К вопросу о пришельцах (Юмористические рассказы) [Геннадий Глебович Горячий] (fb2) читать онлайн

Геннадий Горячий К ВОПРОСУ О ПРИШЕЛЬЦАХ Юмористические рассказы

ОТКРЫТИЕ НЕВЕСОМОВА Ненаучная фантастика

Шел 22… год.

В кабинете генерального директора Главного управления оставшихся полезных ископаемых (ГУОПИ) собрались лучшие специалисты.

— Итак, братья-коллеги, пригласил я вас по очень важному делу, — озабоченно начал генеральный, Марс Галактионович Внеземной. — Снизу поступила просьба: необходимо изыскать металл!

Специалисты безысходно загудели.

— Да, братья-коллеги, — властно прекратил гомон Марс Галактионович. — Уже не пожелание, а просьба. И мы не можем ее не выполнить.

— Да где их брать, эти чертовы, пардон, чернодырые металлы?! — не удержался лучший изыскатель-землевед Козерог Персеевич. — Мы переэкскаваторили, пардон за архаизм, и те площади, где на тонны породы приходилось всего лишь несколько килограммов железоносной руды! Чего же еще?!

— Ну… — развел руками Марс Галактионович, — ну надо, что поделаешь!

— Ни микрограмма! Ни одной стомиллионной доли грамма не могу, Марс Галактионович! — замахал руками, не дожидаясь, когда к нему обратятся, Телец Кассиопеевич, специалист-водник. — Это же убийство, а убийцей я быть не желаю и не имею права! Вы прекрасно знаете, мы получили из воды и серебро, и золото, и марганец, и еще многое-многое другое. Нельзя же до бесконечности! Нельзя воду делать стерильной! Вы вспомните о судьбе двух озер в Краю тысяч озер! Именно тех двух из многих тысяч, некогда располагавшихся там. После нашего бездумного эксперимента, как мы это теперь называем, подопытные озера сделались мертвыми. Потому что из воды данных водоемов мы взяли все возможное и невозможное— вода в водоемах стала абсолютно стерильной, активно стерильной! Ни один микроб, не говоря уже о какой-нибудь амебине, не мог бы просуществовать в такой среде и секунды. Вспомните, каких сил, каких затрат стоило нашим братьям-коллегам из специально созданного отдела (две галактические докторские диссертации и шесть планетарных кандидатских), чтобы вернуть озера к полноценной жизни. В общем, я говорю категорическое «нет»! — резко закончил специалист-водник.

— Мне остается повторить слова Тельца Кассиопеевича, — подала голос «воздушная дама», как ее называли за глаза, Кассандра Венеровна. — Из воздуха, путем очищения, мы получили чуть ли не треть химической таблицы Менделеева. И если два-три столетия назад человечеству можно было позавидовать: они дышали столь насыщенным, например, гарью, воздухом, то нынче — увы. Нынче мы вдыхаем пустой воздух, нынче каждая пылинка, образно выражаясь, в воздухе на вес золота, не говоря уже о таком дефицитнейшем продукте, каким является сажа. Представить трудно, как расточительно-роскошно ею раньше пользовались — сажу вдыхали в неограниченном количестве все кому не лень… Но это было давно и неправда, как говаривали в старину. Так что про металл вы меня даже не спрашивайте. Сожалею, но помочь ничем не могу.

— А вы, Орион Меркурьевич, чем порадуете? — уже без всякой надежды спросил Марс Галактионович.

Лучший архивариус управления начал осторожно, мысленно что-то взвешивая:

— Мне только что пришла в голову одна идея…

— Что-то серьезное? — перед генеральным директором вновь замаячил луч, пусть призрачной, но надежды.

— Да, очень интересная мысль… Можно я отложу свой ответ до завтра?

Строгие лица лучших специалистов расплылись в саркастических улыбках.

— О-очень интересная мысль! — раздался чей-то насмешливый шепоток.

— Ладно, — сказал Марс Галактионович, обращаясь ко всем присутствующим. И строго добавил — Думаем все. Если не найдем металлы — вынуждены будем самораспуститься как невыполнившие поставленной задачи.

На следующий день все земное братство знало в лицо сотрудника ГУОПИ Ориона Меркурьевича Невесомова. Ему было присвоено звание Героя Труда и Мысли планеты Земля, его имя занесено дециметровыми буквами в Книгу «Лучшие земляне всех времен и народов». И все это — благодаря открытию Ориона Меркурьевича.

На заседании у генерального директора Невесомов вспомнил о Зареченском заводе металлоизделий, на котором, рассказывал ему прапрадед, работал их предок. В тот же день Орион Меркурьевич засел за компьютер и извлек из электронной памяти все данные за один только 1987 год по этому заводу. И обнаружил, что вес металла, полученного предприятием в том страшно далеком году, на одну треть превышает тоннаж всех выпущенных изделий и металлолома, вывезенного с завода. А это означает, что на территории зареченского завода и около него под культурным слоем грунта скрыт оставшийся металл в виде стружки, брака, морально устаревших уже тогда готовых изделий, и хватит его — при существующих в 22… году методах металлопользования — для удовлетворения нужд землян на многие десятки лет.

ФЕКЛА С ВОДОКАЧКИ

Перед Международным женским днем в этом году задумались мы, мужчины: чем же порадовать женщин нашего отдела в очередной раз? Духи, расчески, косметички и многое другое уже успели надоесть. Хотелось подарить что-нибудь необыкновенное.

За несколько дней до праздника я случайно встретил знакомого.

— Не о подарке ли задумался? — неожиданно спросил он. — Могу предложить: оригинальный и полезный…

— И что же это? — поинтересовался я.

— Купите женщинам попугая!

— Живого?

— А то какого? Вот такая вот штука, то есть птица! — поднял он вверх большой палец. — Малоразговорчивый, красивый, заграничный… Именно таких женщины любят. Бери, недорого возьму, он нам уже не нужен.

Посоветовался я с коллегами. Согласились.

Седьмого марта перед началом рабочего дня вручили мы сотрудницам нашего отдела клетку с попугаем.

— Какая прелесть! — воскликнула Татьяна Сергеевна.

— А клювик у него просто очаровательный! — восхитилась Ирина.

— Смотрите, смотрите, он умеет головкой кивать. — по-детски захлопала в ладоши молоденькая Галочка.

Через час, когда знакомство с экзотической птицей закончилось и клетка была пристроена на полке недалеко от окна, все расселись по местам и занялись делом.

— Представляете, — как обычно защебетала Галочка, — приходят ко мне вчера Валька с Лариской и говорят…

— Давай пох-хо-ворим! — перебил ее незнакомый голос.

Все на минуту замерли.

— Что-что? — переспросила удивленная Галочка неизвестно у кого.

— Давай поховорим! Давай пох-хо-ворим! О природе, о погоде и о вас, женщины!.. Давай пох-хо-ворим!

Только тут мы поняли, что голос принадлежит попугаю, и дружно рассмеялись.

— Мамочки, да он еще и говорящий! — опять захлопала в ладоши Галочка.

— И как хорошо слова произносит! — удивилась Ирина.

— Вот это подарок! — воскликнула Татьяна Сергеевна.

Женщины нарадоваться не могли на свою птицу.

После праздника рабочий день начался обыкновенно — с рассказов Галочки:

— Собрались мы восьмого у Алки — она недавно новую квартиру получила. И вот, когда…

— Давай пох-хо-ворим… — вставил попугай.

— Давай, давай, — ответила ему Галочка и продолжала — И вот, когда пришли все наши: Инга с Генкой, Верка с Лешкой, Валька с Лариской…

— Марь Иванна, Марь Семенна, Эдик Палыч, тр-р-ре-тий лишний… — добавил попугай.

— Нет, — ответила ему Галочка, слегка улыбнувшись. — Этих не было.

— Больше тр-р-рех не собир-раться! — заявила птица.

— Брось! — уже недружелюбно посмотрела рассказчица на попугая. — Так вот, выпили, включили музон…

— Фекла с водокач-ч-ки! — звонко прокричала птица.

Тут Галочка вспыхнула:

— Какой умник только догадался купить эту пошлую птицу?!

— С-сама т-такая! — совершенно неожиданно ответила ей птица.

Галочка фыркнула, замолчала и уткнулась в деловые бумаги.

В тот день мы разговаривали мало. Через пару дней в отделе воцарилась тихая, рабочая обстановка. Все знали, что попугай молчит, пока в комнате тишина. Стоит кому-нибудь забыться, начать разговор — попугай напомнит о себе.

Неприязнь, которую чувствовал я со стороны сотрудниц, прошла через несколько месяцев, когда нашему отделу впервые за многие годы дали квартальную премию.

Так что, если у кого-то возникает проблема с подарком на 8 Марта, можете обращаться к нам. Уступим попугая— нам он теперь без надобности.

ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ

Возможно, вам в жизни повезло больше, чем нам с женой: у нас есть только дочь Лариса.

Ей недавно исполнилось четыре года. Возраст, когда есть возможность показать, на что способен… папа. Ну и мама тоже. В педагогическом плане. Это, понятное дело, не то, что родить, перепеленать и устроить в садик. С помощью бабушки. Тут намного сложнее: воспитывать надо. То есть научить ребенка вести себя так, чтобы окружающие не качали многозначительно головами.

Мы с женой Наташей перепробовали многие педагогические приемы: от наставительно-психологического, когда указывали дочке на ремень, до интеллектуально-демократического, когда беседовали на равных под музыку оркестра Поля Мориа за фужером коктейля. Молочного, разумеется.

Все напрасно — Лариса оставалась такой, какой мы нс хотели, чтоб она была.

В один из выходных дней в телепередаче «Домашнее воспитание» мы услышали тезис: «Главное в воспитании ребенка — личный пример родителей».

Надо сказать, эта не совсем новая мысль нам сразу понравилась. Наверное, потому, что никакой другой в тот момент мы не располагали.

А тут как раз Лариса подбегает и начинает свое обычное:

— Одевайте меня на улицу!

— Одевайся сама, — говорит ей жена. — Ты девочка большая.

— Не хочу сама! — упирается дочь. — Одевайте!

— Что это за «не хочу»? Вот смотри, — применяю новинку воспитания, — я говорю маме: «Принеси, Наташа, газету из почтового ящика». И что мама? Она разве отвечает «не хочу»? Она ничего такого не говорит, а направляется за газетой. Да, мама?

Жена бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Да! — отвечает она многообещающе и уходит.

— Все равно — одевайте! — твердит дочь.

— А ну-ка, папа! — возвратившись, жена швыряет мне газеты. — У моей босоножки ремешок оторвался — пришей быстренько.

И только я раскрыл рот, чтобы возмутиться непосильностью задания, жена опередила:

— Ребенок смотрит!..

Ничего не поделаешь! Я встаю с дивана и начинаю искать нитки, шило и иголку.

Не успел я расправиться с босоножкой, жена тут как тут:

— Кран на кухне подтекает. Закрути!

— Как? Но теперь твоя очередь…

— Тсс! — останавливает Наташа. — Возражаешь? А если дочь услышит?

Я не дотронулся еще до крана ключом, а она уже рада стараться:

— Раз ты на кухне, так и посуду вымой.

— Но!.. — возмутился я.

— А что подумает ребенок?!

Я вновь уступил.

Когда грязные тарелки должны были вот-вот кончиться, Наташа заявила:

— Дорожки нужно выколотить.

— Что?! — вскричал я. — И дорожки еще?! Да пропа…

Тут я осекся. Оглянулся вокруг и счастливо заулыбался.

— Ты чего? — недоумевала жена.

— Ничего. Просто не буду выбивать пыль, и все!

— Но пример…

— Давай, давай, — засмеялся я. — Кому пример-то показывать? Лариса давно на улице — сама оделась и ушла…

А на следующий день — прежняя картина:

— Мама! Папа! Я хочу гулять — одевайте меня!

