выступая и голосуя в защиту интересов Литтенхэма. Уже его «заслуги» оценены и очень конкретно, ему открыт счет в банке Литтенхэма, хотя Каридиус ни цента в банк не вносил. Уже Каридиус изучил все возможности «безгрешных» доходов, которые широко используются конгрессменами, — такие, как получение денег за неиспользованную бумагу, как расходы по поездке самолетом в Мегаполис и обратно, которые возмещаются не из расчета фактически потраченных денег, а из расчета, существовавшего до появления самолетов, по 18 центов за милю, и т. д. И если политическая карьера Каридиуса неожиданно и бесславно обрывается, то лишь потому, что он неудачно сманеврировал, став на сторону Канарелли, когда началась борьба между гангстером и Литтенхэмом.
Не менее красочная фигура, чем Каридиус, — это Джо Канарелли, гангстер. Джо Канарелли знает свою силу и свое влияние. Они общепризнаны. Полиция умолкает и отступает, когда слышит имя Канарелли. Мелкий люд повторяет имя Канарелли со страхом и ужасом — он всецело во власти бандита, который облагает его данью по своему усмотрению. Основной «бизнес» Канарелли — это «рэкет», явление в Соединенных Штатах весьма и весьма распространенное, которое состоит в том, что шайка гангстеров облагает определенным «налогом» владельцев различных магазинов, мелких предприятий под издевательским флагом «защиты» этих предприятий. В книге Стриблинга показан «сиропный рэкет» Канарелли. Но гангстер, как явствует из книги, облагал данью не только тех, кто варил сироп. У него широко разветвленное предприятие, в его руках, помимо «сиропного», еще и «куриный», и «рыбный», и всякий другой «рэкет». Неисправных плательщиков ждет жесточайшая расправа — разгром предприятия, а в случае упорного сопротивления гангстеры не останавливаются ни перед похищением, ни перед убийством.
Преступная деятельность Канарелли всем хорошо известна. Но его никто не преследует. Попытка возбудить дело против него в суде терпит неудачу. Суд, как и полиция, на откупе у гангстера. Канарелли — влиятельный член общества. Он сам говорит, что внес значительные суммы в избирательный фонд, как республиканской, так и демократической партий. Канарелли — один из самых почтенных и крупных клиентов банка Литтенхэма. Они и действуют, как политические союзники. Конфликт между ними возникает на «деловой» почве, после того, как Литтенхэм обманул Канарелли. Гангстер начинает борьбу против легального гангстера, каким является Литтенхэм. Канарелли решает, что ему нужен «свой» сенатор. Он говорит:
«— Мне нужен собственный сенатор! Я больше не могу иметь сенатора на пару с Литтенхэмом. Отныне нам с Мерритом Литтенхэмом не по пути».
Канарелли проиграл игру. Но мог и выиграть. Практика американской политической жизни знает не мало случаев, когда побеждал гангстер. Покойный Аль-Капоне, знаменитый чикагский гангстер, мог бы похвастать не одной такой победой.
Самая значительная фигура, хотя и мало показанная в романе — это фигура Литтенхэма, представителя крупного капитала. Это — настоящий «туз», владелец военных заводов, банков и прочих предприятий. В том, что Литтенхэм мало появляется, так сказать, на сцене, нет ничего случайного. Такого рода «тузы» вообще не любят публичности, они предпочитают действовать за кулисами, что не мешает им крепко держать в своих руках все рычаги власти.
Два случая, приведенные в романе Стриблинга, ярко демонстрируют антинациональный характер крупного капитала. Там, где возникает вопрос о наживе, там нет места патриотизму, там нет вопроса о соблюдении интересов страны. Первый случай относится к продаже Литтенхэмом ценного военного изобретения. Характерно, что продает он его японской «торговой фирме», т. е. тогда потенциальному врагу Соединенных Штатов, чего не мог не знать американский промышленник.
Но, — спросит читатель, — типичен ли этот случай? Да, безусловно. Стоит обратиться к истории подготовки второй мировой войны, стоит вспомнить о том, что именно американский капитал финансировал германскую военную промышленность, чтобы в этом убедиться. «Кто не знает, что американские банки и тресты, действуя в полном согласии с правительством, в послеверсальский период вложили в германскую экономику и предоставили Германии кредиты, исчисляемые миллиардами долларов, которые пошли на восстановление и развитие военно-промышленного потенциала Германии»[1] Общеизвестно также, что, например, Дюпоны не только поставляли Гитлеру оружие еще в 1933 г. в нарушение всех международных договоров, но и заключили с германским химическим трестом И. Г. Фарбениндустри соглашение об обмене производственными секретами, при чем было договорено, что это соглашение будет возобновлено после войны, независимо от того, кто победит. Наконец, чем отличается сделка Литтенхэма от сделки фирмы Дюпон, получившей в 1932 г. с японского концерна Мицуи 900 тысяч долларов за рецепт взрывчатки?
Второй случай связан с
