на этот раз сотворил наш садист отец? — спросил Маттео, последовав за мной.
Я просверлил его взглядом.
— Он хочет, чтобы я женился на гребаном ребенке.
— Блядь, о чем это ты? Я думал, что он хотел познакомить тебя с самой красивой женщиной долбанного Синдиката, — насмешливо сказал Маттео.
— Они, вероятно, выжили из ума от красоты этой женщины, потому что хотят, чтобы я женился на Арии Скудери, которой, блядь, всего пятнадцать.
Маттео присвистнул.
— Срань господня. У них поехала крыша? Что бедная девочка сделала, чтобы заслужить такую судьбу?
Я был не в настроении для его шуток. Мне хотелось кого-нибудь ударить.
— Она старшая дочь Консильери и похожа на ангела, спустившегося на землю, если верить Фиоре Кавалларо.
— Поэтому они выдают ее замуж за дьявола. Союз, заключенный в аду.
— Маттео, ты начинаешь меня бесить.
Я перегнулся через барную стойку, схватил самую дорогую бутылку виски, которую наш отец хранил для особых случаев, поднес ее к губам и сделал большой глоток.
Маттео выхватил бутылку из моей руки и глотнул алкоголь, уничтожив значительное количество янтарной жидкости, прежде чем вернуть ее мне.
Какое-то время мы передавали ее туда-сюда, после чего Маттео снова подал голос:
— Неужели они действительно собираются женить тебя на этой девочке? В смысле, я обеими руками за всевозможные извращения, но трахнуть пятнадцатилетнюю слишком странно даже для меня.
— Ее мудак отец передал бы ее мне хоть завтра. Этому ублюдку, кажется, плевать.
— Так что ты будешь делать?
— Я сказал отцу, что не женюсь на ребенке.
— И он ответил тебе, что надо быть мужиком и делать то, что велит твой Капо.
— Ага. Так и сказал. Он не видит причин, по которым для свадьбы девочка должна быть старше. Все, что ей нужно делать - раздвигать передо мной ноги.
Маттео сузил глаза в этой своей чертовски раздражающей манере, которая появлялась у него, когда он пытался что-то понять.
— И ты сможешь?
— Смогу что?
Я понимал, что он имел в виду, но меня до чертиков раздражало то, что ему приспичило спросить. Я ожидал подобный вопрос от кого угодно, но только не от него. Он знал, что даже у меня были определенные границы, которые я не готов был пересечь. И все же. Жизнь могла быть сукой, особенно, если ты в банде и понимаешь, что «никогда не говори никогда» - твое жизненное кредо.
— Ты трахнешь ее?
— Я убийца, а не педофил, тупой ты мудак.
— Говоришь как истинный филантроп.
— Да пошел ты и прекрати читать этот гребаный словарь.
Маттео усмехнулся, и я покачал головой, улыбаясь. Этот засранец знал, как заставить меня почувствовать себя лучше.
***
Маттео не переставал болтать с тех пор, как мы вышли из самолета. Я был в нескольких секундах от того, чтобы ударить его кулаком в горло.
— Лука, хватит дуться. Ты должен быть счастлив. Встретишься сегодня со своей невестой. Неужели тебе не любопытно, как она выглядит? Может, она уродина.
Нет, не может. Отец не позволил бы Синдикату так нас обмануть. Но я не нашел ее фотографий в Интернете. Казалось, Скудери ограждал свою семью от внимания общественности.
— Я удивлен, что прислуга не последовала за нами. Рискованно позволить потенциальным врагам идти через дом без наблюдения. Вынуждает меня задуматься, не ловушка ли это, — сказал Чезаре, поглядывая через плечо.
— Это демонстрация силы. Скудери хочет показать нам, что не волнуется по поводу нашего присутствия, — произнес я, когда мы двинулись в направлении, указанном прислугой.
Я услышал, как в нашу сторону побежали люди. Рука потянулась за оружием. Чезаре и Маттео последовали моему примеру в тот момент, когда мы повернули за угол. Увидев, что вызвало переполох, я расслабился. Дети гонялись друг за другом, мчась прямиком на нас. Мальчишке удалось затормозить, а вот маленькая девочка со всего маху врезалась в меня, взмахнув ручками. Я вскинул руки, чтобы поймать ее. Она уставилась на меня, широко открыв глаза, пока я держал ее за плечи.
— Лилиана, — закричала другая девочка. Мой взгляд метнулся к ней, затем к ее светлым золотистым волосам, и я понял, кто она. Ария Скудери, моя будущая жена. Она была среди них самой старшей, но, черт побери, все равно выглядела чертовски юной. Имею в виду, я и не ожидал, что встречу взрослую женщину, но у меня теплилась надежда, что ее возраст не будет настолько очевидным. Я не знал точно, как бы поступил, если бы Кавалларо с отцом не согласились подождать, пока ей не исполнится восемнадцать.
Она была по-детски миленькой, но за этими юными очертаниями скрывалось обещание настоящей красоты. Девушка была маленькой, но с моими габаритами большинство женщин были такими. Через несколько лет, когда станет моей женой, она будет сногсшибательной. И до тех пор ей стоит научиться лучше скрывать свои эмоции. Она выглядела чертовски испуганной. Я привык к таким взглядам от людей, но с женщинами предпочитал восхищение и жажду вместо ужаса изо дня в день.
— Лилиана, иди сюда, — сказала она.
Было довольно очевидно, что Ария пыталась выглядеть сильной и взрослой. Она была бы более убедительной, если бы у нее не дрожал голос, а в глазах не плескался этот оцепеневший блеск. Я отпустил ее сестру Лилиану, которая побежала к Арии так, словно сам дьявол наступал ей на пятки. Эти девочки никогда не встречали других мужчин? Зато Скудери, видимо, держал их в золотой клетке, что меня вполне устраивало.
— Это Лука Витиелло! — выпалила рыжеволосая и сморщила свой чертов нос в мою сторону.
К такому хамству я не привык. Люди понимали, что ко мне нельзя относиться непочтительно. Но, видимо, не отпрыски Скудери.
Послышалось шипение, и пацан, устремившись в мою сторону, на самом деле напал на меня.
— Оставь Арию! Ты не получишь ее!
Чезаре двинулся, намереваясь вмешаться, как будто я нуждался в помощи против малявки.
