Уильям Моррисон. Хитрый Бангерхоп
William Morrison.The Sly Bungerhop. Galaxy Science Fiction, September, 1957
Миры Уильяма Моррисона. Том 3. МИФ, 2014. стр. 374-396
Колмер был пять футов четыре дюйма высотой и столь же свиреп, как юный кролик, но зато у него был мощный голос, который он использовал вовсю.
— Вы разжирели на лучших человеческих умах! — буквально гремел он. — Почему вы считаете, что знаете о будущем больше меня?
Л. Ричард де Вик нервно барабанил пальцами по кнопке вызова секретаря, но не спешил ее нажимать. Он вздохнул, позволяя бушевать вокруг себя буре ярких оскорблений. Такова уж у него работа.
Есть редакторы, которые отлично чувствуют стиль и ритм произведений, у де Вика было полное отсутствие музыкального слуха. Есть редакторы, которые легко заводят отношения и привлекают новых авторов, де Вик не сумел подружиться даже с собственной матерью, а все его последующие отношения кончались еще хуже.
Как у редактора, у де Вика был лишь один настоящий талант, а именно способность переносить грубое обращение. И его было вполне достаточно. Пусть автор приходит и выкладывает весь свой набор — паршивая реклама, жалкое производство, преднамеренное, рассчитанное оскорбление от мисс Харгрив в приемной, которая притворилась, что не помнит его имя! — и именно де Вик должен был благополучно вынести эту бурю.
Его должность называлась Ответственный Секретарь, но она с тем же успехом могла бы носить название Мальчик Для Битья. После получаса бушевания перед де Виком даже самый неуравновешенный автор считал, что иссяк, и становился легкой добычей для других редакторов издательства, которые делали с ним все, что хотели.
И нынешний ураган страстей не возымел никакого действия.
Когда наступило секундное затишье, де Вик откашлялся и сказал:
— Ну, действительно, Колмер, редколлегия считает, что вашему описанию жизни в тридцать первом столетии не хватает некоторой теплоты. Как вы можете понять...
— Теплоты! — взвыл Колмер. — Боже милостивый, де Вик, это
моя книга и
мое будущее. Я же не учу вас, как надувать авторов на гонорарах за переиздания, так что не говорите мне, на что должно походить тридцать первое тысячелетие! Вспомните «Рассказы о Миллениуме»! Вспомните, что написала «Лайф» в передовице о «Б — значит Будущее»! Вспомните...
Все остальное де Вик пропустил мимо ушей и сосредоточился на воспоминаниях. И, правда, Колмер был у них лучшим писателем-фантастом. Но он также был и самым темпераментным, хотя и не выглядел таковым — робкий человечек в очках с толстыми линзами, без которых оказывался слеп, как летучая мышь. Его герои завоевывали галактики и инопланетных дев с равной смелостью и непринужденностью — сам Колмер не рискнул бы проехаться к западу от Гудзона или к северу от своей квартиры в «Гранд Конкорсе». Но критики любили его, а покупатели буквально сметали с прилавков его книги. Так что...
Бух!
Л. Ричард де Вик вернулся к действительности и поднял глаза. Колмер как раз углубился в подробности рассуждений о наследственном кретинизме, передающемся по мужской линии всем издателям, и, сорвав с носа очки, потрясал ими. Дико жестикулируя, он столкнул «Чашу Луны», гордо покоившуюся на столе де Вика. Чаша перелетела комнату и разбилась о серебряную пластину стоявшего у противоположной стены мраморного бюста, изображавшего Л. Ричарда де Вика в детстве.
— Ну, знаете, Колмер! — испуганно воскликнул де Вик. Не только из-за стоимости Чаши — всего лишь тридцать-сорок долларов. Из-за
принципа. Чаша была наградой за лучшую серию научно— фантастических книг, она являлась собственностью издательства де Вика уже целых шесть лет, и стоила немалых расходов — чтобы настроить судей, оплачивать их торжественные обеды и вылазки на природу в течение какого времени, требовалась куча денег.
Колмер слепо уставился на де Вика, затем разъяренно взревел:
— Я разбил свои единственные очки, а вы беспокоитесь о своей паршивой чашке! Ну, вы мне заплатите за это, де Вик!
И он вслепую ринулся из кабинета, наткнувшись по пути на стул, картотеку и приоткрытую дверь.
