Чтобы изменить документ по умолчанию, отредактируйте файл "blank.fb2" вручную.
Кавказская пленница
Сценарий
Леонид Гайдай, Яков Костюковский, Морис Слободской
По горам, среди ущелий темных, карабкаясь все выше и выше, вьется серпантином новенькое
асфальтовое шоссе. Над ним нависают тысячелетние замшелые скалы; под ним в туманных
пропастях, звеня и ворча, несутся стремительные потоки — такие же, как и миллионы лет
назад; впервые теснятся горные складки — окаменевшие морщины нашей старушки Земли. А
на дороге — ни морщинки. Веселая и молодая, вся в нарядных белых столбиках и красно-
желтых дорожных знаках, уверенно расталкивая скалы, бежит она в сегодняшний день.
На ней переговариваются сигналами, то приветствуя друг друга при встречах, то
переругиваясь на трудных разъездах, бело-голубые автобусы с прозрачными стеклянными
крышами; изящные, как олени на их радиаторах, «Волги»;
работяги самосвалы и недомерки «запорожцы», которые на фоне тяжелых МАЗов выглядят
уже не мотоциклами, но еще не автомобилями.
Однако наше внимание привлекает не этот сверкающий механический поток транспорта, а
одинокий горный всадник. Это наш герой и старый знакомый — Шурик Демьяненко. Он
непринужденно восседает в седле. Остается лишь добавить, что под седлом у него не
арабский иноходец, а скромный вислоухий ишак. По одежде и снаряжению всадника, а также
по его багажу, навьюченному на ишака, видно, что Шурик собрался в какую-то экспедицию.
И пока этот необычный джигит и его маленький ишак еще не доехали до места своих
будущих приключений, авторы спешат сделать одно необходимое разъяснение.
Эту историю рассказал нам Шурик. Он во время каникул собирал фольклор: местные
легенды, сказки… Может быть, и эта история всего лишь легенда, но, по словам Шурика, она
действительно произошла в одном из горных районов. Он не сказал, в каком именно, чтобы не
быть несправедливым… к другим районам, где могла произойти точно такая же история.
А Шурик тем временем подъезжает к старенькому санитарному газику, стоящему на дороге.
Водитель поднял капот и копается в моторе.
Осел то ли из упрямства, то ли из солидарности с заглохшей машиной останавливается рядом
и отказывается двигаться вперед, несмотря на все понукания Шурика.
Продолжая возиться с машиной, водитель газика поглядывает на безуспешные попытки
Шурика
сдвинуть осла с места. Шурик, смущенно улыбаясь, тоже бросает взгляд на водителя.
Далее мы замечаем странную аналогию в их действиях: водитель отчаянно вертит заводную
ручку — мотор стреляет, рычит, чихает, но не заводится, а Шурик, действуя уздечкой, как
заводной ручкой, крутит голову ишака. Его попытка столь же безрезультатна.
Теперь оба терпящих бедствие путника объединяют свои усилия. Сначала они вдвоем, скользя
и надрываясь, пытаются столкнуть с места машину. Ничего не выходит!
Потом так же вдвоем они пытаются стронуть с места ишака. Шурик тянет его спереди, а
водитель подталкивает плечом сзади. Однако маленький ишак столь же неподвижен, как и
тяжелая машина.
Водитель раздраженно захлопывает дверцу своего газика и в отчаянии и ярости восклицает:
— Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса!
Ну не отчаивайтесь,— тяжело дыша, утешает его Шурик.
— Недаром говорил великий и мудрый Абу-Ахмат-Ибн-Бей, первый шофер этой машины:
учти, Эдик…— Тут водитель прерывает свой гневный монолог и, представляясь, протягивает
руку: — Эдик.
— Саша,— так же отвечает Шурик.
Водитель мгновенно возвращается к точке кипения:
— Учти, Эдик, говорил он, один аллах ведает, куда девается искра у этого недостойного
выродка в славной семье двигателей внутреннего сгорания. Да отсохнет его карбюратор во
веки веков!
И вдруг он замирает, глядя куда-то через плечо Шурика завороженным взглядом. Шурик
оборачивается, и глаза его принимают то же восхищенное выражение.
По дороге к ним приближается стройная, прелестная девушка. Она так хороша, что для
описания ее у нас не хватает слов. Ее портрет мог бы написать только классик, и то не один,
так как в нашей Нине причудливо сочетаются черты Бэлы (см. М. Ю. Лермонтова), Кармен
(см. П. Мериме), Павлины (см. «Стряпуху» А. В. Софронова).
Нина проходит сначала между остолбеневшими путниками, затем — между ослом и
