Маленький секрет [Рози Гудвин] (fb2) читать онлайн

Рози Гудвин Маленький секрет

Предисловие

Насилие над детьми… На эту тему нелегко говорить, тяжело даже думать об этом ужасающем явлении. Каким же мужеством должен обладать писатель, решившийся не просто говорить о нем вслух, но и честно и беспристрастно исследовать истоки и последствия этого страшного греха! Только человек, испытывающий истинное сострадание к маленьким жертвам жестокости взрослых, мог написать такую книгу, как «Маленький секрет».

Английская писательница Рози Гудвин много лет проработала в социальной службе, не раз сталкивалась с человеческими трагедиями и знает о них больше, чем кто-либо другой. Итогом ее опыта стал роман, который мы представляем вашему вниманию.

«Маленький секрет» — это шокирующая история девочки, которая страдала от равнодушия матери и насилия ее сожителей, но сумела не сломаться и сохранить человеческое достоинство. После выхода этой книги ведущие литературных колонок популярных изданий назвали Рози Гудвин «прирожденным писателем» и «королевой эмоционального блокбастера».

С первых страниц вас захватит атмосфера этой книги, переживания маленькой Клер Мак-Маллен, беспомощной жертвы любовников своей матери. Страх того, что ее разлучат с единственным близким ей существом, младшей сестренкой Трейси, мешает ей обратиться за помощью к взрослым. Соседи, учителя замечают ее подавленность и замкнутость, но повседневные заботы, нежелание вмешиваться в чужую семейную жизнь, а подчас и обыкновенное безразличие не позволяют им предпринять какие-либо действия. Девочка остается один на один со своей трагедией и ожесточается с каждым днем.

Помощь в конце концов приходит, но слишком поздно: Клер уже не верит никому, и искренняя доброта приемных родителей не в силах растопить лед, сковавший ее сердце. Постепенно она превращается в типичного «неисправимого» ребенка, несмотря на все усилия новых родственников и социальных работников. Однако Рози Гудвин призывает читателя не к осуждению, а к пониманию и состраданию.

Не закончив школу, Клер сбегает из дома и отправляется в Лондон, где, по ее мнению, она сможет жить так, как ей нравится. Но вместо этого девушка снова становится жертвой, на этот раз профессионального сутенера. Большой город совершенно равнодушен к ее надеждам. Лишь упорство, мужество и удача помогают ей не только выжить, но и со временем осуществить свои сокровенные мечты…

Невозможно не сопереживать героине этого романа и нельзя не восхищаться его автором. Читатели во всем мире с нетерпением ожидают новых книг Рози Гудвин.

Посвящается Донне, Кристиану, Арону и Саре,

моим чудесным детям. Я вас люблю!

Благодарности

Некоторых людей я хочу поблагодарить отдельно.

Как всегда — сотрудников редакции «Headline», особенно моего редактора Флору Рис, а также Джейн Мопет, которая в меня верила. Спасибо вам обеим!

Конечно же, я не забыла о своей семье, своих самых верных поклонниках.

И наконец, выражаю благодарность Тревору, моему мужу и второй половинке, который не терял веры в меня, даже когда я сама была готова сдаться…

Пролог

Гейтли-Коммон, Уорикшир, лето 1982 года

Свет уличного фонаря лился сквозь шторы в спальню, отбрасывая блики на голые доски пола перед кроватью, на которой лежала десятилетняя Клер Мак-Маллен. Затаив дыхание, она прислушивалась к доносящимся через тонкую стену звукам. Подтянув коленки к груди, девочка свернулась в маленький тугой клубочек, ее сердце болезненно стучало. Ей было неизвестно, как долго она уже так лежит, вслушиваясь в темноту, но это время казалось ей вечностью.

Звуки неожиданно стихли, и глаза девочки расширились от ужаса. Затем, подтверждая ее страхи, на площадке послышались шаги. Они остановились перед ее спальней, и спустя секунду дверь медленно, со скрипом отворилась. Не в состоянии больше сдерживать дрожь, она открыла глаза и посмотрела в лицо вошедшему мужчине. Несмотря на страх, она не произнесла ни звука, боясь разбудить Трейси, свою шестилетнюю сестру, которая крепко спала в своей комнате дальше по коридору.

Высокий мужчина был последним из дружков ее мамы; на нем не было рубашки, а улыбка не предвещала ничего хорошего.

— Ну что, — он облизнул пересохшие толстые губы, — ты будешь сегодня послушной девочкой?

Клер покачала головой — она была слишком напугана, чтобы отвечать, — и отползла назад, пока не уперлась спиной в холодную стену. Она смотрела, как он расстегнул джинсы, покачиваясь, снял их и оставил лежать неопрятной кучей на полу.

— Ну что, Клер, — его голос был холоден, как пол под его ногами, — или мне лучше пойти и разбудить Трейси?

Девочка покачала головой, у нее защипало глаза от слез. Довольный таким ответом, мужчина улыбнулся.

— Так-то лучше.

Приподняв тонкое одеяло, он скользнул на кровать рядом с ней. Девочка не сводила с него полных ненависти глаз. Она лишь раз умоляюще посмотрела на мать, которая подошла и остановилась в дверном проеме, но с ее стороны помощи можно было не ждать: глаза матери пьяно блестели, и она ободряюще улыбалась.

Рука мужчины быстро забралась ей под ночную рубашку, теплое, с запахом пива дыхание обдавало ей лицо. До боли закусив губу, девочка лежала не сопротивляясь, когда он тяжело перекатился на нее; она по опыту знала: если не шевелиться, то все закончится гораздо быстрее.

— Так-то лучше, теперь ты хорошая девочка, — пробормотал он, дыша все чаще. — Просто лежи, а завтра получишь от меня подарок. Тебе понравится. Но помни… это наш маленький секрет. Ты не должна никому рассказывать, как плохо ты себя вела и что ты заставила меня сделать.

Спустя какое-то время он наконец вышел из комнаты. Она лежала, не смея пошевелиться, пока голоса, доносящиеся из комнаты ее матери, не стихли. Тогда она выбралась из кровати и крадучись прошла по площадке, остановившись только возле спальни сестры. Услышав, что Трейси тихонько посапывает, девочка с облегчением вздохнула и на цыпочках поспешила дальше. Добравшись до ванной, она тщательно закрыла за собой дверь и, включив свет, несколько минут смотрела в треснувшее зеркало, которое висело над раковиной. На нее без всякого выражения глядели тусклые глаза, круги под которыми занимали чуть ли не половину щек. Длинные светлые волосы спутались и свалялись. На девочку вдруг с новой силой нахлынули боль и стыд, она схватила мочалку и принялась с силой тереть каждый сантиметр своего тела. Когда она закончила, натертая кожа саднила, но она все равно чувствовала себя грязной.

Наконец, измученная, она прокралась обратно в свою комнату и там в успокаивающей темноте плакала до тех пор, пока не заснула.

Глава первая

Нанитон, ноябрь 1982 года

— Клер, тебя действительно ничего не беспокоит? У тебя очень усталый вид. — Добрые глаза директрисы школы выражали тревогу.

— Нет, мисс. Ничего. — Клер покачала головой.

Во время этого серьезного разговора с учительницей она угрюмо переминалась с ноги на ногу. Сердце миссис Дженкинс рвалось к стоящему перед ней ребенку, однако между ними повисло неловкое молчание. Девочка выглядела очень несчастной и бледной, но упрямо вздернутый подбородок дал женщине понять, что проявленная ею забота нежелательна. Казалось, она разговаривала со взрослым собеседником, а не с маленькой девочкой, которой едва исполнилось одиннадцать лет. Похоже, внутренне Клер была гораздо более взрослой, чем полагается в ее возрасте. И в то же время такой хрупкой, что напоминала учительнице фарфоровую куклу. Платье девочки, поверх которого был надет великоватый ей кардиган, по всей видимости, не стирали неделями. Каблуки на туфлях были сбиты, а длинные белокурые волосы стянуты на затылке в тугой конский хвост.

Клер смотрела на учительницу, не сводя с нее глаз, и миссис Дженкинс невольно попыталась представить девочку спокойной и с улыбкой на лице. Словно прочитав ее мысли, Клер зарделась и, отведя взгляд, принялась сердито рассматривать пол.

Директриса разочарованно вздохнула. Все ее чувства предупреждали о том, что происходит что-то ужасно неправильное, однако как бы там ни было, Клер дала ей понять, что не собирается с ней этим делиться. Поэтому, не желая более причинять девочке неудобство, она ласково ей улыбнулась.

— Хорошо, Клер, я больше не буду отрывать тебя от уроков, но помни… если вдруг что-нибудь случится — что угодно, — ты всегда можешь прийти и рассказать мне об этом. Ты поняла?

— Да, мисс… Спасибо, мисс.

Согласно кивая, девочка попятилась к двери, затем с облегчением развернулась и убежала, громко хлопнув дверью.

Миссис Дженкинс поднялась со стула и подошла к окну, где замерла, глядя на безлюдную школьную площадку. В последнее время учителя неоднократно сообщали ей, что Клер приходит в школу вся в синяках. Но у девочки всегда находилось объяснение: споткнулась обо что-то или упала с лестницы. Успеваемость ее тоже ухудшилась — только на прошлой неделе Клер уснула посреди урока. Все это не могло не тревожить, однако пока миссис Дженкинс не удавалось помочь девочке, так как та ей не доверяла.

Раздавшийся стук в дверь прервал эти размышления и вернул ее к реальности.

— Войдите, — резко ответила она.

В комнату, пошатываясь и пытаясь сохранить равновесие, вошла одна из старост школы с охапкой классных журналов и положила их на стол директрисы.

— Спасибо, Дженни, — улыбнулась ей миссис Дженкинс, приступая к работе, и скоро мысли о Клер отошли на задний план.

Оказавшись в безопасности в пустом коридоре, Клер выразительно закатила глаза к потолку.

— Старая любопытная сучка, — одними губами прошептала она. — Неужели нельзя просто оставить меня в покое и заняться своими делами?!

Подтянув школьную сумку повыше на плечо, она торопливо пошла по коридорам. Добравшись до своего класса, девочка заглянула внутрь через стекло двери и нахмурилась: остальные одноклассники уже расселись по местам. Ее опоздание вызвало волну хихиканья, и Клер, еще сильнее нахмурившись, проскользнула на свое место.

Миссис Роджерс, ее классная руководительница, постучала мелом по доске.

— Хорошо, дети, хватит шуметь, успокаиваемся, — велела она, затем сочувственно улыбнулась Клер и продолжила урок.

Клер так устала, что не могла сосредоточиться, поэтому звонок на перемену вызвал у нее вздох облегчения. Следуя за шумной толпой детей на школьную площадку, она сразу же принялась искать Трейси, а заметив ее, крепко взяла за руку и отвела в дальний угол площадки.

Не обращая внимания на холод, исходящий от бетонного покрытия, они присели, и Трейси подняла на нее сияющие глаза.

— Угадай, что я тебе расскажу, Клер, — взволнованно затараторила она. — Мисс Тейлор сказала, что скоро может пойти снег. Как ты думаешь, это возможно?

Она сидела, упираясь в колени подбородком.

Клер нежно ей улыбнулась. Мисс Тейлор была учительницей Трейси, и Трейси обожала ее почти так же сильно, как и сестру.

— Ну, раз мисс Тейлор так сказала, то, наверное, возможно.

Улыбка малышки стала еще шире.

— Мисс Тейлор говорила, что до Рождества осталось всего шесть недель. Вот было бы здорово, если бы на Рождество пошел снег!

Не успев ответить, Клер заметила, что к ним направляется группа девочек. Их с Трейси скоро окружили, и Мелани Уилсон, заводила, презрительно смерила их взглядом. Ее одежда, как всегда, была в безукоризненном порядке: теплое пальто, толстые перчатки, на голове шерстяная шапочка, прикрывающая уши. Трейси робко прильнула к своей сестре, и Клер обхватила ее плечи рукой, словно пытаясь защитить.

— Что тебе нужно? — Клер дерзко посмотрела на ухмыляющуюся Мелани.

— Да уж конечно не ты.

Ее сторонницы захихикали.

— Просто уйдите и оставьте нас в покое, — со злостью выкрикнула Клер. Мелани рассмеялась; ее дыхание стыло в морозном воздухе, превращаясь в пар.

— Не волнуйся, я не собираюсь подходить к тебе ближе. Не хочу набраться вшей.

Клер задрожала от ярости, но, к счастью, прежде чем Мелани успела еще что-нибудь сказать, к ним, словно карающий ангел, подлетела мисс Тейлор, которая сегодня дежурила на школьной площадке и моментально оценила ситуацию.

— Мелани Уилсон и все остальные, немедленно убирайтесь отсюда! Я не потерплю хулиганства, вы меня слышали? Убирайтесь!

Мелани с важным видом и самодовольной улыбкой на простоватом лице отправилась восвояси в окружении своих прихлебательниц. Когда те отошли на безопасное расстояние, мисс Тейлор повернулась к Трейси и Клер.

— Не обращайте на них внимания.

Ее сердце болезненно сжалось при виде двух измученных личиков.

— Знаете что? Почему бы вам не пойти и не провести остаток перемены в раздевалке? — предложила она. — Там тепло и уютно, а если кто-нибудь спросит, скажите, что я разрешила вам там посидеть.

Трейси благодарно посмотрела на нее, а Клер бесцеремонно поставила сестру на ноги и потащила за собой. Не говоря ни слова, они торопливо ушли.

В раздевалке было тепло. Девочки прошли вдоль рядов металлических вешалок до длинной узкой скамьи, стоявшей у большой батареи отопления. Здесь они сели поближе друг к дружке.

— Почему Мелани всегда к нам лезет? — спросила сестру Трейси. — Это потому, что у нас нет красивых нарядов, шапочек и перчаток, да?

— Это потому, что Мелани задира и слишком много о себе воображает. Она думает, что может делать все, что захочет, только потому, что у ее папочки есть хорошая работа и она живет в шикарном доме, — угрюмо заявила Клер.

Трейси несколько минут обдумывала слова сестры, но потом ее лицо прояснилось.

— Когда-нибудь наш папа вернется домой и купит нам разные красивые вещи. Тогда мы тоже будем шикарными.

Клер внимательно посмотрела сестре в глаза; они были почти такими же, как ее собственные. Она почувствовала, как в горле растет комок. Ее надежда на возвращение отца в последнее время начала угасать. Но Клер не могла сказать об этом сестре, поэтому просто ободряюще улыбнулась ей, и та радостно придвинулась к ней поближе. Трейси почти не помнила их отца. Когда Робби Мак-Маллен ушел из семьи, она была еще совсем маленькой. Но в любом случае, в мыслях Трейси он представал перед ней как живой, во многом благодаря красочным рассказам сестры.

При мысли об отце у Клер заболело сердце. Если бы только он вернулся домой, все сразу встало бы на свои места, она была в этом уверена. Раньше, пока он не ушел, с ней никогда не происходило ничего плохого. Клер невольно вздрогнула. Трейси удивленно на нее посмотрела, но та, игнорируя ее вопросительный взгляд, сморгнула, прогоняя слезы, и осторожно погладила темные курчавые волосы девочки. Оставшееся до урока время они просидели молча, голова к голове, понимая друг друга без слов.

День постепенно утратил свои краски, и в школе наконец прозвенел звонок, оповещающий о том, что можно идти домой. Уставшая Клер вышла из здания, ища глазами Трейси в толпе детей и их мам на школьной площадке. Она почти сразу увидела сестру. Та ждала ее у высоких металлических ворот возле входа в школу. Трейси казалась такой же мрачной, как огромные темные тучи в небе, и на Клер неожиданно нахлынули воспоминания о счастливых временах. В них она видела маму, которая стояла на том самом месте, махала им рукой и ласково улыбалась. Но это было так давно, что воспоминание только усугубило чувство одиночества и отчаяния. Глубоко внутри она знала, что убежала бы из дому, если бы не Трейси. Или хотя бы рассказала кому-нибудь о страшных темных секретах, которые была вынуждена хранить. Когда Клер вспоминала ночные ужасы, ее начинало тошнить. Но пока Трейси на нее полагается, никто ни о чем не узнает. Ее предупредили, что в таком случае их с сестрой разлучат и они больше никогда не увидят друг друга. Это было немыслимо. Расправив плечи, она растянула губы в веселой улыбке и, пробравшись сквозь толпу, предстала перед сестрой. Настроение Трейси снова испортили обидчики.

— Хорошенький был денек? — спросила Клер.

Трейси кивнула, не поднимая глаз. Клер пыталась придумать, как можно ее развеселить, и тут ее осенило.

— А что, если мы пойдем домой дальней дорогой — через лес, мимо Голубой лагуны?

Трейси немедленно оживилась.

— Да, здорово. Но мама не рассердится, если мы опоздаем?

— Нет, я уверена, что не рассердится.

Клер сомневалась, что их мать вообще заметит, пришли они домой или нет, но промолчала. Теперь настроение Трейси несколько улучшилось, и сестры отправились в путь.

Место их обитания — Гейтли-Коммон, что в Уорикшире, — было небольшим поселком, где все друг друга знают. Поселок состоял из района с муниципальными домами и недавно построенного частного района, прозванного Нобс-Энд^[1]. Именно там жила Мелани Уилсон. Еще в поселке было несколько старых домиков-землянок, где раньше жили шахтеры. Шахта перестала быть твердым источником дохода для жителей несколько лет назад, но многие бывшие шахтеры вместе с семьями не покинули старые дома. Мимо них сейчас как раз проходили Клер и Трейси. Дома располагались ровными низкими рядами, окна и двери выходили прямо на тротуар. Трейси, не устояв перед искушением, украдкой заглядывала в окна. В одном из домов она заметила свою школьную подругу Джейн, та приветливо помахала ей рукой. Клер увидела маму Джейн, которая как раз накрывала на стол. Ее полная фигура четко вырисовывалась на фоне горящего камина. От этого зрелища у Трейси громко заурчало в животе.

— Интересно, что мама для нас приготовит? — пробормотала она почти про себя. Клер пожала плечами. Их мама, скорее всего, вообще ничего не приготовит, хорошо, если она хотя бы окажется дома.

Скоро они дошли до конца Плау-роуд и начали карабкаться вверх по крутому холму, чтобы выбраться из долины. Пар от их дыхания застывал в воздухе, Трейси хихикала, поскальзываясь на обледенелой траве. Она бы уже не раз упала, если бы Клер не держала ее крепко за руку. Затем, утомившись, они утихли и молчали, пока не взобрались на вершину холма. Здесь сестры остановились передохнуть и полюбоваться окрестностями. Несмотря на то что ранний вечер выдался серым и облачным, отсюда открывался вид на многие мили. Трейси смотрела вдаль с выражением благоговения на лице.

— Клер, мы стоим на вершине мира?

Наивный вопрос вызвал у старшей сестры улыбку.

— Не совсем, — осторожно ответила она. — Это только так кажется.

Трейси умолкла. Она никогда не сомневалась в правоте слов Клер и всегда поддерживала ее точку зрения. Отсюда им было видно крошечных как муравьи людей, снующих по улицам поселка. По очереди начали зажигаться фонари. Они были похожи на праздничные огоньки на новогодней елке, и в их свете изморось на тротуарах сверкала, словно яркая пыльца на крылышках фей. Справа вдали светились огни Нанитона, казавшегося огромным по сравнению с их поселком. А слева, нарушая общую идиллию, по периметру долины поднимали в небо закопченные трубы покинутые здания шахт. До девочек донесся слабый шум проехавшего далеко внизу автобуса. Постепенно тупая боль в висках, не покидавшая Клер на протяжении всего дня, начала утихать.

Девочка гордилась тем, что знает здесь каждый сантиметр окрестностей, и этот вид всегда ее радовал. Она помнила, как стояла на этом самом месте рядом с отцом. И даже сейчас могла бы пересказать те интересные истории, которыми он с ней делился. Он рассказывал о своем доме в Шотландии, где жил, пока не переехал в поселок, чтобы работать на шахте. О том, как он познакомился с мамой и женился на ней. Робби Мак-Маллен рано остался сиротой, его взяла к себе пожилая тетя, которую он просто обожал. После ее смерти он приехал сюда в поисках работы.

Когда Клер смотрела на раскинувшиеся вокруг поля, на ее губах играла легкая улыбка. Она словно слышала, как папа указывает ей на различные ориентиры, сравнивая постоянно меняющие цвет поля с огромным лоскутным одеялом. Отсюда даже было видно бывший дом ее бабушки. Клер ее почти не помнила. Когда бабушка умерла, ей исполнилось всего пять лет, но даже эти обрывки воспоминаний были счастливыми. Ее дедушка погиб в результате несчастного случая, когда Карен, мама Клер, была еще ребенком. Бабушке пришлось растить Карен и ее старшую сестру Джин самостоятельно. Джин эмигрировала в Канаду задолго до рождения Клер. Было здорово знать, что на другом конце света у нее есть тетя. Но иногда ей хотелось, чтобы тетушка Джин никуда не уезжала. Потому что порой Клер чувствовала, что у нее нет никого, кроме мамы и Трейси.

— Пошли, Клер, — сказала Трейси, начиная терять терпение, и дернула ее за руку. Она больше не могла бороться с желанием увидеть Голубую лагуну. Мелани Уилсон и ее жестокие насмешки были теперь забыты, и Трейси жаждала продолжения приключений.

Они направились к лесу, прошли под деревьями, укрывшими их пологом голых ветвей. Наконец перед ними возникла Голубая лагуна, покрытая опасно тонким льдом, в котором отражался последний свет уходящего дня.

— Не вздумай на него становиться, — предупредила сестру Клер. — Лед слишком тонкий, он сразу проломится.

Трейси послушно кивнула, отбежала прочь и вскоре вернулась с пригоршней плоских камешков. Следующие полчаса девочки провели, запуская камни по поверхности озера, соревнуясь, чей отскочит дальше и не утонет. Затем они играли в прятки между деревьями, весело смеясь и забыв все горести, как это могут только дети. На чудесные несколько часов Клер удалось оттеснить ночные кошмары в дальний уголок сознания, и ее бледные щеки раскраснелись от морозного воздуха.

Но в конце концов она окликнула Трейси.

— Нам пора, — с сожалением сказала Клер, — нужно возвращаться, ведь скоро стемнеет.

Их хорошее настроение только улучшилось, когда девочки, спускаясь с холма и держась за руки, поскользнулись и съехали вниз по склону. Пока они шли по поселку, Трейси весело махала рукой соседям и знакомым. Однако темные окна показавшегося вдалеке дома не сулили ничего хорошего.

Клер выругалась про себя.

— Черт, хоть бы камин не погас, — шептала она.

Они подошли к своему дому, миновав ряды точно таких же муниципальных домов. Клер отыскала ключ, спрятанный под перевернутым цветочным горшком у задней двери. В кухне на столе она сразу заметила торопливо написанную записку, прислоненную к пустой молочной бутылке.

Дорогие девочки!

Уехала с Доном, буду, когда вернусь. Приготовьте себе что-нибудь и не сидите допоздна.

Мама

— Ну и ладно.

Клер смяла записку и бросила ее в камин. Пламя еле тлело, но, к счастью, не погасло.

— Мы займемся камином, а затем отыщем в буфете что-нибудь поесть.

— Мама ведь скоро вернется? — Голос Трейси дрожал, и Клер поспешила ее успокоить.

— Конечно, скоро. Снимай пальто и посмотри телик, пока я приготовлю чай. Давай, поторопись.

Трейси послушно сняла пальто, а Клер подбросила в камин пару кусков угля. Через несколько минут вокруг них заплясали веселые языки пламени, и в комнате стало теплее. Клер занялась ужином. Они поужинали тушеными бобами и гренками. Гренки слегка пригорели, а бобы пришлось отскребать от дна кастрюли, но Трейси так проголодалась, что не стала жаловаться и вмиг смела все, что было на тарелке. После чая с подсохшим печеньем Клер собрала всю грязную посуду в комнате, перемыла ее и вытерла. Затем девочка вытряхнула переполненные пепельницы и убрала в бедно обставленной комнате. В полвосьмого, когда мама еще не вернулась, она задернула шторы и погнала Трейси в ванную.

— Ну Клер, можно я посижу еще полчасика? — Трейси смотрела умоляющими глазами, но Клер покачала головой.

— Нет, нельзя. Иди в ванную.

Пока Трейси мылась, Клер надела старый выцветший домашний халат, стуча зубами от холода. Она провела сестру в ее комнату и расчесывала ей волосы, пока они не заблестели как шелк, обрамляя чисто вымытое личико.

— Так-то лучше. — Она улыбнулась. — А теперь запрыгивай в кроватку, как хорошая девочка, пока не простудилась.

Трейси послушно забралась в кровать; Клер сидела, глядя на нее. Девочка была похожа на ангела, ее темные локоны рассыпались по подушке. Когда Клер заговорила, в ее тихом голосе отразилась вся любовь к сестре.

— Знаешь что? Если ты немножко подвинешься, я лягу к тебе и расскажу одну историю. Хочешь?

Трейси с энтузиазмом закивала и отползла в сторону, освобождая место для Клер. Несколько долгих мгновений они лежали молча, согревая друг друга. Потом Клер прошептала в темноту:

— Так какую историю ты хочешь услышать?

Трейси ответила не раздумывая:

— Расскажи мне о папе — какие мы будем счастливые, когда он вернется.

— Ну, — начала Клер, — однажды наш папа вернется домой, и у нас будут самые красивые наряды… такие красивые, что даже Мелани Уилсон нам позавидует.

— У нас будут и шарфики, и шапочки, и даже перчатки? — перебила ее Трейси.

Клер кивнула.

— Да. У нас их будет очень много, все разных цветов. Мы будем ходить в зоопарк и на пикники. И даже ездить летом на море.

Трейси вздохнула, представляя себе чудесные картины описанной Клер жизни.

— И у нас будут совочек с ведерком, и мы будем играть в песке на пляже? — спросила она сонным голосом. Из всего, что хоть немного было похоже на пляж, Трейси видела только песочницу на школьном дворе. Поэтому ей не хватало воображения представить целый берег, покрытый песком.

— Мы будем играть на пляже целый день, — пообещала Клер. — А затем поселимся в самом роскошном отеле. И нам принесут самые вкусные блюда; еды будет так много, что мы не сможем съесть все, чтобы не лопнуть.

Она почувствовала, как Трейси устраивается поудобнее в кровати, и прошептала:

— Мы переедем в красивый дом в Нобс Энде, но конечно, подальше от Мелани Уилсон. А когда пойдет снег, папа слепит нам большого снеговика в саду на заднем дворе и будет катать нас на санках. На Рождество у нас будет огромная индейка на завтрак и рождественский пудинг, весь залитый густым сливочным соусом.

Она так замечталась, что некоторое время молчала.

— А что ты об этом думаешь? — наконец спросила Клер, но ей никто не ответил, и девочка посмотрела на сестру.

Трейси крепко спала со счастливым выражением на лице, длинные темные локоны спадали ей на щеки. Клер тихонько выскользнула из кровати.

— Не бойся, — прошептала она, обращаясь к спящей девочке. — Я не позволю никому тебя обидеть. Никто не причинит тебе боль, если я смогу этому помешать.

Осторожно поцеловав сестру в щечку, Клер на цыпочках вышла из комнаты.

Пока Клер мылась в ледяной ванной комнате и надевала ночную рубашку, она снова успела замерзнуть и, вздрагивая от холода, поспешила в теплую гостиную. Ей опять захотелось есть. Девочка достала наполовину опустошенный пакет с кремовыми пирожными и налила себе чашку чаю. Пирожные размякли по краям, но она жадно на них набросилась и съела все до одного. Теперь, чувствуя приятное тепло в желудке, она уютно устроилась на старом диванчике; девочка согрелась, ее клонило в сон. За окном выл ветер, телевизор тихонько бормотал, прогоняя одиночество. Она устроилась поудобнее, чувствуя, что глаза начинают слипаться.

— Посижу еще пять минут и пойду к себе спать, — пробормотала она. И в ту же минуту крепко уснула.

Глава вторая

О возвращении Карен Мак-Маллен возвестили стук задней двери и ворвавшийся в дом ледяной поток воздуха. В гостиной раздалось визгливое хихиканье, и Клер проснулась. Плохо понимая, где находится, девочка протерла глаза, прогоняя остатки сна. На нее, ухмыляясь, смотрели мать и Дон. От них противно несло выпивкой; Клер по опыту знала, что ничего хорошего это не предвещает. Взглянув на часы, стоявшие на каминной полке, она увидела, что было уже далеко за полночь. Испугавшись, девочка виновато посмотрела на мать.

— Прости, мамочка, — извинилась она. — Я не хотела сидеть здесь допоздна, честно. Наверное, заснула. Я пойду к себе спать, можно?

Она начала сползать с дивана, но прежде чем ей удалось убежать, Дон с громким смехом сел рядом и посадил ее к себе на колени.

— Ну, теперь тебе не нужно так торопиться. Думаю, ты хорошо сделала, что подождала нас здесь. Я даже считаю, что ты заслужила маленький поцелуй.

Клер отвернулась, чтобы не видеть слюнявых губ, не чувствовать несвежего дыхания. Страх, казалось, сворачивался в животе комком.

— Не будь такой невежливой. — У него заплетался язык. — Я всегда был добр к тебе. Если ты не хотела меня видеть, ты бы не ждала меня здесь. Так что кончай выпендриваться и будь хорошей девочкой.

Его большая ладонь грубо стиснула внутреннюю сторону бедра Клер. Ее охватили такой ужас и отчаяние, что крик, поднимавшийся из груди, застрял в горле.

Мать прошла мимо, пьяно спотыкаясь. Ее каблуки-шпильки звонко цокали по линолеуму. Она ободряюще улыбнулась дочери и исчезла за дверью, ведущей на лестницу. Клер знала, что сейчас ночной кошмар снова повторится. Дон неожиданно осторожно уложил ее на диванчик и встал над ней, неуклюже расстегивая ремень, туго обхвативший объемный живот. Страх парализовал ее; она лежала, не в силах шевельнуться, словно под гипнозом, мечтая вырвать себе глаза, чтобы ничего не видеть. Дон расстегнул ширинку, и брюки сползли ему на щиколотки. Все это время она не переставала кричать, хотя с пересохших губ не слетело ни единого звука. При других обстоятельствах Дон, стоящий здесь в рубашке и разноцветных носках, показался бы ей смешным. Но Клер знала: в том, что он собирался с ней сделать, нет ничего забавного. И хотя девочка дала себе слово быть храброй, она не смогла сдержать дрожь.

Было слышно, как ее мать ходит наверху, в своей спальне, пытаясь раздеться. Сердце Клер заходилось криком: «Мама, мамочка, пожалуйста, помоги мне!» Но она не дождалась помощи ни от матери, ни от кого бы то ни было другого. Слезы катились по щекам, впитываясь в диванные подушки. Дон наклонился над ней и медленно задрал ее ночную рубашку, оголив дрожащее тело. Клер покраснела от стыда, когда он стащил свои трусы, спустив их на волосатые ляжки, и придвинул ее голову к своему паху. Сердце девочки билось так громко, что он тоже должен был его слышать, но Дону было наплевать на все, кроме собственного удовольствия. К горлу подкатила волна тошноты, и, к своему ужасу, Клер снова ощутила во рту вкус съеденных ранее пирожных. Она громко сглотнула, но Дон принял этот звук за стон страсти и обрадовался.

— Вот так, — выдохнул он. — Просто расслабься и получай удовольствие.

В этот момент Клер охватила такая сильная ненависть, что она даже испугалась. Она знала: если бы сейчас в ее руке оказался нож, она бы без колебаний им воспользовалась. Словно прочитав ее мысли, он внезапно замер и несколько минут внимательно на нее смотрел. Клер почти поверила в то, что кошмар сейчас закончится. Но затем Дон стащил ее с дивана и снял с нее ночную рубашку через голову. Голая и униженная, Клер, съежившись, стояла перед ним; слезы, которые она так долго сдерживала, вдруг хлынули наружу вместе с жалобными всхлипываниями.

Не обращая внимания на ее страдания, Дон притянул девочку к себе, мимоходом улыбнувшись вошедшей в комнату Карен. Тогда-то все и случилось. Мочевой пузырь Клер неожиданно опорожнился прямо на Дона, по внутренней стороне бедер хлынул теплый поток. Девочка зачарованно наблюдала, как желтые ручейки мочи медленно извиваются среди темной поросли на его ногах, стекая вниз. Но худшее было еще впереди, потому что, пока он смотрел вниз, Клер вырвало чаем и пирожными прямо на его рубашку. Несколько секунд все смотрели на клейкую, липкую массу, не в силах поверить в случившееся. А затем начался настоящий ад. Дон с отвращением отшвырнул ее с такой силой, что она отлетела в другой конец комнаты и сильно ударилась о буфет.

— Фу!

Он с ужасом смотрел на изгаженную рубашку. Мать Клер мигом подлетела к оцепеневшей от страха девочке, рывком поставила ее на ноги и изо всей силы влепила ей пощечину.

— Какого черта, ты, маленькая дрянь! — закричала она.

Схватив Клер за волосы, она потащила ее на лестницу. Девочка чувствовала, как из ее носа льется что-то горячее и липкое, щиколотка болела, словно в нее всадили нож, но она онемела от страха. Мать трясла ее так сильно, что зубы стучали.

— Немедленно убирайся с глаз долой! Я еще разберусь с тобой утром, — пообещала ей мать.

Всхлипывая, Клер на четвереньках вползла в холодную спальню.

Этой ночью, лежа в ледяной постели, мокрой от мочи и крови, Клер дала себе клятву.

— Однажды они все заплатят за это, — шептала она во тьму. — Однажды я вырвусь отсюда, и никто никогда не посмеет причинить мне боль.

Ее клятва повисла в воздухе. Темнота была единственным свидетелем ее страданий. Она знала, что никогда больше не сможет ощутить себя чистой и свежей, даже если вымоется миллион раз подряд. Еще Клер знала, что никогда не забудет эту ночь, навсегда запечатлевшуюся в ее памяти. В этот миг Клер Мак-Маллен почувствовала, как детство уходит от нее, тает, словно туман под утренними лучами солнца.

Глава третья

Сентябрь 1983 года

Трейси вцепилась в руку Клер.

— Я не хочу туда идти без тебя, — хныкала она.

Старшая девочка порывисто ее обняла; она сама с трудом сдерживала слезы.

— Так нужно, — честно сказала она. — Ты знаешь, что сегодня мой первый день в новой школе и мне нельзя опаздывать. Так что иди туда и отпусти меня.

Высвободив свой рукав из пальцев Трейси, она слегка подтолкнула ее к школьным воротам.

— Иди, — повторила она. — С тобой все будет хорошо, я обещаю.

Развернувшись, она пошла прочь, а заплаканная Трейси, наблюдавшая за ней, начала тихонько всхлипывать.

Клер переполняло столько разных эмоций, что она с трудом замечала, куда идет. Она нервничала из-за перевода в среднюю школу. Обещание матери купить новую школьную форму так и осталось невыполненным. По правде говоря, Клер ни на что и не надеялась. Бесформенный свитер и облупившиеся туфли, которые она была вынуждена надеть, заставляли девочку стыдиться своего внешнего вида. Но хуже всего были злость и отвращение, которое она испытывала к своей матери. Они пугали ее гораздо больше всего остального. Карен клятвенно ей пообещала, что сама отведет сегодня Трейси в школу. Ну и где же она? Валяется в кровати с похмельем, как обычно.

Нахмурившись, девочка засунула руки в карманы пальто и прогнала слезы жалости к себе. «Почему у меня всегда все наперекосяк?» — думала она. Перед глазами у Клер до сих пор стояло заплаканное личико Трейси, усугубляя чувство вины и добавляя беспокойства.

В поселке не было средней школы, поэтому Клер пришлось пойти в одну из школ в пригороде Нанитона, находившуюся довольно далеко. В другое время она была бы не против прогулки, но сегодня, когда день не заладился с самого утра, дорога показалась ей бесконечной.

Неприятности на этом не закончились. Она опоздала и, что гораздо хуже, выяснила, что они с Мелани Уилсон будут учиться в одном классе. Мелани, одетая в новенькую опрятную школьную форму, не теряла времени. Она устроила травлю на переменах и во время обеда, не отставая от Клер ни на шаг.

— Ну-ну, — глумилась она, оценивающе глядя на Клер. — Собралась на званый вечер для бомжей?

— Отвянь! — огрызнулась Клер, чувствуя, что краснеет. Затем, развернувшись, она прошла сквозь толпу прихлебателей Мелани, грубо расталкивая их локтями в стороны.

В довершение ко всему Клер скоро поняла, насколько новая школа больше школы, в которую они с Трейси ходили в поселке. Она дважды заблудилась, пытаясь найти нужный класс. Здесь на подоконниках не было букетов из полевых цветов, на стенах не было никаких картин, которые так оживляли ее бывшую школу. Все коридоры выглядели неприветливо и совершенно одинаково. Старшеклассники с интересом рассматривали ее потрепанную одежду, а учителя оказались более строгими.

К тому времени как она вернулась домой, ее настроение ничуть не улучшилось. А вид матери, развалившейся на диване в ночной рубашке, только сильнее ее разозлил. Клер выдавила из себя улыбку для Трейси, которая сама пришла домой. Но затем она со злобой пристально посмотрела на мать.

— Неужели ты за весь день даже одеться не смогла?

Женщина сузила глаза и, помахивая сигаретой, взглянула на дочь.

— Нет, не смогла. И это не твое собачье дело. Следи за языком, деточка, а не то я тебе лицо разукрашу. Я предупредила.

Клер с отвращением развернулась, прошла в кухню и начала шарить по буфетам в поисках съестного.

— Мам, у нас почти ничего не осталось из продуктов, — сообщила она в открытую дверь. Мать поднялась с дивана и, пошатываясь, ввалилась в кухню.

На какой-то миг Клер стало жалко ее. Глаза матери заплыли от слез, вчерашний макияж размазался и полосами лежал на щеках. К счастью, они с Доном расстались несколько месяцев назад, у нее уже сменилось несколько любовников. Сейчас, без сомнения, причиной слез стал последний из них, который бросил ее на прошлой неделе. Карен пригладила спутанные обесцвеченные волосы, вытащила кошелек, достала из него одинокую банкноту и вручила ее Клер.

— Вот. Пойди в магазин и купи бутылку молока и хлеб. И чтоб больше ничего! Остальные деньги понадобятся мне сегодня вечером для игры в бинго. Обойдетесь гренками.

Услышав, что они снова будут есть только гренки, Трейси помрачнела. Но Клер взяла деньги и бросила на нее перед уходом предостерегающий взгляд.

Когда она вернулась, мать сидела за кухонным столом, разложив перед собой местную газету.

— Ха, вы только посмотрите на это! — Она ткнула накрашенным ногтем в страницу. — Чертова безработица только растет. Спасибо Мэгги Тэтчер! Когда премьер-министром стала женщина, я было подумала, что жизнь в стране наладится. Но ситуация из плохой стала совсем паршивой, как в этом долбаном поселке. С тех пор как прикрыли шахту, здесь становится все хуже и хуже.

Клер кивнула, не понимая, какое отношение все это имеет к ее матери. Насколько Клер было известно, Карен за всю свою жизнь не проработала и дня. Однако она предпочла промолчать и занялась тостами для себя и Трейси.

Пока они ели, Трейси спросила Клер о новой школе.

Карен оторвалась от газеты, изображая живое внимание.

— О да, да, конечно. Как все прошло? Я забыла спросить.

— Нормально, — пробормотала Клер, и Карен, быстро потеряв интерес, снова переключилась на газету.

Клер собрала грязную посуду и отнесла ее в раковину. Она мыла тарелки, а Трейси их вытирала. Вскоре мать поднялась к себе в спальню, чтобы привести себя в порядок. Два часа спустя умывшаяся и словно помолодевшая Карен стояла в прихожей и ловкими движениями наносила на губы алую помаду. Затем, завинтив колпачок, она бросила помаду в сумочку и добавила последние штрихи к прическе.

— Всем пока, я уже ухожу.

Она надела красивое синее пальто и, застегивая пуговицы, бросила строгий взгляд на девочек.

— Вы двое, чтобы помылись и вовремя легли спать. Я не хочу, чтобы утром вы опоздали в школу. Вы слышали?

Клер покорно кивнула, и ее мать ушла, хлопнув дверью.

Девочки удобно устроились на диване и увлеченно следили за событиями сериала «Улица Коронации», пока Трейси не нарушила молчание.

— Ты не забыла, что у тебя скоро день рождения?

— Конечно, не забыла. В нашем классе я самая старшая, — ответила ей сестра.

— Я приготовила для тебя кое-что очень красивое, — взволнованно сказала Трейси. — Я сделала это в школе, и мисс Маргетройд, моя новая учительница, помогала мне, но она говорит, я не должна пока тебе рассказывать, ведь это сюрприз.

Клер ласково ей улыбнулась.

— Что ж, я буду ждать его с нетерпением. А теперь нам пора идти спать.

Трейси соскочила с дивана и помчалась по лестнице впереди сестры.

— А что бы ты хотела получить на свой день рождения больше всего на свете? — спросила она. — Так, как если бы ты могла пожелать все, что угодно?

Клер пожала плечами.

— Я точно не знаю. Я об этом не думала. Пошли наденем пижамы. Линолеум страшно холодный.

Этой ночью, лежа в кровати, Клер серьезно задумалась над вопросом, который ей задала Трейси. Она смотрела в темноту, и ответ пришел сам собой. «Больше всего на свете я бы хотела, чтобы папа вернулся и чтобы мама любила меня по-настоящему и заботилась обо мне».

Закрыв глаза, она попыталась представить, как бы чудесно это было. Но в глубине души Клер знала, что этот день рождения ничем не будет отличаться от любого другого дня. Мама, скорее всего, даже забудет купить открытку. От этой мысли ей сделалось грустно, но затем Клер слегка повеселела, вспомнив о младшей сестре. У нее хотя бы была Трейси. И Трейси ее любила. С этой успокаивающей мыслью девочка уснула.

Двенадцатый день рождения Клер пришелся на ясное октябрьское утро 1983 года. Трейси забежала в ее комнату, поцеловала и вручила толком не проснувшейся сестре открытку. Она сделала ее своими руками и старательно раскрасила. Еще она подарила Клер чехол для ночной рубашки, который сама сшила на уроках труда из обрезков ткани.

Клер обняла сестру, ее тронуло внимание, с которым Трейси отнеслась к ее дню рождения.

— Подарки просто чудесные, — уверила она девочку.

Трейси залилась краской, довольная оценкой своей работы. Вскоре, когда они сидели на кухне и ели кукурузные хлопья, к ним присоединилась мама.

Клер посмотрела на нее с удивлением.

— Ты сегодня ранняя пташка, — заметила она с иронией.

Мама улыбнулась, демонстрируя на редкость хорошее настроение.

— Держи язык за зубами, детка. — Она рассмеялась, но затем увидела открытку, стоявшую на краю стола, и виновато взглянула на Клер. — Слушай, я ничего не купила тебе на день рождения, но приготовила кое-что на выходные. Так пойдет?

Клер кивнула. Она совсем не расстроилась, потому что ничего другого и не ожидала. Кроме того, хорошее настроение матери оказалось приятным сюрпризом.

— Ты сегодня просто светишься, — заметила она, передавая заварник.

Мать подмигнула ей, наливая чай в большую чашку.

— Я счастлива. Вчера я встретила действительно классного парня. Он шофер-дальнобойщик. Вы его сегодня увидите, когда он зайдет за мной. Мы идем в кино. Его зовут Ян, он высокий, смуглый и красивый.

В душе Клер зашевелился червячок страха, но затем она попыталась найти положительные стороны этой новости. Может, он окажется не таким уж плохим. Некоторые парни ее матери были очень даже ничего. «А некоторые — нет», — шепнул тихий голосок у нее в голове. Клер быстро прогнала плохие мысли и решила дать Яну шанс. Затем взглянула на часы, одним глотком допила чай иподхватила школьную сумку.

— Мне пора идти, а то я снова опоздаю, — сказала она, торопливо поцеловала Трейси в макушку и поспешила прочь из дома.

День тянулся медленно, один урок сменялся другим, но Клер никак не могла сосредоточиться. Во время перемены она, как обычно, отошла в дальний угол школьной площадки, чтобы побыть в одиночестве. Это было легко осуществить, потому что у Клер было очень мало общего с местными девочками ее возраста. Они говорили только о мальчиках, музыке и косметике. Пару раз некоторые из них пытались с ней подружиться, но нелюдимость Клер скоро вынудила их оставить ее в покое. Сегодняшний день не был исключением. Никто не знал, что у нее день рождения, и она, как обычно, пошла домой в одиночестве.

Трейси ждала ее, качаясь на калитке.

— Мама сегодня так нарядилась, — хихикнула она. — Вечером она идет гулять со своим новым парнем.

— Я знаю, — коротко ответила Клер. Она взяла Трейси за руку и повела в дом.

Их мать надела новое платье, купленное специально для сегодняшнего случая.

— Вам нравится? — Она ребячливо повертелась перед ними, ожидая одобрения. Клер неожиданно почувствовала отвращение, столь сильное, что у нее перехватило дыхание. Она перевела взгляд с маминого платья на почти развалившиеся туфли Трейси. Их мама в который раз поставила свои потребности выше их.

Клер стала все чаще обращать внимание на подобные вещи. Но зная, какие последствия может повлечь за собой ее замечание, прикусила язык. Впрочем, хорошее настроение матери оказалось заразительным, и вскоре отвращение прошло. Ее мама действительно прекрасно выглядела, Клер ей так и сказала.

Почти час спустя, когда Клер сидела за столом на кухне и сражалась с домашним заданием, в кухонную дверь громко постучали.

— Это он, — сказала мама, спеша открыть дверь и впустить гостя.

— Клер, знакомься, это Ян. — Она формально представила их друг другу. Клер посмотрела на мужчину и с удивлением попыталась понять, что такого ее мать в нем нашла. Допустим, он действительно был высоким и смуглым, но, по мнению Клер, красотой там и не пахло. Кроме того, когда мужчина улыбнулся, Клер бессознательно отметила, что глаза у него так и остались жесткими. Несмотря ни на что, она вежливо пожала протянутую руку.

— Очень приятно познакомиться, Клер, — сказал он. — Мой друг Дон много рассказывал о тебе. Он утверждал, что у вашей мамы есть две дочки-красавицы. И теперь я вижу, что он не врал. Думаю, мы с тобой отлично поладим.

Клер показалось, будто он отпустил ее руку на мгновение позже, чем следовало, и в животе появилось очень неприятное чувство. Значит, Ян знает Дона. С тех пор ее мать сменила много парней, но Дон запомнился ей как самый отвратительный. Она задумалась над тем, что мог о ней рассказать Дон. Ян улыбнулся, замешательство девочки его явно позабавило. В этот момент Трейси, которая смотрела телевизор, пробралась на кухню и встала, глядя на него снизу вверх. Ян опустился на колени, взъерошил ей волосы, вынул из кармана большой пакет конфет и вручил его малышке.

— О, спасибо. — Сердце девочки было покорено, и она широко ему улыбнулась.

Ян обнял Трейси и притянул к себе.

— А ты… Ты, должно быть, Трейси, — ласково сказал он. — Боже мой, какая милая маленькая девочка! И знаешь, что я тебе скажу? У дяди Яна есть для тебя еще много хороших подарков, если ты будешь хорошо себя вести.

Клер захотелось подбежать к нему и выхватить из его лап сестру. Но она взяла себя в руки, крепко сжала кулаки и вызывающе на него посмотрела. Этот взгляд не укрылся от внимания ее матери, которая подошла к Яну и взяла его под локоть.

— Ну пошли уже, — весело защебетала Карен. — Если мы не выйдем сейчас, то пропустим начало фильма.

Она повела его к двери. На прощание Ян подмигнул Клер и исчез в вечерних сумерках.

Мама на миг задержалась и сердито посмотрела на дочь.

— Думаю, тебя пора поучить манерам, мисс, — прошипела она. — Ты очень невежливо повела себя с Яном. Ты даже не дала ему долбаного шанса. Говорю тебе, он не такой, как прежние. Ян хороший парень.

— Как скажешь, — дерзко ответила Клер, чем окончательно вывела мать из себя. Если бы на улице ее не ждал Ян, Карен, наверное, бросилась бы на дочь с кулаками. Но он был здесь, поэтому она ограничилась угрозой.

— Если ты не пересмотришь свое отношение, детка, то очень пожалеешь. Это я тебе обещаю.

С этими словами она ушла, так громко хлопнув дверью, что та затряслась.

Клер почувствовала, что дрожит, и со злостью смахнула со стола домашнюю работу. Трейси стояла поодаль, широко раскрыв глаза от страха.

— Не волнуйся. — Клер вздохнула. — Ты же знаешь, какие мы с мамой. Мы постоянно находим, к чему придраться. Она сказала это не всерьез. И знаешь что? Я извинюсь перед ней, когда она вернется.

— Тебе не понравился Ян? — прошептала Трейси.

Клер пожала плечами.

— Ну, я не могу сейчас точно сказать. Я его никогда раньше не видела. Хотя, наверное, я действительно вела себя невежливо. Мне просто хватило всех тех других парней, которых мама водила домой, и меня достала эта домашняя работа. Вот и все, поэтому прекрати волноваться.

Трейси заметно расслабилась и вспомнила о конфетах.

— А я думаю, что дядя Ян хороший, — заявила она, открывая пакет.

Не обращая внимания на ее последние слова, Клер наклонилась, чтобы поднять с пола тетрадь.

Позже, когда Трейси уже спала в безопасности в своей кроватке, Клер охватило дурное предчувствие. Забившись в угол дивана, она молилась, как никогда раньше.

— Пожалуйста, Боженька, если ты здесь и слышишь меня, пожалуйста, сделай так, чтобы плохие вещи больше не повторились.

Она сидела, внимательно ожидая знака, свидетельствующего о том, что ее слова были услышаны. Но единственным звуком было тиканье каминных часов, поэтому в конце концов Клер отправилась спать.

Глава четвертая

Мрачным ноябрьским вечером Клер зашла в кухню и бросила сумку на стул. Школьные занятия сегодня затянулись, и она была рада вернуться домой. Но практически сразу до нее донеслись тихий плач Трейси и громкий рассерженный голос матери.

— Ради бога, я уеду ненадолго. Что с тобой такое? Ты так орешь, словно я бросаю тебя насовсем.

Клер быстро пересекла кухню и остановилась в дверном проеме гостиной. Она увидела мать, накладывающую последние штрихи макияжа перед каминным зеркалом. На ней было новое пальто, подчеркивающее стройную фигуру, белокурые волосы на макушке были завиты, а голубые тени идеально шли к цвету глаз. Трейси свернулась клубочком на диване и нервно сосала большой палец. Клер сразу заметила небольшой чемодан, стоящий у двери. Увидев Клер в зеркале, мать повернулась к ней лицом.

— Ты только не начинай! — закричала она. — С меня достаточно и того, что она пытается устанавливать здесь правила и решать, что мне можно делать, а что нельзя.

Схватив теплые перчатки, она начала их надевать.

— Я уезжаю с Яном, — коротко пояснила Карен. — Вернусь, скорее всего, завтра вечером. Или в воскресенье.

— Куда ты едешь? — Клер постаралась не выказать охватившей ее паники и глубоко вздохнула.

Мать взяла чемодан и прошла мимо нее на кухню, от нее расходились волны аромата дешевых духов.

— Ну, если тебе действительно нужно знать, Ян отправляется в Ярмут. И я решила, что небольшой отдых мне не помешает. Я полжизни потратила, нянчась с вами. И теперь, когда вы подросли и сами можете о себе позаботиться, почему мне нельзя немного развлечься?

Клер сдержала готовое прозвучать возражение. С ее точки зрения, Карен с ними никогда не нянчилась. Трейси подошла и встала рядом с Клер. Обе девочки смотрели на мать расширенными от страха глазами.

— Вот, возьми.

Она покопалась в кошельке, вытряхнула из него несколько монет и бросила их на стол.

— Это деньги на еду. Купите все, что нужно. Но не вздумайте тратить их почем зря. В сарае полно угля. Его вам на неделю хватило бы. Но я вернусь гораздо раньше.

Клер глядела на деньги, комок в горле не давал ей заговорить. Она услышала, как к дому подъехал грузовик Яна и остановился. Он нетерпеливо посигналил, на лице Карен мгновенно появилась восторженная улыбка. С чемоданом в руке она поспешила к двери, будто бы совершенно позабыв о двух своих девочках. Правда, затем она остановилась и взглянула на два личика, на которых было написано осуждение. На короткий миг в ней шевельнулось слабое чувство вины, быстро исчезнувшее после звука сигнала Яна. «В конце концов, у меня есть право на личную жизнь», — сказала она себе.

— Ладно, увидимся, когда вернусь. Только хорошо себя ведите. Ах да, еще кое-что. Не вздумайте кому-нибудь сказать, что я уехала. Ни одной живой душе. Вы поняли? И особенно это касается ее. — Карен указала пальцем на соседскую ограду. — Я совсем не хочу, чтобы Толли, эта старая любопытная корова, была в курсе. Договорились?

Клер обреченно кивнула, у нее не было сил спорить. Затем мать ушла. Они услышали стук дверцы кабины грузовика, когда она забиралась внутрь, и удаляющийся звук мотора, пока не наступила тишина. Трейси снова начала плакать, и Клер прижала ее к себе.

— Ну же, не будь плаксой. Я здесь, с тобой, — успокаивала она ее. — С нами все будет хорошо. Мы чудесно проведем время, вот увидишь. Давай представим себе, что это такое приключение. Мы будем вести себя как взрослые.

На самом деле Клер совсем не чувствовала себя храброй, но ее слова произвели желаемый эффект, и всхлипывания Трейси постепенно затихли.

— Вот и хорошо. — Клер наклонилась, осторожно вытерла слезы со щек сестры и улыбнулась.

— Что у нас на ужин? — весело спросила она. Не дожидаясь ответа, подошла к буфету и окинула взглядом практически пустые полки. — Да, негусто. Я сбегаю в магазин и куплю твой любимый пирог с мясом и почками. А еще мы будем есть хлеб с маслом. Ты не против?

Трейси кивнула, моментально почувствовав себя лучше. Клер подошла к столу и собрала мелочь, оставленную матерью.

— Еще я куплю пакет сладких хлопьев на завтрак, а если ты добавишь в камин немного угля, пока меня здесь не будет, то даже получишь шоколадку. — Клер с облегчением заметила, что слезы Трейси сменились улыбкой предвкушения.

— Вот и умница, — улыбнулась она. — Поставь чайник на огонь, а я вернусь быстрее, чем ты заметишь. Только не обожгись. И не открывай никому дверь.

— Хорошо, Клер.

Трейси направилась с чайником к раковине, а Клер, радуясь, что ее сестра успокоилась, поспешила на холодную вечернюю улицу.

— Говорю тебе, Сид, с соседской девчонкой Клер чегой-то неладно. Она тощая как палка! — воскликнула Мэри Толли. — Бедняжка почти все время выглядит так, словно ей на плечи все горести мира взвалили, и другая малышка тоже не намного лучше. Хотя о матери их того не скажешь. Я видела, как она усвистала куда-то со своим новым ухажером. Полчаса еще не прошло. Расфуфырилась, конечно, как шлюха. Она бы уже просто повесила красный фонарь на окне, чтобы все сразу было понятно.

Мэри отдернула белоснежную тюлевую занавеску и украдкой наблюдала, как Клер идет по улице. Ее многострадальный муж Сид, который сидел за кухонным столом, поднял взгляд от страницы рабочих вакансий и посмотрел на нее поверх очков.

— Ради бога, женщина, отойди от окна и займись своим делом, — раздраженно заявил он. — У нас и своих проблем хватает, чтобы еще чужие на себя взваливать.

Обидевшись, она отпустила занавеску и повернулась к нему лицом. Мгновенно раскаявшись, муж виновато улыбнулся.

— Прости, милая, я совсем не хотел на тебя кричать. Кажется, эти постоянные поиски работы плохо на меня влияют.

Она подошла к нему, шаркая удобными старыми шлепанцами, и похлопала по заросшей руке чуть пониже закатанного рукава рубашки.

— Нет, дорогой, это мне следует извиниться. Ты прав, у меня язык как помело. Не доведет он меня до добра. Но знаешь, я ничего такого не хотела, просто мне жаль бедных девочек. Карен совсем за ними не смотрит. У меня сердце разрывается, когда я вижу, что они ходят как беспризорники, а их мать в это время наряжается как картинка. И это не только мои слова. О ней по всему поселку слухи ходят. Говорю тебе, я не удивлюсь, если и девочки пойдут по ее стопам.

Он медленно кивнул, втайне соглашаясь с ее словами.

— Милая, но мы здесь ничего не можем поделать, — рассудительно сказал ее муж, — ты достаточно долго жила по соседству с Карен Мак-Маллен, чтобы убедиться в этом. Упрямая как осел эта Карен. Совсем как ты. Поэтому, наверное, вы друг друга терпеть не можете.

Мэри Толли улыбнулась, зная, что он прав, но затем снова стала серьезной.

— Не расстраивайся ты так из-за этой работы, Сид. Вот увидишь, тебе обязательно что-нибудь подвернется.

Он хмыкнул.

— Да, хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права. Но пока что ничегошеньки у меня не выходит. Как только работодатели узнают, сколько мне лет, они больше не желают иметь со мной дела. По правде говоря, я не знаю, удастся ли мне вообще найти работу.

Мэри было больно видеть его в таком состоянии. Сид всегда был хорошим работником, он гордился этим и честно зарабатывал деньги. Но он сильно изменился в последнее время. Плечи поникли, чего никогда не бывало раньше, а глаза погасли. Она почувствовала себя виноватой в том, что забивала ему голову сплетнями. И дала себе слово никогда больше не беспокоить его своими разговорами о Клер и Трейси. Приняв это решение, Мэри предложила разобраться со всеми проблемами проверенным способом.

— Заварю-ка я нам по чашечке отличного чаю, — сказала она и побежала ставить чайник.

На улице с лица Клер сползла улыбка, она уже не торопилась. Девочка с беспокойством вынула деньги из кармана и пересчитала их в свете фонаря. Она быстро вычислила, что после покупки пирога и хлопьев денег едва хватит на хлеб и молоко на два дня. А ведь она еще пообещала Трейси шоколадку. Клер успокоила себя тем, что мать, по ее словам, может вернуться завтра вечером. И в этом случае ей не о чем тревожиться. Кроме того, Трейси заслуживает, чтобы ее иногда баловали лакомствами.

Клер подумала о чужих коробках с завтраками, которые иногда видела в школе. Они просто трещали от сладостей, чипсов, шоколада, фруктов и сэндвичей с разнообразной вкусной начинкой. Им же с Трейси приходилось довольствоваться сэндвичами с джемом, в которых часто даже не было масла. Но и их Клер приходилось готовить самостоятельно, потому что в большинстве случаев они уходили в школу, когда мама еще спала. А теперь еще и это. Она просто уехала и оставила их на произвол судьбы. Клер пугала ответственность, ложившаяся на ее плечи. Она уже давно поняла, что их мать вовсе не лучшая на свете. И в последнее время убеждалась в этом все чаще. Но другой матери у них не было, и до сегодняшнего дня она хотя бы всегда находилась рядом.

Когда девочка подошла к магазину, ее настроение все еще оставляло желать лучшего. Свет от красиво оформленной витрины падал на тротуар, а когда она вошла внутрь, над дверью мелодично звякнул колокольчик. Мистер Грехэм, толстенький продавец, приветливо ей улыбнулся.

— Привет, милая. Что, мама снова тебя послала за покупками?

Клер кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Так что тебе сегодня понадобилось, крошка? Ты как раз вовремя. Через десять минут магазин закрывается.

— Дайте мне, пожалуйста, коробку сладких хлопьев и пирог с мясом и почками, — вежливо попросила Клер.

Мистер Грехэм кивнул, достал с полки у себя над головой хлопья и поставил коробку на прилавок.

— Одну минуточку, милая. Мне нужно сходить в кладовку и достать из морозилки твой пирог.

Весело насвистывая, он пошел направо к двери и исчез за ней. Оставшись одна, Клер посмотрела на соблазнительную полочку с шоколадками. Она снова на ощупь пересчитала монетки в кармане, а затем, не в силах устоять, молниеносно протянула руку и схватила большой батончик «Милки вэй». Через несколько секунд он был уже надежно спрятан в кармане. Клер покраснела от запоздалого чувства вины, но класть шоколадку на место было уже поздно, потому что мистер Грехэм вернулся. Его приветливая улыбка только усугубила ее терзания.

— Держи свой пирог, крошка, он тебе понравится.

Он положил пирог рядом с коробкой хлопьев. Клер сунула ему деньги. Она так разволновалась, что ушла бы без сдачи, если бы мистер Грехэм ее не окликнул.

— Не так быстро, крошка, летишь как на пожар. Ты забыла сдачу.

Сглотнув, Клер выхватила деньги у него из руки; она так спешила уйти, что споткнулась и чуть не упала. Шоколадка, лежавшая в кармане, казалось, жгла ее как огонь. Хрустящая обертка шуршала, и Клер ежесекундно ожидала, что продавец вот-вот заметит это и схватит ее за плечо.

— Спа… спасибо, — заикаясь, поблагодарила его Клер, пока мистер Грехэм удивленно на нее смотрел.

Она осмелилась замедлить шаг только после того, как завернула за угол и магазин скрылся из виду. Прислонившись к фонарному столбу, Клер почувствовала, что у нее подгибаются колени, а одежда, невзирая на холод, промокла от пота.

— Я воровка, — прошептала она в отчаянии, стоя на безлюдной улице. От стыда на глаза навернулись колючие слезы. Но затем девочка глубоко вдохнула, взяла себя в руки и успокоилась. Ну и что с того, что она ее стащила? Трейси заслуживает угощения, а мистер Грехэм такой богатый, что не разорится, лишившись одной несчастной шоколадки. Кроме того, раз я действительно такая дрянь, как постоянно говорит мама, почему мне нельзя воровать?

Из-за угла налетел порыв ледяного ветра, закрутив поношенное пальто вокруг тоненькой фигуры девочки. Она плотнее в него закуталась и с низко опущенной головой побрела домой.

Обе девочки лежали вместе на продавленном диване. Тепло камина и тихое бормотание телевизора навевали на них приятную дремоту и заставляли забыть об окружающем мире. Забежав на кухню, Клер сунула руку в карман, затем вернулась в гостиную и вручила Трейси шоколадку. Малышка с жадностью в нее вцепилась. Она уже наелась, но от вида лакомства у нее загорелись глаза. Трейси сорвала обертку, но прежде чем укусить, повернулась к Клер и спросила:

— А где твоя?

— Я не люблю шоколад. — Ложь далась Клер легко, а от вида радостной Трейси чувство вины исчезло без следа.

Позже этим вечером Клер проснулась и расправила затекшие ноги. Трейси крепко спала рядом с ней на диване. Клер вздрогнула. Огонь в камине почти погас, телевизор продолжал работать. Она выключила его и, обхватив плечи руками, поспешно подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Чувство благополучия, бывшее с ней недавно, теперь исчезло. Ему на смену пришел страх. Она, лихорадочно торопясь, закрыла заднюю дверь на засов, затем бросилась через крошечную прихожую к передней двери, чтобы убедиться, что та надежно заперта. Где-то в ночи орал, завывая, кот, и у Клер на руках выступили мурашки.

Она вернулась в гостиную и несколько секунд разглядывала обстановку. Вид был унылый. Порванный линолеум, диванчик, лучшие дни которого давно закончились, и кресло, которое к нему не подходило. Дешевые шторы прикрывали окна, и такие же дешевые безделушки украшали каминную доску, вперемешку с косметикой Карен. Вздохнув, Клер посмотрела на Трейси. Сестра казалась такой умиротворенной, что Клер не осмелилась ее будить, а решила отнести в спальню на руках. Тельце девочки всегда выглядело хрупким и невесомым, но Клер было очень тяжело, пока она поднималась по лестнице с сестрой на руках. Она совсем выдохлась, поэтому осторожно положить Трейси на кровать не получилось. Ее сестричка проснулась и села. Но, увидев знакомое лицо, глубоко вздохнула и снова свернулась калачиком на холодной постели.

Клер на цыпочках спустилась в гостиную. В камин нужно было добавить угля, но корзинка для него была пуста, а одна мысль о том, что придется идти в угольный сарай, пугала. Девочка еще раз проверила засовы на дверях. И наконец, убедившись, что в доме все отключено, осторожно прокралась в свою спальню. Она знала комнату как свои пять пальцев, но сегодня по какой-то причине собственная спальня показалась ей зловещей. Клер напряженно прислушивалась, готовая вскочить от любого звука. Слабый свет фонаря, проникающий сквозь шторы, только подчеркивал черные тени, жмущиеся по углам. Ее начала бить дрожь, и вскоре Клер была уверена: это не ветер стучит неплотно пригнанной входной дверью, а кто-то пытается войти в дом.

Ей вспомнились все страшные истории о призраках, которые она когда-либо слышала или читала. Девочка лежала с крепко зажмуренными глазами, потому что боялась их открыть. Ей все сильнее хотелось в туалет, но Клер скорее обмочила бы кровать, чем вышла сейчас на лестничную площадку. Поэтому она продолжала лежать, чувствуя себя совсем заброшенной и беззащитной и проклиная свою мать.

— Мама, ну почему ты уехала и оставила нас одних? — шептала она во тьму.

Ответом ей был только вой ветра. Девочки привыкли бывать в доме одни. Их мать часто возвращалась домой, когда они с Трейси уже крепко спали. Но знать о том, что она совсем не придет, было как-то жутко. Мать нередко приводила с собой какого-нибудь мужчину. Обычно в таких случаях Клер дрожала от страха, опасаясь, что он придет к ней в спальню, как это когда-то сделал Дон. Сегодня она могла не бояться, что услышит шаги, направляющиеся к ее комнате, но девочку охватило ужасное чувство одиночества. Слезы катились по щекам и впитывались в подушку, пока усталость в конце концов не взяла свое и Клер уснула.

Глава пятая

Однажды субботним утром испуганную Клер разбудили странные звуки, словно в гостиной передвигали что-то тяжелое. Несколько минут она лежала, пытаясь определить, что это было. Затем спустила ноги с теплой кровати и вздрогнула, прикоснувшись к холодному полу. Вскоре она, уже спустившись вниз, удивленно смотрела на мать, которая отодвигала мебель к стенам.

— Мам, что ты делаешь?

Карен остановилась и отбросила соломенную прядь волос с лица.

— Я скажу тебе, что я делаю. Я освобождаю место, потому что сегодня, юная леди, я устраиваю вечеринку.

Клер от удивления раскрыла рот.

— Какую вечеринку?

Женщина рассмеялась.

— А какой, по-твоему, может быть долбаная вечеринка? Вечеринка она и есть вечеринка. Все пьют, танцуют, хорошо проводят время.

Ей наконец удалось отодвинуть диван туда, куда хотелось. Затем, снова повернувшись к дочери, которая продолжала молча на нее смотреть, мать нетерпеливо махнула рукой.

— Да не стой тут как столб. Пойди поставь чайник и сделай нам чаю. Нам предстоит еще много работы.

Клер послушно пошла на кухню и наполнила чайник водой. Ожидая, пока он закипит, она смотрела в окно. Раньше ей казалось, что она бы обрадовалась, узнав о намечающейся вечеринке, но сейчас девочке почему-то было страшно. Свист закипевшего чайника отвлек ее от мыслей. Клер понесла чай матери и увидела, что та, сидя в кресле, удовлетворенно разглядывает комнату.

— Совсем неплохо, — одобрительно заметила мать. — Теперь здесь можно танцевать.

Она глубоко затянулась сигаретой, затем выдохнула и посмотрела на Клер сквозь клубы дыма.

— Что с тобой? Глядя на тебя, можно подумать, что тебе предстоит не вечеринка, а поход к дантисту.

— Я… э… я просто думала, сможем ли мы это себе позволить, вот и все, — осторожно ответила Клер. — Я хочу сказать, если устраиваешь вечеринку, хорошую вечеринку, тебе понадобится еда. А у нас хоть шаром покати.

Мать улыбнулась.

— Об этом не беспокойся. Ян дал мне денег на еду. Я составлю список, и ты купишь все, что нужно, в нашем магазине. А Ян привезет выпивку. Говорю тебе, у нас будет настоящая вечеринка.

Клер промолчала. Вместо этого она разбудила Трейси и сказала ей, чтобы та одевалась. Узнав о вечеринке, Трейси, в отличие от Клер, пришла в восторг.

— Вечеринка, вечеринка! — громко выкрикивала она, пока сестра пыталась ее причесать.

Клер разозлилась.

— Господи, да постой ты смирно! — рявкнула она.

Трейси немедленно подчинилась.

— Извини, я не хотела на тебя кричать, — виновато сказала Клер. — Я просто не хочу, чтобы ты слишком на нее рассчитывала. Нас, скорее всего, туда вообще не пустят, а отправят спать.

Новость ошеломила Трейси, но вскоре она уже снова улыбалась.

— Даже если ты права, там обязательно будет много вкусного. И мама нам что-нибудь оставит.

Клер собрала волосы сестры в тугой хвостик, потрепала его и улыбнулась.

— Ну да, в этом есть и хорошие стороны, — согласилась она, и малышка убежала.

День выдался очень насыщенным. Ян, как и обещал, приехал к обеду, и вскоре после этого Клер сделала первую из трех ходок в магазин.

После обеда Ян снова уехал.

— Подвезу выпивку немного позже, — пообещал он.

— Скатертью дорога, — еле слышно прошептала Клер.

К вечеру стол на кухне был завален сэндвичами, хрустящим картофелем и всевозможными лакомствами. Клер с трудом удавалось удерживать Трейси от него подальше. Когда вернулся Ян, нагруженный банками и бутылками, Трейси помогла все расставить, не сводя с него восхищенного взгляда.

— Дядя Ян, а мне можно будет взять немного картошки и чего-нибудь еще, пока мы с Клер еще не легли спать? — попросила она.

Он кивнул.

— Конечно же, можно, милая.

Ян подмигнул ей, и Клер отвернулась. Она боялась, что он заметит ее отвращение. Ян регулярно бывал у них дома и пока даже пальцем ее не тронул. Но все равно его присутствие беспокоило Клер.

— Спорим, твоя сестра тоже не откажется? — Он улыбнулся Трейси, но смотрел на Клер.

Мгновенно ощетинившись, она дерзко посмотрела ему в глаза.

— Спасибо, я совсем не хочу есть.

Слова были вежливыми, но тон, которым она их произнесла, на миг согнал притворную улыбку с его лица.

— Осторожнее, милая. Мы с тобой еще увидимся.

Когда его рука обняла хрупкие плечики Трейси, Клер снова захотелось забрать у него сестру. Вместо этого она сдержалась, развернулась, не глядя на него, и вышла из комнаты.

Оказавшись в одиночестве в своей спальне, Клер села на кровать и принялась рассматривать голую стену. У нее урчало в животе от голода, но девочка твердо решила ничего не есть, пока здесь будет Ян. Было слышно, как в соседней комнате мать открывает и закрывает ящики комода, выбирая, что надеть на вечеринку. В спальне постепенно темнело, вечер сменялся ночью.

Клер подошла к окну и скоро увидела первых гостей: незнакомого высокого мужчину и толстую женщину, которая спотыкалась, потому что ее слишком высокие каблуки увязали в растущих на дорожке сорняках. Несмотря на мрачное настроение, Клер с трудом удержалась от смеха. В парадную дверь позвонили, и через секунду ее мать уже разразилась многословными приветствиями. Кто-то включил магнитофон, тишину нарушила громкая музыка, ее наверняка было слышно и за пределами дома. Клер ухмыльнулась, представив себе, какой эффект она произведет на миссис Толли, их соседку.

Гости прибывали. Несмотря на решение не спускаться вниз, Клер на цыпочках подошла к двери. Слегка приоткрыв ее, девочка прислушалась. Судя по всему, веселье было в самом разгаре; Клер осторожно прошла по лестничной площадке и заглянула вниз. Вид людей, которые смеялись и шутили, подкладывая себе еду, заставил ее желудок взбунтоваться. Клер умирала от голода, ей очень сильно захотелось спуститься и что-нибудь съесть. Но она упрямо не двигалась с места. Через некоторое время внизу лестницы показалась Трейси, и Клер поспешила обратно в свою комнату. Почти сразу дверь отворилась, и в спальню вошла Трейси с одноразовой тарелкой, полной сэндвичей.

— Я подумала, что ты проголодалась, — серьезно сказала она. Клер пожала плечами, и Трейси взобралась на кровать, осторожно поставив между ними тарелку.

— Я принесла тебе сэндвичей с лососем, картошку и маринованные луковички. Все, что ты любишь. Ты что, не будешь есть?

Клер почувствовала, как ее решимость улетучивается.

— Ну, пожалуй, я съем одну штучку. — Она принюхалась и взяла сэндвич. За первым последовал второй, и девочка в считанные минуты съела все.

— Я так и знала, что ты проголодаешься, — улыбнулась Трейси, обнимая сестру.

Музыка играла так громко, что они почти не слышали друг друга. Поэтому девочки просто сидели молча. Им было хорошо вместе.

Дождик, который начался некоторое время назад, превратился в ливень. Капли громко барабанили по оконному стеклу, словно пытались заглушить музыку. Трейси наконец надоело молчать. Она украдкой взглянула на Клер и угрюмо спросила:

— Почему ты не идешь вниз, к остальным? Потому что не любишь дядю Яна?

Клер не сразу ответила на вопрос. Она встала с кровати и подошла к окну. Затем заговорила, тщательно подбирая слова.

— Мне просто не хочется, — пробормотала она. — А что касается Яна… Я еще не знаю, нравится он мне или нет.

Она предпочла солгать, не желая разрушать иллюзии Трейси. Сестра подошла к ней, и они некоторое время стояли рядом, зачарованно глядя, как внизу по улице текут ручьи и исчезают в решетках канализации.

Наконец Клер похлопала Трейси по попке.

— Тебе пора, — улыбнулась она. — Для тебя вечеринка уже закончилась, и самое время идти спать. Давай пойдем в ванную.

Трейси послушно последовала за ней, и вскоре Клер уже укладывала девочку в кровать.

— Я не смогу уснуть, здесь так шумно, — проворчала Трейси.

Клер снова улыбнулась и поправила ее одеяло.

— Ты, наверное, шутишь. Тебя обычно и землетрясением не разбудишь. Поднять тебя утром с кровати не легче, чем воскресить мертвого.

Трейси хихикнула, и после поцелуя на ночь Клер вернулась в свою комнату. Вечеринка была далека от завершения. Девочка улыбнулась, когда их соседка в знак протеста начала стучать в стену.

— Отвали, жалкая старая дура, — донеслась ответная ругань матери.

Чтобы не рассмеяться в голос, Клер пришлось уткнуться в подушку. Она улеглась поудобнее, закрыла глаза и вскоре задремала. Спустя некоторое время Клер проснулась. Во рту пересохло, и хотелось в туалет. Она встала с постели, приоткрыла дверь спальни и, убедившись, что на площадке никого нет, поспешила в уборную. На обратном пути Клер задержалась у двери сестры. Прислушавшись к ровному дыханию Трейси, она удовлетворенно кивнула и уже хотела возвращаться к себе. Но в этот момент жажда взяла верх, и девочка осторожно спустилась по лестнице. Внизу она заметила мать, которая стояла у открытой двери, прощаясь с гостями. Карен посмотрела в ее сторону, но ничего не сказала, и Клер поспешила на кухню, собираясь напиться. Там она увидела Яна, стоявшего у кухонной раковины с початой бутылкой пива в руке.

Клер покраснела от смущения, когда он на нее посмотрел. Кроме тонкой ночной рубашки, на ней ничего не было.

— Я… я просто хотела пить, — запинаясь, сказала она, чувствуя, что должна объясниться.

Ухмыльнувшись, Ян протянул ей пустой стакан и отступил в сторону, чтобы она могла дотянуться до крана. Клер быстро набрала воды. У нее дрожали руки, и девочка злилась на себя за это. Затем она развернулась и поспешила в свою комнату, проклиная себя за то, что спустилась. Когда она дошла до спальни, половина воды расплескалась, а сама Клер готова была заплакать от унижения. Но она прогнала слезы и забралась в постель. Ненависть к Яну только усилилась.

С улицы доносился стук автомобильных дверей, большинство гостей разъехались. Музыка утихла до приемлемого уровня, и Клер снова начало клонить в сон.

Ее разбудили тишина и отвратительное чувство тревоги. Девочка удивилась, что вообще смогла заснуть, и замерла, прислушиваясь. Некоторое время не было слышно ничего, только где-то на улице ухала сова. Но затем она различила слабый шепот за дверью. Подтверждая все ее страхи, дверь медленно, со скрипом отворилась. За ней стояли три фигуры и смотрели на нее. Клер заморгала, ее ослепил яркий свет лампы на лестничной площадке. В это время три человека вошли в комнату, от них резко пахло спиртным. Это были ее мать, Дон и Ян.

Дон сразу направился к ее кровати, сел рядом и начал бесцеремонно поглаживать ногу Клер через простыню.

— Ну что, сладенькая, скучала без меня? — пробормотал он и нагнулся, чтобы ее поцеловать. Клер оттолкнула его.

— Нет, я по тебе не скучала, уходи и оставь меня в покое.

Дон рассмеялся.

— Клер, это невежливо. И потом, ты же на самом деле этого хочешь. Мы с тобой не раз отлично проводили время. И я рассказывал об этом Яну.

Клер повернула голову и увидела Яна, который поддерживал ее мать. Карен с трудом держалась на ногах.

— Мама, что с тобой такое?! — закричала она.

Дон ухмыльнулся.

— Она просто немного перебрала, вот и все. Ян уложит ее в постель. Тогда он сможет вернуться сюда и ты покажешь ему, как тебе было скучно без меня.

Клер отчаянно помотала головой, но Дон только ухмыльнулся и повернулся к Яну.

— Давай, отведи эту в спальню, а потом мы немного развлечемся.

Ян кивнул, взял Карен под локоть и вывел ее из комнаты. Клер заметила, что матери совсем нехорошо. Она часто видела ее пьяной, но Карен еще ни разу не была в таком состоянии. Глаза казались абсолютно пустыми, будто она вообще не понимала, где находится. Но Клер было некогда размышлять о матери. Потому что, как только Ян вышел из комнаты, Дон сразу начал раздеваться, и ей стало не до того. Дон даже не успел раздеться, когда Ян вернулся и тоже начал снимать с себя одежду.

— Нет… Пожалуйста, не надо, — заплакала Клер. Мужчины, не обращая никакого внимания на ее просьбу, разделись догола. Теперь они не тратили время на разговоры. Клер с ужасом смотрела, как они приближаются.

— Сейчас же сними чертову ночнушку, — приказал Дон. Когда Клер не подчинилась, он взялся за подол и одним движением разорвал рубашку снизу доверху. Девочка испуганно всхлипнула и начала плакать, но Дон схватил ее за руку и бросил на кровать.

— Не строй из себя маленькую мисс Невинность, — прорычал он. — Ты сама на это напросилась. Ян рассказал мне, что ты разгуливала по кухне полуголая, в одной ночной рубашке. Ты просто маленькая динамщица. Лежи смирно и получай удовольствие. Тебе же это нравится.

Клер не сопротивлялась. Она знала, что это бесполезно. Девочка только отвернулась в сторону, уворачиваясь от слюнявых губ. Слишком слабая, чтобы препятствовать насилию над своим телом, она предпочла бы умереть, чем позволить Дону поцеловать ее. Мужчина вошел в нее грубо, без намека на нежность. И все это время Ян смотрел на них, отчего Клер стало еще хуже. Наконец Дон удовлетворил свою похоть и слез с нее.

Отдышавшись, он подмигнул Яну.

— Твоя очередь. Я же говорил, эта девочка — то, что надо!

Ян стоял и увлеченно онанировал, его глаза масляно блестели. Он охотно занял место Дона. Клер посмотрела на него с нескрываемой ненавистью. Ян размахнулся и дал ей пощечину.

— Не смей так на меня смотреть, маленькая сучка, — пригрозил он. — Ты ходишь по дому полуодетая, выставляя себя напоказ, а когда получаешь то, что просишь, начинаешь строить из себя недотрогу. Лежи тихо, если не хочешь пожалеть о том, что вообще родилась.

Клер лежала неподвижно, на щеке вздувался след от удара. Но это не шло ни в какое сравнение с болью, терзающей ее изнутри. Слез не было, как не было и надежды на чью-либо помощь. Это она поняла уже очень давно. Когда пытка наконец закончилась, девочка посмотрела на Яна с презрением.

Одеваясь, мужчины смеялись и подшучивали друг над другом. Затем они ушли, и Клер осталась наедине со своими страданиями. Через некоторое время она подтянулась к краю кровати и крепко за него схватилась, пережидая внезапный приступ головокружения. В этот момент она услышала кое-что, заставившее девочку на время забыть о собственной боли. Звук повторился, и у Клер внутри все сжалось от ужаса. Это была Трейси, и она звала сестру!

Бросившись через комнату и стараясь не обращать внимания на боль, пылающую у нее между ног, она выскочила на площадку, подбежала к двери Трейси и открыла ее. Увиденное заставило ее содрогнуться. Трейси горько плакала, ее крепко держал Дон, не давая встать с кровати, а Ян стоял над малышкой абсолютно голый. На миг все замерли и повернули головы, глядя на Клер.

Тишину нарушил тихий испуганный голос Трейси:

— Клер, помоги мне, пожалуйста.

Клер охватила такая ярость, что она замерла, онемев и не в силах пошевельнуться. Но в следующий миг вся злость и негодование выплеснулись из нее вместе с одним-единственным словом:

— Прекратите!

Подлетев к ним, она набросилась на мужчин с кулаками, сражаясь изо всех сил.

Застигнутые врасплох, те пытались уклониться. С кипящей внутри яростью Клер вцепилась ногтями Яну в щеку, оставив на ней глубокие борозды. Она пинала их ногами как бешеная, в глазах девочки загорелась радость, когда следующий удар пришелся точно между ног Дону. Тот задохнулся от боли, согнулся и попятился от кровати, стараясь избежать кулаков Клер. Трейси визжала в истерике. И тут неожиданно в дверях появилась их мать, привлеченная шумом.

— Какого черта здесь творится? — пробормотала она заплетающимся языком.

Затем к ней пришло понимание происходящего. Карен нетвердой походкой направилась к кровати и сильно ударила дочь по лицу.

— Ты что, не видишь, что они собираются с ней сделать? — закричала Клер, держась за лицо. — Они хотят причинить боль Трейси. Ты должна их остановить!

— Ой, бога ради, прекрати этот спектакль! — прикрикнула на нее мать. — Нужно же ей когда-нибудь узнать о сексе! А теперь иди к себе спать, иначе, клянусь, ты об этом пожалеешь.

Впервые в жизни Клер не послушалась. Вместо этого она встала и посмотрела матери в лицо.

— Я не позволю, чтобы это случилось, мама. Я не смогла защитить себя, но я не позволю, чтобы это произошло с Трейси. Если ты ничего не сделаешь, я уйду из дома и найду папу. И тогда ты обо всем пожалеешь.

К ее ужасу, мать вскинула голову и пренебрежительно рассмеялась.

— Ха, и ты думаешь, что твой паршивый папочка все это остановит? — фыркнула она.

Клер дерзко подняла подбородок и кивнула.

Наклонившись к дочери, Карен больно толкнула ее в плечо.

— Тогда я тебе расскажу кое-что, что тебе уже давно следовало узнать. Твоему долбаному папочке нет до нее никакого дела. И знаешь почему? Ему на нее наплевать, потому что Трейси не его ребенок. Конечно, ты думаешь, он святой и солнце светит у него прямо из задницы. Но если бы он был настоящим мужчиной, я бы никогда не стала смотреть на других.

Когда до Клер постепенно дошел смысл сказанного, ее затошнило. Девочка покачала головой, отказываясь верить.

— Нет, нет, ты врешь, — всхлипывала она.

Но мать лишь рассмеялась. От ее безрадостного жесткого смеха веяло холодом.

К этому времени Дон пришел в себя и смог сесть на край кровати.

— Она психованная какая-то, — пробормотал он. Ян, по шее которого стекали ручейки крови, согласно кивнул.

Карен схватила Клер за руку, больно вонзив в нее ногти.

— А теперь марш в свою кровать, ты, глупая маленькая сучка. Это не твое дело, — предупредила она.

Но Клер опять отказалась подчиниться, чем вызвала еще большее недовольство матери.

Позади нее Дон и Ян снова обратили внимание на Трейси; девочка начала дрожать, и Клер захлестнуло отчаяние.

— Я не двинусь с места, пока они не уйдут! — закричала она.

На какой-то миг Карен заколебалась. Но затем Дон схватил ее за руку и подтолкнул к двери. Он вернулся к Клер, заломил ей руку, вытащил на лестничную площадку вслед за матерью и захлопнул дверь.

— Мама, пожалуйста! Ты должна их остановить! — взмолилась Клер.

Карен снова нерешительно взглянула на дверь, но затем тоже расплакалась.

— Конечно, тебе хорошо, — прошипела она. — Ты не знаешь, что такое одиночество. Это мне каждую ночь приходится ложиться в пустую кровать. Если я их сейчас остановлю, Ян меня бросит, и я снова останусь одна. Они не причинят ей вреда. А теперь иди в свою комнату.

— Нет, нет. Я не уйду!

— Еще как уйдешь, черт тебя возьми! — Схватив Клер за волосы, женщина потащила вопящую и упирающуюся девочку к ее спальне. Та споткнулась и упала. Мать, прежде чем поставить Клер на ноги, осыпала ее ударами. Один раз Клер показалось, словно что-то хрустнуло, когда мать ударила ее ногой по ребрам. Но ее возмущение было таким сильным, что девочка не обратила внимания на пронизывающую боль. Наконец мать дотащила ее до двери и бросила в комнату.

— Теперь ложись в кровать, и чтобы я больше ни звука от тебя не слышала, поняла? — Несмотря на жестокие слова, по лицу матери текли слезы, и Клер совсем запуталась.

Девочка не могла ее понять и знала, что это ей никогда не удастся.

— Как наша родная мама могла допустить такое? — спрашивала она себя снова и снова. Но ответа не было. До Клер доносились только испуганные вопли Трейси, зовущей сестру.

Клер сжалась в кровати, каждый синяк на ее теле болел все сильнее. Когда крики Трейси стали совсем невыносимыми, она заткнула уши, чтобы больше их не слышать. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой слабой и бесполезной.

Много-много позже, когда Клер уверилась, что мужчины ушли, она прокралась в комнату Трейси. Откинув одеяло, она взяла измученную малышку на руки.

— Мне было так больно, Клер, — прошептала Трейси.

Горе Клер было таким ужасным, что она даже не могла плакать. Девочка отнесла младшую сестричку в ванную, смыла грязь с ее тела и слезы с лица. Затем одела ее в чистую ночную рубашку, старый кардиган и дырявые, но теплые носки. Она уложила малышку в чистую постель, дала ей мягкую игрушку и грелку.

Прошло немало времени, прежде чем девочка, которую била дрожь, стала задремывать.

— Ты знаешь, что никому не должна рассказывать о том, что случилось этой ночью? Ни одной живой душе, — шепотом предупредила ее Клер.

— Но… но почему? — прошептала сонная малышка.

— Потому что если ты скажешь кому-нибудь, они заберут нас у мамы, заберут из этого дома.

— Вот и хорошо! — оживилась Трейси, окончательно проснувшись. — Я хочу, чтобы нас забрали отсюда, тогда такое больше никогда не повторится.

Клер вздохнула и попыталась найти слова, которые помогли бы убедить Трейси в том, как важно сохранить эту тайну.

— Послушай. Нас не просто заберут у мамы. Сейчас я вообще не хочу ее больше видеть. Но нас тоже разлучат. Ты этого хочешь?

— Нет, конечно же нет. — Трейси начала плакать. — Дядя Ян сказал мне, что если я расскажу кому-нибудь о том, что он со мной сделал, ко мне ночью придет бука и съест меня. Ты думаешь, она придет?

Клер сглотнула.

— Нет, не бойся. Никаких бук не бывает, — уныло прошептала она, и на какое-то время девочки замолчали.

Затем Трейси снова заговорила:

— Клер, почему мама позволила им делать со мной плохие вещи?

— Потому что ей одиноко. По-моему, она боится, что снова останется одна, если не позволит им этоделать.

— Но у нее же есть мы.

— Я знаю… Но это разные вещи.

Образ счастливой семьи, которую воображала себе Клер, за который она так отчаянно цеплялась, потускнел и исчез в тот момент, когда она поняла, что папа никогда не вернется домой.

— Теперь у нас совсем никого нет, кроме друг друга, — прошептала Клер, обнимая Трейси. — Но я обещаю тебе, что никогда тебя не брошу и всегда буду рядом.

Слегка успокоившись, Трейси наконец уснула беспокойным сном, но Клер не смогла сомкнуть глаз, пока первые холодные лучи рассвета не расцветили небо полосами.

Глава шестая

Когда Клер проснулась, комнату наполнял серый утренний свет. Неуклюже повернувшись, она вздрогнула от боли. С ночи вечеринки прошло уже три недели. Ее синяки побледнели и из черно-пурпурных превратились в желто-синие, но ей все еще было больно дышать. Клер была уверена в том, что у нее внутри что-то серьезно повреждено. Рядом беспокойно зашевелилась Трейси. Клер скорчила гримасу, внезапно поняв, что простыня под ней мокрая и холодная. Она осторожно перекатилась к краю кровати и встала, морщась от боли. Подойдя к окну, девочка отодвинула штору.

Перед ней раскинулся хрупкий белоснежный мир, и Клер впервые за долгое время почувствовала, что улыбается. Ночью выпал снег, укрыв все вокруг чистым сверкающим покровом. Мрачные серые крыши муниципальных домов переливались искорками, и Клер зачарованно рассматривала длинные черные сосульки, украсившие закопченные карнизы. Она застыла, глядя на малиновку, которая жизнерадостно выклевывала что-то из снега. Алая грудка птички ярким пятном выделялась на белоснежной лужайке. Но тут внимание Клер привлек скрип кровати.

— Я снова обмочилась, — захныкала Трейси, ее щеки пламенели от стыда. Клер сразу же подошла к девочке.

— Ничего страшного, — заверила она. — Я мигом принесу чистую простыню. Но сначала пошли со мной, тебе нужно выглянуть из окна.

Трейси последовала за ней к окну, Клер снова отодвинула штору и показала на улицу.

— Смотри… выпал снег. Все такое красивое!

Она выжидающе смотрела на сестру, но та лишь пожала плечами, вернулась к кровати и начала стягивать мокрую простыню.

— Пожалуйста, только не говори маме. Не скажешь? — попросила Трейси.

Клер покачала головой.

— Ну конечно же, не скажу. Не волнуйся, когда мамы не будет дома, я все постираю, и мы высушим ее на сушилке у камина. Хорошо?

Трейси кивнула, не говоря ни слова, вышла из комнаты и направилась в ванную. Клер проводила ее взглядом, затем, выбрав местечко посуше, опустилась на голый матрас и уткнулась лицом в ладони. Трейси так сильно изменилась за эти три недели, что Клер ее просто не узнавала. Почти каждую ночь она приходила к ней спать, и почти каждое утро кровать оказывалась мокрой. Иногда Клер просыпалась от ее крика, когда девочке снились кошмары. Каждый раз, обнимая и успокаивая малышку, она испытывала невыносимое чувство вины, потому что все это случилось из-за нее. Так ей сказал Ян, и она ему поверила.

Настало и закончилось Рождество. Ян купил Трейси красивую куклу, которую девочка распаковала и больше к ней не притрагивалась. Клер он подарил ночную рубашку с ярким рисунком. Она засунула подарок глубоко в комод и отказывалась его надевать.

На Новый год в парадную дверь постучали. Клер открыла и увидела на крыльце Джейн, школьную подругу Трейси, в начищенных модных сапожках, ярких шапочке и шарфике.

— Трейси выйдет играть? — весело спросила она.

Клер обернулась и позвала сестру.

— Трейси, иди сюда. К тебе пришла Джейн. Если хочешь, можешь пойти поиграть с ней. Смотри, она взяла с собой санки.

Трейси подошла к двери, но покачала головой.

— Я не пойду, мне совсем не хочется, — пробормотала она.

Джейн внимательно на нее посмотрела. На маленьком личике читалось беспокойство.

— Ты заболела, Трейси? Ты какая-то бледная.

Трейси пожала плечами.

— Со мной все в порядке. Мне просто не хочется, — повторила она и вернулась в дом, даже не попрощавшись.

Когда Джейн ушла, Клер встала перед телевизором, гневно глядя на сестру.

— Это было очень невежливо с твоей стороны, — упрекнула она ее. — Бедная девочка почти каждый день приходила к тебе на рождественских каникулах. Интересно, почему она вообще приходит. Ты очень грубо ведешь себя с ней.

Трейси обиженно уставилась на огонь. Клер опустилась рядом с ней на диван и взяла ее за руку.