За ней Колмер повернул к лифту и притормозил, опасаясь в кого-нибудь врезаться. Гамлет мог отличить ястреба от ручной пилы — а Колмер не мог, по крайней мере, без очков на расстоянии в дюжину футов. В шести футах даже человек расплывался в его глазах. Колмер видел размытую фигуру, но не мог бы описать ее возраст, пол или хотя бы количество. Но это его не слишком заботило. Все затмевали воспоминания об оскорблении и плохом обращении с ним.
— Мои единственные очки! — жарко бормотал он. — Тридцать первое столетие!
Фигура, которая могла быть бабуином с розовым задом или толстяком в коричневом костюме, возникла из тумана и вежливо произнесла:
— Вам туда, сэр.
— Спасибо! — прорычал Колмер и пошел к лифту.
Обычно это было легко даже без очков — кабинет де Вика находился на верхнем этаже, и хотя бы один лифт стоял с открытой дверцей, ожидая, пока его вызовут снизу Но только не в этот раз. Все двери были закрыты.
Колмер отыскал самую удобную дверь и буквально воткнулся в нее носом, чтобы убедиться, что это не чей-нибудь кабинет, а также нащупать кнопку. Найдя ее, Колмер с десяток секунд разглядывал эту несчастную кнопку, чтобы убедиться, что это не сигнал пожарной тревоги, а затем ткнул в нее указательным пальцем. Это была действительно кнопка лифта, и на ней было написано «Вверх».
Секунду Колмер прождал, затем открылась дверь, и он шагнул внутрь.
И тогда внутри него прозвенел первый звоночек. Кабинет де Вика был на последнем этаже.
А на кнопке было написано: «Вверх».
Он взглянул на лифтера и увидел лишь расплывчатое синее пятно униформы с чем-то неопределенно светлым вверху. Волосы?
— Веттиго, миззер? — произнес лифтер приятным сопрано.
— Что вы сказали? — подозрительно спросил Колмер.
— Ах, — произнесло приятное сопрано, затем раздался сочный хлопок, словно лифтер (лифтерша?) надул пузырь жевательной резинки, а затем лопнул его.
— Вам куда, сэр? — спросила она (все же лифтерша!).
— Как это «куда»? — раздраженно передразнил ее Колмер. — А куда, к дьяволу, я могу направиться? Разумеется, вниз! Я хочу убраться из этого проклятого места, прежде чем...
— Простите, сэр. Этот вагон идет только вверх. Где вы хотите остановиться?
— Здесь! — рявкнул он. Этого просто не могло быть, только не из кабинета де Вика и не в этом здании. — Я хочу спуститься. Не пытайтесь делать из меня дурака и не мелите чепуху!
— Простите, сэр. Этот вагон идет только вверх. Где вы хотите остановиться?
Колмер уставился на нее, но ее лицо было всего лишь розовым пятном под светлым ореолом. Ему хотелось разглядеть ее получше — он почти был уверен, что все лифтеры, которых он видел в этом здании, были мужчинами. Но не мог же он уткнуться носом в эту странную блондинку, оправдываясь тем, что разбил очки. Или все-таки мог?
— Где вы хотите остановиться? — повторило приятное сопрано.
«Точно проклятый попугай, — со злостью подумал он. — Или как машина. Но что можно ожидать от здания, арендованного такими тварями, как де Вик?»
Он выбрал число наугад.
— На сто десятый, — рявкнул он. — И давайте, поехали!
Это должно поставить ее на место.
— Простите, сэр. Мы уже едем, но этот вагон идет только до девяносто девятого.
— Ага, — с отвращением сказал он. — Только до девяносто девятого.
И он должен согласиться с этой ерундой? Лифт, конечно же, никуда не ехал, в этом он был уверен! Он достаточно поездил в лифтах, чтобы знать это. И его известное описание свободного падения в «Марсианском хануке» было основано на ощущениях от поездки в лифте с последнего этажа высотного здания. Если лифт шел вниз, тяжесть увеличивалась, если же вниз — уменьшалась. «А почему же сейчас, — с любопытством подумал он, — я чувствую лишь тошноту? Возможно, куда-то лифт все же перемещается». Колмеру показалось, что ему немного трудно сохранять равновесие.