— Нет, Чезаре. — Я посмотрел на мальчишку. Его пыл был бы достоин восхищения, если бы не был так бесполезен. Я поймал парнишку за руки.
Ария приблизилась ко мне, как будто думала, что я мог свернуть шею ее брату, а затем и ей самой. Блядь, что ее семья наплела ей обо мне? Им стоило солгать. Я знал о своей репутации и чертовски гордился ей, но все же Арии об этом знать было не нужно.
— Какой теплый прием мы получили. Вот оно, пресловутое гостеприимство Синдиката, — изрек Маттео, разрешив как обычно своему болтливому языку нести что ни попадя.
— Маттео, — предупредил я, пока он не сболтнул лишнего. Они дети, даже моя будущая жена, и им ни к чему слышать его красочный словарный запас.
Малявка извивался в моей хватке, огрызаясь и рыча как дикая собака.
— Фабиано, — произнесла Ария, ее глаза метнулись ко мне за миллисекунду до того, как она схватила за руку своего братца. — Достаточно. Мы не так встречаем гостей.
Несмотря на ее хрупкость, Ария, казалось, имела какую-то власть над своими братьями и сестрами. Ее брат прекратил бороться и посмотрел на нее.
— Он не гость. Он хочет украсть тебя, Ария.
Извини, дружок, ничего из этой чертовой договоренности не было моей идеей. И все же мне пришлось признать, что после того, как увидел Арию, я бы ни за что на свете не дал ей ускользнуть из моей хватки. Теперь она была моей.
Маттео захихикал:
— Здесь так интересно. Я так рад, что отец убедил меня приехать.
— Приказал. — Наш отец никого и никогда не пытался убедить. Он приказывал, подкупал или шантажировал.
Арии нелегко было выдержать мой взгляд; она была заметно смущена моим вниманием. Густой румянец разлился по ее щекам. Я освободил ее брата, и она крепко прижала его к себе. Девушка была так застенчива и испугана, что я задался вопросом, посмела бы она выступить против меня, если бы я на самом деле попытался сделать что-то с ее братом? Не в том смысле, что я когда-нибудь так делал. В нападении на детей и женщин чести нет.
— Прошу прощения, — произнесла Ария слабым голоском. — Мой брат не хотел оказать непочтение.
— Я хотел! — закричал мальчишка. Ария резко вытянула руку и зажала ему рот. Я чуть не засмеялся. Давно уже женщина не вызывала у меня улыбки, даже случайно.
— Не извиняйся, — прошипела рыжеволосая девчонка. — Не наша вина, что он и его телохранители занимают так много места в коридоре. По крайней мере, Фабиано сказал правду. Все думают, что должны лизать ему зад, потому что он станет доно...
Я послал Маттео красноречивый взгляд. У этой девочки был такой же отвратительный характер, как у него.
Наконец, после долгих препирательств Ария заставила своих сестер и брата уйти. Я был рад, что они ушли. Они действовали мне на нервы. Не удивительно, что Скудери хотел поскорее выдать своих дочерей замуж.
Ария смутилась, взглянув на меня.
— Прошу прощения за сестру и брата. Они...
— Защищают тебя, — подсказал я ей. — Это мой брат Маттео.
Ария едва взглянула в его сторону, но правда в том, что и в мои глаза она не смотрела.
Я кивнул в сторону.
— А это моя правая рука, Чезаре.
Она моргнула. Ария выглядела так, как будто собиралась удрать, если я шагну в ее направлении.
— Я должна пойти к своим брату и сестрам. — Она развернулась и поспешно удалилась, пока ее светлая головка не исчезла из поля зрения.
— Лука, у тебя получилось. Своим грубым шармом вселяешь ужас в девочек направо и налево, — заметил Маттео.
— Пора идти. Скудери спросит, почему мы так долго.
Скудери был последним, с кем бы я хотел встретиться, если только встреча не подразумевала ножи, пушки и кровопролитие. Я ненавидел его, даже ещё не встретившись. Какой отец стал бы отдавать такую девочку, как Ария, замуж за такого парня, как я? Она была похожа на ангела, так же застенчива и невинна. Относительно себя у меня тоже не было абсолютно никаких иллюзий: холодный ублюдок в лучшие дни и монстр в остальное время. По крайней мере, у нее в запасе имелось еще три года до того, как я получу шанс разрушить ее жизнь своей тьмой.
***
Выпивки целого мира не хватило бы, чтобы сделать присутствие Скудери и Фиоре Кавалларо более терпимым. Я ничего не хотел так же сильно, как перерезать им глотки и наблюдать, как они истекают кровью. Маттео искоса взглянул на меня, наверняка точно зная, о чем я думал. Он и секунды бы не колебался, если бы я попросил его вытащить свои ножи.
Маттео всегда был готов воткнуть нож в очередного человека, который его раздражал.
— Лука, она настоящая красавица, — гордо заявил Скудери. — Вы не пожалеете о своем выборе.
На самом деле, у меня не было выбора, но я оставил эти слова при себе. Нет смысла в аргументах, особенно с отцом, словно ястреб следящим за мной.
— Она абсолютно чиста. Ей никогда не разрешалось ходить куда-то без телохранителей. Она только твоя.
Я вынужденно улыбнулся. Не то чтобы я это не оценил. Мне не нравилось делиться. Я был тот ещё говнюк-собственник.
— Нет ничего лучше, чем их ломать, — сказал кузен Арии, Рафаэль.
Он был на голову ниже меня. Если бы сегодняшний вечер завершился кровопролитием, я убил бы его в последнюю очередь. Так, чтобы иметь возможность не спешить. И посмотреть, получилось бы у него удерживать эту уродливую ухмылку с моим ножом, торчащим у него из глазницы.
Кто-то постучал.
Когда дверь открылась, и Ария прокралась внутрь, не поворачиваясь лицом к нам, я напрягся. Она не была похожа на ту девочку, которую я видел вчера. На ней было откровенное платье, открывающее длинные стройные ноги, сливочную кожу и отличную попку. Проклятье. Когда она наконец повернулась, я обнаружил, что спереди вид тоже был что надо. Затем мой взгляд двинулся выше. Ария низко склонила голову, уставившись глазами в пол, и я видел, что она дрожала от страха и дискомфорта.