Тогда я без лишних слов взял швабру и принялся за уборку квартиры.

СЛУЖБА 0011

В городе Загорске-на-Ручейке организована новая телефонная служба. Достаточно набрать номер 0011, и в считанные секунды вам дадут ответ на самый трудный вопрос любого кроссворда.

Оригинальный вид услуг, пользующийся спросом у населения, оказывается только в рабочие дни с 9 до 18 часов.

БОРЬБА С «ЗАЙЦАМИ»

Интересное начинание внедряется на городском транспорте г. Гуньковска. Житель города, сдавший 20 кг автобусных билетов, получает месячный бесплатный проездной билет.

В РОЛИ ЗРИТЕЛЯ

Неожиданно нулевую оценку получил штангист Д. Гантелев. Впервые помогая жене донести хозяйственную сумку, он не справился с начальным весом и выбыл из дальнейшей подготовки к своему дню рождения.

ЗАЩИЩАЯ ПРАВА МУЖЧИН

В небольшой далекой стране Зязинии принят закон, защищающий права мужчин от наступающей эмансипации женщин. Согласно ему, хоть раз в году каждая жена обязана освободить мужа от мучительного лежания на диване перед экраном телевизора и предоставить ему полную свободу действий в приготовлении пищи, уборке квартиры и т. д.

ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ

В целях безопасности учебы третьеклассник Вадик Синькин за несколько дней до начала занятий поставил на видное место в серванте найденный на антресолях дневник отца.

ГРУБЫЙ ЧЕЛОВЕК

Вызвал меня начальник цеха:

— На заводе, — говорит, — проводится конкурс молодых поэтов. Выбираем сейчас достойного человека на это соревнование. Ты, Смирнов, вероятный кандидат. У тебя как-никак есть опыт — ты уже был чемпионом завода.

— Семен Семенович, так я ж по боксу чемпион! А стихов я в жизни не писал.

— Ерунда! Раньше не писал, теперь будешь. Главное, чтоб складно было, как в частушках. Да не волнуйся ты — ничего сложного тут нет. Тему тебе наготово дадут, а уж стихи придумать и дурак сможет. Вот давай попробуем. Ты знаешь, кто у нас в цехе передовик, кто отстает. Ну и…

Я подумал, а потом неуверенно произнес первое мною сочиненное четверостишие:

— Молодец! — воскликнул Семен Семенович. — Быстрого как! Да и складно, по-моему. Вот только… Мм-м… — улыбка пропала с лица начальника. — Критика у тебя не в ту сторону получается. Что же, значит, Прошин и не виноват? Давай-ка лучше другую тему попробуем. Ну, скажем, про столовую.

Не долго думая, я сочинил:

Лицо Семена Семеновича стало серьезным.

— Придумай на спортивную тему, — сказал он.

Через минуту я произнес:

Начальник сделался хмурым.

— Ну, а что ты о погоде скажешь?

Я тут же выдал:

— Хватит, Смирнов, довольно! Про столовую и спорт у тебя хорошо получилось — так бы даже Пушкин про нас не написал. А вот про директора — ты маху дал, каким-то у тебя здесь абстриционизмом попахивает, да и вообще… Не могу я тебе доверить представлять наш цех на общезаводском конкурсе — подвести ты нас можешь своей грубостью. А все потому, Смирнов, что не владеешь ты поэтическим языком. Тебе, как я понимаю, только на кулаках отношения выяснять!..

К ВОПРОСУ О ПРИШЕЛЬЦАХ

Произошло это как будто прошлым летом. В одну из пятниц.

Уже в середине дня Виктор Савельевич Плошкин сидел за рулем своей «Волжанки», мчавшей его на дачу. Он всегда спешил сюда, в Березовку, ибо за неделю изрядно изматывался, выполняя многочисленные порядком надоевшие просьбы достать «кое-что». И хорошо, если это «кое-что» имелось на базе, где работала жена, а если требовалось достать то, что было только на другой базе или вообще нигде не было, но просил нужный человек? Сколько приходилось попотеть, проворачивая многоходовые комбинации… А зачем? Ради чего? Ведь гарнитуры, сервизы, шубы, унитаз в цветочек, двойная мойка — все это и многое другое давно у него было. Была и приличная сумма на сберкнижке. А не хватало ему — да, так уж устроен человек! — славы. И не какой-нибудь там кулуарной, а вполне официальной. И вот ради того, чтобы со временем за лацкан его пиджака зацепился орденок, а вдобавок к нему ближе к пенсии накинули звание заслуженного работника, и вертелся Виктор Савельевич как белка в колесе. Практически никому из вышестоящих, у которых имелось немало рядом сидящих, он не отказывал, ибо в таком щепетильном деле, считал он, каждое замолвленное за него слово имело вес и приближало к заветной цели.

Размышляя на эту тему, Виктор Савельевич подъехал к особняку, который скромно именовался дачей Плошкиных.

До приезда домочадцев оставалось несколько часов, и Виктор Савельевич, напившись ароматного, совсем не грузинского, чая с любимым ореховым вареньем, удобно устроился на диване у открытого окна. А за окном ласково пригревало солнышко, приятно обдувал теплый ветерок, щебетали птички…

И вдруг возник откуда-то пронизывающе-звенящий звук. Виктор Савельевич выглянул в окно, и перед его глазами предстала следующая картина.

На зеленой лужайке, которая начиналась сразу за дачным участком Плошкиных, сиял и сверкал в солнечном свете удивительный аппарат величиной не больше легковой автомашины, а по форме напоминающий тарелку. В верхней части аппарата вдруг открылся люк, из которого плавно, без лестницы, спустились на землю два существа, очень напоминающие людей, одетых в мятые водолазные костюмы, удивительно яркого сочетания сине-зеленых цветов. Только вместо голов у них были шары без всяких отверстий и щелей.

«Мать честная, да это же инопланетяне!» — ужаснулся Виктор Савельевич и отпрянул от окна. Он инстинктивно пятился назад, пока не стукнулся затылком о косяк двери.

«А куда прятаться-то? — обреченно подумал Виктор Савельевич. — От них вряд ли спрячешься!»

Пришельцы были уже в доме.

— Вернеэ… кимода… шихрит… ашиштош… эвью… — услышал Плошкин речь, тембр которой напоминал звучание поврежденного репродуктора.

— И-извините… н-не п-понял… — осмелился произнести Виктор Савельевич.

В существах что-то застрекотало и зашипело, а уже через минуту прозвучало:

— Пивет от Сипи-галактики. Мы сийно толопимся. Мы хотел предножи вы мы подарыг.

«Вот это техника! Сразу видно, импортная — уже успели язык подобрать!» — восхитился Виктор Савельевич, который из нескольких фантастических книг, прочитанных им, знал, что подобное возможно.

— Вы мне хотите что-то подарить? — переспросил он, успокаиваясь.

— Нэт, нэт. Мы хвотим, вы нам подарит.

— Ах, чтобы я вам…

— Да, да, — донеслось от пришельцев.

— Я бы рад… Но что? У меня здесь почти ничего нет. Ведь это дача, — оправдывался Виктор Савельевич.

— Даплонку! — сказали пришельцы.

Плошкин несколько раз про себя повторил услышанное.

— Дубленку? — неуверенно предположил он.

— Да, да, — сказал репродуктор.

— Извините, но дубленки нет. Сейчас лето, а летом, сами понимаете, она ни к чему.

— Ни понимайм. У наз лытом холодрыга, марос до датсати… А сопошки-липухи ес?

Плошкин сразу понял, что у него спрашивают модные сапоги, но помедлил с ответом. Он боялся, что еще один отказ может окончательно огорчить инопланетян, расстроить их или даже рассердить — то есть приведет к тому, что они сядут в свою тарелку и улетят. А Виктор Савельевич не хотел этого. Он уже начинал понимать, как здорово ему повезло. Ему — первому из землян — выпала честь контактировать с инопланетянами! Ему, которому не везло даже в книжную лотерею, вдруг подвалило такое счастье! Ведь какая слава будет! Сколько почестей разных его ожидает! Сколько… И всего этого лишиться из-за каких-то банальных сапожек!

Но в голову ничего путного не приходило, и он вынужден был констатировать:

— И сапожек тоже нет. Здесь нет. В городской квартире есть. В городе можно достать сколько угодно — у меня жена на базе работает. Я могу съездить привезти, если подождете. Или, может быть, залетите завтра?

— Жоль, — сказали пришельцы.

Затем один из них укоризненно, как показалось Виктору Савельевичу, сказал другому:

— Иа гофорил, што надо литет сосетнюю галактике.

— Прощай! — сказали они и медленно поплыли к своему аппарату.

И в этот момент Плошкина осенило:

— Постойте! — закричал он. — Вернитесь! Есть сапоги! Вот они!

Виктор Савельевич торопливо извлекал из кучи разнообразной обуви, лежащей за дверью, сапоги, которые жена купила специально для дачи и которые Виктор Савельевич называл просто «мокроступами».

Пришельцы возвратились обратно.

— Вот они, вот! — радовался Плошкин.

Сапоги зависли на несколько секунд над шарами инопланетян, а затем плюхнулись обратно в руки Виктору Савельевичу.

— Калоша! — раздалось презрительное инопланетянское. — Нужно фирмо!

Виктор Савельевич долго смотрел в облака, где исчезли в своем чудо-аппарате представители внеземной цивилизации, затем перевел взгляд себе под ноги, где лежали сапоги местного производства, которым очень подходило название «мокроступы». Чувство щемящей обиды, невосполнимой утраты все сильнее и сильнее овладевало его существом…

И тут Виктор Савельевич проснулся…

БЛИЖЕ! ЕЩЕ БЛИЖЕ!.

Виталий поймал себя на мысли, что даже сейчас, попадая поздним вечером с вокзала к себе домой, он продолжает мысленно отбиваться от острых критических уколов, которые сыпались в его адрес на заседании бюро обкома.

А «трясли» его, как нынче говорят, за отрыв от масс, за отсутствие среди комсомольских работников района истинных вожаков молодежи, за администрирование в работе.

Разумеется, более половины всех замечаний ему казались напрасными, необъективными, но, как полагается, он признал на бюро все упреки в свой адрес и в адрес райкома и, естественно, заверил в том, в чем полагается нынче заверять: будем работать, будем перестраиваться и ускоряться!

Ответ на самый главный вопрос: «Как?» — он нашел совершенно неожиданно: перед сном, просматривая газеты, наткнулся на статью под рубрикой «Журналист меняет профессию». Герой публикации — корреспондент — ради написания материала пошел временно работать на станцию техобслуживания автомобилей, где ему настолько понравилось, что в журналисты он не вернулся.

«Завтра, — думал Виталий, засыпая, — и начнем. Завтра днем будет ломка стереотипов…».

Утром его рабочий костюм-тройка вместе с галстуком остались висеть в шкафу. Виталий достал брюки с множеством карманов и застежек, модную фуфайку-косоворотку с такими же атрибутами. Этот наряд был куплен на рынке у патентщиков. Виталий собирался надеть его только во время отпуска, когда будет далеко от места своей работы. Но теперь обстоятельства изменились.

Не успел он появиться у дверей райкома, как весть о необычном внешнем виде Первого облетела всех сотрудников. А второй секретарь, видя такое, на традиционную ежедневную летучку явился (на всякий случай) без пиджака и галстука.

— Так вот, товарищи, — старался не смотреть в глаза собравшимся Первый, — пора немедленно, оперативно ликвидировать отрыв от масс. Необходимо в срочном порядке идти на сближение с нар… то есть с молодежью. И в первую очередь, надо вплотную, по-деловому заняться всеми этими пресловутыми неформальными объединениями, которыми мы занимались явно недостаточно. Путь у нас один: идти в на… то есть в молодежь! Сегодня какой день? — неожиданно спросил Виталий!