Он прислонился к стенке лифта и тупо уставился вперед. Над закрытой дверью мигали какие-то розовые и зеленые огоньки. «Ну, ладно, — подумал он, — они движутся. Пусть так. А поскольку единственное направление, куда лифт мог двигаться, это вниз, то скоро они окажутся на первом этаже, он выберется из этого проклятого здания и поедет в офисы Форестри, Брэсбита и Хэйка, с которыми у него была договоренность о встречах. Нужно попробовать издавать книги у кого-нибудь из них...»
«Однако, — тут же подумал Колмер, — де Вик не самый плохой вариант. У старика Брэсбита, например, были свои недостатки, помнится, он как-то потащил пять своих авторов в суд за то, что они нарушили какие-то пункты в договорах... и в целом, на издательство де Вика все же можно положиться, если хорошенько подумать. Они бы не стали спорить, если заручиться мнением экспертов».
Но вся трудность была в том, кого можно назвать экспертом по жизни в тридцать первом столетии? Колмер описал этот век, как жесткий и до предела автоматизированный. Редколлегия де Вика считала, что нравы к тому времени должны стать значительно мягче. Ну, почему бы и нет? Например, в девятнадцатой главе он может написать, что Комитет по Евгенике отменит закон, по которому кузены девятого колена не могут вступать в брак и...
— Пожалуйста, сэр. Девяносто девятый.
— О...
Колмер замигал. Дверь лифта была открыта, тошнота прекратилась.
— Спасибо, — сказал он, а затем, понуждаемый внезапным порывом, буквально ткнулся носом ей в лицо.
Она не дала ему пощечину.
Она даже не шагнула назад.
Она просто стояла и ждала.
Внезапно Колмер осознал две вещи, одна из которых была положительной, а потому очевидной, другая же отрицательной, а потому ее трудно было доказать.
Очевидная вещь состояла в том, что перед ним действительно была молодая особа... или кукла. Ее лицо было личиком куклы с яркими, немигающими голубыми глазами и розовыми, почти нечеловечески идеальными чертами лица.
С отрицательной было сложнее. Чего-то в ней не хватало. И лишь через несколько секунд Колмер понял, чего именно. Она
не пахла.
Колмер не был бабником, но не был и полностью отстраненным от женщин. Кроме того, он читал журналы, а в них были щедро разбросаны рекламные объявления. Так что он знал, что ни одна американская девушка не покажется на людях живой или мертвой, не капнув духами за ушком, мазнув помадой по губам и не побрызгав волосы антистатиком, не говоря уж о дезодорантах, лаке на ногтях и обо всем прочем.
Но напоминающая куклу лифтерша вообще ничем не пахла.
— Мы прибыли, сэр, — повторила она в полудюйме от его носа. — Девяносто девятый.
Колмер вышел, слегка испуганный и еще более озадаченный. Она была хорошенькой, но какой-то пустой и назойливо повторяющейся. Он было подумал, не стоит ли что-нибудь еще спросить у нее, как в этот момент лифт внезапно уехал. Уехал сразу, хотя никто в него не вошел, и лифтерша не стала, как ее предшественники, болтать с продавцом сигаретного киоска...
Колмер попытался оглядеться. Не было ни лифта, ни сигаретного киоска, ни часов, всегда висящих в холле. Несмотря на свою близорукость, Колмер понял, что находится не в холле здания Пинкстоун, где располагалось издательство де Вика.
Насколько он мог понять, он вообще не находился ни в каком холле.
В воздухе висело слабое электрическое гудение и сильный запах озона. В обе стороны от него тянулись ярко освещенные коридоры и, хотя Колмер не мог рассмотреть детали, но видел, что, по крайней мере, часть освещения исходила от объектов, движущихся по коридорам.
Прищурив глаза, он недоверчиво вертел головой. «Это конец, — мрачно подумал он. — Если это какая-то уловка де Вика... Если Вик сговорился с лифтершей, его увезли в подвал здания, то... Но нет. Ничего подобного не может быть».
Колмер протянул руку, чтобы опереться о стену коридора, больше для моральной, нежели физической поддержки, и тут же отскочил. Стена была теплой, покалывала пальцы и, казалось, слегка вибрировала.
Колмер крепко зажмурился. Внезапно ему показалось, что близорукость не так уж плоха, что она обертывает его своего рода изоляцией, чтобы предохранить от опасности.
