КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Глупая девчонка (СИ) [Freya] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Часть 1 ==========

Глупая девчонка. Только смотрю в эти горящие глаза и невольно вспоминаю себя в молодости… Нет! Даже не себя.

Её…

Нервно теребит в руках свою маленькую сумочку, а тёмные глаза посылают мне в лицо яростные молнии. Ну, давай, попробуй меня запугать! С отцом этот фокус мог бы пройти, но не со мной.

Давай, продолжай нападать этим бешеным взглядом. Может, рискнёшь сказать ещё что-нибудь?.. Вряд ли. Сидишь в углу, возле стола, вжалась в спинку стула, будто загнанный зверь. Страшно до чёртиков, да, Бри? Хотя ты никогда не покажешь. Ты же у нас такая сильная, самоуверенная, независимая — взрослая! Только для своего отца ты навсегда останешься маленькой принцессой, беззащитной, беззаботной – любимой и единственной дочерью. Ты бы хоть о нём подумала, Бри! Что было бы с ним, обнаружь он это вместо меня?

Молчишь, продолжаешь коситься на меня исподлобья, прячешь раскрасневшиеся щёки за длинными белыми локонами. Интересно, какой был твой настоящий цвет волос? Как у отца? Русые? Ты сама-то помнишь?.. Как ты выглядишь, посмотри! Эта ядерная помада, накладные ресницы, а этот пояс сейчас принято называть мини-юбкой? Разве так выглядит красивая семнадцатилетняя девушка? Что ты с собой творишь?.. Хотя… Я не имею права задавать тебе эти вопросы. Я тебе никто.

Отворачиваюсь к стене. Натыкаюсь глазами на зеркало, висящее над комодом. Вглядываюсь в собственное отражение.

Нет. Ты совсем не похожа на меня внешне. Как и на неё. Просто ты такая же глупая, как она. А я… А я постарела. С каждым годом всё укорачиваю стрижку. Не оттого, что так хочется – просто волосы уже не держат длину. Я всегда гордилась своими длинными светлыми волосами. Цвета выжженной соломы – «нет, цвета солнца», — так говорила она. Мои потускневшие губы, бледная кожа – всё уже не то. Из зеркала смотрит лишь тень той юной красоты, которую я просто не замечала в молодости. Это было само собой разумеющееся. А сейчас… Многое отдала бы, чтобы вернуться?

А ты уже просто сходишь с ума от затянувшейся паузы. Ёрзаешь на стуле, нервно мнёшь в руках бумажный платок, которым несколько минут назад утирала потёкшую тушь. Это я тебе его дала? Не помню. Помню только твою истерику. Это было нечто, Бри! Браво!

Так ты выпросила прощение у отца, когда в прошлый раз не появлялась дома все выходные?.. Забавно. Ведь он итак бы тебя простил. Он всегда прощает. Просто потому, что по-другому не умеет. Но сколько можно разбивать ему сердце, Бри?.. Он не видит, что происходит на самом деле. Но я вижу. Я всё это слишком хорошо знаю. Мысли невольно уносят меня назад, в прошлое. Как сладко и больно туда возвращаться…

- Расскажешь отцу, да? – гневный звонкий голосок возвращает меня назад, к реальности.

Оборачиваюсь. Ты уже не плачешь. И не злишься. Тебе страшно. Я вижу. Бросаешь короткий взгляд в сторону маленького пакетика с белым порошком, лежащим на комоде, всего в нескольких сантиметрах от моей ладони, упёршейся в гладкую поверхность стола. Боишься, что он узнает… Странно. Неужели, ты не хочешь его расстраивать? Или просто опасаешься, что он перестанет давать тебе деньги. На клубы и наркоту. Так, Бри?..

- Нет.

Нет, детка. Я ничего ему не скажу. Хватило мне его боли, когда ты собрала сумку и укатила в ночь с тем байкером, как же его звали?

- Тогда просто отдай их мне, и я уйду. Шип ждёт меня внизу.

Точно. Шип. Тот ещё экземпляр! И дело даже не в его татуировках и пирсинге. И не в том, что он годится тебе в отцы. Неужели ты не видишь, что он туп как пробка? Всё, на что он способен, это колесить на своём байке от бара к бару, напиваться в стельку, снимать шлюх и отсыпаться в своей загаженной берлоге, чтобы следующим вечером повторить всё заново. И так по кругу. Ночь за ночью. Пока не разобьётся где-нибудь на своём старом мотоцикле. Или пока его не прирежет очередной сутенёр, с которым он не смог расплатиться. А может, он будет просто медленно, но верно подыхать от того дерьма, что вы курите, нюхаете и глотаете. Первые два варианта по сравнению с этим гораздо более гуманны. Но откуда тебе-то знать! Ты же его любишь! Ты же хочешь быть с ним, всегда! Только отчего ты прошлый раз прибежала домой, в слезах? Увидела, как он лезет в трусы к очередной стриптизёрше из бара? Да, Бри?.. А отец был счастлив. Главное — живая, главное — дома. А слёзы… знаешь, они высыхают.. всегда высыхают.

Значит, говоришь, он ждёт тебя внизу? Снова сошлись? Что он наплёл тебе в этот раз? Сказал, что ты единственная? А это так – ничего не значит. Пообещал, что больше не будет? И ты поверила? Боже, Бри… А может, вы уже давно не вместе? И он просто даёт тебе билет в рай?.. Глупо. Наверняка, ты уже и сама знаешь, где достать эту дрянь. Правда, ведь?

- Я же сказала! Меня ждёт Шип! – гневно выкрикиваешь, но тут же замолкаешь, встречая мои холодные голубые глаза. Когда они стали такими ледяными? Я уже не помню.

Подхожу к окну, бросаю взгляд вниз. Высокий заросший мужлан нервно отбрасывает в сторону сигарету и заводит мотоцикл. Громкий рёв, секунда, и его раздолбанный байк скрывается в ночи. Правильное решение, недоумок. Сегодня ты её не дождёшься. Уж я об этом позабочусь.

- Твой дружок уехал, — спокойно констатирую я, продолжая любоваться огнями ночного города. Слышу, как скрипнул стул, боковым зрением вижу, как дёрнулась твоя тонкая фигурка… но тут же замерла на прежнем месте. Не рискнула. Правильно.

- Это ты во всём виновата, — тихо, куда-то в пол, хрипящим голосом, пронизанным злобой. – Я тебя ненавижу! Кто ты такая, чтоб вмешиваться в мою жизнь!? Ты мне не мать!..

Улыбаюсь про себя. Конечно же, нет. Я бы никогда не смогла заменить тебе мать. Я никогда и не пыталась. Мы друг другу никто.. формально никто. Но только отчего же мне так тяжело всё это видеть? Видеть, как ты губишь жизнь, опускаешься всё ниже и ниже, утягивая за собой тех, кого любишь. Скольких друзей ты уже потеряла? Что? Они больше не хотят одалживать тебе деньги? Или просто видели, на что ты их тратишь?.. Ты стала другой. Они просто не могут с тобой общаться. Вы больше не понимаете друг друга. Новые фильмы, проблемы в школе – что? Что за чушь? Разве вы не чувствуете, как бьётся сердце города, разве вы не ощущаете эйфорию музыки?.. Они тебя не понимают. Больше не понимают. Но они ведь тебе не нужны, да? У тебя же есть Шип, его дружки-байкеры и персональная доза счастья. Лишь бы найти деньги до следующего вечера. Папа даст, главное сильно не выпрашивать. И не забыть улыбнуться, сказать, что любишь его. Ножом по сердцу – не устоит. Что? Устоял? Никак не отойдёт после твоей вчерашней выходки?.. Но ведь это пустяки, да, Бри? Можно просто спереть один из его телефонов, или продать свой айпод. Ведь он тебе не нужен. Тебе уже ничто не нужно. Только доза.

- Я ничего не скажу отцу, — ровно начинаю я, переведя дыхание. – Но ты выслушаешь меня. Сейчас.

- Будешь читать мне лекцию? Да кто ты такая! – взрываешься потоком желчи, подскакиваешь на стуле. Снова переходишь в атаку, детка?

- Я никто! – гневно кричу в ответ. Что это за голос? Мой?.. Давно я его таким не слышала. Яростным, высоким. Эхом отдаётся от голых стен. Да где же моё хвалёное самообладание, разве я не привыкла сдерживать свои эмоции?

Закрываю глаза, устало потирая нахмуренные брови. Ну вот, заработаю себе пару лишних морщин. Усталость. Ничего удивительного, ведь время за полночь. Хорошо, что Энжи сегодня у бабушки. Ей не стоит слышать того, что будет дальше.

- Я просто расскажу тебе то, что до этого дня не рассказывала никому. Можешь считать это сопливой историей о моём прошлом – мне плевать. Но если не хочешь, чтобы твой отец узнал об этом,… — хватаю прозрачный пакетик и демонстративно бросаю его на стол перед ней – блефую, но какого чёрта? — …ты выслушаешь меня. А дальше поступай, как хочешь. Мне всё равно.

Молчит. Не сводит глаз с белого порошка, чуть просыпавшегося на стол. Нервно кусает губу, сжимает пальцы. Хочет протянуть руку и забрать, но понимает, что это бессмысленно. Вариантов нет. Неужели, согласится?

- И о чём же твоя сопливая история? Поведаешь мне, как сама в юности баловалась наркотиками? – усмешка, прищур серых глаз – в эти моменты ты так похожа на Джеймса, своего отца. Где-то там, под тонной косметики и дешёвой обёрткой, прячется его плоть и кровь.

- Нет, и… — спокойно отвечаю я, усаживаясь в кресло напротив неё. Достаю из кармана своего чёрного пиджака пачку сигарет. Как удачно, она здесь оказалась. Отобрала у нового ассистента в ресторане. Сама ведь не курю уже несколько лет, с тех самых пор… С тех самых.

Выдох. Тяжёлый вдох. Нет, возможно, это будет тяжелее, чем я думала. Стоит ли? Вспоминать всё это?.. Я никогда ничего не забывала, но произнести это вслух? Выдержит ли моё покрытое шрамами сердце?

Серые глаза всё ещё ждут конца фразы, гневно взирая на меня из-под искусственных ресниц.

- …и я никогда не употребляла наркотики, — заканчиваю я, доставая тонкую сигарету. Как непривычно зажимать её между пальцев. Кручу в ладони, разглядываю и убираю обратно. Рано. Ещё будет необходимость. А пока… — Просто слушай внимательно. Я больше никогда не повторю это. Никому.

========== Часть 2 ==========

- Если ты так хочешь знать, то в твоём возрасте я вела себя гораздо скромнее…

Не хотелось начинать с такого пафоса и, уж тем более, вновь напоминать ей про свой возраст. Я его не стыжусь, но сложно говорить с человеком «по душам», когда изначально собеседники не равны. И всё же я не собиралась превращать свой рассказ в нравоучительную лекцию. Из меня плохой воспитатель, и я не берусь учить её жизни. Возможно, этот разговор нужен не только ей, но и мне самой. Главное только, чтобы хватило сил.

- Когда мне было 17, — продолжила я, заметив, что взгляд Бри безразлично блуждает по полу, — у меня был парень. Его звали Ден и, по правде говоря, у нас всё было весьма серьёзно.

Это что, усмешка? Ну, что ж. Пусть так.

- …Мы встречались с ним больше двух лет, и я была уверена, что это та самая – настоящая, первая и единственная любовь. Жалко, что Ден считал иначе. В один прекрасный день, пока я строила наивные девичьи планы на совместное будущее, мой любимый заявил мне: «Мы расстаёмся». Просто и легко. На вопрос «Почему?» у него нашлось сразу несколько ответов: «Мне ещё рано жениться, а встречаться так долго бессмысленно. У меня появилась другая. И вообще, мы ещё слишком молоды – нужно просто развлекаться и набирать очки».

Сама невольно улыбаюсь – а ведь когда-то пролила столько пустых слёз из-за этого мальчишки. Какой же я была дурочкой.