— Четверг, — подсказал рядом сидящий Второй.

— Так вот, четверг у нас будет отныне днем сближения с молодыми массами, и все мы будем в этот день докладывать о проделанной работе по сближению. Каждый из сидящих здесь возьмет на себя одно из неформальных объединений — да, возьмет! — повысил он голос, предчувствуя сопротивление присутствующих, — и войдет в него, вольется равноправным членом, тем самым будет положительно влиять на его деятельность, вплоть до создания комсомольской организации в подва… вернее, на местах. Думайте, кто из нас будет «панком», «металлистом», «рокером», «любером», «волнистом»? Я лично беру на себя этих… — заглянул он в блокнот, — «хайлайфистов». И главное: больше простоты, демократичности не только в работе, но и в поведении, во внешнем виде. Забудьте официальность…

В это время дверь кабинета приоткрылась и показался совсем юный парнишка с взъерошенным чубом и в точно таком же, как у Первого, костюме. Увидев в кабинете столько народу, юноша растерялся.

— Тебе чего? — спросил его Виталий.

— А… А ты кто такой? — неуверенно спросил непрошеный гость.

— Научись вначале разговаривать со старшими, а потом заходи! — поставил его на место Первый.

Дверь за посетителем медленно закрылась.

На секунду смутившись, Виталий продолжал:

— Так что думайте, товарищи! Думайте активно! Сближение с молодежными массами срочно необходимо!..

В РЕДАКЦИЮ ПЕРЕДАЧИ «КОНЦЕРТ ПО ЗАЯВКАМ»

Прошу для моей любимой певицы Софии Ротару передать песню в моем исполнении.

ЗАЯВЛЕНИЕ В БУХГАЛТЕРИЮ

«В связи с тем, что опубликованные четыре мои афоризма явились результатом сокращения четырех романов по 350 страниц каждый, прошу выплатить гонорар за 1400 опубликованных страниц».

НЕОЖИДАННОСТЬ ДЛЯ ПИСАТЕЛЯ

Неприятно удивлен был на просмотре фильма «Самый зимний день» писатель П. Пядин. Только в конце киносеанса, когда на экране появились титры, сообщавшие о создателях картины, писатель узнал, что фильм поставлен по мотивам его повести «Это было летом».

ДЛЯ ВАС, МЕЛОМАНЫ!

Согласно плану выпуска пластинок на нынешний год, фирма «Ритм» выпустит сразу несколько дисков с эстрадными записями, которые были очень популярны пять-шесть лет тому назад.

СВЕРХСРОЧНЫЙ РЕМОНТ Сценка

Часть I

Часовая мастерская. За верстаком сидит приемщица. От клиента ее отделяет стекло.

Клиент: Нет, нет, девушка! Что вы? Пятнадцать дней без часов я не могу. Работа такая… Мне бы побыстрее нужно.

Приемщица: Есть срочный ремонт — за сорок восемь часов.

К.: Это еще куда ни шло. Двое суток уж как-нибудь. Оформляйте по срочному.

П.: Не буду.

К.: Как так? Вы же сказали, что ремонтируете срочно?!

П.: Сказала. Но принимаем ежедневно по двадцать заказов. На сегодня все принято.

К.: Вот как? Жаль, очень жаль… Ну что же, приду завтра, пораньше.

П.: Не стоит. Завтра принимать не будем.

К.: Это почему?

П.: Потому что пятница.

К.: Ну и что? Рабочий же день!

П.: Но после пятницы идут выходные. А наши мастера тоже люди — ради ваших часов они не намерены работать по субботам и воскресеньям.

К.: Дела-а… Как же мне быть, девушка?

П.: Приходите в понедельник или сдавайте на пятнадцать дней.

К.: Нет, на пятнадцать не могу… И в понедельник прийти не могу — уезжаю в командировку. Девушка, дорогая, а может быть, примете мои часики? А? В виде исключения, так сказать. В конце концов, на одни меньше, на одни больше…

П.: Вот вы все так рассуждаете. А ремонт часов — строгий технологический процесс. Запустив ваши сверхнормативные часы в работу, мастер вынужден будет торопиться. Значит, где-то недосмотрит, где-то недочистит, где-то недопроверит. А отсюда — срыв сроков исполнения заказов, некачественный ремонт, скандалы, жалобы.

К. (тяжело вздыхая): О-хо-хо! Делать нечего — принимайте на две недели.

Часть 2

Спустя чуть больше часа. Та же мастерская, та же приемщица. Звонит телефон.

Приемщица (берет трубку): Мастерская…

Голос в телефонной трубке: Добрый день. Вы не скажете, может быть, готовы мои часы.

П.: Номер квитанции?

Г.: 325–687.

П.: Минутку. (Проходит пять минут.) Слушайте, гражданин! Мастерская — не место для шуток! Полтора часа назад я объяснила вам, что часы будут готовы через пятнадцать дней. Через пятнадцать дней, а не через пятнадцать минут! Ведь вы все прекрасно поняли, почему звоните?

Г. (оправдываясь): Я думал… Всякое в жизни бывает… Раз нет, так нет… Скажите тогда, пожалуйста, который сейчас час?

П.: Двадцать минут четвертого.

Г.: Спасибо.

Проходит еще двадцать минут. Опять звонит телефон.

П: Мастерская слушает…

Г.: Извините, это я…

П: Что вам еще?

Г.: Видите ли, мои часы, как вам известно, находятся у вас, поэтому не подскажете, который сейчас час?

П: Да вы что, ей-богу! Вы представляете, что тут у нас будет твориться, если каждый сдавший часы в ремонт начнет названивать и узнавать который час?! Полный кошмар! Для этой цели есть другой телефон — «точное время» называется!

Г.: Я знаю. Но… Но сейчас-то уж скажите.

П: Без четверти четыре! (Бросает трубку).

Спустя несколько минут вновь раздается телефонный звонок Приемщица вздрагивает.

П: Слушаю, мастерская…

Г.: Это опять я…

Приемщица откидывается на спинку стула.

П: Ну чего вам надо? Что вы хотите еще?

Г.: Я звонил по другому телефону — там занято. Не скажете еще раз, который час?

П: Двенадцать минут пятого!

Г.: Спасибо большое! А ремонт моих часов еще не начался?

П: Нет! Нет и нет!!!

Проходит еще несколько минут. Опять звонит телефон. Приемщица осторожно снимает трубку.

П. (со страхом): Вы?

Г.: Я.

П.: Приходите через час — ваши часы будут готовы. (Облегченно вздыхает.)

Г.: Очень хорошо. Спасибо огромное, девушка! Только… Только скажите, пожалуйста, в последний раз: который сейчас час?

ПРИЧИНА НЕУДАЧ

Докладная записка

Сообщаем, что на общегородском спортивном празднике наша заводская команда добилась 12 места (из тринадцати участвовавших команд одна выступала в половинчатом составе). А работник четвертого цеха т. Вайганов вошел в число десяти лучших толкателей ядра. Не очень хороший результат объясняется систематическими срывами в тренировочном процессе, которые происходили потому, что каждый из нас все еще продолжает работать, а также неустроенным бытом наших спортсменов, многие из которых проживают в общежитиях и коммунальных квартирах.

Члены заводской команды

1982 год.

Докладная записка

Доводим до сведения, что на районной спартакиаде команда нашего завода заняла общее 21 место среди двадцати семи команд. Прогресс, как говорится, налицо.

Тем более, что т. Вайганов, числящийся работником четвертого цеха, вышел на 15 место по вольной борьбе!

Не совсем отличный результат объясняется недостаточно эффективными тренировками — мы до сих пор не выезжали на спортивные базы Черноморского побережья, как это регулярно делают сборные команды страны; плохо решенным жилищным вопросом, поскольку многие спортсмены проживают в однокомнатных квартирах; недостаточной заботой о здоровье спортсменов и профилактике травматизма, так как добираться до места тренировок и обратно мы вынуждены все еще на городском транспорте.

Заводские спортсмены

1983 год.

Докладная записка

На областных соревнованиях наша команда была 26-я из тридцати семи команд-участниц. А заводской дельтапланерист т. Вайганов занял 9 (девятое!) место — выдающийся результат! Но это не предел. Мы могли бы выступить значительно лучше, если бы каждый спортсмен имел полногабаритную квартиру улучшенной планировки для самотренировок и если бы спортсменам не приходилось заботиться о ремонте своих «Яв» и «Запорожцев».

Спортсмены заводской команды

1984 год.

Докладная записка

Вынуждены констатировать, что на районном спортивном празднике наша команда заняла последнее место. Основная причина такого результата — ослабление постоянного внимания со стороны администрации и профорганизации к нуждам команды, к культивированию среди спортсменов бойцовского духа в достижении поставленной цели. Этим не замедлил воспользоваться разносторонний физкультурник мастер своего дела пятиборец т. Вайганов. Он оставил все завоеванное вместе с нами в нелегкой борьбе и отныне будет выступать за соседний комбинат, где, как он выразился, царит спортивный дух. А без лидера, как известно, нет команды. Поэтому, чтобы нам не приходилось краснеть за выступления команды и не стыдно было смотреть в глаза общественности, необходимо срочно ввести в наш состав спортсмена высокого уровня, лучше члена сборной республики. И тогда мы сможем смело продолжать повышать свои достижения — ведь у многих из нас нет еще дач и «Жигулей».

Преданные заводской команде бойцы

1986 год.

ПАПИНА ПЕДАГОГИКА

С работы я пришел в хорошем настроении — как-никак премию дали.

А тут сын заявляется в разорванных брюках, тех самых, которые дня три назад были ему куплены. Ругаться не хотелось, но и оставить без внимания не мог.

— Аккуратнее, — говорю ему для проформы, — надо гулять. На тебя не напасешься.

— Я не виноват, — затараторил сын. — Это Сашка Шихонин. Он побежал за мячом и меня толкнул… Так что я ни при чем.

— Ну да, конечно, как всегда, виноваты другие. Мало в тебе, Валерка, я смотрю, самокритичности. Совсем, похоже, ее нет.

— Че-е-во-о?

— А того, — отвечаю. — На наглядном примере тебе сейчас поясню.

— Да ну-у, — состроил кислую мину сын.

— Какие еще «да ну»?! — повысил я голос. — Раз отец говорит, значит слушай. Для твоего же ума-разума.

Недовольный сын уставился в пол.

— Я расскажу тебе случай из своей работы. О самокритике. Не выполнил я, значит, месячный план. План — ты знаешь, что такое? Это государственное задание. Его всегда выполнять надо. И даже перевыполнять. А я не выполнил. Тут, если честно, конечно, и моя вина есть, но немалая «заслуга» других. Например, заготовки не вовремя мне подвозили, потом, опять же, бегал на семинары разные, поскольку я общественник, иногда простаивал из-за кладовщицы, которой не было на месте, и поэтому некому было выдать нужный инструмент. Ну и еще целый ряд причин и неувязок.

И вот во вторник, на дне качества, сказали мне, чтобы объяснил причину своей неважной работы. И что ты думаешь? Стал ли я, как ты, выкручиваться, на других вину сваливать? Ничуть не бывало! Я встал и сказал, что, дескать, сам во всем виноват, что расслабился малость, не до конца прочувствовал, вовремя не принимал мер по устранению, не проявил должной настойчивости и так далее — сплошная самокритика. Потому что, думаю, раз мне не повезло сегодня, то зачем же других мешать сюда?! И ведь правильно решил — после моего выступления недовольных не оказалось! И я только выиграл: меня даже премии не лишили! Понял, что такое самокритика? А ты: Сашка, мол, толкнул…

— Понял, — ответил задумчиво сын и через секунду: — Слышь, пап, во всем, что случилось, один я, конечно, виноват. Не Ленка Курнева, которая не смогла подсказать с первой парты, не учителя, которые поставили мне сегодня две «двойки», а я виноват, потому что не выучил, — на одном дыхании прострекотал Валерка. — Ну как, пап, это самокритика, да?

