Пан Самоходик и тамплиеры [Збигнев Ненацкий] (fb2) читать онлайн

Збигнев Ненацкий ПАН САМОХОДИК И ТАМПЛИЕРЫ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

СОКРОВИЩА ТАМПЛИЕРОВ НАХОДЯТСЯ В ПОЛЬШЕ? — ТАИНСТВЕННЫЙ ДОКУМЕНТ — ОБЩЕСТВО ИСКАТЕЛЕЙ СОКРОВИЩ — ГОСПОДИН ШАБРОЛЬ И ЕГО ПРЕДЛОЖЕНИЕ — ВЕЛИКИЙ МАГИСТР ТАМПЛИЕРОВ СКРЫВАЕТ СОКРОВИЩА ОРДЕНА — ПАРОЛЬ МАГИСТРА

В конце июня кто-то сильно постучал в мою дверь. Я неохотно встал из-за стола, где корпел над запутанной историей Ордена Тамплиеров, открыл дверь и столкнулся с тремя разведчиками: Теллем, Баськой^[1] и Соколиным Глазом.

Г-н Томаш! Пан Самоходик! — Кричали они один за другим. — Готовится новое приключение, ведь правда?

Их лица прямо сияли.

— Вы даже ничего не спрашивайте, у меня совсем нет времени для разговоров.

— А что вы на это скажете, пан Томаш? — Спросил Вильгельм Телль, размахивая газетой.

Я сделал удивленный вид: — Сегодня я еще не читал в прессу…

— Так прочитайте! Готовится новое приключение! Новая экспедиция за золотом и сокровищами! — кричали они.

Я взял газету в руки: — Но у меня нет времени…

Они подняли страшный крик:

— Пан Томаш, что случилось?! Разве вы уже не хотите приключений? Вы не хотите искать сокровища тамплиеров?

— Что такое? — заволновался я. — Сокровища тамплиеров? Откуда вы знаете об этом?

— Откуда мы знаем? Из газеты, которую вы держите в руках.

Я посмотрел в газету. Сразу же бросилось мне в глаза название, напечатанное жирным шрифтом: СОКРОВИЩА ТАМПЛИЕРОВ НАХОДЯТСЯ В ПОЛЬШЕ?

Признаться, сначала меня бросило в жар, потом в холод. По мере ознакомления со статьей, во мне нарастало чувство гнева.

— Как же так? Я только получил эти сведения в руки, а тут эта газета! Ведь здесь все неправильно изложено. Зачем они это опубликовали?

Ребята были очень удивлены.

— Вы полагаете, что это обычная газетная утка? У вас есть подозрение, что в Польше нет сокровищ тамплиеров?

Мы сходили на кухню и я попил воды. Немного остыл от гнева. Потом сказал:

— Не знаю, есть ли в Польше сокровища ордена Тамплиеров. А газету, понимаете ли, читает почти полмиллиона человек. Из этого полмиллиона, вероятно, по крайней мере, несколько десятков желают стать обладателями бесценных сокровищ. И начнется такая погоня за этими сокровищами, что мне плохо делается от мысли об этом. Начнут лезть во все дыры во всех старых замках и перекопают каждый метр земли. Сокровищ, конечно, не найдут, потому что быть может нет их у нас, но это затруднит поиски тем, кто этим делом как я занимается серьезно. Поэтому меня так разозлила эта статья.

— Так вы сомневаетесь в существовании этих сокровищ в Польше? — спросил Телль.

— Я не знаю, но мне кажется, что это история очень запутанная. — Отозвался я.

Соколиный Глаз, который в течение разговора прошел мимо моего стола и разглядывал своими бойкими глазами на столе книги и документы, сказал вдруг мне со всей серьезностью:

— Пан Томаш! Кому вы хотите пустить дым в глаза? Людям, которые помогли вам найти Дунинские коллекции? А что это все значит? — и указал рукой на стол.

— Вы читаете книги о тамплиерах. Мы имеет дело с вами давно, поэтому имеем право кое-что спросить. Я вижу угол стола в пыли и провел пальцем, который оставил длинный след. Один вопрос: сокровищами тамплиеров вы заинтересовались давно? И, конечно, знаете об этом очень много. Пан готовится к новой экспедиции. Мы согласны с автором этой статьи в газете. Благодаря ему, мы узнали о сокровищах и о том, что вы собираетесь за ними без своих друзей, то есть без нас.

— Это очень плохо с вашей стороны, — обиделся Телль.

Беспомощно развожу руками:

— Раскусили вы меня. Да, это правда, через месяц готовится новая экспедиция, целью которой будут сокровища тамплиеров. Не сообщил вам, потому что знал, что захотите принять участие в экспедиции. И я не мог с этим согласиться.

— Но почему? Очевидно, что надо взять нас в экспедицию. — Заявил Баська.

Я покачал головой.

— Нет, дорогие мальчики. Вы мне очень нравитесь, я ценю вас и многим обязан за ваше понимание и помощь. Но на этот раз поездка будет очень опасна и трудна. Потом, когда мы искали коллекции Дунин, вы были в скаутском лагере. Теперь у вас отпуск, вы едете также в лагерь и вам надо набирать силы для нового учебного года.

— Пан Самоходик, я прошу вас, взываю к вашей совести! — завопил Вильгельм Телль.

— Пан Томаш, — говорил Соколиный Глаз. — Вот письменное согласие родителей, они разрешают нам ехать с вами!

И все трое достали из карманов листы бумаги, подписанные их родителями и разрешающие участие в этой экспедиции.

— Нет, ребята. Это невозможно. Вы не знаете, какие будут трудности при проведении работ, связанных с этими сокровищами. Да и поездка, к сожалению, закончится скорее всего неудачей, лучше отдыхайте.

Я не хотел смотреть в их отчаянные лица и пошел за газетой. И тут я вспомнил…

— Господи! — Я подскочил со стула, — Ведь я уже должен ехать. Немедленно!!! А то они уедут без меня! А мой автомобиль в ремонте!

Дрожащим пальцем я нервно набрал номер телефона.

— Как там мой автомобиль? Поторопитесь, пожалуйста, машина нужна мне сегодня. Немедленно! Что?… Только завтра утром? Раньше никак?

Отчаявшись, я повесил трубку на рычаг.

— Некрасиво эта история начинается. В запасе десяток — другой часов. А ведь не только я читал эту статью. Другие уже, конечно, на пути к деревне Милкока. Мысли, которые меня одолевали были не из веселых. Ребята также молчали угрюмо, обиженные моим отказом. Наконец, отозвался Соколиный Глаз:

— Так, может, вы не поедете, а задержитесь и до конца изучите все документы об ордене тамплиеров? А потом спокойно догоните экспедицию.

Он был прав. Я смотрел на них с благодарностью.

— Это правда. Я решил, что сегодня вообще не выйду из дома и разберу до конца все материалы о тамплиерах. Поэтому я очень вам благодарен, спасибо за вашу помощь. Это очень печально, но я не могу вас взять с собой.

И тут на моем столе зазвонил телефон. Это был доктор В., отец Телля.

— Вы в самом деле выбираетесь в августе в новую экспедицию? — спросил он. — Потому что, мой сын, как только прочитал в газете о кладе тамплиеров, сразу же пришел к убеждению, что вы, конечно, примете участие в поисках сокровищ. Убедил меня, чтобы я дал ему разрешение на участие в экспедиции. Да, мало этого, мне пришлось еще уговаривать родителей Баськи и Соколиного глаза, чтобы они также выдали им разрешения. Хотя мальчики были вынуждены покинуть на следующий день скаутский лагерь, но пусть едут, все равно…

— Я не решаюсь взять их с собой, потому что это будет очень утомительная поездка. — Прервал я доктора.

— Вы знаете, что до момента известной истории о Дунинском кладе мальчики не были лучшими студентами в школе? В этом году они получили пятерки по истории, организовали в школе антропологический кружок и директор школы в восторге от них. Поэтому, когда мой сын сказал, что вы собираетесь в августе в новую экспедицию, я не колебался. Наконец, мальчики уже большие и очень независимы…

— Когда… — начал я.

— Ах, понимаю, — сказал доктор. — Пан полагает, что они будут его беспокоить в поисках?

— Беспокоить? — Возмутился я. — Откуда вы взяли? Они мне очень помогли в поисках сокровищ Дунина. А теперь…

— Да? — Ответил доктор. — В таком случае я очень хотел бы знать, что мне скажет пан надо взять ребятам с собой. У меня есть палатка трехместная, матрасы, холодильник, плитка, рюкзаки.

Что еще необходимо взять? И когда вы планируете поездку?

— Завтра утром. На рассвете пусть приходят к моему дому.

Что сказал врач, я уже не расслышал, потому что его слова утонули в торжествующих криках мальчиков.

Они так вопили от торжества и радости, хлопая друг друга по спинам, что даже вскочили и стали прыгать на моем столе. Я положил телефонную трубку на место.

— Поскольку все против меня, я должен изменить свое решение и я рад этому. Едем, мои молодые и уважаемые друзья. Завтра на рассвете мы отправляемся искать клад ордена тамплиеров.

Смеясь, лица ребят вдруг успокоились. Это, вероятно, лучше всего показало, что с того момента, когда было принято решение об их участии, они сразу поняли, что будут лицом к лицу с чрезвычайно интересными приключениями. Ждали их трудности и опасности, которых никто не мог предвидеть. Они должны были стать осторожными, серьезными и ответственными.

— Можно ли взять с собой арбалеты? — Спросил тихо Вильгельм Телль.

Я кивнул головой.

Соколиный Глаз спросил:

— Увидев статью в газете, вы не просто удивились, а прямо пришли в крайнее раздражение. Это означает, что вы уже гораздо раньше знали о сокровищах. Вы, наверное, знаете о них больше, чем было написано в этой газете. Если мы хотим быть пану полезными, мы хотели бы услышать побольше, чем мы читаем в газете.

— А что это был за орден? И откуда у них появились сокровища? — Допытывался Баська.

— Это очень длинная история, — сказал я. — Слушать ее надо несколько часов. А ведь завтра утром мы должны выехать. Путь будет далекий, на другой конец Польши. По дороге я расскажу вам о сокровищах тамплиеров. А сегодня я должен приготовить свои вещи и забрать автомобиль из ремонта. Вы также должны собраться для экспедиции. Но пока я посвящу вас в некоторые подробности.

— Слушаем! Мы слушаем! — Закричали мальчики.

Я закурил сигарету и, прогуливаясь по комнате, начал рассказывать историю:

— Как вам известно, я являюсь автором нескольких книг о поисках и нахождении различных сокровищ в Польше, и некоторые из этих книг, вероятно, известны за рубежом. Однажды я получил письмо из Парижа. Мне писал Шаброль, президент общества «Охотники за сокровищами». Штаб-квартира этой компании находится именно в Париже…

— Общество искателей сокровищ? — Спросил Соколиный Глаз.

— Название его звучит немного странно, но уверяю вас, что это очень серьезное общество. Там крутятся очень большие деньги. В компании работают люди, которые профессионально заняты поиском сокровищ. Такие искатели, представьте себе, как правило, во всеоружии роются отнюдь не лопатой в старых руинах. Господа из компании совершенно другие. Во время своих поисков используют машины, специальные приборы для обнаружения металлов, различные виды детекторов и так далее. С ними работают дайверы, если сокровища лежат на дне озера или в обломках затонувшего корабля. Один из членов общества, датчанин капитан Петерсен, сделал огромное состояние, извлекая из затонувших испанских галеонов золото у Сан-Доминго. Г-н Шаброль предложил войти мне в его организацию. Я поблагодарил его за приглашение, но отказался, потому что не могут позволить себе такой большой членский взнос в долларах. И к тому же я участвую в поисках сокровищ непрофессионально и не ради прибыли. Мне нравятся приключения. Мои находки принимаются всегда в музеи, и я пишу об этом новые книги.

— Находки развешаны в залах музея, а найденные коллекции наследника Дунина всегда готовы к всеобщему обозрению. Всегда, пожалуйста, это очень красиво и, конечно, много людей узнают благодаря им, какое было вооружение в различных странах в давние века, — с серьезностью произнес Телль.

— Зимой этого года, — продолжал дальше я свой рассказ, — господин Шаброль снова обратился ко мне. На этот раз в своем письме он спросил, не приму ли я за соответствующее вознаграждение участие в экспедиции всемирно известного искателя сокровищ, капитана Петерсена, который летом этого года намерен искать на территории Польши сокровища ордена тамплиеров. Подробности этого мероприятия, а также более подробные сведения о сокровищах, будут обсуждаться уже после подписания контракта с капитаном Петерсеном, а, скорее, с Шабролем или кто там общался со мной от его имени, потому что Петерсен только что закончил работы в заливе Матансас около Кубы, где исследовал старые затонувшие галеоны. Там, кстати, было одиннадцать галеонов с золотом и они принадлежали адмиралу Родриго Фарфану.

— Ну, ничего себе. — Удивился Баська.

— Я дал очень вежливый, но отрицательный ответ г-ну Шабролю и еще раз напомнил, что поисками сокровищ занимаюсь не в погоне за прибылью. Он ответил, что если он найдет сокровища тамплиеров, он проинформирует наше правительство. Он также выразил уверенность, что клад ордена Тамплиеров может находиться во Франции, где было когда-то основное место ордена. И мне показалось, что все закончилось. Представьте, мое великое удивление, когда месяц назад в одном из иностранных журналов появилась большая статья о сокровищах тамплиеров. Писали, что на основе недавно обнаруженных документов в библиотеке старого замка в Шотландии было установлено: только часть великих сокровищ ордена осталась во Франции, остальную большую часть магистр ордена Тамплиеров Жак де Моле, передал на хранение великому магистру Тевтонского ордена, Зигфриду фон Фойхтвангену, который в то время был в Венеции. Вскоре, Зигфрид фон Фойхтванген уехал из столицы Тевтонского ордена в Мальборке и, может быть, прихватил с собой сокровища ордена Тамплиеров. Вполне вероятно, что бесценное сокровище, было спрятано не во Франции, а в одном из тевтонских замков на территории Польши.

— А Почему великий магистр передал сокровища тамплиеров ордену Тевтонских рыцарей? — спросил Соколиный Глаз.

— Это долгая история, но вы меня поймете, если я скажу вам кратко, что произошло с орденом. Жак де Моле осознавал неизбежную опасность от короля Франции Филиппа IV Красивого. Филипп хотел захватить их сокровища. Вскоре, он добился своего. Участь тамплиеров была решена, де Моле был заключен в тюрьму и сожжен на костре. Тем не менее, часть сокровищ была найдена. Предвидя такую опасность, Жак де Моле часть богатств ордена спрятал, а часть передал на хранение. Не по-рыцарски, конечно, но…

— Я после этой статьи занялся поисками сведений о сокровищах тамплиеров и поставил перед собой задачу изучать их историю и историю ордена Пресвятой Девы Марии или ордена Тевтонских рыцарей. Другими словами, стал готовиться к поиску. А тут вы! И еще этот журналист написал большую статью в нашей газете. Он, что не знал, что это подтолкнет кладоискателей ринуться в тевтонские замки? Слушайте внимательно конец его статьи.

Я схватил газету и прочитал вслух:

— Трудно сказать, но вдруг сокровища тамплиеров находятся в каком-либо из тевтонских замков на польской земле. Дело в том, однако, что автор этой статьи полагался на очень старинный документ с очень загадочным содержанием. На этом документе печать ордена Тамплиеров. Он находится у сельского учителя, который живет в Милкока, недалеко от города Сейны. Учитель имеет очень богатую и интересную коллекцию всевозможных сувениров и древностей, он находит их во время своих походов в район города Сувалки. Поможет ли этот документ решить загадку спрятанных сокровищ? Пока путеводной звездой являются слова, выгравированные на золотом кресте магистра тевтонских рыцарей, Зигфрида фон Фойхтвангена, который дал Жак де Моле. Предложение: «Там сокровище ваше, где сердце.» Кто поймет смысл этих слов, тот это бесценное сокровище найдет.

Глаза мальчиков вспыхнули.

— Так это, может, пароль, чтобы найти клад? «Там сокровище ваше, где сердце.» Пан Томаш, а что они имели в виду?

Я нетерпеливо махнул рукой.

— Теперь в сто раз более важным является то, чтобы документ, который у преподавателя из Милкока, не попал в чужие руки. Вы понимаете? Может быть, капитан Петерсен уже находится в нашей стране и незаконно собирается вывезти сокровища. А мы? А мы сидим и болтаем тут. Завтра утром мы сможем двинуться в сторону Милкока. Кто сможет понять мой гнев и отчаяние?

Они молчали. Сейчас, конечно, и они рассердились на автора этой статьи. И разделяли мое чувство беспомощности.

— А может этот документ и не так уж важен? — Несмело спросил Баська.

— Вряд ли. А сейчас давайте быть честными, мы остались в стороне уже в самом начале.

На этом печальном месте закончилась моя первая встреча с мальчиками. Через некоторое время попрощавшись с тремя разведчиками мы разошлись по домам, чтобы подготовиться к завтрашней поездке. Я начал собирать вещи и решил посетить автомастерскую. Я хотел убедиться, что моя машина будет завтра утром готова.

На следующее утро Вильгельм Телль, Соколиный Глаз и Баська, одетые в форменную одежду скаутов с огромными рюкзаками прибыли к моему дому. На плечах у них были арбалеты. Перед домом стояла выкрашенная в цвет нержавеющей стали моя машина. Именно из-за этого странного автомобиля мальчики прозвали меня Пан Самоходик. Мой автомобиль, несмотря на то, что был окрашен в приятный цвет, по-прежнему оставался предметом насмешек. Потому что не было никакого способа изменить его внешний вид. Он напоминал отвратительную личинку с широко раскрытыми глазами фар и старое каноэ на четырех колесах. Только друзья знали, что в нем двигатель от Ferrari 410 и что он один из самых быстрых автомобилей в мире. Он просто не мог двигаться медленно и к тому же плавал как поплавок.

Мы загрузили наш багаж и тронулись. Утро было тихое и солнечное, нам было очень весело. Этот последний день июня предсказывал погоду на первую декаду июля. Итак, мы отправились с сознанием, что нас ждет много хороших дней и много интересных приключений. Мы ехали и не раз задавались мыслью на самом деле найти сокровища тамплиеров. Таким образом в самом начале пути у нас было прекрасное настроение.

За городом, на дороге, ведущей на северо-восток Польши, я включил радио. Там хор пел нашу любимую песню о приключениях.

ГЛАВА ВТОРАЯ

МОНАХИ С МЕЧАМИ — «НЕ НАМ, ГОСПОДИ» — ФИЛИПП КРАСИВЫЙ И ЕГО ЗАМЫСЛЫ — ПАДЕНИЕ ТАМПЛИЕРОВ — МЫ В ДОРОГЕ

Из Варшавы в Белосток мы отправились по широкой бетонной автостраде. На ней мы могли смело развить большую скорость, и в то же время вести разговоры о том, что нас ждет впереди. Я чувствовал, что обязан посвятить трех моих друзей в историю ордена Тамплиеров и рыцарей Тевтонского ордена, потому что там следовало искать решение загадки спрятанных сокровищ. Мне казалось, что только когда они поймут предшествующие события, тогда будет легче искать спрятанный клад.

— Это произошло в начале двенадцатого века. В те времена, времена знаменитых крестовых походов в Палестине было создано Иерусалимское королевство для защиты места погребения Христа. В христианском государстве в Святой земле, однако, отсутствовало нужное количество людей для обороны, потому что крестоносцы по окончании крестового похода, как правило, возвращались в свои родные страны в Европе. Мусульмане же собирали силы и неожиданно нападали. Бороться с ними взялись монахи рыцарского ордена госпитальеров Святого Иоанна в Иерусалиме.

Мусульмане были отбиты, но монахи на всякий случай не расставались с мечами, они были одновременно и рыцарями. В дополнение к защите Святой земли орден занимался охраной паломников к святым местам и защитой их от нападения сарацинов. Вскоре, к 1118 году был основан новый орден рыцарей аналогичного характера. Король Балдуин II Иерусалимский выделил новому ордену место рядом с руинами храма Соломона. Храм божий по латыни будет «Templigue» и от названия места жительства орден рыцарей получил название Тамплиеры. В короткий промежуток времени число рыцарей сильно выросло, а многочисленные привилегии и владения, что они получили от папы Иннокентия II и его приемников, способствовали росту их мощи.

Надо знать, что на защиту Святой земли шли огромные суммы из христианской Европы и это все оседало у тамплиеров. В дополнение к обычным религиозным ценностям таким как послушание, целомудрие и бедность, рыцари ордена обязались бороться против мусульман. Вступить в орден Тамплиеров мог только человек из рыцарства, безбрачный, свободный от обвинений в тяжелых преступлениях, не отягощенный грехами и стремящийся в бой за христианскую веру. Рыцари носили белые плащи с красным восьмиугольным крестом. У них был девиз: «Не нам, Господи, не нам, но для славы имени Твоего».

— А поляки могли вступить в этот религиозный орден рыцарства? Расскажите. — Попросил Телль.

— Конечно могли. Рыцарские ордены имели характер многонациональный. Мало кто об этом знает, но факт остается фактом, до конца XIV века в рядах крестоносцев, были и рыцари польские, прежде чем не произошел конфликт Польши с Орденом. Так же там были французы, итальянцы и немецкие рыцари. Это уже потом, после осады крепости Аккон немецкие рыцари создали собственный орден госпитальеров, посвященный Деве Марии.

Сначала рыцари ордена оставались в зависимости от госпитальеров, от которых переняли одежду: белый плащ, только крест на плаще был красный, а не черный. Вскоре, в период правления четвертого великого магистра Германа фон Зальца, в годы 1210–1239, орден усилился и стал называться Орденом Рыцарей Тамплиеров. Для тех, кто боролся за землю святую, деньги и льготы текли рекой, что еще больше способствовало усилению ордену. Он стал достаточно богат и был в состоянии удовлетворить задачи в отношении сдерживания мусульман. В тринадцатом веке тамплиеры очень распространили свое влияние на Ближнем Востоке. У них были свои владения, а также замки на Апеннинах и Пиренеях, в Англии, Ирландии, Германии, Франции, Чехии, Австрии, Моравии, а также в Польше. Орден становился не только сильней, но и богаче.

В XIII веке тамплиеры накопили огромные богатства, которые использовали не только на цели святой земли. но и для собственных нужд. Свои доходы они использовали для красивой жизни на Западе, а также на проведение собственной политики, что, в первую очередь, вызывало ненависть и страх у мира сильных сего. Представьте себе организацию, имеющую своих людей практически во всех странах христианской Европы.

Орден стал большим и богатым, имеющим везде огромное влияние, с хорошо построенной шпионской сетью. С помощью богатства, конфиденциальной информации, сети интриг и шпионов тамплиеры влияли на ход политических событий в странах Европы.

Они стали строить много своих крепостей. Замки их были полны тайных ходов, комнат, ловушек, хитрые механизмы открывали и закрывали двери в подземные проходы. Не удивляйтесь, хотя известны многие документы о предполагаемых местах спрятанных легендарных богатств ордена, никто еще не находил их. Это неопровержимый факт.

Это богатство, а также их влияние и могущество, впоследствии погубило тамплиеров. Когда дело дошло до рыцарей ордена Пресвятой Девы Марии, или тевтонских рыцарей, они довольно быстро сдались перед мощью тамплиеров и стали распространять свое влияния на Восток, создавая своих тевтонских рыцарей в Пруссии.

А самым умным противником тамплиеров оказался французский король Филипп IV Красивый, который уже давно мечтал о богатствах Ордена. Легенда гласит, что он пришел к соглашению с Климентом V, когда тот еще не был даже Папой, и пообещал поддержать его избрание на пост Папы Римского, при условии, однако, что тот позже поможет ему в борьбе с тамплиерами. В поддержку Филиппа IV Красивого было и общественное мнение. Христиане потеряли в конце концов Святую землю, так как рыцари вместо борьбы с мусульманами погрязли в ссорах между собой в борьбе за власть и роскошной жизни в своих замках. Постепенно в Ордене Тамплиеров вообще перестали верить в Христа, а стали поклоняться дьяволу, заниматься запрещенными черной и белой магией. В этой ситуации, с тихого согласия Папы король Филипп IV Красивый стал готовить заговор против тамплиеров, и произошло это с 12 на 13 октября 1307 года.

По обвинению в ереси были арестованы знатные тамплиеры во главе с Великим Магистром Жаком де Моле. Их подвергли жестоким пыткам, но так и не удалось раскрыть, где находятся сокровища Ордена. Армия Филиппа вступила в замки тамплиеров и те были лишены своего богатства. Жак де Моле был сожжен на костре за ересь. Тем не менее, ближайший соратник великого магистра, Пьер де Болоньи, бывший в Шотландии, огласил как говорит легенда, «завещание Жака де Моле», и заявил, что знает где сокровища. Там, в Шотландии, Пьер де Болоньи, основал организацию, направленную против власти папы и вел проповеди мстить за уничтожение Ордена тамплиеров.

— А почему Пьер де Болоньи не потратил сокровища для своих целей? — спросил Соколиный Глаз. — Ведь ему нужны были деньги для своей новой тайной организации?

— Очень важный вопрос, здесь две гипотезы. Одни считают, что Пьер де Болоньи смог при помощи своих эмиссаров вывезти из укрытия богатства ордена, и благодаря этому организация и развернулась. Поэтому никогда не найти сокровища тамплиеров, потому что их уже давно нет, они потрачены этой организацией в своих целях. Но по другой гипотезе Пьер де Болоньи так никогда и не смог их найти. И сокровища тамплиеров по-прежнему существуют и, вероятно, спрятаны в одном из замков на территории Франции.

В наши дни возникла третья гипотеза, идея которой основана на старинном документе, обнаруженном в одном из шотландских замков. Согласно этой гипотезе, Пьеру де Болоньи на самом деле удалось извлечь из тайника в одном из французских замков сокровища тамплиеров и использовать их в целях расширения и укрепления своей тайной организации. Однако, это было не все сокровище. Его вторая часть, в виде драгоценностей, осталась лежать в качестве залога у рыцарей Ордена Святой Девы Марии, то есть у тевтонских рыцарей. Как сообщается в статье, которая появилась за границей, в качестве источников нашли копию письма 1339 года на имя великого магистра Тевтонского ордена, Вернера фон Орзельна.

Копия письма не подписана, там указывается, что Вернер фон Орзельн обязуется хранить ценности Ордена тамплиеров. По секретному соглашению между Жаком де Моле и великим магистром Тевтонского ордена Зигфридом фон Фойхтвангеном Тевтонский орден был обязан выдать сокровища тому, кто предоставит пароль: «Там сокровище ваше, где сердце».

— И Вернер фон Орзельн отдал их? — Тихо спросили мальчики.

— Неизвестно. Несколько месяцев спустя он был убит… Убили его при входе в церковь замка в Мальборке. Произошло это в 1330 году.

— Расскажите нам об этом, пан Томаш! Мы просим вас! — Умоляли мальчики.

Но я не хотел продолжать. У меня пересохло в горле.

— Приедем в Белосток, там мы будем обедать и пить кофе. Тогда у меня будет достаточно времени для рассказа об истории убийства великого магистра. Теперь лучше посмотрите на пейзаж за окном, вдруг пригодится вам на уроке географии. Подумайте также над словами «Там сокровище ваше, где сердце». Вероятно это ключ к поиску сокровищ.

— Ведь вы говорили, что это только пароль, — напомнил Телль.

— Нет, не только. Искателям сокровищ хорошо известен тот факт, что во время ареста великого магистра Жака де Моле на его груди был крест из золота венецианской работы. На кресте была надпись на латыни: «Там сокровище ваше, где сердце». В Венецию попали документы великих магистров Тевтонского ордена. Оказывается, что Зигфрид фон Фойхтванген в 1306 году приказал венецианскому ювелиру на кресте сделать надпись «Там сокровище ваше, где сердце», это цитата из Евангелия от Матфея. То же самое было на груди Жака де Моле. Я не знаю как это объяснить, наиболее вероятным является, что крест послал ему Зигфрид фон Фойхтванген. Можно предположить, что надпись на кресте это намек для Жака де Моле, где спрятаны сокровища Тамплиеров. Два года спустя Зигфрид фон Фойхтванген переехал из Венеции в Мальборк. Быть может потому, что как раз в Мальборке тамплиеры спрятали свои ценности.

— Так почему бы нам не поехать в Мальборк? — Спросил Баська.

— А вы видели когда-нибудь замок в Мальборке? Это мощное сооружение, в котором сотни комнат и залов. Это один из самых больших в мире кирпичных замков, служивший резиденцией магистров Тевтонского Ордена. 14 сентября 1309 сюда перенесли столицу ордена из Венеции. Искать в нем клад — это, почти, то же самое, что искать иголку в стоге сена. Но у нас есть некоторые подсказки. И я надеюсь на помощь учителя из Милкока.

— «Там сокровище ваше, где сердце» — произнес Соколиный Глаз. — Может это просто обыкновенная цитата из Священного Писания?

— Может быть. Известно только то, что ничего не известно. Если бы это было иначе, сокровища были бы найдены давным-давно. Ведь их искали довольно умные люди, которые пытались понять хитрости тамплиеров. В любом случае, ясно одно: после получения креста Жак де Моле успокоился и не донимал судьбой сокровищ Зигфрида фон Фойхтвангена, и кроме того…

— И что, кроме того? — Подскочили мальчики.

— Буквально в Евангелии от Матфея, глава VI, мы читаем: «Где сокровище ваше, там и сердце твое». А на кресте надпись гласит: «Там сокровище ваше, где сердце». Вроде одно и то же, и в то же время не то же самое. Трудно предположить, что великий магистр ордена тевтонских рыцарей ошибся. Он сделал это намеренно. Но зачем? Наверное, слегка измененной благочестивой цитатой был дан намек Жаку де Моле на тайник с сокровищами…

Я замолчал, так как мой автомобиль начало заносить резко вправо. Сильнее схватив руль, я вывернул и остановил машину. Оказалось, что правое заднее колесо пробито. У меня была запаска, так что я потратил всего несколько минут на замену. Но без запасного колеса наша длительная экспедиция могла преподнести нам непредвиденные сюрпризы. Я решил сдать пробитое колесо в автомастерскую в Белостоке для вулканизации.

— Вот не повезло! Неудачи преследуют меня снова! — сердито сказал я.

Но гнев был не в состоянии помочь мне. Пока я нашел автомастерскую для ремонта, прошло более двух часов. В ожидании ремонта мы пообедали, и только в три часа дня поехали дальше. Проезжая город Граево, я показал ребятам обширные болота в этой местности, которые охватывают более пяти тысяч гектаров земли. Скудная растительность, низкорослые кустарники, заболоченные озера с тростником и чахлой травой по берегам. И смертельными трясинами для тех, кто решится ступить туда.

— Когда-то в этих землях жили различные языческие племена, — сказал я. — После них остались здесь необитаемые земли, на которых рос лес. Пришедшие сюда пруссаки на границе своего государства у Мазурских озер, воздвигли большие крепкие замки, защищая себя от набегов литвинов и жемайтов. Только в конце тринадцатого века, сюда потянулись крестьяне из Мазовии, создавая здесь с местными родственные союзы. После бывших владельцев здесь остались только старые курганы в лесах, в которых копаются сегодня археологи. С тех времен остались некоторые названия рек и деревень, звучащие сегодня так странно для нашего уха.

Дорожное покрытие на шоссе становилось лучше. По обеим сторонам дороги начинался лес, мы все время обгоняли автомобили, груженные чемоданами, рюкзаками, палатками.

Курортный сезон был в разгаре, туристы тянулись в озерный край, в леса над водами прекрасной земли. Был уже вечер, когда мы добрались в Померанию до небольшого городка на озере Герет. Я знал немного эту местность так как бывал здесь по делам ассоциации журналистов. После десяти километров пути через лес нужно было проехать перешеек, отделяющий озеро Зелва от озера Милкок. Чуть дальше были расположены деревни с теми же именами. Это было то место, где мы должны были искать учителя.

Медленно опускались сумерки. Мальчиков одолела усталость и они заснули на заднем сиденье автомобиля. Я внимательно следил за ухабистой, лесной дорогой, и еще не знал, что через несколько сотен метров за поворотом, нас ждет первое из большой серии приключение.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

БЕЛОКУРАЯ КРАСАВИЦА — «ВЫ, СЛУЧАЙНО, НЕ ПАН МАЛИНОВСКИЙ?» — КАПИТАН ПЕТЕРСЕН ИДЕТ ПО СЛЕДАМ СОКРОВИЩ — РАЗГОВОР ПО АНГЛИЙСКИ — ПОМОГАТЬ ЛИ ВРАГАМ? — КТО СЛЕДИТ ЗА НАМИ — КОЗНИ

Был уже вечер. Мы ехали через высокий сосновый бор. Под деревьями уже господствовал мрак. Проселочная дорога поворачивала то влево, то снова вправо, иногда взбиралась на небольшие пригорки, потом уходила вниз. Незадолго до следующего поворота, на дне глубокого оврага, в текущей по нему воде я увидел большой автомобильной прицеп. Этот прицеп был в виде домика на колесах, с двумя окошками и вероятно, стоил немалых денег. Сразу перед ним, в илистом дне потока, стоял в воде всеми четырьмя колесами большой «Линкольн». Так как моя машина была типа амфибии высокой проходимости, то я смело съехал вниз и залез в воду по самые оси. Прицеп и автомобиль перегородили мне путь. Я вышел из машины и увидел на дороге очень красивую девушку. Чуть дальше, на берегу потока, сидели два мужчины. Один из них низкий, широкоплечий, с пышными седыми волосами, был одет в кургузый тонкий пиджачок, цветастую клетчатую футболку и поношенные брюки. Второй, намного моложе, был в элегантном, хорошо сшитом светлом костюме и белой рубашке. Тщательно расчесанные черные волосы говорили, что этот человек в любой ситуации помнил о сохранении своего внешнего вида.

— Добрый вечер, — сказал я девушке.

Она кивнула равнодушно головой и продолжала курить сигарету. На ее лице было выражение невообразимой скуки. На короткое время ее заинтересовала странная форма моего автомобиля, а также мое неожиданное появление поздним вечером на лесной дороге. Это вызвало в ее глазах небольшой интерес. Но это продолжалось очень недолго. Через некоторое время, она равнодушно посмотрела на небо и опять затянулась своей сигаретой, как будто ничего не произошло и ее «Линкольн» как будто не застрял в грязи. Была она одета в узкие брюки и свитер без рукавов. Она была яркой блондинкой с длинными волосами и красотой американских киноактрис. Как будто только что сошла с афиши. Весь ее вид прямо говорил: «Я знаю, что я очень красивая, я привыкла к восторгам со стороны, я не только красивая, но и богатая, ничто не может меня больше удивить в этом мире».

— Не следует курить в лесу, ведь может быть пожар, — привлек я ее внимание. Признаться, что эта ее позиция, полная тоски меня очень раздражала. Она пожала плечами и даже не удосужилась на меня посмотреть. Поспешно подошел элегантный, молодой человек.

— Эта леди иностранка и не понимает по — польски. — И он иронично на меня посмотрел. При виде моего автомобиля на его губах появилась насмешливая ухмылка.

— В таком случае, вы ей скажите — будьте так добры, не курите в лесу сигареты.

— Вы лесник? — Спросил молодой человек. — Пожалуйста, помогите нам. Нужны лошади, чтобы вытащить машину из грязи.

— Я не лесник.

Молодой человек пожал плечами и сразу же перестал быть вежливым.

— Ну и что вы тогда вмешиваетесь в наши дела? — сказал он презрительно.

— Ну, извините. Это национальный лес, а я гражданин этого государства, который является в некотором смысле хозяином леса, и это меня волнует.

Молодой человек опять посмотрел на меня с иронией, снова пожал плечами и показал мне спину. Но тут подскочил плечистый, седой мужчина в клетчатой футболке. Схватив меня за кнопку кожаной куртки, он спросил по-английски:

— Вы, случайно, не пан Малиновский?

Я хорошо знаю английский, но я не стал показывать им знание языка. Иностранцы, встречающиеся на пути к селу Милкока не вызывали у меня доверия. Так что я просто пожал плечами, как это только что сделала девушка.

Он отвернулся, молодой человек любезно поспешил с переводом: — Он спросил вас, вы не Малиновский?

— Да вы что? — сделал я удивленное лицо. — Конечно, я не Малиновский.

Молодой человек повернулся к седому мужчине и сказал ему по-английски: — Он говорит, что он не Малиновский.

Иностранец аж покраснел от злости, сжал кулаки и размахивая руками, сердито крикнул по — английски:

— Ах, этот Малиновский, Малиновский! Черт бы его побрал, его и его мать!

Молодая девушка начала успокаивать седого.

— Папа, не нервничай. У нас есть более важные проблемы. Ведь мы должны еще как-то добраться до этой дыры.

Она повернулась к молодому человеку: — Раз не проехать тут, значит надо найти другой путь.

— Но тут нет другого пути. Вокруг леса и болота.

— В таком случае, нам придется ждать, пока кто-нибудь не вытащит нашу машину из грязи.

Между тем от их криков проснулись мои скауты и один за другим стали вылезать из моего космического корабля. Это выглядело довольно смешно. Первым вылез из машины с лохматой головой Вильгельм Телль. Потом с заинтересованным лицом и длинным носом Соколиный Глаз. И через некоторое время выглянула еще одна голова. Это был Баська. Иностранцы были так поражены, что даже у молодой девушки пропало на лице выражение безразличия. Когда на лесной дороге стояли уже все три мальчика, блондинка фыркнула и сквозь смех сказала по-английски:

— И много их еще осталось в вашем экипаже? Целый класс везете, наверное.

Я приказал своим разведчикам:

— У нас прегражден путь. Надо пойти в лес и поискать, нет ли здесь какой-то другой дороги в объезд оврага.

Ребята побежали, а красивая девушка повернулась к молодому человеку:

— Скажите этому господину, что мы хотим нанять его, пусть идет в деревню и приведет сюда лошадей.

Молодой человек повторил по — польски ее предложение.

— Я не нанимаюсь. — Дал я ему ответ.

— Мы вам хорошо заплатим. — Добавил он.

— Скажите ей, что я богатый человек.

Она задумчиво смотрела на прицеп, пока он переводил ей мои слова.

Говоря, что я богат, я говорил неправду. У меня не было много денег. Я был сотрудником скромного музея, с небольшой зарплатой и скромными литературными амбициями. Несколько раз на меня возлагались задачи найти пропавшие без вести во время войны ценные коллекции музеев, и я позже описывал свои поиски и приключения в книгах. Также мне нравилось искать решения исторических загадок, а это, безусловно, не приносит дополнительных доходов, а только потребляет личное время, но в то же время наполняет смыслом и интересом время моих отпусков. Эти люди, вероятно, были очень богаты. Но меня разозлили их так нагло задаваемые вопросы и предложения. Мне не понравилось их высокомерие и уверенность в своей правоте раз они богатые.

— Не говорите глупостей, пан! — воскликнул молодой человек, — какой же вы богатый, если у вас такая машина? Вы ее нашли или на свалке или в куче металлолома. А знаете, кто эти люди? Это очень богатые иностранцы. И вообще, вы ведете себя очень неправильно. Они приехали, чтобы посетить некоторые места нашей страны и будут платить за это доллары, столько, сколько будет нам нужно. Я работаю на них по поручению туристического агентства, так как они не знают нашего языка. Мы должны найти деревню Милкока. Каждый гражданин Польши обязан по закону нам помогать.

Я был немного смущен.

— А что они ищут здесь, в этой пустынной местности?

— О, эти мои иностранцы с кучей странных капризов. Но теперь, когда уже вы знаете, кто мы и с кем вы имеете дело, пожалуйста, сообщите крестьянам из ближайшей деревни. Пусть придут с лошадьми. Мы будем им щедро платить.

Между тем, мальчики пришли обратно. Оказалось, что недалеко есть место, где между деревьями достаточно места для проезда.

— Хорошо, — ответил я, — Мы все равно едем в деревню Милкока и там сообщим местным крестьянам о вас.

— Что? Вы едете в деревню Милкока? — Разволновался молодой человек. Он хотел что-то добавить, но я уже сидел в своей машине. Рядом со мной были мои друзья. Мы поехали в лес, и освещая путь фарами, продвигались между стволов. Овраг мой вездеход преодолел отлично. Я нашел дорогу выше того места где «Линкольн» засел в грязи. Девушка, а вместе с ней и молодой человек выскочили наперерез:

— Панни Петерсен спрашивает вас, может, с помощью веревки попробуем вытащить наш автомобиль вашей машиной?

— Панни Петерсен? — Я чуть не подавился. А мои разведчики, сидевшие за моей спиной, зашипели от ярости.

За разговорами я не сразу догадался, что седой человек в клетчатой футболке и есть капитан Петерсен, известный охотник за сокровищами. Конечно, он прибыл искать сокровища тамплиеров. Они также узнали из газеты о таинственном документе, которым владел учитель из деревни Милкока. Я поспешил завести с ними разговор. Я думал, что здесь не время и не место играть с ними в благородных кладоискателей. На данный момент у нас был шанс обогнать их как противников. Пусть мы слегка и недоговаривали, но я получал на время шанс вырваться вперед. Но я чувствовал, однако, отвращение при мысли о таком обороте этого дела. Ведь Петерсен не имеет понятия, что я являюсь его противником, и мое поведение примет как хамство и неучтивость со стороны поляка, который мог им помочь, а не захотел. Так, или иначе, но прямо сказать Петерсену, что он мой конкурент я не мог. Ведь тогда я открыл бы свои карты, мы должны были ему помочь, не говоря, кто мы такие.

— Хорошо. Мы постараемся вам помочь, — сказал я после недолгого колебания. И я начал сдавать машину назад.

— Что вы делаете? — Зашептали за моей спиной разведчики. — Вы хотите помочь своим врагам?

— Всегда есть возможность играть честно. Что у нас будет за приключение, если мы начнем его с обмана и бросим их в беде? Если Петерсен нуждается в моей помощи, я должен ему ее оказать.

— А если вы окажетесь в подобной ситуации, он поможет вам, как вы помогаете ему? — Спросил меня Вильгельм Телль.

— Это меня не волнует, я знаю только, что должен поступить как порядочный человек.

И тут мне пришла в голову прекрасная мысль:

— Хватайте электрические фонарики и быстро бегите в деревню. Это еще около четырех километров. Вы найдете учителя и скажете ему, чтобы он ни в коем случае никому не показывал документ про тамплиеров до моего приезда, вы поняли? А я в это время постараюсь вытащить их машину из грязи.

В лесу было уже почти совсем темно. Мальчики незаметно выскользнули из автомобиля и скрылись в темноте ночи. А я подъехал к краю водного потока. Панни Петерсен моргнула мне фарами своего «Линкольна», которые еще не совсем были отмыты от грязи и мы приступили к спасательной операции.

Молодой человек, бывший переводчиком у Петерсенов, похлопал меня по спине.

— Ну, наконец-то, вы, поумнели. Мы поможем им вытянуть их автомобиль и заработаем немного.

Он наклонился к моему уху:

— Постарайтесь потянуть время, это будет очень патриотично, так мы получим больше долларов от этих буржуев.

Панни Петерсен взяла в свои руки руководство спасательной операции. Отцепила домик на колесах, чтобы мне было легче тянуть их машину. Потом достала стальной тросик, закатала высоко свои брюки, вступила в воду и накинула тросик на крюк своего автомобиля.

— Пожалуйста, прицепите другой конец тросика к своей машине. — Скомандовала она по-английски, и я невольно выполнил ее приказ.

Но тут я вспомнил, что должен делать вид, что не знаюанглийский язык. И сразу начал выполнять работу наперекосяк, это ее сильно разозлило. Она обратилась к молодому человеку, который стоял, засунув руки в карманы на берегу и велела ему помогать. Но он стоял в нерешительности, опасаясь испачкать свой светлый костюм. А господин Петерсен невозмутимо сидел на берегу, курил трубку и время от времени что-то бормотал себе под нос.

Панни Петерсен производила на меня все более благоприятное впечатление. Девушка с яркими волосами и стройной фигурой только казалась равнодушной и скука ее была наигранной. Она оказалась энергичной девушкой, получающей удовольствие от работы. Я наблюдал за ней с интересом, как она лезет в воду и вяжет двойные узлы, чтобы тросик не лопнул.

— Скажите, пожалуйста, как ее имя? — Поинтересовался я у молодого человека.

Он перевел ей мой вопрос. Она засмеялась и ответила:

— Карен. Мое имя Карен. Вам нравится, как меня зовут?

Я ответил, что мне нравится:

— А меня зовут Томаш.

— Томас? — Повторила она на английский манер и рассмеялась. Я спросил молодого человека:

— Что она все время смеется?

Она ему сказала, что я ей понравился, потому что я такой странный и к тому же у меня такой смешной автомобиль. Но молодой человек перевел мне ее слова не совсем правильно.

— Она говорит, что вы смешной.

«Я смешной? — Подумалось мне. — Ну, подожди же, сейчас узнаем кто из нас смешней».

Он даже не заметил, что стоял на линии, где проходил тросик и его штанина зацепилась за него. Я сел в свой «Самоход» и начал очень медленно трогаться. Тросик стал потихоньку натягиваться. Затем я быстро отпустил педаль сцепления и добавил газа. Автомобиль рванул, а переводчик в своем элегантном костюме упал в грязь.

Молодой человек поднялся вымазанный грязью как черт из пекла, панни Петерсон закричала на меня, что я не должен был так быстро трогать с места автомобиль.

Я вышел из машины и сделал вид, полный раскаяния.

— Боже мой, на кого я похож? — Причитал молодой человек.

Когда он появился в свете фар, мисс Петерсен увидела его, сначала фыркнула, а потом громко рассмеялась. С него ручьями стекала грязная вода, на груди были большие черные пятна, перемазанное лицо и даже в волосах чернели сгустки грязи.

— Пан это все сделал специально. — Смотрел он на меня угрюмо.

Панни Петерсен отвела его в сторону и стала счищать грязь с одежды. В то же время она ему тихо что-то говорила, но я не мог понять содержание, как ни напрягал слух.

Меня одолевали мысли: добрались ли мои разведчики до деревни? Нашли они учителя и как он их встретил? А тем временем, чтобы протянуть время, я открыл капот и сделал вид, что копаюсь в моторе. Панни Карен все еще была разгневана. Ко мне подошел ее молодой переводчик:

— Пан Томаш, вы не можете поторопиться? Панни Петерсен спрашивает про ваш страшный автомобиль — эта развалина будет работать или нет?

— Да? — Я сделал вид, что обиделся. — А куда вы так спешите?

— Мы никуда не спешим. Мы находимся в Польше как туристы, но нам неохота ночевать в лесу, когда рядом есть деревня. А вы сами откуда? Ну что вы там возитесь? — Ответила панни Карен.

— Мы местные. — Объяснил я.

— Местные? — Молодой человек посмотрел на меня как-то странно. — А почему тогда ваш автомобиль, если ваше транспортное средство можно назвать автомобилем, имеет номера города Лодзь?

— Что, что он говорит? — Стал спрашивать г-н Петерсен своего переводчика.

