Mysterium Coniunctionis [Карл Густав Юнг] (fb2) читать онлайн

Карл Густав Юнг Mysterium Coniunctionis

РЕФЛ-БУК

ВАКЛЕР

1997

Ответственный редактор С.Л. Удовик

Перевод О.О. Чистяков

В оформлении суперобложки использована иллюстрация из манускрипта XVII века Donum Dei, Paris, Bibliotheque Nationale.

Впервые напечатана как Mysterium Coniunctionis: Utersuchung uber die Trennung und Zusammensetzung ger seelishen Ge-gensatre in der Alchemie, Parts I и II, Rascher Verlag, Zurich, 1955 и 1956.

Перевод выполнен с CW, V14. Для удобства читателей приведена нумерация параграфов, в соответствии с английским собранием сочинений К. Г.Юнга.

В приложении приведена таблица соответствий нумерации параграфов английского и немецкого изданий. В связи с большим объемом, латинские и греческие цитаты выпущены из приведенного издания. Заинтересованным читателям рекомендуем обращаться к 14 тому собраний сочинений К. Г. Юнга. В остальном издательство старалось сохранить структуру и справочный аппарат 14 тома собрания сочинений К. Г. Юнга.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Работа над этой книгой началась более десяти лет тому назад. Мысль написать ее впервые пришла мне в голову после того, как я прочитал эссе Карла Кереньи, посвященное Эгейскому Празднику в "Фаусте" Гете.^[1] Литературным прототипом этого праздника является "Химическая Свадьба", написанная Христианом Розенкрейцером и сама являющаяся порождением традиционного для алхимии символа божественного брака. Тогда у меня возникло искушение прокомментировать эссе Кереньи с точки зрения алхимии и психологии, но вскоре я обнаружил, что эта тема слишком обширна, чтобы ее можно было изложить на нескольких страницах. И хотя работа вскоре закипела, прошло более десяти лет, прежде чем я смог собрать и систематизировать весь материал по этой центральной проблеме.

Читателю должно быть известно, что в книге "Психология и Алхимия", впервые опубликованной в 1944 г.^[2], я показал, как обычные для алхимии определенные архетипические мотивы появляются в сновидениях современных индивидуумов, совершенно не знакомых с алхимической литературой. В этой книге я лишь слегка коснулся богатства идей и символов, скрытого в недооцененных трактатах об этом совершенно неправильно понятом "искусстве" вместо того, чтобы подробно описать его, как оно того заслуживает, ибо моя главная задача состояла в демонстрации того, что мир алхимических символов никоим образом не валяется на свалке истории, а находится в реальной и живой связи с нашими новейшими открытиями в области психологии бессознательного. Это область современной психологии дает ключ к тайнам алхимии, а алхимия, в свою очередь, подводит под психологию бессознательного солидную историческую основу. Такая тема вряд ли интересна широкой общественности и по этой причине, по большей части, понималась неправильно. Большинство людей не только ничего не знало об алхимии как об области естественной философии и религиозном движении, но и не было знакомо с современными открытиями в области архетипов или, по крайней мере, понимало их неправильно. Действительно, многие люди воспринимали их как чистую фантазию, хотя у них перед глазами был хорошо известный пример целых чисел, которые тоже были открыты, а не изобретены, не говоря уже о примере "моделей поведения" в биологии. Целые числа и инстинктивные формы существуют в реальности, и то же самое можно сказать и о многих других естественных конфигурациях и типах, примером которых являются "коллективные представления" Леви Брюля. Они являются не "метафизическими" рассуждениями, а, как мы и надеялись, признаками единообразия Homo sapiens .

Сегодня существует настолько обширная и разнообразная литература по психотерапии и психологии бессознательного, что любой человек имеет возможность ознакомиться с открытиями и господствующими теориями на эту тему. Это не истинная алхимия, поскольку большинство посвященных ей трудов подпорчено ошибочным предположением, будто она была всего лишь предшественницей химии. Гельберт Зильберер^[3] был первым, кто попытался понять ее более важный психологический аспект, насколько ему это позволяли его ограниченные средства. Из-за нехватки современных толкований и относительной недоступности источников трудно сформировать адекватную концепцию проблем философской алхимии. Цель данной работы и заключается в том, чтобы заполнить этот пробел.

Само название, которое алхимики дали своей науке — "спагирическое" искусство^[4], и их девиз " solve et coagula " (растворяй и сгущай), говорит о том, что они видели суть своего искусства в сочетании разделения и анализа с консолидацией и синтезом. Алхимиков, прежде всего, интересовало первоначальное состояние, в котором имел место конфликт противоположных тенденций или сил; потом они ставили важный вопрос о методе, с помощью которого можно было бы вновь соединить разделившиеся враждебные элементы и качества. Первоначальное состояние, названное haos , не задавалось с самого начала и его следовало искать, как prima materia . И если начало работы не было самоочевидным, то еще в меньшей степени самоочевидным был ее конец. Есть множество рассуждений на тему природы конечного состояния и все они отражены в его определениях. Самыми распространенными являются идеи его постоянства (продление жизни, бессмертие, способность не поддаваться разложению), его андрогенности, его духовности и материальности, его человеческих качеств и сходства с человеком (гомункулус), а также его божественности.

В психической сфере явной аналогией этой проблемы противоположностей является раздвоение личности, порождаемое конфликтом несовместимых тенденций, проистекающих, как правило, из дисгармоничности характера. Подавление одной противоположности приводит только к продлению и расширению конфликта, - иными словами, к неврозу. А терапевт сталкивает эти противоположности и пытается создать из них целостность. Образы цели, которые в этом случае возникают в сновидениях, зачастую соответствуют определенным алхимическим символам. Пример подобного явления известен любому аналитику - это феномен "переноса" соответствующий мотиву "химической свадьбы". Чтобы не перегружать данную книгу, я написал специальное исследование по психологии "переноса", используя алхимические аналогии в качестве путеводной нити.^[5] Точно так же возникающие в сновидениях незначительные или явные проявления целостности, или самости, в алхимии являются многочисленными синонимами lapis Philosop horum , который алхимики уравнивали с Христом. Поскольку эти связи имеют очень большое значение, я посвятил им отдельное исследование под названием "Aion". Другими производными от темы этой книги являются мои трактаты "Философское Дерево", "Синхронистичность: принцип акаузальной связи" и "Ответ Иову".

Первая и вторая части этой работы^[6] посвящены теме противоположностей и их единства. Третья часть представляет собой комментарии к алхимическому тексту скорее всего тринадцатого века, автором которого явно является служитель церкви, описавший необычное состояние разума, в котором происходит взаимопроникновение христианства и алхимии. Опираясь на мистицизм "Песни Песней", автор пытается соединить явно разнородные идеи, отчасти христианские, отчасти порожденные естественной философией, в поэме, написанной в форме гимна. Этот текст называется "Auroraconsurgens" (или "Aureahora") и традиционно приписывается Фоме Аквинскому. Вряд ли стоит упоминать, что исследователи творчества Фомы всегда относили этот текст к числу фальшивок. Причиной тому, несомненно, является их традиционная неприязнь к алхимии. Отрицательное отношение к алхимии вызвано, по большей части, невежеством. Люди не знают, что она значила для посвященных, поскольку, как правило, воспринимают ее как обычную погоню за золотом. Я надеюсь, что в своей книге "Психология и Алхимия" я доказал, что она, если понимать ее правильно, не имеет с этим ничего общего.

Алхимия значила очень много для таких людей, как Альберт Великий, Роджер Бэкон и святой Фома Аквинский. Мы располагаем не только такими ранними свидетельствами, как труды Зосимы из Панополиса, датируемые третьим столетием, но и труды Петра Доброго из Феррары, написанные в начала четырнадцатого века. Оба автора указывают на аналогичность алхимического эликсира и Бого-человека. "Auroraconsurgens" пытается соединить христианскую и алхимическую точки зрения. Поэтому я и выбрал этот текст в качестве примера того, как дух средневекового христианства примирился с алхимической философией, и в качестве иллюстрации к современному исследованию алхимической проблемы противоположностей.^[7]

Сегодня мы снова слышим тенденциозные голоса, по-прежнему опровергающие гипотезу бессознательного и утверждающие, что она есть не что иное, как личный предрассудок тех, кто этой гипотезой пользуется. Примечательно, однако, что на предъявленные доказательства не обращается никакого внимания; от них отмахиваются на том основании, что вся психология якобы является не чем иным, как субъективным мнением предубежденных людей. Следует признать, что, пожалуй, ни в одной области человеческой деятельности исследователь в такой степени не рискует стать жертвой своих собственных субъективных предположений. Он, как никто другой, обязан постоянно помнить о "поправке на свои личные особенности". Но, какой бы молодой наукой не была психология бессознательных процессов, она, тем не менее, сумела установить определенные факты, которые постепенно обретают общее признание. Одним из таких фактов является полярная структура души, в чем она схожа со всеми естественными процессами. Естественные процессы являются энергетическими феноменами, постоянно возникающими из "наименее вероятного состояния" напряжения между полюсами. Эта формула имеет особое значение в психологии, поскольку сознающий разум, как правило, неохотно признает полярность своей собственной основы, хотя энергию черпает именно из нее.

Психологи только начали нащупывать путь в эту структуру и похоже на то, что "алхимистические" философы сделали противоположности и их единство одним из главных объектов своей работы. Разумеется, в своих трудах они использовали символическую терминологию, напоминающую нам язык сновидений, в которых часто возникает проблема противоположностей. Поскольку мышление жаждет ясности и требует не двусмысленных решений, оно должно постоянно освобождаться от контраргументов и противоположных тенденций, в результате чего особенно несовместимые элементы либо остаются неосознанными, либо привычно и старательно оставляются вне поля зрения. И чем дальше это будет продолжаться, тем больше бессознательное будет укреплять свою позицию. Поскольку алхимики, за исключением очень немногих, не знали, что они вытащили на свет божий психические структуры, а думали, что объясняют трансформации материи, то никакие психологические соображения, проистекающие из чувствительности человеческой натуры, не могли удержать их от того, чтобы не обнажать основы души, что более осведомленный человек побоялся бы сделать. Именно поэтому алхимия так неотразимо привлекательна для психолога. По этой же причине я со своей сотрудницей сочли необходимым подвергнуть алхимическую концепцию противоположностей и их единства или примирения тщательному исследованию. Какими бы странными и невразумительными не казались непосвященным используемые алхимиками язык и образы, они становятся ясными и живыми, как только сравнительное исследование обнаруживает связь между символами и процессами в бессознательном. С одной стороны, они могут представлять собой материал для сновидений, спонтанные фантазии и иллюзорные идеи, а с другой, их можно проследить в произведениях творческого воображения и фигуральном языке религии. Приведенный для сравнения разнородный материал может совершенно ошарашить академически образованного читателя, который с такими вещами встречался только в безличном контексте — историческом, этническом или географическом - и который не знает их психологического родства с аналогичными образованиями, произошедшими, в свою очередь, из самых разных источников. Естественно, что поначалу он будет поражен тесной связью определенных символов из древнеегипетских текстов с современными открытиями в области народных верований в Индии и, в то же самое время, со сновидениями ничего не подозревающего европейца. Но то, что вряд ли сразу смогут проглотить историк и филолог, не представляет никакой трудности для терапевта. Его биологическое образование оставило в его мышлении достаточно четкое представление о сравнимости всех видов человеческой деятельности, чтобы его могла привести в изумление идея сходства, поистине фундаментального тождества человеческих существ и их психических проявлений. А психиатр не будетпотрясен базовым сходством психотиков, будь они людьми Средневековья или современными европейцами, австралийцами, индусами или американцами. Лежащие в основе их поведения процессы инстинктивны, а потому универсальны и чрезвычайно консервативны. Птица-ткач сплетает свое гнездо присущим только ей способом вне зависимости от того, где она находится, и точно так же, как у нас нет оснований предполагать, что три тысячи лет тому назад она строила его по-другому, так их у нас нет и для предположения, что в течение следующих трех тысяч лет она изменит свой метод постройки. Хотя современный человек верит в то, что может безгранично изменяться самостоятельно или под каким-нибудь внешним воздействием, потрясающим, а вернее ужасающим фактом остается то, что, вопреки цивилизации и христианскому воспитанию, он, в нравственном смысле, по-прежнему так же скован инстинктами, как и животное, и потому в любой момент может стать жертвой зверя, что сидит внутри него. Эта истина теперь универсально больше, чем когда-либо прежде, и не зависит от образования, культуры, языка, традиций, расы и местности проживания.

Изучение алхимического символизма, как и увлеченность мифологией не могут увести человека от реальной жизни в большей степени, чем изучение сравнительной анатомии может увести его от анатомии человека. Наоборот, алхимия представляет собой истинную сокровищницу символов, знание которых невероятно полезно для понимания невротических и психотических процессов. А это, в свою очередь, дает нам возможность применить психологию бессознательного к тем сферам в истории человеческого разума, которые связаны с символизмом. Именно здесь встает вопрос еще более неотложный и острый, чем вопрос терапевтического применения знаний. Здесь предстоит преодолеть еще много предубеждений. Так, например, считается, что мифы народов Мексики не могут иметь ничего общего со сходными идеями европейских народов, а предположение, что современному необразованному человеку могут сниться мотивы классических мифов, известных только специалисту, вообще представляется фантастическим. Люди по-прежнему считают, что подобные связи надуманны и, следовательно, невозможны. Но они забывают о том, что структура и функции органов тела, в том числе и мозга, повсеместно являются более или менее одинаковыми. А поскольку душа в значительной степени зависит от этого органа, то можно предположить, что она будет — по крайней мере, в принципе повсеместно порождать одни и те же формы. Но для того, чтобы это увидеть, человек должен отбросить широко распространенное предубеждение, что душа идентична сознанию.

К.Г.Юнг Октябрь 1954

Mysterium Coniunctionis Исследование в области разделения и синтеза психических противоположностей в алхимии

I. КОМПОНЕНТЫ CONIUNCTIO

1. ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ

Образующие coniunctio факторы представляются противоположностями, как противостоящими друг другу в силу своей взаимной враждебности, так и притягивающими друг друга в силу своей взаимной влюбленности^[8]. Прежде всего, они образуют дуальность; например, противоположностями являются: humidum (влажный) — siccum (сухой), frigidum (холодный) — calidum (теплый), superiora (верхний, высший) — inferiora (низший), spiritus - anima (дух-душа) — corpus (тело), coelum (небо) — terra (земля), ignis (огонь) — aqua (вода), agens (активный) -patiens (пассивный), volatile (газообразный) — fixum (твердый), pretiosum (драгоценный, дорогой; также сагит, милый) — vile (дешевый, обычный), bonum (добрый) — malum (злой), manifestum (открытый) —occultum (оккультный; также celatum , скрытый), oriens (Восток) — occidens (Запад), vivum (живой) — mortuum (мертвый, инертный), masculus (мужской) — foemina (женский), Sol (Солнце) — Luna (Луна). Часто полярность представляет собой quarterner (четверку), когда две пары противоположностей пересекаются друг с другом, как это происходит с четырьмя элементами или четырьмя качествами (влажный, сухой, холодный, теплый), или с четырьмя направлениями и временами года^[9], в результате чего возникает крест как эмблема четырех элементов и символ подлунного физического мира.^[10] Эта объединяющая элементы Физис в виде креста, присутствует также в обозначениях земли О, Венеры Q, Меркурия Ф, Сатурна, и Юпитера 11.^[11]

Противоположности и их символы настолько часто встречаются в текстах, что цитировать источники представляется излишним. С другой стороны, принимая во внимание двусмысленность языка алхимиков, который является "tam ethice quam physice" (в равной степени этическим и физическим), стоит поближе познакомиться с манерой, в какой противоположности преподносятся в этих текстах. Очень часто противоположность мужской/женский обозначается, как Король и Королева (в Rosarium philosophorum— как Император и Императрица), или как servus (раб) или virrubeus (красный мужчина) и mulier Candida (белая женщина)^[12]; в "Visio Arislei" она присутствует, как Габриций (или Фабриций) и Бейя, сын и дочь Короля^[13]. Териоморфные символы^[14] распространены в не меньшей степени и их часто можно обнаружить на иллюстрациях^[15]. Я бы упомянул орла и жабу ("орел мчится по воздуху, а жаба тащится по земле"), которые у Михаэля Майера являются "эмблемой" Авиценны^[16]. Орел представляет Луну "или Юнону, Венеру, Вейю, крылатую странницу, подобную орлу, взмывающему над облаками и видящему своими глазами солнечные лучи". Жаба — "это противоположный воздуху элемент, а именно, земля, по которой это существо движется медленными шагами и не доверяет себя другому элементу. У жабы тяжелая голова и смотрит она в землю. По этой причине жаба обозначает философскую землю, которая в силу своей твердости и тяжести не может летать (то есть, не может быть сублимирована). На ней, как на фундаменте, должен быть возведен золотой дом^[17] . Если бы в нашей работе не было бы земли, то воздух улетел бы прочь, огонь лишился бы горючего материала, а вода — сосуда"^[18]. Другим популярным териоморфным символом является изображение двух птиц или двух драконов — бескрылого и крылатого. Эта аллегория пришла из древнего текста De Chemia Senioris anliquissimi philosophi libellus ^[19] . Бескрылая птица или дракон мешает крылатой взлететь. Они символизируют Солнце и Луну, брата и сестру, соединенных посредством искусства^[20]. В "Символах" Ламбспринка^[21] они появляются в образе астрологических Рыб, плывущих в противоположных направлениях, символизируя полярность дух/душа. Вода, в которой они плавают, это — mare nostrum (наше море), под которым понимается тело^[22]. У рыб "нет костей и коры головного мозга"^[23]. Из них вытекает mare immensum , которое является aqua permaneris (вечной водой). Еще одним символом являются олень и единорог, встречающиеся в "лесу"^[24]. Олень обозначает душу, единорог — дух, а лес — тело. На следующих двух рисунках в "Символах" изображены лев и львица^[25], или волк и собака, причем последниедерутся друг с другом; они также символизируют душу и дух. На рис. VII противоположности символизируются двумя птицами в лесу, одна из которых оперилась, а другая — нет. Если более ранние изображения указывают на конфликт между духом и душой, то две птицы обозначают конфликт между духом и телом, а подпись под рис.VIII, на которой изображены дерущиеся птицы, подтверждает, что они символизируют этот конфликт. Противоречие между духом и душой проистекает из характера субстанции последней. Она более близка к "материальному" телу и она densior et crassior (плотнее и тверже) духа.

Возведение человеческой фигуры в ранг царя или божества, и, с другой стороны, представление ее в териоморфной форме, указывают на транссознательный характер пары противоположностей. Они не принадлежат эго-личности, а располагаются по обеим сторонам от нее. Эго-личность занимает промежуточную позицию, подобно "anima inter bona et malasita" (душе, расположенной между добром и злом). Пары противоположностей составляют феноменологию парадоксальной самости, совокупности человека. Вот почему их символизм использует космические выражения, типа coelum / terra ^[26] . Острота конфликта выражается такими символами, как вода и огонь^[27], высота и глубина^[28], жизнь и смерть^[29].

2. QUATERNIO И МЕРКУРИЙ В РОЛИ ПОСРЕДНИКА

Quaternio противоположностей показано на интересной иллюстрации Viridarium chymicum (Fig. XLII) Столцентберга, которую можно также обнаружить в Phylosophia reforrnata Милиуса (1622, р. 117). Богини представляют четыре времени года в круге Зодиака (Овен, Рак, Весы, Козерог) и, в то же самое время, четыре степени нагрева^[30], равно как и четыре элемента, "соединившиеся" за круглым столом^[31]. Синтез элементов достигается посредством кругового движения во времени (circulatio , rota), которое совершает солнце по домам Зодиака. Как я уже писал^[32], целью circulatio является создание (вернее, воспроизводство) Первоначального Человека, который был сферическим. Пожалуй, в этой связи я могу привести замечательную цитату из Останеса у Абу-ал-Касим, в которой описывается промежуточное положение между двумя парами противоположностей, образующих quaternio :

Останес сказал: Спаси меня, о, мой Бог, ибо я нахожусь между двумя сияющими вершинами, известными своей греховностью, и между двумя тусклыми огнями; все они дотянулись до меня и я не знаю, как спастись от них. И было сказано мне, Отправляйся к Великому Доброму Духу и попроси у него помощи, и знай, что в тебе есть что-то от его природы, не поддающейся разложению ... И когда я вознесся в воздух, он сказал мне, Возьми дитя птицы, соединившееся с краснотой, и постели золоту его постель, образовавшуюся из стекла, и помести это дитя в сосуд, из которого оно сможет выбраться только тогда, когда ты сам этого пожелаешь, и оставь его там до тех пор, пока оно не лишится своей влаги".^[33]

В данном случае, quaternio явно состоит из двух malefid^[34], Марса и Сатурна (Марс является господином Овна, Сатурн - Козерога); следовательно, два "тусклых огня" являются "женщинами" - Луной (госпожа Рака) и Венерой (госпожа Весов). Стало быть, противоположности, между которыми находится Останес, это — мужское/женское и доброе/злое. Из того, как он говорит о четырех светилах — он не знает, как спастись от них -можно сделать вывод, что он является жертвой Хеймармены, непреодолимого влечения к звездам; то есть здесь присутствует транссознательный фактор, неподвластный человеческой воле. Помимо этого непреодолимого влечения, вредное воздействие планет проявляется еще и в том, что каждая из них по-своему влияет на человека, в результате чего он превращается во "множество личностей", а должен быть "одной"^[35]. Можно предположить, что именно Гермес указывает Останесу на содержащееся в его природе нечто не разложимое, нечто от Доброго Духа^[36], нечто божественное, несомненно, являющееся зародышем единства. Зародыш — это золото, aurum philosophorum , ^[37] птица Гермеса или сын птицы, который есть то же самое, что filius philosophorum .^[38] Его следует поместить в vas Hermeticum и прогревать до тех пор, пока не исчезнет приставшая к нему "влага", то есть humidum radicale (первоначальная влага), prima materia , которая является первоначальным хаосом и морем (бессознательным). Указывается и определенный путь к сознанию. Мы знаем, что синтез четверки принадлежал к числу вопросов, вызывавших наибольший интерес у алхимиков, наряду (хотя и в меньшей степени) с синтезом семерки (например, металлов).

В том же самом тексте Гермес говорит Солнцу:"... Я заставил духи твоих братьев (планет) прийти к тебе, о, Солнце, и я сделал из них для тебя корону, доселе невиданную; и я заставил их и тебя находится внутри меня, и я сделаю твое царство сильным"^[39].

Речь идет о синтезе планет или металлов с солнцем, чтобы сделать корону, которая будет "внутри" Гермеса. Корона обозначает царственную совокупность; она символизирует единство и не подвержена Хей-мармену. Это напоминает нам о короне света с двенадцатью или семью лучами, которую на геммах гностиков носит змей Добрый Дух^[40], а также о короне Мудрости в Aurora Consurgens ^[41] .

В Consilium coniugii имеется сходное quaternio с четырьмя качествами, расположенными, "как комбинация двух противоположностей — холода и влаги, враждебных теплу и сухости"^[42]. Другие quaternio : "Камень в начале является стариком, а в конце — юношей, потому что albedo появляется в начале, arubedo -в конце"^[43]. И элементы расположены приблизительно также: как два "проявленных" (вода и земля) и два "скрытых" (воздух и огонь)^[44]. Еще одно quaternio можно проследить в высказывании Бернарда Тревисануса: "Высшее обладает природой низшего, а восходящее обладает природой нисходящего"^[45]. Следующая комбинация взята из "Tractatus Micreris": "В нем [Индийском Океане]^[46] имеются образы неба и земли, лета, осени, зимы и весны, мужчины и женщины. Если ты называешь это духовным, ты, вероятно, прав; если — материальным, ты говоришь истину; если — небесным, ты не лжешь; если — земным, ты хорошо сказал "^[47]. Здесь мы имеем дело с двойным quaternio , обладающим структурой, показанной на диаграмме.

<...>

Двойное quaternio или "восьмерка" обозначает совокупность, т.е. то, что одновременно является и небесным, и земным, духовным и материальным, и находится в "Индийском Океане", то есть в бессознательном. Вне всякого сомнения — это Микрокосм, мистический Адам и двуполый Первоначальный Человек в его внутриутробном состоянии, в котором он идентичен бессознательному. Поэтому в гностицизме "Всеобщий Отец" описывается не только как двуполое (или бесполое) существо, но и как Bythos , бездна. Вкомментарияхк "Tractatus aureus Hermetis" ^[48] имеется quaternio, состоящееиз superis/inferius^[49], exterius/interius^[50]. Они соединены в единое целое посредством циркулярной перегонки под названием Пеликан^[51]: "Да будет все едино в одном круге или сосуде". "Ибо этот сосуд есть истинный философский Пеликан, а другого во всем мире не сыскать". В тексте имеется следующая диаграмма:

В С D Е представляют внешнее, А представляет внутреннее, "как бы начало и источник всех других букв и, одновременно, главную цель, к которой они идут", ^[52]FG обозначают Верх и Низ. "Совершенно ясно, что вместе буквы АВСDEFG обозначают скрытую магическую Семерку". Центральная точка А, источник и цель, "Океан или большое море", имеет и другие названия: circulusexiguus (очень маленький круг) и "посредник, примиряющий врагов или элементы, чтобы они могли возлюбить друг друга и заключить друг друга в обьятия".^[53] Этот маленький внутренний круг соответствует Фонтану Меркурия в Rosarium , который я описал в своей работе "Психология переноса". В тексте он назван "более духовным, более совершенным и более благородным Меркурием"^[54], истинной тайной субстанцией и "духом".

Далее в тексте сказано: Ибо только дух проникает во все вещи, даже в самые твердые тела^[55]. Стало быть, универсальность религии или истинной Церкви заключается не в видимом и плотском объединении людей, а в невидимом духовном согласии и гармонии между теми, кто истинно и безгранично верит в единого Иисуса Христа. Тот, кто присоединяется к какой-либо церкви, не подчиняющейся Царю Царей, который один есть пастырь истинной духовной церкви, тот является сектантом, раскольником и еретиком. Ибо Царство Божие нельзя увидеть, но оно находится внутри нас, как сказал сам наш Спаситель в главе семнадцатой Евангелия от Луки^[56]. Что следует понимать под Ecclesia spiritualis^[57], ясно следует из самого текста: "Но ты спросишь, где же те истинные христиане, свободные от любой сектантской заразы?" Они живут "не в Самарии, и не в Ерусалиме, и не в Риме, и не в Женеве, и не в Лейпциге", а рассеяны по всему свету, - "в Турции, Персии, Италии, Галлии, Германии, Польше, Богемии, Моравии, Англии, Америке и даже в далекой Индии". Автор продолжает: "Бог есть Дух"^[58], и те, кто поклоняются ему, должны поклоняться ему духом и истинно. Проведя эти исследования и сделав эти открытия, я предоставляю каждому человеку возможность самому судить, кто принадлежит к истинной Церкви, а кто — нет"^[59].

Из этого замечательного экскурса мы, прежде всего, узнаем, что "центр" объединяет четверку и семерку в единое целое.^[60] Объединяющим фактором является дух Меркурий и этот отдельный дух заставляет автора провозгласить себя приверженцем Ecclesia spiritualis , ибо дух есть Бог. Этот религиозный фон явно прослеживается уже в обозначении циркулярного процесса термином "Пеликан", поскольку эта птица является хорошо известной аллегорией Христа^[61]. Представление о Меркурии, как о миротворце, посреднике между враждующими элементами и авторе единства, вероятно, восходит еще к Ефесянам 2:13-22.:

А теперь во Христе бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший стоявшую посреди преграду, Упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы создать в Себе Самом одного нового человека, устроя мир, И в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем; И, пришел, благовествовал мир вам, дальним и близким, Потому что через Него и те и другие имеем доступ у Отцу, в одном Духе Итак вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу, Бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, На котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, На котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом.

Для того чтобы прояснить алхимические аллегории, мы должны заметить, что автор комментариев к "Tractatusaureus Hermetis" предваряет свое описание единства противоположностей следующей ремаркой:^[62]

В конце концов, в процессе делания появится тот отчаянно желаемый голубой или лазоревый цвет, который не слепит глаза взирающего на него целительной силой своего блеска, как это случается тогда, когда мы прямо смотрим на яркое солнце. Наоборот, этот свет обостряет и укрепляет зрение, а Меркурий не поражает человека своим взглядом подобно василиску, но, подобно пеликану, проливая свою кровь, возвращает тех, кто близки к смерти и возвращает им в целости и сохранности их былую жизнь.^[63]

Меркурий воспринимается, как "духовная кровь"^[64], по аналогии с кровью Христа. В Послании к Ефесянам говорится, что те, кто отделены друг от друга, "стали близки Кровию Христовою". Он делает из двух одного, и он разрушил находившуюся в "его плоти" разделяющую преграду. Саго (плоть)^[65] есть синоним prima materia , а значит и Меркурия. "Один человек" значит "новый человек". Он соединяет двух в "одном теле".^[66] Эту идею алхимики фигурально представляли в виде двухголового гермафродита. Двое обладают одним духом, в алхимии — одной душой. Далее, lapis (камень) зачастую сравнивают с Христом, как lapis angularis (краеугольный камень).^[67] Как мы знаем, храм построен на фундаменте из святых, вдохновленных, как написано в Shep herd of Hermas , видением великого здания, к которому со всех сторон света стекаются люди и укладываются, словно живые камни, в его стены, растворяясь в них "без следа".^[68] Церковь возведена на камне, давшем Петру^[69] его имя (От Матфея 16:18). Вдобавок, из комментариев мы узнаем, что круг и Герметический сосуд — это одно и то же, из чего можно сделать вывод, что мандала, изображение которой мы так часто обнаруживаем на рисунках наших пациентов, соответствует сосуду трансформации. Соответственно, обычная четвертичная структура мандалы^[70] совпадает с алхимическим quaternio противоположностей. И наконец, в комментариях содержится интересное замечание о том, что Ecclesia spiritualis превыше всего ставит веру в Христа, Антропоса, который является истинной целью стараний алхимиков Если трактат Гермеса отличается относительной древностью и вместо христианской загадки Антропоса^[71] содержит своеобразный ее парафраз или, если точнее, античную ее аналогию, ^[72] то комментарии к нему не могли появиться раньше начала семнадцатого века.^[73] Похоже на то, что их автор был медиком и принадлежал к последователям Парацельса. Меркурий соответствует, как Святому Духу, так и Антропосу; по словам Герхарда Дорна, он — это "истинный гермафродитный Адам и Микрокосм":

Стало быть, наш Меркурий есть тот самый [Микрокосм], который содержит в себе совершенство, добродетели и силы Sol [здесь это слово имеет двойной смысл — солнце и золото], и который проходит по всем улицам [vicos] и домам всех планет, и в своем возрождении обретает силу Верха и Низа, а потому может быть уподоблен их браку, что явно следует из соединившихся в нем белого и красного. Посвященные, в своей мудрости, подтвердили, что все создания должны быть соединены в одну субстанцию.^[74]

Соответственно, Меркурий, в грубой форме prima materia, есть, по сути, Первоначальный Человек, рассеяный по физическому миру, а в своей сублимированной форме он есть восстановленная целостность.^[75] В целом, он очень напоминает Спасителя василианцев, который рвется вверх сквозь планетные сферы, завоевывая их или отнимая у них их энергию. Замечание, что он содержит в себе силу Sol, возвращает нас к уже упоминавшемуся отрывку из Абу-аль-Касима, в котором Гермес говорит, что он соединяет солнце и планеты, раставляет их расположиться внутри него подобно короне. Это может служить истоком обозначения lapis (камня), как "короны победы".^[76] Выражение "сила Верха и Низа" — из древнего авторитетного труда Tabula smaragdina, александрийского происхождения.^[77] Кроме того, наш текст перекликается с Песнью Песней: выражение "по улицам и домам планет" напоминает строчку из Песни Песней 3:2: "Пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя".^[78] "Красное и белое" Меркурия относится к строфе 5:10: "Возлюбленный мой бел и румян". Его сравнивают с matrimo-пгипг или coniunctio, то есть он сам и является этим браком в силу своей андрогенной формы.

3. СИРОТА, ВДОВА И ЛУНА

13 К последнему абзацу цитируемого текста Дорн приписывает: "Гермес Трисмегист называет камень "сиротой".^[79] Такое название драгоценного камня можно найти у Альберта Великого. Камень назвали "сиротой" из-за его уникальности больше такого нигде нельзя было увидеть" - и говорили, что он украшает императорскую корону. Камень был цвета "бордо" и иногда светился в ночи, "но сейчас он уже больше не сияет в темноте".^[80] Поскольку Альберт Великий был авторитетом в алхимии, то он может быть прямым источником, как для Дорна, так и для Петра Доброго, (смотри ссылку 66). Стало быть, слово "сирота", как название драгоценного камня, могло употребляться в значении современного слова "одинокий" - очень подходящее название для уникального lapis Philosophorum . Помимо трудов Дорна и Петра Доброго, это название встречается только в Carmina Heliodori.^[81] Там имеется "бездомный сирота", которого в начале повествования убивают во имя трансформации.

14 Термины "сын вдовы" и "дети вдовы", скорее всего, придуманы манихейцами. Манихейцев самих называли "детьми вдовы"^[82]. Стало быть, у "сироты", под которым понимается Гермес, обязательно должен быть "партнер" "вдова", под которой понимается prima materia . Синонимами этого слова являются mater , matrix , Венера, regina , femina , virgo , puella praegnans^[83], "дева в центре земли"^[84], Луна^[85], meterix (блудница), vetula (старуха), а если конкретнее, то vetula extenuata (ослабленная, истощенная)^[86], Mater Alehimia , "нижние конечности которой поражены водянкой, а ниже колена и вовсе парализованы"^[87], и , наконец, мегера. Все эти синонимы говорят о девственном или материнском качестве prima materia , которая существует без мужчины^[88] и при этом является "материей всех вещей"^[89]. Прежде всего, prima materia является матерью lapis , filius philosophorum . Михаэль Майер^[90] упоминает о трактате неизвестного автора-дельфийца, который он датирует до 1447 г.^[91] Он подчеркивает, что этот автор особенно настаивал на кровосмесительной связи сына с матерью. Майер даже рисует генеалогическое дерево происхождения семи металлов. На вершине дерева находится lapis .

Его отцом является Габриций, который, в свою очередь, был рожден Исидой и Осирисом. После смерти Осириса Исида вышла замуж за их сына "Габриция"^[92]; она отождествляется с Бейей - "вдовой, вышедшей замуж за собственного сына". В данном случае, вдова выступает в классической роли горюющей Исиды. И на этот случай у Майера есть специальная "Эпиталама в Честь Свадьбы Матери Бейи и ее Сына Габриция"^[93]. "Но этот брак, который начинается с выражений бурной радости, заканчивается горечью печали" - говорит Майер и добавляет следующее стихотворение:

Ибо, "когда сын спит с матерью, она убивает его укусом ядовитой змеи" (viperino conatu). Подобная свирепость напоминает о смертоносной роли Исиды^[95], которая положила "благородного червя" на пути следования небесного Отца Ра^[96]. Однако, Исида является также и целительницей, поскольку она не только вылечила Ра от последствий ядовитого укуса, но и сложила вместе расчлененного Осириса. В этом своем качестве она олицетворяет таинственную субстанцию, является ее росой^[97] или aqua permanens ^[98] , которая соединяет враждебные друг другу элементы в единое целое. Этот синтез описан в мифе об Исиде, "которая собрала его разбросанные члены, омыла их слезами и спрятала в тайнике, вырытом на берегу Нила".^[99] У Исиды было прозвище - Черная Knmeia.^[100] Апулей подчеркивает черноту ее одеяния — palla nigerima , "одеяние чернейшего цвета"^[101], - - с древних времен она считалась хранительницей эликсира жизни^[102] и знатоком различных магических наук^[103]. Ее также называли Старухой^[104] и считали ученицей Гермеса^[105] или даже его дочерью^[106]. Она появляется в роли учительницы алхимии в трактате "Пророчество Исиды ее сыну Гору"^[107]. Епифаний пишет о ней, как о проститутке, занимавшейся этим ремеслом в Тире^[108]. По мнению Фирмика Матерна, она обозначает землю^[109] и эквивалента Софии^[110]. Она — это "богиня с тысячью именами", вместилище и материя добра и зла"^[111]. Она -это луна^[112]. В одной из надписей она называется "Единственной, которая является Всем"^[113] Ее называли искупительницей (очотефа)^[114]. Афинагор называет ее "природой Зона, из которой вырастают все вещи и благодаря которой все вещи существуют"^[115].

15Все эти утверждения в равной степени относятся к prima materia в ее женском аспекте. Она — это: луна, мать всех вещей, сосуд, вместилище противоположностей, богиня с тысячью именами, старуха и блудница, мудрая Mater Alchimia , делящаяся своей мудростью с другими, хранительница эликсира жизни, мать Спасителя и filius Macrocosmi , земля и притаившаяся в земле змея, чернота и роса, волшебная вода, соединяющая разорванные на части вещи. Стало быть, вода - это "мать", "моя мать, которая является моим врагом", но которая также "соединяет мои отсеченые друг от друга и разбросанные члены"^[116]. В Turba сказано (поучение LIX):

И все же философы приговорили к смерти женщину, которая убивает своих мужей, ибо тело этой женщины — сплошное смертоносное оружие и яд. Пусть будет выкопана могила длядракона и пусть эта женщина будет похоронена вместе с ним, причем он будет накрепко привязан к ней; и чем больше он сам будет обвиваться вокруг нее, тем больше он будет рассекаться на куски оружием, родившимся в ее теле. И когда он увидит, что он смешался с членами этой женщины, он уверует в свою смерть и весь превратится в кровь. Но когда философы увидят, что он превратился в кровь, они оставят его полежать на солнце в течение нескольких дней, пока из него не уйдет мягкость, а кровь не высохнет, и тогда они обнаружат этот яд. А что появится потом, то есть тайный ветер^[117]. Стало быть, coniunctio может принимать более угрюмые формы, чем те, что изображены в Rosarium .^[118]

16 Из этих аналогий ясно следует, что Майер совершенно оправданно дал имя Исиды рггта materia и женской трансформирую щей субстанции^[119]. Керени блестяще доказал, что в мифе о Медее^[120] присутствует типичная комбинация различных мотивов: любовь, интриги, жестокость, материнство, убийство родственников и детей, магия, воскрешение и — золото^[121]. В мифе об Исиде и в рггта materia проявляется та же самая комбинация, которая является стержнем сюжета драмы, поставленной матерью-миром, без которой невозможно никакое объединение.

17 В христианской традиции вдова обозначает церковь; Святой Григорий^[122] в качестве аналогии приводит историю о сосуде вдовицы с елеем (IV Цар. 4). Святой Августин говорит: "Вся Церковь суть вдова, одинокая в этом мире"^[123]. У нее "нет супруга, нет мужчины", ибо ее жених еще не пришел. Так и душа "бесприютна в этом мире". "Но" — продолжает Августин - "ты -не сирота, ты не можешь считаться вдовой...У тебя есть друг...Ты — Божья сирота, Божья вдова"^[124].

18. В связи со вдовой следует рассмотреть еще одну традицию, а именно Каббалу. Здесь вдовой является покинутый Малхут, как говорит Кнорр фон Розенрот: "Вдова. Это — Малхут, когда Тифарет не с ней"^[125] Тифарет^[126] - это сын¹¹³ _и Рейхлин толкует его, как Микрокосм. Малхут^[127] - _Это Domina , Госпожа^[128]. Ее также называют Шехиной^[129], "живущей в Боге", и мегерой^[130]. Сефира Тифарет является Царем и в обычном расположении Сефирот она занимает второе место:

Кетер

Тифарет

Хесед

Малхут.

Кетер, Корона, соответствует растущему вверх корню Дерева Сефирота^[131]. Хесед^[132] обозначает область гениталий Первоначального Человека, головой которого является Кетер. Малхут, в соответствии с архетипической схемой, является базовым женским принципом^[133]. В этом жестоком мире, где правит зло, Тифарет не соединен с Малхут^[134]. Но грядущий Мессия соединит Царя с Царицей и это совокупление вернет Богу его первоначальное единство^[135]. Каббала детально разрабатывает и развивает иерогамию, которая объясняет союз души с Сефиротом мира света и мира тьмы, "ибо желание верхнего мира, чтобы человек стал богобоязненным сходно с любовным стремлением мужчины к женщине, которое он испытывает, когда добивается ее внимания"^[136]. Шехина же, наоборот, присутствует в половом акте: Absconditus sponsos ^[137], входит в тело женщины и соединяется с abscondita sponsa^[138]'". Справедливо и обратное так что два духа сливаются в один и постоянно переходят из тело в тело... В результате возникает неопределенное состояние, о котором можно сказать, что когда мужчина и женщина сливаются в одно целое, они уже не являются ни мужчиной ни женщиной, или и им и ей одновременно^[139]. Так что можно утверждать, что мужчина должен состоять из горнего мира, каковой является мужским, и Дольнего мира, каковой является женским. То же самое можно сказать и о женщине^[140].

19 В Каббале также идет речь о thalamus (комнате для новобрачных) или о брачном навесе, под которым освящается союз жениха и невесты, причем Хесед выступает в роли paranymphus (дружки)^[141]. Прямо или косвенно, но Каббала была ассимилирована алхимией. Связь между ними существовала с давних времен, хотя ее и трудно проследить по источникам. Прямые цитирования из Зохар мы можем обнаружить в конце шестнадцатого века, например, в трактате "Deigneetsale", написанном Блезом Вигенером^[142] Один отрывок из этого трактата представляет для нас особый интерес, поскольку относится к мифологии coniunctio :

Сефирот заканчивается в Малхут или в луне, которая последней нисходит и первой восходит из элементального мира. Ибо луна есть путь на небеса, и это истинно настолько, что пифагорейцы называли ее небесной землей и земным небесным светилом или звездой^[143], поскольку в элементальном мире вся низшая природа по отношению к небесной, а небесная по отношению к интеллигибельному^[144] миру, является, как гласит Зохар, женской и пассивной, как луна по отношению к солнцу. В такой же точно степени, в какой луна удаляется от солнца до тех пор, пока не оказывается в оппозиции к нему, ее свет усиливается, по отношению к нам в этом нижнем мире и ослабевает на той стороне, что глядит вверх. И наоборот, в ее соединении с солнцем, когда она совершенно закрыта для наших взоров, она полностью освещена с той стороны, которая обращена к солнцу. Из этого мы должны сделать вывод, что чем больше наш ум опускается до вещей чувственных, тем больше он удаляется от вещей интеллигибельных и наоборот^[145].

Отождествление Малхут с луной дает связь с алхимией и является еще одним примером процесса, посредством которого патристический символизм sponsus и sponsa был ассимилирован гораздо раньше. В то же самое время, это повторение пути изначальной языческой иерогамии, впитанной метафорическим языком Отцов Церкви. Но Вигенер добавляет кое-что, чего, похоже, не хватало в аллегориях отцов церкви, а именно, погружение во мрак другой половины луны во время пребывания луны в оппозиции с солнцем. Когда луна является нам во всем своем блеске, ее другая сторона погружена в полную тьму. Это прямое применение аллегории Солнце-Луна могло смущать Церковь, хотя идея об "умирающей" Церкви в определенной степени соответствует представлению о бренности всех сотворенных вещей^[146].

Я упоминаю этот факт не для того, чтобы покритиковать понимание церковью аллегории Солнце-Луна. Напротив, я хочу подчеркнуть его, поскольку луна, находящаяся на границе подлунного мира, в котором правит зло, относится не только к миру света, но и к демоническому миру тьмы, на что явно намекает наш автор. Вот почему ее изменчивость имеет такое большое символическое значение: она двойственна и переменчива, как Меркурий, и, подобно ему, она является посредником; отсюда и ее отождествление в алхимии^[147]. Хотя у Меркурия есть и светлая сторона, относительно духовности которой алхимия не оставляет нам никаких сомнений, есть у него и темная сторона, корни которой чрезвычайно глубоки.

20 У цитаты из Вигенера нет ничего общего с длинным отрывком из Августина, посвященном фазам луны^[148]. Говоря о неблагоприятном аспекте луны, каковым является ее изменчивость, он следующим образом перефразирует изречение Екклезиаста 27:12: "Мудрый человек постоянен, как солнце, а дурак переменчив, подобно луне"^[149] и ставит вопрос: "Кто же тогда является этим, изменчивым словно луна, дураком, как не Адам, в коем все мы согрешили?"^[150] Стало быть, для Августина луна - это явный союзник греховных созданий, отражающий их глупость и непостоянство. Поскольку для людей античности и средневековья сравнение со звездами или планетами косвенно предполагало астрологическую причинность, то солнце означало постоянство и мудрость, а луна — переменчивость и глупость (в том числе и сумасшествие)^[151]. Августин к своим заметкам о луне присовокупляет нравоучение об отношениях человека со своим духовным солнцем^[152]. Точно так же поступает Вегенер, который, несомненно, был знаком с трудами Августина. Августин также говорит (Epistola LV, 10) о Церкви как о Луне, и он связывает луну с ранением стрелой: "Сказано: у них в колчане были наготове стрелы, чтобы во тьме луны стрелять прямо в сердце"^[153]. Ясно, что Августин воспринимал ранение не как результат действий самой молодой луны, а в соответствии с принципом отпе malum а homine , как результат греховности человека. Тем не менее, появление словосочетания in obscura luna , которое отсутствует в оригинальном тексте, свидетельствует о значительной причастности к этому событию молодой луны. Этот намек на несомненную опасность луны получает свое развитие через несколько предложений, когда Августин цитирует псалом 71:7: "Во дни его справедливость будет процветать и мир будет повсеместным до тех пор, пока луна не будет уничтожена"^[154]. В Вульгате вместо сильного выражения interficiatur употребляется более сдержанное auferatur — луна будет изгнана или перестанет^[155]. После чего сразу же следует объяснение того, почему луна устраняется таким насильственным способом: "То есть повсеместный мир будет все упрочаться и упрочаться до тех пор, пока не поглотит всю бренность смертности". Из этого ясно следует, что природа луны играет огромную роль в "бренности смертности", которая равносильна смерти, а потому далее в тексте говорится: "Ибо тогда последний враг, смерть, будет уничтожен, и все, что сопротивляется нам ввиду слабости плоти, будет полностью поглощено". Значит уничтожение луны, несомненно, равносильно уничтожению смерти^[156]. Проявляется многозначительное родство луны и смерти. Смерть пришла в мир посредством первородного греха и соблазнительной женщины (=луны), а переменчивость ведет к разложению^[157]. Стало быть, исключить луну из Творения также желательно, как исключить смерть. Эта отрицательная оценка луны полностью основана на анализе ее темной стороны. "Умирающая" Церковь также связана с загадкой темноты луны^[158]. Осторожное и, вероятно, не совсем бессознательное смягчение Августином зловещего аспекта луны вполне можно объяснить его уважением к уравнению Церковь-Луна.

21 А алхимия, стало быть, еще более решительно настаивает на опасности молодой луны. С одной стороны, луна — это ослепительная белизна полнолуния, а с другой -- темнота молодого месяца и, особенно, тьма солнечного затмения. И в самом деле, то, что она делает с солнцем, проистекает из ее собственной темной натуры. В "Consilium coniugii"^[159] абсолютно ясно сказано, что алхимики думали о Луне:

Лев, нижнее солнце^[160], разлагается своей плотью. [Его плоть слаба, потому что он страдает от "квартаны"^[161]]. Итак, лев^[162] разлагается в силу самой своей природы своей плотью, которая следует за фазами луны^[163], и пребывает в затмении. Ибо луна есть тень солнца и вместе с другими подверженными разложению телами она истребляется, и в силу ее разложения лев оказывается в затмении с помощью влаги Меркурия^[164], но его затмение сменяется полезностью и лучшей природой, более совершенной чем предыдущая.

Изменчивость луны и ее способность темнеть толкуются как ее подверженность разложению и это отрицательное качество способно даже заслонить солнце. Далее текст гласит:

Во время увеличения, то есть во время полной черноты свинца, который является нашим драгоценным металлом, мой свет^[165] отсутствует и мое великолепие меркнет.

Затем следует абзац, который мог вдохновить описание смерти царственной пары, содержащееся в Rosarium , но который также важен для понимания темной стороны соединения Солнца и Луны^[166]:

После того, как этот процесс будет завершен^[167], вы поймете, что получили субстанцию, пронизывающую все остальные субстанции, и природу, содержащую в себе природу, и природу, наслаждающуюся природой^[168]. Она называется Тириаком^[169] Философов, и она также называется ядовитой змеей, ибо она, подобно ей, в похотливой горячке зачатия откусывает голову самцу, разрывается пополам и умирает. Также и влага луны^[170], получая свет солнца, убивает солнце, и при рождении ребенка Философов она тоже умирает, и умирая, оба родителя отдают свои души сыну, и умирают и исчезают. И родители есть пища сына...

22 В этой психологеме все смысловые значения, скрытые в аллегории Луна-Солнце, доводятся до логического завершения. Демоническое качество, связанное с темной стороной луны или с ее расположением точно на пол пути между небом и подлунным миром^[171], проявляется полностью. Солнце и луна обнажают свою антитетическую натуру, которая в христианском понимании отношений между Солнцем и Луной затемнена до неузнаваемости, и две противоположности ликвидируют друг друга, а в результате их столкновения --в соответствии с законами энергетики — рождается третья и новая сущность, сын, который разрешает антагонизм родителей и сам является "единой двойной природой". Неизвестный автор "Comsilium"^[172] не осознавал тесной связи его психологемы с процессом превращения, хотя в последнем предложении текста достаточно явно проступает мотив "теокуало" "поедания бога" ацтеками^[173]. Этот мотив обнаруживается также и в Древнем Египте. Высеченный на стене одной из пирамид текст Унаса (Пятая Династия) гласит: "Унас поднимается как душа, как бог, который поддерживает свою жизнь за счет своих отцов и питается своими матерями"^[174]. Следует отметить, что алхимия заменила христианских sponsus и sponsa образом целостности, который, с одной стороны, был материальным, а с другой — Духовным и соответствовал Заступнику. Вдобавок, здесь имелась определенная тенденция в направлении Ecclesia spiritualis . Алхимическим эквивалентом Бого-человека и Сына Божьего был

Меркурий, который, будучи гермафродитом, содержал в себе, как женский элемент, Sapientia и материю, а как мужской — Святого Духа и дьявола. Алхимики поддерживали контакты с Движением Святого Духа, которое процветало в тринадцатом и четырнадцатом веках, и связывалось, прежде всего, с именем Иоахима Флорского (1145-1202), который ожидал скорейшего пришествия "третьего царства", а именно царства Святого Духа^[175].

23 Алхимики также представляли "затмение", как нисхождение солнца в Фонтан Меркурия (женский принцип)^[176], или как исчезновение Габриция в теле Бейи. И опять, солнце в объятиях молодой луны предательски убивается змеиным укусом (conatu viperino) матери-возлюбленной или пронзается telum passionis , стрелой Купидона^[177]. Эти идеи объясняет странная картина в книге Рейснера "Pandora"^[178], на которой Христа пронзает копьем дева в короне и со змеиным хвостом^[179]. Самое древнее алхимическое упоминание о русалке — это цитата из Гермеса у Олипмпиодора: "Целина находится в хвосте девственницы".^[180] По аналогии с раненным Христом, Адам в Codex Ashburnham изображен со стрелой в боку^[181].

24 Этот мотив ранения использует Гонорий Отунский в своих комментариях к Песне Песней^[182]. "Пленила ты сердце мое, сестра моя, невеста! Пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей"^[183]. Невеста говорит (Песн. 1:4): "Черна я, но красива", и (1:5): "Не смотрите на меня, что я смугла [черна], ибо солнце опалило меня". Алхимики не упусти ли этот намек на nigredo ^^[184]. Но есть и другое описание невесты, представляющее ее более опасной (6:4f.): "Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами. Уклони очи твои от меня, потому что они волнуют меня... 6:10: Кто эта, блистающая, как заря [ quasi aurora consurgens ]^[185], прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами?"^[186]. Невеста не только мила и невинна, но и ведьмоподобна и ужасна, подобно той стороне Селены, которая относится к Гекате. Как и она, Луна — это "всевидящее, всезнающее" око^[187]. Подобно Гекате, она насылает сумашествие, эпилепсию и другие болезни. Ее специальностью являются любовная магия и магия вообще, где молодая луна, полная луна и черная луна играют большую роль. Связанные с ней животные - олень, лев и петух^[188] — в алхимии являются символами ее партнера. Что касается обитательницы преисподней Персефоны, то, по утверждению Пифагора, ее животными были собаки^[189], то есть планеты. Алхимики Луну называли "армянской сукой"^[190]- Зловещая сторона луны играет значительную роль в классической традиции.

25 Невеста — темная молодая луна — в христианском толковании это Церковь в супружеском объятии^[191] — и это единение в то же самое время является нанесением раны жениху, Солнцу или Христу, Фразу "Пленила (ранила) ты сердце мое" Гонорий комментирует следующим образом:

Под сердцем понимается любовь, которая, как сказано, находится в сердце, и вместилище заменило собой вмещаемое; под этой метафорой понимается влюбленный, который любит свою возлюбленную настолько сильно, что его сердце болит от этой любви. Так и Христос мучился на кресте за свою любовь к Церкви^[192]: "В первый раз ты ранила мое сердце, когда я был наказан бичом за свою любовь к тебе, чтобы я мог сделать тебя своей сестрой... Второй раз ты ранила мое сердце одним своим взглядом^[193], когда, свисая к креста, я был изранен за любовь к тебе, чтобы я мог сделать тебя своей невестой, дабы ты разделила мою славу"^[194].

26 Момент солнечного затмения и мистический брак — это смерть на кресте. Поэтому, в Средние Века крест логично воспринимался, как мать. Так в английском средневековом "Диспуте между Марией и Крестом", крест — это "фальшивое дерево", которое уничтожило плод Марии ядовитым напитком. Она причитает: "Мачехой своему сыну называю я тебя". Святой Крест отвечает:

27 Мотив ранения в алхимии восходит к Зосиме (третий век) и его видению драмы жертвоприношения^[196]. В такой полной форме этот мотив больше не проявляется. Следующее его проявление мы находим в Turba : "Роса соединилась с тем, кто ранен и предансмерти"^[197]. Роса приходит от луны, а раненный — это солнце^[198]. В трактате Филалета "Introitus apertus ad occlusum Regis palatium"^[199]) ранение наносит бешенная "корасенская" собака^[200] и в результате этого ранения ребенок-гермафродит страдает боязнью воды^[201]. Дорн в своей работе "Detenebriscontranaturam", связывает мотив ранения и укуса ядовитой змеи с Книгой Бытия 3: Ибо болезнь присуща природе змеи и нужно искать лекарство от нанесенного ей смертельного укуса"^[202]. Соответственно, перед алхимией стоит задача вырвать с корнем первородный грех и совершить это с помощью balsamum vitae (бальзама жизни), который является "истинной смесью тепла природы с ее извечной влагой". "Жизнь этого мира есть свет природы и небесная сера^[203], субстанцией которой являются эфирная влага и тепло небесного свода, сходные с солнцем и луной"!^[204]. Таким образом, соединение влаги (луна) с теплом (солнце) создает бальзам, который является "изначальной и не подверженной разложению" жизнью мира. Слова из Книги Бытия 3:15, "оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту", как правило, воспринимались как прообраз Искупителя. Но поскольку Христос не был запятнан грехом, то яд змеи не смог коснуться его, хотя человечество, конечно, было отравлено. Если христианин верит, что человек освобожден от греха искупительным деянием Христа, то алхимик явно придерживается той точки зрения, что "восстановления изначальной и не подверженной разложению природы" еще нужно добиваться с помощью алхимического искусства, а это может означать только то, что искупительный труд Христа считается незавершенным. Принимая во внимание то, что "Князь мира сего"^[205] без всяких помех продолжает повсеместно творить зло, к этой точке зрения нельзя не отнестись с пониманием. Совершенно естественно, что для алхимика, который хранил верность Ecclesia spiritualis , делом величайшей важности были превращение себя в "незапятнанный сосуд" Параклета и, таким образом, реализовать идею '"Христа" в сфере, значительно превосходящей простую его имитацию. Горестно видеть, как эта великая мысль снова и снова тонула в болоте человеческой глупости. Потрясающим примером этого является не только история Церкви, но и история самой алхимии, которая в значительной степени сама поспособствовала своему осуждению, предоставив возможность иронически сказать о себе "Insterquiliniis inventur" (находится в выгребной яме). Агриппа фон Неттенгейм был недалек от истины, когда высказал мнение, что "Алхимики являются самыми извращенными из людей"^[206].

28 В своем "Mysterium Lunae" чрезвычайно ценном исследовании истории алхимического символизма, Rahner^[207] указывает, что "прибывание и убывание" невесты (Луны, Церкви) основано на keno -sis^[208] жениха, в соответствии со словами святого Амвросия^[209]:

Луна уменьшается, чтобы она могла наполнить элементы. Стало быть, это есть великая тайна. Ей это было дадено тем, кто дарует благодать всем вещам. Он опустошил ее, чтобы наполнить ее, и он также опустошил себя, чтобы наполнить все вещи. Он опустошил себя, чтобы снизойти к нам. Он снизошел к нам, чтобы вновь подняться над всем... Таким образом, Луна прояснила тайну Христа"^[210].

29 Таким образом, проводится аналогия между изменчивостью луны и трансформацией изначально существующего Христа из божественной в человеческую фигуру посредством "опустошения", о котором идет речь в том отрывке из Филиппийцев (2:6, 7), который вызвал столько комментариев: "... он, будучи образом Божьим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничтожил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек".^[211] Даже самые хитроумные объяснения теологов не смогли превзойти лапидарный парадокс святого Илария "Deushomo, immortalismortuus, aetefnussepultus" (Бог-человек, бессмертно-смертный, вечный-погребенный)^[212]. По мнению Эфраима Сируса, kenosis дало обратный эффект, выразившийся в снятии тяжести с плечей Сотворенного Мира: "Поскольку создания устали носить представления о его величии, он снял с них груз этих представлений, так же, как он снял тяжкую ношу с матки, породившей его"^[213].

30 Из упоминания святого Амвросия о kenosis можно сделать вывод, что переменчивость луны находится в причинной зависимости от трансформации невесты. Стало быть, почернение луны зависит от жениха, Солнца, и здесь алхимики могли ссылаться на почерневшее лицо любимой, о котором идет речь в Песне Песней 1:4-5. Солнце также вооружено дротиками и стрелами. И в самом деле, таинственный яд, о котором как правило говорят, что он сочится из холода и влаги луны, периодически приписывают "холодному дракону", который содержит в себе "летучий огненный дух" и "изрыгает пламя". Так, на Эмблеме L в Scrutinium ^[214], он выполняет мужскую роль: заключив женщину в смертельные объятия, он увлекает ее в могилу. Такая же мысль появляется при взгляде на Эмблему V, на которой к груди женщины прикладывают жабу, чтобы она вскормила ее и умерла, когда та вырастет^[215]. Жаба, как и Дракон, — это холодное и влажное животное. Она "опустошает ' женщину, которая напоминает луну, изливающую себя в солнце.^[216]

4. АЛХИМИЯ И МАНИХЕЙСТВО

31 В начале предыдущей главы я говорил о том, что lapis обозначали термином "сирота". Ввиду этого мотив неизвестного или отсутствующего отца обретает особое значение. Мани — наиболее известный пример "сына вдовы". Считается, что сначала его звали Коиррисо (Кубрикус); потом он сменил свое имя на Манеш, вавилонское слово, означавшее "сосуд"^[217]. Четырехлетним мальчиком он был продан в рабство богатой вдове. Она полюбила его, впоследствии усыновила и сделала своим наследником. Вместе с ее богатством он унаследовал "змеиный яд" свой доктрины — четыре книги Скифианоса, первого учителя его приемного отца Теребинфоса, называвшегося "Буддой"^[218]. Сохранилась легендарная биография Скифианоса, в которой его уравнивают с Симоном Магом^[219]; как и Симон, он прибыл в Ерусалим во времена апостолов. Он проповедовал дуалистическую доктрину, которая, по словам Епифания^[220], представляла собой учение о парах противоположностей: "белое и черное, желтое и зеленое, влажное и сухое, небо и земля, ночь и день, душа и тело, добро и зло, правда и ложь". Из этих книг Мани состряпал свою зловредную ересь, отравившую народы. Имя Кубрикус очень похоже на алхимические Кубриус^[221], Габрикус^[222], Кибрич^[223], Кубрич, Кибрик^[224], Кубриг, Кебрик^[225], толкуется, как "мышьяк", то есть активный мужской элемент., Алкибрик^[226], Кибрит^[227], Кибрис^[228], Габрициус, Габриус^[229], Фабритиус, Фабритис^[230], и так далее^[231]. Арабское слово "кибрит" означает "сера".

32 В Aurora Consurgens термин "sulphurnigrum" стоит рядом с термином "vetula", причем первый является синонимом духа, а второй — души. Вместе они образуют пару, отдаленно напоминающую черта и его бабушку. Эта же связь прослеживается и в "Химической свадьбе" Розенкрейцера^[232], где черный король сидит рядом со старухой под вуалью. "Черная сера" - это уничижительное название активной, мужской субстанции Меркурия и указывает оно на его темную, мрачную природу, которая есть зло^[233]. В "Химической свадьбе" - это злой мавританский король, который делает своей любовницей (meretrix) царскую дочь: в других трактатах ~ это "эфиоп"^[234], аналогичный "египтянину" в "Passio Perpetuae"^[235], который с христианской точки зрения является дьяволом. Он — это приведенная в действие тьма материи, umbra Solis (тень солнца), представляющая девственно-материнскую prima materia . Когда в начале шестнадцатого века в алхимии сталь играть заметную роль доктрина "Increatum"^[236], она дала толчок к развитию дуализма, который можно сравнить с манихейским учением^[237].

33 В манихейской системе материя (jfiyle) персонифицируется темным, жидким, человеческим телом принципа зла. Как говорит святой Августин, субстанция зла "обладает своей ужасной и бесформенной массой, либо твердой, как земля, либо тонкой и прозрачной, как воздух; ибо люди представляют ее как какой-то зловредный разум, ползущий по земле"^[238]. Манихейская доктрина антропоса исповедует дуализм фигуры Христа подобно алхимической, поскольку последняя исповедует существование дуалистического искупителя: Христа, как спасителя человека (микрокосма) и lapis Philosophorum , как спасителя макрокосма. Доктрина предполагает существование, с одной стороны, неподдающегося страданию (impatibilis) Христа, который заботится о душах, а с другой стороны, Христа, способного на страдание (patibilis)^[239], чья роль иногда подобна роли spiritus vegetatius или Меркурия^[240]. Этот дух [ spiritus vegetatius ] заточен в тело князя тьмы и освобождается ангельскими существами, обитающими в солнце и луне: принимая то женские, то мужские формы, они вызывают желания у грешников и заставляют их от страха исходить потом, который капает на землю и удобряет растения^[241]. Таким образом небесный свет высвобождается из темных форм и переходит в растительную форму^[242] .

34 Аналогом воспламенения посредством желания является постепенный подогрев алхимиком субстанций, которые содержат волшебный эликсир. Здесь играет большое значение символ бани, как это показано на иллюстрациях^[243]. Если для манихейцев пот архонтов означал дождь^[244], то для алхимиков пот означал рo су^[245]. В связи с этим мы должны вспомнить о странной легенде, приведенной в Acta Archelai , в которой идет речь об приборе Для спасения человеческих душ, изобретенном "сыном живого Отца". Он сконструировал большое колесо с двенадцатью ведрами, которые, по мере вращения, подбирали находящиеся в глубине души и доставляли их на лунный корабль^[246]. В алхимии rota (колесо) является символом opus circulatorium . Как и у алхимиков, у манихейцев была своя "мегера", мужчина-девственник Джоель^[247], который дал Еве определенное количество световой субстанции^[248]. Ее роль в отношениях с князем тьмы соответствует роли двойственного Меркурия, который, как и она, высвобождает скрытую в материи тайну, "самый яркий свет", filius phi losoforum . Я бы не рискнул высказывать предположения, в какой степени эти аналогии возникли непосредственно в манихейской традиции, в какой степени — в результате косвенного влияния или в результате спонтанного возрождения.

35 Исходной точкой этих заметок было определение lapis термином "сирота", примененном Дорном явно неожиданно в ходе обсуждения единения противоположностей. Приведенный нами материал доказывает, что в coniunctio скрыта архетипическая драма смерти и нового рождения, и что вокруг этой проблемы сталкиваются существующие с незапамятных времен человеческие эмоции. Нравственная задача алхимии заключается в том, чтобы привести кипящую страстями женскую, материнскую основу мужской души в гармонию с духом. Воистину, труд, достойный Геракла! Дорн пишет:

Поэтому, о Разум, научись испытывать сострадательную любовь к своему собственному телу, научись сдерживать свои тщетные желания, ибо это может пригодиться тебе во всех вещах. К этой цели я буду неуклонно идти, чтобы напиться с тобой из источника силы^[249], и, когда двое станут одним, в их единении ты обретешь покой. О, Тело, подойти поближе к этому источнику, чтобы вместе с твоим Разумом ты могло напиться вдоволь и уже не испытывать жажду тщетных желаний. О, невиданная сила этого источника, которая превращает двоих в одного и примиряет врагов! В источнике любви душа и дух могут превратиться в разум, а в результате этого тело и разум образуют целостного человека.^[250]

II. PARADOXA

1. ТАЙНАЯ СУБСТАНЦИЯ И ТОЧКА

36 Огромная роль, которую противоположности и их единство играют в алхимии, помогает нам понять, почему алхимики так любили парадоксы. Для того, чтобы достичь этого единения, они пытались не только представить соединение противоположностей, но и выразить его в тот же миг^[251]. Характерно, что больше всего парадоксов возникло вокруг тайной субстанции, которая, как считалось, подобна prima materia, содержит в себе противоположности в их обособленном состоянии, и, подобна lapis Philosophorum, соединяет их в единое целое. Поэтому lapis^[252] называли, с одной стороны, примитивным, дешевым, незрелым, летучим, а с другой — драгоценным, совершенным и твердым; или prima materia — то благородной, то низменной^[253], то драгоценной, то parvi momenti (незначительной). Материя видима всеми, весь мир ее видит, трогает, любит, но при этом никто ее не знает^[254]. "Стало быть этот камень — вовсе не камень"^[255], — гласит Turba -"это вещь дорогая и дешевая, таинственная, непонятная и известная всем, имеющая одно название и много названий"^[256]. Этот камень, подобно богам таинственных религий, имеет "тысячу имен", а таинственная субстанция — это "Часть и Целое" (ev то rcav). В трактате Комариоса, в котором философ Комариос преподает философию Клеопатре, сказано: "Своей рукой он показал единство целого"^[257]. Пелагий спрашивает: "Почему ты говоришь о многообразии материи? Субстанция всех природных вещей — одна и обладает одной природой, которая побеждает все"^[258].

Еще парадоксы: "Я выкрашен в черный цвет белой краской, и в красный цвет белой краской, и в желтый цвет красной краской”;^[259] или "Принцип искусства есть бескрылый ворон, летающий во тьме ночной и при свете дня"^[260]. Камень "в своей видимой части является холодным и влажным, а в невидимой-горячим и сухим"^[261]. "В свинце содержится мертвая жизнь"^[262], или Торит в воде и купается в огне"^[263]. В "Allegoriesapientum" говорится о двух фигурах, одна из которых "белая и не отбрасывает тень, а другая — красная, которой не хватает красного цвета"^[264] Цитата из "Сократа": "Ищи прохладу луны и найдешь тепло сеянца"^[265]. Opus характеризуется, как "бег без бега, движение без движения"^[266]. "Делай ртуть из ртути"^[267]. Корни философской дерева находятся в воздухе^[268] (вероятно, имеется ввиду дерево Сефиро-та). Эти парадоксальность и амбивалентность являются лейтмотивом всей работы, продемонстрированной в "Химически свадьбе": над главным порталом замка начертаны два слова: Congratulor, Condoleo".^[269]

38 Парадоксальные качества Меркурия уже были темой отдельного исследования ^[270]. Поскольку Меркурий является (шовным названием таинственной субстанции, здесь он заслуживает упоминания, как парадокс par excellence. Все, что говорится о нем, верно и для lapis, который является всего лишь еще одним синонимом таинственной субстанции с "тысячью имен". Каксказано в "Tractatus aureus de Lapide": "У нашей материи столыо названий, сколько есть вещей в этом мире"^[271]. Синонимами таинственной субстанции являются также Монада и Сын Человека, о которых идет речь у Ипполита:

Моноимос думает, что существует такой Человек, которого вэт называет Океаном, когда он говорит: Океан, прародитель богов и прародитель людей^[272]. Излагая это другими словами, он говорит, что Человек есть все, источник вселенной, существующий изначально, существующий вечно, не подверженный разложению; и есть Сын вышупомяну-того человека, рожденный и способный страдать, рождение ксгорого не предопределено ни волей, ни временем^[273]... Этот человек есь единая Монада, цельная и неделимая, и все же состоящая из разньпчастей и делимая; любящая все вещи и находящаяся с ними в мире.н все же воюющая со всеми вещами и с самой собой во всех вещах; пхожая и непохожая на себя, как будто она — это музыкальная гармони, содержащая все вещи; ... объясняющая все вещи и рождающая се вещи. Она — это ее собственная мать, ее собственный отец, два бесмертных имени. Эмблемой целостного человека (теХеюи ауЭрютгаи), гоорит Моноимос, является йота или малейшая частица^[274]. Эта мельчании частица есть цельная, простая, единая Монада, абсолютно однородна!и все же состоящая из множества форм, множества частей. Эта единая! неделимая йота многолика, тысячеглаза и имеет тысячу названий. Она — это эмблема совершенного и невидимого Человека... Сын Челоека есть одна йота, низвергающаяся свыше, полная и наполняющая все вещи, содержащая в себе все, что есть в Человеке, Отце Сына Человека ^[275].

39 Похоже на то, что алхимики примерно так же представляли свои lapis или primamateria. В любом случае, что касается парадоксов, они могли превзойти Моноимоса. Вот, что они говорили о Меркурии: "Этот дух порожден субстанциями моря^[276] и называет себя влажным, сухим и огненым"^[277], что очень напоминает молитву Гермесу в магическом папирусе под названием "Тайная Надпись", в которой к Гермесу обращаются, как к "влажно-огнен но-холодному духу" (uyporcupivovj/uxpoo яуеица)^[278].

40 Алхимия знает и загадку самого маленького письменного знака, точки. Точка — это символ таинственного творящего центра в природе. Автор "Novumlumen"^[279] предостерегает своего читателя:

Но ты, дорогой читатель, ты должен прежде всего задуматься над точкой в природе... и тебе нужно ничто иное, как осторожность, чтобы ты не стал искать этой точки в вульгарных металлах, где ее нет. Ибо эти металлы, особенно обычное золото, мертвы. Но наши металлы — живые, у них есть дух, и вот ими ты и должен заняться. Ибо знай — огонь есть жизнь металлов.

Точка тождественна prima materia металлов, которая является "жирной водой" (aquapinguis}, продуктом влаги и тепла.

41 Джон Ди (1527-1607) размышляет следующим образом: "Вполне разумным будет предположение, что четыре прямые линии, расходящиеся в противоположных направлениях из одной, отдельной точки, символизируют тайну четырех элементов". По его мнению, четверка состоит из четырех прямых линий, сходящихся под прямым углом. "Источником вещей и существ является точка и монада"^[280] Центром природы является "точка, порожденная Богом"^[281], "солнечная точка" яйца^[282]. Это, как сказано в комментариях к Turba, есть "зародыш яйца в желтке"^[283]. Вот из этой маленькой точки, говорит Дорн в своей "Physica Genesis", мудрость Бога с помощью творящего Слова создала "огромную машину" мира^[284]. В "Consiliumconiugii" есть замечание, что точка — это цыпленок (pullus)^[285] Милиус добавляет, что это птица Гермеса^[286], или дух Меркурий. Этот же автор помещает душу в "центр сердца" вместе с духом, которого он сравнивает с ангелом, "вместе с душой введенным в эту точку" (то есть в матку)^[287]. Парацельс говорит, что "animailiastri" живет в огне в сердце.Она "неспособна на страдание", в то время, как "anima cagastris" способна на страдание и размещается в воде перикардия ^[288]. Точно так же, как земля соответствует треугольнику, а вода — линии, так огонь соответствует точке^[289]. Демокрит утверждает, что огонь состоит из "огненных капель"^[290]. Свет также имеет эту круглую форму, отсюда и термин "солнечная точка". Эта точка, с одной стороны, является центром мира, "крупинкой соли посередине огромной ткани всего мира", как называет ее Кунрат (соль -Sapientia). И все же "это не только связующий элемент, но и разрушитель всех подверженных разрушению вещей". Поэтому этот "мир-яйцо есть древний Сатурн... самый таинственный свинец мудрецов", и "двуполый Философский Человек, Андрогин софистов", Ребис, и т. д.^[291]. Самая совершенная форма — круглая, поскольку она сотворена по образу точки. Солнце — круглое, и огонь - круглый, поскольку он состоит из "огненных капель" Демокрита. Бог самого себя огородил сферой света. "Бог — это интеллигибельная сфера, центр которой находится повсюду, а окружность — нигде"^[292]. Точка символизирует свет и огонь, а также Божество, поскольку свет есть "образ Божий" или "пример Божества". Этот сотворенный по образу точки сферический свет является также "сияющим или светящимся телом", которое обитает в сердце человека. Свет природы есть "изначальная влага" (humidumradicale), которая, как "бальзам", действует из сердца, подобно солнцу в макрокосме или, вынуждены мы сделать вывод, подобно Богу в "наднебесном мире". Именно так Стеб описывает 5еитеро<; Geoc;, "второго Бога" в человеке^[293]. Этот же самый автор высказывает предположение, что золото происходит от росы или впитываемого землей наднебесного бальзама. Возможно, что в данном случае он обращается к старым формулировкам Майера^[294], в соответствии с которыми золото на земле порождено солнцем. А потому, по словам Майера, золото обладает "простотой", близкой к простоте круга (символа вечности) и неделимой точки. Золото имеет "круглую форму"^[295]. "Это линия, которая возвращается к самой себе, подобно змее, заглатывающей свой собственным хвост, и в ней совершенно справедливо можно узнать высшего и вечного живописца и гончара, Бога"^[296]. Золото является "дважды рассеченнымпополам кругом", то есть кругом, рассеченным на четыре равные части, и, стало быть являющимся четверкой; это деление произведено природой "для того, чтобы противоположности смогли соединиться с помощью противоположностей"^[297]. Стало быть, говорит он, его можно сравнить со "священным городом", Иерусалимом^[298] (см. Откровение Иоанна Богослова 21:10ff.). Это "золотой замок, окруженный тройной.стеной"^[299], "зримый образ вечности"^[300]. "Хотя золото немо в категориях голоса или звука, но самой своей сутью оно свидетельствует о существовании Бога". И как Бог "по сути своей, един", так и золото является "одной однородной субстанцией"^[301]. Для Дорна, единство Бога^[302], "unarms", есть "центр тернариуса" (последний соответствует кругу, описанному вокруг точки) ^[303]. Точка, как центр "quaternio" элементов, является местом, где Меркурий "терпит и совершенствуется"^[304].

2. SCINTILLA^[305]

42 Точка тождественна сттиу0т|р^[306], искре, "маленькой душе-искре" Майстера Экхарта^[307]. Упоминание о ней мы находим уже в учении Сатурния^[308]. И о Гераклите, "физике", говорили, что он постиг душу, как "искру звездной сути"^[309]. Ипполит говорит, что по доктрине сефианцев тьма "держала в плену сияние и искру света"^[310], и что эта "малейшая из искр" была полностью раство рена в темных водах^[311] нижнего мира^[312]. Симон Маг^[313] также учит, что в семени и молоке содержится очень маленькая искра, кото рая "растет и становится силой^[314], безграничной и неизменной"^[315].

43 У алхимиков тоже есть своя доктрина искры. Прежде всего, это огненный центр земли, откуда четыре элемента "проецируют свое семя в беспрерывном движении". "Ибо все вещи произошли из этого источника, и ничто во всем мире не родилось вне его". В этом центре обитает Архей, "слуга природы", которого Парацельс называет также Вулканом, отождествляя его с Адехом, "великим человеком"^[316]. Архей, творящий центр земли, гермафродитен, как и Протантропос, что ясно следует из эпилога в "Novum lumen" Сендивогия: "Когда человека освещает свет природы, то пелена спадает с его глаз и он без труда может узреть точку нашего магнита, которая соответствует центру, из которого исходят, как лучи солнца, так и лучи земли". Это загадочное предложение поясняется следующим примером: "Если ты поставишь Двенадцатилетнего мальчика рядом с девочкой такого же возраста и они будут одеты одинаково, то ты не сможет различить кто есть кто. Но сними с них одежду^[317] и разница станет очевидной"^[318]. Из этого следует, что центр состоит из соединения мужского и женского начал. Это подтверждается текстом Абрахама Элиазара^[319], в котором таинственная субстанция сокрушается по поводу своего пребывания в состоянии nigredo:

Через Хама^[320], египтянина, я должна пройти... Ной должен омыть меня... в глубочайшем море, чтобы моя чернота могла исчезнуть... Я должна нести этой черный крест и должна быть освобождена от него с помощью мучений и уксуса, и стать белой, чтобы... мое сердце могло засверкать подобно карбункулу, и старый Адам мог снова появиться из меня. О! Адам Кадмон, как ты красив!... Ах! Как долго я черна подобно Кедру! О, приди, мой Месех^[321], и разоблачи меня, чтобы смогла открыться моя внутренняя красота... О, Суламифь, пораженная снаружи и изнутри, стража великого города отыщет тебя и ранит тебя, и отнимет у тебя твои одеяния... и унесет с собой твой покров. Кто тогда выведет меня из Эдема, из его высоких стен? И все же я снова буду благославенной, когда меня освободят от яда, насланного на меня проклятием, появится мое внутреннее семя и состоится первое рождение... Ибо отцом его является солнце, а его матерью — луна^[322].

44 Из этого текста ясно следует, что "скрытая" вещь, невидимый центр, — это Адам Кадмон, Первоначальный Человек Иудейского гнозиса. Это он причитает в "темнице"^[323], и персонифици руется черной Суламитой из Песни Песней. Он — это результат соединения солнца и луны.

Искры часто появляются в виде "золотых и серебрянных" и обнаруживаются на земле в самых разных формах^[324]. Еще их называют "oculipiscium" (рыбьи глаза)^[325]. Рыбьи глаза постоянно упоминаются разными авторами, первым из которых, вероятно, был Мориен Роман^[326] и автор "Tractatus Aristotelis"^[327], за которы ми последовали и другие^[328]. У Манге — это приписываемый "фи лософу Малусе" ^[329] символ, на котором изображены глаза на звездах, в облаках, в воде и на земле. Подпись под рисунком гласит:"Этот камень под тобой, рядом с тобой, над тобой и вокруг тебя"^[330]. Глаза указывают на то, что lapis находится в процессе эволюции и вырастает из этих вездесущих глаз^[331]. Рипли замечает, что при "высыхании моря" остается субстанция, которая "сверкает, словно рыбьи глаза"^[332]. По мнению Дорна, этим сверкающим глазом является солнце^[333], которое "погружает центр своего глаза" в сердце человека, "словно он является тайной теплаи света". Рыбий глаз всегда открыт, подобно глазу Бога^[334]. Должно быть, нечто подобное должно было прийти в голову и алхимикам, доказательством чему служит тот факт, что Иреней Оранд^[335] в качестве эпиграфа к его изданию трудов Николаса фламеля^[336] использует слова Захария 4:10: "Ибо кто может считать день сей маловажным, когда радостно смотрят на строительный отвес в руках Зоровавеля те семь —- это очи Господа, которые объемлют взором всю землю?" Уместна и строфа 3:9: "На этом одном камне семь очей". Возможно, что Фирмик Матери имеет в виду эту последнюю фразу, когда он говорит:^[337] "Знаком одной языческой святыни является Qeoc, ек tie трш; ... [бог из скалы]^[338]. Другим является камень, который Бог пообещал послать для укрепления фундамента обетованного Иерусалима ^[339]. Для нас этот святой камень является символом Христа"^[340]. Точно так же, как под "одним камнем" алхимики понимали lapis ^[341], так под рыбьими глазами они понимали семь глаз или один глаз Бога, который является солнцем.

46 Египтяне утверждали, что этот глаз является троном души; например, Осирис скрывается в глазу Гора^[342]. В алхимии глаз называется coelum (небеса): "Они подобны глазу и зрению души, посредством которых состояние души и ее намерения зачастую становятся нам известны, а посредством лучей и взгляда (неба) все вещи обретают форму"^[343]. С точки зрения Стиба, которая совпадает с точкой зрения Марсилия Фикина^[344], "coelum" есть "virtus"^[345], поистине "некое совершенное живое существо" ^[346]. Поэтому алхимики и назвали свою quintaessentia "coelum". Идея virtus родилась из описания Святого Духа, как глаза^[347], аналогично молитве, обращенной к Гермесу: "Гермес... глаз неба"^[348]. Глаз бога излучает силу и свет^[349], подобно тому, как рыбьи глаза являются маленькими душами-искрами, из которых складывается сияющая фигура filius. Они соответствуют частицам света, заключенным в черной Физис, воссоздание которой было одной из основных задач гностиков и манихейцев. Сходная связь идей имеется и в siddhasila джайнизма: "Loka (мир) расположен посередине aloka (пустоты) и имеет форму человеческого туловища, на вершине которого, в том месте, где должна быть голова, [аходится siddhasila. drs Lsiddkasila является жилищем всеведущих дущ _и может быть названа духовным глазом вселенной"^[350].

47 Глаз, подобно солнцу, является, как символом, так и аллегорией сознания.^[351] В алхимии scintillulae^[352] соединяются, чтобы образовать золото (Солнце), в гностических системах атомы света реинтегрируются. С психологической точки зрения, эта доктрина подтверждает личностность или эго-характер психических комплексов: если отличительной чертой эго-комплекса является сознание, то возможно, что другие, "бессознательные", комплексы, будучи осколками душ, могут обладать своим собственным определенным светом ^[353]°. Из этих атомов создается Монада (и lapis в его различных значениях). Так учил Эпикур, утверждавший, что даже Бог возник в результате скопления атомов^[354].

48 В главе, посвященной знанию^[355], Дорн использует концепцию scintillae в нравственной форме: "Пусть каждый человек в душе своей хорошенько задумается над тем, что было сказано выше, и так, мало помалу, он сумеет увидеть глазами своего разума большое количество сверкающих искр, свет которых будет становится все сильнее и сильнее, и достигнет такой яркости, что все необходимые вещи станут ему известны". Этот свет есть "свет природы". Как говорит Дорн в своей "Philosophiameditativa":

Что за безумие ввело вас в заблуждение? Ибо в вас, а не вне вас, он хочет отыскать все то, что вы ищете вне себя, а не в самих себе. Беда обычного человека в том, что он презирает все, что имеет, и вечно жаждет чего-то неизведанного... Жизнь, свет людей, горит в нас, хоть и неярко и как-будто впотьмах^[356]. О нем не следует думать, как об исходящем от нас, хотя он находится в нас, но не является нашим^[357], а принадлежит Тому, Кто соизволил сделать нас местом его обитания...Он поместил этот свет в нас, чтобы в его сиянии мы могли увидеть свет Того, кто живет в свете недоступном, и чтобы мы могли превзойти все его другие создания. В этом смысле мы особенно похожи на Него, поскольку Он дал нам искру своего света. Стало быть, истину нужно искать не внутри себя, а в образе Бога"^[358], который находится внутри нас'"^[359]

49 С точки зрения Дорна, внутри человека находится "невидимое солнце", которое он отождествляет с Археем^[360]. Это солнце тождественно "солнцу в земле" (в соответствии с отрывком из "Novumlumen", supra, par.43). Невидимое солнце расжигает эле-ментальный огонь, который пожирает субстанцию человека^[361] и превращает его тело в primamateria. Его также сравнивают с "солью" или "природным бальзамом", "который содержит в себе и разложение, и защиту от разложения". Этот парадокс родился из любопытной присказки: "Человек — это приманка, в которой искры, высеченные кремнем, то есть Меркурием, и сталью^[362], то есть небесами, зажигают трут и показывают свою силу"^[363]. Меркурий, как "кремень", здесь явно представляется в его женской, хтонической форме, а "небеса" обозначают его мужскую, духовную квинтэссенцию. В результате их (брачного) столкновения высекается искра, Архей, которая является "элементом, разлагающим тело", точно так же, как "химик" является "человеком, разлагающим металлы". Этот отрицательный аспект искры вызывает удивление, но он вполне совпадает с менее оптимистическим, медико-научным взглядом алхимиков на мир^[364]. Они считали, что темная сторона мира и жизни еще не побеждена, и поставили себе задачу добиться этой победы. В их глазах, огненная точка, божественный центр в человеке, была чем-то опасным, сильным ядом, который требует очень осторожного обращения, если вы хотите превратить его в панацею. Процесс индивидуации также содержит в себе определенный риск. Дорн прекрасно сформулировал эту точку зрения алхимиков: "В природе ничто не содержит так много зла, как добро"^[365].

50 У Кунрата^[366] искра — это то же самое, что эликсир: "Что ж, эликсир с полным основанием можно назвать сияющим блеском или совершенной искрой того единственного по-настоящему Могучего и Сильного... Это истинная, вечно живая, Aqua Регта-nens" ^[367]. "Изначальная влага одушевлена... огненной искрой Мировой Души, ибо дух Господа заполняет весь мир"^[368]. Он также говорит и о множестве искр: "Они являются... огненными искрами Мировой Души, то есть света природы, по велению Бога рассеянными или разбросанными по всей ткани большого мира и присутствующими во всех элементах.^[369]. Искра связана с доктриной Антропоса: "Сын Великого Мира... наполнен, одушевлен и оплодотворен... огненной искрой Руаха Элохима, духа, дыхания, ветра или дуновения триединого Бога, из... Тела, Духа ^и Души Мира, или... Серы и Соли, Ртути и всемирной огненной искры света природы"^[370]. "Огненные искры Мировой Души" присутствовали уже в хаосе, в prima materia, в самом начале существования мира^[371]. Кунрат воспаряет к вершинам гностицизма, когда он восклицает: "И наш католический Меркурий, благодаря своей всемирной огненной искре света природы, вне всякого сомнения, является Протеем, морским богом древних мудрецов-язычников, обладающим ключами к морю и... властью над всеми вещами: сыном Океана и Тейи"^[372]. Моноимоса и Кунрата разделяют многие века. Учение Моноимоса было совершенно неизвестно в Средние Века^[373], и все же Кунрату пришли очень похожие мысли, которые в то время вряд ли соответствовали традиционным представлениям.

3. ЗАГАДКА БОЛОНЬИ^[374]

51 Вершиной всех этих парадоксов является предположительно античный "памятник" - эпитафия, которая, по слухам, была обнаружена в Болонье и называется "Надпись Aelia-Laelia-Crispis". Она была присвоена алхимиками, которые, по словам Микаэля Майера, заявили, что "она была создана древним мастером в честь Бога и во славу химического искусства" ^[375]. Для начала, я приведу текст этой чрезвычайно примечательной надписи:

D. М.

Aelia Laelia Crispis, nec mulier, nec androgyna, nec puella, nec iuvenis, nec anus, nec casta, nec meretrix, nec pudica, sedomnia.Sublata neguefame, nee ferro, neeveneno, sedomnibus. — Nee coelo, nee aquis, nee terris, sed ubique iacet.Lucius Agatho Priscius, nee ma-ritus, neeamator, nee necessa-rius, nequemoerens, nequegau-dens, nequeflens, hancnequemolem, neepiramidem, neese-pulchrum, sed omnia. Scit et nescit, (quid) cui posuerit.

D. M.

Aelia Laelia Crispis, не женщина, не мужчина и не что-то среднее, не девушка, не юноша, не старуха, не девственница, не шлюха, не праведница, но все. Неуязвимая ни для голода, ни для меча, ни для яда, но для всего. — Ни на небесах, ни на земле, ни в воде, но везде имеющая место для отдыха. Lucius Agatho Priscius, не муж, не любовник и не родственник, не скорбящий, не радующийся и не плачущий, не холм, не пирамида, не гробница, но все.Он знает и не знает, (что)^[376] он возвел и для кого.

(Hoc est sepulchrum, intus cadaver non habens. Hoc est cadaver, sepulchrum extra non habens. Sed cadaver idem est et sepulchrum sibi.)

(Это гробница, в которой нет тела.Это тело, вокруг которого не возведена гробница. Но тело и гробница — это одно и то же.)

52 Скажем сразу: эта эпитафия — полная бессмыслица, шутка^[377] но такая, что в течение веков она блестяще играла роль "липучки", на которую слетались все постижимые мысли, жужжавшие в человеческом разуме. Она дала толчок к появлению "causece-Tebre"^[378], постоянному психологическому "занятию ", которое продолжалось почти два века, породило поток комментариев, нашло свой бесславный конец в одном из поддельных текстов в Corpus Insciptionum Latinarum и кануло в Лету. Причина, по которой я, в двадцатом веке, вновь вытаскиваю на свет эту древность, заключается в том, что она представляет собой образец того состояния ума, которое давало возможность людям Средневековья писать сотни трактатов о чем-то, что не существует и, стало быть, абсолютно непознаваемо. Интерес представляет не сама эта жалкая "подсадная утка", а те мысли, возникновению которых она дала толчок. Она открыла в людях потрясающую склонность к самым невероятным фантазиям и умозаключениям — психическое состояние, которое в наши дни наблюдается в образованных кругах только в качестве отдельного патологического феномена. В таких случаях всегда обнаруживается, что бессознательное находится под определенного рода давлением и отличается крайне эмоциональным содержанием. Иногда бывает трудно провести четкую черту между шутовством и творчеством, и люди снова и снова путают эти два понятия.

53 Подобные феномены, исторические ли, индивидуальные ли, не могут быть объяснены только их причинностью, но должны также рассматриваться с учетом того, что произошло потом. Все психическое "беременно" будущим. Шестнадцатый и семнадцатый века были временем перехода от мира, основанного на метафизике, к эре имманентного объясняющего принципа, когда девиз "omne animala Deo"^[379] сменился девизом "omne vivum ex ovo"^[380]. To, что бурлило в бессознательном, вырвалось на поверхность в форме стремительного развития естественных наук, самой младшей сестрой которых является эмпирическая психология.Все, что наивно представлялось знанием трансцендентальных и божественных вещей, в правильности понимания которых человеческие существа не могут быть уверены, и все, что казалось безвозвратно утерянным в ходе упадка цивилизации Средневековья, все это вновь поднялось на поверхность с открытием psyche. Это предчувствие будущих открытий в психической сфере выразилось в фантасмагорических рассуждениях философов, которые до той поры представлялись главными торговцами стерильного словоблудия.

54. Однако, какой бы бессмысленной и мертвой не была эпитафия"Aelia-Laelia", она обретает значимость, когда мы начинаем рассматривать ее как вопрос, который мы задаем себе в течение, как минимум, двух столетий: Что это такое, чего ты не можешь понять и можешь выразить только непостижимым парадоксом?

55. Разумеется, автором этого вопроса я считаю не неизвестного шутника, устроившего этот "розыгрыш". Алхимики поставили этот вопрос задолго до него. И ему даже присниться не могло, что его шутка станет cause celebre, или что она приведет его современников и потомков к вопросу о природе психической основы — вопросу, который, по прошествии многих веков, заменит определенность установленной истины. Он был всего лишь causainstrumentalis (еще одной причиной) и жертвы его розыгрыша, такие же наивные и несведущие как он сам, сделали свои первые невольные шаги в качестве психологов.

56. Вероятно, первое упоминание о надписи "Aelia-Laelia" появилось в трактате некоего Мария Л. Микеля Ангелюса Венецианского, написанного в 1548 г., и уже к 1683^[381]. Цезарь Мальвазий^[382] собрал не менее сорока пяти^[383] попыток толкования. В алхимической литературе сохранился трактат врача Николаса Барно из Креста (Дофина), который жил во второй половине шестнадцатого века. Алхимическое толкование этой надписи он дал, похоже, в году 1597^[384]. Для начала я буду придерживаться толкований данных им и весьма сведущим Микаэлем Майером.

57. Майер утверждает, что Aelia и Laelia-- это два человека, объединенные в один предмет, под названием Crispis. Барно называет Aelia "солнечной", вероятно, отталкиваясь от греческого слова "аэлюс" (солнце). Laelia он называет "лунной". Crispis (курчавый), по мнению Майера, происходит от курчавых волос, которые были превращены в "очень мелкий порошок"^[385]. Майер явно имеет в виду раствор, таинственную субстанцию. Барно со своей стороны говорит, что "наша материя" есть obvoluta, intricata^[386], стало быть, вьющаяся. Эти двое людей, говорит Майер, не являются ни мужчиной, ни женщиной, но они ими когда-то были', и предмет в начале был гермафродитом, но теперь уже таковым не является, потому что таинственная субстанция, хотя и состоит из жениха и невесты и как таковая должна быть двуполой, но как третья вещь, она является совершенно новой и уникальной. Предмет также не является девственницей, ибо в противном случае он был бы "нетронутым". Однако в алхимии дева называется матерью, хотя и остается девственной. Предмет также не является и мальчиком, потому что это противоречит высшей точке coniunctio, и старухой^[387], потому что он полностью сохраняет свою силу, и шлюхой^[388], потому что не имеет ничего общего с деньгами, и праведницей, поскольку дева сошлась с мужчиной. Он говорит, что предмет — это мужчина и женщина, поскольку они завершили брачный акт, и гермафродит, поскольку они соединились в одно. Это девушка, потому что он еще не старый, и юноша, потому что он еще полон сил. Это старуха, потому что над ним не властно время (то есть он не поддается разложению). Это шлюха, потому что Бейя ^[389] до вступления в брак отдалась за деньги Габ-рицию. Это праведница, потому что последовавший брак явился отпущением грехов^[390].

58 "Но все" - вот истинное объяснение загадки: все эти определения относятся к качествам только одной вещи, существующим, но не как существа сами по себе. То же самое относится к абзацу, начинающемуся со слова "Неуязвимая". Субстанция (уроборос) пожирает саму себя и поэтому не испытывает никакого голода; она не погибает от меча, но "убивает саму себя своим же копьем", подобно скорпиону, который является еще одним синонимом таинственной субстанции^[391]. Его нельзя убить ядом, поскольку, как говорит Барно, он сам — "хороший яд", панацея, с помощью которой он воскрешает самого себя^[392]. В то же самое время, ее могут убить все эти три вещи: сам голод, меч Меркурия^[393], и ее собственный яд, как змеи или скорпиона. "Всеми" - это слово тоже указывает на таинственную субстанцию. Как говорит Барно: Это — все, оно содержит в себе все, что ему нужно для достижения собственного совершенства, по нему можно все предсказать, оно — повсюду"^[394]. Ибо Единый — есть целое. Как сказал великий алхимик: "Ибо все находится в [Едином], и если бы целое не содержало [в себе] самое себя, целого бы не было"^[395].

59 Фраза о том, что что волшебный эликсир не находится ни на небесах, ни на земле, ни в воде, объясняется Майером, как ссылка на lapis, который "находится повсеместно". Он находится во всех элементах, а не только в одном из них. Барно в данном случае более осторожен, ибо он уравнивает небо с душой, землю — с телом, а воду — с духом^[396], и таким образом приходит к идее о целостности живого организма. Он говорит: "Наш материал находится одновременно на небесах, на земле и в воде, как будто полностью во всем и полностью в каждой части; так что эти части, которые, в принципе, можно разобщить, больше не отделяются друг от друга, после того, как они образовали единство: похоже, что на этом покоятся Закон и Пророчества алхимии"^[397].

60 Барно объясняет имя того, кто возвел гробницу (Lucius Agatho Priscius), следующим образом: Lucius -это значит "ясный", "одаренный самым ясным мышлением"^[398]; Agatho— это значит "до бродушный" (от греческого "агатос" — добро), "честный"; Priscius— значит "древний", "старший", "античный", "относящийся к числу самых честных Философов старины". Майер утверждает, что эти имена "обозначают главные требования, выполнение которых требуется для успешных занятий искусством".

61 "Не муж, не любовник" и т. д. означает, что Aelia Laelia притянула его к себе, "как магнит железо", и превратила его в свою "неясную и черную природу". В coniunctio он стал ее супругом и был "необходимым"^[399] для работы. Но Майер не говорит нам, до какой степени он не был супругом и т. д. Барно говорит: "Есть основные причины, а именно, брак, любовь и родство, по кото рым человек воздвигает памятник мертвым в храме своей памяти, и ни одна из них не может здесь приниматься во внимание". Lucius думал о другом: он хотел познать искусство, "которое учит всему, которое есть самая драгоценная вещь и скрыто под этой загадкой, и готово выйти на сцену", чтобы исследователи могли "обратиться к этому искусству и истинной науке, которые по своей ценности превосходят все остальное". Правда, в качестве исключения он приводит "то самое святое изучение [agnitionem] Бога и Христа, от которого зависит наше спасение" ^[400], то есть делает оговорку, с которой мы часто встречаемся в текстах.

62 Майер игнорирует отрицание в выражениях "не печалящийся" и др-. точно так же, как и в случае с выражением "не муж". Он говорит: "По правде, все эти выражения могли с таким же успе хом быть утвердительными, а не отрицательными". Со своей стороны, Бар но замечает, что в результате перед нами возникает образ "неустрашимого философа, сведующего и откровенного"^[401]. "Не гора" и т. д. Майер также объясняет в положительном смысле: Aelia сама есть гора, нечто твердое и неподвижное. Здесь речь идет о неподверженности разложению, которой пытались добиться алхи мики. Он говорит, что пирамида означает "пламя вечной памяти", и что это и есть сама Aelia.. Она была похоронена, потому что Licius "сделал все, что он должен был сделать во имя ее". В сущности, он занимает ее место, точно также, как filiusphilosopharum занимает место материнской primamateria, которая до той поры была единственной эффективной таинственной субстанцией. Барно заявляет, что хотя Lucius— это строение, он не выполняет своего назначения (поскольку он — это символ). Выражение "но все" он относит к "Tabula Smaragdina", потому что эпитафия, как целое, указывает на "medicinasummaetcatholica".

63 Выражение "Он знает и не знает" Майер понимает в том смысле, что Lucius сначала что-то знал, но потом уже не знал, поскольку сам был несправедливо забыт. Мне неясно, что это должно было означать. Барно считает памятник аллегорией lapis, о котором Lucius знал. Слово "quid" он толкует, как "quantum"^[402], потому что Lucius, вероятно, не знал, сколько весит камень. Разумеется, он также не знал, кто из будущих исследователей прочтет его надпись. Барно дал "quid" решительно шаткое толкование. Ему более уместно было бы припомнить, что lapis-- это сказочное существо космических масштабов, не укладывающееся в рамки человеческого понимания. Забота о престиже алхимика могла помешать Барно сделать этот многозначительный вывод, поскольку, будучи алхимиком, он вряд ли мог признать, что мастер сам не знает того, что он порождает своим искусством. Если бы он был современным психологом, то сделав небольшое усилие, он мог бы понять, что целостность человека, самость, по самой своей сути^[403] находится за пределами познания.

64 Выражение "Это — гробница" и т.д. представляет собой первое позитивное утверждение (не считая имен) в этой надписи. По мнению Майера, речь здесь идет вовсе не о гробнице, а о самой Aelia. "Ибо она сама есть вместилище, превращающее в себя свое содержимое; поэтому она — это гробница или резервуар, в которых нет тела или содержимого, как это была сказано о жене Лота, которая была своей собственной гробницей без тела, и телом без гробницы"^[404]. Он явно намекает на второй вариант "Arisleus Vision", в котором сказано: "Бейя обняла Габриция с такой любовью, что полностью впитала его в свою природу и растворила его на неделимые частицы"^[405]. Рипли говорит, что после смерти царя все его члены были разорваны на "атомы"^[406]. Это мотив расчленения, хорошо известный алхимикам^[407]. Атомы являются или становятся "белыми искрами", сверкающими в terrafoetida (зловонной земле)^[408]. Они также называются "рыбьими глазами" ^[409].

65 Толкование самой Aelia, как "гробницы", вполне естественно для алхимика, поскольку этот мотив играет значительную роль в алхимической литературе. Он называет свой сосуд "гробницей"^[410] или, как в Rosarium, "надгробием из красного камня". В Turba говорится, что могила должна быть выкопана для дракона и женщины^[411]. Погребение тождественно nigra/o^[412]. В греческом трактате алхимический процесс обозначается, как "восемь могил"^[413]. Когда Александр нашел "гробницу Гермеса", он раскрыл тайну искусства^[414]. "Царь" похоронен в Сатурне^[415], по аналогии с похороненным Осирисом^[416]. "Пока длится nigredo погребения, правит женщина"^[417]. Здесь речь идет о затмении солнца или его соединении с молодой луной.

66 Таким образом, заключает Майер, гробница и тело — это одно и то же. Барно говорит:

Как говорится, похорони одну вещь в могиле другой веши. Ибо, когда Сера, Соль и Вода, или Солнце, Луна и Меркурий находятся в нашем материале, то они должны быть извлечены, соединены, умерщвлены, погребены и превращены в пепел. Так и получается, что птичье гнездо становится могилой птиц и, наоборот, птицы абсорбируют гнездо и накрепко соединяются с ним. Так и получается, говорю я, что душа, дух и тело, мужчина и женщина, активное и пассивное, в одном и том же предмете, помещенные в сосуд, нагреваются своим собственным огнем и существуют благодаря силе искусства, и в положенное время могут вырваться на свободу^[418].

Эти слова раскрывают весь секрет единства противоположностей, summa medicina, которое исцеляет не только тело, но и душу.

Выражение "вырваться на свободу" предполагает состояние несвободы, которое прекращается с объединением противоположностей. Индусы назвали это "нирваной", "освобождением от противоположностей". Такая концепция, по крайней мере в этой ее форме, чужда христианскому Западу, поскольку проповедует относительность противоположностей и ставит своей целью ослабить или даже полностью ликвидировать непримиримость, свойственную воинственным христианским установкам^[419].

67 Приведенное здесь толкование этой таинственной надписи нужно считать тем, чем оно на самом деле является: памятником алхимическому образу мышления, который в данном случае проявился больше, чем на то давала основание сама эпитафия. Но мы должны проявить осторожность, ибо возможны и другие весьма многочисленные объяснения, да они, собственно, и имеются в наличии^[420]. Прежде всего, мы должны задуматься над подлинностью памятника и его происхождением. Ни один из вышеупомянутых авторов саму надпись своими глазами не видел. Ко времени Мальвазия, к 1683 г., сохранились только две ее оригинальные копии — одна в Болонье, другая — в Милане. Болонская надпись заканчивается словами "cuiposuerit". В миланской надписи есть фраза "Hocestsepulcrum" и т. д., а к выражению "Scitetnescit" из болонского варианта прибавлено слово "quid". Кроме того, в начале миланской надписи стоит непонятная аббревиатура "A.M.P.P.D." вместо D.M. (Diis Manibus) в начале болонского варианта. Мальвазий утверждает, что памятник был разрушен ^[421], но он приводит слова свидетелей, утверждавших, что они видели надпись и скопировали ее. В особенности это относится к Иоанну Туррию из Брюгге, который в 1567 г. написал письмо Ричарду Биту (Ричарду Уайту Бэсингстокскому), в котором говорил, что "читал эпитафию своими собственными глазами" в Болонье, "на вилле Марка Антония де ля Вольты", "у первого дорожного камня при выезде из Порта Мачарелла". Эпитафия, по словам свидетеля и комментатора Иоанна Каспария Гевартия, была встроена в стену, соединяющую виллу с церковью. Нескольку древних букв были "стерты временем и изъедены какой-то ржавчиной", что, по его мнению, являлось свидетельством древности эпитафии^[422]. Мальвазий дал себе труд Доказать ее подлинность с помощью других многочисленных римский эпитафий^[423] и развил следующую теорию:

Надпись говорит о дочери, которая родилась у Laelius, и суждена Agatho в невесты; но она — не дочь и не невеста, потому что, хотя она и была зачата, она не родилась, а не родилась она потому, что произошел выкидыш. Поэтому Agatho, которому было предназначено быть супругом, но которого судьба обманула, огорчен разбившимися надеждами и совершенно справедливо насмехается над собой, или притворяется, что насмехается, в этой надписи^[424].

68 Мальвазий называет Agatho "большим мастером разных наук"^[425]; он дажен сравнивает его, как "выдающегося поклонника невероятно благоприятного числа Три"^[426], с Гермесом Трисмегистом, и называет его "Трижды Величайшим" - намек на за ключительное предложение "Tabulasmaragdina"^[427]. Делает он это потому, что надпись разделена на три части^[428], что дает ему повод для длительных рассуждений. Здесь у него возникают трудности с четырьмя элементами и четырьмя качествами, и, как и все алхимики, он запутывается в своих попытках объяснить аксиому Марии^[429]. Его идея о выкидыше также вполне естест венна для алхимика (не говоря уже о гностике)^[430], ибо в "Тгасtatus Aristotelis"^[431] мы читаем: "Этот змей нетерпелив и хочет смерти еще до рождения, и желает потерять плод, и жаждет выкидыша"^[432]. Разумеется, здесь идет речь о змее Меркурия или о prima materia, которая, как утверждается в трактате^[433], стремится побыс трее пройти через процесс трансформации и заставить расцвести скрытые в ней зерна света animamundi.

69 Из всех многочисленных толкований, данных различными комментаторами, я бы хотел привести одно, которое мне кажется достойным того, чтобы вытащить его из забвения. Эту точку зрения выразили два друга Мальвазия (см. п.127) и заключается она в том, что Lucius Agatho был реальной личностью, но Aelia была "выдуманной женщиной", а, возможно, и "злым гением" в образе женщины, или "неправедным духом", который, по мнению одного из них, "витает в воздухе", а по версии другого - обитает в земле и "заключен в дубе Юноны"; это - "лесная нимфа или дриада", которая, когда дуб был спилен или сожжен, была вынуждена искать другое место жительства и была найдена "будто бы мертвая, в этом саркофаге". Таким вот образом и получилось, что она была "воспета и запечатлена в истории любимым и любящим Agatho"^[434].

70 Из этого толкования следует, что Aelia— это анима Agatho, спроецированная в "дуб Юноны". Дуб -~ это дерево Юпитера, но он также является священным деревом Юноны^[435]. В метафорическом смысле, как женский носитель проекции анима. Aelia — это невеста Юпитера и возлюбленная Agatha. В мифологическом смысле, нимфы и дриады — это духи природы и деревьев, но в смысле психологическом, они — это проекции анимы^[436] если речь идет об ощущениях лиц мужского пола.

71 Это толкование можно обнаружить в книге "Dendrologia", написанной одним из вышеупомянутых друзей, Улиссом Альдровандом:

Я утверждаю, что Aelia Laelia Crispis была одной из дриад, ... и была привязана к дубу, росшему в окрестностях Болоньи, или была заключена в нем. Она являлась ему, как в своей самой привлекательной, так и в своей самой страшной форме, и хотя в течение двух тысяч лет она обладала изменчивой внешностью Протея, она сумела колдовски очаровать Lucius Agatho Priscius, бывшего тогда гражданином Болоньи, своим печальным положением, возникшим из хаоса или того, что Платон называет агафоновым смятением^[437].

Трудно себе представить лучшее описание типичного для мужского бессознательного женского архетипа, чем образ этой "самой опасной возлюбленной" (incertissima amasia), котороя, словно проказливый дух, преследует мужчину в тишине "рощ и ручьев". Из текста надписи ясно следует, что она не дает основания тол ковать Aelia как лесную нимфу. Однако, Альдрованд рассказывает нам, что местность Порта Масарелла в Болонье, вблизи которой якобы была найдена надпись, в римские времена называлась "Юнония", из чего он делает вывод, что Юнона была spiritusloci^[438]. В доказательство своей гипотезы о том, что Aelia была дриадой, этот знаток гуманитарных наук цитирует найденную в этом районе римскую эпитафию:

CLODIA PLAVTILLA

SIBI EST

Q VERCONIO AGATHONI MARITO OPTIMO

эта эпитафия действительно содержится в Corpus Inscriptionum Latinarum^[439] но ключевыми словами в ней являются:

Q. VERCONIO AGATHONI

То есть Квинт Верконий был насильственно переименован в Кверкония, потому что автору так было удобнее.

72 Альдрованд объясняет загадочное выражение "hoc est sepulcrum", говоря, что гробница вполне может быть построена из дуба! В подтверждение этого он добавляет, что в этой местности была деревня под названием "Casaralta"^[440], которое он разделяет на три составные части: casa (дом), ara (алтарь), alta (высокий).

73 Далее он цитирует итальянское стихотворение о великом дубе, по его словам "представляющем мир элементов, посаженных в небесном саду, в котором Солнце и Луна распустились подобно двум цветам"^[441]. Этот намек на мировой дуб Фересида прямиком ведет нас к солнечно-лунному дереву алхимии, к красно-белой лилии^[442], красному рабу и белой женщине (или белой голубке)^[443] и переливающимся четырьмя цветами Древа Западной Земли^[444]. В Pandora Рейснера, древо изображено в виде женщины с факелом, причем факел торчит из макушки ее увенчанной короной головы^[445]. В данном случае дерево персонифицируется его жен ским божеством.

74 Толкование Альдрованда по самой своей сути алхимично, как мы можем видеть из трактата Бернарда Тревизана (Графа Марча и Треви, 1406-90)^[446]. Он рассказывает притчу^[447] об адепте, который находит чистый родник, "бьющий из под дуба", обложенный красивым камнем. Все это окружено стеной. Это — царская купальня, в которой он ищет обновления. Старик, Гермес-мистагог, объясняет, каким образом Царь построил эту купальню: он поместил в родник дуб, "расколотый пополам"^[448]. Родник был обнесен толстой стеной и "сначала был обложен твердым, ярким камнем, а потом выдолбленным дубом"^[449].

75 Смысл этой притчи явно заключается в том, чтобы связать дуб с купанием. Как правило, это брачное купание царственной пары. Но в данном случае Царица отсутствует, обновляется только Царь. Этот необычный вариант мотива^[450] предполагает, что дуб, как женское божество, заменяет Царицу. Если это предположение верно, то особое значение приобретает тот факт, что о дубе сначала говорят, как о "расколотом", а потом, как о "выдолбленном". Дуб представляется то поставленным "на попа" выдолбленным стволом, играющим роль "ствола" фонтана^[451], то дающим тень живым деревом, то желобом фонтана. Эта двусмысленность относится к различным аспектам дерева: В качества "ствола", дуб, так сказать, является источником фонтана; в качества желоба — это сосуд, а в качестве дающего спасительную тень дерева - - это мать^[452]. С древних времен дерево было местом рождения человека^[453]; стало быть, дуб — источник жизни. Алхимики называли и сосуд, и ванну — "маткой"^[454]. Расколотый или выдолбленный ствол дерева соответствует этому толкованию^[455]- Сама купальня Царя является утробой, а дерево служит в качестве атрибута последней. Зачастую, как Рипли Скровли^[456], дерево стоит в брачной купели либо в качества столба, либо в качестве собственно дерева, в ветвях которого появляется божество в форме русалки (= анима) со змеиным хвостом^[457]. Явная аналогия с Древом Знания^[458]. Додонский дуб был жилищем оракула, и анима здесь играет роль пророчицы^[459]. Змееподобный Меркурий появляется в качестве лесного божества в сказке братьев Гримм "Дух в бутылке"^[460].

76 В Turbo, дерево примечательным образом увязывается со стариком:

Возьмите белое дерево и постройте вокруг него круглый темный дом, покрытый росой, и поместите в него^[461] пожилого человека, прожившего сто лет, и заприте дом, и законопатьте его, чтобы ни ветер, ни пыль не могли пробраться внутрь. Оставьте их в доме на сто восемдесят дней. Я говорю, что старик не должен прекращать есть плоды этого дерева до тех пор, пока это число [180] не наберется и пока он не станет юношей. О, дивная природа, преобразовавшая душу старика в юное тело и сделавшая отца сыном^[462].

77 В этом контексте, вероятно, будет уместно процитировать довольно загадочный текст из Сениора^[463]:

Как сказал Маркое^[464], этому ребенку сейчас самое время родиться, и поведал следующую притчу: Мы построим ему дом, который называется могила Сихоки. Он [или Мэрайя]^[465] сказал: Неподалеку от нас есть земля^[466], которая называется "тормос"^[467], где живут змеи (иливедьмы)^[468], поедающие тьму^[469], поджаренную на горячих камнях, и на этих камнях они пьют кровь черных коз^[470]. Хотя они живут в темноте, они зачинают свое потомство в купальнях^[471] и рожают^[472] в воздухе, и они шагают по морю^[473], и они населяют подвалы и гробницы, и змей сражается с мужчиной, и мужчина сорок ночей проводит в могиле, и сорок Дней — в маленьком доме^[474].

Латинский перевод слова "ведьма" как змея" связан с широко распространенной примитивной идеей, будто змеи — это души умерших. Это подходит к кровопусканию жертвенной козе, поскольку принесение в жертву черных животных хтоническому божеству было вполне обычном делом. В арабском тексте под "ведьмами" понимаются женские демоны пустыни, джины. Являющееся из могилы божество — это тоже широко распространенная идея, перешедшая в христианскую легенду. Мне пришлось встретиться с ней даже в сновидениях одного двадцатидвухлетнего студента-теолога, и я снова описываю этот сон, чтобы те из моих читателей, которым знаком язык снов, могли осознать масштаб обсуждаемой нами проблемы^[475].

79 Сновидящий стоял в присутствии красивого старика, одетого исключительно в черное. Он знал, что это был белый маг.Этот персонаж только что закончил произносить обращенную к нему довольно длинную речь, но сновидящий уже не мог вспомнить, чему она была посвящена. Он помнил только завершающие слова: "А для этого нам нужна помощь черного мага". В этот момент открылась дверь и вошел еще один старик, совершенно похожий на первого, с той лишь разницей, что одет он был во все белое. Он сказал белому магу: "Мне нужен твой совет", но бросил косой, вопросительный взгляд на сновидящего, после чего белый маг сказал: "Ты можешь говорить свободно, он — невинен". Тогда одетый в белое черный маг поведал свою историю. Он прибыл из далекой страны, в которой случилось нечто необычайное. Страной повелевал старый король, который почувствовал приближение смерти и поэтому искал для себя достойную гробницу. В этой стране с древних времен осталось множество гробниц и король выбрал для себя самую красивую. Легенда гласила, что то была гробница девственни цы, умершей много лет тому назад. Король приказал открыть гробницу, чтобы произвести в ней подготовительные работы. Но когда кости были вытащены на дневной свет, они неожиданно обрели жизнь и превратились в черную лошадь, которая умчалась в пустыню. Черный маг услышал эту историю и не медленно отправился в погоню за лошадью. В течение многих дней он пересекал пустыню, пока не достиг пастбищ на другом ее краю. Там он увидел пасущуюся лошадь и там он сделал открытие, по поводу которого и хотел посоветоваться с белым магом. Ибо он обнаружил утерянные ключи от рая и не знал, что ему с ними делать. На этом месте сон оборвался.

80 В этой гробнице явно жил дух девы, которая играла роль анимы короля. Подобно нимфе у Мальвазия, она была вынуждена оставить свое старое жилище. Ее хтоническая и строгая природа проявляется в ее трансформации в черную лошадь, некоего демона пустыни. Здесь мы имеем дело с широко распространенной концепцией анимы как женщины-лошади и кошмара, поистине "неправедного духа", и, в то же самое время, с хорошо известным сказочным мотивом стареющего короля, которого покидают жизненные силы. Похоже, что в качестве sous-entendu, планировался магический, возвращающий жизнь брак с нимфой (что-то на манер бессмертного брака Мерлина с его феей), ибо в раю, саду любви, где растет яблоня, все противоположности объединяются. Как говорит Исайя:

"... и сделает пустыни его, как рай, и степь его, как сад Господа [51:3]. Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею, и детеныши их будут лежать вместе, и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. [11:6].

Там черное и белое сошлись в царственном браке. "... как на жениха возложил венец и, как невесту, украсил убранством" [61:10]. Два антитетических мага явно подготавливают процесс объединения, а смысл этого сна молодого теолога следует понимать только как колоссальную проблему, решение которой самые мыслящие алхимики считали своей главной задачей. Поэтому, далее в тексте Сениора говорится:

Он (мужчина) воспарит^[476], подобно белым голубкам^[477], и его шаг будет радостным, и он бросит свое семя на мрамор^[478] на образ [или на дух, живущий в мраморе], и вороны прилетят, и набросятся на него, и соберут его. Затем они полетят на горные вершины, куда никто не сможет взобраться, и они станут белыми^[479], и умножатся... И ни один человек ю знает этого, если только он сам не постиг этого в своей голове.

Этот текст описывает воскрешение после смерти, и если мы не обманываемся, то оно принимает форму coniunctio, соединение белого (голубки) и черного (ворона), причем последний является Духом, живущим в надгробии (см. сн. 219). Поскольку, как это icto бывает, анималистические символы (змеи и голубки) используются для обозначения мужских и женских элементов, то ^1То указывает на единение бессознательных факторов^[480]. Вороны, которые собирают семя (или продукт единения?), а затем улетают с ним на вершины гор^[481], представляют духов-помощников или домовых, которые доводят работу до конца, когда искусство мастера изменяет ему. В отличие от красивых ангелов в "Фаусте", они являются темными посланцами небес, которые в этот момент сами становятся белыми ^[482]. Даже ангелы в "Фаусте" не чураются искусства соблазнения ^[483], а неспособность ангелов к греху, как мы знаем, воспринимается настолько относительно, что женщины должны входить в церковь с покрытыми головами ввиду моральной неустойчивости этих крылатых посланников, которая в древние времена неоднократно приводила к катастрофическим последствиям (см. Книга Бытия 6:2).

82 Сходные мотивы встречаются в сновидениях современных лю дей и могут быть обнаружены у лиц, которые даже самым отдаленным образом не были связаны с алхимией. Например, у од ного пациента было следующее сновидение: Большая куча дров горела у подножия высокой каменной стены; пламя высоко взметнулось вверх, сопровождаемое клубами дыма. Это было уединенное и романтическое место. Высоко в небе стая больших черных птиц кружила над костром. Время от времени одна из птиц камнем падала в пылающий костер и с радостью сгорала, приобретая в ходе этого процесса белый цвет!^[484] Как заметил сам сновидящий, сон обладал мистическим качеством, и это вполне понятно, принимая во внимание его смысл: он повто ряет чудо феникса, трансформацию и новое рождение (трансформацию nigredo в albedo, бессознательного в "просветление"), как это описано в стихах из Rosarium Philosophorum:

83 Но эти рассуждения о трансформации и воскресениии отвлекли нас от главной темы и поэтому давайте вернемся к мотиву дуба, о котором первыми стали размышлять комментаторы Загадки.

84 С дубом мы сталкиваемся и в другом алхимическом трактате, "Introitusapertus", написанном Филалетом^[486]. Автор пишет: "Узнай же, кто является спутниками Кадма; кто есть тот змей, которая пожрал их; и в какой полый дуб Кадм выплюнул змея".

85 Для того, чтобы пояснить этот текст, я должен вернуться к мифу о Кадме, родственнике пеласга Гермеса Итифалликоса^[487]

Этот герой отправляется на поиски своей сестры Европы, унесенной превратившимся в быка Зевсом. Однако, Кадм получает божественное указание прекратить поиски и вместо этого отыскать корову, бока которой украшены лунными знаками, и следовать за ней до тех пор, пока она не ляжет, и на этом месте основать город Фивы. Одновременно с этим ему в жены была обещана Гармония, дочь Арея и Афродиты. Когда корова легла, он захотел принести ее в жертву и послал своих спутников за водой. Они нашли воду в священной роще Арея, которую охранял дракон, сын Арея. Дракон убил большинство спутников Кадма, тот пришел в ярость, убил дракона и посеял его зубы. Из земли тут же выросли вооруженные люди, которые принялись сражаться между собой и сражались до тех пор, пока их не осталось пять человек. После чего Кадм получил в жены Гармонию. Похоже, что выплевывание змея (дракона) в дуб придумал сам Филалет. Оно представляет изгнание опасного демона в дуб^[488], мотив, который присутствует не только в толковании Мальвазием надписи Aelia, но и в сказке "Дух в бутылке".

86 Психологический смысл мифа не вызывает сомнений: Кадм утратил свою сестру-аниму, потому что она улетела с высшим божеством в царство сверхчеловеческих и недочеловеческих существ — в бессознательное. Боги приказывают ему не опускаться до кровосмешения и поэтому обещают ему жену. Его сестра-анима, действуя в качестве психопомпа в форме коровы (чтобы соответствовать быку-Зевсу), ведет его к его предназначению -убийству дракона, ибо переход от отношений брат-сестра к экзогамии является непростым делом. Но когда он добивается победы, он обретает "Гармонию", которая ведь является сестрой дракона. Стало быть, дракон — это явная "дисгармония", что доказывают выросшие из его зубов вооруженные люди. Они убивают друг друга, словно иллюстрируют изречение псевдо-Демокрита о том, что "природа покоряет природу", которое является не чем иным, как концептуальным определением уробороса. Кадм крепко держится за Гармонию, в то время, как противоположности, в спроецированной форме, убивают друг друга. Этот образ представляет путь, по которому развивается раскол: это его собственное поле битвы. В целом, то же самое можно сказать и об инь и ян из классической китайской философии. Рука об руку с этим заключенным в самом себе конфликтом идет непонимание нравственной проблемы, которую представляют из себя противоположности. Только с приходом христианства, "метафизические", а затем почти дуалистические противоположности (достигшие апогея в манихействе), начинают просачиваться в сознание человека. Эта ересь заставила Церковь сделать важный шаг: она сформулировала доктрину privatioboni^[489], посредством которой установила, что есть "добро", и что есть "бытие". Зло, как \щ ov (что-то, чего не существует) сделали атрибутом человека — omne bonum a Deo, omne malum ab homme^[490][491] Эта идея, наряду с идеей первородного греха, легла в основу нравственного сознания, которое стало новым явлением в человеческой истории: одна часть полярности, до той поры абсолютно метафизическая, была сведена до психического фактора, что означало, что дьявол потерпел бы поражение, если бы не отыскал в человеке определенную нравственную неустойчивость. А вот добро так и осталось метафизической субстанцией, порожденной Богом, а не человеком. Первородный грех развратил изначально праведное создание. Стало быть, как гласила догма, добро по-прежнему проецируется полностью, а зло только отчасти, потому что его основным источником являются человеческие страсти. Рассуждения алхимиков продолжили этот процесс интеграции метафизических проекций и адептам стало приходить в голову, что природа обеих противоположностей является психической. Прежде всего она выразила себя в двойственности Меркурия, которая, однако, была аннулирована в единстве камня. Адепт сотворил lapis-Deoconcedente- который был признан эквивалентом homototus. Это явление было очень важным, поскольку представляло собой попытку интегрировать ранее спроецированные противоположности.

87 Алхимики толковали Кадма, как Меркурия, в его мужской форме (Солнце). Он ищет свой женский аналог, ртуть, которым является его сестра (Луна), но она встречает его в форме мерку-риевого змея, которого он должен сначала убить, поскольку тот содержит в себе яростный конфликт борющихся друг с другом элементов (хаос). Из этого возникает гармония элементов и наступает coniunctio. Военная добыча, в данном случае шкура дракона, по древнему обычаю приносится в дар полому дубу, матери, которая представляет священную рощу и источник. Иными словами, она приносится в дар бессознательному, как источнику жизни, который создает гармонию из дисгармонии^[492]. Из вражды элементов возникают узы дружбы между ними, запечатленные в камне, и эти узы гарантируют нерастворимость и неразлагаем ость lapis. Эта часть алхимической логики родилась из того факта, что, согласно мифу, Кадм и Гармония обратились в камень (явно по причине embazrassderichesse^[493]: абсолютная гармония — это смерть). По другой версии, они превратились в змей и "даже в василиск"; Дом Пернети^[494] замечает: "... ибо, как говорят философы, окончательный продукт работы, объединенный со своим двойником, приобретает силу, приписываемую василиску". Для этого автора с фантазией Гармония, конечно же, является primamateria, а брак Кадма^[495], который заключается с помощью всех богов, — coniunctio Солнца и Луны, за которым следует изготовление тинктуры или lapis. Предложенное Пернети толкование Гармонии было бы правильным, если бы она была по-прежнему связана с драконом. Но поскольку она потеряла рептилию, то, по логике, она и ее супруг должны сами превратиться в змей.

88 Таким образом, Мальвазий, да и другие, более интересные, комментаторы, остаются в магическом кругу алхимических мифологем. Это и не удивительно, поскольку герметическая философия, в той форме, в какой она тогда воспринималась, была единственным инструментом разума, с помощью которого он мог заполнить черные прорехи в цепочке понимания. Бол опекая Загадка и комментарии к ней, по сути, являются прекрасной парадигмой стандартных алхимических методов. Она производила тот же самый эффект, что и непостижимость химических процессов: философ смотрел на парадоксы надписи Aelia так же, как он смотрел на реторту, пока архетипические структуры бессознательного не начали рассеивать тьму^[496]< И сама эта надпись, если только мы полностью не предаемся иллюзиям, представляется нам фантазией, выросшей из той же самой парадоксальной massaconfusa коллективного бессознательного. Противоречивость бессознательного разрешается архетипом брачного coniunctio, посредством которого хаос упорядочивается. Любая попытка определить природу бессознательного состояния сталкивается с теми же самыми трудностями, что и ядерная физика: сам факт наблюдения изменяет наблюдаемый объект. Соответственно, в настоящий момент никак не представляется возможным объективно определить истинную природу бессознательного.

89 Если мы, в отличие от Мальвазия, не уверены в подлинности надписи Aelia, мы должны поискать в средневековой литературе возможные ее источники или, по крайней мере, аналогии. Там имеется мотив тройного предсказания или тройной причины смерти, который может навести нас на верный след^[497]. Этот мотив встречается в "Vita Merlini", старинном французском романе "Мерлин", а также в его более поздних имитациях в испанской и английской литературе пятнадцатого века. Но мне кажется, что наибольшее значение имеет так называемая "Эпиграмма Гермафродита", приписываемая Мэтью де Вендому (ок. 1150):

90 Еще одна аналогия, упомянутая Майером и датирующаяся поздней античностью. Это одна из "Платоновых Загадок", которая гласит: "Мужчина, но не мужчина, видящий и не видящий, ударяет, но не ударяет, камнем, который и не камень, птицу, которая и не птица, сидящую, но не сидящую, на дереве, которое и не дерево"^[499]. Ответ: одноглазый евнух задевает кусочком пемзы летучую мышь, свисающую с куста^[500]. Разумеется, это была слишком явная шутка, чтобы алхимики могли подвергнуть ее какому-либо анализу. Насколько мне известно, и "Эпиграмма Гермафродита" тоже не заинтересовала алхимиков, хотя она могла быть более подходящим объектом для экзегезы. Скорее всего, что такого же рода шутка лежит в основе надписи Aelia. Серьезность, с которой алхимики надпись восприняли, оправдывается не только тем, что в каждой шутке есть доля истины, но также и тем, что парадокс является естественной средой для выражения транссознательных фактов. Индуистская философия, которая тоже стремилась сформулировать трансцендентальные концепции, зачастую очень близко подходила к обожаемым алхимиками парадоксам, доказательством чего может послужить следующий пример: "Я не человек, не бог, не гоблин, не Брамин, не воин, не купец, не шудра, не ученик Брамина, не домовладелец, не лесной отшельник, не нищенствующий пилигрим: Пробуждающий Себя -т вот мое имя"^[501].

91 Еще один требующий серьезного внимания источник упоминается Ричардом Уайтом Бэсингстокским^[502]. Он утверждает, что Aelia Laelia — это "трансформированная Ниоба, и подкрепляет свое толкование эпиграммой, приписываемой Агатию Схоластику, византийскому историку^[503]:

Уайт, убежденный в подлинности памятника, полагает, что Ага-тий написал свою эпиграмму в подражение ему, хотя, на самом деле, эпиграмма должна была появиться раньше, или, по крайней мере, происходить из того же самого источника, к которому обратился и автор Aelia.

92 Ричарду Уайту Ниоба представляется персонификацией анима, ибо, развивая свое толкование, он определяет Aelia (или Наelia, как он ее называет), как душу, говоря вслед за Вергилием: "Огненна ее сила и небесно ее происхождение. Потому и зовут ее Haelia"^[505] говорит, что ее назвали Laelia в честь луны, которая оказывает скрытое воздействие на души мужчин. Человеческая душа "андрогенна", "потому что женщина обладает мужской, а мужчина женской душой"^[506]. К этому замечательному психологическому открытию он добавляет еще одно: душу также называют "старухой", потому что молодые люди слабы духом. Это очень хорошо объясняет тот психологический факт, что людям со слишком юношеским отношением к сознанию, ани-ма часто является в сновидениях в образе старухи.

93 Нет никаких сомнений в том, что Ричард Уайт указывает на аниму в ее психологическом понимании еще более прямо, чем Альдрованд. Но если последний подчеркивает ее мифологический аспект, то Уайт подчеркивает аспект философский. В своем письме к Иоганну Турию за февраль 1567 г., он пишет, что душа — это идея "настолько сильная, что она создает формы и сами ^веЩи", а также "содержит в себе эго всего человечества"^[507]. Она стоит над всеми индивидуальными различиями. "Стало быть, если душа хочет познать самое себя, она должна созерцать самое себя и внимательно глядеть в то место, где обитает сила души -Мудрость"^[508]. Именно это и приключилось с толкователями бо-лонской надписи: во тьме загадки психе взирала на самое себя и постигала мудрость, изначально присущую ее структуре — мудрость, которая является ее силой. И, добавляет он, "человек есть ничто иное, как его душа"^[509]. Следует заметить, что он описывает эту душу совершенно не так, как ее описали бы современные биологическая и персоналистическая психологии: она лишена всяких индивидуальных отличий, она содержит в себе "зго всего человечества", она даже создает объективный мир силой своей мудрости. Возникает мысль, что это его описание гораздо лучше подходит animamundi, чем animavagula индивидуального человека, если только он не понимает под ней таинственную основу всего психического, коллективное бессознательное. Уайт приходит к выводу, что в надписи имеется ввиду ничто иное, как душа, форма, запечатленная в материи и связанная с ней^[510]. Опять же, именно это и произошло с толкователями: они объяснили эту непонятную надпись в соответствии с отпечатком, наложенным на нее душой.

94 Толкование Уайта не только оригинально, но и глубоко пси хологично. Его заслуг никоим образом не умаляет тот факт, что оно окончательно сложилось у него только после того, как в январе 1567 г. он получил письмо от Турия. Турий придерживался той точки зрения, что Aelia и Laelia означают "форму и материю". Он толковал выражение "ни на небесах, ни на земле, ни в воде" следующим образом: "Поскольку primamateria есть небытие, нереальность и постигается только воображением, то она и не может содержаться ни в однм из этих мест"^[511]. Она не является объектом, который можно познать чувствами, но "постигается только интеллектом", и поэтому мы не можем знать как устроена эта материя. Ясно, что Турий в своем толковании также описывает проекцию психе и ее содержимого, в результате чего его дополнительные объяснения являются petitioprincipii.

95 Из названия книги Фортуния Лицета Allegoria peripatetica de generatione, amicitia, et privation ein Aristotelicum Aenigma Elia Lelia Crapis^[512] явно следует, что ее автор в болонской надписи видит всю философию Аристотеля. Он приводит свидетельство, будто она "была вырезана в камне, встроенном высоко в стену собора Святого Петра", но он не говорит, что видел ее своими собственными глазами, потому что в его время ее уже не было, если она вообще когда-либо существовала. Он полагает, что в надписи содержится вывод серьезной философской теории о происхождении земных вещей, теории, которую называли "научно-нравственной" или "этико-физической". "Автор поставил перед собой задачу соединить атрибуты воспроизводства, дружбы и страдания таким образом, чтобы они вызывали восхищение"^[513]. Вот поэтому, говорит он, этот памятник и является настоящей сокровищницей.

96 После обзора работ других авторов, которые посвятили себя изучению той же самой темы, Лицет упоминает труд Иоганна Гаспара Гевартия^[514], который выдвинул теорию о том, будто в этой надписи речь идет о природе Любви. Этот автор цитирует комического поэта Алексия из "Athenaeus":

Я думаю, что художники, а если выражаться точнее, все те, кто создают образы Эроса, незнакомы с этим богом. Ибо он — это не мужчина и не женщина; опять же, — это не бог и не человек, он не глупый и не умный, а скорее состоящий из всех элементов и объединяющий много качеств в одной форме. Он обладает смелостью мужчины и покорностью женщины; его глупость спорит с его безумием, его мышление — со здравым смыслом; он обладает порывистостью животного, твердостью адаманта и чувством чести, которое отличает богов^[515].

97 К сожалению, мне не представилась возможность раздобыть оригинал трактата Гевартия. Но есть более поздний автор, Каетан Феликс Веран, который, если судить по его книге Pantheon аг~ gentea Elocutionist, ^[516] явно считает теорию об Эросе своим собст венным открытием. Он упоминает большое количество предшестовавших ему комментаторов, среди которых подозрительно отсутствует имя Гевартия. Поскольку Геварти-й упоминается в пред ыдущих списках, то вряд ли Веран ничего не знал о нем. Поэтому нельзя удержаться от подозрений в плагиате. Веран защищает свою теорию с большим мастерством, что, впрочем, не является трудной задачей, принимая во внимание несомненную парадоксальность Эроса. Я приведу только один из его аргументов, касающийся окончания надписи. Он говорит: "Надпись заканчивася фразой "scitetnescitquidposuerit", потому что хотя автор той таинственной надписи и знает, что он посвятил ее любви, не знает, что есть Любовь на самом деле, поскольку она выражается столь большим количеством парадоксов и головоломок, тало быть, он знает и не знает, кому он посвятил свою надпись".

98 Я упоминаю толкование Верана в основном потому, что оно является предтечей теории, которая была очень популярна в кон це девятнадцатого и начале двадцатого веков, а именно сексуальной теории Фрейда о бессознательном. Веран заходит настолько далеко, что даже высказывает предположение об особом эротическом таланте Aelia Laelia (тем самым предвосхищая Альдрованда). Он говорит: "Laelia была шлюхой; Crispis означает "курчавая" , поскольку курчавые люди легче других поддаются соблазнам Любви". Здесь он цитирует Марциала: "Кто этот курчавый парень, что вечно увивается вокруг твоей жены, Мариан? Так кто же этот парень?"^[517]

99 Что ж, нельзя не согласиться с тем, что наряду с жаждой власти или superbia, любовь, в смысле consupiscentia, также является динамичным чувством, которое неизбежно поднимает бессознательное на поверхность. И если бы наш автор принадлежал к тому типу людей, постоянным грехом которых является похотливость, то ему бы и в голову не пришло, что какая-нибудь другая сила на небесах или на земле может быть источником его противоречивости и смятения. Соответственно, он ухватился бы за это предубеждение, как если бы оно было универсальной теорией, и чем больше бы он ошибался, тем фанатичнее он был бы убежден в ее истинности. Но что может значить любовь для человека, жаждущего власти! Вот почему мы всегда находим две основные причины психических катастроф: с одной стороны — разочарование в любви, с другой — неутоленная жажда власти.

100 Последнее толкование, которое я здесь приведу, относится к числу наиболее свежих. Оно датируется примерно 1727 г., и хотя приведенные в нем аргументы отличаются совершенной глупостью, содержание его имеет чрезвычайно важное значение. Возможность такого явления объясняется тем фактом, что открытие чрезвычайной важности не всегда идет рука об руку с умом. Дух веет, где хочет... Несмотря на неадекватность своих способностей, автор, К. Шварц^[518] сумел сформулировать блестящую идею, важность которой, однако, полностью ускользнула от него. С его точки зрения Lucius Agatha Priscius хотел, что бы его памятник символизировал Церковь. Стало быть, Шварц считает, что эта надпись не классического, а христианского происхождения, и, по сравнению с другими авторами, он, несомненно, прав. Правда, он приводит очень шаткие аргументы. Вот только один пример — он пытается превратить "D. М." в "Deo Magno". Хотя его толкование ни в коей мере не является убедительным, оно, тем не менее, выражает тот важный факт, что символ Церкви отчасти выражает и отчасти заменяет все тайны души, которые гуманистические философы спроецировали на надпись Aelia. Чтобы не повторяться, я вынужден отослать читателя к моим рассуждениям о защитной функции Церкви в моей книге "Психология и религия"^[519].

101 Толкования, которые мы здесь рассматриваем, за исключением последнего, тождественны психическому содержимому, которое выпало из этих догматических рамок во времена Возрождения и Великого Раскола, поскольку они писались в состоянии секуляризации, в котором они были отданы на милость "имманентного" принципа объяснения, то есть натуралистического и персоналистического толкования. Открытие коллективного бессознательного отчасти изменило эту ситуацию, поскольку, в рамках психи ческих ощущений, коллективное бессознательное занимает место платонового царства вечных идей. Вместо этих моделей, дающих форму сотворенным вещам, коллективное бессознательное через своих архетипы, apriori создает условия для придания смысла.

102 В завершение, я хотел бы привести еще один документ, кото рый, как мне кажется, имеет отношение к контексту повестования. Им является история о "дочери" Майстера Экхарта:

В доминиканский конвент пришла девушка и спросила Майстера Экхарта. Привратник спросил, Как мне вас представить? Она ответила, Я не знаю. Почему вы не знаете?, спросил он. Потому что, сказала она, Я — не дева и не невеста, не мужчина, не жена и не вдова, не госпожа, не господин, не служанка и не рабыня. Привратник пошел к Майстеру Экхарту. Выйдите, сказал он, к самому странному существу, о котором мне когда-либо приходилось слышать, высуньте свою голову и спросите, Кто меня спрашивает, и позвольте мне пойти вместе с вами. Так он и сделал. Она сказала ему то же самое, что сказала привратнику. Тогда он молвил, Дитя мое, у тебя острый язык, прошу тебя, скажи, что ты имеешь ввиду? Если бы я была девой, ответила она, я была бы абсолютно невинна; если бы я была невестой, я бы е время носила в своей душе вечное слово; если бы я была мужчи-эи, я должна была бы исправлять свои промахи; если бы я была ной, я должна была бы хранить верность мужу. Если бы я была вдовой, я должна была бы вечно помнить о своей единственной любви; если бы я была госпожой, ко мне должны были бы относиться страхом и уважением; если бы я была служанкой, я смиреннослужила бы Богу и всем созданиям; и если бы я была рабыней, то я тяжело быработала, самым покорным образом служа своему господину.Я — ни одна из всех этих вещей, и я то одна, то другая из них. Мастер пошел и сказал своим ученикам, Я думаю, что слушал самого совершенно человека из тех, с кем мне когда-либо приходилось встречаться^[520].

103 Эта история более чем на двести лет старше самого первого упоминания о надписи Aelia и, стало быть, если здесь и имеет место какое-то литературное влияние вообще, то оно может исходить от Мэтью де Вендома, что мне представляется таким же маловероятным, как то, что видение Майстером Экхартом "обнаженного мальчика" порождено классическим puer aeternus^[521]. В обоих случаях мы имеем дело со значительным архетипом: в первом — с архетипом божественной девы (анима), во втором --с архетипом божественного ребенка (самость)^[522] Как мы знаем, эти первичные образы могут совершенно спонтанно возникнуть где угодно и когда угодно, безо всякой связи с внешней традицией. Вышеприведенная история может быть и провидческим слухом, и фантазией Майстера Экхарта или кого-нибудь из его учеников. Для реального события она слишком уж необычная. Но реальность, время от времени, является такой же архетипической, как человеческая фантазия, и похоже на то, что душа периодически "выдумывает вещи за пределами тела"^[523], где они вступают в игру, подобно тому, как они это делают в наших сновидениях.

III. ПЕРСОНИФИКАЦИЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

1. ВВЕДЕНИЕ

104 Усилия алхимика по соединению противоположностей достигают кульминации в "химическом браке", высшем акте единения, в котором работа достигает своего завершения. Даже после преодоления вражды четырех элементов, еще остается последнее и наиболее грозное препятствие, которое алхимики очень точно определили, как отношения между мужчиной и женщиной. Мы склонны воспринимать эти отношения прежде всего как силу любви, как страсть, которая сводит вместе два противоположных полюса, и забываем, что такое яростное притяжение нужно только тогда, когда равносильное сопротивление удерживает их в разъединенном состоянии. Хотя вражда "была положена" между змеем и женщиной (Книга Бытия 3:15), это проклятие, тем не менее, пало на все отношения между полами. Еве было сказано: "...умножу... к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою" (Быт. 3:16). И Адаму было сказано: "...проклята земля за тебя... за то, что ты послушал голоса жены твоей" (Быт. 3:17). Между ними лежит первичная вина, прерванное состояние вражды, что кажется неразумным только нашему рациональному уму, но не нашей психической природе. Наш разум часто подвергается слишком сильному воздействию чисто физических соображений, так что единение полов представляется ему единственной разумной вещью, а жажда этого единения — наиболее разумным инстинктом. Но если мы воспринимаем природу в высшем смысле, как совокупность всех феноменов, то физическое является всего лишь одним из ее аспектов, а другим является "пневматическое" или духовное. Первое всегда рассматривалось, как женское, второе — как мужское. Целью первого является единение, целью второго — разделение. Поскольку наш современный разум переоценивает физическое, то ему нехватает духовной ориентации, то есть пневмы. Похоже, что алхимики имели об этом некоторое представление, потому что, в противном случае, их не заинтересовал бы этот странный миф о стране Морского Царя, в которой лишь подобное сходится с подобным, а земля не плодоносит. То явно было царство невинной дружбы, что-то вроде рая или золотого века, положить конец которому с помощью доброго совета "философы", представители физического, посчитали своим долгом. Но то, что произошло, ни в коей мере не было естественным единением полов; наоборот, то было "царственное" кровосмешение, которое немедленно привело к заключению в тюрьму и смерти, после чего только и было восстановлено плодородие почвы. Как притча, это миф определенно двусмысленен; как и всю алхимию, его можно понимать, как духовно, так и физически, "tarn moralis quam chymica"^[524]. Физической целью алхимии было золото, панацея, эликсир жизни; духовной — новое рождение духовного света из тьмы Физис: исцеляющее самопознание и освобождение духовного тела от разложения плоти.

105 Тонкость "Видения Арислея" проявляется в том, что соединению полов способствует никто иной, как сам царь страны невинности. Этот rex marinus говорит: "Да, у меня есть сын и дочь, стало быть я являюсь царем над своими подданными, потому что у них ничего этого нет. Но своего сына и дочь я родил в своем мозгу"^[525]. Стало быть, царь является потенциальным предателем этого райского государства невинности, потому что он способен заниматься воспроизводством "в своем моззу", и царем он является именно потому, что способен на этот грех по отношению к предыдущему состоянию невинности. Поскольку он отличается от всех своих подданных, он является чем-то большим, чем любой из них, и в силу этого совершенно справедливо является их царем, хотя, с физической точки зрения, он — плохой правитель^[526].

106 И снова мы видим контраст между алхимией и христианским идеалом, заключавшимся в попытке восстановить первоначальное состояние невинности через монашество и, позднее, через обет безбрачия священников. Конфликт между материальным и духовным, скрытый в любовном мифе о Матери и Сыне, был возвышен христианством до мистического брака жениха (Христа) и невесты (Церкви), в то время как алхимики перенесли его на физический план в форме coniuctio Солнца и Луны. Христианское решение конфликта является чисто духовным, физические отношения между полами превращены в аллегорию или — совершенно противозаконно — в грех, который продолжает и даже усиливает тот первородный, что был совершен в Райском Саду. Алхимия, с другой стороны, возвысила наиболее отвратительное нарушение закона, а именно кровосмешение, до символа единения противоположностей, надеясь таким образом вернуть золотой век. В обоих случаях решение заключается в экстраполяции единения полов в другую среду: в первом случае — в дух, во втором — в материю. Но ни в одном из них проблему не пытаются решить там, где она возникла — в душе человека.

107 Разумеется, трудно удержаться от искушения предположить, что людям было проще перенести такой невероятно сложный вопрос в другую плоскость и представить это решением проблемы. Но такое объяснение является слишком поверхностным и психологически неверным, потому что оно предполагает, что к проблеме подошли с позиции сознания, нашли^[527] ее болезненной, после чего и перенесли в другую плоскость. Эта стратагема соответствует нашему современному образу мышления, но не духу прошлого, и не существует никаких исторических доказательств совершения подобной невротической операции. Все свидетельства, скорее, говорят о том, что проблему всегда рассматривали в отрыве от психе, в той ее форме, в какой она известна нам. Кровосмешение было священным браком богов, мистической прерогативой царей, ритуалом жрецов, и т. д. Во всех этих случаях мы имеем дело с архетипом коллективного бессознательного, который, по мере роста сознания, оказывал все большее воздействие на осознаваемую жизнь. Сегодня с уверенностью можно сказать, что дела обстоят так, как будто церковные аллегории жениха и невесты, не говоря уже о совершенно устаревшем сейчас алхимическом coniuctio, выцвели настолько, что с кровосмешением мы встречаемся только в криминологии и психопатологии секса. Однако открытие Фрейдом "эдипова комплекса", особого случая общей проблемы кровосмешения, и его всемирной распространенности, реактивировало эту древнюю проблему, пусть даже только в среде врачей, интересующихся психологией. Ведь если обычные люди почти ничего не знают об определенных медицинских аномалиях или имеют о них неверное представление, это не может изменить фактов, как их не может изменить незнание рядовыми людьми истинного количества случаев заболевания туберкулезом или сумашествием.

108 Сегодня медики знают, что проблема кровосмешения практически всемирна и что она немедленно выходит на поверхность, когда обычные иллюзии удаляются с переднего плана. Но они знакомы, в основном, только с патологической ее стороной и оставляют ее погруженной в проклятие ее названия, не вняв тому уроку истории, который учит, что болезненная тайна консультационного кабинета — это просто зародышевая форма вечной проблемы, которая в надличностной сфере церковной аллегории и в ранних фазах естественных наук, создала символизм невероятной важности. Как правило, медики видят "materia vilis et in via eiecta"^[528] только с патологической стороны и не имеют ни малейшего представления о ее духовном скрытом смысле. Если бы они это увидели, они бы поняли также и то, каким образом исчезнувший дух возвращается к каждому из нас в непристойном, поистине предосудительном облачении, погружая определенным образом предрасположенных людей в беспрерывное смятение и уничтожение большого и малого. Психопатологическая проблема кровосмешения является отклоняющейся от нормы, естественной формой единения противоположностей, единения, которое либо вообще никогда не было осознано, как психическая задача, "либо, если и было когда-то осознано, то потом вышло из поля нашего зрения.

109 Актерами в драме этой проблемы являются мужчина и женщина, в алхимии — Царь и Царица, Солнце и Луна. Ниже я рассмотрю как именно алхимия описывает символических протагонистов крайней противоположности.

2. СОЛНЦЕ

110 В алхимии солнце символизирует прежде всего золото, с которым у него общее обозначение. Но точно так же, как "философское" золото — это не "обычное" золото^[529], так и солнце — это не просто золотой металл^[530] и не просто небесное тело^[531]. Иногда, солнце — это активная субстанция, скрытая в золоте и извлекаемая из него, как tinctura rubea (красный раствор). Иногда, в качестве небесного тела, оно обладает лучами, оказывающими магическое и трансформирующее воздействие. Как золото и небесное тело^[532], оно содержит активную серу красного цвета, горячую и сухую^[533]. Поскольку сера — красная, то алхимическое солнце, как и соответствующее золото, тоже красное^[534]. Каждый алхимик знал, что золото обязано своим красным цветом примеси Си (меди), которую он толковал, как Киприду (Венеру), упоминаемую греческими алхимиками в качестве трансформирующей субстанции ^[535]. Краснота, тепло и сухость являются классическими качествами египетского Сета (греческого Тифона), принципа зла, который, как и алхимическая сера, тесно связан с дьяволом. И точно так же, как царством Тифона является запретное море, так и солнце, как sol centralis^[536], имеет свое море, свою "грубую ощутимую воду", и как sol coelis^[537] — свою "неуловимую, неощутимую воду". Эта морская вода (aqua pontica) извлекается из солнца и луны. В отличие от Тифонового моря, эта вода почитается за свою способность дарить жизнь, хотя это и не значит, что она творит одно только добро^[538]. Она является эквивалентом двуликого Меркурия, о ядовитой природе которого часто идет речь. Нельзя оставить без внимания и тифонийский аспект активной солнечной субстанции, красной серы, воды, "которая не увлажняет рук"^[539] и "морской воды". Автор "Novum lumen chemicum" не может удержаться от упоминания о парадоксальной природе последнего: "Не беспокойся, когда в моих трактатах ты находишь некоторые противоречия, ибо таков обычай философов; они — необходимы, если ты понимаешь, что не бывает розы без шипов"^[540].

111 Активная солнечная субстанция также может оказывать благоприятное воздействие. В форме так называемого "бальзама" она капает с солнца и порождает лимоны, апельсины, виноград и, в царстве минералов, золото^[541]. В человеке бальзам образует "изначальную влагу из сферы наднебесных вод"; это — "сверкающее" или "прозрачное тело", которое "с рождением человека создает внутреннее тепло и из которого происходят все движения воли и принцип любогожелания". Это — "жизненный дух, трон которого находится в мозгу, а царство — в сердце"^[542].

112 В "Liber Platonis Quartorum", сабеистском трактате, spiritus animalis или солнечная сера по-прежнему называется πνευμά πάρέδρόν, духом-покровителем, которого магическими заклинаниями можно призвать на помощь в каком-нибудь деле^[543].

113 Из того, что было сказано об активной солнечной субстанции ясно следует, что в алхимии Солнце — это не столько определенная химическая субстанция, сколько "virtus", таинственная сила^[544], которой приписывали воспроизводящее^[545] и трансформирующее действие. Точно так же, как физическое солнце освещает и согревает вселенную, так и в человеческом теле, в сердце, содержится напоминающая солнце таинственная субстанция, из которой струятся жизнь и тепло^[546]. Дорн говорит: "Стало быть, Солнце совершенно справедливо ставится на второе место после Бога и называется отцом и родителем всего^[547], ибо в нем скрыта основополагающая и формальная добродетель всех вещей"^[548]. Эта сила называется "серой"^[549]. Это — горячий, демонический принцип жизни, наиболее близкий аналог солнца на земле, "центральный огонь" или ignis gehennalis (адский огонь). Поэтому существует и Sol niger, черное солнце, которое совпадает с nig-redo mputrefactio, состоянием смерти^[550]. Как и Меркурий, Солнце в алхимии амбивалентно)

114 Своей волшебной силой, говорит Дорн, солнце обязано тому факту, что "в нем содержатся все простые элементы, которые только имеются на небе и в других небесных телах". "Мы говорим, что солнце — этот один-единственный элемент", — продолжает он, тем самым отождествляя его с квинтэссенцией. Эта точка зрения замечательно объясняется в "Consilium coniugii": "Философы утверждают, что отцом золота и серебра является оживляющий принцип [animal] земли и воды, или человека, или части человека, типа волос, крови и т. д. "^[551]. В основе этой точки зрения лежит примитивная концепция, по которой универсальная энергия роста, врачевания, магии и престижа^[552], в равной степени находится как в солнце, так и в человеке и растении, а это значит, что не только золото, но и человек, и в особенности просветленный человек, адепт, может порождать золото благодаря этой универсальной энергии. Дорн (да и все остальные алхимики тоже) не сомневался в том, что золото производится не посредством обычного химического процесса^[553], и по этой причине он называл изготовление золота chrysopoeia — "чудом". Чудо совершала паtura abscondita (скрытая природа), метафизическое существо, "которое нельзя увидеть физическими глазами, а можно только умом"^[554]. Это существо "сходило с небес"^[555], при условии, что адепт приблизился к божественным вещам достаточно близко, насколько и, в то же самое время, извлек из субстанций самые тонкие силы, "подходящие для волшебства". "В человеческом теле имеется определенная эфирная субстанция, которая сохраняет другие его элементарные части и поддерживает их существование"^[556], — говорит он. Этой субстанции или достоинству мешает действовать "разложение тела"; но "Философы, благодаря божественному вдохновению, знают, что это достоинство и божественная энергия могут быть освобождены из оков не посредством их противоположности... но посредством их подобия"^[557]. Дорн называет это "veritas". "Это — высшая сила, неприступная крепость, у которой очень мало друзей, и которая осаждена бесчисленными врагами". "Ее защищает Агнец непорочный" и она обозначает небесный Иерусалим во внутреннем человеке. "В этой крепости содержится истинное и бесспорное сокровище, которое не съест моль, не утащат воры, но которое остается там всегда и убирается оттуда после смерти"^[558].

115 Стало быть, для Дорна эта помещенная в человека искра божественного огня становится тем, что Гете в своем первом варианте "Фауста" называл "энтелехией" Фауста, которая была унесена ангелами. Это высшее сокровище "животному человеку не понять... Мы все подобны камням — имеем глаза и не видим"^[559].

116 После всего этого мы можем сказать, что алхимическое Солнце, как "определенная световая сила" (quaedam luminositas), во многих отношениях, равносильно lumen naturae. Это был истинный источник просветления для алхимиков, и у них Парацельс позаимствовал этот самый источник, чтобы просветить искусство медицины. Такая концепция Солнца связана с развитием современного сознания, которое в течение последних двух столетий все больше и больше опиралось на наблюдении за природными объектами и их изучении. Стало быть, Солнце является важным психологическим фактором. Соответственно, стоит потратить время на то, чтобы на основе весьма обширной литературы тщательно разобраться в его особенностях.

117 Как правило, Солнце рассматривается, как мужская и активная часть Меркурия, сверхъестественного существа, психологии которого я посвятил отдельное исследование^[560]. Поскольку в своей алхимической форме Меркурий в реальности не существует, он должен быть бессознательной проекцией, а поскольку он является абсолютно фундаментальной концепцией в алхимии, он должен обозначать само бессознательное. Он по самой своей природе является бессознательным, в котором ничто не может быть дифференцировано; но, как spiritus vegetativus (живой дух), он является активным принципом и поэтому должен всегда появляться в реальности в дифференцированной форме. Поэтому-то его и назвали очень точно — "двойственным", как активным, так и пассивным. "Восходящая", активная его часть называется Солнцем, и только посредством нее можно постичь его пассивную часть. Пассивная часть, стало быть, носит имя Луна, поскольку она заимствует свет у солнца^[561]. Меркурий явно соответствует космическому Нусу классических философов. Производными от него являются как человеческий разум, так и дневная жизнь психе, которую мы называем сознанием^[562]. Сознанию, в качестве партнера, обязательно требуется темная, скрытая, непроявленная сторона, бессознательное, присутствие которого можно увидеть только при свете сознания^[563]. Точно так же, как дневная звезда встает из ночного моря, так, онтогенетически и филогенетически, сознание рождается из бессознательного и каждую ночь погружается назад в это первичное состояние. Эта дуальность нашей психической жизни является прототипом и архетипом символизма Солнце-Луна. Поскольку алхимики ясно ощущали дуальность своих бессознательных предположений, то они, принимая во внимание все астрономические доказательства, снабдили солнце тенью: "Солнце и его тень доводят работу до совершенства"^[564]. Михаель Майер, который являетя автором этой фразы, снимает с себя бремя объяснений, заменяя тень земли тенью солнца в сорок пятой лекции своего Scrutinium. Он явно не мог полностью закрыть глаза на астрономическую реальность. Но затем он цитирует классическое изречение Гермеса: "Сын, извлеки из луча его тень"^[565], тем самым ясно давая нам понять, что тень содержится в лучах солнца и потому может быть оттуда извлечена (что бы это не значило). С этим изречением тесно связана алхимическая идея черного солнца, часто упоминающаяся в литературе^[566]. Это представление опирается на тот совершенно очевидный факт, что без света нет тени, стало быть, в определенном смысле, тень тоже порождается солнцем. С точки зрения физики, требуется темный объект, располагающийся между солнцем и наблюдателем, условие, неприменимое к алхимическому Солнцу, поскольку оно время от времени само появляется черным. Оно содержит как свет, так и тьму. "Ибо что, в конце концов, " — спрашивает Макер — "есть солнце без тени? То же самое, что колокол без языка". Если Солнце является самой драгоценной вещью, то его тень — es vilissima^[567] или quid vilius alga (стоит еще меньше, чем морские водоросли). Антагонистическое мышление алхимиков противопоставляет каждой точке зрения ее отрицание и наоборот. "Внешне — это плотские вещи, но внутренне — они духовные", — говорит Сениор^[568]. Это мнение относится ко всем алхимическим качествам и каждая вещь содержит в себе свою противоположность.

118 При алхимическом образе мышления тень — это не просто privatio lucis^[569]; свет и тень являются такой же осязаемой реальностью, как колокол и его язык^[570]. Только так можно понимать изречение Гермеса. Полностью оно звучит следующим образом: "Сын, извлеки из луча его тень и порчу, которая возникает из тумана, собирающегося вокруг него, загрязняющего его и ослабляющего его свет; ибо его истощают необходимость и его краснота"^[571]. В данном случае тень понимается -вполне буквально; это — туман, который способен не только заслонить солнце, но и загрязнить его ("coinquinare" — сильное выражение). Краснота (rubedo) солнечного света — это красная сера, активный принцип горения, разрушительный в своем действии. Дорн говорит, что в человеке "природная сера" тождественна "элементальному огню", который является "причиной разложения", и этот огонь "разжигается невидимым солнцем, о котором знают немногие, то есть солнцем Философов". Природная сера стремится вернуться к своей изначальной природе, чтобы тело стало "серным" и готовым принять огонь, который "разложит человека до его самой первой субстанции"^[572]. Солнце явно является инструментом в физиологической и психологической драме возвращения в prima materia, в смерть, через которую нужно пройти, если человек хочет вернуться в первоначальное состояние простых элементов и обрести неподверженную разложению природу рая, существовавшего до сотворения мира.

119 Солнце появляется здесь в сомнительном, поистине "серном" свете: оно разлагает, поскольку содержит в себе серу^[573].

120 Соответственно, Солнце является трансформирующей субстанцией, prima materia, а также золотым раствором. В анонимном трактате "De arte chymica" различаются две части или стадии lapis. Первая часть называется sol terrenus (земное солнце). "Без земного солнца работа не может быть доведена до совершенства"^[574]. Во второй стадии работы Солнце соединяется с Меркурием.

На земле эти камни мертвы и они ничего не делают, если только не становятся объектами деятельности человека. [Задумайся]^[575] над глубокой аналогией золота: эфирное небо было закрыто для всех людей и поэтому все люди были вынуждены спуститься в преисподню, где они и пребывают в вечном заключении. Но Иисус Христос отпер врата небесного Олимпа и открыл царство Плутона, чтобы души могли стать свободными, когда Дева Мария с помощью Святого Духа в глубочайшей и невыразимой тайне зачала в своей девственной матке то, что было самым прекрасным на небесах и на земле, и, в конце концов, родила для нас Искупителя всего мира, который, в своей бьющей через край божественности, спасет всех, кто отдался греху, если только грешники обратятся к нему. Но дева осталась целомудренной и нетронутой: стало быть, не безосновательно Меркурий стал равным [aequiparatur] самой величественной и достойной поклонения Деве Марии^[576].

Из этого ясно следует, что coniuctio Солнца и Меркурия — это священный брак, в котором Меркурий играет роль невесты. Те, кому эта аналогия не кажется слишком оскорбительной, могут спокойно задаться вопросом, нельзя ли на самом деле рассматривать таинственную субстанцию алхимических процессов, в той ее форме, в какой ее понимали старые мастера, как эквивалент догматической тайны. Для психолога в данном случае ключевое значение имеет субъективное отношение алхмика. Как я показал в "Психологии и алхимии", такое проявление веры ни в коем случае не является чем-то уникальным^[577].

121 Метафорическое обозначение Христа как Солнца^[578] в языке Отцов Церкви было воспринято алхимиками совершенно буквально и применено к их sol terrenus. Если мы вспомним, что с психологической точки зрения алхимическое Солнце соответствует сознанию, дневной жизни психе, мы должны будем прибавить к этому символизму и аналогию с Христом. Христос возникает прежде всего как сын — сын своей матери-невесты. В сущности, роль сына переходит к эго-сознанию, поскольку оно произрастает из бессознательного-матери. Что ж, самый главный источник, "Tabula smaragdina", гласит, что Солнце является отцом Меркурия, который в вышеприведенной цитате представляется женщиной и матерью-невестой. В этой своей роли Меркурий тождественен Луне и — через символизм Луна-Мария-Церковь — уравнивается с Девой. Так, в трактате "Exercitationes in Turbam" сказано: "Как кровь является источником плоти, так и Меркурий является источником Солнца... и потому Меркурий есть Солнце, а Солнце есть Меркурий"^[579]. Стало быть, Солнце одновременно является и отцом, и сыном, а его женским партнером являются мать и дочь в одном лице; более того, Солнце и Луна являются просто аспектами одной и той же субстанции, которая одновременно является источником и порождением их обоих, а именно "двойственного Меркурия", о котором философы говорят, что он содержит все, что ищут мудрецы. Это основано на quaternio:

……………………………Principium Mercurius

Filius Frater Pater Sol………………+………………. Filia Soror Mater Luna

……………………………….Filius Mercurius

122 Хотя символизм Солнца напоминает догматические модели, базовая его схема совершенно иная; в догматической схеме Троица включает в себя Божество, но не вселенную^[580]. Алхимическая схема, на первый взгляд, включает в себя только материальный мир, однако, в силу своего четвертичного характера, она точнее представляет совокупность, что доказывает символ креста, воздвигнутого между небом и землей. По идее, крест является христианским символом совокупности: как орудие пытки он выражает страдания воплощенного Бога на земле, а как quaternio он выражает вселенную, которая включает в себя материальный мир. Если мы добавим к этой схеме распятия четырех главных действующих лиц божественной мировой пьесы — Отца, как auctor rerum^[581] Сына, его противника Дьявола (для борьбы с которым Сын стал человеком) и Святого Духа, мы получим следующее quaternio:

……………………….Pater Auctor

Filius Salvator……………+………………. Diabolus Antichristus

………………………….Spiritus

123 Здесь я не буду подробно останавливаться на различных аспектах этого quaternio, поскольку я уже это сделал в отдельном исследовании^[582]. Quaternio такого рода являются логическими характеристиками гностического мышления, которое Koepgen метко назвал "кольцеобразным"^[583]. Мы уже встречались с подобными фигурами, когда рассматривали противоположности, которые часто выстраиваются в quaternio. Ритм обеих схем разделяется на три фазы:

………………...............Начало …............Развитие…….......Цель

Алхимический:..……Источник ………………Солнце…………… .Сын

........……………………….Меркурий………………Луна…………........Меркурий

..…………………………Создатель…………Развитие…………......Параклет

...........................................конфликта……….…....Святой Дух.

Христианский:......................Спаситель…............Церковь

.........…………………………………………………………………………….или

…..……………………… Отец…………….…..Дьявол………....……….Царство Божье

124 Алхимическая драма развивается снизу вверх, от тьмы земли к крылатому, духовному filius macrocosmi и к lux moderna^[584]; христианская драма, наоборот, представляет нисхождение от Царства Божия к земле. Возникает ощущение зеркального мира, как если бы нисхождение е небес Бого-человека (как в гностической легенде) отражалось в черных водах Физис. Бессознательное и осознающий разум в определенной степени дополняют друг друга, что доказывают элементарные психогенные симптомы и сны, вызванные простыми соматическими стимулами^[585]. (Отсюда странная идея, пропагандируемая, например, Рудольфом Штайнером, что Потусторонний Мир обладает качествами, дополняющими качества нашего мира.) Однако, тщательные наблюдения и анализ показывают, что не все сновидения можно рассматривать, как простые дополняющие средства, но следует их толковать, скорее, как попытки "компенсации", хотя это не мешает многим сновидениям иметь, на первый взгляд, явно дополняющий характер. Точно также мы можем рассматривать алхимическое движение как отражение движения христианского^[586]. Коепген делает значительное различие между двумя аспектами Христа: нисходящий, воплощенный Бог, и восходящий, гностический Христос, который возвращается к Отцу. Мы не можем считать последнего аналогом алхимического filius regius, хотя схема Ко-епгена предлагает точную параллель алхимической ситуации^[587]. Фигура искупителя в алхимии несоизмерима с Христом. Если Христос есть Бог и рожден Отцом, то filius regius есть душа природы, рожденная создающим мир Логосом, Sapientia Dei, погруженным в материю. Filius regius тоже является сыном Божьим, но более далеким и зачатым не в утробе Девы Марии, а в утробе Матери Природы: он есть "третий сын", как сказали бы василиане^[588]. Рассматривая концептуальную структуру этого filius, нельзя говорить ни о каком традиционном влиянии; он — это скорее автохонный продукт, происходящий из бессознательного, логическое развитие тенденций, которые достигли поля сознания уже в начале христианской веры, подгоняемые той же самой бессознательной необходимостью, которая привела к последующему развитию идей. Ибо, как показал наш современный опыт, коллективное бессознательное — это живой процессv следующий своим внутренним законам и в назначенное время вырывающийся наружу, подобно гейзеру. То, что в алхимии это приняло такую предельно усложненную форму, объясняется огромными психологическими трудностями антагонистического мышления, которое постоянно наталкивается на потребность в логической последовательности метафизических фигур и их эмоциональной абсолютности. "Bonum superexedens"^[589] Бога не допускает никакой интеграции со злом. Хотя Николай Кузанский рискнул высказать смелую мысль о coincidentia oppositorum, ее логическое следствие — относительность концепции Бога — оказалось катастрофическим для Ангелуса Силезиуса, и на могиле последнего лежат только высохшие лавры поэта. Вместе с Якобом Бёме он выпил из источника Матери Алхимии. Алхимики также захлебнулись в своих собственных противоречиях.

125 Стало быть, в очередной раз, именно исследующие природу врачи, вооруженные новыми средствами познания, спасли эти запутанные проблемы от забвения, сделав их законным объектом изучения психологов. Это никак не могло произойти раньше по-той простой причине, что не существовало психологии бессознательного. Но исследователь-врач, благодаря своему знанию ар-хетипических процессов, находится в выгодном положении, ибо способен разглядеть в невразумительном и гротескном символизме алхимии ближайщих родственников тех серийных фантазий, которые лежат в основе как параноидной шизофрении, так и процесса излечения от психогенных неврозов. Высокомерное .презрение, с каким представители других областей науки относятся к, на первый взгляд, ничтожным психическим процессам "патологических индивидов", не должно отпугивать врача от выполнения его задачи по оказанию помощи больным и их исцелению. Но он может помочь больной психе только тогда, когда он относится к ней как к уникальной психе данного конкретного индивида, и когда он знает ее земную и неземную тьму. Он должен также считать не менее важной задачей защиту сознания, ясности ума, "разума" и признанного и доказанного добра от свирепого потока, что вечно несется во тьме психе — πάντά ρει, который ничто не оставляет неизменным и беспрерывно создает прошлое, которое уже нельзя вернуть. Он знает, что в царстве человеческих ощущений не бывает "чистого добра", но он также знает и то, что для многих людей будет лучше, если они поверят в существование "абсолютного добра" и будут прислушиваться к голосу тех, кто говорит о превосходстве сознания и однозначного мышления. Он может утешаться мыслью, что тот, кто может соединить тень со светом, является обладателем великих богатств. Но он не поддастся искушению изображать из себя законодателя и не будет притворяться пророком истины; ибо он знает, что находящийся перед ним больной, страдающий или беспомощный пациент — это не "общественность", а конкретный человек, и врач должен оказать ему реальную и ощутимую помощь, поскольку, в противном случае, он врачом не является. Его долг — помогать людям, и он убежден, что если конкретному индивиду не была оказана помощь, то иначе он не врач. В первую очередь он несет ответственность перед индивидом, и только во вторую — перед обществом. Если же он предпочитает борьбу за улучшение общества лечению людей, это является подтверждением того факта, что воздействие общества или коллектива, как правило, порождает только массовое опьянение, и что только воздействие одного человека на другого может привести к настоящей трансформации^[590].

126 Алхимики не могли не заметить, что их Солнце имеет какое-то отношение к человеку. Поэтому Дорн говорит: "С самого начала человек был серой". Сера — это разрушительный огонь, "зажженный невидимым солнцем", и это солнце есть Sol Philosophor ит^[591], которое является столь желанным и высоко ценимым философским золотом, истинной целью всей работы алхимика^[592]. Несмотря на тот факт, что Дорн рассматривает солнце и его серу, как некий физиологический компонент человеческого тела, ясно, что мы имеем дело с образцом физиологической мифологии, то есть с проекцией.

127 В ходе нашего исследования мы часто видели, что, несмотря на полное отсутствие какой-либо психологии, алхимические проекции создают наброски определенных фундаментальных физиологических фактов и, по сути, отражают их в материи. Одним из этих фундаментальных фактов является изначальная пара противоположностей, сознание и бессознательное, символами которых являются Солнце и Луна.

128 Мы достаточно хорошо знаем, что бессознательное проявляется персонифицированно: по большей части, это — анима^[593] и далее, которая в единственном или множественном числе представляет коллективное бессознательное. Личное бессознательное персонифицируется тенью^[594]. Гораздо реже коллективное бессознательное персонифицируется Мудрым Стариком^[595]. (В данном случае я говорю только о мужской психологии, поскольку только ее можно сравнивать с психологией алхимиков.) Еще реже в сновидениях ночную сторону психе представляет Луна. Но в продуктах активного воображения символ луны, как и символ солнца, появляется гораздо чаще, и представляет светлое царство психе и наше дневное сознание. Современное бессознательное редко использует солнце и луну в качестве символа сновидения^[596]. Просветление ("рассвет", "обретение ясности" и т. д.) в сновидениях современного человека с таким же успехом может выражаться включением электрического света.

129 Стало быть, нет ничего удивительного в том, что бессознательное проявляется в проецированной и символической форме, поскольку другого способа познакомиться с ним просто не существует. Но с сознанием дело обстоит явно иначе. Похоже, что в сознании, как сути всего осознанного содержимого, отсутствуют основные условия для проекции. Проекция, в правильном ее понимании, не является произвольным свершением; она представляет собой нечто, что приближается к осознающему уму "извне", что-то вроде излучаемого объектом сияния, хотя субъект все время остается в неведении, что это он сам является источником света, который заставляет сверкать кошачьи глаза проекции. Стало быть, Луна вполне воспринимается, как проекция; а вот Солнце, поскольку оно символизирует сознание, на первый взгляд, противоречит термину "проекция"; и, тем не менее, Солнце является проекцией не в меньшей степени, чем Луна. Ибо точно так же, как о физическим солнце мы знаем только то, что знаем о его свете и тепле, а о его физической конституции можем строить только предположения, так и наше сознание излучается темным телом, эго, которое является обязательным условием существования сознания, причем последнее является ничем иным, как связью объекта или содержимого с эго. Эго, мнимая вещь, о которой мы якобы знаем больше всего, на самом деле является чрезвычайно сложным комплексом, полным непостижимых загадок. В самом деле, его можно даже определить, как "относительно постоянную персонификацию самого бессознательного", или, как зеркало Шопенгауэра, в котором бессознательное может видеть свое лицо^[597]. Все миры, которые когда-либо существовали до человека, физически находились "там". Но они были безымянным событием, а не определенной реальностью, поскольку там не было той минимальной концентрации также присутствовавшего там физического фактора, благодаря которой могло бы прозвучать слово, перевешивающее все Творение: Это есть мир, а это есть Я! То было первое утро мира, первый восход солнца над первичной тьмой, когда зачаточный осознающий комплекс, эго, сын тьмы, осознанно расколол субъект и объект, и тем самым низверг мир и себя в конкретное существование^[598], дав ему и себе голос и имя. Сияющая масса солнца есть эго и его поле сознания — Sol et eius umbra: свет снаружи и тьма внутри. В источнике света тьмы хватит на любое количество проекций, ибо эго вырастает из тьмы психе.

130 Принимая во внимание главную роль, которую эго играет в выведении реальности на свет, мы можем понять, почему эта бесконечна малая точечка во вселенной была персонифицирована, как солнце, со всеми соответствующими этому образу атрибутами. Поскольку ум средневекового человека несравненно больше нашего ощущал божественное качество солнца, мы можем предположить, что совокупный характер солнца-образа присутствовал во всех созданных им аллегориях и символах. Среди обозначений солнца, как совокупности, наиболее важным является его частое использование в качестве образа Бога, причем не только в языческие, но и в христианские времена.

131 Хотя алхимики очень близко подошли к пониманию того, что эго было загадочно неуловимой таинственной субстанцией и желанным lapis, они не осознавали, что своим солнечным символом устанавливали тесную связь между Богом и эго. Как уже говорилось, проекция не является произвольным действием; это свойственный природе человеческой психе естественный феномен, на который сознание влиять не может. Стало быть, если это природа порождает символ солнца, значит природа сама выражает тождественность Бога и эго. В этом случае, в богохульстве можно обвинять только бессознательную природу, но не человека, который является ее жертвой. На Западе укоренилось убеждение, что Бог и эго являются обособленными мирами. А в Индии, наоборот, их тождественность считается само собой разумеющейся. В природе индийского ума было заложено понимание значения сознания в процессе сотворения мира^[599], проявившееся в человеке^[600]. Запад же, напротив, всегда подчеркивал ничтожность, слабость и греховность эго, вопреки тому факту, что это оно подняло человека до статуса божества. Алхимики, по крайней мере, предполагали скрытое богоподобие человека и интуиция Ангелуса Си-лезиуса, в конце концов, выразила это в откровенной форме.

132 Восток разбирается с этими вносящими смятение противоречивыми аспектами путем слияния эго, личностного атмана, с атманом всемирным, толкуя, таким образом эго как покров Майи. Западный алхимик сознательно не осознавал эти проблемы. Но когда невысказанные предположения и символы алхимика достигали плана осознанного гнозиса, как это было в случае с Ангелусом Силезиусом, именно ничтожность и низость эго^[601] вынуждали его признать тождественность эго его полной противоположности^[602]. Эти прозрения порождены не капризами растроенной психики, а, скорее, самой природой души, которая, как на Востоке, так и на Западе, выражает эти истины либо прямо, либо в форме прозрачных метафор. Это становится понятным, когда мы осознаем, что сотворяющее мир качество присуще человеческому сознанию, как таковому. Говоря это, мы не оскорбляем религиозных убеждений, поскольку религиозный человек свободен рассматривать человеческое сознание (посредством которого, по сути, было осуществлено второе сотворение мира), как божественный инструмент.

133 Я должен обратить внимание читателя на то, что эти заметки о значении эго могут легко подтолкнуть его к тому, чтобы обвинить меня в полном противоречии самому себе. Он, вероятно, вспомнит, что ему приходилось встречаться с очень похожим аргументом в других моих произведениях. Только там проблема заключалась не в эго, а в самости, или, вернее, в противопоставлении личностного атмана атману надличностному и в его связи с ним. Я определил самость как совокупность осознающей и бессознательной психе, а эго — как центральную контрольную точку сознания. Это существенная часть самости и может быть использована pars pro toto^[603], когда разум усвоил значение сознания. Но если мы хотим подчеркнуть психическую совокупность, то тогда лучше использовать термин "самость". Речь идет не о противоречивости определения, а о разнице между предметами дискуссии.

3. СЕРА^[604]

134 Принимая во внимание ту исключительную роль, которую сера играет в алхимии, она заслуживает более внимательного изучения. Первый интересный момент, которого мы уже касались, — это ее связь с Солнцем: ее называли prima materia Солнца, а под Солнцем, естественно, понималось золото. Кстати говоря, серу иногда отождествляли с золотом^[605]. Солнце, стало быть, вышло из серы. Тесная связь между ними объясняет суждение, что сера была "спутницей Луны"^[606]. Когда золото (Солнце) и его невеста (Луна) соединяются, "коагулирующая сера, которая в физическом золоте была вывернута наружу [extraver-sum], теперь заворачивается вовнутрь (то есть погружается в саму себя)^[607]. Это замечание указывает на двойную психическую природу серы (sulphur duplex); существуют белая и красная серы: белая — это активная субстанция луны, красная — солнца^[608]. Считается, что специфическое "достоинство" серы в большем количестве содержится в ее красной разновидности^[609]. Но ее двойственность имеет и другой смысл: с одной стороны, она — это prima materia, и в этой своей форме она сжигает и разъедает, а потому "враждебна" материи камня; с другой стороны, "очищенная от всей грязи, она есть материя нашего камня"^[610]. В целом, сера является одним из бесчисленных синонимов prima material в ее дуальном аспекте, то есть как первоначального материала, так и конечного продукта^[611]. В начале — это "грубая" или "обычная" сера, а в конце — это окончательный продукт процесса^[612]. Все авторы единодушно подчеркивают ее огненную природу^[613], хотя огненность ее состоит не только в способности к сгоранию, но и в оккультной огненности. Как всегда, упоминание об оккультных качествах означает, что материал, о котором шла речь, находился в фокусе проекций, которые придавали ему божественное значение.

135 В силу своей двойственной природы, сера, с одной стороны, является материальным и земным^[614], а с другой — оккультным, духовным принципом. Как земная субстанция, она рождается из "жира земли"^[615], под которым понимается изначальна влага в качестве prima materia. Периодически ее называют "cinis extractus a cinere" (пепел, извлеченный из пепла)^[616] "пепел" — это общее название шлаков, остающихся после процесса "сгорания, субстанции, которая "остается внизу" — сильное напоминание о хтонической природе серы. Красная разновидность считается мужской^[617], и в этом аспекте она представляет золото или Солнце^[618]. Будучи хтоническим, существом она родственна дракону, который называется "наша тайная сера"^[619]. В этой форме она также является aqua divina, символизируемая уроборосом^[620]. Из-за этих аналогий зачастую бывает очень трудно различать серу и Меркурий, поскольку об обеих вещах говорится одно и то же. "Это наш природный, самый настоящий огонь, наш Меркурий, наша сера", — говорится в "Tractatus aureus de lapide"^[621]. B Turba ртуть называется огненным телом, которое ведет себя точно так же, как сера^[622]. Для Парацельса сера, вместе с солью, является родителем Меркурия, родившегося от солнца и луны^[623]. Или ее находят в "глубинах природы Меркурия"^[624], или она является "природой Меркурия"^[625], или сера и Меркурий являются "братом и сестрой"^[626]. Сере, наряду с Меркурием, приписывают "способность растворять, убивать и рождать металлы"^[627].