Но на сей раз это не помогло.
На этот раз, хотя Колмеру и не нравился окружающий мир, он хотел бы получше его рассмотреть.
Он открыл глаза, надавил указательными пальцами на уголки глаз и слегка растащил их в стороны. Вообще-то это слегка помогало: под давлением глазные яблоки слегка искажались, и это могло в какой-то мере заменить очки...
Или не могло? Колмер не мог ответить. Передвигающиеся расплывчатые нимбы света
действительно стали более четкими, но были искажены, и он не мог признать в них...
Или не хотел?
Колмер опять помотал головой, чувствуя, что начинает дрожать от страха.
«Хорошо философам, — оцепенело подумал он, — рассуждать о неспособности отличить сон от реальности. Какой-то китайский философ не мог понять, кто он — мудрец или навозная муха». Но Колмер был не такой. Он
знал, что это не сон. Окружающее было невероятным, но реальным. Вам не нужно щипать себя, чтобы понять, бодрствуете вы или спите. Вы это просто знаете. Но когда вы перестаете это знать, то вы...
«Сошли с ума», — жестко закончил он.
Тут же ему захотелось выкинуть эту мысль из головы, но это оказалось не так легко. Если он сумасшедший, то с этим уже ничего не поделать. Может, он пьян? Нет, он не пил... этот скунс де Вик не стал бы тогда с ним встречаться.
Может, его загипнотизировали? Нет, это тоже было невероятным. Он не видел никого, кроме де Вика, а де Вик точно уж не был гипнотизером.
Оставалась гипотеза безумия.
«Ну что ж, — уныло подумал Колмер, мужественно проворачивая в голове эту мысль, — большинство писателей, так или иначе, чокнутые, иначе бы они никогда не стали писать, а занялись, к примеру, продажей недвижимости, где можно заработать гораздо больше денег. Или стали редакторами. К примеру, де Вик давно приставал к нему с предложением возглавить в издательстве отдел научной фантастики. И Колмер давно усвоил у таких титанов, как Эйнштейн и Шерлок Холмс, что каким бы невероятным ни казалось объяснение, но, если оно остается единственно возможным, это и есть истина.
Вот именно, если...
Колмер с горечью рассмеялся. Глупо так думать, но оставалась еще одна возможность.
Предположим, например, что одна из историй, которыми он зарабатывал на жизнь, воплотилась наяву?
Это было забавно. Более чем забавно — это было просто смешно. «Но, предположим, — думал он, продолжая растягивать уголки глаз в тщетной попытке разглядеть окружающее, — что действительно существуют такие штуки, как слабые места в сети паравремени. Чем бы это ни было».
Он не раз использовал это в своих произведениях, чтобы догадаться, что это могли быть некие врата из знакомого ему мира атомных бомб и телерекламы — в другие миры. В параллельные миры четырехмерного пространства.
Предположим, что это так и есть. Предположим, что лифт как— то перенес его в такой мир или на другую планету.
В уголках рта у Колмера появился странный привкус. Он продолжал вертеть головой, и всюду, куда смотрел, стены пытали яркими огнями. Где-то вверху был потолок, который тоже светился. Свет был различных оттенков, но глаза Колмера не могли различить деталей. Огни местами двигались.
«Что это может быть? — подумал он. — Фабрика?»
И внезапно он понял. «Люди, — пронеслось в голове. — Просто идущие люди. Но их одежда светилась, как и стены, и они казались движущимися каплями света».
Колмер глубоко вздохнул и направился к ним.
Светящиеся капли двигались в различных направлениях. Колмер выбрал пару лавандовых, направляющихся прямо к нему, но они внезапно исчезли. Нырнули в дверной проем? Колмер не знал. Разочарованный, он резко остановился.
И тут же появилось и поплыло к нему бледно-синее свечение. Когда оно находилось уже в дюжине футов, Колмер разглядел, что оно по размерам и форме приблизительно похоже на человека. Колмер откашлялся и преградил ему путь.
— Вы все такер меня? — сказало бледно-синее свечение.
Колмер аж подскочил. Это походило на диалект Южной Алабамы, которого он не знал.
— Что вы сказали? — спросил он.
— Дассита, говорю. Вы меня такер?