— Нельзя так себя вести, Трейси, — уже мягче объяснила Клер. — Тебе нужно хоть иногда выходить гулять. Немножко свежего воздуха тебе не повредит. Нам обеим не повредит. Давай, одевайся, и мы пойдем гулять.

Трейси уже открыла рот, чтобы возразить, но Клер подняла ее с дивана и поставила на ноги.

— Я же велела тебе одеваться — давай, поторопись, иначе я оставлю тебя здесь.

Трейси немедленно схватила пальто. Она слишком боялась оставаться одна. Скоро они уже стояли на любимом месте Клер, высоко на вершине холма. Перед ними раскинулась долина; девочки смотрели на поселок. Далеко внизу дети играли в снежки. Другие лепили снеговика, и их веселые крики долетали даже сюда. Они стояли так довольно долго, затем Клер осторожно спросила:

— С тобой все в порядке?

Несколько минут Трейси молчала, затем ее ладошка медленно скользнула в руку Клер. Сестра сжала ее.

— Все обязательно наладится, вот увидишь, — пообещала она.

Трейси покачала головой.

— Нет, ничего не наладится.

Когда она печально смотрела на Клер, та заметила большие черные круги у нее под глазами.

— Я хочу тебе кое-что показать, — прошептала Трейси, и Клер подняла брови. Она смотрела, как девочка ищет что-то в кармане пальто. Затем Трейси медленно вытащила какой-то предмет, блеснувший отраженным светом. Это был шприц.

Клер изумленно смотрела на него.

— Господи… Где ты это взяла?

— Нашла под диваном как-то утром.

— Боже, как ты думаешь, чей он?

— Я знаю, чей он. Мамин. Я видела, как она колола им руку… И Ян тоже так делал.

Клер не могла поверить своим ушам.

— Как-то ночью я спустилась вниз, чтобы напиться, — объяснила Трейси. — И я их видела. Мама сделала себе укол в руку, а затем Ян снова наполнил шприц и тоже сделал себе укол. Они не знали, что я их вижу, потому что я спряталась за дверью. Потом они начали очень смешно себя вести, но я вернулась в кровать. Как ты думаешь, что они делали?

— Я не знаю, — призналась Клер, пожав плечами. — Я не могу понять, как кто-то может захотеть воткнуть себе в руку иглу, если это не необходимо. Мама же не была больна?

— Ну, и что мы с ним будем делать? — спросила Трейси.

Клер почесала затылок.

— Думаю, лучше всего будет, если мы зароем его где-нибудь и никому ничего не скажем. — Она приняла решение. Девочки вместе начали разгребать снег, пока не достигли промерзшей земли. Они положили на нее шприц и забросали его снегом.

— Самое лучшее место для него, — сказала Клер, отогревая дыханием замерзшие руки, и Трейси согласно кивнула.

— Давай, если мы уже здесь, пойдем посмотрим на Голубую лагуну, — предложила Клер. Ей неожиданно захотелось уйти отсюда. Проваливаясь в снег, девочки добрались до леса. Когда они пришли к Голубой лагуне, то некоторое время сидели молча, наслаждаясь свободой.

Затем Клер тихо произнесла:

— Мне очень жаль, что с тобой случилось такое той ночью, после вечеринки. Я правда пыталась остановить их, Трейси. Но я не смогла. — По ее щекам покатились слезы. Сестры никогда раньше не говорили о той ночи, но сейчас Клер чувствовала, что это необходимо.

Трейси взглянула на нее глазами, полными страха.

— Это случится снова? — спросила она, и Клер, подумав, ответила ей так честно, как только могла.

— Я не знаю, но если такое повторится, тебе нужно быть смелой. Я хочу сказать, что ты не должна никому об этом рассказывать. Никогда.

— Но почему? — заплакала Трейси. — Если ты только разрешишь мне рассказать все моей учительнице, она это прекратит. Я точно знаю.

Клер презрительно фыркнула.

— О да, она, конечно, остановит это, все правильно. Но она также позаботится о том, чтобы нас с тобой разлучили. Она же взрослая. Они все одинаковые… Даже твоя драгоценная учительница. Они все притворяются, будто заботятся о нас. Но на самом деле это не так. Говорю тебе, Трейси, мы никому не можем доверять… Только друг другу. Просто будь храброй, ради меня, и я обещаю тебе, что однажды вытащу нас отсюда, когда стану достаточно взрослой. Мы уедем далеко, туда, где нас никто не сможет обидеть.

В этот момент, когда обе сестры сидели, предаваясь невеселым мыслям, они услышали какой-то звук, доносящийся из лесу. Обернувшись, девочки увидели двух мальчиков, которые вышли из-за деревьев с мешком и потащили его к озеру. Клер и Трейси с интересом наблюдали, как один из них принялся проламывать каблуком тонкий лед возле берега. Поставив Трейси на ноги, Клер крепко взяла ее за руку и пошла им навстречу. Она бы молча прошла мимо, но в этот момент в мешке что-то шевельнулось.

— Что там у вас? — подозрительно спросила она.

— Не твое собачье дело, — нахально ответил мальчишка повыше.

Клер нахмурилась, у нее в голове прозвенел тревожный звонок.

— Если захочу, станет моим, — угрожающе сказала Клер. — Так что открывайте мешок, иначе пожалеете.

Мальчишка размахнулся и, несмотря на небольшой размер мешка, со значительным усилием бросил его к ногам девочки.

— Держи, если тебе так интересно, можешь оставить его себе, — рассмеялся он. — Это избавит нас от необходимости его топить.

Он и его младший спутник поспешили прочь, оставив Клер и Трейси удивленно рассматривать извивающийся перед ними мешок. Наклонившись, Клер быстро развязала стягивающую горловину веревку, и ее чуть не сбил с ног выскочивший оттуда маленький энергичный щенок. Словно догадавшись, кому обязан спасением от смерти на дне озера, он принялся бурно ее облизывать, и Трейси, глядя на его виляющий хвост, впервые за несколько недель улыбнулась.

— Вот ведь маленькие ублюдки, — пробормотала Клер, провожая взглядом исчезающих за деревьями мальчиков. Затем, переключив внимание на щенка, постаралась удержать его на расстоянии руки.

— Ты уж точно не породистый, — сказала она, разглядывая длинные неуклюжие лапы и огромные как лопухи уши. Щенок склонил голову набок и уставился на нее с обожанием.

— О, Клер, какой он миленький!

Опустившись на колени прямо в снег, Трейси принялась его гладить.

Клер согласно кивнула.

— Да, он хорошенький, но что мы теперь будем с ним делать? Если мы заберем его домой, мама страшно разозлится. Но оставить его здесь — все равно что позволить им его утопить, потому что он замерзнет до смерти.

Она прижала к себе худенькое тельце, Трейси тревожно смотрела на сестру.

— Я не хочу оставлять его здесь умирать, — прошептала она дрожащим голосом, и Клер неожиданно приняла решение.

— Он не умрет. Мы возьмем его к себе, — уверенно сказала она. — И если маме это не понравится, то ей придется это проглотить.

Она встала, засунула щенка себе под пальто, чтобы он согрелся. Затем улыбнулась Трейси, хотя чувствовала себя далеко не так храбро, как хотела показать.

— Давай пойдем и все уладим.

Развернувшись, обе девочки направились домой.

Когда они подошли к дому, то увидели припаркованный рядом грузовик Яна и тревожно переглянулись. Это значило, что мама дома. Трейси испуганно нахмурилась, но Клер расправила плечи и подмигнула ей.

— Пошли, помирать — так с музыкой. — Она улыбнулась, и девочки вместе вошли в кухню.

Мать и Ян сидели за столом. Карен первой заметила вырывающегося из рук Клер щенка, и ее глаза расширились от ужаса.

— Что это, черт возьми, такое? — сердито спросила она, показывая пальцем на собачку.

Клер спокойно встретила ее взгляд.

— Это щенок, — невозмутимо сказала Клер. — Он мой, и я собираюсь его оставить.

Уверенность, с которой было сделано заявление, заставила мать внимательно посмотреть на дочь.

— Мы не сможем прокормить собаку, — подчеркнула она, но Клер не собиралась уступать.

— Я сама позабочусь о том, чем его кормить, — ответила она. — Тебе не придется потратить и пенни. Я найду себе работу. Буду разносить газеты или еще что-нибудь, если понадобится.

Карен разочарованно пощелкала языком, брезгливо разглядывая животное.

— Не самая симпатичная тварь, — ворчливо заметила она. — Он же цвета детской неожиданности.

Предчувствуя победу, Клер немного расслабилась.

— Вообще-то я считаю, что он милый, и мне все равно, что ты о нем думаешь. Это мой пес, и я назову его Тинкер.

Карен фыркнула.

— Можешь называть его как хочешь, но предупреждаю: если он хоть раз попадется мне под ноги, я его выкину.

Затем она переключилась на Яна и больше не обращала внимания на девочек со щенком, словно их здесь вообще не было.

Клер сдержала слово, и Тинкер несколько недель питался тем, что она смогла выпросить, украсть или одолжить. Скоро она поняла, что на уроке можно попроситься в туалет, а вместо этого пойти в раздевалку и набить карманы украденными из коробок с завтраками продуктами. Тинкер ел все подряд и начал быстро расти. К сожалению, вскоре учителя обнаружили, что среди учеников завелся воришка, и однажды утром Клер поймали на горячем вместе с ворованными сэндвичами.

— Что все это значит? — потребовал объяснений мистер Брайндли, учитель математики. Но затем, взглянув на перепуганное лицо Клер, он смягчился.

— Ты хочешь есть, Клер?

Она наклонила голову.

— Нет, сэр, — призналась девочка. — Это… это для моей собаки.

Мистер Брайндли разинул рот от удивления. В своей практике он никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Он знал, что обязан отвести ее к директору, но вид устало опущенных плеч Клер остановил его. Какое-то время учитель молчал, не представляя, как поступить, затем принял решение и строго заявил:

— Если ты дашь мне слово, что такое больше не повторится, я закрою глаза на этот случай. Ты дашь мне слово, Клер?

— Да, сэр, — пробормотала она.

Мистер Брайндли кивнул.

— Хорошо, теперь иди, и мы больше не будем говорить об этом.

— Спасибо, сэр.

Когда девочка развернулась и убежала, учитель еще долго смотрел ей вслед, удивленно почесывая затылок.

После этого случая Клер поняла, что должна вести себя осторожнее.

— Но как мы теперь прокормим Тинкера? — спросила ее однажды Трейси, когда они вдвоем сидели на диване в гостиной, прежде чем идти спать.

Старшая девочка вздохнула.

— Не беспокойся об этом, есть и другие способы. Теперь я буду красть в магазинах. Откуда, ты думаешь, взялась та шоколадка?

Трейси испуганно на нее посмотрела.

— Но разве это правильно — воровать?

Клер кивнула.

— Конечно же, неправильно. Но что нам остается делать? Думаю, раз в день мне удастся украсть банку собачьей еды. А если нет… тогда буду делиться с ним своим обедом. Если больше не получится ничего раздобыть. Я только хочу, чтобы мама прекратила ворчать по поводу собаки. Знаешь, что она недавно сказала? Она не знает, почему я до сих пор не отвела его куда-нибудь и не оставила там. Ха! Словно я ее послушаюсь.

Сама эта мысль ужаснула Трейси. Она знала, как сильно Клер любит Тинкера.

— А что, если тебя поймают? — испуганно прошептала она.

Клер фыркнула.

— У них никаких шансов, перестань бояться. Я так или иначе позабочусь, чтобы Тинкер не остался голодным.

Трейси вздохнула с облегчением и придвинулась поближе к сестре. Когда Клер говорила, что все будет хорошо, Трейси ей верила.

— Вставай, соня, — тихо сказала она через некоторое время. — Нам пора идти наверх. Мама скоро вернется, и если она увидит, что мы еще не спим, то здорово разозлится. Не надо давать ей лишний повод.

Девочки неохотно встали с дивана и, держась за руки, пошли к лестнице, сопровождаемые Тинкером. Клер чувствовала себя гораздо лучше, потому что после вечеринки Ян оставил в покое не только Трейси, но и ее. Уложив сестру, она поторопилась к себе. Тинкер, как обычно, улегся рядом, и Клер весело потрепала его шелковистые уши. Щенок лизнул ей щеку мягким мокрым языком, и девочка обняла его и притянула к себе.

— Прекрати лизаться, слюнявая ты псина, — засмеялась она.

Он послушно положил голову на лапы и посмотрел на хозяйку умными карими глазами. Не удержавшись, Клер поцеловала щенка в нос.

— Знаешь, Тинкер, — доверительно сказала ему Клер, — с тех пор как ты появился, все стало намного лучше. Мне теперь есть с кем поговорить. Раньше мне приходилось держать все в себе, но теперь я могу доверить тебе свои секреты, потому что ты все понимаешь.

Она еще крепче обняла собаку, и скоро и девочка, и ее верный друг крепко спали.

Прошло какое-то время, когда Тинкер снова разбудил ее, лизнув в лицо. Клер с трудом открыла глаза и улыбнулась, увидев, что он спрыгнул с кровати и направился к двери.

— Тебе пора гулять? — пробормотала она, вылезая из-под теплого одеяла и спуская ноги на пол. — Сейчас пойдем.

Клер открыла дверь и вышла вместе с Тинкером на площадку. Но вместо того чтобы спуститься по лестнице, песик подбежал к двери комнаты Трейси и разразился громким лаем.

— Нельзя, тихо, — шепотом приказала ему Клер. — Ты разбудишь Трейси, глупая ты собака.

Но вопреки ее ожиданиям, Тинкер не послушался и начал яростно скрестись в дверь. Клер наклонилась, чтобы взять его на руки, и тут дверь спальни распахнулась, в проеме возник Ян и с силой пнул щенка по ребрам. Тот завизжал от боли и с поджатым хвостом подскочил к хозяйке. Перед глазами Клер возникло перекошенное от злости лицо Яна.

— Что ты делаешь у нее в комнате? — с подозрением спросила Клер, но прежде чем он ответил, из своей комнаты вышла мать. Она нетвердо держалась на ногах и поправляла халат, пытаясь прикрыть обвисшие голые груди. Клер услышала хныканье Трейси и, больше не обращая внимания на Яна с матерью, растолкала их локтями и ворвалась в комнату. Тинкер не отставал от нее ни на шаг.

Ян последовал за ней.

— Убирайся отсюда! — закричал он, злобно глядя на Клер.

— Нет, Ян, это ты уберешься из этой комнаты, а я никуда не уйду, — заявила девочка.

Рот Яна удивленно приоткрылся, он не ждал от нее такой смелости. Мать Клер подошла к ним и схватила дочку за руку, но та вырвалась и повернулась к Карен.

— На твоем месте я бы этого не делала.

Что-то в голосе дочери удержало мать.

Клер по очереди смерила их холодным взглядом. Затем тишину комнаты расколол ее голос:

— Я вам сейчас кое-что скажу, и в ваших интересах меня выслушать. Вы немедленно уберетесь вон из этой комнаты, иначе утром я первым делом пойду к своей учительнице и расскажу ей все о том, что здесь происходит. Более того, я прихвачу с собой шприц, который мы нашли под диваном, и вам придется многое объяснить.

Клер удовлетворенно отметила, как побледнела ее мать, и она впервые в жизни почувствовала свою власть — настоящую власть. Это чувство захлестнуло ее.

— Честно говоря, когда Трейси нашла его, я сначала не поняла, что это такое, — продолжила она. — Но когда к нам в школу пришел полицейский, чтобы рассказать о наркотиках, мне все стало ясно.

— Где он? — хрипло спросила мать, стиснув потные ладони в кулаки.

Клер презрительно на нее посмотрела.

— Там, где вам его никогда не отыскать. — Девочка блефовала. — Но я прекрасно знаю, где он, и могу взять его в любой момент. Что вы на это скажете?

Тишина в комнате словно сгустилась, затем Ян неожиданно спрыгнул с кровати.

— Ну все, с меня достаточно, — с отвращением заявил он. — Эти двое не стоят того, чтобы из-за них ввязываться в неприятности с законом.

Когда он проходил мимо, Карен повисла у него на руке, но Ян грубо стряхнул ее.

— Отстань от меня, женщина, — прорычал он, вышел из комнаты и торопливо сбежал вниз по лестнице.

Карен повернулась к Клер и закричала, тряся кулаком перед лицом девочки.

— Видишь, что ты натворила! — вопила она. — Ты, девочка моя, еще пожалеешь о сегодняшней ночи. Ты еще вспомнишь!

С этими словами она выскочила из комнаты и бросилась за Яном.

Клер прислонилась к стене. Она не собиралась никому рассказывать о том, что произошло с ней и Трейси, так как мысль о возможной разлуке с сестрой приводила девочку в ужас. Но, к счастью, ни ее мать, ни Ян не догадывались, что имеют дело с пустыми угрозами. Теперь она поняла, каким оружием обладает и что она сможет прекратить насилие, если только будет мужественной.

Два дня спустя Клер, чтобы вырваться из напряженной домашней атмосферы, взяла Тинкера и отправилась на долгую прогулку. В конце концов они оказались на том самом месте, где девочка спасла его от жестоких мальчишек. Опустившись на удобную для сидения корягу, она прижала щенка к себе, наслаждаясь ощущением шелковистой шерсти, скользившей в пальцах.

— Не знаю, что бы я делала, если бы не ты, — тогда мне бы не с кем было поговорить, — созналась она. Напускная храбрость, которую она поддерживала целых два дня, исчезла, и девочка заплакала.

Тинкер взвизгнул и принялся лизать ей лицо мягким мокрым языком; Клер улыбнулась сквозь слезы.

— Дома все хуже некуда. Но так будет не всегда, вот увидишь. Однажды, когда я стану взрослой, я заберу вас с Трейси далеко-далеко отсюда, туда, где никто не сможет найти нас и причинить нам боль. И тебе больше не придется кормиться объедками. Трейси перестанут мучить кошмары, и она больше не будет просыпаться в мокрой кровати. Мы станем жить в большом роскошном доме, и никто, кроме тех, кого мы сами позовем, не переступит его порог.

Тинкер вилял хвостом, словно понимал каждое слово из сказанного, и Клер на время ушла в мечты.

Почти неделю спустя она вернулась домой из школы и распахнула калитку. Девочка окинула взглядом заросший сад, ожидая, что Тинкер, как обычно, выбежит ее встречать. Но сегодня он не появился, поэтому она улыбнулась и позвала:

— Тинкер, иди сюда, мальчик. Ну где же ты, глупая собака?

Но щенка все не было, и Клер, нахмурившись, прошла по тропинке, шагнула в кухню и спросила:

— Где Тинкер?

Мать безразлично взглянула на нее из-за журнала.

— Не знаю, — спокойно ответила она, — я его целый день не видела, с тех пор как выпустила из дома утром.

Она вернулась к чтению, Клер с подозрением посмотрела на мать.

— Тинкер никогда не уходит далеко, — взволнованно пробормотала она.

— Ну, теперь, видимо, ушел. Нечего волноваться. Он вернется, как только проголодается.

У Клер засосало под ложечкой. Она схватила веревку, которую использовала в качестве поводка, и снова направилась к двери.

— Вернись! Ты должна покормить Трейси, — приказала мать.

— Я иду искать Тинкера, и ни ты, ни кто бы то ни было другой меня не остановит, — дерзко ответила Клер и исчезла за дверью, прежде чем мать успела еще что-нибудь сказать.

Она вернулась затемно, навстречу выбежала ждавшая ее Трейси.

— Ты его нашла? — с надеждой спросила она.

Когда Клер устало покачала головой, на глазах у Трейси выступили слезы.

— Я везде его искала, — жалобно сказала ей Клер. — Наверное, прошла не одну милю, и ноги сейчас просто отваливаются. Но его нигде нет.

Трейси потащила ее к столу.

— Садись, я сделаю тебе чай, — пообещала девочка, и вскоре перед старшей сестрой возникла чашка, полная теплого напитка.

— Извини, если он не очень вкусный, — сказала Трейси. — Но я пока не умею так хорошо заваривать чай, как ты.

Клер благодарно улыбнулась и пригубила чай, стараясь не морщиться от отвращения.

— Где мама? — спросила она.

— Ушла гулять с Яном. Она оставила тебе записку.

Трейси взяла с сушилки для посуды смятый клочок бумаги и вручила его Клер.

— «Буду, когда вернусь», — вот что тут написано. Все как обычно.

— Я сегодня сама помоюсь, — пообещала Трейси, чувствуя отчаяние сестры. — Тебе не придется мне помогать. Я уже большая. Оставайся здесь и пей чай.

Клер не ответила, и Трейси медленно пошла наверх. Позже, когда сестра укладывала ее спать, Трейси сжала ее руку.

— Не переживай, Клер, — сказала она сонным голосом. — Тинкер обязательно вернется, вот увидишь. Он ни на шаг от тебя не отходит, так тебя любит. И я думаю, он не стал бы далеко уходить. Он ни за что тебя не бросит.

Клер кивнула, затем повернулась, спустилась вниз и села ждать у окна. Когда в комнате стемнело, девочка включила свет, посмотрела на догорающий камин, со вздохом взяла пустое ведерко для угля и направилась к задней двери. Она терпеть не могла ходить за углем в сарай по вечерам, но комната остывала, и Клер решила: если она будет ждать здесь Тинкера всю ночь, то лучше это делать в тепле.

Когда мать вернулась, Клер все еще стояла у окна.

— Что ты тут делаешь? — резко спросила она. И прежде чем Клер успела ответить, фыркнула: — Думаю, ты все еще ждешь свою долбаную собаку. Иногда мне кажется, что эта шавка для тебя значит больше, чем мать.

Клер моргнула, борясь со слезами.

— Ладно, пошли, ты сделала все, что могла. Ложись спать, тебе завтра нужно идти в школу.

Клер молча повиновалась. Но, оказавшись в кровати, она не могла заснуть и беспокойно ворочалась.

— Тинкер, ну где же ты? — прошептала она в темноте, остро чувствуя свое одиночество.

Утром она была настолько бледной, что Трейси не могла отвести от сестры глаз. Она рассеянно перемешивала свои хлопья в миске, не притрагиваясь к ним. Трейси смотрела на них голодным взглядом.

— Ты разве не будешь есть? — спросила она через некоторое время. Клер покачала головой — тогда девочка подвинула ее миску к себе и опустошила в считанные секунды.

Когда они уже выходили из дома, с лестницы спустилась мать и окликнула их.

— Эй, вы, рада, что успела вас застать. — Она зевнула. — Я сегодня уезжаю с Яном. Только на одну ночь, так что завтра увидимся.

Девочки кивнули. Они привыкли оставаться одни и уже не боялись. Когда они вышли во двор, Клер заметила, что дверь туалета, стоящего возле угольного сарая, приоткрыта. Она нахмурилась. Туалет во дворе никогда не использовали по назначению, в нем хранилось всякое старье, и Клер даже не помнила, когда его в последний раз открывали. Она пропустила Трейси вперед и подошла к двери. Клер собиралась закрыть ее и уже положила руку на ржавую задвижку, как вдруг увидела в дальнем углу то, от чего ее сердце начало колотиться как бешеное. Девочка распахнула дверь, свет залил крохотное помещение, и то, что открылось ее глазам, заставило девочку всхлипнуть от ужаса. На грязном полу лежал Тинкер. Она бросилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на грязь. Когда она попыталась взять его на руки, голова щенка свесилась в сторону, из пасти вывалился язык. Тело песика было холодным, и в этот момент Клер поняла, что он мертв. Позади послышались шаги Трейси, и она обернулась, глядя на нее обезумевшими от горя глазами.

— Иди в школу, — выпалила Клер. Боль утраты была невыносимой, и когда Трейси, которая тоже пребывала в глубоком шоке, не двинулась с места, Клер заорала на нее: — Уходи! Иди в школу, я сказала. Мы вечером обо всем поговорим.

Трейси повернулась и бросилась бежать со всех ног, по ее щекам катились слезы. Клер было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание. Она снова занялась Тинкером.

— Ну же, малыш, — шептала она, обнимая родное маленькое тельце. — Пожалуйста, не бросай меня. Я так тебя люблю!

Она раскачивалась, держа его на руках, словно надеялась вернуть щенку жизнь. В этом состоянии ее через некоторое время нашла мать.

— А… так, значит, ты нашла его. — Слова прозвучали мягко, но когда Клер подняла на мать глаза, Карен была потрясена неприкрытой ненавистью, которая горела во взгляде дочери.

Мать попыталась все объяснить.

— Это случилось вчера утром, сразу после того как ты ушла в школу. Он это… свалился с лестницы, и я не знала, как тебе об этом сказать. Поэтому я спрятала его здесь. Это был несчастный случай, понимаешь?

Клер продолжала на нее смотреть, и теперь мать разозлилась и сорвалась на крик.

— Да это всего лишь чертова дворняга! Не понимаю, чего ты так завелась.

Клер осторожно опустила Тинкера и поднялась, глядя матери в лицо.

— Тинкер никогда бы не упал с лестницы, мам. Он прыгал по ней, словно маленький горный козел.

— Что ты хочешь этим сказать? — выпалила Карен. — И не смотри на меня так. Ты что, мне не веришь? Ты считаешь, что я лгу?

Клер без обиняков кивнула.

— Да, я думаю, что ты лжешь. Он тебе никогда не нравился. Думаю, Тинкер вообще не падал. Ты, наверное, ударила его или сбросила с лестницы, и я тебе этого никогда не прощу. Потому что хоть он и дворняга, но для меня он был всем. Это единственный друг, который у меня когда-либо был.

Смертельно бледная, с глазами, в которых не было ни слезинки, она обошла мать и направилась в свою комнату. Там девочка опустилась на кровать, и внутри нее начало формироваться ужасное решение.

«Я никогда больше не буду никого и ничего любить, — молча поклялась она. — Все, кого я любила, меня бросили, кроме Трейси. А теперь я еще потеряла Тинкера».

Прошел почти час, и снизу до нее донесся голос матери.

— Я уже ухожу.

Клер не ответила, она была так потрясена, что даже не могла плакать. Когда позже в дверь громко постучали, она тоже не обратила на это внимания. Но непрекращающийся стук действовал на нервы, и девочка наконец спустилась вниз и распахнула дверь.

— Да? — коротко сказала она двум глядящим на нее женщинам. Одна из них была довольно молодая, светловолосая, высокая и стройная. Другая — постарше, ее волосы уже начали седеть на висках; на женщине были симпатичное серое пальто и удобные туфли без каблуков.

— Ты, должно быть, Клер? — улыбнулась старшая женщина.

Клер с подозрением пожала плечами.

— Да, это я, ну и что?

— Вообще-то мы хотели поговорить с твоей матерью. Она дома?

— Нет, ее нет.

Не обращая внимания на грубый тон девочки, женщина продолжала:

— В таком случае нам лучше поговорить с тобой. Можно войти?

— Кто вы? — подозрительно спросила Клер.

— Я социальный работник, а эта леди — моя коллега, — объяснила женщина.

У Клер свело живот. Она неохотно открыла дверь пошире, позволяя им войти. Оказавшись внутри, старшая женщина тепло ей улыбнулась. Младшая молчала, рассматривая бедно обставленную комнату.

— Клер, меня зовут Джил Баррел, — представилась социальный работник и протянула ей руку, но Клер притворилась, что не заметила ее. — А это Дженни Сигрейв. — Так как ее никто не перебивал, женщина продолжила: — А когда вернется твоя мама?

— Не имею ни малейшего понятия, — солгала Клер.

— В таком случае тебе придется пойти с нами.

Глаза Клер расширились, и Джил поспешила ее успокоить:

— Не переживай так, милая. Это только до тех пор, пока мы не поговорим с твоей матерью и кое-что не выясним.

— Что выясните?

Джил посмотрела на коллегу, она явно неловко себя чувствовала.

— Мы уже отправили твою сестру в безопасное место. Она у очень хороших людей — приемных родителей. Дело в том, что сегодня утром она пришла в школу очень расстроенная и рассказала о чем-то таком, что требует нашего внимания. Ее учительница очень беспокоилась за нее. Ты знаешь, о чем я говорю, Клер?

— Нет, не знаю! — закричала Клер, затем указала на дверь и произнесла дрожащим голосом: — Убирайтесь… Уходите обе. Суйте свой нос в дела других, а нас оставьте в покое.

— Боюсь, мы не можем это так оставить, Клер, — сочувственно объяснила Джил. — Пойди и собери одежду, мы отведем тебя к Трейси. Ты же хочешь ее увидеть?

Плечи Клер опустились. Чувствуя, что потерпела поражение, она пошла наверх и начала складывать вещи в хозяйственную сумку. Проходя мимо маминого пальто, неаккуратно брошенного на перила лестницы, она сняла с лацкана брошь — букетик зеленых цветов — и спрятала у себя в сумке. Когда она спустилась, обе женщины ждали ее в прихожей. Джил попыталась обнять девочку за плечи, но Клер сердито стряхнула ее руку.

— Не трогайте меня, — пригрозила она. — Просто отведите к Трейси.

Согласно кивнув, они подвели ее к машине, стоявшей на улице.

Мистер Толли как раз полол сорняки у себя в саду перед домом, и Клер, прежде чем сесть на заднее сиденье автомобиля, подошла к ограде, разделявшей их садики.

— Мистер Толли, я… я хочу попросить вас об услуге, — печально сказала она.

— Да, конечно, говори, милая, — ласково ответил он.

— Моя собака, Тинкер. Он… он умер вчера и лежит в туалете во дворе. Я должна уехать на какое-то время, и я просто хотела спросить… Вы не могли бы похоронить его для меня?

Мистер Толли посмотрел на ее бледное измученное лицо, и его сердце сжалось.

— Конечно, я сделаю это для тебя, милая. Не переживай, я все сделаю.

Клер робко ему улыбнулась, затем повернулась, подошла к машине социальных работников и забралась на заднее сиденье. Она только один раз посмотрела в заднее стекло. Мистер Толли стоял на том же месте с выражением беспокойства на лице. Глядя на дом, девочка задумалась о том, увидит ли его еще когда-нибудь, и у нее сжалось сердце. Дом был не слишком похож на семейное гнездо, но другого у нее просто никогда не было. И мысль о том, что она покидает его навсегда, пугала. «По крайней мере, они везут меня к Трейси», — попыталась она успокоить себя. Слезы, которые девочка сдерживала все это время, хлынули из глаз, стекая по щекам.

Глава седьмая

Когда Джил Баррел остановила машину в Нанитоне на Говард-роуд у аккуратного здания, имеющего общую стену с соседним домом, Клер с интересом посмотрела на него из окна.

— Здесь ты пробудешь некоторое время, — сообщила ей социальный работник, выйдя из машины и открывая заднюю дверь.

Клер посмотрела на нее с отвращением, медленно вылезла из машины и встала на тротуар. Дом, несомненно, был намного лучше того, из которого она только что уехала, Клер молчаливо признала это. В лучах послеобеденного солнца окна сверкали словно зеркала, небольшой газон перед домом был ухоженным и опрятным. Социальные работники, встав по бокам девочки, провели ее к красной парадной двери. Клер чувствовала себя узником, которого ведут в тюрьму. Джил только успела протянуть руку к начищенной медной ручке, как дверь открылась и Клер увидела улыбающуюся ей высокую темноволосую леди. Клер решила, что она одного возраста с ее матерью. Женщина была хорошо сложена, лицо ее казалось дружелюбным.

— А ты, должно быть, Клер. Я миссис Гаррет, но ты можешь звать меня Молли.

Она протянула руку для приветствия, но Клер на нее и не взглянула.

— Давай, заходи, — продолжила женщина как ни в чем не бывало. — Уверена, Трейси будет очень рада тебя видеть.

Клер вступила в длинную узкую прихожую, стены которой украшали картины, а пол был покрыт ковром. Из прихожей вели три двери; Клер скоро выяснила, что через них можно было попасть в просторную гостиную, столовую и кухню. Все комнаты были со вкусом обставлены и украшены. Она последовала за женщиной в гостиную и открыла рот от удивления. В комнате преобладали красный и золотой цвета, что придавало ей теплый и уютный вид. Внимание Клер привлек длинный сервант красного дерева, который занимал почти всю стену и был отполирован так, что ее лицо отразилось в нем как в зеркале. Перед красивым, выложенным изразцами камином лежал большой ковер, а рядом с ним стояли два одинаковых кресла, обитых темно-красным бархатом. Но больше Клер ничего не заметила, потому что услышала сдавленный всхлип и увидела Трейси, которая бросилась к ней с дивана.

— Прости меня, Клер, — всхлипывала она, обнимая сестру худенькими руками за талию. — Я не хотела раскрывать этот плохой секрет, честно, не хотела, но… оно само так получилось.

— Все в порядке. — Клер нежно погладила ее волосы. — Все будет хорошо, вот увидишь.

На одном из кресел у камина сидел румяный мальчик лет десяти. Когда Клер на него посмотрела, он приветливо улыбнулся. Клер никак не отреагировала. Она снова обратила внимание на Трейси. Та со страхом смотрела на социальных работников.

— Когда… когда наша мама приедет за нами? — робко спросила она.

Прежде чем ответить, Джил Баррел посмотрела на коллегу.

— Думаю, скоро. Нам просто нужно кое о чем с ней поговорить. И я уверена, Молли прекрасно о вас позаботится до ее приезда. А это Билли, сын Молли. Скоро с работы вернется Том, и вы с ним познакомитесь. Это муж Молли.

Лицо Клер помрачнело еще сильнее, и она притянула к себе Трейси, словно желая ее защитить.

— Отлично, а теперь я покажу вам комнаты, в которых вы пока поживете, — весело сказала Молли в надежде развеять повисшее в воздухе напряжение. Трейси с Клер, все еще крепко держась за руки, последовали за ней обратно в прихожую и, поднявшись по лестнице, оказались на длинной лестничной площадке.

— Здесь у нас ванная, — показала Молли. — Внутри есть все необходимое, но если вам вдруг еще что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, спрашивайте.

Глаза Трейси удивленно расширились, когда она увидела мягкие пушистые полотенца, аккуратно висевшие на сушилке, но промолчала, и Молли подвела девочек к следующей двери.

— Трейси, думаю, тебе понравится эта комната, — сказала она, широко открывая дверь. У Трейси чуть глаза не вылезли на лоб от неожиданности. На полу лежал мягкий ворсистый ковер, кровать была прикрыта симпатичным стеганым покрывалом. Вся комната была выдержана в приглушенных оттенках розового и казалась уютной и приветливой, на окнах висели цветастые занавески.

— Но… но где же будет спать Клер? — запинаясь, спросила Трейси.

— О, об этом не волнуйся, милая. Это совсем рядом.

Молли подошла к следующей комнате. Она сочетала в себе все оттенки лилового и была такой же красивой, как и комната Трейси, но Клер покачала головой и отказалась в нее заходить.

— Мы с Трейси хотим спать вместе, — решительно заявила она.

— Но кровати в каждой из комнат рассчитаны только на одного, — заметила Молли.

Прежде чем она успела продолжить, Джил учтиво объяснила:

— Думаю, первое время им и так будет хорошо. Если им нравится спать вместе, пусть спят.

— Да, наверное, никаких проблем не возникнет, — согласилась Молли, хотя такое решение, ей, судя по всему, не очень нравилось. Но она уже достаточно давно занималась детьми и знала, что всем им требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к новым условиям. Без сомнения, к концу недели они только рады будут получить в полное распоряжение собственную комнату. Молли весело щебетала, распаковывая их вещи и складывая в комод в комнате Трейси. Покончив с этим, она повернулась к девочкам с предложением:

— Хотите, я принесу вам поесть? Осмелюсь предположить, что вы успели проголодаться.

Клер строго посмотрела на Трейси и притянула ее к себе поближе. От нее не укрылось, как та облизнулась. Трейси всегда хотела есть. Честно говоря, у Клер тоже свело живот, но она была слишком гордой, чтобы это признать. Скоро они оказались в просторной кухне, чистой как стеклышко. От духовки исходили волны вкусного аромата, и, несмотря на принятое девочкой решение ничего не есть, желудок Клер заурчал от голода. Особенно после того, как Молли вынула из духовки дымящийся мясной пирог и поставила его на стол.

Она как раз усадила их за стол, а тем временем социальные работники уже собрались уходить, на прощание пообещав вскоре вернуться. Клер скривилась и попыталась уклониться, когда Джил ободряюще похлопала ее по плечу. Впрочем, мысль о предстоящей трапезе ее немножко ободрила. Трейси улыбнулась сестре. Женщины ушли, а к девочкам присоединился сын Молли. Начался их первый день в новом доме.

Гораздо позже, ночью, когда они лежали в кровати Трейси, тесно прижавшись друг к другу, Трейси спросила дрожащим голосом:

— Мама же нас скоро заберет, правда, Клер?

— Ну конечно, — уверенно ответила Клер. — Как только мама вернется из этой поездки, она пулей примчится сюда, чтобы нас забрать.

Успокоившись, Трейси уткнулась носом в сестру, и вскоре девочки уже крепко спали.

Два дня спустя громкий стук в переднюю дверь вырвал Карен Мак-Маллен из крепкого пьяного сна. Она вернулась вчера поздно ночью и упала в кровать, почти не раздевшись, так как была уверена, что девочки уже давно спят.

— Клер! — Ее голос прокатился над лестничной площадкой. — Открой эту гребаную дверь, пока ее не снесли с петель.

Когда ей никто не ответил, Карен выругалась и села на краю кровати. Яркий солнечный свет ударил ей в глаза, и она застонала.

— Чертова ленивая корова, — бормотала она, надевая старый вылинявший халат. — Она еще получит за то, что совсем ни во что меня не ставит.

Карен, шатаясь, подошла к открытой двери спальни. Во рту у нее словно кошки нагадили, и уже давало о себе знать похмелье. Она распахнула дверь комнаты Клер и с удивлением обнаружила, что там никого нет. Вздохнув, Карен подтянула пояс халата и, спотыкаясь, начала спускаться по лестнице.

— Иду, иду, какого черта вы там так шумите, — пробормотала она, сражаясь с замком. Затем дверь открылась, и Карен увидела двух женщин.

— Ну что? — выпалила она. — Какого черта вам от меня нужно в эту гребаную рань? Еще, наверное, и десяти нет.

Старшая из женщин, которую Карен про себя назвала злобной стервой, холодно на нее посмотрела.

— Миссис Мак-Маллен? Миссис Карен Мак-Маллен?

— Ну да, это я. И что? — В животе у Карен проклюнулся первый росток страха и в сочетании со вчерашней выпивкой вызвал тошноту.

— Мы пришли поговорить с вами о ваших детях. — В голосе женщины было столько льда, что Карен покрылась мурашками.

— А что с детьми? Они наверху, у себя в кроватях, как и должно быть в это проклятое время. — Сама не зная почему, Карен начала оправдываться.

— Думаю, ваши дети сейчас совсем не в постели, миссис Мак-Маллен, — сообщила ей Джил Баррел. — Если вы впустите нас, мы, возможно, вам все объясним.

— Как это они не в постели? Что вы хотите этим сказать? Где же, черт возьми, тогда им быть? И кто вы такие?

Социальный работник прошла мимо нее и направилась в кухню в сопровождении коллеги. Карен захлопнула дверь и неохотно пошла вслед за ними, заметив неодобрительные взгляды, которыми те окидывали внутреннее убранство дома.

— Ну… рассказывайте наконец, — потребовала Карен. — Что здесь вообще происходит?

— Если бы вы находились здесь последние два дня, вы бы знали, что происходит, миссис Мак-Маллен.

Карен сглотнула. Теперь она почуяла неладное.

— Меня зовут Джил Баррел, а это моя коллега, — представилась женщина. — Мы социальные работники, и два дня назад мы отправили ваших детей к приемным родителям.

— Что вы сделали?! — выкрикнула Карен, бледнея. Она лихорадочно схватила пачку сигарет, лежащую здесь же на грязном столе, быстро прикурила и жадно затянулась дымом.Размазанная тушь резко выделялась на фоне обескровленных щек, и только это жалкое зрелище помогло Джил Баррел справиться с собой и не передернуться от отвращения.

— Нам можно сесть? — спросила она.

Карен ошарашенно кивнула.

Женщина опустилась на край стула и продолжила:

— Дело в том, что Трейси рассказала кое-что своей учительнице в школе. И у нас не было другого выбора, кроме как перевести детей в место, где им ничто не будет угрожать до окончания расследования. Но мы не могли его начать, так как вас не было дома.

— Я… э… Я ездила проведать свою маму. — Карен начала бить дрожь, но в глазах женщин не было и намека на сочувствие.

— Правда? Очень странно. Трейси сказала нам, что ее бабушка уже давно умерла.

Слабый румянец залил лицо Карен, когда она поняла, что ее ложь раскрыта. Но она все еще продолжала перебирать различные версии происходящего. Почему они здесь? Что такого могла рассказать Трейси? Да она шкуру с этой маленькой негодяйки спустит, как только доберется до нее.

Решив выбрать другую тактику, Карен спросила:

— Так где сейчас мои девочки?

— В очень надежном и безопасном месте, уверяю вас. Но хочу предупредить, что заявление, сделанное Трейси, оказалось очень серьезным, и сегодня вам еще придется поговорить с полицией. Она сказала, что подверглась сексуальному насилию со стороны некоторых мужчин.

Карен охватила паника, и она испуганно затараторила:

— Не стоит вам прислушиваться ко всему, что говорит Трейси. Она та еще актриса и к тому же маленькая лгунья.

Затем она тяжело опустилась на ближайший стул и в сердцах затушила сигарету о пепельницу, где и так уже было полно окурков. Карен поняла, что сейчас нужно быть очень осторожной, иначе ей грозят серьезные неприятности.

— Как я поняла по вашей реакции, вы не знали, что кто-то из ваших любовников совершил сексуальное насилие над вашими девочками?

— Ну конечно же, я ничего не знала, — торопливо подтвердила Карен, опасаясь за свою собственную шкуру. — За кого вы меня принимаете? Неужели я могла бы допустить, чтобы такое происходило по моему согласию? Мои любовники… Вы же знаете, как сейчас непросто в одиночку растить детей. Они помогали мне деньгами и прочим, они бы никогда… Моя Трейси солгала вам — это не может быть правдой.

— Могу вас уверить, что девочка сказала правду. — Джил Баррел старалась сохранять спокойствие. — Обе девочки вчера прошли полное медицинское обследование в участке, и заключение врача подтвердило ее слова.

— Но этого не может быть…

Лица женщин ясно давали понять, что они не верят ни единому ее слову, но Карен продолжала отстаивать свою позицию несмотря ни на что. «Конечно, вам хорошо сидеть здесь, — думала она, — таким самодовольным и шикарно одетым. И дома вас, небось, ждут мужья, в то время как я…»

Она неожиданно вспомнила тот вечер, когда от нее ушел муж, и на глаза Карен навернулись слезы жалости к себе. С тех пор у нее все пошло наперекосяк, и все потому, что она оступилась и завела крохотный, ничего не значащий роман. Тот факт, что рождение Трейси могло быть результатом этого самого романа, конечно же, не давал Робби права ее бросать, думала она. Вот ублюдок! И с тех пор все становилось только хуже. Откуда этим двоим было знать, что такое одиночество? Каково это — чувствовать, что ты готова пожертвовать чем угодно, даже собственными детьми, ради чьей-то любви? И потом, девочки же живы и здоровы, так к чему весь этот шум?

— Слушайте, — сказала она дрожащим голосом. — Я не знаю, что вам рассказала Трейси, но если вы вернете мне детей, я прослежу, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

— Боюсь, все не так просто, — безжалостно оборвала ее Джил.

Если мать Трейси не признает, что была в курсе происходящего, то на суде будут рассмотрены только ее показания против показаний Трейси. И в этом случае у нее есть шансы выйти сухой из воды. То же самое касается мужчин, потому что даже если их арестуют, им просто нужно будет все отрицать. Несмотря на результат медицинского осмотра, у суда не будет никаких доказательств их причастности к изнасилованию девочек, за исключением слов Трейси. Но что такое слова маленькой девочки? Джил Баррел тяжело вздохнула. В дни, подобные этому, она всегда задавалась вопросом, зачем ей вообще понадобилось становиться социальным работником.

К моменту первого визита Карен к Гарретам девочки пробыли там почти неделю. Они вернулись домой из школы и застали ее сидящей на диване с чашкой чаю в руке. Судя по всему, Карен чувствовала себя очень неуютно.

— Мама! — Лицо Трейси просияло от радости, она бегом бросилась через комнату и крепко вцепилась в мать.

— Привет, милая. — Карен чувствовала, что Молли и Джил Баррел не сводят с нее глаз, поэтому улыбалась не переставая и сделала вид, что ужасно рада видеть своих девочек.

— Я знала, что ты за нами придешь, — взволнованно сказала Трейси. — Вот видишь, Молли, я же тебе говорила. Ты пришла, чтобы забрать нас домой?

Ей ответила Джил, избавив таким образом Карен от необходимости подбирать слова.

— Нет, милая, не сейчас. Нам все еще необходимо кое-что выяснить.

Лицо девочки помрачнело. Ну почему им нельзя пойти домой прямо сейчас?

— Хорошо, а когда мы сможем вернуться? — Теперь ее голос дрожал, и Клер ненавидяще посмотрела на мать. Зачем же она пришла, если не собиралась их забирать?

— У вас ведь все хорошо? — спросила Карен, надеясь разрядить ситуацию.

— Откуда ты можешь знать? — воскликнула Клер. — И потом, тебе же на нас наплевать! — В голосе девочки была такая горечь, что Карен на миг потеряла дар речи.

Затем опомнилась и затараторила:

— Не кричи на меня, деточка! Я же приехала сюда. Разве этого недостаточно?

Клер села в кресло с лицом мрачнее грозовой тучи. Трейси начала тихонько плакать. В новой школьной форме, купленной Молли, с вымытыми и расчесанными волосами малышка великолепно выглядела. Клер же, напротив, отказалась снимать одежду, в которой приехала, несмотря на все попытки Молли ее приодеть.

— Мне ничего от вас не нужно, — угрюмо заявила девочка, когда Молли принесла ей новую школьную форму. — Моя мама скоро приедет, чтобы нас забрать, так что можете отнести ее обратно в магазин.

И вот наконец ее мама была здесь, но она совсем не собиралась везти их домой. По крайней мере пока.

— Послушайте… Можно я немножко побуду с девочками наедине? — попросила Карен. Они вместе с Молли ожидали ответа социального работника. Джил Баррел согласно кивнула.

— Хорошо. Мы с Молли выйдем на кухню, но оставим дверь открытой. У вас есть десять минут.

Джил отвернулась и вышла из комнаты, Молли последовала за ней. Карен снова обратилась к девочкам.

Для их матери возникшая ситуация обернулась удобным поводом отделаться от дочерей. Дом был чудесным, и Трейси раньше никогда так хорошо не выглядела. Теперь Карен чувствовала себя в безопасности, так как социальные работники сообщили ей, что дело не дойдет до суда. Она просто отрицала, что ей было известно о происходящем, а так как Клер, к счастью, ни слова не сказала в полиции, то одних результатов медицинского обследования было недостаточно для передачи дела в суд. За последние несколько дней эгоистичная молодая женщина сообразила, насколько лучше жить в доме одной, без девочек, за которыми нужно постоянно присматривать. И потом, пребывание здесь пойдет им только на пользу.

Словно прочитав мысли матери, Клер снова задала вопрос:

— Так мы поедем домой или нет?

— Ну… Дело в том, что расследование еще продолжается, поэтому лучше всего будет, если вы еще некоторое время живете здесь, — уклончиво ответила Карен.

Клер скривилась. Она знала мать как облупленную. И прекрасно поняла, что та имела в виду. Карен была сейчас слишком занята собой и развлечениями, чтобы забирать их обратно.

— Не смотри на меня так, — предупредила Карен. — Я могла бы и не приходить. Просто хотела проверить, что у вас здесь все в порядке.

— Значит, теперь, когда ты пришла, ты можешь уйти и с чистой совестью заниматься своими делами? — парировала Клер.

В глубине души ей хотелось броситься матери в ноги и умолять ее забрать их домой, но гордость не позволяла ей этого сделать.

— Точно. Я совсем не обязана это выслушивать, — капризным тоном заявила Карен, оттолкнула Трейси и поднялась на ноги. — Возможно, лучше будет, если я сейчас уйду и вернусь, когда ты немножко остынешь.

— Да-да, выметайся и оставь нас в покое, — выкрикнула Клер. Трейси подошла к ней, обняла и спрятала лицо на груди сестры. — У нас и так все хорошо, правда, Трейси?

Карен бросилась прочь из комнаты, до девочек донесся грохот закрывшейся за ней входной двери. Клер зарылась лицом в сладко пахнущие волосы Трейси и расплакалась так, что ее сердце едва не разорвалось. У нее было отвратительное предчувствие, что она больше никогда не увидит мать.

Глава восьмая

— Знаешь, Том, в случае с Клер я иногда себя чувствую так, словно бьюсь головой о стену. Что бы я ни делала, до нее это просто не доходит. Она живет здесь уже очень давно и все равно ведет себя так, словно я для нее чужой человек. — Молли Гаррет вздохнула и громко отхлебнула горячего шоколада из чашки.

Том кивнул и вытянул ноги перед газовым камином.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, милая, но когда мы брали к себе Клер и Трейси, мы знали, что это будет нелегко. Бедняжки пережили сущий ад, а затем еще узнали, что их мать от них отказалась… Господи, да об этом даже думать невыносимо! Думаю, Клер понадобится очень много времени, чтобы снова научиться кому-нибудь доверять.

Молли знала, что он прав, и печально улыбнулась.

— Я согласна с тобой, но от этого легче не становится. Я хотя бы нашла общий язык с Трейси. Она уже позволяет мне ее купать и мыть волосы без присутствия Клер.

— Думаю, в этом есть заслуга нашего Билли. — Вспомнив озорного десятилетнего сынишку, Том улыбнулся. — Они теперь с Трейси стали не разлей вода. Хоть я и считаю, что это заставляет Клер чувствовать себя немножко брошенной.

— Ты прав, — согласилась Молли. — Мне бы очень хотелось, чтобы Клер нашла себе друзей своего возраста, но она такая нелюдимая, неудивительно, что никто не хочет с ней водиться. А еще это ее наплевательское отношение к личной гигиене! Она неделями не моет голову, не говоря уже о том, чтобы принять ванну. Как только я ее ни убеждала — все напрасно. И вся та нарядная одежда, что мы для нее покупаем, — это просто пустая трата времени. Она выбирает только самые бесформенные и мешковатые вещи. Ее улыбку можно увидеть только тогда, когда девочка разговаривает с Трейси или с нашим котом. Знаешь, у Копера даже появилась привычка спать у нее в ногах.

— Если ей с ним спокойнее, пусть спит, — сказал Том. — После того, что с ней сделали люди, девочка теперь доверяет только животным. Животные никогда не причиняли ей боли. А насчет личной гигиены… В общем, я считаю, она начнет следить за собой, когда обретет немного уверенности в себе. Но всему свое время.

Молли пораженно смотрела на мужа.

— Знаешь, Том Гаррет, иногда ты бываешь так мудр, что даже не замечаешь этого, — сказала она. — Такие мысли никогда не приходили мне в голову, но, вероятно, ты прав.

Том улыбнулся и отпил из чашки.

— Вот и действуй исходя из этого. Как говорят, время лучший лекарь. Клер изо всех сил пытается защищать Трейси. Из того, что мы знаем, понятно: девочке пришлось заменить ей мать. Так что неудивительно, что она тебя отталкивает. Нам просто нужно набраться терпения, только и всего.

— Ох, Том, я так на это надеюсь! — Молли посмотрела в свою чашку. — Потому что в те редкие мгновения, когда Клер улыбается, — понимаешь, по-настоящему улыбается, — ее лицо словно начинает светиться изнутри. Если она начнет за собой следить, то через пару лет превратится в настоящую красавицу. Парни возле нее будут в очередь становиться.

Ее муж согласно кивнул.

— Ты уже подумала над вопросами социальных работников? — спросил он.

Молли кивнула.

— Честно говоря, просто не могла думать ни о чем другом. Это очень важное решение. Согласны ли мы оставить обеих девочек у себя на столь долгий срок?

— Да, милая, но последнее слово я предоставляю тебе. В конце концов, это на тебе лежит львиная доля работы. Я же не могу пойти к Трейси среди ночи, если ее будут мучить кошмары. И именно тебе почти каждое утро приходится менять мокрое белье у нее на кровати, потому что я к тому времени уже ухожу на работу.

Молли взяла его за руку.

— Думаю, я уже приняла решение, — призналась она. — Конечно, это будет непросто, и я отдаю себе в этом отчет. Том, я чувствую, что подведу девочек, если отдам их другим людям. Особенно если их придется разлучить. — Эта мысль заставила ее вздрогнуть. — Для Клер это стало бы последней каплей. Она напускает на себя храбрый вид, но я знаю, насколько болезненно она перенесла решение своей матери их бросить. Нет, я не могу позволить такому случиться. Так что, если ты не против, я скажу Джил Баррел, что мы берем обеих девочек на долгий срок.

— Вот Билли обрадуется! — улыбнулся Том. — И Трейси тоже. Насчет Клер… Ну, она, конечно, виду не подаст, но хотя бы поймет, что мы готовы ее поддержать. И кто знает? А вдруг это поможет ей выбраться из скорлупы?

— Не думаю, что все будет так просто, но мы хотя бы попытаемся… а дальше поживем — увидим. Как ты говорил, время лучший лекарь. — Молли улыбнулась: решение было принято, и они еще некоторое время сидели молча, так как не нуждались в словах.

Почти неделю спустя Клер и Трейси, вернувшись из школы, застали дома социального работника. Позади нее сидели Молли и Том, а Билли играл с котом на коврике у камина. Посредине комнаты стоял празднично накрытый стол. Клер с подозрением посмотрела на него и взяла Трейси за руку.

— Что все это значит? — коротко спросила она. — Собрались нас выпроводить и решили устроить по этому поводу вечеринку?

— Вообще-то, Клер, все как раз наоборот. — Джил подвела ее к дивану, Трейси послушно шла рядом.

Когда девочки уселись, Джил им улыбнулась.

— А сейчас я должна сказать вам одну новость, и надеюсь, вы обе сочтете ее хорошей. Я знаю, что последние месяцы были для вас очень трудными, но, к счастью, теперь все наладится. — Она кивнула в сторону Тома и Молли. — Как нам всем известно, возвращение домой к вашей матери для вас невозможно, и мы знаем, как тяжело вы это восприняли. Теперь ваше благополучие стало задачей Отдела. Мы провели множество собраний и встреч, чтобы выбрать наилучший для вас вариант. Несомненно, главной нашей целью было не разлучать вас. Молли и Том предложили идеальное решение: они согласились оставить вас обеих у себя. Так что отныне их дом станет и вашим тоже.

Реакция Трейси последовала незамедлительно. Она сначала радостно улыбнулась Молли и Тому, а затем взволнованно спросила:

— Это значит, что мы можем остаться здесь навсегда?

Молли была тронута.

— Конечно же, милочка, оставайтесь здесь навсегда и даже дольше, если захотите.

Трейси подбежала к Молли и обхватила ее за широкую талию. Клер встала, окинула их безразличным взглядом, затем отвернулась и направилась к двери, ведущей в прихожую.

— Молли подготовила для вас вечеринку; Клер, неужели ты не останешься? — спросила Джил.

Клер пожала плечами.

— Мне не очень хочется есть, — тихо сказала она. Затем, чувствуя, что от нее ждут каких-либо действий, посмотрела на Молли и Тома.

— Спасибо, что разрешили нам остаться, — пробормотала она и, больше не проронив ни слова, пошла к себе в комнату; кот увязался за ней. Молли печально смотрела ей вслед.

Наверху Клер осторожно подняла Копера на кровать и принялась беспокойно расхаживать по комнате. Благодаря толстому ковру звука шагов совсем не было слышно. Девочка знала, что этот дом ничем не уступает домам в Нобс Энде. Ее спальня блистала роскошью, о которой она и мечтать не смела. Но Клер не чувствовала себя здесь как дома. Она знала, что это место никогда не станет ей домом, и ненавидела его так же, как ненавидела Молли и Тома. Да, конечно, они могут притворяться добрыми, но Клер-то их насквозь видела. Они были взрослыми, а взрослым, по ее убеждению, нельзя было доверять. Никому из них. Они уже отбирали у нее Трейси. А уж Джил… Лицо Клер покраснело от ярости при мысли, что она сейчас внизу строит из себя добрую самаритянку.

— Старая тупая корова, — прошептала она, обращаясь к рыжему коту. Затем Клер тяжело опустилась на стул перед туалетным столиком и принялась разглядывать свое отражение в зеркале.

— Я им покажу, — пообещала себе Клер. — Однажды я им всем покажу. К черту эту сентиментальную дрянь: «отныне-этот-дом-станет-вашим». Когда мне исполнится шестнадцать, я пулей отсюда вылечу и заберу с собой Трейси, независимо от того, понравится им это или нет.

При мысли о Трейси она плаксиво сморщилась и начала яростно вытирать непрошеные слезы тыльной стороной ладони. Вчера ночью она тайком пробралась к Трейси в комнату, чтобы поцеловать сестру и пожелать ей спокойной ночи, но там уже была Молли, которая читала ей сказку на ночь. Клер ушла незамеченной, чувствуя странное отчуждение: ей вдруг стало ясно, как сильно изменилась Трейси. Она набрала вес и смеялась теперь гораздо чаще, чем раньше. По правде говоря, девочка снова выглядела счастливой, и Клер оставалось только с возмущением наблюдать, как ее младшая сестра все больше привязывается к приемной семье. Клер не понимала, почему Трейси не видит истинных замыслов Гарретов. Они были насквозь фальшивыми, уж в этом она точно была уверена. Но им никогда не удастся причинить ей боль, потому что Клер теперь их и близко к себе не подпустит.

Подойдя к кровати, она взяла кота на руки. По бледным щекам девочки катились слезы.

— Скоро они все мне за это заплатят, — поклялась она. И этот день настал раньше, чем она ожидала.

Первые три недели занятий после летних каникул стояла великолепная погода, настоящее бабье лето. В этот раз во время большой перемены Клер сидела в дальнем углу школьной площадки. Было жарко, и она время от времени вытирала пот со лба. Из-за угла до нее донесся голос Мелани Уилсон. Оставаясь незамеченной, Клер замерла как статуя и внимательно прислушалась.

— О господи, да в него можно влюбиться до смерти! — экзальтированно произнесла Мелани.

Клер осторожно выглянула из-за угла, чтобы рассмотреть предмет ее воздыханий. На школьной площадке группа парней играла в футбол, Мелани не спускала глаз с одного из них.

— Ха! — хихикнула одна из ее подруг. — С Крейгом Томасом у тебя нет никаких шансов. Во всей школе не найдется девчонки, которая бы за ним не бегала.

Мелани обиженно фыркнула.

— Если бы я захотела, то стала бы с ним встречаться, — возразила она.

Клер вернулась в свой угол, и у нее начала формироваться идея. Она вспомнила, сколько раз Мелани дразнила и унижала ее, и губы Клер сложились в улыбку.

— Отлично, мисс Мелани, долбаная Уилсон, теперь моя очередь, — мстительно прошептала она.

Этим вечером, когда все остальные уже легли спать, Клер закрылась в ванной, встала под душ и тщательно вымыла голову и все остальное. Покончив с этим, она прокралась обратно в свою спальню и села перед туалетным столиком. Она высушила волосы небольшим феном, который ей дала Молли, и стала расчесываться, пока они не заблестели и не рассыпались по худеньким плечам. Длинные белокурые волосы Клер выглядели сногсшибательно, и девочка улыбнулась. Затем она открыла коробочку с пудрой и тенями, которую ей подарила Молли на тринадцатилетие год назад и которая, до этого времени невостребованная, лежала в ящике. Клер накрасилась точно так, как на ее глазах сотни раз красилась мать. Когда результат ее удовлетворил, она сняла халат и внимательно изучила груди, выпирающие под ночной сорочкой. Обычно их скрывали мешковатые наряды, которые Клер не снимала даже в летнюю жару. Но теперь вместо отвращения они вызвали в ней интерес, так как могли послужить средством мести. Клер просто не могла дождаться завтрашнего утра.

Когда на следующее утро Клер вошла на кухню, Трейси как раз завтракала. При виде сестры у нее и у Молли чуть глаза на лоб не вылезли.

— Господи, Клер, что ты с собой сделала? — восхищенно вздохнула Трейси. — Ты такая красивая!

Клер вскинула голову.

— Я сделала то, что уже давно следовало сделать, — ответила она. — Привела себя в порядок.

Молли поставила перед ней тарелку с овсянкой.

— Ты прекрасно выглядишь, — тактично сказала она. — Но тебе не кажется, что косметики должно быть чуть поменьше? Ты все-таки идешь в школу, а не на дискотеку.

Клер раздраженно пожала плечами.

— Если вам что-то не нравится, то это ваши проблемы, — дерзко заявила она. — Вы всегда требовали, чтобы я привела себя в порядок, а теперь на это жалуетесь.

Молли нахмурилась и отвернулась. Завтрак прошел в молчании. Когда Клер наконец отправилась в школу, Молли еще долго стояла у кухонного окна и глядела вслед, удивляясь ее преображению.

Ее прибытие в школу произвело фурор. Все оборачивались, чтобы посмотреть на нее, и Клер нравился эффект, произведенный ее новым имиджем. Парни, которые раньше вообще ее не замечали, теперь не сводили с нее восхищенных взглядов, когда Клер гордо проходила мимо. На перемене, вместо того чтобы, как обычно, забиться в угол, Клер заняла место на краю футбольного поля. Скоро, как она и надеялась, Крейг Томас с товарищами двинулся в ее направлении. Клер просто подошла к нему поближе и, когда до него можно было дотянуться рукой, неожиданно выронила школьную сумку, рассыпав ее содержимое в траве. Крейг, занятый разговором, сердито посмотрел на нее, готовясь отпустить ехидное замечание, но оно замерло у него на губах.

— О, мне так жаль, — извинился он, пустив в ход все свое очарование, и, наклонившись, стал собирать ее вещи, мигом забыв о футболе. — Все в порядке. Я тебе помогу.

Разбросанные вещи были мигом собраны, и когда они снова выпрямились, Крейг сказал:

— Я ведь тебя здесь раньше не видел?

Клер пожала плечами.

— Нет, наверное. Но я учусь в девятом, а ты в одиннадцатом; скорее всего, ты просто меня не замечал.

— Ха, не верится, что ты можешь остаться незамеченной, — пробормотал он.

На границе поля Клер заметила Мелани, которая смотрела на нее, не веря своим глазам, и испытала огромное удовольствие. И пожалела, что этот момент не может длиться вечно.

Она пошла в сторону Мелани, Крейг увязался за ней.

— Что ты делаешь сегодня вечером? — спросил он.

Клер с трудом удержалась от смеха.

— Ничего особенного. А что, у тебя есть какие-то идеи? — ответила она.

Теперь они поравнялись с Мелани, и Клер злорадно ей улыбнулась.

— Я просто подумал, может, ты захочешь пойти со мной прогуляться?

Клер удовлетворенно отметила, что Мелани сделалась пунцовой.

— Тебе во сколько нужно быть дома? — продолжал парень, обращая на Мелани не больше внимания, чем на пустое место.

Клер фыркнула.

— Во сколько пожелаю, — соврала она. Затем они договорились о месте встречи, и, подарив ему прощальную улыбку, Клер ушла.

После ужина Клер открыла шкаф и принялась перебирать свою одежду. Большинство вещей она так ни разу и не надела. Она выбрала джинсы и топик, когда в дверь тихо постучали и на пороге возникла Молли.

— Идешь гулять, милая? — То, что Клер наконец решила что-нибудь предпринять, Молли и нравилось, и в то же время пугало.

Клер кивнула, но промолчала.

— И куда же ты идешь? В хорошее место?

Клер закатила глаза.

— Послушайте, я просто иду гулять с другом. Я думала, вам понравится эта идея. Вы меня уже целую вечность пытаетесь вытащить на прогулку.

— О, я очень рада, — уверила ее Молли. — Но будь осторожна, ладно? И не забывай, что тебе завтра в школу, возвращайся к девяти.

Клер продолжала собираться, не обращая на нее никакого внимания, поэтому Молли тихо вышла и закрыла за собой дверь.

Через двадцать минут Молли услышала стук парадной двери и позвала Тома на кухню.

Он встал из-за стола в гостиной, где помогал Трейси и Билли собирать головоломку.

— Я сейчас вернусь, детки. Большой босс зовет.

Он подмигнул им и поспешил к жене.

— Женщина, что там еще случилось? — спросил он, когда дверь за ним закрылась.

Молли вздохнула.

— Я не знаю, правда. Просто… Ты видел Клер, когда она уходила? Она такая… такая… взрослая.

Он недовольно вздохнул.

— Ну, милая, а чего же ты ожидала? Ей уже почти четырнадцать. В этом возрасте желание одеться покрасивее и погулять с друзьями — абсолютно нормальное явление. Я тебя не понимаю. Ты так долго уговаривала ее сделать это, а теперь трусишь.

— Думаю, ты прав, — признала она. — Я просто волнуюсь попусту. Я же не могу ее спрятать в шкатулку, чтобы с ней ничего не случилось.

— Конечно, не можешь. — Том улыбнулся. — Успокойся, нас еще ждет головоломка. А Клер вернется в девять, вот увидишь.

Когда Клер наконец вернулась домой, была уже почти половина одиннадцатого. Молли места себе не находила.

— Где, черт возьми, тебя носило? — потребовала она объяснений, как только Клер переступила порог. Та лишь нахально на нее посмотрела. — Надеюсь, ты понимаешь, юная леди, как я переволновалась? Никогда больше не смей так поступать, слышала? Когда я велю тебе возвращаться в девять, это значит в девять и не позже.

Клер попыталась ее обойти; Молли преградила ей путь рукой. Ее злость и тревога уже сменились чувством огромного облегчения, так как девочка была цела и невредима. Но Клер плевать хотела на чувства Молли, ее глаза злобно вспыхнули.

— Вы не смеете указывать мне, что я должна делать, а что нет. Я буду поступать так, как мне хочется. Вы мне не мать и никогда ею не станете.

В ее голосе было столько ненависти, что рука у Молли сама опустилась. Клер протиснулась мимо нее и взбежала по лестнице. Она распахнула дверь своей спальни и громко захлопнула ее за собой. Копер лениво потянулся, затем свернулся в клубок на ее подушке и снова заснул.

Клер мерила шагами комнату, ее всю трясло. Заметив свое отражение в зеркале, девочка презрительно скривилась.

— Ну вот. Я это сделала, — сказала она самой себе, чувствуя, как в горле растет горячий удушливый комок. Подойдя к шкафчику, она достала дневник, который Молли подарила ей на прошлое Рождество, и ключик, которым отпирался замочек застежки. Сидя на краю кровати, Клер взяла ручку и начала писать.

«Сегодня я занималась сексом с Крейгом Томасом». Она помедлила. Обычно возможность описать свои чувства ее успокаивала. Но сегодня эти чувства были настолько запутанными, что не желали изливаться на бумагу, так что вскоре дневник отправился обратно в ящик. Клер встала и начала лихорадочно раздеваться, бросая одежду прямо на пол. Затем изучила свое обнаженное тело в зеркале; ей вспомнились ощущение горячих жадных рук Крейга и ужасная волна тошноты, подкатившая к горлу, когда он попытался ее поцеловать. Клер вздрогнула от отвращения. Она протерла глаза, пытаясь изгнать из памяти эту картину, но чувство никуда не делось. Она ощущала себя грязной дешевкой и знала, что так теперь будет всегда. У нее в ушах прозвучал голос Мелани Уилсон: «Из свиного уха шелковый кошелек не получится». Возможно, Мелани была права, но сейчас пришла ее очередь мстить. Клер знала, что завтра слухи о том, что произошло, разойдутся по всей школе, и это ее несколько успокоило. Но цена мести оказалась очень высокой, ведь сегодня она поняла, что никогда больше не сможет никого полюбить. Боль, которую она испытывала, была слишком сильной, и Клер захотелось в голос разрыдаться, чтобы ее облегчить. Но слез не было, а ненависть к себе и чувство ужасной несправедливости все усиливались. Наконец она отошла от зеркала, не в силах больше на себя смотреть. Надо было ложиться спать.

Ее взгляд упал на открытый ящик шкафчика. Когда девочка подошла поближе, в дальнем углу что-то блеснуло, привлекая внимание. Клер взяла этот предмет и села на стул перед столиком, чтобы его рассмотреть. Это была брошка ее матери. Клер сняла ее с пальто в тот день, когда их с Трейси забрали в приют. Букетик зеленых цветов был броским и дешевым и некоторым образом подводил итог всей жизни Клер. Сжав его в руке, она рассмеялась. Ужасным смехом, полным горечи и свидетельствующим о крушении иллюзий.

— Это ты со мной сделала, корова, — выругалась она, словно брошка каким-то образом была связана с той, которая ее носила. — Ты испортила мне всю жизнь, а затем бросила меня. Но сейчас ты ничего не можешь мне сделать. И никто не может. Ты сука, ненавижу тебя. Знаешь ли ты, что я теперь такая дрянь, что даже плакать не могу?

Она медленно открыла ржавую застежку и приставила острый конец булавки к нежной коже на внутренней стороне руки. Затем с нажимом провела вниз и с удовлетворением увидела, как края неглубокой царапины открылись и набухли алыми каплями.

— Ненавижу тебя, ненавижу, — повторяла она снова и снова. — Чтоб ты сдохла!

Она продолжала терзать себя, пока по руке не заструились ручейки и кровь не начала капать на туалетный столик, словно слезы.

Копер, чувствуя ее горе, спрыгнул с кровати и начал тереться об ноги девочки и тревожно мурлыкать. Именно он и вывел ее из транса. Швырнув брошку через всю комнату, Клер подхватила кота на руки и наконец-то расплакалась. Ее тело сотрясали рыдания.

— С сегодняшнего дня, Копер, — поклялась она, — я пойду с любым, кто меня захочет. Но Богом клянусь, они за это заплатят. Попомни мои слова, они все заплатят, все до единого.

Все еще нагая, она заползла под одеяло, и большой рыжий кот молча смотрел, как ее слезы смешиваются с кровью, струящейся из руки.

Глава девятая

— О, Клер, какие же там были чудесные огни! — прошептала Трейси. В ее комнате было темно, на светящемся табло электронных часов в виде Микки-Мауса горели цифры 10:05.

Клер кивнула и поправила на сестре одеяло.

— Да, они были действительно чудесными, но мне уже немножко надоело о них слушать. Можно подумать, мы ездили в круиз по чертовым Карибским островам, а не просто провели неделю в Блэкпуле. Мы уже три недели как вернулись, а ты все никак не перестанешь об этом рассказывать.

Трейси надула губы.

— Извини. Я просто… ну, я и представить себе не могла, что море окажется таким замечательным. Молли с Томом сказали, что через год мы съездим в Ярмут. Они там уже были, и Билли говорит, там просто здорово.

— Да… Ну, следующий год еще нескоро наступит, так что сейчас я тебе советую лечь и поспать.

Вместо того чтобы послушаться, Трейси приподнялась на локте и пристально посмотрела на Клер.

— А почему ты так одета? — выдохнула она. — Молли с Томом давно легли спать, сейчас уже совсем поздно. Ты же не собираешься снова сбежать?

Клер сердито покраснела.

— Как это сбежать? Ты о чем это, Трейси?

Младшая сестра хитро улыбнулась.

— Я знаю, что по вечерам ты уходишь из дома. Потому что я это слышу. А иногда я слышу, как ты возвращаешься. — Она зевнула. — Когда-нибудь Молли тоже тебя услышит, и тогда у тебя будут неприятности.

— А это уже моя проблема, а не твоя, — строго ответила Клер. — Так что не лезь в мои дела и ложись спать. Молли не будет беспокоиться о том, о чем не знает. И никому от этого хуже не будет.

— Думаю, ты ведешь себя нечестно, — заявила Трейси. — Молли нас любит, но ты всегда ужасно себя с ней ведешь. Неужели ты не можешь относиться к ней получше?

— Да когда уже ты заснешь! — Рассерженная Клер пошла к двери. Как только дверь захлопнулась, Трейси легла поудобнее и печально вздохнула.

На следующее утро во время завтрака Молли открыла кошелек и озадаченно почесала затылок.

— Могу поклясться, что вчера, когда я оставила его здесь, на столе, в кошельке лежала пятифунтовая банкнота.

Клер почувствовала, что Трейси на нее смотрит, и бросила на нее угрожающий взгляд. Трейси немедленно опустила глаза и принялась ковыряться в миске с хлопьями.

Билли, который совсем не заметил напряженной атмосферы за столом, отодвинул стул и взял школьную сумку.

— Я ухожу, — объявил он. — Ты со мной, Трейси?

Трейси воспользовалась шансом сбежать и благодарно кивнула. Молли поцеловала детей, вручила им деньги на карманные расходы, и миг спустя их уже и след простыл.

— Удачного вам дня, дети, — крикнула Молли им вслед и была вознаграждена двумя широкими теплыми улыбками.

Как только они с Клер остались одни, Молли осторожно посмотрела на девочку.

— Полагаю, ты понятия не имеешь, куда делись эти деньги, да, Клер?

Клер повернулась к ней и пожала плечами.

— А откуда я могу знать, куда делись ваши деньги? Вы что, хотите сказать, что это я их взяла?

— Нет, конечно, нет, — поспешно уверила ее Молли. — Но это так странно. За последние две недели это уже третья исчезнувшая пятифунтовая банкнота.

— Да, печально. Но я ее не брала, и на вашем месте не стала бы обвинять кого-либо, не имея никаких доказательств.

— Но я же никого не… — Ее никто не слушал. Клер резко развернулась и вышла из дома, громко хлопнув дверью. Молли еще долго смотрела ей вслед.

Джил Баррел, невзирая на ливень, шла по дорожке к дому Молли. Этот день в феврале 1986 года выдался чрезвычайно холодным. Оказавшись внутри, она расположилась в гостиной вместе с Молли, угостившей ее чаем. Женщины рассмеялись, глядя на то, как от промокшей одежды Джил, согретой теплом газового камина, начал валить пар. От Джил не укрылись темные круги под глазами у Молли, и она тихо спросила:

— Так как оно?

Молли рассеянно провела рукой по густым темным волосам.

— Ну, если быть совсем честной, то все становится только хуже и хуже, — признала она. — В прошлом году Клер, наверное, успела погулять со всеми парнями в школе. Она их ни во что не ставит. Клер не приходит домой вовремя, а когда я ей делаю замечания, просто смеется мне в лицо. Делает что хочет. А ее речь… Да от нее уши вянут.

Джил сочувственно слушала, и Молли продолжила:

— И словно этого было недостаточно, она теперь находит себе кавалеров постарше. В основном это шоферы из грузового парка города, там она их и подбирает. Вчера ночью она вернулась домой настолько пьяная, что мне пришлось разбудить Тома, так как я не смогла сама отвести ее наверх. Я пыталась с ней говорить, но это как об стену горох. Я, честно говоря, уже не знаю, что с ней делать. Я чувствую себя такой… такой бесполезной.

— Ты не бесполезная, Молли, и твоей вины в этом нет, — заверила ее Джил. — Ты делаешь все, что от тебя зависит. Клер до сих пор отказывается от консультаций, которые я ей предлагаю. К сожалению, к ним можно перейти только тогда, когда она будет готова. Она должна сама разобраться со своим прошлым, прежде чем говорить о нем с другими людьми. И мы обе знаем, что иногда на это требуется очень много времени.

Молли кивнула.

— Я знаю, Джил, но меня беспокоит то, что может случиться с ней за это время.

Следующий час женщины провели в разговорах о Клер, Трейси, Билли и о том, как отчаянно Молли пыталась объединить их в одну семью. Ведь для нее с Томом все дети уже давно стали родными, и она любила их всех одинаково.

Весна сменила зиму. За завтраком Трейси и Билли беззлобно подшучивали друг над другом, когда Молли прервала их вопросом:

— А где Клер? Она что, еще не встала? Пора поторопиться, иначе она снова опоздает на занятия.

Трейси ела яйцо всмятку. Проглотив то, что было во рту, она серьезно посмотрела на Молли.

— Ей плохо. Я слышала, как ее стошнило в туалете, а сейчас Клер снова легла в кровать.

— Ну, в таком случае ей лучше всего полежать. Не будем ее беспокоить. А вы поторопитесь. Когда вы уйдете, маленькие чудовища, я поднимусь к ней и узнаю, не нужно ли Клер чего-нибудь.

Голос Молли был веселым, но на душе у нее стало тревожно.

Когда дети уже уходили, Трейси неожиданно посерьезнела и тревожно посмотрела на Молли.

— Клер ведь поправится, правда? — испуганно спросила она. — Я слышала, ей было действительно очень плохо.

— Буэ-э, — изобразил Билли. Молли, смеясь, вытолкала их за дверь.

— Ну конечно же, с ней все будет в порядке, — весело заверила она. — Она, должно быть, съела какой-то зловредный микроб. Давайте, уходите уже, неразлучная парочка.

Успокоенная Трейси убежала, а Молли вернулась к раковине и занялась грязной посудой. Вскоре она осторожно поднялась наверх, в спальню Клер, и застала девочку крепко спящей. Не желая ее будить, Молли тихо ушла.

На следующее утро Клер снова стошнило, Молли снова не пустила ее в школу и посоветовала обратиться к врачу. Клер наотрез отказалась с ним встречаться, но когда на следующее утро ничего не изменилось, Молли больше не позволила ей откладывать визит.

— Юная леди, эта болезнь слишком затянулась. Я договорилась с доктором о встрече сегодня в одиннадцать. Так что надень это, пойди помойся и приведи себя в порядок.

Она сняла халат Клер со спинки стула и бросила ей на кровать.

— Я никуда не пойду, — заявила Клер, глядя на Молли покрасневшими глазами.

Молли уперла руки в бока и решительно посмотрела на девочку.

— Отлично, у тебя есть выбор. Либо ты сейчас одеваешься и мы вместе идем к доктору, либо я позвоню ему и попрошу приехать сюда. Но в любом случае, Клер, ты сегодня увидишься с врачом, хочешь ты того или нет.

Клер с криком села на кровати.

— Хорошо, хорошо, свали из комнаты и дай мне одеться.

Молли так обрадовало ее решение, что она даже не обратила внимания на грубость.

— Вот и славно. Хочешь, я приготовлю тебе завтрак, пока ты одеваешься?

Одного упоминания о еде было достаточно, чтобы вызвать у Клер новый приступ рвоты.

— Я ничего не хочу, — выдохнула она и бросилась прочь из комнаты в ванную. Она добежала как раз вовремя и выплеснула все содержимое желудка в унитаз.

Молли подняла глаза к небу.

— О Господи, сделай так, чтобы это не было то, что я думаю, — взмолилась она.

Молитва не была услышана, и домой от доктора они возвращались на автобусе молча. Новость, которую он им сообщил, шокировала обеих. Снова оказавшись на кухне, Клер тяжело опустилась на стул. Ее лицо было серым, как замазка. Молли убежала ставить чайник.

Она поставила перед Клер чашку с чаем, сама села напротив и только тогда заговорила.

— Ты в порядке, милая? — ласково спросила она.

Клер, которая все ждала, когда Молли начнет на нее кричать, расплакалась.

— Конечно, я не в порядке. А как, по-твоему? Я же, блин, беременна!

Молли стало ее жалко.

— Ну, солнышко, это еще не конец света, — мягко сказала она. — Ты не первая и не последняя, с кем это случалось. Не хочешь сказать мне, кто отец ребенка?

Но Клер скрестила руки на груди и упрямо молчала.

Молли со вздохом продолжила:

— Тебе придется столкнуться с выбором, что делать дальше. Доктор объяснил, что у тебя есть три варианта. Это аборт, хотя если ты решишься на него на таком сроке, я места себе находить не буду. Ты можешь отказаться от ребенка, чтобы его усыновили другие люди, или же оставить его себе. Я знаю, ни одно из этих решений не будет легким, но что бы ты ни выбрала, мы с Томом всегда тебя поддержим. И если ты решишь оставить ребенка, можешь, как и раньше, жить здесь.

Клер захотелось броситься ей на шею, но она подавила это желание, отставила чай в сторону и встала.

— Я пойду к себе в комнату, — коротко сказала она. Молли глядела ей вслед. С каждым шагом голова девочки опускалась все ниже, и она наконец заплакала, не в силах смириться с такой несправедливостью.

Через три дня Клер огласила свое решение. Она зашла в гостиную, где Молли с Томом смотрели телевизор, и встала перед ними.

— Я решила, — холодно сообщила она. — Как только ребенок родится, я сразу же отдам его на усыновление.

Сердце Молли словно сделало прыжок в груди.

— О, Клер! Слушай, милая, тебе не нужно принимать скоропалительных решений. Это очень важно. Если ты откажешься от ребенка, то можешь сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Она бы еще многое могла сказать, но Том сжал ее ладонь, предлагая помолчать. Трейси без ведома Клер прошла за ней в гостиную и слышала каждое слово. Девочка пыталась осознать тот факт, что Клер действительно может родить настоящего живого ребеночка, но решение Клер бросить его довело Трейси до слез, и она поддержала Молли.

— Ты же не можешь просто так отдать своего ребенка, Клер. — Она горестно смотрела на сестру. — Я помогу тебе за ним ухаживать, если это тебя беспокоит. Я честно буду помогать, и Молли тоже, правда ведь?

Она села возле Молли, и та погладила Трейси по голове, успокаивая ее. Но Клер стояла на своем.

— Я приняла решение, — жестко сказала она. — И ни вы, ни социальные работники, ни целый миллион долбаных консультантов не заставят меня его изменить. Я все сказала.

Она круто развернулась на пятке и вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью, оставив всех сидеть с раскрытыми от удивления ртами.

Следующие несколько месяцев Клер с отвращением следила за увеличивающимся животом. Она воспринимала растущее внутри нее существо как чужеродного захватчика и с нетерпением ждала дня, когда сможет от него избавиться. Она целыми днями сидела в комнате, выходя только при крайней необходимости, и даже отказалась посещать курсы будущих мам, невзирая на мольбы и угрозы Молли. Каждую неделю из школы ей передавали домашние задания, но они, как правило, падали на дно шкафчика и оставались там навсегда.

Джил регулярно навещала их, но Клер отказалась с ней разговаривать. Молли все сильнее расстраивалась, глядя, как девочка все больше замыкается в себе.

К счастью, беременность протекала нормально, и однажды тихой сентябрьской ночью, когда до срока оставалось совсем немного, Клер проснулась от тупой пульсирующей боли в пояснице. Выругавшись, она встала с кровати и начала ходить взад-вперед по комнате. Неприятные ощущения усилились, от боли Клер уже не могла сдерживать ругательства. Неожиданно по ее ногам хлынул поток теплой жидкости. Клер потрясенно смотрела на впитывающуюся в ковер лужу.

— О Господи, я только что обмочилась, — пробормотала она, и в этот момент в дверь постучали.

Дверь слегка приоткрылась, и в комнату заглянула Молли.

— У тебя все нормально? Я слышала, как ты ходишь, и подумала, что…

Она с первого взгляда оценила ситуацию и умолкла. Молли мигом пересекла комнату и оказалась возле смущенной Клер.

— Молли, я обмочилась, извини, — сказала та несчастным голосом.

Молли улыбнулась.

— Ты вовсе не уписалась, милая. У тебя отошли воды.

Клер поглядела на нее с нескрываемым страхом.

— И что это значит?

Молли успокаивающе похлопала ее по плечу.

— Это значит, что ребеночек собрался родиться.Теперь возвращайся в кровать и лежи тихо. Я оденусь и вызову «скорую». И не пугайся ты так, все будет в порядке, вот увидишь.

«Скорая» приехала в считанные минуты. Молли помогла Клер сесть в машину. Том, все еще одетый в халат, смотрел на них, стоя в дверях.

— Удачи, милая, — пожелал он.

Клер посмотрела на него, и ей страшно захотелось броситься обратно в дом.

Том махал им рукой, пока машина не скрылась из виду.

— Помоги ей Господь, — прошептал он. — Бедняжке сейчас понадобится любая помощь.

Затем он в одиночестве вернулся в кровать и остаток ночи переворачивался с боку на бок, не в силах заснуть.

На следующее утро Молли позвонила мужу из больницы и сказала, что ребенок пока еще не родился. Том внимательно выслушал, затем разбудил Билли и Трейси, которые сразу же засыпали его вопросами.

— С Клер все будет в порядке? — испуганно спросила Трейси.

Том натужно улыбнулся.

— Ну конечно же, — пообещал он.

Но как только дети ушли в школу, улыбка сползла с его лица. Том позвонил на работу, чтобы взять отгул, а затем уселся перед телефоном в ожидании новостей.

Утро, казалось, никогда не кончится. Молли находилась в родильной палате рядом с Клер, непрерывно вытирала пот с ее лба и подбадривала.

— Вот так, милая, все просто замечательно. Теперь уже недолго осталось.

Клер почти не слышала этих слов, ее терзали ужасные схватки. Наконец она повернула искаженное мукой лицо к Молли.

— Я… я не смогу, — прошептала она.

Молли покачала головой.

— Ну конечно же ты, черт возьми, справишься, — уверенно сказала она, глядя в исполненные боли глаза Клер.

В этот момент акушерка воскликнула:

— Давай, тужься еще разок! Вот так, умница! Я вижу головку.

Молли сжала ладонь Клер.

— Ты слышала? Держись за меня и тужься.

Стиснув зубы, Клер так сильно вцепилась в руку Молли, что костяшки пальцев побелели.

— Вот так, вот так! — закричала Молли, ободряя ее, и та отчаянно тужилась из последних сил. Через несколько мгновений в палате раздался крик новорожденного, и у Молли из глаз хлынули слезы радости. Клер обессиленно откинулась на подушки.

— О, Клер, — зачарованно прошептала Молли, — смотри… У тебя родилась чудесная девочка.

Акушерка подняла крошечного младенца и приложила его к груди Клер. Молли затаила дыхание, глядя, как молодая мать впервые смотрит на своего ребенка. Долгие месяцы Клер готовилась к этому моменту. Но она оказалась не готова к волне эмоций, которые захлестнули ее. Малышка была само совершенство. Пока Клер на нее смотрела, она перестала плакать и затихла, прижавшись к материнской груди.

Глаза Молли увлажнились, когда она смотрела на то, как между матерью и ребенком возникает связь. Но затем неожиданно для всех лицо Клер окаменело.

— Унесите ее, я не буду ее оставлять, — приказала она.

Молли вздохнула.

— Клер, ты действительно этого хочешь?

— Да, я серьезно. Я же говорила тебе, что не хочу этого ребенка. А теперь унесите ее… пожалуйста.

Акушерка осторожно взяла младенца и завернула его в пеленку, затем передала девочку медсестре и позвала Молли из палаты.

— Ей нужно время, — сказала она.

Молли кивнула, но она хорошо знала Клер и боялась, что это решение окончательное.

В соседней палате молодая медсестра купала малышку. Она подняла глаза на акушерку, когда та вошла в палату.

— Клер крепкий орешек, — пробормотала медсестра. — Родила такого прекрасного ребеночка, а теперь хочет от него отказаться.

Акушерка вздохнула.

— Думаю, тебе еще предстоит столкнуться и не с такими ужасами. И не только с медицинской точки зрения.

Молодая сестричка вопросительно подняла бровь.

— Что вы имеете в виду?

— Иногда матери испытывают боль, которая гораздо сильнее боли от родов, — мудро заметила старшая женщина. — Та девушка и сама еще почти ребенок. Молли ее приемная мама — где же тогда ее настоящая мать, хотела бы я знать? Да, Клер делает вид, что судьба ребенка ее не волнует. Но я видела, какими глазами она смотрела на малышку, пока та лежала у нее на груди. Думаю, она хотела бы оставить девочку себе, но что-то из ее прошлого не позволяет ей так поступить. Мне, конечно, ничего не известно… Я лишь хотела сказать, что в нашей работе иногда нужно шире смотреть на вещи.

Медсестра медленно кивнула и начала осторожно вытирать ребенка Клер. Слова старшей коллеги заставили ее задуматься.

Позже той ночью, когда в палате воцарилась тишина, Клер встала с кровати, морщась от боли. Она на цыпочках прошла по коридору, задержавшись у комнаты для персонала. Из-за двери доносились женский смех и обрывки разговора. Медсестры наслаждались честно заработанным перерывом. Удовольствовавшись услышанным, Клер поспешила к палате новорожденных. Еще не войдя в нее, она увидела через Стекло ряды крошечных колыбелек, затем, оглянувшись, приоткрыла дверь и проскользнула внутрь. Ребенок нашелся сразу же, и Клер долго стояла, удивленно глядя на малышку. По ее мнению, девочка была самой красивой в палате. Затем, не устояв перед искушением, она осторожно вынула ребенка из колыбели и взяла на руки. Девочка проснулась и посмотрела на Клер. Ее глаза были точно такого же цвета, как у матери.

— Привет, маленькая.

Малышка серьезно смотрела на нее, словно понимала каждое слово. За свою короткую жизнь Клер неоднократно переживала ужасную боль. Но ничто не могло сравниться с той болью, которую она испытывала сейчас, — ведь Клер знала, что больше никогда не увидит своего ребенка и не сможет подержать его на руках.

— Извини, но я не могу тебя оставить, — горестно сказала она, и слезы стекали по ее щекам, капая на пеленку. — Понимаешь, мне нечего тебе предложить. Я плохая. Но я знаю, что где-нибудь для тебя найдутся настоящие мама и папа, которые полюбят тебя и сделают так, чтобы их ребенок ни в чем не нуждался. У тебя будет все то, чего не было у меня.

Клер потерлась щекой о нежную кожу на шейке дочери.

— Но где бы ты ни была, я каждый день буду думать о тебе, — пообещала она, зная, что, подписав бумаги об отказе, она потеряет не только ребенка, но и часть себя. Клер осторожно положила девочку обратно в колыбель.

— Прощай, Жасмин. — Казалось, ее сердце вот-вот разорвется. — Пусть тебе повезет в жизни, и знай, что я всегда буду тебя любить.

Она вернулась тем же путем, каким пришла. Молодая медсестра, осудившая ее днем, оставаясь незамеченной, следила за Клер из смежной комнаты.

— Будь я проклята, — прошептала она, заметив залитое слезами лицо Клер. Приступая к незавидной работе по отмыванию больничных уток, она снова вспомнила слова акушерки. Значит, та была права. В дальнейшем не стоит осуждать людей так поспешно. Сегодня жизнь преподала молодой медсестре очень ценный урок.

Глава десятая

Через три дня Клер выписали из больницы. Молли пыталась с ней заговорить, пока они ехали домой, но не получила отклика, и беседа закончилась, так и не начавшись. Когда Молли остановила машину у гаража, Клер вышла и молча направилась в дом.

Первым человеком, которого она увидела, была Трейси. Она холодно посмотрела на сестру.

— Значит, ты от нее все-таки отказалась? — спросила она обвиняющим тоном. — Как ты могла, Клер? Как ты могла просто отдать девочку, словно она ничего не значит, особенно зная, что мы пережили, когда мама от нас отказалась?

В глазах Клер мелькнула боль.

— Вырасти сначала, Трейси! — прошипела она. — Как я могла ее оставить? Ты что, хотела бы, чтобы ее жизнь ничем не отличалась от нашей?

— Это тебя не оправдывает, — возразила Трейси. — Сейчас наша жизнь значительно отличается от той, что была раньше. У нас есть Молли и Том, и мы все помогли бы тебе ухаживать за ребенком. Мы это сто раз тебе повторяли. И она называла бы меня тетей. — Губы девочки задрожали.

— В конце концов, это был мой ребенок, не твой и не Молли с Томом! Знаешь, почему я приняла такое решение? Потому что меня тошнит от попыток других людей управлять моей жизнью. На этот раз я сделала то, что хотела, и если тебе это не нравится, то это твои личные проблемы! Тебе только десять лет, откуда ты можешь знать, как будет лучше?

С этими словами Клер взбежала по лестнице и закрылась у себя в комнате. Она почти не выходила из нее целых шесть недель, до тех пор пока не появилась Джил Баррел с документами, которые нужно было подписать, чтобы отдать ребенка на усыновление.

Клер смотрела на бумаги, разложенные перед ней на кофейном столике.

— Клер, ты полностью в этом уверена? — осторожно спросила Джил, и девушка молча кивнула.

Джил неохотно протянула ей ручку, Клер торопливо нацарапала свою фамилию. Теперь возврата не было. Дело было сделано.

— Уверяю тебя, мы найдем для твоего ребенка прекрасный дом, — пообещала Джил. Она собрала бумаги, затем, словно вспомнив что-то, открыла портфель и вынула простой коричневый конверт.

— Чуть не забыла. Молодая медсестра из больницы, принимавшая роды, просила меня передать тебе это. — Она протянула конверт, но поскольку Клер не пошевелилась, чтобы его взять, просто положила его на столик и встала. — Мне пора, — тихо сообщила она и, кивнув Тому, последовала за Молли к двери.