Желая избежать ненужных вопросов, я посмотрел на часы и сел в свой «Самоход». Было уже одиннадцать часов вечера, ребята должны давно уже находиться в Милкока. На этот раз я прибавлял газ медленно и сантиметр за сантиметром вытащил «Линкольн» из грязи. Еще немного и обе машины стояли на твердой земле. На той стороне, однако, остался их прицеп.

«Линкольн» немного проехал вперед, а я вернулся назад через ручей. Панни Петерсен перешла ручей вброд, чтобы помочь мне прицепить тросик за автомобиль. Вдруг она испуганно закричала.

— Там кто-то прячется! Там, за деревьями! — Кричала она, указывая на лес с правой стороны дороги.

— Может это какое-нибудь животное? — Спросил г-н Петерсен.

— Нет. Это было лицо! Человеческое лицо. Там кто-то есть. Мистер Козловский — обратилась она к молодому человеку, вы пойдете со мной. Мы узнаем, кто следит за нами.

— Вы, папа. — Обратилась она к отцу. — Тоже давайте с нами. Вы очень сильный.

Но господин Петерсен не проявил никакого интереса.

— Давай потише, Карен, — сказал он, — Ну не все ли равно, кто там ползает по лесу? Я не собираюсь получить палкой по голове.

Карен даже затопала от негодования ногами по дороге.

— О, трусы! Трусы! — Кричала она. — Если вы не хотите идти со мной, я пойду в одиночку.

Молодой человек улыбнулся мне злобно:

— Может и вы боитесь? Или пан не побоится пойти в темный лес?

Карен смотрела на меня выжидательно. Я увидел ее красивые зеленые глаза и подумал, что не стоит ей ночью ходить одной по лесу, среди диких животных и может, бандитов, скрывавшихся за стволами деревьев. Но промолчал и осторожно двинулся в лес. Свет от фар автомобиля исчез за нашими спинами. Полная темнота окружила нас, мы шли почти вслепую. Через некоторое время, когда наши глаза привыкли к темноте, стало более менее видно лес.

Мы спотыкались о корни, выступающие из-под земли, цеплялись за кусты, на нас сыпалась хвоя и листья.

— Тихо. — Шепнула мисс Петерсен и схватила меня за руку. Послышался звук отъезжающей машины. Мы повернули обратно.

На лесной дороге уже не было автомобиля Петерсенов. Стоял только прицеп и моя машина. Переднее колесо было спущено. Я посмотрел на Карен. Она улыбнулась.

— Г-н Томас, — сказала она на английском языке. — Вы считаете нас дураками? Пан считает, что мы не знаем про документ, который находится у учителя? Вы хотели обмануть нас…

Немного помолчала и продолжила:

— Я сразу догадалась, что вы понимаете по-английски. Вы плохо владеете своим лицом, г-н Томас. Шаброль писал в Лодзь вам и предлагал, что бы вы помогли нам в поисках сокровищ тамплиеров. Когда Козловский рассказал мне, что ваша машина зарегистрирована в этом городе, мы сразу догадались, с кем мы имеем дело. Мы не наивны.

Я был в ярости. Скауты были правы, предупреждая меня против помощи Петерсенам. А я хотел поступить красиво и вежливо.

— Не сердитесь, г-н Томас. — Панни Петерсен неожиданно похлопала меня по щеке. — Давайте дальше действовать вместе, вы нам нужны.

— Возможно, в дальнейшем мы с вами и подружимся, но мне надо ехать, а вы, наверное, останетесь и будете здесь охранять свой прицеп? — И я улыбнулся.

— Но ведь вы джентльмен. Вы не оставите одинокую девушку в лесу. А настоящий мужчина хоть и знает, что проиграл, но он все равно остается джентльменом.

Мы рассмеялись.

— Почему вы говорите о поражении? Вы не обратили внимание, куда вдруг исчезли мои молодые друзья?

— Ну и где же ребята? — Забеспокоилась Карен. — Я думала, они спят в машине.

— Нет, они в деревне. И быть может, уже держат в руках тот таинственный документ. И все ваше мероприятие сделать нам козни провалилось.

Она поджала губы и перестала улыбаться. Теперь я смотрел на нее триумфально как победитель. Но даже в этой ситуации она все равно выглядела очень мило.

Через некоторое время, она сказала:

— Томас, вы производите на меня впечатление. Рада, что вижу в вас достойного соперника. Это делает нашу экспедицию еще более интересной.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

МОШЕННИКИ ИЗ ПАРИЖА — КТО ТАКОЙ КОЗЛОВСКИЙ? — МИР ИЛИ ВОЙНА? — МОИ РАЗВЕДЧИКИ В МИЛКОКАХ — ТАИНСТВЕННАЯ НЕЗНАКОМКА В ЧЕРНОМ — ГДЕ УЧИТЕЛЬ?

Я копался уже почти час с передним колесом. Спешить не было смысла, ведь капитан Петерсен и Козловский уже давно были в Милкоках. Так что, если мои разведчики оказались достаточно шустрыми, то из-за моей поспешности мало бы что изменилось. Панни Петерсен сидела сложа руки до тех пор, пока я злился на нее, на Козловского и ее отца. Как только я успокоился, она стала улыбаться мне и пришла на помощь с накачкой колеса, потом, когда мы устали, она принесла из прицепа лимонад.

— Очень хотелось бы, что бы вы поняли моего отца и не сердились. Все это произошло из-за меня. В Лондоне мне попался документ, который позволил предположить, что часть сокровищ Ордена тамплиеров находится в Польше. В документе упоминался Великий магистр Тевтонского ордена, Вернер фон Орзельн. С согласия отца, который в то время исследовал обломки галеонов в бухте Матансас на Кубе, я купила этот документ за довольно приличную сумму. Он давно признавался, что очень хотел бы поучаствовать в охоте за сокровищами тамплиеров. Ему никогда не нравились поиски золота из старых затонувших кораблей, этот род занятий в первую очередь больше подходит для дайверов. Я думала, что здесь мы сможем попробовать свой интеллект. Потому что здесь нужны ум и знания, особенно знания по истории. И я в Лондоне это усиленно изучала.

Так что я уговорила отца, чтобы после завершения работ в заливе Матансас он начал свою новую экспедицию в Польшу. Мы, однако, предполагали. что есть кто-то, кто уже ранее имел дело с археологическими работами в этой области и сделали ставку на тевтонские замки в Польше. Президент Общества охотников за сокровищами, г-н Шаброль, предложил найти нам нужного человека.

— Он писал мне и предлагал сотрудничество, но я отказался.

— Как жаль. Но, может быть теперь, когда мы познакомились друг с другом, вы присоединитесь к нам?

— Нет. Это невозможно — ответил я.

— Как хотите, — пожала плечами девушка. — Господин Шаброль в конце концов нашел человека. Это был якобы кто-то из Польши, который только на короткий срок приехал в Париж. Представился как Малиновский. Вытянул из Шаброля дополнительную информацию о сокровищах и о нас. Г-н Шаброль должен был подписать соглашение о сотрудничестве с нами, но почему-то не сделал этого. Уклонялся от подписания под различными предлогами.

Между тем я написала письмо к отцу на Кубу и сообщила ему, что уже вступила в соглашение с Шабролем и в настоящее время нуждаюсь в дополнительной информации о сокровищах. И еще, что мне нужны деньги для организации поисков в Польше. Мой отец, которому Шаброль сообщил, что нашел человека нам в помощь по фамилии Малиновский, написал этому проходимцу письмо. Послал ему информацию и деньги до востребования в Париж.

После этого никаких следов Малиновского, он как без вести пропал. Получается, что нам просто заговаривали зубы. Но этот мошенник продал некоторую информацию о сокровищах тамплиеров журналистам и, таким образом, в прессе оказалась статья о нас и нашей экспедиции. Потом выяснилось, что г-н Шаброль еще не подписал контракт с Малиновским и, мы теперь вообще не знаем, что и где искать. Это было самое обыкновенное мошенничество. Мой отец сильно разгневался, но в то же время в нем проснулось стремление найти эти сокровища. Я решила, что, несмотря на обман, он не откажется от поисков. Мы должны эти сокровища найти. Поэтому наш приезд сюда никто не оплачивает. По польским законам искатель сокровищ имеет право на вознаграждение только в размере десяти процентов от всей стоимости клада, остальное должен сдать государству. Отец согласился на это и подписал с вашими органами договор: десять процентов нам за поиски и девяносто государству. Если эти поиски оказались бы плодотворными, то в этом случае Польское государство возместило бы наши расходы. Но я подозреваю, что мой отец прибыл сюда не для поиска сокровищ, а просто найти Малиновского и посадить его в тюрьму…

— Ну, раз вы осуществляете поиски на законных основаниях с разрешения соответствующих органов, то это, конечно, меняет дело.

— Тогда, может, вы согласитесь сотрудничать с нами?

— Я работаю всегда один, на свой страх и риск.

— Мы можем отослать Козловского и принять вас в свою команду. Но можно и пользоваться услугами этого господина, пусть будет с нами.

— А что он за человек?

— Очень красивый и симпатичный. Знает отлично английский и французский, — засмеялась она в ответ.

— А кто он по профессии?

— Работает, кажется, в польском бюро путешествий. Мы встретились в Варшаве, где искали переводчика на весь период нашего пребывания в Польше. Он не сопротивлялся и взял даже отпуск на работе.

— Не удивляюсь его желанию ехать с вами. Быть переводчиком у такой красивой девушки…

Мы еще попили лимонада и стали собираться. Уже было двенадцать часов ночи. Я прицепил их прицеп к своей машине, и мы медленно направились к деревне Милкока. Вскоре проехали по краю молодого леса и миновали деревянный мост через реку, связывающую озеро Зелва с озером Милкока и тут встретились с машиной Петерсенов.

Ни Петерсен, ни Козловский не подошли к моей машине. Казалось, что они предпочитают не встречаться со мной в темное время суток. Я также не искал их общества, вспомнил вдруг, что они спустили воздух из моего колеса, это снова пробудило во мне гнев.

«Ну, их к черту», — подумал я. Вылез из автомобиля, отцепил прицеп и попрощался с панни Карен.

— У вас можно узнать, куда вы поедете? — Спросила она.

— О, мир такой большой…

— Все же вы не хотите сотрудничать с нами. Между нами мир или война?

— Война. — буркнул я. Потом сел в свою машину и поехал к деревне. Самое главное для меня было узнать, как дела у моих троих друзей и как там таинственный документ. Ехал и думал: что действительно хотел Петерсен и замешан ли Козловский в этой истории. Не проехал я и полкилометра как на обочине дороги вспыхнул красный фонарь Вильгельма Телля. В свете фар я увидел всю компанию своих скаутов, сидящих в придорожной канаве.

— Заждались здесь мы вас, — сказал Соколиный Глаз. — Однако Петерсен прибыл раньше вас. Почему?

— Сейчас я все объясню. Лучше скажите: как обстоит дело с документом?

Они беспомощно опустили свои руки.

— Никак, мы его не получили.

— Почему? Может документ уже в руках Петерсена? — Вскрикнул я.

— Не знаем, учитель ушел. Или, вернее, он уехал с группой школьников на экскурсию. Поездка займет несколько дней. Его дом закрыт на замок. Учитель даже не знает, что о нем написано в газете. А вокруг его дома ходят толпы людей.

— Что вы говорите? Толпы? Какие толпы?

— Ну, мы немного преувеличили, — ответил Соколиный Глаз. — Но вчера, на берегу озера раскинули палатку какие-то люди, которые приехали сюда на синей «Шкоде». Они первыми стали спрашивать про школьного учителя. Потом приехал какой-то мужчина. Он также интересовался, где учитель. А около дома учителя ходит и все вынюхивает очень подозрительная и хитрая молодая женщина. Она сразу же, как только нас увидела, спросила: «А вы, ребята что, явились сюда за таинственным документом?». Мы не знали, что ей ответить, как язык проглотили. Тогда она сказала: «Если вы не хотите неприятностей, то лучше поищите, где будете ночевать. И скажите, где учитель?». Я объяснил ей, что учитель на несколько дней уехал.

— Она очень хороший человек, — произнес Вильгельм Телль. — Интересовалась: «А вы не голодные? А где вы будете спать? Может, пойдете на сеновал в сарай?». Она также спросила, кто привез нас сюда…

— И вы, конечно, ей сказали — промолвил я с иронией.

— Нет, я вас не выдал — ответил Телль.

А Соколиный Глаз сказал угрюмо:

— Она очень хитрая и задает такие каверзные вопросы, что не знаешь как не проговориться. Спросила меня, например: «Долго ли я ехал через лес?». А я ей говорю: «Не знаю, потому что мы спали в машине». «А чья машина?» — все выпытывала она. Этого уже, конечно, я ей не сказал. К счастью, подъехал Петерсен и она сразу завязала с ним разговор. Поэтому мы ждем вас здесь, а не в деревне. Мы еще зашли в один из домов, чтобы попросить воды. Дело было, конечно, не в воде. Мы хотели узнать у местных, что это за необычные туристы и когда они разбили палатки на берегу озера. Ведь это озеро туристы редко посещают. Нам ответили, что они прибыли вчера. Мы думаем, что это искатели сокровищ.

Теперь я поведал им о своих приключениях с Петерсенами и как они поступили несправедливо по отношению ко мне. Ребята были возмущены.

— Вот видите, пан Томаш, какие они, а вы хотели быть с ними как джентльмен! — Заявил Соколиный Глаз.

— Ее зовут Карен? — Переспросили ребята.

— Она вам понравилась, поэтому вы развесили уши и дали себя обмануть — уверенно изрек Соколиный Глаз.

Я смутился. Это была правда, девушка из компании Петерсена мне очень понравилась. Но мне казалось, что это не тема для разговора с мальчиками.

— Давайте устраиваться на ночлег, — воскликнул я. — Ставьте палатку.

Вдруг в темноте прозвучал женский голос:

— А мне кажется, что дети уже должны спать давным — давно. Я удивлена, что вы позволяете этим молодым людям шататься в ночи.

— Это она, та женщина, что мы вам рассказывали. Которая караулит учителя возле его дома.

Разговор с мальчиками происходил около моей машины на краю деревни, фары были погашены. Я понятия не имел, как долго эта странная женщина пряталась в темноте и подслушивала нас. Возможно даже, что слышала наш разговор с самого начала.

— Некрасиво подслушивать. — Сказал я в сторону подходившей женщины.

— Вы говорили так громко, что слышно вас было, наверное, за километр — засмеялась она в ответ.

Это была высокая девушка с темными, коротко постриженными волосами. На ней были черные брюки и черный, толстый свитер. Ночью ее черный силуэт разглядеть можно было с трудом.

— Все искатели сокровищ расположились лагерем на берегу озера, хотят быть как можно ближе к дому учителя. За лесом дорога, которая идет до озера, я могу показать вам направление.

— Напрасно утруждаете себя. — Ответил я.

Мы видели, что именно по этому пути уехал «Линкольн» Петерсенов, определили это по их мощному свету фар. Возможно, они поехали к озеру, чтобы провести ночь на берегу.

— Но я знаю, где есть получше место для лагеря — не отставала она. — Пан бывал раньше в этих краях?

Я притворился, что не расслышал вопроса.

— Давайте, мальчики, за дело. — Обратился я к ребятам.

И тут мы снова увидели свет автомобильных фар. Слева от нас по лесной дороге двигался автомобиль в сторону деревни. Через некоторое время он скрылся за поворотом.

— Запоздалые искатели сокровищ прикатили. — Вздохнула девушка в черном. — И сразу поехали в сторону дома учителя, хотят проверить, дома ли он.

— Кто вы, черт возьми? Родственники или наследники Ордена тамплиеров, что никак не отстанете от нас, все что-то хотите разузнать?

— Может быть! — вскипела неожиданно она. Но вдруг неожиданно остыла: — Может, вы объясните, что здесь происходит? У меня совсем нет никакой информации.

Тут встрял Вильгельм Телль:

— Мне кажется: это будет неразумно, если мы разобьем лагерь так далеко от дома учителя. А если он вдруг вернется из поездки?

Он отвел меня в сторону и прошептал, что надо поставить палатку в непосредственной близости от дома учителя. Мы разделим свои обязанности. Разведчики будут наблюдать за домом и ждать появления школьного преподавателя, а я поселюсь на берегу озера и не буду выпускать из виду наших конкурентов, в первую очередь Петерсенов.

Это было мудрое решение и я покорился аргументам Телля. Мы стали делить спальные мешки, одеяла и продукты питания.

— Если вдруг что-то случится, то я буду на западном берегу озера. В двух километрах отсюда дорога поворачивает к дому лесника и приведет вас прямо к небольшой бухте на берегу большого озера. Там и будет мой лагерь, а теперь, мальчики, до свидания.

— В таком случае, я поеду с вами на автомобиле. — Подала голос девушка, одетая в черное.

— Мой автомобиль не рассчитан на вас! — Ответил я ей немного резко.

— Очень жаль, пан Самоходик. Мне казалось, что вы добрый человек, достаточно только было услышать ваше классное прозвище.

— Да, оно мне нравится, но только тогда, когда я слышу его от своих друзей.

— А с чего вы решили, что мы не будем друзьями? Мне очень понравились ваши мальчики, пан.

— Ладно, садитесь, — сдался я.

И мы поехали по лесной дороге на западный берег озера. Глядя на эти очень красивые, богатые лесами и озерами места, я пришел в благодушное настроение. Признаться, моя спутница сильно заинтриговала меня, и я с нетерпением жаждал узнать: кто она и что делает в этих местах.

В лесу посветлело, потому что луна пробилась сквозь тучи. Когда мы подъехали к озеру я увидел огромную ширь воды, покрытую рябью, поблескивающую в лунном свете. Глубоко вдававшийся в берег узкий залив весь зарос камышом.

— Нам сюда, — сказал я, показывая на склон берега к озеру.

В этом месте поляна, заросшая высокой, пушистой травой, разделяла лес и воду. Прямо здесь я и намеревался разбить свой бивак.

— А вы, панни? Где вы будете ночевать? Здесь в радиусе трех километров нет никакого жилья.

— Я вам подам весточку о себе. А теперь, до свидания.

Она выскочила из моего «Самохода» и побежала по траве к воде. Через короткое время исчезла с моих глаз в прибрежных камышах. Вскоре, на просторе озера, в свете луны я увидел продолговатой формы суденышко, которое поравнялось с противоположным берегом. Оказывается, она прятала в камышах байдарку. Плыла быстро, равномерно, бесшумно работая веслами. Я вспомнил, что также прятал в этом районе свою лодку, когда отдыхал здесь в отпуске. Это было отличное место для прятанья лодки, потому что заросли камышей здесь очень плотные. Я здесь когда-то устраивал себе приятные экскурсии по этому красивому озеру.

Мои глаза следили за байдаркой, пока она бежала в потоке лунного света и не исчезла в темноте ночи, покрывающей другой берег. Я решил спать в машине, но палатку разбил и умылся в прохладной воде озера. Потом развалился в кресле автомобиля и некоторое время любовался окрестностями. Несмотря на усталость и сонливость я долго не мог заснуть.

Это был только первый день нашей экспедиции за сокровищами тамплиеров, а уже сколько впечатлений. Я вспоминал Козловского и Петерсена, думал о глазах прекрасной Карен. Хотя меня прежде всего интересовали свои переживания, интересные приключения и проверка собственных способностей. Но все равно не выходила из головы моя образовавшаяся симпатия к этой красавице. Я гнал мысли к Петерсену, Козловскому и туристам, которые внезапно приехали на озеро.

Кем могут оказаться все эти люди? Моими сильными соперниками? Среди них неоспоримо выделялась девушка, одетая в черные брюки и черный свитер. Почему ведет себя так таинственно? А учитель? Может, он просто сделал умный ход, направленный на то, что мы со сложенными руками будем ждать его возвращения, в то время как он уже зарабатывает на таинственном документе? Может, он его уже продал?

Вопросы один за другим приходили ко мне в моих размышлениях. И ни на один из них я не находил ответа.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ДЛЯ ЧЕГО НУЖНО ВООБРАЖЕНИЕ? — ЧТО ВЫЯСНИЛИ МОИ РАЗВЕДЧИКИ? — НАПЛЫВ КЛАДОИСКАТЕЛЕЙ — ИЗУЧАЕМ КАРТУ — УРОЧИЩЕ КОЗИЙ РЫНОК

— Боже мой, что это за чудовище? Ну, и машина!

Такой крик разбудил меня после бессонной ночи, проведенной в автомобиле у берега озера. Я поднял голову и увидел вчерашнюю девушку, которая рассматривала мою машину. При свете дня, девушка, одетая в черное, не походила на «женщину, которая ходит и вынюхивает», а скорее была похожа чем-то на панни Петерсен. Она также была очень красивая, но по-другому. Ее красота не так бросалась в глаза, но в то же время нельзя было оторвать от нее свой взор. У нее были веселые глаза, в которых вспыхивали небольшие иронические огоньки. Я увидел красивые ямочки на ее губах, хорошо сложенную фигуру. Короче говоря, эта девушка была до чрезвычайности привлекательной.

— Где вы взяли это страшилище? — Спрашивала она с опаской, делая круги вокруг автомобиля. — Оно, похоже, не знаю даже с чем сравнить. Я бы не поверила, что это может двигаться, если бы не ехала на нем вчера.

Такие рассуждения при виде моего автомобиля давно мне наскучили, поэтому я зевнул и перевернулся на другой бок. Натянул одеяло на голову и закрыл глаза. Я все еще был полусонный.

— Эй, пан! — Закричала она. — Вы знаете, который час? Уже двенадцать. Вы приехали сюда спать и отдыхать или искать сокровища? Пан Самоходик, пора вставать!

Я снова поднял голову.

— Не смейте называть меня этим именем.

— Так мы еще не друзья?

— Я вас совсем не знаю. Мы даже не познакомились.

— Нет проблем. Меня зовут Анна, но вы можете называть меня Анка. Я работаю на заводе как журналист. А сейчас у меня отпуск и я провожу его в доме отдыха журналистов на другой стороне озера.

— Ну тогда, вы, наверное, знаете того болвана, который написал в газете статью о сокровищах Ордена тамплиеров и об учителе из Милкока? У которого таинственный документ?

— Я не знаю этого человека. Что касается меня, то я собираюсь написать репортаж о поисках сокровищ. Решила это сделать после прочтения той статьи. Пан может дать мне интервью?

Я одел пижаму и вылез из автомобиля.

— Вы хотите написать про меня в газете? И каким вы меня там выставите?

— Я напишу о симпатичном сумасшедшем на странном тарантасе и о трех его молодых друзьях.

— Вы лучше направьте свою энергию на Козловского.

— Кто это такой?

— Это тот, кто прибыл с иностранцами. Вы увидите, что это очень трезвый молодой человек, не сумасшедший и элегантно одетый. И машина у них не тарантас, а «Линкольн».

— Пан не хочет, чтобы я написала о нем? Наверное, он голоден, потому и упирается. Давайте позавтракаем.

Я махнул на нее рукой, взял из автомобиля принадлежности для бритья, мыло и полотенце. Подошел к воде, и, обернувшись с ужасом и негодованием увидел как Анка залезла в автомобиль и роется в моих вещах.

Она вытащила коробку яиц, хлеб, сливочное масло, походную плитку, сковородку и начала жарить омлет с беконом. Когда до меня дошел аромат этого блюда, у меня заурчало в желудке. Если бы не ее угрозы, что она расскажет про меня в газете, она, показалась бы мне очень милой.

— Я могу, если надо, открыть банку сгущенного молока! — Крикнула она мне.

Я кивнул головой. Мой или наш завтрак выглядел на «отлично».

— Пан может взять меня в свою компанию? — Спросила она, сидя за завтраком. — Вы с ребятами будете искать свои сокровища, а мне вы доверите обязанности повара.

Я пожал плечами и сказал ей иронически:

— Вы разумная девушка. Лучше бы сидели на шезлонге или плавали на байдарке по озеру, чем шнырять вокруг деревни и наблюдать за безумцами. Что будет, если мы найдем легендарные сокровища тамплиеров? Огромные, тяжелые ящики, набитые ювелирными изделиями, стоимость которых несколько сотен миллионов злотых? Ведь их будет тяжело тащить.

— Вы уверены, что сокровища настолько велики?

— Да, — продолжал я с удовлетворением. — Это будет на очень большую сумму.

— В таком случае, я тоже буду искать сокровища. — Рассмеялась она весело.

— Я даже сейчас думаю, где они, эти сокровища?

— Я надеюсь, вы мне расскажете.

— Я не знаю многого. Узнать бы побольше информации о группе Петерсена, который приехал сюда из-за рубежа. Пусть ваши журналистские способности принесут нам дополнительную информацию.

Я закончил завтракать и помыл посуду. Девушка, сидевшая на траве, тихо спросила:

— Так могу я рассчитывать на участие в вашей компании…

Но тут я вдруг передумал:

— Вы не подходите нам.

— Почему? Что случилось?

— Вы слишком рациональны. Эта затея не для таких людей. Ведь у вас нет ни фантазии, ни воображения.

— Воображение? Необходимо для того, чтобы представить, где искать сокровища? Фантазия полезна для кладоискателей? — Спросила она с иронией.

— Вы рассуждаете неправильно. Воображение и фантазия являются необходимыми условиями для этой работы. Надо уметь представить себе как мыслили люди, прятавшие сокровища. Чем они жили, знать их горести и радости. Когда вы вживетесь в их шкуру, вам будет легче понять, куда они все это могли попрятать. Например, что вы думаете о Великом магистре Тевтонских рыцарей, Зигфриде фон Фойхтвангене…

— Об этом невозможно думать. Ничего подобного не может держать в своей голове нормальный человек.

— А вот вам психологический тест. Пожалуйста, скажите мне, как вы понимаете фразу «Там сокровище ваше, где сердце»?

— О, это очень просто. Эти слова следует понимать: если вы кого-то любите, то у вас есть величайшее сокровище.

Я с досады только махнул рукой:

— Панни, вам надо выйти замуж и родить детей. Для начала хотя бы троих. Это вам больше подойдет, чем заниматься кладоискательством. Больше вы ни на что не годны. Подозреваю, что Зигфрид фон Фойхтванген в вашем размышлении является каким-нибудь влюбчивым балбесом. Анна, вы даже не знаете, что он Великий магистр рыцарского ордена Пресвятой Девы Марии, известный своей жестокостью в достижении территориальных завоеваний.

А слова «Там сокровище ваше, где сердце» были выгравированы на рыцарском кресте. Однако, учитывая тот факт, что они являются цитатой из евангелия от Матфея, предполагается, что здесь содержится намек на сокровища, потому что все это было адресовано Жаку де Моле. А вы знаете, кто такой Жак де Моле?

— Я читала ту самую статью о сокровищах тамплиеров. Поэтому не нужно меня учить истории. — Ответила она обиженно.

Я сложил вещи в «Самоход» и предложил ей: — А теперь давайте нанесем визит моим друзьям.

Не говоря ни слова, все еще обижаясь на меня, она уселась в машину, и мы поехали к Милкока.

День снова был теплый, небо ясное и солнечное — совсем как вчера. Только горизонт казался немного туманным, с легкой дымкой. По всем приметам к вечеру должно начаться ненастье: тучи, дождь и сильный ветер. А сейчас птицы громко и весело пели, и солнечные лучи разогревали природу, пространство между деревьями в лесу было заполнено смолистым запахом.

Возникшая из-за поворота деревня Милкока имела около десятка деревянных с соломенными крышами усадеб. Немного в стороне одиноко стоял коттедж, в котором находилась деревенская школа. В нем также проживал местный учитель. Школа была бревенчатая, огороженная маленькой низкой изгородью.

В соседнем саду, рядом с домом учителя, под яблоней с обширной кроной, расположились три мои друга. К тому времени как мне появиться, они закончили свой утренний прием пищи. Котелки отмокали в цинковом корыте с водой, позаимствованном у хозяина. Я был неправ, подумав, что ребята бездельничают. Выяснилось, что утром они были заняты «интеллектуальной работой» и поэтому их завтрак задержался.

— Ну, скажу я вам, они здесь не похудеют. — Рассмеялась журналистка.

— Служба не дружба. Мы были заняты решением очень важных вопросов. — Ответил Вильгельм Телль.

— Хорошо, — ответил я. — Слушаю ваш доклад.

Безутешная девушка журналист опять вздохнула с сожалением.

— Я хотела присоединиться к вашей команде, но пан Самоходик не хочет видеть меня в своих рядах. Может быть, вы передумаете?

Я снова возмутился:

— Ребята, вы знаете, что эта дама является сотрудником газеты? Она намерена написать про всех нас статью.

— В самом деле? Она хочет, чтобы мы попали на страницы газет? — Ребята, похоже, не были возмущены. Напротив, они уже получали от этого удовольствие, даже были польщены.

Поэтому я поспешил им объяснить:

— Она хочет написать про нас как про ненормальных. Что наше место в сумасшедшем доме! Потому что она считает, что только сумасшедшие люди могут заниматься поиском сокровищ тамплиеров. Потом над нами будет смеяться вся Польша, надо мной коллеги по работе, а над вами товарищи в школе.

— В таком случае, мы должны быть с этой панни очень осторожны! — Подскочил Баська.

— Ах, так. Ни слова при ней! — Предложил Вильгельм Телль. — Молчим.

Девушка рассмеялась. Ее забавляло негодование скаутов. В конце концов, она не выдержала и топнула ногой:

— Тихо, ребята. Я просто хочу знать, что здесь происходит.

Я не выдержал и вмешался:

— Ничего вы у нас не выведаете. Мы не можем предложить вам никакой информации.

А мои разведчики спросили: — На чьей вы стороне? На нашей или на стороне тех? Только правду!

— Я ни на чьей стороне, — ответила Анна, — я буду только наблюдателем. Объективным наблюдателем, понимаете?

Лично я не очень понимал, как это можно занимать объективную и нейтральную позицию в такой ситуации. Мы с ребятами решили посовещаться.

— Может, отойдем куда-то в сторону и там поговорим, — предложил мне Телль.

Но Анка запротестовала, обращаясь ко мне:

— О, мне очень жаль. Но мне кажется, что я заслуживаю доверия. Вы можете быть уверены в том, что полученные от вас сведения не попадут к вашим конкурентам, и что вообще я буду писать только для себя и для своей газеты.

Первый уступил Баська:

— Я хотел бы быть журналистом, когда вырасту, — сказал он. — Поэтому мне кажется, что прессе нужно помогать.

— Ты? Журналистом? — Я засмеялся вместе с Теллем. — Во время прошлых наших приключений ты хотел быть антропологом.

— А я еще подумаю. — Рассердился Баська.

Тут они начали спорить, можно ли так быстро менять свое мнение о выборе профессии.

Я прервал это обсуждение и спросил их, несмотря на присутствие журналистки, что они узнали в деревне и потребовал рассказать.

— Поздно ночью, — начал рассказывать Соколиный Глаз, — из Варшавы приехало трое молодчиков.

— Как ты их назвал: молодчики? — Спросила Анна.

— Это какие-то головорезы, на их поведение было очень неприятно смотреть, они вели себя ужасно. Подъехали ночью к дому учителя и начали стучать кулаками и ногами по закрытым дверям и ставням.

Мы подошли и сказали им, что учитель уехал на несколько дней с учениками. Это вызвало у них очень сильную ярость. Они начали громко ругаться в адрес учителя и заодно назвали нас сопляками. От них воняло за три метра водкой. Наконец они оставили в покое ставни и поехали к озеру. Там тоже есть новости: на рассвете Петерсен и Козловский ликвидировали свой лагерь на берегу озера и приехали утром в деревню. Когда убедились, что учитель еще не вернулся, спросили деревенского мальчика, куда именно отправился учитель.

Мы спросили потом этого мальчика об этом разговоре. Петерсену он сказал, что не знает точно, в каком направлении уехал учитель, но слышал, что целью поездки было посещение места битвы повстанцев 1863 года в районе города Сувалки. Узнав об этом, Петерсен сразу же покинул деревню на своей машине. Наверное, помчался искать учителя.

— Мы должны немедленно ехать за ними. — Заявил я.

— Потом прикатил на мотоцикле кролик.

— Кто?

— Молодой человек, одетый в кожанку мотоциклиста. У него лицо похоже на морду кролика. Подошел к дому учителя и, убедившись, что дома никого нет, огляделся по сторонам и начал пропихивать нож в жалюзи. Нас он не заметил, потому что мы сидели в кустах живой изгороди.

— Очень подозрительно тип! — Воскликнул я.

— Этот кролик в кожанке не смог проникнуть в дом, еще покрутился, спрятал нож в карман и уехал. Тоже в ту сторону, куда и Петерсен. Позже подъехала синяя «Шкода», в ней была среднего возраста супружеская пара. Увидели, что учителя еще нет и сразу же уехали.

— И куда? Тоже в ту сторону, что и Петерсены?

— Нет. На озеро Зелва. Он там начал ловить рыбу, а она загорает на берегу.

Во время разговора мы увидели облако пыли на дороге. Со стороны озера мчалась машина в сторону деревни. Но не остановилась у дома учителя, а свернула влево, в сторону лесных домиков. И исчезла за поворотом.

— Выспались, и теперь, вероятно, поехали за водкой. — Глубокомысленно изрекла Анка.

Я, однако, был другого мнения.

— Они все бросились искать учителя. А мы будем сидеть здесь, и ждать его возвращения и только потеряем время. Нам нужно убедиться: имеет данный документ какое-нибудь важное значение или нет? Мы тоже поедем на поиски. Но вот куда ехать, в какую сторону?

Я вспомнил, что у меня в машине лежат книги и среди них путеводитель по этим окрестностям до города Сувалки.

Перелистав десяток страниц, содержащих совершенно бесполезные для меня сведения о геологическом строении Земли, наконец, нашел главу: «Краткий исторический обзор области Сувалки».

Я прочитал вслух: «Во время восстания 1831 и 1863 годов, происходила борьба за земли, в которую на стороне повстанческих сил были вовлечены местные жители. Восстанию сопутствовал большой успех. Восставших возглавили генералы: Гилгуд, Дембинский и Сераковский. В подготовке восстания приняли участие: русский офицер Карл Ястржебский, эмиссар Национального комитета Чадзинский и Вавер-Рамотовский. Последний, как участник Ноябрьского восстания и офицер погиб в лесу в сражении. Самые ожесточенные бои прошли в апреле 1863 года у деревень Груши и Джастрзеба. Следы сражений видны до сих пор, туристы рыщут здесь в погоне за находками. Много историй на сегодняшний день сохраняется также в рассказах местных жителей…»

К счастью, в книге была также небольшая карта, на которой были помечены заповедники, поля сражений и тому подобные места, достойные внимания туристов.

Рассмотрев внимательно карту, я сказал:

— Место, где упоминаются основные бои восставших с царской армией это деревня Груши, где находится памятник павшим в битве. Дальше лежит урочище Козий Рынок, где находятся могилы мятежников. Немного в другой стороне был расположен лагерь восставших крестьян, который они построили на берегу близлежащей реки.

— Так в какую же сторону мы направимся? — Промолвил Баська.

Я подумал вслух:

— Поразмыслим. Наш учитель пошел со школьниками пешком, не так ли?

— Так. — Подтвердили мальчики.

— Изучая карту видно, что добраться до места можно как по дороге, так и по лесным тропам. Если бы я был на его месте, то повел бы группу сначала по лесу в сторону деревни Груши. Оттуда я пошел бы в урочище Козий Рынок, а оттуда через бывший лагерь повстанцев в город. Таким образом, замкнулся круг и мы бы возвратились в Милкока. Конечно, он мог сделать это все наоборот: сначала в город, потом в лагерь, на Козий Рынок, и, наконец, в деревню Груши. Как давно отправился в путь наш школьный преподаватель?

— За два дня до нашего появления здесь.

— В таком случае, по моим расчетам, они должны находиться на Козьем Рынке. И это независимо от того, как они пошли, слева направо или наоборот.

— Браво! Браво! — Замахала руками Анка. — Теперь я вижу, что вы могли бы потягаться с самим Шерлоком Холмсом, а может он бы у вас мог поучиться!

— Не обращаем внимание на ее подколки. — Промолвил я. — Мы едем на Козий Рынок. И как можно скорее, мои дорогие.

— Козий Рынок? Ужасно некрасивое название у этой местности, — заметил Соколиный Глаз.

— Так, давайте еще раз обсудим наши дальнейшие действия. Здесь теперь находится природный заповедник размером в сто сорок шесть гектаров. На его окраине расположены могилы повстанцев. Доступ к этому урочищу сильно затруднен, особенно во время сезона дождей, когда местность покрывается болотами и становится труднопроходимой. Мы можем получить там помощь, обратившись в специальную лесную службу. Или можем оставить автомобиль на шоссе и отправиться непосредственно лесами. Урочище находится на расстоянии около двух километров от шоссе.

— Прекрасно! Мы собираемся на Козий рынок. — Обрадовался Баська. — Никогда я еще не был в таких лесных дебрях. Там, вероятно, есть очень высокие деревья. Я бы с удовольствием забрался на самый верх такого дерева.

— Это природный заповедник, — сурово напомнил ему Вильгельм Телль, — там мы должны вести себя очень культурно, не прыгать как обезьяны по деревьям. Не баловаться, не разжигать огонь, и в любом случае не нарушать правил поведения в лесу.

— Интересно, а можно там увидеть лося в дикой природе? — Спросил Соколиный Глаз.

Мы хотели тронуться в путь сразу, так зажгли нас мысли об этом урочище. Но мы были остановлены осторожными словами Анки:

— А что будет, если ваши расчеты окажутся ошибочными? Вы уедете, а учитель сегодня появится в деревне? Ведь здесь остается супружеская пара, которая и сейчас лежит на берегу озера Зелва. Я считаю, что пока таинственный документ не в ваших руках, надо быть осторожней.

Я согласно кивнул.

— Кто-то из нас должен остаться здесь. Панни права. Наши расчеты и вправду могут быть ненадежными.

Было очевидно, что я должен вести автомобиль. Вопрос состоял в том, кого из трех разведчиков оставить в деревне. Мои друзья сделали очень грустные лица, конечно, каждый из них хотел идти на Козий Рынок.

Журналистка еще немного помолчала и потом сказала:

— Я могу остаться. Вы можете на меня полностью положиться, я постараюсь оправдать ваше доверие. Уверяю вас, что таинственный документ будет ждать здесь вашего возвращения.

Это был очень благородный жест с ее стороны. Мы поблагодарили ее тепло и стали собираться. Но перед дорогой решили пообедать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

НАПАДЕНИЕ ЖЕЛТЫХ МУХ — ПЕШКОМ ПО ЛЕСУ — КРИКИ О ПОМОЩИ — ТАЙНЫЕ ЗНАКИ ТАМПЛИЕРОВ — ИСТОРИИ О СТАРИННЫХ ЗАМКАХ — КОНЕЦ НЕПОГОДЕ

Мы проехали восемнадцать километров через бескрайние леса Августовской пущи и увидели дощечку-указатель со словами: «Козий Рынок». Вокруг стоял девственный густой лес, не было никаких следов человеческого жилья. А лес прямо гудел от неимоверного количества слепней. Это были большие, сердитый мухи, которые сразу же напали на нас, как только машина остановилась.

Наверное, леса и болота вокруг Козьего Рынка являлись их родной средой обитания. Они окружили нас миллиардами, эти гигантские насекомые, размером с половину пальца, злобно гудящие, с желто-золотыми животами и зелеными глазами. Они кусали очень чувствительно и потом от их укусов оставались большие, болезненно зудящие волдыри.

Громко гудевшие мухи быстро заполнили салон автомобиля, уселись на окнах и на наших носах. Как будто они ослепли от жары и взбесились от нашего появления. Одна из них с силой ударила меня в правый глаз. Я чувствовал на шее другого большого слепня, который вовсю жалил меня. Мы быстро закрыли окна, но много слепней осталось в машине, а после закрытия окон стало ужасно душно. В этом гуле мальчики стали лупить их газетами, очищая друг друга от насекомых. Задыхаясь, мы ловили открытыми ртами воздух.

Между тем, мы добрались до следующей развилки, у которой был расположен второй указатель со словами «Козий Рынок», но его стрелка почему-то указывала вверх, на… небеса.

— Что за глупые шутки, — сказал я. — Вероятно тучи этих яростных насекомых перевернули указатель. До Козьего Рынка теперь пойдем пешком.

Как только мы остановились, слепни с новой силой накинулись на нас, садясьна руки, шеи, лица, и, казалось, запах пота еще больше возбуждал их аппетит.

Мы снова тронулись и желтоватое облако кусачих мух осталось далеко позади. И тогда я открыл окно и вдохнул свежий воздух. Через два километра машина свернула на лесную поляну, окруженную со всех сторон кустами и деревьями. Мы прибыли. Мой «Самоход» нельзя было увидеть от дороги, потому что поляну прикрывала стена листьев и хвороста. Но и здесь бушевали стаи слепней, лес, казалось, переполнился этими большими жужжащими насекомыми. Мы закрыли машину и прикрыв свои головы смоченным в воде материалом, направились в лесные заросли.

Наш путь был очень труден. Мы постоянно продирались сквозь кусты, ноги тонули в пушистом торфе, который покрывал все вокруг.

Мы пробирались через массивные заросли папоротников, стоящие высокой, густой стеной. И все наше путешествие сопровождалось непрерывным жужжанием и атаками желтых мух. Мы остановились передохнуть и отдышаться под своими защитными накидками, которые плотно закрывали наши лица. Подняв свой импровизированный капот, я посмотрел на небо, повыше верхушек деревьев. Небо приняло фиолетовый цвет, как если бы в нем таял с последующим отражением огромный пожар.

Я посмотрел на компас, который в форме часов носил на правой руке. Мы шли в правильном направлении, но все же Козьего Рынка еще не было видно. Мы не знали, кроме того, как это урочище выглядело. Может быть, оно было как лес, в котором были раскиданы могилы повстанцев? В таком густом лесу мы легко могли пройти мимо этих могил на расстоянии не более десятка шагов и не заметить их.

— Давайте отдохнем. — Простонал Вильгельм Телль. У него на плече был самый большой арбалет, поэтому не удивительно, что он больше всех устал.

Мы решили немного отдохнуть и молча присели на поляне, поросшей папоротником.

— Уф-ф, — произнес я утомленный жарой, — неудивительно, что бывшие жители этих земель много лет назад победили тевтонских рыцарей. Заключенный в стальную броню рыцарь немного стоит как воин, в лесных зарослях.

— Пожалуйста, расскажите нам что-нибудь, пока мы отдыхаем… — попросили ребята.

— Теперь? Я едва жив… — пробормотал я.

В небе что-то гулко треснуло. По лесу прокатились резкие раскаты сильного грома.

— Ребята, встаем! — Скомандовал я. — Козий Рынок должен быть близко. Мы должны найти укрытие в этом лесу, прежде чем начнется буря.

Скауты неохотно поднялись со своих мест. В лесу стало так душно, будто насосом выкачали весь воздух. Слепни опять накинулись на нас и стали штурмовать с удвоенной силой. На наших головах и плечах раздавались постоянные щелчки. Это разбивались о нас слепо летящие полчища слепней. Наши глаза заливал пот, каждый шаг давался с трудом. Когда мы остановились, чтобы восстановить дыхание и посмотрели вверх, то увидели, что небо из фиолетового стало коричневым. Лес вокруг нас по-прежнему темнел непроницаемой стеной из листьев, переплетенных кустов, стволов деревьев и низко висящих мохнатых веток.

Гром ударил снова и его раскаты прокатились над лесом. Стихло, и тут мы услышали крик:

— Help!…Help!… Help!…

Женский голос восклицал по-английски: «Помогите!». Я узнал голос. Это кричала мисс Петерсен!

— He-e-elp!… - Послышалось снова.

Крик девушки шел откуда-то с правой стороны. Я пошел в этом направлении, а за мной бежали мои мальчишки. От быстрой ходьбы стало опять жарко, я остановился, чтобы немного остыть и уже не обращал внимания на разъяренных слепней. Я не был сильно удивлен, услышав здесь голос Карен Петерсен. Они, как и мы искали учителя, но почему она звала на помощь?

Передо мной открылась небольшая полянка. Карен стояла в середине, окруженная тремя мужчинами. Когда я выбежал из леса, один из них вырывал из ее рук сумку, которую Карен всегда носила на плече. Они услышали треск сучьев под моими ногами и почти одновременно все обернулись. Мужчины посмотрели друг на друга неуверенно, а панни Петерсен стала кричать в мою сторону:

— На помощь пан Томаш! Помогите! Меня хотят ограбить!

Позади меня выскочили мои разведчики. Вильгельм Телль заложил стрелу в арбалет и навел его на мужчин, показывая серьезность своих намерений. Я крикнул:

— Чего вы хотите от этой женщины?

Они не сразу ответили. Стали смотреть на нас внимательно, как бы взвешивая наши и свои силы. Было очевидно, что они сильнее нас.

— Я знаю их! — Вдруг воскликнул Соколиный Глаз. — Они из Варшавы. А еще мы видели их на автомобиле в Милкока и даже запомнили номер машины.

Это их смутило и они прекратили свои поползновения в отношении девушки.

Один из них, худой и высокий, пожал плечами.

— Она не понимает по польски. Не известно, отчего она испугалась. Мы думали, что она заблудилась в лесу и хотели дать ей совет как правильно отсюда выбраться…

— А как же это? — Указал я пальцем на сумку, которую тот держал в руках.

— Сумка? — Удивился высокий и худой. — Ах да, сумка. Я хотел помочь ее нести.

Второй пришел ему на помощь. А потом и третий. Они перебивая друг друга заговорили:

— Она не знает нашего языка. Увидела трех мужчин в середине леса и начала ни с того ни с сего кричать. Никто из нас не собирался сделать ей что-либо плохое. Мы хотели ей помочь.

Они положили сумку на траву. Высокий и худой посмотрел на небо и сказал:

— Мужики, надвигается буря. Надо уходить отсюда пока не поздно.

Панни Петерсен промолвила, задыхаясь от страха:

— Они окружили меня в лесу. Стали отбирать мою сумку. Я сопротивлялась и начала кричать о помощи.

Баська прошептал мне на ухо:

— Это та троица, которая ломилась в дом учителя, они еще были пьяны и обругали нас.

Над нашими головами ударил гром с таким грохотом, как будто небо раскололось. На короткое время в лесу все потонуло в этом грохоте. Эхо долго разносило эти раскаты по лесу.

— Ну, хватит, — сказал тощий, — бежим к машине.

И первым побежал через поляну в лес. За ним сразу же побежали два его приятеля. В середине поляны осталась только панни Петерсен со своей сумкой. Мальчики подняли ее и отдали Карен.

Опять ударил гром, огромный лес вздрогнул, зашуршали листья, сначала тихо, потом все громче. Примчался мощный порыв ветра, он закружил вокруг нас сухие листья, сразу потемнело. Черное небо прочертил зигзаг молнии и сразу же раздался гром. Первый удар, второй, третий. Упали первые капли дождя.

Я знал, что нам не удастся вернуться перед бурей до оставленного в лесу автомобиля.

— Надо поставить две ветви потолще, мы накинем на них полотно от палатки. — Быстро принял я решение.

Это было красиво сказано. В теории очень аккуратную палатку можно поставить быстро. Но вы когда-нибудь устанавливали палатку во время сумасшедшего ветра, когда сверху на вас обрушиваются потоки воды?