— Я не понимаю, что вы говорите, — несчастным голосом сказал Колмер. — Я нажал кнопку, и вот я здесь...
Человек в синем свете произнес что-то быстро и нетерпеливо, Колмер даже не мог разобрать, что именно. Затем его собеседник вроде бы отвернулся и произнес что-то приглушенно-розовому оттенку, появившемуся вдалеке. Это прозвучало как «Путта хитрый бангерхоп».
Затем розовый подошел поближе и тоже оказался похожим на человека.
Между ними произошел быстрый диалог приглушенными голосами, затем розовый сказал:
—
Que veut-vous?
«Французский, — подумал Колмер. — Может, я внезапно перенесся во Францию?»
— Я говорю только по-английски, — медленно произнес он. — Вы можете мне сказать, где я?
Внезапно раздался щелчок, похожий на тот, что издала лифтерша, и человек в розовом сказал:
— Вы находитесь в Палас Билдинг на десятом этаже. Разве вы не видите указатели?
Голос был приятный, доверительный, но с каким-то странным акцентом. Уж точно не французским.
— Я почти ничего не вижу, — с сомнением ответил Колмер. — У меня плохое зрение, и я разбил очки.
— Ага, — с удовлетворением сказал бледно-синий. — Путта хитрый бангерхоп.
— Веймен, — вторил ему розовый, затем обратился к Колмеру. — Вы приехали на слайде?
— Я приехал сюда в лифте, если вы это имеете в виду.
Наступило молчание, словно человек изучал его. Колмер еще раз откашлялся и заставил себя произнести с деланным безразличием:
— Просто ради любопытства, вы можете мне сказать, на какой мы планете?
Человек рассмеялся, но в смехе его прозвучало плохо скрываемое удивление.
— Простите меня, — сказал он, — нам нужно спешить.
И тут же стал удаляться.
— Пожалуйста, — взмолился в пустоту Колмер. — Я серьезно. Мы... гм-м... на планете Земля?
Розовый остановился.
— Конечно.
— А как далеко от Солнца?
— От Солнца? — возникла пауза. — Не знаю. Девяносто миллионов миль, что-то вроде этого.
— И сколько здесь лун?
Человек снова рассмеялся, но теперь с явным напряжением, и отступил еще дальше.
«Наверно, он думает, что я сумасшедший, — подумал Колмер. — И это не удивительно!»
— Постойте! — крикнул Колмер. — Послушайте, вы можете мне ответить... Вы можете мне подсказать, где управляющий?
Должен же здесь быть управляющий или кто-то подобный, кто объяснит ему все.
— Управляющий? — с сомнением переспросил розовый. — Не понимаю, о ком вы. Офис администрации, да? На первом этаже.
— Спасибо, — с благодарностью произнес Колмер. — А как мне туда попасть?
— Сид вниз, — нетерпеливо сказал собеседник.
— Где это? — переспросил Колмер, но розовый уже ушел.
Колмер выругался. У него еще оставалось в запасе несколько соленых словечек, которые он не истратил на де Вика. Но может, не все так плохо. Стена вниз. Возможно...
Он подошел к стене коридора. Может, это где-то здесь. Он стал тыкаться носом в стену, пока не различил огоньки, которые, возможно, могли ему помочь. Они почти ослепили его близорукие глаза, но, по крайней мере, он различил слова.
Они были записаны красными буквами на сером фоне с ужасными орфографическими ошибками:
«Гозонталь вперед», «Конец Севра», «Вез Энд» и «Сид Вниз».
Вот оно, отлично. И что теперь?
Он провел взглядом по стене. Никаких кнопок. Должно быть, тут что-то другое. Он осторожно ощупал стену вокруг светящихся слов «Сид Вниз».
Пол исчез у него из-под ног, и Колмер стал падать.
Секунду он был совершенно ошеломлен, затем какая-то невидимая сила подхватила его и остановила падение.
Итак, где он теперь?
Здесь было больше движущихся огней, чем на десятом этаже, и некоторые приближались к нему.
— Простите меня, — сказал Колмер, хватаясь за ближайший. — Пожалуйста, мне нужно поговорить с управляющим, или как вы его называете?
Снова раздался щелчок, а за ним голос, на этот раз женский:
— Управляющий? Тот, кто управляет... А, Север Трансмит.