Что-то защищающее и разъяренное поднялось в моей груди. Как могла ее мать позволить ей разгуливать в таком наряде? Ставлю свое левое яйцо, что у Арии не было права голоса при выборе этого охуительно смешного платья. Я трахал девушек и в более откровенных нарядах, но это моя будущая жена, и ей только пятнадцать. Ее родители должны были защищать ее, а не обращаться с ней подобным образом. Она наконец рискнула поднять глаза и встретилась со мной взглядом. Ебаный в рот, похоже, она собиралась заплакать. Если бы мне когда-нибудь выпал шанс, я убил бы Скудери, и, блядь, наслаждался бы этим. Я поставил свой стакан до того, как бросил бы его об стену.
Ария нервно оглядывалась вокруг. Остальные мужчины в комнате смотрели на нее с должным уважением, и только этот ублюдок Рафаэль раздевал ее своими ублюдскими глазами.
Если бы мы были в Нью-Йорке, я освободил бы его от этого бремени - смотреть когда-нибудь на что-нибудь другое. И, вероятно, я в любом случае так и сделаю, если он сейчас же не прекратит пялиться. Не обращая внимания на непочтительность Рафаэля, Скудери подвел ко мне Арию. Он посмотрел на меня так, как будто ожидал, что из-за Арии моя челюсть рухнет на пол. Она была прекрасна, и через три года я бы оценил ее наряд. Но в данный момент меня лишь разозлило то, что Скудери пытался заставить Арию выглядеть какой-то секс-бомбой, в то время как ей это в действительности было ненавистно.
— Это моя дочь, Ария, — произнес Скудери с нетерпеливым взглядом немецкой овчарки, ждущей, когда хозяин бросит ей палку.
Фиоре самодовольно ухмыльнулся мне.
— Я не наобещал слишком много, не так ли?
Да пошел ты.
— Верно.
Младший брат Арии подкрался к ней и просунул свою ладошку в ее. На мгновение я опустил взгляд вниз к ее ногам, но тут же снова поднял глаза.
— Возможно, будущие жених и невеста хотят побыть наедине несколько минут? — проронил отец с тем взглядом, который я слишком хорошо знал. Он, вероятно, думал, что оказывает мне охрененную услугу.
Я не пропустил панику на лице Арии или то, что она взглядом практически умоляла своего отца запретить это.
Конечно, Скудери, этого не сделал. Наверное, он собирался позволить мне облапать ее прямо у него под носом, при условии, что я не украду ее невинность до свадьбы.
— Мне остаться? — спросил ее телохранитель.
Облегчение вспыхнуло у Арии на лице.
— Дай им несколько минут, — ответил Скудери, и Ария замерла. Что, по ее мнению, я мог с ней сделать? Обесчестить на диване? Отец подмигнул мне. Он, очевидно, думал, что я хочу потискать свою пятнадцатилетнюю невесту. Наверное, сам он именно так бы и сделал.
Все начали покидать свои места, пока не остался только маленький мальчик, который, защищая, уцепился за свою сестру. Я должен был отдать должное этому малявке: он был единственным из Синдиката, проявившим хоть унцию храбрости.
— Фабиано, уходи оттуда сейчас же, — рявкнул Скудери, и мальчишка, отпустив Арию, послал мне уничтожающий взгляд, прежде чем выйти. Мне понравился этот дерзкий сорванец.
Закрылась дверь, и мы с Арией остались одни. Кусая губу, она смотрела на меня сквозь длинные ресницы. Ей обязательно выглядеть такой чертовски испуганной? Я знал, каким представлялся в глазах остальных, и для такой миниатюрной девочки как она, я, вероятно, казался зловещим гигантом, способным раздавить ее. Но правда в том, что у меня не было абсолютно никакого намерения причинить ей боль, не говоря уже о том, чтобы облапать, невзирая на то, как аппетитно она выглядела. Уж растлителем я точно не был.
Чтобы отвлечь девочку от ее явного страха, я спросил:
— Ты выбирала платье сама?
Она дернулась, ее глаза расширились.
— Нет. Мой отец, — ответила она этим своим мягким, благородным голосом.
Конечно же, он. Я решил прервать эту нелепую встречу и потянулся за кольцом, которое купил для Арии несколько дней назад. Моя маленькая невеста вздрогнула, и мое настроение еще больше испортилось. Я показал ей бархатную коробочку, надеясь, что это ее немного успокоит, но она только смотрела. Мне хотелось немного встряхнуть ее, но это лишь доказало бы правоту ее страхов. Я сунул ей коробочку, и она наконец взяла ее. Когда пальцы Арии коснулись моих, она ахнула, отдернув руку. Мне пришлось задушить свое раздражение, не только на нее, но и на ее родителей, Кавалларо и своего отца, втравившего нас в этот хаос. Я мог только надеяться, что в течение следующих трёх лет смогу завоевать у нее хоть какое-то доверие. Мне не нужна была жена, которая будет вздрагивать при виде меня.
— Спасибо, — примерив кольцо, выдавила Ария.
Ее глаза встретились с моими. Я протянул ей руку. Она, с едва заметным колебанием, приняла ее, и я сопроводил Арию в гостиную к людям, предавшим ее.
Встреча через три года
— Лука, ты нервничаешь? — усмехнулся Маттео.
— Нет. Я никогда не нервничаю.
— Но ты не видел Арию три года. Что, если она не выглядит горячо? Тогда ты застрянешь, всю оставшуюся жизнь трахая уродливую телку.
Любимое времяпрепровождение Маттео - быть у меня занозой в заднице.
— Не думаю, что она будет единственной женщиной, которую я буду трахать.
Мы подошли к двери апартаментов Арии. Я замедлился, оглядываясь в поисках ее телохранителя, который должен быть на посту. Его не было.
— Надо было ещё несколько лет назад отправить тебя охранять Арию, — пробормотал я Ромеро и постучал.
Мы услышали лёгкие шаги, и дверь распахнула девочка с темно-русыми волосами, одетая, как поклонница рок-группы. Она явно пыталась произвести на меня впечатление едва выделяющимися бедрами и формирующейся грудью. Я с трудом мог вспомнить ее имя. Должно быть, она младшая сестра Арии.
— Привет, Лука, — произнесла она, кокетливо улыбнувшись. Мне пришлось подавить улыбку. Неужели она действительно думала, что я не вижу, какая она малявка? И тут до меня дошло.
— Ты - Лилиана, маленькая сестра.
— Я не маленькая.
— Да, маленькая, — раздался знакомый мягкий голос. — Иди к Джианне.