Я не нашелся сразу, что ответить. Сын же расценил мое молчание как согласие:

— Тогда купи мне за нее футбольный мяч.

— Что-о? — не сдержался я. — Я тебе сейчас покажу мяч!

— Ага, — захныкал сын, — а говорил: будь самокритиком. Тебе так премию за нее дают, а мне наказание, да?

— Ладно, — несколько смягчился я. — За то, что вовремя сообразил, обойдемся без наказания. Но и вознаграждения не жди! Это тебе не производство… Иди учи, акселерат-самокритик!

СПОРТСМЕН-НОВАТОР

Известную спортивную систему подсчета «гол+пас» модернизировал хоккеист институтской команды Р. Чучваев, являющийся студентом физико-математического факультета. Он довел до сведения деканата, что отныне будет играть по системе «гол — зачет (экзамен)».

ЕЩЕ ОДИН ФОНД

Общественный фонд, на который любой желающий может внести неограниченную сумму, открыл на днях в центральной сберкассе инженер Д. Фокин. Это — «Фонд помощи Д. Фокину».

ОГРОМНЫЙ ИНТЕРЕС

Настоящее паломничество наблюдается в Кьяндинской картинной галерее: туда едут руководящие работники со всей округи, чтобы внимательно разглядеть картину под названием «Переход завода им. Суворова через самофинансирование и хозрасчет».

ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

Если бы каменщик Т. Матвейчук столько кирпичей за смену укладывал, сколько костяшек домино проходит через его руки, то каждый бы день вырастали стены трехэтажного дома.

УЛУЧШЕНИЕ В РАБОТЕ

Наконец-то значительно увеличили процент удачных метеосводок метеорологи г. Форянска. Теперь они рассказывают о погоде, которая была вчера, неделю и месяц назад.

КАТОРЖНАЯ ДАЧА

Лена нам нравилась обоим.

Поэтому, когда она сказала: «Мальчики, я приглашаю вас провести выходные дни у нас на даче», мы с радостью согласились.

— Только не проспите, — предупредила она. — Надо успеть на первый рейс до Нижних Верховин.

Мы не проспали.

Но желающих уехать первым рейсом было столько, что Борька предложил:

— Может, следующего подождем?

— Что ты! — вскрикнула Лена. — Только на этом! На следующий рейс в два раза больше людей будет!

Мы затолкались. Правда, не полностью. Борькин рюкзак с общими продуктами половину дороги находился с внешней стороны автобуса — места было на кого-то одного: или на Борьку, или на рюкзак. Борька выбрал себя. И потом, когда удалось-таки втащить рюкзак, наше беспокойство за его содержимое не уменьшилось — рюкзак так зажали со всех сторон, что он принял неправильную, таблеткообразную форму. Еще хуже устроился Борька — ему в лицо упиралось удилище какого-то рыболова, которое при небольших толчках тыкало Борьку в подбородок, как бы спрашивая: ну, ты думаешь клевать, в конце концов?!

В Нижних Верховинах автобус остановился около большой группы людей.

— Ого, сколько желающих в город попасть! — сказал я.

— Это не в город, — ответила мне Лена. — Это тоже дачники, но только из города Родянска. В той стороне, — показала она рукой на полуразрушенный мост через небольшую речку, — много дачных поселков. До нашей дачи отсюда километров десять, восемь из них, если посчастливится, мы преодолеем на лесовозе.

— На лесовозе? — с каким-то испуганным удивлением переспросил Борька.

— Да, надо постараться залезть на него — по субботам туда только этот лесовоз едет. Иначе пешочком придется…

В это время из-за поворота показалась машина, за которой поднимались огромные клубы молочно-кофейной пыли.

— Приготовьтесь! — приказала нам Лена.

Но что толку! То же самое сделали и все остальные.

Лесовоз еще полностью не остановился, а вся группа дачников, сжав зубы и стараясь как можно реже дышать (потому что всех накрыло плотным облаком пыли), уже бросилась штурмовать его.

Из кабины высунулся молодой шофер:

— Здрасьте, девоньки! — почему-то не заметил он мужчин. — Самых красивых прошу в кабину! — объявил шофер и указал на четырех молоденьких девушек. В том числе и на нашу Лену. Нам, разумеется, было приятно. Но об этом мы вскоре забыли, оказавшись среди наваленных в беспорядке бревен, которые чудом удерживались на лесовозе.

Я, обхватив мертвой хваткой металлическую стойку, почувствовал себя самым несчастным нижним бревном, на которое давит вес полностью загруженной машины. Особенно доставалось мне на ухабах, казалось, моя грудная клетка вот-вот рассыплется на отдельные ребрышки. А ухабы здесь случались так же часто, как на испытательном автодроме. Только там, полагаю, они значительно меньше.

Борьке на этот раз повезло: он с рюкзаком за плечами висел на конце трубы, которая метра на два высовывалась из прицепа.

Доехал я вроде живым. Лена и Борька вытащили меня из-под груды тел, следовавших далее.

— Ну, мальчики, скоро отдохнем от городской жизни — дача совсем рядом! — весело сказала Лена.

Нам, а особенно мне, было не до веселья. Но надо признаться, двухкилометровая прогулка по лесу, бодрящий воздух сделали свое дело, и к дачному поселку я пришел уже в довольно сносном состоянии. Лениной дачей оказался деревянный особняк на окраине, с резными окнами, дверьми и верандой, окруженный со всех сторон, словно сказочный теремок, высокими деревьями.

— Правда, здесь хорошо? — скинула Лена кроссовки. — Я всегда так рвусь сюда, — присела она на крыльцо.

— Хорошо, — негромко согласился Борька и с облегчением сбросил с плеч рюкзак.

— Да, — подтвердил и я, растянувшись на мягком, душистом травяном ковре. — Блаженство!

— Это потом, мальчики. Отдыхать и валяться будем потом, — энергично встала Лена. — Видите ли, мой папа считает, что дача — это отдых от гиподинамии. На даче каждый человек должен обязательно хорошо потрудиться физически. Папа не любит уклоняющихся. А мне так хочется, чтобы вы ему понравились, мальчики! Поэтому, пока я буду готовить пищу, вы распилите вон то бревно, — указала она на солидный ствол. — Пила, мальчики, в сарае.

— Ну и папочка! — недовольно пробурчал я, медленно переставляя ноги в сторону сарая.

Борька молча плелся следом.

— Начнем, что ли? — поставил я пилу на ствол, намереваясь отпилить метраполтора сразу.

— Мальчики! — распахнулось окно в доме. — Отпиливайте примерно по полметра, чтобы свободно в печку влезало.

Мы двинулись ближе к краю.

Нам удалось без особых усилий сделать только два движения: ширк-ширк. Третье пила почему-то делала уже с трудом, на четвертом полотно дугообразно вздыбилось и протяжно застонало.

— Ты что, никогда пилы в руках не держал? — прикрикнул я на Борьку.

— Нет, — признался он.

— И я тоже, — после паузы сказал я, с большим напряжением перетягивая полотно на свою сторону.

— Собрались пильщики, — невесело усмехнулся Борька и с такой силой рванул на себя ручку пилы, с какой, наверное, штангист отрывает штангу от помоста. Потом настала моя очередь тянуть на себя…

Мне показалось, что распил бревна продолжался не одни сутки. И даже когда Лена позвала обедать — а это совпало с окончанием работы, — у нас не хватило сил обрадоваться.

— Дачный обычай, — сообщила Лена. — Кто впервые приезжает на дачу, кушает за торжественным столом.

Она подвела нас к большому плоскому камню-валуну. «Стол» был накрыт, и вокруг него властвовал дурманящий запах пищи.

Борька настолько сроднился с пилой, что зачем-то приволок ее к камню и положил возле себя.

Вид у нас, надо полагать, был совершенно убитый, если Лена, взглянув, забеспокоилась:

— Мальчики, вам нехорошо? Что с вами?

Ответить мы ничего не смогли, а только посмотрели друг на друга потускневшими глазами и принялись за еду.

— Ой! — вскинула Лена руки к лицу, когда обратила внимание на пилу. — Мальчики! — почти шепотом сказала она. — Милые вы мои мальчики! Вы же не ту пилу взяли— надо было другую, которая справа висит. Эту пилу папа в пилоточку понесет — она совершенно тупая!

У меня кусок в горле остановился от таких слов. Борька поперхнулся. Несколько секунд мы сидели словно очумевшие, молча уставившись в тарелки.

До конца обеда Лена не переставала удивляться и жалеть нас.

— Вы знаете, мальчики, что лучше всего снимает усталость? Баня! Сегодня же вы убедитесь в этом. Пока отдохните, — убирала она с камня-стола посуду, — а потом наносите воды в баню, ладно? Родители приедут поздно вечером, они не успеют. Правда, насос у нас вышел из строя и воду мы носим из ламбушки, но это недалеко, — успокоила нас Лена.

До воды действительно было не очень далеко, но путь к озерку — крутой, скалистый.

— В бане у нас всего два чана по триста литров, — продолжала хозяйка дачи. Вода достаточно быстро нагревается, так что вам не слишком много надо колоть дров.

Мы бесчувственно взирали с Борькой то на ламбу, то на баню, то на Лену, а потом, не сговариваясь, поднялись и медленно, а затем все быстрее и быстрее зашагали прочь от дачи.

— Мальчики! Вы куда? — услышали мы вслед. — Вам что, отдыхать надоело? Тогда идите не по дороге, а по тропинке. Так до деревни ближе.

Нам было уже все равно. Мы твердо знали одно: там, куда мы идем, нет дачи!

На значительном уже расстоянии от дачного поселка Борька неожиданно остановился:

— У меня там рюкзак остался, — удрученно проговорил он.

— А-а, — махнул я рукой. — Как знаешь!

И целеустремленно продолжил свой путь.

…Уже несколько лет Борька и Лена женаты. Говорят, они все свободное время проводят на даче.

РЕЦЕНЗИЯ

Многоуважаемый товарищ Кошельков!

Я ознакомился с Вашими работами, помещенными на 26, 29, 33 и 35-й страницах «Книги».

Ну что же, скрывать не стану, скажу Вам прямо — Ваши вещи производят впечатление, что уже само по себе немало.

Кроме того, в них есть явные творческие находки, на которых мне хотелось бы остановиться подробнее.

В первую очередь обращает внимание Ваше знание жизни. В жизни Вы не новичок, нет! Именно такой человек мог написать: «В девятнадцатом веке ничего подобного…» (стр. 29), или: «Когда я пришел в одиннадцатый раз на первую примерку…» (стр. 33), или: «А ведь когда-то пуговицы пришивались крепко…» (стр. 26).

Нельзя не отметить и Вашей острой наблюдательности, Вашего зоркого и строгого взгляда на происходящее. У Вас есть строки: «Такое я видел только на свалке…» (стр. 26), «В глазах от увиденного потемнело…» (стр. 29), «По-моему мнению, творящееся не лезет…» и т. д. Все это зримо, достоверно и объемно!

А как ярко в Ваших творениях блистают словесные жемчужины! Это истинные шедевры! К примеру, такие: «Вынесли ретро-мешок» (стр. 35), «…появляется нахально-бракодельная физиономия» (стр. 33)… Разумеется, это далеко не все то положительное, что несут в себе Ваши работы.

Вы щедро наделены поэтическим даром и необыкновенным чувством времени. Да, да, не удивляйтесь! Поначалу я сам был поражен этим маленьким открытием, но затем понял, что это естественно для вашей возвышенной натуры. На странице 29 Вы написали: «Возмущен до предела», а на странице 33: «Он не переделал». Чувствуете рифму? И я чувствую! «Космические сроки исполнения заказа» и «Со сверхзвуковой скоростью влетела» (стр. 35) — это ли не веяние времени, это ли не современность?