136 Эта тесная связь с Меркурием позволяет сделать вывод, что сера является духовной или психической субстанцией всемирного значения, о которой можно говорить практически то же самое, что говорится о Меркурии. Следовательно, сера — это душа не только металлов, но и всех живых существ; в "Tractatus aureus" она уравнивается с "nostra anima" (нашей душой)^[628]. В Turba сказано: "Сера — это души, скрытые в четырех телах"^[629]. Парацельс также называет серу душой^[630]. По Милиусу сера порождает "фермент" или "душу, которая дает жизнь несовершенному телу"^[631]. В "Tractatus Micreris" сказано: "... пока не появится зеленый сын, который является его^[632] душой, и которого философы назвали зеленой птицей, бронзой и серой"^[633]. Душа также определяется, как "скрытая часть [occultum] серы"^[634].

137 В области христианской психологии зеленый цвет обладает семенным, воспроизводящим качеством, и по этой причине зеленый цвет считается атрибутом Святого Духа как творящего принципа^[635] В соответствии с этой точкой зрения высказывается и Дорн: "Мужским и всемирным семенем, первым и самым действенным, является солнечная сера, первая часть и самая главная причина всего воспроизводства"^[636]. Она — это сам дух жизни. В своем трактате "De tenebris contra naturam" Дорн говорит: "Мы уже говорили, что жизнь этого мира есть свет природы и небесная сера, субстратом [subiectum] которого являются эфирная влага и тепло небесного свода, а именно Солнце и Луна"^[637]. Здесь сера приобрела космическое значение и уравнивается со светом природы, высшим источником знания с точки зрения философов-натуралистов. Но, по мнению Дорна, этот свет не доходит до нас в чистом виде. Он ослаблен тьмой элементов в человеческом теле. Стало быть, для Дорна сера является сияющим, небесным существом. Хотя эта сера есть "сын несовершенных тел", она готова "облачиться в белые и пурпурные одежды"^[638]. По Рипли, сера — это "дух воспроизводящей силы, который трудится во влаге"^[639]. В трактате "De sulphure" о сере говорится, как о "добродетели всех вещей" и источнике просветления и всего знания^[640]. В сущности, она знает все^[641].

138 Принимая во внимание значение серы, стоит потратить время на то, чтобы рассмотреть результаты ее действия, как их описывают алхимики. Прежде всего, она горит и пожирает: "Небольшого количества этой серы достаточно для того, чтобы пожрать сильное тело"^[642]. "Сильное тело" — это солнце, что ясно следует из высказывания: "Сера гасит солнце и пожирает его". Стало быть, она вызывает и обозначает разложение, "которое в наши дни было неизвестно", как сказано в Rosarium^[643]. Третьей ее способностью является свертывание (коагуляция)^[644], а четвертой и пятой — подкрашивание (tingere, colorare) и созревание (maturare)^[645]. Ее "разлагающее" воздействие понимается также как способность к "развращению". Сера является "причиной несовершенства во всех металлах", "разрушителем совершенства", "причиной присутствия тьмы в каждом действии"; "слишком большое количество серы является причиной разложения", сера "плохая и плохо смешивается", она обладает "противным, вонючим запахом и порочной силой". Ее субстанция отличается плотностью и твердостью, а ее разлагающее действие объясняется, с одной стороны, ее способностью к сгоранию, а с другой — ее "земной грешностью". "Она мешает достичь совершенства в любом деле"^[646].

139 Эти неблагожелательные оценки произвели столь сильное впечатление на одного из адептов, что на полях своего труда, к словам causae corruptionis^[647] он приписал слово diabolus^[648][649]. Эта ремарка говорит о многом: она указывает на многоплановость светоносной роли серы, ибо сера является "Люцифером" и "Phosphorus" (носителем света), самой красивой звездой на химическом небосводе и candelulae, "маленькими кусбчками серной пакли, типа той, что продают старухи для разжигания костров"^[650]. В добавок к многочисленным другим качествам, это чрезвычайно парадоксальное качество серы роднит ее с Меркурием, который им также обладает, а кроме того, сера, как и он, связана с Венерой, хотя эта связь менее заметна: "Наша Венера — это не обычная сера, которая подвержена горению и пожирается огнем и разложением; нет, белизну Венеры Мудрецов пожирает сгорание белого и красного [albedinis et rubedinis], и это сгорание является полной отбелкой [dealbatio] всей работы. Стало быть, речь идет о двух серах и двух ртутях^[651], и они есть то, что Философы назвали одним и одним^[652], и они находят удовольствие друг в друге^[653], и одна содержит в себе другую"^[654].

140 Еще одно упоминание о Венере можно отыскать в одной из притч в "De sulphure"^[655], повествующей об алхимике, ищущем серу. Его поиски приводят его к роще Венеры и там он слышит голос, впоследствии оказавшийся голосом Сатурна, от которого узнает, что Сера находится в плену у собственной матери. Ей возносится хвала, как "изобретательнице тысячи вещей", как сердцу всех вещей, как тому., что одаряет все живые вещи пониманием, как родителю всех цветов, растений и деревьев, наконец, как "маляру, обладающему всеми красками"^[656]. Это вполне могло быть описание Эроса. Вдобавок мы узнаем, что он содержался в заключении, потому что с точки зрения алхимиков он проявил слишком много внимания к своей матери. Хотя нам не говорят, кто была его мать, мы можем предположить, что это была сама Венера, бросившая в темницу своего порочного Купидона^[657]. Такое толкование подкрепляется следующими фактами: во-первых, эта неведомая алхимику Сера находилась в роще Венеры^[658] (леса, как и отдельные деревья, означают материнство); во-вторых, этот Сатурн представился, как "комендант тюрьмы", а все знавшие астрологию алхимики были знакомы с тайной природой Сатурна^[659]; в-третьих, после того, как голос затих, алхимик заснул и увидел во сне ту же самую рощу с фонтаном, возле которого стояла персонифицированная Сера; и, наконец, это видение закончилось химическим "объятием в купели". Здесь Венера несомненно является amor sapientiae^[660], обуздавшей ветренный нрав Серы. Последнее вполне может проистекать из того факта, что место Серы в Уроборосе находится в хвосте дракона^[661]. Сера — это преимущественно мужской элемент, "sperma homogeneum"^[662]; и поскольку считается, что дракон "оплодотворил сам себя", то его хвост — это мужской, а рот — женский половой орган. Подобно Бейе^[663], которая втянула в свое тело брата и разложила его на атомы, дракон пожирает самого себя от хвоста вверх, пока все его тело не исчезает в его голове^[664]. Будучи внутренним огнем Меркурия^[665], Сера явно впитала в себя наиболее опасные и наиболее злые его качества; ее склонность к насилию персонифицируется драконом и львом, а ее похотливость — Гермесом Кил-лением^[666]. О драконе, у которого с серой общая природа, часто говорят, как о "вавилонском драконе" или, если точнее, как о "драконовой голове" (caput draconis), которая является "самым опасным ядом", ядовитым дыханием крылатого дракона. Драконова голова "с великой быстротой приходит из Вавилона". Однако, "крылатый дракон", обозначающий ртуть, превращается в изрыгающего яд монстра только после соединения " "бескрылым драконом", который соответствует сере^[667]. Сера в данном случае играет отрицательную роль, которая прекрасно согласуется с грешным "Вавилоном". Более того, этот дракон уравнивается с человеко-головым райским змеем, в голове которого находились "imago et similitudo Dei", что является еще более веской причиной того, почему дракон пожирает свое ненавистное тело. "Его голова живет в вечности и потому называется славной жизнью, и ангелы служат ему"^[668]. В этой фразе слышитсяЕвангелие от Матфея 4:11: "Тогда оставляет Его диавол, и се, Ангелы приступили и служили Ему".

141 Здесь мы видим сравнение головы дракона с Христом, соответствующее гностической точке зрения, что сын высшего божества принял форму райского змея для того, чтобы научить наших прародителей разборчивости, дабы они смогли увидеть, что работа демиурга была несовершенной. Как сын семи планет, дракон несомненно является filius macrocosmi и, как таковой, фигурой, аналогичной Христу и, в то же самое время, его соперником^[669]. В голове дракона находится драгоценный камень, что означает, что в сознании содержится символический образ самости, и, как lapis соединяет противоположности, так самость ассимилирует содержимое сознания и бессознательного. Это толкование полностью согласуется с традиционным значением головы дракона, как благоприятного предзнаменования.

142 Из вышесказанного ясно следует, что сера является сутью активной субстанции. Она — это "дух металлов"^[670], вместе с ртутью, другим "духом природы"^[671], образующая два принципа и материю металлов, поскольку эти два принципа сами являются металлами in potentia^[672]. Вместе с Меркурием она образует также и lapis^[673]. В сущности, она является "сердцем всех вещей"^[674] и "достоинством всех вещей"^[675]. В "Consilium coniugii", при перечислении, наряду с водой и влагой, синонимов lapis, как "всей тайны и жизни абсолютно всех вещей", сказано: "Масло, которое принимает цвет, то есть сияние солнца, само является серой"^[676]. Милиус сравнивает ее с радугой: "Сера сверкает подобно радуге над водой... лук Исиды наполовину возвышается над чистой, подвижной, струящейся водой, а наполовину погружен в землю... поэтому все свойства серы и ее природное сходство нашли свое выражение в радуге". Эта сера, раз уж она символизируется радугой, является "божественным и чудесным опытом". Несколькими строчками ниже, после того, как он упомянул серу в качестве одного из компонентов воды, Милиус пишет, что Меркурий (то есть вода) должен быть очищен посредством дистилляции от "всей грязи земли, и тогда Люцифер, нечистоплотность и проклятая земля, будет низвергнут с золотых небес"^[677]. Люцифер, самый красивый из ангелов, становится дьяволом, а сера является "грязью земли". Здесь, как и в случае с головой дракона, высшее и низшее находятся рядом друг с другом. Хотя сера является персонификацией зла, она сверкает над водой и землей подобно радуге, "естественному сосуду"^[678] божественной трансформации.

143 Из всего этого явно следует, что алхимическая сера была одним из многочисленных синонимов таинственной трансформирующей субстанции^[679]. Наиболее прямо об этом говорится в Turb а^[680]. "Стало быть, поджариваешь ее в течение семи дней, пока она не станет сверкать подобно мрамору, потому что, когда это происходит, это есть самая большая тайна (arcanum), ибо сера смешалась с серой; таким образом, посредством взаимного влечения, совершилась великая работа, ибо когда природа встречается со своей природой, обе они радуются"^[681]. Характерной чертой таинственной субстанции является то, что она имеет "все, что ей нужно"; это совершенно автономное существо, подобное дракону, который зачинает, порождает, убивает и пожирает сам себя. Сомнительно, чтобы алхимики, которые были кем угодно, но только не последовательными мыслителями, используя эти образы, когда-нибудь полностью отдавали себе отчет в том, что они говорят. Если воспринимать их слова буквально, то речь шла об "Increatum", вечном существе, которому не нужно "второе такое". Такая вещь определенно может быть только Богом, но Богом, должны мы добавить, увиденным в зеркале физической природы и искаженного прошлого понимания. "Единый", к которому стремились алХИМИКИ, соответствует res simplex, который в "Liber quartorum" определяется, как Бог^[682]. Но подобные рассуждения являются уникальными и, принимая во внимание плохое состояние текста, я бы не стал придавать им большое значение, хотя у Дорна имеюся аналогичные размышления о "Едином" и "unarius". Далее в Turba говорится: "И все же это не разные природы, и не несколько природ, а одна природа, в которой соединены все их силы, благодаря чему она возвышается над всеми прочими вещами. Разве ты не видишь, что Мастер начал с Одного и закончил Одним? Ибо он назвал эти единства серной водой, которая покоряет всю природу"^[683]. Особенность серы также выражается в том парадоксе, что сера является "increma-bile" (несгораемой), "пеплом, извлеченным из пепла"^[684]. Плоды ее труда, типа aqua sulfurea, бесконечны^[685]. В "Consilium coniugii" сказано: "Наша сера — это не сера черни"^[686], как обычно говорят о философском золоте. Парацельс, в своем трактате "Liber Azoth", описывает серу, как "lignum" (дерево), "linea vitae" (линию жизни) и "четырехслойную" (что соответствует четырем элементам); из нее вновь рождается дух жизни^[687]. О философской сере Милиус говорит, что такую вещь на земле можно отыскать только в Солнце и Луне, и что человек познает ее только в том случае, если ему ее откроет Бог^[688]. Дорн называет ее "сыном несовершенных родителей", который, достигнув сублимации, превращается "в чрезвычайно ценную соль четырех цветов". В "Tractatus Micreris" ее даже называют "сокровищем Бога"^[689].

144 Этих ссылок на серу, как на таинственную и трансформирующую субстанцию, должно хватить. Я бы только хотел подчеркнуть мысль Парацельса о ее четырехслойной природе и мысль его ученика Дорна о четырех цветах, как символе совокупности. Психическим фактором, который появляется в проекции всех характеризуемых таким образом таинственных субстанций, является бессознательная самость. Именно по этой причине хорошо известная аналогия Христос-lapis^[690] возникает снова и снова, примером чего служит вышеприведенная притча об приключении адепта в роще Венеры. Из нее мы узнали, что после долгой и поучительной беседы с голосом Сатурна адепт заснул. Во сне он видит у источника в роще фигуры двух мужчин, одним из которых является Сера, а другим — Соль. Возникает ссора, и Соль наносит Сере "смертельную рану". Из раны хлещет кровь в форме "белейшего молока". По мере того, как адепт все глубже погружается в сон, поток крови превращается в реку. Из рощи появляется Диана и купается в этой волшебной воде. Мимо проходит принц (Солнце), он замечает Диану, в них вспыхивает любовь друг к другу, она падает в обморок и скрывается под поверхностью воды. Свита принца отказывается броситься ей на помощь из-за страха перед опасной водой^[691], поэтому принц сам бросается в воду и Диана увлекает его в глубину. Их души немедленно появляются над водой и объясняют адепту, что они не вернутся в "столь загрязненные тела" и они довольны, что избавились от них. Они парят над поверхностью воды до тех пор, пока "туман и облачность" не рассеиваются. В этом месте адепт возвращается к своему прежнему сну и вместе со многими другими алхимиками обнаруживает у источника труп Серы. Каждый алхимик берет себе по кусочку и работает с ним, но успеха никто не добивается^[692]. Далее мы узнаем, что Сера — это не только "medicina" (лекарство), но и "medicus" — раненный врач^[693]

Серу постигает та же самая печальная судьба, что и тело, пронзенное копьем Меркурия. В "Pandora" Рейснера^[694] тело символизирует Христос, второй Адам, пронзенный копьем русалки, или Лилит из Эдема^[695].

145 Эта аналогия показывает, что сера, как таинственная субстанция уравниваясь с Христом, так что для алхимиков она должна была означать нечто очень похожее. Мы бы с отвращением отвернулись от подобного абсурда, если бы нам не было ясно, что эта аналогия, в прямой или завуалированной форме, была навязана им бессознательным. Разумеется, не могло быть большего несоответствия, чем между самой святой из всех известных человеческому сознанию концепций и серой, с ее смердящими злом составными частями. Стало быть, эта аналогия никак не могла возникнуть в результате материальных причин, и толчком к ее возникновению могла послужить интенсивная и страстная зацикленность на химической субстанции, которая постепенно образовала в разуме алхимика tertium comparationis и предельно решительно навязала его алхимику. Общим знаменателем этих двух абсолютно несоизмеримых концепций является самость, образ цельного человека, который достиг своего высочайшего и наиболее значительного развития в "Ессе Homo", а с другой стороны, проявляется, как самая злобная, самая презренная и наиболее незначительная вещь, и предстает перед сознанием именно в этом обличье. Поскольку самость является концепцией целостности человека, то в силу этого она больше осознающей эго-личности и включает в себя тень личности и коллективное бессознательное. Эго-сознанию, напротив, весь феномен бессознательного представляется настолько незначительным, что мы скорее объясним его как privatio lucis^[696], чем согласимся признать его автономное существование. В добавок ко всему, осознающий разум критически и недоверчиво относится ко всему, что приходит из бессознательного, убежденный в его подозрительности и некоей "неприличности". В результате, психическая феноменология атмана так же полна парадоксов, как и индуистская концепция атмана, который, с одной стороны, содержит в себе всю вселенную, а с другой — "не больше пальца" и живет в сердце. Восточная идея об атмане-пуруше с психологической точки зрения соответствует западной фигуре Христа, который является вторым Лицом в Троице и Богом, но если речь идет о его человеческом существовании, то он полностью подходит под образ страдающего слуги Божьего у Исайи^[697], начиная с его рождения в хлеву среди животных и заканчивая его позорной смертью на кресте меж двух воров.

146 Контраст еще более разителен в наассенском изображении Искупителя, так описанного Ипполитом^[698]: "Поднимите ваши головы, О, вы, врата, и будьте подняты, вы, вечные двери, и славный Царь войдет^[699]. Это есть чудо из чудес. 'Ибо кто он', — говорит наассенец, — 'этот славный Царь? Червь, а не человек, упрек людям, и презираемый людьми^[700]; и он же — Царь, и могуч в битве'". Но под битвой, по словам наассенцев, понимается борьба элементов в теле. Эта связь отрывка из Псалмов с идеей конфликта не случайна, поскольку психологический опыт свидетельствует, что символы самости появляются в сновидениях и активном воображении в момент яростного столкновения между двумя противоположными точками зрения, в качестве компенсирующих попыток прекратить конфликт и "сделать врагов друзьями". Стало быть, lapis, который рожден драконом, превозносится, как спаситель и миротворец, поскольку он предствляет эквивалент искупителя, пришедший из бессознательного. Аналогия Христос-lapis колеблется между обычной аналогией и далеко заходящим тождеством, но, как правило, из нее не делается никакого логического вывода, поэтому двойственность сохраняется. В этом нет ничего удивительного, поскольку даже сегодня большинство из нас не пришло к пониманию Христа как психической реальности архетипа, независимо от его историчности. Я не сомневаюсь в исторической реальности Иисуса из Назарета, но у Сына Человеческого и Христа-Искупителя были архетипические предшественники. И это они образуют основу алхимических аналогий.

147 Как исследователи природы, алхимики продемонстрировали свою христианскую позицию своей "pistis" в предмет их науки, и это была не их вина, что во многих случаях психе оказалась сильнее химической субстанции и хорошо защищала свои тайны, искажая результаты исследований. Только более острая наблюдательность современного человека указала на то, что ключом к запертым дверям химической комбинации являются взвешивание и измерение, после того, как интуиция алхимиков в течение нескольких веков твердила о важности "меры, числа и веса"^[701]. Главное и наиболее конкретное открытие заключалось в том, что материя — живая, что для человека средневековья было чем-то само собой разумеющимся; в самом деле, каждая месса, каждый церковный ритуал и каждое совершенное реликвиями чудо демонстрировали ему этот естественный и очевидный факт. Для того, чтобы такие ученые, как Лавуазье, наконец-то решились потянуться за весами, потребовались французское Просвещение и сокрушение метафизического взгляда на жизнь. Однако сначала алхимиков заворожила душа материи, которую, что алхимикам было неизвестно, материя получила от человеческой психе посредством проекции. Несмотря на их полную зацикленность на материи, как на конкретном факте, они следовали этим психическим путем, приведший их в область, которая с позиции нашего образа мышления не имела ни малейшего отношения к химии. Работа их ума практически полностью состояла из интуитивного восприятия психических фактов, а интеллект играл лишь скромную роль ассистента. Однако, результаты этого любопытного метода исследования на протяжении нескольких веков оставались недоступными пониманию любого психолога. Если человек не понимает другого человека, то он склонен считать его дураком. Беда алихмиков была в том, что они сами не знали, о чем говорили. Тем не менее у нас есть достаточно доказательств того высокого уважения, которым пользовалась их наука, и того восторга, который вселила в них загадка материи. Ибо они обнаружили — снова воспользуемся серой в качестве примера — в этой субстанции, которая была обычным атрибутом ада и дьявола, а также ядовитого, хитрого и предательского Меркурия, — аналогию с наиболее священной фигурой их религии. Вот потому они и снабдили эту таинственную субстанцию символами, которые должны были характеризовать ее зловредную, опасную и жуткую природу, и выбрали именно те, которыми (в их положительном смысле) отцы церкви в своих писаниях наделяли Христа. Ими были змея, лев, орел, огонь, облако, тень, рыба, камень, единорог и носорог, дракон, ночной ворон, опутанный женщиной мужчина, курица, вода и многие другие. Этот странный набор объясняется тем фактом, что большинство созданных отцами церкви аллегорий помимо положительного имели и отрицательное значение. Так у святого Эухерия^[702] прожорливый волк в "своей хорошей части" обозначает апостола Павла, но в "своей плохой части" обозначает дьявола.

148 Из этого нам следовало бы сделать вывод, что алхимики открыли психологическое существование тени, которая противостоит осознанной, положительной фигуре и компенсирует ее. Для них тень ни в коей мере не была privatio lucis; она была настолько реальной, что они даже думали, что могут различать ее материальную плотность и этот конкретизм привел их к тому, что они стали приписывать ей высокую роль прародительницы не подверженной разложению вечной субстанции. В религиозной области это психологическое открытие отражено в том историческом факте, что только с возникновением христианства дьявол, этот "вечный противник Христа", принял свою истинную форму, и что фигура Антихриста появляется на сцене уже в Новом Завете. Для алхимиков было естественно предположить, что это они выманили дьявола из тьмы материи. Действительно, как мы уже видели, имеются некоторые признаки этого, но это всего лишь исключения. Гораздо более широко распространненной и истинной характерной чертой алхимии было оптимистическое представление о том, что этому созданию тьмы предназначено быть "medicina", что доказывает определение термином "medicina et medicus" неблагонадежной серы. Тот же самый термин возникает, как аллегория Христа, у святого Амвросия^[703]. Греческое фариакоу (яд и противоядие) является признаком ее амбивалентности. В нашей притче о сере река, в которой течет "самая опасная вода", ставшая причиной стольких смертей, аналогична воде, вытекшей из бока Христа и потокам, хлынувшим из его живота. То, что в одной месте является благодатной рекой, в другом является ядом, в котором, однако, скрыты целебные свойства.

149 Это не просто эвфемизм или оптимизм самоуспокоения, а, скорее, интуитивное восприятие компенсирующего эффекта контрпозиции в бессознательном, которая должна пониматься не дуалистически, как абсолютная противоположность, а как полезное, хотя и опасное дополнение к позиции осознанной. Опыт медицины показывает, что бессознательное действительно приводится в действие компенсирующей тенденцией, — по крайней мере, у нормальных индивидов. Что касается патологии, то я верю, что мне приходилось наблюдать случаи, в которых тенденция бессознательного могла рассматриваться, по всем человеческим меркам, как исключительно разрушительная. Но вполне логичным может быть предположение, что саморазрушение того, что является безнадежно неэффективным или злым, следует понимать в более высоком смысле — как еще одну попытку компенсации. Есть убийцы, которые считают свою казнь заслуженным наказанием, и есть самоубийцы, которые с восторгом принимают смерть.

150 Таким образом, хотя алхимики и не смогли открыть скрытую природу материи, они зато открыли скрытую природу психе, и не важно, что они почти не понимали смысла своего открытия. Их наивная аналогия Христос-lapis была одновременно и символом химической таинственной субстанции, и фигуры Христа. Отождествление Христа с химическим фактором, который, в сущности, представлял собой чистую проекцию из бессознательного, или проведение знака равенства между ними, вызвало соответствующую реакцию в толковании Искупителя. Ибо если А (Христос) = В (lapis), а В = С (содержимое бессознательного), тогда А = С. Чтобы подобные умозаключения возымели действие, к ним не обязательно приходить осознанно. Получив первоначальный импульс, скажем в форме аналогии Христос-lapis, вывод, даже и не достигая сознания, "сам себя сделает", и останется невысказанной, духовной собственностью той школы мысли, которая первой сформулировала это уравнение. Более того, он будет передан наследникам этой школы в качестве неотъемлемой части их умственного багажа; в данном случае, это были ученые-натуралисты. Результатом этого уравнения явился переход религиозного божества в физическую природу, а именно, в материю, которая, в свою очередь, получила шанс стать самосуществующим "метафизическим" принципом. Следуя своим основным мыслям, алхимики, как я это показал в "Психология и алхимия", логично противопоставили сыну духа сына земли и звезд (металлов), а Сыну Человеческому или filius microcosmi — filius macrocosmi, тем самым невольно показав, что в алхимии был автономный принцип, который, хотя и не заменял дух, тем не менее, существовал совершенно самостоятельно. Хотя алхимики в большей или меньшей степени осознавали, что их озарения и истины имели божественное происхождение, они знали, что то были не священные откровения, а дар индивидуального вдохновения или lumen naturae, скрытой в природе sapientia Dei. Независимость их прозрений проявилась в освобождении науки от господства веры. Вину за открытый конфликт, который, в конце концов, разразился между верой и знанием, следует возложить на человеческую нетерпимость и близорукость. Между несоизмеримыми вещами невозможны ни конфликт, ни соперничество. Между ними может существовать только взаимная терпимость, ибо ни одна из них не может отнять у другой ее истинности. Существующие религиозные убеждения, помимо их сверхъестественной основы, опираются и на психологические факты, существование которых настолько же реально, как и существование фактов из области эмпирических наук. Если этого не понимает одна сторона, или другая, то фактам нет до этого никакого дела, потому что они существуют вне зависимости от того, понимает их человек или нет, и любой, кто не дружит с фактами, рано или поздно будет вынужден заплатить за это.

151 Этим я хотел бы подвести черту под моими заметками о сере. Эта таинственная субстанция предоставила возможность для некоторых общих рассуждений, в которых не случайно прозвучала мысль о том, что сера представляет активную субстанцию солнца, или, если говорить языком психологии, фактор мотива в сознании — с одной сторону, волю, которую лучше всего рассматривать, как подчиненный сознанию динамизм, а с другой стороны — непреодолимое влечение, невольную мотивацию или импульс, начиная с простого интереса и заканчивая настоящей одержимостью. Динамизм бессознательного соответствовал бы сере, поскольку непреодолимое влечение есть великая тайна человеческой жизни. Оно подрывает нашу осознанную волю и наш разум присутствующим в нас воспламеняющимся элементом, который принимает форму то пожирающего огня, то живительного тепла.

152 Causa efficiens et finalis этого отсутствия свободы находится в бессознательном и образует ту часть личности, которую еще предстоит добавить к осознающему человеку, чтобы сделать его цельным. На первый взгляд это есть ни что иное, как незначительный фрагмент — lapis exilis, in via eiectus^[704], и, зачастую, фрагмент очень неудобный и раздражающий, поскольку он обозначает нечто, что довольно откровенно выказывает нашу тайную неполноценность. Этот аспект несет ответственность за наше сопротивление психологии вообще и бессознательному в частности. Но наряду с этим фрагментом, который может преобразовать наше сознание в совокупность, в бессознательном имеется уже существующая совокупность, "homo totus" западной и Чанъ-ин (истинный человек) китайской алхимии, законченное первичное существо, которое представляет находящегося внутри нас более значительного человека, Антропоса, родственного Богу. Этот внутренний человек должен быть отчасти бессознательным, поскольку сознание является только частью человека и не может понять совокупности. Но целостный человек существует, ибо раздробленность феномена "Человек" есть не что иное как эффект сознания, которое состоит только из идей, находящихся по эту сторону порога восприятия. Ни одно психическое содержимое не может стать осознанным, если оно не обладает определенным зарядом энергии. Если заряда нет, то содержимое оказывается за порогом восприятия и становится бессознательным. Стало быть, возможное содержимое сознания упорядочено, поскольку заря-женность энергией отделяет содержание, которое может стать осознанным, от того, которое таковым стать не может. Это разделение дает толчок к появлению, с одной стороны, сознания, символом которого является солнце, а с другой — тени, соответствующей umbra solis^[705].

153 Стало быть, у непреодолимого влечения есть два источника: тень и Антропос. Этого достаточно, чтобы объяснить парадоксальную природу серы: как "разлагающий элемент" она родственна дьяволу, но с другой стороны она представляется аналогом Христа.

4. ЛУНА

а. Значение Луны

154 Итак, мы увидели, что Луна является отражением Солнца — она влажная^[706], холодная, дающая слабый свет или темная, женственная, материальная, пассивная. Соответственно, ее наиболее значительной ролью является роль партнера по coniunctio. Будучи женским божеством, она излучает мягкий свет; она — возлюбленная. Плиний называет ее "женственной и нежной звездой". Она — сестра и невеста, или мать и невеста солнца^[707], g качестве иллюстрации к отношениям солнца и луны алхиимики часто использовали Песнь Песней^[708]; в Aurora Consurgens эти отношения определяются, как "беседа двух возлюбленных"^[709]. В Афинах день новой луны считался благоприятным для заключения брака, а у арабов до сих пор сохранился обычай жениться именно в этот день; солнце и луна — это партнеры по браку, заключающие друг друга в объятия на двадцать восьмой день месяца^[710]. В соответствии с этими древними представлениями луна является сосудом солнца: она — это вместилище вселенной и, особенно, солнца^[711]; ее еще называли "infundibulum terrae" (воронкой земли), поскольку она "пропускает сквозь себя"^[712] силу небес. Опять же считается, что "влага луны" (lunaris humor) впитывает солнечный свет^[713], или что Луна приближается к солнцу, чтобы "извлечь из него, как из источника, форму вселенной и жизнь природы"^[714]; она также приводит к зачатию "всемирного солнечного зерна" в квинтэссенции, в "животе и утробе природы"^[715]. В этом смысле имеет место определенная аналогия между луной и землей, о чем говорили Плутарх и Макробий^[716]. В Aurora Consurgens сказано, что "земля сотворила луну"^[717], и здесь мы должны вспомнить, что Луна также символизирует серебро. Но рассуждения алхимиков о луне настолько запутанны, что с таким же успехом можно сказать, что серебро представляет собой еще один синоним или символ таинственной субстанции "Луна". Но даже и в этом случае только что приведенная цитата может быть указанием на предполагаемый путь формирования в земле руды: земля "получает" силу звезд и солнце создает в ней золото и т. п. Вот поэтому в Aurora Consurgens земля уравнивается с невестой: "Я есть эта святая обетованная земля"^[718]; так или иначе, но земля является тем местом, на котором происходит заключение божественного брака^[719]. Земля и луна совпадают в albedo, ибо, с одной стороны, сублимированная или сожженная дотла земля возникает, как terra alba foliata, "желанная и праведная, как белейший снег"^[720], а с другой стороны Луна, как хозяйка albe-do^[721], является femina alba coniuctio ^[722] и "посредницей при отбеливании "^[723]. Как уже говорилось, лунная сера имеет белый цвет. Plenilunium (полная луна) похоже имеет особое значение: Когда Луна светит в полную силу, "бешеная собака", опасность, угрожающая божественному ребенку^[724], прогоняется прочь. У Сениора полная луна представляет собой таинственную субстанцию.

155 В древней традиции Луна является дарителем влаги и господином водного знака Рака. Майер говорит, что umbra solis не может быть разрушена, если солнце не войдет в знак Рака, но этот Рак является "домом Луны, а Луна является повелителем влаги"^[725] (соков плодов, растений и т. п.). В Aurora Consurgens II сказано, что она сама является водой^[726], "щедрой кормилицей-росой"^[727]. Рахнер в своей "Mysterium Lunae" показывает, насколько активно отцы церкви использовали аллегорию лунной росы при толковании благодати в церковных священных книгах.

И снова символизм отцов церкви оказал очень сильное воздействие на аллегории алхимиков. Луна выделяет росу или сок жизни. "Эта Луна есть сок воды жизни, которая скрыта в Меркурии"^[728]. Даже греческие алхимики предполагали, что в луне содержался определенный принцип (ιην τηζ σεληνηζ όυσιάν), который Хрис-тианос^[729] называет "ихором философов" (τά υγρά τόυ φιλόσόφόυ)^[730]. Связь луны с солнцем, которой в античности уделялось очень большое внимание^[731], прослеживается и в алхимии, хотя и с несколько иным звучанием. Как правило речь идет о том, что роса приходит с луны, но также и о том, что луна является aqua mirifica^[732][733], которая извлекает души из тел или дает телам жизнь и душу. Вместе с Меркурием Луна брызгает своей влагой на расчлененного дракона и снова вызывает его к жизни, "дав ему возможность жить, ходить, бегать и менять свой цвет в соответствии с природой крови"^[734]. Как омывающая вода, роса падает с небес, очищает тело и подготавливает его к приему души^[735]; иными словами, она создает albedo, белое состояние невинности, которое, подобно луне и невесте, ожидает жениха.

156 Поскольку многие алхимики были врачами, то взгляды Галена наверняка повлияли на их идеи о луне и ее воздействии. Гален называет Луну "государем", который "справедливо управляет этим земным царством, превосходя другие планеты не в силе, но в близости". Он также возлагает на луну ответственность за физические изменения в здоровье и считает, что ее аспекты имеют решающее значение в диагностике.

157 Вековая вера в то, что луна способствует росту растений, привела алхимиков не только к заявлениям такого же рода, но и к забавной идее, что луна сама является растением. Так в Rosarium Солнце называется "большим животным", а Луна — "растением" ^[736] На алхимических картинах часто изображались солнечно-лунные деревья^[737]. В "Super arborem Aristotelis", "круг луны" принимает форму аиста и садится на волшебное дерево у могилы Гермеса^[738]. Гален^[739] объясняет arbor philosophica следующим образом: "Существует некое растение, называющееся Лунатика или Берисса^[740], корни которого содержат земные металлы, у него красный с черными прожилками стебель, а цветы напоминают цветы душицы; их тридцать и это количество соответствует продолжительности лунного периода (прибывание-убывание). Цветы эти желтого цвета"^[741]. Лунатика называлась еще Лунарией, и ее цветам Дорн приписывал волшебную силу^[742]. Кунрат пишет: "Из этого маленького соленого источника вырастает также дерево солнца и луны, красно-белое коралловое дерево нашего моря", которое и является этой самой Лунарией и "соль" которого называется "Luna Philosophorum et dulcedo sapientum" (сладость мудрецов)^[743] В "Allegoriae super librum Turbae" лунное растение описывается следующим образом: "В лунном море^[744] имеется растение-губка, обладающее кровью и сознанием [sensum]^[745] и напоминающее дерево, пустившее свои корни в море и не двигающееся с места. Если ты хочешь завладеть этим растением, то возьми с собой серп, чтобы срезать его, но хорошенько постарайся не допустить того, чтобы из него вытекла его кровь, ибо она есть яд Философов"^[746].

158 Из всего этого следует, что лунное растение является разновидностью мандрагоры и не имеет ничего общего с ботанической Лунарией (лунником). В травнике Табернамонтана, в который старательно занесены все магически-медицинские свойства растений, ничего не говорится об алхимической Лунатике или Лунарии. С другой стороны, нет никаких сомнений в том, что Лунатика тесно связана с "морским деревом", о котором говорили арабские алхимики^[747], и, стало быть, с arbor philosophica^[748] и которая, в свою очередь, аналогична каббалистическому дереву Сефирота^[749] и дереву христианского мистицизма^[750] и индуистской философии^[751].

159 Замечание Руланда о том, что губка "обладает пониманием", и Кунрата о том, что сок Лунарии является "сладостью мудрецов", указывают на ту общую идею, что у луны есть некая таинственная связь с человеческим разумом^[752]. Алхимикам было что сказать по этому поводу и это тем более интересно, поскольку мы знаем, что луна является излюбленным символом определенных аспектов бессознательного — хотя и (разумеется только) мужского. У женщины бессознательному соответствует солнце, а луна — сознанию. Это объясняется противоположностью половых архетипов в бессознательном: анима — в мужском, анимус — в женском.

160 В гностицизме Симона Мага, Елена (Селена) — это πρώτη έννόιά^[753], "мудрая"^[754] и "έπινόιά "^[755]. Последнее определение встречается также и у Ипполита: "Ибо сама Эпиноя жила в то время в Елене"^[756]. В своем 'Аπόφάσις μέγάλη ("Великом Объяснении") Симон пишет:

От всех Эонов ответвляются два побега, у которых нет ни начала, ни конца; у них общий корень, и этим корнем является определенная Сила [δυνάμις], невидимое и непостижимое Молчание [σιγη]. Один из них находится наверху и является великой силой, всеобщим разумом [νόυς τών όλών], который управляет всеми вещами и является мужчиной; второй располагается внизу и является великой Мыслью [έπινόιά μέγάλη] женщиной, рождающей все вещи. Располагаясь друг напротив друга, они спариваются, в результате чего в пространстве между ними возникает непостижимый Воздух, не имеющий ни начала, ни конца; но в нем находится Отец, который заботится обо всем, что имеет начало и конец. Это он, который был, есть и будет, женско-мужская Сила, напоминающая вечную беспредельную Силу, у которой нет ни начала, ни конца и которая пребывает в одиночестве μόνότητι^[757]

161 Этот отрывок очень примечательный и сразу по нескольким причинам. В нем описывается coniuctio Solis et Lunae, которое Симон, похоже, в своей собственной жизни ассоциирует с Еленой, блудницей из Тира, игравшей роль Иштар. В результате спаривания с soror или filia mystica на свет появилась женско-мужская рпеита, названная довольно любопытно — "Воздух". Поскольку под рпеита, как и под духом, изначально понимался воздух в движении, то это определение звучит архаически или намеренно физически. Однако, абсолютно ясно, что слово "воздух" обозначает здесь духовный аспект рпеита, поскольку родители носят имена — vouq, evvoia, ETuvoia — которые обладают абстрактным характером и потому .относятся к духовной сфере. Из этих трех имен наиболее общую концепцию представляет собой Нус, и во времена Симона его без всякого разбора использовали в связи с рпеита. Еннойя и Эпинойя не означают ничего такого, что не могло почти с таким же успехом обозначаться, как Нус; от последнего они отличаются только некоторыми особенностями характера, подчеркивая более специфическое содержимое всеобъемлющего термина Нус. Кроме того, оба эти названия относятся к требуемому в этом контексте женскому полу, в то время, как Нус относится к мужскому полу. Вся эта троица указывает на базовое сходство компонентов сизигии и ее "духовную" природу.

162 Любой знакомый с алхимией человек будет поражен сходством между взглядами Симона и следующим отрывком из "Tabula smaragdina":

И поскольку все вещи были порождены Единственным, посредством медитации Единственного, то все вещи произошли от этой одной вещи посредством приспособления^[758].

Ее отцом является Солнце, ее матерью — Луна; ветер носил ее в своей утробе^[759].

163 Поскольку "все вещи" порождены медитацией Единственного, это относится также к Солнцу и Луне, которые, стало быть, наделены изначально духовным характером. Они являют собой первичные образы духа и их совокупление порождает filius macro-cosmi. В поздней алхимии Солнце и Луна несомненно являются таинственными субстанциями и volatilia, то есть духами^[760].

164 Сейчас мы посмотрим, что в текстах говорится об абстрактном аспекте Луны. Говорится на удивление мало; тем не менее, приведем следующий отрывок из Rosarium:

Если ты не убьешь меня, то твое понимание не будет совершенным, и твоя мудрость достигнет более высокого уровня в моей сестре луне, а не у других моих слуг, даже если они и знают мою тайну^[761].

Милиус механически переносит это предложение в свою Philosophia reformata^[762]. Как и в его трактате, так и в Rosarium, в качестве источника называется "Metaphora Belini de sole"^[763]. "Dicta Belini" включены в "Allegoriae sapientum", но там эта идея изложена следующим образом:

Итак, я заявляю всем вам, о, мудрецы, что если вы не убьете меня, вы не можете называться мудрецами. Но если вы убьете меня, то ваше понимание будет совершенным, и оно поднимется на более высокий уровень у моей сестры луны, в соответствии с нашим уровнем мудрости, а не у других моих слуг, даже если они и знают мою тайну^[764].

Белинус, поскольку Руска вероятно прав в своем утверждении, — это Аполлоний Тианский^[765], которому приписывается авторство нескольких проповедей из Turba. В Sermo 32 Бонеллус рассуждает на тему смерти и трансформации в духе приведенного нами текста. Другие проповеди Бонеллуса не имеют ничего общего с нашим текстом, однако, и мотив воскрешения, в силу своей двусмысленности, также значит не много, так что "Dicta" никак не могут быть связаны с Turba. Более вероятным источником "Dicta" был бы (хараннитский) трактат Артефия, "Clavis maioris sa-pientiae"^[766]: "Наш учитель, философ Белений, сказал, Поместите ваш огонь в сосуд из прозрачного стекла и смотрите, как вся мудрость нашего мира вращается вокруг этой троицы..."^[767]. И снова: "Но, однажды, мой учитель, философ Болемий, позвал меня и сказал: Эх! Сын мой, я надеюсь, что ты является человеком духовного мышления и не сможешь достичь высшего уровня мудрости"^[768]. Далее следует объяснение, каким образом две противоположные природы, активная и пассивная, возникают из первой простой субстанции. Вначале Бог сказал, "не произнося ни единого слова", "Да будет такое создание", и так возникла простая субстанция (simplex). Затем Бог создал природу или prima materia, "первый пассивный или воспринимающий принцип, в котором все присутствовало в принципе и возможности". Для того, чтобы покончить с этим "подвешенным" состоянием, Бог создал "causa agens, подобный кругу небес, который он решил назвать Светом. Но этот Свет получил определенную сферу, первое создание, находящееся внутри его пустоты". Свойствами этой сферы были тепло и движение. Это явно было солнце, поскольку холодный и пассивный принцип соответствует луне^[769].

165 Мне представляется более правдоподобным, что "Dicta Bellini" связаны с этим отрывком из Артефия, а не с отрывком из Turba, поскольку у них нет ничего общего с проповедями Аполлония. Стало быть, они могут представлять независимую от Turba традицию, и это представляется тем более вероятным, что Артефий, скорее всего, является очень древним автором арабского происхождения^[770]. Его доктрина "simplex" совпадает с доктриной, изложенной в трактате "Liber quartorum"^[771], который, вероятно, тоже написан кем-то из харранитов. Я привожу здесь его теорию творения несмотря на тот факт, что у нее нет никаких аналогий в "Dicta". Я почитал нужным упомянуть о ней из-за ее внутренней связи с "Apophasis megale" Симона Мага. В "Dicta" речь идет не о первоначальной разъединенности природ, а, скорее, о синтезе, который так же связан с сублимацией человеческого разума (exaltatio intellectus), как и процедуры, описанные в "Liber quartorum"^[772].

166 Помимо связи между Луной и интеллектом мы должны также рассмотреть их отношения с Меркурием, поскольку в астрологии и мифологии Меркурий является божественным фактором, у которого больше всего общего с Эпинойей. Связь между ними, о которой говорили алхимики, упоминается и в античных источниках. Оставив пока связь Гермеса с Нусом, я упомяну только о том, что у Плутарха Гермес, обосновавшись на луне, странствует вместе с ней (точно так же, как Геракл странствует вместе с солнцем)^[773]. В магическом папирусе написано, что Гермеса вы-зывают следующим образом: "О, Гермес, повелитель мира, ты, который живешь в сердце, в шаре луны, в круге и квадрате"^[774].

167 В алхимии, Меркурий является прежде всего "округлостью". Луна образована из его холодной и влажной природы, а Солнце — из горячей и сухой^[775]; по-другому она называется "настоящей субстанцией Меркурия"^[776]. Из Луны рождается aqua Mercurialis или aqua permanens^[777]; своей влагой она, как и Меркурий, возвращает к жизни убитого дракона^[778]. Как мы уже видели, круг луны упоминается в "Super arborem Aristotelis", в котором сказано, что "аист, который называл себя кругом луны", сел на дерево, которое было зеленым не снаружи, а внутри^[779]. Здесь стоит указать, что душа, связь которой с луной мы уже обсуждали, также считается круглой. Так, например, Цезарь Гейстербахский говорит, что душа обладает "сферической природой", "весьма напоминающей шар луны"^[780].

168 А теперь давайте вернемся к вопросу, поднятому приведенной в Rosarium цитатой из "Dicta Belini". Это одна из тех неточных цитат, которые характерны для Rosarium^[781]. Рассматривая цитату в целом следует заметить, что из нее непонятно, кто именно произносит эти слова. В Rosarium предполагается, что это говорит Солнце. Но из контекста "Dicta" можно легко сделать вывод, что оратором с таким же успехом мог быть и filius Philosophorum, поскольку в тексте женщина иногда называется "soror", иногда "mater", а иногда "uxor". Эти странные отношения объясняются тем примитивным фактом, что сын обозначает рожденного заново отца, — мотив, знакомый нам по христианской традиции. Стало быть, оратор — это отец-сын, матерью которого является сестра-жена сына. Выражение "в соответствии с уровнем нашей мудрости" констрастирует с выражением "ваше понимание"; стало быть, здесь речь идет о мудрости Sol redivivus^[782] и, возможно, о мудрости его сестры луны, поскольку мудрость — "наша", а не "моя". Слово "уровень" не только уместно, но и обозначает концепцию, характерную для алхимии, поскольку Солнце проходит через различные стадии трансформации: от дракона, льва и орла^[783] до гермафродита. Каждая из этих стадий обозначает новый уровень озарения, мудрости и посвящения, точно так же, митраические орлы, львы и посланники солнца символизируют степени посвящения. Выражение "если ты не убьешь меня", как правило, относится к убийству дракона, mortificatio первой, опасной, ядовитой фазы анимы (=Меркурий), освобожденной из своего заключения в prima materia^[784]. Эта анима такжеотождествляется с Солнцем^[785]. Солнце часто называют Царем и есть картина, на которой изображено убийство царя десятью мужчинами^[786]. Стало быть, он подвергается тому же самому mortificatio, что и дракон, с той лишь разницей, что в данном случае это никак не самоубийство. Ибо, если дракон является предварительной формой filius Solis, то Солнце, в некотором смысле, является отцом дракона, хотя о последнем вполне определенно сказано, что он породил сам себя и, стало быть, представляет собой increatum^[787]. В то же самое время, Солнце, будучи своим собственным сыном, также является драконом. Соответственно, здесь имеет место со-niugium дракона и женщины, которая может быть только Луной или лунной (женской) половиной Меркурия^[788]. Стало быть, луна (будучи матерью) должна содержаться в драконе в такой же точно степени, что и Солнце. Насколько мне известно, вопрос о ее mortificatio (в смысле убийства) никогда не стоял. Тем не менее, она участвует вместе с Солнцем в смерти дракона: "Дракон умрет только вместе со своими братом и сестрой"^[789].

169 Идея, что дракон или Солнце должны умереть, является существенной часть таинства трансформации. Mortificatio также подвергаются лев и птица, но в данном случае оно имеет форму нанесения увечий, поскольку льву отрубают лапы^[790], а птице подрезают крылья^[791]. Это означает преодоление всего старого и устаревшего, и, в тоже время, опасные предварительные стадии, которые символизируются изображениями животных.

170 При постижении смысла слов "ваше понимание увеличивается в моей сестре" и т. д., будет полезно вспомнить, что уже стоики разработали философское толкование мифов, которое сегодня мы не колеблясь назовем психологическим. Эта работа по разработке толкования не была прервана развитием христианства, и продолжалась в полную силу в несколько иной форме, а именно, в герменевтике Отцов Церкви, которая оказала решающее влияние на символизм алхимиков. Иоановское толкование Христа, как существовавшего еще до сотворения мира Логоса, было первой такого рода попыткой изложить другими словами "смысл" сути Христа. Ученые позднего средневековья, и в особенности философы-натуралисты, ядром своего толкования природы сделали Sapientia Dei и тем самым создали новый миф о природе. В этом на них оказали огромное влияние труды арабских ученых и харранитов, последних толкователей греческой философии и гностицизма, главным представителем которых был живший в десятом веке Табит ибн Курра. Один из этих трактатов, "Liber Platonis quartorum", представляет собой диалог, одним из действующих лиц которого является лично Тебед (Табит). В этом трактате интеллект, как орудие естественной философии, играет такую роль, которую мы не встретим вплоть до середины шестнадцатого века, до Герхарда Дорна. Пико делла Мирандола взывает к психологическому толкованию античных трудов и замечает, что "греческие платонисты" определяли Солнце, как διάνόιά^[792], а Луну, как δόζά^[793], TO есть терминами, которые напоминают используемые Симоном Нус и Эпинойю^[794]. Пико сам говорит, что разница такая же, как между "scientia" и "opinio"^[795]. Он думает, что разум (animus), поворачиваясь к духу (spiritus) Бога, сверкает и, поэтому, называется Солнцем. Дух бога соответствует aqua superiores, "воде, которая над твердью" (Быт. 1:7). Но поскольку человеческий разум повернут к "воде, которая под твердью" (aqua inferiores), то он озабочен "semuales potentia", "где он и подхватывает заразу", и называется Луной^[796]. В обоих случаях речь явно идет о человеческом духе или психе; однако и тот, и другая, обладают двойным аспектом, то есть обращают свой взгляд вверх, к свету, и вниз, во тьму, которой управляет луна ("Солнце правит днем, а луна является таким же господином ночи".). Пико говорит: "И когда мы бродим вдалеке от нашей родины и обитаем в ночи и тьме нашей нынешней жизни, мы больше всего пользуемся тем, что уводит нас в сторону, к чувствам, и по этой причине мы скорее думаем о многих вещах, чем знаем их"^[797], — пессимистическое, но, вне всякого сомнения, точное определение, которое полностью соответствует духовному невежеству и греховной тьме нашего подлунного мира, который настолько черен, что тень от него легла на саму луну.

171 Похоже, что луна, по сравнению с солнцем находится в невыгодном положении. Солнце — это сконцентрированное светило: "День освещен одним единственным солнцем". Луна же, наоборот — "как если бы у нее было меньше сил" — нуждается в помощи звезд, когда дело доходит до решения задачи по "соединению и разделению, разумному отражению, определению" и т.д.^[798] Желания, как "potentiae sensuales", относятся к сфере луны; они — это и гнев (ira), и плотское желание (libido) или, если более выразительно, concupiscentia^[799]. Страсти обозначаются животными, поскольку в этом мы с ними одинаковы, и, "что гораздо более печально, они (страсти) зачастую принуждают нас вести жизнь животного"^[800]. По мнению Пико, Луна "родственна Венере, что особенно ясно видно из того факта, что она находится в возвышении в знаке Быка, Доме Венеры, и нигде больше она не выглядит такой возвышенной и благоприятной"^[801]. Бык — это дом священного брака Солнца и Луны^[802]. Пико заявляет, что луна — это "самая низменная земля и самая подлая из всех звезд"^[803], и это мнение напоминает о том, что Аристотель сравнивал землю с луной. Луна, говорит Пико, стоит ниже всех других планет^[804]. Новая луна особенно неблагоприятна, поскольку она отнимает у растущих тел их питание и, тем самым, наносит им вред^[805].

172 С психологической точки зрения, единение сознания (Солнца) и его женского партнера, бессознательного (Луны), для начала приносит нежелательные результаты: оно порождает таких ядовитых животных, как дракон, змея, скорпион, василиск и жаба^[806]; йотом появляются лев, медведь, волк, собака^[807], и, наконец, орел^[808] и ворон. Итак, первыми появляются холоднокровные животные, за ними следуют теплокровные хищики, и последними появляются хищные птицы или предвещающие беду стервятники. Стало быть, matrimonium luminarium поначалу дает довольно неприятное потомство. Но это происходит только потому, что в обоих родителях присутствует злая тьма, которая поднимается на поверхность в их детях, как это часто бывает в реальной жизни. Я, например, помню историю с двадцатилетним сотрудником банка, который растратил несколько сотен франков. Все очень жалели его старика-отца, который работал в том же банке старшим кассиром, потому что он в течение сорока лет выполнял свою чрезвычайно 'ответственную работу с достойной подражания честностью. Через два дня после ареста сына он сбежал в Южную Америку с миллионом франков. Так значит, все-таки "в семье что-то было". В случае с Солнцем мы видели, что оно либо обладает тенью, либо даже является Sol niger. Что касается расположения луны, то мы уже узнали, что оно из себя представляет, когда обсуждали новую луну. В "Epistola Solis ad Lunam cres-centem"^[809] Солнце осторожно говорит: "Только не причини мне никакого вреда, о, луна"^[810]. Луна обещает полностью растворить его, в то время, как она сама "свернется", то есть станет твердой и будет облачена в его черноту (induta fuero nigredine tua)^[811]. Она самым добродушным образом высказывает предположение, что ее чернота порождена именно Солнцем. Семейные ссоры уже начались. Луна есть "тень солнца, и пожранные ею подверженные разложению тела, и ее собственная греховность... затмевают свет Льва"^[812].

173 В соответствии со взглядами древних, луна находится на границе между вечными, эфирными вещами и эфемерным феноменом земного, подлунного царства^[813]. Макробий говорит: "Царство преходящих вещей начинается у луны и уходит к низу. Солнце, попадая в эту сферу, становится средством подсчета дней и времени... Нет никакого сомнения в том, что луна является изобретателем и создателем смертных тел"^[814] В силу свой влажной природы, луна является также и причиной рабпада^[815]. Очарование новой луны, воспетое поэтами и Отцами Церкви, заслоняет ее темную сторону, которая, однако, не смогла укрыться от ищущего факты глаза эмпирика^[816]. Луна как самая близкая к земле звезда принимает участие в жизни и страданиях земли, и ее аналогичность Церкви и Деве Марии, в их роли посредников, имеет тот же самый смысл^[817]. Она берет на себя часть не только страданий земли, но и ее демонической тьмы^[818].

б. Собака

174 Намек на эту темную сторону луны содержится в обращении к Селене, как к "собаке" или "суке"κυών, записанном в Магическом Папирусе^[819]. Там также сказано, что во втором часу Гелиос выглядит, как собака^[820]. Это утверждение интересно постольку, поскольку "symbolizatio"^[821] посредством собаки^[822] пришло в западную алхимию из "Liber secretorum" Халида, оригинал которого, вероятно, является арабским трактатом. Все, подобные этому, пассажи, которые я смог отыскать, прямо или косвенно, восходят к Халиду^[823]. В оригинальном тексте говорится:

Гермес сказал^[824] Сын мой, возьми корасенскую собаку и армянскую суку, соедини их и они породят пса небесной масти, и если он когда-нибудь почувствует жажду, дай ему напиться морской воды: ибо он будет охранять твоего друга, и он будет охранять тебя от твоего врага, и он будет помогать тебе, где бы ты не был, он всегда будет с тобой, в этом мире и в следующем. И говоря о собаке и суке, Гермес имел в виду вещи, которые сохраняют тела от сгорания и от жара огня^[825].

Некоторые цитаты взяты из оригинального текста, другие из его варианта, опубликованного в Rosarium, и звучащего следующим образом:

Халид, философ и царь Аравии, говорит в своей Тайне: Возьми коэтананскую собаку^[826] и армянскую суку, соедини их, и они вдвоем родят тебе щенка [filius canis] небесной масти: и этот щенок будет охранять тебя в твоем доме с самого начала, в этом мире и в следующем^[827].

В качестве объясняющего аналога в Rosarium приводится единение белого и красного и цитируется фраза из Сениора: "Красный раб соединился с белой женщиной". Ясно, что под совокуплением должен пониматься царственный брак Солнца и Луны.

175 То, что Солнце принимает форму льва и пса, а Луна — суки, есть доказательство того, что у обоих этих светил имеется аспект, который оправдывает потребность в "symbolizatio" в животной форме. То есть можно сказать, что эти два светила являются в определенном смысле страстными желаниями или животными, хотя, как мы уже видели, "potentiae sensuales" приписываются только Луне. Тем не менее, существует также и Sol niger, которое, что достаточно знаменательно, противопоставлено дневному солнцу и явно отличается от него. У Луны нет этого преимущества, поскольку она временами бывает явно светлой, а временами — явно темной. Если перенести это на психологию, то это означает, что сознание по самой своей природе отстраняется от своей тени, в то время, как бессознательное не только заражено своей собственной отрицательной стороной, но и отягощено тенью, отброшенной осознающим разумом. Хотя солнечные животные, такие как лев и орел, благороднее суки, они, тем не менее, остаются хищными, животными и птицами, а это означает, что даже у нашего солнцеподобного сознания есть свои опасные животные. Или, если Солнце — это дух, а луна — это тело, то дух тоже может быть поражен гордыней или похотью, — факт, на который мы склонны не обращать внимания в нашем однобоком преклонении перед "духом".

176 Калидов "сын собаки" — это тоже самое, что неоднократно воспетый "сын философов". Двусмысленность этой фигуры выражается следующим образом: он одновременно светлый, как день, и темный, как ночь, идеальное coincidentia oppositorum,

выражающее божественную природу самости. Эта мысль, которая нашему христианскому мышлению представляется невозможной, тем не менее, настолько логична и неотразима, что она, пусть даже странным и извращенным путем, но, все-таки, пробралась в алхимию. И поскольку она является не требующей доказательства истиной, то нет ничего удивительного в том, что сформулирована она была гораздо раньше. В Elenchos Ипполита мы читаем, что, по мнению Арата, Кинозура^[828] — это [малый] Медведь, Второе Творение, маленький, узкий путь^[829], а не великий Медведь [η έλικη]. Ибо он, будучи хвостом Собаки, ведет тех, кто следует по нему, прямым путем. Ибо Логос есть собака [κυών γάρ ό λόγός], которая защищает и охраняет овцу от злобы волков и прогоняет диких животных от Творения, и убивает их, и рождает все вещи. Ибо, Кион [κυών], как говорят, означает Родитель^[830].

Арат связывает Собаку с ростом растений и продолжает:

Но с восходом Собачьей звезды, Собака отделяет живых от мертвых, ибо, воистину, все, что не укоренилось, усыхает. Эта Собака, как говорят, является определенным божественным Логосом и назначена судьей быстрых и мертвых, и поскольку Собаку считают звездой растений, то то же самое можно сказать и о Логосе в отношении небесных растений, коими являются люди. По этой причине Второе Растение Кинозура стоит в небе, как образ разумного создания [λόγικης κτισέώς]. Но между двумя Созданиями протянулся Дракон, мешающий всему из Великого Творения пробраться в меньшее и следящий за всем, что существует [τά κάθεστη κότά] в Великом Творении, подобно Коленопреклоненному^[831], наблюдающий как и каким образом каждая вещь существует [κάθεστηκέ] в Малом Творении.

177 Filius canis Калида^[832] обладает "небесной окраской", что является признаком его небесного происхождения от великих светил. Голубой цвет и сходство с собакой^[833] являются также атрибутами женщины, которую Ипполит определяет, как περέηφικόλά^[834], и которую преследует седой, крылатый, похотливый старик (преет — Его называют φάός ρυέντης, Струящийся Свет, а ее ηφικόλά "что означает Темная Вода" (τό σκότέινόν υδωρ)^[835]. За этими фигурами можно разглядеть coniuctio Solis et Lunae, причем и солнце, и молодая луна появляются в своем неблагоприятном аспекте. И в этом случае между ними тоже возникает "гармония" духа-посредника (πνέυμάτός), приблизительно соответствующего filius philosophorum^[836] Filius Калида играет роль помогающего советами духа-хранителя, вызывание которого с помощью магии столь типично для харранитских текстов. Аналогом духа-пса является пудель в "Фаусте", из которого выбирается Мефистофель в качестве духа-покровителя алхимика Фауста.

178 В этой связи я хотел бы привести сновидение о кровосмешении одной своей пациентки: Две собаки совокуплялись. Кобель погрузил свою голову в суку и исчез в ее утробе^[837]. Присутствие символов-животных всегда является признаком психического процесса, происходящего на животном уровне, то есть в сфере инстинктов. В сновидении изображены роды (в "обратном порядке") как цель полового акта. Это архетипическая ситуация лежит в основе мотива кровосмешения вообще и она присутствовала в современном человеке задолго до того, как он начал осознавать ее. Архетип кровосмешения лежит также и у истоков примитивного представления о том, что отец возрождается в сыне, и священного брака между матерью и сыном в его языческой и христианской формах^[838]; он обозначает самое возвышенное и самое низменное, самое светлое и самое мрачное, самое лучшее и самое отвратительное. Он представляет обновление и новое рождение, бесконечное сотворение и исчезновение символических фигур.

179 Мотив собаки является необходимым противовесом чрезмерно воспетой "светлой природе" камня. Помимо того, что говорит Калид, у собаки есть еще один аспект, относительно которого, однако, мы находим в литературе только отдельные намеки. К ним относится следующий отрывок из "De ratione conficiendi lapidis philosophici" Лаврентия Вентуры^[839]:

А потому, снеси дом, разрушь стены, выжми чистейший сок^[840] с кровью и приготовь себе то, что ты сможешь есть. Вот поэтому Арнольд и говорит в Книге Тайн^[841]: Очисти камень, сотри дверь в порошок, разорви суку на куски, выбери самую нежную плоть и ты получишь наилучшую вещь. В этой одной вещи скрыты все части, в ней сверкают все металлы. Вот эти части: два мастера, два сосуда, два времени, два плода, две цели и одно спасение^[842].

180 В этом тексте полно неясностей. В предыдущей главе Вентура говорит о единстве lapis и medicina, упоминая аксиомы "Не добавляй ничего чужеродного" и "Ничего извне"^[843] вместе с цитатами из Тurb а Гебера и "Thesaurus thesaurorum" Арнольда^[844]. Затем он обращается к "излишествам, которые должны быть устранены"^[845]. Он говорит, что lapis "по самой своей природе наиболее чист". Стало быть, очистить его достаточно хорошо можно в том случае, "если вывести его из своего дома и заключить его в чужом доме". Далее текст гласит:

В своем доме рождена летающая птица, а в чужом доме^[846] — растворяющий камень. Две летающие птицы^[847] вскакивают на столы и головы царей^[848], потому что обе они, птица пернатая и птица ощипанная^[849], дали нам это видимое искусство^[850] и не могут покинуть общество людей^[851]. Отец^[852] искусства заставляет ленивых работать, его мать^[853] кормит истощенных трудами сыновей, украшает и делает более быстрыми их усталые члены.

Затем следует место, начинающееся словами "И потому снеси дом". Если читатель внимательно прочитал предыдущий отрывок со всеми примечаниями, то он увидит, что эти указания являются типичной алхимической процедурой по извлечению духа или души и, тем самым, переноса содержимого бессознательного в сознание. Во время solutio, separatio и extractio succus lunariae (сока лунного растения), кровь или aqua permanens либо применяется, либо извлекается. Эта "жидкость" выходит из бессознательного, но не всегда является его подлинным содержимым; зачастую, это скорее воздействие бессознательного на сознающий разум. Психиатрам это явление известно, как косвенное воздействие констеллированных содержаний бессознательного, которые привлекают внимание к бессознательному или отвлекают от него внимание, и являются причиной его ассимиляции. Этот процесс можно наблюдать не только в постепенном формировании ипохондрических маний, фобий и иллюзий, но также и в сновидениях, фантазиях и творческой деятельности людей, когда содержимое бессознательного заставляет напрячь внимание. Это и есть succus vitae^[854], кровь, жизненноважное участие, к которому пациент бессознательно принуждает и аналитика, и без которого терапевтическое лечение не может дать никакого существенного результата. Уделенное бессознательному внимание имеет эффект инкубации, сосредоточенное размышление^[855] над медленным огнем необходимо на начальных стадиях работы^[856]; отсюда и частое использование терминов decoctio, digestio, putrefactio, solutio. Дело действительно обстоит так, как будто внимание подогревает бессознательное и приводит его в действие, тем самым ломая барьеры, которые отгораживают его от сознания.

181 Для того, чтобы высвободить содержимое, скрытое в "доме"^[857] бессознательного (anima in compendibusl) необходимо вскрыть "матрицу". Этой матрицей является "canicula", лунная сука, которая, как Бейя Габриция, несет в своей утробе представляющуюся нам наиболее существенной часть нашей личности. Она — это сосуд, который должен быть разбит на куски, чтобы можно было извлечь из него драгоценное содержимое, "нежную плоть"^[858], ибо она является той "единственной вещью", вокруг которой вертится вся работа. В этой одной вещи содержатся все части работы^[859]. К этим частям относятся два мастера, которые в символическом царстве являются Солнцем и Луной, в царстве человеческом — адептом и его soror mystica^[860], а в царстве психологии — мужским сознанием и женским бессознательным (анима). Двумя сосудами снова являются Солнце и Луна^[861], два времени — это, скорее всего, два основных периода работы, opus ad album et ad rubeum^[862]. Первый — это opus Lunae, второй — opus Solis^[863]. В психологии они соответствуют выделению комплекса содержимого бессознательного в первой части аналитической процесса и интеграции этого содержимого в реальную жизнь. Два плода^[864] — это плод солнечно-лунного дерева^[865], золото и серебро, или заново рожденные и сублимированные Солнце и Луна. Психологическим аналогом этого является трансформация, как бессознательного, так и сознания, — факт известный любому, кто методично "разбирается" со своим бессознательным. Два конца или две цели — и есть эти трансформации. Но спасение — одно, точно так же, как и вещь — одна: эта вещь остается в конце такой же, какой она была в начале, она всегда присутствовала здесь, но появилась только в конце. Этой вещью является самость, неописуемая совокупность, которая, несмотря на свою непостижимость и "непредставимость" , тем не менее необходима, как интуитивная концепция. Эмпирическим путем мы может установить только то, что эго со всех сторон окружено бессознательным. Доказательство тому дает эксперимент с ассоциациями, который графически показывает частое поражение эго и его воли. Психе — это уравнение, которое нельзя "решить" без фактора бессознательного; оно — совокупность, которая включает в себя, как эмпирическое эго, так и его транссознательную основу.

182 В алхимии собака выполняет еще одну функцию, которую следует рассмотреть. В "Introitus apertus" Филалета мы читаем следующее: Этим Хамелеоном является ребенок-гермафродит, который был заражен еще в колыбели укусившей его бешеной корасенской собакой, в результате чего он обезумел и страдает постоянной водобоязнью; да, хотя из всех природных вещей вода ему ближе всего, она его приводит в ужас и он бежит от нее. О судьба! И все же, в роще Дианы живет пара голубей, которые успокаивают его яростное безумие. Затем на поверхность поднимется полузадохнувшаяся беспокойная черная бешеная собака, чтобы ему не пришлось испытать возвращения водобоязни и опасности погибнуть в воде; но ты все равно должен прогонять ее ударами и ушатами воды, и держать ее на расстоянии, и тогда тьма исчезнет. .Затем, в полнолуние, дай ей крылья и она улетит прочь, подобно орлу, оставив за собой мертвых птиц Дианы^[866]

183 В данном случае, связь с луной проявляется в том, что черная опасная бешеная собака превращается в орла во время полнолуния. Ее чернота исчезает и она становится солнечным животным. Стало быть, мы можем предположить, что болезнь собаки достигает своего пика в период новолуния. Ясно, что речь идет о психическом расстройстве^[867], которое, на определенной стадии, поражает также и "ребенка-гермафродита". Скорее всего, что и это случается в период новолуния^[868], то есть на стадии nigredo. Остается неясным, каким образом бешеная собака вообще попала во внушающую ей такой ужас воду; впрочем, возможно, это с самого начала была aqua inferiores. Вышеприведенному тексту предшествует следующая ремарка: "Откуда и придет Хамелеон или наш Хаос, в котором все тайны скрыты в их потенциальном состоянии". Хаос, как prima materia, тождественен начальной "воде". По мнению Олимпиодора, свинец (тоже prima materia) содержит в себе демона, который доводит адепта до безумия^[869]. Любопытный факт — Вей По-янь, китайский алхимик, живший во втором веке нашей эры, сравнивает свинец с облаченным в лохмотья безумцем^[870]. В другом месте Олимпиодор говорит о «существе, проклятом Богом», которое обитает в "черной земле". Речь идет о кроте, который (Олимпиодор почерпнул эти сведения из книги Гермеса) когда-то был человеком, но разгласил тайну солнца и за это был ослеплен и проклят Богом. Он "знал истинную форму солнца"^[871].

184 В этих аллюзиях нетрудно различить связанные с бессознательным опасности, как реальные, так и воображаемые. В этом отношении у бессознательного плохая репутация, и не столько по причине его опасности самого по себе, сколько из-за случаев скрытого психоза, которому достаточно даже самого слабого импульса, чтобы вырваться наружу во всех своих катастрофических проявлениях. Таким импульсом вполне может быть какое-нибудь воспоминание или "удар" по какому-либо комплексу. Но бессознательного боятся также и те люди, сознание которых находится в противоречии с их истинной природой. Нет ничего удивительного в том, что их сновидения принимают угрожающую и неприятную форму, поскольку если над природой совершается насилие, она мстит за себя. Само по себе бессознательное является нейтральным и его нормальная функция — это компенсация позиции сознания. В бессознательном противоположности мирно дремлют бок о бок; их растаскивает в разные стороны только деятельность осознающего разума, и чем более однобокой и ограниченной является точка зрения сознания, тем более болезненной или опасной будет реакция бессознательного. Из сферы бессознательного не исходит никакой опасности, если осознаваемая жизнь покоится на прочной основе. Но если сознание ограниченно, упрямо и однобоко, и если наблюдается недостаток здравого смысла, тогда приближение или вторжение бессознательного может вызвать смятение и панику или же опасную манию величия, поскольку одной из наиболее явных опасностей является отождествление себя с фигурами из бессознательного. У любого человека с нестабильной психикой это может перерасти в настоящий психоз.

185 Яростное сумашествие зараженного "ребенка" утихомиривают (мы можем смело сказать "лаской", ибо таково значение слова "mulcere") голуби Дианы. Эти голуби образуют пару — любовную пару, поскольку голуби являются птицами Астарты^[872]. В алхимии они, как и все крылатые создания, представляют духов или души, или, если речь идет о техническом термине — aqua, извлеченную трансформирующую субстанцию^[873]. Появление пары голубей указывает на неизбежный брак filius regius и на растворение противоположностей, как результат единения. Filius просто заражен злом, но само зло, бешеная собака, во время полнолуния сублимировано и превращено в орла. В трактате Абрахама Элиазара вместо собаки появляется lapis в его темной, женской форме и сравнивается с Суламифью из Песни Песней. Lapis говорит: "Но я должен быть подобен голубю"^[874].

186 Вот еще один, уместный в данном контексте, отрывок из "Introitus apertus": Если ты знаешь, как увлажнять эту сухую землю ее собственной влагой, ты раскроешь поры земли, и этот пришедший извне вор будет выброшен вместе с работниками зла, и вода, посредством добавления истинной Серы, будет очищена от заразной грязи и от поверхностной отечной жидкости, и ты обретешь власть над источником Рыцаря Тревизского, воды которого справедливо посвящены деве Диане. Бесполезен этот вор, вооруженный злобой, подобной мышьяку, из которого бежит, содрогаясь, крылатый юноша. И хотя центральная вода является его невестой, он все же не решается выказать ей свою горячую любовь, потому что вор расставил капканы и козней его, поистине, не избежать. Здесь Диана может оказаться благосклонной к тебе, она знает, как укротить диких животных, а пара ее голубей успокоит злобу воздуха своими крыльями, так что юноша легко проникнет в поры земли и тут же сотрясет ее основание^[875], и поднял черное облако. Но ты понимешь воды аж до самого света луны, и тьма, которая лежала на лице бездны будет рассеяна духом, движущимся над водами. Так по повелению Бога появится Свет^[876].

187 Совершенно ясно, что этот отрывок является вариацией на тему предыдущего текста. Вместо ребенка-гермафродита мы имеем крылатого юношу, невестой которого является источник Дианы (Луна как нимфа). Аналогом бешеной собаки является вор или бездельник, вооруженный "злобой, подобной мышьяку". Его злобу успокаивают крылья голубей, точно так же, как они успокаивают водобоязнь собаки. Крылья юноши являются символом его воздушной природы; он — это рпеита, которая проникает в поры земли и приводит ее в действие, а это означает не что иное, как брак живого духа с "сухой, девственной землей", или брак ветра с водами, посвященными девственнице Диане. Крылатый юноша описывается как "дух, движущийся над водами", и, возможно, что в этом определении слышится не только Книга Бытия, но и упоминание об ангеле, возмутившем воду в купальне "Вифезда"^[877]. Его враг, вор, который караулит его в засаде, является, как нам было сказано раньше, "внешней горящей парообразной серой", иными словами, sulphur vulgi, и вооружен злым духом, дьяволом, или же содержится у него в плену в аду^[878].

188 Появление Дианы обязательно влечет за собой появление ее охотничьего животного — собаки, которая представляет ее темную сторону. Темная сторона Дианы проявляется в том факте, что она является также богиней разрушения и смерти, стрелы которой всегда попадают точно в цель. Она превратила в оленя охотника Актеона, из засады наблюдавшего за ее купанием, в результате чего охотничьи собаки самого Актеона не узнали хозяина и разорвали его на куски. Этот миф мог дать толчок к возникновению, прежде всего, такого определения lapis, как сегvus fugitivus (убегающий олень)^[879], а затем, как "бешеная собака", которая есть ничто иное, как мстительный и предательский аспект Дианы, как новой луны. Притча, которую мы рассматривали в главе, посвященной сере, также содержит мотив "неожиданного происшествия во время купания". Но там за богиней подглядывает сам Гелиос и отношения между ними представляют собой кровосмесительную связь брата и сестры, которая заканчивается тем, что они оба гибнут в воде. Эта катастрофа изначально присуща кровосмешению, ибо царственная пара появляется в результате кровосмешения, после того, как животные были убиты или поубивали друг друга^[880]. Животные (дракон, лев, змей и т.д.) представляют злые страсти, которые, в конце концов, принимают форму кровосмешения. Их уничтожает их же собственная ненасытная природа, как она уничтожает Солнце и Луну, главное желание которых достигает своей высшей точки явно в кровосмешении. Но поскольку "все, что проходит, есть ничто иное, как притча", кровосмешение, как мы уже говорили выше, есть не что иное, как предварительная форма unio oppositorum^[881]. После того, как смерть компенсировала подстроенные Дьяволом "козни, которых не избежать", из хаоса, тьмы и злобы тут же появляется новый свет.

в. Алхимическая аллегория

189 Тому, кто только начинает знакомиться с психологией бессознательного, эти два текста о бешеной собаке и воре, вероятно, покажутся очень странными и невразумительными. Вообще-то, эти тексты — не более чем сновидения, с которыми психотерапевту приходится сталкиваться чуть ли не каждый день; их, как и сновидения, можно перевести на вполне доступные для понимания слова. Для того чтобы истолковать сновидения, нам необходимы определенные сведения о ситуации в личной жизни сновидящего, а для того, чтобы понять алхимические притчи, мы должны кое-что знать о символических посылках алхимиков. Мы развиваем сновидения с помощью истории личной жизни пациента, а притчи — с помощью обнаруженных в тексте заявлений. Будучи вооруженными этими знаниями, и в том, и в другом случае нам не составит труда понять смысл в той степени, в какой это нам нужно. Вряд ли когда либо можно будет получить убедительные доказательства правильности толкования. Как правило, толкование считается верным только тогда, когда оно доказывает свою ценность как эвристическая гипотеза. Поэтому, я бы предпочел взять второй текст Филалета, более ясный по сравнению с первым, и попытаться истолковать его, как если бы он был сновидением.

Tu si aridam hanc Terrain, aqua sui generis rigare sciveris, poros Terrae laxabis,

Если ты знаешь, как увлажнять эту сухую землю ее собственной водой, тогда ты откроешь поры земли,

190 Если вы задумаетесь над отсутствием у себя фантазии, вдохновения и внутренней живости, которые вы воспримите как полный "застой" и "выжженую пустыню", и оплодотворите эту пустыню интересом, рожденным из страха перед внутренней смертью, тогда что-то внутри вас сможет обрести форму, ибо ваша внутренняя пустота скрывает такое количество "полноты", какому вы позволите проникнуть к вам вовнутрь. Если вы окажетесь восприимчивым к этому "зову природы", тогда стремле- ние к самореализации оживит бесплодную пустыню вашей души, подобно тому, как дождь оживляет высохшую землю. (Так и с Душой Лаборанта, который угрюмо смотрит на свою печь и чешет затылок, потому что у него уже больше нет никаких идей.)

/ et externus hie fur cum Operatoribus nequitiae foras projicietur,

и этот вор, пришедший извне, будет выброшен вместе с работниками зла,

191 Ты так бесплоден потому, что что-то вроде злого духа, без твоего ведома, перекрыло источник твоей фантазии, родник твоей души. Твой враг — это твоя собственная неочищенная сера, которая сжигает тебя на адском огне страстей или сладострастия. Ты хочешь делать золото потому, что "бедность — это самое страшное наказание, а богатство — это высшее добро"^[882]. Ты хочешь добиться результатов, которые будут льстить твоей гордыне, ты ожидаешь чего-то полезного, но об этом не может быть и речи и поняв это, ты испытываешь потрясение. Из-за этого, ты уже больше даже не хочешь быть полезным, потому что полезным ты будешь только Богу, но, к сожалению, не самому себе.

purgatibur aqua per additamentum Sulphuris veri а sorde leprosa, et ab humpre hydropico superfluo

и вода, посредством добавления истинной Серы, будет очищена от заразной грязи и от поверхностной отечной жидкости,

192 Стало быть, прочь ваши примитивные и вульгарные страсти, из-за которых вы по-детски и близоруко считаете, что ваша цель находится только в пределах ваших узких горизонтов. Предположим, что сера — это живой дух, "Йетцир Хара"^[883], злой дух страсти, пусть и являющийся активным элементом; временами он бывает полезным, но при этом он является препятствием на вашем пути к цели. Вода вашего интереса — не чистая, она отравлена заразой страстей, что является вполне распространенным явлением. Вы тоже подхватили это коллективное заболевание. А потому хоть раз подумайте о своем поведении, "extrahe cogitationem"^[884], и задайте себе вопрос: Что скрывается за всеми этими страстями? Жажда вечного, которая, как вы сами понимаете, никогда не удовлетворится даже самым лучшим, потому что это во имя "Ада" обуреваемый страстями "теряет рассудок и становится неистовым"^[885]. Чем больше ты цепляешься за то, чего жаждет весь мир, тем больше ты становишься Таким-Как-Все, человеком, который еще не открыл себя и бредет по жизни подобно слепцу, с сомнамбулической уверенностью увлекая за собой другого слепца прямо к краю оврага. Такие-Как-Все всегда в большинстве. Очисти свой интерес от этой коллективной серы, которая цепляется ко всем, подобно проказе. Ибо желание горит только для того, чтобы сжечь самое себя, и из этого огня появляется истинный живой дух, который создает жизнь по своим собственным законам, и который не ослеплен нашими близорукими желаниями или нашей примитивной, безосновательной, суеверной верой в волю. Гете говорит:

Той воле к жизни славу я пою, Что жаждет смерти в пламени^[886].

Это значит: гори в своем собственном огне и не будь подобен комете или мигающему маяку, показывающему правильный путь другим, но неведающему своего пути. Бессознательное требует твоего интереса ради него самого и хочет, чтобы его принимали таким, какое оно есть. Как только признается существование этой противоположности, эго может и должно принять ее требования.

Если переданное вам бессознательным содержимое вами не признается, то его компенсирующий эффект не только сводится на нет^[887], но и вообще превращается в свою противоположность, пытаясь реализовать себя в буквальном и конкретном смысле.

habebisque in posse Comitis а Trevis Fontinam, cujus Aque sunt proprie Dianae Virgini dicatae

и ты обретешь власть над Источником Рыцаря Тревизского, воды которого по праву посвящены деве Диане.

193 Источник Бернарда Тревизана — это омолаживающая купель, о которой уже говорилось выше. Вечно бьющий ключ выражает постоянный поток интереса к бессознательному, некий вид постоянного внимания или "religio", которое можно также назвать религиозным рвением. Таким образом, в значительной степени облегчается переход содержимого бессознательного в сознание, а это в перспективе окажет очень благотворное влияние на психическое равновесие. Диана, как высшая таинственная сила и нимфа этого ручья, является прекрасным символом фигуры, которую мы знаем как аниму. Если внимание направлено на бессознательное, то бессознательное откроет свое содержимое, а оно, в свою очередь, оплодотворит сознание, подобно фонтану живой воды. Ибо сознание так же бесплодно, как и бессознательное, если эти две половины нашей психической жизни отделены друг от друга.

Hie, fur est nequam arsenicali malignitate armatus, quem juvenis alatus horret et fugit

Бесполезен это вор, вооруженный злобой, подобной мышьяку, из которого бежит, содрогаясь, крылатый юноша.

194 "Очищение от заразной грязи" — это, разумеется, очень сложная задача; д'Эспанье недаром называет ее титаническим трудом. Вот почему в этом месте в тексте снова возникает "вор". Как мы уже знаем, вор персонифицирует некое самообкрадывание. От него нелегко избавиться, поскольку он — это образ мышления, поддерживаемый традициями и окружающей средой: все, что не может так или иначе стать предметом эксплуатации, не вызывает интереса — отсюда и девальвация психе. Еще одна причина — это привычное пренебрежение ко всему, что нельзя потрогать руками или понять. В этом смысле нельзя полностью снять вину с нашей обычной системы образования (несмотря на всю ее необходимость) за то, что эмпирическая психе пользуется плохой репутацией. Не так давно эта традиционная ошибка усугублялась еще и так называемой биологической точкой зрения, в соответствии с которой человек не пошел в своем развитии дальше стадного животного, и которая не признает других побудительных мотивов, кроме жажды власти и секса, а также страха голода. Мы мыслим категориями тысяч и миллионов единиц и тогда, естественно, нет более важных вопросов, чем вопросы о том, кому принадлежит данное стадо, где оно пасется, рождается ли в нем достаточное количество молодняка, дает ли оно достаточное количество мяса и молока. Перед лицом огромных чисел бледнеет любая мысль об индивидуальности, ибо статистика уничтожает все уникальное. Когда индивид думает о такой всесокрушающей мощи и таком количестве страданий, он стесняется даже того, что вообще существует. И все же, истинным носителем жизни является индивид. Только индивиду доступно ощущение счастья, только он обладает доблестью, ответственностью и хоть какой-нибудь нравственностью. Массам и государству все это совершенно неведомо. Человеческое существо живет только как индивид; государство — это всего лишь система, обычная машина для сортировки и табулирования масс. Стало быть, любой, кто мыслит такими категориями, как "люди минус личность" и огромные числа, превращает себя в атом и становится вором, обкрадывающим самого себя. Он заражен проказой коллективного мышления и стал обитателем вредного для здоровья скотного двора, который называется "тоталитарное государство". Наше время содержит и само производит более чем достаточное количество этой "неочищенной серы", которая со "злобой, подобной мышьяку" не дает человеку открыть его истинную самость.

195 У меня было искушение перевести слово "arsenicalis", как "яд". Но такой перевод был бы слишком современным. Не все, что алхимики называли "мышьяком" на самом деле было химическим элементом As. Поначалу, "мышьяк" означал "мужской, мужественный, сильный" (άρσην), и был, в сущности, таинственной субстанцией, о чем можно судить по Lexicon Руланда. Там мышьяк определяется как "гермафродит, средство соединения Серы и Ртути. У него есть общее с природой обоих веществ, и потому он называется Солнцем и Луной"^[888]. Или мышьяк — это "Луна, наша Венера, подруга Серы" и "душа". В данном случае, мышьяк — уже не мужской аспект таинственной субстанции, а гермафродитический и даже женский ее аспект. В результате он оказывается в опасной близости к луне и неочищенной сере и теряет свое родство с солнцем. Будучи "подругой Серы", он обладает ядовитым и разъедающим действием. Поскольку таинственная субстанция всегда указывает на основное содержимое бессознательного, то ее особая природа проявляется в отношениях, существующих между этим содержимым и сознанием. Если осознающий разум принял его, она принимает положительную форму, если нет, — отрицательную. С другой стороны, если таинственная субстанция разделена на две фигуры, это означает, что частьсодержимого бессознательного была принята сознанием, а часть — нет; на него смотрят под двумя разными, несовместимыми углами зрения и потому его воспринимают как две разные вещи.

196 Именно это и описано в нашем тексте: вору противопоставляется крылатый юноша, который представляет другой аспект или персонифицирует "истинную серу", дух внутренней истины, который мерит человека не по его отношениям с массой, но по его отношению к тайне психе. Этот крылатый юноша (духовный Меркурий) явно осознает свою слабость и "содрогаясь" убегает от неочищенной серы. Опасность, которой подвергается внутренний человек, прямо пропорциональна мощи человека внешнего. Иногда, его спасает только его невидимость. Он настолько мал, что никто бы о нем и не вспомнил, если бы он не был sine qua поп внутреннего мира и счастья^[889]. В конце концов, не "восьмидесятимиллионная нация" и не государство ощущают спокойствие и счастье, а индивид. Никто и никогда не сможет опровергнуть той простой формулы, что даже миллион нулей в сумме ни за что не даст единицы, и даже самая громкая речь никогда не сможет отменить простой психологический факт — чем больше масса, тем ничтожнее личность.

197 Стеснительный и нежный юноша обозначает все, что есть в психе крылатого или все, что хотело бы расправить крылья. Но он умирает от яда организующего мышления и массовой статистики; индивид заражается безумием, которое, рано или поздно, охватывает любую массу — характерной для леммингов "жаждой смерти". В области политики имя этому безумию — "война".

Et licet Aqua centralis sit hujus Sponsa, tamen Amor em suum erga illam ardentissimum non audet exerere, ob latronis insidias, cujus technae sunt vere inevitabiles

И хотя центральная Вода и является его Невестой, он все же не решается выказать ей свою самую горячую любовь, потому что вор расставил капканы и козней его не избежать.

198 Крылатый юноша ставит перед собой цель более высокую, чем достижение коллективных идеалов, которые являются ничем иным, как временной заменой истинных идеалов и всего лишь основой существования. Поскольку они на самом деле являются основой, то никто не будет отрицать их значения, но по большому счету коллективные идеалы не дают той широты жизни, какая нужна человеку. Если его душа мертва, то ничто не сможет спасти его от отупления. Огромной силе и свирепости коллективного сознания он может противопоставить только загадку своей живой души.

199 Это и есть та извечная борьба противоположностей, как бы они не назывались, которая имеет место в каждой человеческой жизни. Что касается нашего текста, то в нем речь явно идет о борьбе духа добра с духом зла, описанной на языке алхимии, подобно тому, как в наше время мы описываем ее языком противоборствующих идеологий. Этот текст близок к мистическому языку эпохи барокко — языку Якоба Бёме (1575-1624), Абрахама Франкенбергского (1593-1652) и Ангелуса Силезиуса (1624-1677).

200 Мы узнаем, что крылатый юноша является женихом "центральной Воды". Это — родник души или источник мудрости^[890], из которого бьет ключом внутренняя жизнь. Нимфой ручья, в конечном итоге, является Луна, мать-возлюбленная, из чего следует, что крылатый юноша — это Солнце, films solis, lapis, aurum philosophicum, lumen luminum, medicina catholica, una salus, и т. д. Он — это самый лучший, самый возвышенный, самый драгоценный inpotentia. Но реальным он станет только в том случае, если сможет соединиться с Луной, "матерью смертных тел". Если же нет, то ему грозит судьба puer aeternus^[891] из "Фауста", который трижды взмывает вверх дымом^[892]. Значит, адепт должен внимательно следить за тем, чтобы герметический сосуд был всегда хорошо запечатан и то, что находится в нем, не могло улететь прочь. Содержимое "закрепляется на месте" с помощью тайны coniunctio, в котором соединяются полярные противоположности, ночь сочетается браком с днем, и "двое станут одним, и внешнее станет как внутреннее, и мужчина соединится с женщиной, и это не будет ни мужчиной, ни женщиной"^[893]. Это приписанное в начале второго века нашей эры Иисусу изречение на самом деле является образцом алхимического единения противоположностей. Это, несомненно, эсхатологическая проблема, но если отбросить довольно витиеватый язык того времени, то это изречение не может быть признанно невразумительным, поскольку доказательства его верности мы находим повсеместно — от "дао" Лао-Цзы до coincidentia oppositorum Николая Кузанского. Та же самая идея проникла в христианство в форме апокалиптического брака Агнца (Откр. 22:9ff) и редко приходится сталкиваться с высотами религиозного чувства, на которых не присутствовал бы этот вечный образ царственного брака.

201 Все, что я могу сделать — это продемонстрировать существование этого образа и его феноменологию. Истинный "смысл" единения противоположностей превосходит человеческое воображение. Поэтому сосредоточенный на мирских делах человек может без особых колебаний отбросить такую "фантазию", ибо совершенно ясно: tertium поп datur. Но это не очень-то ему и поможет, потому что мы имеем дело с вечным образом, архетипом, от которого человек может отстранить свой разум, но только на время, а не навсегда^[894]. Каждый раз, когда этот образ уходит в тень, жизнь человека теряет свой истинный смысл и, соответственно, равновесие. До тех пор, пока человек знает, что он является носителем жизни и поэтому жизнь имеет для него большое значение, продолжает жить и загадка его души — вне зависимости от того, осознает он это или нет. Но если он больше не видит смысла жизни в ее реализации и больше не верит в извечное право человека на эту реализацию, тогда он предает и теряет свою душу, заменяя ее безумием, которое ведет к разрушению, слишком ярким свидетельством чему является наша эпоха.

202 "Козней его (вора)" — говорит наш текст — "избежать нельзя". Они являются неотъемлемой частью судьбоносной борьбы противоположностей, точно так же как тень является неотъемлемой частью света. Однако разум не может преобразовать это в удобную формулу, потому что неизбежность не уменьшает ни вины зла, ни заслуг добра. Минус остается минусом, и за преступлением всегда следует наказание. "Зло всегда следует за согрешившим" — говорит капуцин в стане Валленштейна — банальная истина, которую люди слишком охотно забывают, и из-за чего крылатый юноша не может привести свою невесту к себе домой так быстро, как ему бы того хотелось. Зло нельзя уничтожить раз и навсегда; оно является обязательным компонентом жизни и за него обязательно приходится расплачиваться. Не пойманный полицией вор, тем не менее, обокрал самого себя, а убийца является своим собственным палачом.

203 Вор, о котором идет речь в нашем тексте, вооружен всем злом, но на самом деле он — это всего лишь эго со своей тенью, где начинают проявляться ужасные глубины человеческой природы. Усиливающееся психологическое прозрение мешает проекции тени, и эти приобретенные знания логически приводят к проблеме единства противоположностей. Человек понимает, что, во-первых, никто не может проецировать свою тень на других людей, а во-вторых, упрямое сваливание вины на других не дает никаких преимуществ, поскольку гораздо важнее признать наличие собственной вины, ибо она является частью собственной самости и необходимым фактором, без которого ничто в нашем подлунном мире не может быть осуществлено. Хотя о Луне и не говорят, что она персонифицирует темную сторону, мы знаем, что в молодой луне есть что-то очень подозрительное. Тем не менее, крылатый юноша любит свою луну-невесту, а значит любит и тьму, к которой она принадлежит, ибо противоположности не только бегут друг от друга, но и притягивают друг друга. Мы все знаем, что зло, в особенности если к нему не приглядываться внимательно, может быть очень привлекательным, а самым привлекательным кажется зло, обрядившееся в идеалистические одежды. На первый взгляд, это зловредный вор мешает любви юноши к целомудренной Диане, но на самом деле зло уже притаилось в юном идеалисте и во тьме молодой луны, и юноша больше всего боится того, что может оказаться в роли самой обычной серы. Эта роль настолько шокирует преисполненного благородных намерений юношу, что он не может увидеть себя в ней и возлагает вину на происки врага. Он как будто не осмеливается познать самого себя, потому что он еще не настолько повзрослел, для принятия факта, что человек должен быть просто благодарен, если ему удается найти яблоко без червоточины и тарелку супа, в которой не плавал бы чей-то волос.

Esto hie tibi Diana propitia, quae feras domare novit

Здесь Диана может быть благосклонна к тебе, она знает, как укрощать диких животных,

204 Тьма, которая противопоставлена свету, — это необузданная инстинктивность природы, которая утверждает себя вопреки всем усилиям сознания. Любому, кто стремится к единению противоположностей, обязательно нужна благосклонность Дианы, ибо она считается невестой и, в то же время, нужно еще разобраться в том, каким образом она связана с дикими животными. Может быть, что в сравнении с ней вор покажется чем-то совершенно незначительным.

cujus binae columbae pennis suis aeris malignilatem temperabunt,

а ее пара голубей успокоит злобу воздуха своими крыльями,

205 Нежная пара голубей, вне всякого сомнения, представляет безвредный аспект той же самой инстинктивности, хотя сам по себе животный символ может быть "истолкован сверху вниз". Тем не менее, его не следует толковать в этом смысле, потому что аспект неукрощенного животного начала и зла в предыдущей цитате представлен бешеной собакой, а в этой цитате — вором. Голуби же, наоборот, являются эмблемой невинности и любви в браке, а также Святого Духа, Мудрости, Христа и его Девы-Матери^[895]. Из этого контекста мы можем понять, что должен представлять голубь: прямую противоположность и, вместе с тем, партнера зловредного вора. Вместе они представляют нападение дуалистического существа на более ограниченное сознание человека, сначала, с одной стороны, потом — с другой. Цель или результат этого нападения заключается в расширении сознания, которое, похоже, всегда следует по пути, определенному в Книге Бытия 3:4f: "... нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши и вы будете, как боги, знающие добро и зло".

206 Нет никакого сомнения в том, что это самый благоприятный момент как для добра, так и для зла. Однако, как правило, сначала происходит одно, а потом другое: праведник поддается злу, грешник превращается в праведника, и, на первый взгляд, тут и делу конец. Но люди, одаренные более тонким нравственным чутьем или большей проницательностью, не могут отрицать того, что события только кажутся последовательными, а на самом деле они происходят одновременно. Вероятно, никто не осознал это так ясно, как святой Павел, который знал, что в его плоть впилось жало, а посланец Сатаны ударил его по лицу, чтобы он "не превозносился"^[896]. Последовательность событий — это прелюдия, которую надо вытерпеть для того, чтобы обрести более глубокое знание их одновременности, ибо это несравненно более сложная проблема. Опять же, мысль, что добро и зло — это находящиеся вне нас духовные силы, и что человек оказался в гуще борьбы между ними, вынести гораздо легче, чем осознание того, что противоположности являются настолько неистребимыми и обязательными условиями всей психической жизни, что жизнь уже сама по себе является виной. Даже жизнь, посвященная Богу, все равно проживается эго, которое, вопреки Богу, говорит о себе и утверждает себя, которое не торопится слиться с Богом, а сохраняет свою свободу и волю, причем последняя действует вне Бога и против него. Каким же образом эго может противостоять неодолимой мощи Бога? Только через самоутверждение, оно, подобно Люциферу, уверено в своей свободной воле. Отделение себя от бога — это отстраненность, отчужденность, падение. Грехопадение было неизбежным даже в раю. Христос потому и "незапятнан грехом", что представляет все Божество и не отделяется от него на том основании, что сам является человеком^[897]. На человеке же стоит клеймо отделенности от Бога. Такое положение вещей было бы нестерпимым, если бы злу можно было противопоставить только закон и Десять Заповедей (как это было в дохристианском иудаизме,); но реформатор и раввин Иисус попытался внедрить ту более прогрессивную и с точки зрения психологии более правильную точку зрения, что не верность закону, а любовь и доброта являются лекарством от зла. Крылья голубя успокоят злобу воздуха, зловредность воздушного духа ("князя, господствующего в воздухе" — Послание апостола Павла к Ефесянам, 2:2), и только они могут возыметь такое действие.

quod per poros facile ingreditue adolescens, concutit statim (terrae sedes), nubemque tetricam suscitat.

чтобы юноша легко проник в поры и немедленно сотряс основание земли^[898], и взметнул черное облако.

207 Как только злоба укрощена, греховность и ее вредные последствия так же сведены на нет, и то, что имеет крылья, может объять всю землю. Ибо сейчас мы подходим к заключению священного брака, "приземлению" духа и одухотворению земли, единению противоположностей и разрушению преграды (Ефесянам, 2:14)^[899], короче говоря, желанному акту покаяния, в результате которого в Боге отменяется грешность бытия, изначальная разъединенность. Землетрясение — это, с одной стороны, аллюзия на нисхождение Христа в ад и его воскрешение, а с другой стороны, разрушение серости земного бытия человека, жизнь и душа которого наконец-то приобретают смысл, в результате чего он и возвышается над собой, и подвергается опасности.

208 Интуитивное ощущение всегда воспринимается, как конкретная реальность. Это прообраз и ожидание будущего состояния, поблескивание невысказанного, только наполовину осознанного единения эго и не-эго. Справедливо названное unio mystica, оно является фундаментальным ощущением во всех религиях, которые сохранили в себе хоть какую-то жизнь и еще не докатились до конфессионализма; религиях, которые сохранили тайну, о которой другие судят только по порожденным ею ритуалам, — пустым мешкам, из которых давно исчезло золото.

209 Землетрясение вздымает черное облако: сознание, в устоявшихся воззрениях которого произошел крутой перелом, погружается во тьму, подобно тому, как в нее погрузилась земля в момент смерти Христа, за чем последовало воскрешение. Этот образ говорит нам, что расширение сознания поначалу является потрясением и тьмой, а потом развитием человека в человека целостного. Этот "Человек", неописуемое существо, представляет собой интуитивное или "мистическое" ощущение, и поэтому название "Антропос" подходит ему как нельзя более лучше, потому что оно указывает на непрерывность существования этой идеи на протяжении тысячелетий.

tu undas superinduces ad Lunae usque candorem,

Но ты поднимешь воды до самого света луны,

210 Мы уже заметили, что под водой в данном случае понимается "плодотворный интерес", и направленность его вверх означает, что он теперь обращен к полной луне, благоприятному и мирному дополнению к зловещей молодой луне и ее опасностям.

atque ita Tenebrae, quae supra abyssi faciem erant, per spiritum se in aquis moventem discutientur Sic jubente Deo Lux apparebit

и тьма, которая лежала на лице бездны будет рассеяна духом, движущимся над водою. Так, по повелению Бога, появится Свет.

211 Глаза, которые дотоле видели лишь тьму и опасность зла, обращаются к кругу луны, где начинается эфирной царство бессмертных, а мрачная бездна может быть предоставлена самой себе, поскольку дух теперь движет ее изнутри, сотрясает и трансформирует ее. Когда сознание подтягивается поближе к бессознательному, то результатом этого является не только сокрушительный удар по сознанию, но и проникновение части его света в тьму бессознательного. Благодаря этому бессознательное уже не является таким отстраненным, отчужденным и пугающим, и это прокладывает дорогу возможному единению. Разумеется, "освещение" бессознательного не означает, что с этого момента бессознательное стало уже не таким уж и бессознательным. Ни в коей мере. Просто его содержимое переходит в сознание с большей легкостью, чем прежде. "Свет", который горит в конце, — это lux moderna алхимиков, новое расширение сознания, еще один шаг к превращению в Антропоса, и каждый из таких шагов знаменует новое рождение божества.

212 На этом мы и закончим анализ этого текста. Теперь встает вопрос: Действительно ли алхимики думали именно так и скрыли свои мысли под витиеватыми метафорами? Иначе говоря, были ли у Филалета (псевдоним автора нашего текста) на самом деле те мысли и идеи, которые я выдвинул в ходе своего толкования? Я считаю это абсолютно нереальным, и все же я верю, что эти авторы высказывались по данной теме настолько точно и ясно, насколько это было в их силах. Однако, с высоты нашего вкуса и наших интеллектуальных потребностей их работа представляется настолько неудовлетворительной, что мы сами считаем своим долгом снова попытаться сказать то же самое, но более понятными словами. Нам представляется очевидным, что то, о чем думаем мы, алхимикам и в голову не приходило, поскольку, если бы это было не так, то об этом стало бы известно еще много лет тому назад. "Философы" потратили колоссальное количество сил, чтобы докопаться до тайны камня, обвиняя древних в том, что те писали слишком много и слишком непонятно. Если они, по их собственному признанию, писали "эмблематично, символично, метафорично", то это было все, что они могли сделать, и это благодаря их труду мы сегодня имеем возможность сказать хоть что-нибудь о тайнах алхимии.

213 Любое объяснение не чисто математического свойства (последнее, кстати говоря, и не объяснение вовсе, а простое формулирование) обусловлено своим временем. В основе алхимии лежала истинная и подлинная загадка, которая с семнадцатого века понимается, как исключительно психическая. И мы, современные люди, можем воспринимать ее только как продукт психики, смысл которого может быть понят благодаря методам и эмпирическому опыту психологии, как области медицины двадцатого века. Но я и на минуту не могу себе представить, что психологическое толкование обязательно должно оказаться последним словом. Если это настоящая загадка, то у нее должны быть и другие аспекты. Конечно, я верю, что психология способна разобраться в тайнах алхимии, но она не раскроет тайну этих тайн. Стало быть, мы можем быть готовы к тому, что когда-нибудь в будущем наше объяснение будет казаться таким же "метафорическим и символическим", каким мы нашли объяснение алхимиков, и что загадка камня или самости, к тому времени разовьет аспект, который, хоть сегодня мы этого не осознаем, присутствует в наших формулировках, но в такой завуалированной форме, что исследователи будущего зададут себе тот же самый вопрос о том, знали ли мы сами то, что мы имели в виду.

г. Луна-Природа

214 До некоторой степени мы уже исследовали зловещий и опасный аспект молодой луны. В этой фазе ущерб луны достигает своей высшей точки, которая в народных поверьях не считалась благоприятной. Молодая луна опасна при рождении и свадьбе. Если отец умирает в период убывания луны, это принесет неудачу его детям. Опасен даже свет луны, поскольку он вызывает лунную болезнь, исходящую от "лунного волка". От лунного света следует предохранять брачное ложе, беременных женщин и маленьких детей. Тот, кто шьет при лунном свете, шьет саван и т. п.^[900].

215 Ниже приводится отрывок из книги Парацельса "De pestilitate" (III, 95), в котором очень точно отображена атмосфера, образовавшаяся вокруг бледного лунного света:

А теперь заметьте следующее: Везде, где есть слабый духом и робкий человек, воображение которого создало великий страх и навязало его ему, луна и сопровождающие ее на небе звезды — это corpus, которое поднимет это на поверхность. Когда такой слабый духом и робкий человек смотрит на луну в момент самой большой активности своего воображения, то он смотрит в speculum venenosurn magnum naturae [великое ядовитое зеркало природы], и звездный дух и magnes hominis [человеческий магнит] будут отравлены звездами и луной. Но мы объясним это вам поподробнее. Благодаря своему воображению робкий человек сделал свои глаза похожими на василиск и с самого начала он заражает зеркало, луну и звезды, так что луна заражена человеком с активным воображением; это произойдет быстро и легко, благодаря магнетической власти, которую звездное тело и дух имеют над небесными телами, [а именно] луной и звездами в великой Природе [а именно, в Макрокосме]. Таким образом, человек, в свою очередь, отравляется этим зеркалом луны и звездами, на которые он смотрит; потому что (ибо, как вы можете видеть, это происходит совершенно естественно) и женщина во время менструации тоже загрязняет и портит зеркало, глядя на него. Ибо в это время она ядовита и имеет глаза василиска ex causa menstrui et venenosi sanguinis [по причине менструальной и ядовитой крови], которая скрыта в ее теле и сильнее всего проявляется в ее глазах. Ибо здесь звездный дух загрязненного тела обнажен и открыт звездному магниту. Quia ex menstruo et venenoso sanguine mulieris causatur et nascitur basiliscus, ita luna in coelo est oculus basilisci coeli [Поскольку, если василиск рожден из менструальной и ядовитой крови женщины, то луна на небе есть глаз небесного василиска]. И если зеркало осквернено женщиной, то глаза, звездный дух и тело мужчины оскверняются луной, по той причине, что в такое время глаза робкого мужчины, отличающегося развитым воображением, слабы и тусклы, и звездный дух и тело пьют яд из зеркала луны, в которое ты посмотрел. Но нельзя сказать, что только одно человеческое существо обладает способностью таким вот образом отравить луну своим взглядом, нет; поэтому я и говорю, что, как правило, менструирующие женщины отравляют луну и звезды с большей охотой и гораздо сильнее, чем любой мужчина, да и с большей легкостью. Поскольку, как вы видите, они отравляют и загрязняют зеркало, сделанное из металлического материала, и более того, стеклянное зеркало, то в гораздо больше степени и гораздо быстрее в то же самое время они оскверняют луну и звезды. В это время, если луна всего лишь отражается в воде, а женщина просто глядит в воду, то луна будет отравлена, и она может быть отравлена с помощью многих других средств, но всех их не объяснить. И подобное отравление луны происходит по следующей причине: она — это незащищенный глаз духа и звездного тела и она часто, как вы можете видеть, бывает новой и молодой. Малое дитя, которое поглядится в зеркало, в которое посмотрела менструирующая женщина, станет дальнозорким и косоглазым, и глаза его будут отравлены, загрязнены и сильно повреждены, поскольку зеркало было загрязнено менструирующей женщиной; вот так и луна отравляется, как человеческое существо. Да, луна, становясь новой и молодой, является ядовитой и нечто подобное ты увидишь в двух других вещах, а именно, в элементе воды и также в дереве, глине и т.д.; дерево, собранное в неподходящее время, плохо горит, поедается червями, плохо поддается обработке, воняет и выделяет яд; то же можно сказать и о луне, и именно поэтому ее так легко отравить простым взглядом, и луна с ее светом есть humidum ignis [влага огня], природа ее холодна, по причине чего она способна так легко впитывать яд^[901].

216 В Таблице Соответствий Пенота^[902] перечислены следующие атрибуты луны: змея, тигр, Маны, Лемуры и dei infernales. Эти соответствия ясно указывают на то, насколько Пенот был заворожен адской природой луны^[903]. Его "еретический" эмпиризм вывел его за пределы аллегорий отцов церкви, к признанию темной стороны луны, к аспекту, который уже не годился для того, чтобы служить аллегорией прекрасной невесты Христа. И если "сука" выпала из лунной аллегории Церкви, то наше мужское мышление тоже с готовностью забывает о ней, когда имеет дело с чрезмерно превозносимой женщиной. Мы не должны обманываться насчет зловещего "хвоста" несомненно желанной "головы": лай Гекаты никогда не утихает, и не важно, слышится ли он рядом или издалека. Мифология луны — это показательный урок по женской психологии^[904].

217 Луна с ее антитетической природой в определенном смысле является прототипом индивидуации, прообразом самости: она — это "мать и невеста солнца, переносящая по ветру и воздуху алхимический эмбрион, зачатый солнцем в ее утробе"^[905]. Этот образ соответствует психологеме беременной анимы, ребенком которой является самость или существо, наделенное признаками героя. Точно так же, как анима представляет и персонифицирует коллективное бессознательное, так Луна представляет шесть планет или духов металлов. Дорн говорит:

Из Сатурна, Меркурия, Юпитера, Марса и Венеры ничто и никакой другой металл не могут возникнуть, за исключением Луны [то есть серебра]... Ибо Луна состоит из шести духовных металлов и их свойств, которых каждый металл имеет по два... От планеты Меркурий, от Водолея и Близнецов, или от Водолея и Рыб, Луна получает свою жидкость [liquatio] и свой белый яркий свет..., от Юпитера, Стрельца и Быка свой белый цвет и великую стойкость в огне..., от Марса, Рака и Овна свою твердость и нежное звучание..., от Венеры, Близнецов и Весов свою степень надежности [coagulationis] и ковкости..., от Солнца, Льва и Девы свою истинную чистоту и большую сопротивляемость силе огня..., от Сатурна, Девы и Скорпиона, или от Козерога, свое однородное тело, свою абсолютную чистоту [puram rnunditiem] и сопротивляемость силе огня ^[906].

218 Стало быть, луна является суммой и сутью природы металлов, которые все присутствуют в ее сверкающей белизне. Ее природа многогранна, в то время, как Солнце, будучи "седьмым из шести духовных металлов", обладает абсолютно однородной природой. Оно "само по себе есть ни что иное, как чистый огонь"^[907]. Эту роль Луна передает аниме, поскольку та персонифицирует многообразие архетипов, а также Церкви и Святой Деве, которые, обладая лунной природой, принимают под свое покровительство многих людей и просят за них Sol iustitiae. Луна — это "всемирный сосуд" всех вещей, "первые ворота в рай"^[908], и Вильям Меннен ^[909] говорит, что она, подобно матке, впитывает в себя силу всех звезд, чтобы потом одарить ею подлунные создания^[910]. Это качество, похоже, объясняет ее роль в opus ad Lunam, когда она придает раствору характер и силу всех звезд. В "Отрывке из персидских философов" сказано: "Этот раствор оживляет всех умерших, чтобы они могли жить вечно, и этот раствор есть самая первая закваска^[911], а именно, "лунная"^[912], и это есть свет всего света, и цвет и плод всего света^[913], который освещает все вещи.

219 В этой песне, почти гимне, посвященной materia lapidis или раствору речь идет прежде всего о Луне, поскольку это именно во время ее работы по отбелке происходит просветление. Она — это "мать в этом искусстве"^[914]. В ее воде "Солнце скрыто подобно огню"^[915] — проводится аналогия с плутарховой концепцией Селены, как μητηρ τού κοσμου В первый день месяца Фаменота, Осирис входит в Селену и это явно является эквивалентом весеннего synodos^[916]. "Таким образом они заставляют силу Осириса остаться в луне"^[917]. Плутарх говорит, что Селена — это мужчина-женщина и оплодотворена Гелиосом. Я привожу эти утверждения потому, что они показывают, что у луны — двойной свет, внешний — женский, и внутренний — мужской, который скрыт в ней, подобно огню. Луна на самом деле является матерью солнца, что с точки зрения психологии означает, что бессознательное беременно сознанием нарождает его. Оно — это ночь, которая старше дня:

220 Из тьмы бессознательного приходит свет озарения, albedo. Противоположности содержатся в нем in potentia, по причине гермафродитизма бессознательного, его способности к спонтанному и автохонному воспроизводству. Эта идея отражена в "Отце-Матери" гностиков^[919], а также в наивном видении брата Клауса^[920] и современном видении Мэтланда^[921], биографа Анны Кингсфорд.

221 И, наконец, я хотел бы сказать несколько слов о психологии луны, которая отнюдь не отличается простотой. Авторами алхимических текстов были исключительно мужчины, стало быть, все содержащиеся в этих текстах мысли о луне являются порождением мужской психологии. Тем не менее, как я уже говорил выше, женщины сыграли свою роль в алхимии, поэтому вполне возможно, что в "символизации" обнаружатся отдельные следы их влияния. Как правило, и близость, и отсутствие женщины, создают в бессознательном мужчины специфический комплекс. Если женщина отсутствует или неприступна, то бессознательное порождает в мужчине определенную женственность, которая проявляется в различных формах и дает толчок к возникновению многочисленных конфликтов. Чем более однобоким является его осознанная, мужская, духовная установка, тем неполноценнее, банальнее и примитивнее будет компенсирующий женский аспект бессознательного. Мужчина, скорее всего, вообще не будет осознавать темные проявления своей натуры, потому что они будут покрыты таким толстым слоем сладчайшей сентиментальности, что он не только сам поверит в обман, но и навяжет это свое мнение другим людям. Откровенно биологическое или грубое отношение к женщине порождает чрезмерно пренебрежительную оценку женского аспекта в бессознательном, в котором он с удовольствием принимает форму Софии или Девы. Однако, зачастую этот аспект искажается всеми способами, которые женоненавистничество может только придумать для того, чтобы защитить мужское сознание от влияния женщины, в результате чего мужчина становится жертвой непредсказуемых смен настроения и приступов тупой ярости.

222 Суждения мужчин о женской психологии неточны, прежде всего, в силу того факта, что проекция женского аспекта бессознательного всегда наиболее сильна тогда, когда больше всего требуется здравый смысл, то есть тогда, когда задействованы эмоции мужчины. В метафорических описаниях алхимиков, Луна — это прежде всего отражение женского аспекта мужского бессознательного, но она также является принципом женской психе, в том смысле, что Солнце является принципом психе мужской. Это особенно явно проявляется в астрологических толкованиях солнца и луны, не говоря уже о извечных мотивах мифологии. Алхимию невозможно представить без влияния ее старшей сестры астрологии, и постулаты этих трех областей знания следует принимать во внимание в любой психологической оценке небесных светил. Итак, если Луна характеризует женскую психе, а Солнце — мужскую, то сознание должно являться исключительно мужской привилегией, что, разумеется, не так, поскольку сознание имеется и у женщин. Но, поскольку мы уже отождествили Солнце с сознанием, а Луну — с бессознательным, мы просто вынуждены сделать вывод, что женщина не может обладать сознанием.

223 В нашей формулировке мы допустили следующую ошибку: во-первых, мы уравняли луну с бессознательным, как таковым, в то время как это уравнение прежде всего относится к бессознательному мужчины; во-вторых, мы упустили из внимания тот факт, что луна состоит не только из одной темной стороны, она дает свет и потому может представлять сознание. Что касается женщины, это именно так и есть: ее сознание имеет скорее лунный, чем солнечный характер. Ее свет — это "мягкий" свет луны, в котором вещи скорее сливаются друг с другом, чем проявляются по отдельности. В этом свете, в отличие от резкого, слепящего света дня, предмету не видны во всей их безжалостной разъединенности и обособленности, в его обманчивом мерцании те из них, что находятся поближе, сливаются с теми, что находятся подальше, малые вещи магически трансформируются в вещи великие, высокое превращается в низкое, все цвета приобретают мягкий голубоватый туманный оттенок, и ночной пейзаж являет собой неожиданное единство.

224 По чисто психологическим причинам, я в других своих работах попытался уравнять мужское сознание с концепцией Логоса, а женское — с концепцией Эроса. Под Логосом я понимал разборчивость, здравый смысл, проницательность, а под Эросом я понимал способность к налаживанию личных связей. Я рассматривал обе эти концепции как интуитивные идеи, которым нельзя дать точное или исчерпывающее определение. С научной точки зрения это достойно сожаления, зато с практической это имеет свои преимущества, поскольку эти две концепции обозначают область ощущений, которую так же трудно точно определить.

225 Поскольку вряд ли можно сделать психологическое предположение, чтобы тут же его не опровергнуть, примеры противоположного сразу бросаются в глаза: мужчины, которым наплевать на разборчивость, здравый смысл и проницательность, женщины, которые демонстрируют практически мужскую сноровку в этом отношении. Я предпочитаю определять такие случаи, как регулярные исключения. С моей точки зрения, они представляют собой обычное проявление доминирующего в психике враждебного отношения к противоположному полу. Везде, где это имеет место, мы обнаруживаем агрессивное вторжение бессознательного, соответствующее изгнанию специфического для любого из полов сознания, господству тени и враждебного отношения к другому полу, и даже, до определенной степени, присутствию симптомов одержимости (таких как невроз навязчивости, фобия, "сверхценная" идея, автоматизм, преувеличенная реакция и т. д.). Эта взаимозамена ролей, вероятно, является основным психологическим источником алхимической концепции гермафродита. В мужчине — это лунная анима , в женщина — это солнечный анимус , которые оказывают самое сильное воздействие на сознание. Даже если мужчина зачастую не осознает того, что попал во власть анимы, он, что вполне понятно, отдает себе полный отчет в том, что его жена попала во власть анимуса. То же самое можно сказать и о жене.

226 Логос и Эрос — это сформулированные разумом интуитивные эквиваленты архетипических образов Солнца и Луны. С моей точки зрения, эти два светила настолько образно и живо проявляют свой скрытый смысл, что я предпочитаю их таким более прозаическим терминам, как Логос и Эрос, несмотря на то, что последние более точно соответствуют некоторым психологическим особенностям, чем довольно неопределенные "Солнце и Луна". В любом случае, использование этих образов требует живости фантазии, которая не свойственна тем, кто в силу своего темперамента склонен к чисто интеллектуальным концепциям. Эти концепции предлагают нам нечто законченное и завершенное, в то время, как в архетипическом образе нет ничего, кроме его обнаженной полноты, которую разуму, похоже, постичь не дано. Концепции — это произведенный товар, являющийся предметом торга; образы — это жизнь.

227 Если наша формула лунной природы женского сознания верна—а принимая во внимание consensus omnium по этому вопросу, трудно представить, чтобы это было не так — мы должны сделать вывод, что это сознание — более темного, более ночного качества, и в силу своей слабой освещенности оно может с легкостью не обращать внимания на различия, которые сознанию мужчины представляются труднопреодолимыми камнями преткновения. Поистине требуется очень "лунное" сознание, чтобы сохранить единство в большой семье, невзирая на все различия, и говорить и действовать таким образом, чтобы гармоничные отношения отдельных частей с целым не только на подрывались, но и упрочались. И там где пропасть слишком глубока, луч лунного света перебросит через нее мост. Классическим примером этого является примирительное предложение святой Екатерины Александрийской из романа Анатоля Франса "Остров Пингвинов". Небесный совет зашел в тупик в вопросе обращения в христианскую веру, поскольку, несмотря на то, что пингвины были животными, святой Маэль обратил их в христианство. Итак, святая Екатерина говорит: "Вот почему, Господи, я умоляю тебя дать пингвинам старины Маэля человеческие голову и грудь, чтобы они могли достойно возносить тебе хвалу. И еще даруй им и бессмертную душу — но только маленькую"^[922].

228 Эта логика "лунатика"^[923] может довести рациональный разум до белого каления. К счастью, она действует, в основном, во тьме или облачает себя„в мерцание невинности. Лунная природа является самой лучшей маскировкой для самой себя, что сразу становится видно, когда мужской аспект женского бессознательного прорывается в сознание женщины и отталкивает в сторону ее Эрос. Затем он полностью посвящает себя борьбе с ее очарованием и успокаивающей полутьмой; женщина занимает ту или иную позицию и упрямо защищает ее, хотя каждое ее колючее замечание разувает ее собственную плоть, и с примитивной близорукостью она подвергает риску все, что является самой желанной целью женщины. А затем, по совершенно непонятным причинам — возможно, просто потому, что пришло время — картина совершенно меняется: молодая луна в очередной раз потерпела поражение.

229 Солнце, которое персонифицирует женское бессознательное — это не дневное солнце, оно соответствует скорее Sol niger. Это не настоящее Sol niger мужской психологии, второе самость, брат Ме-дард из романа Гофмана "Эликсир сатаны", или полное тождество противоположностей, которое мы находим у доктора Джекила и мистера Хайда. Бессознательное Солнце женщины может быть темным, но оно, в отличие от луны, не "черно, как уголь" (άνθρακωδης); оно больше напоминает хроническое затмение солнца, которое, в любом случае, редко бывает полным. Как правило, женское сознание излучает столько же тьмы, сколько и света, так что, если сознание женщины не может , быть полностью светлым, ее бессознательное не может быть полностью темным. В любом случае, когда лунные фазы подавляются за счет слишком сильного солнечного влияния, сознание женщины приобретает слишком яркий солнечный характер, в то время, как с другой стороны, ее бессознательное становится все темнее и темнее — nigrum nigrius nigro^[924] — и, в конце концов, оба становятся невыносимыми друг для друга.

230 Sol niger женщины так же лишено света и обаяния, как нежный лунный свет весь является небесно спокойным и магическим. Он отчаянно возражает против того, что он вообще является светом, потому что никакого света в нем и нет, и великой истиной, потому что он неизменно не попадает в цель, и высшим авторитетом, поскольку он все-таки всегда не прав, или прав настолько, насколько прав слепой кот, который пытался среди бела дня ловить воображаемых летучих мышей, но однажды случайно поймал настоящую, после чего решил, что ему уже нечему учиться. Я не хочу показаться необъективным, но именно так выглядит женское Солнце, когда оно слишком выставляет себя напоказ. (Но оно должно немножко выставлять себя напоказ, чтобы мужчина мог понять его!).

231 Если мужчина, как правило, познает свою аниму только в спроецированной форме, то то же самое происходит и с женщиной в случае с ее темным солнцем. Если ее Эрос функционирует нормально, то ее солнце не будет слишком темным, и носитель проекции может даже породить определенную полезную компенсацию. Но если с ее Эросом не все в порядке (в этом случае она изменяет самой Любви), тьма ее солнца перенесет себя на мужчину, который находится во власти анимы, и который излучает низменный дух, обладающий, как мы знаем, таким же пьянящим действием, как и самый крепкий спиртной напиток.

232 Темное солнце женской психологии связано с образом отца, поскольку отец является первым носителем образа анимуса. Он наделяет этот реальный образ субстанцией и формой, ибо в силу своего Логоса он является для дочери источником "духа". К сожалению, этот источник зачастую оказывается загрязненным как раз в том месте, где мы ожидаем найти чистую воду. Ибо дух, который помогает женщине, это не просто разум, это гораздо большее: это установка, дух, в соответствии с которым человек живет^[925]. Даже так называемый "идеальный" дух не всегда является наилучшим, если он не понимает, как соответствующим образом вести себя с природой, то есть с животным человеком. Это действительно было бы идеально. Поэтому каждому отцу дана возможность развращать, тем или иным способом, природу своей дочери, а учитель, муж или психиатр должны все это расхлебывать. Ибо то, "что было испорчено отцом"^[926], может быть исправлено только отцом, а то, "что было испорчено матерью", может быть исправлено только матерью. Это катастрофическое повторение семейной схемы может быть определено, как психологический первородный грех, или, как переходящее из поколения в поколение проклятие атридов. Но оценивая эти вещи, не нужно быть слишком уверенным в добре и зле. Они находятся в почти полном равновесии. Однако нашим верящим в цивилизацию оптимистам пора начать понимать, что сил добра недостаточно для того, чтобы создать, как рациональный мировой порядок, так и безупречное нравственное поведение индивида, в то время, как силы зла настолько сильны, что они угрожают любому порядку и могут загнать личность в настолько дьявольскую систему, совершающую самые ужасные преступления, что он, даже являясь нравственным человеком, должен, в конце концов, забыть о своей нравственной ответственности, чтобы выжить. "Злобность" коллективного человека в наше время приняла самую ужасную форму за всю историю человечества, и только этот стандарт является объективной мерой значительности и незначительности грехов. Нам нужна более казуистическая тонкость, поскольку сейчас речь уже идет не об искоренении зла, а о сложном искусстве замены большого зла меньшим. Время "огульных заявлений", столь милых сердцу проповедника-моралиста, ибо они представляют его задачу в наиболее выгодном свете, давно прошло. Конфликта также нельзя избежать и с помощью отрицания нравственных ценностей. Сама мысль об этом чужда нашим инстинктам и противоречит природе. Какие бы ни давались нравственные оценки добру и злу, конфликт между ними никогда не будет погашен и никто никогда не сможет забыть о нем. Даже христианин, ощутившийсебя свободным от злой воли, когда у него проходит первый восторг, вспоминает о тернии в теле, который не смог вынуть сам святой Павел.

233 Этого может быть достаточно, чтобы дать понять, какой тип духа нужен дочери. Есть говорящие с душой истины, которые говорят не слишком громко и не слишком настойчиво, но доходят до человека в минуты покоя, — человека, представляющего собой смысл мира. Знание именно этих истин и нужно дочери, чтобы она передала их своему сыну.

5.COЛЬ

а. Соль, как Таинственная Субстанция

234 В этой главе я буду говорить не только о самой соли, но и о множестве тесно связанных с нею символов, таких, например, как "горечь" моря, морская вода и ее крестильное качество, которое, в свою очередь, связывает ее с "Красным Морем". Я включил последнее в число объектов моих наблюдений, но не стал заниматься символом моря как таковым. Поскольку Луна символизирует бессознательное, то Соль как один из ее атрибутов представляет собой особый пример лунного символизма. Этим и объясняется объем данной главы: пространные отступления от темы просто необходимы, чтобы воздать должное различным аспектам бессознательного, которые выражаются солью, и чтобы, в то же самое время, объяснить их психологическое значение.

235 По теории "correspondentia"^[927], которая в Средние Века считалась аксиомой, принципы каждого из четырех миров — интеллигибельного или божественного, небесного, земного и адского^[928] — соответствуют друг другу. Впрочем, как правило, речь шла о трех мирах, что соответствовало Троице: небо, земля, ад^[929]. Триады были известны также и в алхимии. Со времен Парацельса самой важной триадой были Сера, Ртуть и Соль, и считалось, что эта триада соответствует Троице. Георг фон Веллинг, плагиатор Иоганна Рудольфа Глаубера, в 1735 г. все еще думал, что его триада огонь-солнце-соль^[930] являлась "в основе своей абсолютно единой вещью"^[931]. Использование формулы Троицы в алхимии было настолько распространено, что нет нужды приводить еще какие-либо доказательства. Изящность формулы Сера-Ртуть-Соль заключается в том, что ее центральная фигура, Ртуть, по природе своей андрогенна и потому является частью, как мужской красной серы, так и лунной соли^[932]. Ее эквивалентом в небесном царстве является планетарная пара Солнце и Луна, а в "интеллигибельном" царстве — Христос в его таинственной ан-дрогенности, "мужчина, заключенный в женщине"^[933], то есть жених и невеста (Ecclesia). Как и Троица, алхимическое "триединство" — это замаскированная четверка (по причине двойственности центральной фигуры: Ртуть не только разделена на мужскую и женскую половины, но и является ядовитым драконом и, вместе с тем, небесным lapis. Из этого ясно следует, что дракон аналогичен дьяволу, a lapis — Христу, что соответствует церковному взгляду на дьявола, как на автономного визави Христа. Более того, дьяволу идентичен не только дракон, но и отрицательный аспект серы, а именно sulphur comburens, как о том говорит Глаубер: "Воистину, сера — это настоящий черный дьявол ада, которого не может победить ни один элемент, за исключением соли"^[934]. Соль, по контрасту, — это "светлая" субстанция, подобная lapis, что мы увидим ниже.

236 Из всего этого мы получаем следующую схему:

237 Здесь мы имеем еще одну из тех хорошо известных четверок, которые, как правило, замаскированы под триаду, точно так же, как и христианская Троица, которая может сохраняться как таковая только посредством исключения четвертого действующего лица божественной пьесы. Если бы это действующее лицо было введено в состав ее участников, то это была бы уже не Троица, а христианская четверка. В течение долгого времени в этом существовала психологическая потребность, что явно видно из средневековых картин, изображающих Успение и Увенчание Девы; она была также ответственна за ее возведение в ранг примирительницы, соответствующий рангу Христа, как примирителя, с той лишь разницей, что Мария только передает благодать, а не создает ее. В появившемся в последнее время толковании догмы Успения подчеркивается включение в Троицу не только души, но и тела Марии, то есть создается догматическая реальность из тех средневековых изображений четверки, которые были сконструированы по следующей схеме:

Только в 1950 г., после долгих проволочек со стороны церковных властей и почти век спустя провозглашения догмы Непорочного Зачатия, Папа Римский, уступив растущему давлению со стороны общественности^[935], посчитал необходимым объявить Успение богооткровенной истиной. Все указывает на то, что главной причиной этой догматизации была религиозная потребность католических масс. За этой потребностью стоит архетипическое женское божество^[936], которое на Эфесском Совете в 431 г., властно заявило о своих претензиях на титул "Теотокоса" (Богоносца), отличающегося от простого титула "Антропотокоса" (человеконосца), дарованного ему несторианскими рационалистами.

238 О вознесении тела в течение долгого времени говорилось, как об историческом и материальном факте, и поэтому алхимики могли использовать образ Успения в описании возвеличивания материи в ходе алхимического процесса. На изображении этого процесса, имеющегося в "Pandora" Reusner^[937], под сценой Увенчания, между эмблемами Матфея и Луки, видно некое подобие щита, на котором нарисовано извлечение Mercurius из prima ma-teria. Извлеченный дух имеет форму монстра: голова его окружена ореолом и напоминает нам традиционное изображение головы Христа, но вместо рук у него змеи, а нижняя часть тела напоминает стилизованный рыбий хвост^[938]. Вне всякого сомнения, это и есть anima mundi, освобожденная из оков материи, filius macrocosmi или Меркурий-Антропос, который, в силу своей двойственной природы, не только духовен и физичен, но и объединяет в себе самые высокие и самые низкие нравственные принципы^[939]. Иллюстрация в "Pandora" указывает на скрытую в Успении великую тайну, присутствие которой смутно ощущали алхимики. Вошедшая в поговорку тьма подлунной материи всегда ассоциировалась с "князем этого мира", дьяволом. Он — это та самая исключенная из Троицы метафизическая фигура, которая, однако, будучи антиподом Христа, является sine qua поп драмы искупления^[940]. В алхимии его эквивалентом является темная сторона Mercurius duplex и, как мы уже знаем, активная сера. Он также скрывается в ядовитом драконе, предварительной, хтонической форме lapis aethereus. Философам-естественникам Средневековья, особенно Дорну, было совершенно ясно, что в триаде должен присутствовать дополнительный четвертый элемент, поскольку lapis всегда рассматривался как четверка элементов. То, что этим четвертым элементом обязательно должен быть злой дух, их не беспокоило. Напротив, расчленение и самопожирание дракона, скорее всего, представлялось им положительным явлением. Дорн, впрочем, видел в четверке абсолютную противоположность Троице, а именно, женский принцип, который ему представлялся "дьявольским", по причине чего он называл дьявола "четырехрогим змеем". Это озарение должно было позволить ему заглянуть в самую суть проблемы^[941]. В своем опровержении он отождествил женщину с дьяволом на том основании, что для них обоих характерно число два. Дьявол, по его мнению, по самой своей сути был двочиным, поскольку был создан на второй день Творения, в понедельник, день луны, в который Богу не удалось выразить свое удовольствие и который, в силу этого, является днем "сомнений" и разобщенности^[942]. Дорн выразил словами то, на что смутно намекала иллюстрация в "Pandora".

239 Если мы сравним этот ход мыслей с христианской четверкой, которая была создана (но не определена, как таковая) новой догмой, нам сразу же станет ясно, что здесь мы имеем "верхнее" quaternio, которое стоит над целостностью человека и в психологическом смысле сравнимо с моисеевым quaternio гностиков^[943]. Человек и темная бездна мира, deus absconditus, еще не включены в него. Но алхимия является предвестником этого все еще бессознательного стремления к максимальной интеграции, которая, похоже, является делом отдаленного будущего, хотя сама мысль з ней родилась из оригенова сомнения насчет окончательной судьбы дьявола^[944].

240 В философской алхимии соль является космическим принципом. В силу своего положения в четверке, она связана с женской, лунной стороной и с верхней, светлой половиной. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Соль является одним из многих обозначений таинственной субстанции. Похоже, что это свое значение она приобрела в раннем Средневековье в результате арабского влияния. Самые первые его следы можно обнаружить в Turba, где соленая вода и морская вода являются синонимами aqua permanens^[945], и у Сениора, который говорит, что Меркурий создан из соли^[946]. Его трактат является одной из самых первых авторитетных книг в латинской алхимии. В нем, "Sal Alkali" также играет роль таинственной субстанции, и Сениор упоминает, что dealbatio называли "salsatura" (маринование)^[947]. В почти таком же древнем трактате "Allegoriae sapientum" lapis описывается, как "salsus" (соленый)^[948]. Арнольд из Виллановы (1235?-1313) говорит: "Любой, у кого есть соль, которую можно растворить, и масло, которое нельзя сжечь, может вознести хвалу Богу"^[949]. Из этого ясно следует, что соль является таинственной субстанцией. В Rosarium, который очень многим обязан древним латинским источникам, указывается, что "весь секрет заключается в приготовленной обычной соли"^[950], и, что "корень искусства — это мыло мудрецов" (sapo sapientum), которое есть "минерал" всех солей и называется "горькой солью" (sal amarum)^[951]. Любой, кто знает соль, знает тайну мудрецов древности^[952]. "Соли и квасцы — это помощники камня"^[953]. Исаак Холланд называет соль посредником между terra sulphurea и водой. "Бог насыпал в них определенную соль, чтобы объединить их, и мудрецы назвали эту соль солью мудрых"^[954].

241 Авторы более позднего периода еще более прямо называли соль таинственной субстанцией. Для Милиуса она является синонимом раствора^[955]; она — это земной дракон, поедающий свой собственный хвост, и "пепел", "диадема твоего сердца"^[956]. "Солью металлов" является lapis^[957]. Василий Валентин говорит о "sal spirituale"^[958]. Она — это трон добродетели, которая делает "искусство" возможным^[959], "самым благородным сокровищем"^[960], "доброй и благородной солью", которая "хотя и поначалу не имеет формы соли, тем не менее, является солью"; "она загрязняет себя собой и очищает себя от себя, она растворяет себя и сгущает себя, или, как говорят мудрецы, запирает и отпирает себя"^[961]; она — это "квинтэссенция, находящаяся над всеми вещами и во всех созданиях"^[962]. "Все мастерство находится в соли и ее растворе"^[963]. "Вечная первоначальная влага" состоит из соли^[964]. Она является синонимом "несгорающего масла"^[965] и, вместе с тем тайной, которую надо беречь^[966].

242 Будучи таинственной субстанцией, она отождествляется с последней с помощью различных синонимов. Прежде всего, она — это "ens centrale". Для Кунрата соль — это "физический центр земли"^[967]. Для Вигенера соль является компонентом "той действенной и чистой земли, которая находится в центре всех сложных элементов или в их глубине"^[968]. Глаубер называет соль "концентрированным центром элементов"^[969].

243 Несмотря на то, что таинственная субстанция, как правило, отождествляется с Ртутью (Меркурием), связь соли с Ртутью упоминается очень редко. У Сениора мы читаем о том, что Ртуть изготовляется из соли путем "различных операций"^[970], а Кунрат отождествляет Ртуть с обычной солью^[971]. Немногочисленность примеров такого отождествления поражает, потому, что само словосочетание "соль мудрецов" предполагает связь соли с Ртутью. Я могу объяснить это только предположением, что соль приобрела свое значение только в относительно недавние времена и сразу же проявилась как независимая фигура в триаде Сера-Ртуть-Соль.

244 Соль также явно связана с землей, но не землей, как таковой, а с "нашей землей", под которой, естественно, понимается таинственная субстанция^[972]. Это явно следует из вышеупомянутого отождествления соли с землей-драконом. Ниже полностью приводится соответствующий отрывок из Милиуса:

То, что остается на дне реторты, является нашей солью, то есть нашей черного цвета землей, драконом, поедающим свой собственный хвост. Ибо дракон — это материя, которая остается после дистилляции из нее воды, а вода эта называется драконовым хвостом, и дракон есть ее чернота, дракон насыщается своей водой и свертывается, и потому он поедает свой хвост^[973]. Здесь стоит указать и на редко упоминаемую связь соли с nigredo^[974] поскольку в силу своей вошедшей в поговорку белизны, соль постоянно ассоциируется с albedo. С другой стороны, мы вправе рассчитывать на тесную связь между солью и водой, которая, в сущности, уже существует в морской воде. Aqua pontica играет важную роль, как синоним aqua permanens, и то же самое можно сказать и о "mare" (море). То, что эта соль, как и Луна, является неотъемлемым ее компонентом, ясно следует из слов Вигенера: "Ничего во влаге не живет дольше или не является более влажным, чем соль, из которой по большей части состоит море. Что касается луны, то ничто не показывает ее движения более ясно, чем море, свидетельством чему являются приливы и отливы". Соль, говорит он, обладает "неистребимой влажностью" и "по этой причине море невозможно осушить".^[975]. Кунрат отождествляет femina alba или Candida с "кристаллической солью" и, тем самым, с белой водой^[976]. "Наша вода" не может быть приготовлена без соли^[977], и без соли opus не увенчается успехом^[978]. В Rupescissa (ca. 1350) сказано, что соль есть "вода, которая свернулась под воздействием сухости огня".^[979]

б. Горечь

245 От соли и моря неотделимо качество amantudo, "горечи". На протяжении всего Средневековья господствовала этимология Исидоры Севильской: "Mare ab amaro"^[980]. В среде алхимиков горечь стала своего рода техническим термином. Так, в трактате "Rosinus ad Euthician"^[981], содержится следующий диалог между Зосимом и Феосебеей: "Вот камень, который содержит в себе величие и цвет. А она: Откуда берется этот цвет? Он ответил: Из его чрезвычайно сильной горечи. А она: Откуда берется эта сильная горечь? Он ответил: Из примеси в его металле". В трактате "Rosinua ad Sarantam epicopum"^[982]. говорится: "Возьми камень черного, белого, красного и желтого цветов, и чудесную птицу, которая летает без крыльев во тьме ночи и при свете дня; в горечи, что находится в ее горле, найдешь цвет". "Любая вещь прежде всего греховна и горька", говорит Рипли. "Горечь есть растворяющий яд"^[983]. И Милиус: "Наш камень наделен самым сильным духом, горьким и несокрушимым (aeneus)"^[984]; и в Ro sarium упоминается, что соль горька, потому что она происходит от "морского минерала"^[985]. В "Liber Alze"^[986] сказано: "О, природа этой чудесной вещи, преобразующей тело в дух!... Когда ее обнаруживают, то она одна сама может преодолеть все вещи, она является великолепной, ядовитой и горькой кислотой, которая превращает золото в чистый дух"^[987].

246 Эти цитаты явно указывают на резкий вкус соли и морской воды. Причина, по которой вкус определяется, как горький, а не просто как соленый может заключаться в неточности языка, поскольку слово amarns означает также "острый", "едкий", "резкий", и используется в качестве метафоры в язвительной речи или колкой шутке. Кроме того, на язык большое влияние оказала Вульгата, которая была одним из основных источников средневековой латыни. Нравственное значение, которым в Вульгате постоянно наделяются слова amarus и amaritudo, и в алхимии придает ним определенный нюанс, который нельзя оставить без внимания. Из замечания Рипли ясно следует, что "любая вещь прежде всего греховна и горька". Непосредственное соседство этих двух качеств указывает на внутреннюю связь между ними: греховность и горечь поставлены на одну доску, они обозначают состояние несовершенных тел, первоначальное состояние prima materia. К числу наиболее известных синонимов последней относятся "хаос" и "море", обозначающие в классическом, мифологическом смысле начало мира, причем море, в его определенном состоянии, понимается, как παμμητηρ, "матрица всех созданий"^[988] Prima materia зачастую называют aqua pontica. Соль, которая "возникает из морского минерала", по самой своей природе является горькой, но горечь эта объясняется также и нечистостью несовершенного тела. Это явное противоречие объясняется сообщением Плутарха о том, что египтяне рассматривали море как нечто нечистое и не заслуживающее доверия (μηδε συμφυλον αυτης), как царство Тифона (Сета); соль они называли "пеной Тифона"^[989]. В своей Philosophia reformata Милиус, наряду с "вычищенным или очищенным" морем, каменной солью, птицей и Луной, приводит "морскую пену" в качестве синонима lapis occultus^[990]. В данном случае на нечистость моря косвенно указывают эпитеты "вычищенное и очищенное". Морская пена уравнивается с солью и (что особенно интересно) с птицей, естественно, птицей Гермеса, а это бросает неожиданный свет на вышеприведенный отрывок из Rosinus, в котором идет речь о птице с горечью в горле. Птица — это аналог соли, поскольку соль есть дух^[991], летучая субстанция, которую алхимики имели обыкновение воспринимать, как птицу.

247 Поскольку изгнание духа осуществлялось посредством различных видов горения (combustio, adustio, calcinatio, assatio, sublimatio, incineratio^[992], и т. д.), то конечный продукт процесса, естественно, назывался "пеплом", и снова в двойном смысле: как scoria, faex^[993] и т. д., и как дух или птица Гермеса. Так в Rosarium говорится: "Очищай с помощью огня до тех пор, пока дух, который ты найдешь в ней (субстанции), не вырвется наружу, и дух этот называется птицей или пеплом Гермеса. Поэтому Мориен говорит: Не презирай пепел, ибо он есть диадема твоего сердца и пепел вещей, который существует всегда"^[994]. Иными словами, пепел есть дух, который обитает в возвеличенном теле.

248 Эта птица или дух связан с различными цветами. Поначалу птица имеет черный цвет, затем у нее вырастают белые перья, которые, в конце концов, становятся цветными^[995]. Китайский собрат avia Hermetis, "алая птица", имеет примерно тот же вид^[996]. В трактате Вей-По-яна мы читаем: "Шелестящий крыльями Чу-няо окрашен в пять цветов"^[997]. Цвета эти расположены следующим образом:

249 Земля расположена в центре, будучи пятым элементом, хотя она является не квинтэссенцией и целью работы, а, скорее, ее основой, соответствуя в западной алхимии terra, как таинственной субстанции^[998]

250 Касательно происхождения и значения avis Hermetis, я хотел бы привести сообщение Элиана о том, что ибис "дорог Гермесу, отцу слов, поскольку его форма напоминает природу Логоса; ибо его черноту и быстрый полет можно сравнить с молчаливым и погруженным в себя [ενδον επιστρεφομενω] Логосом, а его белизну—с Логосом промолвившим и услышанным, который является слугой и посланником внутреннего мира"^[999].

251 Разуму современного человека нелегко воспринять соль, холодно-влажную, лунно-земную субстанцию как птицу и дух. Дух, как его понимают китайцы, это — ян, огненный и сухой элемент, что совпадает со взглядами Гераклита, а также с христианской концепцией Святого Духа, имеющего форму языков пламени. Как мы уже убедились, связь Луны с mens, manas, разумом и т. д., не подвергается сомнению. Но эта связь имеет несколько двусмысленную природу. Хотя земля может похвастаться наличием у нее земного духа и прочих демонов, все они являются все-таки "духами", а не "духом". У "холодной" стороны природы достаточно духа, но это дух особого рода, который христианство считает демоническим, а потому он имеет ценность только в области магических искусств и наук. Этот Дух — это змеиноподобный Нус или Агатодемон, который в синкретизме эллинов сливается с Гермесом. Христианские аллегории и иконография также присвоили его, основываясь на Евангелии от Иоанна 3:14: "И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому". Подвижная, как ртуть, змея или "дух Меркурия (Ртути)" является персонификацией и живым продолжением духа, который, в молитве, озаглавленной "Тайная Надпись" (из хранящегося в Париже Великого Магического Папируса), произносит следующие слова:

Привет тебе, величественное здание Духа воздуха, привет тебе, Дух, который проникает из воздуха в землю, а из земли, которая расположена посередине вселенной, в самую бездну, привет тебе, Дух, который проникает в меня и потрясает меня... Привет вам, начало и конец неустранимой Природы, привет тебе, кто движет трудящиеся без устали элементы, привет тебе, ярко сияющее солнце, чей свет заботится о мире, привет тебе луна, озаряющая ночь своим сверкающим серпом, привет вам, все духи демонов воздуха... О, великая, величайшая, непостижимая ткань мира, принявшая форму круга!... живущий в эфире, имеющийформу воды, земли, огня, ветра, света, тьмы, мерцания звезд, влажно-огненно-холодный Дух! [υγροπυρινοψυχρον πνεΰμα]^[1000].

252 В данном случае мы имеем дело с великолепным описанием духа, который явно является полной противоположностью христианской рпеита. Этот древний дух является также и духом алхимии, который сегодня мы может толковать как бессознательное, спроецированное в небесное пространство и внешние объекты. Хотя первые христиане назвали этот дух дьяволом, его нельзя прямолинейно отождествлять со злом; он просто обладает "неудобным" качеством пребывания за пределами добра и зла и наделяет этим опасным качеством любого, кто отождествляет себя с ним, о чем красноречиво свидетельствует пример Ницше и последовавшей за ним психической эпидемии. Быть духом, который находится "за пределами добра и зла" — это не то же самое, что быть "на шести тысячах футов над добром и злом", скорее, это то же самое, что быть на таком же расстоянии под ними или, если точнее, впереди них. Это дух хаотических вод начала мира, появившийся до второго дня Творения, до разделения противоположностей и, стало быть, до пришествия сознания. Вот почему тех, кого этот дух подчиняет себе, он не поднимает над хаосом и не выводит за пределы хаоса, а возвращает в него. Этот дух соответствует той части психе, которая не ассимилирована в сознании, и трансформация, и интеграция которой являются результатом длительного и утомительного opus. Мастер по-своему достаточно ясно осознавал опасность своей работы, и поэтому его действия состояли в основном из мер предосторожности, эквивалентом которых являются церковные ритуалы.

253 Алхимики считали возвращение в хаос неотъемлемой частью opus. To была стадия nigredo и mortificatio, за которой следовали "очищающий огонь" и albedo. Дух хаоса в алхимической работе незаменим, и отличить его от "дара Святого Духа" можно не в большей степени, чем Сатану из Ветхого Завета можно отличить от Яхве. Бессознательное — это и добро, и зло, и, вместе с тем, ни то, и не другое, оно — это матрица всех потенциальных возможностей.

254 После всех этих замечаний (которые мне представляются необходимыми) на тему "соли-духа", как ее называет Кунрат, давайте вернемся к amaritudo. Поскольку горькая соль возникает в нечистом море, то нет ничего удивительного в том, что "Gloria Mundi" говорит о ней, как о "поначалу по большей части черной и дурно пахнущей"^[1001]. Чернота и плохой запах, названный алхи- миками "вонью могил", относятся к преисподней и к сфере нравственной тьмы. Это нечистое качество свойственно также и соггирtio, которое, как мы видели, Рипли уравнивает с горечью. Вигенер описывает соль, как "подверженную разложению", в том смысле, что тело является объектом разложения и распада и не обладает - огненной и не подверженной разложению природой духа^[1002].

255 Использование в нравственном смысле качеств, которые изначально были физическими, явно опирается, в особенности в случае с таким представителем клира, как Рипли, на церковный язык. Здесь я буду краток, поскольку могу полагаться на ценный трактат Рахнера "Antenna Crucis II: Das Meer der Welt". В нем Рахнер сводит вместе все аллегории отцов церкви, которые необходимы для понимания алхимического символизма. Значение, в котором отцы церкви использовали слово "mare", названо святым Августином: "Mare saeculum est" (море — это мир)^[1003]. Оно — это "суть мира, и как элемент... подчинено дьяволу". Святой Иларий говорит: "Под морскими глубинами подразумевается адский трон"^[1004]. Море — это "мрачная бездна", остаток изначальной ямы^[1005], а, стало быть, и хаоса, который покрывал всю землю. Святому Августину эта бездна представлялась царством, власть над которым была передана дьяволу и демонам после их падения^[1006]. С одной стороны, это "бездна, дна которой нельзя достичь и нельзя постичь"^[1007], а с другой стороны, она — это "глубины греха"^[1008]. Для Григория Великого, море — это "глубины вечной смерти"^[1009]. С древнейших времен море считалось "жилищем водяных демонов"^[1010]. В нем живет Левиафан (Книга Иова 3:8)^[1011], который на языке Отцов Церкви означает дьявола Рахнер приводит уравнения отцов церкви: diabolus — draco = Левиафан = cetus magnus^[1012] = aspis (гадюка) = draco^[1013]. Святой Жером говорит: "Дьявол окружает моря и океан со всех сторон"^[1014]. В этой связи горечь морской воды вполне на месте, поскольку она является одной из отличительных черт ада и проклятия и ее должен в полной мере вкусить медитирующий из "Упражнений" Лойолы. Параграф 4 Упражнения 5 гласит, что он должен, в своем воображении, "почувствовать вкус горьких вещей, таких, как слезы, печаль и червь совести"^[1015]. Еще более образно это выражено в "Духовных упражнениях", составленных иезуитом Себастианом Искуиердо (1686): "В-четвертых, вкусовые органы должно мучить отчаянными голодом и жаждой, без всякой надежды на облегчение; и пищей должна быть горькая полынь, а питьем — желчь"^[1016].

в. Красное Море

256 К числу алхимических парадоксов можно отнести и то, что Красное Море, в противоположность обычно приписываемому слову "mare" значению, является термином, обозначающим исцеляющую и трансформирующую крещеную воду^[1017], и таким образом является эквивалентом алхимической aqua pontica. Святой Августин говорит: "Красное Море означает крещение"^[1018]; а по :ловам Гонория Отунского, "Красное Море — это крещение, покрасневшее от крови Христа, в которой утонули наши враги, то есть наши грехи"^[1019].

257 Мы должны также упомянуть о том, как понимали Красное Море ператики. Красное Море поглотило египтян, но египтяне все были "непосвященными" (οί άγνοοΰντες). Исход из Египта означает исход из тела, которое является Египтом в миниатюре, будучи воплощением греха, а пересечение (περάσαι)^[1020] Красного Моря — это пересечение воды разложения, которая есть Кронос. Другой берег Красного Моря — это другой берег Творения. Прибытие в пустыню — это "происхождение вне размножения" (εξω γενεσεως γενεσθαι). Там собираются вместе "боги разрушения" и "боги спасения"^[1021]. Красное Море — это воды смерти для "неосознавших", но для тех, кто "осознал" — это крестильная вода нового рождения и возвышения^[1022]. Под "неосознавшими" понимаются те, кто не обладает гностицизмом, то есть не просвещены насчет природы и судьбы человека в космосе. Говоря современным языком, это те, кто не знает содержимого личного и коллективного бессознательного. Личное бессознательное есть тень и низшая функция^[1023], в категориях гностиков — греховность и нечистость, которые должны быть смыты крещением. Коллективное бессознательное выражает себя в мифологических учениях, характерной черте многих религий "тайны", которые сообщают тайное знание касательно происхождения всех вещей и пути к спасению. "Неосознавшие", которые пытаются пересечь море не очистившись и не испытав указующего просветления, тонут в нем; они застряли в бессознательном и духовно мертвы, поскольку не могут преодолеть своей однобокости. Чтобы справиться с этим, они должны больше осознавать то, чем является бессознательное для них и их века, и, прежде всего, они должны больше осознавать внутреннюю противоположность, а именно, то содержимое, которому в любом смысле противостоят превалирующие в их время взгляды. Этот постоянный процесс познания скрытого в бессознательном "противника" я назвал "трансцендентальной функцией"^[1024], поскольку конфронтация осознанных (рациональных) данных с бессознательными (иррациональными) обязательно приводит к изменениям точки зрения. Но изменение возможно только в случае признания существования "чужака", выражающегося, по крайней мере, в форме его осознанного познания. Например, современный христианин больше не должен упрямо цепляться за однобокое "Кредо", а должен взглянуть в лицо тому факту, что христианство вот уже четыреста лет находится в состоянии раскола, в результате чего в психе каждого отдельно взятого христианина имеется трещина. Разумеется, эту болячку нельзя устранить или вылечить, если каждый настаивает только на своей точке зрения. Находясь внутри этой своей крепости, человек может наслаждаться своими абсолютными и непоколебимыми убеждениями, и может считать себя стоящим над схваткой, но за стенами крепости он своей непримиримостью продолжает способствовать дальнейшему существованию этого конфликта, и сокрушается ослиному упрямству других людей. Похоже на то, что христианство с самого начала было религией хронических склочников, и даже в наше время оно делает все, что в его силах, для того, чтобы склочники не расслаблялись. Примечательно, что при этом оно ни на мгновение не перестает проповедовать любовь к ближнему.

258 Мы жили бы в большем ладу с "другими", если бы поняли, что их точки зрения составляют большинство потому, что наши точки зрения составляют меньшинство. Вооруженные этой психологической истиной, которая в наше время уже не является откровением, поскольку вполне доступна здравому смыслу, мы могли бы стать на путь единения противоположностей и, как предусматривает доктрина ператиков, прийти в место, в котором "собираются вместе боги разрушения и боги спасения". Нет никакого сомнения в том, что под этими богами понимаются разрушительные и созидательные силы бессознательного. Это coincidentia oppositorum является аналогом мессианского состояния реализации своих возможностей, описанного в Книге Исайи (11:6 и 35:5), хотя и с одним отличием: место, где происходит "происхождение вне размножения " — предположительно, opus contra naturam — это явно не рай, а ή έρημος, пустыня и дикое место. Любой, кто осознает хотя бы малую часть своего бессознательного, опережает свое время и выходит за пределы своего социального слоя, оказываясь в определенном одиночестве, о чем и говорится в нашем тексте. Но только там он может встретить "бога спасения". Свет проявляется во тьме, а опасность порождает спасение. В своей проповеди, посвященной Евангелию от Луки (19:12), Майстер Экхарт говорит: "И кто может быть благороднее человека, который родился состоящим наполовину из всего высшего и лучшего, что может предложить мир, и наполовину — из самой основы божественной природы и божественного одиночества? Поэтому Господь говорит устами пророка Осии: Я поведу благородные души в пустыню и буду говорить с их сердцами. Один с Одним, Один из Одного, и Один в Одном, вовеки веков!"^[1025].

259 Я углубился в этот текст Ипполита потому, что Красное Море имело для алхимиков особое значение. В Turba, в Sermo LXII, говорится о "пурпурной краске, которая извлечена из нашего самого чистого Красного Моря". Она является аналогом tinctura philosophorum, который описывается, как имеющий.черный цвет и извлеченный "из моря"^[1026]. В старом трактате "Rosinus ad Euthiciam" говорится: "И знай, что наше Красное Море обладает большей растворяющей силой, чем все моря, и что яд^[1027], когда он приготовлен, когда он становится грязно-бесцветным, проникает во все тела"^[1028]. Раствор — это "купель" и крестильная вода алхимиков, о которой в данном случае говорится, что она взята из Красного Моря. Эта идея доступна пониманию, принимая во внимание толкование отцами церкви и гностиками Красного Моря как крови Христа, в которой мы крещены; отсюда проведение параллели между кровью, раствором, солью и aqua pontica^[1029].

260 Весьма неожиданно Красное Море появляется в "Tractatus Aristotelis ad Alexandrum Magnum", в котором содержится следующий рецепт:

Возьми змею и помести ее в колесницу с четырьмя колесами, и пусть она крутится вокруг земли до тех пор, пока не растворится в морских глубинах и не будет видно ничего, кроме чернейшего мертвого моря. И пусть останется колесница с колесами до тех пор, пока из змеи не поднимутся такие густые испарения, что вся поверхность [planities] высохнет и от этой сухости станет черной и песчанообразной. Все это — земля, которая и не земля, а камень, который ничего не весит... [И когда испарения выпадут в форме дождя, ] ты должен вывести колесницу из воды на сухое место, и положить четыре колеса на колесницу, и получить результат, если ты будешь продвигаться к Красному Морю, поспешая неспеша, двигаясь неподвижно" [currens sine cursu, novens sine motu]^[1030]

261 Этот любопытный текст требует небольшого пояснения. Змея — это prima materia, Serpent Hermetis, "которую он [Гермес] послал царю Антиоху, чтобы он мог сражаться с тобой (Александром) и твоей армией"^[1031]. Змея помещается "в колесницу своего сосуда и гоняется вперед-назад в результате четырехфазного естественного кругооборота, но сосуд должен быть надежно закрыт". Колеса — это "колеса элементов". Сосуд или колесница — это "сферическая гробница" змеи^[1032]. Четырехфазный кругооборот в природе соответствует древней тетраметрии opus (делению его на четыре части), то есть трансформации посредством четырех элементов, от земли до огня. В этом символизме в сокращенном виде представлена суть opus: змея Гермеса или Агатодемон, Нус, который оживляет холодную часть природы, то есть бессознательное, заключен в сферический сосуд из прозрачного стекла, который, с точки зрения алхимиков, представляет мир и душу^[1033]. Психолог увидел бы в нем, скорее, психическое отражение мира, а именно, осознание мира к психе^[1034]. Трансформация соответствует психическому процессу ассимиляции и интеграции посредством трансцендентальной функции^[1035]. Эта функция объединяет пары противоположностей, которые, как показывает алхимия, образуют quaternio, когда они представляют совокупность. Совокупность принимает форму quaternio только тогда, когда она является не только неосознанным фактом, но и осознанной и дифференцированной совокупностью; например, когда о горизонте думают не просто, как о круге, который можно разделить на любое количество частей, но, как о чем-то, что состоит из четырех четко обозначенных точек. Соответственно, данная конкретная личность может быть представлена непрерывным кругом, в то время, как осознанная личность будет кругом, поделенным на определенное количество частей, и, как правило, это будут четыре равные части. Четверка базовых функций сознания отвечает этому требованию. Стало быть, нет ничего неожиданного в том, что у колесницы должно быть четыре колеса^[1036], соответствующие четырем элементам или "природам". Колесница, как сферический сосуд или как сознание, покоится на четырех элементах или базовых функциях^[1037], точно так же, как плавучий остров, Делос, на котором родился Апполон, покоился на четырех столпах, сооруженных Посейдоном. Колеса, естественно, расположены вне колесницы и являются ее моторными органами, точно так же, как функции сознания обеспечивают связь психе с окружающей средой. Однако, следует подчеркнуть, что архетипическим прототипом того, что мы сегодня называем схемой функций, является одна из самых древних из известных человеку схем, а именно, четверка, которая всегда представляет осознанно отраженную и дифференцированную совокупность. Без особой связи со своим практически вселенским значением, она также спонтанно появляется в сновидениях, как выражение полной личности. В этом смысле, "колесница Аристотеля" может пониматься, как символ самости.

262 Далее в рецепте говорится, что этот символический сосуд должен быть погружен в море бессознательного, для подогрева и инкубации^[1038], соответствующие состоянию "tapas"^[1039], инкубации посредством "самоподогрева". Под этим явно понимается состояние интроверсии, в котором осмысляется и переваривается содержимое бессознательного. Во время этой операции прерываются все связи с внешним миром; щупальцы восприятия и интуиции, опознания и определения убираются вовнутрь. Четыре колеса "помещаются на колесницу": внешне все тихо и спокойно, но глубоко внутри психе колеса продолжают вращаться, совершая то циклическое развитие, которое пододвинет мандалу полной личности^[1040], основной план самости, ближе к сознанию. Но до тех пор, пока сознание не завершит процесс интеграции, оно покрыто "чернейшим мертвым морем", погружено во тьму бессознательного и изнемогает от жары, подобно герою, сидевшему в животе у кита во время ночного плавания^[1041]. Посредством инкубации змеиноподобное содержимое испаряется, в буквальном смысле этого слова, "поднимается вверх", что равносильно утверждению, что его существование признается и оно становится объектом осознанного опознания.

263 За "evaporatio" следует "высушивание поверхности", в результате чего та выглядит "песчанообразной и черной". Здесь образный ряд меняется: упоминание об отступающих водах, с психологической точки зрения, означает то, что срывается черный покров бессознательного, под которым скрыт нарождающийся символ. "Arena" (песок) описывается, как "чистая субстанция камня"^[1042], и текст, соответственно, говорит о регенерированной земле, как о "камне, не имеющем веса". В тексте не объясняется, почему именно он не имеет веса, но не составляет труда понять, что в нем не осталось ничего материального, которое одно обладает весом, а все, что в нем сохранилось — это психическое содержимое проекции.

264 В этот момент opus далек от окончания, поскольку nigredo (terra nigra) по-прежнему превалирует и субстанция камня по-прежнему имеет черный цвет. Стало быть, "испарения" (evaporationes) должны пролиться дождем и смыть черноту, "в результате чего вся земля становится белой". Идет такой сильный дождь, что земля почти что превращается в море. Отсюда и указание, что колесница должна быть выведена на сушу. Нет сомнения в том, что это еще одна аллюзия на Ноев Ковчег и потоп^[1043]. С пришествием потопа восстанавливается предыдущее состояние хаоса и результат opus вновь тонет в бессознательном. Этот мотив вновь возникает в образе дракона преследующего Лето и женщину в венце из звезд (Откр; 12: If.).

265 Если колесница достигает суши, то это явно означает, что содержимое стало видимым и остается осознанным, "и тогда" — говорится в тексте — "ты кладешь колеса на колесницу"^[1044]. Четыре "природы" или элемента собираются вместе и помещаются в сферический сосуд, то есть четыре аспекта или функции интегрируются с сознанием, так что почти достигается состояние целостности. Если бы оно действительно было достигнуто, то opus в этот момент пришел бы к своему завершению, но "результат" (effectus) достигается только благодаря движению вперед. Стало быть, "результат" означает нечто большее, чем интеграция четырех элементов. Мы можем понимать загрузку колесницы, как осознанное понимание четырех функций, но, на самом деле, она означает только возможность сохранения осознания всего предыдущего материала, то есть принципиальных аспектов психе. Тогда возникает вопрос о том, как поведут себя все эти различные факторы, до того удерживаемые в разобщенном состоянии явно непреодолимыми противоречиями, и что с этим собирается делать эго.

266 Необычный образ посаженного в колесницу Нуса-змея напоминает нам об управляющих колесницами, змееподобных богах южной Индии, например, о богах огромного черного храма в Пури, который сам представляет из себя каменную колесницу. Яникоим образом не хочу предположить, что наш текст создавался под непосредственным воздействием индуизма, поскольку гораздо ближе к нему стоит другой образ, а именно видение Иезеки-иля: четыре создания, у одного из которых была голова человека, у другого — льва, у третьего — быка, у четвертого — орла. Эти четыре фигуры ассоциируются с четырьмя колесами, "по виду и устроению которых казалось, будто колесо находится в колесе. Когда они шли, шли на четыре свои стороны; во время шествия не оборачивались"^[1045]. Вместе они образуют движущийся трон фигуры, имеющей "облик человека". В Каббале эта колесница (Меркаба) имеет большое значение, будучи средством передвижения, в котором верующие поднимаются к Богу, а человеческая душа достигает единения с душой мировой.

267 Толкование четырех колес, как квадриги и колесницы божества, можно обнаружить в окне — "медальоне", созданном Сугерием, жившем в двенадцатом веке мастером, автором витражей в аббатстве Сен-Дени ^[1046]. Изображенная на витраже колесница снабжена надписью: "QUADRIGE AMINADAB". Эти слова взяты из Песни Песней 6:12: "Душа моя влекла меня к колесницам знатных народа моего"^[1047] Бог-Отец стоит на четырехколесной колеснице, сжимая в протянутой руке распятие. По углам "медальона" расположены эмблемы евангелистов, христианского развития крылатых созданий Иезекииля. Четыре евангелия образуют четыре столба помоста, на котором стоит Спаситель.

268 Еще одним источником могут быть и работы Гонория Отунского. В своем комментарии к Песне Песней (6:12) он говорит, что его "animalis vita" была обеспокоена, поскольку колесница обозначала четырех евангелистов. Именно в этой колеснице апостолы и их последователи объехали весь мир. Ибо в евангелиях приведены слова Христа: "Если не покаетесь, все так же погибнете" (Евангелие от Луки 13:3). И это к нему, Гонорию, были обращены следующие слова: "Оглянись, оглянись, Суламита" -(Песнь Песней 7:1)^[1048].

269 С психологической точки зрения, видение Иезекииля представляет собой символ самости, состоящий из четырех индивидуальных созданий и колес, то есть из различных функций. Три создания имеют головы животных, и только одно — человека, что, скорее всего, означает, что только одна функция достигла человеческого уровня, в то время как остальные по-прежнему пребывают в бессознательном или животном состоянии. Проблема трех и четырех (троицы и четверицы) играет большую роль в алхимии, как "аксиома Марии"^[1049], и, подобно видению Иезекииля, связана с образом Бога. Символы самости, как правило, являются символами целостности, но она только отчасти является истинным образом Бога. В целостности доминируют круг и четверка, в образе Бога — круг и троица — причем только в абстрактных его представлениях, которые не являются единственными.

270 Эти косвенные сведения могут отчасти пролить свет на странную идею змеи-колесницы. Это символ таинственной субстанции и квинтэссенции, символ эфира, который содержит в себе все четыре элемента, и, в то же самое время, это символ образа Бога или, если быть более точным, образа anima mundi. На это указывает змея Меркурия, которая, в свою очередь, толковалась алхимиками, как "дух жизни, который был в колесах"^[1050]. Мы также должны упомянуть и о том, что в Книге пророка Иезекииля говорится, что ободья "колес в колесах" "вокруг полны были глаз" (1:18). Жившие в те далекие времена иллюстраторы, в своих попытках изобразить это видение, породили что-то вроде астролябии. Идея колеса естественным образом связана с движением во всех направлениях, поскольку "очи Господа, ... объемлют взором всю землю" (Книга пророка Захарии 4:10). О лошадях тоже говорится, что они "прошли землю" (Книга пророка Захарии 6:7). Глаза имеют круглую форму и в народе обычно сравниваются с "колесами телеги"^[1051]. Они также являются типичным символом того, что я называю "многочисленными источниками света в бессознательном". Под этим я понимаю значительную вероятность того, что комплексы обладают своего рода сознанием, своим собственным "сиянием", которое, как мне кажется, выражает себя такими символами, как душа-искра, многочисленные глаза (polyophthalmia) и звездное небо^[1052].

271 В силу своей "солнечной" природы глаз является символом сознания, а многочисленные глаза, соответственно, символизируют многочисленные центры сознания, которые координируют свои действия, представляя собой единство, подобное сложному глазу насекомого. Если с психологической точки зрения видение Иезекииля может быть истолковано, как символ самости, то в этой связи мы можем также привести индуистское определение самости — "хираньягарбха"^[1053] - "собрание коллектива всех индивидуальных душ "^[1054]

272 Видение Иезекииля имеет большое психологическое значение, поскольку воплощенная в нем четверка является колесницей или троном того, кто имеет "облик человека". Вместе с "духом жизни" в колесах он представляет эмпирическую самость, совокупность четырех функций. Эти четыре функции только отчасти являются осознанными. Вспомогательные функции являются отчасти, а "низшие" или подсознательные — полностью автономными; их нельзя использовать осознанно и они попадают в сознание только кружным путем, как fait accompli^[1055], посредством того, иногда весьма неприятного, эффекта, который они имеют. Их специфическая энергия добавляется к нормальной энергии бессознательного, в результате чего сообщает ему импульс, который дает бессознательному возможность спонтанно извергнуться в сознание. Как нам известно, эти вторжения бессознательного можно систематически наблюдать во время эксперимента с ассоциациями^[1056].

273 Кватерность самости возникает в видении Иезекииля как истинная психологическая основа концепции Бога. Бог использует его как свою колесницу. Психолог может установить подлинность этой основы, но последнее слово всегда будет оставаться за теологом. Для того, чтобы избежать каких-бы то ни было недоразумений, особенно в плане теологии, я бы хотел еще раз подчеркнуть, что ученые не должны делать выводы, которые выходят за пределы эмпирического знания. Я не ощущаю ни малейшей потребности поставить самость на место Бога, в чем меня часто обвиняли близорукие критики. Если индийские философы уравнивают атман с концепцией Бога, а многие западные философы им подражают, то это просто их субъективное мнение, а не наука. Consensus generalis по этому вопросу сам по себе являлся бы еще одним фактом, который, с точки зрения эмпирического психолога так же заслуживает рассмотрения, как и примечательное мнение многих теологов о том, что религиозные заявления не имеют никакого отношения к психе. И для мистической философии алхимиков вполне характерно то, что змея Меркурия возведена на колесницу как на трон. Она — это живой дух, который использует в качестве своей колесницы тело, состоящее из четырех элементов. В этом смысле колесница является символом земной жизни. Одна грузинская сказка завершается следующими строчками:

274 Как я уже сказал выше, процесс трансформации не заканчивается с созданием символа кватерности. Продолжение opus приводит к опасному переходу через Красное Море, означающему смерть и новое рождение. Очень примечательно то, что наш автор своим парадоксом "неспешного поспешания, неподвижного движения" как раз в этот момент вводит совпадение противоположностей, и что в тексте Ипполита говорится (не менее парадоксально) о встрече "богов разрушения с богами спасения". Как мы уже знаем, кватерность представляет собой quaternio противоположностей, синтез четырех поначалу различных функций. В данном случае их синтез достигается в образе, но в психической реальности осознание всей психе^[1058] ставит нас в чрезвычайно проблематичное положение. Всю его сложность мы можем выразить одним-единственным вопросом: Кто я такой, чтобы иметь дело с бессознательным?

275 К сожалению здесь не существует никаких рецептов или общих правил. Я попытался обрисовать общие очертания того, что психотерапевт может увидеть в этом утомительном и слишком хорошо нам знакомом процессе, в своей книге "Отношения между Я и бессознательным". Для непрофессионала эти ощущения представляют собой terra incognita, путь в которую не проложишь пространными общими рассуждениями. Даже воображение алхимиков, как правило, такое плодовитое, в данном случае оказывается совершенно беспомощным. Только тщательное изучение этих текстов может пролить немного света на вопрос. Та же самая трудная задача встает на нашем пути и в области психотерапии. И здесь имеются тысячи образов, символов, сновидений, фантазий и видений, которые все еще ожидают сравнительного исследования. В настоящее время с определенной уверенностью можно говорить только о том, что идет процесс постепенного сближения, в результате которого меняются позиции как сознания, так и бессознательного. Однако в индивидуальных случаях различия так же велики, как они были велики в среде алхимиков.

276 В ходе своего мистического странствования^[1059] Майер достиг Красного ("Эритрейского") Моря следующим образом: он путешествовал в четырех направлениях — на север (в Европу), на запад (в Америку), на восток (в Азию)^[1060]. Покинув Азию и повернув на юг, в Африку, он обнаружил статую Меркурия, сделанную из серебра и с золотой головой. Статуя указывала путь в Рай, который он и увидел вдалеке. Сад Эдем, поскольку там были четыре реки и поскольку там обитал изначально андрогинный Первичный Человек (Адам), стал любимой мандалой христианской иконографии, а потому и символом целостности и — с психологической точки зрения — самости. Если мы примем четыре направления или четыре элемента за символический эквивалент четырех основных функций сознания, то мы можем сказать, что Майер осознал три из них ко времени своего прибытия в Азию. Этот путь привел его к четвертой и последней, "низшей" функции, самой темной и самой бессознательной из всех. "Африка" — это неплохой образ для нее. Но, как только Майер собрался направить свои стопы дальше, перед ним возникло видение рая, как первичного образа целостности, которое указало ему, что цель его путешествия заключается в достижении этой целостности. Он говорит, что ко времени его прибытия в Африку, солнце находилось в своем доме, Льве, а луна была в Раке, "Рак служил крышей в доме луны". Близость двух домов указывает на "coniunctio Solis et Lunae", единение диаметральных противоположностей, что является завершением opus и достижением цели путешествия. Он добавляет: "И это дало мне великую надежду на наилучшие предзнаменования".

277 Четвертая функция обитает в бессознательном. В мифологии бессознательное изображается в виде большого животного, например, Левиафана, кита, волка или дракона. Из мифа о солнечном герое мы знаем, что в животе у кита было настолько жарко, что у него выпали все волосы^[1061]. Ариелей и его спутники также страдали от страшной жары, когда томились в темнице, скрытой на дне моря^[1062]. Алхимики любили сравнивать их огонь с "кострами ада" или пламенем чистилища. Майер дает описание Африки, которое очень похоже на описание ада: "невозделанная, выжженная, знойная^[1063], бесплодная и пустая"^[1064]. Он говорит, что там так мало водоемов, что животные самых разных видов собираются у водопоев и спариваются друг с другом, "в результате чего появляются птицы и животные нового облика", что объясняет пословицу: "В Африке всегда есть что-то новенькое". Там живут паны, сатиры, песьеголовые бабуины, полулюди, "а кроме того, бесчисленные виды диких животных". В настоящее время существует точка зрения, что это есть ничто иное, как описание бессознательного. Майер далее сообщает, что в районе Красного Моря найдено животное, которое называется "Ortus" (возникновение, происхождение). У него красная голова с золотыми полосками, достигающими шеи, черные глаза, белая морда, белые передние лапы и черные задние лапы. Описание этого животного является развитием описания, данного Авиценной: "Это существо, у которого красная голова, черные глаза и белые лапы, суть ученость"^[1065]. Он был убежден, что в этой легенде говорится о фениксе, которого также обнаружили в этом районе. Когда он наводил справки о фениксе, до него "дошел слух", что неподалеку от этих мест, в пещере, живет прорицательница, известная, как Эритрейская Сивилла. Якобы, это была та самая Сивилла, которая предсказала пришествие Христа. В данном случае, Майер, скорее всего, ссылается не на восьмую книгу Пророчеств Сивиллы, строфа 217, после которой тридцать четыре строфы начинаются следующими словами: IHΣOYΣ XPEIΣTOΣ ΘEOY YIOΣ ΣΏТΙР ΣTAYPOΣ^[1066], а на сообщение святого Августина в De сгvitate dei^[1067], которое было хорошо известно в средние века. Он также цитирует слова о сивилле из Constantini Oratio Евсебия и подчеркивает, что в пророчестве сивиллы говорилось о "пришествии Христа во плоти"^[1068].

г. Четвертое из третьего

278 Из сказанного выше мы уже поняли, что "Эритрейское Море" является загадочным местом, но здесь мы видим несколько заслуживающих внимания подробностей. Прежде всего, наш автор добирается до этого моря только тогда, когда он завершил путешествие по трем континентам и готовится проникнуть в четвертую критическую область. Из "Аксиомы Марии" и из "Фауста" мы знаем о решающей важности этого на первый взгляд невинного вопроса, с которого начинается трактат Тимей:

СОКРАТ: ОДИН, два, три — а где же, четвертый из тех, что вчера были нашими гостями, любезный Тимей, а сегодня взялись нам устраивать трапезу?

ТИМЕЙ: С ним приключилась, Сократ, какая-то хворь, уж по доброй воле он ни за что не отказался от нашей беседы^[1069].

279 Переход от тройки к четверке — это проблема^[1070], на которую двусмысленная формулировка Марии проливает не так уж много света.^[1071]. Мы сталкиваемся с дилеммой тройки и четверки в самых разных ее формах; вот и в трактате Майера Symbola aureae mensae шаг от тройки к четверке представлен, как важное развитие, предзнаменованное видением рая. Район Красного Моря известен своим жарким климатом, а Майер добрался туда в конце июля, "в самую жаркую пору лета". Ему на самом деле "становилось жарко", необычно жарко, жарко, как в аду, потому что он приближался к той области психе, о которой справедливо говорят, что она населена "панами, сатирами, песьеголовыми бабуинами и полулюдьми". Не составляет труда понять, что эта область является животной душой человека. Ибо если тело человека в принципе не отличается от тела животного, то и его психика имеет целый ряд нижних этажей, на которых до сих пор проживают призраки прошлых эпох человечества, животные души времен питекантропов и гоминидов, "психе" холоднокровных ископаемых ящеров и, на самом нижнем этаже, симпатические и парасимпатические психоидные процессы.

280 Поэтому нет ничего удивительного в том, что наш обошедший весь мир путник почувствовал, что оказался в самом жарком месте — ведь он находился в Arabia Felix^[1072], под палящим летним солнцем! Он с грустью понял, что рискует своей головой: "Твой в опасности дом, стена коль горит у соседа"^[1073]. Он был и организатором банкета, и приглашенным на банкет, едоком и пищей в одном лице.

281 "Бесчисленные виды животных" начинают появляться уже возле Красного Моря, возглавляемые четвероногим "Ortus", который объединяет в себе четыре алхимических цвета: черный, белый, красный и желтый^[1074] (золотые полосы на голове и шее). Майер не колеблясь отождествляет Ortus с фениксом, еще одним легендарным обитателем Arabia Felix^[1075], основываясь скорее не на его внешнем виде, а на его названии; ибо феникс, тоже, пожрав сам себя в земле египетской, каждый раз вновь появлялся на свет, подобно возрождающемуся солнцу Гелиополиса.

282 Ortus — это алхимическое "животное", которое представляет живую четверку в ее первом синтезе. Для того, чтобы стать вечно живой птицей духа, ему нужен трансформирующий огонь, который можно отыскать в "Африке", то есть при знакомстве с четвертой функцией и животной душой, представляемой Ortus. Отождествляя Ortus с фениксом, Майер в значительной степени меняет его значение, что мы увидим ниже. Ибо помимо своей животной души, он рядом с ней обнаружил что-то вроде женской души, девы, которой он поначалу показался незваным гостем^[1076]. То была сивилла, предсказавшая пришествие Христа. Таким образом, у Красного Моря он встретил животную душу в форме четверки-монстра, символизирующей, так сказать, prima materia самости и, как и феникс, новое рождение. В данном случае загадка заключается не только во встрече с животной душой, но и в произошедшей в то же самое время и в том же самом месте встрече с анимой, женским психопомпом, указавшим ему путь к Меркурию, а также то, как отыскать феникса^[1077].

283 Стоит заметить, что животное является символическим носителем самости. Это предположение Майера подтверждается современными индивидами, которые и понятия не имеют об алхимии^[1078], в результате становится очевидным тот факт, что структура целостности существовала всегда, но была погребена в глубинах бессознательного, где ее всегда может снова найти тот, кто готов рискнуть своей головой ради обретения максимально высокого уровня сознания посредством максимально глубокого самопознания — "крепкого и горького напитка", как правило подаваемого в аду. Трон Господа представляется достойной наградой за подобные испытания. Ибо самопознание — в полном смысле этого слова — это не однобокое интеллектуальное времяпрепровождение, а путешествие по четырем континентам, в ходе которого путник подвергается всем опасностям, которые только существуют на земле, в воде, в воздухе и в огне. Любой по-настоящему полный акт познания включает в себя четыре (или 360!) аспекта бытия. Ничто не может быть "оставлено без внимания". Когда Игнатий Лойола рекомендовал медитирующему "воображение посредством пяти чувств"^[1079] и советовал ему подражать Христу "используя свои чувства"^[1080], он имел в виду наиболее полное "осознание" объекта созерцания. Помимо нравственных и прочих результатов медитации такого рода, главным ее результатом является тренировка сознания, способности к сосредоточению, внимания и ясности мышления. Соответствующие формы йоги дают такой же эффект. Но в противоположность этим традиционным формам осознания, когда медитирующий проецирует себя в какую-то заранее предписанную форму, самопознание по Майеру представляет собой проекцию в эмпирическую самость, как таковую. Это не то "я", каким нам нравится воображать самих себя после того, как мы тщательно убрали с него все темные пятна, а реальное эмпирическое эго, со всем, что оно делает, и со всем, что с ним происходит. Любому человеку хочется избавиться от этого неприятного спутника и именно поэтому на Востоке эго объясняется, как иллюзия, а на Западе оно предлагается в качестве жертвы фигуре Христа.

