КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Второй шанс [Somber] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Somber Фоллаут Эквестрия: Проект «Горизонты» Том третий. Второй шанс

Глава 34. День рождения

«Это самый лучший день! Надо отпраздновать ваш день рождения, малыши, ведь сегодня вы родились!»

Однажды, уже после гибели Хатчес, я спросила Гимнал, что происходит с нами после смерти. В то время меня очень волновал этот вопрос. Её ответ был прост: мы отправляемся в переработчик, а наше место занимает кто-то другой. Но меня это объяснение не удовлетворило, и я продолжила терзать её расспросами. Гимнал попыталась отделаться от меня какими-то путаными объяснениями о том, как, умирая, ты отправляешься в загробный мир, чтобы воссоединиться с Принцессами и своими любимыми. А потом сообщила обо всём моей Маме, и после положенной порции шлепков я уяснила себе, что не стоит пытаться добиться ответов от духовного лидера нашего Стойла.

Я считаю, что быть мертвым ничем не хуже, чем быть быть живым в океане. Было темно и тихо, и я ничего не чувствовала. Я была… нигде. У меня было смутное ощущение движения, но я не могла даже сказать, куда я иду. Не чувствовала ног, не билось сердце. Я не могла произнести и слова, не могла дышать.

Сейчас же я сделала для себя вывод, что смерть весьма похожа на погружение в пучину океана. Вокруг темно и тихо, и отсутствуют какие-либо ощущения. Словно я просто… нигде. Мне смутно казалось, что меня несёт куда-то, но вот куда и каким образом я двигалась, оставалось непонятным. У меня не было ног, чтобы идти, отсутствовало сердцебиение, не было даже рта, чтобы сделать глубокий вдох или закричать.

Именно в этот момент ко мне пришло прозрение: умирать действительно скучно.

И в этот момент пришло озарение: смерть — реально скучная штука. Мама научила меня, как избегать смерти при жизни, но не сумела подготовить к тому, что меня ждет, когда я всё же отброшу копыта…

Вдали возникло крошечное пятнышко бледно-лилового света, и одновременно с этим я услышала одинокую высокую ноту и почувствовала, как меня легонько подтолкнуло в ту сторону. Ну, я слышала, конечно, что не следует направляться к свету. Правда, те, кто это говорил, забывали уточнять, что других вариантов в этой ситуации не так уж много. А учитывая, как много неудачных решений я уже приняла за свою жизнь, чем мне может навредить ещё одно?

Хотя, опять же учитывая, как много неудачных решений я приняла, почти наверняка Селестия отправит мою жалкую задницу прямиком в Ад. Надо бы сопротивляться этому притяжению, но… я так устала от темноты.

По мере продвижения, я слышала звук всё чётче. Это был не просто монотонный гул, а одна музыкальная нота, пульсирующая в унисон со вспышками света. И… к этому ритму добавился ещё один. Подплыв поближе, я увидела второе пятнышко света, тёплую оранжевую точку, что пела другую песню. А затем появилась и третья, забавно розовая. И ещё одна, величественно фиолетовая. Бирюзовая. Зелёная и золотая. Пара розовых пятнышек гарцевали и кувыркались вокруг друг друга со звоном, похожим на смех, в то время как фиолетовое с лиловым внимательно парили поблизости. Каждое со своей нотой. Со своей музыкой. И их были сотни. Тысячи. Миллионы…

Ух ты… звёзды…

Они не были просто огнями в небе. Ну… конечно, и ими тоже. Но при этом они также были и чем-то другим. Это как, если поднять копыто к одному открытому глазу, то можно видеть одновременно и это копыто, и то, что видит другой глаз. Но я понятия не имела, на что смотрела. Это были светящиеся создания… странные, необычные и могущественные… но какие-то вежливо равнодушные. Некоторые имели форму колёс, глаз или браминов. Другие были украшены странными витыми узорами и, похоже, пели мелодию, которую мой разум был не в состоянии понять.