- Мне было плохо. Я была разбита. Несколько лет жизни отданы человеку, которого, как оказалось, я совсем не знала. Сейчас я понимаю, что это была не любовь. Просто первая детская влюблённость – жестокий урок, через который проходят многие. Но тогда я была уверена, что это целая трагедия. Глупо. В то время как многие люди блуждают по Земле в поисках той самой взаимной любви и умирают, так и не встретив её, мне посчастливилось любить трижды. По-настоящему, со слезами и горем, на разрыв сердца. И конечно, история с Деном далека от этого чувства.

- Ты хочешь рассказать мне сказку о любви? Зачем? Может, ограничимся обычной моралью? – скрещиваешь руки на груди, гордо отворачиваешься в сторону. Нет, уж, детка. Ты меня выслушаешь. Игнорирую её вопросы и продолжаю свой монолог:

- Так или иначе, я благодарна Дену за то, что он меня бросил. Не случись этого, я бы не возненавидела всех парней-изменщиков, а значит, — не встретила бы её…

Бросаешь осторожный взгляд? Пытаешься понять, верно ли расслышала? Слушай, дорогая. Слушай. Ещё никому я не открывала этой тайны.

- Мне хотелось забыться, развлечься. В конце концов, напиться, чтобы больше не думать о Дене. А ещё мне хотелось чего-то нового. Хотелось попробовать то, о чём я думала многие годы, но не решалась…

Неужели тебе стало интересно? Опять отвела глаза. Пусть так. Ты главное – слушай.

- Было за полночь. Я пришла в этот бар одна и успела влить в себя пару коктейлей. Стало веселее, стало спокойнее. Музыка перестала казаться такой оглушающей. А потом… Наши взгляды просто столкнулись. Бездонные тёмные глаза в обрамлении невероятно длинных ресниц, пухлые губы, обведённые ровным контуром, алой сочностью выделяющиеся на молочно-бледной коже. Короткие каштановые волосы, прямые, едва доходящие до подбородка. Узкое чёрное платье, обрисовывающее стройную фигуру, обнажающее изящные ноги, хрупкие плечи. Девушка сидела за одним из столиков в компании подруг и, смеясь, прикуривала тонкую сигаретку, так элегантно зажатую между тоненькими пальчиками. Едва наши взгляды встретились, она улыбнулась. И я знала – эта обворожительная белоснежная улыбка адресована именно мне.

Настороженно слушаешь? Прячешь удивлённый взгляд на полу? Что ж, когда-то я тоже смущалась этой мысли, прямо как ты. Когда-то…

- Наверное, алкоголь предал мне смелости, но я рискнула и подошла к ней. Попросила сигарету, хотя до этого курила лишь раз, на какой-то вечеринке с Деном, и надо сказать, мне это нисколечко не понравилось. Брюнетка тут же окинула меня неоднозначным взглядом. Я словно кожей почувствовала, как она скользнула взором по моей щеке, замедлившись на тонких губах, быстро опустилась вниз по шее, соскользнув в глубокое декольте, обрисовала силуэт моих бёдер, финальной точкой зафиксировав родинку на левой лодыжке. А после я услышала её голос, от которого ток пробежал по телу: «Давай покурим вместе на выходе?»

Отворачиваюсь, блуждаю взглядом по стене, но при этом замечаю, как ты пристально смотришь в мою сторону. Значит, интересно. Ждёшь подробностей. А почему бы и нет? Так приятно пережить эти сладостные мгновения ещё хоть раз…. Хотя бы в глубине собственного сознания.

- Её звали Лина, — возвращаю свои ледяные глаза, сталкиваясь с твоим любопытным взглядом. Наверное, сейчас они потеплели? Мне не нужно смотреть в зеркало, чтобы знать это. Просто они всегда будто светятся, когда я вспоминаю о ней. Лин. – Но это имя я услышала гораздо позже. Сначала было неловкое молчание, смущённые взгляды, две истлевшие наполовину сигареты и обжигающий поцелуй. Безумный, дикий, и в то же время нежный и сладкий. С лёгким привкусом никотина на губах, с ароматом её терпких духов. Эта стройная миниатюрная брюнетка запускала свои тонкие пальцы меж моих светлых волос и жадно впивалась в губы, лаская мой рот своим быстрым язычком. И делала это так страстно и напористо, что я вылетала в астрал, не желая возвращаться на грешную землю. Лин была ниже меня, даже на каблуках, но я сама чуть склонила голову, чтобы отдаться её умелым губам. Это был мой личный наркотик, с которого я так и не смогла слезть.

Воспоминания о нашем первом поцелуе, заставили всё тело сладко заныть. Лёгкие мурашки медленно пробежали по спине, а губы пересохли, словно вспоминая вкус её сигарет.

- Ты… была с девушкой? – твой неловкий вопрос возвращает меня назад. Смотришь, глаза горят неподдельным интересом. Что, Бри? Не похоже на сопливую историю про первую любовь? Что ж, это всего лишь начало.

- Да. Была. В ту же ночь. Мы уехали из клуба, даже не попрощавшись с её подругами. И отправились ко мне. Тогда я была уже студенткой колледжа, родители помогали мне снимать квартиру. Но я усердно работала, стремясь к полной материальной независимости. Лин осталась у меня на всю ночь, и на следующее утро мы обе поняли, что без ума друг от друга. Это, правда, казалось каким-то сумасшествием, но её ласки, её запах, её голос… Моё тело реагировало на каждое её прикосновение – это было что-то невообразимое. Эта ночь открыла мне глаза. Я могу получить удовольствие с женщиной. Но не с любой. Мне нужна была только Лин!

- А что она? – робко спрашиваешь, когда я в очередной раз отдаюсь воспоминаниям и замолкаю.

- Она… Она тоже поняла, что влюбилась. С той лишь разницей, что и до меня у неё были девушки, да и парни. Но ни с теми, ни с другими ей не хотелось серьёзных отношений. А сейчас… Утром она приготовила кофе, принесла его в постель и попросила: «Будь только моей». И я согласилась, понимая, что без неё уже не смогу.

- И вы встречались?

- Да. И довольно долго мы были счастливы вдвоём. Много времени прошло, прежде чем мы узнали друг друга. Я рассказала о своих родителях, о нашем семейном бизнесе, о брате, который ушёл служить, о своём первом и единственном парне, который бросил меня ради другой. Лин была более скрытной – её нелегко вывести на откровения. Но со временем я узнала, что её семья тоже богата, даже очень. Её отец в своё время заработал миллионы на бирже. Мать Лин давно умерла. Братьев или сестёр не было. В общем-то, Лин была единственной любимой дочерью заботливого папочки.. Тебе, наверное, это знакомо?

Узкие глаза вспыхнули гневом. Или это мне только показалось? Молчишь. Уже не обижаешься? Значит, тебе по-прежнему интересно. Это хорошо. Слушай, Бри.. Слушай.

- По правде говоря, Лин была избалованной девчонкой. Дорогие шмотки, туфли и сумочки из последних модных коллекций, — она была повёрнута на одежде. Обожала дорогие парфюмы и косметику, украшения… Это была настоящая страсть! И больше всего на свете ей нравилось демонстрировать всю эту красоту на себе, проводя ночи напролёт в барах и частных клубах. Но я всегда считала, что ей не нужны ни дорогие платья, ни тонны косметики. Она была прекрасна и безо всякой мишуры. Её тело, её тонкие черты лица, её бездонные тёмные глаза, в которых я могла тонуть часами. Но Лин никогда не изменяла себе… Сначала я ходила по клубам вместе с ней, ревновала к каждому случайному прохожему – а ведь с ориентацией Лин поводов для ревности было в 2 раза больше. Хотя она и твердила, что ей нужна только я. И всё же. Я верила и страшно боялась её потерять одновременно. А клубная жизнь быстро стала сказываться на моей учёбе. Лин тогда находилась в состоянии «поиска себя», как она говорила. Перед колледжем она взяла «свободный год», который затянулся уже на пару лет. Отец её был не доволен, но Лин клятвенно пообещала поступить в следующем году, пойдя по стопам любимого папочки. Расчувствовавшийся родитель снова позволил дочурке творить всё, что вздумается, под прикрытием подготовки к поступлению. Итак, я принялась закрывать быстро появившиеся пробелы, а Лин продолжала отрываться на вечеринках. Мы стали ссориться…

Поднимаю глаза, желая удостовериться, что ты слушаешь. Надо же. Следишь внимательно. Ловишь каждое слово, даже руки давно опустила – неловко теребишь в ладонях платок, а в сторону пакета с порошком даже не смотришь. Ладно, Бри. Я расскажу всё так, как было. Может, это будет тяжело для нас обеих, но ты должна услышать.

- Ссоры казались совсем глупыми и типичными для любых отношений. «Я учусь и стараюсь работать, а ты сутками пропадаешь в клубах! Мы почти не видимся», «Почему ты никуда со мной не ходишь? Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я танцую, а не это стадо мужланов!»… После маленьких склок и громких криков, мы быстро мирились. Перемирие, как правило, заключалось в постели, а там всегда побеждала Лин. Я уступала ей и её очаровательным тёмным глазам. Однако однажды ссора оказалась серьёзнее, чем обычно. Даже не помню, с чего всё началось. Помню лишь, что я была по-настоящему обижена. Нам не удалось помириться под одеялом, и я даже на миг задумалась: а вдруг это закончится чем-то ужасным? Мы не виделись несколько дней. Я была готова сама умолять её на коленях не бросать меня. Но однажды вечером Лин просто появилась на пороге моей квартиры с двумя большими чемоданами, букетом моих любимых чайных роз и словами: «Прости меня». Она долго переживала из-за нашей ссоры, а потом на эмоциях выдала отцу, что влюблена в девушку. Надо сказать, я даже не задумывалась тогда о том, чтобы рассказать кому-либо правду о наших отношениях. Просто подруга. Близкая. Никому и в голову не приходило расспрашивать, что мы делаем, оставаясь наедине. Мои родители не поняли бы. Хотя… мне не представился случай проверить это. Так или иначе, отец Лин был суровым мужчиной, но… благоразумным. После долгой беседы он заявил: «Я не одобряю твой образ жизни, но это не значит, что я тебя не люблю. Ты всё равно моя дочь». Наверное, рыдания и истерики Лин возымели такой эффект, а может, отец действительно любил её больше жизни. Итак, он позволил Лин «временно пожить» у меня и даже выделил приличную сумму на оплату её проживания. Безусловно, мы были счастливы и полагали, что «временно» рано или поздно превратится в «навсегда».

Что это Бри? Ты улыбнулась? Как давно я не видела твоей улыбки. Но так ты даже больше походишь на Джеймса.

- Так началась наша новая совместная жизнь. И поначалу всё было просто прекрасно. Совместные ужины, общая постель, из которой так не хотелось выбираться по утрам. По очереди приготовленный завтрак, выходные вдвоём, когда не нужно никуда бежать, придумывать отмазы для родителей, почему ты пропадаешь где-то сутками напролёт. Отец Лины часто звонил. Меня он, безусловно, не жаловал, хоть и не высказывал открытого негатива – я просто чувствовала это в его тоне, когда он просил позвать к телефону Лин. Но мы обе были уверены, что со временем он окончательно смирится. С моими родителями было ещё проще. Им я сказала, что делю квартиру с подругой, чтобы сэкономить на квартплате. Они не возражали – ведь теперь я окончательно справлялась со счетами сама. В колледже учёба шла стабильно, а моя подработка оказалась более долговременной – меня повысили до менеджера в ресторане, теперь я могла себе позволить не только оплачивать половину квартиры (другую часть исправно вносила Лин из отцовских рук), но и тратить часть денег на себя и любимую девушку. Но, надо сказать, Лин была дорогим удовольствием. Ничто не могло убить в ней любовь к дизайнерской одежде, драгоценностям и прочим спутницам дочери миллионера. Отец ограничивался только переводом денежных средств, а они почти полностью уходили на бытовые нужды. Что уж говорить про бесконечные траты на бары и ночные клубы? Мои скромные финансы позволяли лишь изредка баловать её золотыми серёжками с фианитами, да букетом лилий ко Дню Святого Валентина. По теме финансов и побежала первая трещина в наших отношениях.

