постигла жизнь инстинктом, как выросший на воле зверек; словно ей уже пришлось видеть, пережить, понять и взвесить все жизненные явления, она судила о них по-своему -- здраво, узко и благожелательно. Г-жа Роземильи имела обыкновение заглядывать по вечерам к гостеприимным соседям, поболтать за рукоделием и выпить чашку чаю.
Father Roland, always goaded on by his seafaring craze, would question their new friend about the departed captain; and she would talk of him, and his voyages, and his old-world tales, without hesitation, like a resigned and reasonable woman who loves life and respects death.
Мания разыгрывать из себя моряка постоянно подстрекала Ролана-отца расспрашивать новую приятельницу об умершем капитане, и она спокойно говорила о нем, о его путешествиях, о его рассказах, как покорившаяся судьбе рассудительная женщина, которая любит жизнь и с уважением относится к смерти.
The two sons on their return, finding the pretty widow quite at home in the house, forthwith began to court her, less from any wish to charm her than from the desire to cut each other out.
Оба сына, возвратившись домой и увидев хорошенькую вдову, часто навещавшую их, тотчас же стали за нею ухаживать, не столько из желания понравиться ей, сколько из чувства соперничества.
Their mother, being practical and prudent, sincerely hoped that one of them might win the young widow, for she was rich; but then she would have liked that the other should not be grieved.
Матери, женщине осторожной и практичной, очень хотелось, чтобы один из них добился успеха, -- молодая вдова была богата, -- но она желала, чтобы другой сын не был этим огорчен.
Mme. Rosemilly was fair, with blue eyes, a mass of light waving hair, fluttering at the least breath of wind, and an alert, daring, pugnacious little way with her, which did not in the least answer to the sober method of her mind.
Госпожа Роземильи была блондинка с голубыми глазами, с венком непокорных завитков, разлетавшихся при малейшем ветерке; во всем ее облике было чтото бойкое, смелое и задорное, что отнюдь не соответствовало уравновешенному и трезвому складу ее ума.
She already seemed to like Jean best, attracted, no doubt, by an affinity of nature.
Она, казалось, уже отдавала предпочтение Жану, к которому ее влекло сходство их натур.
This preference, however, she betrayed only by an almost imperceptible difference of voice and look and also by occasionally asking his opinion.
Правда, предпочтение это проявлялось только в едва заметных оттенках голоса, в дружелюбных взорах и в том, что она нередко прибегала к его советам.
She seemed to guess that Jean's views would support her own, while those of Pierre must inevitably be different.
Она, казалось, угадывала, что мнение Жана только подкрепит ее собственное, между тем как мнение Пьера неизбежно окажется противоположным.
When she spoke of the doctor's ideas on politics, art, philosophy, or morals, she would sometimes say:
Говоря о взглядах доктора, об его политических, моральных, артистических, философских воззрениях, ей случалось называть их:
"Your crotchets."
"Ваши бредни!"
Then he would look at her with the cold gleam of an accuser drawing up an indictment against women-all women, poor weak things.
Тогда он смотрел на нее холодным взором судьи, обвиняющего женщин, всех-женщин, в духовном убожестве.
Never till his sons came home had M. Roland invited her to join his fishing expeditions, nor had he ever taken his wife; for he liked to put off before daybreak, with his ally, Captain Beausire, a master mariner retired, whom he had first met on the quay at high tides and with whom he had struck up an intimacy, and the old sailor Papagris, known as Jean Bart, in whose charge the boat was left.
До приезда сыновей старик Ролан ни разу не приглашал г-жу Роземильи на рыбную ловлю и никогда еще не брал с собою жены; он любил выходить в море до восхода солнца, со своим другом Босиром, отставным капитаном дальнего плавания, с которым познакомился в порту в час прилива, и со старым матросом Папагри, по прозвищу Жан-Барт, смотревшим за лодкой.
But one evening of the week before, Mme. Rosemilly, who had been dining with them, remarked,
Но как-то вечером, неделю тому назад, г-жа Роземильи, обедая у Роланов, спросила:
"It must be great fun to go out fishing." The jeweller, flattered by her interest and suddenly fired with the wish to share his favourite sport with her, and to make a convert after the manner of priests, exclaimed:
"А это очень весело, ловить рыбу? -- и бывший ювелир, охваченный желанием заразить гостью своей манией и обратить ее в свою веру, воскликнул:
"Would you like to come?"
-- Не хотите ли поехать?
"To be sure I should."
-- Хочу.
"Next Tuesday?"
-- В будущий вторник?
"Yes, next Tuesday."
-- Хорошо.
"Are you the woman to be ready to start at five in the morning?"
-- А вы способны выехать в пять утра?
She exclaimed in horror:
Она вскрикнула в изумлении:
"No, indeed: that is too much."
-- Ах, нет, нет, что вы!
He was disappointed and chilled, suddenly doubting her true vocation.
Он был разочарован, его пыл угас, и он сразу усомнился в ее призвании рыболова.
However, he said:
Тем не менее он спросил:
"At what hour can you be ready?"
-- В котором же часу вы могли бы отправиться?
"Well-at nine?"
-- Ну... часов в девять.
"Not before?"
-- Не раньше?
"No, not before. Even that is very early."
-- Нет, не раньше, и то уж слишком рано!
The old fellow hesitated; he certainly would catch nothing, for when the sun has warmed the sea the fish bite no more; but the two brothers had eagerly pressed the scheme, and organized and arranged everything there and then.
Старик колебался. Конечно, улов будет плохой, ведь как только солнце начинает пригревать, рыба больше не клюет; но оба брата настояли на том, чтобы тут же окончательно обо всем условиться.
So on the following Tuesday the Pearl had dropped anchor under the white rocks of Cape la Heve; they had fished till midday, then they had slept awhile, and then fished again without catching anything; and then it was that father Roland,