Клер забрала конверт и ушла в свою комнату. Когда она открыла его, внутри оказалась фотография Жасмин: девочка крепко спала в своей кроватке. Слезы, стоявшие в глазах целый день, наконец пролились.

— Что же я наделала? — с болью прошептала Клер, раскачиваясь из стороны в сторону. Затем чудовищным усилием воли взяла себя в руки и положила фотографию в дневник.

— Что сделано, того не вернуть. Больше я никогда не проявлю слабость, — сказала она себе, и ее сердце словно окаменело. — Теперь я смогу справиться со всем остальным.

Клер тихо вставила ключ в замок и вошла в темную кухню. Неожиданно зажегся свет, и пока она, ослепленная, моргала, путь ей преградили Молли и Том. Молли была взбешена и совсем не собиралась это скрывать.

— Ты знаешь, что сейчас уже почти три часа ночи? — прошипела она. — Где тебя снова черти носят?

Клер упрямо на нее посмотрела.

— Я думала, это и так всем понятно. Я гуляла, — парировала она.

Молли вскинула голову.

— Да, это более чем понятно, я и не сомневаюсь, что ты снова таскалась с этим Марком. Опомнись, такое поведение до добра не доведет. Он слишком взрослый для тебя. Он хоть знает, что тебе только шестнадцать и что ты еще школьница?

«Слава богу, — подумала она, — что врач прописал ей противозачаточные таблетки. Она хотя бы не забеременеет снова».

— Да, знает, — соврала Клер. Ее ярость не уступала ярости Молли, и Том, который так и не проронил ни слова, нервно смотрел то на одну из них, то на другую.

Молли в сердцах грохнула кулаком по столу.

— Клер, неужели ты не видишь, что ты с собой творишь? Посмотри на себя. Я надеялась, что перевод в новую школу позволит тебе начать все сначала. Тебе осталось учиться всего несколько месяцев, а затем придется искать работу. Сейчас нужно выполнять домашние задания и готовиться к выпускным экзаменам, а не шляться неизвестно где. И еще одно. Ты что, не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь?

Клер холодно рассмеялась.

— Никто меня не тронет, — самонадеянно заявила она.

Молли начала успокаиваться и опустилась на стул.

— Послушай, Клер. — Она попыталась собраться с мыслями. — Мы с Томом… У нас уже не хватает терпения. Ты довела нас до предела, и я не знаю, сколько еще мы сможем выдержать. До тебя ничего не доходит. Я знаю, что ты пропускаешь школу, чтобы бегать к своему дружку шоферу. И я также знаю, что это ты воровала деньги у меня из кошелька. Теперь мне приходится его прятать. Почему, почему ты это делаешь, если ты можешь просто попросить все, чего душа пожелает?

— Вот ты как заговорила? Вы собираетесь от меня избавиться? Ты это хочешь сказать?

Когда Молли не стала ничего отрицать, Клер неожиданно стало страшно.

— Я лишь хочу сказать, — Молли опустила глаза и печально покачала головой, — что дальше так не может продолжаться. Твое поведение плохо влияет на Трейси и Билли, не говоря уже о нас с Томом. И через некоторое время… если ты хотя бы не попытаешься… У нас не останется выбора, кроме как сказать, что с нас хватит.

В комнате стало ужасно тихо. Клер пыталась осмыслить сказанное. И тут Молли сделала последнюю отчаянную попытку донести до нее свои слова.

— Клер, мы не хотим тебя терять. Мы любим тебя и хотим жить как одна семья. От тебя требуется лишь немножко уважать наши чувства. Прояви немного уважения и возвращайся домой вовремя.

Но удар был нанесен, и взбешенная Клер молча убежала в свою комнату. Там она подошла к окну и посмотрела на улицу.

«Значит, вот как, — сказала она себе. — Теперь они просто хотят от меня избавиться».

«Так тебе и надо», — шептал внутренний голос, но Клер старалась не обращать на него внимания. И тут она поняла страшную вещь. Несмотря на все данные себе обещания, она полюбила Молли и Тома. Но сейчас она могла их потерять, совсем как всех остальных взрослых, которых когда-либо любила. Клер до боли хотелось броситься Молли в объятия и извиниться. Сказать, что у нее просто не получается вести себя по-другому. Однако гордость и та стена, которую она выстроила между собой и окружающими, не позволили ей этого сделать.

Мысли Клер снова вернулись к ее крошке Жасмин, и боль усилилась. Затем она подумала о Трейси, которая мирно спала у себя в кровати в соседней комнате. Когда они только сюда приехали, Трейси даже не позволяла Молли себя искупать, если Клер не стояла рядом. Но и она, похоже, больше не нуждалась в сестре. Клер чувствовала себя никому не нужной. И тут девушка поняла, что делать дальше. Она убежит туда, где ее никто не сможет найти. Уж лучше это, чем страдать, переходя от одних приемных родителей к другим. Она отправится туда, где сможет начать жизнь сначала, стать такой, какой захочет. Не той не любимой никем Клер Мак-Маллен, которую только использовали и насиловали. Приняв решение, она легла в кровать и принялась строить планы.

На следующий день после школы Клер для разнообразия сразу пошла домой. Затем, даже не доев приготовленный Молли обед, поспешила на встречу с Марком. От ее дома до центра Нанитона было около полумили. Когда Клер добралась до моста Кок-энд-Бир, ее одолевали мрачные мысли. Впрочем, при виде грузовика Марка она немного приободрилась. Она встречалась с Марком уже несколько недель, и ей нравилось этим хвастаться. Марк был взрослым, намного старше любого парня из школы. Кроме того, Клер быстро сообразила, как себя вести, чтобы он давал ей деньги.

Марк стоял, прислонившись к кабине, курил и разговаривал с другими мужчинами. Подойдя к нему, Клер почувствовала на себе их восхищенные взгляды. Как только Марк ее увидел, его глаза радостно вспыхнули и он оценивающе ее осмотрел.

— Привет, красавица, — поздоровался он. — Ты только с работы?

Не моргнув и глазом, Клер кивнула. Его друзья разошлись, подмигивая ей на прощание.

— Я сегодня ненадолго, — сообщила она. — Просто пришла узнать, куда ты завтра уезжаешь.

— В Лондон, — ответил Марк. — Смогу пару ночей провести в собственной постели.

Обрадованная ответом, Клер улыбнулась.

— Ты не одолжишь мне пятерку?

Она, дразнясь, провела пальцем по его груди. Марк тут же полез в задний карман и вложил ей в руку банкноту.

— Здорово, должно быть, иметь собственную квартиру, — с завистью сказала Клер, пряча деньги в сумочку.

Он кивнул и притянул ее к себе. Наученный горьким опытом, Марк не пытался ее поцеловать, вместо этого он жадно провел языком по шее Клер и дал волю рукам. Клер стояла, купаясь в ощущении собственной силы.

— Довольно, на сегодня это все, — наконец сообщила она.

Его лицо разочарованно вытянулось.

— Ну давай ненадолго заберемся в грузовик, — взмолился он.

Клер покачала головой.

— Нет, не сейчас. — Она высвободилась из его рук. — Мне срочно нужно кое-что сделать. Но не переживай, мы еще увидимся, и раньше, чем ты думаешь.

Подмигнув, Клер ушла, оставив Марка тоскливо вздыхать.

* * *

Она торопливо шла, пока не достигла окраины Нанитона, затем срезала путь через поля, отделявшие ее родной поселок от города. План побега был готов, но прежде чем воплощать его в жизнь, Клер необходимо было кое-что сделать. Она хотела в последний раз увидеться с матерью. Социальные работники сообщали той в письмах о беременности Клер и об отказе от ребенка, но ответа не последовало. Карен не навещала их уже бог знает сколько времени, но теперь Клер решительно настроилась на встречу.

В поле было темно, и Клер не раз оступилась, попадая ногой в рытвины. Но она шла дальше, не снижая скорости. Темнота ее больше не пугала. Наоборот, под ее прикрытием Клер могла позволить себе плакать. У нее накопилось столько невыплаканных слез! Из-за бабушки, которая теперь стала лишь полустершимся воспоминанием. Из-за отца, который ее бросил. Из-за Тинкера, единственного верного друга, который у нее был. Из-за Трейси, которой она больше не нужна. Из-за ребенка, которого она любила слишком сильно, чтобы оставить. Из-за матери, которая ее не любила и не стала защищать. Из-за Молли с Томом, ее приемных родителей, которые, как и все, кого она когда-либо любила, собирались от нее избавиться. И наконец самые горькие слезы — из-за детства, которого ее лишили. Но больше слез не будет, в этом Клер была уверена. Сегодня она в последний раз предстанет перед матерью, а завтра начнет новую жизнь.

Ее воображение рисовало сцены будущего воссоединения. Клер собиралась высказать матери все, что о ней думала, рассказать о всей боли, которую та ей причинила. Девушка представляла себе, как мать будет ползать перед ней на коленях и молить о прощении… Она так замечталась, что даже удивилась, обнаружив, что стоит прямо перед своим бывшим домом. Клер удивленно моргнула: старый облезлый муниципальный дом изменился так сильно, что она с трудом его узнала. Заросший, неухоженный палисадник превратился в аккуратный газон, окруженный бордюром. Окна гостиной щеголяли симпатичными цветастыми занавесками. В доме горел свет, и переднюю комнату было видно как на ладони. Возле камина в кресле сидел мужчина и читал газету. Затем из кухни появилась незнакомая женщина в сопровождении двоих детей. Клер стояла в замешательстве. Куда подевалась ее мать и что за семья жила теперь в их старом доме?

Когда плеча Клер неожиданно коснулась чья-то рука, она чуть не умерла от страха. Повернувшись, девушка нос к носу столкнулась с миссис Толли.

— Да, я не ошиблась, — радостно затараторила она. — Я так и думала, что это ты, Клер. Но убедилась в этом, только когда подошла поближе. Неудивительно — ты теперь так выросла…

Клер попыталась ответить, но от смущения слова застревали в горле.

— Что ты делаешь в такой глуши, милая? — продолжала миссис Толли, затем, заметив смущение на лице девушки, взволнованно спросила: — Ты же не пришла сюда, чтобы повидаться с матерью?

— Не… нет, — выдавила из себя Клер.

Миссис Толли слегка расслабилась.

— Тогда хорошо, потому что, как ты наверняка знаешь, она уехала отсюда несколько месяцев назад. Люди болтали, будто она смылась с одним из своих приятелей… ну и слава богу, наконец-то мы от нее избавились… — Миссис Толли запоздало прикрыла рот ладонью. — Ой, прости, милая. Не надо было мне этого говорить. Язык мой — враг мой. Она же все-таки твоя мать.

— Ничего, миссис Толли, — успокоила ее Клер. Но от сказанного у нее свело живот. Так вот почему ее мать так долго им не писала, вот почему ее не было ни на одной из бесконечных встреч и консультаций! Она ничего не знала о ребенке. Карен просто уехала и забыла о своих детях, словно они для нее ничего не значили.

Миссис Толли не сводила глаз с бледного лица девушки, освещенного уличным фонарем.

— Слушай, милая, может, ты заглянешь к нам на чашку чаю? — ласково предложила она. — Здесь зверски холодно. И мой старик очень тебе обрадуется. Он столько раз меня о тебе спрашивал. Да и я тоже. Как там малышка Трейси? С ней все в порядке? Я слышала, вы теперь обе живете в Нанитоне — это правда?

— У Трейси все хорошо, спасибо, миссис Толли, — тихо сказала Клер. — У нас у обеих все в порядке. Да, мы живем в Нанитоне. Но я… Мне пора идти. Если вы не возражаете, я пойду.

Клер попятилась; она выглядела такой несчастной, что миссис Толли долго сочувственно смотрела ей вслед, хоть и не пыталась ее остановить.

— Хорошо, милая, не буду тебя задерживать. Я очень рада, что увидела тебя. Ты такая хорошая девушка, Клер. О, чуть не забыла… Мистер Толли похоронил Тинкера, как ты и просила. Он закопал его у нас в саду под яблоней.

Непролитые слезы блестели у Клер на ресницах. Ей неожиданно захотелось оказаться как можно дальше от этого места и пришлось сдерживаться, чтобы не убежать.

— Спасибо, миссис Толли, — сглотнув, сказала она и пошла прочь. Сердце девушки готово было разорваться.

Она сама не заметила, как оказалась на холме высоко над долиной, затем пошла дальше, через лес. Наконец Клер добралась до Голубой лагуны и остановилась. Она глядела на чистое звездное небо. Ночь выдалась тихая и холодная. Поверхность озера расстилалась перед ней как стекло, в ней отражались миллионы звезд. Это было ее любимое место, место, куда они с Трейси приходили, чтобы забыть о горестях. Но сегодня оно не могло ее успокоить, девушку только охватило удушающее чувство горечи.

Перед глазами всплыло лицо матери, и из сердца хлынул поток обжигающей, словно желчь, ненависти.

— Сука, — всхлипнула она, обращаясь к молчаливым деревьям и впиваясь ногтями в ладони, так что по ним потекла кровь. — Ты даже не пришла попрощаться с нами! Просто хотела от нас избавиться. Отлично, ты нам больше не нужна. Надеюсь, я никогда тебя не увижу. Чтоб ты сгнила в аду, где тебе самое место! Но знаешь, что я тебе скажу? Моя жизнь больше тебе не принадлежит. С сегодняшнего дня я сама отвечаю за свою судьбу, и когда-нибудь я добьюсь своего. Я больше не буду бесполезной дрянью, в чем ты всегда меня убеждала. Со мной будут считаться. Вот увидишь.

Усилием воли взяв себя в руки, Клер в последний раз посмотрела на свое бывшее тайное место, зная, что больше никогда сюда не вернется. Затем, истощенная переживаниями до глубины души, медленно вернулась к дому Молли и легла спать. Она точно знала, что это ее последняя ночь, проведенная в этой кровати.

Глава одиннадцатая

На следующее утро Клер попыталась съесть завтрак, но еда не лезла в горло, и от этой идеи пришлось отказаться.

Молли почувствовала неладное, но, наученная горьким опытом, промолчала.

Клер переполняли чувства: адская смесь возбуждения, страха и грусти. Она глаз не могла отвести от Трейси. Девушка смотрела, как ее сестра и Билли поддразнивают друг друга и хихикают, и в который раз почувствовала, как сильно изменилась Трейси со времени переезда к Молли. Девочка была счастлива, словно прошлой жизни и ужасов, пережитых по вине любовников матери, никогда не было. К счастью, завтрак закончился, и дети выстроились в очередь у двери, пока Молли раздавала пакеты со школьными завтраками.

— Эй, вы, ведите себя хорошо, — улыбнулась она, обращаясь к Трейси и Билли. Дети поцеловали ее, встав на цыпочки. Протягивая пакет Клер, Молли осторожно взяла ее за руку.

— Слушай, милая, если ты все еще переживаешь из-за моих слов, я хочу извиниться. Конечно, иногда я вела себя слишком строго, но я думаю, мы сможем поладить. Я совсем не собираюсь от тебя отказываться.

— Нет, Молли, это мне следовало бы извиниться, — пробормотала Клер. Молли была так потрясена, что не смогла ответить. Поэтому она открыла заднюю дверь и вывела их всех во двор.

— А теперь — бегом в школу, вы, кошмар всей моей жизни! Наконец-то я от вас немного отдохну. — Она подмигнула, и Трейси с Билли хохоча выбежали на улицу. Клер последовала за ними. На перекрестке, где их пути расходились, Клер неожиданно прижала к себе Трейси в неловком объятии.

— Пусть у тебя все будет хорошо. Будь счастлива. Слышишь?

Опешившая Трейси высвободилась из ее рук.

— Успокойся, Клер. Я же просто иду в школу, а не отправляюсь в кругосветное путешествие. Можно подумать, ты меня больше никогда не увидишь. Перестань.

Билли засмеялся, и они с Трейси убежали, помахав на прощанье Клер, которая стояла и смотрела им вслед, пока дети не скрылись из виду. Она начала колебаться в своем решении, но затем выпрямилась и заставила себя успокоиться. Некоторое время Клер постояла на углу улицы, затем крадучись пошла обратно к дому, молясь, чтобы Молли ее не заметила. Она пересекла подъездную дорожку и спряталась за гаражом. Здесь Клер немного успокоилась и с нетерпением стала ждать, когда Молли уйдет из дома. Была пятница, в этот день в полдесятого Молли всегда садилась в автобус и ездила в город за покупками. Клер прислушивалась, затаив дыхание. Наконец ее терпение было вознаграждено стуком парадной двери. Выглянув из-за стены, она увидела, как Молли спускается по дорожке.

Клер подождала еще несколько минут, убеждаясь, что Молли ушла окончательно, затем прокралась к задней двери и открыла ее ключом, припасенным заранее. Она мигом переоделась, сменив школьную форму на джинсы и свитер, и принялась торопливо складывать вещи в рюкзак. Затем надела через голову парку и спрятала в большой передний карман свой дневник, брошку матери и две фотографии — Трейси и Жасмин.

Взяв сумку, Клер в последний раз посмотрела на комнату. Она знала, что Молли и Том позаботятся о Трейси, как заботились о ней. Жаль, что все вышло именно так. Но их любовь опоздала. Слишком многое произошло, и теперь Клер убедилась в правильности своего поступка. Без нее им всем будет только лучше.

Спустившись по лестнице, девушка зашла в кухню и взяла жестяную банку, стоявшую на одной из полок. Именно здесь Молли прятала деньги, предназначенные для оплаты счетов за дом. Внутри лежало почти пятьдесят фунтов стерлингов. Без зазрения совести Клер сунула их в карман и поставила жестянку на прежнее место. Затем она распотрошила копилки, принадлежащие Трейси и Билли, и прикарманила еще двадцать пять фунтов. Клер закинула рюкзак на плечо. Все шло по плану. Если повезет, Молли с Томом обнаружат ее исчезновение только вечером. А к тому времени будет уже поздно.

Дорога до грузового парка заняла рекордно короткое время, и Клер сильно запыхалась. С облегчением увидела груженый и готовый к отправлению автомобиль Марка. Она сразу же заметила и самого Марка, который разговаривал с другим водителем, но не стала выдавать свое присутствие, пока тот не махнул коллеге рукой на прощание и направился к своему авто. Оставаясь незамеченной, Клер улыбнулась. Марк был привлекательным мужчиной старше двадцати лет, и Клер знала, что он от нее просто без ума. За последние несколько недель она сообразила, как получить финансовую выгоду из их отношений: следовало просто вести себя раскованно. И Клер не видела причин, которые могли бы нарушить сложившийся порядок. Впервые в жизни будущее виделось Клер в розовом свете.

Она подождала, пока Марк забрался в кабину и завел двигатель, затем подскочила к грузовику и постучала в пассажирскую дверь. Ей открыли, и Клер торопливо впихнула в кабину свою тяжелую сумку и вслед за ней влезла сама.

Лицо Марка расплылось в широкой улыбке.

— Почему ты… Что случилось? — спросил он.

— Долго объяснять, езжай, расскажу по дороге.

Марк, заинтригованный и немного встревоженный, профессионально вывел грузовик из парка, и они выехали на Квинс-роуд. Первые несколько минут они молчали, затем, когда за окном показалась окраина города, Марк съехал на обочину, заглушил двигатель и потребовал объяснений.

— Может, теперь ты все-таки расскажешь, что здесь происходит?

Клер заметила, что он больше не улыбался.

— Я же говорил тебе, что уезжаю минимум на несколько дней, — угрюмо продолжал он. — Какую игру ты затеяла? Я не вернусь в Нанитон до середины следующей недели.

— Прекрасно, как раз то, что надо, — сказала Клер. — Видишь ли, я не собираюсь возвращаться обратно.

Глаза Марка широко раскрылись от удивления, но он промолчал. Затем нахмурился, снова завел грузовик и выехал на дорогу. Когда они доехали до развязки, которая вела на автостраду до Лондона, Клер в последний раз обернулась, чтобы посмотреть на родной город. Все, кто был ей небезразличен, остались позади. Но впереди ее ждала новая жизнь. Клер отвела взгляд от города и стала смотреть вперед. Марк вел себя на удивление тихо, у него на лбу залегла морщинка. Они проехали еще несколько миль, прежде чем он заговорил.

— Думаю, будет лучше, если ты расскажешь мне, что случилось, — не очень-то любезно потребовал он.

— Не будь таким занудой, — хихикнула Клер и пододвинулась к нему поближе. — Я повторю то, что уже сказала: я не собираюсь возвращаться.

Марк ненадолго оторвался от дороги, чтобы рассерженно посмотреть на нее.

— Ну хорошо, и куда же ты направляешься? Где ты собираешься жить?

— С тобой, конечно.

Марк от неожиданности вильнул на дороге.

— Как это — со мной? — переспросил он.

— Но нам же с тобой хорошо вместе? — запинаясь, выговорила Клер. — Такая жизнь меня достала, и я решила переехать к тебе.

Марк покачал головой, не веря собственным ушам, и Клер ощутила первые признаки паники.

— А ты не думала, что сначала надо было меня спросить? — заявил он.

— Я… я думала, ты будешь мне рад, — прошептала она, чуть не плача.

— Слушай, милая, все не так просто. — Теперь его голос был ласковым, и Марк принялся неловко гладить ее по голове. — Понимаешь, я снимаю комнату с товарищем, и домовладелец вышвырнет меня оттуда, если я еще кого-нибудь приведу.

Клер с облегчением улыбнулась.

— И ты только поэтому беспокоишься? Это ведь ерунда. Ты можешь выехать оттуда, и мы отыщем себе новое место, где станем жить вместе.

Глубоко вздохнув, Марк Блейк снова сосредоточился на дороге. Он был в замешательстве. Как он мог признаться ей, что женат, имеет двоих детей и выплачивает ипотеку за дом? Марк с нетерпением ждал командировок в ее город: все-таки Клер была красивой девушкой более чем раскованного поведения. Но для него она оставалась всего лишь приятным развлечением, и теперь Марк запаниковал. Что, если его жене станет все известно? Она точно его убьет, а у него и мысли не было бросать ее и детей ради такой девчонки, как Клер.

Клер тем временем глядела на проплывающие за окном поля, строя планы на будущее. Так здорово было мечтать о приезде в Лондон и предстоящих поисках квартиры! Но лучше всего то, что здесь она сможет стать совсем другим человеком. Жаль, что Марк пока не проявил особенного энтузиазма, но как только он привыкнет к этой мысли, то несомненно обрадуется.

Трейси и вся ее прошлая жизнь вдруг показались Клер страшно далекими. Она удобно откинулась на сиденье. Они почти доехали до Оксфорда, и Марк наконец завернул на станцию техобслуживания.

Клер, чувствуя себя уверенно, как никогда в жизни, вылезла из кабины и пошла за Марком в кафе. Там было полно водителей-дальнобойщиков; когда Клер вошла, в ее сторону устремились десятки заинтересованных взглядов. Марк молил Бога, чтобы один из этих ребят избавил его от Клер. Чем ближе они подъезжали к Лондону, тем хуже становилось у него на душе. Сейчас он уже жалел, что вообще с ней связался.

Ничего не подозревающая Клер села за свободный столик, Марк вскоре принес и поставил перед ней дымящуюся чашку с чаем. Она улыбнулась, но морщинка между его бровями так никуда и не делась. Марк с несчастным видом глядел в свою чашку. Сделав всего несколько глотков, он резко встал.

— Слушай, я принесу из кабины твою сумку, чтобы ты могла привести себя в порядок. А я пока заправлю грузовик и схожу в сортир, — сказал он, избегая смотреть ей в глаза.

— А как же твой чай?

Марк пожал плечами и поспешил на улицу, низко опустив голову. Почти сразу он вернулся, положил тяжелую сумку рядом с Клер. Она доверчиво улыбнулась, но Марк не глядел ей в глаза, ему было стыдно. Все-таки Клер была почти ребенком. Но мысль о семье не позволяла ему сделать другой выбор.

— Жду тебя перед кафе через пятнадцать минут, — сказал он и, быстро развернувшись, ушел.

Купаясь в восхищенных взглядах, Клер лениво допила чай и направилась в уборную. Там она помыла руки и причесалась, затем улыбнулась своему отражению в зеркале.

— Отлично, детка, — прошептала она про себя. — Устроим шоу на колесах.

Раскачивая сумкой и весело насвистывая, она пружинящей походкой покинула уборную. Оказавшись на улице, Клер оглядела просторную стоянку, но грузовика Марка нигде не было видно. Должно быть, он ждет меня за углом, решила она и, поудобнее закинув сумку на плечо, пошла к выезду. Но грузовика там тоже не было, и Клер нахмурилась.

— Он должен ждать меня на стоянке, — произнесла она вслух. — Я, наверное, его не заметила.

Девушка поспешила обратно.

За прошедший час Клер успела трижды обойти все грузовики на стоянке. Она все еще надеялась, что не заметила машину Марка. В противном случае ее положение оказалось бы слишком ужасным, и она предпочитала не смотреть правде в глаза.

— Он не мог бросить меня, не мог, — повторяла она снова и снова. Но время шло и, невзирая на все попытки себя переубедить, Клер пришлось осознать случившееся.

Она отошла к краю стоянки, опустилась на бордюр и, спрятав лицо в ладонях, заплакала. Теперь она вынуждена была признать, что Марк оказался таким же, как и все, кого она любила. Он предал и бросил ее. Но сейчас она была совсем одна. Ей не к кому было обратиться за помощью. Эта мысль ее испугала. Клер не знала, сколько так просидела, ей запомнились только многочисленные мужчины, предлагавшие ее подвезти. Всем им она отвечала одинаково:

— Отвалите.

И ее оставили в покое.

Когда день сменился легкими сумерками, Клер наконец взяла себя в руки и взвесила имеющиеся варианты. С ее точки зрения она могла либо с покаянием вернуться к приемным родителям, которые, конечно же, отошлют ее черт знает куда, либо же ехать дальше и начать новую жизнь так, как она и планировала.

В глубине души Клер знала, что на самом деле выбора у нее нет, ведь гордость никогда не позволит ей вернуться домой. Вытерев слезы, она начала расхаживать между грузовиками. Долго ждать ей не пришлось. К ней вскоре подошел темноволосый мужчина. Он был высок и хорошо сложен, Клер дала бы ему тридцать с хвостиком.

Мужчина смерил ее оценивающим взглядом.

— Детка, тебя нужно подбросить?

Он говорил с заметным лондонским акцентом.

— Возможно, — осторожно сказала Клер. — Все зависит от того, куда вы едете и сколько возьмете за проезд.

Глядя на нее с предвкушением, он улыбнулся и потер ладони.

— Я еду в Лондон. А насчет оплаты… что-нибудь придумаем.

— Мне подходит.

Через силу улыбнувшись, Клер последовала за ним к грузовику. Руки у мужчины так сильно дрожали, что он еле попал ключом в замок. Но дверь наконец открылась, и Клер забралась в кабину. За сиденьем находился спальный отсек, а окна машины были оборудованы сдвижными шторками. Внутри стоял застарелый запах сигарет и пота, вызвавший у Клер неприятные воспоминания. Впрочем, в кабине было тепло, так что она не стала привередничать. Забравшись внутрь, мужчина сразу же достал из-за сиденья бутылку джина и два пластиковых стаканчика. Он щедро плеснул в них спиртного, протянул один из стаканчиков Клер и обнял ее за плечи.

— Давай, детка, выпей. Тебе сразу станет полегче, — приказал он и задернул шторки.

Клер послушно сделала большой глоток и закашлялась, когда огненная жидкость проложила себе путь к желудку. Он громко рассмеялся и похлопал ее по спине. Несколько секунд Клер глотала воздух, затем тоже захихикала. Теперь внутри нее разлилось приятное тепло, и Клер протянула стаканчик за добавкой. Она так и не поняла, каким образом очутилась в спальном отсеке, но вскоре они уже лежали рядом на тонком матрасе и его руки грубо ее лапали. Клер не сопротивлялась, и они мигом оказались раздетыми. Позже он слез с нее и зажег сигарету. Мужчина предложил ее Клер, но та уже крепко спала. Удовлетворенно улыбнувшись, он лег с ней рядом.

Проснувшись, Клер медленно открыла глаза и, к своему удивлению, поняла, что она голая. Водитель сидел за баранкой катящегося грузовика, напевая что-то себе под нос. Заметив в зеркало заднего вида, что Клер села, он улыбнулся.

— Доброе утречко, — сказал он. — Как самочувствие?

Клер застонала. Голова раскалывалась, да еще ее и тошнило.

— Который час? — спросила она.

Он указал ей на часы, вмонтированные в приборную доску, и приветливо сообщил:

— Четыре утра. Минут через десять будем в Северном Лондоне.

С трудом усевшись в тесном отсеке, Клер принялась искать свою одежду. Затем оделась, крепко держась за спинку сиденья, неловко переползла через нее и уселась рядом с водителем. Он снова широко улыбнулся и похлопал девушку по коленке.

— Тут рядом есть придорожное кафе. Как насчет хорошего завтрака?

При мысли о еде Клер снова затошнило, но сил спорить у нее не было, поэтому она просто кивнула. Через несколько минут грузовик свернул на усыпанную гравием стоянку.

— Отлично, сейчас чего-нибудь перекусим. Ты не представляешь, насколько прекраснее кажется жизнь после хорошего горячего завтрака.

Он легко соскочил с грузовика и подождал, пока Клер осторожно спустилась на землю. Несмотря на то что от мыслей о еде Клер становилось только хуже, чашка горячего чаю значительно улучшила ее самочувствие, и девушка сама не заметила, как опустошила поставленную перед ней тарелку.

Джо, как он ей представился, с улыбкой смотрел на нее.

— Ну что, я был прав?

Клер кивнула.

— Да, — признала она.

После того как Джо оплатил счет, они вернулись к грузовику. Выехав на дорогу, он с интересом на нее поглядел.

— Так куда же ты направляешься, детка?

Клер пожала плечами. Ей было все равно. В ее представлении Лондон был волнующим и прекрасным местом, так неужели его районы сильно отличаются друг от друга? Однако первое впечатление надежд пока не оправдало. Несмотря на ранний час, на улицах было много машин, а стены, мимо которых они проезжали, покрывали граффити. Скоро Клер крепко зажмурилась, с минуты на минуту ожидая, что кто-то в них врежется. Джо посмеялся над ее испугом и остановил грузовик.

— Ну вот, детка, — улыбнулся он. — Теперь ты на месте.

Клер смерила взглядом унылую улицу, где они стояли. «Пентонвиль-роуд», — было написано на знаке.

— Где это мы? — нервно спросила она.

Джо посерьезнел и помахал перед ней пальцем.

— Ты на границе квартала красных фонарей, детка, так что будь осторожнее. Сутенеры мигом на тебя лапы наложат, если не побережешься. В это время многие кафе уже открыты, так что пойди и закажи себе хорошую чашку кофе.

Он достал десятку и протянул ее Клер. «Господи, — подумал он, — да при таком освещении она выглядит совсем как ребенок».

Клер кивнула, доставая из-за сиденья свою сумку и ставя ее рядом с собой.

— Спасибо, Джо, — тихо поблагодарила она.

На миг ему стало жалко девочку. Но она, видимо, знала, что делает. Когда Клер спрыгнула на дорогу, он помахал ей рукой.

— Береги себя.

Слабо улыбнувшись, Клер захлопнула дверь грузовика. Джо отпустил тормоз, раздался свист сжатого воздуха, затем грузовик тронулся и через минуту скрылся за углом. Сначала Клер неподвижно стояла, рассматривая незнакомое место, затем закинула сумку на плечо и отправилась на разведку.

Глава двенадцатая

Клер уже несколько часов блуждала по улицам, у нее начали болеть ноги. Было позднее утро. Лондон казался ей другим миром, не имеющим ничего общего со знакомой ей жизнью, от которой она отказалась. Все шумело и двигалось; сегодня была суббота, и всюду толпились люди, приехавшие в Вест-Энд за покупками и в поисках развлечений. Клер изо всех сил вцепилась в сумку и поспешила прочь, опасаясь карманников, которые бы мигом определили, что она чужая и одинокая в этом городе.

Позже, поблуждав по неприветливым улицам Сохо, она увидела вызывающе одетых женщин, стоявших на углах. Клер видела, как некоторые из них подсели к мужчинам в подъехавшие к обочине автомобили. Девушка торопливо прошла мимо них, не поднимая глаз. Возле нее не раз останавливались водители, привлеченные ее белокурыми волосами и тем, что Клер сейчас напоминала бездомную, но она шла своей дорогой, даже не взглянув на водителей, и вскоре они отъезжали в поисках более легкой добычи.

Она все шла вперед, не имея понятия, куда направляется, пока наконец не оказалась на Трафальгарской площади. Остаток дня прошел как в тумане. Клер рассматривала все достопримечательности, которые раньше видела только в книгах и по телевизору. Она прогулялась по улице Мэлл до Букингемского дворца, затем вернулась, чтобы посмотреть на Биг-Бен и здание парламента. Восторженно поглядев на фасад Вестминстерского аббатства, она с рюкзаком на плече отправилась к прекрасным садам, спускающимся к Темзе, и долго смотрела на струящуюся воду. На Клер снизошло странное радостное спокойствие. Но ближе к обеду ноющие ноги и урчащий желудок вынудили ее возвратиться на обшарпанные улицы возле Чаринг-Кросс-роуд, так как в других местах кафе и рестораны оказались слишком дорогими, чтобы она могла позволить себе там перекусить. Со времени завтрака с Джо, казалось, прошла вечность.

Наконец Клер нашла киоск с фастфудом и вскоре с жирным пакетом и газировкой в руках отыскала тихую улочку, где с удовольствием села прямо на тротуар. Она с облегчением прислонилась спиной к стене и начала жадно поглощать еду. Жареная рыба оказалась обжигающе горячей. Клер съела почти половину содержимого пакета, когда заметила крошечную худую дворняжку, не спускавшую с нее умоляющих глаз. Сердце екнуло, потому что на миг печальные карие глаза собаки напомнили ей Тинкера. Впрочем, приглядевшись получше, Клер увидела, что пес совсем на него не похож. Но ей все равно стало его жалко. Ребра собаки можно было пересчитать сквозь грязную шкуру, и Клер сразу поняла, что он бездомный.

— Ты тоже здесь совсем один, малыш? — спросила она, глядя в печальные карие глаза. Клер вытащила из пакета большой кусок картофеля, бросила его собаке и улыбнулась, увидев, что картошка исчезла в его желудке, так и не коснувшись земли.

— Ешь. — Она положила перед ним пакет. — Сейчас тебе это нужнее, чем мне.

Пес, не веря своей удаче, подозрительно на нее посмотрел, прежде чем наклониться к пакету. Он жадно съел все и вылизал жирную бумагу, затем подошел к Клер и сел с ней рядом.

Она обняла его, и они сидели так некоторое время, чувствуя себя уютнее вприсутствии друг друга.

— Мы с тобой похожи, — прошептала собаке Клер. — Совсем одинокие в этом огромном городе, несмотря на людей вокруг. Им всем плевать, переживем мы с тобой эту ночь или нет.

По щекам девушки скатились две большие слезы. Пес внимательно смотрел на нее, словно понимал каждое слово. Никогда в жизни Клер Мак-Маллен еще не чувствовала себя такой одинокой. Но пути назад не было. Она сделала выбор, и теперь ее благополучие зависело только от нее.

Посидев так еще немного, Клер встала и, глядя на своего маленького друга, ласково сказала:

— Прощай, малыш.

Она закинула рюкзак на плечо и пошла вверх по тускло освещенной улице. Ее новый друг, однако, не захотел оставаться один и побежал рядом. Через несколько ярдов Клер остановилась и погрозила ему пальцем.

— Слушай, — его печальные карие глаза разрывали ей сердце, — я не могу взять тебя с собой, потому что мне некуда идти. Я и за собой не могу присмотреть, не говоря уже о тебе. Оставайся здесь, малыш, — приказала она.

Песик перестал вилять хвостом. Клер решительно пошла дальше. В конце улицы она обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на собаку. Он уныло сидел на том самом месте, где она его оставила, глядя ей вслед. На миг Клер захотелось броситься к нему: сейчас песик был ее единственным другом в целом свете. Но она понимала, что так нельзя. Всю свою жизнь Клер ощущала ответственность за что-то или кого-то. За Трейси, Тинкера, даже за свою мать. Как раз сейчас она меньше всего имела право обременять себя грязной дворняжкой. Приняв решение, девушка поспешно свернула за угол и взяла курс на яркие огни города, которые напомнили ей о Рождестве.

Пока Клер рассматривала ярко освещенные витрины магазинов, ее настроение немного улучшилось. К радости девушки, на нее никто не обращал внимания. Здесь она могла стать кем угодно. Здесь не было никого, чтобы устанавливать правила и запреты. Это станет началом ее новой жизни, и Клер собиралась приложить все усилия для этого, но сейчас она пережила очень долгий день и ужасно устала.

Понимая, что нужно найти место для ночлега, она, доверившись инстинктам, снова пошла к реке. Денег у нее было в обрез. Завтра Клер собиралась приступить к поискам работы, считая, что проблем у нее не возникнет. Она выглядела на восемнадцать. И хотя во всей стране остро стояла проблема безработицы, вызванная забастовкой шахтеров и черт знает чем еще, Клер не сомневалась, что здесь наверняка отыщутся вакансии, хотя бы и посудомойки в кафе. Завтра она также собиралась поискать себе жилье, комнату или угол — что угодно на первое время. Сегодня Клер намеревалась переночевать в гостинице или хотя бы в мотеле.

Еще через час блужданий она начала понимать, что это не так просто, как ей казалось, потому что даже самые дешевые варианты оказались ей не по карману. Она боялась спросить у кого-нибудь совета, поэтому просто продолжала идти, пока не присела отдохнуть у Иглы Клеопатры рядом с набережной Темзы. Она одиноко сидела на скамейке, глядя на противоположный берег и дрожа от холода, когда ее внимание привлекла старуха, толкающая перед собой ржавую детскую коляску. Она была одета в рваное пальто, подпоясанное куском веревки. Приблизившись к Клер, старуха остановилась и принялась ее разглядывать.

— И что такая молоденькая девочка делает здесь так поздно? — спросила она.

Клер посмотрела на нее с подозрением. На голове у старухи красовалась нелепая широкополая потрепанная шляпа, лучшие дни которой давно миновали. Когда Клер помедлила с ответом, старуха щербато улыбнулась.

— Я искала место, где можно остановиться, — осторожно ответила Клер.

Старуха запрокинула голову и громко рассмеялась.

— Ты новенькая в этом городе, правда?

Клер кивнула.

Старуха покачала головой и вздохнула.

— Убежала из дому? Думала, небось, что здесь золото на дорогах валяется?

Клер вспыхнула и упрямо вскинула подбородок.

— Я сама о себе могу позаботиться, — гордо заявила она.

— Да ну? — ахнула старуха. — Все вы так говорите, особенно когда только попадаете сюда. Я видела такое миллион раз. Но я скажу тебе, детка: выживают только сильнейшие. На твоем месте я бы немедля вернулась домой!

В этот момент их окружила группа подростков, и один из них попытался отобрать у Клер сумку. Пока она, вцепившись в сумку, боролась с ним, старуха вытащила из своей бездонной коляски большую палку и замахнулась на мальчишек.

— А ну отвалите, разбойники, а то отведаете моей палки! — пригрозила она. К удивлению Клер, они со смехом убежали.

— Вот так-то лучше, мерзавцы, — ругалась им вслед старуха. Когда они совсем скрылись из виду, она снова повернулась к Клер. — Теперь-то ты понимаешь, о чем я?

Плечи девушки неожиданно опустились, и, к своему стыду, она расплакалась. Это было для нее слишком.

Лицо старухи смягчилось.

— Слушай, меня зовут Нэнси, — приветливо сказала она. — Можешь сегодня переночевать со мной, а то тебя уже ноги не держат. Я живу в не слишком шикарном месте, но сверху там не каплет. И там тебя хотя бы не тронут эти маленькие ублюдки.

Клер благодарно кивнула сквозь слезы. Когда Нэнси снова двинулась в путь, толкая перед собой коляску, она пошла за старухой. Прошло довольно много времени, прежде чем они добрались до заходящей под мост насыпи. Впереди горел большой костер, к которому жалась кучка людей. Когда они подошли поближе, все головы повернулись в их сторону. На Нэнси никто не обращал внимания, ее здесь, по всей видимости, хорошо знали. Но Клер спиной ощущала любопытные взгляды. Нэнси кивнула, здороваясь, и, миновав людей, направилась к стене под мостом, где в углу лежала целая куча картонных коробок.

— Ну вот мы и на месте, — сказала Нэнси таким тоном, словно привела Клер в высококлассный отель. — Выбирай. Как только заберешься в одну из них, сразу почувствуешь себя как дома.

Клер с ужасом поглядела на нее. Нэнси достала из кармана своего потрепанного пальто бутылку с джином. Выражение лица Клер ее рассмешило.

— Не смотри на меня так. Бездомным не приходится выбирать. Сегодня ты уже не сможешь найти ничего лучше.

Клер медленно покачала головой. Нэнси сделала большой глоток джина и удовлетворенно вздохнула.

— А теперь спокойной ночи. Держи свою сумку покрепче, детка. Вокруг полно воров. За пенни они готовы перерезать глотку кому угодно. Но не бойся, сегодня старая Нэнси за тобой присмотрит.

С этими словами она забралась в огромную картонную коробку и принялась укрываться многочисленными газетами.

Клер тоже выбрала для себя одну из коробок, сначала бросила в нее сумку, а затем заползла внутрь сама. К ее удивлению, здесь действительно было тепло, и измученная Клер моментально заснула.

Проснувшись следующим утром, она на мгновение запаниковала, затем, припомнив вчерашние события, потянулась и выглянула из коробки. Весеннее утро было свежим и ярким, и у нее поднялось настроение.

По всей видимости, Клер проснулась первая. Она улыбнулась, заметив стоптанные туфли Нэнси, торчащие из соседней коробки. Старая леди громко храпела, поэтому, чтобы не разбудить ее, Клер как можно тише выбралась из своего убежища и осмотрелась вокруг. Повсюду лежали крепко спящие бездомные. На месте вчерашнего костра осталась только куча пепла. Клер удивленно глядела на них. Она еще никогда не сталкивалась с такой вопиющей бедностью, которая ее пугала. Девушке хотелось есть и пить, она умирала от желания сходить в туалет и помыться. Достав из коробки свою сумку, она вынула кошелек. Затем взяла пятифунтовую банкноту, подползла к Нэнси и засунула ее глубоко в карман старухи. Проделав это, Клер снова отправилась в путь. Некоторое время она торопливо шла, пока не наткнулась на общественный туалет. Она поспешила внутрь, облегчилась и, насколько это было возможно, помылась. Освежившись, Клер направилась в кафе и потратила часть своего состояния на горячий завтрак.

С полным желудком она почувствовала себя гораздо лучше и снова отправилась бродить по городу, на этот раз в поисках работы. За утро Клер обошла немало кафе, ресторанов и гостиниц, но несмотря на то, что она готова была на любую работу от уборки до готовки, ей везде отказывали. После обеда она зашла в булочную и купила несколько булочек, которые съела, сидя на скамейке у магазина. Поиски работы возобновились, но к вечеру удача так и не улыбнулась ей. Теперь Клер забеспокоилась. У нее не было не только работы, но и места для ночлега. На Лондон снова опускалась ночь, и девушка начала понимать, что ей придется гораздо труднее, чем она думала. Она все блуждала и блуждала, несколько раз перешла с одного берега реки на другой и теперь понятия не имела, где находится.

Как только стемнело, вокруг снова начали появляться банды подростков, они бросали на нее угрожающие взгляды, когда Клер проходила мимо. Наконец она затаилась под навесом магазина и опустилась на землю, давая отдых уставшим ногам. Отсюда ей было видно часть Тауэрского моста. В памяти всплыла ее уютная комната в доме приемных родителей, и Клер пришлось до боли прикусить губу, чтобы не расплакаться. Она замерзла, хотела есть и устала, но что хуже всего — она очень скучала по своей приемной матери. Кроме того, Клер было страшно, так как у большинства проходивших мимо людей был отталкивающий, если не ужасный вид. Сжавшись в тени и стараясь стать как можно незаметнее, Клер размышляла о том, что делать дальше. Наконец она решила, что здесь хотя бы находится не под открытым небом, покрепче прижала к себе сумку и забылась беспокойным сном.

Когда Клер проснулась, было раннее утро. Ноги затекли от тяжести сумки, а шея болела, так как вчера она уснула в неудобном положении, прислонившись к двери магазина. Девушка дрожала от холода и умирала от желания сходить в туалет, поэтому осторожно выбралась из убежища. Можно было подумать, что Клер осталась единственным человеком на земле — нигде не было видно ни души. Она торопливо шла по безлюдному тротуару в отчаянных поисках туалета. Затем, когда стало невозможно терпеть, она осмотрелась, убедившись, что на улице больше никого нет, свернула в вонючий проулок и поспешно спустила джинсы.

Открытое кафе встретилось ей почти час спустя. Внутри было уютно и тепло, и Клер с наслаждением опустилась на жесткий стул. Несмотря на данное себе обещание экономить каждый пенни, она не удержалась и заказала себе полноценный английский завтрак. Скоро Клер уже жадно поглощала бекон, яйца, грибы, помидоры и гренки. Она сильно проголодалась, и теперь ее настроение начало потихоньку улучшаться.

— Все будет хорошо, — пообещала она себе. — Сегодня я обязательно найду работу.

Наевшись, девушка удовлетворенно вздохнула и перед уходом зашла в туалетную комнату, чтобы помыться и привести себя в порядок. Вскоре она снова занялась поисками работы.

Утро закончилось, а удача по-прежнему отворачивалась от нее. Клер натерла пятки и чувствовала себя так, словно не мылась целый год. Она прислонилась к стене возле станции метро Тоттнем-Корт-роуд и уныло повесила голову. Пока Клер стояла там, к ней приблизилась какая-то девушка. Она была сильно накрашена и одета в самую короткую юбку, которую Клер когда-либо видела. Вместо того чтобы пройти мимо, как все остальные, девушка остановилась и принялась ее рассматривать. Девушка курила, и когда Клер в свою очередь уставилась на нее, та глубоко затянулась дымом. На первый взгляд ей можно было дать лет двадцать с хвостиком, но, присмотревшись внимательнее, Клер поняла, что без косметики она выглядела бы максимум на восемнадцать.

— Что, подруга, туго приходится? — поинтересовалась девушка.

— Ага, — призналась Клер. — Я искала место, где можно остановиться, пока не найду работу, но мне не везет.

Девушка невесело рассмеялась.

— Если и найдешь, это тебя все равно не спасет, — сказала она. — В такие места нужно занимать очередь еще днем. И там полно бомжей с алкашами.

Клер сглотнула. Девушка внимательно на нее смотрела.

— Ты сбежала из дому, я права?

Клер, которая больше всего боялась, что ее найдут, покачала головой.

— Нет, я не сбегала, — пробормотала она. — Просто хотела сменить стиль жизни.

— Ха, ну, значит, ты оказалась в нужном месте, — с горечью ответила девушка. — Здесь собрались все подонки мира. И прежде чем ты сообразишь, что к чему, какой-нибудь сутенер наложит на тебя лапу и выставит работать на панель.

Глядя в перепуганное лицо Клер, девушка слегка смягчилась.

— Слушай, — по-доброму сказала она, — почему бы тебе не оказать себе услугу и не унести свою задницу туда, откуда ты приехала? Хуже уж точно не будет.

— Это ты так думаешь, — возмущенно возразила Клер.

Девушка пожала плечами.

— Делай что хочешь. Мне без разницы.

Она перебросила большой ком жевательной резинки от щеки к щеке, сделала еще одну затяжку и, не сказав больше ни слова, ушла, цокая шпильками.

Через час блужданий по улицам мимо Британского музея, через площадь Рассела и вниз по Грейт-Ормонд-стрит мимо детской больницы Клер оказалась у входа на станцию метро Кингс-Кросс. Она с интересом осмотрелась по сторонам. Именно здесь начались ее скитания три дня назад, когда Джо ее высадил. Она сделала круг по городу, но так ничего и не добилась. Клер приуныла.

Возле главного выхода станции она увидела пеструю компанию людей разного возраста, от детишек младше нее до дряхлых стариков; некоторые из них сидели, некоторые стояли. И все они просили подаяние. Клер смотрела на них с удивлением, так как раньше никогда не видела ничего подобного. И если она не будет осторожна, то тоже скоро пополнит их ряды. Клер охватила паника. Ей было необходимо убраться отсюда подальше.

Тяжело вздохнув, девушка посмотрела на автобусную остановку. Туда как раз подъезжал большой красный лондонский автобус с номером 10, шедший в направлении станции Шепердс Буш. Название сразу напомнило ей об Уорикшире, сонном городке, где она выросла и от которого теперь ее как будто отделяло не меньше миллиона миль. Подчиняясь внезапному импульсу, Клер выскочила на дорогу и, уклоняясь от многочисленных машин, добралась до остановки как раз вовремя, чтобы сесть в автобус. Кондуктор потянул за шнурок — звякнул звонок, предупреждая об отправлении. Клер снова отправилась в путь!

Через час она вышла на конечной остановке. Поездка получилась замечательная: Клер досталось переднее место на втором этаже, и она всю дорогу наслаждалась видами, давая отдых измученным ногам. Впрочем, ее настроение сразу же ухудшилось. Она хромала, волдыри на щиколотках полопались, и теперь кроссовки причиняли ей ужасную боль. Это мерзкий грязный район ничем не напоминал сельскую местность. На миг ей до смерти захотелось позвонить домой, и Клер со страхом поняла, что, вспоминая о доме, она в первую очередь думает о приемных родителях.

Глубоко в душе она знала, что стоит ей только позвонить, и Гарреты с радостью заберут ее обратно и даже позволят остаться в обмен на обещание хорошего поведения. Но затем гордость победила, и, несмотря на тоску по сестре, Клер решила не сдаваться. Она возвела незримую стену между собой и остальным миром. И больше никогда не собиралась никого к себе подпускать.

Пока Клер в сомнениях стояла перед старомодной красной телефонной будкой, ее внимание привлекла шумная группа подростков. Они шли в ее сторону, по очереди пиная перед собой пустую банку из-под кока-колы, и громко вопили. Ее охватило чувство опасности. Клер знала, что ее заметили, но не смогла бы убежать, если бы даже попыталась. Ноги у нее были стерты в кровь. Решив вести себя как ни в чем не бывало, она пошла им навстречу, надеясь обойти. Но скоро стало ясно, что у них насчет нее были другие планы, потому что, поравнявшись с Клер, парни неожиданно окружили ее, отрезая пути к бегству.

Подняв подбородок, девушка сердито на них посмотрела.

— Уйдите, пожалуйста, с дороги, — сказала она.

Один из парней начал ее передразнивать: «“Уйдите, пожалуйста, с дороги!” — вы только послушайте эту маленькую принцессу!» Остальные засмеялись, и Клер почувствовала себя загнанной в ловушку.

Ее храбрость испарилась.

— Слушайте, мне не нужны проблемы, — пробормотала она.

— То, что я собираюсь с тобой сделать, блондиночка, совсем не будет проблемой. — Тот самый парень смерил ее плотоядным взглядом и, протянув руку, попытался снять сумку с ее плеча.

Клер ударила его по руке.

— Убери свои руки, — сказала она и попыталась вырваться из окружения, но он уже крепко схватил ее.

— У тебя там что-то ценное? — Его глаза холодно блеснули.

Клер сопротивлялась, но у нее не было шансов — сумку у нее забрали сразу.

— Ты прямо как маленькая дикая кошка, не так ли, блондиночка? — засмеялся главарь. — Нам как раз такие нравятся, правда, ребята?

Он начал расстегивать пояс джинсов. Поняв его намерения, Клер открыла рот, чтобы закричать. Но его тут же зажали грязной ладонью. Двое других подростков крепко схватили ее за плечи и по знаку главаря потащили за телефонную будку.

Они так грубо бросили ее на землю, что на миг у нее перехватило дыхание. Пока Клер снова удалось набрать в легкие достаточно воздуха для крика, главарь уже успел спустить джинсы до колен. Отчаянно пытаясь вырваться, она брыкалась изо всех сил, и чисто случайно один из пинков пришелся ему между ног. Он с воем занес руку и сильно ударил ее по лицу. Клер отлетела в сторону, ткнулась носом в асфальт и почувствовала, как в горло льется теплая кровь. Осознав безнадежность своего положения, Клер обмякла.

— Так-то лучше, — сквозь зубы выдохнул он, затем, подбадриваемый товарищами, стянул с Клер джинсы и трусики и залез на нее.

Клер лежала неподвижно, слезы унижения текли у нее по щекам, смешиваясь с кровью. Когда все закончилось, он встал, широко улыбаясь, и натянул джинсы. Клер сжалась в комок.

— Кто следующий на очереди? — предложил он, и Клер охватила новая волна страха. К счастью, остальные только рассмеялись.

— Не-а, пошли лучше посмотрим, что там у нее в сумке, — сказал кто-то, и Клер с облегчением услышала, как они уходят.

Некоторое время она лежала неподвижно, опасаясь, что они вернутся. Затем, когда на улице наконец стало тихо, она села и дрожащими руками надела джинсы. У нее забрали сумку вместе со всеми деньгами и одеждой. Клер сохранила только то, что было спрятано в переднем кармане парки.

Теперь ей было страшно здесь оставаться. Клер с трудом поднялась на ноги, затем перегнулась над сточной канавой, и ее стошнило. Ее всю трясло, голова кружилась, но девушка, шатаясь, продолжала идти дальше, ища убежища. Из носа у нее все еще шла кровь, а один глаз уже начал заплывать. Такого страха Клер не испытывала ни разу в жизни. Как всегда, все стало совсем плохо, и она в очередной раз пожалела, что родилась на свет. Казалось, она с рождения была обречена на насилие, так как до этой банды подростков Клер уже столкнулась с жестокостью многочисленных мужчин ее матери, приходивших к ней по ночам, когда она была еще совсем маленькой, и запугивавших ее, чтобы она молчала. Мужчины причиняли ей боль, насиловали ее, украли ее детство, ее невинность и ее душу.

Склонив голову, Клер оплакивала эту девочку.

Глава тринадцатая

Клер шла вперед, пока не удалилась от хулиганов на безопасное расстояние, затем села на пороге магазина и плакала, пока не уснула. К счастью, на улице стало теплее, а то бы она замерзла насмерть. На следующее утро она с трудом пошевелилась. Увидев свое отражение в витрине магазина, девушка задохнулась от ужаса. Один глаз совсем заплыл под синяком и не открывался, а всю нижнюю часть лица покрывали полосы засохшей крови. Волосы спутались и торчали в стороны. У нее все болело, и вдобавок Клер дрожала от холода.

Это утро не вызывало оптимизма. Радоваться было нечему. У нее не осталось и пенни. Осознав безнадежность ситуации, Клер забилась в угол, обхватив колени. Желудок у нее урчал от голода. Здесь нельзя было оставаться долго. Скоро магазин откроют, и работники выставят ее прочь. Впрочем, это ее сейчас не волновало. Ей все стало безразлично. Клер было все равно, что с ней будет дальше.

В этот момент напротив магазина остановился большой сверкающий автомобиль. С водительского сиденья встал крупный чернокожий мужчина. Он был со вкусом одет в красивый костюм цвета сливочного мороженого, под которым виднелась свежевыстиранная рубашка с открытым воротом из коричневого шелка, который практически совпадал с цветом его кожи. С шеи мужчины свисали тяжелые золотые цепи. Черные курчавые как смоль волосы были коротко острижены. Клер заметила у него на пальце кольцо с большим бриллиантом. Еще один бриллиант сверкал у него в ухе. Клер решила, что ему слегка за тридцать.

— У тебя какие-то неприятности, девочка? — спросил он.

Клер плотнее уперлась подбородком в колени.

— А что тебе до них? — грубо сказала она.

Он улыбнулся так, что его золотой зуб сверкнул в рассеянных лучах утреннего солнца, и вытянул руки вперед, словно закрываясь от удара.

— Ну вот, — приветливо сказал он, — я всего лишь побеспокоился о тебе и только хотел поинтересоваться, не нужна ли тебе помощь.

— А с чего бы тебе обо мне беспокоиться?

Он пожал широкими плечами, и Клер подумала, что еще никогда не видела такого красивого мужчины.

— Просто ты сейчас выглядишь так, словно помощь тебе не помешает. Кто это с тобой сделал?

Палец с прекрасным маникюром указал на ее лицо, и Клер инстинктивно закрылась рукой.

Ее злость уходила. Было приятно для разнообразия поговорить с кем-то, кому она не безразлична.

— Если хочешь знать, то на меня вчера напала группа подростков. Они забрали у меня сумку со всеми деньгами, и они… они… — Пережитый вчера ужас охватил ее с новой силой, губы у Клер задрожали, и она расплакалась.

— Ну же, не плачь, — сказал мужчина, придвигаясь чуть ближе. — Что, если я отвезу тебя к себе, чтобы ты немного привела себя в порядок? Я даже осмелюсь предложить тебе завтрак. Что ты на это скажешь?

Сначала Клер подозрительно смотрела на него сквозь слезы, но затем поняла, что выбора у нее нет, и с трудом встала на ноги.

— Хорошо… Спасибо. Но как только я помоюсь, то сразу уйду, договорились?

— Конечно.

Он открыл перед ней пассажирскую дверь. Клер залезла внутрь и опустилась на роскошное сиденье. Ее окутал приятный запах новой кожаной обивки. Мужчина занял водительское место, завел двигатель, затем медленно отъехал от тротуара и влился в транспортный поток на Хаммерсмит-роуд.

— Так как тебя зовут? — набравшись смелости, спросила Клер, когда машина остановилась на светофоре.

Он отвлекся от дороги на мгновение, чтобы ей улыбнуться.

— Я Маркус, Маркус Теккерей. А тебя? — спросил он.

— Я Клер, — пробормотала она.

— Клер — а фамилия?

— Просто Клер.

— Что ж, этого достаточно, — сказал он. — Но не волнуйся ты так, Просто Клер. Я только хочу тебе помочь. Я не причиню тебе вреда, уверяю.

Она слегка расслабилась. Маркус действительно казался милым, и потом, она же не требовала от него серьезной помощи. Сейчас они как раз проезжали через центр Лондона. Клер заметила памятник Альберту, который вчера видела из автобуса, и это зрелище ее успокоило. Клер так и не привыкла к интенсивности дорожного движения. На них со всех сторон ехали автомобили и большие черные такси. Клер зажмурилась, ежесекундно ожидая столкновения, но Маркус, как он себя назвал, кажется, чувствовал себя здесь как рыба в воде. Через некоторое время машина притормозила и остановилась. Клер открыла глаза и увидела, что они стоят перед впечатляющим многоэтажным зданием, которое словно упиралось в небо.

— Вот мы и дома, — сообщил Маркус. — Я живу здесь в пентхаусе.

С этими словами он ловко выбрался из автомобиля, обошел его и открыл пассажирскую дверь, затем помог Клер выйти из машины. Она удивленно осмотрелась по сторонам.

— У тебя тут шикарно, — заметила она, и он снова вознаградил ее белозубой улыбкой.

— Это Найтсбридж, и да, думаю, это довольно хороший район.

Клер решила, что Маркус не только очень красив, но и, по-видимому, очень богат. Взяв ее под локоть, он провел Клер сквозь сверкающие стеклом вращающиеся двери. За ними находилось фойе из тех, что она видела только на картинках в журналах. В смущении миновав дежурного консьержа в униформе, с которым Маркус поздоровался, Клер последовала за ним к лифту. Выйдя из остановившегося лифта, она оказалась на лестничной площадке с огромным окном и задохнулась от восхищения, когда перед ней раскинулся великолепный панорамный вид Лондона.

— Чтоб меня, да здесь можно решить, что стоишь на вершине мира!

В голове у нее прозвучал голос Трейси, произнесший когда-то почти те же слова: они стояли вдвоем на холме, глядя на родной поселок. Клер отогнала воспоминание и переключила внимание на Маркуса, который как раз открывал ключом дверь. Когда она наконец распахнулась, он вежливо отступил, пропуская Клер вперед. Пройдя мимо Маркуса в квартиру, она почувствовала головокружение. Вся обстановка была черно-белой и ультрамодной: белые стены и пол, огромные черные кожаные диваны и кресла, расставленные там и тут, и гигантский телевизор, установленный в одном из углов.

— Ничего себе… Как красиво! — У Клер перехватило дыхание.

Он улыбнулся, в очередной раз продемонстрировав белоснежные зубы, и направился к двери, ведущей на впечатляющую кухню. Там он подошел к безупречно чистой раковине, наполнил электрический чайник водой и поставил его кипятить. Затем вернулся к Клер.

— Я рад, что тебе здесь понравилось. Пока чайник закипает, пойдем, я покажу тебе остальную квартиру, — предложил он.

Экскурсия включала в себя две спальни все в той же чернобелой гамме и ванную, увидев которую Клер широко раскрыла глаза от удивления. Почти все пространство занимала огромная угловая ванна, а стены и пол были выложены настоящим мрамором. Клер начала подозревать, что Маркус как минимум миллионер.

— Ты, должно быть, очень богат, — с завистью вздохнула она.

От ответа его избавил чайник, вскипевший с громким свистом.

— Пойдем, съешь что-нибудь, — предложил Маркус. — Кажется, тебе это не помешает.

Впервые за этот день Клер улыбнулась, отчего разбитая губа снова начала болеть, и без возражений пошла за ним. Вскоре она с энтузиазмом набросилась на большие толстые гренки, щедро смазанные маслом и джемом, запивая все это огромным количеством чая, которого хватило бы, чтобы потопить линкор. Она жадно проглотила все, и когда голод несколько поутих, откинулась на спинку стула и довольно погладила живот.

— Это было очень кстати.

Он улыбнулся в ответ, глядя на нее поверх тонкостенной фарфоровой чашки.

— Отлично, теперь, думаю, самое время привести себя в порядок. Я разрешаю тебе взять один из моих халатов, и можешь, если хочешь, принять ванну. Скоро придет моя уборщица — она постирает твою одежду, если у тебя нет других чистых вещей.

— Нет — все вещи остались в сумке, которую забрали те парни, — с сожалением сказала ему Клер.

— Не переживай, скоро мы это уладим. — Он снова провел ее через гостиную и указал на дверь ванной. — Там есть все, что может понадобиться. Прошу.

— Спасибочки.

Клер настороженно проскользнула за дверь и надежно заперла ее за собой. Она быстро наполнила ванну, бросила туда какие-то дорогущие ароматические соли и с наслаждением погрузилась в теплую воду. В следующие десять минут она наконец позволила себе немного расслабиться. Тепло смягчило боль. Тщательно вымыв голову и вымывшись сама, Клер вылезла из ванны и досуха вытерлась огромными пушистыми белыми полотенцами. Затем надела шелковый халат, висевший на двери. Собрав грязные вещи, она вытащила из кармана дневник и остальное имущество. Потом Клер пошла к Маркусу в гостиную. В комнате находилась пожилая леди, которая натирала воском длинный буфет, стоявший у одной из стен. Когда вошла Клер, она с интересом взглянула на ее избитое лицо. Маркус говорил по телефону, но при ее появлении быстро закончил разговор и, взяв под локоть, отвел в одну из спален.

— Я велю миссис Филдинг постирать это в машинке, — сказал Маркус, забирая у Клер грязные вещи. — К сожалению, мне необходимо ненадолго отлучиться, но ты вполне можешь остаться здесь, пока твоя одежда не высохнет.

Клер серьезно кивнула, и Маркус, еще раз улыбнувшись, ушел, осторожно прикрыв за собой дверь. Оставшись одна, она принялась рассматривать комнату. Большую ее часть занимала стоявшая в центре огромная кровать. На ней лежало белоснежное меховое покрывало, под ним Клер заметила черные шелковые простыни. Ноги тонули в белом ковре во весь пол, таком дорогом, что ступить на него было страшно. Окно обрамляли белые шторы. Клер казалось, что она попала в другой мир — такой, в каком она всегда хотела жить и который не имел ничего общего с ужасами ее жизни до переезда к Гарретам. Она подошла к окну и выглянула на улицу. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Маркус садится в машину и уезжает. Он был очень добрым с ней, и Клер никак не могла поверить своей удаче. Может, теперь все обернется к лучшему?

Клер решила еще раз выпить чаю и вернулась в гостиную. Уборщица снова заинтересованно на нее посмотрела.

— Здравствуйте, меня зовут Клер, — представилась она.

Женщина нахмурилась, очевидно заметив, что девушка очень молода.

— Недавно в Лондоне, да? — спросила она.

Клер почувствовала, что краснеет.

— Я вообще-то… Я… э… попала в переделку: меня избили вчера вечером и отобрали сумку, но затем появился Маркус, и он был очень добр ко мне.

— Ха, может, он и кажется тебе добрым, но я могу сказать лишь одно: берегись.

Когда Клер удивленно подняла брови, женщина с опаской взглянула на дверь, затем продолжила, глядя на нее:

— Милая, сколько тебе лет?

Клер снова почувствовала себя неловко.

— Мне… восемнадцать, — солгала она.

— Ну да, конечно, а у меня мартышка в племянниках, — отрезала женщина. — Ты же сбежала из дому — правду я говорю?

Такой ход разговора Клер совсем не понравился. Она пошла на кухню и включила чайник, заметив, что миссис Филдинг последовала за ней и встала в дверях.

— Слушай, я знаю, тебе не нравится, что я вмешиваюсь. — Теперь в ее голосе чувствовалась доброта. — Но я видела столько молодых девчонок, таких, как ты… Они все решали, что с этого момента их жизнь станет легкой и приятной, но прежде чем успевали что-то понять, оказывались…

Поняв, что сказала слишком много, она неожиданно замолчала и как ни в чем не бывало вернулась в гостиную натирать мебель.

Заинтригованная, Клер пошла за ней.

— Что вы имели в виду, миссис Филдинг?

— Забудь, не мое дело, чем ты там занимаешься, — отрывисто сказала уборщица. — Просто забудь, что я тебе говорила.

Клер медленно вернулась на кухню и приготовила себе чаю. Через полчаса миссис Филдинг ушла, так и не сказав больше ни слова. В конце концов Клер отправилась обратно в спальню, легла на кровать и скоро погрузилась в крепкий здоровый сон.

Звук шагов, доносящийся из гостиной, мгновенно разбудил ее. Клер посмотрела в окно и немало удивилась, так как на улице уже смеркалось. Она протерла глаза, изгоняя из них остатки сна, встала, затем осторожно приоткрыла дверь и заглянула в гостиную.

Маркус был там. Он снял пиджак, и мускулы на его руках выпирали из-под коротких рукавов шелковой рубашки.

— О, наконец-то ты снова в мире живых, — поприветствовал он ее. — Когда я заглянул в спальню, ты спала как убитая и выглядела так мирно, что мне не захотелось тебя беспокоить.

Клер открыла рот, чтобы ответить, и тут заметила женщину, сидевшую на одном из огромных диванов и глядевшую на нее.

— Это Сандра, мой друг, — сказал Маркус.

Сандра поприветствовала Клер кивком. Сначала она показалась ей вполне молодой, но, присмотревшись, Клер заметила морщины под глазами, замаскированные толстым слоем косметики. Волосы были начесаны так, что стояли торчком, и Клер увидела еще и черные корни под крашеной спутанной шевелюрой. И все-таки женщина казалась странным образом привлекательной благодаря пронзительным синим глазам, которые сейчас оценивающе разглядывали Клер, словно она была куском мяса в лавке. Сандра была одета в дорогой костюм, а ее туфли и сумочка тоже, видимо, были недешевыми.

— Вообще-то, Клер, я думаю, Сандра сможет тебе помочь, — сказал ей Маркус.

Клер посмотрела на него с подозрением.

— Да, и чем же она сможет мне помочь?

Ей ответила женщина.

— Маркус рассказал мне, что у тебя сейчас черная полоса в жизни, — спокойно сказала она. — У меня есть небольшое дело, совсем недалеко от этого места, и я бы могла предложить тебе работу, если это тебя заинтересует. Мы также предоставляем жилье, так что тебе не придется беспокоиться насчет квартиры.

Клер присела на край кресла, не сводя с женщины глаз.

— Что это за работа? — спросила она.

В руках у Маркуса и Сандры были бокалы с вином, и прежде чем ответить, Сандра протянула Клер еще один уже полный бокал.

— Я владелица салона массажа. Ты, возможно, смогла бы работать там в приемной. Что ты об этом думаешь?

Клер сделала глоток вина, неожиданно почувствовав себя очень взрослой. Молли никогда не разрешала ей употреблять алкоголь, за исключением особых случаев. Но эта женщина и Маркус обращались с ней как со взрослым человеком и только что предложили очень выгодную работу. Она уже собиралась согласиться, но тут раздался звонок в дверь, и, недовольно вздохнув, Маркус встал. Как только он открыл дверь, в квартиру влетела молодая девушка, которая была энергичнее пляшущего дервиша. Ее лицо заливал румянец, и Клер сразу заметила, что она трясется как осиновый лист. Юбка девушки была короткой до неприличия, а лицо покрыто толстым слоем косметики. Заметив ее, Сандра моментально встала, бросив Клер извиняющийся взгляд, быстро вышла из комнаты и закрыла за собой двери.

Клер навострила уши, пытаясь разобрать приглушенный спор, разгоревшийся в прихожей. Но слова звучали неразборчиво, пока не послышался крик девушки:

— Мне немедленно нужна доза. Ты обещал, Маркус! Я целый день проторчала на улице и сделала все, как ты просил, так что теперь дай то, что мне причитается!

Маркус тоже повысил голос, и неожиданно Клер услышала, как девушка задохнулась, словно ее ударили, и все вдруг затихли. Она еще раз отпила из бокала, наслаждаясь окутавшим ее теплом. Впервые за всю жизнь ее ничто не беспокоило, Клер словно парила на облаке. К черту эту девушку, которая только что пришла. У нее и своих проблем достаточно, чтобы переживать еще и из-за чужих. Хлопнула входная дверь, и в ту же минуту Маркус и Сандра вернулись в гостиную, широко улыбаясь, словно их и не отвлекали.

— Ну так что? — обратилась к ней Сандра. — Что ты думаешь о моем предложении?

— Думаю, звушит отлишно. — У Клер заплетался язык, и она рассмеялась. — Когда я могу приштупать?

— Да хоть сейчас. — Сандра улыбнулась Маркусу. — Почему бы тебе не одеться, милая, и тогда я смогу взять тебя с собой.

Клер неуверенно поднялась на ноги. Она улыбалась от уха до уха. Заглянув в кухню, Клер забрала оставленные миссис Филдинг выстиранные и выглаженные вещи. Затем, отправившись в спальню, с трудом оделась, умирая со смеху, потому что ее шатало, как пьяную танцовщицу. «Не знаю, что это был за напиток, — подумала она, — но я бы не отказалась от целой бутылки».

Сандра уже ждала ее в гостиной.

— Хорошо. — Она взяла Клер под локоть, удерживая ее на ногах. — Ну что, поехали?

— Да.

Клер улыбнулась Маркусу.

— Шпасибо за…

Она хотела сказать гораздо больше, но по какой-то странной причине язык отказывался повиноваться, а вся комната вдруг начала кружиться вокруг нее.

— Помоги мне довести ее вниз и посадить в машину.

Слова Сандры, адресованные Маркусу, казалось, доносились издалека. Он уныло кивнул, почти на руках вынес Клер из квартиры и втащил в лифт.

Следующее, что она запомнила, — заднее сиденье машины, которую Сандра вела по переполненным улицам Лондона. Клер удовлетворенно вздохнула. Это было начало новой жизни, к которой она так стремилась. В этом Клер была твердо уверена. Уронив голову на спинку сиденья, она вскоре крепко уснула.

Глава четырнадцатая

— Ой-ой-ой, — простонала Клер, с трудом разлепив глаза. В голове словно стучал отбойный молоток, а рот казался заполненным ватой. Опершись на локоть, она попыталась понять, куда попала. Она лежала на кровати в маленькой комнате, которая совсем не была чистой. В одной из стен имелось зашторенное окно. Возле другой стены стоял уродливый деревянный шкаф с покосившимися дверцами. Из мебели в комнате еще находился такой же потрепанный прикроватный столик. Пол покрывал старый, местами порванный линолеум. Пахло в комнате ничуть не лучше, чем она выглядела.

С трудом спустив ноги с кровати, Клер подошла к окну и отдернула занавески. Оно выходило на высокую кирпичную стену. Далеко внизу в закрытом внутреннем дворике виднелись мусорные баки. Память начала медленно возвращаться к ней. Она помнила только пребывание в квартире у Маркуса, и там была женщина, которая предложила ей работу. Как же ее звали? Клер со стоном потерла лоб. Да, точно, ее звали Сандра. Может, она угостит Клер чаем, чтобы у нее в голове прояснилось?

Когда девушка обнаружила, что дверь надежно заперта, в животе у нее затрепетали первые язычки страха.

— Выпустите, выпустите меня отсюда! — закричала она и начала колотить в дверь кулаками.

Через несколько минут послышались приближающиеся шаги, и раскрасневшаяся Клер обессиленно опустила руки, В замке повернулся ключ, затем дверь приоткрылась, и в комнату заглянула темноволосая девушка приблизительно одного с ней возраста. Под глазами у нее темнели круги, сама девушка была болезненно худая, из-под короткой юбки, которая мало что прикрывала, торчали тонкие как спички ноги.

— А, значит, ты уже проснулась, — тихо сказала она.

Клер, стиснув кулаки, враждебно уставилась на нее.

— Кто ты такая? И где Сандра? Почему меня заперли?

— По вопросу за раз. — Девушка не спускала с нее серьезных глаз. — Во-первых, я Сабрина. По крайней мере, тут меня зовут именно так. Во-вторых, Сандра к тебе сейчас поднимется. И в-третьих, всех новых девушек запирают, пока они не научатся хорошо себя вести.

— Что значит — всех новых девушек? — Клер совсем запуталась. — Я тут для того, чтобы работать в приемной салона массажа.

Девушка горько рассмеялась.

— Это они тебе так сказали? Возможно, тебе даже лучше не знать, во что ты ввязываешься.

— Что все это значит? — Несмотря на злость, Клер не удалось скрыть сквозивший в голосе страх.

Девушка оглянулась, затем, понизив голос, объяснила:

— Это бордель.

Здоровый глаз Клер широко раскрылся. Другой слишком опух, чтобы последовать его примеру.

— Это что?

— Тсс… А то кто-нибудь услышит, и нам обеим влетит, — прошептала девушка. — Не бойся ты, все не так уж плохо, когда привыкнешь. И это лучше, чем жизнь на улице.

— Но я… Я не хочу жить в борделе, — захныкала Клер.

Она убежала из дому, чтобы избавиться от насилия, а теперь все начиналось сначала.

— Слушай, я принесу тебе попить, хорошо? — предложила Сабрина. — Когда действие наркотика прекратится, тебе сразу станет лучше.

— Ка… какого наркотика? — запинаясь, спросила Клер.

— Того, который Маркус подсыпал в напиток, чтобы доставить тебя сюда, — терпеливо объяснила девушка. — Как, по-твоему, ему удается держать всех нас здесь и заставлять выходить на панель?

Она закатала рукав и показала Клер руку. Она вся была покрыта небольшими синяками и следами от иглы. Видя ужас на лице Клер, девушка пожала плечами.

— Можешь, конечно, морщиться и задирать нос, но вскоре тебя подсадят на иглу так же, как и всех нас.

— Он этого не сделает, — выпалила Клер. Ей казалось, что все это страшный сон. Конечно же, она сейчас проснется, и все окажется простым кошмаром. Маркус был таким добрым с ней, и Сандра тоже.

Словно прочитав ее мысли, Сабрина снова заговорила:

— Маркус — сутенер. Ему принадлежат почти все девушки в Шепердс Буш и в Сохо. Сандра — мадам, этот публичный дом принадлежит ей. Все не так уж плохо. Как только ты заслужишь доверие, если не будешь убегать или воровать выручку, тебя перестанут запирать и позволят работать на улицах.

От одной мысли об этом Клер вздрогнула. Сабрина, пятясь, вышла из комнаты. Перед тем как закрыть дверь, она пообещала принести ей попить.

— Не вешай нос. Если станешь делать все, что тебе скажут, с тобой все будет в порядке.

Дверь со щелчком захлопнулась, и Клер услышала звук поворачиваемого в замке ключа. Ее охватило отчаяние, девушка заплакала. Как она могла вести себя столь неосторожно, чтобы ввязаться в такое? Разве она не обещала себе больше никому не доверять? И вот теперь она здесь, абсолютно беспомощная. Она поняла, насколько глупо повела себя с Маркусом. Можно было догадаться, что у него есть свои скрытые мотивы.

Вытерев нос рукавом, Клер попыталась собраться. Затем подошла к окну и посмотрела на дворик внизу. Отодвинув шпингалет, она изо всех сил попыталась поднять раму. Та медленно сдвинулась и вскоре поднялась достаточно высоко, чтобы Клер смогла высунуть голову наружу. С первого взгляда стало ясно, что этим путем сбежать не удастся. От земли ее отделяло пугающе большое расстояние, нигде не было даже водосточной трубы, за которую можно было бы держаться. Клер со вздохом закрыла окно и вернулась на кровать, где села, положив ногу на ногу, и принялась размышлять о сложившемся положении и способах из него выбраться.

Чуть позже Клер зажгла единственную лампочку без абажура и моментально об этом пожалела, так как при свете комната стала выглядеть еще хуже. Яркий свет залил обои, на которых когда-то, видимо, были изображены цветы, но они уже давно приобрели сплошной грязно-коричневый оттенок. Изношенные занавески были тонкими, и дыры в них расползались на глазах. А от вида заскорузлых простыней на кровати Клер вздрогнула. Но она была уверена, что не задержится здесь надолго: к девушке начал возвращаться боевой дух. Она спаслась от насилия и унижений, ожидавших ее дома, и собиралась сбежать и отсюда. Или же умереть при попытке к бегству.

К тому времени как дверь снова открылась, Клер уже успокоилась. В комнату вошла Сандра с пластиковым подносом, на котором стояла тарелка с каким-то мясным пирогом и чашка чаю.

— Как самочувствие? — спросила она, словно это ее на самом деле беспокоило.

Клер не произнесла ни слова, и Сандра продолжила:

— Смотри, я принесла тебе поесть. Ты, должно быть, проголодалась?

И снова в ответ молчание. На этот разСандра пожала плечами, поставила поднос на столик и направилась к двери.

— Все зависит только от тебя, — фыркнула она. — Есть легкий путь, и есть тяжелый. Надеюсь, до конца дня ты определишься с выбором.

Как только дверь за ней закрылась, Клер с вожделением посмотрела на еду. У нее урчало в животе от голода, но после вина с наркотиком, которым ее напоили в квартире Маркуса, девушка боялась к ней притронуться. Что, если они снова подмешали наркотики в еду или в чай?

Взгляд Клер остановился на подносе. Мясная подливка на пироге остыла и начала покрываться жирной пленкой. Она подняла поднос и со всей силы запустила им в стену. Тарелка разбилась и разлетелась осколками по всей комнате. Внимание Клер привлекла закатившаяся под кровать вилка, и ей в голову пришла идея. Бросившись на колени, она отыскала ее среди пыли и мусора и заткнула за пояс джинсов. Затем откинула грязное белье на кровати и забралась под него, натянув покрывало до подбородка. С бешено стучащим сердцем Клер ждала, не сводя глаз с двери. Где-то в здании начала играть музыка, девушка услышала чьи-то шаги, затем скрипнула, закрываясь, дверь, раздалось визгливое хихиканье, скоро сменившееся утробными стонами секса. Молчаливый дом словно медленно оживал. Стараясь не обращать внимания на звуки, Клер все внимание переключила на дверь. Спустя едва ли не вечность у двери комнаты, где она сидела взаперти, послышались голоса. В замке со щелчком провернулся ключ, и в комнату вошел Маркус. Клер облегченно вздохнула, заметив, что он не запер за собой дверь.

Ему в глаза сразу бросилась валяющаяся на полу еда, и Маркус огорченно пощелкал языком.

— Это было очень глупо с твоей стороны, — пожурил он ее. — Теперь мне придется преподать тебе урок.

Клер трясло от страха, но она молча смотрела, как он снимает пиджак и аккуратно вешает его в безобразный шкаф. Затем Маркус расстегнул пуговицы на рубашке и отправил ее к пиджаку. Клер не могла отвести взгляд от его выпирающих бицепсов.

— Дело в том, милая, — сказал он, расстегивая штаны и снимая их, — что я должен убедиться в том, что посетители моего заведения не зря потратят деньги. Поэтому я всегда снимаю первую пробу с товара, если ты поняла, о чем я.

Клер поняла его слишком хорошо и начала впадать в панику, крепко сжав вилку под покрывалом. Через считанные секунды Маркус уже стоял перед ней голый.

— Думаю, нам как раз пора немного поразвлечься.

Он держался прямо, видимо, гордясь прекрасным телосложением, а затем начал медленно двигаться по направлению к кровати, словно модель на подиуме.

Клер еле сдерживалась, чтобы не броситься на него прямо сейчас, но она знала, что необходимо выбрать правильный момент, иначе она и секунды перед ним не выстоит. Он поднял покрывало и лег к ней, восхищенно воркуя, положил огромную ладонь на ее юную грудь. Именно в этот момент Клер бросилась на него и изо всех сил вогнала вилку в нежную плоть его половых органов. Маркус издал крик, больше похожий на предсмертный вопль раненого животного и, оставив ее, принялся руками зажимать рану, пытаясь остановить хлещущую из нее кровь. Понимая, что сейчас нельзя терять ни минуты, Клер соскочила с кровати, накинула на себя парку и одним прыжком оказалась у двери. Вопли Маркуса не стихали.

Очутившись на лестничной площадке, она чуть не расплакалась от облегчения, затем со всех ног бросилась бежать, расталкивая полураздетых людей, выглядывающих из своих комнат. Она так торопилась, что, добежав до большой, сворачивающейся спиралью лестницы, чуть не упала вниз.

— Эй, ты! — донесся сзади голос Сандры, как раз когда Клер лихорадочно пыталась повернуть ключ в огромной парадной двери, но девушка не стала терять времени и оборачиваться. Она ежесекундно ожидала, что ее вот-вот схватят, волоски на спине встали дыбом от прилива адреналина. Неожиданно дверь распахнулась, и в лицо ударил ветер. Она слетела вниз по ступенькам и бросилась бежать так, словно все гончие ада наступали ей на пятки. Клер понятия не имела, куда бежит, но это ее сейчас не беспокоило. Она просто должна была убраться от этого места подальше.

Девушка замедлила бег и прислонилась к стене только тогда, когда резь в боку заставила ее сложиться вдвое от боли. К этому времени от борделя ее отделяло приличное расстояние. Вслушиваясь в темноту, она, задыхаясь, проталкивала воздух в пылающие легкие. Перед глазами снова всплыло искаженное болью лицо Маркуса. Клер расплакалась и начала беспомощно оглядываться. Было довольно поздно, так как, судя по звукам, из борделей уже уходили пьяные посетители, а у нее не было при себе ни гроша.

Клер заставила себя идти дальше и наконец оказалась возле указателя на Сохо. Она опять устала и испачкалась, синяки и фонарь под глазом, оставленные воришками, никуда не делись и болели. К тому же начался дождь. Клер попыталась укрыться у грязного входа в небольшой кинотеатр, но выяснилось, что это место уже было занято другим бездомным, бродягой с диковатым взглядом и парой жестяных банок «Особого пойла». Похоже, в Центральном Лондоне у каждого крыльца уже был свой хозяин. Отчаявшись, она присела на надгробие на церковном кладбище, мокрая, замерзшая и несчастная. Помимо прочего, Клер боялась полицейских и пряталась от патруля. Вскоре девушка задремала.

На следующее утро она все еще сидела на прежнем месте, без особой надежды размышляя о том, что делать дальше. Тут Клер услышала, как кто-то торопливо прошел мимо кладбища, затем остановился и начал возвращаться. Она почувствовала, что через прутья ограды на нее кто-то смотрит. Клер подняла голову и взглянула на незнакомца. Это оказалась молодая женщина. Ее волосы были собраны на затылке, в руках она сжимала батон и пакет молока. Молодая женщина была одета в старые джинсы и мешковатый свитер. Клер нахмурилась, потому что девушка вдруг показалась ей знакомой.

— Вот те на! — воскликнула та. — Я узнала тебя по парке и по волосам. Судя по виду, ты не одну войну прошла, подруга!

Слушая ее, Клер неожиданно поняла, что это та самая девушка в мини-юбке, которая недавно останавливалась, чтобы поговорить с ней. Без косметики ее было не узнать.

— Меня ограбили, — хрипло сказала она, и глаза ее наполнились новыми слезами. — Они забрали мою сумку, деньги… все, что было. А затем меня затащили за телефонную будку, и они… они… А этот мужчина предложил помощь, и я оказалась…

Она с ужасом замолчала, не в состоянии продолжать.

Девушка мигом прошла через кладбищенские ворота и села рядом с ней на могилу. Она нерешительно обняла Клер за дрожащие плечи.

— Вот же маленькая дурочка, — прошептала она, но голос девушки был добрым. — Я же советовала тебе уносить свою задницу домой.

Клер кивнула и громко шмыгнула носом.

— Ну, и что мне с тобой делать? — Девушка задумчиво прикусила губу. Клер тщательно вытерла воспаленные глаза.

— Смотри, ты можешь пойти ко мне и привести себя в порядок, — предложила она. — Я не живу в Сохо. Просто приходила проведать подругу. Но сейчас я еду домой. Мы сядем на семьдесят третий автобус на Тоттнем-Корт-роуд, хорошо?

Клер не ответила, потому что после встречи с Маркусом подозревала всех.

— Пойдем, — подбодрила ее девушка, помогая встать на ноги. — Здесь нельзя оставаться. Если будешь и дальше сидеть на этом сыром камне, заработаешь геморрой. Ты же этого не хочешь? Ужасная штука этот геморрой…

Зажав покупки одной рукой, а другой взяв Клер под локоть, она пошла вдоль улицы.

От ходьбы волдыри на ногах у Клер снова начали кровоточить, и она ужасно хромала. Глаз болел, и кроме того, от нее несло потом после вчерашней пробежки, кислым запахом той тесной мерзкой комнаты, которая чуть не стала ее тюрьмой. Она оказалась на самом дне. Дальше падать было просто некуда.

Девушки сошли с автобуса на станции Кингс-Кросс и, миновав улицу дешевых отелей, вышли к большому кварталу, застроенному домами эпохи короля Георга. Большинство из них уже не подлежали ремонту, и во всех сдавались комнаты. Наконец они подошли к четырехэтажному особняку, которому, впрочем, далеко было до роскошных апартаментов Маркуса. Нащупав в кармане джинсов ключ, девушка спустилась по крутым ступеням к обшарпанной двери, находящейся ниже уровня земли. Клер медленно последовала за ней. Внутри она огляделась. Она оказалась в крохотной однокомнатной квартирке, где стоял сильный запах отбеливателя и средства от насекомых. Мебели почти не было, но жилье оказалось на удивление чистым и аккуратным.

У Клер снова предательски заблестели глаза. Девушка улыбнулась.

— Это не бог весть что, — признала она, — но на данный момент неплохо и гораздо лучше покрытого плесенью надгробья. Извиняюсь за запах. Я пользуюсь этим средством, чтобы сдерживать тараканов. Это все из-за сырости. Она их привлекает. Думаю, мне следует брать с них плату за проживание, — пошутила она.

Клер снова вздрогнула.

— Где я? — спросила она.

— Это Кингс-Кросс или, если по-интеллигентному, Блумсбери. Мы недалеко от Грейс-Инн-роуд. Почему бы тебе не присесть, пока я поставлю чайник?

Истощенная Клер так и сделала. Она сняла кроссовки и обнаружила, что носки приклеились к потертостям. Вместе с носками снялась и вздувшаяся кожа — Клер задохнулась от боли. Через несколько минут девушка вручила ей чашку с чаем и, пока Клер с благодарностью делала первый глоток, снова занялась своими делами. Впрочем, на этот раз Клер не спускала подозрительного взгляда со своей спасительницы, которая теперь склонилась над жарочной решеткой небольшой духовки, спрятанной за длинной шторкой в углу комнаты.

— Кстати, меня зовут Синди, — бросила через плечо девушка и хихикнула. — Вообще-то на самом деле я Дейдра Кеннеди, но я предпочитаю, чтобы меня звали Синди, потому что так круче.

Несмотря на плачевное состояние, Клер улыбнулась.

Через несколько минут Синди поставила перед ней полную тарелку намазанных маслом гренок.

— Поешь, — приказала она. — Еще есть клубничный джем и «Мармайт»^[2].

После всего случившегося у Клер совсем не было аппетита, но она все равно послушно куснула гренку.

В это время Синди открыла другую дверь, за которой оказалась самая маленькая ванная комната из всех, которые приходилось видеть Клер, и начала наполнять ванну.

Вернувшись, она удовлетворенно посмотрела на пустую тарелку.

— Умница, — похвалила она Клер. — А теперь мы загоним тебя в ванную, и ты скоро станешь как новенькая.

— Почему ты все это для меня делаешь? — поинтересовалась Клер.

Синди на миг замолкла.

— Скажем так, в свое время я оказалась точно в таком же положении, и мне кое-кто помог, — тихо ответила она. Улыбаясь, она подошла к старомодному шкафчику и вытащила из него большое полотенце и чистую ночную рубашку.

— Давай, иди помойся. Там есть все, что может понадобиться, а позже я отнесу твою одежду в прачечную вместе со своими вещами.

Клер не надо было долго упрашивать. Сейчас ванна казалась ей пределом мечтаний, и уже через несколько минут она разделась и погрузилась в горячую мыльную воду. Сквозь закрытую дверь было слышно, как Синди тихонько напевает «Imagine» Джона Леннона, убирая остатки ужина. Клер лежала, позволяя горячей воде смягчить боль от синяков и ушибов.

Как Синди и обещала, после ванны ей действительно стало лучше. Словно вместе с грязью она вымыла из себя наркотик и воспоминания о грязных простынях борделя. Когда Клер наконец вышла из ванной, Синди снова улыбнулась. Она как раз была занята складыванием грязной одежды в большую сумку для белья и, подобрав одежду Клер с пола ванной, сунула ее к остальной. Неплохо разбираясь в психологии, старшая девушка совсем не боялась оставлять гостью одну в квартире. Та явно не была похожа на воровку.

— Я сейчас пойду в прачечную, постираю и высушу все это, — сказала Синди. — Ты отдохни пока без меня, а я вернусь через пару часов, тогда и поговорим.

Клер кивнула, и Синди, весело помахав ей рукой, ушла.

Синди вернулась почти два часа спустя и застала Клер крепко спящей на диванчике. Глядя на нее, девушка загрустила. Клер напомнила Синди ее саму в те времена, когда та сбежала из дома в Кенте три года назад. Как и Клер, она строила грандиозные планы, но что из них сбылось? Ничего! Она тоже пережила насилие, но не так, как Клер. Синди страдала из-за отца-пьяницы, который избивал и унижал ее при каждой возможности. В день, когда Синди исполнилось шестнадцать, она ушла из дома, полная мечтаний и надежд, но мечты не выдержали столкновения с реальностью Лондона, и теперь Синди ничем не отличалась от обычной уличной девчонки.

Оплакивая разбитые мечты, старшая девушка сходила в спальню, взяла одеяло со своей кровати и поплотнее укрыла им гостью.

Глава пятнадцатая

Клер проснулась только вечером и некоторое время сонно моргала, пытаясь понять, где находится.

В этот момент из спальни вышла Синди, одетая точно так же, как в тот день, когда Клер увидела ее впервые.

— Ага, с возвращением в мир живых. — Она улыбнулась и указала на шторку, за которой пряталась крошечная кухонька. — Я иду работать, но в духовке есть суп. Его только нужно разогреть.

Она кивнула на спинку стула.

— Там твоя выстиранная одежда, но если хочешь, можешь сегодня остаться у меня. Я не думаю, что тебе сейчас есть куда пойти.

Клер покачала головой, и Синди направилась к двери.

— Ну все, я ухожу, долг зовет. Буду, когда вернусь.

Она дружески улыбнулась и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь подвала.

Синди вернулась почти в два часа ночи. Увидев, что Клер снова крепко спит, она на цыпочках прошла мимо нее в ванную.

На следующее утро уже Клер ждала, пока Синди проснется, чтобы подать ей в постель завтрак, состоящий из гренок и чая.

Синди посмотрела на поднос.

— Чтоб я сдохла! Если это войдет у тебя в привычку, я позволю тебе жить тут бесплатно, — пошутила она.

Сегодня отдохнувшая Клер чувствовала себя значительно лучше и была невыразимо благодарна Синди.

— Не знаю, что бы я без тебя делала, — призналась она.

Синди отмахнулась от нее рукой.

— Да ладно тебе, я просто рада, что ты немного повеселела.

Клер встала с изножья кровати и пошла к двери.

— Все равно, спасибо за все. Я лучше оденусь и пойду.