- Вы же не расстались из-за денег? – твой голос осмелел. Ты будто напрочь забыла всё то, что было до начала разговора. Ладно. Ты ещё успеешь вспомнить. Не раз.

- Конечно, нет. Причин было гораздо больше. И это случилось не так скоро, как ты думаешь. Сначала мы просто стали отдаляться. Я всё чаще поворачивалась к ней спиной – голова действительно болела после тяжёлых трудовых будней и полночной зубрёжки конспектов. А Лин, возвращаясь на рассвете из очередного клуба, хотела видеть в своей постели страстную любовницу. Мы ссорились, потом мирились, а потом снова ссорились. Я продолжала дарить ей подарки, которые она принимала без энтузиазма и никогда не носила. Не тот уровень. А однажды я пришла с работы и увидела Лин, прихорашивающуюся возле зеркала перед чуть ли не еженочным походом в бар. На ней было новое синее платье – удивительно красивое, но главное, дорогое. Я в этом не сомневалось: за годы отношений с Лин я научилась разбираться в фирменных шмотках и известных брендах. Стоимость этого платья мне было даже страшно произнести вслух. На мой вопрос, откуда это, я услышала безразличный голос: «Это старое. Просто в шкафу завалялось. Я про него совсем забыла»… Ложь. До последнего слова ложь. Я знала, что Лин никогда не забудет ни про одну свою драгоценную тряпку. Да и все вещи в этой квартире я знала наизусть. Это было новое платье. Новое и безумно дорогое. И я даже не могла представить, откуда оно появилось. Впрочем, долго искать ответ не пришлось.

- Почему? — перебиваешь меня торопливо, словно боишься, что вновь замечтаюсь.

- Когда пришёл ежемесячный счёт за квартиру, я не обнаружила привычного чека от отца Лин. Любимая только безразлично пожала плечами: «Наверное, забыл. С кем не бывает». Но я всё понимала. Такие люди, как он, ничего не забывают. За них вообще все дела выполняет армия помощников, ассистентов и секретарей. Просто Лина давно получила этот чек и обналичила его ради очередной дорогой игрушки.

- И что ты сделала?

- А что я могла? Закатить ей скандал? Обвинять её… Может, так и следовало поступить. Тогда, возможно, всё закончилось бы быстрее. Я была оскорблена и раздавлена, но остатки гордости не позволили мне показать свою обиду. Я просто оплатила счёт из своих премиальных, которые по обыкновению откладывала «на чёрный день». Вот и всё. В следующем месяце чек пришёл, и я решила не поднимать больше эту тему, простив ей этот инцидент как маленькую слабость. В конце концов, я очень её любила.

- Не похоже, что это было взаимно, — ты сказала это вполголоса, будто просто мысли вслух. Раскраснелась. Забавно. Поняла, что это грубо? Так ты ещё можешь задумываться о чувствах других, да, Бри?

- Я так не думаю. Лин любила меня.. так, как умела. Просто её любовь шла в комплекте с её дурными привычками и фетишами. И я долгое время мирилась с ними, как с её бесконечными сигаретами. В те времена я и сама стала курить. Иногда. Когда становилось совсем тяжело.

Бросаю взгляд на пачку сигарет. Её запах, запах табака и вишни. Нет, ещё немного. Позже.

- Но затишье не могло длиться вечно. И в один прекрасный миг всё рухнуло. Отец Лин узнал о её ночных приключениях. Наверное, кто-то из его богатеньких друзей увидел, как Лин развлекалась в ночном клубе. А развлекалась она, надо сказать, на широкую ногу. Заигрывала с каждым парнем и девушкой, устраивала непристойные танцы прямо на барной стойке, тратила деньги на ветер, балуя себя очередным коктейлем. Я знала обо всём этом. Давно. Что-то мне рассказывала сама Лин, приходя навеселе после очередной разгульной ночи. Что-то сливали сплетнями её «бывшие подруги». Так или иначе, я ничего не могла с этим поделать. Мне лишь приходилось верить её словам о том, что я – единственная, «а это всё пустой флирт и развлечение». Я не знаю, верила ли в это до конца. Но вернусь к её отцу. Он всё узнал и пришёл в бешенство. Конечно, он обвинил во всём меня – мол, это я научила его ненаглядную дочурку развлекаться в клубах.

- Что за глупости! – восклицаешь ты, и я невольно улыбаюсь. Ты уже не краснеешь. Ты говоришь со мной наравне. Так-то лучше.

- В общем, он немедленно хотел забрать её домой, но Лина наотрез отказалась. Тащить её с помощью охранников он не стал (хотя мог, и возможно, так и следовало поступить). Впрочем, это ничего не изменило бы. Лин не хотела уезжать от меня, и тогда он просто перестал высылать деньги, надеясь, что доченька сама прибежит в свой дворец, как только все её драгоценные платья «станут не актуальны в новом сезоне». Но он ошибся. Нет, он не переоценил её любовь к дорогим безделушкам. Он недооценил её любовь ко мне. Лина осталась, клятвенно пообещав мне найти работу и делать всё, чтобы помогать мне по дому. И она помогала. Первые пару недель. А потом снова пошли клубы. Даже не знаю, откуда она брала деньги – наверное, одалживала у подруг в счёт «будущей зарплаты» (поиски работы закончились, не успев и начаться – ей не хотелось размениваться на всякие низкооплачиваемые «посудомойки» и «официантки» — хотя я, в своё время, начинала именно так). Даже моё предложение устроить её в ресторан, где я работала старшим менеджером, не нашло отклика. Куда там! Ей было некогда! Ночная жизнь!

Я чувствовала, как руки сами невольно сжимаются в кулаки. Меня охватывала злость. Эти воспоминания вернули меня назад, в прошлое, не замедлив окунуть с головой в пережитые эмоции.

- Лина хотела устроиться танцовщицей в клуб, на что впервые встретила моё резкое и безоговорочное «Нет». Так мы и закрыли тему с работой. И Лин просто продолжила привычный образ жизни. Надо заметить, что со всеми этими непрекращающимися вечеринками, её организм порядком истощился. Она плохо питалась, засыпала только днём и уже давно подсела на «жизненно необходимые» энергетики. Только они помогали ей взбодриться перед очередной бессонной ночью. Но, как это всегда бывает, со временем количество необходимого для бодрости напитка увеличивалось. В разы. Тот эффект, который ранее давала одна банка, теперь можно было почувствовать только после трёх, пяти… Алкоголь она не любила. Он расслаблял, делал тело ватным, а энергетики – напротив – бодрили, заставляли сердце биться чаще, дарили ощущение супер-силы.

- … — молчишь. Опустила в пол глаза. Я знаю, что ты меня понимаешь. Тебе это знакомо, да?

- А вскоре на смену энергетикам пришли наркотики — та химическая дрянь, что давно продаётся в любом клубе. Не вспомню сейчас этого замысловатого называния. Формально, это был даже не наркотик. Его принято считать скорее секс-стимулятором – он поддерживает тело в возбуждённом состоянии, продлевая ощущение наслаждения. Но клабберы используют его, чтобы ощутить прилив энергии и настоящую эйфорию от танца. Лин никогда не призналась бы, что использует эту гадость, если бы я не нашла пару пустых контейнеров у неё в сумочке. Был скандал. Я по-настоящему была в ярости. Лин слёзно клялась, что это больше не повторится.

- И ты поверила? – усмешка. Да, ты знаешь, что словам наркомана нельзя верить. Так ведь, Бри? Твоим словам можно верить?

- Нет. Просто оставила всё как есть. Сделала вид, что поверила. Я была ещё слишком молода и не знала, чем это может кончиться. Я не знала, как надо поступать. Я была слишком слаба, чтобы бороться с ней в одиночку. С ней. За неё. За нас.

Рука потянулась к сигаретам. Слишком душно. Снова эти чувства. Такая тяжесть в груди. Хочется курить. Огонёк, дрожащие пальцы поднесли сигарету к губам. Вдох. Тепло. Тишина. Гул в ушах прошёл.

Откладываю тлеющую сигаретку на край пепельницы. Ещё рано. Ещё пару слов.

- Лин подсела на эту дрянь. Но всё упиралось в деньги. А они заканчивались стремительно быстро. Никаких чеков от отца, попросить у меня – равносильно разрыву отношений, да и друзья поняли, что возвращать долги Лина не собирается. Мне кажется, она вообще потеряла своих друзей.

Вижу, как ты опускаешь глаза и стискиваешь губы. Ты тоже видишь в её отражении себя? Или это мой разум сходит с ума, сравнивая мою драгоценную Лин с тобой. Что за шутка судьбы. Пережить это дважды.

- На какое-то время походы по барам прекратились. У неё тупо не было на это денег – я знала. Лин сидела дома круглыми сутками, уставившись в потолок и не желая ничего делать. Вот только без «старых друзей» жизнь казалась не такой яркой – не было привычной бодрости, эйфории. Не было и сексуального влечения. Теперь она всё чаще отворачивалась, прикрываясь «головой болью». Хотя голова и вправду болела. Я знала. Её вечно игривое настроение сменилось апатией, усталостью, безразличием, а порой и злобой. Я пыталась что-то сделать, порадовать её, но всё напрасно. Она устраивала скандал по любому поводу. «Ты со мной почти не видишься! Ты всё время на работе! Ты просто завела себе любовника, или любовницу!».. Тогда я впервые дала ей пощёчину. Со всей силы, со всей обиды. Просто не хватило слов, чтобы передать эту боль. Я работала в полную смену, чтобы оплатить квартиру, я старалась не забросить учёбу, потому что до диплома было уже рукой подать. И в конце концов, я по-прежнему любила только её. Она была первой и единственной девушкой в моей жизни. Мне не нужны были ни мужчины, ни женщины. Никто. Только она.

Перевожу взгляд на тлеющую сигарету. Она сгорела до самого фильтра. Тушу окурок, мысленно стараясь подавить внутреннюю дрожь. Почему даже сейчас эти чувства такие реальные? Словно она всё ещё рядом. Словно я всё ещё медленно теряю её.

- И что потом? – робко спрашиваешь ты. Я поднимаю глаза. Когда ты успела снять эти ужасные накладные ресницы? Я даже не заметила. Но так гораздо лучше. Не уродуй себя, детка, ты ведь ещё так молода и красива благодаря своей юности. Не спеши взрослеть. Годы ещё принесут тебе свои подарки. Наслаждайся тем временем, что тебе подарено самой природой.

- А потом всё резко изменилось. Лин снова стала весёлой и игривой, снова стала нежной любовницей.

- Почему вдруг? – читаю искреннее удивление в твоих серых глазах.

- Я не могла знать наверняка. Но догадаться было легко. Она снова на наркотиках. Возможно, это снова клубные таблетки. А может, уже что-то посильнее. Другой вопрос – откуда у неё появились деньги на это?.. Я пыталась выяснить причину этой перемены, но Лин только отнекивалась: «Неужели ты не рада, что я просто в хорошем настроении?». Я ничего не отвечала. Просто делала вид, что верю ей. А сама… верила всё меньше с каждым днём…

Мне не нужно смотреть – знаю, ты прячешь взгляд на коленках. Тебе стыдно. Ты понимаешь, что потеряла доверие всех друзей и близких. Ты знаешь, что причиной этого тоже являются наркотики. Что ты чувствуешь, Бри? Сейчас, когда видишь печальную картину своей жизни со стороны? А что почувствуешь, когда услышишь тот конец, который выбрала судьба для моей истории?

- Снова пошли ночные загулы. А потом однажды, Лина появилась дома с большими пакетами, из очень дорогих бутиков. И разложила передо мной новые платья. «Это тебе» — она протянула мне пакет с чёрным кружевным бельём. Я знала, сколько оно стоит. И я также знала, что ей неоткуда взять такие деньги. «Откуда это всё?» — я с трудом сдерживала эмоции. Я даже не знаю, что это было – гнев, обида, страх. Да, скорее страх. Я чувствовала, что что-то не так. Я видела что-то в её глазах, но не понимала, что именно. Но Лин только улыбнулась в ответ. «Да не волнуйся ты так! Папа меня простил. Ты же знаешь, как он любит свою ненаглядную дочурку. Подулся немного и простил. Вот дал мне денег, чтобы я купила себе что-нибудь. А я решила и тебе сделать подарок. А ещё вот» — Лин выложила передо мной стопку купюр. «Это моя половина за квартплату. Я уже обналичила чек».