И вот она здесь. Проклятье. Три года назад она лишь подразнила обещанием красоты, но, похоже, теперь выглядела как ожившая гребаная влажная мечта. Копна длинных светлых волос, гладкая кожа, бесконечные стройные ноги и упругие сиськи. Я не мог дождаться, когда увижу каждый долбанный дюйм ее тела.
— Не знала, что мы встретимся в моем номере, — сказала она с неодобрительными нотками в голосе. Какой теплый прием.
— Ты не пригласишь меня войти?
Она отступила. Я дал знак Чезаре ждать снаружи, прежде чем войти с остальными в номер. Маттео направился прямиком к рыжей. Его привлекали нарушители спокойствия, как всегда. Мои глаза вновь обратились к Арии и ее чертовски горячему телу. Ещё несколько дней, и она будет моей. Не могу дождаться.
— Ты не должен быть здесь наедине с нами. Это неуместно, — проворчала Джианна.
Разумеется, неприемлемо. Вот почему перед их дверью должен быть охранник.
— Где Умберто? Разве он не должен охранять эту дверь?
Ария пожала плечами.
— Он, наверное, вышел в туалет или покурить.
— Как часто он оставляет вас без защиты?
— О, все время, — с насмешкой ответила Джианна. — Видите ли, Лили, Ария и я смываемся каждый уик-энд, так как постоянно спорим о том, кто привлечет больше парней.
Маттео ухмыльнулся мне. Я не был уверен, из-за чего он пребывал в таком ужасно хорошем настроении. Если бы мне пришлось провести чуть больше времени с этой рыжеволосой болтливой бестией, я бы сорвался с катушек.
— Я хочу поговорить с тобой, Ария, — сказал я.
Разумеется, Джианне снова надо было влезть:
— Я пошутила, ради бога!
Мерзавка на самом деле попыталась встать между мной и Арией. К счастью, Маттео оттащил ее подальше. Я очень надеялся, что вспышка восхищения в его глазах останется только вспышкой.
— Отпусти меня, или я сломаю тебе пальцы, — прорычала Джианна. Маттео, расплывшись в широкой улыбке, поднял руки. Даже самый терпеливый святой не вынес бы этих двоих.
— Пойдем, — я повернулся к Арии и легко коснулся нижней части ее спины. Она сглотнула и напряглась. Неужели она все еще не избавилась от страха ко мне? — Где твоя спальня?
Нет, она определенно боялась. Обычно я видел такое выражение на лицах моих врагов после того, как они попадали мне в руки. Ария указала на дверь справа, и я подтолкнул ее в этом направлении, пытаясь не обращать внимания на то, как она задрожала от моего прикосновения. Меня это начинало серьезно бесить.
Конечно, последнее слово должно было остаться за болтливой бестией:
— Я позову нашего отца! Ты не можешь сделать этого.
Как будто Скудери было до этого дело. Мы вошли в спальню, и я закрыл дверь за спиной Арии. Она смотрела на меня широко открытыми, полными страха глазами.
— Джианна пошутила. Я даже ни с кем не целовалась, клянусь, — сказав это, она залилась краской.
Так вот почему она была так испугана? Надо признать, слушая ее подтверждение того, что я и так знал, собственнический зверь в моей груди поднял голову.
— Я знаю.
Ее гребаные соблазнительные губы раскрылись в изумлении. Проклятье. Мне захотелось толкнуть ее к двери и поцеловать.
— Оу. Тогда почему ты сердишься?
— Я выгляжу сердитым?
Она была как открытая книга. Это должно будет облегчить мне жизнь.
— Ты не очень хорошо меня знаешь.
Она бросила на меня сердитый взгляд.
— Это не моя вина.
Это был первый ощутимый вызов от нее, и я был чертовски ему рад, потому что действительно не смог бы жить с запуганной женой. Я не был самым чутким парнем и очень быстро потерял бы терпение, если бы мне пришлось ходить вокруг Арии на цыпочках, как будто она хрустальная.
Я подцепил ее подбородок большим и указательным пальцами. Она застыла, и вызов сменился беспокойством.
— Ты как пугливая лань в лапах волка. Я не причиню тебе вред. — Я сделаю с ней множество других вещей, но все они ей понравятся.
Она сжала губы, не доверяя мне, конечно. Она выглядела чертовски прекрасно, ее кожа была словно бархат под кончиками моих пальцев. Будет ли ощущаться каждый ее дюйм так же мягко? Я наклонился к ней для поцелуя, чтобы посмотреть, разрешит ли она мне.
Ее глаза расширились.
— Что ты делаешь?
Боже, ей обязательно вести себя так, будто я отморозок, который поймал ее в темном переулке?
— Я не собираюсь брать тебя, если ты об этом беспокоишься. Я могу подождать еще несколько дней. В конце концов, я ждал три года.
На ее прекрасном лице вспыхнула ярость, и мне, черт возьми, понравилось на это смотреть.
— В последний раз ты назвал меня ребенком.
Она это помнила? Я позволил глазам пройтись вдоль ее шикарного тела, а затем ухмыльнулся.
— Но ты больше не ребенок. — Проклятье! Я хотел ее больше, чем когда-либо хотел женщину, но испуганный блеск в ее глазах останавливал мой член от реализации каких-либо идей. Я придвинулся еще ближе.
— Ты все усложняешь. Я не смогу тебя поцеловать, если будешь так на меня смотреть.
— Тогда, может быть, я подарю тебе этот взгляд в нашу первую брачную ночь, — произнесла эта маленькая лиса. В эту игру могли играть двое.
— Тогда, возможно, мне придется взять тебя сзади, чтобы мне не пришлось его видеть.
Это должно было прозвучать как шутка, но Ария, побледнев, отшатнулась от меня и наткнулась на чертову стену. Ради бога, она что, действительно думала, что я брошу ее на кровать и заберусь на нее сзади в нашу первую ночь? Не то чтобы у меня не было в планах заставить ее встать на четвереньки передо мной, пока я буду в нее врезаться, но для этого придется подождать. Судя по страху на ее лице, она действительно думала, что я возьму ее девственность как животное.
Задушив свое раздражение, я сказал таким спокойным голосом, на какой только был способен:
— Расслабься. Я пошутил. Я не монстр.
— Правда?
Что такое, блядь? Я пришел сюда не для того, чтобы меня оскорбляли. Если она хотела видеть во мне монстра, я с удовольствием мог вести себя, как он. Я взглянул на нее.