284 Целью же мистического путешествия, напротив, является стремление понять все части света, достигнуть максимально возможного расширения сознания, словно главным принципом этого путешествия является идея Карпократа^[1081], заключающаяся в том, что ни одному человеку не может быть отпущен грех, которого этот человек не совершал. Не отворачиваться от своего эмпирического "истинного лица, а максимально глубоко познать эго, как нечто, отраженное в "десяти тысячах вещей" — вот цель этого путешествия^[1082]. Это логически следует из психологического признания того факта, что Бога можно ощутить лишь тогда, когда суетное и смешное эго представит собой скромный сосуд, в который можно уловить эманацию Высочайшего и назвать оную его именем. Значение, которое алхимики придавали символу "сосуд", показывает, насколько тщательно мастер стремился подобрать для определенного содержимого определенный сосуд: "Lapis — это одно, лекарство — это другое, сосуд — это третье, процедура — это четвертое, состояние — это пятое". Aqua nostra, трансформирующая субстанция, даже сама является своим собственным сосудом^[1083]. От этого остается только один шаг до парадоксального заявления Ангелуса Силезиуса:

285 Эритрейское четвероногое Майера, Ortus, соответствует четырехколесной колеснице Псевдо-Аристотеля. Тетраморф также является порождением иконографии раннего средневековья^[1085], соединявшей четыре крылатых создания из видения Иезекииля в четвероногого монстра. Толкование Ortus как феникса, связывает его с Христом, пришествие которого было предсказано сивиллой; феникс — это хорошо известная аллегория воскресения Христа, да и вообще воскресения из мертвых^[1086]. Это есть символ трансформации par excellence. Принимая во внимание это хорошо известное толкование феникса и Эритрейской пророчицы, просто удивительно, что все авторы начала семнадцатого века требовали у сивиллы не показать дорогу к Христу, а рассказать, где бы они могли найти Меркурия! В приведенном отрывке содержится еще одно удивительное доказательство существования аналогии между Христом и Меркурием. В данном случае феникс предстает не как аллегория Христа, но как носитель и место рождения универсального лекарства, "средства от гнева и боли". Если когда-то сивилла предсказала пришествие Христа, то теперь она должна указать дорогу к Меркурию. Христос — это Антропос, Первичный Человек; Меркурий имеет то же самое значение, а под Первичным Человеком понимается изначальная, абсолютная целостность, давным давно ставшая пленницей сил этого мира. В случае с Христом победа и освобождение Первичного Человека считались полными, стало быть усилия алхимиков представляются излишними. Мы можем только предположить, что сами алхимики придерживались другого мнения, и что они искали свое лекарство от гнева и боли для того, чтобы завершить трудом искупления незавершенное, по их мнению, Христом.

286 Для взглядов Майера характерно то, что самое большое значение он придает не Меркурию, которого другие авторы в значительной степени персонифицируют, а субстанции, порожденной фениксом, птицей духа. Это — неорганическая субстанция, неживое существо, используемое, как символ целостности, или, как средство достижения целостности, — задачи, для решения которой явно не годится символ Христа^[1087]. Невольно задаешься вопросом, не компенсируется ли (и до определенной степени, не нивелируется ли), в конце концов, эта интенсивная персонификация божественных фигур, столь обычная для христианства (особенно, у протестантов)^[1088], более объективной точкой зрения, исходящей от бессознательного.

д. Восхождение и Нисхождение

287 Итак, в своих поисках целостности, Михаэль Майер прошел три континента, пропутешествовал в трех направлениях и обнаружил статую Меркурия, указывающую дорогу в рай; вдалеке он увидел очертания рая, он отыскал животную душу и сивиллу-"аниму", которая теперь дает ему совет отправиться к семи устьям Нила (Ostia Nilt), чтобы там поискать Меркурия. Продолжение его паломничества напоминает полет феникса из Аравии, где он живет, в Египет, где он умирает и вновь рождается. Стало быть, мы можем ожидать, что нечто подобное произойдет и с автором. Нам ничего не говорят о пересечении им Красного Моря и о повторении им, в обратном направлении, волшебных странствований детей Израиля. Однако, мы скоро узнаем, что нечто, напоминающее загадку нового рождения, все же присутствует, поскольку Майер сравнивает семь устьев Нила с семью планетами. Сначала он достигает Канопских Ворот, западного устья дельты, где обнаруживает постоянное жилище Сатурна. Из остальных планет мы с уверенностью можем назвать только Марс, поскольку описания городов, в которых живут остальные, не отличаются большой ясностью. Подвергаясь бесчисленным опасностям, он пересекает семь областей, так и не повстречав Меркурия. Он не находит его даже в его собственном городе. В конце концов, он должен повернуть назад и в точности повторить свой путь в обратном направлении, дойдя до Канопских Ворот, где он на этот раз обнаруживает Меркурия. Но хотя он и узнает от него всевозможные секреты, феникса ему найти не удается. Потом он снова возвращается, чтобы найти панацею. В своей "Epigramma ad Phoenicem" он умоляет чудесную птицу отдать мудрецу свои перья^[1089], а в своем введении в "Medicina Phoenicae" он говорит, что ценит их выше "богатств и золота, а тот, кто думает иначе — не человек, а животное"^[1090].

288 Посещение четвертой части света, области огня (то есть низшей функции), описывается Майером, как восхождение и нисхождение сквозь семь планетных сфер. Даже если до этого момента его странствования и не являлись аллегорией opus alchymicum, то с этого места они определенно являются таковой. Opus — это "transitus", (πέρασις) в гностическом смысле, "выход за пределы" и трансформация, объектом и субъектом которой является неуловимый Меркурий. Здесь я не буду подробно описывать природу transitus, поскольку это было бы описанием природы самого opus. Однако, одним из аспектов transitus являются восхождение и нисхождение сквозь планетарные сферы, и этому аспекту мы должны посвятить несколько слов. Как показано в "Tabula Smaragdina", целью восхождения и нисхождения является объединение сил Верха и Низа. Стоит особо выделить тот факт, что если в opus нисхождение следует за восхождением, то в вероятном гностическо-христианском прототипе изображено сначала нисхождение, а уже потом — восхождение. В литературе есть множество доказательств тому и мне нет нужды приводить их здесь.

Я процитирую только слова одного из великих Греческих Отцов, святого Василия, который говорит в своем объяснении Псалма 17:10 ^[1091] ("Наклонил Он небеса и сошел — и мрак под ногами Его"): "Давид здесь говорит: Бог сошел с небес для того, чтобы помочь мне и наказать своих врагов. Но он явно предсказывает инкарнацию [ένανθρωπησις] Христа, когда он говорит: Наклонил Он небеса и сошел. Ибо он не пробил небеса и не раскрыл тайну, а сошел на землю незаметно, подобно дождю, пролившемуся на руно^[1092], поскольку инкарнация была тайной и неведомой, а его пришествие в мировой порядок [έν τη όικονομία] — незаметным"^[1093]. Комментируя следующую строку (И воссел на Херувимов и полетел, и понесся на крыльях ветра"), Василий говорит: "Ибо при восхождении он поднялся над Херувимами, которых Давид назвал также крыльями ветра, по причине их крылатой и буйной природы. Под крыльями ветра понимается также и облако, на котором он поднялся"^[1094]. Иреней в сжатой форме подытоживает эту загадку, говоря: "Ибо это Он, кто снизошел и вознесся во имя спасения людей"^[1095].

289 В противоположность этому, в алхимии сначала имеет место восхождение, а уже потом — нисхождение. Я уже говорил о восхождении и нисхождении души на иллюстрациях к Rosarium^[1096] и, прежде всего, во введении к "Tabula Smaragdina", авторитет которой оставался непоколебимым на протяжении всего Средневековья:

IV. Его отец — солнце, его мать — луна; ветер выносил его в своей утробе; его взлелеяла земля.

VI. Его сила становится полной, когда он обращается к земле.

VIII. Он восходит с земли на небо и снова нисходит на землю, и обретает силу высших и низших вещей. Так да пребудет с тобой слава всего мира^[1097].

290 Эти фразы (в которых идет речь иногда о лице мужского, а иногда — среднего рода) описывают "дитя солнца и луны", положенное в колыбель четырех элементов, обретающее благодаря им и земле полную силу, поднимающееся к небу и получающее силу верхнего мира, а затем возвращающееся на землю и приводящее к триумфу целостности ("gloria totus mundi"). Слова "Да пребудет с тобой" явно адресованы Философу, поскольку он является создателем filius philosophorum. Если он преуспеет в трансформации таинственной субстанции, то, одновременно с этим, он сам обретет целостность, которая проявится как слава всего мира.

291 Не может быть никакого сомнения в том, что таинственная субстанция, как в нейтральной, так и в персонифицированной форме, поднимается с земли, соединяет противоположности, а затем возвращается на землю, тем самым достигая трансформации самой себя в эликсир. "Она поднимается и опускается по солнечному дереву", до тех пор, пока она не становится эликсиром, сказано в "Consilium coniugii"^[1098]. Далее в тексте говорится:

Кто-то сказал^[1099], И когда я поднимусь, обнаженная, в небеса, то потом одетой я спущусь на землю, и доведу до совершенства все минералы^[1100]. И если мы крещены в серебряном и золотом источнике, и дух нашего тела (то есть таинственная субстанция) восходит в небеса с отцом и сыном, и затем нисходит вновь, тогда наши души оживут, и мое животное тело останется белым, то есть телом луны^[1101].

292 В данном случае единение противоположностей заключается в восхождении на небеса и в нисхождении на землю в купели раствора. "Земными" результатами этого является, сначала доведение до совершенства минералов, затем оживление душ, а потом и преобразование животного тела, которое до того было черным. В соседнем абзаце в "Consilium" говорится:

Его душа поднимается из этого^[1102] и восходит к небесам, то есть к духу, и становится восходящим солнцем (то есть красной), при прибывающей луне, солнечной природы"^[1103]. А затем фонарь с двумя огнями^[1104], который есть вода жизни, возвращается к своему источнику, то есть к земле. И он становится слабым, он смиряется и разлагается, и соединяется со своей любимой^[1105], земной серой^[1106].

293 В этом тексте описывается восхождение души таинственной субстанции, несгораемой серы. Душа как Луна достигает своего полнолуния, когда она светит так же ярко, как и солнце, затем убывает в новолуние и погружается в объятия земной серы, которая в данном случае означает смерть и разложение. Об этом мрачном соединении новой луны нам напоминает "Scrutinium chymicum" Майера, где женщина и дракон в могиле заключают друг друга в объятия^[1107]. Описание, данное Дорном в его "Physica Trismegisti", также соответствует этой идее: "В конце концов, получится так, что это земное, алхимическое вещество, в результате восхождения, обретет небесную природу, а потом, в результате нисхождения, вроде бы вернется к природе центра земли, но, тем не менее, природа небесного центра, приобретенная в результате восхождения, тайно сохраняется"^[1108]. Это "вещество" (foetura) преодолевает "слабость и духовную болезнь в человеческом разуме, а также телесные дефекты, как внешние, так и внутренние". Лекарство создается "таким же точно образом, каким был создан мир". В другом месте Дорн замечает, что foetus spagyricus под воздействием огня вынуждено подняться к небесам (caelum) (он имеет в виду подъем со дна сосуда к его горлышку), а потом, после достижения определенного уровня зрелости, оно вновь опускается на землю: "Этот дух вновь становится материальным, став духом из тела"^[1109].

294 Словно споря с "Tabula Smaragdina", которая является для него авторитетным источником, Дорн пишет в своей "Philosophia speculativa": "Ты не взойдешь на небеса, на которые ты жаждешь взойти, если тот, кто нисходит с небес, на которые ты войти не жаждешь, не просветит тебя"^[1110]. Дорн, вероятно, был первым алхимиком, обнаружившим проблематичность некоторых положений этого "искусства"^[1111], и именно по этой причине он обеспечил своему foetus spagyricus, ведущему себя слишком уж по-базилиански, христианское алиби. В то же самое время он осознавал, что мастер и opus — это единое целое^[1112]. К рассуждениям Дорна не следует относиться пренебрежительно, поскольку иногда они представляют огромный психологический интерес, например: "Нисхождение с четверки и восхождение к монаде происходят одновременно"^[1113]. "Четверка" — это четыре элемента, а монада — это первоначальное единство, которое вновь возникает в "denarius" (числе 10), цели opus; это единство личности, спроецированное в единство камня. Нисхождение — это аналитический процесс, разделение на четыре элемента целостности; восхождение — это синтетический процесс, построение denarius. Это рассуждение соответствует тому психологическому факту, что конфронтация между сознанием и бессознательным приводит к распаду личности и, в то же самое время, преобразует личность в единое целое. Это особенно заметно в моменты психического кризиса, ибо как раз в эти моменты в сновидении возникает символ единства, например, мандала. "Где есть опасность/Там есть и путь к спасению", — говорит Гельдерлин.

295 Если ранние авторы строго следуют тому, что написано в "Tabula Smaragdina"^[1114], то авторы более позднего периода, предводительствуемые Дорном, стремятся представить этот процесс с другого конца. Например, Милиус пишет, что земля сможет подняться только после того, как опустятся небеса. И даже после этого, земля может быть поднята к небесам только в том случае, если она "растворится в своем собственном духе^[1115], то есть станет единой субстанцией"^[1116] Последователь Парацельса Пенот высказывается еще более категорично. Вот что он говорит о Меркурии:

Что касается того, каким образом сын человеческий (filius hominis) порождается философом и создается плод девы, то тут необходимо, чтобы он был поднят над землей и очищен от всего земного; тогда он целиком поднимается в воздух и превращается в дух. Таким образом, слово философа становится делом: Он восходит с земли на небеса и обретает силу Верха и Низа, и отбрасывает свою земную и нечистую природу"^[1117].

Это полное отождествление lapis с "сыном человеческим", конечно, должно закончиться его восхождением. Но это противоречит первоначальной и широко распространенной концепции lapis, как раствора или лекарства, которое имеет смысл и ценность только в том случае, если применяется к примитивным субстанциям дольнего мира. Горнему миру никакое лекарство не нужно, поскольку он и так не подвержен разложению. Искупитель, который возникает из материи и возвращается в материю, постепенно становится непредставимым. Те, кто полностью отождествили lapis с Христом, прекратили работать в лаборатории, а те, кто предпочли лабораторную работу, постепенно отказались от загадочного языка.

296 Восхождение и нисхождение, возвышенное и низменное, верх и низ представляют эмоциональное осознание противоположностей, и это осознание постепенно ведет, или должно привести, к их равновесию. Этот мотив часто встречается в сновидениях в форме подъема или спуска с горы, с лестницы, в лифте, воздушном шаре, самолете и т. д. ^[1118]. Это соответствует борьбе между крылатым и бескрылым драконом, то есть уроборосом. Дорн описывает этот мотив и как "циркулярную дистилляцию"^[1119] и как "алхимический сосуд", который должен быть сконструирован по образу и подобию естественного сосуда, то есть иметь форму сферы. По версии Дорна, это раскачивание между противоположностями, это перескакивание от одной крайности к другой означает пребывание внутри противоположностей. Противоположности становятся сосудом, в котором то, что когда-то было одной вещью, а теперь является другой, плавает и вибрирует, так что это болезненное состояние подвешенности между противоположностями постепенно превращается в двухстороннюю деятельность точки в центре^[1120]. Это и есть "освобождение от противоположностей", "нирвана" индуистской философии, хотя это не философское, а, скорее, психологическое развитие. В "Aurelia occulta" эта мысль выражена словами дракона: "Многие из одного и один из многих образуют славную линию, я поднимаюсь от низшего к высшему. Самая низкая сила всей земли соединена с самой высшей. Стало быть, я — Един и Многие находятся внутри меня"^[1121]. Этими словами дракон ясно дает понять, что он является хтоническим предтечей самости.

ж. Путешествие по Планетным Домам

297 Теперь, вернувшись к путешествию Михаэля Майера к семи устьям Нила, которые обозначают семь планет, мы привнесем в эту тему более глубокое понимание того, что алхимики понимали под восхождением и нисхождением. То было освобождение души от оков тьмы или бессознательного; восхождение к небесам, то есть расширение сознания; и, наконец, возвращение на землю, то есть в суровую реальность, в форме раствора или целебного напитка, наделенного высшими силами. Что это значит с психологической точки зрения, можно было бы ясно увидеть в Нурпеrotomachia^[1122], если бы это значение не было погребено под массой вычурных подробностей. Поэтому следует предупредить читателя, что вся первая часть книги представляет собой описание восхождения сновидящего в мир богов и героев, его посвящения в тайну Венеры, за которым следует просветление и полуапофеоз Полифила и его Полии. Во второй, меньшей по объему, части это событие приводит к разочарованию и охлаждению между любовниками, кульминацией которого является осознание того, что всего это был лишь только сон. Это нисхождение в смерть, в реальность повседневной жизни, и так и неясно, сумел ли герой "сохранить в тайне природу небесного центра, которую он обрел в ходе своего восхождения"^[1123], что весьма сомнительно. Тем не менее, его восхитительное путешествие оставило нам психологический документ, который является идеальным примером хода и символизма процесса индивидуации. В нем дышит если не язык, то дух алхимии, который проливает свет даже на самые сложные загадки и самые страшные тайны Мастеров^[1124].

298 Путешествие Майера по планетным домам начинается с Сатурна, который является самой холодной, самой тяжелой и самой далекой планетой, средоточием зла, таинственным и зловещим Сенексом (Стариком). Оттуда Майер восходит в область солнца, чтобы поискать Мальчика Меркурия, желанную и долгожданную цель адепта. Он даже поднимается еще поближе к солнцу, из тьмы и холода к свету и теплу, из старости в юность, из смерти в новое рождение. Но он вынужден повторить свой путь в обратном направлении, потому что Меркурия надо искать не в области солнца, а в исходной точке его путешествия. Это звучит очень психологично, и жизнь действительно движется вперед только с того места, где она сделала остановку^[1125]. Искомый Меркурий — это spiritus vegetativus, живой дух, природа которого — это бег через все дома планет, то есть через весь Зодиак. Мы могли бы с полным основанием сказать "через весь гороскоп", или, поскольку гороскоп является хронометрическим эквивалентом индивидуального характера, "через все характерологические компоненты личности". По мнению древних, индивидуальный характер — это проклятие или благословение, ниспосланное богами ребенку в момент его рождения в форме благоприятных или неблагоприятных астрологических аспектов. Гороскоп — это своеобразное "chirographum", "рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту; отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою"^[1126].

299 Эта очень древняя идея о том, что человек рождается "должником" судьбы, является западной версией кармы. Душа получает свою судьбу не от кого-нибудь, а от архонтов, семи повелителей планет. Так Присциллиан (ум. 385) говорит, что душа при своем нисхождении в рождение, проходит через "определенные круги", где она становится пленницей сил зла, "ив соответствии с волей победоносного принца загоняется в различные тела и рукописание его наносится на нее"^[1127]. Скорее всего, это означает, что в душе остаются следы воздействия на нее различных планетных сфер. Нисхождение души через планетные дома соответствует ее проходу через ворота планет, описанному Оригеном: первые ворота сделаны из свинца и соответствуют Сатурну^[1128], из чего становится ясно, что Майер следует старой традиции^[1129]. Его peregrinatio chymica повторяет древнее "небесное путешествие души", идею, которая, похоже, была наиболее подробно разработана в Персии.

300 Здесь я не буду углубляться в прохождение через планетные дома^[1130]; нам достаточно знать, что Михаель Майер, подобно Меркурию, проходит через них во время своего волшебного путешествия^[1131]. Это путешествие напоминает путешествие героя, один из мотивов которого проявляется в архетипической встрече в критическом месте ("у брода") с Ortus, голова которого переливается четырьмя красками. Здесь также имеются и другие мотивы. Там, где есть чудовище, неподалеку должна быть и красавица, ибо, как нам известно, алхимики втайне знали, что найдя одно из этих существ, как правило, найдешь и другое. Сивилла, проводник душ, покажет герою путь к Меркурию, который в данном случае является Гермесом Трисмегистом, верховным мистагогом.

301 В "Пастырь Гермы" говоритсяо том, что герой, путешествуя по Виа Кампанья, встречает чудовище, напоминающее морского дракона (κήτοω):

Голова чудища была четырех цветов: черного, цвета пламени и крови, золотого и белого. После того, как я прошел мимо чудовища и сделал еще тридцать шагов, к моему удивлению меня встретила девушка, "одетая, как на свадьбу", — в белое, белые сандалии, с вуалью на лице и тюрбаном на голове, но волосы ее были седыми^[1132].

302 Эти две истории настолько похожи одна на другую, что возникает искушение предположить, что Майер читал "Пастырь Гермы". Это маловероятно. Хотя и у него и было хорошее гуманитарное образование, в его трудах я не заметил доказательств того, что он был знаком с писаниями отцов церкви, а ведь в своих ссылках на произведения Альберта и Фомы Аквинского^[1133] ему ничего не стоило обмолвиться на эту тему. Но ничего такого в его ссылках нет, как маловероятным представляется и то, что Майер был непосредственно знаком с Неканоническим Новым Заветом.

303 Герма воспринимает деву, как Церковь, а Майер, полторы тысячи лет спустя, — как Эритрейскую Сивиллу, что говорит только о том, что новое — это хорошо забытое старое. "Верховная хозяйка" привела Герму в царство триединого Бога, но Майера она приводит к Гермесу Трисмегисту и Трисомату, триадическому Меркурию, который откроет ему тайну воскресения феникса^[1134]. Он может найти Меркурия только посредством ритуала восхождения и нисхождения, "циркулярной дистилляции", начиная с черного свинца, с тьмы, холода и злонамеренности зловещего Сатурна; затем восходя через другие планеты к огненному Солнцу, где золото нагревается на самом жарком огне и очищается от всех посторонних примесей; и, наконец, возвращаясь к Сатурну, где он на этот раз встречает Меркурия и слышит от него полезные поучения. В данном случае, Сатурн из звезды плохих предзнаменований превратился в "domus barbae" (Дом Бороды), в котором "наимудрейший", Трижды Великий Гермес делится своей мудростью^[1135]. Герма тоже начинает с черного цвета: его возлюбленная дает ему следующее объяснение:

Чернота — это мир, в котором ты живешь; цвет пламени и крови означает, что этот мир должен погибнуть в крови и пламени. Золотая часть — это ты, убежавший из этого мира, ибо, как золото подвергается пытке огнем и становится ценным, так и ты, живущий среди них, подвергаешься испытаниям... Белый цвет — это грядущий мир, в котором будут жить избранные Богом; ибо те, кто избраны Богом для вечной жизни, должны быть незапятнаны и чисты^[1136].

304 В алхимии огонь очищает, но он также сплавляет противоположности в единство. Тот, кто восходит, объединяет силы Верха и Низа, и демонстрирует свою полную силу, когда вновь возвращается на землю^[1137]. Под этим подразумевается создание, с одной стороны, панацеи или Medicina Catholica, а с другой — живого существа, имеющего форму человека, filius philosophorum, которое часто изображается в виде юноши, или гермафродита, или ребенка. Это существо — аналог Антропоса гностиков, но оно появляется также и в виде Антропариона, своеобразного гоблина, родственного духа, который помогает адепту в его работе, а врачу — в лечении^[1138]. Это существо восходит и нисходит, и соединяет Верх с Низом, обретая новую силу, которая помогает ему воздействовать на повседневную жизнь. Возлюбленная Гермы дает ему следующий совет: "А потому не прекращай направлять свои слова в уши святых"^[1139] — иными словами, твоя работа среди людей заключается в распространении новостей о Вознесшихся.

305 Точно также, как Майер по возращении встречает Меркурия, так и Герма в своем следующем видении встречает Поимена, пастуха, "с белым руном на плечах, с сумкой за спиной и посохом в руках". Герма осознает, что это "тот, которому я передан"^[1140], а именно пастух агнца, которым является он сам. В иконографии пастух ближе всего связан с Гермесом Криофором (Несущим Ангца); то есть даже в античности эти две фигуры спасителей были связана одна с другой. Если Герма "передается" своему пастуху, то Гермес передает свои искусство и знания своему ученику Майеру, и тем самым дает ему возможность сделать что-то самому и работать с помощью волшебного кадуцея. Кадуцей для врача-алхимика заменил посох Эскулапа, на котором была только одна змея. Священная змея Эскулапа означала: Бог исцеляет; но кадуцей или Меркурий в форме coniunctio в реторте, означает: В руках врача находятся волшебные лекарства, дарованные ему Богом^[1141].

306 Столь близкое сходство двух текстов, столь отдаленных друг от друга во времени дает нам возможность взглянуть на описываемые в них трансформации с психологической точки зрения. Порядок цветов в общем соответствует порядку планет. Серый и черный соответствуют Сатурну^[1142] и миру зла; они символизируют начало — во мраке, меланхолии, страхе, злобе и мерзости повседневной человеческой жизни. Это Майер является автором высказывания о "благородной субстанции, которая переходит от господина к господину, и в начале которой — мерзость с уксусом"^[1143]. Под "господином" он понимает архонта и управителя планетного дома. И он добавляет: "И потому она будет путешествовать со мной". Тьма и чернота с психологической точки зрения могут быть истолкованы как смятение и полная растерянность человека; это состояние, которое в наше время приводит к анамнезу, тщательному изучению всего содержимого, которое является причиной проблематичной ситуации, или, по крайней мере, ее выражением. Как нам известно, это изучение включает в себя изучение иррационального содержимого, которое зарождается в бессознательном и выражает себя в фантазиях и сновидениях. Анализ и толкование сновидений сталкивают осознанную точку зрения с проявлениями бессознательного, расширяя, тем самым, ее узкие границы. Это раскрепощение застывших и узких установок соответствует растворению и разделению элементов с помощью aqua permanens, которая уже находится в "теле" и выманивается оттуда с помощью алхимического искусства. Вода — это душа или дух, то есть психическая "субстанция", которая теперь, в свою очередь, применяется к первоначальному материалу. Это соответствует использованию смысла сновидения при объяснении существующих проблем. Дорн описывает "solutio" именно в этом смысле^[1144].

307 Теперь в ситуации появляется все больше светлых моментов, подобно тому, как тьму ночи рассеивает свет восходящей луны. В определенной степени, свет исходит из бессознательного, поскольку, в основном, это сновидения выводят нас на путь просветления. Этот усиливающийся свет соответствует albedo, лунному свету, который, по мнению некоторых алхимиков, возвещает о восходе солнца. Следующее за этим усиление красного цвета (r иbedo) указывает на усиление исходящих от солнца (сознания) света и тепла. Это соответствует увеличению участия сознания, которое сейчас начинает эмоционально реагировать на содержимое бессознательного. Поначалу процесс интеграции представляет собой "пламенный" конфликт, но постепенно он приводит к образованию "сплава" или к синтезу противоположностей. "Rubedo" — так назвали алхимики этот процесс, в ходе которого сочетаются браком красный мужчина и белая женщина, Солнце и Луна. Хотя противоположности бегут друг от друга, они, тем не менее, жаждут равновесия поскольку состояние вражды слишком вредно для жизни, чтобы продолжаться бесконечно. Равновесие достигается взаимным истощением: они поедают друг друга, подобно двум драконам или другим прожорливым символическим животным алхимиков.

308 Как уже было сказано выше, с астрологической точки зрения этот процесс соответствует восхождению через планеты, исходной точкой которого является темный, холодный, далекий Сатурн, а конечной — солнце. Для алхимиков наличие связи между индивидуальным темпераментом и расположением планет было чем-то само собой разумеющимся, поскольку эти элементарные астрологические положения были хорошо известны любому образованному человеку, как Средневековья, так и античности. Стало быть, восхождение через планетные сферы означало что-то вроде "сбрасывания" обозначенных гороскопом характерологических качеств, ретрогрессивное освобождение от навязанного архонтами характера. Осознанной или неосознанной моделью такого восхождения был искупитель гностиков, который, либо обманывал архонтов, либо подавлял их силу своей силой. Сходным мотивом является освобождение от "долговой расписки, данной судьбе". Люди поздней античности особенно были склонны придерживаться того мнения, что их психическое состояние полностью зависит от воли звезд, Хеймармене; это ощущение можно сравнить с ощущением, порожденным современной теорией "унаследованного характера", а вернее пессимистическим пониманием этой теории. Подобная деморализация наступает в ходе многих неврозов, когда пациент принимает порождающие определенные симптомы психические факторы за факты, которые нельзя изменить и которым, следовательно, бесполезно оказывать сопротивление. Стало быть, путешествие по планетным домам, подобно пересечению огромных залов египетской преисподней, означает преодоление психического препятствия или автономного комплекса, подходящим символом которого является планетный бог или демон. Любой, кто прошел через все сферы, свободен от постороннего воздействия; он одержал решающую победу и стал подобен богу.

309 На языке современной психологии мы выражаемся более скромно: тяжелое путешествие по планетным домам постепенно приводит к осознанию плохих и хороших качеств нашего характера, а его апофеоз представляет собой не более чем максимум сознания, что равняется максимальной свободе воли. Лучше всего эту цель представляет алхимический символ (μεσουράνισμα ήλίου) (расположения солнца в полдень), имеющийся в книге Зосимы^[1145]. Но зенит — это начало нисхождения, Мистик-путешественник возвращается к устью Нила, откуда он начал свой путь. Он повторяет нисхождение души, которое приводит, прежде всего, к наложению на нее "chirographum". Он идет по планетным домам, ступая по своим же следам, пока не возвращается к темному Сатурну. Это означает, что душа, которой во время ее нисхождения в рождение был навязан гороскопный характер, теперь осознает свою богоподобность, смело вступает в схватку с архонтами прямо в их логове и открыто несет свет во тьму мира.

310 И здесь психология тоже не претендует на что-то особенное. То, что сначала было тяжкой ношей, которую человек нес против своей воли, обвиняя в этом всех своих предков, в результате максимально яркого озарения (которое может быть весьма скромным!) представляется не более чем личностью этого человека и человек понимает (словно это не было очевидно с самого начала!), что никому не дано быть тем, кем он на самом деле не является.

311 По возвращении в дом Сатурна наш пилигрим находит Меркурия, которого он так долго искал^[1146] Майер на удивление мало пишет об этой чрезвычайно важной встрече, упоминая только о "многочисленных беседах", не раскрывая, впрочем, их содержания. Это тем более удивительно, что Меркурий либо персонифицирует великого учителя, либо обладает характером таинственной субстанции, что, в любом случае, является богатым источником дальнейших откровений. Ибо Меркурий — это светоносный Нус, который знает тайну трансформации и бессмертия.

312 Давайте предположим, что молчание Майера — это не просто случайность, а преднамеренный и даже необходимый поступок. Для такого предположения у нас есть определенные основания, поскольку Майер был одним из основателей международного Общества Розенкрейцеров^[1147] и, стало быть, вне всякого сомнения имел возможность для пространных рассуждений на тему герметических тонкостей. То, что нам известно о так называемых тайнах Розенкрейцеров, никак не объясняет того, почему они стали запретной темой. Что, кстати говоря, произошло со многими "тайнами" такого рода. Знаменательный факт —"тайны" ранней Церкви очень быстро превратились в "таинства". Слово "тайна" стало неподходящим названием, поскольку в ритуалах не было ничего непонятного. Андреас Розенкрейцер в качестве эпиграфа к своей "Химической Свадьбе", использовал следующее изречение: "Тайны, ставшие достоянием толпы, тускнеют и утрачивают свое благородство. А потому не мечи бисер перед свиньями, не протягивай букет роз ослу". Подобная установка могла быть причиной умолчания. Люди зачастую узнавали вещи, которые хранились в тайне, соблюдать которую самую страшную клятву давали знавшие ее, и удивлялись, что это в них было такого, чтобы держать их в таком секрете. Вывод напрашивается сам собой — это было нужно для придания большей значимости священнослужителям и посвященным. И нельзя усомниться в том, что тайны зачастую использовались для злоупотреблений такого рода. Но истинной причиной была жгучая потребность быть причастным к какой-нибудь (а может быть к вполне конкретной) тайне, без чего жизнь утрачивала свой главный смысл. Тайна не стоила того, чтобы ее хранить, но тот факт, что ее все же упрямо хранили, обнаруживает существование не менее устойчивой психической потребности в соблюдении тайны, которая и является настоящим секретом, настоящей тайной. Поистине замечательно и "таинственно" то, что соблюдение тайны вообще имеет место. Зачем человеку нужно хранить тайну и во имя чего он "придумывает" тайну, которую даже превращает в невыразимый священный ритуал? "Тайное" всегда является более или менее несущественной вещью, потому что само по себе оно есть не что иное, как образ или знак, указывающий на содержимое, которому нельзя дать точного определения. К этому содержимому, разумеется, нельзя относится равнодушно, поскольку он указывает на живое присутствие многочисленных архетипов. Главное — это обстановка скрытности, выразительный жест, который символизирует, что за ним скрывается нечто неосознанное, "то, что нельзя назвать"; стало быть, что-то, что либо еще не осознанно, либо не может стать или не будет осознанным. Короче говоря, этот жест указывает на присутствие бессознательного содержимого, которое взимает с сознания дань постоянного внимания к себе. С возникновением интереса появляется возможность постоянного восприятия и ассимиляции последствий "тайны". Это благотворно сказывается на повседневной жизни, потому что содержимое бессознательного теперь может оказывать свое компенсирующее воздействие и, будучи замеченным и узнанным, создавать равновесие, которое способствует укреплению здоровья. Стало быть, на примитивном уровне сохранение тайны способствует развитию, укреплению здоровья, плодовитости. Если бы в обрядах не было ничего полезного, то они, скорее всего, никогда бы не возникли или давным давно бы исчезли. Например, несомненным фактом является тот огромный психический эффект, который имели Элев-синские мистерии. Психотерапия снова поставила на повестку дня вопрос о смысле тайн, не только с религиозной или философской точек зрения, но также и в порядке внимательного отношения к потребностям сознания, с которыми человек сталкивается в процессе индивидуации.

313 Молчание Майера — красноречиво, в чем мы скоро убедимся, когда попытаемся найти психологический эквивалент нисхождения и встречи с Меркурием. Максимальный уровень сознания сталкивает эго с его тенью, а индивидуальную психическую жизнь — с коллективной психе. Эти психологические термины звучат вполне мирно, но это обманчивое впечатление, поскольку они обозначают почти невыносимый конфликт, психический катаклизм, ужасы которого известны лишь тому, кто прошел через него. В это время человек узнает о себе, о человечестве и о мире такое, о чем он предпочитает не говорить; кроме того, это настолько трудно выразить словами, что даже самые храбрые отступают после первой же попытки. Поэтому, если Майер передает свою беседу с Меркурием лишь несколькими намеками, это не обязательно объясняется тем, что ему взбрело в голову уклониться от прямого описания. Некоторые житейские ощущения способны подвигнуть нас на долгие и глубокие раздумия, из которых, со временем, произрастают озарения и убеждения; этот процесс алхимики представили в образе философского дерева. Развитие этих ощущений регулируется двумя архетипами: анимой, которая выражает жизнь, и "Мудрым Стариком", который персонифицирует смысл^[1148]. Именно анима-сивилла подвигла нашего автора предпринять путешествие по планетным домам, то есть выполнить предварительное условие всего того, что последует потом. Стало быть, вполне логично, что в конце нисхождения он должен встретить Гермеса Трижды Величайшего (Трисмегиста), источник всей мудрости. Это подходящее описание характера тогб духа или мышления, которое, в отличие от интеллектуального действия, вы, как "маленький бог этого мира", не осуществляете сами, а которое "случается" с вами, словно оно порождается другим, более значительным богом, возможно великим духом мира, весьма точно названным Трисмегистом. Долгие размышления, "immensa meditatio", алхимиков определяются, как "внутренняя беседа с тем, кто невидим"^[1149].

314 Возможно, Майер открыл бы нам нечто большее, если бы Меркурий так не торопился взять на себя "роль арбитра между совой и воевавшими с ней птицами"^[1150]. Это намек на работу Майера Jocus sevens (Frankfurt a. M., 1617), в которой он защищает мудрость алхимии от ее хулителей. Эта тема занимает важное место и в его работе Symbola aurea mensae, где она облечена в форму аргументов и контраргументов. Стало быть, вполне оправданно предположение, что чем больше Майер погружался в свои тайные рассуждения о герметической философии, тем больше он входил в конфликт с самим собой и своим окружением. Да ничего другого и нельзя было ожидать, поскольку мир герметических образов вращается вокруг бессознательного, а компенсирующее воздействие бессознательного всегда направлено на наиболее укрепленные позиции сознания, поскольку именно они и вызывают наибольшее сомнение, хотя враждебный, на первый взгляд, аспект этого воздействия — это всего лишь отражение угрюмого лица эго, обращенного к нему. На самом же деле компенсирующее воздействие бессознательного задумано не как враждебный акт, а как необходимая и полезная попытка восстановить равновесие. Для Майера она означала внутренний и внешний конфликт, который не только не смягчался, но даже обострялся твердостью его убеждений. Ибо любое однобокое убеждение сопровождается голосом сомнения, а уверенность, которая является просто верой, превращается в неуверенность, которая может в большей степени соответствовать истине. Разуму очень трудно примириться с истинностью "sic et поп" (да и нет), почти, но не совсем, признанной Абеляром; поэтому нет ничего удивительного в том, что Майер увяз в борьбе и был вынужден отложить поиски феникса до судного дня. К счастью, он был достаточно честен, чтобы не утверждать, будто ему удалось изготовить lapis или философское золото, и по этой причине он никогда не набрасывал на свою работу покров обмана. Благодаря этой принципиальности его последователи, по крайней мере, могли догадаться насколько он продвинулся в искусстве и где его работа зашла в тупик. Теперь мы знаем, что ему так и не удалось достичь той точки, в которой конфликт и спор становятся излишними, в которой "да и нет" являются двумя аспектами одной и той же вещи. "Ты никогда не создашь Единства, которое ты ищешь", — говорит мастер, — "если сначала ты сам не станешь единым"^[1151].

з. Регенерация в морской воде

315 После этих долгих отступлений на тему взаимосвязанных друг с другом символов, ответвляющихся от моря с его различными аспектами, мы вернемся к разговору о соли и соленой воде.

316 Aqua pontica (или aqua permanens) очень похожа на крестильную воду Церкви. Главная ее функция — это омовение, очищение грешника, аналогом которого в алхимии является "Iato", нечистое тело^[1152]; отсюда и часто повторяемое высказывание, приписываемое Elbo Interfector^[1153]: "Отбелите lato^[1154] и разорвите книги, чтобы ваши сердца не разорвались на кусочки"^[1155]. В Rosarium омовение^[1156] lato имеет несколько другую форму: оно очищается не водой, а "Азотом и огнем"^[1157], то есть имеет место некое крещение огнем, который часто является синонимом воды^[1158]. Католическим эквивалентом этого процесса является обряд погружения горящей свечи в купель, в соответствии с Евангелием от Матфея 3:11: "Он будет крестить вас Духом Святым и огнем"^[1159]. Алхимики не колеблясь назвали процесс трансформации "крещением". Так, в "Consilium coniugii" говорится: "И когда мы будем крещены в золотой и серебряной купели, и дух нашего тела взойдет к небесам вместе с отцом и сыном, и снизойдет снова, тогда наши души вновь оживут и мое животное тело останется белым, то есть телом луны"^[1160]. В этой сентенции речь идет о Солнце и Луне. В Aurora consurgens я обнаружил три вида крещения: "водою, кровью и огнем"^[1161], то есть христианские идеи были непосредственно перенесены на химический процесс. То же самое можно сказать и об идее, что крещение есть погружение в смерть, отраженной в Послании к Колоссянам 2:12: "... быв погребены с Ним в крещении, в Нем вы и совоскресли...". В своей Таблице Символов Пенот^[1162] соотносит "луну, духов и призраков мертвых (Manes et Lemures), и богов преисподней" с "загадкой крещения", а соответствующей стадией opus является solutio, которое означает полное растворение несовершенного тела в aqua divina, его погружение, умертвление^[1163] и погребение. В могиле происходит разложение, и сопровождающий его мерзкий запах и является вонью могил^[1164]. Мотив заточения в подземном царстве присутствует в греческой алхимии, в трактате Комария: "Запри их (субстанции) в Аиде"^[1165]. Упоминание о новом рождении в водах (κλυδωνες) Аида и в могиле мы находим и у Кирилла Иерусалимского: "Этот спасительный поток есть и твоя гробница, и твоя мать"^[1166], и у святого Августина: "Вода, словно смерть, тянет его в могилу; Святой Дух, словно новое рождение, поднимает его к небесам"^[1167].

317 В трактате Октана^[1168] говорится, что при приготовлении (ϋδερθέίον) сосуд с ингредиентами должен быть погружен в морскую воду, и тогда святая вода обретет совершенство. Она, так сказать, созреет в утробе морской воды. Текст гласит: "Эта [божественная] вода делает мертвых живыми, а живых мертвыми, она освещает тьму и гасит свет, сгущает [δράσσεται] морскую воду и заливает огонь". Поскольку упоминания об этой волшебной воде встречаются уже в самых древних текстах, то ее истоки следует искать скорее в язычестве, чем в христианстве. В самом древнем из известных нам китайских трактатов (142 г.н.э.) содержится такая же идея божественной воды: она — это "жидкий жемчуг" (ртуть) и божественный "чи", то есть "воздух, дух, эфирная субстанция". Различные субстанции сравниваются с "обильными весенними дождями"^[1169] и это напоминает "благословенную воду"из трактата Комария, которая приносит с собой весну^[1170]. Извечное использование воды во время жертвоприношений и большое значение, которое она имела в Египте, где зародилась западная алхимия, также могли оказать серьезное влияние на связанный с водой символизм более позднего периода. Народные представления и суеверия, описание которых мы находим в Магическом Папирусе, также могли внести свой вклад; нижеследующие слова вполне могли быть взяты из алхимического трактата: "Я есть растение, называющееся Баис, я струйка крови..., кустик на краю бездны^[1171]... Я — священная птица Феникс^[1172]... Я — Гелиос... Я — Афродита... Я — Кронос, который принес свет... Я — Осирис, названный водою, я — Исида, названная росою, я — Эсенефис, названный весною"^[1173]. Персонифицированная (ΰδερ θέίον) вполне могла выражаться подобным образом.

318 Результатом христианского крещения являются смывание греха и принятие новообращенного в Церковь, как в царство Божие на земле, освящение и новое рождение (милостью Божьей) окрещенного, а также наделение его "неотъемлемым характером". Результат действия aqua permanens не менее волшебен. В "Gloria Mundi" говорится: "Тайной каждой вещи является жизнь, которая есть вода; ибо вода растворяет тело в духе и извлекает дух из мертвых"^[1174]. Растворение тела в духе, превращение его в летучую субстанцию или его вознесение, с химической точки зрения соответствует его испарению, или, по крайней мере, изгнанию из него подверженных испарению ингредиентов, типа ртути, серы и т. д./ С психологической точки зрения этот процесс соответствует осознанию и интеграции содержимого бессознательного. Содержания бессознательного прячутся где-то в теле человека, подобно многочисленным демонам болезни, которых невозможно поймать, особенно когда они дают толчок к появлению физических симптомов, органические причины которых не могут быть установлены. Извлеченный из тела "дух" — это, как правило, дух Меркурий, который, как и anima mundi, скрыто присутствует во всех вещах. Из следующего же предложения становится ясно, что речь идет о соли: "Вот та вещь, которую мы ищем: в ней содержатся все наши секреты". Однако соль "порождается Меркурием", так что соль является синонимом таинственной субстанции. Она также играет важную роль в католической обрядности: ее благословляют и добавляют в святую воду, а во время церемонии крещения несколько кристалликов освященной соли вкладывают в рот новообращенному со словами: "Прими соль мудрости: да поможет она обрести тебе вечную жизнь".

319 Если алхимики стремились создать неподверженное разложению "славное тело", то они достигли бы, если бы добились успеха, этого состояния в albedo, в котором тело становится абсолютно чистым и больше не подверженным гниению. Белая субстанция пепла^[1175] соответственно была определена, как "диадема сердца" , а ее синоним, покрытая белой растительностью земля (terra alba foliata), как "венец хвалы"^[1176]. Пепел тождественен "чистой воде", которая "очищена от тьмы души и от черной материи, ибо злобность (malitia) низменной приземленности отделена от нее "^[1177] Эта "terrestreitas mala" есть "terra damnata" (проклятая земля), упоминаемая другими авторами; это то, что Гете называет "труднопереносимым следом земли", нравственной низменностью, которую смыть невозможно. У Сениора пепел является синонимом vitrum (стекла), которое в силу его неподверженности разложению и его прозрачности, на первый взгляд напоминает "славное тело". Стекло, в свою очередь, ассоциируется с солью, ибо соль превозносилась, как "девственная и чистая земля", а "чистейшее кристаллической стекло" состоит в основном из sal Sodae (соды солей), в которую песок добавляется в качестве связующего вещества. Таким вот образом сырье (обозначенное техническим термином "замес"), предназначенное для изготовления стекла, "создается из двух неподверженных разложению субстанций"^[1178]. Более того, стекло изготовляется с помощью огня, "чистого" элемента. В остром или жгучем вкусе соли алхимики обнаружили живущий в ней огонь, с которым у нее действительно есть одно общее качество — они оба способствуют консервации. Александру Македонскому приписывают следующее высказывание: "Знай, что соль есть огонь и сухость"^[1179]. Или, "природа соли есть природа огня"^[1180]. Соль родственна сере, которая обладает по сути огненной природой^[1181]. Глаубер утверждает, что "огонь и соль по сути своей природы являются одной вещью", и, стало быть, "высоко ценятся всеми разумными христианами, а невежды знают об этих вещах не больше, чем корова, свинья, или дикарь, ведущий бессмысленное существование". Он также говорит, что "абиссинцев" крестили водой и огнем. Язычники не могли обойтись без огня и соли во время жертвоприношений, а евангелист Марк сказал, что "всякий огнем осолится, и всякая жертва солью осолится"^[1182].

е. Толкование и значение соли

320 Соль, так же, как и пепел, является синонимом albedo (или dealbatio) и тождественна "белому камню, белому солнцу, полной луне, плодородной белой земле, очищенной и сожженной"^[1183]. Связующим звеном между пеплом и солью является поташ, а обжигающие и разъедающие свойства щелока (каустического раствора) тоже хорошо известны ^[1184]. Сениор указывает, что dealbatio было известно, как "salsatura" (засолка)^[1185].

321 Многочисленные, переплетающиеся друг с другом, значения соли становятся менее запутанными и более доступными пониманию, когда мы узнаем, что одним из ее основных значений была "душа". Будучи белой субстанцией, она является "белой женщиной", а "соль нашей магнезии"^[1186] — это "искра anima mundi^[1187]. По Глауберу, соль — это женщина и соответствует Еве^[1188]. В "Gloria Mundi" говорится: "Солью земли является душа"^[1189]. Эта многозначительная фраза содержит в себе всю двусмысленность алхимии. С одной стороны, душа — это "aqua permanens, которая растворяет и сгущает", таинственная субстанция, которая является одновременно и трансформирующей, и трансформируемой, природа, которая побеждает природу. С другой стороны, это человеческая душа, заточенная в теле, как anima mundi заточена в материи, и эта душа так же трансформируется смертью, очищением и, наконец, восхвалением, как и lapis. Это раствор, который "сгущает" все субстанции, и даже "делает затверделым" (fixit) самого себя; он "возникает из центра земли и является разрушенной землей, но на земле нет ничего похожего на этот раствор"^[1190]. Стало быть, душа — это не земная, а трансцендентальная вещь, невзирая на тот факт, что алхимики рассчитывали увидеть ее в реторте. Разум средневекового человека не видел в этом никакого противоречия. Для этого у него были все основания: философы были так заворожены своими же анимизмами, что наивно и они старательно воспроизводили внутреннюю психическую ситуацию во внешнем мире. Хотя бессознательное, персонифицированное анимой, само по себе трансцендентально, оно может появляться в области сознания, то есть в нашем мире в форме "воздействия" на осознаваемый процесс.

322 Соль, как и мировая душа, проникает во все вещи. Она -вездесуща и, стало быть, соответствует главному требованию, предъявляемому таинственной субстанции, которая должна находиться повсеместно. Читатель, так же как и я, конечно же осознает, как невероятно трудно описывать соль и ее несметные связи. Она представляет женский принцип Эроса, который почти идеально все связывает со всем. В этом отношении она уступает только Меркурию, поэтому вполне понятно существование представления, что соль порождается Меркурием. Ибо соль, как душа или искра апгта mundi, — это поистине дочь spiritus vegetativus творения. Соль гораздо неопределеннее и гораздо всемирнее серы, суть которой достаточно хорошо выражает ее огненная природа.

323 Отношения соли с anima mundi, которая, как мы знаем, персонифицирована Первичным Человеком или Антропосом, заставляют нас подумать об аналогии с Христом. Глаубер сам составил такое уравнение соли Sol = A:Ω^[1191], так что соль становится аналогом Бога. По мнению Глаубера, символ соли Ө поначалу выглядел так (квадрат заключенный в круг) ^[1192]) то есть как символ двойной целостности; круг означает неразделенную совокупность, квадрат — разделенную^[1193]. Кстати говоря, соль обозначалась и другим символом , в противоположность символу ♀, которым обозначалась Венера, которая, конечно, имеет меньше отношения к пониманию и мудрости, чем соль. Соль, говорит Глаубер, была "первым указом" творения^[1194]. Христос есть соль мудрости, которая дается в результате крещения^[1195]. Эти идеи развивал Георг фон Веллинг: Христос это соль, "декрет" — это Слово, которое вечность дала нам на сохранение. Христос — это "сладкая, застывшая соль молчаливой, нежной вечности". Когда Христос солит тело, оно пропитывается ею и, стало быть, становится неподверженным разложению^[1196].

324 Аналогия с Христом проводится алхимиками позднего средневековья, последователями Бёме, и стала возможной в результате появления уравнения sal: sapientia. Уже в античности соль обозначала ум, здравый смысл, хороший вкус, а также дух. Цицерон, например, говорит: "Умом [sale] и юмором Цезарь... превзошел их всех"^[1197]. Но решающее влияние на формирование алхимических концепций оказала Вульгата. В Ветхом Завете даже "соль завета"^[1198] имеет нравственное значение. В Новом Завете, известные слова "Вы — соль земли" (Евангелие от Матфея 5:13) показывают, что ученики рассматривались, как персонификации высшего озарения и божественной мудрости, точно так же, как исполняя свою роль (άπόστολοι) (оглашающих послание), они функционировали, как "ангелы" (άγγελοι, посланники), чтобы царство Божие на земле могло максимально приблизиться к небесной иерархии. Еще одним известным пассажем является строфа 9:50 Евангелия от Марка, заканчивающаяся словами: "Имейте в себе соль, и мир имейте между собою". В самом первом в Новом Завете упоминании о соли (Послание к Колоссянам 4:6) также чувствуется "дух классики": "Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому".

325 В данном случае соль несомненно означает озарение, понимание, мудрость. Как Матфей, так и Марк, считают, что соль может утратить свой вкус. Эта соль, разумеется, должна сохранить свою остроту, подобно тому, как мудрые девы подрезают фитили в своих лампах. Для этого требуется гибкость ума, а для нее нет ничего вреднее, чем упрямая убежденность в необходимости веры. Все согласятся со мной, что Церковь обязана сберегать накопленную ею мудрость, aqua doctrinae, в ее первозданной чистоте, и, в то же время, приводить ее в соответствие с меняющимся духом времени, что она должна изменять и обновлять ее, как это делали Отцы Церкви. Для цивилизованного греко-римского мира раннее христианство было, помимо всего прочего, посланием, облеченным в философскую форму, что вполне ясно следует из трудов Ипполита. Оно было конкурирующей философской доктриной, достигшей определенного пика совершенства в трудах святого Фомы. Вплоть до середины шестнадцатого века уровень философской истинности христианской доктрины соответствовал уровню современной научной истины.

326 Однако врачи и философы-естественники Средневековья столкнулись с вопросами, на которые у Церкви не было ответов. Когда речь шла о болезни и смерти, то врачи не колеблясь обращались за советом к арабам и в результате вернули к жизни ту часть античного мира, которая, по мнению Церкви, была уничтожена ею навсегда, а именно, мандейские и сабейские остатку синкретизма эллинов. Из них они извлекли sal sapientiae, кото-рая была настолько не похожа на доктрину Церкви, что очень скоро начался процесс взаимной ассимиляции, что дало замечательные результаты. Насколько я могу судить, в церковных аллегориях сохранилось традиционное использование Sal. Похоже, что только святой Иларий (367 г.) более глубоко проник в природу соли, поскольку он замечает, что "соль содержит в себе элементы огня и воды и поэтому является одной вещью, состоящей из двух"^[1199]. Пицинелий говорит: "Два элемента, которые породили между собой непримиримую вражду, в соли объединяются в замечательный союз. Ибо соль — это весь огонь и вся вода"^[1200]. Напоследок он советует использовать соль очень осторожно: "Да будет мир чуть посыпан солью, а не завален ею"^[1201], а другой, живший до него, любитель аллегорий, иезуит Николай Коссин^[1202] вообще ничего не говорит о соли.

527 В это нет ничего особо удивительного, поскольку как можно уравнивать мудрость с откровением? Как говорится в некоторых книгах Ветхого Завета, помимо божественной мудрости, которая выражает себя в откровении, существует еще и человеческая мудрость, которая дается только трудом. Поэтому, Марк (9:50) требует, чтобы мы постоянно следили за тем, достаточно ли в нас содержится соли, и он, конечно, имеет в виду не божественное откровение, -потому что ни один человек не может создать его своими силами. Но человек, по крайней мере, может развивать и увеличивать свою человеческую мудрость. То, что Марк предупреждает нас об этом, а Павел вторит ему, вполне соответствует иудейскому эллинизму еврейских общин того времени. Однако авторитарная Церковь оставляет очень мало места для соли человеческой мудрости. А потому нет ничего удивительного в том, что sal sapientiae играет несравненно более значительную роль за стенами Церкви. Иреней, рассказывая о взглядах гностиков, говорит: "Они говорят, что духовное посылается с этой целью, то есть соединясь здесь, внизу, с психическим, оно может обрести форму и одновременно с этим знания. И это они называют солью и светом нашего мира"^[1203]. Единение духовного, мужского, принципа с психическим, женским, принципом — это вовсе не фантазия гностиков: его отзвук слышится в Успении Девы, в единении Тиферета и Малхут, в "стремящей нас ввысь Вечной Женственности" Гете. Ипполит говорит об этой идее, как о точке зрения сефианцев. Он пишет:

Но когда ветер поднимает на поверхности воды эту волну, когда природа ее становится зрелой, когда она обретает женскую способность к воспроизводству, она сохраняет свет, пролившийся сверху, а также благоухание духа [πνεύματος]^[1204], и так Нус обретает различные формы. Этот свет есть совершенный Бог, который силой природы и движением ветра из извечного высшего света и из духа введен в человеческую природу как в храм. Он родился от воды и примешан ко всем телам, словно он есть соль всех сотворенных вещей, и свет тьмы, рвущийся из тел на волю, и не могущий найти выхода. Некоторые считают, что искорка света смешана с благоуханием, идущим свыше... (Далее следует запутанный и не полностью сохранившийся отрывок, который я опускаю.)... Стало быть, все мысли и заботы света, идущего свыше, посвящены тому, в какой форме и каким образом Нус может быть освобожден от смерти грешного и темного тела, от нижнего отца [τού κάτωθες]^[1205], который есть ветер, который поднял волны смятения и ужаса, и породил Нуса, своего совершенного сына, который, все же, не является его сыном по субстанции. Ибо он был лучом света, идущего свыше, от того совершенного света, побежденного во тьме и ужасной, горькой, грязной воде, и он был сверкающим духом, унесенным прочь водою...^[1206]

328 В этом отличающемся странной красотой отрывке содержится практически все, что алхимики рискнули сказать о соли: это — дух, превращение тела в свет (albedo), искра anima mundi, заточенная в темных глубинах моря и рожденная там светом, идущим свыше, а также "воспроизводящей способностью женского принципа". Следует заметить, что алхимики ничего не могли знать об Ипполите, поскольку его трактат Philosophumena в течение долгого времени считался утерянным и был обнаружен в монастыре на горе Атос только в середине девятнадцатого века. Любой, кто знаком с духом алхимии и взглядами гностиков, читая Ипполита, будет снова и снова поражаться их внутренней близости.

329 Ключ к смыслу этого отрывка из Elenchos и к похожим отрывкам из других трактатов, следует искать в феноменологии самости^[1207]. Соль — это символ, не часто встречающийся в сновидениях, но он все же возникает в них в кубической форме кристалла^[1208], который на рисунках многих пациентов представляет центр, то есть самость; а четвертичная структура большинства мандал также напоминает нам символическое обозначение соли О, о котором речь шла выше. Многочисленные синонимы и атрибуты lapis являются определениями различных его аспектов, и то же самое можно сказать о символах самости. Помимо своего консервирующего качества, соль, по большей части, представляет собой метафору sapientia. В связи с этим ее аспектом в "Tractatus aure-us" говорится: "Говоря таинственным языком наших мудрецов, Тот, кто работает без соли, никогда не вернет к жизни мертвые тела... Тот, кто работает без соли, пытается натянуть лук, у ко-торого нет тетивы. Но ты должен знать, что в этих пословицах речь идет не о обычном минерале, а о совсем другой соли... Иногда само лекарство называют Солью"^[1209]. В этих словах скрыт двойной смысл: в данном случае соль означает как "ум", так и "мудрость". Что касается того значения, какое соль имеет в opus, Иоганн Грассеус говорит о таинственной субстанции: "И это есть Свинец Философов, который они также называют воздушным свинцом. В нем находится сверкающая белая голубка, называемая солью металлов, в которой содержится все знание работы. Эта [голубка] есть чистая, целомудренная, мудрая и богатая Царица Савская"^[1210]. Здесь соль, таинственная субстанция (паро-доксальный "воздушный свинец"), белая голубка (spiritus sapi-entiae), мудрость и женский принцип соединяются в одном образе. Фраза из "Gloria mundi" вполне понятна: "Тот, кто не знает соли и способа ее приготовления, тот не может понять это Ис-кусство"^[1211] В "Aquarium sapientum" сказано, что sal sapientia возникает из aqua benedicta или aqua pontica, которая, сама являясь экстрактом, называется "сердцем, душой и духом". Поначалу, aqua содержится в prima materia и "обладает кроваво-красным цветом; но будучи приготовленной, она становится светлой, чистой, прозрачно-белой и мудрецы называют ее Солью Мудрости"^{name=r1212>[1212]}. Кунрат смело подытоживает эти сообщения о соли, говоря: "Наша вода не может быть приготовлена без соли мудрости, потому что она сама является солью мудрости, как говорят философы; огнем, соленым огнем, истинным Живым Универсальным Растворителем". "Без соли работа не будет успешной"^[1213]. В другом месте он замечает: "У мудрецов были основания дать соли красивое имя — Мудрость". Соль — это lapis, "тайна, которую надо хранить"^[1214]. Вигенер говорит, что Искупитель обзавелся учениками для того, чтобы "они смогли стать солью человечества и сообщить ему чистую и бессмертную доктрину евангелия". Он сообщает, что "каббалисты" утверждали, будто "computatio"^[1215][1216] ивритского слова "мелах" (соль) дает число 78^[1217]. Это число делится любым делителем и в итоге все равно дает слово, соответствующее божественному Имени. Мы не будем анализировать выводы, которые он делает из этого, и заметим только, что по всем этим причинам соль использовалась "во всех богослужениях и жертвоприношениях"^[1218]. Глаубер называет Христа sal sapientiae и говорит, что его любимый ученик Иоанн был "посыпан солью мудрости"^[1219].

330 Помимо лунной влажности и земной природы соли, наиболее выдающимися ее качествами являются горечь и мудрость. Как в двойном quaternio элементов и качеств холодность является общим качеством земли и воды, так горечь и мудрость образуют пару противоположностей, между которыми расположено что-то третье. (См. Диаграмму.)

Какими бы несовместимыми не представлялись эти идеи, но общим качеством их обеих, с психологической точки зрения, является функция "чувства". Слезы, печаль и разочарование — горьки, но мудрость смягчает все психические страдания. И в самом деле, горечь и мудрость образуют пару противоположностей: там, где есть горечь, отсутсвует мудрость, а там, где есть мудрость, не может быть горечи^[1220]. Соль как носитель этой судьбоносной альтернативы связана с природой женщины. Мужская, солнечная природа правой части quaternio не знает ни холодности, ни тени, ни тяжести, ни меланхолии и т. д., потому что до тех пор, пока все идет хорошо, она, насколько это возможно, отождествляется с сознанием, а последнее, как правило, является представлением человека о самом себе. В этом представлении тень обычно отсутствует: во-первых, потому что никому не нравится признаваться в какой бы то ни было неполноценности, а во-вторых, потому что логика решительно препятствует тому, чтобы белое называли черным. Хороший человек обладает хорошими качествами, и только плохой человек обладает плохими качествами. Ради собственного престижа мы храним полное молчание касательно нашей тени. Известным примером мужской предубежденности является выведенный Ницше Сверхчеловек, который презирает жалость и сражается с "Самым безобразным человеком" — рядовым человеком, которым является любой из нас. Тень не следует замечать, ее существование следует отрицать, ее следует подавлять или превращать во что-то совершенно экстраординарное. Солнце всегда светит и все улыбается ему в ответ. Ни для какой подрывающей престиж слабости места нет, и поэтому человек никогда не видит sol niger. Он боится его появления только в часы одиночества.

331 С Луной дела обстоят по-другому: раз в месяц она становится черной и исчезает; она не может скрыть это ни от кого, даже от самой себя. Луна знает, что она может быть одновременно и светлой, и черной, но кто слышал о черном солнце? Мы называем это свойство Луны "близостью женщины к природе", а ослепительный свет и горячий воздух, обрамляющий поверхность вещей, нам нравится называть "мужским умом".

332 Но что там не говори и как не напускай туману, черное солнце, бессознательный фактор, все же существует, и это оно повинно в на удивление широко распространенном феномене раздвоения мужского сознания, когда правая рука не ведает, что творит левая. Это расщепление психе у мужчины и регулярное почернение луны у женщины вместе взятые объясняют тот примечательный факт, что женщину называют причиной всего того темного, что существует в мужчине, в то время как он сам лелеет мысль о том, что является истинным источником жизненной силы и знаний для всех окружающих его женщин. Между тем, ему следовало бы глубоко усомниться в остроте своего ума. Такому типу разума (который, помимо всего прочего, является, подобно Меркурию, большим фокусником) нетрудно абсолютно убедительно признаться в наличии у него огромного количества грехов и даже, руководствуясь спонтанным ощущением нравственного превосходства, объединить их в одно целое, и при этом даже близко не подойти к подлинному просветлению. Озарение не может быть достигнуто без помощи чувства; но разум признает существование чувства только тогда, когда находит это выгодным для себя. "Новолуние" женщины — это источник бесконечных разочарований для мужчины, которые легко превращаются в горечь, хотя с таким же успехом могли бы стать источником мудрости, если бы были поняты. Последнее, разумеется, возможно только в том случае, если мужчина готов признать существование своего черного солнца, то есть своей тени.

333 Подтверждение нашему толкованию соли как Эроса (то есть как чувственной связи) можно найти в том факте, что горечь является источником цвета (пар. 245). Нам достаточно только взглянуть на рисунки и картины пациентов, которые дополняют свой анализ активным воображением, чтобы увидеть — определенные цвета соответствуют определенным чувствам. Как правило, в начале, чтобы выполнить быстрый набросок сновидения, внезапно пришедшей в голову идеи или фантазии, используются только карандаш или ручка. Но с определенного момента пациент начинает использовать краски и это, как правило, есть момент, когда простой интеллектуальный интерес уступает место эмоциональной увлеченности. Периодически этот же феномен можно наблюдать и в сновидениях, которые в такие моменты становятся цветными или в которых начинает доминировать определенный цвет,

334 Разочарование, которое всегда является шоком для чувств, это не только мать горечи, но и самый сильный толчок к дифференциации чувств. Крушение больших надежд, разочарование, принесенное поступком любимого человека, могут дать толчок как к более или менее сильному взрыву эмоций, так и к внесению в чувства определенных изменений, то есть к их дальнейшему развитию. Если чувство подкрепляется раздумьями и рациональным озарением, то кульминационной точкой этого развития является мудрость. Мудрость никогда не прибегает к насилию: там, где правит мудрость, не существует конфликта между мышлением и чувством.

335 Такое толкование соли и ее качеств вынуждает нас задаться вопросом, как и во всех случаях с утверждениями алхимиков, приходили ли эти мысли самим алхимикам. Из литературы нам известно, что они прекрасно осознавали нравственное значение amaritudo, а под sapientia они понимали в принципе то же самое, что и мы понимаем под этим словом. Но по вопросу, каким образом мудрость рождается из горечи и каким образом горечь может быть источником цвета, они оставили нас в неведении. И у нас нет никакого основания полагать, что они считали эти связи настолько очевидными, что любое объяснение казалось им излишним. Если бы это было так, то кто-нибудь обязательно проговорился бы. Гораздо более вероятным представляется то, что они высказали эти вещи без всякого осознанного акта познания. Более того, практически ни один из авторов не подытоживает эти мысли; один высказывает одну мысль, другой — другую, и чтобы нарисовать картину целиком, как это попытались сделать мы, нужно проанализировать их все разом^[1221]. Алхимики сами предложили этот метод, и я должен признать, что следуя именно их советам я впервые встал на путь психологического толкования. В Rosarium говорится, что книги нужно "читать от корки до корки", и что у "человека должно быть много книг", и что "одна книга — это всего лишь начало другой". Тем не менее, полнейшее отсутствие вплоть до девятнадцатого века какой бы то ни было психологической точки зрения (которая и сегодня зачастую сталкивается с абсолютно неправильным пониманием) говорит о том, что в сознании алхимиков вряд ли имело место что-то, напоминающее психологическое толкование. Их нравственные концепции развивались исключительно на основе синонимов и аналогии, короче говоря, на принципе "соответствия". Большинство их утверждений порождены не осознанным, а бессознательным актом мышления, который порождает также сновидения, внезапные идеи и фантазии, значение которых мы постигаем в результате тщательного анализа и сравнения.

336 Но самая большая загадка, конечно же, заключается в вечном вопросе о том, что алхимики на самом деле понимали под своими субстанциями. Например, что означает "sal spirituale"? Мне представляется, что на это можно дать только один ответ: химическая материя была им совершенно неизвестна, что немедленно сделало ее носителем проекций. Ее тьма была настолько заряжена содержимым бессознательного, что состояние participation mystique^[1222] или бессознательного тождества возникло между ними и химической субстанцией и заставило эту субстанцию вести себя (по крайней мере отчасти) подобно содержимому бессознательного. Об этой связи алхимики имели смутное представление, однако достаточное, чтобы сделать заявления, которые могут пониматься только как психологические.

337 Кунрат говорит: "И Свет был создан Солью, телом соли, солью мудрости"^[1223]. Тот же автор замечает, что "точка посередине соли" соответствует "Тартару более большого мира", то есть аду^[1224]. Это совпадает с концепцией скрытого в соли огня. Соль должна обладать парадоксальной двойной природой таинственной субстанции. Так, в "Gloria Mundi" говорится, что "в соли есть две соли", а именно, сера и "изначальная влага", две самые мощные противоположности, которые себе можно только представить, и по этой причине ее также называли Ребис^[1225]. Вигенер утверждает, что соль состоит из двух субстанций, поскольку во всех солях присутствуют сера и ртуть^[1226]. Это соответствует "царю и царице", "красной и белой водам", о которых говорит Кунрат^[1227]. В ходе работы соль "принимает вид крови"^[1228]. Дорн говорит: "Несомненно, что соль, естественный бальзам тела, возникает из крови. Она содержит в себе разложение и защиту от разложения, потому что в природе ничто не содержит столько зла, сколько его содержит добро"^[1229]. Дорн был врачом и его замечание характерно для эмпирической точки зрения алхимиков.

338 Темной природой соли объясняются ее "чернота и мерзкий запах^[1230]. При растворении живых тел она является "последним остатком разложения", но она является и "главным фактором воспроизводства"^[1231]. Милиус выразительно отождествляет соль с уроборосом-драконом^[1232]. Мы уже упоминали ее отождествление с морем-Тифоном; а потому ее можно с легкостью отождествить с морским чудовищем Левиафаном^[1233]. И наконец, имеется любопытная связь между солью и Левиафаном у Абрахама Элиа-зара, слова которого перекликаются с Книгой Иова 40:15^[1234]:"Ибо Бегемот есть дикий бык, которого Высочайший засолил вместе с Левиафаном и сохранил для грядущего мира"^[1235], явно в качестве пищи для обитателей рая^[1236], или того места, которое понимается под "грядущим миром".

339 Еще один страшный аспект соли заключается в ее связи со зловещим Сатурном, что имел в виду Грассеус, когда писал о белой голубке и философском свинце. Говоря о тождестве соли и моря, Вигенер указывает, что пифагорейцы называли море "слезой Крона", из-за его "горькой солености"^[1237]. В силу своей связи с Тифоном, соль также обладает и убийственным качеством^[1238], что мы увидели в главе, посвященной Сере, где Соль наносит Сере "неизлечимую рану". Это довольно любопытная аналогия с "Парсифалем", где Кундри наносит рану Амфортасу. В притче о Сере Соль играет роль зловещей молодой луны.

340 Как естественный продукт, соль "содержит в себе столько же зла, сколько и добра". Как море она — παμμητηρ, "мать всех вещей"; как слеза Крона, она — это горечь и печаль; как "морская пена", она — это грязь Тифона, и, как "чистая вода", она — это сама Sapientia.

341 В "Gloria Mundi" сказано, что aqua permanens — это "очень прозрачная вода, настолько горькая, что ее совершенно невозможно пить"^[1239]. Далее текст продолжается в стиле гимна: "О, вода с горьким вкусом, что сохраняешь элементы! О, природа родства, что растворяешь природу! О, лучшая из природ, что преодолеваешь природу самой себя!... Ты увенчана светом, и искусство рождается..., а суть возникает из тебя"^[1240]. Эта вода не похожа ни на что на земле, за исключением того "источника в Иудее", который называется "Источником Спасителя или Блаженства". "С большим трудом и по милости Божьей философы отыскали этот благородный источник". Но местонахождение этого источника содержится в настолько большом секрете, что только очень немногие знают, что он вообще "бьет", и они не знают пути в Иудею, где его можно найти. Поэтому философ^[1241] восклицает: "О, вода с резким и горьким вкусом! Как тяжело и трудно любому человеку найти этот источник"^[1242]. Здесь речь явно идет о таинственной природе и нравственном значении воды, а кроме того ясно, что это — не вода благодати и не вода доктрины, но ключ, бьющий из lumen naturae. В противном случае, автор не подчеркивал бы, что Иудея находится в "тайном месте", поскольку речь тогда шла бы о учении Церкви, которое не нужно искать в каком-то "тайном месте", ибо доступ к нему открыт для всех. Помимо этого, было бы совершенно непонятно, почему философ восклицает: "О, вода, оставайся бесполезной! По причине ее никчемности и извилистости^[1243] никто не может достичь совершенства в искусстве, или постичь все его достоинства; ибо в этой воде содержатся все четыре элемента". Не может быть никакого сомнения в том, что это — aqua, permanens или aqua pontica, первичная вода, содержащая четыре элемента.

342 Психологическим эквивалентом хаотичной воды начала^[1244] является бессознательное, которое древние авторы могли воспринимать только в спроецированной форме, точно так же, как большинство современных людей не замечает бревна у себя в глазу, зато замечает пылинку в глазу своего ближнего. Политическая пропаганда эксплуатирует эту примитивность и порабощает наивных с помощью их же собственной слабости. Единственным спасением от этой страшной опасности является признание существования тени. Взгляд в эту тьму сам по себе является просветлением, расширением сознания посредством интеграции доселе неосознаваемых компонентов личности. Усилия Фрейда по доведению тени до сознания являются логичным и полезным ответом на почти повсеместные среди широкой общественности бессознательность и склонность к проекциям. Фрейд, ведомый безошибочным инстинктом, словно пытался предотвратить угрожавшие Европе психические эпидемии общенационального масштаба. А вот чего он не увидел, так это того, что встреча с тенью — это не безобидное мероприятие, исход которого можно решить с помощью "разума". Тень — это дикарь, который все еще живет и действует в цивилизованном человеке, и наш цивилизованный разум для него ничего не значит. Ему нужно, чтобы им повелевала высшая власть, вроде той, какой обладают великие религии. Когда в начале Французской Революции восторжествовал Разум, то даже он был быстро превращен в бога и возведен на трон в соборе Парижской Богоматери.

343 Тень излучает опасное очарование, которому можно противодействовать только с помощью другого fascinosurn. Даже самый рациональный человек может его обрести с помощью не разума, а только просветления, степень и тип которого соответствуют тьме, но являются полной противоположностью "просвещению". Ибо то, что мы называем "рациональным", есть все то, что кажется "подходящим" человеку с улицы. Тогда встает вопрос, не окажется ли, в конце концов, это "подходящее" "иррациональным" в отрицательном смысле этого слова. Иногда эту дилемму нельзя разрешить, даже имея самые лучшие намерения. Это тот момент, когда дикарь вверяет себя высшей власти и починяется решениям, недоступным его пониманию. Цивилизованный человек, в своем ближайшем окружении действует как положено, то есть рационально. Но если по причине какой-нибудь явно неразрешимой дилеммы, он оказывается за пределами цивилизации, он снова становится дикарем; тогда у него появляются иррациональные идеи и он руководствуется чувствами; тогда думает уже не он, а "это" думает в нем; тогда, чтобы вернуть чувство безопасности, ему нужны "магические" обряды; тогда пробуждается от спячки автономия бессознательного и начинает проявляться так, как она всегда это делала в прошлом.

344 Принесенные алхимией хорошие новости заключаются в том, что раз в Иудее забил источник, значит есть тайная Иудея, путь в которую найти нелегко, и есть потаенный источник, воды которого кажутся такими бесполезными^[1245] такими горькими, что от них вообще не может быть никакого толку. По имеющимся у нас многочисленным косвенным данным^[1246] мы можем судить, что внутренняя жизнь человека — это "тайное место", в котором и следует искать aqua solvens et coagulans, medicina catholica или панацею, искру света природы^[1247]. Из нашего текста видно, какое значение в своем искусстве алхимики придавали божественному откровению, и что они рассматривали его по крайней мере как существенное дополнение к работе покаяния. Да только немногим из них было дано выковать золотую цепь, соединяющую землю с небом, и все же это они являются отцами современных естественных наук. Они были невольными зачинщиками раскола между верой и знанием, и это они заставили мир осознать, что откровение не было ни полным, ни окончательным. Церковный деятель семнадцатого века писал: "Поскольку дела обстоят так, то этого достаточно, чтобы человеческий разум, озаренный светом веры, увидел преломленные лучи Божественного величия в мире и в сотворенных вещах"^[1248] "Преломленные лучи" соответствуют "определенному свечению", которое, по словам алхимиков, было изначально присуще естественному миру.

345 Откровение сообщает общие истины, которые ни в малейшей степени не проясняют ту конкретную ситуацию, в которой находится индивид, и оно не было тем традиционным откровением, которое дало нам микроскоп и машину. А поскольку человеческая жизнь не протекает исключительно (или даже в значительной степени) в плане более высоких истин, то источник знания, открытый старыми алхимиками и врачами, оказал человечеству большую и долгожданную услугу — услугу настолько большую, что для многих людей заодно померк и свет откровения. В рамках цивилизации человеку вполне достаточно его волевой рациональности. За ее пределами светит или должен светить свет веры. Но там, где тьма не понимает его (а это есть прерогатива тьмы!), те, кто трудится во тьме, должны попытаться завершить opus, которое заставит "рыбьи глаза" светиться в глубине моря или поймать "преломленные лучи божественного величия", даже если это порождает свет, который тьма, как правило, не понимает. Но когда свет возникает во тьме, которая понимает тьму, тогда тьма больше не царствует. Стремление тьмы к свету реализуется только тогда, когда тьма больше не может рационально объяснить существование света. Ибо у тьмы есть свой особый интеллект и своя логика, к которым надо относиться очень серьезно. Рассеять тьму может только "свет, который тьма не понимает". Все, о чем тьма способна думать, все, что она постигает и понимает, является тьмой; стало быть, ее рассеивает только то, что неожиданно, нежеланно и непостижимо. Психотерапевтический метод активного воображения дает прекрасные возможности убедиться в этом; бывает, что непонятное сновидение или какое-нибудь внешнее событие дают такой же результат.

346 Алхимия объявила о существовании источника знания аналогичного, если не равного откровению из которого хлещет "горькая" вода, абсолютно непригодная для нашего человеческого здравого смысла. Она острая и горькая, как уксус^[1249], ибо горькое это дело — признать тьму и черноту umbra solis и пересечь эту темную долину. И поистине горько обнаружить за чьими-то возвышенными идеалами ограниченные и фанатические убеждения, которые и лелеются — то по причине своей ограниченности и фанатичности, а за чьей-то героической маской не найти ничего, кроме примитивного эгоизма, детской жадности и самодовольства. Внесение этих болезненных корректив является неизбежной стадией любого психотерапевтического процесса. Как говорили алхимики, он начинается с nigredo или порождает его как обязательное условие синтеза, ибо если противоречия не преобразованы в комплекс и не доведены до сознания, они никак не могут быть сведены в единое целое. Фрейд остановил это процесс на этапе низведения до низшей части личности и был склонен не обращать внимания на демоническую опасность темной половины, которая никоим образом не состоит из одних только относительно безвредных инфантилизмов. Человек не настолько разумен и не настолько праведен, чтобы он мог справиться ео ipso^[1250] со злом. Тьма вполне способна поглотить его, особенно, когда он находится в компании людей с таким же состоянием ума. Массовое сознание усиливает бессознательное и тогда зло движется, как лавина, что убедительно доказала современная история. Тем не менее общество может также приносить и пользу; оно даже необходимо по причине нравственной слабости большинства человеческих существ, которые, чтобы окончательно не упасть, должны иметь возможность опереться на какое-то внешнее добро. Великие религии — это психотерапевтические системы, которые являются посохом для всех, кто не может устоять на своих ногах, то есть для большинства.

347 Несмотря на свои несомненно "еретические методы", алхимики своим положительным отношением к Церкви доказали, что были умнее многих современных апостолов просвещения. Кроме того — в полную противоположность рационалистическим тенденциям современности — они продемонстрировали, невзирая на "запутанность", замечательное понимание образности, на которой построен христианский космос. Этот мир образов в его исторической форме безвозвратно утерян для современного человека; его утрата духовно обеднила массы и вынудила их искать некачественные заменители, настолько же ядовитые, насколько и бесполезные. Никто не виноват в таком развитии событий. Оно объясняется скорее неровным темпом духовного роста и перемен, движущие силы которых находятся далеко вне поля зрения индивида. Он может только надеяться на то, что ему удастся идти с ними в ногу и пытаться понять их, пока они полностью не поглотили его. Ибо в массовых движениях, даже положительных, тревожит то, что они требуют и не могут не требовать слепой веры. Церковь никогда не могла доказать истинность своих образов, потому что она не признает иной точки зрения, кроме ее собственной. Она движется исключительно в рамках своих образов, а ее аргументы всегда должны быть голословны. Стадо покорных овец всегда было символом доверчивой толпы, хотя Церковь быстро узнает одевших овечью шкуру волков, которые сбивают многочисленных верующих с истинного пути, чтобы погубить их. Трагедия заключается в том, что слепая вера, которая ведет к погибели, в равной степени поощряется самой Церковью и провозглашается высшей добродетелью. А ведь наш Господь сказал: "Итак, будьте мудры, как змии"^[1251], и сама Библия подчеркивает ум и хитрость змеи. Но разве эти необходимые, если не достойные всяческих похвал качества оценены подобающим образом? Змей стал синонимом всего нравственно отвратительного, хотя тот, кто не так умен, как змей, может попасть в большие неприятности благодаря своей слепой вере.

348 Алхимики знали о змее и "холодной" половине природы^[1252], и они сказали достаточно, чтобы их последователи поняли, что с помощью своего искусства они пытались провести этого змеино-подобного Нуса тьмы, этого serpentus mercurialis, через стадии трансформации к вершине совершенства (telesmus)^[1253]. Более или менее символическая или спроецированная интеграция бессознательного, которая шла рука об руку с этим, явно давала столь много благоприятных результатов, что алхимики почувствовали себя вправе выразить сдержанный оптимизм.

IV. REX И REGINA

1. ВВЕДЕНИЕ

349 В ходе нашего исследования мы уже несколько раз встречались с царственной парой, особенно, с образом Царя, не говоря уже о материале, который собран под этим заголовком в моей работе "Психология и алхимия". В соответствии с прототипом Христа-Царя в мире христианских идей Царь играет центральную роль в алхимии и, стало быть, от него нельзя отмахнуться, как от простой метафоры. В своей работе "Психология переноса" я уже говорил о серьезных причинах более глубокого отношения к этому символу. Поскольку царь, в принципе, представляет сверхличность, возвышающуюся над простыми смертными, он становится носителем мифа, то есть формулировок, исходящих из коллективного бессознательного. Внешние атрибуты царского сана определенно указывают на это. Корона символизирует связь царя с солнцем, посылая во все стороны свои лучи; усыпанная драгоценными камнями мантия царя — это звездный небосклон; держава — это модель мира; высокий трон поднимает его над толпой; обращение "величество" приближает его к богам. Чем дальше мы будем уходить в историю, тем явственней будет становиться божественность царя. Божественное право царей существовало еще не так давно, а римские императоры даже узурпировали титул бога и требовали личного культа. На Ближнем Востоке основа царской власти была скорее теологической, чем политической. Здесь истинной и абсолютной основой царской власти была психе нации: само собой разумелось, что царь является волшебным источником богатства и благосостояния всего органичного сообщества людей, животных и растений; это он дарил жизнь и процветание своим подданным, это он увеличивал стада и плодородие земли. Это значение царской власти не было придумано a posteriori; оно является психическим a priori, которое уходит в доисторические времена и является почти естественным откровением психической структуры. Тот факт, что мы рационально объясняем это — феномен практической целесообразностью, имеет значение только для нас; он ничего не значит для примитивной психологии, которая в гораздо большей степени, чем наши объективно ориентированные взгляды, строится на чисто психических и бессознательных предположениях.

350 Наиболее хорошо известной нам теологией царской власти (и, по-видимому, наиболее развитой) является теология Древнего Египта, и именно эти концепции, донесенные до нас греками, пропитали духовную историю Запада. Фараон был живым воплощением Бога^[1254] и сыном Бога^[1255]. В нем жили божественная жизненная сила и воспроизводящая сила, ка: Бог воспроизводил сам себя в человеческой матери Бога и рождался ею как Бог-человек^[1256]. Как таковой он обеспечивал развитие и процветание страны и народа^[1257], а также давал себя убить, когда время его истекало, то есть когда истощалась его воспроизводящая энергия^[1258].

351 Отец и сын были единосущны^[1259], и после своей смерти фараон вновь становился богом-отцом^[1260], потому что его ка было единосущно с отцом^[1261]. Ка состояла из душ предков фараона, четырнадцати из которых он регулярно поклонялся^[1262], и которые соответствовали четырнадцати ка бога-творца^[1263]. Точно так же, как на человеческом плане фараон соответствовал божественному сыну, так его ка соответствовало божественному Родителю, "ка-мутефу"^[1264], "быку его матери", а его мать соответствовала матери богов (например, Исиде).

352 Таким образом возникает оригинальная двойная троица, состоящая, с одной стороны, из божественной цепочки (бог-отец, божественный сын, ка-мутеф), а с другой стороны — из человеческой цепочки (бог-отец, божественный сын в человеческом обличий [фараон] и ка фараона). В первой цепочке отец превращается в сына, а сын — в отца, посредством воспроизводящей силы камутеф. Все три фигуры единосущны. Вторая, человеческая, цепочка, которая также скреплена в одно целое единосущностью, представляет проявление Бога в земной сфере^[1265]. Божественная мать не включена ни в одно из этих триединств; o нa стоит вне их, не совсем божественная и не совсем человеческая фигура. В этой связи мы должны упомянуть о изображающем троицу позднеегипетском амулете, о котором писал Шпигельберг: Гор и Хатор сидят лицом друг к другу, а посередине и над ними парит крылатый змей. Все три божества держат, "анкх" (символ жизни). Надпись гласит: "Бейт один, Хатор одна, Акори один, едина их сила. Привет тебе, Отец Мира, привет тебе, Бог, единый в трех лицах"^[1266]. Бейт — это Гор. Амулет, имеющий треугольную форму, датируется приблизительно первым или вторым столетием нашей эры. Шпигельберг пишет: "Мне кажется, что эта эпиграмма, несмотря на ее греческую форму, дышит египетским духом эллинистической природы и не содержит в себе ничего христианского. Но она рождена духом, который внес свой вклад в развитие догмы Троицы в христианстве"^[1267]. Изображения coniunctio в Rosarium, на которых имеются Царь, Царица и голубь Святого Духа, точно соответствуют фигурам на этом амулете^[1268].

2. ЗОЛОТО И ДУХ

353 Потрясающая аналогия между определенными алхимическими идеями и христианской догмой не только не случайна, но и соответствует традиции. Добрая часть "царского" символизма происходит из этого источника. Если христианская догма отчасти порождена египетско-эллинистическим фольклором, а отчасти — иудаистско-эллинистической философией таких писателей, как Филон, то же самое можно сказать и об алхимии. Ее происхождение определенно не чисто христианское, а, по большей части, языческое или гностическое. Самые старые алхимические трактаты пришли из этой области, в том числе трактат Комария (1-й век?), писания Псевдо-Демокрита (1-й и 2-й века) и Зосимы (3-й век). Один из более поздних трактатов называется "Истинная Книга Софе^[1269] — Египтянина, Божественного Повелителя Иудеев [и] Сил Саваофа"^[1270]. Бертло считает, что его автором на самом деле был Зосима, что вполне возможно. В трактате говорится о знании или мудрости, которая исходит от Эонов:

Ничему не подвластен (άβασίλευτος) и независим ее источник; он нематериален (αϋλος) и ему не нужны материальные и полностью подверженные разложению^[1271] тела. Ибо он действует, сам не подвергаясь воздействию (άπαθως). Но когда они просят о даре, в ходе творения символ химического искусства является тем, кто спасает и очищает закованную в элементы божественную душу, то есть божественную Рпеита, смешанную с плотью. Ибо, как солнце является цветением огня, а небесное солнце является правым глазом мира, так и медь, когда процесс очищения заставляет ее цвести, является земным солнцем, земным царем, подобно солнцу в небесах^[1272].

354 Из этого и следующего за ним отрывка ясно, что "символ химического искусства" (τό συμβολον τής ξημείας), царь, есть не что иное, как золото, царь металлов^[1273]. Но ясно также и то, что золото появляется на свет только в результате освобождения божественной души или пневмы от оков "плоти". Разумеется, наше рациональное мышление больше бы устроило, если бы в тексте шла речь не о "плоти", а о "руде" или "земле". Хотя темницей божественной психе названы элементы, под ними понимается вся природа, Физис вообще; не только руда и земля, но и вода, воздух и огонь, а кроме них также и "плоть", слово, которое уже в третьем столетии означало не просто "человеческое тело", а "мир" в нравственном смысле, как противоположность духу. Соответственно, не может быть никакого сомнения в том, что "хризопея" (изготовление золота) считалось психической операцией, идущей параллельно физическому процессу и независимо от него. Нравственная и духовная трансформация была не только независима от физического процесса, но даже представлялась ее causa efficiens. Этим объясняется высокопарный язык, который был бы несколько неуместен в обычном химическом рецепте. Психе, заточенная в темницу элементов, и божественный дух, скрытый во плоти, преодолевали свое физическое несовершенство и облачались в самое благородное из тел, царственное золото. Таким образом, "философское" золото — это воплощение психе и пневмы, которые обе имеют одно и то же значение - "дух жизни". Это поистине "aurum non vulgi", так сказать, живое золото, которое во всех отношениях соответствует lapis. Оно также является живым существом с телом, душой и духом, и оно легко персонифицируется божественным существом или сверхличностью типа царя, который в старину считался живым воплощением Бога^[1274]. В этой связи Зосима использовал первичный образ божественного Антропоса, который к этому времени обрел решающее значение в философии и религии, причем не только в христианстве, но также и в митраизме. Библия, митраические памятники и писания гностиков свидетельствуют об этом. Более того, Зосима оставил нам пространное объяснение на эту тему^[1275]. Мысли этого автора, прямо или косвенно, но оказали решающее влияние на все философское и гностическое направление в алхимии последующих веков. Поскольку я подробно рассматривал эту тему в своей работе "Психология и алхимия", мне нет нужды обращаться к ней в данной книге. Я упомянул о ней только потому, что вышеупомянутый отрывок из Зосимы, насколько мне известно, является самым первым упоминанием царя в алхимии. Будучи египтянином, Зосима должен был быть знаком с мистикой царской власти, которая к этому времени вновь расцвела пышным цветом при власти цезарей, и ему было легко перенести тождественность божественной пневмы и царя в алхимическую практику, которая сама является одновременно и физической, и "пневматической" (духовной); после того, как ему проложили путь более ранние писания Псевдо-Демокрита, с их взглядами на (Θεία φυσις) (божественную природу)^[1276].

355 Определение царя в качестве пневмы несет в себе гораздо больше смысла, чем его толкование, как золота. В Lexicon Руланда Rex определяется следующим образом: "Rex — Царь, Душа, Духовная Вода, которая увлажняет Женщину и возвращена в Источник, из которого она вытекла. Дух есть Вода"^[1277]. Здесь Rex по-прежнему является божественной душой, влажным Осирисом^[1278], дающая жизнь, оплодотворяющая пневма, а не исключительно физическое золото. Мистика царя еще более ясно прослеживается у Кунрата: "Когда, наконец" — говорит он, — "придание пепельного цвета, отбелка и придание желтого цвета будут закончены, тогда ты увидишь как Философский Камень, наш Царь и Повелитель Повелителей, сойдет с ложа и трона своей стеклянной гробницы^[1279] на сцену этого мира, в своем величественном теле, обновленный и более чем совершенный, сверкающий, подобно карбункулу, и восклицающий: Смотри, я обновил все вещи"^[1280]. В своей истории о том, как был сделан lapis, Кунрат описывает волшебное рождение царя. Руах Элохим (дух Божий) проникает в нижнюю часть и центр (meditullium) девственной massa confusa, и разбрасывает искры и лучи своей плодовитости. "Так форма штампует сама себя (forma informavit) и чистейшая душа убыстряет и оплодотворяет хаос, который был пуст и бес-форменен". То была "mysterium typicum" ("символическая" тайна), воспроизводство "Сохраняющего и Спасающего Микрокосм и Макрокосм. Слово стало плотью... и Бог открыл себя в плоти, дух Божий появился в теле. Это — сын Макрокосма... то — сын Бога, Бого-человек... один — в утробе Макрокосма, другой — в утробе Микрокосма", и в обоих случаях утроба была девственной. "В Книге или Зеркале Природы, Камень Мудрецов, Сохраняющий Макрокосм, является символом распятого Иисуса Христа, Спасителя всей расы людей, то есть Микрокосма"^[1281]. "Сын Макрокосма", зачатый божественной пневмой (ка-мутеф египтян), "одного типа и единосущен с Зачинающим". Его душа есть искра мировой души. "Наш камень — тройной и единый, то есть триединый, а именно — земной, небесный и божественный". Это напоминает нам египетскую цепочку: фараон, ка, Бог. Триединый камень состоит из "трех разных и отличных друг от друга субстанций: Соль-Руть-Сера".^[1282]

3. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЦАРЯ

356 Как показывает египетский мистицизм царской власти, царь, как и любой архетип, — это не просто статичный образ; он обозначает динамический процесс, в результате которого человеческий носитель тайны вводится в таинственную драму воплощения Бога. Это происходило в момент рождения фараона, во время его возведения на престол^[1283], во время праздника Хеб-Сед, во время его правления и в момент его смерти. Тексты и картины на стенах имеющейся в храме "родильной палаты" говорят в форме мистического брака Царицы-Матери и Бога-Отца о божественном порождении фараона. Цель праздника Хеб-Сед состояла в том, чтобы связать ка фараона с возделыванием почвы и, возможно, в том, чтобы сохранить или укрепить его силу^[1284]. Тождественность его ка Богу-отцу окончательно подтверждалась во время его смерти и провозглашалась на вечные времена. Переход царя из несовершенного состояния в совершенную, цельную и не подверженную разложению сущность сходным образом отражен и в алхимии. Она описывает как его возрождение в форме божественного брака, так и его переход из несовершенного первоначального состояния в совершенную форму в результате нового рождения. Ниже я приведу несколько примеров этой трансформации.

357 Среди древних средневековых трактатов имеется так называемая "Allegoria Merlini"^[1285]. Что касается имени Мерлин, то я вынужден оставить открытым вопрос о том, имеется ли здесь в виду волшебник Мерлин^[1286], или это имя является искаженным Меркулин^[1287]. В аллегории рассказывается о некоем царе, который готовился к битве. Когда он собирался взобраться на лошадь, он захотел выпить воды. Слуга спросил его, какую воду он хочет, и царь ответил: "Я требую воды, которая ближе всего моему сердцу и которая любит меня превыше всего остального". Когда слуга принес воды, царь выпил ее так много, что "его члены переполнились, вены надулись, а сам он потерял цвет". Воины торопили его взобраться на лошадь, но он сказал, что не может: "Я отяжелел, голова моя болит и у меня такое чувство, будто я разваливаясь на части". Он потребовал, чтобы его поместили в жарко натопленную комнату, чтобы он смог выгнать из себя воду с потом. Но когда, по прошествии некоторого времени, слуги открыли дверь комнаты, он лежал там словно мертвый. Они вызвали египетских и александрийских врачей, которые тут же обвинили друг друга в некомпетентности. Наконец, александрийские врачи уступили врачам египетским, которые рассекли царя на мелкие кусочки, истолкли их в порошок, смешали порошок с "увлажняющими" лекарствами и снова поместили царя в жарко натопленную комнату. По прошествии некоторого времени они извлекли его оттуда снова полуживого. Когда присутствующие увидели это, они принялись причитать, восклицая: "Увы, царь умер". Врачи успокоили их, говоря, что он всего лишь спит. Потом они омывали царя сладкой водой до тех пор, пока из него не вышли все лекарства, и смешали его с новыми субстанциями. Затем они снова поместили его в жарко натопленную комнату. Когда они снова извлекли его, на этот раз он был действительно мертв. Но врачи сказали: "Мы убили его для того, чтобы после своего воскресения в судный день, он мог прийти в этот мир более хорошим и более сильным человеком". Однако родственники царя посчитали их обманщиками, забрали у них лекарства и выгнали их из царства. Теперь они хотели похоронить умершего, но александрийские врачи, которые узнали о происшедшем, отсоветовали им делать это и сказали, что оживят царя. Хотя родственники и отнеслись к этому предложению с большим недоверием, они дали врачам возможность сделать попытку. Александрийские врачи взяли тело, снова истолкли его в порошок, промыли, чтобы в нем не осталось предыдущих лекарств, и высушили. Александрийские врачи взяли одну часть аммиачной соли и две части александрийской селитры, смешали их с превращенным в порошок трупом, с помощью небольшого количества льняного масла превратили его в пасту и поместили его в плавильный тигель, в днище которого были просверлены отверстия; под ним они поставили чистый тигель и продержали тело в тигле в течение часа. Затем они разожгли под ним пламя, тело растаяло и жидкость сбежала в нижний сосуд. Тут царь восстал из мертвых и воскликнул громким голосом: "Где мои враги! Я убью их всех, если они не покорятся мне!" Все цари и князья других стран почитали и боялись его. "И когда они хотели увидеть какое-нибудь из его чудес, они клали унцию хорошо очищенной ртути в плавильный тигель, посыпали ее мелкими, как борные зерна, кусочками ногтей, волос или крови, разжигали огонь, потом давали ртути остынуть и, насколько мне известно, находили камень".

358 Эта притча содержит примитивный мотив убийства или жертвоприношения царя с целью обновленияего царственной силы или увеличения плодородия земли. Поначалу, это событие имело форму убийства старого и бессильного царя. В данной повести царь был поражен "водянкой", как в прямом, так и в переносном смысле: он страдал от общего полнокровия и от абсолютного отека, потому что выпил слишком много "особой" воды. Можно было бы подумать, что "вода, наиболее близкая его сердцу, которая любит его превыше всего остального", была eau de vie^[1288], и что он страдал от цирроза печени, если бы извлечение влажной психе из элементов не было навязчивой идеей алхимиков задолго до изобретения дистилляции алкоголя^[1289]. Идея состояла в том, чтобы извлечь психе или пневму, или "добродетель" из материи (например, из золота) в форме летучей или жидкой субстанции, и, тем самым, укротить "тело". Эту aqua permanens^[1290] использовали для того, чтобы оживить или реанимировать "мертвое" тело и, как это ни странно, чтобы снова извлечь из него душу^[1291]. Старое тело должно умереть; оно либо приносится в жертву, либо просто убивается, точно так же, как старый царь должен умереть, либо принести жертву богам (фараон подавал чашу с вином своему собственному скульптурному изображению). Что-то в этом роде происходило во время праздника Сед. Море полагает, что церемония Сед была чем-то вроде гуманизированного цареубийства^[1292].

359 В жертвоприношениях вода всегда играла роль "оживляющего" принципа. В тексте из Эдфу сказано: "Я приношу тебе сосуды с членами богов [то есть Нил], чтобы ты мог пить из них; Я освежаю свое сердце, чтобы ты мог наслаждаться". Вода Нила была настоящим consolamentum^[1293] Египта. В египетской сказке говорится, что Анубис обнаружил, что сердце его мертвого брата Баты, которое Бата положил на цветок кедра, превратилось в кедровую шишку. Он положил его в сосуд с холодной водой, сердце пропиталось ею и Бата ожил^[1294]. Здесь вода дает жизнь. Но об aqua permanens говорили: "Она и оживляет, и убивает".

360 Царь связан с водой во многих отношениях. В приведенной выше притче о Сере, царь тонет в воде вместе с Дианой^[1295]. Божественный брак зачастую заключался в воде. Мотив утопания также принимает форму "внутреннего утопания", а именно, водянки. Нижние конечности матери Алхимии поражены водянкой^[1296]. Или король страдает водянкой и скрывается в "брюхе лошади" для того, чтобы избавиться от воды.^[1297] Вода также принимает форму купели, как, например, в "Dicta Alani", в которой "старик" сидит в купеле^[1298]. Здесь я бы вспомнил и о купели у Бернарда Тревизана, о которой я говорил выше^[1299]. Вода используется для крещения и очищения. Очищение Неемии (4 Царств 5:10) зачастую представляется такой аллегорией^[1300].

361 В нашей притче чудесная вода уже обладает этим разлагающим и растворяющим свойством, которое предвещает расчленение царя^[1301]. Растворение первоначального материала играет большую роль в алхимии, как неотъемлемая часть процесса. Здесь я приведу только уникальное толкование solutio, данное Дорном. В своей работе "Speculativa philosophia", он рассматривает семь стадий работы. Первая стадия начинается с "предмета философов", что есть путь к познанию истины.

Но истина есть то, в чем ничто не упущено, к чему ничего нельзя добавить, более того, чему ничего нельзя противопоставить... Стало быть, истина — это великая сила и неприступная крепость..., бессрочная ссуда тем, кому она дана. В этой цитадели хранится истинный и несомненный камень и сокровище философов, которого моли не съесть, ворам не украсть, но которое останется навечно даже, тогда, когда растворятся все остальные вещи, и оно принесет гибель многим, но спасение другим. Эта вещь абсолютно бесполезная для толпы, которая презирает и ненавидит ее больше, чем что бы то ни было, и, все же достойная не ненависти, а любви, и почитаемая философами выше драгоценных камней^[1302].

362 В своей работе "Recapitulation of the First Stage", Дорн говорит:

Это исследования химиков должны высвободить эту нечувственную истину^[1303] из оков чувственных вещей ибо благодаря ей достигается тонкое понимание небесных сил^[1304]... Знание — это надежное и несомненное разложение [resolutio] посредством эксперимента всех мнений об истине... Эксперимент — это проявление истины, а разложение — это устранение сомнений. От сомнений нас может освободить только эксперимент, и нет лучше эксперимента, чем тот, что мы проведем сами. Стало быть, давайте подтвердим все, что мы выше сказали об истине, начиная с самих себя. Выше мы сказали, что добродетель заключается в познании самого себя^[1305], и потому с него же начинается для нас и философское знание. Но ни один человек не может познать себя, если он не знает, чем, а не кем он является^[1306], от кого он зависит и чей он (ибо, по закону истины, никто не принадлежит самому себе), и во имя чего он был сотворен. С этого знания начинается добродетель, которая озабочена двумя вещами, а именно, Создателем и созданием, которое сотворено по его образу и подобию. Ибо создание не может познать самого себя, если оно сначала не познает Создателя^[1307]... Мастера узнают по его работе, посему нет более лучшего способа познать Создателя^[1308].

363 В другом месте Дорн говорит:

Химическое очищение сравнимо с исследованиями философов, потому что, как философы обретают знание посредством исследований, так и естественные вещи раскладываются [ad solutionem] посредством очищения. Разложение сравнимо с философским знанием, ибо, как в результате разложения тела растворяются [solvuntur], так и посредством знаний сомнения философов устраняются [разлагаются — resolvuntur]^[1309].

В своей работе "Physica Trithemii" он говорит:

Первым шагом в восхождении к высшим вещам является исследование веры, ибо посредством него сердце человека подвергается растворению в воде [ad solutionem in aquam]^[1310].

И наконец, в своей работе "Philosophia chemica" Дорн утверждает:

Растворение есть знание, или алхимическое^[1311] единение мужчины с женщиной, причем последняя получает от него все, что должно быть получено. Это есть начало особого воспроизводства, в результате которого чувственно воспринимается результат нашего алхимического брака, а именно, единение двух семян, образующее эмбрион^[1312].

364 Из этих заявлений ясно следует, что Дорн понимал алхимическое solutio прежде всего как духовный и нравственный феномен, и только потом как феномен физический. Первой частью работы является психическое "растворение" сомнений и конфликтов, достигаемое самопознанием, а оно невозможно без познания Бога. Духовное и нравственное solutio понимается как "алхимический брак", внутреннее, психическое единение, в ходе которого посредством аналогии и магического соответствия враждебные элементы соединяются в один камень. Эгоистичная черствость сердца (причина которой — первородный грех) растворяется вопросом "quid" и духовным пониманием: сердце превращается в воду. Теперь можно начать восхождение на более высокие ступени. Эгоцентризм — это обязательный атрибут сознания и его специфический грех^[1313]. Но перед сознанием встает объективный факт существования бессознательного, что зачастую равносильно посланному в наказание потопу. Вода во всех ее формах — море, озеро, река, ручей — это самое распространенное олицетворение бессознательного, как, впрочем, и лунный женский принцип, тесно связанный с водой. Стало быть, растворение сердца в воде соответствовало единению женского и мужского принципов, а оно, в свою очередь, — единению сознания и бессознательного, которое, собственно, и понимается под "алхимическим браком"^[1314]. Женским символом является также цитадель или крепость, внутри которой находится сокровище "истины", тоже персонифицируемое Мудростью^[1315]. Мудрость соответствует соли, которая связана с луной. Алхимическое единение порождает эмбрион, эквивалентами которого являются гомункулус и lapis. Ну а lapis, конечно, является символом самости.^[1316].

365 Если после этого небольшого экскурса в психологию solutio мы вернемся к "Allegoria Merlini", то нам станут понятны несколько вещей: царь символизирует гипертрофию эго, которая требует удовлетворения. Он находится на грани совершения насильственных действий — верный признак его нравственно ущербного состояния. Его жажда вызвана его безграничными похотью и эгоизмом. Но когда он пьет, вода, то есть бессознательное, подавляет его, и ему требуется медицинская помощь. Далее, две группы врачей способствуют его растворению посредством расчленения и измельчения^[1317]. Основой для этого рассказа могло послужить расчленение Осириса и Диониса^[1318]. Царь подвергается различным формам растворения: расчленению, растиранию в порошок, растворению в воде^[1319]. Перенос царя в жарко натопленную комнату — это прототип "laconicum" (царской бани), часто изображаемой на иллюстрациях более позднего периода; это терапевтический метод, который мы встречаем у американских индейцев в форме "хижины для потения". Комната также обозначает и могилу. Разница между египетскими и александрийскими врачами, похоже, заключается в том, что первые увлажнили труп, а вторые высушили (или забальзамировали, или засолили) его. Стало быть, техническая ошибка египтян заключается в том, что они не в достаточной степени отделили сознание от бессознательного, в то время как александрийцы избежали этой ошибки^[1320]. Так или иначе, но они сумели оживить царя и явно добились его омоложения.

366 Если на этот медицинский спорный вопрос мы взглянем с точки зрения алхимической герменевтики, то мы сумеем увидеть более глубокий смысл во многих содержащихся в нем аллюзиях. Например, александрийцы, хотя и использовали в полной мере ти-фонову методику расчленения, отказались от (тифоновой) морской воды и высушили измельченный труп, используя другой компонент aqua pontica, а именно соль в форме sal ammoniac (минеральную или каменную соль, также называемую sal de Arabia) и sal nitri (селитру)^[1321]. Здесь, прежде всего, речь идет о консервирующем качестве обеих солей, но также имеется в виду и то, что адепты под "маринованием" понимали "формирующее-просвещающее" проникновение sapientia (vefitas Дорна) в примитивную массу, в результате чего подверженная разложению форма превратилась в неподверженную разложению и в неизменную.

367 Разумеется, в вышеприведенной довольно простой притче сохранился лишь слабый след этих идей. Кроме того, трансформация царя символизирует только примитивное обновление его жизненной силы, ибо первая фраза царя после его воскресения доказывает, что его воинственность нисколько не уменьшилась. Однако в более поздних текстах конечный результат всегда является не просто усилением, омоложением или обновлением героя, а обретением им более высокой природы. Поэтому мы, скорее всего, не ошибемся, если посчитаем эту притчу довольно древней. Одной из причин для такого предположения является конфликт между египетскими и александрийскими врачами, который может восходить к еще до-исламским временам, когда старомодные, магические лекарства египтян все еще вызывали возражения со стороны более прогрессивных, более образованных греческих врачей. Доказательством тому служит грубейшая "техническая" ошибка египтян — загрязнение сознания и бессознательного — которой греки, с их более дифференцированным сознанием, сумели избежать.

4. ОБНОВЛЕНИЕ ЦАРЯ ("Cantilena" Рипли)

368 Следует обязательно обратить внимание, что не приводится какой-либо причины того, почему царя вообще надо обновлять. На примитивном уровне потребность в обновлении сама собой разумеется, поскольку с возрастом царь постепенно утрачивает свою магическую силу. В притчах более позднего периода дела обстоят по-другому. Там проблемой становится изначальное несовершенство царя.

369 Так, уже автор приводящейся ниже притчи, сэр Джордж Рипли (1415-90), .каноник Бридлингтонский, рассматривал со всех сторон проблему "больного царя". Я вынужден обойти вопрос о том, в какой степени эта идея родилась под влиянием легенды о Граале. Вполне допустимо что Рипли, будучи англичанином, мог быть знаком с этой традицией. Помимо довольно сомнительного доказательства в форме "lapis exilis" ("lapsit exillis" у Вольфрама фон Эшенбаха) я не смог найти больше никаких заметных следов цикла о Граале в алхимическом символизме, если не склоняться к мысли, что мистический сосуд трансформации, tertium comparationis, — это чаша в Мессе.

370 Вот первые пять строф "Cantilena"^[1322]:

371 Язык церковника выдает его: "изначальный недостаток" — это парафраз "первородного греха", а "лучи солнца"^[1324] — это "лучи солнца правды" (Книга пророка Малахии 4:2 :"... взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его"). Возможно, что существует связь между Cantilena и замечанием Сениора, что бескрылый мужчина подчиняется окрыленной женщине^[1325]. В Cantilena крылатая женщина соединена, с одной стороны, с крылатым солнечным диском Малахии, а с другой — с идеей кормящей матери — своего рода сказочным осквернением.

372 Строфы 6 и 7.

И снова чувствуется рука церковника: "раствор" тождественен aqua permanens, чудесной воде трансформации, которая соответствует церковной "воде благодати". Вода, которая должна потечь из тела, может быть аналогом "рек из чрева Христа", , идее, которая играет большую роль не только в церковных, но и в алхимических метафорах^[1327]. Что касается церковного языка, то я бы привлек внимание к наиболее поучительному эссе Гуго Ранера "Flumina de ventre Christi". Ориген говорит о "реке, спасителе нашем" (salvator noster fluvius)^[1328]. Сравнение пронзенного Искупителя со скалой, которую Моисей расколол, чтобы добыть из нее воду, использовалось в алхимии для того, чтобы обозначить извлечение aqua permanens или души из lapis; аналог — царь, пронзенный Меркурием^[1329]. Для Оригена вода означала "воду доктрины" и "источник науки". Она была также "ключом, бьющем в верующем". Святой Амвросий говорит об "источниках мудрости и знания"^[1330]. По его мнению, рай, с его четырехслойной рекой Логосом, — это основа души^[1331]; он также называет эту реку самой внутренней душой, поскольку она — это "принцип", (κοιλία) (venter) и (νοΰς)^[1332]. Этих нескольких, из большого числа собранных Ранером примеров достаточно, чтобы правильно понять значение aqua permanens, таинственной субстанции par excellence. Для алхимиков она была мудростью и знанием, истиной и духом, а источник ее находился во внутреннем человеке, хотя ее символом была обычная или морская вода. Они явно имели в виду вездесущую и всепроникающую субстанцию, anima mundi и "величайшее сокровище", наиболее глубоко запрятанный и наиболее непостижимый аспект человека. Наиболее подходящей психологической концепцией этого, вероятно, является коллективное бессознательное, ядром и управляющим "принципом" которого является самость ("монада" алхимиков и гностиков).

373 Строфы 8 и 9.

"Дом-сфера" — это vas rotundum, округлость которого представляет космос и, в то же самое время, мировую душу, которая по Платону образует внешнюю оболочку физической вселенной. Тайное содержимое герметического сосуда — это первоначальный хаос, из которого был создан мир. Царю, как первому человеку и как filius Macrocosmi, предназначено быть "округлым", то есть целостным, но достигнуть этой цели он не может по причине изначального недостатка.

374 Строфа 10.

Эта строфа подтверждает плохое состояние царя, который, помимо своего врожденного недостатка, или по его причине, страдает от старческого бессилия. Это было смелым нарушением канона — отождествить царя с "Ветхими Днями" из Книги пророка Даниила 7:9: "Видел я, наконец, что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями: одеяние на Нем было бело, как снег, и волосы главы Его — как чистая волна; престол Его — как пламя огня, колеса Его — пылающий огонь". Нет никакого сомнения в том, что Рипли-алхимик в своих размышлениях поднялся над Рипли-церковником и пришел к мысли, которая в Средние Века не могла не считаться богохульной: к отождествлению трансформирующий субстанции с Богом. Если к этой аллегории или символу подойти с позиций нашего образа мышления, то они покажутся верхом абсурда и непостижимости. Такое блюдо было трудно проглотить даже в Средние Века^[1335]. Но там, где эти мысли находили признание, например, в философской алхимии, не нужно было объяснять поэтический или, по крайней мере, очень эмоциональный язык некоторых трактатов. В данном случае мы имеем дело, по сути, с новым религиозным утверждением: Бог не только находится в незапятнанном теле Христа и не только постоянно присутствует в освященной гостии, но — новая и знаменательная мысль — он также скрыт в "низменной", "презренной", обычнейшей субстанции, он находится даже в "грязи этого мира"^[1336]. Его можно найти только посредством искусства, более того, он является истинной целью этого искусства и способен к прогрессирующей трансформации — "Deo adjuvante". Разумеется, эта странная теологема ни в коей мере не означала, что для алхимиков Бог был ничем иным, как субстанцией, которую можно получить в результате химической трансформации. Это заблуждение они оставили некоторым нашим современникам, которые заменили Бога материей или энергией. Алхимики, поскольку они все же оставались язычниками, придерживались более мистической концепции Бога, истоки которой находятся в поздней античности, и которая, как в случае с Зосимой, могла бы быть определена, как гностическая; или, поскольку они были христианами, их христианство содержало значительную примесь языческих магических идей о демонах, божественных силах и anima mundi, присущей физической природе или заточенной в ней. Anima mundi воспринималась, как та часть бога, которая образует квинтэссенцию и настоящую субстанцию Физис, и которая для Бога была тем, чем — по меткому выражению Исидора^[1337] — "расцветшая душа", (προσφυης ψυχη, повзрослевшая душа) была для божественной души человека. Эта расцветшая душа была второй душой, которая сквозь царства минералов, растений и животных дорастала до человека, пронизывая всю природу. Природные формы были присоединены к ней, как придатки (προσαρτηματα). Эта странная идея Исидора настолько совпадает с феноменологией коллективного бессознательного, что есть основание назвать ее проекцией этого эмпирически доказуемого факта в форму метафизической овеществленной идеи.

375 Читатель не может не заметить, насколько примитивной была идея старения бога и его потребности в обновлении. Вообще-то, эта идея родилась в Древнем Египте, но нам остается только теряться в догадках насчет того, из каких источников, за исключением Библии, мог живший в пятнадцатом веке бридлинггонский каноник взять эту теологию. Во всяком случае, его труды не позволяют сделать никаких предположений на эту тему. Тем не менее, "ниточка" имеется в самой алхимической традиции. Это идея подверженной разложению таинственной субстанции, распад которой обусловлен первородным грехом. Сходная идея присутствует и в цикле о Граале — образ больного короля, который тесно связан с присутствующей в Мессе загадкой трансформации. Король — это предок Парсифаля, которого можно определить, как образ искупителя. В алхимии старый царь тоже имеет сына-искупителя или сам становится искупителем (lapis в конце остается таким же, каким был в начале). Далее, мы должны принять во внимание средневековые размышления на тему потребности Бога в улучшении и превращении гневного Бога Ветхого Завета в Бога Любви Завета Нового; ибо, подобно единорогу, положив голову на колени девы, он был смягчен любовью. Идеи такого рода можно обнаружить уже у Бонавентуры, францисканского святого, умершего в 1274 году^[1338]. Мы также должны помнить и то, что в фигуральном языке Церкви Бог-Отец представлялся стариком, а его рождение было его омоложением в Сыне. В посвященном Церкви гимне, в котором она сравнивается с Матерью Божьей, Паулин Нольский говорит:

376 Хотя здесь имеется в виду кандидат на крещение ("вновь рожденный младенцем"), смысл аналогии состоит в том, что Богу-Отцу, бородатому старику, поклоняются в Боге-Сыне как новорожденному.

377 Контраст между senex и риег касается более чем одного аспекта архетипа обновления Бога в египетской теологии, особенно, когда лежащая в его основе гомоузия проявляется также ярко, как в стихах Эфраема Сира: "Ветхий Днями, в своем величии, живет, как дитя в утробе"^[1340]. "Твое Дитя, о, Дева, — это старик; он Ветх Днями и существует испокон веков"^[1341].

378 Однако, нигде в этом материале нам не встречается очень специфический мотив дряхлости Бога, и источник, которым воспользовался Рипли, так и остается неизвестным. Впрочем, всегда есть возможность автохонного проникновения мифологемы из коллективного бессознательного. Нилькен обнародовал пример такого рода. Его пациент, учитель начальной .школы, страдал параноей. У него возникла теория о том, что Бог-Отец обладает огромными способностями к воспроизводству. Поначалу у него было 550 membra virilia^[1342], но с течением времени их количество сократилось до трех. Кроме того, у него была две мошонки и в каждой было по три тестикула. Производство спермы в колоссальных объемах в конце концов ослабило его, он съежился до сгустка весом в пять тонн и был найден прикованным к стенам ущелья. Эта психологема содержит мотив старения и утраты способности к воспроизводству. Пациент воображал себя омолодившимся Богом-Отцом или его аватаром^[1343]. В данном случае, архетипическая тема получила абсолютно оригинальное развитие, так что мы можем смело считать ее автохтонным продуктом.

379 В случае Рипли более вероятной представляется версия, что. он в своих целях видоизменил концепцию Ветхого Днями и его юного сына Логоса, который в видениях гностика Валентина и Майстера Экхарта был маленьким мальчиком. Эти концепции были тесно связаны с концепцией Диониса, самого молодого из богов, и с концепцией Гора-дитяти, Гарпократа, Зона, и т. д. Все они, естественно, говорили о стареющем боге. От христианских идей до язычества всего только один шаг^[1344], и натуралистическая точка зрения, что отец угасает с появлением сына, или что он омолаживается в сыне, присуща всем этим древним концепциям, влияние которых тем сильнее, чем упрямей его осознанное отрицание. От церковника типа Рипли можно было почти что ожидать такой комбинации идей, даже если он, как и все алхимики, мог и не осознавать ее истинного значения.

380 Строфы 11- 12.

381 Для того, чтобы войти в Царство Божие, царь должен трансформировать себя в теле своей матери в prima materia и вернуться в темное первоначальной состояние, которое алхимики называли "хаосом". В этой massa confusa элементы находятся в конфликте друг с другом; все связи разорваны. Распад — это предварительное условие искупления. Участник мистерии должен был пережить фигуральную смерть, чтобы достичь трансформации. Так, в видении Арислея Габриций распадается на атомы в теле своей сестры-жены. По аналогии с Ветхим Днями мы можем судить, в чем состояла цель алхимика: как мастер, так и субстанция должны были достичь совершенного состояния, сравнимого с Царством Божьим. В данный момент я не буду обсуждать справедливость этого очень смелого сравнения, но напомню читателю, что с точки зрения алхимиков трансформация была чудом, которое могло произойти только с Божьей помощью.

382 Строфа 13.

383 Здесь "химическая свадьба" принимает форму древнего ритуала усыновления, когда усыновляемого ребенка прятали под юбкой приемной матери, а затем извлекали оттуда^[1348]. Таким образом Рипли избежал обвинения в проповедовании обычного кровосмешения.

384 В античности усыновление символизировалось либо фигуральным актом рождения, либо кормлением грудью приемного ребенка. Таким способом Гера "усыновила" Геракла. В гимне Небу^[1349] бог говорит Ашурбанипалу:

385 Прятание ребенка под юбкой — это широко распространенный ритуал, который до недавнего времени еще отправляли боснийские турки. Мотив облаченной в мантию "мадонны-покровительницы" имеет то же самое значение, а именно — усыновление верующего.

386 Созданная Рипли сцена усыновления могла быть навеяна ему "охотой на львов" Маркоса^[1351], где речь идет об огне, который "пробегает над углями точно так же, как любящая мать переступает через тело своего сына". И далее: "Он сравнивал нежность тепла костра с нежностью, с которой любящая мать переступает через тело своего сына"^[1352]. Эти предложения взяты из диалога царя Маркоса и его матери. Впрочем, в отличие от Cantilena, здесь трансформации должен был подвергнуться не царь, а лев (смотри пар. 409f.).

387 Строфы 14-17.

388 Описанная здесь диета для беременных — это эквивалент "cibatio", "кормления" трансформирующей субстанции. В его основе лежит идея, что предназначенный к трансформации материал должен быть пропитан и насыщен либо посредством впитывания раствора, aqua propria ("его собственной воды", души), либо посредством поедания своих собственных "перьев" или "крыльев" (летучего духа), или своего собственного хвоста (уроборос), или плода философского дерева. Отсюда и "павлинье мясо". Павлин — это аллюзия cauda pavonis (павлиний хвост). Непосредственно перед albedo или rubedo^[1355] появляются "все цвета", так, словно павлин распускает свой сверкающий хвост. В основе этого феномена возможно лежит та радужная пленка, которая часто образуется на поверхности расплавленного металла (например, свинца)^[1356]. "Omnes colores" часто упоминаются в текстах как показатель чего-то вроде совокупности. Все они объединяются в albedo, которое для многих алхимиков является вершиной работы. Первая ее часть завершена, когда различные компоненты, отделенные от хаоса massa confusa, вновь соединяются вместе в состоянии albedo и "все становятся одним". В нравственном смысле это означает, что первоначальное состояние психической разобщенности, внутренний хаос конфликтующих душ-частей, которых Оригену нравится сравнивать со стадами животных^[1357], превращается в "vir unus", объединенного человека. Стало быть, поедание павлиньего мяса является эквивалентом соединения многих цветов (или, с психологической точки зрения, противоположных чувств-ценностей) в один белый цвет. Нортон говорит в "Ordinall of Alchimy":

389 Lapis содержит в себе или порождает все цвета^[1359]. Хогеланд говорит, что " чудовище- гермафродит" содержит в себе все цвета^[1360]. Используются также и поэтические сравнения, как например с Ирисом, радугой^[1361], или с радужной оболочкой глаза^[1362].

Глаз и его цвета упоминаются и Ипполитом. Он привлекает внимание к наассенской аналогии четырех рек рая с органами чувств. Река Пизон, которая орошает Хавилу, землю золота, соответствует глазу: "Говорят, что это есть глаз, который своим положением и своими цветами подтверждает то, что было сказано"^[1363]. Абу аль-Касим говорит о дереве с разноцветными плодами^[1364]. Милиус говорит: "Наш камень — это инкрустированное звездами Солнце, из которого в результате трансформации появляются все цвета, подобно тому, как цветы появляются весной"^[1365]. В "Тгас-tatus Aristotelis" дано более подробное описание: "Все, что находится под кругом луны... в результате четырехугольного окончания^[1366] образует единство, словно красочный луг, усеянный приятно пахнущими цветами самых разных видов, зачатых в земле небесною росою"^[1367].

390 Стадии работы обозначены семью цветами, которые связаны с планетами^[1368]. Это объясняется ролью цвета в астрологии и психологии, поскольку планеты соответствуют индивидуальным характерам компонентов. В "Aurora consurgens" цвета связаны с душой^[1369]. Лагне связывает четыре главных цвета с четырьмя типами темперамента^[1370]. О психологическом значении цветов абсолютно ясно говорится у Дорна: "Воистину, форма, которая является разумом человека, есть начало, середина и конец подготовки, и эта форма обозначается желтым цветом, который по- казывает, что человек является наиболее значительной и главной формой в алхимической работе, формой более могущественной, чем небеса"^[1371]. Поскольку золотой цвет обозначает интеллект, главный "informator" (формирующий элемент) в алхимическом процессе, мы можем предположить, что другие три цвета также обозначают психологические функции, точно так же, как семь цветов обозначают семь астрологических компонентов характера. Соответственно, синтез четырех или семи цветов будет означать никак не меньше, чем интеграцию личности, единение четырех основных функций, которые, как правило, обозначаются цветовым quaternio — голубой-красный-желтый-зеленый^[1372].

391 Cauda pavonis был любимой темой иллюстраторов старых изданий и манускриптов. Изображался не только хвост, а весь павлин. Поскольку эта птица является символом "всех цветов" (те есть интеграции всех качеств), то на иллюстрации в Amphitheatrum sapientiae Кунрата она логично изображена стоящей на двух головах Rebis, единство которого она явно представляет. Надпись называет ее "птицей Гермеса" и "благословенной зеленью", которые обе были символами Святого Духа или Руаха Элохима, игравшего значительную роль в произведениях Кунрата^[1373]. Cauda pavonis он также называет "душой мира, природой, квинтэссенцией, которая приводит к возникновению всех вещей"^[1374]. У него павлин занимает высшее место, как символ Святого Духа, в котором объединяются Rebis и женско-мужская полярность гермафродита.

392 В другом месте Кунрат говорит, что в час соединения появятся тьма, голова ворона, все краски мира и "даже Ирида, посланница Бога, а также хвост павлина". Он добавляет: "Ищи тайны радуги в Ветхом и Новом Завете"^[1375]. Это указание на знамение Божьего завета Ною после потопа (Книга Бытия 9:12f.) и на того, кто сидел среди "двадцати четырех старцев", "видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола видом подобная смарагду" (Апокалипсис 4:3)^[1376] и на видение ангела, над головой которого была радуга (Апокалипсис 10:1)^[1377] Ирида как "посланница Бога" имеет особое значение для понимания opus, поскольку интеграция всех цветов указывает не на что иное, как на пришествие Бога или даже на его присутствие.

393 Зеленый цвет, выделенный Кунратом, связан с Венерой. В "Introitus apertus" сказано: "Но при осторожном нагревании смесь станет жидкой и начнет набухать, и по Божьему повелению она будет наделена духом, который воспарит вверх, неся с собою камень, и создаст новые краски, прежде всего зелень Венеры, которая будет сохраняться в течение длительного времени"^[1378]. В конце этой процедуры, которая известна под названием режима Венеры, цвет превращается в багрово-лиловый, вследствие чего расцветет философское дерево. Затем следует режим Марса, "который проявляет эфемерные краски радуги и павлина во всем их великолепии". В "эти дни" появляется "гиацинтовый"^[1379], то есть голубой цвет.

394 Мертвенно-бледно-пурпурный, появляясь к концу режима Венеры несет нечто роковое. Это соответствует экклесиастическому взгляду на пурпурный, выражающему "тайну страсти Господней"^[1380]. Следовательно, режим Венеры приводит, посредством влечения, к страсти и смерти, проблеме, которую я хотел бы подчеркнуть, рассматривая ссылку на "стрелу страсти" в Cantelena. Отрывок из "Aquarium sapientum" показывает, что цвета являются средством выражения моральных качеств и ситуаций: "В то время как вываревание^[1381] и варение мертвого духовного тела распространяется на человека, можно увидеть, как и в земном opus, много пестрых цветов и признаков, т.е. все виды страданий, болезней и мучений, худшиее из которых ... непрестранное насилие со стороны мира, плоти и дьявола^[1382].

395 Эти утверждения касательно режима Венеры подтверждаются Таблицей Символов Пенота, в которой павлин связывается с "mysterium coniugii" и с Венерой, а также с зеленой ящерицей. Зеленый — это цвет Святого Духа, жизни, воспроизводства и воскресения. Я говорю об этом, потому что Пен от связывает соniugium с "dii motui" (мертвыми богами), вероятно потому, что они нуждаются в воскрешении. Павлин — это древний христианский символ воскресения, подобный фениксу. В позднем алхимическом тесте^[1383] говорится, что на бронзовых табличках из лабиринта Мерое был изображен Осирис после его воскрешения Исидой; он восседал в колеснице, запряженной павлинами, и выглядел торжествующим, как солнце.

396 У Дорна, "мертвое духовное тело" — это "птица без крыльев". Она "превращается в голову ворона, потом в павлиний хвост, после чего она достигает белейшей белизны лебедя и, наконец, краснейшей красноты, признака своей огненной природы"^[1384] Это явно указывает на феникса, который, как и павлин, играет значительную роль в алхимии, как символ обновления и воскресения^[1385], и особенно, как синоним lapis.

397 Cauda pavonis знаменует конец работы так же, как это делает Ирида, его синоним, посланница Бога. Изысканная цветовая гамма павлиньего хвоста говорит о неминуемом синтезе всех качеств и элементов, которые соединяются в "округлости" философского камня. В течение тысячи семисот лет, о чем я говорил в "Психология и алхимия", lapis был более или менее явно связан с древней идеей Антропоса. В последующие столетия эта связь протянулась и к Христу, который с незапамятных времен был этим самым Антропосом или Сыном Человеческим, появляющимся в Евангелии от Иоанна как космогонический Логос, существовавший еще до возникновения мира: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог... Все чрез него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть". По учению василидианцев "Бог, которого нет" бросает определенное семя, которое подобно семени горчицы, содержит в себе все растение, или, "подобно яйцу павлина, содержит в себе огромное разнообразие цветов"^[1386]. В этом семени был "триединый сын, единосущный с Богом, которого нет". В алхимии, окончанием работы, ознаменованным cauda pavonis, было рождение filius regins. Стало быть, в доктрине василидианцев проявление цветов происходит в правильном месте. И снова встает вопрос: традиция или спонтанное воспроизводство?

398 Павлин — это атрибут Юноны, а одно из прозвищ Ириды — Юнония. Подобно тому, как Царица-Мать или мать богов дарует обновление, так и павлин ежегодно обновляет свое оперение и, стало быть, связан со всеми переменами в природе. Де Губернатис говорит:

Спокойное и звездное небо и сверкающее солнце — это павлины. Синий небосвод с его тысячью сверкающих глаз и солнце с его всеми цветами радуги представляют внешний вид павлина во всем великолепии его "глазастых" перьев. Когда небо или солнце с его тысячами лучей прячутся за облаками или скрыты за пеленой осеннего тумана, они снова напоминают павлина, который в темное время года, подобно многим птицам с яркой расцветкой, сбрасывает свое красивое оперение и становится блеклым и некрасивым; тогда ворон, который одел павлиньи перья, каркает вместе с другими воронами на погребальном концерте. Зимой павлину-ворону ничего не остается, кроме как испускать пронзительный неприятный крик, который очень похож на карканье вороны. В народе говорят, что павлин обладает ангельскими перьями, дьявольским голосом и воровской походкой.'^[1387].

Это объясняет, почему Дорн связывает павлина с головой ворона (caput corvi).

399 Стоит упомянуть и об определенных дополнительных значениях павлина в средневековой литературе. Пицинеллий говорит, что павлин, в противоположность солнцу, обозначает "праведного человека, который, хотя и украшен цветами тысячи добродетелей, купается еще и в более ярком свете божественного присутствия"; он также обозначает человека, который, "запятнанный постоянно совершаемыми грехами, вновь поднимается к целостности духа". Павлин выражает "внутреннюю красоту и совершенство души"^[1388]. Мерула упоминает, что павлин опустошит и разобьет сосуд, содержащий яд^[1389] — еще одна особенность павлина, которая может объяснить его положение в алхимии, поскольку он вызывает и знаменует трансформацию ядовитого дракона в исцеляющее лекарство. Мерула также утверждает, что пава не представляет птенцов отцу до тех пор, пока они полностью не вырастут, на основании чего Пицинеллий проводит аналогию с Непорочной Девой, которая тоже представляет свое потомство Богу только в совершенном состоянии. И сновавозникает мотив обновления посредством матери^[1390].

400 Стало быть, если Царица-Мать во время беременности ест павлинье мясо, то она ассимилирует аспект самой себя, а именно, способность даровать новое рождение, эмблемой которого является павлин. По мнению Августина, особенностью павлиньего мяса является его не подверженность гниению^[1391]. Оно, как говаривали алхимики, является "cibus immortalis", подобно плодам философского дерева, которыми кормили Ариелея и его товарищей в доме повторного рождения, скрытом на дне моря. Мясо павлина было вполне подходящей пищей для матери, пытавшейся омолодить старого царя и дать ему бессмертие.

401 Если пищей царицы было мясо павлина^[1392], то ее питьем была кровь зеленого льва. Кровь^[1393] — это один из наиболее известных синонимов aqua permanens и его использование в алхимии зачастую основано на церковной символике и аллегориях, связанных с кровью^[1394]. В Cantilena imbibitio (пропитыванию)^[1395] "мертвой"^[1396] таинственной субстанцией подвергается не царь, как это происходит в "Allegoriae Merlini", а царица. Замена одного образа другим и смешивание образов так же характерны для алхимии, как для мифологии и фольклора. Поскольку эти архетипические образы порождаются непосредственно бессознательным, то нет ничего удивительного в том, что они в очень значительной степени заражены его содержимым^[1397]. Именно поэтому нам так трудно понять алхимию. Здесь доминирующим фактором является не логика, а игра архетипических мотивов, и хотя формально она "нелогична", она, тем не менее, подчиняется законам природы, до объяснения которых нам пока еще очень далеко. В этом отношении китайцы пошли гораздо дальше нас, что можно понять при внимательном изучении трактата "И Цзин". Названный близорукими представителями западной цивилизации "собранием древних магических заговоров" (это мнение подхватили сами современные китайцы), "И Цзин", на самом деле, является сложнейшим психологическим построением, цель которого заключается в том, чтобы организовать игру архетипов, "чудесных действий природы", в определенную схему, чтобы создать возможность для ее "расшифровки". Пренебрежительное отношение к тому, чего ты не понимаешь, всегда было признаком глупости.

402 Замена одного образа другим или смешивание образов было бы невозможно, если бы между ними не существовало принципиального сходства субстанции, гомоузии. Отец, мать и сын состоят из одной и той же субстанции, и то, что говорится об одном, в значительной степени относится и к другим. Этим объясняются и варианты кровосмешения — между матерью и сыном, братом и сестрой, отцом и дочерью, и т. д. Однако, алхимики осознавали существование гомоузии их основных субстанций в степени достаточной не только для того, чтобы назвать двух антиподов драмы coniunctio одним Меркурием, но и для того, чтобы признать тождественность prima materia и сосуда. Точно так же, как aqua permanens, влажная душа-субстанция, появляется из тела, которое она намеревается растворить, так и мать, которая растворяет в себе своего сына, есть не что иное как женский аспект отца-сына. Эта распространенная в среде алхимиков точка зрения могла основываться исключительно на принципиальном сходстве субстанций, которые были не химическими, а психическими; и, как таковые, принадлежали не сознанию, в котором они были бы дифференцированными концепциями, а бессознательному, в усиливающейся тьме которого они соединяются в контаминации одна больше другой.

403 Итак, если нам говорят, что царица пила кровь, то этот образ во всех отношениях соответствует царю, пьющему воду^[1398], царской купели, сделанной из дуба, царю, утонувшему в море, акту крещения, проходу через Красное Море и кормлению ребенка матерью богов. Вода и содержащий ее сосуд всегда обозначают мать, женский принцип, наилучшим обозначением которого является "инь", точно так же, как в китайской алхимии "ян" обозначает царя^[1399].

404 В алхимии лев, "царственное" животное, является синонимом Меркурия^[1400], или, если быть более точным, определенной стадии его трансформации. Лев — это теплокровная форма прожорливого, хищного чудовища, которое вначале появилось в виде дракона. Как правило, львиная форма появляется после смерти дракона и его расчленения. Она, в свою очередь, сменяется орлом. Описанные в "Химической свадьбе" Розенкрейцера трансформации дают хорошее представление о трансформациях и символах Меркурия. Как и он, лев появляется в двойной форме (лев и львица)^[1401] или о нем говорят, как о Mercurius duplex^[1402]. Два льва иногда отождествляются с белой и красной серой^[1403]. На иллюстрациях изображена яростная битва между бескрылым львом (красной серой) и крылатой львицей (белой серой). Два льва — это прообразы царственной пары, поскольку на головах у них имеются короны. На этой стадии между ними явно имеет место довольно ожесточенный конфликт, и это именно то, что должен выражать огненный лев — страстная эмоциональность, предшествующая признанию содержимого бессознательного^[1404]. Ссорящаяся пара также представляет и уробороса^[1405]. Стало быть, лев обозначает таинственную субстанцию, определяемую, как terra^[1406], тело или нечистое тело^[1407]. Другими синонимами являются "пустынное место"^[1408], "яд, поскольку эта земля смертельно опасна", "дерево, поскольку оно приносит плоды", или "скрытая материя (hyle), поскольку она является основой всей природы и субстанции (subiectum) всех элементов"^[1409]. Явно противореча этому, Майер цитирует из "Tractatus duodecim portarum" Рипли замечание о том, что зеленый лев — это "средство соединения растворов между солнцем и луной"^[1410]. Впрочем, с психологической точки зрения правильней было бы сказать, что эмоция объединяет точно в такой же степени, в какой разъединяет. Василий Валентин толкует льва, как таинственную субстанцию, называя его троицей, состоящей из Ртути, Соли и Серы, и эквивалентом draco, aquila, Rex, spiritus и corpus^[1411]. В "Gloria Mundi" зеленого льва называют минералом, "который поедает большую часть своего собственного духа"^[1412], под чем понимается самооплодотворение посредством своей души (imbibitio, cibatio, nutritio, penetratio, и т. д.)^[1413].

405 Рядом с зеленым львом в позднем Средневековье появился красный лев^[1414]. Оба они были Меркуриями^[1415]. Тот факт, что Артефий упоминает об магическим использовании льва (и змеи), в значительной степени проливает свет на наш символ: он "хорош" для битвы^[1416], и здесь мы можем вспомнить сражающихся львов и тот факт, что царь из "Allegoria Merlini" начал пить воду как раз в том момент, когда решил отправиться на войну. Скорее всего, мы не ошибемся, если предположим, что "царь зверей", известный даже в эллинские времена, как стадия трансформации Гелиоса^[1417], представляет старого царя, Antiquus die-rum из Cantilena, находящегося в определенной стадии обновления, и что, вероятно, таким образом он приобрел титул "Leo antiquus"^[1418]. В то же самое время, он представляет царя в его звероподобной форме, то есть таким, каким он является в своем бессознательном состоянии. Животная форма подчеркивает, что царь либо подавлен своей животной стороной, либо подчиняется ей, а потому выражает себя только в животных реакциях, которые есть не что иное, как эмоции. Эмоциональность в смысле неконтролируемого выражения чувств по сути своей животна, по причине чего к людям, находящимся в таком состоянии, следует приближаться осторожно, как к обитателям джунглей^[1419], или использовать в общении с ними методы дрессировщиков.

406 В соответствии с этими заявлениями алхимиков, царь превращается в свой животный придаток, то есть возвращается в свою животную природу, психический источник обновления. Вейланд использовал эту психологему в своей сказке "Der Stein der Wei-sen "^[1420], в которой распутный король Марк превращается в осла, хотя, разумеется, осознанным прообразом этой трансформации был Люций из "Золотого осла" Апулея^[1421].

407 Хогеланд уравнивает льва с собакой^[1422]. Во льве действительно есть что-то от бешеной собаки, с которой мы уже встречались, и это сближает его с серой, огненным динамизмом Солнца. По этой же причине лев является "силой" Короля Солнца^[1423].

408 У агрессивной силы льва, как и у серы, имеется аспект зла. У Гонория Отунского лев является аллегорией Антихриста и дьявола^[1424], что перекликается с Первым посланием Петра 5:8: "... противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить". Но поскольку лев и львица являются предшественниками кровосмесительного coniunctio, они относятся к категории тех звериных пар, которые проводят жизнь в схватках и совокуплении, например, петух и курица, две змеи кадуцея, два дракона и т. д. Лев среди прочих вещей, обладает ярко выраженным эротическим аспектом. Так, в "Introitus apertus" сказано: "Узнай, чем являются голуби Дианы^[1425], которые покоряют льва своими ласками; зеленого льва, говорю я, который, на самом деле, есть вавилонский дракон, убивающий все своим ядом. Узнай же, наконец, чем является кадуцей Меркурия, с помощью которого он творит чудеса, и чем являются те нимфы, которых он очаровывает, если ты хочешь осуществить свои желания (то есть завершить свою работу)^[1426]. Упоминание о "вавилонском" драконе не случайно, поскольку в церковном языке "Вавилон" — слово чрезвычайно загадочное^[1427]. Николас Фламель также упоминает Вавилон, когда говорит, что вонь и ядовитое дыхание горящей ртути являются ни чем иным, как "головой дракона, который с боль-шим поспешанием идет от Вавилона, окруженного двумя или тремя вехами"^[1428].

409 В "львиной охоте" Маркоса^[1429] лев, как мы уже видели, занимает место царя. Маркое устраивает западню и лев, привлеченный приятным запахом камня, который явно представляет собой амулет для глаз^[1430], попадает в нее и проглатывает магический камень. "И этот камень, который так нравится льву, есть женщина"^[1431]. Западня накрыта "стеклянной крышей", а ее внутреннее убранство, которое Сениор называет "cucurbita", в данном случае называется "thalamus" (комната для новобрачных). Стало быть, лев, подобно новобрачному, проваливается в комнату для новобрачных, где на ложе из углей лежит камень, который "полезен для глаз", и который есть женщина. Этот камень проглатывает (tranglutit) льва, "чтобы от него ничего не осталось". Это аналог видения Арислея, в котором Бейя заставляет Габриция исчезнуть в ее теле.

410 В "львиной охоте" отчетливо, хотя и в завуалированной форме, просматривается кровосмешение. Любовное приключение проецируется на льва, животную природу или "расцветшую" душу царя; иначе говоря, оно происходит в его бессознательном или в сновидении. В силу своего двусмысленного характера лев вполне годится для роли этого непристойного любовника. Поскольку царь представлен своим животным, а его мать — магическим камнем, то царственное кровосмешение может происходит так, словно оно творится где-то "извне", в совершенной другой сфере, чем личный мир царя и его матери. И в самом деле, брак не только выглядит "противоестественным", но и замышляется таковым. Запретное кровосмешение является целью и, как о том говорит богатство аллегорий, оно всегда приобретает символическую и никогда конкретную форму. Возникает впечатление, что это "священный" акт, кровосмесительная природа которого была прекрасно известна алхимикам, был не то что загнан ими в cucurbita или стеклянный дом, но происходил в нем все время. Любой, кто хотел совершить этот акт в истинном смысле этого слова, должен был как бы выбраться из самого себя во внешний стеклянный дом, круглое cucurbita, которое представляет микрокосмическое пространство психе. Небольшое умственное усилие позволит нам понять, что нам нужно не "выходить из себя", а просто поглубже проникнуть внутрь себя, чтобы ощутить реальность кровосмешения и много еще чего, поскольку в каждом из нас дремлет "звероподобный" дикарь, которого могут разбудить голубки Дианы. Этим и объясняется широко распространенное подозрение, что из психе ничего хорошего выйти не может. Несомненно, божественный брак субстанций — это проекция содержимого бессознательного. Отсюда, как правило, делается вывод — стало быть, это содержимое относится к психе и, как и психе, оно является "внутренним" человеком, что и требовалось доказать. Вышесказанному противоречит тот факт, что только очень немногие люди когда-либо осознавали, что у них имеются кровосмесительные фантазии, на которые стоит обратить внимание. Если такие фантазии вообще существуют, то они пока что неосознанны, как и коллективное бессознательное в целом. Чтобы эти фантазии стали видимыми, требуется анализ сновидений и другой "продукции" бессознательного. Для этого потребуется преодолеть значительное сопротивление, поскольку человек считает, что проникает на чужую территорию, к которой он не имеет никакого отношения, не говоря уже о том, чтобы быть ей тождественным; и каждый, кто забредает на эту территорию по ошибке или по невнимательности, чувствует себя не в себе, чужим в собственном доме. Я думаю, что нужно признать эти факты и не приписывать нашей личной психе все, что представляется нам психическим содержимым. В конце концов, мы же не воспринимаем так птицу, которой случилось залететь в наше поле зрения. Привычку ограничивать психе "рамками тела" можно назвать предубеждением. Поскольку у души имеется непространственный аспект, то вполне может существовать психический "внешний мир", область настолько отличающаяся от "моего" психического пространства, что для того, чтобы туда добраться, мне нужно выйти за пределы своего я или применить какой-нибудь вспомогательный метод. Если эта точке зрения в принципе верна, то алхимическая консуммация царственного брака в cucurbita могла бы пониматься, как синтетический процесс в психе "за пределами" эго^[1432].

411 Как я уже сказал, тот факт, что человек может каким-то способом пробраться на эту территорию, не означает, что она является его личным владением. Эго — это "Здесь и Сейчас", но "окружающая среда эго" — это чужое "Там", как "раньше", так и "потом", как "до того", так и "после"^[1433]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что примитивный разум воспринимает находящуюся за пределами эго психе, как чужую страну, населенную духами мертвых. Разум несколько более высокого уровня обращает внимание на характер этой смутной полу-реальности, а разум древних цивилизаций превратил тени этой земли в идеи. В гностико-христианских кругах из этих идей была создана догматическая, иерархически упорядоченная космогоническая и хи-лиастическая система, которая нам, современникам, представляется непроизвольным, символическим заявлением психе относительно структуры психического не-эго^[1434].

412 Эта область, если продолжать ее воспринимать, как призрачную "землю за горизонтом", представляется целым миром, макрокосмом. С другой стороны, если воспринимать ее как "психическую" и "внутреннюю", то она представляется мельчайшим микрокосмом, похожим на суету карликов в шкатулке, описанной Гете в его "Новой Мелюзине", или, как внутренняя сторона cucurbita, в которой алхимики видели сотворение нашего мира, брак царственной пары, а также гомункулуса^[1435]. Точно так же, как в алхимической философии Антропарион или гомункулус соответствует, представляя собой lapis, Антропосу, так догматическими аналогами химических свадеб являются брак Агнца, союз жениха и невесты и божественный брак матери богов с ее сыном.

413 Этот явный уход в сторону от нашей темы представляется мне необходимым для того, чтобы читатель получил определенное представление о сложной и тонкой природе символа льва, дальнейшие значения которого мы должны будем рассмотреть.

414 Кровь зеленого льва, которую пьет царица, подается ей в "золотой вавилонской чаше". Это перекликается с "великой блудницею" из Апокалипсиса 17:Iff., "сидящей на водах многих; с нею блудодейст-вовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле... и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее..."

415 Блудница (meretrix) — хорошо известная фигура в алхимии. Она характеризует таинственную субстанцию в ее первоначальном, "хаотическом", материнском состоянии. В "Introitus aper-tus" говорится, что хаос подобен матери всех металлов. Его также называют "нашей Луной", перед тем, как царская диадема извлекается "из менструации нашей блудницы"^[1436], то есть перед тем, как царь вновь рождается луной-матерью. В "Tractatus aureus de lapide" говорится о таинственной субстанции: "Эта благородная блудница Венера^[1437] облачена в яркое одеяние". Цвет этого одеяния "отливает красным"^[1438]. Благородство Венеры проистекает из того факта, что она является царицей, "целомудренной невестой" царя^[1439]. В своей работе "Practica de lapide" Василий Валентин говорит: "Этот раствор есть роза^[1440] наших Мастеров, пурпурного цвета, называемая также красной кровью дракона, описанной многими, и пурпурным плащом^[1441]... которым укрыта царица"^[1442]. Вариант: "Эта драгоценная субстанция есть Венера древних, гермафродит, имеющий два пола"^[1443]. Майер пишет: "В нашей химии есть Венера и Купидон. Ибо Психе — это женщина, Купидон — это мужчина, которого считают драконом"^[1444]. "Opus ad rubeum" (процесс придания красного цвета) происходит во втором доме Венеры (Весы)^[1445]. Соответственно, в Turba говорится, что Венера "предшествует солнцу"^[1446]. Фламель воспринимает Венеру как важный компонент таинственной субстанции; в возва-нии к Магнезии он говорит: "Ты несешь с собой многоликий образ Венеры, виночерпия и изрыгающего огонь слуги"^[1447]. Последнее название — это напоминание о серном аспекте Меркурия. В Сап-tilena Меркурий также играет роль виночерпия. У Фламеля lapis рождается в результате соединения "Venus pugnax" (воинственной Венеры)^[1448] и Меркурия — явный намек на ссору, которая предшествовала их союзу (сравни со сражающимися львами). В стихотворении Валентина, посвященном prima materia lapidis, Венера отождествляется с матерью и невестой царя, источником, в котором утонул ее "неподвижный" отец:

416 В других текстах Венера представляет царицу на свадьбе. Например, в "Introitus apertus": "Постарайся аккуратно постелить постель Венере, а потом положи ее на брачное ложе", и т. д^[1450]. Как правило, Венера представляет женский аспект царя, или, как сказали бы мы, его аниму. Так Валентин говорит о купании Венеры и Адама:

Вот что сказал Мудрец:

Ничем не быть им, кроме как Двойным Меркурием!

Купание Царя и connubium^[1451] с Венерой^[1452] или с матерью — это всегда одно и то же: "мужчина, поглощенный женщиной". Иногда он, а иногда она является гермафродитом^[1453], поскольку, в сущности, они суть не что иное, как еще один Mercurius duplex. Венера или блудница соответствует эротическому аспекту льва, который, в свою очередь, является атрибутом царя. Как в Апокалипсисе Великая Блудница ездит верхом на семиглавом драконе, так и у Валентина лев несет на своей спине Mercurius duplex (изображенного в своем женском аспекте)^[1454]. Кунрат приравнивает Венеру к зеленому льву^[1455]. Поскольку Сера для Солнца является тем же самым, что Лев для Царя, то мы можем понять, почему Кунрат рассматривает Венеру, как anima vegetativa серы^[1456]. Наиболее тонкая субстанция, будучи смешанной с Солнцем, должна сохраняться в бутылке, на пробке которой изображен крест^[1457], имеющий то же назначение, что и распятие, с помощью которого изгоняют злых духов^[1458]. Связь камня с Венерой упоминается уже в греческих текстах, в которых идет речь о "киферианском камне" и о "жемчуге Кифереи"^[1459]. В арабской "Книге Крата"^[1460]. Венера наделена окрашивающим свойством; отсюда и ее прозвище "пишущая". Поскольку она держит сосуд, из которого постоянно течет ртуть, то слово "ecrivain", скорее всего, указывает на Тота-Меркурия. В видении Крата Венера появляется в окружении индусов, мечущих в него стрелы. Этот же образ повторяется в посетившем Сениора видении Гермеса Трисмегиста, в которого пускали стрелы девять орлов. Меркурий — этой лучник, который в химическом смысле растворяет золото, а в нравственном — пронизывает душу стрелой страсти. Как Киллений он тождественен Купидону, который в "Химической свадьбе" Розенкрейцера также мечет стрелы^[1461].

417 Развратная природа Венеры подчеркивается в "Rosinus ad Sar-rantantam":

И заметь, что Природа в начале своего бытия намеревается сотворить Солнце или Луну, но не может из-за Венеры, развратной и нечистой ртути, или из-за вонючей земли. Поэтому, как ребенок в утробе матери случайно подхватывает болезнь из-за своего местонахождения, и, хотя сама сперма была чиста, рождается прокаженным и нечистым из-за развратной утробы, то же самое происходит со всеми несовершенными металлами, которые заражены Венерой и вонючей землей^[1462].

418 Наконец, я хотел бы упомянуть о роли дочери царя в "Химической свадьбе", которой было назначено быть невестой, но она, из-за своего кокетства, попала в плен к Царю Мавров. Она соглашается стать его любовницей и, тем самым, доказывает, что является обычной meretrix. Визит Розенкрейцера к спящей Венере указывает, что эта двуликая богиня каким-то образом тайно связана с opus^[1463].

419 Явно по причине своей тесной связи с Венерой, зеленый лев, как это ни странно, обладал розовой кровью, о чем говорили Дорн^[1464] и его современник Кунрат^[1465]. Последний приписывает розовую кровь также и filius macrocosmi^[1466]. Эта особенность крови зеленого льва говорит не только о его связи с filius, хорошо известным аналогом Христа, но прежде всего с розой, символизм которой породил не только популярное название "Rosarium" (розовый сад), но также и слово "розенкрейцер" (розовый крест). Белая и красная розы^[1467] являются синонимами albedo^[1468] и rubedo. Раствор имеет "розовый цвет" и соответствует крови Христа, который "равен" камню и "един" с ним^[1469]. Он — это "божественный фундаментальный камень и краеугольный камень"^[1470]. Розовый сад — это "закрытый сад" и, как и роза, прозвище Марии, он является аналогом "запертой" prima materia^[1471].

420 Связь богини любви с красным цветом восходит еще к очень древним временам^[1472]. Пурпур^[1473] — это цвет Великой Вавилонской Блудницы и ее твари. Красный — это цвет греха^[1474]. Роза является также и атрибутом Диониса. Красный и розово-красный — это цвет крови, синонима aqua permanens и души, которые извлекаются из prima materia и дают жизнь "мертвым" телам^[1475]. Prima materia называют meretrix и уравнивают с "Великим Вавилоном", точно также, дракона и льва уравнивают с драконом "Вавилонской Башни". Камень, filius regius, — сын этой блудницы. В церковной традиции, сын блудницы — это Антихрист, зачатый дьяволом. Так пишет в своем "Elucidarium" Гонорий Отунский^[1476].

421 Определенные церковные символы оказываются чрезвычайно дуалистическими. В том числе и роза. Прежде всего она представляет собой аллегорию Марии и различных добродетелей. Ее аромат — это запах святости, как в случаях со святой Елизаветой и святой Терезой. В то же самое время, она символизирует человеческую красоту (venustas), по сути, сладострастие мира (vo-luptas mundi)^[1477].

422 Подобно розе, фигура матери-возлюбленной сверкает всеми красками божественной и земной любви. Она — это целомудренная невеста и блудница, которая символизирует prima materiel, "природу, оставленную в несовершенстве". Из процитированного нами материала ясно, что речь идет об аниме. Она — это тот кусок хаоса, который — везде и, в то же время, невидим, она — это сосуд противоречий и разных оттенков — совокупность в форме massa confusa, и, в то же время, субстанция, наделенная всеми качествами, в которых можно обнаружить величие скрытого божества.

423 Пища Царицы-Матери — мясо павлина и кровь льва — состоит из атрибутов самой богини, то есть можно сказать, что она ест и пьет саму себя. В "Consilium coniugii" это мысль сформулирована следующим образом: "Таким образом, она, наконец, погружается в одно содержимое посредством пропитывания одним ферментом, водой, ибо вода есть фермент воды"^[1478]. Это всегда одна и та же идея, наилучшим выражением которой является уробо-рос. Неожиданно (хотя в этом нет ничего удивительного) мы сталкиваемся со сходной формулировкой в церковной литературе, в замечании святого Иоанна Златоуста, что Христос был первым, кто ел свою собственную плоть и пил свою кровь (в начале Тайной Вечери)^[1479]. Тертуллиан говорит: "Таким же точно образом Господь обозначил себя двумя буквами греческого алфавита, первой и последней, как символами начала и конца, соединенных в нем. Ибо, как Альфа продолжает свой путь, пока не добирается до Омеги, а Омега завершает цикл и возвращается к Альфе, и, тем самым, он хотел показать, что в нем ты найдешь путь всех вещей от начала и до конца, так что любой божий промысел должен закончиться в нем, в ком он и начался"^[1480]. Эта мысль точно соответствует той мысли, которую алхимики пытались выразить посредством уробороса, έν τό πάν. Уроборос — это очень древний языческий символ, и у нас нет никаких оснований предполагать, что идея самовоспроизводства и самопожирания была заимствована у христианства, например, у Тертуллиана, хотя и имеет место поразительная аналогия с Христом, который, будучи единым Богом, сам себя порождает и добровольно предлагает принести себя в жертву, а затем, в ходе ритуала Святого Причастия, произнося слова посвящения, сам и приносит себя в жертву. Концепция уробороса должна быть гораздо древнее, и истоки ее могут находится еще в древнеегипетской теологии, в доктрине гомоузии Бога-Отца с божественным сыном, фараоном.

424 В Cantilena, мифологеме уробороса неожиданно и полностью вопреки традиции придается женская форма: уроборос — это не слившиеся воедино отец и сын, а мать, которая сливается со своей же субстанцией, "поедая свой собственный хвост" или "оплодотворяя саму себя", точно так же, как царь в "Allegoria Merlini" пьет "свою" воду^[1481]. Царица находится в состоянии психической беременности: анима пришла в действие и посылает свое содержимое в сознание. Это содержимое соответствует мясу павлина и крови льва. Если "продукция"анимы (сновидения, фантазии, видения, симптомы, внезапные идеи и т. д.) ассимилируется, переваривается и интегрируется, это оказывает благотворное воздействие на рост и развитие ("питание") психе. В то же самое время, cibatio и imbibitio анимы-матери указывают на интегри-рованность и завершенность всей личности. Анима становится творческой, когда старый царь обновляет себя в ней. С психологической точки зрения, царь прежде всего обозначает Солнце, которое мы толкуем как сознание. Но гораздо более важно то, что он представляет доминанту сознания, типа общепринятого принципа или коллективного убеждения, или традиционной точки зрения. Эти системы и господствующие идеи "стареют" потому невольно приводят к "метаморфозе богов", описанной в "Весне на Олимпе" Шпиттелера. Она редко принимает форму ярко выраженного коллективного феномена. Как правило, метаморфоза принимает форму изменений в индивиде, который, при определенных условиях, может повлиять на общество, "когда время придет". Для индивида это значит только то, что господствующая идея нуждается в обновлении и изменении, чтобы соответствовать изменившимся внешним или внутренним условиям.

425 Тот факт, что царь в течение нескольких сотен лет играл большую роль в средневековой алхимии, свидетельствует, что начиная примерно с тринадцатого века, египетская и эллинская идея выживания обновленного царя начала приобретать большее значение, поскольку приобрела новый смысл. Ибо, как только Запад начал изучать природу, дотоле совершенно неизведанную, так начала давать побеги и доктрина lumen naturae. Церковная доктрина и схоластическая философия оказались неспособными пролить какой-либо свет на природу физического мира. В результате возникло предположение, что если разум увидел свою природу в свете божественного откровения, то сама природа должна обладать "определенным свечением", которое могло бы стать источником просветления. Поэтому вполне понятно, что для тех индивидов, которые особенно интересовались изучением естественных вещей, догматический взгляд на мир должен был утратить свою привлекательность, a lumen naturae ее приобрести, даже при том, что сама догма не подвергалась прямому сомнению. Большинство серьезных алхимиков, если верить их утверждениям, были религиозными людьми, которым не приходило в голову критиковать богооткровенную истину. Насколько я могу судить, в алхимической литературе не содержится ни одной нападки на догму. Единственной вещью такого рода можно считать пренебрежительное отношение к аристотелевой философии, которую Церковь поддерживала в противовес герметическому неоплатонизму^[1482]. Старые Мастера не только не критиковали церковную доктрину, наоборот, они были убеждены, что их открытия, реальные или воображаемые, обогатят доктрину соответствия небесных и земных вещей, поскольку они взялись доказать, что "тайна веры" отражена в мире природы^[1483]. Они не могли догадаться, что их страсть к исследованию природы в значительной степени умалит богооткровенную истину, и что их научные интересы смогли пробудиться только тогда, когда начало слабеть преклонение перед догмой. И потому, как в сновидении, в их бессознательном родился компенсирующий образ обновления царя.

426 Эти соображения позволяют понять, почему Cantilena была написана именно церковником. В самом деле, есть что-то от нисхождения в ад, когда он заставляет Меркурия, "копьеносца страстного" , эмблему Купидона^[1484], вручить царице ядовитое зелье в "золотой вавилонской чаше". Эта золотая чаша, как мы уже знаем, является сосудом, "полным гнусного и грязного прелюбодейства". Поэтому совершенно ясно, что царицу безжалостно потчуют ее собственными психическими субстанциями. Ей нужно интегрировать животные субстанции, "расцветшую душу" — павлина и льва с их отрицательными и положительными качествами; и их порция подается ей в чаше прелюбодейства, которая еще сильнее подчеркивает эротическую природу льва, его похоть и жадность. Подобная интеграция заканчивается расширением сознания посредством глубокого озарения.

427 Но почему царице прописывают эту несъедобную диету? Явно потому, что старому царю недостает чего-то, без чего он дряхлеет: темного, хтонического аспекта природы. И не только этого, но также и ощущения, что все творение было образом Бога, этой древней любви к природе, которая в Средние Века считалась ложным путем и отклонением. Поскольку земля темна и непостижима, ее звериные символы несут в себе не только уничижительный, но также оптимистический и духовный смысл. Они — парадоксальны, ибо указывают одновременно вверх и вниз. Если содержимое такого рода интегрируется в царицу, это означает, что ее сознание расширяется в обоих направлениях. Эта диета естественным образом приведет к обновлению царя, восстановив недостававший элемент. Вопреки чисто внешнему впечатлению, это — не только тьма животной сферы, а, скорее, духовная природа или природный дух, у которого даже есть много общего с тайной веры, о чем не уставали говорить алхимики.

428 Стало быть, во время беременности царица проходит через что-то вроде психотерапевтического лечения, в результате которого ее сознание обогащается знанием коллективного бессознательного и, как мы можем предположить, ее внутренним участием в конфликте между ее духовной и хтонической природами. Зачастую закон, которому подчиняется прогрессивное расширение сознания, превращает оценку высот и глубин в нравственную задачу, выходящую за рамки условностей. Непонимание человеком того, что он делает, действует как вина, и за него приходится очень дорого платить. Конфликт может даже принести пользу, поскольку без него не могло бы быть примирения и рождения сверхъестественной третьей вещи. Стало быть, и царь не смог бы ни обновиться, ни родиться заново. Конфликт проявляется в долгой болезни царицы.

429 Строфа 18.

Здесь явно прослеживаются уроборические отношения между царицей и львом: она пьет его кровь, в то время, как он сосет ее молоко. Этот странный образ объясняется тем, что мы считали оскорбительным отождествлением царицы с Божьей Матерью, которая, персонифицируя человечество, усаживает Бога к себе на колени и кормит его грудью. Лев, аллегория Христа, в благодарность за этот дар отдает человечеству свою кровь. Это толкование подтверждается следующими строфами. Ангелус Силезий использует сходный образ в своей эпиграмме на "очеловеченного" Бога:

Бог выпил Девы молоко, оставив нам свое вино; Как человеческим вещам очеловечивать бога дано!^[1486].

430 Строфа 19.

Эта демонстрация цветов указывает на то, что царица обладает природой Венеры и павлина (cauda pavonis). С психологической точки зрения это значит, что во время ассимиляции бессознательного личность проходит через многочисленные трансформации, которые показывают ее в различном свете и за которыми следуют перепады настроения. Эти перепады являются предзнаменованием грядущего рождения.

431 Строфа 20.

432 В алхимии есть два типа запахов — "вонь могил" и запах цветов, причем последний является символом возобновившейся жизни. В церковной аллегории и в жизни святых приятный запах является одним из проявлений Святого Духа. То же самое можно сказать и о гностицизме. В алхимии, Святой Дух и Sapientia более или менее тождественны; потому запах цветов подтверждает, что новое рождение царя есть дар Святого Духа или Sapientia, благодаря которым стал возможен процесс регенерации.

433 Строфы 21-24.

Это образ гомункулуса в герметическом сосуде!

434 Строфа 25.

Это попытка описать трансформацию, происходящую в наглухо закрытой комнате. Остается неясным, родила ли уже мать ребенка, и что понимать под словом "там" (ibi) — комнату или gravid uterus. Последний вариант представляется мне более приемлемым, принимая во внимание следующую строфу. Вообще, 25-я строфа крайне запутанна и неуклюжа. Определенно и ясно в ней говорится только о смерти и разложении плода в матке или в комнате и о последующем внезапном появлении Луны на месте матери, после того, как осыпалась "грязь плоти". Впрочем, подобная путаница мыслей часто встречается в текстах. Мы должны предположить, что поэт при помощи этих на первый взгляд бестолково перемешанных слов хотел сказать что-то вполне разумное, и что только его ограниченные способности к поэзии не дали ему высказаться ясно и четко. Он действительно хотел выразить очень сложную вещь, а именно, природу критической трансформации. С химической точки зрения, "мать", истекающая молоком и слезами — это раствор, "материнская жидкость" или вяжущее вещество. Она — это "вода", в которой, как и в видении Арислея, старый царь распадается на атомы. В данном случае его описывают, как foetus in utera^[1493]. Растворение означает его смерть, а матка или cucurbito становится его могилой, то есть он исчезает в растворе. В этот момент происходит нечто, похожее на чудо: материальный раствор теряет свою земную тяжесть, и растворитель вместе с растворенным переходят в более высокое состояние, наступающее сразу же после cauda pavonis, а именно, albedo. Оно обозначает первую стадию завершения и отождествляется с Луной. Луна сама является духом и она сразу же соединяется со своим супругом Солнцем, тем самым начиная вторую и, как правило, окончательную стадию, rubedo. С ее завершением заканчивается работа и lapis, живое существо, наделенное душой, духом и неподверженным разложению телом, обретает форму.

435 Мы знаем, что то, что стояло перед глазами алхимика во время этой трансформации, было почти ежедневным чудом пресуществления, происходившим во время Мессы. Это определенно имело место и в случае с каноником Рипли. Мы уже видели многочисленные примеры того, насколько сильно религиозные концепции перемешались с его алхимическими интересами. Царица в Cantilena — это, прежде всего, не мать и не жена, а "мадонна-покровительница", усыновляющая царя — указание на то, что она находится с царем в таких же точно отношениях, в каких Mater Ecclesia находится с верующим. Он умирает и его хоронят словно в Церкви или на освященном участке, где он ожидает воскрешения в возвеличенном теле.

436 Подъем "matrix", химического раствора, из состояния материальности к Луне — это классическая аллегория Церкви, и Рипли об этом, конечно же, знал. Богиня, которая неожиданно вмешивается в opus, изображена в Mutus liber, где она тоже неожиданно появляется во время процедуры, в образе обнаженной женщины, увенчанной знаком луны и держащей на руках ребенка. Чудо здесь толкуется, как вмешательство богов^[1494], которые, как боги-родители, заменяют родителей земных и организуют духовное воспроизводство foetus spagyricus. Луна в Cantilena неизбежно должна символизировать Деву и/или Церковь, потому что senex-риге назван самим Рипли "Ветхим Днями". Поскольку мать в этот момент довела старого царя до гистолиза, чтобы от него остался только гомогенный раствор, мы должны предположить, что Луна, заменяя мать, соединилась с раствором и в настоящий момент носит в своем теле царя, как усыновленного ребенка. Это дает царю бессмертие в форме божественного и не подверженного разложению тела. В Mutus liber далее следует усыновление его Солнцем, после чего наступает coniunctio Solis et Lunae, и усыновленный ребенок, теперь единосущный с Солнцем и Луной, допускается к участию в церемонии.

437 Нечто в этом духе, похоже, происходит и в Cantilena: Луна и усыновленный ею ребенок поначалу тождественны друг другу и являются одним и тем же раствором. Когда Луна приходит в такое состояние, она, скорее всего, пребывает в novilunium и спешит соединиться с Солнцем. Как мы уже имели возможность убедиться, молодая луна ассоциируется с ненадежностью и непостоянством^[1495]. Вот потому я и перевожу "spirificans in splendorem Solis", как "извиваясь поползла к Солнцу Сверкающему". Женщина с нравственной точки зрения в алхимии находится под подозрением и представляется близким родичем райского змея. По этой причине и по ряду других, канонику Рипли не составляло труда толковать приближение молодой луны к солнцу, как "spiram facere"^[1496]. He следует забывать, что образованный алхимик пятнадцатого века зналсимволы, по крайней мере, не хуже нас, живущих в двадцатом веке (если не принимать во внимание психологию), а в некоторых случаях, возможно, и лучше. (Существует большое количество по-прежнему не опубликованных манускриптов, к которым у меня не было доступа.)

438 Строфы 26-27.

439 Вторая строфа подтверждает, что весь раствор превратился в Луну, и представляет собой не только трансформированную Луну, но и сосуд, содержащий вяжущую жидкость. "Ложе", которое поначалу было квадратным, теперь становится круглым, словно полная луна. "Cooperculum" (крышка) указывает на то, что речь идет, скорее, о сосуде, чем о кровати, и крышка эта сияет, как луна. Поскольку крышка несомненно является верхней частью сосуда, то она указывает на место, в котором восходит луна, то есть место, где сублимируется содержимое сосуда. Имеет место квадратура круга, излюбленный синоним мастерства. Все угловатое — несовершенно и должно быть заменено совершенным, которое в данном случае представлено кругом^[1498]. Мать является одновременно и содержимым (материнская жидкость), и сосудом, которых часто отождествляют друг с другом; например, сосуд уравнивается с aqua permanens^[1499]. Создание круглого и совершенного означает, что выбирающийся из матери сын обрел совершенство, то есть царь обрел вечную молодость и тело его стало не подверженным разложению. Поскольку квадрат представляет quaternio взаимно враждебных элементов, то круг указывает на их сведение в единое целое. Единица, рожденная Четверкой — это Quinta Essentia. Мне нет нужды здесь углубляться в психологию этого процесса, поскольку я уже это сделал в "Психология и алхимия".

440 Строфа 28.

441 Сосуд, содержимое и сама мать, которая содержит в себе отца, стали сыном, который из "чернейшей тьмы" поднялся к чистой белизне Луны и посредством solificatio обрел красный оттенок (rubedo). В нем все противоположности слились в единое целое.

442 Строфа 29.

443 Здесь Рипли описывает обновление царя и рождение сына, как появление нового искупителя, что в устах средневекового церковника звучит довольно странно. Вознесение Луны ("uti Luna") на "царский трон" — это явный парафраз, с одной стороны, Успения Девы, а с другой — вступления в брак невесты, Церкви. Если Бог отворяет врата рая, это означает не что иное, как пришествие на землю Царства Божия. Такие атрибуты как солнце и луна говорят о filius regius, как о вновь родившемся Первичном Человеке, который есть космос. Ошибочно было бы недооценить значение этого восторженного стишка или объявить его бессмыслицей. От алхимиков нельзя отмахиваться как от умалишенных. Мне представляется более разумным изучить мотивы, руководствуясь которыми, не кто иной как церковник сформулировал божественное откровение вне рамок своего символа веры. Если бы lapis был только золотом, то алхимики были бы богами, а не людьми; если бы он был панацеей, то они обладали бы лекарством от всех болезней; если бы он был эликсиром, то они жили бы по тысяче лет и больше. Но все это не обязывало бы их делать религиозные заявления о lapis. Если же, тем не менее, они превозносили его, как второе пришествие Мессии, то мы должны предположить, что алхимики действительно имели в виду что-то в этом роде. Хотя они и рассматривали свое искусство, как харизму, дар Святого Духа или Sapientia Dei^[1502], оно все равно было человеческой работой, а таинственный filius, даже в том случае, когда решающим фактором было волшебство богов, все равно искусственно выводился в реторте.

444 Все вышесказанное наводит на предположение, что средневековая алхимия, которая появилась на свет из арабских изысканий примерно в тринадцатом веке, и наиболее красноречивым документом которой является Aurora Consurgens, была ни чем иным, как продолжением доктрины Святого Духа, которая в Церкви не получила особого развития^[1503]. Параклет нисходит к конкретному индивиду, который, в результате, втягивается в процесс образования Троицы^[1504] И если дух воспроизводства и жизни поселяется в человеке, значит Бог может быть рожден в нем — мысль, которая звучит со времен Майстера Экхарта^[1505]. Ангелус Силезий в своих стихах выражается по этому поводу совершенно недвусмысленно:

445 Здесь Ангелус говорит о религиозном и психологическом опыте того, что алхимики ощущали в и посредством материи, и что Рипли описывает в своей напыщенной аллегории. Природа этого ощущения оправдывает восхищенный язык некоторых строф Cantilena. Он говорит о чем-то большем, чем результат милости божьей, описанный в священных книгах: Бог сам, посредством Святого Духа, включается в работу человека, как в форме вдохновения, так и в форме прямого вмешательства в чудесную трансформацию. Принимая во внимание тот факт, что подобное чудо никогда не происходило в реторте, несмотря на периодические утверждения, что кому-то все-таки удалось изготовить золото, и что ни панацея, ни эликсир, не смогли в значительной степени продлить человеческую жизнь, и что гомункулус так никогда и не вылетел из печи — принимая во внимание этот абсолютно отрицательный результат, мы вынуждены задаться вопросом, на чем же тогда основывались энтузиазм и страстная увлеченность адептов.

446 Для того, чтобы ответить на этот трудный вопрос, необходимо помнить, что алхимики, ведомые своей страстью к исследованиям, находились на вполне перспективном пути, поскольку после столетий упорного труда алхимия дала плоды в виде химии и ее потрясающих открытий. Эмоциональная динамика алхимии в значительной степени объясняется предчувствием этих неслыханных возможностей. Какими бы бесполезными не были усилия алхимиков, их предприятия, несмотря на постоянные провалы, имели положительный психический эффект, что-то сродни удовлетворению или даже ощутимому увеличению мудрости. В противном случае было бы невозможно объяснить, почему алхимики не отказались с отвращением от своих почти неизменно тщетных проектов. Нельзя сказать, что им не пришлось пережить разочарования; и в самом деле, безрезультатность алхимии постепенно создавала ей все более плохую репутацию. Тем не менее осталось большое количество свидетельств, совершенно ясно говорящих о том, что безнадежные метания алхимиков, абсурдные с точки зрения химии, с точки зрения психологии выглядят совершенно по иному. Как я уже говорил в "Психология и алхимия", во время химических опытов имели место психические проекции, которые подняли на свет содержимое бессознательного, зачастую в форме ярких видений. Современный врач-психолог знает, что такие проекции могут иметь огромную терапевтическую ценность. Старые Мастера не случайно отождествляли свое nigredo с меланхолией и превозносили opus, как главное лекарство от "всех болезней души"; ибо они обнаружили (чего и следовало ожидать), что, хотя их кошельки опустели, их душа приобрела величие — в том случае, разумеется, если они сумели перенести поистине огромные психические перегрузки. Проекции алхимиков были не чем иным как материализовавшимся содержимым бессознательного, тем самым содержимым, которое современная психотерапия доводит до сознания с помощью метода активного воображения, прежде чем оно бессознательно превратится в проекции. Превращение этого содержимого в осознанное и придание формы тому, что формы не имеет, имеет специфический эффект в том случае, когда сознание не предлагает переполненному бессознательному никаких средств для самовыражения. В этих обстоятельствах бессознательное не имеет никакой альтернативы генерированию проекций и невротических симптомов. Сознание Средневековья не давало этим вещам адекватного выхода. Безграничный мир естественных наук пребывал в состоянии нераспустившегося бутона, и то же самое можно сказать о пытливом религиозном духе, который мы встречаем во многих алхимических трактатах, и который (у нас есть основания для такого предположения) был очень близок к эмпиризму научного исследования.

447 Наиболее красноречивым представителем этого духа, вероятно, был Майстер Экхарт с его идеей рождения сына в человеческих индивидах, ведущего к единению человека с Богом^[1507] Часть этого духа была реализована в протестантстве, другая его часть была интуитивно воспринята мистиками, последователями Бёме и особенно Ангелусом Силезием, который "сгорел на работе" в буквальном смысле этого слова. Он пошел даже дальше протестантов в развитии мышления, которому требовалась поддержка индийской и китайской философии, а это стало возможным только в конце девятнадцатого века. В своем веке Ангелус мог остаться только непризнанным, и эта трагедия стала его уделом. Третья часть этого духа обрела форму в эмпирических науках, которые развивались независимо от всех авторитетов, а четвертая использовала для своих нужд религиозные философии Востока, которые были пересажены западному мышлению в соответствии с мастерством и вкусом тех, кто это делал.

448 Ни один мыслящий человек не скажет, что нынешнее положение дел представляет собой терпимое конечное состояние. Напротив, все убеждены, что темп перемен и эволюции увеличился в неизмеримой степени. Все стало фрагментарным и разбросанным, и невозможно представить себе, каким образом "высший" синтез может произойти в любой из духовных организаций, ко-торые все еще сохранились, совершенно не подвергаясь изменениям. Одним из величайших препятствий на пути к такому синтезу является сектантство, которое всегда право и не проявляет никакой терпимости, которое, прикрываясь самыми благородными лозунгами, разжигает конфликты, чтобы самому занять место религии и клеймить любого, кто думает иначе, в лучшем случае как заблудшую овцу. Но имеют ли право какие-бы то ни было человеческие существа на тоталитарные притязания? Эти притязания, вне всякого сомнения, настолько нравственно опасны, что нам лучше оставить их Всемогущему Господу и не пытаться изображать из себя маленьких богов за счет своих собратьев.

449 Строфа 30.

450 Обновленному царю, наделенному теперь качествами космического Антропоса, Бог вручает четыре элемента, как четыре меча, с помощью которых он покорит весь мир. Этот образ напоминает нам манихейского "Первого Человека", который, вооруженный пятью элементами, спустился с небес, чтобы сражаться с тьмой^[1509]. Представление элементов в форме кругов было широко распространено в средневековой алхимии^[1510]. Дева "увенчана короной" (redimita) и в ней мы узнаем коронованную Девственницу, Царицу Небесную, которая вызывает в памяти старые картины anima media natura или anima mundi. Она — это обитающая в мире божественная жизнь, или пневма, которая двигалась над водами, бросая в них свое семя и таким образом оказалась удержанной в теле Творения. Anima mundi — это женская половина Меркурия^[1511].

451 В Cantilena Дева — это омолодившаяся Царица-Мать, которая теперь появляется в роли невесты. Она достигает искупления посредством долгих страданий матери, то есть посредством затраченных на opus усилий, которые сравнимы со Страстью^[1512].

452 Помещение Девы в пятый круг — это признак того, что квинтэссенция, отображающая дисгармонирующие элементы, как единство, эквивалентна эфиру, самой тонкой и самой нежной субстанции. Стало быть, она является частью мира духа и, в то же самое время, представляет материальный, подлунный мир. Ее положение соответствует, с одной стороны, положению Луны, а с другой, — положению Святой Девы.

453 Строфы 31-35.

454 Здесь апофеоз Царицы описан таким образом, что сразу же напоминает нам о его прототипе, коронации Девы Марии. Картина усложнена образом Pieta с одной стороны, и образом матери, кормящей грудью ребенка, с другой. Как это обычно бывает только в сновидениях, несколько образов Божьей Матери переплелись друг с другом. То же самое можно сказать и об аллегориях Христа — ребенке и льве, причем последний представляет тело Распятого с хлещущей из его бока кровью. Как и в сновидениях, символизм, с его гротескными преувеличениями и переплетением противоположных аспектов содержимого без всякого почтения относится к нашим эстетическим и религиозным чувствам; словно сделанные из различных металлов безделушки были расплавлены в тигле и их контуры налезли друг на друга. Образы утратили свою первоначальную силу, свою чистоту и смысл. В сновидениях (к нашему ужасу) часто бывает так, что наиболее лелеемые нами убеждения и ценности становятся объектом такого вот разрушительного иконоборчества. Это также происходит и. в психозе, когда пациенту приходят в голову самые ужасные богохульства и самое дикое извращение религиозных идей. То же самое мы находим и в "беллетристике" — достаточно упомянуть лишь "Улисс" Джойса, книгу, которую Куртий справедливо назвал работой Антихриста^[1515]. Но "продукция" такого рода порождается скорее, духом времени, чем извращенной изобретательностью автора. В наше время мы вполне можем ожидать появления таких "пророков", как Джеймс Джойс. Приблизительно такой же дух господствовал во времена Возрождения, и одним из его наиболее потрясающих проявлений был Hexastichon Себастьяна Брандта^[1516] Иллюстрации к этой книге являются порождением беспредельно извращенного воображения. Главной фигурой каждой из них является евангелический символ, например орел святого Иоанна, а вокруг этого символа и на нем расположены аллегории и эмблемы главных событий, чудес, притч и т. д. из соответствующего евангелия. Эти произведения можно сравнить с трудами Джорджа Рипли, поскольку ни один из авторов не имел ни малейшего представления о сомнительной природе того, что он делает. Тем не менее, несмотря на "бредовость", эта "продукция" производит такое впечатление, будто она была создана с определенной целью. Брандт даже пронумеровал основные компоненты своих картин в соответствии с главами Евангелия, а в риплеевском парафразе священной легенды каждый пункт можно легко вылущить из его контекста. Брандт считал свои картины мнемотехническими упражнениями, которые помогут читателю вспомнить содержание евангелий, в то время как на самом деле их дьявольская извращенность въедается в разум в гораздо большей степени, чем пробуждает воспоминания. Например, вторая строфа из Иоанна совпадает с браком в Ханаане. Образ Девы с лежащим на ее коленях раненым львом дышит таким же грешным восторгом именно потому, что он так странно расходится с официальным образом, к которому мы привыкли.