- Так значит, отец её простил, да? – с надеждой в голосе вопрошаешь ты, как только я замолкаю.

- Нет. Ложь. Это всё была ложь. До последнего слова. Наверное, я с самого начала не поверила в их чудесное примирение. Просто ничего не сказала. Улыбнулась. Убрала в шкаф её подарок. Вместе с деньгами. Я ни доллара не взяла из той стопки. Даже не знаю почему. Просто сердце подсказывало мне что-то неладное. И как оказалось – я была права. Теперь Лин пропадала не только ночью. Но и днём. Давать отчёт мне она, естественно, не собиралась. Говорила, что ищет работу. Врала. А я медленно сходила с ума от волнения. На работе появились проблемы. Диплом был уже на носу, а все мои мысли занимала только Лин и её таинственное преображение. Я видела, какой она возвращается со своих гулянок. Не усталой, не пьяной. Нет. Она была слегка задумчивой, но при этом сосредоточенно-бодрой. Делала вид, что всё в порядке. Это было не похоже на обычный клубный наркотик. Это было что-то другое. Иногда мне казалось, что даже под утро, ложась со мной в постель, она всё ещё находится под действием чего-то. Но разве так бывает? Я старалась гнать от себя дурные мысли. Но с каждым разом она становилась всё более раздражительной, вспыльчивой. И я понимала – это уже не просто клубные тусовки. Там что-то ещё…

- И что ты сделала?

- Я проследила за ней. Днём. Взяла выходной на работе (сослалась на плохое самочувствие) и дождалась, пока Лина выйдет из дома. Она меня не замечала и спокойно шла куда-то, а я неотступно следила за ней. До тех пор, пока она не свернула в переулок и не постучала в высокую железную дверь. Дверь ей открыл охранник, видимо, без труда узнавший её. Железные ворота закрылась. А я так и осталась стоять в неведении.

- Это был какой-то частный дневной бар?

Ты знаток таких заведений, Бри? Надеюсь, нет.

- Нет. Это был не бар. Это был бордель.

Тошнота подступила к горлу. Прямо как тогда, когда я впервые через знакомых узнала, что это за заведение. И руки также тряслись. И также хотелось плакать. Хотя нет. Сейчас хочется не плакать. Сейчас хочется курить. Я снова потянулась за сигаретой.

- Бордель… — осторожно повторяешь ты. В стеклянных глазах застыл страх. Неужели, ты стала чувствовать себя копией Лин? Ты испугалась за своё будущее, Бри? Что ж. Значит, мои мучения не напрасны.

- Да. Публичный дом с очень дорогими, можно сказать эксклюзивными проститутками. Я узнала об этом через одного старого друга. Он бывал в этом заведении. Частный клуб. Дорогостоящий эскорт, только для богачей. Таких, как отец Лин. Разве не ирония? Не удивлюсь, если он и сам бывал в числе гостей этого клуба. Ведь по забавному стечению обстоятельств директором и полноправным хозяином борделя был его лучший друг. Солидный бизнесмен имел неплохой доход с «вип»-клуба. И Лина стала одной из его эксклюзивных кукол. Её отцу, разумеется, не полагалось знать, чем занимается доченька (строжайшая конфиденциальность). В то время Лин рекламировали как «дочурку миллионера» и многие конкуренты её отца с удовольствием платили деньги за то, чтобы отыметь развратную принцесску в любой удобной позе.

Боль. В сердце? Нет. Болит рука. Я сама вцепилась ногтями в собственную ладонь. А сердце. Оно уже не болит. На том месте жёсткие рубцы, они берегут ту вечно кровоточащую рану, которую оставила ты. Лина.

- Как она там оказалась? – голос ломается. Ты что? Тебе страшно, Бри? Или ты поняла, какую боль доставляют мне эти воспоминания. Не будь со мной такой заботливой. Я же никто. Не забыла?

- Насколько, я поняла, Лин знала этого бизнесмена – как-никак лучший друг отца, и сама попросилась на работу, чтобы достать деньги на наркотики. Конечно, было проще продать дорогие платья и украшения, но свой фетиш она берегла свято. Кроме того, она не видела в этом ничего постыдного. Секс, за большие деньги, в частном заведении с очень «уважаемыми» клиентами. Она всегда любила секс, во всех его проявлениях. Так почему бы не поразвлечься с тем, с кем тебе скажут? Немного порошка для эйфории, музыка и страстный трах, а после – зелёные купюры, наличными – и целый мир у твоих ног. Как всё просто…

В тот момент даже голос не дрогнул. И глаза ничуть не заслезились. Разве что похолодели вновь. Да только в душе я рыдала, как тогда, сидя дома, в нашей постели, с болью понимая, что моя любимая стала проституткой.

- Ты.. ты… рассказала ей, что всё знаешь?

- Да. В тот же день. Я ревела, кричала, швыряла её дорогие тряпки и снова ревела навзрыд. А она только стояла, молча, в дверях и ждала, пока я успокоюсь. Её тёмные глаза не говорили ничего – ни страха, ни боли, ни сожаления. Они стали стеклянными. Уже давно. А я всё плакала… А потом, когда слёзы кончились, я вдруг спросила: «Это правда? Скажи, что это неправда! Скажи, что ты никогда этого не делала и никогда не будешь!». «Да, я трахаюсь и получаю за это деньги» — отрезала Лин, и моё сердце будто остановилось. «Только знаешь – это всё же лучше, чем горбатиться официанткой за жалкие гроши. Я отдаю Итану больше половины, но этого всё равно хватает на любые шмотки и даже на нашу квартиру. Я могу купить всё, что пожелаю. И я могу уйти тогда, когда захочу. Потому что я сама пришла туда. Не за долги, не под дулом пистолета. Мне просто это нравится. Я такая!»

Странно, но её голос словно сейчас звучит у меня в голове. Такой же звонкий, такой же холодный.

- Мне стало так больно. Словно в грудь вонзили нож. Но Лина… Я вдруг поняла, что теряю её. Навсегда теряю. И ничего уже нельзя сделать. «Убирайся». Я прошептала это злобно, не поднимая глаз. Я сама не узнала свой голос. Он был действительно страшный. Словно говорила вовсе не я. А что-то другое во мне, что-то озлобленное, униженное, растоптанное. Это было страшно.

- И она ушла?

Поднимаю взгляд и вижу твои глаза. Кажется, они блестят. Ты что, плачешь, Бри? Как же так? Я… ни слезинки… но ты… что же со мной?

- Да. Ушла. Не забрав никаких вещей. Молча. А я была … почти мёртвой.

Тянусь за сигаретой. Нет больше сил терпеть. Надо прекратить эту пытку. Перестань биться! Я больше не могу! Не стоило… не стоило.. слишком больно. Слишком… Лина…

- Моя жизнь снова изменилась. Я осталась одна. С каждым днём надежда на то, что она вернётся, таяла на глазах. Через несколько недель, я уже не ждала. Всё также плакала по ночам, думала о ней, волновалась за неё, но не ждала. Я знала, что мы уже не сможем быть вместе после всего этого, но сердце отчаянно билось за неё. Я просто хотела помочь. Я хотела, чтобы она поняла, что творит. Она губит свою жизнь, и я обязана спасти её. Я так думала.

- Но как?

- Я пошла к её отцу. Долго добиваться встречи не пришлось. Его секретарша впустила меня, едва услышав, что я хочу поговорить о Лине. На самом деле её отец давно порвал все связи с дочерью, но в тайне надеялся, что она сама одумается и вернётся домой. Поэтому звуков её имени было достаточно, чтобы отворить любые двери. Впрочем, увидев меня, он даже не пытался изобразить вежливость. Прежде, чем меня выставили вон, я успела выкрикнуть, что Лина работает на его дружка, Итана, в его элитном борделе. И что он должен забрать оттуда свою дочь, пока не стало слишком поздно.

- И что он сделал?

- А ничего…

- …

- Он долго молчал, стараясь прийти в себя. А потом ударил кулаком по столу и заявил, что у него больше нет дочери! «Сначала она пожелала жить с девушкой! Затем позорила меня в клубах! Теперь решила поиграть в проститутку!? Пусть творит, что вздумается! Довольно!»… Я не верила, что он так легко сдаётся. Но именно так и случилось. Единственное, что сделал её отец – это разорвал все контракты с Итаном и под угрозой смерти запретил ему говорить клиентам, чья дочь на самом деле Лин. Он сдержал слово. Больше у него не было дочери…

Кажется, мы обе не можем поднять глаза. Ты ведь тоже чувствуешь это, Бри? Безысходность? Беспомощность? Отчаяние… Я ощутила их тогда и до сих пор порой не могу справиться с этими страхами.

- Спустя какое-то время я набраласьхрабрости, чтобы постучаться в ту самую железную дверь, за которой теперь жила совсем другой жизнью моя ненаглядная Лин. Охранник не впустил меня, но через пару минут дверь снова открылась, и ко мне вышла Лина. Худая, бледная, но всё такая же «красивая». Дорогое платье по последней моде, тонны макияжа, алые губы. Только что-то в ней было не так. Глаза. Стеклянные, неживые. Она улыбалась. «Ты, наконец, поняла меня, любимая?». Ни черта я не понимала. Я снова принялась уговаривать её бросить всё это, уйти вместе со мной. Попробовать начать всё с нуля. Но Лин будто не слушала. Она оттолкнула меня в сторону, и я упала, ударившись об асфальт. В этот момент я заметила на её исхудавших руках синяки и следы от уколов. «Ты не понимаешь!» — это было последнее, что я услышала, прежде чем железная дверь закрылась, разлучив нас навсегда.

- И ты больше никогда не видела её? – вопрошали твои исполненные отчаяния серые глаза.

- Мы больше никогда не разговаривали с ней. Но я видела её. Ещё не раз. Только это было гораздо позже. До нашей следующей встречи прошла пара лет и многое изменилось. Я медленно, но верно училась жить без неё. Старалась не думать, не плакать, не мечтать. Я пробовала забыть её, найдя другую.. другого. По правде говоря, я больше не желала смотреть на девушек. Лин для меня была единственной. Но забыться в сильных руках мужчины я пыталась не раз. Хотелось ощутить себя защищённой, маленькой девочкой, о которой непременно кто-нибудь позаботится. И за этим я искала мужчин. Но всё заканчивалось простым сексом. Никого из них я не желала видеть на утро в своей постели, когда очередной приступ тоски по Лин заканчивался. А может, только начинался. И тогда я поняла, что не ищу отношений. Я вообще ничего не ищу. Но жить без цели опасно. И я срочно принялась искать эту спасительную цель. Что я имела? Своё жильё, с горем пополам полученный диплом, неплохую работу, впрочем, не особо прибыльную. Ещё у меня были родители, которые чувствовали, что со мной что-то не так и очень сильно волновались. Я поняла, что пора всё менять. Начала я с квартиры. Нашла что-то похожее, но в совершенно другом районе. С работой тоже пришло время расстаться. Я должна была идти своим путём. И путь был выбран. Ресторанное дело. Я всегда мечтала заниматься этим, получала образование в сфере управления. В конце концов, я имела не малый опыт, начиная с самых низов. Вопрос стоял за малым – за стартовым капиталом. С этим мне помогли родители, и через год увидел свет мой первый ресторан – «Monique». В него было вложено немало сил, времени и денег, и вскоре он не просто окупился, но стал приносить достаточную прибыль, которую я вкладывала в расширение и рекламу. Это дело меня по-настоящему увлекло. Всё рвение, которое ранее я вкладывала в отношения с Линой, в борьбу за нашу любовь, теперь я отдала ресторану. И моя работа имела успех. В тот день, когда известный критик оставил восторженный отзыв о моём заведении, я вдруг поняла, что уже многого достигла. Я стала другой. Сильной, уверенной в себе, самостоятельной. Независимой… но всё такой же одинокой. И я всё также хранила старые платья Лин и засыпала, думая о ней, вспоминая её запах, её губы, её голос. Это походило на пытку. И тогда я решила… увидеть её… снова…

- Ты пошла в бордель?