— Я хотел обсудить с тобой вопрос твоей защиты. Как только после свадьбы ты переедешь в мой пентхаус, Чезаре и Ромеро будут нести ответственность за твою безопасность. Но я хочу, чтобы Ромеро находился рядом с тобой.
— У меня есть Умберто, — нахмурившись, сказала она.
Ну да, конечно. Вот почему я смог зайти в их номер, и никто не попытался остановить меня.
— Видимо, у него слишком частые позывы в туалет. Ромеро не оставит тебя.
— Он будет смотреть на меня, даже когда я в душе?
Никогда, даже через миллион лет.
— Если я этого захочу.
Вызов вернулся с новой силой.
— Ты позволишь другому мужчине увидеть меня голой? Ты, должно быть, действительно доверяешь Ромеро, раз думаешь, что он не воспользуется ситуацией. — Она попыталась встать на цыпочки, чтобы казаться выше своего крохотного роста.
— Ромеро верен мне, — ответил я, а затем наклонился, пока наши глаза не оказались на одном уровне. — Не волнуйся, я буду единственным мужчиной, который когда-либо увидит тебя голой. Не могу дождаться. — Я демонстративно показал, что раздеваю ее глазами, и, разумеется, она обхватила себя руками и выглядела так, как будто собиралась заплакать. Я не знал, что делать с плачущей женщиной.
— Что насчет Лили? — тихо спросила Ария. Если она не перестанет выглядеть так чертовски уязвимо, я почувствую необходимость утешить ее, и это станет для меня гребаной премьерой. Утешать я не умел. — Она и Джианна делят со мной эту комнату. Ты видел, какой Лили может быть. Она будет флиртовать с Ромеро. Она сделает все, чтобы достать его. Она не понимает, во что может влезть. Мне нужно знать, что она в безопасности.
— Ромеро не тронет твою сестру. Лилиана флиртует. Она маленькая девочка. Ромеро любит зрелых и податливых женщин, — ответил я ей.
Я доверял Ромеро. Он воспринимал свою работу всерьёз, и, независимо от того, как флиртовала маленькая сестра Арии, это не меняло того факта, что она была ребенком. Я знал, что есть мужчины, которые не постеснялись бы воспользоваться девушкой этого возраста, а некоторые даже предпочитали юных девочек остальным, но такие куски дерьма никогда не будут в моем круге доверия.
Взгляд Арии остановился на кровати, и мне стало интересно, о чем она думала. Пока мой грязный мозг не начал воображать все, что я хотел сделать с Арией на этой кровати, я сказал:
— И да, кое-что еще. Ты принимаешь таблетки?
— Конечно, нет. — Было почти мило, как она обиделась на мой вопрос, если бы слово «мило» существовало в моем словаре.
— Твоя мать могла заставить тебя начать принимать их еще при подготовке к свадьбе.
Я абсолютно точно не собирался использовать гребаный презерватив со своей женой. Я хотел погрузиться в киску Арии без всяких преград между нами. Тем более, я буду ее единственным мужчиной, и раньше всегда использовал презерватив с женщинами, которых трахал.
У Арии задрожала нижняя губа.
— Моя мать никогда бы этого не сделала. Она даже не говорит со мной о подобном.
Мне нравилось, что Ария была только моей, но я не привык к такому уровню неопытности.
Только полушутя, я спросил:
— Но ты же знаешь, что происходит между мужчиной и женщиной в брачную ночь? — Если мне придется разговаривать с ней о сексе, я должен буду трахнуть кого-нибудь, или на самом деле слечу с катушек.
— Я знаю, что происходит между нормальными парами. В нашем случае, думаю, ты подыскиваешь слово изнасилование.
Ярость охватила меня, заставляя хотеть наброситься на что-нибудь или кого-нибудь, подвернувшегося под руку. За много лет я научился лучше контролировать себя, но мне все равно пришлось выдержать паузу, прежде чем у меня появилась уверенность, что не зарычу на нее.
— Я хочу, чтобы ты начала принимать таблетки. — Я протянул ей пакет, который дал мне Док.
— Мне разве не нужно сходить к врачу, прежде чем начать их принимать?
— У нас есть доктор, который работает на Семью десятилетиями. Это от него. Тебе нужно начать принимать таблетки немедленно. Потребуется сорок восемь часов, чтобы они начали работать.
— А что, если я не хочу? — спросила Ария. Гнев все еще кипел где-то внутри меня, но злости я уже почти не испытывал.
— Тогда я использую презерватив. В любом случае, в нашу брачную ночь ты моя.
Брачная ночь
Если бы у меня не было занятия поинтересней, я бы вышел наружу и выкинул гребаную задницу Маттео.
— Заткнись, Маттео, и найди шлюху, чтобы трахнуть, — крикнул я.
Наконец он прикусил свой болтливый язык, или, возможно, вырубился. Судя по количеству выпитого им, я не удивлюсь такому итогу. За моей спиной Ария нервно вздохнула, и я обернулся к ней, мое тело уже изнывало от желания. Мне пришлось ждать целый вечер, глядя на нее в этом соблазнительном платье, не говоря уже о тех трех годах, которые я провел в ожидании ее. Но сегодня вечером ожиданию пришел конец.
Она была чертовски прекрасна. Узкая талия, гладкая кожа, розовые губы. Я не мог перестать гадать, будут ли ее соски такого же розового цвета. Блядь. Я хотел ее. Я бросил свой пиджак на спинку кресла. Я рассчитывал сегодня ночью трахнуть Арию больше одного раза. Не думаю, что мой член удовлетворится одним раундом.
— Во время разговора с отцом о моей обязанности на тебе жениться он заявил, что ты самая прекрасная женщина, которую может предложить Чикагский Синдикат, даже красивее, чем нью-йоркские женщины. Я ему не поверил, — произнес я.
Я ненавидел, когда мой отец оказывался прав, но, черт возьми, в этом случае он попал в точку. Я подошел к Арии и обхватил ее за талию. Она совершенно затихла, избегая моего взгляда. Я наклонился, вдыхая ее сладкий запах.
— Но он сказал правду. Ты самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видел, и сегодня ты моя.
Я поцеловал ее в шею, но она продолжала меня игнорировать. Что это за игра, в которую она играла?
— Нет! — прошипела она и отшатнулась от меня, широко раскрыв глаза от ужаса.