А некоторые из них были пони, вернее, их светящимися силуэтами, которые резвились в темноте, слагая общую мелодию из своих индивидуальных нот. И эти ноты постоянно усиливались и стихали, смешиваясь с нотами других созданий, с которыми призрачные пони делили это бескрайнее пространство. Они заполняли пустоту песней и светом, и своей странной красотой… своей гармонией. Среди них мелькали и другие создания, сеявшие хаос и раздор, тем самым вызывая появление новых мелодий и музыки, которые они не могли создавать сами. И я поняла, что это мой дом. Что я могу остаться, если захочу. Здесь всегда найдётся место для нового члена. И я была бы счастлива здесь, без сомнения. Какая-то часть меня уже принадлежала этому месту.

Вот только…

Я оглянулась на круглый шар позади меня, вокруг которого вращались два огонька: один тусклый, но прекрасный, другой яркий и сияющий. Но мир, вокруг которого они кружили, был тёмным и зловещим. Что же стало с моими друзьями?

В песне зазвучали скорбные ноты. С этим я сейчас ничего не могла поделать. Я должна остаться. Там мне больше ничто не держало. Но я продолжала смотреть на далёкий мир. Я почувствовала, как один из этих гигантских светящихся силуэтов приблизился ко мне и нежно заключил меня в свои объятия. Словно умоляя меня: пожалуйста, останься…

Я видела и другие миры с иными огнями. Вокруг некоторых из них неспешно вращались сияющие шары. Над другими дюжинами роились пятнышки света, слагающие свои собственные мелодии. Но все эти миры были яркими, окружёнными бесчисленными мерцающими крупинками, похожими на блёстки или капли росы. На моих глазах одно из этих сияющих существ вдруг начало светиться всё ярче, а затем сверкнула яркая вспышка, и его мелодия смолкла. Сияющее облако медленно рассеялось в пространство, заселяя новыми огнями соседние миры и рождая новых сияющих созданий. Даже эти штуки не были вечны.

Но я не сомневалась, что в этой темноте за пределами их света существовало и нечто незыблемое.

Я снова взглянула на мир за спиной. Его окружало совсем немного мерцающих огней, и создавалось впечатление, словно весь он покрыт паутиной из причудливых теней. Некоторые из огней избегали её… но остальные, похоже, крепко увязли в этой тёмной паутине, окутавшей всё и вся. Свет этих вращающихся сфер не мог достигнуть поверхности мира, как ни старались они отыскать прореху в этом скоплении тьмы и теней.

Это что ещё за чертовщина? Призрачные копыта обняли меня ещё крепче, и краем уха я услышала рождение новой ноты. Она звучала в унисон с пульсацией звезды с сияющей бело-голубой короной. Пони… хотя, нет. Аликорна. Гордого, величественного и прекрасного. Он распростёр свои крылья и запел. Его громкий и душераздирающий голос заполнил собой всё это бескрайнее пространство. Тени и всё, что пряталось в их глубине, отпрянули в испуге при звуке этого гордого голоса, заглушившего собой все остальные. Я ожидала, что звезда, в конце концов, выдохнется и возьмёт передышку, но этого не произошло. Наоборот, её голос звучал всё громче.

Пока не достиг уровня, когда все остальные мелодии этих светящихся созданий полностью утонули в нём, а сам он причинял уже почти физическую боль. Я ждала, что и этот аликорн взорвётся, как все прочие до него, позволив чему-то новому занять его место. Вокруг вились озорные огоньки, пытаясь запутать его и оборвать эту тягостную ноту, но он лишь презрительно полыхнул на них, сжигая дотла. Громче! Громче! Создавалось впечатление, что это создание пытается заполнить всю вселенную своей невыносимой нотой! Аликорн затрясся от жуткого напряжения, и его песня превратилась в истошный вопль!

А затем он взорвался. И это был отнюдь не мягкий всплеск животворящего света. Нет, этот взрыв вышел жёстким и неистовым, отозвавшись эхом в самых дальних уголках вселенной. Эта смерть оказалась совсем не похожей на гибель других светящихся созданий: аликорн не пожелал делиться своей жизнью, и образовавшееся на его месте облако начало быстро сжиматься. Его некогда голубое сияние постепенно редело и тускнело. То, что совсем недавно было яркой звездой, затвердевало и превращалось в нечто тёмное и основательное. И оно продолжало кричать, нарушая стройность мелодий, звучавших вокруг него. Духи были бессильны остановить его. И ни одна из их песен не могла прорваться через этот крик. И когда общая песня оборвалась, начала распространяться тьма.