Но наряду с отмеченными достоинствами Ваши работы не лишены и недостатков. Вернее, недостатка. Это некоторая узость в оценке событий. Виновником всех бед Вы видите закройщика Колодяжного X. А. Но так ли на самом деле? Разве Колодяжный один виноват в испорченном костюме? Конечно же нет. А если быть точнее, он-то как раз меньше всех виноват. Согласитесь, что скорее всего плохо сшитый костюм может лежать на совести поставщиков, смежников, субподрядчиков, железнодорожников, слесарей-ремонтников — да мало ли еще кого.

В конце концов, могут быть повинны биоритмы, но не швейники лично!

Из всего вышеизложенного убедительно советую Вам, глубокоуважаемый товарищ Кошельков, переключиться с прозы быта на поэзию. Я твердо убежден, что добиться неплохих результатов в этой области (судя по Вашему феноменальному упорству в написании жалоб в «Книге жалоб») Вы сумеете!

С пожеланием успехов на новом поприще

заведующий ателье Соломатский Р. Г.,

выпускник филологического факультета

ТАКОЕ КИНО

Директору ихней киностудии «Филм корпорейшен» от работницы нашей химчистки № 333 Тарантасовой Сильвии Ивановны.

Уважаемый товарищ господин синьор!

Я долго колебалась, но в конце концов решилась написать вам о своем впечатлении от вашего фантастического фильма «Заурядная история».

Смотрела я его, что называется, не отрывая глаз, спасибо нашему культорганизатору Ленке: сама бы на картину с таким названием я ни за что не пошла.

Должна признаться, что особенно тронула меня та часть фильма, где показана работа ателье-химчистки, куда Джек заходит в изодранном, грязном костюме, а через полтора часа выходит будто в совершенно новеньком. Я была настолько восхищена, что уже на следующий день решила в родной 333-й химчистке работать так же, как было показано в кино. Тут и случай подвернулся.

Вбегает в химчистку немолодой запыхавшийся мужчина, а на нем вместо костюма какие-то клочья болтаются.

— Собака набросилась, — сообщает мужчина. — Она была на поводке, но раза в три больше своей хозяйки — маленькой сухой старушки. Увидела псина меня — и вот, пожалуйста.

Я на часы посмотрела—15 часов 40 минут. Забрала у него остатки костюма — и за дело.

Скажу вам прямо: тяжеловато с непривычки было. Но ничего, справилась. В 17–00 вынесла ему его костюм в таком виде, что и ваш Джек бы позавидовал. Но заметьте, быстрее киношного на целых десять минут! А мужчина! Нет, его надо было видеть в тот момент! И когда шок прошел, он проговорил:

— И не думал никогда, что такое возможно! Прямо из мира фантастики. Прямо кино какое-то.

— А у нас вся жизнь, — скромно замечаю я, — фантастика.

И подаю ему квитанцию.

— Так мало? — удивился он, взглянув. — Я вам вдвое больше заплачу — такая работа, поверьте, того стоит, — и полез в карман.

— Зачем это? — возражаю я. — Только согласно прейскуранту.

— Ой, — говорит мужчина, вынимая руки из карманов, — мне неловко, но сейчас я не могу заплатить. (Ну совсем как в вашем фильме!) Во время происшествия, видимо, собака у меня кошелек вытащила или я его дорогой потерял… Вы уж извините. Давайте я вам залог оставлю, часы, пока домой за деньгами бегаю. Вы не беспокойтесь, часы последней модели, электронные, исправные, элемент недавно новый поставил, — уверяет он. — Я мигом сбегаю.

— А я и не беспокоюсь, — говорю. — И никакого залога не надо. Идите так.

— Как «так»?

— В костюме, конечно. Я вам верю, — говорю.

— А если я уйду и не приду? — спрашивает он.

— Ну что ж поделаешь, — развела я руками.

— Тогда и за работу никто не заплатит?

— Понятное дело, — говорю. — Обойдемся как-нибудь.

— То есть бесплатно, без всяких денег?

— Так получается.

— Ну, знаете! — изменился в лице мужчина. — То, что вы отказались от двойной оплаты, я могу понять и простить. Но то, что вы сейчас сказали!.. Получается: хотите — берете деньги, не хотите — не берете! Вы эти замашки бросьте! — разошелся мужчина. — Да вы понимаете, что оскорбили меня этим! Оскорбили! Я не нуждаюсь в благотворительности! Ясно? — Его глаза потемнели от возмущения. — Нет, я это так не оставлю! — решительно сказал он и, взяв жалобную книгу, принялся писать…

Из-за его жалобы меня лишили премии за прошлый квартал. А ведь я действовала так, как научил меня ваш фильм. Поэтому я и решилась написать вам и попросить возместить не полученную мною премию. Поверьте, лишних денег у меня нет, и премия эта мне бы ох как пригодилась.

Уважающая вас Тарантасова С. И.

ПОПУЛЯРНАЯ ИГРА

С некоторых пор детские строительные наборы «Построй сам!», выпускаемые Ножанским заводом стройматериалов, стали необычайно популярны у взрослых дядь. Это объясняется тем, что из 16 таких игрушечных наборов можно построить настоящий гараж для автомобиля, а 22 наборов хватает на строительство приличной дачки.

ОБЪЯВЛЕНИЕ

Магазину «Женская одежда» требуется высокий, элегантный, атлетически сложенный мужчина с артистической внешностью для работы в секции «Уцененные товары».

УСПЕХ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

Во время съемок фильма «Рыбацкое счастье» бригада киностудии «Серафильм» добилась прекрасного результата — она заняла второе место по итогам работы за квартал среди рыболовецких бригад Среднеморского флота.

ЗНАКОМСТВА

Симпатичный, стройный брюнет, рост 137 см, с самыми серьезными намерениями разделит школьную парту с ученицей четвертого класса, имеющей отличные знания по математике, русскому языку и другим предметам. Согласен на переход в другой класс и даже школу.

ПЛЮС-МИНУС ЯЩИК

Покрякивая от удовольствия, Виктор Иванович вышел в раздевалку и опустил распаренное, приятно ослабевшее тело на скамейку. Все заботы и тревоги прошедшего дня отодвинулись, потускнели, и, погрузившись в сладостное забытье, Виктор Иванович закрыл глаза. Его не сразу вернул к действительности разговор двух закутанных в полотенца мужчин, сидящих рядом. По-видимому, мужчины были старыми приятелями, но очень продолжительное время не виделись.

— Ну, а сейчас-то, сейчас-то как? — спрашивал один из них, худой и подвижный.

— Несколько лет уже директорствую. И все бы хорошо, да не дает мне покоя склад готовой продукции, — отвечал крупный, с солидным животиком. — И знаешь из-за чего? Из-за какой-то тарной доски!

— А что с ней? Не хватает?

— Не то слово, — тяжело выдохнул солидный. — Леспромхоз регулярно срывал поставки, а последнее время ничего не получаем. В результате — готовой продукцией забиты проходы в цехах, завалены площадки…

— Положеньице-е, — сочувственно протянул худой. — А что, особенная какая-нибудь нужна тара?

— Где там! Необходима самая что ни на есть обыкновенная тарная доска, самые обыкновенные ящики. Мы согласны и на уже использованные. Да где их возьмешь?

Виктор Иванович, сам директор местной фабрики, спокойно слушал этот разговор. Его тоже волновала тара, но проблема была в другом: горевший на территории с 8 до 24 часов костер не мог поглотить всех ящиков, в которых поступал на фабрику необходимый для производства порошок. Однако Виктор Иванович, будучи человеком опытным, быстро сообразил, что ему лучше помолчать.

Допустим, подумал Виктор Иванович, завод согласится брать у нас ящики. Но для этого необходимо разрешение свыше. За разрешением нужно обращаться в трест, оттуда в главк, оттуда в министерство. Допустим, министерство разрешит и… включит сдачу тары в план, со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями. А там, глядишь, встанет вопрос о качестве сдаваемой тары, о погрузочно-разгрузочных работах… Намного проще взять еще одного сторожа-истопника — и пусть себе ящики полыхают круглые сутки.

…Вспомнив, что он находится в бане, Виктор Иванович опять закрыл глаза и постарался вернуть себе прежнее блаженное состояние. Но видение огромного пожарища, пожирающего бесчисленное количество драгоценной тары, преследовало его, не давало отключиться.

Тогда Виктор Иванович взял веник и пошел еще раз в парилку.

ТВОРЧЕСКАЯ НЕУДАЧА

Почти год назад писатель Эрнест Филимонович Плиев перебрался в новую квартиру, но все еще регулярно встречался со всевозможными слесарями-ремонтниками.

Вот и в субботу на пороге квартиры появился прилично одетый молодой человек с «дипломатом» в руке.

— Вызывали? — отрывисто спросил он хриплым голосом.

— Конечно!

Помогая раздеться незнакомцу, писатель заставил себя невесело хихикнуть!

— Квартирка досталась — хуже не придумаешь. С самого вселения постоянно кого-нибудь вызываем. Вы, извините, по какой части?

— Плотник я, из ЖЭУ, — последовал ответ.

— Ну как же! Как же! Заждались мы вас! — обрадовался писатель. — Вот сюда, пожалуйста, — провел он мужчину к своему кабинету, дверь которого настолько «села», впившись углом в паркет, что ее нельзя было сдвинуть с места.

Плотник остановился у двери.

— Не буду вам мешать, — направился Эрнест Филимонович в другую комнату.

— Куда вы? А снимать с петель кто будет?

— Что? — не поверил своим ушам писатель.

— Дверь, говорю, с петель надо снять.

— Но я, собственно, поэтому вас и вызывал… Видите ли, я писатель. Понимаете…

— А вы понимаете, что дверь тяжелая — я уронить ее могу, обои вам поврежу, шкаф, кресла… Неприятно будет. И потом, мне тяжести нельзя поднимать — голос может окончательно надорваться, — спокойно прохрипел плотник.

Эрнесту Филимоновичу пришлось приложить все свои силенки — и дверь оказалась на полу.

Плотник аккуратно приоткрыл «дипломат», достал ножовку, отмерил что-то на глазок и чиркнул ногтем.

— А не много? — вырвалось у Эрнеста Филимоновича.

— Знаете — пилите сами, — мастер протянул ему инструмент.

— Да нет, я так… Продолжайте…

— Тогда прошу без подсказок, — строго посмотрел плотник.

…Ступая в опилки, писатель под руководством плотника водрузил дверь на место.

— Я же вам говорил?! — сокрушенно воскликнул он. — Что вы наделали? Что наделали! А еще мастер!

Между дверью и паркетом образовалось такое отверстие, сквозь которое свободно пролезал домашний тапок писателя.

— Действительно, — почесал плотник затылок. — Зато дверь теперь свободно закрывается, — несколько раз закрыл-открыл он дверь. — Правда, немного переборщил, но ничего.

— Как это — «ничего»? Мне такая работа определенно не нравится.

— Ну, ошибся малость. С кем не бывает?.. С писателями, наверное, тоже случается?

— Да нет, не случается! Представьте себе, брака в работе настоящий писатель не допустит. Он поставлен в такие условия.

— А эти… Как их… Неудачи творческие?

— Бывают, к сожалению… Но это совсем другое дело: человек работал, отдавал все…

— Вот и у меня ваша дверь — творческая неудача! Ведь в каждой профессии возможно творчество. Стало быть, и у плотников, как и у писателей, возможны творческие неудачи.

— Да какое же тут может быть сравнение! Творческая неудача — это нечто особое. Это когда искренне, честно работаешь над произведением, а читатели прочитают и говорят: «Неудачно…»

— И я честно… отпилил чуть больше. Думал, что нормально будет, а получилось неудачно.