Что, черт возьми, она имела в виду?
— Нет?
Она сверлила меня взглядом, но за ее бравадой промелькнула еще какая-то эмоция, которую я не смог прочесть, потому что был слишком зол.
— Что? Никогда раньше не слышал слово «нет»?
— Я часто это слышал. Парень, которому я раздавил горло, повторял его снова и снова, пока больше не смог говорить.
Она попятилась.
— Так что, ты и мое горло собираешься раздавить?
Она знала, как задеть меня за живое. Но неужели действительно думала, что разозлить меня в брачную ночь было правильным решением?
— Нет, это бы противоречило цели нашей женитьбы, ты не находишь?
— Не думаю, что мой отец обрадуется, если ты причинишь мне боль, — сказала она надменно.
— Это что, угроза? — спокойно спросил я, чувствуя, как участился пульс в венах. Мне пришлось бороться с желанием бросить ее на кровать и показать, что на самом деле я хотел с ней сделать.
Может быть, у нее больше общего с ее дерзкой сестрой Джианной, нежели казалось на первый взгляд. Возможно, она строила из себя застенчивую невинность ради шоу. Но Ария опустила глаза, и я заметил, что она дрожала, когда прошептала:
— Нет.
Во мне под кожей все еще кипела ярость, и пока я был не в том состоянии, чтобы легко отпустить ее.
— Но ты отказываешь в том, что принадлежит мне?
— Для начала, я не могу отказать в том, на что у тебя и так нет права. Мое тело тебе не принадлежит. Оно мое, — решительно сказала она, взглядом метая в меня кинжалы. Я не мог поверить в ее дерзость.
Я потянулся к ее плечу, чтобы прижать к себе и заткнуть поцелуем, прежде чем она ляпнет еще что-нибудь такое, что доведет меня до ручки, но Ария резко вздрогнула и закрыла глаза, словно ожидая удара. Я опустил руку, ошеломленный ее реакцией. Неужели она думала, что я ударю ее? Я был вспыльчивым человеком, почти не обладающим терпением, и слава о моей жестокости бежала впереди меня, но я поклялся себе, что никогда не буду издеваться над своей женой. Я видел, как мой отец насиловал и избивал мою мать, пока она не убила себя, и я не хотел походить на него, по крайней мере, в этом. Во всех других областях моей жизни я и так был слишком на него похож.
— Я могу взять то, что хочу, — сказал я, потому что не был уверен, как поступить.
Арии не нужно было знать, что это пустая угроза. Хоть у меня, конечно, и была возможность воплотить в жизнь свою угрозу, я бы никогда этого не сделал.
Я ненавидел свое смятение. Никогда не сомневался в своих поступках, но с Арией все оказалось гораздо сложнее.
Она посмотрела на меня своими прекрасными глазами.
— Можешь. И я возненавидела бы тебя за это до конца своих дней.
Из того, что я знал, ненависть была преобладающей эмоцией в большинстве браков в нашем мире.
— Думаешь, меня это волнует? Это брак не по любви. И ты уже меня ненавидишь. Я вижу это по твоим глазам.
В любом случае, этот спор был пустой тратой времени. У нас существовали обычаи, и мы с Арией были ими связаны. Я кивнул на белые простыни.
— Ты слышала, что сказал мой отец о нашей традиции?
Это была дурацкая традиция. Не все женщины кровили в первый раз, если мужчина не был груб специально. Так что некоторые мужья действовали именно так, чтобы гарантировать ожидаемое пятно крови. Ария отошла от меня и приблизилась к кровати, глядя на нее так, как будто та станет ее погибелью. Она думала, что могла бы отговорить меня от нашей брачной ночи, если бы не этот обычай? Тогда она не очень хорошо меня знала.
Я подошел к ней. Она была похожа на богиню. Мне не терпелось вытряхнуть ее из этого платья, чтобы попробовать на вкус каждый ее дюйм. Я положил руки на ее обнаженные плечи. Она была теплой и мягкой, но не обернулась ко мне. Пришлось подавить досаду на то, что она не обращала на меня внимания. Но я буду терпелив, даже если она меня спровоцирует. Я провел рукой по ее ключицам к мягким холмикам груди и почувствовал, как мой член реагирует на ощущение ее идеальной кожи, на ее соблазнительный аромат. Блядь, я плавился от желания быть в ней.
Что-то мокрое упало мне на руку. Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, это была слеза, гребаная слеза. Она плакала. Я схватил ее за плечи, развернув, взял пальцем за подбородок и поднял вверх ее лицо. Слезы катились по ее щекам. Я знал, что некоторые женщины могли заплакать, когда захотят, но выражение в глазах Арии выдало мне все, что нужно знать: она была испугана и отчаялась. Я был хорошим знатоком человеческого характера, это было необходимо для того, чтобы держать моих людей под контролем. Ария не будет бороться со мной, если я подтолкну ее к кровати, сорву с нее одежду и возьму ее. Она ляжет и позволит этому случиться. Будет плакать, но больше не откажет мне. Она была в моем распоряжении. Надо было взять ее, заставить стать моей. Слезы никогда не ослабляли мою решимость. Но раньше эти слезы никогда не принадлежали моей жене, женщине, с которой я должен провести всю оставшуюся жизнь. Черт возьми, я поверить не мог, что меня заденет вид моей испуганной жены.
Выругавшись, я отскочил в таком бешенстве, что почти ничего не видел. Я вмазал кулаком по стене, радуясь наказывающей меня ослепляющей боли, прорвавшейся через костяшки моих суставов. Через несколько лет я собирался стать Капо. Я убивал, шантажировал, пытал, но не мог взять невинность собственной жены вопреки ее желанию. Кем это делало меня? Отец сказал бы, что я тряпка. Может, он решил бы, что я не могу быть его наследником, если не в состоянии даже трахнуть свою жену. Но я знал, что в целом не размяк. Я мог бы сейчас выйти и без толики раскаяния убить всех членов гребаного Чикагского Синдиката.
Конечно, нам все равно нужно было сделать так, чтобы все поверили, будто я трахнул Арию. Был только один способ сделать это. Я повернулся к своей трясущейся жене и вытащил нож. Сегодня вечером я не только отказывался от удовольствия побывать в узкой киске Арии, но еще и собирался истекать кровью ради нее.