Наконец, голубое сияние полностью исчезло с небосвода, погрузившись прямо в кричащую массу. Оно пело свою собственную зловещую песню, всё быстрее и быстрее исчезая в этом мрачном сгустке тьмы, и две эти мелодии, сближаясь, неистово сражались друг с другом. С грохотом голубое сияние исчезло в яркой вспышке, и вопящий сгусток развалился. Осталась лишь тьма и искорёженное ядро, пульсирующее, подобно сердцу из чёрного металла. Его крик, теперь уже жалкий и еле слышный, летел через эту непроницаемую для звёзд тьму.

Но по какой-то случайности совсем рядом оказался мир, зелёный и изобилующий крошечными пятнышками света. Искорёженные останки потянулись к нему, ускоряясь всё сильнее, и вонзились прямо в высочайшую, покрытую вечными снегами горную вершину. Чудовищный взрыв сотряс этот пик, разнося его на мелкие обломки, разлетевшиеся во все стороны. В воздух поднялся огромный столб раскалённого шлака и пламени, который затем обрушился на землю постоянно расширяющимся кольцом тотального разрушения. Соседние горы также содрогнулись и рухнули, извергая из себя столбы неистового огня и бушующие потоки лавы. Леса превратились в пылающие костры. Моря оказались отравлены пеплом и обломками звезды. Небо затянули мрачные тучи. Эти хрупкие пылинки и их наивные песни угасли в одно мгновение.

От удара, вокруг мира образовалось кольцо из обломков, которые, слипаясь воедино, притягивали к себе крошечные пятнышки жизни. И вот уже над почерневшим камнем вращались солнце и луна. Передо мной промелькнули целые эпохи, и я увидела, как сквозь поредевший облачный слой к обугленной поверхности пробился первый солнечный луч. Мёртвые моря были тихи и неподвижны, разрушенные горы наконец перестали сотрясать катаклизмы. В том месте, где на планету обрушилось ужасное сердце, образовался огромный кратер, заполненный чёрным камнем. Это сердце, насытившее свою злобу, дремало теперь, понизив своё пение до зловещего шёпота. Пошёл дождь, смывая пепел и смрад и превращая кратер в огромное озеро тёмной воды.

Под чередующимися солнцем и луной начали пробиваться крошечные ростки новой жизни, со временем превратившиеся в бескрайние степи и леса. Мир снова начали заселять насекомые и рыбы, а затем появились и более крупные и развитые животные. Мир постоянно менялся, росли и разрушались горы, и на планете опять расцвела жизнь. Крошечные пятнышки жизни снова начали напевать свои незамысловатые мелодии. И со временем их песни становились всё сложнее и гармоничнее. Хитрые духи снова воцарились в мире, направляя и вдохновляя всё живое. Их песни достигали самых отдалённых уголков этого мира… кроме одного.

В чёрном озере зашевелилось погребённое там сердце. Оно вздрогнуло, разрушая окружающие горы, и чёрная вода вылилась в море. Сейчас сердце было бессильно, ему оставалось лишь напевать свою полную ненависти ноту и ждать. В кратер беззаботно просочилась жизнь, и вскоре там уже ничто не напоминало миру о делах минувших дней, кроме одинокого гранитного утёса, возвышающегося в центре, словно надгробная плита. Затаясь глубоко под землёй, зловещая звезда ждала своего часа. Обессиленная, лишённая своей ужасной мощи.

Но затем пришли зебры со своими песнями и танцами. Они строили здесь дома и храмы и возвели в итоге целый город. Большинство из зебр даже не подозревали о том, что покоится у них под ногами… но некоторые мучились по ночам кошмарами, рождёнными пением звезды. И через эти страдания родилась магия, тёмная и отвратительная. Стихли песни. Замерли танцы. Жители облачились в тёмные одежды, и вскоре их храмы зазвонили с резонансным гулом. Земля разверзлась, и фрагменты звезды были перекованы в страшное оружие. Зебры позабыли свои былые песни, подпевая теперь в унисон лишь ужасному тону звезды. А тот с их помощью становился всё сильнее, пока не возвысился от омерзительного бормотания до крика.