До начала сильного ливня мы успели закрепить две толстые палки, на которые прицепили полотнище палатки. И непосредственно под ним спрятались от дождя. Для надежного закрепления полотна уже не было времени. Полил сильный дождь, и сидя на листьях у нас сложилось впечатление, что кто-то над нашими головами открыл водопроводный кран. В этом импровизированном убежище было тесно и темно, мы даже не видели друг друга. Был только слышен шум воды, текущий из невидимых туч.

— Где ваш отец? Где Козловский? — Спрашивал я Карен.

— Отец остался в городе в доме журналистов. Это местечко Августов. А я с г-ном Козловским поехала в лес искать учителя. Но на дороге кто-то испортил указатели. В лесу мы заблудились и решили, что Козловский пойдет искать Козий Рынок налево, а я направо. И пока я потихоньку шла, начал моросить дождик и тут эти типы напали на меня.

— Это, вероятно, они поломали указатель на дороге. — Подумал я вслух. — Они тоже ищут сокровища тамплиеров. Когда в газете появилась эта статья о сокровищах, я так и думал, что она будет способствовать появлению на свет всяких проходимцев. Судя по всему, нас ждут еще многие хлопоты с ними.

— Я так не думаю, — сказала Карен, — мне кажется, что они уже отказались от поисков. В этом деле нужно иметь не только любопытство и способности к поиску, но и прежде всего, я уверена, хорошие знания. Наглость и грубая сила ничего здесь не дадут. Они уже пришли к такому выводу, поскольку решили меня ограбить. Подумали, что у меня в сумке деньги, и, таким образом, захотели компенсировать себе уже потраченное на поиски. Ведь они знали, что потом не смогут больше показаться в Милкока.

— Я тоже, вероятно, откажусь от поисков. — Сказал я, неожиданно даже для самого себя.

— Вы? — Изумилась девушка. — Пан шутит.

— Я понятия не имею, с какого конца взяться за это дело. До сих пор в такого рода поисках, у меня всегда был свой готовый план действий, а то и не один. Я заранее знал с чего начинать. А теперь у меня ничего нет, никаких мыслей. Совершенно ничего.

— Но ведь вы уже начали. — Улыбнулась панни Петерсен.

— Вы так считаете? Наша деятельность привела нас только к тому, что мы сидим под брезентом во время грозы, даже не можем поставить палатку.

— Очень приятное приключение, мне нравится. — Ответила она.

— Да, конечно. Только не продвигает нас ни на шаг вперед. Сокровище в одном из многочисленных замков. Вопрос, в котором? Ведь замков очень много…

— Я очень надеюсь на этот таинственный документ, который есть у школьного учителя.

— Нет никакой гарантии, что этот документ содержит нужную нам информацию о месте, где спрятаны сокровища. Мне кажется, что мы напрасно здесь тратим свое время.

— А почему вы не хотите искать в тевтонских замках?

— Ведь я вам сказал, что не знаю, с которого замка начать. Их в округе множество.

Наш разговор прекратился. Дождь так и лил, хотя уже не так сильно, как в начале грозы. Удары грома потихоньку удалялись от нас, но на наш навес все еще громко падали капли дождя. Когда я выглянул наружу, то увидел, что небо все еще затянуто тучами, а лес уже тонет в вечерних сумерках. Вдали громыхала удаляющаяся гроза, а у нас холодный ветер снова и снова наваливался на лес. Под навесом было достаточно тепло и уютно, чтобы переждать, когда закончится буря.

— Мы должны спросить панни Петерсен, — сказал Вильгельм Телль, глядя на меня, — а пытались они искать сокровища тамплиеров во Франции?

Я перевел девушке вопрос мальчика.

— Нет, мы не искали, — ответила она. — Но я знаю о таких поисках, потому что их совершали друзья моего отца, члены Общества искателей сокровищ. Кстати, господин Шаброль также искал сокровища тамплиеров. Когда несколько лет назад я была с отцом в Париже в гостях у господина Шаброля, в его доме много говорили об этом деле.

Я помню, как на меня большое впечатление произвели попытки расшифровать тайнопись тамплиеров. Они оставили на стенах своих замков много странных знаков и символов. Г-н Шаброль собирался с помощью специалистов расшифровать их значение.

— Попросите ее, пусть нарисует эти знаки нам, интересно посмотреть. — Сказал Соколиный Глаз.

Я потянулся за рюкзаком, достал блокнот, мягкий карандаш и фонарик. Карен начала рисовать, одновременно разъясняя значение рисунков.

— Этот большой крест указывает путь на несколько тайников с сокровищами. А вот этот знак распространяется только на два сокровища. Вот такой знак относится к спрятанному золоту, а это символизирует монеты, уложенные слоями в земле. Начертанный такой знак говорит: «Идите влево». А вот знак выражает: «Девять метров от клада».

На стене одного замка был такой символ. Это два перекрывающих друг друга позвонка, он говорит: «Идите прямо». Вот символом опасности. Щит показывает мнимые драгоценности, которых на самом деле нет. А этот знак говорит о спрятанных документах. Вот знак символизирующий, что нужно искать на уровне земли, то есть неглубоко. Последние три символа нашли на стене одного из замков тамплиеров…

Наш электрический фонарик начал гаснуть и блокнот с рисунками стало плохо видно. Под нашим навесом опять наступила тьма. Но теперь мрак и дождь воодушевил девушку начать рассказ о старых замках и о поисках сокровищ. Панни Петерсен рассказывала, а я с английского переводил на польский, чтобы разведчики могли понять ее увлекательное повествование:

— Господин Шаброль происходит из очень старой французской семьи, и кроме того, очень богатой. В библиотеке его деда когда-то был найден старый молитвенник, в котором неизвестный оставил запись: «Ищи сокровища тамплиеров в часовне замка. Святой Дух и истина укажут тебе путь». Это так подействовало на воображение молодого Шаброля, что после окончания учебы, имея достаточно денег на жизнь, он занялся коллекционированием различных древностей. В том числе стал неравнодушен к тамплиерам и начал искать их легендарные сокровища. В течение долгого времени г-н Шаброль ездил по Франции и посещал бывшие замки тамплиеров.

И вот в окрестностях города Монтре в разрушенном замке на стене чудом уцелевшей часовни, он обнаружил старую картину, изображающую аллегорическую сцену символизирующую истину. Кроме того, на картине была надпись: «Veritas», что означает «Правда». Г-н Шаброль начал искать и нашел под руинами замка подземные помещения и коридоры, но найти клад так и не смог. Вы должны знать, что тамплиеры были мастерами в строительстве различных тайников и подземных ходов. Не так-то просто добраться до их богатств. Кроме того, найденная запись в молитвеннике, а также изображение в часовне замка, были сделаны много позднее существования Ордена рыцарей тамплиеров.

— Вообще, было очень сомнительно руководствоваться такими сведениями. В непосредственной близости от реки Рона на возвышении находится старый романский замок. — Продолжала дальше свой рассказ панни Петерсен. — Его название происходит от «Arginy» или «Argine», что является анаграммой слова «Regina» или «Королева». Или, как сегодня еще говорят, «Королева треф». А это было когда-то символом сокровищ. Многие из местного населения считают, что в этом замке находятся легендарные сокровища тамплиеров. До сих пор, однако, поиски не имели никакого эффекта.

Там один из друзей моего отца владеет довольно большим куском земли, и на нем находится часть крепостных стен бывшего замка тамплиеров, который был разрушен Филиппом Красивым. Друг моего отца раскопал даже часть стены, в которой думал найти сокровища, потому что на тех стенах сохранились тайные знаки. Но он не смог ничего найти, несмотря на кропотливые исследования. У него есть документ 1737 года о том, что, ломая потолок здания в замке, в стене были найдены две урны весом два центнера. В них были золотые монеты, а также золотые и серебряные пластины. Но наш друг считает, что основная часть сокровищ до сих пор не обнаружена. Один раз ему все-таки улыбнулась удача: он нашел статуэтку, изображающую молящегося монаха и кувшин с монетами. Это были вещи двенадцатого века. И вот с тех пор наш друг не перестает искать…

Вдруг рядом с нами раздался громкий рев, а затем мы услышали топот. В ужасе мы выскочили из-под навеса. Дождь уже еле капал. Небо стало светлее. Мы увидели огромного лося, который величественно проходил через залитую водой поляну. Огромное животное несло на своей голове большие рога. При виде нас он остановился, повернулся к нам и его глаза на мгновение грозно вспыхнули. Но тут же он бросился вперед и в несколько огромных прыжков пересек поляну. Скоро только удаляющийся шорох в зарослях напоминал о нем, но скоро и он затих.

— Этот лось стоил того, чтобы посетить здешний лес, чтобы увидеть такое чудо! — В восторге сказала Карен, запрокинув голову и смотря на небо.

— О, да, конечно!!! Тем более, что наши поиски учителя потерпели фиаско. Не вернуться ли нам? — Спросил я.

Мы помогли девушке найти «Линкольн», оставленный в лесу. В его тихом уютном салоне внутри мы нашли Козловского, который как обычно, был одет с большой элегантностью.

— Бог мой, как я рад, что панни вернулась! Я так волновался! — Завидя Карен воскликнул он. — Была такая страшная буря, а вы не возвращались к своей машине. Я уже собирался лететь на ваши поиски…

— Да? Как это красиво с вашей стороны. Но меня нашел пан Томаш и укрыл от дождя.

Козловский враждебно посмотрел на меня. Мы все уселись в «Линкольн» и выехали на шоссе. Карен довезла нас к месту, где был спрятан мой автомобиль. Она и Козловский поехали в Августов. Они впереди, а мы последовали за ними. Я намеренно не прибавлял газу и ехал очень медленно. Панни Карен пыталась держаться вместе с нами, но вскоре ей надоела такая езда и она добавив газу умчалась от нас вперед.

— Пан Томаш, — заерзали на сидении ребята, — почему вы их не обгоните? Ведь у вас самый быстрый автомобиль в мире. Покажете им, на что он способен.

Я покачал головой: — Нет, мои дорогие. Я не буду раскрывать все свои сильные карты. Я хочу, чтобы они думали, что моя машина барахло и развалюха. Это в дальнейшем может нам пригодиться.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ЖУРНАЛИСТКОЙ? — ТАНЦЫ В КЛУБЕ — ПРЕДЛОЖЕНИЯ УТОПИТЬ КОЗЛОВСКОГО — ЗЕЛЕНАЯ РАКЕТА — ГОНКИ ПО ОЗЕРУ — ГДЕ ТАИНСТВЕННЫЙ ДОКУМЕНТ?

Была уже ночь, когда мы приехали в деревню. Дом учителя мы нашли закрытым. Походив поблизости, мы нигде не нашли нашу журналистку. Ее отсутствие поселило во мне некоторое беспокойство.

— Вы оставайтесь здесь на страже, также как вчера. — Распорядился я. — В саду за живой изгородью разбейте палатку. Приготовьте себе что-нибудь поесть, а затем поочередно смотрите за домом. Я поеду в Дом отдыха журналистов на другую сторону озера. По дороге будет с десяток километров, по озеру, конечно, ближе, но я бы не хотел, чтобы кто-то увидел, что мой автомобиль может плавать как моторная лодка.

Мальчики попрощались и я прыгнул в машину.

— Ах, да, Телль, — вспомнил я, — можешь ли ты стрелять из ракетницы?

— Ну, конечно. Каждый из нас умеет стрелять из ракетницы. — Вильгельм Телль почти обиделся, что его заподозрили в отсутствии навыков в этой области. — В нашем скаутском лагере во время упражнений мы прошли необходимое обучение.

Я достал ракетницу из чемодана и передал Теллю.

— Только не направляйте ни в кого оружие, это очень опасно, можно получить ожоги.

— За кого вы нас считаете! За детей? — Обиделись мальчики. — Будем стрелять только в случае необходимости, и только в верх, чтобы не вызвать пожара.

— Здесь зеленые ракеты, — сказал я, — если произойдет здесь что-то очень важное, стреляйте ими, и я, конечно же, увижу. И сразу же приеду.

Мы еще раз попрощались, и я поехал по дороге вокруг озера на западный берег.

Курорт для журналистов располагался на коротком мысу, слегка выступающим в озеро. Берег был довольно высокий, покрытый соснами. Между деревьями стояли ярко раскрашенные коттеджи. Между ними расположилось довольно внушительное кирпичное здание. В нижней его части находилось помещение для хранения лодок и инвентаря, на верхнем этаже была столовая и клубная комната с большими окнами, через которые можно было увидеть замечательную панораму озера и высокий берег напротив.

На площадке среди деревьев я увидел «Линкольн» Петерсенов и их прицеп. Окна клубного зала были ярко освещены, оттуда доносились голоса отдыхающих, музыка текла через окна на улицу, и можно было увидеть танцующих людей. Они в клубе весело проводили время.

Я вошел по деревянным ступенькам на террасу, полукругом охватывающую клуб. Музыка стихла на данный момент, и через настежь раскрытые двери несколько человек выскользнуло на террасу покурить после танцев.

В дверях я наткнулся на Анку, которая выходила из клуба в сопровождении Козловского. Она была одета в стильное красное платье, с завитыми волосами и со вкусом подобранными украшениями.

— Ах, это вы? — Сделала она удивленное лицо. — Вы очень долго не возвращались из Козьего Рынка. Я устала вас ждать, мне было скучно и я пошла сюда, потому что здесь весело.

— Ну, конечно, — кивнул я головой, — здесь веселей. Да еще с таким кавалером.

Слегка смутившись, Козловский сказал:

— Я не знал, что у дамы союзник пан Самоходик.

И добавил иронично и в то же время с презрением: — Пан Самоходик знает как очень быстро завоевать себе союзников. То есть, я хотел сказать, союзника.

Говоря это, он посмотрел в сторону дверей, из которых выходила панни Петерсен.

— О, прибыл мой спаситель! — Воскликнула Карен. — Как это здорово. Потанцуем?

Она посмотрела на меня вопросительно.

Анка пожала плечами:

— Я должна была сидеть в Милкока и ждать учителя, а вы в это время развлекались спасением красивых девушек. На этом вы хотели построить наш союз? И в этом видите распределение наших обязанностей?

Из клубной комнаты вышел капитан Петерсен. Козловский сказал ему по-английски:

— Из всех нас только пан Самоходик идет прямо к цели. Он знает, где находится самое большое сокровище и хочет получить его. Но для него это не клад тамплиеров. Он знает, что величайшее сокровище, тем более в долларах, это ваша дочь Карен.

— Что? — Переспросил Петерсен.

— Да ну? — Всплеснула руками Карен.

Анка достаточно хорошо понимала по-английски и после слов Козловского сказала мне с иронией: «Там сокровище ваше, где сердце». Пан Самоходик в нужном месте расположил свое сердце.

Я должен был ответить как хорошо воспитанный человек, хотя мне отчаянно хотелось выругаться в адрес Коловского. И мне ничего не оставалось, кроме ответа вежливым тоном:

— Пан Козловский прав. С тех пор, как я встретил панни Карен, я начал задумываться и моя тяга к сокровищам тамплиеров ослабла. Я надеюсь, что на пути искания духовных сокровищ пану Козловскому не придется еще раз протыкать колеса моего автомобиля и потом трусливо бежать.

— На втором месте после этих сокровищ стоит ваш диковинный автомобиль? — Иронически спросила Анка.

А капитан Петерсен обратился ко мне со всей серьезностью:

— Давайте, расскажите нам свои секреты про орден тамплиеров. И, кстати, где вы приобрели свою машину? Сами изобрели?

— Нет, это не мое изобретение, — ответил я спокойно, — это машина моего дяди.

Я не знаю, что тут было смешного. Но все присутствующие, вместе с Анкой, Петерсеном, Карен и несколькими журналистами, которые вышли на террасу, громко расхохотались.

— А можно узнать, кто был ваш дядя? — спросил Петерсен.

— Изобретатель.

— Известный изобретатель?

— Нет, совершенно неизвестный.

— Этот автомобиль, наверное, его единственное изобретение…

И они начали рассуждать о моей многострадальной машине, которая стояла среди деревьев и смотрела на нас своими огромными фарами. Привыкший к тому, что мой «Самоход» уродливый, страшный, смешной и так далее, я даже ухом не повел на их насмешки. Но они продолжали смотреть на нее и насмехаться.

— За границей, в Европе, вас бы арестовали за оскорбление чувств граждан, появление такого чудища на улицах нарушило бы общественный порядок.

— Вкусы у людей бывают разные.

Но они по-прежнему гоготали как идиоты:

— Вы можете зарабатывать деньги за показ этого агрегата в парках отдыха и развлечений вместо комнаты смеха. — Сострил какой-то журналист, стоящий рядом с нами.

— А может он уже это делает? В зимнее время пан работает в комнате смеха, а летом делает вояжи, которые развлекают людей на отдыхе. — Поддержал его второй журналист.

Но тут в танцевальном зале зазвучала сентиментальная музыка и все ушли танцевать.

Издевательства над моей машиной прекратились, они оставили меня в покое на террасе. Карен забыла, что предлагала мне танец и ушла в сопровождении Козловского. Капитан Петерсен пригласил танцевать Анку. А я стоял и смотрел на свое транспортное средство, стоявшее среди деревьев. Что могут знать эти дураки о моем «Самоходе», об этой быстрой и надежной машине, сочетающей в себе столько прекрасных качеств, чтобы высмеивать меня. Я мог позволить себе ездить на красивой машине, но эту я получил в качестве подарка и это был настоящий вездеход!

Через окно я видел, как в клубном зале панни Петерсен вдруг прервала танец. А через некоторое время она вышла ко мне на террасу.

— Ведь у нас с вами танец, верно?

В ответ я улыбнулся, а в это время ее большие зеленые глаза дружелюбно смотрели на меня.

— Потанцуем? — Сказала она, взяв меня за руку. — Я думаю, вы не обижаетесь на эти шутки?

— Хорошо смеется тот, кто смеется последний. — Ответил я и пошел танцевать с ней. Рядом со мной капитан Петерсен танцевал с Анкой.

— Завтра вы утопите свою страшную машину в озере. — Зашептала Карен мне в ухо. — Вы будете работать на нас. Сразу получите аванс, которому позавидуют даже иностранцы. Купите новый, красивый автомобиль. Вы спасли меня от рук бандитов в лесу. Я этого не забуду никогда, если бы не вы…

Ее слова потрясли меня, я подумал, что у меня будет такое транспортное средство, о каком я не мог и мечтать. Нет, я не заслужил такого подарка от судьбы.

— Но у меня очень хороший автомобиль. — Попробовал я слабо защищаться.

— Вы снова начинаете? Они опять начнут высмеивать вас. Разве вы не понимаете? Я хочу быть рядом с вами. И мой отец тоже.

— Мне очень жаль, панни, но между нами нет ничего, между мной и вами.

— Получается г-н Козловский говорил неправду? И я неправильно поняла ваши намерения? — Допытывалась она, кокетливо заглядывая мне в лицо. — Значит, я вам не нравлюсь…

— О, панни Карен… — Ответил я и сильно покраснел.

— Ну вот, я вам нравлюсь, так же как и вы мне. И я не хочу, чтобы вы выглядели смешным. Я хочу иметь рядом с собой друга, человека мужественного и надежного. Я слышала, что г-н Шаброль говорил про вас: вы можете проявить большой талант в поисках пропавших сокровищ. Я уверена, что с вами мы найдем клад тамплиеров. А потом вы будете помогать отцу в подъеме золота из затонувших галеонов. Станете богатым и уважаемым человеком… Вы уже знаете, в котором из замков Орден тамплиеров спрятал свои сокровища…

И эти слова вдруг отрезвили меня. Я вспомнил как держась за руки, мы вошли с ней в лес, а Козловский в это время с Петерсеном уехал в Милкока, предварительно выпустив воздух из колеса моего автомобиля. Они были безжалостны, эти иностранцы и ни перед чем не собирались останавливаться. Для них цель оправдывает средства. Я понял, что я для этой девушки только инструмент, который они будут использовать в своих целях. А потом за моей спиной они будут насмехаться над моей доверчивостью.

— Для вас, Карен, я сделаю все, что вы захотите. — Прошептал я в ответ. — Кроме одного.

— Кроме чего?

— Я не избавлюсь от своего автомобиля. Он мне нравится.

Вы сошли с ума! — Она прямо покраснела от гнева. Но, глядя в мои невинные глаза, обрадовалась моему согласию. — Хорошо. Пусть будет так, ездите на нем, если так привязаны к нему. Это будет жертва с моей стороны. Жертва во имя нашей симпатии.

Мы в танце повернулись и я видел глаза Анки, которая смотрела на меня с иронической улыбкой. Вероятно, мы с Карен были смешны. Я представил со стороны, как она шепчет мне в ухо с нежной улыбкой, а у меня в этот момент лицо, как будто я нахожусь на пороге рая и вечного блаженства.

— Мы найдем с вами сокровища тамплиеров! — Воскликнула в восторге девушка. — Мы будем их искать вместе.

— О, нет! — Быстро запротестовал я. — Искать я буду в одиночку. И только один. Этот факт для меня очень важен.

— Но почему? Это будет очень красиво, если мы вместе найдем сокровища. Ты и я…

— Я же сказал, что нет. — Возразил я, хотя чувствовал, что мое упорство снова начинает разжигать ее гнев.

— А что буду делать я, сидеть в ожидании?

— Да, — ответил я, — а пока ты будешь ждать, я утоплю свой автомобиль, но при одном условии.

— При каком, интересно узнать?

— Я утоплю свой автомобиль, а ты Козловского. Сделать это надо сейчас, не дожидаясь утра, привяжем ему на шею большой камень и бултых…

От удивления она перестала танцевать.

— Пан Томаш издевается надо мной?

— А вы?

Я не получил ответа. Она скорчила обиженную мину и вышла на террасу, оставив меня посередине комнаты, среди танцующих пар. Я подумал мстительно: «Все пути к отступлению отрезаны. Я буду искать для вас клад, а вы поступите со мной как тогда в лесу. Нет дураков, моя прекрасная заграничная мисс».

Вдруг огромные окна танцевальной комнаты осветились зелеными огнями.

Из-за лесных холмов на другой стороне озера взлетела высоко ракета, отчетливо видневшаяся на фоне черного неба. И брызнула тысячами искр, которые медленно падали, растворяясь отражениями в озере.

— Ах, как это красиво! — Завопила Анка. — Кто это стреляет из ракетницы? Вроде, где-то в окрестностях деревни Милкока?

Я подскочил к двери, где столкнулся с панни Петерсен.

— Это знак! — Крикнула Карен Козловскому. — Выпустили ракету в Милкока. Может, учитель вернулся и кто-то подает знак?

Что было дальше, я уже не слышал. Потому что бежал со всей силы к деревьям, к моему «Самоходу». Я прыгнул за руль, завел двигатель и тронулся в сторону воды. Вскоре я нашел удобный выход к озеру и вот мой автомобиль с шумным всплеском въехал в воду, которая забурлила со всех сторон. Мне показалось, что кто-то кричал мне с террасы, но я не обращал на это внимание, потому что мой взгляд был прикован к водной поверхности. Оглянувшись, я увидел как у мостков в свете фонарей отражаются две лодки. В одной была Карен и Козловский, в другой Анка и капитан Петерсен.

Я добавил газу. Автомобиль взревел и ускорил движение, толкая воду своим тупым широким носом. Никакая лодка не смогла бы меня догнать, несмотря на то, что она имеет форму лучше приспособленную для плавания. Волны позади моего «Самохода» расходились в разные стороны, двенадцать цилиндров «Ferrari 410» выжимали всю свою мощность, автомобиль легко преодолевал сопротивление воды и скользил через озеро почти как санки с горы. Что могли поделать мои соперники на лодках со своими маломощными одноцилиндровыми моторами?

Другой берег озера быстро приближался, а вот и бухта, у которой я вчера ночевал. Преодолев лес тростника, я выехал на луг и поехал по берегу. Лодка с преследователями была позади меня, по крайней мере, на пятьдесят метров, но это не имело никакого значения. Потому что им надо было преодолеть около двух километров, которые разделяли озеро и деревню.

Я проехал это расстояние на своем автомобиле за несколько минут. Пока они вылазили из лодки на берег, я уже ехал по лесу, освещая себе путь фарами. Я начинал беспокоиться о мальчиках, оставшихся в Милкока. Возможно, зеленая ракета не означала опасность, а только какое-то очень важное событие. Конечно, с мальчиками я не ошибся, они были настоящие следопыты.

«Скорее всего, вернулся учитель» — рассуждал я.

В свете фар появились первые дома. Быстро прошли с одной стороны несколько дворов, и вот я уже около дома учителя. У ворот перед входом во двор стояли три моих друга.

— Что случилось? — Спросил я, выпрыгнув из автомобиля. Только теперь я заметил, что у всей троицы очень встревоженные лица.

— Ну, наконец-то! — Закричали они.

— Рассказывайте. — Велел я.

— Пока мы охраняли дом с фронта, кто-то в это время взломал его сзади. Залез через окно кухни, и быть может, украл старинный документ.

— Вы заметили что-нибудь или, может, подозреваете кого-нибудь?

— Опять приезжал Кролик на мотоцикле. Постучал в дверь и увидев, что учителя еще нет, уехал. Через некоторое время прикатили муж с женой на синей «Шкоде». Они постучали, а потом опять уехали на озеро. С тех пор здесь никто не появлялся, мы не слышали никаких звуков. Потом мы решили сделать обход вокруг дома. И тут мы заметили, что жалюзи сломаны и стекла нет.

— Может, это было сделано, пока мы не вернулись из Козьего Рынка?

— Нет. — Запротестовали они. — Когда вы поехали в дом отдыха журналистов, мы тоже делали обход. Тогда все было в порядке.

Мы пошли к задней части дома, где находились кухонное окно. Действительно, кто-то вырвал петли из рамы, вытащил стекло, а затем, возможно, влез через окно внутрь. Что они могли искать в доме?

Это не трудно было угадать. Это сделал это кто-то, кто не хотел ждать учителя из похода и решил похитить таинственный документ. Это мог сделать кто-то, кто опасался, что после возвращения учитель отдаст документ не ему, а, например, мне или Петерсенам. Я рассуждал про Петерсенов так, потому что в этом деле у меня была уверенность: Петерсен или Козловский тут ни при чем. В это время они были со мной в доме отдыха.

Пока мы обсуждали это происшествие, послышались быстрые шаги. Это примчались Карен и Анка, а вскоре после них появился капитан Петерсен с Козловским. Я показал им на жалюзи и объяснил, что здесь произошло.

— Значит, украли документ? — Спросила Карен.

— Кто-то залез туда, чтобы украсть его. Но как он это сделал? Он что, знал как выглядит интерьер квартиры и где лежит документ? У таинственного грабителя было не так много времени для поиска.

— А вдруг вор все еще сидит там? — Предположила Анка.

Я заглянул в окно и посветил фонариком на обстановку кухни. Мы увидели неубранную посуду на столе и полуоткрытые двери в комнату.

— Нам надо туда попасть. — Предложил Козловский.

Я запротестовал:

— Нет, не надо. Сначала уведомим милицию. Вдруг там остались следы или улики?

Я попросил Телля, чтобы он принес из моей машины ящик с инструментами. Я решил закрепить жалюзи, чтобы они не болтались на ветру.

— Так будет лучше, а теперь пусть разбирается милиция. В доме отдыха журналистов есть телефон. Как вернетесь, позвоните в милицию.

Между тем, капитан Петерсен, призвав на помощь в качестве переводчика Козловского, расспрашивал моих скаутов:

— Мальчики, вы не знаете человека по имени Малиновский?

Ребята на него посмотрели косо и ответили:

— Каждый из нас знает, по крайней мере, нескольких Малиновских. В Польше это очень распространенная фамилия. О каком Малиновском вы спрашиваете?

— Об одном негодяе! О самозванце! Который меня обманул! — Разнервничался капитан Петерсен. — Он вымогал у меня деньги и секреты о сокровищах тамплиеров. Он мог приехать сюда и также искать сокровища.

Панни Карен наклонилась до меня.

— Вы все еще злитесь? Это не я, это Козловский и другие насмехались над вашей машиной. Я уже вспоминала не раз вашу пословицу: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Капитан Петерсен дружелюбно похлопал меня по спине:

— Я покупаю ваш смешной автомобиль. Я даю тысячу долларов.

— И это все? — Усмехнулся я.

— Maлo? Ну, я добавлю полтысячи…

— Машина не продается.

Козловский отвел меня в сторону и прошептал в ухо:

— Не говори глупостей, пан. Продайте ваше страшилище и купите себе любую крутую тачку. Если он сумасшедший, то надо воспользоваться этим.

— Нет! — Твердо ответил я. С меня было достаточно общества Козловского. Почувствовав это, он сразу перестал меня подстрекать и предложил своим попутчикам вернуться назад к моторным лодкам.

А я поставил машину в саду рядом с палаткой мальчиков. Они пошли спать в палатку, а я расположился в своем милом «Самоходе». В эту ночь больше не произошло ничего интересного. У меня была уверенность, что таинственный документ попал в чужие руки.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЧТО УКРАЛИ ГРАБИТЕЛИ? — МИЛИЦИЯ — БАСЬКА НАБЛЮДАЕТ — ТОТ, КТО ЖИВЕТ НА ОСТРОВЕ? — СЛЕДЫ ТАИНСТВЕННОГО ДОКУМЕНТА

Была уже ночь. Мы еще раз обошли кругом дома учителя и заснули. А утром приехали два милиционера на велосипедах. Милиция не знала подробностей, и это были люди, не слишком разбирающиеся в истории, поэтому они не очень понимали, что это за тамплиеры и какие у них могут быть сокровища.

Я не без оснований полагал, что мой причудливый автомобиль не вызывает у них доверия. Они решили подождать возвращения учителя и узнать от него, какой ущерб вызвало ограбление. В час дня, наконец, появился учитель. Только от меня он узнал о статье в газете и той путанице, которую вызвала эта статья.

— Бог мой, и я ничего не знаю! Так много людей здесь меня ждет, — восклицал он, — мы пошли маршрутом по следам январского восстания и я с мальчиками решил не спешить домой. Я понятия не имел, что во мне здесь нуждаются. И вы думаете, что взломщик хотел украсть старый документ?

— Я уверен в этом. — Ответил я ему.

— Я не знаю латынь, я математик. Но мне нравится собирать различные предметы антиквариата. Этот документ на латыни, и я даже как-то пытался его перевести. Кажется, в нем описаны какие-то хозяйственные вопросы тамплиеров. На нем была печать Ордена тамплиеров: два рыцаря на одном коне.

Учитель замолчал и пошел в свой дом, чтобы выяснить, что пропало. Невысокий, худенький старик был воплощением скромности и доброты. Складывалось впечатление, что эта история с ограблением нисколько не беспокоит его, а грабители, как он думал, скоро убедятся в бесполезности похищенного документа. Казалось, старик больше расстроился из-за того, что пока он был в походе со школьниками, так много людей, и среди них иностранцы, потеряли время, ожидая его возвращения.

Его квартира была полным олицетворением неопрятности. На полках непонятные предметы лежали вперемешку с камнями, собранными во время школьных геологических поездок. Во всех закутках стояли глиняные горшки и деревянные скульптуры, сделанные руками народных мастеров. Старая кровать выглядела так, будто ею не пользовались, вероятно, сто лет. Я заметил на стенах портреты знати и различные виды документов: старые акты о передаче земли, об освобождении крепостных, невероятно старые плакаты, афиши и тому подобные антикварные предметы.

— О, вот! Именно здесь висел документ тамплиеров. — Учитель указал на пустое место на стене. — Он был обрамлен в рамке как картинка.

Еще какое-то время учитель кружил среди своих раритетов, чтобы удостовериться: больше ничего из квартиры не пропало. Украли только документ.

— Вот это я нашел сразу после войны. В 1945 году вскоре после освобождения Восточной Померании. Я тогда во время поездки остановился в школе, которая уцелела возле церкви, разрушенной артиллерийскими снарядами. Пастор (это было протестантская церковь) бежал от нацистов, но бросил свои книги. Я взял старую библию, в золотом тиснении, что валялась на полке. Отпечатано она в семнадцатом веке в Кенигсберге. В ней я и нашел документ с печатью тамплиеров.

— А вы не помните, где это произошло, в какой местности? — Спросил я.

— О, это было так давно, почти двадцать лет назад. Нет, не помню.

— А если вы посмотрите на карте и попробуете вспомнить?

— А вы знаете, я попробую, если вам так это важно, но я не ничего гарантирую. — Ответил он.

— Это очень важно! Я буду вам благодарен, если вы попытаетесь вспомнить.

Дальше я не мог говорить с ним, потому что милиционеры начали составлять протокол, описывающий кражу.

— Ничего страшного. Мы собираемся на озеро. Там разобьем новый лагерь, а потом вернемся к вам.

И попрощавшись с учителем, мы оставили его квартиру. Через некоторое время, мы доехали на автомобиле до бухты, где я провел первую ночь.

— Пан Томаш, вы очень расстроились из-за кражи документа? — Спросил Соколиный Глаз.

— Честно говоря, я не очень верю в его ценность. Только в плохих книгах, где автор гонится за сенсацией, на помощь главному герою приходят различные таинственные документы. Но и не отрицаю, что документ тамплиеров может быть полезным. С тех событий прошло очень много времени. Будем надеяться, что мы найдем его и он нам поможет.

— Так почему мы тратим наше время здесь, а не отправляемся на его поиски?

— Если нам не удастся найти клад, хочется иметь чистую совесть, что мы учли все и не упустили ни одной возможности. Тем более что я в затруднении, куда направить наши поиски. А тот, кто ищет, всегда что-нибудь находит, может я подумаю и решу как добраться до цели. Может оказаться, что не только имеет значение таинственный документ, но и место, где его нашли.

Мы стояли и смотрели на озеро. Соколиный Глаз заметил, что вдали по озеру что-то двигается на юг. Баська, схватив мой бинокль, забрался на высокое дерево и через некоторое время крикнул оттуда, невидимый для нас среди ветвей:

— Очень красиво здесь! Озеро такое большое, на другой стороне я вижу белый домик… По озеру плывет лодка, в ней пан Козловский, очень быстро машет веслами…

— Козловский? А в какую сторону он направляется? — Вытягивая шею, спросил я.

— К дому отдыха журналистов. А плывет от того белого домика, что на другой стороне озера. Сейчас он на середине. Наверное, решил покататься.

— Что ещё ты видишь?

— Если смотреть направо, то видно какую-то речку, впадающую в озеро…

— Это река Маруша. Но она не впадает, а вытекает из озера.

— Маруша течет по низине, заросшей высоким камышом. Как красиво! Тростник качается от ветра, и это выглядит как зеленые волны. Еще там виден дымок…

— На реке есть крошечный остров. Наверное, кто-то разжег костер. В этом тростнике настоящий рай для диких птиц. Я когда-то там отдыхал и наблюдал за ними.

— О, к нам направляются гости, панни Анка на лодке! — Заорал вдруг Баська. — Пана Козловского уже не видно. Еще вижу рыбаков, они расставляют сети недалеко от нас…

— Рыбаков и мы видим без помощи бинокля. — Ответил я. — Объявляю тебе благодарность за информацию. А теперь слазь, будем обедать.

Баська еще некоторое время посидел на дереве, а потом, не увидев больше ничего интересного, спрыгнул на землю.

Тем временем на походной плитке закипела вода. Я нарезал свежий деревенский хлеб, купленный в Милкока и каждый стал намазывать себе масло. Мы расселись на траве, каждый из нас взял в одну руку огромный бутерброд, а во вторую чашку кофе. Мы сидели дружно на берегу и наслаждались незатейливой пищей в тишине.

Наконец приплыла Анка, и не успев вылезти на берег, крикнула:

— Приятного аппетита, мальчики!

Я ей ничего не ответил, потому что до сих пор сердился за ее предательство.

— Ну как дела, господа грабители? — Спросила она с усмешкой.

Меня еще больше разозлил ее снисходительный тон. Я встал, подошел к автомобилю и включил радио. Шел симфонический концерт.

— Почему панни говорит: грабители, — спросили мальчики, — мы тоже входим в их число?

— Я пошутила, но вдруг их и вправду было несколько? — Посерьезнела девушка.

— Мы не знаем, но какая разница.

— Мужчины сегодня достали меня. И это, наверное, плохо влияет на вашего командира. Эй, пан Томаш! — Спросила она меня. — Могу я узнать, почему вы в таком плохом настроении?

— Я не в плохом настроении, просто слушаю симфонический концерт…

Она вытащила лодку на берег и уселась на носу. Закурила сигарету и сказала:

— Вам не кажется ужасным,когда на природе включают радио? Сразу нарушаются мир, тишина и порядок.

Я выключил приемник. Она была права, я тоже не люблю, когда туристы слушают радио в лесах и на озерах. Потом достал из автомобиля одеяло и лег на него. Я хотел показать, что ее присутствие меня не волнует.

Я лежал и смотрел на небо, чистое и лазурное, в котором медленно парил ястреб в поисках добычи. Я думал о прошлой ночи и ограблении в доме учителя. Кто мог это сделать? Семейство Петерсен? После инцидента в лесу их не видели в деревне, но это ничего не значит. Они могли и не ездить на автомобиле, а под охраной ночи прокрасться пешком. Или это супруги в синей «Шкоде»? Я ничего о них не знаю. Кто знает, может они являются в сто раз более опасными конкурентами, чем Петерсены? И, наконец, что представляет собой молодой парень с лицом Кролика?

— Украденный документ написан на латинском языке. — Заговорила опять Анка. — Не так много людей разбираются в этом до такой степени, чтобы прочитать такое. Им придется искать кого-то, кто будет переводить для них.

— А кто вам сказал, что грабители не знают латынь и будут искать знающего человека? — Поинтересовался Соколиный Глаз.

— Я просто так думаю. Таких людей может быть несколько. А, кроме того, какая у нас есть уверенность, что взломщики не уехали отсюда куда-нибудь очень далеко?

— А все потому, что кто-то дал в газету информацию о сокровищах тамплиеров и о документе, который был у учителя в Милкока. Это через эту статью сюда понаехало куча разного рода подозрительных типов. — Бросил я эти слова в сторону журналистки.

— Вы, кстати, тоже подозрительный тип. — Ответила она.

— Панни может быть уверена, — сказал с возмущением Баська, — что если пан Самоходик найдет сокровища тамплиеров, то отдаст их в музей.

— Пан перестал быть смешным, — промолвила Анка, — тем хуже для него. До тех пор, пока противники рассматривали его как безобидного чудака, он мог втихаря от них заниматься поисками. Его плавающий автомобиль вызвал большой переполох. Теперь они думают, что вы намного более опасны.

— Не боюсь я их.

— Пусть пан будет не слишком уверен в себе. Противник располагает достаточно широкими возможностями. У них есть деньги, много денег, а у вас их нет. Есть красавица блондинка, которая умеет задурить голову как, например, это было с вами.

— О ком вы говорите? О каких противниках?

— О Петерсенах.

— Они не противники. Панни Карен предложила сотрудничество и я, быть может, соглашусь на ее предложение.

— Вы что? Совсем ничего не понимаете? — Вскрикнула Анка. — Вы не будете с ними сотрудничать. Я вам этого не прощу!

— A я в этом и не нуждаюсь. Особенно после ваших насмешек над моим «Самоходом» на танцах в доме журналистов. Когда вы с энтузиазмом встали на их сторону. То же мне друг.

— Пан Томаш, вы не разбрасывайтесь такими словами, если не видите дальше своего носа. Я звонила в милицию, потому что живу в доме журналистов. Издевалась над вами я сознательно. Я не хочу, все знали, что у нас с вами дружба. Во время своего пребывания в тесной компании Петерсенов, я услышала от них много интересного, при условии, что не буду водиться с вами.

— Да вы прямо Макиавелли! — Воскликнул я с иронией. — Ну и что там было интересного?

— Много чего было и много чего еще может случиться.

Пока мы с Анкой препирались, мои разведчики поставили палатку на берегу озера. Рыбаки по-прежнему плавали в озере. Один из них вышел на берег и предложил нам купить у него рыбу.

— Недорого. — Сказал он, но когда назвал цену за килограмм, то мы возмутились.

— Помилуйте, разве это дорого? Нам столько заплатил утром пан, который живет на острове в камышах. Мы прошли на лодке по Маруше, он крикнул нам с берега, купил рыбы и заплатил столько, сколько я предлагаю вам.

— А что это за человек? — Начал я издалека, потому что вспомнил, как Баська видел с дерева дым в той стороне.

— Откуда я знаю, кто он такой? Наверное, турист.

— Как он выглядел? Он все еще там, на острове? Видите ли, я жду здесь своего коллегу. Может быть, это он и есть?

— Выглядел как обычный турист, купался в трусах…

— А были у него какие-нибудь характерные приметы?

— Я не знаю, есть ли у него какие-то особенности. — Пожал плечами рыбак. Ему не понравились мои настойчивые вопросы.

Он снова спросил меня, буду ли я покупать рыбу. Я отказался, он повернулся и ушел к лодке. Через некоторое время, отплыв к середине озера, он присоединился к товарищам и они продолжили ставить сети.

— Ты… вы возьмете меня с собой? — Спросила журналистка.

Скауты сразу поняли, что я собрался плыть на разведку, и окружили меня.

— Пан Томаш, вы собираетесь на своем автомобиле? Мы с вами.

— Нет. Там очень большие заросли камыша, и он будет задерживать мою машину. Там более, что мотор будет слышно. Байдарка будет более полезна в этом мероприятии, потому что к человеку на острове надо подобраться тихо и осторожно. Анка, я возьму вас в байдарку, но при условии, что ты будешь сидеть тихо.

— Я буду сидеть тихо, по индейски.

— Хорошо, хотя после той вечеринки я не доверяю тебе до конца.

Ей волей-неволей пришлось довольствоваться моими условиями, потому что на островок среди камышей можно было попасть только так. Я не ожидал сделать сенсационные открытия. Я просто хотел узнать, что это за человек поселился в камышах. В борьбе за сокровища тамплиеров было важно все. Баська снова поднялся на дерево и сообщил мне, что дымок все еще поднимается из зарослей тростника.

— Раз он купил рыбу, — сказал я, усаживаясь в байдарку, — и развел костер, значит, готовит ее к обеду. И не ожидает к себе гостей, хотя возможно, и обратное.

Мы поплыли правым берегом озера в сторону зеленого моря тростника, туда, где текла река Маруша. Так как было только одно весло, то я греб, а Анка сидела впереди и рассуждала, глядя на меня:

— Ты не понимаешь, что Карен использует тебя? Делает сладкое лицо для этого, а свои острые зубки спрятала до поры до времени. Ты поможешь найти ей сокровища. Это ей надо не для того, чтобы заработать на них, потому что, насколько мне удалось выяснить, нашедший имеет право только на десять процентов. Они очень богатые люди. И у нее есть большие амбиции, она хочет хвастаться у себя дома за рубежом: «Только я смогла найти в Польше сокровища тамплиеров, которых никто до меня не смог обнаружить».

— А на что ей использовать меня, ведь я не знаю, где их искать, эти сокровища. — Ответил я. — А ты абсолютно, по-видимому, не сомневаешься, что просто так красивая девушка не может дружить?

— Ах, нет. Опять вы обидели меня. Но имейте в виду: Карен сделает все, чтобы добиться достижения своей цели.

— А вдруг я уже нашел свое сокровище? — Я пристально посмотрел на Анку.

Та вспыхнула: — Она меня раздражает. Мне очень хочется, чтобы кто-нибудь утер ей нос. Уж очень она самоуверенна.

— Да, она очень самоуверенна и вдобавок очень красивая девушка. А в тебе говорит ревность.

Она с силой ударила кулаком по байдарке и взревела как белуга:

— А вы наивны. Не скажу больше ничего. И не буду больше предостерегать вас.

— Тише! — Шикнул я на нее. — Мы подбираемся к цели.

Перед нами была стена высоких камышей. С начала они росли редко и мы продвигались довольно быстро. Нос байдарки раздвигал тростник и в нем после нас оставался коридор. Но вскоре заросли стали гуще, камыш толще и наше продвижение замедлилось. Тростник окружал нас со всех сторон, мы были надежно укрыты в зеленых зарослях. Чтобы не заблудиться, время от времени я вытягивал шею, пытаясь определить наше местонахождение. Но видел я только верхушку лесистого берега. Потом стал грести как индеец, орудуя веслом как палкой, отталкиваясь им от илистого дна заводи. Вскоре, однако, тростник пошел настолько высокий, что закрыл весь обзор. Я остановился, чтобы с ориентироваться куда нам плыть.

В зарослях тростника царствовала удушливая жара. Было жарко и на берегу озера, где мы разбили лагерь. Но там, по крайней мере, немного веяло свежестью от воды, что облегчало полуденную жару. Здесь ветра не было, стоял запах гниения водорослей, очень тошнотворный, мы задыхались.

Над нами кружили тучи крошечных мух, стрекотали большие синего цвета стрекозы. С верхушек камыша на нас падали огромные пауки, их паутина прилипала к лицам, мокрым от пота. В зеленой чащи зарослей крякали дикие утки и пищали от испуга утята. Высоко в небе над нашими головами парил большой ястреб. Мои руки устали от весла и мы продвигались очень медленно, кроме того, я был не уверен в правильности выбранного мной направления.

— Заблудились! — Радостно заявила Анка, когда байдарка остановилась и я стал вытирать потный лоб носовым платком.

— Панни находит в этом причину для радости?

— Да, — кивнула она головой, — наконец-то мы можем объясниться. Ведь вы, наверное, взяли меня с собой только потому, что я вам нравлюсь?

— Я об этом не задумывался.

— Журналистом я работаю только последнее время. Я ведь только что из колледжа. И еще не написала ничего особенного. И я хочу привлечь внимание читателей. Решила использовать свой отпуск и собрать материал для серии сенсационных сообщений. Такие вещи читатели любят, а меня будет распирать от гордости, что и я на что-то способна.

— Так, и у тебя тоже есть амбиции? А я думал, что ты приехала сюда чтобы просто расслабиться. Знакомишься с различного рода подозрительными типами вроде Петерсенов. Интересуешься кладом Ордена тамплиеров.

— Просто, я не знаю с чего начать. Это, безусловно, я… — она замолчала растеряно. Потом, собравшись с духом, продолжила:

— Ну, это я написала ту статью в газете о документе, который был у учителя в деревне Милкока.

— Вы? Так этот журналист были вы… — от неожиданности я опять перешел с ней на вы.

— Давайте, смело заканчивайте: я дура, не так ли?

— М-м…, смотря как поглядеть. — Ответил я уклончиво.

— Я знаю, что вы обо мне думаете. Но мне плевать. Я все равно соберу материал для газеты. Опишу чудаков, ищущих сокровища тамплиеров. И среди них достойное место займет пан Самоходик. Опишу также, как мы заблудились в камышах. На этом будет заканчиваться самый первый репортаж, я оставлю читателей в неопределенности по поводу наших дальнейших действий. И только в следующем эпизоде будет, каким образом мы выбрались из плена камышей.

— И панни уже знает, каким образом мы добьемся этого? В таком случае, может быть, ты мне скажешь как это сделать, потому что ничего другого я не хочу, как только выбраться отсюда.

— Надо плыть дальше: либо вперед, либо… назад.