Эта мысль меня не порадовала; не потому, что мне было дела до пореза. Я страдал и от гораздо более серьезных травм, однако не мог не чувствовать, что мой поступок даст Арии слишком много власти надо мной. Но я уже принял решение. Ария смотрела на меня с нескрываемой тревогой, и, когда я подошел к ней, она вздрогнула. Опять.
Она ожидала худшего, потому что я был монстром. Я сделал порез у себя на руке, положил нож на стол и взял стакан, чтобы собрать несколько капель крови. Изумление Арии было бы забавным, если бы я по-прежнему не был зол на себя. Направился в ванную, чтобы добавить в кровь несколько капель воды так, чтобы это выглядело убедительно. У меня не было девственниц прежде. Мои вкусы всегда тяготели к грубости, так что опытные женщины казались подходящим выбором. Но за эти годы я несколько раз был свидетелем презентации простыней и знал, что от нас ожидают.
Ария не двинулась с места и когда я возвращался в спальню, и когда подходил ккровати, где разлил несколько капель розовой жидкости. Краем глаза увидел, как Ария осторожно подходила ко мне. Она остановилась в нескольких футах, на ее прекрасном лице надежда смешалась с замешательством. Некоторые девушки становились некрасивыми, когда плакали, но сомневаюсь, что Ария могла когда-либо выглядеть изумительнее. Густой румянец на ее щеках заставил меня еще сильнее ненавидеть себя за свою слабость. Сегодня ночью подо мной могло быть ее прекрасное тело, а вместо этого я своей кровью рисовал гребаную картину для чертовых фурий моей семьи.
— Что ты делаешь?
— Они хотят крови. Они ее получат.
— Почему вода?
— Кровь не всегда выглядит одинаково.
— Крови достаточно?
Что рассказали ей о первом разе женщины ее семьи?
— Ты ожидала кровавую баню? Это секс, а не поножовщина.
Она снова закусила губу, и образ того, как она делает это в порыве страсти, промелькнул у меня в голове.
— Они не узнают, что это твоя кровь? — тихо спросила она.
Она выглядела так чертовски великолепно с этим румянцем и маленькой робкой улыбкой. Хотел бы я посмотреть, распространился ли этот прекрасный румянец по всему ее телу. Мне нужна гребаная выпивка. Если я сегодня не трахнусь, то, по крайней мере, напьюсь. Чертова пустая трата ночи.
— Нет. — Я налил себе виски в стакан с кровавой смесью.
Ария не отводила от меня глаз, когда я откинул голову назад и проглотил свой напиток. Она посмотрела на меня с отвращением.
— Что насчет теста ДНК?
Она серьезно?
— Им будет достаточно моего слова. Никто не усомнится в том, что я забрал твою девственность, когда мы остались наедине. Они не станут, потому что я тот, кто я есть.
У меня была определенная репутация. Я никогда не уклонялся от того, что должен был сделать. Так почему же не вытряхнул Арию из ее платья, чтобы трахнуть? Страх отразился у нее на лице, и она сделала шаг назад, как будто могла прочесть мои мысли и думала о побеге.
Именно поэтому, блядь. В то время как я наслаждался страхом на лицах своих врагов, а иногда и моих собственных солдат, мысль о том, что Ария лежит подо мной с похожим выражением, совершенно не заводила меня. Я не хотел испугать ее.
— Нет, — произнес я. — Ты сегодня уже пятый раз шарахаешься от меня. — Я поставил стакан и взял со стола свой нож, прежде чем подойти к ней. Она выглядела так, словно готова была сбежать. — Отец никогда не учил тебя скрывать страх от монстров? Они пускаются в погоню, если ты бежишь.
Она ничего не ответила, но я видел, как она начала дрожать, когда взглянула на меня. Неужели она думала, что я порежу ее? Если бы я действительно был таким монстром, мы бы здесь не стояли. Она бы раскинулась на кровати, вся в слезах, потому что я бы затрахал ее.
— Этой крови на простынях нужна история, — пояснил я ей, надеясь, что она, нахрен, успокоится, но она вздрогнула, снова. — Это уже шестой раз. — Я поднес нож к краю ее платья, следя за тем, чтобы лезвие не касалось ее безупречной кожи. Затем медленно разрезал ткань, пока платье, наконец, не распалось, упав лужицей вокруг ее туфлей. — В нашей семье существует традиция раздевать невесту подобным образом. — На Арии не осталось ничего, кроме узкого корсета и белых кружевных трусиков. Проклятье. Да она гребаный ходячий секс. И опять она вздрогнула. — Седьмой, — прохрипел я, не в силах оторвать глаза от великолепного тела. Вершины ее идеальной небольшой грудки, узкая талия, тонкая ткань трусиков, едва скрывающая киску.
— Повернись.
Блядь. Сзади Ария была еще соблазнительней, чем спереди. Что это за штука была на ней надета? У нее был гребаный бантик над великолепной круглой задницей, практически приглашавший меня распаковать ее. Было бы так легко разорвать ее хлипкие трусики и вонзиться в нее. Она источала сладость и совершенство, и она была моей, только моей. Я потянул за бантик. Это было бы так легко.
— Ты уже пролил за меня кровь, — тихо прошептала она. — Пожалуйста, не надо.
Моя жена умоляла меня не причинять ей боль. Может, я и правда был монстром. Я провел пальцами по шелковистой коже спины, нуждаясь в прикосновении к ней до того, как порежу е корсет.
Она схватилась за свой корсет, прежде чем я смог мельком увидеть ее грудь. Я обернул одну руку вокруг нее и притянул к себе. Она ахнула и замерла, когда мой член впился ей пониже спины, и ее щеки заалели румянцем ещё сильнее.
— Сегодня ты молишь меня о пощаде, но однажды будешь умолять трахнуть тебя. Только лишь потому, что я сегодня не заявил на тебя свои права, не думай, будто ты мне не принадлежишь, Ария. Ни один мужчина никогда не получит то, что принадлежит мне. Ты моя. — Она быстро кивнула. — Если я застану мужчину, целующим тебя, я отрежу ему язык. Если увижу, как мужчина прикасается к тебе, я отрежу ему пальцы по одному. Если я поймаю мужика, трахающим тебя, я отрежу его член и яйца, а затем скормлю их ему. А тебя заставлю смотреть. — Она знала, что я не шутил. Она видела, что я сделал с ее ублюдком кузеном несколько лет назад. И это еще цветочки.