— Да поймите…

— А что тут понимать! — перебил его плотник, пытаясь повысить свой хриплый голос, — он, видимо, уже устал от такого «доказательного разговора». — У вас лично неудачи были?

— Да.

— И большие?

— Как вам сказать…

— Я спрашиваю: тираж у книг большой был?

— Приличный.

— Так что от вашей неудачи пострадали тысячи, а от моей — всего один человек. И у вас еще хватает совести критиковать меня!

Плотник взял свой чемодан, из которого донесся стеклянный звон и всплеск жидкости.

— Вот вылечусь, — совсем хрипло добавил он, — и тогда достану вам новую дверь. За плату, разумеется…

НЕ ГЕНИЙ

Молодой специалист Гена Лебкин сделал открытие, которое, по мнению профессора Мамрыжкина, повлияет на развитие нашей науки. Лебкину присудили премию за главное открытие года.

Весть об этом облетела учреждение со скоростью звука. Каждый думал что хотел. Однако у работников нашего отдела, где непосредственно трудился Лебкин, на этот счет имелось свое мнение. И мы решили довести его до Геннадия.

Дождавшись Лялькину, которая пришла, как обычно, в десять ноль-ноль, мы обступили плотным кольцом Гену, корпевшего над очередным рабочим заданием.

— Геннадий, — сказал самый старший из нас, Эрик Иванович. — Знаете ли вы, Геннадий, что сейчас все говорят только о вас? Называют вас выдающимся человеком и даже гением!

— Ну что вы? Какой я гений? — пробормотал смущенный Гена.

— Да, такая вот штуковина, — включился в разговор Тюрюханов. — И у директора, и в месткоме, и, извините, в курилке — везде только и слышно: «Ай-да Лебкин! Айда Генка!»

— А что с нашими девчонками делаемся? — воскликнула Лялькина. — Я уже устала отвечать на их вопросы о вас, Геннадий. А вы, кстати, заметили, что они обедают теперь в одно время с вами — чтоб лишний раз посмотреть на вас? А буфетчица Лизонька, рассказывают, у себя дома вашу фотографию (которая пропала из стенгазеты) повесила рядом с портретом Энштейна!

У Гены запылали уши. Он еще ниже склонился над столом.

— Но мы собрались, — продолжил Эрик Иванович, — чтобы сказать вам: «Геннадий, вы — не гений!»

Лебкин вздрогнул.

— Да, такая вот штуковина, — подтвердил Тюрюханов. — Понимаете, Геннадий, гениев-одиночек не бывает. Об этом уже не раз писалось в научно-популярных изданиях, которые мы регулярно вслух читаем в отделе, а вы регулярно не слушаете. Понимаете, есть коллектив предшественников, готовящих почву для выдающегося открытия, и есть один какой-нибудь человек, делающий это открытие.

— А Колумб? А Ньютон? — поднял испуганно-недоуменные глаза Гена.

— Такая вот штуковина, — продолжал Тюрюханов. — Они — это плоды труда коллектива. Ведь не Колумб же создал, например, кораблестроение? Ньютон тоже не на голом месте открыл всемирное тяготение. Перед ним были и Коперник, и Галилей, а также сотни неизвестных и забытых тружеников…

— Вот именно — забытых, — перебила его Лялькина. — Мы хотя и не рвемся в лауреаты, но и полными неудачниками остаться не хотим. Ведь вы, Лебкин, сделали свое открытие, проработав у нас чуть более двух лет. Мы же трудимся здесь намного дольше — Эрик Иванович, например, четверть века, — однако никто из нас открытия не сделал. Чем же мы занимались до сих пор, все это время? А тем, что скромно исполняли свою историческую миссию — готовили почву для вашей идеи. Не посчитайте нескромностью, но элементарная интеллигентность — а вы, безусловно, интеллигентный человек — подсказывает, что вы должны быть благодарны нам.

— Я благодарен, — вставил подавленный Лебкин.

— И хорошо. Стало быть, премию, которая причитается за открытие, вы делите на всех работников нашего отдела! — закончила Лялькина.

ЗА КРАСИВЫЙ БЫТ

Именно в этом направлении последние годы прилагают все свои силы работники Реликтинской спичечной фабрики. Чтобы такая заурядная продукция, как спички, несла на себе эстетическую нагрузку, воспитывала вкус у потребителя, на фабрике освоили выпуск никелированных спичечных коробков, в которых на бархатной подкладке располагаются десять штук спичек.

Цена нового изделия всего 1 рубль 95 копеек.

ПОБЕДИТЕЛЬ — НАШ!

В международном конкурсе живописцев на тему «Самый пышный прием» третье место занял заморский автор Хусейн-ибн-Хасан-аль-Банзай с работой «Приезд дорогого шейха», второе — приморский автор В. Д. Такаяма с картиной «Возвращение с охоты императора», а первое место жюри единогласно присудило нашему художнику В. Андрейчуку-Сидоренко за произведение «Долгожданное посещение сантехника».

«НАШ ШИРПОТРЕБ»

Так называлась выставка, устроенная в вестибюле шестиэтажного здания дирекции производственного объединения «Тяжавтотрактормаш». Здесь была представлена самая разнообразная продукция ручного вязания, вышивания, выжигания, резьбы по дереву и т. д., которую изготавливают сотрудники отделов в рабочее время.

СРОЧНАЯ ПОМОЩЬ

...организована в стоматологической поликлинике № 777 для посетителей с острой зубной болью. В регистратуре им выдается прочная капроновая нить и указывается ближайшая дверь с ручкой.

130 ТЫСЯЧ ЛИСТЬЕВ

— Доброе утро, Платоныч!

— Доброго здоровьица, товарищ управдом! — поднял голову дворник.

— А твое каково?

— Кряхтим помаленьку: своего ответственного поста не собираемся сдавать, — лукаво заблестели выцветшие дедовы глаза.

— Ну и хорошо. А я, Платоныч, к тебе вот с чем: нужно принять повышенные обязательства.

— Это что за оказия?

— Ты не прикидывайся, Платоныч. В начале года мы писали обязательства, помнишь? А теперь всем надо писать повышенные.

— А старые-то прохудились, что ль?

— Не до смеху мне, Платоныч. За обязательства знаешь как спрашивают? О-го-го! Что у тебя было в предыдущих обязательствах?

— Запамятовал, что ль? Сам же за меня писал: обязуюсь убрать 130 тысяч опавших листьев.

— Помню, помню. И тебе, смотрю, тоже грех жаловаться на память. Ну так как, выполнил?

— Что?

— Ну, собрал свои 130 тысяч листьев опавших?

— А черт их знает! Тебе видней!

— Как это — мне видней? Ты же убирал!

— Я ж их не считал, мил человек! Да и стриг деревья кто-то другой, дай бог здоровья тому человеку. Известное дело, чем меньше веток, тем меньше листьев.

— Не увиливай от ответа, Платоныч! Убрал 130 тысяч листьев?

— Может, и убрал… Если считать и те, которые у соседнего дома иногда подметал, — уж больно там мусорно бывает.

— А сколько еще рассчитываешь убрать?

— Ясное дело — сколько упадет, столько и уберем.

— Пла-атоныч! Нехорошо, Платоныч! Обезличкой занимаешься. Сконкретизируй! Ну, сколько? 10 тысяч еще, наверное, осилишь?

— Давай, записывай. Только мне теперича придется у соседнего дома почаще подметать, ихнему дворнику совсем работы мало будет!

— Отлично, Платоныч! Это надо правильно зафиксировать. Значит, так: обязуюсь оказать товарищескую помощь сопернику по соревнованию!

— Мастер ты, как я погляжу, писать гладко, — сказал Платоныч и принялся махать метлой.

— Успехов тебе в выполнении повышенных обязательств! — пожелал на прощание управдом.

— Будем стараться! — почти по-военному ответил Платоныч и, вспомнив о дворнике соседнего дома, пробурчал — Какой он мне соперник? Лентяй он, а не соперник.

Но управдом этого уже не слышал.

НАСЛАЖДЕНИЕ

Молодой техник Женя, ожидавший в приемной очереди к директору, вздрагивал каждый раз, когда из-за массивной, обитой дерматином двери кабинета долетали до него могучие раскаты директорского баса. От его хорошего настроения и уверенности не осталось и следа.

Наконец в кабинете наступила тишина, дверь отворилась и появился сияющий от удовольствия инженер Анатолий Иванович.

— Ну и дает сегодня шеф! — обратился к нему Женя. — Я думал, стены рухнут. Зверь мужик!.. И долго он еще его распекать будет?

— Кого? — не понял инженер.

— Ну, кто там у него остался?

— Никого не осталось. Я там был один, Женя, — весело ответил Анатолий Иванович.

— Выходит, это он на вас так? — Женя широко открыл глаза.

— На меня, на меня, — усмехнулся инженер. — Молод ты еще, Женечка, и многого не понимаешь. По-твоему, я должен был вывалиться из кабинета едва живой, держась руками за сердце?

— Примерно…

— Хе-хе-хе, — снова засмеялся Анатолий Иванович. — Все очень просто, Женечка. Когда шеф орет, у меня душа поет. Извини, конечно, за рифму. Парадоксально, но факт!

— Вот как? Объясните, если не секрет.

— Да и объяснять-то, собственно, нечего. Будешь ли ты, например, Женя, ни с того ни с сего кричать или повышать голос на человека малознакомого или постороннего? Не будешь! И я не буду, и шеф не будет! А если он кричит, громыхает на меня, не боится предстать передо мной в невыгодном свете, значит, он считает меня своим. Своим в доску! Он уверен во мне, как в себе. Отсюда вывод: я могу быть спокоен и за премию, и за занимаемое место, и вообще за свою производственную судьбу. Поэтому для меня крик руководителя — это уверенность, спокойствие. Когда он кричит, поверь, Женечка, я радуюсь, — блаженно произнес инженер. — Так что не бойся крика. Крик начальства — это хорошо. Хуже, когда шеф переходит на дипломатический язык — тут жди подвоха, это точно! Был у меня случай…

Но рассказать Анатолию Ивановичу не удалось.

— Людочка, пусть войдет следующий, — раздался зычный голос по селектору, и секретарша показала технику рукой на дверь.

Когда Женя сел в кресло, начальник сказал вежливо:

— Я вас внимательно слушаю, Евгений…

ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

В одно из воскресений жена отправила Бурдакова с сыном-первоклассником в театр.

— Сходи хоть раз, — сказала она. — А то я не отошла еще от симфонического концерта по филармоническому абонементу!

И Бурдаков пошел.

Отец и сын сели на свои места, в зале погас свет — и Бурдаков-старший тут же едва слышно засопел, не закрывая глаз. Самой интересной особенностью бурдаковской натуры была способность дремать с открытыми глазами и мигом включаться в нужный момент. Даром этим он обязан был, по-видимому, своей работе снабженца.

Труппа заканчивала уже показ, вернее сказать, прогон пьесы ныне здравствующего молодого автора, которая очень напоминала сказки давно умерших писателей.

На сцене Добрая Фея, помогая Иванушке победить Кощея Искусственное Сердце, из волшебного мешочка доставала различные предметы: еловую шишку, скатерть-самобранку, железку-счастье в виде изогнутого металлического прута, колесо…

Тут папа Бурдаков включился. Он приковал взгляд к металлическому предмету, лежащему на сцене, затем выхватил у сына бинокль и прилип к окулярам. Исчезли последние сомнения — это был он, вал ВРУ-59!

Не дождавшись, когда Кощей Искусственное Сердце скончается, снабженец сорвался с места.

— Папа, ты куда? — зашептал сын.

— Жди меня у выхода, — второпях проговорил отец.