И звёзды услышали его.

При помощи магии и колдовства зебры вызволили павшую звезду из её заточения и повелели восстать. Вернуться на небеса. Тысячи невинных жизней были принесены в жертву, и их крики донеслись до самых небес, лишая покоя их обитателей. В конце концов, не в силах более выносить этого, одна из звёзд обрушилась вниз, чтобы заставить эти крики умолкнуть навсегда. Чудовищное пламя поглотило город зебр, а окрестные горы рухнули, похоронив его под своими обломками. Но тёмное сердце уцелело и в этот раз. Оно поймало упавшую звезду и питалось теперь частичками света, заключёнными внутри неё. Лишь две крупинки сумели избежать этой участи… одна поднялась к солнцу… а другая — к луне.

Время шло, а погребённая в земле звезда продолжала ждать. Долина снова зазеленела. Но зебры теперь считали её проклятым местом и всячески избегали, чтобы снова не навлечь на себя гнев звёзд. Облака скрыли солнце и луну, чтобы они не могли видеть этого погоста. Но вскоре в долине появились новые обитатели: пони.

Звезда снова начала нашёптывать свою мелодию, поймав в сети искушения сердце прекрасной принцессы и настроив её против сестры… но та, в мудрости своей, отправила её на луну, где сияющий свет смог бы очистить сердце юной принцессы от яда и злобы, даруя ей шанс на искупление. Однако, время всегда оставалось союзником чего-то гораздо более древнего, чем сама луна, и когда глупость и бесчестие поселились в сердцах и пони, и зебр, оно снова начало нашёптывать свою полную ненависти ноту. Пони создали машины, оружие и заклинания, которые, в конечном счете, уничтожили их всех в кровавой бойне. Крик ненависти и боли снова заглушил собой песню. На этот раз, однако, после гибели пони и зебр не все их сияющие искры вернулись наверх. Многие, пусть и небольшая по общим меркам часть, но всё же довольно внушительная, оказались пойманы в паутину, раскинутую тёмным сердцем, и покоились теперь у него внутри, подпевая мрачной ноте. Ожидая. Рассчитывая на падение новой звезды, поглотив которую тёмное сердце сумеет, наконец, освободится.

И сейчас я взирала на свой тусклый мир с ощущением ужаса и печали внутри.

«Так это правда? Война между звёздами и потусторонними тварями реальна? И это павшая звезда нашёптывала безумства в уши жителей Эквестрии? А может, я просто спятила? Надеюсь, так оно и есть. Или всё это просто галлюцинации, вызванные кислородным голоданием умирающего мозга. Это не может быть правдой! Не должно быть!»

Это уже был перебор. Даже для меня. И сияющие пони вокруг запели, соглашаясь.

Но в этом-то всё и дело …

Естественно, этого было слишком много для одной пони. Да для кого угодно! Именно поэтому одна звезда со своей единственной нотой и не справилась. Даже эти сияющие создания не могли сдержать тьму в одиночку. Лишь работая совместно, объединяя свои песни и изменяя их… заставляя звучать громче… они способны были отогнать эту безбрежную и ужасную темноту. Их сила была в гармонии, а вовсе не в мощи. И побеждали они благодаря созиданию, а не разрушению.

«Так почему же они не помогли нам?»

Песня звёзд изменилась. Зачем помогать миру, который уже практически потерян? Как могут они понапрасну тратить светила, когда каждое из них на счету? Некоторые спокойно, почти равнодушно высказались, что мы сами должны разобраться со своими проблемами. Помощь других принесла бы мало пользы. Неужели для пони было бы лучше, превратись они в спрессованный поющий студень? Но большинство звёзд просты были заняты своими собственными проблемами, а те, кто мог, и так помогали всеми силами.