Кажется, что только сейчас она поняла, что со всех сторон нас окружает зеленая стена растений. Конечно, можно было плыть назад, ведь мы оставили позади себя дорожку из сломанного байдаркой тростника. Но мне почему-то казалось, что мы вот-вот достигнем островка.

И пытаясь маневрировать, я поплыл дальше.

— Анка, раз ты написала о документе тамплиеров, — начал я, — так, наверное, ты его видела? Что там было написано?

— Я его даже держала в руках. Это было в прошлом году, когда я приезжала сюда на летний отдых. Но я не знаю по латыни и, вообще, не очень понимала что это. Знаю только, что это старинный документ Ордена тамплиеров. И об этом я написала в своей статье.

— Тихо, — остановил я ее опять, — мне кажется, что близко островок.

Медленно продвигаясь вперед, я несколько раз зацепил веслом за илистое дно и подплыл к небольшому островку. Он находился в густых зарослях сабельника, на нем стоял полуразрушенный шалаш и торчали два высохших дерева.

Одного взгляда было достаточно, чтобы сказать, что остров необитаем. Разрушенный шалаш дополнял пустоту.

— Вот, здесь никого нет. — Констатировала Анка. — А если и был, то это уже смылся. И не на лодке по камышам. Он приходил на ногах и также ушел по земле. Посмотрите туда.

С другой стороны островка, в камышах были уложены огромные сосновые бревна, с них даже сняли кору. Некоторые были связаны в плоты, вероятно, их подготовили к весеннему сплаву. Или, может быть, просто забыли до весны. Лежа в воде, рядом друг с другом, они образовали надежный и длинный мост между островом и материком.

Я выскочил на берег и заглянул в разрушенную хижину.

— Этот кто-то был здесь недавно. — Сказал я.

Рядом с хижиной, я увидел кучку горячей золы. Вокруг костра валялись недоеденные остатки запеченной рыбы.

— Фью-ю! — Присвистнул я. — А это что такое?

Я поднял с земли несколько тонких, сломанных планок, покрытых шпоном. Рядом в траве валялись куски битого стекла.

— Ты знаешь, что это было? — Воскликнула Анка. — Это остатки рамки, в которой был документ.

— Значит, грабитель останавливался здесь! — Ответил я.

Неизвестный украл документ и нашел приют на островке. Здесь разбил рамку, вынул документ и скрылся. У нас была возможность встретиться с ним лицом к лицу. Теперь было поздно, мы опоздали.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

И СНОВА МАЛИНОВСКИЙ — ТРЕТИЙ ВЫХОД ИЗ СИТУАЦИИ — ДОМИК ПЕТЕРСЕНОВ — ДИСКУССИЯ О ЗАСАДЕ — МЫ ИГРАЕМ В ОТКРЫТЫЕ КАРТЫ

Возвращаясь в лагерь, где оставались разведчики, уже на расстоянии мы увидели, как на воде качается моторная лодка. Козловский и Петерсен были заняты разговором с тремя моими друзьями.

— Мы ждем вас здесь. — Сказала Карен, когда наша байдарка ткнулась носом в прибрежный песок.

Капитан Петерсен подошел и сердито бормоча, протянул мне лист бумаги.

— Вы только почитайте это! Я, наверное, сойду с ума от злости!

— Это письмо мы нашли на лобовом стекле нашей машины. — Сообщила Карен. — И пришли к вам, чтобы спросить совета.

Я взял письмо, написанное на листе, вырванном из ученической тетради. Оно было написано довольно странным корявым почерком. Видимо, для того, чтобы трудно было догадаться кто автор.

Оно сообщало Петерсену: «Если вы хотите получить документ тамплиеров, положите три тысячи злотых в местной часовне. Сделайте это в полночь, а затем вернитесь домой, утром в часовне вы найдете документ. Малиновский».

Раздались сердитые крики капитана Петерсена:

— Опять Малиновский! Обманул меня, высмеял, выманил четыреста долларов и теперь хочет три тысячи злотых. Вор, мошенник, грабитель!

— Пан Томаш. — Спросила меня Карен. — Как вы думаете, заплатить ему три тысячи или проигнорировать письмо?

— Не дам! Не дам ни гроша! — Закричал Петерсен. — Возьмет деньги, а документ нам не положит.

— Успокойся, папа, — Промурлыкала отцу панни Петерсен. — Выслушаем сначала, что скажет на это пан Томаш. Вот Козловский советует нам заплатить.

— А я не советую. Настоятельно не советую. — Сказал я.

Отозвался Козловский:

— Он так советует наперекор мне. Я говорю: «Платить», пан Томаш говорит: «Не платить». Потому что я ему не нравлюсь, и он всегда говорит наоборот, чтобы досадить мне. Лично я не вижу другого выхода для получения документа, кроме как заплатить за него.

— Почему вы думаете, что мы не должны платить? — Спросила меня панни Петерсен.

— Мой совет не от упрямства. Я не считаю этот документ ценным. Если там указан способ как найти сокровища, я уверен, они не стали бы продавать его за три тысячи, а потребовали бы много больше. И быть может вообще не стали продавать его, а использовали бы сами. Кроме того, никто не гарантирует, что это не очередная афера. Где у нас есть доказательства того, что письмо, вообще принесут? Вы положите три тысячи злотых, он их заберет и покажет вам фигу.

— Да, это так! — Крикнул капитан Петерсен. — Пан Самоходик прав. Я не стану платить Малиновскому.

— Я тоже поддерживаю пана Томаша. — Влезла в разговор Анка. — Мне кажется, что вы не должны платить вору за украденное, это не правильно.

— O, так вы на стороне Самоходика? — Глаза Карен зло сузились. — У пана Томаша все больше и больше последователей. Но я хочу заполучить этот документ. Если есть хотя бы немного надежды, что он поможет, то я рискну тремя тысячами злотых.

— Зачем? — Возразил ей отец. — Ты хочешь поощрять мошенничество Малиновского? Я не согласен.

Но панни Карен знала, как уговорить отца. Вместо того чтобы спорить с ним, она поцеловала его в щеку и сказала:

— Папа, ты мне обещал, что я буду руководить экспедицией. И что значат глупые три тысячи злотых для нас, ведь ты дал мне обещание?

Петерсен почесал в голове.

— Я тут подумал и хочу предложить, — заговорил он, — давайте сделаем так… Вместо денег положим в конверт нарезанную бумагу, например, из газеты. Затаимся и будем наблюдать из засады кто такой Малиновский.

— Браво! — Закричала панни Петерсен и сильно хлопнула меня по спине. — Так мы и сделаем. Спрячемся в засаде и захватим Малиновского. Вы нам поможете в этом?

— Помогу. — Ответил я. — В засаде мы будем вместе. А потом мы разойдемся. Я ухожу.

— Почему? — Спросила Карен.

Я пожал плечами.

— Вы позволите мне ознакомиться с содержанием документа, когда вы его получите? Нет. Я тоже не хочу раскрывать всех своих карт. Я ухожу искать сокровища тамплиеров в другое место, а здесь оставаться, как я думаю, бессмысленно.

— Мы тоже уйдем, как только получим документ. — Сообщила Карен.

— Я хотел бы отметить один нюанс. — Продолжал я. — Документ принадлежит учителю из Милкока. Если мы каким-то способом вырвем его из рук Малиновского, он должен быть возвращен законному владельцу.

— Вы хотите ознакомиться с ним? — С иронией в голосе спросила панни Петерсен. — Хорошо, но только потом, когда сокровища будут у нас в руках.

— К сожалению, Карен, я против. — Встрял в разговор ее отец. — Если пан Томаш примет участие в засаде и мы поймаем Малиновского, то он ознакомится с содержанием документа.

Капитан Петерсен подошел к делу очень справедливо. Это не понравилось ни его дочери, ни Козловскому, что нетрудно было прочитать по выражению на их лицах. Но в этот раз Карен не стала спорить с отцом.

Таким образом, мы обсудили детали нашей операции, а затем Козловский решил:

— Хотя я против, чтобы организовать засаду, все-таки я приму в ней участие, втроем мы имеем больше шансов схватить Малиновского.

— Ну, наконец-то! — Вскинула руки Карен. — Я уже думала, что ты трус.

Козловский скромно улыбнулся.

— Некоторые люди склоны считать благоразумие за трусость.

Петерсен полез в лодку, а Козловский взял меня под руку и начал упрекать:

— Вы поступаете очень неправильно. Такие как Петерсен создают нам рекламу за рубежом, мы зазываем иностранцев посетить нашу страну, чтобы они проводили отпуска у нас, организовываем для них охоты, рыбалки, туризм, ведь многие страны мира живут этим. Мы нуждаемся в валюте. Пусть Петерсен найдет клад тамплиеров. И не только потому, что девяносто процентов его стоимости обогатит польскую казну, но и потому, что из-за границы сразу же хлынет в нашу страну поток туристов, желающих, как Петерсен, искать сокровища. Приедут и будут платить доллары за пребывание у нас. А вы пытаетесь конкурировать с Петерсенами, и это наводит на мысль, что вы деятель антигосударственный, социально вредный…

Я не удержался и рассмеялся прямо в лицо Козловскому.

— Пан переводчик, я немного по-другому понимаю заинтересованность нашего государства. Да, необходимо поощрять иностранцев для посещения Польши. Пусть едут к нам на охоту, ловят рыбу, ищут сокровища. Наш долг создать им условия для активного отдыха и оказывать всяческую помощь. Я тоже помог вам, когда вы застряли в грязи, хотя очень сильно торопился. А вы как собираетесь им помогать? Как мне? Странные у вас понятия о помощи.

— Неужели вы не понимаете, — продолжал я, — что в этой истории с Малиновским, мы выглядим в глазах Петерсенов как жулики и воры? И это может напугать других иностранцев, они не поедут к нам. Я должен извиниться, но я не буду помогать им. Я имею такое же право на поиски, как и Петерсен.

Сказав это, я вежливо поклонился и пошел прочь. Взбешенный Козловский прыгнул в лодку. Я был рад его отъезду.

Скауты сразу же бросились ко мне с вопросом:

— А мы примем участие в засаде на Малиновского?

Я считал это нецелесообразным и вместе с тем опасным для них мероприятием. Было трудно предсказать, как поведет себя Малиновский, когда поймет, что попал в ловушку. Я не имел права подвергать мальчиков опасности. Сознавая, что они не примут участие в засаде, я был смущен. Чтобы отвлечься, я задумался о нашем ночном предприятии.

Мое решение ребята приняли с кислыми унылыми лицами, но быстро поняли, что это не обсуждается. Тем более, что Анка также высказалась против их участия в ночной авантюре.

— Чем меньше людей будет в засаде, — сказал я, — тем лучше. Больших шансов у Малиновского нет. Я, Козловский и Петерсен постараемся, чтобы поймать его.

Анке я тоже отказал и она, смирившись с моим отказом села рядом на берегу озера и улыбаясь, сказала:

— А завтра вы возьмете меня с собой?

— Еще не знаю, надо дожить…

— Вероятно, вы поедете в Мальборк. Пожалуйста, возьмите меня.

— Зачем?

— Хочу знать, как будут идти поиски сокровищ тамплиеров.

— Но ведь ты считаешь эти поиски чистейшей авантюрой.

— Да, конечно. Но, несмотря на это, мне очень интересно.

— Что именно?

— Не только поиски, но и приключения, которые вам еще предстоят.

— Ты мне оставишь мне свой адрес. После окончания нашей экспедиции я напишу тебе обстоятельное письмо обо всем, что происходило с нами.

— Я так не хочу.

— У меня было достаточно проблем из-за твоей первой статьи.

— Ах, ты все еще сердишься на меня? Я понятия не имела, что это приведет к таким неприятным последствиям. Впрочем, пусть пан знает: так или иначе, но я поеду за ним.

— И куда? — Спросил я, слегка удивленный ее настойчивостью.

— До Мальборка.

— Я не знаю точно, в Мальборк ехать или еще куда.

— Пан Самоходик, — сердито сказала она, — я все равно поеду за вами, я это уже решила.

Она прыгнула в лодку и поплыла в сторону дома отдыха журналистов на обед. А я сел в свой «Самоход» и поехал в деревню Милкока поговорить с учителем. По пути я увидел, что берега озера пусты, нет ни палаток, ни синей «Шкоды». Они, наверное, услышали, что таинственный документ был украден и уехали.

Нигде не было видно и проходимцев, которые напали на панни Петерсен, возможно они решили отказаться от поисков сокровищ.

Учитель, увидев меня, беспомощно развел руками:

— Ничего не могу сделать. Я пытался, но так и не вспомнил, где находится та деревня, в которой был разрушенный дом пастора. Прошло много времени.

Я и учитель посмотрели мои туристические карты, очень подробные, но и это тоже не помогло.

Итак, опять неудача. Разочарованный, я вернулся к озеру, где три моих скаута готовили ужин. Я был очень недоволен собой. Мне пришло в голову, что о Малиновском надо было уведомить местную милицию. Это милиция, а не мы должны сидеть в засаде и ожидать воров. Но письмо Малиновского было адресовано не мне, а Петерсену. Я мог бы, конечно, воспользоваться машиной и съездить в милицейский участок в город. Но как это расценили бы Петерсены? Сами они в конкурентной борьбе были способны и на худшие трюки. После размышлений я решил не заявлять в милицию без их согласия.

С нетерпением я проводил время в ожидании ночи. Когда стало сереть, я попрощался с мальчиками и сел в свой автомобиль. Однако, поехал не по берегу озера, а через лес. На расстоянии около полутора километров от дома отдыха журналистов увидел часовню, упоминавшуюся Малиновским. Она выглядела очень оригинально: старые кирпичные стены, изъеденные временем.

На высоте человеческого роста в них зияли ниши, в одну из них требовалось положить деньги. Место было хорошо подобрано, потому что позади часовни стоял сосновый лес, по нему можно легко пройти сюда незамеченным. По-видимому, Малиновский, именно, на это и рассчитывал.

Здесь было достаточно одной перебежки, чтобы быстро взять деньги и так же быстро положить там старый документ.

Я сел в автомобиль и задался вопросом, где организовать засаду. Если в соснах позади часовни? Там, однако, плохой обзор. А, может быть, надо залечь на другой стороне дороги, перед часовней? Там росли старые редкие сосны, а под ними густые заросли можжевельника. Именно в можжевельнике мы могли надежно спрятаться. С этого места будет хорошо видно Малиновского, когда он станет красться к часовне.

После этого я поехал в дом журналистов. Петерсен только что закончил обед и пригласил меня к себе в дом на колесах. Это было красивый домик, удобный, хорошо оборудованный. Я осмотрел его с завистью, потому что всегда мечтал иметь такой же. Как бы я мог использовать его в моих летних поездках! Небольшой, с двумя окнами, с двумя складными креслами, столиком, плитой и более того, с миниатюрной душевой и туалетом.

Козловский с удовлетворением наблюдал за моим восхищенным взглядом.

— Хорошо здесь, да? — Спросил он. — В домике есть даже газ, можно не только готовить пищу, но и подогреть воду для душа. Инструменты и оборудование, которые вы видите в углу, служат для поиска сокровищ. Тут есть различного рода специальные детекторы, которые обнаруживают в земле благородные металлы. Есть отбойный молоток, им долбят отверстия в труднодоступных местах.

— А у вас? — Спросил он меня насмешливо.

— Я использую только свой разум. — Ответил я.

— Своим умом вы не будете делать дыры в скале или в толстых стенах. Вам с ними не тягаться.

— О чем вы говорите, г-н Козловский? — Спросила Карен.

— Вот попомните, что это очень глупая идея насчет засады на Малиновского. — Сказал он. — Лучше было бы мое предложение: либо отказаться от его предложения, либо оплатить и получить документ. Но по совету пана Самоходика вы выбрали третий вариант: засада. Я не думаю, что Малиновского так легко обмануть.

— Не говорите глупости, Козловский! — Опять рассердился капитан Петерсен. — Мы схватим Малиновского! Я прямо прихожу в бешенство, когда думаю об этом человеке, он может и сейчас ходит все время кругами около нашего дома, насмехаясь надо мной. Этот подлец ведь как-то подкинул нам свое письмо.

Медленно приближалась ночь. Я показал Петерсену место для организации засады. Капитан осмотрел местность вокруг часовни и согласился с моим предложением спрятаться в кустах можжевельника. Мы вернулись, нарезали из бумаги куски размером с денежную купюру и положили их в конверт. Они должны были заменить банкноты, которые требовал Малиновский.

Потом я напомнил Петерсену и Козловскому об обязательстве сообщить в милицию о наших похождениях этой ночью.

— Помните, что мы должны справиться с поставленной перед нами задачей. — Капитан Петерсен ударил кулаком по столику. — Поймаем вора и сдадим его в руки властей. И, пожалуйста, больше не возвращайтесь к этому вопросу. Я горю желанием своими руками изловить мошенника.

Он извинился и вышел из своего домика на улицу. Был десятый час вечера, еще два часа разделяли нас от выхода на операцию.

Я посетил дом, в котором жила Анка, но не нашел ее. Она сидела на берегу, на борту лодки в одиночестве, болтая ногами в воде.

Я присел рядом с ней. Я хотел сказать ей, что если она действительно этого хочет, то я завтра возьму ее с собой в Мальборк. При условии, что мое имя не будет упоминаться в ее репортаже. У меня было мало времени, я сидел и не знал, как начать разговор.

Как назло подошла Карен и ухмыльнулась:

— Боже мой, какая идиллия, прямо романтическая пара. Не побеспокою?

Не дожидаясь ответа, она уселась на пристани и свесила ноги над водой.

— Пан Самоходик, — начала она, — я завтра уезжаю. Хочу спросить вас. Как вы понимаете слова «Там сокровище ваше, где сердце»…

— Дело в том, что я не знаю, как их понимать. — Честно ответил я.

— «Там сокровище ваше, где сердце» — Повторила Карен. — Эти слова, вспомните, монах писал монаху. Где будут спрятаны сокровища? Там где его религиозное сердце, его мысли и чувства?

— Получается, что у Бога, на небесах. — Откликнулся я.

— Трудно представить, что Великий магистр Зигфрид фон Фойхтванген писал Жаку де Моле о том, что он спрятал сокровища на небесах. На мой взгляд, правдоподобней выглядит версия о том, что клад был спрятан где-то в церкви и Зигфрид фон Фойхтванген уведомил об этом Жака де Моле.

— Возможно, — кивнул я в ответ головой, — но в какой церкви? Мало того, это должна быть церковь, известная для де Моле, раз Зигфрид фон Фойхтванген не предоставил никаких сведений относительно ее местоположения.

— Или мы чего-то не до понимаем.

— У нас нет никаких данных, чтобы судить: сокровища все еще там или Вернер фон Орзельн после расправы с Орденом забрал их из тайника.

— Нет! Только не это! — Воскликнула Карен. — В истории Ордена тевтонских рыцарей об этом ничего нет. Сокровища были спрятаны так, что доступ к ним был исключен. Этот секрет передавался по цепочке далее, но никто никогда не видел их собственными глазами. Наконец, с последним Магистром тайна ушла в могилу.

— Попытайтесь искать клад в Мальборке, — решил я ответить на ее честность правдой, — но гарантии нет, что он там. Во время войны замок в Мальборке был разрушен. Это очень затруднит поиск.

— Согласна. — Кивнула Карен. — Однако, подвалы и нижние этажи не были повреждены.

И помолчав, добавила:

— Так вы как, с нами, пан Самоходик? Мы встретимся в Мальборке в качестве партнеров?

— В Мальборке нет сокровищ тамплиеров. Не забывайте вероятность, что клад был спрятан до приезда фон Фойхтвангена в Мальборк. А он был полон рыцарей, среди которых много из Франции. Мальборк был наполнен шпионами различных мастей. В таком месте будет чрезвычайно трудно спрятать сокровища, которые так старательно искал французский король. Если бы я был на месте де Моле или фон Фойхтвангена, я не стал бы доверять сокровища тевтонским рыцарям, а держался бы от них на почтительном расстоянии.

Немного помолчав, я продолжил:

— Я открыл вам свои карты, Карен. Я тоже еду сейчас в Мальборк. Но только затем, чтобы убедиться: сокровищ там нет. В замке расположен музей. Люди, которые работают в нем, лучше нас ориентируются в истории. Может быть, я смогу там получить какие-нибудь новые сведения, которые мне пригодятся в поисках?

— Ну, желаю вам успехов. — Сказала Карен.

Поднявшись, мы пошли от пристани домой к Анке.

— Почему ты рассказал ей свои замыслы? — Укоризненно спросила Анка. — Это дьявольски умная и хитрая девушка. Это все она использует против нас.

— Я не мог не оказать ей такую услугу, ведь мы играли в открытые карты. Она также сказала мне много. Кто знает, может это все нам пригодится.

— Ничего ценного она нам не сказала. — Упрямо стояла на своем Анка. — Я внимательно слушала каждое ее слово.

— Она не говорила прямо. Но очевидно, что она ищет ключ к разгадке в словах: «Там сокровище ваше, где сердце». До сих пор я не был склонен относиться к ним серьезно. Но кто знает, однако, а вдруг она на верном пути? Может быть, здесь и заключен весь секрет… Надо только найти его. Вместо того, чтобы кататься с места на место и рыть землю под стенами замков, может лучше присесть на траву и хорошенько подумать над этим? Надо попробовать составить анаграмму из первых букв этого предложения. А может быть, из последних букв? Может быть, следует их перевернуть вверх дном? Ведь тамплиеры были очень искусны в составлении всякого рода загадок.

— Боже мой! — Всплеснула руками Анка. — Вы так часто думаете об этом предложении, что рискуете попасть в больницу для душевнобольных. Представляю, как вас привозят санитары, а вы бормочете: «Там сокровище ваше, где сердце».

— Смех смехом, а во Франции много людей сошло с ума от этого. Десятки всевозможных маньяков, пытаясь найти сокровища тамплиеров, сходили с ума. Я надеюсь, что у меня возобладает здравый смысл.

— Здравый смысл подсказывает: надо бросить это дело пока голова не перегрелась. В противном случае, к французским маньякам добавится еще один польский.

— Давай ты не будешь волноваться за мою голову. — Взял я ее за руку. — Существует принципиальная разница между мной и теми безумцами. Их довела до безумия жажда наживы, желание обладать бесценными сокровищами с целью личного обогащения. И именно психически неуравновешенных лиц это может привести к нервному срыву. А я? Для меня сокровища тамплиеров это не огромное богатство, которым я буду лично обладать. Если я его найду, то передам в музей.

Я заглянул ей в глаза:

— Понимаешь, мне нравятся поиски как времяпровождение, гимнастика, чтобы проверить свой интеллект и знания, типа занятной шарады. И как-то я никогда не слышал, чтобы любителей отгадывать загадки, отправляли в психиатрическую больницу из-за решения кроссвордов. Так что за мою голову будь спокойна.

Я посмотрел на часы. Было уже за одиннадцать. Пришло время идти в засаду на Малиновского.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В ЗАСАДЕ — ЧТО МЫ ОБНАРУЖИЛИ В СТАРОЙ ЧАСОВНЕ? — КТО КЕМ БУДЕТ, КОГДА ВЫРАСТЕТ? — ЧЕЛОВЕК НА ПОЛУОСТРОВЕ — МАЛИНОВСКИЙ И ЕСТЬ КРОЛИК? — РАЗГОВОР О ПРОШЛОМ

Дом отдыха журналистов был уже погружен в сон. Нигде не горел свет, из коттеджей не доносилось ни звука. Мы потихоньку выбрались из домика капитана Петерсена и двинулись по лесной дороге на север к часовне.

Было очень темно, луна пряталась за тучами. Дорога выделялась в темноте тусклой полосой, и хоть это облегчало нам путь. Но вокруг темнота, казалось, была непроницаемой, мы ничего не могли видеть дальше нескольких метров.

Капитан Петерсен положил в нишу часовни белый конверт с нарезанными бумажками. Потом очень осторожно, чтобы не трещали ветки под ногами, мы спрятались за большой куст можжевельника. Несмотря на кромешную темноту, часовня выделялась перед нами очень четко, потому что перед ней проходила дорога и давала относительный просвет. Мы разместились на мху рядом друг с другом на случай, если заметим что-то подозрительное, то сможем общаться без слов, только с помощью прикосновений.

Я сложил руки под подбородком, в таком положении устроился и стал смотреть в сторону часовни.

Время шло очень медленно. У меня на руке были часы с фосфоресцирующим циферблатом. Время от времени я посматривал на них и видел подпрыгивающую секундную стрелку. Мы не думали, что ждать прихода Малиновского будем слишком долго; ночи были еще не слишком длинные, он должен был прийти за конвертом до рассвета. Если он был умный человек, то надо было думать, что сделает он это между первым и вторым часом ночи.

Вскоре небо прояснилось, луна вышла из-за облаков, ночь наполнилась зеленоватым свечением. Я ясно видел лес, часовню и деревья около нее. Показалась лиса и неслышно просеменила через дорогу. Малиновскому нужно было стать невидимкой, чтобы приблизиться к часовне незамеченным для нас.

После часа поднялся очень легкий ветер и листва на деревьях слегка зашелестела. Ночь становилась шумнее и мы переползли поближе к часовне. Потихоньку мои попутчики стали зевать и клевать носами. Признаться, мне тоже становилось скучно. В ноги, живот и грудь больно кололи веточки и шишки, время от времени я ерзал и пытался найти более удобную позу, что вызывало шорох. То же самое было с Петерсеном и Козловским. К счастью был легкий ветер и все эти звуки тонули в нем. Мои веки тяжелели все больше, глаза слипались, я ущипнул себя за руку, чтобы не заснуть и не пропустить появление Малиновского. Козловский, наконец, заснул и захрапел, его разбудил толчком в бок Петерсен.

Ночь потихоньку проходила. Наступил третий час. В лесу стало сереть, появилась роса и воздух стал холодным. Мы замерзли, лежа в одной и той же позе, у нас онемели руки и ноги. А Малиновский так и не появлялся…

Я стучал зубами, лежа на холодном мху и думал о том, как теперь тепло и уютно было бы лежать в автомобиле или на матрасе в палатке. Хотелось сильно закурить сигарету и то же желание овладело Петерсеном, который был страстным курильщиком трубки. Он все чаще беспокойно ерзал и тут, наконец, не выдержал Козловский.

Он поднялся с травы и сказал:

— С меня достаточно. Уже четыре утра. Это была сумасшедшая идея, он обманул нас. Никто не пришел за деньгами…

Козловский пошел к часовне. Я проверил белый конверт с нарезанной газетой, изображающей банкноты.

— Боже мой! — Вдруг воскликнул Козловский. — Вот другой конверт!

— Что в нем? — Капитан вырвал его из рук переводчика и разорвал. На конверте теми же каракулями, что и в первом письме, было написано по польски: «Уважаемому господину Петерсену».

Из конверта капитан достал небольшой листок бумаги, а затем вытащил кусок пергамента с латинскими буквами. На куске документа стояла печать тамплиеров.

— Давайте читайте это письмо. Написано на вашем языке. — Сказал Петерсен и протянул мне таинственную записку.

Я прочитал вслух перевод на английский:

«Уважаемый г-н Петерсен! Вы пытались обмануть меня, устраивая на меня засаду около часовни и вместо денег подсунули бумагу. Я должен был бы обидеться на вас и расторгнуть наш договор, но я не стану этого делать. Я дам вам еще шанс. Вы увидите, что мне можно доверять. Только сами соблюдайте условия, и завтра вы получите документ. В то же самое время, в полночь, оставьте деньги в часовне. Я хочу вас наказать и поэтому поднимаю цену с трех тысяч до пяти тысяч злотых. Но если вы обманете меня опять, то я разорву с вами все контакты, и больше вы никогда не увидите этот документ. Малиновский».

Когда я закончил читать письмо, между нами воцарилось долгое молчание. Мы выглядели ужасно глупо. Почти четыре часа пролежали в засаде, не сводя глаз с часовни, а в это время приходил Малиновский и мы его не увидели. Мало того, он посмотрел наш конверт, написал ответ и ушел. И все это он проделал под самым нашим носом.

— Он, вероятно, приходил в шапке невидимке. — Сказал я.

— О, Малиновский, Малиновский! — Капитан Петерсен застонал и сжал кулаки в бессильной ярости.

Козловский злорадно усмехнулся:

— А я вам говорил, что давайте заплатим! Но вы послушались пана Самоходика и теперь Малиновский взял да и поднял цену до пяти тысяч злотых. Мы из-за этого потеряли две тысячи. И что теперь?

Петерсен пожал плечами:

— Не знаю, надо посоветоваться с Карен.

Мы пошли в дом отдыха журналистов. Я шел последним, потому что был смущен при мысли, что скажет Карен, когда прочтет письмо Малиновского. Таинственный пан Малиновский оказался в сто крат умнее, чем все мы. И, кроме ума, ему были доступны таинственные силы, которые делали его невидимым.

— Тьфу! — Плюнул я в сердцах. — Это какой-то дьявол, а не человек.

— Вы верите в дьявола? В колдовство и духов? — Спросил меня Петерсен.

— До сих пор не верил. Но ведь только колдовством можно объяснить тот факт, что на наших глазах Малиновский подложил нам конверт, а мы не увидели его. — Ответил я с усмешкой.

— Просто мы заснули. Все трое. — Сказал Козловский. — И никто из нас не заметил, что мы спим. В это время подошел Малиновский к часовне и сделал свои дела.

Карен была того же мнения. Она посмотрела кусок от документа, Козловский прочитал ей письмо Малиновского. Потом она сказала с усмешкой:

— Я недооценивала Малиновского, надо пригласить его для содействия в поиске сокровищ. Этот человек стоит гораздо больше, чем вся ваша тройка, мои любезные господа. Попались как суслики. Было мягко спать вам на мху, не так ли?

— Нет, я спал ни минуты. Честное слово. — Петерсен оправдывался перед дочерью как школьник.

Было очевидно, что они не были верующими. Так что я даже не стал пытаться объяснять ей, что здесь дело нечисто. Ведь я не спал, и совсем не понимал, каким образом Малиновский подошел незаметно к часовне. Он нас провел, но как? Глядя на кусок документа, было трудно представить: имеет ли он какую ценность.

— Позвольте, господа, теперь я буду решать о наших дальнейших действиях. — Решительно заявила Карен. — Я запрещаю впредь устраивать засады. Я сама пойду в часовню и положу там деньги. Я уверена, что если мы будем честны к Малиновскому, то и он нас не обманет. Мы получим таинственный документ. Только вы должны держаться подальше от часовни.

— Желаю успехов, я буду в это время уже очень далеко. — Сказал я. — С меня довольно. Уже сегодня я уезжаю в Мальборк.

— Это будет лучше, чем то, что вы делали до этого. — Засмеялась Карен. — Хватит нам ваших советов, и так Малиновский смеется над нами.

— Не вижу ничего смешного в том, что вор нас обманул. — Ответил я ей. — Последний мой совет вам: заявите в милицию.

— Нет! — Карен топнула ногой. — Уезжайте лучше в Мальборк.

Пожав плечами, я сухо попрощался:

— До встречи.

Я подошел к своему «Самоходу». Меня догнал капитан Петерсен и положил руку на плечо.

— Давайте вы не будете сердиться на нас, пан Самоходик. По правде говоря, я согласен с вами, но моя дочь считает иначе. В будущем, однако, надеюсь, мы объединим свои силы, чтобы схватить Малиновского. Я могу рассчитывать на вас, не так ли?

— Да, конечно. — Был мой ответ.

Мы пожали друг другу руки. Петерсен вернулся к своей дочери, а я сел в свой «Самоход», выехал на озеро и отплыл в лагерь скаутов. Признаться, слова Карен задели меня за живое. Малиновский оказался таким хитрым и бесстыдным обманщиком, что я не мог и подумать об этом без раздражения.

Вернувшись, я разбудил моих разведчиков. Они выползли из палатки и встали вокруг меня, мое мрачное лицо сразу рассказало им о неудавшейся засаде. Коротко, в двух словах я объяснил, что произошло около часовни.

— Не понимаю, я не спал. Ни минуты. — Оправдывался я.

Вильгельм Телль приподнял свой нос кверху и поводил им в воздухе, как собака.

— Очень таинственная история. А вы нашли что-нибудь подозрительное рядом с часовней?

— Даже не искали. Там только лес и дорога. Какие могут быть там следы?

— Все равно надо было поискать. На земле могли остаться улики. — Сказал Соколиный Глаз.

Баська был другого мнения:

— Это все из-за того, что вы с собой нас не взяли. Мы бы спрятались в ветвях деревьев или в часовне и, конечно, выследили бы Малиновского!

Вильгельм Телль спросил меня:

— А что вы теперь собираетесь делать?

Я пожал плечами:

— После обеда мы едем в Мальборк. Тут для нас нет ничего интересного, мои дорогие помощники.

Они были поражены.

Пан Самоходик! — Воскликнул Соколиный Глаз. — Вы позволите самозванцу взять деньги у Петерсена?

— Вы хотите, чтобы вор одержал победу над честным человеком? — Завопил Баська.

Я беспомощно развел руками.

— Панни Карен запретила устраивать засады на Малиновского. Я обещал ей не вмешиваться. Она хочет получить документ и готова за это платить. Она обвиняет нас, а не вора в том, что она не получила документ. Пусть делает какхочет. Я уверен, что рано или поздно Малиновский все равно попадет в наши руки… Поймите, что я прав. Нам ничего не оставалось, кроме как отказаться от мысли поймать грабителя. А теперь о наших с вами планах. Выезд в Мальборк я назначаю на двенадцать часов.

Потом я залез в машину, переоделся в пижаму, и накрывшись одеялом с головой попытался заснуть. Мне надо было отдохнуть после бессонной ночи. Ребята спать не легли. На берегу озера они устроили стирку своей скаутской униформы и занялись приготовлением завтрака.

Несмотря на усталость, сон ко мне не шел. Меня беспокоил утренний яркий свет, проникающий через окна автомобиля. На берегу мальчики сильно шумели и через открытое окно я слышал каждое их слово. Они думали, что я сплю, и поэтому обсуждали мое ночное приключение.

Я лежал с открытыми глазами и думал о них, об их характерах, о том, кем они могут стать, когда вырастут.

Вот Соколиный Глаз. У него длинный нос и острые, любопытные глаза. Барахтается в озере с мылом и одеждой, на плече полотенце. Наблюдает, как на песчаном дне копошатся водяные жучки. Наклонился близко к воде, чуть ли нос не погрузил в воду. Потом бросил свои наблюдения, вернулся на берег и стал сушить выстиранную униформу.

«Кем ты будешь, Соколиный Глаз? — Думал я. — Может быть, ученым? Нет, для этого у тебя слишком мало терпения. У тебя есть любознательность, логическое мышление, ум и смекалка, но не хватает терпения.

А вот Вильгельм Телль. Это серьезный и спокойный мальчик, несмотря на свой возраст. Он хочет быть врачом, как его отец. А если станет им, будет ли больной иметь доверие к его диагнозам?

Самый ребенок из них Баська. Занятный, веселый, постоянно смотрит на верхушки деревьев, как будто его заветная мечта подняться на высокое дерево, и оттуда разглядывать окрестности. Может быть, в будущем он покорит самые высокие вершины планеты? Или как знать, вдруг станет исследователем белых пятен на карте науки?»

— Я уже хочу быть взрослым. — Сказал Соколиный Глаз, стоя в воде. — Поступлю в школу офицеров милиции и буду служить в службе уголовного розыска. Ловить мошенников вроде Малиновского. Чтобы они вздрагивали от моего имени.

— Ну, а пока, — изрек Вильгельм Телль, — Малиновский смеется над всеми нами. Пан Самоходик в сто раз умнее, чем мы, но Малиновский обманул его. Как по мне, то я не хотел бы быстро стать взрослым.

— А почему? — Задумчиво произнес Баська. — Это так приятно быть взрослым. Работать в газете, как панни Анка, ездить на край света и писать статьи о том, как живут люди.

— Научись сначала писать эссе. Ты делаешь много орфографических ошибок. Главному редактору вряд ли понравится такой журналист.

— Телль немного прав. Не стоит сразу становиться взрослыми. Если бы мы были взрослые, у нас были бы свои серьезные занятия, и мы не смогли бы ездить с паном Самоходиком.

— Когда я стану взрослым, то буду как пан Томаш. Тоже буду ездить в поисках приключений.

— Э-э, размечтался. — Усмехнулся Вильгельм Телль. — Ты хочешь быть всем сразу: антропологом, журналистом, паном Самоходиком. Если ты хочешь быть всем сразу, то не будешь никем, понимаешь?

— Взрослые очень редко участвуют в таких приключениях, как мы с паном Томашем. — Заявил Соколиный Глаз. — У них нет на это времени. Мой отец работает мастером на ткацкой фабрике. Его интересуют только ткацкие станки. Дома постоянно говорит только о них…

Я лежал и думал, что быть может, Соколиный Глаз никогда не будет ни ученым, ни следователем. А будет как его отец: на ткацкой фабрике мастером. Или инженером на заводе.

И вдруг, посреди моих размышлений о ткацких станках, Баська воскликнул на ломаном английском, подражая голосу капитана Петерсена:

— А ты случайно не господин Малиновский?

Ребята рассмеялись. И когда смех затих, продолжили свой разговор:

— Мы тут смеемся, а Малиновский ходит и, вероятно, обдумывает свои дальнейшие авантюры. Под нашим носом взломал дом учителя и украл документ тамплиеров. А потом обманул пана Самоходика у часовни.

— Не говори так! — Обиделся Соколиный Глаз. — Пана Самоходика никто не сможет когда-либо обмануть. Если он не заметил как прокрался Малиновский к часовне, то только потому, что он размышлял о значении слов: «Там сокровище ваше, где сердце». Это, безусловно, ключ к тайне.

— «… где сердце». Не понимаю. — Ответил Баська.

Я этого тоже не понимал. Засыпая, в мыслях у меня проносилось: «… где сердце… сердце ваше…сердце»… Как будто из-за толстых стен доносился голос Телля:

— Надо помочь пану Самоходику. Малиновский, вероятно, скрывается где-то неподалеку в этой местности. Маловероятно, что жители Милкока не заметили незнакомца, торчащего на озере. Он должен был побывать в деревне и расспрашивать их.

Я уже хотел встать и не дать мальчикам уйти из нашего лагеря, потому что мы должны были ехать в двенадцать в Мальборк. Но сон крепко схватил меня, я провалился в пустоту. Когда я проснулся, было уже после полудня. На траве рядом с автомобилем лежала куча, приготовленная мальчиками: одеяла, матрасы, мешок с палаткой, посуда. На дверной ручке моего «Самохода» висел лист бумаги:

«Мы не хотели вас будить, пан Томаш, но мы нашли что-то интересное. Пожалуйста, идите за нами по знакам, что мы оставили. Три разведчика».

Я вздохнул неохотно, волей-неволей оделся и начал искать в траве у колес автомобиля первый указывающий символ. Он был в виде стрелки в направлении извилистого берега озера. Чуть дальше я обнаружил в песке стрелку с двойным острием. Это означало: «Идите быстрее».

Я прибавил шагу и вскоре очутился на узкой тропинке, вьющейся по крутому и высокому берегу озера. Здесь рос высокий сосновый лес, на толстом стволе дерева висел небольшой листок бумаги, на нем было длинная черта, перечеркнутая в двух местах перпендикулярными короткими тире. Такой знак означал: «Иди медленно и осторожно».

Я послушно замедлил шаг и не спеша двинулся по берегу озера. Вскоре тропинку пересек ручей, в котором шумел мутный поток. Такой же, в котором застрял автомобиль Петерсенов. На противоположной стороне я заметил ольху, с вырезанным на коре знаком в виде зигзага и двух перпендикулярных линий. Я вспомнил, что это означает: «Переход, брод, здесь мелко».

— Где же мои разведчики? — Подумал я, снял ботинки, подвернул брюки и стал пробираться по воде на ту сторону. Здесь и вправду было мелко, по щиколотки. На противоположном берегу было указание в виде большого и маленького прямоугольника, означающего: «Ждите здесь».

Я лег под дерево и стал ждать. Прошло десять минут. Пятнадцать. Полчаса.

Я уже собирался встать с места, как словно из-под земли передо мной вырос Вильгельм Телль.

— Тихо! — Шепнул он, приложив палец к губам. Сел рядом со мной на траву и зашептал на ухо:

— Пятьдесят метров дальше начинается низкий полуостров, выступающий в озеро. Там живет мотоциклист, которого мы прозвали кроликом, он одет во все кожаное. Это нам рассказали мальчики из деревни. Может быть, это Малиновский? Несколько минут назад он собрал свой лагерь, палатку и вещи сунул в мешок и привязал его к багажнику мотоцикла. Потом уселся на упавший ствол дерева, время от времени смотрит на часы, как будто кого-то ждет.

Я кивнул в знак того, что понял его объяснение:

— А теперь, Телль, веди меня к этому полуострову.

Мы пошли через кусты по берегу озера, стараясь из-за всех сил не шуметь. Скоро показался заросший ольхой мыс. В кустах на берегу лежали Соколиный Глаз и Баська. Место для наблюдения было выбрано идеально, полуостров виднелся как на ладони. Я и Телль упали рядом с ними на траву.

Весь берег был заросший черной ольхой. Чуть дальше, на лежащем стволе дерева, прямо у воды сидел молодой мужчина в кожаном костюмчике, которые так обожают мотоциклисты. Он сидел и неотрывно смотрел в сторону другого берега озера, туда, где виднелись коттеджи дома отдыха журналистов.

Мотоциклист нервничал и начинал терять терпение. Он опять посмотрел на часы, потом закурил сигарету и снова посмотрел на часы.

Вдруг оживился, вскочил со ствола и стал смотреть на другой берег. Оттуда отплывала синяя лодка, в которой сидели два человека. Загадочный мотоциклист потушил сигарету и поспешно отступил в заросли ольхи, вглубь полуострова. Было ясно, что он хотел остаться незамеченным.

Лодка приближалась и вскоре я узнал одного человека, это было Анка. Когда они подплыли ближе, стало ясно, что греб журналист, который на танцах смеялся над моим «Самоходом».

Еще мгновение и лодка ткнулась в прибрежный песок. Анка выскочила на берег.

— Большое спасибо за доставку. — Сказала она, прощаясь с человеком на веслах.

Журналист развернул лодку и поплыл обратно. Анка осмотрелась и никого не увидев, уселась на дерево, где недавно сидел Кролик и закурила.

Только теперь тот вышел из-за кустов и направился к ней. Они пожали друг другу руки и заговорили, но так тихо, что мы не могли разобрать слов, а слышали только звук их голосов. Затем Анка встала и пошла вместе с Кроликом в кусты, где стоял мотоцикл. Кролик уселся за руль, мотоцикл затарахтел, Анка устроилась на заднем сиденье. Через некоторое время мотоцикл поехал, подпрыгивая на выступающих из земли корнях ольхи, и вскоре исчез из глаз, слышался только звук двигателя, но скоро и он затих.

— Панни Анка и Кролик знакомы. — Сказал с удивлением Соколиный Глаз.

— Она никогда не говорила, что знает его, — с горечью подтвердил Баська, — интересно, кто это? Малиновский? И она в его компании.

— Это нечестная игра. С самого начала она водит нас за нос. — Пробурчал Вильгельм Телль.

— Нет, мальчики, — покачал я головой, — хоть это и подозрительно, но у нас нет данных, чтобы судить, что это был Малиновский. В этой местности летом отдыхает много туристов. Может быть, это просто друг нашей Анки?

— Не надо его защищать! — Воскликнул Баська. — А почему он не приехал за ней в дом отдыха, а ждал, спрятавшись на другой стороне озера? Почему он скрылся в кустах, когда подплыла лодка?

Я пожал плечами.

— Действительно, я этого не понимаю. Признаться, что с меня уже хватит всех этих таинственных историй. Я хочу, наконец, уехать отсюда и заняться только одна загадкой: сокровищами тамплиеров. Возвращаемся в лагерь, мальчики.

Мы решили отложить наш отъезд. День был жаркий, ребята купались в озере, а я загорал на берегу.

Когда мы начали готовить обед, мальчики попросили меня:

— Расскажите о людях, что жили когда-то на этой земле. Ведь это было какое-то таинственное племя?

— Мы тоже хотим быть таинственными. — Смеясь, добавил Баська.

Я улыбнулся:

— Этим народом были ятвяги, а таинственными они были не для современников, такими они стали для нас, потому что они были уничтожены тевтонскими рыцарями, и от них не осталось никаких письменных источников. Сегодня мы мало знаем о них и поэтому они кажутся для нас загадочными. Основными занятиями ятвягов были земледелие, молочное животноводство, рыболовство, торговля и пчеловодство.

— Они жили здесь, на этом озере? В этих лесах? — Наивно спросил Баська, глядя вокруг.

— Да, в этих местах, которые назывались Судавия. И у этого озера, и в окружающих его лесах. Отсутствие единства у них сослужило плохую службу для их судьбы. Они были очень мужественными, авантюрными до безумия, но они были разрознены. Папа Александр IV объявил крестовый поход против них.

В последних десятилетиях XIII века их северные земли попали под контроль Тевтонского ордена, после этого многие ятвяги переселились в Литву, но после его разгрома в Грюнвальдской битве в 1410 году по условиям Мельнского мира 1422 года вся Судавия опять вошла в состав Великого княжества Литовского.

Их военная тактика была похожа на партизанскую войну: избегать боя в открытом поле, но преследовать врага в лесу или нападать во время отдыха неприятеля.

Когда они находились под Тевтонским орденом, то систематически уничтожалось коренное населением, деревни сжигались, ятвяги бежали в леса. Их земли пытались поделить Польша, Литва и даже Киевская Русь. Долгое время на месте сожженных древних поселений рос только лес.

— Что с ними стало? Они все вымерли? — Спросил Баська.

— К XVII веку все или почти все ятвяги были ассимилированы литовцами, белорусами и поляками. Например, на месте одного из их поселений X века позднее возник город-крепость Гродно. Большая группа ятвягов ушла на Русь, где дала начало нескольким боярским родам. В последние годы наши ученые, лингвисты и археологи ищут следы этих людей, проживавших здесь, раскапывают старые кладбища и разрушенные рыцарями Тевтонского ордена поселения.

— А потом? Что было дальше? — Интересовались мальчики.

— После падения Тевтонского государства земли ятвягов поделили польские князья, церковь и монастыри, которые переселили сюда крестьян и ремесленников. Были основаны поселения, такие как Августов, Сейнах, Сувалки, Краснополь и другие. Люди расчистили леса и начали снова сеять хлеб.

— Здесь еще растут старые деревья, помнящие времена кровавых разборок между Тевтонскими рыцарями и ятвягами.

Я замолчал и стал смотреть на озеро. Поднялся ветер и нахмурил воды озера, волны с тихим плеском набегали на песчаный берег. Сквозь шум леса, звуки листьев и ветвей, казалось, слышался звон оружия и грозные боевые крики на неизвестном нам языке.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЕРМАН ФОН ЗАЛЬЦА — О ТЕВТОНСКОМ ОРДЕНЕ — В МАЛЬБОРК — ПОЧЕМУ УБИЛИ ХРАНИТЕЛЯ? — ПЕРЕСТРЕЛКА В ЗАМКЕ — ИСТОРИЯ СТРОИТЕЛЬСТВА — СТРАННОЕ ПИСЬМО — В ЛОВУШКЕ

Спустя час мы отправились в Мальборк, ехали через Августов, Элк, Мронгово и Ольштын. Мимо нас проносились окрестности, богатые лесами и озерами. Мы видели великолепные пейзажи, бескрайние просторы, диких птиц на озерах. И здесь также жестоко правил в старину Тевтонский орден. Полностью были уничтожены местные жители.