За кулисы он пробрался лишь тогда, когда артисты расходились по гримуборным. Бурдаков метнулся к той, куда прошла артистка, исполнявшая роль Феи.

Снабженец постучал и вошел.

Фея сидела у зеркала. Она вскинула слегка брови, увидев перед собой постороннего человека.

— Добрый день, — поздоровался снабженец, пристрастно оглядывая комнату.

— Здравствуйте, — ответила ему Фея. — Я вас слушаю, — с любопытством смотрела она на Бурдакова.

— Видите ли, я — зритель. Я только что видел, на сцене… — не очень связно начал он.

— Вам понравилось? — с удивлением спросила Фея.

— Что?

— Спектакль.

— Да… Разумеется… Там все так было… — вертел он головой. — И вы… Тем более у вас…

— Вам понравилось, как я играла? — еще больше удивилась она.

— Безусловно. Все было великолепно! — нашелся наконец снабженец. — Особенно…

— Даже так! — секундная растерянность овладела артисткой — за многие годы работы в театре ей никто никогда не говорил таких лестных слов.

— Ах, вот! — увидел наконец-то Бурдаков волшебный мешок. — Вы разрешите? — приготовился открыть он его.

— Пожалуйста.

Снабженец запустил в мешок руку и с трепетным волнением достал оттуда маленький железный прут.

— Он! — сиял от счастья Бурдаков. — Как я рад!

Артистка явно не разделяла такого настроения мужчины.

— Пожалуйста, возьмите! — протянул снабженец мешок.

— Зачем? — спросила Фея, но мешок взяла.

— Достаньте из него еще!

Артистка уже с недоумением посмотрела на этого странного человека.

— Я вас очень прошу! Будьте так добры!

Фея достала из мешочка еловую шишку.

— Нет, не то! Не шишку. А вот такую железку, вот такой вал! — руки снабженца бережно сжимали металлический предмет.

— Из мешка?

— Ну да!

— Простите, — опасливо поглядывала Фея на железку, — но как я ее достану из мешка, если она у вас в руках?

— У меня — одна. А нам, нашему заводу, надо много. У нас из-за нехватки данных валов цех простаивает, план горит… Так что не откажитесь хотя бы несколько десятков извлечь!

— Вы шутите. Где ж я возьму? У меня, извините, здесь не склад.

— А из волшебного мешка! Вы на сцене так ловко!.. К вам прилетел мешок пустым, а вы из него вон сколько вещей достали! Примените и сейчас свое волшебство.

Фея рассмеялась:

— Мне приятно, конечно, что все увиденное вы восприняли с такой доверчивостью. Это сейчас бывает так редко! Особенно в вашем возрасте. Но поверьте, что волшебный мешок — это сказочная выдумка, а появление предметов из него — маленькая театральная хитрость.

— А как же вал? — не сдавался Бурдаков. — Он тоже — сказка?

— Этот? — вспоминала артистка. — Ах, этот! Кажется, на гастролях во Владивостоке, когда не хватало предметов, кто-то сунул валявшуюся под ногами железку, которая так вам понравилась.

— Обман, значит, — сник Бурдаков. — Тогда что ж, извините, — он горестно вздохнул и вышел.

— Я уже подумал, что ты потерялся, — подбежал к Бурдакову-старшему Бурдаков-младший, ожидавший его у входа в театр. — Где ты был?

— Нигде, — хмуро ответил отец.

— Может, в кино сходим, пап? Ребята говорили — путевый фильм, — предложил сын.

— Нет, — ответил отец. — И в театр я больше не пойду: сто лет не был и еще двести не пойду. Неправда все. И вообще, я завтра улетаю во Владивосток. Может быть, там… — с надеждой произнес он.

ГАСТРОЛИ

С 1-го числа следующего месяца в буфете Тернавокского драмтеатра начинаются гастроли буфета Большого театра.

С ЗАБОТОЙ О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ

...выступили учащиеся макаронопрокатного техникума г. Вытежанска — они предложили, например, контрольные работы проверять не у всей группы, а только у 5–6 человек, у которых остальные 35 списывают.

УСПЕХ ОБУВЩИКОВ

«Увеличим производство дефицитных товаров!» — по такому принципу работают на Никифоровской обувной фабрике. И если еще полгода назад фабрика не могла удовлетворить спрос по трем моделям обуви, после того, как значительно уменьшился выпуск еще двух видов, повышенным спросом стали пользоваться уже пять моделей никифоровской обуви.

НОВЫЙ СОРТ ЧАЯ

К хорошо известным сортам чая — индийскому, грузинскому, азербайджанскому, краснодарскому — прибавился еще один. Его готовит проводник поезда № 222 М. Хазов.

МАЛЕНЬКАЯ ХИТРОСТЬ

Чтобы успеть вовремя на воскресный спектакль, Александр Гущин говорит жене в пятницу, что купил билеты на субботу.

ДАМА С СОБАКОЙ (Совсем не по А. П. Чехову)

Сидя в павильоне «Ветерок» уже в одиннадцать часов — всего два часа прошло после приезда его на курорт С., — Денис Денисович Щуров увидел, как мимо прошла молодая, невысокого роста блондинка с собакой.

«Хорошо бы, черт подери, — соображал Щуров, — в первый же день познакомиться с такой! И тогда можно быть уверенным, что пребывание на этой водолечебнице пройдет успешно», — усмехнулся Денис Денисович своей смелости.

Он быстро допил из стакана местное вино и направился следом за дамой.

Щуров шел за дамой с собакой, раздумывая, как же начать разговор. Ее походка, платье, прическа волновали его, а душа пребывала в каком-то приятном смятении.

Дама заняла столик под навесом в кафе «Морозко». Пока она делала заказ, Щуров стоял за кустом акации. Затем решился и прошел за соседний столик.

Так близко он впервые увидел ее, и лицо блондинки показалось ему уставшим и даже болезненным. Собака же, которую за ее громадные размеры Денис Денисович окрестил «теленком», выглядела как нельзя лучше. Ее пышущая здоровьем морда говорила об ухоженности и довольстве.

Щуров поманил к себе «теленка». Но в собачьей физиономии не дрогнул ни один мускул: она так же спокойно, и даже надменно, продолжала смотреть на него. Тогда Денис Денисович погрозил ей пальцем. В ответ «теленок» лишь поднял заднюю правую лапу.

Блондинка взглянула на Щурова.

— Это не нравится ему, — сказала она и тотчас же опустила усталые глаза.

— Какой он у вас, однако! — высказал удивление Денис Денисович. — Вы давно в санатории?

— Часов пять.

— Очень хорошо, — удовлетворенно произнес Щуров. — А я третий час здесь. Значит, у нас с вами еще сотни часов для общения.

Она улыбнулась.

— Вы, извините, с чем сюда пожаловали? — все увереннее вел себя Денис Денисович.

— Гастрит, — сказала она.

— И у меня желудок, — соврал Денис Денисович, который болел за свою жизнь лишь однажды — ветрянкой. — Измучились, я вижу, за дорогу.

— Двое суток добирались.

— С таким «теленком» нелегко было, — сказал Щуров и выжидающе уставился на блондинку— как она отреагирует на «теленка».

— Его Шпицем зовут, — просто сообщила она.

— Ничего себе, Шпиц! — обрадовался Денис Денисович, что блондинка не обиделась. — С такими шпицами у нас еще долго изобилия продуктов не будет, — попытался пошутить он.

В это время подошла официантка и положила на стол перед блондинкой большую тарелку с мороженым.

— Здесь всем так подают?!

— Нет, — засмеялась блондинка. — Только нам.

Она поставила тарелку на свободный стул, и Шпиц стал уплетать десертный продукт, что называется, за обе щеки.

— Дела-а, — произнес Щуров.

— Знаете, это нам порекомендовал профессор Сухо-вольский, — внимательно наблюдала она, как ест собака. — При собачьих гастритах, считает он, хорошо делать такие вот внутренние охлаждающие ванны. Через пятнадцать минут после этого необходимо выпить стакан воды из здешнего источника. Так профессор сказал. Но я волнуюсь, захочет ли Шпиц ее пить? Вы не пробовали, какая она на вкус?

— Не пробовал, — признался он. — Стало быть, это у него гастрит?

— Ну да, — придержала она сползающую со стула тарелку. — Правда, не все врачи ставили ему такой диагноз, некоторые утверждали, что здоров, но я-то вижу!

— Выдумают же!

— Если здесь не поможет, — не обратила она внимания на реплику Щурова, — то в следующем году постараюсь достать путевку в Карловы Вары.

«Теленок» доел мороженое, дама вытерла платочком псиную морду.

— Вот умничка! Вот молодец какой! — ласково похвалила она его и прижалась щекой к черному носу «теленка».

Через минуту они втроем шли по аллее. Блондинка — в середине, справа — «теленок», а слева, чуть сзади, — Денис Денисович.

Ее походка, платье, прическа все еще волновали его.

— Будьте добры, оставьте нас сейчас, — сказала дама Щурову. — Видите ли, Шпица почему-то волнует ваше присутствие, а в его положении это вредно: вырабатывается дополнительный желудочный сок, что отнюдь не способствует лечению недуга.

Щуров остановился.

— А как насчет вечера? — спросил Денис Денисович. — Может быть, вдвоем, — выделил он последнее слово, — погуляем по набережной?

— Нет-нет, ничего не получится, — ответила на это блондинка. — Шпица надо спать уложить. Он как посмотрит программу «Время», сразу спать ложится. А одного его в незнакомом месте я не могу оставить.

Дама с собакой удалилась в сторону целебного источника, а Денис Денисович смотрел им вслед и проклинал на чем свет стоит мужа блондинки, который почему-то не поехал вместе с ними отдыхать. Если бы муж был здесь, то мог посидеть с собакой, и тогда Денис Денисович с блондинкой…

ЭКСПЕРИМЕНТ

Режиссер Малюков-Меньшиков — щеголеватый мужчина с привлекательной сединой в редеющей шевелюре, со следами творческих мук на лице — почти влетел в небольшой зал. Он быстро прошагал мимо сидящих людей, с восхищением взирающих на него, и, не доходя нескольких шагов до стола, обернулся к присутствующим.

— Товарищи, — внятно, хорошо поставленным голосом проговорил он, — во-первых, поздравляю вас всех с дебютом в кинематографе. Во-вторых, — он сделал небольшую эффектную паузу, — хочу довести до вас цель нашей оригинальной, совершенно необыкновенной задумки. Пригласив вас, непрофессионалов, буквально на все роли в фильме, мы, сами понимаете, уйдем от набивших оскомину трафаретов, шаблонов, штампов в актерской игре. Зрители получат естественность чувств, поступков на экране. За нашим методом будущее кинематографа, и это по достоинству оценят, как и все гениальное, только потомки.

Режиссер обвел взглядом аудиторию, чтобы проверить впечатление от своей речи, и неторопливо продолжил:

— В-третьих, я хотел бы познакомить вас друг с другом и тем самым показать жизненную широту актерских кадров нашего фильма. Итак: товарищ Фецинов, инженер по профессии, играет у нас посла дружественной державы; товарищ Артамошкин, капитан дальнего плавания, будет исполнять роль первого министра; лаборантка Мешкова играет главную героиню — влюбленную в свое дело принцессу Беатрису, на роль начальника охраны императора утвержден заместитель начальника главка Огнышев, а самого императора будет играть водитель молоковоза Петушков…

Каждый названный человек поднимался, чтобы присутствующие могли познакомиться с ним. И только когда была объявлена фамилия Огнышева, никто не встал.

— Далее у нас, — перевернул листок режиссер, — идут…

— Минутку, — остановил его уверенный голос с первого ряда. — Минутку, тут произошла, по меньшей мере, неточность.

Все посмотрели на солидного мужчину, осмелившегося прервать режиссера.