Но этого было мало. Мёртвое сердце этой звезды продолжало жаждать наших душ, и его ужасная нота звучала снова. Это просто невыносимо… И с каждой искрой, что сеть тёмного сердца выхватывала из моего мира, его песня становилась всё сильнее…

Я должна вернуться. Мне нельзя оставаться здесь, пока Глори… П-21… каждый из них по-прежнему там. Сделайте меня гулем. Призраком. Монстропони. Кем угодно! Я не могу просто петь здесь с другими, пока мои друзья остаются внизу. Я должна сделать что-нибудь. Что угодно. Чего бы это мне ни стоило. Мои друзья намного важнее!

В песне звёзд появились скорбные нотки. Ни один родитель не хочет терять своё дитя. Но только я больше не дитя. Обернувшись, я увидела сияющую лиловую единорожку с полосатой фиолетово-красной гривой. «Охранницы спасают пони», — как будто произнесла она. Затем, наклонившись, она поцеловала меня в лоб, и весь мир растворился в её ласковом свете.

* * *
— Добро пожаловать обратно, Блекджек, — раздался тихий голос кобылки. Я быстро заморгала, и молочная белизна сменилась четырьмя серыми стенами. Стенами Стойла. Два ряда парт с проектором в центре и учительским столом в углу. Только вот Текстбук никогда не улыбалась… ну, за исключением случая, когда она пыталась меня убить в приступе безумия. Я была того же возраста, что и Скотч. Я огляделась, чувствуя некоторую дезориентацию. Разве я только что не парила… или что-то в этом роде? Я смутно помнила огни… а до этого — пребывание на корабле. Нет… медленную смерть на корабле!

— Вот блин, — пробормотала я. — Я умерла и попала в Ад.

Текстбук рассмеялась.

— Ну да, отчасти ты права. Ты определенно умерла. Полная остановка сердцебиения и дыхания почти на восемь часов. К счастью, твои подруги: пегас и Потрошитель — весьма находчивы. Так как Рампейдж фактически бессмертна, Глори смогла соединить её кровеносную систему с твоей, позволяя твоему телу и мозгу прожить достаточно долго, чтобы достигнуть пункта назначения.

Учитывая, как Рампейдж исцелялась… приятного было мало.

— Так… значит ты доктор Октопус или что? — нахмурилась я. — Потому что ты используешь множество заумных словечек, что заставляют мою голову болеть.

— Ты не помнишь, как мы поднялись на борт? — она едва заметно улыбнулась, а потом вздохнула. — Что ж, неудивительно, учитывая состояние, в котором ты находилась. Мы сидели тихо почти всю поездку. Не хотели, чтобы ты догадалась о нашем плане и понапрасну мучила себя сомнениями. Не обижайся, но иногда ты бываешь удивительно упрямой.

Её силуэт замерцал и превратился в стареющую серую с белым кобылку с чудными, полосатыми гривой и ногами. Ту, которую я видела преподающей в университете до того, как Голденблад нанял её.

— Сильвер Страйп? — моргнула я.

— Приятно встретиться с тобой мозг к мозгу, — ответила она и огляделась. — Так вот, что ты представляешь, думая о школе? Я надеялась на какую-нибудь приятную аудиторию.

Она вздохнула и толкнула проектор.

— А и ладно. Важна суть, а не внешний вид.

— Все это происходит в моей голове?

Ну, если я вдруг не превратилась обратно в жеребенка… что, вообще-то, я уже видела до этого.

— Если ты здесь… тогда… Стальной Пони?

Она кивнула, и проектор зажегся.

— Проект Стальной Пони.

Появилась схема кобылки с тремя винтами в центре.

— Один из проектов Департамента Межминистерских Дел для создания лучшей пони. Мы используем его, чтобы спасти твою жизнь.

Я поднялась на стул, тыкая в неё копытом.

— Не смейте превращать меня в Деуса!

Зони закатила глаза.

— Именно поэтому мы не хотели тебе говорить…

Она покачала головой, поцокав языком.

— Прости, но это уже сделано. Сейчас мы просто ожидаем, придешь ли ты в сознание, или твой мозг слишком сильно пострадал.

Картинка на экране сменилась на значок нахмурившейся кобылки Стойл-Тек с несколькими подсвеченными органами. Она указала копытом на проекцию.