Защитные замки ордена построены из красного кирпича, на их стенах стояли закованные в сталь монахи с мечами в руках и крестами на плащах. Они бдительно высматривали малейший намек на недовольство крестьян, попытки поднять восстание или добиться независимости.

Мы ехали и я продолжал рассказывать скаутам историю про рыцарей.

— Рыцари ордена Пресвятой Девы Марии, как уже раньше я говорил вам, построили в 1189–1190 годах во время войны в Палестине крепость Аккон.

Немецкие рыцари были не очень заинтересованы в войне в Палестине.

Четвертый магистр ордена, Герман фон Зальца пришел к власти в 1210 году. С его приходом немецкие рыцари перестали бороться за святые земли и перенесли свои интересы в Европу, и в частности на ее восток. В Западной Европе их центром стал город Эшенбах.

Герман фон Зальца была постоянный и очень близкий советник при дворе германского императора Фридриха II, который постоянно вступал в конфликт с Папой Римским. Тот снова и снова слал на него проклятия, а Герман фон Зальца часто выступал в качестве посредника в споре между ними. Как видно, он принадлежал к людям, хорошо знакомым с современным понятием дипломатическая и политическая игра.

Когда венгерский король Андрей II предложил Ордену бороться против язычников в Трансильвании, Герман фон Зальца сразу принял это предложение и основал там пять замков. Однако, через четырнадцать лет Андрей II изгнал тевтонских рыцарей из Трансильвании. Почему? Потому что его пребывание в Трансильвании началось не с борьбы с язычниками, а с политических махинаций. Еще этому способствовала зависть венгерского баронства к военным успехам и льготам ордена.

А потом пришло предложение от польского князя Конрада Мазовецкого, который просил помощи в борьбе с прусскими язычниками. И еще он надеялся на помощь Ордена в споре с другими польскими князьями за власть в Кракове.

И Тевтонский орден предоставил свои услуги. Началось уничтожение коренного населения, земли заселялись немецкими колонистами, строились новые замки. Постепенно под власть Тевтонского ордена попала вся Пруссия. Орден все дальше продвигался на восток. Сфера влияния Ордена расширялась, пока он не наткнулся на решительный отпор со стороны России и Великого Княжества Литовского. Так предательство и обман лежали в основе будущего могущества Тевтонского ордена.

Не осуждайте, однако, князя Конрада Мазовецкого, он не понимал зарождающуюся опасность. Это сегодня, с точки зрения истории, легко судить.

Трудности орден стал испытывать с 1410 года, когда объединённые войска Великого Княжества Литовского и Польши нанесли сокрушительное поражение армии ордена около села Грюнвальд в битве 15 июля 1410 года. Начался медленный закат власти тевтонцев. И в 1466 году Тевтонский орден вынужден был признать себя вассалом польского короля. Распущен он был только во время Наполеоновских войн в 1809 году. Нацисты также считали себя продолжателями дела ордена.

Но в то далекое время все было по-другому…

Мы проехали Ольштын. В придорожных лесах стояли палатки туристов. Замок тевтонских рыцарей, который мы увидели в стороне от Мальборка, произвел сильное впечатление на моих разведчиков.

Около кемпинга на берегу реки уже стоял десяток разноцветных палаток, а рядом с ними автомобили их обитателей. Наше транспортное средство, которое я ласково называл «Самоход», мы поставили немного в стороне. Рядом разбили две палатки: для мальчиков и меня.

Потом мы пошли на ужин в ресторан «Ногат», стоящий на берегу реки. За десертом я изложил своим разведчикам план, связанный с пребыванием в Мальборке.

— Я здесь уже во второй раз. На самом деле замок в Мальборке состоит из двух огромных замков: среднего и высокого, которые были соединены в один. Посетив их, вы сами убедитесь в этом. Там увидите многочисленные залы, десятки коридоров, огромный подвал, десятки, нет, сотни различных помещений.

Замок был разрушен, потом восстановлен, но в ходе реставраций еще не все его секреты исследованы и раскрыты. Потому что к секретам тевтонского времени добавились новые, периода последней войны.

В 1945 году Мальборкский замок нацисты яростно защищали от надвигающейся Красной армии, и сразу же после освобождения здесь стали происходить очень странные вещи.

— Как интересно! — воскликнул Баська. — Расскажите нам!

— Об этом уже писали несколько раз… — Хотел возразить я.

— Но мы не читали об этом. Мы хотим знать, расскажите. Может, это будет полезно для нас, когда мы займемся поисками.

Я заказал еще чашку кофе, так как во рту у меня все пересохло и начал рассказывать.

— После Грюнвальдской битвы в руках победителей оказались боевые знамена тевтонских рыцарей, всевозможные трофеи, а также красивый и драгоценный, затейливо сделанный скульптурный алтарь, принадлежащий великому магистру Ульриху фон Юнгингену.

Именно перед этим алтарем он молился незадолго до битвы, прося поражения для польской армии. Победители хранили завоеванный алтарь в церковном склепе. До тех пор, пока пруссаки не украли его и не перевезли в Мальборк, где он находился до времен второй мировой войны.

После освобождения, а бои за замок Мальборк были очень тяжелыми, польские солдаты в замке нашли много ценных вещей. Едва ли рядовые солдаты имели какое-либо представление об их историческом значении. Немецкий хранитель замка где-то спрятался и найти его никак не могли.

Польский военный комендант города Мальборк поставил солдат вокруг замка для защиты от мародеров. Вскоре разведка получила адрес, где скрывался бывший хранитель замка. Когда за ним пришли, то обнаружили, что он убит. Кто это сделал, осталось неизвестно, но, вероятно, кто-то сильно не хотел разглашения секретов замка.

В то время в городе было еще много немецких граждан и пленных солдат, а также прятавшихся нацистов.

В тот же день поздно вечером к коменданту прибыл солдат с докладом, что в замке находится группа вооруженных людей. Сразу же по тревоге туда отправили солдат. Подозрительных людей они обнаружили в высоком замке, в комнате бывшего казначейства. Началась стрельба и неизвестным удалось скрыться, но они потеряли плащ с документами и адресом одного из немецких жителей Мальборка. В комнате, где копались неизвестные, было обнаружено свежее отверстие в стене.

Наверное, в стене или за стеной что-то было спрятано и это «нечто» подозреваемые искали. Солдаты немедленно отправились по адресу, найденному в плаще. Когда они приблизились к дому, а это было в пригороде Мальборка, из окна выпрыгнул человек и, отстреливаясь, скрылся. Погоня не дала никакого результата, а успех принес обыск, проведенный в доме. В подвале под кухней нашли завернутый в плащ немецкой жандармерии — алтарь Ульриха фон Юнгингена.

Вероятно, это он хранился замурованный в стене замка. Почему он был целью тайной вылазки нацистов? В настоящее время алтарь хранится в Национальном музее в Варшаве и вы можете посмотреть его там. А в замке Мальборк и по сей день посетителей водят к стене, где он был замурован.

Когда мы покинули ресторан, был четвертый час дня. Я решил, что пора идти в замок, потому что даже для беглой экскурсии потребуется минимум два часа.

Мы быстро перешли ров и вот главный вход в замок. Подъемного моста здесь не было уже давно, стоял стационарный мост из деревянных бревен. В воротах расположились два музейных охранника, которые проверяли билеты.

Одиночных экскурсантов в замок не пускали и, следовательно, нам надо было ждать какую-нибудь экскурсию. Вскоре, из-за ворот показалась группа из тридцати человек туристов из Катовице, которые только что прибыли на автобусе. С ними мы и решили осмотреть замок.

Вблизи он выглядел впечатляюще. Представьте себе огромные, красно-коричневые стены, резко обрывающиеся в глубокий ров, сухой сейчас и заросший травой, но когда-то он был заполнен водой от реки. За стенами подымались здания, все выше и выше, как будто они хотели проткнуть небо.

Каким должен был чувствовать себя ничтожным и слабым рыцарь, вооруженный всего лишь мечом или арбалетом, против этих стен, мощных и неприступных, казалось, они могут тебя раздавить!

С других сторон территорию замка защищали пруд и река Ногат. После первых стен крепости шли препятствия в виде оборонительных стен среднего и высокого замков. Между ними также был глубокий ров с отвесными высокими стенами, высотой в несколько этажей…

— Рыцари называли его Мариенбург. — Тихо сказал я.

— Что это значит? Пожалуйста, расскажите. — Попросили мальчики.

— Они очень гордились крепостью. Сравнивали ее с самыми красивыми городами в мире. Говорили, что Милан сделан из мрамора, из камня Будапешт, а Мариенбург или, иначе, Мальборк из грязи.

— Из грязи? — Удивились скауты. — Расскажите.

— Из грязи или глины. Из нее делали кирпичи. Раствор смешивали на курином белке и добавляли кровь крупного рогатого скота. Получался очень прочный строительный раствор, из которого делали кирпичи, стены из них простояли много веков.

Между тем к нам подошла пожилая женщина экскурсовод.

— Ах, Боже мой! — Воскликнула она. — Еще одна экскурсия, я сегодня провела уже три. У меня от усталости в голове все перемешалось. Сегодня утром была группа из двадцати человек, потом еще двадцать два человека. После них в замок приехала экскурсия, собранная из двадцати восьми человек. И теперь еще тридцать экскурсантов.

— Как я устала! — Покачала она головой. — В это время у нас всегда большой наплыв посетителей. Ну что же, проходите через ворота.

Она махнула рукой и даже не стала нас пересчитывать, началась лекция:

— Замок начали возводить в 1272 году и назвали его Мариенбург, в честь Девы Марии. Сегодня замок выглядит не так, как он выглядел в тринадцатом веке, он несколько раз перестраивался…

Медленно, громко топая по деревянному мосту ботинками, мы ступили в ворота замка.

Вдруг кто-то коснулся моей руки. Это был один из охранников.

— Вы пан Томаш с тремя скаутами? — Спросил он.

— Да…

— Вам просили передать письмо. Сказали, что вы придете в замок с тремя мальчиками и оставили вам это письмо. Он передал мне конверт.

— Это какое-то недоразумение. Я не знаю здесь никого. — Сказал я, беря конверт.

Тем не менее я открыл его и прочитал:

«Пан Самоходик! Уезжайте отсюда скорее, иначе вам будет плохо. Бахомет.»

— Это письмо для вас? — Испытующе глядя на меня, спросил охранник.

Я кивнул головой:

— Да, спасибо, пан. Это письмо для меня. А где этот господин, который оставил его?

— Я не знаю. Он посетил замок, и теперь, вероятно, уехал на автобусе. Полчаса назад предыдущая экскурсия отправилась в Краков.

Я поблагодарил его и поспешил за нашей группой, которая только что вошла в Средний замок.

Экскурсовод продолжала рассказывать:

— Потом они построили Высокий замок, который вы видите вон там дальше. Так как Мальборк стал важным центром и великий магистр переехал сюда из Венеции, в Высоком замке стало тесно и тевтонские рыцари начали расширение крепости…

Я догнал мальчиков, незаметно показал им письмо и объяснил, как оно попало в мои руки.

— Я не понимаю, — прошептал я, — кто такой Бахомет? Вернее, кто прикрывается этим именем?

И решив пошутить, наклонился к ребятам и зловеще сказал:

— Это был таинственный и загадочный идол, часть которого якобы находилась у тамплиеров. Это из-за него сожгли на костре Жака де Моле…

— А сейчас этот Бахомет… здесь? — Разинув рот, обалдело спросил кто-то из них.

Экскурсовод сердито топнула ногой по камню, которым был выложен двор замка и закричала:

— Молодые люди, пожалуйста, подходите ближе. Я уже горло сорвала, рассказывая историю Мальборка, а вы там шепчетесь в стороне и не слушаете меня. И вы тоже!

Она погрозила мне пальцем, буровя меня суровым взглядом.

Я покраснел, мне стало неудобно перед ней, и теперь я стоял тихо и слушал ее внимательно.

Шаг за шагом мы двигались через огромный двор Среднего замка. Вот монументальное здание, это дворец великого магистра, украшенный в восточном стиле. Вот трапезная, где пировали иностранные рыцари, гости ордена, на одной из стен были изображены сцены охоты.

Во дворце гид показала нам отверстия в стенах, через которые великий магистр мог незаметно наблюдать за рыцарями и подслушивать их разговоры. Он боялся заговоров и с помощью этого аппарата «прослушки» всегда знал кто из рыцарей является его недоброжелателем. Как он это узнавал? Дожидался разгара пьянства во время пира, а потом шел подслушивать. А немного позже кто-нибудь из гостей, направляясь в ванную, падал вдруг в люк, внезапно открывшийся под ним. Тело разбившегося подхватывал рукав реки, протекающий потоком под башней.

Мы прошли еще один подъемный мост, ворота и вошли в Высокий замок, самую старую часть крепости. Один угол был разрушен во время последней войны. Вот церковь монастыря, посвященная Богородице, где в часовне св. Анны хоронили великих магистров.

Глухим стуком наши шаги раздавались во дворе, со всех сторон окруженном каменными зданиями. Здесь проводились турниры, собиравшие большую аудитории на галерее. Как громко должны были звучать здесь копыта лошадей, звон мечей и крики тевтонских рыцарей…

Но тут наш гид остановил мои мечты:

— Вы видите кухню. Ее интерьер является подлинным и сохраняется, как она выглядела много лет тому назад. Вот здесь расположен обеденный зал для прислуги, а это пекарня. Дальше находилась казна ордена. В 1364 году, когда орден был на пике своего могущества, только здесь хранилось четыреста серебряных кубков, предназначенных для рыцарей и посетителей, а золотые монеты вообще не знали счета. Пекари проломали отверстие в потолке и через него воровали золото. Их поймали и пытали на дыбе, об этом упоминается в древних летописях ордена.

Мы поднялись по лестнице и вошли через узкую дверь в бывшее казначейство ордена.

Посмотрев казначейство, мои разведчики сильно разочаровались. Со словом «сокровища» они представляли себе комнату, набитую ящиками с золотом, драгоценными камнями и позолоченными сосудами.

А тут? Крошечная, пустая маленькая комната, на стенах грязные пятна, выцветшая картина, на которой с трудом можно разобрать контуры страшного дракона, василиска. Согласно поверью, он был лучшим хранителем богатств.

Ребята первыми покинули бывшее казначейство, а за ними пошла остальная часть группы во главе с гидом.

«Там сокровище ваше, где сердце»- Вспомнилось мне. — «Где сокровища тамплиеров? Где искать их драгоценности, их золото?»

В крошечной комнате тевтонского хранилища казны стояла гробовая тишина. Вдалеке слышались удаляющиеся шаги экскурсантов.

— А почему вы остались здесь? — Услышал я резкий голос гида. — Я заметила, что вы меня совсем не слушали, а просто ходите и думаете о чем-то совершенно другом. А я сорвала горло, чтобы объяснить таким как вы, что и как происходило в этих стенах. Посмотрев на меня уничтожающим взглядом, она пошла дальше.

— Теперь мы посетим камеру, где сидел, захваченный в плен крестоносцами литовский князь Кястутис. — Сказала она мрачным голосом. — Это ужасное место.

Мы вошли в узкий, короткий коридор с двумя железными дверями и решеткой. Наклонные окна в толстых стенах пропускали совсем немного света. Под нашими ногами был каменный пол, от стен веяло прохладой.

— Однако он сумел бежать из тевтонского плена. Как говорит легенда, сделал это с помощью одного литовца, служившего ордену. В том вдруг проснулась любовь к родине и к князю…

«Кто же этот таинственный Бахомет? — Все время думал я. — И чем я ему помешал, что он не хочет моего присутствия в замке?»

Неожиданно я вздрогнул. Позади меня заскрипели дверные петли. Я посмотрел назад и увидел закрывающиеся двери камеры. Железные ворота захлопнулись, а затем закрылась решетка по ту сторону. Кто-то сыграл со мной злую и глупую шутку. Я был коварно закрыт в камере, где томился князь Кястутис.

Я подбежал к железной двери и попытался открыть их. Они даже не шелохнулись. Я ударил по ним кулаками, но толстое железо лишь слегка загудело. Никто не мог услышать меня, даже если шел мимо камеры.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

РАЗМЫШЛЕНИЯ УЗНИКА — ПОЧЕМУ УБИЛИ ФОН ОРЗЕЛЬНА? — ДВЕ ТЕНИ В ЗАМКЕ — «АППАРАТУРА ПРОСЛУШКИ» — ЧТО ОЗНАЧАЕТ ТРЕУГОЛЬНИК НА СТЕНЕ — ВПЕРЕД!

От глухой тишины, обхватившей меня, стоял звон в ушах. Толстые стены не пропускали никакого звука, и я мог только догадываться, когда опустел от посетителей замок Мальборк и они вышли на улицу. Я сел на каменный пол в хрупкой полоске света, косо падавшей из окна и попытался обдумать сложившуюся ситуацию.

Я мог бы предположить, что экскурсовод на выходе заметит мое отсутствие, ведь она должна была меня запомнить. Возможно, она поднимет тревогу, начнут искать и найдут меня в тюремной камере. Я мог также рассчитывать на моих молодых друзей. Но они могут и не подозревать, что я остался на территории замка и не подымут тревогу: решат, что я вышел раньше их.

Завтра утром, я, конечно, буду освобожден из заключения во время посещения замка туристами. Представляю изумление экскурсовода, когда она увидит человек в камере.

Конечно, этот факт станет известным всем работникам музея и впредь они начнут смотреть на меня подозрительно, с недоверием. Я буду лишен тесного контакта с сотрудниками музея и не смогу получать историческую информацию, на которую я рассчитывал по прибытии в Мальборк.

Кто был тот неизвестный, что закрыл за мной дверь камеры Кястутиса? Бахомет? Если это так, то он мой конкурент в поисках сокровищ тамплиеров. Об этом лучше всего свидетельствует имя, которое он себе взял. Этот человек хорошо разбирается в истории тамплиеров.

Когда мы шли с экскурсией, то там не было никого из группы Петерсена, ведь они остались на берегу озера, чтобы выкупить у Малиновского украденный документ. Малиновский тоже должен был быть на берегу озера, если он хотел продать документ. Так кто был Бахомет? Я не находил ответа. Я сидел на каменном полу, поджав колени и уронив на них голову. Время шло и никто не приходил ко мне, чтобы вызволить из тюремной камеры.

Пучок света, проходящий через окно все больше таял, как лампа, в которой кончалось топливо. Ночь приближалась, и с ней пропадала надежда, что сегодня я выйду отсюда.

Я думал о литовском князе, который сидел здесь. Шестьсот лет прошло с тех пор, а толстые стены, каменный пол, двойная железная дверь все те же. В то время, когда начались гонения на тамплиеров, пошли слухи, что они поклоняются дьяволу, изготавливают идолов из дерева и кожи, с серебром и золотом, с человеческой головой и огромной бородой. Имя того идола было Бахомет. Его изображения не сохранилось, поэтому некоторые исследователи считали, что Бахомета придумали для борьбы с тамплиерами.

А между тем тюремная камера погрузилась в ночной мрак, что только усиливало стоявшую тишину. Я совсем потерял надежду на то, что буду сегодня выпущен отсюда. Незаметно я задремал.

Не знаю, как долго я спал. Может быть, несколько минут, а может быть, час? Я был разбужен каким-то шелестом, потом раздался визжащий звук.

«Крысы?» — Подумал я с отвращением.

Шелест повторился. И снова я услышал писк. Оба этих звука шли от двери.

Вдруг тяжелые двери тюремной камеры застонали и они стали открываться. Электрический свет ворвался в глубь камеры и начал шарить по стенам и каменному полу. В конце концов он нашел меня и ослепил.

— Кто это? — Воскликнул я сердито.

— Пан Самоходик! Г-н Томаш! — Услышал я радостный шепот разведчиков.

Фонарь перестал меня слепить, я вскочил с пола и побежал к мальчикам.

Они были не одни. Рядом с ними я заметил девушку в возрасте около двенадцати лет. У нее были рыжие волосы, которые она носила в хвостик. Она держала в руке электрический фонарик.

— Это пан Томаш, а это Ева. — Представили нас мальчики. — Она живет в ближнем замке, ее мама работает в музейном архиве.

— Кто закрыл вас здесь? — Спросила Ева.

— Я не знаю. Это, вероятно, тот человек, что послал мне вот это. — Ответил я и показал ей письмо, которое было передано мне на входе в замок.

Оказалось, что уже на выходе из замка мои мальчики хватились меня. Как я и подозревал, их никто не поддержал. Им сказали, что я, вероятно, вышел раньше.

Прошел час и я не появился. Ребята ждали меня у ворот и не знали, что делать. Наконец, после долгих дискуссий пришли к выводу, что, если бы я что-то задумал, то, конечно, сообщил бы им об этом. Они вспомнили угрозы в мой адрес, и их охватил страх за меня.

Ожидая в воротах замка, они увидели девочку, разгуливавшую по территории и не обращавшую никакого внимания на охранников. Мальчики догадались, что она живет в замке.

Они разговорились и рассказали ей обо мне и о цели нашего приезда. Ева была с нами заочно знакома по статье в молодежной газете о нашем открытии клада наследника Дунина. Это способствовало знакомству.

Она провела их к реке Ногат, потом довольно долго они шли вдоль высоких стен замка, затем зашли в заросли, и, наконец, пришли на осушенное дно глубокого рва. Здесь девушка показала им небольшие, деревянные ворота, которые открыла здоровенным ключом. Так они попали в бывший сад, где когда-то отдыхали рыцари. Потом они углубились в темные коридоры замка.

Поиски они начали с камеры князя Кястутиса, так как последний раз видели меня здесь. Они открыли дверь и увидели меня.

— Интересно, Бахомет ушел с группой или остался в замке после того как запер пана Самоходика? — Подумала вслух Ева.

— Определенно ушел. Я посчитал всех, кто был в группе. Не хватало только одного, пана Томаша. — Ответил ей кто-то из мальчиков.

— А может он вошел вместе с нами, закрыл меня в камере и остался в замке?

— Тогда он должен знать здесь каждый укромный уголок. — Сказала Ева. — Мы пройдем с электрическим фонариком по замку, я знаю здесь все закоулки.

— По-видимому, этот Бахомет опасный противник. Мы должны снять обувь и держать ее в руках. Каждый шаг звучит в этих стенах, как выстрел из ружья. — Продолжала Ева. — Ночью сторожа проверяют музей несколько раз, обходят весь замок.

Мы послушно сняли свою обувь и двинулись вслед за Евой.

— Начнем со второго этажа — Сказала она.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж и тихо пошли вдоль коридора, обходя двор. Прошли дверь в закрома, палаты рыцарей, монастырскую трапезную. Ева тщательно проверяла двери своим ключом. Некоторые не запирались, так как сюда каждый день водили экскурсии для показа архитектуры, интерьера и старых картин на стенах.

Ева привело нас к маленькой, скрытой в стене отдельной комнате. Там было два окна и вид на небольшую церковь. В ней рыцари уединялись на покаяние. Теперь церковь была восстановлена, в окно можно было увидеть ее силуэт и звездное небо. Спустившись на первый этаж, мы остановились перед наглухо закрытыми воротами.

Ева провела лучом света по стене.

— Вот это Золотые Ворота, — сказала она, — они являются символом «Мудрых дев», но некоторые утверждают, что это «Глупые девы».

— Как ты, Ева. — Рассмеялся Соколиный Глаз.

— Я умная девушка. — Ответила ему Ева и быстро схватила двумя пальцами длинный нос Соколиного Глаза.

Он пискнул как мышь и впредь стал придерживать свой язык, не пытаясь больше ее дразнить.

Ева понизила голос:

— Вот здесь, рядом с Золотыми Воротами, был убит великий магистр, Вернер фон Орзельн…

Помолчав, она продолжила:

— Он был убит, когда вышел из церкви, выслушав мессу… Это было в 1330 году.

Она вздрогнула. Я посмотрел на низкие, темные дыры в сводчатых готических дверях.

— А почему его убили? — Спросил Баська, который, вероятно, уже забыл, что я рассказывал об этом в первый день нашей поездки.

— Не знаю, — Ответила Ева, — Его убил рыцарь Иоганн фон Эндорф. Обстоятельства гибели Вернера фон Орзельна остаются загадкой. Из официальных документов Ордена, а также из заявления, сделанного прусскими епископами на следующий день после похорон великого магистра, известно, что убийца фон Вернера был безумен. Возможно, реальные мотивы покушения были совсем другие, однако об этом известий не сохранилось. Еще утверждали, что речь шла о мести. Великий магистр не позволил принять Эндорфу участие в походе на Литву.

— Да, эта версия выглядит убедительно. Нужно вам сказать, что жизнь рыцаря была не очень сладкой, особенно в те времена, когда Орден был на вершине своего могущества. За мельчайшие проступки следовали неминуемые наказания. Дисциплина была железная. За непослушание, ночевки вне монастыря или лагеря виновников зачастую отправляли на тяжелые работы. За проявление трусости на поле боя человека исключали из ордена, ему был закрыт доступ в приличное светское общество. Поэтому, в замке под руководством великого магистра жили люди физически здоровые, сильные и смелые, готовые на все. Не удивительно, что если рыцарю отказали в участии в походе, то он, оскорбленный этим, вполне вероятно мог броситься с ножом на великого магистра.

— Мне говорила мама, — сказала Ева, — что в старых документах содержится и другая версия убийства Вернера фон Орзельна. В 1328 года они решили уничтожить один из замков в Литве и пригласили на праздник литвинов, напоили их, а потом убили и сожгли замок. Этот жестокое и коварное убийство и вызвало безумие Эндорфа. Не выдержав ужаса массового побоища спящих людей, он убил магистра.

Когда об этом вероломстве узнали в христианской Европе, общественное мнение было так возмущено этим фактом, что великий магистр Зигфрид фон Фойхтванген был вынужден перебраться в Мальборк.

По прибытии в 1309 году в Пруссию великого магистра Зигфрида фон Фойхтвангена необходимость в дублирующей должности ландмейстера Пруссии отпала и была упразднена. Великим комтуром ордена стал Генрих фон Плоцке, что по существу поднимало его прежний статус, так как он по сути стал заместителем великого магистра во всех делах.

Преемником Фойхтвангена был Карл Трир, который вступил в конфликт с последователями Генриха фон Плоцке. Следующим магистром после Карла Трира был Вернер фон Орзельн. И вот именно здесь он был убит…

Вернер фон Орзельн особое внимание уделял духовной жизни Ордена. Несмотря на продолжающуюся войну с Польшей, ему удалось организовать два местных собрания духовенства, а также издать несколько законов, составивших основу политической системы орденского государства.

— Убили его, наверное, по приказу Генриха фон Плоцке. — Предположил Телль.

— Нет, того уже не было в живых. — Возразил я. — Он был убит в 1320 году во время очередной экспедиции против Жемайтии. Но, конечно, его идеи были живы и имели сторонников, что действовать надо только силой. В это время, Тевтонский орден был сильно деморализован, им управляли люди, которые имели мало общего с религией, они думали только о новых завоеваниях и укреплении своей власти.

Они и вынесли смертный приговор Орзельну.

— А сокровища тамплиеров? — Спросила Ева.

— Орзельн забрал секрет с собой в могилу, хотя мне кажется, что он не знал его. Зигфрид фон Фойхтванген мог спрятать сокровища в любом замке и тамплиеры сделали это так ловко, что кроме них никто этого не узнал.

Я сделал паузу.

Ева схватила меня за руку и сжала ее, приказывая мне замолчать. Мы услышали звук шагов и увидели как две тени мелькнули на дворе замка и скрылись в темноте.

Опять наступила тишина. Через некоторое время до наших ушей донесся звук медленной поступи ночного сторожа. Он медленно шел, размахивая фонарем.

Ева вытащила нас из маленькой комнаты, мы побежали к небольшой галерее и посмотрели вниз, но ничего не увидели. Через некоторое время шаги сторожа стихли в отдалении. Получалось, что таинственные тени избегали сторожа как и мы. Мы ждали довольно долго, затаив дыхание и уже отчаялись, как вдруг услышали шепот.

Разговаривали два человека, которые медленно крались к воротам замка. На цыпочках мы побежали вниз по лестнице и увидели как две тени прошли ворота и поднялись на подъемный мост. На короткий миг мы потеряли их в темноте.

— Нам надо идти в подвал. Это во дворце Великого магистра. — Шепнула мне в ухо Ева.

Стараясь не шуметь, мы двинулись за ней. Прошли темный коридор и спустились в подземные помещения, потом поднялись по лестнице. Мы шли, держа друг друга за руки. Фонарь не включали, чтобы не спугнуть таинственных незнакомцев, которые должны были быть где-то рядом.

Вдруг, как будто забулькал рядом с нами ручей или в трубах водопроводная вода. Мы остановились и стали напряженно вслушиваться. Нет, это было какое-то бормотание, выходящее, словно из-под земли. Нащупав каменную скамью, мы присели на нее. Кто-то разговаривал какбы за стеной.

Через некоторое время мы поняли, что рядом проходит канал в стене. Может быть, это был канал центрального отопления или вентиляция? Или часть «Аппарата прослушки» Великого магистра? Сидя на каменной скамейке, иногда мы слышали разговор очень отчетливо, как будто говорили в соседней комнате.

Раздался женский голос: «Я уже проголодалась. Не так я представляла себе сегодняшний вечер».

Мужской голос ответил: «Ничего, не волнуйся. Мы не делаем ничего плохого. Даже если нас увидят, то объясним, что мы хотели провести в старых стенах романтическую ночь. А он посидит взаперти один или два дня, а потом его освободят».

Женщина: «Мне казалось, что это будет приятным и веселым развлечением. А вышло все довольно мрачно. Кто этот парень?»

Мужчина: «Он следит за нами. Я уверен, что это он ограбил учителя в Милкока, а теперь делает удивленное лицо. Он умен, и поэтому я должен был изолировать его на время».

Я прошептал Еве и мальчикам:

— Это и есть таинственный Бахомет, или, вернее, два Бахомета.

— Это та пара, что приезжала в Милкока на синей «Шкоде». — Ответил тихонько Телль.

— Я не понимаю, что мы ищем в замке. — Сказала вдруг женщина. — Ты думаешь, что сокровища лежат где-то здесь сотни лет и их никто до сих пор не нашел?

— Я уже говорил тебе сто раз: я ищу на стенах знак треугольника.

— И что ты будете делать, если найдешь этот символ?

— Это будет означать, что я уже почти нашел сокровища тамплиеров.

— Все равно не понимаю. — Ответила женщина.

— Ты помнишь, что мне писал на эту тему мой друг из Франции? Когда тамплиеры решили перенести столицу Ордена из Венеции в Пруссию, они задумались о выборе места. Жак де Моле, с которым Фойхтванген был в дружбе, рекомендовал ему хорошего архитектора, специалиста по строительству замков и дворцов. И вот, в 1306 году в Пруссию приехал этот архитектор, его звали Петр Авиньон. Он построил дворец-замок, где было много секретных проходов, подземелий, ловушек и тайников. В замке можно было вести тайное наблюдение за всеми обитателями, перехватывать донесения и так далее, без чего мы не можем себе представить политическую жизнь любого общества. И я думаю, что когда тамплиеры увидели опасность со стороны Филиппа Красивого, то они и спрятали свои сокровища. Петра Авиньона судили, как и других членов Ордена. Он был приговорен к смерти и его сожгли на костре. Начатое строительство заканчивали уже другие люди.

— А как ты думаешь, в каких частях зданий, построенных Петром Авиньоном, могут находиться спрятанные сокровища тамплиеров?

— Надо искать на стенах знак треугольника. Там и будет клад. У меня с собой письмо от друга. Посвети мне, пожалуйста. Он пишет на эту тему…

Мы услышали шелест бумаги и сразу же после этого он опять заговорил:

— Друг пишет, что в архивах сохранилась переписка между Фойхтвангеном и де Моле про строительство столицы Тевтонского ордена в Пруссии. И вот он цитирует дословно то, что Фойхтванген писал об этом: «Я хотел бы сделать столицу нашим сердцем, большой, красивой и замечательной, вызывающей восторг и восхищение. Я хочу, чтобы столицу Ордена рыцари называли: сердце твое».

Я слышал учащенное дыхание стоящих рядом мальчиков. Они тоже вспомнили слова: «Там сокровище ваше, где сердце».

Женский голос сказал:

— «Сердце твое» это Мальборк, столица ордена. Так что искать сокровища надо здесь.

— Но я не знаю, что в Мальборке построил Петр Авиньон. Дай мне лучше фонарик…

Мы услышали тихий вскрик. Как будто женщина испугалась чего-то. А потом грубый мужской голос произнес:

— Руки вверх! Не то я буду стрелять… Положить письмо на пол и встать лицом к стене… Так, хорошо…

— Пожалуйста, не убивайте нас. — Заплакала женщина.

— Сидите тихо и ничего не делайте, я заберу письмо и уйду. И ничего плохого с вами не случится…

Наступила тишина.

— Ева! Где они? — Схватил я девочку за руку.

— Не имею представления, но думаю, что где-то в подвале…

Я испытал неприятное чувство беспомощности. Где-то рядом с нами вооруженный бандит отобрал письмо с информацией как попасть в сокровищницу тамплиеров, а я не мог ему противодействовать, хотя слышал каждое его слово.

— Быстро на двор! — Шепнул я. — Будем выслеживать бандита.

Мы побежали вниз по лестнице на темный двор Среднего замка. Но было слишком поздно. Мы только услышали, как всего в нескольких шагах разводят мост в Высокий замок.

Мы бросились бежать в обход. Где-то далеко позади, кто-то кричал угрожающим голосом. Наверно, это был ночной сторож, он услышал шум и поднял тревогу.

Незнакомец забежал на первый этаж Высокого Замка и исчез в коридоре, который вел к башне. Когда он был на лестнице, мы увидели, как мелькнул его силуэт.

Мы побежали за ним по узкому коридору, но тут он вдруг свернул на небольшую деревянную галерею. Когда-то это было место для прогулок и отдыха рыцарей. Прыгая по деревянной лестнице, мы видели его, он стоял у стены и цеплялся за свисающую толстую веревку. Я сразу подумал, что это очень спортивный человек, потому что он поднялся по веревке так ловко, как это делают артисты в цирке. Он посидел недолго верхом на стене, отцепил веревку и исчез из поля зрения, спрыгнул на ту сторону.

Во дворе замка загорелся свет и мы услышали бегущие шаги сторожа.

— Пока мы ловим этого типа, нас поймает сторож. И я не знаю, как мы будем ему объяснять наше ночное посещение замка. — Быстро произнесла Ева.

— Да, — Согласился я, — сматываемся как можно быстрее. Пусть сторож хватает Бахомета с женой.

Ева повела нас к тем воротам в стене, через которые мальчики попали в замок. Мы пролезли через кусты и заросли и, наконец, оказались на берегу реки Ногат. Запыхавшись, мы сидели и переводили дух.

— Интересно, что было в письме, которое похитил этот человек? — Спросил Вильгельм Телль. — Может быть, надо было его поискать за стеной?

Ева пожала плечами:

— Пока бы мы добрались туда в обход, его давно там уже не было бы. Ищи ветра в поле.

— Да, Ева. — Поддержал я ее. — Гоняться за ним не имело никакого смысла. А Бахомет должен и так помнить содержание письма. Завтра я постараюсь найти его и поговорить с ним начистоту. В конце концов, сегодняшний день принес нам большой успех: теперь мы знаем, как понимать слова: «Там сокровище ваше, где сердце». Сокровища спрятаны в столице Тевтонского ордена, в Мальборке. Мы также знаем об архитекторе тамплиеров, Петре Авиньоне.

— Что мы будем делать теперь? — Спросил Соколиный Глаз, потирая свой длинный, любопытный нос. — И зачем бандит похитил письмо?

— Ну, это очень просто! — Воскликнул Баська. — Ему нужна информация, содержащаяся в письме, и он ее получил.

— А что там может быть интересного? — Задумчиво произнес Вильгельм Телль.

Но Соколиный Глаз еще потер свой нос и продолжил:

— Все не так просто. Он, как и мы, спрятавшись спокойно мог услышать весь разговор Бахомета с женой. Но он этого не захотел, а решил письмо отобрать.

— А зачем ему запоминать информацию? Предпочтительней иметь письмо в кармане. — Ответила ему Ева.

Я вмешался в их разговор:

— Думаю, что не далее как завтра или послезавтра Петерсен получит предложение купить это письмо.

— Что?! — Вскрикнули пораженные мальчики. — Вы думаете, это был Малиновский?

— Конечно, это был Малиновский, больше некому. — И добавил. — Если у него хороший автомобиль, то он мог предыдущей ночью получить выкуп у Петерсена, а поздно вечером быть уже здесь. Одному это будет тяжеловато и, наверно, он не работает в одиночку. Его помощник мог остаться на берегу озера, в то время как сам Малиновский отправился в Мальборк…

— Приехал сюда, проследил за Бахометом. — Продолжал я. — Когда Бахомет нас заметил и решил нейтрализовать меня, закрыв дверь камеры Кястутиса, это было на руку бандиту. Конечно, он не думал, что вы освободите меня. Продолжая следить за Бахометом и его женой, с помощью оружия он отобрал у них письмо. Вероятно, он пришел к выводу, что в письме нет ничего ценного и решил продать его Петерсену. И деньги получит и наведет капитана на ложный след. Вот и вся тайна ночных событий в замке.

— Капитан вновь будет бушевать от гнева. — Изрек Баська и передразнил Петерсена.

Ребята засмеялись. Мы поднялись с травы, пора было ложиться спать.

Прощаясь с нами, Ева сказала:

— Интересная сегодня получилась ночь. Мне с вами понравилось. Археология будет моей будущей специальностью.

— А как ты объяснишь матери, что так поздно вернулась домой? — Спросил я.

— Просто расскажу ей всю правду. — Ответила она.

— Как? Ты ей расскажешь о нас? — Удивились мальчики.

— Да. Она может помочь нам, так как очень много знает о рыцарях. И я никогда не лгу.

Мы шли по улице и смотрели, как светятся окна в современных многоквартирных домах, построенных рядом со средневековым замком. Тут же были и остатки старого города, который был очень красив.

Рядом с ратушей гуляли прохожие. Мы были еще заняты разговорами о событиях в замке и не обращали на них никакого внимания. Тем более было темно, уличные фонари стояли далеко друг от друга и между ними оставались неосвещенные промежутки. Но ничто не могло ускользнуть от Соколиного Глаза. Он вдруг резко остановился и сказал:

— Добрый вечер, панни Анка! Вот так встреча.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ДЛИННЫЙ ЯЗЫК — ЛИЦОМ К ЛИЦУ С БАХОМЕТОМ — ТРУСОСТЬ БАХОМЕТА — ССОРА НА БЕРЕГУ РЕКИ НОГАТ — ОПЯТЬ ПИСЬМО

— Что вы здесь делаете? В полночь? — Удивленно воскликнула Анка. Но тут же ее лицо стало ироничным. — Какая радостная встреча. Откуда вы идете, симпатичные джентльмены?

— А вы?

— Я иду из почты. Звонила своему редактору в Варшаву. А джентльмены, вероятно, идут из замка?

— Ночью замок закрыт, — ответил ей Соколиный Глаз, — в это время там только лунный свет. Мы идем в лагерь.

— Но сегодня ведь нет луны. — Насмешливо сказала Анка.

— А панни давно в Мальборке? — Спросил Баська.

— С утра. Я видела в кемпинге вашу уродливую машину и поняла, что вы где-то поблизости. Почему вы бросили меня на озере? Как продвигается дело с Малиновским?

— Это вы должны знать, как поживает пан Малиновский! — Почти выкрикнул Баська. — Расскажите нам о нем.

— Я? — Поразилась Анка.

— Да, вы. Мы считаем, что вы с ним заодно. Мы доверяли вам, а вы нас обманывали. Мы видели, как от озера панни уезжала на мотоцикле.

— Эх, вы, детективы, детективы. — Покачала Анка головой. — Вы сказали, что собираетесь в Мальборк. Пан Самоходик не захотел взять меня с собой, так что я должна была найти способ добраться туда самостоятельно. Молодой и отзывчивый человек на мотоцикле предложил мне помощь. Почему я должна была отказаться? Хотя, говоря по правде, приятным путешествие было назвать трудно. Он мчался на мотоцикле, как будто за ним гнались черти. Но, вот, я тоже в Мальборке. Я живу в этом доме. На несколько дней сняла небольшую комнату в квартире номер 10. Можете зайти ко мне в гости.

Я спросил очень вежливо:

— С какой целью вы находитесь в Мальборке?

Она пожала плечами:

— В десятый раз я вам объясняю, что хочу написать репортаж о тех, кто ищет сокровища тамплиеров. Я приехала сюда для этого.

— А кто с озера, кроме нас, тоже приехал сюда?

— Супруги на синей «Шкоде». Еще я заметила на улице «Линкольн» Петерсенов, и теперь я наткнулась на пана Самоходика и его верных оруженосцев.

— Пожалуйста, говорите серьезно.

— Я вам не нравлюсь, — с сожалением сказала Анка, — и вы никогда не расскажете мне о ваших новых приключениях.

— Никогда! — Ответил Телль. А Баська выпятил грудь:

— Ничего мы вам расскажем. А мы бы многое могли рассказать…

Он не закончил, потому что Телль и Соколиный Глаз руками закрыли ему рот. Бедный парень только лепетал и пробормотал что-то невнятное.

— Отпустите, а то я задохнусь! — Наконец крикнул он.

— Болтун несчастный! — Кричали на него оба мальчика. — С сегодняшнего дня, вместо Баськи, ты будешь называться Длинный Язык.

Баська перевел дух:

— Но я же ничего не сказал…

— Длинный Язык! Длинный Язык!

Анка вдруг рассердилась:

— Уже давно за полночь! Как вам не стыдно, пан Самоходик, бродить ночью с детьми. Я вот возьму и напишу их родителям, пожалуюсь на вас.

— С чего это вдруг вы забеспокоились о мальчиках? — Спросил я с иронией. — Сейчас, может, и поздно гулять, но перед сном полезно. И они учатся разным интересным вещам.

— Воображаете себе, ужасным вещам они у вас научатся.

— Но зато живут честно, без коварства. В отличие вас, ваши поступки деморализуют их. Казалось бы, такая приличная девушка с виду, а на самом деле…

— Что: «На самом деле»? — Не понравилось Анке. — Вы ничего не знаете обо мне. Вы наивны, как дети. Я к вам со всей душой, а вы меня гоните.

Она продолжала что-то еще говорить, но мы уже не слушали. Мальчики махнули рукой и пошли к палатке.

— Тоже, нашлась воспитательница. — Пробормотал я себе под нос.

— Какая-то она подозрительно заботливая, как вы считаете? — Спросил Баська.

— Как по мне, то я предпочитаю быть без няньки.

— Она на самом деле очень хорошая. — Заявил Вильгельм Телль.

— «На самом деле», «На самом деле». — Передразнили мальчики Телля. — Что мы знаем о ней? Пусть будет хоть самой симпатичной, но мы должны держать с ней ухо востро. Напишет про нас так в газете, что вся Польша будет смеяться.

Мы шли к лагерю на реке. Подходя, мы увидели между машинами синюю «Шкоду».

— А вот и машина Бахомета. Только почему мы ее раньше не заметили?

По соседству с нашим лагерем мы стоял «Линкольн» и домик на колесах. Козловский прогуливался недалеко от них.

— Почтение вам, — Поздоровался он вежливо, — Я вас приветствую, господа. Откуда вы возвращаетесь так поздно?

— С ночной экскурсии мы возвращаемся. — Тоже вежливо ответили мы.

Из домика вышла панни Петерсен.

— Ну как? Вы уже нашли сокровища тамплиеров? — Кривляясь, спросила она.

Баська ей ответил:

— Мы находимся у разгадки, где искать сокровища. Пан Самоходик уже знает, что означает: «Там сокровище ваше, где…»

Бедняжка не успел закончить, потому что Телль и Соколиный Глаз закрыли ему рот руками.

— Длинный Язык! Длинный Язык! — Закричали они.

Панни Петерсен умоляюще подняла руки:

— Отпустите немедленно беднягу. А то он задохнется…

С ее лица исчезла ухмылка. Мальчики отпустили Баську и он стал жаловаться плачущим голосом:

— Я что, совсем не имею права разговаривать?

Услышав слова Баськи, Козловский подошел к Карен и сказал ей вполголоса, что мы получили какую-то новую информацию о кладе.

Я с мальчиками пошел к нашему лагерю, а Карен увязалась следом.

— Пан был прав, документ оказался ничего не стоящим. Я потратила на него много денег. Вы знаете, что в нем написано? О покупке Орденом крестьянской фермы. Отец очень расстроился. Я надеюсь, что вы и мы будем сотрудничать. Я потеряла последний шанс найти клад. Можете ли вы мне помочь?

— Могу дать совет. — Ответил я. — Сегодня вы получите предложение о покупке новой и ценной информации. Не соглашайтесь на это.

— Что вы говорите? Пан видел Малиновского? — Спросила она немного со страхом.

— Нет. То есть, в некотором смысле, да. Я видел его. Я видел, как он украл письмо с информацией. Я преследовал его, но он убежал. Это была не совсем кража, скорее, грабеж. Ограбление он, вероятно, сделал для того, чтобы продать письмо вам. И заломит опять немалую сумму…

— С чего вы решили, что нас опять обманут?

— Просто я так думаю, панни.

Она аж подскочила от злости.

— Ах да? Вы так считаете? А мы думаем, что вы уже подобрались к сокровищам, и нас оставили далеко позади. В этом случае, пусть Малиновский приходит как можно скорее со своим предложением. Мы ему заплатим.

И она быстро пошла к своему домику. Я хотел ей еще сказать, но она не стала меня слушать, так была раздражена тем, что я знаю больше их.

Как же я действительно хотел найти это сокровище!

Когда я залез в свою палатку, три моих друга уже дружно храпели в другой.

Утром я проснулся довольно поздно. Выглянул из палатки и увидел, что небо пасмурно, а из туч накрапывает дождь. Погода настраивала на сон, поэтому я снова намеревался залезть в спальный мешок, когда вдруг заметил Козловского, возвращавшегося со стороны города. В палаточном лагере семейная пара из синей «Шкоды» собиралась к отъезду. Я быстро оделся и пошел к ним.

— Доброе утро, пан Бахомет. — Поздоровался я с толстым мужчиной, собирающим палатку. — Как вам удалось выбраться из замка? Проблем не было?

Он посмотрел на меня со страхом, а его супруга быстро спряталась в автомобиле.

Она тоже была толстая и представляла собой женскую копию своего супруга. Мне показалось, что они так похожи друг на друга, словно были братом и сестрой.

— Кто вы? — Спросила она испуганно, но я ей не ответил.

— Да, проблем не было. — Сказал Бахомет, мрачно глядя на меня.

— Наши дела идут хорошо, а вы собрались уезжать. Вам не кажется, что нам надо поговорить?

Бахомет испугался еще больше, а его супруга совсем исчезла.