- Пошла? – мои губы искривились в усмешке. – Я поехала туда, на личном Мерседесе с водителем. Это раньше я была никем. Но с момента нашей последней встречи прошло несколько лет, и теперь моё имя было уже известно многим уважаемым людям. Мне были открыты любые двери, причем парадные, с ковровой дорожкой. Итан, естественно, ничего не знал обо мне. Для него я была известным ресторатором, а значит, очередным богатым клиентом. Надо ли говорить, что в его ассортименте были не только девочки, но и мальчики, на любой вкус и цвет – точно блюда в моём ресторане. Хотите – французского? Какого года выдержки? Могу вам предложить замечательного мальчика по имени Мишель, он обслужит вас, или по желанию можете сами обслужить его. Только лучшее. Для лучших клиентов.

Не сводишь с меня глаз? Жаждешь услышать, что произошло с Линой?.. Что ж. Слушай, Бри.

- Я спросила, работает ли у него знаменитая «дочка миллионера», но Итан лишь нахмурился и сказал, что этой услуги больше нет в меню. Тогда я решила поступить иначе. Я заказала мальчика, причём весьма придирчиво, с запросами (дабы не вызвать подозрений). Он непременно должен быть высокий, белокурый, с голубыми глазами. За своё требование я сулила любые деньги. Итан радостно защебетал в ответ: «У меня как раз завалялся на складе один прекрасный ангелок». Через пару минут меня проводили в комнату, довольно шикарную для обычного борделя, – но в этом элитном клубе всё было только для вип-персон. И сегодня я была одной из них.

Не в силах сдержать грустную ухмылку. Вспоминаю, какие мысли тогда проносились в голове. Я стала достаточно богатой, чтобы купить ей любые платья и украшения, какие она только смогла бы пожелать. Лина… Почему ты не могла просто подождать? Просто поверить в меня. Выбрать меня.

- Спустя ещё пару минут в комнату зашёл он, Ангел. Такое странное «рабочее» имя дали парню, которого я сняла на ночь. Впрочем, странного как раз ничего не было. Он и впрямь походил на Ангела. Высокий, худоватый, с белокурыми локонами чуть не до плеч и удивительными голубыми глазами. Гораздо ярче моих и совсем не холодные. Напротив, будто излучающие свет. Он был красив. Но мне не было дела. Это была всего лишь кукла, которая нужна мне, чтобы найти Лин. Парень вежливо поинтересовался, в какого рода услугах я нуждаюсь. Он не смотрел в глаза, извинялся, прежде чем задать вопрос, и вёл себя слишком уж учтиво. Не сложно было понять: он здесь не по своей воле. Впрочем, тогда мне это было совершенно не интересно. Я лишь намекнула, что в сексуальных услугах не нуждаюсь. На данный момент Ангел интересовал меня лишь как собеседник – за его информацию я готова была отдать любую сумму. В степени его осведомлённости я почему-то не сомневалась, но всё же парень сумел меня удивить. «Я ищу девушку по имени Лина. Ты знаешь её? Она всё ещё работает?». Ангел испуганно поднял глаза и долго молчал, прежде чем ответить. Он пролепетал что-то про то, что здесь не принято вести подобные «беседы», но я настаивала. Обещала деньги. Много денег, разумеется, мимо кассы, лично ему. Ангел не соглашался. Лишь проронил неловкую фразу: «В любом случае, о Лине ничего говорить не стану». Значит, он её знает. И судя по нахмуренным бровям, знает хорошо.

- Так он знал её? – с надеждой в голосе спрашиваешь ты. Прямо как я тогда, сидя в кресле напротив поникшего головой Ангела.

- Знал. Более того, Ангел и Бель (таково было её «рабочее» имя) оказались лучшими друзьями. Удивительно, но в подобных местах тоже есть место дружбе.

Верчу в руках пачку сигарет, а сама снова и снова с трепетом вспоминаю то, что рассказал мне Ангел.

- Выпытывать у него информацию не пришлось. Я просто сказала правду. Про то, что мы с Линой были любовницами и про то, как она ушла от меня «за лёгкими деньгами». Парень тут же узнал меня. Оказывается, Лина не раз рассказывала ему обо мне. Что ж, в тот момент я была рада, что у моей любимой ещё остались друзья. «Как она?» — спрашиваю, а сама рыдаю в душе. «Плохо…» — честно признаётся Ангел, и в голубых глазах читается неподдельная грусть. Парень искренне переживал за свою подругу. Оказывается, сдружились они не на самой приятной почве. Оба оказались белыми воронами в «рабочем коллективе». Оба – дети богатых родителей, оба – более дорогие куклы. С той лишь разницей, что Лина пришла сюда по собственной воле, а Ангел… Сказать по правде, всю его историю я узнала гораздо позже. Тогда он лишь намекнул, что «за него всё решили». Так или иначе, паренёк пользовался популярностью из-за необычной внешности, а Лина «набрала постоянных клиентов» благодаря славе «доченьки миллионера». Не удивительно, что другие ночные бабочки не любили успешных товарищей. Им приходилось держаться вместе, а с тех пор, как Лина переехала в вип-клуб «насовсем», они стали не разлей вода.

- Он же сказал, что всё «плохо»? — осторожный вопрос. Прямой взгляд. Ты, кажется, забыла прежние обиды. Больше не видишь перед собой врага, да, Бри?

- Так и было. «Дочка миллионера» стремительно теряла популярность. Новых клиентов Итан не предоставлял. Суммы, заработанные за ночь, становились всё меньше. На дорогие шмотки уже не хватало – всё уходило на наркоту, которая лишь дорожала. «Сейчас она на героине..» — тихо шепнул Ангел, и я вдруг заметила, как в его глазах сверкнули слёзы. «Я просил её остановиться. Но она не слушает. Говорит, что только так может не думать обо всём. Я просил её уйти, но она не хочет. Некуда, говорит. Я не знаю, как ей помочь…»

Ты что, дрожишь?? Разве ты не знала, чем заканчивается эта скользкая дорожка? Ты думаешь, эти таблетки будут вечно дарить кайф? Нет, дорогуша, со временем они приведут тебя к иной жизни. Они заберут у тебя всё и всех, оставив тебя гнить в луже собственной рвоты, в одиночестве.

- Я поинтересовалась у Ангела, употребляет ли он наркотики. Парень с грустью отрицательно покачал головой. «Только если заставит клиент… Может, и стоило бы. Но это только увеличит сумму. Я чист. А Бель… Я….». Ангел искренне переживал за Бель… За мою Лину. Хотя от девушки, которую я любила, действительно ничего не осталось. У меня появился шанс убедиться в этом самостоятельно. Бель не развлекала женщин, и честно говоря, я догадывалась почему. Возможно, по той же причине, по которой я с момента нашего расставания ни разу не взглянула ни на одну девушку. Так или иначе, в клубе по пятницам можно было посетить одну из «зеркальных комнат», и Бель в числе прочих кукол обслуживала эти залы. Клиенты, согласившиеся развлекаться с девушками из «зеркальной комнаты», тем самым давали согласие на то, чтобы заниматься этим публично. За каждой из зеркальных стен имелись небольшие помещения, в которых располагались другие клиенты, желающие просто посмотреть на это со стороны. На удивление, такое «живое порно» имело огромный успех.

Ты всё ещё смотришь? Что это за выражение на твоём милом детском личике? Страх? Шок? Тебе всего 17… Наверное, не стоило рассказывать всё в таких подробностях. Но ведь мы обе понимаем, что ты знаешь гораздо больше, чем должна. Ты натворила уже много ошибок и продолжаешь делать их снова и снова. Так почему бы мне не приоткрыть завесу? Давай я покажу тебе, что будет там, впереди? Слушай, Бри, и бойся, если это поможет тебе сойти с пути.

- Я сидела в маленькой тёмной комнате напротив высокого зеркала и с замиранием сердца ждала. Ждала. Ждала. Мне было страшно. Противно. Больно. Мне хотелось убежать, но именно в этот момент в светлой комнате по ту сторону зеркала появились двое. Сначала вошёл мужчина – ничем не примечательный, довольно молодой, солидно одетый – впрочем, чего ещё можно ждать от клиента частного клуба. А следом вошла она… Бель.

- Лина… — тихо шепчешь ты, а я только усмехаюсь в ответ.

- Нет. Это была совсем другая девушка. Это была Бель. Я не узнавала этих стеклянных глаз, тонкие кроваво-красные губы, растянутые в омерзительной ухмылке. Она была под кайфом. Я видела это. По движениям её болезненно худых рук, по синякам на венах, по неловкой походке на высоченных каблуках. На ней было платье. Старое, потрёпанное. Из стародавней коллекции – я узнала его. Что ж, ей было уже не до покупки новых тряпок. Теперь у неё была только одна любимая игрушка, весьма дорогая и слишком опасная. Это была не моя Лина. Это была Бель…

Нет, губы, перестаньте дрожать! Глаза, не старайтесь – вы не выдавите из меня ни одной слезинки. Слишком много было выплакано тогда, в прошлом. Сейчас я другая. Только отчего этот проклятый шрам на сердце начинает ныть. Отчего?

- И всё равно мне хотелось прижаться губами к стеклу. Шептать… Нет, кричать ей: «Я тебя люблю! Не надо! Не делай этого! Уйди со мной! Теперь я дам тебе всё, что ты пожелаешь!».. Но в этот момент я явственно осознала, что не дам ей того единственного, что теперь ей нужно. Наркотики.

Ты плачешь. Я вижу, как ты неловко смахнула что-то со щеки. Это ведь была слеза? Бри? Ничего. Пусть та дурь, который ты пичкала своё юное тело, выходит со слезами. Может, так даже лучше. Ты главное, слушай…

- А потом мужчина коснулся её лица, сорвал с неё платье и поспешно принялся расстёгивать ремень на брюках. Я ушла. Убежала. Я просто не могла больше это видеть…

- Ты даже не поговорила с ней? Вы больше не увиделись? – чуть не подскакиваешь на стуле, голос дрожит. И слёзы уже не прячешь. Они застыли в твоих серых глазах.

- Я видела её. Много раз. Всё в той же зеркальной комнате. По пятницам. Раз за разом я клялась себе, что не вынесу, что больше не приду, но вновь и вновь шла в тот проклятый бордель, желая увидеть её снова. Это было пыткой. Я приходила, смотрела. Почти никогда не досматривала до конца. Молча уходила. Плакала ночи напролёт, как глупая маленькая девчонка. А потом собиралась и бросалась с головой в дела, в бизнес, забывала обо всём кроме работы, чтобы через неделю или две снова прийти в ту проклятую тёмную комнату.

- … — молчишь? Молчи. Мы обе с тобой знаем, что такое замкнутый круг, только у каждого он свой.

- Кстати о делах, — выдохнула я, отгоняя давящие мысли. – Надо сказать, что мой бизнес активно разрастался. Теперь я уже заведовала тремя ресторанами и одной небольшой кофейней. Обороты прибыли позволяли мне расширить сеть до международного уровня. Я не только купила себе новую, большую квартиру, но и наконец, вернула деньги отцу. Я никогда не забывала, что именно он дал мне стартовый капитал на открытие ресторана. В общем, в деньгах я была не ограничена. Но частые командировки за границу стали необходимостью. Пятничные «встречи» становились всё более редкими. И однажды…

Рука сама потянулась к сигаретам. А я ведь даже не произнесла это вслух. Только мысли опережали меня, и острая боль кольнула прямо в сердце. Не смогу… Не смогу…

- Я пробыла пару месяцев во Франции. И вернулась как раз перед пятничным вечером. Не отдавая себе отчёта, я просто села в свой серебристый BMW и через полчаса уже была в вип-клубе. Итан в тот вечер тоже оказался на месте – он радостно приветствовал свою любимую клиентку возле барной стойки. «Ты как всегда в Зеркальную?» — он успел хорошо изучить мои вкусы. «Да», — отвечаю я, не задумываясь. «Ну, и отлично. Тебе понравится моя новая девочка. Она просто прелесть!». «Новая?» — удивлённо переспрашиваю, – «Мне не нужна новая. Только Бель». И тут я вижу, как его лицо меняется. Это выражение ни с чем не спутаешь. Оно говорит само за себя. «Послушай, Бель… В общем, её больше нет».