Синди нахмурилась.

— И куда же это ты собралась идти?

— Наверное, снова займусь поисками работы, — пробормотала Клер.

— Слушай, найти в этих краях работу — это все равно что отыскать иголку в пресловутом стогу сена, — предупредила ее Синди. — Поверь мне, я на этом собаку съела. Почему, по-твоему, я пошла на панель?

Она похлопала по кровати.

— Слушай, детка, лучше бы ты оказала себе услугу и вернулась домой.

Клер снова присела рядом с ней, ее глаза наполнились слезами.

— У меня нет никакого дома, — ответила она несчастным голосом.

Некоторое время они сидели молча, сознавая свое одиночество, пока Синди наконец не спросила:

— Сколько тебе лет?

Клер шмыгнула носом и, помедлив, ответила:

— Восемнадцать.

— Да неужели? Я бы не дала тебе больше шестнадцати, а у меня на это глаз наметан. — Видя, что Клер надулась, Синди мягко добавила: — Слушай, я не собираюсь к тебе придираться, но поверь мне, Лондон не место для такого ребенка, как ты. А любые проблемы с родителями всегда можно решить.

Когда Клер покачала головой, Синди прибегла к другой тактике.

— Знаешь, рано или поздно, но тебе все равно придется уехать. Ты уже, наверное, поняла, что рабочие места тут ценятся на вес золота.

— Но хоть чем-нибудь я смогу здесь заниматься!

Некоторое время они молчали.

Затем в голову Клер неожиданно пришла одна мысль, и она подняла на Синди сияющие глаза.

— Может быть, я смогу пойти на панель? — предложила Клер.

Синди чуть не подавилась гренкой.

— Погоди минутку, — глубоко вдохнула она. — Это совсем не так просто, как кажется. Попробуй только перейти кому-нибудь дорогу, и остальные путаны выцарапают тебе глаза, а еще есть сутенеры. Если ты не выучишь все их штучки, они тебя мигом загребут. И хотела бы я знать…

Она задумчиво посмотрела на Клер.

— Этот тип, которого ты встретила и который пообещал тебе помочь, — как его звали?

— Маркус, — ответила Клер, не поднимая глаз.

— Маркус! Не Маркус Теккерей, большой чернокожий мужчина? — Синди побледнела как мел. Клер кивнула.

— Чтоб я сдохла! Ушам своим не верю, — пробормотала Синди, делая глоток чаю. — Ему принадлежат почти все девушки и бордели в Западном Лондоне и в Сохо. Именно ему я попалась сразу по приезде в Лондон.

Клер была потрясена, но не успела ничего сказать, так как Синди продолжила:

— Он привез тебя в свою квартиру?

— Да, привез, но я там пробыла всего несколько часов. А потом приехала эта женщина, Сандра, и они напоили меня вином. — Клер нахмурилась, пытаясь вспомнить подробности. — Она сказала, что я буду работать у нее в приемной салона массажа, и после этого все как-то смазалось. Я лишь помню, как проснулась в этой грязной тесной комнатке. Они меня заперли и не собирались выпускать.

Клер вздрогнула, снова переживая ужасные мгновения.

— Девушка принесла мне еды, но я не стала ничего есть: боялась, что они положили туда что-нибудь. Позже ночью Маркус вернулся, и он… — Она сглотнула, прежде чем продолжить. — Он разделся и лег ко мне в кровать. Он собирался… Ну, не важно, что он там собирался, потому что я воткнула в него вилку и сбежала. Добралась до Сохо — там ты меня и нашла.

Синди удивленно покачала головой.

— Поверить не могу, что ты попалась тому самому типу, который меня обманул. Этого Маркуса Теккерея давно пора упрятать под замок, а ключ выбросить. Ты не поверишь, скольким молодым девушкам он испортил жизнь.

— Так почему тогда его до сих пор не упрятали?

Синди фыркнула.

— Его не упрятали, потому что у него полно друзей среди шишек. Отдел борьбы за нравственность никогда не беспокоит Маркуса Теккерея. Ему и убийство сошло бы с рук — не сомневаюсь, что такое тоже было. Но если ты столкнулась с ним, как ты можешь хотеть пойти на панель?

— Я бы сделала это, потому что сама так решила, — сказала ей Клер. — А не потому, что кто-то вроде Маркуса Теккерея меня заставил.

Синди сочувственно на нее посмотрела.

— Для себя ты этим занимаешься или для сутенера — все равно, такая жизнь не из легких, — сказала она. — Ты уверена, что действительно хочешь этим заняться?

Альтернативы Клер не видела, поэтому с несчастным видом кивнула.

— Знаешь, что мы тогда сделаем? Я разрешаю тебе пожить у меня еще несколько дней, просто чтобы ты все хорошенько обдумала. Если ты не изменишь решение, тогда посмотрим. Нужно держаться подальше от Маркуса и работать только на Кингс-Кросс, тогда все будет в порядке. У сутенеров есть негласный закон: не трогать девушек друг друга. Но стать путаной вовсе не легко.

Клер с облегчением улыбнулась.

— Спасибо. — Ее пугала возможность снова оказаться на улице, и хотя квартиру Синди нельзя было назвать дворцом, здесь она может еще какое-то время побыть в безопасности, даже если в программу входят случайные тараканы.

Синди помахала перед ней пальцем.

— Это только на пару дней, — предупредила она. — И если все же прислушаешься к моему совету, я даже одолжу тебе денег на билет домой.

Клер снова стала замкнутой.

— Я же сказала тебе, что у меня нет дома, — протестуя, пробормотала она.

Синди пожала плечами.

— Делай что хочешь. Мне некогда здесь с тобой болтать. Нужно подготовиться к работе. Я сегодня выхожу в дневную смену. Советую, пока меня не будет, хорошенько все обдумать, потому что, если ты правда решишь остаться, можешь потом жалеть об этом всю жизнь.

С этими словами она ушла в ванную переодеваться.

На следующий день Клер с самого утра снова отправилась на поиски работы. Но вернулась в конце дня, так ничего и не отыскав. Ее везде преследовали неудачи. Она уже начала понимать, что Синди была права, говоря о невозможности устроиться на работу, и приуныла.

— Это бесполезно, — сообщила она своей новой подруге.

Синди согласно кивнула.

— А я что тебе говорила?

Но Клер все равно не собиралась возвращаться домой.

— А у меня есть шансы начать работать с тобой? — спросила она.

Синди горько рассмеялась.

— Слушай, я уже тебе говорила. — Она вздохнула. — Ты ничего не знаешь о работе на панели, а значит, не протянешь и ночи.

Клер мотнула головой, не соглашаясь.

— Я смогу, — настояла она. — Я гораздо сильнее, чем кажется, и ты бы могла меня научить… Я сделаю все, как ты скажешь, честно.

Синди посмотрела в маленькое окно. Когда она заговорила с Клер, ее голос был тихим.

— При виде некоторых бедняг из тех, кого я знаю, просто сердце разрывается. Одна из них — Маленькая Молли. Ей семнадцать, но выглядит она на тридцать. У нее уже есть двое маленьких детей, и она занимается проституцией, чтобы одеть их и обеспечить им крышу над головой. Они из ночи в ночь сидят взаперти в тесной ободранной комнатке совсем одни. Еще есть Дженни. Когда она только приехала в Лондон, то была похожа на тебя. У нее тоже сияли глаза, пока один из сутенеров не наложил на нее лапы. Он подсадил ее на героин, и теперь она продаст родную бабушку за дозу. Ну что? Тебе все еще нравится эта идея?

Клер напряженно сглотнула, но глаза у нее горели решимостью.

Теперь Синди поняла серьезность ее намерений и придирчиво осмотрела с ног до головы.

— Внешность у тебя что надо, — медленно произнесла она. — Ты бы пользовалась бешеным спросом. Клиентам нравятся молоденькие и красивые. Но я все еще думаю, что ты совершаешь большую ошибку.

Клер с надеждой смотрела на нее и, поняв, что она действительно этого хочет, Синди пожала плечами, признавая свое поражение.

— Тебе придется многому научиться, — предупредила она. — Для начала — цены. Они меняются в зависимости от желаний клиента.

Клер непонимающе нахмурилась, и Синди не сдержала улыбки.

— Ты понятия не имеешь, о чем я? — спросила она. — Хорошо, тогда я попробую объяснить.

Синди терпеливо продолжила:

— Если он всего лишь хочет, чтобы ты поработала рукой, то это десятка. Если желает, чтобы ты ему отсосала, — двадцать фунтов.

Клер вспыхнула румянцем, но Синди как ни в чем не бывало продолжала, надеясь ее напугать.

— Если они хотят обслужиться по полной — заняться обычным сексом, — это стоит от тридцати до сорока. Ты вскоре научишься определять, кто из них готов заплатить больше. Но для начала можешь просто брать тридцатку и не ошибешься. И кстати, требуй, чтобы эти грязные козлы пользовались презиком. Не хватало только что-нибудь подцепить — СПИД, например.

Клер послушно кивнула, и следующий час Синди потратила на объяснения того, что нужно и чего нельзя делать, занимаясь проституцией. Когда она закончила, голова у Клер кружилась от переизбытка информации. В ее возрасте она должна была готовиться к выпускному экзамену в школе, а не изучать все о предмете, которому совсем не место в школьном расписании.

Синди задумчиво на нее посмотрела.

— Знаешь, — сказала она, — с твоей внешностью ты затем могла бы стать высококлассной девушкой по вызову. Если тебя приодеть, ты произведешь фурор и сможешь получать настоящие деньги. Но с этим деревенским акцентом, конечно, нужно что-то делать.

Клер была потрясена.

— Ты хочешь сказать, они зарабатывают даже больше тебя?

Синди фыркнула.

— По сравнению с ними я подбираю крошки, — призналась она.

— Так почему ты тогда не стала одной из них? — растерянно спросила Клер.

Синди громко расхохоталась.

— Я же сказала, это сливки среди шлюх. Они одеваются от-кутюр, выглядят как модели и, кстати, правильно разговаривают! Как, по-твоему, я могу стать такой с этим лондонским акцентом? У тебя хотя бы есть внешность, а с речью можно и поработать.

Клер хихикнула, зная, что Синди права.

— Так тебе все еще нравится эта идея? — спросила Синди.

— Да. — По правде говоря, Клер чувствовала, что у нее нет выбора. Все, что угодно, лишь бы не возвращаться домой, забыв о гордости. Даже если придется заняться проституцией. Если она сделает все, как сказала Синди, то у нее появятся средства, чтобы встать на ноги. Она больше ни от кого не будет зависеть.

— Отлично. — В глазах Синди мелькнуло озорство. Она все еще была уверена, что Клер убежит сломя голову при виде первого клиента.

— Ты не сможешь никуда выходить по крайней мере еще пару дней, пока твое лицо и ноги в таком состоянии. Но нам ничто не мешает подобрать тебе подходящую одежду. Пошли, подыщем что-нибудь. В том, что на тебе сейчас, работать нельзя.

Старшая девушка надеялась, что, приступив к выполнению этого дикого плана, Клер струсит и опомнится.

Следующие полчаса ушли на разграбление гардероба Синди. Когда они подобрали наряд, Синди накрасила Клер, осторожно припудрив синяки, и сделала ей прическу. Посмотрев в зеркало, Клер не поверила глазам. Она выглядела точно так же, как в те времена, когда решила соблазнить Крейга Томаса. На ней были узкая мини-юбка и крохотный топ, который едва прикрывал пупок и в то же время выставлял на обозрение юную тугую грудь. Сейчас ей легко можно было дать двадцать лет.

Когда Клер осознала важность того, что она планировала сделать, руки у нее задрожали. Она собиралась торговать своим телом за деньги. Но если подумать — чем такое положение вещей отличалось от ее отношений с Марком? Она играла им как хотела, вытягивая из него деньги в обмен на секс, до тех пор, пока он не бросил ее на заправке по пути к Лондону. Ее накрыла волна возмущения. На этот раз она хотя бы будет владеть ситуацией. И потом, разве все так плохо? Это всего лишь секс.

Почувствовав ее сомнения, Синди сказала следующее:

— Никогда не иди с тем, кто вызывает у тебя подозрения. Многие проститутки исчезли, и их потом никто не видел. В нашей работе такое бывает. И не надейся, что тебя ни разу не изобьют. Для проституток это обычное дело, так что берегись. Ты все еще хочешь продолжать?

Клер кивнула, и Синди вздохнула.

— Тогда запоминай все, что я тебе скажу, — предупредила она. — Иначе ты и ночи не протянешь.

Клер неожиданно разнервничалась, ее начало трясти. Она одновременно и боялась, и испытывала возбуждение. «По крайней мере, у меня еще остался месячный запас противозачаточных таблеток», — подумала она. Те подростки не заметили их, как и фотографии, спрятанные в кармане. Нужно будет пойти в аптеку и купить еще. Больше никаких детей… Ее сердце тут же завопило: «Жасмин!» — и девушку охватила боль утраты.

— Давай-ка, — сказала Синди, чувствуя перемену настроения Клер, — выпьем чего-нибудь покрепче и послушаем новости, прежде чем начать искать проблемы на свои задницы. Нет смысла выходить слишком рано, в это время клиенты все еще сидят по домам со своими женами и детьми.

Посмеявшись над собственной шуткой, она подошла к небольшому шкафчику, стоявшему у стены, и достала из него бутылку дешевого вина и два стакана. Клер в это время включила телевизор. Присоединившись к ней, Синди кивнула в сторону экрана и сделала большой глоток из своего стакана.

— Похоже, Мэгги Тэтчер держится из последних сил. В этом месяце уже двое министров подали в отставку. Сначала Леон Бриттан, а сейчас Майкл Хезелтайн. Честно говоря, политика меня мало интересует.

Видя, что Клер ее не слушает, Синди выключила телевизор и осторожно положила руку ей на плечо.

— Ты все еще можешь передумать.

Голова Клер качнулась из стороны в сторону.

— Тогда помни все, что я тебе сказала.

— Хорошо, — сказала Клер, пообещав это и себе.

Через две ночи Клер вышла из квартиры в подвале и последовала за Синди по тускло освещенным боковым улочкам, расположенным неподалеку от станции Кингс-Кросс. Внутри у нее плескалось полбутылки белого вина, выпитого для храбрости.

Они миновали многих девушек, явно проституток; некоторые из них смотрели на Клер с подозрением. К счастью, Синди здесь все знали, и так как Клер пришла с ней, то ее оставили в покое. По пути Синди пару раз останавливалась, чтобы перекинуться словом с подругами.

— Привет, Блу, — поздоровалась она с девушкой, которая курила, прислонившись к фонарному столбу.

— Привет, Синди.

Когда они подошли поближе, Клер была потрясена, увидев огромные темные круги под глазами у девушки и синяки, покрывавшие половину ее лица. Она казалась почти ребенком и была ужасно худой.

— День удался? — приветливо спросила Синди.

Девушка покачала головой, и Клер заметила, что глаза у нее словно стеклянные.

— До сих пор все просто ужасно. Если так ничего и не подвернется, Билл с меня шкуру спустит.

— Ну, время еще есть, — успокоила ее Синди.

— Что у нее с лицом? — спросила Клер, как только они отошли на безопасное расстояние. Ее собственные синяки скрылись под тональным кремом, а опухший глаз был тщательно замаскирован. Даже волдыри на щиколотках вели себя прилично в серебристых босоножках, позаимствованных у Синди.

— Ха! Билл — это ее приятель или, я бы сказала, сутенер. Она отдает ему все деньги, а он снабжает ее наркотиками. Бедняжке они нужны, чтобы смириться с такой работой.

Клер замолчала, у нее перед глазами стояло бледное лицо девушки. Они пошли дальше. На одном из углов Синди резко остановилась.

— Не спускай глаз с этих двух девчонок, — показала она. — Их уже столько раз арестовывал Отдел нравственности, что они найдут туда дорогу даже с завязанными глазами.

— Почему? — без задней мысли спросила Клер.

— Потому что они обе предпочитают стричь и кидать клиентов.

Клер непонимающе моргнула, и Синди терпеливо объяснила:

— Кидалово — это когда ты заводишь клиента в глухой переулок, типа чтобы заняться делом, а там его уже поджидает твой дружок или сутенер. Этого парня грабят, и девушке не приходится делать свою работу. Стричь — это почти то же самое, только девушка отсасывает у клиента, чтобы он забыл обо всем на свете, и в это время вытаскивает у него кошелек, а затем сбегает.

Клер старалась не выказать свое потрясение. Кажется, стать проституткой или путаной, как их называла Синди, будет гораздо сложнее, чем она думала.

— Еще нужно опасаться копов, — продолжала Синди. — Иногда эти хитрые ублюдки приходят сюда в штатском, и если ты поведешься на их предложение, то мигом окажешься в «воронке». А теперь еще раз спрашиваю: ты уверена, что хочешь этим заняться? Одно твое слово — и можешь вернуться в квартиру.

Опасаясь выдать себя голосом, Клер кивнула.

— Хорошо. Значит, решили. — Теперь Синди стала чрезвычайно серьезной. — Не забывай, что я тебе говорила. Никогда не пытайся работать в другом месте, только здесь. У девочек тут все поделено, и если ты посягнешь на чью-либо территорию, они разорвут тебя на клочки. Уйдешь отсюда — и, скорее всего, столкнешься с Маркусом. — Она вздохнула. — И еще одно. Берегись халявщиков.

— Халявщиков?

— Типов, которые сначала уговаривают тебя заняться делом, а потом отказываются платить. Вот почему оплата всегда вперед. Усвоила? И последнее. Презервативы у тебя с собой?

Клер кивнула.

— Хорошо. Не забудь: сначала ты спрашиваешь, чего они хотят, и берешь деньги вперед. Смотри, что делаю я, — спокойно сказала Синди.

Затем она отошла немного в сторону и встала на бордюре, выпятив грудь и поправляя одной рукой волосы. Мимо них проносились машины, из выходов станции метро толпами выходили люди. Все вокруг вертелось и кружилось. Почти сразу возле Синди остановился автомобиль. Клер увидела, как она наклонилась к окну водителя, обменялась с ним парой слов, потом выпрямилась и, обойдя машину, подошла к пассажирской двери. Перед тем как забраться внутрь, она еще раз подмигнула напарнице. Затем автомобиль уехал, и Клер осталась одна.

Ей неожиданно стало страшно, коленки тряслись. Но не успела она соскучиться по Синди, как рядом с ней тоже остановилась машина. «Вот оно», — подумала девушка и, помня наставления Синди, пошла вперед, виляя бедрами и натянуто улыбаясь.

Из-за очков с толстыми стеклами на нее уставился лысый мужчина среднего возраста. Желудок Клер попытался сделать сальто, но она соблазнительно улыбнулась клиенту — так, как ее учили.

— Ищешь работу, милая? — Речь у него оказалась на удивление правильной; Клер покраснела и порадовалась, что в темноте этого не видно. Она кивнула, и мужчина, перевесившись через сиденье, открыл ей пассажирскую дверь. На непослушных ногах Клер обошла машину и почти упала рядом с ним.

Она откинулась на гладкое кожаное сиденье, и автомобиль почти беззвучно тронулся. От волнения у нее отнялась речь. К счастью, мужчину, по всей видимости, больше интересовали ее ноги, чем разговоры, поэтому первые несколько минут они молчали. Клер восхищенно рассматривала машину. В салоне было безупречно чисто, по ее мнению, такой автомобиль стоил целое состояние. Значит, если верить Синди, ее владелец может оказаться довольно щедрым.

— Ну… Так чего вы хотите? — спросила она наконец, отчаянно пытаясь вспомнить все, что ей говорила Синди. Он отвлекся от дороги, чтобы улыбнуться ей; глаза мужчины за толстыми стеклами горели как у кота, а его рука время от времени покидала рычаг передач, чтобы погладить нежную кожу на внутренней стороне ее бедра.

— О, думаю, меня устроит обслуживание по полной.

Клер сглотнула и снова замолчала. Через некоторое время он остановил машину в маленьком заброшенном дворике. Раньше тут, наверное, была какая-то фабрика, но теперь здания стояли пустые.

Мужчина заглушил двигатель, и тишина внезапно показалась невыносимой.

— Давай перейдем на заднее сиденье, — предложил мужчина. — Здесь мало места, а мы ведь хотим устроиться поудобнее?

Он выключил фары; Клер несколько раз моргнула, привыкая к темноте. Затем мужчина открыл свою дверь, и ворвавшийся порыв ветра заставил ее вздрогнуть от холода. Они, должно быть, находились где-то на окраине столицы, потому что везде было тихо как в могиле.

Мужчина вылез из машины и через несколько секунд открыл для нее дверь. «Настоящий джентльмен», — решила Клер, когда он протянул ей руку, помогая выйти из автомобиля. Но через несколько секунд он грубо швырнул ее на заднее сиденье, и мнение Клер изменилось.

— Ну хорошо, маленькая грязная шлюха, почему бы нам не продолжить?

Клер увидела, как он возится с ширинкой и вспомнила инструкции.

— Это… это стоит шестьдесят фунтов, — выдавила она, вспоминая, что там еще говорила ей Синди. — Деньги вперед.

Он с проклятиями полез в карман пиджака и бросил деньги ей на колени.

— А ты не из дешевых, — пожаловался он. — Надеюсь, ты того стоишь, долбаная маленькая проститутка. А теперь… приступим к делу?

Его руки начали мять и лапать ее тело. Мужчина потянулся слюнявым ртом к ее губам, одновременно наваливаясь на девушку всей тяжестью. Тот, кого она несколько минут назад приняла за джентльмена, превратился в грубое сквернословящее животное. Он ругался и называл ее всеми обидными словами, которые только можно придумать. Клер закусила губу, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Неожиданно она снова очутилась в своей тесной спальне в Гейтли-Коммон, она снова звала мать, а вместо крыши автомобиля перед глазами Клер предстал покрытый трещинами потолок родного дома. К счастью, длилось это недолго, и уже через несколько минут мужчина слез с нее и вышел из машины, чтобы торопливо одеться. Клер пошарила в темноте вокруг себя, нашла свои трусики на полу и, быстро их натянув, тоже вышла на улицу. Ее терзали пережитые стыд и унижение.

— Это было прекрасно, моя дорогая. — Он похлопал ее по руке так, словно они только что вместе пили чай. — А теперь пора отвезти тебя обратно.

Клер кивнула, сглатывая горький комок, застрявший в горле. С этого момента ее жизнь будет именно такой, по крайней мере в ближайшем будущем.

Когда Клер вернулась обратно в квартиру, сжимая в руке маленькую, но тугую пачку денег, она уже убедилась в правоте слов Синди. Ей придется несладко, и Клер не знала, сможет ли это выдержать. Но у нее не было выбора. С ее точки зрения, миром управляли мужчины — все эти чертовы мужчины, — но ни один, злобно думала она, ни один из них недостаточно хорош для меня!

Синди пришла почти через час, и она не могла не заметить заплаканные глаза Клер.

— Ну, как у тебя дела? — осторожно спросила она.

Клер протянула ей деньги.

Синди быстро пересчитала банкноты и отдала их обратно.

— Совсем неплохо для первой ночи, — подбодрила она подругу. — И не переживай, потом станет легче.

Клер сильно в этом сомневалась. Если уж заниматься проституцией, то только за действительно хорошие деньги, как эти высококлассные девушки по вызову, о которых ей рассказывала Синди. Только мысль о том, что когда-нибудь она сможет стать другим человеком, помогала ей сохранить решимость. Она крепко встанет на ноги и будет отвечать за все только перед собой. Уже сейчас в голове Клер начал формироваться план, который помог бы воплотить мечты в реальность.

Глава шестнадцатая

Клер жила у Синди почти неделю и уже начала беспокоиться, что злоупотребляет ее гостеприимством. Но она до сих пор не имела понятия, где и как будет искать жилье. Однажды ночью, когда они готовились отправиться на работу, она сказала об этом Синди.

— По правде говоря, — призналась Синди, — отыскать здесь жилье ничуть не легче, чем найти работу. Когда я только приехала в Лондон, то жила на Фулем-роуд, но мне пришлось быстро съехать оттуда. Мне не удалось найти приличную работу, так же как и тебе. Все закончилось тем, что я связалась с сутенером — Маркусом, тем самым типом, который подобрал тебя. Уверена, что он полжизни занимается тем, что выслеживает таких девушек, как мы, которым не повезло в жизни. И еще он мерзкий ублюдок, не побоюсь этого слова. Он заставлял меня работать как проклятую и забирал весь мой заработок до единого пенни. Схема работы была простой: если я не приносила деньги, меня били. Некоторое время я с этим мирилась, потому что тогда у меня еще молоко на губах не обсохло. Но скоро поняла: если я не вырвусь от него, однажды Маркус меня просто убьет.

Ее передернуло.

— Я ушла из той квартиры, захватив только вещи, которые были на мне. Сбежала ночью, не имея за душой ни гроша. Вот так я и оказалась здесь. Но даже эта дыра обходится мне втридорога. Как и все в Лондоне. За квартиру нужно заплатить в понедельник, поэтому я и работаю сверхурочно.

— Сколько ты у него пробыла? — Синди впервые заговорила о Маркусе; Клер и боялась о нем спрашивать, и в то же время сгорала от любопытства.

— Пару месяцев или около того. — Воспоминания перенесли Синди в те времена, и глаза у нее предательски заблестели. — Никогда не забуду, как я впервые с ним встретилась. Я решила, что он самый красивый парень из всех, кого я только видела. Я только приехала в Лондон из маленькой деревни в графстве Кент, строила большие планы так же, как и ты. Ха! Надолго их не хватило. Первую ночь в Лондоне я провела, спрятавшись под железнодорожным мостом. И на следующее утро, блуждая по улицам, встретила Маркуса. Он как раз выходил из магазина, а я сидела на тротуаре и пыталась выплакать глаза. Он показался мне очень добрым, повел меня в кафе и угостил чаем. Помню только, как, сидя там, изливала ему свои горести, а он внимательно меня слушал. Вот лживый урод!

Она вздохнула.

— Проблема была в том, что он оказался величайшим ублюдком всех времен и народов, а у меня не хватило мозгов, чтобы это понять. Наконец он предложил мне пожить у него некоторое время, и я, как дура, пошла с ним, словно ягненок на заклание. Его пентхаус — один из лучших в Найтсбридже. И я еще помню, что размышляла о том, как мне повезло. Он купил мне несколько приличных нарядов и мигом вскружил мне голову. Но как-то ночью он привел с собой одного типа. И сказал: «Будь с ним поласковее». Тут уж не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем это он. Когда я отказалась, он поставил мне фонарь под глазом, и с тех пор вся моя жизнь покатилась под откос. Так продолжалось пару недель, а затем он сказал, что нашел мне другое жилье. Другим жильем оказался кишащий крысами бордель в Сохо, где мне пришлось жить с еще шестью девушками, с которыми обращались ничуть не лучше. Он зашибал на нас немалые деньги, но скоро мое терпение лопнуло. Другие девушки плясали под его дудку, потому что он подсадил их на наркотики. Это и послужило последней каплей. Понимаешь, моя лучшая подруга умерла от передозировки героина, и я просто не могла позволить ему превратить меня в наркоманку. Мне помогла бежать одна из девушек. Она отдала мне свой ночной заработок — вместе с моим этого хватило, чтобы исчезнуть. Вот так я стала жить здесь.

Клер с ужасом посмотрела на нее.

— Разве он не стал тебя искать?

Синди пожала плечами.

— Я не сомневаюсь, что стал. Он не из тех, кто просто так отпускает своих девушек. Слава богу, он так меня и не нашел. По крайней мере, пока ему это не удалось. Но не дай бог, он отыщет меня! И дай бог, чтобы он не нашел тебя.

Клер нашла в себе смелость предложить:

— Я знаю, что ты разрешила мне пожить у тебя всего лишь пару дней, а время идет. Но, Синди, можно я еще немного у тебя побуду? Я буду вносить свою половину оплаты за квартиру и коммунальные услуги, и я не против того, чтобы спать на диване.

— Конечно, оставайся, — доброжелательно сказала Синди, после того как успокоилась. — По правде говоря, хорошо, когда есть кто-то, с кем можно поговорить.

Клер изо всех сил сдерживала слезы облегчения. Ей скоро стало понятно, что жить одной в Лондоне отчаянно тяжело. А Синди стала для нее тихой гаванью в бурю. Несмотря на ее жизнерадостность, Клер подозревала, что она тоже страдает от одиночества. Только вчера она отыскала в шкафчике в ванной баночку с таблетками. Когда Клер взяла их, Синди покраснела и выхватила баночку у нее из рук.

— Это не то, что ты подумала. Я не сижу на наркотиках, — отрезала она в ответ на любопытный взгляд Клер. — Если тебе так интересно, это валиум. Я принимаю его, когда становится совсем невмоготу.

Клер хватило ума промолчать, но она поняла, что Синди ненавидела походы на панель ничуть не меньше ее самой.

В свою очередь, Синди знала, какое отвращение у Клер вызывает ее работа, потому что перед выходом младшей девушке неизменно приходилось глушить его парой стаканов дешевой водки. Клер утверждала, что это только для того, чтобы не замерзнуть, но Синди считала иначе. Ей пришлось признать, что у девочки есть сила воли. По правде говоря, им обеим было ее не занимать. На следующий день Синди повезла Клер на рынок недалеко от Леза-Лейн, чтобы купить ей новую одежду. Вещи были дешевыми и безвкусными, Клер возненавидела их с первого взгляда.«Скоро я буду покупать себе модную одежду», — пообещала она себе.

В ту ночь она впервые вышла на работу в собственных вещах. До сих пор ей приходилось заимствовать одежду у Синди. Но эти тряпки, купленные на тяжким трудом заработанные деньги, никак не прибавили ей уверенности в себе. Хорошо одетые женщины, которые встречались им по пути домой, задирали нос при виде ничего не прикрывающих мини-юбок, и Клер чувствовала, как ее щеки горят от стыда и унижения.

Почти сразу к ней подъехала машина, из которой на нее с вожделением уставился отталкивающей внешности мужчина, судя по виду, годившийся ей в дедушки.

— Сколько за тебя, милая? — спросил он.

Клер старалась не смотреть на прыщи у него на подбородке.

— Три… Сорок фунтов для тебя, милый.

Мужчина поколебался, затем наклонился и открыл пассажирскую дверь.

— А ты не из дешевых! Надеюсь, это того стоит. Залезай.

Больше всего ей сейчас хотелось убежать без оглядки, но здравый смысл перевесил. Было бы глупо отказывать клиенту. Когда машина отъехала от тротуара, Клер посмотрела на его лысину, в которой отражались огни светофора, и с трудом подавила отвращение. Думай только о деньгах, повторяла она себе снова и снова. Именно этим она и занялась. Когда он привез ее обратно почти час спустя, Клер потрогала хрустящие купюры у себя в кармане и смахнула слезы, удивляясь, как могла пасть столь низко. Но так будет не всегда, пообещала она себе. К тротуару подъехала следующая машина, и Клер, ослепительно улыбаясь, наклонилась к новому клиенту.

Когда ночью Синди вернулась в квартиру, Клер уже была дома. Девушка, скорчившись, сидела у маленького электрического камина с большим стаканом водки с тоником в руке. Синди моментально заметила, что она плакала.

— У тебя все в порядке? — с тревогой спросила Синди, собираясь поставить чайник.

Клер молча кивнула. Тогда Синди подошла и крепко обняла подругу.

— Я же предупреждала, что такая жизнь не мед.

Клер ответила на объятие. Она не знала, что делала бы без Синди. И со временем стала все сильнее привязываться к ней. Синди никогда не задавала ей вопросов, на которые Клер не хотела отвечать. Клер платила ей тем же. Синди была открытым человеком, не прячущим своих чувств. И сейчас она была для Клер единственным в мире другом.

— Слушай, давай я вылью это в раковину и лучше принесу тебе горячего чаю, — предложила она. — Этой дрянью можно разводить краску, от нее один только вред.

Синди осторожно взяла из дрожащей руки Клер стакан.

— Нет смысла становиться зависимой от выпивки. По этой же причине половина тех бедных сучек на улице подсела на наркотики. Им это необходимо, чтобы смириться с работой. Я не хочу, чтобы ты последовала их примеру.

Больше не сказав ни слова, она пошла заваривать чай. Клер обняла руками колени и с несчастным видом уставилась в камин. Почему-то сегодня мысли о ребенке никак не удавалось отогнать. Будут ли новые родители Жасмин хорошо за ней ухаживать? Смогут ли они обеспечить ей нормальную жизнь? К тому же сегодня она встретила молодую девушку, напомнившую ей Трейси, и с тех пор Клер становилось все хуже и хуже. Скоро уже можно будет лечь спать, успокоила она себя. По крайней мере, во сне не нужно думать.

На следующий день Клер отправилась в центр города. Магазины на Оксфорд-стрит были переполнены людьми, в основном молодежью в травленных кислотой джинсах, рваных футболках и вытертых кожаных куртках в стиле популярных сейчас Майкла Джексона и «Секс Пистолс». Она шла мимо магазинов, высматривая среди них те, что торговали одеждой.

Наконец Клер зашла в фешенебельный универмаг и начала бродить вдоль рядов с дорогой одеждой. Мужчины использовали ее, сколько она себя помнила, и теперь она решила использовать их. Она не собиралась всю оставшуюся жизнь стоять на улице. Чтобы зарабатывать столько, сколько имеют высококлассные девушки по вызову, ей придется хорошо одеваться. К сожалению, Клер пока не могла позволить себе покупать такие вещи. Зато она собиралась получить их другим путем. Пока она стояла, борясь с угрызениями совести, ей на глаза попалось самое красивое вечернее платье из всех, что она видела. Украсть такую вещь — это не то что стянуть банку собачьего корма или шоколадку для Трейси. Но почему бы и нет? Никто, кроме Синди, никогда о ней не заботился, так почему бы ей не позаботиться о себе?

Когда Клер покинула этот отдел, платье было надежно спрятано у нее под курткой. Затем она посетила другой отдел, и к платью прибавился чудесный комплект дорогого белья. Украсть туфли оказалось намного сложнее, так как их не выставляли парами, поэтому Клер решила отложить это на потом. Но она все равно была довольна результатами и не могла дождаться момента, когда окажется дома и сможет примерить обновку. По пути домой она сделала единственную покупку за сегодня — небольшой учебник по риторике, который назывался «Учимся говорить на языке королевы».

— Где ты была? — спросила подруга. — Я уже начала за тебя волноваться.

— Ну, знаешь, то там, то здесь, — уклончиво ответила Клер. — Гуляла, разглядывая витрины.

Неожиданно украденные вещи начали словно жечь ее огнем, и Клер стало стыдно.

Синди продолжала собираться, и когда она уже почти стояла на пороге, Клер задала вопрос:

— Когда ты вернешься?

Синди пожала плечами.

— Откуда я знаю? Все зависит от того, сколько клиентов у меня сегодня будет и сколько денег они будут готовы мне заплатить. — Направляясь к двери, Синди обернулась и подмигнула Клер. — Еще увидимся.

Клер знала, что тоже должна собраться и присоединиться к Синди, но не смогла противостоять соблазну полюбоваться новыми вещами, хоть и испытывала легкий стыд при мысли о том, как они ей достались. Но они станут моим пропуском в другую жизнь, решила она. Осторожно по очереди вынув вещи из-под куртки, она разложила их на диване и принялась рассматривать. Одежда была великолепной, и Клер не могла дождаться того дня, когда сможет ее надеть.

Через некоторое время она аккуратно сложила все и спрятала в ящик шкафчика, выделенный ей Синди. Нижнее белье было шелковым, совсем не похожим на хлопковое, которое ей приходилось носить. Кроме лифчика и трусиков, Клер прихватила еще пояс с подвязками, обшитый черным кружевом, и пару шелковых чулок с красивым кружевным верхом. Она попыталась представить, каково это — чувствовать кожей их прикосновение под модным коротким платьем… Закрыв ящик, она с трудом заставила себя надеть крикливые шмотки, в которых собиралась выйти на улицу.

Примерно через месяц девушки, работающие в этом районе, неохотно ее признали, и Клер продолжала заниматься своим нелегким трудом. Они вместе с Синди купили небольшой диванчик, который раскладывался в кровать; теперь Клер могла спать с комфортом. Сумма, отложенная на черный день и спрятанная в ящике с бельем, превосходила самые смелые мечты, и Клер с гордостью показала деньги Синди. Тем не менее каждая минута, проведенная с клиентами, была невыносимой, и Клер мечтала о дне, когда ей наконец-то не придется этим заниматься.

Синди все еще ворчала на нее, предупреждая о возможных опасностях.

— Не забывай все, о чем я тебе говорила, — повторяла она. — Если столкнешься с неприятным клиентом, гони его подальше. Ведь если он тебя изобьет, ты не сможешь работать несколько дней, так что береги свои деньги и старайся не искать неприятностей на свою голову.

Клер кивала, но вместе с ее сбережениями росла и самоуверенность девушки. Ей было известно, что то, чем они занимаются, считается плохим и постыдным делом. Но разве то, что она пережила в детстве, не было плохим и неправильным? Тогда о ней никто не заботился, и сейчас все, кроме Синди, плевать на нее хотели. Так почему ее должно волновать их мнение? Иногда поздно ночью Клер слышала, как Синди плачет в подушку, и тогда ей становилось грустно. Ей и самой были знакомы ночные слезы, и не нужно было долго думать, чтобы понять, что за самоуверенностью Синди скрывается нежное и ранимое сердце.

Однажды в такую ночь, когда Клер подошла к подруге, чтобы разбудить ее и избавить от кошмара, Синди рассказала ей о своем прошлом. Клер узнала, что, сбежав из дома в маленькой деревушке, что в графстве Кент, Синди оставила там парня. Говоря о нем, Синди плакала.

— Так почему же ты тогда убежала? — спросила сбитая с толку Клер.

— Из-за отца. Он был настоящей скотиной, бил меня, поэтому однажды у меня лопнуло терпение.

— Но если ты так любишь своего парня, то почему не вернулась домой позже? — настаивала Клер. — Теперь твой отец не посмел бы тебя обидеть. Тебе даже не обязательно жить с ним в одном доме.

Эта мысль заставила Синди вздрогнуть.

— Да? — с горечью произнесла она. — И ты действительно думаешь, что Джимми захочет меня, если узнает, что я работала проституткой?

— Если любит, то простит, — тихо сказала Клер.

Синди повесила голову.

— Нет… сейчас уже слишком поздно. — В ее голосе слышалась печаль. — Я не смогу после этого смотреть маме в глаза. Она бы умерла от стыда, если бы узнала, чем я зарабатываю на жизнь.

— Ну, по крайней мере, твоей матери на тебя не наплевать.

При мысли о родной матери дремавшая в сердце Клер боль вспыхнула с новой силой. Она часто думала о тех, кого оставила в прошлом, и скучала по ним гораздо сильнее, чем можно было подумать. Но ее хотя бы успокаивала мысль о том, что Трейси сейчас в надежных руках, ее любят и заботятся о ней. Жасмин тоже. Мысли о ребенке никак не хотели покидать ее, и однажды ночью доведенная до отчаяния Клер сломалась и рассказала обо всем Синди. Обо всем, кроме насилия, причиненного ей любовниками матери. Эта часть ее прошлого была слишком болезненной и позорной, чтобы о ней кому-либо рассказывать, даже Синди.

Синди с трудом поверила в то, что Клер отказалась от ребенка. Она сочувственно вздохнула.

— Боже мой, это же, должно быть, ужасно!

По щеке Клер скатилась слеза, и она кивнула.

— Да, но я об этом не жалею. Какую жизнь я бы могла ей предложить? Ее хотя бы усыновили люди, которые о ней позаботятся.

Синди не могла не согласиться, но такая несправедливость ее удивляла.

— А где она сейчас? — спросила она.

Клер пожала плечами.

— Не знаю. Мне только сказали, что ее усыновила какая-то пара из Ланкашира.

После той ночи дружба девушек только окрепла. Они обе стали жертвами насилия. Разного насилия, но оно было для них одинаково болезненным, и у обеих на душе остались шрамы, которые не зарастут никогда, — в этом они были уверены.

Клер пользовалась каждой возможностью, чтобы заняться языком. И однажды, застав ее у зеркала выполняющей упражнения, Синди расхохоталась.

— Черт возьми, кем ты себя вообразила? Долбаной Элизой Дулиттл?

Это действительно выглядело смешно, и Клер тоже улыбнулась.

— Я посмотрю, как ты будешь смеяться, когда я начну зарабатывать с одним клиентом в шесть раз больше, чем сейчас, — сказала она подруге.

Теперь ее гардероб пополнился кожаными итальянскими туфлями и прекрасным пальто из чистой шерсти. Впервые за долгое время Клер почувствовала, что контролирует собственную жизнь. Осенью этого года ей исполнилось восемнадцать лет. День рождения она не отмечала и даже не сказала о нем Синди. Сейчас Клер усердно пыталась забыть свое прошлое, в том числе и собственный день рождения.

Иногда, когда клиент начинал лапать ее и тискать, Клер чувствовала тошноту, но затем она вспоминала о деньгах и о новой жизни, которую можно будет за них купить, и ей становилось легче. В конце концов, это она сейчас использовала мужчин, и скоро, очень скоро они будут платить немалые деньги за доступ к ее телу.

Клер с нетерпением ждала Рождества. Когда днем Синди не было дома, она пошла в местный магазинчик, торговавший рождественскими елками, и приобрела одно деревце. К приходу Синди она успела украсить его светящимися гирляндами и новогодними шариками.

— О, Клер! — восторженно выдохнула Синди. — Какая красота!

Клер удовлетворенно улыбнулась, обрадованная такой реакцией.

— Это будет наше самое лучшее Рождество, — пообещала она.

Подруги стояли рядом, любуясь ее работой.

На следующий вечер, едва наступила темнота, они, как обычно, вместе вышли из квартиры и через полчаса добрались до места работы, где расстались. У Синди сегодня выдалась бурная ночь, поэтому она вернулась рано утром, усталая как собака, но богаче почти на сотню фунтов. Она умирала от желания принять ванну и выпить чашку горячего шоколада. Синди с облегчением вставила ключ в замок. И, не успев войти в квартиру, услышала приглушенные всхлипывания, доносящиеся из мрака. Она включила свет, и от увиденного глаза девушки широко открылись.

В углу дивана скорчилась Клер, прижимая к себе грелку.

Синди моментально поняла, что случилось.

— Это работа одного из клиентов? — спросила она.

Клер кивнула, и Синди, вместо того чтобы посочувствовать, с досадой прищелкнула языком.

— Я же тебе говорила, чтобы ты никогда не шла с теми, кто не внушает тебе доверия, — напустилась она на Клер.

— Он нормально выглядел, — возразила та. — А потом вдруг словно с катушек сорвался, ударил меня в живот и принялся избивать. Он еще и не заплатил, так что вся ночь прошла впустую.

— Я предупреждала, что деньги всегда нужно брать вперед, — сказала Синди. — Ну, это еще не конец света. Время от времени все проститутки сталкиваются с халявщиками. Теперь ты хотя бы начнешь вести себя осторожнее.

Поспешив к подруге, Синди взяла Клер за подбородок и внимательно осмотрела опухшее лицо.

— Ну, все не так уж плохо, — успокоила она Клер, — пара синяков. Через несколько дней будешь как новенькая. Тебе лучше посидеть дома, пока синяки не сойдут, а живот не перестанет болеть. В таком виде ты вряд ли заинтересуешь клиентов.

— Я больше никогда не пойду работать на улицу, — спокойно ответила Клер.

— Все так говорят после первой трепки, — сказала Синди. — Это пройдет. Хочешь, я вызову врача, чтобы он осмотрел твой живот?

Клер упрямо на нее посмотрела.

— Нет. Со мной все будет в порядке. Я приняла обезболивающее. Но, Синди, я действительно не собираюсь возвращаться на улицу.

— Знаешь, — произнесла Синди, — ты, конечно, можешь говорить, что завязала и все такое, но тебе же нужно на что-то жить, а таким девушкам, как мы, особо выбирать не приходится.

— Я не сказала, что ухожу из дела, — спокойно объяснила Клер. — Я просто не буду больше работать на улице.

Синди растерялась.

— И что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что собираюсь подняться повыше.

Рот Синди раскрылся от удивления. Когда она заговорила, в голосе звучало восхищение.

— Ты что, серьезно? — спросила она. — Знаешь, я уверена, что у тебя все получится.

Синди посмотрела на опухшее лицо Клер, затем задумчиво произнесла:

— Предоставь это мне. Я знаю пару девушек, которые выбились в дорогие проститутки. Я их расспрошу обо всем.

Клер бросила на нее благодарный взгляд, и Синди ушла ставить чайник. Теперь мозг Клер работал без остановки, обдумывая возможности, которые могут перед ней открыться.

Синди сдержала слово и через три дня дала ей адрес.

— Обратишься туда. — Она только что вошла в квартиру с улицы, и нос девушки покраснел от холода. — Это адрес эскортного агентства. Но имей в виду, это не делается так просто. Если ты хочешь стать девушкой по вызову, тебе придется поработать над своими манерами, речью и внешним видом, так что нам будет чем заняться.

Она придирчиво осмотрела Клер, выстукивая пальцами на столе ритм песни «Зависимость от любви» Роберта Палмера, которую как раз передавали по радио.

— Прежде всего тебе нужно записаться на уроки риторики, — решила она. — Думаю, их будет просто найти по объявлениям. Конечно, они обойдутся недешево, но у тебя есть сбережения, так что это можно считать долгосрочным вкладом. Затем нужно тебя прилично одеть… и затем, если повезет, можно начинать.

— Агентство эскорта мне не подходит, — проворчала Клер. — Я хочу работать самостоятельно.

Синди потрясенно раскрыла глаза.

— Господи, да ты что, ничего не понимаешь? Агентство обеспечивает тебя заказами. И только после встречи ты получаешь деньги. Теперь понятно?

До Клер дошло, и она покраснела.

Синди покачала головой.

— Господи, иногда ты такая непонятливая! — Она улыбнулась. — На твоем месте я бы им сейчас не звонила. Ты сейчас не в том виде. Они сразу же выставят тебя за дверь.

— Думаю, ты права, — согласилась Клер, подмигнула подруге и направилась к духовке, чтобы достать приготовленную картофельную запеканку с мясом. Поразмыслив, она решила подождать до Рождества и воспользоваться советами Синди. Клер вышла на улицу только раз, чтобы купить Синди рождественский подарок. Ее синяки привлекали всеобщее внимание, так что, оказавшись дома, девушка вздохнула с облегчением.

Подруги прекрасно провели Рождество вместе. Они ценили общество друг друга, так как это помогало не думать о семье. Синди купила небольшую индейку, которую Клер приготовила, и блюдо оказалось выше всяких похвал. Они целый день валялись на диване, ели шоколад и плача смотрели старые фильмы по телевизору. Синди очень понравился золотой медальон — подарок Клер. Она же, в свою очередь, презентовала подруге прекрасное шелковое платье, которому было суждено пополнить ее быстро растущую коллекцию дорогой одежды. При виде платья у Клер от восхищения перехватило дыхание. Оно было слишком красивым, чтобы его носить.

Девушки решили устроить себе небольшой отпуск, так как клиенты все равно сидели по домам, играя в «счастливую семью», как заметила Синди. Они сходили в зоопарк, посетили парк аттракционов и каток в Квинсвее. Затем постояли в очереди, чтобы попасть на распродажу в «Харродз» и поглядеть, чем живут обычные люди. Они прекрасно провели время, веселясь и занимаясь всем тем, чем и положено заниматься девушкам в их возрасте.

1988 год стал поворотным годом в ее жизни, думала Клер. Теперь ее дела пойдут в гору. И в 1989 она приложит все силы, чтобы так оно и случилось.

Глава семнадцатая

Как только новогодние праздники закончились, Синди вернулась на улицу. К этому времени Клер практически выздоровела и собиралась заняться делом. Изучив телефонный справочник, она в конце концов позвонила мисс Мелоди Финч, учительнице-пенсионерке, которая в свободное время давала уроки риторики у себя дома в Мейфэре. Когда женщина сообщила ей, сколько это будет стоить, у Клер перехватило дыхание. Несмотря ни на что, на следующее утро она надела тщательно подобранные блузку и юбку и отправилась на первый урок. Квартира женщины находилась в красивом трехэтажном доме возле площади Беркли-сквер. Клер сильно волновалась, стоя на внушительных мраморных ступенях и нажимая кнопку звонка. Почти сразу к ней вышла крошечная безупречно одетая женщина. У нее были седые волосы, стянутые в строгий узел на затылке, и пронзительно голубые глаза.

— А, вы, должно быть, та молодая леди, которая вчера назначила встречу? Мисс… э… как ваше имя?

— Гамильтон, Клер Гамильтон, мисс Финч, — тихо ответила Клер. Она решила в будущем пользоваться этим именем, так как оно звучало гораздо внушительнее, чем Мак-Маллен.

— Да-да, конечно. Заходите, моя дорогая. Судя по вашему акценту, чем раньше мы начнем, тем лучше.

Клер последовала за ней в просторный холл, а затем в квартиру с прекрасной гостиной на втором этаже.

Женщина обошла ее, оглядев с головы до ног. Клер нервно сжимала в руках сумочку.

— Ну, моя дорогая, вам действительно повезло с внешностью, но осанка и речь оставляют желать лучшего. — Она задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Я понимаю, что вы станете для меня нелегкой задачей, но я всегда любила трудности. Итак, плечи назад, подбородок поднять. Приступим?

Когда спустя час Клер ушла, ее голова гудела, но, как ни странно, урок ей понравился. Мисс Финч задала ей множество упражнений. Клер решила, что имя подходит ей как нельзя лучше. Женщина напоминала ей маленькую птичку, порхавшую с места на место, потому что та постоянно хлопала в ладоши и выводила бесконечные трели: «Нет-нет-нет, моя дорогая. Нужно говорить: «Ба-бо-бу-бэ-би-бы». Начнем сначала. Итак, поехали…»

В тот вечер Синди чуть живот себе не надорвала от смеха, глядя, как Клер стоит перед маленьким зеркалом, висящим над камином, и катает на языке различные звуки. Хотя за прожитые вместе месяцы Клер многое рассказала о своем прошлом, Синди чувствовала, что она что-то недоговаривает. Ее подруга выстроила вокруг себя стену, через которую не мог проникнуть никто, даже она. Однако Синди достаточно хорошо знала Клер и была уверена, что та сама ей все расскажет, когда придет время. Синди нравилось смотреть, как Клер прилагает все усилия, чтобы стать лучше. Она понимала, что таким образом ее подруга хочет распрощаться со своим прошлым. Получится ли это у нее? Синди в этом сомневалась, но попытки Клер все равно ее восхищали.

Вскоре после этого Клер также начала посещать вечернюю школу при колледже в Ислингтоне.

Это глубоко впечатлило Синди.

— И чем ты будешь заниматься? — спросила она.

— Изучать бухгалтерию. Я собираюсь когда-нибудь открыть собственное дело, и если я буду сама вести бухгалтерию, это сэкономит мне деньги, — объяснила Клер. Уроки мисс Финч принесли явную пользу, и теперь голос девушки звучал гораздо увереннее.

— Вау! Ну, тогда я снимаю перед тобой гребаную шляпу, — восхищенно сказала Синди. — Но чем ты будешь за все это платить? Та старушка лупит с тебя три шкуры, и вечерняя школа тоже недешево обойдется.

— Я знаю, — согласилась Клер. — Думаю, мне придется временно вернуться к работе на улице. Мои сбережения не бездонны… то есть, я хотела сказать, не неисчерпаемы.

Синди улыбнулась, и девушки расхохотались.

Три месяца спустя Клер устало спускалась по ступеням к двери квартиры. Днем она ходила на урок к мисс Финч, затем сразу же отправилась на занятия в колледж, а потом помчалась домой, чтобы переодеться и занять свое обычное место на углу. Сейчас, рано утром, у нее все тело ныло от усталости. На середине лестницы она остановилась, чтобы отыскать в кармане ключ при тусклом свете уличного фонаря. И услышала то, от чего ее кровь застыла в жилах. Внизу, в тени возле двери, кто-то был. Она оглянулась вокруг в поисках помощи, но на пустынной улице не было ни души. К счастью, в следующий момент из-за обложивших город облаков вышла луна, и ее размытый серебристый свет озарил облупившуюся краску на двери и темную фигуру, скорчившуюся под ней. Это была Синди.

Забыв о страхе, Клер сбежала вниз по ступенькам и отбросила в сторону сумку, не думая о с таким трудом заработанных деньгах, которые были внутри. Затем опустилась на колени рядом с подругой.

— Синди? — Ее голос дрогнул от ужаса. — Вставай, пойдем внутрь.

Дрожащей рукой она безуспешно пыталась вставить ключ в замок; наконец ей это удалось, и Клер включила лампу. Она осветила пространство рядом с дверью и заодно Синди, которую, казалось, искупали в крови.

— О всемилостивый Боже! — С удивившей ее саму силой Клер подхватила Синди под руки и затащила ее в крохотную, но безопасную квартирку. Затем она устроила девушку на диванчике и торопливо заперла дверь. Теперь Клер переключила внимание на Синди, которая выглядела так, словно только что выдержала десять раундов на боксерском ринге.

— Я вызову «скорую», — сказала она, но Синди поймала ее за руку.

— Нет, Клер, пожалуйста не… не надо. Я не хочу, чтобы сюда приехала полиция. Так будет еще хуже.

— Но…

— Я же сказала, нет! Если я для тебя хоть что-нибудь значу, пожалуйста, не звони никому, — прошептала Синди. — Это… Это был Маркус, и если ты вызовешь копов, он быстро узнает, где я живу. Все не так плохо, как кажется. Помоги мне смыть кровь, и ты сама это увидишь.

Клер торопливо притащила таз с теплой водой и несколько полотенец. К счастью, слова Синди подтвердились. Как только она умылась и переоделась, оказалось, что повреждений более серьезных, чем синяки и царапины, она не получила. Хотя один глаз уже начал заплывать, а на теле Синди не осталось живого места, так что все оно постепенно стало приобретать темно-фиолетовый оттенок, — по крайней мере, переломов не было.

— Страшно подумать, как ты будешь выглядеть утром, — сказала Клер.

Синди слабо рассмеялась.

— Думаю, ужасно, но могло быть и хуже. Этот ублюдок мог меня убить — думаю, он бы так и сделал, если бы его не спугнули.

— Как он тебя нашел? — спросила Клер, выливая красную от крови воду в раковину.

— У меня был клиент, который завез меня на территорию Маркуса, — прохрипела Синди. — Когда мы сделали свое дело, этот вшивый козел оставил меня там. И угадай, кого я встретила по пути домой? Конечно, Маркуса. Он как раз проезжал мимо в своей машине.

Синди поудобнее устроилась на диване, затем продолжила:

— Я почти добралась до Шафтсбери-авеню, когда появился он, огромный, как бык. О, сначала мы очень мило поговорили. Он сказал, что скучал по мне, и начал вешать на уши лапшу, как обычно. Но когда он понял, что на меня это не действует, и когда я велела ему отвалить и все такое… — она хрипло хихикнула, — он сразу забыл о манерах. К счастью, мимо проезжала машина, водитель увидел, что происходит, и остановился. Маркус запрыгнул в свою тачку и смотался. Я поймала такси и попросила высадить меня здесь. Не хотела ехать в больницу. Думаю, я просто потеряла сознание на ступеньках.

— Ты уверена, что он не проследил за тобой до квартиры?

— Нет. Если бы он это сделал, то довел бы начатое дело до конца. Но этот случай здорово меня напугал. Теперь я буду вести себя намного осторожнее.

Клер приготовила для Синди горячее питье, затем помогла ей лечь в кровать. Ее одежда была вся испачкана кровью. Даже в мышиного цвета волосах запеклась кровь. Но Синди слишком устала, чтобы принимать сегодня ванну. Это можно будет сделать и завтра утром.

— Если что-нибудь понадобится ночью, зови, — сказала Клер, и Синди благодарно кивнула.

Оставшись одна в маленькой гостиной, Клер принялась беспокойно мерить комнату шагами, между бровями у нее залегла морщинка. Она не сомневалась, что на следующее утро Синди вся покроется синяками, а это значит, что она не сможет работать по крайней мере еще пару недель. Девушка вздохнула. Теперь ей придется самой заплатить за квартиру и коммунальные услуги, а не только за свои уроки. Ну что ж, подумала она, Синди помогла мне в беде, и теперь моя очередь помогать ей, даже если ради этого придется работать сверхурочно.

Странно, но эта мысль принесла ей удовлетворение. Клер выключила свет и легла спать на диван.

На следующее утро, как и следовало ожидать, Синди еле двигалась. Она представляла собой весьма жалкое зрелище. Следующие две недели Клер пришлось в свободное время между уроками выходить на работу, чтобы содержать двоих. Наконец синяки сошли, но Синди все еще не показывалась на улицу. Даже если Клер просила ее сходить в магазин за углом, девушка неизменно находила предлог, чтобы отказаться. По всей видимости, она боялась ступить и шагу из квартиры. Клер быстро поняла, что встреча с Маркусом напугала девушку гораздо сильнее, чем она говорила.

Клер беспокоилась все больше. Синди сильно похудела и подпрыгивала до потолка, заслышав стук в дверь. Она стала плаксивой, нервной и дымила словно паровоз. Клер было интересно, когда это закончится. Ее сбережения таяли с пугающей скоростью, но девушка не хотела заставлять Синди идти работать на улицу, поскольку сама хорошо помнила, что такое настоящий страх.

Она сама это сделает, как только будет готова, успокаивала себя Клер. В конце концов так оно и случилось. Но теперь Синди предпочитала не уходить далеко от дома, осторожно выбирала клиентов и работала ровно столько, чтобы ей хватило денег оплатить свою долю квартплаты. Раньше девушки ходили в кафе в те редкие ночи, когда не работали, но теперь Синди предпочитала сидеть дома, и Клер не особенно возражала. Она тоже оставалась с ней — за компанию.

Одним солнечным июньским днем Клер сидела в прекрасно обставленной гостиной мисс Финч и маленькими глоточками пила чай из тонкой фарфоровой чашки. Как всегда, учительница внимательно за ней следила и явно радовалась тому, что видела. Поставив собственную чашку на блюдце и аккуратно промокнув губы салфеткой, она доброжелательно улыбнулась Клер.

— Знаете, моя дорогая, — сказала мисс Финч, — я начинаю чувствовать, что зря беру с вас деньги. Вы моя самая прилежная ученица, но больше мне нечему вас научить. Конечно, Клер, мне будет сильно вас не хватать. Но теперь вы можете находиться в любом обществе и не ударите в грязь лицом. Вы очень красивая молодая женщина.

Клер покраснела до корней волос, и ее чашка задребезжала на блюдечке. Мисс Финч по-девчоночьи захихикала.

— Вы хотите сказать, что уроки мне больше не понадобятся? — недоверчиво спросила Клер.

Мисс Финч грациозно кивнула.

— Именно это я и хотела сказать, — ответила она.

Мисс Финч привязалась к девушке. В Клер было что-то вызывающее смутное беспокойство, но она никогда не могла определить, что именно. Девушка, видимо, была наделена всепоглощающей жаждой самосовершенствования. Клер никогда не говорила о своей семье или личных делах. Она казалась отстраненной; мисс Финч, бывало, замечала в ее глазах отблеск застарелой боли, и каждый раз после ухода Клер еще долго не могла забыть об этом.

Но сейчас Клер сияла. Она грациозно встала и протянула учительнице руку.

— Огромное вам спасибо, мисс Финч.

Женщина пожала ее.

— Спасибо вам, Клер. Я чистосердечно признаюсь: общение с вами доставило мне немалое удовольствие. Теперь мне только остается пожелать вам удачи.

Клер чуть ли не бегом направилась домой, чтобы сообщить Синди хорошую новость. Она застала подругу лежащей на диване с сигаретой в зубах. Синди с жадным вниманием смотрела телевизор.

— Вы только посмотрите, — сказала она, указывая пальцем на экран. — Принцессе Анне только что присвоили титул наследной принцессы. Здорово, должно быть, родиться в рубашке.

Клер пробралась к телевизору сквозь клубы сигаретного дыма и решительно выключила его.

— Не обращай внимания. Знаешь, что случилось? Мисс Финч думает, что мне больше не нужны уроки.

Синди непонимающе на нее посмотрела.

— Ну, здорово, но чему ты так радуешься?

Клер вздохнула.

— Разве ты не понимаешь? Мисс Финч дословно сказала следующее: «Теперь вы можете находиться в любом обществе и не ударите в грязь лицом». Это значит, что я готова стать девушкой по вызову. Где адрес того агентства эскорта, который ты для меня достала?

Синди указала на шкафчик, заваленный сверху всякими мелочами. Квартира была совсем крошечной, и с тех пор как здесь появилась Клер, девушкам вечно не хватало места, чтобы все расставить.

— Последний раз я видела его в одном из ящиков.

Клер покопалась в содержимом ящиков, затем помахала бумажкой с адресом.

— Вот он. Другого случая не представится. Я собираюсь позвонить им прямо сейчас, пока не струсила.

Сделав звонок, она представилась как Клер Гамильтон и очень обрадовалась, когда ей назначили собеседование на завтрашний день.

Синди немедленно принялась ее наставлять.

— Отлично, — строго сказала она. — Теперь ты все должна сделать правильно. Походка, речь, одежда — все.

— Я знаю, — согласилась Клер, начиная волноваться.

Глава восемнадцатая

На следующий день Клер приготовилась к собеседованию. Она тщательно нанесла макияж, затем сколола длинные волосы на макушке, позволив им ниспадать локонами. Наконец она надела простой, но элегантный костюм и туфли на шпильках. Когда девушка наконец уверенно вышла из крохотной ванной и покрутилась перед подругой, та восхищенно прошептала:

— Черт возьми, Клер, ты выглядишь офигительно здорово!

На лице Синди было написано неприкрытое восхищение, и Клер покраснела.

В этом наряде она чувствовала себя совсем другим человеком и надеялась, что никто при взгляде на нее не догадается, что она всего лишь пару дней назад промышляла уличной проституцией. Синди кудахтала над ней как квочка, убирая несуществующие волоски с костюма и гордо улыбаясь. Когда к дому подъехало вызванное для Клер такси, Синди мягко вытолкнула ее за дверь.

— Давай, моя девочка, иди и срази их всех наповал, — приказала она.

— Сделаю все, что в моих силах, — пообещала Клер и поспешила к ожидающей машине.

Через два часа она вернулась, и как только Клер вошла, Синди сразу поняла, что собеседование прошло успешно.

— Они меня взяли! — взволнованно воскликнула Клер, все еще не веря в удачу.

Синди радостно присвистнула.

— И когда ты приступаешь к работе?

— Сегодня вечером.

— Чтоб меня, ты, должно быть, их здорово впечатлила! — выдохнула Синди, пока Клер доставала из сумочки адрес.

— В семь тридцать у меня там встреча с клиентом, — сказала она, протягивая карточку подруге. Глаза Синди раскрылись еще шире.

— Господи, да это же один из самых шикарных отелей в Вест-Энде.

Клер нервно хихикнула.

— Я знаю.

Ожидая такси тем вечером, Клер тряслась от страха.

— Я не смогу! — воскликнула она в панике. Синди строго на нее посмотрела.

— Ну конечно, ты, черт тебя возьми, сможешь, — заявила она. — Просто запомни: как только мужчины остаются без одежды, они все становятся одинаковыми. У них одно на уме. И если сегодня ты этого не поймешь, второго случая не представится. Так что соберись. Ты слишком далеко зашла, чтобы теперь останавливаться.

Клер послушно взяла себя в руки, насколько это было возможно.

— Так-то лучше, — похвалила ее Синди. — А теперь отправляйся и помни все, что я тебе говорила.

— Хорошо, — пообещала Клер.

Когда швейцар в униформе торопливо открыл перед ней двери, Клер показалось, что она попала в другой мир. С ней учтиво обращались и провели к роскошному бару, где она могла дожидаться клиента. Когда она вошла, все головы повернулись в ее сторону. Она сногсшибательно выглядела в расшитом блестками полуночно-синем вечернем платье и открытых туфлях. Женщины провожали ее взглядами, в которых читалась зависть, а в глазах мужчин — неприкрытое восхищение. Когда Клер подошла к бару, она почувствовала свою власть. Когда-то она услышала поговорку: «По одежке встречают». В эту минуту девушка в нее поверила.

Грациозно усевшись на стул перед стойкой, она загадочно улыбнулась бармену, и тот чуть не упал, стремясь обслужить ее как можно быстрее.

— Бокал сухого белого вина, пожалуйста.

— Да, мисс, сию минуту.

Клер чувствовала себя другим человеком, и к моменту прибытия клиента приобрела не по годам уверенный и искушенный вид. Это гораздо лучше, чем стоять на стылых уличных перекрестках, решила она. И Клер намеревалась воспользоваться преимуществами своего нынешнего положения в полной мере.

Клиент не сводил глаз с ее ног, обтянутых шелком. Клер сидела, положив ногу на ногу, чтобы продемонстрировать их наилучшим образом.

— Мисс Гамильтон?

Клер испытала разочарование, глядя на его толстый живот и обширную лысину. Продолжая соблазнительно улыбаться, она изящно кивнула.

— Эдвард Тейлор, — представился мужчина и облизнул губы в предвкушении. Затем пожал ей руку и жестом указал на дверь.

— Нет смысла оставаться здесь, моя дорогая, — сказал он с похотливым блеском в глазах. — Уверен, нам будет гораздо удобнее у меня в номере.

Мужчина взял ее под локоть и повел к лифту; Клер спокойно шла с ним рядом. Синди снова оказалась права. Мистер Тейлор, возможно, был богат и неплохо воспитан, но у Клер возникло чувство, что, как только они окажутся у него в номере, он набросится на нее в точности как клиенты, которые останавливались возле нее на улице. Подавив вздох, Клер продолжала улыбаться и старалась не думать о предстоящем испытании. Сказка закончилась, пора снова вернуться к работе.

Когда она вышла из отеля, в ее сумочке лежала не только плата за визит, но и щедрые чаевые. Кроме того, клиент договорился о следующей встрече на будущей неделе. За два часа с одним мужчиной она заработала больше, чем за всю ночь на улице, и предположительно должна была испытывать восторг, но Клер не чувствовала ничего, кроме отвращения и горечи.

— Ну и… Каким он был? — моментально спросила Синди, стоило Клер переступить порог квартиры.

Клер вытащила из волос шпильки и на ходу сбросила туфли.

— Лысым, потным, пузатым и среднего возраста. Его зовут мистер Тейлор, и он чертовски щедр. — Она помахала пачкой денег у Синди перед носом. — Знаешь, думаю, что вполне могу к такому привыкнуть. Я вертела этим старым грязным засранцем как хотела. Его зовут Эдвард, но я должна была называть его Тедди… и Папочка.

Неожиданно почувствовав комизм ситуации, Клер обняла Синди, и девушки с хохотом повалились на диван.

Уже на следующий день из агентства позвонили, чтобы назначить очередную встречу, и с тех пор Клер пользовалась большой популярностью. Она была молода, красива и зарабатывала больше, чем раньше могла себе представить. Но ей и в голову не приходило покинуть Синди. Клер строила большие планы и сейчас впервые продвинулась в воплощении их в жизнь.

На занятиях в колледже она не только изучала бухгалтерию, но еще и научилась печатать на машинке и за год приобрела навыки, позволяющие ей браться за любую работу. Но Клер не собиралась ни на кого работать. Она хотела вести свое собственное дело. Однажды, когда они с Синди сидели вечером за ужином, Клер задумчиво сказала:

— Думаю, мне пора купить машину.

— Машину? — Синди не донесла вилку со спагетти до рта. — А ты можешь ее себе позволить?

Клер улыбнулась.

— Ага, я уже об этом думала. Как о долгосрочном вкладе. Я бы сэкономила кучу денег, если бы не тратила их на такси, а сама ездила к клиентам.

Синди завистливо хмыкнула. Она считала своих клиентов худшими из худших. Но Клер, начав работать в агентстве эскорта, рассказывала ей истории, от которых у Синди волосы дыбом вставали. Большинство клиентов Клер были очень влиятельными и часто известными людьми: знаменитые адвокаты, полисмены и даже священники. Подумав о них, Синди спросила:

— У тебя сегодня назначена встреча?

Клер кивнула.

— Да, к сожалению. Это тот ужасный адвокат с волосатой спиной, о котором я тебе рассказывала. Ну, тот, который любит, когда его стегают плетью.

Синди передернуло.

— Фу, это, наверное, невыносимо? Как ты можешь проделывать это без смеха?

— У меня нет выбора, — возразила Клер. — И потом, он мне за это платит. До тех пор пока ему не захочется выпороть меня, мне на все плевать. Честно говоря, мне это даже нравится. Можно выместить зло на его маленькой грязной заднице.

— И ты его сильно бьешь?

— Ага. На прошлой неделе я выпорола его до крови, но, похоже, чем сильнее я его бью, тем больше ему это нравится. Кто знает, что он говорит своей жене, чтобы объяснить наличие шрамов на заднице.

— Сомневаюсь, что он вообще показывает ее жене, — фыркнула Синди. — Такие, как он, заводят жен только для приличия. А те, в свою очередь, не возражают, если получают возможность швырять деньгами направо и налево. У половины из них наверняка есть молодые любовники. Интересно, как только они могут так жить?

— Я бы тоже смогла, — сухо сообщила ей Клер. — В действительности я собираюсь подцепить себе симпатичного богатого мужчину, который будет относиться ко мне с уважением и позволит мне жить так, как я хочу.

— А любовь входит в твои планы? — тихо спросила Синди.

— Любовь? — Клер посмотрела на нее как на сумасшедшую. — Любви не существует. Я поняла это давным-давно. Женщины с рождения обречены на то, чтобы мужчины их использовали и унижали. Но я собираюсь поставить все с ног на голову. Когда я выйду замуж, супруг у меня будет на задних лапках ходить, а я буду обращаться с ним как с грязью.

— Ох, Клер! — В голосе Синди слышалась печаль. — Ты действительно так думаешь? Но ведь бывают и хорошие мужчины. Мой Джимми, например. Но из-за нашей работы мы сталкиваемся только с отребьем.

— Тут ты права, — признала Клер. — Но так будет только до тех пор, пока меня это устраивает, а потом я всем им отплачу. Всем этим грязным уродам до единого.

В ее голосе было столько горечи и злости, что Синди нахмурилась. Она тоже страстно хотела покончить с такой жизнью, но, мечтая о другом, представляла себе мужчину, который будет ее любить, маленький домик и двоих детей. Повисла напряженная тишина, и Синди вернулась к еде. Больше они никогда не затрагивали тему их будущего.

Клер несколько дней ходила от одного продавца подержанных автомобилей к другому, пока не нашла то, что искала. Это был маленький красный спортивный «Эм Джи» с откидным верхом, и Клер влюбилась в него с первого взгляда. Автомобилю было два года, и он вполне устраивал ее по цене. Клер посещала не только колледж, но и водительские курсы, которые недавно успешно окончила. Так что на следующий день она вернулась в гараж с толстой пачкой банкнот и забрала машину. Клер никак не могла поверить, что автомобиль принадлежит ей, она была готова лопнуть от гордости.

Она приехала домой и поставила машину на стоянку на грязной площади неподалеку от их жилья. Автомобильчик совсем не вписывался в окружающую обстановку, но Клер плевать на это хотела. Даже после покупки машины у нее оставалась приличная сумма денег. Синди охала и ахала над машиной и испытывала трогательную гордость за Клер, но все равно не позволяла Клер платить больше половины арендной платы. И это несмотря на то, что та зарабатывала гораздо больше. Синди оставалась упрямой и гордой, так что в конце концов Клер сдалась.

Накануне следующего Рождества Клер снова взяла на себя покупку и украшение елки.

Однажды вечером перед уходом на работу две молодые женщины сидели рядом, любуясь новогодним деревцем. Клер смотрелась очень элегантно в дорогой одежде и выглядела гораздо старше своих лет. Синди была одета в яркую дешевую мини-юбку и свитер с леопардовым узором с низким вырезом. В каком-то смысле девушки теперь отличались друг от друга, как день и ночь, и все же дружба и доверие связали их крепче любых цепей.

— Ох, какая красота! — вздохнула Синди, глядя на переливы огоньков.

Счастливая, Клер согласно кивнула.

— Знаешь, что я скажу? — предложила Синди. Она радовалась как ребенок. — Давай завтра не пойдем на работу! Только на время рождественских праздников. В прошлом году мы так классно провели наш маленький отпуск!

Клер уже собиралась предложить то же самое.

— Звучит здорово, — согласиласьона.

Когда Клер вернулась домой, как раз перед полуночью, она поспешила принять горячую ванну. Сегодня она встречалась с человеком, у которого был свой фетиш — медсестры, — и полночи расхаживала по его номеру в эротическом варианте одежды медсестры и туфлях на шпильках. Но даже сейчас, занимаясь сексом с богачами, она все равно казалась себе грязной и непременно принимала ванну после каждого клиента. Сидя в горячей воде с пеной и методично отмывая каждый сантиметр кожи, Клер вдруг вспомнила о Трейси. Чем теперь занимается ее сестра? Скучает ли по ней или уже давно забыла о ее существовании? Ее охватило одиночество, под которым прятался страх. Она медленно превращалась в ту, которой всегда мечтала стать, но не испытывала радости по этому поводу. Внутри Клер казалась себе мертвой и не способной проявлять заботу о ком бы то ни было.

«А как насчет любви?» — она снова услышала слова Синди. Но что такое любовь? Если любовью называют то чувство, которое она испытывала к матери и к Трейси, тогда она предпочла бы никогда больше с ним не встречаться. Любовь разочаровывает, она предает и бросает. Одинокая слеза сползла по щеке девушки и упала в воду. Пусть Синди ищет любовь, если ей этого хочется. Она же никогда не сможет снова полюбить.

Когда Синди вернулась домой после полуночи, Клер все еще пребывала в мрачном настроении. Обычно она в такое время уже ложилась спать, но сегодня ей нужно было кое о чем попросить подругу.

— Господи, — Синди тряслась от холода, вешая пальто на спинку стула, — на улице такой дубарь, что вороны на лету дохнут. А мне еще попался клиент, который пожелал перепихнуться в темном переулке, продуваемом всеми ветрами. Удивительно, как я там до смерти не замерзла.

— Тогда выпей это. — Клер вложила ей в руку чашку горячего какао.

— Спасибочки. — Синди взяла напиток и с любопытством на нее посмотрела. — А что ты тут так поздно делаешь?

— Вообще-то я хотела тебя кое о чем попросить. Видишь ли, мне нужны какие-нибудь документы. Для начала хотя бы свидетельство о рождении, чтобы я могла открыть свой счет в банке. Ты знаешь кого-нибудь, кто может это устроить? Если у меня будет свидетельство о рождении, я смогу официально называться Клер Гамильтон.

— Чисто случайно я знаю одного типа, моего приятеля из Сохо, — сообщила Синди, делая большой глоток какао. — Томми Моран, живет неподалеку от Триумфальной арки. Он лучше всех умеет работать с фальшивыми документами. Думаю, это тебе подойдет, и ты сможешь получить водительские права. Он подделывает все, что угодно, в том числе и деньги. Предоставь это мне, я завтра поговорю с ним и замолвлю за тебя словечко.

Клер устало кивнула, выражая благодарность, и легла в кровать. Очень скоро у нее появятся новые документы, и тогда Клер Мак-Маллен исчезнет навсегда.

Глава девятнадцатая

Лавируя среди автомобилей, Клер ехала к отелю в районе Сент-Джонс-Вуд, где у нее было назначено свидание с мистером Тейлором. Пошел снег. Улицы казались мрачными и унылыми, вполне соответствуя ее настроению.

Мистер Тейлор был самым нелюбимым из ее клиентов, хотя платил больше всех. Он был от нее без ума и с недавних пор приобрел привычку осыпать ее дорогими подарками. На прошлой неделе он вручил ей браслет с бриллиантами, от вида которого у Клер чуть глаза на лоб не вылезли. Все подарки она принимала как нечто само собой разумеющееся, без особой благодарности. Ведь с ее точки зрения она их более чем заслуживала.

Клер припарковала машину и вошла в фойе отеля в белой меховой шубке и мягких кожаных сапожках до колен. Она была прекрасна как картинка. Ее можно было принять за кинозвезду, ведь Клер разговаривала и держала себя так, словно действительно родилась в рубашке.

— Мистер Тейлор уже приехал? — властным тоном спросила она мужчину, сидевшего за конторкой в приемной, и с удовлетворением отметила его восхищенный взгляд. Она ощущала направленные на нее взгляды мужчин, и они наполняли ее сладким чувством превосходства.

— Д-да… Да, мисс Гамильтон. — Он так торопился с ответом, что начал заикаться. — Он просил меня передать, что будет ожидать вас в баре.

Клер легким кивком поблагодарила его и прошла мимо. Эдвард ждал ее, сидя на высоком стуле возле барной стойки, и больше всего напоминал маленького краснолицего пузатого Будду.

— Вы прекрасно выглядите сегодня, моя дорогая. — Когда Клер подошла, он уставился на нее с нескрываемым желанием. — Хотите чего-нибудь выпить, прежде чем мы поднимемся наверх? Если не желаете пить здесь, я на всякий случай заказал шампанское в номер.

— Думаю, мы могли бы сразу подняться к вам. — Ресницы Клер соблазнительно дрогнули, и Эдвард чуть не свалился со стула.

Пока они поднимались в лифте с зеркальными стенами, он изо всех сил сдерживался, чтобы не наброситься на нее. Поэтому Клер удивилась, когда в номере, вместо того чтобы, как обычно, сразу приступить к делу, Эдвард подошел к серебряному ведерку и достал из него шампанское.

— Клер, дорогая моя… Почему бы вам не присесть? Я… я хотел бы вас кое о чем попросить. — Он с хлопком открыл бутылку и торопливо разлил пенящуюся жидкость по двум хрустальным бокалам. Затем передал один из них Клер.

Клер сидела на изящной банкетке, стоявшей как раз перед окном. Тяжелые бархатные шторы были плотно задернуты, чтобы от окна не дуло. Она с любопытством смотрела на Эдварда, пока он усаживался рядом с ней, затем задала вопрос:

— Господи, Тедди, что же такое важное вы мне хотите сказать?

Он кашлянул, прочищая горло. Клер заметила, что на лбу у него выступил пот. О чем бы ни хотел поведать Эдвард, он считает это очень важным, подумала она, но промолчала.

Мужчина начал искать что-то в кармане пиджака. Затем поставил свой бокал на стол перед ними и положил рядом маленькую кожаную коробочку. Глаза Клер загорелись от жадности. Судя по форме коробочки, внутри находилось кольцо. И, зная Эдварда, наверняка очень дорогое.

— Клер, я… — Он неожиданно встал и принялся нервно расхаживать по комнате. — Дело в том, что сегодня я увидел довольно-таки милый небольшой особняк в Челси. Он мне очень понравился, и мне стало интересно, не захотите ли вы туда переехать. Ах да, это вам.

Неожиданно вспомнив о подарке, он поднял коробочку и открыл крышку, под которой оказалось кольцо с бриллиантами.

От удивления Клер приоткрыла рот.

— Тедди? Вы что, делаете мне предложение? — ошеломленно выдохнула она.

На этот раз рот открылся у него.

— О нет, нет. Я не прошу вас выйти за меня замуж. Но я подумал… Может, вы бы стали жить там и я бы вас навещал?

Он продолжал говорить. От злости у Клер на щеках выступили пятна румянца.

— Вы же знаете, что я чувствую, думая о вас, о том, что вы с другими мужчинами… Это невыносимо. Если бы вы согласились переехать, вам не пришлось бы больше с ними… работать. И я бы мог приходить к вам, зная, что вы принадлежите только мне.

— Вы что, предлагаете мне стать вашей содержанкой? — Голос Клер был холоднее льда. Эдвард принялся нервно приглаживать волосы.

— Ну, я не совсем это имел в виду, — запинаясь, пробормотал он.

— Да? И что же тогда вы хотели сказать? По вашим словам, я достаточно хороша для вас, чтобы вы меня спрятали и навещали, когда вам будет удобно, но недостаточно хороша, чтобы развестись ради меня с женой?

— Но все совсем не так, — торопливо заверил ее он. — В должны понять… У меня дети. Я не могу просто так их бросить. Конечно, когда-нибудь ситуация изменится. Ну, когда они подрастут.

«На вид ему лет пятьдесят, если не больше. Значит, его дети уже давно покинули родительское гнездо или стали самостоятельными, — подумала Клер. — Вот лгун!»

Эдвард взял кольцо и вложил его ей в руку. Сначала Клер захотелось швырнуть подарок прямо ему в лицо, но затем здравый смысл взял верх. Если она не ошибалась, то бриллианты были настоящими и такое кольцо стоило немалых денег. Клер положила коробочку в свою сумку. Не было смысла плевать в колодец, который еще может пригодиться. Вот скотина! Как и все остальные мужчины, которых встречала Клер, он считал, что может использовать ее, когда ему только вздумается. Хорошо. Она ему еще покажет. Но не сейчас. Кольцо, которое она только что получила, стоит целого состояния, так что сегодня нужно быть уступчивой.

Клер с трудом нацепила на лицо фальшивую улыбку.

— Хорошо… Я об этом подумаю, — мягко сказала она. — И спасибо за прекрасное кольцо, милый. Оно просто чудесное.

Клер медленно встала и начала расстегивать пуговицы белой меховой шубки, затем сбросила ее на пол, оставшись в одном лифчике и шелковых трусиках.

Лицо Эдварда приняло такой интенсивный оттенок, что на миг Клер испугалась, не случится ли с ним сердечный приступ. Рубашка на его толстом животе натянулась, одна из пуговиц отскочила и закатилась под кровать. И тут он набросился на Клер, слюнявые губы впились ей в шею. Девушка отвернулась. Сегодня с него следовало бы взять двойную плату, решила она.

— Чертов псих, — пожаловалась она Синди позже вечером, рассказав о предложении мистера Тейлора. — Словно я когда-нибудь вздумаю связать свою жизнь с таким старым уродом!

Синди сидела молча, позволяя Клер выговориться, затем наконец заметила:

— Я не понимаю, почему ты так злишься. Он тебе даже не нравится, не говоря уже о любви. И что бы ты ответила, если бы он предложил тебе выйти за него замуж?

Клер внимательно на нее посмотрела, прежде чем ответить.

— Я бы не согласилась.

— Не согласилась?

— Нет, — отрезала Клер.

— Ищешь кого-нибудь побогаче? Или же ждешь встречи с человеком, которого полюбишь?

— Ну вот, ты опять начинаешь, — раздраженно сказала Клер. — Сколько раз тебе говорить: в жизни нет такого понятия, как любовь! Девушки вроде тебя и меня не попадают в волшебные сказки, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше.

С этими словами она развернулась и пошла в ванную. Синди смотрела на нее нахмурившись. «Что же такое произошло с Клер?» — думала она. Синди знала о ее ребенке, о том, что Клер отдала девочку на усыновление, и о том, что до побега Клер жила у приемных родителей. Но дело не только в этом, подсказывали ей чувства, есть еще что-то, из-за чего Клер так обозлилась на весь мир. У Синди никогда не было подруги лучше нее, и оставалось только надеяться, что когда-нибудь Клер сможет ей довериться.

На следующий вечер, отлежавшись в ванне, Клер завернулась в уютный халат и заварила себе чай. Затем она с ногами устроилась на диванчике, сделала запись в дневнике, а потом взяла газету и стала ждать прихода Синди.

Клер проснулась оттого, что в комнате посветлело. Серый утренний свет проникал сквозь шторы. Сонно моргая, девушка потерла затекшую шею и взглянула на часы. Почти половина восьмого! Проснувшись окончательно, Клер нахмурилась. Она не слышала, как пришла Синди. Девушка с тревогой подошла к спальне подруги и слегка приоткрыла дверь. При виде нетронутой постели ее охватила паника. Синди не вернулась.

Она никогда раньше не задерживалась на всю ночь. Прикусив губу, Клер решила отправиться на ее поиски. Она тепло оделась и через несколько минут уже сидела в машине, медленно курсируя по улицам в потоке утреннего транспорта.

Вокруг нее по тротуарам торопливо шли люди с чемоданчиками и папками, с поднятыми от холода воротниками. Дети спешили в школу, главную улицу наводнили автобусы, автомобили и велосипеды, но Синди нигде не было. Проехав мимо рабочего места Синди раз десять, Клер поняла, что это бесполезно. К этому часу все проститутки уже разошлись по домам. Клер неожиданно пришла в голову мысль, что Синди может ей позвонить. Она снова вернулась в квартиру и села возле телефона, ожидая звонка, но близился обед, а звонка все не было.

Теперь Клер всерьез разволновалась, она больше не могла бездействовать. Девушка выбежала на улицу и снова занялась поисками Синди, на этот раз пешком. Наконец ей встретилась знакомая, которая как раз заворачивала за угол с бутылкой молока в руках. Это была одна из местных проституток, уже успевшая смыть косметику.

— Привет, Кирсти. Ты не видела Синди? — спросила Клер.

— Нет, не видела, — ответила девушка. — А что, разве она не пришла домой?

Клер покачала головой. Теперь девушка тоже заволновалась.

— Слушай, ходят слухи, что кого-то избили прошлой ночью, — тихо сказала Кирсти. — Я не говорю, что это была Синди, но кто бы это ни был, ему несладко пришлось. Клиент совсем озверел и вытолкнул беднягу на ходу из машины.

Клер стало страшно.

— Куда ее забрали? — спросила она, и ее сердце заколотилось от дурных предчувствий.

Девушка указала в сторону улицы.

— В студенческую больницу возле Гоуэр-стрит. Никто точно не знает, кто пострадал, но мы все теперь ведем себя осторожнее. Может, тебе стоит пойти туда и посмотреть, твоя это соседка или нет?

— Так и сделаю, — пообещала Клер, останавливая такси, чтобы поехать в больницу.

— Прошлой ночью к вам привезли девушку, — задыхаясь, выпалила Клер медсестре, которая с непроницаемым лицом сидела в приемной. — Ее избили. Девушку зовут Дейдра Кеннеди?

— Вы ее родственница? — спросила сестра.

— Да. Ее сестра, — солгала Клер.

Медсестра принялась невыносимо медленно перебирать кипу бумаг на столе.

— А, вот оно, — наконец сказала она. — Подождите здесь, пожалуйста.

С этими словами она ушла. Затем, вечность спустя, она вернулась в сопровождении молодого врача с тяжелым взглядом.

Увидев, как обеспокоена Клер, врач сочувственно ей улыбнулся.

— Идите за мной.

Клер последовала за ним сквозь лабиринт переплетающихся коридоров. Из-за ярких ламп дневного света стены казались ослепительно белыми.

Когда они дошли до двери нужной палаты, доктор кивнул.

— Мисс Кеннеди находится здесь, третья кровать слева, — сказал он.

Забыв поблагодарить его, Клер медленно подошла к кровати, страшась того, что может увидеть. Сейчас как раз было время дневного посещения, и на нее никто не обращал внимания. Как она и боялась, здесь действительно лежала Синди, но Клер с трудом узнала ее. Распухшее лицо девушки покрывали синяки. Одно из запястий скрылось под толстой гипсовой повязкой, а грудная клетка была туго перебинтована. Клер опустилась на стул, стоявший рядом с кроватью, и взяла Синди за руку. По щекам у нее потекли горячие слезы. Синди с трудом приоткрыла заплывшие глаза.

— Привет, малышка, — тихо произнесли разбитые губы.

Не в состоянии говорить, Клер начала всхлипывать.

— О, Синди! — Это все, что ей удалось произнести, пока подруга сжимала ее руку.

— Со мной все в порядке, — хрипло выдавила Синди. — Но мы в опасности. Ты в опасности.

— Почему? — Клер испугалась. — Это был Маркус?

Синди смотрела в небо через окно, находящееся рядом с кроватью.

— Да, это был Маркус, — прошептала она наконец. — Но хуже всего то, что я… Я уверена, что он знает, где я живу, и еще он знает о тебе.

Пока Клер с ужасом смотрела на нее, к ним подошла медсестра. Увидев, в каком состоянии находится девушка, она попросила ее отойти от кровати.

— С Дейдрой все будет хорошо, — уверила она Клер доброжелательным голосом. — Ее травмы выглядят хуже, чем они есть на самом деле.

Клер сглотнула, и медсестра продолжила:

— У нее сломано запястье и несколько трещин в ребрах. Остальное — это просто синяки и порезы. Девушке нужно несколько недель отдохнуть, и она снова станет как новенькая. Но думаю, вам стоит предупредить вашу мать, прежде чем она сюда приедет.

Клер поблагодарила ее и снова вернулась к кровати подруги. Теперь плакала Синди. Она казалась такой юной и беззащитной, что у Клер сжалось сердце.

— Я хочу к маме, — жалобно всхлипывала она.

Клер сглотнула колючий комок в горле.

— Ты хочешь, чтобы я ей позвонила? — осторожно спросила она.

Синди кивнула сквозь слезы.

— Так и сделаю, как только вернусь домой.

Клер было известно, где Синди хранит записную книжку с телефонами, но ей пока не хотелось бросать подругу здесь, поэтому девушка снова села рядом и взяла ее за руку. Любое движение заставляло Синди морщиться от боли. Клер это так обеспокоило, что она снова позвала медсестру.

— Это нормально, — уверила ее медсестра. — Трещины в ребрах причиняют сильную боль, но они зарастут. А сейчас я дам ей сильное обезболивающее.

Уходя за лекарством, медсестра вздохнула. Синди сказала, что упала с лестницы, но сама она и на миг ей не поверила. Она слишком часто видела, как подобное происходит с другими молодыми женщинами, почти детьми, которых обстоятельства вынуждают идти на улицу и торговать собственным телом, чтобы хоть как-то прожить. Их регулярно избивают и насилуют — такова жизнь, и она ничем не может им помочь. Но у этой девушки хотя бы был кто-то, кто о ней заботился. У большинства побывавших здесь не было никого, кроме сутенеров, а те, в свою очередь, только хотели побыстрее поднять их на ноги, чтобы девушки снова могли работать и приносить им доход.

Клер оставалась с Синди, пока время посещения не закончилось. Когда она наконец встала, чтобы уйти, Синди разволновалась.

— Клер, тебе сейчас нельзя возвращаться в квартиру. Что, если Маркус придет туда нас искать?

— Ха! Предоставь это мне, — самоуверенно заявила Клер, хотя на самом деле была напугана. — Обещаю тебе: если он и появится, то сильно об этом пожалеет. Я знаю, как справляться с такими, как он. Ты просто постарайся выздороветь побыстрее, а я займусь всем остальным.

Без Синди в крохотной квартирке, которую они снимали на двоих, было невыносимо одиноко. Кроме того, Клер боялась Маркуса, который мог появиться в любую минуту. Она барабанила пальцами по столу, пытаясь сдержать рыдания. Совсем скоро ей снова придется расстаться с дорогим ее сердцу человеком. Но ведь Синди больше не может здесь оставаться. Вторая встреча с Маркусом закончилась для нее больницей, а третью она может и не пережить.

Клер посмотрела по сторонам, затем со злостью швырнула на пол новогоднюю елочку. С катящимися по щекам слезами она начала искать в ящике шкафчика записную книжку с телефоном миссис Кеннеди. У Клер было ужасное чувство, будто после этого звонка ее жизнь больше никогда не станет такой, как прежде. Но она задолжала Синди этот звонок. Девушка помогла Клер, когда всем остальным было на нее наплевать, пора отплатить ей тем же и отпустить. Поэтому Клер сделала глубокий вдох и медленно набрала номер.

Когда разговор закончился, она с потерянным видом посмотрела на изувеченную елку и принялась собирать туалетные принадлежности и чистое белье, чтобы отнести их вечером к Синди в больницу.

Когда Клер вошла в палату, Синди сидела, опираясь на подушки. Синяки, которые с каждой минутой становились все темнее, расцветили ее лицо всеми оттенками синего, черного и фиолетового. По всей видимости, она находилась под действием лекарств, потому что глаза у нее слипались.

Завидев Клер, Синди снова расплакалась. Похоже, она совсем пала духом.

— Хватит с меня такой жизни, — сказала она. Клер знала, что на этот раз Синди не шутит. Она сидела и осторожно гладила ее руку, пока девушка то засыпала, то снова просыпалась. В словах не было необходимости. Синди успокаивало само присутствие подруги.

Через некоторое время к ним подошла медсестра.

— Вам пора уходить, — прошептала она, обращаясь к Клер. — Вашей сестре очень больно. Я собираюсь дать ей лекарство, от которого она уснет.

Клер согласно кивнула, встала и на прощание поцеловала Синди в распухшую щеку.

— Мама приедет завтра, — пообещала она. Услышав эти слова, измученная девушка слабо улыбнулась. Медсестра сделала ей инъекцию.

Глава двадцатая

На следующий день Клер приехала в больницу и замерла в дверях, так и не войдя в палату. Рядом с кроватью Синди она увидела седовласую женщину, которая держала девушку за руку.