— Сердце, легкие, желудок и несколько других органов, которые были необратимо заражены, мы заменили синтетическими.

Почерневшие органы исчезли, сменившись новыми, сияющими серебром.

— Твой желудок и пищеварительная система были также заменены на специальные процессоры, разработанные твоим другом Ровером. Рот был изменен так, чтобы ты могла питаться не только обычной едой, но и драгоценными камнями и металлоломом. Если верить твоим друзьям, то это будет не особо сильная смена твоего обычного рациона.

— Подожди-ка. Я могу есть металл и камни? — ошеломленно заморгала я. Это уже было слишком…

— Можешь и должна будешь. Твои системы питаются от внутреннего микрогенератора… нам сильно повезло, что мы нашли подходящий камень, чтобы заставить его работать… но, чтобы поддерживать его работу и системы ремонта, ты должна время от времени закусывать драгоценными камнями и металлоломом. Зато с другой стороны, ты никогда больше не устанешь.

Желудок на картинке исчез, сменившись изображением маленького генератора вроде тех, что я видела во сне в медцентре.

— Но все же, тебе нужно будет спать, чтобы дать мозгу отдохнуть. В ПипБаке запрограммирована функция, что покажет необходимость в этом.

— Рада сообщить, что вскоре ты сможешь увидеть своих друзей. Мы поставили тебе два глазных импланта; они выглядят очень похоже на твои старые глаза… исключая тот эффект свечения, когда ты пристально смотришь на какого-то пони. Да, и еще отсутствие свечения из-за радиации; ты довольно необычный пациент.

Она постучала по экрану, и появились два глазных яблока.

— Еще у тебя поврежден мозг. Мы смогли убрать причину поражения, но исцелить полностью не смогли, ввиду отсутствия необходимых навыков. Тем не менее, насколько мы можем судить, эти повреждения не опасны, во что я бы не поверила, если бы сама не увидела диагноз. Естественно, мы не узнаем наверняка, пока ты не очнешься.

— А почему я уже не очнулась? И, будут ли у меня… поршни и штуки, торчащие из тела? — поспешно спросила я. Я прекрасно помнила то, что Деус чувствовал каждую минуту своей жизни. Чувство механизмов, сражающихся с плотью. Я постаралась успокоиться; если они это делают ради спасения моей жизни, тогда… подождите-ка. Было что-то… что Зодиак сказала несколько дней назад… нет… Я изумленно поглядела на Сильвер Страйп, та моргнула, затем улыбнулась и пожала плечами.

— Все будет нормально. Мы нейтрализовали оставшуюся порчу. И нет. Рампейдж предлагала изменения как у Деуса или Ровера, Глори, в свою очередь, заявила, что предпочтительнее использовать минимум механических частей.

На проекции появились ноги.

— Все четыре конечности — разведывательного класса, легкие и быстрые с резиновыми вставками для шумоподавления. Ты сможешь проломить ими пару черепов, но не танки.

Она вздохнула.

— Хотя, Ровер настаивал на добавлении…

— Профессор… вы говорили…

Она не смотрела на меня, удерживая взгляд на проекции.

— Теперь, хоть твои конечности заменены, тебе все еще нужно заботиться об оставшейся плоти и крови. Большая часть твоих биологических систем нетронута и функциональна, мы также смогли улучшить некоторые из них. Поэтому, если ты выживешь, и не будешь подвергаться немыслимому уровню Магической Аномалии, твои органические части медленно регенерируют. Не как у Рампейдж, но…

— Вы говорили, что создание кибернетических органов для Стального Пони займет годы! — сказала я и выпрыгнула из-за стола. Как ни странно, но я почувствовала, что взрослею, приближаясь к ней.

— Вы солгали мне? — спросила я, уставившись в её серые глаза. В её усталом взгляде сквозила печаль.

— Пожалуйста, скажите, что вы солгали.

— Это хорошие части. Двухсотлетние… но сделаны на совесть, — тихо ответила она. — Я знаю, ты используешь их правильно. — Её губы растянулись в маленькой, печальной улыбке. — Это не значит, что я собираюсь умереть. Ровер просто поместил мою голову в банку. Разницы никакой. Тело в банке. Голова в банке. Так даже гораздо эффективнее.