Нервно выхватываю сигарету, долго верчу в руках. А пальцы-то дрожат! Даже прикурить не могу. Всё тело колотит мелкая дрожь. Да что это?!..

- Она… она.. что с ней случилось!? – ты почти кричишь. От этого пронзительного голоса всё во мне дрожит ещё сильнее. Ну, что же ты, Бри? Неужели сама не догадываешься? Догадываешься! И от этого тебе так страшно!..

Выбиваю огонёк. С трудом прикуриваю. Отбрасываю зажигалку на стол. Затяжка. Ещё одна. Ещё. Какого чёрта не помогает!?.. Ещё… Ещё… Вот так…. Немного легче… Чуть-чуть…

- Итан ничего больше мне не сказал. Долбанная конфиденциальность. Но мне посчастливилось наткнуться глазами на знакомые белые локоны, где-то на диванах в углу зала. Он сидел спиной, уткнувшись головой в колени. Я не видела лица, но сразу поняла, что это Ангел. «Я хочу его, на всю ночь. Прямо сейчас!» — выдала я из последних сил и, не дожидаясь ответа, быстро зашагала в сторону Ангела. Он плакал. Сидел там, на диване, обхватив коленки руками, и рыдал во весь голос. Правда, из-за музыки было почти ничего не слышно. Теперь мне всё было ясно.

Затяжка. Ещё. Не плачь. Я знаю, что тебе тоже больно. Я предложила бы тебе закурить, но это, наверное, уже слишком. Нет, пусть это будет моим маленьким лекарством. Оно мне так необходимо. Сейчас.

- Я схватила его за руку и поволокла на второй этаж, в комнаты. Ангел не сразу сообразил, кто его тащит и зачем, даже попытался сопротивляться, но когда разлепил заплаканные глаза и увидел меня, просто молча бросился в мои объятья. Мы зашли в комнату, захлопнули дверь и заплакали вместе, продолжая крепко сжимать друг друга. «Её больше нет! Нет!» — кричал он, захлебываясь слезами, а я не могла промолвить ни слова. «Расскажи мне всё! Сейчас же!» — только и смогла прошептать я, когда первая волна слёз прошла. И Ангел рассказал. Всего два дня назад Бель скончалась… от передозировки….

Наверное, я слишком долго смотрела в одну точку стеклянными и чуть влажными глазами. Пепел с сигареты упал на коленку. Ты всхлипнула. Поднимаю глаза – плачешь. Стыдливо прикрываешься рукой и плачешь. Как Ангел. Как я тогда. Как должна плакать я сейчас. Вот если бы ещё хоть одна слезинка…

- Я провела с ним всю ночь, — продолжаю спустя несколько минут. – Ангел всё рассказывал мне, какая она была хорошая, весёлая, добрая. Как они делились тайнами. Как она дарила ему свои старые украшения. «Всё равно не в моде» — улыбалась своей белоснежной улыбкой. Он всё говорил и говорил. А я смотрела на него и думала. Этот мальчик. Сколько ему было, когда он сюда попал? Незадолго до Бель. Должно быть не больше 17? На тот день ему было почти 20, но он всё равно сохранил эту детскую внешность. Такую удивительную красоту. Даже не смотря на всё, через что ему пришлось пройти. Я боялась спрашивать его о том, как он попал сюда. Но я была благодарна ему, что он рядом. Что он так горевал по моей ненаглядной Лин, по своей обожаемой Бель. Боль всегда легче делить с кем-то, чем переживать в одиночку. И у меня был личный Ангел, чтобы облегчить мои страдания.

Последняя затяжка. Тушу окурок в пепельнице, и старательно перевожу дыхание. Всё страшное позади, ведь так? Теперь можно хоть немного расслабиться, отдавшись той части истории, которая не заставляет кровоточить мои раны.

- Я была на её могиле. Оставила цветы. Её любимые лилии. И две белых гвоздики по просьбе Ангела. Наверное, стоило выкупить его у Итана на день и взять с собой. Но тогда я была так подавлена горем, что не подумала об этом. Впрочем, за ту незапланированную ночь с Ангелом я заплатила двойную цену по собственному желанию, взяв с Итана слово, что эти деньги пройдут через кассу – то есть пойдут в счёт уплаты его долгов.

- А за что он был должен? – тихий голос. Чуть в нос. Всё ещё не можешь прийти в себя после слёз. Я тоже долго отхожу после нечаянных эмоций. Наверное, поэтому я и перестала отдаваться им. Я просто держу всё под контролем. Так легче.

- Это отдельная история. Я узнала её не сразу. Просто пережить гибель Лины было сложно. Я много курила, даже пила. Но ничего не помогало. Я была одна, и это проклятое одиночество добивало меня. Поэтому я стала снова ездить в клуб. Конечно же, не за эротическими услугами. Меня теперь интересовал там только один человек. Ангел. Я выкупала его на ночь, мы запирались в комнате и…. говорили. Снова и снова… Обо всём, о жизни. Но, конечно, чаще всего о Лине.

Сочувствующе киваешь. Лёгкая полуулыбка – нет, ты даже не представляешь, что тогда значили для меня эти разговоры. Это как кислород, как последняя ниточка к жизни. Впрочем, ты вряд ли сможешь понять.

- Я угощала его самой лучшей едой, которую могло предоставить это заведение, иногда привозила ему подарки, от которых он всегда пытался отказываться, но в итоге принимал из уважения ко мне и в память о Лин. В основном, это была дорогая одежда, духи. Я просто хотела сделать ему приятное – показать, как много для меня значит общение с ним. И, конечно же, я всегда оплачивала двойной тариф. В конце концов, это было не так уж много. Наше общение, его поддержка, его рассказы о жизни Лин были гораздо дороже. Они были бесценны. Впрочем, мы говорили не только о Лине. Однажды разговор зашёл и о самом Ангеле. И тогда я впервые начала понимать, как жестоко жизнь обошлась с этим молодым парнем.

Вдох. Выдох. С чего начать?.. А стоит ли вообще рассказывать тебе? Ведь главную часть я уже изложила – эффект ясно отразился на твоём лице. Пора остановиться. Но что-то подсказывает: это продолжение нужно не тебе, а мне самой. Так ведь?

- Ангел был сыном богатого человека. С его матерью они давно развелись. По правде говоря, судьба ребёнка мало заботила обоих родителей. Но молодая разведёнка предпочла уехать из страны и начать карьеру актрисы. Мальчик остался с папой. Его отец занимался недвижимостью, и умело вёл дела. Вот только вращался он не в очень хороших кругах, и ещё имел небольшую слабость. Азартные игры. Покер в основном. Однако игрок из него хороший не вышел. Впрочем, он всегда успевал вовремя остановиться. Потратив несколько тысяч впустую, он возвращался к своим делам и забывал о подпольных клубах на какое-то время. Потом снова шёл туда и вновь проигрывал приличные суммы. Но однажды он был пьян, карта шла в руки весь вечер, азарт, адреналин в крови, в общем, он просто не смог вовремя остановиться.

- И много он проиграл?

- Много. Гораздо больше, чем стоил весь его бизнес. Конечно, он мог продать его, продать пару раритетных автомобилей, которые с такой любовью собирал, и выплатить долг сразу, сполна. Но это означало остаться на мели. А в возрасте сложно начинать что-то с нуля, сама догадываешься. Кроме того, нерадивый папаша оказался порядочным трусом.

- Неужели он…? – твои глаза с ужасом ждут продолжения. Ты всё прекрасно поняла, детка. Разве нужны объяснения? Что ж, если просишь…

- Да. Сначала он долго думал, боялся. А сумма едва не удвоилась за счёт капающих процентов. К моменту, когда он принял это решение, другого выбора просто не было. Либо продать всю собственность, включая бизнес, либо… Конечно, отказаться от собственноручно заработанных денег и любимой коллекции автомобилей было невозможно, а вот отдать парня в рабство, сохранив «дело всей своей жизни», — это всегда пожалуйста. Мальчик с такой прекрасной внешностью стоил дорого. Подлый сукин сын, не задумываясь, подписал договор, согласно которому его сын будет выплачивать остальную часть долга своим телом. Сам же он быстренько собрал манатки и сбежал во Францию, переведя туда все свои активы и деловые контракты. А парня выкрали бандиты и перепродали с подпольного аукциона в бордель. Итан выкупил его вместе с долгами, и теперь Ангел вынужден был отрабатывать огромную сумму под строгим надзором своего «работодателя».

- Но.. как же… своего сына…

Что ты там бормочешь? Своего сына? Как?.. Бри, да ты всё-таки ещё такая глупая. Эта жизнь — не сахар, пойми ты. Всегда есть оборотная сторона медали и за всё приходится платить.

- В общем, так Ангел оказался в частном клубе. Униженный, еле живой от страха, захлёбывающийся слезами и не понимающий, как собственный отец мог с ним так поступить. Ему быстро объяснили, как нужно себя вести, что делать и почему. Для пущей убедительности вбили правила кулаками. Правда, осторожно. Такой прекрасный товар нельзя портить. Внешность была его единственным козырем. Но женщины редко заказывают таких вот женоподобных мальчиков с ангельскими глазами – им подавай самцов! Зато такой сорт товара был особо в почёте у взрослых мужчин…

- Его заставляли спать с мужчинами?

Наверное, таким я ещё никогда не слышала твой тоненький голосок. Такой невинный, девичий. Ну, просто ангельская птичка.

- Это был единственный способ поскорее выплатить долг. Мальчик-девственник для гомосексуальных утех – дорогая игрушка. Очень дорогая. Эти суммы тебе даже сложно представить, поверь. Но у Ангела не было отбоя от клиентов. Многие богачи, имеющие прекрасную репутацию порядочного семьянина, верного мужа и прекрасного отца, на самом деле были скрытыми геями, вынужденными жить во лжи, чтобы уберечь свою репутацию и свой бизнес. У них просто не было иного выхода, кроме как обращаться в подобные заведения. Там они покупали себе очередного мальчика и могли насладиться по-настоящему удовлетворяющим сексом. Ангел быстро набрал себе постоянных клиентов.

- Неужели он… вот так просто…

Глупая. Бри. Порой ты меня удивляешь.

- Конечно, не так просто. Конечно, он пытался отказываться, сопротивлялся. Но ему объясняли. Снова и снова. И не на словах. А гораздо эффективнее. Пока однажды он не сдался. Либо смерть, либо выплата долга. Других вариантов нет. А знаешь, человек такое удивительное создание – как бы оно не губило свою жизнь собственноручно, но в ситуации, когда эта самая жизнь (пусть такая никчёмная) висит на волоске, чаще всего боится смерти и сломя голову бежит назад. Ангел выбрал жизнь. Выбрал роль проститутки. Живой проститутки. Первые слёзы, первая боль, первое чувство ненависти к самому себе. А потом всё проходит. Стираются лица, стираются цифры. Остаётся только работа. Ради призрачной надежды на свободу.

- А как его звали на самом деле?

Что? Я даже не сразу поняла твой вопрос. Наверное, снова задумалась.

- Его звали Макс, — улыбаюсь самой себе, осознавая, что так давно не произносила вслух это имя. Его имя.

- В конечном итоге… он выплатил свой долг? – боязливый голос, стыдливо опущенные ресницы.

- Не совсем. Это я выкупила его долги.

Как странно это прозвучало. Как-то неправильно. Но тогда.. тогда всё виделось мне иначе.

- Но это же…

- Верно. Астрономическая сумма. Мне пришлось взять кредит под залог одного из своих ресторанов. Это сулило серьёзные проблемы для бизнеса, и всё же я не могла поступить иначе. Выслушав его историю, я поняла – всё, что я могу сейчас сделать – помочь этому парню. Когда-то я не смогла спасти Лин, но судьба давала мне второй шанс. Я должна была сделать это для него, для Бель и для самой себя. Хоть капля справедливости в этом никчёмном мире.