455 Я сравнил склонность к фантастическим искажениям с переплавкой образов, но из-за этого читатель может воспринять ее как совершенно разрушительный процесс. На самом деле — и особенно в алхимии — это процесс ассимиляции, происходящий между богооткровенной истиной и знанием природы. Я не буду пытаться разобраться в том, какие бессознательные мотивы воодушевили Себастиана Брандта, и мне нет нужды еще что-нибудь говорить о Джеймсе Джойсе, поскольку я уже рассмотрел эту тему в своем эссе "Улисс". Все эти процессы "переплавки" выражают релятивизацию доминант сознания, превалирующих в данном конкретном веке. Тем, кто отождествляет себя с доминантами или полностью зависит от них, процесс переплавки представляется разрушительной атакой враждебных сил, -которую следует отражать всеми имеющимися средствами. Те, для кого доминанты уже не значат того, что они должны значить, воспринимают процесс переплавки как долгожданное обновление и обогащение системы идей, которая утратила свою жизненную силу и свежесть и уже устарела. Стало быть, процесс переплавки — это что-то очень плохое или что-то очень желанное, в зависимости от точки зрения наблюдающего за ним человека^[1517]

456 Что касается последней категории, то мы должны различать два типа алхимиков: тех, кто верил, что представляемой Церковью богооткровенной истине может только пойти на пользу ее объединение со знанием Бога в природе; и тех, для кого проекция христианского таинства веры в физический мир наделяла природу таинственным смыслом, мистический свет которого был ярче великолепной невразумительности церковного церемониала. Первые надеялись на новое рождение догмы, вторые — на новое ее воплощение и трансформацию ее в природное откровение.

457 Я особо подчеркиваю феномены ассимиляции в алхимии, поскольку они были, в определенном смысле, прелюдией к современному сближению между эмпирической психологией и христианской догмой — сближению, которое ясно предвидел Ницше. Психология как наука наблюдает религиозные идеи с точки зрения их психической феноменологии, не вмешиваясь в их теологическое содержание. Она относит догматические образы к категории содержимого психики, поскольку психика является полем ее исследований. Она вынуждена поступать так в силу природы самой психе; в отличие от алхимии она не пытается объяснить психические процессы теологическими терминами, но пытается рассеять тьму религиозных образов, соотнося их со сходными образами в психе. В результате происходит слияние идей самого разного происхождения (так это выглядит), и это иногда позволяет провести параллели и сравнения, которые некритичному уму, не знакомому с гносеологическим методом, могут показаться уничижением или неверным толкованием. Если бы это считалось минусом психологии, то то же самое можно было бы с легкостью сказать о герменевтике Отцов Церкви, которая местами поистине весьма рискованна, или о сомнительной природе текстуальной критики. Психолог должен исследовать религиозные символы, потому что его к этому принуждает его эмпирический материал, о котором теологи, как правило, ничего не знают. Вряд ли кому-нибудь захочется передать химию белковых тел в руки ученых из другой области науки на том основании, что это органические тела, а исследовать жизнь — это дело биологов. Сближение эмпирической науки и религиозных ощущений, с моей точки зрения, будет взаимовыгодным. Беда может случиться только в том случае, если одна или другая сторона не осознает того, что ее претензии на правоту имеют свои пределы. Алхимию, разумеется, нельзя защитить от атаки бессознательного. Это было и остается загадкой, задумывался ли Рипли когда-нибудь над своими теологическими извращениями, и что именно он о них думал. С научной точки зрения, его образ мышления напоминает сновидение.

458 Коронация Девы и небесный брак приводят нас к заключительным строфам Cantilena.

459 Строфы 36-37.

460 Это и есть апофеоз filius regius, какой мы встречаем во многих трактатах. Так, в "Tractatus аигеиз"^[1519] говорится: "Царь выходит из огня и наслаждается в браке. Сын становится воином огня и превосходит все растворы, ибо он сам является сокровищем и сам облачен в философскую материю. Так придите же, сыновья мудрости, давайте же радоваться и веселиться, ибо кончилось правление смерти, и сын взошел на престол; он облачен в красные одежды и пурпурные он тоже одел". Заново родившийся царь — это "чудо этого мира", "абсолютно чистый дух"^[1520]; он, как уверяет нас "Aquarium sapientum", — это "самый избранный, самый тонкий, самый чистый и самый благородный из всех небесных духов, которому все остальные повинуются, как Царю, который дарует людям здоровье и процветание, исцеляет все болезни, дает богобоязненным мирские почести и долгую жизнь, а тех грешников, которые оскорбляют его, подвергает вечному наказанию... Короче говоря, они сделали его повелителем всех вещей под небесами и чудесным концом и эпилогом всех философских трудов. Вот поэтому некоторые истинно верующие философы древности и подтвердили, что он божественным образом открылся Адаму, первому человеку, и потом с особым нетерпением был ожидаем всеми святыми Патриархами"^[1521]. "Всемогущий" — говорится в "Introitus" — "дал знать о нем с помощью особенно заметного знамения, местом рождения которого^[1522] весь Восток объявил горизонт его полушария. Мудрые Маги увидели его в начале эры и были поражены, и сразу же поняли, что самый спокойный Царь пришел в этот мир. Когда вы увидите его звезду, то следуйте за ней к колыбели и там увидите светловолосого ребенка. Очиститесь от скверны, поклонитесь царственному ребенку, откройте вашу сокровищницу, принесите золотые дары; и после вашей смерти он даст вам плоть и кровь, лучшее Лекарство трех земных царств"^[1523]. Об облачении эликсира в "царские одежды" можно также прочитать и в Turbans^[1524]. В "Consilium coniugii" царь описывается, как "нисходящий с небес"^[1525]. Милиус говорит о Царе Солнце: "Феб со сверкающими золотыми волосами восседает посередине, как царь и император мира, сжимая скипетр и кормило". В нем заключены "все силы небес"^[1526], в другом месте он приводит следующую цитату: "И, наконец, появится царь, увенчанный своей диадемой, лучистый, как солнце, сверкающий, как карбункул"^[1527]. Кунрат говорит о "чудесном природном триедином Сыне Великого Мира", которого мудрецы называют "своим сыном и увенчанным короною Царем, искусственным образом извлеченным из яйца этого мира"^[1528]. В другом месте он говорит о filins Mundi Maioris:

Сын великого Мира (Макрокосма), Теокосмос, то есть божественная сила и мир (существование которого, к сожалению, даже сегодня отрицается в стенах университетов теми, кто обучает природе в духе языч-ничества, а также многими создателями медицинской науки), является образцом камня, который есть Теантропос, то есть Бог и человек (существование которого, как говорит нам Священное Писание, создатели Церкви также отрицали); и из того же самого, из Великой Мировой Книги Природы (и в нее) излучается непрерывная и вечная доктрина для мудрецов и их детей: воистину, это великолепное живое подобие нашего Спасителя Иисуса Христа, Великий Мир, который по природе очень похож на него (такие же: волшебное зачатие, рождение, невыразимые силы, добродетели и результаты); так что Бог, наш Господь, помимо библейских историй своего сына, создал также особый образ для нас и естественно представил его в Книге Природы^[1529].

461 Эти несколько примеров, вместе с теми, что были приведены в "Психология и алхимия", могут дать читателю некоторое представление о том, как алхимики понимали торжествующего царя.

462 Строфа 38.

Поэтому, о, Боже, дай нам часть царя сего^[1530],

Чтобы посредством размножения его^[1531]

Искусство обновилось бы и, взгляд куда не кинь,

Смертный пожинал бы сладчайшие плоды его. Аминь.^[1532].

463 Здесь заканчивается Cantilena, одна из самых совершенных притч об обновлении царя. Разумеется, ее нельзя сравнивать с гораздо более тщательной разработкой этого мифа Христианом Розенкрейцером. (Его "Химическая свадьба" настолько насыщенна, что здесь я смог коснуться лишь малой толики ее содержания.) В последней части продолжения "Фауста" также содержится тот же самый мотив трансформации старика в юношу, несущей на себе все признаки божественного брака. Как и в алхимии, эта тема проходит через всего "Фауста" и повторяется на трех разных уровнях (Елена, Гретхен, Царица Небесная), точно так же, как обновление царя принимает форму, которой суждено было трижды закончиться безрезультатно, прежде чем Фауст умер (Юноша-Колесничий, Гомункулус и Эйфорион).

5. ТЕМНАЯ СТОРОНА ЦАРЯ

464 Помимо Cantilena, существует множество других описаний^[1533] обновления царя, обогащенных многочисленными подробностями, о которых я не буду упоминать здесь, чтобы не перегружать главу. Приведенного мною материала вполне достаточно, чтобы проиллюстрировать основные черты процесса трансформации. Тем не менее, миф об обновлении царя имеет столько ответвлений , что наше толкование пока что не включает в себя весь спектр этого символа. Поэтому, в этой главе я постараюсь пролить немного света на критическую фазу nigredo, фазу распада и смерти.

465 Как мы убедились, падение царя вызвано несовершенством или болезнью. В Cantilena, его болезнью было бесплодие. Образ бесплодного царя, вероятно, пришел из "Arisleus Vision"^[1534], где Морской Царь правил бесплодной землей, хотя сам он и не был бесплоден. Как правило, царь каким-то образом связан с миром тьмы. Так, в "Introitus", он поначалу является "тайным, адским огнем"^[1535], но, как заново рожденный puellus regius (царственный мальчик) он является аллегорией Христа. У Михаеля Майера царь умирает и, в то же самое время, живым бросается в темницу, скрытую в глубинах моря, откуда он взывает о помощи^[1536]. Вот еще одна история о царе из книги Трисмозина "Splendor solis":

Старые философы утверждали, что они видели, как поднимается Туман, и как он распространяется по всей поверхности земли, и они также видели бурление Моря и водных потоков на поверхности земли, и как они стали грязными и начали вонять во тьме. Потом они увидели, как царь Земли тонет, и услышали, как он кричит отчаянным голосом:^[1537] "Кто бы не спас меня, будет вечно жить и править вместе со мной в блеске моего царского трона", и как Ночь поглотила все. На следующий день, они ясно увидели над царем Утреннюю Звезду, а свет Дня рассеивает тьму, и яркий Солнечный Свет пробивается сквозь тучи, его многоцветные лучи ослепительно сверкают, земля благоухает и Солнце светит ярко. Так наступило Время, когда Царь Земли был освобожден и обновлен, облачен в красивые одежды, и стал красавцем, поражающим своей красотой Солнце и Луну. Он был увенчан тремя драгоценными коронами, одна из которых была Железной, другая — Серебряной, а третья была из чистого Золота. В его правой руке они увидели Скипетр с Семью Звездами, которые все отливали золотым Блеском (и т. д.)^[1538]

466 Семь звезд представляют собой перекличку с Апокалипсисом 1:16: "Он держал в деснице своей семь звезд". Тот, кто держал их, был "подобен Сыну Человеческому", что совпадает с puellus regius из "Introitus". Погружающийся в море царь — это таинственная субстанция, которую Майер называет "сурьмой философов^[1539]'. Таинственная субстанция соответствует христианской доминанте, которая поначалу была жива и присутствовала в сознании, но затем погрузилась в бессознательное и теперь должна быть возвращена оттуда в обновленной форме. Сурьма ассоциируется с тьмой: трисульфид сурьмы — это очень популярная восточная краска для волос (kohl). С другой стороны, пентасульфид сурьмы, "золотая сера" (Sulphur auratum antimonii) имеет оранжево-красный цвет.

467 Утонувший царь алхимии продолжает жить, как "металлический царь", "regulus" металлургии. Это название сгустков металла, образующихся под шлаком в расплавляющейся и раскисляющейся руде. Термин Sulphur auratum antimonii, как и термин "золотая сера", указывает на полное доминирование серы в ее соединениях с сурьмой. Сера, как мы уже знаем, — это активная субстанция Солнца, обладающая противным запахом: двуокись серы и сероводород дают хорошее представление о запахе ада. Сера является таким же атрибутом Солнца, как Лев является атрибутом Царя. Лев тоже отличается двойственностью: с одной стороны он является аллегорией дьявола, а с другой — связан с Венерой. Стало быть, известный алхимикам состав сурьмы (Sb2S5, Sb2S3) содержал субстанцию, которая явно представляла природу Царя и Льва, потому что они говорили о "торжестве сурьмы"^[1540].

468 Как я уже говорил в "Психология и алхимия"^[1541], утонувший царь образует аналогию Притче VII в Aurora Consurgens^[1542].

Повернись ко мне всем своим сердцем и не отталкивай меня из-за моей черноты, потому что солнце изменило мой цвет, а вода покрыла мое лицо и земля загрязнилась от трудов моих; ибо тьма сгустилась над ней, потому что я основательно застрял в глубоком болоте и субстанция моя не открылась. Из глубин этого болота кричал я, и из бездны земли, обращаясь к вам, проходившим мимо. Придите и увидьте меня, и если найдется кто-нибудь, похожий на меня, я отдам в его руки утреннюю звезду.

469 "Глубокое болото" напоминает о Псалме 68:3: "Infixus sum in limo profundi et non est substantia" ("Я погряз в глубоком болоте, и не на чем стать". Слова Давида толкуются Епифанием283сле-дующим образом: существует материал, который состоит из "болотных отражений" и "грязных греховных мыслей". Но Псалму 129:1: "Из глубины взываю к тебе, Господи", он дает следующее толкование: "После того, как святые удостоены того, чтобы Святой Дух поселился в них, он, поселившись в них, наделяет их даром заглядывать в глубокие Божьи вещи, чтобы они могли восхвалять его из этих глубин, о чем также говорит и Давид: "Из глубины" — говорит он — "взываю к Тебе, Господи"^[1543].

470 Эти противоречащие друг другу толкования "глубины" (profunda) в значительно большей степени сближаются друг с другом в алхимии, зачастую становясь настолько близкими, что кажутся ни чем иным, как двумя разными аспектами одной и той же вещи. Это вполне естественно, что в алхимии глубина должна в одном месте обозначать одно, а в другом — другое, приводя в отчаяние всех любителей последовательности. Но что касается смысла, то вечные образы далеки от последовательности. Это характерно для алхимиков, что они никогда не забывали об этой полярности, тем самым компенсируя мир догмы, которая, чтобы избежать двусмысленности, уделяет больше внимания одному полюсу за счет другого. Склонность минимально отделять противоположности друг от друга и стремление к единству смысла абсолютно необходимы для ясности сознания, поскольку четкое определение границ является частью его сути. Но когда разделение заходит настолько далеко, что из виду теряется другой полюс, чернота белизны, зло добра, глубина высот, и тому подобное, то в результате мы имеем однобокость, которая в этом случае компенсируется из бессознательного без нашего участия. Уравновешивание происходит даже против нашей воли, которая, вследствие этого, вынуждена становиться все более и более фанатичной, до тех пор, пока это не приводит к катастрофической энантиодро-мии. Мудрость никогда не забывает, что у каждой вещи есть две стороны, и если бы мудрость была у власти, то она знала бы, как избежать подобных неприятностей. Но власть никогда не увидишь на троне мудрости; она всегда находится в фокусе массовых интересов и потому неизбежно связана с безграничной глупостью массы.

471 По мере увеличения однобокости власть царя разлагается, ибо изначально она состояла как раз из его способности соединять полярность всего бытия в символе. Чем отчетливей становится идея, и чем ясней сознание, тем более "монархичнее" становится его содержимое, которое должно подчинить себе все, что ему противоречит. Это крайнее состояние обязательно должно быть достигнуто, несмотря на тот факт, что кульминация всегда является предзнаменованием конца. Сама природа человека, бессознательное, немедленно стремиться к компенсации, и это противно крайнему состоянию, ибо оно всегда считает себя идеальным и, к тому же, находится в положении, которое дает ему возможность доказывать свою правоту наиболее убедительными аргументами. Мы просто не можем не признать, что оно — идеально, но при всем при этом оно — несовершенно, потому что оно выражает только одну половину жизни. Жизнь хочет не только ясности, но и загадочности, не только света, но и тьмы; она хочет, чтобы за каждым днем наступала ночь, и чтобы мудрость сама отмечала свой праздник, который, поистине оставил глубокий след в алхимии. И по этим причинам тоже царь постоянно нуждается в обновлении, которое начинается с погружения в свою собственную тьму, с ухода в свои собственные глубины и с напоминания о том, что он находится в кровном родстве со своим противником.

472 В Ancoratus Епифания сказано, что феникс восстает из пепла поначалу в форме червя:

Когда птица мертва, поистине полностью сгорела, и пламя погасло, остаются только примитивные остатки плоти. Из них в определенный день появляется неприятный червь, который обретает крылья и становится как новый; но на третий день он взрослеет, и после того, как с помощью лекарств он достигает положенных размеров, он выбирается на поверхность и снова мчится в свою страну, где и обретает покой^[1544].

Вот так и царь восстает из своего "адского огня" в форме увенчанного короной дракона^[1545] Он — это Меркуриев змей, который особенно связан с плохо пахнущими местами ("его можно найти на кучах помета")^[1546]. Тот факт, что в отрывке из Ancoratus говорится об "определенном дне", может, вероятно, пролить определенный свет на явно уникальное использование Кунратом в его Amphiteatrum "filius unius (SVI) diei"^[1547], как обозначение "Гермафродита природы", то есть таинственной субстанции. Здесь он является синонимом "Сатурна^[1548], обоеполого Философского Человека Философов, свинца мудрецов, Философского Мирового Яйца... величайшего чуда света, Льва, зеленого и красного... Лилии между тернами" (Песнь Песней 2:2).

473 Как мы уже знаем, filius regius тождественен Меркурию и, на этой конкретной стадии, также и меркуриеву змею. Кунрат обозначает эту стадию Сатурном, темным, холодным maleficus; мировым яйцом, явно обозначающим первоначальную стадию и, наконец, зеленым и красным львом, представляющим животную душу царя. Все это выражается драконом или змеем, как summa summarum. Нам все время твердят, что дракон, как самая низкая и зачаточная форма царя, сначала является смертельным ядом, но потом становится алексифармом.

474 В мифе о фениксе, в том его виде, в каком он записан Плинием, мы снова встречаемся с червем: "... из его костей и костного мозга сначала появляется что-то вроде личинки, которая вырастает в цыпленка"^[1549]. Эту версию повторяют Клементий Римский^[1550], Артемидор^[1551], Кирилл Иерусалимский^[1552], святой Амвросий^[1553] и Кардан^[1554]. Для того, чтобы понять миф о фениксе, очень важно знать, что в христианской герменевтике феникс стал аллегорией Христа, что равносильно новому толкованию мифа.^[1555] Самосожжение феникса соответствует самопожертвованию Христа, пепел — его погребенному телу, а волшебное обновление — его воскресению.^[1556]. По мнению Гораполло (IV в.н.э.), взгляды которого были переняты пришедшими ему на смену авторами^[1557], феникс символизирует душу и ее путешествие в страну нового рождения^[1558]. Он обозначает "долго длящееся восстановление вещей" (άποκατάστασιν πολυχρόνιον); это, собственно, и есть само обновление^[1559]. Идея апокатастасиса^[1560] или взятия на небо (Деяния святых апостолов 3:21) или единения всего во Христе (Послание к Ефесянам 1:10)^[1561], могла в значительной степени поспособствовать ассимиляции аллегории феникса, причем в отрыве от главного мотива обновления.

475 То, что Кунрат после слова "unius" вставил слово "SVI", написанное большими буквами, определенно указывает на то, что он говорил о чем-то божественном. Это могло быть только каким-нибудь аналогом Бога или Христа. Больше нигде в алхимических текстах не упоминается этот "определенный" день, за исключением периодического напоминания о том, что особой милостью Божьей наступит день, когда opus будет завершен. Скорее всего, что вставленное Кунратом "SVI" относится к Богу, в том смысле, что films regius рождается в "Его" день, день, который принадлежит Богу или выбран им. Поскольку феникс — это, прежде всего, аллегория воскресения, то этот определенный день рождения и обновления должен быть одним из трех дней погребения Христа и нисхождения в ад. Но в христианской догме об этом определенном дне ничего не говорится, если только Кунрат, обладавший абстрактным мышлением, не предвосхитил аргументы некоторых протестантских догматиков, которые, следуя Евангелию от Луки 23:43^[1562], выдвинули теорию, что после смерти Христос не сразу же спустился в ад (как это утверждает католическая догма), а остался в раю до пасхального утра. Точно так же, как в момент отделения души Христа от его умершего тела произошло землетрясение, другое землетрясение имело место пасхальным утром (Евангелие от Матфея 28:2). Во время этого землетрясения душа Христа воссоединилась с его телом^[1563], и только после этого он действительно сошел в ад, чтобы проповедовать "находящимся в темнице духам" (Первое послание Петра 3:19). Тем временем, на могиле Еместо него появился ангел и обратился к женщинам. Предполагается, что нисхождение в ад ограничивается этим коротким отрезком времени^[1564].

476 С этой точки зрения, "определенный" день — это Пасха. В алхимии, единение души с телом представляет собой чудо con-unctio, в результате которого lapis становится живым телом. Феникс символизирует именно этот момент^[1565]. Алхимическая трансформация часто сравнивалась с восходом солнца. Но помимо того факта, что нет никаких оснований для предположения, что подобные мысли когда-либо приходили Кунрату, теория Пасхального утра представляется не очень убедительной. В ней отсутствует такой важный элемент, как "червь", который Епифа-ний особенно выделяет в связи с определенным днем. Похоже на то, что не должно упускать этот элемент при объяснении filius unius dei. Вероятно, это об определенном дне говорится в Книге Бытия 1:5: "И был вечер, и было утро: день один"^[1566]. Это было после того, как свет был отделен от тьмы (или после создания света), и здесь следует вспомнить, что тьма предшествует свету и является его матерью^[1567]. Сыном этого определенного дня является Свет, Логос (Евангелие от Иоанна 1:5), который для Иоанна и есть Христос^[1568]. При таком толковании сразу же образуется связь между сыном определенного дня и "Гермафродитом природы"^[1569], Философским Человеком, а также Сатурном, искусителем и угнетателем^[1570], который, будучи Ялдабаофом и верховным архонтом, связан со львом. Все эти образы являются синонимами Меркурия.

477 Существует дидактическое стихотворение Sopra la composizio-пе della pietra dei Philosophi^[1571], написанное Маркантонио Крассе-ламе и опубликованное в книге под знаменательным названием La Lumiere sortant par soimesme des Tenebres^[1572][1573]. Как видно из названия книги, речь идет не о свете, созданном Логосом, а о спонтанном самозарождающемся свете. Стихотворение начинается с сотворения мира и в нем утверждается, что Слово создало хаос:

"При звуке первого слова Всемогущего, темный Хаос, бесформенная масса, возник из пустоты".

Но кто знает, как именно были созданы все вещи? Только "сыновья Искусства":

"О, дерзкиеСыновья Божественного Гермеса, которые с помощью Искусства предков срывают с Природы все покровы тайны, только вы одни знаете, каким образом вечная Рука создала землю и Небо из бесформенного Хаоса. Из вашей собственной великой Работы вы ясно видите, что Бог сотворил Все точно таким же образом, каким изготовляется Физический Эликсир".

478 Opus alchymicum повторяет тайну творения, которая начинается с инкубации воды. Меркурий, живой и всемирный дух, спускается на землю и смешивается с нечистой серой, в результате чего он становится плотным: "Если я понимаю правильно, то ваш неизвестный Меркурий есть не что иное, как изначально существующий живой всемирный дух, вечно витающий в небесных испарениях, он спускается с Солнца, чтобы заполнить пустой Центр Земли; впоследствии он там отрывается от нечистой Серы и, став из газообразного плотным и обретя форму, передает эту форму изначальной влаге".

479 Но в результате своего нисхождения Меркурий становится порабощенным и может быть освобожден только с помощью искусства:

"Но где этот золотой Меркурий, эта изначальная влага, которая, растворившись в сере и соли, становится одушевленным зерном металлов? Ах, он заточен в темницу и закован в такие крепкие кандалы, что даже Природа не может освободить его из этой страшной тюрьмы, если Высшее Искусство не откроет ее врата".

480 Это дух света, который спускается с солнца^[1574], живой дух, который живет во всех созданиях в форме духа мудрости^[1575] и учит человека искусству, посредством которого душа, "закованная в кандалы элементов", может быть освобождена. От Меркурия исходит просветление адепта, а благодаря работе адепта Меркурий освобождается от своих оков. Этот Mercurius duplex, восходящий и нисходящий, — это уроборос, "increatum"^[1576]. Это змея, которая сама себя рождает^[1577]. Хотя в стихотворении Меркурий толкуется в основном как дух света, уроборос — это'Еρμής καταχθόνιος; (подземный Гермес). Меркурий — это смесь противоположностей, и алхимиков прежде всего интересовала его темная сторона, змей.

481 Это извечная мифологическая идея того, что герой, после угасания света жизни, продолжает жить в облике змеи и ему поклоняются как змее^[1578]. Другой широко распространенной примитивной идеей является идея о том, что духи мертвых принимают облик змей. Это вполне могло послужить толчком к появлению в мифе о фениксе такого элемента, как "червь".

482 В Аменти, аду египтян, обитает семиглавый змей^[1579], а в аду христиан — самая знаменитая змея, дьявол, "змий древний"^[1580]. Вообще-то, в аду обитают два брата, а именно, смерть и дьявол. Дьявола символизирует змея, а смерть — черви. У древних германцев концепции червя, змеи и дракона сливались в одну, как они сливаются и у латинян (vermis, serpens, draco). Подземный мир символизирует ад^[1581] И могилу^[1582]. Червь или змея — это всепожирающая смерть. Стало быть, убийца дракона — это всегда победитель смерти. В германской мифологии ад тоже ассоциируется с червями. В "Эдде" говорится:

В староанглийском языке ад назывался "червивой палатой" (wyr-msele), а на средневековом северно-германском — "садом червей"^[1584].

483 Подобно героям и духам мертвых, боги тоже (особенно земные боги) связаны со змеями, например, Гермес и Асклепий^[1585]. И в самом деле, греческий бог исцеления, извлеченный из яйца, принял облик змеи^[1586]. Надпись на храме Хатор в Дендерехе гласит^[1587]:

Солнце, которое существует с самого начала, подобно соколу поднимается из своего лотоса. Когда двери его лепестков распахиваются, открывая его сапфирное величие, оно отделяет день от ночи. Ты встаешь, , подобно священной змее, как живой дух, давая начало вещам, и твоя великолепная сверкающая форма движется в барке восхода. Божественный Господин, чей образ тайно живет в храме в Дендерех, своей работой произведен в творцы мира. Он приходит один, а потом множится в миллион раз, когда свет выходит из него в форме ребенка^[1588].

Сравнение бога со змеей напоминает нам о его хтонической форме в подземном мире, точно так же, как омолодившийся феникс (сокол) поначалу принимает форму червя^[1589]. Поскольку христианство очень много позаимствовало из египетской религии, то нет ничего удивительного в том, что аллегория змеи пробралась в мир христианских идей (Евангелие от Иоанна 3:14) и с готовностью была подхвачена алхимиками^[1590]. Дракон — это аллегория, как Христа, так и Антихриста^[1591]. Замечательная параллель проводится в трактате неизвестного автора "De promissionibus" (V в.н.э.)^[1592]. В нем приводится версия легенды о святом Сильвестре, по которой этот святой приковал дракона к Тарпейской Скале и таким образом его обезвредил. Другая версия этой истории рассказана "неким монахом", который обнаружил, что мнимый дракон, которому приносились в жертву невинные девушки, был ни чем иным, как механическим устройством. Святой Сильвестр приковал дракона цепью, как в Апокалипсисе 20:1; но в другом варианте этой истории из пасти искуственного дракона "выходил меч", как у Сына Человеческого из Апокалипсиса 1:16^[1593].

6. ЦАРЬ КАК АНТРОПОС

484 Выше я улсе привлекал внимание читателя^[1594] к отрывку из Ипполита, в котором обсуждалось гностическое толкование Псалма 23:7-10. На поставленный в Псалме риторический вопрос: "Кто сей Царь славы?", у Ипполита дается следующий ответ: "Червь, а не человек, упрек людям и отброс человечества^[1595]. Он есть царь славы, могучий в битве". Ипполит говорит, что в этом отрывке речь идет об Адаме и его "восхождении и новом рождении, что он может быть рожден в духовном, а не плотском смысле"^[1596]. Стало быть, червь символизирует второго Адама, Христа. Епифаний также упоминает червя как аллегорию Христа^[1597], хотя и не вдается в ее объяснение.

485 Этот ход мыслей, осознанно или неосознанно, был продолжен алхимиками. В "Aquarium sapientum" сказано^[1598]:

Прежде всего, следует заметить, что Мудрецы называли это разложившееся вещество, по причине его черноты (Песн. 1), головой ворона. Точно так же, Христос (Ис. 53) не имел ни формы, ни привлекательности, был самым ужасным из всех людей, преследуемым печалями и болезнями, и настолько презираемым, что люди прятали от него свои лица и считали его полным ничтожеством. О да, в 22-ом Псалме (Вульгата) он жалуется на это, что он червь, а не человек, посмешище и объект презрения, поистине, есть все основания сравнить с Христом разложившееся гело Солнца, мертвое, бездеятельное, подобное пеплу, лежащее на дне сосуда до тex пор, пока под воздействием сильного тепла его душа постепенно, мало-помалу, вновь спускается к нему и снова вдохновляет, увлажняет и насыщает разлагающееся, почти мертвое тело, и спасает его от полного уничтожения. Ибо то же самое произошло и с Христом, когда на Масличной Горе, на кресте, он был поджарен^[1599] на костре божественного гнева^[1600] (Мф. 26, 27), и жаловался, что он был совершенно оставлен своим божественным Отцом, но, тем не менее, всегда (как это бывает с земным телом в результате постоянной заботы и хорошего питания) утешался и подкреплялся (Мф. 4, Лк. 22) и, так сказать, вдохновлялся, питался и поддерживал свое; существование божественным нектаром; когда, наконец, в момент его наиболее тайной страсти и в час смерти его сила и сам его дух полностью оставили его, и он глубоко-глубоко ушел под землю (Деян. 1. Еф. 1, 1 Пет. 3), то даже тогда он был сохранен, обновлен и силою вечного Божества вновь воскрешен, вдохновлен и возвеличен (Рим. 14), пока, наконец, его дух и его лежащее в гробнице мертвое тело не достигли абсолютного и неразрывного единства посредством его радостного воскресения и победоносного восхождения на небо, как Господа и Христа (Мф. 28), и он не был посажен (Мк. 1 (5) по правую руку от своего Отца; вместе с которым, посредством силы и добродетели святого Духа, как истинный Бог и человек, он с равными силой и величием повелевает и правит всеми вещами (Ис. 8), а свои могучим словом сохраняет все вещи (Евр. 1) и делает все вещи одной (Деян. 17). И эти чудесный Союз и божественное Возвышение ангелов и людей в небесах, на земле и под землей (Флп. 2, 1 Пет. 1), вряд ли можно понять, не говоря уже о том, чтобы о них размышлять, без страха и ужаса; и его добродетель, сила и розовый Раствор^[1601] могут уже сейчас изменить, перекрасить и, более того, полностью исцелить нас, грешных телом и душою, людей: о чем мы поподробнее поговорим ниже... Итак, мы дали краткое и простое описание уникальной небесной основы и краеугольного камня, Иисуса Христа, то есть рассмотрели, как именно его можно сравнивать и соединять с земным философским камнем Мудрецов, материалы и приготовления которых, как нам приходилось слышать, представляют собой замечательный тип и почти точный образ воплощения Христа.

486 Различные несчастья, через которые должен пройти царь -утопление в ванне или море, растворение и распад, исчезновение (Ис. 21:7 — Прим. ред.) его света во тьме, гибель в огне и возобновление хаоса — выведены алхимиками из растворения "материи" в кислотах, из подогрева руды, из продувки серы или ртути, из выделения окисей металлов и так далее, словно эти химические процессы сложились в картину, которую, при небольшом усилии воображения, можно было сравнивать со страданиями Христа и его окончательным триумфом. Алхимики совершенно не поняли, что в качестве неосознанной предпосылки они спроецировали в эти химические трансформации Страсти Господни^[1602]. Разумеется, в таких обстоятельствах, они вполне были способны доказать, что их якобы точные наблюдения совпадают со Страстями Господними. Только это был вопрос не наблюдений за материей, а интроспекции. Однако поскольку подлинные проекции никогда не совершаются по воле человека, а всегда являются предсознательными факторами, в бессознательном алхимиков должно было быть что-то, что организовало эту проекцию (то есть имело тенденцию становиться осознанным в силу своего энергетическою заряда), а с другой стороны, нашло в опытах алхимиков "крюк", за который оно смогло уцепиться, чтобы каким-нибудь образом себя выразить. Проекция это всегда идущий окольным путем процесс становления сознания. Он идет так, чтобы обойти препятствия, воздвигнутые осознающим разумом, который к этому принудили традиционные или общепринятые идеи, те что заменяют настоящие ощущения и не дают человеку их пережить. Человек воображает, что он обладает неоспоримой истиной касательно непознанного, и по этой причине любое истинное его познание становится невозможным. Бессознательный фактор должен был обязательно быть чем-то несовместимым с осознанным подходом. Что мы и узнаем из утверждений алхимиков; миф, у которого было много общего не только с мифологемами языческого происхождения, но также и прежде всего с христианской догмой. Если бы он был тождественен догме и проявился в проекции, это были бы доказательством того, что алхимики занимали полностью антихристианскую позицию (чего не было). При отсутствии такой позиции указанная проекция была психологически невозможна. Но если бессознательный комплекс представлял образ, который в определенных существенных аспектах отклонился от догмы, тогда его проекция становилась возможной, ибо тогда он находился бы в противоречии с догмой, одобренной сознанием, и поднялся бы на поверхность в ходе компенсации.

487 В этом и других трудах я постоянно подчеркивал особенную природу заявлений алхимиков и мне нет нужды повторять то, что я уже сказал. Я должен только указать, что центральная идея filius philosophorum строится на концепции Лнтропоса, по которой "Человек" или "Сын Человеческий" не совпадает с христианской, исторической фигурой искупителя. Алхимический Ан-тропос ближе василидианской его концепции, приведенной Ипполитом: "Ибо он (Искупитель... с их точки зрения является внутренним духовным человеком, живущим в психике... который есть Сын, оставивший здесь душу не умирать, а жить соответственно его природе, точно так же, как первый Сын оставил за собой на высотах Святой Дух, который в соответствующем месте соединяется с ним, облачая себя в свою же собственную душу"^[1603].

488 Внутренний духовный человек напоминает Христа - это бессознательная предпосылка заявлений о filius regius. Эта идея противоречит догматической точке зрения и поэтому имеет все основания быть подавленной и спроецированной. Она является логическим следствием духовной ситуации, в которой исторический образ уже давно исчез из сознания, в то время как его духовное присутствие все сильнее подчеркивалось в форме внутреннего Христа или Бога, который рождается в душе человека. Внешнему догматическому Христу был противопоставлен внутренний первичный образ, который породил Пурушу или Гайома-ра задолго до христианской эры и создал возможность для ассимиляции христианского откровения. Любая догма в конце концов неизбежно приходит к тому, что становится бездушной. Жизнь хочет создавать новые формы и поэтому, когда догма утрачивает свою жизнеспособность, она просто вынуждена привести в действие архетип, который всегда помогал человеку выразить тайну души. Заметьте, что я не захожу настолько далеко, чтобы сказать, что архетип на самом деле порождает божественный образ. Если бы психолог решился бы на такое утверждение, он должен был бы обладать точным знанием мотивов, лежащих в основе исторического развития, и быть способным продемонстрировать свое знание. Но об этом не может быть и речи. Я утверждаю только то, что психический архетип дает божественному образу возможность обрести форму и стать доступным для понимания. Но необходимый для этого и имеющий главенствующее значение мотив, который в данный конкретный исторический момент приводит в действие архетипические возможности, не может быть объяснен категориями самого архетипа. Только ощущения покажут, какой именно архетип пришел в действие, но никто и никогда не сможет предсказать его проявление. Кто, например, мог, руководствуясь логикой, предсказать, что иудейский пророк Иисус даст наилучшее объяснение духовной ситуации в век эллинистического синкретизма, или что дремлющий образ Антропоса пробудится и займет господствующие позиции во всем мире?

489 Ограниченность человеческого знания, из-за которой остаются без объяснения многие чудесные и загадочные вещи, тем не менее, не освобождает нас от попыток понять воплощенные в догме откровения духа, ибо, в противном случае, возникает опасность того, что скрытые сокровища высшего знания испарятся и станут бескровным фантомом, легкой добычей для всех мелких рационалистов. По моему мнению, большим шагом вперед было бы хотя бы понимание того, насколько глубоко истина догмы укоренилась в человеческой психе, которая не является делом рук человеческих.

490 Внутренний духовный человек гностиков — это Антропос, человек, созданный по образу и подобию Нуса, αληθινος ανθρωπος (истинного человека)^[1604]. Он соответствует "чанъ ину" (chen-yen) (истинному человеку) китайской алхимии. "Чанъин" это продукт opus. С одной стороны, он — это адепт, который трансформируется в результате работы^[1605], а с другой — гомункулус или filius западной алхимии, который происходит от истинного человека^[1606]. В трактате Вей По-яна сказано:

Ухо, глаз и рот вот три драгоценные вещи. Их следует закрыть, следует прервать общение. Истинный Человек, живущий в бездне, плавает в центре круглого сосуда... Разум передается в царство Небытия, чтобы он обрел там вечное состояние безмыслия. Когда разум целостен, он не собьется с пути. В часы сна он будет заключен в объятия Бога, но в часы бодрствования он тревожится о продолжении или прекращении своего бытия^[1607] Этот истинный человек представляет собой "vir unus" Дорна и, в то же самое время, — lapis Philosophorum^[1608].

49l "Истинный человек" выражает Антропоса в индивидуальном человеческом существе. По сравнению с проявлением Сына Человеческого в Христе это кажется шагом назад, потому что историческая уникальность Воплощения была тем самым великим шагом вперед, в результате которого рассеявшиеся овцы собрались вокруг одного пастыря. Некоторые опасаются, что "Человек" в индивиде должен означать разгон отары. Это должно действительно являться шагом назад, но вину за него нельзя возлагать на "истинного человека"; причина кроется, скорее, в тех отрицательных человеческих качествах, которые всегда угрожали цивилизации и препятствовали ее развитию. (Действительно, овцы и пастух зачастую бывают в равной степени некомпетентны.) "Истинный человек" не имеет с этим ничего общею. Прежде всего, он не станет уничтожать никаких ценных культурных форм, поскольку он сам является высшей формой культуры. Ни на Западе, пи на Востоке он не играет в игру "пастух и овцы", поскольку у него достаточно дел, чтобы быть пастырем самому себе.

492 Если адепт ощущает свою самость, "истинного человека", в своем делании, то тогда, как ясно следует из пассажа в "Aquarium sapientum", он непосредственно встречается с аналогом истинного человека Христом в его повой форме, и узнает в трансформации, в которую он сам вовлечен, аналог' Страстей Господних. Это не "имитация Христа", а ее полная противоположность; ассимиляция образа Христа самостью алхимика, которая и является "истинным человеком"^[1609] Это уже больше не усилие воли, не внутреннее стремление к подражанию, а, скорее, невольное ощущение реальности, представлен ной священной легендой. Такая реальность приходит к нему в ходе его работы точно 'так же, как стигмы проступают у святых, которые к этому осознанно не стремились. Они появляются спонтанно. Страсти Господни "посещают" адепта, но не в классической их форме в противном случае он осознанно выполнял бы духовные упражнения а в форме алхимического мифа. Это таинственная субстанция подвергается физическим и нравственным мучениям; это царь умирает или становится жертвой убийства., погребается и на третий день вновь воскресает. И все эти мучения происходят не в реальной жизни адепта, а внутри него, это внутри него имеют место пытки, убийства и очередное воскресение. Все это происходит не с. самим алхимиком, а с "истинным человеком", которого алхимик ощущает рядом с собой и в себе и, в то же самое время, в реторте Отрасти Господни, которые вибрируют в нашем тексте и в Aurora, - подлинны, но они были бы абсолютно непостижимы, если бы lapis был ничем иным, как химической субстанцией. Он также не рождается и в результате созерцания c трастей Христовых; это — реальное ощущение человека, который в ходе исследования непознанного всерьез (на грани самопожертвования) вошел в контакт с компенсирующим содержанием бессознательного. Он не мог не видеть сходства этого содержания с догматическими образами, и у него могло возникнуть искушение предположить, что его идеи были не чем иным, как хорошо ему знакомыми религиозными концепциями, которые использовались для того, чтобы объяснить химический процесс. Но из текста явно следует прямо противоположное — реальные ощущения в ходе opus имели все более усиливавшуюся тенденцию к ассимиляции догмы. Вот почему в тексте говорится, что Христос был "сравнен и соединен" с камнем. Алхимический Антропос доказал свою независимость от любой догмы^[1610].

493 Алхимик непосредственно ощущал Антропоса в форме, которая отличалась свежестью и была насыщена новой жизненной силой, что нашло свое отражение в восторженном тоне текстов. Поэтому вполне понятно, что каждая деталь извечной драмы используется им в совершенно новом смысле. Nigredo не только приносит видимые глазам алхимика разложение, страдание, смерть и муки ада, по и бросает тень своей меланхолии на его одинокую душу^[1611]. В черной стихии отчаяния, которое не было его отчаянием, поскольку он был всего лишь его свидетелем, алхимик ощутил, как оно превратилось в червя и в ядовитого дракона^[1612]. В силу внутренней необходимости дракон уничтожил сам себя (natura naturam vincit) и превратился во льва^[1613], и адепт, невольно вовлеченный в драму, ощущает потребность отсечь ему лапы^[1614] (если там не было двух львов, пожравших друг друга). Дракон съел свои крылья, как орел свои перья^[1615] Эти гротескные образы отражают конфликт противоположностей, в который завело исследователя его любопытство. Его работа началась с "катабасиса", путешествия в ад, в том его виде, в каком его совершил Данте^[1616], с той разницей, что душа адепта не только вынесла из этого путешествия большие впечатления, но и радикально изменилась. Первая часть "Фауста" является тому примером: трансформация усердного ученого (в результате его договора с Дьяволом) в светского щеголя и хитрого карьериста. В случае с капризным Христианом Розенкрейцером нисхождение Венеры закончилось для него всего лишь легким ранением в руку, полученными от пущенной Купидоном стрелы. Тем не менее в текстах содержатся намеки на более серьезные опасности. Олимпиодор говорит^[1617]: "Эта работа не может быть доведена до конца без великих страданий; будут еще борьба, насилие и война. И все время демон Змееносец^[1618] внушает неосмотрительность (ο λγωρι αν мешая осуществлению наших намерений; он ползает везде, как внутри так и снаружи, вызывая оплошности, беспорядок и неожиданные происшествия, удерживая нас от работы с помощью беспокойства (λυπαις) и болезней". Философ Петасий (Petesis), цитируемый Олимпио-дором, выражается еще более сильно: "Свинец^[1619] настолько одержим дьяволом (δαιμονοπληξιας) и настолько бесстыден (αναιδειας), что все желающие исследовать его из-за своего неведения теряют рассудок". То, что это не пустые разговоры, доказывают другие тексты, в которых часто подчеркивается, до какой степени психика исследователя задействована в его работе. Так Дорн, комментируя цитату из Гермеса, "Вся тьма отступит пред тобою", говорит:

Ибо он говорит, Вся тьма отступит пред тобою; он не говорит, отступит пред металлами. Под тьмой следует понимать не что иное, как тьму болезней тела и разума... Короче говоря, замысел автора состоит в том, чтобы научить тех, которые являются адептами в алхимической медицине, как с помощью очень маленькой дозы, вроде приведенного в качестве примера зерна горчицы^[1620], каким бы способом это лекарство не принималось, излечивать абсолютно все болезни, в силу существующей в медицине простоты единства^[1621], чтобы никакое разнообразное множество болезней было не в состоянии устоять перед ним. Но тьма слабости разума имеет много форм, вроде безумия [vesania], мании, ярости [furia], глупости [stoliditas] и других, который затемняют и ослабляют дух [animus] и, все же, могут быть полностью излечены этим одним алхимическим лекарством. И оно не только возвращает здоровье духу [animo], но также обостряет изобретательность и разум людей, так что они легко, как по волшебству^[1622], могут понимать [intellectu] и воспринимать [perceptu] все вещи, и ничто в верхнем и нижнем мирах не может укрыться от них^[1623].

Предложение из "Tabula smaragdina", "Он покорит все тонкие вещи", Дорн толкует следующим образом: тонкие вещи — это Меркурий, или "духовная тьма, занимающая разум"; иным словами — это дух. Поэтому, тьма — это демон, обладающий духом (как у Олимпиодора), и она может быть рассеяна в ходе работы ("она изгоняет все тонкие вещи")^[1624]. Болезнь — это печать зла (impressio mali) и исцеляются от нее посредством "подавления зла в результате воздействия на тело истинного и всемирного центра"

Этот центр — это unarius или Единый, из которого прорастает единый человек (unicus ho то). Стало быть, если он хочет выздороветь от своих плотских и духовных болезней, "пусть полностью поймет и узнает центр, и полностью посвятит себя ему, и этот центр будет освобожден от всех несовершенств и болезней^[1625], в результате чего он может быть возвращен в свое состояние изначальной монархии»^[1626]

В этих пассажах Дорна речь идет не столько об опасностях работы, сколько об исцелении в результате свершения работы. Но средства исцеления поставляет Меркурий, тот дух^[1627], о котором философы сказали: "Возьми старый черный дух и уничтожай с его помощью тела до тех пор, пока они не изменятся"^[1628]. Уничжение тел преподносится в форме битвы, как в Turba, Sermo 42: "Разожги войну между медью и ртутью, поскольку они жаждут погибнуть, а прежде согрешить (подвергнуться разложению)". "Разожги битву между ними и разрушай тело меди до тех пор, пока оно не превратится в порошок"^[1629]. Битва - это separatio, divisio, putrefactio, mortificatio и solutio, которые описывають значальное хаотическое состояние конфликта между четырьмя враждебными элементами. Дорн представляет эту свирепую воинственную четверку в аллегорическом образе четырехрого змея, которого дьявол после его изгнания из рая попытался затолкать" в разум человека^[1630]. Дорн рассматривает мотив войны с нравственных позиций^[1631] и тем самым приближает его к современной концепции психической диссоциации, которая, как мы знаем, лежит в основе психогенных психозов и. неврозов "печи креста" и в костре, говорится в "Aquarium sapientum", человек, подобно земному богу, обретает истинную черную Голову Ворона; то есть он абсолютно обезображен и осмеян миром^[1632], и это длится не только в течение сорока дней и ночей или лет^[1633], но зачастую на протяжении всей его жизни; так что в своей жизни он испытывает больше сердечной боли, чем радости спокойствия, и больше печали, чем удовольствия... Благодаря его духовной смерти его душа полностью освобождается"^[1634].

Nigredo явно принесло с собой деформацию и психические страдания, которые автор сравнивает с мытарствами незадачливого Иова. Незаслуженные страдания Иова, посланные ему Богом, — это страдания слуги божьего и прототип Страстей Христовых из этого можно понять, каким образом образ Сына Человеческого постепенно проник в обычного человека, взвалившем на свои плечи "делание".

495 Во втором столетии нашей эры Вей По-ян, свободный от влияния западной алхимии и предрассудков нашей христианской психологии, дал очень суровое описание страданий, вызванных совершенной в ходе opus технической ошибкой:

Черную массу постигнет катастрофа: газы из поглощенной пищи будут шуметь в кишечнике и желудке. Полезные вещества будут выдыхаться, а вредные — вдыхаться. Дни и ночи будут проходить без сна, месяц за месяцем. Тело станет изможденным и появятся признаки безумия. Начнется такая сильная дрожь, что она прогонит покой из разума и тела... Появятся ужасные вещи, которые будут приходить к нему даже во сне. А потом его охватит радость, поскольку он будет думать, что обеспечил себе долголетие. Но совершенно неожиданно он попадет в лапы безвременной смерти^[1635].

Теперь мы можем понять, почему Кунрат пишет:

Но прежде всего проси у Бога... добрый дар благоразумия, добрый дух умения отличать добро от зла, который может повести тебя к истинному знанию и пониманию Света Природы, повести тебя к се Великой Книге. И тогда ты выберешься из лабиринта очень многих лживых Бумаг, и даже пергаментных книг, и доберешься до самой земли истины^[1636].

496 Депрессия адепта описывается также и в "Tractatus aureus":

Сын мой. вот тайный многоцветный камень, который был рожден одноцветным, знай это и скрывай его. Посредством его с помощью Всемогущего можно избежать самых опасных болезней, а все печали^[1637], неприятности, зло и вредные вещи уйдут прочь. Он ведет из тьмы на свет, из этой пустыни в место, где можно жить в безопасности, и из бедности и тягот на свободу^[1638].

497 Этих данных достаточно для того, чтобы показать, что адепт не только был частью своей работы, но и знал это.

7. СВЯЗЬ ЦАРЯ-СИМВОЛА С СОЗНАНИЕМ

498 Апофеоз царя, возобновленный восход солнца, по нашей гипотезе означает появление новой доминанты сознания и направление психического потенциала в противоположную сторону. Сознание больше не находится под господством бессознательного, при котором доминанта скрыта во тьме, оно увидело свою высшую цель. Апофеоз царя отображает эту перемену, и появившееся в результате ее чувство обновленное™ нигде не выражается так откровенно, как в некоторых из наших самых очаровательных хоралов. В Cantilena Рипли говорится о матери Луне, материнском аспекте ночи, как об участнице этого преображения, что напоминает нам апофеоз в конце второй части "Фауста". Дело выглядит так, будто поднявшаяся ночью луна светит так же ярко, как Солнце днем. И если Царица "истекает нежнейшей мазью", то, в Деяниях Фомы^[1639], небесная богиня источает приятный аромат. Она не только мать, но и "Кора, дочь света". Она — это София гностиков^[1640], которая соответствует алхимической матери. Если наше толкование Царя-Солнца верно^[1641], тогда в результате апофеоза должна стать видимой мать Луна, то есть можно сказать, что бессознательное сделается осознанным. То, что на первый взгляд кажется противоречием, при более внимательном рассмотрении оказывается переходом в сознание существенной части содержимого бессознательного. Видимым, прежде всего, становится женский элемент в мужчине, anima^[1642]; за ней следует лунный свет, который дает нам возможность видеть в темноте и представляет просветление бессознательного или его проницаемость для света; и, в третьих, луна обозначает r оtundum, о которой я писал в "Психологии и алхимии"^[1643]. В подлунном мире полнолуние (plenilunium, circulus lunaris)^[1644] соответствует, как зеркальное отражение солнца, Антропосу, психологической Самости, или психологической совокупности.

499 Луна это связующее звено между концепцией Девы-Матери и концепцией ребенка, который округл, целостен и совершенен. Стало быть, новые роды луны могут быть с равным успехом выражены христианским весельем в период Пасхи и мистическим рассветом, aurora consurgens; ибо воскресший царь это "душа, которую вдохнули в мертвый камень"^[1645]. Идея округлости также прослеживается и в короне, символе царской власти. "Соr аn а regis" приводится в качестве синонима пепла, тела, моря, соли, матери и Святой Девы^[1646] и, следовательно, отождествляется с Женским элементом.

500 Эта особенная связь между округлостью и матерью объясняет-c я тем фактом, что мать, бессознательное, — это место, в котором появляется символ целостности. Тот факт, что rotundum содержится именно в апгта и представляется ею, придает ей неверой ятное очарование, которое характеризует "Вечную Женщину" как в хорошем, так и в плохом смысле. Стало быть, на определенном уровне женщина появляется, как истинный носитель желанных целостности и покаяния.

501 Исходным пунктом нашего объяснения является то предположение, что царь, по сути своей, есть синоним солнца, и что солнце представляет дневной свет психе, сознания, которое, как верный спутник солнца, ежедневно встает из океана сна и сновидений, а вечером снова в него погружается. Точно гак же, как солнце одиноким путником пересекает усыпанные звездами и кружащимися в танце планетами небеса, так и сознание, которое все отсылает к своему эго, как к центру вселенной, является единственным из архетипов бессознательного, который можно сравнить с царем Гелиосом постклассического синкретизма, с которым мы встречаемся, например, у Юлиана Отступника. Это то, чем представлялся бы комплекс сознания, если бы его можно было рассматривать с одной из других планет, подобно тому, как мы рассматриваем солнце с земли. Субъективная эго-личность, то есть сознание и его содержимое, действительно рассматриваются в разных своих аспектах бессознательным наблюдателем, или, если точнее, наблюдателем, расположившимся в "космическом пространстве" бессознательного. Свидетельством того, что это именно так, являются сновидения, в которых осознающая личность, эго сновидящего, рассматривается с точки зрения, которая "toto coelo"^[1647] отличается от точки зрения осознающего разума. Подобный феномен вообще не мог бы иметь места, если бы в бессознательном не существовали бы другие точки зрения, противоположные эго-созиапию или соревнующиеся с ним. Эти отношения очень хорошо иллюстрируют сходные отношения между планетами. Царь представляет эго-сознание, субъект всех субъектов, как объект. Его мифологическая судьба отображает взлет и падение этого наиболее величественного и наиболее божественного из всех феноменов творения, без которого мир не смог бы существовать как объект. Ибо все, что существует, существует только потому, что оно прямо или косвенно известно, более того, эта "известность" иногда принимает такие формы, какие неизвестны самому субъекту, как если бы за ним наблюдали с дрругой планеты то благожелательные, то насмешливые глаза.

502 Эта далекая or простой ситуация проистекает, отчасти, из того факта, что эго обладает парадоксальным качеством быть, как объектом, так и субъектом своего собственного познания, и, отчасти, из того факта, что психе это не единство, а констеляция, состоящая, помимо солнца, и из других светил. Эго-комплекс это не только комплекс в психе^[1648]. От возможности того, что бессознательные комплексы обладают определенным свечением, своего рода сознанием, нельзя просто так отмахнуться, поскольку эти комплексы легко могут породить что-нибудь в природе вторичных личностей, как доказывает опыт патопсихологов. По если ото возможно, то так же возможно и наблюдение за эго-комплексом с другой точки зрения, расположенной где-то в той же самой психе. Как я уже сказал, критическое отображение эго-комплекса в сновидениях и в анормальных психических состояниях объясняется именно этим.

503 Осознающий разум зачастую знает очень мало или вообще ничего о своей трансформации, и ничего и не хочет знать. Чем он автократичнее, и чем сильнее его убежденность в вечной незыблемости своих истин, тем больше он с ними отождествляется. Так, царская власть Солнца, которая является природным феноменом, переходит к земному царю, который персонифицирует господствующую идею и поэтому должен разделить ее судьбу. В феноменальном мире господствует Гераклитов закон вечной перемены, παντα ρει; и похоже на то, что меняться должны все истинные вещи, и только те, которые изменяются, остаются истинными.

504 С другой планеты без всякого сожаления наблюдают за тем, как царь стареет, замечая это даже раньше его самого: меняются господствующие идеи, "доминанты", и эта перемена, не замеченная сознанием, отражается только в сновидениях. Царь-Солнце как архетип сознания путешествует по миру бессознательного, одна из многочисленных фигур бессознательного, которые однажды, возможно, сумеют пробраться в сознание. С точки зрения Древних, такие малые светила тождественны планетарным соответствиям в психе, которые были сформулированы астрологами. Стало быть, когда алхимик обращался к духу Сатурна как к своему покровителю, это была попытка довести до сознания точку зрения, расположенную вне эго, что включало в себя релятивизацию эго и его содержимого. Планетарного духа просили вмещаться и помочь. Когда царь стареет и нуждается в обновлении, организуется некое подобие планетарного купания купель, в которую каждая планета выливает свое "влияние"-^[1649]. Это является выражением идеи, что доминанта, дряхлея с возрастом, нуждается в поддержке и влиянии этих вспомогательных светил для того, чтобы укрепить и обновить свои силы. Она растворяется в субстанции других планетных архетипов, а затем вновь соединяется в единое целое. В результате эгого процесса плавки и переплавки образуется новая амальгама с более сложной природой, которая вобрала в себя качества, других планет и металлов^[1650].

505 В этой алхимической картине мы легко можем узнать проекцию процесса трансформации: старение психической доминанты доказывает тот факт, что она все в меньшей и меньшей степени выражает психическую совокупность. Можно также сказать, что психе больше не чувствует, что она полностью содержится в доминанте, вследствие чего доминанта теряет свое очарование и больше не удерживает психе так цепко, как раньше. С другой стороны, ее содержимое и смысл уже понимаются неправильно, а если и понимаются верно, то перестают трогать сердце "Sentiment d'incompletude" такого рода порождает компенсирующую реакцию, которая привлекает другие области психе и их содержимое, чтобы было чем заполнить брешь. Как правило, это бессознательный процесс, который всегда начинается в тот момент, когда установка и ориентация осознающего разума оказываются неадекватными. Я подчеркиваю этот момент, поскольку осознающий разум — плохой судья в вопросе собственной ситуации и зачастую упорно продолжает пребывать в иллюзии, что как раз его установка является верной и не срабатывает только потому, что ей мешают какие-то внешние силы. Если бы сны были проанализированы, то вскоре стало бы ясно, почему установки сознания оказались нереальными. И если, наконец, появляются невротические симптомы, тогда установка сознания, его господствующая идея, сталкивается с сопротивлением, и в бессознательном начинают пробуждаться архетипы, которые больше всего подавлялись установкой сознания. Тогда терапевт может сделать только одно - свести эго с его противником и тем самым вызвать процесс плавки и переплавки. В алхимическом мифе о царе эта конфронтация выражается как столкновение мужчины духовного отца-мира, управляемого Царем-Солнцем, с женщиной — хтонической матерью-миром, символизируемым aqua permanens или хаосом.

506 Противозаконный аспект этих отношений проявляется в форме кровосмешения, которое в Cantilena замаскировано под усыновление, по, тем не менее, приводит к беременности матери. Как я уже объяснял, кровосмешение выражает единение элементов, родственных друг другу или обладающих одной и той же природой: то есть противником Солнца является его собственный хтонический аспект, о котором он забыл. Отраженный свет Солнца это Лунa (женщина), которая растворяет царя в своей влаге. Солнце словно вынуждено было опуститься в глубину вод подлунного мира, чтобы соединить "силы Верха и силы Низа" (что произошло во время путешествия Фауста к Матерям)

Нереальная дом инанта сознания пугающе исчезает в поднимающемся на поверх, ность содержимом бессознательного, вызывая тем самым наступление сумерек. Противоборствующие элементы первичного хаоса срываются с цепи, словно никогда и небыли укрощены. Между доминантой и бессознательным содержанием идет такое ожесточенное сражение, что разум хочет покончить с этим безумием. Но попытки проваливаются и продолжают проваливаться до тех пор, пока от не признает своего бессилия и не даст яростной битве психических сил идти своим чередом. Если эго не влазит со своей раздражающей рациональностью, то противоположности, именно потому что они находятся в конфликте друг с другом, постепенню сближаются, и то, что казалось смертью и разрушением превратится в сонное; состояние согласия, подходящим символом которого является беременность^[1651] В результате царь, предыдущая доминанта сознания, трансформируется в реальную и осуществимую целстность, в то время как до того он только притворился целостностью.

507 Cantilena показывает нам, чем была эта доминанта, которая подверглась трансформации не только у Рипли, но и многих других алхимиков: то было христианское мировоззрение эпохи Средневековья. Э)то проблема настолько велика, что никак нельзя ожидать от средневекового человека даже отдаленного ее осозна-иия. Именно по этой причине ее трудно воспринять целиком даже сегодня — и поэтому психологическое толкование Единого, filius regius, сталкивается с величайшими трудностями. Возвышенная манера, в которой алхимики славили своего "сына", является хорошим доказательством того, что под этим символом они понимали либо самого Христа, либо что-то, ему соответствующее. Естественно, их не волновала историческая личность Иисуса, которая к этому времени была, полностью заслонена догматической фигурой второй Личности Троицы. Последний символ медленно выкристаллизовывался в течение столетий, хотя явным его прототипом является Логос святого Иоанна. Нельзя также сказать что концепция Бога, как senex и риеr, была свойственна только алхимикам, поскольку многие представители клира, которые не были алхимиками, воспринимали ее как трансформацию гневного и мстительного Яхве из Ветхого Завета в Бога Любви Завета Нового. Таким образом, архетип обновления царя проявлялся не только среди "философов", но также и в церковных кругах^[1652]

508 Психологическое объяснение filius regius можно дать только тогда,когда этот образ отбросит свою спроецированную форму и станет исключительно психическим ощущением. Аналогия Христос, lapis достаточно ясно показывает, что filius regius был скорее психическим, чем физическим ощущением, поскольку как физическое ощущение, он вряд ли мог когда-либо состояться, а как о религиозном ощущении о нем не могло быть и речи. В текстах есть много отрывков, которые могут быть истолкованы — как бы странно это ни звучало как ощущения Христа в материи А в других обращается такое внимание на lapis, что нельзя не увидеть в нем обновление и завершение^[1653] догматического образа. Насколько мне известно, недвусмысленной замены Христа filius regius в литературе не встречается, и поэтому алхимию можно назвать христианской, хотя и еретической. Христос-lapis остается загадочной фигурой.

509 Это имеет очень большое значение применительно к психологическому толкованию filius regius. При любом из этих подходов к нему материя с ее магическим очарованием уступает место бессознательному, которое было в псе спроецировано. Для нашего современного сознания догматический образ Христа под влиянием евангелического протестантизма, превратился в личностного Иисуса, который в либеральном рационализме, в ужасе бегущем от всего "мистического", постепенно стал обычным тусклым этическим прототипом. Исчезновение в протестантизме женского, элемента (а. именно культа Божьей Матери) для духовности догматического образа было всем, что нужно, чтобы оторваться о земного человека, и постепенно погрузиться в бессознательно Когда такие большие и важные образы постигает забвение, он не исчезают из человеческой сферы и не утрачивают своей психической силы. Любой человек Средневековья, которй был знаком с мистицизмом алхимии, сохранял связь с живой догмой, даже если он и был протестантом. В этом, вероятно, кроется причина того, что своего расцвета алхимия достигла в шестнадцатом и семнадцатом веках: для протестанта это был единственный способ все еще оставаться католиком. Opus alchymicum по-прежнему был для него абсолютно эффективным обрядом трансформации и конкретной загадкой. Но алхимия процветала не Только в протестантских странах; в католической Франции она широко практиковалась еще в восемнадцатом веке, что подтверждается многочисленными манускриптами и опубликованными трудами, тина трудов Дома Пернети (1716 — 1800?), Lenglet du Fresnoy (1674 1752?), и большой компиляции Манге, опубликованной в 1702 г. Пет ничего удивительного в том, что во Франции того времени закипала анти-христианская "схизма", кульминацией которой стала Революция - относительно мирная пре- людия к ужасам сегодняшнего дня. Упадок алхимии в эпоху Просвещения означал для многих европейцев уход в преисподнюю всех догматических образов, которые дотоле непосредственно присутствовали по мнимых секретах химической материи.

510 Как за разложением доминанты сознания следует вторжение хаоса в индивида^[1654], так массовые волнения (Крестьянские Войны, анабаптизм, Французская Революция и т. д.) и яростный конфликт элементов в индивидуальной психе отражается во взрыве коллективной первобытной кровожадности и тяге к убийству. Именно эта болезнь описывается в Cantilena. Утрата вечных образов — это поистине тяжелое испытание для проницательного человека. По поскольку не проницательных людей бесконечно больше, то никто и не замечает того, что истина, выражаемая догмой, исчезла в тумане, а потому никто ни о чем и не жалеет. Проницательная личность знает и чувствует, что ее психе обеспокоена утратой чего-то, что было для предков источником жизненной энергии. Не проницательный человек (άνοοι) ничего не замечает и только потом узнает из газет (когда уже слишком поздно) о тревожных симптомах, которые теперь стали "реальными" во внешнем мире, потому что они прежде не были заменены в мире внутреннем, в самости человека, точно так же, как не замечалось присутствие вечных образов. Если бы они были намечены, то тогда поднялся бы плач по утраченному богу, как это было в античности при смерти Великого Пана^[1655]. Вместо этого все желающие добра люди уверяют нас, что человеку нужно только поверить, что бог все еще здесь — что просто-напросто добавляет к бессознательности еще и глупость. Как только симптомы действительно выходят на поверхность в форме социопо-литического безумия, то уже невозможно убедить кого-либо в том, что конфликт происходит в психе каждого индивида, поскольку теперь индивид точно знает, кто его враг. Тогда конфликт, который остается интрапсихическим феноменом в разуме проницательного человека, в плане проекции принимает форму политической напряженности, кровожадности и насилия. Чтобы индивид дошел до этого, его нужно абсолютно убедить в бесполезности и незначительности его психе и психологии вообще. Со всех трибун на него должны обрушиваться проповеди о том, что спасение может прийти только извне, и что смысл его существования состоит в том, чтобы быть "членом коллектива". Тогда его можно без проблем отвести и то место, куда он, в силу своей природы, пошел бы и по своей воле: в страну детства, житель которой предъявляет претензии исключительно к другим, а не к себе, и если что-то сделано плохо, то в этом всегда виноват кто-то другой. Когда, человек больше не знает, чем живет его душа, потенциал бессознательного увеличивается и занимает господствующие позиции. Человеком овладевают страсти, а иллюзорные цели, занявшие место вечных образов, разжигают его жадность. В нем поселяется хищник, который скоро заставляет его забыть о том, что он является человеческим существом. Животные страсти подавляют любую мысль, которая может стать па пути детской жажды исполнения желаний, и вселяют в него чувство новооб-ретснного права на существование, опьяняя стремлением к грабежу и кровопролитию

511 Только живое присутствие вечных образов может придать человеческой психе достоинство, которое дает человеку нравственную возможность иступиться за свою душу и убедиться, что она того стоит. Только тогда он поймет, что конфликт на самом деле происходит внутри него, что разлад и страдания являются богатством, которое не должно быть растрачено попусту в нападках на других людей; и что если судьбе угодно взыскать с пего долг в форме чувства вины, то это его долг самому себе. Тогда он поймет ценность своей психе, поскольку никто не может быть в долгу перед чем-то никудышним. Но когда человек утрачивает свои же ценности, он становится жадным грабителем, волком, львом и прочими прожорливыми тварями, которые для алхимиков символизировали страсти, вышедшие из-под контроля, когда черные воды хаоса — то есть бессознательное проекции поглотили царя^[1656].

512 Изящество Cantilena состоит в том, что желания беременной матери заглушаются мясом павлина и кровью льва, то есть ее собственной плотью и кровью^[1657]. Чтобы утихомирить спроецированный конфликт, его следует вернуть в психе индивида, где находятся его бессознательные истоки. Индивид должен прийти на Тайную Вечерю с самим собой, есть свою плоть и пить свою кровь; это значит, что он должен признать существование в себе другого человека. Но если он упорствует в своей однобокости, то два льва разорвут друг друга на куски. Не в этом ли, возможно, кроется смысл учения Христа о том, что каждый должен нести свой крест? Ибо если ты должен бороться с самим собой, то откуда ты возьмешь силы на. вражду с другими людьми?

513 Подобные рассуждения оправданы алхимическим символизмом, что легко можно увидеть, если приглядеться к так называемым аллегориям чуть более внимательно и не отмахнуться от них сразу же как от ни на что не годной бессмыслицы. Чудесное употребление в пищу своей собственной субстанции такое странное отражение его прототипа, Христа — означает не что иное, как интеграцию тех частей личности, которые все еще находятся за. пределами эго-сознания. Лев и павлин, эмблемы похоти и гордыни, символизируют самонадеянные претензии человеческой тени, которые мы с таким удовольствием проецируем на наших собратьев, чтобы "справедливо" наказать их за наши же грехи. В извечном образе уробороса содержится мысль о пожирании самого себя и превращении себя в круговой процесс, потому что наиболее проницательным из алхимиков было ясно, что prima materia делания это сам человек. Уроборос это драматический символ интеграции и ассимиляции противника, то есть Тени. Этот процесс "самоедства" в то же самое время является символом бессмертия, поскольку об уроборосе говорят, что он сам себя убивает и сам себе дает жизнь, сам себя оплодотворяет и сам себя рождает. Он символизирует единого, который рождается из столкновения противоположностей, и он, стало быть, составляет тайну prima materia, которая, будучи проекцией, вне всяких сомнений произрастает из человеческого бессознательного. Соответственно, в нем должна быть определенная психическая величина, которая дает толчок к возникновению подобных утверждений, а эти утверждения должны каким-то образом характеризовать данную величину, даже если их и нельзя воспринимать буквально. Главная причина этих утверждений и проявлений должна остаться загадкой, но такой загадкой, внутреннее родство которой с загадкой веры ощущали адепты, так что для них эти две загадки были тождественны друг другу.

8. РЕЛИГИОЗНАЯ ПРОБЛЕМА ОБНОВЛЕНИЯ ЦАРЯ

514 Современные врачи и психологи признали, что для терапии сознания необходимо свести его с Тенью, и встреча эта, по сути, является первой предпосылкой любого психотерапевтического метода^[1658]. В конце это должно привести к некоему единению, даже если это единение поначалу содержит в себе открытый конфликт и зачастую остается в таком состоянии в течение долгого времени. Эту борьбу нельзя прекратить рациональными методами^[1659]. Если этот конфликт подавляется усилием воли, то он продолжается в бессознательном и просто выражает себя косвенным и более опасным образом, так что никакой выгоды от его подавления личность не получает. Борьба продолжается до тех пор, пока противники не выдохнутся. Единственное, в чем можно быть уверенными это то, что обе стороны претерпят изменения, но что именно родится в результате их единения, просто невозможно вообразить. Эмпирический материал показывает, что этот "продукт", как правило, принимает форму субъективного ощущения, причем всегда религиозного порядка, о чем свидетельствует вся история человечества. Стало быть, если сознание терпи!' это конфликт и аналитик следит за его ходом без предубеждения, он обязательно заметит компенсирующее воздействие бессознательного, направленное на создание единства. Он увидит многочисленные символы, похожие па те, что мы встречаем в алхимии, более того, зачастую это будут одни и те же символы. Он также обнаружит, что очень многие из этих спонтанных формаций обладают сверхчувственным качеством, соответствующим мистицизму исторических свидетельств. Кроме того, может статься так, что пациент, который дотоле; слышать ничего не хотел о религии, проявит неожиданный интерес к этим вопросам. Например, он может обнаружить, что обращается из современного язычества в христианство, или меняет одну веру на другую, или даже погружается в фундаментальные теологические вопросы, непостижимые для непосвященного. Здесь я должен указать, что не каждый анализ приводит к осознанной реализации конфликта, точно так же, как не каждая хирургическая операция является такой же тяжелой, как резекция желудка. Существует малое хирургическое вмешательство, как существует и малая психотерапия, операции которой безобидны и не требуют того пояснения, какое я даю на этих страницах. Пациенты, о которых я веду речь, - это ничтожное меньшинство, чьи определенные духовные потребности требуют удовлетворения, и только такие пациенты испытывают то развитие ощущений, какое ставит врача перед типом проблем, который мы сейчас будем рассматривать.

515 Опыт показывает, что единение антагонистических элементов — это иррациональное происшествие, которое мы вправе назвать "мистическим", если, конечно, мы понимаем под этим происшествие, которое не может быть сведено ни к чему другому или не может показаться ненастоящим. В данном случае главным критерием являются не рациональные точки зрения или почтение к признанным теориям, а исключительно та ценность, какую имеет для пациента найденное и пережитое им решение. В этом смысле врач, главной задачей которого является сохранение жизни, находится в более выгодном положении, поскольку он в силу своего образования является эмпириком и всегда был вынужден применять лекарства, исцеляющая сила которых была ему хороша известна, хотя он и не понимал, как именно она действует. Точно так же он слишком часто обнаруживает, что лекарства, исцеляющая сила которых разъяснена и заверена наукой, на практике не действуют.

516 Стало быть, если алхимики под своим старым царем понимали самого Бога, значит, это так же относится и к его сыну. Они сами Должны были испугаться мысли о логических последствиях своего символизма, в противном случае они бы заявили, что Бог стареет и должен быть обновлен посредством искусства. Такая мысль могла быть возможна в лучшем в случае в эпоху Александра, когда боги росли, как грибы. Но вряд ли она могла прийти в голову человеку Средневековья^[1660]. Он, скорее всего, пришел бы к мнению, что делание изменит что-нибудь в нем самом, по причине чего он рассматривал его "продукцию", как своего рода φαρμακον. Если бы у него было хоть какое-нибудь представление о "психологии", он бы почти наверняка назвал бы свое целебное средство "психическим" и посчитал бы обновление царя трансформацией доминанты сознания - которая, естественно, не имеет ничего общего с магическим вторжением в божественные сферы.

517 Представления человека о Боге и его определения Бога сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой в течение тысячелетий, и евангелист Марк был бы очень удивлен, если бы заглянул в "Историю Догмы" Харнака. И все же совсем не все равно, какие определения доминаты своего сознания человек считает обязательными для себя, или какой точки зрения он придерживается по этому вопросу. Ибо от этого зависит, будет сознание царем или нет. Если неограниченная власть принадлежит бессознательному, то все, скорее всего, закончится разрушением, и нынешнее положение дел дает нам основания опасаться именно такого исхода. Если доминанта слишком слаба, то жизнь бездарно растрачивается в бесплодных конфликтах, поскольку Солнце и Луна не соединятся друг с другом. Но если доминантой является сын, то тогда Солнце - это его правый глаз, а Луна -левый. Доминанта должна содержать в себе их обе - точку зрения эго-созпания и точку зрения архетипов бессознательного. Дисциплина, которая неизбежно сопутствует доминанте, должна означать не тюрьму для одного и "карт-бланш" для другого, а долг и справедливость для всех.

518 Природа этого единства, которое каким-то непостижимым образом включает в себя антагонистические элементы, недоступна пониманию человека, по той простой причине, что никто не может сказать, какое существо способно соединить сознание в его полном объеме с бессознательным в его полном объеме. Человек знает не больше, чем знает его сознание, и самого себя он знает только в этих пределах. За этими пределами лежит сфера бессознательного, у которой нет видимых границ, и она также принадлежит феномену Человека. Стало быть, мы могли бы сказать, что Единый, вероятно, подобен человеку, то есть является чем-то определенным и поддающимся определению и, в то же самое время, неопределенным и не поддающимся определению. Человек каждый раз упирается в парадокс, когда его знание достигает своих пределов. Это знает, что является частью этого существа, но только частью. Символическая феноменология бессознательного ясно дает понять, что, хотя сознание и получило статус духовного царя со всеми сопутствующими этому статусу опасностями, мы не можем сказать, каким именно царем оно станет. Это зависит от двух факторов: от решения эго и от согласия бессознательного. Любая доминанта, которая не получает одобрения со стороны первого или второго, в конечном счете оказывается нестабильной. Мы знаем, как часто в ходе истории сознание подвергало свои самые возвышенные и основные идеи суровой переоценке и исправлению, но мы очень мало или вообще ничего не знаем об архетипических процессах изменений, которые, как мы можем предположить, проходили в бессознательном на протяжении тысячелетий, даже если подобные рассуждения и не имеют прочной основы. Тем не менее, остается возможность того, что бессознательное в любое время может проявиться самым неожиданным образом.

518а Читатель должен извинить меня за использование метафор, лингвистически аналогичных догматическим выражениям. Если у вас есть представление о вещах, о которых у вас не может быть никакого представления, значит вещь и представление о ней совпадают друг с другом. Также нельзя разделять две разные вещи, о которых вы ничего не знаете. Поэтому я должен категорически заявить, что не занимаюсь ни метафизикой, ни теологией; меня интересуют психологические факты, наполовину выходящие за пределы познаваемого. Поэтому, если я использую некоторые выражения, отчасти напоминающие теологические, то исключительно по причине бедности языка, а совсем не потому, что я считаю, будто предмет теологии идентичен предмету психологии. Психология совершенно определенно не является теологией; это естественная наука, стремящаяся описать воспринимаемые нами психические феномены. При этом она учитывает теологические названия и концепции этих феноменов, поскольку они неразрывно связаны с феноменологией изучаемых вопросов Но, будучи эмпирической наукой, психология не имеет ни возможности, ни права высказывать решительные суждения но поводу истины и Ценности. Это прерогатива теологии.

519 Алхимический образ царя вызвал эту долгую дискуссию, потому что он содержит в себе весь миф о герое, включая и обновление царя и Бога, а с другой стороны потому, что, как мы можем предположить, он символизирует доминанту, которая господствует в сознании. "Царь-Солнце" — это не плеоназм; он обозначает сознание, которое является не только осознающим в силу самой своей природы, но и по-особенному осознающим. Оно контролируется и направляется доминантой, которая, в конечном итоге, определяет ценности. Солнце — это обычный свет природы, но царь, доминанта, вводит человеческий элемент и приближает человека к солнцу, или солнце к человеку^[1661]

520 Сознание обновляется в результате своего нисхождения в бессознательное, где оба они соединяются. Обновленное сознание никоим образом не содержит в себе бессознательное, но образует с ним совокупность, символизируемую сыном. Но поскольку отец и сын являются одним существом, а на языке алхимиков Царь-Солнце, представляющий обновленное сознание, — это ни кто иной, как сын, то сознание будет абсолютно тождественно с Царем, как с доминантой. Для алхимиков этой проблемы не существовало, поскольку Царь был спроецирован в искомую субстанцию и потому вел себя просто как объект сознания мастера. Но если посредством психологической критики проекция отбрасывается в сторону, то мы сталкиваемся с вышеупомянутой проблемой — обновленное сознание явно совпадает с обновленным царем, или сыном. Психологический аспект этой проблемы я уже обсуждал в работе "Отношение между Я и бессознательным", в главе, посвященной "мана-личности" Эта проблема не может быть решена приведением чисто логических аргументов; решить ее можно только с помощью тщательного наблюдения за психическим состоянием и его тщательного анализа. Вместо того, чтобы пуститься в подробное обсуждение случаев из практики, я лучше приведу хорошо известные слова Павла: "И уже не я живу, но живет во мне Христос" (Послание Галатам 2:20), которые очень точно определяют специфическую природу этого состояния. Из этого мы можем понять, что другое, предыдущее состояние, когда царь постарел и исчез, обозначается сознанием, в котором критическое эго намеренно заняло место больного царя, оглядываясь на былые "мифические" времена, когда это самое эго все еще чувствовало себя в полной зависимости от высшего и более могучего не-эго. Последующее исчезновение этого ощущения зависимости и одновременное с ним усиление критичности воспринимаются как прогресс, просветление, освобождение, даже покаяние, хотя трон царя узурпировало однобокое и ограниченное существо. Личное эго на свою же погибель берет бразды правления; ибо по самой своей природе эго, несмотря на обладание anima rationales, не может самостоятельно руководить жизнью личности, не говоря уже о том, чтобы руководить человечеством. Для этого ему всегда нужна "мифическая" доминанта, но такую вещь нельзя просто изобрести, а потом в нее поверить. Наблюдая за временами, в которые мы сами живем, мы должны сказать, что хотя потребность в эффективной доминанте получила широкое признание, то, что было предложено, является ни чем иным, как произвольным изобретением для удовлетворения сиюминутных потребностей. Тот факт, что в это изобретение поверили, доказывает легковерность и невежественность широкой общественности, и в то же самое время, указывает на глубокую потребность в духовном авторитете, стоящем над эго. Авторитет такого рода никогда не является продуктом рациональных рассуждений или реализации сиюминутных потребностей, которым ни за что не вырваться из тесного круга закабаленного эго-сознания; он вырастает из традиций, у которых гораздо более глубокие исторические и психологические корни. Что касается нас, то реальное и по-настоящему духовное обновление может быть основано только на христианстве. Крайне радикальная реформация индуизма Буддой вобрала в себя традиционную духовность Индии во всей ее полноте и не навязала миру новинку без рода и племени. Будда также не отрицал и не игнорировал индуистский пантеон, кишащий миллионами богов, но смело ввел туда Человека, который до него там вообще не был представлен. И Христос, если рассматривать его просто как реформатора иудаизма, не уничтожил закон, а превратил его в объект убежденности. Он тоже, как новатор своего века, рядом с греко-римским пантеоном и рассуждениями философов поставил образ Человека не в качестве противопоставления, а в качестве реализации мифологемы, существовавшей задолго до не-го — концепции Антропоса с ее сложными египетскими, персидс-кими и эллинскими истоками.

Любое обновление, корни которого не уходят глубоко в наилучшую духовную традицию, - эфемерно; но доминанта, вырастающая из исторических корней, ведег себя словно живое существо внутри зависящего от эго человека. Это не он владеет ею, а она владеет им; поэтому алхимики и говорили, что мастер — это не хозяин, а слуга камня, — что определенно указывает на царский статус камня, по отношению к которому мастер является подданным. Хотя обновленный царь соответствует обновленному сознанию, это сознание так же отличается от себя самого в своем прежнем состоянии, как filius regius отличается от одряхлевшего старого царя. Точно так же, как царь вынужден отказаться от власти и уступить место маленькому честолюбивому эго, так эго при появлении обновленного царя, вынуждено отойти на задний план Оно по-прежнему остается sine qua поп сознания^[1662], но оно больше не воображает, что может во всем разобраться и все уладить силой своей воли. Оно больше не утверждает, что усилием воли можно преодолеть любое препятствие. Когда к ему начинают приходить удачные мысли, оно больше не приписывает себе авторство, а начинает понимать, насколько опасно близко оно было к зазнайству. Когда "пепельная среда" опустилась на его самоуверенность, оно вновь начинает соотносить с реальностью свои силы и возможности его воли^[1663],

523 Мы можем сравнить логическую последовательность психологических изменений с алхимическим символизмом следующим образом:

Господство эго при очень слабой доминанте / Больной царь, одряхлевший от старости, близок к смерти

Восхождение бессознательного или нисхождение эго в бессознательное / Исчезновение царя в теле его матери или его растворение в воде

Конфликт и синтез сознания и бессознательного / Беременность, болезнь, симптомы, проявление цветов

Образование новой доминанты; кругообразные символы (например, мандала) самости / Царский сын, гермафродит, rоtundum^[1664]

524 Хотя такое сравнение в принципе верно, символизм Cantilena отличается от вышеприведенной схемы в том, что апофеоз filius regius происходит одновременно с апофеозом Царицы Луны, то есть проводится параллель с браком в Апокалипсисе. У Рипли верх одержал христианский прототип, хотя, как правило, сопi unctio предшествует созданию lapis, а последний понимается, как дитя Солнца и Луны. В этом смысле lapis точно соответствует психологической идее Самости, продукту сознания и бессознательного. С другой стороны, в христианском символизме имеет место брак Агнца (апокалиптического Христа) с невестой (Луной-Церковью). Поскольку lapis сам по себе андрогинен, то есть является синтезом мужского и женского начал, еще одно coniun-ctio не требуется. Любопытно, что символическая андрогинность Христа не исключает брака Агнца — эти две вещи уживаются друг с другом.

525 Здесь мы имеем расхождение между алхимическим и психологическим символизмами, и символизмом христианским. И в самом деле, трудно себе представить, о каком еще другом coniunctio могла идти речь, помимо соединения сознания (мужское начало) и бессознательного (женское начала) в обновленную доминанту, если мы не предположим, в соответствии с догматической традицией, что обновленная доминанта вводит в величественную реальность также и corpus mysticum человечества (Церковь как Луна). У алхимиков, большинство из которых были добровольными затворниками, отсутствует мотив апокалиптического брака, характеризуемого как брак Агнца; они акцентируют внимание на жертвенном звучании термина "агнец". В соответствии с древнейшей и наиболее примитивной традицией, царь, несмотря на свои величие и власть, был жертвой, принесенной во имя процветания его страны и его народа, а в богоподобной форме его даже употребляли в пищу. Как мы знаем, в христианстве этот архетип претерпел чрезвычайно сложные изменения. С точки зрения христианского символизма в алхимической концепции цели отсутствовали, во-первых, мотив божественного брака, а во-вторых — чуть ли не еще более важный мотив жертвоприношения и священной вечери. (Оплакиваемые боги Малой Азии — Таммуз, Адонис и т.д. — скорее всего, поначалу приносились в жертву после неурожайного года.) Lapis определенно был идеалом для отшельников, целью одиноких личностей. Кроме того, он был пищей (cibus immortalis), мог приумножаться до бесконечности, был живым существом, с телом, душой и духом, ан-дрогином с неподверженным разложению телом, и т.д. Хотя его и сравнивали с Царем Солнцем и даже называли таковым, он не был ни женихом, ни жертвой и не принадлежал ни к какому коллективу; он был подобен "сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил" (Евангелие от Матфея 13:44), или "драгоценной жемчужине", для покупки которой человек "прошел и продал все, что имел" (там же, 13:46). Это был хорошо охраняемый, драгоценный секрет индивида^[1665]. И хотя старые мастера подчеркивали, что они не оберегали "ревниво" свой секрет^[1666] и открывали его всем интересующимся, нет никакого со- мнения в том, что камень оставался навязчивой идеей одиночки.

526 В этой связи не следует забывать, что в античные времена христианство подверглось воздействию гностической доктрины гермафродитического Первичного Человека^[1667], в результате чего возникла точка зрения, будто Адам был сотворен как андрогин⁴⁰⁶ . И поскольку Адам был прототипом Христа, а сделанная из его ребра Ева — прототипом Церкви, то тогда понятно, почему образ Христа должен был приобрести явно женские черты^[1668]. В религиозном искусстве образ Христа сохранил эти черты и по сей день^[1669]. Его завуалированная андрогинность отражает гермафродитизм lapis, который в этом отношении более близок взглядам гностиков.

527 Недавно тема андрогинности получила чрезвычайно оригинальное освещение в книге одного католического писателя, которая заслуживает нашего внимания. Это Die Gnosis des Christen-tums Георга Кепгена, серьезная работа, которая вышла в 1939 г. с санкции епископа зальцбургского, после чего была занесена в список книг, запрещенных католической церковью. Говоря об античном конфликте Аполлона и Диониса, Кепген пишет, что этот конфликт нашел свое разрешение в христианстве, потому что "в личности Христа мужчина соединился с женщиной". "Только в нем мы действительно находим соединение мужского и женского начал в нерушимое единство". "То, что мужчины и женщины могут поклоняться Христу наравне друг с другом, совсем не случайно: это реализация андрогинности, проявившейся в Христе" (р. 316). О смене пола верующего косвенно говорится в Апокалипсисе 14:4: "Это те, которые не осквернились с женщинами, ибо они девственники". Кепген говорит об этом отрывке: "Здесь проявляется новая андрогинная форма существования. Христианство — не мужская и не женская, а женско-мужская религия, в том смысле, что мужчина совокупляется с женщиной в душе Иисуса. В Иисусе напряженность и война между полами превращаются в андрогинное единство. А Церковь как наследница Иисуса переняла это от него: она тоже андрогинна". Если говорить о строении Церкви, то она "иерархически мужская, но душа ее абсолютно женская". "Девственный священник... реализует в своей душе андрогинное единство мужского и женского начал; он снова показывает нам психическое измерение, впервые продемонстрированное Христом, когда он обнажил "мужскую девственность" своей души".^[1670]

Стало быть, для Кепгена андрогином является не только Христос, но и Церковь, — замечательный вывод, логичность которого нельзя отрицать. Следствием этого являются особое ударение на бисексуальности и на особой тождественности Церкви с Христом, которая основана также на доктрине corpus mysticum. Это, несомненно, делает ненужным брак Агнца, ибо у андрогина "есть все, что ему нужно"^[1671], и он уже является complexio oppositorum. В этой связи как не вспомнить фрагмент из египетского Евангелия, цитируемый Климентием Александрийским: "Когда ты растоптал одеж-ды позора, и когда двое стали одним, и мужчина соединившийся с женщиной - это не мужчина, и не женщина"^[1672].

529 Кепген предваряет свою книгу посвящением и эпиграфом. Первое гласит: "Renatis praedestinatione" (Тем, кому предопределено родиться заново), а второй представляет собой отрывок из Евангелия от Иоанна 14:12: "Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит". В посвящении слышится отзвук мотива предопределенности, в которую автор верил, как в нее верили алхимики. Ибо Мориенус сказал об алхимии:

Бог дарует эту божественную и чистую науку своим верным слугам, то есть тем, кому природа с самого начала решила ее доверить. Ибо эта вещь не может быть ни чем иным, как даром высшего Бога, который являет и передает ее по своей воле тем, кого он считает своими верными слугами. Ибо Господь выбирает из своих слуг тех, кого хочет, и заставляет их искать этого божественного знания, которое скрыто от человека, а Найдя его, хранить при себе^[1673] .

Дорн говорит примерно то же самое: "Ибо после многих лет, Многих усилий, долгой учебы, отчаянно стучащим^[1674], усердно молящимся и прилежно исследующим иногда открывается, что только некоторые из них избраны"^[1675].

Эпиграф взят из четырнадцатой главы от Иоанна, в которой Христос учит, что каждый, кто видит его, видит Отца. Он в Отце, а Отец — в нем. Ученики — в нем, а он — в учениках, злее того, им будет послан Святой Дух в качестве Утешителя, они сделают больше, чем сделает он. В этой четырнадцатой главе поднимается вопрос, который будет громко звучать в течении всех последующих веков: проблема Святого Духа, который останется, когда уйдет Христос, и который активизирует толкование божественного и человеческого до такой степени, чтобы мы справедливо можем говорить о "христосификации" учеников. Христианские мистик'и возвращались к этому тождеству так часто, что дело доходило до стигматизации. Только мистики привносят творчество в религию. Вероятно, именно поэтому они могут ощущать присутствие и результат деятельности Святого Духа, и поэтому они ближе к ощущению братства во Христе.

531 Кепген мыслит в том же самом направлении, что следует из его посвящения и эпиграфа. Нетрудно догадаться, что происходит, когда из четырнадцатой главы Евангелия от Иоанна делается логический вывод: opus Christi передается индивиду. В результате он становится носителем тайны, и это развитие было бессознательно предвосхищено в алхимии, которая несла на себе явные признаки превращения в религию Святого Духа и Sapeintia Dei Точка зрения Кепгена — это творческий мистицизм, который всегда был критически настроен но отношению к Церкви. Хотя Кепген и не высказывается прямо в этом смысле, его позиция косвенно проявляется в содержании его книги, в которой он упрямо настаивает на углублении и расширении догматических идей. Поскольку свои выводы он делает абсолютно осознанно, он не слишком далеко выходит за рамки, установленные Церковью, в то время как алхимики в силу неосознанности своих действий, наивного отказа от глубоких размышлений и отсутствия такого сдерживающего фактора, как интеллектуальная ответственность, пошли в своем символизме гораздо дальше. Но и для Кепгена, и для алхимиков исходной точкой была воспроизводящая, несущая откровение работа Святого Духа, который есть "ветер, летящий туда, куда ему хочется", и который от своей работы переходит к "работе, еще большей, чем эта". Творческий мистик всегда раздражал Церковь, но зато ему мы обязаны лучшим, что есть в человечестве^[1676].

9. REGINA

532 В ходе нашего толкования мы так часто встречались с образом Царицы, что нам осталось добавить только несколько слов о ней. Мы уже знаем, что будучи Луной, она является архетипическим спутником Солнца. Вместе они образуют классическую алхимическую сизигию, символизирующую, с одной стороны, золото и серебро, или что-то в этом роде^[1677] , а с другой - божественную пару, описанную в Aurora Consurgens:

Итак, я поднимусь и отправлюсь в город, ища на улицах и площадях себе в невесты целомудренную деву, привлекательную лицом, еще более привлекательную телом, наиболее привлекательную в ее одеждах, чтобы она могла откатить камень от дверей моей гробницы и дать мне крылья голубя, и я полечу с ней в небо и скажу тогда: я живу вечно и буду покоиться в ней, ибо по мою правую руку стоит Царица в позолоченных одеждах, окруженная многими... О, Царица высот, поднимись, поторопись, моя любовь, моя невеста, говори, любимая, со своим возлгобленным о том, кто ты, какого ты рода и насколько ты велика... Мой возлюбленный, розовощекий, говорил со мной, он просил и умолял: Я есть полевой цветок и лилия долин, Я есть мать чистой любви, страха, знания и святой надежды. Я принесла с собой приятный запах, словно полезное вино, а цветы мои — это плод, честь и богатство. Я есть постель своего возлюбленного, ... я раню его сердце одним свои взглядом и одним волоском на моей шее. Я есть приятный запах умащений, мой аромат лучше запаха всех ароматических специй и подобен запаху корицы, бальзама и избранной мирры^[1678].

533 Прототипом этой духовной Мгппе являются отношения между царем Соломоном и царицей Савской. Иоганн Красе говорит о скрытой в свинце белой голубке: "Это целомудренная, мудрая и богатая царица Савская, облаченная в белое, которая готова отдать себя только одному царю Соломону. Ни одно человеческое сердце не может постичь это в достаточной степени"^[1679] Пенот говорит:

У тебя есть девственная земля, так дай же ей подходящего мужа! Она — это царица Савская, потому ей нужен царь с диадемой на голове — где же нам искать его? Мы видим, как божественное солнце дает свой блеск всем другим телам, а земное или минеральное солнце поступает точно так же, когда оно находится на своем собственном небе, имя которому "царица Савская", пришедшая с края земли, чтобы увидеть величие Соломона. И наш Меркурий тоже покинул свою страну, облачился в белые одежды и вручил себя Соломону, и никому другому, который является чужим и нечистым [extraneo]^[1680].

534 В данном случае Меркурий в его женской форме является царицей, а эта царица "небом", на котором светит солнце. Стало быть, царица понимается как окружающая среда солнца - "муж-чины, которого вобрала в себя женщина", как говорили о Хрис-те^[1681] - или как Шива в объятиях Шакти. Эта среда обладает природой Меркурия, парадоксального существа, единственным поддающимся определению значением которого является бессознательное^[1682]. Царица возникает в текстах как материнский сосуд Солнца, и как ореол Царя, то есть как корона^[1683]. В "Tractatus aureus de Lapide"^[1684] царица в момент ее апофеоза^[1685] держит следующую речь:

После смерти жизнь вернулась ко мне. Мне, при моей бедности, были доверены богатства мудрецов и властелинов. Стало быть, я тоже могу сделать бедных богатыми, дать благодать смиренным и вернуть здоровье больным. Но я еще не равна моему любимому брату, могущественному царю, которого еще надо воскресить из мертвых. Но когда он придет, он воистину покажет, что слова мои правдивы.

535 В этой "soror et sponsa" мы легко можем увидеть аналогию с Церковью, которая как corpus mysticutn является сосудом для апгта Christi. Пенот называет этот сосуд "царицей Савской", вдохновленный Евангелием от Матфея 12:42 (а так же от Луки 11:31): "Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит его, ибо она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой". В этой связи я хотел бы упомянуть отрывок из "Speculum de Mysteriis" Гонория Отунского, в котором тоже идет речь о "царице с юга". Он говорит^[1686]:

Иоанн покинул свою невесту и, сам будучи девственником, последовал за сыном девственницы. И поскольку из-за любви к ней он презирал узы плоти, Христос любил его больше всех своих учеников. Ибо в то время как царица Юга отдавала свое тело и свою кровь ученикам, Иоанн прильнул к груди Иисуса и пил из этого источника мудрости; и тайну Слова он потом сообщим миру; Слова, а именно того, что скрыто в Отце, потому что в груди Иисуса скрыты все сокровища мудрости и знания.^[1687]

536 В отрывке из "Tractatus aureus" это царица Юга является той личностью, которой доверены сокровища мудрецов и властелинов, а у Гонория она отдает свое тело и свою кровь ученикам. В обоих случаях она явно отождествляется с Исусом. Из этого мы можем видеть, насколько логична была мысль об андрогинности Христа, и в какой большой степени царь и царица были единым целым в том смысле, в каком единым целым являются тело и душа или дух^[1688]. Кстати, царица соответствует душе (anima) и царь соответствует духу, доминанте сознания^[1689]. Принимая во внимания такое толкование царицы, мы можем понять, почему секрет алхимической работы иногда назывался "Reginae Mysteria"^[1690].

537 Тесная связь между царем и царицей проистекает из того факта, что периодически судьба подвергает их тем же самым испытаниям: они вместе растворяются в купели (по другой версии царица сама является купелью). Так Элиазар говорит о купании царя: "Ибо в этом огненном море царь не может выжить; оно отнимает у старого Альбаона^[1691] все его силы, пожирает его тело и превращает его в ярко-красную кровь. И царица тоже не свободна; она должна исчезнуть в этой огненной купели"^[1692].

538 Более того, не удивительно, что царь и царица образуют как бы единство, т.к. они нахродятся под влиянием своих предшественников. Ситуацию стоит отметить только из-за интерпретации, которую мы даем ей: интрепретация мифологемы царя как доминанты сознания, почти идентична архетипической фигуре, персонифицирующей бессознательное, а именно — анимы. Две фигуры находятся в некотором отношении в оппозиции одна другой, как и сознание с бессознательным; однако, именно как мужское и женское объединяются в человеке, так и психическая субстанция остается той же самой, находится ли она в сознании или в бессознательном состоянии. Единственное, иногда она ассоциируется с эго, а иногда — нет.

539 Анима в ее отрицательном аспекте — то есть когда она остается неосознанной и скрытой — оказывает на субъект маниакальное воздействие. Главными симптомами этой мании являются слепые эмоции и навязчивые идеи с одной стороны, а с другой — разобщенная абсорбция принципов и абстрактных идей. Стало быть, отрицательный аспект анимы указывает на особую форму психологической неотрегулированности. Она либо компенсируется со стороны сознания, либо она компенсирует сознание, уже отмеченное противоположной (и такой же неверной) установкой. Отрицательный аспект доминанты сознания далек от "Богом данной" идеи; это наиболее эгоистичная установка, которая стремится играть важную роль и, прикрываясь своеобразной маской, выглядеть, как нечто благоприятное (отождествление с "персоной"!). Анима, соответствующая этой установке, — это интриган, который постоянно льстит эго и одновременно с этим роет за его спиной ту самую яму, в которую самовлюбленному эго суждено упасть.

540 Но осознанная установка, которая отвергает эгоистичные устремления — не только в воображении, но и в реальности — и подчиняется надличностному велению судьбы, может претендовать на то, чтобы служить царю. Этанаиболее возвышенная установка поднимает статус анимы от искусительницы до психопомпа^[1693]. Аналогом трансформации царственной субстанции из льва в царя является трансформация женского элемента из змеи в царицу. Коронация, апофеоз и брак указывают на одинаковый статус сознания и бессознательного, который становится возможным на высшем уровне — coincidentia oppositorum. с эффектом покаяния.

541 Разумеется, желательно было бы дать психологическое объяснение тому, на что указывает мифологема брака. Но психолог не считает себя ответственным за существование того, что не может быть познано; как слуга истины, он должен удовлетвориться знанием того, что такие таинственные феномены существуют. Единение сознания и бессознательного, символизируемое царственным браком, — это мифологическая идея, которая на высшем уровне приобретает характер психологической концепции. Я должен особо подчеркнуть то, что психологическая концепция возникает никоим образом не из мифологемы, а исключительно из практического исследования, как исторического материала, так и материалов данного конкретного случая. Как выглядит этот эмпирический материал было показано в сериях сновидений, включенных в "Психологии и алхимии". Он служит парадигмой, заменяющей сотни примеров и потому может вызывать к себе нечто большее, чем простой интерес.

542 Психологическое единение противоположностей — это интуитивная идея, включающая в себя феноменологию данного процесса. Это не гипотеза, "объясняющая" то, что по самой своей сути превосходит возможности нашего восприятия. Ибо когда мы говорим, что сознание и бессознательное объединяются, мы в сущности говорим о том, что этот процесс непостижим. Бессознательное потому так и называется, что оно не может быть ни понято, ни постигнуто. Единение противоположностей — это процесс надсознательный и в принципе не подлежащий научному объяснению. Брак должен остаться "тайной царицы", секретом искусства, которому посвящены слова царя Соломона, приведенные в Rosarium:

Это — моя дочь, ради которой, как говорят люди, царица Юга пришла с востока, словно рассвет, чтобы услышать, понять и узреть мудрость Соломона. Власть, честь, сила и величие даны ей; она носит царственную корону из семи сверкающих звезд, словно невеста, прихорошившаяся для свадьбы, и на ее одеянии золотыми греческими, арабскими и латинскими буквами написано: "Я - единственная дочь мудрости, совершенно неизвестной глупцам"^[1694]

543 Царица Савская, Мудрость, царское искусство и "дочь философов" настолько смешаны друг с другом, что ясно проступает лежащая в их основе психологема: искусство это царица сердца алхимика, она одновременно является и его матерью, и его дочерью, и его возлюбленной. И в его искусстве и в аллегориях этого искусства разыгрывается драма души алхимика, процесс его индивидуации.

V. АДАМ И ЕВА

1. АДАМ КАК ТАИНСТВЕННАЯ СУБСТАНЦИЯ

544 Как и Царь с Царицей, наши самые первые предки принадлежат к тем образам, посредством которых алхимики выражали символизм противоположностей. Адам упоминается гораздо чаще Евы, и по этой причине мы прежде всего и в основном будем заниматься им. Он даст нам большое количество материала, поскольку он несет в себе огромное разнообразие значений, которые проникают в мир алхимических идей из самых различных, разнородных источников.

545 Руланд определяет Адама, как синоним aqua permanens в противоположность Еве, которая символизирует землю. Вода — это главная таинственная субстанция, и поэтому является как трансформирующим элементом, так и подлежащей трансформации субстанцией. Поскольку "вода" — это синоним Меркурия, мы можем понять замечание Джона Ди, что "тот, другой Меркурий", который появляется в ходе работы, является "Меркурием философов, самым известным Микрокосмом и Адамом"^[1695]. В Rosinus Адам упоминается, как таинственная субстанция. Его коррелятами являются свинец и "Азох"^[1696], оба, как и Адам^[1697], обладающие гермафродитической природой. Дорн также говорит о том, что lapis называли "Адамом, который скрывал в своем теле невидимую Еву"^[1698]. Эта архаическая идея в наше время периодически превращается в продукт сумасшествия^[1699]. О дуалистической природе Адама говорится в "Gloria mundi": "Когда всемогущий Бог создал Адама и поместил его в рай, он показал ему две вещи из будущего, говоря при этом: "Смотри, Адам, вот две вещи: одна — нелетуча и постоянна, другая — летуча"^[1700].

546 Стало быть, как трансформирующая субстанция, Адам — это тоже царь^[1701], обновившийся в купели. Василий Валентин говорит в своем стихотворении: "Адам сидел в купели, сделанной старым Драконом, в которой Венера нашла себе спутника"^[1702].

547 Это был смелый шаг (даже для воображения эпохи барокко) соединить Адама и Венеру. В стихотворении Венера является "фонтаном, хлещущим из камня и поглощающим ее отца вбирающим в нес: его тело и жизнь". Таким образом, она является образом, аналогичным образу Бейи, которая в своем теле разложила на атомы Габриция. В той же самой главе, в которой Руланд упоминает об Адаме, как о синониме воды, он утверждает, что Адама также называли "высоким человеком"^[1703]. Руланд был поклонником Парацельса, так что это выражение может вполне совпадать с парацельсовым "великим человеком", Адехом^[1704], которого Руланд определяет как "нашего внутреннего и невидимого человека"^[1705].

548 Соответственно, таинственная субстанция представлялась "внутренним" или Первичным Человеком, известным в Каббале как Адам Кадмон. В стихотворении Валентина этого внутреннего человека поглощает богиня любви явная нсихологема. определенного и типичного психического состояния, которое очень точно символизируется гностическим любовным приключением Нуса и Физис. В обоих случаях "высший духовный человек" -это более объемная, сверхорганизованная совокупность, которую мы знаем как Самость. Купание, погружение, очищение и утопление синонимы; и все они являются алхимическими символами бессознательного состояния самости, его воплощениями или, если точнее, символами бессознательного процесса, в ходе которого самость "рождается заново" и входит в состояние, в котором ее можно ощущать. Тогда, это состояние определяется, как "films regius". "Старый дракон", подготовивший купель, живущее в пещерах первобытное создание это, с психологической точки зрения, персонификация инстинктивной психе (как правило, символизируемой рептилиями). Алхимики как будто пытались выразить тот факт, что бессознательное само инициирует процесс обновления.

549 Купание Адама упоминается также в латинском манускрипте, который имеется в моем распоряжении, и в котором неназванное существо или создание обращается к Адаму следующим образом: "Слушай Адам, я буду говорить с тобой. Ты должен отправиться со мной в купель; ты знаешь, каким образом мы воздействуем друг на друга, и каким образом ты должен пройти сквозь меня. Так что я сделаю шаг к тебе с моими острыми стрелами, целя ими тебе в сердце^[1706].

550 Здесь Адам снова является трансформирующей субстанцией, "старым Адамом", который обновляет себя. Стрелы вызывают в памяти telum passionis Меркурия и дротики Луны, которые, как считали алхимики, мистики вроде Гуго из монастыря святого Виктора^[1707], взяли из хорошо известной фразы в Песне Песней: "Ты ранил мое сердце"^[1708]. Оратор из манускрипта должен быть женщиной, поскольку непосредственно перед этим отрывком речь идет о сожительстве мужчины и женщины.

551 Оба текста указывают на священный брак, который предполагает определенное родство между sponsus и sponsa. Отношения между Адамом и Евой червычайно близки. В соответствии со старой традицией, Адам до создания Евы был андрогинен^[1709]. Стало быть, Ева больше была им самим, чем его сестрой. Священность весьма не библейского брака Адама, подчеркивается тем фактом, что свидетелем (paranymphys)^[1710] на этой церемонии был Бог^[1711]. Следы каббалистической традиции заметны во многих алхимических трактатах, начиная с шестнадцатого века. Оба наши текста относятся к относительно недавнему периоду и потому вполне укладываются в эту традицию.

552 Сейчас мы должны обратиться к вопросу о том, почему именно Адам должен был быть выбран в качестве символа prima materia или трансформирующей субстанции. Вероятно, это произошло прежде всего потому, что он был сделан из глины, "вездесущей" materia vilis^[1712], которая аксиоматически считалась prima materia, и по этой самой причине ее было так исключительно трудно найти, хотя она была "постоянно на виду". Это была часть первоначального хаоса, massa confusa, еще не дифференцированная, но уже годная для дифференциации; стало быть, это было что-то типа бесформенной, эмбрионпой ткани. Из нее могло быть сделано все, что угодно^[1713]. Для нас. главной чертой prima materia является то, что она была, определена как "massa confusa" и "хаос", то есть подчеркивалось первоначальное состояние враждебности между элементами, беспорядок, который мастер своими Действиями постепенно превратил в порядок. Четырем элементам соответствовали четыре стадии процесса (tetrameria), обозначаемые четырьмя цветами. В ходе этих четырех стадий первоначально хаотическая таинственная субстанция в конце концов обретала единство, становилась "Единым", lapis, который в то же время был гомункулусом^[1714]. Таким образом, Философ повторял работу Бога по творению, описанную в Книге Бытия 1. Поэтому нет ничего удивительного в том, что он назвал свою prima materia "Адамом" и утверждал, что она, подобно ему, сделана или состоит из четырех элементов. "Ибо из четырех элементов были созданы отец наш Адам и его дети", сказано в Turba^[1715]. И Габир ибн Найян (Ябир)^[1716] говорит в своей "Книге равновесия":

Пентатей говорит касательно творения первого существа, что его тело было составлено из четырех вещей, которые потом передавались по наследству: тепла, холода, влаги и сухости. В сущности, он состоял из земли и воды, тела и души. Сухость пришла в него из земли, влага из воды, тепло — из духа, а холод — из души^[1717].

В литературе более позднего периода Адам часто упоминается, как compositio elementorum^[1718]. Поскольку он состоял из четырех космических принципов, то его называли Микрокосмом^[1719]. В "Tractatus Microns" сказано^[1720]:

Даже и в этом случае человек называется малым миром [mundus minor], потому что в нем есть образ небес, земли, солнца и луны, видимый образ на земле и [в то же самое время] невидимый, по причине чего человек и называется малым миром. Поэтому Философы сказали о нем: Когда вода пала на землю, был создан Адам, который является малым миром^[1721]''.

Сходное понимание Адама встречается и в других работах; так, в Pirke de Rabbi Eliezer сказано, что пыль, из которой Бог создал Адама, он собрал с четырех концов земли^[1722]. Раввин Меир (второй век нашей эры) утверждает, что Адам был создан из пыли, собранной по всему свету. Представители магометанской традиции, Табари, Масуди и другие говорят, что когда на земле не нашлось материала для создания Адама, ангел смерти принес землю трех видов: черную, белую и красную^[1723]. В сирийской "Книге из Пещеры Сокровищ" говорится:

И они видели, как Бог выбирает из всей земли одну только пылинку, и выбирает одну только каплю из всего океана, и одно только дуновение ветра из всего воздуха, и чуть-чуть тепла из природы огня. И ангелы видели, как эти четыре слабых элемента, сухость, влага, холод и тепло легли на его ладонь. А потом Бог сотворил Адама^[1724]. Поэт Джелаладдин Руми говорит, что земля, из которой сотворили Адама, была семи цветов^[1725]. В сборнике английских загадок пятнадцатого века задается следующий вопрос о сотворении Адама:

Оксенфордский учитель задал своему ученику следующий вопрос: Из чего был сделан Адам? Из восьми вещей: во-первых, из земли, во-вторых, из огня, в-третьих, из ветра, в четвертых, из облаков, в-пятых, из воздуха, с помощью которого он говорит и думает, в-шестых, из росы, которой он потеет, в-седьмых, из цветов, которые стали его кожей, в-восьмых, из соли, по причине чего слезы Адама солоны^[1726].

553 Эти материалы определенно указывают на четвертичную и восьмеричную природу Адама, и в них также прослеживаются характерно-загадочные тройка и семерка: четыре элемента, четыре цвета, четыре качества, четыре типа настроения-'^[1727] и три и семь цветов^[1728].

554 Дорн называет ternarius (число три) "свойственным Адаму" (Adamo proprius). И поскольку ternarius был "потомком unarius" (числа один), то дьявол, у которого четная природа, ничего не мог с ним поделать, и вынужден был атаковать Еву^[1729], "которая была отделена от ее супруга, как естественная двойственность от единства его ternarius"^[1730] Витенер, комментируя Первое послание Коринфянам 15:47^[1731], пишет:

Как вполне определенно указывает Гермес, элементы расставлены по кругу, то есть по сторонам каждого из них расположены двое других, с каждым из которых у этого элемента есть одно общее качество; например, земля находится между огнем и водой, и обладает сухостью огня и холодностью воды. То же самое относится ко всем остальным элементам.. .^[1732] Стало быть, человек, который является образом большого мира, и называется микрокосмом или малым миром (будучи малым миром, сотворенным по образу и подобию своего архетипа и состоящим из четырех элементов, он называется великим человеком), имеет также свое небо и свою землю. Ибо душа и понимание являются его небом; его тело и его чувства — это его земля. Стало быть, знать небо и землю человека — это то же самое, что обладать полным знанием о всем мире и всех природных вещах^[1733].

555 Круговое расположение элементов в мире и в человеке символизируется мандалой и ее четвертичной структурой. Значит, Адам был quarternarius, поскольку он состоял из красной, черной, белой и зеленой пыли, взятой из четырех углов земли, и мог Дотянуться с одного края света до другого^[1734]. По мнению некоего Таргума, Бог взял пыль не только с четырех сторон света, но Также и из священного места, "центра мира"^[1735]. Четыре стороны света проявляются в греческих буквах имени Адама: анатолъ (восход солнца, Восток), дисис (закат, Запад), арктос (Большой Медведь, Север), месембрия (полдень, Юг)^[1736]. В "Книге из Пещеры Сокровищ" говорится, что Адам стоял на том месте, на котором впоследствии был воздвигнут крест, и что это место было центром земли. Адам и похоронен был в центре земли — на Голгофе. Он умер в пятницу, в том же часу, что и Искупитель^[1737]. Ева родила две пары близняшек — Каина и Лебхудху, Авеля и Келимат -которые впоследствии переженились друг с другом (брак quater-nio). Могила Адама это "пещера с сокровищами". Все его потомки должны воздавать почести его телу и "не покидать его". Когда надвигался Потоп, Ной взял тело Адама в ковчег. Ковчег проплыл по водам потопа на крыльях ветра с востока на запад, и с севера, на юг, нарисовал таким образом крест на воде.

556 Адам был похоронен в точке, в которой "сходятся четыре стороны света; ибо, когда Бог создал землю, его сила простиралась впереди нее, и земля стремилась за этой силой с четырех сторон, подобно тому, как дуют ветры, и в этой точке его сила остановилась и обрела покой. И в атом месте будут отпущены грехи Адама и всех его детей". Над могилой, где впоследствии воздвигли крест, росло дерево, и там же был алтарь Мелхиседека. Когда Шем положил тело на землю, земля разошлась в четыре разные стороны, образовалась яма и виде креста, и Шем и Мелхиседек. положили в нее тело. И как только они ото сделали, земля сошлась с четырех сторон и покрыла тело опта нашего Адама и затворились земные врата. И это самое место было названо Местом Черепа, поскольку лежала там голова всего человечества, и Голгофой, потому что имело оно круглую форму, и Габбафой, потому что все народы собрались на нем^[1738].

"Там проявится сила Божья, ибо в этом месте четыре стороны света стали одной", говорится в эфиопских Clementines^[1739]. Бог сказал Адаму: "Я сделаю тебя Богом, но не сейчас; только по прошествии многих лет^[1740]"'. В неканонической "жизни Адама, и Евы" говорится, что Адаму были отданы восток и север рая, а юг и запад Еве^[1741]. В Pirke de Rabbi Eliezer сообщается, что Адам был похоронен в двойной пещере Макпела, и что Ева, Абрахам, Сара, Исаак, Ревекка, Яков и Ли были похоронены там же. "Поэтому эта пещера была названа Кириат Арба, Город Четырех, ибо были там похоронены четыре мужа и четыре жены"^[1742].

557 Я не хочу нагромождать доказательства четвертичной природы Адама, а всего лишь хочу уделить ей должное внимание. С психологической точки зрения, четверка — это четыре ориентирующие функции сознания, две из которых относятся к восприятию (иррациональному), а две — к анализированию (рациональному). Мы можем сказать, что все мифологические образы, которые отмечены четверкой, относятся исключительно к структуре сознания. Стало быть, мы можем понять, почему Исаак Лурия приписывал Адаму все психические черты: он представляет собой психе "par excellence"^[1743].

558 Представленный мной материал настолько красноречив, что никаких дополнительных комментариев не требуется. Адам обозначает не только психе, но и ее целостность; он является символом Самости, отсюда и зримый образ "непредставимого" Божества. Даже если все процитированные здесь тексты были недоступны алхимикам, знания трактатов Зосимы или определенных каббалистических постулатов им было вполне достаточно, чтобы понять, почему таинственную субстанцию назвали Адамом. Вряд ли мне есть нужда особо напоминать о том, насколько важны эти исторические заявления с психологической точки зрения: они дают нам ценные сведения о том, каким образом следует оценивать соответствующие символы из сновидений. Мы по достоинству оцениваем заявления, которые изначально задумывались, как метафизические, когда, мы демонстрируем их психическую натуру; тем самым мы подтверждаем их фактический характер. Но, относясь к ним как к психическим феноменам, мы изымаем их из недоступного царства метафизики, о котором нельзя сказать ничего достоверного, и это избавляет нас от вопроса, на который невозможно дать ответ "истинны" они или нет. Мы занимаемся исключительно фактами, понимая, что архетипичес-кая структура бессознательного будет порождать вновь и вновь, и вне зависимости от традиции, эти образы, которые появляются в истории всех времен и народов, и будет наделять их такими же значимостью и божественностью, какие были приданы им с самого начала.

2. СТАТУЯ

559 Древняя легенда гласит, что Адам был создан "безжизненной статуей". Здесь стоит заметить, что статуя играет таинственную роль в античной алхимии. В одном из наиболее ранних греческих трактатов, Книге Комариоса^[1744], говорится:

После того, как тело скрылось в темноте, [дух] нашел его полным света. И душа соединилась с телом, поскольку тело стало божественным благодаря его отношениям с душой, а он обитал в душе. Ибо тело облачило себя в свет божественности, и тьма ушла от него, и все соединились в любви, теле, душе и духе, и все стали одним; в этом и скрыта тайна. Но тайна реализовалась в их единении, и дом был запечатан, и статуя [άνδπίας] была возведена, полная света и божественности^[1745].

В данном случае статуя явно обозначает конечный продукт процесса, lapis Philosophorum или его эквивалент.

560 В трактате Ссниора статуя имеет несколько другое значение^[1746]; автор говорит о "воде, которая извлекается из сердец статуй". Сениор тождественен с арабским алхимиком Ибн Умайлем аль-Тамими. О нем говорили, что он открывал гробницы и саркофаги в Египте и изымал оттуда мумий^[1747]. Считалось, что мумии обладают целебными свойствами, и по этой причине кусочки трупов издавна упоминаются в европейской фармацевтике под названием "мумие"^[1748] Возможно, что "мумие" использовалась и в алхимических целях. У Кунрата оно упоминается в качестве синонима prima materia^[1749] У Парацельса, который мог быть источником для Кунрата, "Mumia balsamita" имеет что-то общее с эликсиром, и даже сама называется физическим принципом жизни^[1750]. Статуи, о которых говорит Сениор, вполне могли быть египетскими саркофагами, являвшимися, как нам известно, статуями-портретами. В том же самом трактате содержится описание статуи Гермеса Трисмегиста, стоящей в подземной часовне. Сениор говорит: "Сейчас я открою вам, что тот мудрец, который создал статую, спрятал в этом доме; в ней он представил всю науку в образе, и учил своей мудрости в камне, и открывал ее понимающим". Микаэль Майер комментирует: "Из сердца этой статуи и извлекалась вода". Он также упоминает о том, что произносящая пророчества статуя в Ахайя Фарис была посвящена Гермесу.

561 Раймонд Луллий говорит о "масле, которое извлекается из сердец статуй" и, более того, "посредством вымывания воды и осушения огня"^[1751] Это чрезвычайно парадоксальная операция, в ко- торой масло явно играет роль связующего вещества.

562 Намек на статуи содержится в стихотворении Томаса Нортона "Алхимический молитвенник":

563 Под "семеркой" следует понимать богов планет или семь металлов^[1753]. Связь "тройки" (Венера, луна, земля) с серебром (Луна) и "четверки" с золотом (Солнце) примечательна в том смысле, что тройка, как правило, считается мужским, а четверка — женским числом^[1754]. Поскольку Луллий несомненно был знаком с трудами Ссниора, то эта легенда представляется конкретизацией изречения Ссниора^[1755].

564 Идея драгоценной субстанции, скрытой в "статуе", родилась очень давно и особенно верна в отношении статуй Гермеса или Меркурия. Псевдо-Дионисий^[1756] говорит, что язычники изготавливали статуи (άνδρίάντας) Меркурия и прятали в них подобие бога. Таким образом, они поклонялись не уродливому зародышу, а образу, скрытому внутри^[1757]. Платон имеет ввиду эти статуи, когда его Алкивиад говорит, что Сократ "очень напоминает фигурки Силена, которые можно увидеть в лавке скульптора, изображающие его с флейтой или дудочкой в руках; они полые, и когда их разбиваешь, то видишь что внутри у них находятся маленькие фигурки [αγάλματα] богов"^[1758].

565 Тот факт, что существовали статуи Меркурия, со скрытым Внутри них настоящим богом, не мог не взволновать воображение алхимиков. "Меркурий" — это было наиболее любимое ими название существа, которое, в ходе работы, превращало себя из prima teria в совершенный lapis Philosophorum. Образ Адама охотно был взят в качестве библейского синонима алхимического Меркурия, во-первых, потому что он тоже был андрогинным, а во-вторых, из-за его двойственного аспекта, как первого и второго Адама. Второй Адам — это Христос, мистическая андрогинность которого является частью церковной традиции^[1759]. Ниже я вернусь к этому аспекту Адама.

566 В соответствии с маидеанской традицией, Адам был создан семеркой в форме "безжизненной плотской статуи", которая не могла стоять прямо. Характерное выражение "плотская статуя" часто встречается в маидеанской литературе и напоминает о халдейском мифе, сохраненном наассенцами, в котором говорится, что тело человека было создано демонами и называлось статуей (άνδρίας)^[1760] Птахил, творец мира, попытался "вогнать душу в статую", но Манда Хайе, искупитель, "взял душу в свои руки" и завершил работу без Птахила^[1761]. В этой связи мы можем заметить, что в каббалистической литературе имеется описание статуи Адама^[1762].

567 Поскольку в умах христианских авторов Адам всегда ассоциировался с идеей второго Адама^[1763], то нет ничего удивительного в том, что эта идея вновь возникла в трудах алхимиков. Так Милиус говорит:

Теперь остается вторая часть философской работы, гораздо более сложная, гораздо более возвышенная. Мы читаем, что именно на ней надорвались таланты и истощились все умственные силы многих философов. Ибо оживить человека гораздо труднее, чем убить его. В этом и заключается искомая Божья работа: ибо это великая тайна — создавать души и отливать безжизненное тело в живую статую^[1764].

Под этой живой статуей понимается конечный результат работы; а работа, как мы уже видели, была, с одной стороны, повторением сотворения мира, а с другой — процессом покаяния, по причине чего lapis понимался как воскресший Христос. В текстах иногда звучит и хилиастическая нота — упоминание о золотом веке, когда люди будут жить вечно, не зная бедности и болезней^[1765] Что ж, очень примечательно то, что статуя упоминается в связи с эсхатологическими идеями манихейцев, как о том говорит Гегемонии: мир погибнет в огне и души грешников оцепенеют навеки, "а произойдет это тогда, когда придет статуя"^[1766]. Я не рискну судить о том, повлияли манихейцы на алхимиков или нет, но стоит заметить, что в обоих случаях статуя связана с конечным состоянием. Пересказанная Гегемонием идея недавно была подтверждена открытием оригинала работы Мани "Кефалайя"^[1767]. В ней сказано:

В это время Отец Величия сотворил посланника и сияющего Иисуса, и Деву света, и Столп Славы и богов...^[1768] Четвертое время, время, когда они заплачут, -~- это время, когда статуя (άνδρίας) поднимется в последний день мира...^[1769] В тот самый час, когда поднимется последняя статуя, они заплачут...^[1770] Первая скала — это столп (στϋλος) славы, совершенный человек, который был вызван величественным посланником. .. Он родил весь мир и стал первым из всех рождающих...^[1771] Разумный элемент (voepov) пробрался в столп славы, а столп славы — в первого человека...^[1772] Одежды, названные Великим Одеянием, — это пять разумных элементов, которые сделали совершенным тело столпа славы, совершенного человека^[1773].

Из этих отрывков ясно, что статуя или столп — это либо совершенный Первичный Человек (τελειος άνθρωπος), либо, по крайней мере, его тело, как в начале творения, так и в конце времени.

568 Статуя в алхимии имела еще одно значение о котором стоит упомянуть. В своем трактате "De Igne et Sale" Вигенер называет солнце "глазом и сердцем разумного мира и образом невидимого Бога", добавляя при этом, что святой Дионисий называл его "ясной и понятной статуей Бога"^[1774]. Вероятно имелся ввиду трактат Дионисия De divinis nominibus (ch. IV): "Солнце — это зримый образ божественного величия"^[1775]. Вигенер перевел слово εικων не как "образ", а как "статуя", что не согласуется с латинским текстом сборника, опубликованного Марсилио Фичино в 1502-Згг., к которому он мог иметь доступ. Почему он перевел εικων как "статуя", понять трудно. Возможно он хотел избежать повторения слова "образ", стоящего в конце предыдущего предложения. Но возможно и другое — слово "сердце" вызвало в его памяти фразу Сениора об извлечении "из сердец статуй". Это вполне могло случиться с образованным алхимиком. Впрочем, следует подумать еще над одной возможностью: из того же самого Трактата явно следует, что Вигенер был знаком с Зохар. Там Хайе Сара, комментируя Книгу Бытия 28:22, говорит, что Малхут называют "статуей", когда она едина с Тиферетом^[1776]. В Книге Бытия 28:22 сказано: "Этот камень, который я поставил памятником, Будет у меня домом Божьим"^[1777]. Камень явно служит напоминанием о том, что верхнее (Тиферет) соединилось с нижним (Малхут): Тиферет (сын)^[1778] соединяется с "Матроной"^[1779] в священном браке. Если наше предположение верно, то статуя могла быть каббалистическим эквивалентом lapis Philosophorum, который тоже является единением мужского и женского. В той же самой главе Вигенерова трактата солнце появляется в роли жениха^[1780]. Поскольку несколькими предложениями ниже цитируется святой Августин, то возможно, что Вигенер думал об отрывке, в котором Августин говорит:

Подобно жениху Христос вышел из своего жилища с предчувствием свого брака в миру. Он помчался словно гигант, ликуя, и бросился на брачное ложе креста, и взойдя на крест, он вступил в брак. И когда он ощутил вздохи создания, то движимый любовью, он предал себя пыткам вместо своей невесты. Он также отдал карбункул, драгоценную каплю своей крови, и он навек привязал к себе женщину. "Я обручил вас единому мужу" — говорит апостол — "чтобы представить Христу чистою девою". [Второе Послание Коринфянам, 11:2]^[1781].

569 Поскольку Адам обозначает не только начало работы, prima таteria, но также и се конец, lapis, a lapis является продуктом царственного брака, то возможно, что вигенерова "statua Dei", заменяющая более привычный "imago Dei", каким-то образом связана с каббалистическим толкованием камня в Ведгиле , который, в свою очередь, символизирует единение Тиферета и Малхут. Эта статуя символизирует инертную материальность Адама, который по-прежнему нуждается в оживляющей душе; стало быть, это символ одной из основных навязчивых идей алхимии.

3. АДАМ КАК ПЕРВЫЙ АДЕПТ

570 В алхимии Адам не всегда создается из четырех элементов. Например, в "Introitus apertus" говорится, что душа золота соединяется с Меркурием в свинце, "чтобы они смогли родить Адама и его жену Еву"^[1782]. Здесь Адам и Ева занимают место Царя и Царицы. Но в принципе Адам, состоящий из четырех элементов, является и prima materia, и таинственной субстанцией^[1783] или же он принес ее с собой из рая, на заре существования мира, как первый адепт. Майер упоминает, что Адам принес сурьму (в то время считавшуюся таинственной субстанцией)^[1784] из рая^[1785]. С него начинается долгая череда "Философов". В "Aquarium sapientum утверждается, что тайна камня была открыта Адаму свыше и потом "страстно искалась всеми Святыми Патриархами"^[1786]. В "Gloria Mundi" говорится: "Господь наделил Адама великой мудростью и такой восхитительной проницательностью, что он сразу же, без помощи учителя — просто в силу своей изначальной праведности — получил совершенное знание семи гуманитарных наук, а также знание всех животных, растений, камней, металлов и минералов. Более того, он обладал полным пониманием Святой Троицы и пришествия Христа во плоти"^[1787]. Эта любопытная точка зрения традиционна и содержится, в основном, в раввинских источниках^[1788]. Фома Аквинский тоже думал, что Адам в силу его совершенства должен был обладать знанием всех природных вещей^[1789]. В соответствии с арабской традицией, Шит (Сет) научился медицине именно у него^[1790]. Адам также построил Каабу, для чего архангел Гавриил передал ему план строительства и драгоценный камень. Впоследствии камень стал черным из-за человеческих грехов^[1791].

571 Иудейские источники еще более красноречивы. Адам понимал все искусства^[1792], он изобрел письмо, а у ангелов он научился земледелию и всем профессиям, включая профессию кузнеца^[1793]. В трактате одиннадцатого века перечисляются тридцать видов плодов, которые он принес с собой из рая^[1794]. Маймонид утверждает, что Адам написал книгу о деревьях и растениях^[1795]. Раввин Елизер приписывает Адаму изобретение високосного года^[1796]. По его мнению, скрижали, на которых Бог впоследствии написал законы, сделаны Адамом^[1797]. Возможно, что мысли Елизера получили развитие в утверждении Бернарда Тревизана, что Гермес Трисмегист нашел семь каменных скрижалей в долине Хеброна, которые там находились с допотопных времен. На них было описание семи гуманитарных наук. Адам поместил эти таблицы в долину после его изгнания из рая^[1798]. По мнению Дорна, Адам был первым "теоретиком и практиком всех наук". Он обладал знанием всех вещей "до и после Падения", и он также предсказал обновление И очищение мира посредством потопа^[1799]. Его потомки установили две каменные скрижали, на которых они иероглифами записали все "естественные науки"^[1800]. Ной нашел одну из этих скрижалей у подножия горы Арарат. На ней содержалось описание астрономии.

572 Эта легенда, вероятно, восходит к иудейской традиции, к историям типа той, что приводится в Зохар: Когда Адам был в раю, Бог послал к нему святого ангела Разиеля^[1801], Хранителя главных тайн, с книгой, в которой была записана высшая священная мудрость. В этой книге шестьсот семьдесят глав, в которых описаны двести семьдесят видов мудрости. Посредством этой книги ему были даны полторы тысячи ключей к мудрости, которые были неведомы ни одному из высших святых, и хранились в тайне до тех пор, пока эта книга не попала к Адаму... Поэтому он держал эту книгу в потаенном месте, ежедневно пользуясь этим сокровищем Господа, которое открывало ему главные тайны того, о чем ничего не знали даже выдающиеся ангелы. Так продолжалось до тех пор, пока он не был изгнан из рая. Когда он согрешил и нарушил Божью заповедь, эта книга сбежала от него... Он завещал ее своему сыну Сегу. И от Сета она перешла к Еноху, а от него... к Абрахаму^[1802].

573 В Clementine Homilies (второй век нашей эры), Адам — это первое из восьми воплощений "истинного пророка". Последним был Иисус^[1803]. Эта идея предсущего провидца могла развиться из иудейской или иудейско-христианской традиции, но в Китае она была реализована в ярком образе Пань Гу^[1804]. Он представлял собой карлика, одетого в медвежью шкуру или наряд из листьев; на голове у него было два рога^[1805]. Он вышел из ян и инь, упорядочил хаос, создал небо и землю. Ему помогали четыре символических животных — единорог, феникс, черепаха и дракон^[1806]. Он также изображался с солнцем в одной руке, и с луной - в другой. По другой версии, он имел голову дракона и тело змеи. Он превратил себя в землю со всеми ее созданиями и тем самым доказал, что является истинным homo maximus и Ан-тропосом. Пань Гу - это порождение даосизма и о нем ничего не было известно до четвертого века нашей эры^[1807]. Он вновь воплотил себя в Юань-ши Тянь-цзы, Первопричину и всевышнего^[1808]. Будучи источником истины, он открывает каждой новой эпохе тайное учение, которое дает возможность бессмертия. Завершив работу по творению, он отказался от плотской формы и стал бесцельно дрейфовать в пустом пространстве. Поэтому он жаждал нового рождения в зримой форме. Наконец, он нашел святую девственницу сорока лет, которая жила в одиночестве на горе, где она питалась воздухом и облаками. Она была гермафродитом, воплощением, как ян, так и инь. Каждый день она собирала квинтэссенцию солнца и луны. Пань Гу привлекла ее девственная чистота, и как только она сделала вдох, он проник в нее в форме луча света, в результате чего она забеременела. Беременность продолжалась в течение двенадцати лег, а ребенок вышел из позвоночника. С этого момента ее стали называть Тай-юань Шен-му, "Священная Мать Первопричины"^[1809]. Относительно небольшой возраст этой легенды оставляет возможность христианского влияния. Тем не менее, ее аналогичность христианским и персидским идеям не означает ее зависимости от этих источников.

574 Цепочка восьми воплощений "истинного пророка" выделяется особым положением восьмого воплощения, а именно Христа. Восьмой пророк — не просто последнее звено цепочки; он соответствует первому и, в то же самое время, является высшей точкой семи предыдущих и обозначает вхождение в новый порядок. В Психология и алхимия (пар. 200 слл.) на примере современного сновидения я показал, что если семь образуют непрерывную це- почку, то переход к восьмому сопряжен с колебаниями или не- уверенностью и является повторением того же самого феномена, который происходит с тройкой и четверкой (Аксиома Марии). Примечательный факт мы снова встречаемся с этой цепочкой в даосской легенде о "восьми бессмертных" (hsien-yen): семь бессмертных являются великими мудрецами или святыми, которые живут на небесах или на земле, но восьмым номером является девушка, которая подметает опавшие цветы у южных врат рая^[1810]. Аналогом этой легенды является сказка братьев Гримм о семи воронах: в ней у семи братьев есть одна сестра^[1811]. В этой связи вспоминается София, о которой Иреней говорит: "Эту мать они также называют Огдоад, Софией, Террой, Иерусалимом, Святым Духом и, учитывая мужской аспект, Господом"^[1812]. Она находится "под Плеромой и вне ее". Такая же мысль приходит в голову и в связи с семью планетами из цельсиевой "диаграммы орфи-тов", подвергшейся критике Оригена^[1813]. Эта диаграмма является тем, что я называю мандалой — упорядочивающая схема или схема порядка, которая либо осознанно разработана, либо возникает спонтанно в результате проходящих в бессознательном процессов^[1814]. Описание, данное Оригеном, к сожалению не отличается особенной ясностью, но, по крайней мере, мы можем разобрать, что диаграмма состоит из десяти кругов, скорее всего, концентрических, поскольку он говорит об окружности и центре^[1815]. Круг, расположенный наиболее далеко от центра, называется "Левиафаном", а наиболее близко расположенный к центру — "Бегемотом", что подразумевает их совпадение, поскольку "Левиафан" — это название как центра, так и внешней границы^[1816]. В же самое время, "эта нечестивая диаграмма говорит, что Левиафан... есть душа, которая пронизывает всю вселенную"^[1817].

575 Ориген раздобыл диаграмму, подобную той, что использовал Цельсий, и обнаружил на ней имена семи ангелов, о которых упоминал Цельсий. Князя этих ангелов называли "проклятым Богом", а сами они иногда назывались богами света, а иногда — "архонтами". "Проклятый Бог", как верно замечает Ориген, совпадает с иудейско-христианским творцом мира. В данном случае, князем и отцом семи ангелов является ни кто иной, как Яхве^[1818]. Первый из ангелов имел "форму льва" и назывался Михаилом; второй был быком и назывался Суриилом, быкоподоб-ным; третий, Рафаил, имел форму змеи; четвертый, по имени Гавриил, форму орла; пятый, Фауфабаоф, — форму медведя; шестой, Эратаоф, — форму собаки; седьмой имел форму осла и назывался Оноелем или Тафабаофом, или Фарфатаофом.^[1819].

576 Следует предположить, что этим именами были наделены восемь внутренних кругов. Семь архонтов соответствуют семи планетам и представляют такое же количество сфер, через врата которых участник обряда, должен пройти в ходе своего восхождения. Здесь, говорит Ориген, и находится источник Восьмерки, которая, несомненно, должна состоять из семи ангелов и отца их Яхве. В этом месте Ориген упоминает как "первого и седьмого", Ялдабаофа, о котором мы до того не слышали. Этот высший архонт, как мы знаем и из других источников, обладает головой льва или вообще имеет львиную форму^[1820]. Стало быть, он соответствует Михаилу с диаграммы офитов, первому в списке архонтов. "Ялдабаоф" означает "сын хаоса"; стало быть, он --первый, кто родился в новом порядке, превосходящем первоначальное состояние хаоса. Будучи первым сыном, он является последним в цепочке^[1821], и это объединяет его с Адамом, а также с Левиафаном, который, как мы уже видели, представляет собой и окружность, и центр. Из этих аналогий вытекает, что на диаграмме была изображена серия концентрических кругов^[1822]. Старое изображение мира, сземлей в центре вселенной, содержало несколько различных "небес" — сферических слоев или сфер -концентрически расположенных вокруг центра и названных но названиям планет. Наиболее удаленной от центра планетарной сферой или архонтом был Сатурн. За ним находилась бы сфера неподвижных звезд (соответствующая Левиафану, как десятому кругу диаграммы), если бы мы не обусловили наличие места для демиурга или отца или матери архонтов. Из текста ясно следует, что имеется в виду Восьмерка^[1823], как и в системе Птолемея, пересказаннои Иренеем^[1824]. Там восьмая сфера называлась Акамот (София, Sapientia)^[1825], и обладала она женской природой, точно так же, как у Дамаска семерка относилась к Кроносу, а восьмерка—к Рее^[1826]. А нашем тексте девственник Пруник связан с мандалой из семи кругов^[1827]: "Они нагромоздили друг на друга высказывания пророков, круги внутри кругов... и энергия текла из некоего Пруника, девственника, живой души"^[1828].

577 "Круги в кругах" определенно указывают на концентрическое расположение семи стен Экбатаны^[1829], описанных, что весьма знаменательно, в таком духе Геродотом^[1830]. Валы этих стен были окрашены в разные цвета; ближе всего находились к центру и были наиболее высокими серебряная и золотая стены. Стены явно представляли концентрические круги планет, каждый из которых символизировался определенным цветом.

578 Во введении к этой диаграмме Цельсий сообщает идею (имевшую место в персидских и митраических мистериях) лестницы с семью лестничными площадками по одной двери на каждой, и с восьмой дверью наверху. Первая дверь была Сатурном и соответствовала свинцу, и так далее. Седьмая дверь была золотой и соответствовала солнцу. Упоминались также и цвета^[1831]. Лестница представляет "переход души" (animae transitus). Восьмая дверь соответствует сфере неподвижных звезд.

579 Архетип семерки вновь проявляется в делении недели на семь дней и в названиях этих дней, а также в музыкальной октаве, где последняя нота всегда является началом нового цикла. В этом может заключаться понятная причина женственности восьмерки: это мать новых цепочек. В череде пророков Клементия восьмым является Христос. Как первый и второй Адам, он завершает цепочку из семи воплощений, точно так же как по словам Григория Великого, он, "приходя во плоти, присоединился к Плеядам, Поскольку содержал внутри себя результат работы семислойного Святого Духа"^[1832]. Этих замечаний достаточно для того, чтобы показать особую природу восьмерки и ее тенденцию (в христианском гнозисе) иметь женскую природу.

580 Двойственная природа Адама вновь проявляется в Христе: он Является мужчиной-женщиной. Беме выражает это своей фразой о том, что Христос был "девой в уме"^[1833]. Она — это "образ священного числа Три"^[1834], "никогда не создававшегося и никогда обновлявшегося"^[1835]. Где есть "Слово", там есть и дева, поскольку слово находится в ней^[1836]. Она — это "женское семя"^[1837], которое поразит голову змея (Книга Бытия 3:15)^[1838]. Тот, кто наступает на эту голову, является Христом, который, таким образом, представляется тождественным женскому семени или деве. У Беме дева напоминает аниму, поскольку "она дана твоей душе, чтобы быть твоим спутником"^[1839], и в то же самое время, как божественная сила и мудрость, она находится на небесах и в раю^[1840]. Бог взял ее себе в "невесты"^[1841]. Она выражает всю глубину и бесконечность Божества^[1842], соответствуя, в силу этого, индийской Шакти^[1843]. Андрогинное единство Шивы и Шакти изображается в тантрической иконографии в виде непрерывного полового акта^[1844].

581 Идеи Беме оказали сильное влияние на Франца фон Баадера, который утверждал, что Бог дал Адаму помощницу (adjutor), посредством которой Адам "должен был продолжать свой род, обходясь без внешней женщины", подобно тому, как Мария обошлась без мужчины. Но Адам "увлекся"^[1845] животным актом совокупления и ему угрожала опасность самому опуститься на животный уровень. Бог, осознавая существование такой возможности, создал Еву, как "имеющий благотворное воздействие противовес [retende Gegenanstalt], чтобы предотвратить грозящее мужчине погружение... в животную природу"^[1846]. Когда же Адам, невзирая на это, оказался па краю этой пропасти, его божественная андрогинность покинула его, но сохранилась в Еве, как "женское семя", с помощью которого мужчина освободит себя от "зми-ева семени". Ибо "тот, кто был рожден Девой Марией, — это тот, кто ушел от Адама из-за его грехопадения"^[1847].

582 Присутствия божественной пары или андрогина в человеческой душе коснулся и Ориген: "Говорят, что как па небосклоне двумя великими светилами являются солнце и луна, так внутри нас такими светилами являются Христос и Церковь"^[1848]. Стало быть, Адам и Ева тоже находятся в каждом из нас, как о том говорит Григорий Великий; Адам это дух, Ева - это плоть^[1849].

583 Ориген, как и Климент Римский, приписывает Адаму дар провидения, "ибо он предсказал великую тайну в Христе и Церкви, говоря, 'Потому оставит человек отца своего и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть' "^[1850] (Книга Бытия 2:24; сравни с Евангелием от Матфея 19:5 и от Марка 10:7).

584 Я закончу описание великолепной "экипировки" первого человека арабской легендой, которая имеет более глубокий смысл, чем это кажется на первый взгляд. Когда Адам покинул рай, Бог послал к нему ангела Гавриила с тремя подарками и предложением выбрать один из них: скромность, ум или религию. Адам без колебаний выбрал ум. Тогда Гавриил приказал скромности и религии немедленно возвращаться на небеса. Но они отказались, ссылаясь на распоряжение самого Бога никогда не разлучаться с разумом, где бы он не оказался. Ибо Пророк сказал: "Никогда не подчиняйся тому, кто не подает признаков ума.

4. ПОЛЯРНОСТЬ АДАМА

585 Широкая потребность считать первого человека обладателем природы "света" существовала всегда; отсюда и частое его сравнение с солнцем^[1851]. Алхимики не настаивали на этом аспекте, так что мне нет нужды много говорить на эту тему. Тем не менее, в не алхимической литературе, Адам, как правило, — это "светлый" образ, сияние которого сильнее даже солнечного света. Свой блеск он потерял в результате Грехопадения^[1852]. Здесь нам уже слегка приоткрывается его двойственная природа: с одной стороны, сияющая и совершенная, а с другой темная и земная. Хаггадистские толкователи полагали, что его имя произошло от слова "адамах" — "земля"^[1853].

586 Его двойственная природа подтверждается Оригеном: один Адам был сделан из земли, другой "по образу и подобию Божьему. Он это наш внутренний человек, невидимый, нематериальный, незапятнанный и бессмертный"^[1854]. Сходную точку зрения высказывает и Филон^[1855]. Стоить заметить, что в Послании кКолоссянам 1:15 Христос "есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари".

587 Двойственная природа Адама отражена в его гермафродитизме. Так Дорн говорит, что "огненный и совершенный Меркурий" является "истинно гермафродитическим Адамом"^[1856]. Эта мысль встречается и у наассенцев. "Эти люди" — говорит Ипполит — "поклоняются Человеку и Сыну Человеческому, как началу всех вещей (в их понимании). Но этот Человек является мужчиной- женщиной [άρσενθηλυς] и называют они его Адамасом; и посвящены ему многие разнообразные гимны". В качестве примера он приводит цитату: "О, отец, о, мать, о два бессмертных имени, родители Веков, о, гражданин небес, о, Человек Великого Имени!"^[1857]. Адам является мужчиной-женщиной и в иудейской традиции. В Миддращ Раббах VIII, 1^[1858] он является андрогином, или мужчиной и женщиной в одном теле с двумя лицами. Бог распилил тело на две части и дал каждой половине спину^[1859], в силу своей аидрогинности Адам родственен Платонову сферооб-разному Первоначальному Существу, а также персидскому Гай-омару. Эта идея оказала на алхимию значительное влияние. Например, Глаубер приписывает знак круга Адаму, а квадрат -Еве^[1860]. Круг, как правило, является знаком золота и солнца. Нижеследующий отрывок из "Книги из пещеры сокровищ" следует понимать именно в этом смысле: "Тогда Бог сотворил Адама... И когда ангелы увидели его величественное появление, они были тронуты красотой увиденного; ибо они увидели его лицо, в тот момент, когда оно воспламенились, в величественном сиянии подобное солнечному шару, и свет его глаз, подобный свету солнца, и форму его тела, подобную свету кристалла"^[1861]. В арабском герметическом тексте, посвященном созданию Адама, сообщается, что когда дева (Ева) пришла к власти, ангел Хар (Гор) был порожден единодушной волей планет. Этот Хар взял с планет шестьдесят духов, восемьдесят три — из зодиака, девяносто — из высшего рая, сто двадцать семь с земли, в общей сложности триста шестьдесят, перемешал их и создал из них Адамана, первого человека, "по подобию высшего рая"¹⁶⁶. Число 360 и "подобие рая" указывают на сферическую форму первого человека.

588 Однако, помимо аидрогинности Адама, в нем имеется фундаментальная полярность, которая основана на противоречии между его физической и духовной природами. Такое ощущение возникло уже очень давно и выразилось в точке зрения раввина Иеремии бен Елиазара, который предположил, что Адам должен иметь два лица, ибо Елиазар таким образом истолковал Псалом 138:5: "Сзади и спереди ты объемлешь меня"^[1862]; и с исламской точки зрения душа Адама, была создана за тысячи лет до его тела и отказалась поселяться в фигуре, сделанной из глины, так что Богу пришлось принудить ее к этому^[1863].

589 По представлениям раввинов у Адама даже был хвост^[1864]. Да и внешний вид его поначалу тоже не внушал оптимизма. Когда он, все еще неодушевленный, лежал на земле, то был он зеленого цвета, и тысячи нечистых духов роились вокруг него, стремясь проникнуть вовнутрь. Но Бог разогнал их и остался только один дух, Лилит, "повелительницы духов", которой удалось так сильно прилепиться к телу Адама, что она забеременела от его. Лилит улетела только после того, как появилась Ева^[1865]. Похоже, что демоническая Лилит является определенным аспектом Адама, ибо легенда гласит, что она была создана одновременно с ним и из той же самой земли^[1866]. Природа Адама предстает в нехорошем свете, когда нам говорят, что из его ночных поллюций (ех пос turno seminis fluxu) возникли бесчисленные демоны и привидения. Это происходило в течение ста тридцати лет, которые он провел в разлуке с Евой, "отлученной от рая"^[1867]. У гностиков первоначальный человек Адамас, который является ни чем иным, как парафразом Адама^[1868], уравнивался с фаллическим богом Гермесом и с Корибасом, соблазнившим Диониса педерастом^[1869], а также с фаллическим Кабиром^[1870]. В Pistis Sophia мы встречаем Сафаофа Адамаса, повелителя (τύ ραννος) Вечности, который сражается со светом Пистис Софии^[1871] и, стало быть, полностью находится на стороне зла. В соответствии с учением богомилов, Адам был создан Сатаниилом, первым сыном Бога и падшим ангелом, и создан он был из грязи. Но Сатаниил не мог вдохнуть в него жизнь, и Бог сделал это за него^[1872]. Внутренняя связь Адама с Сатаной предполагается и в раввинской традиции, по которой Адам когда-нибудь займет трон Сатаны^[1873].

590 Будучи первым человеком, Адам является homo maximus, Ан-тропосом, из которого возникает макрокосм или который и является макрокосмом. Он — это не только prima materia, но и всемирная душа, которая также является и душой всего человечества^[1874]. В соответствии с воззрениями мандеанцев, он также 'является "тайной миров"^[1875]. Концепция Антропоса впервые проникла в алхимию из трудов Зосимы, который считал Адама двойственной фигурой плотским человеком и "человеком света"^[1876]. В своей работе Психология и алхимия я столько внимания уделил идее Антропоса, что здесь нет нужды в ее дальнейшем освещении. Поэтому я ограничусь историческим интересным материалом, позволяющим проследить ход мыслей алхимиков.

591 Уже у Зосимы^[1877] можно различить три источника: иудейский, христианский и языческий. В алхимии более позднего периода языческо-синкретический элемент, естественно, уходит на задний план, чтобы освободить место доминирующему христианскому элементу. В шестнадцатом веке снова становится заметным иудейский элемент, что объясняется влиянием Каббалы, доступ К которой широкой общественности открыли Иоганн Реухлин^[1878] и Пико делла Мирандола^[1879]. Несколько позднее гуманисты внесли свой вклад — материалы из источников, написанных на иврите и арамейском, и особенно из Зохар. В восемнадцатом веке появился якобы иудейский трактат Абрахама Елиазара Uraltes Chymisches Werck^[1880], в котором активно использовалась иврит-ская терминология. Трактат преподносился, как таинственная "Rindenbuch" Абрахама-Иудея, из которой, как говорили, Никола Фламель (1330-1417) узнал секрет изготовления золота^[1881]. В этом трактате имеется следующий пассаж:

Ибо Ной должен с большими усердием и тщанием искупать меня в самом глубоком морс, чтобы я смогла расстаться со своей чернотой; я должна лежать здесь в пустыне в окружении змей, и нет никого, кто пожалел бы меня; я должна быть привязана к этому черному кресту и должна быть избавлена от него посредством страданий и уксуса^[1882], и должна стать белой, чтобы внутренности моей головы могли быть подобны солнцу или Марезу^[1883], и чтобы мое сердце могло засиять, подобно карбункулу, и старый Л дам мог вновь выйти из меня. О! Адам Кадмон, как ты красив! И облачен в красивый рикмах^[1884] Царя Мира! Я до сих пор черна, подобно Кедару^[1885]; ах! сколь долго! О, приди, мой месех^[1886], и раздень меня, чтобы могла открыться моя внутренняя красота... О, змей, возбудивший Еву! Ему я должна быть обязана своей чернотой, въевшейся в меня в результате его проклятого красноречия, в силу чего я недостойна всех моих братьев. О, Суламифь, больная снаружи и внутри, стражи великого города найдут тебя и ранят, снимут с тебя одежды и изобъют тебя, и унесут твой покров... По я буду блаженна снова, когда меня освободят от яда, насланного на меня проклятием, и моего самого внутреннего семени, и тогда состоятся первые роды. Ибо отцом его является солнце, а матерью - луна. Да, я не знаю никакого другого жениха, который любил бы меня, поскольку я так черна. Ах! обрушь небеса и растопи мои горы! Ибо ты как пыль развеял могущественные царства Ханаана, и раздавил их медным змеем Иисуса и предал их Альгиру Δ [огню], чтобы та, которая скована многими горами, могла освободиться^[1887].

592 Пет никакого сомнения в том, что оратор — это женское воплощение prima materia в состоянии nigredo. С психологической точки зрения эта темная фигура является бессознательной ани-мой. В этом состоянии она соответствует "нефеш" каббалис-тов^[1888] Она это "желание"; ибо, как язвительно заметил Кнорр фон Розенрот: "Мать есть не что иное, как низменные наклонности отца". Причиной почернения является грех Евы. Суламифь (Суламита)^[1889] и Ева (Хавва, земля) представляют собой одну порочную фигуру, которая содержит в себе первого Адама, подобно тому, как мать носит в себе ребенка, и, в то же самое время, ожидает второго Адама, то есть такого, каким Адам был до Грехопадения, совершенного Первоначального Человека. Она ждет его как возлюбленного и жениха. Она надеется, что он освободит ее от черноты. И снова мы сталкиваемся с мистицизмом Песни Песней, когда в Aurora Consurgens I иудейский гнозис (Каббала) соединяется с христианским мистицизмом: жених и невеста — это, с одной стороны, Тиферет и Малхут, а с другой — Христос и Церковь^[1890]. Мистицизм Песни Песней^[1891] проявляется в иудейско-гностических кругах в третьем-четвертом веках, что подтверждается фрагментами трактата, называющегося "Шиур Кома" (Размеры Тела). В нем идет речь о "мистицизме, только внешне иудаистском, в силу ссылок на Любимого из Песни Песней"^[1892]. Фигура Тиферета принадлежит к системе Сефиротов, которая имеет форму дерева. Тиферет расположен посередине этого дерева. Адам Кадмон - это либо все дерево, либо он понимается как посредник между высшей властью, Эн Софом, и Сефиротом^[1893]. В нашем тексте черная Суламифь соответствует Малхут как вдова, которая ожидает соединения с Тиферетом и, таким образом, восстановления первоначальной целостности. Соответственно, Адам Кадмон здесь занимает место Тиферета. О нем упоминают Филон и мидраши. Именно последние установили различие между небесным и земным Адамом, о котором идет речь в Первом послании Коринфянам 15:47: "Первый человек из земли, перстный; второй человек — Господь с неба", а также в строфе 45: "Первый человек Адам, стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий". Таким образом, первоначальный материально-психический человек противопоставляется последующему духовному человеку.

593 В Tractatus de Revolutionibus Animarum Кнорра фон Розенро-та, Part I, ch. 1, par. 10, есть место, имеющее большое значение Для психологического толкования Адама:

В Книге Иезекииля 34:31 говорится: "Ты — это Адам"^[1894] Это значит, что ты по праву называешься именем Адама. Значение: Если бы текст следовало понимать буквально, то можно было бы справедливо возразить, что все пароды мира или иноверцы это такие же люди, как и Израильтяне, то есть люди возвышенные. Тогда следовало бы сказать: Вы — это люди. Но на самом деле смысл заключается в следующем: из Наших душ составлен микрокосм Адама...^[1895] Par. И. Ты — это Адам. (Он говорит, что все души израильтян были, на самом деле, ни чем иным, как первосозданным Адамом). И вы были его искрами и его суставами^[1896]

Здесь Адам с одной стороны представляется народной массой Израиля^[1897], а с другой — "общей душой" израильтян. Эта концепция может восприниматься, как проекция внутреннего Адама: homo maximus представляется как совокупность, как "самость" народа. Однако как внутренний человек он является совокупностью индивида, синтезом всех частей психе, то есть сознания и бессознательного. В параграфе 20 говорится: "И потому наши мастера сказали: Сын Давида не придет до тех пор, пока все души, которые были в теле (первосозданного) не выйдут оттуда"^[1898]. "Исход" душ из Первичного Человека можно понимать, как проекцию психического интеграционного процесса: спасительная целостность внутреннего человека то есть "Мессия" — не может возникнуть до тех пор, пока все части психе не станут осознанными. Это может быть убедительным объяснением того, почему второй Адам так долго не появляется.

594 В том же самом трактате говорится: "Из "Ен Софа, из самого общего Единого, была создана вселенная, которая есть Адам Кад-мон, который является Одним и Множеством, и из которого созданы все вещи, и в котором они все находятся". "Границы между родами обозначены концентрическими кругами", которые вышли из него или содержатся в нем. Стало быть, он — это что-то вроде схемы психической структуры, в которой "специфические различия [характерные признаки разных видов] обозначены прямой линией"^[1899] (то есть в концентрической системе, радиусом). "Таким образом, в Адаме Кадмоне представлены все порядки вещей, роды, виды и индивиды"^[1900]

595 Среди языческих источников мы должны выделить египетский, в котором идет речь об очень древней традиции Бого-чело-века Осириса и о теологии царской власти; персидский, являющийся плодом трудов Гайомара; и индийский — продукт Пуру-ши^[1901]. Христианским источником алхимических идей является вышеупомянутая Павлова доктрина первого и второго Адама.

5. "СТАРЫЙ АДАМ"

После этих предварительных замечаний мы можем вернуться к тексту Елизара, начиная с середины, с того важного места, где появляется Адам. Читателя сразу же поражает выражение "старый Адам", который явно отождествляется с Адамом Кадмоном. Вместо "старого Адама" мы скорее ожидали "второго" или "первоначального" Адама, в основном потому, что "старый Адам" прежде всего означает старого, грешного, не получившего отпущения грехов человека, как о том сказано в Послании к Римлянам 6:6: "Зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху". То, что эта строфа звучала в уме автора, доказывает фраза: "Я должна быть привязана к этому черному кресту и должна быть снята с него посредством страданий и уксуса".

597 Автор пытался создать впечатление, что он является иудеем, но оказался достаточно неуклюжим, чтобы не только использовать анахронизмы, но и обнаружить свою несомненно христианскую психологию. Он хорошо знал Библию и был знаком с "библейским "языком. Как со стилистической, так и с грамматической точек зрения, его книга написана гладким немецким языком восемнадцатого века. Автору нравилась поучительная риторика (возможно, он был теологом). В любом случае ясно одно — выражение "старый Адам" в устах такой личности могло иметь только одно значение, а именно — "ветхого человека", которого мы должны "отложить" (Послание Ефесянам 4:22) в соответствии с повелением из Послания к Колоссянам 3:9: "Совлекши ветхого человека с делами его". Автору должны были быть известны эти строфы, и он мог легко избежать неизбежного противоречия или двусмысленности, заменив "ветхого" на "первоначального" или что-нибудь в этом роде.

598 Я должен просить у читателя снисхождения за на первый взгляд мелочный и педантичный разбор небольшой стилистической ошиб- ки не слишком аккуратного автора. Но здесь речь идет о чем-то большем, чем о простой литературной погрешности: текст, напичканный двусмысленностями, повествующий о самых неожиданных связях (Адам и Суламифь!) и смешивающий самые разнородные ситуации, имеет явное сходство со структурой сновидения. Соответственно, требуется тщательное изучение его образов. Клише типа "старый Адам", которое не может иметь никакого другого значения, не появляется в тексте-сновидении без веской на то причины, даже если автор мог в свое оправдание сказать, что допустил "оговорку". Даже — а на то похоже — если он понимал "старого" Адама как "Из-" или "первоначального" Адама, то какая-то смутная мысль подтолкнула его к употреблению выражения "старый", которое в данном контексте звучит совершенно двусмысленно. Если бы это произошло в настоящем сновидении, то аналитик совершил бы грубейшую техническую ошибку, если бы не обратил внимание на такую явную оговорку. Как мы знаем, такие qui pro quos^[1902] неизменно происходят в критических местах, где пересекаются две противоположные тенденции.

599 Итак, у нас возникли подозрения и ниже мы будем проверять их обоснованность, предполагая, что "старый Адам" — это не просто случайность, а одна из тех раздражающих двусмысленностей, которых полно в алхимических текстах. Они раздражают, потому что редко (если вообще когда-либо) можно удостовериться в том, являются ли они осознанной попыткой обмана, или порождены конфликтом в бессознательном.

600 "Старый Адам", конечно, мог "вновь быть рожденным" Суламифью, черной матерью, только потому, что когда-то каким-то образом он проник в нее. Но это мог быть только старый, грешный Адам, ибо чернота Суламифи — это признак греха, греха первородного, что ясно следует их текста. За этой идеей стоит архетип Антропоса, который попал под власть Физис, но мне представляется сомнительным, чтобы наш автор имел хоть какие-то осознанные сведения об этом мифе. Если бы он действительно был знаком с каббалистической мыслью, то он бы знал, что Адам Кадмон, духовный Первый Человек, был "Идеей" в платоновом смысле, и никак не мог быть отождествлен с грешным человеком. По сформулировав уравнение "старый Адам" - Адам Кадмон, автор соединил две противоположности. Стало быть, этот пассаж можно истолковать следующим образом: черная Суламифь рождает антитезу "старого Адама": Адама Кадмона. Ее явная связь с землей как матерью всех живых существ ясно говорит о том, что ее сыном был грешный Адам, а не Адам Кадмон, который, как мы уже видели, является эманацией Эн Софа. Тем не менее, соединяя эти две противоположности, текст представляет их обоих порождением Суламифи. "Старый Адам" и Первичный Человек представляются тождественными друг другу, и автор в свое оправдание может сказать, что под "старым" он понимал первого или первоначального Адама. И на это ему трудно будет возразить.

601 Насколько величественен Первичный Человек, настолько же низменен грешный, эмпирический человек. Феномен их соединения, с которым мы так часто встречаемся в психологии сновидений и примитивных народов, — это не простая случайность; соединение это основано на их принадлежности к одному и тому же виду; в какой-то момент проявляется тождественность противоположностей, что подразумевает возможность их соединения. Одним из самых распространенных примеров этого феномена является тождественность бога и его животного-атрибута. Такие парадоксы проистекают из не-человеческого качества бога и животной психологии. Божественная психе настолько же выше человеческой, насколько далеко животная психе уходит в дочеловеческие глубины.

602 "Старый Адам" соответствует примитивному человеку, "тени" нашего сегодняшнего сознания, а корни примитивного человека находятся в животном человеке ("хвостатом" Адаме)^[1903], который уже давно исчез из нашего сознания. Даже примитивный человек стал для нас незнакомцем, так что нам придется вновь открывать его психологию. Отсюда и определенное удивление, когда аналитическая психология обнаружила в "продукции" бессознательного современного человека так много архаического материала, а также зловещую тьму животного мира инстинктов. Хотя "инстинктам" или "импульсам" можно дать физиологические и биологические определения, объяснить их таким образом нельзя, ибо они также являются психическими сущностями, которые про- являются в мире фантазий, принадлежащем только им. Они это не просто физиологические или биологические феномены, в то же время, они даже в своем содержимом, являются наполненными смыслом фантазиями символического характера. Инстинкт воспринимает свой объект не слепо и не наугад, а смотрит на него с определенной психической "точки зрения" или дает ему конкретное толкование; ибо каждый инстинкт a priori связан с соответствующим образом ситуации, косвенным доказательством чему служит симбиоз животных и растений. В случае с человеком мы можем направить проницательность в этот замечательный мир "магических" идей, который группируется вокруг инстинктов и не только выражает их форму и манеру проявления, но и "спус-кает их с цепи"^[1904]. Мир инстинкта, каким бы простым он не казался рационалисту, на примитивном уровне проявляет себя как сложная система физиологических фактов, табу, ритуалов, классовых систем и племенного фольклора, которая с самого начала, предсознательно набрасывает на инстинкт узду и заставляет его служить высшим целям. В естественных условиях безграничное желание инстинкта реализовать себя находится в определенных духовных рамках, в результате чего оно дифференцируется и становится годным для использования на различных направлениях. Ритуалы на примитивном уровне являются неистолкован-ными жестами; на высшем уровне они становятся мифологизированными.

603 Изначальная связь между образом и инстинктом объясняет взаимозависимость инстинкта и религии в самом общем смысле. Между этими двумя сферами существуют отношения взаимной компенсации, и под "инстинктом" мы должны понимать не просто "Эрос", а все, что занесено в графу "инстинкт"^[1905]. "Религия" на примитивном уровне представляет собой психическую регулирующую систему, скоординированную с динамизмом инстинкта. На высшем уровне эта изначальная взаимозависимость иногда утрачивается, и тогда религия легко может стать лекарством от инстинкта, в результате чего первоначальные компенсирующие отношения вырождаются в конфликт, религия "окаменевает" в формализме, а инстинкт теряет свою силу. Раскол такого рода не происходит в результате простой случайности и не является бессмысленной катастрофой. Он, скорее, находится в природе самого эволюционного процесса, в расширении и дифференциации сознания. Ибо, как не бывает энергии без напряжения между противоположностями, так не может быть сознания без восприятия различий. Но любое более сильное подчеркивание на различий приводит к полярности и, в конце концов, к конфликту, который поддерживает необходимое напряжение между противоположностями. Это напряжение требуется, с одной стороны, для увеличения производства энергии, а с другой — для дальнейшей дифференциации различий; и то, и другое, являются обязательными условиями развития сознания. Но, хотя этот конфликт, вне всякого сомнения, полезен, у него имеются и явные недостатки, которые иногда оказываются источниками неприятностей. Затем начинается контр-движение, попытка примирить враждующие стороны. Поскольку этот процесс бесчисленное количество раз повторялся в течение многих тысяч лет развития сознания, то сформировались соответствующие обычаи и действия, предназначенные для сведения противоположностей воедино. Эти примиряющие процедуры являются ритуалами, отправляемыми человеком, но их содержание является актом помощи или примирения, эманирующимся из божественной сферы, в настоящем ли времени или в прошлом. Как правило, ритуалы связаны с первоначальным состоянием человека и с событиями, которые имели место в век героев или далеких предков. Обычно, божество вмешивается и оказывает помощь, если имеет место ущербное состояние или состояние беспокойства, и это божественное вмешательство повторяется в ритуале. Возьмем простой пример: Если не растет рис, член племени, тотемом которого является рис, строит себе хижину на рисовом поле и рассказывает рису, как тот в первый раз вырос из своего предка-риса. Тогда рис вспоминает свое происхождение и снова начинает расти. Ритуальное воспоминание о предке имеет тот же эффект, что и вмешательство предка.

604 Исходная ситуация беспокойства состоит либо в уходе дружелюбных богов и появлении вредоносных, либо в отчуждении богов, вызванном небрежением, глупостью, святотатством человека Или (с точки зрения даосизма) произошедшим по непонятным причинам расколом^[1906] между небом и землей, которые теперь смогут вновь соединиться только в том случае, если мудрец посредством ритуальной медитации вновь восстановит в себе Дао. Таким образом он создает гармонию между его собственными небом и землей^[1907].

605 Если в условиях ущербного состояния портится рис, то и человек тоже дегенерирует, будь-то по злой воле богов или по своей собственной глупости или греховности. Он вступает в конфликт со своей изначальной природой. Он забывает о своем происхождении от первого человеческого предка, стало быть, в этом случае требуется ритуал анамнеза (вызывания воспоминания). Поэтому-то архетип Человека, Антропос, и составляет сердцевину великих религий. В идее homo maximus соединяются Верх и Низ творения.

6. ТРАНСФОРМАЦИЯ

606 Появление Адама Кадмона имеет характерные последствия для Суламифи: оно приносит с собой solificatio, просветление "внут-ностей головы". Это завуалированный, но типичный для психологии алхимика намек на "преображение" (glorificatio) адепта или его внутреннего человека. Ибо Адам — это "interior homo noster", Первичный Человек внутри нас.

607 В свете вышеприведенных замечаний в тексте Елиазара проявляется весьма небезынтересный аспект и, поскольку ход мысли автора характерен для основных идей алхимиков, значение со многими гранями. В тексте изображена ситуация беспокойства, соответствующая алхимическому nigredo: вина окрасила землю-невесту в черный цвет. Суламифь относится к той категории черных богинь, имена которых означают "земля" (Исида, Артемида, Парвати, Мария). Ева, как и Адам, вкусила плод с древа познания и тем самым "вломилась" в царство божественных привилегий "и вы будете, как боги, знающие добро и зло". Иначе говоря, она непреднамеренно обнаружила возможность нравственного сознания, которое дотоле находилось вне человеческой сферы. В результате обнажилась полярность, что незамедлительно привело к соответствующим последствиям. Земля была отделена от неба, изначальный рай был закрыт, величие Первого Человека погибло, Малхут стала вдовой, огненное "ян" ушло в мир иной, а влажное "инь" окутало тьмой человечество, дегенерировавшее из-за своего постоянно растущего тщеславия и, в конце концов, смытое черными водами Потопа, которые грозили гибелью всем живым существам, но, с другой стороны, могли более оптимистично восприниматься, как смывающие черноту. Ной также выглядит в ином свете: он представляется уже не беглецом, ищущим спасения от катастрофы, а Повелителем Вод, жрецом очищения. Тем не менее этого оказалось недостаточно, потому что Суламифь тут же попала в неприятности противоположного характера - в пустыню, где ей, как и детям Израиля, угрожало зло в форме ядовитых змей^[1908]. Это намек на тяготы Исхода, который, но сути, был повторением изгнания из рая, поскольку прощание со злачными заведениями Египта, было таким же болезненным, как и перспектива каменистой почвы, из которой наши первые предки были вынуждены добывать себе пропитание в поте лица. Но даже и это экстремальное испытание не привело к достижению цели, потому что Суламифь по-прежнему пригвождена к черному кресту. Идея креста указывает уже не на простую, а на двойную антитезу, то есть на quaternio. Алхимик понимал его прежде всего как пересечение элементов:

……..Воздух

…….….|

Огонь --+-- Вода

…….…|

……..Земля

или четырех качеств:

...….Сухость

…………|

Тепло --+-- Холод

………….|

……..Влага

Мы знаем, что пригвождение к кресту означает болезненное "подвешенное" состояние, или распад на части, разлетающиеся в четыре стороны^[1909] Стало быть, алхимики поставили перед собой задачу примирения враждующих элементов и сведения их в единое целое. В нашем тексте "подвешенное" состояние ликвидируется, когда беспокоящая чернота смывается "страданиями и уксусом". Это явный намек на "иссоп и желчь", которые подали Христу вместо питья. В часто цитируемом тексте Майера, "страдания и уксус" заменяются меланхолией nigredo, противопоставленной "радостному веселью" отпущения грехов. Очищение страданиями и уксусом, в конце концов, приводит, как к отбелке, так и к solificatio "внутренностей головы" (вероятно, речь идет о мозге или даже о душе). Мы можем дать этому только одно толкование — Суламифь переживает трансформацию, подобную трансформации Парвати, опечаленной своей чернотой и получившей от богов золотую кожу. Здесь мы должны подчеркнуть, что это lapis или гермафродит, подобно четвертованному, или разорванному на части, или распятому на Четверице богу, представляет конфликт элементов и страдает от него, в то же самое время воздавая единство Четверицы; кроме того, он тождественен продукту этого единства. Алхимики не могли не отождествить своего Первичного Человека с Христом, которого наш автор заменяет Адамом Кадмоном.

608 Поскольку в алхимии солнце и золото являются эквивалентными концепциями, solificatio означает, что "внутренности головы" — что бы мы под этим ни понимали — трансформируются в свет, или "Марез", драгоценную белую землю. И сердце Сула-мифи засверкает "подобно карбункулу". Уже в Средневековье карбункул считался синонимом lapis^[1910]. Здесь присутствует вполне прозрачная аллегория: если в голове светло, то в сердце полыхает любовь.

609 Стало быть, разница между Суламифью и Парвати заключается в том, что Парвати трансформировалась внешне, а Сула-мифь внутренне. Внешне она остается такой же черной, как и была. В отличие от Суламифи из Песни Песней, чья кожа "смугла", наша Суламифь утверждает, что чернота "пристала" к ней, подобно нанесенной краске, и что ее нужно всего лишь раздеть, чтобы обнажить ее "внутреннюю красоту". Из-за совершенного Евой греха ее окунули в чернила, в "раствор", отчего она и почернела. Так в исламской легенде драгоценный камень, который Аллах дал Адаму, почернел из-за его грехов. Если яд проклятия будет извлечен из нее — что явно должно произойти с появлением Любимого тогда ее "самое внутреннее семя", ее "первый ребенок" , вырвется па свободу. В этом контексте под этим ребенком может пониматься только Адам Кадмон. Он единственный, кто любит ее, невзирая на ее черноту. Но похоже на то, что эта чернота является не просто оболочкой, потому что она никогда не будет сорвана; она просто компенсируется внутренним светом Суламифи и красотой самого статуса, невесты. Поскольку Суламифь символизирует землю, в которой погребен Адам, она также представляет и прародительницу. В этом своем качестве черная Исида вновь соединяет члены разрубленного на куски своего брата-жениха Осириса. Так Адам Кадмон появляется здесь в классической форме сына-возлюбленного, который, в священном браке солнца, и луны, воспроизводит себя в матери-возлюбленной. Соответственно, Суламифь берет на себя древнюю роль прислужницы Иштар. Она является священной блудницей (meretrix) — одно из алхимических названий таинственной субстанции.

610 Переход Суламифи с одного полюса на другой — это не гениальная находка автора, а обычная традиционная алхимическая точка зрения, что "наш ребенок", сын Философов, — это ребенок солнца и луны. Но поскольку сын представляет самого Первичного Человека, он, в то же самое время, является и отцом своих родителей. Алхимия была настолько пропитана идеей кровосмесительной связи матери и сына, что она автоматически свела Суламифь из Песни Песней к се историческому прототипу^[1911].

611 Мы уделили надлежащее внимание норовистой природе черноты Суламифи. Но большое значение имеет также и то, что "старый Адам" упоминается в таком контексте, в каком явно имеется в виду совершенный Адам, каким он был до грехопадения, сияющий Первичный Человек. Точно так же, как черная Суламифь не достигает окончательного апофеоза, абсолютного albedo, так нет и необходимого подтверждения того, что первый Адам превратился во второго, который, в то же самое время, является отцом первого. Мы не можем удержаться от подозрения, что, точно так же, как никуда не девается чернота, старый Адам не совершит окончательного превращения. Может существовать и более глубокая причина того, почему выражение "старый Адам" не только не беспокоит автора, но наоборот, кажется ему совершенно справедливым. К сожалению, гораздо более справедливым будет утверждение, что перемена к лучшему не приносит с собой полного превращения тьмы в свет, а зла — в добро и, в лучшем случае, является компромиссом, в котором "лучшее" только ненамного лучше "худшего". Стало быть, осложнения со "старым Адамом" не являются простой случайностью, поскольку они образуют фактор в архетипическом quaternio, составленным следующим образом:

………..Черная Суламифь

Старый Адам + Адам Кадмон

…...Просветленная Суламифь

или

….……..Второй Адам

Первый Адам + Черная возлюбленная

….Божественная невеста

612 Эта структура coo тветсвует браку quaternio, о котором идет речь в "Психологии переноса"^[1912], и который основан на определенных психических фактах и имеет следующую структуру:

…….Анимус

Супруг + Супруга

…...Анима

или

……..Анимус

Супруг + Анима

……Супруга

613 Хотя это quaternio играет значительную роль в алхимии, оно является не продуктом рассуждений алхимиков, а архетипом, проявление которого можно обнаружить уже в примитивной брачно-классовой системе (система четырех родственников). Будучи Чет-верицей, он представляет весь здравый рассудок и формулирует психическую структуру совокупности человека. Она выражает, с одной стороны, структуру индивида, то есть мужское или женское это в соединении с бессознательным противоположного пола, а с другой — связь это с другим полом, без которой психологический индивид неполон. (Под этим я понимаю прежде всего психическую связь.) Но в этой схеме отсутствует идея трансформации, столь характерная для алхимии. Будучи научной дисциплиной, эмпирическая психология не в праве решать, что "выше" — осознающее эго или анима, которая, как и эго, обладает положительным и отрицательным аспектами. Наука не дает никаких оценок "духовной ценности" чего-либо, и хотя в психологии есть концепция "ценности", она является ни чем иным, как концепцией "интенсивности": один комплекс идей имеет большую ценность, чем другой, если его способность кассимиляции оказывается сильнее^[1913]. Корни алхимической идеи трансформации находятся в духовной концепции ценности, в соответствии с которой "трансформированный" — это более ценный, более хороший, более высокий, более духовный и т.д. Эмпирический психолог ничего не может этому противопоставить. Но поскольку "оценивание" есть функция чувства и оно все-таки играет определенную роль в психологии, то "ценность" должна каким-то образом приниматься во внимание. Это происходит, когда определение "ценность" объекта воспринимается, как неотъемлемая часть его описания.

614 Как нравственная, так и энергетическая ценность осознающей и бессознательной личности у разных индивидов разная. Как правило, осознающая сторона доминирует, несмотря на большое количество ограничений. Стало быть, схема психологической структуры, если ее сравнивать с алхимической схемой, должна быть дополнена идеей трансформации. Такая операция в принципе возможна, поскольку процесс осознания анимы и анимуса действительно приводит к трансформации личности. Потому-то эта проблема интересует прежде всего психотерапевтов. Основной терапевтический принцип заключается в том, что это осознанное понимание является важным элементом трансформации личности. Благоприятный аспект любой такой трансформации оценивается как "улучшение". Такое заключение делается прежде всего на основе заявлений самого пациента. Под улучшением, в первую очередь, понимается улучшение его психического здоровья, но речь может также идти и о нравственном улучшении. Подтвердить достоверность этих заявлений становится все труднее или вообще невозможно, когда "оценивание" незаметно вторгается на участок, огражденный философскими или теоретическими предубеждениями. Весь вопрос "улучшения" настолько деликатен, что покончить с ним гораздо легче волевым решением, чем осторожными размышлениями и сравнением, что так оскорбляют всех этих "ужасных упростителей", которые, как правило, и возделывают данную грядку.

615 Хотя факт трансформации и улучшения не может быть подвергнут сомнению, тем не менее, очень трудно подобрать для них подходящий термин, который не стал бы причиной недоразумения и умещался бы в нашу схему. Человек Средневековья, как и наши упростители, был всегда достаточно наивен, чтобы знать, что для него "лучше". Мы не отличаемся такой уверенностью и, кроме того, мы чувствуем некоторую ответственность перед теми, кто придерживается отличного мнения. Мы не можем наслаждаться радостной верой в то, что все остальные неправы. По этой причине мы, скорее всего, будем вынуждены отказаться от стремления выразить посредством терминологии нашей схемы тот тип траснформации, который связан с осознанным пониманием и его неразлучной спутницей — целостностью (индивидуацией).

616 Для наивного человека несовершенный, грешный старый Адам попросту является антиподом совершенного "Первичного Человека", а темная Ева — антиподом просветленного и, соответственно, более благородного существа. Современная точка зрения более реалистична, поскольку она извлекает из проекции архетипическую схему, которая поначалу отражала мифологическую ситуацию, и населяет сцену не сказочными персонажами, а реальными человеческими существами и их психе. Тогда мужчина или мужское эго-сознание противопоставляется анимусу, мужскому образу в бессознательном женщины, который заставляет ее либо переоценивать мужчину, либо защищаться от него. Образом, который противопоставляется женщине и ее женскому эго-сознанию, является анима источник всех иллюзий, пере- и недооценок, в которых мужчина виновен по отношению к женщине. В этой схеме ничто не указывает на то, что мужчина лучше аиимуса или vice versa, или что анима — это "высшее" существо по сравнению с женщиной. Нет там также и никаких указаний на то, в каком направлении движется развитие. Ясно только одно когда в результате длительной технической и нравственной процедуры пациент обретает знание этой структуры, основанной на ощущении, наступает интеграция или процесс завершения индивида, который, таким образом, приближается к целостности, но не к совершенству идеалу некоторых мировых философий. В Средние Века "философия" возвышалась над фактами до такой степени, что примитивному металлу свинцу приписывалась способность при определенных условиях превращаться в золото, а темному, "психическому", человеку приписывалась способность превращаться в более возвышенного "духовного" человека. Но как свинец, теоретически способный превратиться в золото, на практике никогда таковым не становился, так и современный трезво мыслящий человек тщетно оглядывается вокруг себя в поисках возможности для окончательного "усовершенствования". Поэтому, при том объективном взгляде на факты, который один только и заслуживает называться наукой, он видит, что должен несколько снизить свои претензии и, отказавшись от погони за идеалом совершенства, удовлетворяется более доступной целью приблизительной завершенности. В результате чего возникает возможность прогресса, который ведет не к состоянию экзальтированной одухотворености, а к мудрым самоограничению и скромности, тем самым уравновешивая недостаток меньшего добра преимуществом меньшего зла.

617 Соорудить психологическую схему, полностью соответствующую алхимической, нам не дает только разница между старым и современным взглядом на мир, разница между средневековым романтизмом и научной объективностью.

618 Но более критическая точка зрения, которую я обрисовал здесь на объективной основе научной психологии, тем не менее, проистекает из самой алхимической схемы. Ибо даже когда старый Адам возвращается и присутствует в схеме как Адам Кадмон, чернота не уходит из Суламифи — признак того, что процесс трансформации не закончен и продолжается. Стало быть, старый Адам еще не отброшен, а Суламифь еще не стала белой.