— Я Огнышев, заместитель начальника главка, — со значением произнес тот, — а меня утвердили на роль начальника охраны.

— Совершенно верно, — снова перевернул листок режиссер, — вас что-то не устраивает?

— Еще бы! — с возмущением воскликнул Огнышев, — когда я соглашался на время съемок исполнять обязанности начальника дворцовой охраны, меня не поставили в известность, что в фильме будет роль императора, которую поручено исполнять водителю молоковоза.

— Вы считаете, что императора не должно быть?!

— Нет. Я считаю, что мне, высокопоставленному номенклатурному работнику, не пристало быть в подчинении у рядового водителя. Даже на время! — с металлом в голосе сказал Огнышев. — Это может быть истолковано там, наверху, как подрыв авторитета руководства.

— Но здесь другие законы, товарищ Огнышев, — творческие. У нас есть утвержденный сценарий, при выборе актеров мы пользовались данными из него. Водитель Петушков имеет фактурные данные для исполнения роли императора, вы нам видитесь в роли начальника дворцовой охраны.

— Не уходите от ответственности! — предупредил Огнышев. — Это не в духе времени. Не надо сваливать все на сценарий. Сценарий, в конце концов, можно и переработать.

— Э-э, нет. Это невозможно — он уже утвержден.

— Корректировке поддается еще и не это! — уверенно заявил Огнышев. — Сегодня сам Юрий Ферапонтович звонил директору вашей киностудии. И он согласился на корректировку.

На лице режиссера появилось растерянное выражение.

— Как «согласился»?

— А вот так!

— Но зачем? Кто этим будет заниматься?

— Не беспокойтесь, — раскрыл папку из крокодильей кожи Огнышев, — общественными организациями нашего главка, после согласования с руководством, эту работу поручено провести товарищу Мурыгину — редактору нашей главковской стенгазеты.

На секунду привстал сидящий рядом с Огнышевым моложавый мужчина:

— В целях осуществления более глубокого эксперимента в кино — чтобы не ограничиваться полумерами в деле ускорения внедрения всего нового — на роль главного оператора фильма утвержден наш работник Молотобойцев, сделавший отличные снимки на юбилее управляющего.

— Но позвольте, — словно очнулся от шока Малюков-Меньшиков и торопливо заговорил — Позвольте, но с оператором Сигизмундовым я снял шесть фильмов. Мы с ним понимаем друг друга с полувзгляда. А с другим человеком… Не знаю, смогу ли я сработаться с ним?

— Мы склонны думать так же. Поэтому отозвали из отпуска руководителя главковского хора ветеранов. Он должен завтра подъехать. И можете быть уверены: с ним Молотобойцев сработается.

…Режиссер Малюков-Меньшиков больше не экспериментирует в кинематографе. Теперь он все делает самым традиционным образом. Так надежнее.

БРОНЯ КРЕПКА

…Один тут, выползая из моего кабинета, пролепетал: мол, не дошла до вас еще перестройка, адойдет, говорит, тогда завертитесь как змеи ползучие… И он туда же. Теперь ведь на каждом углу: «Перестройка! Перестройка!» Как будто дефицит какой-то выбросили. А чего кричать-то? Перестраиваться? Да, пусть перестраиваются! Те, которые строили, строили, строили, а оказалось, что не то и не так построили. Пусть перестраиваются. А чего таким, как я, перестраиваться? Ну что нам перестраивать, если мы строить-то никогда не строили? Поэтому, когда я услыхал про перестройку, сразу понял, что я уже готов, как пионер. Я всегда готов. Завтра услышу: подстройка! — в один миг подстроюсь! Послезавтра крикнут: ломка! — да ради бога, я уже наломал!

Но смотрю я на людей и вижу все чаще среди них странных каких-то. Ну таких, которые за эту самую перестройку рады горло перегрызть кому угодно. Нет, я тоже «за», я — всегда «за». Но я за тихую такую перестройку, спокойную, не во вред человеку, и стало быть, себе не во вред.

А эти — прямо рвут и мечут. Требуют, чтобы все мы крутились как белки в колесе, чтобы все вокруг нас крутилось, вертелось — не просто шумело, а чтобы результат налицо. И польза общая чтоб видна была воочию. А не на бумаге, под микроскопом. И вот за это они нервов, здоровья, жизни порой лишаются, а все равно — самим спокойно не живется и других тянут. Но нас, других, не так-то легко затянуть. Мы крепкие. Закаленные. Мы десятки лет закалялись. Броня у нас уже. Они о нашу броню очень даже просто инфаркты с инсультами получают. Броня крепка, а эти неугомонные все активнее ее на прочность испытывают. И даже пробить норовят. Поживем — увидим. Увидим, что крепче: их перестройка или наша броня?

Приезжает тут к нам представитель завода с соседней республики. Чтобы продлить договор о наших поставках на будущий год. Я глянул на него и сразу понял — из этих… Не успел порог переступить — и пошел, и поехал: сейчас, говорит, в век перестройки, работая в новых условиях… теперь поставщики свои планы по заказам потребителей формируют: делают то, что требуется, а не то, что им проще… И все новое, и современное, и совершенное…

— Правильно, — говорю, — рассуждаешь. О самофинансировании слыхал? — спрашиваю.

— А как же! — отвечает. — Я,— говорит, — ратую за самофинансирование, полный хозрасчет. Это так необходимо, так необходимо, — говорит, — ну просто жутко необходимо…

— Мы тоже, — перебиваю я его, — это самофинансирование хорошо уяснили: если сами себя не сфинансируем, будем лапу сосать. Дядя нынче ничего не даст.

— Правильно, — говорит. — Для этого и затевалась реформа, — шпарит он газетной передовицей.

— Вам, — говорю, — прокладки нужны восьми видов?

— Уже десяти, — уточняет он.

— Очень хорошо, — говорю.

— А вот кувалд ваших нам больше не надо, — говорит. — Нам они и в прошлом году не нужны были, да вы их нам навязали. А теперь, сами понимаете, хозрасчет — это все по карману бьет, на себестоимости сказывается.

— Это мы понимаем, — говорю. — С пустым карманом и мы не можем жить. Так что, — говорю, — получите ваши прокладки вместе с десятком линий.

— С какими еще такими линиями? — вопрошает он.

— Да, — говорю, — сами понимаете, перестраиваемся: полуавтоматические линии.

— А чего они делают? — спрашивает.

— Известно дело, чего, — отвечаю. — Кувалды они, естественно, делают. Мы свой профиль не меняем — прокладки и кувалды.

— Да побойтесь бога, — взмолился он. — Зачем нам линии по производству кувалд? У нас фабрика по изготовлению пуговиц. Пластмассовых.

— И прекрасно, — говорю. — Вам прокладки нужны? — спрашиваю.

— Нужны! Очень нужны! Без прокладок у нас прессы стоят. Пуговицы не штампуются. Но…

— Раз прокладки нужны, значит и линии по изготовлению кувалд пригодятся.

— Нет! — закричал он. — Только не это!!

— Ладно, — говорю, — мы всегда идем навстречу заказчику— раз не хотите с нами работать, ищите себе другого поставщика. А вместо вас мы включим в свой план фабрику по производству… щеток.

— Нет!!! — истошно завопил он. — Только не это! Только не смертный приговор. Все что угодно…

И дрожащей рукой подписал договор.

И уже потом, когда, держась за сердце, вываливался из кабинета, бормотал себе под нос:

— Это сколько же теперь десятикопеечная пуговица будет стоить? Рубля полтора получается. Да кто же ее покупать будет? Кто?!

— А это уже ваша забота, — сказал я ему вдогонку. Да, похоже, он уже не слышал.

Так что и на этот раз наша броня устояла. И сколько еще стоять будет! И вообще, есть ли такая сила, которая эту броню сможет пробить? А если есть, то где она? Ну где она? Где?!

ВНИМАНИЮ ЧЛЕНОВ КООПЕРАТИВОВ!

В г. Кьяндинске организована кооперативная сберкасса, куда принимаются суммы, которые страшно нести в обычную сберкассу.

ДЛЯ ВАС, ПУТЕШЕСТВЕННИКИ!

Работниками Заозерского бюро путешествий и экскурсий разработан новый маршрут «По ГУМам и ЦУМам», который пролегает через крупнейшие магазины Москвы и Ленинграда. Интересно заметить, что это единственный маршрут бюро, на котором группы в 100 %-ном составе посещают запланированные экскурсии.

СЕРВИС ДЛЯ РЫБОЛОВОВ

В Выжегорском районе создана служба «Рыбацкий сервис». В наиболее популярных местах рыбалки здесь установлены киоски по продаже наборов, состоящих из нескольких рыбешек и листовки, в которой описан оригинальный случай срыва крупной рыбы.

БУДЕТ ВОДА В ПАКЕТЕ!

Сотрудники лаборатории водных проблем Сысойского НИИ уже несколько лет работают над получением порошкообразной воды. Пока им удалось получить лишь жидкий вариант соединения Н₂О.

Оглавление

ОТКРЫТИЕ НЕВЕСОМОВА Ненаучная фантастика

ФЕКЛА С ВОДОКАЧКИ

ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ

СЛУЖБА 0011

БОРЬБА С «ЗАЙЦАМИ»

В РОЛИ ЗРИТЕЛЯ

ЗАЩИЩАЯ ПРАВА МУЖЧИН

ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНОСТЬ

ГРУБЫЙ ЧЕЛОВЕК

К ВОПРОСУ О ПРИШЕЛЬЦАХ

БЛИЖЕ! ЕЩЕ БЛИЖЕ!.

В РЕДАКЦИЮ ПЕРЕДАЧИ «КОНЦЕРТ ПО ЗАЯВКАМ»

ЗАЯВЛЕНИЕ В БУХГАЛТЕРИЮ

НЕОЖИДАННОСТЬ ДЛЯ ПИСАТЕЛЯ

ДЛЯ ВАС, МЕЛОМАНЫ!

СВЕРХСРОЧНЫЙ РЕМОНТ Сценка

ПРИЧИНА НЕУДАЧ

ПАПИНА ПЕДАГОГИКА

СПОРТСМЕН-НОВАТОР

ЕЩЕ ОДИН ФОНД

ОГРОМНЫЙ ИНТЕРЕС

ЗАНИМАТЕЛЬНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

УЛУЧШЕНИЕ В РАБОТЕ

КАТОРЖНАЯ ДАЧА

РЕЦЕНЗИЯ

ТАКОЕ КИНО

ПОПУЛЯРНАЯ ИГРА

ОБЪЯВЛЕНИЕ

УСПЕХ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ

ЗНАКОМСТВА

ПЛЮС-МИНУС ЯЩИК

ТВОРЧЕСКАЯ НЕУДАЧА

НЕ ГЕНИЙ

ЗА КРАСИВЫЙ БЫТ

ПОБЕДИТЕЛЬ — НАШ!

«НАШ ШИРПОТРЕБ»

СРОЧНАЯ ПОМОЩЬ

130 ТЫСЯЧ ЛИСТЬЕВ

НАСЛАЖДЕНИЕ

ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА

ГАСТРОЛИ

С ЗАБОТОЙ О ПРЕПОДАВАТЕЛЯХ

УСПЕХ ОБУВЩИКОВ

НОВЫЙ СОРТ ЧАЯ

МАЛЕНЬКАЯ ХИТРОСТЬ

ДАМА С СОБАКОЙ (Совсем не по А. П. Чехову)

ЭКСПЕРИМЕНТ

БРОНЯ КРЕПКА

ВНИМАНИЮ ЧЛЕНОВ КООПЕРАТИВОВ!

ДЛЯ ВАС, ПУТЕШЕСТВЕННИКИ!

СЕРВИС ДЛЯ РЫБОЛОВОВ

БУДЕТ ВОДА В ПАКЕТЕ!