— Я не очень доволен вчерашним приключением. Вы заперли меня в камере. Я никогда не был в тюрьме. А вы не хотите туда попасть?

Вместо ответа Бахомет только глухо застонал.

— За то, что не имея никаких на то прав вы заперли на ночь в холодной камере невиновного человека может последовать наказание. Как говорится: не рой другому яму, а то сам в нее попадешь. Вы закрыли меня в камере Кястутиса, и теперь я могу пойти в милицию и пожаловаться. Не хотите побывать в СИЗО?

— Но… я… ничего… Он не договорил.

Его жена всплеснула руками, как будто в молитве и затараторила:

— Я умоляю вас, простите его. Он сделал глупость. Я клянусь вам, что мы больше не будем искать сокровища тамплиеров. Мы никогда не встанем у вас на пути. Мы уезжаем.

— Почему? Вам не понравилось в замке? — С иронией спросил я.

— Ах, пожалуйста, пан. — Заплакала жена Бахомета. — Это занятие не для нас. Мы мирные люди, мой муж работает инженером-химиком. Это я, я во всем виновата. Я начиталась историй о сокровищах тамплиеров, написала письмо к другу мужа во Францию, он историк, и тут начались наши беды. Я уговорила мужа, чтобы мы искали сокровища во время летних каникул. Но больше мы не будем вас беспокоить. Мы уезжаем.

— Вы не беспокоите меня. Я только думаю, зачем вы меня закрыли в камере. Я не давал вам повода для глупых шуток. Мои друзья скоро освободили меня, так что этот неприятность не продлилась долго. Я даже намеревался помочь вам, когда на вас напали, но бандит оказался проворней.

Супруги дрожали от страха. Я понял, что они мне не верят, думают: это я был с пистолетом в маске ночью.

— Пожалуйста, простите нас. — Сказал Бахомет, положив руку на грудь в знак искренности.

— Хорошо. Тогда скажу и я. Я был вашим конкурентом, но не врагом. Я не взламывал дом учителя. И это не я напал на вас, чтобы забрать письмо.

Я рассказал им об истории с Малиновским, о выкупе, о часовне. Я объяснил им, как получилось, что я был свидетелем нападения бандита в маске.

— Это письмо Малиновский будет использовать, чтобы получить деньги от Петерсена. Его наглость не имеет границ. Вот почему я обращаюсь к вам с предложением: помогите мне в борьбе с ним.

— Нет! Мы не можем! — Испуганно вскрикнула супруга Бахомета. — Мы мирные люди. Мы уезжаем. Я думаю, что сегодня ночью бандит с пистолетом не шутил.

— Я думаю: это был не настоящий пистолет. — Сказал Бахомет. — Я убежден, что он нам угрожал зажигалкой в виде пистолета, а мы так напугались, что не смотрели на его руки.

— Все одно: зажигалка или пистолет! — Плакала жена Бахомета. — Мы хотим отдохнуть после всех этих переживаний.

— Вы слышите? Жена не разрешает мне. — Бахомет беспомощно развел свои пухлые руки.

— Может вы и правы. Борьба с бандитами не для вас. Но я не хочу оставлять это безнаказанным.

— Делайте, что хотите. — Сказала жена Бахомета. — Я желаю только одного: чтобы как можно скорее уехать отсюда.

— Тогда скажите, — Обратился я к Бахомету, — какая информация содержалась в письме от вашего друга.

— Конечно, я скажу! — Бахомет даже обрадовался, что я прошу от него так мало. — Мой друг пишет в своем письме, что Зигфрид фон Фойхтванген, думая о будущей столице Тевтонского ордена, не обязательно имел ввиду Мальборк или как он тогда назывался Мариенбург. Он писал: пусть не смущается сердце ваше. Не исключено, что Фойхтванген думал построить столицу где-то в другом месте. В Мальборке уже стоял относительно большой замок. В это время, кроме того, Петр Авиньон вернулся в Францию, где он вскоре умер, что затруднило работу по строительству столицы. И быть может поэтому было решено отказаться от планов строительства нового замка, а приступить к расширению Мальборка.

Бахометова жена, до сих пор стоявшая с бледным со страха лицом, теперь покраснела от удовольствия за своего мужа. Она с гордостью сказала:

— Видите, как мой муж хорошо разбирается в истории? Ведь он химик, но история его хобби. Знаете ли вы, что он занял первое место в телевизионном турнире? Выиграл двадцать тысяч за свои ответы в истории средневековья. Я уговорила его отправиться на поиски сокровищ тамплиеров; я думала, может быть, нам повезет, но оказывается, тут нужны не только знания, но и сильный кулак. А на эту роль мой муж не подходит. И вот почему мы оставляем нашу затею. Хватит с меня ночных визитов в замок и встреч с вооруженными бандитами.

Супруги продолжили собирать вещи. Они хотели как можно скорее оставить Мальборк, где у них были такие неприятные приключения. Они сели в свою «Шкоду» и уехали, помахав мне на прощание рукой. Все-таки они были хорошие люди, и они дали мне некоторую информацию.

После возвращения в лагерь я нашел мальчиков, занятыми подготовкой завтрака. Шел дождь, поэтому мальчики развели костер под навесом. Там пахло кофе и было очень уютно.

У наших соседей Петерсенов тоже происходило какое-то движение. Капитан принес ведро воды, а через открытые двери домика на колесах было видно, как панни Карен готовила на газу омлет. Козловский ей помогал и одновременно что-то рассказывал, вероятно, разговор шел о нашей вчерашней с ним встрече.

Петерсену их разговор явно не нравился, с недовольным лицом он вылил все ведро на пол домика, вода хлынула во все стороны. Швырнув ведро в угол, он направился к нам в гости. Когда он присел под нашим навесом, мы предложили ему чашку горячего кофе.

— Спасибо, ребята. — Поблагодарил он. — У вас прекрасная страна, леса, озера… Моя дочь рассказала вам про историю с выкупом? Документ был бесполезным, а я опять заплатил Малиновскому кучу денег.

— Давайте относиться к этому спокойней. — Ответил я. — Малиновский раз и второй обманул вас, но уже в третий раз ему не удастся.

— Вы намекнули Карен, что Малиновский опять будет что-то нам предлагать купить.

— Я надеюсь, что теперь вы будете более благоразумны. Вы должны передать это дело милиции.

— Я тоже так считаю, — кивнул он головой, — но моя дочь против. Ее охватило какое-то безумие. Он настаивает на поиске этих сокровищ. Я не знаю, что с ней делать, мы даже поссорились с ней сегодня утром. Но я беспомощен, потому что обещал ей перед отъездом, что в нашей экспедиции будет командовать она.

Я не поддерживаю ее и я бы хотел, чтобы вы считали меня своим другом. Меня не волнуют сокровища тамплиеров, мне все равно кто его найдет вы или Карен. Моя цель поймать Малиновского и посадить его в тюрьму.

— Это заслуживает уважения, — Ответил я торжественно, — в этом деле вы можете рассчитывать на мою помощь. Малиновский должен быть наказан. В противном случае меня будет мучить совесть.

Мы крепко пожали друг другу руки и он ушел к себе.

Вскоре пришла Карен, она была одета в резиновый плащ, по-видимому, куда-то собралась.

— Пан Самоходик, — сказала она с усмешкой, — набирает в свои ряды новых последователей. Даже мой отец перешел в его лагерь. Но даже если все ополчатся против меня, то я все равно не откажусь от поиска сокровищ. Я и Козловский решили посетить замок.

И она ушла.

— Ребята. — Обратился я к своим разведчикам. — Надо за ними проследить. Обратите внимание на то, что они будут делать в замке. А вдруг они знают больше, чем мы?

Ребята последовали за Козловским и Карен, а я вернулся к завтраку. Когда после начал мыть посуду, меня за этим занятием застала Анка.

— Вот это самое подходящее дело для вас. — Сказала она с иронией. — Пан моет посуду. Мальчиков послал шпионить, а сам занялся кухней.

— Почему ты говоришь, что я послал мальчиков шпионить? Какое некрасивое выражение.

— Встретила их на пути. Впереди идут панни Петерсен и Козловский, а за ними ползут ваши скауты с таким видом, будто на них возложены задачи государственной важности. Даже здороваться со мной не хотят.

— Потому что они тебе не доверяют.

— А все от того, что я приехала в Мальборк. И еще этот мотоцикл. Ну, конечно, вы автомобилисты не любите мотоциклы. В противном случае вы могли бы стать паном Мотоциклом. А вам какое прозвище больше нравится?

— Я предпочитаю старое.

— Но ведь вы не можете винить меня только за то, что я приехала на мотоцикле. — Продолжала она. — И кстати, почему ребята называют мотоциклиста кроликом?

Я пожал плечами:

— Не знаю.

Она снова стала оправдываться, но я ее не слушал.

Когда я закончил мыть посуду и вытер руки, к нам подошел странно одетый человек. Он был маленького роста, в шортах и тельняшке, на голове у него сидела кепка.

— Приветствую вас. — Почтительно обратился он ко мне. — Могу сдать в аренду лодку для прогулок по озеру. Вашей спутнице будет интересно. Влюбленные на лодке — это так романтично. Лодка находится внизу у причала.

— Спасибо, не надо. Я думаю, что скоро пойдет дождь.

— Вы боитесь дождя? — Не отставал он. — Для такого спортсмена как вы, дождь не имеет значения. Вы не сахарный, не растаете.

— Я не сахарный, — согласился я, — но мокнуть под дождем не собираюсь.

— Пан может плавать на лодке сколько захочет. — Настаивал он. — Хоть час, два, даже целый день. Вы можете нанять меня, я буду грести. Мои услуги широко известны. Я работаю в хорошей компании.

— Нет. Спасибо. — Решительно ответил я.

А Анка покраснела после слов о романтичной любви на лодке.

— Нет, так нет, — вздохнул человек в кепке, — а кто живет в этом домике на колесах? Может быть, он захочет прокатиться?

— Это иностранец, с ним надо говорить по-английски. Если вы хотите, я могу быть переводчиком.

— Спасибо, пан. Я поговорю с ним сам. Здесь отдыхало столько иностранцев, что я выучился говорить с ними на их языках и они всегда арендовали у меня лодку.

Он пошел в лагерь Петерсенов и постучал в дверь их домика. Вышел Петерсен и человек в кепке стал ему что-то объяснять, но капитан как видно ничего не понимал из того ломанного языка на котором изъяснялся мужчина.

Петерсен выглядел весьма забавно: с недоумевающим видом он стоял голый до пояса, на груди была татуировка в виде синего якоря.

— Пан моряк, арендуйте у меня лодку. — Объяснял ему на ужасном английском мужчина в кепке.

— Что вы говорите? Ничего не понимаю. — Отвечал ему Петерсен.

— Арендуйте у меня недорого лодку, ну, по-вашему каяк.

— Каяк? — Поразился Петерсен. — Это что, байдарка?

— Да, байдарка, — закивал ему головой человек в шортах и тельняшке, — пан моряк может пользоваться ею хоть целый день.

Петерсен почесал голову, потому что так ничего и не понял из того, что говорил ему человек в кепке. Потом он осторожно спросил:

— Вы не знаете, случайно, Малиновского?

— Малиновского? — Воскликнул человек в кепке.

— Да, Малиновского. — Повторил Петерсен.

— Я Малиновский. — Ткнул тот себя в грудь. — Вы слышите меня? Я и не знал, что моя компания по аренде лодок так широко известна в мире. Это я.

И он опять что-то произнес на своем непонятном английском языке.

Петерсен взревел, как дикий буйвол:

— Малиновский?! Ты Малиновский?!

— Да, пан, я и есть Малиновский. — Радостно восклицал человек в кепке.

Петерсен бросил на траву полотенце, которое было накинуто на голые плечи. Потом шагнул вперед и схватил за горло человека в кепке. Тот затрясся как осиновый лист.

— Так вот ты какой, Малиновский? — Ревел капитан. — И ты опять пришел, чтобы вымогать деньги? Ты мошенник! Ты вор! Ну, держись, сейчас я сниму с тебя живьем шкуру!

Крики Петерсена привлекли внимание людей палаточного лагеря. Собралось целое сборище, все решили, что иностранец поймал вора, который хотел украсть его домик на колесах.

Капитан держал его в своих больших лапищах и кричал:

— Злодей! Охрана! Мошенник! Он вымогал у меня деньги! О, Малиновский, теперь ты заплатишь за все свои махинации…

С большим трудом толпа вырвала у Петерсена бедного Малиновского.

— Надо позвонить в милицию! — Кричали люди. — Пусть его заберут под стражу раз он вор!

И каждый считал своим долгом пнуть в зад бедного человека в кепке. Напрасно тот пытался им что-то объяснить, его никто не слушал.

— Пан Петерсен, — подходя к ним, сказал я, — это не тот Малиновский.

— Как это не тот? — Подскочил капитан. — Он говорит, что он Малиновский. И он что-то на плохом английском предлагал мне за деньги.

Маленький человек застонал:

— Да, да, я Малиновский. Отпустите меня, ребята. Меня все здесь знают, я сдаю в аренду лодки.

— Он Малиновский! — Снова заревел Петерсен. — Ну все, держись!

Барышня в огромных очках ткнула в меня пальцем:

— А вот этот пан, вероятно, соучастник Малиновского. Конечно, вдвоем удобнее грабить туристов.

Меня тут же схватили за руки.

— Держите вора! — Заверещала какая-то дама в брюках. — Даже на отдыхе нет от них житья.

Я попытался вырваться, но несколько человек держали меня очень крепко.

— Держите его, а то он может убежать!

— Пан Петерсен! — Закричал я капитану. — Это не тот Малиновский! Это другой Малиновский!

Но Петерсен не услышал меня, мой голос потерялся в общем шуме.

Тут я заметил в толпе Козловского. Но вместо того, чтобы помочь мне, он, наоборот, подстрекал всех:

— Да-да, держите его. Надо сдать его в милицию.

— Ах, ты, ублюдок, подожди же у меня! — Крикнул я Козловскому.

— Посмотрите, люди, он еще угрожает! — Пропищала барышня в очках и так больно ущипнула меня, что я взвыл как раненый волк.

Наконец, нам на помощь пришла Анка. Она всем объяснила, что суматоха произошла оттого, что пан Петерсен не знает польского языка, а Малиновский не понимает по-английски.

— Тьфу! — Плюнул в сердцах Петерсен. — Ну, и история. А вы, пан Козловский, подливали масла в огонь, и даже не попытались предотвратить все это.

— А что мне было делать? — Оправдывался Козловский. — Я думал, вы, наконец, поймали Малиновского и хотел вам помочь.

— А, ну вас. — Махнул рукой Петерсен и вдруг внезапно бросился к своему «Линкольну». Там на лобовом стекле белела бумага. Развернув, он посмотрел на нее и в следующий прыжок оказался рядом со мной.

— Прочитайте, здесь написано на польском языке. Я уже вижу знакомую подпись. — Стиснул он в бессильной ярости зубы.

Я перевел на английский язык: «Мисс Петерсен! У меня есть новая, ценная информация, которая приведет вас к сокровищам. Это стоит двенадцать тысяч. Приезжайте сегодня в одиннадцать часов вечера на пятидесятый километр дороги к Хойнице. Только не надо опять устраивать на меня засаду. Малиновский»

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

МЫ УГОВАРИВАЕМ КАРЕН НЕ ИДТИ НА ВСТРЕЧУ — ПЛАНЫ НОВОЙ ЭКСПЕДИЦИИ — КАРЕН В БЕДЕ — ПОГОНЯ — В ХАЖИКОВО

Шел дождь. Мы сидели в уютном домике на колесах у Петерсенов — Анка, Карен, капитан, Козловский, я и мальчики. В маленькое окно был виден туман на улице, сквозь дождь проглядывал коричневый силуэт Мальборкского замка, во втором окне виднелась черная вода реки Ногат.

Капитан Петерсен открыл бутылку французского коньяка, а ребятам достал бутылку с апельсиновым соком. Карен держала в руках письмо от Малиновского и, казалось, что читает его уже в десятый раз, хотя мы знали, что она не понимает по-польски.

Мы напряженно ждали: на что она решится, что скажет. Карен была очень красива, сидела в задумчивости, с разбросанными по плечам волосами. Когда моргала, длинные ресницы бросали тень на щеки и делали ее еще красивей.

Вдруг девушка дернула головой, откидывая волосы назад, и сказала:

— Я принимаю это предложение. Беру автомобиль и еду на пятидесятый километр.

— Я знал, что это так и будет! — Воскликнул Петерсен. — Моя дочь упряма.

— На этот раз и я вам не рекомендую. — Сказал Козловский. — Это очень опасно. Одной ночью ехать на встречу в лес с человеком, который может быть вооружен. Нет, я не советую.

— Очень вероятно, что это новый обман. — Добавила Анка.

— Нет. — Покачала Карен головой. — Хоть я и хотела бы видеть Малиновского за решеткой, но на этот раз я считаю, что он располагает ценной информацией.

Тогда я рассказал ей о ночном происшествии в замке.

— Странно. — Сказал Козловский задумчиво. — Почему он хочет встречи лично с панни Карен и почему так поздно и далеко?

— Я думаю, он хочет сообщить мне что-то действительно важное.

Я покачал головой:

— Я знаю, что в документе. Ничего интересного. Между тем, он назначил встречу так далеко. Будьте осторожны, Карен.

Девушка посмотрела на меня сердито:

— Я не боюсь. И вы меня не отговорите от встречи. Вы просто не хотите, чтобы я получила информацию, которой нет у вас. Я получу ее и найду сокровища тамплиеров. Я сделаю это, если даже буду рисковать всеми нашими деньгами.

Я поколебался, но все же настойчиво повторил:

— Панни Петерсен, поверьте, вас опять обманут, не надо ехать на встречу. Я даже могу вам рассказать содержимое этого документа.

В домике воцарилось полное молчание. Анка схватила меня за руку и с силой ее сжала:

— Не раскрывайте ей свои секреты, а то потеряете шансы найти сокровища. Ведь вы завладели этой информацией благодаря своей отваге, хитрости и изобретательности. Карен не заслуживает такой щедрости.

— Нет. — Повторил я упрямо. — Я ищу сокровища не для того, чтобы нажиться, а из интереса к приключениям, мне это интересно. А Малиновский плохой человек. Если что-то случится с панни Карен, меня будет мучить совесть.

— Пан Томаш, вы просто глупец. — Сердито буркнула Анка. — И учтите, что…, что ты глуп и потому, что влюблен в эту Карен. А она… она просто этого не заслуживает.

— Я все равно поступлю как сказал, и не потому, что влюблен как ты сказала. — Ответил я Анке.

Все слушали меня очень внимательно, только одна Карен насмешливо улыбалась.

Тогда я решил говорить о документе. Рассказал им и про Зигфрида фон Фойхтвангена и про Жака де Моле, про строительство столицы Тевтонского ордена. Я рассказал о Петре из Авиньона, который прибыл в Пруссию, чтобы возвести замок, в подвале которого, вероятно, спрятаны сокровища. И про треугольный знак на стене, который может указать нужное место.

— Я вам рассказал все, что знал, только не ходите на встречу с Малиновским. — Добавил я в конце.

— Спасибо вам, пан Самоходик. — Растроганно сказал Петерсен и обнял меня своими лапищами. — Вы истинный джентльмен. Я надеюсь, что теперь моя дочь не поедет на пятидесятый километр к Малиновскому. Пусть он там ждет ее хоть до утра. Впервые не он нас, а мы обманули его.

Но Карен даже не думала выражать свою благодарность. Насмешливая улыбка снова появилась на ее лице.

— Вы думаете, что я поверила вашим россказням? Где этот таинственный Бахомет, который мог бы подтвердить ваши слова?

— Он уехал сегодня утром, отказавшись от поисков. Так сильно напугало его ночное происшествие в замке.

— Уехал? — Ухмыльнулась Карен. — Это очень складная байка. А кто может подтвердить ваши слова? И почему я должна доверять человеку, который является моим конкурентом в поисках сокровищ? Мне кажется, что вы просто водите меня за нос. Скажите, где может находиться клад?

— Я не знаю, где это место. — Отозвался я. — И Бахомет тоже не знал, потому что в письме об этом ни слова. Он с женой три ночи искал в подвале замка Мальборк знак в виде треугольника и не нашел.

— Я вам не верю, пан Томаш. — Стояла на своем Карен. — Вы очень умный и приготовили мне ловушку. Но я не так глупа как вы думаете. Вот почему я еду на встречу с Малиновским. И я его не боюсь.

— Ну, ты и дура! — Возмущенно воскликнула Анка. — Давай, езжай, а мы посмотрим, что из этого выйдет.

Я встал со своего места и попрощался со всеми:

— Я умываю руки. Панни взрослая девушка и может делать, как она хочет. Но имейте в виду, что я сделал все, что мог, но Карен не захотела меня услышать.

Я и мальчики оставили Петерсенов, вышла и Анка. Мои скауты были возмущены поведением Карен.

— Ну и змея! — Воскликнул Баська. — Вот увидите, что она еще пожалеет о своем упрямстве.

— Не нервничай, Баська. — Успокоил я его. — Пойдем лучше пообедаем в ресторан у реки Ногат.

— Можно мне пойти с вами? — Робко спросила Анка.

— Как хотите. А потом мы пойдем к Еве в замок. — Ответил ей за всех Соколиный Глаз. — Она пригласила нас в гости к своей маме. Мы будем говорить о столице Тевтонского ордена.

— Я думаю, что хотя Карен и вынюхала все секреты нашего пана Томаша, — рассуждал вслух Вильгельм Телль, — но ей не удастся найти сокровища тамплиеров. Она слишком жадна.

— А Малиновский? — Спросила Анка. — Мне кажется, он вообще не верит ни в какие сокровища. Для него важно как можно дольше дурачить Петерсена и вымогать у того деньги.

— Вы так говорите как будто лично знаете Малиновского. — Глубокомысленно изрек Соколиный Глаз и покачал головой.

— Я его не знаю. — Ответила Анка.

Мы пообедали и пошли в замок, где перед разводным мостом нас ждала Ева. Она привела нас в крошечную квартирку в старых стенах, где мы встретились с ее мамой, седой дамой в больших роговых очках.

— Вы очень забавны. — Говорила она нам, разливая чай и ставя на стол печенье.

— Почему?

— Забавно, что есть на свете люди, которые серьезно ищут сокровища. Пан действительно считает, что они существуют, эти сокровища?

Я смутился:

— Вы считаете поиск сокровищ и кладов бессмысленным занятием? Что только дети могут верить в легенды и предания о кладах, верно?

— Каждый человек имеет право распоряжаться своим свободным временем как хочет. Одни ловят рыбу, другие охотятся, третьи путешествуют или играют на пляжах, заодно и загорая. Я не вижу смысла искать сокровища, хотя это занятие не хуже, чем другие. Вы и три мальчика, и еще девушка…

— Мне жаль, но я человек серьезный. — Заявила ей Анка. — Я не ищу сокровищ. Я журналист и мне интересно написать об этом в своем журнале.

Мы пили чай, шутили и смеялись, а потом начали разговор о Тевтонском ордене, о тамплиерах и их сокровищах. Мать Евы оказалась интересной собеседницей.

Анка рассказала ей о наших уговорах Карен:

— И вот пан Томаш рассказал Карен все наши секреты… А мы все думаем, где Фойхтванген хотел возвести столицу и дать ей имя «Сердце твое». Потому что сокровища тамплиеров наверняка находятся там.

Мама Евы задумалась:

— Очень хотелось бы вам помочь, но, к сожалению, я не знаю как. А вот фраза про сердце меня заинтересовала. По латыни сердце будет «Кор». Давайте посмотрим географический атлас Польши. Может быть, мы найдем там населенный пункт с похожим именем.

Она достала с полки атлас, но безрезультатно, мы ничего не нашли.

— Постойте! — Воскликнул я. — Это имя могло измениться за прошедшие столетия. Мы ищем в атласе названия на латинскую букву С, а может надо смотреть на букву К?

Я поспешно стал водить пальцем по названиям сел, поселков и городов. Вдруг мой палец остановился и мальчики прочитали — Кортумово.

— Кортумово? — Повторила мать Евы.

Я прочитал краткое описание Кортумово — деревня на берегу озера. В деревне находится церковь начала четырнадцатого века, приход, посвященный Деве Марии…

— Эти земли принадлежали тевтонским рыцарям. — Сказала мать Евы. — Вы должны обязательно туда поехать, пан Томаш.

— Да, мы поедем в Кортумово. Только, пожалуйста, держите все в секрете. — Обратился я к мальчикам.

— Для этого необходимо отрезать длинный язык кое-кому. — Съязвил Соколиный Глаз.

— Да отстаньте вы от меня! — Ответил ему Баська.

А Ева радостно захлопала в ладоши:

— Я поеду с вами! Вы увидите, что я вам пригожусь.

Мать Евы запротестовала:

— Теперь еще и моя дочь загорелась сумасшедшей идеей.

Ева стала доказывать, что идея не такая уж сумасшедшая. И к тому же их ждут приключения. Три мальчика уже давно путешествуют со мной и ничего плохого не произошло.

— Про них даже написали в журнале. — Заявила она.

Анка пообещала Евиной маме, что возьмет девочку в свою палатку и будет заботиться о ней. После этого та смягчилась и больше не протестовала, только спросила Анку, как мы туда будем добираться.

— Я думаю, что мы поедем на машине пана Самоходика.

— В мой автомобиль не поместится такое большое количество народа.

— Тогда попросим у Петерсена его прицеп.

— Чтобы они сразу разгадали все наши планы?

— Тогда я не знаю. — Развела руками Анка.

— Предоставьте решить этот вопрос мне. — Ответил я ей. — А теперь я оставлю вас.

Я посмотрел на часы, пора ехать, возможно, Карен понадобится помощь.

— Мне надо в город по очень важному делу. — Обратился я к своим скаутам. — Пока побудьте в гостях у Евы, но чтобы к ночи были уже в палатке.

— Я тоже пойду. — Начала прощаться Анка с матерью Евы и мальчиками.

Мы вышли из замка. Анка преградила мне путь и резким голосом сказала:

— Я знаю, что вы теперь собираетесь делать. Вы хотите поехать на пятидесятый километр. Пан влюбился в эту девку, а она смеется над вами, использует в своих целях. Вы слепы и не видите ее неприязнь к вам. Неужели вы ничего не понимаете? Она думает только о кладах и сокровищах. Вы рассказываете ей все секреты, и даже это не улучшает ее отношение к вам. Зачем вам все это?

И она толкнула меня в грудь.

— А если на дороге с ней что-нибудь случится?

— Она не ребенок и была предупреждена. Это вы наивны как ребенок. Я ненавижу эту тщеславную заносчивую гордячку. И я не хочу, чтобы вы рисковали собой.

— Нет. — Покачал я головой. — Я должен туда поехать.

И, оставив Анку у замка, побежал к своему автомобилю.

«Линкольна» Петерсена на стоянке не было. Это означало, что Карен уже уехала на встречу с Малиновским. Я посмотрел на часы: было без двадцати одиннадцать. У меня оставалось всего двадцать минут, чтобыдобраться до места встречи.

Я завел двигатель моего автомобиля и тут же как из-под земли вырос Козловский.

— Далеко собрались? — Спросил он хрипло. — Панни Карен будет вам не рада, вы можете спугнуть Малиновского.

Я презрительно пожал плечами:

— Достали вы уже меня со своей Карен. Она назвала меня обманщиком и лжецом. Я не хочу иметь с ней никаких дел. А сейчас я направляюсь в ресторан на ужин. Вы не хотите ко мне присоединиться?

— Нет. — Ответил Козловский и пошел в сторону.

Я выбрался на шоссе и сразу же дал полный газ. Мой «Самоход» как безумный пролетел мост через Ногат и помчался в сторону Гданьска. Дорога была была узкой, с крутыми поворотами, на которых приходилось притормаживать.

Времени в запасе оставалось совсем мало и я должен был наверстать упущенное. У меня совсем не было мыслей о захвате Малиновского. Я ехал на пятидесятый километр, потому что боялся за Карен. Хоть она и оскорбила меня своими подозрениями, но теперь это не имело значения; я боялся, что эта упрямая девушка может оказаться в руках бандита. Нет, я не был влюблен в Карен, Анка мне нравилась больше. Но я считал своим долгом не допустить насилия по отношению к этой взбалмошной девушке. Мне стало страшно от мысли, что бандит может пойти на убийство из-за денег или украшений, которые носила Карен.

Я ехал быстро, как только мог. По сторонам дороги мелькали деревья, заборы, телеграфные столбы. Промелькнул дорожный указатель: «Осторожно, крутой поворот», потом «Внимание, неохраняемый железнодорожный переезд».

Я остановился. Передо мною мчались тускло освещенные вагоны. Они бежали все быстрее и быстрее и, наконец, закончились.

Я опять помчался по дороге. Сто, сто двадцать, сто тридцать километров в час показывала стрелка спидометра. Загадочно светились радужные огоньки подсветки спидометра моего автомобиля.

Дорога пошла по широкому и удобному шоссе, «Самоход» разогнался до ста сорока километров в час. Я проехал перекресток, на нем было много мотоциклистов, поэтому пришлось сбросить скорость.

До одиннадцати оставалось только пять минут, а до цели было, по крайней мере десять километров. Я утопил педаль газа в пол. Стрелка спидометра резко пошла вправо, ветер зашумел вокруг машины. Мне показалось, что этот шум звучит как-то зловеще.

Опять резкий поворот. Я притормозил, но меня все равно снесло на край дороги. Теперь шоссе пошло прямо и вдалеке я увидел красные фонари «Линкольна» Петерсенов.

Я снял ногу с педали газа и начал притормаживать. Однако я не собирался останавливаться, чтобы Карен потом не обвинила меня во всех грехах. Я намеревался проехать мимо, а потом повернуть назад.

«Линкольн» был пуст, Карен и неизвестный мужчина стояли рядом с автомобилем со стороны надвигающейся тени. Они о чем-то громко спорили, мужчина изо всех сил размахивал руками. Из-за шума двигателя я не слышал слов.

Я резко нажал на педаль тормоза. Завизжали шины, автомобиль занесло, он развернулся и стал боком на шоссе, около десятка сантиметров от ствола дерева на обочине дороги.

В одном прыжке я очутился на шоссе. Всего несколько метров отделяло меня от автомобиля Петерсенов, в свете фар я увидел, как Малиновский резко толкнул Карен и вскочил в «Линкольн».

Двигатель был не заглушен и Малиновский на чужой машине стремительно помчался прочь. А Карен упала в придорожную канаву. Когда я вытащил ее оттуда, красные фонари «Линкольна» растаяли в темноте ночи.

— Он мне чуть не сломал руку, забрал золотые часы и брошь. — Отряхиваясь, сказала она. — Еще хотел содрать с пальца кольцо, но я сопротивлялась, и тут вы подоспели. Но зато у меня есть письмо.

И она с торжеством показал мне бумагу, которую сжимала в пальцах.

— Он угнал вашу машину.

— Боже мой, что же делать? Надо заявить в милицию. Я думала, что бандит будет относиться к даме как джентльмен. А он оказался обычным уголовником. Я даже не заметила как он подкрался ко мне.

— Вы, Карен меня удивляете. Где вы видели благородных воров, книжек, что ли начитались? — Ухмыльнулся я. — Давайте лучше попробуем его догнать на моей машине.

— Моего «Линкольна»? На этом подобии автомобиля? — Спросила она с удивлением, в котором сквозило презрение к моему «Самоходу».

— Рано ты судишь о моей машине, также как и о людях! — Резко ответил ей я. — Садись, сейчас убедишься, что ваш «Линкольн» не восьмое чудо света.

Я включил фару с отражателем, которая используется только при движении по воде, дорога сразу предстала нам совсем в другом виде. Шоссе было пустынно, так что свет моей фары никому не мог помешать.

Мы тронулись, и вскоре спидометр показал сто сорок километров в час.

— Не питайте напрасно иллюзий, пан Томаш, чтобы догнать «Линкольн». — Сказала Карен. — Он имеет восемь цилиндров. Его скорость достигает ста восьмидесяти километров в час.

Я не ответил, но добавил газа. Через некоторое время стрелка спидометра коснулась цифры сто шестьдесят. На мгновение я переключился на ближний свет, мимо со свистом проскочила встречная машина и тут мы увидели задние фонари «Линкольна».

Я был уверен, что Малиновский не будет развивать высокую скорость. Он ехал на хорошем автомобиле, а у меня как он, вероятно, думал страшная развалюха. И, конечно, он не ожидал, что я догоню его так скоро. «Линкольн» прибавил в скорости. Я тоже нажал на педаль газа, Карен только вздохнула. Быстрее ехать я пока не хотел, у меня была старая резина и я решил ее поберечь.

— У вашего «Линкольна» восемь цилиндров? — Спросил я Карен. — А у моего урода, ведь вы так о нем думаете, двенадцать.

— Да ну, не может быть! — Широко распахнулись глаза Карен.

— Да, двенадцать. — Повторил я. — А какая мощность двигателя у «Линкольна»?

— Двести восемьдесят лошадиных сил.

— А мой «Самоход» имеет мощность триста пятьдесят лошадиных сил. И скорость у него до двухсот двадцати километров в час. При желании можно выжать даже двести пятьдесят километров в час.

— Вы хотите сказать, что это почти «Феррари 410»!

— Это и есть «Феррари 41 °Супер Америка». Только у него поменян кузов после аварии, мой покойный дядя был изобретателем и сделал свой собственный автомобиль на базе Феррари.

Ничего не ответив, она с каким-то ужасом посмотрела на меня, потом на машину.

Мы опять догнали «Линкольн» и сбросили газ. От гордости за свой «Самоход» я ощущал в своей груди триумф.

Карен опять заговорила:

— Моя машина расходует на сто километров двадцать литров бензина, а ваша?

— В этом отношении мой «Самоход» прожорливее, у него расход двадцать четыре литра на сотню. Но сейчас у меня полный бак, так что можете не беспокоиться.

А между тем гонка продолжалась. Мы в «Самоходе» и Малиновский на «Линкольне» все так же мчались по дороге. Когда я его догонял и пытался обойти, то он кидал машину то в одну, то в другую сторону дороги и не давал мне вырваться вперед. Он, то добавлял газу, то скидывал, и гонка начинала снова. Иногда он делал вид, что сдается и когда я начинал обгонять его, то он пытался прижать мою машину к обочине и вытолкнуть меня в кювет.

В безумной гонке мы проскочили какую-то спящую деревушку, я уже не пытался его обогнать и только ехал позади и терпеливо ждал, когда у него закончится бензин.

— На встречу я приехала ровно в одиннадцать, — рассказывала Карен, — но из машины не вышла и двигатель не заглушила. Вы, наверное, заметили, что в этом месте дорога по краю вся заросла кустами? Через несколько минут из леса вышел мужчина. На его лице был платок с отверстиями для носа, глаз и рта, этот маскарад рассмешил меня. Я открыла окно и не вылезая из машины, сказала: «Я привезла деньги. Давайте письмо». Молча он вытащил из кармана письмо и протянул руку за деньгами. И тут, вероятно, он заметил мои золотые наручные часы. Он схватил меня за руку и вытащил из машины, порвал браслет от часов, содрал брошь с этой рубашки вместе с материалом. Вот видите, у меня осталась дыра на одежде. Потом начал выкручивать руки, чтобы снять кольцо с бриллиантом, но, к счастью тут подоспели вы. Тем не менее, у меня есть письмо.

И крепко держа его в руках, она помахала им перед моим носом.

— Это письмо не содержит ничего больше того, что я уже вам сказал. Это было все бессмысленно и ненужно с самого начала. Вы потеряли свои драгоценности и автомобиль. И продолжаете платить мне недоверием за все, что я для вас сделал.

— Ну, автомобиль, я надеюсь, он скоро бросит. — Сказала Карен. — Там вот-вот должен кончиться бензин.

Впереди замелькали уличные фонари. Это была Хойница. Мы проехали через весь город, и тут Малиновский опять нажал на газ.

В двух километрах от города дорога раздвоилась.

— Он пошел на Хажиково! — Воскликнул я, поворачивая за ним. — Я хорошо знаю эти места. Несколько раз был на местном озере, оно очень красиво. На его высоких берегах построены десятки красивых вилл и бунгало класса люкс, есть кемпинг и гостиница для туристов.

Впереди показалось озеро, на воде качались десятки лодок и катеров.

Бандит резко затормозил рядом с кафе у небольшого сада на высоком берегу. Мы услышали, как хлопнула дверь «Линкольна» и черная тень исчезла в саду за кафе.

— Опять ушел! — С досадой сказал я.

Мы быстро вышли из машины и пошли к кафе. А там уже танцевали. На ветвях деревьев качались красочные бумажные фонарики, от которых шел рассеянный свет.

В Хажиково отдыхали туристы и местная молодежь. Играл вживую джазовый оркестр.

— Какой странный автомобиль подъехал! — Воскликнула молодая девушка, прерывая танец.

— Да это какой-то урод. — Послышались смешки из толпы. — Теперь пошла мода на причудливые автомобили.

Другая девушка говорила:

— Это, вероятно, иностранцы. Гости из-за рубежа.

— А вдруг это американские гангстеры? — Крикнула какая-то подвыпившая девица.

Мы проталкивались сквозь толпу, выискивая Малиновского. Наше появление возбудило общий интерес и удивление.

Во-первых, из красивой машины выпрыгнул мужчина и пробежав мимо танцующих, скрылся. Следом подъехала машина, странная на вид и из нее выскочили двое: красивая девушка, и за ней человек, которые стали искать убежавшего мужчину.

Дальнейшие обсуждения наших действий мы не слышали, так как вышли в небольшой сад.

Мы осмотрели старательно все кусты на берегу озера.

— Сбежал. — Констатировала Карен. — Вот мерзавец.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ПОГОНЯ ЗА ЛОДКОЙ — НА ОСТРОВЕ ЛЮБВИ — ОПЯТЬ КРОЛИК — СНОВА ПЯТИДЕСЯТЫЙ КИЛОМЕТР — БЕГСТВО АНКИ— В МИЛИЦИИ

Мы стояли с Карен на склоне высокого берега и смотрели на озеро.

У наших ног блестела поверхность воды, уходящая, казалось, за горизонт. Чудилось, будто озеро это бесконечно, но я был здесь не раз и знал, что на следующий день все будет выглядеть по-другому. Будет виден другой берег и прилегающие острова, заросшие лесом.

Мы стояли и смотрели на яхты и моторные лодки, прицепленные к деревянному причалу. Каменные ступени узенькой улочкой сбегали вниз к набережной. В кафе в саду играл оркестр, шли танцы, а мы в ночи и тишине любовались природой.

— Красиво здесь, — прошептала Карен, — очень красиво… И вообще, я очень сожалею, что мы стали противниками.

— Это ваша вина. — Ответил я.

— Моя?

— Конечно. Я неоднократно предлагал тебе сотрудничать. Но ты хотела, чтобы я в качестве подчиненного помогал вам искать сокровища. А я свободный человек, и не имею ни малейшего желания участвовать в таких делах.

Мы спустились на причал, освещенный редкими фонарями.

Вдруг Карен вцепилась в меня рукой.

— Посмотри туда, ты видишь? Там, в конце платформы. Это не Малиновский?

Я увидел, как какой-то человек прыгнул в лодку и начал заводить мотор.

— Конечно, это он! — Закричала Карен.

Лодочный мотор завелся и поэтому Малиновский не услышал криков моей спутницы.

Тем временем лодка отчалила от пристани и двинулась в сторону противоположного берега.

— Надо быстро добраться до моего «Самохода» и тогда мы попытаемся его догнать. — Сказал я Карен, и мы побежали вверх по ступенькам.

— Подожди меня, я заберу ключи от Линкольна. — Попросила Карен. — Я быстро.

В один прыжок я очутился в машине, следом на сиденье рядом со мной плюхнулась Карен.

— Ну, пан Томаш, заводи свою колесницу! — Рассмеялась она.

Отдыхающие перестали танцевать и с любопытством опять стали разглядывать нас и мою машину. Я повернул к берегу. Моторная лодка с Малиновским виднелась вдали озера как крошечная пылинка, но шум лодочного двигателя был еще слышен очень отчетливо. На песчаном пляже сидело несколько молодых пар. Когда я ехал по пляжу в поисках удобного выхода к воде, они закричали нам вслед:

— Вы с ума, что ли сошли? Вернитесь!

Я въехал в воду с огромным всплеском, как будто мой «Самоход» прыгнул в волны озера.

— Боже мой! Что же это делается! — Заверещали девушки на пляже.

И вот мы уже плывем по озеру. Темное пятнышко вдали, что было Малиновским, уже исчезло из поля зрения. Мы слышим только тихий гул нашего двигателя, но след на воде от лодки бежавшего бандита еще виден.

Я нажал на педаль газа. Перед автомобиля начал подниматься, а винт сзади сильнее погнал воду. За нами тянулась полоса белой пены. Я включил дворники: вода забрызгивала ветровое стекло.

— Мы едем к так называемому острову Любви. — Сказал я Карен, держа курс на темную полоску земли.

— Любви?

— Да, его назвали так потому, что там находили уединение влюбленные парочки.

— И ты тоже? — Улыбаясь, спросила она.

— Я искал здесь одного ученого, который помог объяснить мне загадку пропажи коллекции старинных монет. На острове Любви он проводил свой медовый месяц после свадьбы, и я был вынужден прервать его идиллию.

— Представляю, что он думал о тебе. — Засмеялась Карен. — А коллекцию ты нашел?

— Да. Это было одно из моих самых опасных приключений.

— Но сокровища тамплиеров ты не найдешь. — Вдруг сказала она.

— Ты снова начинаешь? История дураков не учит? Тебе мало приключения с Малиновским?

— Теперь я буду осторожней. Но это не значит, что я брошу поиски клада. Он должен быть мой.

— Ну, это мы еще посмотрим. — Усмехнулся я и посмотрел на нее в упор.

Она производила впечатление. После всего, что она пережила, решает продолжать борьбу за сокровища. В ней играли амбиции и упрямство. Мне нравились такие качества в людях.

Из темноты ночи появился высокий, черный силуэт острова. Он смотрел на нас зловеще и загадочно. Нам было немного не по себе, ведь Малиновский был вооружен, а вдруг он сейчас наблюдает за нами. Недалеко от острова в свете фар мы увидели брошенный катер и подплыли к нему.

— Тихо! — Вдруг шикнула Карен. — Ты слышишь?

— Ничего не слышу…

— Показалось. А почему он выбрал именно остров Любви?

— Вероятно, он знает эти места. И когда он понял, что кончается бензин, то вспомнил о Хажиково, здесь есть, где спрятаться. А этот остров просто предназначен для уединения.

— Он необитаем?

— Да. Иногда сюда приплывают и живут здесь в палатках туристы, ну и влюбленные парочки.

— Что будем делать? — Спросила Карен.

— Думаю, надо вывести из строя лодочный мотор.

Я выкрутил свечи, бросил их в бардачок и мы поплыли вдоль берега в поисках удобного место, чтобы войти вглубь острова. Поиски Малиновского в темноте не имели смысла, и поэтому надо было найти место для безопасного ночлега. В крутом берегу я заметил глубокий овраг, вокруг была обширная вырубка.

— Вот здесь и подождем до рассвета. — Сказал я Карен.

Мы решили остаться в машине, здесь были мягкие и уютные сиденья, и в то же время со всех сторон был хороший обзор.

Небо прояснилось, появилось облака и между ними звезды, крошечные и блестящие.

— В сокровищах тамплиеров, — прошептала Карен, — столько драгоценностей, как этих звезд в небе. Я очень люблю драгоценности. Я глубоко убеждена, что в драгоценных камнях сокрыта таинственная сила.

— Существует мнение, что драгоценные камни имеют чудодейственные свойства. — Продолжала Карен. — Еще говорят, что камни могут приносить бедствия, но мне они очень нравятся. Например, рубин вызывает радость, призывает к действию. Его должны носить люди, которые стремятся к намеченной цели. Цвет рубина это также цвет любви. Мне нравятся также изумруды, их носят ясновидящие. Но тот, кто носит изумруд, должен обладать большой силой духа, быть скромным, с холодной головой, спокойным и полным доброты к людям. Например, тебе, пан Самоходик, надо носить на пальце кольцо с изумрудом.

— О! — Воскликнул я. — Во мне обнаружились многие достоинства?

— Ты не смейся. Еще во время нашей первой встречи я поняла, что ты опасный противник. И чем больше мы общаемся, тем больше ты мне не нравишься. Но я никогда не забуду, что ты сегодня для меня сделал.

И она нежно поцеловала меня в щеку. А потом, как будто устыдившись этого жеста, который вероятно, считала признаком слабости, вскочила с сиденья автомобиля и сказала:

— Смотрите, начинается утро.

Действительно природа начала просыпаться. Звезды в небе потускнели. На востоке загоралась заря.

Я вышел из автомобиля и потянулся. Утро было холодное, я чувствовал как внутри меня зарождается чувство голода. Достав из автомобиля стартовый пистолет, сказал Карен:

— Наше рандеву на острове Любви затянулось. Пора поискать Малиновского.

— Ты хочешь его убить? — С тревогой в голосе спросила Карен.

— Это спортивный пистолет, он не убивает. Но попугать им можно. Малиновский принадлежит к тем негодяям, которые, как правило, смелы только в отношении женщин. Я подозреваю, что как бы он не сбежал уже с острова.

Мы пошли вдоль берега туда, где нашли лодку. Она была на месте, моя идея насчет свечей сработала: Малиновский не смог бежать с острова на ней.

Теперь мы направились в лес, внимательно смотря по сторонам. Лес был весь в зарослях кустарников, повсюду валялись поваленные ветром деревья. Потихоньку мы перебрались на другую сторону острова. Малиновского нигде не было.

Между тем солнце поднималось все выше, волны блестели в его лучах. Пышно зеленела трава, недалеко на горке рос сосновый бор. На том берегу озера среди лугов краснел кирпичом одинокий хутор. В раздвоенной иве свили гнездо аисты.

— Самоходик! Иди скорее сюда! — Закричала Карен. — Там в кустах что-то валяется…

Я побежал в том направлении и нашел брошенную мужскую одежду.

— Вот этого я и боялся. Малиновский уплыл ночью с острова. Одежду бросил, чтобы не мешала в воде. Он хороший пловец, ведь до берега порядочное расстояние.

— В такой одежде была твоя подруга Анка! — Воскликнула Карен.

— И еще так одевался мотоциклист, которого мои скауты прозвали Кроликом.

— Получается, что Малиновский принимает разные обличья?

Я обыскал карманы брошенной одежды, но не нашел совершенно ничего, перед бегством неизвестный тщательно опустошил карманы.

— Он не мог далеко деться голый. Куда он пойдет в чем мать родила? — Засмеялась Карен.

Я был, однако, другого мнения:

— Во-первых, он не голый. У него должны быть плавки. Мы находимся у озера, сейчас курортный сезон и человек в таком виде ни у кого не вызовет подозрения. Но ему надо как-то нести с собой твои золотые часы, брошь и наличные, полученные за письмо. Потом, на другой стороне озера он может купить себе одежду.

И тут меня озарило:

— Боже, он провел нас как дураков! Мы последние идиоты.

— Почему? Что случилось? — Удивилась Карен.