619 С точки зрения каббалистов, Адам Кадмон — это не просто всемирная душа или, выражаясь языком психологии, "самость"; он представляет собой процесс трансформации, его деление на три или четыре фазы (триметрия или тетраметрия). Алхимической формулой этого является Аксиома Марии: "Единица становится двойкой, двойка становится тройкой, а из Тройки получается Единица, как Четверка". В трактате раввина Абрахама Коэна Ириры (Хакоена Герреры) говорится: "Адам Кадмон происходит от Простоты и Единицы и в этом смысле он является Единством; но он также снизошел в свою собственную природу и в этом смысле он является Двойкой. И он снова вернется к Единице, которая находится в нем, а также к Высшему; и в этом смысле он является Тройкой и Четверкой"^[1914]. В этом пассаже речь идет о "главном Имени", Тетраграмматоне, которое представляет из себя четыре буквы Божьего имени, "три из который разные, а четвертая является повторением второй"^[1915]. В ивритс-ком слове YHVH (пишется без гласных), хе — это женская, предназначенная в жены йод^[1916] и вау). В результате, йод^[1917] и вау^[1918] относятся к мужскому полу, а две женских хе тождественны друг другу и потому являются одним элементом. В этом смысле главное Имя представляет собой триаду. Но в силу того, что хе удвоена, Имя является также и тетрадой или четверкой^[1919] — запутанный момент, странным образом совпадающими с Аксиомой Марии. С другой стороны, Тетраграмматон состоит из двойного брака и потому не менее примечательным образом согласуется к нашими диаграмммами Адама. Удвоение женской хе архетипич-но^[1920], поскольку брак quaternio изначально предполагает как разность, так и тождественность женских фигур. Это также относится и к мужским фигурам, как мы уже имели возможность убедиться, хотя в данном случае, как правило, доминируют различия, что не удивительно, поскольку эти вещи по большей части являются плодами мужского воображения. Соответственно, мужская фигура совпадает с мужским сознанием, в котором различия являются практически абсолютными. Хотя женских фигур --две, различия между ними настолько невелики, что эти фигуры представляются практически тождественными. Эта двойная и, в то же время, тождественная фигура точно соответствует аниме, которая в силу своего (как правило "бессознательного") состояния, песет на себе все признаки не-дифференцированности.

620 Если мы применим эти размышления к алхимической схеме, то мы будем в состоянии модифицировать ее так, как это совершенно невозможно в случае со схемой психологической. Таким образом, у нас получается формула, в которой обе схемы приводятся к общему знаменателю:

………..……...Адам Кадмон,

………...психо-духовный человек

……………………....|

Адам,

материально____________________Черная Суламифь

психический человек

……………………... |

…………..Просветленная Суламифь

621 Главная мысль, а именно то, что трансформация не завершена, проистекает из самого текста; желаемое совершенство оставляется на будущее, "в котором та, что скована многими горами, будет освобождена". Для этого требуется божественное чудо, нужно сокрушить и сжечь Ханаан, обрушить небо и растопить горы. Подобная демонстрация силы указывает на остроту различий, которые надо преодолеть, чтобы достичь совершенства.

622 Странным аналогом скованной горами Суламифи является Парвати, имя которой означает "жительница гор", и которая считалась дочерью Химават (Гималаев)^[1921]. Опечаленная своей чернотой, в которой се упрекал ее супруг Шива, она покинула его, удалилась в лес и стала там жить в одиночестве. И Суламифь в своем одиночестве и уединении восклицает:

Что я скажу? Я одна в этой глуши; и все же в сердце моем радость, ибо живу я спокойно и нахожу новые силы в самой себе. Но под своей чернотой я укрыла светлую зелень^[1922].

623 Состояние не доведенной до конца трансформации, на которую надеялись и которой ждали, доставляет не только мучения, но и обладает положительными, хотя и скрытыми качествами. Это состояние человека, который, блуждая в лабиринте своей психической трансформации, наталкивается на тайное счастье, которое примиряет его с его одиночеством. В общении с самим собой он находит не смертельную скуку и меланхолию, а интересного партнера; более того, он находит отношения, которые напоминают счастье тайной любви, или скрытой от посторонних глаз весны, когда зеленое семя^[1923] прорастает сквозь голую землю, обещая будущий урожай. Это алхимическая benedicta viriditas, благословенная зелень, означающая, с одной стороны, "проказу металлов" (verdigris), но, с другой стороны, — тайную имманентность божественного духа жизни во всех вещах. "О, благословенная зелень, которая порождает все вещи!" — восклицает автор Rosarium^[1924]. Милиус пишет: "Разве не дух Господен, который есть огненная любовь, дает водам, над которыми он родился, определенный огненный порыв, ибо ничто не может быть создано без тепла? Бог вдохнул в сотворенные вещи... определенное зерно или зелень, посредством которой все вещи размножаются... Все вещи называются зелеными, поскольку быть зеленым значит расти... Стало быть, эта способность к воспроизводству и сохранению вещей может быть названа Душой Мира"^[1925].

624 Зеленый цвет означает надежду и будущее, и в этом кроется причина тайной радости Суламифи, которую, в противном случае, было бы трудно объяснить. Но в алхимии зеленый цвет означает также и совершенство. Так Арнольд из Виллановы говорит: "Аристотель потому говорит в своей книге "Наше золото — это не золото черни", что зеленый цвет, который находится в этой субстанции, означает ее полное совершенство, ибо с помощью нашего мастерства зелень быстро превращается в самое настоящее золото".^[1926] Суламифь продолжает:

Но я должна быть подобна крылатой голубке, и вечером я стану свободной, когда отступят нечистые воды, с помощью зеленого оливкового листа; тогда моя голова будет светлейшим Азофолом^[1927], а мои кудрявые Волосы засверкают, как)). И Иов говорит (27:5)^[1928], что из моей V хлынет кровь^[1929]. Ибо все это, как Δ ^[1930], сверкающий красный Адамах^[1931], смешанный с мерцающей Δ . Хотя я ядовита, черна и отвратительна снаружи, очистившись, я стану пищей героев; так из убитого Самсоном льва тек мед. Так Иов 28:7 говорит: Semitam поп cognovit ille avis, neque aspicit earn oculus vulturis^[1932]. Ибо этот камень принадлежит только испытанным и избранным Богом^[1933].

625 Черная Суламифь надеется, что однажды "вечерней порой" вероятно, на закате жизни, она станет подобна голубке Ноя, которая, принеся в своем клюве оливковую ветвь, возвестила об окончании потопа и стала знаком примирения Бога с детьми человеческими.^[1934]. В Песне Песней (2:14)сказано: "Голубица моя в ущелье скалы под кровом утеса! покажи мне лице твое, дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок..." В нашем тексте ее голова — из золота и напоминает солнце, а ее волосы подобны луне. Таким образом она провозглашает себя соединением солнца и луны. И в самом деле, золотая голова и "волнистые" кудри являются атрибутами Возлюбленного^[1935]. Она, в сущности, смешалась с Возлюбленным, из чего явно следует, что в совершенном состоянии sponsus и sponsa сплавляются в одну фигуру, солнечно-лунного ребенка^[1936]. Черная Суламифь, которой идут "волнистые кудри, черные, как ворон", становится луной, которая, таким образом, приобретает кудрявые и сверкающие волосы^[1937].

7. ROTUNDUM, ГОЛОВА И МОЗГ

626 Хотя мотив "золотой головы" пошел прежде всего из вышеприведенного отрывка из Песни Песней, необходимо подчеркнуть, что он появляется в алхимических трактатах и без прямой ссылки на последнюю. "Его голова была из чистого золота", говорится в "Splendor solis" о расчлененном человеке, тело которого было "белое, как соль"^[1938]. В греческой алхимии адептов называли "детьми золотой головы"^[1939]. Простая (то есть таинственная) субстанция называлась "Золотой Головой; такое название ей дал богом посланный Даниил, глашатай Божий"^[1940]. По легенде, Папа Сильвестр II (ум. 1003), известный, как популяризатор арабской науки, владел золотой головой, произносившей пророчества^[1941]. Возможно, эта легенда восходит к харранитской церемонии вещающей головы^[1942]. У головы было и дополнительное значение — carpus rotun dum, обозначавшее таинственную субстанцию^[1943]. Это особенно со ответствует нашему тексту, поскольку "внутренности" головь превратились в золотую и/или белую землю. Последняя — этс terra alba foliata (слоистая белая земля), которая в данном случае должна представлять мозг. Это предположение подкрепляется тем фактом, что "внутренности головы" — это буквальный перевод словосочетания έγκέφαλοςιυελός (головной мозг) Кроме того, мозг является синонимом таинственной субстанции о чем ясно говорит цитата из Гермеса в Rosarium: "Возьмите его мозг, поливайте его очень сильным уксусом... до тех пор, пока он не почернеет"^[1944]. Мозг интересовал алхимиков, поскольку он представлял собой трон "духа наднебесных вод"^[1945], вод, которые находятся над небесной твердью (Книга Бытия 1:7). В "Visio Arislei" мозг Морского Царя — это место рождения пары брат-сестра^[1946], В "Liber quartorum" мозг называется "местом обитания божественной части"^[1947]. Ибо мозг "близок к разумной душе" которая, в свою очередь, обладает "simplicitas", божественным качеством^[1948]. Считалось, что мозг тайно участвует в алхимическом процессе^[1949], и поэтому Вей По-ян утверждает, что "при правильном обращении с мозгом в течение требуемого периода времени, человек обязательно добьется чуда"^[1950]. Мозг упоминается и в греческой алхимии, в которой особенно большую роль играет λιθος έγκέφαλος (мозг-камень), отождествляемый с λιθος ού λιθος (камнем, который не камень)^[1951]. Последнее выражение это один из терминов, которые Зосима употребляет в отношении мозга он также называет его "данным и не данным Богом ", и "митраическим секретом"^[1952]. В трактате "Философский Камень" сказано, что "алебастр — это самый белый мозг-камень"^[1953]. В пенотовой Таблице Символов мозг связан с "луной", тайной крещения и "богами ада"^[1954] Молодая луна обозначает albedo и белый камень^[1955]; аналогом крещения является история с детьми Морского Царя, заключенными в стеклянном доме, находящемся на дне моря, и подвергшимися трансформации^[1956]; боги ада могут быть связаны с мозгом, как с троном сознания и мышления, ибо сознание ведет к "безбожному" существованию, так как отрывает человека от божественной совокупности^[1957]

627 Зосима является связующим звеном между алхимиками и гностиками, у которых мы обнаруживаем сходные идеи. Мозг у них "имеет форму головы дракона".^[1958] Греховный Корибас, родственный, с одной стороны Адаму, а с другой — килленическому Гермесу^[1959], возникает из "головы, что находится наверху, и из непостижимого мозга"^[1960], и проникает во все вещи; "нам не известно, каким образом и в каком виде он появляется". В данном случае Ипполит перефразирует Евангелие от Иоанна 5:37: "А вы ни гласа Его никогда не слышали, ни лица Его не видели", намекая на наличие отчасти бессознательного фактора. Чтобы подчеркнуть этот аспект, Ипполит продолжает свое сообщение утверждением, что Корибас живет в "глиняной статуе" (έν τώ πλάσματι τώ χοίώ), то есть в человеке^[1961]. Далее он пишет: "Это есть Бог, который обитает в воде, и о котором в Псалтыре сказано, что глас его гремит над водами многими"^[1962]. Мы можем воспринять это как стремление бессознательного стать сознанием. Когда задумываешься над этим текстом, написанным во времена (второй век нашей эры), когда не существовало никакой концепции психологии в ее современном смысле, то признаешь, что Ипполит, при тех скудных средствах, которые были в его распоряжении, сумел дать вполне пристойное описание психологических фактов. Лдам, о котором говорят наассенцы, — это "камень".

Это, как они говорят, есть Адамас, краеугольный камень [λιθος ό άκρογωνιαιος], который ставится во главу [κεφαλήν] угла. Ибо в голове находится получивший название [χαρακτηριστικόν] мозг, от названия которого пошло имя [χαρακτηρίζεται] всей семьи, "Адам, которого я кладу в основание Сиона"^[1963]. В аллегорическом смысле, под всем этим понимается образ [πλάσμα] Человека. Но тот, кто так положен, является Адамом [внутренним человеком, основанием Сиона]... отпавшим от Адама, архичеловека [άρχανθρώπου], живущего в горнем"^[1964].

628 Этих отрывков вполне достаточно для того, чтобы понять, насколько оригинальной была основа алхимических идей. Если нельзя доказать, что они являются продолжением какой-то традиции, то мы просто вынуждены предположить, что одни и те же идеи могут спонтанно, вновь и вновь возникать из архетипической основы.

8. АДАМ КАК СОВОКУПНОСТЬ

629 Теперь, когда мы увидели значение мозга и земли-луны, как таинственной субстанции, мы можем продолжить наш комментарий к тексту Елиазара.

630 В алхимическом рецепте говорится: "Посей золото в слоистую белую землю"^[1965]. Таким образом соединяются золото (солнце) и белая земля или луна^[1966]. В христианстве, как и в алхимии, солнце и луна тесно связаны друг с другом, объединенные фигурой божественной матери. Соединение солнца и луны происходит в голове, что указывает на психическую природу этого события^[1967]. Как я уже сказал, концепции "психики", в том ее виде, в каком мы ее понимаем сегодня, в Средние Века не существовало, и даже современному образованному человеку трудно понять, что такое "реальность психе". Так что нет ничего удивительного в том, что средневековому человеку было несравненно труднее представить себе что-то, существующее между "esse in re" и "esse in intellectu solo"^[1968][1969]. Выход был в "метафизике"^[1970]. Поэтому алхимик был вынужден формулировать свои якобы химические факты и метафизически^[1971]. Так белая земля, соответствует земле, которая символизировала "человечество, поднятое над всеми кругами Мира и помещенное в разумный рай святой Троицы"^[1972]. (Где, мы можем добавить, оно прибавляется к Троице, образуя "Четверицу", то есть совокупность)^[1973]. Эта веселая ересь остается неосознанной и ее последствия никогда не выходят наружу.

631 Вывод, который делает Елиазар, требует пояснения. Само по себе примечательно, что он, в связи с совершенным состоянием, то есть с coniunctio Solis et Lunae, вынужден перефразировать тот самый отрывок из Книги Иова (выше, пар. 624) и сказать: "Из моей земли хлынет кровь". Это уместно только в том случае, если coniunctio символизирует воспроизводство гермафродити-ческого второго Адама, а именно Христа и corpus mysticum Церкви . В церковном ритуале эквивалентом coniunctio является смешивание субстанций или Причастие обоих типов. Стало быть, отрывок из Иова должен быть истолкован следующим образом — Христос говорил: "Из моей земли, моего тела, хлынет кровь". В православном ритуале тело Христа заменяется буханкой хлеба. Священник пронзает ее маленьким серебряным копьем и дырка является аналогом раны в боку Христа, из которой текли кровь и благодать; кроме того, этот ритуал, возможно, является аналогом жертвоприношения (mactatio Christi).

632 Как мы уже поняли, алхимическая земля — это таинственная субстанция, в данном случае являющаяся аналогом тела Христа и "адамаха", красной земли рая. Имя "Адам" традиционно выводится из "адамаха", так что и тут обнаруживается связь райской земли с corpus mysticum. (Это специфически христианская идея и приписываемое ей иудейское происхождение представляется сомнительным.) Тем не менее странно, что, по словам Елиазара, эта земля "смешивается с пламенем". Это вызывает в памяти алхимическую идею "ignis gehennalis", "центрального огня"^[1974], благодаря теплу которого все в природе размножается и растет, потому что огонь этот обитает в меркуриевом змее, саламандре, которая не горит в огне, и в драконе, который огнем питается^[1975]. Хотя этот огонь есть часть огня духа Божьего ("огонь божественного гнева", о котором писал Беме), он также является Люцифером, самым красивым из ангелов Бога, который после своего падения превратился в адский огонь. Елиазар говорит: "Этот старый Отец-Родитель^[1976] однажды будет извлечен из первичного Хаоса^[1977] и будет он изры-гающим огонь драконом". Парящий в воздухе дракон — это всемирный "Питон"^[1978], начало всех вещей^[1979].

633 Еще одним источником выражения "огонь, смешанный с землей" может быть образ Сына Человеческого из Апокалипсиса l:14f.:

Глава Его и волосы белы, как белая шерсть, такие белые, как снег; и очи Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану^[1980], как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей.

И снова здесь голова сравнивается с солнцем, а также с белизной полной луны. Но ноги находятся в огне и мерцают, словно расплавленный металл. Мы находим низший огонь в Книге Иова 28:5: "Terra igne subversa est" (Земля... внутри изрыта как бы огнем). Но из нее "вырастает хлеб" — образ единения полных противоположностей! В апокалиптическом образе мы с трудом узнаем Сына Человеческого, который является истинным воплощением Божьей любви. Но, вообще-то, этот образ гораздо ближе парадоксам алхимиков, чем Христос из евангелий, внутрення полярность которого была сведена почти к нулю после инцидента с Дьяволом. В Апокалипсисе эта полярность снова становится видимой, а еще сильнее она проявляется в символизме алхимии^[1981].

634 Наше предположение, что Елиазар имел ввиду апокалиптический образ Сына Человеческого подтверждается тем, что во французском манускрипте восемнадцатого века^[1982] имеется изображение "fils de l'homme Q" (= Меркурий), именуемого "Jezoth le Juste", которому придано важное число 4 х 4 в форме шестнадцати точек (Иллюстрация З)^[1983]. Это перекликается с четырьмя херувимами из видения Иезекииля, у каждого из которых было по четыре лица (Книга пророка Иезекииля 1:10, 10:14). Изображенный на картине мужчина одет нестандартно — в женкий наряд; гермафродитический Меркурий часто изображался в таком виде на алхимических иллюстрациях семнадцатого и восемнадцатого веков. Эта картина создавалась под воздействием видений святого Иоанна Богослова (Апокалипсис 1 и 4) и Даниила (7:9ff.). "Jesoth" (=Yesod) — это девятый и средний сефирот низшей триады каббалистического дерева; его толковали, как творческую и воспроизводящую силу во вселенной. С алхимической точки зрения он соответствует spiritus vegetativus, Меркурию^[1984]. В алхимии у Меркурия, связанного с Гермесом Киллени-ем^[1985], имеется фаллический аспект, и такой же аспект имеется у Иесода в Зохар; и действительно, "Заддик" или "Единственный", как еще называли Иесода, — это орган воспроизводства. ^[1986] Он — "фонтан воды" (effusorium aquarium)^[1987], или "труба" (fistula) и "водопровод" (сanalis)^[1988], и "бурлящий ключ" (scaturigo)^[1989]. Подобные сравнения уводят современный разум на неверный путь однобоких толкований типа того, что Иесод — это просто пенис, или, наоборот, что в основе демонстративно сексуальных выражений отсутствует какая-либо реальная сексуальность. Но следует помнить, что в мистицизме любой "символический" объект имеет не только одно значение. Их у него всегда несколько. Сексуальность не исключает духовности, а духовность — сексуальности, ибо в Боге все противоположности отменяются. Нужно только вспомнить о unio mystica Симеона бен Йохая в Зохар III, о которой Шолем (смотри пр. 290) почти ничего не говорит.

635 У Иесода много значений, которые в манускрипте связываются с Меркурием. В алхимии, Меркурий — это "связка" души, соединяющая дух и тело. Его двойственная природа дает ему воз-можность играть роль посредника; он является, как плотским, так и духовным, и представляет собой единение этих двух принципов. Соответственно, в Иесоде содержится загадка единства^[1990] верхнего мира, Тиферета, и нижнего — Малхут. Его также называют "мирным договором"^[1991]. Другими его титулами являются "хлеб", "глава Лиц"^[1992] (то есть горнего и дольнего), "вершина", касающаяся земли и неба^[1993], "propinquus" (Близкий), поскольку он более близок к Славе (Шекинах), то есть к Малхут, чем Тиферет^[1994] и " Израильский Силач"^[1995]. Иесод соединяет эманацию правой, мужской стороны (Незах, сила жизни), елевой, женской стороной (Ход, красота)^[1996]. Его называют "твердым, падежным, постоянным"^[1997], потому что он направляет эманацию Тиферета в Малхут^[1998].

636 Символом Меркурия часто является дерево, а символом Иесо-да — frutex (ствол дерева) и virgultum (заросли)^[1999]. Меркурий — это spiritus vegetativus, дух жизни и роста, а Иесода называют "vivus", "живущий"^[2000] или "живущий веками"^[2001] Меркурий — это prima materia и основа всего процесса, а Иесод означает "основа"^[2002]. "В естественных вещах Иесод содержит в себе ртуть, ибо это есть основа всего искусства трансмутации"^[2003]; речь, разумеется, идет не об обычной ртути, а о той, "которая несколько загадочно называется звездой". Из этой звезды текут "воды доброго Бога Эля или ртуть... Эта ртуть... называется Сферической Водой", или "водой крещения"^[2004].

Эта вода называется дочерью Матреда, то есть... человека, который без устали трудится над созданием золота. Ибо эта вода течет не из земли, и не из наших шахт, но создается и совершенствуется большим усердным трудом. Иго жену зовут Золотой Водой или такой водой, которая даст начало золоту. И если этот мастер соединится с ней в браке, он породит дочь, которая будет Водой царской купели"^[2005].

На основании этого изопсефического^[2006][2007] рассуждения, золотая иода была отождествлена с Иесодом. Табличка с шестнадцатью обозначаниями золота или солнца ©, лежащая у ног fits de I'homme, указывает на это (Иллюстрация 3). В Kabbala denudata воспроизводится "Kamea"^[2008], содержащая не число 2x8, а. число 8x8 64^[2009], "которое представляет сумму имени золотой воды"^[2010].

637 Поскольку prima materia также называется свинцом и Сатурном, мы должны упомянуть о том, что Шабад связана с Иесодом, как и буква "Тет"^[2011], которая находится под воздействием Шаб-тай (Сатурна). Точно 'так же, как Меркурий, который является летучей субстанцией, именуется птицей, гусем, птенцом Гермеса, лебедем, орлом, грифом и фениксом, так и Иесод (и Тиферет тоже) величается "pullus avis"^[2012] и "penna, ala" (перо, крыло)^[2013]. Перья и крылья играют свою роль и в алхимии: орел, пожирающий свои перья или крылья^[2014], и перья феникса у Михаеля Майера^[2015]. Поедающая свои перья птица — это вариант уробороса, который, в свою очередь, связан с Левиафаном. Левиафан и "великий дракон" - это названия, как Иесода, так и Тиферета^[2016].

638 Но отношению к целому Иесод является частью, а целое — это Тиферет, который величается солнцем^[2017] Ноги апокалиптического Сына Человеческое, горящие словно огнем, могут быть связаны с Малхут, поскольку ноги — это орган, который касается земли. Земля, Малхут, это "подставка." для Иесода^[2018]. Малхут — это также и "печь", "место, предназначенное для приготовления продукта, посланного ей ее супругом для кормления гостей"^[2019].

639 После этого отступления давайте снова вернемся к тексту Ели-азара. Золотая голова с серебряными лунными волосами и тело, сотворенное из смешанной с огнем красной земли, являются "внутренностями" черной, ядовитой, уродливой фигуры, каковой представляется Суламифь. Конечно, эти отрицательные качества должны пониматься в нравственном смысле, хотя с химической точки зрения они означают черный свинец первоначального состояния. По "внутри" находится второй Адам, таинственный Христос, что явно следует из аллегории "убитый Самсоном лев", в теле которого поселился рой медоносных пчел: "Из яду-щего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое"^[2020]. Под этими словами Елиазар понимает corpus Christi, Гостию^[2021], которую он называет "пищей героев". Это странное выражение и еще более странная концепция "Христа", присутствующего в Гостии, являются намеками на алхимический секрет. Вот почему автор вместе с Иовом (Книга Иова 28:7) может сказать, что путь неведом, что "не видал его глаз коршуна". Это скрыто под покровом тайны, ибо "камень принадлежит только испытанным и избранным Богом".

640 Lapis также фигурирует в Каббале: "Иногда так называют Адоная, последнего сефиру, и Малхут, Царство; ибо последняя является основой всей ткани мира"^[2022]. Действительно, камень имеет главенствующее значение, потому что он выполняет функцию Адама Кадмона, как "главного камня, из которого на свет появляются верхние и нижние сонмы созданий"^[2023]. Его называют "сапфиром, потому что высшие силы наградили его разными оттенками, и в одной сотворенной вещи он является разумом, в другой - его противоположностью, творит то добро, то зло, то жизнь, то смерть, то болезнь, то исцеление, то бедность, то богатство"^[2024]. В данном случае камень представляется силой судьбы; более того, как показывает ссылка на Второзаконие 32:39, он представляется самим Богом^[2025] Кнорр фон Розенрот сам был алхимиком и написал эти слова с определенной целью^[2026] Он подчеркивает, что этот камень является тем самым камнем, "который был отвергнут строителями и стал краеугольным камнем"^[2027]. Он занимает центральное положение в системе сефиротов, поскольку он объединяет в себе силы верхнего мира и распределяет их в нижнем мире"^[2028]. Стало быть, по своему положению, он соответствует Тиферсту.^[2029]

641 В алхимической литературе я не нашел никаких доказательств того, что сапфир был таинственной субстанцией еще до Пара-цельса. Похоже на то, что этот автор ввел его в алхимию из Каббалы в качестве синонима таинственной субстанции:

Заключенные в сапфире качества даны ему свыше путем растворения, свертывания и закрепления. Что ж, поскольку небо создано таким образом, что оно должно пройти через эти три процедуры, чтобы достичь этого [то есть создания сапфира и его качествъ], то и разрушение сапфира должно соответствовать тем лее самым трем процедурам. Это разрушение состоит в том, что тела исчезают, а таинственная субстанция остается. Ибо, пока не было сапфира, не было и таинственной субстанции. Но потом, точно так же, как небо дало жизнь человеку, оно дало таинственную субстанцию этому материалу^[2030].

Здесь мы можем заметить связь с каббалистическими идеями. Ученик Парацельса, Адам фон Бодешитейн, говорит в своем Onomas-ticon: "Материал сапфир: это жидкость, в которой нет никакой вредной материи"^[2031]. Дорн^[2032] связывает "сапфирный цветок" с "Arcanum Chevri" Парацельса^[2033]. В "Epistola ad Hermanum" цитируется некий Родочсй де Гелейн Гус^[2034]: "Тогда вырастает сапфирный цветок гермафродита, чудесная тайна Макрокосма, одна часть которого, если ее вылить в тысячу частей расплавленного Офиризия, преобразует это все соответственно своей природе"^[2035]. Этот пассаж написан под воздействием Парацельса.

642 Lapis Sapphireus или Sapphirinus взят из Книги пророка Иезс-кииля 1:22 и 26, в которой говорится, что свод над "головами животных" был подобен "изумительному кристаллу" и "камню сапфиру" (так же и в 10:1) и из Исхода 24:10: "И видели место стояния Бога Израилева; и иод ногами его нечто подобное работе из чистого сапфира и, как само небо, ясное". В алхимии "наше золото" — это "кристалл"^[2036]; сокровище Философов — это "некое небо, мерцающее как кристал, и вязкое как золото"^[2037]; золотой раствор "прозрачен как кристалл, хрупок как стекло"^[2038]. В "Книге из Пещеры Сокровищ" говорится, что тело Адама "сияло как кристалл"^[2039]. Кристалл, "чистый, как изнутри, так и снаружи", в церковном языке является синонимом "незапятнанной чистоты" Девы^[2040]. Григорий Великий говорит, что трон из видения Иезеки-иля справедливо сравнивается с сапфиром, "поскольку этот камень имеет цвет воздуха"^[2041]. Его манера сравнения Христа с кристаллом стала моделью для языка и идей алхимиков^[2042].

643 Комбинацию воды и кристалла можно найти и в каббалистической "Sifra de Zeniutha". В пар. 178 комментария Лурии говорится: "Вторая форма называется кристальной росой, и она возникает из Строгости Царства^[2043] первого Адама, которое вошло в Мудрость Макропросопа^[2044]: потому в кристалле отчетливо появляется красный цвет. И эта форма есть Мудрость, о которой говорят, что в ней корень Здравого Смысла"^[2045]. Хотя на алхимию, конечно же, подобные сравнения оказывали определенное воздействие, от камня нельзя протянуть ниточку назад к Христу, несмотря на все аналогии^[2046]. Он принадлежал только алхимии — этот мистический "камень, который не камень", или "камень, у которого есть дух" и который находится в "течении Нила"^[2047]. Это символ, от которого нельзя отделаться простым объяснением, что он является еще одной тщетной попыткой усложнить христианскую тайну. Напротив, он представляется новым и особым продуктом, который в давние времена постепенно выкристаллизовался в ходе ассимиляции христианских идей гностическим материалом; впоследствии были предприняты откровенные попытки принудить христианство, в свою очередь, ассимилировать алхимические идеи, хотя, как показывает текст Елиазара, между ними существовали непреодолимые различия. Причина этого заключается в том, что камень, как символ, несмотря на аналогию с Христом, содержит элемент, который никак нельзя примирить с исключительно духовными предпосылками христианства. Сама концепция "камня" указывает на особую природу этого символа. "Камень" это нечто твердое и земное. Он представляет женскую "материю", и эта концепция является чужаком в сфере "духа" и его символизма. Герменевтические аллегории Церкви о краеугольном камне и камне, "оторвавшемся от горы без содействия рук"^[2048], толковавшиеся, как Христос, не были источником символа "lapis", но были использованы алхимиками для того, чтобы оправдать его, ибо происхождение λιθος ού λιθος, было не христианским. Камень был чем-то большим, чем "воплощением" Бога, он был конкретизацией, "материализаицей", которая дотянулась до тьмы неорганического царства или даже возникла из нее, из той части Божества, которая противопоставляет себя творцу, потому что, как говорят василидианцы, она остается скрытой в "панспермии" (всемирной грядке), как формирующий принцип кристаллов, металлов и живых организмов. Неорганическое царство включает в себя области (типа области адского огня) готорые являются владениями дьявола. Трехглавый Меркуриев змей был на самом деле триединством в материи^[2049]— "нижней триадой"^[2050] _ дополняющим божественную Троицу.

644 Стало быть, мы можем предположить, что в алхимии была предпринята попытка символической интеграции зла посредством локализации божественной драмы покаяния в самом человеке. Этот процесс выглядит то распространением покаяния с человека на материю, то как восхождением αντιμιμον πνεΰμα, "духа подражания" или Люцифера, и как примирение этого с духом, спускающимся свыше, причем и Верх, и Низ проходят через процесс взаимной трансформации. Мне кажется, что в тексте Елиазара присутствует эта идея, поскольку трансформация черной Суламифи делится на три стадии, которые упоминались Дионисием Ареопагитом при описании мистического восхождения: emundatio, (κάθαρσις, "очищение"), illuminatio (φωτισμός), perfectio (τελεσμός)^[2051]. Говоря об очищении, Дионисий ссылается на Псалом 50:9: "Омой меня и буду белее снега"; а говоря о просветлении — на Псалом 12:4: "Просвети очи мои". (Согласно представлениям древних, два небесных светила, солнце и луна, соответствуют глазам.) Говоря о совершенстве, он ссылается на Евангелие от Матфея 5:48: "Итак будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный". Здесь мы имеем один аспект приближенности к божеству; другой аспект представлен образом Апокалиптического Сына Человеческого, описанным выше

645 Таким образом, трансформация Суламифи, как она описана в тексте, может быть истолкована как предварительная стадия процесса ипдивидуации, неожиданно возникающая из бессознательного в символической форме и сравнимая со сновидением, которое стремится придать этому процессу определенные очертания, и с этой целью использует то религиозные, то "научные" образы.

Если вглянуть на эту стадию с психологической точки зрения, то можно увидеть следующие факты.

646 Nigredo соответствует тьме бессознательного, которое содержит в себе, прежде всего, низшую личность, "тень". Она превращается в женскую фигуру, которая стоит сразу же за ней и контролирует ее: анима, типичным представителем которой является Суламифь. "Черна я, по красива" — а не "ужасна", в чем пытается убедить нас Елиазар, переосмысливший этот вопрос. Ибо, раз природа была деформирована грехом Адама, -то ее чернота, с его точки зрения, должна рассматриваться, как уродство, как чернота греха, как сатурниево начальное состояние, тяжкое и черное, как свинец. Но Суламифь, жрица Иштар, обозначает землю, природу, плодородие, все, что цветет под влажным светом луны, а также естественную жажду жизни. Анима — это действительно архетип самой жизни, которая выходит за пределы любого смысла и всех нравственных категорий. То, что поначалу поражает нас своей непостижимостью, а именно то, что старый Адам должен вновь появиться из нее на свет, тем самым давая обратный ход Творению, теперьможет стать понятным, ибо если кто-нибудь знает, как жить естественной жизнью, то это знание и есть старый Адам. В данном случае человек — это не столько старый Адам, сколько Адам вновь родившийся у дочери Евы, Адам, возвращенный в свою первоначальную естественность. Тот факт, что она даст новое рождение Адаму и что черная Суламифь порождает первоначального человека в его диком состоянии неискупленного греха исключает подозрение, что выражение "старый Адам" — это описка или отпечатка. В этом есть определенный метод, который позволяет нам понять, что именно подтолкнуло автора взять себе иудейский псевдоним. Ибо иудей был доступным пониманию любого человека примером не-христианина и, стало быть, "сосудом" для всех тех вещей, которые христианин не мог или не хотел помнить. Так что это было на самом деле вполне естественно вложить в уста якобы иудейского автора эти темные, полуосознанные мысли, которые возникли вместе с Движением за Свободу Духа, более поздней христианской религией Святого Духа, и которые стали кровью в жилах Возрождения. Точно так же, как эра пророков Ветхого Завета начинается с Осия, которому Бог повелел жениться на еще одной Суламифи, так cours d'amour Рене Анжуйского, миннезингеры и святые, с их страстной любовью к Богу, были современниками Братьев Свободного Духа. Текст Елиазара является ни чем иным, как поздним отзвуком этих давних событий, которые изменили облик христианства. Но любой такой отзвук является также предчувствием будущих изменений: в том же веке родился автор "Фауста", этого важнейшего "opus".

647 Суламифь не меняется, как не изменился и старый Адам. И все же рождается Адам Кадмон, нехристианский второй Адам, как раз в тот самый момент, когда ожидается трансформация. На первый взгляд, это полное противоречие кажется неразрешимым. Но оно становится доступным пониманию, когда мы задумываемся на тем, что просветление или solificatio Суламифи это не первая трансформация, а вторая, и происходит она внутри. Объектом трансформации является не эмпирический человек, как бы он не был тождественен "старому Адаму", а Адам Первичный Человек, архетип внутри нас. Черная Суламифь сама представляет первую трансформацию: это пришествие в сознание черной анимы, женского аспекта Первичного Человека. Вторая трансформация, или solificatio, — это осознанная дифференциация мужского аспекта, гораздо более трудная задача. Каждый мужчина чувствует себя тождественным этому аспекту, хотя на самом деле это не так. В этом архетипе слишком много тьмы, чтобы он мог отнести ее всю на свой счет, и слишком много хороших и положительных вещей, чтобы он смог удержаться от искушения отождествить себя с ними. Поэтому ему гораздо легче увидеть черноту в спроецированной форме: "Женщина, которую Ты дал, должна быть со мной, она дала мне от дерева, и я ел". Такое отношение представляется правильным человеку даже с самой просвещенной психологией. Но мужской аспект так же непостижим, как и женский. Эмпирический человек, какими бы раздутыми не были его эго-чувства, не может уместить в себе весь диапазон адамовых высот и глубин. Хотя он и является человеческим существом, у него нет никаких оснований приписывать себе все благородство и красоту, каких может достичь человек, точно так же как он, конечно же, откажется возложить на себя вину за унижения и низость, которые делают человека хуже животного если, разумеется, он не сойдет с ума и не пожелает играть роль архетипа.

648 Но мужской аспект Первичного Человека, когда он "рождается заново" хотя и является старым Адамом, черным, как Суламифь, он, тем не менее, является вторым Адамом, то есть еще более старым Адамом, Адамом до Грехопадения, Адамом Кадмоном. Двусмысленность этого пассажа слишком уж совершенна для сознания автора, который нигде больше не продемонстрировал свое мастерство в изготовлении подделок. Приход в сознание Адама Кадмона действительно был бы великим просветлением, ибо он был бы осознанием существования внутреннего человека или Ан-тропоса, архетипической совокупности, стоящей над полами. Поскольку этот Человек — божественен, то мы можем говорить о богоявлении. Надежда Суламифи на превращение в "белую голубку" указывает на будущее, совершенное состояние. Белая голубка — это намек на то, что Суламифь станет Софией^[2052], Святым Духом, в то время, как Адам Кадмон представляет собой явный аналог Христа.

649 Если бы ход мысли алхимика соответствовал бы только трем стадиям (очищение, просветление, совершенство), то было бы трудно найти оправдание перефразированию аналогичных христианских идей, которые так явно выдают себя в алхимических текстах (например, прибитое к "черному кресту"). Но потребность в символизме, отличном от христианского, подтверждается тем фактом, что вершиной процесса трансформации является не второй Адам и не белая голубка, a lapis, который, с Божьей помощью, сотворяется эмпирическим человеком. Это наполовину физический, наполовину метафизический продукт, психологический символ, обозначающий нечто, созданное человеком и, в то же самое время, стоящее над ним. Этот парадокс может быть только чем-то типа символа "самости", который тоже может быть выведен на свет, то есть доведен до сознания человеческим усилием, но, тем не менее, является по сути своей предсущей совокупностью, которая включает в себя и сознание, и бессознательное.

650 Это мысль, которая выходит за пределы мира христианских идей и включает в себя тайну, воплощенную в человеке и посред- ством человека. Дело выглядит таким образом, будто драма жизни Христа отныне заключена в человеке, как в ее живом носителе. В результате этого смещения, сформулированные в догме события попадают в область психологического ощущения и становятся узнаваемыми в процессе индивидуации.

651 Естественно, в задачу эмпирической науки не входит оценка таких духовных изменений с точки зрения трансцендентальной истины. Наука должна удовлетвориться знанием того, что эти процессы существуют, и сравнением их с аналогичными наблюдениями в совремешюм человеке. У нее также есть право попытаться нарисовать логическую структуру подобных психологем. Тот факт, что она вынуждена вторгаться в сферы, где вера и сомнение спорят с истиной, не является свидетельством ее намерения вмешаться или попытаться определить, что есть истина. "Истина" состоит исключительно в установлении фактов и объяснении их без предубеждения, в рамках эмпирической психологии. Ни при каких обстоятельствах она не имеет права судить, действительны эти факты или нет, или пытаться подтвердить их нравственную или религиозную ценность. Я должен это особо подчеркнуть, потому что мою методику постоянно подозревают в том, что она является замаскированной теологией или метафизикой. Проблема моих критиков, похоже, заключается в их неспособности принять концепцию психической реальности. Психический процесс — это что-то, что действительно существует, а психическое содержимое также реально, как растение или животное. Несмотря на то, что существование, скажем, утконоса нельзя логически объяснить с помощью законов зоологии, он, тем не менее, несомненно существует, каким бы невозможным это не казалось предубежденным умам. Он это не фантазия и не просто чье-то мнение, а "железный" факт. Да, нельзя отрицать того, что человек может играть в метафизику с помощью психических фактов, и особенно с помощью идей, которые всегда считались метафизическими. Но идеи сами по себе не являются метафизическими; они являются феноменами, которые можно проверить эмпирическим путем, и, стало быть, представляют собой законный объект применения научной методики.

652 С утверждениями Каббалы, которые, как мы видели, пробрались в алхимию, наше толкование Адама приобретает масштаб и глубину, которые вряд ли можно будет превзойти. Это толкование включает в себя Еву, как сам женский принцип. Она, в основном, представляется "низшим", Малхут (царством), Шекиной (Жилищем Бога), или Атарой (Короной), эквивалентом низа Кетер, верхней короной. Она также представлена в "гермафродитической" системе сефирот, правая половина которой мужская, а левая - женская. Поэтому Адам Кадмон, как воплощение всего "перевернутого дерева" , андрогинен, но сама система является символом хорошо дифференцированного coniunctio и, как таковая, разделена на три части (три колонки по три сефирота в каждой). Ипполит пишет, что наассенцы делили гермафродитического Адама на три части, точно так же, как они поступили с Герионом^[2053]. У Гериона было три тела^[2054] и он владел замечательными стадами на острове Эрифия. Геракл убил его стрелой, ранив при этом в грудь Геру. Во время того же самого путешествия Геракл пригрозил солнцу пристрелить его за то, что его лучи были слишком жаркими. Так что убийство ериона было последним в цепи из трех святотатств.

И они говорят об этом Герионе [продолжает Ипполит], что одна его часть является духовной, одна — психической, а одна — земной; и они утверждают, что знание его есть начало способности познать Бога, ибо они говорят: "Начало целостности есть знание человека, но знание Бога есть абсолютная целостность". Все это, говорят они, духовное, психическое и земное само по себе пришло в движение и соединилось в одном человеке, Иисусе, рожденном Марией. И посредством его [духовного, психического, земного] говорят эти три человека [то есть обладающий тремя телами Герион], каждый из которых обращается из своей субстанции к своей субстанции. Ибо все вещи бывают трех видов, ангельские, психические и земные; и есть три Церкви: ангельская, психическая и земная; и называются они Избранная, Призванная и Очарованная^[2055].

653 Эта концепция поразительно напоминает систему сефиров.^[2056] В частности, Герион соответствует космогоническому Адаму Кадмо-ну. Он это "женско-мужской Человек во всех вещах, которого греки называли божественным рогом луны.^[2057] И они говорят, все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.^[2058] То, что было создано в нем, есть Жизнь. Это, говорят они, есть Жизнь, - невыразимое воспроизводство [νενεά] совершенных людей, неведомое предыдущим поколениям".^[2059]

VI. СОЕДИНЕНИЕ

1. АЛХИМИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД НА ЕДИНСТВО ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

654 Герберт Сильберер справедливо назвал coniunctio "центральной идеей" алхимической процедуры^[2060]. Этот автор правильно понял, что алхимия в основном была символической, в то время, как историк алхимии, Эдуард фон Липпманн, химик, не упомянул термин "coniunctio" даже в своем индексе^[2061]. Любой, кто хотя бы чуть-чуть знаком с алхимической литературой, знает, что адепты были озабочены прежде всего соединением субстанций — какие бы названия не носили эти субстанции. Посредством этого соединения они надеялись достичь цели своей работы: добыть золото или его символический эквивалент. Хотя coniunctio — это, вне всяких сомнений, первичный образ того, что мы сегодня называем химическим соединением, вряд ли возможно с абсолютной точностью доказать, что адепт мыслил так же конкретно как современный химик. Даже, когда он говорил о единении "природ", или об "амальгаме" железа и меди, или о соединении серы и рути, он, в то же самое время, подразумевал и символ: железо было Марсом, а медь — Венерой, и их слияние было также и любовным приключением. Единение "природ", которые "обнимают друг друга" было не физическим и конкретным, ибо то были "небесные природы", которые размножались "по Божьему велению"^[2062]. Когда "красный свинец" поджаривался вместе с золотом, он порождал "дух", то есть соединение становилось "духовным"^[2063], и из "красного духа" получался "мировой принцип"^[2064]. За соединением серы и ртути следовали "купель" и "смерть"^[2065]. Под соединением меди и aqua permanens, которой как правило, была ртуть, мы понимаем только амальгаму. Но для алхимиков оно означала тайну, "философское" море, поскольку для них aqua permanens была исключительно символом или философским постулатом, который они надеялись обнаружить — или верили, что обнаружили — в различных "жидкостях". Субстанции, которые они стремились соединить, в реальности всегда обладали (в силу своей непознанной природы) сверхъестественным качеством, которое тяготело к иллюзорному воплощению. То были субстанции, которые, подобно живым организмам, "оплодотворяли друг друга и тем самым создавали живое существо [ξώον], искомое Философами"^[2066]. Субстанции представлялись им гермафродитами, и соединение, к которому они стремились, было философской операцией, а именно единством формы и содержания^[2067]. Эта изначальная дуальность объясняет частое дублирование субстанций: две серы, две ртути^[2068], Venus alba et rubea^[2069], aurum nostrum и aurum vulgi.

655 Стало быть, нет ничего удивительного в том, что адепты, как мы узнали в предыдущих главах, нагромоздили огромное количество синонимов, чтобы выразить таинственную природу субстанций — занятие, которое химику должно представляться совершенно тщетным, но психологу позволяет дать долгожданное объяснение природы проецируемого содержимого. Как и все сверхчувственное содержимое, оно имеет тенденцию к самоусилению, то есть образует ядро для скапливания синонимов. Эти синонимы представляют элементы, которые должны быть объединены в пару противоположностей^[2070]; например: мужчина и женщина, бог и богиня, сын и мать^[2071], красное и белое^[2072], активное и пассивное, тело и дух^[2073], и так далее. Противоположности как правило происходят из quaternio элементов^[2074], о чем нам прямо говорит трактат "De sulphure", принадлежащий перу неизвестного автора:

Так огонь принялся трудиться над воздухом и создал Серу. Затем воздух принялся трудиться над водой и создал Ртуть. Вода принялась трудиться над землей и создала Соль. Но земле было не над чем трудиться и поэтому она ничего не создала и ее плод остался внутри нее. Стало быть, были созданы только три принципа, а земля стала нянькой и матерью остальных.

Из этих трех принципов было созданы мужское и женское начала; мужское, конечно, — из Серы и Ртути, а женское — из Ртути и Соли^[2075]. Вместе они создали "не подверженную разложению Единицу", quinta essentia, "и таким вот образом четырехугольник ответит четырехугольнику"^[2076].

656 Синтез не подверженной разложению Единицы или квинтэссенции следует за Аксиомой Марии, землей, представляющей "четвертый элемент". Отчужденность враждебных элементов соответствует первоначальному состоянию хаоса и тьмы. Из последующих соединений возникают активный (сера) и пассивный (соль) принципы, а также примиряющий, амбивалентный принцип, Меркурий (ртуть). Затем эта классическая алхимическая троица создает отношения между мужским и женским как высшее и главное противоречие. Огонь возникает в самом начале и не подвергается никакому постороннему воздействию, а возникшая в конце земля ни на что не воздействует. Между огнем и землей нет никакого взаимодействия; поэтому четыре элемента не образуют круг, то есть совокупность. Она порождается только синтезом мужского и женского. Так, квадрат в начале соответствует quaternio элементов, соединившихся в quinta essentia, а в конце — "квадрат ответит квадрату".

657 Алхимическое описание начала с психологической точки зрения соответствует примитивному сознанию, которое постоянно готово разломиться на индивидуальные эмоциональные процессы — так сказать, разлететься на четыре стороны. Поскольку четыре элемента представляют весь физический мир и распад означает растворение в составляющих элементах мира, то есть в исключительно неорганическом и, соответственно, бессознательном состоянии. И наоборот, соединение элементов и окончательный синтез мужского и женского являются достижением искусства и продуктом дерзающего сознания. Поэтому результат синтеза воспринимался адептом как самопознание^[2077], которое, как и познание Бога, необходимо для приготовления Философского Камня^[2078]. Для работы необходимо благочестие, а оно есть не что иное, как знание самого себя^[2079]. Эта мысль встречается не только в поздней алхимии, но и у греков, например в александрийском трактате Крата (сохраненном арабами), где говорится, что совершенное знание души делает адепта способным понять многие различные имена, которые Философы дали таинственной субстанции^[2080]. В "Liber quartorum" подчеркивается, что занимаясь работой нужно следить как за событиями, так и за самим собой^[2081]. Из этого ясно следует, что химический процесс coniunctio был в то же время психическим синтезом. Дело выглядит так, будто иногда самопознание создавало единство, а иногда достаточно было и химического процесса. Последнее происходило гораздо чаще: coniunctio происходит в реторте^[2082] или в более неопределенном "естественном сосуде" или матрице^[2083]. Сосуд также называется могилой и "единением в смерти"^[2084]. Это состояние называется "затмением солнца"^[2085].

658 Coniunctio не всегда принимает форму непосредственного единения, поскольку ему требуется посредник (или среда): "Превращение может произойти только с помощью посредника"^[2086], и "Меркурий — это среда coniunctio"^[2087]. Меркурий — это душа (анима), которая является "посредником между телом и духом"^[2088]. То же самое относится и к синонимам Меркурия — зеленому льву^[2089] и aqua permanens или духовной воде^[2090], которые тоже являются средой coniunctio. В "Consilium coniugii" в качестве связующего элемента упоминается сладкий запах или "густые испарения"^[2091], что напоминает василидианскую идею о сладком запахе Святого Духа^[2092]. Это явно указывает на "духовную" природу Меркурия, точно так же как духовная вода, называемая также aqua aeris (воздушная вода или вода-воздух), является жизненным принципом и "свахой" для мужчины и женщины^[2093]. Обычным синонимом воды является "море" как место, где празднуется химическая свадьба. В "Tractatus Micreris" упоминаются такие синонимы как "Нил египетский", "Индийское Море" и "Меридианово Море". "Чудесное" свойство этого моря заключается в том, что оно примиряет и соединяет противоположности^[2094]. Стало быть, существенной чертой царственного брака является морское путешествие, как оно описано Христианом Розенкрейцем^[2095]. Этот алхимический мотив был использован Гете во второй части "Фауста", где он ложится в основу смысла Эгейского Праздника. Архетипическое содержимое этого праздника было тщательно рассмотрено Керени в его блестящем дополнительном толковании. Группы нереид на римских саркофагах указывают на "свадебный и похоронный элемент", ибо "в основе античных мистерий... лежит тождественность брака и смерти с одной стороны, и рождения и вечного воскрешения из мертвых с другой"^[2096].

659 Однако, Меркурий является не просто средой соединения, но также и тем, что должно быть соединено, поскольку он есть суть и "семенная материя" как мужчины, так и женщины. Mercurius masculinus и Mercurius foemineus соединяются в и посредством Mercurius menstrualis, который есть "aqua"^[2097]. В своем труде "Physica Trismegisti" Дорн дает этому "философское" объяснение: В начале Бог создал только один мир (unus mundus)^[2098]. Это мир он разделил на два — небо и землю. "Под поверхностью этого сочетания духовного и материального скрыта третья вещь — священные узы брака. Это и есть "посредник", доселе живущий во всех вещах, связующих оба их полюса, без которых он не смог бы вообще существовать, а они без этого "посредника" не смогли бы быть тем, чем они являются, одной вещью, состоящей из трех"^[2099]. Деление на два было необходимо для того, чтобы вывести "один" мир из состояния потенциальной возможности в реальность. Реальность состоит из множества вещей. Но единица — это не число; первым числом является двойка и с нее и начинаются множество и реальность.

660 Из этого объяснения ясно следует, что неуловимый и всемирный Меркурий — этот мерцающий мириадами форм и цветов Протеус — есть нечто иное, как "unus mundus", первоначальное, не-дифференцированное единство мира или Бытия; άγνωσία гностиков, первичное бессознательное^[2100]. Меркурий алхимиков — это воплощение и конкретизация того, что сегодня мы называем коллективным бессознательным. Хотя концепция unus mundus является метафизической идеей, бессознательное может косвенно ощущаться в ходе ее проявлений. Хотя это всего лишь гипотеза, она, по крайней мере, так же вероятна как и гипотеза атома. Из находящегося в настоящее время в нашем распоряжении эмпирического материала ясно следует, что содержимое бессознательного, в отличие от содержимого сознания, до такой степени перемешано, что отдельные его элементы нельзя отличить друг от друга и поэтому они легко могут меняться местами, наиболее ярким примером чего являются сновидения. Из-за того, что отдельные элементы содержимого нельзя отличить друг от друга, у человека возникает впечатление, что все связано со всем и, стало быть, несмотря на разнообразные формы проявления этих элементов, они, в сущности, являются единством. Только сравнительно ясное содержимое может состоять из мотивов или типов, вокруг которых скапливаются индивидуальные ассоциации. Как показывает история человеческого разума, эти архетипы обладают большой стабильностью и так дифференцированы, что могут себе позволить быть персонифицированными и поименованными, хотя их границы и размыты или нарушены другими архетипами, так что может иметь место взаимообмен определенными качествами. В частности, символизм мандалы указывает на явную тенденцию к концентрации всех архетипов в общем центре, сравнимой со связью всего содержимого сознания с эго. Эта аналогия настолько поразительна, что не знакомый с этим символизмом человек может легко прийти к неверному суждению, будто мандала — это искусственный продукт осознающего разума. Конечно, мандалу можно симитировать, но это не является доказательством того, что все мандалы являются имитациями. Они создаются спонтанно, без внешнего воздействия, даже детьми и взрослыми, которые никогда и не слышали о таких идеях^[2101]. Мандалу, вероятно, можно рассматривать как отражение эгоцентрической природы сознания, хотя эта точка зрения была бы оправданна только в том случае, если бы можно было доказать, что бессознательное является вторичным феноменом. Но бессознательное, вне всякого сомнения, древнее и "изначальнее" сознания, и поэтому можно с таким же успехом назвать эгоцентризм сознания отражением или имитацией "само"-центризма бессознательного.

661 Центральная точка мандалы символизирует абсолютное единство всех архетипов, а также многообразие феноменального мира, и, стало быть, является эмпирическим эквивалентом метафизической концепции unus mundus. Ее алхимическим эквивалентом являются lapis и его синонимы, в особенности Микрокосм^[2102].

662 Объяснение Дорна весьма полезно, поскольку позволяет нам глубоко заглянуть в алхимические mysterium coniunctionis. Если это есть не что иное, как восстановление первоначального состояния космоса и божественной бессознательности мира, то мы можем понять то невероятное очарование, которое излучает эта загадка. Это есть западный эквивалент фундаментального принципа классической китайской философии, а именно единства ян и инь в дао, и, в то же самое время, предчувствие этого "tertium quid", которое я, основываясь, с одной стороны, на психологических ощущениях, а с другой — на экспериментах Рейна, назвал "синхронистичностью"^[2103]. Если символизм мандалы является психологическим эквивалентом unus mundus, то синхронистичность является его пара-психологическим эквивалентом. Хотя синхронистические феномены происходят во времени и пространстве, они демонстрируют замечательную независимость от обеих этих незаменимых детерминант физического существования и потому не подчиняются закону причинности. Причинное мышление, которое лежит в основе нашего научного взгляда на мир, расчленяет все на индивидуальные процессы, которые оно старательно пытается изолировать от всех остальных аналогичных процессов. Такой подход абсолютно необходим, если мы хотим получить достоверные сведения о мире, но с философской точки зрения у него есть недостаток — он разрывает или скрывает всемирную взаимосвязь событий, в результате чего понимание существования более значительной связи, то есть единства всего мира, становится все более и более трудным делом. Между тем, все, что происходит, происходит в том же самом "одном мире" и является его частью. Поэтому события должны a priori обладать аспектом единства, хотя это трудно установить статистическим методом. В настоящее время ясно только одно — Рейну, похоже, удалось, с помощью своих экспериментов с экстрасенсорным восприятием (ЭСВ), продемонстрировать существование этого единства^[2104]. Независимость событий от времени и пространства приводит к полному смысла совпадению тех из них, которые причинно не связаны друг с другом — феномен, который еще совсем недавно относили к исключительно описательным концепциям телепатии, ясновидения и предчувствия. Эти концепции, естественно, ничего объяснить не могут, потому что каждая из них представляет собой X, которую никак нельзя отличить от X другой концепции. Характерной чертой всех этих феноменов, в том числе и психокинетического эффекта Рейна и других синхронистичных явлений, является "смысловое совпадение" — такое определение я дал принципу синхронистичности. Этот принцип предполагает существование внутренней связи или единства между причинно не связанными друг с другом событиями, которая является проявлением унитарного аспекта бытия, очень хорошо названного unus mundus.

663 Меркурий, как правило, обозначает таинственную субстанцию, синонимами которой являются "панацея" и "алхимическое лекарство". Последнее Дорн отождествляет с бальзамом (^[2105]) Пара-цельса, который является близкой аналогией цироу василидианцев. В De vita longa Парацельса, бальзам как elixir vitae, связан с термином "gamonymus", который можно перевести как "взявший фамилию супруга"^[2106]. Дорн думает, что бальзам, который "стоит выше природы", можно найти в человеческом теле, и является он некоей эфирной субстанцией^[2107]. Он говорит, что это самое лучшее лекарство не только для тела, но и для разума (mens). Хотя эта субстанция материальна, она как комбинация духа и души алхимической медицины, по сути своей, духовна^[2108].

Мы заключаем, что медитативная философия состоит, по большей части, из ментального единства (unio mentalis]. Это первое единство еще не делает человека мудрецом, а делает его только разумным учеником мудрости. Второе единство разума и тела является признаком мудрого человека, с надеждой ожидающего этого благославенного третьего единения с третьим единством [то есть unus mundus, скрытое единство всего мира]. Да сделает Всемогущий Бог всех людей такими и да будет Он один во Всем^[2109]

664 Для всей алхимии большое значение имеет то, что, с точки зрения Дорна, ментальное единство было не кульминационной точкой, а просто первой фазой процедуры. Вторая фаза начиналась тогда, когда ментальное единство, то есть единство духа и души, соединялось с телом. Но пика mysterium coniunctionis можно ожидать только в том случае, когда единство духа, души и тела становится одним целым с первоначальным unus mundus. Эта третья фаза coniunctio изображалась^[2110] по типу Успения и Коронации Марии, в которых Матерь Божья представляет тело. Успение, на самом деле, является свадебным праздником, христианской версией священного брака, изначально кровосмесительная природа которого играла большую роль в алхимии. Традиционное кровосмешение всегда указывало на то высшее единство противоположностей, выраженное комбинацией вещей, обладающих разной природой.^[2111] Это может начаться с чисто внутрипсихического unio mentalis интеллекта или мышления с Эросом, представляющим чувство. Подобная внутренняя операция имеет очень большое значение, поскольку она приводит к значительному повышению уровня самопознания, а также личной зрелости, но ее реальность всего лишь потенциальна и реализуется только в результате единения с физическим миром тела. Поэтому алхимики изображали unio mentalis как Отца и Сына, а их единство как голубку (характерную для них обоих "спиральность"), но мир тела они представляли женским или пассивным принципом, а именно Марией. Так, в течение более чем тысячи лет, они подготавливали основу для догмы Успения. Это верно, что глубокий смысл брака отцовского духовного принципа с принципом материи или материнской материальности нельзя разглядеть в этой догме с первого взгляда. Тем не менее, эта догма действительно перебрасывает мостик через вроде бы неизмеримую бездну — внешне непоправимую отчужденность духа от природы и тела. Алхимия проливает яркий свет на основу догмы, ибо новый предмет веры выражает в символической форме именно то, что адепты считали тайной своего coniunctio. Соответствие и в самом деле настолько велико, что старые Мастера могли совершенно законно заявить, что новая догма начертала герметический секрет на небесах. На это можно возразить, что алхимики тайно протащили мистический или теологической брак в свои малопонятные процедуры. Это возражение противоречит тому факту, что алхимический брак не только древнее соответствующей формулировки в литургии и литературе Отцов Церкви, но и основан на классической и дохристианской традиции^[2112]. Алхимическая традиция не может быть связана с апокалиптическим браком Агнца. Сильно дифференцированный символизм последнего (агнец и город) сам является ответвлением от архетипического божественного брака, который является источником алхимической идеи coniunctio.

665 Адепты стремились реализовать свои философские идеи в форме химической субстанции, которая, как им казалось, была наделена всевозможными магическими способностями. В этом заключается буквальный смысл объединения ими unio mentalis с телом. Нам, разумеется, не так просто включить нравственные и философские размышления в эту амальгамму, как это с легкостью делали алхимики. Во-первых, мы слишком много знаем об истинной природе химического соединения, а во-вторых, наша концепция разума слишком абстрактна, чтобы мы могли понять, каким образом "истина" может быть скрыта в материи, или на что может быть похож столь эффективный "бальзам". В силу средневекового невежества как в области химии, так и в области психологии, и в силу отсутствия какой бы то ни было гносеологической критики, эти две концепции могли легко перемешаться, так что вещи, которые нам представляются совершенно не связанными друг с другом, могли вступить во взаимные отношения.

666 Догма Успения и алхимические mysterium coniunctionis выражают одну и ту же фундаментальную мысль, хотя символизм их очень разный. Если Христос настаивал на буквальном вознесении физического тела в небо, то алхимики верили в возможность существования (или даже в реальное существование) своего камня или философского золота. В обоих случаях вера заменяла отсутствующую эмпирическую реальность. Даже несмотря на то, что алхимия в своих процедурах была гораздо материалистичные догмы, обе они оставались на второй, связанной с ожиданием, стадии coniunctio, стадии единства unio mentalis с телом. Даже Дорн не рискнул предположить, что кто-либо из адептов в своей жизни достиг третьей стадии — совершенства. Разумеется, всегда было полно аферистов и обманщиков, утверждавших, что они нашли lapis или золотой раствор, или что они способны их изготовить. Но более честные алхимики с готовностью признавали, что они еще не добрались до главной разгадки.

667 Но нас не должна отпугивать физическая невозможность догмы или coniunctio, ибо они представляют собой символы, по отношению к которым обманчивая прелесть рационализма представляется совершенно неуместной. Если символы вообще хоть что-нибудь значат, то они являются тенденциями, которые ведут к определенной, но пока еще непонятной цели, и, соответственно, могут выразить себя только в аналогиях. В этой неопределенной ситуации человек должен оставить вещи такими, какие они есть, и удовлетвориться этим, отказавшись от попыток узнать, что скрывается за символом. В случае с догмой, подобный отказ подкрепляется страхом нарушить святость религиозной идеи, а что касается алхимии, то вплоть до самого недавнего времени считалось, что не стоит тратить время и умственные силы на средневековые глупости. Сегодня, вооруженные психологическим пониманием, мы можем проникнуть в смысл даже самых невразумительных алхимических символов, и нет никаких оснований для того, чтобы мы не могли применить подобный метод к догме. В конце концов, никто не может отрицать, что она состоит из идей, которые рождены мышлением и воображением человека. Психологическое исследование нисколько не повредит (не говоря уже о том, чтобы оказать на него решающее влияние) вопросу о том, до какой степени это самое мышление было вдохновлено Святым Духом; не отрицается и возможность его метафизической основы. Психология не может высказываться ни за, ни против объективной ценности любой метафизической точки зрения. Я повторял это заявление во многих местах, для того, чтобы развеять упрямое и смешное представление, будто психологическое объяснение должно обязательно быть либо психологизмом, либо его противоположностью, а именно, метафизическим утверждением. Психика сама по себе является феноменальным миром, который нельзя свести ни к мозгу, ни к метафизике.

668 Я уже сказал, что символы — это тенденции, цель которых пока что остается неизвестной^[2113]. Мы можем предположить, что те же самые фундаментальные правила верны как для истории человеческого разума, так и для психологии индивида. В психотерапии часто бывает так, что определенные тенденции бессознательного, задолго до того как они достигнут сознания, выдают свое присутствие символами, которые чаще всего возникают в сновидениях, но также находят свое выражение и в фантазиях, и символических действиях. Зачастую у нас складывается впечатление, что бессознательное пытается вторгнуться в сознание с помощью всевозможных аллюзий и аналогий, или что оно делает более-менее игривые попытки привлечь к себе внимание. Этот феномен очень легко заметить в сериях сновидений. Те серии, о которых я говорю в Психологии и алхимии, являются хорошим тому примером^[2114]. Идеи вырастают из зерен и мы не знаем, какие именно идеи и из каких именно зерен выросли в ходе истории. Например, об Успении Девы ничего не говорится ни в Священном Писании, ни в течение первых пяти столетий существования христианской церкви. На протяжении долгого времени оно даже официально отрицалось, но потом, при молчаливом согласии всей средневековой и современной церкви, оно постепенно развилось в "благочестивую точку зрения" и обрело такие силу и влияние, что, в конце концов, сумело отодвинуть в сторону необходимость быть подтвежденным священным писанием и традицией, восходящей к примитивным временам; ему также удалось обрести определение, несмотря на то, что само содержимое догмы определению не поддается^[2115]. Заявление папы сделало реальностью то, что в течение долгого времени замалчивалось. Этот решительный выход из рамок исторического христианства является самым сильным доказательством автономности архетипических образов.

2. СТАДИИ CONIUNCTIO

669 Coniunctio дает еще один пример постепенного развития идеи в течение тысячелетий. Ее история идет по двум по большей части разным направлениям: теологии и алхимии. Если алхимия, за исключением каких-то жалких остатков, мертва на протяжении вот уже двухсот лет, то теология вырастила новые цветы на догме Успения, из чего ясно следует, что развитие ни в коей мере не застопорилось. Но разделение двух направлений еще не вышло за рамки архетипического священного брака, ибо coniunctio по-прежнему представляется как единение матери и сына или брата и сестры. Впрочем, уже в шестнадцатом веке Жерар Дорн признал психологический аспект химического брака и отчетливо понял его как то, что мы сегодня называем процессом индивидуации. Это выход за рамки, в которые было втиснуто coniunctio как в церковной доктрине, так и в алхимии, своим архетипическим символизмом. Мне кажется, что точка зрения Дорна представляет собой логическое его понимание, вызванное двумя причинами: во-первых, несоответствие между химической операцией и ассоциирующимися с ней психическими событиями не могло постоянно оставаться скрытым от внимательного и критично настроенного исследователя, и, во-вторых, символизм брака явно никогда не удовлетворял самих алхимических мыслителей, поскольку они постоянно считали своим долгом использовать другие "символы единства", помимо различных вариаций на тему священного брака, чтобы выразить всю непостижимую природу этой тайны. Так, coniunctio представляют дракон в могиле, сжимающий в своих объятиях женщину^[2116], или два дерущихся животных^[2117], или растворяющийся в воде царь^[2118], и так далее. И в китайской философии значение ян далеко не ограничивается мужским началом. Ян также означает сухую, светлую и южную сторону горы, в то время как женское инь означает сырую, темную и северную ее сторону.

670 Хотя эзотерический символизм coniunctio и занимает выдающееся положение, он не включает в себя все аспекты mysterium. Помимо него мы должны рассмотреть символизм смерти и могилы, а также мотив конфликта. Разумеется, очень разные, если не противоречащие друг другу, символы были нужны для того, чтобы дать адекватное описание парадоксальной природы соединения. В такой ситуации можно с уверенностью заключить, что ни один из задействованных символов не мог самостоятельно выразить всю эту природу. Поэтому ощущается потребность найти формулу, в которой различные аспекты могут быть сведены воедино без всякого противоречия. Дорн попытался сделать это с помощью средств, которые были в его распоряжении. Это ему было тем более легко сделать, что к нему на помощь пришла современная ему идея соответствия. Ибо для человека того времени не составляло никакой интеллектуальной сложности сформулировать "истину", которая была одинакова в Боге, в человеке и в материи. С помощью этой идеи он сразу мог увидеть, что примирение враждующих элементов и единение алхимических противоположностей образовали "соответствие" с unio mentalis, что одновременно произошло в разуме человека, и не только в человеке, но и в Боге ("чтобы Он мог быть одним во Всем"). Дорн правильно понял, что существо, в котором произошло единение, является психологическим властелином, которого я назвал "самостью". Unio mentalis, внутреннюю целостность, которую сегодня мы называем индивидуацией, он понимал как психическое уравновешивание противоположностей "в преодолении тела", состояние покоя, превосходящее эмоциональные и инстинктивные порывы тела^[2119]. Дух [animus], который должен соединиться с душой, он называл "отдушиной [spiraculum] вечной жизни", своеобразным "окном в вечность" (Лейбниц), душу — органом духа, а тело — инструментом души. Душа находится между добром и злом, и получает "порцию" и того, и другого. Она оживляет тело посредством "естественного союза", точно так же как сама она получает жизнь от духа посредством "сверхъестественного союза"^[2120].

671 Но для того, чтобы их воссоединение произошло, разум (mens) должен быть отделен от тела (что является эквивалентом "добровольной смерти")^[2121], поскольку соединиться могут только разобщенные вещи. Но под этой разобщенностью (destractio) Дорн очевидно понимал разделение и растворение "композита", сложносоставного состояния, в котором эмоциональность тела оказывает отрицательное воздействие на рациональность разума. Целью этого разобщения было освобождение разума от воздействия "плотских аппетитов и сердечных эмоций" и достижение духовного состояния, не свойственного беспокойной плотской сфере. Поначалу это ведет к разделению личности и насилию над простым естественным человеком.

672 Этот предварительный шаг, который является чистой смесью стоической философии и христианской психологии, обязателен для дифференциации сознания^[2122]. Современная психотерапия применяет ту же самую процедуру, когда она объективизирует эмоции и инстинкты, и сталкивает с ними сознание. Но отделения духовной сферы от жизненной и подчинения последней рациональной точке зрения недостаточно, поскольку разум сам по себе не может дать полную или хотя бы адекватную оценку иррациональным фактам бессознательного. Рано или поздно выясняется, что не имеет смысла калечить жизнь, настаивая на господстве духа, и поэтому благочестивый человек не может удержаться от того, чтобы не согрешить снова и снова, а человек рациональный обязательно постоянно спотыкается о свои собственные нерациональные поступки. Только человек, который прячет свою вторую сторону в неестественном бессознательном, может избежать этого невыносимого конфликта. Соответственно, непрерывная борьба тела с духом представляется лучшим, хотя ни в коей мере не идеальным решением. Впрочем, ее преимущество заключается в том, что обе стороны остаютсяосознанными. Все осознанное может быть исправлено, но все, что соскальзывает в бессознательное, исправлению не поддается и (поскольку оно беспрепятственно разрастается) подвергается дегенерации. К счастью, природа следит за тем, чтобы содержимое бессознательного рано или поздно прорывалось в сознание и создавало необходимое смятение. Поэтому, постоянное и простое состояние одухотворенности представляет такую редкость, что ее обладатели канонизировались Церковью.

673 Поскольку душа оживляет тело, точно так же как сама душа оживляется духом, она склонна отдавать предпочтение телу и всему плотскому, чувственному и эмоциональному. Она запуталась в "цепях" Физис, и ее желания "выходят за рамки физической необходимости". Ее, заблудшую в материи и мире, должен вызволить "совет духа". Это является облегчением и для тела тоже, поскольку оно не только наслаждается преимуществом быть оживленным душой, но и страдает от печальной необходимости служить инструментом, с помощью которого душа удовлетворяет свои аппетиты и желания. Ее желания-фантазии понукают тело к действиям, на которые без этого "подстрекательства" оно бы никогда не решилось, поскольку инерция материи присуща ему изначально и, вероятно, является его единственным интересом, за исключением удовлетворения физиологических инстинктов. Поэтому разделение означает извлечение души и ее проекций из плотской сферы и из всех условий окружающей тело среды. Если выражаться современным языком, это означает уход от чувственной реальности, изъятие фантазий-проекций, которые придают "десяти тысячам вещей" их притягательный и обманчивый блеск. Иными словами, это означает интроверсию, интроспекцию, медитацию и тщательное исследование желаний и их мотивов. Поскольку, как говорит Дорн, душа "находится между добром и злом", у ученика есть все возможности открыть темную сторону своей личности, свои низменные желания и мотивы, детские фантазии и обиды, и т. д.; короче говоря, все те черты, которые он, как правило, скрывает от самого себя. Он будет встречаться со своей "тенью", и гораздо реже — со своими положительными качествами, которые он и так привык демонстрировать. Он научится познавать свою душу, то есть свою аниму и Шакти, фокусницу, создающей для него иллюзорный мир. Дорн предполагает, что он обретает это знание с помощью духа, под которым понимаются все высшие умственные способности, типа здравого смысла, озарения и нравственной разборчивости. Но, поскольку дух является также "окном в вечность", и как anima rationalis, бессмертен, он делает душе некий "божественный укол", вводя в нее знание высших вещей, в чем, собственно, и заключается приписываемое ему оживление души. Этот высший мир обладает безличностным характером и состоит, с одной стороны, из всех этих традиционных интеллектуальных и нравственных ценностей, изучение которых делает индивида образованным и культурным человеком, а, с другой стороны, из продукции бессознательного, которая предстает перед сознанием в форме архетипических идей. Как правило, доминируют первые. Но когда под бременем лет или огнем критики они теряют свою силу и убедительность, то в возникшую пустоту, стремясь заполнить ее, бросаются архетипические идеи. Фрейд, правильно определив эту ситуацию, назвал традиционные идеи "супер-эго", но архетипические идеи остались ему неведомыми, поскольку свойственные девятнадцатому веку позитивизм и вера в разум так и не выпустили его из своих цепких объятий. Материалистический взгляд на мир плохо согласуется с реальностью и автономностью психе.

674 Таинственная субстанция алхимиков является одной из этих архетипических идей, которые заполняют брешь в христианском взгляде на мир, а именно, перебрасывают мостик через пропасть между противоположностями, в особенности между добром и злом. Только логика знает tertium поп datur; природа полностью состоит из таких вот "третьих частей", поскольку она представлена действиями, которые разрешают это противостояние — точно так же как водопад связывает между собой "верх" и "низ". Алхимики искали такой процесс, который устранял бы не только дисгармонию физического мира, но и внутренний психический конфликт, "болезнь души"; и процесс этот они назвали lapis Philosophorum. Чтобы получить его, они должны были ослабить тысячелетнюю связь души с телом и тем самым довести до сознания конфликт между чисто естественным и духовным человеком. Занимаясь этим, они вновь открыли старую истину, что каждая операция такого рода представляет собой образную смерть^[2123] — чем объясняется жуткое отвращение, которое испытывает любой человек, когда он вынужден посмотреть сквозь свои проекции узнать природу своей анимы. Для того, чтобы поставить под сомнение выдуманный им самим облик своей личности, человеку действительно требуется необычайно большое самоотречение. Тем не менее, это является требованием любой глубинной психотерапии, и аналитик может понять, насколько упрощены ее процедуры, лишь когда испробует свое лекарство на самом себе. Опыт показывает, что человек зачастую может освободить себя от трудного акта самопознания, отгородившись от нравственных критериев так называемой научной объективностью или непробиваемым цинизмом. Но это означает просто приобретение определенного количества озарений ценой искусственного подавления нравственных ценностей. В результате этого обмана озарение лишается своей эффективности, поскольку отсутствует нравственная реакция. Так закладываются основы невротической разделенности, а это никак не соответствует намерениям психотерапевта. Целью процедуры является unio mentalis, обретение человеком полного знания о высотах и глубинах его собственного характера.

675 Если рок требует самопознания и получает отказ, то подобное негативное отношение может закончиться самой настоящей смертью. Такое требование не было бы предъявлено данной конкретной личности, если бы она все еще была способна идти по какому-нибудь перспективному пути. Но она зашла в тупик, из которого ее может вывести только самопознание. Если она отказывается от самопознания, то перед ней не откроется другой путь. Как правило, личность и не осознает своего положения, и чем больше эта ее "несознательность", тем сильнее она рискует натолкнуться на непредвиденные опасности: она не может достаточно быстро перебежать дорогу с активным движением, при подъеме на гору она оступается, при катании на лыжах ей кажется, что она может преодолеть особо сложный участок, а заболев, она неожиданно утрачивает жажду жизни. У бессознательного есть тысяча способов с удивительной быстротой выбраться из бессмысленного существования. Поэтому и не вызывает сомнения связь unio mentalis со смертью, даже если смерть заключается только в прекращении духовного прогресса.

676 Алхимики справедливо рассматривали "ментальное единение в преодолении тела" как всего лишь первую стадию соединения или индивидуации, то есть так же, как Кунрат понимал Христа как "Спасителя Микрокосма", но не Макрокосма, спасителем которого был lapis^[2124]. В принципе, алхимики стремились к полному единению противоположностей в символической форме, и его они считали обязательным условием излечения всех болезней. Поэтому они пытались найти способы и средства производства такой субстанции, в которой были бы объединены все противоположности. Она должна была быть как материальной, так и духовной, как живой, так и инертной, как мужской, так и женской, как старой, так и молодой, и — предположительно — нравственной нейтральной. Она должна была быть создана человеком и, в то же самое время, поскольку она была "increatum", самим Богом, Deus terrestris.

677 Вторым шагом на пути к производству этой субстанции было воссоединение духа с телом. Эта процедура обозначалась многими символами. Одним из наиболее важных была химическая свадьба, которая происходила в реторте. Древние алхимики настолько не осознавали психологический смысл opus, что они понимали свои же символы как простые аллегории или (семиотически) как тайные названия химических комбинаций, тем самым лишая мифологию, которую они так активно использовали, ее истинного смысла, употребляя только ее терминологию. Впоследствии это изменилось, и уже в четырнадцатом веке до них начало доходить, что lapis — это нечто большее, чем химическое соединение. Это понимание выразилось, в основном, в проведении параллели с Христом^[2125]. Дорн, вероятно, был первым, кто правильно понял психологический смысл, в той степени, в какой это мог сделать человек того времени. Доказательством тому служит его требование, чтобы ученик был в хорошей физической и, особенно, нравственной форме^[2126]. Огромное значение имели и отношения с религией^[2127]. Ибо в индивиде была скрыта та "субстанция небесной природы, известная очень немногим", "не поддающееся разложению лекарство", которое "может быть освобождено от оков не тем, что ему противоположно, а тем, что на него похоже". Высвобожденное "алхимическое лекарство" должно "соответствовать этой субстанции". Лекарство "подготавливает" тело к разделению. Ибо, если тело "подготовлено", его легче отделять от "других частей".

678 Как и все алхимики, Дорн, естественно, не рассказал, что собой представляло это алхимическое лекарство. Можно только предполагать, что оно замышлялось как более-менее физическое. В то же самое время он говорит о желательности определенного аскетизма, и это может быть намеком на нравственную природу таинственной панацеи. В любом случае, он спешит добавить, что "усердный читатель" перейдет от медитативной философии к алхимической и достигнет истинной и совершенной мудрости. Это звучит так, как если бы усердный читатель с самого начала активно занимался чтением и медитацией, и как если бы лекарство и подготовка тела состояли именно из этого.^[2128] Точно так же, как для Парацельса правильная "теория" была частью панацеи, так для алхимика этой частью был символ, выражающий проекции бессознательного. И в самом деле, эти факторы делают субстанцию магически эффективной, и по этой причине они не могут быть отделены от алхимической процедуры, неотъемлемой частью которой они являются.

679 Вторая стадия соединения, воссоединение unio mentalis с телом имеет особенно большое значение, поскольку только из нее можно отправиться к полному соединению — единству с unus mundus. Воссоединение духовной позиции с телом явно означает то, что обретенное просветление должно быть перенесено в реальность. Озарение вполне может не принести никакой пользы, если оно не используется. Стало быть, вторая стадия соединения заключается в создании подлинности человека, который приобрел некоторые познания о своей парадоксальной целостности.

680 Однако, здесь большая трудность заключается в том, что никто не знает, каким образом можно реализовать парадоксальную целостность человека. Это и есть загвоздка индивидуации, хотя она становится проблемой только в том случае, когда не используется лазейка "научного"или какого-либо иного цинизма. Поскольку реализация осознанной целостности представляется неразрешимой задачей и ставит перед психологом вопросы, на которые он может дать только уклончивые ответы, то чрезвычайно интересно увидеть, каким образом более свободное символическое мышление средневекового "философа" справилось с этой проблемой. Дошедший до нас текст не дает оснований для предположения, что Дорн осознавал весь размах своего предприятия. Хотя в принципе он правильно понимал роль адепта в алхимическом процессе, проблема не стояла перед ним во всей своей остроте, поскольку только часть ее была задействована в нравственной и психологической сфере, в то время как все остальное было наделено самостоятельным бытием в форме определенных магических свойств живого тела, или в форме скрытой в нем магической субстанции. Эта проекция как бы окутала проблему туманом, сгладив ее острые углы. Алхимики по-прежнему верили , что метафизические утверждения могут быть доказаны (даже и в наше время мы еще не полностью освободились от этого несколько детского предположения), и поэтому они могли укрыться за внешне безопасными стенами "Запределья", которые, как они считали, не могут быть потрясены никакими сомнениями. Тем самым они значительно облегчали себе жизнь. Можно себе только представить, что это значит — посреди мучений и неуверенности нравственной или философской дилеммы иметь, так сказать, в своем кармане quinta essentia, lapis или панацею! Нам будет легче понять этого deus ex machina, когда мы вспомним, как страстно современные люди верят в то, что психологические осложнения могут быть чудесным образом устранены с помощью гормонов, наркотиков, уколов инсулина и шоковой терапии. Алхимики были так же неспособны постичь символическую природу своих идей о таинственной субстанции, как мы не способны признать, что вера в гормоны и шоковую терапию является символом. Мы с возмущением отмахиваемся от такого толкования как от полной бессмыслицы.

3. СОЗДАНИЕ КВИНТЭССЕНЦИИ

681 Большинство аргументов Дорна уходит в сферу символов и воспаряет на крылатых ногах в облака. Но это не мешает его символам иметь и более земное значение, которое представляется более-менее доступным для нашей психологии. Так, он знал, что даже мудрый человек не сможет примирить противоположности, если ему на помощь не придет "определенная небесная субстанция, скрытая в человеческом теле", а именно, "бальзам", квинтэссенция, "философское вино"^[2129], "добродетель и божественный задор"^[2130], короче говоря, "истина"^[2131]. Эта истина и была панацеей. Она только косвенно скрыта в человеческом теле, поскольку в реальности она содержится в imago Dei, отпечатавшемся в человеке. Этот "imago" и есть истинная квинтэссенция и "полезное свойство" философского вина. Стало быть, последнее является удачным синонимом, поскольку вино представляет тело в его жидкой форме, но, как алкоголь, оно представляет дух, который вроде бы соответствует "божественной добродетели". Она, хотя и разделена между индивидами, является всемирной; она — "единственная", и будучи освобожденной "от пут чувственных вещей", возвращается в свое первоначальной состояние единства. "Это есть одна из тайн природы, разгадав которую алхимики достигли высот"^[2132]. "Вино" можно приготовить из пшеницы^[2133] и из всех других зерновых^[2134]. Извлеченная суть сводится к своей "величайшей простоте" посредством "усердных круговых движений"^[2135], в результате чего чистое отделяется от нечистого:

Затем ты увидишь как чистота всплывет наверх, прозрачная, сверкающая, цвета чистейшего воздуха...^[2136] Ты увидишь прежде алхимическое [то есть скрытое от тебя] небо, которое ты можешь украсить низшими звездами, поскольку высшее небо украшено высшими звездами...^[2137] Разве не будут неверующие, которые подражали Физикам, теперь восхищаться тому, что мы держим в наших руках небо и звезды?... Стало быть, для нас, низшие звезды — это все индивиды, порожденные природой в этом низшем мире посредством их соединения с небом, подобного соединению высших элементов с низшими^[2138]. А теперь я слышу многочисленные гневные голоса, кричащие в наш адрес: Позор! Погибель тем, кто говорит, что небо может соединиться с землей...

682 "Стало быть, caelum — это небесная субстанция и всемирная форма, содержащая в себе все формы, отличные друг от друга, но происходящие из одной всемирной формы. Поэтому тот, кто знает как с помощью алхимического искусства можно свести индивидов к самому общему роду, и как отдельные виды, один или несколько их, могут быть втиснуты в этой род, легко отыщет универсальное лекарство... Ибо, если существует единственное и самое общее начало всего разложения, и один всемирный источник восстановления, возвращения сил и дающих жизнь качеств, то кто, за исключением человека, лишенного разума, может подвергнуть сомнению существование такого лекарства^[2139]?

683 Посредством алхимического обращения с "grana" (или виноградом):

"наш Меркурий приготовляется в ходе высшей сублимации [exaltation е]. Можно смешать новое небо, мед^[2140], Хелидонию^[2141], цветы розмарина^[2142], Mercuriali^[2143], красную лилию^[2144] и человеческую кровь^[2145], с небом красного или белого вина или Тартара...^[2146] Можно также приготовить и другую смесь, а именно, смесь неба с философским ключом^[2147]; посредством искусства воспроизведения.

684 Здесь даже Дорн замечает, что читатель затаит дыхание, добавляя:

Это правда, что эти вещи вряд ли можно понять [vix inteligibilia], если человек не обладает полным знанием терминов, используемых в искусстве, которые, как мы считаем, мы определили во второй стадии, говоря о медитативном знании. Медитативное знание — это уверенное и не вызывающее сомнений решение, выбранное из всех мнений касательно истины. Ведь мнение есть ожидание [praesumptio] истины, оно закреплено в разуме и подвержено сомнению. С другой стороны, эксперимент является демонстрацией истины и решимостью отбросить сомнения. Избавиться от сомнений мы можем только с помощью эксперимента и нет лучшего эксперимента, чем тот, что мы ставим на нас самих... Мы уже говорили выше, что благочестие заключается в знании самого себя и исходя из этого мы начали говорить и о медитативном знании. Но ни один человек не может по-настоящему познать себя, если сначала он посредством усердной медитации не увидит и не узнает... чем, а не кем он является, на кого он может положиться, кому он принадлежит, во имя чего он был создан, кем и посредством кого он был создан.

685 Бог сотворил человека по своему образу и дал ему часть своего величия. "Поскольку мы созданы из самой примитивной, самой бесполезной и самой презренной глины, то, в силу первичной материи, из которой мы состоим, мы больше предрасположены ко всему греховному, чем к нему, который создал нас из грешной материи, чтобы мы стали самыми драгоценными созданиями, в величии и добродетели немногим уступающими ангелам". Из самой примитивной материи Бог создал золото и драгоценные камни. Поэтому, зная нашу природу и наше происхождение, мы должны воздерживаться от гордыни, ибо Бог глядит не на личность, а на бедность и унижения, и ненавидит гордыню. Только он, сотворивший воду и вино, может превратить одно в другое, а землю — в живую душу, наделив ее своим образом и подобием, чтобы наше спасение было неизбежным. Тем не менее, из-за греха Адама мы стали бунтарями, но Бог примирился с нами. "Кто же будет настолько каменным [lapideus], когда он провернет в своем разуме тайну божественной доброты, чтобы не примириться со своим врагом, каким бы большим не был причиненный им вред?" Тот, кто знает Бога, знает и брата своего. Это есть основа истинной философии. И он, который замечает это все в себе самом, и освобождает свой разум от всех мирских забот и отвлекающих моментов^[2148], "мало-помалу и день ото дня будет с величайшей радостью своим умственным зрением видеть все больше искр божественного просветления". Тронутая этим душа соединится с телом:

Наконец, тело вынуждено прекратить сопротивление и соединиться с двумя, уже соединившимися [душой и духом]^[2149]. Это есть чудесная трансформация Философов, трансформация тела в дух, а последного — в тело, о которой мудрецы оставили нам следующее изречение: Сделай нелетучее летучим, а летучее — нелетучим^[2150], и ты можешь называться Мастером. Это следует понимать так: Сделай неуступчивое тело податливым, чтобы с помощью величия соединившегося с душой духа оно стало самым непоколебимым телом, готовым вынести все испытания. Ибо золото испытывается огнем... Подойди поближе, ты, кто ищешь сокровища самыми разными способами, знай, что именно отринутый камень был положен во главу угла... Тщетно трудятся они, все искатели тайн природы, когда ища другой путь, они пытаются открыть достоинства земных вещей посредством самих земных вещей. Поэтому не изучай небо посредством земли, но изучай достоинства одного посредством достоинств другого. Ищи не подверженное разложению лекарство, которое не только возвращает тела из разложения в их истинное состояние [temperamentum], но и сохраняет те, которые уже находятся в этом состоянии [temperata], в течение сколько угодно долгого времени. Такое лекарство ты можешь найти только на небесах. Ибо небо, с помощью невидимых лучей, сходящихся со всех сторон к центру земли, проникает во все элементы, воспроизводит и питает их, а также все вещи, возникающие из этих элементов. Этот ребенок двух родителей, элементов и неба, обладает такой природой, что в нем можно обнаружить потенциальность и действительность [potentia et actu] обоих родителей. Что будет и поныне там [то есть в центре земли], кроме камня в алхимическом воспроизводстве^[2151]? Научись из самого себя добывать знания обо всем, что есть на небе и земле, и, в особенности, о том, что было создано ради тебя. Знаешь ли ты, что небо и элементы когда-то были одним целым, и были отделены друг от друга божественным мастером, чтобы они могли породить тебя и все вещи? Если ты знаешь это, все остальное не сможет ускользнуть от твоего внимания. Поэтому, в любом воспроизводстве необходимо отделение такого рода... Ты никогда не отличишь от других того Единственного, которого ты ищешь, если сначала ты не сделаешь себя единой вещью...^[2152]

4. СМЫСЛ АЛХИМИЧЕСКОЙ ПРОЦЕДУРЫ

686 Так Дорн описывает тайну второй стадии coniunctio. Современному разуму подобные ухищрения мышления покажутся чем-то вроде расплывчатого продукта фантазии. Что ж, в определенном смысле, они таковым и являются, и в силу этого расшифровать их можно только с помощью метода комплексной психологии. В своей попытке прояснить явно запутанную ситуацию, Дорн погрузился в обсуждение способов и средств добычи квинтэссенции, которая, как очевидно, требуется для единения unio mentalis с телом. Естественно, возникает вопрос: каким образом алхимическая процедура вообще умещается во всем этом. Unio mentalis настолько явно представляет собой духовную и нравственную установку, что ее психологическая природа не вызывает никаких сомнений. Для нашего образа мышления это сразу же становится стеной, разделяющей психический и химический процессы. Для нас эти две вещи несовместимы друг с другом, но средневековый разум так не считал. Он ничего не знал о природе химических субстанций и их соединении. Он видел только загадочные субстанции, которые, соединившись друг с другом, необъяснимым образом порождали такую же загадочную новую субстанцию. В этой непроглядной тьме фантазия алхимика была свободна и могла соединять самые несовместимые вещи. Ее ничто не сдерживало и, будучи свободной, она могла изображать саму себя, не осознавая, что происходит.

687 Свободная психе адепта использовала химические субстанции и процессы, как художник использует краски, чтобы придать форму продукту своей фантазии. Если Дорн, для того, чтобы описать единение unio mentalis с целом, обращается к своим химическим субстанциям и инструментам, это означает только то, что он иллюстрирует свои фантазии химическими процедурами. Для этого он подбирает наиболее подходящие субстанции, точно так же, как художник выбирает соответствующие краски. Например, мед должен присутствовать в смеси из-за своих очищающих качеств. Будучи сторонником Парацельса, Дорн из работы Мастера знал, сколько восторженных похвал тот нагромоздил вокруг этого вещества, называя его "сладостью земли", "смолой земли", которая пропитывает все, что растет, "индийским духом", который под "воздействием лета" превращается в "материальный дух"^[2153] Тем самым, смесь приобретала способность не только изгонять нечистоты, но и превращать дух в тело, что, принимая во внимание предполагаемое соединение духа и тела, представлялось особенно обнадеживающим принципом. Разумеется, "сладость земли" имела и свои отрицательные стороны, поскольку, как мы прочитали выше, мед мог превращаться в смертельный яд. По мнению Парацельса, он содержит в себе "Tartarum" (винный камень), который, в силу самого своего названия, каким-то образом связан с Адом. Более того, Tartar (Тартар) — это "сожженный дотла Сатурн" и, соответственно, он родственен этой зловредной планете. В качестве другого ингредиента Дорн берет Хелидонию (Chelidonium mains, чистотел), который излечивает глазные болезни и особенно положен в случае с куриной слепотой; он даже исцеляет духовное "невежество" (болезнь души, меланхолия-сумашествие), которого так боялись адепты. Она оберегает от "грозовых бурь", то есть от вспышек ярости. Это драгоценный ингредиент, потому что его желтые цветы символизируют философское золото, главное сокровище алхимиков. Что еще более важно, он вытягивает влагу, "душу"^[2154] из Меркурия. Стало быть, он способствует "одухотворению тела" и делает видимой суть Меркурия, высший хтонический дух. Но Меркурий является также и дьяволом^[2155]. Возможно именно поэтому глава, в которой Лагнеус определяет природу Меркурия, названа "Dominus vobiscum"^[2156].

688 Кроме того, упоминается и растение Mercurialis (собачья ртуть). Как и гомерово магическое растение Моли (чеснок), оно было открыто самим Гермесом и поэтому должно обладать магическими свойствами. Это особенно полезно для coniunctio, потому что, поскольку оно обоеполое, поэтому может определять пол зачинаемого ребенка. Говорили, что из его экстракта был создан сам Меркурий — тот дух, который играет роль посредника (поскольку он — utrinsque capax, "способен на все") и спасителя Макрокосма, стало быть, лучше всего может соединять верх с низом. В своей форме фаллического божества, как Гермес Киллений, он приносит притягательную силу сексуальности, которая играет большую роль в символизме coniunctio^[2157]. Как и мед, он тоже таит в себе опасность возможного отравления, по причине чего наш автор благоразумно добавляет в смесь в качестве противоядия розмарин, который является синонимом Меркурия (aqua permanens), возможно на основании принципа "клин клином вышибают". Дорн вряд ли мог удержаться от искушения использовать алхимическую аллюзию "ros marinus", морская роса. В соответствии с церковным символизмом, и в алхимии была своя "божья роса", aqua vitae, вечная, постоянная и двусмысленная ϋδωρ θέίον, божественная вода или серная вода. Эта вода также называлась aqua pontica (морская вода) или просто "море". Это было то великое море, по которому алхимик совершал свое мистическое плавание, ведомый "сердцем" Меркурия на божественном Северном Полюсе, на который сама природа указывает магнитным компасом^[2158]. Она также была купелью обновления, весенним дождем, который оживляет растительность; была она и "aqua doctrinae".

689 Другим противоядием является лилия. Но она является чем-то гороздо большим, чем просто пртивоядием: сок ее "ртутеподобен" и даже "несгораем", верный признак не подверженной разложению и "вечной" природы. Это подтверждается тем фактом, что лилия считалсь Меркурием и самой квинтэссенцией — самой благородной вещью, которой может достичь человеческая медитация. Красная лилия обозначает мужскую, а белая - женскую сторону coniunctio; это божественная пара, соединившаяся в священном браке. Стало быть, лилия поистине является "gamony-mus", в том смысле, в каком это слово употребляет Парацельс.

690 И наконец, в смеси обязательно должен присутствовать элемент, который на самом деле поддерживает единство тела и души: человеческая кровь, которая считалась троном души^[2159]. Это был синоним красного раствора, предварительной стадии lapis; более того, это был древний магический амулет, "связующее звено" соединяющее душу или с Богом, или с дьяволом, а значит и сильнодействующее средство для соединения unio mentalis с телом. Добавление человеческой крови мне представляется необычным, если данный рецепт следовало понимать буквально. Здесь мы вступаем на зыбкую почву. Хотя растительные ингредиенты, несомненно, включены в рецепт в силу своей символической ценности, мы все еще не знаем, в какой именно степени символизм обладал магическим свойством. Если он обладал в достаточно большой степени, то рецепт следовало понимать буквально. В случае с кровью возникают сильные сомнения, поскольку либо она просто была синонимом aqua permanens, и потому могла быть практически любой жидкостью, либо имелась в виду настоящая кровь, и тогда мы должны спросить, откуда ее брали. Могла ли это быть кровь адепта? Эта проблема совсем не кажется мне незначительной, поскольку Дорн, создавая свою "Philosophia meditativa", находился под сильным влиянием, что мы увидим ниже, сабейской "Liber quartorum", с которой он явно был знаком, хотя и не упомянул об этом. О сабеях говорили, что они в магических целях приносят человеческие жертвы^[2160], и даже сегодня человеческая кровь используется при подписании пакта с дьяволом. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда какого-нибудь бродягу подпаивали и быстро замуровывали в фундамент постройки, чтобы здание получилось прочным. Стало быть, в магическом рецепте шестнадцатого века человеческая кровь могла легко использоваться, как pars pro toto^[2161].

691 Затем вся эта магическая микстура соединялась "с небом красного или белого вина или винного камня". Caelum, как мы видели, был продуктом алхимической процедуры, которая в данном случае заключалась поначалу в дистилляции "философского вина". Посредством этой процедуры душа и дух отделялись от тела и несколько раз подряд сублимировались, пока не становились свободными от всей "phlegm", то есть от всей жидкости, которая больше не содержала в себе "дух"^[2162]. Осадок, который называли corpus (тело), превращался в пепел с помощью "самого жаркого огня" и, после добавления горячей воды, превращался в lixivium asperrimum, "очень сильный щелок", который потом осторожно сливался путем наклонения сосуда. С оставшимся осадком производили ту же самую операцию, пока, в конце концов, не оставалось никакого "asperitas"^[2163]. Щелок процеживался, а затем испарялся в стеклянном сосуде. То, что оставалось, называлось tartarum nostrum ("нашим винным камнем", calculus vini), естественной "солью всех вещей". Эта соль "могла быть растворена в воде винного камня, в сыром и прохладном месте, на куске мрамора"^[2164]. Вода винного камня была квинтэссенцией философского и даже обычного вина, и потом подвергалась вышеупомянутой ротации. Как на центрифуге, чистое отделялось от нечистого, и жидкость "цвета воздуха" всплывала на поверхность. Это и было caelum.

692 Я дал подробное описание этого процесса для того, чтобы читатель получил непосредственное впечатление от алхимической процедуры. Вряд ли можно предположить, что все это глупости, поскольку Дорн был человеком, который явно серьезно относился к этим вещам. Пока что не возникало никаких сомнений насчет того, что он действительно верил, в то, что говорил. Кроме того, он сам работал в лаборатории. Разумеется, мы не знаем, каких успехов он достиг на поприще химии, но у нас имеется достаточно сведений о результатах его медитативных упражнений.

693 Для Дорна caelum — это скрытая в человеке небесная субстанция, тайная "истина", "сумма достоинств", "сокровище, которое не съест моль и не утащит вор". Миру она кажется самой большой дешевкой, но "мудрецы считают, что она больше достойна любви, чем драгоценные камни и золото, ибо это есть добро, которое не растратить и которое можно забрать с собой и после смерти"^[2165]. Здесь читатель догадается, что адепт описывал ни что иное, как царство Божие на земле. Я думаю, что Дорн не преувеличивал, просто он хотел сообщить своим читателям нечто, что было для него очень важно. Он верил в необходимость алхимической операции, а также в ее успех; он был убежден, что квинтэссенция была необходима для "подготовки" тела, и что это "универсальное лекарство" настолько укрепляло тело, что возникала возможность его coniunctio с душой и духом^[2166]. Если производство caelum из вина является химической фантазией, от которой волосы могут встать дыбом, то мы вообще перестаем что-либо понимать, когда адепт смешивает это небо со своим "gamonymous" и другими магическими растениями. Но если один процесс представляет из себя по большей части фантазию, то то же самое относится и к другому. Что и делает его интересным. Фантазии, когда они спонтанны, всегда что-нибудь означают. Тогда встает вопрос: в чем психологический смысл этой процедуры?

5. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ ПРОЦЕДУРЫ

694 Нас очень волнует ответ на этот вопрос, поскольку здесь мы сталкиваемся с чем-то, что представляет особый интерес для современной психологии: адепт создает систему фантазий, которая имеет для него особый смысл. Хотя он не выходит за общие рамки алхимических идей, он не следует и по предписанному пути, а, идя за своей фантазией, разрабатывает свою индивидуальную цепочку идей и соответствующих действий, которая, несомненно, имеет символический характер. Он начинает с производства лекарства, которое соединит unio mentalis, его духовную позицию, с телом. Уже на этом этапе начинается двусмысленность: что такое "corpus" — его человеческое тело или химическая субстанция? Вроде бы, это его живое тело, которое, как всем известно, узнает разнообразные желания от духа. Но вряд ли химический процесс мог иметь место, если "тело" — это не то, что остается в реторте после дистилляции вина, a "phlegm" — не невидимое тело души в очистительном огне. Как и оно, винный осадок должен многократно пройти через сублимирующий огонь, пока он настолько не очистится, что из него может быть извлечена квинтэссенция "цвета воздуха".

695 Эта просто сформулированная и никогда не считавшаяся проблемой тождественность является примером того "participation mystique", которое Леви-Брюль очень точно определил, как характерную черту примитивного образа мышления^[2167]. Это, несомненно, верно и в случае с психическим unio mentalis; который, в то же самое время, является скрытой в теле и похожей на субстанцию "истиной", которая, в свою очередь, совпадает с квинтэссенцией, сублимированной из "phlegm". Алхимикам никогда не приходило в голову подвергнуть какому бы то ни было сомнению это интеллектуальное уродство. Мы, естественно, думаем, что это могло происходить только в "темные времена" Средневековья. На это я должен возразить, что мы тоже еще не совсем "вышли из лесу" в этом смысле, поскольку один философ однажды на полном серьезе уверял меня, что "мысль не может быть ошибкой", а очень известный профессор, утверждения которого я рискнул подвергнуть критике, изрек с ученым видом: "Это должно быть правильно, потому что я об этом подумал".

696 Все проекции являются бессознательным отождествлением с объектом. Любая проекция — это просто некритично воспринятый факт опыта, и только гораздо позднее, если вообще когда-либо, человек понимает, с чем он имеет дело. Все, что мы сегодня называем "разумом" и "прозрением", в былые времена проецировалось на вещи и даже в наше время многие люди считают индивидуальные представления общераспространенными. Первоначальное, наполовину животное состояние бессознательного было известно адепту, как nigredo, хаос, massa confusa, неразрывное переплетение души с телом, которые вместе образуют темное единство (unio naturalis). Он должен был освободить душу от этих оков посредством separatio и создать духовно-психическую контрпозицию — осознанное и рациональное прозрение — которая окажется не подверженной воздействию тела. Но такое прозрение, как мы уже увидели, возможно только в том случае, если с реальности вещей будут сорваны закрывающие их обманчивые проекции. Тогда прекращается бессознательное отождествление с объектом и душа "освобождается от своих оков из чувственных вещей". Психологу этот процесс хорошо знаком, поскольку очень важная часть его психотерапевтической работы заключается в доведении до сознания и растворении проекций, искажающих взгляд пациента на мир и тормозящих его самопознание. Он делает это для того, чтобы поставить под контроль сознания аномальные психические состояния эмоциональной природы, то есть невротические симптомы. Целью лечения является создание рациональной, духовно-психической позиции, представляющей собой защиту от беспокойного мира эмоций.

697 Проекции могут быть ликвидированы только в том случае, если они находятся в пределах досягаемости сознания. За этими пределами исправить ничего нельзя. Так, несмотря на все его усилия, Дорн был неспособен различить в химических субстанциях явную (для нас) проекцию психического содержимого и, тем самым, развеять ее. Его мышление в этом смысле явно продолжало оставаться в пределах современного ему сознания, несмотря на то, что в других вопросах оно "копнуло" гораздо глубже, чем коллективное сознание того времени. Вот так и получилось, что психическая сфера, представляющая тело, волшебным образом показалась адепту тождественной происходящему в реторте химическому процессу. Отсюда и его вера то, что любые изменения, которым он мог подвергнуть последнего, могли произойти и с первой. Знаменательный факт — осталось очень мало сведений о том, что панацея или lapis применялись к человеческому телу. Как правило, достаточным было само проведение химической процедуры. По крайней мере, так представлялось Дорну, и поэтому его химический caelum совпадает с небесной субстанцией в теле, "истиной". Для него это являлось не дуальностью, а тождеством; для нас они несовместимы, потому что, благодаря нашему знанию химических процессов, мы способны отличить их от психических. Иными словами, наше сознание дает нам возможность ликвидировать эту проекцию.

698 Список ингредиентов, которые должны быть смешаны с caelum, позволяет нам краешком глаза заглянуть в природу спроецированного психического содержимого. В меде, "сладости земли"^[2168], мы легко можем узнать бальзам жизни, который пропитывает все живые, распускающиеся и растущие вещи. С психологической точки зрения, он выражает радость и жажду жизни, которые преодолевают и сокрушают все темные препятствия. Там, где царят весенние радость и надежда, дух может заключить в свои объятия природу, а природа — дух. Хелидония, синоним философского золота, соответствует магическому растению Парацельса Чейри (Cheirantkus cheiri). Как и у чистотела, у него желтые цветы с четырьмя лепестками. Чейри тоже было связано с золотом, поскольку его называли "aurum potabile". Стало быть, оно принадлежит к категории парацельсовых "Аниад", "тех, что совершенствуют снизу вверх" — магических растений, которые собираются весной и дарят долголетие^[2169]. Дорн сам, в своей работе "Соп-geris Paracelsicae chemicae de transmutatione metallotum", ссылался на труд Парацельса De vita longa, в котором можно найти эту информацию. Чистотел был одной из самых популярных и целебных трав в Средние Века, в основном из-за своего желтого, молокообразного сока — лекарства от отсутствия материнского молока. Его также называли "колпаком ведьмы"^[2170]. Как и Чейри, своей значимостью он обязан своим состоящим из четверки лепестков цветам золотого цвета, на что указывает Парацельс^[2171]. Аналогия с золотом всегда подчеркивает значение чего-либо: добавление Хелидонии в смесь проецирует высшую добродетель, которая тождественна четверке "самости". Если он "извлекает душу из Меркурия", то с психологической точки зрения это означает, что образ самости (золотая четверка) извлекает квинтэссенцию из хтонического духа.

699 Я должен согласиться с Дорном и, конечно, с читателем тоже, что это утверждение представляет собой "vix intelligibilis". Я могу объяснить это только чрезвычайными интеллектуальными трудностями, с которыми мы сталкиваемся, когда всерьез пытаемся иметь дело с разумом, который не мог правильно провести черту между психе и материей. В данном случае, основной идеей является Меркурий, дуальное существо, которые было духовным и материальным в равной степени. В своей работе, которую я специально посвятил этому предмету, я указал, что внешне Меркурий соответствует ртути, но внутренне он является "deus terrenus" uanima mundi — иными словами, той частью Бога, которая, когда он "представлял себе" мир, так сказать, отстала от его Творения^[2172], или подобно Софии гностиков, заблудилась в Физис. Меркурий обладает характером, который Дорн приписывает душе. Он "добр с добрым и зол со злым", то есть занимает срединную нравственную позицию. Точно так же как душа склоняется к земным телам, так и Меркурий часто возникает, как дух в материи, в хтонической или даже καταχθόνιος (адской) форме, как о том говорится в нашем тексте. Стало быть, он является (нечеловеческим) духом, который удерживает душу в темнице Физис, по причине чего она и должна быть освобождена от него.

700 В психологическом смысле Меркурий представляет бессознательное, ибо по всем признакам этот "дух" ближе всего находится к органической материи и обладает всеми парадоксальными качествами, которые приписываются Меркурию. В бессознательном скрыты те "искры света" (scintillae), архетипы, из которых "извлекается" высший смысл^[2173]. "Магнитом", притягивающим скрытую вещь, является самость, или, в данном случае, "theoria", или представляющий ее символ, который адепт использует в качестве инструмента^[2174]. Extractio фигурально изображено на иллюстрации к Pandora Рейснера: увенчанная короной фигура, с ореолом, извлекает крылатое, рыбьехвостое и змеерукое создание (дух), также увенчанное ореолом, из комка земли^[2175]. Этот монстр представляет spiritus mercurialis, душу мира или материи, освобожденную от ее оков; filius macrocosmi, дитя солнца и луны, рожденное в земле, гермафродитического гомункулуса и т. д. В принципе, все эти синонимы определяют внутреннего человека, как аналог Христа, или дополнение к нему. Есличитателя интересует более подробная информация по этому образу, то он должен обратиться к Психологии и алхимии^[2176] и к Aion^[2177].

701 Теперь давайте обратимся к другому ингредиенту смеси, а именно, к "цветам розмарина" (flores rosis marini). В старой фармацетвике розмарин (Rosmarinus officinalis) рассматривался, как антитоксин, предположительно по символическим причинам, которые могут быть связаны с его любопытным названием. Ros marinus (морская роса) была для алхимика желанным аналогом aqua permanens, которая, в свою очередь, была Меркурием^[2178]. Но особую значимость розмарину придают его приятный запах и вкус. "Сладкий запах" Святого Духа встречается не только в гностицизме, но и в церковном языке^[2179], и, конечно, в алхимии — хотя в ней гораздо чаще упоминалась характерная вонь преисподней, odor sepulchrorum. Розмарин часто использовался в брачных церемониях и в любовных отварах, стало быть, с точки зрения алхимика, обладал вяжущим свойством, которое, конечно, было особенно желательно при соединении^[2180]. Так, Святой Дух является "круговым движением", связующим Отца и Сына, а в алхимии он периодически возникает, как "связующее звено" между телом и душой. Эти разные аспекты розмарина указывают на приписываемые смеси многочисленные качества.

702 Mercurialis — это тоже магическая трава, но, в отличие от розмарина, он связан не с любовью, а с сексуальностью, и является еще одним "вяжущим" элементом, с помощью которого, как мы уже говорили, можно даже было определять пол ребенка. Красная лилия, как квинтэссенция серы (пр. 85), представляет в алхимическом браке мужчину, serous rubeus, который соединяется с foemina Candida. С этой фигурой адепт, так сказать, добавил в отвар самого себя, и чтобы сделать связь неразрывной, в качестве дополнительного ингредиента подмешал человеческую кровь. Будучи "особым соком", которым подписываются пакты с дьяволом, кровь магически упрочает узы брака.

703 Затем эту особую смесь нужно было соединить с "небом красного или белого вина или Тартаром". Caelum или голубой раствор, как мы видели, был изготовлен из "слизи" белого вина или сублимирован из "винного камня". Точно так же, как слизь — это оставшийся на дне сосуда винный осадок, так Тартар, подземное царство мертвых, — это осадок когда-то живого мира. У Кунрата, Sal tartari mundi maioris тождественна sal Saturni и sal Veneris^[2181]. Она содержит в себе "scintilla Animae Mundi" или является таковой^[2182]. Винный камень — это sal sapientae^[2183]. Под sal saturni понимается Кронос, заточенный в Тартар^[2184]. Это согласуется со зловредной природой Сатурна. Стало быть, sal tartari обладает зловещим, адским аспектом, напоминающим о смерти и преисподней. Сатурн (свинец) — это один из самых удачных синонимов prima materia, и потому является матерью filius Pkilosophorum. Это и есть искомая небесная субстанция, caelum, и т.д.

704 Что нам думать об этом крайне необычном отваре? На самом ли деле Дорн имел в виду, что эти магические травы должны быть перемешаны и что квинтэссенция "цвета воздуха" должна быть дистилированна из Тартара, или он использовал эти тайные названия и процедуры, чтобы выразить какой-то нравственный постулат? Я предполагаю, что и то, и другое, потому что нет никаких сомнений в том, что алхимики действительно использовали эти субстанции и мыслительные процессы. Например, врачи из числа сторонников Парацельса применяли в своей практике эти лекарства и рефлексии. Но если адепт действительно изготовлял такие отвары в своей реторте, то он обязательно должен был подбирать ингредиенты по их магическому значению. Соответственно, он работал с идеями, с психическими процессами и состояниями, но давал им названия подходящих субстанций. С медом в смесь приходили чувственное наслаждение и радость жизни, а также тайный страх перед "ядом", смертельной опасностью мирских связей. С Хелидонией (чистотелом), высшим смыслом и добродетелью, самостью, как полной личностью, "общеукрепляющим" лекарством, которое признает даже современная психотерапия, соединялись духовная и супружеская любовь, символизируемые розмарином; а чтобы не забыть низменный хто-нический элемент, Mercurialis добавлял сексуальности, вместе с движимым страстью хтоническим элементом^[2185], символизируемым красной лилией, а кровь добавляла в смесь душу в целом. Все это соединялось с лазурной квинтэссенцией, anima mundi, извлеченной из инертной материи, или наложившимся на мир образом Бога — порожденной круговым движением мандалой^[2186]; то есть можно сказать, что весь осознающий человек покорялся самости, новому центру личности, который заменял былое эго. Так же как для мистика Христос возглавляет сознание и кладет конец простому закрепощенному эго-существованию, так для алхимика filius macrocosmi, сын великих светил и темной утробы земли, входит в царство психе и охватывает человеческую личность не только на сияющих высотах сознания, но и в темных глубинах, которые еще не восприняли свет, появившийся во Христе. Алхимик хорошо представлял себе существование великой "тени", явно не воспринятой христианством, и потому он чувствовал потребность в создании спасителя из утробы земли, как аналога пришедшего свыше Божьего Сына и дополнения к нему.

705 Изготовление caelum — это символический ритуал, отправленный в лаборатории. Его целью было создание, в форме субстанции, той "истины", небесного бальзама или принципа жизни, который тождественен образу Бога. С психологической точки зрения, это было представление процесса индивидуации посредством химических субстанций и процедур, или того, что сегодня мы называем активным воображением. Этот метод спонтанно использует сама природа, а пациент может научиться ему у аналитика. Как правило, это происходит, когда анализ настолько мощно констеллирует противоположности, что объединение или синтез личности становятся жизненной необходимостью. Такая ситуация возникает, когда анализ психического содержимого, установки пациента и особенно его сновидений настолько сильно внедряет в его разум компенсационные или дополнительные образы из бессознательного, что конфликт между осознающей личностью и бессознательным становится открытым и ожесточенным. Если эта конфронтация ограничена определенными аспектами бессознательного, то конфликт является локальным, а решение — простым: пациент, с пониманием и определенной отрешенностью или возмущением становится на сторону разума и общепринятых правил. Хотя бессознательные мотивы снова оказываются подавленными, бессознательное до некоторой степени остается удовлетворенным, потому что пациент теперь должен осознанно стараться жить в соответствии с его принципами и, вдобавок, приступы раздражения будут ему постоянно напоминать о существовании подавленных мотивов. Но если он признает "тень" настолько полно, насколько он на это способен, это приводит к конфликту и потере ориентации, к равновесию сил между Нет и Да, которых он больше не может разнимать с помощью рационального решения. Он не может трансформировать свой клинический невроз в менее подозрительный невроз цинизма; иными словами он больше не может скрывать конфликт под маской. Этот конфликт требует реального решения и порождает необходимость присутствия третьей вещи, в которой могут соединиться противоположности. Здесь логика интеллекта, как правило, бессильна, ибо в логической антитезе для третьего места нет. "Решение" может быть только иррациональным. В природе разрешение конфликта между противоположностями всегда является энергетическим процессом: она действует символически в буквальном смысле этого словаре, делая что-то, что выражает обе стороны, подобно тому как водопад визуально соединяет верх и низ. В ходе открытого и неразрешенного конфликта происходят сновидения и фантазии, которые, подобно водопаду, выражают природу противоположностей и напряженность между ними, подготавливая, тем самым, синтез.

706 Как я уже сказал, это — процесс может произойти спонтанно или его можно спровоцировать. В последнем случае вы выбираем сновидение, или какой-то другой фантазийный образ, и просто сосредотачиваетесь на нем. В качестве исходной точки вы можете использовать плохое настроение, а затем попытаться обнаружить, какой тип фантазийного образа оно создаст, или какой образ выражает это настроение. Затем, посредством концентрации внимания, вы можете закрепить этот образ в вашем разуме. Как правило, он начнет изменяться, поскольку сам факт созерцания оживляет его. Следует все время старательно отмечать изменения, поскольку они отражают психические процессы в бессознательной основе, которые проявляются в форме образов, состоящих из материала осознающей памяти. Таким образом сознание и бессознательное соединяются, подобно тому, как водопад соединяет верх и низ. Складывается цепочка идей-фантазий, постепенно приобретая драматический характер: пассивный процесс становится действием. Поначалу оно состоит из спроецированных фигур, и эти образы видятся как театральный спектакль. Иными словами, вы грезите наяву. Как правило, прослеживается явная тенденция наслаждаться этим внутренним развлечением и на этом остановиться. В этом случае, разумеется, имеет место не реальный прогресс, а бесконечная цепочка вариаций на одну и ту же тему, что совершенно не является целью данной процедуры. То, что происходит на "сцене", по-прежнему остается процессом "на фоне"; он никоим образом не трогает зрителя, и чем меньше он его трогает, тем слабее будет очищающее действие этого "личного театра". Разыгрываемый спектакль не хочет, чтобы его просто смотрели, он хочет заставить зрителя принять в нем участие. Если зритель понимает, что на этой внутренней сцене разыгрывается его собственная драма, то он не может остаться равнодушным к сюжету и его развязке. По мере появления на сцене актеров и развития сюжета, он обратит внимание на то, что все это целенаправленно связано с осознаваемой им ситуацией, что к нему обращается бессознательное, и что это оно заставляет эти образы появляться перед ним. Стало быть, он чувствует потребность, или подталкивается к ней аналитиком, принять участие в пьесе и, вместо того, чтобы сидеть в зале, по-настоящему разобраться со своим alter ego. Ибо ничто в нас не может навечно остаться неоспоренным, и сознание не может занять позицию, которая не вызовет где-то в темных углах психе отрицания или компенсирующего действия, одобрения или возмущения. Это процесс знакомства с Другим в нас является очень стоящим делом, потому что таким образом мы познаем аспекты нашей природы, на которые мы никому не позволяли нам указывать и существование которых мы никогда не признавали^[2187]. Очень важно запечатлеть всю эту процедуру в письменном виде по ходу ее развития, потому что тогда у вас будет наглядное доказательство, которое будет эффективно противодействовать неугомонной склонности к самообману. При общении с "тенью" комментарии по ходу дела просто необходимы, потому что в противном случае реальность общения не может быть установлена. Только с помощью этого трудного метода можно добиться позитивного проникновения в сложную природу собственной личности.

6. САМОПОЗНАНИЕ

707 То, что называется эго-личностью со своим "фоном", "тенью", соответствует на языке герметической философии соединению духа и души в unio mentalis, который является первой фазой coniunctio. To, что я называю беседой с бессознательным, алхимики называли "медитацией". Руланд говорит об этом: "Медитация: название Внутренней Беседы одного человека с другим, который невидим, напоминающей вызывание Божества или общение со своей самостью, или своим добрым ангелом"^[2188]. Это несколько оптимистическое определение следует сразу же уточнить напоминанием об отношениях адепта со своим spiritus familiaris, на доброту которого мы можем только надеяться. В этом отношении Меркурий является скорее ненадежным товарищем, что подтверждают и данные алхимиков. Для того, чтобы понять психологический смысл второй стадии, соединение unio mentalis с телом, мы должны помнить, как выглядит психическое состояние, вызванное относительно полным знакомством с "тенью". Как нам известно, "тень", как правило, представляет собой полную противоположность осознающей личности. Этот контраст является условием разнообразия потенциала, из которого рождается психическая энергия. Если бы его не было, то не было бы и необходимого напряжения. Там, где задействована значительная психическая энергия, мы должны ожидать соответствующего напряжения и внутреннего сопротивления. Противоположности обязательно обладают характерологической природой: существование положительного свойства подразумевает его победу над противником, соответствующим грехом. Не будь этого противника, добродетель была бы бледной, неэффективной и нереальной. Полная противоположность "тени" сознанию смягчается дополняющими и компенсирующими процессами в бессознательном. Их воздействие на сознание, в конце концов, порождает объединяющие символы.

708 Поначалу, конфронтация с "тенью" порождает абсолютное равновесие, застой, который тормозит принятие нравственных; решений и делает убеждения неэффективными и даже невозможными. Все становится сомнительным, и именно поэтому алхимики называли эту стадию nigredo, tenebrositas, хаосом, меланхолией. Это верно, что magnum opus должно начинаться в этой точке, поскольку это поистине практически безответный вопрос — каким образом человек должен смотреть в лицо реальности, пребывая в этом смятенном и разделенном состоянии. Здесь я должен напомнить не знакомому ни с алхимией, ни с психологией бессознательного читателю, что в наше время человек крайне редко оказывается в подобной ситуации. Теперь никого не волнуют думы исследователя, озабоченного магическими субстанциями, относительно небольшое количество людей испытало на себе результат анализа бессознательного, и почти никому не приходит в голову мысль использовать объективные намеки из сновидений, как тему для медитации. Если древнее искусство медитации вообще практикуется в наши дни, то только в религиозных и философских кругах, где тема субъективно выбирается медитирующим или задается учителем, как в игнатиевых Exercitia или в определенных теософских упражнениях, которые были разработаны под влиянием индуизма. Эти методы приносят пользу только в том смысле, что усиливают способность к рассредоточению и укрепляют консолидацию сознания, но для синтеза личности они не имеют никакого значения. Напротив, их цель заключается в том, чтобы закрыть сознание от бессознательного и подавить последнее. Поэтому они обладают терапевтической ценностью только в тех случаях, когда сознание может быть подавлено бессознательным и возникает опасность психотического промежутка.

709 Вообще, медитация и созерцание имеют на Западе плохую репутацию. Они воспринимаются, как особо достойная порицания форма безделия или патологический нарциссизм. Ни у кого нет времени на самопознание или никто не верит, что оно может принести хоть какую-то пользу. Кроме того, каждый заранее знает, что нет смысла тратить время и силы на познание самого себя, потому что любой дурак знает, кто он есть. Мы верим исключительно в действие и не задаем вопросов о "деятеле", которого судим только по его достижениям, имеющим ценность с точки зрения коллектива. Похоже на то, что широкая общественность знает о существовании коллективной психе больше так называемых экспертов, но, тем не менее, никто не сделал никаких выводов из факта, что западный человек смотрит на самого себя, как на постороннего и что самопознание является одним из самых трудных и изнурительных искусств.

710 Когда медитация посвящена спонтанно достигающему сознания объективному продукту бессознательного, то она объединяет сознание с содержимым, которое порождено не осознаваемой причинной цепочкой, а совершенно бессознательным процессом. Мы не можем знать, чем является бессознательная психе, в противном случае она была бы уже осознанной. Мы можем только догадываться о ее существовании, хотя для таких догадок есть достаточно оснований. Часть содержимого бессознательного проецируется, но проекция не признается таковой. Медитация или критическая интроспекция и объективное исследование объекта необходимы для того, чтобы установить существование проекций. Если индивид хочет дать себе правильную оценку, то для него существенно важно признание им своих проекций, как таковых, поскольку они искажают природу объекта и, кроме того, содержат элементы, которые принадлежат его личности и должны быть интегрированы в нее. Это является одной из наиболее важных фаз в утомительном процессе самопознания. И поскольку проекции недопустимым образом толкают человека на крайности, Дорн справедливо рекомендует самое аскетичное отношение к миру, чтобы душа могла быть освобождена от своей роли в мире тела. Здесь ей может помочь только "дух", то есть стремление к самопознанию на плане, находящемся за пределами всех иллюзий и отвлекающих факторов, порожденных проекцией.

711 Стало быть, unio mentalis, как на языке психологии, так и на языке алхимии, означает познание самого себя. Вопреки современному предубеждению, что самопознание есть ни что иное, как познание эго, алхимики считали самость несовместимой с эго субстанцией, скрытой в теле и тождественной образу Божьему^[2189]. Эта точка зрения полностью совпадает с индуистской идеей "пуруши-атмана"^[2190]. Стало быть, описанная Дорном психическая подготовка к мастерству является попыткой, предпринятой без всякого воздействия с Востока, соединить противоположности в соответствии с великими восточными философиями, и с этой целью установить принцип, свободный от противоположностей и сходный с "атманом" или "дао". Дорн называет его substantia coelestis, которую сегодня мы определяем, как трансцендентальный принцип. Этот "unum" является "нирваной" (свободна от противоположностей) подобно "атману" (самости).

712 Дорн не является автором этой идеи, он просто дал более ясное определение тому, что давно было тайным алхимическим знанием. Так мы читаем в "Liber octo capitulorum de lapide philosophorum" Альберта Великого^[2191] о "ртути" (Mercurius поп vulgi, философской ртути):

Ртуть холодна и влажна, и Бог поместил ее во все сотворенные им минералы, а сама она воздушна и улетучивается при нагревании. Но поскольку он выдерживает огонь в течение некоторого времени, она выполнит великую и чудесную работу, и она одна является живым духом, и во всем мире нет ничего похожего на нее, что могло бы делать вещи, которые может делать она... Это вечная вода, вода жизни, молоко девы, источник, alumen^[2192], и [тот, кто] пьет ее, не умрет. Когда она жива, она выполняет определенную работу, а когда она мертва, она выполняет другую и величайшую работу. Это змей, который находит в себе наслаждение, оплодотворяет себя и рожает в один день, и убивает все металлы своим ядом. Она бежит от огня, но мудрецы с помощью своего искусства заставили ее выдерживать огонь, питая ее ее же собственной землей, пока она не стала огнеупорной, и затем она совершает работу и преображение. Она сама преображается, и она преображает... Она находится во всех минералах и способна на "symbolum"^[2193] с ними всеми. Но она возникает посередине между земным и водным, или посередине между [mediocriterp]^[2194] тонким живым маслом и очень тонким духом. От водной части земли она получила свой вес и движение сверху вниз, свою яркость, подвижность и серебряный оттенок... Но ртуть явно содержит и твердую субстанцию, подобную Монокалу^[2195], который, в силу своего безмерного веса, превосходит по тяжести даже золото^[2196]. Когда она находится в своей природе^[2197], она обладает самой крепкой структурой [fortissimae compositionisp]^[2198] и объединяет природу, поскольку сама является не разделенной [или: неделимой]. Ее никак нельзя разделить на части, потому что она либо убегает от огня, как цельная субстанция, либо, как цельная субстанция, выдерживает огонь. Поэтому в ней обязательно можно увидеть причину совершенства.

713 Поскольку Меркурий является душой золота и серебра, то следует создать соединение двух этих элементов:

Наш последний секрет состоит в том, что мы получаем жидкое лекарство прежде, чем испаряется Меркурий... Нет более ценной и более чистой субстанции, чем солнце и его тень, луна, без которой невозможно было бы создать растворяющую ртуть... Поэтому тот, кто понимает, как соединить это с солнцем или луной, добудет таинственную субстанцию, которая называется серой искусства.

714 Меркурий — это prima materia. Она должна быть растворена в начале работы, а растворенные тела затем должны быть трансформированы в "духов". Эта трансформация достигается посредством разложения, которое является синонимом nigredo, могилы и смерти. Духи соединяются друг с другом, как sponsus и sponsa.

Наш камень обладает водной природой, поскольку он холоден и влажен. Такое состояние тела считается явным или проявившимся. Но ширина — это среднее [media] состояние, в котором достигается глубина. Это срединная точка между глубиной и шириной, как между двумя крайностями или противоположностями, и переход от одной противоположности к другой или от одной крайности к другой возможен только в среднем состоянии. Это возможно потому, что камень по своей природе является холодным и влажным.

Меркурий — это не только lapis, как prima materia, но и lapis, как ultima materia, цель opus. Поэтому Альберт и цитирует Гебера: "Камень — один, лекарство — одно, и в этом заключается все мастерство".

715 Этими словами Альберт Великий более чем за триста лет до Дорна описывает небесную субстанцию, бальзам жизни и скрытую истину. Корни его определения уходят еще в греческую алхимию, но у меня нет возможности обсуждать это в данной книге. Нам достаточно его определения: оно описывает трансцендентальную субстанцию, характеризуемую, чего и следовало ожидать, большим количеством парадоксов. Недвусмысленные заявления можно делать только по отношению к имманентным объектам; трансцендентальные объекты могут быть выражены только посредством парадокса. Так сказать, они есть и их нет (то есть они отсутствуют в наших ощущениях). Даже физик вынужден делать парадоксальные заявления, когда он хочет дать конкретное определение трансцендентальным фактам, типа природы света или природы самых маленьких частиц материи, которые он представляет и как корпускулы, и как волны. Точно так же, ртуть является материальной субстанцией и, в то же самое время, живым духом, природа которого может быть выражена всевозможными символическими синонимами — хотя и только тогда, когда с помощью искусства она становится огнеупорной. Ртуть — это субстанция и не субстанция, поскольку, как природный элемент, она не может устоять перед огнем и может это сделать только посредством тайны искусства, которое превращает ее в магическую субстанцию, настолько чудесную, что у нас нет никаких шансов натолкнуться на нее в реальной жизни. Это явно означает, что "ртуть" — это символ трансцендентальной идеи, которая, как предполагается, должна проявиться в ней, когда искусство сделает ее способной противостоять огню. Предполагается также, что это оккультное качество, по крайней мере потенциально, присутствует в Меркурии, поскольку он есть prima materia всех металлов и находится во всех минералах. Он является не только сырьем в процессе, на также и его конечным продуктом, lapis Pholosophorum. Таким образом, он с самого начала является выдающимся исключением из всех металлов и химических элементов. Он — это первичная материя, из которой Бог создал все материальные вещи. Изменение, которому мастер предлагает его подвергнуть, заключается, помимо всего прочего, в придании ему "безмерного веса" и неделимой целостности. Это странное заявление предполагает наличие еще одного аспекта, когда мы сравниваем его с современной точкой зрения, что материя состоит из чрезвычайно, поистине "безмерно", тяжелых элементарных частиц, которые в определенном смысле обладают "единообразной природой" и невидимы глазу. Это кирпичи на стройке природы и потому они содержат в себе все, что содержит природа, так что каждый из них представляет всю вселенную. Поэтому складывается впечатление, что Альберт Великий находился на пороге одного из величайших физических открытий нашего времени. Это, разумеется, было бы признанием его правоты только в физическом смысле, без учета символизма, который был тесно переплетен с физикой в разуме средневекового человека.

716 Если мы рискнули провести аналогию между взглядами Альберта и прерывистостью протонов и кванта энергии, тогда мы обязаны попытаться провести еще одну аналогию по отношению к символическим заявлениям. Последние, как мы видели у Дорна, относятся к психологическому аспекту Меркурия. Чтобы избежать ненужного повторения, я должен отослать читателя к моим ранним исследованиям на тему Меркурия и символов самости в алхимии. Любой, кто знает чрезвычайную важность концепции психической целостности как для практической, так и для теоретической психологии бессознательного, не удивится, когда узнает, что герметическая философия ставит эту идею, в форме lapis Philosophorum, выше всех остальных концепций и символов. В частности, Дорн часто и недвусмысленно указывает, с каким почтением он относится к авторитету древнейших источников. Это неправда, что алхимия разработала такое толкование таинственной субстанции только в конце шестнадцатого века; напротив, от идеи самости тянется ниточка ко всем центральным символам искусства всех времен, европейского, ближневосточного и китайского. Здесь я снова вынужден отослать читателя к моим предыдущим работам^[2199]. К сожалению, все богатство алхимических идей невозможно рассмотреть в одном томе.

717 Вводя современную концепцию самости, мы можем без особых проблем объяснить парадоксы Альберта. Меркурий — это материя и дух; самость, и это подтверждает ее символизм, включает в себя как плотскую, так и психическую сферы. Свое особенно яркое выражение этот факт нашел в мандалах^[2200]. Меркурий — это также "вода", которая, как подчеркивается в тексте, находится посередине между летучим (воздух, огонь) и твердым (земля), поскольку она встречается и в жидкой, и в газообразной и в твердой (лед) форме. Как и вода, Меркурий является "aquaeositas", поскольку он, с одной стороны, является металлом и в твердой форме амальгамируется с другими металлами, а с другой, имеет жидкую форму и подвержен испарению. Более глубокая причина, по которой он так часто сравнивается с водой, состоит в том, что он содержит в себе все те мистические качества, которыми обладает вода. Так, в качестве главной таинственной субстанции ϋδωρ θέίον или aqua permanens господствовала в алхимии с тех далеких времен, когда она все еще была святой и благославенной водой Нила, вплоть до середины восемнадцатого века. С течением времени, в основном под гностико-герметическим влиянием, она стала пониматься как Нус, которым был наполнен божественный "кратер", чтобы те смертные, которые хотят обрести сознание, могли обновить себя в этой очищающей купели; позднее она обозначала aqua doctrinae и чудотворную магическую воду. Ее очень древнее отождествление с hydrargyrum, ртутью, увлекло все учение Гермеса Трисмегиста в вечно нуминозную сферу значения воды. Этот процесс был облегчен и тем, что ее материнский аспект, как прародительницы и "няньки всех вещи" сделал ее непревзойденным аналогом бессознательного. Таким вот образом идея "воды" могла постепенно развиться в потрясающий парадокс Меркурия, который, как "древний сын матери", является герметическим духом и, как химическая субстанция, магически приготовленной ртутью.

718 "Змей, находящий наслаждение в самом себе" (luxurians in se ipso) — это демокритова Физис (природа), "которая сама себя заключает в объятия"^[2201] и в греческой алхимии символизируется уроборосом, хорошо известной эмблемой Меркурия. Это par ехellence символ единства противоположностей и алхимический вариант пословицы: les extremes se touchent^[2202]. Уроборос символизирует цель процесса, но не его начало, massa confusa или хаос, ибо последнее характеризуется не единением элементов, а их конфликтом. Выражение "рожает в один день" (in uno die parturi-ens) тоже относится к Меркурию, поскольку он (в форме lapis) был назван "сыном одного дня"^[2203]. Это прозвище перекликается с сотворением света в Книге Бытия 1:5: "И был вечер, и было утро, день один". Стало быть, как "сын одного дня", Меркурий является светом. Поэтому ему возносят хвалу, как lux moderna и "свету всего света"^[2204]. Значит, он — дитя воскресенья (рожденный в день солнца), как и планета Меркурий, которая расположена ближе всего к Солнцу и считавшаяся его ребенком. Святой Бонавентура (1221-74) также говорит об одном дне в своем Iti-nerarium, в котором он обсуждает три стадии просветления (triplex illustratio). Первая стадия заключается в отказе от плотского и преходящего с целью обретения "первого принципа", который духовен, вечен и расположен "над нами":

Мы должны войти в наш разум [mentem], который есть вечный духовный образ Божий внутри нас, и это значит войти в истину Господню; мы должны выбраться из самих себя к вечному и исключительно духовному, и к тому, что выше нас... это и есть трехфазовое просветление одного дня^[2205]

"День один" — это день, когда свет появился над тьмою. Я процитировал этот отрывок не только поэтому, но также и как аналог трем стадиям соединения у Дорна, истоки которых несомненно находятся в упражнениях по духовному созерцанию эпохи раннего Средневековья. Аналогия явная: сначала отворачиваемся от мира чувств, затем поворачиваемся к внутреннему миру разума и скрытой небесной субстанции, образу и истине Божьим, и, наконец, созерцаем трансцендентальный unus mundus, вневременной потенциальный мир, о котором мы еще поговорим ниже. Но сначала мы более внимательно изучим утверждения Альберта о природе ртути.

719 Приписываемая Меркурию срединная позиция натолкнула Альберта на примечательную мысль: ему представляется, что концепция ширины (latitudo) выражает то "среднее состояние", в котором может быть достигнута глубина. Это состояние есть "пересечение глубины с шириной" (media est inter profunditatem et latitudinem), вроде пересечения двух крайностей или противоположностей (contraria). В его подсознании несомненно присутствовала идея креста, поскольку высота есть дополнение глубины^[2206]. Эта идея указывала на четверку, символ Mercurius quad-ratus, который, в форме lapis, состоит из четырех элементов^[2207]. Стало быть, он образует центр космической четверки и представляет quinta essentia, единство и суть физического мира, то есть anima mundi. Как я уже говорил, этот символ соответствует современным образам самости.

7. МОНОКУЛОС

720 Явно для того, чтобы подчеркнуть единство Меркурия, Альберт использует выражение "моноколус" (по-видимому оно читается именно так) или "одноногий". Мне кажется, что это должен быть алхимический άπαξ λεγόμενον, поскольку больше нигде в литературе я не встречал это выражение. Алхимик использовал редкое и странное слово, как правило, в том случае, когда хотел подчеркнуть чрезвычайность природы выражаемого этим словом объекта. (Как нам известно, с помощью этого фокуса даже банальные вещи можно сделать необычными.) Несмотря на то, что слово "моноколус" выглядит уникальным, образ таковым не является, потому что "одноногий" встречается в нескольких иллюстрированных алхимических манускриптах, например в упоминавшемся выше Парижском кодексе (Fr. ^[2208]65) озаглавленном "Abraham le Juif"^[2209]. Как следует из названия, этот манускрипт должен был быть усердно разыскиваемой "Rindenbuch" того же самого автора, или был призван заменить ее. Никола Фламель описывает "Rindenbuch" в своей автобиографии. Алхимики очень тяжело переживали утрату этой книги. Хотя эта мифическая работа так и не была найдена, она была заново написана в Германии^[2210]; но эта подделка не имеет ничего общего с нашим манускриптом. На странице 324 манускрипта мы находим первый из серии рисунков с изображениями одноногих (сравни с Иллюстрацией 4). В левой его части расположен увенчанный короной человек в желтых одеждах, а в правой священник в белых одеждах и митрой на голове, У каждого из них только одна нога.

Подпись под рисунком начинается со знака Меркурия и гласит: "Здесь они создают только одно". Это относится к предшествующему тексту: "Ибо есть только одна единая вещь, одно лекарство и в нем содержится все наше мастерство; есть только два коадьютора, которые здесь были доведены до совершенства"^[2211]. Этим предметом несомненно является Mercurius duplex. В главе, посвященной Сере, я указал, что он, особенно в его красной форме, тождественен золоту, а последнее, как правило, рассматривается, как "rex". Красный скипетр царя может быть намеком на это. Как я уже говорил, существуют красная и белая серы, так что сера тоже "duplex" и тождественна Меркурию. Красная сера символизирует мужской, активный принцип солнца, белая — принцип луны. Поскольку сера обладает, в основном, мужской природой и представляет собой противоположность женской соли, то две фигуры на рисунке вероятно обозначают духов таинственной субстанции, которую часто (например, Бернар Тревизан) называли "rex".

721 Это любопытное разделение или единство фигур встречается в манускрипте несколько раз. На следующем рисунке (Иллюстрация 5), расположенный слева царь одет в черное, а нога у него голубого цвета. Оба скипетра имеют красный цвет. Подпись гласит: "Итак, это сделано, чтобы тайное могло стать явным"^[2212]. Из предшествующего текста ясно, что эта фраза относится к nigredo, которое вот-вот должно наступить. Nigredo обозначает mortificatio, putrefactio, solutio, separatio, divisio, и т. д., состояние растворения и распада, предшествующее синтезу. За этой картинкой следует другая, на которой изображены две отделенные друг от друга фигуры, у каждой из которых по две ноги. Расположенная слева фигура увенчана духовной короной, а та, что справа, — бренной, что соответствует оккультно-духовной и земле- материальной природе серы. Левая фигура облачена в наряд, правая половина которого окрашена в голубой, а левая — в черный цвет. У правой фигуры все наоборот. Стало быть, они дополняют друг друга. Текст поясняет: "Эти две фигуры представляют цвета девятого года и половины этого месяца января 1772 г. Цвета также представляются умерщвлением нашего природного и доведенный к другой форме мертвой воды". Подпись под рисунком гласит: "В результате долгого процесса гниения, сгорания, застывания и свертывания материалы становятся твердыми, но, разумеется, на это требуется очень много времени".

722 Это, вероятно, относится к завершению nigredo после периода беременности, то есть к полному разделению Меркурия или двух сер, или их плотской и духовных природ, соответствующих дорновому извлечению души из тела и созданию unio mentalis. На картинке, одна фигура, если говорить о ее цветах, является зеркальным отражением другой. Это указывает на то, что физис и дух дополняют друг друга, так что первая является отражением другого^[2213]. Вероятно, в этом тоже заключается смысл "тайного, которое становится явным": посредством unio mentalis то, что скрыто в физис с помощью проекции становится осознанным. В состоянии nigredo, "темной ночи души", психическое содержимое освобождается от своей связи с телом, а природа и смысл этой связи доводятся до сознания.

723 На следующем рисунке две фигуры снова едины (иллюстрация 6). Их цвета и другие атрибуты остались прежними. У каждой фигуры только по одной голубой ноге. Подпись гласит: "И потому Философ говорит: Тот обретет Искусство, кто сумеет сделать тайное явным, а явное тайным". Под этой фразой имеются еще две: "Hie artem digne est consecutus" (Вот искусство, которому стоит учиться, или: Этот человек недаром учился искусству) и: "За желтым цветом следует голубой, который, после того, как пройдет много времени, приведет к полной черноте или полному разложению".

724 На следующем рисунке царь с предыдущей картинки соединился с царицей, увенчанной такой же точно короной (Иллюстрация 7). Он облачен в черную верхнюю и голубую нижнюю одежды. У его короны черный обод, но та ее часть, что похожа на митру, имеет золотой цвет, как и на предыдущей картинке. У него одна голубая нога с черным носком, словно он окунул ее в черную краску. Облаченная в зеленое царица держит его за левый рукав, вероятно указывая на то, что она заняла место левой — мирской или плотской — половины царя и является его, так сказать, "лучшей половиной". У нее черные ноги. В тексте говорится: "Здесь начинается нестойкое отвердение, и вскоре мягкое становится более твердым. Водяное становится земным и сухим; так происходит смена природы; и единственный цвет, цвет черного ворона, и ♀ [сера] мужского и женского, обретают одну и ту же природу". Подпись гласит: "Итак, во имя всемогущего Бога возьми эту черную землю, сильно измельчи ее и она станет подобна голове Ворона". Словно поясняя выражение caput corvi, текст замечает, что пастухи связывают "Silene endor-my" гирляндами из цветов, переливающихся всеми красками радуги, а он, опорожнив чашу вина, говорит: "Я смеюсь над моими узами. Ибо философы говорят, что когда наступает тьма, человек должен радоваться"^[2214]. В тексте также говорится, что Троя была превращена в пепел после десяти лет осады.

725 Этот рисунок представляет соединение "моноколуса" с землей (телом). Как сера мужского Меркурия он является очень активной силой^[2215], поскольку он есть красная сера золота или активный принцип солнца. Царь в ярко-желтом одеянии поначалу был золотом и солнцем, но теперь он стал совершенно черным — sol niger — и даже на его голубое одеяние, символизирующее небо, наброшены черные одежды^[2216]. Солнечное золото осталось только на вершине его короны. Дама Земля увенчана такой же короной (только полностью золотой) — признак того, что ее природа эквивалентна его природе: и он, и она, являются серой. Серу можно назвать царем "духа", который, пряча свой свет во тьме, соединяется с царицей.

726 Наша земля обладает водной природой, как о том говорится в Книге Бытия 1:2 и 6: "Земля же была безвидна и пуста... и Дух Божий носился над водою... И сказал Бог: да будет твердь посреди воды..." Таким образом небо может объять море, а не землю. Мы можем вспомнить миф об Исиде и Осирисе: Исида совокупляется с духом мертвого Осириса, и в результате этого рождается бог мистерий, Харпократ. Осирис играет центральную роль в античных алхимических текстах: пары брат/сестра или мать/сын иногда называются Исидой и Осирисом^[2217], у Олимпиодора^[2218] Осирис является свинцом, как таинственной субстанцией и принципом влаги^[2219]; у Фирмика Матерна он является принципом жизни^[2220]. Его алхимическое толкование в качестве Меркурия аналогично сравнению наассенцеми Осириса с Гермесом^[2221]. Как и последний, он тоже был фаллическим богом, что очень важно, принимая во внимание "моноколуса"^[2222]. Он есть умирающий и воскресающий Бого-человек, отсюда и аналогия с Христом. Он был черного цвета (μελάγχρους)^[2223] и потому назывался Айтиопсом^[2224], который соответствует христианскому дьяволу^[2225], и алхимической prima materials. Эта антитеза является характерной чертой Мегcurius duplex^[2226]. Вино, как кровь Осириса, упоминается в античных магических текстах^[2227]. В египетских текстах Осирис обладает солнечно-лунной природой и потому, как и Меркурий, является гермафродитом^[2228]

727 Corvus (ворона или ворон) или caput corvi (воронья голова) — это традиционное название nigredo (nox, меланхолии, и т. д.). Они также могут, как pars pro toto, означать "главную" вещь или "принцип", как например, выражение caput mortuum, поначалу обозначавшее голову черного Осириса^[2229], а позднее — Mercurius philosophorum, который, как и Осирис, подвергается смерти, воскрешению и трансформации в не подверженную разложению форму. Так, анонимный автор "Novum lumen chemicum" восклицает: "О, наше небо! О, наша вода и наш Меркурий! О, мертвая голова или осадок нашего моря!... И все это эпитеты, относящиеся к птице Гермеса^[2230], которая никогда не знает покоя"^[2231]. Этой птицей Гермеса является ворон, о котором сказано: "И знай, что главой искусства является ворон, который летает без крыльев во тьме ночи и при свете дня"^[2232]. Он — это беспокойный, бодрствующий дух, "наш воздушный и летучий камень", существо, обладающее противоречивой природой^[2233]. Он — это "небо" и, в то же самое время, "отбросы моря". Поскольку его также называют и "водой", то возникает мысль о дождевой воде, которая выходит из моря и падет с неба. Кстати говоря, упоминания об облаках, дожде и росе часто встречаются уже в самых древних текстах^[2234]. В одном из папирусов говорится: "Я есть мать богов, именуемая небом; Я есть Осирис, именуемый водой; Я есть Исида, именуемая росой;... Я есть Ейдол, подобный истинным духам". Это говорит маг, желающий вызвать своего духа-покровителя: он сам является духом и в силу этого родственен ночной птице. У христиан ворон традиционно является аллегорией дьявола^[2235].

728 Здесь мы сталкиваемся с примитивной архетипической формой духа, которая, как я уже говорил^[2236], является амбивалентной. Эта амбивалентность или антагонизм также проявляются в древнеегипетской паре братьев, Осирисе и Сете, и в противопоставлении эбионитами Христа Сатане. Ночной ворон (nycticorax) — это аллегория Христа^[2237].

729 В наше время, caput mortuum, или крокус,означает "коричнево-красную перекись железа, которая остается в реторте после дистилляции серной кислоты из железного купороса"^[2238], хотя caput Osiridis была черной и поэтому называлась caput corvi. В "Aquarium sapientum" она сравнивается с Христом, "лик" которого "обезображен паче всякого человека" (Книга пророка Исайи 52:14)^[2239]. Почернение, как правило, занимает сорок дней, что соответствует сорока дням между Пасхой и Праздником Вознесения, или сорокадневному посту Христа в пустыне, или сорокалетним скитаниям иудеев по пустыне^[2240]. В жаре nigredo "главенствует anima media natura". Древние философы называли эту черноту Головой Ворона или черным солнцем^[2241]. Anima media natura соответствует Платоновой мировой душе и Мудрости из Ветхого Завета.^[2242] В этом состоянии солнце окружено anima media natura и потому является черным. Это состояние инкубации или беремености. Большое значение имела чернота как исходная точка работы^[2243]. Как правило, она называлась "Вороном"^[2244]. В нашем контексте интерпретация nigredo в качестве terra (земля)^[2245] является важной. Подобно anima media natura или Мудрости, земля, в принципе, является "женщиной". Это та земля, которая, как сказано в Книге Бытия, "появилась посреди воды"^[2246], но это также и "terra damnata"^[2247].

730 Caput mortuum или caput corvi — это голова Черного Осириса или Эфиопа, атакже Мавра из "Химической Свадьбы"^[2248]. Голова была сварена в котле и бульон был вылит в золотой шар. Это дает нам связь с "золотой головой" греческой алхимии, о которой речь шла выше. Мавр в "Химической свадьбе", вероятно, тождественен упомянутому там же черному палачу, обезглавливающему царственные персонажи. В конце концов голову отрубают и ему самому^[2249]. Далее, по ходу действия, обезглавливается черная птица^[2250]. Обезглавливание имеет символическое значение, как отделение "понимания" от "великих страданий и печали", которым природа подвергает душу. Это есть освобождение "соgitatio", которое расположено в голове, освобождение души из "пут природы^[2251]. Его цель, по Дорну, состоит в "победе unio mentalis над телом".

731 Мавр или Эфиоп — это черный грешный человек, которого святой Иларий (ум. 367) сравнивал с вороном. ("Ворон сотворен по образу грешника"^[2252].) В "Химической Свадьбе" имеется черный царь, а в Схеме XXIV Милиуса представляет отношения царя и царицы символической схваткой двух воронов^[2253]. Точно так же, как ворон символизирует черную душу человека, так caput corvi представляет голову или череп (testa capitis), который в сабейской алхимии служил сосудом для трансформации^[2254]. Сабеев подозревали в отправлении магических ритуалов, предусматривавших убийство людей. Стало быть, "череп или голова элементарного Человека" имели несколько зловещий аспект: сабеям была нужна человеческая голова, потому что она содержала мозг, а он был троном понимания. "И понимание существует в этом органе, потому что он управляет душой и способствует ее освобождению"^[2255]. "Corpus rotundum возвело вокруг себя череп, как крепость, окружило себя этой броней, и открыло в этих стенах окна", то есть пять чувств. Но corpus rotundum, "живое существо, форма форм и вид видов, есть человек"^[2256]. "Rotundum"^[2257] явно указывает не на эмпирического, а на "круглого" или целостного человека, τέλειος άνθρωπος. "Потом он поднял душу в высший мир, чтобы иметь возможность дать ей свободу. Высший мир всегда воздействует на человека и воздействие это заключается в совершенном вдохновении, которое посещает человека в момент его смерти; он не достигнет тверди, пока то, что пришло из высшего мира, не вернется на свое место"^[2258]. Высший мир — это "мир миров", тот самый mundus potentialis Дорна, которого взволновал этот текст, что видно из использования им идей "крепости" (castrum sapientiae)^[2259] и "окна" (spiraculum vitae aeternae).

732 Круглым сосудом или крепостью является череп. В "Liber quartorum" говорится: "Божественный орган — это голова, потому что она есть место обитания божественной части, а именно, души" . Вот почему философ должен "окружить этот орган большей заботой, по сравнению с другими органами". По причине своей округлости, "он притягивает небесную твердь и притягивается ею; и точно так же он притягивается притягивающим, пока притяжение не выливается в понимание. Человек более ценен, чем животные, и он ближе к простоте благодаря своему пониманию". Простота (simplex или res simplex)^[2260] — это Единственный!", дорнова natura caelestis, округлая и совершенная, твердь небесная или небо в человеке^[2261]. "Платон придерживается мнения, что человек наиболее праведный достигает изобилия [largam] верхней субстанции, когда его работа поднимает его на самое высокое место"^[2262]. Из этого мы видим, как производство caelum привлекает звездный небосвод и влияние (или духи) планет в Микрокосм, точно так же как посредством той же самой операции человек уподобляется "верхней субстанции", anima mundi или res simplex или "Единственному".

733 В состоянии nigredo мозг становится черным. Так, в приводящемся в Rosarium рецепте Гермеса говорится: "Возьми мозг... разотри его очень сильным уксусом или мочой мальчика^[2263], пока он не почернеет"^[2264]. Почернение или погружение в невежество — это психическое состояние, которое, как мы знаем, называлось меланхолией. В "Aurelia occulta" есть место, где трансформирующая субстанция в состоянии nigredo говорит сама о себе (смотри Илл. 10):

Я есть слабый и уязвимый старик, по прозвищу "дракон"; и потому я заточен в пещере, чтобы меня можно было выкупить за царскую корону... Огненный мечь причиняет мне ужасные страдания; смерть ослабляет мои кости и плоть... Моя душа и дух уходят; ужасный яд, я уподоблен черному ворону, ибо это и есть плата за грехи; лежу я в пыли и земле, чтобы из Трех мог родиться Один. О, душа и дух, не покидайте меня, чтобы я снова мог увидеть свет дня и мирный герой, которого увидит весь мир, мог возникнуть из.меня^[2265].

734 То, что говорится в этом тексте Abraham le Juif о царственных персонах, похоже на мифологему: солнце, царь голубого неба, опускается на землю и она становится ночью; затем он соединяется со своей женой, землей или морем. Первобытный образ Урана и Геи вполне может лежать в основе этой картины. Что касается ворона^[2266] как названия этой ситуации, то мы тоже можем вспомнить творящую ночь, упомянутую в орфическом гимне, где он называется птицей с черными крыльями, которую оплодотворил ветер (рпеита). Продуктом их союза было серебряное яйцо, в верхней части которого, по мнению орфистов, находилось небо, а в нижней — земля, и которое, стало быть, являлось космосом, то есть Микрокосмом. В алхимии его аналогом является философское яйцо. Французским алхимикам восемнадцатого века был известен царь, горячее, красное серное золото, которое они называли Осирисом; влагу (aquosum) они называли Исидой. Осирис был "огнем, скрытым в природе, воспламеняющим принципом... который оживляет все вещи"^[2267]; Исида была "пассивным и материнским принципом всех вещей". Расчленение Осириса соответствовало solutio, putrefactio и т. д. О последнем Дом Пернети^[2268], от которого происходят эти утверждения, говорит: "Растворение тела есть свертывание духа". Чернота относится к Исиде. (Апулей говорит, что она была облачена в "сверкающие одежды чернейшего цвета".) Если небо или солнце склоняются к ней, то они покрываются ее чернотой.

735 Связь алхимических фантазий с первичными образами греческой мифологии слишком хорошо мне известна, чтобы я нуждался в доказательствах ее существования. Космогоническая кровосмесительная связь брата и сестры^[2269], как и само творение, с древнейших времен было прототипом алхимической великой работы. И все же мы тщетно ищем в греко-римских легендах следы одноногого чудотворца. Мы находим его в ведической мифологии, причем в форме, имеющей в нашем контексте очень большое значение, а именно, как атрибут солнечного бога Рохиты^[2270] (красного солнца), которого называли "одноногим козлом"^[2271] (ада ekapada). В Гимне XIII, Атарва-веды возносится хвала ему и его жене Рохини. О ней в гимне сказано: "Встань, о, боевая кобылица, живущая в воде", и "Боевая кобылица, живущая в воде, поднялась"^[2272] Гимн начинается с этого обращения к Рохини, которая, стало быть, соединилась с Рохитой, после того, как он взобрался на свое самое высокое место на небе. Аналогия с нашим французским текстом настолько поразительная, что автора можно было бы заподозрить в плагиате, если бы существовали доказательства того, что он был знаком с Атарва-ведой. Раздобыть такие доказательства практическим невозможно, поскольку с индийской литературой на Западе познакомились только в начале восемнадцатого века, да и то только в форме изданного Анкетилем дю Перроном Oupnek'hat^[2273], сборника упанишад, которые он перевел с фарси на латынь^[2274]. Атарва-веда была переведена только во второй половине девятнадцатого века^[2275]. Так что единственным объяснением аналогичности этих произведений может быть архетипическая связь.

736 Из этого всего следует, что на нашей картине изображено соединение духа с материальной реальностью. В комбинации принимает участие не обычное золото, а дух золота, так сказать, только правая половина царя. Царица — это сера, как и он, она является экстрактом или духом земли или воды, стало быть, хтоническим духом. "Мужской дух" соответствует дорновой subs-tantuia coelestis, то есть знанию внутреннего света — самости или imago Dei, который здесь соединен со своей хтонической противоположностью, женским духом бессознательного. С эмпирической точки зрения он персонифицирован психологической фигурой анимы, которую не следует путать с "анимой" наших средневековых философов, обычной философской anima vegeta-tiva, элементом, "связывающим" тело с духом. Психологической аниме, скорее, соответствует алхимическая царица ^[2276] Соответственно, coniunctio представляется здесь соединением сознания (духа), дифференцированного самопознанием, с духом, извлеченным из содержимого бессознательного, которое уже перестало быть таковым. Последнее можно рассматривать как квинтэссенцию образов-фантазий, которые либо спонтанно вторгаются в сознание, либо вводятся в него посредством активного воображения, и, в своей совокупности, представляют нравственную или интеллектуальную точку зрения, противоположную точке зрения сознания или дополняющую ее. Однако, для начала следует сказать, что эти образы являются какими угодно, но только не "нравственными" или "интеллектуальными"; они представляют собой более-менее визуальные картины, которые сначала нужно истолковать. Алхимик использовал их больше как технические средства для выражения таинственных качеств, наличие которых он приписывал своим химическим субстанциям. Психолог же, напротив, рассматривает их не как аллегории, а как подлинные символы, указывающие на психическое содержимое, существование которого не доказано, а просто подозревается, на импульсы и idees forces бессознательного. Он начинает с того факта, что связи, не основывающиеся на чувственных ощущениях, развиваются из плодов воображения, появление которых, в свою очередь, имеет психические причины. Эти причины нельзя постичь непосредственно, а можно обнаружить только с помощью дедукции. В этой работе психолог опирается на современный фантазийный материал. Его в изобилии в ходе лечения производят психозы, сновидения и активное воображение, и он создает возможность для получения точных результатов, потому что всегда можно задать вопрос автору фантазий. Таким путем можно установить психические причины. Образы зачастую настолько похожи на мифологические мотивы, что нельзя не отождествить причины индивидуальных фантазий с теми причинами, которые определили форму коллективных и мифологических образов. Иными словами, нет никаких оснований для предположения, что человеческие существа других эпох фантазировали по совершенно другим причинам, или что их фантазии были порождены idees forces, отличными от наших. По литературным памятникам прошлого можно вполне уверенно сказать, что, по крайней мере, общечеловеческие факты практически одинаково ощущались во все времена. Если бы это было не так, то разумная историография и любое понимание исторических текстов были бы невозможны. Разумеется, имеют место и различия, которые требуют осторожного подхода к каждому конкретному случаю, но различия эти, в основном, поверхностны и утрачивают свое значение, когда аналитик проникает более глубоко в значение фундаментальных мотивов.

737 Так, язык алхимиков, на первый взгляд, весьма отличается от нашей психологической терминологии и образа мышления. Но если мы воспримем их символы точно так же, как мы воспринимаем современные фантазии, то они откроют нам смысл, который мы уже извлекли из проблематического современного материала. Нам могут тут же возразить, что смысл современного фантазийного материала некритически переносится на материал исторический, который алхимики толковали совершенно по-другому. Ответом на это возражение является тот факт, что даже убежденные алхимики Средневековья толковали свои символы в нравственном и философском смыслах. Их "философия" была на самом деле не чем иным, как спроецированной психологией. Ибо, как мы уже говорили, их невежественность в области истинной природы химической материи создавала благоприятные условия для проекции. Человеческие существа больше всего любят рассуждать и разглагольствовать о вещах, которых они не понимают.

8. СОДЕРЖАНИЕ И СМЫСЛ ПЕРВЫХ ДВУХ СТАДИЙ

738 Мне бы хотелось, чтобы читатель понял, что нижеследующее обсуждение никоим образом не является отклонением от основной темы и необходимо для того, чтобы внести немного ясности в эту чрезвычайно запутанную ситуацию. Эта ситуация возникла из-за того, что, стремясь расширить рамки нашего исследования, мы прокомментировали три символических текста, написанных в период, охватывающий пятьсот лет, а именно, тексты Альберта Великого, Жерара Дорна и анонимного французского автора восемнадцатого века. Этих трех авторов интересовали (каждого по-своему) центральные события и образы мастерства. Разумеется, можно было использовать и другие описания таинственного процесса соединения, но это только усложнило бы ситуацию еще больше. Для того, чтобы распутать тонкую паутину алхимических фантазий, достаточно и этих трех текстов.

739 Значит, если Дорн говорит об освобождении души от оков тела, он другими словами выражает то, что Альберт Великий определяет, как подготовку или трансформацию ртути, или то, что наш неизвестный автор подает в образе рассеченного на две половины царя в желтых одеждах. Во всех трех случаях имеется в виду таинственная субстанция. Из этой стадии мы немедленно попадаем во тьму, в nigredo, поскольку arcanum, тайна, покрыта мраком. Если, следуя просветляющим намекам Дорна, мы толкуем освобождение души от оков тела как устранение наивных проекций, посредством которых мы воспринимаем окружающую нас реальность и наш собственный характер, то мы приходим, с одной стороны, к cognitiosui ipsius, самопознанию, а с другой — к реалистичному и менее иллюзорному представлению о внешнем мире. Срывать с глаз шоры и иллюзии— дело беспокойное и даже . болезненное. Во врачебной практике эта фаза требует много терпения и такта, ибо представление реальности в истинном свете — процесс не только трудный, но зачастую и очень опасный. Иллюзии не были бы так распространены, если бы они не служили определенной цели и иногда не окутывали бы непроницаемой тьмой болезненное место, которое человек надеется вечно удерживать подальше от света. Самопознание — это не изолированный процесс; оно возможно только в том случае, если одновременно с ним мы признаем реальность окружающего нас мира. Никто не может познать себя и отличить себя от ближнего своего, если у него сложилось о нем превратное впечатление, точно так же как никто не может понять своего ближнего, если между ними нет никаких отношений. Одно является условием другого и два процесса идут параллельно.

740 Я не могу здесь описать процесс самопознания во всех подробностях. Но если читатель хочет иметь о нем некоторое представление, я бы привлек его внимание к большому разнообразию инфантильных предположений и привязанностей, которые играют большую роль не только в психопатологии, но и в так называемой нормальной жизни, и которые являются причиной бесконечных осложнений в любой сфере человеческой жизни. Выдающееся достижение Фрейда в этой области страдает только тем недостатком, что под действием озарения была преждевременно выведена теория, которая тогда была использована, как критерий самопознания: проекции признавались таковыми и исправлялись только в том случае, если они считались соответствующими известным инфантильным фантазиям. О том, что существует немало других разновидностей иллюзии, в литературе практически ничего не говорилось, и именно по этой причине. Как мы видим из работ Дорна, есть много очень важных вещей, существование которых считается само собой разумеющимися, но которых на самом деле не существует; например, предположение алхимиков, что определенные субстанции обладают магическими свойствами, на деле было проекцией фантазии. Однако, прогрессивное исправление этих проекций подводит нас к границе, которую поначалу нельзя пересечь. Как правило, эта граница проведена духом данного конкретного времени с его специфической концепцией истины, а также характерным для данного времени состоянием научного знания.

741 Самопознание — это приключение, которое неожиданно заходит очень далеко. Даже от умеренно глубокого знакомства с "тенью" может приключиться большое смятение и потемнеть в голове, поскольку оно создает личные проблемы, о которых человек до того даже и не подозревал. Только по этой причине мы можем понять, почему алхимики называли свое nigredo меланхолией, "чернотой, которая чернее черноты", ночью, болезнью души, смятением, и т.д., или, более образно, "черным вороном". Нам ворон представляется только забавной аллегорией, но для средневекового адепта он был, как мы уже говорили, хорошо известной аллегорией дьявола ^[2277]. Поскольку адепт правильно понимал грозящую ему психическую опасность, то для него делом чрезвычайной важности было заручиться помощью духа-покровителя, и в то же самое время прилежно выполнять духовное упражнение — молитву; все это для того, чтобы суметь справиться с последствиями столкновения его сознания с тьмой "тени". Даже для психологии современного человека столкновение с "тенью" не является безобидным мероприятием, и поэтому его часто обходят, призывая на помощь хитрость и осторожность. Человек предпочитает не глядеть в лицо своей "тьмы", а тешить себя иллюзией своей гражданской порядочности. Разумеется, большинство алхимиков устраивали свое nigredo в реторте, не зная, с чем они имеют дело. Но верно также и другое — определенные адепты, вроде Мориена, Дорна, Михаеля Майера и других, знали, что делают. Вот это знание, а не жажда золота, заставляло их заниматься на первый взгляд безнадежным делом, которому они принесли в жертву свои деньги, свое имущество и свои жизни.

742 Их "духом" была их вера в свет — духом, который вызволил душу из темницы тела и притянул ее к себе; но душа принесла с собой тьму хтонического духа, бессознательного. Отделение было необходимо, потому что нужно было прекратить темные дела души. Стало быть, unio mentalis означало расширение сознания и подчинение движений души духу истины. Но поскольку душа заставляла тело жить и была принципом всей его реализации, то философы не могли не думать, что после отделения тело и его мир умирали. Поэтому они называли это состояние могилой, разложением, умерщвлением, и так далее, после чего возникала проблема реанимации, то есть воссоединения души с "неодушевленным" телом. Если бы они стали проводить эту реанимацию "в лоб", то душа тут же оказалась бы закованной в свои прежние цепи и все стало бы, как раньше. Летучая суть, так тщательно запечатанная и сохраняемая в герметическом сосуде unio mentalis, не могла быть ни на секунду предоставлена самой себе, потому что тогда этот увертливый Меркурий мог сбежать и вернуться в свою прежнюю природу, что, по свидетельствам алхимиков, случалось довольно часто. Лобовой и естественный путь решения проблемы дал бы душе такую возможность, поскольку нам сказали, что она всегда склоняется к телу. Будучи больше привязанной к нему, чем к духу, она бы отделилась от духа и скользнула бы назад в свое бессознательное, не взяв с собой ничего от света духа во тьму тела. По этой причине, воссоединение с телом было серьезной проблемой. С психологической точки зрения это означает, что озарение, достигнутое в результате изъятия проекций, не может выдержать столкновения с реальностью и, соответственно, истина не может быть реализована в действительности, по крайней мере не настолько, насколько нам этого бы хотелось, и не так, как нам бы этого хотелось. Как известно, усилием воли можно внедрять идеи, которые вы считаете правильными, и делать это в определенной степени в течение определенного времени, то есть пока не появятся признаки усталости и не угаснет первоначальный энтузиазм. Затем свободная воля станет "зажатой", и жизнь, которая до того подавлялась, через трещины пробъется на поверхность. Такова, к сожалению, судьба всех исключительно рациональных решений.

743 Поэтому, с незапамятных времен человек в таких ситуациях прибегал к искусственным средствам, ритуальным действам, типа танцев, жертвоприношений, отождествления с духами предков и т.д., явно пытаясь пробудить или вызвать те более глубокие слои психе, которых никогда не достигает свет разума и сила воли, и вернуть их в память. С этой целью люди использовали мифологические или архетипические идеи, которые выражали бессознательное. Все это сохранилось до сегодняшнего дня, когда день верующего начинается о молитвы и заканчивается ею, то есть rite d'entree et de sortie^[2278]. Это упражнение хорошо выполняет поставленную перед ним задачу. Если бы это было не так, то от него давно бы отказались. Если же оно все-таки в значительной степени утрачивало свою эффективность, то это происходило с индивидами или социальными группами, которые переставали видеть смысл в архетипических идеях. Хотя такие идеи или "коллективные представления" всегда являются истинными, поскольку они выражают архетип бессознательного, на их словесную и зримую формы огромное влияние оказывает дух времени. Если же дух времени меняется, будь-то в результате контакта с чужой и вероятно более развитой цвилизацией, будь-то в результате расширения сознания, вызванного новыми открытиями и новыми знаниями, тогда ритуал утрачивает свой смысл и вырождается в простое суеверие. Грандиозными примерами этого являются гибель древнеегипетской цивилизации и смерть греческих и римских богов. Такое же явление можно наблюдать в современном Китае.

744 В таких условиях возникает необходимость в новом, соответ- ствующем духу времени, толковании архетипов, которые компенсируют изменения в сознании. Например, христианство было новой и подходящей формулировкой архетипического мифа, который, в свою очередь, придал ритуалу жизненную силу. Архетип — это живая идея, которая постоянно порождает новые толкования, посредством которых она и раскрывает себя. Кардинал Ньюмен справедливо признал это в отношении христианства^[2279]. Христианская доктрина — это новое толкование и развитие представлений, существовавших до нее, что мы очень ясно видим на примере древней традиции Бого-человека. Эта традиция продолжается в развитии церковной догмы и вполне естественно, что развиваются не только архетипы, упомянутые в канонических книгах Нового Завета, но и их ближайшие "родственники", которые до того нам были известны только по представлениям язычников. Примером тому служит новейшая догма Девы; она недвусмысленно указывает на мать-богиню, которую постоянно связывали с ее юным умирающим сыном. Дева даже не является чисто языческой, поскольку ее явным прототипом является София из Ветхого Завета. Поэтому определение новой догмы не очень то и выходит за рамки depositum fidei^[2280], поскольку мать-богиня естественным образом возникает из архетипа божественного сына и соответственно постоянно развивается на протяжении столетий^[2281]. Depositium fidei в эмпирической реальности соответствует сокровищнице архетипов, "gazophylacium" алхимиков и коллективному бессознательному современной психологии.

745 Возражение теологов, что окончательное состояние догмы, к которому она приходит в результате такого развития, должно быть более полным или совершенным, чем ее состояние в апостольскую эру, является несостоятельным. Конечно, более поздние толкование и формулировка архетипа будут гораздо дифференцированнее по сравнению с первоначальными. Чтобы в этом убедиться достаточно и беглого взгялда на историю догмы. Вспомним хотя бы Троицу, которая прямо не упоминается ни в одной канонической книге. Но из этого не следует, что первые христиане менее глубоко знали фундаментальные истины. Подобное предположение граничит с пагубным интеллектуализмом, ибо в религиозном ощущении главное не то, насколько полно выражен архетип, а то, насколько сильно он меня увлекает. И совершенно не важно, что я о нем думаю^[2282].

746 "Живая идея" всегда совершенна и всегда сверхчувственна. Человеческие формулировки ничего к ней не добавляют и ничего от нее не отнимают, поскольку архетип автономен и вопрос заключается только в том, увлекает он человека или нет. Если человек может более-менее точно сформулировать его, то ему легче интегрировать его в сознание, говорить о нем более разумно и более рационально объяснять его значение. Но владеет он архетипом не больше, чем человек, который не способен дать определение своей "собственности". Интеллектуальная формулировка становится важной только тогда, когда грозит исчезнуть память о первоначальном ощущении или когда его иррациональность представляется сознанию непостижимой. Формулировка имеет только вспомогательное, а не основное значение.

747 Возвращаясь к спору с христианскими теологами, мы можем сказать, что христианство представляло собой "unio mentalis в преодолении тела". Только в этом смысле ритуал выполнил поставленную перед ним задачу в той степени, в какой на это способны несовершенные человеческие существа. Чувственное наслаждение античного человека телом и природой не исчезло в ходе этого процесса, но было занесено в длинный список грехов, который сохранял свой объем во все времена. Однако, его знание природы представляет собой особую проблему. С античных времен оно расцветало только в таинственной обстановке и было доступно очень немногим, но оно сохраняло на протяжении веков определенные базовые концепции, которые в период позднего Средневековья "удобрили" вновь пробудившийся интерес человека к природным телам. Если бы у алхимиков не было, по крайней мере, тайного предчувствия, что христианское unio mentalis все еще не реализовало единение с миром тела, то вряд ли можно было бы объяснить их почти мистическую жажду знаний, не говоря уже о их символизме, который соперничал с христианским и начал развиваться уже в конце тринадцатого века. Аналогия Христос-lapis ясно указывает на то, что в мире природных тел все может претендовать на равенство и отсюда — на реализацию во второй стадии сопiunctio.

748 Здесь встает вопрос о способе, каким может быть осуществлено coniunctio. Дорн ответил на этот вопрос предложением не преодолевать тело, а применить типично алхимический процесс separatio, solutio, incineratio, sublimatio и т. д. красного или белого вина; цель этой процедуры заключалась в создании физического эквивалента substantia coelestis, признанной духом в качестве истины и живущего в человека образа Божьего. Какие бы названия алхимики не давали таинственной субстанции, которую они мечтали добыть, это всегда была небесная субстанция, то есть нечто трансцендентальное, что, в противоположность бренности всей известной материи, было не подвержено разложению, было инертно, подобно металлу или камню, и, в то же самое время, было живым, как органическое существо, и при этом было еще и универсальным лекарством. С таким "телом", разумеется, нельзя было столкнуться в ощущениях. Упорство, с каким адепты, по крайней мере в течение тысячи семисот лет, шли к этой цели, можно объяснить только сверхчувственностью этой идеи. И мы действительно находим, даже в античной алхимии Зосимы, ясные указания на архетип Антропоса^[2283], о чем я говорю в Психологии и алхимии) образ, который пронизывает всю алхимию вплоть до фигуры гомункулуса в "Фаусте". Идея Антропоса рождена представлением о первоначальном состоянии всемирного "оживления", из-за чего старые Мастера и толковали своего Меркурия, как anima mundi; и если во всей материи можно найти первоначальное "оживление", то там можно найти и anima mundi. Она наложилась на все тела, как их raison d'etre, как образ демиурга, воплотившегося в своем собственном творении и застрявшего в нем. Нет ничего проще, чем отождествить эту anima mundi с библейским imago Dei, который представлял открывшуюся духу истину. Для древних мыслителей душа никоим образом не была простой интеллектуальной концепцией; она воспринималась чувственно, как дыхание или летучая, но физическая субстанция, насчет которой тут же возникло предположение, что ее можно извлечь и "закрепить" посредством соответствующего процесса. Этой цели служило приготовление phlegma vini. Как я уже говорил выше, это был не дух или вода вина, а твердый осадок, хтоническая и материальная часть, наличие которой, как правило, не считалось полезным качеством вина.

749 Значит то, с помощью чего алхимик надеялся разрешить эту дилемму, было химической операцией, которую мы сегодня назвали бы символом. Процедура, которой он следовал, явно была аллегорией провозглашенной им substantia coelestis и ее химическим эквивалентом. В этом смысле, операция для него была не символической, а целенаправленной и рациональной. Нам, знающим, что никакое сжигание, сублимация и верчение на центрифуге винного осадка ни за что не создадут квинтэссенции "цвета воздуха", эта процедура представляется фантастической, если понимать ее буквально. Мы вряд ли можем предположить, что Дорн на самом деле имел в виду настоящее вино, а не, как и все алхимики, vinum ardens, acetum, spirituali ssangius и т. д., иными словами Mercurius поп vulgi, воплощавший anima mundi. Точно так же, как земля "закутана" в воздух, так, по представлениям древних, мир "закутан" в душу. Как я уже говорил, нет ничего проще, чем уравнять концепцию Меркурия с концепцией бессознательного. Если мы вставим этот термин в рецепт, то он будет звучать следующим образом: Возьми бессознательное в его самой подходящей форме, скажем в форме спонтанной фантазии, сновидения, необъяснимой смены настроения, сильной эмоции или чего-нибудь в этом роде, и оперируй им. Удели ему особое внимание, сосредоточься на нем, и объективно следи за происходящими в нем изменениями. Посвяти решению этой задачи все свои силы, внимательно следи за цепочкой трансформаций спонтанной фантазии. Самое главное — не позволяй пробраться в нее ничему из внешнего мира, ибо у образа-фантазии есть "все, что e мy нужно"^[2284]. Так ты будешь надежно защищен от капризов сознания и дашь бессознательному действовать как ему вздумается. Короче говоря, алхимическая операция нам представляется эквивалентом психологического процесса активного воображения.

750 Как правило, люди знают о психотерапии только то, что она представляет собой определенную технику, которую аналитик применяет к своему пациенту. Специалисты знают, чего можно добиться с ее помощью. Ее можно использовать для лечения неврозов и даже не слишком сильных психозов, так, что от болезни остается только общечеловеческая проблема, состоящая в том, какую часть себя вы хотите забыть, сколько психического дискомфорта вы готовы взвалить на свои плечи, насколько вы способны сдерживать или не сдерживать себя, чего вы ждете от других, до какой степени вы готовы отказаться от смысла вашей жизни или какой смысл вы должны ей придать. Аналитик имеет право захлопнуть перед пациентом дверь, если у невроза больше нет никаких клинический симптомов и он ворвался в сферу общечеловеческих проблем. Чем меньше он знает о них, тем больше его шансы на встречу со сравнительно разумными пациентами, которых можно извлечь из переноса, регулярно их посещающего. Но если у пациента возникает даже самое смутное подозрение, что аналитик думает об этих проблемах больше, чем говорит, тогда он не поторопится отказываться от переноса, а вопреки всякой логике назло уцепится за него, что, впрочем, нужно считать не алогичным, а вполне понятным. Даже взрослые люди зачастую не имеют представления о том, как справиться с проблемой, именуемой "жизнь", и в придачу настолько не опознают этого, что самым некритичным способом хватаются за малейшую возможность получить какой-нибудь ответ или обрести уверенность. Если бы это было не так, то многочисленные секты и "измы" давным-давно бы вымерли. Но, благодаря бессознательному, инфантильным привязанностям, безграничной неуверенности и неумению полагаться на самого себя, все они цветут пышным цветом.

751 Аналитик, который сам борется за все те вещи, которые он хочет привить своим пациентам, не может легкомысленно отнестись к этой проблеме переноса. Чем больше он знает о том, насколько ему трудно решить его собственные житейские проблемы, тем меньше опасность, что он проглядит страх, неуверенность, фривольность или опасно некритичные установки у своих пациентов. Даже Фрейд рассматривал перенос, как повторение невроза и относился к нему, как к таковому. Он не мог просто закрыть дверь, а честно старался справиться с переносом посредством анализа. Это не так просто, как можно подумать на основании технической формулировки процесса. Практика зачастую очень отличается от теории. Вам, разумеется, хочется поставить на ноги всего человека, а не только его часть. Вы скоро обнаружите, что ему не на что стать и не за что держаться. Вернуться к родителям невозможно, вот он и цепляется за аналитика. Он не может двигаться ни вперед, ни назад, потому что он не видит перед собой ничего, на что он мог быть опереться. Все так называемые разумные возможности уже испробованы и оказались бесполезными. Тогда многие пациенты вспоминают веру, в которой они были воспитаны, и некоторые возвращаются к ней, но не все. Они, возможно, знают, что вера должна значить для них, но на своем опыте убедились, что на воле и благих намерениях не уйдешь далеко, если бессознательное не протянет руку помощи. Для того, чтобы обеспечить себе сотрудничество бессознательно го, религии уже давно обратились за помощью к мифам, или, вернее, это мифы всегда перебрасывают мосты между беспомощным сознанием и эффективными idees forces бессознательного. Но вы не можете искусственным образом или усилием воли поверить в утверждения мифа, если до того этот миф вас не увлек. Если вы честны перед самим собой, то вы усомнитесь в истинности мифа, поскольку наше современное сознание не может его понять. Исторические и научные критерии не годятся для признания мифологической истины; она может быть постигнута только интуитивной верой или психологией, и в последнем случае, несмотря на прозрение, она остается недейственной, пока не подкрепляется опытом.

752 Итак, современный человек не может даже создать ипi о тепtalis, которое дало бы ему возможность подняться на второй уровень coniunctio. Помощь аналитика в понимании заявлений бессознательного, которые оно делает в сновидениях и т. д., может привести к необходимому прозрению, но когда дело доходит до реального ощущения, аналитик уже ничем помочь не может: эту работу человек должен выполнить сам. Тогда он оказывается в положении ученика алхимика, которого Мастер вводит в науку и обучает всем лабораторным хитростям. Но наступает время, когда он сам должен заняться opus, поскольку, как подчеркивали алхимики, за него это никто не сделает. Как и ученик, современный человек начинает с неприятной prima materia, которая представляет себя в неожиданной форме — достойной презрения фантазии, которая, как и камень, отринутый строителями, "выброшена на улицу" и настолько "дешева", что люди на нее даже и не смотрят. День за днем он будет наблюдать за ней и замечать происходящие в ней изменения, пока глаза его не откроются, или, как говорили алхимики, пока рыбьи глаза или искры не засверкают в темном растворе. Ибо глаза рыб всегда открыты и потому всегда должны видеть, по причине чего алхимики и использовали их в качестве символа постоянного внимания (Иллюстрации 8 и 9).