Твои глаза. Что в них загорелось? Надежда? Бри, ты тоже считаешь, что я поступила правильно?.. Странно. Многие назвали бы меня сумасшедшей. Выкупить долги незнакомого мальчишки в память о своей любовнице. Бред. Но это не казалось мне бредом. Ни тогда. Ни сейчас.

- Ангел долго не мог понять, что происходит, когда я приехала и заявила «Собирай вещи. Мы уезжаем». Итан уже получил полную сумму. Наличными. Так полагалось – никаких чеков, имён. Только наличными… «Ты… ты…» — он понял всё лишь сидя на заднем сидении моей машины. «…Ты выкупила меня», — это были последние слова. Потом он просто разревелся. Как самый настоящий ребёнок. Я бы заплакала с ним, если бы могла вспомнить, что такое слёзы радости.

- И что стало с Ангелом.. с Максом? – поправляешься, краснея.

А я улыбаюсь. Всё в порядке. Я и сама называла его Ангелом. Это имя для меня значило вовсе не то, что для клиентов вип-клуба. Это имя означало для меня его светлую душу, его доброту, его преданность. Он был моим Ангелом на земле, в то время как Лин стала ангелом в моих мыслях. Боже, ты ведь найдёшь для неё место возле себя? Ты ведь простишь? Меня, её… всех нас.

- Он остался жить у меня. Больше ему некуда было пойти. Ни друзей, ни дома, ни денег. Свобода, к которой он так рвался – это многое, но не всё. Ему предстояло пройти долгий путь, прежде чем встать на ноги и снова обрести нормальную жизнь. Я взялась быть его опекуном и помощником на этой нелёгкой дороге.

- …

Ты тоже улыбаешься?.. Не спеши, Бри. Я тоже тогда поспешила улыбнуться.

- Жить с Максом было не так плохо. Даже хорошо. Я давно забыла, что такое семейный уют, домашний ужин, в конце концов, что такое, когда тебя ждут. Он занимался хозяйством, ходил по магазинам, готовил завтраки, обеды и ужины, даже несмотря на то, что я круглосуточно пропадала на работе. Во сколько бы я ни вернулась – он всегда накрывал на стол, и мы ужинали вместе. Он даже уговорил меня уволить домработницу, ранее следившую за порядком в моё отсутствие. Все её обязанности Ангел с лёгкостью взвалил на себя. Дома всегда было чисто, всё лежало на своих местах, но теперь там стало ещё и уютно. Это была уже не просто квартира – это был настоящий дом, место, куда хочется возвращаться. Я очень привязалась к нему. Он был мне дорог. Дороже кого бы то ни было.

- Ты влюбилась в него? – робко, покрываясь пунцом. С чего ты вдруг стала смущаться, Бри?

- Не сразу. Прежде чем, я осознала, что люблю, прошло немало долгих месяцев, тяжёлых, по-настоящему тяжёлых. Ведь всё было не так легко, как кажется на первый взгляд. Макс медленно возвращался к «жизни». Он всё ещё плакал по ночам. Я слышала это, лёжа своей комнате. Он старался скрыть опухшие глаза, но мне не нужно было их видеть. Я знала, как ему тяжело. Иногда на улице, в толпе, он сталкивался с одним из своих «бывших клиентов», и тогда его прошибал холодный пот, а ночью вновь мучили кошмары. Я старалась быть рядом. Но это была его личная битва.

Почему он так хотел уверить меня в этом?

- Макс был умным парнем, и поступить в университет ему удалось с первой попытки. Мы оба были очень рады. Но недолго. Учиться вместе с обычными студентами он не смог. И ключевую роль сыграла не разница в возрасте. Не странная внешность. Не трудность программы. Он просто боялся. Боялся людей. В толпе он дрожал от страха и просто не мог собраться с мыслями. Ему казалось, что за углом поджидает чёрное авто и парочка амбалов, которые снова увезут его и пустят по рукам. Приступы паники накатывали внезапно и беспричинно. Так или иначе, продолжать учёбу на дневном он не мог. Пришлось перевестись на заочное. Но Ангел упорно боролся, старался изменить свою жизнь, к лучшему… Несмотря на все уговоры, он усердно искал работу. Воспользоваться моим предложением о должности в ресторане он отказался. Хотел всё сделать сам. «Ты итак подарила мне слишком много». Подходящей работы долго не было, но он не сдавался – перебивался подработкой с переводом текстов, набором документов. Все деньги он откладывал на собственное жильё, так как брать их в «общую копилку» я отказывалась. В общем, Макс сильно изменился…

Поднимаю глаза, чтобы удостовериться, что ты всё ещё слушаешь. Вижу внимательные серые глаза и не могу сдержать улыбку.

- Он повзрослел что ли. Окреп. Сменил свои длинные белокурые локоны на короткую аккуратную стрижку, обзавёлся трёхдневной щетиной, слегка поправился. Но всё это лишь подчеркнуло его скрытую ранее мужественность. Там, в клубе, ему приходилось поддерживать образ хрупкого Ангелочка, чтобы оставаться в цене. Но теперь он мог быть тем, кем хотелось ему самому. А он чувствовал себя мужчиной… Наверное, это давно забытое ощущение как-то всколыхнуло его чувства ко мне. Мы случайно столкнулись в ванной. Я стояла обнажённой возле зеркала и сушила полотенцем волосы, а он, резко распахнув дверь, замер, не ожидая встретить меня. Это даже не было неловко. Хотя я была далеко не молода и уже давно стеснительно прикрывалась одеялом, оказываясь в кровати с мужчиной (что было не частым явлением в последние несколько лет). Но тогда всё словно потеряло значение. Моя внешность, мой возраст, наши отношения, наше прошлое. Мы просто кинулись друг к другу и позволили себе отпустить все надоедливые мысли. А утром проснулись в одной постели…

- Он признался тебе в любви? – твои глаза горели. Неужели ты веришь в любовь, Бри? Кто бы мог подумать.

- Нет. Слова нам были не нужны. Чувство, вспыхнувшее между нами, – оно не нуждалось в имени. Это была и любовь, и привязанность, и благодарность, и даже общая боль. Между нами было слишком много всего. Но да, с тех пор он засыпал и просыпался только в моей.. в нашей постели.

Я так и не привыкла называть её нашей постелью. Прости, Ангел. У нас было слишком мало времени.

- В общем, всё стало налаживаться. Макс быстро становился «нормальным». Он нашёл неплохую работу, хотя мы оба понимали, что ему нет никакой нужды это делать. Просто он хотел чувствовать себя мужчиной. Быть им. И пусть его доход не шёл ни в какое сравнение с моим, он всё равно вносил всё до последнего цента в наш «общий бюджет». И заботился о доме. Помогал мне с делами. Он был рядом. Он был опорой, о которой я даже боялась мечтать, и делала вид, что никогда в ней не нуждалась. Это не так. Всем нужна опора. Всем нужно чьё-то плечо.

Вижу, как ты опускаешь глаза. Ты правильно поняла, Бри. Я говорю не только обо мне и Максе. Я говорю сейчас и о твоём отце. Сколько раз ты мешала ему быть счастливым? Сколько раз доводила до истерики его очередную подружку? Ты думала он это на зло? Думала, что он забыл маму? Бри, неужели, ты впрямь так глупа?.. Он просто нуждался в той самой опоре, которую потерял с гибелью твоей матери. Это жестоко, Бри, разве нет?

- Мы с Максом не планировали жениться. Не строили планов на будущее. Вернее, я не строила. Его же мысли мне были не известны. Но в глубине души я очень боялась того, что однажды он уйдёт. Поймёт, что ему открыто множество дорог и нет никакого смысла сидеть в очередной золотой клетке и делить постель с женщиной, почти вдвое старше его.

- Причём тут возраст, — фыркаешь ты, и я не могу сдержать улыбку. Действительно, причём здесь возраст?

- А потом судьба снова посмеялась над нашими планами, страхами и надеждами. В один прекрасный день я узнала, что беременна.

- Так отец Энжи это…

- Макс, — заканчиваю я, продолжая улыбаться. Ты только сейчас догадалась? Как странно. Я думала, ты поймёшь всё сразу же, едва я опишу внешность Ангела. – В общем, это изменило всё. Сами собой стали рисоваться планы на будущее, совместное будущее. Будущее родителей, будущее семьи… Когда я сказала Максу о своём положении, он был по-настоящему счастлив. Его голубые глаза сияли, а улыбка… Я была влюблена в его улыбку. Он мечтал стать лучшим отцом во вселенной. Он часами рассказывал о том, как будет водить ребёнка на детскую площадку, играть с ним в футбол (да какая разница, мальчик или девочка!), он принялся обустраивать детскую, когда я была ещё только на третьем месяце!..

- А ты? ты была счастлива?

- Я… Я была… в растерянности. Я давно забыла, что такое счастье. Я привыкла чувствовать боль, страх, одиночество, отчаяние, но не привыкла ощущать радость, счастье. Это было так непривычно. Кроме того, я боялась впервые рожать – возраст ставил лишние препятствия. Впрочем, родители обещали, что меня будут наблюдать лучшие врачи из самой дорогой клиники. Они как-никак тоже мечтали увидеть внуков. Кстати, их знакомство с Максом прошло на удивление легко. Их не смутила ни разница в возрасте, ни скромные доходы, ни то, что он параллельно с работой ещё только получал высшее образование. Мама просто заглянула в его глаза и сказала: «Я знаю, что ты хороший человек. И ты любишь нашу дочь. Береги её». Свадьбы мы не планировали. Не видели в этом никакого смысла. Может быть потом, после рождения ребёнка. Для Макса это событие было превыше остальных…

Снова это ощущение. Ещё не произнесенные слова быстрым разрядом тока пронеслись через сердце, обнажая вторую давнюю рану.

- …Вот только увидеть рождение дочки ему так и не посчастливилось.

- Почему? – вопрошаешь ты, и я вновь вздрагиваю от твоего пронзительного голоса.

- Это случилось внезапно, мы даже не знали, что происходит. Мы просто были слишком счастливы. Я не вспоминала о проклятом Итане и его борделе уже несколько лет, да и Макс хотя бы на первый взгляд забыл былые кошмары. Вот только Итан о нас не забыл. Один из его самых дорогих клиентов вернулся из дальней поездки и не обнаружил в меню излюбленного блюда. Самодовольный придурок требовал достать из-под земли его любимую куклу, за это он готов был выложить любые деньги. Деньги… — тянусь за пачкой сигарет, ощущая дрожь в пальцах. – Именно деньги решают всё, чёрт бы их побрал! Они решают чьё-то право на свободу. На счастье. На жизнь. Именно невероятная сумма, обещанная олигархом, вынудила Итана нарушить основное правило вип-клуба и выдать ему местонахождение бывшего работника.

Чиркаю зажигалкой, нервно, второпях. Ну, же! Мне так надо! Сейчас!.. Огонёк. Затяжка. Ещё немного… Как же больно…

- Он появился на пороге нашей квартиры вместе с двумя охранниками, как раз когда мы оба были дома. Я тогда была на седьмом месяце. Макс не отходил от меня ни на шаг и контролировал все мои дела. Я практически не вставала с кровати по совету врачей и настоянию родителей. Но на дверной звонок среагировала именно я – Макс был на кухне, что-то готовил и не услышал из-за включённой воды. Открытая дверь. Два амбала втолкнули меня обратно, следом быстрыми шагами прошёл высокий мужчина, на вид лет за 50, но всё же подтянутый, смуглый, черноволосый. Пока я пыталась кричать и сопротивляться, этот ублюдок весело разгуливал по коридору, громко выкрикивая: «Ангел мой, ну, ты где? Твой папочка за тобой приехал!».

Затяжка. Дым, выпущенный в темноту. Тошнота и знакомое ощущение страха. Словно я снова беспомощно лежу на кровати, а мои запястья крепко держат чьи-то каменные руки.

