Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
чем я, и я не знаю почему, но на ее фигуре это никак не сказывается. В моем случае все откладывается в бедра и задницу.
— Гвен, ты родилась и выросла здесь, правильно? — спрашиваю я, уже зная ответ. Я слышала, как она рассказывала о брате. Она живет с ним и постоянно жалуется, что тот не позволяет ей что-либо делать. Я на самом деле думаю, что она подала заявку на эту работу в акт протеста. Увидев все эти пошлые угощения на Хэллоуин, которые она сделала, я начинаю думать, что ей не хватает секса. Не то чтобы я тыкала пальцем. Я двадцатичетырехлетняя девственница, а Гвен всего на три года младше меня, но я не была той, кто пек пенисы.
— Ага, родилась и выросла, — отвечает она, поворачиваясь и прислонившись бедрами к прилавку рядом с кассой.
— Разве не большинство жителей родились здесь и выросли?
Город кажется таким сплоченным, как будто только я не могу влиться в толпу. Похоже, я еще не выполнила какой-то секретный ритуал вхождения или что-то в этом роде. Каждый день я надеюсь, что что-то произойдет. Что это просто случайность, что люди до сих пор не приходят. Возможно, они не знают, что булочная снова открыта, но я начинаю думать, что в городе как этот, все всё знаю обо всех и обо всём.
Гвен пожимает плечами, и я вижу, что она тщательно подбирает слова.
— Большинство из них с этих краев, но Альф… Я имею в виду, мой брат, любит иногда блуждать время от времени.
— Они не выглядят слишком приветливыми, — бормочу я, не желая оскорбить ее брата. Почему, если это его работа — приветствовать? Я еще не встречалась с этим человеком, и если он какая-то ВИП-персона для города, то он полный мудак. Я здесь уже три недели и понятия не имею, кто он такой.
— Ну, это займет некоторое время, — она наклоняется немного ближе ко мне, и я слышу, как она фыркает.
— Ты меня обнюхиваешь? — схватив себя за рубашку, я принюхиваюсь, думая, может быть, я воняю или что-то в этом роде, но все, что я могу учуять, это сахар. Независимо от того, сколько раз я принимаю душ, я думаю, этот запах въелся в мою кожу, поскольку все время я провожу за готовкой сладостей.
— Нет, — отвечает она, отстраняясь от меня, как будто я задала ей сумасшедший вопрос.
— Тебе нравится работать здесь, Гвен?
— Я обожаю это! Ты ведь не уволишь меня, только потому, что я обнюхивала тебя? Я могу украсить магазин, если хочешь. Хэллоуин через несколько дней, но я сделаю это сегодня. Или это из-за угощений? Они не понравились тебе? Я могу переделать их снова. Просто покажи мне, как тебе нравится. Никто другой не наймет меня. Мой брат не позволит им и… и…
— Гвен, успокойся, — говорю я, перебивая ее на полуслове. — Я не собираюсь тебя увольнять. Я… это просто… секунду назад, когда я сделала предложение украсить это место, ты фыркнула так, словно «сюда никто не заходит», и, если никто не заходит сюда, то и работать нам нет смысла.
— Ох! — вздыхает она, словно это ничего не значит, а я просто смотрю на нее, абсолютно ничего не понимая. — Они придут позже.
— Позже? — Я машу рукой, пытаясь побудить ее закончить предложение.
Она колеблется, затем оглядывает комнату.
— После того, как шериф Вулф перестанет пугать людей. — Она произносит эти слова так, словно я вырываю их у нее с помощью пыток.
Услышав его имя, мои глаза стреляют в переднее окно, чтобы посмотреть, не следит ли он снова за моим магазином. Я думала, полицейские ездят на своих машинах, едят пончики, но этот весь день гуляет по Мэйн-стрит, ест мою выпечку и пьет мой кофе. Он останавливается перед моей пекарней больше, чем где бы то ни было, и тут же впивается взглядом, словно я что-то сделала, чтобы оскорбить его.
Это его семья владела пекарней еще до того, как пришла я, но мне сказали, что он хочет ее продать. Адвокаты объяснили, что у него не было времени, чтобы управлять ею, и я могла понять, ведь он был шерифом. И я никак не вижу его управляющим пекарней. Он любит поесть дома и за его пределами.
Мужчина был придурком. Сексуальный, громадный, с лицом подонка, который был моим самым активным клиентом, но все-таки с лицом подонка, и он едва мог составить предложение в лучшие дни. Сначала я думала, может быть, он может только фыркать и рычать. Но потом я увидела, что у него не было проблем с другими людьми. Я слышала, как он разговаривал с Гвен несколько раз и с другими, но со мной это было похоже на то, что я слишком надоедливая или что-то еще. Если он не переваривает меня, то почему все время ошивается рядом? Почему он продал мне магазин? Не то чтобы я свернула его большую, волосатую, мускулистую руку или что-то в этом роде. На самом деле все было наоборот. Я помню тот день, как будто он был вчера.
Когда я приехала посмотреть это место, я была очень взволнована. Я знала, еще до того, как попала сюда, что соглашусь на сделку. Фотографии на сайте показали мне, что это все, чего я хотела. Место было даже украшено в моем любимом цвете — красном. Все, что мне нужно было сделать, это сменить вывеску на новую.
Я