— Малиновский назначил вам встречу на пятидесятом километре. Пешком за пятьдесят километров добираться неудобно. Если это Кролик, то у него есть мотоцикл. Когда я приехал к вам на пятидесятый километр, он удрал от нас на «Линкольне», но почему?

— Вероятно, хотел украсть его.

— Нет! Милиция его бы скоро нашла. Он сбежал на чужой машине, а где-то в кустах оставил свой мотоцикл. Он не хотел, чтобы мы признали его как друга Анки. Ты улавливаешь, куда я клоню?

— Да. Что будем делать?

— Малиновский переплыл ночью озеро и, вероятно, сейчас двигается к пятидесятому километру, чтобы забрать свой мотоцикл. Если мы поспешим, то сможем его там застать.

Мы побежали к автомобилю и через некоторое время уже плыли по озеру. Лодку прицепили к «Самоходу» и доставили ее к пристани в Хажиково. Я снова закрутил свечи в двигатель, а тем временем Карен заправила «Линкольн» и мы быстро помчались на пятидесятый километр.

Уже издалека я увидел стоящий у дороги мотоцикл, а рядом с ним человека.

Но это был не Малиновский. Какой-то подросток ремонтировал в мотоцикле цепь.

Я выпрыгнул из автомобиля:

— Парень, не видел здесь молодого человека на мотоцикле?

— Видел. Он приехал из Хажиково. В лесу у него был спрятан мотоцикл. Это ваш друг?

— Мой друг?! — Воскликнул я. — Это бандит, преступник.

— Ну и ну! — Удивился парень. Он появился утром в нашем дворе, на нем были только плавки. Сказал, что плавал на байдарке по озеру, перевернулся, байдарка утонула, а он приплыл к берегу. Потом купил одежду у моего отца. А когда увидел, что у меня есть мотоцикл, то попросил отвести его в Мальборк, заплатил мне пятьсот злотых. Только вместо Мальборка слез здесь. Это удивило меня, а когда он из кустов выкатил мотоцикл и уехал на нем, то я был удивлен еще больше. Бандит, вы говорите? А что он совершил?

— Когда он уехал? — Перебил я его.

— Примерно с полчаса.

В нескольких словах я объяснил ему, что произошло между Карен и Малиновским.

И вот мы снова в пути, но едем теперь без спешки, гнаться не имело никакого смысла. Вскоре мы очутились в своем палаточном лагере. Из домика на колесах вышел капитан Петерсен и увидев свою дочь целой и невредимой, радостно замахал руками.

Через некоторое время, накупавшись в реке, пришли мои разведчики. Они стали готовить завтрак, потом мы все вместе сели за стол.

Конечно, я сразу же рассказал им о наших с Карен приключениях.

— А теперь, — закончив рассказывать, обратился я к Вильгельму Теллю, — надо найти Анку и пригласить ее к нам. Когда она придет, мы ее спросим о ее отношениях с Малиновским. Может быть, это случайное знакомство, а вдруг они связаны друг с другом преступлением? Хотя в это не очень верится.

— Надо было сразу записать номер мотоцикла Кролика, в следующий раз я так и сделаю как только попадется подозрительный мото — или авто владелец. — Сказал Соколиный Глаз.

— И число пойманных преступников тут же увеличится. — Рассмеялся Баська.

— Малиновский не просто мошенник, — ответил ему Соколиный Глаз, — он как американский гангстер, если не получается обманом, то действует силой.

Вернулся Вильгельм Телль и еще издалека прокричал:

— Анки нигде нет, по слухам внезапно уехала в Варшаву.

— Как? Когда? — Меня так удивило его сообщение, что я забыл про завтрак.

— Ночью. Это мне сказали ее соседи. Она взяла свои вещи и тихонько смылась.

— Сбежала… Но почему? — Задумался я. — Это очень интересно…

Я закончил завтрак и сказал мальчикам, что в два часа пополудни мы уедем из нашего лагеря.

Но в назначенный срок выехать мы не смогли. Я был приглашен к Петерсенам в домик на колесах.

На этот раз, несмотря на сопротивление Карен и советы Козловского, капитан Петерсен был полон решимости, чтобы передать дело в милицию.

— Мы все, в некотором смысле потакали бандиту, что карается по закону. Мы покупали ворованные документы.

Капитан Петерсен вскинул руки в отчаянии:

— Трудно, но я готов искупить свою вину. Даже если меня будут судить и я окажусь за решеткой. Лишь бы покончить с Малиновским.

Мы пошли в милицию в Мальборке, где провели много времени, потому что Петерсены были иностранцами и дело передали следователю из Гданьска. Во время расследования офицер, который допрашивал нас, занялся Козловским, и я думаю, что, тут, наконец, было подорвано доверие, которое имели Петерсены до сих пор к своему переводчику.

Оказалось, что договор между Петерсеном и Польской стороной, разрешающий поиски сокровищ тамплиеров, не имеет юридической силы. Со стороны государства соглашение было подписано только… Козловским.

Козловский стал объяснять следователю:

— Я ввязался в это дело из патриотических соображений. Ведь если бы эти иностранцы отказались от своих археологических поисков, то наша страна потеряла бы валюту, которую они обязаны уплатить в качестве налога. Они в обязательном порядке потребовали юридического соглашения с властями. Сначала я пошел в Министерство культуры, чтобы подписать этот договор. Они отказались. Просто посмеялись надо мной. Сказали: «Неизвестно, являются ли эти сокровища произведениями искусство, а нас интересует только искусство. Когда найдете свои сокровища, тогда и приходите к нам.» Тогда я пошел в Министерство финансов. Там тоже посмеялись надо мной: «Сначала вы найдите их, тогда мы и подпишем с вами соглашение. Наше министерство является серьезным учреждением, а вы нам тут всякие небылицы рассказываете.» Что мне было делать? Я сам составил соглашение, и мы его подписали. Как говорится, и волки сыты и овцы целы. Петерсен получил договор для поиска сокровищ, а государство получит деньги, если, конечно, они что-нибудь найдут.

— Вы, пан Козловский, не так просты как кажетесь. — Ответил ему следователь. — Ваши деяния легко могут подпасть под уголовную статью. Мой вам совет: никогда больше не занимайтесь подобными делами.

И он объяснил Петерсену, что у договора нет юридической силы, и он не имеет права искать сокровища тамплиеров.

И вообще, — добавил он, — такими делами обычно занимаются проходимцы и всякие темные личности из уголовного мира. А вот вашим Малиновским мы займемся. Будем держать вас в курсе и как поймаем, сообщим. Вы согласны?

Петерсен кивнул головой. Поздно вечером мы покинули отделение милиции. Мальчики и Ева ждали меня в «Самоходе». Петерсенам мы помахали рукой, а они крикнули нам: «До свидания. Увидимся». И мы поехали из города.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

В КОРТУМОВО — ЕВА НАМИ КОМАНДУЕТ — СТАРАЯ ЦЕРКОВЬ — «ЗДЕСЬ СОКРОВИЩА» — ЧТО ХРАНИТСЯ В ПОДВАЛЕ? — РАЗВАЛИНЫ В ЛЕСУ — ТЕОРИЯ БЛУЖДАЮЩИХ ТОКОВ — НАМ НЕ НРАВИТСЯ ВАРЕНЬЕ

Кортумово оказалось небольшой деревней, расположенной на берегу озера. В конце деревни находилась церковь, стоявшая на коротком и широком полуострове. У церкви были белые стены, вокруг стоял забор из красного кирпича, рядом сад и огород.

Дальше начинался хвойный лес, полный живописных оврагов и балок. Берег озера зарос высоким камышом, здесь даже плавали дикие лебеди. Для летнего отдыха это место не слишком часто посещают туристы, потому что оно лежит в стороне от основных путей сообщения.

Мы прибыли туда ночью и разбили лагерь за церковью, в непосредственной близости от озера и леса.

На следующий день выяснилось, что мы выбрали наиболее удобное место, потому оказались за пределами деревни, но в то же время в ее окрестностях и рядом с интересующей нас церковью. Других старых зданий в селе больше не было. Ева поселилась в отдельной палатке, в ней мы расположили сиденья из автомобиля.

Ева сразу показала нам, что она имела в виду, говоря: «Зря есть ваш хлеб я не буду». Мои разведчики и я не принадлежали к числу ранних пташек. Мы любили поспать и знали как неприятно, если тебя будят ранним утром и заставляют вылезать на прохладу из уютной палатки. Ева начала нас будить уже в семь утра. Сначала она стала давить на автомобильный гудок. Мы пошевелились в спальных мешках и опять уснули. Тогда Ева перешла к более радикальным мерам: она принесла воды из озера и намочив ветку, начала нас «оживлять». Я закрыл и заблокировал окна в «Самоходе», а мальчики покрепче зашнуровались изнутри в палатке.

Видя, что нас не пронять, Ева перешла к еще более эффективным мерам: начала готовить завтрак: запах кофе и его аромат поманил нас так, как запах меда манит медведя из берлоги. Мальчики стали зевать, издавая при этом ужасающие стоны. Баська просунул нос в кофейник и получил за это от Евы ложкой по лбу.

— Сначала идите и умойтесь! — Скомандовала она.

Мы стояли рядом на берегу озера в одном шаге от холодной воды и смотрели друг на друга, никто не хотел быть первым, кто рискнет вступить в контакт с водой. Наконец, Вильгельм Телль опустил в озеро одну руку.

— Ну как, холодная? — Спросил его Баська, и на всякий случай начал щелкать зубами.

— А вы знаете народную пословицу: «Кто моется, тот ослабевает?» Так что лучше не мыться совсем. — Пошутил я.

— Такой пословицы нет! — Подходя к нам, воскликнула Ева. — Лучше прикажите им окунуться в озеро и растереться полотенцем.

— Я уже. — Ответил ей Вильгельм Телль с гордостью.

— Что уже? Намочил руку? — Усмехнулась Ева. — А умыть лицо? А почистить зубы?

— Мне кажется, что это была не самая лучшая идея — взять в нашу компанию Еву. — Сказал вдруг Баська. — Как нам было до сих пор хорошо. Мы всегда спали до полудня и даже днем, а теперь?

— Ну, вы, даете, — обиделась Ева, — во-первых, у вас плохие привычки, это ужасно. Я даже подумать не могла, что вы ведете такой неправильный образ жизни. Во-вторых, вы только и думаете про сокровища.

— Но если этим утром мы почистим зубы, то сокровища все равно не найдутся. — Возразил Баська. — А вот если я буду с утра в плохом настроении, то мне в голову не придет ни одна хорошая идея.

— Спокойно. — Остановила его Ева. — Я могу поделиться с вами идеями. И, кроме того, я уже знаю, где находятся сокровища.

— Где? Где? Где? — Зашумели ребята хором.

— Как искупаетесь, так я вам и скажу. — Пообещала Ева.

Мы сняли рубашки и набравшись духа полезли в воду. Потом растерлись как приказывала Ева и уселись у костра.

— А теперь рассказывай. — Говорили ребята, уминая хлеб с маслом.

— Сокровища скрыты…скрыты…скрыты… — Медленно начала Ева.

— Скрыты…скрыты…скрыты… — Передразнил ее Баська.

— Скрыты…скрыты… — Продолжала Ева.

— Пожалуйста, не тяни резину, говори уже. — Попросил Соколиный Глаз.

Только сейчас до всех стало доходить, что Ева нас обманула. Она просто хотела, чтобы мы помылись, и она ничего не знает о кладе тамплиеров.

— Это была очень глупая идея. — Прокомментировал поведение Евы Баська.

— Я знаю, где сокровища, — буркнула Ева. — но не могу сказать, потому что здесь у кого-то длинный язык.

— Не говоришь, потому что не знаешь. — Стоял на своем Баська.

— Нет, знаю. Они спрятаны в подвале церкви. — И она махнула рукой. Мы все посмотрели в ту сторону.

— В церкви? — Покачал скептически головой Соколиный Глаз. — Нет, не похоже.

— Я тоже так думаю. — Поддержал его Вильгельм Телль. — Это неподходящее место.

— А вы как думаете? — Спросил меня Баська.

— Сразу трудно дать исчерпывающий ответ. Церковь выглядит довольно скромно и не очень верится, что из далекой Франции сюда привезли и спрятали свои сокровища тамплиеры, у которых были десятки замков и крепостей. Но, как вы знаете, ситуация была исключительной, все перешло к Филиппу Красивому. И, возможно, именно этот храм стал тем самым местом, ведь он такой незаметный и не вызывает подозрений. С другой стороны, именно здесь, в соответствии с нашими предположениями, была разгадка «Там сокровище ваше, где сердце».

Здесь мы не увидим мощных стен или руин Тевтонских замков. — Продолжал я. — А вдруг, они просто замуровали клад в фундамент этой церквушки, который на протяжении веков зарастает травой. Надо осторожно расспросить местных жителей: нет ли где-нибудь здесь остатков старых зданий. Любые сведения могут оказаться для нас чрезвычайно важными. Не стоит недооценивать любую информацию, даже ту, которая может казаться незначительной и маловероятной.

Мы закончили завтрак и оставив Баську мыть посуду, пошли в сторону церкви. Она была открыта, пахло ладаном и свечами, слышались утренние молитвы. С бьющимися от волнения сердцами мы вошли в прохладу каменных стен.

Внутри церкви было чисто, тихо и чрезвычайно скромно. Украшений не было почти никаких. Мы увидели алтарь в стиле барокко с позолоченными ангелами, деревянную кафедру, вдоль стен висели изображения Страстей Господних, а по центру стояли деревянные скамейки для верующих.

У входа находилась купель, и это было все, ни скульптур, ни украшений, никаких надгробий; ничто не указывало, что под землей могут быть какие-либо тайные помещения. Одним словом, обнаружили там совсем противоположное тому, что искали.

Мы вышли на небольшое кладбище, окружавшее церковь. Здесь росли старые тополя, на которых сидела большая стая ворон. Их карканье неприятно резало слух.

Разглядывая старые стены, мы медленно обошли церковь. Взгляд скользил по гладким, коричневым стенам и ни за что не мог зацепиться. Сбоку стояла пристройка с железной дверью. Вероятно, это был вход в ризницу. Над дверью зияло отверстие, вырезанное в стене. Мы пошли дальше, но вдруг что-то мысленно ударило меня. Я остановился, в голове у меня была сумятица. Мне казалось, что я знаю что-то чрезвычайно важное, но мысли мои разбегались и я никак не мог сосредоточиться.

— Что случилось, пан Томаш? — Спросила Ева, которая заметила мое странное состояние.

— Спокойно… Просто стоим тихо… — Прошептал я и отступил на десяток шагов. Вместе со мной так же сделали ребята.

— Видите крест?… — Спросил я хрипло.

Все довольно долго помолчали. Потом Ева пожала плечами и сказала:

— Крест как крест. Самый обыкновенный. Я думаю, это очень естественно, если над дверью церкви есть крест.

Я полез в карман и вытащил маленькую записную книжку, в которую Карен когда-то записала символы тамплиеров.

— Вот, смотрите! — Мой палец остановился на одном из символов.

— Точно такой! — Вскрикнули все хором, да так громко, что вороны с шумом поднялись из своих гнезд на тополях и с громким карканьем начали летать над крышей церкви.

— Этот знак означает: «Здесь сокровища». — Прошептал я в изумлении, несмотря на радость, меня одолевали сомнения. — Может, это просто случайное совпадение? Мало ли как появился здесь крест, вдруг совершенно случайно кто-то сделал его над дверью ризницы.

И тут мы увидели медленно идущего священника в рясе.

Он увидел нас и подошел, мы приветствовали его. Он поздоровался с нами очень тепло, вероятно, ему было приятно, что мы с таким большим интересом рассматриваем его церковь. Пастор был уже в возрасте, с лысой головой и красными щеками. Он смотрел на нас с большой добродушной улыбкой.

— Костел наш небольшой, очень бедный, но очень древний. Построен в начале четырнадцатого века. — Сказал он и поднял указательный палец к небу, как будто желая подчеркнуть важность своих слов. — Но для туристов не является достопримечательностью, поэтому посетителей мы здесь редко видим. Окрестности наши очень красивые, леса, озеро, где есть даже лебеди…

— Нам здесь нравится. Мы хотим тут остаться на некоторое время. — Ответил я ему. — Будем жить в палатках рядом с лесом, ближе к озеру.

— В палатках? Это очень здорово для молодежи, — улыбнулся священник, — только будьте осторожны с озером, оно очень глубокое.

— Если хотите, зайдите в мой сад. — Продолжал он. — Сад не огорожен, чтобы каждый желающий мог отдохнуть в тени и поесть ягод. Не хотите смородины? Хозяйку не бойтесь, хотя с виду она суровая женщина. Вы только ей скажите, что вы мои гости.

И он хитро и весело подмигнул нам одним глазом. Тут он увидел Баську, который закончил мыть посуду и решил присоединиться к нам.

— И этот паренек с вами?

Не успел я открыть рот, как Баська, высунув длинный язык, спросил пастора:

— Скажите, пожалуйста, в этой церкви есть сокровища, спрятанные под землей?

— Под землей? — Удивился священник. — Под землей, в церкви? Там нет ничего под землей. Это маленький, провинциальный костел.

Я попытался перевести разговор несколько в другое русло:

— Вы сказали, что этот костел четырнадцатого века. Наверное, и весь этот курорт тоже исторический?

— Да, это так. — Подтвердил пастор. — Хотя ничего о нашем городе в истории нет, но места здесь исторические, это видно по многим приметам.

— По каким? — Тут же задали вопрос любопытные мальчишки.

Священник начал рассказывать:

— На этом месте, вероятно, когда-то стоял замок, потому что глубоко в земле сохранились остатки старого фундамента и стен. В них были различные ямы и дыры, но мой предшественник приказал все завалить землей и посадить сад. Весь этот полуостров, на котором стоит церковь, раньше занимала крепость или что-то в этом роде. От нее остался только большой подвал, в котором всегда прохладно. Хозяйка хранит там свои припасы, овощи и картофель. Молоко и сливочное масло от холода не портится совсем. Там холодно как в холодильнике, если задержишься там подольше, то начинаешь стучать зубами как голодный волк.

От таких новостей глаза у ребят полезли на лоб.

— Ах, если бы мы смогли попасть в этот подвал. — Размечтался Баська.

— О, это не так просто. — Погрозил ему пальцем пастор. — Подвал находится в полной власти хозяйки. Он закрыт на ключ. И вы знаете, почему? — Засмеялся он. — Потому что там не только овощи и картофель, но и маринованные грибы, яблоки, смородина, домашнее вино, и даже церковное вино. Поэтому, к сожалению, никто, кроме нее не имеет доступа к этим сокровищам.

Дверь дома священника открылась и на пороге показалась женщина в белом халате и белой косынке на голове. Сделав ладонь рупором, она прокричала в нашу сторону грубым голосом:

— Идите кушать, завтрак на столе!

Пастор улыбнулся нам еще раз:

— Слышали? Я должен идти, потому что хозяйка не любит, когда пища остывает. Заходите как-нибудь в мой фруктовый сад, мы встретимся, поговорим…

И он ушел, а хозяйка смерила нас суровым взглядом, как будто мы были виноваты, что священник опаздывает на завтрак.

— С этой женщиной у нас будут проблемы. — Прошептала Ева.

Мальчики не обратили на это внимания. Для них самым важным было то, что Кортумово оказалось той деревней, которую мы искали так долго.

— Откуда начнем поиски? — Спросил Баська. — Дыры в земле засыпаны и теперь здесь вырос сад, печально, конечно, но что мы будем делать?

— Просто надо подумать о том, как нам попасть в подвал. — Задумчиво протянула Ева. — Нам нужен ключ от него, как бы его заполучить? Добровольно хозяйка нам его не даст.

— Для начала станем внимательно следить за садом и подвалом. — Предложил Соколиный Глаз.

Мы прогулочным шагом пошли к саду священника. Там росли большие сливы, кустистые яблони, вишни, кусты крыжовника и смородины. Земля была тщательно вскопана, трава скошена, чувствовалось, что за садом ухаживают. Тут и там виднелись клумбы с цветами. Никто не смог бы предположить, глядя на этот сад, что он растет на руинах замка Тевтонского ордена.

Мы пошли по тропинке и скоро увидели коричневую кирпичную стену, черную дверь в ней и крошечное зарешеченное окно. Это был тот самый таинственный погреб. Вход в него охранял один, но очень массивный железный замок.

— Запасы хозяйки, всякие там баночки варенья и джема нам не нужны. Нам нужно попасть внутрь на время, чтобы все исследовать. Но как?

— Надо придумать какую-либо уловку. — Вслух размышляли ребята. — В переговоры со священником или его хозяйкой вступать нельзя, потому что они могут нас заподозрить.

— А что вы предложите, пан Томаш? Может, тайком залезем? — Шепотом спросил Баська.

— Нет, — возразил я, — на это мы не пойдем. Надо что-то придумать, но мне на ум ничего не приходит.

— У нас есть генератор идей. — Сказал Телль и кивнул на Еву. — Немного времени, и он выдаст нам верную мысль.

— Давайте уйдем отсюда, — предложил я, — пока хозяйка не обратила на нас внимание.

И мы пошли к нашему лагерю на берегу озера. Мальчики отделились от нас с Евой и пошли в сторону села что-нибудь разузнать о руинах и рыцарях.

Мы сидели вдвоем с Евой снаружи палатки. Она о чем-то напряженно думала, кусая зубами травинки.

— У вас есть десяток метров тонкой проволоки? — Неожиданно спросила она.

— Конечно. Каждый автолюбитель берет с собой некоторое количество провода на случай ремонта в дороге.

— Пожалуйста, одолжите мне его. — Изрекла она решительно. — А фонарик и аккумулятор у вас есть?

— Аккумулятор есть, но вот фонарик без батареек.

— В деревне есть магазин, не так ли? Там мы и купим батарейки.

Я дал ей фонарик и катушку электрического провода. Она с таинственным видом упаковала все в мешок, перебросила его через плечо и кивнув мне головой, ушла в деревню.

Я остался один. Полежал полчаса на теплом берегу озера и пришел к выводу, что я самый ленивый член нашей экспедиции. Ева развила таинственную деятельность, скауты собирают информацию о подвале и древних развалинах, и только я валяюсь на песке и греюсь на солнце.

Поэтому я решил погулять по лесу, окружавшему деревню. Не успел я пройти и пятисот метров как увидел какие-то развалины в виде квадрата, заросшие кустами и деревьями.

Это было похоже на фундамент большой башни, которая, вероятно, когда-то здесь стояла. Везде валялся кирпич, аналогичный тому, из какого был построен костел в Кортумово. И здесь вполне вероятно могло быть какое-нибудь подземелье.

Чтобы в этом убедиться, требовалось произвести раскопки. Это была работа, требующая много сил и времени. И я пошел дальше в лес, но ничего заслуживающего внимания мне не попалось. Вокруг росли хвойные деревья, земля под дубами была густо усеяна желудями, везде я видел много черники.

Вернулся я во второй половине дня, Ева и мальчики были в лагере и готовили ужин. Вид у молодежи был очень таинственный, и в то же время очень довольный.

— Ну что, вы заметили что-нибудь интересное? — С видом превосходства задала мне Ева вопрос.

— Ничего не заметил. — Скромно ответил я. — Можно сказать, что проходил безрезультатно, просто погулял.

— А мы узнали в деревне, что очень давно один крестьянин нашел вход в подземелье. — Заговорил Баська. — Только никто не знает, где этот вход. Мужик взял с собой запас еды и пропал, с тех пор его никто не видел. Якобы потом люди слышали в церкви, как кто-то стонал и жаловался на судьбу из под земли…

Ева его перебила:

— Пожалуйста, пан Томаш, дайте нам на время свой аккумулятор от автомобиля. Он на сколько вольт?

— На двенадцать…

— Это здорово. Именно это напряжение нам и нужно.

— Но я не могу вам его дать. Ведь тогда я не смогу никуда поехать, без него мой «Самоход» как телега.

— А зачем вам куда-то ехать? — Безапелляционно заявила Ева.

— А зачем вам аккумулятор от автомобиля, для игры? — Спросил я.

— Аккумулятор нам нужен длядела. — С серьезной миной ответила Ева.

— Наша Ева разбирается в электричестве. — Сказал Вильгельм Телль. — Она собирается после школы поступать в технический университет на инженера-электрика.

— Она знает, что такое электричество и не боится его. — С восхищением покачал головой Соколиный Глаз. — До этого я встречал только людей, которые боялись тока.

— Но я могу узнать, для чего вам нужен мой аккумулятор?

— О, нет! Это наш секрет! — Завопили они хором.

— Я уже устал от всех этих секретов. — Буркнул я. — Сначала сокровища тамплиеров, потом неизвестный пан Малиновский. А теперь еще тайна с аккумулятором.

И опять вмешался Баська:

— Вы слышали о теории блуждающих токов?

— Длинный язык! Длинный язык! — Тут же закричали мальчики.

— Я молчу. — Обиделся Баська. — Слова нельзя сказать. Я просто спросил, знает ли пан Самоходик о блуждающих токах.

— Раза два меня било током. Больше об электричестве ничего не могу сказать.

— А мы знаем, что это за теория, — сказал Соколиный Глаз, — и хотим ее проверить. Для этого нам нужен аккумулятор. Мы его не разрядим, вернем вам таким, каким взяли.

— Честное слово. — Пообещала Ева.

Ну, что я должен был делать?

— Хорошо. Но, прошу вас, на мне теорию блуждающих токов не проверять. Я очень боюсь электричества.

— Доверьтесь мне. — Сказала Ева. — Ничего не случится. Я королева электрического тока и всяких молний.

Я поднял капот «Самохода», отключил аккумулятор и отдал его мальчикам. Они потащили его к своей палатке. Туда же пошла и Ева с мешком, в котором я увидел десяток электрических батареек.

— Интересно, что они задумали? — Размышлял я, сидя на берегу озера, мне было немного грустно оттого, что я не принимаю участия в таинственной деятельности своих помощников.

Издалека доносились голоса мальчиков:

— … Я сказал вам, что надо продумать подключение… не так… ну, возьмите конец проволоки.

— Не бойтесь! — Закричала Ева. — Трус! Я сама покажу, как это делается!

Из палатки выглянул Баська:

— А чего вы сидите. Взяли бы удочку, да и пошли бы на рыбалку, вы умеете ловить рыбу?

Я встал с земли:

— Ну, раз вы меня выпроваживаете, то пойду.

Из глубины палатки послышалось приглушенное хихиканье, а я пошел в сторону старой церкви. В глубине души я чувствовал, что мальчики правы, им требуется игра в таинственность.

Я походил около церкви, размышляя о знаке креста над дверью ризницы. Я сравнивал его с рисунком Карен в моей записной книжке, но вместо того, чтобы думать о сокровищах тамплиеров, я начал задаваться вопросом, а что теперь делает Карен.

Где она? Осталась в Мальборке, или отправилась куда-нибудь дальше? Я был убежден, что рано или поздно она придет к тем же выводам, что и мы, и появится здесь, в деревне Кортумово.

Так что можно было ожидать, что в скором времени мы увидим их «Линкольн». Поэтому, надо было как можно скорее найти вход в подземелье.

«А где сейчас Анка? Что делает? — Подумалось мне потом. — Почему она ушла так внезапно? Потеряла интерес к сокровищам?»

Когда я вернулся в лагерь, обед был уже готов. Ева и два мальчика трудились у плиты. Не было только Телля.

— Где наш Вильгельм? — Спросил я.

— Ушел по делам. — Кратко ответила Ева.

Больше я не стал спрашивать, потому что пришел к выводу, что опять попал в сферу секретности моих друзей. Молча вымыл руки и сел к обеду. Ева налила мне суп в миску и я также молча начал есть.

Внезапно из кустов, окружающих сад священника мы услышали тихий свист. Ева сразу же бросилась в палатку к мальчикам, оттуда выскочили Баська и Соколиный Глаз, и с видимым напряжением на лицах застыли.

И тут из глубины сада раздался сначала женский визг, потом пронзительный крик и все закончилось неразборчивым бормотанием. Я вскочил, опрокинув тарелку с супом и бросился в сад. Позади меня бежали мальчики и Ева.

У двери в подвал мы увидели толстую домохозяйку священника. Она схватила навесной замок у двери, подпрыгнула и закричала, ругаясь.

— Что случилось? — Спросил я, запыхавшись от бега.

— Я не знаю. Замок обжигает. — Ответила она и осторожно потрогала замок. Опять подпрыгнула и завопила.

Я вспомнил свой аккумулятор, который позаимствовали ребята и покачал головой:

— Очень странно, прямо какая-то таинственная история.

— Да, — сложила хозяйка руки на своем большом животе, — когда я ставила горшок с молоком, замок не обжигал. А теперь прямо горит.

Баська с очень серьезным видом подошел к двери подвала. В руках он держал лампочку от электрического фонаря. Прикоснулся к замку и лампочка вдруг загорелась.

— Боже святый! — Всплеснула руками хозяйка. — Ведь это электрический ток. А в нашу деревню его еще не провели. Откуда же электричество взялось на двери подвала?

И на ее пухлом лице отразилось такое изумление, что мы чуть не рассмеялись.

— Пресвятая дева Мария! Я побегу расскажу пастору, что у нас появилось неизвестно откуда электричество.

— Вероятно, оно пришло по земле. — Задумчиво произнес Соколиный Глаз. — Вы слышали когда-нибудь о блуждающих токах?

— О блуждающих токах? — Переспросила хозяйка. — Да, но я думала, что это просто досужие разговоры? А откуда они здесь взялись?

— Мы не знаем. — Важно изрек Баська. — Наверное, где-то очень далеко, может быть, за двести километров отсюда провода упали на землю, и высокое напряжение по земле пришло сюда. А замок у вас железный, вот он и притянул к себе электрический ток…

Баська закатил глаза и замолчал.

Хозяйка повернулась ко мне:

— Вы, пан, постарше, как думаете, это правда, что говорит этот мальчик?

Я молча стоял и смотрел на этот спектакль.

— Я имела в виду, что вы главный в этой компании молодежи. — Продолжала хозяйка.

— Нет, я не очень хорошо знаком с электричеством, мне кажется, что мои молодые спутники в этом вопросе более осведомлены.

Женщина заломила руки:

— Но ведь надо что-то сделать, чтобы блуждающее напряжение пошло в другую сторону!

— Я могу вам дать совет, — важно ответил Соколиный Глаз, — надо ваш подвал изолировать.

— Как это? — В ужасе выпучила глаза хозяйка.

— Просто взять и заизолировать. — Решительно повторил мальчик.

— А это дорого? И как долго будут длиться работы?

Соколиный Глаз посмотрел на небо, опустил глаза в землю, огляделся. Потом долго чесал рукой голову.

— Вам мы можем сделать бесплатно. Поскольку вы отнеслись к нам очень хорошо, а священник разрешил рвать яблоки в саду, изолирование подвала не будет длиться долго, примерно один день. Вы должны дать нам ключ от подвала и мы сделаем изоляцию.

— А вы будете входить в подвал? — Забеспокоилась она.

— Конечно, а как иначе провести изоляцию? — Спросил ее Соколиный Глаз. — Мы войдем в подвал. Но вы зря беспокоитесь, мы в подвале ничего не тронем. Нам вообще не нравятся сладости.

— Мы сделаем очень прочную изоляцию и вы без страха сможете входить туда. — Добавил Баська и вынул из кармана моток изоленты. Оторвал кусок и крест на крест прилепил к замку. При этом свистел очень громко, вероятно, давал сигнал Еве, которая, как я догадался, находилась сейчас около аккумулятора.

— Теперь вы можете открыть свой замок. — Сказал ей Соколиный Глаз.

Хозяйка осторожно протянула руку и кончики ее пальцев коснулись навесного замка.

— О! — Радостно воскликнула она. — Нет дерется. Нисколько. Ни капельки.

Она вставила ключ и повернула его в замке.

— Какие вы замечательные ребята. — С благодарностью посмотрела она на мальчишек. — Кто бы мог подумать о блуждающих токах. Да, да, надо изолировать подвал. Вы говорите, что вам не нравится варенье?

— Нет! Нисколько! — Одновременно ответили мальчишки. — Нам нравится только баранья отбивная и колбаса.

— А котлеты с макаронами? — Спросила она.

— Немножко и только, если мы голодны. — Осторожно ответил Баська.

— В таком случае, я приглашаю вас на ужин. Будут котлеты из мяса и макароны, приготовлю сама.

— Ну, раз вы нас приглашаете, безусловно, мы придем. — Ответил ей, молчавший все время Вильгельм Телль.

Таким образом, мы пришли к дружескому соглашению с хозяйкой, которая, как зеницу ока берегла ключ от своего подвала с вареньем.

В лагере я сказал мальчикам и Еве:

— Я не в восторге от вашей теории блуждающих токов, и я не одобряю метод электрошока, который вы применили к пожилой женщине.

Но мы будем иметь ключ от подвала! — Торжествующе воскликнула Ева.

— Да, королева электрического тока! — Поддержали ее мальчики.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

НОЧНЫЕ ГОСТИ В ЛЕСУ — ВСТРЕЧА С ПЕТЕРСЕНАМИ — ДОГОВОР — КОНФИТЮРЕК — МЫ ИССЛЕДУЕМ ПОДВАЛ — РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ

Наступил вечер. Молодежь ушла на ужин к пастору и его экономке. Я отказался, так как мне не понравилась затея с блуждающими токами, хотя, вероятно, котлеты с макаронами были очень вкусными. В нашем лагере стояла тишина, и только тихо плескали волны в озере, и время от времени в прибрежных камышах подавали голос дикие утки.

Перед тем, как лечь спать, я пошел погулять по лесу, туда, где заметил контур старых фундаментов. Идти было не далеко, но наш лагерь был отделен от этого места плотной стеной деревьев и кустарников.

Подходя, в последний момент я понял, что около развалин кто-то есть. Это были Петерсены.

Я сделал шаг назад в кусты и осторожно обошел их вокруг, скрываясь за деревьями.

Сначала я решил, что надо бы выйти и поприветствовать Карен и ее отца, но вовремя передумал, будет лучше посмотреть, что они задумали.

Семейство Петерсенов приехало на это место по лесной дороге, минуя село, уже одно это настораживало. Козловский заканчивал установку палатки. Капитан сидел на стволе дерева и курил трубку, а Карен, несмотря на темноту ночи исследовала руины, подсвечивая себе электрическим фонариком. Про руины зданий около дома священника они, вероятно, пока не имели ни малейшего представления.

— Папа, мне кажется, эти развалины имеют отношение к Тевтонскому ордену, как ты думаешь? — Спросила Карен.

— Возможно. — Ответил капитан. — Вероятно, они начали строительство в нескольких местах одновременно. Поэтому я не совсем уверен, что эти руины те, которые мы ищем.

«Умная девушка». — Подумал я с досадой, прячась в кустах.

Тут подал голос Козловский:

— Интересно, чем занимается сейчас Самоходик и его компания?

— Наверно, как и мы, ищет сокровища. — Невозмутимо изрек Петерсен.

Козловский рассмеялся:

— Этот дурак даже не смог додуматься до того, что надо ехать в Кортумово.

— Вы, пан Козловский, тоже до этого не додумались. Эта мысль озарила меня, и я начинаю подумывать: а не отказаться ли нам от ваших услуг? — Резко ответила Карен. — А что касается Самоходика, еще не известно, может, завтра здесь мы увидим его машину. Это умный человек.

«Завтра? — Хмыкнул я про себя. — Мы здесь уже со вчерашнего дня».

— Интересно, куда он поехал? — Вслух размышляла Карен.

— Кто? — Спросил ее Козловский.

— Пан Самоходик, конечно.

— Не очень ли часто мы говорим о нем? — Сердито буркнул в ответ Козловский.

— Но этот, как вы говорите, дурак, — спокойным голосом сказал Петерсен, — дважды спас мою дочь.

— Сама виновата, все время ищет себе приключений. — Опять буркнул Козловский.

— А вы можете, как Самоходик поехать поискать Малиновского? — Спросила Карен. — Потому что Малиновский, вероятно, все еще следит за нами.

— Я сдеру с него кожу, с этого Малиновского. — Вдруг заорал Петерсен.

— С кого? — Рассеяно переспросил Козловский.

— А-а. — Махнул на него рукой Петерсен. — Надеюсь, пан Самоходик, сделает мне приятное и не поймает Малиновского без меня. Мы пообещали друг другу, что когда мы поймаем его, я облуплю с него кожу.

Он встал с пенька и выбил трубку:

— Устал я, пойду спать. А что касается пана Томаша, то скажу вам, что его нельзя недооценивать, может быть, в данный момент он находится где-то рядом и слушает наш разговор.

«Неужели капитан заметил меня за стволом дерева? Нет, скорее он просто сказал то, что думает обо мне».

На всякий случай я отошел подальше в лес и немного спустя вернулся в наш лагерь.

Рано утром я решил немного прогуляться и вышел на дорогу, по которой мы прибыли в Кортумово.

Я сидел на обочине дороги и любовался лесом. За поворотом дороги послышался скрип колес плохо смазанной крестьянской телеги, направлявшейся в село.

— Но — о. — Сонно бормотал возница.

В этом не было ничего необычного или странного. Просто возвращался в деревню из города крестьянин. Воз был все ближе и ближе, колеса скрипели все громче. Я поднял глаза, чтобы посмотреть на мужика и вдруг увидел Анку. Она сидела рядом с кучером и сонно покачивалась.

«Странно, — подумалось мне, — когда я начинаю искать Малиновского, сразу встречаю Анку».

— Привет, путешественница! — Громко воскликнул я. Анка испуганно подскочила и чуть не свалилась с телеги в канаву.

— Ах, это вы? — Вздохнула она с облегчением. И тут же с иронией добавила:

— Как жизнь у пана Самоходика? А где его молодые героические помощники?

Я продолжал сидеть и не отвечал ей.

Анка попросила крестьянина остановиться, расплатилась с ним и соскочила с телеги, держа в руке крошечный чемодан.

— Я думал, что больше тебя не увижу. — Сказал я, вставая ей навстречу. — Но как видно, ты все не можешь угомониться.

— Да? Как ни печально, но это факт. — Вздохнула она. — Несмотря на это, я рада, что снова встретила вас. Я не нахожу себе места с той ночи как мы расстались в вашем лагере.

— А теперь ты куда направляешься?

— Как куда? К вам, конечно. Мы же договорились, что я буду жить с Евой в одной палатке.

— В тот раз ты так загадочно исчезла…

— Ничего загадочного тогда не было, я просто уехала в Варшаву по делам, но теперь я здесь, я вернулась.

— Пани Анка, — начал я со всей серьезностью, — пожалуйста, будь со мной откровенна. Ты связана чем-то с Малиновским?

Она рассмеялась, да так громко, что слезы навернулись на глаза.

— Вы скоро начнете гоняться за собственной тенью. И будете как Петерсен: «А вы не Малиновский?». Да, я и есть Малиновский. У меня есть усы и борода, я их сбрила сегодня утром.

— Ладно. Поговорим о другом. Ты знаешь, что случилось с Карен, когда я приехал на пятидесятый километр?

— Откуда я могу знать? Я надеюсь, что с этой зазнайкой случилось все самое худшее.

— Как ты можешь так поговорить. Ведь ее ограбили, отобрали золотые часы и брошку с алмазами. Кольцо не успели, потому что я вовремя подоспел.

— Что еще можно было от вас ожидать? Благородный рыцарь спас невинную девушку от злодея…

— Значит, ты не знаешь, кто такой Малиновский? — Внезапно спросил я, глядя прямо ей в глаза и желая обнаружить признаки смятения. — А что за человек мотоциклист, с которым ты уехала?

— Не знаю. Я у него не спрашивала. — Ответила она совершенно спокойно и пожала плечами. — Он мне не друг, а просто человек, который согласился подбросить в Мальборк. Правда, он пытался со мной пофлиртовать, но это ни о чем не говорит. Он не Малиновский.

— Нет? А откуда такая уверенность?

— Я просто так считаю. А вам надо оставить поиски сокровищ и начать ловить бандитов. Подумайте сами: Малиновский был в Париже, где он обманывал Петерсена. Этот молодой человек на мотоцикле никогда не был в Париже, он вообще никогда не выезжал за границу. И, вообще, я хочу спать, я устала. У меня нет никакого желания оправдываться перед вами. Пожалуйста, проводите меня в свой лагерь.

Что я должен был сделать? Я привел ее к нашему лагерю у озера, разбудил Еву, та подвинулась и опять уснула. В моей голове был хаос. Незаметно я задремал, мне приснился Малиновский, который оказался пастором из Кортумово.

«Да, да, пан Самоходик. — Говорил священник Малиновский. — Вчера я вывез из подземных тайников все сокровища тамплиеров, а для вас оставил одни пустые коробки».

Проснулся я от громкого голоса капитана Петерсена.

Он и его дочь пришли на озеро и тут они увидели наш лагерь.

— Пан Самоходик! — Воскликнула сердито Карен, заглядывая в салон автомобиля, где я лежал в объятиях Морфея. — Это уже не смешно! Куда бы мы ни приехали, вы уже там.

Я вышел из машины.

— Мне очень жаль, панни. — Произнес я, подавая ей руку. — Что поделаешь, если так получается.

Петерсен похлопал меня по спине.

— Великолепно. Теперь мы с вами точно поймаем Малиновского.

Подошел Козловский с ведром в руке, проснулись мальчики, вышли из палатки Ева и Анка.

— Вы не умеете искать, вы неудачники. Пан Томаш еще вчера нашел сокровища тамплиеров. — Сказал им сонным голосом Вильгельм Телль.

Когда Козловский перевел его слова Карен, на меня обрушилась лавина упреков:

— Какие нехорошие ребята! Пан Самоходик влияет на них отрицательно.

— Я еще вчера знал, что вы приехали. Но решил перенести визит с ночи на дневное время. — Потягиваясь, сказал я.

— Слышишь, Карен? — С триумфом произнес Петерсен. — Я же говорил, что пан Самоходик наверняка уже здесь.

Девушка ничего ему не ответила, только взяла принадлежности для умывания и пошла к воде. Мы тоже решили умыться. Если кто-нибудь нас видел, то решил бы, что на берегу озера встретились старые знакомые, очень дружелюбные и веселые.

— Сразу после завтрака, — начала Карен, — мы собираемся поизучать руины в лесу, они как раз у нашего лагеря.

— А вы, пан Томаш, и ваши помощники не должны там даже показываться. — Продолжила она. — Это место принадлежит нам, так как мы первыми там появились.

— Вы уверены, что вы появились там первыми? — Насмешливо спросил я. — Эти руины мы посетили за день до вашего появления там.

— Ну и что? Надо было оставить отметку. У вас лагерь здесь, так что и ищите тут, у вас и так большая территория: берег озера, церковь и дом священника. — А мы разбили лагерь в лесу и там мы будем искать. Я думаю, что мы должны разделить свои зоны влияния.

Я уже открыл рот, чтобы с ней поспорить, но тут вмешалась Анка:

— Пан Томаш снова хочет, чтобы его обманули, нужны опять приключения?

Петерсен остановил ее примиряющим тоном:

— Мы с паном Самоходиком вместе быстрее поймаем Малиновского.

Я показал рукой на Анку:

— У меня есть серьезные подозрения насчет этой девушки и неуловимого Малиновского. Есть факты для размышления.

— Да? — Изумился капитан.

— Никогда бы не подумала, что вы можете превратиться в подонка! — С гневом крикнула Анка, схватила тазик с водой и выплеснула его на меня.

— Я бы не стал оскорблять такую красивую девушку. — Глядя на Анку, мягко произнес Козловский.

— Спасибо, пан. — Зло усмехнулась Анка. — Вы здесь единственный джентльмен.

— Вы делаете из меня прямо какого-то монстра. — Бросила Анке Карен. — Мне кажется, вы не равнодушны к пану Томашу и имеете на него какие-то виды.

К Анке подошел капитан Петерсен.

— Я бы хотел сотрудничать с такой симпатичной девушкой. Давайте вместе искать сокровища. У вас интеллект, а у меня вот. — Похвастался капитан, показывая свои большие мускулы.

— А кто будет ловить Малиновского? — Съязвил Козловский.

— Мы его поймаем в самое ближайшее время. Очень скоро. Я согласна на сотрудничество. — Заявила Анка. — И я гораздо ближе к разгадке тайны, чем вы можете себе представить.

Я сказал:

— В таком случае, мы определим направления нашей работы. Пан Петерсен и Анка будут ловить Малиновского. Панни Карен и Козловский будут искать клад в развалинах в лесу. А я, мальчики и Ева обследуем местность у озера и вокруг церкви.

— И вы снова будете около панни Карен? — Вскричала Анка.

— У Анки опять начался приступ ревности. — Рассмеялась Карен.

Она подала руку Козловскому, давая ему знак, что пора двигаться на работу. Уходя от нас, они что-то тихо говорили друг другу.

Я смотрел им вслед и размышлял: «Слишком охотно они согласились на мои предложения. Это подозрительно…»

В спешке мы съели завтрак. Было очевидно, что с этого момента отсчет нашей победы в борьбе за клад пошел уже на часы. Сокровища тамплиеров находились в Кортумове, и будут принадлежать тому, кто первый найдет их.

Сразу после завтрака я пошел с мальчиками к дому пастора. Анка ушла с Петерсеном в их лагерь, по пути обсуждая планы поимки Малиновского.

В саду мы встретили хозяйку. Она развешивала после стирки белье.

— Мы пришли изолировать ваш подвал от блуждающих токов. — Сказал ей Баська, отдавая салют разведчика.

— А это будет длиться очень долго? — Спросила она.

— Весь вечер. — Безапелляционно заявил Вильгельм Телль.

И тут мы увидели как по дороге к церкви медленно шел Козловский.

— О, пан Козловский! — Радостно воскликнул Соколиный Глаз и обращаясь к хозяйке, добавил. — Мы его зовем пан Конфитюрек!

— Почему? — Удивилась она. — Ведь это не имя?

— Конечно, это не имя. Этот человек наш знакомый из Мальборка. Мы его прозвали «пан Конфитюрек», потому что он ужасный сладкоежка, он любит все сладкое, а особенно варенье и джем. Как увидит где банку с джемом, так даже готов ее украсть.

— Понятно. — Кивнула головой хозяйка. — Наш приходской священник очень любит чай с вареньем. Поэтому я заготовила много варенья для него. Я их храню в подвале, берегу от таких вот Конфитюреков. Вам ведь не нравятся сладости?

— Нет. Нас тошнит от них. — Хором подтвердили мальчики.

— А вы? — Подозрительно взглянула на меня хозяйка.

— Я не страдаю такой слабостью. — Ответил я, смеясь в глубине души.

Потом экономка вынула из кармана фартука ключ к замку погреба и передала его Соколиному Глазу.

— Пожалуйста, избавьте меня от блуждающих токов.

— Не будет никаких токов, — пообещал тот, — мы люди слова.

Я мысленно схватил себя за голову.

Мы попрощались и пошли по саду. За кустами смородины остановились и стали смотреть как Козловский приближается к хозяйке. Он вежливо поздоровался с ней и спросил:

— Вы не знаете, кому принадлежит вот этот подвал в саду?

Хозяйка вздрогнула и нервно ответила:

— Подвал принадлежит мне, а что вы хотели?!

— Вам? — Переспросил Козловский и обрадовано продолжил. — Меня интересует архитектура этого подвала. Мне кажется, он очень древний. Вы не будете так любезны разрешить мне посетить его? Я хотел бы осмотреть там все.