- Помню только глаза Макса, выбежавшего в коридор. Их невозможно описать. В них было всё – ярость, страх, отчаяние. Он попытался броситься ко мне на помощь, но один из охранников сильно приложил его кулаком. Макс упал. «Ангел, лучше пойдём со мной по-хорошему, или твоей Деве Марии с Иисусом одна дорога – на небеса!». Мне стало страшно. Невероятно страшно. За себя, за ребёнка, да и за Макса тоже. Ублюдок кивнул головой и один из охранников наставил на меня пистолет. Я зажмурила глаза от ужаса. А Макс всё стоял, не зная, что делать. Его просто парализовало от страха. «Что ж, полагаю, придётся устранять эти помехи и забирать силой», — вздохнул босс, поворачиваясь к охраннику: «Женщину убить, мальчишку – ко мне в машину». После этих слов он повернулся и направился к двери, а я услышала, как взводится курок, отмеряя последние секунды моей жизни и жизни ещё не родившегося ребёнка. Потом всё было как в тумане. Крик Макса, выстрел, страх, боль… Которой я так и не почувствовала. Я открыла глаза… Передо мной на полу лежал Макс. Белая рубашка в крови. «Чёрт! Придурки! Я сказал следить за мальчишкой!» — рёв босса, бросившегося к телу моего Ангела.

Затяжка. Последняя. С гневом отбрасываю сигарету и достаю новую. Последний вдох. Так нужен. Ещё один. Твои глаза, стеклянные, полные слёз. Только я дрожу и ни слезинки.

- Они ушли. Сначала охранники. Последним уходил их хозяин. С яростью в глазах он прошептал: «Не пытайся звонить в полицию. Они ничего не сделают». И я знала, что это правда. С такими, как он, полиция ничего не может сделать. Ему не было до меня никакого дела, он потерял то единственное, ради чего был готов даже на убийство. Помню, как он поцеловал его бледную щёку, прежде чем покинуть квартиру, оставив меня один на один с моим горем. Я сползла на пол и прижалась к его телу. Всё ещё тёплому, такому родному. Я плакала навзрыд, ревела, кричала, нервно стирая пальцами мнимый след от поцелуя этого сукиного сына. Мой Ангел. Мой бедный Ангел. Я не просила его очнуться – я знала, что он мёртв. Если бы был хоть малейший шанс его спасти, этот ублюдок свернул бы горы. Но только деньги решают не всё. Ни за какие деньги нельзя вернуть чью-то жизнь.

Ты плачешь. О боже, Бри! Слёзы! Они так и льются из твоих серых глаз. Ну что ты, детка! Не надо!

Я невольно встаю с кресла и подхожу к тебе, прижимаю к своей груди, глажу твои белые волосы, шепчу: «Успокойся, не плачь!». Почему я не могу выдавить и жалкой слезинки, но ты продолжаешь рыдать так же, как и я в ту далёкую ночь. Ты плачешь, отчаянно всхлипываешь, уткнувшись носом мне в живот, а я блуждаю взглядом по стене. И тут останавливаюсь глазами на зеркале. В нём моё отражение. В нём моё лицо, мои ледяные голубые глаза, а из них неудержимым потоком льются тихие слёзы.

========== Часть 3 ==========

Ну вот. Всего несколько бумажных салфеток, и мы обе снова в порядке. Только в сердце по-прежнему ноют старые рубцы. И боль, такая привычная, такая родная.

Я снова сажусь в кресло, а ты накидываешь кофту на обнажённые плечи. Замёрзла? А как же ты собиралась в таком виде колесить по ночному городу на байке, Бри?.. Смущённо опускаешь взгляд в пол. Я что, сказала это вслух? Нет. Ты просто поняла мои мысли.

Улыбаюсь. Раньше мы с тобой никак не могли понять друг друга.

- Как родилась Энжи?

Твой вопрос возвращает меня назад, в прошлое, в ту проклятую ночь. Ночь, когда я потеряла свою вторую любовь.

- Сразу после гибели Макса. У меня начались схватки. Я вызвала скорую. Его тело и меня, мучающуюся от преждевременных родов, увозила одна машина. Я увидела его бледную тонкую руку, свисающую с носилок, и невольно крепко вцепилась в неё, словно он был ещё живой, словно это могло унять мою боль, физическую или душевную. Родила я уже в больнице. К счастью, девочка была в полном порядке, — по моему лицу скользнула улыбка. – Но когда врач отдал мне её на руки, я плакала не только от счастья, но и от горя, что Ангел так и не увидел, какая прекрасная у него родилась дочь. Как две капли воды похожая на отца. Голубоглазая, светленькая. Маленький ангелочек. Теперь она стала моим земным ангелом. А Макс присоединился к Лине. И там, на небесах, им не будет одиноко.

Я верю в это. Всем сердцем верю.

- Я назвала дочь Анжелиной. В честь двух ангелов, которые, наверняка, будут присматривать за ней с небес.

Куда ты смотришь? Ах, на ту фотографию. Там Энжи переходит в пятый класс. Этот снимок сделала бабушка, совсем недавно. Красивая фотография. Ты так пристально вглядываешься в её белокурые локоны до плеч, в голубые глаза. Представляешь, как мог выглядеть её отец? Мой Ангел?.. Да, в точности, как она. В точности…

- А мой отец? – твой голос снова серьёзен.

- Что твой отец? – не понимаю я.

- Что он значит в твоей жизни? Он твоя третья любовь, ведь так? Или он просто так, увлечение…?

Улыбаюсь. Люблю, когда ты так серьезна. С тобой сложно спорить в такие моменты. И этот прямой взгляд твоих серых глаз – в точности как у Джеймса.

- Джеймс появился несколько лет спустя. Я медленно возвращаласьк жизни, под присмотром родителей. В память о Максе, я старалась обеспечить Энжи той любовью, которой бы переполнил её жизнь он. И всё равно я понимала, что не смогу заменить ей любовь отца. Бабушки и дедушки и даже сумасшедшая мамочка, неумело ухаживающая за ней день и ночь напролёт, – это ещё не всё. Далеко не всё. Бабушка Энжи, моя мама, старалась помогать мне во всём. Едва я снова «встала на ноги» и начала выбираться из своей раковины, она принялась подсовывать мне «приличных» ухажёров. Конечно, из самых светлых побуждений – ей не хотелось, чтобы дочь стала матерью-одиночкой и поставила крест на своей личной жизни. Но я была разбита. Смерть Макса всё ещё не давала мне прийти в себя. А мысли о других мужчинах просто вызывали во мне ярость. Он был тем, кого я полюбила! Мне никто не нужен! И почему безжалостная судьба забирает у меня любимых с такой лёгкостью?.. Нет, я не сломалась, но была зла, чертовски зла!.. Свою агрессию я выплеснула в работу, с новой силой включаясь в дела. Бизнес находился в кризисе. За время моего «восстановления» многое изменилось, директора и заместители не справлялись. Нужна была чья-то сильная рука. А я была ещё слишком слаба. Было тяжело. Крупные рестораны терпели существенные убытки, в то время как маленькие кафешки набирали популярность. Мне нужно было срочно переориентировать общую концепцию фирмы. Отец посоветовал продать крупные рестораны и на оставшуюся после выплаты долгов сумму расширить сеть «Домашняя Кофейня», полностью полагаясь на средние слои населения. Я единолично взялась за эту идею. И надо сказать с большим энтузиазмом. Но юридическая консультация была просто необходима. Тогда мой отец и познакомил меня с Джеймсом. Юридическая компания твоего отца консультировала меня по поводу нового бизнес-проекта.

- Ты тоже влюбилась в него с первого взгляда? – безразлично бросаешь ты, но в глубине души с замиранием сердца ждёшь ответа. Я вижу это по лёгкому румянцу на щеках. Бри. Ты не умеешь врать. Только не мне.

- Нет, — улыбаюсь в ответ, пожимаю плечами. – Мне было совсем не до любви. У меня подрастала дочка, смерть Макса всё ещё зияла открытой раной в сердце, ресторанный бизнес требовал всех моих и без того скудных сил. Какая к чёрту любовь!?.. Но твой отец…

- Он влюбился в тебя сразу же, — констатируешь очевидный факт. Мы обе знаем, что Джеймс был очарован мной с первого взгляда. Как странно. Ведь я была уже далеко не молода. Впрочем, не стану врать, что выгляжу совсем ужасно. Я всегда слежу за собой. Не позволяю себе расслабиться.

- И усердно добивался моего расположения, — дополняю я, — даже несмотря на то, что по негласным правилам личные отношения с клиентами это табу. Однако Джеймсу было наплевать на любые правила. Это в нём и подкупило меня. Но гораздо позже. Когда мой бизнес снова пришёл в норму, а дочка уже незаметно стала такой самостоятельной, что я только диву давалась со своей усердной первоклашки. Помнится, он в очередной раз пригласил меня в ресторан. Кажется, хотел отметить успешный контракт, который мы вместе заключали с конкурирующей фирмой. Но вместо очередного отказа я приняла приглашение. С условием, что мы отправимся не в ресторан, а в одну из моих кофеен, что-то вроде контрольного визита. Наверное, я просто боялась признаться себе, что Джеймс тоже мне симпатичен, и я вовсе не против сходить с ним на настоящее свидание. По правде говоря, по ночам мне было безумно одиноко. И снова хотелось любви, будто не было позади всего того груза пережитых бед. Глупое сердце. Почему оно снова и снова просится на нож?

Бросаю короткий взгляд в твою сторону. Ты не смотришь на меня. Словно о чём-то задумалась. Интересно, о чём?

- Ну, а дальше всё началось. Встреча за встречей. Первое официальное свидание. Первая ночёвка в чужой квартире, первая забытая вещь у меня дома, третья-«запасная» зубная щётка в ванной. А после его предложение — как гром среди ясного неба. «Выходи за меня».

- Но ты отказалась! – выдаёшь ты, и в серых глазах сверкает … обида? Что это, Бри? Что это значит?

- Да. Я отказалась. Потому что у нас обоих позади была целая жизнь. У меня подрастала Энжи. У Джеймса тоже оказалась взрослая дочь, — ехидно поглядываю на тебя, скрещивая руки на груди. – Какой был смысл произносить пустые клятвы? И он меня понял. Он кивнул и сказал: «Значит, мы просто будем жить вместе». И я не смогла сказать нет. Потому что он не спрашивал. Он утверждал. Он поступил так, как должен поступить настоящий мужчина. Он просто взял и принял это серьёзное решение за нас двоих. Даже не так. За нас четверых. И я почувствовала, что снова обретаю опору, снова ощущаю себя счастливой, снова люблю…

Ты молчишь. О чём же ты думаешь в эту минуту?

- Ты знаешь, твой отец мне очень дорог, Бри… — я встаю с кресла и подхожу к окну, наблюдая, как за окнами алеет рассвет. – И мне тяжело видеть, как ты причиняешь ему боль. Ему и себе. И мне. Пусть я и никто для тебя. Я не хочу заменять тебе маму, не смогу и не буду. Но то, что происходит с тобой… это…

- Я напомнила тебе Лин.

Глупая. Какая же ты всё-таки глупая! Оборачиваюсь.

- Ты напомнила мне, что жизнь дана для того, чтобы учиться на ошибках. Когда-то я была слишком слаба, чтобы всё исправить. Сейчас я тоже не намного сильнее, просто знаю, что должна что-то сделать. Хотя бы что-то. Ради твоего отца, ради тебя и ради себя. Ради той глупой девчонки, которая ничего не смогла возразить судьбе… Просто подумай над всем этим. Ладно? Пока не поздно.

Я снова отворачиваюсь к окну. Молчу. Кажется, больше нечего сказать. Слишком много уже сказано.

Слышу, как скрипнул стул, цоканье твоих шпилек по паркету. Оборачиваюсь. Тебя нет. Пакетика, лежавшего на столе, тоже. А звук шагов всё удаляется. Щёлкнул выключатель. Кажется, ванная. Звук льющейся воды.

Глупая девчонка, может, ты не так глупа, как я думала?

За окнами медленно вставало солнце. Утро нового дня. Утро новой надежды. А кадры из прошлого всё ещё мелькали у меня перед глазами. Эта жизнь, будто прожитая заново, навеки запертая рубцами в моём сердце.