С охапкой журналов в руках Клер подошла к ним. Женщина подняла на нее покрасневшие глаза и улыбнулась. Клер сразу же догадалась, кто это: женщина представляла собой постаревшую копию Синди. Это была миссис Кеннеди, с которой она вчера разговаривала по телефону.

— Вы Клер? — Женщина встала и протянула ей руку, немедленно завоевав расположение девушки. — Я Шейла Кеннеди, мама Дейдры. Но вы это уже, наверно, и сами поняли. Спасибо, что сообщили мне о дочери. Вы очень добрая девушка, благодарю вас за то, что присматривали за ней и помогали.

Клер покачала головой, не соглашаясь.

— Это не так, миссис Кеннеди. На самом деле это Дейдра мне помогла.

— Тогда, вы, наверное, помогли друг другу. — В голосе женщины слышалась печаль. — Я благодарю Бога за то, что знаю, где она сейчас. Я чуть с ума не сошла, когда она сбежала из дому. Не представляю, что ей пришлось пережить. Я ни о чем, кроме нее, не могла думать… Ну, сейчас это уже не важно. Она все мне рассказала, и мне только остается благодарить Господа за то, что все не оказалось еще хуже.

Она говорила от чистого сердца, и Клер, повернувшись к Синди, улыбнулась и положила принесенные журналы рядом с кроватью. Несмотря на то что сегодня к старшей девушке вернулась ее жизнерадостность, выглядела она еще хуже, чем вчера. Но все же присутствие матери действовало на нее гораздо лучше любых лекарств. Синди держалась за ее руку так, словно от этого зависела ее жизнь. Несомненно, мать и дочь очень любили друг друга.

Мать Клер тоже была жива. Но девушка точно знала, что она никогда не примчится к ней, как это сделала мама Синди, если узнает, что Клер избили. Правда, был еще кое-кто, кто бы примчался. Молли. Странно, но только сейчас, когда было уже слишком поздно, Клер поняла, что ее приемные родители действительно были для нее чем-то вроде настоящей семьи. Но она от них отказалась, и теперь было поздно что-либо менять. От этих мыслей Клер стало грустно. Когда начался очередной обход пациентов, она все еще сидела, думая о Молли. Врачи подошли к кровати Синди, и высокий седой доктор улыбнулся девушке поверх очков. Сняв со спинки кровати табличку, где отмечалось состояние пациентки, он изучил ее, а затем спросил:

— Как вы сегодня себя чувствуете, Дейдра?

Синди поморщилась от боли в разбитых губах.

— Неплохо, только все болит, — произнесла она.

Врач кивнул.

— Неудивительно.

Он попросил Клер вместе с миссис Кеннеди отойти, затем сестра задернула шторы, скрывая его вместе с кроватью от посторонних взглядов. Через несколько минут доктор вышел и улыбнулся, глядя на их взволнованные лица.

— Хорошие новости, — успокоил он. — К счастью, результаты рентгена показали, что внутренних повреждений нет. Запястье мы сложили, синяки и порезы скоро заживут. Конечно, треснувшие ребра некоторое время будут причинять ей сильную боль, но я не вижу причин для беспокойства. По правде говоря, этой молодой женщине сильно повезло.

Шейла Кеннеди облегченно вздохнула.

— Но все-таки я бы хотел подержать ее пару дней под наблюдением, — продолжил доктор. — И если никаких осложнений не возникнет, то вы вполне можете забрать ее домой.

Мать Синди просияла. Клер тоже. Доктор еще раз доброжелательно кивнул им и направился к следующей пациентке.

— Ты слышала, милая? — В голосе Шейлы звучала радость. — Через пару дней тебя выпишут.

Но глаза Синди вдруг наполнились слезами.

— Мама, я не поеду с тобой домой, — прошептала она. — Я никогда не вернусь и не позволю отцу снова использовать меня в качестве боксерской груши.

Ее мама снова опустилась на стул рядом с кроватью и рассеянно провела рукой по седым волосам.

— Знаешь, милая, я давно хочу тебе кое-что рассказать. Понимаешь… Твой папа умер в прошлом году. Обширный инфаркт. Я не могла тебе об этом сообщить, так как ты никогда не указывала в письмах свой адрес и не дала нам свой номер телефона.

Синди широко раскрыла глаза от потрясения.

— Это правда? — спросила она.

Ее мать кивнула.

— Ди, я бы не стала врать тебе о таком.

— Но… именно поэтому я и не сообщала тебе свой адрес, — призналась Синди. — Я боялась, что он попадет в руки отцу.

Клер неожиданно почувствовала себя лишней. Синди и ее матери, несомненно, было о чем поговорить. Она достала из сумочки листок бумаги и записала их адрес. Теперь, когда Синди больше ничто не угрожало, Клер вдруг почувствовала, что ужасно устала. Прошлой ночью она не смыкала глаз, и теперь усталость взяла свое.

— Вот. — Она вложила листок в руку миссис Кеннеди. — Это наш адрес. Можете сегодня переночевать там со мной, если вы, конечно, не собираетесь уехать домой. Мне сейчас пора идти — нужно забежать в магазин за продуктами. Приходите, когда все здесь уладите.

Женщина благодарно ей улыбнусь.

— Милая, вы не представляете, как сейчас мне помогли. Здесь, в Центральном Лондоне, все так дорого, а у меня, по правде говоря, совсем немного денег. Мысль о том, во сколько здесь обойдется номер в отеле, заставляет меня вздрагивать.

Клер кивнула, затем наклонилась и осторожно поцеловала Синди.

— Я вернусь сегодня вечером, — пообещала она. Синди поцеловала ее в ответ. Выходя из палаты, Клер еще раз обернулась, чтобы на них посмотреть. Мать с дочерью уже увлеченно беседовали, почти касаясь друг друга головами, и Клер впервые за все время дружбы с Синди снова почувствовала себя одинокой.

По пути домой она зашла за покупками, а оказавшись в полуподвальной квартире, сразу заперла дверь на два поворота ключа и растерянно посмотрела на лежавшую на полу елочку.

Оставив пакеты с покупками на столе, Клер подошла к деревцу и поставила его на прежнее место. Когда она это сделала, через комнату торопливо пробежало какое-то маленькое насекомое. Клер наступила на него, и ее передернуло. Тараканы были той неотъемлемой частью ее теперешней жизни, к которой Клер так и не смогла привыкнуть. Она знала, что Синди не хотела бы, чтобы ее мама увидела квартиру в таком беспорядке, поэтому, несмотря на чудовищную усталость, следующий час она металась по комнатам, приводя их в порядок. Клер вернула надлежащий вид новогодней елочке, развесила на ветвях уцелевшие шарики и смела в мусорное ведро разбившиеся — вместе с дохлыми тараканами. Ей даже удалось починить светящуюся гирлянду, и когда она закончила, деревце выглядело вполне пристойно, несмотря на недостаток шариков.

Затем Клер сняла грязное белье с кровати Синди, спрятала его в корзину для белья и постелила новые простыни. Она пропылесосила пол и вытерла пыль, затем поставила в духовку кусок свинины и удовлетворенно огляделась по сторонам.

Шейла Кеннеди приехала на такси ближе к ужину. Она спустилась по ступеням в квартиру, и Клер сразу же усадила ее за стол и заварила чай в большом чайнике.

Осмотрев квартиру, Шейла одобрительно кивнула.

— Здесь так чисто и аккуратно, — высказалась она. — Знаешь, наша Дейдра всегда была такой опрятной.

Клер смущенно улыбнулась, подумав о том, как эта квартира выглядела несколько часов назад, и о том, что мама Синди называет свою дочь Дейдрой. Клер никак не могла привыкнуть к этому имени, но промолчала. Она смотрела на Шейлу, пока та пила чай. Когда-то эта женщина, наверное, была настоящей красавицей, но тяготы жизни взяли свое, и сейчас она выглядела гораздо старше своих пятидесяти лет.

Собравшись с духом, Клер задала вопрос:

— Вы сказали Синди правду? Ну, о том, что ее отец умер?

Шейла печально вздохнула.

— Да, милая, это была правда. — Ее лицо помрачнело. — Теперь я могу признаться, что все эти годы жила между молотом и наковальней. Дейдра никогда не общалась с отцом напрямую, и мне постоянно приходилось сглаживать их отношения. Но я даже не думала, что она боится его настолько, что сможет убежать и начать… — Шейла взяла себя в руки и продолжила: — Полагаю, она рассказывала тебе о том, как он нас бил?

Клер кивнула.

— Он не был таким уж плохим, — с сожалением сказала Шейла. — Трудно было найти человека более приятного во всех отношениях, чем мой муж в трезвом состоянии, но когда он напивался, то не дай господи попасться ему на глаза.

— Почему же вы тогда продолжали с ним жить? Почему вы не ушли и не забрали Дейдру с собой? — Клер не могла представить себе причину, по которой любая женщина может оставаться с мужчиной, имеющим привычку ее избивать.

Словно прочитав ее мысли, Шейла горько улыбнулась.

— Эх, крошка, все не так просто, особенно когда у тебя есть дети, которых нужно кормить, поверь мне. И потом, в наше время, выйдя замуж, женщине приходилось жить с этим мужчиной всю жизнь. Так было принято, не то что сейчас. Теперь новобрачным достаточно не так друг на друга посмотреть, и они уже бегут просить развода.

Клер задумчиво изучала свой чай. Шейла протянула руку и похлопала ее по ладони.

— Что мы все о грустном, Клер?! В любом случае, слава богу, что ты мне позвонила. Я наконец-то снова нашла свою девочку, хотя при мысли о том, через что ей пришлось пройти, я вздрагиваю.

Клер согласно кивнула. Они поужинали, затем около часа отдыхали перед вечерним визитом в больницу.

Когда они вошли в палату, их остановила медсестра.

— Слушайте, Дейдра сегодня несколько расстроена, — предупредила она. — Недавно она настояла, чтобы мы дали ей зеркало, и она очень огорчилась, увидев свое лицо в таком состоянии.

Шейла нахмурилась. Они с Клер вместе подошли к кровати Синди.

— Как себя чувствует моя девочка? — радостно спросила Шейла, стараясь выглядеть веселее.

Синди посмотрела на нее покрасневшими глазами.

— Мама, я теперь такая уродина, — горько сказала она.

Шейла энергично помотала головой, не соглашаясь.

— Нет, это неправда! Медсестра только что сказала нам, что это все из-за синяков и отеков. Через пару недель к тебе вернется нормальный вид, ты снова будешь красивой как картинка. Вот подожди, и сама в этом убедишься.

Клер кивнула, соглашаясь с Шейлой: она просто не могла видеть свою подругу в таком состоянии. Но Синди их слова не убедили, и она начала безутешно всхлипывать. У нее болели ребра, ныло запястье, а лицо, казалось, пылало огнем.

— Слушай, — взволнованно сказала Шейла, — Джимми Уильямс встретил меня по пути на вокзал и просил передать, что он все еще тебя любит. С тех пор как ты уехала, он ни разу не посмотрел на другую девушку. И он очень переживал, когда узнал, что ты попала в больницу.

При упоминании имени Джимми Дейдра Кеннеди перевела взгляд на лицо матери, и на нее сразу нахлынули воспоминания. Они с Джимми начали встречаться еще в школе, и после ее окончания их любовь только окрепла. Все жители маленькой деревушки в Кенте считали, что они вот-вот поженятся. И так бы и случилось, если бы она не убежала из дому, спасаясь от побоев Гордона Кеннеди, ее отца. Она давно старалась не думать о Джимми, так как воспоминания причиняли боль. Но сейчас плотина памяти рухнула, и Синди залилась горючими слезами.

— Ну же, Ди, крошка, перестань, — утешала ее Шейла, нежно сжав ладонь дочери.

Клер снова почувствовала себя лишней и быстро сказала:

— Увидимся в квартире, Шейла. Можете оставаться там, сколько понадобится, было бы здорово, если бы вы составили мне компанию. Думаю, вы не захотите уезжать домой, пока Синди — я хотела сказать Дейдре — не станет лучше.

Женщина посмотрела на свою дочь.

— Больше всего мне бы сейчас хотелось забрать тебя с собой живую и здоровую, Ди, — прошептала она. — Теперь тебе ничто не мешает вернуться, тебе нечего бояться. Но утро вечера мудренее, и я надеюсь, что завтра ты скажешь мне о своем решении. Спасибо тебе, Клер. Ты мне очень помогла тем, что разрешила пожить у тебя, пока Дейдра не примет решение.

Вокруг сердца Клер словно сомкнулась ледяная рука. Если Синди действительно решит уехать домой вместе со своей матерью, значит, она снова останется совсем одна. В этот момент девушка осознала, как много Синди для нее значила, и это ее расстроило. Разве она не клялась, что больше никогда не пустит в свое сердце другого человека? Когда же, наконец, она этому научится? Клер вдруг поняла, что ей нужно на свежий воздух, поднялась и заставила себя улыбнуться.

— Я сейчас уйду, и вы сможете спокойно поговорить. Хочу заняться стиркой. Вы сами найдете дорогу домой, Шейла?

— Конечно, найду, милая. Хотелось бы выпить с тобой чаю, когда я вернусь.

Клер кивнула и поспешила прочь из палаты. Ей неожиданно захотелось расплакаться.

Той ночью Шейла спала в кровати Синди, а Клер — на своем диване в гостиной. Она чувствовала себя спокойнее, зная, что рядом кто-то есть. Интересно, Маркус действительно их выследил? От мысли о том, что он с ней сделает, когда отыщет, Клер задрожала. Побои Синди по сравнению с этим покажутся мелочью. Шейла не могла дождаться завтрашнего дня, ей нужно было знать, что решит делать Синди, когда ее выпишут из больницы. Поэтому Клер отпустила ее к дочери одну, обещая прийти позже.

Когда Шейла приехала в студенческую больницу, Синди еще ничего не решила, а мать, хоть и сгорала от желания забрать ее домой, слишком любила свою дочь, чтобы на нее давить.

Клер ненадолго зашла в палату вечером. Теперь, в присутствии миссис Кеннеди, она постоянно чувствовала, что лишняя здесь. На следующий день, когда она проснулась, Шейла уже уехала в больницу. Клер не работала несколько дней, но у нее были солидные сбережения, и теперь она решила сделать покупки на Рождество. Она села в автобус на Оксфорд-стрит, а когда через два часа вернулась домой, то была приятно удивлена, увидев на диванчике Синди, возле которой хлопотала мать.

— Ой, Синди! — Клер чуть не обняла ее, но вовремя остановилась. На ее подруге не было живого места без синяков и повязок, и Клер боялась причинить ей боль. Она стояла там, глядя на нее и сияя от радости, пока ей в глаза не бросился огромный чемодан возле двери спальни. Улыбка медленно сползла с лица Клер.

Понимая, что девушкам необходимо поговорить наедине, Шейла поспешила скрыться в спальне.

— Я здесь немножко приберусь, — тактично пробормотала она и закрыла за собой дверь.

— Ты едешь домой? — Клер не отрываясь смотрела на девушку, которую полюбила как сестру. Синди кивнула.

— Мне очень жаль, Клер, но я не мету здесь больше оставаться. Не грусти. Понимаешь, мама хочет, чтобы ты тоже поехала с нами.

Клер опустила голову.

— Я не могу. Но я от всего сердца благодарна твоей матери. И если тебя интересует мое мнение, то ты поступаешь правильно, — сказала она. — Мама тебя любит, это каждому понятно, а если у тебя есть семья, которая о тебе заботится, то единственно правильное решение — это быть с ними. А с лицом через некоторое время все будет в порядке. Но знаешь, мое отношение к тебе не изменилось бы, даже если бы оно осталось таким навсегда. Ты все равно была бы красивой… потому что у тебя красивая душа. Ты мой единственный настоящий друг, который у меня когда-либо был, не считая Тинкера, и я никогда тебя не забуду.

Теперь Синди тоже плакала.

— Ну почему ты не можешь поехать с нами, Клер? — спросила она.

Клер покачала головой.

— Я сама со всем справлюсь, — твердо сказала она. — Возвращайся туда, где твое место, и вычеркни эту часть своей жизни из памяти.

Синди не представляла, какое мужество понадобилось Клер, чтобы сказать эти слова.

— Но как же Маркус? — испугалась Синди. — Он теперь прекрасно знает, где мы живем. И как ты будешь одна платить за квартиру?

Клер отбросила сомнения в сторону.

— Это не проблема. Я и сама не собираюсь задерживаться тут надолго. У меня свои планы.

— Но если Маркус появится? — снова спросила Синди.

— Я же тебе говорила, что не боюсь его. Он меня теперь вряд ли узнает, даже если столкнется со мной на улице. Поэтому, пожалуйста, перестань волноваться. Со мной все будет в порядке.

Девушки обнялись и стояли так, пока несколько минут спустя из спальни не показалась Шейла. Она не могла не заметить их заплаканные лица. Женщина чувствовала одиночество Клер. И что-то подсказывало ей, что глубоко внутри у этой утонченной молодой женщины скрывается какая-то ужасная тайна.

— Мы будем очень рады, если ты сможешь поехать с нами, — снова предложила она.

Клер фыркнула.

— Со мной и здесь все будет в порядке, — пообещала она и принялась помогать Шейле укладывать одежду Синди. Крикливые наряды отправились в мусорный пакет.

— Ну, сегодня ты хотя бы будешь спать в нормальной кровати, — улыбнулась Синди, пытаясь поднять ей настроение, и Клер тоже улыбнулась в ответ.

Через час к дверям подъехал крошечный микроавтобус, который должен был доставить Синди с матерью и вещи девушки домой в Кент. Пришло время прощаться. Шейла и Клер помогли Синди подняться по ступеням и сесть в машину. Шейла давала указания водителю, укладывавшему пожитки Синди в багажник. У Клер в горле стоял комок, но сейчас она не собиралась плакать. Слезы можно отложить на потом.

— Ты же будешь осторожной и станешь писать мне письма? — попросила Синди.

Клер кивнула.

Водитель закончил с погрузкой багажа и сел за руль. Шейла села в машину рядом с Синди. Перегнувшись через дочь, она поцеловала Клер и сказала:

— У тебя есть наш адрес. Приезжай когда захочешь.

— Со мной все будет хорошо, — ответила Клер. — Просто отвезите ее домой и отпразднуйте вместе Рождество, позаботьтесь о ней ради меня.

— Ладно, — пообещала Шейла, и Клер захлопнула дверь.

Ей вдруг захотелось, чтобы они поскорее уехали. Клер не знала, сколько еще сможет сдерживаться. Микроавтобус отъехал от тротуара, Клер махала им вслед, пока он не скрылся из виду. Затем из ее глаз неожиданно хлынули слезы. Сейчас было Рождество, и она снова осталась одна.

Глава двадцать первая

Клер задержалась перед величественной церковью возле Юстон-роуд, чтобы послушать доносившееся оттуда хоровое пение. На покрытых снегом могилах играли радужные блики, падавшие от витражных окон. Клер тянуло к ним словно магнитом, она прошла на церковное кладбище и принялась блуждать среди надгробий. Неожиданно девушка поняла, что завидует этим людям, отжившим свой век и теперь пребывающим в вечном покое. Сегодня как раз был вечер накануне Рождества. Позади нее по тропинке торопливо шла какая-то женщина, она, видимо, спешила попасть в церковь на рождественскую службу, которая уже началась. Однако, заметив Клер, она остановилась и доброжелательно спросила:

— Милая, разве вы не зайдете к нам? Вам будут очень рады.

— Нет, спасибо, у меня нет времени, — солгала Клер.

Женщина пожала плечами, недоумевая, почему такая молодая и хорошо одетая девушка гуляет накануне Рождества в одиночестве. Возможно, она как раз идет на вечеринку или домой, к семье.

— Счастливого Рождества! — прокричала женщина, на ходу повернувшись к Клер.

— Спасибо, и вам того же.

Когда женщина исчезла за большими деревянными дверями церкви, Клер пошла домой, в маленькую обветшалую полуподвальную квартиру. Теперь, когда Синди уехала, это место потеряло для нее всякую привлекательность, и она знала, что скоро придется принимать решение. Слава богу, что сейчас Рождество, а значит, Маркус наверняка занят своими делами и не пытается ее выследить.

Несмотря на теплую одежду, Клер дрожала от холода, когда наконец добралась домой. Она уже хотела спуститься по ступеням к двери, но что-то заставило ее остановиться. Она могла бы поклясться, что заметила внизу в тени какое-то движение.

— Эй, тут есть кто-нибудь?

В животе червяком начал шевелиться страх, и тут неожиданно перед ней возникло большое черное лицо со сверкающими белыми зубами. Это был Маркус. В Клер теперь боролись два чувства — страх и злость на Маркуса за то, что он сделал с Синди. Но нельзя было подавать виду, что она его узнала, поэтому Клер холодно посмотрела на мужчину.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила она вежливым официальным тоном.

Он поднялся по ступеням и теперь, стоя перед ней, возвышался как башня. Клер приходилось смотреть на него снизу вверх. Многочисленные золотые цепочки на его шее поблескивали в свете фонаря, Маркус обезоруживающе улыбнулся. «Он похож на более молодую и стройную версию мистера Ти из сериала “Команда А”», — подумала Клер и чуть не улыбнулась. Слава богу, что он не узнал ее! Неудивительно: в дорогой одежде и с профессиональным макияжем она ничем не напоминала ту избитую несчастную бродяжку, которую он когда-то подобрал на улице.

Клер смело смотрела на Маркуса.

— Я вас слушаю.

— Прекрасная леди, может, вы мне поможете? Понимаете, приятель сказал мне, что здесь живет наш общий друг — девушка по имени Синди. Он не ошибся?

Клер покачала головой.

— Боюсь, ваш друг все-таки ошибся. Я недавно сняла эту квартиру и теперь живу здесь.

— Одна?

— Полагаю, это вас не касается, — сухо ответила Клер. — Но могу вас уверить: никого по имени Синди здесь нет.

Она высоко подняла голову, хотя при этом ее крепко сцепленные руки нервно дрожали.

Маркус нахмурился. Ему донесли, что Синди живет здесь с еще одной маленькой потаскушкой, но судя по респектабельному виду и речи этой молодой женщины, она просто не могла быть обычной проституткой. Впрочем, ее лицо почему-то показалось ему очень знакомым.

— Теперь, если вы не возражаете, я бы хотела зайти внутрь. Мой жених вернется с минуты на минуту, а мне еще нужно приготовить рождественский ужин.

Клер прошла мимо Маркуса, который удивленно смотрел на нее, пытаясь вспомнить, где же он видел ее раньше. Девушка величественно спустилась вниз и спокойно вставила ключ в замок. Затем, не удостоив его прощальным взглядом, скрылась за дверью. Маркус, почесывая затылок, остался стоять на холодном тротуаре.

Оказавшись внутри, Клер торопливо заперла дверь ключом и на засов. Наступила запоздавшая реакция: ее затрясло, по щекам покатились слезы. Подойдя к окну, Клер слегка отодвинула штору и принялась вглядываться в темноту. Маркус ушел, и у нее вырвался вздох облегчения. Клер еще не успокоилась, но поздравила себя с тем, как ей удалось с ним управиться. Если повезет и Маркус поверит в эту историю, то она никогда его больше не увидит. Но какого черта она сказала ему про жениха, который вот-вот вернется? Клер охватило чувство одиночества.

Грея руки у веселого пламени газового камина, Клер вспоминала Трейси. Ей было интересно, чем сейчас занимается ее сестра. Клер начала нервно расхаживать взад-вперед по комнате. Наконец она вынула из шкафчика свой дневник и посмотрела на телефонный номер Молли и Тома. Ей всего лишь нужно было побороть свою гордость, набрать несколько цифр, и она бы смогла с ними поговорить. Услышала бы знакомые голоса и, может, даже поболтала бы с Трейси. Клер подбежала к телефону, но затем подумала о последствиях этого звонка и снова бросила дневник в ящик. Одного-единственного телефонного звонка былодостаточно, чтобы они смогли ее выследить. А Клер знала, что Трейси умрет от стыда, если узнает, что ее сестра проститутка.

Клер не сиделось на месте, поэтому она открыла в ванной краны и, ожидая, пока ванна наполнится водой, разглядывала таблетки и лекарства, стоявшие на полочке. Неожиданно у нее перед глазами снова встали могилы, которые она видела сегодня вечером.

— Хорошо, наверное, быть мертвым, — прошептала она в наполненной паром тишине. — Лежишь себе в тепле и уюте под толстым одеялом земли и ничего не чувствуешь.

Она потянулась к полочке, взяла баночку с таблетками и высыпала их себе на ладонь.

— Мне нужно просто проглотить их, лечь в ванну и уснуть, — сказала она себе.

У нее перед глазами проплывали образы Дона, Яна и всех других мужчин, которые когда-либо ее использовали. Клер вспомнила, как они трогали ее тело своими грязными руками, и по коже у нее поползли мурашки. Сейчас ничто не изменилось. Мужчины по-прежнему насиловали ее. Но теперь им приходилось за это платить. Неожиданно Клер поняла, что потраченных ими денег недостаточно, со злостью выбросила таблетки в раковину и открыла кран.

— Я не сдамся так легко, — поклялась она. — Ведь в таком случае получается, что я все делала зря. Я стану другим человеком. Добьюсь уважения. И мне плевать, через кого мне придется переступить на пути к моей цели. С этого момента Клер Мак-Маллен умрет.

Она забралась в ванну, потрясенная тем, что минуту назад всерьез размышляла о самоубийстве. Опускаясь в горячую мыльную воду, Клер холодно и жестко улыбнулась.

— Уже недолго осталось, — пообещала она себе. — Скоро у меня будет достаточно денег, чтобы стать кем угодно и уехать куда угодно. И мне никто не будет нужен.

С этими мыслями она заставила себя расслабиться и начала обдумывать свои планы.

Весь следующий год Клер работала так много, как могла. Она не позволяла себе ничего дорогого, за исключением модных нарядов, которые были необходимы для встреч с клиентами. Девушка все так же жила одна в обветшалой квартире, которую они раньше снимали вместе с Синди. Подруга часто ей звонила, чтобы убедиться, что с Клер все в порядке. Она экономила на всем, только иногда позволяя себе билет на юмористическое шоу, куда всегда ходила в одиночестве. Она копила деньги.

Прекрасным весенним утром 1991 года Клер вышла из спальни и обнаружила на коврике перед дверью разноцветный конверт. Она моментально узнала почерк Синди и, разорвав его, нашла внутри свадебное приглашение. Синди и Джимми собирались пожениться в июле. Было еще очень рано, но Клер все равно немедленно позвонила Синди.

— Алло. — В трубке послышался знакомый зевок.

Клер весело рассмеялась.

— Привет, соня, у тебя такой голос, словно ты только что проснулась!

— Вообще-то так оно и есть. О чем ты думаешь, когда звонишь в такую рань?

— Ой, Синди, ты, наверное, никогда не изменишься, — хихикнула Клер. — Я только что получила твое приглашение и не могла ждать. Я так за тебя рада!

— Хорошая новость, правда? — счастливым голосом сказала подруга. — Я сама все никак не могу в это поверить. Джимми просто чудо. Знаешь, как только я вернулась, все пошло так, словно я никуда и не уезжала. Поверить не могу своему счастью. Сначала я уговорила его немного подождать, чтобы убедиться в том, действительно ли я ему нужна, и все ему рассказала. Я не хотела, чтобы наша совместная жизнь начиналась с недомолвок. И представляешь себе, он все равно меня любит. Это же невероятно!

— По-моему, ничего невероятного тут нет, — сказала Клер. — Думаю, Джимми знает, что поступает правильно, и я уверена, что вы с ним будете очень счастливы. Ты это заслужила.

Синди растрогалась.

— Спасибо, Клер, надеюсь, ты права. Ну а как обстоят дела у тебя? Я все еще переживаю, думая о том, как ты живешь там одна-одинешенька. Ведь теперь ты тоже можешь вернуться домой, как и я?

— Нет, я не могу, у меня совсем другая ситуация. — Ее голос посуровел. — Мы с тобой разные, Синди. У тебя есть семья, которая мечтала о твоем возвращении. У меня же никого нет. Но не переживай, я ненадолго тут задержусь, уверяю тебя.

— И куда ты поедешь? — спросила Синди.

— Пока точно не знаю, у меня богатый выбор.

Синди неожиданно рассмеялась.

— Ты теперь так разговариваешь, что тебя и не узнать. Эти уроки риторики действительно окупились.

— Надеюсь на это. Они мне недешево обошлись, — ответила Клер. — Но внутри я ничуть не изменилась. Я просто выгляжу и разговариваю по-другому, вот и все.

— Господи, как я рада это слышать! Только не затмевай меня на свадьбе, а то мой Джимми еще передумает.

Когда Клер наконец положила трубку, впервые за долгое время у нее было легко на сердце. Кроме того, она чувствовала непривычное оживление, поэтому после завтрака достала из сумочки банковскую книжку и принялась ее изучать. Еще совсем немного, и она сможет начать новую жизнь. Девушка снова посмотрела на свадебное приглашение. Ей было приятно, что у ее подруги все так замечательно сложилось. Но хорошая ли это идея — ехать на свадьбу? Со времени отъезда Синди Клер закупорилась в крохотном коконе, сквозь который никто не мог проникнуть. Она пренебрежительно относилась к клиентам, но это только обостряло их желание. Все шло так, как она хотела. Клер не собиралась больше ни от кого зависеть, даже от Синди. Она больше ничем не напоминала ту маленькую испуганную девочку, которую Синди подобрала на улице. Клер Мак-Маллен умерла, ей на смену пришла Клер Луиза Гамильтон. Пути назад не существовало.

Позже днем она пришла в офис агентства, в котором работала, и встала перед столом управляющего.

— Я хочу получить повышение, — холодно проинформировала она его.

Он глядел на нее, не веря своим ушам.

— Но, мисс Гамильтон, за время вашей работы у нас мы уже дважды повышали вам выплаты. Не думаю, что смогу это устроить. Вы и так одна из наших наиболее высокооплачиваемых девушек.

— Отлично, тогда я ухожу. Я более чем уверена, что мои клиенты готовы платить за мои услуги гораздо больше. Но если вы не желаете это признать, я могу обратиться в любое другое агентство, которое удовлетворит мои требования.

Пожав изящными плечами, она направилась к выходу, но раздосадованный управляющий ее окликнул.

— Мисс Гамильтон, пожалуйста, выслушайте меня. Давайте не будем торопиться. Я уверен, мы сможем прийти к соглашению, которое устроит всех.

Клер скользнула в стоящее перед столом кресло и провокационно ему улыбнулась, закидывая ногу на ногу.

— Я в этом не сомневаюсь, — уверенно сказала она.

С этого дня она работала до тех пор, пока накопленная сумма ее не устроила. По странному стечению обстоятельств ее последним клиентом оказался Эдвард Тейлор — он же был самым первым.

Они снова находились в его любимом номере отеля в Сент-Джонс-Вуд. Клер много месяцев держала его на крючке и теперь решила, что пора подсекать добычу.

— Тедди… — Когда он слышал ее низкий томный голос, его вялый член начинал подрагивать, возбуждаясь. — Помнишь, как ты меня когда-то просил переехать в маленький домик и перестать работать? Знаешь, я все обдумала, и эта идея кажется мне неплохой. Я буду просто счастлива переложить на тебя плату за жилье. Но мне понадобятся деньги, чтобы его обставить.

— Ну конечно же! — Эдвард не мог поверить своей удаче. — Только скажи, сколько тебе нужно, моя дорогая, и я сразу же выпишу чек.

Клер поднялась на локте, демонстрируя затвердевший сосок, от вида которого Эдвард начал задыхаться.

— Ну… Думаю, для начала хватит трех тысяч фунтов. Я знаю, что у тебя прекрасный вкус, и поэтому мне не хотелось бы наполнять этот дом всякой дрянью.

Он сполз с кровати и торопливо пересек комнату, чтобы взять свой пиджак. Его дряблые бедра при этом тряслись как желе. Вскоре Эдвард вернулся и вручил Клер чек.

— Спасибо, Тедди, — промурлыкала она. — Когда я смогу туда переехать?

— Ну, думаю, поиски подходящего жилья займут немного времени, — сглотнул он. — Самое большее — два месяца.

Клер подарила ему свою самую сладкую улыбку. Времени было как раз достаточно, чтобы подготовиться к побегу.

На следующей неделе Клер послала владельцу квартиры письмо с уведомлением, что через месяц переезжает, и занялась планированием своей будущей жизни. Она рассмотрела возможность остаться в Лондоне, но от этой идеи пришлось отказаться. Здесь было слишком много мужчин, которые могли ее узнать. Об Эдварде она не думала. По ее мнению, мерзкий старый извращенец все это заслужил. В любом случае, она не собиралась до старости работать девушкой по вызову, она хотела начать новую жизнь. После мучительных раздумий она все-таки решила съездить на свадьбу Синди. Ее подруга этого заслуживала. Затем она собиралась устроить себе отпуск и решить, что делать дальше.

Однажды ранним июльским утром Клер погрузила все свои пожитки в багажник маленького красного «родстера». У нее над головой солнце пыталось пробиться сквозь пахнущий выхлопами и дымом смог, витающий над улицами Лондона. Затем девушка положила ключ от квартиры в почтовый ящик и уехала прочь, не удостоив бывшее жилье даже прощальным взглядом. Трудно было поверить, что она прожила здесь так долго, но теперь с этим покончено. Она ни о чем не жалела и чувствовала только радость от того, что та часть ее жизни, о которой ей хотелось забыть, осталась позади.

Поездка в Кент прошла на редкость спокойно. Подъехав к дому матери Синди, девушка улыбнулась. У него был немножко потускневший и обветшалый вид, дом сильно напоминал свою хозяйку, Шейлу Кеннеди, но, как и она, в целом выглядел приветливо.

Синди, которая сидела у окна, ожидая ее, выбежала на улицу. Они обнялись, затем Синди отстранилась от нее на расстояние вытянутой руки и воскликнула:

— Черт меня возьми, девочка! Что ты сделала — выиграла долбаные выборы? Ты выглядишь на миллион долларов.

Синди был потрясена. Когда она уезжала, Клер уже была красивой девушкой, теперь же она превратилась в ослепительно прекрасную молодую женщину.

— Должна заметить, ты тоже неплохо выглядишь, — улыбнулась Клер. — Любовь тебя красит.

Синди сжала ее руку.

— Да, это так, — смущенно призналась она. — Я никогда не думала, что буду так счастлива. Поверить не могу, что завтра в это же время я уже стану женой Джимми. Мне все еще кажется, что мне все это только снится и я вот-вот проснусь.

Взявшись за руки, девушки пошли по вымощенной галькой дорожке к дому. Шейла обрадовалась Клер не меньше Синди и так сердечно ее встретила, что Клер практически почувствовала себя частью ее семьи.

Джимми понравился Клер с первого взгляда. Высокий и худой, он был почти красавцем. Его рот был немного шире, а нос чуть-чуть длиннее, чем нужно. Джимми оказался очень тихим и спокойным парнем. Но у него были очень красивые пронзительные синие глаза. И Клер заметила, что каждый раз, когда он смотрит на Синди, их выражение смягчается. По мнению Клер, они прекрасно подходили друг другу.

Эту ночь она провела в комнате Синди, и подруги болтали о своих планах и надеждах на будущее до поздней ночи.

День свадьбы начался с ясного солнечного утра. Синди так нервничала, что Клер пришлось помочь ей одеться. Она облачилась в элегантный костюм и модную шляпку с короткой вуалью нежного кремового цвета. Когда все было готово, Клер могла поклясться, что никогда раньше не видела такой очаровательной невесты. Лицо Синди сияло от счастья.

Свадебная церемония проходила в крошечной живописной деревенской церкви. Она была скромной, как и хотела Синди, но во время клятвы в глазах Синди и Джимми горела нескрываемая любовь, и у Клер перехватило дыхание, а к горлу снова подкатил комок. Молодожены были так поглощены друг другом, что, казалось, не замечали остальных людей. Клер кольнула зависть. Праздник проходил в маленькой местной гостинице, и Клер наслаждалась каждой минутой веселья. Но наконец ко входу подъехала машина, которой предстояло отвезти новоиспеченных мужа и жену в свадебное путешествие, и вслед за ними гости высыпали наружу.

Синди и Клер стояли лицом к лицу, каждая подсознательно чувствовала, что это их последняя встреча. Синди ожидала жизнь с любящим мужем. И Клер знала, что если они сохранят отношения в дальнейшем, то она только будет служить напоминанием об их общем отвратительном прошлом.

— Береги себя. — Глаза у Синди увлажнились.

Клер кивнула, комок в горле мешал ей говорить. Они в последний раз обнялись, Синди отошла от нее, отвернулась и изо всех сил бросила свой букет вверх. Он словно завис в воздухе, а затем под громкий смех гостей приземлился точно в руки Клер. Шейла от души хлопнула ее по спине, вызвав новую волну смеха.

— Твоя очередь, дорогуша, — рассмеялась она. — Судя по всему, ты следующая.

Клер залилась румянцем. Синди и Джимми, осыпаемые дождем конфетти и розовых лепестков, сели в машину и уехали. Жестяные банки, привязанные к заднему бамперу, громко бренчали и тарахтели, их все еще было слышно, даже когда автомобиль скрылся из виду за поворотом.

Шейла обняла Клер за плечи.

— Из моей малышки Дейдры получилась отличная невеста, — счастливо вздохнула она.

— Да, — искренне согласилась Клер.

Синди пережила плохие времена, но теперь они закончились, и Клер это радовало. К дому они возвращались молча. Оказавшись внутри, Шейла сбросила туфли и облегченно вздохнула.

— Ох, так-то лучше, от них все мозоли огнем горят.

Затем она посерьезнела.

— Тебе не обязательно уезжать завтра. Можешь оставаться в этом доме сколько понадобится.

— Спасибо, — поблагодарила ее Клер. — Но я собиралась просто устроить себе небольшой отпуск и съездить куда-нибудь на несколько дней.

— И куда ты хочешь поехать?

— По правде говоря, я еще не решила, — призналась Клер, отпивая предложенный Шейлой чай.

Вскоре они пожелали друг другу спокойной ночи и отправились спать. Клер лежала, пытаясь решить, куда она поедет. Она как раз выбирала между Корнуоллом и Уэльсом, когда ей в голову пришла прекрасная идея.

Блэкпул. Она улыбнулась. Почему она раньше об этом не подумала? От отпуска, проведенного там вместе с Молли, Томом, Трейси и Билли, у нее остались только приятные воспоминания. Фестиваль, Башня^[3], прекрасный пляж, ночная жизнь — там было все, чего она только могла пожелать. Еще одним преимуществом этого города были толпы отдыхающих, а значит, там на нее никто не будет обращать внимания. Такой вариант устраивал ее во всех отношениях. Сначала нужно туда добраться, а там она на месте решит, что делать дальше. Когда Клер наконец уснула, ее переполняли счастливые образы: красавица Синди, которую она все еще забывала называть Дейдрой, Джимми, гордящийся своей женой. Блэкпул. Отпуск. А лучше всего было то, что ей больше никогда не придется терпеть насилие.

На следующее утро после обильного завтрака, приготовленного Шейлой, который ей пришлось съесть до крошки, Клер уехала.

Прощаясь с ней, женщина расплакалась.

— Береги себя, милая, и помни: ты всегда можешь рассчитывать на нас, если тебе вдруг что-то понадобится.

Сердце Клер переполняли эмоции. Синди и ее мать на некоторое время стали ее настоящей семьей, и она никогда не сможет это забыть. Но сейчас ей необходимо снова отправляться в путь, поэтому, нежно обняв Шейлу, Клер села в машину и уже через несколько минут небольшая деревушка осталась далеко позади.

Попав на трассу, ведущую на север, Клер воспрянула духом, и ближе к ужину она уже ехала вдоль знаменитого побережья «Золотая миля». В Блэкпуле, казалось, ничто не изменилось со времен ее детства. Тротуары были заполнены людьми, все вокруг улыбались. Молодые люди в сувенирных шляпах с надписями «Целуй меня» шутя толкали друг друга. Многострадальные родители вели за руки детей с липкими от сладостей лицами, которых почти не было видно за огромными шарами сладкой ваты и покрытыми карамелью яблоками. Везде сновали взад-вперед открытые трамвайчики, полные радостных отдыхающих, которые махали всем подряд. Общая атмосфера словно искрилась энергией. Клер показалось, что она смогла бы ездить так вечно, но затем она направила машину прочь от моря и постаралась поскорее припарковать ее на одной из узких боковых улочек. Она принялась гулять по городу, рассматривая многочисленные отели с табличками, свидетельствующими о наличии свободных мест, пока не нашла тот, внешний вид которого ей понравился. Она могла запросто позволить себе самый шикарный из прибережных отелей, но пока будущая жизнь виделась ей неясно, Клер решила экономить каждый пенни. Оказавшись внутри фойе скромного, но уютного отеля, она позвонила.

Из столовой вышла хозяйка.

— Ищете комнату, моя дорогая? — Она доброжелательно улыбнулась.

— Да, номер на одного.

Женщина попросила ее расписаться в журнале посетителей и провела на второй этаж, чтобы Клер взглянула на комнату. Номер оказался небольшим, под стать отелю, и скромно обставленным, зато безупречно чистым. Цены по сравнению с Лондоном казались смешными, и Клер заплатила сразу за неделю вперед. Оставшись одна, она переоделась, сменив модный наряд на джинсы и свитер. Затем торопливо распаковала вещи и спустилась вниз к ужину. Подали вкуснейший ростбиф с домашним яблочным пирогом и густым сливочным соусом на десерт. Остальные постояльцы посматривали на нее с любопытством, так как девушки ее возраста нечасто приезжали в Блэкпул без сопровождения. Клер же была слишком счастлива, чтобы обращать на них внимание.

В углу столовой приютился бар со спиртными напитками, и Клер не отказала себе в удовольствии выпить большой бокал вина, от чего ее настроение только улучшилось.

Этим вечером она долго гуляла вдоль береговой линии, не обращая внимания на морской ветер, который взбил ее волосы в пышную спутанную массу. Мужчины неоднократно пытались завязать с ней разговор, но она окидывала их презрительным взглядом и шла дальше, высоко задрав нос. Она больше не желала иметь с ними никаких дел.

Клер вернулась в отель Сиборн уставшая и замерзшая, но все равно счастливая. И после еще одного бокала вина уснула как сурок. На следующее утро после плотного завтрака она посетила музей мадам Тюссо, где зачарованно рассматривала восковые фигуры. Затем отправилась на экскурсию в «Морской мир», чтобы посмотреть на всевозможные морские создания. После обеда Клер поднялась на Башню и, глядя на копошащихся внизу словно муравьи людей, почти поверила, что находится на вершине мира. Это снова напомнило ей о старых временах, когда они с Трейси взбирались на свое любимое место на холме и смотрели с него на Гейтли-Коммон. Поспешно отогнав воспоминания, Клер прокатилась на пони и дважды прошла пешком вдоль всей линии побережья.

Дни проходили в приятном безделье, сливаясь и незаметно перетекая друг в друга. Она ходила на пляж, ела сахарную вату и яблоки в карамели. Клер побывала в цирке и на ледовом шоу. И все это время она никому не позволяла нарушить свое одиночество. Дружелюбная хозяйка отеля несколько раз пыталась выяснить, откуда она приехала, но Клер не отвечала на расспросы.

Однажды вечером за обедом Клер подняла глаза и увидела за соседним столиком маленькую девочку, которая ей улыбалась. Клер улыбнулась в ответ, но ее сердце болезненно сжалось. Малышке на вид можно было дать пять Лет, Жасмин сейчас исполнилось столько же. Клер неожиданно потеряла аппетит. Впервые за все эти дни она ощутила свое одиночество. Тот вечер она провела у себя в номере наедине с воспоминаниями. Она с потерянным видом разглядывала единственную фотографию дочери, которая у нее была. Сейчас она приобрела довольно потертый вид, уголки заломились и растрепались, но для Клер фотография все равно оставалась самым ценным сокровищем.

Этим вечером она поняла, что ее отпуск подошел к концу. На несколько дней Клер почти удалось затеряться в толчее и веселье курортной жизни. Но теперь пришло время поразмыслить о том, что делать дальше. Этой ночью, когда Клер уже лежала в постели, ее осенила идея.

Почему бы не купить отель и не остаться жить в Блэкпуле? Она быстро взвесила все положительные и отрицательные стороны этого шага. Она будет сама себе хозяйка, займется собственным делом. В колледже она изучала бухгалтерию, и тяжелая работа ее не пугала. Так почему бы и нет? Она задумчиво закусила губу и попыталась умерить свой энтузиазм. В конце концов, Клер понятия не имела о том, сколько может стоить отель. Но все-таки теперь ей было с чего начать. И она собиралась приступить к делу уже на следующее утро. С этими мыслями Клер заснула.

Глава двадцать вторая

Она проснулась рано утром, надела элегантный костюм и одной из первых спустилась к завтраку.

Миссис Бентон, хозяйка отеля, взглянула на нее с одобрением.

— Вы сегодня выглядите просто замечательно, — сказала она.

Клер улыбнулась.

— У вас на сегодня запланированы какие-то дела? — не удержалась она от вопроса.

— Что-то в этом роде, — уклончиво ответила Клер. Миссис Бентон пришлось удовольствоваться таким ответом.

Первый агент по недвижимости, которого она посетила, в момент ее прибытия как раз отпирал дверь офиса.

— Доброе утро, — учтиво поздоровалась Клер и начала просматривать списки отелей, выставленных на продажу. Цены ее приятно удивили, и еще час спустя у Клер на руках оказалась целая кипа рекламных проспектов по недвижимости, которые она собиралась рассмотреть получше.

До обеда она успела обойти еще шесть агентств — теперь проспекты уже не помещались в руках, поэтому она вернулась в свой номер и принялась их изучать.

До ужина она сделала три звонка и договорилась об осмотре трех отелей, назначив их на следующее утро. Вечером Клер так разволновалась, что не могла найти себе места и металась по комнате, словно лев по клетке.

Первая встреча у отеля «Сивью» была назначена на половину десятого утра. Клер, одетая как бизнес-леди, подошла туда точно вовремя.

Это место сильно ее разочаровало. В отеле насчитывалось десять спален, но весь дом пропах сыростью, он был грязным и производил гнетущее впечатление. Клер захотелось убраться оттуда как можно скорее. Второй отель, называвшийся «Бельвью», был ненамного лучше, и Клер снова покинула его очень быстро. Третий, «Тауэрз Рич», оказался неплохим, но находился слишком далеко от побережья. Поэтому после обеда Клер снова атаковала агентов, занимающихся продажей недвижимости.

В течение следующих трех дней она осмотрела еще восемь отелей, но ни один из них ее не устроил, и Клер начала падать духом. Ее хозяйка заметила угрюмое настроение девушки и поинтересовалась его причинами, пока накрывала на стол.

— Плохой день выдался, милая? — приветливо спросила она.

Когда Клер кивнула, миссис Бентон тяжело вздохнула.

— По правде говоря, у меня тоже дела идут не очень, — призналась она. — Теперь, когда мой муж Фред больше не может мне помогать, мне становится все тяжелее содержать это заведение.

Клер вопросительно нахмурилась, и миссис Бентон продолжила:

— Это все его спина. Совсем его артрит доконал. Поэтому мы решили продать отель и обзавестись небольшим бунгало.

Клер заинтересованно насторожила уши и спросила:

— Вы продаете свое дело?

— Да, — миссис Бентон печально на нее посмотрела. — Отель выставлен на продажу десять месяцев назад, но пока никто даже не приходил, чтобы на него посмотреть.

Теперь Клер окинула маленькую столовую совершенно другим взглядом.

— Вы не против, если я поинтересуюсь, какой агент занимается его продажей?

Миссис Бентон рассмеялась.

— Конечно же нет. Это агентство «Уайт и Маккензи».

В этот момент в столовую спустилась семья отдыхающих и устроилась за соседним столиком, миссис Бентон извинилась перед Клер и поспешила к ним.

У Клер закружилась голова. «Сиборн» — это было как раз то, что ей нужно, но сможет ли она позволить себе эту покупку? Насколько она знала, в отеле насчитывалось двенадцать спален, а в самом большом из виденных ею отелей их было только десять. Выяснить все это можно было единственным способом, и она решила завтра утром заняться этим в первую очередь.

Когда следующим утром она зашла в «Уайт и Маккензи» и с порога поинтересовалась отелем «Сиборн», агент удивленно поднял брови. Для человека, интересующегося покупкой отеля, эта леди слишком молодо выглядела. В то же время он ничего не терял, предоставляя интересующую ее информацию, поэтому когда Клер ушла, в ее сумочке лежали бумаги со всеми необходимыми данными.

Клер торопливо зашла в первое попавшееся на пути кафе и заказала себе чай, затем разложила на столе бумаги и принялась их просматривать. Стоимость «Сиборна» на десять тысяч превышала ту максимальную сумму, которую она была готова заплатить. Клер сначала расстроилась, но затем посмотрела на ситуацию с другой стороны. Все отели, которые она успела осмотреть, нуждались в ремонте. «Сиборн» же вполне устраивал ее и в теперешнем состоянии. Кроме того, у Клер еще была машина. Если она собиралась поселиться в Блэкпуле, надобность в ней отпадала. И потом, всегда можно надеяться на скидку. Унывать пока было рано.

Третий по счету торговец подержанными автомобилями предложил очень приличную цену за ее «Эм Джи». Конечно, она в свое время заплатила за машину намного больше, но теперь ей вполне могло хватить на отель. Когда она снова пришла в агентство, служащий натянуто ей улыбнулся.

— Вы не могли бы мне показать документы на этот отель? — попросила она.

Он кивнул.

— Всенепременно, — согласился он. — Если вас с вашим мужем заинтересовала эта недвижимость, я буду рад помочь.

Клер с вызовом на него посмотрела.

— У меня нет мужа, и я не стала бы вас об этом просить, если бы не была заинтересована.

В ее голосе чувствовался лед, и, осознав, что девушка не шутит, агент поспешил сделать телефонный звонок.

Когда он через несколько минут вернулся, Клер нетерпеливо барабанила пальцами по столу.

— Завтра утром все документы будут у меня, — пообещал он.

Клер кивнула и, не сказав ни слова, ушла.

На следующее утро, просматривая аккуратные бухгалтерские книги, Клер все больше приходила в восторг. Отель приносил стабильный доход, здесь даже были заказы на следующий сезон. По приблизительным подсчетам, если удастся уговорить миссис Бентон немного снизить цену, то после продажи машины у нее останется достаточно денег, чтобы протянуть до следующего марта, начала нового сезона. Решение созрело, и Клер резко захлопнула толстую книгу. Она взяла клочок бумаги и написала на нем цену, затем подвинула его к мистеру Маккензи. Сумма была на семь тысяч меньше заявленной цены. Клер и не надеялась на такую удачу, но в любом случае стоило попытаться.

— Предложите им эту сумму, — твердо сказала Клер, — и сообщите, что я собираюсь платить наличными.

Мистер Маккензи удивленно сглотнул.

— Я так и сделаю, — поспешно согласился он. — Как мне с вами связаться, мисс Гамильтон, чтобы сообщить о результатах?

— Я буду здесь с самого утра, — сообщила ему Клер. Затем она развернулась и ушла, оставив его с раскрытым от удивления ртом.

— Они согласны сбросить пять тысяч, — проинформировал ее мистер Маккензи на следующее утро.

Клер удовлетворенно улыбнулась. Днем она поехала к торговцу автомобилями и вышла от него без машины, но зато с чеком в кармане. На следующее утро девушка посетила нотариуса, рекомендованного ей мистером Маккензи, и механизм был запущен. Теперь приобретение собственного отеля стало делом техники.

Сначала и мистер Маккензи, и нотариус отнеслись к ней с подозрением. В конце концов, не каждый день молодая девушка ее возраста покупает отель. Клер почувствовала их недоверие и предъявила нотариусу свою банковскую книжку.

— Вот, — холодно сказала она. — Как видите, я вполне могу позволить себе такие траты. Мои родители недавно погибли в автокатастрофе. Я их единственная дочь и унаследовала довольно солидную сумму.

Ложь далась ей легко, и отношение к ней мгновенно изменилось. Вскоре они оба были готовы есть у нее с рук.

— Все письма и сообщения можете отсылать в отель «Сиборн», — сообщила она мистеру Маккензи.

Его подбородок качнулся сверху вниз.

— Непременно, мисс Гамильтон. — Мистер Маккензи стелился перед ней мелким бесом. — Позвольте признаться, что работа с вами была огромным удовольствием, и я желаю вам удачи в новом деле.

— Благодарю, — вежливо ответила Клер, забирая свою сумочку и направляясь к двери.

— Глядя на такую женщину, я почти жалею, что я на двадцать лет старше, чем нужно, — со вздохом пожаловался нотариусу мистер Маккензи, когда Клер ушла.

Старший мужчина засмеялся.

— Думаю, она не нашего поля ягода. Хотя я прекрасно тебя понимаю. В нашей мисс Гамильтон определенно есть какая-то тайна, но ее высокое происхождение не вызывает сомнений.

Их слова наверняка бы порадовали Клер, так как они значили, что ей удалось произвести на мужчин желаемое впечатление. Она осталась в «Сиборне» еще на пять недель. Пляжи и иллюминация несколько утратили для нее свое очарование, и теперь она не могла дождаться того дня, когда станет полноправной хозяйкой отеля.

За неделю до подписания основного контракта Клер сообщила миссис Бентон, что именно она является таинственным покупателем отеля. До этого времени миссис Бентон ни о чем таком и подумать не могла, поэтому посмотрела на девушку с изрядной долей недоверия.

— А вы, оказывается, темная лошадка, — сказала она. — Но, милая, вы уверены, что справитесь? Управлять отелем не так легко. А вы еще очень молоды.

— Я справлюсь, — уверила ее Клер. — Но я была бы вам очень благодарна, если бы вы попросили обслуживающий персонал остаться. Я буду платить им столько же, сколько они получали раньше. И еще мне понадобится бухгалтер. Если бы вы могли мне порекомендовать кого-нибудь…

— Без проблем, милая. — Лицо хозяйки озарилось доброжелательной улыбкой. — Перед отъездом я дам вам номер моего бухгалтера — он ведет наши книги уже многие годы — и еще поговорю с персоналом. Уверена, они с радостью примут ваше предложение.

Клер вздохнула с облегчением: все складывалось так удачно, как она даже не надеялась. Теперь, когда ее будущее становилось все более реальным, Клер начала нервничать, и в то же время ее охватывал восторг. Впрочем, она слишком далеко зашла, и теперь пути назад не было. Через неделю миссис и мистер Бентон съедут, и отель окажется полностью в ее распоряжении. Она не могла в это поверить.

Дело было сделано, контракты подписаны и заверены, теперь Клер Луиза Гамильтон являлась единственной полноправной владелицей отеля «Сиборн».

Она стояла в фойе, уперев руки в бока, и с гордостью разглядывала свое маленькое королевство. Все месяцы и годы унижений в руках мужчин Лондона неожиданно окупились. С сегодняшнего дня она решила создать себе безукоризненную репутацию. Ни одному мужчине или женщине больше не удастся ее использовать. Клер всю свою жизнь мечтала добиться уважения и теперь намеревалась бороться за него изо всех сил. Отныне она стала Клер Луизой Гамильтон, сиротой и единственной дочерью богатых родителей. Клер Мак-Маллен умерла и навсегда останется в могиле.

В задней части отеля располагались жилые комнаты: небольшая гостиная, выполнявшая также роль студии, спальня, кухня и крошечная ванная. Клер уже перенесла свою одежду и немногочисленные вещи туда. И хотя жилье не могло похвастаться особым шиком, ей оно казалось чуть ли не дворцом. Сезон отпусков приближался к концу. В журнале еще имелись записи заказов, но их было не так много, и Клер это только радовало. У нее было время, чтобы постепенно привыкнуть к новому образу жизни, а не бросаться сломя голову в ее круговорот.

В пик посещаемости миссис Бентон нанимала себе в помощь двух женщин. Бетти, пухленькая местная жительница среднего возраста, помогала с уборкой номеров и следила за общей чистотой отеля. Мэри, которая была значительно старше, занималась готовкой и кухней. Обе они с радостью приняли предложение остаться, и Клер даже немножко повысила им зарплату, чем немедленно завоевала расположение обеих женщин.

Тем не менее они скоро поняли, что их начальница человек замкнутый. Клер вполне устраивала их работа, и она не собиралась выходить за рамки деловых отношений. Она всегда была очень приятной и вежливой в обращении, но когда дело доходило до личных вопросов, девушка ловко меняла тему, так что скоро расспросы прекратились.

В новой должности Клер сразу почувствовала себя как рыба в воде. Она вставала на рассвете и всегда помогала в приготовлении завтрака.

Незадолго до наступления Рождества все постояльцы разъехались, поэтому Бетти и Мэри с зарплатой в кармане отправились по домам до начала следующего сезона.

Впервые за все время ее пребывания здесь отель оказался совершенно пустым. Клер не возражала — на самом деле ей это даже нравилось. Период простоя давал ей время произвести мелкие работы по обустройству отеля, и девушка ходила из номера в номер, критически их осматривая. Рождество она провела за покраской жилых комнат. В этом году ей некогда было страдать от одиночества. Слишком много предстояло сделать. Для гостиной она купила небольшой диванчик и подходящее к нему по цвету кресло. Затем не удержалась и приобрела веселенькие ситцевые шторы.

Убедившись в том, что ее сбережений хватит до начала нового сезона, Клер снова посетила ближайшего торговца автомобилями и купила себе старенький фургон. Ему, конечно, далеко было до сияющего «Эм Джи» с откидным верхом, который Клер продала раньше, но такая машина была просто незаменима для доставки продуктов и всего прочего. Поторговавшись, Клер купила его по невероятно низкой цене.

Ко времени открытия в марте отель «Сиборн» сверкал как новая монета. Все шторы были сняты, выстираны, выглажены и повешены на место. Все ковры подверглись чистке паром, а в огромном комоде громоздились стопки свежего белья. Два холодильника в кухне были до отказа забиты продуктами, и Клер не терпелось принять первых посетителей.

Сначала отдыхающие прибывали небольшими группками, но уже в середине июня в отеле не осталось ни одного свободного номера, и Клер впервые пришлось вывесить табличку, сообщающую, что мест нет. Она придирчиво проверяла всю бухгалтерию, денег становилось все больше, и настроение Клер неудержимо улучшалось. Она с раннего утра до поздней ночи была на ногах. Иногда, падая в постель в своей небольшой спальне, Клер понимала, что у нее ноет все тело. Но это мало ее беспокоило. Теперь она была сама себе хозяйка. Ей ни перед кем не приходилось отчитываться, и такое положение вещей ей очень нравилось.

Мэри и Бетти вернулись на работу и помогали ей каждый день. Несмотря на нежелание Клер обсуждать свое прошлое, у них сложились хорошие отношения.

— Она иногда бывает немного замкнутой, — однажды сказала Мэри, обращаясь к Бетти.

Бетти согласно кивнула.

— Да, она определенно держит все в себе, но не забывай, ее ведь воспитывали совсем не так, как нас, — кто знает, как там заведено у этих богачей. Поэтому удивляться нечему.

Женщины все свои силы отдавали работе, и вскоре благодаря их стараниям отель заработал как часы.

В середине июля Клер позвонила финансисту, телефон которого ей дала миссис Бентон, и договорилась о платной встрече. Впервые за несколько месяцев она снова надела один из своих дорогих костюмов и сделала макияж. Она чувствовала себя немножко непривычно, отказавшись от неизменных джинсов и свитера, но это не мешало ей прекрасно выглядеть. И Клер это было хорошо известно. Костюм цвета морской волны состоял из прекрасно скроенной по фигуре юбки длиной до колена и укороченного приталенного пиджака, под который Клер подобрала белоснежную накрахмаленную блузку. Ее длинные светлые волосы были уложены в высокую прическу, а на ногах красовались кожаные итальянские туфли на высоких каблуках.

Когда Клер спустилась по лестнице, Бетти, на которую в отсутствие хозяйки ложились все заботы об отеле, восхищенно присвистнула.

— Чтоб меня! — просияла она. — Я вас с трудом узнала. Вы похожи на кинозвезду.

Клер покраснела.

— Ну, я решила немного привести себя в порядок, — пробормотала она.

— Я знаю, что это не мое дело, но для такой красивой молодой женщины вы слишком много времени проводите взаперти, — по-доброму пожурила ее Бетти. — Вам нужно больше бывать на людях, общаться с мужчинами вашего возраста, а не сидеть здесь безвылазно. Это же ненормально.

Клер знала, что Бетти желает ей только добра.

— Не беспокойтесь обо мне, — сказала она. — Я вполне счастлива жить такой жизнью.

— Да, но даже если и так, вам все равно нужно уделять себе больше внимания. Вы знаете, как говорят, от работы и кони…

Клер взглянула на серьезное лицо Бетти, затем прошла мимо нее и взяла со стола бухгалтерские книги. Она не могла себе позволить привязаться к этой женщине, но в любом случае была тронута ее чистосердечной заботой. Совсем неплохо, когда рядом есть кто-то, кому ты небезразличен.

Оставшись одна в своих комнатах, Клер на миг задержалась, подводя итоги своей жизни. Она добилась всего, чего хотела, у нее появилась уверенность в собственном будущем. Но теперь, когда работа отеля была налажена и уже не требовала стольких усилий, одиночество, таившееся в глубине ее души, поднималось на поверхность и охватывало Клер. Она все чаще думала о Молли, Томе и Трейси.

— Возьми себя в руки, — вслух произнесла она. При мысли о Синди Клер на миг поддалась жалости к себе. Синди была ее лучшей и единственной подругой, но со дня свадьбы Клер лишь однажды послала ей открытку.

И у нее, и у Синди теперь была новая жизнь.

Она довольно легко разыскала контору «Смайт, Найтингейл и Вейнрайт», и после нескольких минут ожидания Клер провели в кабинет мистера Найтингейла. Тот сидел за столом и что-то сосредоточенно записывал. Когда Клер вошла, он поднял голову, и она поразилась тому, насколько хорошо он выглядит. С первого взгляда было ясно, что мистер Найтингейл гораздо моложе, чем она его себе представляла. Это был атлетически сложенный и возмутительно красивый мужчина лет сорока.

Судя по всему, Клер тоже удалось его удивить. Она заметила его одобрительный взгляд, когда протягивала руку для приветствия.

— Присаживайтесь, пожалуйста. — Он подвинул ей стул, и Клер опустилась на него. Закинув ногу на ногу, она смущенно одернула юбку и положила перед ним бухгалтерские книги. Мужчина принялся быстро их просматривать и спустя некоторое время поднял голову, чтобы улыбнуться.

— У вас, должно быть, есть опыт работы с бухгалтерией, — похвалил он Клер.

Девушка покраснела и кивнула.

— Да, — подтвердила она, — до покупки отеля я училась на секретаря, и бухгалтерский учет входил в программу занятий.

Следующие полчаса они вместе изучали бумаги. Когда они закончили, Грегори Найтингейл был глубоко впечатлен. Эта молодая женщина точно знала, что делает, и у нее это прекрасно получалось.

— Знаете, кажется, здесь все в порядке. — Он обворожительно улыбнулся. — Нет никаких проблем, и я думаю, что мы оба заслужили по чашечке кофе.

Клер с облегчением улыбнулась и кивнула. Спустя несколько минут в его кабинет вошла секретарь и поставила перед ними поднос. Они на удивление непринужденно чувствовали себя в компании друг друга и через двадцать минут уже по-дружески болтали. К тому времени как Клер наконец ушла, следующий клиент мистера Найтингейла уже начал изнывать от нетерпения, сидя в приемной. Впрочем, тому было все равно. Мисс Клер Гамильтон очень ему понравилась, и прежде чем она исчезла за дверью, мистер Найтингейл записал у себя в ежедневнике, что их следующая встреча состоится через три месяца в ее отеле.

День выдался ясный, и Клер решила вернуться в отель пешком. Она добралась до набережной и пошла вдоль берега, наслаждаясь дуновением бриза. До дома оставалось совсем чуть-чуть, когда она увидела некого мужчину, который как раз выходил из одного из дорогих прибережных отелей. Ее пробил холодный пот, а ноги, казалось, перестали слушаться и попытались подломиться. Неимоверным усилием Клер взяла себя в руки, скользнула к дверям магазина и оттуда принялась наблюдать за мужчиной, который направлялся к ожидавшему его такси. Сердце чуть не выскочило из груди — этого человека она узнала бы где угодно. Ведь он был самым частым ее клиентом в Лондоне. Эдвард Тейлор. Но какого черта он делал здесь, в Блэкпуле? Судя по чемоданчику в его руках, мистер Тейлор приехал сюда по делам. А вдруг он искал ее? В конце концов, она же задолжала ему три тысячи фунтов.

Такси медленно проехало мимо нее почти рядом с тротуаром. Клер торопливо отвернулась и сделала вид, что рассматривает витрину. Когда автомобиль скрылся из виду, девушка бегом бросилась домой, не обращая внимания на то, что на ней были туфли на шпильках. Она мчалась так, словно за ней черти гнались. Худший кошмар ее жизни едва не сбылся, и Клер была сильно напугана.

Час спустя Клер в джинсах и свитере стояла на кухне перед раковиной и поспешно нарезала овощи для ужина.

— А, милочка, вы уже вернулись. — В кухню ворвалась Бетти с целым ворохом грязного белья. — Как прошла встреча? Все в порядке?

Клер кивнула, не оборачиваясь.

— Все прошло просто отлично, — заверила она женщину. — Я встречалась с мистером Найтингейлом. Он будет заниматься моими счетами.

Бетти ребячливо хихикнула.

— А он ничего, правда? По Грегори Найтингейлу все местные девицы сохнут.

Клер этому ничуть не удивилась, но она как раз пыталась вычеркнуть из памяти едва не состоявшуюся встречу со своим прошлым, поэтому просто молча пожала плечами.

Бетти, которая обожала посплетничать, продолжила:

— Впрочем, бедняге несладко пришлось. Знаете, он овдовел пару лет назад. Это так ужасно, его жена была такой красавицей…

— Ужас какой, а что с ней случилось? — спросила Клер. Невзирая на зарок не сплетничать с работницами, на этот раз она не смогла удержаться от любопытства.

Лицо Бетти посерьезнело.

— По правде говоря, все произошло как-то странно. — Сплетни были ее коньком. — Все вокруг считали их прекрасной парой. Жена у него была потрясающая. До встречи с ним она работала моделью, но я не видела девушки лучше, чем она. У них родилась маленькая дочка. Теперь ей шесть или семь лет. Они жили в Бисфеме — огромный дом, роскошные автомобили и все такое. Затем однажды поздно ночью его жена попала в аварию на северном побережье. Она умерла на месте. Но что самое странное, она при этом была одета только в ночную рубашку исильно пьяна. — Женщина огорченно пощелкала языком, вспоминая. — В конце концов все сошлись на том, что накануне они сильно поссорились, она села в машину в чем была и разбилась, потому что была сильно расстроена. Но это все слухи, а как оно было на самом деле, никто не знает. Бедный мистер Найтингейл остался один с маленькой дочуркой на руках. Это все так печально.

Клер кивнула, судьба финансиста расстроила и ее тоже. Но тут их сплетни были прерваны телефонным звонком, и Клер, наскоро обтерев руки, побежала брать трубку.

Глава двадцать третья

Следующие несколько недель Клер с ног сбивалась, принимая и отправляя толпы отдыхающих. Дни проходили в постоянной спешке, но Клер была не против потрудиться. По сравнению с тем, чем ей приходилось заниматься на протяжении предыдущих пяти лет, такая работа ее даже радовала. Кроме того, она служила Клер хорошим оправданием, так как после встречи с мистером Тейлором девушка по-прежнему предпочитала сидеть дома.

Счет в банке, на котором почти ничего не осталось после покупки отеля, снова начал расти, и вместе с ним росла ее уверенность.

Теперь у Клер было все, о чем она мечтала раньше: собственное дело, которое процветало, уважение, уверенность в завтрашнем дне и новое имя. Пока ей не удалось добиться только спокойствия. Ее продолжали мучить кошмары, и Клер скучала по Молли, Тому и Трейси гораздо сильнее, чем сама себе признавалась. Кроме того, ей не хватало Синди. Клер лишь надеялась, что ее подруга нашла свое счастье. Она знала, что у Синди есть то, чего у нее никогда не будет, — любимый человек. Но любить — это значит доверять, а Клер поклялась больше никогда не доверять другим людям. Ведь в противном случае ее прошлое может перестать быть тайной и все усилия окажутся напрасными.

Однажды поздно вечером Клер с облегчением опустилась в кресло в своей гостиной и сняла туфли. Она убрала бар, сервировала столы для завтрака и теперь перед сном намеревалась выпить горячего шоколада. Клер успела сделать несколько глотков, когда во дворе отеля раздался какой-то звук. Она села и затаила дыхание, прислушиваясь, но везде было тихо. Когда Клер уже решила, что ей это послышалось, и расслабилась, звук раздался снова. Он был похож на стон раненого человека. Клер как была — босиком — осторожно подошла к задней двери кухни и огляделась по сторонам в поисках возможного оружия. Ей на глаза попалась скалка, Клер схватила ее и закричала:

— Эй, вы, там, кто бы вы ни были! Убирайтесь отсюда!.. Иначе я выйду, и у меня оружие!

Собрав всю свою храбрость, она повернула ключ в замке, затем распахнула дверь и вышла в темный двор.

С минуту она ничего не видела, затем глаза привыкли к темноте, и она почувствовала облегчение. Во дворе никого не было. Это, должно быть, кошка так кричала, подумала она. И тут звук повторился снова, на этот раз совсем рядом. Испугавшись, Клер метнулась к дверям кухни, но по пути наткнулась на что-то и чуть не упала. Снизу на нее с болью смотрели два огромных карих глаза. Животное оказалось собакой и, по всей видимости, было серьезно ранено. Даже не допуская мысли, что он может ее укусить, Клер упала на колени рядом с песиком и принялась его успокаивать.

— Привет, малыш. Крепко тебе досталось? Что с тобой случилось?

Песик жалобно заскулил. Было так темно, что Клер с трудом могла его разглядеть, не говоря уже о том, чтобы как-то помочь. Поэтому она как можно осторожнее взяла животное на руки и отнесла его в светлую теплую кухню. Песик оказался на удивление легким, Клер сквозь шерсть чувствовала выпирающие косточки. Одной рукой она схватила большое мягкое полотенце, постелила его на пол, а затем опустила на него собаку и отошла на шаг, чтобы ее рассмотреть. Увиденное ее совсем не порадовало. По всей видимости, песик попал под машину, и его правая задняя лапа была согнута под неестественным углом. Клер невольно вспомнился Тинкер, щенок, которого она любила так давно, и на глаза навернулись слезы.

— Бедняжка, — заворковала она, гладя его по грязной голове, — тебя нужно отвезти к ветеринару.

Поспешив обратно в гостиную, она схватила телефонный справочник, нашла список ветеринарных клиник и набрала первый попавшийся номер. Безрезультатно. Она попробовала следующий. Никакого ответа. Клер нетерпеливо позвонила по третьему номеру. Когда она уже сбиралась повесить трубку, в ней раздался сонный мужской голос:

— Алло?

Вздохнув с облегчением, Клер быстро объяснила ему, что случилось.

— Хорошо, — ответил голос. — Держите его в тепле, пока я до вас доберусь. Но не вздумайте кормить или поить собаку. Я буду через двадцать минут.

Затем он положил трубку, а Клер попыталась устроить песика с максимально возможным комфортом.

Как и было обещано, через двадцать минут к отелю подъехал старый фургон ненамного лучше ее собственного, и со скрипом тормозов остановился. Из него выбрался молодой человек, который, судя по виду, только что встал с кровати, и поспешил ко главному входу. Его волосы совсем разлохматились, и Клер с трудом сдержала улыбку, заметив, что пуговицы на его рубашке застегнуты через одну. Впрочем, он не мешкая последовал за ней на кухню. Клер несколько смутили его бесцеремонные манеры, но при виде пострадавшей собаки лицо молодого человека так смягчилось, что она решила его простить.

— Бедненький, — сказал он песику, и животное доверчиво на него посмотрело. — Вы не могли бы принести тазик и немного горячей воды? И мне придется положить его на стол, чтобы осмотреть.

Клер быстро застелила стол чистым полотенцем и наполнила тазик горячей водой из чайника.

— Хм-м-м, — печально протянул он. — Сложный перелом лапы.

Он принялся осторожно отмывать пострадавшую конечность.

— Остальные раны не слишком серьезные, — заметил он спустя некоторое время. — Несколько швов, и все будет в порядке. Но что касается лапы… Пес в очень плохом состоянии. Полагаю, он бродячий.

— Что мы будем с ним делать? — спросила Клер.

Он пожал плечами.

— Думаю, лучшее, что мы сейчас можем сделать, — это положить конец его мучениям.

Глядя на ее расстроенное лицо, он объяснил, на этот раз довольно доброжелательно:

— Я не могу ничего сказать о переломе до тех пор, пока не увижу результаты рентгена. Но если я не ошибаюсь, на кость придется наложить скобу, и даже в этом случае собака, скорее всего, останется хромой на всю жизнь. Кроме того, он сейчас сильно истощен и может не пережить операции.

Теперь Клер расплакалась.

— Но неужели нельзя хотя бы попытаться? — Она шмыгнула носом.

Он внимательно посмотрел на собачку, затем заметил:

— Его лечение обойдется вам в целое состояние. И кому он будет нужен, даже если выздоровеет?

Решение созрело мгновенно.

— Мне. Я его заберу.

— Вы понимаете, какую ответственность на себя берете? — Ветеринар был ошеломлен ее заявлением. — За необходимое лечение придется заплатить не меньше нескольких сотен фунтов.

Клер упрямо кивнула.

— Мне все равно. Я хочу, чтобы вы попробовали его спасти.

— Отлично.

В глубине души ветеринар отлично ее понимал: песик был довольно-таки симпатичным. Через десять минут они погрузили собаку в фургон, и тут ветеринар вспомнил, что забыл представиться, и протянул руку Клер.

— Кстати, меня зовут Кристиан Мюррей.

Его улыбка оказалась такой обаятельной, что Клер поневоле улыбнулась в ответ.

— Клер Гамильтон.

Они обменялись рукопожатием, и когда их пальцы встретились, между ними словно искорка пробежала.

— Позвоните мне рано утром, — сказал он, снова переходя к делу. — Я не могу ничего обещать, но сделаю все возможное.

Затем Кристиан запрыгнул в фургон, помахал ей на прощание рукой и уехал.

Вернувшись в отель, Клер почувствовала себя как-то взвинченно. Она не могла определить, кто в этом виноват больше — собака или ветеринар. За какой-то час она стала хозяйкой искалеченной маленькой дворняжки. А что касалось Кристиана Мюррея… Что же в нем ее привлекало? Этого Клер не могла понять, и само чувство ей не нравилось. Тем не менее с животными он обращался безукоризненно. Перед тем как Клер наконец легла спать — незадолго до рассвета, — она впервые за долгие годы помолилась, чтобы ее новоиспеченный любимец выжил. Зная Кристиана, на это можно было рассчитывать.

Утром она занималась повседневной работой, весело напевая себе под нос.

— Нужно придумать для него имя, — решила Клер и, работая, пыталась представить, какая из кличек подошла бы песику.

Услышав ее пение, Бетти и Мэри многозначительно подмигнули друг другу.

— У нее сегодня прекрасное настроение, — прошептала Бетти, проходя мимо Мэри с подносом грязной посуды.

— Хм, не думаю, что когда-нибудь видела ее настолько веселой, — согласилась Мэри.

Но когда Клер за завтраком рассказала им о том, что случилось ночью, обе женщины посмотрели на нее так, словно их хозяйка спятила.

— Вы действительно думаете, что это хорошая идея — заводить собаку в отеле? — с сомнением спросила Бетти. — Большинство постояльцев вряд ли это оценят.

Клер ощетинилась.

— Если постояльцам что-то не нравится, пусть тогда ищут себе другой отель. Потому что никто, повторяю, никто не будет мне указывать, что мне делать или не делать здесь. Это, если вы вдруг забыли, мой собственный отель, так что если постояльцы, или служащие, или еще кто-нибудь с чем-то не согласны, они вообще могут сюда не приходить.

С этими словами Клер развернулась и ушла.

— Чтоб меня! Это я называю «поставить на место». Вот вам и маленькая принцесса. По ней никогда не скажешь, что у нее на уме.

— Хм, — ответила Мэри. — Думаю, на это есть свои причины. Но я считаю, что наша маленькая леди совсем не та, за кого себя выдает.

— Что ты хочешь этим сказать? — Бетти навострила уши.

Оглянувшись и убедившись, что кроме них и нескольких покрытых накрахмаленными скатертями столиков в столовой никого нет, Мэри перешла на шепот.

— Ты сама подумай. Клер живет здесь уже столько месяцев, а что мы о ней знаем?

— Ну, то, что ее родители погибли в автокатастрофе и…

— Вот именно, «и…»! Ты когда-нибудь слышала, чтобы она говорила о том, откуда приехала?

— Нет, не слышала, — согласилась Бетти.

— А слышала хоть раз, чтобы она рассказывала о своей семье? Или хотя бы о друзьях, если уж на то пошло? Подумать только! В ее возрасте у всех девушек есть друзья. А ее день рождения пару недель назад? Мы бы так ничего и не узнали, если бы она не принесла этот торт и не пригласила нас к себе на чай. Ей же исполнился двадцать один год! Совершеннолетие. А я не видела ни одной поздравительной открытки. И есть еще кое-что странное в ее поведении. Я заметила, что раз в неделю, когда у нас новый заезд постояльцев, она целый день словно на иголках. Как будто боится, что сейчас в дверь войдет кто-то знакомый.

Женщины ненадолго замолчали. Затем Мэри нарушила тишину громким шепотом:

— И еще странно, что она никогда никуда не выходит. Я хочу сказать, никуда дальше ближайшего магазина, да и то старается вернуться как можно скорее. Словно боится с кем-то встретиться.

— Но от кого станет прятаться такая молодая девушка? — недоумевала Бетти. — Думаю, ты все это нафантазировала. Должна признаться, Клер действительно довольно замкнута, но она ведь недавно потеряла семью и еще не оправилась от удара. Это все объясняет, в том числе и ее несдержанность, и страх, который появляется в глазах Клер, когда она думает, что ее никто не видит.

— Думай как хочешь, — фыркнула Мэри, вставая из-за стола. — Но я говорю, она не та, за кого себя выдает.

— Ну что ж, поживем — увидим, — мудро рассудила Бетти, и женщины разошлись по своим делам.

Клер захлопнула дверь своей квартиры и стиснула кулаки. Да кем эта Бетти себя вообразила, вмешиваясь в ее дела? Гнев исчез почти так же быстро, как и возник, и на глаза навернулись слезы. Она знала, что слишком грубо повела себя с Бетти. В конце концов, ничего, кроме добра, Клер от этой женщины не видела. Как и от Мэри. Возможно, в этом вся проблема? Клер сознательно отталкивала от себя всех, кто ей начинал нравиться. «С этого дня я стану держать дистанцию», — решила она.

Честно говоря, слова Бетти не были лишены здравого смысла. Возможно, идея завести здесь собаку и впрямь не самая лучшая, но теперь ничто не могло заставить ее изменить свое решение. Она дала Кристиану Мюррею слово и теперь не могла дождаться, когда сможет забрать песика домой. С ее точки зрения, она собиралась завести себе друга.

Днем, после еще одного звонка Кристиану, она пошла в магазин и купила ошейник с поводком, пакет собачьей еды, корзинку, в которой пес мог бы спать, и еще кучу разных мелочей, которые, по ее мнению, могли пригодиться собаке. Вечером она снова позвонила ветеринару, и на этот раз Кристиан заверил ее, что с песиком все в порядке и его можно забрать домой. Он даже предложил завезти его к ней в отель по пути на очередной вызов. Клер как раз ждала ветеринара, когда ей в голову неожиданно пришла идея назвать собаку Кэссиди. Так звали ковбоя из книжки: Хопалонг Кэссиди. Чем больше она об этом думала, тем больше ей нравилось это имя. Когда почти час спустя к отелю подъехал фургон Кристиана, она вскочила и побежала навстречу. Учитывая, что ему пришлось пережить, песик, выглядывающий из окна машины, казался невероятно бодрым. Клер умиленно на него смотрела. Кристиан Мюррей не только заключил в лубок его ногу, но и выкупал собаку, и теперь узнать его можно было с трудом.

— О мистер Мюррей! — Клер была вне себя от радости. — Он прекрасно выглядит. Вы совершили настоящее чудо.

Он рассмеялся.

— Слушайте, называйте меня просто Кристианом, — настоял он. — Боюсь, на протяжении нескольких недель вы будете видеть меня довольно часто, а мистер Мюррей — это слишком официально звучит. А насчет чуда… Что ж, удивительно, чего только нельзя добиться с помощью воды и мыла.

Он взял из фургона собаку и пошел вслед за Клер. Когда они оказались в гостиной, Кристиан широко улыбнулся, заметив огромную новую корзину для собаки. В нее Клер положила подушку и теплое одеяльце. Ветеринар уложил песика.

— Чтоб меня черти взяли, — пошутил он, — если вы оказываете такой прием всем гостям, я подумаю о том, чтобы остаться здесь навсегда.

Клер улыбнулась, и они некоторое время смотрели на виновника всех неприятностей.

— Я собираюсь назвать его Кэссиди, — объявила она.

Кристиан задумчиво глядел на собаку.

— Знаете, я думаю, это имя ему идет.

Словно соглашаясь с его словами, Кэссиди завилял хвостом. По правде говоря, его нельзя было назвать симпатичным. Туловище у него было небольшое, покрытое короткой бурой шерстью, зато лохматые уши поражали длиной, как и хвост. Но Клер он казался самим совершенством, и, как ни странно, она уже влюбилась в эту собаку. Клер привыкла не подпускать к себе людей, но на животных это правило не распространялось. Должно быть, из-за Тинкера, которого она любила еще в детстве. Когда Клер наконец отвела взгляд от Кэссиди, ее поразил усталый вид Кристиана. Он так и не ложился спать, и после долгого рабочего дня это стало особенно заметно.

— Садитесь, пожалуйста, — предложила она. — Я приготовлю нам попить чего-нибудь горячего. Могу поспорить, что сэндвич вы тоже осилите.

Кристиан благодарно кивнул и без возражений опустился в кресло. Десять минут спустя Клер вернулась из кухни с подносом, на котором лежала горка сэндвичей с ветчиной и стоял полный чайник. Но открывшаяся перед нею картина заставила ее замереть на месте. Кристиан Мюррей крепко спал в кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Одна его рука свесилась через подлокотник и лежала на голове спящего Кэссиди. Вместе они смотрелись довольно мило, и Клер некоторое время просто стояла, любуясь.

Кристиана нельзя было назвать красивым, за свою жизнь Клер повидала немало мужчин гораздо более приятной наружности. Но его добрый характер и блеск в глазах затронули неведомую струнку ее души. Она на цыпочках вернулась в кухню и осторожно поставила поднос на стол, стараясь не греметь. Затем сложила сэндвичи в пакет и вылила чай в раковину. «Пусть поспит еще полчаса, а потом я его разбужу», — решила Клер. Ему действительно нужно выспаться. Но когда она наконец решилась осторожно разбудить Кристиана, прошло больше двух часов. Клер потрогала его за руку. Глаза Кристиана широко раскрылись, и он с ужасом уставился на нее.

— О господи, только не говорите мне, что я уснул.

— Да, вы уснули, — подтвердила Клер. — Кэссиди последовал вашему примеру, и вы вместе спали так мирно, что у меня рука не поднялась вас будить. Надеюсь, это был ваш последний вызов?

Он весь покраснел от смущения.

— Да, к счастью, я съездил туда как раз перед тем, как привез его высочество домой. Мне так жаль…

Клер отмахнулась от него.

— Прекратите извиняться, — приказала она. — Если бы не вы и не ваше мастерство, нашего общего друга здесь бы не было. Он бы не выжил. Я должна поблагодарить вас за Кэссиди.

— Вы еще не видели счет за его лечение, — предупредил Кристиан.

Клер не обратила на его реплику внимания.

— Я же сказала вам вчера, что цена меня не интересует, и я действительно имела это в виду, — сказала она, и Кристиан понял, что Клер говорит правду.

«Кэссиди здорово повезло», — подумал он.

Клер налила ему чашку свежего чаю и поставила большую тарелку с сэндвичами. Кристиан набросился на них так, словно не ел по меньшей мере месяц, и через несколько минут тарелка опустела.

— То, что доктор прописал, — поблагодарил он Клер.

Кэссиди все еще крепко спал. Его поврежденная нога скрывалась под гипсом и многочисленными повязками, но Кристиан уверил ее, что песик сможет ковылять по дому и опираться на нее. К удивлению Клер, с Кристианом было очень просто разговаривать, и вскоре они уже болтали так, словно знали друг друга долгие годы. Он рассказал ей, что сейчас занимается ветеринарной практикой в заведении под названием «Полет чайки», недалеко от трассы на Флитвуд. Собственно говоря, раньше оно принадлежало его бабушке. При жизни дедушки там была ферма. Кажется, это от них Кристиан унаследовал свою любовь к животным. После смерти родителей они забрали Кристиана к себе. Затем, когда умер его дедушка, бабушка превратила бывшую ферму в собачий приют. Клер вздохнула, так как ей все это показалось чрезвычайно романтичным. Но Кристиан быстро развеял ее иллюзии.

— Это тяжелая работа, — сказал он. — Бабушка подбирает огромное количество бездомных собак. Королевское общество по борьбе с жестоким обращением с животными предоставляет нам небольшую денежную помощь на их содержание, пока мы не отыщем для них новых хозяев. А я лечу их бесплатно. Но в основном нам приходится рассчитывать на пожертвования.

При мысли обо всех бездомных животных Клер загрустила. Затем ей в голову пришла идея.

— Я тут подумала: сезон отпусков скоро закончится, и у меня появится много свободного времени. Может, я смогу вам чем-нибудь помочь?

Кристиан рассмеялся.

— Вы еще серьезно пожалеете о том, что сделали такое предложение. Мы всегда рады любой помощи. Я только недавно окончил ветеринарную школу, поэтому нам пока трудно приходится. Честно говоря, нам никогда не хватает ни денег, ни времени, чтобы сделать все, что необходимо.

Клер пообещала, что с этого момента будет помогать им, чем сможет, и предстоящие холодные зимние дни неожиданно показались ей теплыми и уютными.

Перед уходом Кристиан пообещал позвонить ей через пару дней, чтобы узнать, как дела у Кэссиди. Клер стояла, глядя вслед уезжающему фургону, и на нее снова навалилось одиночество. Неожиданно для самой себя Клер пришла в замешательство и медленно вернулась в дом к своему новому другу.

Глава двадцать четвертая

Кристиан сдержал слово и заглянул к ней через два дня. К этому времени Кэссиди уже начал ковылять по дому. Он ни на шаг не отходил от Клер и, к удивлению Кристиана, повсюду следовал за нею словно тень.

Беспородный песик начал набирать вес, и молодой ветеринар был удовлетворен осмотром. Клер, несомненно, любила собаку, и за его судьбу не стоило волноваться.

— У него все в порядке, — уверил он ее. — Через пару недель можно будет снять гипс, чтобы посмотреть, как заживает лапа.

Несмотря на внутренний протест, Клер познакомила Кристиана с Бетти и Мэри. Они привыкли к его частым посещениям и многозначительно подмигивали друг другу, когда Клер и Кристиан их не видели.

— Интересно, кого он приходит проведать, собаку или все-таки Клер? — однажды прошептала Мэри, застав Бетти на лестнице со стопкой чистого белья в руках.

Бетти хихикнула.

— Ну, судя по тому, как она сияет, едва завидев его, это, должно быть, Клер, — шепотом ответила она. Широко улыбаясь, женщины снова занялись работой.

Наконец во время одного из своих визитов Кристиан заявил, что Кэссиди уже достаточно поправился, и теперь можно снять гипс. Он собирался сделать это в «Полете чайки» и сказал Клер, что заберет собаку завтра, но когда он приехал, Клер настояла, что поедет с ним.

— Ну пожалуйста, можно мне с тобой? — взмолилась она. — Ему там без меня будет страшно.

Кристиан немедленно согласился.

Они миновали набережную и скоро выехали из Блэкпула в направлении Флитвуда. Клер чувствовала себя странно скованной. «Это из-за того, что я сейчас впервые нахожусь наедине с мужчиной, который не является клиентом», — догадалась она. К счастью, Кристиан ничего не заметил, так что Клер продолжала сидеть молча с Кэссиди на коленях. На особенно оживленном отрезке трассы Кристиан неожиданно показал поворот и свернул на малозаметную грунтовую дорогу.

— Добро пожаловать в «Полет чайки», — сказал он.

Теперь Клер с интересом осматривалась по сторонам. Дорога оказалась ужасно длинной и извилистой. Когда вдалеке перед ними возникли песчаные дюны, Клер поняла, что они возвращаются к морю. Затем они миновали очень крутой и длинный поворот, и перед ними неожиданно возник «Полет чайки».

Здесь все было так, как описывал Кристиан. Очень старый фермерский домик почти утопал в дюнах. Клер немедленно в него влюбилась. Несмотря на то что невдалеке проходила трасса, казалось, что дом находится чуть ли не на краю света. Рядом с ним располагалось длинное низкое здание: по словам Кристиана, именно здесь они держали собак. Не успел он припарковать фургон и заглушить двигатель, как дверь старого дома со скрипом распахнулась. Оттуда выскочила приветливая морщинистая старушка и с удивительной для ее возраста прытью помчалась их встречать.

— Милая, вы, должно быть, Клер. — Протянув руку для приветствия, старушка просияла в улыбке. — Я столько о тебе слышала, о том, как добра ты была к его величеству.

Она кивнула на Кэссиди. Клер неловко пожала ей руку, сомневаясь в том, что правильно поступила, приехав сюда. Доброжелательные люди всегда действовали ей на нервы.

— Как бы там ни было, — продолжила старая леди, — полагаю, тебе будет интересно здесь все осмотреть. Кристиан говорил, что ты, возможно, будешь нам помогать время от времени. Так что я поручаю ему все тебе показать, а я пока поставлю чайник.

Кристиан с улыбкой глядел, как она уходит, затем извинился:

— Не обращай внимания на бабулю. Она любит хорошую компанию ничуть не меньше, чем собак.

Затем он повел ее к зданию для собак. Как и говорил Кристиан, здесь еще многое нужно было сделать. Впрочем, в самом здании было безупречно чисто и уютно. Возле одной стены во всю ее длину был устроен проход, напротив другой стены пространство было поделено на небольшие вольеры, в каждом из которых содержалась одна собака. Когда они проходили мимо, животные начинали скулить и провожали их горестными взглядами. К тому моменту, когда они достигли противоположного конца здания, у Клер на глазах выступили слезы.

— Как только люди могут быть настолько жестокими? — Зрелище такого количества брошенных животных потрясло ее до глубины души.

Кристиан пожал плечами.

— Тебе еще многому предстоит удивиться, — с горечью произнес он.

Клер захотелось забрать их всех домой; она давно поняла, что животные, в отличие от людей, не умеют быть жестокими. Когда они с Кристианом вернулись к дому, настроение у нее совсем испортилось. Его бабушка сочувственно на нее посмотрела.

— Не расстраивайся, милая, — сказала она. — Нам удается найти новые дома для многих из них.

Позже Кристиан продемонстрировал Клер и Кэссиди свою операционную, которая ютилась в обычной пристройке.

— Как я и говорил, здесь пока бедновато, — вздохнул он. — Но у нас с бабушкой большие планы. Она экономила как могла, чтобы у меня была возможность получить образование, и однажды я стану лучшим ветеринаром в округе.

Клер всем сердцем надеялась, что ему удастся добиться своей цели. Она уложила Кэссиди на стол для осмотра, Кристиан осторожно срезал гипс и попытался согнуть лапу собаки в суставе. Песик взвыл от боли и, если бы Клер его не держала, упал бы со стола.

Кристиан нахмурился.

— Полагаю, нужно будет сделать еще один рентгеновский снимок, — сказал он и отнес собаку в соседнюю комнату. Клер ходила по операционной, ожидая результата. Наконец Кристиан вернулся с лицом мрачнее тучи.

— Ничего не вышло, — прямо сказал он.

Клер с ужасом глядела на него.

— Ну, тогда тебе придется повторить операцию, — выпалила она.

Кристиан покачал головой.

— Нет, ее нельзя повторить. — Встретив ее непонимающий взгляд, он объяснил: — Проблема в том, что его лапа никогда не срастется. Если мы оставим все как есть, скорее всего, кость инфицируется, и мы его потеряем.

Клер продолжала молча на него смотреть, ожидая, что Кристиан сейчас что-нибудь придумает. Затем он принял решение.

— К сожалению, у нас есть только два выхода. Мы можем его усыпить или же ампутировать больную лапу.

Клер совсем пала духом.

— Но как же он будет жить с тремя лапами? — выдохнула она.

— С ним все будет в порядке, — заверил ее Кристиан. — И это намного лучше, чем инфекция.