753 Свет, который постепенно занимается в человеке заключается в понимании им, что его фантазия — это реальный психический процесс, происходящий лично с ним. Хотя, до определенной степени, он смотрит на него беспристрастно, со стороны, он также является действующим и страдающим лицом в драме психе. Это понимание абсолютно необходимо и означает существенный прогресс. До тех пор, пока он просто рассматривает картинки, он подобен глупому Парсифалю, который забыл задать жизненно важный вопрос, потому что не осознавал своего участия в действии. Тогда, если прекращается поток образов, ничего не происходит, пусть даже процесс повторяется тысячу раз. Но если вы признаете ваше участие, вы должны войти в процесс с вашими личными реакциями, так, как будто вы являетесь одним из образов этой фантазии, или, если точнее, как будто разыгрывающаяся перед вашими глазами драма является реальной. То, что эта фантазия происходит — психический факт, и он настолько же реален, насколько реальны вы сами, как психическое существо. Если же эта имеющая решающее значение операция не проведена, то все изменения происходят только в потоке образов, а вы сами остаетесь не изменившимся. Как говорит Дорн, вы никогда не доберетесь до Единственного, если не сами не станете единым. Впрочем, есть возможность того, что при драматической фантазии вы войдете во внутренний мир образов, как "вымышленный персонаж" и, тем самым, предотвратите любое свое реальное участие; это может даже подвергнуть опасности ваше сознание, потому что тогда вы становитесь жертвой вашей же фантазии и покоряетесь силам бессознательного, опасность которых слишком хорошо известна алхимикам. Но если вы "выходите на сцену" в вашем подлинном обличьи, то, с одной стороны, спектакль обретает большую актуальность, а с другой, вы, посредством вашего критического отношения к фантазии, создаете эффективный противовес его тенденции выходить из-под контроля. Ибо то, что сейчас происходит, есть решительное сближение с бессознательным. В этот момент, прозрение, unio mentalis, начинает становиться реальностью. То, что вы сейчас создаете, является началом индивидуации, непосредственная цель которой — это ощущение и создание символа целостности.

754 Часто бывает так, что пациент просто продолжает наблюдать за своими образами, не задумываясь, что они для него значат. Он может и должен понять их значение, но это ему нужно только в том случае, если он не достаточно убежден, что бессознательное может дать ему ценный инсайт. Однако, стоит ему осознать этот факт, как он также понимает и то, что теперь у него есть возможность добиться, с помощью своего знания, независимости от аналитика. А вот этот вывод пациенту как раз делать и не хочется, по причине чего он зачастую ограничивается простым наблюдением за образами. Аналитик, если он не испытал эту процедуру на себе самом, не может помочь ему преодолеть этот подход к делу — в случае, разумеется, наличия причин, по которым процедура никак не может быть прервана. В этих случаях не бывает никаких медицинского или этического императивов, а есть только веление судьбы, и именно поэтому пациенты, которым вполне хватает необходимой проницательности, зачастую останавливаются на этом рубеже. Поскольку это явление является pac проc траненным, я могу сделать вывод, что перёход от обычного перцептивного восприятия, то есть эстетического отношения, к позиции судить — совсем не простое дело. И в самом деле, современная психотерапия только-только вышла в эту точку и начинает признавать полезность восприятия образов и придания им формы, с помощью пера, кисти или резца. Образы могут принять и музыкальную форму, при условии, что музыкальное произведение будет действительно сочинено и записано. Хотя мне не приходилось сталкиваться с таким случаем, "Искусство Фуги" Баха может быть его примером, точно так же, как представление архетипов является основной чертой музыки Вагнера. (Впрочем, эти феномены порождаются не столько личной необходимостью, сколько компенсирующей деятельностью бессознательного, вызванной Zeitgeist^[2285]. К сожалению, я не могу обсуждать эту тему в данной книге.)

755 Переход границы простого эстетического отношения может быть действием, незнакомым большинству моих читателей. Я сам очень мало говорил на эту тему и ограничился лишь намеками^[2286]. К этому процессу нельзя относится легкомысленно. Я испытал его на себе и на других тридцать лет тому назад и должен признать, что несмотря на его реальность и удовлетворительные результаты, это очень трудное дело. Его можно без опаски рекомендовать только тому пациенту, который достиг описанной выше стадии знания. Если он находит задачу слишком трудной для себя, он, как правило, останавливается в самом начале и никогда не попадает в опасное безвыходное положение. Изначально присущая анализу опасность заключается в том, что у предрасположенного к психопатии пациента он вызовет острый психоз. Эта крайне неприятная возможность, как правило,проявляется в самом начале лечения, например, когда анализ сновидений приводит в действие бессознательное. Но если анализ происходит успешно, так, что пациент вполне может заняться активным воображением и приданием формы своим фантазиям, и отсутствуют любые подозрительные инцинденты, то, как правило, никакой серьезной опасности больше нет. Разумеется, возникает вопрос, страх чего (если это вообще можно назвать страхом) не дает человеку сделать следующий шаг, перехода к позиции судить. (Вынесение приговора, естественно, налагает нравственные и интеллектуальные обязательства.) Для страха и неуверенности есть достаточно оснований, поскольку добровольное участие в фантазии рискованно для наивного разума и выливается в ожидаемый психоз.

756 Разумеется, есть огромная разница между ожидаемым психозом и психозом реальным, но разница эта не всегда явно заметна, что и порождает неуверенность или даже приступ паники. В отличие от реального психоза, который настигает вас и захлестывает рвущимися из бессознательного неконтролируемыми эмоциями, позиция вынесения приговора и принятия решения подразумевает добровольное участие в процессе фантазии, который компенсирует индивидуальное и (в особенности) коллективное состояние сознания. Общепризнанной целью этого участия является интеграция утверждений бессознательного, ассимиляция их компенсирующего содержимого и, тем самым, придание жизни смысла, без которого большинству людей, а может и всем, и жить-то не стоит. Причина, по которой участие в фантазии очень похоже на психоз, заключается в том, что пациент интегрирует тот же самый фантазийный материал, который склонную к психопатии личность доводит до сумасшествия, потому что она не может его интегрировать и тонет в нем. В мифах героем является тот, кто побеждает дракона, а не тот, кого дракон сжирает. Тем не менее, оба персонажа имеют дело с одним и тем же драконом. И еще одно: тот — не герой, кто не встречался с драконом, а если и встречался, то потом заявил, что ничего не видел. Кроме того, только тот, кто рискнул сразиться с драконом и не был им побежден, находит клад, "сокровище, которое нелегко найти". Он один может обоснованно претендовать на уверенность в себе, ибо он посмотрел на темную основу своей самости и, тем самым, обрел себя. Это ощущение дает ему уверенность и веру, pistis в способность самости поддержать его, поскольку все, что угрожало ему изнутри, он привлек на свою сторону. Он добился права на веру в то, что с помощью тех же самых средств, он сможет преодолеть все будущие препятствия. Он получил внутреннюю уверенность, которая делает его способным полагаться только на самого себя, и обрел то, что алхимики называли unio mentalis.

757 Как правило, зрительно это состояние представляет рисунок мандалы. Очень часто такие рисунки содержат признаки неба и звезд и поэтому указывают на что-то вроде "внутренних небес", "небосвода" или "Олимпа" Парацельса, Микрокосма. Это также и тот продукт циркуляции, caelum^[2287], который Дорн хотел произвести "усердными круговыми движениями". Поскольку очень маловероятно, что ему удалось изготовить квинтэссенцию, как химическую субстанцию, и сам он никогда этого не утверждал, то можно спросить, что он действительно имел в виду — эту химическую операцию или, скорее, opus alchumicum в целом, то есть преобразование Mercurius duplex, синонимом которого является красное и белое вино^[2288], намекая, стало быть, в то же самое время, на opus ad rubeum et ad album. Это мне представляется более вероятным. Так или иначе, но имелась в виду определенная лабораторная работа. Так Дорн "придавал форму" своему интуитивному знанию наличия предсущего в человеке таинственного центра, который представляет космос, то есть целостность, хотя сам Дорн и осознавал, что изображает самость в материи. Он завершил образ целостности добавлением меда, магических трав и человеческой крови, или их символических эквивалентов, точно так же как поступает современный человек, когда он связывает многочисленные символические атрибуты с нарисованной им мандалой. Кроме того, следуя древним сабейской и александрийской моделям, Дорн в свою квинтэссенцию добавил "воздействие" планет (stellae inferiores) или Тартара и мифологический аспект преисподней — как это делают пациенты в наши дни^[2289].

758 Таким образом мудрый Дорн решил проблему реализации ипго mentalis, осуществления его соединения с телом, завершая, тем самым, вторую стадию coniunctio. Мы бы сказали, что с созданием ее физического эквивалента идея самости приобрела форму. Но алхимик связывал свою работу с чем-то более могучим и первичным, чем наша бледная абстракция. Он ощущал ее как магически эффективное действие, которое, как и сама субстанция, наделяло его магическими качествами. Проекция магических качеств указывает на наличие соответствующего воздействия на сознание, то есть адепт ощущал излучаемое lapis (или тем, что он считал таинственной субстанцией) сверхчувственное влияние. Мы, с нашим рационалистическим разумом, вряд ли припишем нечто подобное картинкам, которые современный человек рисует на основании своего интуитивного видения содержимого бессознательного. Но это зависит от того, с чем мы имеем дело: с сознанием или с бессознательным. На бессознательное эти образы, похоже, не оказывают никакого воздействия. К этому выводу приходишь, когда более внимательно изучаешь психическую реакцию пациентов на их собственные рисунки: в конце они действительно оказывают успокаивающее влияние и создают что-то вроде внутренней основы. Хотя адепт всегда стремился увидеть внешние результаты действия своего камня, например, как панацеи или золотого раствора, или продлевающего жизнь эликсира, и только в шестнадцатом веке решительно и ясно указал на его внутренний эффект, психологическое ощущение подчеркивает прежде всего субъективную реакцию на формирование образов и (при условии свободного и открытого разума) по-прежнему сдерживает переход к суждению, напоминая о возможных объективных последствиях^[2290]

9. ТРЕТЬЯ СТАДИЯ: UNUS MUNDUS

759 Изготовление lapis было целью всех алхимиков. Дорн представлял собой знаменательное исключение, потому что для него это было всего лишь завершением второй стадии соединения. В этом его мысли совпадают с опытом психологов. Для нас представление идеи самости в реальной и видимой форме является простым rite d'entree, вводным действием и простым ожиданием его результатов. Существование ощущения внутренней безопасности ни в коей мере не доказывает того, что продукт будет достаточно прочным, чтобы выдержать раздражающее или враждебное воздействие окружающей среды. Адепт должен был вновь и вновь видеть как неблагоприятные обстоятельства или грубая техническая ошибка, или (как ему казалось) какая-то дьявольская случайность мешают завершению им своей работы, так что он вынужден все начинать с самого начала. Любой, кто подвергнет свое чувство внутренней безопасности аналогичному психическому испытанию, испытает такие же ощущения. Не раз и не два возведенное им здание рассыпалось в прах под ударом реальности, и он должен был не позволить этому событию отбить у него охоту и дальше заниматься изучением того, где именно дает сбой его метод и какие еще белые пятна существуют на поле его психического видения. Как никогда не был создан lapis Philosophorum, с его магическими свойствами, так никогда эмпирически не будет достигнута психическая целостность, поскольку сознание слишком ограничено и слишком однобоко, чтобы объять все содержимое психе. Мы всегда должны будем начинать с самого начала. С древнейших времен адепт знал, что он ищет "res simplex", и современный человек на своем опыте узнает, что работа не двинется вперед без значительного упрощения. Но простые вещи всегда являются самыми трудными.

760 Единный и Простой — это то, что Дорн называл unus mundus. Этот "единный мир" был res simplex^[2291]. Для него третьей и высшей стадией соединения являлось единение целостного человека с unus mundus. Под этим он понимал, как мы уже убедились, потенциальный мир первого дня творения, когда все еще не было "in actu", то есть разделено на две и больше частей, когда все было единым.^[2292] Создание единства посредством магической процедуры означало возможность единения с миром — не с многообразным миром, каким мы его видим, а с миром потенциальным, вечной Основой всего эмпирического бытия, такой же основой, какой для прошлого, настоящего и будущего индивидуальной личности является самость. На основе самости, познанной посредством медитации и созданной алхимическими средствами, Дорн "надеялся и ожидал" добиться единства с unus mundus.

761 Этот потенциальный мир является "mundus archetypus" Скулмена. Я полагаю, что непосредственный прототип дорновой идеи можно отыскать у Филона Иудейского, который в своем трактате De mundi opificio^[2293], говорит, что Творец создал в интеллигибельном мире нематериальное небо, невидимую землю и идею воздуха и пустоты. Последним он создал человека, "маленькое небо", которое "содержит в себе отражения многих миров, похожих на звезды". Здесь Филон явно указывает на идею Микрокосма и, стало быть, на единство психического человека с космосом. По мнению Филона, отношения Творца с mundus intelligibilis — это "imago" или "archetypus" отношений разума с телом. Сомнительно, чтобы Дорн знал также и Плотина. В четвертой Эннеаде Плотин рассуждает на тему, не являются ли все индивиды просто одной душой, и полагает, что у него есть достаточно оснований для утвердительного ответа на этот вопрос. Я упоминаю Плотина, потому что он был одним из первых, кто заговорил об идее unus mundus. "Единство души" эмпирически покоится на общей для всех душ базовой психической структуре, которая, хоть невидима и неосязаема, в отличие от структуры анатомической, тем не менее, является не менее реальной.

762 Мысль, которую Дорн выражает как третью стадию соединения, универсальна: это связь или тождество личного с надличностным атманом, и индивидуального дао с дао всемирным. Западному человеку такой взгляд представляется совершенно нереалистичным и слишком мистическим; прежде всего, он не может понять, почему самость должна стать реальностью, когда она вступает в отношения с миром первого дня творения. Он не знает никакого другого мира, кроме эмпирического. Строго говоря, его озадаченность начинается не с этого; она уже началась с созданием caelum, внутреннего единства. Подобные мысли непопулярны и раздражающе расплывчаты. Западный человек не знает, к чему они относятся или на чем они могут основываться. Они могут быть верными, но могут и не быть — короче говоря, в этой точке заканчивается его чувственное восприятие, а с ним и его понимание и, к сожалению, зачастую и его желание узнать больше. Поэтому я бы посоветовал критически настроенному читателю оставить свои предубеждения и хоть раз попытаться самому ощутить результаты описанного мною процесса, или подождать с выводами и признать, что он ничего не понимает. Я тридцать лет изучал эти психические процессы при всевозможных условиях и убедился, что алхимики, как и великие философы Востока, говорили именно о таких ощущениях, и что эти ощущения кажутся нам мистическими в основном из-за нашего незнания психе.

763 При любых обстоятельствах мы должны суметь понять, что мысленное представление самости является "окном" в вечность, которое дало средневековому человеку, как и человеку Востока, возможность избежать удушающих объятий однобокого взгляда на мир или вынести эти объятия. Хотя целью opus alchymicum, конечно, являлось создание lapis или caelum, не может быть никаких сомнений в его тенденции к одухотворению "тела". Эта тенденция выражена символом жидкости "цвета воздуха", которая всплывает на поверхность. Она представляет ни что иное, как corpus glorificationis, воскрешенное тело, связь которого с вечностью не требует доказательств.

764 Наивный человек считает само собой разумеющимся, что яблоко падает с дерева на землю, и воспримет как абсурдное утверждение, что это земля поднимается навстречу яблоку, так что ему не составит труда поверить в то, что разум способен одухотворить тело, не ощутив при этом воздействия его инертности и грубости. Но любое воздействие взаимно и невозможно изменять, самому оставаясь неизменным. Хотя алхимик считал, что он лучше других знает, что в момент Творения по крайней мере малая толика божественности, anima mundi, проникла в материальные вещи и задержалась там, он, тем не менее, верил в возможность одностороннего одухотворения, не задумываясь над тем, что предварительным его условием является материализация духа в форме голубой квинтэссенции. В реальности же его труды поднимали тело поближе к духу и, в то же время, опускали дух в материю. Сублимируя материю, алхимик конкретизировал дух.

765 Эта очевидная истина была совершенно чужда средневековому человеку и лишь наполовину усвоена человеком нашего времени. Но если должны соединиться такие противоположности как дух и материя, сознание и бессознательное, свет и тьма и так далее, то это соединение произойдет в третьей вещи, которая представляет собой не компромисс, а нечто новое. Например, в представлениях алхимиков космическая вражда элементов прекращалась λίθος ου λίθος (камнем, который не камень), трансцендентальным существом, которое можно было описать только посредством парадоксов^[2294]. Caelum Дорна, соответствующее камню, было, с одной стороны, жидкостью, которую можно было вылить из бутылки, а с другой, самим Микрокосмом. Для психолога — это самость, человек, как он есть, и неописуемая и сверхэмпирическая совокупность того же самого человека. Эта совокупность является простым, но необходимым постулатом, поскольку никто не может утверждать, что он полностью знает человека таким, каков он есть на самом деле. Неизвестным остается не только психический, но и физический человек. Мы должны уметь включить эту неизвестную величину в общую картину человека, но мы не умеем. Человек сам является отчасти эмпирическим, и отчасти трансцендентальным; он тоже — λίθος ου λίθος . Кроме того, мы не знаем, может ли то, что на эмпирическом плане мы считаем физическим человеком, в находящемся за пределами наших ощущений Неведомом, быть тождественным тому, что по нашу сторону границы мы называем психическим человеком. Хотя из опыта мы знаем, что психические процессы связаны с материальными, мы не в состоянии сказать, что из себя представляют эти отношения и почему они вообще являются возможными. Именно на основании взаимной зависимости психического и физического часто высказывается предположение, что где-то за пределами наших нынешних ощущений они могут быть тождественными , хотя это никак не оправдывает категоричные гипотезы как материалистического, так и духовного толка.

766 Предположив тождественность психического и физического, мы подходим к алхимической идее unus mundus, потенциального мира первого дня творения, когда еще не было ничего "второго". До Парацельса алхимики верили в creatio ex nihilo. Стало быть, для них Бог сам был принципом материи. Но Парацельс и его ученики предположили, что материя была "increatum" и потому сосуществовала с Богом и была такой же вечной, как и он. Мне не удалось установить, какой была их точка зрения — монистической или дуалистической. Одно можно сказать наверняка: все алхимики считали, что материя обладает божественным аспектом. Либо Бог был заточен в ней в форме anima mundi или anima. media natura, либо материя представляла Божью "реальность". В любом случае, материя не лишалась божественности, и особенно потенциальная материя первого дня творения. Похоже, что только сторонников Парацельса впечатлила дуалистичная фраза из Книги Бытия^[2295].

767 Значит, если Дорн видел реализацию mysterium coniunctionis в соединении созданного алхимическим путем caelum с unus mundus, то он явно имел в виду не слияние индивида с окружающей его средой, или даже не его адаптацию к ней, a unio mystica с потенциальным миром. Мы действительно можем назвать эту точку зрения "мистической", если употребим это слово в его современном уничижительном смысле. Суть, однако не в бездумно произносимых словах, а в представлении, которое может быть переведено с языка Средневековья на язык современных концепций. Нет никакого сомнения в том, что идея unus mundus основана на предположении, что многообразие эмпирического мира покоится на единообразии, и что нет двух или более фундаментально разных миров, сосуществующих бок о бок или смешивающихся друг с другом. Нет, все отделенные и отличные друг от друга вещи принадлежат к одному и тому же миру, который является не чувственным миром, а постулатом, вероятность которого подтверждается тем фактом, что еще никому до сих пор не удалось открыть мир, в котором не действовали бы известные законы природы. То, что корни даже психического мира, который так резко отличается от мира физического, находятся в пределах одного космоса, явно следует из неопровержимого факта существования между телом и психе причинных связей, указывающих на их единую природу.

768 Все это не познано нами, поэтому мы не имеем права делать какие-либо заявления касательно его совокупной природы. Физика микромира пробирается в неизвестные области материи, а комплексная психология пробивает себе дорогу в непознанные области психе. Оба эти направления дали результаты, которые могут быть осознанны только посредством парадоксов, и оба эти направления породили на удивление аналогичные концепции. Если эта тенденция получит дальнейшее развитие, то гипотеза единства предметов их исследования приобретет еще большую правдоподобность. Разумеется, не стоит рассчитывать на то, что единое Существо когда-либо будет понято, поскольку возможности наших мышления и языка позволяют делать только парадоксальные заявления. Но мы можем не сомневаться в том, что эмпирическая реальность имеет трансцендентальную основу — факт, который, как показал сэр Джеймс Джине, можно выразить с помощью Платоновой притче о пещере. Общая основа физики микромира и психоанализа настолько же физична, насколько и психична, и, стало быть, не является ни той, и ни другой, а представляет собой третью вещь, нейтральную природу, которую можно понять только косвенно, ибо суть ее трансцендентальна.

769 Итак, похоже на то, что основой нашего эмпирического мира, на самом деле, является unus mundus. Это по крайней мере правдоподобная гипотеза, которая соответствует фундаментальному принципу научной теории: "Объяснений должно быть не больше, чем нужно". Трансцендентальная психофизическая основа соответствует "потенциальному миру" в той степени, в какой ей присущи все те условия, которые определяют форму эмпирического феномена. Это верно, как для физики, так и для психологии, или, если выражаться точнее, как для макрофизики, так и для психологии сознания.

770 Итак, если Дорн считает третьей и высшей стадией соединения единение или связь создавшего caelum адепта с unus mundus, то с психологической точки зрения ею является синтез сознания, с бессознательным. Результат этого соединения или уравнения теоретически непостижим, поскольку к известной величине прибавляется неизвестная; но на практике это соединение приводит к глубоким изменениям в сознании, подобно тому, как ядерная физика изменила физику классическую. Природа изменений, которых Дорн ожидал от третьей стадии coniunctio, может быть установлена только косвенно, на основании использовавшихся адептами символов. То, что он называл caelum, является, как мы видели, символическим прообразом самости. Из этого мы можем сделать вывод, что желанное познание полного человека воспринималось как избавление от органических и психических заболеваний, поскольку caelum определялся, как универсальное лекарство (панацея, противоядие, medicina catholica и т. д.). Он рассматривался так же, как бальзам и эликсир жизни, как продлевающий жизнь, укрепляющий и омолаживающий магический отвар. Он был "живым камнем", λίθος έμψυχος (baetylus), "камнем, у которого есть дух"^[2296], и "живым камнем", упомянутым в Новом Завете^[2297], который в "Пастыре Гермы" является живым человеком, кирпичом, ложащимся в здание Церкви. Прежде всего подчеркивается его не подверженность разложению: он существует в течение долгого времени или вообще вечно; хотя он является живым существом, он неподвижен; он излучает магическую силу и трансформирует бренное в нетленное, и нечистое в чистое; он размножается до бесконечности; он прост и потому универсален, единство всех противоположностей; он аналогичен Христу и называется Спасителем Макрокосма. Но caelum также символизирует сходство человека с Богом (imago Dei), anima mundi в материи, и саму истину. У него "тысяча имен". Он также является Микрокосмом, полным человеком (τέλειος άνθρωπος), chen-yen, гомункулусом и гермафродитом. Вышеперечисленные определения и названия — это лишь малая часть существующего в литературе их изобилия.

771 Вполне естественно, что мы не представляем себе, как психическое ощущение такого рода — а оно несомненно является таковым — может быть сформулировано, в качестве рациональной концепции. Она явно понималась, как суть совершенства и универсальности, и, как таковая, характеризовалась ощущением соответствующих пропорций. Это ощущение мы можем сравнить только с невыразимой загадкой unio mystica, или "дао", или содержимого "самадхи", или ощущением "сатори" в дзэн, которое вводит нас в царство невыразимой и предельной субъективности, где от всех критериев разума нет никакого толку. Примечательно, что это ощущение является эмпирическим, о чем в один голос твердят и Восток, и Запад, как древние, так и современные, а это является подтверждением его высшего субъективного значения. Наше знание физической природы не дает нам никакой point d'appui^[2298], которая дала бы нам возможность подвести под это ощущение какую-нибудь общую надежную базу. Оно было и остается тайной мира психических ощущений, и может быть понято только как сверхчувственное событие, реальность которого, тем не менее, может быть подвергнута сомнению не в большей степени, чем реальность того факта, что определенные световые волны воспринимаются как "красные" — факта, который остается непостижимым только для человека, страдающего слепотой на красный и зеленый цвета.

772 Что тогда означают утверждения алхимиков об их таинственной субстанции с психологической точки зрения? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вспомнить рабочую гипотезу, которую мы использовали при толковании сновидений: образы из сновидений и спонтанные фантазии являются символами, то есть наилучшими из всех возможных формулировок все еще неизвестных или неосознанных фактов, которые, как правило, компенсируют содержимое сознания или осознанную установку. Если мы применим это базовое правило к алхимической таинственной субстанции, то мы придем к заключению, что ее наиболее сомнительное качество, а именно, ее единство и уникальность — она является и камнем, и лекарством, и сосудом, и процедурой, и состоянием^[2299] — предполагает разъединенность сознания. Поскольку тот, кто един, не нуждается в единстве как, в лекарстве, как, можем мы добавить, не нуждается в нем и тот кто не осознает своей разъединенности, ибо для того, чтобы привести в действие архетип единства, требуется осознанное состояние беспокойства. Из этого мы можем сделать вывод, что более философски настроенными из алхимиков были те, кого не удовлетворял превалировавший в то время взгляд на мир, то есть христианский взгляд, хотя они и были убеждены в его истинности. В этом отношении, мы не находим в классической греческой и латинской алхимической литературе никаких доказательств противоположного, а наоборот, если речь идет о христианских трактатах, находим массу доказательств верности христианским убеждениям. Поскольку христианство является прежде всего системой "спасения", к тому же основанной на Божьем "плане покаяния", а Бог является единством par excellence, то нужно задаться вопросом, почему алхимик по-прежнему ощущал свою разъединенность, или разлад с самим собой, если его вера, вроде бы, давала ему возможность для единства и единообразия. (Этот вопрос не утратил своей актуальности и сегодня, даже наоборот!) Вопрос становится ответом, когда мы более внимательно изучаем атрибуты таинственной субстанции.

773 Итак, следующим качеством таинственной субстанции, которое мы должны рассмотреть, является ее физическая природа. Хотя алхимики придавали ей величайшее значение, и "камень" был самим raison d'etre их искусства, он все равно не может рассматриваться как простая физическая вещь, поскольку подчеркивается, что камень — это живое существо, у него есть душа и дух, и даже что он является человеком или похожим на человека созданием. Хотя и в отношении Бога тоже говорили, что мир является его физическим проявлением, эта пантеистическая точка зрения была отвергнута Церковью, поскольку "Бог есть Дух" и прямо противоположен материи. В этом смысле христианская точка зрения соответствовала "unio mentalis в преодолении тела". Поскольку алхимик исповедовал христианство, он знал, что, по состоянию своего разума, он по-прежнему находится на второй стадии соединения, и что христианская "истина" еще не "реализована". Душа была поднята духом в высокие сферы абстракции; но тело было лишено души, и поскольку оно тоже имело свои претензии на жизнь, то алхимик не мог не признать неудовлетворительность такого положения. Он не мог ощутить себя как целое, и чтобы для него не значило одухотворение его существования, он не мог пересечь границы своей плотской жизни, которые называются Здесь и Сейчас. Дух препятствовал его ориентации на физис и наоборот. Несмотря на все заверения в обратном, Христос является не объединяющим фактором, а рассекающим "мечом", который отделяет духовного человека от физического. Алхимики, которые в отличие от некоторых наших современников были достаточно мудры, чтобы заметить необходимость и уместность дальнейшего развития сознания, крепко держались за свои христианские убеждения и не сползали на более бессознательный уровень. Они не могли и не стали бы отрицать истинность христианства, по причине чего неверно было бы обвинять их в ереси. Напротив, они хотели "реализовать" присутствующее в идее Бога единство, пытаясь соединить unio mentalis с телом.

774 Основной движущей силой этих усилий было убеждение, что мир находится в ужасном состоянии и на всем лежит разлагающая печать первородного греха. Алхимики полагали, что душа может быть спасена только в том случае, если дух освободит ее от естественной привязанности к телу, хотя это никак не меняло и ни в коей мере не улучшало положение физической жизни. Микрокосм, то есть внутренний человек, был способен на покаяние, но на него не было способно грешное тело. Понимание этого было достаточной причиной для раздвоения сознания на духовную и физическую личности. Все алхимики могли воскликнуть вместе со святым Павлом: "Бедный я человек! Кто избавит меня от сего тела смерти?"^[2300] Поэтому они и жаждали найти лекарство, которое избавит тело от всех страданий, а душу — от разъединенности, φάρμακον άθανασίας которое освобождает тело от его подверженности разложению, elixir vitae, который дарует долгую до-библейскую жизнь или даже бессмертие. Поскольку в большинстве своем алхимики были врачами, у них была масса возможностей для того, чтобы пропитаться идеей бренности человеческого бытия и выработать в себе нетерпение, которое отказывается ждать наступления Царства Божия на земле, как о том говорится в доктрине спасения. Эта грызущая неудовлетворенность как раз и выражает претензии физического человека и невыносимость его разъединенности. Алхимики, соответственно, поставили перед собой чрезвычайно трудную задачу соединения заблудшего физического человека с его духовное истиной. Поскольку они не были ни еретиками, ни неверующими, они не могли и не захотели бы изменить эту истину, чтобы сделать ее более благожелательной по отношению к телу. Кроме того, тело в любом случае заблуждалось, поскольку оно из-за своей нравственной слабости впало в первородный грех. Поэтому тело с его тьмой и было тем, что нуждалось в "подготовке". Как мы уже видели, подготовка заключалась в извлечении квинтэссенции, которая была физическим эквивалентом рая, потенциального мира, по причине чего она и называлась caelum. To была сама суть тела, не подверженная разложению, а потому чистая и вечная субстанция, corpus glorificatum, способная объединиться с unio mentalis и достойная этого объединения. То, что оставалось от тела, было "terra dam-nata", шлаком, который должен был быть предоставлен самому себе. Квинтэссенция, caelum, с другой стороны, соответствовала чистому, безгрешному, первоначальному мировому "материалу", адекватному и полностью послушному инструменту Бога, создание которого, стало быть, позволяло алхимику "надеяться и ожидать" соединения с unus mundus.

775 Это решение было компромиссом не в пользу физис, и все же это была достойная внимания попытка перебросить мост через пропасть между духом и материей. Это не было принципиальным решением, по той причине, что эта процедура вообще не имела места в реальном объекте, а была всего лишь бесплодной проекцией, поскольку caelum никогда не мог быть создан в реальности. То была надежда, которая угасла вместе с алхимией, и, похоже, навсегда списана со счетов. Но разъединенность осталась и, как это не парадоксально, помогла лучше узнать природу и создать более действенную медицину, хотя, с другой стороны, она так принизила дух, что Дорн, попади он в наше время, окаменел бы от ужаса. Эликсир жизни современной науки уже заставил нас ждать от жизни гораздо большего и породил надежду на еще лучшие результаты в будущем. С другой стороны, unio mentalis стало бледным фантомом, a veritas christiana перешла к обороне. Что касается скрытой в человеческом теле истины, то об этом больше не говорят. История беспощадно завершила то, что оставил незаконченным алхимический компромисс: физический человек был неожиданно выведен на первый план и покорил природу так, как это ему и не снилось. В то же самое время, он осознал свою эмпирическую психе, которая высвободилась из объятий духа и приняла настолько конкретную форму, что ее индивидуальные черты стали объектом клинических наблюдений. Она уже давно перестала быть принципом жизни или некоей философской абстракцией; наоборот, предполагается, что она есть обычное следствие химии мозга. Теперь также считается, что жизнь ей дал не дух; напротив, высказывается предположение, что это дух обязан своим существованием психической активности. Сегодня психология может назвать себя наукой, и это является большой уступкой со стороны духа. Только будущее покажет, какие требования психология предъявит другим естественным наукам, и в особенности физике.

10. САМОСТЬ И ПРЕДЕЛЫ ПОЗНАНИЯ

776 Как я уже неоднократно указывал, заявления алхимика о lapis, если посмотреть на них с точки зрения психологии, описывают архетип самости. Примером его феноменологии является символизм мандалы, которая представляет самость, как концентрическую структуру, зачастую в форме квадратуры круга. С этим скоординированы все виды вторичных символов, большая часть которых выражает природу противоположностей, ждущих соединения. Структура неизменно ощущается, как представление центрального состояния или центра личности, существенно отличающейся от эго. Она обладает сверхчувственной природой, на что ясно указывают сами мандалы и использованные символы (солнце, звезда, свет, огонь, цветок, драгоценный камень и т. д.) Обнаружены все степени эмоционального уравнения — от абстрактных, бесцветных, одинаковых рисунков кругов до невероятно острого ощущения просветления. Все эти аспекты проявляются в алхимии, и единственная разница заключается в том, что в ней они спроецированы в материю, а здесь они понимаются как символы. Стало быть, таинственная субстанция превратилась в психическое событие, не утратив при этом ни капли своей изначальной сверхъестественности.

777 Если мы вспомним, до какой степени душа очеловечила и реализовала себя, то мы сможем судить, насколько она сегодня выражает и тело, с которым сосуществует. Здесь мы имеем coni-unctio второй степени, о котором большинство алхимиков мечтало, но не смогло реализовать. Такая значительная трансформация в психологическое является заметным прогрессом, но только в том случае, если центр, испытанный в опыте, оказывается духовным повелителем повседневной жизни. Разумеется, даже алхимикам было понятно, что можно иметь у себя в кармане lapis и никогда не добыть с его помощью золота, или держать в бутылке aurum potabile и никогда не попробовать этой горько-сладкий напиток — гипотетически говоря, конечно, ибо алхимикам никогда не пришлось испытать искушения использовать свой камень в реальности, потому что они так и не сумели его изготовить. Впрочем, не следует переоценивать психологическое последствие этой неудачи. Она отходит на второй план по сравнению с восторгом, который вызывал интуитивно испытанный архетип целостности. В этом отношении алхимия сработала не хуже христианства, которое ведь не очень-то озабочено тем, что Второе Пришествие Господа все время откладывается. Острые ощущения, которые всегда связаны с жизненностью архетипической идеи, передают — хотя в данном случае можно говорить только о минимуме рационального понимания — предчувствие целостности, к которому дифференцированное впоследствии понимание не может добавить ничего существенного, по крайней мере в отношении совокупности ощущения. Однако, лучше развитое понимание постоянно обновляет жизнеспособность первоначального ощущения. Рациональное понимание по сравнению с неистощимым архетипом, из которого оно произросло значит относительно мало, и неоправданной переоценкой разума было бы предположение, что, в результате понимания, просветление в своем окончательном состоянии выше сверхъестественного ощущения в его начальном состоянии. Как мы уже видели, то же самое возражение вызвал взгляд кардинала Ньюмена на развитие догмы, но в нем было упущено то, что рациональное понимание или интеллектуальная формулировка ничего не добавляют к ощущению целостности, и в лучшем случае только способствуют его повторению. Важным является ощущение само по себе, а не его интеллектуальное представление или разъяснение, которые имеют смысл и приносят пользу только в том случае, если путь к изначальному ощущению закрыт. Дифференциация догмы не только выражает ее жизнеспособность, но и необходима для сохранения этой жизнеспособности. Точно так же нуждается в толковании основанный на алхимии архетип, если мы должны сформировать какую-либо концепцию его жизнеспособности и сверхъестественности, тем самым сохранив его хотя бы для нашей науки. Алхимик тоже толковал свое ощущение в меру своих возможностей, хотя и не понимал его в той степени, в какой это стало возможным сегодня благодаря психологическому объяснению. Но его неадекватное понимание отнимало от совокупности его архетипического ощущения не больше, чем наше более широкое и более дифференцированное понимание прибавляет к ней.

778 С продвижением в психологическом направлении происходят значительные перемены, ибо самопознание влечет за собой определенные этические последствия, которые не просто бесстрастно заявляют о себе, но и требуют своего осуществления на практике. Это, разумеется, зависит от нравственной "одаренности" человека, но, как мы знаем, на нее не следует слишком полагаться. Самость, стремясь самореализоваться, переходит границы эго- личности во всех направлениях; в силу своей всеобъемлющей природы, она темнее и светлее эго, и, соответственно, ставит его перед проблемами, которых эго хотело бы избежать. Нравственное мужество, или проницательность, или и то, и другое терпит неудачу, пока, в конце концов, все не решает судьба. У эго всегда достаточно нравственных и рациональных контраргументов, от которых никто не сможет и не захочет отказаться, пока у него есть возможность держаться за них. Ибо вы только тогда почувствуете, что стоите на верном пути, когда вызванные чувством долга противоречия вроде бы разрешаются сами собой и вы стаете жертвой решения, принятого через вашу голову или вопреки вашему сердцу. В этом мы можем видеть сверхъестественную силу самости, которую вряд ли можно испытать каким-нибудь другим способом. По этой причине ощущение самости всегда является поражением для эго. Чрезвычайная трудность этого ощущения заключается в том, что самость можно только концептуально, а не практически, отличить от того, что всегда называли "Богом". Обе концепции явно покоятся на одном и том же сверхъестественном факторе, который является условием реальности. Эго участвует в событиях только в той степени, в какой оно может сопротивляться, защищать себя, а в случае поражения подтвердить свое существование. Прототипом этой ситуации является встреча Иова с Яхве. Этот намек предназначен для того, чтобы хоть как-то пояснить природу обсуждаемых проблем. Поэтому, из этого общего заявления не следует делать поспешный вывод, что в любом случае высокомерное эго-сознание полностью заслуживает того, чтобы его подавило бессознательное. Это совсем не так, потому что очень эго-сознание и присущее эго чувство ответственности слишком слабы и нуждаются прежде всего в поддержке. Но это вопросы практической психотерапии, и я упоминаю их здесь только потому, что меня обвинили в недооценке важности эго и в переоценке бессознательного. Эти странные обвинения раздались из лагеря теологов. Мой критик явно не сумел понять, что мистические ощущения святых ничем не отличаются от других последствий деятельности бессознательного.

779 В противоположность идеалу алхимии, который заключался в создании таинственной субстанции, человека, anima mundi или deus terrenus, который должен был стать спасителем от всех человеческих недугов, философское толкование (предвосхищенное; алхимиками) указывает на концепцию человеческой целостности. Эта концепция имеет прежде всего терапевтическое значение, поскольку пытается отобразить психическое состояние, которое является результатом наведения моста через пропасть между сознанием и бессознательным. Алхимическая компенсация соответствует интеграции бессознательного с сознанием, посредством ко- торой они оба изменяются. Прежде всего, сознание ощущает расширение своих горизонтов. Это, разумеется, приводит к значительному улучшению всей психической ситуации, поскольку исключается раздражение сознания контрдействиями бессознательного. Но, поскольку за все хорошее надо платить очень дорого, то конфликт, который раньше происходил в бессознательном, поднимается на поверхность и обременяет сознание большой ответственностью, потому что теперь уже от сознания ждут решения этого конфликта. Но наше сознание также плохо подготовлено и экипировано для этого как и сознание средневекового алхимика. Как и алхимик, современный человек нуждается в особом методе, с помощью которого он может исследовать содержимое бессознательного и придать ему форму с тем, чтобы вырвать сознание из его тисков. Как я уже показал ранее, в результате этих психотерапевтических процедур можно рассчитывать на ощущение самости, и зачастую это ощущение является сверхъестественным. Не стоит даже и пытаться описать их совокупный характер. Любой, кто испытал что-то в этом роде, знает о чем я говорю, а любого, кто еще не столкнулся с таким ощущением, не удовлетворят никакие описания. Более того, в мировой литературе существуют бесчисленные описания этого ощущения. Но я не знаю ни одного случая, когда описание передало бы ощущение.

780 Нет ничего поразительного в том, что в ходе психологического лечения могут иметь место сверхъестественные ощущения, и что от них даже можно ожидать определенной регулярности, поскольку они очень часто имеют место в исключительных психических состояниях (которые никак не лечатся) и могут даже вызывать их. Эти ощущения не принадлежат исключительно к области психопатологии и могут также наблюдаться у нормальных людей. Естественно, современное невежество и предубежденное отношение к интимным психическим ощущениям заставляет людей отмахиваться от них как от психических аномалий, и записывать их в графу "психиатрия", даже и не попытавшись понять их. Но подобное отношение не избавляет от факта их существования и не объясняет его.

781 Ничего удивительного нет и в том, что в любой попытке обрести адекватное понимание сверхъестественного ощущения следует использовать соответствующие религиозные и метафизические идеи, которые не только были связаны с этим ощущением с древнейших времен, но и постоянно использовались, чтобы сформулировать и прояснить его. Это, однако, приводит к тому, что любой, кто пытается дать научное объяснение ощущения, попадает в смешное положение, поскольку его обвиняют в попытке дать метафизическое объяснение. Правда, такое возражение может привести лишь тот, кто воображает, что владеет метафизическими истинами, и полагает, что они формулируют или точно выражают соответствующие им метафизические факты. Мне представляется по меньшей мере весьма маловероятным, что когда человек говорит "Бог", то результатом этого является существование именно такого Бога, каким он его воображает, или что этот человек обязательно говорит о реальном существе. В любом случае, он никогда не сможет доказать, что в метафизическом мире существует нечто, соответствующее его утверждениям, точно так же как никто не сможет доказать ему, что это не так. Таким образом, это в лучшем случае вопрос non liqet^[2301], и при этих обстоятельствах, а также принимая во внимание ограниченность человеческого знания, мне представляется разумным с самого начала предположить, что наши метафизические концепции являются просто антропоморфными образами и представлениями, которые либо вообще не выражают трансцендентальные факты, либо выражают их крайне гипотетически. И в самом деле, мы уже знаем, что даже окружающий нас физический мир не обязательно точно совпадает с нашим его восприятием. Физический мир и мир воспринятый — это две очень разные вещи. Знание этого никак не способствует нашей уверенности в том, что наша метафизическая картина мира соответствует трансцендентальной реальности. Более того, сделанные о последнем заявления настолько разнообразны, что как бы мы не старались, нам не понять, кто прав. Организованные религиипоняли это уже давно и потому каждая из них утверждает, что она является единственно верной и, в довершение всего, что она является не просто человеческой истиной, а истиной, открытой непосредственно Богом. Каждый теолог говорит просто о "Боге", стараясь, чтобы все поняли, что его "бог" и есть тот единственный, настоящий Бог. Но один говорит о парадоксальном Боге из Ветхого Завета, другой о воплощенном Боге Любви, третий о Боге, у которого есть божественная невеста, и так далее, и каждый критикует другого, но никогда не себя.

782 Ничто так ярко не иллюстрирует крайнюю неопределенность метафизических утверждений как их разнообразие. Но было бы совершенно неверно предположить, что они полностью бессмысленны. Ибо возникает вопрос, почему эти утверждения вообще делаются. Для этого должна быть какая-то причина. Люди почему-то чувствуют потребность делать трансцендентальные заявления. Можно спорить о том, почему это так. Мы знаем только то, что истинные утверждения были не волевыми решениями, а невольными сверхъестественными ощущениями, которые посещают человека и создают основу для религиозных утверждений и убеждений. Стало быть, источником великих организованных религий, а также многих мистических движений меньшего масштаба, являются индивидуальные исторические личности, жизнь которых была отмечена сверхъестественными ощущениями. Многочисленные исследования этих ощущений убедили меня, что содержимое бессознательного в какой-то момент пробивается в сознание и подчиняет его точно так же как это происходит во время вторжений бессознательного в патологических случаях, доступных наблюдению психиатра. Даже Иисус, как говорится в Евангелии от Марка 3:21^[2302], явился своим поклонникам в таком свете. Однако, существенная разница между обычными больными и "вдохновленными" личностями заключается в том, что последние рано или поздно найдут большое количество последователей, в результате чего их влияние будет сохраняться в течение столетий. Тот факт, что долговременное воздействие основателей великих религий точно в такой же степени объясняется их сильнейшими духовными качествами, их примерной жизнью и их нравственной самоотверженностью, никак не влияет на наши размышления. Личность — это только одна составляющая успеха, и в истории были и всегда будут подлинно религиозные личности, которых успех обходит стороной. Достаточно вспомнить Майстера Экхарта. Но если они добиваются успеха, то это только доказывает, что провозглашенная ими "истина" устраивает большинство людей, что они говорят о чем-то, что "витает в воздухе" и "стучит в сердца" их поклонников. Это, как мы знаем на собственном опыте, относится, как к добру, так и к злу, как к истине, так и ко лжи.

783 Мудреца, на слова которого никто не обращает внимания, считают дураком, а дурак, который раньше и громче других выкрикнет устраивающую большинство глупость, становится пророком и "фюрером". К счастью, иногда бывает и наоборот, иначе человечество уже давно погибло бы по причине своей глупости.

784 Безумный человек, отличительной чертой которого является его умственная стерильность, не выражает никакой "истины", не только потому, что он не является личностью, но также и потому, что не стремится угодить большинству. Но любой, кто стремится, в этом смысле выражает "истину". В вопросах метафизики, то, что "авторитетно", то и "истинно", поэтому метафизические утверждения неизменно связаны с необычайно сильными претензиями на признание и авторитетность, ибо авторитетность является для них единственно возможным доказательством их истинности, отсутствие которого ведет к их падению. В этом смысле, все метафизические заявления обязательно требуют вопросов, таких, какие естественным образом возникают у любого разумного человека по поводу доказательств существования Бога.

785 Самой по себе претензии на авторитетность, естественно, недостаточно, чтобы метафизическая истина стала считаться таковой. Ее авторитетность должна основываться и на не менее яростной потребности большинства. Поскольку эту потребность всегда порождает состояние беспокойства, то любая попытка объяснения потребует изучения психической ситуации тех, кто позволил себе поверить в метафизическое утверждение. Тогда обнаружится, что утверждения вдохновенной личности довели до сознания только те образы и идеи, которые компенсируют общее психическое беспокойство. Эти образы и идеи были не придуманы или изобретены вдохновенной личностью, а "посетили" ее в качестве ощущений, и она стал их вольной или невольной жертвой. Превосходящая ее сознание воля сжала ее в своих объятиях, из которых она не могла вырваться. Вполне естественно, что она восприняла эту неодолимую силу, как "божественную". Я ничего не имею против этого слова, но даже очень стараясь я не могу понять, каким образом оно доказывает существование трансцендентального Бога. Предположим, что благожелательное Божество действительно вдохнуло в индивида полезную истину. Тогда как же насчет всех тех случаев, когда индивид вдохновлялся полуистиной или опасной глупостью, и находил массу последователей? Здесь лучше указать на дьявола или — по принципу "omne malum ab homine" — на самого человека. Эту метафизическую объяснительную дилемму довольно трудно применить на практике, потому что большинство вдохновений находится между двумя крайностями, и не являются ни полностью лживыми, ни полностью правдивыми. Мы могли бы также предположить наличие общего плана работы, нацеленного на достижение только, так сказать, относительного хорошей цели, или что одна сила портит работу другой, или — третья возможность — что человек способен мешать Богу внушать совершенную истину (о полуистине, естественно, не может быть и речи) с почти демонической энергией. При любом из этих предположений встает вопрос: что же случилось с Божьим всемогуществом?

786 Поэтому мне представляется, что при наиболее консервативном подходе будет разумнее вообще не включать в наши расчеты метафизический фактор, а при более свободном подходе возлагать ответственность за вдохновения и подобные им происшествия на неизвестный психический или, возможно, психоидный человеческий фактор^[2303]. Это поможет нам примириться с ужасной смесью истины и заблуждений в подавляющем большинстве вдохновенных заявлений, а также с многочисленными противоречиями в Святом Писании. Окружающая сознание психоидная аура дает нам лучшие и менее спорные возможности объяснения и, более того, может быть исследована эмпирически. Она представляет мир относительно автономных "образов", в том числе и многослойных образов Бога, которые, стоит им только появиться, наивные люди называют "Богом", и которые, в силу своей сверхъестественности (эквивалент автономности!) и воспринимаются в качестве "Бога". Различные вероисповедания поддерживают эту традиционную точку зрения, а различные теологи считают, что они вдохновлены словом Божьим и потому имеют право авторитетно высказываться о Боге. Их утверждения всегда претендуют на окончательность и неоспоримость. Малейшее отклонение от доминирующего утверждения создает непоправимый раскол. Нельзя и не должно думать об объекте утверждения как о чем-то неоспоримом. Неоспоримость можно только утверждать и поэтому не может быть примирения между различными утверждениями. Так христианство, религия братской любви, являет собой достойное сожаления зрелище одного большого и многих малых расколов, и каждая из его сект безнадежно застряла в капкане своей уникальной правоты.

787 Мы верим, что мы можем высказывать суждения о Боге, давать ему определения, формировать о нем мнение, отличать его как единственно верного от всех прочих богов. Думается, настала пора начать понимать, что когда мы говорим о Боге или богах, мы говорим о спорных образах из психоидного царства. Существование трансцендентальной реальности действительно является самоочевидным, но нашему сознанию чрезвычайно трудно сконструировать интеллектуальные модели, которые стали бы графическим изображением воспринятой нами реальности. Наши гипотезы расплывчаты и сделаны наугад, и нам нигде не найти доказательств их верности. То, что мир внутри и вне нас покоится на трансцендентальной основе, так же несомненно, как и наше собственное существование, но так же несомненно и то, что непосредственное восприятие архетипического мира внутри нас также мало соответствует истине как непосредственное восприятие физического мира вне нас. Если мы убеждены, что мы знаем абсолютную истину о метафизических вещах, это значит не что иное, как то, что архетипические образы овладели нашими мышлением и чувством до такой степени, что они утратили свое качество функций, находящихся в нашем распоряжении. Эта утрата проявляется в том факте, что объект восприятия становится абсолютным и не подлежащим сомнению, и окружается таким эмоциональным табу, что любой, кто решается задуматься над ним, автоматически клеймится как еретик и богохульник. Во всех других случаях любой человек полагает, что разумно подвергать объективной критике созданный им субъективный образ какого-либо объекта. Но перед лицом одержимости или яростной эмоции разум бессилен; сверхъестественный архетип доказывает, что в данном случае он сильнее, потому что он может воззвать к жизненной необходимости. Как правило, это происходит тогда, когда он компенсирует ситуацию беспокойства, которую не могут разрешить никакие усилия разума. Мы знаем, что архетип может со страшной силой ворваться в жизнь как индивида, так и целой нации. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его называют "Богом". Но поскольку люди не всегда пребывают в ситуации острого беспокойства, или не всегда ощущают это беспокойство, то бывают более спокойные времена, когда появляется возможность для размышлений. Поэтому, когда изучаешь состояние одержимости или эмоционального приступа без предубеждения, то вынужден признать, что одержимость сама по себе не открывает ничего, что ясно и надежно характеризовало бы природу "фактора одержимости", хотя существенной частью этого фено-. мена является то, что "одержимый" чувствует непреодолимую потребность высказывать решительные утверждения. Истина и ошибка находятся настолько близко друг к другу и настолько похожи друг на друга, что никто в здравом уме не может позволить себе не усомниться в вещах, которые произошли с ним в состоянии одержимости. В Первом послании Иоанна 4:1 читаем следующее увещевание: "Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире". Это предупреждение было сделано в то время, когда имелась масса возможностей наблюдать исключительные психические состояния. Хотя мы, как и люди тех времен, считаем , что обладаем надежными критериями, правота этой убежденности, тем не менее должна быть подвергнута сомнению, поскольку ни одно человеческое суждение не может претендовать на непогрешимость.

788 Принимая во внимание эту чрезвычайно запутанную ситуацию, мне представляется, что наиболее осторожным и разумным подходом будет признать факт существования не только психического, но также и психоидного бессознательного и воздержаться от высказывания метафизических суждений, неподвластных человеческому разуму. Не нужно бояться того, что в результате внутренние ощущения будут лишены своей реальности и жизненности. Никакое ощущение не может быть предотвращено более осторожным и скромным подходом, скорее наоборот.

789 Нельзя отрицать того, что психологический подход к этим вопросам помещает в центр картины человека как меру всех вещей. Но придание ему подобной значимости имеет под собой определенные основания. Две мировые религии, буддизм и христианство, каждая по-своему, отвели человеку центральное место, а христианство развило эту тенденцию созданием доктрины о том, что Бог стал не кем иным, как человеком. Никакая психология в мире не может соперничать с достоинством, которым наделил человека сам Бог.

ЭПИЛОГ

790 Алхимия, с ее богатством символов, дает нам возможность проникнуть в предприятие человеческого разума, которое можно сравнить с религиозным ритуалом, opus divinum. Разница между ними заключается в том, что алхимическое opus было не коллективной деятельностью с четко определенными формой и содержанием, несмотря на сходство их фундаментальных принципов, а, скорее, индивидуальным предприятием с трансцендентальной задачей создания "единства", ставкой в котором для алхимика была его душа. Это было работа по соединению внешне несовместимых противоположностей, противостояние которых понималось, что характерно, не просто как естественная вражда физических элементов, а, в то же самое время, как нравственный конфликт. Поскольку алхимик считал, что объект его предприятия находится как вне, так и внутри него, и является как физическим, так и психическим, то работа его распространялась на всю природу и цель ее заключалась в символе, который обладал эмпирическим и, в то же самое время, трансцендентальным аспектом.

791 Точно так же, как алхимия на протяжении столетий наощупь пробиралась в бесконечном темном лабиринте своих теоретических предположений и практических экспериментов, так начавшаяся с К. Г. Гаруса психология бессознательного пошла по пути с которого сбились алхимики. Примечательный факт: это произошло как раз в тот момент истории, когда ожидания алхимиков нашли свое наивысшее поэтическое выражение в "Фаусте" Гете. Создавая свои произведения, Гарус, конечно, не мог знать, что он перебрасывает философский мост в эмпирическую философию будущего, которая совершенно буквально поймет старое алхимическое правило: instercore invenitur — "найдешь его в грязи". Не в той, ничего не стоящей, неприятной, отвергнутой всеми, субстанции, которую можно подобрать где угодно, а в опасной тьме человеческой психе, которая теперь стала доступной для клинического наблюдения. Только там можно отыскать все эти противоречия, эти гротескные фантазмы и непристойные символы, которые так волновали воображение алхимиков и сбивали их с толку в такой же степени, в какой и просветляли. Перед психологом стоит та же самая проблема, которая в течение семнадцати веков держала в напряжении алхимиков: Что делать с этими антагонистическими силами? Может ли он освободиться от них? Или он должен признать их существование и его задача состоит в том, чтобы привести их в гармонию и из множества противоречий создать единство, которое, конечно, не наступит само по себе, но может наступить — Deo concedente — благодаря усилиям человека?

792 Герберту Сильбереру принадлежит заслуга быть первооткрывателем тайных нитей, которые ведут от алхимии к психологии бессознательного. В то время психологические знания находились все еще в слишком примитивном состоянии и были слишком укутаны в персоналистические предположения, чтобы проблему алхимии можно было целиком рассматривать с психологической точки зрения. Прежде всего надо покончить с предубежденно пренебрежительным отношением к алхимии с одной стороны, и к психе с другой. Сегодня мы можем видеть, насколько эффективно алхимия подготовила почву для психологии бессознательного, прежде всего оставив после себя богатство символов, иллюстративный материал чрезвычайно важности для современных толкований в этой области, а также указав на символические обозначения процедуры синтеза, которые мы вновь открываем в сновидениях наших пациентов. Сегодня мы можем видеть, что вся алхимическая процедура соединения противоположностей, которую я описал выше, с таким же успехом может представлять процесс индивидуации отдельного индивида, хотя и с той существенной разницей, что ни один отдельный индивид никогда не достигнет богатства и масштаба алхимического символизма. Преимущество последнего заключается в том, что он создавался веками, в то время, как индивид за свою короткую жизнь может испытать только ограниченное количество ощущений и обладает ограниченными возможностями их отображения. Поэтому описывать природу процесса индивидуации на основании материала врачебной практики является очень трудной и неблагодарной задачей. Поскольку в одном случае доминирует один аспект, а в другом — другой, одна болезнь начинается раньше, а другая позже, а психические условия безгранично разнообразны, то в любом конкретном примере может быть продемонстрирована только одна версия или фаза этого процесса. В моей практике не встречалось случая, в котором бы настолько проявились во всех подробностях все аспекты, что его можно было бы назвать парадигматическим. Любой, кто попытается описать процесс индивидуации с помощью материала из врачебной практики, будет вынужден удовлетвориться пестрой мозаикой без начала и конца, и если он захочет быть понятым, он должен будет рассчитывать на читателя, знания которого в этой области равняются его знаниям. Поэтому, алхимия оказала мне огромную и бесценную услугу, обеспечив меня материалом, в котором оказалось достаточно места для моего опыта, в результате чего мне предоставилась возможность описать хотя бы основные аспекты процесса индивидуации.

Иллюстрации

Примечания

1

Das Aegaische Fest: Die Meergotterszene in Goethes Faust II.

(обратно)

2

[B 1944 г. вышло первое швейцарское издание этой книги, но два основные из вошедших в нее эссе были опубликованы в ежегодных Eranos Jahrbuch1935 и 1936 гг. - Изд.]

(обратно)

3

Problems of Mysticism and Its Symbolism, first pub. 1914.

(обратно)

4

От слов OTtaeiv, "разрывать, раздирать, вытягивать" и ayeipeiv, "сносить или собирать вместе".

(обратно)

5

Ср. "Психология переноса".

(обратно)

6

[Речь идет о швейцарском издании, которое представляет из себя три отдельных тома. Первая и вторая части составляют данную книгу. Третья часть вышла на английском языке под названием "Aurora Consurgens: A Document to Thomas Aquinason the Problem of Opposites in Alchemy". (Bollingen Series LXXVII, New York and London, 1966), в качестве дополнительного тома к "Mysterium Coniunctionis", не включенного в "Собрание Сочинений" - Изд.]

(обратно)

7

[В предисловии к швейцарскому изданию сказано: "Части первая и вторая написаны мной, а часть третья написана моей сотрудницей доктором Марией-Луизой фон Франц. Мы объединили наши работы в одном издании, поскольку каждый автор принимал участие в работе другого".]

(обратно)

8

. Рипли говорит: "Coniunctio есть единение разделенных качеств или уравнивание принципов". "Duodecim portarum axiomata philosophica", Theatrum chemicum, II, p. 128.

(обратно)

9

Ср. Представление о ietrameria в Stolcius de Stolcenberg, Viridarium chymicum, рис. XLII.

(обратно)

10

Cp. "Consilium coniugii", Ars chemica, p.79: "В этом камне содержатся четыре элемента и его следует сравнивать с миром и составом мира". Также Michael Maier, De circulo physico quadrato, p. 17: "Природа, говорю я вам, прошла по золотому кругу и этим движением уравняла свои четыре качества, то есть вернувшись к самой себе, она придала разнородной простоте форму квадрата, в результате чего противоположности связаны с противоположностями и враги с врагами как бы неразрывными узами и сжимают друг друга во взаимном объятии". Петр Добрый говорит: "Элементы соединены в круг истинной дружбы". (Bibliotheca chemica, II, p.35)

(обратно)

11

Cp John Dee, "Monas hieroglyphica", Theatr.chem., II, p.220.

(обратно)

12

Cp. "Consilium coniugii", Ars chemica, pp.69f., и "Clangor buccinae", Artis auriferae, I, p. 484. В Каббале все наоброт: красный цвет обозначает женщину, 6елый (левая сторона) — мужчину. Ср. Mueller, Der Sohar und seine Lehre, pp. 20f.

(обратно)

13

"Aenigmata ex visione Arislei", Art aurif., I, pp. 146ff. Союзсолнцаи луны: Petrus Bonus (ed. Lacinius), Pretiosa margarita novella (1546), p. 112. Архетип небесного брака играет здесь большую роль. На примитивном уровне этот мотив можно обнаружить в шаманизме. Ср. Eliade, Shamanism, p.75

(обратно)

14

Изображения животных, являющиеся символами кого- или чего-либо. — Прим. ред.

(обратно)

15

Наиболее полным собранием иллюстраций из опубликованных трудов является Viridarium chymicum figuris cupro incisis adornatum Stolcius de Stolcenberg, Frankfurt, 1624.

(обратно)

16

Symbola aureae mensae, p. 192.

(обратно)

17

"Сокровищница" (gazophylacium, domus thesauraria) философии. Синоним aurum philosophorum или lapis. Cp. von Franz, Aurora Consurgens, pp.l Olff. ЭтаидеяпришлавголовуАлфидиусу (смотри "Consilium coniugii", Ars chemica, p. 108), адонегоещеЗосиме, которыйописывает lapis, как храм из сверкающего белого мрамора. Berthelot, Collection des anciens alchimistes grecs, III, i, 5.

(обратно)

18

Symbola aureae mensae, p.200.

(обратно)

19

На этом издании нет даты, но оно, вероятно, отпечатано на печатном станке Samuel Emmel в Страсбурге и может быть современником Ars chemica, которое было напечатано в 1566 г. и совпадает с libellus по типу, бумаге и формату. Автор этой книги, Senior Zadith filius Hamuel, вероятно жил в десятом веке и принадлежал к харранитам или, по крайней мере, находился под их влиянием. Если упомянутый Степлетоном ("Muhammad bin Umail: His Date, Writings, and Place in Alchemical History") Clavis maioris sapientiae идентична написанному на латыни трактату с таким же названием, традиционно приписываемую Артефиусу, то вышесказанное можно считать доказанным, поскольку этот трактат содержит типично харранитскую астральную теорию. Руска Studienzu M. ibn Umail") относит Сениора к литературе Turba, возросшей на египетской почве.

(обратно)

20

Cениор говорит: "Я сочетал два светила браком, что стало подобно морю с двумя маяками". (De chemia, pp. 15f).

(обратно)

21

Myseum hermeticum, p.343. (Cf. Waite, The Hermetic Museum Restored and Enlarged, I, pp.276f.)

(обратно)

22

Corpus (как corpus nostrum), как правило, означает химическое "тело" или "субстанцию", но в сущности оно означает человеческое тело. "Но это распространенный символ бессознательного. Стало быть, в алхимии " тело" являлось и символом бессознательного тоже.

(обратно)

23

nlgmata Philosophorum И", Art.aurif., I. p.149. Cp. Aion, пар. 195, 213.

(обратно)

24

C м. "Психология и алхимия", рис. 240 пр.51.

(обратно)

25

Они также присутствуют в "XIClavis" Василия Валентина, Chymische Schriften, р.68 ив Viridarium, Figs. XI, LV, LXII. Варианты: лев и змея (Vividarium., Fig. XII), лев и птица (Fig. LXXIV), лев и медведь (Fig. ХСП и CVI).

(обратно)

26

Petrus Bonus, "Pretiosa margarita novella", Theatr. chem., V, pp.6-47f.: "Гермес: В конце мира небо и земля должны будут слиться воедино, в философском смысле, конечно". Также Mus. herm., p.803 (Wfite.II, p.263).

(обратно)

27

Ms. Incipit: "Figurarura Aegyptiorum Secretarum." 18th cent. (Mus. Herm., p.652).

(обратно)

28

"Таким образом, высота скрыта от взгляда, а глубина открыта ему". (Mus. herm., p. 652)

(обратно)

29

Распространенное выражение: "Из мертвого делают живое". (Mylius, Philosophia reformats, p. 191).

(обратно)

30

Mylius, p. 118. Четвертой степенью является coniunctio которое, стало быть, соответствует Козерогу.

(обратно)

31

Милиус замечает (р. 115): "... равенство возникает... из четырех несо вместимых элементов совместно присутствующих в природе". Похоже, что у древних была сходная идея — солнечный стол (пАлакг] траяеСа) в орфических мистериях. Ср. Proclus, Commentaries on the Timaeus of Plato, trans, by Taylor, II, p.378: "Орфей на самом деле познал Кратер Бахуса, но он также рассаживаает и многих других вокруг солнечного стола". Ср. также Геродот, История, III, 17-18 и Павсаний Описание Греции, VI, 26, 2.

(обратно)

32

Ср. "Психология и алхимия", индекс "rotundum", "сфера", "колесо" и, особенно, (пар. 469) колесо с двумя ведрами для поднятия душ в Acta Archelai.

(обратно)

33

Holmyard, Kitab al-ilm al-muktasab.

(обратно)

34

Злодей, чародей, колдун (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

35

Идея преобразование Множества в Единство прослеживается не только у алхимиков, но и у Оригена, In Libr. I Reg [ I Sam. J Нот. , 1, 4 (Migne, P. G., vol. 12, col. 998): "Единый человек действительно существовал. Мы, по-прежнему остающиеся грешниками, не можем получить этот почетный титул, поскольку каждый из нас является множеством, а не единством... Смотрите, как тот, что считает себя единым, таковым не является, и число содержащихся в нем личностей, похоже, равняется числу его настроений, ибо, как сказано в Священном Писании: Дурак изменчив, подобно луне". В другой проповеди, In Ezech., 9, 1 (Migne, P. O. , vol. 13, col. 732) он говорит: "Там, где грехи, там — множество... но там, где добродетель, там — цельность, там единство". Ср. Porphyry the Philosopher to His Wife Marcella, trans, by Zimmern, p.61: "Если ты будешь упражняться в вхождении в самого себя, собирая воедино всю мощь, которую тело разломало на многие части, не похожие на их прежнее единство, и разбросало эти части в разные стороны..." Приблизительно то же самое читаем в Евангелии от Филиппа (цитируется по Epiphanius, Panarium, XXVI, 13): "Я (говорит душа) собрала все знание о себе самой, собрала саму себя со всех уголков и не породил а (посеяла)детей с Господином, а вырвала его корни и собрала все члены, что были разбросаны по сторонам. И я (говорит она) знаю, кто ты есть, ибо я принадлежу к тем, которые сходят с небес". (James, The Apocryp hal N ew Testament, p. 12) Cp. Panarium, XXVI, 3: "Я — это ты, а ты -это я, и где бы ты ни был, там нахожусь и я, и я рассеян во всех вещах, и где бы ты ни был, ты можешь собирать меня, но собирая меня, ты собираешь воедино себя самого". Внутренняя множественность человека отражает его микрокосмическую природу, которая содержит в себе звезды и их (астрологическое) влияние. ПоэтомуОриген (In Lev. Hom., V, 2; Migne, P. G., vol. 12, cols. 449-50) говорит: "Пойми, что ты содержишь в себе табуны лошадей, стада коров, отары овец и стада коз... Пойми, что птицы небесные также находятся внутри тебя. Не удивляйся тому, что мы говорим, что они все в тебе находятся, а пойми, что ты сам являешся маленьким миром, и в тебе есть и солнце, и луна, и звезды... Пойми, что в тебе есть все, что есть в мире". И Dorn ("Detenebriscontranaturam", Theatr. chem. I, p.553) говорит: "Четырем менее совершенным планетам в небесах соответствуют четыре элемента в нашем теле, а именно, земля — Сатурну, вода — Меркурию [вместо луны, смотри выше], воздух — Венере и огонь — Марсу. Из этих элементов состоит тело и оно слабо по причине несовершенства составляющих его частей. Так давайте же вырастим из них дерево, корень которого относится к сатурну" и т. д. Имеется в виду философское дерево, символ процесса развития, который приводит к единству filius Philosophorum или lapis. Ср. "The Philosophical Tree", par. 409.

(обратно)

36

Это живущий под землей змееподобный демон плодородия (ауаОос бсииюу), родственный "гению" героя. В Египте змееподобный демон давал жизнь и способность к врачеванию. В хранящемся в Берлине "Магическом Папирусе" упоминается Добрый Дух aya Ooq уесорос, удобряющий землю. На геммах гностиков он изображается вместе с Енохом, а Енох является ранним аналогом Гермеса. Сабеи, перенесшие Доброго Духа в Средневековье в качестве Tiveuua Tuxpe Sov (Знакомого Духа) магических ритуалов, отождествляли его с Гермесом и Орфеем. (Chwolsohn, Die Ssabier, II, p.624). Олимпиодор (Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 18) говорит о нем, как о "более таинственном ангеле", фистксотероу ayye Xov) уроборосе или "небе", в результате чего, позднее, он стал символом Меркурия.

(обратно)

37

Индийские трактаты, повествуют о хиранъятарбха, "золотом зародыше" и пуруше. Такжесмотри The Psychology of Eastern Meditation, Pars, 917f.

(обратно)

38

Чэ. ил, т] inqopvi Ooyoviac материя, воспроизводящая птицу у Зосимы (Berthelot, III, xliv, 1).

(обратно)

39

Holmyard, p.37.

(обратно)

40

"Психологияи алхимия", рис.203-5.

(обратно)

41

von Franz, pp.53f. Cf. Goodenough, "The Crown of Victory..." Senior (De cnernia, p. 41) называет terra alba foliata "коронойпобеды". В Heliodoriv. 252 (ed. by Goldschmidt, p.57), душа, возвращаясь в тело, приносит с собой viKTiTiicov сттецца, "венок победы". В Каббале, высшая сефирот (подобно низшей) зовется Кетер, Корона. В христианской аллегории корона означает человеческую природу Христа: Rabanus Mau-rus, Allegoriae in Sacram Scripturam (Migne, P. L., vol. 112, col. 909). В Деяниях Иоанна, параграф 109 (James, Apocryfal New Testament, p.268) Христа называют диадемой.

(обратно)

42

Ars chemica, p. 196.

(обратно)

43

"Opusculum autoris ignoti", Art. aurif., I, p.390. Об авторе традиционно говорят, как о "Rhasis". Ср. Ruska, Turba Phil., pp. 161f. Такжеи Ephraem Syrus, Hymni et Sermones (ed. Lamy, I, col. 136): "Твое дитя, о, Дева, - - старик; он Ветхий Днями и существует с самого начала времен".

(обратно)

44

Дорнв "Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p. 420. Разделение эле ментов на два высших "психических" элемента и два низших "сомати ческих" элемента восходит еще к Аристотелю. Cf. Lippmann, Enteste- hung und Ausbreitung der Alchemie, I, p. 147.

(обратно)

45

"Liber de alchemia", Theatr. chem., I, p.775.

(обратно)

46

Океан — это синоним первичной материи

(обратно)

47

Theatr. chem., V, р.111 Этот трактат (Micreris=Mercurius) несомненно очень древний и, по всей видимости, арабского происхождения. То же самое высказывание цитирует "Milvescindus" (Bonus, "Pretiosamarg. nov., " Theatr. chem., V, pp. 662f. В Turba его называют "Mirnef Indus".

(обратно)

48

Этот трактат, арабского происхождения, напечатан в Bibliotheca chemi ca, I, pp. 400f

(обратно)

49

Верхнее/нижнее (лат.) Прим. ред.

(обратно)

50

Внешнее/ внутреннее (лат.) Прим. ред.

(обратно)

51

"Когда он вонзает свой клюв себе в грудь, вся его шея вместе с клювом образуют круг... Кровь текущая из его груди возвращает жизнь мертвым птенцам". Ibid., p.442 Ь.

(обратно)

52

Ibid.

(обратно)

53

Ibid., 408 b. Ср. слова "невесты" в Aurora Consurgens, p. 143: "Я - посредница между элементами, приводящая их к согласию; теплое я делаю холодным... сухое я делаю влажным... твердое я делаю мягким и наоборот". Ср. Senior, De chemia, p. 34.

(обратно)

54

Bibl. chem., 408 a.

(обратно)

55

"Он проникнет в любую твердую вещь" (Tabula smaragdina). Фраза "ибо только дух проникает во все вещи, даже в самые твердые тела", по всей видимости, написана не без воздействия следующей фразы: "А нам Бог открыл это Духом своим ибо Дух все проницает, и глубины Божий" в I Кор. 2:10 (Новый завет). Вот и алхимики называли Меркурий "духом истины", sapientia Dei, но таким, который рвется в глубины материи и достижением которого является donum Spiritus Sancti. Это дух, который знает тайны материи и обладание им приводит к просветлению, как о том сказал Павел: "Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем". (I Кор. 2:11).

(обратно)

56

Лука 17:21f. В последнее время, "внутри тебя" (intra vos) переводилось, как "среди вас", то есть как говорит наш автор "в видимом и плотском сборище людей". В этом проявляется современная тенденция заменять внутреннюю цельность человека внешним общением, словно тот, кто не не находится в ладу с самим собой, может быть способен на какие-то близкие отношения с другими людьми! Эта достойная сожаления тенденция прокладывает путь стремлению "принадлежать к массе",

(обратно)

57

Духовной церковью (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

58

Flveuf-ia 6 R еос. Иоанн. 4:24

(обратно)

59

Bibl. chem., I, р.443а.

(обратно)

60

Всвоей "Speculativaphilosophia" (.Theatr. chem., I, p.291.) Дорн говорит об этом единении: "Таковым являются философская любовь между частями неодушевленных вещей и вражда между ними, как и между час тями тела людей". [Аллюзия на проекцию!] Но, как в первом, так и во втором случае, истинное единение может наступить только тогда, когда перед слиянием в единое целое, части избавятся от своей подверженности разложению; вот почему то, что ты делаешь ради примирения врагов, может стать причиной единения друзей. Всем несовершенным телам и тем, которые почти-что достигли абсолютного совершенства, присущи и дружба, и вражда [удачная формулировка сосуществования противоположностей в бессознательном "несовершенном" состоянии]; если последняя должна быть устранена трудом или усилиями человека, то первая должна быть возвышена к своему абсолютному совершенству посредством искусства, которое мы изложили для достижения единства человека". См. Дух Меркурий, пар.259.

(обратно)

61

Ср. Honorius of Autun, Speculum de mysteriis ecclesiae (Migne, P. L., vol. 172, col. 936): "Ибо говорят, что пеликан так сильно любит своих птенцов, что сжимает их своими когтями до смерти. Но потом он погружается в глубокую печаль и на третий день ранит сам себя, и кровь из его раны капает на птенцов, в результате чего они восресают из метрвых. Пеликан символизирует Господа, который настолко любит наш мир, что отдает ему своего единственного Сына, которого он воскресил на третий день, сделал победителем смерти и возвысил над всеми именами". Пеликаном также называется реторта, рыльце которой уходит в чрево сосуда. [Ср. Alchemical Studies, fig. B7].

(обратно)

62

Ср. комментарии к II, Кор. 3:6 ("потому что буква убивает, а дух животворит.") в Олимпидорусе (Berthelot, II, iv, 41), в которых некто, знающий тайное алхимическое искусство, говорит: "Однако, как же мне понимать трансформацию (цета|}оХг|у)? Каким образом вода и огонь, которым самой природой назначено быть врагами, через дружбу и гармонию приходят к единству?").

(обратно)

63

Bibl. chem., I, p.442b.).

(обратно)

64

Aqua permanens, "чья сила есть духовная кровь, то есть раствор... Ибо тело вбирает в себя дух через раствор крови; ибо все, обладающее Духом, обладает и кровью". (Mylius, Phil. ref., pp.42f.) Эти цитаты взяты из Turba^ed. by Ruska, p. 129) и из книги Аль-Хабиба (цитируется по Руска, pp.42f. Для греческих алхимиков золото было "красной кровью серебра" (Bertheot П, iv, 38 и 44). Ср. Philo, Quaestiones in Genesium, II, 59: "Но кровь есть суть разумного и живого духа; ибо в другом месте он (Левит 17:14) говорит: "Душа всякого тела есть кровь его". Ср. Leisegang, Der heilige Geist, p. 97 п. ир.94 n.)

(обратно)

65

"Сын, ты должен воспользоваться плотью" (Цитата из Аристотеля по Rosarium philosophorum, Art. aurif., II, p.318). Prima materia" произрастает из плоти и крови". ("Магометв "Rosinus ad Sarratantam", Art. aurif., I, p.308). "Взять яйцо во плоти". (Laurentius Ventura, Theatr chem., II, p.274). "Выбери нежную плоть и ты получишь самую пре красную вещь". (Ibid., p, 292). "Плоть и кровь" соответствуют "внут реннему и скрытому огню". (Dorn, Theatr. chem., I, p.559). Если желаете узнать мнение "отцов церкви", то обратитесь к Augustine, Quaesti- ones in Heptateuchum, I, Ix (Migne, P. L., vol. 34, col. 616): "Возможно, что того, кто за наши прегрешения был принесен в жертву [Христос], символизирует плоть поедаемая за вечерей.

(обратно)

66

Cf. "Aenigmataphil.", Art, aurif., I, (1593), p.151: "И тогда возьми стеклянный сосуд с женихом и невестой и брось их в печь, и пусть они там жарятся в течение трех дней, и получится тогда два человека в одном теле". (Cf. Быт. 2:24 и Мат. 19:5)).

(обратно)

67

"В Священном Писании Христа называют Камнем, признанным строи телями негодным, и та же судьба постигает Камень Мудрых" ("Epilogus Orthelli", Theatr. chem., VI, p.431).

(обратно)

68

"The Shepherd of Hernias", tr. by Lake, II, pp. 217ff., Similitude 9.

(обратно)

69

Петр обозначает камень — Прим. ред.

(обратно)

70

Ср. Мою работу "A Study in the Process of Individuation".

(обратно)

71

Ср. мнение Швейцера о христианских концепциях, как о "поздней иудейской эсхатологии": Geschichte der Leben- Jesu- Forschung, p.635.

(обратно)

72

"Психология и алхимия", пар. 454.

(обратно)

73

То, что представляется первым изданием комментариев, датирующемся 1610 г., было опубликовано в Лейпциге под названием Hermetis Tris- megisti Tractatus vere aureus de Lapidis philosophici secreto. Cum Scho- liis Domonici Gnostii M. D.. Комментаррии также вышли в Theatr. chem., IV, pp.672ff., но в данном случае автор был представлен, как "анонимный".

(обратно)

74

Dorn, "Congeris Paracelsicae chemicae", Theatr. chem., I, p.578.

(обратно)

75

В Aurora Consurgens, (pp. 129f.) Адам, состоящий из четырех элементов, противопоставлен Адаму, состоящему из "чистых элементов", который, как следует из заключительного предложения, порожден циркуляцией четырех элементов.

(обратно)

76

Gratarolus, Verae alchtmiae, II, p.265.

(обратно)

77

"Он получает силу высших и низших вещей. Так пусть тебе достанется величие всего мира". "Tabula smaragdina", De alchemia, p.363. Также см. Ruska, Tabula smaragdina, p.2.

(обратно)

78

Cf. Aurora Consurgens, p. 135.

(обратно)

79

Theatr. chem., I, p.578. В данном случае, я не знаю, какой текст Гермеса подразумевает Дорн. "Сирота" впервые появляется в "Pretiosa margarita novella" Петра Доброго: "У этого Камня-Сироты нет подходящего имени". (Theatr. chem., V, p.663). Также и в издании Janus Lacinius, 1546, p.54r.

(обратно)

80

Du Cange, Glossarium, s.v. "Orphanus".

(обратно)

81

Ed. by Goldschmidt, I, vv.112-14, p.29. Гелиодор жил в Византии в восьмом веке. (Goldschmidt, p.2: "В 716-717, во времена правления Феодосия III"). Кассель (Aus Literatur und Symbolik, p.248) указывает, что название "сирота" взято у Arnold [Arnaldus?], цитируемого в Lithotheologie (p. 1161) Лессера.

(обратно)

82

В "Книге Тайн" Мани говорит о "сыне вдовы", Иисусе (Schader, Urform und Fortbildungen des manichaischen Systems, p.75 п.). Bousset(The Antichrist Legend, p.70) упоминает о правлении вдовы, которое будет предшествовать пришествию Антихриста, ссылаясь на греко-армянский Апокалипсис Даниэля (р.68). К "детям вдовы" относили и масонов (Ес- kert, Die Mysterien der Heindenkirche, erhalten und fortebildet im Bunde der alien und neuen Kinder der Wittwe). В Каббале термином "вдова" обозначается Малхут. Knorrvon Rosenroth, Kabbala denudata, I, p. 118.

(обратно)

83

Молодая беременная женщин (лат.) — Прим ред.

(обратно)

84

Mylius, Phil, ref., p. 173.

(обратно)

85

Gratarolus, Verae alch., II, p. 265.

(обратно)

86

Впервые этот термин применяетсяв Aurora consurgens, Part II, Art. aurif., I, p.201. Mylius (Phil. ref. скопировалего. Упомянутая Pernety Dictionnaire mytho-hermetique, p.280) "vieille extenuee" происходитиз тогожесамогоисточника.

(обратно)

87

Aurora consurgens II, Art.aurif., I, p. 196.

(обратно)

88

В Aurora consurgens, p.77, семь женщин стремятся выйти замуж за одного и того же мужчину.

(обратно)

89

Cf. "матрица всех вещей" у Руланда, Lexicon of Alchemy, p. 226.

(обратно)

90

Symb. aur. mensae, p.344.

(обратно)

91

Трактатопубликованв Theatr. chem., Ill, pp. 871 ff. подназванием "Antiqui Philosophi Galli Delphinati anonimi Liber Secreti Maximi totius mundanae gloriae".

(обратно)

92

Габриций, стало быть, соответствует Гору. В Древнем Египте Гора в течение долгого времени уравнивали с Осирисом. Cf. Brugsch, Religion und Mythologie der alien Agypter, p.406. В папирусе Мимо сказано: "Сделай для меня ужасное дело, сирота уважаемой вдовы". Preisendanz под "вдовой" понимает Исиду, а под "сиротой" - Гора, с которым маг отождествляет самого себя (Papyri Graecae Magicae, I, pp. 54 f.). В трактате "Исида — Гору" мы находим упоминание о "лекарстве вдовы". Berthelot, Alch. grecs, I, xiii, 16.

(обратно)

93

Symb. aur. mensae, p.515. Эпиталама начинается словами: "Если мать соединяется с сыном в браке, то не считай это кровосмешением. Ибо таково веление природы., таково требование священного закона судьбы, а они не могут быть неугодными Богу".

(обратно)

94

"Est quod in ipsis floribus angat, Et ubi mel, ibi bel, ubi uber, ibi tuber".

(обратно)

95

p греко-римские времена Исиду изображали в виде змеи с женской

(обратно)

96

Ловой- См. иллюстрацию в Religion der Agypter Эрмана, p. 391. РМан, p.301. Текст относится к временам Нового Царства.

(href=#r96>обратно)

97

Preisendanz, Papyri Graec. Magicae, II, p. 74: "Я — Исида, зовущаяся также росой".

(обратно)

98

Синоним aqua vitae. Связь "успокаивающей душу" воды Нила с Исидой обозначена на (иллюстрация в Eisler, Weltenmantel und Himmelszelt, I, p. 70) хранящемся в Ватикане барельефе, на котором изображена жрица Исиды, несущая situla (сосуд с водой). Двумя важнейшими аналогами являются чаша с водой в раннехристианском приичастии и сосуд для воды Будды Амитабхи. О христианской чаше с водой см.: "Символ превращения в Мессе", пар. 311; о святой воде в культе Амитабхи см.: Hastings, Encyclopaedia I, p. 386 b, "Amitayus".

(обратно)

99

Latin MS, 18th cent., "Figurarum Aegyptorium secretarum". (Принадлежит автору).

(обратно)

100

Eisler, II, p.328, n.l.

(обратно)

101

Апулей "Метаморфозы", XI, 3 (Перевод М.А. Кузьмина: "...черный плащ, отливавший темным блеском"). Ср. Hippolytus, Elenchos, I, 8.

(обратно)

102

Diodorus, Bibliotheke Historike, I, 25: тотг|су ccOavacriaa фарихжоу.

(обратно)

103

Она пыталась сделать ребенка финикийского царя бессмертным, подержав его в огне. Плутарх, "Исида и Осирис", 16, с. 17.

(обратно)

104

Diodorus, I, par. 11.

(обратно)

105

Ibid., 1, 27.

(обратно)

106

Великий Магический Папирус, строчка 2290. Preisendanz, Papyri Graec. Mag., I, p. 143.

(обратно)

107

Berthelot, Alch. grecs, I, xiii:TIcric тфофг^тк; to» uico "Qpo> .

(обратно)

108

Ancoratus (ed. by Holl), c. 104, I, 'p. 126.

(обратно)

109

Liber de errore profanarum religionum (ed. by Halm), II, 6: "Земляесть телоИсиды". Ср. Плутарх, "Исида и Осирис", 38, с. 35.

(обратно)

110

Reitzenstein, Zwei religionsgeschichtliche Fragen, p. 108 и Poimandres, p.44.

(обратно)

111

Плутарх, 53, с. 49 ел.

(обратно)

112

Reitzenstein, Poimandres, p.270.

(обратно)

113

Corpus Inscriptionum Latinarum, X, No. 3800 : "ТЕ TIBI/UNA QUAE/ ES OMNIA/DEA ISIS/ARRIUS BAL/BINUS V.C.". (В настоящее время хранится в музее Неаполя).

(обратно)

114

Reitzenstein, Die hellenistischen Mysterienreligionen (1927), pp. 27ff.

(обратно)

115

Athenagoras, Legatio pro Christianis, 22 (Migne, P.O., vol.6, col. 939f.) lQ2Ros.phil., Art. aurif. (1572), II, p.413. Изтакназываемой "Dicta Belini"

(обратно)

116

(АполонийТианский), "Allegoriae sapientum", Distinctio 28, Theatr. chem., V. p.97.

(обратно)

117

Ruska, Turba philosophorum, p.247. Ветер — этодуша, скрытаяв prima materia. Это погребение изображено на последней иллюстрации в Scru- tinium chymicum Майера.

(обратно)

118

Ср. также (иахп Оп^1") (женский поединок) в Carmen Archelai, одном из Carmina Heliodori (p. 56, IV, lines 230f.) (ed. by Goldschmidt), где материя бежит под градом дротиков и заканчивает, как "труп" в могиле.

(обратно)

119

Соответствующей мужской субстанцией является красная сера, vir или servus rubeus, краснота которой связывает ее с Тифоном. В своем "погребальном плаче по Габрицию, который умер вскоре после того, как отпразновал свадьбу", Майер (Symb. aur. mensae, p.518), по сути, в качестве возможной причины его смерти называет Тифона. Он начинает с выражения: "Та, кто дала тебе жизнь, принесла себе смерть", но затем продолжает: "Похоже на то, что в смерти твоей повинны трое: Тифон, твоя мать и печь Мульсибера (Вулкана}. Тифон разбросал члены твоего тела; твоя мать могла сделать это и сама, не прибегая к помощи твоего брата. Но твоя мать притворяется невинной". Совершенно ясно, что Майер подозревает, прежде всего, мать, а Тифона, красного раба, ему хочется считать только causa ministerialis[второстепенной причиной. — Прим. ред.].

(обратно)

120

Kerenyi, Tochler der Sonne, pp.92ff.

(обратно)

121

По этой причине история о Медее, убившей своего тестя Креонта, тол ковалась, как алхимический шифр. Cf. Petrus Bonus, Theatr. chem., V, p. 686.

(обратно)

122

Super Ezecheielem Horn., III (Migne, P.L., vol. 76, col. 808).

(обратно)

123

Expositions of the Book of Psalms, Ps. 131, 23, vol.6, p.105.

(обратно)

124

Ibid., Ps. 145, 18f., vol.6 p.356.

(обратно)

125

Kabbala denudata, I 1, p. 118. В качестве источника Кнорр использует Pardes Rimmonium, ch.23, Моисея Кордоверо.

(обратно)

126

Тифарет (Tifereth) означает "красота". ИЗ Kabbala denudata, p.202.

(обратно)

127

Малхут (Malchuth) означает "царство".

(обратно)

128

Kabbala denudata, p.528.

(обратно)

129

Ее называют луной (р.456), землей (р.156), невестой (р.477), матроной, царицей небесной, рыбным садком (р.215), морем, колодпем, древом познания добра и зла, обратной стороной любви ("особое имя Малхут, связанное с тайной новолуния") (р.77), животом (р.192) и т.д.

(обратно)

130

Kabbaladenudata, p. 163.

(обратно)

131

По мнению некоторых ученых, слово Сефира происходит от стфсира. Cf. Hastings, Encyclopedia, VII, p. 625 b, "Kabbala". В последнее время сложилась точка зрения, что это слово происходит от корня sfr, "первичная материя". Cf. Scholem, Major Trends in Jewish Mysticism, pp. 76ff. КасательноДереваСефиротсмотри "The Philosophical Tree", par. 411, and Scholem, pp.214ff.

(обратно)

132

Хесед (Yesod) означает "основа". В хранящемся в Национальной Библиотеке Франции манускрипте 14765 (pl.8) Хесед нарисован подобным Сыну Человеческому в Откровении 1:12, с семью звездами в его правой Деснице, с выходящим из его уст мечом, и стоящим между семью светильниками. См. Илл. 3 в данной книге.

(обратно)

133

Cf. Kabbala denudata, I, p.240, 4: "... ибо Малхут следует называть "напоенным водою садом", Исайя 58:11, когда Хесед находится внутри нее, и наполняет ее, и орошает ее водой свыше". Р.477: "Когда Хесед вливает в Малхут воду из пятидесяти врат, тогда она называется невестой". ИбоХеседесть membrum genitale, ibid., p, 22. Ср. также Scholem, pp.227f., иHurwitz, Archetypishe Motive in der chassidischen Mystik, pp.!23ff.

(обратно)

134

См. легенду об Отце Океане и Матери Тейе, которые утратили способность соединяться в супружеском объятии. Iliad, XIV. LL. 300 ff. (trans by Rieu), p.265, и Rosher, Lexicon, V, col.394 B, lines 30ff. Эта ссылка указывает только на сходство мотивов, а не на эквивалентность значений.

(обратно)

135

Ср. совокупление Габриция и Бейи произошедшее в результате вмешательства философов.

(обратно)

136

Der Sohar (ed. by Muller), p. 234. Аналог этому можно найти в психотических ощущениях Шребера (Memoirs of My N ervous Illness), в которых "лучи Бога" нетерпеливо искали путь в него.

(обратно)

137

Дословно: темный жених (лат.). — Прим. ред.

(обратно)

138

Дословно: темная невеста (лат.). — Прим. ред.

(обратно)

139

Ср. аналогию с египтянами в Евангелии (James, Apocryphal N ew Tes tament, p. 11): "Когда двое становятся одним и мужчина соединяется с женщиной, они уже не являются ни мужчиной, ни женщиной".

(обратно)

140

Waite, The Holy Kabbalah, p.381.

(обратно)

141

Kabbala denudata, I, p.338.

(обратно)

142

\21 Theatr. chem., Vi.pp.lff. Blaisede Vigenere или Vigenaire (1523-96) был большим знатоком иврита. Он был секретарем Герцога Неверского, а потом Генриха III, короля Франции.

(обратно)

143

См. Прокл, Комментации к Тимею Платона, где он говорит, что Орфей называл луну небесной землей (41 t), а пифагорейцы — эфирной землей (32 Ь).

(обратно)

144

Т.е. постигаемый только разумом, сверхестественный. - Прим. ред.

(обратно)

145

Theatr. chem., VI, p. 17. Малхут также называли луной (Kabb. denud. I, 1, рр.195и501). Другими именами являются дом и ночь, а у Джозефа Гикатило (Shaare ога) — фонтан, море, сапфир, дерево знания, земля жизни. (Эту информацию предоставил мне доктор С. Гурвиц.) Малхут есть "царство Божие", описанное в Зохар, как Kenesseth Israel, "мистический архетип государства Израиль" (Scholem, p. 213).

(обратно)

146

Cf. Rahner, "Mysterium Lunae", pp.313ff.

(обратно)

147

Юнг, "Дух Меркурий", пар.273.

(обратно)

148

Epistola LV, 7f (CSEL, XXXIV, _PP.176f.)

(обратно)

149

ВВульгатесказано: "Homo sanctus in sapientia manet sicut sol, nam stultus sicut luna mutatur", - "Святойчеловеквсвоеймудростипоследователен, подобносолнцу, адуракпеременчив, подобнолуне".

(обратно)

150

"Quis ergo est ille stultus, qui tamquam luna mutatur, nisi Adam, in quo omnes peccaverunt? ".

(обратно)

151

Солнце соответствует осознающему человеку, Луна бессознательному, то есть его anima.

(обратно)

152

"Ибо душа человека, когда она отворачивается от солнца праведности, то есть от внутреннего созерцания неизменной истины, и обращает всю свою силу на земные вещи, темнеет все больше и больше во внутренней и верхней частях; но, когда она начинает возвращаться к этой неизменной мудрости, то, чем ближе она подходит к ней в своем любящем восхищении, тем больше разлагается внешний человек, но внутренний обновляется день ото дня; и весь тот свет врожденных качеств, который был направлен на низшие вещи, теперь направлен на высшие, и у некоторых мудрецов он полностью отрывается отземных вещей, чтобы все больше и больше удалиться от этого мира и укрыть свою жизнь с Христом в Боге". (CSELXXXIV, р. 178).

(обратно)

153

"Unde est illud: Paraverunt saggitas suas in pharetra, ut sagittent in obscura luna rectos corde". В Вульгате, псалом 10:3 имеется только слово " inobscuro" (Библия, псалом 10:2: "Ибо вот, нечестивые натянули лук, стрелу свою приложили к тетиве, чтобы во тьме стрелять прямо в сердце.") Ср. "стрела, напившаяся крови" в Aurora Consurgens, p.67.

(обратно)

154

Вульгата: "Orietur, inquit, in diebus eius justitia et abundantia pacis, quoad usque interficiatur luna".

(обратно)

155

Библия: "Во дни его процветет праведник и будет обилие мира, доколе луна не ослабеет".

(обратно)

156

Далее Августин замечает, что название "Иерихон" на иврите означает "луна", и что стены этого города, "стены смертной жизни", рухнули. (Epis., LV, 10).

(обратно)

157

По мнению Оригена, солнце и луна принимали участие в Изгнании (Peri Archon, I, 7, 4). Цитируется в "Mysterium Lunae", p.237, Rahner.

(обратно)

158

Рахнер (р.314) очень точно говорит о "мистической тьме ее (луны, то есть Церкви) единения с Христом" во время молодой луны, которая обозначает "умирающую" Церковь.

(обратно)

159

Первое издание в Ars chemica (1566), p. 136.

(обратно)

160

В тексте сказано "idest Solinferius" и то же самое сказано и в более позднем издании 1622 г. (Theatr. chem., V, p.515), как равно и в ВгЫ. chem. (II, р.248а). Стало быть, это выражение можно перевести, как "солнце внизу". Скорее всего, это будет "подземное солнце", эквивалент Sol niger (Mylius, Phil. ref., p. 19 и Ripley, Chymische Schrifften, p.51).

(обратно)

161

Квартана — малярия, приступы которой случаются каждый четвертый день. В тексте сказано: "каждый четвертый день у него происходит естественный приступ квартаны".

(обратно)

162

Leo, как dominicilium solis, означает солнце, то есть активный (красный) Меркурий.

(обратно)

163

"Per carnem suam sibi comtemporaneam Lunarem vilescit". В оригинальном арабском тексте Senior (De chemia, p.9) было написано "canem", a не "carnem". Собака — это животное Гекаты и, соответственно, луны (pars. 174ff.). Манихейцы говорят о Первоначальном Человеке и его сыновьях, снизошедших в материю, что "сознание было отнято у них и °ни стали подобны тем, кого укусила бешеная собака или змея". (Theodore bar Konai, цитируетсяпо Studien гит antiken Synkretismus aus Iran und Griechenland, p.343).

(обратно)

164

Aqua permanens.

(обратно)

165

Ведется от имени Солнца.

(обратно)

166

Consilium coniugii", pp.l41f.

(обратно)

167

В предыдущем абзаце говорится: "... пусть остаточное тело, именуемое землей, превратится в пепел, из которого посредством воды будет извлечен Раствор... Затем соедините раствор с его головой и хвостом". Речь идет о co здании уробороса — таинственной субстанции, изменяющей природу.

(обратно)

168

Это — хорошо известная формула Демокрита. Berthelot, /i/c/z. grecs., II, i, 3: "Природа наслаждается природой, природа покоряет природу, природа правит природой".

(обратно)

169

Tyriatinctura или Tyrius color[Пурпурный или темно-красный цвет (лат.) — Прим. ред.] (Turba, Sermo XIV), lapis tyrii colons (Sermo XXI, XXVII). "Таким образом, наш Тириак (цвет) каждому этапу режима название своего цвета присваивает". (Sermo LXII). "Это красная сера, сверкающая в темноте; и это красный гиацинт, и огненный и смертоносный яд, и побеждающий Лев, и злодей, тесак и Тириак (раствор), излечивающий от любой немощи". (Theatr. chem., V, p. 705). Tyriaca тождественна Theriaca, которая есть ничто иное, как таинственная субстанция.

(обратно)

170

Луна посылает росу.

(обратно)

171

Там, где начинается воздушное царство демонов и Сатаны.

(обратно)

172

Schmieder (Geschichte der Alchemie, p. 106) считает, что автором был араб, живший в тринадцатом веке. Однако, тот факт, что автор перепутал сагпет с сапет, то есть совершил ошибку, возможную только в латинском языке, является свидетельством принадлежности автора к числу первых латинистов.

(обратно)

173

Cf. Bernardino de Sahaguin, General History of the Things of N ew Spain, Book 3: The Origin of the Gods (trans, by Anderson amd Dibble), pp.Sf.; атакже "СимволпревращениявМессе", р.224.

(обратно)

174

Wallis Budge, The Gods of the Egyptians, I, p.45.

(обратно)

175

Cf. мою работу Aion, пар.137, 232.

(обратно)

176

Ср. Коран, сура 18, "солнце садится в озеро черной грязи".

(обратно)

177

Ripley, Opera Omnia, p.423. "Consiliumconsiugii", Ars chemica, p. 186: "Он убил себя своим собственным дротиком". "Rosinusad Sarrat., " Art. aurif., I, p. 293: "Те, кого стрела из нашего колчана скрепила, то есть соединила в одно тело, это — я, несчастный, обладающий материей Меркурия и Луны...и моя возлюбленная, то есть это обильность Солнца и влага Луны".

(обратно)

178

1588 edn., p.249. Репродукция этой картины содержится в моей работе "Парацельс как духовное явление", fig. B4.

(обратно)

179

Изображение этого хвоста несколько странно и можно задуматься над тем, не представляет ли он воду или пар. Прототип этой картины можно найти в так называемой Drivaltigkeitsbuch, fol. 2r. (Codex Germanicus Monacensis598, пятнадцатый век), а также в Codex Germ. Alch. Vad. шестнадцатый век. Там у девы настоящий змеиный хвост. В одном тексте испарения толкуются, как стрелы ("Consil. coniug"., p.127). Ср. орлов, вооруженных стрелами, на картине Гермеса Трисмегиста у Сениора ("Психология и алхимия", рис. 128).

(обратно)

180

Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 24.

(обратно)

181

"Психология и алхимия", рис. 131.

(обратно)

182

Migne, P.L., vol. 172, col. 419.

(обратно)

183

Библия, Песн.4:9 [Прим. ред.].

(обратно)

184

Cf. Aurora Consurgens, p. 133.

(обратно)

185

Знаменательно, что происхождение названия этого таинственного трактата обсуждается в работе фон Франц, Aurora Consurgens, дополняющей данную книгу.

(обратно)

186

Более точный перевод оригинального текста гласит: "грозна, как несметные полчища воинов". Ивритское слово nidgalot современные комментаторы толкуют, как nirgalot., во множественном числе — Nirgal или Nergal. Вавилонский бог Нергал был богом войны, повелителем духов и богом полуденной летней жары. Wittekindt (Das Hohe Lied und seine Beziehungen zum Istarkult, p.8) переводит это выражение следующим образом: "грозная, как планеты". "По всей видимости имеются в виду противоположности в образе Иштар... Она является изящной богиней любви и красоты, но она также и воительница, убийца мужчин", (р.9). Ввиду магических способностей Нергала, еще больше значение следует придавать его подземному аспекту, то есть ему, как Повелителю духов. Cf. Morris Jastrow, Die Religion Babyloniens und Asstriens, I, pp.361, 467. Такое понимание слова nirgalot принимается и Галлером (Das Hohe Lied, p.40). Ивритские буквы d и г очень легко спутать.

(обратно)

187

Roscher, Lexicon, II, col. 3138.

(обратно)

188

Ibid., col. 3185.

(обратно)

189

Ibid.

(обратно)

190

Cf. infra, pdr. 174; также "Психология переноса", пар.458, пр.4.

(обратно)

191

В Каббалистическом толковании она является Израилью, невестой Бога. В Зохаре сказано: "Когда Бог называется Единым? Только в тот час, когда матрона (=Малхут) паруется с Царем, и , как сказано, "царство будет принадлежать Богу". Что понимается под царством? Это дети Израилевы, ибо Царь соединился с ней, и, как сказано: "В этот день Бога называют... Единым".

(обратно)

192

Августин (Sermo suppositus, 120, 8) говорит: "Подобно жениху Христос вышел из своего жилища и отправился в мир с пророчеством о своем браке... Он пришел к брачному ложу креста и, взойдя на него, он вступил в брак. И когда он ощутил глубокие вздохи творения, он с любовью предал себя мукам вместо своей невесты... и навек соединился с женщиной внутри себя".

(обратно)

193

Примечательно, что в Древнем Египте глаза тоже были связаны с божественной иерархией. Из надписей в Гелиополисе известно, что первый День осени (то есть убывания солнца) отмечался, как "праздник богини К->сасит", как "прибытие сестры, готовой соединиться со своим отцом", t» этот день "богиня Мехнит завершает свою работу, чтобы бог Осирис ч°г проникнуть в левый глаз". Brugsch, Religion und Mythologie der Aegypter, р .Ш .

(обратно)

194

Honorius, loc. cit. Ранение Искупителя любовью — это идея, которая вдохновила мистических писателей более позднего периода на создание некоторых любопытных образов. Вот отрывок из Libellus Desideriorium Joannis Amati: "Я изучил искусство и стал лучником, луком которого 'яются благие намерения, а стрелами — беспрерывные желания души. Рука Божья постоянно помогает мне натягивать лук, а Святой Дух учит меня отправлять мои стрелы прямо в небо. По Божьей милости я могу научиться стрелять лучше и однажды поразить Господа Иисуса". Held, Angelus Silesius: Samtliche Poetische Werke, I, p. 141.

(обратно)

195

Morris, Legends of Holy Rood, pp.!97ff..

(обратно)

196

Berthelot, Alch. grecs, III, i-vi. Аспект убийства обсуждается в моей работе "The Visions of Zosimos", pars. 91 ff., а жертвенная смерть — в работе "Символ превращения в Мессе", pars.376ff.

(обратно)

197

Ruska, Turba, Sermo 58, p.161.

(обратно)

198

Hg (алхимическая "роса") "проникает"в золото (солнце) в результате процесса амальгамирования.

(обратно)

199

Считается, что этот трактат был написан в 1645. Напечатан в Mm herm., pp.647ff. (Waite. II, pp.!65ff). Имя автора - Иереней Фила- лет — это псевдоним ("мирный любитель истины"); истинным автором считают английского алхимика Томаса Вогана (1621-65), но мне это предположение представляется неверным. Смотри Waite, The Works of Thomas Vaughan, pp.xivff., и Ferguson, Bibliotheca Chemica, II, p.194.

(обратно)

200

Смотри infra, par. 174.

(обратно)

201

Mus. herm., p.658: "Вот ребенок-гермафродит, которого еще в колыбели укусила бешенная корасенская собака, в результате чего он страдает постоянным безумным страхом воды (гидрофобией)". (Смотри infra, pars. 176f) "Бешенную черную собаку" прогоняют "водой и ударами" и "таким вот образом тьма будет рассеяна". Из этого следует, что бешенная собака представляет nigredo и, тем самым, косвенно, черную молодую луну, закрывающую солнце. (Cf. Senior, De chemia, p.9: "Лев разлагается, ослабленный собакой [плотью])". "Младенец" соответствует беснующемуся Аттису, катпфес акоиаал'Реас "черной молве Реи", "которого ассирийцы называли трижды-желанным Адонисом", сыну-любовнику, который умирает молодым. (Hippolytus, Elenchos, V, 9, 8). Согласно легенде, Агдистис (Кибела), мать Аттиса, сама поначалу была гер-мофродитом, но была кастрирована богами. Она довела Аттиса до сума-шествия и он точно также поступил с собой на своей свадьбе. Зевс сделал его тело неподверженным разложению, что является аналогом incorruptibi- litas алхимического "младенца".Ср. Павсаний, Описание Греции, VII, 17.

(обратно)

202

l86 Theatr. chem., I, p.518.

(обратно)

203

Lux naturae и caeleste sulphur следует понимать, как идентичные вещи.

(обратно)

204

Theatr. chem., I, p.518.

(обратно)

205

Иоанн 12:31.

(обратно)

206

The Vanity of Arts and Sciences (anon, trans.), p.325.

(обратно)

207

Zeitschrift fur kath. Theo L, LXIII, p.431.

(обратно)

208

= опустошение. См. следующий параграф.

(обратно)

209

Hexameron, IV, 8, 32 (Migne, P.L, Vol.14, col.204.)

(обратно)

210

Профессор Рахнер любезно прислал мне следующее объяснение: "Основополагающая идея теологов всегда такова: земная судьба Церкви, как тела Христа повторяет земную судьбу самого Христа. То есть Церковь, по ходу своей истории, движется к смерти — как ее индивидуальных членов (вот связующее звено с доктриной "умерщвления плоти'). так и ее самой в целом, чтобы однажды, исполнив свою земную задачу, стать "ненужной" и "умереть", как это указано в псалме: "когда престанет луна". Эти идеи нашли свое выражение в символизме Луны, как Церкви. Если kenosis Христа реализовалось в смерти, даже в "смерти крестной" (Флп. 2:8), и в результате этой смерти "имя выше всякого имени" (2:9f.) было даровано Христу, "как образу раба" (2:7), то весь этот процесс можно сравнить с заходом (смертью) солнца и его новым восходом (блеском), и даже провести аналогию с kenosis Церкви-Луны. Чем ближе Луна подходит к солнцу, тем больше она темнеет, и, при соединении молодой луны, весь ее свет "опустошается" (извергается) в Христа, солнце. (Стоит заметить, что, говоря об этом, Августин рассказывает о странных рассуждениях манихейцев насчет двух "кораблей света", когда корабль Луны изливает свой свет в корабль Солнца. Epis- tola55, iv, 6). Августин применяет эту идею к индивидуальным христианам, из которых состоит Церковь. Замечательный парадокс Луны, заключающийся в том, что она темнеет по мере своего приближения к солнцу, является символом христианского аскетизма: "Чем больше внутренний человек приближается к солнцу, тем больше уничтожается внешний человек, но внутренний человек обновляется день ото дня" (вариация II Кор 2:16). То есть христианин умирает подобно Луне и его жизнь "сокрыта со Христом в Боге" (Кол.3:3). Все это Августин говорит в Epistola55, v, 8. После чего он применяет эту идею к Церкви и ее судьбе (Epistola55, vi, 10): в конце времени она исчезнет .в Иисусе, в солнце: "done e interficiatur Luna". В данном случае, греческое слово avravai-pe9rj из псалма 71:7 Августин переводит, как interficiatur[погублена]; в своем Ennaratio in Ps. 71 (Migne, P. L., vol.36, cols.907f.) он подробно рассуждает на тему перевода этого греческого слова и переводит его уже, как "tollatur" (убрана) и "auteratur" (устранена). Доктрина предполагает, что Церковь в ее будущем величии прекратит работу по спасению, которая предназначена только для земли, и совершенно исчезнет в сиянии Христа-солнца, потому что (опять странный парадокс) в процессе возрождения плоти она сама станет "полной луной" и воистину "солнцем'. "Permanebit cum Sole" -"будут бояться Тебя, доколе пребудут солнце и луна", как сказано в псалме 71:5".

(обратно)

211

"Ος εν μοργί) Θεοϋ ύπαρχων ουχ άρπαγμον ήγησατο τό ειναι ΐσα Θεφ αλλα έαυτον εκενωσεν μορφην δουλου λαβων

(обратно)

212

De trinitate, I, 13 (Migne, P.L.., vol.10, col.35). Дословный перевод этого отрывка: " Как ставший человеком Бог, как умерший Бессмертный, как погребенный Вечный, относятся не к порядку рационального разума, а к исключительной работе энергии, так человек, уподобившийся Богу, умерший и ставший бессмертным, погребенный и ставший вечным - это порождения не разума и всемогущества Бога.

(обратно)

213

Hymni et Sermones (ed. Lamy), II, col. 802.

(обратно)

214

Majer, Scrut. chymicum, p.148

(обратно)

215

Ibid., p.13, "Tractatus Aristotelis", Art.aurif., I, p.369.

(обратно)

216

См. манихейскую идею о луне, изливающей свою "душу-содержимое" в солнце.

(обратно)

217

Epiphanius, Panarium, LXVI, 1 (ed. by Holl), III, pp.!4f.; Hegemonius, Acta Archelai (ed. by Beeson), LXII; Socrates Scholasticus, The Ecclesi astical History, I, 22; Theodoret, Haereticarum fabularum compendium, I, 26 (Migne, P.O., vol.83, col 378).

(обратно)

218

Это может иметь отношение к буддизму. Манихейская теория метемпсихоза, вероятно, происходит из того же самого источника. О Скифианосе говорили, что он совершил путешествие в Индию. У Suidas в Lex icon (ed. by Adler, part 3, p. 318), говорится, что Скифианос-Манеш был брахманом. См. также Cedrenus, Historiararum compendium, I, 456 (Migne, P.O., vol. 121, col. 498).

(обратно)

219

Cyril of Jerusalem, Katechesis, Vi, 21 (Opera, ed. by Reischl, I, p. 185).

(обратно)

220

Panarium, LXVI, 2 (ed. by Holl, III, p.18).

(обратно)

221

Rulandus, Lexicon, p. 187.

(обратно)

222

Art. aurif., II, p.246.

(обратно)

223

"Maria Prophetissa", Art.aurif., I, p.321.

(обратно)

224

"Scala philosophorum", ibid., II, p. 116.

(обратно)

225

Reusner, Pandora, p.297.

(обратно)

226

Petrus de Silento, "Opus", Theatr. chem., IV, p.1114.

(обратно)

227

Anthonius de Abbatia, Epistolae duae, в Roth-Scholz, Deutsches Theatrum Chemicum, III, p.703.

(обратно)

228

Pernety, Dict.mytho-hermetique, p.233.

(обратно)

229

Ibid., p.179.

(обратно)

230

"Visio Arislei", Art. aurif., I, pp.!47f.

(обратно)

231

Пока не дано удовлетворительного объяснения тому, почему Мани носил имя Кубрикус.

(обратно)

232

Trans, by Foxtrot, p. 162.

(обратно)

233

См. мою работу "Дух Меркурий", пар. 271, 276.

(обратно)

234

См. мою работу "Дух Меркурий", пар. 271, 276. См. "Психология и алхимия", пар. 484. Также Aurora Consurgens, p.57: "... тень смерти, ибо ярость охватила меня; так пусть же передо мной падут эфиопы и мои враги будут лизать мою землю". Cf. Origen, De oratione, 27, 12 (Migne, P. G., vol.11, cols.514f.): "Тот, кто принимает участие "в драконе" в духовном смысле есть никто иной, как "эфиоп", сам превратившийся в гада". (Alexandrian Christianity, trans, by Oulton and Chadwick, p.301). Epiphanius, Panarium, XXVI, 16 (ed. by Holl, I, p.296) говорит об "Aethiopes denigrati peccato" (эфиопе, почерневшемотгрехов).

(обратно)

235

Passio SS. Perpetuae et Felicitas, ed. by van Beek, pp.26f. См. также М-ЛфонФранц, "Passio Perpetuae" в Aion (Swiss edn., pp.389ff.)

(обратно)

236

cm. Paracelsus, "Philosophia ad Athenienses" (Sudhoff, XIII, p.390f.); Dorn, "Physica genesis", Theatr. chem., I, p.380, и "Психологияи алхимия", пар. 430.

(обратно)

237

См. "извечныйотец, извечнаяземляиизвечныйвоздух" манихейцев (Augustine, De Actis cum Felice, I, 18; Migne, P.L., vol. 42, col.532), упоминаемыеБардесанесомиМаринусом (Bousset, Hauptprobleme der Gnosis , p.97) и Гермогеном: "Бог создал все вещи из сосуществующей и непреображенной материи". (Hippolytus, Elenchos, VIII, 17, 1).

(обратно)

238

Confessions, V, 10 (trans, by Sheed, p.75).

(обратно)

239

Augustine, Reply to Faustus, XX, 2 (trans, by Stothert and others, p.253).

(обратно)

240

Walch, Entwurf einer vollstandigen Historie der Kerzereien, I, p.753.

(обратно)

241

Augustine, "Nature of Good", 44 (Earlier Writings, trans, by Burleigh, p.344).

(обратно)

242

См. Фауст, Вторая часть. Сцена с ангелами, сопровождающая смерть Фауста. Мефистофель обращается к ангелам:

(И.В.Гете, ее. в 10 т., т.2, с.429, пер. Б.Пастернака)

(обратно)

243

Maier, Scrut. chymicum, pp. 82 ff. Laurentis Ventura, "Deratione conficiendi Lapidis", Theatr. chem., II, p.293: "Камень... начинает потеть в тесноте своей темницы".

(обратно)

244

Hegemonius, Acta Archelai, IX: "Этот князь потеет от своих страданий и пот его есть дождь". Christensen ("Les Types du premier Homme et du premier Roidans 1'histoire legendaire des Iraniens", p.16) приводит цитату из Бунда- хисна (3, 19) о том, что Ормузд создал из своего пота "прекрасного юношу", и что первые люди были созданы из пота Имира (р.35). В соответствии с арабской традицией Ормузд потел из-за своих "сомнений" (См. мою работу "Ответ Иову", par. 579); из его сомнений родился Ахриман, а из его пота Гайомар. В Древнем Египте боги времен года выращивали урожай с помощью пота с ладоней Осириса (Budge, Coptic Apocrypha in Dialect of Upper Egypt, Intor., pp. Ixviif.). Дорн ("Congeries Paracelsicae", Theatr. chem., I, p.584) написал о lapis замечательные слова: "В конце его работы... темная жидкость, красная, как кровь, капает из материи и его сосуда; потому они и предсказали, что в последние дни на землю придет самый чистый человек, который освободит мир и прольет капли крови розово-красного Цвета, тем самым искупив грехопадение мира". См. мою работу "The Philosophical Tree", pars. 383ff.

(обратно)

245

И Марк сказал, Они зачинают в банях, отдавая должное мягкому и влажному жару бань, в котором камень потеет, когда начинает растворяться". ("Consil. coniugii", Ars. chemica, p, 167). Этоотрывокизкомментариевк Senior, De chemia, p.79. В "Epistolaad Hermannum", Theatr. chem., V, p.894, сказано: "Затем берется самое совершенное тело и подвергается воздействию огня Философов; затем... это тело становится влажным и после очищения и умервщления исходит неким кровавым ютом, то есть Небесной Росой, и эта роса называется Меркурием Фи-ософов или Aqua Permanens. См. работу Элиаде "Шаманизм", с.334, которой идет речь о создании Творцом первых людей из пота, в связи с нем упоминается баня.

(обратно)

246

См. "Психология и алхимия" пар. 469, п.НО.

(обратно)

247

Аналог Барбело.

(обратно)

248

"И когда он появляется, то мужчинам он кажется миловидной женщиной, но перед женщинами он предстает в облике красивого и желанного юноши". (Acta Archelai, IX),

(обратно)

249

"Esthominumvirtusfidesvera" (сила человека г- в истинной вере). Dorn, "Speculativa philosophia", Theatr.chem. , I, p.298.

(обратно)

250

Ibid., p.229.

(обратно)

251

См. Bonus "Pretiosa inargarita novella", Theatr. chem., V, pp.66of.: "Философы старины видели, что этот камень в момент его рождения и сублимации... может быть иносказательно уподоблен... всем вещам, которые только существуют в мире, как плотским, так и умственным. А потому, что бы они не говорили и не заявляли о грехах и добродетелях, о небесах и о всех материальных и нематериальных вещах, о сотворении мира... и о всех элементах... о всем, что подвержено разложению, и обо всем, что ему не подвержено, о вещах видимых и невидимых, о духе, душе и теле... и о жизни и смерти, о добре и зле, о правде и лжи, о единстве и множестве, и бедности и богатстве, о том, что летает, и о том, что летать не может, о войне и мире, о труде и отдыхе, о сне и бодрствовании, о зачатии и рождении, о детстве и старости, о мужчине и женщине, о силе и слабости, о белом и красном и всех цветах, обаде и пропасти, об их тьме, сере и кострах, а также о рае и его возвышенности, его свете и красоте, о его непостижимом величии, короче говоря, о тех вещах, которые существуют, и о тех, которых не существует, о тех вещах, о которых можно говорить, и о тех, о которых говорить нельзя — они будут говорить об этом вызывающим поклонение камне".

(обратно)

252

Под "lapis" понимается, как исходный материал, primamateria, так и окончательный продукт алхимического процесса, lapis в прямом смысле. s Опять же, сын является "vilisetcarior" (неразвитым и более любимым) .

(обратно)

253

"Consil.coniugii", Ars chemica, p. 150. См. Senior, De chemia, p. 11.

(обратно)

254

"Tractatus aureus", Mus. herm. , p. 10 (Waite, I, p. 13).

(обратно)

255

См. "тело — это не тело", в "Rosinus ad Euthiciam", Art aurif. , I, p. 249.

(обратно)

256

Sermo XIII, Ruska, p. 122 .

(обратно)

257

Berthelot, Alch. grecs, IV, xx, 3 (MS. 2252, Bibl. Nat., Paris).

(обратно)

258

Ibid., IV, i.7.

(обратно)

259

Ros. phil., Art. aurif., II, p. 258.

(обратно)

260

"Tractatus aureus", Ars. chemica, p. 12.

(обратно)

261

Ros. phil, Art. aurif., II, p. 259.

(обратно)

262

Mylius, Phil.ref., p. 269.

(обратно)

263

Ros. phil, p. 269.

(обратно)

264

Theatr. chem., V, p. 67.

(обратно)

265

Ibid., p. 87.

(обратно)

266

"Tractatus Aristotelis", Theatr. chem., V, p. 886.

(обратно)

267

Khunrath, Von hylealischen Chaos, p. 224 идругие.

(обратно)

268

"Gloria mundi", Mus. herm., p. 270 (Waite, I, p. 218).

(обратно)

269

"Поздравляю, соболезную".

(обратно)

270

"Дух Меркурий", пар. 255.

(обратно)

271

Mus. herm., p. 10 (Waite, I, p. 13).

(обратно)

272

Из Илиады, XIV, 201 и 246: "Я иду на самый край плодородной земли, чтобы встретиться с Океаном, прародителем богов, и Матерью Тейей... даже с самим Океанским Потоком, который является прародителем их всех" .

(обратно)

273

Elenchos VIII, 12, 2ff. (См. Legge trans., Philosophumena, II, p. 107).

(обратно)

274

Йота, самая маленькая греческая буква, соответствует нашей "точке" (которой в греческом языке не существовало). Ср. Лука 16:17: "Но скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет".

(обратно)

275

Elenchos VIII, 12, 5ff. (Legge, II, pp.!07f.). Все это является гностическим парафразом 1 Иоанна, но, в то же самое время, значительным проявлением психологической самости. В иудейской традиции, Адам означает не букву, а всего лишь загогулину на верху буквы Иод (^>). \Shaare Kedusha, III, I, cited in Encycl. Jidaica, s.v. "Adam Kadmon".) Пернети (Diet, mytho-hermetique, p. 293, s.v. "mer") говорит о "море" алхимиков: "Их море находится повсеместно и мудрецы плавают по нему со спокойствием, которое не могут нарушить ветры и бури. В Целом, их море — это четыре элемента, особенно, их ртуть". Ср. "Психология и алхимия", пар. 57 и пар. 265. Касательно "морского мужа" Ездра 11 и 13 (Апок.), пятое и шестое видения.

(обратно)

276

Пернети (Diet, mytho-hermetique, p.293, s.v. "mer") говорит о "море" алхимиков: "Их море находится повсеместно и мудрецы плавают по нему со спокойствием, которое не могут нарушить ветры и бури. В целом, их море — это четыре элемента, особенно, их ртуть". Ср. "Психология и алхимия", пар. 57 и пар. 265. Касательно "морского мужа" Ср. III Ездра 11 и 13 (Апок.), пятое и шестое видения.

(обратно)

277

Mylius, Phil, ref., p.192.

(обратно)

278

Pap. IV, lines 1115ff. Preisendanz, Pap. Graec. Magicae, I, p. 110.

(обратно)

279

Mus. herm., p.559 (Waite, II, p.89).

(обратно)

280

M mas hieroglyphica", Theatr. chem., II, p.218.

(обратно)

281

Mus. herm., p.59.

(обратно)

282

Consil. coniugii", Ars. chemica, рр.95 и 125: "Punctus Solis in medio rubeus" (солнечная точка посередине желтка). Желток соответствует огню. "Центр желтка" — это quintum elementum, квинтэссенция, из которой вырастет цыпленок. См. Mylius, Phil, ref., p.145.

(обратно)

283

"Солнечная точка есть зародыш яйца, который находится в желтке, и этот зародыш приводится в действие теплом курицы". Codex Berolinen sis Latinus 532, fol.154. Ruska, Turba, p.94.

(обратно)

284

Theatr. chem., I, p. 382: "О, невиданная мудрость, которая одним лишь словом смогла породить каждую частичку этой массивнейшей огромной машины, которая возникла со времени творения".

(обратно)

285

Αrs chemica, p.95.

(обратно)

286

Mylius, Phil. ref.p 131,

(обратно)

287

Р. 21. Здесь Милиус упоминает о "преступлении духа", цитируя трактат неизвестного автора ("Liber de arte chymica incerti authoris", Art. aurif., I pp.613f.) Преступление духа состояло в том, что он довел душу до грехопадения. Он говорит душе: "Я приведу тебя к вечной смерти, в ад и в дом тьмы". Душа отвечает: "Дух мой, почему ты не вернешь меня к той груди, от которой ты оторвал меня с помощью лести? Я думала, что ты был прикован ко мне необходимостью. Но я твой друг и я приведу те6я к вечному величию". "Я бы действительно так и поступила, но, увы, я вынуждена уходить, но я поставлю тебя выше всех драгоценных камней и сделаю тебя благославенным. А потому я умоляю тебя, когда ты придешь к трону твоего царства, иногда вспоминай обо мне". Этот отрывок явно перекликается с Евангелием от Луки 23:42: "Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!". Соответственно, душа, как Itiyfis pretiosissimus, имеет значение искупителя. Дух же, с другой сто-роны, играет роль гностического Наоса, змея, который привел к грехопадению наших первых предков. В тексте даже сказано об этом: "Но если этот дух останется с душой и телом, греховность будет постоянной". Касательно этого замечательного аспекта духа смотри мои работы "Феноменология духа", ч. 3, и "Дух Меркурий", пар. 264, а также коммен-тарии Аньелы Яффе к "Phosphorus" в "Bilder und Symbole aus E. Т. А. Hoffinanns Marchen 'Der Goldene Topf." Здесь дух явно играет роль "люцифероподобного" (несущего свет) principium individuationis.

(обратно)

288

C м. мою работу "Парацельс как духовное явление" пар. 201. 39 Stpeb, Coelum Sephiroticum, p. 19.

(обратно)

289

Mylius, Phil.ref., p.131.

(обратно)

290

Qn. Аристотель, Душа, I, 2.

(обратно)

291

Von Hylealischen Chaos, pp. 194ff.

(обратно)

292

Cm. St. Bonaventure, Itinerarium, 5 (trans, by James, p.60).

(обратно)

293

Cyg/. Sephir., pp. 19, 33, 35ff., 117.

(обратно)

294

De cirulo quadrate, p.29.

(обратно)

295

Ibid., p. 15. 46 P 16.

(href=#r295>обратно)

296

P.16

(обратно)

297

Ibid., p.41

(обратно)

298

"Стало быть, оно представляет идею небесного Иерусалима", р.38. Касательно небесного Иерусалима, как "невесты", смотри Aurora Consurgens, pp.53f., и, как domus thesauraria (сокровищницы), в Sapientia Dei, pp.l Olff.)

(обратно)

299

См. символизм Антропоса в Codex Brucianus, "Психология и алхимия", пар. 138.

(обратно)

300

De circ. quad., pp.42f.

(обратно)

301

Ibid., pp.45f.

(обратно)

302

Нелькен сообщает ("Analytische Beobachtungen uber Phantasien eines Shizophrenen"), p.536 о пациенте-сумашедшем с гностическими иллюзиями, который утвержал, что Бог-Отец съежился до размеров маленькой точки из-за постоянного извержения своего семени. Семя у него выманила "космическая блудница", родившаяся из его крови в тот момент, когда, кровь смешалась со тьмой. Это представляет собой патологическую версию изречения "vir a foemina circumdatus" ("Жена спасет мужа": Иеремия 31:22).

(обратно)

303

"Congeris Paracelsicae", Theatr. chem., I, pp. 545ff. Дорн является противником четверки. См. "Психология и Религия", par, 104 и п.47.

(обратно)

304

Комментарии анонимного автора к "Tractatus aureus" в Theatr. chem., IV, ρ.691.

(обратно)

305

Искра (лат.) - Прим. ред.

(обратно)

306

Bousset (Hauptprobleme der Gnosis, p. 321) говорит: "Гностики верили, что человеческие существа, по крайней мере некоторые из них, с самого начала несут в себе высший элемент (σπινΘηρ), пришедший из мира света и дающий им возможность подняться над миром Семи в верхний мир света, где обитают неизвестный Отец и небесная Мать".

(обратно)

307

Meerpohl, "Meister Eckhardts Lehre vom Seelenfunklein".

(обратно)

308

Irenaeus, Adv. haer., I, 24. В pneumatikoi есть немного Плеромы (11, 19). См. The teaching of Satorneilos in Hippolitus. Elenchos VII, 28, 3 (Legge, II, p.80f.)

(обратно)

309

Macrobius, In somnium Scipionis, I, cap. xiv, 19.

(обратно)

310

Elenchos, V, 19, 7 (Legge, I, p.162).

(обратно)

311

Эта идея присутствует в алхимии в различных вариациях. Ср. Maier, Symb. aur. mensae, p.380, и Scrut. chymicum, Эмблемата XXXI, с.91: "Царь плавал в море и громко кричал: Кто принесет ее мне, получит большую награду". Нечто похожее в Aurora Consurgens, p.57: "Кто из живущих, знающий и понимающий, освободит мою душу из объятий ада?" и начало главы 8.

(обратно)

312

Elenchos, V, 21, 1.

(обратно)

313

См. "Символ превращения в Мессе", пар. 359.

(обратно)

314

Ср. Aion, пар. 344, п. 147 касательно аналогии у Frances G. Wickes, The Inner World of Man, p.245.

(обратно)

315

Elenchos, VI, 17, 7.

(обратно)

316

Von den dreyen ersten Principis oder essentis, ch.IX. (Sudhoff, III, p.lt.) CM. "Парацельс как врач", пар. 39; "Парацельс как духовное явление", пар. 168, 209, 226.4. Юнг К.

(обратно)

317

Мотив раздевания восходит к Песне Песней 5:7: "Стражи, обходящие город, ... сняли с меня покрывало стерегущие стены", и 5:3: "Я скинула хитон мой; как же мне опять надевать его?". Раздевание символизирует извлечение души.

(обратно)

318

Мш. herm., p.579 (Waite, II, р.106).

(обратно)

319

Подробное толкование этого текста я даю в главе пятой, параграфы 591 ff.

(обратно)

320

"Хам" означает черноту. Египтянин — это то же самое, что эфиоп, (von Franz, "Passio Perpetuae", pp.464ff.).

(обратно)

321

"Месех" означает "смешанный напиток".

(обратно)

322

Uraltes Chymisches Werck, Part II, pp.Slf. Эта книга приписывается иудею Абрахаму, который играет большую роль в биографии Николаса Фламеля.

(обратно)

323

В манускрипте (Начало: "Figurarumaegyptiorum", восемнадцатый век, в моем личном владении) имеется другая версия этого мотива: "Был некий человек, совершенно никчемный, которого нельзя было удержать под стражей: ибо он вырывался из всех тюрем и, более того, он все наказания использовал к своей выгоде; но был найден простой, скромный и искренний человек, который понял его природу и посоветовал лишить его всей одежды и оставить голым". Из этого текста (fol. 21г) следует, что разоблачение означает загнивание. Ср. Trevisanus, Theatr. chem., I, pp.799ff. КасательнотемницыСр. Auroraconsurgens I, Parable 3: "Из Медных Врат и Железных Засовов вавилонского плена". В Сагmina Heliodori (Goldschmidt, p.55) nigredo тоже называется "стеной, подобной черноте тьмы", или "одеянием разрушения" (р.56). Это представление восходит к древней идее о стсоцсс/ ar\\.ia (теле/знаке). См. Corpus Hermeticum (ed.Scott, I, p.!72f): "Но сначала ты должен сорвать эти одежды, которые ты носишь — этот плащ тьмы, эту паутину невежества, эту пелену зла, эти путы разврата — эту живую смерть, этот мыслящий труп, эту гробницу, которые ты носишь с собой". Nigredo также представляется, как "одеяние тьмы". См. Aurora Consurgens, p.59: "Он не будет смеяться над моими одеждами", и притчу в "Aureum Saeculum Redivivum" Мадатана, Mus. herm., p.61 (Waite, I, p.58): "Ее одежды -прогорклые, дурно пахнущие и ядовитые — лежали у ее ног, там, где она бросила их; и, наконец, она разразилась следующими словами: "Я сняла свои одежды; как я снова надену их?" (Ср.Песнь Песней 5:3).

(обратно)

324

Mylius, Phil, ref., p.149. Такжеиу Morienus, "De transmut. metallica", Art. aurif., II, p.45.

(обратно)

325

Morienus, ibid., p.32, и Lagneus, "Harmonia chemica", Theatr. chem., IV, p.870.

(обратно)

326

Art. aurif., II, p.32. Это пузырьки пара, поднимающегося из раствора.

(обратно)

327

Theatr. chem., V, p.884: "Пока земля не засверкает, словно рыбьи глаза".

(обратно)

328

"Зернистые тела, похожие на рыбьи глаза", "Aquariumsapientum", Mus. herm., p.91 (Waite, I, p.83). "Поначалу... они напоминают красные зерна, а когда они свернутся, то напоминают рыбьи глаза". Mylius, Phil, ref., p. 193. To жесамоеу Penotus, "Regulae et Canones", Theatr. chem., II, pp.!53f. "Когдаонисверкаютвнем, подобнорыбьимглазам", Ventura, "De ratione confic. lap., " Theatr. chem., II, p.333.

(обратно)

329

Bibliotheca chemica, II, Tab. IX, Fig.4. Мала, предположительно Мага, упо минается в Ruska (Turbo) как арабский автор. См. " Дух Меркурий", пар. 287.

(обратно)

330

Вольныйпереводиз "Rosinus ad Sarrat", Art. aurif., I, p.310.

(обратно)

331

(Дорн "Congeries Paracelsicae", Theatr. chem., I, p.607) явно имеет в виду то же самое, когда он говорит о Фениксе как о трансформирующей субстанции: "Ее птенцы своими клювами выковыривают глаза у своей матери".

(обратно)

332

Opera, p. 159.

(обратно)

333

"Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p.423.

(обратно)

334

Scheftelowitz, "Das Fischsymbol im Judentum und Christentum", p.383.

(обратно)

335

Псевдоним неизвестного автора.

(обратно)

336

Nicholas Flamel, His Exposition of the Hieroglyphicall Figures.

(обратно)

337

Liber de errore profanarum religionum, 20, 1.

(обратно)

338

Имеется в виду рождение Митры из скалы.

(обратно)

339

Небесного Иерусалима из Апокалипсиса.

(обратно)

340

Эта фраза имеет смысл, если под "камнем с семью очами" понимается не краеугольный камень, а камень, заложенный в основание храма. Сначала речь идет о "lapisangularis", аналогом которого в пасхальном освящении огня является silex (кремень), посредством которого высекают искры. Ср. первое молитвенное собрание на Страстную Субботу: "О, Боже, который, через Сына своего, зовущегося краеугольным кам нем, передал верующим огонь света своего, сделав святым для нашего будущего использования этот новый огонь, высеченный из кремня".

(обратно)

341

Ср. слова об "Адаме и Еве", нижеследующие параграфы 568, о кабба листическом камне и о камне, как о Малхут.

(обратно)

342

Campbell, The Miraculuos Birh of King Amon-Hotep III, p.67. По Плутарху ("Об Исиде и Осирисе", 55), Тифон, злой брат-тень Осириса, ударил и пожрал глаз Гора, что толкуется, как аллегория молодой луны. Касательно связи глаза и "Хемиа" смотри имеющее большое значение место в повествовании Плутарха (там же, 33): "Более того, Египет, который обладает самым лучшим черноземом, они называют подобно зрачку глаза, "Хемиа", и сравнивают его с сердцем".

(обратно)

343

Steeb, Coelum Sephiroticum, p.47.

(обратно)

344

Opera, II, pp. 1447f.

(обратно)

345

Превосходное качество, отличительное свойство (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

346

Изкниги Leone Ebreo, Philosophy of Love.

(обратно)

347

Garnerus de S.Victore, Gregorianum (Migne, P.L., vol, 193, col. 166).

(обратно)

348

Papyrus XLVI, British Museum. cm. Preisendanz, Pap. Graec. Magicae, I, p.194, li.401.

(обратно)

349

Diodorus, Bibliotheke Historike, I, 11: "Осирис значит "многоглазый"... ибо направляя свои лучи во всех направлениях, он зрит многими глазами". (Loeb edn., I, pp.38f.).

(обратно)

350

Radhakrishnan, Indian Philosophy, I, p.333.

(обратно)

351

cm. Rabanus Maurus, Allegoriae in Sacram Script. (Migne, P.L., vol. 112, col. 1009: "Глаз есть... ясность мышления").

(обратно)

352

Искорки (лат.) - Прим. ред.

(обратно)

353

См. мои работы "Обзор теории комплексов", pars. 203f., и "Природа психе", пар. 388 слл.

(обратно)

354

Hippolytus, Elenchos, I, 22, 2 (Legge, I, p.58): "И из этого скопления атомов, как Бог, так и все элементы появились на свет, и в них были все животные и другие существа".

(обратно)

355

"Speculativa philosophia", Theatr. chem., I, p.275.

(обратно)

356

Ин. 1:4, 5: "В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его".

(обратно)

357

"Если человек узнает, как преобразывать вещи в более величественный мир... то насколько же больше он узнает о том, как ему вести себя в микрокосме, то есть в самом себе, подобно тому, как он может вести себя в окружающем его мире, и если он только узнает, что величайшее сокровище человека находится внутри его, а не извне его".Dorn, "Spec, phil.", Theatr. chem., I, p.307.

(обратно)

358

Imago Dei есть "Бог-образ" в смысле, как "отражения", так и архетипа.

(обратно)

359

Theatr. chem., I., p.460. См. Aion, pp.37ff.

(обратно)

360

"Архей в человеке естественным образом отправляет химическое искусство". "Spec, phil.", p.308. Это совпадает с точкой зрения Парацельса.

(обратно)

361

"Поскольку человек зачат в грехе, его собственная субстанция преследует его с ненавистью". Ibid., p.308.

(обратно)

362

В данном случае слово chalybs означает "сталь", но как chalybs Sendivogii оно означает таинственную субстанцию, которая есть "тайный Сальмиак". Это есть Sal Armoniacus, "растворенный камень" (Ruland, Lexicon, p.281). В другом месте Руланд говорит: "Salammoniac— это звезда". (Latinedn., p.771). Милиус (Phil, ref., p.314) говорит о волшебной воде: "Это лучшее, что было извлечено силой наших халибов из того, что нашли они в животе Барана... пока она не приготовлена надлежащим образом, она является смертельным ядом". Господином Овна является Марс (=железо). См. "Арес" у Парацельса ("Парацельс как духовное явление", пар. 176).

(обратно)

363

"Spec, phil.", p.308.

(обратно)

364

Ср. "преступление духа" в строчке 37.

(обратно)

365

"Spec, phil.", p.307.

(обратно)

366

Родился в 1560 г., изучал медицину, диплом получил в 1588 г. в Базеле, умер в 1605 г. в Лейпциге.

(обратно)

367

Von hylealischen Chaos, pp.54f.

(обратно)

368

P.63. Cf. Aurora Consurgens, p.97.

(обратно)

369

P.94. Заполнение мира искрами, вероятно, является проекцией многобразной яркости бессознательного. Ср. "Природа Психе", пар. 388.

(обратно)

370

Pp. 170f.

(обратно)

371

Р. 217.

(обратно)

372

На стр. 220 и 263 вы найдете много других синонимов понятия "искра".

(обратно)

373

Оно сохранилось только в труде Ипполита Elenchos, который был обнаружен лишь в середине девятнадцатого века на горе Атос. Изречение о йоте (От Матфея 5:18), приведенное Иренеем (Adv. haer., I, 3, 2) вряд ли могло дать толчок к появлению этой традиции.

(обратно)

374

Это глава первоначально была написана для книги в память об Альберте Оери (pp.265ff.).

(обратно)

375

Symb. aur. mensae, p. 169.

(обратно)

376

См. nap. 67.

(обратно)

377

Это было понято довольно быстро. Так Якоб Спон в своей книге Voyage d'ltalie, de Dalmatie, de Grecee t du Levant fait aux ann'ees1675 et 1676, 1, p.53 говорит: "Я утверждаю, что тот, кто составил эту эпитафию, не понимал принципа латинских имен; ибо Aelia и Laelia— это две разные семьи, a Agatho и Priscus— две разные фамилии, никак не связанные родственными узами". И на стр. 351: "Если какой-нибудь меланхолический мечтатель, чтобы убить время, развлекает себя толкованием этой надписи, это его дело; сам я уже говорил, что я не верю в ее античность и не буду тратить силы на разгадывание этой головоломки".

(обратно)

378

Славное дело (фр.) — Прим. ред.

(обратно)

379

Все живое — от Бога (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

380

Все живое ликует, бурлит (лат.) — Прим. ред

(обратно)

381

Надпись также упоминается Тониолой, Basilea sepultare tecta continuata (1661), p.101 Appendix, "Exotica monumentata".

(обратно)

382

Aelia Laelia Crispis Non Nata Resurgens (1683). В числе комментаторов упоминаются Рейснер (автор Pandora), Барно, Туррий и Витус, но не Микаэль Майер.

(обратно)

383

Фергюссон (Bibliothecachemica, I, p.6) упоминает 43 комментатора. Но у Мальвазия присутствуют еще двое, вероятно, друзья автора, представленные, как "Альдрованд Улисс Болонский и его друг, наш Ахил лес" (р.29). Таким образом, к 1683 г. число известных комментаторов увеличилось до сорока восьми (включая Майера). Улисс Альдровандус Болонский жил с 1522 г. по 1605 г. Он был известным доктором и философом. "Наш Ахиллес" может быть Ахиллесом Вольтой. Среди прочих комментаторов его упоминает Шварц, Actaeruditorium, p.333. К сожалению, у меня нет доступа к его трактату. Однако общее число комментаторов превышает 48.

(обратно)

384

Cf. Ferguson, s.v.Barnaud and Aelia Laelia. "Commentarium" Барнона печатанвTheatr. chem., Ill, pp.836., атакжеуМанге, Bibl. chem., II, pp.713ff.

(обратно)

385

По мнению Руланда (Lexicon, p.91), "capilli" — это название lapis Rebis. Кроме того, высказывалось предположение, что prima materia может находиться в волосе.

(обратно)

386

Обволакивающая, запутанная (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

387

См. supra, par. 14, "vetula" и "vidua".

(обратно)

388

"Neecasta" (не целомудренная) у Майера отсутствует.

(обратно)

389

От арабского слова "аль-байда", то есть "белая".

(обратно)

390

"Ибо брак, подобно плащу, покрывает всю грязь". Symb.aur. mensae, pp.

(обратно)

391

Скорпион, то есть яд. Ибо он убивает себя и сам себя воскрешает". Mylius, Phil. ref., p.256 и Ros.phil., Art. aurif., И, р.272. "Ха, двурогий, Имеющий две формы! Этот твой бог имеет не две формы, а множество форм... он — василиск и скорпион... он — хитрый змей... он — огромный дракон, которого поймали на крюк... этот твой бог покрыт шерстью лернейской гидры". Firmicus Maternus, Lib. de. err. prof, relig., 21, 2 ved. Halm, Corp. script, lat, II).

(обратно)

392

"Божественная вода заставляет организмы вырываться из своей природы и оживляет мертвых". Djabir, "Livre du Mercure oriental" (Berthelot, Chimie аитоуепage, III, 213). cm. "Komarios to Cleopatra" (Berthelot, Alch. grecs, IV, xx, 15): "Встань из могилы и... лекарство жизни вошло в тебя". "Дух раствора и металлическая вода излились на тело, вдохнув в него жизнь". Aurora consurgens II, in Art. aurif., I, p.229.

(обратно)

393

Касательно "пронизывающего меча, рассекающего лезвия Меркурия" смотри "The Visions of Zosimos", pars. 86, 109f.

(обратно)

394

"Commentarium", Theatr. chem., Ill, p.844.

(обратно)

395

cm. Berthelot, Alch. grecs, II, xviii, 1. Похоже, что Барно был знаком с парижским манускриптом No. 2327 (Berthelot, p.ix).

(обратно)

396

Он добавляет: "... которая обычно уносит дух прочь". См. "преступление духа", выше, п.37.

(обратно)

397

Theatr. chem., Ill, p.845.

(обратно)

398

Барно называет его "украшенным, как природным, так и божественным светом" (р.840).

(обратно)

399

Майер в данном случае не переводит слово necessarius, как "родственник" .

(обратно)

400

Theatr. chem., Ill, p.846.

(обратно)

401

"Мудрый человек, цельный, знающий, откровенный" - это образ из Горация, представляющий человека, не зависящего от земных вещей. Cf. Satires, lib. II, vii, 83f.: "Кто же тогда свободен? Кто мудр, кто сам себе хозяин, кого не устрашат ни смерть, ни бедность, ни оковы, кто смело всем страстям бросает вызов, кто презирает честолюбие, то есть человек целостный, знающий и откровенный". Horace, Satires, Epistoles, and Ars Poetica (trans, by Fairclough), p.231).

(обратно)

402

Сколько (лат.) - Прим. ред.

(обратно)

403

Поскольку пока оно является суммой осознанных и бессознательных процессов.

(обратно)

404

Symb. aur. mensae, p.173.

(обратно)

405

Ros. phil., Art. aurif., II, p.246. Эмпирической моделью этого выражения является амальгамация золота с ртутью. Отсюда и другое выражение: "Вся работа заключается в растворении (солнца и луны в ртути)".

Ibid., p.270.

(обратно)

406

Opera, p.351. Он говорит, что имеет место "сгущение воздуха (то есть конкретизация духа) и все члены и суставы разлетаются на атомы". Под "изрубленным Царем" понимаются Осирис, хорошо известный алхимикам, и его расчленение. Так Олимпиодор (Berthelot, II, iv, 42) говорит об Осирисе, как о "тесной гробнице (т) тафг) ea<t>iy (.ievr|), в которой скрыты все его члены". Он — это влажный принцип (по словам Плутарха, "Об Исиде и Осирисе", с.33), и "скреплен (auvecr<|>i/yH, ev) свинцом", явно выполняющим роль его "души". Тифон запечатал гроб Осириса свин цом. (Плутарх.) Осирис и Исида вместе образуют андрогенную prima materia. (Maier, Symb. aur. mensae, pp.343f., иPernety, Diet, myth-her- metique, p.359). Он похож на "больного" или "заключенного в темницу" Царя, Rexmarinus из "Visio Arislei". Диодор называет его "многоглазым" (осы/г pisciuml) (Loebedn., I, pp.38f.) и "обладающим многими формами", подобно Аттису (или "самотрансформирующемуся" Меркурию). В гимне Аттису (Hippolilytus, Elenchos, V, 9, 8) его называют "трупом, или богом, или бесплодным". Он должен быть освобожден из своей могилы или тюрьмы. См. ежедневный царский ритуал вырезания глаза у священной жертвы в память о глазе Гора, содержавшем душу Осириса (Campbell, The Miraculous Bith of King Amon-Hotep III, p.67). В первый день Фаменота (начала весны) Осирис входит в новую луну. Это есть его соединение с Изидой (Плутарх пар. 34). "И если в самом начале солнце прячется в луне, то в конце оно извлекается из своего укрытия". Ventura, "De ratione confic.lapidis", Theatr. chem., II, p.276.

(обратно)

407

См. "Символ превращения в Мессе", пар. 345, 400, 410.

(обратно)

408

Плохой запах — это "зловоние могил". "Ибо запах мертвого тела есть зло и подобен он зловонию могил". Maier, Symb. aur. mensae, и Mori-enus, "De transmuta. mettalica", Art. aurif., II, p.33. Идея о зловонии преисподней восходит к Древнему Египту. См. "Book of Graves", цитируемую УоллисомБаджем, Coptic Apocrypha in the Dialect of Upper Egypt, p.lxvi.

(обратно)

409

"Чистое lato варится до тех пор, пока она не начинает сверкать, подобно рыбьим глазам". Morienus в Art. aurif., II, p.32.

(обратно)

410

"Этот Единый был помещен в его сферическую гробницу". ("Tract. Aristot.", Theatr. chem., V, p. 886. "Сосудтакженазываетсягробницей". (Hoghelande, "Dealchemiaediffic.", Theatr. chem., I, p.199) Vas="rpo6- ница, тюрьма". (Ventura, 'De ratione confic. lap"., Theatr. chem., II, p.289) В Aurora Consurgens, p. 135, — каменьдолженбытьубран "от двереймоегосклепа".

(обратно)

411

Ruska, Turba, Sermo LIX, p. 162.

(обратно)

412

Dorn, "Physica Trismegisti", Theatr.chem., I (1659), p.436.

(обратно)

413

Berthelot, Alch. grecs, IV, xxiii.

(обратно)

414

Albertus Magnus, "Super arborem Aristot"., Theatr. chem., II, p.527.

(обратно)

415

"Гробница, в которой захоронен наш царь, называется... Сатурн". (Waite, Herm. Mus., II, р.189).

(обратно)

416

Firmicus Maternus, De err. prof, rel., 2, 3: "В своих святынях они погребли своего идола Осириса".

(обратно)

417

"Liber Alze", Mus. herm., p. 322 (Waite, I, p.267). cm. "luduspuerorum", Art. aurif., II, p.189: "Поэтому Авиценна говорит: До тех пор, пока проявляется nigredo, продолжается господство черной женщины, и это есть главная сила нашего камня".

(обратно)

418

"Commentarium", Theatr. chem., Ill, pp.847f.

(обратно)

419

См."Психология и алхимия", пар. 23. Тот факт, что алхимики, пытаясь разгадать Загадку, непосредственно думали о самой важной для них вещи, а именно, о тайне их искусства, естественен для времени, когда были даже загадки, касающиеся Бога, священных писаний и т. д. См. Lorichius, Aenig-matumlibri HI [fol. 23r], в которой также содержится загадка гермафродита: "Когда моя беременная мать носила меня", и т.д. (смотри infra, раг.89).

(обратно)

420

Толкование, данное Атанасием Кирхером в его Oedipus Aegyptiacus (II, ch. 6, p.418), является чисто алхимическим и никакой оригинальностью не отличается. Он называет надпись "первейшей химической загадкой", замечая, что англичанини Вильгельм Барольд дал ей кабалистическое толкование. Памятник упоминается и у Дрекселя в Opera (I, p.69): "В Болонье имеется древняя эпитафия, озадачившая умы многих людей... Одни толкуют ее, как рассказ о человеческой душе, другие — как рас сказ о воде текущей с небес, третьи — как рассказ о Ниобе, превратившемся в камень, четвертые — еще как нибудь".

(обратно)

421

Malvasius, Aelia Laelia, p.55.

(обратно)

422

P. ЮЗ.

(обратно)

423

Проф. Феликс Стехелин сообщил мне, что эта надпись приводится в Corp. inscr. lat., XI, Part I, p. 15, No. 88, в числе фалынифок.

(обратно)

424

P.40.

(обратно)

425

P.90.

(обратно)

426

"Auspicatissimi... Ternarii Cultorem eximum".

(обратно)

427

"Я потому и называюсь Гермесом Трисмегистом, что знаю три части философии всего мира".

(обратно)

428

"Бог предпочитает нечетные числа".

(обратно)

429

См. "Психология и Алхимия", пар. 26, 209.

(обратно)

430

Cf. the Phibionites, Stratiotics, etc., in Ephiphanius, Panarium, XXVI, 5 (ed. Holl, I, p.281). Такая же идея имеет место и в манихействе: Reitzenstein and Schaeder, Studien zum antiken Synkretismus aus Iran und Griechenland, p.346. Для алхимиков особенно большое значение имеет так называемое третье отцовство Василида (См. Aion, пар. 118), сын (uiottjc) остался на "всемирной грядке" (яауалерцш) и был "бесформенен, как при слишком раннем рождении" (ev щ аиорфш ката- ХеХеццдеут) oiovei ектрсоцсга) (Hippolytus, Elenchos, VII, 26, 7). Ср. Павел (I Кор. 15:8): "А после всех явился и мне, как некоему извергу".

(обратно)

431

Этот трактат написан старыми латинистами или "арабистами", связь которых с арабской традицией не доказана.

(обратно)

432

Theatr. chem., V, р.881.

(обратно)

433

"Искусная природа... создает причины для роста и жизни и восстанавливает себя в самых совершенных созданиях". "Этот Змей... раздува ется, как черная Жаба, и... молит, чтобы его избавили от страданий".

(обратно)

434

Aelia Laelia, p.29.

(обратно)

435

На Капитолийском Холме стоял старый дуб, посвященный Капитолию. Касательно "Юнонии" смотри Plutarch, "Quaeationes Romanae", 92, Moralia (ed. Babbit), IV, pp.!38f.

(обратно)

436

См. "Психология и алхимия", пар. 116, и "Парацельс как духовное явление", пар. 179, 214.

(обратно)

437

Dendrologia, I, p.211.

(обратно)

438

Дух места (лат.) — Прим, перев.

(обратно)

439

Corp. inscr. lat., XI, pp.163, 884: MVTINA.

(обратно)

440

Достоверность этого утверждения я оставляю на совести автора.

* В дословном переводе : не вовремя рожденному". — Прим. ред.

(обратно)

441

Dendrologia, I, р.215.

(обратно)

442

Касательно красно-белой лилии смотри Зохар, I, р.З: "Как "лилия между тернами" [Песнь Песней 2:2] окрашена в красный и белый цвета, так и народ Израиля посещают, то правосудие, то милосердие". В противоположность алхимии, в системе сефирот красный цвет соответствует женской, а белый — мужской стороне.

(обратно)

443

См. голубки в "роще Дианы", Mus. herm., p.659 (Waite, II, p.170). Символ "голубка" может непосредственно происходить из христианской аллегории. В данном случае мы должны рассмотреть материнское зна чение голубки, поскольку Марию называют columbamystica. (Godefri-dius, Homiliae Dominicales, Migne, P.L., vol.174, col.38). См. "скрытую мать", называемую голубкой в Деяниях Фомы (James, Apocryphal New Testament, p.388) и символизм голубки Параклета у Филона ("Whois the Heir of Divine Things?"Loebedn., IV, pp.398f.). Нелькен описывает посетившее душевнобольного видение "Бога-Отца": на его груди росло древо жизни с красными и белыми плодами, а на дереве сидела голубка. ("Analytische Beobachtungen", p.541).

(обратно)

444

Abu'l-Quasim Muhhamad, Kitab al'-'ilm al-muktasab, ed. by Holmyard, p.23.

(обратно)

445

Психология и алхимия, рис. 231. Ср. Sapientia Dei, как древо жизни в Aurora Consurgens, p. 35.

(обратно)

446

"De chemico miraculo", Theatr. chem., I, pp.773ff.

(обратно)

447

P. 799.

(обратно)

448

"Он поместил старый дуб, расколотый пополам, который защищает его от лучей солнца, отбрасывая тень" (р. 800).

(обратно)

449

Р. 800.

(обратно)

450

Как правило, в одиночестве царь сидит только в бане.

(обратно)

451

"Brunnenstock". Описанный здесь фонтан представляет собой наиболее распространенный тип фонтана в сельской местности центральной Европы. Он имеет форму плоского "L", и состоит из поставленного "на попа" выдолбленного ствола дерева, в который вставлена труба, по ней вода течет в желоб, тоже сделанный из выдолбленного дерева.

(обратно)

452

В данном месте текст звучит двусмысленно: "Petiirursumutrumfonti Rexessetamicusetfonsipsi? Qui ait, rairum im modum sese vicissim amant, fons Regem attrahit et non Rex fontem: nam Regi velut mater est" p. 801. (Я снова спросил, нравится ли Царю фонтан, а Царь — фонтану. И он ответил, что они очень друг другу нравятся. Фонтан притягивает Царя, а не Царь притягивает фонтан: ибо он Царю, как мать.) Сходная ассоциация имеется и у Кирилла Иерусалимского в Catecheses Mysta- gogicae, II, 4 (Opera, ed.Reischl, II, p. 361): "И эта спасительная вода для тебя — и гробница, и мать". См. Usener, Das Weihnachtsfest, p. 173.

(обратно)

453

См. Овидий, Метаморфозы, VI: "Перед моими глазами стоял, похоже, тот же самый дуб, с тем же количеством ветвей и тем же количеством созданий на них". Исидор утверждает, что "крылатый дуб" (итштгсерос; opuq) Фересида был завернут в женский плащ с капюшоном (фарос;).

(Diels, Vorsokratiker, I, p.47). "Покров" - это дань хитону Артемиды и, особенно, Иштар: она — tashmetu, Закутанная в Плащ, Ситури-Са-биту, восседающая на морском троне, "скрытая под покровом". (Wit-tekindt, Das Hohe Lied, p. 15) Постоянным атрибутом Иштар является пальма. По Корану, сура 19, Мария родилась под пальмой, и Лето родила на Делосе под пальмой. Майя родила Будду с помощью ивы. Считалось, что человеческие существа рождаются с помощью дубов. "Pauly-Wissowa, Realencyclopadie, s.v. "Drys") Дальнейшие подробности в моей книге "The Philosophical Tree", pars. 418f., 458ff.

(обратно)

454

Это тоже литургическое название фонтана. Смотри Предисловие у Бе-недиктио Фонтиса: "Может ли он оплодотворить эту воду ради обновления человека", и т.д.. См. "Consil. coniugii", Arschemica, p. 204: "Под маткой он имеет ввиду корень тыквы". "Алхимический сосуд должен быть сконструирован по подобию природного сосуда". (Dorn, "Physica Trismeg.", Theatr. chem., Ip. 430) "Природный сосуд" т это матка. (.Aurora consurgens II, в Art. aurif., I, p. 203).

(обратно)

455

"Даже если это лишь имитация природного места, то все равно — это место созревания плода, ибо оно вогнуто и закрыто". ("Consil. coniugii", p. 147).

(обратно)

456

"См. Психология и алхимия", рис.257.

(обратно)

457

Существует широко распространенная идея, что души и божества по являются в виде змей (например, божество героя, Кекропс, Эрихтей и др.) См. John Chrysostom, Hamilia XXVI (alias XXV) in Joannem (Migne, P.G., vol. 59, col. 155): "Вода для верующего — это то же самое, что мать для еще не родившегося ребенка. Ибо в воде он обретает форму. В старину говорили: Пусть вода породит ползучие существа с живой душой. Но с тех пор, как Господь вошел в реку Иордан, вода порождает не ползучие существа с живой душой, а разумные души, несущие в себе Святой Дух".

(обратно)

458

По мнению Гегемония (.Ada Archelai, p. 18), Иисус был райским деревом, воистину Древом Знания манихейцев: "Райские деревья — это сладострастие и другие искушения, загрязняющие мысли людей. Но это дерево, по причине своей праведности, является Иисусом и знанием о нем в мире; и кто обретает это знание, тот отличает добро от зла". Здесь Древо Знания рассматривается, как лекарство от сладострастия, хотя внешне оно ничем не отличается от других (развращающих) деревьев.

(обратно)

459

Ср. "Психология и алхимия, " рис. 8 и 19.

(обратно)

460

См. "Дух Меркурий", пар. 239, 247.

(обратно)

461

"Imponeei" может относиться к дереву, поскольку "imponere" означает также "помещать во что-нибудь". Дерево может быть местом рождения. См. древний мотив дерева, как места рождения.

(обратно)

462

Sermo 58.

(обратно)

463

De chemia, p.78.

(обратно)

464

Вероятно речь идет о Марке Греке, авторе так называемой "Книги Огня". Даты его жизни трудно определить. (См. Lippmann, Entstehung und Ausbreitung der Alchemie, I, pp. 477f.) Из того факта, что его упоминает Сениор, арабские тексты которого сохранились до нашего времени, можно сделать вывод, что он жил раньше десятого века. У Бертло (Chimie аи moyenage, III, р. 124) имеется диалог между Маркушем, царем Египта, и Сафанием, царем Сайда. См. М. Т. АН, ed., "Three Arabic Treaties on Alchemy by Muhammad Bin Umail" (10-йвек), иэкскурсX. И. СтеплтонаиМ. X. Хусейна ("М. b. Umail: His Date, Writings, and Place in Alchemical History", p. 175).

(обратно)

465

Степлтон и Хусейн (р. 177, п. 12) в этом месте говорят: "Это дом, который называется могилой (gabr) Сахафы. Возможно, что имя Мэрайя было опущено".

(обратно)

466

Или "область"?

(обратно)

467

(торцхк) = "дыра"? В арабском тексте написано "tumtt".

(обратно)

468

Арабское слово, переводящееся, как "рептилия", на самом деле, озна чает "ведьма". См. Степлтон и Хусейн (р. 177, п. 14): "Под этим арабским словом правильно будет понимать ведьму, поедающую печень [iecora вместо ораса] детей, и пьющую молоко черных коз". Степлтон отвергает значение "рептилия".

(обратно)

469

В арабском тексте "печень".

(обратно)

470

Это наводит на мысль об алтарном огне и жертвенной козе. См. "кровь самого красивого козла" (von Franz, Aurora Consurgens, p. 103). У Пе-бекия (Berthelot, Alch. grecs, III, xxv, 3) кровь козы — это синоним божественной воды. Здесь кровь используется в качестве пищи теней, как в "Некий", где Одиссей приносит в жертву черную овцу, и, в честь Тирезия, черного барана: "... полилась черная кровь. И ушедшие под землю души мертвых тогда толпой поднялись из Эреба".

(обратно)

471

Возможно имеется ввиду "растворенное" состояние в жидкой среде.

(обратно)

472

Пишется "pereunt", читается "pariunt".

(обратно)

473

В форме volatilia и vapores.

(обратно)

474

Здесь прослеживается христианское влияние. В "Aquariumsapientum" (Mus. herm., p. 117) по этому поводу сказано: "Христос постился в глуши в течение сорока дней и сорока ночей, и он также в течение сорока месяцев проповедывал и творил чудеса на земле, и в течение сорока часов лежал в могиле. В течение сорока дней, между его воскресением из мертвых и восхождением на небо, он разговаривал со своими учениками и являлся им в живом виде". "Сорок" - это прообраз длительности алхимического процесса. По Книге Бытия 50:3, для бальзамирования требуется сорок дней. Похоже, что число сорок является магически увеличенным числом четыре, 10 (.denarius) x4.

(обратно)

475

Этот сон я упоминал уже нескольку раз, например, в "Архетипах коллективного бессознательного", пар. 71, "Феноменологии духа в сказках", par. 398, "Analytical Psychology and Education", par. 208, и в 'Отношение между Я и бессознательным", пар. 287.

(обратно)

476

См. Степлтон и Хусейн, р. 178.

(обратно)

477

Птицы любви Астарты.

(обратно)

478

Здесь мрамор — это женская субстанция, так называемая Сатурния (или Луна, Ева, Бейя и т. д.), которая растворяет солнце. "Сверкающий мрамор — _{это ЭЛИКСИ}р для отбелки". (Mylius, Philref., p. 234). "Et de la changea sa forme noire et devint comme marbre blanc et le soleil etait le plus haut" (MS. 3022, Bibl. de Г Arsenal, Paris). Касательно меридионального положения солнца смотри "The Visions of Zosimos", pars. 86 (III, vbis), 95, 107f. "Мрамор" - это также название "воды, похожей на самое себя", то есть двойного Меркурия. (Philaletha in Mus. herm., p. 770). Эта часть текста Сениора комментируется в "Consil. coniugii": "И пусть они бросят свое семя на мрамор статуй [?], и в обожествляющую воду, похожую на самое себя, и прилетят вороны и набросятся на эту статую. Под воронами... он понимает nigredo". "Consilium", похоже, указывает на то, что в алхимии было известно, как "statua". Истоки этой идеи находятся в трактате Комариоса (Berthelot, IV, хх, 14f.), где душа, после того, как черная тень была снята с тела, высвобождает сверкающее теперь тело из Аида, чтобы оно могло встать из могилы, ибо теперь оно облачено в духовность и божественность. (Точныйтекстсмотри "The Statue", infra, par. 559).В Aurora Consurgens II (Art.Aurif., I, p. 196) mater Alehimia-это тоже статуя, но состоящая из разных металлов. То же самое относится и к семи статуям у Раймонда Луллия (Norton's "Qrdinall", Theatr. chem.Brit., ch. 1, p. 21). У Милиуса (Phil, ref., p. 19) сказано: "Это великая тайна — создавать души и отливать безжизненное тело в живую статую". По учению мандеанцев (Bousset, Hauptproblemeder Gnosis, p. 34) и наас-сенцев (Hippolytus, Elenchos, V, 7; Legge, I, p. 122), Адам был "материальной" или "безжизненной статуей". Также у Гегемония (Acta Archelai, VIII) "совершенный человек" был "столпом света"; о нем идет речь также и в Act. Arch., XIII: "Но тогда все это будет, когда статуя придет". Мы должны помнить все эти идеи, когда читаем Луллия (Codicillus, ch. 49, p. 88): "Всегда извлекай масло [=душу] из сердца статуй; ибо душа в притче есть огонь, и скрытый огонь". Сениор (Dechemia, p. 65) говорит: "Мы нагреваем его воду, которая извлечена из сердца каменных статуй". И в Ros. phil. (Art. aurif., II, p.335) мы читаем: "... Почитайте душу в статуях; ибо они — это место ее обитания". См. "потеющую" статую гермафродита, созданную в форме креста, у Бардесана (Schultz, Doku-menteder Gonosis, p.Iv). Статуя или столп родственны древу света или древу огня, а также оси мира. Ср. столп, возведенный в честь Ад оная Сабаота в Книге Второй Пророчеств Сивиллы (ed. Geffcken, p. 39). Дополнительныйматериалв"The Philosophical Tree", pars. 421 f.

(обратно)

479

В арабском тексте сказано "они отложат яйца".

(обратно)

480

Одной пациентке, которая была слишком озабочена проблемой противоположностей, приснилось, "что на берегу озера [то есть на краю бессознательного] совокуплялись две змеи, толщиной с руку, с бледными челове ческими головами". Через полгода ей приснился следующий сон: "Белоснежная змея с черным брюшком выросла из моей груди. Я чувствовала к ней глубокую любовь".

(обратно)

481

Опускащиеся и взмывающие птицы часто появляются в литературе и символизируют поднимающиеся испарения. "Небо", в которое они взмывают, — это перегонный куб или capitelum (шлем), который помещался над котлом, с целью улавливания конденсирующегося пара.

(обратно)

482

По крайней мере, таково толкование латинского переводчика.

(обратно)

483

См. гл. 1, п. 226.

(обратно)

484

Я должен поблагодарить доктора К. А. Мейера за то, что он рассказал мне этот сон.

(обратно)

485

Art.aurif., II, p. 293. См. "Психология переноса", пар. 528.

(обратно)

486

Mus. herm., pp. 652 ff. (Waite, II, p. 166).

(обратно)

487

С третьего века до нашей эры Кадм, как герой мифов, отождествлялся с Гермесом Кадмилом.

(обратно)

488

Как и дриады, змеи являются древесными божествами. Змей охранял яблоки Гесперида и дуб Арея в Колхиде. Меламп получил второе зрение в дар от змей, которых он нашел в полом дубе.

(обратно)

489

Отстутствие (точнее: отнимание) добра (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

490

Все добро от Бога, все зло — от человека (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

491

См. Агоп, пар. 80.

(обратно)

492

Музыка звучала в алхимии, поскольку существовали алхимические "музыкальные произведения". Михаэль Майер попробовал себя в этом искусстве, написав свои Atalantafugiens. Примеры таких произведений приводит Рид в своей "Prelude to Chemistry", pp. 281ff. Касательно параллелей между музыкой и алхимией см. Berthelot, III, xliv, 1 и VI, xv, 2f T.

(обратно) class='book'> 493 Затруднения, связанные с изобилием (фр.) — Прим. ред.

(обратно)

494

Les Fables egyptiennes et grecques, II, p. 121.

(обратно)

495

Пернети производит Кадмий из Кадма. Руланд воспринимает Кадмий, как кобальт (что означает "домовой"). Похоже, что Кадмий является окисью цинка и других цинковых соединений. (Lippmann, Enststehung und Ausbreitung der Alchemie\ II, p. 24). Кадм связан с алхимией, потому что он изобрел искусство добычи и обработки золота. Кадмий включен в фармакопею Галена, как средство для иссушения глубоких язв желудка. (De simplicium medicamentorum facultatibus, IX, pp. 599ff.) Он был известен также и Плинию. (Hist, nat., XXXII, ch. 7, и XXXIII, ch. 5).

(обратно)

496

Примерно так же, как Кекуле, который разглядел в брачном танце, исполняемом парами, бензольное кольцо. См. "Психология переноса", пар.353.

(обратно)

497

Cf. Wickersham Crawford, "El Horoscope del Hijo del Rey Alcaraz enel'Libro de Buen Amor'", pp. 184ff.

(обратно)

498

Lorichius, Aenigmatum libri III, fol. 23r.

(обратно)

499

Symbola aureae mensae, p. 171.

(обратно)

500

Эта загадка относится к замечанию Платона в "Государстве" (V, 479 Ь, с): "Это словно двусмыслен ость из тх, что в ходу на пирушках, или словно детская згадка о том, как евнух хотел убить летучую мышь: надо догадаться, что он бросил и на чем летучая мышь сидела". В этой работе есть приведенная выше фраза "viznonviz" [Мужчина, но не мужчина (лат.) - Прим. ред. ] В другой форме она приводится, как загадка Панарка (Athe-naeus, Deipnosophists, X, 452): "Мужчина, который не мужчина, ударяет птицу, которая не птица, сидящую на дереве, которое не дерево, камнем, который не камень. Ими являются: евнух, летучая мышь, фенхель и пемза".

(обратно)

501

Zimmer, Der Weg гитSelbst, p. 54.

(обратно)

502

. Richardus Vitus Basinstochius, Aelia Laelia Crisph Epitaphium Antiquum, etc.

(обратно)

503

. Нет уверенности в том, что Агатий является ее автором. Он жил в Византии в 577 и 582 гг. Среди всего прочего он написал КикХос xcovvecov етиураццатап¹ ("Цикл Новых Эпиграмм"), многие из которых сохранились в Anthologiapalatinaetplanudea, включая и приведенную эпиграмму. (См. Anthologia Graeca Epigrammatum, ed. Sradmuller, II, Part 1, p. 210, No. 311).Ефстафий Макремболит (Aenigmata, p. 209, 8 H) приводит вышеупомянутое толкование Хоболуса, по которому эта эпиграмма написана на жену Лота.

(обратно)

504

Richardus Vitus, p. 11.

(обратно)

505

См. Aeneid, VI, 730: "Эти зерна жизни отличаются огненной силой и небесным происхождением".

(обратно)

506

Похоже на то, что это психологическое открытие, которое было повторно совершено только уже в двадцатом веке, было известно большинству алхимиков, начиная с середины шестнадцатого века.

(обратно)

507

"Она должна выражать личность (эго: аитотг|та) всего человечества, содержащуюся в ней самой". Vitus, p. 48.

(обратно)

508

Р. 50.

(обратно)

509

Р. 50.

(обратно)

510

"В этой Эпитафии душа описана как идея", (р. 46).

(обратно)

511

Р.40.

(обратно)

512

Padua, 1630.

(обратно)

513

Allegoria peripatetica, pp. 166f.

(обратно)

514

Electorum libri III, Bk. Ill, cap. I, pp. 81ff.

(обратно)

515

Deipnosophists, XIII, 562 (trans, by Gulick), VI, pp. 36f.

(обратно)

516

Vol. II, p. 215.

(обратно)

517

Lib. V, epigram 61.

(обратно)

518

Acta eruditorum (1727), p.332.

(обратно)

519

Pars. 32f.

(обратно)

520

Evans, Meister Eckhart, I, p. 438.

(обратно)

521

Вечный мальчик (лат) — Прим. ред.

(обратно)

522

См. мои работы "Психология архетипа ребенка" и "Психологические аспекты коры".

(обратно)

523

"Desulphure", Mus. herm., p. 617: "Душа выдумывает очень многие глубокие вещи за пределами тела, и в этом она сотворена по образу Божьему".

(обратно)

524

"Visio Arislei", Art. aurif., I, pp. 146ff.

(обратно)

525

Maier, Symb. aur. mensae, p. 156.

(обратно)

526

"Visio Arislei", p. 147.

(обратно)

527

Философы говорят ему: "Господин, хоть ты и царь, но правишь и управляешь ты плохо".

(обратно)

528

Материя негодная и выброшенная (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

529

Senior, De chemia, p. 92.

(обратно)

530

"Золото и серебро в их металлической форме не относятся к нашему камню". "Tractatus aureus", Mus. herm., p. 32 (Waite, I, p.33).

(обратно)

531

Поскольку золото не поддается окислению, то Солнце — это таинственная субстанция, следующим образом описанная в "Consilium coniugii": "Субстанция неизменная, постоянная, привязанная к вечности". (Ars chemica, p. 58). "Ибо Солнце есть корень неразлагаемости". "В основе Искусства лежат только солнце и его тень", (ibid., p. 138).

(обратно)

532

Rupescissa, La Verta et la propriete de la quinte essence, p. 19: "Jceluy soleil est vray or... L'or de Dieu est appele par les Philosophes, Soleil; car il est fils du Soleil du Ciel, et est engendre par les influences du Soleil es entrailles et veines de la terre".["Сие солнце — подлнное золото, ... золото бога философами именуется Солнце; ибо оно есть сын Солнца Небесного, и порождено воздействиями Солнца во внутренностях и жилах земли" (старофр.) — Пер. М. Собутского.]

(обратно)

533

Сера даже тождественна огню. См. "Consil. coniugii" (Ars chemica, p. 217): "Так знай же, что сера есть огонь, то есть Солнце". У Милиуса (Phil. ref., p. 185) Солнце тождественно сере, то есть алхимическое Солнце обозначает активную субстанцию солнца или золота.

(обратно)

534

"Наше Солнце красное и горит". (Zacharius, "Opusculum". Theatr. chem., I, p. 840.) Бернард Тревизан заходит настолько далеко, что говорит: "Солнце есть нечто большее, как сера и ртуть". (Ibid., Flamel's annotations, p. 860).

(обратно)

535

Olympiodorus (Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 43): "Смажь ею листья сверкающей богини, красной Киприды".

(обратно)

536

Солнце срединое (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

537

Солнце небесное (лат.) — Прим. Ред.

(обратно)

538

См. притчу о сере (infra par. 144), в которой вода названа "наиболее опасной".

(обратно)

539

Hoghelande, Theatr. chem., I, p. 181.

(обратно)

540

Mus. herm., pp. 58If. (Waite, II, p. 107).

(обратно)

541

Steeb, Coelumsephiroticum, p. 50. Paracelsus, в "Denaturarerum" (Sudhoff, XI, p. 330), говорит: "Что ж, жизнь человека есть ничто иное, как астральный бальзам, бальзамный оттиск, небесный и невидимый огонь, заключенный в сосуд воздух". De Vita longa (ed. Bodenstein, fol. с 7v): "Говоря об определенной невидимой добродетели, он называет ее бальзамом, превосходящим всю плотскую природу, сохраняющем два тела посредством соединения и поддерживающем единство небесного тела с четырьмя элементами" .

(обратно)

542

Steeb, p. 117. Луна извлекает "универсальную форму и естественную жизнь" из солнца (Dorn, "Physica genesis", Theatr. chem., I, p. 397).

(обратно)

543

Theatr. chem., V. p. 130.

(обратно)

544

"Тщетно верить, как это делают многие, что солнце — это всего лишь небесный огонь". (Dorn, "Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p. 423.)

!9 Алхимики вслед за Проклом верили, что солнце порождает золото. Ср. Прокл, "Комментарии к "Тимею" Платона" 18 b.

(обратно)

545

"Тщетно верить, как это делают многие, что солнце — это всего лишь небесный огонь". (Dorn, "Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p. 423.)

!9 Алхимики вслед за Проклом верили, что солнце порождает золото. Ср. Прокл, "Комментарии к "Тимею" Платона" 18 b.

(обратно)

546

Дорн ("Phys. Trismeg.", p. 423) говорит: "Источником жизни человеческого тела является центр человеческого сердца, вернее, та скрытая в нем таинственная вещь, в которой действует природное тепло".

(обратно)

547

Зосима (Berthelot, Alch. grecs, III, xxi, 3) приводит высказывание Гермеса: "Солнце — это создатель всех вещей".

(обратно)

548

"Phys. Trismeg.", p. 423. The Codex Berol. Lat, 532 (fol 154v) говорит о зародышевой клетке яйца: "Солнечная точка, то есть зародыш яйца, которая находится в желтке".

(обратно)

549

"Первым и наиболее могучим мужским и всемирным семенем по своей природе является сера — первая и самая важная причина всего воспроизводства. Поэтому Парацельс и говорит, что солнце и человек посредством человека создают человека" (Dorn, ibid.).

(обратно)

550

См. infra, p. 98. Алхимическое солнце также встает из тьмы земли, как об этом сказано в Aurora Consurgens, pp. 125f.: "Эта земля создана луной... затем встало солнце... из тьмы, которую ты создал на ней до восхода солнца".

(обратно)

551

Ars chemica, p. 158. На примитивном уровне кровь является троном души. Волосы обозначают силу и божественную энергию. (Суд. 13:5 и 16:17ff.)

(обратно)

552

См. работы Lehmann, Preuss и Rohr. Коллекцию мана-концепций можно найти в моей работе "О психической энергии", пар. 114 и далее.

(обратно)

553

См. Bonus, "Pretiosa margarita novella", Theatr. chem., V, p. 648: "И в этом мудрая Алхимия сверхъестественна и божественна. И в этом камне заключается вся сложность Искусства, и нельзя привести никакой веской естественной причины, почему это должно быть так. Таким образом, даже если разум не может постичь этого, он, тем не менее, должен в это поверить, как в волшебные божественные дела; точно так же, как основа христианской веры, будучи сверхъестественной, должна сначала быть принята неверующими за истину, поскольку ее цель достигается волшебным и сверхъестественным путем. Стало быть, все здесь решает только Бог, а природа не принимает в этом никакого участия".

(обратно)

554

"Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 298; также "Phil, chemica", p. 497.

(обратно)

555

Cf. Aurora Consurgens, p. 1ll: "Ибо я не мог перестать удивляться тому великому достоинству этой вещи, которое сошло в нее с небес",

(обратно)

556

"Phil, meditativa", Theatr. chem., I, p. 456. Нечто подобное написано и на стр. 457: "Более того, в человеческом теле, скрыта определенная субстанция небесной природы, известная очень немногим, которой не требуется никакое лекарство, ибо она сама является безотказным лекарством".

(обратно)

557

Р. 457.

(обратно)

558

Р. 458. Смотри также "Spec, phil"., p. 266.

(обратно)

559

P. 459.

(обратно)

560

"Дух Меркурий".

(обратно)

561

См. древнюю идею о том, что солнце соответствует правому глазу, а луна — левому. (Олимпидор в Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 51.)

(обратно)

562

Как для философов-естественников Средневековья солнце было богом физического мира, так "маленьким богом мира" является сознание.

(обратно)

563

Сознание, как и солнце, является "глазом мира". (См. Pico della Miran-dola, "Disputationes adversus astrologos", lib. 1ll, cap. X, p. 88r.) В своем Heptaplus (Expositio 7, cap. IV, p. 11r) он говорит: "Поскольку Платон называет Солнце... видимым сыном Бога, то почему бы нам не подумать, что мы являемся образом невидимого сына? И если он является истинным светом, освещающим каждый ум, то его наиболее ярким образом является Солнце, свет которого освещает каждое тело".

(обратно)

564

Эта идея присутствует уже в Turba (ed. by Ruska, p. 130): "Но тот, кто окрасил яд мудрецов солнцем и его тенью, открыл величайшую тайну". Милиус (Phil. ref., p. 22) говорит: "В тени солнца находится тепло луны".

(обратно)

565

Из гл. II "Tractatus aureus", Ars chemica, p. 15.

(обратно)

566

См. Mtylius, Phil, ref., p. 19. Здесь sol niger является синонимом caput corvi [голова вороны (лат.) — Прим. ред.] и указывает на anima media natura в состоянии nigredo, которое возникает, когда "земля золота растворяется своим собственным соответствующим духом". С психологической точки зрения это означает временное прекращение осознанного мышления по причине вторжения из бессознательного. Милиус ссылается на "античных философов", как на источник идеи о sol niger. Схожие мысли звучат и на стр. 118: "Солнце попало в тень в момент своего рождения. И это почернение является началом работы, признаком разложения и, конечно, началом смешения". Это nigredo есть "изменчивая тьма чистилища". Рипли (Chymische Schrif-ften, p. 51.) говорит о "темном" солнце, добавляя: "Вы должны пройти через врата тьмы, если вы хотите обрести свет Рая во всей его яркости". См. Turba, р. 145: "nigredo solis".

(обратно)

567

Вещь ничтожнейшая (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

568

De chernia, p. 91.

(обратно)

569

Лишение (недостаток) света (лат.) — Прим. Ред

(обратно)

570

Sol niger — это "контр-солнце", точно так же, как в центре земли содержится невидимое солнце. (Смотри Agnostus, Prodromus Rhodostaur-pticus, 1620, Vr.) Сходная идея присутствует в Ventura (Theatr. chem., II, p. 276): "Поскольку, как в начале, так и в конце, солнце скрыто»в Луне, то в конце оно извлекается из Луны".

(обратно)

571

"Tractatus aureus", Ars chemica, p, 15.

(обратно)

572

Dorn, "Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 308. Он воспринимает это прежде всего как физиологически разрушительное действие, которое превращает соли тела в мел, в результате чего тело становится "серным". Но это медицинское наблюдение предварено примечанием: "Поскольку человек зачат в грехе, то его собственная субстанция преследует его с ненавистью". Под этим он понимает первородный грех и последовавший за ним разврат (разложение).