Я уставилась на неё.

— Нет… нет, нет, нет… вы не можете так поступить!

— Уже, — ответила она. — И это было моей идеей, Блекджек. Поверь мне, Глори тоже была не рада, прямо как и ты сейчас. — Она вздохнула. — К сожалению, я застряну в Тенпони, пока не смогу достать новое тело. Моя система жизнеобеспечения не совсем портативная. А мозгоботы… слишком уж безумная затея.

— Но… почему? — мой круп шлепнулся на пол, онемев. — Вы годами ждали свободы.

Она долго смотрела на меня.

— Мне больше двухсот пятидесяти лет, Блекджек. За это время, я побывала довольно неплохим наставником, лидером незаконного исследовательского проекта, и больше никем. Сто пятьдесят лет я сидела в Тенпони, планируя день, когда я наконец примусь за решение проблем… и как только у меня появился шанс, все что я сделала, это бегала кругами, отстреливая рейдеров и бандитов, все дальше отдаляясь от друзей. А в конце концов, очутилась в банке.

— Но что насчет Коллегиума? Или Зодиаков? — настаивала я, отказываясь верить в услышанное.

— Обе группы замечательны. Я верю, что Триаж прекрасно справиться со всем, после моего ухода. Она циничная и непоколебимая, но к тому же реалист и всегда поддержит своих друзей. Зодиаки, в свою очередь, поддержат её. Я знаю, что все они продолжат свои пути. — Она уронила взгляд. — Теперь, когда у них есть Стальной Пони, я знаю, что у них есть цель, к которой стоит стремиться.

Я пристально смотрела на неё.

— Как долго?

— Прости, что?

— Сколько времени пройдет, прежде чем вы обретете новое тело? Когда сможете бегать своими ногами?

— Ох. Это. Ну… для этого нужно учесть довольно много факторов. Действительность такова, что Стальной Пони создавался для усиления существующего тела, а не полноценной замены. Полагаю, меня можно переместить в робота, но это приведет к очень быстрой умственной деградации.

Я смотрела на неё, постукивая копытом об пол, она глядела в сторону.

— Что ж, учитывая текущий уровень развития технологий и то, что большая часть моего тела была искусственной… Вероятно… пятьдесят или шестьдесят лет…

Если бы я уже этого не сделала, то плюхнулась бы на пол. Пятьдесят лет? Да это два поколения пони!

— Но почему? Почему я? Зачем отбрасывать собственную нормальную жизнь, когда у вас появился шанс вернуть её? С проектом Стальной Пони, вы смогли бы, наконец, сотворить… нечто большее и обрести смысл жизни!

Но она просто покачала головой.

— Ничего ты не понимаешь, Блекджек. Всю свою жизнь я хотела сделать мир лучше. Именно поэтому я стала инженером и преподавателем. Делать вещи, что помогут пони. — Она указала на свою метку, изображающую математическое уравнение, и вздохнула. — Но я не смогла помочь ни одному пони.

— Быть такого не может. Вы помогли…

— Нет, Блекджек. Не помогла — твердо ответила она. — Я не смогла помочь ни одной раненной душе. Я не устранила ни одного преступника. Я не сделала ничего, кроме сидения в банке, пока пони вроде Триаж и Сагиттариуса в поте лица делали настоящую работу. — Она глянула на меня, на её лице я заметила гнев и стыд. — Два века я наблюдала, как пони умирают. Я стояла позади, пока мои друзья сражались, чтобы изменить мир к лучшему. И в конце концов, я не достигла ничего, кроме того, что утратила их дружбу!

Она схватила меня за плечи.

— За один месяц… ты… — Она прервалась и подняла мою голову за подбородок, заглядывая в глаза. — Ты сделала для пони больше, чем я за четверть тысячелетия. Ты страдала, жертвовала и платила кровью, потом и слезами. Ты хоть понимаешь, насколько это потрясающе?

— Ничего такого. Просто удача и мои друзья. Я больше порчу, чем исправляю, — теперь стыдно было мне.