Несмотря на расстроенные чувства, Клер полностью ему доверяла.

— Хорошо… Тогда сделай это, — попросила она.

— Ты уверена?

Она с несчастным видом кивнула. Мысль о потере этой дорогой для нее собаки была невыносима.

Не было смысла тянуть время, поэтому они оставили Кэссиди на попечение бабушки, а Кристиан отвез Клер домой.

— Если все пройдет нормально, ты сможешь увидеть его уже завтра, — пообещал он.

Клер кивнула. Они оба были в подавленном состоянии, и когда Клер вышла из фургона, Кристиан на миг сжал ее ладонь.

— Прости меня, пожалуйста, — пробормотал он.

Клер пожала плечами, стараясь не выдать свои чувства.

— Твоей вины здесь нет.

Но она уже скучала по своей собаке и вернулась в отель с тяжелым сердцем.

Этой ночью Клер плакала, пока не уснула. Такое уже случалось не раз. «Ночь, наверное, создана для слез», — подумала она. Она снова привязалась к живому существу — и что из этого вышло? У нее перед глазами, сменяя друг друга, мелькали образы: ее мать, Трейси, Тинкер, Жасмин, Молли, Том и Синди. Она снова нарушила ею же установленные правила и теперь за это расплачивалась.

К ее облегчению, Кэссиди довольно быстро освоился. Сначала у него возникали проблемы с равновесием, но затем он приноровился скакать на трех ногах и скоро снова следовал за ней тенью, не отходя ни на шаг. Клер не знала, как благодарить Кристиана. Когда он предъявил ей счет за операцию, она не только заплатила указанную сумму, но и добавила кое-что от себя. Смущенный Кристиан отказывался принять деньги, но Клер настаивала, и он смирился, бормоча слова благодарности. Теперь причины, по которой он мог приходить к ней, не стало, и вскоре Клер с ужасом поняла, что скучает.

Она попыталась утешить себя тем, что курортный сезон подходит к концу и скоро последние постояльцы уедут. А значит, она сможет поехать в «Полет чайки» и предложить им свою помощь. По крайней мере, будет чем заняться, чтобы убить время. Клер обрадовалась, но затем ее мнение резко изменилось. Возможно, ей лучше держаться подальше от Кристиана? Теперь у нее есть Кэссиди. Этого достаточно.

Холодным, морозным ноябрьским днем Клер закрыла дверь за последним в этом году постояльцем. Ее первый полный рабочий сезон в качестве хозяйки отеля оказался куда удачнее, чем она осмеливалась предположить. Даже после выплат по всем счетам и выдачи зарплаты служащим у нее осталась кругленькая сумма. В этом году она могла позволить себе нанять местного дизайнера, чтобы он занялся обустройством номеров, а не делать это самостоятельно.

На протяжении всего сезона она скрупулезно вела бухгалтерию, даже если ради этого приходилось работать до поздней ночи. Через две недели после закрытия отеля ей позвонил Грегори Найтингейл, и они договорились о встрече.

Перед походом в офис мистера Найтингейла Клер приложила все усилия, чтобы выглядеть как можно лучше. Судя по его одобрительной улыбке, ей это удалось. Сейчас он показался ей еще более привлекательным, чем во время первой встречи. И у него были те же манеры джентльмена. Они около часа проверяли ее счета, а когда работа была закончена, он оторвался от аккуратно заполненных бухгалтерских книг и ослепительно улыбнулся.

— Мои поздравления! Ваш первый сезон прошел просто замечательно, а ваше ведение бухгалтерии заслуживает особых похвал.

Клер покраснела от комплимента. Грегори Найтингейл смотрел на нее с нескрываемым восхищением. Девушка была очень красивой, но, кажется, не придавала этому особого значения. Ему уже давно никто так не нравился.

Когда с делами было покончено, он пожал ей руку, и Клер показалось, что Грегори задержал ее ладонь чуть дольше, чем нужно. Он был очень надежным человеком, у него имелось все: состояние, хорошее положение в обществе, привлекательная внешность и обаяние. Проведя Клер до двери, он произнес следующее:

— Можете положиться на меня, мисс Гамильтон. Думаю, никаких проблем с бумагами у вас не возникнет. Я с вами скоро свяжусь.

Затем, уже положив ладонь на дверную ручку, он помедлил.

— Как насчет совместного ужина, чтобы отметить ваш первый удачный сезон? — Он излучал обаяние, и Клер насторожилась, но продолжала улыбаться, ничем себя не выдав.

— Спасибо, — холодно ответила она. — Но, к сожалению, у меня другие планы на этот вечер.

Мистер Найтингейл растерялся. Он не привык, чтобы ему отказывали. Многие женщины в очередь бы выстроились, чтобы начать с ним встречаться, и он считал Клер одной из них.

— Тогда, может быть, в другой раз? — Он спрятал разочарование за улыбкой.

— Возможно.

Полностью контролируя ситуацию, Клер улыбнулась ему на прощание и исчезла за дверью. Она была несколько удивлена. К счастью, Грегори Найтингейлу было неизвестно, что она научилась управляться с мужчинами еще в Лондоне.

Когда Клер вернулась в отель, к ней прискакал Кэссиди. Не обращая внимания на дорогой костюм, она опустилась на колени и принялась его тискать. Затем с видимым облегчением переоделась в удобные джинсы. Теперь, надевая дорогую одежду, она чувствовала себя не в своей тарелке. Днем Клер долго гуляла с собакой по пляжу, наблюдая, как Кэссиди гоняется за чайками, носясь на своих трех лапах ничуть не хуже, чем любая другая собака на четырех.

Вернувшись в отель, Клер приготовила им обоим омлет и гренки. Кэссиди их обожал. Хотя он продолжал набирать вес и уже порядочно растолстел, Клер просто не могла устоять и не побаловать его вкусненьким. Сейчас пес ничем не напоминал ту истощенную грязную дворнягу, которую она когда-то пожалела. Его шерсть сияла, а в глазах, обращенных на хозяйку, светилось доверие. Клер любила его так, как никого в своей жизни.

Вечером, когда за окном завывал ветер, они лежали на диване в гостиной. Клер ела шоколад, и они вместе смотрели по телевизору фильм, от которого она расплакалась. Кэссиди принялся слизывать слезы теплым языком, и скоро Клер уже не знала, плакать ей или смеяться.

На следующее утро они долго валялись в постели. Такое удовольствие Клер могла себе позволить, только когда в отеле не было постояльцев. В половине десятого утра кто-то позвонил в дверь, и Клер громко выругалась. Она надела халат и сбежала вниз по лестнице. Кэссиди следовал за нею по пятам. Открыв входную дверь, она, к своему удивлению, увидела огромный букет алых роз. Из-за букета выглядывало лицо посыльного.

— Мисс Клер Гамильтон?

Теряясь в догадках, Клер кивнула. Недолго думая, он сунул цветы ей в руки и, весело насвистывая, ушел. Клер нахмурилась. Ей еще никто никогда не покупал цветы, и ей страшно хотелось выяснить, от кого они. Поспешно вернувшись в гостиную, Клер положила букет на кофейный столик. Затем отыскала среди роз крошечный белый конверт. Внутри оказалась карточка, на которой было написано следующее:

«Поздравляю с удачным первым сезоном. Не забывайте, что мы договорились пообедать вместе. С наилучшими пожеланиями, Грегори Найтингейл».

Клер охватило разочарование. Какой-то миг она наделась, что цветы прислал Кристиан, но затем разозлилась на себя за это. Они с Кристианом были просто друзьями и ничего больше.

Розы едва поместились в две вазы, и Клер понимала, что они стоят кучу денег. Интересно, что бы подумал мистер Найтингейл, если бы увидел ее сейчас — в старом халате и с полным беспорядком на голове? Расставив цветы так, как ей хотелось, Клер умылась и оделась, затем занялась своими делами, даже не вспомнив о Грегори.

Через три дня ей доставили большую коробку шоколадных конфет, снова от Грегори Найтингейла. «Интересно, что бы он сделал, если бы узнал о моем прошлом?» — подумала Клер. От этой мысли ее передернуло, и она прогнала ее прочь.

Спустя неделю, накануне воскресенья, Клер изнывала от скуки. Во время сезона, когда в отеле было полно постояльцев, она привыкла весь день проводить на ногах. И теперь дни тянулись без конца и краю.

— Почему бы нам с тобой не съездить в «Полет чайки»? — сказала она, обращаясь к Кэссиди. — Возможно, им понадобится наша помощь.

Внутренний голос подсказывал ей, что куда безопаснее будет держаться подальше от Кристиана, и Клер пообещала себе в будущем так и делать, но сейчас ей просто нужна была чья-нибудь компания. И потом, ей же не будет от этого плохо?

Кэссиди вилял хвостом, словно соглашаясь с хозяйкой. Через двадцать минут они уже ехали в старом фургоне вдоль побережья. Свернув на разбитую дорогу, ведущую к «Полету чайки», Клер неожиданно почувствовала себя намного лучше. Это место, конечно, было запущенным, но она влюбилась в него с первого взгляда. Заезжая во двор, Клер увидела, что фургона Кристиана нет на месте, но его бабушка, несомненно, была дома.

Миссис Мюррей какое-то время с любопытством смотрела на фургон, затем узнала Клер и поспешила к ней.

— Здравствуй, милая. Тебе нужен Кристиан? Боюсь, он как раз уехал на вызов.

Клер покачала головой.

— Вообще-то я здесь не поэтому. По правде говоря, у меня сейчас много свободного времени, и я подумала, что смогу вам чем-нибудь помочь.

Миссис Мюррей рассмеялась.

— Никогда не давай таких обещаний, если они не от чистого сердца. Тут всегда найдется работа, поверь мне. По мне, в сутках слишком мало часов.

Клер вышла из фургона. Кэссиди последовал за ней, миссис Мюррей глядела на него с удивлением.

— Господи боже мой! — радостно воскликнула она. — Не говори мне, что это тот несчастный маленький бедняга, который чуть не умер.

Клер кивнула. Взгляд миссис Мюррей подобрел, и она пожала Клер руку.

— Ты такая хорошая девушка. Я знаю, что его лечение обошлось очень дорого. И мало кто стал бы тратить такие деньги на грязную маленькую дворняжку.

Клер почувствовала укол совести. Ее еще никто никогда не называл хорошей, и Клер знала, что миссис Мюррей ошибается, но промолчала. Старушка направилась к собачьему домику, и Клер пошла за ней.

— Сегодня мне нужно убрать во всех вольерах, — сообщила она девушке. — Если хочешь, можешь мне помочь. Но это грязная работа, имей в виду.

— Я не против, правда, — заверила ее Клер, и они вместе вошли в здание. Миссис Мюррей открыла два вольера, и оттуда, радостно виляя хвостами, выскочили две собаки.

Клер смотрела, как собаки носятся по проходу вместе с Кэссиди. Затем они с миссис Мюррей выбрали себе по вольеру. Сначала они собрали всю грязную солому и упаковали ее в мусорные мешки. Затем помыли и продезинфицировали пол и посыпали его свежей соломой. Они работали вместе, постепенно продвигаясь в другой конец здания. Через два часа, когда они уже почти все закончили, дверь распахнулась, и внутрь хлынул холодный воздух, возвещая о возвращении Кристиана. Клер стояла на четвереньках, держа в руках совок и щетку. Несколько светлых прядей выбились из собранного хвоста и теперь спадали ей на лицо. Она с ног до головы была покрыта соломенным мусором. Несмотря на холодную погоду, на лбу девушки выступили бисеринки пота. Но, глядя на Клер, Кристиан вдруг с потрясением осознал, насколько она красива.

— Ну и что это такое? — Встреча так сильно его обрадовала, что он смутился.

Щеки Клер залил румянец.

— Я же обещала, что буду помогать вам, когда отель закроется на зиму. Ну и вот… я здесь.

Кристиан закатал рукава, и вскоре с чисткой вольеров было покончено.

— Наконец-то, — сказала миссис Мюррей, с трудом распрямляя спину. — Хорошо поработали.

Она улыбнулась Клер.

— Вы же останетесь на обед?

Клер торопливо покачала головой.

— Нет… Все в порядке, не нужно. Я не хочу, чтобы вы из-за меня беспокоились.

Миссис Мюррей возмутилась.

— Да какое же это беспокойство? В духовке томится жаркое, которого хватит на целую армию, и потом, я не приму отказа. Ты ни на минуту не присела с тех пор, как приехала. Обед — это самое меньшее, чем я смогу тебя отблагодарить. Так что ты остаешься и все.

В глубине души Клер как раз хотелось остаться, и вскоре они втроем уже сидели за старым дубовым столом, угощаясь жарким из баранины и нежным картофельным пюре со сливками, залитым великолепной мясной подливкой.

После обеда Клер откинулась на спинку стула и удовлетворенно вздохнула.

— В меня уже больше ни кусочка не влезет. Я сейчас просто лопну, — заявила она.

Кристиан рассмеялся.

— Тогда знаешь что? Пойдем, поможешь мне выгулять собак. Тебе сразу станет легче.

Они взяли на поводки каждый по две собаки и пошли с ними через дюны, пока не оказались на пляже. Там животных спустили с поводков. Они громко лаяли и носились вокруг, радуясь свободе. Когда наконец все собаки совершили прогулку, Клер охватила приятная усталость; она еще никогда не была так счастлива.

В прошлом ее общение с мужчинами сводилось к обслуживанию клиентов. Но с Кристианом было на удивление легко разговаривать, и его присутствие ничуть ее не сковывало. Они болтали о чем придется, от политики до природы, правда, Клер старалась избегать разговоров на личные темы. Она сжималась от страха при мысли, что когда-нибудь он узнает о ее прошлом. Клер боялась увидеть на лице Кристиана отвращение, которое он, несомненно, к ней испытает. Она вдруг подумала о насилии, пережитом в детстве, о котором она молчала. Об отчаянии, чувстве вины и одиночестве. И о проституции, которая тогда показалась ей единственным способом спасения. Она знала, что такой порядочный человек как Кристиан никогда не сможет ее понять. Никто бы не понял. Она создала себе новую жизнь, но какой ценой? Несмотря на все попытки отбросить прошлое, оно все еще стояло перед ней немым укором и было слишком позорным, чтобы кому-нибудь о нем рассказывать. Каждую ночь, делая записи в дневнике, она вновь становилась Клер Мак-Маллен.

Эти мысли испортили все удовольствие от прогулки, и в «Полет чайки» Клер вернулась в подавленном состоянии. Миссис Мюррей решила, что это от усталости, и принялась угощать ее чаем со свежевыпеченными лепешками. После сытного обеда девушке совсем не хотелось есть, но она сделала усилие и съела одну. Теперь Клер не терпелось поскорее остаться в одиночестве, чтобы все обдумать.

— Бабушка отлично готовит, — сказал Кристиан, намазывая очередную лепешку маслом.

Клер согласно кивнула.

— Да, прекрасно. Но послушай, мне уже действительно пора возвращаться.

— Спасибо за помощь, милая, — сказала миссис Мюррей, вставая со стула, чтобы провести Клер. — Ты сегодня работала как лошадь.

— Не за что, — просто ответила Клер. — Мне очень понравилось.

И она говорила правду.

На улице уже стемнело. Кристиан со своей бабушкой стояли в прямоугольнике света, падающего из открытой двери кухни, и махали ей, пока фургон не скрылся из виду. Уставший Кэссиди моментально заснул на пассажирском сиденье. По пути домой Клер пообещала себе больше никогда сюда не приезжать. Такое счастье добром не кончится.

Глава двадцать пятая

На следующее утро Грегори Найтингейл лично вернул ей бухгалтерские книги. К счастью, перед приходом он позвонил, так что у Клер было время привести себя в порядок. С бухгалтером ей приходилось играть определенную роль, с Кристианом же можно было просто быть собой, и это ее пугало.

Грегори принес не только книги, но и очередной букет роз, излучая обаяние. Как обычно, он прекрасно выглядел и дал понять, что с нетерпением дожидается обещанного совместного ужина. Клер его заинтриговала. Она разительно отличалась от всех его знакомых женщин, и чем больше она упорствовала в нежелании с ним встречаться, тем сильнее он ее хотел. Но на этот раз Клер снова ограничилась извинениями. Грегори опять ушел в расстроенных чувствах, но сдаваться не собирался.

Несмотря на данную себе клятву, еще до Рождества Клер стала частой гостьей в «Полете чайки». Миссис Эм — так сейчас Клер называла бабушку Кристиана — души в ней не чаяла. Однажды, когда они сидели за кухонным столом, наслаждаясь честно заработанным отдыхом, старушка долго искоса на нее поглядывала, а затем задала один вопрос:

— Так какие планы у тебя на Рождество, милая?

Клер пожала плечами.

— Почему бы тебе не провести его вместе с нами? — предложила она. Это было большое искушение. Они с Кристианом только что закончили выгуливать собак на пляже. День выдался холодный и ветреный. У нее в волосах застыли кристаллики соли, а щеки горели. Глядя на Клер поверх своей чашки, Кристиан снова подумал, что она очень красива.

Миссис Эм твердо вознамерилась получить ответ на свой вопрос о рождественском ужине.

— Ну скажи, что ты придешь, — попросила она. — Нас будет только четверо.

— Четверо?

Миссис Эм кивнула.

— Да, мы с Кристианом, Лиан и ты. — Видя ее недоумение, старушка пояснила: — Лиан — это невестаКристиана. Думаю, ты с ней еще не встречалась. Она сейчас учится в университете в другом городе, так что они ждут не дождутся встречи.

Клер побледнела.

— Я не знала, что у тебя есть невеста, — сказала она, прилагая все усилия, чтобы в ее голосе не звучало обвинение.

Кристиан избегал смотреть ей в глаза.

— Ну, как и сказала бабушка, мы с Лиан давно не виделись.

Мир Клер перевернулся с ног на голову. Но она прекрасно умела скрывать чувства и улыбнулась миссис Эм.

— Это очень мило, что вы меня пригласили, но я уже все спланировала, — вежливо сказала она.

Сердце Клер обливалось кровью, но она скорее бы умерла, чем выдала себя. До ее ухода между Клер и Кристианом повисло неловкое молчание. Она с нетерпением ждала, когда наконец сможет уехать из «Полета чайки». Уже сидя за рулем старого фургона, она расплакалась и обозвала себя дурой.

— Идиотка, — всхлипывала Клер, — ты же чуть не попалась.

По прибытии домой она обнаружила на крыльце охапку роз, на этот раз желтых. Чтобы догадаться, кто их прислал, даже не нужно было смотреть на карточку. Вместе с уставшим Кэссиди она вошла в дом и прочитала то, что было написано на карточке.

«Как насчет рождественского ужина?» — было написано на ней рукой Грегори Найтингейла. Он уже задавал этот вопрос, и тогда Клер ему отказала. Но сейчас она не раздумывая дрожащими пальцами набрала его номер.

Он очень обрадовался, услышав ее голос, и пригласил на рождественский ужин у него дома вместе с ним и его дочерью. Клер считала, что ей пока рановато знакомиться с его ребенком, поэтому тактично предложила пообедать вместе на второй день Рождества, так называемый День подарков. В конце концов, она не собиралась портить ему семейный рождественский ужин.

Грегори с радостью согласился. В указанный день он приехал за ней в полдень и повел в лучший ресторан города. Он прекрасно выглядел в сером костюме в тонкую полоску, а Клер была неотразима в дорогом платье из дизайнерской коллекции, которое купила и носила, пока жила в Лондоне. Вместе они казались очень красивой парой и сразу же обратили на себя внимание посетителей ресторана. Грегори взял все расходы на себя. Им подали обед из пяти блюд и шампанское. Во время десерта Грег — так он просил себя называть — протянул ей продолговатую коробочку, обитую темно-синим бархатом.

— Откройте, — настоял он, обворожительно улыбаясь. — Думаю, вам понравится. Но если нет, мы всегда сможем его обменять.

Клер медленно открыла крышечку. Внутри лежал золотой браслет, украшенный аметистами. Клер с первого взгляда определила, что он очень дорогой.

— Я… я не могу его принять, — заикаясь, произнесла она, но Грегори уже вынул браслет из коробочки и застегнул его у нее на запястье.

— Ну вот, — просиял он. — Чудесно смотрится. Он же вам понравился?

— Как он может не нравиться? Он прекрасен, — прошептала Клер. На самом деле она не могла отвести от браслета глаз. Ей еще никто никогда не дарил такие вещи просто так. Обычно она их зарабатывала.

— Грег, вам не стоило так поступать, — упрекнула она его. — Вы же меня почти не знаете.

Его глаза блеснули в свете свечей.

— Я надеюсь это исправить, — спокойно произнес он. — И потом, вы стоите этого.

Клер почувствовала себя не в своей тарелке. Это была не дешевая безделушка. Чего он может ожидать взамен? Впрочем, ее страхи были неоправданными. Грег давно понял, что эту женщину нужно завоевывать постепенно, и теперь, когда она наконец согласилась с ним встретиться, он совсем не собирался торопить события. Весь вечер Грегори вел себя как настоящий джентльмен и наконец привез Клер обратно в «Сиборн». Она понимала, что должна хотя бы предложить ему кофе, но, к счастью, он объяснил ей, что торопится домой, к дочери.

— У меня работает чудесная женщина — миссис Поп, экономка и няня по совместительству, — сказал он. — Она вдова и живет совсем рядом. Но сегодня ведь День подарков, так что я не хочу испытывать судьбу.

Клер втайне обрадовалась, что ей не пришлось приглашать его в дом. Ей также польстил тот факт, что Грегори предпочел обед с ней обществу дочери. Она снова поблагодарила его за прекрасный обед и чудесный подарок, и Грег, как истинный джентльмен, наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку. И все. Клер очень удивилась.

Когда она вошла в дом, навстречу ей сразу бросился Кэссиди. Клер нежно погладила собаку. Как здорово, когда дома тебя встречают! Теперь она не могла себе представить жизнь без Кэссиди.

Переодеваясь, Клер снова вспомнила сегодняшнее свидание. Она положила тяжелый браслет обратно в коробочку и вздохнула. Несмотря ни на что, ей нравилось общество Грега. Ну а кому оно не понравилось бы? Он был умным, с чувством юмора, щедрым и богатым. И самым привлекательным из всех знакомых ей мужчин. Так почему же у нее перед глазами стояли взъерошенные волосы Кристиана и его сверкающие глаза?

Остаток дня Клер провела за просмотром старых фильмов, обнимая своего лучшего трехлапого друга.

Грег позвонил на следующий день, и Клер с удивлением поняла, что рада его слышать.

— Как у вас дела? — спросил он.

— Отлично, — уверила его Клер, но она солгала. Она просто умирала от скуки.

— Как насчет обеда в среду вечером? — спросил он спустя несколько минут разговора, и Клер с готовностью согласилась. Положив трубку, она почувствовала себя еще более одинокой, чем обычно. До среды оставалось еще два дня. Некоторое время она бродила по отелю, затем приняла решение и подозвала к себе Кэссиди.

— Давай-ка съездим в «Полет чайки» и проверим, не нужна ли им наша помощь.

Пес радостно завилял хвостом, словно все понял. Клер не собиралась больше туда ездить, но не могла себя перебороть. Ее тянуло туда словно магнитом. Но само собой, Клер убедила себя, что едет просто проведать миссис Эм и собак.

Заезжая во двор, она заметила небольшой аккуратный седан, припаркованный рядом со старым фургоном Кристиана, и сразу поняла, кому он может принадлежать. Это машина Лиан, его невесты. Некоторое время она размышляла, не лучше ли сразу уехать, но миссис Эм услышала звук двигателя и поспешила ей навстречу.

— Здравствуй, милая. — Она определенно была рада ее видеть. — Рождество хорошо прошло?

Клер кивнула. В этот момент из дверей кухни вышел Кристиан в сопровождении потрясающей молодой женщины. Увидев Клер, она подошла к фургону, и Кристиан представил их друг другу.

— Привет, Клер. — Он явно неловко себя чувствовал. — Это Лиан, моя невеста.

Молодые женщины обменялись рукопожатиями, и Клер неожиданно почувствовала себя неуклюжей и плохо одетой. Лиан была очень красивой: невысокая и изящная, огненно-рыжие волосы аккуратно подстрижены, глаза зеленоватые, как море. Ее наряд, казалось, только что с подиума, а дорогие туфли на шпильках в пыльном дворике смотрелись совсем не к месту. Женщины с опаской смерили друг друга взглядом. Лиан улыбнулась, но Клер заметила, что глаза у нее остались настороженными.

— Я слышала, вы здесь много помогали в последнее время, — сказала Лиан.

Не зная, что ответить, Клер кивнула.

Напряженную ситуацию разрядил Кристиан.

— Думаю, нужно поставить это в твою машину. — Он указал на дорогой кожаный чемодан. Лиан ревниво улыбнулась и, кивнув Клер на прощание, последовала за ним к своему автомобилю.

Клер вместе с миссис Эм молча пошли к собачьим вольерам. Тишину нарушила миссис Эм.

— Может, мне и не стоит этого говорить, — виновато призналась она, — но эти двое совсем друг другу не подходят. Не пойми меня неправильно. Лиан — прекрасная девушка из очень хорошей семьи. Но я как-то не могу представить ее в роли жены ветеринара, понимаешь? Она даже не любит животных.

Клер была потрясена. Она предпочитала большую часть времени проводить с животными, а не с людьми. Но затем пришла к выводу, что все люди разные, и потом, она не настолько хорошо знала Лиан, чтобы судить о ней. Поэтому Клер благоразумно промолчала.

Когда они вместе с миссис Эм убрали почти во всех вольерах, к ним присоединился Кристиан. К огорчению Клер, собак стало еще больше.

— Это все Рождество, — печально сказала миссис Эм, словно прочитала ее мысли. — Люди покупают щенков для подарков, а затем, когда праздники заканчиваются, они им надоедают и собак выбрасывают на улицу.

Клер стало грустно. Она не понимала, как люди могут быть такими жестокими. Но потом с горечью подумала, что уж ей-то пришлось столкнуться с человеческой жестокостью.

Втроем они скоро закончили работу. Кристиан взял несколько собак на поводки, и они вместе с Клер повели их гулять на пляж. Кэссиди оставался верен себе, и за его проделками невозможно было наблюдать без смеха. Сильный ветер закручивал песок в небольшие смерчи, волны с грохотом обрушивались на берег, а в свинцово-серых небесах раздавались крики чаек. Несмотря на все свои убеждения, Клер чувствовала себя здесь как дома. Пока они вместе шли навстречу ветру, она не удержалась и принялась сравнивать Кристиана с Грегом. У Грега было все, о чем она когда-либо мечтала: деньги, респектабельность, свое дело. Кристиан же был ветеринаром, который едва сводил концы с концами и которого никак нельзя было назвать ухоженным. Почему же ее так к нему тянуло? На этот вопрос Клер не смогла найти ответа.

Когда они вернулись к загонам с собаками, то застали миссис Эм в компании незнакомых мужчины и женщины с двумя детьми. Дети не помня себя от восторга бегали от клетки к клетке, разглядывая животных.

Миссис Эм взглянула на Клер и Кристиана и улыбнулась.

— Эта семья приехала сюда, чтобы выбрать собаку, — объяснила она.

— Только не слишком большую, — предупредил отец, и поиски продолжились.

Наконец внимание обоих детей привлекла одна и та же клетка. Миссис Эм открыла дверцу и выпустила из нее маленького беспородного щенка. Он довольно странно выглядел, и Клер в нем души не чаяла. У песика были жалобные карие глаза и длинная лохматая шерсть. Щенок радостно бросился к детям, облизывая им все, до чего мог дотянуться. Малыши весело хохотали.

— Ой, папочка, можно мы возьмем этого? — в два голоса взмолились они.

Их родители обменялись улыбками.

— Ну… по-моему, у него отличный характер, — признал отец, и миссис Эм сразу же с ним согласилась. Семья уехала, увозя щенка, расположившегося на заднем сиденье вместе с детьми.

Старушка облегченно вздохнула.

— По крайней мере, о нем можно больше не беспокоиться, — сказала она.

Клер тоже обрадовалась. Приятно знать, что малыш наконец попал в хорошие руки. Это значило, что усилия миссис Эм и Кристиана приносят свои плоды. Уезжая домой, Клер почувствовала себя счастливой. Она простила Кристиана за то, что он не сказал ей о Лиан. В конце концов, она сама избегала говорить с ним на личные темы, вот он и промолчал. Но почему-то мысль о Лиан все равно причиняла ей беспокойство.

На следующий день ей позвонил Грег, а еще день спустя он, как и обещал, зашел за ней, чтобы сводить в ресторан. Она пригласила его в дом, а сама поднялась наверх за пальто и сумочкой. Когда она вернулась, Грег удивленно разглядывал Кэссиди.

— Господи, что это за порода? — спросил он.

Клер мгновенно обиделась.

— Он беспородный, — заявила она таким тоном, словно пес только что получил все мыслимые награды на выставках. Грег засмеялся. Кэссиди почувствовал обращенное на него внимание и подковылял к ним поближе.

Грег протянул руку и сдержанно погладил его по голове.

— Тише, малыш, не подходи, — приказал он. — Не хочу ходить с собачьей шерстью на одежде.

Клер наклонилась и поцеловала Кэссиди в лоб, абсолютно не беспокоясь о своем дорогом костюме.

— Я скоро вернусь, — пообещала она, не придавая значения реакции Грега. Затем она вышла из дома, и ему осталось только последовать за ней.

Обед еще не закончился, а Клер уже его простила. На очаровательного остроумного Грега невозможно было сердиться. Наверное, он просто не привык к собакам, успокоила себя Клер. На ее руке красовался подаренный Грегом браслет, и аметисты загадочно поблескивали в свете стоящей на столике свечи. Когда обед уже подходил к концу, мистер Найтингейл протянул ей еще одну коробочку, похожую на ту, в которой был браслет. Внутри на шелковой подушечке лежали подходящие к нему серьги с аметистами.

Они просто очаровали Клер.

— О, Грег! — прошептала она. — Вы меня балуете, вам действительно не стоило…

— Почему? — легкомысленно спросил он. — Мне нравится вас баловать.

Несмотря на свои принципы, Клер была тронута до глубины души.

Вечером, когда они вернулись к отелю, она впервые предложила ему зайти к ней на чашечку кофе. Клер прекрасно провела вечер и пребывала в хорошем настроении. Сидя рядом с Грегори на диванчике, она чувствовала себя словно на первом свидании. Он был невероятно красив, и было бы невежливо не позволить ему себя обнять после всего, что он для нее сделал. Впрочем, этим все и ограничилось. Покидая ее дом, Грег понял, что никогда еще не испытывал столь сильного желания завоевать женщину.

Приглашение отпраздновать Новый год у него дома Клер приняла с радостью. Бетти и Мэри рассказывали ей о его роскошном особняке, резиденции Найтингейла. Кроме того, ей не терпелось познакомиться с дочерью Грега. Мысли Клер были заняты предстоящим визитом, и она перебирала свои вещи, думая о том, что надеть. Наконец она остановилась на вечернем платье из натурального шелка, его нежно-голубой оттенок прекрасно сочетался с аметистами. По мере приближения праздника она все больше теряла терпение. Клер уверяла Грега, что сама прекрасно доберется до его дома, но он настоял, что приедет за ней сам. Как обычно, Грег появился как раз вовремя. Когда Клер впустила его в дом, в его глазах зажглось восхищение, и она обрадовалась, что уделила столько внимания своей внешности.

Его «порше» с низкой посадкой не шел ни в какое сравнение с ее старым фургоном. И по пути в Бисфем Клер чувствовала себя Золушкой, едущей на бал.

Наконец они подъехали к большим двустворчатым кованым воротам, и Грег направил машину по широкому длинному подъезду, обсаженному с двух сторон деревьями. Почти сразу они свернули, и Клер увидела дом Грега.

Ее глаза удивленно расширились. Ни Бетти, ни Мэри не предупреждали ее о подобном. Резиденция Найтингейла больше была похожа на роскошный дворец, чем на обычный дом. Грег помог ей выйти из машины и взял Клер под руку. Они вместе поднялись по ступеням, ведущим к огромной полированной двери из красного дерева. Когда Грег открыл ее и отошел в сторону, пропуская Клер вперед, она не поверила своим глазам. Ее ноги утонули в толстом ворсистом ковре, над головой приветливо позванивала хрустальными подвесками огромная люстра. Клер плохо разбиралась в живописи, но даже ей не составило труда определить, что картины, развешанные по стенам, не репродукции, а оригиналы. Прямо перед нею находилась красиво изогнутая лестница, ведущая на впечатляющую галерею. Грег заметил ее удивление и улыбнулся, затем взял за руку и отвел в столовую. Клер словно переступила порог другого мира. В комнате тут и там стояли и разговаривали между собой люди. Проходя мимо них, Грегори кивал и с гордостью представлял им Клер. Позже вечером он устроил ей экскурсию по дому, и Клер восхищалась им еще сильнее. Когда они возвращались к гостям, из кухни вышла седая женщина с добрым лицом. Она держала за руку маленькую девочку. Клер сразу догадалась, что это, должно быть, миссис Поп и дочка Грега.

— Клер, это миссис Поп, — познакомил их Грегори. — Она ниспослана мне небесами. Не знаю, что бы я без нее делал.

Миссис Поп доброжелательно улыбнулась Клер, сразу завоевав ее расположение.

— А это, — продолжил Грег, — моя дочь. Николь Мишель Найтингейл.

Когда он осторожно вывел девочку из-за юбок миссис Поп, где она пыталась прятаться, у Клер болезненно сжалось сердце. Она оказалась точно такой, какой Клер всегда представляла себе Жасмин. У дочки Грега были огромные темно-синие глаза и светлые волосы, спадавшие локонами на спину.

Клер захотелось броситься к ней и обнять, но она взяла себя в руки.

— Привет, Николь, — произнесла она.

Девочка смотрела настороженно.

— Мне нравится, когда меня называют Ники, — упрямо сказала она.

Клер кивнула.

— Очень красивое имя. — Они некоторое время смотрели друг на друга. — Ники, сколько тебе лет? — наконец спросила Клер.

Девочка ответила не раздумывая.

— Шесть. В следующем ноябре мне будет семь.

Сердце Клер снова дрогнуло. В сентябре этого года Жасмин исполнится семь лет.

Миссис Поп ласково похлопала малышку по попке.

— Давайте, леди, — с любовью произнесла она. — Вам уже пора спать, так что отправляйтесь-ка вы под теплое уютное одеяло.

Еще раз улыбнувшись напоследок Грегу и Клер, она увела девочку.

Остаток вечера прошел как один миг, полный шампанского, музыки и танцев. Клер наслаждалась каждым мгновением. Благодаря Грегу она чувствовала себя хозяйкой бала, он не покидал ее ни на минуту. Но перед глазами у нее все стояло маленькое личико Ники, и Клер с нетерпением ждала, когда сможет увидеть девочку еще раз.

На следующей неделе, когда Грег снова ей позвонил, Клер предложила сводить его дочку в зоопарк, и он с радостью согласился. Она все еще не позволяла ему большего, чем объятия. Но Грегори чувствовал, что ее сопротивление слабеет, и искренне надеялся, что когда-нибудь Клер позволит ему заняться с ней любовью.

Она продолжала ездить в «Полет чайки», хотя теперь не так часто. И иногда ей казалось, что она ведет двойную жизнь. Но сейчас Клер не хотелось терять ни минуты. С начала нового сезона у нее не останется времени ни на Грега, ни на Кристиана. А пока она наслаждалась жизнью и старалась не думать о будущем.

Поход в зоопарк прошел как нельзя лучше. Клер поняла, что Ники навсегда завоевала ее сердце. Она вела себя очень тихо, и Клер заговорила об этом с Грегом.

— Она такая со дня смерти ее матери, — объяснил он.

Клер загрустила. Детство Ники принесло ей горе, так же как и Клер, хотя причины их страданий были разными. Клер лучше любого другого человека понимала, как одиноко девочке. Домой она вернулась в задумчивости и настояла на том, чтобы Грег и Ники зашли к ней на чай с пирожными. В отличие от Грега, Ники мгновенно нашла общий язык с Кэссиди, и вскоре они уже катались по полу, словно один хохочущий клубок.

— Ты никогда не думал о том, чтобы завести ей собаку? — спросила Клер.

При мысли об этом Грег вздрогнул.

— Чтобы весь дом был в собачьей шерсти?! — воскликнул он в ужасе.

Клер не сомневалась, что девочка перестанет быть такой замкнутой, если обзаведется питомцем. Но от нее ничего не зависело, так что она благоразумно промолчала.

Глава двадцать шестая

Ожидая начала нового сезона, Клер испытывала смешанные чувства. Теперь миссис Эм не могла обходиться без ее помощи, и Клер с радостью проводила у нее все свободное время. Но она также встречалась с Грегом не реже трех раз в неделю. Она все еще не позволяла ему ничего, кроме поцелуев в щеку, но, как она и надеялась, это только усилило его интерес. Клер пользовалась любым предлогом, чтобы увидеться с Ники, и каждый раз делала ей небольшие подарки. Девочка продолжала держать ее на расстоянии и уделяла Кэссиди больше внимания, чем его хозяйке.

Дела у Кристиана медленно, но налаживались. Миссис Эм им гордилась.

— Однажды он станет лучшим ветеринаром в Блэкпуле, — заявила она. У Клер были все основания ей верить. Любовь Кристиана к животным могла преодолеть любые преграды.

В середине ноября миссис Эм слегла с температурой, за которой последовал ужасный кашель. Старушка выглядела очень больной, Клер стала чаще ездить к ним и взяла на себя большую часть работы, ожидая выздоровления миссис Эм. Та не знала, как ее благодарить, но Клер просто нравилось здесь трудиться.

По утрам Кристиан делал операции домашним животным. Днем он ездил по фермам и хозяйствам и занимался лечением всяческой живности от кур до коров, свиней и овец. Если к моменту его возвращения Клер все еще была здесь, он помогал ей с работой, и их общими усилиями «Полет чайки» продолжал функционировать.

— Кажется, я здесь совсем не нужна, — подшучивала над ними миссис Эм, и они сразу же начинали убеждать ее, что это не так.

Кристиан явно души не чаял в бабушке, и Клер это казалось трогательным. Хотя она сама никогда ничего подобного не испытывала. Они с Кристианом ни разу не упомянули о Лиан, и иногда Клер казалось, что той вообще не существует. Их дружеские отношения снова наладились, и им было хорошо вместе.

Однажды днем начал идти снег, который скоро превратился в настоящую вьюгу. Клер как раз занималась уборкой вольеров. Когда она закончила работу и вышла во двор, там невозможно было разглядеть что-либо на расстоянии вытянутой руки. Выл ветер, и несмотря на ранний час — всего полшестого, — снаружи было темно как в подвале. Она вместе с Кэссиди пошла к дому, борясь с ледяным ветром. Когда Клер наконец открыла кухонную дверь и ввалилась внутрь, ее лицо посинело от холода.

Кристиан только что вернулся с вызова, в его взгляде читалось беспокойство.

— Иди сюда, садись поближе к огню, — сказал он, подводя ее к камину.

Миссис Эм поднялась с кресла и пошла ставить чайник.

— Ты остаешься на ужин, моя дорогая, — настояла она. — И если погода не наладится, то тебе придется у нас заночевать, так что свыкнись с этой мыслью.

— Но я не могу, — запротестовала Клер.

Однако миссис Эм была непреклонна.

У Клер сегодня вечером была назначена встреча с Грегом. Глядя на себя в зеркало, она в который раз задалась вопросом, что бы он подумал, если бы увидел ее такой. Сейчас ее прическа больше всего напоминала разворошенный стог сена. Поэтому, чтобы успеть на свидание, нужно было уезжать прямо сейчас. Но снег, вместо того чтобы перестать, начал валить еще сильнее.

Клер взглянула на часы.

— Слушайте, мне действительно пора.

На часах была половина седьмого.

Миссис Эм посмотрела на нее с оскорбленным видом.

— Ты никуда не поедешь, Клер! Я не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится по дороге. В такую погоду хороший хозяин и собаку из дому не выгонит.

Вынужденная остаться, Клер хотела хотя бы позвонить Грегу, чтобы извиниться, но, к сожалению, ее блокнот с номерами телефонов остался дома, так что ничего нельзя было поделать.

«Ладно, — подумала она, — я позвоню ему завтра, и мы помиримся». Успокоившись, Клер прекрасно провела вечер. Миссис Эм из кожи вон лезла, чтобы гостья чувствовала себя как дома. Они ели тушеную говядину и пышные клецки, за которыми последовал домашний яблочный пирог со сладким сливочным соусом. Конечно, Грег угостил бы ее более шикарным ужином в ресторане, но Клер ела так, что за ушами трещало. После ужина она помогла миссис Эм помыть посуду, затем надела пальто и огромные сапоги, которые ей одолжил Кристиан, и вместе с ним пошла проверить, как там собаки. На обратном пути им пришлось крепко держаться друг за друга, чтобы не упасть. Ветер сбивал с ног, они поскальзывались и смеялись как дети. Когда они наконец вернулись в теплую кухню, то увидели, как миссис Эм с грелкой поднимается к себе. Ей уже стало лучше, но женщина по-прежнему была слаба и очень быстро уставала.

Глядя с лестницы на их румяные разгоряченные лица, миссис Эм в который раз подумала, что из них получилась бы отличная пара, и задалась вопросом, как бы повернулась их жизнь, если бы не Лиан.

— Вы развлекайтесь тут сами, — сказала она. — Мои старые кости слишком устали, и я иду спать.

— Я позже принесу тебе чай, — пообещал Кристиан.

Миссис Эм кивнула.

— В буфете еще есть бутылка вина и бутылка шерри — остались после Рождества, — сообщила она им. — Выпейте немного. Вы же насквозь промерзли, а это вас согреет.

Улыбнувшись напоследок, она ушла.

Кристиан разжег дрова в камине, и скоро они весело пылали, разбрасывая вишневые блики по комнате. Он налил им по большому стакану шерри, они уютно устроились перед камином, вытянув озябшие ноги к огню и слушая завывания ветра.

Клер чувствовала себя умиротворенной, ей было тепло и уютно. Ей еще никогда не было так хорошо и спокойно. Шерри согрел ее изнутри, и когда рука Кристиана обняла Клер за плечи, это движение показалось ей самым естественным в мире.

— Не знаю, как и благодарить тебя за помощь, — сказал он.

— Мне было приятно, — честно ответила Клер. Он внимательно на нее смотрел, и Клер неожиданно почувствовала неловкость.

— Я, должно быть, ужасно выгляжу, — пробормотала она, стараясь пригладить взлохмаченные волосы.

Кристиан покачал головой, в его глазах светилась нежность.

— Ты прекрасна, — мягко произнес он. Когда он слегка наклонился и коснулся губами губ Клер, это показалось ей правильным.

Ее захлестнули эмоции, ощущения, которых она никогда не испытывала. Она спала с множеством мужчин, но то был просто секс. Неожиданно Клер поняла, что это и есть любовь, и это было чудесно. Она еще ни разу не отдавалась никому по собственному желанию. И теперь ее переполняли чувства. На глазах Клер выступили слезы радости.

Когда он наконец уложил ее на ковер перед камином и осторожно раздел, Клер была не в силах заставить себя его остановить. Раньше она и подумать не могла, что заниматься любовью так приятно. Их тела слились, и она прижалась к нему, желая, чтобы это продолжалось вечно… Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Они лежали, удивленно глядя друг на друга. Снаружи огромные снежные хлопья липли к оконному стеклу, словно пытаясь заглянуть в комнату и увидеть зарождающуюся там любовь. Кристиан лежал рядом с Клер, на его лице играли отблески огня, и она впервые в жизни почувствовала себя защищенной и любимой. Не было ни чувства вины, ни стыда — только невероятное счастье. Когда он осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке, Клер взглянула него, и в ее глазах стоял вопрос.

— Я мечтал об этом с тех пор, как только тебя увидел, — сознался он.

Клер не ответила. Ее сердце было слишком переполнено чувствами.

— Ты самая прекрасная и добрая женщина из всех, кого я только видел. — Его голос звучал так искренне, что Клер неожиданно расплакалась. Дрова в камине потрескивали, по лицам любовников плясали тени.

«Что же я наделала? — с ужасом подумала она. — Я же вовсе не прекрасная и не добрая. И если бы он знал, какая я на самом деле, то и смотреть на меня не захотел бы». Слезы хлынули еще сильнее, обеспокоив и смутив Кристиана.

— Господи, Клер, извини меня, пожалуйста, — прошептал он, неожиданно ужаснувшись тому, что сделал. Миг волшебства был утрачен. — Я не должен был допустить, чтобы это произошло.

Он сел и принялся торопливо одеваться.

Клер все глубже погружалась в свои мрачные мысли. Как она могла объяснить ему причину своих слез, не уничтожив при этом его иллюзии? Ее прошлое снова терзало ее, и теперь, когда она поняла, что любит Кристиана, она просто не могла оставаться с ним. Она любила его слишком сильно, чтобы обманывать и чтобы рассказать о своем постыдном прошлом. Он заслуживал лучшего — какую-нибудь честную, чистую и хорошую девушку, такую как Лиан.

— Все в порядке. — Она попыталась его успокоить. Но теперь между ними стояла неловкость, а чудесное время, пережитое вместе, прошло. Клер знала, что если останется, то не сможет сдержаться и расскажет ему все, а тогда на лице Кристиана появится гримаса отвращения. И она этого не переживет. Клер с несчастным видом оделась. Кристиан избегал смотреть ей в глаза. Затем она достала ключи от машины, подозвала Кэссиди и направилась к двери.

— Ты не можешь ехать домой в такую погоду, — запротестовал Кристиан.

Клер задержалась и печально на него посмотрела. Она должна была уехать. Ради него. Ее образ — ложь, вся ее жизнь — ложь, а он заслуживал лучшего. В глазах Кристиана стояла боль, но Клер была непреклонна.

— Попрощайся с бабушкой за меня.

Он с потерянным видом кивнул. Клер открыла дверь и вышла в ледяную метель. Она так и не поняла, как доехала домой. Дворники на стекле оказались почти бессильными против ярости природы, а глаза ее застилали слезы. Но Клер все-таки добралась до отеля, заглушила двигатель, а затем вдруг вспомнила, какие чувства вызвал у нее поцелуй Кристиана, упала на руль и горько, безутешно зарыдала. Он был единственным человеком, которому она позволила поцеловать себя в губы.

Когда она, замерзшая до полусмерти, вошла в дом, прижимая к себе Кэссиди, то увидела, что на автоответчике есть новые сообщения. Она нажала на кнопку, чтобы их прослушать. Все они были от Грега, и он явно волновался.

«Клер, где вы? Я ужасно за вас беспокоюсь. Пожалуйста, позвоните мне, как только вернетесь домой».

Но сегодня Клер просто не могла заставить себя говорить с кем бы то ни было.

На рассвете она проснулась от звонка. Клер схватила трубку и услышала голос Грега.

— Слава богу, с вами все в порядке. Где вы были? — взволнованно спросил он. — Я звонил вам весь вечер и ужасно беспокоился.

Клер извинилась и солгала ему что-то о сломавшемся фургоне и об эвакуаторе, который пришлось долго ждать.

Он вздохнул с облегчением.

— Я не знаю, что и думать, — уже мягче продолжил он. — Вам нужен кто-то, кто будет за вами присматривать. Что, если я на вас женюсь и возьму это на себя?

— Я согласна, — мрачно прошептала Клер.

Некоторое время в трубке изумленно молчали.

— Что вы сказали? — недоверчиво переспросил Грег.

— Я сказала, что согласна… Я выйду за вас замуж.

В сердце у нее словно проворачивался нож, но Клер знала, что поступает правильно. Она не любила Грега, но, выйдя за него замуж, получила бы все, о чем только мечтала. И кроме того, она сможет стать ему хорошей женой. Не говоря уже о Ники — Клер вышла бы за него замуж только из-за девочки.

Грег не мог поверить своему счастью. Его голос дрожал от радости.

— О милая, вы об этом не пожалеете! — пообещал он. — Я приеду через час.

Он со счастливым смехом положил трубку.

Клер приняла душ, затем приложила все усилия, чтобы сделать себе великолепный макияж, и надела элегантный костюм. К приезду Грега она полностью взяла себя в руки. Клер была бледной, и глаза у нее покраснели, но он посчитает, что она поздно легла спать вчера.

Грег впервые опоздал. Когда она открыла дверь, он немедленно извинился и объяснил причину.

— Я заехал в ювелирный магазин.

Он крепко поцеловал ее в щеку и достал из кармана пальто крохотную коробочку. Открыв ее, Грегори вынул оттуда кольцо с бриллиантом, прекраснее которого она ни разу не видела. Крупный бриллиант сложной огранки вызвал у нее благоговейный вздох. Грег с гордостью надел кольцо ей на палец и крепко обнял.

— Теперь, — прошептал он, — формальности соблюдены. Скоро вы станете миссис Грегори Найтингейл.

Клер ответила на объятие, но на сердце у нее было тяжело, и девушке снова захотелось расплакаться.

Глава двадцать седьмая

«С тех пор как Грег надел мне на палец кольцо, меня закружил водоворот событий, — писала в своем дневнике Клер в феврале 1993 года. — Все происходит гораздо быстрее, чем я планировала, и я ничего не могу с этим поделать. Грег хотел на этой неделе дать объявление о нашей помолвке в газеты, но мне удалось его отговорить. Я сказала, что это было бы неуважением по отношению к его бывшей жене, и он согласился подождать. Тем не менее Грег настаивает на церемонии венчания. Это будет событие огромной важности, с музыкантами и угощением. Я предлагала отпраздновать втроем, устроить праздничный ужин в кругу семьи, но он хочет полноценную помпезную церемонию с позолоченными пригласительными открытками. Он уже занялся их рассылкой и сообщил, что пригласил кучу народу. Это-то меня и беспокоит. Ту меня, которую зовут Клер Мак-Маллен, — девочку, которая выросла в бедном доме и часто не знала, когда удастся поесть в следующий раз. Конечно, я не могу сказать об этом Грегу. Я никому не могу рассказать. Он женится на Клер Гамильтон, на образе, выдумке. И этот образ мне придется поддерживать всю жизнь. Если бы Кристиан…»

«Черт!» — Клер захлопнула дневник и бросила его на кровать. Ей очень хотелось плакать. Это ведь самый счастливый момент в ее жизни, почему же ей тогда так плохо? Она прошла в пустую гостиную и посмотрела на такую же пустынную улицу за окном.

Со времени переезда в Блэкпул с ней столько всего случилось! Возможно, это сама судьба привела ее сюда. Но Клер была честна с собой. Судьба здесь ни при чем. Глубоко в душе Клер знала, что ее странствия закончатся здесь, ведь именно в этом городе жила Жасмин. Она не знала ни адреса, ни имени удочерившей ее пары. Они из Ланкашира — это все, что ей было известно. Быть может, она уже не раз проходила мимо своей дочери на улице. Большую часть времени Клер удавалось отгонять такие мысли, но иногда она понимала, что ищет среди детей девочек возраста Жасмин и задается вопросом, какая из них могла бы быть ее дочерью. И тоскует.

Погода все еще оставалась отвратительной, шел сильный снег и дул пронизывающий ветер. Из-за этого к концу февраля все дороги, ведущие к побережью, оказались закрыты для транспорта. Клер чувствовала себя отрезанной от остального мира. Ей не хватало поездок в «Полет чайки», прогулок с собаками по пляжу. Она скучала по миссис Эм. Но сильнее всего Клер скучала по Кристиану. Бетти и Мэри время от времени заходили к ней на чашку чаю, хотя на работу они выйдут только с началом нового сезона. Клер была благодарна им за эти визиты. С тех пор как она стала хозяйкой отеля, она не видела от них ничего, кроме хорошего отношения. И Клер знала, что тоже будет скучать по ним, когда выйдет замуж за Грега. Она рассказала им о помолвке, и Бетти чуть не пустилась в пляс от радости, с завистью поглядывая на ее кольцо.

— Ой, милая, я так за тебя рада! Грегори Найтингейл? Тебе, несомненно, повезло. Все женщины Блэкпула будут тебе завидовать. А это кольцо! Я еще никогда не видела такого огромного бриллианта. Он же размером с булыжник!

Такая реакция Бетти вызвала у Клер улыбку. Бетти была большой женщиной с большим сердцем. Мэри тоже принесла свои поздравления, но как-то более сдержанно. Когда Бетти вышла, чтобы поставить чайник, она задала вопрос:

— Милая, ты уверена, что поступаешь правильно?

Клер покраснела.

— Почему ты спрашиваешь? Конечно же, правильно, — отрезала она.

Мэри это не убедило.

— Знаешь, просто я думала, что между тобой и этим молодым ветеринаром что-то есть. Он такой милый парень. Конечно, не такой богатый, как этот, но знаешь, любовь ведь не купишь.

Клер заупрямилась.

— Я не знаю, что ты себе придумала, Мэри. Между мной и Кристианом никогда не было ничего, кроме дружбы.

Мэри благоразумно закрыла тему.

— Тебе лучше знать, крошка, — спокойно согласилась она. Но все равно осталась при своем мнении.

Когда женщины ушли, Клер принялась беспокойно бродить по отелю. И неожиданно ее ошеломила одна мысль. Отель. Что она будет с ним делать? Конечно, он ни в какое сравнение не шел с роскошным домом Грега, но она заработала его потом и кровью.

Клер ходила из комнаты в комнату, задаваясь вопросом, сможет ли она все бросить.

Когда она выразила свое беспокойство Грегу, позвонившему вечером, оказалось, что он уже успел обо всем подумать.

— Насколько я понимаю, у нас есть два выхода, — сообщил он. — Можно продать отель, а можно оставить его себе и нанять менеджера.

Клер не раздумывая выбрала последний вариант, и Грег пообещал все решить. У нее хотя бы останется отель. Эта мысль успокаивала.

Единственное и самое серьезное несогласие возникло у них при обсуждении дальнейшей судьбы Кэссиди. Однажды вечером Клер с невинным видом заявила, что Ники будет очень рада, если у них в доме поселится собака.

Грег глядел на нее с открытым от удивления ртом.

— Вы же это не всерьез? Вы что, действительно хотите забрать с собой эту дворнягу? — Эта мысль привела его в ужас.

В глазах Клер вспыхнуло пламя.

— Любите меня — любите и мою собаку, — яростно заявила она. — Вы получите меня только в комплекте с ним. Куда я, по-вашему, должна его деть?

Перед глазами Грега предстали его роскошные ковры, густо покрытые собачьей шерстью, и он застонал про себя. Глядя на Клер, он отметил, что та покраснела от ярости и упрямо подняла подбородок. У него не было шансов ее переспорить.

— Хорошо, можете забрать его с собой, — пробормотал он, признавая свое поражение.

Лицо Клер мгновенно повеселело.

— Вы к нему привыкнете, — пообещала она.

Грег кивнул, хотя очень в этом сомневался.

Новость об их помолвке ширилась, и Клер стала местной знаменитостью. Куда бы они ни пошли, их везде встречали и поздравляли знакомые Грега. Пригласительные с положительными ответами начали возвращаться десятками. И вот уже до торжества осталось только два дня. Клер весь день ходила по магазинам, выбирая для себя приличный наряд. Надежда уже почти оставила ее, когда она зашла в маленький бутик в центре города. В нем нашлось алое вечернее платье с открытой спиной, которое прекрасно подчеркивало ее фигуру. Оно было простым и в то же время стильным. Клер оно показалось совершенным. Она едва успела зайти в дом с покупкой, как раздался телефонный звонок. Решив, что это Грег, Клер подняла трубку.

— Привет, Клер.

Услышав голос Кристиана, она побледнела, у нее бешено застучало сердце.

— Просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке, — сказал он. — Мы тебя так давно не видели, и мы… Нам тебя не хватало.

Ей ужасно захотелось расплакаться, рассказать ему, что она тоже очень по ним скучала, но благодаря огромному усилию голос Клер оставался ровным и веселым.

— У меня все хорошо, — заверила она. — Я хотела тебе позвонить, но была так занята организационными вопросами, связанными с помолвкой, что просто не успела.

— Помолвкой? — Ее ответ сбил Кристиана с толку. — А кто выходит замуж?

— Я, — просто сказала Клер. — За Грегори Найтингейла.

Казалось, тишина в трубке будет длиться вечно, но Кристиан все-таки нашел в себе силы ее нарушить.

— Желаю тебя счастья, — глухо произнес он. — Я понятия не имел, что у тебя с кем-то серьезные отношения, но я надеюсь, что твоя жизнь будет хорошей. Ты ее заслуживаешь, Клер, ты прекрасный человек. Надеюсь, он знает, насколько ему повезло.

К счастью, он не мог видеть слезы, текущие по ее щекам. Ей еще никогда не было так тяжело говорить.

— Спасибо, — прошептала она. — Я тоже желаю тебе счастья.

Он аккуратно положил трубку. Впервые за долгое время Клер почувствовала себя опустошенной.

Она позвонила Грегу и, сославшись на головную боль, провела эту ночь у себя в кровати, испытывая острые приступы жалости к себе. Клер снова и снова воскрешала в памяти ту ночь в «Полете чайки», когда они с Кристианом занялись любовью у пылающего камина. Тогда все казалось таким правильным и естественным. Но очарование скоро исчезло. Только у сказок бывает счастливый конец. А таких, как она, сказки обходят стороной. Зато теперь она сможет заботиться о Ники. От этой мысли Клер повеселела. Выйдя за Грега замуж, она обретет не только мужа, но и дочь. И Клер собиралась приложить все усилия, чтобы детство этой малышки было счастливым. Не таким, как у нее.

Она пыталась представить себе, каково это — жить в доме Грега, читать Ники сказки на ночь, целовать ее всякий раз, желая спокойной ночи, брать с собой в магазины и помогать выбирать наряды, расчесывать длинные светлые волосы. Уже из-за одной девочки ей следовало так поступить.

В качестве жены Грега она достигнет своей главной цели. Респектабельность, богатство и семья, и, возможно, еще несколько детей. Клер с восторгом отнеслась к этой идее, и к вечеру все мысли о Кристиане и о времени, проведенном с ним в «Полете чайки», были отодвинуты в дальний угол ее сознания. От греха подальше.

Она перенесла унижения и насилие, чтобы добиться своего теперешнего положения, и не могла позволить кому-либо все испортить. Даже бедному растрепанному ветеринару, чья улыбка освещала ее серые дни.

Из-за ужасных погодных условий почти треть людей, приглашенных на помолвку, не смогли явиться. Впрочем, огромный дом Грега все равно оказался переполнен гостями. Грег хотел, чтобы его помолвка надолго всем запомнилась, поэтому не жалел средств, и лучшие шампанские вина текли рекой.

Клер выглядела потрясающе, и ее красота легко затмила всех приглашенных женщин. Они все ей завидовали, а все мужчины завидовали Грегу.

Роль хозяйки дома далась ей легко и естественно, и Грег не спускал с нее торжествующего взгляда.

Посреди вечера ей удалось незаметно выскользнуть из гостиной. Клер прокралась наверх и постучала в дверь спальни Ники. Ей никто не ответил. Девочка, скорее всего, спит, подумала она и осторожно приоткрыла дверь. На тумбочке стояла лампа, отбрасывая круг света на кровать. Ники испуганно выглядывала из-под одеяла. Увидев Клер, она заметно расслабилась.

Клер подошла к ней и присела на край кровати.

— Ты не спишь из-за шума? — спросила она.

Ники кивнула. Дом был настолько большой, что веселящихся гостей почти не было слышно, но Клер требовалось оправдание ее визита.

— Ты не против того, что мы с твоим отцом поженимся? — продолжила Клер.

Ники неуверенно пожала плечами.

— Тогда я обещаю тебе, — она взяла девочку за руку, — стать твоим лучшим другом.

Девочку эти слова не убедили, но Клер понимала, что на нее сейчас нельзя давить. Кроме того, внизу уже, наверное, заметили ее исчезновение. Поэтому она встала и улыбнулась.

— Знаешь что? Я зайду к тебе через пару дней, и мы сможем сходить с Кэссиди на пляж. Знаешь, как он любит снег?

Впервые за все время, проведенное Клер в комнате, глаза малышки засияли, а на губах появилась улыбка. Она наклонилась, чтобы поцеловать девочку на ночь.

— Значит, договорились, — прошептала она и поспешила вниз, аккуратно прикрыв за собой дверь.

В Ники было что-то, что задевало ее сердце. Клер не сомневалась, что сможет заменить ей мать, как только они с Грегом поженятся. Она уже любила малышку всем сердцем, и ей оставалось только надеяться, что когда-нибудь это чувство станет взаимным.

Остаток вечера был сумбурным и приятным. Они договорились заранее, что Клер сегодня переночует здесь, как и несколько гостей. Но несмотря на то что формально они теперь были помолвлены, Клер настояла, чтобы ей выделили отдельную комнату. Ей все время приходилось беспокоиться о своем имидже, и она боялась, что маска может соскользнуть. Или что, добившись своего, Грег передумает. Когда он провожал ее в спальню, Клер с трудом удержалась от смеха. Он определенно считал ее девственницей, и это толькоподстегивало его страсть.

Что ж, пусть будет так. Он получит то, на что рассчитывает. И этот маленький обман совсем не заставит ее испытывать чувство вины.

Как и договаривались, через два дня Клер вместе с Кэссиди поехала к Грегу. Старый фургон кашлял и скрипел, с трудом пробиваясь сквозь вьюгу. Иногда Клер казалось, что он сейчас сломается. Но когда она все-таки добралась, радость на личике Ники стала ей лучшей наградой. Она тепло одела малышку, и они втроем пошли на пляж. Скоро Клер уже смеялась, наблюдая за проделками Ники и Кэссиди. Шел такой густой снег, что иногда ей казалось, будто у Кэссиди не три ноги, а четыре, как у любой собаки. Ники гонялась за ним, пытаясь поймать виляющий хвост, и весело смеялась. Они сделали снеговика, которого пес сразу же развалил. Затем играли в снежки и гонялись за волнами. Когда, посиневшие от холода и запыхавшиеся, они вернулись домой, Клер поняла, что давно уже так не веселилась.

Приветливая экономка моментально окружила их заботой и угостила горячим шоколадом и хрустящими пончиками, истекающими маслом. Ники с сияющими глазами рассказывала миссис Поп о том, как весело им было на пляже. Затем Клер водворила мокрого и грязного Кэссиди в фургон, чтобы отправиться домой. Ники махала им на прощание, и у Клер стало легко на сердце. Сегодня девочка впервые не стала ее отталкивать, и она надеялась, что это положит начало их отношениям.

Когда вечером Грег приехал за ней на «порше», Клер вся сияла. Уставший за день Кэссиди уже давно спал в своей корзинке. Свежий воздух вернул ее щекам румянец. Грегу она никогда не казалась такой красивой, и он не знал, сколько еще сможет себя сдерживать. Поэтому он предложил сыграть свадьбу в июне, и Клер с радостью согласилась. Конечно, такая спешка может вызвать пересуды, но чужое мнение ее не интересовало. Он приняла решение стать миссис Грегори Найтингейл, и чем скорее, тем лучше.

Список гостей получился крайне односторонним и состоял из родственников, друзей, знакомых Грега и его партнеров по работе. Клер пригласила только Бетти и Мэри с их мужьями. Когда Грегори попытался расспросить ее о семье, она безутешно расплакалась и сказала, что воспоминания причиняют ей боль. Не желая ее расстраивать, Грег быстро сменил тему разговора. Она всем сердцем хотела пригласить на свою свадьбу Синди, но не могла позволить себе такую слабость. Иногда она также представляла среди гостей своих приемных родителей и Трейси, но затем гнала такие мысли прочь. Нельзя думать о прошлом, когда все ее мечты вот-вот сбудутся.

Клер Мак-Маллен давно умерла и лежала в могиле. К алтарю в церкви подойдет Клер Гамильтон — так записано в фальшивом свидетельстве о рождении, которым ее снабдила Синди. Она упрямо отказывалась надевать белое свадебное платье невесты, не желая лицемерить. Но Грегу все-таки удалось настоять на церемонии венчания в церкви. Том, муж Мэри, предложил провести ее к алтарю, — Клер была тронута. Ники оставили роль маленькой подружки невесты, и девочка не помнила себя от восторга. Так как свадьба должна была состояться в июне, то ставить шатер решили во дворе резиденции Найтингейла. Клер с радостью предоставила эти заботы Грегори.

В марте погода начала улучшаться, и у Клер случились первые неприятности. Грегори до сих пор не удалось найти менеджера для отеля. Некоторые номера уже были заказаны на следующий сезон, и Клер скорее сама вернулась бы к работе, чем отказала постояльцам. Грега это мало порадовало, но Клер стояла на своем. Он возобновил поиски подходящего человека, но к началу мая признал свое поражение. Ни одна из предложенных кандидатур не удовлетворяла запросам Клер, и Грег наконец предложил выставить отель на торги.

Сначала Клер ответила отказом, но день свадьбы все приближался, и ей пришлось признать, что он прав. День, когда агент по недвижимости пришел сделать оценку отеля, стал одним из самых печальных дней в ее жизни. Она следовала за ним из комнаты в комнату, пока он придирчиво осматривал все углы и делал записи у себя в блокноте. Когда агент наконец ушел, настроение Клер из плохого превратилось в отвратительное. Она столько времени тратила на работу, что еще не выбрала для себя свадебное платье. Бетти и Мэри уже начинали бранить ее за это.

— Поторопись, девочка, иначе так и выйдешь замуж в джинсах, — предупредила ее Бетти.

Клер знала, что она говорит правду, и начала поиски. Перспектива покупать свадебное платье в одиночестве ее не порадовала. Обычно мать невесты сопровождает дочь, помогая ей выбрать наряд, но Клер ходила по магазинам одна, примеряя одно платье за другим, однако ничего не смогла выбрать. До свадьбы оставался всего месяц, и Клер начала паниковать. Если так пойдет и дальше, то Бетти окажется права, и ей придется идти к алтарю в джинсах.

К своему облегчению, она наконец нашла нечто подходящее в крошечном магазинчике, расположенном вдали от оживленных улиц. Это был костюм цвета слоновой кости, состоявший из приталенного жакета с кружевными рукавами и юбки длиной по щиколотку, отделанной по краю кружевом и фестонами. Он смотрелся идеально, а когда продавщица добавила к нему широкополую шляпку с вуалью, Клер поняла, что у нее теперь есть все, что нужно. Она также купила золотистые босоножки на ремешках и золотистую сумочку им в тон. Дома она разложила все покупки перед Бетти и Мэри.

— Да, милая, он просто прекрасен, — сказала Бетти, щупая кружево. — Ты в нем будешь смотреться как картинка.

Клер надеялась, что она права. На следующий день она заехала за Ники, и они вместе пошли выбирать платье для подружки невесты. Малышка не переставала восхищенно ахать и охать, примеряя все новые наряды. Клер этот поход по магазинам понравился гораздо больше, она с радостью наблюдала за девочкой, пока Ники наконец не нашла то, что хотела.

Клер одобрила ее выбор. Это было нежно-розовое платье средней длины с широким поясом и симпатичными рукавами-фонариками. Лиф платья украшали крошечные розовые бутоны. Ники в нем выглядела просто замечательно, и Клер улыбалась, с любовью глядя на нее.

— Мы еще купим тебе шелковые балетные туфельки и корзинку с полураспустившимися розами, — пообещала она.

Ники просияла. Хотя Клер и отказалась от традиционного платья невесты, Грег настоял, чтобы у ее наряда были шлейф и вуаль. Забрав свой костюм у портного, он примерил его перед Клер, и та была потрясена, если не сказать больше. Грегори выглядел невероятно привлекательно, ей пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить, что это не сон. Так почему же теперь, когда все ее самые невероятные мечты готовы были сбыться, перед глазами Клер все чаще вставало лицо Кристиана?

За две недели до свадьбы Грег наконец нашел менеджера, которому можно было передать дела в отеле, пока его не продадут. Клер испытала огромное облегчение, показала ему всю бухгалтерию и устроила экскурсию по отелю. Мужчина оказался довольно компетентным, и она почувствовала, что оставляет свое дело в надежных руках. Грегори сразу же предложил ей переехать к нему и Ники, но Клер не желала торопить события. Вместо этого она переселилась в один из номеров, хотя большую часть вещей и одежды перевезла в новый дом.

Они с Грегом собирались провести медовый месяц на Багамах. Клер никогда раньше не бывала за границей, поэтому больше говорила об этой поездке, чем о предстоящей свадьбе, к немалому удивлению Бетти и Мэри. Все шло по плану, и Клер молилась, чтобы ничто его не нарушило. За три дня до свадьбы Грегори подарил ей обручальное кольцо, все усыпанное бриллиантами, и Клер не могла на него налюбоваться.

— У него нет ни начала ни конца, так же как и у нашей любви, — сказал романтически настроенный Грег, надевая кольцо ей на палец. В этот момент Клер молила Бога дать ей силы, чтобы не раскрыть свой обман.

Грег недавно отпраздновал свое сорокалетие, но выглядел прекрасно, и многие женщины отдали бы все на свете, чтобы оказаться на ее месте. «Так почему же я не могу его полюбить?» — спрашивала себя Клер. До недавних пор она считала, что чувство любви ей недоступно. Но ночь, проведенная с Кристианом, говорила об обратном. Затем Клер снова подумала о Ники, о прекрасном доме и о чудесной жизни, которая ожидает ее с Грегом, и улыбнулась.

— Спасибо, милый, — поблагодарила она.

До мечты, которую она вынашивала, блуждая по улицам Лондона, было рукой подать. И она никому не позволит ее испортить. Даже самой себе.

Накануне свадьбы Мэри и Том остались ночевать с ней в отеле. Клер была им более чем рада. Она ужасно нервничала. Мэри категорически не позволила ей видеться в этот день с Грегом, говоря, что это плохая примета. Поэтому они провели вечер в баре отеля за вином и разговорами. В последние несколько недель Мэри постоянно поддерживала Клер, и та привязалась к ней сильнее, чем думала.

В девять вечера позвонил Грег, и Мэри неохотно разрешила Клер с ним поговорить, решив, что все будет в порядке, так как она все равно его не увидит. Клер это показалось забавным, и она то и дело хихикала, во многом из-за вина и нервного напряжения. Грег был приятно удивлен ее хорошим настроением и никак не мог дождаться свадьбы.

К ночи радость улетучилась, и Клер беспокойно ворочалась в постели чуть ли не до утра, пока наконец не забылась тревожным сном.

Утром ее разбудила Мэри, которая принесла ей завтрак. Она переживала так, словно Клер была ей родной дочерью. Поставив поднос на кровать, Мэри отодвинула шторы, и в комнату проникли лучи утреннего солнца.

— Ну вот, — улыбнулась она, — лучшего дня для свадьбы и желать нельзя. Говорят, что, когда женятся хорошие люди, им всегда светит солнце.

Клер была несколько подавлена, но Мэри решила, что это от волнения.

После завтрака (ей так и не удалось заставить себя что-нибудь съесть) Клер долго лежала в ванне, а затем начала собираться. Мэри носилась вокруг нее как заведенная, но сама Клер вдруг неожиданно успокоилась. Она отказалась от помощи Мэри, настояв, что сама может управиться. Когда Мэри снова подошла к ней, уже одетая в аккуратный синий костюм со шляпкой, купленный специально для свадьбы, Клер была практически готова.

Глаза Мэри наполнились слезами, едва она взглянула на Клер.

— Моя милая, — прошептала она. — Я еще никогда не видела такой красивой невесты.

Мэри говорила от чистого сердца. Клер действительно прекрасно выглядела, невзирая на затравленное выражение глаз. «Бедняжка жалеет о том, что на свадьбе не будет ее родителей», — подумала Мэри.

Когда они спустились вниз, Том был потрясен не меньше, чем Мэри.

— Знаешь, ты так хорошо выглядишь, — пошутил он, — что я сам готов на тебе жениться.

Мэри игриво дернула его за ухо.

— Смотри у меня, старый развратник, — шутливо предупредила она. И Клер неожиданно поняла, как сильно эти мужчина и женщина любят друг друга.

Вскоре Мэри уехала на такси, радостно махая им рукой. Через десять минут у отеля остановился длинный белый лимузин, украшенный цветами и лентами, — на нем должны были прибыть в церковь Клер с Томом. Том как раз поправлял неудобный галстук. Услышав, что автомобиль приехал, он вручил Клер ее букет, состоявший из крохотных бутонов роз и мелких белых соцветий гипсофилы.

— Ну вот, девочка, теперь отступать некуда.

Том взял ее под руку и вывел из дома к лимузину.

Как и желала Клер, церемония в церкви была короткой и скромной. Ники в своем розовом платье подружки невесты и с корзинкой полураспустившихся роз выглядела просто очаровательно. Сердце Клер преисполнилось любовью к девочке. На протяжении церемонии малышка послушно стояла позади них с Грегом. Клер ободряющее улыбалась ей при каждом удобном случае. Затем они все вместе вышли из церкви, их ослепляли вспышки фотоаппаратов, а в воздухе летали конфетти и лепестки роз.

«Этот день должен быть самым счастливым в моей жизни, — недоумевала Клер. — Так почему же мне хочется разрыдаться?»

Глава двадцать восьмая

В отличие от церковной службы, последовавшие за ней торжества были очень пышными. За домом Грега на ухоженном газоне, тянущемся вниз до самых дюн, поставили огромный шелковый шатер. Грег не пожалел денег. Официанты в белых накрахмаленных пиджаках разносили на серебряных подносах хрустальные бокалы с шампанским. С одной стороны шатра расположился наготове целый оркестр, ожидающий начала послеобеденных танцев. Столы были сервированы серебром и лучшим фарфором, на них через равные промежутки были установлены огромные канделябры. Везде, где только можно, стояли большие вазы с живыми цветами, распространявшими в воздухе свой аромат. Здесь собрались все знакомые Грега. Клер, стоя рядом с ним, приветствовала их и держалась столь естественно, словно была рождена для такой жизни. Обед, состоящий из семи перемен блюд, оказался восхитительным. Когда свадебный торт нарезали, поздравительные речи произнесли, а фотографии отсняли, столы были унесены прочь, а оркестр начал играть. Грег повел Клер на танцплощадку, и после первого танца они присоединились к гостям.

Через некоторое время Клер поспешила в дом, чтобы проверить, как идут дела у миссис Поп, экономки и няни по совместительству. Она согласилась пожить здесь и позаботиться о Кэссиди и Ники, пока молодожены будут в свадебном путешествии. Клер отыскала ее в просторной кухне — женщина сидела на кушетке, а рядом с ней свернулся клубочком Кэссиди. Эти двое полюбили друг друга с первого взгляда, и Клер вздохнула с облегчением. При виде хозяйки Кэссиди начал радостно вилять хвостом, вызвав у нее улыбку.

— Значит, вы уже познакомились с Кэссиди? — спросила она.

Миссис Поп кивнула.

— Да, не беспокойтесь, моя дорогая. Я позабочусь о них с Ники, пока вас здесь не будет.

Клер ей поверила и через несколько минут пошла обратно к гостям в шатер. Пересекая лужайку, она краем глаза заметила спешащего к ней мужчину. Клер знала, какой эффект она производит на мужчин, и ускорила шаг.

— Здравствуйте, Клер, какая приятная встреча!

Услышав его голос, Клер замерла на месте и побледнела.

Сглотнув, она повернулась и лицом к лицу столкнулась с Эдвардом Тейлором. В руках, сложенных на выпирающем животе, он держал хрустальный бокал с шампанским. Время остановилось. Это не могло быть правдой. Она сейчас проснется, и происшедшее окажется простым кошмаром. Но Клер так и не проснулась, и теперь Эдвард взял ее под локоть и повел в сторону шатра.

— Итак, — в его голосе звенел сарказм, — мы с вами снова встретились?

У Клер отнялась речь. Эдвард, несомненно, был очень доволен собой, а она ничего не могла сделать.

— Неплохо устроились. — Он мрачно посмотрел на впечатляющий дом Грега. — Это вам не крохотное любовное гнездышко в Челси.

— Эдвард… Тедди, я… Я могу объяснить.

— Прекратите. Я уже слышал достаточно лжи из ваших уст, моя дорогая. — В его глазах горел гнев, Эдвард пытался сдержать себя. — И потом, вы мне должны некоторую сумму денег.

— Я отдам их вам, все до последнего пенни, — быстро проговорила Клер.

Его губы поползли в стороны, обнажая оскал зубов.

— Я знаю, моя дорогая. Вы расплатитесь со мной так или иначе. Это я вам обещаю. Но я разумный человек. В конце концов, у вас сегодня свадьба, и нам лучше пройти в шатер, пока нас не хватились. Мы же не хотим, чтобы ваш муж принялся вас искать? Возможно, мы с вами еще встретимся после вашего медового месяца. Для меня это не составит труда, так как мы с Грегори деловые партнеры. Иначе говоря, я частый гость в этой глуши.

Клер побледнела еще сильнее. Ну как такое могло случиться в день, когда она почти достигла всего, о чем мечтала? Она тяжело работала, терпела унижения, ублажала старых извращенцев, чтобы добиться респектабельности, а теперь ее прошлое снова нанесло ей удар!

Ужасно довольный собой, мистер Тейлор провел ее обратно в шатер, где они сразу столкнулись с Грегом. Муж Клер поспешил к ним навстречу, широко улыбаясь.

— Значит, вы уже знакомы с моей чудесной женой, Эдвард?

— Да уж, — процедил Эдвард. Клер почувствовала, что краснеет. — Вам очень повезло, Грег. — Мистер Тейлор раздевал ее глазами, и Клер съежилась под его взглядом. — Но теперь, если позволите, я вернусь к своей жене.

С этими словами он ушел, и скользкий клубок в животе Клер начал потихоньку разматываться. Ее новая жизнь закончилась, не начавшись.

Клер начала бить дрожь, и Грег, успокаивая, обнял ее за плечи. Но Клер стало еще хуже. День был испорчен, и каждый раз, замечая мистера Тейлора, она видела его зловещую ухмылку. Ее мозг лихорадочно работал. Клер стала миссис Грегори Найтингейл, и ничто не должно стоять у нее на пути. Или никто. Как только медовый месяц закончится, она как-нибудь разберется с этой проблемой, так же как раньше разбиралась со всеми невзгодами, уготованными ей жизнью.

Когда поздний июньский вечер наконец сменился сумерками, все присутствующие пребывали в отличном настроении. Клер с Грегом оставили своих гостей пить и веселиться, а сами пошли в дом, чтобы переодеться в дорожные костюмы. Раздеваясь перед Грегори, Клер вдруг испытала странную неловкость. Они ведь теперь были женаты, и он имел полное право смотреть на нее в таком виде. Клер со страхом ожидала предстоящую брачную ночь, но ей нечего было бояться. Вскоре к дому подъехала машина, доставившая их в аэропорт, и она провела свою первую брачную ночь в самолете, летящем на Багамы.

Когда же дело наконец дошло до близости, все оказалось гораздо проще, чем она предполагала. Грегори желал ее так страстно, что через несколько минут все закончилось. Медовый месяц прошел чудесно. Клер так восхитили увиденные места, что все остальное ее мало беспокоило. Грег дал ей уверенность в завтрашнем дне и вес в обществе — все то, к чему она так стремилась. И цена — позволять ему пользоваться ее телом — была более чем приемлемой. Лежа на серебристом песке под огромными пальмами, Клер чувствовала себя так, будто попала в другой мир. Каждый вечер они гуляли по пляжу, наблюдая, как солнце садится в сверкающую синь моря. На обед им подавали блюда из свежевыловленной рыбы, а днем они посещали места, о которых она раньше только читала в книгах. Если бы не страх быть разоблаченной мистером Тейлором и если бы она не скучала так по Ники и Кэссиди, Клер бы с радостью осталась тут навсегда. Но медовый месяц скоро подошел к концу, и пришло время возвращаться.

Когда они паковали чемоданы, Клер расплакалась. Грег был тронут.

— Не печальтесь, милая, — прошептал он с любовью. — Это только начало.

Но от его слов слезы полились еще сильнее.

Когда молодожены вернулись домой, их встретили с восторгом. Кэссиди бросился к ним со всех ног, но Грег оттолкнул собаку, опасаясь, что она оставит шерсть на его дорогом костюме. Ники застенчиво смотрела на Клер, и та крепко ее обняла и вручила девочке специально купленную для нее куклу. Она не забыла и о миссис Поп. Женщина восхищенно ахнула, когда Клер подарила ей дорогие духи. Неожиданно она почувствовала себя счастливой. Клер так скучала по Ники, что поклялась больше никогда не уезжать в отпуск без нее.

В течение следующих нескольких недель жизнь шла своим чередом. Миссис Поп, как и раньше, приходила к ним, чтобы заняться работой по дому. Клер всегда помогала ей, несмотря на ее протесты. Когда Ники на автобусе возвращалась из небольшой частной школы, Клер брала ее вместе с Кэссиди на пляж. Там они прекрасно проводили время. Клер смеялась, глядя, как ее падчерица, одетая в старую одежду, катается вместе с собакой по песку или играет в прибое. Грег, как всегда, был к ней внимателен, и Клер каждый раз приводила себя в порядок перед его возращением с работы. Они устраивали экстравагантные вечеринки, и Клер отлично справлялась с ролью хозяйки вечера. Кроме того, Грегори продолжал приглашать ее в рестораны на романтические ужины на двоих.

Их отношения с Ники становились все теплее, и однажды, через два месяца после свадьбы, когда Клер сидела на кухне и пила чай вместе с миссис Поп, старшая женщина заметила:

— Я уже давно не видела девочку такой счастливой.

— Она, кажется, начинает выбираться из скорлупы, — согласилась Клер. — Но, по-моему, малышка все еще горюет по матери. Она ни разу не упомянула ее при мне.

— Горе по-разному влияет на детей, — пробормотала миссис Поп. — Ее мать была прекрасной женщиной, но, между нами говоря, все пошло совсем не так, как нужно.

Когда Клер посмотрела на нее с недоумением, миссис Поп продолжила, тщательно подбирая слова.

— Я работаю здесь с тех самых пор, как они сюда переехали. Ники тогда была совсем крошкой. Пока ей не исполнилось четыре года, здесь все было хорошо. Однако затем ее мать начала прикладываться к бутылке.

— Но почему?

— Понятия не имею, — призналась миссис Поп. — С тех пор все становилось только хуже и хуже. А в ту ночь, когда она умерла… — Она вздрогнула. — Кто знает, почему она села за руль пьяная и в ночной сорочке!

Они замолкли, каждая задумалась о своем.

Желая улучшить Клер настроение, миссис Поп улыбнулась.

— Хорошо то, что хорошо кончается. Теперь вы здесь, и, по мне, это как раз то, что сейчас нужно малышке. Со временем она начнет вам доверять, вот увидите.

Закончив разговор на этой оптимистичной ноте, она подобрала свою метелку для пыли и покинула кухню.

В начале ноября Грег рассказал Клер о посетившей его идее.

— У Ники скоро день рождения, — сообщил он. — Что, если мы устроим здесь вечеринку для ее школьных друзей?

Лицо Клер просияло.

— Думаю, ей понравится, — улыбнулась она. — Когда она родилась?

— Четырнадцатого ноября, — ответил Грегори, и у Клер на глаза неожиданно навернулись слезы, так как она вспомнила о Жасмин. Она заверила Грега в том, что его идея просто чудесная, затем извинилась и поспешила прочь из комнаты. Когда он чуть позже пришел к ней в спальню, Клер уже взяла себя в руки.

Она ничего не могла сделать для собственного ребенка, но поклялась устроить Ники незабываемый день рождения.

Сначала она хотела взять напрокат огромный надувной замок, но погода была неподходящей для игр на свежем воздухе, поэтому Клер передумала и наняла клоуна. С помощью миссис Поп она испекла для своей падчерицы огромный торт и нарисовала на нем глазурью цифру «7». Увидев ее творение, Ники просияла от радости. Грег предлагал купить торт в магазине, но Клер хотелось сделать его самостоятельно, и Ники, кажется, оценила ее идею.

Угощение состояло из всевозможных сладостей, желе и шипучих напитков. Когда веселье было в самом разгаре, одного мальчика вырвало, к полному восторгу Ники. День рождения действительно получился незабываемым. Глядя на счастливое лицо девочки, Клер подумала, что ее усилия все-таки не пропали зря, а укрепили растущую между ними привязанность.

Приближалось Рождество 1993 года; Клер постепенно успокоилась. Со дня их свадьбы и по сей день Эдвард Тейлор ничем себя не проявил, и Клер начала надеяться, что он решил оставить ее в покое. Как раз в это время у них с Грегом произошла первая серьезная ссора. Однажды вечером, когда они потягивали шерри перед ужином, Грег мимоходом заметил, что в следующий четверг их обоих пригласили на обед к одному из его важных деловых партнеров.

— Извините, Грег, — сказала Клер. — Боюсь, я не смогу пойти.

Он нахмурился.

— Почему? — спросил он.

— Потому что у Ники роль ангела в рождественском представлении в школе, и я пообещала, что приду его посмотреть.

Он расслабился и улыбнулся.

— И все? Тогда вы просто объясните ей, что у вас изменились планы.

Клер покачала головой.

— Я не стану так поступать. Я же дала ей обещание, а значит, должна его выполнить.

Грег понял, что она не шутит, и со стуком поставил свой бокал на стол.

— Иногда мне кажется, что вы беспокоитесь о ней гораздо больше, чем обо мне, — ревниво заявил он и с каменным лицом покинул комнату. Через несколько минут Клер услышала, как он заводит машину и уезжает.

Грег вернулся домой поздно ночью. К этому времени приготовленный ею ужин стал совсем несъедобным. В любом случае, Клер собиралась сдержать обещание, данное Ники. Когда-то, целую вечность назад, она тоже принимала участие в школьной пьесе и до сих пор помнила, как это больно, когда твоя мать не приходит на тебя посмотреть. Она не собиралась подводить Ники. А если Грегу что-то не нравится, то это его проблемы.

Той ночью, когда он ложился в кровать, она впервые отвернулась к стенке и притворилась спящей. И с этого дня их отношения немного изменились. Он больше не просил ее составить ему компанию, и Клер чувствовала себя виноватой. Она знала, насколько важна для него возможность похвастаться женой перед коллегами, словно она была его очередным трофеем. Клер догадывалась, что Грег относится к ней именно так. Она никогда не питала особых иллюзий насчет его чувств к себе. Клер даже подозревала, что он потерял бы к ней интерес, если бы она не была столь неприступной до свадьбы. Она хорошо знала таких мужчин и поэтому не удивлялась. У Грега было огромное самомнение и не менее огромное эго. Его общественное положение подразумевало наличие молодой красивой жены. Она сомневалась, что он будет хранить ей верность, но это ее мало волновало. Грег женился на образе, иллюзии, а она вышла замуж ради положения в обществе. Они просто были нужны друг другу. Но что ее действительно удивляло, так это его отношения с Ники.

Клер полагала, что после смерти матери Ники должна была направить всю свою привязанность на отца, но девочка, напротив, старалась его избегать. Она даже предпочитала есть на кухне в компании миссис Поп. Клер считала, что это неправильно, и не раз говорила Грегу, чтобы Ники садилась за стол вместе с ними в столовой. Но он всегда отвечал, что девочке так больше нравится. Позже Клер убедилась, что так оно и есть, и перестала донимать его расспросами.

Ее отношения с Ники улучшались с каждым днем. Малышка все еще оставалась довольно замкнутой и ни разу не заговорила с Клер о матери. Клер же надеялась, что со временем ее терпение поможет ей найти общий язык с девочкой.

Во время ежедневных прогулок с Кэссиди Ники становилась совсем другим ребенком. Она играла с собакой и смеялась, чего никогда не позволяла себе со взрослыми. Клер очень хорошо ее понимала.

У Ники, как и у нее самой, почти не было детства. Клер решила сделать все возможное, чтобы сохранить то, что от него осталось. Но по мере того как ее привязанность к девочке росла, ревность Грега становилась все сильнее. У него никогда не было времени на дочь, и он, похоже, хотел, чтобы у Клер его тоже не было. Она этого не понимала. Ведь она думала, что ее муж только обрадуется, видя ее привязанность к его ребенку. Но на деле это его только раздражало.

На следующей неделе Грег в одиночестве отправился на деловой ужин, а Клер, как и обещала, поехала в школу. Пьеса ее очаровала. Ники в роли ангела с нимбом из мишуры выглядела просто чудесно. Заметив Клер среди всех этих мам, пап, дедушек и бабушек, девочка засияла от радости. Этот вечер стал для Клер волшебным и незабываемым. Дети, исполняющие роли, были такими невинными, что большую часть пьесы она проплакала, — так нестерпимо ей хотелось выскочить на сцену и обнять Ники. Но Клер сдерживалась и только громко аплодировала, с гордостью глядя на свою падчерицу.

Ники захотела спать еще по дороге домой. Перед тем как уложить ее в постель, Клер приготовила им обеим по чашке горячего шоколада. Она начала читать ей сказку на ночь, но вскоре девочка уже крепко спала. Вид спящего ребенка вызвал у нее улыбку. Ники, чьи светлые локоны рассыпались по подушке, сейчас была похожа на ангела больше, чем в пьесе. Осторожно поцеловав ее на ночь, Клер на цыпочках вышла из комнаты.

Грег вернулся домой почти в полночь. К ее облегчению, у него было хорошее настроение.

— Обед прошел отлично, — сообщил он ей, снимая пиджак. — Хотя мне бы, конечно, хотелось, чтобы вы на нем тоже присутствовали.

— Это был кто-то важный для вас? — спросила Клер.

Он кивнул.

— Конечно, Эдвард Тейлор — мой деловой партнер, он приехал сюда из Лондона. Я часто занимаюсь его делами. Они с женой очень расстроились, когда узнали, что вы не придете. Вы им запомнились еще со свадьбы.

Клер почувствовала, что бледнеет, но, к счастью, Грег этого не заметил.

— Я пригласил их завтра на ужин — вы ведь не против, моя дорогая? — спросил он. — Теперь вы удовлетворены?

Клер кивнула.

— Вполне, — уверила она его. Грег тоже кивнул и прошел в гардеробную.

Клер села на стул, стоящий перед туалетным столиком, и посмотрела на свое отражение в зеркале. У нее задрожали руки и появилось неприятное чувство внизу живота. Неожиданно все очарование вечера исчезло. За последние месяцы ей удалось окружить себя иллюзорным ощущением безопасности, но теперь у Клер появилось предчувствие, что ее позорное прошлое вот-вот вернется и снова начнет ее мучить.

Глава двадцать девятая

На следующий вечер, когда Грег представил ей мистера Тейлора и его жену, Клер почувствовала себя загнанным в ловушку кроликом, но продолжала безукоризненно играть роль хозяйки вечера.

Миссис Тейлор была пухленькой, дорого, но безвкусно одетой и сильно накрашенной дамой. Клер еще ни разу не видела такого количества ювелирных украшений на одном человеке. Она шумно восхищалась их домом и прекрасно сервированным столом. Мистер Тейлор в основном молчал, но пожирал Клер глазами, заставляя ее краснеть. Каждый раз, встречая его похотливый взгляд, она начинала себя ругать. Как только она могла подумать, что сможет убежать от прошлого? От такой несправедливости судьбы Клер чуть не расплакалась. К счастью, мистер Тейлор продолжал болтать о разных пустяках.

После ужина, к ее облегчению, Грег увел мистера Тейлора в свой кабинет, чтобы выпить по стакану вина и заодно обсудить некоторые деловые вопросы. Клер осталась пить кофе в гостиной вместе с болтливой миссис Тейлор. Дожидаясь, когда эта парочка наконец уйдет, она чуть не довела себя до нервного срыва.

Они вместе с Грегом проводили супругов до машины. Деловая часть встречи, видимо, прошла успешно, и, пожимая руку мистеру Тейлору, Грег пребывал в отличном настроении.

Миссис Тейлор обняла Клер, словно старую подругу, и крепко расцеловала ее в обе щеки.

— Берегите своего красавца мужа, моя дорогая, — рассмеялась она.

Клер кивнула.

— Так и сделаю.

Теперь пришла очередь мистера Тейлора. Он запечатлел на ее щеке слюнявый поцелуй, от которого Клер чуть не вырвало, и пожал ей руку.

— Думаю, это тебе стоит поберечь свою милую женушку, Грег, — сказал он, глядя ей в глаза. — Тебе попалась редкая птичка. Ты же не хочешь, чтобы ее у тебя украли?

Грег властно обнял Клер за талию.

— Нет, не хочу, — согласился он. Клер благодарила Бога за то, что на улице было темно и он не видел, как она покраснела.

Наконец Тейлоры уселись в машину и уехали. Клер с Грегом смотрели им вслед, пока автомобиль не скрылся из виду. В этот момент она молилась, чтобы это была их последняя встреча.

Той ночью, когда Грег уже крепко спал, Клер долго лежала без сна, отчаянно пытаясь найти выход из ситуации. Если Эдвард Тейлор расскажет Грегу о ее прошлом, то она потеряет не только мужа, но и привычную жизнь, и, что самое важное, Ники. А этого она не переживет. Ей снова придется бороться, чтобы выжить, и Клер решила, что сделает все от нее зависящее. Она слишком многое пережила и приложила слишком много усилий, чтобы позволить этому мелкому лицемеру все испортить.