(обратно)

573

Я не забываю, что опасное качество Солнца может проистекать из того факта, что его лучи содержат волшебную воду, "которая силой магнита извлекается из лучей солнца и луны". Эта вода является разлагающим: элементом, поскольку "до того, как ее правильно приготовят, она представляет собой смертельный яд". Mylius, Phil, ref., p. 314. Эта aqua permanens есть ибсор GEIOV (божественная вода), а "божественностью" является сера. Она называется "серной"водой" (то Geiov также означает "серу") и является тем же самым, что и ртуть. Считалось, что упомянутая Гомером Geiov или 0niov обладает способностью предотвращать беду и может быть по этой причине ее называли "божественной".

(обратно)

574

Art. aurif., I, p. 58ff.

(обратно)

575

В тексте есть только выражение "auri similitudinem profimdam" [глубокое подобие золота (лат.) — Прим. ред.] без глагола.

(обратно)

576

Art. aurif., I, pp. 580ff.

(обратно)

577

"Соответствие Lapis-Христс".

(обратно)

578

Особенно, как "sol justitiae" (солнца справедливости), Мал. 4:2. Cf. Гонорий Отунский, Speculum de mysteriis Ecclesiae (Migne. P.L., vol. 172, col. 921): "Ибо, как солнце за облаками, так и солнце справедливости скрыто под человеческой плотью". Соответственно, Антропос гностиков тождественен солнцу. (См. Reitzenstein, Poimandres, p. 280).

(обратно)

579

Art. aurif., I, p. 155.

(обратно)

580

Алхимическим эквивалентом Троицы является трехглавый змей (Меркурий). См. "Психология и алхимия", рис. 54.

(обратно)

581

Родоначальник вещей (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

582

См. мою работу "Попытка психологического истолкования догмата о Троице", пар. 243 и далее. Хотя у некоторых это может вызвать возражения, но противостояние между Христом и дьяволом в вышеприведенной схеме предполагает наличие внутренних отношений (по словам Епифания, эбиониты рассматривали их, как отношения между братьями). Похоже на то, что Ангелус Силезиус чувствовал примерно то же самое:

"Там, где из Дьявола ушла вся его подлость, Увидишь ты его, сидящего на троне Божьем".

Cherubinischer Wandersmann, I, No. 143 (См. Flitch version, p. 144). Под "свойственностью " Ангелус Силезиус понимает "проклятую инди-виальность", что абсолютно верно для любой "я", не признающего своего тождества с Богом.

(обратно)

583

Мышление, которое мы видим в Псалмах, и мышление пророков является "кольцеобразным". Даже Апокалипсис состоит из спиральных образов... Одной из основных характеристик гностического мышления является кольцеобразность". (Koepgen, Gnosis des Christentums, p. 149.) Коепген приводит пример из Эфраима Сира: "С помощью души доставь удовольствие телу, но верни душу телу, чтобы душа и тело возрадовались тому, что после разлуки они снова вместе" (р. 151). Алхимик мог то же самое сказать об уроборосе, поскольку тот является главным символом алхимической истины. Коепген и догму называет "кольцеобразной": она — "круглая в смысле живой реальности... Догмы относятся к религиозной реальности, а она кольцеобразна" (р. 52). Он привлекает внимание к "факту не знания и не понимания, который находится в сердце самой догмы" (р. 51). Это замечание указывает на причину или одну из причин "круглости": догмы являются приблизительными концепциями реального факта, который, однако, нельзя описать, и к которому можно приблизиться только совершая вокруг него круговые движения. В то же самое время, эти факты являются "сферами" неопределяемой величины, поскольку они представляют "принципы". С психологической точки зрения они соответствуют архетипам. Взаимопроникновение и пересечение являются существенной частью их природы. "Округлость" является особенностью не только догм, но и, в особой степени, алхимической мысли.

(обратно)

584

Новый свет (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

585

В особенности, сновидения о голоде, жажде, боли и сексе. Другим дополняющим фактором является женская природа бессознательного мужчины.

(обратно)

586

Касательно компенсационного аспекта этого "отражения" смотри "Психология и алхимия", pars. 26ff.

(обратно)

587

Koepgen, p. 112.

(обратно)

588

См. "Дух Меркурий", пар. 282. С другой стороны, filius philosopho гит также является "третьим", если мы обратимся к развитию концепции дьявола эбионитами (Epiphanius, Panarium, XXX). Они говорят о двух фигурах, порожденных Отцом; одна из них — Христос, а другая — дьявол. Последний, по данным Пселуса, был назван эвхи-тами Сатаниелом, старшим братом Христа. (См. Aion, пар. 229, и "Дух Меркурий", пар. 271). По отношению к этим двум, filius regis — как donum Spiritis Sancti и сын prima materia — является "третьим сыном", который, как и prima materia, может указать на свое родство — хотя и более отдаленное — с Богом. Касательно трех сыновей смотри Hippo-litus, Elenchos, VII, 22, 7f. (Legge, II, pp. 71f.) и Aion, nap. 118. "Сыновья" происходят от "истинного света" (Иоан. 1:9), от Логоса, sapientia Patris. Hippolitus, VII, 22, 4 (Legge, II, pp. 68f.).

(обратно)

589

Сверхпревосходное добро (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

590

В этом смысле психотерапия ничем не отличается от физической медицины, в которой хирургическую операцию проводят на конкретном человеке. Я говорю об этом, потому что в настоящее время существует тенденция исследовать психе посредством группового анализа, словно она представляет собой коллективный феномен. В результате психе перестает восприниматься как индивидуальный фактор.

(обратно)

591

"Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 308.

(обратно)

592

Ripley, Chymische Schrifften, p. 34: "Ибо тогда твоя работа обретет идеальную белизну. Затем повернись от Востока к полудню и там должен найти отдохновение в огненном месте, ибо это есть урожай или окончание Делания... Там солнце будет светить чистым красным цветом и одержит окончательную победу над тьмой".

(обратно)

593

См. "Об архетипе и в особенности о понятии 'Анима'". Пример анимы во множественном числе приводится в ''Психология и алхимия", пар. 58.

(обратно)

594

Примеры обоих архетипов можно найти там же, часть И. См. также Aion, гл. 2 и 3. Еще одной проблемой является тень самости, которая в данной книге не рассматривается.

(обратно)

595

См. "Психология и алхимия", пар. 159.

(обратно)

596

Примеры сновидений с солнцем и луной даны там же, с. 161.

(обратно)

597

В данном случае концепция самости может быть упомянута только мимоходом. (Касательно подробного обсуждения этой темы смотри Aion, гл. 4.) Самость — это гипотетический итог неописуемой совокупности, одна половина которой состоит из эго-сознания, а вторая — из тени. Последняя, насколько это можно установить эмпирическим путем, как правило, представляет себя в образе неполноценной или отрицательной личности. Она составляет ту часть коллективного бессознательного, которая вторгается в личностную сферу, образуя там так называемое личное бессознательное. Тень, по сути, образует мост к фигуре анимы, которая лишь отчасти является личностной, а через нее — к безличностным фигурам коллективного бессознательного. Концепция анимы по сути своей интуитивна и вмещает в себя неопределенное количество эго-сознания, тени, анимы и коллективного бессознательного. Как совокупность, самость представляет собой coincidentia oppositorum; то есть она одновременно яркая и темная, и тем не менее никакая.

Если мы гипостатизируем самость и выведем из нее (как из некоей изначально существующей личности) эго и тень, то они будут представляться эмпирическими аспектами противоположностей, которые заранее сформированы в самость. Поскольку у меня нет никакого желания создавать мир гипотетических концепций, которые ведут лишь к чисто казуистической философской дискуссии, я не вижу особого смысла в этих рассуждениях. Если подобные концепции время от времени будут способствовать упорядочению эмпирического материала, это будет значить, что они выполняют возложеные на них функции. Эмпирику нечего сказать о концепциях самости и Бога самих по себе, и о том, как они связаны друг с другом.

(обратно)

598

Книга Бытия 1:1-7 является проекцией этого процесса. Пришествие сознания описано как объективное событие, активным субъектом которого является не эго, а Элохим. Поскольку примитивные люди очень часто не ощущают себя субъектами их собственного мышления, то возможно, что в далеком прошлом сознание представлялось соответствием произошедшего с эго внешнего события, и что оно было интегрировано с субъектом только в более поздние времена. И даже мы не склонны считать эго субъектом просветления и вдохновения, которые, в реальности, представляют собой внезапное расширение сознания. См. Neumann, The Origins and History of Consciousness, pp. 102ff.

(обратно)

599

Здесь я использую слово "сознание" в качестве эквивалента "эго", поскольку, с моей точки зрения, они являются аспектами одного и того же феномена. Сознание никак не могло бы существовать без знающего субъекта и наоборот.

(обратно)

600

См. Ригведа (из Geschlichte der Philosophie, I, 1, p. 140):

"И эта непрерывная молитва певца

Стала самкой, существовавшей еще до рождения мира,

Боги — это питомцы того же племени,

Живущие вместе в утробе этого бога".

Вайасаней-самхита 34, 3 (из Die Geheimlehre des Veda, p. 17):

"Тот, кто как сознание, мысль, решение,

Живет, как бессмертный свет, внутри человека".

(обратно)

601

"Никому, за исключением ребенка, вовеки не пролезть туда,

Где обитают Божьи дети — уж больно дверь узка".

Cherubinischer Wandersmann, I, No. 153.

(обратно)

602

"Я Бога ребенок и сын, а он — мой.

Как получается так, что я могу соединяться с тобой?" (I, 256)

"Бог есть мой центр, когда я его в себе заключаю;

И сфера моя, когда я себя в нем растворяю". (III, 148)

"Я Богом бессмертным пропитан сильнее,

Чем губка — водой, осуши она хоть все море синее". (IV, 156)

"Яйцо — в курице, а курица в яйце укрыта, Два — в одном, а одно из двух сбито". (IV, 163) "Бог становится "мной", надевая человека личину, Я был до него — вот этому причина!" (IV, , 259).

(обратно)

603

Часть вместо целого (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

604

Часть этой главы была опубликована в Nova Ada Paracelsica, 1948, pp. 27ff.

(обратно)

605

Laurentius Ventura, "De rarione confic. lap"., Theatr. chem., II, pp. 334f.

(обратно)

606

"Figurarum Aegyptiorum", манускрипт восемнадцатого века. Во владении автора.

(обратно)

607

"Introitus apertus", Mus. herm., p. 652 (Waite, II, p. 165).

(обратно)

608

"Tractatus aureus", Mus. herm., p. 33 (Waite, I, p. 34); Mylius, Phil, ref., p. 54.

(обратно)

609

Ventura, Theatr. chem., II, p. 342.

(обратно)

610

"Tract, aureus", Mus. herm., p. 24 (Waite, I, p. 26).

(обратно)

611

Ibid., pp. 11 и 21 (Waite, I, pp. 14 и 23); Aegidius de Vadis, "Dialogus", Theatr. chem., II, p. 100; Ripley, "Axiomata philosophica", Theatr. chem., II, p. 125.

(обратно)

612

Ripley, Theatr. chem., II, p. 125. Как о sulphur incremabile, конечном продукте, о ней говорится в Theatr. chem., II, p. 302, а также в "De sulphure", Mus. herm., p. 622 (Waite, II, p. 142).

(обратно)

613

"Consil. coniug.", Ars chemica, p. 217. У Парацельса (ed. Huster, II, p. 521) сера является одним из трех первичных огней ("огонь есть тело душ"). В своей Vita Longa (ed. Bodenstein, fol. a 6v) он говорит: "Сера есть все, что горит, и ничто не горит без серы". Trevisanus ("De chemico miraculo", Theatr. chem., I, p. 793) говорит: "Ибо сера есть ничто иное, как чистый огонь, скрытый во ртути". У Милиуса (Phil, ref.., p. 50) — философская сера является "простым живым огнем, ускоряющим другие мертвые тела (или: инертные субстанции"). См. также Penotus, "Re-gulae et canones", Theatr. chem., II, p. 150. Сера, как тадпа flamma, представляет опасность для маленького пламени-жизни алхимиков ("De sul-phure", Mus. herm., p. 637).

(обратно)

614

Ripley, Opera Omnia, p. 150.

(обратно)

615

"Tract, aureus", Mus. herm., p. 24 (Waite, I, p. 26).

(обратно)

616

Aurora consurgens, II, в Art. aurif., I, p. 229.

(обратно)

617

На Символической Таблице Пенота (Theatr. chem., II, p. 123.) сера приравнивается к "virilitas prima" и "Dii caelestes". Дальнейшее уравнивание серы со львом, драконом и единорогом является прямой противоположностью небесному аспекту.

(обратно)

618

"Consil. coniug.", Ars. chemica, p. 217, и "Epistola ad Hermannum", Theatr. chem., V, p. 893.

(обратно)

619

Mylius, Phil, ref., p. 104; Zacharius, "Opusculum", Theatr. chem., I, p. 859.

(обратно)

620

Mylius, p. 179; Mus. herm., p. 37 (Waite, I, p. 37).

(обратно)

621

Mus. herm., p. 39.

(обратно)

622

Turba, p. 149, lines 21ff. В "Consil. coniugii" (p. 202) сказано: "Вся ртуть есть сера" (выражение приписывается Платону). На стр. 202 имеется похожая цитата из Гебера.

(обратно)

623

Depestiliate, lib. I (ed. Sudhoff, XIV, p. 597).

(обратно)

624

Цитата из Гебера в Trevisanus, Theatr. chem., I, p. 793.

(обратно)

625

Цитата из Морена, там же.

(обратно)

626

Ripley, "Chymische Schrifften", p. 31.

(обратно)

627

"De sulphure", Mus. herm., p. 626 (Waite, II, p. 145.)

(обратно)

628

Mus. herm., p. 39 (Waite, I, p. 39). "Наша", естественно, означает: как мы, алхимики, ее понимаем. Примерно то же говорится в Turba, p. 123, lines 17f.

(обратно)

629

Turba, p. 149. Под "четырьмя телами" понимается древняя tetrasomia, состоящая из четырех металлов. Дорн ("Congeris Paracelsicae", Thetr. chem., I. p. 622) обвиняет греков в превращении числа четыре (то есть tetrasomia) в монархию дьявольских идолов, управляемую Сатурном, Венерой, Марсом и Меркурием.

(обратно)

630

De natura rerum. lib. 1 ("De Generatione rerum naturalium"). (Sudhoff, XI, p. 318; Huser, 1590, VI, p. 265).

(обратно)

631

Phil. ref., p. 202.

(обратно)

632

Речь идет об упомянутом ранее Солнце.

(обратно)

633

Theatr. chem., V, p. 103.

(обратно)

634

Hoghelande, "Liber de alchimiae diff"., Theatr. chem., I, p. 171.

(обратно)

635

В Cherubinischer Wandersmann (I, 190) Бог сравнивается с зеленым растением:

"Бог есть мой сок: мои побеги цветущие Это Дух его Святой, сила, к росту ведущая".

(обратно)

636

"Phisica Trismegisti", Theatr. chem., I, p. 433. Hoghelande (Theatr. chem., I, p. 172) цитирует из Луллия: "Отец и мужское семя" и из Фомы Аквинского: "Субстанция серы подобна отцовскому семени, она активна и создает формы".

(обратно)

637

Theatr. chem., I, p. 518.

(обратно)

638

"Phil, chemica", ibid., p. 482.

(обратно)

639

Chymische Schrifften, p. 10.

(обратно)

640

"Но, более того, в его Царстве имеется зеркало, в котором можно увидеть весь Мир. Любой, кто посмотрит в это зеркало, сможет увидеть и узнать мудрость всего Мира, и удалиться в эти Три Царства, обладая всеми знаниями". Mus. herm., p. 635 (Waite, II, p. 151).

(обратно)

641

См. беседу между алхимиком и "голосом" в Mus. herm., p. 637: "Мастер, знает ли Сера хоть что-нибудь о металлах? Голос: Я уже говорил тебе, что она знает все вещи, а металлы даже лучше, чем чем что бы то ни было". "Она есть сердце всех вещей", (р. 634).

(обратно)

642

Turba, p. 125, line 10.

(обратно)

643

Art. aurif., II, p. 229.

(обратно)

644

Zacharius, "Opusculum", Theatr. chem., I, p. 842.

(обратно)

645

"De sulphure", Mus. herm., p. 632 (Waite, II, p. 149).

(обратно)

646

Mylius, Phil, ref., pp. 61 ff.

(обратно)

647

Причины порчи (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

648

Дьявол (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

649

В имеющейся у меня копии Phil, ref., p. 62. У Глаубера (De natura salium. pp. 41 и 43) сера — это "ужасный черный дьявол ада", который ссорится с солью,

(обратно)

650

"De sulphure", Mus. herm., p. 640 (Waite, II, 155), Candelulae — это "элихния серы, в которую вставлены нитки или кусочки дерева". (Ru-land. Lexicon, Latin edn., p. 257).

(обратно)

651

Высшем и низшем, нежном и грубом, духовном и материальном.

(обратно)

652

Правильнее сказать, что они есть одно и то же. Что наверху, то и внизу, и наоборот. Ср. "Tabula smaragdina".

(обратно)

653

"Природа находит удовольствие в природе", как сказано в одной их аксиом Демокрита.

(обратно)

654

Проводится связь с уроборосом. Текст этого отрывка находится в "Ro-sinus ad Sartatantam", Art. aurif., I, p. 302.

(обратно)

655

Mus. herm., p. 633ff. (Waite, II, 149ff.).

(обратно)

656

Сновидение пациента: "На животных шла охота. Появился дьявол, их святой-покровитель. Неожиданно все краски появились на его темно-коричневом лице, а на щеках его проступили пунцовые пятна".

(обратно)

657

Под матерью могла пониматься еще разве что луна. Далее, она тоже возникает в этой притче, но в форме Дианы, то есть в роли дочери-сестры.

(обратно)

658

Зеленый цвет, являющийся атрибутом Серы, является и атрибутом Венеры, что видно из стихотворения в Gemma gemmarum. Венера говорит:

"Прозрачная, зеленая, открытая взгляду,

Я есть смешение всех красок сразу.

Но Красный Дух во мне укрыт,

Хотя имя его мне ни о чем не говорит.

Это мужа моего посланник,

Марса благородного, жаждущего брани"."Красный дух" — это наша Сера, "маляр, владеющий всеми красками".

(обратно)

659

В "Occulta chemicorum philosophia", напечатанной в 1611 г. в Triumph-wagen Antimonii (pp. 579ff.) Василия Валентина, упоминается астрологический характер Сатурна: он — "главный испытатель", а Солнце и Луна (которые "существуют только благодаря ему"), согревают его холодное тело "лучше молодой женщины" (р. 583). Еще в доптолемеевс-кой традиции Сатурн был связан с сомнительными любовными похождениями. (Bouche-Leclercq, L'Astrologie grecque, p. 436, п. 1). В Mus. herm., p. 623 (Waite, II, p. 143) говорится об "адской тюрьме, в которой томится закованная в цепи Сера".

(обратно)

660

Любовь к мудрости (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

661

"Сера есть хвост дракона". (Ars chemica, p. 140).

(обратно)

662

Johannes a Mehung (Jean de Mueng) в "Demonstratio naturae", Mus. herm., p. 162 (Waite, I, p. 135). Годы жизни Жана де Мена — 1250-1305.

(обратно)

663

Во втором варианте Видения Арислея в Ros. phil., Art. aurif., II (1572), p. 246.

(обратно)

664

Альберт Великий, "Super arborem Aristotelis", Theatr. chem., II, pp. 526f.

(обратно)

665

"Вся таинственная субстанция скрыта в сере Философов, которая, в свою очередь, содержится во внутренней части их ртути". Mus. herm., p. 643 (Waite, II, p. 157).

(обратно)

666

Касательно Гермеса Килления смотри "Дух Меркурий", пар. 278, с.48.

(обратно)

667

Flamel, "Summarium philosophicum", Mus. herm., p. 173 (Waite, I, p. 142).

(обратно)

668

Альберт Великий, с. 525.

(обратно)

669

См. "Психология и алхимия", пар. 26.

(обратно)

670

Mylius, Phil, ref., p. 185.

(обратно)

671

Ventura, Theatr. chem., II, p. 262.

(обратно)

672

Потенциально (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

673

Ibid., p. 276.

(обратно)

674

Mus. herm., p. 634.

(обратно)

675

Ibid., p. 635.

(обратно)

676

Ars chemica, p. 66. В "Aphorism! Basiliani" (Theatr. chem., IV, p. 368) масло описывается как нечто, напоминающее anima media natura: "Но ускоряющая сила, подобная той, что скрепляет этот мир, находится посередине между телом и духом, и связывает их друг с другом, особенно в сере, добытой из определенного красноватого и прозрачного масла...".

(обратно)

677

Phil. ref., p. 18. Более древним источником является "De arte chymica", Art. aurif., I, p. 608.

(обратно)

678

Такое название дал ей Луллий. См. Hoghelande, Theatr. chem., I, p. 199.143

(обратно)

679

Об этом определенно говорится у Кунрата; См. Von Hylealischen Chaos, p. 264. В "Rosinus ad Euthiciam", Art. aurif., I, p. 252, сера является "названием божественной воды". Захарий (Theatr. chem., I, p. 831) называет серу "жиром в земных пещерах". Cf. Ruland, Lexicon, p. 305. Пернети (Diet, mythoherm., pp. 148f.) говорит: "On voit le mot de soufre attribue a bien des matieres meme tres opposees entre elles... Les Philosophes ont donne a ce soufre une infinite de noms". [ Мы видим, что слово "сера" применяется к весьма многим веществам, и даже к противопо-ложным между собою... Философы дали этой сере бесконечное множество имен", (фр.) — Пер. М, Собутского]

(обратно)

680

р. 192.

(обратно)

681

Перекличка с аксиомой Демокрита.

(обратно)

682

"То, отчего вещи получают жизнь, является Богом, невидимым и неподвижным, волей которого был создан разум; от воли и разума родилась простая душа; но душа дает толчок к возникновению отдельных вещей, которые складываются в сложные вещи", etc. (Theatr. chem., V, p. 145.).

(обратно)

683

р. 255.

(обратно)

684

Aurora consurgens II, в Art. aurif., I, p. 229. В "Consil. coniug." ее называют "несгораемой" (р. 149).

(обратно)

685

"Нет конца ее действию, ибо она вечно продолжает образовывать раствор". (Ibid., p. 164.).

(обратно)

686

Ibid., p. 199.

(обратно)

687

У Huser, II, р. 525; у Sudhoff, XIV, р. 555, сера обозначается, как ф; здесь, как и у Милиуса, она ассоциируется с радугой. Саднофф, не приводя доказательств, как текстовых, так и всех прочих, относит Liber Azoth к поддельным трактатам. Я не могу согласиться с этой точкой зрения.

(обратно)

688

Phil ref., p. 50.

(обратно)

689

Theatr. chem., V, p. 106.

(обратно)

690

Эта тема подробно обсуждается в "Психологии и алхимии", часть III, гл. 5.

(обратно)

691

Ручей, хоть и небольшой, но "чрезвычайно опасный". Слуги говорят, что однажды они попытались пересечь его, но "едва избежали опасности вечной смерти". Они добавляют : "Мы также знаем, что наши предшественники погибли здесь". Слуги — это алхимики, а ручей или его вода символизирует угрожающую им опасность, которой явно является опасность стать утопленником. Физическая опасность алхимической работы заключается во вторжении бессознательного и вытекающей из этого "утрате души". У меня есть алхимический манускрипт семнадцатого века, на котором в форме серии рисунков изображено вторжение бессознательного. Рисунки отмечены всеми признаками шизофрении.

(обратно)

692

"De sulphure", Mus. herm., pp. 639f.

(обратно)

693

Профессор Керени любезно одолжил мне манускрипт своей работы по Асклепию [Asklepios: Archetypal Image of the Physician's Existence, 1959], который представляет огромный интерес для всех врачей. Он рассматривает исконного врача, как "раненного, наносящего раны" (Хирон, Махаон и т.д.). Но вот что любопытно — имеются и другие аналогии. В нашем трактате Принца называют "vir fortis" — сильный мужчина. Он, несомненно, является солнцем и застает Диану врасплох во время купания. В мифе о рождении Асклепия говорится, что солнечный бог Аполлон застал врасплох Корониду ("ворониху"), когда она купалась в озере Бойбейс (там же, стр. 93ff.). Коронида, цветом которой является черный, ассоциируется с новой луной (ouvo Soq solis et lunae) и ее опас-ность проявляется в имени ее отца Флегия ("воспламеняющий")- Ее братом или дядей был Иксион, насильник и убийца. Связь Корониды с луной объясняется также тем фактом, что к числу ее предков относится и Феба (луна). Когда Коронида уже была беременна сыном Аполлона Асклепием, она вступила в половую связь с хтоническим Исхием ("vir fortis", "сильный") и в наказание была убита Артемидой. Во время погребального пира Аполлон спас ребенка из тела матери. Керени предполагает тождественность светлого Аполлона и темного Исхия. (Такая же тождественность может наблюдаться между Асклепием и Трофонием.) Ранили врачей, как правило, стрелы, и такая же судьба постигла и Асклепия: Зевс поразил его молнией в наказание за чрезмерные усердие и мастерство, ибо он не только исцелял больных, но и воскрешал мертвых, а этого Плутон [По-видимому, Аид — Прим. ред.] вынести не мог. (См. Wilamowitz-Moellendorff, "Isyllos von Epi-dauros", pp. 44ff.) В "Novum lumen chemicum" повествуется об "Aenigma coronidis" (Mus. herm., pp. 585ff.; Waite, II, pp. 11 Iff.), но, за исключением волшебной "воды, иногда являющейся тебе во сне", там нет ничего, что указывало бы на миф об Асклепии. Дом Пернети (Fables egyptiennes etgrecques, II, p. 152) правильно толкует Корониду как putrefactio, nigredo, caput corvi, а миф — как алхимическую работу. Удивительно меткое определение, поскольку алхимия, хотя алхимики этого и не знали, была порождением этой мифологии, или матрицы, из которой классический миф появился, чтобы стать ее старшим братом.

(обратно)

694

Репродукция в "Парацельс как духовное явление" (рис. В4).

(обратно)

695

См. "Психология и алхимия", рис. 150, где некий "telum passionis" несет на себе знак Меркурия, еще один знак серы.

(обратно)

696

Что явно следует из самого слова "бес — сознательное".

(обратно)

697

Исайя 52:14: "Как многие изумлялись, глядя на Тебя, — столько был обезображен лик Его, и вид Его — паче сынов человеческих!". 53:2: "Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в нем вида, который привлекал бы нас к Нему. 3. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лицо свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его".

(обратно)

698

Elenchos, V, 8, 18 (Legge, I, p. 134).

(обратно)

699

Псалм 24:7.

(обратно)

700

Псалм 22:6.

(обратно)

701

"Mensura, numerus et pondus". См. von Franz, Aurora Consurgens, Parable 4 (p. 83).

(обратно)

702

Liber formularumspiritalisintelligentiae, V (Migne, P.L., vol. 50, col. 751).

(обратно)

703

Explanatio Psalmorum Xii, ed. Petschenig, pp. 139, 256.

(обратно)

704

Камень дешевый, бросовый (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

705

Тень солнца (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

706

"Gloria mundi", Mus. herm., p. 275 (Waite, I, p. 221).

(обратно)

707

Dorn, "Physica Trismeg.", Theatr. chem., I, p. 424.

(обратно)

708

"Этот единение Философы обозначали по-разному, и сравнивали его, например, с бракосочетанием жениха и невесты (как в Песне Соломона)". Mus. herm., p. 90 (Waite, I, p. 82).

(обратно)

709

Первый пример был вероятно подан в "Epistola solis ad lunam crescen-tem" (De chemia, pp. 7f.) Сениора но подсказать это определение могла и цицеронова De natura deorum, II, 11: "... если мы в самом деле не убеждены, что солнце ведет беседу с лупой, когда, в ходе своего движения, они приближаются друг к другу" (pp. 312ff.). Луна отождествлялась с женщиной и прежде всего с Юноной: "... принимая во внимание, что луна и Юнона есть одно и то же" (Macrobius, Saturnalia, lib. I, cap. XV).

(обратно)

710

Wittekindt, Das Hohe Lied und seine Beziehungen zum Istarkult, pp. 13 и 23. Дальнейшие сведения у Eisler, Weltenmantel und Himmelzselt, I, pp. 122ff.; II, pp. 370, 435, 602.

(обратно)

711

Penotus, Theatr. chem., I, p. 681,

(обратно)

712

Steeb, Coelum sephiroticum, p. 138. Первым эту идею высказал Плутарх в своей работе "Об Исиде и Осирисе", 43: "Она [Селена, Луна] зачинает и беременеет от солнца, но и в свою очередь испускает с воздух животворные элементы, осеменяя его", (стр. 40)

(обратно)

713

"Consilium coniguii", Ars chemica, pp. 141f.

(обратно)

714

Dorn, "Physica genesis", Theatr chem., I, p. 397. Идею о том, что луна в некотором роде заново рождается под воздействием солнца мы находим уже у Фирмика Матерна (Matheseos, I, 4, 9.). Эта идея достигла своего высшего развития в проведенной отцами церкви аналогии между луной и Церковью. См. Rahner, "Mysterium Lunae".

(обратно)

715

Dorn, "Phys. Trismeg"., Theatr. chem., I, p. 426. Для стоиков луна была посредницей между миром вечных звезд и низшим, земным царством; Точно так же и у Макробия (In somnium Scipionis, 'I, 21) луна находится посередине между вещами божественными и вещами преходящими. Меннен, в своем "Aureum Vellus", (Theatr. chem., V, p. 321) говорит: "Но считается, что в Луне, самой низкой из планет, как в утробе, вынашиваются добродетели всех звезд, которые она потом дарит подлунным вещам... Луна внедряет все добродетели звезд ради воспроизводства всех вещей, в особенности, из семени". Луна также дает жизнь минералам, "создавая и сохраняя в чреве земли различные виды камней, металлов, более того, живых существ".

(обратно)

716

Plutarch, "The Face of the Moon", 21 (XII, p. 139); Macrobius, Insomn. Scip. , 1, 11, и орфический фрагмент 81: "другая земля". См. Eisler, Weltenmantel, II, p. 657.

(обратно)

717

P. 125.

(обратно)

718

P. 141.

(обратно)

719

"Он жаждет лежать со своей матерью посередине земли". ("Allegoriae sapientum", Theatr. chem., V, p. 69). Вигенер ("De igne et sale ", Theatv. chem., VI, p. 98) говорит: "И небом не подверженных разложению тел, и троном и вместилищем вещей, не подверженных изменениям, является Луна, которая управляет влагой и представляет воду и землю".

(обратно)

720

Ros. phil., в Art. aurif., II, pp. 338f.: "... когда ты видишь землю, словно покрытую самым белым снегом... пепел извлечен из пепла и земли, возвышенной и почитаемой... покрытая белым слоем земля есть искомое добро".

(обратно)

721

"Ибо целью первой работы является отбелка в доме Луны"- (D'Espag-net, Arcanutn Hermeticae opus, p. 82).

(обратно)

722

Servus rubicundus (красный раб) и femina alba (белая женщина) образуют традиционную пару. "Белизна" имеет место и в китайской алхимии и сравнивается там с дественницей: "Белый цвет живет внутри подобно деве". (Wei Po-yang, "An Ancient Chinese Treatise on Alchemy", p. 238) Касательно белизны луны см. перевод Ведекинда Песни Песней 6:10: "Кто эта, прекрасная, словно восходящая белая луна?" [Канонический перевод: "Кто эта, блистающая, как заря, прекрасная, как луна? — Прим. перев.}. (Das Hohe Lied, p. 8). Белый цвет= lebaria является атрибутом луны у Исайи 24:23 и 30:26. [Канонический русский перевод — Ис. 24:23: "И покраснеет луна...", 30:26: "И свет луны будет, как свет солнца, а свет солнца будет светлее всемеро..." — Прим. перев. ].

(обратно)

723

Ripley, Opera omnia, p. 362. To же самое в "Gloria Mundi", Mus. herm., p. 127 (Waite, I, p. 176) и в "Fons chymicae veritatis", Mus. herm., p. 809 (Waite, II, p. 267).

(обратно)

724

Philaletha, "Introitus apertus", Mus. herm., p. 659 (Waite, II, p. 170). CM. infra, pars. l82ff.

(обратно)

725

Syrnb. aur. mensae, p. 378.

(обратно)

726

Art. aurif., I, p. 191.

(обратно)

727

"Consil. coniug.", Ars chemica, p. 57. Сходная идея высказывается и в "Rosinus ad Sarrat" (Art. aurif., I, p. 301): "Влага... из владений Луны". Макробий говорит: "Но имеются определенные качество... и природа в излучаемом ею свете, которые увлажняют тела и словно купают их в таинственной росе". (Saturnalia, lib. VII, cap. XVI.)

(обратно)

728

Mus. herm., p. 809 (Waite, II, p. 267).

(обратно)

729

Это не настоящее имя, а прозвище, под которым был известен этот анонимный "христианский философ". Он считался современником Стефана Александрийского, стало быть, жил во времена правления императора Гераклия, в самом начале шестого века.

(обратно)

730

Он сравнивает его с "вечно бьющим райским источником". (Berthelot, Alch. grecs, VI, i, 2.) У Макробия (In somn. scip, , I, 11) Луна — это "изобретатель и создатель смертных тел", а (I, 19) "вегетативный принцип, то есть принцип роста, приходит к нам из совершенства луны".

(обратно)

731

Луна принимает души умерших (Hegemonius, Acta Archelai, ed. Beeson, p. 11). Душа приходит с луны: "Луна порождает душу... для воспроизводства человека". (Plutarch, "The Face of the Moon", 28, pp. 198f.) Дополнительный материал смотри у Capelle, De luna stellis lacteo orbe animarum sedibus.

(обратно)

732

Удивительной водой (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

733

"Ртутная вода луны" и "источник матери". См. "Rosinus ad Sarrat", АН. aurif., I, p. 299.

(обратно)

734

Albertus Magnus, "Super arborem Aristotelis", Theatr. chem., II, p. 525.

(обратно)

735

Ros. phil., в Art. aurif, II, pp. 275ff.

(обратно)

736

Ibid., p. 243.

(обратно)

737

См. "Психология и алхимия", рис. 116 и 188. См. также солнечно-лунные деревья "Дома Солнца" в "Romance of Alexander": "Возможно, тебе захочется увидеть самые священные деревья Солнца и Луны, которые предскажут тебе будущее". (Hilka, Der altfranzosische Prosa-Alexander-roman, pp. 203f.).

(обратно)

738

Theatr. chem., II, p. 527.

(обратно)

739

Естественно, алхимический псевдо-Гален. Галену приписывают авторство "Liber Secretorum", к которому у меня, к сожалению, нет доступа.

(обратно)

740

Du Cange (Glossarium ad scriptores mediae et infimae Graedtas, Appendix, p. 38.). В травнике Табернамонтана (Krauterbuch, I, р. 408) пишется о Peganum sylvestre, которое Гален называет цюА.и, Hermelraute, и которое часто путают с болиголовом. Лекарство от эпилепсии и меланхолических фантазий, опьяняет и усыпляет подобно вину, используется в любовных отварах". Диоскорид (De medica materia, lib. Ill, cap. 46, p. 349) говорит, что Ruta sylvestris "в Каппадокии и Галатии, прилегающих к Азии землях, называется моли. Гален (De simlicium medicamentorum facultatibus, lib. VII, p. 491) утверждает: "Моли, Ruta sylvestris, обладает черным корнем и молочно-белыми цветами". Касательно "моли" см. Rahner, "Die seelenheilende Blume: Moly und Mandragora in antiker und christlischer Symbolik".

(обратно)

741

Aurora consurgens И, в Art. aurif., I, p. 222. "Желтые цветы" напоминают о "Чейри", волшебном растении Парацельса. См. infra, par. 698, и "Парацельс как духовное явление", пар. 171 и п. 7. В своем Labyrinthus medicorum (Sudhoff, XI, p. 205) Парацельс упоминает о Лунатике: "Итак, в Лунатике содержится вся луна, не зримо, но в духе".

(обратно)

742

Он называет эти цветы "наиболее знакомыми философам". "Congeries Paracelsicae", Theatr. chem., I, p. 581.

(обратно)

743

Von hylealischen Chaos, p. 270.

(обратно)

744

Я не смог найти аналога выражению "maris Luna". "Море" всегда обозначает раствор, то есть aqua permanens. В нем Солнце купается, в него оно погружается или в нем тонет, зачастую делая это в одиночестве. Как было показано выше (п. 157), аналогом Луны в купели является Диана, но она никогда не тонет в своей купели, поскольку сама является водой.

(обратно)

745

"Spongia" означает не только "губка", но также и "пемза", которая обладает такой же пористой структурой. Так в "Liber quartorum" (Theatr. chem., V, p. 190) говорится: "Но то, что является парообразным или нежным, в этих местах сохраняется только посредством твердого тела... и потому субстанции, подобные губке, окружены камнем". Вероятно, Милйус (Phil. ref., p. 107) имеет в виду это место, когда пишет: "Солнце и Луна должны быть философски сожжены первой водой, чтобы тела могли открыться и стать губчатыми и нежными, и вторая вода могла с большей легкостью проникнуть в них". Руланд (Lexicon, p. 300) перенимает у Диоскорида (De medica materia, lib. V, cap. 96, p. 625) деление губок на мужские (один из видов которых называется tragos, "козел") и женские особи. Их пепел использовался, как вяжущее средство. Руланд приводит слова Авиценны о том, что у губок есть "душа", под которой он, скорее всего, подразумевает испарения, выделяемые ими при нагреве. Но для алхимиков "anima" всегда имела особое значение, формулируемое Авиценной следующим образом: "Высшая часть является душой, которая ускоряет белый камень и дает ему новую жизнь". Руланд подчеркивает, что губки обладают "пониманием" (intellectum), поскольку они съеживаются, заслышав шум или почувствовав прикосновение. Он считает губку "зоофитом, не животным, и не растением, а существом третьей природы".

(обратно)

746

Art. aurif., I, p. 141.

(обратно)

747

См."Психология и алхимия", пар. 537, где цитируется текст Абу аль-Касима (Kitab al-'ilm al-muktasab).

(обратно)

748

См."Психология и алхимия", рис. 122, 131, 135, 186, 188. Ventura: "Корни их находятся в воздухе, а вершины — в земле. И когда их вырывают, слышится ужасный звук, а потом наступает большой страх. Поэтому двигайся быстро, ибо они быстро исчезают" (Theatr. chem., II, p. 257). Здесь речь явно идет о мандрагоре, которая издает вопль, когда ее вырывают из земли. Смотри "Философское дерево", пар. 380, пр. 4 и пар. 410.

(обратно)

749

Здесь дерево является самим Богом: "Цель творения заключалась в том, чтобы Бог стал известен, как Господин и Повелитель; Он, стебель и корень всего мира". (Zohar I, fol. lib, цитируется по Hamburger, En-cyclopadie der Judentums, II.) Иосиф Гикатила говорит: "Знай, что святые имена Бога, которые найдешь в священных писаниях, все основываются на имени из четырех букв — YHVH. Если ты возразишь, что основой и источником является имя Ehyeh, то знай, что имя из четырех букв можно сравнить со стволом дерева, в то время, как имя Ehyeh является корнем этого дерева. От него другие корни и ветки расходятся во всех направлениях". (Winter and Wunsche, Die Judische Literatur seit Abschluss des Kanons, II, p. 267) О "кроне" (Кетер) сказано: "Это источник, который делает дерево плодоносящим и гонит сок по всем его веткам. Ибо Ты, Господин всех миров. Ты, который является основой всех основ, причиной всех причин, Ты поливаешь это дерево водой из этого источника, который, подобно душе в теле, разносит жизнь повсюду". (Tikkune Zohar, цитируется по Joel, Die Reiigionsphilosophie des Sohar, pp. 308f., и Bischoff, Elemente der Kabbalah, I, p. 82).

(обратно)

750

Джон Рюисброкский (1294-1381) говорит о дереве Закхея (Лука, 19): "И он должен был взобраться на дерево веры, которое растет сверху вниз, поскольку корни его находятся в Божестве. У этого дерева двенадцать ветвей, которые являются двенадцатью символами веры. Нижняя часть дерева говорит о Божественном Человечестве и о тех вещах, которые относятся к спасению наших души и тела. Верхняя часть дерева говорит о Божестве, о Троице и о Единстве Природы Божьей. И человек должен цепляться за это единство, за верхнюю часть дерева; ибо именно там Иисус должен раздать все свои дары". (The Adorment of the Spiritual Marriage, trans, by Wynschenk Dom, pp. 47f.).

(обратно)

751

Катха упанишада, II, 3, 1: "Наверху [ее] корень, внизу — ветви, это вечная смоковница. Это чистое, это Брахман, это зовется бессмертным. В этом утверждены все миры, никто не выходит за его пределы. Поистине — это — То. Весь этот мир, что существует, движется в жизненном дыхании, [из которого он] вышел."

(обратно)

752

Санскритское слово "манас" означает "разум". Оно включает в себя, как мыслительные, так и эмоциональные процессы, и, стало быть, может означать, с одной стороны, понимание, интеллект, раздумие, мышление и т. д., а, с другой — Душу, сердце, совесть, желание, волю и т. п. "Манас" — это орган внутренней "души", или "атмана". (MacDonell, A Sanscrit-English Dictionary, s. v. manas). В Ригведе, X, 90, 13) говорится: "Луна родилась из его разума, а от его глаза Солнце получило жизнь". Здесь речь идет о двух глазах Пуруши, макрокосмического Первичного Человека (Антропоса), который создал мир, сам преобразовавшись в него — очень примитивная концепция, которая, вероятно, легла в основу идеи " воспроизвел ста путем приспособления", о которой говорится в "Tabula Smaragdina" (infra, par. 162). В Брихадараньяка упанишада (I, 3, 16) говорится : "Когда разум освободился от смерти, он стал луной".

(обратно)

753

Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, p. 78. "Evvoia значит 'мысль, концепция, размышление, точка зрения', а также 'смысл'; в противоположность avoia (безумие, глупость), может переводиться современными терминами 'озарение' и 'сознание', в то время, как avoia может иногда (например, в Corpus Hermeticum) вполне обоснованно переводиться, как 'бессознательное'. В орфизме Селена — это "премудрая дева".

(обратно)

754

Климент Римский, Recognitiones (Migne, P.G., vol. i, col. 1254).

(обратно)

755

"Представление, изобретение, цель, узор".

(обратно)

756

Elenchos, VI, 19, 2.

(обратно)

757

Ibid., 18, 2 (См. Legge, II, p. 13).

(обратно)

758

Руска справедливо отбрасывает "adoptione", как вариант. Под "вещами" алхимики понимали "субстанции'. Процесс "приспособления" напоминает об идее (особенно широко распространенной среди австралийских аборигенов), что Первичное Существо само превращается в вещи и создания нашего мира. Потрясающее применение существительного среднего рода "illud" легко объясняется постоянно подчеркивающимся гермафродитизмом создания.

(обратно)

759

Ruska, Tabula Smaragdina, p. 2. Сениор следующим образом высказывается об этом тексте (De chemia, p. 30f): "Воздух является посредником между огнем (=Солнце) и водой (=Луна), в силу своих тепла и влажности". "Воздух является жизнью всего". "Сын мудрости рожден в воздухе".

(обратно)

760

См. Сениор, р. 20: "... дух и душа, после того, как они перекипят в неоднократно повторяющемся процессе дистилляции, соединятся в универсальную смесь, и каждый из них будет содержать в себе другого, и они станут единым целым. Единым в нежности и духовности..."

(обратно)

761

"Nisi me interfeceritis, intellectus vester non erit perfectus, es in sorore mea Luna crescit gradus sapientiae vestrae, et non cum alio ex servis meis, etsi sciretis secretum meum". Art. aurif., II, p. 380. Под "слугами" понимаются планеты или соответствующие металлы.

(обратно)

762

Р. 175. На этой странице они цитирует это предложение и в качестве источника называет "Epistola Solis ad Lunam", содержащуюся в книге Senior, De chemia, pp. 7ff., хотя там его нет.

(обратно)

763

Mylius, Phil. ref., p. 309 и Ros. phil., в Art. aurif., II, p. 378.

(обратно)

764

"Nucio ergo vobis omnibus sapientibus, quod nisi me interficiatis, non potestis sapientes nuncupari. Si vero me interfeceritis, intellectus vester erit perfectus, et in sorore mea crescit luna, secundum gradum sapientiae nostare et non cum alio ex servis meis, etsi sciretis secretum meum" (Theatr. chern., V, pp. 96ff.).

(обратно)

765

Другие варианты имени: Bolemus, Belenius, Balinas, Bellus, Bonellus.

(обратно)

766

Theatr. chem., IV, p. 221.

(обратно)

767

Под "троицей" понимаются три способа единения душ: в теле, в душе, в духе.

(обратно)

768

Там же.

(обратно)

769

Я не могу удержаться от соблазна указать на замечательную аналогию взглядов Симона Гиттского и Псевдо-Аполлония с одной стороны, и Лао-Цзы, с другой, на principia mundi [Первопричину мира (лат.) — Прим. ред.]. Компонентами "дао" являются мужской "ян" и женский "инь"; первый — горячий, сухой и светлый, подобно солнцу, другой — холодный, темный и влажный, подобно новой луне. В "Дао Де Цзин" (гл. 25) о Первичном Существе сказано следующее:

"Было нечто бесформенное и, в то же время, совершенное, что существовало еще до появления неба и земли;

Не издающее ни звука, не имеющее никакой субстанции,

Не зависящее ни от чего, неизменное.

Всепроникающее, непогрешимое.

Его можно считать матерью всех вещей поднебесного мира".

("Путь и его сила").

(обратно)

770

Возможно, он и Сениор — это одно и то же лицо. См. Stapleton and Husain, "Muhammad bin Umail", p. 126, n. 2.

(обратно)

771

Theatr. chem., V, pp. 114ff.

(обратно)

772

См. "ПСИХОЛОГИЯ И алхимия", пар. 366 и далее.

(обратно)

773

"Об Исиде и Осирисе", пар. 41.

(обратно)

774

Preisendanz, Pap. Graec. Mag., II, p. 139.

(обратно)

775

"Gloria mundi", Mus. herm., p. 266. (Waite, I, p. 215).

(обратно)

776

Mylius, Phil. ref., p. 185; то же самое в "Epist. ad Hermannum", Theatr. chem., V, p. 893.

(обратно)

777

"Rosinus ad Sarrat". Art. aurif., I, p. 299.

(обратно)

778

Theatr. chem., II, p. 525.

(обратно)

779

Ibid., p. 527. Касательно значения аиста в "Aureum vellus" (Theatr. chem., V, p. 446) говорится: "Аист пожирает змей и его плоть является надежным противоядием от всех ядов". Стало быть, аист является убийцей дракона и символом побеждающей дракона луны. Этот символ является также атрибутом Церкви.

(обратно)

780

Dialogue on Miracles, IV, 39 (trans, by Scott and Bland, I, p. 236). Луна связана с душой так же и тем фактом, что она является "вместилищем душ". Cf. Hegemonius, Acta Archelai, VII.

(обратно)

781

См. "Психология и алхимия", пар. 140, пр. 17, пар. 220, пр. 108, пар. 385, пр. 87.

(обратно)

782

Солнце воскресшее (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

783

См. Kalid, "Liber trium verborum", ch. VI, Art. aurif., I (1593), pp. 357f.

(обратно)

784

"Дракон рожден во тьме и... убивает сам себя". Ros. phil., в Art. aurif., II, p. 230. Выражение "душа в цепях" встречается уже в трактате Софа, египтянина: "божественная душа в оковах элементов". Berthelot, II, xlii, I, line 17.

(обратно)

785

"Душу мира мы помещаем прежде всего в солнце". Mylius, Phil, ref., p. 10.

(обратно)

786

См. Fig. 8 в Mylius, p. 359, и Figura CI в Stolcenberg, Viridarium chymicum.

(обратно)

787

См. "ПСИХОЛОГИЯ И алхимия", пар. 430.

(обратно)

788

Смотри последнюю Етbl ета в Maier, Scrutinium chymicum, p. 148.

(обратно)

789

Art. aurif., p. 224. Эта фраза находится на стр. 241 и к ней прибавлены слова: "То есть с Солнцем и Луной".

(обратно)

790

Как на фронтисписе в Le Songe de Poliphile ("Психология и алхимия", рис. 4).

(обратно)

791

Senior, De chemia, p. 15.

(обратно)

792

"Мысль, интеллект, ум".

(обратно)

793

"Мнение, точка зрения, представление". Пико добавляет: "В соответствии с принципами их учения". "Heptaplus", Opera omnia, Lib. IV, cap. IV, p. 32.

(обратно)

794

В том же самом месте Пико замечает, что Платон и "некоторые более молодые" философы толковали Солнце, как "активный интеллект, а Луну — как интеллект потенциальный".

(обратно)

795

Ibid.

(обратно)

796

Ibid.

(обратно)

797

Ibid.

(обратно)

798

Ibid. Сравни с идеей о "внутренней тверди", как символе бессознательного. "Nature of the Psyche", pars. 390f., и "Парацельс как врач", пар. 29.

(обратно)

799

Вожделение (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

800

Сар. V. Пико добавляет: "Отсюда и поговорка халдеев: Твари земли обитают в твоем сосуде, а из Платоновой "Республики" мы узнаем, что в наших домах живут разнообразные зверюги". Сравни с текстом из Оригена (supra, par. 6, п. 26). Английский мистик Джон Пордэйж в своей книге "Sophia" (p. 108 датского издания, 1699) говорит об "ужасных людях", обитающих в душе. >

(обратно)

801

"Heptaplus", Lib. 11, cap. III, p. 20.

(обратно)

802

См. с Dee, "Monas hieroglyphica", Theatr. chem., II, p. 219: "И когда полукруг луны был создан, чтобы быть дополнением солнца, тогда был вечер, и было утро, один день. Стало быть, этот день был первым, когда был создан свет Философов". Соединение знака © со знаком С дает знак Тельца, , господина дома Венеры. Брак дня (солнца) и ночи (луны) — причина существования такого довольно редкого определения lapis, как "filius unius diei" (сын одного дня). Смотри infra, pars. 472ff.

(обратно)

803

"Итак, мы считаем луну самой низменной землей и самой подлой из всех звезд, как и землю, которая очень похожа на нее чернотой всех своих элементов и своими грехами". ("Heptaplus", Lib. II, cap. II, p. 18).

(обратно)

804

"И мы знаем, что луна ниже их всех". ("In Astrologiam", X, iv, Opera omnia, I, p. 685).

(обратно)

805

Ibid., Ill, p. 461f.

(обратно)

806

Менее опасной их формой является саламандра.

(обратно)

807

Ее зачастую называют "корасенской собакой" или "армянской сукой". Смотри ниже, раздел В.

(обратно)

808

Считается, что он пожирает свои крылья или перья. Стало быть, орел представляет собой вариант уробороса.

(обратно)

809

Senior, De chemia, p. 9.

(обратно)

810

Солнце помнит об опасной роли луны: "Никто не мучает меня, кроме моей сестры". ("Exercitationes in Turbam", Art. aurif., I, p. 173).

(обратно)

811

Песнь Песней 1:4: "... черна я, но красива" и 1:5: "... я смугла, ибо солнце опалило меня" иногда цитируется в этом случае.

(обратно)

812

"Consil. coniugii", Ars chemica, p. 136.

(обратно)

813

Commentary on the Dream of Scipio, I, xxi, p. 181: "Луна, представляя собой границу между эфиром и воздухом, является также и линией раздела между божественным и смертным".

(обратно)

814

Ibid., I, xi, p. 131.

(обратно)

815

Тепло и роса луны "вызвают в плоти процесс гинения". Macrobius, Saturnalia, lib. VII, cap. XVI.

(обратно)

816

По мнению Исидора Севильского (Liber etymologarum, IV, cap. IV, fol. xxir) эмпирический метод врачей является ересью. Существуют три медицинские ереси и об этой он говорит: "Второй эмпирический метод, метод проб и ошибок, был открыт Эскулапом".

(обратно)

817

Сравни с Rahner, "Das christlishe Mysteriurn von Sonne und Mond", p. 400.

(обратно)

818

О посреднической роли луны и Церкви говорит алхимик Вильям Мен-нен ("Aureum vellus", Theatr. chem., V, p. 460): "Это происходит, когда свет Луны начинает усиливаться до ее пятнадцатого дня, а потом начинает ослабевать до ее тринадцатого, а потом превращется в рога, а потом вообще не видно никакого света. В соответствии с этой точкой зрения, луна есть аллегория... обозначающая Церковь, которая светла в своей, духовной части, но черна в части плотской". Заметьте акцент, который он делает на двух аспектах луны. Это дух научной истины, противоположный ретуши керигматической точки зрения, которая играет такую неблаговидную роль в истории двух великих христианских религий.

(обратно)

819

Preisendanz, Pap. Graec. Mag., I, p. 142, Pap. IV, line 2280. Кроме того считается, что Селена лаяла, как собака. (Рар. IV, line 2810, р. 162 и IV, line 2550, р. 152). То, что ее путают с Гекатой, только усиливает этот ее признак. (Сравни с Siecke, Beitrage zur genauen Kenntnis cler Mondottheit bei den Griecken, pp. 14f.) В "Илиаде", VI, Елена называет себя "мерзкой, злобной сукой". Kinos— это нахальные, развратные служанки Пенелопы.

(обратно)

820

Line 1695, р. 126. В двенадцатом часу он выглядит, как крокодил. Сравни с "сыном солнца — драконом".

(обратно)

821

Это термин встречается в главе девятой "Dialogus philosophiae" Эгидия де Вади (Theatr. chem., II, р. 107. "Symbolizatio" — это проведение параллелей и аналогий, короче говоря, развитие мысли, определенное Климентом Александрийским (Stromata, V, 46, trans. Wilson, II, p. 248), как "символическое толкование".

(обратно)

822

В истории символов собака отличается необычайно широким спектром ассоциаций, которые я даже не буду пытаться описать полностью. Выведенная гностиками аналогия Logos/canis отражается в христианской аналогии Christus/canis [Собака (лат.) — Прим, ред.]. объяснение которой содержится в формуле "добр для избранных, ужасен для нечестивцев", "истинный пастырь". Святой Григорий говорит: "Или кого еще назвать сторожевыми псами этого стада, как не святых врачей?" (Moralia in Job, XX, . vi, 15; Migne, P, L., vol. 76, col, 145). Следует также помнить и об "индийской собаке" — четвероногом животном на земле, и рыбе в воде. Эта способность менять облик делает ее аллегорией святого Павла. (Все это и гораздо больше можно найти в Picinellis, Mundus symbolicus, I, pp. 352ff., s.v. canis). В "Иероглифике" Горапол-ло (Boas trans., No. 39, p. 77) ударение делается на способность собаки распространять инфекцию, в особенности бешенство и болезни селезенки. В силу столь богатого символического контекста собака является очень точным синонимом трансформирующей субстанции.

(обратно)

823

Халид ибн Язид, омаядский князь, ему приписывается авторство "Liber secretorum". Текст приводится в Theatr. chem., IV, p. 859.

(обратно)

824

Одна из многих цитат Гермеса неясного происхождения.

(обратно)

825

Art. aurif., I, pp. 340f.

(обратно)

826

Сравни с "Психология переноса", пар. 353, пр. 1.

(обратно)

827

Art. aurif., II, p. 248. Этот отрывок цитируется в Theatr. chem., IV, p. 832.

(обратно)

828

Киуостоира значит "собачий хвост" и обозначает созвездие Малой Медведицы.

(обратно)

829

Возможно, это выражение навеяно Евангелием от Матфея 7:14: "... потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь".

(обратно)

830

Elenchos, Iv, 48, 10 (сравни с Legge, I p. 112). κύειν означает "быть беременной", а также "рожать". Связанный глагол κυνέιν означает "целовать".

(обратно)

831

О εγγόνασι, "коленопреклоненный" - это созведие Геркулеса. Сравни с Elenchos, V, 16, 16. ,

(обратно)

832

Касательно "canis", как синонима lapis, смотри Lagneus, "Harmonia chemica", Theatr. chem., IV, p. 822.

(обратно)

833

У Вендланда написано "κυνοειδή". "Kυνοειδή" — это догадка.

(обратно)

834

Вариант — "Περσεφόνς Φλυά»

(обратно)

835

Elenchos, V, 20, 6f.

(обратно)

836

Сравни с пар. 160.

(обратно)

837

Мотив исчезновения присутствует во второй версии мифа о Габриции и Бейе (Ros. phil., Art. aurif., 1593, II, p. 263) и в представлениях о "погружении солнца в море" (р. 333).

(обратно)

838

Этот же самый архетип лежит в основе диалога Никодима и Иисуса (Иоанн, 3).

(обратно)

839

, Венецианский врач, живший в шестнадцатом веке.

(обратно)

840

В тексте написано "succu". Стало быть, это может значить "сделай чистейшую выжимку с соком и кровью".

(обратно)

841

Шмейдер (Geschlichte der Alchemie, p. 153) упоминает о манускрипте Арнальда де Виллановы, "De secretis naturae", и о нем же говорит и Du Fresnoy, Histoire de la philosophie hermetique, III, p. 325.

(обратно)

842

Theatr. chem., II, pp. 292f.

(обратно)

843

"Noli alienum introducere" и "nihil extraneum", — часто употребляющиеся поговорки.

(обратно)

844

Art. aurif., II, pp. 385ff.

(обратно)

845

"Superflua removenda" — не менее популярная фраза.

(обратно)

846

Возможно, что идея "дома" пришла из астрологии. В данном случае, дом (как domus propria) означает матрицу субстанции, но как domus aliena он означает химический сосуд (например, domus vitrea, "дом из стекла".). "Летающая птица" — это газ, выделяемый матрицей. Камень же, наоборот, означает субстанцию, которая, в отличие от газа, свой дом не покидает, но должна быть перемещена в другой сосуд. Газ (дух) — невидим и женственен по самой своей природе и потому принадлежит к сфере бессознательного, в то время, как субстанция — видима и осязаема — в общем, "более реальна". Она мужского рода и относится к сфере сознания (у мужчины). Соответственно, domus aliena можно толковать, как сознание, a domus propria — как бессознательное.

(обратно)

847

В "separatio" одна из птиц может летать, а другая — нет. "Unio" порождает крылатого гермафродита.

(обратно)

848

Единственную, пожалуй, аналогию этого можно найти у Сениора (De chemia, p. 78): "И прилетят вороны, и набросятся на это". Идея, вне всякого сомнения, заключается в том, что птицы принимают участие в царской трапезе, и, наверное, здесь имеет место влияние брачного пира царского сына (Евангелие от Матфея, 22:2ff.) и брачной вечери Агнца (Апокалипсис 19:9ff.). Царь всегда означает солнце, в то время, как царский стол означает яркий мир дня, то есть сознание, в котором и посредством которого распознается бессознательное (птицы). Они являются "птицами и рыбами", которые приносят камень (Сравни Агоп, пар. 224).

(обратно)

849

Вариант — "птица летающая и птица бескрылая" (Senior, De chemia, p. 37. Касательно ощипанной птицы смотри "Allegoriae super Turbam", Art. aurif., p. 140: "Возьми петуха, увенчанного красным гребнем и ощипай его живьем".

(обратно)

850

Две птицы являются двумя светилами, Солнцем и Луной, или их духами. Одна птица — не имеющий крыльев самец, вторая — крылатая самка. Соединенные вместе в качестве "colligatae" они представляют coniuctio. Они являются родителями lapis, который практически тождественен "Arsnostra", поскольку он является "artificium" (продуктом, сотворенным человеком).

(обратно)

851

"Hominum consortia relinquere nescit". Иначе говоря, они остаются с людьми, что напоминает нам слова Калида "всегда пребывающие с тобой" (par. 174). Птицы представляют собой персонифицированное содержимое бессознательного, которое, как только оно становится осознанным, уже не может снова стать бессознательным. Как известно, существенная, если не решающая часть любого аналитического лечения основывается на том факте, что осознанное понимание, как правило, приводит к психическим переменам.

(обратно)

852

Солнце, как дневная звезда.

(обратно)

853

Луна, как мать живых существ и госпожа ночи.

(обратно)

854

Succus vitae — это еще один синоним aqua permanens, и что очень примечательно, ее также называют "собакой", что видно из "Opus pra-eclarum" (Theatr. chem., IV, p. 1069) Валентина: "... изводы... которая называется Псом бальзама, или молоком девственницы, или нашей ртутью, или душой, или ветром, или хвостом дракона".

(обратно)

855

Таинственную субстанцию часто уподобляют яйцу. Сравни с трактатом "Concerning the Egg" (. Berthelot, Alch. grecs, I, iii), в котором эквивалентами называются камень-мозг, камень, который не является камнем (etepoi A.i9ov ou XiQov), и образом мира, как о том говорится в Turba (ed. Ruska, p. 112) и многих других трактатах.

(обратно)

856

Сравни с частым указанием на "медленный огонь".

(обратно)

857

Как уже говорилось выше, термин "domus" используется довольно часто. Domus thesauraria (сокровищница) обозначает место, в котором находится таинственная субстанция, есть также и domus vitrea (химический сосуд или печь). Сравни с "Visio Arislei", Art. aurif., I, p. 148.

(обратно)

858

Саго (плоть) — это название таинственной субстанции, особенно ее "оживленной" формы. В "Consil. coniug.", (Ars ckemica, p. 234) сказано: "Этот шар получает плоть, то есть свертывание, и кровь, то есть раствор". Дорн открывает причину этого в своей "Spec.phil.", (Theatr. chem., I, p. 300): "Итак, мы можем понять философские превращения: разве мы не знаем, что чистая субстанция хлеба и вина преобразуется в плоть и кровь?". Trevisanus ("De chemico miraculo", Theatr. chem., I, p. 802) высказывается так же ясно, когда говорит о "царе": "И вот теперь он отдает свою красную и кровоточащую плоть, чтобы мы все съели ее". В "Congeries Paracelsicae" (Theatr. chem., I, p. 599) Дорн говорит, что "более чем совершенное" лекарство "может быть изготовлен из его собственной плоти и крови", что соответствует вышеприведенной цитате из "Consilium". Malchamech (Ros. phil., Art. aurif., II, p. 238) говорит о lapis: "Он вырастает из плоти и крови". Часто мы встречаемся с "жирной плотью": цитата из Псевдо-Аристотеля, приведенная Милиусом (Phil, ref., p. 277): "Сын, ты должен воспользоваться жирной плотью" и "Съешь кусочек жирной плоти" — цитата из Арнольда из Виллановы ("Thesaurus thesaurorum", Art. aurif., II, p. 406). "Саго" — это намек на "плотскую" природу человека, которая растворяется в ходе алхимической работы. В "Liber Platonis quartorum" (Theatr. chem., V, p. 144) подчеркивается как это, так и важность "обладания знанием об этом большом, беспорядочном, плотском теле, которое является бременем природы и тянется к простой душе". "Animam simplicem" приблизительно соответствует Платоновой "вечной Идее".

(обратно)

859

Арнольд из Виллановы (р. 397) подчеркивает целостность камня: "Ибо есть только один камень, одно лекарство, к которому ничего нельзя прибавить извне, которое нельзя уменьшить, можно разве что отсечь лишнее". Ros. phil. (Art. aurif., II, p. 206) содержит еще более сильное выражение: "Один камень, одно лекарство, один сосуд, одна процедура и один характер".

(обратно)

860

Классическими парами являются Симон Маг и Елена, Зосим и Феосе-бейя, Николас Фламель и Пиронелла, мистер Саус и его дочь (миссис Этвуд, автор книги A Suggestive Enquiry into the Hermetic Mystery). Хорошое описание карьеры Фламеля можно найти в книге Larguier, Le Faiseur d'or Nicolas Flamel. В недавно переизданном Mutus liber Альта, Mysterium Solis et Lunae представлена в серии картинок, как алхимическое действие, происходящее между мужем и женой. То, что такая трудная для понимания и, с эстетической точки зрения, невысокого уровня книга была вновь переиздана в двадцатом веке, является доказательством загадочности психе и ее совершенно иррационального отношения к своей собственной тайне. Я сделал попытку описать психологию этих отношений в своей книге "Психология переноса".

(обратно)

861

Сравни с иллюстрациями в Mutus liber, в которых этот мотив представлен достаточно хорошо.

(обратно)

862

Работа должна была совершаться в определенные, четко обозначенные, символические периоды времени. Например, в Arcanum hermeticae Philosophiae opus (p. 82) сказано: "Ибо первая работа по отбелке должна быть доведена до конца в доме Луны, а вторая — во втором доме Меркурия. Первая работа по приданию красноты должна быть завершена во втором доме Венеры; последний заканчивается в царском троне Юпитера, откуда наш Царь получает свою корону, украшенную драгоценными камнями". Помимо этих временных рамок существуют еще и многие другие. В "Consilium coniugii" (Ars chemica, p. 65) сказано: "Белый камень начинает появляться на поверхности вод на заходе солнца, скрывается до полуночи, а потом направляется в глубину. Но красный камень работает в обратном направлении, ибо он начинает подниматься над водой на восходе солнца и потом опускается в глубину".

(обратно)

863

Сравни с Senior, De chemia, pp. 26ff. По этому поводу он высказывается не особенно ясно, что, по его собственному признанию, объясняется неясностью самого процесса. На с. 28 он говорит: "И вторая работа является и отбелкой, и приданием красного цвета, и мудрецы соединили эти две работы в одну. Ибо, когда они говорят об одной, они говорят и о другой, в результате чего их труды кажутся читателям противоречивыми" .

(обратно)

864

Результат алхимической работы зачастую называется ее "плодом", смотри Turba, Sermo LVIII (Ruska, p. 161): "Почему ты перестал говорить о дереве, о плоде, съевши который иногда больше не познаешь голода?" (Эта фраза, вероятно, родилась не без воздействия Евангелия от Иоанна 6:35: "... приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда".) Далее в Turba сказано: "Я говорю, что старик не перестанет есть плоды с этого дерева... до тех пор, пока старик не станет юношей... а отец не станет сыном". Я сомневаюсь в том, что это христианская вставка.

(обратно)

865

Существует много изображений arbor philosophica. На языке отцов церкви — это "плодоносящее дерево, питаемое нашими сердцами" (Григорий Великий, Super Cantica Canticorum, 2:3; Migne, P.L., vol. 79, col. 495), аналог винограда в Восточной Церкви: "Ты, пророк Божий, представляется могучим виноградом, заполняющим весь мир божественными словами, словно своими плодами" (Теодор Прилежный, Hymnus de S. Ephrem, в Pitra, Analecta Sacra, I, p. 341). "Я — плодоносящий виноград" (Aurora Consurgens, p. 139). В Aurora II содержится ссылка на сходный по смыслу отрывок из Евангелия от Иоанна (15:1 и 5): "Разве ты не знаешь, что все святое писание иносказательно? Ибо Христос применил тот же метод и сказал: Я есмь виноградная лоза" (Art. aurif., I, p. 186). Сравни также с "The Philosophical tree", par. 359, n. 5, par. 458 и п. 5.

(обратно)

866

Мus. herm., pp. 658f. (Waite, II, p. 171).

(href=#r866>обратно)

867

"Спагирики... извлекают из самой луны масло против всех заболеваний и всех болезней мозга". Penotus, Theatr. chem., I, p. 714.

(обратно)

868

Луна не только является причиной лунной болезни, но и сама болеет. Одним из проявлений болезни является "горючая сера", которая не дает ей удержаться в смеси, а другим — "чрезвычайные холодность и сырость". Hollandus, Theatr. chem., ll1, p. 365.

(обратно)

869

"Они впадают в безумие из-за своего невежества". Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 46.

(обратно)

870

Isis, XVIII, p. 237. На стр. 238 Вей-По-янь описывает безумие, поразившее адепта. Сравни с "The Philosophical Tree", pars. 432ff.

(обратно)

871

Berthelot, II, iv, 52. Алхимик сказал бы, что этот человек знал секрет изготовления золота. С точки зрения психологии это значит, что он узнал о трансформации сознания, но это было преждевременно, и вместо просветления его ждало погружение в еще более глубокую тьму.

(обратно)

872

"В философской сублимации или первом приготовлении Меркурия перед работником стоит титаническая задача... У порога его ждут рогатые твари... ничто не укротит их ярости, за исключением символов Дианы и голубей Венеры, если судьба призовет тебя". (D'Espagnet, "Arcanum hermeticae philos", XLII, Bibliotheca chemica, II, p. 653). Сами голуби поначалу были "птенцами вороны" (р. 655). Голубками называли жриц богини Иштар (Wittekindt, Das Hohe Lied p. 12), а жриц богинь Малой Азии называли πελειάδες, "дикими голубками" (Eisler, Weltenmantel und Himmelszelt, p. 158). Голубь является также атрибутом матери-богини Хеттов, которую изображали' в непристойной позиции (Wittekindt, р. 50).

(обратно)

873

Eleazar, Uraltes Chymisches Werck, I, p. 34.

(обратно)

874

Pbid., p. 52. Смотри ниже, пар. 624.

(обратно)

875

В этом месте текст отчасти стерт: "concutit statim pero ledos". Я прочитал там "terrae sedes". Здесь речь идет о новом появлении lapis из земли, куда он проник, как "аег sophorum" (воздух мудрецов), — еще одна из многочисленных аллюзий coniunctio. Аналогом рождения lapis является воскрешение Христа, отсюда и упоминание о землетрясении. (Сравни с Евангелием от Матфея 28:2: "И вот, сделалось великое землетрясение...").

(обратно)

876

Philaletha, Mus. herm., p. 657 (Waite, II, p. 169).

(обратно)

877

Иоанн 5:2.

(обратно)

878

"У него есть ключ от адской тюрьмы, в которой томится закованная в цепи сера". "De sulphure", Mus. herm., p. 623 (Waite, II, p. 143), и, стало быть, является эквивалентом захлебнувшейся водой собаки. То, что собака тождественна вору, ясно следует из замечания, что Диана знает, как укрощать диких животных. Пара голубей, на самом деле оказываясь парой влюбленных, возникает в истории любви Дианы и пастуха Эндимиона. Поначалу героиней этой легенды была Селена.

(обратно)

879

Более распространенным определением является "servus fugitivus" (беглый раб). Слово "cervus" мы находим у Агриппы фон Неттенгеймского (The Vanity of Arts and Sciences, p. 315): "... глупые Загадки этого Искусства и пустые Головоломки о Зеленом Льве, об убегающем Олене-Самце". На титульной странице Mus. herm., 1678 помещено изображение Дианы и Актеона (репродукция — в Bernoulli, "Spiritual Development as Reflected in Alchemy"). В Таблице Фигур Манге (Bibl. chem., II, Plate IX, Fig. 13) олень представлен как эмблема "Магомета-Философа". Символом самоомоложения его представляет Гонорий Отунский в своей книге "Sermo in Epiphania Domini" (Migne, P.L., vol. 172, col. 827), в которой сказано, что олень, проглотив ядовитую змею, пьет воду, "чтобы исторгнуть из себя яд, а потом сбрасывает свои рога и шерсть, после чего получает новые"; мы должны последовать его примеру и "сбросить рога гордыни и шерсть мирской суеты". В легенде о Граале говорится, что Христос иногда является своим ученикам в виде белого оленя, сопровождаемого четырьмя львами (= четырем апостолам). (Сравни с "Nature of Dreams", par. 559, п. 9, и с фронтисписом восьмого тома моих "Coll. Works".) В этой легенде тоже говорится о том, что олень мог омолаживать сам себя (Le Saint Graal, III, pp. 219 и 224). Ruland (Lexicon, p. 96) говорит только о том, что "Cerviculae Spiri-tus — это сердечная кость оленя". Дом Пернети (Diet, mytho-hermeti-que, p. 72) говорит о "cerveau ou coeur de cerf": "C'est la matiere des Philosophies". В Libre des Secrez de Nature сказано: "Олень — это хорошо известное животное, которое, постарев и одряхлев, само омолаживает себя. Олень отправляется к муравейнику, разворачивает его копытом, достает оттуда змею, растаптывает ее своими копытами и съедает; потом он наливается силой и таким образом омолаживает себя. В результате чего он живет 900 лет, как об этом написано в священном писании..." (Delatte, Textes Latins et Vieux Fracais relatifs aux Cyra-nides, p. 346).

(обратно)

880

Поскольку здесь имеет место психическая трансформация, то, наверное, уместно будет привести малопонятный отрывок из наассенского гимна (Hippolitus, Elenckos, V, 10, 2), в котором описываются страдания души: "Душа... скрыта в образе оленя, она устала, она подавлена смертельной болью". Но это текст настолько недостоверен, что в качестве документа он не имеет особой ценности,

(обратно)

881

Сравни с "Психология переноса", пар. 419 слл.

(обратно)

882

Goethe, "Der Schatzgraber".

(обратно)

883

Из хорошо известной поэмы Руэкера. На иврите Йетцир Ха-ра означает "инстинкт зла".

(обратно)

884

Выдели размышления (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

885

Сравни с Гераклитом, R.P.49 в Burnet, Early Greek Philosophy, p. 141.

(обратно)

886

West-ostlicher Diwan.

(обратно)

887

Естественно, это верно только во время примирения с бессознательным.

(обратно)

888

Р. 49.

(обратно)

889

"Во внешних формах тебе единства не найти.

Свой взгляд навек ты обрати вовнутрь.

Забудь ты о себе во имя всех несчастных,

И ты почувствуешь в себе Бога, по-настоящему Единого".

(Tersteegen, Geistliches Blumengartlein inniger Seelen, No. 102, p. 24.) "Если Бога ищу я вовне, ждет меня его мщение, Только внутри себя можно найти спасение".

(Angelus Silesius, Samtliche Poetische Werke, ed. Held, I, p. 162).

(обратно)

890

Книга Еноха 48:1: "... источники мудрости; и все страждущие пили из них". (Charles, Apocrypha and Pseudepigrapha, II, p. 216).

(обратно)

891

Вечный ребенок (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

892

Мальчик-Возничий, Гомункулус и Эйфорион.

(обратно)

893

Климент Римский, Второе Послание Коринфянам, 12 (The Apostolic Fathers, trans. Lake, I, p. 147).

(обратно)

894

В наше время это снова было доказано суровой пропагандой догмы Успения. Католический автор метко высказывается: "Похоже, что имеется какая-то странная правота в изображении этого величественного единения Сына и Матери, Отца и Дочери, Духа и материи". (Victor White, "The Scandal of the Assumption", Life of the Spirit, V, p. 199). В этой связи стоит вспомнить слова из Апостольского Уложения папы Пия XII, Munificentissimus Deus: "В этот день Дева-Мать была приведена в свою небесную брачную палату". Сравни с Антонием Падуанс-ким, "Sermo in Assumptione S. Mariae Virginis", Sermones, III, p. 730.

(обратно)

895

А также мягкости, кротости, миролюбивости (голубь Ноя), простоты ("simplices sicut columbae", Евангелие от Матфея 10:16: "... и просты, как голуби"). Христа также называли голубем: "Господь Иисус был голубем... говоря, да будет Мир вам... Вот голубь, смотрите, в клюве у него зеленая оливковая ветвь". (Fernandius, цитируется по Picinellus, Mundus Symbolicus, p. 283.) Picinellus называет Марию "самой чистой голубкой". В "Aureum vellus" (Mennens, Theatr. chem., V, p. 311) голубь толкуется следующим образом: "Поэтому Пророк и кричит: Кто даст мне крылья, подобные голубиным, то есть непорочные и простые мысли и представления?"

(обратно)

896

Второе послание апостола Павла Коринфянам, 12:7.

(обратно)

897

Парадокс, который, как и доктрина "кенозиса" [пустоты (греч.) — Прим. ред.], (послание апостола Павла Филлиппийцам, 2:6f.) является пощечиной разуму.

(обратно)

898

Мое предположение. Смотри выше, пр. 332.

(обратно)

899

В догме Успения звучит идея бессмертия тела, уподобляющая его, как земной сосуд божественности, ковчегу завета: "В ковчеге завета, построенном из не поддающегося гниению дерева и помещенного в храме Божьем, они увидели образ чистейшего тела Девы Марии, не подверженного разлагающему воздействию гробницы". (Munificentissimus Deus). Сосуществование в небесах настоящего земного тела с душой недвусмысленно выражено словами: "... была взята... телом и душой".

(обратно)

900

Baechtold and Staubli, Handworterbuch des deutschen Aberglaubens, VI, s.v. "Mond".

(обратно)

901

Sudhoff, XIV, pp. 651ff.

(обратно)

902

Псевдоним Бернарда Порту Аквитанского, Theatr. chem., II, p. 123.

(обратно)

903

Луна также связана и с Сатурном, астрологическим злодеем. В "Dicta Belini" Сатурна называют ничем иным, как "отцом-матерью" луны: "Я есть свет всех вещей, которые принадлежат мне, и я заставляю луну открыто выходить из моего отца Сатурна, которого можно даже назвать беременной матерью, и который враждует со мной". ("Allegoriae sapi-entum", Theatr. chem., V, p. 97). Сатурн играет роль Тифона: расчленение.

(обратно)

904

Психологам-медикам большую пользу принесут сведения по лунной психологии, собранные Эстер Хардинг в ее книге Woman's Mysteries. Особого внимания заслуживает глава двенадцатая — "The inner Meaning of the Moon Cycle".

(обратно)

905

Dorn, "Phys. Trismeg.", Theatr. chem., I, p. 424. Аллюзия на "Tabula Smaragdina", De Alchemia, p. 363: "Ветер пронес это в своей утробе".

(обратно)

906

"Congeries Paracelsicae", Theatr. chem., I, pp. 641f.

(обратно)

907

Ibid., p. 642.

(обратно)

908

Penotus in "De medicament, chem"., Theatr. chem., I, p. 681.

(обратно)

909

"Aurei velleris Libri tres", Theatr. chem., V, p. 321.

(обратно)

910

Здесь проводится аналогия с Марией-Примирительнией, ниспосылающей благодать.

(обратно)

911

Предположительно, эфир как quinta essentia.

(обратно)

912

"Opus ad Lunam" — это отбелка (albedo), которая сравнивается с восходом солнца.

(обратно)

913

То есть всех светил, звезд.

(обратно)

914

Art. aurif., I, p.398.

(обратно)

915

"Gloria mundi", Mus. herm., p. 280 (Waite, I, 225).

(обратно)

916

Сближение созвездий (греч.) — Прим. ред.

(обратно)

917

"Об Исиде и Осирисе", 43, Moralia (trans, by Babbit, V, pp. 104f.)

(обратно)

918

Слова Мефистофеля. Гете, "Фауст", перевод Б. Пастернака.

(обратно)

919

Например, в трудах гностика Марка. Сравни с Hippolitos, Elenchos, VI, 42, 2 (Legge, II, p. 44).

(обратно)

920

Сравни с "Brother Klaus", pars. 485f.

(обратно)

921

Anna Kingsford: Her Life, Letters, Diary, and Work, I, p. 130. Я привел большой отрывок из .этого видения в моей работе "Секрет Золотого цветка", пар. 40.

(обратно)

922

Смотри Анатоль Франс, "Остров Пингвинов".

(обратно)

923

В данном случае, "лунатик" означает "сумасшедший". — Прим. перев.

(обратно)

924

Черное, чернее черного (лат.) — Прим. Ред.

(обратно)

925

"Spirit and Life", pars. 629ff.

(обратно)

926

Сравни с И Цзшс или Книга Перемен, гексаграмма 18: "Трудись над тем, что было испорчено".

(обратно)

927

Соответствия (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

928

Вигенер ("De igne et sale", Theatr, chem., V, pp. 32f.) говорит о трех мирах. Огонь на земле соответствует солнцу на небе, а последнее соответствует Святому Духу "в интеллигибельном мире". Но на стр. 39 он неожиданно вспоминает о четвертом, забытом мире: "Четвертый мир — адский, противоположный интеллигибельному, горящий и мерцающий безо всякого огня". Он также различает четыре вида огня. (Сравни с Аюп, пщ>. 203, 393, и пр. 81).

(обратно)

929

Небо, земля и ад (как и сера, ртуть и соль) — это фальшивая триада: земля двойственна, поскольку состоит из светлого верхнего и темного нижнего миров.

(обратно)

930

Огонь = сера, Соль = Меркурий (как мать и сын Солнца).

(обратно)

931

Opus Mago-Cabbalisticum et Theosophicum, p. 30.

(обратно)

932

В цитате из Гермеса в Rosarium phil. (Art. aurif., II, p. 244) говорится о "Sal nostrae lunariae" (соли нашего лунного растения). "Наша соль содержится в определенной драгоценной Соли и во всех вещах. Поэтому древние философы называли ее обычной луной ". (Mus. herm.., p. 217; Waite, I, p. 177) Соль Полярного Моря — "лунная" (женская), а соль Экваториального Моря — "солнечная" (мужская): Welling, p. 17. Гла-убер (De signatura salium, metallorum et planetarum, p. 12) называет эту соль женской и ее аналогом считает Еву.

(обратно)

933

St. Gregory, In primum Regum expositiones, I, i, l (Migne, P.L., vol. 79, col. 23). Эта идея получила буквальное развитие, как в тибетском, так и в бенгалийском тантризме: Шиву сжимает в объятиях Шакти, создательница Майи. С той же идеей мы сталкиваемся и в алхимии. Милиус (Phil, ref, pp. 8f.) говорит: "Бог со всех сторон окружен любовью. Другие провозгласили его разумным и огненным духом, не имеющим формы, трансформирующим себя во все, что ему захочется и делающим себя равным всем вещам... Поэтому, в силу определенного сходства с природой души, мы даем Богу или силе Бога, которая поддерживает все вещи, имя Anima media natura или душа Мира". Заключительные слова являются цитатой из "De arte chymica", Art. aurif., I, p. 608.

(обратно)

934

De natura salium, pp. 42ff

(обратно)

935

"С течением времени поток требований и обращений не только не ослабевал, но день ото дня рос, становясь все более могучим". Munificen-tissimus Deus, p. 5.

(обратно)

936

Католический писатель говорит об Успении: "Похоже на то, что лежащие в его основе мотивы не являются исключительно христианскими; скорее, это похоже на выражение всемирной архетипической схемы, которая каким-то образом соответствует определенной глубокой и широко распространенной человеческой потребности, и которая сходным образом выражается в бесчисленных мифах и ритуалах, поэмах и картинах, обрядах и даже философиях народов всего земного шара". Victor White, "The Scandal of the Assumption", Life of the Spirit, V, p. 200.

(обратно)

937

(Basel, 1588), p. 253. Сравни с "Психология и алхимия", рис. 232.

(обратно)

938

Сравни с изображением на мозаичном полу построенного в шестом веке собора в Пезаро рыбьехвостого человека и сделанной рядом надписью: "Est homo поп totus medius sed piscis ab imo". (Этот человек не полноценен, он — наполовину рыба, поднявшаяся из глубин.) Becker, Die Darstellung Jesu Christi unter dem Bilde des Fisches, p. 127.

(обратно)

939

Сравни с "Дух Меркурий", пар. 267.; а также с учением Парацельса в "Парацельс как духовное явление ", пар. 159.

(обратно)

940

Сравни с "Догматом о троице ", пар. 248, 252.

(обратно)

941

Более подробно этот вопрос освещен в "Психология и религия", пар. 104.

(обратно)

942

"De Tenebris contra Naturam", Theatr. chem., I, p. 527. Сравни с "Психология и религия", пар. 104, пр. 47, 120, пр. И, и с "Догмат о Троице", пар. 262.

(обратно)

943

Более подробно смотри в Aion, пар, 359.

(обратно)

944

Ibid., par. 171, п. 29.

(обратно)

945

Р. 282.

(обратно)

946

"Сначала возникает пепел, потом — соль, а из этой соли, в результате различных операций, — Ртуть Философов", Цитируется в Ros. phil. (Art. aurif.., II, p. 210) и в "Clangor buccinae" (Art. aurif., I, p. 488).

(обратно)

947

"De chemia", Theatr. chem., V, p. 231. Касательно "salsatura" смотри Aurora consurgens II, в Art. aurif, I, p. 205.

(обратно)

948

Tkeatr. chem., V., p. 77.

(обратно)

949

Цитируется в Ros. phil., p. 244.

(обратно)

950

Ibid.

(обратно)

951

Ibid., p. 222. To же самое на стр. 225, где соль названа "ключом, который открывает и закрывает". В Parable VII Aurora Consurgens (p. 141) невеста называет себя "ключом" (clavicula).

(обратно)

952

Ros. phil., p. 244.

(обратно)

953

Ibid., p. 269. Далее в тексте сказано: "Кто не пробует соли на вкус, никогда не получит желаемой закваски заквасок".

(обратно)

954

"Opera mineralia", Theatr. chem., Ill, p. 411.

(обратно)

955

Phil, ref., p. 189.

(обратно)

956

Ibid., p. 195.

(обратно)

957

Ibid., p. 222. To же и в Ros. phil, p. 208; Khuntrath, Amphitheatrum sapientiae, p. 194, и Mus. herm.., p. 20 (Waite, I, p. 22).

(обратно)

958

Цитируется в "Tract, aureus", Mus. herm., p. 31 (Waite, I, p. 32). Писания Василия Валентина датируются не 15 веком, а являются подделкой, появившейся в 17 веке.

(обратно)

959

"Александр Великий, царь Македонии, в своей Философии говорит следующее: "... Благословен Бог в небесах, создавший это искусство в Соли". "Gloria mundi", Mus. herm.., p. 217 (Waite, I, p. 176).

(обратно)

960

Ibid., p. 218 (Waite, I, p. 177).

(обратно)

961

Ibid., p. 216.

(обратно)

962

Ibid., p. 217. Ее также называют "бальзамом природы" (Khunrath, Hyl. Haos, p. 258) и "пятымэлементом" (морем). Vigenerus, "De igneetsale", Theatr. chem., VI, p. 122.

(обратно)

963

Hyl. Chaos, p. 256.

(обратно)

964

Ibid., p. 257.

(обратно)

965

Ibid., p. 260.

(обратно)

966

Amphitheatrum, p. 194.

(обратно)

967

Hyl. Chaos, p. 257.

(обратно)

968

"De igne et sale", p. 44.

(обратно)

969

De natura salium, p. 44.Глаубер добавляет стишок:

"В соли и огне Покоится сокровище, Что так дорого мне.

(обратно)

970

Art. aurif., I, p. 210. В Turba соленая вода и морская вода являются синонимами Ртути.

(обратно)

971

Hyl. chaos, p. 257.

(обратно)

972

"Наша соль, то есть наша земля". "Tract, aureus", Mus. herm., p. 20 (Waite, I, p. 22). Сравни с "Clangor buccinae", Art. aurif., I, p. 488 и "Scala philosophorum", Art. aurif., II, p. 107,

(обратно)

973

Phil, ref, p. 105.

(обратно)

974

Одно из таких упоминаний содержится в "Gloria mundi", Mus. herm.., p. 216 (Waite, I, p. 176): "В начале она по большей части черна и плохо пахнет".

(обратно)

975

"De igne et sale", Theatr. chem., VI, p. 98.

(обратно)

976

Hyl. Chaos, pp. 197f.

(обратно)

977

Ibid., p. 229.

(обратно)

978

Ibid., p. 254.

(обратно)

979

"De confectione lapidis", Theatr. chem., Ill, p. 199.

(обратно)

980

Liber etymologiarum, XIII, 14, fol. Lxviiv,

(обратно)

981

Искаженный (в результате арабо-латинского перевода) вариант "Zosi-mos ad Theosebian". Art. aurif., I, p. 264. -,

(обратно)

982

Art. aurif., I, p. 316. Сравни с Ros. phil., Art. aurif., II, p. 258; Mylius, Phil, ref, p. 249; "Tract, aureus", Ars chemica, pp. llf.

(обратно)

983

Chymische Schrifften, p. 100.

(обратно)

984

Phil. ref., p. 244. To же самое в Ros. phil., p. 248.

(обратно)

985

p. 222.

(обратно)

986

Mus. herm., p. 238 (Waite, I, pp. 263f).

(обратно)

987

Эта содержащаяся в Turba цитата взята из Sermo XV Flritis (или Fic-tes=Socrates). Смотри Ruska, Turba philosophorum, pp. 124f.

(обратно)

988

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 56., 476.

(обратно)

989

"Об Исиде и Осирисе", 32.

(обратно)

990

Текст представляет собой стихотворение, которое Милиус цитирует по более древнему источнику. Ниже приводятся наиболее важные отрывки:

"Есть тайный камень, скрытый в глубоком колодце,

Забытый и бесполезный, заваленный навозом или грязью…

И этот камень есть то птица, которая — не камень и не птица... ... то морская пена или уксус,

То гемма соли, обычной соли Альмисадира...

То море, вычищенное и очищенное серой".

Phil. ref., p.305 Здесь гемма просто обозначает "камень". Ruland, Lexicon, pp.241f.

(обратно)

991

См. выше, пар. 245: "Наш камень наделен самым сильным духом".

(обратно)

992

Сжигание, обжигание, кальцинация, поджаривание, сублимация, испепеление (лат.) — Прим, ред.

(обратно)

993

Шлак (греч.), осадок (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

994

Art. aurif., II, p. 282f.

(обратно)

995

Сравни с Rosencreutz, Chymical Wedding (trans, by Foxcroft), p. 155.

(обратно)

996

феникс, западный аналог этой чудо-птицы, описан Майером, как очень яркое создание: "Шея его имеет ярко-золотой цвет, а тело его покрыто пурпурными перьями". Symb. aur. mens., p. 598.

(обратно)

997

Isis, VIII, pp. 218, 258.

(обратно)

998

Странно, что редакторы Вей-По-яна придерживаются того мнения, что между китайской и западной алхимиями не существует никаких фундаментальных аналогий. Все наоборот — сходство просто удивительное [Сравни с "Concerning Mandala Symbolism", pars. 630ff. [figs. 1-3]. Прим. изд.]

(обратно)

999

De natura animalium, X, 29 (ed. Hercher, I, p. 257).

(обратно)

1000

Preisendanz, Pap. Graec. Mag., I, pp. HOff. Pap. IV, 1115-66.

(обратно)

1001

Mus. herm., p. 216 (Waite, I, p. 176).

(обратно)

1002

"Духовному (телу) соответствует огонь, подверженному разложению (телу) — Соль". "De igne et sale", Theatr. chem., VI, p. 7.

(обратно)

1003

Expositions of the Book of Psalms: Ps. 92:7, IV, p. 340.

(обратно)

1004

Tractatus super Psalmos, 68, 28 (Migne, P.L., vol. 9, col. 487).

(обратно)

1005

Rahner, "Antennae Crucis П", p. 105.

(обратно)

1006

Expositions: Ps. 148:9, VI, p. 424 (Migne, P.L., vol. 36, col. 1943).

(обратно)

1007

Ibid., II, p. 193: "Profunditas aquarum impenetrabilis".

(обратно)

1008

Ibid., II, p. 412: "Profunditas peccatorum".

(обратно)

1009

Homiliae in Evangelia, II, 4 (Migne, P.L., vol. 76, p. 1116): "Aeternae mortis profunda".

(обратно)

1010

Abt, Die Apologie des Apuleius, p. 257 (183).

(обратно)

1011

Септуагинте Левиафан назван большим китом.

(обратно)

1012

Огромный кит (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1013

"Antennae Crucis II", p. 108.

(обратно)

1014

Epistula II ad Theodosium, p. 12, в Opera, Sectio I, Pars. I, Epistolamm Pars I.

(обратно)

1015

"Духовные упражнения".

(обратно)

1016

Pratica di alcuni esercitij Spirituali di S. Ignatio, "Esercitio del Г Inferno", H, p. 6. Заключительные слова напоминают о Книге пророка Иеремии 23:15: "Вот, Я накормлю их полынью и напою их водою с желчью".

(обратно)

1017

Doelger, Antike und Christentum, II, pp. 63ff.

(обратно)

1018

Tractates on the Gospel of St. John, XXXV, 9 (trans, by Innes), II, p. 80.

(обратно)

1019

Speculum de mysteriis ecclesiae, Migne, P.L., vol. 172, col. 921.

(обратно)

1020

"Перасай", откуда и пошло слово "ператики", название одной из гностических сект. (Сравни сАгоп, пар.290сл.) Они были "трансценденталиста-ми".

(обратно)

1021

Hippolitus, Elenchos, V, 16, 4f.

(обратно)

1022

Существует уровень или порог сознания, который характерен для определенного временного периода или слоя общества и который можно сравнить с уровнем воды. Уровень бессознательного поднимается в том месте, где падает уровень сознания, и наоборот. Все, что не находится в поле зрения сознания, остается невидимым и образует содержимое бессознательного.

(обратно)

1023

Сравни с "Психологические типы", опр. 45.

(обратно)

1024

Ibid., опр. 51, (в особенности, пар. 805). Смотри также мою работу "Трансцендентная функция".

(обратно)

1025

В этой фразе звучит мотив из Книги пророка Осии 13:5 : "Я признал тебя в пустыне, в земле страждущей".

(обратно)

1026

Turba, e"d. Ruska, p. 164.

(обратно)

1027

Venerum или (фармакон) — это синоним слова "раствор".

(обратно)

1028

Art. aurif., I, p. 272.

(обратно)

1029

"Gloria Mundi", Mus. herm., p. 216: "В работе она становится подобна крови".

(обратно)

1030

Другая часть названия трактата гласит: "olim conscriptus et a quodam Christiano Philosopho collectus" (Написано древними и собрано неким христианским философом). Theatr. chem., V, pp.880ff.

(обратно)

1031

Здесь автор добавляет (р. 886): "Лучше получать удовольствие от opus, чем от богатства или произведений искусства (virtuoso labore)". Редкое слово "virtuosus" эквивалентно греческому kvapexoc.

(обратно)

1032

Ibid., p. 885.

(обратно)

1033

В своей проповеди на тему "сосуда из чеканного золота" (Ecclesiasticus 50:9) Майстер Экхарт говорит: "Я сказал слово, которое можно сказать о святом Августине или о любой другой добродетельной душе, о существе, которое можно сравнить с золотым сосудом, массивным и прочным, украшенными всеми видами драгоценных камней".

(обратно)

1034

Круглым должен быть не только сосуд, но и "fimarium", который в нем подогревается. "Fimarium" делается из fimus equinus (лошадиного навоза). Theatr. chem., V, p. 887.

(обратно)

1035

Сравни с "Психологические типы", опр. 6 и пар. 805, а также с "Трансцендентантной функцией".

(обратно)

1036

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 649.

(обратно)

1037

Сравни с "Психология бессознательного", пар. 367.

(обратно)

1038

Сравни с"Vision of Arisleus", в котором говорится о подогреве и инкубации, которыми занимаются Философы в тройном стеклянном доме на дне моря. (Ruska, "Die Vision des Arisleus", Historische Studien und Skizzen zu Natur- und Heilwissenschaft, pp. 22ff.; сравни с "Psychology of the Transference", par. 455 и п. 22).

(обратно)

1039

Tapas — это технический термин, обозначающий "самоинкубацию" (высиживание) в состоянии "дхьяна".

(обратно)

1040

Касательно психологии мандалы смотри мой "Комментарий к "Секрету Золотого цветка", пар. 31сл., "Психология и алхимия", пар. 122сл., "А Study in the Process of Individuation" и "Concerning Mandala Symbolism" .

(обратно)

1041

Сравни с Symbols of Transformation, pars. 308ff., и с Arisleus Vision, который, похоже, является прототипом мотива царя в парной бане.

(обратно)

1042

Ruland, Lexicon, p. 37.

(обратно)

1043

Примечательно, что датируемое XII веком изображение четырехколесной колесницы (смотри ниже) снабжено надписью: "Foederis ex area Christi cruce sistitur ara" (Из ковчега завета Христовымо крестом сооружен алтарь).

(обратно)

1044

"Plaustrum" также означает "колесницу" на небе, Большую Медведицу (Ursa Major или Большой Ковш. Это созвездие обозначает небесный Полюс, который имел большое значение в истории символов. Это модель структуры самости.

(обратно)

1045

Книга пророка Иезекииля l:16f. Сходное видение посетило и пророка Захарию (6:lf.): "... вот, четыре колесницы выходят из ущелья между двумя горами..." Первая колесница была запряжена рыжими, вторая — вороными, третья — белыми, а четвертая — пегими конями. (В Вульгате кони четвертой колесницы описаны, как "varii et fortes" [разные и сильные], в русском переводе Библии они названы "пегими, сильными".) Кони пошли "с четырьмя небесными ветрами". [В русском переводе эта фраза отсутствует. Прим. перев. ] Замечательное аналогичное видение смотри у Neihardt, Black Elk Speaks, being the Life Story of a Holy Man of the Ogalala Sioux, p. 23. Святого человека индейского племени сиу по прозвищу Черный Лось посетило видение двенадцати черных лошадей, стоящих на западе, двенадцати белых, стоящих на севере, двенадцати гнедых, стоящих на востоке, и двенадцати серых, стоящих на юге.

(обратно)

1046

Male, L'Art relegieux du XUeme siecle en France, p. 182.

(обратно)

1047

Эта фраза сохранилась не полностью. В иудейском оригинале остались только такие слова: "Моя душа направила меня — колесницы Амина-даба". Существует много толкований и догадок, из которых я приведу только предположение Ривки Шарф: Меркаба также может быть колесницей солнца (4 Царств 23:11) Аминадаб - имя царя, происходящее от имени Аммона, Амма, Амми — семитского бога. Возможно, что вданном случае это имя присвоено колеснице солнца. [Из приведенной выше строчки Песни Песней видно, что в русском переводе Библии колесница трактуется несколько иначе, чем в Библии в версии Donay-Reins, где сказано: "Моя душа влекла меня к колесницам Аминадаб". — Прим. ред. ].

(обратно)

1048

Гонорий, естественно, под словом "оглянись" понимал слово "обернись", то есть "превратись во что-то другое" (в нравственном смысле). Смотри его работу Expositio in Cantica Cant, Migne, P.L., vol. 172, col. 462.

(обратно)

1049

В этой связи алхимики часто упоминали трех мужчин в печи, раскаленной огнем (Книга пророка Даниила 3:20ff.).

(обратно)

1050

Вульгата: "Quia spiritus vitae erat in rotis" (Книга пророка Иезекииля 1:20. [Русский перевод Библии: "... дух животных был в колесах". Прим. перев.] Сравни с "Психология и алхимия", par. 471.

(обратно)

1051

В русском языке аналогом этого сравнения являются глаза — "блюдца". — Прим. перев.

(обратно)

1052

Сравни с "On the Nature of the Psyche", pars. 395f.

(обратно)

1053

Сияющее или золотое яйцо (или матка), из которого была образована Вселенная. — Прим. ред.

(обратно)

1054

Комментарий Рамануджи к Веданте Сутр (SBE, XLVIII), p. 578.

(обратно)

1055

Свершение деяния (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1056

Сравни с моей работой "Analasis of the Associations of an Epileptic".

(обратно)

1057

"Плешивый пастух-простофиля " Сравни с Dirr, Kaukasische Maercken, pp. 47ff.

(обратно)

1058

"Вся" в данном случае относительное понятие, означающее просто наиболее важные аспекты индивидуальной психе и коллективного бессознательного.

(обратно)

1059

Symb. aur. mensae, pp. 568ff.

(обратно)

1060

Май ер составил следующее уравнение: Европа = земля, Америка = вода, Азия = воздух, Африка = огонь.

(обратно)

1061

Frobenius, Das Zeitalter des Sonnengottes, p. 82 и примечание.

(обратно)

1062

"При сильной летней жаре". Art. aurif., I, p. 148.

(обратно)

1063

Слово "sitibundus" означает человека, изнемогающего от жажды посреди моря. "Sitibundi im medio Oceani gurgite" (жажда посреди океанских вод.)

(обратно)

1064

Symb. aur. mensae, p. 594. Майер дополняет картину ада, цитируя легенду об ориксе (сернобыке): "Тогда орикс, страдая от жажды очень жарким летом, послал проклятие теплу солнца, проливая слезы и постоянно стеная".

(обратно)

1065

Ibid., р. 199. Из трактата Авиценны Liber de anima artis, к которому у меня к сожалению нет доступа. Это высказывание цитируется, как "Aenigma" в cap. X "Rosarius" Арнольда де Виллановы (Gratarolus, Verae alchemiae, I, Part 2, p. 42).

(обратно)

1066

"Крест Иисуса Христа, Сына Божьего, Спасителя".

(обратно)

1067

The City of God, II, p. 196. Сравни с Geffcken, Die Oracula Sibillina, pp. 153f.

(обратно)

1068

a Migne, P.G., vol. 20, col. 1302.

(обратно)

1069

Платон, Тимей, 17. ее, т.З, М.: Мысль, 1994, с.421.

(обратно)

1070

Существуют две армянские легенды об Александре, в первой из которых говорится следующее: "Когда Александр появился на свет, он сразу же обошел всю комнату. Но когда он дошел до четвертого угла, ангел сбил его с ног, дав тем самым понять, что он завоюет только три четверти мира". Во второй легенде Александр действительно завоевывает три четверти мира, но не четвертую его часть, которая названа землей "праведных бедняков". Она окружена морем и отрезана от всех остальных частей земли.

(обратно)

1071

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 209. Касательно проблемы, поднятой в Тимее, смотри "Попытка психологического толкования догмата о Троице", пар. 181 ел.

(обратно)

1072

Счастливая Аравия — древнее название плодородного района в Южной Аравии. — Прим. ред.

(обратно)

1073

Гораций, "Послания", I, xviii, 84, Худ. лит., 1970, с.359.

(обратно)

1074

Соответствующий xanthesis, citrinitas, или "желтеющий ".

(обратно)

1075

Исидор Севильский, Liber etymologiarum (XII, ch. 7, fol. lxvv): "Феникс, птица аравийская, называется так потому, что имеет пурпурный цвет и второй такой в мире нет".

(обратно)

1076

"Кого, спрашивает она, ты здесь ищешь, незнакомец? Мужчина не имеет права приближаться к деве". Однако, Сивилла прощает его, потому что он "очень стремится к познанию".

(обратно)

1077

Касательно этой роли анимы смотри "Психология и алхимия", пар. 73сл.

(обратно)

1078

А именно, их сновидениями, в которых символические животные появляются, как прообразы самости.

(обратно)

1079

Spiritual Exercises (trans, by Rickaby), p. 41.

(обратно)

1080

Ibid., p. 215.

(обратно)

1081

Сравни с "Психология и религия", пар. 133, с.182 в книге К.Г.Юнг Архетип и символ.

(обратно)

1082

Впрочем, Ангелус Силезиус говорит:

"Держи свой путь вовнутрь! Ибо, при всем своем искусстве, Ты Камня не найдешь в чужих краях".

Cherubinischer Wandersmann, III, No. 118. Тем не менее, ни один не откроет свою самость вне мира.

(обратно)

1083

Mylius, Phil. ref., pp. 33 и 245.

(обратно)

1084

Cher. Wand., HI, No. 148.

(обратно)

1085

Смотри "Психология и алхимия", рис. 53.

(обратно)

1086

Святой Амвросий говорит: "Пусть эта птица своим примером заставить нас поверить в воскресение". Епифаний: "Почему же злые евреи не верят в воскресение на третий день нашего Господа Иисуса Христа, если птица возвращает себя к жизни в течение трех дней?". Обе цитаты приведены в Picinellus, Mundus symbolicus, I, pp. 575, 576, 578.

(обратно)

1087

Если спонтанно порожденные современными людьми иконографические символы изучать с этой точки зрения, то мы обнаружим, что их (ман-далы, например) центральной фигурой редко является человек, зато гораздо более чаще в их центре находится безличностный абстрактный знак, выражающий совокупность. Иногда, этот символ имеет форму лица или головы, но это только усиливает аналогию с алхимией. (Сравни с "Психология и алхимия", пар. 530, и с "Символ превращения в Мессе", пар. ЗбЗсл.) Наиболее крайним алхимическим выражением аб-стактного и безличностного является lapis. Я уже привлекал внимание к необычной природе этих центральных фигур в своей книге "Психология и религия", пар. 156сл.

(обратно)

1088

Исключением здесь является третье Лицо Троицы, Святой Дух, которым "дышат" Отец и Сын (актижное и пассивное дыхание; сравни с моей работой "Догма о Троице", пар. 235сл. и пр. 10). Святой Дух, как это видно из большинства изображений Троицы, является наиболее "де-персонифицированной" фигурой. Я всегда говорил о предпочтении алхимиками религии Святого Духа. (Смотри также Aion, пар. 141сл).

(обратно)

1089

Symb. aur. mens., p. 606.

(обратно)

1090

Ibid., p. 607.

(обратно)

1091

DV; AV, 18:9.

(обратно)

1092

nokos = "овечья шерсть, руно". Эта фраза перекликается с Псалмом 71:6 (Vulgate): "Descendet sicut pluvia in vellus" [Он сойдет, как дождь на руно. Русский перевод Библии: "Он сойдет, как дождь на скошенный луг". — Прим. перев. ] и с Книгой Судей 6:37: "Ponam hoc vellus lanae in aera" (Я расстелю здесь на гумне стриженую шерсть).

(обратно)

1093

Pitra, Analecta sacra, V, pp. 85f.

(обратно)

1094

Эта фраза перекликается с Деяниями Святых Апостолов 1:9: "... и облако взяло Его из вида их".

(обратно)

1095

Adv. haer., Ill, VI, 2 (The Writings of Irenaeus, I, p. 270).

(обратно)

1096

Репродукции которых имеются в моей работе "Психология переноса", ил. 7 и 9.

(обратно)

1097

Сравни с "Tabula Smaragdina" (ed. Ruska), p. 2.

(обратно)

1098

Ars chemica, p. 118.

(обратно)

1099

Этим "кем-то", как ясно следует из более позднего текста (в Bibliotheca chemica), является "возлюбленная" из Песни Песней, то есть Луна. В данном случае, она говорит с Солнцем.

(обратно)

1100

Возможно, что это намек на "Tabula Smaragdina".

(обратно)

1101

"Consil. coniug"., p. 128; или останется на "золотом дереве", р. 211. Это может быть перекличкой с Евангелием от Иоанна 3:13: "Никто не восходил на небо, как только сошедший с небес Сын Человеческий".

(обратно)

1102

То есть из "sulphur nostrum", о которой речь шла выше.

(обратно)

1103

"In Luna crescente, in naturam solarem". Эти слова можно перевести и так: Прибывающим в луне, в солнечную природу.

(обратно)

1104

Свет солнца илуны.

(обратно)

1105

На стр. 1566 написано "figitur amanti eum". Я прочитал последнее слово, как "earn".

(обратно)

1106

"Consil. coniug"., p. 165. (комментарий в Senior, De chemia, p. 15). Сравни с "перестановкой огней" в Каббале.

(обратно)

1107

Emblema L, р. 148: "Дракон убивает женщину, а она — его, и оба они забрызганы кровью".

(обратно)

1108

Theatr. chem., I, p. 409.

(обратно)

1109

Ibid., p. 431. Дорн добавляет: "Древние Философы зашифровали это в загадке: Сделай нелетучее, сказали они, летучим, а летучее нелетучим, и ты будешь считаться настоящим мастером".

(обратно)

1110

"Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 276. Здесь перекличка с Евангелием от Иоанна 3:13 слышится еще более явственно.

(обратно)

1111

Сравни с выше, пр. 393.

(обратно)

1112

Например, он говорит: "Научись нутром познавать все, что есть на небесах и на земле, и ты сможешь разобраться во всех вещах. Разве ты не знаешь, что небеса и элементы были когда-то одним целым, и были отделены друг от друга божественным мастером, и что они породили тебя и все вещи? Если ты знаешь это, то все остальное не сможет ускользнуть от тебя, в противном случае, у тебя нет никакого разума. Опять же, каждое поколение нуждается в таком разделении, как я уже сказал выше, и оно должно быть осуществлено тобой, прежде чем ты поднимешь свой парус, отправляясь на поиски истинной философии. Ты ни за что не сделаешь из других то Целое, которое ты ищешь, если сначала ты сам не станешь целостным". "Spec, phil.", p. 276. Фазы восхождения: (1) преданность вере, (2) познание Бога посредством веры, (3) любовь, порожденная познанием Бога ("Physica Trithemii", Theatr. chem., I, p. 449).

(обратно)

1113

Сходная точка зрения выражена и в "Congeris Paracelsicae chemicae", Theatr. chem., I, p. 589: "Стало быть, оно должно быть сварено, поджарено и растоплено; оно восходит и нисходит, и все эти действия являются одним действием, осуществляемым одним только огнем".

(обратно)

1114

В Ros. phil., восхождение и нисхождение сформулированы следующим образом: "Наш камень уходит в землю, земля — в воду, вода — в воздух, воздух — в огонь, и там он остается, но, с другой стороны, он опускается". Art. aurif., II, p. 250.

(обратно)

1115

Вода, в которой растворяется земля, — это душа или дух земли, о котором Сениор говорит: "Эта божественная вода есть царь, нисходящий с небес". До этого считалось, что "царь" находится в земле. Сравни с Ros. phil., p. 283.

(обратно)

1116

Phil. ref., p. 20. Эта идея заимствована из "De arte chymica" (Art. aurif., I, p. 612). Здесь нисхождение отождествляется с инкарнацией Бога. За приведенным нами отрывком следуют такие слова: "Я потешу тебя следующей притчей: Сын Божий, сойдя в Деву и будучи облаченным во плоть, рождается человеком, который, указав нам, ради нашего спасения, путь к истине, страдает и умирает за нас, а после своего воскресения возвращается на небо, где земля, то есть человечество поднято над всеми кругами мира и помещено в интеллектуальное царство самой святой Троицы".

(обратно)

1117

"De vera praep. medicament, chem", Theatr. chem., I, p. 681.

(обратно)

1118

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 64сл., 78сл.

(обратно)

1119

"Phys. Trismeg.", Thetra. chem., I, p. 430.

(обратно)

1120

Этот мотив часто встречается в мандалах, которые рисуют пациенты. Находящееся в центре существо представляется либо трепещущей птицей, либо пульсирующей кистой или сердцем. (В патологии мы говорим о "аурикулярном биении".) Тот же самый мотив принимает форму концентрических колец (смотри "A Study in the Process of Individuation", Рис. 8) или расходящихся от центра волн (Рис. 3).

(обратно)

1121

Theatr. chem., IV, р. 575.

(обратно)

1122

Colonna, Hypnerotomachia Poliphili (1499).

(обратно)

1123

Dorn, "Phys. Trismeg.", Theatr. chem., I, p. 409.

(обратно)

1124

Подробный психологический анализ этого текста смотри в Fierz-David, The Dream of Poliphilo, pp. 57ff.

(обратно)

1125

Это психологическое заявление, как и все ему подобные, становится по-настоящему истинным только в том случае, если оно может быть заменено полностью противоположным.

(обратно)

1126

Послание к Колоссянам 2:14f.

(обратно)

1127

Orosius, Ad Aurelum Augustinum commonitorum (CSEL XVIII, p. 153).

(обратно)

1128

Contra Celsum, VI, 22 (trans, by Chadwick), p. 334 (Migne, P. G., vol. 9, col. 1324).

(обратно)

1129

Перемещение, как правило, начинается с Сатурна. Сравни с Bousset, "Die Himmelsreise der Seele".

(обратно)

1130

Заинтересованному читателя я могу порекомендовать следующие книги: Cumont, Textes et Monuments relatifs aux Mysteres de Mithra, I, pp. 36ff.; Bousset, "Himmelsreise"; и Reitzenstein, "ffimmelswanderung und Drachenkamf".

(обратно)

1131

Сравни с мотивом путешествия в "Психология и алхимия", пар. 304сл., 457 и пр. 75. Касательно Меркурия смотри мотив puer-senex у Curtis, European Literature and the Latin Middle Ages, pp. 98ff.

(обратно)

1132

Shepherd of Hermas, IV, 1, 10-2, (trans, by Lake), p. 63.

(обратно)

1133

В его работе Symbola aureae mensae.

(обратно)

1134

Я уделяю внимание деве, дракону и триадическому символизму также и в своей работе "The Dream of Poliphilo" (ed. by Fierz-David), а особенно встрече с триязыким драконом и черной призмой в царстве Царицы Элев-терилиды (pp. 73ff. и 90ff.). Касательно Эритрейской Сивиллы смотри Куртис, pp. l Olff.

(обратно)

1135

"Вот поэтому меня и зовут Гермес Трисмегист, ибо я обладаю тремя частями философии всего мира". "Tabula Smaragdina", De alchemia (1541), cap. 12. "Domus barbae" происходит от арабского слова "аль-бирба" (пирамида), в которой по преданию погребен Гермес.

(обратно)

1136

Shepherd of Hermas, IV, 3, 2-3, 5 (Lake, p. 67.)

(обратно)

1137

"Его сила полна, когда он обращается к земле". "Tabula Smaragdina", De alchemia (1541), cap. 6.

(обратно)

1138

Например, кабир Эскулапа Телефор. Сравни с Kerenyi, Asklepios, pp. 58, 88 и С.A. Meier, Antike Inkubation und Psychotherapie, pp. 47f.

(обратно)

1139

Shepherd of Hermas, IV, 3, 6 (Lake, p. 67).

(обратно)

1140

Ibid., p. 52.

(обратно)

1141

Толкование кадуцея смотри в Servius, In Vergilii Carmina commentarii (ed. by Thilo and Hagen), I, p. 508: "Ибо змеи имеют головы, глядящие вовнутрь, что означает — посланники должны поговорить и прийти к соглашению между собой... По этой причине... посланники мира называются Кадуцеаторами... и к этим Кадуцеям добавлены два яблока, одно из которых — Солнце, а другое — Луна... Меркурий заставляет этих двух яростных животных прийти к соглашению друг с другом, так что и мы обязательно должны прийти к соглашению друг с другом". Некоторые говорят, что латиняне дали Меркурию такое имя, потому что представляют его Медикурием, посредником, ибо он вечно странствует между небом и нижними областями... и что кадуцей является его атрибутом, потому что он примиряет врагов, вселяя в них доверие друг к другу". (Ibid., II, р. 220). Средневековый писатель Пиерий говорит о кадуцее: "Он с готовностью примирит спорщиков и посохом своей доктрины соединит в единое целое две змеи, то есть двух ненавидящих друг друга". Цитируется по Picinellis, Mundus symbolicus, I, p. 152.

(обратно)

1142

"Прежде всего, Сатурн правит в nigredo". Symb, aur. mensae, p. 156.

(обратно)

1143

Ibid., p. 568.

(обратно)

1144

"Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 303: "Как тела исчезают в растворе, так сомнения философов растворяются в знании".

(обратно)

1145

Berthelot, Alch. grecs, III, v bis (text vol., p. 118).

(обратно)

1146

Если быть более точным, он его находит перед тем, как входит в дом Сатурна, "в проеме одной из дверей". Symb. aur. mensae, p. 603.

(обратно)

1147

Ibid., p. 477. Сравни с Waite, The Real History of the Rosicrucians, pp. 268ff.

(обратно)

1148

Более подробно смотри в "Архетипы коллективного бессознательного", пар. 66, 79.

(обратно)

1149

Ruland, Lexicon, p. 226.

(обратно)

1150

Sym. aur. mensae, pp. 603f.

(обратно)

1151

Dorn, "Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 276.

(обратно)

1152

"Rosinus ad Sarrat.", Art. aurif., I, p. 280: "Ибо lato есть нечистое тело".

(обратно)

1153

Например, у Майера в его Symb. aur. mensae, p. 215.

(обратно)

1154

Отбеленное lato тождественно "кристаллической соли". (Khunrath, Hyl. Chaos, p. 197). Lato — это тоже таинственная субстанция, но она обладает отрицательным характером. Милиус говорит: "Lato — это несовершенное желтое тело, состоящее из Солнца и Луны: когда вы отбелили его, а потом вернули ему его первоначальную желтизну, вы снова получили lato... Тогда вы прошли через дверь и оказались в начале искусства". Это prima rnateria lapidis в состоянии vilitas, "примитивности", из которого возникает "драгоценнейшая жемчужина". (Phil. ref., p. 199). Похоже, что этот отрывок взят из "Consil. coniug.", Ars chemica, p. 134. Lato — это "черная земля" (ibid., p. 80, а также р. 39). По мнению де Канье, lato имеет какое-то отношение к electrum. Сравни с Lippmann, Entsethung und Ausbreitung der Alchemie, I, p. 481.

(обратно)

1155

1[Dealbate Latonem et libros rumpite, ne corda vestra corrumpantur". В Ros. phil. это высказывание взято из Гербера, но с неточностью — "ге-ponite" вместо "rumpite".

(обратно)

1156

Омовение (ablutio) алхимиками понималось, как дистилляция (distil-latio). Сравни с Mylius, Phil, ref., p. 35.

(обратно)

1157

Цитата из Гермеса: "Азот и огонь очищают lato и устраняют из него черноту". (Art. aurif., II, p. 277).

(обратно)

1158

У Милиуса: "Огонь и вода очищают lato и стирают с него черноту". Phil, ref., p. 297.

(обратно)

1159

Связь символического огня с крещением особенно ясно выражена в гимне святого Романа, "De theophania": "Я вижу его посередине бурного потока, его, кто однажды появился как роса в пламени посреди трех мужей [Книга пророка Даниила 3:24f], и теперь огонь сияет в Иордане". Pitra, Analecta sacra, I, p. 21.

(обратно)

1160

P. 128. Сравни с выше, пар. 291.

(обратно)

1161

Parable 4. В другом месте сказано: "Но когда он крестит, он вдыхает душу". Ibid.

(обратно)

1162

Theatr. chem., II, p. 123.

(обратно)

1163

Классическим примером этого является разложение Габриция в теле Бейи на "атомы" (paries indivisibiles). Ros. phil. в Art. aurif., II, p. 246.

(обратно)

1164

Morienus, "De transmut. metallica", Art. aurif., Ii, p. 33.

(обратно)

1165

Это место в тексте находится в плохом состоянии. Авторство данного отрывка, как правило, приписывается Стефанию и встречается он не только в трактате Комариоса (Berthelot, Alch. grecs, IV, хх, 13, строчки 17 и 20), но также и у Зосима (III, ii). Сомнительно, чтобы Стефаний (7-й век) выражался так старомодно. На самом деле, эта мысль принадлежит Комариосу, в трактате которого она выражается и другими словами, в главе 10, строчка 22 и далее: "Волны сокрушат их (субстанции)... в Аиде и в могиле, в которой они лежат. Но когда могила будет открыта, они выйдут из Аида, как новорожденный из утробы".

(обратно)

1166

Catecheses mystagogicae, II, 4 (Migne, P.G., vol. 33, col. 1080).

(обратно)

1167

Pitra, Analecta sacra, V, p. 150.

(обратно)

1168

Berthelot, Alch. grecs, IV, ii, 2.

(обратно)

1169

bis, XVIII, pp. 239 и 251.

(обратно)

1170

Berthelot, Alch. grecs, IV, ii, 2.

(обратно)

1171

"вода бездны", упоминается в трактате Кристиана, "Создание Волшебной Воды". (Berthelot, VI, v, 6, строчка 12).

(обратно)

1172

Вероятно, самое первое упоминание о фениксе мы находим у Зосимы (Berthelot, III, vi, 5), в трактате которого в цитате из Октана говорится о "медном орле, который спускается с неба в разгаре весны и купается в ней каждый день, тем самым обновляя себя".

(обратно)

1173

Preisendanz, Pap. Graec. Mag., II, p. 73, Pap. XII, строчки 228-38.

(обратно)

1174

Mus. herm., p. 262. (Waite, I, 211). Это мнение вложено в уста "Сократа", и более-менее соответствует Sermo XVI в Turba .

(обратно)

1175

Пепел — это сожженная и прокаленная субстанция, не подверженная никакому распаду.

(обратно)

1176

Senior, De chemia, p. 41: "Покрытая белой растительностью земля есть венец хвалы, который есть пепел, извлеченный из пепла, и их вторре тело". Связь с Первым посланием Фессалоникийцам 2:19:"... наша надежда, или радость или венец похвалы" сомнительна, как и связь с Книгой пророка Исайи 28:5 : "... Господь Сафаоф будет великолепным венцом". С другой стороны, строфа из Исайи 61:3: "... им вместо пепла дается украшение" имеет важное значение для алхимической связи между пеплом, диадемой и венцом. Сравни с Goodenough, "The Crown of Victory".

(обратно)

1177

Ibid., p. 40.

(обратно)

1178

Vigener, "De igne et sale", Theatr. chem., VI, pp. 44f.

(обратно)

1179

Mus. herm., p. 217 (Waite, I, p. 176).

(обратно)

1180

Vigenerus, p. 57.

(обратно)

1181

Mus. herm., p. 217.

(обратно)

1182

Евангелие от Марка, 9:49.

(обратно)

1183

Mylius, Phil, ref., p. 20.

(обратно)

1184

Сравни с Liberde aluminibus et salibus, авторство которого приписывается Разису или Гарланду (Buck der Alaune und Salze, ed. Ruska, pp. 81 ff.). Этот чисто химический трактат явно арабского происхождения дает некоторое представление о химических познаниях алхимиков раннего средневековья.

(обратно)

1185

De chemia, p. 42.

(обратно)

1186

Под магнезией алхимики, как правило, понимали таинственную субстанцию и не обязательно химическую. Сравни с Aion, пар. 241 ел., 244.

(обратно)

1187

Khunrath, Hyl. Chaos, p. 197.

(обратно)

1188

De signatura salium, p. 12. Касательно Евы как содержащегося в мужчине женского элемента смотри "Психология и религия", пар. 47, пр. 22.

(обратно)

1189

Mus. herm., p. 217. (Waite, I, p. 176): "Sal terrae est anima ".

(обратно)

1190

P. 128. Насколько раствор является "крестильной водой" можно прочитать у греков (Berthelot, VI, xviii, 4, строчка 2): "Будучи телами они становятся духами, так что он будет крестить в растворе духа". Сходная мысль высказана Пелагием (Berthelot, IV, i, 9, строчки 17ff.). Мы можем вспомнить известную фразу о "кратере" (чаше) у Зосима (Berthelot, III, li, строчка 8): "крещеный в "кратере", относящуюся к крещению Феосебеи в общине Poimandres.

(обратно)

1191

De signatura salium, p. 15.

(обратно)

1192

Ibid., p. 23.

(обратно)

1193

Сравни с выше, пар. 261.

(обратно)

1194

De natura salium, p. 44.

(обратно)

1195

Ibid., p. 51.

(обратно)

1196

Opus Mago-Cabbalisticum, pp.6 и 31.

(обратно)

1197

De officiis I, par. 133.

(обратно)

1198

Например, Левит 2:13.

(обратно)

1199

Commentarium in Matthaei Evangelium, IV, 10 (Migne, P.L., vol. 9, col. 954).

(обратно)

1200

Mundus symbolicus, p. 711.

(обратно)

1201

"Aspergatur sermo sapientia, non obruatur".

(обратно)

1202

Polyhistor symbolicus.

(обратно)

1203

Adv. haer., I, vi, 1.

(обратно)

1204

Здесь под "пневмой" понимается святой дух, а не ветер.

(обратно)

1205

Как перед словом "смерть", так и перед словосочетанием "нижний отец" стоит предлог ало (от) и, стало быть, они аналогичны, если не тождественны друг другу, поскольку несущий жизнь несет также и смерть. Это указание на неизбежную полярность природы auctor rerum.

(обратно)

1206

Elenchos, V, 19, 14ff. Сравни с Legge, Philosophumena, I, pp. 163f.

(обратно)

1207

Смотри Aion, гл. 1.

(обратно)

1208

О кубических кристаллах соли говорит Веллинг, Opus Mago-Cabbalis-ticum, p. 41.

(обратно)

1209

Mus. herm., p. 20 (Waite, I, p. 22).

(обратно)

1210

"Area arcani, " Theatr. chem., VI, p. 314.

(обратно)

1211

Mus. herm., p. 216 (Waite, I, p. 176).

(обратно)

1212

Mus. herm., p. 88 (Waite, I, p. 80).

(обратно)

1213

Hyl. Chaos., pp. 299, 254.

(обратно)

1214

Amphitheatrum, p. 197. Lapis, впрочем, соответствует самости.

(обратно)

1215

Сосчитывание (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1216

Под "computatio" понимается "исопсефия", то есть сумма цифровых значений составляющих слово букв. Слово считается идентичным слову, имеющему такое же цифровое значение.

(обратно)

1217

78= 7+8=15=1+5=6. См. Символика чисел.

(обратно)

1218

"De igne et sale", Theatr. chem., VI, pp. 129f.

(обратно)

1219

De natura salium, pp. 25 и 51. Христос, как sal sapientiae, является еще одним символом самости.

(обратно)

1220

Странное утверждение, особенно в свете Книги Экклезиаста 1:18. — Прим. перев.

(обратно)

1221

Олимпиодор (Berthelot, II, iv, 38) замечает: "Стало быть, ключом к пониманию циркулярного искусства является синопсис". И в ТигЪа сказано: "Чем больше я читал книг, тем больше просветлялся", (ed. Ruska, Sermo XY, p. 125).

(обратно)

1222

Концепцию participation mystique, в вышеозначенном смысле, я заимствовал из работ Леви Брюля. Недавно это идея была отвергнута этнографами, отчасти на том основании, что примитивные народы хорошо различают вещи. Это не вызывает сомнения; но нельзя отрицать также и того, что несопоставимые вещи обладают для них таким же несопоставимым tertium comparationis. Достаточно вспомнить о повсеместном использовании "маны", мотива оборотня и т. д. Более того, "бессознательное тождество" является психическим феноменом, с которым психотерапевт имеет дело каждый день. Некоторые этнографы отвергают также концепцию Леви Брюля etat prelogique [npe-логическое мышление (лат.) — Прим. ред.], которая тесно связана с концепцией participiation. Название действительно не очень удачное, поскольку дикарь по-своему мыслит так же логично, как и мы. Леви Брюль понимал это, что я выяснил во время личной с ним беседы. Под словом "прелогические" он понимал исходные посылки дикаря, которые противоречат только нашей рациональной логике. Эти посылки зачастую чрезвычайно странны, и хотя их не следует называть "прелогическими", они вполне заслуживают термина "иррациональные". Самое удивительное, что Леви Брюль в своем дневнике, опубликованном после его смерти, отрекся от обеих этих концепций. Это странно также и потому, что под обе эти концепции была подведена солидная психологическая основа.

(обратно)

1223

Hyl. Chaos, p. 74. Возможно, здесь имеет место перекличка с Евангелием от Иоанна 1:9: "Был Свет истинный, Который просвещает..."

(обратно)

1224

Ibid., p. 194.

(обратно)

1225

Mus. herm., pp. 217f. (Waite, I, p. 177).

(обратно)

1226

Theatr. chem., VI, p. 127.

(обратно)

1227

Hyl. Chaos, pp. 197f.

(обратно)

1228

Mus. herm., p. 216.

(обратно)

1229

"Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 307.

(обратно)

1230

Mus. herm., p. 216.

(обратно)

1231

Steeb, Coel. sephirot., pp. 26 и 29.

(обратно)

1232

Phil, ref., p. 195.

(обратно)

1233

Я не припоминаю, чтобы мне приходилось хоть в одном тексте сталкиваться с этой ассоциацией.

(обратно)

1234

AV;DV 40:10.

(обратно)

1235

Uraltes Chymisches Werck, II, p. 62. Эта история в сокращенной форме рассказывается в вавилонском Талмуде, "Баба Бахтра", переведенном Слотки, II, pp. 296f. (74b): "Все, что Святой, да будет он благословен, создал в этом мире, Он создал мужским и женским. Поэтому он создал мужскую и женскую особи Левиафана, гибкого змея; и если бы они спаровались, они бы уничтожили весь мир. И что же тогда сделал Святой, да будет Он благословен? Он кастрировал мужскую особь и убил женскую, сохраняя ее в соли для грядущего мира; ибо написано: И он убьет дракона, -что живет в море". О нем также говорится, что он проделал то же самое с Бегемотом. По ходу объяснения я хотел бы добавить, что два доисторических животных, Левиафан (вода) и Бегемот (суша), вместе со своими женскими особями образуют qua-ternio противоположностей. Coniunctio oppositorum на животном уровне, то есть в бессознательном состоянии, предотвращено Богом по причине своей опасности, поскольку оно задержало бы сознание на животном уровне и помешало бы его дальнейшему развитию (Сравни с Агоп, пар 181сл.). Принимая во внимание связь соли с женским элементом, знаменательно, что засолена была именно женская особь Левиафана.

(обратно)

1236

В соответствии с издавна существующими представлениями, Бог, после Падения, передвинул Рай в будущее.

(обратно)

1237

Сравни с Плутархом, "Об Исиде и Осирисе", 32: "Утверждение пифагорейцев о том, что: "Море — это слеза Крона".

(обратно)

1238

Сравни с гностической точкой зрения, что Кронос — это "сила цвета воды и разрушитель всего". Hippolitos, Elenchos, V, 16, 2 (Legge, I, p. 154). Касательно дальнейших ассоциаций со "светлой" водой смотри "Дух Меркурий", пар. 274.

(обратно)

1239

Mus. herm., p. 222 (Waite, I, p. 180).

(обратно)

1240

Ibid., p. 213. (Waite, I, p. 180).

(обратно)

1241

Мориенус, в трактате которого ("De transmutatione metallica") имеются только выражение "благословенная вода", идея "одного источника" с четырьмя качествами и, наконец, важное замечание, что довести работу до конца "можно только, если страдаешь душой". (Art. aurif., II, pp. 18, 26, 34).

(обратно)

1242

Mus. herm., p. 214.

(обратно)

1243

"Curvitatem", вероятно, намек на извилистость ручья и гибкость змея Меркурия.

(обратно)

1244

"И была тьма: поначалу, Все, скрытое во тьме, было сплошным хаосом". Ригведа, Х, 12Э, 2.

(обратно)

1245

"Vilitas" — в чем иногда упрекали Христа. Сравни с Евангелием от Иоанна 1:46: "Из Назарета может ли быть что доброе?"

(обратно)

1246

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 421.

(обратно)

1247

Или, как образно выразился Мориенус (Art. aurif., II, p. 32): "До тех пор, пока оно не начнет светиться подобно рыбьим глазам".

(обратно)

1248

Caussin, Polyhistor symbolicus (1618), р.З.

(обратно)

1249

Майер (Symb. aur. mensae, p. 568): "Есть в нашей химии некая благородная субстанция... которая в начале гадка, как уксус, а в конце доставляет наслаждение. И я посчитал, что это будет честно по отношению ко мне, если вначале я вкушу много трудностей, горечи, печали и усталости, но в конце перед моим взором предстанут более приятные и легкие вещи".

(обратно)

1250

В силу этого (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1251

Евангелие от Матфея 10:16.

(обратно)

1252

Ипполит приводит следующую поговорку ператиков: "Всемирный змей — это мудрое слово Евы". Это была райская тайна и райская река, и знак, который оберегал Каина от покушения на его жизнь, ибо Бог этого мира не принял его жертвы. Такой Бог очень напоминает "князя этого мира", о котором говорит святой Иоанн. Для ператиков он естественно был демиургом, "нижним отцом" . Смотри Elenchos, V, 16, 8f. (Legge, I, p. 155f.).

(обратно)

1253

"Это есть отец всего совершенства". Ruska, Tabula Smaragdina, p. 2.

(обратно)

1254

Житель островов Фиджи сказал Хокару: "Мы верили только вождю: по самой своей сути он был богом в образе человека". (Kings and Соuncillors, p. 61). "Мы должны всегда помнить, что царь является богом или богами" (]}. 104).

(обратно)

1255

Фараон является сыном Бога-Творца. "Но во время определенных праздников, в ходе мистического ритуала, "сын" соединяется с божественным "отцом". (Jacobsohn, Die dogmatische Stelluny der Koenig in der Theologie der alten Aegypter, p. 46).

(обратно)

1256

Например, Амон, Бог-отец, соединяется с Тутмосом I и зачинает с царицей сына (Jacobsohn, p. 17). Или же, царь продолжает жить после своей смерти, как "Гор, сын Хатор" (р. 20). Найденный в одной из пирамид текст о фараоне гласит: "Меренре Велик и является сыном Великого; Нут родила его" (p. 26). Ка-мутеф делает царицу матерью Бога (р. 62). На такую же мысль наводят имена канаанских царей Адони-безека и Адони-зедека, которые указывают на отождествление с божественным сыном Иштар, Адонисом. Фрезер (Золотая ветвь, Pt. IV, р. 17), у которого я почерпнул эти сведения, комментирует их следующим образом: "Адони-зедек означает "справедливый господин", стало быть, это имя является эквивалентом имени Мелхиседек, "справедливый царь", титул таинственного царя Салема и жреца Высочайшего Бога".

(обратно)

1257

Жители островов Фиджи называют царя "Процветание Земли". "Когда великий вождь, называемый "Господином Рифа", возводится на трон, они молятся: "... Пусть поют поля, пусть поет земля... пусть рыбы приходят к берегу; пусть плодоносят фруктовые деревья; пусть процветает страна" (Hocart, p. 61).

(обратно)

1258

Фрезер, Золотая ветвь Pt. Ill, p. 14ff. Его смерть или жертвоприношение завершалась расчленением. Классическими примерами являются Осирис и Дионис. Сравни с Firmicus Maternus, Liber de err ore prof ana rum religionum (Corp, Scrip. Eccl. Lat., II, p. 76): "... убей Осириса и разруби его суставы и разбросай трепещущие члены изувеченного трупа по берегам реки Нил". Тот же самый автор (7, 7) пишет о Дионисе: "Ибо в историях греков Освободитель связан с Солнцем... Кто видел солнце-младенца? кто обманул его, кто убил его? кто разрубил его на куски, кто торжествовал над его членами?... Но эту ошибку они также пытаются прикрыть рациональным объяснением, говоря о неразделенном и разделенном разуме, и так они думают создать себе причину для поклонения" . В этой связи мы можем вспомнить бога-быка одиннадцатого нома Нижнего Египта: его называли "Разделенным", и в более поздний период отождествляли с Осирисом. По этой причине одиннадцатый ном был запретной территорией (Kees, Der Gotterglaube im alien Aegypten, pp. 12 и 258.

(обратно)

1259

Сравни с Jacobsohn, pp. 17 и 46.

(обратно)

1260

Воскресшего из мертвых царя называли Амуном, который пил молоко Исиды (ibid., p. 41).

(обратно)

1261

Бог, царь и его ка образуют троицу, состоящую из отца, сына и воспроизводящей силы.

(обратно)

1262

Во славу 14-ти ка бога Ра, статуи 14-ти предков царя несли во время процессии. Они были предыдущими царственными воплощениями бога-отца, который в очередной раз воспроизвел себя в царе (Jacobsohn, pp. 28, 32, 62, 67). Блин говорит в этой связи ''Оберегающая сила непрерывности племенной власти и традиции с древнейших времен посредством массовой проекции сосредотачивалась на личности царя. Далекие героические предки, могучие фигуры мифического прошлого живы и присутствуют в личности царя. Он является главным символом уже только потому, что является живой историей''. ("On Psychological Origins of Divine Kingship", p. 91).

(обратно)

1263

Следует заметить, что Тифон рассек убитого Осириса на 14 частей. Плутарх говорит: "Расчленение Осириса на четырнадцать частей аллегорически соответствует дням убывания спутника времени от полнолуния до новолуния" ("Об Исидс и Осирисе", 18). Якобсон привлекает внимание к генеалогическому древу Иисуса в Евангелии от Матфея. Строфа 17 гласит: "Итак всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов". Эта конструкция несколько произвольна, если принять во внимание число 14. О 14-ти предках фараона Якобсон говорит (р. 67): "Каждый раз явно прослеживается осознанное намерение выделить число 14".

(обратно)

1264

Jacobsohn, p. 38.

(обратно)

1265

Якобсон подчеркивает гомоузию отца, сына, царского ка и ка-мутефа (pp. 38, 45f., 58, 62). Толкуя ка мугпеф, как прототип (άγιον πνεϋμα), он цитирует (р. 65) ответ на пятьдесят третий вопрос в Гейдельбергском Катехизисе: "Я верю, что Святой Дух в то же самое время является таким же вечным Богом, как Отец и Сын. Я также верю, что он снизошел в меня (как личное ка). Якобсон также ссылается на рассказ о Христе, приведенный в Pistis Sophia, в котором Святой Дух появляется как двойник Христа (то есть как настоящее ка) он входит в дом Марии, которая сначала по ошибке принимает его за Иисуса. Но он спрашивает: "Где брат мой Иисус, где я могу повстречать его?" Мария приняла его за фантом и привязала его к ножке кровати. Когда пришел Иисус, он узнал и обнял его, и они стали едины. (Pistis Sophia, ed. Schmidt, ch. 61, pp. 20ff. Сравни с Aion, пар. 131).

(обратно)

1266

Ibid.

(обратно)

1267

Spiegelberg, "Der Gott Bait in dem Trinitatsamulctt. cles Britischen Museums", pp. 225ff.

(обратно)

1268

Смотри мою работу "Психология переноса".

(обратно)

1269

По мнению Бертло, "Софе" — это вариант "Хеопса-Суфиса". Он цитирует отрывок из сообщения Африкана (3-й век), приведенного Евсеби-ем: "Парь Суфис написал книгу, которую я приобрел в Египте за очень большую цену". (Origenes de Valchimie, p. 58).

(обратно)

1270

Berthelot, Alch. grecs, 111, xlii. Так же и в Codex Parisiensis 2327, fol. 251 (Berthelot, Origines de Valchimie, p. 58).

(обратно)

1271

В тексте стоит слово παναφθόρων, но по смыслу должно быть παμφθόρων. Бертло и переводит его соответственно — "подверженные разложению",

(обратно)

1272

Berthelot, Alch. grecs. Ill, xlii, 1.

(обратно)

1273

Это, естественно, относится и к алхимии более позднего периода. Так, Кунрат (Von hylealischen Chaos, p. 338) определяет Царя как золото, очищенное от серебра.

(обратно)

1274

Rex как синоним lapis: "Философский камень... это Химический Царь" ("Aquarium sapientum", Mus. herm., p. 119; Waite, 1, p. 103). В "Символах" Ламбспрингка царь — это совершенная таинственная субстанция:

"Я одолел и сокрушил своих врагов,

Я в землю втоптал злобного Дракона,

Я - великий и славный Царь земли...

И потому Гермес назвал меня Владыкою Лесов".

(Mus. herm., p. 358; Waite, I, p. 292.) "Философский камень суть царь, нисходящий с Небес". ("Consil. coniug.", Ars ckemica, p. 61). В "De alchemiae difficultatibus" Хогеланда (Theatr. с hem., I, p. 162) имеется странное описание камня, как "высокого мужчины, со шлемом на голове" (homo galeatus ei: alius); камень также называется "царем, увенчанным красной диадемой". Милиус (Phil. ref., p. 17) называет его "княжим камнем" (princeps lapis).

(обратно)

1275

Буквальный перевод смотри в "Психология и алхимия", пар. 456.

(обратно)

1276

Сравни с фразой Демокрита, цитируемой в разных вариантах: "Природа наслаждается природой, природа покоряет природу, природа правит природой". Истинность этого утверждения прекрасно подтверждает психология процесса индивидуации.

(обратно)

1277

Р. 276.

(обратно)

1278

Сравни с любопытным отрывком из Distinctio XIV в "Allegoriae sapientum" (Theatr. chem., V, p. 86): "Ибо некоторые говорят, что влагу надо почитать, ибо она есть благородный царь, который не потерпит оскорблений: а потому будь осторожен с ним и ищи его расположения, и он обратит на тебя свое внимание, так что ты сможешь получить от него все, что пожелаешь"

(обратно)

1279

Метафорическое название реторты, как места нового рождения.

(обратно)

1280

Amphiteatrum, p. 202.

(обратно)

1281

Ibid., p. 197.

(обратно)

1282

Ibid., 198f.

(обратно)

1283

Colin Campbell, The Miraculous Birth of King Anion-Hotep III, p. 82: "Возведение на престол, в ходе которого на голову божественного существа, царя, возлагалась двойная корона Египта, поднимало его еще на одну ступень божественной лестницы жизни, которая начиналась с его рождения".

(обратно)

1284

Ibid., pp. 83ff.: "Годовщина восхождения на престол отмечалась во время праздника Сед, когда царю воздавали почести, как земному Осирису". "Царь не "танцует" и не шагает в присутствии своего "я" Осириса, словно поклоняясь ему... нет, шаг — ото движение в церемонии, подготовка к занятию им трона, которое означает его полную Оси-рификацию последнее действо праздника Сед"(р. 94). Бристед (Development of Religion and Thought in Ancient Egypt, p. 39) говорит о празднике Сед: "Одна из церемоний этого праздника символизировала воскресение Осириса, и то, что фараон играл роль Осириса, вероятно должно было связать его с этим положительным событием". Фрезер ("Золотая ветвь", Pt. IV, ii, p. 153) говорит о значении праздника Сед: "Замысел этого праздника, по-видимому, состоял в том, чтобы дать царю новый срок жизни, омолодить его, обновить его божественную энергию" Одна из надписей в Абидосе гласит". "Ты начал обновлять себя, потому что тебе дарована возможность вновь расцвести, подобно юному лунному богу ты снова становишься молодым... Ты каждый раз рождаешься во время очередного праздника Сед". (Moret, Du caractere religieux de la royaute pharaonique, pp. 2551.). Праздник Сед отмечался раз в тридцать лет, что вероятно имеет отношение к четвертям периода Сириуса (-Исиды), насчитывавшего 120 лет. Следует отметить, что этот праздник был связан с церемонией наделения полей плодородием: царь четыре раза обходил края обозначенного поля, сопровождаемый быком Аписом. (Kees, Der Gotterglaube im alien Agyplen, pp. 296ff). Сходные церемонии организуются и в настоящее время. Аменофис IV повелел, чтобы в праздник Сед был включен бог Атон, символ его религиозной реформации (Kees, p. 372).

(обратно)

1285

Напечатана в Art. aurif., I, pp. 3921T.

(обратно)

1286

Имя Артус, которое иногда встречается в трактатах, и которое читатель может связать с именем героя легенды о Граале, является искаженным именем Гор. Возможно, что источником "Allegoria Merlini" является "Prophctia Merlini", хорошо известный в Средние Века трактат. Сравни с Geoffrey of Monmouth, Histories of the Kings of Britain (Book 7, pp 170ff).

(обратно)

1287

Стихи некоего Меркулина сохранились в Ros. phil., Art aurif. (1610 edn) II, 24 2f.

(обратно)

1288

Вода жизни (фр.) - Прим. ред.

(обратно)

1289

Дистилляция алкоголя из вина была открыта, вероятно, в начале 12 века. (Lippmann, Entstehung und Ausbreitung der Alchemie, II, p. 38).

(обратно)

1290

Эквивалент этого словосочетания, ϋδωρ θείον, можно перевести, либо как "божественная вода", либо как "серная вода", поскольку слово θείον означает и то, и другое.

(обратно)

1291

Например, в "Allegoriae sapientum" (Theatr. chem., V, p. 67) говорится "Так знай же, что эта вода извлекает на поверхность то, что скрыто".

(обратно)

1292

Jacobsohn, Die dogmatische Stellung des Konig in der Theologie der alter Agypter, p. 11.

(обратно)

1293

Утешение (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1294

Сравни с Neumann, The Origins arid History of Consciousness, pp. 69ff

(обратно)

1295

Из этого же ряда и царь, заточенный на дне моря. (Сравни с Maier Symbolae aureae mensae, p. 380.) Смотри текст в "Парацельс как духов нос явление", пар. 181сл.

(обратно)

1296

Aurora consurgens II, в Art. aurif, I, p. 19G: "Бойся водянки и потопа Ноя". (Сравни с Ripley, Opera omnia, p. 69).

(обратно)

1297

Maier, p. 261: "Брюхо лошади обладает великой тайной: наш порожден ный водянкой больной скрывается там, так что он может восстановил здоровье и избавить себя от воды [поворачиваясь] к солнцу".

(обратно)

1298

"Итак, старик сидит в купели, в закрытом и тщательно запечатанном сосуде, до тех пор, пока видимый Меркурий не станет невидимым и скрытым" (Theatr. chem., Ill, p. 820)

(обратно)

1299

Савни с выше, пар. 74f.

(обратно)

1300

Сравни с Aurora consurgens, pp. 97f.: "И Неемии было сказано: Пойд и омойся семь раз в Иордане и будешь чист. Ибо есть одно крещение для отпущения грехов".

(обратно)

1301

"О, блаженная форма морской воды, которая растворяет элементы ("Tractatus aureus", Ars chernica, p. 20).

(обратно)

1302

Theatr. chem., I, p. 266.

(обратно)

1303

Для Дорна "Veritas" является синонимом "sapientia", что видно из отрывка, следующего за вышеприведенным. Там Истина говорит: "Придите ко мне, все ищущие".

(обратно)

1304

"Spec, phil.", p. 271.

(обратно)

1305

Дорн подчеркивает большое значение самопознания для занятий орus alchimicum и в других местах своего трактата. Например, на странице 307 он говорит: "Стало быть, человек, небо и земля являются одно вещью, подобно воздуху и воде. Если человек умеет преобразовывать вещи более большого мира... то насколько же лучше должен он уметь преобразовывать вещи в микрокосме, то есть в самом себе, если только он знает, что величайшее сокровище человека находится внутри него самого, а не во внешнем мире".

(обратно)

1306

"Quid, non quis ipse sit" [Он является чем-то, а не кем-то (лат.) — При ред. ] — это прекрасная формулировка личностного вопроса Кто? и безличного и объективного Что? Под quis понимается эго, а под quid — "самость Сравни с Aion, пар. 252.

(обратно)

1307

"Spec, phil.", p.272. ,

(обратно)

1308

P. 273.

(обратно)

1309

P. 303.

(обратно)

1310

Theatr. сhem., I, p.499.

(обратно)

1311

Или оккультное.

(обратно)

1312

Theatr. chem., I, p. 475

(обратно)

1313

Он также считается самым страшным грехом. Сравни с Wegmann, Das Ratsel der Sunde, ch. 3.

(обратно)

1314

Вода обозначает sponsa (невесту) и dilecta (любимую), а также Sapien tia. Сравни с Ecclesiasticus 24:5, где сказано, что Мудрость "бросилась в морские волны, опустилась на дно бездны", и, как и богиня любви Иштар, называет себя кедром, кипарисом, пальмой, розой, виноградом и т. д. (13ff).

(обратно)

1315

"Spec. ph\\." , Тheatr. chem., 1, p. 266, в котором Sapientia уделено мтюго внимания.

(обратно)

1316

Сравни с "Психология и алхимия", часть III, гл. 5, и c Aion, пар. 121сл.

(обратно)

1317

Примененный врачами метод был имитацией расчленения Осириса, произведенного Тифоиом. Па самом деле царь уже начал пить воду тифо-нова моря, для того, чтобы растворить себя в ней. Во втором варианте Visio Arislei (Ros. phil.) тоже рассказывается о расчленении на "неделимые частицы", но в речь идет не о царе, а о его сыне. Его расчленение происходит в теле Бейи и представляет процесс гистолиза в состоянии куколки.

(обратно)

1318

Другой материал смотри в "Символ превращения в Мессе", пар). 353, 400.

(обратно)

1319

Вариантами последнего являются: царь, погрузившийся или утонувший в море, "стерильный морской царь", водянка матери Алхимии и т. д. Мотив утонувшего царя восходит еще к Осирису. В ежедневном плаче Исиды по своему сыну она говорит: "Я пересекла моря и дошла до края земли в поисках места, где находится мой Господин; ночью я пересекла Падит, я искала ... того, кто находится вводе... в эту ночь великой печали. Я нашла утопленника в стране миновавших времен..." (Morel, Mysteres egyptiens, p. 24).

(обратно)

1320

Касательно отделения смотри версию Poimandres в Corpus hermeticum, lib 1, 4: "... И мне явилось безграничное видение: все превратилось в мягкий и радостный свет, и я пришел в восторг, когда увидел его. И скоро спустилась Тьма, страшная и угрюмая... И я видел, как тьма превратилась в водянистую субстанцию, пребывавшую в большом беспокойстве, и изрыгавшую дым, какой поднимается от костра. И я слышал, как эта субстанция издает неописуемо печальный звук; ибо он доносился до меня, как нечленораздельный вопль, словно был отчаянной просьбой о свете. По из света над поверхностью водянистой субстанции возникло святое Слово, которое можно было услышать; голос и чистый огонь, и духовное Слово (πνευματικον λόγον). (Сравни с Scott, Hermetica, I, pp. 114ff. и Mead, Thrice Greatest Hermes, 11, pp. 4f.) Затем следует отделение четырех элементов от темного хаоса. (Текст сохранился не полностью, поэтому я перевел его буквально.) Касательно "крика", сравни с криком о помощи, испущенным тонущим царем — Maier, Symb. aur. mensae, p. 380,

(обратно)

1321

Ruiand, Lexicon, pp. 281, 283.

(обратно)

1322

Opera omnia chemica (Cassel, 1649), pp. 412ff. (Как и все работы Рипли, Cantilena была напечатана только в середине семнадцатого столетия, спустя почти два века после его смерти. Она была написана на латыни и состою из 38-и четырехстрочных станц (рифмованных аааа). Латинский текст, е несколько измененной форме, появился в манускриптах Ashmole 1394, р. 67, 75; 1445, V11I, 2; 1479, 223, а английские переводы — в манускрипте Ashmole 1445, "VIII, pp. 2-12, 41-44; все они датируются шестнадцатым веког^ и сейчас находятся в Водлианской библиотеке. Ранние из этих переводов (рифмованные ааbb), принадлежащие перу неизвестного автора и озаглавленные "Песнь Джорджа Ринли", были использованы в качестве основь для приводящихся здесь стихов. Впервые они были опубликованы Шервудом Тэйлором Ambi х (II, nos. 3 и 4, DFic. 1946).

(обратно)

1323

En philosophantium in hac cantilena

Summa arcana concino voce cum amoena,

Quae mental is jubili pullulat. a vena,

lit. mens audientium) fit dulcore plena.

In extremis partibusnuiptiis Mercurii

Accidit post stndinm semel quod intcrfui,

Ubi vescens epulis lain grandis convivii

Ignorata primitus haec novella didici.

Quidam erat. sterilis Rex in genitura,

Cujus forma nobilis et decora pura

Extitit, sanguineus erat hic natura,

Attamen conqueritur sua contra jura.

Rex caput corporum quare sum ego,

Sterilis, inutilis sine prole dego,

Cimcta tamen interim immdana ego rego,

lit terrae nascentia qaueque, quod non nego.

Causa tamen extitit quaedam naturalis

Vel delectus aliquis est original is;

Quamvis sine maculis alvi naturalis

Eram sub solribus enutritus alis.

(обратно)

1324

Как в стихотворении Рипли, так и в латинском варианте Библии, говорится не о "лучах солнца", а о "крыльях солнца". Поскольку в русскоязычном каноническим переводе Библии сказано "лучи солнца", я позволил себе внести соответствующее изменение в текст Рипли, тем более, что оно никак не влияет на смысл стихотворения. Связь между "крыльями" в Cantilena и "крыльями" Сениора — это предположение Юнга. — Прим. перев.

(обратно)

1325

De сhernia, p. 38: "Мужчина, у которого нет крыльев, подчинен женщи не, если только у пес: есть крылья. Потому и сказано: "Брось женщин; на мужчину и мужчина изойдет на женщину".

(обратно)

1326

Eх terrae visceribus quoque vegetantur

Suis in seminibus, et qua animantur

Congruis temporibus fructu cumulantur

Speciebus propriis et multiplicantur.

Mea sed restringitur fortiter natura

Quod de meo corpore non fluit tinctura.

Infoecunda igitur mea est natura

Nec ad actum germinis multum valitura.

(обратно)

1327

Кунрат (Hyl. Chaos, p. 268): "Из мрева сатурновои соли потекут живые реки, впадающие в блаженную жизнь". (Сравни с Евангелием от Иоанна 7:38 : "...из чрева потекут реки воды живой".) Сатурнова соль — это sapientia Saturni, скрытая в свинце белая голубка.

(обратно)

1328

В Numeros homiliae, 17, 4 (Migne, P.G., vol. 12, col. 707).

(обратно)

1329

Смотри рис. 150 в "Психология и алхимия". Ориген, In Exodum homi-Пае, 11, 2 (Migne, P.O., vol. 12, col. 376) говорит о Христе: "Если бы скала не была разбита, она бы не отдала воды".

(обратно)

1330

Commentarius in Canlica Canticorum, 1 (Migne, P.L., vol. 15, col. 1860). Дорн ("Spec, phil.'^-, Theatr. сhem.. I, p. 267) говорит: "Сладок звучный голос и приятен для слуха тех, кто философствует! (), неистощимый источник богатств для тех, кто жаждет истины и правды! О, утешение для безутешных! Чего же вам гаде нужно, вы, измученные смертные? Так почему же, несчастные, вы утомляете свой дух бесконечными заботами? Что за безумие, о Боже, ослепляет вас? Поймите же, что то, что вы ищете вне себя, а не внутри себя, находится внутри вас, а не вне ваг"

(обратно)

1331

Ambrose, Explanatio Psalmorum Xll (ed. Perschenig, p. 337). В Epistolae, XLV, 3 (Migne, P.I., vol. 16, col 1142) он говорит: "Этот настоящий рай нельзя увидеть, он находится не на земле или еще где-нибудь, а в нас самих, и оживляют и обновляют его сила души и излияния духа".

(обратно)

1332

Rahner, "Flumina de ventre Christi", p. 289.

(обратно)

1333

Massa mei corporis semper est mansura

Valda delectabilis atque satis dura,

Hancque, aim examinat ignis creatura,

Nulla mei ponderis abest caritura.

Mcque mater genuit sphaericae figurae

Domi, quod rotunditas esset mihi curae.

Foremque prae ceteris speciei purae,

Et assistens regibus dignitatis jura".

(обратно)

1334

Modo tamen anxia illud scio verum

Nisi fruar protinus ope specierum,

Generate nequeo, quia tempus serum

Est et ego stupeo antiquus dierum.

(обратно)

1335

Сравни с извинениями издателя во Введении к Aurora Consurgens И (Art aurif., I, p. 183), которые я привожу в своей работе "Психология и алхимия", пар. 464.

(обратно)

1336

"In immunditia hums mundi. in stercore".

(обратно)

1337

Сын гностика Василида.

(обратно)

1338

Более подробно — в "Психология и алхимия", pars. 522f. и п. 22.

(обратно)

1339

Роста 25, Migne, P.L., vol. 61, col. 637. Более подробно смотри Curtius European Literature and the Latin Middle Ages, pp. 103ff.

(обратно)

1340

Ephraem Syrus, Hymni et Sermones, I, col. 620.

(обратно)

1341

Ibid., I, col. 136.

(обратно)

1342

Мужские члены (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1343

Nelken, "Analytische Beobachtungen uber Phantasien ernes Schizophre nen", pp. 538ff.

(обратно)

1344

Rahner, "Die Gottesgeburt", pp. 341ff.

(обратно)

1345

В швейцарском издании (И, р. 26, п. 85) в этом месте следующая фраза : "Я слышал, что буду вновь рожден из дерева Христа". Причина — во второй строчке 11-й строфы: "Christi sed arbore", в которой, как выяс нилось, имеется ошибка в правописании. В касселевском издании Сап tilena от 1649 г. (других похоже и не было) эта строчка написана так "Christi sed ab ore" (устами Христа) (р. 422). Это совпадает с имеющи мися в Бодлианской библиотеке латинским и англоязычными изданиями 16-го века.

(обратно)

1346

Me praedatum penitus iuventutis flore

Mors invasit funditus Christi sed ab ore

Me audivi coelitus grandi cum stupore

Renascendum denuo nescio quo amore.

Regnam Dei aliter nequeo intrare

Hinc ut nascar denuo me humilare

Volo mat.res sinibiis meque adaptare

In primam materiam et me disgregare.

(обратно)

1347

Ad hoc mater propria regem animavit

Eiusque conceptui sese acceleravit

Quern statim sub chlamyde sua occultavit

Donec cum iterum ex se incarnavit.

(обратно)

1348

Сравни с Diodorus, Bibliotheke Historike, 4, 39 (trans, by Oldfather, II pp. 468f).

(обратно)

1349

Небо соответствует планете Меркурий.

(обратно)

1350

Roschcr, Lexicon, III, 1, col. 62, s. v. Ncbo.

(обратно)

1351

Senior, De chemia, p. 63.

(обратно)

1352

Ibid., p. 63.

(обратно)

1353

Слово "thalamus" указывает па мистический брак. Смотри ниже, "зелены лев"

(обратно)

1354

Mirum erat ilico cernere connexum

Factum naturaliter primum ad complexum,

Foedere complacito ad utrumque sexum

Penitis post aeris montana transvexum.

Mater tunc ingreditur thalamum pudoris

Et, sese in lectulo collocat honoris,

Inter linteamina plenaque candoris

Signa statim edidit futuri languoris.

Moribundi corporisvirus cmanabat

Quod maternam faciem candidam foedabat

Hine a se exr.raneos cunctos exercbat

Ostiumque camerae firmo sigilibat.

Vescebatur interim carnibus pavonis

Et bibebat sangiunein viridis leonis

Sibi quem Mereurio telo passionis

Ministrabal aureo seypho Babylonis.

(обратно)

1355

Последователыность алхимических операций разные авторы определяют по-разному.

(обратно)

1356

Похоже, что Хогеланд предполагает что-то в этом роде, когда готюриг о том, что "циста появляются на поверхности ртути" (Tlieatr. cliern., I, p. 150).

(обратно)

1357

Ср. выше, на]). 6, пр. 26

(обратно)

1358

Thratrum Chemicum Brit.annicum, p. 54.

(обратно)

1359

"Эта вещь... спорадически заставляет появляться цвета". (Turba. Sermo XIII, lines 9ff.) "Стало быть, это и ость камень, который мы назвали всевозможными именами, который впитывает работу, и из которого пявляется любой цвет". (Ibid., lines 24f.) 'Го же и у Милиуса (Phil. ref., p. 119): "Будут явлены все краски мира".

(обратно)

1360

Т heat г. chew.. !, р. 179

(обратно)

1361

"Земное проявление квинтэссенции ты можешь узреть в цветах радуги, когда лучи солнца светят сквозь струи дождя". "Gloria Mundi". Mas, herm., p. 251 (Waite, I, p. 202.).

(обратно)

1362

"... зрачок глаза и Иридой-радугой". (Olympiodorus, в Bert.helor, Alch.gives, 11, iv. 38).

(обратно)

1363

Elenchos, V. 9 (сравни с переводом begge, I, p. 143).

(обратно)

1364

Abu'l Qasim Мне ham mad. Kit.abal 'ilwal muklasab (eel. Ilolmyard), p. 23.

(обратно)

1365

Phil, ref., p. 121.

(обратно)

1366

"In fine quadrangular]", то есть в результате синтеза четырех элементов.

(обратно)

1367

Theah, chew... V, p. 881

(обратно)

1368

Сравни с Berlhelol, Alch. gives, Int.rodud.ion, p. 7 (1. Также ниже, пар, 577.

(обратно)

1369

I'. 95: "Тот. кто возвысит свою душу, увидит ее краски".

(обратно)

1370

Citrinitas холерический темперамент, rubedo сангвинический, albe do флегматический, nigredo меланхолический, ("ilarmonia chenii-са", Тhealr. chew., IV, p. 873).

(обратно)

1371

"Phil, chem.", Theatr.chem., I, p. 485

(обратно)

1372

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 212. 262, и с. "Л Study in the Process of Individuation", pars. 564ff. (Picture 5).

(обратно)

1373

Сравни с наивной молитвой автора в Amphiteatrum sajrientiae, р 221: "Всем своим сердцем я умоляю тебя, чтобы ты послал мне с небес Руах Хокма-.")ль, Дух твоей Мудрости, чтобы он всегда мог быть рядом со мной, подобно верному другу, мог умело руководить мной, давать мне мудрые наставления и поучать меня; чтобы он мог жить со мной, молиться со мной и работать со мной; чтобы он мог дать мне волю, знания, опыт и способности в физических и психико-медицинских делах". Образованный доктор Кунрат, разумеется, с удовольствием заполучил бы себе Святого Духа в качестве лаборанта.

(обратно)

1374

Сравни с Fig. IV в Appendix к Amphiteatrum.

(обратно)

1375

Ibid., p. 202.

(обратно)

1376

Стало быть, акцент делается на зеленый цвет.

(обратно)

1377

"... и над головою его была радуга, и лице его как солнце".

(обратно)

1378

Mus. herm., p. 693 (Waite, II, р. 194).

(обратно)

1379

Ibid., p. 694. Следует указать на то, что в режиме Марса имеет место знаменательная перемена: если в режиме Венеры камень, подлежащий трансформации материал, "помещается в другой сосуд", то, как нам говорят, в режиме Марса "Мать, теперь будучи запечатанной в утробе своего младенца, набухает и очищается, и в силу великой... чистоты смеси никакое гниение не может иметь место в этом режиме... Знай, что наша Дева-Земля здесь подвергается последней стадии возделывания и готовится принять и вырастить плод солнца". Интересно, что в этом режиме материнская субстанция помещается внутрь утробы своего собственного ребенка Трансформации такого рода могут быть выражены только категориями действий "инь" и "ян". Сравни с "Книгой Перемен".

(обратно)

1380

Ср. Cassiodorus, Expositio in Cantica Canticorum (Migne, P.L., vol. 70, cols. 1071, 1073. 1096).

(обратно)

1381

Ruland, Lexicon, p. 126, s.v. Digeslio (пищеварение): "Изменение любой субстракции в другую посредством процесса естественного варения".

(обратно)

1382

Mus. herm., p. 131 (Waite, I, p.111). Далее следует текст: "Все эти вещи являются хорошим предзнаменованием: а именно, что человек, с. такими тревогами и страданиями, должен тем не менее в надлежащее время достичь благословенного и в высшей мере желаемого выхода, также как святое писание само свидетельствует, где пишется (2 Тим.), что "все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы", и что именно через многие страдания и затруднения мы можем выйти в Царство Небесное".

(обратно)

1383

Манускрипт на латинском языке, восемнадцатый век. "Figurarum Aegyptorum secret.orum". fol. 5 (Находится но владении автора).

(обратно)

1384

"Congeris Paracelsicae", Theat.r. chem., I, p. 599.

(обратно)

1385

Гонорий Отунский. Speculum de mysteriis ecclesiae (Migne, P.L., vol. 172, col. 936) говорит о фениксе: "О Фениксе говорят, что он красен и что он Христос, о котором написано: Кто это идет из Эдома, в раскрашенных одеждах из Басры? (Сравни с Книгой пророка Исайи 63:2: "Отчего же одеяние Твое красно, и ризы у Тебя как у топтавшего в точиле?" А также со строфой 3: "... кровь их брызгала на ризы Мои". Гонорий продолжает: "Эдом, что значит "красный", - это имя, данное Исаву но названию красной похлебки, которой его кормил Иаков, брат его". Пересказав миф о фениксе, Гонорий добавляет: "Птица вновь появилась на свет на третий день, потому что на третий день Христос был воскрешен Отцом".

(обратно)

1386

Elenchos. X, 14, 1 (legge, II, p. 159).

(обратно)

1387

Zoological Mythology, II, p. 323. (mod.)

(обратно)

1388

Для того, чтобы высидеть яйца, павлин ищет уединенное и укромное место Пицинеллий добавляет: "Только полное одиночество, единственный рецепт для сохранения духовного спокойствия, предоставляет самую полную возможность для достижения внутреннего блаженства".

(обратно)

1389

Я прочитал это утверждение у Пицинеллия, поэтому я не могу судить, что именно имел в виду Мерула.

(обратно)

1390

Mundus Symbolicus, I, p. 316.

(обратно)

1391

City of God, XXI, (trans, by Healey, II, p. 322): "Кто, кроме Бога, мог сделать гак, чтобы мясо умершего павлина всегда оставалось приятным на вкус и совершенно не поддавалось гниению?" В Cyranides павлина называют "самой священной птицей". Его яйца используют для приготовления золотой краски. "Когда павлин умирает, то его тело не блекнет и не издает неприятного запаха, а остается таким, словно законсервировано в ароматических субстанциях. Мозг павлина может быть использован для приготовления любовного отвара. Если выпить его кровь, то она может изгнать демонов, а его помет излечивает от эпилепсии. (De-lattc, Textes latins et: vieux jrancais relatijs aux Cyranides, p. 171).

(обратно)

1392

В Китае (сравни с трактатом Вей По-яна, в lsis, XVI1I, р. 258) самой близкой аналогией павлину является "трепещущая Чу-Пяо", алая птица; ее расцветка состоит из пяти цветов, символизируя совокупность, и соответствует пяти элементам и пяти направлениям. "lie помещают в котел с горячей жидкостью в ущерб ее перьям". В западной алхимии петуха ощипывают или ему подрезают крылья, или он сам съедает свои перья.

(обратно)

1393

Рипли сам говорит о крови, как о синониме духа: "Дух или кровь зеленого льва". ("Opera omnia", p. 139) В "Химической свадьбе" Розенкрейцера (]). 74) лен держит табличку с надписью: "Князь Гермес. После того, как человечеству было нанесено столько ран, по совету Нога и с помощью Искусства, теку Я, исцеляющее лекарство. Пусть пьет меня тот, кто может; пусть умывается мною тот, кто сможет; пусть взбалтывает меня тот, кто может: пейте, братья, и живите".

(обратно)

1394

С'ранни с приравниванием opus к Мессе в "Психология и алхимия", пар. 480сл., и в "Символ превращения в Мессе ", пар. 339сл.

(обратно)

1395

Сравни с Милиусом, p. 303, где он говорит, что Меркурий это зеленый лев и "полноценный эликсир albedo и rubedo, aqua реrma пеns и живая и мертвая вода, молоко девы, трава омовения (намек на Sapor/aria, Berissa и дикий чеснок), а также источник души: кто пьет из него не умрет, это лекарство, которое само имеет цвет и придает цвет другим, оно усмиряет, оно иссушает и увлажняет, нагревает и охлаждает, и делает противоположные вещи", и т. д. Короче говоря, Меркурий это мастеровой и мастер. Потому Милиус и произносит кры латую фразу: "И он есть дракон, который совокупляется сам с. собой, оплодотворяет сам себя, и вовремя рожает и убивает все живые вещи своим ядом". (Как правило, о нем говорят, что он "убивает себя" и "рождает себя".) Как и Божество, уроборос обладает чудесным качеством "самозарожденного существования (вечного и независимого бытия), и поэтому не может быть отделен от Божества. Эта aqua permanens, в отличие от ϋδωρ θείον, явно "божественна". Стало быть, мы можем понять суровый призыв Дорна ("Spec, phil", Theatr. chem., I, p. 299): "О, Тело, подойди поближе к этому источнику, из которого твой Разум может напиться досыта и больше уже не жаждать суетных вещей. О, чудесное качество этого источника, который делает одно из двух и примиряет врагов! Источник любви может сотворить разум из духа и души, но этот источник сотворяет из разума и тела единого человека. Мы благодарим тебя, о, Отец, за то, что ты снизошел до того, что допустил сыновей твоих к твоему неистощимому источнику добродетелей. Аминь".

(обратно)

1396

Извлечение души из prima materia это эквивалент mortificatio. Тогда в ходе impraegnatio, informatio, impressio, imbibitio, cibatio и.т.д., душа возвращается в мертвое тело, за чем следует его воскрешение или новое рождение в состоянии не подверженности разложению.

(обратно)

1397

Наилучшим примером переплетения всего со всем являются сновидения, которые находятся гораздо ближе к бессознательному, чем даже мифы.

(обратно)

1398

В "Liber Platonis quartorum", датирующемся десятым веком, о крови говорится, как о растворителе (Theatr. chem., V, p. 157). Л особенно сильным растворителем называют экскременты льва (р. 159).

(обратно)

1399

Сравни с трактатом Вей По-яна (pp. 231 if.) в котором "инь" и "ян" названы "возничими", ведущими изнутри наружу. Солнце — это "ян", луна — это "инь" (р. 233). Наш западный образ уробороса выражен следующими словами: ""Инь" и "ян" выпивают и поедают друг друга" (р. 244). ""Ян" дает, а "инь" получает" (р. 245). И в другой форме: "Дракон дышит в Тигра и Тигр получает дух от Дракона. Они вдохновляют друг друга и получают от этого взаимную выгоду" (р. 252). Если в западной алхимии Mercurius duplex определяется, как "orientalis" и "oecidentalis", то в Китае дракон ("ян") повелевает Востоком, а Тигр ("инь") Западом. "Долог, извилист и таинственен путь, в конце которого соединяются "инь" и "ян" (р. 260).

(обратно)

1400

Сравни с пр. 138.

(обратно)

1401

Смотри иллюстрацию в работе Ламбспрингка Symbols, Mus. herm., p. 349 (Waite, I, p. 283).

(обратно)

1402

Это значит, что "летающий лев" приравнивается к Меркурию, который, в свою очередь, состоит из крылатого и бескрылого драконов. Сравни с Flamel, "Summariumphilosophorum", Mus. herm., p. 173 (Waite, 1, p. 142).

(обратно)

1403

Mylius, Phil, ref., p. 190.

(обратно)

1404

Как правило, всплеск эмоций происходит в случае недостаточной адаптации к бессознательному.

(обратно)

1405

Майер, цитируя Луллия, говорит: "Одни назвали эту землю зеленым львом, могучим в битве; другие — змеем, который пожирает, успокаивает и усмиряет свой собственный хвост". (Symb. aur. mensae, p. 247).

(обратно)

1406

Смотри п. 148.

(обратно)

1407

"По, за одним лишь исключением, никакое нечистое тело не проникнет в то, что философы, как правило, называют зеленым Львом" (Maier, p. 464, и Ripley, Opera omnia, p. 139).

(обратно)

1408

Майер (р. 427) добавляет: "поскольку землю покинули населявшие ее духи".

(обратно)

1409

Ibid.

(обратно)

1410

"Medium coniungendi Lincturas inter solem el lynam". (Maier, p. 464, Ripley, Opera, omnia, p. 139).

(обратно)

1411

Chymische Schrifflen, pp. 248ff.

(обратно)

1412

Mm. harm., p. 219 (Waif.e, 1, p. 179).

(обратно)

1413

Дальнейшие сведения в пользу толкования льва, как таинственной субстанции, можно найти в "Consil. coning.", (Ars chemica, p. 64), где лев обозначает "aes Hormetis" (бронзу Гермеса). Другим синонимом льва является "vitrum" (стекло), которое по причине своей прозрачное™ было также символом души. "Сравни с Caesarius of Heisterbach, Dialo gue on Miracles, 1. 32 и IV.39 (trans, by Scott and Bland, 1, pp. 42 и 237). 'Го же самое читаем и у Мориона, который относит льва к трем субстанциям, которые следует держать в секрете. ("I)e transnuit. metal-lica", Art. aurif., II, pp. 51 f) Ros.phil., (Art. aurif., II, p. 229). У него сказано: "В нашем зеленом Льве есть истинный материал... и он называется Лдроп, Азот или зеленый Дуэнек".

(обратно)

1414

Красный лев, по-видимому, является более поздним эквивалентом sitl phur rubeunt (похоже, что со времен Парапельса). Милиуе (Phil, re/., p. 209, и Schema 23, p. 190) приравнивает двух львов к красной и белой сере.

(обратно)

1415

Khunrath, Hyl. Chaos, р. 325.

(обратно)

1416

"Clavis maioris sapientiae", (Theat.r. client., IV, p. 238). Этот трактат, вероятно, харранитского происхождения.

(обратно)

1417

Парижский Магический Папирус, line 1665 (Preisendanz, Pa]). Grace. Magic, I, p. 126). Лев является эмблемой шестого часа.

(обратно)

1418

Ventura, Theat.r. client., p. 289.

(обратно)

1419

Общение с дикой природой, будь-то человек, животное, джунгли или бурная река, требует такта, предусмотрительности и вежливости. Носороги и буйволы не любят, когда их застают врасплох.

(обратно)

1420

Wieland, Dschini start, oder auserlescene Feen unci Geislermarchen

(обратно)

1421

Если у Апулея осел вновь превращается в человека после того, как съедает розы, то в данном случае он ест лилии. В Парижском Магическом Папирусе осел является солнечной эмблемой пятого часа.

(обратно)

1422

А также с [рифовом, верблюдом, лошадью и теленком. (Thealr. chem., I, p. 163).

(обратно)

1423

Dorn, "Spec, phil.", Theatr. chem., J, p. 301.

(обратно)

1424

Sermo in Dominica in Palmis (Migne, P.L., vol. 172, col. 916): "Дьявола также называют драконом или львом".

(обратно)

1425

Элиазар (иудей Абрахам) говорит о том, что голуби Дианы пробуждают спящего льва. Сравни с Uraltes Chymisches Werck, Part I, p. 86.

(обратно)

1426

Mus. herm., p. 654. "Si vototuo cupis potiri" может значить несколько больше чем это, поскольку слово "votum" означает также и "клятва".

(обратно)

1427

Апокалипсис 17:5: "Тайна, Вавилон, мать блудницам и мерзостям земным".

(обратно)

1428

Вероятно, имеется в виду "в двух или трех милях от города". "Summa-rium philosophicum", Mus. herm., p. 173. (Waite, I, p. 142).

(обратно)

1429

В арабских текстах о нем говорят, как о Маркусе, царе Египта. Сравни с Ruska, Tabula Smaragdina, p. 57.

(обратно)

1430

"Камень, который знающий кладет себе на глаза".

(обратно)

1431

"Ht hie lapis, quern diligit Leo, est foemina"

(обратно)

1432

Сравни с моей работой "Синхронистичность: акаузальный объединяющий принцип", пар. 949сл.

(обратно)

1433

Принимая во внимание психическую относительность времени, которая была доказана экспериментальным путем. Сравни с работами J. В. Rhine.

(обратно)

1434

Я отдаю себе отчет в проблематичности этой концепции. Но те, кто знают материал, согласятся, что выражение этой трудноуловимой, но очень важной разницы концептуальными категориями — дело нелегкое. В реальной практике разница проявляется сразу, поскольку, в сравнении с личным содержимым, "продукция" не-эго зачастую имеет очень специфический характер "откровения", и потому воспринимается, как результат воздействия постороннего существа, или как ощущение объекта, независимого от это. Архетипические ощущения зачастую обладают сверхчувственным воздействием и по этой причине имеют огромное значение для психотерапевта.

(обратно)

1435

Поскольку эти размышления начались с концепции Льва, мне бы хотелось привлечь внимание читателя к роману Бруно Гетца "Das Reich aline Ran in" (1919). Гетц дает превосходное описание той накаленной атмосферы, в которой колдун уменьшает пару возлюбленных и помещает ее в стеклянный флакон. Эта эротическая горячка явно связана со Львом, ибо в отрывке из "Львиной Охоты" сказано: "Его мать сказала ему: О, Маркое, должен ли этот костер быть сильнее жара лихорадки? Маркое сказал ей: О, мать, пусть он остается в этом лихорадочном состоянии. Я вернусь и разожгу этот костер" костер в яме, которая служит Льву брачным ложем (Сравни с Senior, Da с hernia, p. 63).

(обратно)

1436

Mus. herm., pp. 625f. (Waite, II, p. 166).

(обратно)

1437

У Абу аль-Касима (I lolinyard, pp. 419f.) Венера названа "благородной, нечистой, золеным львом, отцом красок, павлином Плеяд, фениксом".

(обратно)

1438

Mus. herm., pp. 30f. (Waite, J, pp. 31f). Цитата из Василия Валентина.

(обратно)

1439

Противоречие между merelrix и sponsa имеет очень давнее происхождение: Иштар, "возлюбленная" из Песни Песней, является, с одной стороны, потаскухой богов, ("прислужницей небес", Belti, the Black One), а с другой матерью и девой. (Wittekindt, Das Hohe Lied, pp. 11 f., 17, 24). He смущаясь тождеством таинственной субстанции и Венеры, которое он сам и утверждает, Кунрат (Hyl. Chaos, p. 62) называет мать lapis девой "gcneratio casta" (целомудренного происхождения). Он же говорит о "девственной утробе Хаоса" (р. 75), вдохновленный не столько христианской традицией, сколько упорством архетипа, который уже дал толчок для таких же заявлений касательно Иштар. Мать, дочь, сестра, невеста, матрона и блудница всегда объединялись в архетипе anima.

(обратно)

1440

Касательно розы смотри ниже, пар. 419.

(обратно)

1441

Насыщенность красок Венеры превозносит и Василий Валентин в своем трактате о семи планетах (Chymische Schrifften, p. 167). Сравни с выше, пар. 140, п. 124.

(обратно)

1442

Mus. herm., p. 399 (Waite, 1, p. 330).

(обратно)

1443

D'Espagnet, Biblioptheca Chemica, II, p. 653.

(обратно)

1444

Syrnb. aur. mensae, p. 178.

(обратно)

1445

D'Espagnet, Arcanum Ilermeticae philosophise opus (1653), p. 82.

(обратно)

1446

"Венера, однако, предшествует Солнцу, поскольку расположена восточнее". Sermo 67 (ed. Ruska), p. 166.

(обратно)

1447

Theatr. chern., 1, p. 883. Магнезию также называют "aphroselinum Ori-cnt.is", лунным камнем Земли (ibid., p. 885).

(обратно)

1448

Ее классическим прозвищем является "armata". По мнению Пернети (Diet, mylho hermetique, p. 518), Венера связана с Марсом огнем, который обладает той же природой, что и солнце. Сравни с Венерой, поражающей мечом быка, у Lajard, Recherches sur le culte de Verms, Pl.l Xff.

(обратно)

1449

Chymische Schrifften, pp. 73f. Сравни с ниже, пар. 547.

(обратно)

1450

Далее в тексте говорится: "И в огне ты увидишь эмблему великой Работы: черноту, хвост павлина, белый, желтый и красный цвета". Mus. herm, , p. 683 (Waite, II, p. 186).

(обратно)

1451

Сожительство (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1452

Непристойное описание которого дал Фигул в своем Rosarium novum Olympicum, I, p. 73.

(обратно)

1453

Андрогинная Венера это очень древний прототип. Сравни с bijard, "Меmoire sur une representation figuree de la Venus orientale androgyne", a также с его Recherches sur le culte de Venus, I']., vol. 1.

(обратно)

1454

Chymische Schrifften, p. 62.

(обратно)

1455

/-/, //. Chaos, p. 91.

(обратно)

1456

Ibid., p. 233. Другими синонимами являются Sal Veneris, Vitriol um Vene lis, Sal Salurni, leo rubeus et viridis, sulphur vitrioli. Все они ото scintilla anirnae mundi | Искра души мира (лат.) - Прим. ред. |, активный принцип, который проявляет себя в могучих инстинктах. Сравни с Kluinrath, Ilyl. Chaos, p. 264.