— Что? — Вздрогнула хозяйка. — Дать вам ключ? От моего подвала?

— Да. Очень хочется узнать его архитектуру…

— Архитектуру?! — Закричала хозяйка. Я слышала о вас как о пане Конфитюреке! Я знаю, что вы, что вы…

— Меня зовут Козловский, а не Конфитюрек. — Пробовал объясниться тот.

Но хозяйка уже ревела:

— Я знаю, что Конфитюрек это не ваше имя! Вас так называют только потому, что вы очень любите джемы, варенье и все сладкое!

— Нет, пани заблуждается. Я изучаю архитектуру. Я готов заплатить…

— Нет, пан Конфитюрек. — Решительно сказала домохозяйка и пошла прочь.

— Какая-то безумная! — С досадой крякнул Козловский. — Ей предлагают деньги, а она несет какую-то ахинею!

— Я сумасшедшая? Люди добрые, вы только посмотрите! — Опять подняла крик экономка. — Меня еще и оскорбляют!

Она так раскричалась, что Козловский пустился наутек и скрылся в лесу. Хозяйка еще поругалась, потом погрозила кулаком в сторону леса и, наконец, ушла.

— Ну, вот мы и избавились от Конфитюрека, — давясь от смеха тихо переговаривались мы, — теперь можно начинать.

Мы стояли перед железной дверью в подвал. Соколиный Глаз принял на себя командование:

— Баська остается снаружи подвала. Будешь рассыпать песок, другими словами, начнешь подготовку изолирующего материала. А мы тем временем посмотрим среди банок с вареньем и джемом.

Он вставил ключ в замок и провернул его. Мы спустились в подвал.

Сначала темнота поглотила нас, но через некоторое время глаза привыкли к темноте. Через узкое окно проникало немного света, а когда мы зажгли электрический фонарик, то стало совсем светло. Мы увидели низкий, арочный сводчатый потолок, поддерживаемый двумя толстыми колоннами.

— Это помещение было построено не для цели использовать его как подвал. — Сказал я. — Мне кажется, что изначально это была комната.

Вокруг нас были гладкие стены из коричневого кирпича, здесь и там в углублениях виднелись ниши. И все это было загромождено полками, на которых стояли десятки банок варенья и ряды бутылок с церковным вином. В углах валялись разбитые ящики и всякий хлам. В левом углу подвала досками было загорожено какое-то отверстие в стене.

Осторожно ступая, я подошел туда и оторвал доски. В нос мне ударил затхлый запах сырости, повеяло прохладой.

Фонарик осветил колодец, где внизу в метрах десяти блестела вода. Кто-то из ребят кинул камушек, раздался тихий всплеск. Не знаю почему, но нас охватило неприятное чувство, как будто мы заглянули в бездну, бездонную и мрачную.

— Неприятное место. — Мрачно произнес Соколиный Глаз.

Ева провела лучом фонарика по стене и вскрикнула:

— Смотрите, знак на стене!

Я полез в карман за своей записной книжкой, где когда-то Карен нарисовала символы тамплиеров.

— Так. Этот знак в виде прямоугольника, состоящего из тире означает: «Девять метров». Карен говорила, что такой знак есть в каком-то французском замке.

— А я не вижу никакого прямоугольника. — Вдруг сказал Соколиный Глаз.

Мы посмотрели внимательно и поняли, что наше воображение приняло трещины на стене за знаки тамплиеров.

— А что вы скажете на это? — Спросила Ева, указывая на одну из колонн. — Ведь это треугольник!

И тут в подвал ворвался Баська с криком:

— Спокойно… Сюда идут пастор и его хозяйка… Наверно, беспокоятся о своих запасах.

— Как у вас дела? — Спросили они, входя в подвал.

Мои скауты не растерялись:

— Мы обнаружили источник блуждающего тока. Он находится в колодце. Трудно будет его заизолировать, но мы это сделаем.

— Как долго? — Забеспокоилась хозяйка. — Может, вызвать специалистов из города?

— Специалистов? — Скривился Соколиный Глаз. — Пани, что они знают о блуждающих токах? Эти специалисты даже не верят в существование таких токов.

— Хорошо, — согласилась хозяйка, — мы тогда пойдем, пора обедать.

И они ушли. А я укорил Соколиного Глаза:

— Как не стыдно дурачить честную женщину.

— Это только в интересах дела. — Не растерялся мальчик. — Как только мы найдем сокровища, так сразу все ей объясним. И попросим прощения, честное слово.

Вильгельм Телль мудро перевел разговор на другую тему:

— Девять метров, вы говорите? Наверно, на такой глубине подвал имеет продолжение. Надо думать как туда попасть.

— Хорошо! — Начал я командовать — Соколиный Глаз, Ева и Баська останутся со мной в подвале. Вильгельм Телль принесет веревку из машины, закроет нас здесь и будет караулить на улице.

Я заметил молчаливый протест Телля. Положил руку на его плечо и тихо сказал:

— Может быть, это будет самый важный момент в нашем деле. Его успех зависит от многого, в частности, и от тебя. Я полезу в колодец. Баську оставить одного на улице нельзя, у него длинный язык.

Мальчик молча кивнул головой.

— Ты нас закроешь, ключ спрячешь глубоко в карман. Будешь сидеть в саду и наблюдать, что происходит вокруг. Нам нужно иметь полную свободу действий в подвале, может быть, в течение нескольких часов. Понимаешь? Козловский что-то уже пронюхал и попросил ключ, но не достиг своей цели, теперь пошел к Карен и сообщил ей об этом. Как вы, ребята, думаете, что они теперь станут делать?

— Попытаются проникнуть в подвал.

— Правильно. Но ключа не будет, и они займутся руинами в лесу.

Вильгельм Телль принес веревку и закрыл нас в подвале. Мы услышали как ключ провернулся в замке.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

СПУСК В КОЛОДЕЦ — СКЕЛЕТ ПОД ЗЕМЛЕЙ — МОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ — ДЕВЯТЬ МЕТРОВ — ОПЯТЬ ПОД ЗЕМЛЮ

Молча мы взялись за работу, положили доски поперек колодца, я сделал с десяток толстых узлов на веревке, потом привязал ее к доскам и стал готовиться к спуску.

— Вы будете ждать меня здесь до тех пор, пока я не дам вам знать.

Потом повесил фонарик на шею и склонился над устьем колодца.

Спускаться было не трудно, тем более, что в стенке колодца были выемки, как будто специально сделанные для ног. Потихоньку я продвигался вниз и внимательно рассматривал стены. Они были из хорошо подогнанных кирпичей, таких же, как и стены в подвале — старинные коричневые кирпичи.

— Что вы видите? — Спросили мои скауты.

Их голос прогремел в колодце так, если бы кто-то бил молотом в лист железа.

— Пока ничего! — Ответил я, надо мной уже было метра четыре высоты. Стены вокруг меня постепенно расширялись, образуя как бы воронку. Я продолжал спуск, нащупывая ногами выемки. Еще один толстый узел веревки переместился мимо меня вверх.

Внезапно мои ноги потеряли опору и я повис на руках, тихо сползая вниз и сдирая кожу на ладонях. От сильного напряжения я вспотел и тяжело задышал. Наконец, ноги нашли какую-то поверхность и я увидел узкое отверстие подземного хода, перпендикулярно уходящего в сторону.

— Вы живы? — Прогремело сверху и разнеслось эхом по колодцу.

— Все нормально. Я нашел подземный ход. Ждите меня наверху, если я не вернусь через несколько часов…

— Конкретно, через сколько часов? — Переспросила Ева.

— Если через десять часов я не вернусь, идите в милицию. — И я проскользнул в подземный коридор.

Он был настолько низок и узок, что даже на четвереньках я с трудом продвигался вперед. Скоро подземный ход повернул налево, потом направо и я потерял чувство направления. Опять поворот, еще один. Затем снова, и тут ход стал расширяться.

Впереди была дверь, тяжелая, черная, покрытая ржавчиной, какая-то странная дверь. Вместо ручки на ней висело кольцо. Я схватил его и попытался повернуть. Оно показалось мне очень тяжелым, прямо-таки неподъемным. С большим трудом мне удалось его повернуть, раздался непонятный скрежет, идущий откуда-то из стены, и дверь открылась. Но открылась не полностью, а на угол всего градусов сорок пять, не больше.

За дверью начиналась лестница, идущая вниз. Я ступил на нее, нос зачесался от пыли, которая лежала на лестнице толстым слоем. Чихнув несколько раз, я услышал, как дверь за моей спиной закрылась с каким-то странным щелчком, как будто закрыли капот автомобиля.

Спустившись по лестнице я опять попал в коридор. Немного пройдя передо мной снова появилась лестница, но идущая в верх. За ней снова туннель с поворотами, один, другой и тут я увидел на полу у стены человеческий скелет. На нем еще сохранились остатки истлевшей одежды, пучок волос на черепе. Пугающим казался не сам скелет, а положение, в котором он лежал. Как будто человек умер в великом горе и отчаянии. Я вспомнил легенду о крестьянине, который когда-то очень давно пошел на поиски подземных сокровищ и не вернулся. Он пришел сюда, наверное, как и я, через колодец в подвале. Но почему он не вернулся?

До меня потихоньку стал доходить ответ на этот вопрос. Я быстро, как только мог, пошел назад и стал открывать дверь. Но она не поддалась ни капельки. Я навалился всем телом. Результат тот же. Она была как каменная. Я напряг всю свою силу, все мышцы. Мое сердце колотилось в груди, пот заливал лоб, но дверь оставалась закрытой…

Я вспомнил странный скрежет когда открывал эту дверь и потом щелчок, когда она закрылась. Вероятно, в стене был механизм, позволяющий открывать дверь только с одной стороны. Оказавшись по другую сторону, человек попадал в ловушку. Это было сделано для тех, кто придет искать сокровища тамплиеров.

Я чувствовал себя душно, меня прошиб жар. С ужасом я представил себя, лежащим скрючившись как этот скелет. Крестьянин умер от голода и жажды. Он пришел сюда, но уже никогда не смог выбраться.

«Меня ждет та же участь» — Подумал я со страхом.

Еще раз я попытался открыть дверь. После весь мокрый от пота долго отдыхал, пока не прошел звон в ушах, вызванный чрезмерным физическим усилием. Дверь не сдвинулась даже на миллиметр.

Я вернулся к тому месту, где лежал скелет и стал размышлять: что я знаю о тамплиерах.

Мне вспомнились обрывки информации, которую я когда-то читал об их ордене, о их тайнах, о ненайденных сокровищах, о слухах про ловушки и западни для тех, кто попытается проникнуть в секреты ордена.

«Вот и я попался. Надо быть более осторожным» — Думал я. — «Тамплиеры были мастерами в строительстве тайных подземных ходов с ловушками. Крестьянин не знал об этом, поэтому попался и умер от голода и жажды. Я должен найти выход из ловушки. К тому же, через десять часов, мальчики обратятся в милицию. И меня найдут». И я сразу успокоился.

Наверху послышался какой-то шум, будто кто-то ходил по потолку. Слышались медленные шаги в женской обуви на высоких каблуках. Надо мной был свод, который в отличие от гладких стен из коричневого кирпича, был сделан из песчаника. Кроме того, в стене в левом углу виднелись какие-то небольшие отверстия.

Мне показалось, что из них доносится шум разговора. Я закричал изо всех сил, но странно: мой крик трансформировался в нечеткий жалобный стон. Этот звук был так ужасен, что еще кричать мне не захотелось.

И тут я понял. История о пропавшем крестьянине была реальной. Человек, чей скелет лежал напротив меня, тоже слышал человеческие голоса и кричал о помощи. Именно эти стоны и слышали люди в церкви. Итак, я находился под полом церкви, который был сделан таким образом, что, тот, кто был в подземелье, слышал все, а к людям наверх доносились только стоны несчастного. Это увеличивало муки умирающего в ловушке: он слышал людей, но они его не слышали.

Напрасно я освещал стены подземелья: нигде было не видно никаких признаков скрытого механизма открытия ловушки. Стены были гладкие, из больших коричневых кирпичей. Ни один кирпич не шатался и не двигался. Точно такой же был пол, только потолок был сделан из песчаника, но в этом месте я не мог его достать.

Медленно тянулось время, прошел один час, затем другой. Я потушил фонарик, чтобы не садились батарейки. Мрак, в котором я утонул, очень меня удручал. Неприятным было и соседство со скелетом.

И тут опять я услышал над головой медленный стук женских каблуков вперемешку с тяжелым шагом мужчины. Голоса стали сильнее, я начал различать отдельные слова и даже целые предложения. Разговор был на английском, звук явственно шел из отверстий в стене.

— Чем это вы так озабочены? — Раздался голос Карен.

— Когда мы уходили из палатки, вашего отца и Анки не было. Куда они уехали? — Ответил ей Козловский. — И чем сейчас занят Самоходик?

— У вас есть какие-то конкретные подозрения?

— Нет. Просто это меня беспокоит.

— Выбросьте из головы. Вы видели знак на стене церкви? Это знак тамплиеров. Он означает: «Несколько сокровищ».

— Ну и что? Где мы только не искали, ничего ведь не нашли.

— А я думаю, что сокровища лежат именно здесь! — И Карен топнула ногой прямо надо мной. — Давайте, пан, хорошо смотрите вокруг. Эта церковь начала четырнадцатого века. Но вся ее отделка была сделана значительно позже, где-то в эпоху барокко. Только стены, полы и купель из песчаника со времен Петра Авиньона. Вы видите какой орнамент?

— Вот еще знак…

— Ну-ка… Этот знак означает: «Будь бдительным».

— У панни очень богатое воображение, а тем временем наш лагерь в лесу остался без присмотра. И где-то бродит Малиновский. — Буркнул Козловский. — Что вы хотите сделать? Поднять плиту, но она ведь часть пола. Разве мы сможем сдвинуть ее с места?

— Смотрите сюда! Здесь указано: «Ниже»! — Вскричала Карен. — А вот и отверстие. Для чего оно сделано? Как вы думаете?

— Понятия не имею…

— Давайте так, вы придерживайте здесь, а я буду двигать вот этот стержень, пока они не совместятся. Эта купель с секретом.

— Вы хотите разломать церковную купель? Ведь это весит по крайней мере тонну.

— Пожалуйста, делайте то, что я вам говорю. Мое терпение имеет предел.

Над моей головой опять раздались шаги. Козловский и Карен стали совмещать какие-то отверстие и стержень.

Я сидел внизу на холодном полу в темном подземелье и думал: «Карен смышленая и хитрая девушка, такой я еще не встречал в своей жизни. Если она освободит меня из ловушки, я соглашусь с ними на сотрудничество. Она только вошла в эту церковь и сразу заметила столько деталей. А я был здесь и заметил только один знак: „Несколько сокровищ“».

Наверху опять заговорила Карен:

— Посмотрите вокруг церкви, нет ли кого рядом, свидетели нам не нужны. Не хватало, чтобы нас обвинили в порче церковного имущества.

— Никого нет. Скоро полдень, мужчины работают в поле, а женщины готовят обед. — Доложил Козловский, вернувшись через некоторое время.

— А пан Самоходик? — Спросила она.

— Я его не видел. Нигде нет и его команды. Только возле подвала сидит мальчик с арбалетом.

— Это очень подозрительно. Интересно, где они? Ну да ладно, давайте работать. Держите крепче. Вы что, сегодня не завтракали? — Сердилась Карен.

Над моей головой заскрежетало, повернулась плита из песчаника, и ко мне ворвался свежий воздух и свет.

Еще мгновение и отверстие расширилось. На стене появились треугольные отверстия, по ним можно было подняться наверх как по лестнице.

— Вот и вход в подземелье… — Тихо сказала Карен.

Я сделал шаг назад в темноту, так как Карен стала светить фонариком.

— Давайте, спускайтесь вниз. — Приказала она Козловскому.

— Я? Почему я должен идти вниз первым? Я не ищу сокровища, вам надо, вы и лезьте.

— Трус. — Засмеялась девушка и смело соскользнула в темноту. Скоро она стояла на полу рядом со мной, повернулась ко мне и направила на меня свет фонарика.

— Боже! Кто тут? — Испугалась она.

Я поклонился и вежливо ответил:

— Это я.

— Пан Самоходик! — Гневно крикнула Карен.

— Я, собственной персоной.

— Как вы сюда попали? Вы нашли что-нибудь? Где клад? — Пытала она меня с каким-то напряжением.

Я пожал плечами:

— Пока что я нашел только труп. — И показал рукой на скелет.

— Ну и ну. — Прошептала она с ужасом, глядя на кости.

Пока она их разглядывала, я вылез из подземелья в церковь.

— Опять вы? — Спросил меня Козловский.

— Пожалуйста, лезьте вниз, помогите Карен. Она ведь вас наняла.

— Я могу испачкаться, у меня светлый костюм.

Пока мы препирались, из подземелья показалась голова Карен.

— Там дальше дверь и она не открывается. — Сказала она разочарованно.

— Закрылась за мной и я сидел как в мышеловке. — И я рассказал им как попал в подземелье.

— Я благодарен вам за мое освобождение из ловушки. И поэтому я решил согласиться на ваше предложение сотрудничать в поисках сокровищ тамплиеров.

В глазах Карен вспыхнул радостный огонек, но тут же в ее голосе прозвучало недоверие.

— Что случилось, пан Томаш? Я вам не верю. Теперь, когда я у самых сокровищ, вы мне не нужны, обойдемся без вашей помощи.

— Вы меня вызволили из ловушки. Я хочу вернуть долг благодарности.

— Да? Вы меня дважды спасли. На Козьем рынке и на пятидесятом километре. Это я вам еще должна. Давайте, лучше поставим назад купель.

И мы разошлись, я пошел в сторону подвала, а Карен и Козловский в свой лагерь в лесу.

Надо было видеть глаза моих скаутов, когда я появился перед ними.

— Пан Самоходик, это вы? Ведь вы полезли в колодец…

Я рассказал им про свои приключения. Самое большое впечатление на них произвел рассказ о скелете, лежавшем на полу в подземелье.

— А мы сможем увидеть все это? — Спросили они меня.

— Конечно. Но мы не полезем в колодец, а опустимся через церковь. Вход открывается поворотом купели для крещения. Но только не сейчас, на сегодня у меня достаточно впечатлений. — Ответил я. — И отдайте ключ хозяйке. Больше нам он не нужен.

Я чувствовал себя разбитым. Давали знать часы, проведенные под землей, когда я искал выход из ловушки. Теперь у меня было только одно желание, растянуться в траве на берегу озера. Ничего не делать, просто дышать свежим воздухом.

Ребята приготовили ужин, но я отказался от еды. Вскоре я заснул и пробудился через два часа от духоты. Было влажно и душно, приближался шторм. Недавно прекратился ливень, мальчики сбежали от него в палатку и под шум дождя спали без задних ног. Наш лагерь был окружен тишиной ночи, я лежал в своем «Самоходе» и наслаждался отдыхом.

Послышались быстрые шаги и кто-то постучал в окно, я узнал Анку.

— Вы не знаете, где Карен и Козловский? — Спросила она. — Мы только что вернулись из Гданьска, но в лагере никого не нашли, домик на колесах закрыт, палатка Козловского пуста. Капитан Петерсен очень переживает за дочь.

— Она, наверно, ищет сокровища. — Лениво зевнул я.

— А вы что делали весь день?

— Лежал и слушал дождь, медитировал.

Она возмущенно пожала плечами и пошла к Петерсену, чтобы передать ему наш разговор.

Капли дождя монотонно стучали по крыше автомобиля. Мысли в очередной раз возвращались к колодцу, подземному коридору и скелету. Я лежал и думал, где я совершил ошибку. Мне казалось, что я упустил какую-то деталь, что-то пропустил. И поэтому вместо сокровищ нашел ловушку.

«Этот знак в виде прямоугольника, состоящего из тире, означает: „Девять метров“…»

Я вскочил, скинул одеяло. Быстро натянул брюки и рубашку и не обращая внимания на дождь выпрыгнул из автомобиля.

Девять метров? Конечно, я ведь не опустился так низко. Подземный ход начинался на глубине не более шести метров!

Я бежал через сад, потоки дождя хлестали меня по голове, лицу и спине.

К подвалу я прибежал уже насквозь мокрый и тут вдруг сообразил, что сначала надо взять у священника ключ от замка. А это можно сделать только утром. Я уже повернулся, чтобы уйти, но неопределенное чувство тревоги остановило меня. Я вернулся к двери подвала, висячий замок болтался, защелка была вырвана ломиком, который лежал тут же. Кто-то залез в подвал.

Кто? У меня не было никаких сомнений. Это была компания Карен и Козловского. Они не смогли получить ключ от хозяйки и решили взломать дверь. А теперь, наверное, блуждают по подземному коридору, а может, даже уже сидят в ловушке, как это случилось со мной.

— Панни Карен! — Крикнул я в подвал. Я надеялся, что, возможно, они еще не успели опуститься в колодец.

Мне никто не ответил, стояла глухая тишина. Я пришел слишком поздно. На краю колодца висел толстый канат. Я подумал, что их можно освободить через церковь, но сейчас она была закрыта.

Придется идти за ними следом, я ухватился за канат и соскользнул в колодец.

Сейчас я делал это намного быстрее и более проворно, чем утром. Вот я оказался рядом с отверстием в подземный ход. Внезапно канат, на котором явисел заходил ходуном. Я посмотрел наверх и увидел свет фонаря, кто-то резал канат ножом.

— Что вы делаете! — Успел я крикнуть и как камень полетел вниз.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

УБИЙЦА — ЕЩЕ ОДИН ПОДЗЕМНЫЙ КОРИДОР — ЖЕЛЕЗНАЯ ДВЕРЬ — ОДИН ШАГ ДО СОКРОВИЩ — ГДЕ КАРЕН? — МЫ ВОЗВРАЩАЕМСЯ В КОРТУМОВО

Пролетев несколько метров, я с шумом упал в воду. Было глубоко, вода мгновенно покрыла меня холодом, я вынырнул и прижался к стене.

Наверху загорелся фонарь, кто-то смотрел в колодец, чтобы проверить, что со мной. Но, как я уже говорил, колодец имел форму воронки, ссужающуюся к верху. Я сместился ближе к стене, и сразу исчез из поля зрения негодяя. Он принес огромный камень и кинул его в колодец. С огромным всплеском, обливая водой, камень упал в полуметре от меня. Если бы я находился в этот момент там, то со мной было бы уже покончено.

Дело было плохо, надо мной наверху был убийца. Он принес еще один камень и снова бросил его.

Потом долго светил фонариком, искал меня на поверхности воды. Не увидев, решил, вероятно, что разбил мне голову и я пошел на дно. Я был хорошим пловцом, поэтому держался в воде едва делая движения ногами и руками. Но вода в яме было очень холодной.

«Как долго я смогу продержаться?» — Мелькнула у меня мысль.

Хватаясь руками за стенки колодца, я искал за что можно было бы зацепиться.

Вдруг моя вытянутая рука схватила пустоту, я тут же вонзил пальцы в поверхность. На ощупь это были кирпичи, скользкие от воды и грязи. Каждый раз, когда я пытался приподняться, руки соскальзывали и я падал обратно в воду.

Наверху все было тихо, вероятно, тот человек ушел.

После некоторых усилий, мне удалось снять обувь. Она намокла и тянула меня вниз. Я забросил ее в отверстие, в которое собирался подняться. Теперь лезть по стене было намного проще, потому что пальцами ног я цеплялся за щели между кирпичами. И вот я опять в подземном коридоре, только на три метра ниже.

«Интересно, здесь тоже есть ловушки? Надо быть очень осторожным. — Думал я. — Кто бы мог подумать, что тут два подземных коридора, а может, и больше».

Одев мокрые ботинки, я достал из кармана фонарик. Удивительно, но он горел. И светил так ярко и сильно как будто и не падал со мной в воду.

Я не знал, какие еще приключения ждут меня впереди под землей. Поэтому необходимо было собрать все свои силы.

Я думал о своем преследователе. Кто это был? Почему он хотел убить меня?

Отдохнув, я поднялся с мокрого пола и углубился в коридор. Через несколько поворотов передо мной появилась лестница, идущая вверх. После нее коридор сузился, потом стал расширяться и вдруг разделился надвое. Оба хода выглядели одинаково, я задумался: какой путь выбрать?

Я пошел вправо и через тридцать шагов уперся в стену. Приложив к ней ухо, я услышал тихий гул, как будто я находился в огромной морской раковине. Через щели в нижних кирпичах сочилась вода, воздух был свежий и влажный. Вытащив сверху несколько крупных кирпичей, я увидел озеро, шел дождь. Шумел ветер и волны разбивались на обрывистом берегу.

Этот коридор, вероятно, являлся секретным ходом из замка, от которого теперь остались только руины в лесу. Я вернулся к развилке и пошел в левый коридор.

«По идее этот ход должен привести к церкви». — Думал я.

И, вспомнив, как попался в ловушку, я удвоил бдительность. Подземный ход пошел крутыми ступенями вверх. Фонарик выхватил знак на стене: «Опасность».

Я остановился. Передо мной в полу зияло отверстие, которое когда-то было закрыто деревянными досками. Прошли века, они сгнили и упали вниз. Это была ловушка, доски закрывали хитроумный механизм. Непосвященный наступал на них, пол переворачивался, человек падал вниз, а пол вставал на прежнее место.

Перепрыгнув через дыру я продолжил путь. Коридор пошел вверх и скоро я уперся в черную железную дверь, покрытую затейливыми узорами. Она была закрыта и на ней совсем не было ржавчины. Исследовав ее, я не нашел никакого отпирающего устройства. Казалось, что она является продолжением стены.

Прямо какой-то портал в другой мир. На двери красовался лиственный орнамент из веточек винограда, в середине орнамента шли две пересекающиеся косые линии и одна большая пересекала их по горизонтали.

Я посмотрел записную книжку с рисунками Карен. Эти веточки и линии означали — «На уровне земли».

Встал на колени, сантиметр за сантиметром я стал исследовать пол у двери. Он был сделан из коричневого кирпича, так же как стены и потолок коридора. Ни один из кирпичей не двигался.

Продолжая исследовать стену я заметил глубокое отверстие шириной в два пальца. Мне сразу вспомнился механизм открывания хода в церкви, а именно, купель.

С собой у меня был финский нож с деревянной рукояткой. Я вложил ручку ножа в отверстие и попытался вращать его сначала влево, а затем вправо. С большим усилием нож провернулся вправо на четверть оборота. И тут же каменная основа, которая снизу держала железную дверь, подвинулась.

Я повернул нож на четверть влево и толкнул дверь. Она открылась. Вспомнив, как утром попался в ловушку, я задумался. Что делать, если я пройду дальше, а дверь закроется за мной и я не смогу ее открыть? Надо было заблокировать механизм защелки двери. Кроме фонарика и финского ножа у меня ничего не было.

Отверстие в стене находилось не в кирпичах, а в растворе между ними. Я стал пропихивать лезвие ножа в раствор, раскачивая его из стороны в сторону. Раствор оказался хрупким и мой нож понемногу погрузился до конца.

Я посмотрел на часы. Было почти три часа ночи. Почти четыре часа прошло как я был под землей. Время пролетело для меня незаметно. Но гораздо больше меня беспокоило, что фонарик стал садиться. Из желтого свет стал красноватым.

Застопорив дверь я прошел в просторную квадратную комнату. Здесь все было как под старым костелом в Кортумове.

В углу я заметил лестницу, уходившую под потолок. Там, где лестница кончалась, на плите из песчаника была железная ручка. Вероятно, она закрывала выход из подвала, возможно, в церковь.

На правой стене я обнаружил знак: квадрат, разделенный по вертикали линией. «Два сокровища» — Пронеслось у меня в голове. Вокруг знака раствор между кирпичами казался немного светлее. Как будто кирпичи вытаскивались, а потом снова были замурованы.

Я вытер пыль со стены и карандашом написал на кирпиче: «Сокровища тамплиеров обнаружил около пяти часов утра пан Самоходик». И расписался.

Дольше оставаться под землей я не мог: садился фонарик, я был в мокрой одежде, да и просто хотелось на свежий воздух.

Поднявшись по лестнице, я уперся плечом в плиту, она не поддавалась. Я надавил как только мог, в глазах поплыли красные круги от напряжения и усталости. Люк дрогнул и открылся, я с трудом вылез наверх и лег на холодный пол почти без сознания. Но холод быстро вернул меня к действительности. Я понял, что лежу за алтарем, в высокие мозаичные окна проникало светло-розовое утро.

Я вернул плиту на прежнее место. Она легла так аккуратно, что не осталось никаких следов. Тогда на ее углах я сделал карандашом пометки в виде крошечного креста, чтобы потом можно было найти спуск в подземелье и вылез из-за алтаря.

Маленький, седой старичок, вероятно, церковный сторож, подметал пол между скамьями. Увидев меня, он бросил метлу и с криком: «О, Господи! Дьявол!», ломанулся к выходу рысью совсем неподходящей для его старости.

Я вышел из церкви на окружавшее ее кладбище. Седой старичок был уже далеко, он бежал в сторону деревни.

Я тряхнул головой, свежий утренний воздух, казалось, придал мне силы и пошел к озеру. Там, в зеркальной поверхности воды увидел, что у меня лицо, руки, рубашка и брюки черного цвета, как гудрон. На мне был слой многовековой пыли подземного мира, где лежали сокровища ордена Тамплиеров.

Я бросился прямо в одежде в озеро и стал отмываться. С того места, где я бултыхался, был виден наш палаточный лагерь и мой железный конь, мой «Самоход».

Вдруг я вспомнил о Карен, где она и что с ней? Ведь ночью я бросился ее спасать. Может, она до сих пор находится в ловушке тамплиеров, или уже вернулась в свой лагерь?

В несколько сильных движений я выскочил из воды и побежал в сторону нашего лагеря.

Тихо, чтобы не разбудить мальчиков и Еву, переоделся в чистую сухую одежду и поехал в лагерь Петерсенов. Оставив машину подальше, я осторожно шел, прячась за деревьями. Если человек, который посягал на мою жизнь, находится здесь, пусть думает, что я погиб. Будет сюрприз, когда он увидит меня живым.

Еще издалека я увидел как вокруг стола сидели капитан, Козловский и Анка.

Петерсен смотрел на Козловского с ненавистью и взволнованным голосом, полным гнева и тревоги говорил:

— Пан Козловский! Еще раз спрашиваю вас, где моя дочь? Где Карен, пан Козловский?

Козловский пожимал плечами:

— Потише, Петерсен, не кричите так. Я уже сказал вам: она находится в надежном месте. Если вы напишете заявление, что не имеете ко мне каких-либо претензий и забудете про доллары, которые я получил от вас в Париже через посредника, то все будет хорошо.

Петерсен протянул к Козловскому свои большие руки, но спохватился и отдернул их, беспомощно сложил их на столе, и застонал от бессильной злости:

— Малиновский, Малиновский! Я никогда не мог подумать, что Малиновский это вы. Панни Анка вас разоблачила, но слишком поздно.

— Если вы будете мне угрожать или попытаетесь коснуться меня своими лапами, Карен умрет под землей. От голода, пан Петерсен, в полной темноте. — Засмеялся Козловский. — Это страшная смерть. Поэтому вы не только не сделаете мне никакого вреда, но даже самолично напишете, что вы очень довольны сотрудничеством со мной. Поняли? Я, пан Петерсен, всегда думал о вас, что вы и ваша дочь сумасшедшие люди. Заниматься поиском сокровищ чистое безумие. Я взял ваши доллары, которые вы так охотно пожертвовали мне в Париже, потому что считаю вас дураком. Я думал, что на этом все закончится, но дураки решили искать сокровища и приехали в Польшу. Я нанялся к вам в качестве переводчика. Мой приятель, Валерий, был все время рядом на своем мотоцикле. Он залез в дом учителя и забрал документ. Вы не хотели платить и устроили засаду у часовни. Это была хорошая история, не так ли? Ваше место в дурдоме…

— Ваш Валерий уже сидит в милиции. — Подала голос Анка.

— Он не предаст меня. — Махнул рукой Козловский. — Иначе он никогда не выйдет из тюрьмы, а так я нанял ему хорошего адвоката. Вот только он проявил самостоятельность и напал на Карен на пятидесятом километре, баран. Он сделал это из жадности, а жадность, как известно, фраера сгубила.

— Я с самого начала догадывалась, что вы Малиновский. Я следила за вами и мои подозрения укреплялись. Вы не могли находиться в нескольких местах одновременно. И тогда мне пришла мысль, что Малиновский это один человек, работающий под разных людей, и все стало понятно. И в случае с деньгами в часовне вы были слишком самоуверенны. Меня не обманешь. Вы вели себя слегка подозрительно, хотя надеялись, что останетесь в стороне. Позже я познакомилась с молодым человеком на мотоцикле, который согласился взять меня в Мальборк. Мы прибыли туда раньше Самоходика, молодой человек стал следить за синей «Шкодой», потом напал на них в подвале и запугал так, что они уехали. Вы об этом, конечно, не имеете ни малейшего представления. Но молодой человек, Валерий как вы его называете, захотел со мной пофлиртовать.

Я назначила ему свидание в ресторане, но он в это время уехал на пятидесятый километр. А в ресторане оставил официанту для меня записку с извинениями. Почерк в этом письме мне показался знакомым. Я сразу же поехала в Варшаву и попросила друга графолога сравнить все имеющиеся у нас тексты. Было установлено, что все они написаны одной рукой. Затем я выехала в Кортумово. А после нападения на Карен милиция занялась этим молодым человеком. Я помогла им и указала марку мотоцикла. И вот этот Валерий уже в милиции в Гданьске, у него изъяты драгоценности панни Карен, он дает признательные показания. Что теперь скажете пан Козловский? Что никакой вашей вины нет, не так ли? — Злорадно спросила она его.

— Малиновский… Малиновский… — Пробормотал Петерсен в бессильной ярости.

— Еще до этих событий, — продолжала Анка, — вы, работая в турагенстве, выехали за границу и в Париже обманули Петерсена. Потом уволились с работы и нанялись переводчиком к капитану.

— Ну и что? — Перебил ее Козловский. — Это карается по закону? Давайте закончим эту бодягу. Капитан пишет мне благодарственную бумагу, я возвращаю ему его чокнутую дочь и мы мирно расстаемся, я хочу домой. Ведь вы не хотите, чтобы Карен умерла от голода в холодном подвале?

— Возможно, капитан напишет заявление. — Сказала Анка. — Но вы забыли про пана Самоходика.

Козловский негромко рассмеялся:

— Давайте не будем беспокоиться о пане Самоходике. Сейчас он улаживает свои дела с чертями в аду.

— О, Боже! — Вскочила Анка. — Это опять ваши мерзкие шутки?

Козловский пожал плечами:

— Он свалился в колодец и свернул там себе шею. Валяется где-то недалеко от Карен.

Я решил выйти из кустов:

— Ошибаетесь, пан Малиновский.

Он вскочил и хотел бежать, но капитан схватил его за шиворот и посадил обратно на стул.

— Как? Откуда вы взялись? Это на самом деле вы? — Испуганно бормотал Козловский.

— Давай скорее веревку! — Крикнул я Анке. — Надо его связать. Он ведь на самом деле хотел меня убить!

Анка принесла веревку, которой мы не только связали Козловского, но еще и крепко привязали его к стулу.

— Он знает, где моя дочь, — шепнул мне капитан, — но мы должны с ним цацкаться, иначе она умрет от голода в подземелье.

— Я знаю, где ваша дочь, мы сейчас пойдем и освободим ее. — Успокоил я его.

— Ну, тогда после этого мы можем содрать кожу с него, у меня прямо руки чешутся! — Радостно закричал Петерсен.

Извиваясь в веревках, Козловский крикнул:

— Он лжет! Он не знает, где Карен! Только я могу показать тайник… Он все равно ничего не докажет! Погодите, и на моей улице будет праздник!

Мы оставили Анку караулить Козловского и пошли с Петерсеном к старой церкви. Как и ожидалось, Карен сидела в той же ловушке тамплиеров, что и я. Не послушавшись моего совета, она полезла в колодец и сидела теперь около скелета.

Теперь это была не та девушка, что я знал до сих пор. Она провела под землей ужасную ночь, сидела в темноте и думала, что уже никогда не увидит белый свет. Рядом лежал скелет человека, который умер от голода, и ей казалось, что ее ждет то же самое. Плача, она бросилась к отцу:

— Уйдем отсюда! Я больше не хочу никаких сокровищ!

Капитан Петерсен погладил ее по голове и пробормотал:

— Ну, ну, моя девочка. Я всегда говорил, что поиски сокровищ не для молодых девушек, мы немедленно уедем. Вот только сдерем кожу с Малиновского…

И он рассказал Карен о событиях, что произошли, пока она была под землей.

Я им не стал рассказывать подробности о попытке Малиновского убить меня в колодце. А то последовали бы вопросы: а как я оттуда выбрался? И пришлось бы рассказать о втором коридоре и о сокровищах.

— Они приносят так много неприятностей и невзгод, эти сокровища. — Сказала она мне. — Они никому не принесут радости.

Петерсен подмигнул мне и потер руки:

— А теперь, пан Томаш, не пора ли взяться за Малиновского и содрать с него кожу?

Я позвал мальчиков и Еву, которые уже проснулись и даже съели завтрак. Потом собрались в лагере Петерсенов, где сидел, привязанный к стулу Козловский.

Капитан разделся до пояса, потому что, как он сказал Козловскому: «Сдирать кожу очень утомительное занятие». Баська по приказу капитана забрался на дерево и стал привязывать к толстому суку веревку. Петерсен решил подвесить на ней Козловского, потому что, как он утверждал: «В подвешенном состоянии кожу удобней снимать полосками».

С самого начала Козловский безразличным взглядом смотрел на наши действия. Но когда Петерсен приказал дочери поставить на огонь ведро с водой и вскипятить его, подал свой голос:

— Какого дьявола, зачем вам горячая вода?

— Кожу надо предварительно ошпарить кипятком. Тогда она легче снимается. — Рявкнул Петерсен.

— Вы, наверное, шутите! Как это вы с меня снимите кожу? — Взвизгнул Козловский.

Капитан пожал плечами:

— Мы не шутим. Теперь вы узнаете как иметь дело с нами.

И он с серьезным лицом стал точить нож с длинным лезвием.

— Милиция! Помогите! — Закричал перепуганный насмерть Козловский.

Пока он вопил, на тропинке показалась хозяйка пастора. Ее лицо было красным от гнева.

— Кто взломал мой подвал? — Осведомилась она зловещим голосом, измеряя нас суровым взглядом. Потом заметила связанного Козловского и воскликнула:

— Я уверена, что это сделал он! Пан Конфитюрек! Вчера вы весь день кружили около моего подвала! Зачем вы это делали?

— Я не понимаю о чем вы говорите.

— Это грабитель и бандит. — Сообщил ей Петерсен. — Мы собрались устроить ему суд, сдерем с него кожу.

— Как это? — Задумалась хозяйка. — Почему кожу?

— Потому что нам так хочется.

Она скрестила руки на груди и ответила:

— Вы не сделаете этого, Господи помилуй.

Участие хозяйки еще более разозлило Козловского. Он дернулся и зашипел, брызгая слюной:

— Давай вали отсюда, старая дура. И я не Конфитюрек.

— Как вам это нравится? — Рассердилась женщина. — Сидит связанный и шипит, как гадюка. От него благодарности не дождешься, он точно сумасшедший.

Она сняла фартук и стала лупить им Козловского по голове.

— Вот тебе! Вот! — Повторяла она. — Не будешь называть меня сумасшедшей.

В этот момент из леса выехала милицейская машина. Из нее выскочил офицер с усами, тот самый, с которым мы встречались в Мальборке.

— Что вы делаете, панове? — Произнес он с неодобрением. — Если он преступник, то это не означает, что его можно бить грязной тряпкой.

— Это не тряпка, а фартук. — Возразила хозяйка.

— Все равно нельзя…

Ловким движением он развязал Козловского и так же ловко надел на него наручники.

Козловский не стал сопротивляться когда милиционер указал ему на машину. Он безропотно, ни на кого не глядя сел в нее и отвернулся.

— У меня к вам будет несколько вопросов по поводу преступлений, совершенных Козловским. Что касается золотых часов и броши с бриллиантами, панни Петерсен может их получить в отделении в Гданьске в любое время.

И они уехали. Капитан Петерсен прыгнул в свой домик на колесах и вытащил бутылку коньяка.

— Надо непременно это отметить! А потом уже поедем в Гданьск и в Варшаву. А оттуда в Париж и на Кубу в бухту Матансас. Добыча золота из старых галеонов это лучше и интересней, чем искать несуществующие сокровища тамплиеров.

Карен промолчала, очевидно, она разделяла мнение своего отца.

— А что будем делать мы? — Спросил меня Вильгельм Телль.

— Проводим Петерсенов до Гданьска.

В полдень наши автомобили покинули село Кортумово. Первым шел «Линкольн» с прицепом, а сзади его мы.

Мальчики и Ева утешали себя как могли.

— Это ничего, что мы не нашли сокровища. — Говорил Соколиный Глаз. — Зато хорошо провели время, у нас были такие приключения. Смысл жизни не только в сокровищах, но и в приключениях, правда, пан Томаш?

— Да, конечно. — Кивнул я головой.

— Вот в школе мы расскажем как провели время в поисках сокровищ, все ахнут. На уроке можно рассказать о религиозных орденах средневековья и как мы выручили вас из камеры Кястутиса. — Добавил Вильгельм Телль.

— А я напишу статью, — сказала Анка, — про всех нас, про поиски сокровищ, про мошенников. А в конце будет как арестовали этих жуликов. Интересно, а что вы, пан Томаш, думаете теперь по поводу «Там сокровище ваше, где сердце».

Я ответил:

— Ты не спеши писать статью, Анка.

— Что вы хотите этим сказать? — Спросила она и почему-то покраснела.

Я не успел объяснить, мы въехали на большой высокий мост через Вислу.

Это был живописный город Хелмно.

Здесь мы расстались с Петерсенами, они поехали в Гданьск, но мы договорились о встрече в Варшаве. А я, мои скауты, Ева и Анка отправились в Хелмно.

Я оставил их в машине на рынке, а сам пошел в отделение связи и попросил соединить меня с одним высокопоставленным чиновником Национального музея.

Наш разговор длился довольно долго. Наконец, я положил трубку и вернулся к своему «Самоходу».

— Куда теперь? — Поинтересовалась Анка.

— В Кортумово. — Ответил я.

— Зачем? — Закричали мальчики. Они смотрели на меня с подозрением.

— Как зачем? За сокровищами.

Анка пожала плечами.

— Вы точно чокнутый…

И снова мы увидели Кортумово, уже знакомое нам небольшое селение на берегу озера. На огромных тополях рядом со старой колокольней все также сидели стаи черных каркающих ворон. Приходский пастор шел медленно по саду, на веревках между яблонь его экономка развешивала белье.

Тихие живописные места, гладкая поверхность озера с белыми дикими лебедями. Вокруг камыши и заросший травой берег, вдали лес и все та же деревушка, где несколько веков назад разыгрались давно минувшие события.

«Там сокровище ваше, где сердце» — Подумал я. — «Мое сердце всегда там, где приключения….»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Было теплое солнечное утро. Мы сидели с Карен за столиком кафе в Варшаве и пили кофе. На запястье ее руки я снова увидел золотые часы, а на блузке брошь с бриллиантами.

— Отец хочет, чтобы я обязательно приняла участие в его новой экспедиции. Но извлекать золото из затонувших кораблей занятие не для меня. Это кажется мне скучным, требует огромных физических сил и терпения. Ведь придется много раз спускаться под воду, проникать в затонувший галеон и обратно. А меня интересует только то, что требует работы для интеллекта.

Она заметила, что я смотрю на ее брошь.

— Я давала показания по делу Козловского и его соучастника. Боже, как наивна я была, дала ему возможность так легко одурачить нас.

— Я и сам не сразу заподозрил его. А вы знаете, что он хотел убить меня?

— Убить?…

— То, что случилось с нами на пятидесятом километре, убедило Козловского, что я опаснее, чем он думал с самого начала. Несколько раз я чуть не срывал его планы. И он решил нейтрализовать меня.

— Когда это было? И как? Вы не говорили об этом… — Сказала она задумчиво.

Я рассказал ей как упал в колодец, как неизвестный кидал в меня камни и как я попал в нижний коридор.

Карен сузила глаза, посмотрела на меня с подозрением и спросила в упор:

— Пан Самоходик, а как вы выбрались из колодца?

Я пожал плечами:

— Совершенно случайно нашел выход…

Она покачала головой:

— Вы не умеете лгать, пан Самоходик. Скажите мне правду: вы нашли сокровища тамплиеров? Не надо щадить мое самолюбие…

Я медлил с ответом.

— Пожалуйста, будьте искренним. — Воскликнула она, схватив меня за руку. — Что было во втором коридоре? Я помню, вы предлагали нам сотрудничество. Но мы отказались… Теперь я жалею.

— Нижний подземный коридор привел меня к обширной камере, располагающейся под алтарем церкви. За алтарем и был выход из подземного мира.

— А сокровища?

— В одной из стен мы нашли замурованный тайник, в котором лежали серебряные литургические сосуды, десять больших золотых кубков, инкрустированных драгоценными камнями, в основном, рубинами, сапфирами и изумрудами. И еще был сундук, полный французских золотых монет.

— И это все? — С недоверием спросила Карен. — Так выглядит легендарный клад тамплиеров? Десять золотых кубков и сундук с золотыми монетами?

— Может, они не были так богаты, как принято считать? — Пожал я плечами. — Может быть, это просто легенда об огромных богатствах этого ордена. Или фраза «Там сокровище ваше, где сердце» имеет другой смысл? Сеть двойных коридоров и ловушек показывает как тамплиеры хотели защитить свои секреты. Может быть, скромный клад, который я обнаружил, также ловушка? Он просто увел нас от настоящих богатств Ордена Тамплиеров…

— Может быть. — Прошептала Карен.

Между столов к нам шел капитан Петерсен, похлопав меня по спине, он радостно произнес:

— Утром мы уезжаем. Я получил конфиденциальное сообщение, что у берегов Аргентины лежит на дне нацистская лодка. Она была потоплена через неделю после падения Третьего рейха, на ней фашисты бежали в Аргентину с грузом высокой стоимости, похищенного в Европе. Я думаю, этим делом стоит заняться.

— Конечно, — кивнула головой Карен, — но летом следующего года мы приедем сюда снова, папа. Мы опять будем искать сокровища тамплиеров. На этот раз я, надеюсь, пан Томаш будет с нами сотрудничать?

И она посмотрела на меня.

— Заметано. — Я пожал ей руку. — В следующем году мы идем в новый поход.

В кафе вошла Анка, увидев нас она улыбнулась и затараторила:

— Редактор одобрил для печати мои отчеты о поисках сокровищ.

— Ну вот! А я так надеялся, что ему не понравится. Могу себе представить, как мы там изображены…

— Будьте спокойны. Только Козловский и его приятель найдут в журнале причины для недовольства. — Засмеялась она.

Мы тоже рассмеялись. Ведь после всего, что мы пережили вместе, мы стали друзьями. И очень даже неплохими.

Примечания

1

Другой вариант Белка.

(обратно)

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

*** Примечания ***