Утром ее глаза покраснели от недосыпания. Грег взволнованно на нее посмотрел.

— Вы себя нехорошо чувствуете, дорогая? — спросил он.

Клер без аппетита ковырялась в тарелке.

— У меня просто болит голова, — ласково улыбнулась она. Клер с нетерпением ждала, когда он уйдет на работу.

Как только машина Грега отъехала на безопасное расстояние, она сделала то, чем никогда раньше не занималась. Клер поспешила к нему в кабинет и начала перебирать бумаги, лежавшие на столе. Наконец она нашла то, что искала, — контракт с лондонским адресом мистера Тейлора и номером телефона гостиницы в Блэкпуле, где он всегда останавливался, приезжая сюда по делам. Клер торопливо записала их на клочке бумаги, затем разложила все по своим местам и удалилась из комнаты.

Тем утром она особенно тщательно выбрала наряд. Внутренний голос предупреждал ее о возможности визита мистера Тейлора, и интуиция ее не подвела. Когда в одиннадцать утра к парадной двери подъехала машина, Клер не нужно было выглядывать на улицу, чтобы знать, что это он. Она с содроганием ждала звонка в дверь, а когда он прозвучал, Клер пришлось приложить немалые усилия, чтобы заставить себя ее открыть. Эдвард Тейлор смотрел на нее голодными глазами, едва не облизывая губы от предвкушения. Клер холодно смерила его взглядом, радуясь тому, что миссис Поп как раз ушла за покупками.

— Да? — В ее голосе звучал лед, но ухмыляющийся Эдвард не обратил на это никакого внимания.

— Клер, разве так встречают старых друзей?

Она не пошевелилась.

— Вряд ли вас можно отнести к друзьям, — отрезала она.

Он просто рассмеялся и прошел мимо нее в холл, с одобрением разглядывая огромную хрустальную люстру и мягкую мебель.

— Неплохо для дома шлюхи, — гаденько заметил он, и на этот раз кровь бросилась Клер в лицо.

— Я не шлюха. — Ее глаза метали молнии, но Эдвард вскинул голову и расхохотался.

— Знаешь, как говорят: шлюхой была, шлюхой и умрешь.

Они стояли лицом к лицу, и Клер поняла, что может не выдержать и броситься на него.

— Было бы просто ужасно, если бы Грег узнал о твоем прошлом.

У нее по спине пробежали ледяные мурашки, но Клер по-прежнему сохраняла невозмутимый вид.

— Имей в виду. Если ты по-прежнему будешь добра ко мне, как раньше, я не стану ему ничего говорить.

Он чуть-чуть придвинулся к ней, и Клер испугалась, что ее сейчас вырвет. Чувствуя ее страх, Эдвард словно подрос от самодовольства.

— Так-то лучше, — хрипло сказал он. — Как насчет чашечки кофе?

Клер развернулась и пошла на кухню, спиной ощущая его присутствие. Она дрожащими пальцами включила кофеварку, пока Эдвард удобно устроился в кресле.

Они не произнесли ни слова до тех пор, пока Клер не поставила перед ним чашку с кофе и не отошла, тяжело облокотившись на раковину. Ему, несомненно, нравилось доставлять ей неприятности, Эдвард наслаждался моментом. Допив кофе, он встал и пристально посмотрел на Клер.

— Думаю, нам пора подняться наверх, моя дорогая. Я не забыл, что ты задолжала мне довольно большую сумму. И я предпочитаю оплату натурой.

— Но… я могу достать деньги. — Ее голос дрожал. — Мне нужно только съездить в банк, и я отдам вам все до последнего пенни.

— Я уверен, что ты бы так и поступила, моя дорогая. Но дело в том, что мне очень не хватало наших коротких встреч. И я хочу, чтобы ты расплатилась со мной другим способом. Или с этим могут возникнуть трудности? В таком случае, я всегда могу замолвить словечко Грегу.

— В этом нет необходимости, — прервала его охваченная паникой Клер. Затем, не видя другого выхода, она сдалась и неохотно сказала: — Следуйте за мной.

Пока они поднимались по лестнице, сердце Клер колотилось так громко, что его мог услышать и Эдвард. На площадке она помедлила. Было бы неправильно отвести его в их с Грегом спальню, поэтому Клер направилась к одной из комнат для гостей.

Эдвард вошел внутрь, на ходу снимая пиджак. Не так давно Клер торговала своим телом, чтобы иметь возможность как-то прожить. Но сейчас она вся сжималась от мысли о предстоящем испытании.

— Раздевайся.

Это был приказ, и, не видя другого выхода, Клер подчинилась.

Когда почти час спустя Эдвард Тейлор встал с кровати, на его лице расплылась широкая довольная ухмылка. Клер накрылась простыней; сейчас она ненавидела его еще сильнее, чем раньше.

— Это было восхитительно, — бормотал Эдвард натягивая брюки на жирные волосатые ляжки. — В следующий раз, когда я буду в Блэкпуле, мы обязательно снова встретимся.

— Но… но я думала, этого будет…

— Достаточно? — он сам закончил предложение. — Ну уж нет, моя дорогая. Даже одна встреча с тобой не стоит таких денег. Думаю, на выплату твоего долга уйдет некоторое время.

Клер была у него на крючке и прекрасно это знала. Надев пиджак и поправив галстук, Эдвард посмотрел на нее в последний раз.

— Теперь мне лучше уйти. Через пару недель жди от меня звонка.

Он, тяжело переваливаясь, вышел из комнаты. Клер слышала, как хлопнула входная дверь и взревел двигатель автомобиля. По ее щекам потекли слезы. Она снова, как много раз за свою жизнь, поспешила в ванную комнату и наполнила ванну горячей водой. Затем принялась методично, сантиметр за сантиметром, скрести свое тело мочалкой. Она впервые усомнилась в том, сможет ли стать такой, какой видела себя в мечтах. Ведь, несмотря на все старания, она так и не смогла избавиться от преследующей ее Клер Мак-Маллен.

Встреча с призраками прошлого надолго выбила ее из привычной колеи. Клер могла только рассчитывать, что до следующей встречи с Эдвардом пройдет какое-то время. Несколько дней она переставала дышать, заслышав звонок в дверь. Клер чувствовала себя так, словно ступала по тонкому льду, готовому проломиться в любой момент. Каждый раз, когда Грег возвращался с работы, она ожидала разоблачения. Но его не последовало. Через неделю, прожитую в постоянном напряжении, она с восторгом услышала от Грега новость о том, что они с мистером Тейлором уладили все свои дела и он вместе с женой вернулся в Лондон. Этой ночью измученной Клер впервые за всю неделю удалось уснуть. Ее ужасала мысль о том, что могло произойти. Перспектива расстаться с такой жизнью, к которой Клер успела привыкнуть, конечно, пугала, но хуже всего было бы потерять Ники. Теперь она поняла, насколько сильно привязалась к этой девочке, и была готова на все, лишь бы с ней не разлучаться. Странно, но мысль о расставании с Грегом не казалась столь ужасной. Она никогда не притворялась, что любит его, но старалась быть ему хорошей женой и, в свою очередь, сомневалась в его чувствах. Он относился к ней как к престижной вещи, такой как дорогая машина или роскошный дом. Так что Клер вовсе не чувствовала себя виноватой. Они редко ссорились, и Грег не жалел на нее денег, хотя они уже давно никуда не ходили вместе.

Отель «Сиборн» все еще ждал своего покупателя, но менеджер, временно исполняющий обязанности, прекрасно справлялся с работой. Каждый месяц Клер ездила к нему, чтобы проверить бухгалтерские книги, и даже с вычетом платы за его услуги отель продолжал приносить ей доход. Таким образом, Клер впервые начала вести праздную жизнь, а на ее банковском счету скопилась приличная сумма. И все-таки она, как и прежде, ощущала внутреннюю пустоту, а ее мысли иногда возвращались в «Полет чайки», напоминая о проведенном там спокойном времени. Она полагала, что Кристиан с Лиан давно поженились, и эта мысль причиняла ей боль. Но Клер давно с ним не виделась, так что у нее не было возможности проверить свои догадки. Она скучала по миссис Эм, по ее задушевным разговорам, но больше всего, хоть она и отказывалась это признать, Клер не хватало Кристиана.

Теперь центром ее жизни стали Ники и Кэссиди. Грегу пес никогда не нравился, он даже не пытался с ним подружиться, так что, когда муж Клер был дома, собаку запирали на кухне во избежание скандалов. Впрочем, в его отсутствие Кэссиди свободно бегал по дому.

Теперь Клер довольно часто навещала Мэри и Бетти. Они были ее единственными друзьями в этом городе. Иногда она брала с собой Ники, и женщины ее безбожно баловали.

— Эх, милая! — однажды вздохнула Мэри, сидя вместе с Клер в своей скромной гостиной. Они потешались над Ники, которая пыталась научить Кэссиди подавать лапу по команде в обмен на печенье, но терпела поражение за поражением. — Вы с этой девочкой так похожи, что ее можно принять за твою дочку.

Мэри была не первым человеком, заметившим их сходство, ее замечание повергло Клер в печаль. Взаимная привязанность между ней и Ники постепенно усиливалась, но Клер знала, что пройдет еще немало времени, пока девочка полностью станет ей доверять. Даже спустя все это время она так ни разу и не заговорила о матери. Клер понимала, что душевные раны малышки слишком глубоки, и не пыталась на нее давить. Со временем Ники сама захочет ей все рассказать, и в этот момент Клер будет с ней рядом. Оставалось только надеяться, что девочка не станет скрывать свои чувства всю жизнь, как делала сама Клер. Но ей ли не знать, что некоторые секреты таятся слишком глубоко, чтобы раскрывать их кому бы то ни было? Она считала себя закаленной и искушенной жизнью, но после встречи с ненавистным Эдвардом Тейлором Клер поняла что, несмотря на внешнее спокойствие, она оставалась очень уязвимой.

Та единственная чудесная ночь с Кристианом и чувства к Ники служили еще одним доказательством ее слабости, но Клер не могла полностью открыться никому. Ей слишком многое приходилось прятать.

Еще через час пребывания у Мэри с Томом Ники начала уставать, поэтому, обменявшись объятиями и поцелуями с хозяевами дома, Клер посадила ее вместе с Кэссиди в свою новую шикарную машину. Это был подарок Грега, который не мог допустить, чтобы его жена ездила в старом потрепанном фургоне. Шерсть Кэссиди действительно была очень заметна на темной обивке сидений, и Клер приходилось постоянно ее убирать во избежание саркастических замечаний со стороны мужа. Но на ее любовь к собаке это никак не влияло.

Мэри и Том помахали им на прощание, и когда Клер наконец приехала домой, Ники и Кэссиди крепко спали на заднем сиденье, прижавшись друг к другу.

Грег, по его словам, уехал на деловую встречу, хотя Клер подозревала, что он ее обманывает. В последнее время у него работала новая секретарша, очень привлекательная девушка. И она не раз видела, как он с ней флиртует. Клер совсем не волновали его похождения. Но сегодня, уложив Ники спать и прочитав ей несколько глав из ее любимой книги, Клер принялась беспокойно бродить по комнатам. Наконец она открыла застекленные двери, ведущие в сад, и вышла из дому.

Был прекрасный теплый вечер. Звезды над головой сверкали словно бриллианты, а море лежало перед ней спокойное, как озеро. Вдалеке у самого горизонта виднелись огни стоящего на рейде корабля. Лунный свет окрасил песчаный пляж серебром, а ночь выдалась такой тихой, что даже трава, покрывавшая дюны, оставалась неподвижной. Клер неожиданно захотелось оказаться на пляже, почувствовать теплый песок между пальцами ног, но она не поддалась соблазну. У миссис Поп сегодня был выходной, а ей не хотелось оставлять Ники в доме одну. Вместо этого Клер стояла, наслаждаясь покоем открывшегосяперед нею вида.

Через некоторое время на пляж пришла пара влюбленных. Поглощенные друг другом, они гуляли вдоль берега в лунном свете, не замечая чужого присутствия. Даже с такого расстояния Клер видела, что они по уши влюблены друг в друга, и ощутила легкий укол зависти. «Никто больше не будет так на меня смотреть», — подумала она, и перед глазами у нее снова появилось лицо Кристиана. Она опять ощутила тепло его губ и с легким потрясением поняла, что он был единственным мужчиной, которому она позволила себя поцеловать. Затем Клер вспомнила Синди и Джимми. Счастливы ли они? Она на это надеялась, так как Синди заслуживала счастья. Впервые за долгое время она позволила себе вспомнить о Трейси и своих приемных родителях. «Интересно, как они сейчас живут?» — подумала она и вдруг почувствовала себя очень одинокой. Где бы они ни были и чем бы ни занимались, им сейчас гораздо лучше без нее. В этот момент что-то теплое скользнуло по ее ноге. Клер посмотрела вниз и увидела Кэссиди.

Опустившись на колени, она обняла собаку.

— Какая же я глупая, — прошептала она сквозь слезы. С ним Клер могла не притворяться. — У меня есть ты, а еще у нас есть Ники, которая нуждается в нашей заботе. Это все, что нам с тобой нужно.

Но пустота в душе Клер никуда не делась, а перед глазами все еще стояло лицо Кристиана.

Через три недели ей снова позвонил Эдвард Тейлор. Он так долго не давал о себе знать, что у Клер возникло обманчивое чувство безопасности.

— Я приеду к тебе в среду утром. Устрой все так, чтобы в доме, кроме тебя, никого не было, — сказал он. У Клер не было выхода, ее кошмар повторился.

В апреле 1994 Грег был очень занят, приводя в порядок все дела под конец финансового года, и Клер большинство вечеров проводила в одиночестве. Ей стало скучно, и она начала ходить в бассейн два раза в неделю. Если Грега в этот вечер не было дома, к ним приходила миссис Поп, чтобы посидеть с Ники. Девочка не имела ничего против няни, но почему-то боялась оставаться наедине с отцом. Клер это показалось странным, но она быстро поняла причину такого поведения. Они с миссис Поп постоянно баловали Ники, а Грег был строгим, и с ним такие штучки не проходили.

Грег практически не обращал на Клер внимания, но она прощала его, так как знала, что это время года было самым напряженным в его работе. Ее вполне устраивало, что он ходит на деловые обеды с секретарем, а не с ней. В последнее время большинство знакомых Грега казались ей невыносимо скучными. Мэри и Бетти оставались единственными людьми, в компании которых Клер чувствовала себя как дома.

В июне она получила предложение о покупке отеля. Клер было приятно обладать хоть чем-то, что принадлежало только ей, поэтому теперь ей вовсе не хотелось его продавать. Но Грег настоял на продаже. Это была выгодная сделка, гораздо лучше, чем он надеялся. Кроме того, все деньги, вырученные от продажи, оставались бы собственностью Клер и она могла распоряжаться ими как вздумает. Наконец Клер неохотно дала свое согласие, и в августе в отель въехали новые владельцы. Для нее это был печальный день. Отель стал первым стоящим приобретением Клер. Но теперь ее жизнь изменилась, и она собиралась прожить ее как можно лучше.

Клер перестала пользоваться противозачаточными средствами со дня свадьбы и мечтала о ребенке, но до сих пор ей не удавалось забеременеть. Спустя несколько месяцев она забеспокоилась. Она поговорила на эту тему с Грегом и выяснила, что ему абсолютно все равно, будут у него еще дети или нет. Клер боялась, что ранние роды повредили что-то в ее организме. А может, это последствия сексуального насилия, пережитого еще в детстве? Она твердо отказалась идти к врачу, даже когда Грег предложил заплатить известному гинекологу за визит. А вдруг доктор что-нибудь обнаружит, если ее прошлое оставило какие-то следы? И расскажет об этом Грегу? Поэтому Клер носила все свои переживания в себе. В июле 1995 года, когда они с Грегом отпраздновали вторую годовщину их свадьбы, она начала думать, что, отказавшись от Жасмин, она отказалась от единственного шанса стать матерью.

Грегори почти все время проводил вне дома. Он уверял, будто все дело в бизнесе, но Клер не сомневалась, что он закрутил роман на стороне. Ее это мало волновало. Грег всегда был не прочь побегать за юбками, а так как она его не любила, то похождения мужа не могли причинить ей боль. Прелесть новизны праздной жизни давно иссякла, и теперь, когда Ники уезжала в школу, Клер становилось ужасно скучно. По крайней мере один раз в неделю Грег ночевал дома. В такие дни Клер могла поехать в бассейн и всегда ждала их с нетерпением.

Ники подросла и похорошела, ей уже почти исполнилось девять лет. Но в последнее время Клер заметила в ней странную перемену. Девочка стала угрюмой и капризной, злилась на всех, кроме Кэссиди, с которым предпочитала не расставаться.

Когда Клер высказала свои опасения, миссис Поп всеми силами постаралась ее успокоить.

— Не обращайте внимания, милая. У нее сейчас такой возраст. Девочка это перерастет, вот увидите.

Но беспокойство не отпускало Клер. Каждый раз, когда она пыталась сблизиться с Ники, девочка ее отталкивала. И это ранило Клер гораздо сильнее, чем она показывала.

— Что случилось, Ники? Поговори со мной, — просила она, но девочка лишь скрещивала руки и хмуро смотрела куда угодно, только не на Клер.

Дневные прогулки по пляжу оставались единственным, что им обеим нравилось, но и здесь Клер нашла повод для беспокойства. На этот раз причиной стал Кэссиди. Он сильно сдал за последнее время. Пес все еще бегал за Ники, подпрыгивая на трех лапах, и обожал кататься в песке. Но теперь он уставал гораздо быстрее, и Клер пришлось признать, что Кэссиди стареет. Ее путала мысль о том, как отреагирует Ники, если с ним что-нибудь случится.

Несмотря на все усилия Клер, Грег по-прежнему не обращал на дочь внимания. И Клер уже не надеялась что-либо изменить. Вместо этого она как могла доказывала Ники свою любовь. В душе она подозревала, что такое отношение отца во многом было причиной частых смен настроения девочки. Ники пережила двойное потрясение — сначала смерть матери, затем невозможность сблизиться с отцом. Все это было очень печально, но Клер уже давно не верила в сказки. Она предпочитала делать все, что от нее зависело.

Глава тридцатая

В ноябре Клер снова устроила Ники и ее друзьям вечеринку в честь дня ее рождения. В доме опять звенел смех. На этот раз они пригласили фокусника и развлекались различными играми.

Перед приездом гостей Клер расчесала Ники волосы и заметила, что в новом платье девочка выглядит просто замечательно. К радости Клер, глаза Ники сияли от восторга, и она прекрасно провела время. Они играли в «распакуй подарок» и в прятки; весь дом, казалось, был переполнен смеющимися и вопящими детьми. Клер порадовалась, что Грега не было дома. Ему бы это точно не понравилось. Один мальчик даже съехал по лестничным перилам. Затем фокусник увел всю толпу детей в большую гостиную и начал представление. Клер с облегчением проскользнула на кухню, чтобы выпить чаю с миссис Поп. Кэссиди прятался под стулом: такое количество детей привело его в смятение. Миссис Поп сидела, сняв тапочки и положив ноги на табуретку. При виде Клер она улыбнулась и указала на чайник.

— Налей себе заварки, пока они притихли.

Клер с готовностью послушалась.

— Ох… Я все ноги себе оттоптала, — пожаловалась миссис Поп.

Клер засмеялась.

— Это того стоило: Ники сейчас такая счастливая.

Миссис Поп согласно кивнула. Она всегда обожала девочку, а теперь полюбила и Клер. Больше всего ей нравилось, когда ее хозяйка сидела вот так, как сейчас, с растрепанными волосами и в юбке, на которой остались пятна от желе. Непонятно почему, но миссис Поп ее жалела. Конечно, многие женщины с радостью бы согласились занять ее место, ведь у нее было все. Но от миссис Поп не укрылось, что по-настоящему счастливой Клер бывает только в компании Ники и Кэссиди. Экономка знала, что ее хозяйка мечтает о ребенке и страдает, так как ее старания пока не увенчались успехом. Она считала этот дом созданным для того, чтобы его наполнил детский смех, но вместо этого он превратился в образцовый музей, где каждая вещь лежала на своем месте. Она покачала головой и глубоко задумалась, поэтому донесшиеся из гостиной детские голоса заставили ее вздрогнуть.

— Ну вот, — вздохнула она. — Снова нет нам покоя! — Она обула усталые ноги в шлепанцы и вместе с Клер вышла из кухни.

Когда друзья Ники покинули дом, он выглядел так, как будто в нем взорвалась бомба. Но на лице Клер сияла улыбка. Она еще никогда не видела свою падчерицу такой счастливой, а это стоило любого беспорядка. К счастью, Грег сегодня задерживался допоздна, поэтому, уложив Ники спать, они с миссис Поп принялись за уборку. Через два часа дом снова блестел.

Уже пряча в кладовку принадлежности для уборки, Клер обратила внимание на то, что миссис Поп очень устала.

— Ой, мне не следовало так вас задерживать, — извинилась она. А затем неожиданно для себя самой крепко обняла женщину. — Не знаю, что бы я без вас делала, — честно призналась Клер.

Миссис Поп впервые видела, чтобы она проявляла чувства, и была глубоко тронута.

— Все в порядке, моя дорогая, — сказала она, возвращая объятие. — Конечно, сегодня пришлось изрядно потрудиться, но мне это было в радость.

Когда Клер помогла миссис Поп надеть пальто и провела ее к двери, старшая женщина серьезно на нее посмотрела.

— Знаете, Клер, — тихо произнесла она, — думаю, вы лучшее, что только могло случиться с этой малышкой.

Мягко пожав Клер руку, миссис Поп вышла из дому и направилась к воротам.

Клер стояла и смотрела ей вслед, пока женщина не скрылась из виду, затем пошла наверх и приготовила себе отличную горячую ванну.

Казалось, прошло совсем немного времени, а до Рождества осталось всего ничего. Грег хотел уехать на праздники за границу, но Ники и Клер уговорили его остаться дома. Клер взяла с собой девочку, чтобы вместе выбрать елку, и они прекрасно провели время за ее украшением. Теперь в гостиной от угла к углу тянулись яркие гирлянды, а собранные недавно веточки остролиста и омелы висели везде, где только можно.

Грег пришел в ужас и сказал, что это полная безвкусица, но Ники и Клер только рассмеялись в ответ.

Клер потратила несколько часов, чтобы обойти все празднично украшенные магазины игрушек и купить там для Ники все, что приглянется. Накануне Рождества они с миссис Поп запаковали все подарки (по ее словам, игрушек тут хватило бы на десяток маленьких девочек). Клер полагала, что она права, но решила, что Ники не должна испытывать недостатка ни в чем.

Она провела Рождество в тихом семейной кругу вместе с Грегом и Ники. После рождественского ужина Клер, Ники и Кэссиди пошли на пляж и веселились там от души, отыскивая среди песка ракушки. Грег отказался в этом участвовать, но ее это не беспокоило. Хотя они продолжали спать вместе, теперь их брак больше всего напоминал деловое соглашение. Клер решила, что ничто не испортит Ники Рождество, и так оно и было. Накануне Нового года их с Грегом пригласили на вечеринку к одному из его деловых партнеров, и впервые за много месяцев Грегори предложил ей пойти с ним. Клер приложила все усилия, чтобы выглядеть ошеломляюще, и ей это удалось. Когда она вошла в комнату, все головы повернулись в ее направлении, любой человек, увидевший их с Грегом вместе, подумал бы, что они идеально подходят друг другу.

Январь принес с собой сильные снегопады, вызвав неудовольствие Грега. Клер купила для Ники санки, и они часто брали с собой Кэссиди и спускались с заснеженных дюн. В феврале Клер возобновила свои походы в бассейн. Она ходила туда два раза в неделю, и Ники снова начала дуться. Клер сказала Грегу, что собирается отказаться от плавания. Ее муж ужаснулся.

— Не позволяй ей собой командовать, — посоветовал он.

Клер неохотно признала его правоту. Тем более что теперь бассейн уже не доставлял ей такого удовольствия. Однажды после устроенной Ники сцены Клер уехала из дому. Землю все еще покрывал толстый слой снега, и дороги были скользкими. Она почти сразу пожалела о том, что решила сегодня посетить бассейн. Клер уже была на полпути, когда машину занесло. Перепугавшись, Клер остановилась у тротуара. Шел такой сильный снег, что от дворников на ветровом стекле почти не было проку.

— Я с ума сошла, решив выехать в такой вечер, — сказала она себе. Затем завела двигатель и развернулась. — Я еду домой, — пробормотала Клер и медленно покатила обратно.

Она успела замерзнуть, и, останавливаясь у дома, уже дрожала от холода. Клер даже не стала загонять машину в гараж, а просто закрыла ее и пошла к парадной двери. Оказавшись в теплом холле, она вздохнула с облегчением. Клер радовалась тому, что добралась домой без приключений. Ни в кабинете, ни в гостиной, ни в кухне Грега не было, поэтому она начала тихо подниматься по лестнице, полагая, что сегодня он решил лечь спать пораньше. Она уже почти взошла на второй этаж, когда услышала плач Ники. Клер на мгновение застыла, затем поспешила в спальню девочки. Она распахнула дверь без стука и встретила испуганный взгляд Грегори. Ники тихо плакала, натянув одеяло до подбородка.

— Ей приснился кошмар, и я пришел ее успокоить, — торопливо объяснил Грег.

— С тобой все в порядке, солнышко? — Клер была встревожена.

Она села на край кровати и обняла дрожащее тело девочки.

— Все хорошо, милая. Я уже здесь, — успокаивала она ребенка. Грег тихо вышел из комнаты. Клер не отходила от Ники, пока не убедилась, что та уснула, а затем пошла в их спальню, где ее ждал Грег.

— Ну как она, все в порядке? — спросил ее муж.

Клер кивнула.

— Я рад, что вы сегодня вернулись раньше, — продолжил он. — Вы с ней лучше справляетесь.

— Я тоже рада была вернуться. Дороги просто ужасные, — сказала Клер, начиная раздеваться. — Вообще, не стоило ехать туда по такой погоде.

Грег похлопал рукой по кровати.

— Ну, теперь, когда вы дома, грех этим не воспользоваться.

Он не проявлял к ней интереса уже несколько недель, так что Клер неохотно улыбнулась и присоединилась к мужу.

В середине марта началась оттепель, и жизнь снова вернулась в нормальное русло, но теперь снегопады сменились пронизывающим холодным ветром и дождями. Клер подхватила серьезную простуду, которая быстро переросла в грипп. Две недели она почти не вставала с кровати и не могла вспомнить, когда еще чувствовала себя такой больной. Миссис Поп окружила ее заботой и уверяла, что Ники находится в надежных руках. Клер не могла представить, что бы делала без нее, и снова ей это сказала.

Затем наконец наступило улучшение и Клер смогла выходить из спальни в гостиную, где сидела на диване, завернувшись в плед, и испытывала острое чувство жалости к себе. Клер скучала, но Мэри и Бетти регулярно ее навещали, и она всегда была рада их видеть. В последнее время ее донимало одиночество и ей хотелось, чтобы рядом был кто-то, кому можно довериться. Но на появление такого человека не стоило и надеяться. Ей вечно придется носить эту маску. Теперь, когда у Клер появилось столько свободного времени, она решила снова вести свой тайный дневник. Клер уже очень давно не брала его в руки. Сначала слова давались ей с трудом, но затем она втянулась, и они полились сами собой. Она не утаила ничего. Никто никогда не прочитает эти записи, поэтому здесь Клер могла быть честной.

Но прежде чем начать писать, Клер сначала прочитала все ранние записи. О той ночи, когда один из дружков матери впервые ее изнасиловал, об ужасе, чувстве вины и боли, которые она испытала в столь юном возрасте. Она читала о том, каково это — быть постоянно голодной. О насилии, которое стало привычной частью ее жизни. О любви к Тинкеру, маленькой дворняжке, которая умерла от руки ее матери. Перед Клер снова открывалась история ее жизни, и на страницах дневника оставались следы ее слез. Она опять пережила кошмарный день, когда Трейси тоже стала жертвой насилия. К ней вернулись ужасные чувства собственной бесполезности и бессилия, испытанные потому, что она не смогла уберечь свою младшую сестру от беды. Такое невозможно забыть, и сейчас, читая старые записи, она снова слышала ее крики. Клер плакала, вспоминая, как Трейси смотрела на нее на следующее утро после изнасилования, ее пустые глаза, в которых стоял страх. Только дойдя до описания их с сестрой жизни у приемных родителей, Клер неожиданно поняла, чего добровольно лишилась.

Тогда она слишком запуталась, чтобы понять, что Молли с Томом желали ей только добра. Клер была слишком озлоблена, чтобы это видеть, она оттолкнула их любовь. Сейчас Клер вспомнила ужасное чувство отторжения, испытанное, когда мать ее бросила. То, как в подростковом возрасте поняла, что нравится мальчикам, и осознала свою власть над ними, и то, как она ее использовала. Затем воспоминания вернули ее к нежелательной беременности и прекрасной малышке, ставшей ее результатом. Она не могла ничего дать этому ребенку и поэтому отказалась от него. Но, наверное, не было такого дня, чтобы Клер не вспоминала о Жасмин…

Дойдя до этого места, Клер не смогла читать дальше. Но через пару дней она снова взяла себя в руки, и история продолжилась. Во время жизни в Лондоне Клер было трудно выкроить время на дневник, но она все равно ничего не упустила. Клер честно писала о холодных улицах, на которых ей приходилось продавать свое молодое тело любому, кто мог ей заплатить. О том, как стала девушкой по вызову, высококлассной проституткой. О своем желании обрести так называемое положение в обществе.

У нее ушло две недели на то, чтобы описать пропущенные в дневнике события. Начиная с приезда в Блэкпул — обо всем, что было сделано и пережито здесь. Клер делала записи только тогда, когда оставалась одна в доме, а сам дневник прятала в закрывающийся на ключ ящичек своего туалетного столика.

Март уже подходил к концу, но Клер никак не могла закончить свой рассказ. Слова лились сами собой, описывая ее переезд в Блэкпул и решение открыть собственный отель. Затем она написала о встрече с Кэссиди, знакомстве с Кристианом и о времени, проведенном с ним вместе в «Полете чайки». Сейчас, записывая свою историю, Клер поняла, что те дни были самыми спокойными и радостными в ее жизни. Клер снова почувствовала себя счастливой. Она описала свою встречу с Грегом, то, как решила выйти за него замуж, зная в глубине души, что никогда не сможет полюбить своего мужа. О своей любви к его дочери, которая стала для нее самым родным человеком за всю жизнь, не считая Трейси и Жасмин. Ее записи были исполнены горя и боли. Любой, кто прочитал бы их, растрогался до слез.

Изливая свои чувства на бумагу, Клер смогла разобраться в себе. Она достигла всего, чего хотела, но теперь, когда было уже слишком поздно, Клер поняла, что роскошь и положение в обществе ничего не стоят без любви.

Ее брак с Грегори был фарсом. Но в любом случае — у нее оставалась Ники, которая наполняла жизнь Клер смыслом.

Описав все, что случилось с ней по сегодняшний день, Клер надежно спрятала дневник: никто никогда не должен прочитать то, что в нем содержалось.

Воспоминания так сильно повлияли на ее состояние, что Клер несколько дней чувствовала себя больной, не могла есть и пребывала в постоянном напряжении.

Миссис Поп волновалась из-за нее.

— Вам нужно побывать у врача, — просила она. — На вас же лица нет. Может, доктор выпишет вам тоник или укрепляющее. Грипп таки не прошел для вас бесследно.

Несколько дней Клер упрямо отказывалась ехать в больницу, но затем устала от постоянных придирок миссис Поп и признала свое поражение. Встреча была назначена, и как-то дождливым днем в апреле Клер поехала в клинику.

Доктор был пожилым мужчиной и пользовался уважением у пациентов. Клер уже неоднократно встречалась с ним по поводу кашля и простуды Ники. От него не укрылась любовь этой молодой женщины к ее падчерице, и он проникся к ней симпатией.

— На что жалуетесь? — Он посмотрел на нее поверх очков.

— Да ни на что, в общем, — пробормотала Клер, жалея, что пришла.

— Позвольте мне самому разобраться, — доброжелательно произнес доктор. — А теперь ложитесь на кушетку, мне нужно произвести осмотр.

Врач внимательно ее осмотрел и начал писать что-то в ее больничной карточке.

— Отлично, — наконец сказал он. — Я дам вам направления на анализы крови и мочи. Уверен, причин для беспокойства нет, но лучше перестраховаться. Через три дня позвоните в клинику, чтобы узнать результат.

Клер ушла из больницы, чувствуя себя еще хуже, чем обычно. Дома ее ждала миссис Поп.

— Ну что? — спросила она, как только Клер переступила порог. — Что он вам сказал?

— Он сказал как раз то, что я думала, — ответила Клер. — Я просто переутомилась, вот и все.

Миссис Поп прикусила губу.

— Это мы еще увидим, — сказала она. Слова Клер ее ничуть не убедили. — Но если через неделю на ваши щеки не вернется румянец, я сама отведу вас обратно в больницу.

Клер скептически прищелкнула языком, но ей все равно было приятно, что миссис Поп так о ней беспокоится.

Через четыре дня из клиники позвонили. Клер взяла трубку, и секретарь доктора попросила к телефону миссис Найтингейл.

— Я слушаю, — ответила Клер. Она должна была сама позвонить в клинику еще вчера, но забыла об этом, так как чувствовала себя гораздо лучше.

— Миссис Найтингейл, доктор просит вас приехать к нему сегодня вечером, если это возможно. Мы получили результаты ваших анализов.

— Что-то не так? — спросила Клер, и в ее голосе появились нотки страха.

— Боюсь, я не обладаю достаточными полномочиями, чтобы разглашать такую информацию по телефону, — извиняющимся тоном объяснила секретарь. — Приезжайте в клинику сегодня вечером, и доктор сам все вам расскажет.

Клер поблагодарила ее. Она чувствовала себя больной и напуганной. В голову лезли всякие нехорошие предположения. Сейчас было только десять часов утра, и миссис Поп еще не пришла. Время тянулось в мучительном ожидании. Пару раз пройдя туда и обратно по холлу, Клер взглянула на часы у себя на запястье и приняла решение. Клиника работала до половины одиннадцатого. Если она поторопится, то сможет застать доктора утром и не ждать целый день до вечера. Если у нее какие-то проблемы, то лучше узнать о них сразу. Даже не переодевшись, Клер схватила ключи от машины и отправилась в гараж.

Домой она вернулась в половине двенадцатого. Миссис Поп уже пришла и сейчас вощила подоконник в гостиной. Она помахала Клер из окна, но та ее даже не заметила. Она была слишком потрясена.

Миссис Поп поспешила в холл, чтобы ее встретить, но, заметив выражение лица Клер, резко остановилась.

— Что у вас случилось, дорогая моя? — спросила она. — Вы выглядите так, словно только что увидели призрак.

Взяв Клер за локоть, миссис Поп отвела ее на кухню и усадила на первый попавшийся стул.

— Садитесь, — скомандовала она. — Судя по вашему виду, чашка хорошего крепкого чаю вам не помешает.

Она поспешно включила электрический чайник, а затем удивленно повернулась к Клер. Молодая женщина одновременно плакала и смеялась.

— Вы мне скажете, что происходит, или нет? — потребовала миссис Поп, уперев руки в бока.

— Да, скажу. — Клер неожиданно вскочила со стула и, подхватив перепуганную женщину, закружила ее в танце по кухне. — Я только что вернулась от врача, и он сказал мне, что у меня скоро будет ребенок!

Лицо Клер сияло от радости; миссис Поп неожиданно расплакалась и обняла ее.

— Милая моя, как же это чудесно! — воскликнула она. — Хотя, должна признаться, я не так уж удивлена. За последние две недели такая мысль несколько раз приходила мне в голову.

Клер сжала ее в объятиях. Она не могла в это поверить. Клер уже почти лишилась надежды и теперь чувствовала себя так, словно получила еще один шанс. На этот раз она все сделает правильно, решила Клер. Ребенок получит всю ее любовь и никогда не узнает горя. У Ники появится братик или сестричка. Впервые за всю жизнь Клер наконец будет иметь собственную нормальную семью. Ради этого стоило выйти замуж без любви.

Глава тридцать первая

Когда миссис Поп ушла домой, Клер принялась размышлять, как лучше сообщить эту новость Грегу. Может, позвонить ему в офис? Или лучше устроить романтический ужин при свечах и рассказать обо всем? Клер неожиданно вспомнила о мистере Тейлоре и спустилась с небес на землю. Теперь, когда внутри нее растет ребенок, она не сможет с ним спать. Клер решила сначала рассказать Грегу о ребенке, а потом подумать над тем, как раз и навсегда избавиться от мистера Тейлора.

Несмотря на намерение сообщить Грегу новость в интимной обстановке, Клер не сдержалась и выпалила ему все, лишь только он переступил порог дома.

По правде говоря, она не ожидала от него особенного восторга по поводу ее беременности, так как Грег всегда честно признавался в том, что ему абсолютно все равно, будут у него еще дети или нет. Тем не менее новость оказалась для него приятным сюрпризом. Справившись с потрясением, он объяснил ей:

— Осмелюсь сказать, будет очень неплохо, если у меня появится сын, которому я смогу передать семейный бизнес.

— Я со своей стороны сделаю для этого все возможное. Вы сами скажете Ники или это лучше сделать мне?

— Сообщите ей все сами, — предложил Грег, с радостью предоставив ей эту возможность.

Мысль о братике или сестричке привела Ники в восторг.

— И я смогу помогать тебе его кормить и купать? — спросила она.

Клер обняла девочку.

— Ну конечно, — пообещала она. Будущее снова виделось Клер в радужном свете. По крайней мере, если ей удастся вырваться из когтей мистера Тейлора.

— А когда он родится? — задала вопрос Ники. Клер ответила, что в ноябре, и девочка еще сильнее обрадовалась.

— Может, он даже родится на мой день рождения, — мечтательно сказала Ники.

На следующий день она рассказала эту новость всем своим школьным знакомым, и они ей дружно завидовали. С этого дня Ники стала более разговорчивой.

— Мы могли бы превратить ту спальню, которая рядом с моей комнатой, в детскую, — предложила она Клер.

— А если ребенок будет плакать по ночам? Он может тебя разбудить, — предупредила та.

Ники пожала плечами.

— Да я не против, — ответила она, и они вместе пошли осматривать комнату. Клер должна была признать, что из нее получится замечательная детская. Здесь было просторно и светло, а через окно открывался прекрасный вид на море и песчаные дюны.

— Но мы не станем менять здесь все прямо сейчас, — предупредила девочку Клер. — У нас еще полно времени.

Так и решили.

На следующей неделе во время обеда Грег сообщил ей неприятную новость.

— Эдвард Тейлор через неделю снова приезжает в Блэкпул. Думаю, мы могли бы пригласить его на ужин.

Обычно Клер была рада ему угодить, если дело касалось встреч с его деловыми партнерами, но на этот раз, к удивлению Грега, она ответила категорическим отказом.

— Я так не думаю, Грег. Я себя сейчас не очень хорошо чувствую и совсем не собираюсь разыгрывать радушную хозяйку перед этим мелким мерзавцем.

Слова сами сорвались у нее с губ, и она не успела сдержать их. Грег удивленно поднял брови, но ее заявление, к счастью, его позабавило.

— Полагаю, вы не в восторге от Эдварда? — рассмеялся он. — А он, напротив, души в вас не чает. Думаете, я не вижу, как он пускает слюни при каждой встрече с вами? Думаю, у вас появился поклонник.

Клер вспыхнула и опустила глаза.

— В любом случае, это не должно вас волновать, — продолжил Грег. — Я отведу его в какой-нибудь ресторан. Меня бы больше беспокоило, что подумала бы его жена. Но к счастью, на этот раз он приедет один.

— А какая вам разница? — спросила Клер, отправляя в рот кусочек отбивной с орегано.

— Эдвард ведь просто марионетка. На самом деле бизнес принадлежит его жене. Он у нее что-то вроде управляющего. Я слышал, она держит его на коротком поводке.

Сейчас Грег, сам того не зная, дал Клер в руки решение ее проблемы. «Очень скоро я займусь этим мелким извращенцем, и он снова будет плясать под мою дудку», — пообещала она себе.

Такая возможность представилась ей уже через неделю.

Она была дома одна и пила кофе, просматривая образцы обоев для детской, когда в парадную дверь позвонили. Открыв ее, Клер увидела Эдварда Тейлора, который стоял на крыльце и похотливо улыбался.

— Доброе утро, моя дорогая.

Не дожидаясь приглашения, он вошел в дом, и Клер начала потихоньку закипать. «Скоро я сотру эту грязную ухмылку с твоего лица», — подумала она.

Он смерил ее взглядом с ног до головы, мерзко ухмыляясь.

— Неужели ты не хочешь сказать своему Тедди, как ты рада его видеть?

— Вообще-то я совсем не рада тебя видеть, — язвительно ответила Клер. — Так что, если не возражаешь, убирайся отсюда подальше.

— Ай-яй-яй, моя дорогая, — пожурил ее он. — Ты же не хочешь меня расстраивать? Сегодня днем у меня состоится встреча с твоим мужем. Кстати говоря, Грег уже сообщил мне, что вас можно поздравить. Конечно, жаль портить такую фигуру родами. Но у нас еще есть несколько месяцев, чтобы немножко поразвлечься.

— С этими, так сказать, развлечениями покончено, — сообщила ему Клер, уворачиваясь от его жадных рук.

— И что ты хочешь этим сказать? — потребовал объяснений Эдвард.

Теперь была ее очередь ухмыляться.

— Я довольно ясно выразилась. С меня хватит, Эдвард. Поэтому думаю, тебе сейчас лучше уйти. И забери вот это. Там внутри три тысячи фунтов.

Он взглянул на конверт, который Клер вложила ему в руку, и на лице Эдварда мелькнуло удивление, но затем он снова попытался восстановить контроль над ситуацией.

— Мне нужно очень хорошо обдумать твои слова, — прорычал он. — Не забывай: одно мое слово твоему мужу, и все это пойдет прахом.

— Хм. — Клер склонила голову набок и почесала подбородок, словно его угрозы заставили ее задуматься. В душе она тряслась как осиновый лист, но не подавала виду. Нельзя было показывать ему свой страх. — Знаешь, Эдвард, ты прав. Почему бы тебе не позвонить ему прямо сейчас, если это доставит тебе удовольствие? Телефон стоит вон там.

— Какую игру ты затеяла? — спросил он.

«Сейчас или никогда», — решила Клер. Всю свою жизнь ей приходилось бороться, чтобы выжить, и теперь она была готова принять бой.

— Я не играю в игры, Эдвард. Просто я недавно узнала, что могу разрушить твою жизнь так же легко, как ты — мою.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил он. На лбу Эдварда выступили бисеринки пота.

— Мне случайно стало известно, что бизнес, за владельца которого ты себя выдаешь, на самом деле принадлежит твоей жене. Из той информации, что мне удалось собрать, следует, что она владеет вообще всем и сразу. Так что давай, звони Грегори, если считаешь нужным. Но уверяю тебя, сразу после твоего звонка я сделаю еще один — твоей жене. Думаю, узнав о наших отношениях, она будет шокирована ничуть не меньше моего мужа.

— Ты… ты не знаешь, как с ней связаться, — выпалил он.

— О, это совсем не проблема! У меня есть не только адрес твоего офиса в Лондоне, но также и домашний адрес.

Он вдруг понял, что Клер не шутит, и до смерти перепугался.

— Да как ты… Ты, маленькая шлюха! — Понимая, что на этот раз она взяла над ним верх, Эдвард бросился к двери, сжав кулаки. — Ты об этом еще пожалеешь, — прошипел он. — Такие маленькие грязные отбросы всегда получают по заслугам. Надеюсь, ты сгниешь в аду вместе с этим маленьким ублюдком у тебя в животе.

Клер бессознательно прикрыла живот рукой. Теперь ее ярость ничем не уступала его бешенству. Пусть проклинает ее как хочет, ей это безразлично, но как он только смеет проклинать ее нерожденного ребенка?

— Вон, немедленно! — выдохнула Клер. — Иначе, Бог мне свидетель, я за себя не ручаюсь!

Эдвард вылетел на улицу, захлопнув за собой дверь.

Клер тяжело облокотилась на стол, ее начала бить дрожь. Все закончилось, и она никак не могла в это поверить. Но теперь внутри нее вместе с ребенком рос и другой страх. Эдвард Тейлор был лишь одним из множества мужчин, с которыми она переспала. Что, если появится кто-то еще? Она, шатаясь, пошла на кухню, выбросила эту ужасную мысль из головы и задумалась о том, сможет ли когда-нибудь обрести покой.

На следующей неделе Клер разрешила Ники самой выбрать обои для детской. Девочка остановилась на тех, где были изображены персонажи различных детских сказок, и Клер одобрила ее выбор.

— Рисунок одинаково хорошо подходит и мальчику, и девочке, — улыбнулась она. — А в какой цвет мы покрасим все остальное?

— В желтый, — не раздумывая ответила Ники. И они вызвали декоратора, чтобы он начал работу.

Клер на самом деле одинаково обрадовалась бы и мальчику, и девочке, лишь бы ребенок был здоровым, но Ники, как и ее отец, мечтала о маленьком братике.

— Как здорово будет иметь младшего брата! — часто мечтательно вздыхала она, и Клер начала надеяться, что у нее все-таки будет мальчик.

Новость о ее беременности ширилась, и их с Грегом начали поздравлять, куда бы они ни пошли. Клер расцвела. Глаза у нее сияли, волосы блестели, а стройная фигура постепенно начала округляться. Они с Ники потратили уйму времени, покупая все, что может понадобиться ребенку. Так как с деньгами проблем не возникало, Клер покупала все подряд. Они с Ники выбрали кроватку и крохотную колыбельку, украшенную изысканной белой вышивкой. Также они купили детский шкаф для одежды и подходящий к нему небольшой комод, который в скором времени до отказа наполнился пеленками, распашонками и огромным количеством подгузников.

На четвертом месяце беременности живот Клер буквально за ночь из плоского стал округлым, Ники с восторгом его гладила.

— Интересно, насколько он уже вырос? — спрашивала она ежедневно. У Клер, изучающей книги по уходу за детьми, ее нетерпение вызывало улыбку. Они все еще ходили днем на пляж, но теперь Клер берегла себя и шагала медленно, позволяя Ники с Кэссиди убегать далеко вперед.

В этом году июль выдался очень жарким, и Клер теперь после обеда не меньше часа сидела с поднятыми ногами, чтобы спали отеки. Она не брала в рот спиртного и ела только здоровую пищу, часто задумываясь о том, на кого будет похож ее ребенок. Светленький, как она, или темненький, как Грег? Может, благодаря его рождению Ники с отцом наконец найдут общий язык? Она могла только надеяться на это.

Беременность протекала нормально, и через шесть месяцев, к восхищению Ники, ее живот вырос настолько, что Клер пришлось покупать себе просторную одежду для беременных.

— Ты переваливаешься на ходу как утка, — поддразнивала ее Ники, и Клер шутливо щелкала ее по уху.

Сейчас она большую часть времени проводила дома, и Грег не возражал. Она также временно перестала посещать бассейн и ездила в Блэкпул только раз в неделю — проведать Бетти или Мэри. Ники все еще не могла смириться с тем, что ее оставляют дома с отцом, но прекратила истерики и только на следующее утро бывала в подавленном состоянии.

Оставляя ее дома, Клер постоянно чувствовала себя виноватой. И однажды сказала об этом Грегу.

— Будьте благоразумны. Вам необходимо иметь свое личное время, — возразил он, и Клер согласилась, что ее муж прав.

Бетти и Мэри с восторгом восприняли новость о ребенке и теперь проводили все время за вязанием, словно стараясь переплюнуть друг друга. Каждую неделю, возвращаясь от кого-нибудь из них, Клер привозила с собой новую детскую вязаную вещь в качестве подарка. Скоро ящики комода в детской были до отказа забиты пальтишками, пинетками и шапочками всех цветов радуги.

В какой-то момент миссис Поп тоже взялась за спицы, не желая отставать от прочих, но связанная ею кофточка вызвала бурное веселье. Один рукав был короче другого, а пропущенных петель оказалось так много, что вместе они образовывали сложный рисунок. Она и сама смеялась над своим творением, но Ники, чтобы не обидеть миссис Поп, попросила у нее эту кофточку для своей куклы. Впрочем, вязание крючком давалось ей не в пример лучше, и однажды Клер получила в подарок потрясающе красивую шаль.

— Она великолепна, — восхищенно вздохнула Клер, трогая тонкую шаль. — Я отложу ее до крестин. Эта вещь слишком прекрасна, чтобы носить ее просто так.

Клер уже давно не была так счастлива и привыкла сидеть в саду вместе с Кэссиди, наблюдая за кораблями в море. Этот ребенок никогда не заменит ей Жасмин, но она надеялась, что с его рождением боль утраты станет немного меньше.

Однажды вечером Грег приехал домой и предложил ей отправиться проведать Мэри. Он принес с собой целую кипу бумаг, над которыми собирался поработать, и сказал, что жаль ей будет упускать такую возможность выбраться из дома, если уж он все равно тут. Клер была на седьмом месяце беременности и за последние несколько недель почти никуда не ходила, так как чувствовала себя непривычно огромной. Решив, что смена обстановки пойдет ей только на пользу, Клер начала готовиться к отъезду. Ники, нахмурившись, бросилась к себе в комнату.

— Может, мне лучше остаться дома? — нерешительно спросила она Грега, слыша, как девочка торопливо поднимается по лестнице.

Он от нее отмахнулся.

— Будьте благоразумны. Она прекрасно проведет время здесь, со мной. Езжайте и развейтесь немного.

Клер вышла к своей машине. Было только полвосьмого вечера, но на улице уже стемнело, кроме того, с моря дул пронизывающий холодный ветер. К дому Мэри Клер добиралась боковыми улочками, избегая толп людей, вышедших полюбоваться иллюминацией. Оказавшись на месте, она поставила машину и направилась по подъездной дорожке к скромному небольшому домику. На стук в дверь вышел Том и улыбнулся, искренне ей обрадовавшись.

— Здравствуй, милая. А Мэри только сегодня о тебе вспоминала, говорила, что ты давно к нам не заглядывала. Увы, ее сейчас нет дома. Сегодня у них с Бетти игра в бинго.

— Да, действительно, — сказала Клер, припоминая.

Том широко открыл дверь.

— Ну, раз ты уже здесь, заходи. Ты, наверное, почуяла чай. Я только что заварил целый чайник, ты поможешь мне его выпить.

Клер последовала за ним в дом. Они выпили по чашке чаю, и полчаса спустя она отправилась обратно домой. Обычно Клер оставалась у Мэри по крайней мере на пару часов, но сегодня она вдруг почувствовала усталость, мечтая о горячей ванне и о том, как здорово будет лечь сегодня пораньше, почитав перед сном хорошую книгу.

Поставив машину в гараж, она вошла в дом и сразу заметила, что свет в кабинете Грега выключен. Обычно в те дни, когда ее муж приносил с собой работу на дом, он просиживал у себя до поздней ночи. Клер зашла в гостиную. Тут его тоже не было, но графин с бренди, который она только сегодня наполнила, теперь стоял на кофейном столике и был наполовину пуст. Клер улыбнулась. Если Грег все это выпил, то поработать над бумагами ему сегодня уже не удастся. Она выключила свет и поднялась на второй этаж, но мужа не оказалось и в спальне. Клер озадаченно нахмурилась.

«Могу поспорить, что он в спальне Ники», — подумала она и неуклюже двинулась вдоль лестничной площадки. Она уже взялась за дверную ручку, когда изнутри донесся голос, заставив ее замереть. Это была Ники, и в ее голосе слышался страх.

— Нет, пожалуйста. Пожалуйста, не надо, — умоляла малышка. Сердце Клер застучало как бешеное. Там, в комнате ее падчерицы, был еще кто-то, и он определенно собирался причинить ей боль. Но где же Грег? Оглянувшись через плечо, она взмолилась, чтобы он пришел ей на помощь. Но на площадке по-прежнему никого не было. Сделав глубокий вдох, Клер распахнула дверь.

Открывшееся перед ней зрелище так ее потрясло, что у нее подкосились ноги. Эта сцена навсегда врезалась Клер в память, прошлое снова повторялось у нее перед глазами. Ники скорчилась в дальнем углу кровати, всхлипывая и пытаясь прикрыться своей ночной рубашкой. А рядом стоял Грег. На нем тоже не было одежды, а в глазах светилась похоть. При виде Клер он запаниковал.

— Это совсем не то, что вы думаете, — сказал он, прикрываясь одной рукой, а другую умоляюще протягивая в ее сторону. Но Клер все прекрасно поняла. Она слишком часто видела такие сцены раньше. Ники обошла Грега и бросилась к мачехе, ища защиты. Клер смотрела на Грега с нескрываемой ненавистью.

— Ты, ублюдок! Как ты мог? — выпалила она.

— Она сама виновата, — пробормотал он, указывая пальцем на Ники. Язык у Грега заплетался от выпитого. — Она просила меня к ней прийти.

Клер еще никогда никого так не ненавидела. Она крепко зажмурилась, из глаз у нее хлынули слезы, стекая по бледным щекам. Как только она могла не заметить очевидное? Все признаки были налицо, но она их не видела. Теперь, когда уже было слишком поздно, Клер поняла, почему Ники так не любила оставаться наедине со своим отцом. Сейчас девочку била дрожь, и Клер обняла ее так, словно никогда не собиралась отпускать.

— Я тебя за это уничтожу, вот увидишь, — прошептала она. — Когда я с тобой разберусь, ты вовек не отмоешься.

В ее словах прозвучала такая угроза, что Грег вздрогнул и отступил назад. В глазах Клер сверкал лед, и он понял, что его репутации пришел конец.

— Вы этого не сделаете, — попытался блефовать он. — Посмотрите на все это. — Он обвел рукой комнату. — Если вы меня разоблачите, то тоже потеряете все.

— Ха! Это меня не остановит. Я пойду на что угодно, лишь бы убедиться, что ты больше никогда пальцем не притронешься к Ники.

К ужасу Клер, Грегори начал плакать; его тело сотрясали мучительные рыдания. Все, что он сделал, вся его жизнь сейчас рушилась.

— Клер, пожалуйста, — взмолился он. — Одно твое слово, и я буду уничтожен. Я, я… Прости меня. Это была ошибка. Такое больше не повторится.

Клер безразлично и холодно смотрела на него.

— Убирайся, — презрительно сплюнула она. — Или я за себя не отвечаю.

Обливаясь слезами, Грег схватил свои трусы и начал их надевать, Клер отвела взгляд, не в силах вынести это зрелище.

Он подошел к ней, Клер отодвинулась в сторону, и тут Грег тоже пришел в ярость.

— Ты, сука! — заорал он. — Она все равно моя дочь. И тебя совершенно не касается, чем мы тут с ней занимаемся. Ей это нравится.

Клер не могла поверить своим ушам. Он сошел с ума. Иначе и быть не может.

— Утром я первым делом позвоню в полицию, — предупредила она.

Неожиданно ее муж размахнулся и изо всей силы влепил ей пощечину. Голова у Клер дернулась, но она только сильнее прижала к себе Ники.

Увидев ненависть, горящую в глазах жены, Грег моментально пришел в себя.

— Извините меня, пожалуйста. — Теперь он был в отчаянии. — Я не хотел.

Он видел, как вся его жизнь идет прахом, и пришел в ужас.

— Пожалуйста, Клер, дайте мне еще один шанс. Я больше никогда к ней не прикоснусь. Я клянусь вам.

Но клятвы и мольбы не оказали на Клер никакого действия, Грег это понял, и его плечи поникли. Больше не сказав ни слова, он развернулся и медленно вышел из комнаты. Как только дверь закрылась, Клер подскочила к ней и надежно заперла изнутри.

— Ники, с тобой все в порядке? — с тревогой спросила Клер.

Девочка смотрела на нее перепуганными заплаканными глазами, и Клер почувствовала к ней невыразимую нежность. Господи, ну почему она не замечала того, что происходило прямо у нее под носом? Теперь Клер тоже трясло, даже больше, чем Ники. Затем они вместе сели на кровать, потрясенные пережитым ужасом.

— Почему же ты мне не рассказала о том, что происходит? — спросила Клер в отчаянии.

— Я не могла, — прошептала Ники. — Папа сказал, что он отправит меня отсюда, если я кому-нибудь скажу. Когда-то, очень давно, я рассказала все маме, и они ужасно поссорились. Она забрала меня и посадила в машину, на заднее сиденье. А потом мы очень быстро ехали и попали в аварию. Мама умерла и бросила меня. Папа сказал, что ты тоже меня бросишь, если узнаешь об этом.

— Ох, Ники…

Все встало на свои места. Вот почему первая жена Грега уехала на машине в одной ночной рубашке. Но Клер даже не догадывалась, что бедная женщина взяла с собой Ники. Она, конечно же, пыталась увезти свою дочь в безопасное место. Клер была совершенно подавлена. Она совсем не была готова к такому. Клер считала Грега приличным человеком, джентльменом, поэтому и вышла за него замуж. И все это время он был ничуть не лучше тех мерзких извращенцев, которые насиловали ее в детстве. Ее передернуло. Клер испытывала ужасное потрясение, происшедшее у нее просто в голове не укладывалось. Она никогда бы в это не поверила, если бы не видела все собственными глазами. Но больше всего Клер беспокоилась о Ники. Что же ей пришлось вытерпеть! Клер слишком хорошо знала, какой непосильной ношей может быть чувство вины, взваленное на хрупкие детские плечи. Ее снова охватила ярость. Но сейчас не время обращать внимание на свои чувства. Она нужна Ники. Поэтому Клер укачивала Ники на руках, как маленького ребенка, пока всхлипывания девочки не затихли. Затем она помогла ей надеть ночную рубашку и уложила малышку в кровать.

— Не бросай меня, Клер, пожалуйста.

— Я никогда тебя не брошу. Никогда, — успокоила ее Клер. Она забралась в постель и легла рядом с девочкой, обняв ее. — Не переживай, — прошептала она. — Я буду рядом с тобой всю ночь. И я обещаю, что это больше никогда не повторится. Теперь ты в безопасности.

Клер говорила от чистого сердца. Она твердо решила увезти Ники из этого места, даже если это будет последним, что она сможет сделать.

Глава тридцать вторая

Когда Ники наконец забылась беспокойным сном, Клер осторожно выбралась из кровати и подошла к окну, потирая болевшую спину. Вид был потрясающе красивым, но сегодня Клер его не замечала. Резиденция Найтингейла теперь стала не более чем роскошной, лишенной любви тюрьмой, и скоро она из нее выберется. Ее мечты снова рухнули. Она потрогала пальцем разбитую Грегом губу. Та напухла и болела, но Клер это сейчас не волновало. Она пережила гораздо более сильные страдания и беспокоилась о своем лице меньше всего.

Подойдя к двери, Клер прижалась к ней ухом, пытаясь понять, что сейчас делает Грег. В доме было тихо, поэтому она отперла дверь и осторожно осмотрела лестничную площадку. На ней никого не было. Клер сняла туфли и быстро спустилась по лестнице. В доме везде горел свет; проходя мимо гостиной, она заметила, что графин с виски исчез со столика. Губы Клер презрительно скривились. Грег, должно быть, забрал графин с собой в надежде напиться до беспамятства. Когда она вошла в кухню, к ее ногам прижался Кэссиди. Клер опустилась рядом с ним на пол и крепко обняла собаку, роняя слезы на его шерстку.

— О Кэссиди! — всхлипывала она. — Ну как я могла быть такой слепой дурой? Почему я не видела, какой он на самом деле мерзавец?

Пес облизывал ее лицо влажным языком. Он всегда очень тонко чувствовал настроение хозяйки. Через некоторое время Клер встала и приготовила себе крепкий кофе. Обычно она никогда не пила его так поздно, потому что потом не могла заснуть, но сегодня необходимо было оставаться начеку. Она не сможет чувствовать себя в безопасности, пока вместе с Ники и Кэссиди не уедет подальше из этого дома. Клер собралась сделать это завтра утром, сразу после звонка в полицию. Она бы позвонила им прямо сейчас, но Ники все-таки заснула, и Клер очень не хотелось, чтобы девочке сегодня в придачу ко всему пришлось отвечать на вопросы полицейских. Ники была слишком измучена. Гораздо лучше подождать до утра, когда она немного отдохнет и успокоится.

Возвращаясь обратно в комнату, Клер прихватила с собой Кэссиди. На этот раз она слышала, как Грегори беспокойно ходит у себя в спальне. Торопливо заскочив в комнату Ники, она снова заперла дверь и принялась ждать.

Клер провела ночь, сидя на стуле у кровати Ники, чтобы не уснуть. Наконец из-за моря поднялось бледное утреннее солнце, озаряя небеса рассветом. В саду возле дома начали щебетать птицы. Внутри у Клер все омертвело. Ники проснулась в семь часов утра, и ее глаза мгновенно наполнились страхом.

— Все в порядке, милая, я здесь, — успокоила ее Клер. Увидев ее и Кэссиди, девочка слегка расслабилась. Глаза у Клер покраснели от бессонной ночи, она чувствовала себя больной и усталой. Из спальни уже давно не доносилось ни звука. Клер расчесала волосы Ники и подождала, пока та оденется.

Они уже выходили из комнаты, когда Ники внезапно схватила ее за руку.

— Клер, не надо звонить в полицию, — взмолилась она. — Давай сначала отсюда уедем. Они начнут задавать всякие вопросы, как тогда, когда умерла мама, и…

Ее глаза наполнились слезами.

Клер крепко обняла девочку.

— Все будет хорошо, не надо снова расстраиваться. Все обязательно будет хорошо, вот увидишь.

Она отперла дверь и, убедившись, что Грега поблизости нет, повела свою падчерицу вниз по лестнице.

Скоро ей придется схватиться с Грегом. Клер приготовила для Ники завтрак и решила разобраться с этим прямо сейчас. Теперь, при свете дня, она чувствовала себя более храброй.

— Я пойду поговорю с твоим отцом, — сказала она девочке. — Оставайся здесь.

Ники была напугана, поэтому Клер попыталась ее успокоить.

— Смотри, здесь с тобой будет Кэссиди. Ты с ним в безопасности.

Она и сама испытывала страх, но еще Клер знала, что никогда не осмелится выступить против мужа, если не сделает этого немедленно. Ребенок внутри нее неожиданно начал толкаться, словно тоже нервничал.

Остановившись у двери в спальню, Клер прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука, поэтому она повернула ручку и распахнула дверь. В комнате было темно из-за задернутых штор, но она увидела силуэт Грега, лежащего на кровати. Клер подошла к окну и раздвинула шторы, впуская в комнату солнечный свет. Затем она осторожно направилась к кровати. Грег даже не пошевелился. Пустой графин из-под бренди стоял рядом, а в руке Грег сжимал один из граненых бокалов, полученных в качестве свадебного подарка от одного из его деловых партнеров. Небольшое количество янтарной жидкости пролилось на белую, обшитую кружевом простыню и застыло на ней темным пятном. Ее муж все еще был в одних трусах, и при взгляде на него страх Клер сменился яростью. В этот момент ее ненависти вполне хватило бы, чтобы его убить.

Она пересекла комнату и стала грубо трясти мужа. Голова Грега откинулась в сторону, а из другой его руки что-то выпало. Это была пустая баночка из-под парацетамола. Сердце Клер екнуло, и она встряхнула его еще сильнее, но Грег не реагировал. Теперь ее охватила паника. Что же ей делать? Дрожа, Клер схватила телефон и набрала «999»^[4].

— Мне нужна «скорая помощь»! — закричала она. Затем, когда оператор принялась ее успокаивать, Клер смогла назвать их адрес. Потом она позвонила миссис Поп, хотя с первого раза ей это не удалось, так как пальцы ужасно дрожали. Наконец в трубке раздался приветливый голос старой женщины.

— Миссис Поп, вы мне нужны, — всхлипнула Клер.

— Уже еду. — Миссис Поп поспешно бросила трубку.

Остаток дня прошел как в тумане. Миссис Поп приехала почти сразу после «скорой». Медики поспешили к Грегу, и через несколько минут его неподвижное тело уже погрузили в машину. Миссис Поп с обеспокоенным лицом помогла Клер забраться в «скорую помощь» вслед за мужем. Она понятия не имела, что произошло, но сейчас было не время для расспросов.

— Езжайте с ним, милая, — сказала миссис Поп. — И не переживайте о Ники. Я о ней позабочусь.

Дверь автомобиля захлопнули, и вскоре они уже мчались к больнице. Клер плакала, но медики были слишком заняты Грегом, чтобы обращать на нее внимание. Добравшись до больницы, они внесли его внутрь, а Клер кто-то отвел в небольшую комнату ожидания, пообещав держать ее в курсе событий. Она в одиночестве просидела там целую вечность, Клер била дрожь. Наконец дверь открылась, и в комнату вошел молодой врач в белом халате. Он с первого взгляда заметил, что она беременна, и озабоченно нахмурился.

— Миссис Найтингейл, боюсь, у меня для вас плохие новости.

Когда Клер уставилась на него пустым взглядом, врач сглотнул и неохотно продолжил:

— Уверяю вас, мы сделали все возможное, но он умер еще до того, как попал в больницу.

Клер не верила своим ушам, она заметно вздрогнула. Врач сказал ей, что Грег умер. Он не решился лицом к лицу столкнуться с последствиями своего поступка и выбрал путь труса. Клер была рада. Теперь он больше никогда не сможет причинить Ники боль. Осознав это, Клер испытала облегчение. Наверное, ей стоило стыдиться таких мыслей, но Клер ничего не могла с собой поделать.

Молодой доктор был потрясен, когда она зашлась истерическим смехом. Он ожидал слез, но не знал, что делать в случае такой реакции. Постепенно смех женщины сменился всхлипываниями, затем она затихла и сползла на пол, потеряв сознание.

Только ближе к обеду Клер разрешили вызвать такси и уехать домой. Ее хотели оставить под наблюдением, но Клер настояла, что ей нужно быть с Ники.

Когда Клер поднялась на крыльцо, ее встретила миссис Поп, заключив в крепкие объятья.

— Дорогая моя, какой ужас! Я никак не могу поверить…

Клер была измотана физически и морально, но миссис Поп держала себя в руках.

— Пойдемте, — сказала ей добрая женщина. — Вам нужно в постель. Вас же ноги не держат.

Пока Клер с трудом надевала ночную рубашку, миссис Поп развила вокруг нее бурную деятельность. Она почти сразу уложила хозяйку в кровать и убежала ставить чайник. Когда миссис Поп через несколько минут вернулась в спальню с подносом, Клер уже забылась тяжелым сном. Не желая ее беспокоить, экономка на цыпочках вышла из комнаты.

Клер проспала до поздней ночи. Проснувшись, она озадаченно обвела взглядом комнату, затем к ней вернулись воспоминания о событиях последних суток, и женщина резко села на кровати.

Миссис Поп находилась рядом в кресле. Увидев смятение Клер, она ободряюще взяла ее за руку.

— Все в порядке, дорогая. Я здесь, — успокоила она хозяйку.

— Где Ники?

— Она спит, с девочкой все в порядке.

Клер медленно опустилась обратно на подушки. Конечно же, ей приснился кошмар. Сейчас она проснется, и все будет как раньше. Но нет, все случившееся реально. По щекам Клер потекли жгучие слезы.

— Миссис Поп… Все так ужасно…

Старшая женщина любила ее всем сердцем.

— Не отчаивайтесь, милая, — мягко проговорила она. — В конце концов все наладится.

Сейчас Клер сильно в этом сомневалась. Но разве ее жизнь хоть когда-то была спокойной?

Годы спустя, вспоминая эти черные дни, Клер всегда приходила к выводу, что она никогда бы не справилась, если бы не миссис Поп. Женщина переехала к ней и стала надежной опорой для Клер и Ники.

Она сама позвонила мистеру Смиту, одному из деловых партнеров Грега, и он любезно согласился взять на себя заботы о проведении похорон. Это оказалось кстати, поскольку Клер сейчас была не в состоянии что-то организовывать. Учитывая обстоятельства его смерти, было проведено вскрытие и вынесен вердикт: несчастный случай. Врачи пришли к выводу, что Грег случайно принял слишком большую дозу парацетамола, что привело к отравлению. В конце концов, какой еще вердикт они могли вынести? Грег был удачливым бизнесменом, имел прекрасную молодую жену и дочь, он ждал рождения второго ребенка. Никто не совершает самоубийство в подобных обстоятельствах.

Клер знала правду, но сейчас не было смысла разоблачать мужа. Это только еще больше огорчило бы Ники, а Клер собиралась оберегать ее от потрясений любой ценой.

Клер не могла больше спать в их общей спальне и перебралась в соседнюю комнату. С приближением дня похорон ее все сильнее охватывал страх. Полиция допросила ее на следующий день после смерти мужа в обычном порядке. Клер сказала им, что Грег в последнее время слишком много работал и в день своей смерти жаловался на головную боль.

— Разве вы не видели, как он принимал таблетки? — спросил ее унылый инспектор полиции.

— Нет. Понимаете, он нехорошо себя чувствовал, и я пошла спать в другую комнату, чтобы ему не мешать.

Клер так долго лгала, что стала экспертом в этом деле, и для нее не составило труда сыграть роль беременной вдовы, оплакивающей своего мужа.

К моменту окончания допроса инспектор окончательно убедился, что смерть Грега произошла в результате трагического несчастного случая.

— Это так ужасно, — сказал он более молодому напарнику, когда они уже уходили. — Такая молодая женщина, еще и ребенок вот-вот родится. А эта бедная девочка потеряла обоих родителей… Просто в голове не укладывается.

После ухода полицейских Клер осторожно поговорила с Ники о случившемся.

— Но что, если они узнают, что он со мной сделал? — испуганно спросила девочка.

— Не узнают, если мы им не расскажем, — сказала Клер. У нее разрывалось сердце, так как она слишком хорошо понимала, какие стыд и вину сейчас испытывает девочка. Ники на удивление спокойно восприняла новость о смерти отца. И Клер была хорошо известна причина: девочка испытывала облегчение, зная, что он больше никогда не сможет ее насиловать.

— Почему бы тебе снова не пойти в школу? — предложила миссис Поп спустя несколько недель после смерти Грега. — Тебе не станет легче, если ты будешь и дальше бродить по дому. А возвращение к привычной жизни поможет тебе успокоиться.

Ники неохотно согласилась, и уже на следующее утро миссис Поп отвезла ее на занятия. Клер была на ногах, но чувствовала себя невероятно больной. Она считала, что это из-за пережитого потрясения. Столь многое случилось за короткий промежуток времени! Ее жизнь снова перевернулась вверх дном. Со дня смерти Грега она не выходила из дому, но сегодня после обеда, пока миссис Поп приводила в порядок кухню, Клер решила прогуляться с Кэссиди на пляже.

— Это хорошая мысль, — улыбнулась миссис Поп, когда Клер сказала ей о своих намерениях. — Может, на свежем воздухе вы немного развеетесь и посвежеете. Только не переусердствуйте.

— Хорошо, я буду себя беречь, — пообещала Клер перед уходом. Она успела отойти совсем недалеко, когда поняла, что устала гораздо больше, чем предполагала. Ребенок внутри казался невероятно тяжелым, вдобавок Клер почувствовала тупую боль в спине.

— Пошли, Кэссиди. — Она потерла поясницу. — Это была не такая уж хорошая идея. Пойдем домой.

Песик завилял хвостом и последовал за хозяйкой в сторону дома, оставляя на песке причудливый трехлапый след. Спина болела все сильнее, и Клер с трудом волочила ноги. Они как раз дошли до песчаных дюн, которые вели к черному ходу в дом, когда у Клер случилась первая схватка. Это было так неожиданно, что женщина согнулась вдвое от боли. К счастью, она почти сразу закончилась, но от испытанного потрясения у Клер на лбу выступил пот.

— О Господи, пожалуйста, только не это! — простонала она. — Сейчас еще слишком рано. Не забирай у меня и этого ребенка.

Ее мольба не была услышана, и не успела она выпрямиться, как начался второй приступ боли. По ногам потекло что-то теплое и липкое, капая на песок. У нее отошли воды, и Клер расплакалась. Роды начались, и теперь было необходимо как-то добраться домой. От этого зависела жизнь ее ребенка.

Стиснув зубы, она, спотыкаясь, шла дальше. Теперь схватки стали более частыми, но Клер старалась не обращать на них внимания. Она сосредоточилась на ходьбе. Наконец показалась задняя часть дома, и у нее вырвался вздох облегчения. К счастью, миссис Поп заметила ее из окна кухни и, поняв, что с Клер что-то не в порядке, выбежала на лужайку, чтобы ее встретить.

— Что случилось, милая? — затаив дыхание, спросила она. Но в этот момент у Клер произошла очередная схватка, и экономка мгновенно догадалась, что происходит. Роды начались слишком рано, и миссис Поп знала, что должна действовать быстро, чтобы не случилась еще одна трагедия. Дотащив Клер до скамейки, стоявшей под старым дубом, она бесцеремонно усадила ее.

— Оставайтесь здесь и не двигайтесь, — приказала миссис Поп. Затем она помчалась обратно со скоростью, которая могла бы сделать честь любой женщине в два раза моложе ее. Через десять минут к их дому снова подъехала «скорая».

Клер крепко держала миссис Поп за руку, пока та пыталась ее успокоить.

— Она еще только на седьмом месяце, — со страхом сообщила она врачам.

Те ободряюще похлопали ее по плечу.

— Не волнуйтесь. Мы мигом доставим ее в родильную палату, — сочувственно сказал один из них. Миссис Поп коротко рассказала им о недавней трагической смерти мужа Клер, объяснив, что во время родов рядом с ней не будет гордого отца, чтобы подбодрить жену.

Клер моментально уложили на носилки и погрузили в автомобиль «скорой помощи». Она не сводила глаз с лица миссис Поп и до последней минуты не отпускала ее руку.

— Я приеду в больницу сразу, как только заберу Ники из школы, — пообещала ей миссис Поп, когда двери «скорой помощи» уже закрывали. — Я отвезу ее к Мэри и сразу приеду.

Клер с трудом кивнула. Затем машина со включенными сиреной и мигалкой на полной скорости понеслась к больнице.

Миссис Поп смотрела ей вслед, пока автомобиль не исчез из виду, а затем, развернувшись, внимательно поглядела на резиденцию Найтингейлов. Теперь дом утратил для нее все очарование, и миссис Поп стало казаться, что он проклят. Беды валились на семью Найтингейлов одна за другой. И теперь она как никогда молила Бога, чтобы ребенок Клер не стал следующей жертвой.

У Клер началось сильное кровотечение, и ее сразу доставили в родильную палату. Через несколько минут она уже лежала на родильном столе под капельницей. Вокруг нее плескалось море боли, голоса, казалось, достигали ее через немыслимое расстояние. Датчики, прикрепленные к выпирающему животу, передавали данные о сердцебиении ребенка на специальный экран. У смотревшего на него врача на лице все сильнее проступало беспокойство.

— Ребенок в критическом состоянии, — донеслись до Клер его слова. И ее сердце начало испуганно биться. Она не переживет, если сейчас потеряет и этого ребенка. Клер точно знала, что не сможет этого вынести.

— Мы должны извлечь его прямо сейчас и быстро.

Наклонившись к Клер, врач посмотрел ей в глаза.

— Миссис Найтингейл, мы собираемся помочь вашему ребенку родиться. Вы меня понимаете?

Клер с трудом кивнула.

Он ободряюще погладил ее по руке.

— Хорошо, хорошо. Я воспользуюсь щипцами, но вы должны меня слушать и делать все так, как я говорю. Попробуете?

Она снова кивнула, но теперь началась очередная схватка. Клер скорчилась в агонии и почувствовала, как из нее снова выплеснулась горячая кровь. Через несколько секунд она ощутила внутри себя холодную сталь. Боль была невыносимой, и Клер изо всех сил старалась не потерять сознание. От этого зависела жизнь ее ребенка. Когда ее скрутила следующая схватка, доктор приказал Клер тужиться.

По ее лицу стекал пот, она делала то, что ей велели, но ничего не происходило. Взглянув на монитор, Клер запаниковала. Не нужно было быть врачом, чтобы понять, насколько нерегулярно и слабо билось сердце ее ребенка. После всего, что случилось с ней за эти несколько дней, Клер была просто не в состоянии выполнить приказ доктора. Теперь он тоже вспотел и, видя, что пациентка уже на грани обморока, быстро принял решение.

— Скальпель! — приказал он акушеру и снова склонился над Клер.

Она почувствовала, как нож вошел в ее плоть, а затем доктор снова взялся за щипцы.

— Теперь, когда почувствуете приближение следующей схватки, тужьтесь изо всех сил.

Через несколько секунд ее накрыла новая волна боли. Стиснув зубы, Клер тужилась из последних сил. Неожиданно раздался взволнованный крик врача:

— Пошел! Я вижу его головку. Еще одна схватка, и все закончится.

Клер поднатужилась в последний раз и вдруг почувствовала, как из нее выходит ребенок. Его подхватила медсестра. В палате не раздался крик новорожденного, но Клер мельком увидела его крошечное личико, прежде чем медсестра выбежала из палаты с завернутым в полотенце младенцем.

— Отличная работа, миссис Найтингейл. — Вспотевший доктор извлекал плаценту и останавливал кровотечение. — У вас прекрасный мальчик.

Клер охватила радость. Уильям Кристофер Найтингейл родился, а все остальное теперь не имело для нее значения. Она потеряла сознание.

Глава тридцать третья

Спустя несколько часов она пришла в себя. Все тело болело, ее опутывали сотни проводков и датчиков. Рядом с ее кроватью сидела миссис Поп. Когда Клер открыла глаза, женщина осторожно поцеловала ее в лоб.

— У тебя родился прекрасный маленький мальчик, Клер. — В глазах у нее стояли слезы.

Сердце Клер преисполнилось радости.

— Где он? — еле слышно спросила она.

— В реанимации. Но я думаю, ты скоро его увидишь.

Клер потеряла очень много крови и чувствовала себя очень слабой, но счастливой. Некоторое время они молчали. Клер успокаивало само присутствие миссис Поп. Только сейчас она вдруг поняла, что даже не знает ее имени. Но это было не важно. Теперь эта чудесная женщина навсегда останется для нее миссис Поп. В палату вошел доктор, принимавший у нее роды, и направился к кровати.

— Вы уже вернулись к нам? — улыбнулся он. — Как ваше самочувствие, миссис Найтингейл? Знаете, вы заставили нас поволноваться.

У него были добрые глаза, и Клер удалось улыбнуться в ответ.

— Я хотела бы увидеть своего сына, — сказала она.

Доктор подвинул к кровати стул и сел на него.

— Мы скоро отведем вас к нему, — пообещал он. — Но я должен вас предупредить… Он очень маленький и к тому же пережил сильное потрясение во время родов.

Клер тревожно взглянула на него.

— Но с ним все будет в порядке?

Врач похлопал ее по руке.

— Мы делаем все, что в наших силах.

Клер начала плакать, а у миссис Поп был такой вид, словно она вот-вот к ней присоединится.

— Пожалуйста, позвольте мне его увидеть, — взмолилась Клер. Доктор помедлил, но затем принял решение.

— Хорошо, — согласился он. — Но вас повезут в кресле-каталке, и это только на минуту, имейте в виду.

Он не хотел слишком утомлять Клер в ее теперешнем состоянии и предпочел бы, чтобы она осталась в постели. Но в то же время доктор понимал, насколько важно для нее увидеть ребенка. Он торопливо ушел, чтобы поговорить со старшей медсестрой, и вскоре нянечка уже подкатила кресло к кровати Клер. Им с миссис Поп пришлось приложить все усилия, чтобы посадить в него роженицу, так как она совсем ослабла. Но Клер твердо решила увидеть ребенка, и скоро миссис Поп уже везла ее по коридорам, а рядом шла медсестра и катила стойку с капельницей. Наконец они добрались до палаты реанимации, и им позволили войти. Вдоль одной из стен расположился целый ряд стеклянных инкубаторов. Почти все они были пустыми. Нянечка показала на один, находившийся в дальнем углу палаты. Возле него стояла другая медсестра и что-то записывала. Когда они приблизились к ней, женщина ободряюще улыбнулась Клер.

— Миссис Найтингейл?

Клер, бледная как мел, кивнула. Медсестра отошла в сторону, и Клер впервые по-настоящему увидела своего сына. Он был невероятно крошечным и таким совершенным, что ее захлестнула волна любви к нему. Светлыми волосами и синими глазами он был очень похож на нее и ничем не напоминал Грега. Клер отдала бы все на свете за возможность взять ребенка на руки, но знала, что это пока невозможно. Его опутывали трубочки и проводки; она сразу же заметила, что малыш подключен к аппарату искусственного дыхания. От этого зрелища у нее сжалось сердце, но сестра тут же объяснила ей, что это нормально.

— Все в порядке, миссис Найтингейл. Ваш ребенок родился очень рано, поэтому этот аппарат помогает ему дышать, пока его собственные легкие не окрепнут. Вы можете протянуть туда руку и коснуться его, если хотите.

С одной стороны инкубатора было отверстие. Клер нерешительно просунула в него руку и прикоснулась к ребенку. Медсестра и миссис Поп тактично отошли в другой конец палаты, давая Клер возможность побыть с сыном наедине.

Она погладила его ручку, с любовью глядя на малыша. Его кожа была невероятно нежной, а сам ребенок выглядел очень мило и невинно.

— Привет, Уильям. — По щекам у нее покатились слезы. — Я твоя мама, и я так тебя люблю! Ты самое лучшее, что у меня есть. Поскорее становись сильным, слышишь?

Ребенок слегка пошевелился, словно услышав ее слова, и его крошечный кулачок сомкнулся на ее мизинце. Клер никак не могла на него налюбоваться и с радостью просидела бы так всю ночь. Но скоро пришла медсестра и деликатно попросила ее уйти.

— Ему сейчас нужен абсолютный покой, — мягко сказала она. — И вам тоже.

Клер кивнула, приуныв от мысли, что придется оставить его здесь. Тут было так холодно и неприветливо. Но по крайней мере, сейчас ребенок находился в самом лучшем для него месте. Когда Клер вернулась обратно в палату, она чувствовала себя совсем измученной, но немного повеселела.

Когда ей помогали лечь на кровать, Клер сонно улыбнулась миссис Поп.

— Он такой хорошенький.

Миссис Поп кивнула, сглотнув комок в горле.

— Это самый красивый ребенок, которого я только видела, — согласилась она.

Облегченно вздохнув, Клер опустила голову на подушку и почти сразу крепко заснула.

Ночью ее разбудил чей-то тихий голос. Клер с трудом открыла глаза и увидела рядом с кроватью медсестру.

— Миссис Найтингейл, нам только что позвонили из реанимации и спросили, хотите ли вы побыть с ребенком.

Все чувства подсказывали Клер, что случилось что-то нехорошее. В палате царил полумрак и было очень тихо.

— Что-то произошло? — со страхом спросила она. — Он болен?

Медсестра нервно поправила одеяло.

— Я не могу ответить на ваш вопрос, миссис Найтингейл. Дежурный врач объяснит вам все, когда мы туда подойдем. Давайте я вас отвезу. У меня уже готово кресло-каталка.

Клер охватила паника, она с трудом сглотнула. Этого просто не могло быть после всего, что ей пришлось перенести. С Уильямом все было в порядке, она сама его видела. Но почему же тогда они вызывают ее к нему в такую рань? Неужели что-то случилось? Это, наверное, какая-то ошибка. Может, чей-то другой ребенок заболел?

Когда она спустила с кровати ноги, все вокруг нее вдруг закружилось. Клер стиснула зубы и с помощью молодой медсестры смогла продеть руки в рукава халата, а затем неловко пересела в стоящее рядом кресло на колесиках.

Поездка в палату реанимации, казалось, длилась целую вечность, но наконец они оказались на месте и были встречены серьезным врачом, который отвез ее кресло в небольшой кабинет рядом с палатой.

— Миссис Найтингейл, — сказал он. Этот врач не единожды сталкивался с подобными ситуациями и знал, что эффект от сказанного невозможно смягчить, поэтому всегда говорил без обиняков. — Боюсь, что Уильям Найтингейл все-таки очень болен.

— Но… но почему? Я думала, он просто останется здесь под наблюдением, пока не окрепнет.

Мужчина вздохнул, потом снял свои очки и принялся тщательно протирать их краем белого накрахмаленного халата.

— Клер, у вашего ребенка гипоксия. Мы получили результаты анализа его крови, и они неутешительны.

Клер смотрела на него непонимающим взглядом.

— Гипоксия приводит к остановке дыхания. Большинство недоношенных детей страдают от нее, так как их легкие еще недостаточно развиты. Боюсь, что за последние несколько часов состояние Уильяма заметно ухудшилось, а кислотно-основный анализ крови, как я уже сказал, указывает, что ситуация практически безнадежна. То есть он не может и не сможет дышать самостоятельно. Поэтому…

— Что «поэтому»?

— Думаю, лучшим выходом из ситуации станет ваше разрешение отключить аппарат искусственного дыхания и позволить малышу отойти без мучений.

— То есть… вы хотите сказать, что он умрет?

— Да, миссис Найтингейл. Боюсь, что так. Уверяю вас, мы сделали все возможное, но спасти его нельзя. Мне действительно очень, очень жаль.

Клер попыталась осмыслить то, что сказал ей врач. Но этого просто не могло произойти! Он не может умереть.

— И что же? Вы позволите нам вынуть его из инкубатора, чтобы вы смогли еще раз подержать его на руках?

Голос доктора вернул ее к реальности. Ей хотелось плакать и кричать, но звуки, казалось, замерли внутри нее и не могли пробиться наружу.

— Вы совершенно уверены, что больше ничего нельзя сделать? — Ее голос прозвучал на удивление спокойно.

— Боюсь, что так.

Она бездумно кивнула. Доктор вышел из комнаты, а Клер осталась сидеть, невидящим взглядом уставившись в пространство. Ее жизнь, ее мир снова распадались на куски.

Спустя несколько минут доктор вернулся и подкатил ее кресло к инкубатору Уильяма. Сиделка держала малыша на руках, и Клер впервые увидела его без паутины капельниц, датчиков и проводков. Медсестра осторожно вложила мальчика в ее руки, а затем вместе с доктором вышла из комнаты. Клер укачивала младенца, тихонько напевая колыбельную.

В 3.05 утра Уильям Найтингейл покинул наш мир, лежа на руках у матери. Вместе с ним умерла частичка ее души.

— Итак, вы проснулись, миссис Найтингейл. — Медсестра, казалось, нервничала. Рано утром Клер вернули в палату с задернутыми занавесками, и с тех пор она ни разу не пошевелилась и не издала ни звука. — Я принесу вам чашечку чаю, не возражаете?

И медсестра исчезла прежде, чем Клер смогла ей ответить.

Из-за занавесок до нее доносились голоса других женщин, которые ворковали со своими малышами, и боль нахлынула на Клер с новой силой. Она никогда не сможет даже обнять Уильяма. И все же она была не в силах заплакать. Казалось, слезы застряли в горле удушливым комом, от которого было невозможно избавиться.

Клер лежала и ждала возвращения сиделки, но вместо нее через распахнувшиеся занавески к ней шагнул врач. Он подошел и опустился на край больничной койки. Клер наградила его ничего не выражающим взглядом. Это был тот самый доктор, который заботился об Уильяме.

— Я только что сменился и пришел взглянуть, как у вас дела, — сказал он.

Она не ответила, и врач тоже помрачнел. Безучастное выражение ее лица сказало ему, что Клер ушла глубоко в себя и он бессилен ей помочь.

По-прежнему ни единой слезинки. Жуткая боль в груди была слишком сильной, чтобы заплакать. Эта боль не шла ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось испытать при родах, и теперь Клер хотела лишь одного — чтобы доктор ушел, оставив ее наедине с ее утратой.

— Есть кто-нибудь, кому я могу позвонить и сообщить о вас? — мягко осведомился доктор.

Клер покачала головой. Она была бледнее простыней, на которых лежала, и сердце доктора буквально рвалось к ней. Всего несколько дней назад весть о смерти ее мужа лесным пожаром пронеслась по больнице, и теперь он не знал, как эта молодая женщина сможет пережить еще одну утрату. Он встал, ссутулившись, неловко погладил ее по руке, а затем исчез за занавесками.

Клер лежала, как и прежде уставившись пустым взглядом в потолок. Странно, но она ничего не чувствовала. Словно выплакала все чувства вместе со слезами. Она так долго и сильно хотела этого ребенка… Все ее надежды и мечты были связаны с ним, а теперь он тоже покинул ее, исчез, как и все хорошее, что она когда-либо видела в своей жизни. Но на этот раз у нее не осталось сил на борьбу, она слишком устала бороться. Вся ее жизнь была непрерывной борьбой за выживание, и теперь она больше не хотела жить. Клер просто хотела закрыть глаза и быть со своим ребенком. Заснуть навечно.

Миссис Поп, приехавшая в больницу, совершенно не могла держать себя в руках. Она часами сидела у кровати Клер, болтая, убеждая, плача и пытаясь сделать хоть что-нибудь, что помогло бы вернуть Клер в реальный мир из того кокона молчания, в который она погрузилась. Но эти попытки ни к чему не привели. Когда ее спросили, желает ли она еще раз взглянуть на малыша перед похоронами, Клер лишь молча покачала головой. На следующий день после смерти Уильяма похоронили Грега, а Клер так и лежала в больничной палате, совершенно безразличная к тому, что происходит вокруг.

У миссис Поп опускались руки. Ники и Кэссиди оставались с Мэри, Ники умоляла миссис Поп позволить ей увидеться с Клер. Миссис Поп не разрешала. Она не хотела, чтобы девочка видела свою мачеху в таком состоянии, и не думала, что этого хотела бы Клер.

— Я не знаю, что делать, — со страхом признавалась она Мэри. — Похоже на то, что она совсем потеряла волю к жизни.

Мэри грустно кивнула.

— Что ж, мы должны помочь ей справиться с этим. Именно сейчас она очень нужна Ники.

Миссис Поп задумчиво наклонила голову. Мэри только что подала ей хорошую идею, которой миссис Поп собиралась воспользоваться этим же вечером, как только вернется в больницу.

Клер все еще лежала неподвижно. Похоже, с тех пор как миссис Поп была здесь в последний раз, она так и не пошевелилась. Пожилая женщина опустилась рядом с ней на кровать.

— Я знаю, что тебе трудно, милая, — прошептала она. — Мы все так ждали этого малыша, но вспомни, ведь есть еще и те, кому ты очень нужна.

Клер даже не моргнула в ответ, и по щеке миссис Поп скатилась слезинка.

— Я говорю о Ники, — в отчаянии продолжала она. — Ники так по тебе скучает, ведь у нее кроме тебя никого не осталось, и ей очень одиноко.

Еще несколько мгновений ей казалось, что Клер просто не слышит, что ей говорят. Но потом, к радости миссис Поп, Клер медленно повернула голову, и в ее глазах засветилось узнавание.

Миссис Поп обхватила руками худенькое тело Клер, пытаясь согреть ее теплом материнских объятий. Если она не ошиблась, Клер только что сделала первый шаг в направлении реального мира. И она оказалась права: имя Ники смогло пробиться сквозь ледяную корку, которой покрылось сердце Клер. На некоторое время боль утраты отступила в сторону, отхлынули те чувства, с которыми Клер пока что не могла справиться. Теперь она знала, что должна бороться, должна жить дальше, — хотя бы ради Ники. Весь персонал больницы не меньше миссис Поп радовался, когда Клер начала отвечать им. Все жалели молодую женщину, на которую в одночасье обрушилось столько трагедий.

В первый раз за последние несколько дней Клер немного поела и попила, а во время полдника к ней зашел врач. Он был явно обрадован тем, что она вышла из состояния полной апатии. Теперь Клер лежала в отдельной палате, куда не могли доноситься крики других младенцев, от которых у Клер разрывалось сердце. Клер все еще была бледной и слабой, но врач отметил, что она явно начала медленно выздоравливать.

— Я хочу домой, — сказала она ему. Доктор кивнул. Он тоже считал, что это будет мудрое решение, поскольку в больнице ей больше ничем не могли помочь. Все, что можно было сделать для ее тела, было сделано, и только время способно было исцелить ее разум и душу.

— Не вижу никаких препятствий, — сказал он. — Как насчет следующего утра? Кто-нибудь сможет забрать вас?

Клер кивнула. Она очень хотела вновь увидеть Ники, но прежде чем отправиться домой, ей предстояло сделать еще одно дело.

— Я хочу еще раз взглянуть на своего ребенка, — сказала она.

Доктор понимающе кивнул. Клер все еще не оплакала свою потерю, и весь предыдущий опыт врача говорил о том, что в этом нет ничего хорошего. Слезы — великий врачеватель души, и он ни в чем не хотел препятствовать выздоровлению Клер.

— Я все организую. — Врач развернулся и тихо вышел из палаты, направившись в сторону морга.