(обратно)

1457

Mylius, Phil, ref., p. 17.

(обратно)

1458

Смотри сказку братьев Гримм "Дух в бутылке", которую я цитирую в своей работе "Дух Меркурий", пар. 239.

(обратно)

1459

Berthelot, Alch. grecs, V.'vii, 18 и 19.

(обратно)

1460

Berthelot, Chimie au moyen age, 111, pp. 61ff.

(обратно)

1461

"Дух Меркурий", пар. 278.

(обратно)

1462

Art. aurif., 1, p. 318.

(обратно)

1463

Об этом также идет речь и в загадочном отрывке из Дорна: "Когда приступаешь к нашей работе, ищи своего льва на Востоке, а орла — на Юге... ты должен направить свои стопы па юг; ты должен осуществить свое желание на Кипре, о котором больше ничего нельзя сказать". ("Congeris Paracelsicac", 77z«zfr. chem., I, p. 610). У алхимиков Кипр явно ассоциируется с Венерой. В этой связи я бы также обратил внимание на комментарий Дорна к Vita longa Парацельса, о котором я говорю в своей работе "Парацельс как духовное явление". В нем идет речь о "характерных чертах Венеры" по Па-рацельсу, которые Дорн толкует, как "щит и доспехи любви" (ibid., p.234.).

(обратно)

1464

Идея розовой крови восходит еще к Парацельсу: "Стало быть, я говорю тебе [говорит Парацельс]..." (Dorn, Theatr. chem., I, p. 609).

(обратно)

1465

Hyi Chaos, pp. 93 и 196.

(обратно)

1466

На стр. 267 он говорит о "розовой крови и эфирной воде, которые текут из бока Сына Великого Мира".

(обратно)

1467

Фигул (Rosarium novum Olimpicum, Part 2, p. 15) говорит: "Я обязательно должен сказать тебе, чтобы ты никому, даже самому близкому человеку, не открывал сокровища наших тайн, дабы вонючие козлы не жевали белые и красные розы нашего розового сада".

(обратно)

1468

"Белая роза приобретает завершенную форму в летнее время, на Востоке". (Mylius, Phil, ref., p. 124).

(обратно)

1469

Смотри ниже, пар. 485.

(обратно)

1470

"Aquarium sapientum", Mus. herm., p. 118 (Waite, 1, p. 103).

(обратно)

1471

"Gloria Mundi", Mus. herm., p. 218 (Waite, I, p. 218): "... каким образом можно открыть сад и увидеть на поле благородные розы".

(обратно)

1472

Сравни с "розовой Парфянкой", "розовой Афродитой", "розовой Кип-ридой" и т. д. (Bruchmann, Epitheta Deorum quae apud poetas Gracos legentur, s.v. Aphrodite, pp. 65, 68).

(обратно)

1473

κοκκινος, coccimeus. Сравни с Апокалипсисом 17:4f.

(обратно)

1474

Книга пророка Исайи 1:18: "...Если будут грехи ваши, как багряное -как снег убелю; если будут красны, как пурпур — как волну убелю".

(обратно)

1475

В духе этих ассоциаций любвеобильная королева из алхимической сказки Вейланда была превращена в розовую козу.

(обратно)

1476

"Антихрист будет рожден в великом Вавилоне блудницей из колена Данова. В утробе его матери зачнет его дьявол, а роды будут принимать ведьмы в Коразане". (Migne, P.L., vol. 172, col. 1163).

(обратно)

1477

"Подобно розе, растущей в плотном окружении шипов, любовь неотделима от страданий". (Georgius Camerarius, цитируемый Пицинеллием в Mundus Symbolic us, I, pp. 665f.).

(обратно)

1478

"Gondii, coniugii", Ars chemica, p. 220.

(обратно)

1479

In Matth. Uomiliae, 72 (73) (Migne, P.O., vol. 57-58, col. 739).

(обратно)

1480

Treaties on Marriage and Remarriage, trans, by Le Saint, pp. 78f.

(обратно)

1481

Этот- каламбур вполне допустим, потому что одним из синонимов aqua permanens является urina puerorum.

(обратно)

1482

Дорн ("Spec. Phil.", Theatr. chem., I, p. 271) пишет: "Любой, кто хочет познать алхимическое искусство, пусть изучает не философию Аристотеля, а содержащую истину... ибо учение Аристотеля состоит исключительно из софизмов, которые являются наилучшим одеянием для лжи. Ибо, когда он критиковал Платона и других, чтобы приобрести известность, он не мог найти более удобного инструмента для этого, как тот, что он использовал в своей критике, а именно софизм, ругая труды Платона с одной стороны, тайно защищая их с другой, и наоборот; и такого рода софистику можно обнаружить во всех его писаниях".

(обратно)

1483

Для_я алхимиков мир был образом и символом Бога.

(обратно)

1484

Меркурий является также и "лучником".

(обратно)

1485

Impraegnatura igitur graviter languebat

Certe novcm mensibus in qiubis madebat.

Fusis ante lachrymis quam parturiebat

Lacte manans, viridis Leo quod sugebat.

(обратно)

1486

Cherubinischer Wandersmann, Ш, 11.

(обратно)

1487

Eius tunc multicolor cutis apparebat

Nunc nigra, nunc viridis, nunc rubea fiebat,

Sese quod multoties sursum erigebat

Ft deorsum postea sese reponebat.

(обратно)

1488

Centum et quinquaginta noctibus languebat

Et diebus totidem moerens residebat,

In triginta postmodum Rex reviviscebat

Cuius ortus vornulo flore redolebat.

(обратно)

1489

Ejus magnitudine primo coaequatus

Venter in millecuplum crevit ampliatus.

Ut super principio suo sit testatus

Finis pcrfectissime ignibus probatus.

Erat sine scopulis thalamus et planus

Et cum parietibus erectus ut manus.

Prolongatus alitor sequcretur vanus

Fructus neque filius nasceretur sanus.

Stufa subtus lectulum erat collocata,

Una atque alia artificiata.

Erat. super lectulum valde tcmperata

Membrana frigescerent ejus delicata.

Eratque cubiculi ostium firmatum

Nulli praebens aditum suum vel gravatum,

Et camini etiam os redingtegratum

Ab hide ne faceret vapor evolatum.

(обратно)

1490

Слово illam может также относиться к слову tetredo, "грязь"

(обратно)

1491

Spirificare — spiram facere, что означает "извиваться, как змея". Мне представляется, что толкование spirificare, как spiritum facere в данном случае не годится. Выражение sine coeli polis (без поддержки небес), вероятно, вставлено лишь для того, чтобы заполнить строчку и означает лишь то, что данный процесс имел место не в небесах, а в cucurbita.

(обратно)

1492

Postquam computruerunt ibi membra prolis

Carneae tetredinem deponebat molis,

Illam Lunae similans sine coeli polis

Postquam spirificans in splendorem Solis.

(обратно)

1493

Плод в утробе (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1494

Mutus liber. Луна изображена на PI. 5, а Солнце или Феб-Апполон — на PI.6.

(обратно)

1495

Смотри выше, пар. 19ff., 172f.

(обратно)

1496

Как я уже говорил выше, алхимики считали соединение с молодой луной чем-то зловещим. Сравни с "viperinus conatus" матери (смотри выше, пар. 14), аналогом ранней смерти мифологического солнечного бога.

(обратно)

1497

Sic cum tempus aderat mater suum natum

Prius quem conceperat, edidit renatum.

Qui post partum regium repetebat statum,

Possidens omnimodum foetum coeli gratum.

Lectus matris extiti qui quadrangularis Post notata tempora fit orbicularis. Cuius cooperculum formae circularis Undequaque candeat fulgor ut Lunaris.

(обратно)

1498

Сравни с "Психология и алхимия", пар. 116.

(обратно)

1499

Ibid., пар 338.

(обратно)

1500

Lecti sic quadrangulus factus est rotundus Et de nigro maximo albus atque mundus Do quo statim prodiit natus rubicundus Qui resumpsit regium sceptrum laetabundus.

(обратно)

1501

Hinc Deus paradysi portas reseravit Uti Luna Candida ilium decoravit, Quam post ad imperii loca sublimavit Soleque ignivomo digne coronavit.

(обратно)

1502

Ангелус Силезий (Cherub. Wandersmann, 111, 195) говорит о Sapientia:

"Если Дева придумала землю,

То она же даст ей новое рожденье".

(обратно)

1503

Замечание, что Церковь не сделала всего, что от нее можно было ожидать, для развития доктрины Святого Духа, я неожиданно услышал из уст доктора Тэмпла, архиепископа Кентерберийского. Касательно психологического аспекта доктрины Святого Духа смотри "Догма о Троице", пар. 234сл.

(обратно)

1504

Этот вывод явно следует из работы Ангелуса Силезия..

(обратно)

1505

Сравни с великолепнойпроповедью Майстера Экхарта на тему "Когда все окружало тихое безмолвие" (Книга Премудростей Соломона 18:14): "Здесь, во времени, мы устраиваем праздник, потому что вечные роды, которые Бог-Отец произвел и беспрерывно производит в вечности, теперь произошли во времени, в человеческой природе. Святой Августин говорит, что эти роды происходят всегда. Но если это происходит не во мне, то какая мне от этого польза? Значение имеет то, что это произойдет во мне. Стало быть, мы намереваемся говорить об этих родах, как о происходящих в нас, как об осуществляющихся в праведной душе; ибо только в совершенной душе Бог произносит свое Слово... Вот слова мудрого человека: "Ибо, когда все окружало тихое безмолвие, сошло с небес от царственных престолов на средину погибельной земли всемогущее слово Твое."

(обратно)

1506

Cherub. Wandersmann, II, 101-104.

(обратно)

1507

Вот наиболее значительный отрывок: "Таким образом, Бог-Отец рождает своего Сына, в неразрывном единстве с божественной природой. Заметьте, что Бог-Отец рождает своего сына ни в каком другом месте, кроме как в почве и сути души, и тем самым он единит себя с ней". "Святой Иоанн говорит: Свет светит во тьме; появился он сам по себе и те, кто восприняли его, стали сыновьями Божьими; им была дана сила стать сыновьями Божьими".

(обратно)

1508

Elementis quatuor Deus insignita Arma tibi contulit decanter polita, Quorum erat medio virgo redimita Quae in quinto circulo fuit stabilita.

(обратно)

1509

Hegemonius, Acta Archelai (ed. Benson), p. 10: "Когда добрый отец узнал, что тьма пришла на его землю, он исторг из себя добродетель |или силу], которая зовется матерью жизни, и ею он окружил первого человека. Есть пять элементов: ветер, свет, вода, огонь и материя; и облаченный в них, словно в доспехи, он спустился, чтобы сражаться с тьмой".

(обратно)

1510

Смотри "Психология и алхимия", рис.64, 82, 114.

(обратно)

1511

Ibid., пар. 499, 505f., рис. 208.

(обратно)

1512

"В нашем сосуде бушует Страсть" — говорит Милиус (Phil, raj., p. 33). Мотив мучений можно найти и в видениях Зосимы. Сравни с "Символ превращения в Мессе", пар. 344, 41 ()сл. и с "Philosophical Tree", chs. 17 и 18.

(обратно)

1513

Орел представляет более высокую стадию трансформации, следующую сразу же за стадией льва. Лев — четвероног и по-прежнему прикован к земле, в то время как орел символизирует дух..

(обратно)

1514

Et unguentoaffluit haec delicioso

Expurgata sanguine prius menstruoso

Radiabat undique vultu luminoso

Adornata lapide omni pretioso.

Ast in eius gremio viridis iacebat

Leo, cui aquila prandium ferebat;

De leonis latere cruor effluebat,

De manu Mercurii, quem Virgo bibelat.

Lac, quod mirum extitit, iila propinabat

Suis de uberius, quod leoni dabat.

Eius quoque faciem spongia mundabat,

Quam in lacte proprio saepe madidabat.

Illa diademate fuit coronata

Igneoque pedibus aere ablata

Et in suis vestibus splendide stellata,

Empyreo medio coeli collocata.

Signis, temporibus et ceteris planetis,

Circumfusa, nebulis tenebrosis spretis,

Quae, contextis crinibus in figuram retis,

Sedit, quam luminiibus Rex respexit laetis.

(обратно)

1515

Сравни с Curtius, James Joice und sein Ulysses.

(обратно)

1516

Hexas Lichon Sebastiani Brandt in memorabiles evangelistarum figuras (1502). Смотри наши иллюстрации 1 и 2.

(обратно)

1517

Один из моих критиков относит меня к числу "плавильщиков", на том основании, что я интересуюсь психологией сравнительного религиоведения. Для этого определения есть основания, поскольку все религиозные идеи я назвал психическими (хотя и не мне судить об их возможном трансцендентальном значении). То есть я утверждаю, что имеется связь между христианской доктриной и психологией — связь, которая, с моей точки зрения, не обязательно должна повредить доктрине. Мой критик демонстрирует исключительную неуверенность в способности его доктрины к ассимиляции, когда он с ужасом осуждает зарождающееся слияние доктрины и психологии. Церковь оказалась способной ассимилировать Аристотеля, несмотря на его принципиально чуждый образ мышления, и что только она не позаимствовала из языческой философии, языческих культов и, наконец (но не в последнюю очередь) из гностицизма, ничуть не отравившись в ходе этого процесса! Если христианская доктрина способна приспособиться к судьбоносному влиянию философии, то это является признаком ее жизненной силы, поскольку жизнь — это приспособляемость. Все, что перестае']' приспосабливаться, умирает. Ассимиляция Аристотеля избавила Церковь от опасности, которая ей угрожала со стороны арабов. Критики-теологи должны вспомнить об этом, прежде чем они обрушатся на психологию. Психологи, как и в свое время алхимики, никоим образом не намереваются принизить значение религиозных символов.

(обратно)

1518

Fit hie Regum omnium summus triumphator,

Et aegrorum corporum grandis mediator.

Omnium defecttium tantus reformator,

Illi ut obediant Caesar et viator.

Praelatis et regibus praebens decoramen,

Aegris et invalidls fit in consolamen.

Quis est quem non afficit huius medicamen,

Quo omnis penuriae pellitur gravamen.

(обратно)

1519

Ars chemica, ch. Ill, p. 22.

(обратно)

1520

"Introitus apertus", Mus. herrn., p. 654 (Waite, II, p. 167).

(обратно)

1521

Mus. herm., p. 96 (Waite, I, p. 86).

(обратно)

1522

Сравни с "Rosinus ad Sarrat., " Art. aurif., I, p. 281: "Тогда, как говорят, он касается фермента приготовленным несовершенным телом и делает это до тех пор, пока они не станут едины телом, фигурой и внешностью, и тогда это называется Рождением. Ибо тогда рождается наш камень, который философы называют царем, как о том говорится в ТигЪа: Чти наш камень, появляющийся из огня, увенчанный диадемой".

(обратно)

1523

Mus. herm., pp. 654ff. (Waite, II, p. ~167).

(обратно)

1524

"И увидим "иксир" (эликсир), облаченный в одежды царя". Turba (ed. Ruska), p. 147.

(обратно)

1525

"Камень философов это царь, нисходящий с небес, и холмы его из серебра, и реки его из золота, и земля его драгоценные камни". (Ars chemica, p. 61).

(обратно)

1526

Phil, ref., p. 10.

(обратно)

1527

Ibid., p. 284. Цитируется в Ros. phil. (Art- aurif., II, p. 329), как цитата из Луллия. Похожая цитата в Ros. phil. (p. 272) приписывается Орт-улану и Арнольду: "Поскольку душу вдохнули в тело и родился увенчанный короною царь". На стр. 378 Ros. phil. цитируется "Aenigma Hermetis de tinctura rubea": "Я увенчан прекрасной диадемой, и облачен в царские одежды; ибо я поселяю радость в телах". 13 "Tractatus Avi-cennae" (Art. aurif., 1, p. 422) говорится: "Не презирай пепел, ибо Бог сделает его жидким и тогда, наконец, по божьему соизволению царя увенчают красной диадемой. Стало быть, тебе надлежит попытаться достичь этого мастерства".

(обратно)

1528

Hyl. Chaos, pp. 235Г

(обратно)

1529

Ibid., pp. 286f. Сравни с отрывком из Amphitheatrum, p. 197 (выше, пар. 355, пр. 28).

(обратно)

1530

"Illins species" часть царя, который теперь неожиданно является субстанцией.

(обратно)

1531

"Multiplicatio" зачастую означает спонтанное обновление раствора, сравнимого с маслом в кувшине вдовицы. Милиус (Phil, ref., p. 92) излагает следующее правило: "Следовательно, нанесите на любое тело такое его количество, какое вам нужно, поскольку его Раствор увеличится вдвое. И одна его часть сначала даст сто частей, потом тысячу, потом сто тысяч, потом миллион истинной, c отворяющей солнце и луну субстанции".

(обратно)

1532

Nostrum Dens igitur nobis det optamen Illius in specimen per multiplieamen Ut gnstemus pracficae per regeneramen Eius fructus, uberes et: ter dulces. Amen.

(обратно)

1533

Сравни с купанием царя у Бернарда Тревизана, выше, пар. 74f. Более подробную притчу смотри в "Tractatus aureus de lapide", в Mus. herm., pp. 41ff. (Waite, I, pp. 41ff.).

(обратно)

1534

Art. aurif., 1, pp. 146ff.

(обратно)

1535

Mus. herm., p. 654 (Waite, II, p. 167).

(обратно)

1536

Symb. aur. mensae, p. 380: "И хотя этот царь философов кажется мертвым, он все-таки жив, и кричит из бездны: Того, кто вытащит меня из воды и вернет' на сушу, я одарю вечными богатствами. Но хотя многие слышат этот призыв, рядом нет никого, кто испытывал бы сострадание к царю и отправился бы на его поиски. Ибо кто же, говорят они, будет погружаться в море? Кто же станет избавлять другого от опасности, сам ей подвергаясь? Ибо очень немногие верят его причитаниям, а остальные думают, что голос, который они слышат, — это звучные вопли Сциллы и Харибды. И потому они остаются дома и их не волнуют ни царские сокровища, ни безопасность царя". Сравни с "Психология и алхимия", пар. 434сл.

(обратно)

1537

Возможно это перекличка с Псалмом 69:2f: "Я погряз в глубоком болоте, и не на что стать; вошел во глубину вод, и быстрое их течение увлекает меня. Я изнемог от вопля, засохла гортань моя; истомились глаза мои от ожидания Бога [моего]". Строфа 14f.: "Извлеки меня из тины, чтобы не погрязнуть мне; да избавлюсь от ненавидящих меня и от глубоких вод; да не увлечет меня стремление вод, да не поглотит меня пучина, да не затворит надо мною пропасть зева своего".

(обратно)

1538

Splendor solis: Alchemical Treaties of Solomon Tismosin, pp. 29f. Смотри также "Психология и алхимия", рис. 166.

(обратно)

1539

"Истинная сурьма философов находится в глубоком море, на дне которого таится сын царя". (Symb. aur. mensae, p. 380).

(обратно)

1540

Ibid., p. 378. имея в виду "Триумфальную Колесницу Сурьмы" Василия Валентина, впервые опубликованную, похоже, на немецком языке в 1604 г. Латинское издание появилось позднее, в 1646 г. Смотри Schmi-eder, Geschiste der Alc.hemie, p. 205.

(обратно)

1541

Пар. 434сл. 282a P. 133.

(обратно)

1542

Panarium (ed. lloll), Haer. 36, cap. 4 (11, pp. 47ff.).

(обратно)

1543

Ancoratus (ed. lloll), vol. I, p. 20.

(обратно)

1544

Ibid., pp. 104ff.

(обратно)

1545

Смотри "Психология и алхимия", рис. 10-12, 46, 47.

(обратно)

1546

Сравни с "Дух Меркурий", нар. 269 и пр. 41, и с "Парацельс как духовнеое явление", пар. 182, пр. 61.

(обратно)

1547

Р. 195, "сын определенного (ЕГО) дня; в котором имеются тепло, холод, влага и сухость". Впрочем, о том, что змей Меркурия "рожает в определенный день" говорится и в "De lapide philosophoruin" Альберта Великого (Theatr. ahem., IV, pp. 98f.). Смотри ниже, пар. 712 и 718. Сравни также с Das Buck der Alaune und Salze (ed. Rucka), pp. 58f.

(обратно)

1548

Что касается уравнения Сатурн/свинец, то следует- заметить, что хотя с астрологической точки зрения Сатурн — это зловещая планета, от которой можно ждать только самого плохого, он также является очистителем, потому что истинная чистота достигается только посредством покаяния и искупления греха. Поэтому Мастер Экхарт в своей пропо-веди на тему "Ибо силы небесные поколеблются" (Евангелие от Луки 21:26) говорит: "Далее мы должны заметить, что Бог украсил природные небеса семью планетами, семью благородными звездами, которые расположены к нам ближе, чем все остальные. Первая это Сатурн, потом идет Юпитер, затем - Марс, а за ним - Солнце; за Солнце и следует Венера, за ней - Меркурий, а потом Луна. Теперь, когда душа становится духовными небесами, наш Господь украсит ее теми же самыми духовными звездами, как о том говорится в Апокалипсисе Иоанна, когда он видит Царя Царей, восседающего на троне Божьего величия и держащего в своей руке семь звезд. Знай, что первая звезда, Сатурн, есть очиститель... В небесах души Сатурн становится ангельской чистотой, в качестве награды даруя видение Бога, как сказал наш Господь, "Блаженны чистые сердцем, ибо они увидят Бога" (Evans, Г, р. 168). В данном случае Сатурн следует толковать в этом смысле. Сравни с Ви генером ("Do igned. sale", Theatr. сhem., VI, p. 76): "Свинец обозначает огорчения и неприятности, с помощью которых Бог посещает нас и приводит нас к покаянию. Ибо, как свинец, сгорая, устраняет из металла все примеси, по причине чего араб Боеций назвал его серной водой, так страдание в этой жизни счищает с нас грязь, которой мы себя основательно запятнали: поэтому святой Амвросий называет его ключами от рая".

(обратно)

1549

Natural History, X, ii (trans, by Rackman, 1JJ, p. 294).

(обратно)

1550

The Apostolic Constitutions, V, 7 (trans, by Smith and others, p. 134).

(обратно)

1551

Onirocriticon, lib. IV, cap. 47.

(обратно)

1552

Catecheses Mystagogicae, XVIll, 8 (ed. Reischl and Rupp, II, pp. 3 ()7ff.).

(обратно)

1553

De Excessu fratris, lib. II, cap. 59 (ed. Faller, p. 281) и Uexameron, V, cap. 23 (Migne, P.L., vol. 14, col. 238).

(обратно)

1554

De subtilitale, p. 602.

(обратно)

1555

Тот факт, что миф был ассимилирован христианством посредством толкования, является доказательством, прежде всего, жизнестойкости мифа; во этот факт доказывает также и жизнестойкость христианства, которое оказалось способным истолковать и ассимилировать такое большое количество мифов. Не следует недооценивать важность герменевтики: она оказала благотворное воздействие на психе, осознанно связывая далекое прошлое, наследие предков, которое все еще живет в бессознательном, с настоящим, тем самым установив жизненно важную связь между сознанием, ориентированным только на настоящий момент, и исторической психе, которая распространяется на бесконечно долгие периоды времени. Представляя собой самую консервативную "продукцию" человеческого разума, религии сами являются мостами к вечно живущему прошлому, которое они делают для нас настоящим. Религия, которая больше не может ассимилировать мифы, забывает о своей прямой обязанности. Но ее духовная жизнестойкость зависит от непрерьвности существования мифа, а он может быть сохранен только в том случае, если каждый век переводит миф на свой язык и делает его важной частью своего мировоззрения. Sapientia Dei, которая проявляет себя посредством архетипа, постоянно подтверждает, что самые дикие отклонения все равно закончатся возвращением на умеренную позицию. Поэтому увлечение философской алхимией по большей части объясняется тем фактом, что она была в состоянии дать новое толкование почти всем наиболее важным архетипам. Как мы уже имели возможность убедиться, она даже пыталась ассимилировать христианство.

(обратно)

1556

Многочисленные примеры этих аналогий можно найти у Пицинеллия, в Mundus Syrnbolicus, I, pp. 322ff.

(обратно)

1557

Сравни с изданием его Hieroglyphica в Caussin, De Syrnbolica Aegyp-torurn sapientia (1618), p. 142.

(обратно)

1558

The Hieroglyphica of Horapollo (trans, by Boas), p. 75 (Book I, No. 34).

(обратно)

1559

Ibid., p. 96 (Book II, No. 57): "Ибо, когда эта птица рождается, это и есть обновление вещей".

(обратно)

1560

Это всеобъемлююшее просветление и возвращение к первозданному состоянию благости, окончательное восстановление всего и всех, несмотря на греховную природу происхождения и независимо от воли сотворенных существ (см. "Архетип и символ", с.287) — Прим.ред.

(обратно)

1561

То же самое в Послании к коллосянам 1:20 и, в определенном смысле, в Послании к римлянам 8:19ff.

(обратно)

1562

"Нынче же будешь со Мною в раю".

(обратно)

1563

Догма утверждает, что Христос со своим телом сошел в чистилище.

(обратно)

1564

Эти рассуждения относятся к семнадцатому веку, в то время как Кунрат творил в шестнадцатом. Смотри статью М. Лаутенбурга, посвященную нисхождению Христа в ал. Herzog und Hauck, Realenzyklopaedie fur protestantische Theologie, V11I, p. 204.

(обратно)

1565

Сравни с вышеупомянутым "Ortus", который тождественен фениксу и имеет такую же окраску. Коссин цитирует Епифания: "Птица феникс красивее павлина; ибо у павлина крылья из золота и серебра, а у феникса — из гиацинта и изумруда и украшены разноцветными драгоценными камнями: на голове у него корона". (Symb. Aegypt. sap., p. 142.)

(обратно)

1566

Vulgate: "Eactiimque est vespere et mane, dies unus".

(обратно)

1567

Книга Бытия 1:2: "... и тьма над бездною". Смотри Беме ("Tabula principiorum", I, 3, в De signatura rerurn, Amsterdam edn., p. 271), который называет тьму первым из трех принципов.

(обратно)

1568

Евангелие от Иоанна 8:12: "Я свет миру".

(обратно)

1569

Валентинианцы (lrenaeus, Adversus haereses, I, 5, 1) называли созданного Акамотом демиурга и царя всех вещей "Отцом-Матерью" — гермафродитом. Схожие воззрения могли быть известны алхимикам, хотя я нигде не встречал доказательства существования подобных связей.

(обратно)

1570

Астрологические образы, в особенности боги металлов, всегда должны рассматриваться и в астрологическом смысле.

(обратно)

1571

О составлении философского камня (ит.) — Перев. М.Собуцкого

(обратно)

1572

Свет сам по себе исходящий из Тьмы (фр.) — Перев. М.Собуцкого

(обратно)

1573

Первое издание вышло в Венеции (1666), под названием Них obnubilata suapte natura refulgens; французское издание (1687) содержит итальянское стихотворение, цитируемое ниже: стихотворение включено в текст, комментарии Красселаме в сноски. Красселаме — это псевдоним Отто Такения.

(обратно)

1574

"Он создает в Меркурии движение в двух направлениях, движение вниз и движение вверх, и если первое служит для того, чтобы придать форму материалам с помощью лучей солнца и других звезд, которые по самой своей природе направлены на низшие тела, а также для того, чтобы с помощью своего живого духа пробудить дремлющий в них природный огонь, то движение вверх, естественно, служит для того, чтобы очистил, тела". (Р. 112) О первом ''нисхождении" повествуется в рассказе о Творении и поочому большинство алхимиков не принимают его в расчет . Соответственно, они начинают свою работу с восхождения и завершаю! ее нисхождением, целью которою является воссоединение освобожден пой души Uixjiiii peimanetis) с мерчвым (очищенным) челом, что приводит к рождению filius.

(обратно)

1575

"Из него возникает Величие, из его света Жизнь, из его движения Дух" (р. 113).

(обратно)

1576

Смотри "Дух Меркурий", пар, 283, и "Психология и алхимия", пар 430г.ч. Крассе.ламе находился под влиянием Парацельса. Он оn ождеcn вляет своего Меркурия с "llliastes"; смотри "Парацельс как духовное явление", пар. К>0, Kin, up 02, 17 ()с...ч. и пр. 10.

(обратно)

1577

В "Kpistola ad 1 lei mannnm" (Tlie.nl i. che.iu. , V, p. 900) о lapis говорится: "Он восходит из самою себя и чернеет, он опускается и белеет, он растети и уменыиается... он рождается, умирает, снова появляется и после этого живет вечно".

(обратно)

1578

Например, Трофоний в его пещере (Kohdc, I'syche, 1 rans. Hillis, p. Kb, n. 12) и Эрехтей в гробнице Эрехтейона (р. 98). Сами герои часто имеют облик змеи (р. 137), или змея является их символом (р. 290, п. 10б> Мертвые, вообще, очень часто изображаются в облике змеи (р. 1/0) Подобно "герою" алхимии, Меркурию, другое древнее алхимическое божество, Агатодемон. также имеет форму змея.

(обратно)

1579

Сравни со змеевидной лодкой Рa, в которой он обьезжает подземный мир (l!tid)V\ The T.yyptnin Нанеси and Hell, I, pp. 66, 68). Чудовищной змеей par excellence являечея змей Анон (Bndiu:, The (iods of the Egypturn, I, p. 209). В Вавилоне его эквивалентом была Тиамат (I, p. '?J 1) В Книге апостола Варфаломея (Budge, Coptic Apocrypha in the Dialect of Upper Egypt, p. 180.) творится (имеет место перекличка с воскресением Христа): "И вот Аббагон, который есть, Смерть, и Гайос, и Три фон, и Офия, и Фтинон, и Сотомис, и Комфион, которые есть шесть сыновей Смерчи, пробрались в могилу Сына Божьего в форме змей' Бадж комментирует (intro, , p. lxii): "В коптской Амелии живет Смерть со своими шестью сыновьями, и в облике семиглавого змея или семи змей они пробираются в гробницу Господа, чтобы узнать, когда его чело отправляется в Аменги. Семиглавый змей гностиков это всего лишь форма змея Нay... и вера вэтого монстра восходит по крайней мере к шестой династии". "Семь Уреев Аменти", о которых идеч речь в Книге Мертвых (сh. 83), вероятно тождественны "червям Растау, которые живут на телах людей и питаются их кровью" (Папирус Некту-Амен) Когда Ра пронзил змея Анона своим копьем, тот изверг из себя все, что сожрал (Budge, Osiris and the Egyptian Kessurection, 1, p. 65). Это мотив, который встречается в примитивных мифах о ките-драконе. Как правило, отец и мать героя выбираются вместе с ним из чрева чудовища (смотри Symbols of Transformation, par. 538, n, 85), или исторгается все, что было поглощено смертью (par. 310). Этот мотив несомненно является примитивным прототипом апокатастасиса.

(обратно)

1580

Апокалипсис 20:2. llonorins of Autun, Speculum de mysteriis ecclesiae (Migne, P.I, ., vol. 172, col. 937): "Семиглавый дракон, князь тьмы, своим хвостом сорвал с неба часть звезд, и накрыл их облаком греха, и бросил па них тень смерти".

(обратно)

1581

Книга пророка Исайи 38:10: "... во преполовение дней моих должен я идти во врача преисподней".

(обратно)

1582

Книга Иова 17:13 (., : "...преисподняя дом мой; во тьме постелю я постель мою; гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя". Книга Иова 2.1:26: "И они вместе будут лежать во прахе, и червь покроет их".

(обратно)

1583

Niedei, Tlude, II, p. 39.

(обратно)

1584

Grimm, Teutonic Mythology (trans, by St.allybrass), IV, p. 1540.

(обратно)

1585

Сравни с Ницше, "Так говорил Зарагуслра". Зарагуотра говорит укусившей его змее: "Когда же ото дракон умирал от яда змеи?" Он ото герой расы драконов, и поэтому его зовут "камнем мудрости".

(обратно)

1586

Сравни с историей ..Лукиана об обманщике Александре, который принес яйцо с заключенным внутри пего Лсклением. ("Pseudomantis", 12, в Works, I, pp. 144П'.).

(обратно)

1587

Brugsch, Religion und Mytliologie. der aletn Agypter, pp. 103Г)

(обратно)

1588

Просто удивительно, насколько аналогично алхимия использовала те же самые образы: opus ото повторение Творении, оно извлекает свет из тьмы (nigredo), lapis ото "единица", он создается в форме риеr, infans, puellus, и может размножаться до бесконечности.

(обратно)

1589

Червь означает наиболее примитивную и архаичную форму жизни, из которой, и только из нее, рождается прямая противоположность рожденному ползать созданию плица. Змея и птица это классическая пара противоположное чей. Орел и змея, два звери Заратустры, символизируют цикл вечного возвращения. "Ибо твои звери хорошо знают, о Зарачустра, кто ты и кем должен ты стать: смотри, ты учитель Вечного Возвращения" ("Так говорил Зарачустра", гл. "Выздоравливающий" Ф. Ницше, ('с. в 2-х т., т.2, с.160) Сравни с "кольцом возвращения" и с "альфа и омега". Пастух, которому в рот заползла змея, также связан с идеей вечного возвращения. Имеете со змеей он образует круг уробороса. "Круг не развивается: ото основной закон". (Афоризм No.28 в Horneffer, Nietzsches Lehre von der Ewigen Wiederkun/l, p. 78). Сравни также с учением Сатурния, в соответствии с которым ангелы сначала создали человека, который мог только ползать, как червь. (Ire naeus, Ade. Inter., 1, XXIV, 1.) Как замечает Ипполит (Elenc.hos, Vll, 28, 3), по причине слабости ангелов, сотворивших человека, он "пресмыкался, подобно червю".

(обратно)

1590

(Смотри "Психология и алхимия", рис. 217. Здесь также имеется косвенный намек на повешение змеи на дереве. Сравни с алхимическим мифом о Кадмусе (смотри выше, пар. 84ff.) и с "Психология и алхимия", рис. 150.

(обратно)

1591

Honorius of Autun, Spec, de rnyst. eccl. (Migne, P.I.., vol. 172 col. 915).

(обратно)

1592

Migne, P.P., vol, 51, col. 833'

(обратно)

1593

Смотри Symbols o/ Transformation, pars. 572ff.

(обратно)

1594

Смотри выше, пар. 146; также смотри "Парацельс как духовное явление", пар. 182.

(обратно)

1595

Естъ еще одна цитата, а именно из Псалма 21:7. Очень интересно, что псалм начинается такими словами: "Боже мой! Боже мой! Для чего ты оставил меня?", которые являются признаком того, что трансформация Царя Славы в самое ничтожное из божьих созданий воспринимается как Божья немилость. Те же самые слона читаем в Евангелии от Матфея 27:46: "Eli, Eli\, lama sabachtani" .

(обратно)

1596

Elenchos, V, 8, 18 (Legge, 1, p. .44).

(обратно)

1597

Aricoratus, 45 (ed. I loll, p. 55).

(обратно)

1598

Mm. herm., pp. 117Г

(обратно)

1599

"Assatus". Этим словом алхимики обозначали процесс подогревания руды.

(обратно)

1600

"Костер божественного гиева" напоминает о "божественном костре гиева" Беме. Я не. знаю, существует ли между ними прямая связь. И нашем трактате Божий гнев, обрушиваясь на Христа, обращается против самого Бога. Беме обсуждает этот вопрос в "Aurora" (Works, 1), VIII, 20Н., pp. 62IT., и и Quaes!tones I heosophicae (Amsterdam edn., 1682, pp. 3, 1 HI.), и говорит, что, с одной стороны, костер гнева порождается "сухостью", одним из семи "качеств" Творения, а с другой, он связан с первым принципом "божественного откровения", тьмой (Книга Бытия 1:2), ко торая "проникает в огонь" ("Tabula prineipiornm", I, pp. 2lf.). Огонь скрыт в центре света, а также во всех созданиях, и был разожжен Люцифером.

(обратно)

1601

Розовый раствор указывает на связь Христа со львом. (Смотри выше, пар. 4291'.).

(обратно)

1602

Забавный пример .пой тенденции мы находим у Дом Пернети (Pes h'ables egi/ptiennes ct grccqucs), который демонстрирует алхимическую природу античной мифологии, не замечая того, что как раз эта мифология является той матрицей, из которой вышли алхимические идеи.

(обратно)

1603

EJenchos, VII, 276 4f. (Legge, II, p. 78).

(обратно)

1604

Смотри Leisengang, Р)е> heilige Geist, pp. 78f.

(обратно)

1605

Wei Po-yang, "An Ancient Chinese Treatise on Alchemy", p. 241.

(обратно)

1606

Сравни с доктриной Лнтроиоса у Зосимы. ("Психология и алхимия", пар. 456).

(обратно)

1607

P 251.

(обратно)

1608

Весьма примечательно, что доктрина Антропоса была известна и в Китае, основные философские предпосылки которого так сильно отличаются от европейских.

(обратно)

1609

Кстати, nota bene, прошу не путать ее с эго.

(обратно)

1610

Обратный процесс начался в семнадцатом веке. Наиболее ярким его примером являются труды Беме. ("Aquarium sapientum" представляет собой критическую точку между этими двумя тенденциями.) После этого догматический образ Христа начал занимать господствующие позиции и обогащаться алхимическими идеями.

(обратно)

1611

Как сказано у Morienus (Art. aurif., II, p. 18): "Вход в царство покоя чрезвычайно узок, и никто не может войти туда, не оцарапав душу".

(обратно)

1612

"Есть в нашей химии некая благородная субстанция, которая переходит от господина к господину" (Maier, Symb. aur. mensae, p. 568). "Verus Mercurii spiritus" и "sulphuris anima" - это аналоги дракона и орла, царя и льва, духа и тела (Mus. herm., р. 11). "Senex-draco" должен снова родиться уже царем (Verus Hermes, p. 16). Царь и Царица представлены хвостом дракона (Kleazar, Uraltes Chymisches Werck, pp. 82ff.). Там же, на стр. 38, сказано, что черный червь и дракон вылезают из царя и царицы в момент nigredo. Червь Питон сосет кровь царя (р. 47).

(обратно)

1613

Поскольку алхимические символы насыщены астрологией, важно знать, что главная звезда в созвездии Льва называется Regulus ("маленький царь"), и что халдеи рассматривали ее как сердце льва (Bouche-Leclercq, L'Aslrologie grecque, pp. 4381'.). Regulus — это благоприятный знак при рождении царя. "Cor" (сердце) это одно из названий таинственной субстанции. Оно означает "огонь или любое сильное тепло" (Ruland, Lexicon, p. 114).

(обратно)

1614

Смотри "Психология и алхимия", рис. 4, вверху. Также надпись в Pandora (ed. Keusncr), p. 227: "Утопи льва в его крови". Этот символ пришел из Сепиора (Пе с hernia, p. 64).

(обратно)

1615

Смотри: орла с головой царя, пожирающего свои перья, на картине Ripley Scrowle:"Психология и алхимия", рис. 228.

(обратно)

1616

Пока что я не нашел ссылок на Данте ни в одном из текстов.

(обратно)

1617

Berthelot, Alch. grecs, Tl, iv. 28.

(обратно)

1618

Трудно объяснить, почему созвездие Змееносца (Serpentarius) названо демоном. С астрономической точки зрения он зависит от Скорпиона и, стало быть, в астрологическом смысле связан с ядом и врачами. И в самом деле, в античном мире он символизировал Асклепия (Roscher, Lexicon, VI, col. 921Г). Ипполит (Elenchos, IV, 47, 5ff.) заявляет, что если созвездие Коленопреклоненного представляет Адама и его труды, а отсюда и первое; творение, то Змееносец представляет второе творение или новое рождение посредством Христа, поскольку он не дает Змею дотянуться до Короны (στέφανος , corona borealis, Венка Ариадны, возлюбленной Диониса). (Смотри Bouche-Leclercq, p. 609, п. 1). Это толкование неплохо соответствует образу "спасителя" Асклепия. Но поскольку, по мнению древних, под этим созвездием рождаются заклинатели змей, то оно может' иметь и негативный оттенок (возможно, также и из-за "ядовитого" Скорпиона.

(обратно)

1619

Μόλυβδος, еще одно название таинственной субстанции.

(обратно)

1620

Перекличка с Евангелием от Матфея 13:31: "Царство небесное подобно зерну горчичному".

(обратно)

1621

"Unionis simplicitas" — речь, вероятно, идет о доктрине "res simplex", символизирующей платоническую "Идею". "Простота — это то, что Платон называл интеллигибельным, а не воспринимаемым чувствами". "Простота — это нерассчитываемая часть", она — "неделима" и обладает "одной сутью". Душа — это "simplex". "Работа не считается совершенной, если она не заканчивается простотой". "Преобразование элементов в простоту". "Человек — самое достойное из живых существ и он ближе всего к простоте в силу своей разумности". Цитаты из "Liber Platonis quartorum", Theatr. chem., V, pp. 120, 122, 130, 139, 179, 189.

(обратно)

1622

Смотри "Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 298: "Они обнаружили, что истина имеет такую силу, что может творить чудеса". (Смотри также "Phil, chemica", Theatr. chem., 1, pp. 497 и 507).

(обратно)

1623

"Physica Tiismegisti", Theatr. chem., I, p. 433.

(обратно)

1624

Ibid., p. 434.

(обратно)

1625

Стало быть, этот центр не может быть просто Богом ("Единым"), поскольку он может быть атакован болезнями только в человеке.

(обратно)

1626

"De tenebris comntra naturam", Theatr. chem., I, pp. 530f.

(обратно)

1627

Смотри "Дух Меркурий".

(обратно)

1628

Turba, Scrmo XLVTI, p. 152. ("Veterum" может пониматься и как "et unientem").

(обратно)

1629

Ibid., p. 149.

(обратно)

1630

"Дьявол, стремившийся вонзить рога в рай и низвергнутый оттуда, попытался затолкать их и разум людей. Рога эти: честолюбие, жестокость, клевета и вражда". ("De tenebris contra naturam", Theatr. chem., I, p. 531).

(обратно)

1631

Нечто подобное говорится в "Aquarium sapientum", Mus. herm., p. 129 (Waite, 1, p. 11): "Человек помещен Богом в печь страданий, и подобно герметической смеси он долгое время подвергается всевозможным тяжким испытаниям, различным бедам и тревогам, пока он не умрет для старого Адама и плоти, и не воскреснет, как поистине новый человек".

(обратно)

1632

Здесь слова автора перекликаются с Книгой Премудрости Соломона, гл. 5, строфы 3 и 4: "... это тот самый, который был у нас некогда в посмеянии и притчею поругания. Безумные, мы почитали жизнь его сумасшествием и кончину его бесчестною!" Уместно здесь вспомнить и Книгу Иова 30:10: "Они гнушаются мною, удаляются от меня и не удерживаются плевать перед лицом моим".

(обратно)

1633

Книга Бытия 8:6: Ной выпустил ворона на сороковой день. Книга Бытия 7:7: поднятие от потопа. Книга Бытия 7:4: "Я буду изливать дождь на землю сорок дней и сорок ночей". Евангелие от Луки 4:lf.: "Иисус... поведен был Духом в пустыню. Там сорок дней он был искушаем от диавола". Исход 34:28: Моисей был с господом сорок дней и сорок ночей. Второзаконие 8:2: Дети Израиля сорок лет бродили по пустыне.

(обратно)

1634

Mus. herm., p. 130 (Waite, 1, p. 111).

(обратно)

1635

"An Ancient Chinese Treatise on Alchemy", p. 238. Сравни с мотивом пыток в "Символ превращения в Мессе", пар. 345сл., 410f.

(обратно)

1636

Hyl. Haos, pp. 186.

(обратно)

1637

Как правило синонимом nigredo является не tristitia [Печаль, грусть, скорбь (лат.) - Прим. ред], а melancholia [Меланколия (греч.) — меланхолия (дословно: черная желчь — Прим. ред.], как, например, в "Consil. coniugii" (Ars Chemica, pp. 125ff.): "Melancholia id est nigredo".

(обратно)

1638

Ars chemica, p. 14.

(обратно)

1639

Смотри James, The Apocryphal New Testament, p. 367.

(обратно)

1640

Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, pp. 58ff.

(обратно)

1641

На сходство апофеоза царя с рождением Христа указывает D'Espagnet, Arcanum Hermeticae philosophiae opus, p. 82: "И вот, наконец, opus подходит к концу в другом царском троне Иова, из которого наш самый могучий царь получит корону, украшенную самыми драгоценными рубинами. Так год возвращается назад по своим собственным следам".

(обратно)

1642

Анима играет роль посредника между сознанием и коллективным бессознательным, точно так же, как персона играет роль посредника между эго и окружающим миром. Смотри Психология бессознательного, пар 305сл, 339, 507, с.258слл.

(обратно)

1643

Пар. 107 и пр. 38, 116. Смотри "Символ трансформации в Мессе", пар. 366.

(обратно)

1644

Смотри Albertus Magnus, "Super arborem Aristotelis" (Theatr. chem., II, p. 527): "Аист сидел там, словно считал себя кругом луны". Аист, как лебедь и гусь, является символом материнства.

(обратно)

1645

"Exercit. in Turbam", Art. aurif., I, p. 181.

(обратно)

1646

Ibid., p. 180.

(обратно)

1647

Диаметрально (лат.) - Прим. ред.

(обратно)

1648

Примитивное утверждение, что индивид обладает множеством душ, совпадает с результатами наших исследований. Смотри Tylor, Primitive Culture, 1, pp. 391ff.; Schultze, Psychologie der Naturvolker, p. 268; Crawley, The Idea of the Soul, pp. 235ff.; и Frazer, Taboo and the Perils of the Soul, pp. 27 и 80, и Balder the Beautiful, II, pp. 221ff.

(обратно)

1649

Смотри "Психология и алхимия", рис. 27, 57, 257.

(обратно)

1650

Ibid., рис. 149.

(обратно)

1651

Фаза конфликта между противоположностями, как правило, представляется сражающимися животными, типа льва, дракона, волка и собаки. Смотри Символы Ламбсприпгка в Musaeum hermeticum.

(обратно)

1652

Смотри "Психология и алхимия".

(обратно)

1653

Смотри "Психология и алхимия".

(обратно)

1654

Ibid., пар. 38, 56сл.

(обратно)

1655

В поздней античности Пан был уже не смешным пастушеским богом, а приобрел философское значение. Наассенцы рассматривали его как одну из форм "многообразного Аттиса" (Elenchos, V, 9, 9), и как аналог Осириса, Софии, Адама, Папы, Бакхе (Bakcheus) и т. д. Историю с погребальном плаче рассказывает Плутарх, "The Obsolescence of Oracles", 17 (Moralia, V, pp. 401ff.) (Смотри "Психология и религия" пар 145). Современным эквивалентом погребального плача является вопль Заратустры: "Бог умер!". ("Так говорил Заратустра".)

(обратно)

1656

"Посреди Хаоса можно увидеть вселяющий надежду маленький шар, и это есть высшая точка пересечения всего, что полезно для решения этой задачи. Это маленькое место, от которого больше толка, чем от всего остального, эта часть, которая содержит в себе целое, эта надстройка, которая прочнее базиса, этот вход в сокровищницу, приводит к тому, что единая субстанция представляется двумя... Из этих двух субстанций состоит уникальное совершенство, простое изобилие, сложная вещь, у которой нет составных частей, единственный неделимый топор мудрецов, из которого возникает свиток судьбы, ровно раскатывающийся за пределы Хаоса, после чего он в положенном порядке движется к заслуженному концу". ("Recueil steganographique", Le Songe de Poliphile, II, f.) Этими словами Берсалу де Вервиль описывает зародыш единства в бессознательном.

(обратно)

1657

В силу своей огненной природы, лев — это par exellence "вызывающее эмоции животное". Стало быть, употребление крови, сути, льва — это ассимиляция своих собственных эмоций. Льву приделан, так сказать, "кран" (рана); аффект пронзен метко пущенной стрелой (озарением), которая сквозь мотив пробивается к аффекту. В алхимии ранение льва символизирует укрощение похоти.)

(обратно)

1658

У Фрейда это достигается посредством осознания подавленного содержимого; у Адлера — посредством обретения понимания воображаемого "образа жизни".

(обратно)

1659

Здесь необходимо заметить, что данная мысль не относится ко всем конфликтным ситуациям. Все, что может быть достигнуто с помощью разума и не иметь при этом никаких вредных последствий, можно спокойно поручить разуму. Я же говорю о тех конфликтах, которые разум не может разрешить, не подвергая опасности психе.

(обратно)

1660

Тем не менее, были и такие, которым хотелось сделать Святого Духа помощником в их работе. (Смотри выше, пр. 116).

(обратно)

1661

Сравни с solificatio в мистериях Исиды: "Голову мою прекрасно окружал венок из светлой пальмы, листья которой расходились в виде лучей. Разукрашенный наподобие солнца..." (Апулей. Золотой осел, пе-рев.М.Кузьмина, в кн. Апулей, Метаморфозы, М.: Худ. лит., 1982).

(обратно)

1662

Сознание заключается в отношении психического содержимого с это. Все, что не связано с эго, остается в бессознательном.

(обратно)

1663

Эта вечно повторяющаяся психологическая ситуация архетипична и выражается, например, в связи гностического демиурга с высшим Богом.

(обратно)

1664

Символизм соединения появляется в двух случаях: в первый раз, при нисхождении во тьму, когда брак имеет нечестивый характер (кровосмешение, убийство, смерть); и во второй раз, перед восхождением, когда единение имеет более "возвышенный" характер.

(обратно)

1665

Смотри Oxyrhynchos Fragment 5 (обнаружен в 1897 г.): "Иисус говорит, Где бы они (двое) не находились, с ними Бог, и где бы на находился одинокий, говорю я, я с ним. Подними камень и под ним ты найдешь меня; расщепи дерево и там увидишь меня". (Grenfell and Hunt,New Sayings of Jesus, p. 38). Текст сохранился фрагментарно. Смотри Preuschen, Antile-gomena, p. 43.

(обратно)

1666

Особенно в Turba.

(обратно)

1667

Еще у Беме Адам описывался, как "мужчина-дева". Смотри "Three Principles of the Divine Essence" (Works, I), X, 18, p. 68 и XVII, 82, p. 159. Эта Точка зрения подверглась критике Августином.

(обратно)

1668

Сравни с картиной его крещения в Reichenau Codex Lat. Mori. 4453, воспроизведенной в Goldschmidt, German Illumination, II, 27.

(обратно)

1669

Насколько отличной от всех является изображение "Святого Савана" в Турине! Смотри Vignon, The Shroud of Christ.

(обратно)

1670

Кепген замечает: "Даже реформаторы, которые переделали идеал девственности в интересах буржуазной этики, не решились изменить что-либо в этом отношении. Даже для них Христос был андрогинным единством мужчины и девственницы. Удивляет только одно - они признали девственность Христа, но при этом осудили девственность священников", (р. 319).

(обратно)

1671

Senior, Dechemia, p. 108. Сравни άπροσδεής ("ни в чем не нуждается"), как атрибутом валентиниановой монады. (Hippolitus, Elenchos, VI, 29, 4).

(обратно)

1672

Stromata, III, 13, 92, цитируется по James, The Apocryphal New Testament, p. 11.

(обратно)

1673

"De transmut. metallica", Art. aurif., II, pp. 22f. Это, на первый взгляд, бессмысленное и эгоистичное утверждение становится понятным, если алхимическое opus рассматривается как божественная тайна. В этом случае достаточно даже его простого присутствия в мире.

(обратно)

1674

"Ибо первый Глава алхимиков говорит: Стучите и отворят вам". (Евангелие от Матфея 7:7). "Phys. Trismegisti", Theatr, chem., I, p. 413.)

(обратно)

1675

Ibid. Eleazar (Uraltes Chymisches Werck, II, p. 53) говорит: "Ибо этот камень принадлежит только прошедшим испытание и избранным Богом".

(обратно)

1676

Я могу только согласиться с Олдосом Хаксли, когда он пишет в своем "Сером кардинале" (Grey Eminence) [1943]: "К концу семнадцатого века мистицизм утратил свое былое значение в христианстве и был почти-что мертв. "Хорошо, ну и что из этого" — может спросить кто-нибудь. "Почему бы ему не умереть? Какая от него живого польза?" Ответить на эти вопросы можно так: когда умирает воображение, исчезает и человек; и если те, кто является солью земли, утратят свои качества, то ничто не сможет защитить землю от микробов, ничто не сможет предотвратить ее полного разложения. Мистики — это отверстия, сквозь которые капельки знания о реальности просачиваются в нашу человеческую вселенную невежества и иллюзий. Мир, абсолютно лишенный мистики, был бы абсолютно слепым и безумным миром", (р. 98) "В мире, населенном теми, кого теологи называют необращенными или природными людьми, церковь и государство скорее всего никогда не смогут стать значительно лучше тех хороших государств и церквей, память о которых сохранила история. До тех пор, пока большинство членов общества не решат стать теоцентрическими святыми, оно не может быть улучшено в сколько-нибудь значительной степени. Тем временем те немногочисленные теоцентрические святые, которые существуют в любой конкретный момент, способны в незначительной степени ослабить действие яда, которые общество вырабатывает в себе в ходе своей политической и экономической деятельности. Выражаясь языком Евангелия, можно сказать, что теоцентрические святые — это соль, которая предохраняет социальный мир от необратимого разложения". (р. 296).

(обратно)

1677

Hoghelande (Theatr. chem., I, p. 162): "Так Царь и Царица также называются составными частями камня... Так мужчина и женщина называются Самцом и Самкой, по причине их единения, действия и страсти. Росин говорит: Тайна искусства добычи золота заключается в самце и самке".

(обратно)

1678

Parable XII, pp. 135ff.

(обратно)

1679

"Area arcani", Theatr. chem., VI, p. 314.

(обратно)

1680

Theatr. chem., II, p. 149.

(обратно)

1681

St. Gregory, In I Regum expos. (Migne, P.L., vol. 79, col. 23). Милиус (Phil. ref., p. 8) говорит о Боге: "О ком божественный Платон сказал, что он обитает в субстанции огня; понимая под этим невыразимое словами величие Бога в нем самом и в любви, которая окружает его".

(обратно)

1682

Смотри "Дух Меркурий", пар. 271, 284.

(обратно)

1683

Aurora Corisurgens, p. 141: "Я есть корона, которой увенчан мой возлюбленный" .

(обратно)

1684

Mm. herm., p. 50 (Waite, I, p. 48).

(обратно)

1685

"Увенчана красивейшей короной, состоящей из чистых бриллиантов" — речь, вероятно, идет об украшающем ее голову венке из звезд.

(обратно)

1686

Migne, P.L., vol. 172, col. 834.

(обратно)

1687

Послание к Колоссянам 2:3: "... для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения".

(обратно)

1688

Алхимики пребывали в сомнениях насчет того, что относить к женскому роду тело или душу. С психологической точки зрения, подобные рассуждения относятся только к душе, как представительнице тела, ибо само тело воспринимается только косвенно посредством души. Мужским элементом является дух.

(обратно)

1689

Это верно только для мастера мужского рода. В случае с женщиной ситуация прямо противоположная.

(обратно)

1690

Так Майер (Symb. aur. mensae, p. 336) говорит: "Тот, кто в своей работе использует талант другого человека и руки помощников, обнаружит, что его работа разошлась с. истиной. И наоборот, тог, кто служит другому в его работе, выполняя в Искусстве роль слуги, тог никогда не будет допущен к тайнам Царицы". Сравни с "Психология и алхимия", пар. 421.

(обратно)

1691

Materia prima, сырье, чернозем.

(обратно)

1692

Uraltes Chymische Werck, II, p. 72.

(обратно)

1693

"Давай же, к высшим сферам веди его! Предугадав тебя, он узнает путь".

("Фауст". Вторая часть.)

(обратно)

1694

Art. aurif., II, p. 294f. Смотри Aurora Corisurgens, pp. 53f.

(обратно)

1695

"Monas hieroglyphica", Theatr. chem., IT, p. 222.

(обратно)

1696

Azoch -Azoth - "Mercurius duplex". Смотри Ruland, Lexicon, p. 66, s.v. Azoch

(обратно)

1697

"Возьми Адама и то, что сделано по подобию Адама: вот ты назвал Адама и сохранил молчание касательно имени женщины или Евы, не называя ее, потому что ты знаешь, что мужчины этого мира, подобные тебе, знают, что то, что сделано по твоему подобию, есть Ева" ("Rosinus ad Euthiciam", Art. aurif., I, p. 248.)

(обратно)

1698

"Congeris Paracelsicae chemicae", Theatr. chem., I, p. 578: "С помощью самого большого таланта и понимания они установили, что их камень был живой вещью, которую они также назвали своим Адамом, который носил в своем теле невидимую Еву с того самого момента, когда они были соединены силой великого Творца всех вещей. И по этой причине Меркурий Философов может обоснованно называться ни чем иным, как их наиболее тайным сложным Меркурием, а не Меркурием толпы... В Меркурии есть все, что ищет мудрец... материя камня философов есть не что иное, как... Адам —истинный гермафродит и микрокосм". "Природа прежде всего требует у мастера того, чтобы философский Адам был извлечен из меркуриевой субстанции", (р.589)... состав самого священного адамового камня приготовлен из адамовой ртути мудрецов", (р. 590).

(обратно)

1699

Например, Адам, как "Бог-Отец", сливается с Евой. Смотри Nelken, р. 542.

(обратно)

1700

Mus. herm., p. 228.

(обратно)

1701

"Адам был Господом, Царем и Господином". Ibid., p. 269.

(обратно)

1702

"De prima materia", Mus. herm., p. 425. Смотри выше, пар. 415f.

(обратно)

1703

Смотри Hoghelande (Theatr. chem., I, p. 162): "Высокий человек со шлемом на голове".

(обратно)

1704

Неологизм Парацельса, предположительно составленный из имен "Адам" и "Енох". Смотри "Парацельс как духовное явление", пар. 168.

(обратно)

1705

Дорн (в своем издании De vita longa Парацельса, p. 178) называет его "invisibilis homo maximus".

(обратно)

1706

Манускипт восемнадцатого века, "Figurarum aegyptorium", fol. 17.

(обратно)

1707

De laude charitatis (Migne, P.L., vol. 176, col. 974).

(обратно)

1708

Смотри выше, пар. 24f.

(обратно)

1709

Смотри Wimsche, "Schopfung und Sunder)fall", p. 10. У Адама было два лица. Бог распилил его на две половины — Адама и Еву.

(обратно)

1710

Шафер невесты (греч.) Прим. ред.

(обратно)

1711

Ibid., p. 24.

(обратно)

1712

Материя ничтожная (лат.) — Прим. перев.

(обратно)

1713

Более подробно смотри в Психология и алхимия, пар. 425 елл, 430, 433.

(обратно)

1714

"Второй Адам, которого называют философским человеком". (Aurora consurgens, I, Parable VI.)

(обратно)

1715

Sermo VIII (ed. Ruska), p. 115.

(обратно)

1716

В течение некоторого времени с Ябиром отождествляли латинянина Гебера, автора классической "Summa perfectionis". Новые предположения касательно личности Ябира смотри в Lippmann, Entstehung unci Ausbreitung der Alchemic, II, p. 89.

(обратно)

1717

Berthelot, Chimic an moyen age, III, pp. 148f.

(обратно)

1718

Например, в Mylius, Phil. ref., p. 168.

(обратно)

1719

Тело Адама изготовлено из вавилонской земли, его голова из израильской, а члены его — из земли остальных стран. (Talmud, ed. Epstein, "Sanhedrim", 38a; I, p. 241):

(обратно)

1720

Theatr. chem., V, p. 109.

(обратно)

1721

Здесь в тексте развивается сравнение Адама с таинственной субстанцией.

(обратно)

1722

"Бог начал собирать пыль для первого человека из четырех уголков земли; красного, черного, белого и зеленого. Красная земля — это кровь; черная — внутренности; белая — кости и жилы; зеленая -тело". Pirke de Rabbi Eliezer (trans, by Frielander), ch. 11, pp. 77f. (исправленное издание). По другим источникам зеленая земля — это кожа и печень. Смотри Jewish Encyclopaedia, I, pp. 173ff., s.v. Adam.

(обратно)

1723

Ibid., p. 174.

(обратно)

1724

Bezold, Die Schatzhohlr, p. 3.

(обратно)

1725

Kohut, "Die talmudish-midraschische Adamssage in ihrer Ruckbeziehung auf die persiche Yima und Meshiasage".

(обратно)

1726

Гримм (Teutonic Mythology, II, p. 595) приводит латинский вариант из Rituale Ecclesiae Dunelmensis (десятый век), а также другие материалы. Вышеприведенная цитата взята из Koehler, Kleinere Schrifften zur er-zahlenden Dichtung des Mittelelters, II, p.2. Этот "вопрос" задавался еще в англо-сакском "Dialogue between Saturn and Solomon" (Thorpe, Analecta Anglo-Saxonica, pp. 95ff.).

(обратно)

1727

Isidore of Seville, De natura rerum, IX, (ed. Becker, p. 21). Цитируется в Jewish Encyclopaedia, I, p. 174, s.v. Adam.

(обратно)

1728

Сравни с семью сыновьями Адама и семью металлами из крови Гайома-ра. Такая же неясность присутствует в легенде о семи спящих, приводящейся в 18-ой суре Корана: есть варианты, где спящих — семь, есть — где восемь, или восьмым спящим является собака, есть вариант с тремя мужчинами и собакой и т. д. (Смотри "О перерождении", пар. 242, пр. б) Точно так же Адам имеет то три цвета: красный, черный и белый, то — четыре: белый, черный, красный и зеленый. (Смотри Jewish Encyclopaedia, 1, p. 174).

(обратно)

1729

В другом месте он говорит о дьяволе: "Ибо он знал, что сквозь ternarius ему не пробраться к Адаму, поскольку ternatius защищен unarius, и потому он решил проникнуть в binarius Евы". ("Duellum animi cum corpore", Theatr. chem., I, p. 542).

(обратно)

1730

"De tenebris naturam", Theatr. chem., I, p. 527.

(обратно)

1731

"Первый человек — из земли, перстный; второй человек — Господь с неба".

(обратно)

1732

"De igne et sale", Theatr. chem., Vi, p. 3.

(обратно)

1733

Ibid.

(обратно)

1734

Pirke de rabbi Eliezer, p. 79.

(обратно)

1735

Jewish Encyclopaedia, s.v. Adam.

(обратно)

1736

Упоминается у Зосимы, в Berthelot, Alch. grecs, III, xlix, 6. Смотри также Sibylline Oracles (ed. Gefficken), pp. 47ff.

(обратно)

1737

В шестом часу, в пятницу, "Ева взобралась на древо греха, и в шестом часу Мессия взошел на крест". (Bezold, Die Schatzhohle, p. 62). Сравни с августиновым толкованием распятия, как брака Христа с "матроной". (Ниже, пар. 568).

(обратно)

1738

Bezold, pp. 27ff.

(обратно)

1739

Ibid., p. 76.

(обратно)

1740

"Testament of Adam", in Rieeler, Altjudisches Schrifttum ausserhalb der Bibel, p. 1087.

(обратно)

1741

Charles, Apocrypha and Pseudepigrapha of the Old Testament, II, p. 142.

(обратно)

1742

Ch. 20, pp. 148f. Доктор R. Scharf указывает, что пещера не тождественна Городу Четырех, поскольку Кириат Арба это название Хеврона, в котором и расположена пещера.

(обратно)

1743

"Стало быть, в первом человеке Адаме... были заключены все вышеупомянутые идеи и качества, от практической души до эманирующей простоты". [Профессору G. Scholem я обязан следующим толковым переводом последних нескольких слов: "... от нефеш (то есть нижних пяти частей души) мира асиях (то есть нижних четырех миров каббалистического космоса) до йехидах (высшей души) мира ацилут (высшего мира каббалистического космоса). От переводчика английского издания. ] Кn оrr von Rosenroth, "De revolutionibus animarum", Part I, cap. 1, sec. 10, Kabbala denudata, II, Part 3, p. 248.

(обратно)

1744

Berthelot, Alch. grecs, TV, xx.

(обратно)

1745

Ibid., IV, xx. 15'.

(обратно)

1746

De chemia, p. 64: "И тогда я собрал вместе голову, передние и задние лапы льва, и согрел их водой, извлеченной из сердец статуй, из белого и желтого камней, которые падают с неба во время дождя".

(обратно)

1747

Stapleton, "Muhammad bin Umail".

(обратно)

1748

Уже в Cyranides мы находим: "Л также опий ил бороды козла, то ость мумие, или иссоп, или пот". (Delatte, Textes latins et vievux jrancais relatifs aux Cyranides, p. 129).

(обратно)

1749

Von. hyl. Chaos, pp. 310ff.: "Основа всего сотворенного... содержится в... изначальной влаге, мировом зерне, Мумие, materia prima".

(обратно)

1750

Смотри "Парацельс как духовное явление", пар. 170 и пр. 5, 190.

(обратно)

1751

Codicillus, 1651, р. 88. Смотри Maier, Symbola, p. 19. Касательно масла Луллий говорит: " Это масло есть раствор, золото и дута, а также мазь философов". (.Codicillus, p. 96). Последователь Луллия, Кристофер Парижский, говорит: "Это масло или божественная вода... называется Посредником". ("Elucidarius", Theatr. chem., VI, p. 214). Стало быть, нет ничего удивительного в том, что Пернети (Diet, rnytho hermetique, p. 472) цитирует первый пассаж Codicillus следующим образом: "Ты извлекаешь этого Бога [deum вместо о1еит\ из сердец статуй с помощью влажного омовения водой и сухого омовения огнем".

(обратно)

1752

Theatr. chem. Brit., pp. 20f.

(обратно)

1753

Из них Нортон рассказывает о железе, меди и свинце.

(обратно)

1754

Смотри "Феноменология духа в сказках", пар. 425, 437 слл.

(обратно)

1755

У меня был доступ только к нескольким из десятков написанных Лул-лием трактатов, так что я не пытался установить происхождение этой истории.

(обратно)

1756

Дионисий цитируется в алхимической литературе. Смотри Theatr. chem., VI, p. 91.

(обратно)

1757

"Они приделывают статуям дверцы, а сами статуи делают полыми, и внутрь их помешают образы богов, которым они поклоняются. Хотя статуя Меркурия такого типа не представляется очень ценной, она содержит и себе образ бога" . (11ахимеров парафраз Дионисия Ареопагита, De caelesti hierarchia, в Migne, P./., ., vol. 3, col. 162).

(обратно)

1758

Symposium, 215a; trans, by Hamilton, p. 100. В своем комментарии к этому пассажу Р. Г. Бэри (The Symposium of Plato, p. 143) говорит: "Статуи были полыми и играли роль шкатулок, в которых хранились маленькие фигурки богов, сделанные из золота и других драгоценных металлов".

(обратно)

1759

Нужно только прочитать размышления святой Терезы Авильской или святого Иоанна Крестителя на тему Песни Песней 1:1: "Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина". В первом издании Библии на латинском языке, в отличие от последующих изданий [в том числе и русского. — Прим. перев.], вместо слова "ласки" употребляется первоначальное "груди".

(обратно)

1760

В соответствующем месте у Ипполита, Elenchos, V, 7, 6, сказано: "Но ассирийцы говорят, что рыбоед Оанн [первый человек] принадлежал к их племени, а халдеи то же самое говорят об Адаме; и они утверждают, что он был человеком, которого земля породила сама, и что он лежал бездыханный и неподвижный, подобно статуе [άνδριάντα], образ того, кто живет в вышине, которому поклоняются и называют Адамом, обладающим многими силами". (Legge trans., I, p. 122, исправленный).

(обратно)

1761

Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, pp. 34f. Эта история из Гензы (священной книги мандеапцев) может пролить свет на то место в трактате Сениора, где он говорит, что рептилия-самец "бросит свое семя на мрамор статуи" (De chemia, p. 78).

(обратно)

1762

Kohen, Emek ha-Melech.

(обратно)

1763

Сравни с многозначительными высказываниями Эфраима Сира ("De poenitentia", Opera omnia, p. 572): "Были созданы два Адама: первый, наш отец, для смерти, поскольку он был создан смертным и грешил; второй, наш отец, для воскресения, поскольку, будучи бессмертным, он смертью попрал смерть и грех. Итак, первый Адам — это отец; второй является также отцом первого".

(обратно)

1764

Phil, ref., p. 19. Нет никакой уверенности в том, что эта мысль принадлежит самому Милиусу, который очень редко указывал использованные им источники. С таким же успехом он мог позаимствовать ее у кого-то, хотя я не могу проследить источник.

(обратно)

1765

"Парацельс как духовное явление " пар. 214.

(обратно)

1766

Acta Archelai, XIII, p. 21.

(обратно)

1767

Schmidt, Manichaische Handschriften der Staatlichen Museen, Berlin, I.

(обратно)

1768

Ch. XXIV, p. 72, vv. 331".

(обратно)

1769

Ch. LIX, p. 149, v. 29f.

(обратно)

1770

P. 150, v. 8

(обратно)

1771

Ch. LXII, p. 155, v. 10ff.

(обратно)

1772

Ch. LXXII, p. 176, v. 3ff.

(обратно)

1773

P. 177, v. 2ff.

(обратно)

1774

Theatr. chem., VI, p. 91.

(обратно)

1775

Divine Names (trans, by Rolt), p. 93. Более древним авторитетом, чем Дионисий, является Теофил Антиохский (второй век нашей эры), который говорит: "Солнце это тип Бога и луна человека". (Three Books to Autohjcus, II, 15; trans, by Pratten and others, p. 82).

(обратно)

1776

Kabbala denudata, I, Part, p. 546.

(обратно)

1777

Это был камень в Вефиле, который Иаков установил после того, как ему приснилась лестница.

(обратно)

1778

"То самое яркое, что принадлежит Тиферету". Kabbala denudata, p. 202.

(обратно)

1779

Малхут ~ sponsa (pp. 366, 477). "Ecclesia Israel" тоже называли Малхут (p. 480). Кроме того, Тиферет и Малхут — это брат и сестра (р. 120). "Малхут также зовут по имени матери, потому что она есть мать всех вещей, что существуют под ней, вплоть до самой Бездны", (р. 120).

(обратно)

1780

"Красота солнца сравнима с красотой жениха, выходящего из комнаты для новобрачных. И он — это жених, возникший из брачного ложа". (Theatr. cliem., VT, p. 92).

(обратно)

1781

Sermo suppositm, 120, 8 (Migne, P.L., vol. 39, cols. 1984f.).

(обратно)

1782

Mus. herm., p. 688 (Waite, II, p. 189).

(обратно)

1783

Как и "хаос", prima materia тоже состоит из четырех элементов (Theatr. chem., VI, p. 228), которые пребывают в конфликте. Задача opus состоит в их примирении, чтобы они могли образовать Единого, filius philosop horum. Гностики Ипполита думали таким же образом: они говорили о восхождении и новом рождении Адама, "когда он может родиться духовно, а не плотски" (Elenchos, V, 8, 18). Его называют "могучим воином", по война происходит и его собственном теле, которое состоит из "сражающихся элементов" (V, 8, 19; Legge, p. 134).

(обратно)

1784

"В сурьме содержится больше целебных свойств, чем в любом другом простом веществе, и поэтому она в большей степени обладает окрашивающим свойством раствора". (Symbola, p. 379).

(обратно)

1785

Милиус говорит примерно то же самое: "И поэтому говорят, что камень есть в каждом человеке. И Адам принес его с собой из рая, и из этого материала наш камень или Эликсир производится в каждом человеке". (Phil- ref., p. 30).

(обратно)

1786

Mus. herm., p. 97.

(обратно)

1787

Mus. herm., p. 268 (Waite, 1, p. 216).

(обратно)

1788

По мнению наассенцев, халдеи уравнивали Оанна с Адамом. Смотри выше, п. 64.

(обратно)

1789

Summa theol., 1, q. 94, ad 3 (I, pp. 480ff.).

(обратно)

1790

Chwolsohn, Die Ssabier, 11, p. 601.

(обратно)

1791

Wimsche, "Saloinos Thron unci 1 lippodrom", p. 50.

(обратно)

1792

Kohut, "Die talmudisch midraschnische Adamssage", p. 80.

(обратно)

1793

Jewish Enciclopaedia, s.v, Adam.

(обратно)

1794

"Alfabel, des Ben-Sira". Смотри Scheftelowifz, Die altpersische Religion und das Judentum, p. 218.

(обратно)

1795

Chwolsohn, Die Ssabier, I, p. 709.

(обратно)

1796

"Адам передал традицию Еноху, который был посвящен в принцип внедрения" (Pirke de Rabbi Eliezer, 8, trans, by Friedlander, p. 52).

(обратно)

1797

"Адам сказал: вот скрижали, на которых Священный, да будет он бла-гославен, написал свою рукой". (Смотри Pirke de Rabbi Eliezer, 20, ]). 148).

(обратно)

1798

Theatr. chem., I, pp. 774C

(обратно)

1799

"Мир должен быть обновлен, а вернее, очищен и почти уничтожен водою". ("Congeries Paracelsicae", Theatr. chem., 1, p. 617).

(обратно)

1800

Theatr. chem., 1, pp. 617f.).

(обратно)

1801

От арамейского "рас" тайна.

(обратно)

1802

Peter Beer, Geschichte, Lehre und Meinungen aller bestandenen und noch bestehenden religiosen Sekten der Juden und der Geheimlehre oder Cab-balah, II, p. 11f. Мистическая книга Сефер Разиеля — это один из древнейших текстов Каббалы (первое издание, Амстердам, 1701). Он отождествляется с "Сифре де-Адам Кадмаа", цитируемым в Зохар. (Смотри Jewish Encyclopaedia, s. v. Adam). По другой версии, книга была сделана из драгоценных камней и содержала названия семи амулетов, которые Бог дал Адаму. (Grunwald, "Neue Spuk- und Zauberlite-ratur", pp. 167f.)

(обратно)

1803

Вот цепочка этих воплощений: Адам, Енох, Ной, Абрахам, Исаак, Иаков, Моисей, Христос. Clementine Homilies (trans, by Smith and others), pp. 283 и 259.

(обратно)

1804

"Нань" означает "яичная скорлупа", "Гу" - "твердый, делать твердым"; "неразвитый и непросвещенный, то есть эмбрион" (Hastings, Encyclopaedia of Religion and Ethics, IV, 141a).

(обратно)

1805

Моисея также изображали с рогами.

(обратно)

1806

Сравни с христианским увязыванием Антропоса с тетраморфом (ангелом, орлом, львом, быком). Смотри Психология и алхимия, рис. 53.

(обратно)

1807

Считается, что он был, так сказать, изобретен даосским философом Ко Хуном, жившем в четвертом веке нашей эры.

(обратно)

1808

Он это "increatum", созданный из несотворенного, не подверженного разложению воздуха.

(обратно)

1809

Касательно этих утверждений смотри Wener, Myths and legends of China, pp. 76ff. Криг (Chinesische Mythen und Legenden, pp. 7ff.) дает очень хороший разбор легенды о Пань Гу, в ходе которого он объединяет много даосско-алхимических мотивов.

(обратно)

1810

Wilhelm, The Chinese Fairy Book (trans, by Martens), pp. 76ff.

(обратно)

1811

Grimm's Fairy Tales (trans, by Hunt and Stern), p. 137.

(обратно)

1812

Adv. haer., I, v. 3 (trans, by Roberts and Rambaut, I, p. 22).

(обратно)

1813

Contra Celsum VI, 24 (trans, by Chadwick, p. 337).

(обратно)

1814

Смотри "A Study in the Process of Individuation" и "Concerning Maiidala Symbolism".

(обратно)

1815

"Она представляет собой рисунок десяти кругов, которые отделены друг от друга и соединены одним кругом, который считается душой вселенной и называется Левиафаном". (Contra Celsum, VI, 25, p. 340).

(обратно)

1816

В этом отрывке сказано: "Мы также обнаружили, что Бегемот упоминается в нем, как некое существо, расположившееся ниже самого нижнего круга. Автор этой ужасной диаграммы изобразил Левиафана на внешнем ободе круга и в его центре, дважды написав его имя". (Ibid.)

(обратно)

1817

Ibid.

(обратно)

1818

Ibid., VI, 27, pp. 342f.

(обратно)

1819

Ibid., VI, 30, p. 346.

(обратно)

1820

"... и они говорят, что звезда Сатурн дружит с львиноподобным Архонтом" (VI, 31, р. 347). Смотри Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, pp. 35 Iff.

(обратно)

1821

Молясь Ялдабаофу, верующий обращается к нему следующим образом: "И ты, Ялдабаоф, первый и седьмой... совершенная работа для Сына и Отца". (Origen, VI, 31, р. 347).

(обратно)

1822

Лизиганг (Die Gnosis, p. 169) приводит другую реконструкцию, но не принимает во внимание семь сфер архонтов.

(обратно)

1823

VT, 31, р. 347.

(обратно)

1824

Adv. haer. I, ivff. (trans, by Roberts and Rambaut, I, pp. l Glff.).

(обратно)

1825

Демиург ото семерка, но Акамот — это восьмерка. (Leisegang, p. 317).

(обратно)

1826

Damascius, De Principiis (ed. Ruelie), par. 2G6 (II, pp. 16ff.).

(обратно)

1827

Contra Celsum, p. 350. Гностики, замечает Ориген, сравнивали этого Пру-ника с "женщиной, страдающей кровотечением", которая была больна им в течение двенадцати лет. Тай-юанъ, "Священная Мать Первопричины", была беременна в течение двенадцати лет. (Смотри выше, пар. 573).

(обратно)

1828

Иреней (Adv. haer. I, iv, 2) говорит, что по мнению Валентинианцев "вся душа мира и творца мира" была порождена тягой Софии к дающему жизнь (Христу). (Смотри Writings, I, p. 17).

(обратно)

1829

Касательно мандалы, как плана примитивного поселения, смотри мою работу "Психология переноса ", пар. 433 слл.

(обратно)

1830

The Histories, I, 98 (trans, by de Sclincourt, pp. 54f.).

(обратно)

1831

"Ибо эти два мегалла напоминают цвета солнца и луны". (Смотри Contra Celsum, p. 334).

(обратно)

1832

Moralia in Job, cap. 38, bk. 29, chap. 31 (Migne, P.L., vol. 76, col. 519).

(обратно)

1833

Three Principles of the Divine Essence (Works, I), XVIII, 20, p. 170.

(обратно)

1834

A High and Deep Search concerning the Threefold Life of Man (Works, 11), V, 41, p. 47.

(обратно)

1835

Ibid., XI, 12, p. 110. Сравни с increatum Пapa-цельса и алхимиков (Психология и алхимия, pars. 430Г,).

(обратно)

1836

A High and Deep Search, VI, 77-8, p. 67.

(обратно)

1837

Zzveyte Apologia wieder Balthasar Til ken (Amsterdam edn., 1682), II, 227 p. 306.

(обратно)

1838

Mysterium Magnum (Works, 111), IX, 11, p. 36; XXIII, 38, p. 104.

(обратно)

1839

Three Principles (Works, I), XVT'1, 78, p. 159.

(обратно)

1840

Ibid., ХП1, 9, p. 94.

(обратно)

1841

Memchwerdung Christi, Part 1, ch. 11. 10.

(обратно)

1842

A High and Deep Search (Works, II), V, 56, p. 48.

(обратно)

1843

Avalon, The Serpent Power.

(обратно)

1844

Касательно этого мотива, смотри Symbols of Transformation, pars. 306, 349, 620.

(обратно)

1845

Буквально, "vergaffte sich". Автором этого выражения является llapa-цельс. Смотри Liber Azoth (ed. Sudhoff, vol. XIV), p. 574.

(обратно)

1846

von Baader, Werke, VII, p. 229.

(обратно)

1847

Ibid., p. 231.

(обратно)

1848

In Cenesim Пот., I, 7 (Migne, P.C., vol. 12, col. 151).

(обратно)

1849

"Внутри каждого человека находятся Адам и Ева. В момент совершения первого греха змей предложил, Ева пришла в восторг, а Адам согласился, и каждый день мы видим — когда дьявол предлагает, плоть приходит в восторг, а дух соглашается". In Septem Psalmos poenitential es, V, par. 8 (Migne, P.L., vol. 79, col. 608).

(обратно)

1850

In Cant. horn. II (Migne, P.O., vol. 13, cols. 47ff.).

(обратно)

1851

"Le Livre des Balances", в Berthelot, Chimie au moyen age, III, p. 140.

(обратно)

1852

Irenaeus, Adv. haer., I, 30, 9; Bousset, Hauptproblemeder Gnosis, p. 198; Bezold, Die Schutzhohle, p. 3; Kohut, "Adamssago", pp. 72 и 87; Jewish Encyclopaedia, s. v Adam; Wunsche, "Schopfung und Sundenfall dcs er-sten Menschenpaares", p. 11.

(обратно)

1853

Gruenbauin, Judisch deutsche Chrestomathie, p. 180. "Адамах" также связано с ивритским "дам" — "кровь". Стало быть, "Адам" означает "сделанный из красной земли".

(обратно)

1854

In Cenesim Нот., I, 13.

(обратно)

1855

Филон различает смертного Адама, сделанного из земли, и Адама, созданного по образу и подобию Божьему, говоря о последнем: "Тот, который был создан по образу Божьему, был идеей, или родом, или отпечатком, или объектом мысли, нематериальным, не мужским, и не женским, по природе своей не подверженным разложению". ("On the Account of the Worlds's Creation given by Moses", par. 134, Works, I, pp. 106ff., mod).

(обратно)

1856

"Congeries Paraeelsicae", Thealr. с hem., 1, p. 578.

(обратно)

1857

Elenchos, V, 6, 4f. (Leggc, I, p. 120).

(обратно)

1858

Ed. Frcedman and Simon, II, p. 54. Также смотри Scheftelowitz, Die altpersische Religion und. das Judentum, p. 217 и Bousset, Hauptprobleme der Gnosis, p. 198.

(обратно)

1859

Спина Адама имеет большое значение. В исламской легенде говорится: "Тогда Бог распорядился также и насчет потомства Адама: он коснулся его спины и повелел, что все люди, которые будут рождаться до самого конца света, будут выползать из его спины, размером они будут не больше муравьев и располагаться будут между его правой и левой рукой". (Weil, Biblische Legende der Muselmanner, p. 34). Затем Бог послал эти маленькие души обратно в позвоночник Адама, где они умерли и превратились в единый дух. (Ghazali, Die kosbare Perle im Wissen des Jenseits, ed. Brugsch, p. 7). Цитаты взяты из Aptowitzer, "Arabish-judische Schopfungstheoricn", p. 216.

(обратно)

1860

De Signatura salium, metalorum et planetarum, p. 12

(обратно)

1861

Bezold, Die Schatzhohle, p. 3166 Reitzenstein and Schaeder, Studien гит anliken Synkrelismus aus Iran und Griechenland, p. 114.

(обратно)

1862

Jewish Encyclopaedia, s. v. Adam.

(обратно)

1863

Ibid.

(обратно)

1864

Ibid.

(обратно)

1865

Zohar I, 34 (trans, by Sperling and Simon, I, p. 129) и III, 19 (IV, p. 359).

(обратно)

1866

Это точка зрения Бена Сиры. Сравни с van Dale, Dissertationes de origine ас progress// Idololatriae et Superstitionum, p. 112.

(обратно)

1867

Ibid., pp. 111'.

(обратно)

1868

По учению барбелиотов (Irenaeus, Adv. haer. I, 29, 2f.; Writings, I, p. 102), Автоген, который был послан Эвноей и Логосом, создал "совершенного и истинного человека, который зовется Адамасом".

(обратно)

1869

Смотри Scholia in Lucianum, "De dea Syria", 28 (ed. Rabe, p. 187), и Roscher, Lexicon, s. v. короРос, col. 1392 b.

(обратно)

1870

Hippolitus, Elenchos, V, 8, 9fl\ (Legge trans., I, pp. 133ff.).

(обратно)

1871

Pistis Sophia (trans, by Mead), pp. 19 и 30. Касательно Адама, как "хозяина Вечности" смотри Lidzbarski, Das Johannes buck der Mandaer, p. 93, line 4.

(обратно)

1872

Euthymios Zigabenos, Panoplia Dogmatica (Migne, P.G., vol. 130).

(обратно)

1873

Wunsche, Die Sagen vom Lebensbaum und Lebenswasser, p. 23.

(обратно)

1874

Всеобъемлющий обзор посвященных Адаму материалов смотри в Миг melstein, "Adam, em Beitrag zur Messialehre". Касательно всемирной души смотри ibid., XXXV, p. 269, и XXXVI, p. 52; также Aptowitzer, "Aribish-judisehc Schopfungstheorien", p. 214: "Когда Адам лелсал гам безжизненным телом, Бог показал ему всех праведников, которые однажды выйдут из него. Они рождаются из различных частей тела Адама: один из его головы, другой - из волос, а другие — из лба, глаз, носа, рта, уха и челюсти. Доказательство тому можно найти в Книге Иова 38:4, где Бог обращается к Иову со словами, истолкованными мидрашем следующим образом: "Скажи мне, как ты был сотворен, из какой части тела Адама ты появился на свет; если ты не можешь ответить мне, тогда удовлетворись мною". "Первый Адам был большим, как мир, от кран и до края, и потому ангелы, завидев его, восклицали "О, Боже", но Бог сделал его маленьким, отрывая кусочек за кусочком от его членов, которые тогда лежали вокруг Адама. Адам сказал Богу: "Зачем ты ограбил меня?" Бог ответил ему: "Я многократно возмещу твои потери, ибо сказано, Сын Давида не придет до тех пор, пока все души в твоем теле не станут землей. Возьми эти куски и разнеси их во все уголки земли; куда бы ты их не бросил, они превратятся в пыль, и в этом месте землю заселят твои потомки. Место, которые ты предназначишь Израилю, будет принадлежать Израилю, и места, которые ты предназначишь другим пародам, будут принадлежать другим пародам". Стало быть в этом хаггадахе (трактате) говорится, что в Адаме содержались вес поколения людей; в его душе все души, а в его теле все тела.

(обратно)

1875

Lidzbarski, Das J'ohannesbuch der Mandaer, p. 168, line 7.

(обратно)

1876

Сравни с текстом Зосимы в Психология и алхимия, пар. 456.

(обратно)

1877

Bertheloth, Alch. grec.s, II, xlix, 4-12.

(обратно)

1878

Reuchlin, De verba mirifico, и De arte cabbalictica.

(обратно)

1879

"Apologia tredecim Quaestioiinm", Opera (Venice, 1557).

(обратно)

1880

Uraltes Chymisches Werck, 2nd edn., 1760. Опубликована в Лейпциге Юлием Гервасием фон Шварцбургом.

(обратно)

1881

Смотри предисловие. Говорят, что этот манускрипт принадлежал кар диналу Ришелье. История гласит, что Фламель купил трактат, написанный на кусках древесной коры, у неизвестного человека за два флорина. Это более поздняя подделка, датирующаяся началом восемнадцатого века. Первое издание вышло в 1735 г.

(обратно)

1882

Эта фраза встречается также и у Майера, в Symbola, p. 568: "есть в нашей химии некая благородная субстанция, которая переходит от хозяина к хозяину, начинающаяся с мерзости уксуса, но заканчивающаяся радостным наслаждением".

(обратно)

1883

Елиазар утверждает, что Марез, V, означает землю, на иврите — erets.

(обратно)

1884

"Рикма" на иврите — "разноцветные одежды".

(обратно)

1885

Племя кедар жило в черных палатках.

(обратно)

1886

Вино, смешанное со специями.

(обратно)

1887

Uraltes Chymisches Werck, II, pp. 51f.

(обратно)

1888

"Психе, которая у них называется "нефеш", — это живой дух, не то чтобы полностью материальный, но, тем не менее, врожденный, примитивный и семенной; авторы более позднего периода называют его Архе-ем. Он соответствует растительной или пластичной душе философов и эмоциональной или похотливой душе платонистов". (Примечание Кнор-ра к пар.7 "Tractatus de revolitionibus animarum", Kabbala denudata, II, Part 3, p. 247.) "Нефеш" это тип души-крови, отсюда и запрет проливать кровь (Левит 17:14).

(обратно)

1889

Ивритское слово, использованное в Песне Песней 7:1 — это "Сула-мифь" или "Шуламит". В большинстве вариантов Библии оно переводится как "Суламита" (девушка из Шулема или древнего Шунема". Сравни с Sellin, Introduction to Old Testament, pp. 223ff. Суламифь — это также и современное еврейское имя.

(обратно)

1890

"Каббалислы называют Адама Адамом Кадмоном, чтобы отличать его от Адама, первого человека... поскольку он является первой из всех сотворенных Богом вещей, точно так же, как и первым человеком среди людей. Под это описание лучше всего подходит душа Мессии, о которой Павел говорит в Первом послании Коринфянам 15:45-49. (Примечание Кнорра к "Tract, de rovolut.animarum", Kabbala denudata, II, Part 3, p. 244).

(обратно)

1891

"Любовь "Царя" к "Царице" — это любовь Бога к Сиону, или к той силе, которая также называется "шалом" — "мир" или "свершение"; любовь к "Суламифи", воспетой в Песне Песней" (Muller, Der Sohar und seine Lehre, p. 46).

(обратно)

1892

Scholem, "Kabbala", в Encyclopaedia Judaica, IX, cols. 630ff.

(обратно)

1893

Kabbala denudata, 1, p. 28, s.v. homo. Wunsche ("Kabbala", в Herzog and Hauck, Realenzyklopadie, IX, p. 676) говорит: "Из каббалистических писанийнельзя получить полностью ясное представление об Адаме Кадмоне. Иногда он воспринимается как все Сефироты сразу, иногда — как первая эманация, существовавшая еще до Ссфиротов и стоящая выше них, посредством которой Бог... проявился и... открыл себя всему творению, как некий прототип (макрокосм). Когда же речь идет о более поздних событиях, то Адам Кадмон представляется первым откровением, располагающимся между Богом и миром, так сказать, вторым Богом, или божественным Логосом". Эта точка зрения совпадает с точкой зрения, изложенной в Kabbala denudata, на которую определенное влияние оказал Исаак Лурия. Здесь Адам Кадмон — это "посредник между Ен Софом и Сефиротами" (Jewish Encyclopaedia, III, p. 475, s. v. Cabala). Доктор С. Гурвиц отсылает меня к Зохар (Ш, 48а): "Как только был создан человек, было создано все, верхний и нижний миры, ибо все содержится в человеке". 'В соответствии с этой точкой зрения, Лдам Кадмон — это homo maximus, который сам является миром. Человек и его божественный прототип являются "близнецами" (Талмуд, 466). Адам Кадмон является "высшим человеком" божественной колесницы (Меркабы), "высшей короной" (Кефер), anima generalis. Исаак Лурия говорит, что он содержит в себе десять Сефиротов. Они окружают его десятью концентрическими кругами и они являются его "нефешами", душами. (Смотри выше, пар. 574ff., диаграмма орфитов в оригеновой Contra Celsurn.

(обратно)

1894

В Книге пророка Иезекишга 34:31 ничего подобного не говорится. Впрочем, гам говорится следующее: "вы овцы Мои, овцы паствы Моей; вы .....человеки". "Человек" - "Адам". В данном случае, "Адам" - это коллективная концепция.

(обратно)

1895

Это предложение вставлено самим Кнорром фон Розепротом.

(обратно)

1896

Kabbala denudata, II, Part 3, pp. 248f.

(обратно)

1897

Смотри ibid., cli. 3, sect. 1, pp. 255f.

(обратно)

1898

Ibid., p. 251. Предложение вставлено Кнорром.

(обратно)

1899

"Sed diffe.rentias specificas designari per rectiliueum". Ta к называемые "числовые различия" связаны с противоположностями. Текст гласит: "Числовые различия относясятся к балансирующему ряду, в котором существует вращение [которым связываются два принципа, т.e. 'вращаются'] лицом к лицу, и две или более вещей той же самой степени завершенности или вида отличаются только как мужское и женское. Л эти многочисленные отличия [т.е. взаимоотношения] также обозначаются посредством таких выражений, как 'столкновение лицом к лицу', 'поворот назад' и т.д." Diss. VI, 9, р.118.

(обратно)

1900

"Ab A еn Soph, i.e., IJno generalissimo, productum esse Universimi, qui est, Adam Kadmon, qui est unum et. multum, et ex quo et in quo omnia... Different.ias autem generum notari per cireulos homocentricos, sicut lins, substantiam; haec, corpus; hoc, vivens; ist.ud, sensitivuni; et haec, rationale eontinet... Id, hoc modo in Adam Kadmon repraesentantur omnium rerum ordines, turn genera, quam species et individua". (Ibid.) Смотри Scholeni, Major trends in Jewish Mysticism, p. 215.

(обратно)

1901

Касательно египетского источника смотри Boussef, Uauptprobleme der (inosis, и Roitzeiistein and Schader, St.udien гит antiken Synkrelismus. Касательно индийского источника смотри Deussen, (ieschicht.e der Phi losophie, 1, 1, p. 228, и касательно связи этого источника с верой п Мессию смотри Abegg, Der Messiasglaube in Indien mid Iran.

(обратно)

1902

Путаницы (досл.: одно вместо другого) (лат.) Прим. ред.

(обратно)

1903

Смотри выше, пар. 589. По мнению валептинианцев, человек облачен в "шкуру" (δερματικον χιτώνα). Irenaeus, Adv. haer., I, 5, 5 (Migne, P.C., vol. 7, cols. 501D.

(обратно)

1904

Смотри "Instinct, and the Unconscious", par. 277.

(обратно)

1905

В данном случае не важно, что определение и классификация инстинктов являются чрезвычайно спорными вопросами. Слово "инстинкт по-прежнему означает нечто, что известно и понятно каждому.

(обратно)

1906

Смотри выше, пар. 18, раскол между Тиферетом и Малхут, как источник зла.

(обратно)

1907

В качестве примера "пребывания в Дао" и сопутствующих ему феноменов, я приведу историю, рассказанную мне покойным Рихардом Вильгельмом, о "человеке дождя" из Киаочау: "В том месте, где жил Вильгельм, случилась большая засуха; в течение нескольких месяцев не пролилось ни капли дождя и ситуация стала катастрофической. Католики устраивали процессии, протестанты устраивали молебны, а китайцы жгли благовония и стреляли из ружей, чтобы отпугнуть демонов засухи; все было безрезультатно. Наконец, китайцы сказали: "Мы приведем человека дождя". И из другой провинции пришел высохший старик. Он попросил только об одном - чтобы ему выделили тихий маленький дом В нем он и заперся на три дня. На четвертый день набежали тучи и начался сильный снегопад, хотя в это время года никакого снега не должно было быть, и снега выпало необычайно много; город был переполнен таким количеством слухов о чудесном "человеке дождя", что Вильгельм решил отправиться к этому человеку и спросить его, как он это сделал. Истинно по европейски он сказал: "Тебя называют "челове ком дождя", скажи мне, пожалуйста, как ты вызвал снег?" И маленький китаец сказал: "Я не вызывал снег, в этом нет моей заслуги". "Но, что же ты делал в течение этих трех дней?" "О, это я моту объяснить. Я пришел из другой провинции, где все в порядке. Здесь порядок, нарушен, люди ведут себя не так, как того требуют небеса. Поэтому вся эта провинция не находится в Дао, и я также нахожусь не в естественном порядке вещей, поскольку пребываю в провинции, где этот порядок нарушен. Поэтому я должен был подождать три дня, пока не вернусь к Дао, после чего, естественно, пошел дождь." Из "Interpretation of Visi ons", Vol. 3 англоязычных семинаров Юнга, (edn. 1939), p. 7.

(обратно)

1908

В этой связи Клиазар использует символ (имеющий значение только для христиан) "вознесенной змеи", прообраза Христа (Евангелие от Иоанна 3:14).

(обратно)

1909

Мне сообщили, что американские индейцы наказывали неквалифицированного колдуна следующим образом: они разрывали его четырьмя лошадьми, бегущими в четыре разные стороны. Я не могу поручиться за истинность этой информации, но сама идея важна, как таковая.

(обратно)

1910

Вольфрам фон Эшенбах называет карбункул целебным камнем, который лежит под рогом единорога. Смотри Психология и алхимия, пар. 552.

(обратно)

1911

Процитированный нами отрывок может иметь решающее значение для определения происхождения и даты трактата, подвергнутых сомнению Робертом Эйслером, который, не видя самой книги, не согласился мнением Шолема, что это более поздняя подделка. (Pusler, "Zur Term nologie und Geschichte der judischen Alchemic", pp. 194 и 202). Смотри также Kopp (Die Alchemie in alterer und neuerer Zeit, II, pp. 314ff.' где говорится, что первое издание книги вышло в 1735 г., а ее автором был Гервазий фон Шварценбург.

(обратно)

1912

Pars. 422ff.

(обратно)

1913

Смотри мою работу "On Psychic Energy", pars. 18ff.

(обратно)

1914

Kabbala denudata, I, Part 3, "Porta coelorum", ch. 8, par. 3, p. 116.

(обратно)

1915

Ibid., par. 4: "И это есть причина, по которой Главное Имя состоит из четырех букв, три из которых разные, а четвертая является повторением второй: ибо первая хе является невестой йод, а вторая хе — невестой вау. Первая непосредственно эманирует из йод, а вторая эманирует из вау преломленно и отраженно".

(обратно)

1916

Еще одно понимание йод можно обнаружить в Зохар, 111, 191 (Vol. V, р. 267}: "И тогда он процитировал строфу "Черна я, но красива". Это означает, что когда она (Луна} тоскует' по своему Возлюбленному, она съеживается до такой степени, что от нее остается маленькая точка, которой не видно с пастбищ и из шат-ров. Тогда она говорит: "Черна я", подобно букве Йод, в которой нет белого пространства, и под моими крылами нет места, чтобы ты мог укрыться; а потому "не смотрите на меня", ибо вы вообще не можете меня видеть".

(обратно)

1917

"Йод, в силу своей простоты, это нечто единое и первичное, и, подобно числу "1", которое среди чисел, а также как и точка является первым из всех тел. По точка, двигаясь по прямой, создает линию, то есть вау. (Kabbala denudata, Vol. 1, Part 3, Diss. VII, par 1, p. 142.) "Буква "йод", будучи точкой, становится началом, серединой и концом; воистину она также является началом Декад и концом единств, а потому она возвращается к Единице", (lntroductio in Librum Sohar, par. 1, ch. XXXVII, par. 1, Kabbala denudata, II, Part 1, p. 203) Касательно функции йод в Sect. VI, ch. 1, p. 259 сказано: "Когда Мудрость Благословенного Единого увидела, что даже в этом сиянии миры не могут быть проявлены, поскольку Свет там был все еще слаб, он снова подал сигнал этой букве йод, чтобы она еще раз спустилась и пробила сферу сияния, и выпустила свет, который стал чуть-чуть поярче". Эта точка является "внутренней точкой", которая представляет собой то же самое, что "внутренней роза", "народ Израиля", "Невеста". Другими синонимами розы являются: сестра, спутница, голубка, совершенная единица, близнец. ("Tres discurs initiales Libri Sohar", Comm. in Disc. I, par. 121., Kabbala denudata, 11, Part 2, p. 151}. И<х) распологается на "вершине короны" и нисходит на Sapientia (Хокма}: "Она озарила эту Мудрость светом и оказала на нее огромное влияние". ("Theses Cabbalisticae", I, par. 19, Kabbala denudata, 1, Part 2, p. 151.} Йод ----- это vas или vascu lum, в который изливается "морской источник", и из которого "бьет фонтан мудрости". ("Pneumatica Kabbalistica", Diss. I, ch. 1, pars. 7 и 10, Kabbala denudata, II, Part 3, pp. 189f.}

(обратно)

1918

Вay обозначает жизнь, которая есть эманация и движение сути, в ней проявившейся; и она это место единения и связи между сутью и пониманием". (Herrera, "Porta coelorum", Diss. Vll, ch. 1, par. 3, Kab bala denudata, 1, Part 3, p. 141).

(обратно)

1919

Вся цепочка четверок связана с Тстраграмматоном. Смотри "Porta coelorum", Diss. VII, ch. Ill, par. 5, p. 145.

(обратно)

1920

Хе обозначает Существо, которое состоит из сути и существования". "Последняя хе — это образ интеллекта или разума". (Ibid., ch.I, par. 2 и 4, p. 141).

(обратно)

1921

В Песне Песней о Суламифи сказано (4:8}: "Со мною иди с Ливана, невеста! со мною иди с Ливана! спеши с вершины Аманы, с вершины Сепиры и Ермона, от логовищ львиных, от гор барсовых". По мнению Виттекиндта (Das Ifohe Lied, p. 166) Ливан, лев и барс указывают на Иштар.

(обратно)

1922

Eleazar, Uraltes Chymisches Werck, II, p. 52.

(обратно)

1923

"Ибо зелень является прообразом девственности". (Mennens, "Aureum vellus", Theatr. chem., V, p. 434).

(обратно)

1924

Art. aurif., II, p. 220.

(обратно)

1925

Phil, ref., p. 11.

(обратно)

1926

"Speculum alchimiae", Theatr. chem., IV, p. 605.

(обратно)

1927

"Азофол" означает золото.

(обратно)

1928

Должно быть имеется в виду Книга Иова 28:5: "Земля, на которой вырастает хлеб, внутри изрыта как бы огнем".

(обратно)

1929

Земля.

(обратно)

1930

Огонь.

(обратно)

1931

"Адамах" означает красная земля, синоним "laton".

(обратно)

1932

В Вульгате сказано: "Semitam ignoiavit avis, nec intuitis est earn oculus vulturis" (Стези туда не знает хищная птица, и не видал се глаз коршуна.) Наш текст явно не следует Вульгате, а опирается на вариант Лютера .

(обратно)

1933

"Три вещи создают сверкающий сей камень;

И там, где Бог дыханием своим не поднял пламень,

Им человеку не владеть".

Joh. de Tetzen, "Processus de lapide philosophorum", Drey Chymischt Bucher, p. 64.

(обратно)

1934

Книга Бытия 8:11.

(обратно)

1935

Песнь Песней 5:11: "Голова его - чистое золото, кудри его волнистые как ворон".

(обратно)

1936

Ивритское слово "шемеш" (солнце) относится как к женскому, так и к мужскому роду. В Книге Бахира сказано: "И почему это золото на зывают ЗаХаБ? Потому что в нем заключены три принципа: Мужской-(Захар), обозначенный буквой "Зайин", душа, обозначенная "Хе". V какова ее функция? "Хе" есть трон для "Заин"..., а "Бет" гарантирует их продолжительность". (Scholem, Das Buck Bahir, p. 39, sect. 36) Ka сательпо соединения солнца и луны смотри явление "жены, облаченной в солнце" (Апокалипсис 11:19), обсуждаемое в "Ответ Иову" пар. 710 слл. |В Sell in, Introduction to Old Testament, p. 224, высказывается предположение, что в Песнь Песней включены праздничные гимны посвященные солнцу (шелемсы) и луне (суламифсы). — пер R.E.C.Hulll.

(обратно)

1937

Сравните с мотивом курчавости в осуждении Aelia Laelia Cricpis, выше пар. 37.

(обратно)

1938

Salomon Trismosin, Aureum Vellus, Tractatus Tertius, p. 28.

(обратно)

1939

Berthelot, Alch. gre.cs.. Ill.^x, 1 ^

(обратно)

1940

Χρυσέα κεφλή κατά τόν θεσπέσιον Δανήλ τόν θεηγόρον (Berthclot, Alch. green., IV, vi 1). Это перекличка с Книгой пророка Даниила 2:ЗГ, в которой говорится о привидевшейся Навуходоноссору огромной статуе на глиняных ногах.

(обратно)

1941

Thorndikc, Л History о/ Magic and Experimental Science, I, p. 705. Сильвестр 11, бывший Герберт Реймсекий, по всей видимости интересовался алхимией. Доказательством тому служит написанное якобы ему (начало 12 го века) письмо, посвященное квадратуре круга (Bodleian MS. Digby 8.3). Торндайк приписывает авторство лого письма самому Герберту.

(обратно)

1942

Смотри "Символ превращения в Мессу", пар. 365.

(обратно)

1943

Смотри "Психология и алхимия", пар. 116, 220; также сравни с "круглой вещью" или головой мавра" в "Химической свадьбе!" Розенкрейцера, pp. 147-8; золотой шар, нагретый солнцем (р. 113), cibatio (кормление) кровью обезглавленного (р. 117), голова смерти и сфера (р. 120). Как источник prima materia, череп упоминается в Ventura (Theat.r. chem., 11, p. 271) и в "Liber Platonis epiartorum" (Jheatr. chem., V, p. 151); "Необходимый для этой работы сосуд должен иметь круглую форму, чтобы мастер мог стать преобразователем этой тверди и мозговой кастрюли". Альберт Великий ("Super arborem Aristolelis", Thealr. chem., II, p. 525) говорит: "Его голова живет вечно и поэтому его голова называ ется главной жизнью и ангелы служа! ей. И Вот поместил этот образ в раю наслаждений и в нем он расположил свои образ и подобие", и на р. 526: "... до тех пор, пока подобная ему черная голова эфиопа не будет хороню вымыта". У наассенцев Ипполита голова первичного человека Эдема символизировала рай, и вытекающие, из этого рая четыре реки символизировали четыре чувства. (F.lenchos. V, 9, 15; Legge, I, p. 143.) 'Гот же автор называет "говорящую голову" фокусом. (Elenchos, IV, 41; Legge, I, p. 102) Между текстом Альберта Великого и сообщением Ипполита есть какая-то связь, по крайней мере, смысловая; возможно, что их общим источником является Первое послание Коринфянам 11:3: "Хочу также, чтобы вы знали, что всякому мужу глава Христос, жене глава муж, а Христу глава Вот". Сравните текст Альберта со строфой 7: "Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Вожия". Касательно головы, как трофея мстителя смотри "Peredur son of Efgawg" в Mabinogion (trans, by Jones), pp. 183If. Уже греческие алхимики называли "простую вещь" (ditbuv), то есть, prima materia, "золотой головой". (Berthelot, Alch. grecs., IV, vi, 1.).

(обратно)

1944

Art. aim./'., II, p. 264.

(обратно)

1945

Steel), Caelum Sephimt.icum, pp. 1171.

(обратно)

1946

Art., aurif., I, p. 147.

(обратно)

1947

Theatr. chem., V, pp. 124, 127, 187.

(обратно)

1948

Ibid., p. 124. P. 128: "В начале работы мы должны преобразовать член (то есть, мозг или сердце) в то, из чего он родился, а затем, посредством духа, мы должны преобразовать его в то, во что пожелаем". Под "членом" здесь понимается часть тела ("membrum cerebri", p. 127). Это означает трансформацию мозга в res simplex, с которым он в любом случае связан, "поскольку имеет треугольную форму и из всех членов тела больше всего похож на простоту".

(обратно)

1949

Похоже, .это произвело особенно сильное впечатление па Альберта Великого, который верил, что получил доказательство того, что золото образуется в голове: "Самый ценный минерал находится в каждом человеке, и, особенно, в его голове между зубами, так что в положенное время там можно найти маленькие продолговатые крупинки... Поэтому и говорят, что камень находится в каждом человеке". (Цитируется по Ripley, "Axiomata philosophica", Thealr. chem., II, p. 134.) Может быть в то время уже существовали золотые пломбы?

(обратно)

1950

Isis, XV1II, " р. 260.

(обратно)

1951

Berthelot, Alch. grecs., I, iii, 1.

(обратно)

1952

Ibid., Ill, ii, 1.

(обратно)

1953

Ibid., Ill, xxix, 4.

(обратно)

1954

"Characters secretorum celandorum", Theatr. chem., II, p. 123.

(обратно)

1955

Алхимики связывали "белый камень" с Апокалипсисом 2:17: "... и дам ему белый камень (calcuhmi, ψήφον) и на камне написанное повое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает".

(обратно)

1956

"Visio Arislei", Art. aurif., 1, p. 148.

(обратно)

1957

Поэтому дьявол и получил выразительное имя "Люцифер". Стало быть, Пенот связывает мозг со змеем, которому наши первые предки обязаны свои первым независимым действием. Наас гностиков и serpens mercu-rialis алхимиков играют похожую роль.

(обратно)

1958

Ilippolitus, Elenchos, IV, 51, 13 (Legge, 1, p. 117.).

(обратно)

1959

К аналогам относятся Аттис, Осирис, змей и Христос.

(обратно)

1960

άπο τοΰ άχαρακτηρίστου εγκεφάλου.

(обратно)

1961

Он добавляет: "По никто этого не осознает", что является еще одним намеком на 6ег:сознательное.

(обратно)

1962

Elenchos, V, 8, 131Т. (Legge, I, p. 133). Сравни с Псалмом 28:3: "Глас Господеп над водами", и со сторон 10: "Господь восседал над потопом". Касательно алхимических аналогов у Майора смотри "Психология и алхимия", na р. 434 слл.

(обратно)

1963

Это камень в основании Сиона может перекликаться с Книгой пророка Захарии 4:9f.: "Руки Зоровавеля положили основание дому сему; его руки и окончат его... радостно смотрят на строительный отвес в руках Зоровавеля те семь это очи Господа, которые объемлют взором всю землю". Один из алхимиков связал этот отрывок с lapis philosophorum на том основании, что "очи Господа" были на краеугольном камне. (Смотри выше, пар. 45).

(обратно)

1964

Elenchos, V, 7, 35Г. (Legge, I, p. 129).

(обратно)

1965

"Seminate aurum in terrain albain foliatain". В Ros. phil., Art. ami/., II, p. 336 сказано: "Seminate ergo animam in terrain albain foliatam". Касательно terra foliata смотри Emblema VI в Maier, Scrutinium chymicum, pp. 16ff. Автором этого символа, вероятно, является Сениop. Смотри De chemia, pp. 24f.: "Также они называют эту воду дающим жизнь Облаком, нижним миром/и под этим они понимают слоистую Воду, которая является золотом Философов, называемую Гермесом Яйцом со многими названиями. Нижний мир — это тело и пепел, в который они превращают достопочтенную Душу. И пепел, и душа, являются золотом мудрецов, которое они сеют в их белую землю, и в землю, усыпанную звездами, слоистую, благословенную и жаждущую, которую он называет землей листьев, землей серебра и землей золота". Гермес говорил: Сей золото в слоистую белую землю. Ибо белая слоистая земля есть венец победы, который есть пепел, извлеченный из пепла" (р. 41) В "Liber de magni lapidis compositione" (Theatr. chem., III, p. 33) упоминается "звезда Диана", как синоним terra.

(обратно)

1966

Используя термины Luna и Terra алхимики зачастую не делали между ними никакого различия. Нижеследующие два предложения практически соседствуют друг с другом в "Clangor buccinae" (Art, aurif., I, p. 464): "Стало быть, Luna есть мать и поле, на котором должно быть посеяно зерно", и "Я, говорит Солнце, есть зерно, посеянное в добрую землю". Воспроизводящая пара — это всегда Солнце и Луна, но, по крайней мере, не менее часто земля является матерью. Похоже на то, что Луна представляет возлюбленную и невесту, а земля — материнский элемент. В "lntroitus apertus", Mus. herm., p. 694 (Waite, TI, pp. 194f.) говорится: "Знай, что здесь наша дева земля подвергается последней стадии возделывания, чтобы плоды Солнца могли быть посеяны и пожаты". Земля — это "мать металлов" и всех созданий. Как terra alba, она является "совершенным белым камнем" (Art. aurif., II, p. 490); но фаза albedo называется "полнолунием" и "плодородной белой землей" (Mylius, Phil. ref., p. 20). Как Луна стремится к своему возлюбленному, так земля притягивает к себе душу Луны. (Ripley, Opera omnia, p. 78). Луна говорит Солнцу: "Я получу душу от тебя с помощью лести" (Senior, De chemia, p. 8). В "Tractatus Micreiis" (Theatr. chem., V, p. 109) говорится: "Из воды, которая падает с земли, был создан Адам, который также является меньшим миром". Mylius (Phil, ref., p. 185): "Земля называется матерью элементов, поскольку она носит сына в своей утробе". В "Gloria Mundi" (Мш. herm., p. 221; Waite, I, p. 179) filius приписывается свойственная герою дуальность рождения: "хотя при своем первом рождении он был порожден Солнцем и Луной, он содержит в себе некоторые земные элементы". "Отец получает сына, то есть земля сохраняет дух". (Mylius, Phil, ref., p. 137). Полное, отождествление земли с луной имело место и в античности: "Нижней частью всего мира является земля, но нижней частью эфира является луна; и луну называют эфирной землей". (Macrobius, In somnium Scipionis, T, 19, 10.) Фересид говорит, что луна — это небесная земля, рождающая души. Фирмик Матери (Matheseos, V, praef. 5) даже называет луну "матерью земных тел". Касательно связи между луной и плодородием земли смотри Rainier, "Mysterium Lunae", pp. 61 ff.

(обратно)

1967

Смотри "Психология переноса", пар. 469 слл.

(обратно)

1968

"Бытие в вещи" и "бытие в одном лишь представлении" (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

1969

Доказательством тому является спор о первопричинах, который Абеляр надеялся разрешить с помощью своего "концептуализма". Смотри "Психологические типы", пар. 68 слл.

(обратно)

1970

Теософия и подобные ей системы по-прежнему основаны на этом принципе.

(обратно)

1971

Пресвитер Jodocus Greverus говорит в своем "Secretum" (Theatr. chem., III, pp. 785f.): "Поэтому ты, дорогой читатель, правильно уразумей мои слова и пойми, что философы подобны садовникам и супругам, которые сначала выбирают семя, а выбрав, сеют его не в обычную землю, а в возделанные поля или подготовленные для этого сады". "Но если Солнце и Луна философов считаются хорошими семенами, то земля должна быть очищена от всех отбросов и сорняков, тщательно возделана, после чего вышеупомянутые зерна Солнца и Луны могут быть посеяны в нее".

(обратно)

1972

"De arte chymica", Art. aurif., I, p. 613. Эта земля является раем в истинном смысле этого слова, "садом счастья и мудрости". "Ибо это есть дар Божий — обладание тайной единства Личностей в Святой Троице. О, самое чудесное из знаний, которое есть театр всей природы, и ее анатомия, земная астрология, доказательство всемогущества Бога, подтверждение воскрешения мертвых, путь к отпущению грехов, точная репетиция грядущего судного дня и зеркало вечного блаженства". (Greverus, Theatr. chem., III, p. 809).

(обратно)

1973

"Из мужского и женского создал он ее. Поэтому мы знаем, что любая фигура, в которой нет мужского и женского элементов, не является высшей фигурой... Заметь: Бог не селится там, где мужчина и женщина не соединены друг с другом". (Zohar, I, p. 177, mod.) Сравни: "Тогда растоптали мы одежды стыда, тогда двое стали одним, мужчина соединился с женщиной и не было это ни мужчиной, ни женщиной" (Stro-mata, III, 13, 92). В Zohar (IV, p. 338) говорится, что мужской и женский принципы можно различить и в самом Боге. Сравни с Wunsche, "Kabbala", Herzog und Hauck, Realenzyklopadie, IX, p. 679, line 43.

(обратно)

1974

"Где бы ни был центр земли, в этом центре находится самый жаркий и бушующий огонь, возникающий из солнечных лучей. Он называется бездной или преисподней, и никакого другого подлунного огня не существует; для осадков или земных остатков вышеупомянутых принципов, то есть солнечного тепла и воды, есть огонь и земля, разлученные для проклятых". (Mennens, Theatr. chem., V, p. 370).

(обратно)

1975

"Ибо он есть то, что преодолевает огонь, и огнем не пожирается; в нем он спокойно отдыхает, находя удовольствие от пребывания в огне". (The Works of Geber, trans, by Russel, p. 135).

(обратно)

1976

Елиазар отождествляет его с Альбаоном — черным свинцом.

(обратно)

1977

Автором этого выражения является Кунрат (Hyl. Chaos).

(обратно)

1978

Смотри "Дух Меркурий", пар. 263.

(обратно)

1979

Uraltes Chymisches Werck, I, p. 63.

(обратно)

1980

Χαλκολιβάνω переведенное в Вульгате как aurichalcum [Орихалк, вымышленный металл, дороже золота (лат.) — Прим. ред. ] от όρείχαλκος — медный сплав.

(обратно)

1981

Сравни с дуальным аспектом каббалистического Тиферета, который соответствует сыну Человеческому: "Справа он зовется Солнцем правды (Малахия 4:2), но слева он зовется теплом огня Гебуры". (Kabbala denudata, 1, Part 1, p. 348). О втором дне, который предназначен Ге-буре, сказано: "В этот день была создана Геенна" (ibid., p. 439).

(обратно)

1982

Bibliotheque Nationale, Fr. 14765, pi. 8.

(обратно)

1983

Сравни с 4 x 4 в Агоп, пар. 410.

(обратно)

1984

"В естественных вещах Йесод содержит в себе ртуть, ибо это есть основа всего искусства трансмутации" (Kabbala denudata, I, p. 441).

(обратно)

1985

Смотри "Дух Меркурий", пар. 278.

(обратно)

1986

"В человеческих существах Йесод обозначает гениталии и того, и другого пола". (Kab. den., I, , p. 440). Ему дано божественное имя — Эль-чай: "Поэтому сжигаемый постоянным сладострастием Аданой тянется к Эль-чаю", (р. 441). Йесод также называют "твердым" и "истинным", потому что он направляет "поток" Тиферета в Малхут: "Это есть уверенный (твердый) шаг между Ним и Пей, благодаря которому не будет повреждена чрезвычайно нежная природа семени, посланного свыше", (р. 560). Его именами, помимо прочих, являются: "ангел-спаситель, струя живой воды, древо познания добра и зла, Левиафан, Соломон, Мессия, сын Иосифа". Девятый сефирот (Йесода) называют "членом завета (или обрезания)". (Kabbala denudata, I, Part 2, Apparatus in Li brum Sohar, p. 10). "В Зохар активно используется фаллический символизм в связи с размышлениями о сефироте Йесоде". (Scholem, Major Trends, p. 228). Автор добавляет: "Разумеется, здесь достаточно места для психологических толкований". Поскольку фрейдистская школа переводит психическое содержимое в сексуальную терминологию, то ее представителям тут не к чему приложить свои силы, поскольку автор Зохар уже проделал эту работу. Эта школа просто демонстрирует нам все вещи, которыми может быть пенис, по она не открыла, что фаллос может символизировать. Шолем особо подчеркивает, что сексуальность Зохар несмотря на ее примитивность, должна пониматься, как символ "основания мира".

(обратно)

1987

"Он есть струя воды свыше... и к пей присо-едены две оливки, Незах и Ход, два мужских тестикула" (Kabbala denudata, 1, Part 1, p. 330).

(обратно)

1988

P. 544, "fous" p. 215.

(обратно)

1989

P. 551.

(обратно)

1990

[bid., p. 165, s. v. Botri

(обратно)

1991

P. 210, 5: "Мирный договор или совершенство называется так потому, что это есть состояние мира и совершенства между Тиферетом и Малхут, о котором сказано в Первой книге Паралипоменон 29:11: 'ибо это состояние, которое называется Qol [то есть "Все"], есть на небе и на земле'.[В русскоязычном варианте Библии эта строфа звучит так: "Твое, Господи, величие и могущество, и слава, и победа и великолепие, и все, что на небе и на земле, твое" . — Прим. пер.]. Таргам использует это изречение, объединящее небо и землю".

(обратно)

1992

Р. 500.

(обратно)

1993

Pp. 674 и 661.

(обратно)

1994

Р. 677: "Ближе... и лучше, чем далекий брат, то есть Тиферет".

(обратно)

1995

Р. 14: "Израильский Силач — это имя, находящеся посередине между Незах и Ход".

(обратно)

1996

Как castella munita (укрепленные замки) и botri (виноград), Незах и Ход обозначают тестикулы. (Pp. 156 и 165).

(обратно)

1997

Йесода, как и Тиферета, называют также amicus fidelis, верным другом: "В Зохар, в том месте, где речь идет о юноше, сказано, что Единственный (Йесод) должен называться верным другом, как о том сказано в Песне Песней 7:11: "Я принадлежу другу моему". Потому-то Йесод и называется Другом, что он соединяет двух любовников и друзей; ибо посредством его осуществляется единение Тиферета и Малхут". (р. 247).

(обратно)

1998

Р. 560. Этот символизм сексуален (смотри выше, пр. 290). Прилагательные "сильный", "могучий", относятся как к Тиферету, так и к Йесоду.

(обратно)

1999

Р. 710.

(обратно)

2000

Р. 340.

(обратно)

2001

Р. 315.

(обратно)

2002

Р. 600: Притчи Соломона 10: 25: "А праведник — на вечном основании".

(обратно)

2003

Р. 441.

(обратно)

2004

Pp. 44If.

(обратно)

2005

P. 442. Скорее всего, что это отрывок из алхимического трактата "Аш Метсареф", о котором Кнорр подробно пишет в своем "Apparatus".

(обратно)

2006

От греч. isopsephia равное право голосования —- Прим. ред.

(обратно)

2007

Смотри выше, пар. 329, пр. 658.

(обратно)

2008

От итал. сатео, лат. cammaeus.

(обратно)

2009

Будучи многократно увеличенной "четверкой", число 64 представляет высшую совокупность. Шестьдесят четыре гексаграммы "Книги перемен", вероятно, следует понимать точно так же. Они представляют путь "духа долины", Дао, извилистый как река или движения дракона. Сравни с Rouselle, "Drache und Strute", p. 28; также с Tscharner, Das Ver machtnis des Laotse, p. 11.

(обратно)

2010

Kabbala denudata, 1, Part 1, p. 443.

(обратно)

2011

"В Зохар эта буква называется струей жизни", (pp. 439 и 366).

(обратно)

2012

Р. 144: "Апрокх - птенец любой птицы. Второзаконие 22:6; Псалом 84:4. В "Райя Мехимна", Симеон бен Йохай говорит, что под этим именем следует понимать ранг Тиферета, что явно следует из шести его составных частей (членов), которые являются шестью крыльями, с помощью который он летит как вверх, так и вниз. Но в начале книги упоминается имя Бар Ханна, под которым понимается Единственный, как тайна света, отраженного от глубины вверх. Слова его таковы: Эф-рохим это цветы, которые еще не принесли совершенных плодов. Они — это сефироты с дерева, которое вырвалось из глубины наверх, и здесь речь идет о Йесоде".

(обратно)

2013

"Перо, крыло... гениталии... под этими именами следует понимать Йесода, который также называется Единственным", (р. 22).

(обратно)

2014

Смотри "Психология и алхимия", рис.228.

(обратно)

2015

"Феникс... из сверкающих перьев на шее которого... приготовляется лекарство, наиболее пригодное для возвращения в нормальное состояние здоровья и избавления от всех болезней, противных человеческой природе". (Symbola, p. 559).

(обратно)

2016

Kabbala denudata, I, Part 1, pp. 499 и 737.

(обратно)

2017

Ibid., p. 348.

(обратно)

2018

Pp. 157, 266, 439.

(обратно)

2019

Далее в тексте говорится: "Как хорошо известно, женщина с помощью своего тепла приготовляет семя для воспроизводства", (р. 465).

(обратно)

2020

Книга Судей 14:14.

(обратно)

2021

"Под этим следует понимать сына Божьего, который, во искупление грехов мира, в течение долгого времени был ужасным львом, а потом, при приближении смерти, учредил самое святое Причастие и превратил себя в чрезвычайно сладкие медовые соты". (Pcinellus, Mundus Symbo licus, I, p. 397).

(обратно)

2022

Kabbala denudata, I, Part 1, p. 16

(обратно)

2023

Ibid., p. 16. Zohar, I, 231a (Eng. trans., II, p. 339): "Мир не появился на свет до тех пор, пока Бог не взял определенный камень, который называется краеугольным камнем, и не бросил его в бездну, чтобы он застрял там, и из этого камня вырос мир. Это есть центральная точка вселенной, и в этой точке стоит Святой Святых. Это об этом камне говорится в Книге Иова 38:6: "Кто положил краеугольный камень ее?", в Книге пророка Исайи 28:16: "камень испытанный, краеугольный, драгоценный" и в Псалме 117:22: "Камень, который отвергли строители, соделался главою угла". Этот камень состоит из огня, воды и воздуха, и покоится на бездне... "На этом камне семь очей". (Книга пророка Захарии 3:9).... Это скала Мория, место жертвоприношения Исаака. Это также пун земли".

(обратно)

2024

Kabbala denudata, I, Part 1, p. 16.

(обратно)

2025

"Видите ныне, видите, что это Я, Я - и нет Бога, кроме Меня: Я умервщляю и оживляю, Я поражаю и Я исцеляю, и никто не избавит от руки Моей".

(обратно)

2026

Он рекомендует свою работу "философам, теологам всех религий и любителям химического искусства". Смотри титульный лист первого тома, часть первая.

(обратно)

2027

Pp. 16 и 18.

(обратно)

2028

Pp. 16f.

(обратно)

2029

Камень относится не только к верхнему миру, но и к Малхут: "В этом вечном имени присутствует тайна буквы Йод ('), и в наибольшей степени это относится к Малхут, ибо в ней существует буква Йод. Ибо бесформенная буква ' похожа на камень, а Малхут есть основание и камень, на котором построено все величественное верхнее здание. Это о ней говорится в Книге пророка Захарии 3:9: "На этом камне семь очей", (р. 17). (Сравни с выше, глава вторая, "Парадоксы ", в которой я рассматриваю κεράια Моноимоса, йоту.) "Нижний камень" имеет отрицательное значение в мидрашистской легенде об Армилле, "сыне камня" В Мидраше Десяти Царей сказано: "И Сатана спустится на землю и вступит в связь с римским камнем. И камень родит Армилла". "Этот камень есть жена Белиала и после того, как он совокупился с ней, она забеременела и родила Армилла". У последнего "прищуренные красные глаза, две головы, зеленые ноги". "Его волосы красны подобно золоту" Таким образом, он похож на Тифона, противника второго Адама. "Он придет к эдомитам и скажет им: "Я — вага спаситель". Камень в Риме имел "форму красивой девушки, которая была создана в один из шести первых дней творения". Армилл соответствует трехголовому Ази-Даха-ке из персидской легенды, который покорил Йиму, Антропоса. Смотри Murmelstein, "Adam", pp. 75ff. Дальнейшие варианты — в Hurwitz, Die Gestalt des sterbenden Messias.

(обратно)

2030

Das Buck Paragranum (ed. Strunz), p. 77.

(обратно)

2031

P. 64.

(обратно)

2032

Смотри "Парацельс как духовное явление", пар. 234, пр. 22

(обратно)

2033

De vita longa, p. 72

(обратно)

2034

Theatr. chem., V, p. 899.

(обратно)

2035

"Офиризий" может быть производным от Офира, чистое золото которого вошло в поговорку. (Смотри Книгу Иова 22:24 и Книгу пророка Исайи 13:12). В Pandora Рейснера синонимом "ригит аигит, чистого золота" является "Obrizium aunim". Примерно то же находим и у Исидора Севильского, Liber etymologiarum, lib. XVI, cap. XVTII, fol. 84r: "Obrycum aurum". L. obrussa, греч. oPpu£, ov/puaiov, 'pure gold'. Также упоминается Пико де Мирандоллой в "De аиго", Theatr. chem., II, p. 392

(обратно)

2036

Mylius, Phil, ref., p. 151

(обратно)

2037

Theatr. chem., II, p. 526. Сравни с Апокалипсисом 21:21: "чистое золото, как прозрачное стекло".

(обратно)

2038

Helvetius, "Vitulus aureus", Mus. herm., p. 286 (Waite, II, p. 280).

(обратно)

2039

Bezold, Die Schatzhohle, p. 4.

(обратно)

2040

Picinellus, Mundus symbolicus, I, p. 690.

(обратно)

2041

In Ezechielem, I, Horn, vii (Migne, P.L., vol. 76, col. 863) Он продолжаем: "Стало быть, камень сапфир обозначает небесные качества, ибо эти духи... восседают в небесах на самых высоких местах". Сравни также с Moralia in Job, lib. XVIII, cap. XXVII.

(обратно)

2042

In Ezechielem, lib. 1, Horn, vii: "Кристал - это свернувшаяся и ставшая твердой вода. Мы знаем, как велика подвижность воды; но тело нашего Спасителя, поскольку оно подверглось страданиям вплоть до смерти, было в каком-то смысле похоже на воду; ибо рождаясь, вырастая, перенося усталость, голод, жажду и смерть, он шел, ни на минуту не останавливаясь, к страстям своим... Но поскольку посредством своего славного воскресения он был избавлен от подверженности разложению и обрел неподверженность ему, он приобрел твердость кристалла, так что теперь он был с ним одной природы, и изменчивости разложения, которая раньше была нем, теперь в нем не было. Стало быть, вода превратилась в кристалл, когда непрочность подвержености разложению посредством его воскресения превратилась в силу неподверженности разложению. Но заметьте, что о кристалле говорят, как о чем-то ужасном, чего следует бояться... и всем, кто знает истину, ясно, что Спаситель человечества, когда он появится в роли судьи, будет добр к праведным, но ужасен для неправедных".

(обратно)

2043

Под Царством (Basilia) понимается Малхут.

(обратно)

2044

Макропропос соответствует первой триаде Ацилут: Кетер (corona), Винах (intelligentia) и Хокмах (sapientia). "Нет сомнения в том, что Макропропос, Отец и Мать являются Короной, Мудростью и Разумом эманативного мира после его восстановления". (Ibid., sect. 166, pp. 56f.) Эта триада является настоящей Троицей: "Из первых трех частей мира пустоты состоят эти три высшие главы, которые содержатся в Самом Святом Старце. Но все три считаются, как одна, в эманативном мире, который есть Макропропос".Λόγος μακρόκοσμος или μακροπρόσωπος встречаются у Филона.

(обратно)

2045

"Commentarius generalis", Kabbala denudata, II, Part 2, Tract. IV, p. 61.

(обратно)

2046

Христа называют lapis в литературе отцов церкви. Например, смотри St. Gregory, Expos, in I Reg., lib. IV, cap. vii, 12 (Migne, P.L., vol. 79, col. 212.): "Камень в Святом Писании означает нашего Господа и Спасителя".

(обратно)

2047

Berthelot, Alch. grecs., 111, vi, 5. Сравни с "Психология и алхимия", пар. 405.

(обратно)

2048

Книга пророка Даниила 2: 34.

(обратно)

2049

Смотри "Дух Меркурий", пар. 270 слл., 283.

(обратно)

2050

Смотри "Феноменология духа в сказках", пар. 425, 436 слл.

(обратно) name="n2051">

2051

The Celestial Hierarchies, 111, 3 (Ting, trans., p. 18).

(обратно)

2052

Судьба Суламифи соответствует, в определенном смысле, судьбе Софии у гностиков, о которой пишет Иреней. (Смотри Aion, пар. 75, пр. 23, пар. 118, пр. 86, пар. 307, пр 33).

(обратно)

2053

Герион был сыном Каллирхое и Хризаора, которые выросли из крови Горгоны.

(обратно)

2054

Elenchos, V, 8, 4

(обратно)

2055

Ibid., V, 6, 6f. (Смотри 1-egge, 1, p. 121.).

(обратно)

2056

Сходные идеи можно найти в Panarium Епифания, XXX, 3 (cd. lloll, vol. 1, р. 336): , ')лькезайты утверждали, что Адам был Христом. Он снизошел в Адама, облачился в его тело и явился Абрахаму, Исааку и Иакову. Касательно могилы Абрахама на Голгофе смотри ibid., XLV1, 5 (11, pp. 2081).

(обратно)

2057

"Осирис, божественный рог луны" - это прозвище Аписа. (Elenchos, V, 9. 8).

(обратно)

2058

Евангелие от Иоанна 1:3.

(обратно)

2059

Еlenchos, V, 8, 4f. (См. Legge, I, p. 131 f.).

(обратно)

2060

Problems of Mysticism and Its Symbolism, p. 121.

(обратно)

2061

Entstehung und Ausbreitung der Alchemie.

(обратно)

2062

Turba Philosophorum (ed. Ruska), p. 119.

(обратно)

2063

Ibid., p. 127.

(обратно)

2064

Ibid.

(обратно)

2065

P. 126.

(обратно)

2066

Berthelot, Alch. grecs, III, xl 2.

(обратно)

2067

Aegidius de Vadis, "Dialogus" (Theatr. chem., II, p. 99}: "Но минералы и растения по природе своей гермафродиты, ибо имеют двойной пол. Тем не менее, между ними происходит единство формы и материи, как и между животными".

(обратно)

2068

"Rosinus ad Sarratantam" (Art. aurif., I, p. 302}: "Поэтому и говорят, что существуют две серы и две ртути, и они такие, что их называют одинаковыми, и они соединяются, и одна содержит в себе другую".

(обратно)

2069

Ibid.

(обратно)

2070

Смешение и соединение элементов называется "ordo compositionis" ("Liber Plat, quartorum", Theatr. chem., V, p. 182). Вей По-ян говорит: "Путь долог и очень загадочен, и в конце его "ян" и "инь" соединятся" (pp. 21 Off).

(обратно)

2071

Maier, Symbola, p. 178.

(обратно)

2072

"Красный мужчина" и "белая женщина", или "Красное Море песка" и "слюна луны". Mus. herm., p. 9 (Waite, I, p. 12).

(обратно)

2073

Ibid., p. 11 (Waite, I, p. 14).

(обратно)

2074

Как и в Turba, p. 117.

(обратно)

2075

"Copulatio" происходит в "mercurio menstruali" ("Exercit. in Turbam", Art. aurif., I, p. 161) или в купели, наполненной aqua permanens, которая опять же является Ртутью. Ртуть относится, как к женскому, так и к мужскому роду, и, в то же самое время, от соединения двух ртутей рождается ребенок.

(обратно)

2076

Mus. herm., pp. 622 (Waite, II, pp. 142ff.).

(обратно)

2077

Смотри Aion, pars. 250ff.

(обратно)

2078

"Есличеловек хочет обрести высшее добро, он... должен правильно познать сначала Бога, а потом себя". Mus. herm., p. 105. (Waite, I, p. 93).

(обратно)

2079

Dorn, "Phil, meditativa", Theatr. chem., I, p. 467. "Но благочестие есть благодать, ниспосланная Богом, который учит каждого человека познать себя таким, каким он есть на самом деле". ("De tenebris", Theatr. chem., I, p. 462).

(обратно)

2080

Berthelot, La Chimie аи тоуеп age, III, p. 50.

(обратно)

2081

Theatr. chem., V, p. 144.

(обратно)

2082

"... когда ты увидишь, как субстанции смешиваются в твоем сосуде для дистилляции". Mus. herm., p. 685 (Waite, II, p. 187).

(обратно)

2083

"Exercit. in Turbam", Art. aurif., I, p. 159. Также в Theatr. chem., I, p. 180.

(обратно)

2084

Ripley, Opera omnia, pp. 38 и 81. Смотри также Ventura, Theatr. chem., II, p. 192: "Так выкопай могилу и похорони в ней женщину вместе с мертвым мужчиной". Это перекличка с Turba, Sermo LIX, но в ней женщину хоронят вместе с драконом (выше, пар. 15).

(обратно)

2085

Mus. herm., p. 686 (Waite, II, p. 188). Сравни с "Психология переноса", пар. 468.

(обратно)

2086

Dorn, "Physica Trismegisti", Theatr. chem., I, p. 418. Сравни с его ремаркой "tertium esse necessarium". ("Congeries Paracelsicae", Theatr. chem., I, p. 577).

(обратно)

2087

Ventura, Theatr. chem., II, p. 320.

(обратно)

2088

Ibid., p. 332.

(обратно)

2089

Ripley, "Axiomata philosophica", Theatr. chem., II, p. 125. To же самое в Mus. herm., p. 39 (Waite, I, p. 42).

(обратно)

2090

Art. aurif., I, p. 281.

(обратно)

2091

Ars chemica, p. 74. В качестве противоположности "Luna odorifera" здесь упоминается odor sepulcrorum (вонь могил).

(обратно)

2092

Hippolitus, Elenchos, VII, 22, 14.

(обратно)

2093

"Воздушная вода, существующая между небом и землей, — это жизнь всего. Ибо эта вода расторяет тело в духе, делает мертвых живыми и приводит мужчину и женщину к браку". (Mylius, Phil. ref., p. 191.)

(обратно)

2094

"Оно может увлажнить то, что сухо, размягчить то, что твердо, может укрепить и ослабить тела". (Theatr. chem., V, p. 111.)

(обратно)

2095

"Химическая свадьба".

(обратно)

2096

Kerenyi, Das Aegaische Fest, p. 55.

(обратно)

2097

"Exercit. in Turbam", Art. aurif., I, pp. 160f.

(обратно)

2098

"Точно так же, как Бог в начале создал один мир посредством одной только медитации, он создал один мир, из которого, путем адаптации, произошли все вещи". (Theatr. chem., I, p. 417). "Кроме того, поскольку существует только один Бог, а не множество богов, он поначалу хотел создать только один мир, а затем сделать так, чтобы все созданные им вещи содержались в нем, чтобы Бог мог быть единственным во всех вещах", (ibid., p. 415).

(обратно)

2099

Ibid., p. 148.

(обратно)

2100

Сравни с "горой", в которой находится все знание, но нет различий и противоположностей. (Abu'l-Qasim Muhhamad, Kifab al-'ilm al-muktasab, p. 24.). Более подробно — в Психология и алхимия, пар. 516 и пр. 1.

(обратно)

2101

Смотри "Concerning Mandala Symbolism", par. 645.

(обратно)

2102

Смотри Психология и алхимия, пар. 426 и пр. 2, рис. 195.

(обратно)

2103

Смотри мою работу "Синхронистичность: акаузальный объединяющий принцип".

(обратно)

2104

Смотри его работы "New Frontiers of the Mind" и "The Reach of the Mind". Соответствующие феномены рассматриваются в "Синхронистич-ности", пар. 833 слл.

(обратно)

2105

Бальзам упоминается Зосимой, как синоним aqua permanens. (Berthelot, Alch. grecs, III, xxv, 1.)

(обратно)

2106

Смотри "Парацельс как духовное явление ", пар. 171.

(обратно)

2107

"Ибо есть в человеческом теле некая субстанция, соответствующая эфирной, которая сохраняет другие элементарные частицы в нем и продлевает их существование". ("Phil, meditativa", Theatr. chem., I, p. 456).

(обратно)

2108

"И мы не отрицаем, что наше алхимическое лекарство материально, но мы говорим, что оно становится духовным, когда алхимический дух облачается в него", (ibid). Синонимом бальзама является вино — "duplex", то есть как "философское", так и "вино толпы", (ibid., p. 464).

(обратно)

2109

Ibid., p. 456.

(обратно)

2110

Например в Pandora Рейснера. Сравни с Психология и алхимия, рис. 232.

(обратно)

2111

Смотри "Психология переноса", пар. 419 слл. Символизм кровосмешения порожден вторжением эндогамного либидо. Примитивный брак между "двоюродными братом и сестрой" был заменен чистой экзогамией, которая оставила неудовлетворенными потребности эндогамии. Вот эти потребности и проявились в символизме кровосмешения.

(обратно)

2112

О нем уже говорил алхимик Демокрит, живший, скорее всего, в первом столетии нашей эры. Для него этот брак был браком природ. (Текст в Berthelot, Alch. grecs, II, i ff.) Достаточно знаменательно, что последний и самый яркий пример алхимического opus, "Фауст" Гете, заканчивается апофеозом Девы Марии, Марии-Софии, царицы и богини. Эпитет "dea" встречается также у Мечтильда Магдебурского.

(обратно)

2113

Это не противоречит заявлению, что символы являются самой лучшей из всех возможных формулировок идеи, которую трудно с чем-либо соотнести. Такая идея всегда основывается на тенденции самой находить объект соотношения.

(обратно)

2114

Другим примером являются серии мандал в "A Study in the Process of Individuation".

(обратно)

2115

Более подробно смотри Heiler, Das neue Mariendogma im Lichte der Geschichte.

(обратно)

2116

Сравни с ЕтЫета L в майеровой Scrutinum chymicum, p. 148. Смотри также Turba, Sermo LIX.

(обратно)

2117

Scrub, chymicum, p. 46, и Mus. herm., pp. 351, 357 (Waite, I, pp. 285, pp. 285, 291).

(обратно)

2118

"Merlini allegoria", Art. aurif., I, p. 393.

(обратно)

2119

"Стало быть, верно говорят, что разум возникает, когда дух и душа соединяются такими узами, которые сдерживают плотские аппетиты и сердечные эмоции". ("Phil, medit.", Theatr. chem., I, p. 451).

(обратно)

2120

Ibid., pp. 451f.

(обратно)

2121

Здесь Дорн цитирует "verbum Dei": "Тот, кто любит свою душу, потеряет ее, а тот, кто ее ненавидит, сохранит ее навеки", (р. 453) Сравни с Евангелием от Матфея 16:25, от Луки 17:33 и от Иоанна 12:25.

(обратно)

2122

Сравни с Вей-По-янгом: "Замыкаемая со всех сторон, его внутренность должна состоять из связанных лабиринтов. Защита настолько плотная, что отвергает все дьявольское и нежелаемое... Прекращение мысли желаемо и беспокойство абсурдно. Божественный ch'i (воздух, дух, эфирная субстанция) наполняет четверти... Каждый, кто сохранит его будет процветать, а кто потеряет его, погибнет". (Р.238)

(обратно)

2123

Distractio — это нечто, что "некоторые называют добровольной смертью" . Сравни со смертью царственной пары в Ros. phil., о которой идет речь в "Психология переноса", пар. 467 слл.

(обратно)

2124

Сравни с выше, пар. 355.

(обратно)

2125

Смотри ссылки в Психология и алхимия, пар. 453сл.

(обратно)

2126

"Ведущий греховную жизнь человек не может обладать сокровищем, скрытым от сыновей мудрости, и он не готов к приобретению его или к поискам его, не говоря уже о том, чтобы найти его" ("Phil.medit.", p. 457).

(обратно)

2127

"Я думаю будет правильно пожурить учеников за то, что они умоляют' Бога о помощи, и напомнить им о необходимости более усердной подготовки к восприятию этой благодати" (ibid.).

(обратно)

2128

"Я есть истинное лекарство, говорит Мудрость, исправляющее и превращающее то, чего больше нет, в то, чем оно было до своего разложения, и то, чем оно не является, в то, чем оно должно быть". (Ibid., p. 459).

(обратно)

2129

"Vinum philosophicum" содержит в себе "essentia caelestis". ("Phil, me-dit.", p. 464).

(обратно)

2130

P. 457.

(обратно)

2131

"Но истина есть высшая добродетель и неприступная крепость" (р. 458).

(обратно)

2132

Р. 464.

(обратно)

2133

"Grana" может также означать и виноград.

(обратно)

2134

Касательно подробностей этой процедуры смотри ниже.

(обратно)

2135

Р. 465.

(обратно)

2136

Сравни с Ruperscissa, La Vertu et la propriete de la quinte essence. Квинтэссенция — это эквивалент небес (р. 15). Ее также называют "esprit du vin" и "eau de vie". Она — это "del humain" (p. 17), "de la couler du del" (p. 19).

(обратно)

2137

Дорн, вероятно, намекает здесь на магическую процедуру, описанную во второй части трактата Артефия "Clavis maioris sapientiae" (Bibl. chem., I, pp. 503ff., и Theatr. chem., IV, pp. 236ff.), посредством которой алхимик заставлял прийти к нему на помощь планетных духов, которые были нужны для того, чтобы соединить дух или душу с телом и трансформировать последнее. Сравни с картинами coniunctio в купели в поэме Рипли "Scrowle" и в ее вариантах, один из которых приводится в Психология и алхимия, рис. 257.

(обратно)

2138

"Phil, medit", p. 466. "Sunt igitur stellae nobis inferiores individia quaevis a natura hoc in mundo inferiori producta coniunctione videlicet earum et caeli tanquam superiorum cum inferioribus elementis" (Theatr. chem., 1602, I, p. 466).

(обратно)

2139

Ibid., pp. 465f.

(обратно)

2140

"Медовый эликсир сохраняет и очищает человеческое тело от всех его несовершенств, как внутренних, так и внешних" (Penotus, Theatr. chem., I, p. 730). Первая глава трактата Парацельса Lumen apothecari-orum (Huser, VII, pp. 222ff.; Sudhoff, II, 193ff.) посвящена меду. В "третьем вознесении" мед становится "смертельным ядом", типа "Tartarus mortalis". Von den Tartarischen Krankheiten, cap. XIV (Huser, II, p. 239; Sudhoff, XI, pp. 88f.). Он содержит в себе "Tartarum" (Huser, p. 223). Он встречается у Зосимы, как aqua permanens (Berthelot, Alch. grecs, III, xxv, 1). И здесь, и в Turba (Sermo XXXVII (p. 16), он образует пару противоположностей с уксусом.

(обратно)

2141

"Хелидония" встречается, как тайное имя, в варианте Turba, включенном в Art. aurif., I, pp. Iff., который не слишком отличается от текстаРуска: "Некоторые философы назвали золото Хелидонией, Карнехом, Гелдумом". Руска объясняет "Geldum" как "Chelidonium maius L." (p. 28). Диоскорид (Materia medica, II, cap. 176, p. 302) говорит, что этим растением ласточки лечат свое потомство от слепоты. В Herbal Taber-naemontanus (I, p. 106) оно называется "спасителем глаз" [от куриной слепоты]. У Руланда (Lexicon, p. 98) Хелидония — это псевдоним золота (вероятно, из-за ее желтых оттенков). В зобу молодых ласточек находятся два маленьких камня, "lapides Chelidonii", один из которых черный, а второй — красный (ibid., pp. 98-99). Из-за своего желтого цвета, "спаситель глаз" (Succus chelidoniae) используется для того, чтобы извлекать влагу (душу) Меркурия. (Dorn, "Congeris Paracelsi-сае", Theatr. chem., I, p. 582). Sal Chelidoniae упоминается как "месяч-ногонное средство и растворитель". (I, р. 759). Хелидония — это название lapis (IV, р. 822) и лекарство от сумашествия (V, р. 432). У Парацельса есть четыре Хелидонии — синонима "anthos" (Paragranum, Part II, "De philosophia"; Sudhoff, VIII, pp. 68-90). (Сравни с "Cheyri" в "Парацельс как духовное явление", пар. 171 и пр. 7). Хелидония — защитное средство от молнии (De phil. occulta, Huser, IX, p. 361, Sudhoff, XIV, p. 537).

(обратно)

2142

"Ros"(poca) = aqua permanens. По Tabernaemontanus, розмарин является противоядием (р. 312).

(обратно)

2143

В Tabernaemontanus (II, pp. 940ff.) сказано, что Mercurialis testiculata (собачья ртуть) была, как и дикий чеснок, открыта Меркурием, обладает разделенным полом и является месячногонным средством. Диоскорид пишет, что Mercurialis, вставленный во влагалище, определяет пол ребенка (Mat. med., lib. IV, cap. 183, p. 559). "Mercurialis saeva: Квасцовая вода, в которой воспроизводится Меркурий. Она... золотого цвета" (Ruland, Lexicon, p. 231).

(обратно)

2144

Lilium = Mercurius и quinta essentia sulphuris (Руланд, р. 207). "Лилия Алхимии и Медицины... это самое благородное из всех проявлений высшего Творца, о которых может медитировать человек". (Dorn, "Congeris Paracelsicae", p. 608). Anthera (предположительно "тычинка") Н-liorum названа Парацельсом противоядием (Scholia in poemata Macri, Huser, VII, p. 268, Sudhoff, III, p. 414). Succus liliorum — "ртутеподо-бен" и "несгораем" (Grasseus, "Area arcani", Theatr. chem., VI, p. 327). coniunctio белой и красной лилий (ibid., p. 335).

(обратно)

2145

Кровь является синонимом красного раствора (=aqua perpmanens), предварительной стадии lapis (Руланд, р. 286). Sanguis hominis ruffi = Sulphur = Mercurius solis (ibid).

(обратно)

2146

Пенот (Theatr. chem., I, p. 749) говорит о винном камне: "Он совершает чудеса в алхимическом искусстве, поскольку посредством медитации на нем дневной свет превращается в prima materia". Saturnus calcinatus был назван Рипли "винным камнем из черного винограда" (Orthelius, Theatr. chem., VI, p. 471).

(обратно)

2147

Возможно это намек на трактат Артефия (п. 78).

(обратно)

2148

"Phil, medit.", pp. 470ff.

(обратно)

2149

"Corpus tandem in amborum iam unitorum unionem condescendere cogitur et obedire".

(обратно)

2150

Возможно в этом высказывании кроются корни слова "спагирический", от ciTcaeiv, "отдирать, разрывать, растягивать", и ayeipeiv "собирать воедино".

(обратно)

2151

"Quis haerebit adhuc nisi lapis in generatione spagirica?" To есть центр земли и камень соответствуют друг другу.

(обратно)

2152

Pp. 466ff.

(обратно)

2153

Lumen apothecariorum (Huser, VII, pp. 22ff.).

(обратно)

2154

Суть.

(обратно)

2155

Смотри "Дух Меркурий", пар. 276.

(обратно)

2156

"Harmonia chemica", Theatr. chem., IV, p. 820.

(обратно)

2157

Смотри "Дух Меркурий", пар. 278.

(обратно)

2158

Смотри Психология и алхимия, пар. 265. Также Aion, пар. 206.

(обратно)

2159

Так, кстати, и у Парацельса, в соответствии с которым душа, Мелюзина, живет в крови. См. "Парацельс как духовное явление", пар. 180.

(обратно)

2160

См. пассаж из Fihrist-el-U'lum of Muhammad ibn Ishak al-Nadim in Chwolsohn, Die Ssabier und der Ssabismus, II, pp.l9f., рассматривающего вымачивание тела человека в масле и буре. Затем голова трупа использовалась в качестве оракула. См. также сообщение Laurens van der Post в "Символ превращения в Мессе", пар.370.

(обратно)

2161

Часть вместо целого (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

2162

Сравни с описанием caput mortuum у Христианоса: "... черный, утративший душу и мертвый, так сказать, бездыханный". (Berthelot, Alch. grecs, VI, xii, 1.) "Phlegm" имела также и нравственный смысл: "Посей свою мудрость в наших сердцах, изгони из них phlegm, гнилую и кипящую кровь, и веди нас благославенным путем" ("Allegoriae sap.", Theatr. chem., V, p. 66). Осадок, "черная земля", — это пепел, о котором в "Tractatus Micreris" говорится: "Не презирай пепел... ибо в нем находится диадема, пепел прочных вещей" (Theatr. chem., V, p. 104).

(обратно)

2163

Терпкость, кислый, соленый [вкус] (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

2164

В человеке имеется "marmoreus tartarus", "очень твердый камень" (Ру-ланда, р. 220). Считалось, что чаши из мрамора или серпентина защищают от яда. (Hellwig, Lexikon Medico-Сhymicum, p. 162). "Знай также, что дух заключен в мраморном доме; а потому открой проходы, чтобы мертвый дух мог выйти" ("Alleg. sap.", p. 66).

(обратно)

2165

Dorn, "Phil, medif.", pp. 457f. Стало быть, явно бессмертная часть человека.

(обратно)

2166

"Поэтому, для приведения тела в хорошее состояние, мы применяем спагирическое лекарство" (ibid., p. 457).

(обратно)

2167

Точка зрения Леви-Брюля недавно была оспорена этнологами, но не потому, что этот феномен не свойственен примитивным народам, а потому, что они ее поняли. Как и многие другие специалисты, эти критики предпочитают ничего не знать о психологии бессознательного.

(обратно)

2168

Сравни с "Thereniabin", манной небесной и т. д. У Парацельса встречается медвяная роса или "майская роса". Смотри "Парацельс как духовное явление", пар. 190 и пр. 93.

(обратно)

2169

Baechtold-Staubli, Handwortebuch, s.v. Schellkraut.

(обратно)

2170

Ibid., pp. 86f.

(обратно)

2171

"И Алхимик делает из четверки гармоничное целое, что видно по цветку Чейри" (De vita longa, Book III, cap. 1, в Sudhoff, I, p. 301).

(обратно)

2172

Смотри Mus. herm., p. 112 (Waite, I, p. 98).

(обратно)

2173

Сравни с "извлечением мысли" в "Liber Plat, quartorum", Theatr. chem., V, p. 144.

(обратно)

2174

Aion, nap. 239 слл.

(обратно)

2175

Pandora, p. 253. Сравни с Психология и алхимия, рис. 232.

(обратно)

2176

"Параллель lapis-Христос".

(обратно)

2177

Гл. V.

(обратно)

2178

Его также называли "ros Gideonis", что было перекличкой с Книгой Судей израилевых 6:36ff. Это очень древняя идея. Сравни с Macrobius (Saturnalia, VII, 16): "Есть в его свете что-то вытекающее из него, что увлажняет тела и пропитывает их чем-то вроде невидимой росы". Роса воскрешает мертвых и является пищей святых (Zohar, 128b). Иреней говорит о "росе света" в гностицизме (Adv. haer., I, 30, 3, и III, 17, 3). У Rabanus Maurus — это "Божья благодать" (Migne, P.L., vol. 112, col. 1040). У Romanus — это Христос (Pitra, Analecta sacra, I, p. 237). Роса содержит в себе "медоточивый нектар небес" (Steeb, Coel. sephirot., p. 139). Гермес Трисмегист имел ввиду росу, когда он говорил в Tabula Smaragdina: "Ее отцом является солнце, ее матерью — луна". (De al-chimia, p. 363). Роса часто упоминается в Turba (e.g., в Sermo 58).

(обратно)

2179

Теодор Исследователь (Pitra, I, p. 337): "Ты сделал правильный выбор, поставив запах выше умащения". "Он пропитал весь мир запахом знаний", (ibid., p. 342). В "Великойкниге мандеанцев" говорится о "запахе всемогущей жизни" (Lidzbarski, Ginza, der Schatz, p. 110). Сравни сладкий запах Sapientia с благоуханием матери-богини в храме Хиераполиса и вокруг него (Lucian, "The Syrian Gaddes", Works, I, p. 261), и с запахом Древа Жизни в Книге Еноха (Charles, Apocrypha and Pseude-pigrapha, II, p. 205). Смотри также Nestle, "Der susse Geruch als Erweis des Geistes", p. 95, и Lohmeyer, "Vom gottlichen Wohlgeruch", pp. 41ff.

(обратно)

2180

Baechtold-Staubli, Handworterbuch, s. v. Rosmarin.

(обратно)

2181

Von hylealischen Chaos, pp. 263ff.

(обратно)

2182

Ibid., p. 264.

(обратно)

2183

P. 260.

(обратно)

2184

"Об Исиде и Осирисе", cap. 57, Moralia, V, p. 137.

(обратно)

2185

Таково было значение Rubeus в искусстве гёомантии, активно практиковавшемся во времена Дорна.

(обратно)

2186

Касательно вращения мандалы смотри "Concerning Mandala Symbolism", par. 693 и Fig. 38, а также Aion, пар. 408.

(обратно)

2187

Смотри "Отношения между Я и бессознательным", пар. 341 слл.

(обратно)

2188

См. Lexicon, p.226.

(обратно)

2189

Смотри Aion, пар. 70 слл.

(обратно)

2190

В китайской алхимии им является chenyen, истинный человек . "Истинный человек — это предел совершенства. Он есть и его нет. Он напоминает большой бассейн с водой, неожиданно спадающей и неожиданно поднимающейся... Сразу же после его создания его можно назвать белым. Поработай над ним и он станет красным... Белый живет внутри, словно дева. Квадратность, округлость, диаметр и размеры перемешались и удерживают друг друга. Он существовал еще до того, как появились небо и земля: божественный, божественный, высокий и почитаемый". (Wei Po-yang, pp. 237f.).

(обратно)

2191

Theatr. chem., IV, pp. 948ff.

(обратно)

2192

Здесь это синоним Меркурия. Смотри Ruland, Lexicon, p. 24.

(обратно)

2193

В буквальном смысле этозо слова, "symbolum" — это монета, разломленная на две части для того, чтобы ее половинки играли роль "идентификаторов". Смотри Aegidius de Vadis, "Dialogus" (Theatr. chem., II, p. 107): "... согласие и несогласие, вот что мы понимаем под символизацией". "Symbolum" в данном случае означает способность элементов создавать комбинации друг с другом; это "retinaculum elementorum", веревка элементов. (Lully, "Theorica et practica", Theatr. chem., IV, p. 133.).

(обратно)

2194

Вместо medioxine.

(обратно)

2195

Предположительно происходит от слова u.ovoicauA, oq (бот.), "одностеб-левой", но, скорее всего, это опечатка в слове monocolus , "одноногий", или в позднелатинском слове monocaelius, "обладающий только одним тестикулом, наполовину кастрированный". (Смотри Du Crange, Glossarium, s.h.v.) Monocaleus могло быть намеком на андро-гинную природу Меркурия. Возможен так же вариант с monocerus , поскольку единорог обозначает Меркурия и был хорошо известен алхимикам 16-го и особенно 17-го веков. (Смотри Психология и алхимия, пар. 518, 547.) Гораполлон говорил, что скарабей, который в Лейденском Папирусе отождествляется с Осирисом, имеет один рог (ibid., par. 530).

(обратно)

2196

Текст дошел до нас в плохом состоянии. Поэтому я поставил точку после "praeponderat" и начал новое предожение с "dum in sua natura".

(обратно)

2197

Явно имеется в виду природа таинственной субстанции.

(обратно)

2198

Посредством которой обозначается нечто, подобное "кегезим" — спайки, сцепления.

(обратно)

2199

Особенно к Aion.

(обратно)

2200

Cf. "A Study in the Process of Individuation" и "Concerting Mandala Symbolism".

(обратно)

2201

Berthelot, Alch. grecs, 11, 4, 3."

(обратно)

2202

Крайности сходятся (фр.) — Прим.ред.

(обратно)

2203

Khunrath, Hyl. Chaos, p. 195. Сравни с выше, пар. 472ff.

(обратно)

2204

Например, у Mylius, Phil, ref., p. 244, и Ros. phil., Art. aurif., II, p. 381: "И я освещу все светила своим светом".

(обратно)

2205

Смотри The Franciscan Vision, pp. 14f. Касательно "одного дня" у Епифания, смотри выше. пар. 472ff.

(обратно)

2206

Сравни с Посланием к ЕфесянамЗ:18: "... чтобы вы... могли постигнуть, что широта и долгота, и глубина и высота..."

(обратно)

2207

Алхимическим обозначением четырех элементов является крест.

(обратно)

2208

Это выражение встречается только один раз.

(обратно)

2209

Выше, пар. 634ff.

(обратно)

2210

Eleazar, Uraltes Chymisches Werck.

(обратно)

2211

В латинском манускрипте "Figurarum aegyptiorum secretarum" (собственность автора) сказано: "Duo tantum sunt coadjutores qui hie perfici-unctur". Иллюстрация 4 взята не из Парижского Кодекса, а из вышеупомянутого манускрипта, fol. 20. И та, и другая картинки похожи между собой. [Смотри Психология и алхимия, пар. 391, пр. 101].

(обратно)

2212

Соответствующая картинка в моем манускрипте (fol. 27) подписана следующим образом: "Sic fit, ut quod latuit, pateat".

(обратно)

2213

Альберт, например, считает, что золото внутри "серебряное" и наоборот. Здесь я хотел бы напомнить читателю сновидение с черным и белым магами, о котором речь шла выше, в параграфе 79.

(обратно)

2214

Pernety (Les Fables egyptiennes et grecques, I, p. 179) говорит о разложении: "Оно открывает нам нутро смеси... Оно делает... тайное явным. Оно есть смерть всего несущественного и первый шаг к воспроизводству".

(обратно)

2215

Единственная нога царя — правая. Правая нога всегда считалась "мужской" и "приносящей удачу". Вот почему в некоторых странах маршировать начинают с правой ноги. Кроме того, нога вообще имеет фаллическое значение. Смотри Aigremont, Fuss — und Schuhsymbolick und — Erotik.

(обратно)

2216

Он сам стал "черной землей", о которой речь шла выше: "Prenez cette terre noire".

(обратно)

2217

Maier, Symbola, pp. 344f.

(обратно)

2218

Berthelot, Alch. grecs, II, iv, 42.

(обратно)

2219

Соответствует у Плутарха ("Об Исиде и Осирисе", с.33.

(обратно)

2220

"... зерна плодов являются Осирисом" (De erroreprof. relig., 2, 6).

(обратно)

2221

Осирис также уподобляется Логосу, трупу и могиле. (Hippolitus, Elen-chos, V, 8, 10; V, 8, 22; V, 9, 5 и 8).

(обратно)

2222

Hippolitus, V, 8. Хотя в греческой мифологии нет одноногих героев, имена типа Эдип и Меламп, а также легенды об однозубом и одноглазом Форксисе весьма близки к этому образу.

(обратно)

2223

Плутарха ("Об Исиде и Осирисе", с.22 слл.

(обратно)

2224

Doegler, Die Sonne der Gerechtigkeit und der Schwatze, p. 64.

(обратно)

2225

Смотри von Frantz, "Die Passio Perpetuae", в Aion (швейцарское издание), pp. 467f.

(обратно)

2226

Theatr. chem., III, p. 854. В "Super arborem Aristotelis" (Theatr. ckem., II, p. 526) nigredo или caput corvi определяется, как "caput nigrum aethiopis".

(обратно)

2227

Смотри Reitzenstein, Die hellenistischen Mysterienreligionen, p. 80.

(обратно)

2228

Jacobsohn, Die dogmatische Stellung des Konigs in der Theologie der alten Aegypter, p. 23: "Привет тебе Осирис... встающий в небесах, подобно Ра, меняющий форму, подобно луне".

(обратно)

2229

Смотри Lippmann, Entstehung und Ausbreitung der Alchemie, I, pp. 180, 303, 326.

(обратно)

2230

Птицей Гермеса, как правило, является гусь.

(обратно)

2231

Mus. herm., pp. 581f. (Waite, II, p. 108.)

(обратно)

2232

Ros. phil, Art. aurif., II, p. 258.

(обратно)

2233

Ibid., p. 259.

(обратно)

2234

"Воду также называют круглым облаком, смертью, чернотой, тьмой, тенью". Mus. herm., p. 327 (Waite, I, p. 263). Rupescissa говорит о "темно-синем облаке" (La Vertu et la propriete de la quinte essence, p. 29). Оно упоминается в Turba (ed. Ruska, pp. 120f.) вместе с тенью. "Эта работа начинается так же неожиданно, как облака набегают на небо". (Hoghelande, Theatr. chem., I, p. 204). У Милиуса (Phil, ref, pp. 108 и 304) "водой из облака" является Меркурий, и то же самое у Абу ль-Касима (р. 420). "Черные облака" — это nigredo (Mylius, p. 234 и "Tractatus aureus", Ars chemica, p. 15). Упоминания о "встающем из моря облаке", "новых водах", "напитке жизни, который пробуждает спящих" встречаются в очень древнем трактате Комариоса (Berthelot, Alch. grecs, IV, хх, 8), а у Rabanus Maurus облако представляет "утешение Святого Духа и вознесение Христа" (Migne, P.L., vol. 112, col. 1007). Это соответствует замечанию Комариоса, что "встающие из моря облака несут в себе священную воду" (Berthelot, IV, хх, 12). Августин сравнивает апостолов с облаками, которые символизируют плоть, как убежище Творца (Expositions of the Bjok of Psalms, Ps. 88 (89):7, IV, p. 245). И прообразом Христа был столп пыли, проведший иудеев через пустыню (Augustine, Ps. 98-99): 10, p. 456, и Epiphanius, Ancoratus). "Из тебя выплывают облака", говорит Хильдегард Бинген-ский о Святом Духе (Remy de Gourmont, Le Latin mystique, p. 157). На алхимическую концепцию облака могла оказать влияние литургия "Уроните сверху росу, о, небеса, и пусть облака прольют Единственного: пусть земля отворится и расцветет Спаситель" (Roman Missal, сравни с Книгой пророка Исайи 45:8). Вспоминаются также элевсинская и£ кие, "Да будет дождь, да будет урожай!" (Сравни с Kerenyi, "Коге", pp. 205f.) В мандеизме облако символизировало женский принцип. В одно из текстов говорится: "Вот, вот стою я и облако встает со мной" (Lidzbarski, Ginza, p. 399).

(обратно)

2235

В лекции на конференции в Эраносе, в 1945 г., которая не была опубликована в Eranos Jahrbuch, Rahner обсуждал аллегорию дьявола в литературе отцов церкви.

(обратно)

2236

"Феноменология духа в сказках", части. III и IV.

(обратно)

2237

Основана на Псалме 101:7: "Я стал как филин на развалинах". Сравни с Eucherius, Liber formularum spiritalis intelligentiae (Migne, P.L., vol. 50, col. 750) и с Rabanus Maurus (Migne, P.L., vol. 112, col. 1006). Касательно распятия ворона смотри "Феноменология духа в сказках", пар. 422. Говоря о рассказе в Aelian, Caussin указывает: "Ворон, сраженный возрастом, предлагает себя своему потомству в качестве пищи; а наш Господь Христос... предложил нам себя в качестве божественного питания". (Polyhistor symbolicus, pp. 308f.). Стало быть, ворон является аллегорией Христа или Гостии.

(обратно)

2238

Oxford English Dictionary, s. v. colcothar.

(обратно)

2239

Mm. herm., p. 117 (Waite, I, p. 102)

(обратно)

2240

Ibid, pp. 91 и 117 (Waite, I, pp. 82, 102).

(обратно)

2241

В "Liber de arte chymica" (Art. aurif., I, p. 610) в этой связи упоминается тройственный образ трех солнц: черного, белого и красного. В комментарии к "Tractatus aureus" (Theatr. chem., IV, p. 703) замечается, что на горе Философов живут три ворона: "Черный, который есть голова искусства, белый, который есть середина, и красный, который доводит все вещи до конца". В "Consil. coniugii" (Ars chemica", p. 167) упоминается даже четверка воронов. В книге Эль-Хабиба (Berthelot, La Chi-mie аи moyen аде, II (p. 100) Мария говорит, что красного самца (то есть Серу) следует признать "главой мира".

(обратно)

2242

Милиус (Phil. ref., p. 19) замечает, что если бы Люцифер имел внутри себя anima media natura или Бога, то он не был бы низвергнут в ад.

(обратно)

2243

"Когда ты видишь, что твоя материя чернеет, радуйся: ибо это есть начало работы" (Ros. phil., Art. aurif., II, p. 258) "Голова ворона есть начало работы" (Hoghelande, Theatr. chem., I, p. 166).

(обратно)

2244

"Она называется антимонией, смолой, углем, вороном, головой ворона, свинцом, жженой медью, жженой слоновой костью" (Theatr. chem., I, p. 166).

(обратно)

2245

Ros. phil, p. 265.

(обратно)

2246

"Так ты получишь два элемента, сначала саму воду, потом землю из воды" (ibid.).

(обратно)

2247

Steinerus, Dissertatio chymico-medica, p. A 2v.

(обратно)

2248

Rosencreutz, Chymical Wedding, p. 148.

(обратно)

2249

Ibid., p. 123.

(обратно)

2250

P. 159.

(обратно)

2251

Смотри "Liber Plat, quart.", Theatr. chem., V, p. 186. Касательно сабейского ритуала отсечения головы смотри "The Visions of Zosimos", pars. 93f.

(обратно)

2252

Tract, super Psalmos, CXLVI, 12 (Migne, P.L., vol. 9, col. 874).

(обратно)

2253

Phil, ref., p. 190. Вороны — это черные души царя и царицы. Сравни с историей Аристея, который увидел свою душу, вылетевшую у него изо рта в форме ворона. (Pliny, Nat. hist, lib. VII, cap. LII.) Ворон — это символ черной души, голубь — символ души светлой. В "Химической Свадьбе" происходит битва между вороном и голубем.

(обратно)

2254

"Необходимый для этой работы сосуд должен иметь круглую форму, чтобы мастер мог совершать превращения в этой тверди и в этой черепной коробке" ("Lib. Plat, quart", pp. 150f.).

(обратно)

2255

"Верхнее место — это мозг и он является троном понимания" (ibid., р. 187).

(обратно)

2256

Ibid., p. 186.

(обратно)

2257

"Сосуд имеет круглую форму по образу верхнего и нижнего миров. Он прекрасно подходит для воспроизводства искомой вещи, потому что эта вещь заключена в его подобии" (р. 150).

(обратно)

2258

Р. 186.

(обратно)

2259

"Видишь ли ты эту сияющую и неприступную крепость?" ("Spec, phil.", Theatr. chem., I, p. 278). "Истина — это... неприступная крепость. В этой цитадели содержится истинное сокровище, которое туда переносят после смерти" ("Phil, medit.", p. 458). "Замок" — это аллегория Марии (Godef-ridus, Homiliae Dominicales, Migne, P.L., vol. 174, col. 32). Дорн различаетчетыре крепости, поставленные друг на друга. Самая нижняя сделана из хрусталя и содержит "философскую любовь"; вторая сделана из серебра и содержит Софию; третья сделана из алмазов (adamantina) и только очень немногие могут пробраться в нее — "те, кого ведет воля Божья"; четвертая крепость сделана из золота, но "не воспринимается чувствами", это "место вечного блаженства, свободное от забот и наполненное всевозможным вечным счастьем" ("Spec, phil.", p. 279). Сравни с четырьмя стадиями трансформации в "Liber quartorum", о которых идет речь в Психология и алхимия, пар. 366 слл.

(обратно)

2260

Гонорий Отунский говорит в Liber duodecin quaest. (Migne, P.L., vol. 172, col. 1179): "Божественный разум задумал создание, как простое, неизменное и вечное, но оно сложно, изменчиво и бренно".

(обратно)

2261

Сравни с Reitzenstein, Poimandres, p. 16, и описанием Микрокосма в Sacramentarium Гонория (Migne, P.L., vol. 172, col. 773): его голова кругла, как небо, а его глаза — это солнце и луна.

(обратно)

2262

Theatr. chem., V, p. 189.

(обратно)

2263

И то, и другое является синонимом aqua permanens.

(обратно)

2264

Art. aurif, II, p. 264.

(обратно)

2265

Theatr. chern., IV, pp. 569f.

(обратно)

2266

В "Introitus apertus" говорится: "Со смертью льва рождается ворон", то есть когда умирает желание, сгущается тьма смерти. "О, печальное зрелище и образ вечной смерти, но это радостная весть для Мастера!... Ибо ты знаешь, что дух, заключенный внутри, ускорил свое движение и в назначенный Всемогущим час вернет жизнь этим мертвым телам". (Mus. herm., p. 691).

(обратно)

2267

Как правило, его называют влажным принципом, что больше соответствует представлениям древних.

(обратно)

2268

Les Fables egyptiennes et grecques, I, p. 179.

(обратно)

2269

Смотри Kerenyi, The Gods of the Greeks, p. 19.

(обратно)

2270

Синоним Сурия, солнца. Смотри Hymns of the Atharva-V eda, XIII, 1, 32 (trans, by Bloomfield, p. 211).

(обратно)

2271

Как и "высокогорная" козочка, козел, как правило, имел сексуальное значение; то же можно сказать и о ноге (смотри пр. 154). Этот аспект имеет определенное значение для ситуации coniunctio. (Смотри пар. 688, в котором идет речь о Mercurialis).

(обратно)

2272

Hymns of the Atharva-V'eda, p. 207.Ekapdda является также одностопным стизотворным размером (Греч (.iovono8ia и UOVOTTOSICTIOC). Ада ekapadu имеет и дополнительные значения: "погонщик скота", "пастух", "нерожденный", "вечный". Смотри MacDonell, Sanskrit-English Dictionary, s.v., и Sacred Books of the East, XLII, p. 664.

(обратно)

2273

Был опубликован между 1802 и 1804 гг. Первый перевод на немецкий — 1808 г.

(обратно)

2274

Оказал большое влияние на Шопенгауэра. В этом сборнике есть глава под названием "Oupnek'hat Naraiin", которая представляет собой отрывок из Атарва-веды. Но там ничего не говорится об ekapad "одноногом козле".

(обратно)

2275

Grill, Hundert Lieder des Atharva Veda.

(обратно)

2276

Смотри Aion ч.З.

(обратно)

2277

Ворон, как символ дьявола, присутствет у Паулина Акилейского в Liber Exhortationis, cap. 50 (Migne, P.L., vol. 99, col. 253), и у Вольберо, в Commentaria super Cant. Cant, (ibid., vol. 195, col. 1159).

(обратно) class='book'> 2278 Ритуалы входа и выхода (фр.) — Прим. ред.

(обратно)

2279

Essay on the Development of Christian Doctrine.

(обратно)

2280

Хранилище мудрости (лат.) — Прим.ред.

(обратно)

2281

Признание права Девы на титул "теотокоса" (богоносицы) на Эфесском Совете в 431 и определение Непорочного зачатия Папой Пием IX в 1854 г.

(обратно)

2282

Сравни с Первым посланием Коринфянам 13:12: "... теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан".

(обратно)

2283

Сравни с chen-yen в wei Po-yang.

(обратно)

2284

"Omne quo indiget" — так часто говорили о lapis.

(обратно)

2285

Дух времени — понятие Гегеля — Прим. ред.

(обратно)

2286

Смотри "Трансцендентная функция", пар, 166 слд__,

(обратно)

2287

Сравни с "Concerning Mandala Symbolism", fig. 28 и комментарием, par. 682, и голубым центром индийских мандал.

(обратно)

2288

Красный (=солнце) и белый (=луна) — алхимические цвета.

(обратно)

2289

Сравни с "A Study in the Process of Individuation", Picture 9.

(обратно)

2290

Я имею в виду связь между архетипом и феноменом синхронистичности.

(обратно)

2291

В "Liber Platonis quartorum" так называется таинственная субстанция.

(обратно)

2292

Фома Аквинский тоже понимает prima materia, как "ens in potentia" (Summa, Part I, p. 66. Art. 1) Сравни с von Franz, Aurora Consurgens, Commentary, p. 174, n. 88.

(обратно)

2293

С трудами Филона можно было ознакомиться в латинском издании Петронилла (Лион, 1561) и они могли быть известны Дорну, который писал примерно в году 1590.

(обратно)

2294

Древность символизма камня доказывает тот факт, что он встречается не только у современных нам примитивных народов, но и в документах древних цивилизаций, например, в уррийских (Human) текстах из Вод-hazkoy, в которых сыном бога-отца Кумарби называется камень Улликуми, "ужасный" диорит, "выросший в воде". Этот камень является аналогом греческого мифа о камне, который Кронос проглотил, а потом выплюнул, когда Зевс заставил его вернуть сожранных им детей. После чего Зевс сделал этот камень культовым объектом в Пифии. Улликуми — это титаническое существо и, что интересно, является непримиримым врагом богов. (Сравни с Guterbock, "Kumarbi", Istanbuler Schriften, No. 16; Gurney, The Hittites, pp. 190ff.)

(обратно)

2295

Книга Бытия 1:2: "Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою".

(обратно)

2296

Berthelot, Alch. grecs, III, vi, 5.

(обратно)

2297

Первое послание Петра 2:5: "... и сами, как живые камни, устройте из себя дом духовный". Сравни с Посланием Ефесянам 2:20.

(обратно)

2298

Точка опоры (фр.) — Прим. ред.

(обратно)

2299

Ros. phil., Art. aurif., II, p. 206.

(обратно)

2300

Послание к Римлянам 7:24.

(обратно)

2301

Требует выяснения (лат.) — Прим. ред.

(обратно)

2302

"И услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя".

(обратно)

2303

Смотри "On the Nature of the Психе", par. 368.

(обратно)

Оглавление

ПРЕДИСЛОВИЕ

Mysterium Coniunctionis Исследование в области разделения и синтеза психических противоположностей в алхимии

  I. КОМПОНЕНТЫ CONIUNCTIO

    1. ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ

    2. QUATERNIO И МЕРКУРИЙ В РОЛИ ПОСРЕДНИКА

    3. СИРОТА, ВДОВА И ЛУНА

    4. АЛХИМИЯ И МАНИХЕЙСТВО

  II. PARADOXA

    1. ТАЙНАЯ СУБСТАНЦИЯ И ТОЧКА

    2. SCINTILLA[305]

    3. ЗАГАДКА БОЛОНЬИ[374]

  III. ПЕРСОНИФИКАЦИЯ ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

    1. ВВЕДЕНИЕ

    2. СОЛНЦЕ

    3. СЕРА[604]

    4. ЛУНА

      а. Значение Луны

      б. Собака

      в. Алхимическая аллегория

      г. Луна-Природа

    5.COЛЬ

      а. Соль, как Таинственная Субстанция

      б. Горечь

      в. Красное Море

      г. Четвертое из третьего

      д. Восхождение и Нисхождение

      ж. Путешествие по Планетным Домам

      з. Регенерация в морской воде

      е. Толкование и значение соли

  IV. REX И REGINA

    1. ВВЕДЕНИЕ

    2. ЗОЛОТО И ДУХ

    3. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЦАРЯ

    4. ОБНОВЛЕНИЕ ЦАРЯ ("Cantilena" Рипли)

    5. ТЕМНАЯ СТОРОНА ЦАРЯ

    6. ЦАРЬ КАК АНТРОПОС

    7. СВЯЗЬ ЦАРЯ-СИМВОЛА С СОЗНАНИЕМ

    8. РЕЛИГИОЗНАЯ ПРОБЛЕМА ОБНОВЛЕНИЯ ЦАРЯ

    9. REGINA

  V. АДАМ И ЕВА

    1. АДАМ КАК ТАИНСТВЕННАЯ СУБСТАНЦИЯ

    2. СТАТУЯ

    3. АДАМ КАК ПЕРВЫЙ АДЕПТ

    4. ПОЛЯРНОСТЬ АДАМА

    5. "СТАРЫЙ АДАМ"

    6. ТРАНСФОРМАЦИЯ

    7. ROTUNDUM, ГОЛОВА И МОЗГ

    8. АДАМ КАК СОВОКУПНОСТЬ

  VI. СОЕДИНЕНИЕ

    1. АЛХИМИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД НА ЕДИНСТВО ПРОТИВОПОЛОЖНОСТЕЙ

    2. СТАДИИ CONIUNCTIO

    3. СОЗДАНИЕ КВИНТЭССЕНЦИИ

    4. СМЫСЛ АЛХИМИЧЕСКОЙ ПРОЦЕДУРЫ

    5. ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ТОЛКОВАНИЕ ПРОЦЕДУРЫ

    6. САМОПОЗНАНИЕ

    7. МОНОКУЛОС

    8. СОДЕРЖАНИЕ И СМЫСЛ ПЕРВЫХ ДВУХ СТАДИЙ

    9. ТРЕТЬЯ СТАДИЯ: UNUS MUNDUS

    10. САМОСТЬ И ПРЕДЕЛЫ ПОЗНАНИЯ

  ЭПИЛОГ

Иллюстрации

*** Примечания ***