Очевидно, женщина была из тех, кто жалеет лишние слова. Колмер вздохнул и опять ткнулся носом в стену. На этот раз он знал, чего ожидать, и не удивился, когда его стиснуло, скрутило и понесло в горизонтальном направлении. Достигнув «Север Трансмит», он огляделся, по-прежнему растягивая глаза, которые уже начали болеть и слезиться.
Он увидел большое сияющее пятно белого света посреди чего— то серого, и к нему двигался зеленоватый огонек. Колмер заступил ему дорогу.
— Это офис менеджера... Я хочу сказать, офис администрации?
Зеленоватый огонек что-то прорычал и прошел мимо. Колмер заколебался, но тут же услышал доносящиеся из белого пятна голоса, и медленно направился к ним.
Один из голосов был знакомым.
— Факт, это хитрый храм. Путта бангерхоп, факт.
Колмер снова растянул горящие огнем глаза и увидел на фоне белого квадрата две светящиеся фигуры, фиолетовую и знакомую синюю. Как раз синяя сейчас и говорила. Это был человек, которого Колмер встретил на десятом этаже.
Колмер вздохнул и наощупь вошел в светящуюся белую дверь. Раз его бывший собеседник все равно направлялся сюда, то почему же он не проводил Колмера, и не облегчил ему почти невозможную задачу по розыску дороги сюда?
Ох, уж эти люди, будь проклята их невнимательность к окружающим!
— Я хочу поговорить с менеджером, — произнес Колмер вслух.
На этот раз не последовало никакого щелчка, человек ответил ему сразу же на английском:
— Как вы попали сюда? — Он тоже говорил с акцентом, но такого Колмер еще тут не слышал.
— В точку, — упрямо сказал Колмер. — Как я здесь очутился?
— Именно это я и спрашиваю у вас, — повторил менеджер. — У вас есть разрешение на временной слайд?
— На что? — Колмер стиснул зубы. — Послушайте, я сел в лифт, нажал кнопку, на которой было написано «Вверх», а когда лифт остановился...
— Храм хитрый бангерхоп! — яростно закричал синий свет.
— Минутку, — сказал фиолетовый менеджер. — Где вы находились, когда это произошло?
— Ну... Пинкстоун Билдинг, двадцатый этаж. Это был самый верхний этаж, поэтому я и упомянул о кнопке. Но как раз перед этим я разбил очки, почти ничего не видел, вот и попал сюда...
Послышалось быстрое, невнятное бормотание. Голосов оказалось не два, а гораздо больше. Колмер опять растянул глаза и обнаружил, что в помещении находится, по крайней мере, еще с полдюжины человек. Колмер не мог разобрать, что они говорят, хотя вроде бы это был английский язык, но очень уж нечленораздельный. Наконец, раздался голос светящимся фиолетовым менеджера:
— Минутку, сейчас все включат переводчики.
Раздалась серия уже знакомых щелчков.
— А теперь, — продолжал менеджер, — вы должны все объяснить. — Он говорил спокойным тоном, но в словах чувствовалась угроза.
— Мне больше нечего объяснять, — смело сказал Колмер. —Я никогда в жизни не видел это место. Мне было чертовски трудно добраться сюда — практически, наощупь, — а ваши люди не очень-то стремились мне помочь. Они ничего мне не объяснили.
Повисла пауза, затем голос менеджера задумчиво произнес:
— Может, так оно и было. Как вы думаете, Аррах?
— Но как он нашел временной слайд? — спросил серебристый огонь, находившийся на самой границе поля зрения Колмера.
— Да, как? — поинтересовался у Колмера менеджер. — Что вы делали до этого?
— Ну... — Колмер замолчал, собираясь с мыслями. — Я беседовал со своим издателем. Мы обсуждали мою новую книгу... видите ли, я писатель-фантаст... Книгу о тридцать первом столетии. Я сказал, что тридцать первый век будет, по всей вероятности, жестоким и автоматизированным...
— Вслух?
— Что? Сказал? Конечно, вслух. Как же еще?
— Ага, — удовлетворенно пророкотал бас серебристого. — И монитор...
— Да, — не слишком довольно согласился менеджер. — Монитор направил его к временному слайду, и он нажал на кнопку пуска. Вопрос, что теперь делать. — Он помолчал, и затем сказал Колмеру: — Ну, и когда все это произошло?
