небольшого роста, но хорошо сложена; несмотря на очевидную тоску, угнетавшую ее, от всей ее фигуры веяло жизнью, молодостью и здоровьем.
Тетка Гильдебрандт вышла из-за стойки, так как в течение более чем получаса никто не приходил больше в таверну, и подсела к столику своих гостей. Двое из них посторонились, чтобы дать ей место.
– Что это, – сказал один из них, – Марта сегодня как будто не в духе? Она всегда бывает такая веселая, болтливая, приветливая, а сегодня просидела весь вечер в углу…
– Да, – задумчиво ответила старуха. – Она молода, и в ней много жизни. Она никогда не падает духом и умеет всех развеселить в доме. Когда Кристьерном овладевает злоба, она и его умеет усмирить. Но сегодня ей, по-видимому, нездоровится с утра. Прошлою ночью она видела сон, который расстроил ее. Утром она сказала мне: «Тетушка, сегодня со мной должно что-то случиться: или очень хорошее, или очень дурное…»
– А что же ей снилось, тетушка Гильдебрандт? – спросил один из гостей.
– Что будто бы какой-то великан с огненными глазами схватил ее с постели и поднял ее высоко-высоко… А потом сам стал подыматься с нею под самые облака. У нее замер дух и сердце забилось. Она говорила, что ей было и радостно, и страшно…
– А что было дальше? – спросил тот же гость, обрадовавшись случаю поболтать, так как долго уже они все сидели в безмолвии.
– Она тут-то и проснулась, и ей показалось, что она падает с неба.
– Девичьи сны! – сказал старик, хитро подмигивая старухе и подталкивая ее локтем. – Жених грезится… Да и что другое может грезиться девушке?
– Ах, что вы, что вы! – махнула на него рукой хозяйка таверны. – Марта еще очень молода. Ведь она родилась в тысяча шестьсот восемьдесят втором году… Ей теперь всего только девятнадцать лет, настоящий ребенок.
– По виду ей больше.
– Ну, да! Она кажется старше своих лет благодаря полноте. Бедная сиротка! Хорошо, что она нашла у нас в доме приют и любовь, а то плохо ей жилось бы на свете…
И старуха принялась за рассказ, который все посетители таверны Кристьерна уже много раз от нее слышали. Но это нисколько не смущало старуху и, кажется, еще меньше ее гостей. Рассказ был настолько интересен для них, у которых было так мало интереса в жизни, что они готовы были слушать его хоть каждый день, а в особенности теперь, когда делать все равно было нечего, а ночь предстояла длинная.
– Вы ведь знаете, кажется, – начала старуха, – что Марта родилась не здесь…
– Как же, тетушка Гильдебрандт, – сказал один из стариков, – вы нам говорили, что она родилась в Ливонии…
– Да, в окрестностях Дерпта.
– И родители ее…
– Бедные крестьяне – умерли, оставив ее сиротою на свете. Ах, Боже мой, вот опять выстрел! Другой… третий…
– Не обращайте внимания, тетушка! Мы должны были бы уже привыкнуть к этой русской музыке. Так вы говорите, она осталась сиротой?
– Да, отец ее умер, когда она была очень маленькою, а больная мать ее вскоре последовала за ним в могилу. Она была очень умным, добрым ребенком, и, если бы не благочестивый пастор Глюк, который по христианскому милосердию своему сжалился над нею, ей бы пришлось погибнуть.
– Он взял ее к себе в дом, кажется?
– Да… У него были дочери, и Марта сделалась их подругой.
– Бог! А по Его велению и добрые люди никогда не оставляют своим вниманием сирот, – вставил с глубокомысленным видом один из сидевших за столом.
– Выходит, что так, мой почтеннейший, – согласилась старуха. – И пастор наравне со своими дочерьми учил ее читать и писать, а также обучал ее музыке и танцам… Вы видите, Марта – образованная девушка, несмотря на свое происхождение…
– Да, да! И она умеет обходиться с людьми и говорить с ними, – закивав головой, согласился гость, начавший этот разговор.
– А как же она попала к нам, в Мариенбург? – спросил ее другой.
Но тетка Гильдебрандт сама ответила на этот вопрос:
– Да ведь пастор-то Глюк скоро умер. Не везло девочке в ее детстве. А в это время в Ливонии разыгралась война между царем и шведами, и молодым девушкам стало опасно оставаться в стране, наполненной солдатами… У пастора было много друзей, и они предложили его дочерям отвезти их в Финляндию.
– Ну вот, как это хорошо! – с удовлетворением сказал один из собеседников.
– Да… – кивнула головой старуха. – Но предложение это обошло Марту. Они соглашались отвезти в Финляндию только дочерей Глюка, но не ее.
– Ну, уж это было с их стороны невеликодушно, вовсе даже не по-христиански…
– Что делать! На свете ведь не одни только добрые люди, почтенные господа мои!
– Так что же сделала Марта?
– А что же ей оставалось делать? Она, как вы знаете, девушка решительная и смелая. Такова она теперь, такою и всегда была, с самого детства, как только рассуждать стала. Она еще издавна слышала от своей матушки, что в мариенбургском палатинате, в Пруссии, живет их родственник Кристьерн Рабе и что он содержит в городе таверну… вот именно нашу-то «Голубую Лисицу». Марта, не долго думая, собралась и отправилась в