Я отпустил ее. Ее близость подкидывала идеи, которые прямо сейчас мне были не нужны. Я подошел к столу и еще раз наполнил свой стакан, в то время как Ария исчезла в ванной. Я услышал, как щелкнул замок и чуть не расхохотался: моя жена спряталась от меня за закрытой дверью. У кого угодно в этом гребаном особняке, вероятно, сегодня вечером будет больше приключений, чем у меня. Проклятье.
Я опустошил еще три стакана виски, когда Ария наконец появилась. Это была чертова пытка. На ней была тонкая, прозрачная ночная рубашка, которая ничего не скрывала. Да она, блядь, шутит?
— И эту одежду ты выбрала, не желая, чтобы я тебя трахнул?
Ее глаза метнулись от кровати ко мне. Мне не нужно было читать ее мысли, чтобы понять, она все еще мне не доверяла. В таком наряде она, наверное, и правда не могла никому доверять.
— Не я ее выбрала.
Конечно, нет.
— Моя мачеха? — Эта женщина была сующей всюду свой нос садистской сукой.
Ария быстро кивнула. Меня тошнило от ее испуганного лица. Я поставил стакан и встал. Как всегда, Ария вздрогнула. Я даже комментировать не стал, но был до чертиков раздражен. Не так должна была пройти наша брачная ночь. Не говоря ни слова, я направился в ванную, и дал двери закрыться за моей спиной. Раздевшись, я встал под душ. Под струями теплой воды я дрочил на картинки соблазнительного тела Арии и чувствовал себя как чертов подросток. Но никогда, даже в то время, мне не приходилось использовать свою руку, когда я делил комнату с великолепной девушкой. Выплеснув сперму на кафель душевой, я не получил никакого удовлетворения, но, по крайней мере, мои яйца уже не грозились вот-вот лопнуть.
Когда через пятнадцать минут я вернулся в спальню, Ария лежала, почти полностью укрывшись одеялом, только золотые волосы ореолом рассыпались на подушке. Я выключил свет и лег рядом. Ария лежала так тихо, как будто ее там и не было вообще. Я знал, что она не спала. Она затаила дыхание. В ней говорил страх.
Я закинул руки за голову и уставился в темноту, а затем услышал это, рыдание. Вскоре оно усилилось, и я почувствовал, как матрац вибрирует из-за Арии, зашедшейся в сильном плаче. Хоть я и был в ярости, но, помимо этого, почувствовал эмоцию, на которую и не думал, что был способен: сострадание. Я хотел утешить ее и ненавидел эту слабость в себе. Витиелло никогда не проявляет сочувствия, и он, конечно, никогда не опустится до смешных женских прихотей. Так мой отец учил меня и Маттео.
— Ты будешь плакать всю ночь? — резко спросил я, выпустив на свободу свой гнев. Это был хорошо знакомый выбор.
Ария не ответила, но я по-прежнему слышал ее приглушенные рыдания.
— Не представляю, как бы ты плакала, если бы я все-таки взял тебя. Может, я должен тебя трахнуть, чтобы дать реальную причину для слез? — Во мне говорил истинный сын своего отца. Когда я выпускал пар, мне всегда становилось лучше, так почему же на этот раз не так?
Ария шевельнулась, но ее рыдания только усилились. Я включил свет и сел. На какое-то мгновение меня ошарашила представшая передо мной картина: моя жена, сжав плечи в защитном жесте, свернулась в позе эмбриона рядом со мной и сотрясалась от рыданий. Мне тяжело далось сдержать свою злость, видя ее такой. Были мужчины, которых возбуждало, если женщина плакала. Но я никогда их не понимал.
Проблема в том, что я понятия не имел, что делать с плачущей женщиной, ведь за всю свою жизнь я никогда никого не утешал. Я прикоснулся к ее руке. Очевидно, это было неправильным решением, потому что она вздрогнула и скатилась бы с гребаной кровати, если бы я не схватил ее за бедро и не притянул к себе.
— Довольно, — сказал я, пытаясь скрыть разочарование от неудачной попытки. Она уже была напугана, и, если я позволю ей заметить свой гнев, ситуация, определенно, не улучшится.
Я перевернул ее на спину. Она лежала неподвижно, закрыв глаза, словно ожидая, что я сделаю дальше.
— Посмотри на меня. — Ее огромные голубые глаза распахнулись, наполнившись слезами. — Я хочу, чтобы ты перестала плакать. Хочу, чтобы ты перестала дергаться от моего прикосновения.
Она моргнула один раз, затем кивнула. В этот момент она согласилась бы на что угодно. Я и раньше видел такое выражение в глазах других людей
— Этот кивок ничего не значит. Думаешь, я не узнаю страх, когда он на меня смотрит? Когда я выключу свет, ты снова будешь плакать, как будто я тебя изнасиловал. — Изнасилование было одним из тех весьма немногочисленных отвратительных поступков, в которых меня нельзя было обвинить, и у меня совершенно не было намерения это менять. — Знаешь, чтобы подарить тебе душевное спокойствие и заткнуть тебя, я дам клятву.
Ее лицо озарила надежда, сделав ее еще прекрасней. Сам не понял, почему я даже заволновался. Мне нельзя. Она облизнула губы, и я чуть не застонал.
— Клятву?
Я взял ее маленькую ладошку и прижал к татуировке на своем сердце. Ее ладонь была теплой и мягкой, и это было очень приятно. Я произнес несколько слов, которые говорил когда-то давно во время своего посвящения.
— Рожденный в крови, поклявшийся на крови, я клянусь, что сегодня не буду пытаться украсть твою невинность и не причиню тебе вреда. — Если бы Маттео увидел меня сейчас, он бы не позволил мне закончить. Я кивнул на свой порез. — Я уже пролил кровь, так что это скрепит клятву. Рожденный в крови. Поклявшийся на крови. — Я накрыл ее руку своей, а затем подождал, пока она произнесет слова.
— Рожденная в крови, поклявшаяся на крови, — негромко сказала она.
Ее губы тронула едва заметная улыбка, и, увидев ее, я не должен был почувствовать себя таким... довольным. Я отпустил Арию и выключил свет. Больше она не плакала. Наконец ее дыхание стало размеренным. Конечно, я бодрствовал, но не мог даже выйти из комнаты. Если кто-то увидит меня разгуливающим вокруг, в то время как я должен вдалбливаться в собственную жену, это добром не кончится. Никто никогда об этом не узнает.