— Когда? — окончательно взволновался Колмер. — Примерно, в час тридцать. Было как раз обеденное время, и я...
— Вы не так меня поняли. В каком году?
— В каком году? — Колмер заморгал, потому что вокруг, казалось, стало гораздо светлее. — О, — слабо проговорил он. — Временной слайд, да? В каком году?.. Вы имеете в виду...
— Конечно, — сказал менеджер. — Вы поднялись на временном слайде и находитесь в девяносто девятом столетии.
Раздалась рваная серия знакомых щелчков, и вокруг забушевали невнятные голоса, из речи которых Колмер выхватывал лишь отдельные знакомые слова. Но Колмер не возражал, это давало ему возможность отдышаться и немного прийти в себя.
Какие возможности! Какие невероятные, великолепные
возможности на миллион миллиардов триллионов долларов!
Девяносто девятый век, и он оказался здесь. Пусть де Вик спорит с ним, сколько хочет, у него никогда не будет возможности написать научную фантастику, которая будет реальной и создаст Колмеру имя, которое останется в веках!
Потом голоса переместились к двери и там показался оранжевый свет. Он подошел к Колмеру так близко, что тот мог, практически, увидеть его лицо. Это был человек, не молодой и не старый, не выше Колмера ростом, с умным и терпеливым лицом. Он ткнул прямо в глаза Колмеру чем-то сверкающим. Колмер буквально ослеп от вспышки белого света.
— Эй! — закричал он. — Что вы делаете, черт побери?
Щелчок, еще щелчок. И голос менеджера успокаивающе произнес:
— Ограц — врач. Вы понимаете, нам нужно, чтобы вас обследовал врач.
— Хорошо, — проворчал Колмер. — Послушайте, у меня миллион вопросов. Я из тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Расскажите, что произошло после него.
— Я рекомендую на будущее заменить монитор человеком, — послышался голос серебристого.
— Простите меня, — прервал его Колмер. — Когда после тысяча девятьсот шестьдесят первого года была следующая война? Русские ее... Ой!
Яркий зеленый луч ужалил его прямо в глаз. Врач что-то довольно прошептал.
— Аррах, — произнес менеджер, — все это лишь глупая ошибка. Я всегда говорил, что не стоит экономить на роботах-мониторах. Теперь придется менять кодовое слово. Как мы видим, «столетие» уже неуместно. Вероятно, мы должны заменить и оператора слайда, но можем вынести это на обсуждение. Что же касается этого...
— Вы имеете в виду меня? — взвизгнул Колмер. — Почему вы не отвечаете на мои вопросы? Я хочу знать о водородной бомбе. Ее все же использовали? А получил ли Насер...
— Относительно мониторов мы проголосовали «за», — сказал Арракс. — Оставляю их на ваше усмотрение. А что о нем, доктор?
Врач отошел от Колмера и царапнул его по щеке.
— Ну, — задумчиво сказал он, — осмотр закончен. Расфокусировка зрачков, двусторонняя закупорка. Я бы дал процентов пятнадцать... Да, без очков он почти полностью слеп. Практически, ничего не видит.
— Я ведь уже сказал вам, что ничего не вижу, — раздраженно проговорил Колмер. — Почему бы вам для начала не дать мне какие-нибудь очки? Я бы хотел посмотреть, какие чудеса техники вы, жители...
— Можно? — спросил доктор.
— Почему бы и нет? — хмыкнул менеджер.
— Спасибо, — сказал Колмер, видя, как врач наклонился и стал что-то делать в некоем подобии черного медицинского чемоданчика. — Вернемся к моим вопросам. Послушайте, со мной говорили вроде бы по-английски, но я ничего не понял...
— Я получил ответ, — сказал менеджер, не обращая на него внимания. — Люди, которые общались с ним, не сообщили ему ничего важного.
— Прекрасно, — ответил серебристый свет по имени Аррах. — Тогда позаботьтесь о нем.
— Минутку! — закричал Колмер. — Это звучит так, словно вы собираетесь отослать меня обратно! Пожалуйста, позвольте мне остаться хотя бы ненадолго! Я обещаю не создавать вам проблем! Послушайте, я наверняка могу многое сделать для вас... Я живу в двадцатом веке и могу помочь вашим историкам проверить какие-нибудь факты, или...