Почти через час в палату вошла медсестра с детской корзинкой в руках. Не сказав ни слова, она осторожно поставила ее на край кровати и молча выскользнула из комнаты.

Клер несколько минут смотрела на корзинку, затем нерешительно протянула руку и взяла ее. Они одели Уильяма в синий комбинезончик; он казался таким умиротворенным, что Клер почти поверила, будто ребенок спит. Длинные, завивающиеся на концах ресницы мальчика лежали на щеках. Он казался еще более крошечным, чем тогда, когда она впервые его увидела, совсем как небольшая кукла. Клер осторожно взяла его на руки и размотала шаль, в которую он был закутан. У нее перед глазами мелькнула прекрасная шаль, подаренная ей миссис Поп, и Клер с болью поняла, что его уже никогда не окрестят в ней. В горле у нее образовался колючий комок, и она нежно прижала к себе маленькое тельце. Он словно был создан для того, чтобы держать его на руках. Но сейчас она держала своего сына единственный и последний раз в жизни. Неожиданно комок в горле прорвался тяжелыми, сотрясающими душу рыданиями. Слезы матери упали на его прекрасное маленькое личико. Клер смахнула их поцелуями, стараясь удержать в памяти каждую черточку своего ребенка. Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется, Клер еще никогда не испытывала такой боли. Он был с ней так недолго, но любовь к нему была так сильна, что останется в ее памяти на всю жизнь. Когда ребенка у нее наконец забрали, взамен Клер получила его фотографию. Она спрячет ее рядом с фотографией Жасмин, его сестры, и будет хранить как сокровище. А теперь ей следует позаботиться о Ники.

На следующий день миссис Поп забрала ее домой.

Через три дня Уильям Кристофер Найтингейл обрел вечный покой на церковном кладбище в Бисфеме. Служба была скромной, и на похороны пришли только Клер, Ники, миссис Поп, а также Бетти и Мэри со своими мужьями.

Солнце роняло тусклые лучи на небольшую группу людей, собравшихся на кладбище, пока маленький белый гробик опускали в могилу. Уильяма запеленали в прекрасную шаль, которую миссис Поп связала для него с такой любовью, а рядом с ним лежал плюшевый мишка, купленный Ники для своего маленького братика. Клер же опустила в могилу частицу своего сердца.

Глава тридцать четвертая

— Бетти, на тебя же смотреть холодно. Заходи в дом, я сейчас согрею нам чаю.

Миссис Поп широко распахнула двери, пропуская гостью в холл.

— А где все? — поинтересовалась Бетти, проходя вслед за миссис Поп на кухню.

— Ушли с Кэссиди на пляж.

— Я думала, такая погода заставит их передумать.

Бетти сняла пальто и с облегчением опустилась на стул.

— Чтобы их остановить, погода должна быть в два раза хуже. Они пропадают там целыми днями. По крайней мере, такое создается впечатление. Но если им от этого веселее, тогда все не так плохо.

Бетти кивнула.

— А как у них дела?

— Не очень хорошо, но после всего случившегося по-другому просто быть не может. Говорят, что Господь никогда не посылает нам больше испытаний, чем мы можем вынести, но, по-моему, за эти несколько недель Клер испытала столько горя, что большинству его хватило бы на всю жизнь. Это же просто несправедливо.

Бетти покачала головой. Миссис Поп подсела к ней за стол с двумя чашками чаю.

— И сколько еще ты собираешься тут оставаться? — спросила она.

— Так долго, сколько им понадобится, — тихо ответила миссис Поп, доставая жестяную коробочку с печеньем. Женщины замолчали.

Через полтора месяца после похорон Уильяма Ники снова пошла в школу. Клер стало легче. У нее было много дел, которые требовали ее внимания, но до сих пор Клер просто не была готова ими заниматься. Миссис Поп наконец вернулась домой, и Клер знала, что никогда не сможет отплатить ей за все, что она для них сделала. Карточки с соболезнованиями до сих пор прибывали ежедневно, но она, не читая, выбрасывала их в мусорную корзину. Клер радовал тот факт, что Грег умер, и она не могла притворяться огорченной.

Она назначила встречу с мистером Темплом, юристом Грега, которая состоялась в один из ноябрьских дней. Когда Клер вошла к нему в кабинет, мистер Темпл крепко пожал ей руку. Он был видным мужчиной лет пятидесяти с небольшим. Кроме того, он очень серьезно относился к своей работе, и сейчас на его столе лежала целая кипа бумаг, имевших отношение к Клер. При взгляде на них она впала в отчаяние, но спокойствие мистера Темпла внушало уверенность. Он восхищенно посмотрел на нее. Клер была одета в простой костюм от Шанель и выглядела элегантно и изысканно, так как ее фигура уже вернулась в норму. Клер держала себя гордо, и только боль, таившаяся в ее глазах, могла поведать обо всех пережитых ею трагедиях.

— Не волнуйтесь, миссис Найтингейл, все не так плохо, как кажется.

Клер едва заметно кивнула.

— Рада это слышать.

Она присела, и скоро мистер Темпл уже объяснял Клер ее финансовое положение. Он сам связался с деловыми партнерами Грега и предложил им выкупить его долю в бизнесе. Цена, которую они предлагали Клер, ее более чем устраивала и казалась совсем заоблачной. К счастью, сразу после свадьбы Грег переписал завещание, и теперь резиденция Найтингейлов и все автомобили тоже принадлежали ей. Вместе с различными страховыми выплатами и субсидиями все это составляло очень солидную сумму.

Клер безропотно подписала многочисленные документы и заполнила формы. Она полностью доверяла мистеру Темплу, так что даже не стала читать большинство из них. Скоро внушительная кипа бумаг перед ними стала уменьшаться. Затем Клер попросила его открыть для Ники накопительный счет, право пользоваться которым она получит после совершеннолетия.

Сумма, которую она решила перевести на него, составляла половину всего ее состояния, и мистер Темпл взглянул на Клер с уважением. По правде говоря, она бы с радостью перевела на этот счет все. Она уже давно поняла, что за деньги нельзя купить счастье. Но здравый смысл подсказывал, что им с Ники еще придется на что-то жить. Даже с вычетом половины наследства этих денег в совокупности сденьгами, вырученными за продажу отеля, и ее сбережениями было достаточно, чтобы получить статус очень богатой молодой вдовы. Но работы с документами было еще очень много, так что Клер с радостью предоставила все мистеру Темплу.

Как только с финансовыми вопросами было покончено, он сообщил, что есть еще одно дело, требующее внимания. Мистер Темпл попросил своего секретаря приготовить им кофе, а затем заговорил.

— Я могу поинтересоваться, — нерешительно начал он, — что теперь будет с Ники? Вы собираетесь оставить ее у себя?

Клер удивленно посмотрела на него: она не понимала, как он может спрашивать о столь очевидных вещах.

— Ну конечно, девочка останется со мной! — резко заявила она.

Он с облегчением улыбнулся, затем постучал по столу пальцами и продолжил:

— Миссис Найтингейл… Ваш муж никогда не говорил вам, что Николь на самом деле его приемная дочь?

Рот Клер приоткрылся от удивления, и она потрясенно молчала несколько минут, пытаясь осмыслить его слова. Затем в офис вошла секретарь и поставила перед ними поднос с чашками кофе. Клер так глубоко задумалась, что даже не заметила ее. Ники удочерили.

— Вы в этом твердо уверены? — запинаясь, спросила она.

Он кивнул.

— Да, конечно, уверен. Вообще-то у меня в сейфе вместе с документами на дом сейчас хранятся документы о ее удочерении. Мне не хотелось поднимать этот вопрос так скоро после вашей утраты, но, видите ли, формально у вас нет на нее никаких прав. Впрочем, если вы действительно намерены ее оставить, уверен, что я смогу вам помочь.

Клер не находила слов.

— Удивительно, что Грег вам ничего не сказал, — признал мистер Темпл. — Думаю, они с миссис Найтингейл усыновили Ники, когда она была еще совсем маленькой. К сожалению, миссис Найтингейл не могла иметь собственных детей по медицинским показаниям, поэтому я считаю, что они усыновили Николь незадолго до переезда в Бисфем.

Это было слишком, у Клер закружилась голова.

— Если хотите, я могу показать вам документы об удочерении, — предложил он. — В данных обстоятельствах я не вижу причин, по которым вы не можете с ними ознакомиться.

Юристу очень не хотелось заставлять ее переживать очередное потрясение сразу после смерти мужа и ребенка, и в этот момент он сердился на Грега за то, что тот сразу не сказал жене всю правду.

— Я схожу за документами, — извинился он. Клер в замешательстве проводила его взглядом. Через несколько минут мистер Темпл вернулся. Она сидела на том же месте, и он с беспокойством отметил ее бледность. Сев обратно за свой стол, он вынул бумаги из большого коричневого конверта.

— Ага, вот они.

Он передал ей документ; Клер пробежала его глазами. Мистер Темпл говорил правду. На нем стояла печать государственного суда и дата удочерения. Ники действительно приходилась Грегу приемной дочерью. Неожиданно слова слились, и Клер пришлось схватиться за край стола, чтобы не упасть. Она побледнела как смерть, вызвав тревогу у мистера Темпла.

— С вами все в порядке? — Его голос словно доносился из неведомых далей.

Клер с трудом удалось кивнуть.

— Да, со мной все нормально, — уверила его Клер, продолжая читать документ. Руки у нее дрожали. К ней снова вернулись воспоминания о ребенке, от которого она отказалась целую вечность назад. Невероятно, но Ники тоже удочерили: доказательство находилось у нее в руках, и в нем черным по белому были записаны факты. Клер рассеянно отметила, что мистер Темпл, тревожно нахмурившись, смотрит на нее. Огромным усилием воли она взяла себя в руки и вернула бумагу.

— Пожалуйста, простите меня, — извинилась она дрожащим голосом. — Просто после всего случившегося это стало для меня потрясением.

Он с пониманием кивнул.

— По-другому и быть не могло, — согласился мистер Темпл. — Но если вы хотите, чтобы я помог вам с девочкой, то у нас есть возможность оформить опекунство или же удочерение. Думаю, проблем с этим не возникнет. Вы явно любите этого ребенка, и, полагаю, она платит вам тем же. При таких обстоятельствах во всей стране не найдется суда, который бы взялся вас разлучить. Но если вам понадобится время, чтобы сделать выбор, я вполне вас пойму.

— Я хочу удочерить ее, — не раздумывая сказала Клер; впервые за несколько недель ее охватила радость. Она собиралась удочерить Ники!

Мистер Темпл вернулся к обсуждению других дел, но его слова пролетали у Клер мимо ушей. Затем они обменялись крепким рукопожатием, и она на ватных ногах покинула его офис. Клер долго сидела в машине, не в состоянии отправиться домой или поверить в реальность происходящего.

Мистер Темпл сказал, что она может удочерить Ники, а когда она это сделает, больше никто не сможет их разлучить. Наконец ей удалось успокоиться. Клер завела автомобиль и поехала домой.

Клер казалось, что она взорвется, если не поделится с кем-нибудь новостью. Первым делом она подумала о миссис Поп. Пожилая женщина ждала ее в холле, она все так же приходила каждый день в качестве друга и экономки. Завидев ее доброе лицо, Клер сделала то, чего никогда себе раньше не позволяла. К удивлению миссис Поп, она бросилась к ней и расплакалась так, словно у нее разрывалось сердце.

— Дорогая моя, что случилось? — забеспокоилась миссис Поп. Она усадила молодую женщину на кухне и поставила перед ней чашку крепкого чаю.

Наконец, успокоившись, Клер серьезно посмотрела на сидящую перед ней женщину. Она никогда не умела доверять людям, но миссис Поп действительно можно было довериться. Тщательно подбирая слова, она начала рассказывать об удочерении Ники. Как и она сама, миссис Поп не подозревала об этом; ни Грег, ни его бывшая жена ничего ей об этом не говорили. Новость потрясла миссис Поп не меньше, чем саму Клер. Но теперь молодая женщина столкнулась с дилеммой.

— Что же мне делать? — спросила она. — Рассказать ей правду или оставить все как есть?

Положение было затруднительным, и миссис Поп знала, что на принятие решения потребуется время.

— Утро вечера мудренее, — посоветовала она. — Нет ничего сложного в том, чтобы позволить сердцу управлять собой и броситься на проблему, словно слон в посудную лавку, но вам в первую очередь нужно подумать о том, что будет лучше для Ники. Ей многое пришлось перенести — мы же не хотим снова ее огорчать?

Клер покачала головой. Она горела желанием сказать Ники правду, но слова миссис Поп не были лишены смысла.

— Думаю, вы правы, — согласилась она. — Подожду до утра, а потом решу, что делать дальше.

Это было гораздо проще сказать, чем сделать, потому что, как только Клер увидела Ники, ей ужасно захотелось обнять ее и сообщить, что ее собираются удочерить во второй раз. Только предупреждающий взгляд миссис Поп помог ей совладать с собой, и женщины обменялись понимающими улыбками.

Этой ночью Клер так и не удалось уснуть. Она беспокойно ходила по спальне, пытаясь принять решение. На следующее утро она проводила Ники в школу и встретила миссис Поп, но так ничего и не придумала.

Миссис Поп ей помогла.

— На вашем месте я бы все ей рассказала, — спокойно произнесла она. — Я полночи над этим думала и решила, что у девочки есть право знать правду.

Решение было принято.

Тем вечером, когда они с Ники сидели вместе на диванчике, а Кэссиди у них в ногах, Клер набралась мужества и заговорила.

— Ники, мне нужно кое о чем тебе рассказать. — Глаза девочки испуганно расширились, и Клер быстро добавила: — Ничего страшного. Вообще-то я думаю, ты придешь от новости в восторг, так же как и я.

— Ты же не собираешься меня бросить? — спросила Ники.

Клер крепко ее обняла.

— Ни за что, — пообещала она. — Я собираюсь рассказать тебе историю, которая случилась со мной, когда мне было всего четырнадцать лет. Я еще никому об этом не говорила, даже твоему отцу.

Заинтригованная, Ники кивнула. Она любила истории, так что Клер продолжила, тщательно подбирая слова.

— Понимаешь, когда я была еще совсем маленькой девочкой, моя мама не могла за мной присматривать, поэтому я стала жить у приемных родителей.

Ники пришла в ужас.

— Они плохо к тебе относились?

Клер печально покачала головой, припоминая.

— Нет, все было как раз наоборот. Это я ужасно себя с ними вела. Понимаешь, мне было больно из-за того, что настоящая мама меня бросила, и я не могла себе позволить полюбить их.

Ники нахмурилась. История была грустной, но ей все равно хотелось дослушать ее до конца.

— В общем, когда мне исполнилось четырнадцать, — продолжала Клер, — я забеременела и родила прекрасную маленькую девочку. Но я не могла о ней позаботиться, поэтому решила, что будет лучше, если ее заберут какие-нибудь другие мама и папа, которые будут ее любить и дадут ей все, что ей будет нужно. И я… я ее отдала.

Глаза Ники наполнились слезами.

— Разве ты ее не любила?

Клер торопливо кивнула.

— Конечно, любила. Именно поэтому я ее и отдала: я хотела, чтобы она была счастлива. Но с тех пор я каждый день скучала по ней. А вчера я кое-что выяснила.

Глаза девочки теперь не уступали по величине блюдцам.

— Что ты узнала?

— Мистер Темпл, юрист твоего отца, рассказал мне, что тебя тоже удочерили, когда ты была еще совсем крошечной.

Ники недоверчиво смотрела на нее, пытаясь осознать эту потрясшую ее новость.

— Ты хочешь сказать, что мои мама и папа не были моими настоящими родителями? — спросила она, и Клер кивнула.

Она не сводила с девочки глаз, молясь, чтобы Ники все поняла.

— Ники, я собираюсь тебя удочерить, и обещаю, что больше никому не позволю тебя обижать.

Вдруг обе они расплакались, и Ники бросилась Клер на шею.

— Ты хочешь сказать, что станешь моей настоящей мамой?

Клер с любовью погладила ее шелковистые волосы.

— Да, Ники, я буду твоей настоящей мамой.

Она говорила от чистого сердца. Ей через многое пришлось пройти, но теперь у нее снова появилась цель в жизни. Клер потеряла сына и обрела дочь. Рана в ее сердце начала затягиваться.

Социальный работник приехала к ним уже через пару недель и встретилась сначала с Клер, а потом с Ники. Клер заполняла множество бумаг и отвечала на нескончаемые вопросы. Женщине понравилось то, что она увидела. У Клер с Ники, несомненно, были близкие отношения, и она не думала, что возникнут проблемы с удочерением. Конечно, на все понадобится время, но у Клер теперь его было в избытке. Мистер Темпл и мистер Смит, бывший деловой партнер Грега, дали ей блестящие рекомендации. Теперь оставалось только ждать решения суда.

Клер продолжала вести дневник в те редкие дни, когда Ники была в школе, а у миссис Поп случался выходной. Она не упускала ничего. История ее жизни была написана от чистого сердца. Клер описала ужасное потрясение, которое испытала, когда застала Грега за попыткой изнасилования девочки. Она рассказала о его самоубийстве и о внутреннем опустошении, которое вызвала у нее потеря долгожданного сына. Клер вложила между страницами дневника крошечную прядь его волос, а на страницах остались следы ее слез. И наконец, она рассказала о неописуемой радости, которую почувствовала, узнав, что может удочерить Ники. Теперь пора было начинать новую запись, но сначала Клер нужно было еще кое-что сделать. Она откладывала это уже давно, так как знала, что это причинит ей боль.

Клер пересекла лестничную площадку и впервые со дня возвращения из больницы вошла в детскую. Комната совсем не изменилась. Лучи зимнего солнца падали через окно на кроватку, которую они так тщательно выбирали с Ники, и на комод со шкафом, переполненные детской одеждой, которую так никто и не будет носить. Сквозняк от двери играл ярким мобилем с фигурками домашних животных, и он мелодично позванивал. Клер печально обвела комнату взглядом. Несмотря на всю боль, вызванную воспоминаниями о ребенке, для которого они с такой любовью обставили комнату, детская выглядела очень мило. Пора отпустить сына. Она потеряла двоих детей, но теперь у нее была Ники, ради которой стоило жить дальше. Дать ей все то, чего никогда не было у самой Клер.

Клер в последний раз оглянулась по сторонам, затем заперла дверь и закрыла ее на ключ. Она спрятала ключ в ящичке стола, где хранился ее дневник, и молча поклялась никогда больше не заходить в детскую. Уильям остался в прошлом, а Ники станет ее будущим.

Глава тридцать пятая

И Рождество 1996 года, и Новый 1997 год Клер, Ники и миссис Поп встретили в тихой домашней обстановке. Это было на удивление спокойное и счастливое время. Никаких официальных ужинов, никаких причин надевать вечерние платья. Все трое ели когда и что хотели и носили удобную домашнюю одежду. Рождественским утром они проснулись, чтобы обнаружить, что весь мир укрылся хрустящим белым снежным одеялом. После обильного обеда с рождественской индейкой, приготовленного миссис Поп, Ники, Клер и Кэссиди провели час в саду, играя в снежки и сооружая большого снеговика. Миссис Поп наблюдала за ними из окна кухни с изумленной улыбкой.

Клер теперь исполнилось двадцать пять лет. Она была очень привлекательной и очень богатой, так что вскоре на нее дождем посыпались приглашения на обеды от многочисленных поклонников. Клер они не интересовали. Мужчин ей хватило на всю жизнь, и она не собиралась снова с кем-нибудь связываться. Теперь смыслом ее жизни стала Ники, и Клер ничего не собиралась менять. Она по-прежнему время от времени навещала Мэри и Бетти, а также регулярно посещала школу Ники, хотя уже в сентябре девочку должны были перевести в новую школу. Клер пропадала там часами, помогая отстающим ученикам разбираться с математикой или чтением. Благодарность учителей не знала границ.

Дом перестал быть похожим на музей, как при жизни Грега. Теперь везде были разбросаны мячи, ролики и разнообразные игрушки. У Ники регулярно ночевали друзья, и посреди ночи из ее комнаты часто раздавался смех, когда она вместе с друзьями закатывала полуночные банкеты. Все это вызывало у Клер только улыбку. Просто здорово, что Ники может смеяться после всего, что ей пришлось пережить.

В начале апреля, когда в саду показались весенние цветы, раскрасив его всеми цветами радуги, Клер позвонили из социальной службы. Слушание дела об удочерении назначили на середину июня. Положив трубку, Клер от радости закружила миссис Поп в танце. Она никак не могла в это поверить. Ей словно дали второй шанс. Мечта Клер сбывалась. Миссис Поп была рада за нее. По ее мнению, Клер достаточно настрадалась и заслужила немного счастья, так же как и Ники.

Через несколько дней Ники вместе с подружкой ворвалась в кухню, где Клер вместе с миссис Поп расставляли нарциссы по вазам.

— Вставай, Кэссиди! — воскликнула она. — Мы идем с тобой на пляж.

Кэссиди неловко поднялся. Он сильно постарел, но ему все еще нравился пляж.

— Только недолго, — прокричала им вслед Клер, когда они маленькой шумной компанией выскочили из черного хода во двор. — Скоро ужин.

— Я быстро вернусь, мама.

Дверь за ней захлопнулась.

Потрясенная, Клер замерла на месте.

— Она назвала меня мамой, — недоверчиво произнесла она, и по щекам у нее покатились слезы.

Миссис Поп улыбнулась.

— Все идет так, как надо, — мягко сказала она. — Ты и есть ее мама.

Когда прозвучали эти слова, миссис Поп поняла, что в ней больше нет необходимости. Ники и Клер нашли друг друга. Так и должно быть.

Клер присела на корточки и вытерла заливающий глаза пот. Даже с открытым настежь окном, несмотря на развевающий занавески бриз, в спальне было нестерпимо жарко. К счастью, теперь ее работа подходила к концу. Она сложила очередной джемпер и отправила его в коробку к остальным. Затем подошла к кровати, взяла с нее последнюю стопку аккуратно сложенных рубашек и положила ее туда же. Она вздохнула, радуясь окончанию работы. Ей нужно было заняться этим давным-давно, но Клер все время откладывала на потом. Сегодня Ники осталась ночевать у подруги, так что Клер нечем было заняться, и она решила избавиться наконец от вещей Грега. Это легче было сказать, чем сделать. Она никогда не любила Грега, а все остальные положительные чувства к нему умерли в ту ночь, когда она застала его с Ники. Меньше чем полчаса назад она позвонила в магазин подержанных вещей, и скоро они пришлют фургон, который вывезет все коробки. Наверняка они здорово удивятся, когда их откроют. Грег всегда одевался дорого и со вкусом. Клер надеялась, что его вещи еще кому-нибудь пригодятся.

Она посмотрела на Кэссиди, который, как обычно, лежал недалеко от нее. Он крепко спал, тихо похрапывая. В последнее время Кэссиди только и делал, что спал. «Жаль, что время нельзя повернуть вспять», — думала Клер. Она ужасно боялась, что с собакой что-нибудь случится. Не только из-за себя, но и из-за Ники. Как только девочка возвращалась из школы, они с Кэссиди не отходили друг от друга ни на шаг. Ники его просто боготворила. Девочка на удивление стойко перенесла все невзгоды и очень сильно привязалась к мачехе.

Не так давно один из молодых учителей в ее школе безнадежно влюбился в Клер, и Ники ужасно ревновала. Но ей нечего было бояться, потому что Клер он совсем не интересовал.

Теперь девочка чувствовала себя в безопасности и сегодня во второй раз собиралась к подруге в гости с ночевкой. Клер сочла это хорошим знаком и поддержала ее идею. Она хотела, чтобы оставшиеся детские годы Ники провела как можно лучше. Но это не мешало ей скучать, когда девочки не было дома. И когда одежда Грега была сложена, остаток дня показался ей бесконечным.

Теперь миссис Поп заходила к ним только два раза в неделю, и то в качестве гостьи, хотя все еще с радостью оставалась посидеть с Ники, когда у Клер возникала такая необходимость, что случалось редко. Обычно Клер всегда брала девочку с собой. Миссис Поп, как и Кэссиди, явственно ощущала свой возраст, и теперь, когда у Клер и Ники все было хорошо, она радовалась возможности уйти на пенсию и больше времени проводить дома. Клер навсегда запомнила, как добра была к ней пожилая женщина в трудное для нее время, и была готова выполнить любую ее просьбу.

Она по одной снесла тяжелые коробки по лестнице и аккуратно сложила их у парадного входа. Как только она с ними управилась, к дому подъехал фургон из магазина. Она наблюдала за погрузкой вещей, не испытывая ни капли сожаления. Наоборот, Клер радовалась тому, что наконец смогла от них избавиться.

Налив себе прохладительного напитка, она какое-то время занималась работой в саду. После ужина, когда Клер как раз намеревалась пойти с Кэссиди на привычную прогулку, раздался телефонный звонок. Она поспешила в холл и взяла трубку.

— Привет, мам. Это я, Ники.

Клер улыбнулась.

— Привет, милая. У вас там все хорошо?

— Ага, мама Лауры интересуется, можно ли ей отвести нас сегодня в кино.

— Ну конечно, — разрешила Клер. — Давай, повеселись. Завтра увидимся. И, Ники… я тебя люблю.

— Я тоже люблю тебя, мама. Пока.

В трубке раздались гудки. Клер медленно положила ее на место, неожиданно почувствовав себя очень одинокой. Затем она опустила глаза и увидела Кэссиди, который сидел у ее ног и с надеждой смотрел на нее. Клер улыбнулась.

— Хорошо. По крайней мере, ты всегда готов составить мне компанию, старый друг. Пойдем. Может быть, прогулка нас немного развеселит.

На пляже она принялась прогуливаться вдоль береговой линии; довольный Кэссиди трусил с ней рядом. Были времена, когда он с восторгом носился по пляжу. Но дни погонь за чайками давно остались в прошлом, и теперь псу больше нравилось ходить рядом с Клер.

По непонятной причине Клер в последнее время постоянно нервничала. Она склонялась к мысли, что это из-за дома. Он был прекрасным, она не могла с этим не согласиться, но слишком большим для них с Ники. Когда-то она мечтала заполнить его детьми, но эта мечта умерла вместе с Грегом. И теперь и она, и девочка чувствовали себя неприкаянными, как две горошины в стручке. Документы на дом были переоформлены на ее имя и надежно заперты в сейфе мистера Темпла. Она бы с радостью продала его и купила что-нибудь поменьше и поуютнее. В этом доме осталось слишком мало хороших воспоминаний. Но ее беспокоило, как Ники может отнестись к идее переезда, и она пока не осмеливалась заговаривать на эту тему. Она решила дождаться удобного случая.

Удобный случай наконец представился в один особенно холодный октябрьский день. Клер на машине забрала Ники из школы, так как шел сильный дождь. И по пути домой девочка сообщила ей новость о своей подруге Лауре.

— Представляешь, — сказала она. — Лаура вместе со своими мамой и папой продают старый дом и переезжают в новый.

— Правда? — Клер искоса взглянула на нее. — Наверное, Лаура очень рада?

— Еще бы! В новом доме ей разрешили выбрать для себя любую комнату.

— Хм, звучит заманчиво.

Ники согласно кивнула.

По мнению Клер, лучшего момента не могло представиться.

— А ты никогда не думала о переезде? — спросила она. К ее восторгу, Ники кивнула.

— Много раз, — ответила девочка. — Иногда мне кажется, что этот дом нам как-то не подходит. Было бы здорово жить поближе к городу. На следующий год я бы хотела ходить в новую школу пешком.

— Да, я тоже об этом думала, — призналась Клер. — И кроме того, он для нас немного великоват.

Ники снова кивнула, полностью с ней соглашаясь, и остаток пути они взвешивали все преимущества и недостатки переезда. Дискуссия продолжалась и за ужином, и до тех пор, пока Ники не легла спать. Наконец они приняли решение: переезжать. Клер не могла поверить, что все прошло так легко, и пожалела, что не заговорила с Ники раньше. Но им некуда было торопиться. Времени у них было более чем достаточно.

Клер позвонила в местное агентство недвижимости, и на следующий день к ним приехал оценщик. Практически сразу резиденцию Найтингейлов выставили на торги, и теперь просто нужно было дождаться покупателя. Они с Ники уже могли приступать к поискам чего-нибудь более подходящего.

В конце октября они пережили две недели штормового ветра. С пляжа нанесло песка почти до парадной двери. Погода была такой отвратительной, что Клер не разрешала Ники брать Кэссиди на прогулки. Миссис Поп не решалась выходить из дому, поэтому теперь они сами навещали ее. Она всегда радовалась их приходу, хотя не прекращала ругать Клер.

— Вам нужно чаще бывать на людях. Для такой молодой женщины ненормально все время сидеть взаперти. Вы же знаете, я всегда с радостью готова посидеть с Ники.

— Да, я знаю, — с благодарностью ответила Клер. — Но у меня все хорошо. Я просто никуда не хочу идти.

Миссис Поп фыркнула.

— Вот я и говорю, что это ненормально, — обиженно сказала она.

Клер улыбнулась. По ее мнению, у миссис Поп было золотое сердце.

К счастью, ветер скоро утих, но его сменили сильные морозы, из-за которых все вокруг побелело, и начался ужасный гололед. Клер и Ники предпочитали оставаться дома.

— Кэссиди не хватает прогулок на пляже, — ныла Ники.

Клер улыбнулась.

— Ты хочешь сказать, что их не хватает тебе.

Уличенная, Ники засмеялась.

— Знаешь что? — предложила Клер. — В первый же погожий день мы сводим его на прогулку.

Ники кивнула, и спустя три дня, после того как Ники вернулась из школы, они надели шарфы и перчатки и отправились на пляж. Ветер немного утих, но небо оставалось серым и обложенным тучами.

— Лучше нам вернуться пораньше. — Клер с тревогой посмотрела на небо. — У меня такое чувство, что скоро начнется ливень.

Ники со смехом побежала вперед, и Кэссиди изо всех сил старался от нее не отставать. На море были сильные волны. Они даже не успели далеко отойти, когда на песок упали первые тяжелые капли дождя.

— Ники, иди сюда. — Клер пришлось кричать, чтобы девочка услышала ее голос в реве волн. — Нам лучше вернуться обратно, пока мы не промокли до нитки.

Ники неохотно подошла к ней, они взялись за руки и поспешили домой, прикрывая лица от внезапно поднявшегося ветра. Как только они добрались до песчаных дюн, раздался оглушительный удар грома и небеса разверзлись. Дождь лил как из ведра и за несколько минут промочил их до нитки. Когда все трое наконец оказались под защитой крыльца, они больше всего напоминали мокрых крыс. С них текло, и Ники, глядя на Кэссиди, принялась хохотать. Мокрая шерсть облепила его туловище, и пес имел очень несчастный вид. Словно поняв, что над ним смеются, Кэссиди энергично отряхнулся, забросав Ники мокрым песком. Вдвоем они представляли такое забавное зрелище, что Клер не удержалась от улыбки.

— Пойдемте, вы, двое, — приказала она. — Бегом в дом, пока еще не умерли от простуды.

Отправив Ники в душ, Клер забрала Кэссиди на кухню и принялась вытирать его досуха полотенцем. Затем положила собаку в корзинку и укутала теплым одеяльцем. Управившись с Кэссиди, она приготовила себе и Ники горячее питье. Погода ухудшилась, и когда они отправились спать, на улице свистел и выл ветер и лил дождь. Клер уложила Ники в кровать. Кэссиди уже крепко спал в своей корзинке в ее комнате.

— Посмотри только, ты его сегодня здорово вымотала, — сказала она Ники и, поцеловав ее на ночь, тоже пошла спать.

Посреди ночи ее неожиданно разбудил какой-то звук. Возле двери стояла перепуганная до слез Ники.

— Мама, что-то случилось с Кэссиди. Он заболел.

Клер сразу же встала с теплой кровати.

— Что с ним?

Она торопливо надела халат.

У Ники дрожали губы.

— Я не знаю, но он как-то странно дышит. Ты на него посмотришь?

Клер ободряюще обняла девочку.

— Ну конечно.

Они, держась за руки, поспешили в комнату Ники. Кэссиди все еще лежал в своей корзинке, и Клер с первого взгляда поняла, что Ники не ошиблась. Грудная клетка собаки тяжело вздымалась и опускалась при каждом вздохе, и вместо того чтобы, как обычно, завилять хвостом, Кэссиди умоляюще смотрел на нее печальными карими глазами.

Опустившись на колени рядом с ним, Клер погладила собаку. Его била дрожь. Кроме того, пес был слишком горячим, а нос у него пересох и словно пылал.

— Бедняга, — тихо сказала Клер. Она сильно разволновалась, но не хотела этого показывать, чтобы не тревожить Ники. — Принеси ему прохладной воды.

Ники беспрекословно подчинилась и выскочила из комнаты со всей скоростью, на которую была способна.

Через несколько минут она вернулась, держа перед собой миску Кэссиди, наполненную водой. Почти половина ее содержимого расплескалась, пока девочка неслась по лестнице. Но это ничего не значило, так как Кэссиди все равно отказался пить.

— Слушай, тебе завтра нужно вставать в школу, — сказала Клер. — Я заберу его к себе в комнату, а ты постарайся заснуть.

Ники замотала головой, но Клер настояла на своем.

— Ложись спать, — приказала она. — С Кэссиди все будет в порядке, он просто простудился.

На самом деле слова Клер звучали куда увереннее, чем она себя чувствовала. Ники наконец неохотно легла в кровать. Клер подоткнула ее одеяло и нежно поцеловала.

— Ты уверена, что это просто простуда? — испуганно спросила Ники.

Клер кивнула.

— Да, уверена. Утром с ним снова все будет в порядке.

Клер подошла к собаке, взяла его вместе с корзинкой на руки и отнесла в свою комнату. Там она поставила ее на пол и принялась гладить дрожащее животное. По щекам у нее текли слезы. Этот маленький песик так долго был важной частью ее жизни! Она не могла представить себе, что будет, если он умрет, и не знала, что делать. Она ведь не ветеринар. Впрочем, она знала одного ветеринара — Кристиана. Она бы отдала что угодно, только бы он сейчас оказался здесь. Уж он-то знал, как нужно поступать в такой ситуации.

Дождь барабанил по оконному стеклу. Клер гладила и успокаивала дворняжку. Через полчаса ему стало еще труднее дышать, и Клер поняла, что нужно что-то делать. Она спустилась в холл к телефону и набрала номер «Приюта чайки». Телефонный справочник ей не понадобился, Клер давно выучила этот номер наизусть. Сейчас было почти три часа ночи, но Клер почему-то знала, что Кристиан не станет возмущаться. Она и не подумала звонить кому-то еще. Клер могла доверить жизнь Кэссиди только Кристиану. После четвертого звонка в трубке раздался его голос.

— Алло, — сонно произнес Кристиан.

Сердце Клер чуть не выпрыгнуло из груди.

— Привет, Кристиан, это я… Клер.

На другом конце провода замолчали. Они ни разу не разговаривали со дня ее свадьбы с Грегом. Клер догадывалась, что ее звонок будет для него неожиданностью. Особенно в три часа ночи.

— Извини, что звоню тебе в такое время, — запинаясь, сказала она, борясь с головокружением. — Но это из-за Кэссиди. Он вчера промок под ливнем и теперь дышит с трудом.

На этот раз Кристиан ответил.

— Я сейчас приеду. Ты дашь мне свой адрес?

Клер объяснила, как до нее добраться, и Кристиан отключился. Вешая трубку, она попыталась взять себя в руки. Его голос воскресил в памяти яркие воспоминания. Клер подавила чувства, которые они в ней вызвали. Все, что когда-то у них было, теперь осталось в прошлом и никогда не должно возвращаться. Она вышла на крыльцо и начала смотреть на дорогу, ожидая, когда на ней вспыхнет свет фар. Наконец она дождалась этого, и через несколько минут все тот же старый фургон со скрипом тормозов остановился возле крыльца. Из него, прижимая к себе сумку, выпрыгнул Кристиан. У него были спутанные волосы и усталые глаза. Клер испытала странное дежавю. Он выглядел и вел себя точно так, как в тот день, когда она нашла Кэссиди. И как и тогда, все его мысли сосредоточились на пациенте.

— Где он? — спросил Кристиан, взбегая по ступенькам. Клер молча повела его на второй этаж.

Она могла бы поклясться, что Кэссиди его узнал, несмотря на долгие годы разлуки. Как только Кристиан ворвался в ее комнату, хвост собаки слабо вздрогнул.

— Привет, старый дружище, — ласково сказал Кристиан, опускаясь возле него на колени. — Ты, как я вижу, прошел огонь и воду.

Разговаривая с собакой, он между делом внимательно его осматривал. Послушал сердце, заглянул в пасть, посмотрел глаза и уши. Затем сел на корточки.

— Да, к сожалению, наш старый приятель подхватил серьезную простуду, — печально сказал он.

— Ты сможешь ему помочь?

Он улыбнулся.

— Разумеется, сделаю все, что в моих силах, — пообещал он и раскрыл свою сумку. Кристиан достал из нее шприц, наполнил его прозрачным лекарством, затем ловко сделал Кэссиди укол. Все произошло так быстро, что пес даже не дернулся.

— Это должно улучшить его самочувствие и снять боль, — объяснил он Клер. — Где в доме самая теплая комната?

— Это кухня, — не раздумывая ответила Клер. Именно там стоял бойлер центрального отопления, кроме того, комната была защищена от холодного ветра, дувшего с моря.

— Хорошо. — Он взял трехлапого песика на руки, словно тот был не тяжелее пушинки. — Тогда отнесем его туда: собаку нужно держать в тепле.

Клер показала ему дорогу. Теперь, когда Кристиан был здесь, она немного успокоилась. Клер знала, что с Кэссиди все обязательно будет в порядке, ведь она полностью доверяла Кристиану. Он уложил собаку в уютную корзинку и снова сел на корточки. Клер заметила, что у него очень усталый вид.

— Все так же работаешь целыми днями? — смущенно спросила она.

— Можно и так сказать, — ответил он. Между Клер и Кристианом повисло неловкое молчание, они избегали смотреть друг другу в глаза. Потом она нарушила тишину.

— Если есть время, можешь остаться на чашку чаю. Судя по твоему виду, она не помешает.

Он благодарно кивнул, и вскоре они уже сидели за кухонным столом. Кристиан по-прежнему не сводил глаз со своего пациента.

— Нужно, чтобы ты заставила его попить, — сказал он. Клер кивнула.

— Как Лиан? — спросила Клер, чтобы поддержать разговор, но Кристиан промолчал, и ей стало ужасно неловко.

— Жаль, что так вышло с твоим мужем, — произнес он вместо ответа.

Клер вздрогнула. Это было ужасно. Они вели себя как совершенно чужие друг другу люди. Когда Кристиан поднялся, чтобы уйти, она испытала облегчение.

— Утром я вернусь, чтобы еще раз его осмотреть, — пообещал он.

Когда Кристиан уехал, Клер торопливо вернулась на кухню и села рядом со своим верным другом. Там ее и застала Ники, пришедшая утром позавтракать. Глаза у Клер покраснели и болели от бессонной ночи, но, к счастью, укол Кристиана, кажется, принес результаты.

Ники подбежала к Кэссиди и принялась его гладить.

— Сегодня он выглядит немного лучше, — радостно воскликнула она.

Клер с трудом встала и приготовила Ники завтрак. Потом ей едва удалось отправить девочку в школу, так как она не хотела оставлять своего любимца. Клер пообещала не отходить от него целый день, так что Ники неохотно начала надевать школьную форму.

— Мама, пообещай мне, что не оставишь его одного, — снова взмолилась она.

Клер кивнула.

— Обещаю. Не сойти мне с этого места.

Смеясь, она шлепнула Ники по попке и вытолкала ее за дверь. Она сильно устала, но чувствовала облегчение. Дыхание Кэссиди немного улучшилось, поэтому она села на стул, стоявший возле стола, положила голову на скрещенные перед собой руки и мгновенно заснула.

Через час ее разбудил звонок в дверь. Клер подскочила от неожиданности, затем поспешила ее открыть. Взглянув мимоходом на свое отражение в зеркале, Клер разочарованно вздохнула. Ее футболка измялась, а волосы выглядели так, словно их месяц не расчесывали. Но сейчас слишком поздно было об этом беспокоиться. Открыв дверь, она увидела на крыльце Кристиана. При виде него у нее екнуло сердце. Кристиан заметил ее растрепанный вид, и в синих глазах мелькнула искорка смеха.

— Как сегодня чувствует себя наш пациент?

— Благодаря тебе намного лучше.

Она повела его на кухню и поставила чайник, пока Кристиан осматривал Кэссиди.

— Действительно, состояние немного улучшилось, — осторожно согласился он, но затем добавил, не желая ее обманывать: — Но боюсь, до полного выздоровления ему еще очень далеко.

— Что ты имеешь в виду? — расстроилась Клер.

— Ну, ему теперь чуть лучше, — мягко объяснил Кристиан. — Вчера я и не надеялся, что пес выживет, но он крепкий старый приятель.

— Он справится. — Но, несмотря на уверенные слова, губы Клер задрожали, а на глазах выступили слезы.

Кристиан надеялся, что она окажется права. Он знал, насколько дорога ей эта маленькая дворняга, но даже Кристиан не мог совершить чудо.

Клер резко отвернулась и стала заваривать чай. Она очень устала, и глаза у нее были на мокром месте. Меньше всего Клер хотелось расплакаться перед Кристианом. К счастью, он быстро выпил чай и уехал, объяснив, что у него еще много вызовов. С его уходом Клер испытала облегчение. Несмотря на все данные себе клятвы, в присутствии Кристиана Клер очень неловко себя чувствовала. Это было сумасшествие. Теперь у нее была Ники, о которой она могла заботиться. Как только удастся продать дом, они уедут отсюда, и она никогда его больше не увидит. Кроме того… есть еще Лиан. Клер вздохнула, наблюдая, как фургон исчезает за поворотом, затем медленно пошла обратно на кухню. Почему каждый раз, когда ей удавалось привести свою жизнь в относительный порядок, обязательно возникало что-то, что его рушило?

Ко времени возвращения Ники из школы Кэссиди действительно стало лучше, и девочка обрадовалась. Она любила его почти так же сильно, как и Клер, и отказалась отходить от него и на шаг. Пес все еще был очень слабым и упал, попытавшись выбраться из корзинки. Он выпил немного воды, но продолжал отказываться от пищи.

— Не волнуйся, он только начинает выздоравливать, — сказала Клер, когда Ники безуспешно попыталась соблазнить его лакомыми кусочками.

Клер пришлось приложить невероятные усилия, дабы уговорить дочь отойти от собаки на время, чтобы помыться. Не менее тяжело оказалось уложить ее спать, но в конце концов Клер справилась и с этим.

Клер решила на ночь забрать Кэссиди к себе в комнату. Она отнесла его вместе с корзиной наверх и поставила ее возле кровати так, чтобы можно было дотянуться. Затем пошла принять душ и долго стояла, позволяя воде смыть с себя все заботы. Потом Клер надела чистую ночную рубашку и устало забралась под одеяло. Протянув руку, она осторожно погладила мохнатую голову Кэссиди. Пес лизнул ее руку и внимательно на нее посмотрел. У Клер слипались глаза, она сонно ему улыбнулась.

— Я хочу, чтобы утром ты проснулся в хорошем состоянии, старый друг. — Потрепав еще раз шелковистые уши, обессиленная Клер уснула.

На следующее утро ее разбудила Ники. Клер собиралась всего лишь немного вздремнуть, но оказалось, что она проспала всю ночь.

— У него упала температура, мам! — радостно воскликнула Ники. Еще не полностью проснувшись, Клер непонимающе моргнула. Затем, зевнув, приподнялась на локте и заглянула в корзину Кэссиди. Как и сказала Ники, на ощупь он стал прохладнее. Точнее даже, холодным, и от осознания этого Клер мигом проснулась. Маленькая дворняжка, казалось, спала, и вид у собаки был невероятно спокойный и мирный.

Глаза Ники стали огромными.

— Мама, почему он не просыпается? — прошептала она.

Клер не ответила.

— Я позвоню Кристиану, моему другу-ветеринару, о котором я тебе рассказывала. — Клер подскочила, задев плечом девочку, и рванулась к телефону. Кристиан ответил после первого же гудка. Он как раз завтракал, но ее голос узнал сразу.

— Пожалуйста, приезжай, — умоляла она, ощущая теперь уже панику. — Я не могу разбудить Кэссиди.

— Уже еду.

Он приехал и помчался наверх, прыгая через две ступеньки. Клер отставала от него лишь на шаг, но в ту секунду, когда они вошли в комнату, он уже знал, что опоздал. Ники стояла у корзины на коленях, нежно поглаживая Кэссиди. Девочка подняла заплаканные глаза.

— Э… Это моя дочь Ники, — сказала Клер.

Кристиан приподнял бровь, и Клер быстро пояснила:

— Грег был ее отцом, а теперь я ее удочерила.

Он улыбнулся девочке доброй улыбкой, а затем опустился на колени и прикоснулся к груди старой собаки, чтобы измерить пульс. Как он и опасался, пульса не было. Ники и Клер стояли рядом, крепко обняв друг друга. Они с надеждой смотрели на Кристиана, но он медленно покачал головой.

— Мне очень жаль, — сказал он им. — Боюсь, что это старое сердце устало биться.

Ники горько расплакалась, а в глазах Клер он увидел боль и почувствовал, что его собственные глаза готовы наполниться слезами.

— Он страдал? — надломленным голосом спросила Клер.

Кристиан покачал головой.

— Нет, Кэссиди ничего не почувствовал, — уверенно ответил он. — Он просто уснул и тихо отошел в мир иной.

Клер была благодарна уже за это. Она не смогла бы принять осознание того, что пес страдал. Она вспомнила, как он посмотрел на нее прошлой ночью, и поняла, что он прощался. Слезы внезапно полились потоком, и она с удивлением ощутила, что Кристиан обнимает ее и Ники, и в этих сильных объятиях ей становится неизмеримо легче. Клер прижалась к нему без малейшей стыдливости. Несколько минут спустя Кристиан вывел их из комнаты и повел по лестнице вниз. Усадив Клер и девочку за кухонный стол, он заварил им крепкого чаю, но никто так и не притронулся к своей чашке. Ники была безутешна, и Клер никак не удавалось успокоить ее. Кристиан не мог позволить себе уйти, оставив их в таком состоянии, поэтому терпеливо слушал всхлипывания и плач. Через некоторое время он вышел из комнаты и снес Кэссиди, все еще лежащего в корзине, по лестнице вниз. Завернув собаку в старое одеяло, он положил этот сверток у двери.

— Что мне сделать с телом? — спросил он Клер. — Я могу похоронить его в саду, если пожелаете.

Она покачала головой.

— Дом выставлен на продажу, и после того как он будет продан, я не смогу сюда приходить.

Кристиан задумчиво прикусил губу.

— Тогда, может быть, мне лучше похоронить его у «Полета чайки»? — предложил он. — Ему нравилось там бывать, а у нас с бабушкой теперь есть небольшое кладбище домашних животных. Там очень тихо — вам, думаю, это понравилось бы.

Клер подумала об этом. Она вспомнила, как Кэссиди хорошо себя чувствовал в «Полете чайки». Воспоминание о том, как она, Кристиан и Кэссиди вместе шагают по пляжу, мелькнуло у нее перед глазами, и Клер улыбнулась сквозь слезы, согретая ими. Она не могла представить себе лучшего места для последнего пристанища Кэссиди.

— Ему бы там понравилось.

— Хорошо. Тогда я все устрою. — Кристиан повернулся и уложил тельце любимца Клер в багажник фургона. Вернувшись на кухню, Клер уже взяла себя в руки, а вот Ники все еще безостановочно всхлипывала.

— Вы хотели бы пойти на его похороны? — спросил Кристиан.

— Да, пожалуйста, — хором ответили Ники и Клер.

— Тогда приходите к «Полету чайки», скажем, к двум часам дня, я как раз успею все подготовить после утренних операций.

Клер кивнула, Кристиан развернулся и зашагал прочь.

Глава тридцать шестая,

Было без десяти два, когда Клер под проливным дождем свернула на хорошо знакомую ей дорогу, ведущую к «Полету чайки». Как только она въехала во двор, из дома сразу же выбежала миссис Эм с большим зонтиком и помчалась к ней, чтобы встретить. Старушка обняла ее, и Клер показалось, что она уехала отсюда только вчера. Последние четыре года она очень скучала по этой женщине, а еще ей не хватало возни с собаками.

— Мне так жаль, милая, — прошептала миссис Эм, затем улыбнулась Ники.

— А ты, должно быть, Ники? — спросила она, заводя их в дом. — Ты действительно такая хорошенькая, как мне рассказывал Кристиан.

Девочка слабо улыбнулась, но миссис Эм не обиделась. Она прекрасно понимала, как они сейчас себя чувствуют, и жалела, что их встреча не состоялась при более благоприятных обстоятельствах.

— Входите, мои дорогие, побудьте пока в доме. Кристиан позовет вас, когда все будет готово.

С этими словами она провела их на кухню. Но не успели они сесть, как в дверном проеме появилась крупная фигура Кристиана. С его ветровки лилась вода.

— Можно начинать? — спросил он.

Они втроем встали, вышли вслед за ним во двор, миновали вольеры и наконец оказались возле небольшого участка, огороженного белым штакетником, который находился под самыми дюнами. Здесь почти не было ветра, в небе с криками носились чайки, и Клер подумала, что Кэссиди здесь понравилось бы. Они прошли мимо крошечных могилок с маленькими аккуратными деревянными крестами, на которых стояли клички чьих-то любимых питомцев. Наконец Кристиан остановился у небольшой свежевыкопанной могилки в самом уютном уголке кладбища. Возле нее стоял простой деревянный ящик, и Клер поняла, что это гроб Кэссиди.

Свинцово-серое небо все еще истекало дождем, словно тоже плакало, и Клер обрадовалась. Она бы не вынесла, если бы день похорон Кэссиди выдалсясолнечным и ясным. Он слишком любил хорошую погоду. Кристиан не хотел затягивать трагический момент, поэтому молча опустил небольшой ящик в могилу. Клер бросила в нее сильно пожеванную и потрепанную тряпичную мартышку — любимую игрушку Кэссиди, и она с глухим стуком упала на гроб.

Ники всхлипывала, ее волосы намокли и обвисли. Клер не проронила и слезинки. Кэссиди был ей преданным и надежным другом. Он бескорыстно любил ее, независимо от настроения хозяйки, и его любовь была взаимна. Но теперь пришла пора расстаться. Клер чувствовала странную умиротворенность, так как знала, что он навсегда останется в ее памяти. Стоило только прикрыть глаза, и перед ней сразу же появлялась его умильная мордочка.

— Хочешь произнести речь? — серьезно спросил Кристиан. Клер на миг подняла глаза к небу.

— Храни тебя Господь, старый друг, да будет тебе земля пухом, — пробормотала она. Затем миссис Эм увела их с Ники, а Кристиан остался, чтобы закопать могилу.

Миссис Эм снова усадила их в своей уютной теплой кухне. В камине ярко горели поленья, и хотя комната выглядела простой по сравнению с кухней Клер и здесь не было современной бытовой техники, Клер охватило странное чувство, будто она вернулась домой.

Пока миссис Эм ходила ставить чайник, промокшие Клер и Ники с нечастным видом сидели у камина. От их одежды повалил пар, и миссис Эм принесла полотенца. Одно из них она протянула Клер, а другим, не спрашивая, начала вытирать влажные волосы Ники. Они сняли мокрую верхнюю одежду и развесили ее на большой деревянной сушилке. Затем миссис Эм подала им чай в красивых, расписанных розами чашках из тонкостенного фарфора с такими же блюдцами. Всхлипывания Ники наконец утихли. Когда в дом вошел замерзший грязный Кристиан, они сидели тихо и держались за руки.

При виде Кристиана мысли Клер вернулись к реальности. Она торопливо встала и наградила его улыбкой, которая коснулась глаз.

— Мне очень жаль, — извинилась она. — Но нам уже пора ехать.

Он покачал головой.

— Нет необходимости так торопиться. Вы можете остаться на обед, правда, бабуля?

— Ну конечно же. — Миссис Эм ослепительно им улыбнулась. — Я приготовила столько тушеной говядины, что ее хватит на дюжину человек. Мы будем очень рады.

Клер не была уверена, но Ники умоляюще на нее посмотрела. Кристиан и миссис Эм сразу ей понравились, что было странно, так как обычно Ники настороженно относилась к незнакомцам.

— Ну хорошо, если вы настаиваете, — сказала Клер. Миссис Эм удовлетворенно кивнула. Она сильно соскучилась по Клер и очень радовалась девочке.

Еда оказалась восхитительной, но Клер не могла заставить себя съесть ни кусочка. Ей мешал комок в горле. Ники, тем не менее, быстро подчистила свою тарелку, а затем еще проглотила порцию домашнего яблочного пирога со сливочным кремом, испеченного по фирменному рецепту миссис Эм. Пару раз Клер случайно сталкивалась взглядом с Кристианом и краснела, неловко отводя глаза в сторону. Когда обед закончился, она испытала облегчение и предложила помочь с мытьем посуды.

— Не хочешь пойти со мной и покормить собак? — спросил Кристиан у Ники, и, к удивлению Клер, ее дочь сразу согласилась. И Клер в который раз подивилась устойчивости детской психики. Когда посуду перемыли и вытерли, миссис Эм заварила еще чаю, и они с Клер устроились с чашками перед камином.

Клер все время поглядывала на часы, ей не терпелось уехать, а миссис Эм не сводила с нее любопытного взгляда.

— Садись и попей чаю, милая, — предложила она. — Торопиться некуда. Кристиан вернется сюда только через полчаса.

Клер вздохнула.

— Я просто хотела уехать прежде, чем Лиан вернется домой.

Она предполагала, что та сейчас на работе.

Брови миссис Эм удивленно поползли вверх.

— Но это невозможно, — сказала она Клер. — Кристиан и Лиан разорвали помолвку еще в те времена, когда ты перестала к нам ездить.

Клер чуть не выронила чашку.

— Почему? — выдохнула она.

Миссис Эм пожала плечами.

— Ну, по правде говоря, я думаю, что Кристиан любил совсем не ее.

Она удивилась, увидев, что Клер залилась ярким румянцем. Клер не могла в это поверить. Она всегда думала, что Кристиан и Лиан давно поженились.

— Если честно, я не очень расстроилась, — продолжила миссис Эм. — Лиан, конечно, хорошая девушка, но они с Кристианом совсем не подходили друг другу. Лиан слишком заботилась о своей карьере, а Кристиан… Ну, ты же его знаешь. Его интересует только это место да еще животные.

Клер медленно кивнула. Она не знала ни одного человека, за исключением себя самой, который любил бы животных так, как он. Это-то в первую очередь и привлекало их друг в друге. Но даже без Лиан у них ничего не получится. Она жила во лжи, мечтая о богатстве и положении в обществе. Но чего она добилась, получив их? Ничего, кроме боли. Наверное, она ее заслужила. Кристиан считал ее Клер Луизой Гамильтон, но внутри она все еще оставалась Клер Мак-Маллен, бывшей проституткой. Она знала, что Кристиан заслуживает лучшего. Да, она все еще его любила, несмотря на то что годами пыталась убедить себя в обратном. Может, если бы они встретились в другое время и в другом месте, все вышло бы совсем иначе? Но в этой жизни чуда не случится, и она будет только обманывать себя, притворяясь, что все совсем не так.

Клер и Ники по-настоящему осознали свою утрату только после того, как вернулись домой почти вечером. Никто не встретил их у порога, радостно виляя хвостом, и они переглянулись, уже начиная скучать по своей маленькой лохматой дворняжке.

Ужин прошел в молчании. Ники не находила себе места, она не могла смотреть телевизор или читать и, что совсем было на нее не похоже, легла спать рано, сославшись на головную боль. Она ужасно расстроилась не только из-за смерти Кэссиди, но и от вида всех бездомных собак в «Полете чайки», так же как Клер в свое время.

Клер уложила ее в постель, а затем принялась за неизбежную работу по сбору всех игрушек и мисок Кэссиди. Она сложила их в его корзинку, которую ей вернул Кристиан, и с тяжелым сердцем отнесла все это в гараж. Затем Клер приготовила себе горячую ванну и опустилась в воду. Она лежала там, опустошенная физически и морально, и слезы, которые до сих пор оставались невыплаканными, ручьем хлынули у нее из глаз. Она плакала из-за Кэссиди и из-за Ники, а затем, вспомнив Кристиана и миссис Эм в «Полете чайки», она расплакалась из-за того, что не сбылось.

Ники только что ушла в школу, и Клер мыла посуду, когда неожиданно вспомнила, что забыла попросить у Кристиана счет. Она покраснела от стыда за свою невнимательность. Что он о ней подумал? Он так хорошо к ним отнесся… Клер прикусила губу. Она пообещала себе больше никогда не иметь с ним дела, но сейчас на карту была поставлена ее гордость. Клер все еще была одета в домашний халат и решила позвонить ему, после того как приведет себя в порядок и оденется. Но ей не пришлось этого делать, потому что не успела она спрятать чистую посуду, как в дверь позвонили. Она нахмурилась, размышляя, кто бы это мог прийти к ней так рано, затем открыла дверь и обнаружила за ней Кристиана. Подумав, что он принес ей счет, Клер покраснела и по пути на кухню начала извиняться.

— Мне так жаль, что я забыла заплатить тебе за все, что ты сделал. Я собиралась сегодня тебе позвонить.

Кристиан, кажется, обиделся.

— Тебе не нужно мне платить, — коротко сказал он. — Я сделал это не ради денег. Знаешь, Кэссиди мне тоже был дорог. — Затем он добавил, уже более спокойно: — Я просто зашел, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

На глазах у Клер выступили слезы. Он побоялась, что сейчас расплачется.

— С нами все нормально.

Он видел, что она говорит неправду. Клер была бледной, а глаза у нее покраснели от слез. Он неловко стоял перед ней, и тут Кристиану пришла в голову одна идея, которая могла бы немного облегчить их страдания.

— Знаешь, Клер, ты была ему чудесной хозяйкой, — наконец произнес он.

Она робко улыбнулась.

— Он тоже был чудесной собакой. Одним из моих лучших друзей.

Прекрасно ее понимая, он кивнул.

— А как это восприняла Ники? — спросил он.

— Она тоже по нему тоскует.

Кристиан задумчиво погладил подбородок.

— Вообще-то, у меня была еще одна причина, чтобы сюда приехать. Я знаю, что прошло совсем мало времени и никто не сможет заменить вам Кэссиди, но может быть, вы решите взять себе другую собаку? Если вы привыкли жить с собакой, это может вам помочь развеяться. К сожалению, собак у нас в «Полете чайки» более чем достаточно.

Клер подумала над его предложением и пришла к выводу, что в нем что-то есть.

— Когда Ники вернется из школы, я ее спрошу, — пообещала она.

Кристиан развернулся и направился к двери, не желая злоупотреблять ее гостеприимством.

— Ну хорошо, тогда я лучше пойду. Мне пора на вызовы.

Клер проводила его в холл и еще раз подняла вопрос об оплате.

— Я бы хотела, чтобы ты принял деньги за свою работу, — сказала она.

Кристиан упрямо покачал головой. Клер вздохнула. Он был таким же упрямым, как и она. Все-таки у них много общего.

— Ну, тогда еще раз спасибо, — поблагодарила она. — Не знаю, как бы мы без тебя справились.

— Не за что. — Он помахал рукой на прощание и торопливо пошел к своему фургону. — Если Ники захочет взять другую собаку, дай мне знать.

Клер смотрела ему вслед.

Выезжая со двора, он проехал мимо миссис Поп, и, войдя в дом, она сразу же спросила:

— А кто этот парень в старом фургоне, мимо которого я только что прошла? Он довольно симпатичный.

Клер рассказала ей о вчерашних событиях, и, когда она закончила, миссис Поп горестно сморкалась в большой белый носовой платок.

— Да благословит его Господь, — всхлипнула она. — Кэссиди был хорошей собачкой.

Клер была полностью с ней согласна и в расстроенных чувствах пошла на второй этаж, чтобы переодеться.

Днем ей позвонил агент по продаже недвижимости и сказал, что одна пара желает посмотреть дом. Она назначила встречу на следующий день, а затем с помощью миссис Поп сделала генеральную уборку всего дома. Она была рада хоть чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься от грустных мыслей, и к моменту возвращения Ники из школы немного повеселела. Миссис Поп приготовила для них домашний бифштекс и пирог с почками, и они все вместе поужинали. Ники все еще вела себя непривычно тихо, но, к облегчению Клер, на ее аппетите это не отразилось.

Во время ужина Клер осторожно спросила Ники, не завести ли им другую собаку. Девочка печально покачала головой.

— Думаю, это будет нечестно по отношению к Кэссиди. Никакая другая собака не сможет нам его заменить.

— Как скажешь, — тихо ответила Клер и больше не поднимала эту тему.

На следующий день к ним приехали люди, которые хотели посмотреть дом. Клер увидела их из окна. Возле дома остановился небольшой семейный автомобиль универсал. С водительского сиденья встал высокий темноволосый мужчина и поспешил к пассажирской двери, чтобы помочь жене выбраться из машины. Клер слегка удивило то, что женщина была беременна. Когда ее муж открыл заднюю дверь, во двор выскочили трое детей разного возраста. Клер улыбнулась. Дети с восторгом показывали пальцами на дюны и на море, и родителям пришлось проявить терпение, чтобы заставить их подойти к дому. Они восторженно переминались с ноги на ногу в ожидании. Когда Клер открыла дверь, ее встретили три несмелые улыбки. Мужчина быстро поднялся по ступеням и крепко пожал ей руку.

— Миссис Найтингейл, меня зовут Джон Бирч, это моя жена Олуэн и мои дети.

Клер доброжелательно улыбнулась. Она знала, что они приехали сюда из Манчестера и, должно быть, страдали от жажды.

— Не хотите выпить чего-нибудь перед тем, как приступить к осмотру? — предложила она.

Миссис Бирч благодарно улыбнулась.

— Это было бы чудесно, — сказала она, и Клер провела их на кухню. Пока она заваривала чай и наливала детям газировку в стаканы, миссис Бирч восхищенно рассматривала кухню.

— Как здесь красиво! — заметила она. Клер улыбнулась. Эта семья ей понравилась. Она показала им первый этаж, и в каждой комнате лицо миссис Бирч озарялось восхищенной улыбкой. Особенно ей понравился вид на море из окна гостиной.

— О, это великолепно, — вздыхала она, и Клер заметила, как счастливо улыбался ее муж. Они, несомненно, очень любили друг друга, и Клер подумала, что было бы неплохо, если бы они поселились здесь. За последние несколько лет дом Найтингейлов видел слишком много горя и слез. Клер нравилось думать, что скоро в нем снова зазвучит детский смех.

Перед тем как увести их из кабинета, Клер взяла из ящика стола медный ключ. Они охали и ахали, разглядывая спальни, а дети уже начали спорить, кому какая из них достанется, вызывая у взрослых улыбки. Когда они осмотрели почти все комнаты второго этажа, Клер остановилась у дверей детской и, вся сжавшись, отперла ее ключом. Миссис Бирч вошла внутрь и восхищенно вздохнула при виде уютно обставленной комнаты.

— Ох, миссис Найтингейл! — выдохнула она. — Она прекрасна.

Миссис Бирч погладила свой выпуклый живот, уже представив себе, как хорошо здесь будет ее будущему ребенку. Затем она обратилась к мужу.

— Дорогой, здесь все просто чудесно, — сказала она, а он нежно ее обнял, словно забыв о присутствии Клер.

— Это комната вашего ребенка? — наивно спросила миссис Бирч.

Клер кивнула, но промолчала. Пребывание в этой комнате разрывало ее сердце, и ей вовсе не хотелось ничего объяснять.

Затем она показала им сад, и когда семья Бирч села в машину, Клер была уверена, что дом уже продан. Не прошло и часа, как ей позвонил агент и подтвердил ее догадки. Клер была рада. Она чувствовала, что семья Бирч будет счастлива в этом доме, а они с Ники теперь могут переехать.

При мысли о новом доме Ники пришла в восторг. Они с Клер принялись изучать предложения агентств по продаже недвижимости и осматривать дома. Клер не знала толком, что она ищет, но, к счастью, семья Бирч собиралась переезжать из Манчестера только через три месяца, так что у них еще было время на поиски.

На следующих выходных, не выдержав постоянного нытья Ники, Клер согласилась съездить с ней в «Полет чайки». Ники ужасно скучала по Кэссиди и в конце концов решила взять домой другую собаку. Клер радовалась, что у нее есть предлог для визита. Она чувствовала себя виноватой за то, что так и не заплатила Кристиану. Даже если он не захочет взять с нее плату, он не сможет запретить ей положить деньги в ящик для сбора пожертвований. Кроме того, ей хотелось поблагодарить миссис Эм за радушный прием.

Когда они отправились в путь, Клер была уверена, что обратно они вернутся уже с новым животным. Хотя сама Клер не представляла себе, как она полюбит другую собаку, но не возражала, если это поможет немного развеселить Ники. Когда они въехали во двор, настроение у девочки уже поднялось, и Клер улыбнулась. Но как только миссис Эм открыла им дверь, ее улыбка моментально улетучилась. Правая рука миссис Эм была загипсована и покоилась на специальной перевязи, а сама женщина выглядела ужасно бледной.

— Ох, миссис Эм! Что с вами случилось?

Старушка невесело улыбнулась.

— Я сама виновата. Не глядела под ноги и споткнулась о ведро в вольере.

Здоровой рукой она обняла Ники, и та вернула объятие. Они обе явно были рады встрече.

— Как же вы справляетесь по хозяйству? — спросила Клер.

Миссис Эм нахмурилась.

— Я волнуюсь не о себе, а о Кристиане. Он совсем себя не жалеет, пытается сам со всем справиться. А от меня теперь никакой помощи.

— Не переживайте, мы с Ники вам поможем, правда?

Девочка радостно кивнула.

— Ну, я сейчас не могу отказаться от помощи, — улыбнулась миссис Эм.

Клер взяла Ники за руку.

— Хорошо, — уверенно сказала она. — Сначала мы почистим собачьи вольеры. И не беспокойтесь, я все еще помню, что где лежит, так что просто садитесь и отдыхайте.

Миссис Эм смотрела им вслед с улыбкой. Она хорошая девочка, эта Клер. Миссис Эм всегда верила, что ничто не происходит без причины, и теперь склонялась к мысли, что этот несчастный случай может оказаться хорошим знаком! Счастливо вздохнув, она поспешила обратно в кухню.

Когда Ники и Клер вошли в длинное здание с собачьими вольерами, Клер приободрила девочку.

— Не переживай, все не так плохо, как кажется. Немного усердия, и это место будет сверкать. Кроме того, мы можем воспользоваться случаем и хорошенько рассмотреть всех собак. Кто знает, может, кто-то из них тебе понравится.

Лицо Ники просияло. Они со рвением принялись за работу, но, чтобы привести в порядок все загоны, потребовалось целых два часа. Затем они сели рядом на тюк сена, уставшие, но довольные собой.

— Ну? — спросила Клер. — Ты уже выбрала себе собаку?

Ники окинула взглядом ряд вольеров.

— Они все мне нравятся, — призналась она. — Но может быть, это из-за того, что после смерти Кэссиди прошло совсем мало времени? Думаю, я еще немного подожду.

Клер кивнула, прекрасно понимая ее чувства. Когда они вышли из пристройки, во двор как раз въезжал фургон Кристиана. На его лице сначала появилось удивление, затем радость. Ники бросилась к нему, чтобы поздороваться.

— Мы вычистили загоны вместо миссис Эм, — радостно сообщила ему девочка. Клер удивляло то, как легко Ники подружилась с Кристианом. Обычно она с подозрением относилась к мужчинам, но рядом с ним чувствовала себя абсолютно спокойно.

Клер подозвала ее к себе.

— Нам уже пора возвращаться, — сказала она.

— Неужели вы не останетесь на ужин? — На лице Кристиана отразилось разочарование, но Клер покачала головой. Ей совсем не хотелось оставлять бедную миссис Эм со сломанной рукой, но внутренний голос подсказывал, что остаться — это плохая идея.

— Ну, тогда спасибо за помощь.

— Да не за что.

Она усадила Ники в машину и завела двигатель, ужасно нервничая, так как Кристиан стоял и смотрел на них.

Когда они с Ники добрались домой, на улице уже стемнело. Девочка села на кухне и зевнула.

— Мне нравится в «Полете чайки», — заявила она. — А еще мне нравятся Кристиан и миссис Эм. Давай поедем к ним завтра!

Клер взглянула на нее.

— Посмотрим.

Довольная, девочка начала чистить картошку, а Клер достала из холодильника сосиски и занялась приготовлением ужина.

Глава тридцать седьмая

Следующим утром, после завтрака и долгого нытья Ники, они снова отправились в «Полет чайки». Клер предчувствовала, что такие частые визиты добром не кончатся, но в то же время просто не могла подвести миссис Эм.

Как она и боялась, Кристиан находился в своей приемной. Каждое воскресное утро он оказывал бесплатные ветеринарные услуги людям, у которых не было денег, чтобы за них заплатить. Он лечил волнистых попугайчиков, собак, кошек, мышей, кроликов и еще кучу всяких зверушек. Ники никогда не видела такого количества животных в одной комнате. С помощью Клер Кристиану удалось принять всех, а Ники в это время развлекала миссис Эм на кухне.

На столе возле двери стояла жестяная банка, в которую люди при желании могли класть небольшие пожертвования. Когда последнего пациента унесли, Клер помогла Кристиану прибраться. Он высыпал из банки деньги и радостно вскрикнул, увидев среди мелких монеток солидную пачку купюр.

— О господи! — воскликнул он. — Ты только посмотри! Да здесь хватит денег, чтобы кормить всех наших собак несколько недель!

Клер старательно изобразила удивление, но тут Кристиану кое-что пришло в голову, и он посмотрел на нее с подозрением.

— Это же не ты их туда положила?

Скрестив за спиной пальцы, Клер покачала головой, а затем выскользнула мимо него во двор и пошла заниматься уборкой в вольерах.

— Мы бы могли ездить к ним после школы, — предложила Ники, когда они возвращались домой. — Только пока миссис Эм не станет лучше.

Клер смирилась и вздохнула. Она действительно не могла отказать дочери в этой просьбе так, чтобы не выставить себя с плохой стороны.

— Думаю, это возможно, — согласилась она. — Но только до тех пор, пока миссис Эм не станет лучше.

В течение всей следующей недели Клер забирала Ники из школы, и они ехали прямо в «Полет чайки». Клер еще ни разу не видела дочку такой счастливой. Миссис Эм обожала девочку, так же как и Кристиан. Каждый вечер Ники надевала джинсы и высокие сапоги и ходила на пляж вместе с Кристианом выгуливать собак, пока Клер помогала миссис Эм по дому.

Иногда, когда выдавались свободные от работы минуты, Клер ходила на могилу Кэссиди. Ее уже почти занесло песком, и на виду остался только крест с написанной на нем кличкой. Здесь на Клер всегда снисходило умиротворение, и она печально улыбалась, вспоминая проведенное с ним время. Именно благодаря Кэссиди она попала в «Полет чайки», и именно здесь он нашел свое последнее пристанище.

День продажи дома все приближался. Через две недели после визита Бирчи позвонили Клер и сообщили ей, что у них родился еще один сын. Эта новость сильно ее порадовала. Их сынишке пригодится комната Уильяма. Она обговорила с ними условия продажи и с облегчением согласилась оставить в доме почти всю мебель. Чем меньше вещей она возьмет из этого дома, тем лучше. Она собиралась начать вместе с Ники абсолютно новую жизнь. Но все их вещи и одежду еще предстояло запаковать, а они пока даже не начинали. Впрочем, Клер успокоила себя тем, что у них оставалось много времени.

Сейчас они с Ники проводили каждую свободную минуту в «Полете чайки». Ее дочь еще никогда не выглядела так хорошо. У Ники блестели глаза, щеки покрывал румянец, и она повсюду ходила за Кристианом словно тень. Иногда он даже брал ее с собой на вызовы, и девочка возвращалась, преисполненная новых впечатлений.

Однажды вечером, как только они возвратились с вызова, во двор «Полета чайки» заехал фургон службы отлова собак. Водитель, огромный как медведь мужчина, вылез из кабины, и Кристиан в сопровождении Ники поспешил ему навстречу. Несмотря на внушительные размеры, Тед Элиот, который был здесь частым гостем, по словам миссис Эм, имел сердце огромное, как ведро. Он часто привозил Кристиану и миссис Эм бездомных собак и пользовался их большим уважением.

— Сегодня у меня только одна бедняга, — сказал он Кристиану. — И, по правде говоря, я думаю, что вам не придется искать ей новый дом. Скорее всего, она не переживет эту ночь.

Он распахнул заднюю дверь фургона, и Клер с Ники с ужасом вздохнули, увидев, в каком состоянии находится лежащая там маленькая грязная собака.

— Я увидел, как какие-то скоты избивали ее палками в одной из подворотен Блэкпула, — рассерженно сказал он. — Думаю, если бы я не подоспел, они бы ее точно убили.

Кристиан взял несчастное животное на руки.

— Оставь ее мне, Тед, — сказал он. — Я посмотрю, что можно сделать.

— Я знаю.

Тед печально покачал головой, затем кивнул им всем на прощание, залез обратно в фургон и уехал.

Кристиан направился к своей операционной, Клер отослала Ники к миссис Эм и побежала за ним. Она неделями старательно избегала оставаться с ним наедине, но сегодня Клер догадалась, что ему может понадобиться помощь.

Оказавшись внутри кабинета, он положил бедное создание на стол для осмотра и со знанием дела ощупал хрупкое тельце. Бедняжка то теряла сознание, то снова приходила в себя, а ее шерсть оказалась такой грязной и спутанной, что невозможно было определить, какого она цвета.

— Я собираюсь ее побрить, — сказал Кристиан. — Она кишит блохами, а это безобразие мешает мне добраться до ее ран.

Клер кивнула и, не спрашивая, побежала за машинкой для стрижки. Кристиан осторожно сбрил грязную шерсть, и когда он закончил, собака приобрела еще более жалкий вид: у нее были видны все ребра, кроме того, дышала она с трудом.

— Это маленькая ши-тцу, — сообщил ей Кристиан, и Клер удивленно посмотрела на собаку.

— Ты уверен?

Он кивнул.

— У нее сильное обезвоживание, собака истощена, да еще ее сильно избили, — печально произнес он. — Думаю, наиболее гуманным было бы ее усыпить.

На глаза Клер навернулись слезы.

— О нет, Кристиан, пожалуйста, только не это! — взмолилась она. — Наверное, что-нибудь можно сделать.

Ее слезы глубоко его растрогали и напомнили о той ночи, когда она нашла Кэссиди.

— Ну, для начала надо восполнить ей запасы жидкости, — сказал он. В этот момент к ним ворвалась Ники и встала рядом с Клер.

— Бедненькая! — всхлипнула она.

Как раз в этот момент собака на короткое время пришла в себя и посмотрела на нее влажными карими глазами. Теперь сердце Ники принадлежало ей.

— Кристиан, вылечи ее, пожалуйста, — со слезами взмолилась девочка. Кристиан принял решение.

Через полчаса маленькую собачку подключили к капельнице, сделали ей два укола и помыли в теплой воде. Теперь она мирно лежала на подстилке в углу операционной.

— Это все, что я сегодня могу для нее сделать, — объяснил Кристиан. — Просто нужно ждать и надеяться, что она выкарабкается.

Ники нежно погладила собаку.

— Она справится, — уверенно сказала она. Клер с Кристиан обменялись улыбками.

По пути домой Ники только и говорила, что о новой собачке.

— Мам, ты думаешь, с ней все будет хорошо?

Клер не знала, что ей ответить.

— Поживем — увидим, — сказала она.

На следующий день, когда они приехали в «Полет чайки», Кристиан сообщил, что собака не только пережила эту ночь, но и пришла в сознание. Она все еще была ужасно слабой и пока не могла ни пить, ни есть. Но Кристиан держал ее подключенной к капельнице, чтобы предотвратить обезвоживание. И очень надеялся, что она выживет.

Ники покрыла его поцелуями, затем бросилась к невезучей пациентке. Собачка ей так понравилась, что с тех пор Ники проводила рядом с ней каждую свободную минуту. Это Ники уговорила ее сделать первый глоток воды. Это Ники подсовывала ей всевозможные лакомые кусочки, пока та не начала есть. И именно Ники сразу взяла собаку на руки, как только Кристиан отключил капельницу. Она перекочевала из операционной в корзинку рядом с камином на кухне у миссис Эм. И, к радости Ники, начала медленно крепнуть и обрастать новой шерстью. Оказалось, что на самом деле собачка была белая с золотистыми пятнами. Когда она немного набрала вес, то стала очень симпатичной.

— Думаю, мы назовем ее Гемма, — заявила Ники однажды вечером.

Все рассмеялись.

— Это немного странное имя для собаки, — заметил Кристиан, но Ники уже все решила, так что ши-тцу стала Геммой.

Почти неделю спустя Кристиан сообщил, что Гемма уже достаточно поправилась, чтобы ее можно было перевести к остальным бездомным собакам. При мысли об этом у Ники задрожали губы. Гемма бегала по кухне, путаясь под ногами, теперь ее почти невозможно было узнать. С короткой золотисто-белой шерстью она больше всего напоминала пушистого плюшевого медвежонка.

— Мама, можно мы заберем ее к себе? — взмолилась Ники.

Клер улыбнулась. Она предчувствовала, что этим все закончится.

— Я бы с радостью это сделала, — сказала она Ники, — но последнее слово за Кристианом.

Он откинул голову назад и расхохотался. В синих глазах Кристиана плясали смешинки. Он тоже знал, что все закончится именно так, и был очень доволен.

— Думаю, ей крупно повезло, — хихикнул он. — Вы вдвоем прекрасно о ней позаботитесь, поэтому, если хотите, можете ее забрать.

Ники принялась тискать свою новую любимицу. Они все обрадовались такому ходу событий, и Клер, загоняя девочку вместе с собакой в машину, впервые за несколько недель от всей души улыбнулась.

По пути домой они заехали в зоомагазин и потратили целое состояние, покупая все, что теоретически могло понадобиться Гемме. Клер собиралась отдать все игрушки и вещи Кэссиди в приют, где они могли пригодиться другим собакам. Для Геммы же они купят все новое. Клер приобрела для нее корзинку, ошейник с поводком, игрушки, набор мисок, собачий корм, галеты и все, что привлекло внимание Ники. Когда они отправились домой, машина оказалась загружена по самую крышу. Как только Гемму выпустили из машины, она сразу же принялась бегать по саду, радостно виляя хвостом и все обнюхивая. Ники рассмеялась и побежала за ней. У Клер потеплело на сердце. Как чудесно, что Ники снова счастлива!

Спустя два дня Клер отвезла миссис Эм в местную больницу, где ей сняли гипс. Клер испытала облегчение. Переезд был уже не за горами, а они с Ники еще не выбрали себе новый дом. У нее было так много работы в «Полете чайки», что на поиски жилья совсем не оставалось времени. Но теперь, когда миссис Эм поправилась, Клер с новой силой бросилась изучать буклеты с описаниями домов. Она была рада, что скоро уедет. Да, она любила Кристиана всем сердцем, но со времени ее свадьбы с Грегом ничего не изменилось. В Кристиане сосредоточились самые лучшие качества. Он был добрый, внимательный и благородный. Клер вздрагивала от мысли, как он отреагирует, если узнает о ее ужасном прошлом. Она была грязной, а он заслуживал лучшего, но Клер становилось все труднее находиться в его компании, не нарушая собственной клятвы, поэтому то, что они с Ники скоро уедут отсюда, было только к лучшему. Она не собиралась оставаться в этом городе. Это было бы бесполезно, потому что, если они поселятся где-нибудь поблизости, Ники обязательно будет настаивать на поездках в «Полет чайки».

Так что теперь ее интересовала недвижимость, находившаяся как можно дальше от этого города. Она собиралась начать жизнь с чистого листа и забыть о «Полете чайки», а также обо всем, что с ним было связано. Клер не видела другого выхода, но при этой мысли у нее болезненно сжималось сердце.

Однажды она даже задумалась о возможности вернуться в Уорикшир. Иногда ей ужасно хотелось увидеться с приемными родителями и Трейси, и Клер с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к телефону и не позвонить им. Но она так этого и не сделала. Вернуться в прошлое значило бы сменить одну проблему на другую. Тем более, Клер сомневалась, что они о ней еще помнят, ведь столько времени прошло.

Среди прочих рекламных буклетов, которые ей присылали агенты по недвижимости, Клер отыскала один с информацией о доме в Ливерпуле, который ее заинтересовал. По сравнению с этим домом он, конечно, был совсем простым, но там было все, что могло понадобиться им с Ники. В доме было три спальни, а рядом — небольшой сад.

Во время очередного визита в «Полет чайки» Клер показала фотографии дома миссис Эм. Лицо старушки помрачнело.

— Ливерпуль! — с ужасом воскликнула она. — Тебе необходимо так далеко уезжать?

На самом деле не так уж и далеко. Но расстояние было достаточным, чтобы Ники перестала ездить в «Полет чайки».

Клер смотрела в окно кухни на Кристиана и Ники, которые вместе с Геммой как раз шли к собачьим вольерам.

— Думаю, Ники нужно начать все с самого начала, — тихо сказала она. — За последние несколько лет она пережила столько горя, что его хватило бы на целую жизнь.

— Ну, с этим я не могу поспорить, — согласилась миссис Эм. — Но даже если и так, здесь останутся люди, которые любят вас обеих. А если ты потащишь ее в Ливерпуль, там у девочки совсем не будет знакомых. Это причинит ей больше вреда, чем пользы.

Но Клер не собиралась менять свое решение. Когда они с Ники наконец отправились домой, миссис Эм смотрела им вслед. Ее сердце переполняли дурные предчувствия. Она понимала, что Клер вот-вот совершит непоправимую ошибку, но никак не могла ей помешать. Миссис Эм боялась себе представить, как Кристиан воспримет их отъезд. Она знала, что он любит Клер, и подозревала, что Клер его тоже любит. Так почему же они не могут признаться себе в этом и жить долго и счастливо? Старая леди устало вздохнула. До сих пор она позволяла событиям идти своим чередом, но если для того, чтобы свести их вместе, потребуется ее вмешательство, она на это пойдет. В глубине души она понимала, что если эта парочка сейчас не воспользуется своим вторым шансом, то они оба будут жалеть об этом до конца своей жизни. Она любила их обоих и не могла допустить, чтобы это случилось.

На часах было десять вечера, и Клер только что приняла ванну. Она взглянула на Ники и улыбнулась, глядя, как они с Геммой крепко спят, прижавшись друг к другу. Клер собиралась сделать себе какао и посидеть у камина за чтением хорошей книги. Но как только она спустилась по лестнице, в дверь позвонили, и у нее екнуло сердце. Дом стоял вдалеке от соседей, и она понятия не имела, кто может прийти к ним так поздно. Она осторожно подошла к двери.

— Кто здесь?

Услышав голос Кристиана, Клер вздохнула с облегчением. Она быстро отодвинула засов и открыла дверь. Он, не сказав ни слова, прошел мимо нее на кухню. Не улыбнулся, не поздоровался. Клер молча последовала за ним.

Кристиан повернулся к ней, и Клер с изумлением поняла, что он в ярости. Он принялся нервно расхаживать по кухне.

— И что я слышу? — произнес он. — Ты якобы собираешься переехать в Ливерпуль. Это же неправда?

Он остановился напротив нее. Клер медленно кивнула.

— Но почему, Клер? Почему тебе нужно так далеко уезжать?

В его глазах была боль.

— Тебе этого не понять, — тихо сказала она. — Так будет лучше.

Он отрицательно покачал головой.

— Для кого лучше? — спросил Кристиан. — Для меня это не лучше, и я думаю, что для Ники тоже. Так от чего же ты бежишь?

— От себя, — горько прошептала Клер, и Кристиан приоткрыл рот от удивления.

— Я не понимаю. — Неожиданно его гнев прошел, и плечи Кристиана опустились. — Слушай, Клер, я не хочу, чтобы ты уезжала.

Она вздрогнула.

— Я должна, — сказала она.

— Ты ничего не должна, Клер. Вместо этого ты можешь остаться здесь и выйти за меня замуж. Я тебя люблю. Ты это понимаешь? Я хочу, чтобы ты осталась и стала моей женой.

Ее глаза чуть не выскочили из орбит. Некоторое время Клер могла только смотреть на него с раскрытым ртом.

— Ты не знаешь, что говоришь, — пробормотала она.

— Нет, знаю. Мне следовало сразу тебе это сказать. Но я все затягивал, и в результате ты вышла замуж за Грега. Теперь я не собираюсь снова тебя терять. Поэтому еще раз спрашиваю: ты выйдешь за меня замуж?

Слезы потоком лились у нее из глаз и стекали по щекам. Кристиан нежно обнял ее и принялся укачивать, как ребенка.

— Перестань, — успокаивал он ее. — Или это можно расценить как согласие?

Клер оттолкнула его.

— Кристиан, я не могу выйти за тебя, — с горечью сказала она. — И ни за кого другого.

Ей ненавистна была вся та ложь, в которую она заставила его поверить. Он влюбился в созданный ею образ, а не в реального человека.

— Разве ты меня не любишь? — хрипло спросил он.

Клер смотрела в сторону, не желая отвечать.

— Я совсем не такая, как ты думаешь, — сказала она. — Если бы ты знал, какая я на самом деле, то никогда бы не захотел на мне жениться.

— Захотел бы, — настаивал Кристиан. — Ничто не может помешать мне любить тебя.

Клер мрачно рассмеялась. Она хотела, чтобы он ушел, и в то же время испытывала желание броситься к нему в объятия и никогда не отпускать. Но ради его же блага она не могла себе это позволить. Теперь у Клер не осталось выбора.

— Подожди минуту, — сказала она и тяжелой поступью пошла наверх. Там она открыла ящик своего стола, взяла дневник и ключик, на который он запирался, а затем вернулась на кухню. Кристиан все еще стоял на том самом месте, где она его оставила. Когда она вручила ему дневник, на его лице появилось замешательство.

— Я хочу, чтобы ты взял его с собой и прочитал. Как только ты это сделаешь, то сразу поймешь, почему я не могу выйти за тебя замуж. Но ты и сам этого не захочешь.

Он покачал головой, абсолютно ничего не понимая. Впрочем, Кристиан догадался, что дольше оставаться здесь нет смысла. Уже выходя из дому, он попросил:

— Пожалуйста, ответь мне только на один вопрос. Клер, ты меня любишь?

Клер не смогла солгать.

— Да, — ответила она. — Люблю всем сердцем.

Он исчез за дверью. Клер долго стояла там, вся дрожа. Затем медленно опустилась на колени и заплакала.

На протяжении этой долгой бессонной ночи ее мучили мысли о том, как Кристиан будет ее презирать, когда узнает о ее прошлом из дневника. К утру ее глаза покраснели и опухли, но голову Клер держала прямо. Отправив Ники в школу, она вздохнула с облегчением. Она сидела за столом на кухне, глядя в окно. В ногах у нее свернулась клубочком Гемма. Слез больше не было. Ей казалось, что она выплакала их все до единой, и в то же время ощущала странное спокойствие. Впервые за всю жизнь она поделилась своим ужасным прошлым с другим человеком. И это сняло огромный груз с ее плеч. Настало время новых решений, и Клер чувствовала, что это правильно.

Звонок в дверь развеял ее мысли. Клер автоматически встала, чтобы ее открыть. Она подумала, что миссис Поп снова забыла взять с собой ключи.

Но не успела она распахнуть дверь, как ее крепко обняли две большие руки.

— Ох, Клер! — Голос Кристиана дрогнул. — Господи!..

Он отодвинул ее от себя на расстояние вытянутой руки.

— Ну почему ты мне раньше не сказала, через что тебе пришлось пройти? Я бы тебе помог — поддерживал бы, любил.

Клер недоверчиво смотрела на него. У нее было странное чувство, словно это все сон и она в любую минуту может проснуться, а рядом никого не окажется.

— Как ты только могла подумать, что я разлюблю тебя после того, как прочитаю обо всем, что тебе пришлось пережить? Ты что, не понимаешь, что во всем этом не было твоей вины?

Она затаила дыхание, не осмеливаясь поверить, что все это происходит на самом деле.

— Ты хочешь сказать… что ты меня прощаешь?

— Прощаю тебя? Тебя не за что прощать! Ты с самого детства была жертвой, моя милая, но теперь все это осталось позади. С этого момента жизнь наладится, я это тебе обещаю. Конечно, я не могу исправить то, что уже случилось, — никто не может. Но теперь ты сможешь с этим жить. И если ты окажешь мне честь и станешь моей женой, я сам помогу тебе во всем разобраться. Я больше никому не позволю причинять тебе боль.

Клер плакала и смеялась одновременно. Ее мечта сбылась. С ней никогда еще не случалось ничего подобного. Но все произошло на самом деле. Кристиан здесь. Это реальность.

Пока она смотрела на него со слезами счастья на глазах, Кристиан вынул из кармана пальто маленькую коробочку, обитую выцветшим бархатом.

— Оно принадлежало моей бабушке, — с нежностью произнес он. — Дедушка купил его в честь помолвки. И теперь она хочет, чтобы его носила ты. Но если тебе не понравится, я куплю другое.

Он открыл крышечку, и Клер увидела золотое кольцо, украшенное сапфиром в форме сердца. Оно, конечно, не было таким роскошным, как то с сияющими бриллиантами, подаренное Грегом, но Клер кольцо показалось самым прекрасным в мире. Она посмотрела на Кристиана, и глаза ее сияли любовью, когда он смешно опустился на одно колено.

— Клер Мак-Маллен, Гамильтон, Найтингейл или как бы ты себя ни называла, я снова прошу тебя от чистого сердца: пожалуйста, выходи за меня замуж.

Клер выпрямилась.

— Я ничего бы так не хотела, как стать твоей женой, — тихо сказала она, и в глазах Кристиана вспыхнул огонек надежды. — Но… я не могу, Кристиан. Понимаешь, мне в первую очередь нужно найти себя. Я годами жила во лжи. Пыталась стать той, кем не была. Я всегда чувствовала себя грязной — мне казалось, что все, что произошло со мной в детстве, — это моя вина. Я жила, постоянно испытывая чувство вины и отчаяние. Ненавидела себя и хотела умереть. Только когда я узнала, что Грег насиловал Ники, мне впервые пришло в голову, что я могу быть не виновата в том, что случилось со мной.

Она сделала паузу и глубоко вздохнула. Затем, надеясь, что он поймет, продолжила:

— Ники будет переживать те же чувства, и мне нужно будет находиться с ней рядом. Пожалуйста, попытайся понять. Это не потому, что я тебя не люблю. Ведь я люблю тебя всем сердцем. Но прежде чем я смогу прийти к тебе, мне придется узнать, кто я такая на самом деле, и как-то смириться с тем, что со мной произошло. Вчера ночью я решила вернуться к своим истокам — увидеться с приемными родителями и сестрой и похоронить наконец призраки прошлого, приняв их как данность.

Он встал и пристально посмотрел ей в глаза.

— Когда ты разберешься с тем, кто ты такая, ты вернешься ко мне?

По ее бледным щекам медленно катились слезы. Клер дала обещание.

— Да… Вернусь.

Он с опущенными плечами пошел к двери. Затем остановился и оглянулся.

— Я буду ждать, Клер. Целую вечность, если понадобится.

Дверь за ним тихо закрылась.

Книг английской писательницы Рози Гудвин с нетерпением ожидают читатели во всем мире. Критики всегда одобрительно отзывались о ее произведениях, подчеркивая в своих отзывах их теплоту и искренность. А после успеха романа «Маленький секрет» Гудвин часто сравнивают с прославленной Кэтрин Куксон.

Клер чувствовала себя никому не нужной. И тут девушка поняла, что делать дальше. Она убежит туда, где ее никто не сможет найти. Уж лучше это, чем страдать, переходя от одних приемных родителей к другим. Она отправится туда, где сможет начать жизнь сначала, стать такой, какой захочет. Не той не любимой никем Клер Мак-Маллен, которую только использовали…

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.

Примечания

1

Nob’s End — район богачей (англ.)

(обратно)

2

Фирменное название питательной белковой пасты производства одноименной компании; используется для приготовления бутербродов и приправ.

(обратно)

3

Главная достопримечательность Блэкпула — сооружение, напоминающее Эйфелеву башню, рядом с которым ежегодно проходят юношеские танцевальные фестивали.

(обратно)

4

Единый телефон полиции, «скорой помощи» и пожарной службы в Великобритании.

(обратно)

Оглавление

Предисловие

Благодарности

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая

Глава двадцать седьмая

Глава двадцать восьмая

Глава двадцать девятая

Глава тридцатая

Глава тридцать первая

Глава тридцать вторая

Глава тридцать третья

Глава тридцать четвертая

Глава тридцать пятая

Глава тридцать шестая,

Глава тридцать седьмая

*** Примечания ***