— Конечно, конечно, — успокоительно сказал менеджер, приблизился и взял Колмера за руку. — Если вы пойдете в этом направлении, то мы обо всем позаботимся. Правильно, вот в эту дверь. Сюда... и не забудьте это.
Он что-то прижал к руке Колмера. Внезапно вокруг вспыхнули все цвета радуги, более яркие, чем все прежние огни...
Мир почернел, стал вращаться, но тут же остановился. Колмер, готовый ко всему и всего опасающийся, протянул руку и дотронулся до стены...
К нему кто-то подошел.
— Аррах? — воскликнул Колмер. — Доктор Ограц? Менеджер?
— Да ведь это Колмер, — обрадовался знакомый голос. — А я думал, вы уже ушли.
Это был Л. Ричард де Вик.
Колмер резко подошел к стене, протянул руку, пощупал. Стена была холодная, твердая и неподвижная.
«Быстро же он успокоился», — подумал Ричард де Вик. И действительно, Колмер был какой-то странный, что-то бормотал о кнопке лифта, на которой написано «вверх», но был тихим, спокойным и вроде бы даже ошеломленным.
— Послушайте, — нетерпеливо спросил де Вик, — а что если мы отправимся пообедать? Мы ведь цивилизованные люди. Да Бог с ней, с «Чашей Луны»... И я уверен, мы что-нибудь можем решить с вашей книгой. В конце концов, я не специалист и действительно не могу знать, как оно все будет в будущем.
Колмер повернулся и посмотрел на него через новые очки. «Странно, — подумал де Вик, — я мог бы поклясться, он говорил, что те, разбитые, были у него единственными. А эти как-то необычно выглядят — бледно-розовые и крайне странной формы».
— Точно, — выдавил, наконец, Колмер. — И я тоже, черт побери.
Де Вик счастливо заморгал.
— Да, Колмер, единственное, что мы видим, это настоящее, — улыбнулся он. — Ну, так что, идемте обедать? Только вы и я, да?
Колмер помолчал.
Он огляделся. В который раз отмечая, как хорошо все видно через новые очки. Именно
здесь было то место, где он нажал на кнопку с надписью «вверх» (теперь же нет ни этой кнопки, ни единственного следа на том месте, где она была). А где находился монитор, вызванный кодовым словом «столетие»? В потайной нише в стене?
Неважно, от него ведь тоже не осталось ни малейшего следа. Ни малейшего следа. Ни малейшего шанса, что когда-нибудь опять Колмер найдет ключ и откроет дверь в будущее, где, уже готовый к этому, сумеет остаться на достаточный срок и многое узнать.
Ни малейшего шанса?
Колмер глубоко вздохнул, длинный вздох надежды и... жадности? Но неважно, что именно, жадность или благородство, заставляет людей стремиться узнать то, что им запрещено.
— Непременно, де Вик, — согласился он. — Конечно, де Вик, давайте все обсудим. Мы ведь, в конце концов, понимаем друг друга! — И добавил: — И между прочим, де Вик... Я тут немного подумал. Ваше предложение, чтобы я возглавил научно-фантастический отдел, остается в силе?
Вот так и случилось, что Колмер, носивший теперь бледно— розовые очки, занял офис рядом с де Виком, и отреставрированная «Чаша Луны» стоит теперь у него на столе.
Он хороший редактор. Он понимает проблемы автора и глубоко симпатизирует ему, так что контракты, которые подписывают с ним, предоставляют автору на пятнадцать процентов доходов меньше, нежели удается другим редакторам.
Его работодатели удовлетворены всем, кроме, может быть, небольшой причуды. Его коллегам известно, что каждое утро Колмер приносит с собой целую сумку бутербродов, и он никогда не уходит на обед. Ежедневно с двенадцати до часа пятнадцати Колмер стоит в коридоре, там, где когда-то расплывчатая фигура подвела его к неясной кнопке.
В одной руке у него бутерброд, в другой — словарь. Он жует и читает, жует и читает все подряд слова из словаря, и так целых семьдесят пять минут каждый день. И если существует слово, которое отопрет ему слайд в будущее, когда-нибудь он непременно дойдет до него.
Перевод А. Бурцева
Оглавление
Уильям Моррисон. Хитрый Бангерхоп