Она встряхнула меня, заставив снова посмотреть ей в глаза.

— Не говори так. Ты изменила жизни пони к лучшему. И я не позволю тебе умереть сейчас, когда у тебя появился шанс достичь много большего. — Она закрыла глаза. — И если, проведя остаток моей жизни в банке, я смогу дать тебе второй шанс, то для меня это будет стоящей жертвой. Чем-то, что нельзя уничтожить войной и смертью.

Я долго смотрела на неё, пока она не отвела взгляд, и её уши опустились.

— Но это не всё, так?

Зони прикрыла глаза.

— Да… есть еще кое-что. — Она глубоко вздохнула. — Есть вероятность, что ты родственник одной из министров.

Чего?

— Это… смешно. — Засмеялась я, ожидая улыбки или еще чего… подсказки, что это было шуткой. Она не смеялась. Просто глядела на меня, почти жалея.

— Совершенно нелепо! Как я могу быть родственником Министерской Кобылы? Что заставило тебя подумать такое?

— Две причины, — рассудительно ответила она. — Первое: Глори рассказала мне о серебряных пулях и черных футлярах, в которых они содержались. — Изображение одного из контейнеров для Серебряных пуль появилось на экране. — Каждый из них зачарован таким образом, чтобы открываться очень узкому кругу пони или их родственников. — У меня закралось чувство, что эти пони были теми, к кому должен был попасть ЭП-1101. — Министерства использовали подобные контейнеры для транспортировки совершенно секретных документов и небольших предметов между собой ближе к концу войны.

— И что… моя пра-пра-тетка была троюродной кузиной Рарити? Что в этом такого?

Определенно ничего такого, ради чего стоило умирать, это уж точно.

— Если б на этом все и заканчивалось, тогда да. Но есть еще проект Стальной Пони. Я полагала, что данные будут повреждены. Более того, я боялась, что на восстановление уйдут месяцы, если не годы. Ведь, попытка принудительно открыть проект с ЭП-1101, если ты не авторизован, вряд ли положительно отзовется на самой программе и Стальной Пони. — Картинка на проекторе показала мне цепную пилу, разрезающую терминал. Зони зашагала. — Однако Стальной Пони не поврежден. Он был открыт, и все данные целы. Там были файлы, о которых даже я забыла. Такое возможно, только если ЭП-1101 активировался и снял блокировку… а это мог сделать только прямой потомок Министерской Кобылы или принцесс.

Я уставилась на изображение себя, тыкающей кнопку, и терминал показывающий «доступ разрешен».

— Но…

Я подумала о Флаттершай. Рарити и Твайлайт.

Она слегка улыбнулась.

— Но это невозможно. Я знаю. Министры никогда не выходили замуж и не имели детей. Реинбоу Деш, по слухам, предпочитала кобылок, но другие нет, и поверь мне, к ним было приковано постоянное внимание общественности; только Эпплджек имела подтвержденные отношения, и даже они подвергались сомнению.

— Почему именно так? — нахмурилась я. — То есть, ни свиданий, ни детей.

Зони вздохнула и пожала плечами.

— Таково было основное положение военного времени. Проливалось слишком много пота и крови, а подобные отношения считались неуместным послаблением. От Министерских Кобыл требовалось вкладывать абсолютно все силы в приближение победы. Ближе к концу войны, боюсь, общественность только бы разъярилась от любого намека на потакание собственным желаниям. Я слышала, что даже Луна лично просила Эпплджек отложить свои отношения с жеребцом, с которым встречалась, до конца войны. Та кобылка, что почти вышла замуж была Рарити, копыта которой просил принц Блюблад. Я так понимаю, её отказ был довольно эпичным.

— Это да. Он двести лет его помнил. — вздохнула я и потерла ногу. Она ощущалась как из плоти и крови здесь — в моем разуме.

— Так… что именно значит, являюсь я родственницей или нет? То есть, если я правильно помню, ЭП-1101 отправляется к каждому пони по линии наследования, а затем к потомкам. И это, похоже, как-то нарушилось.

— Поскольку сюда вовлечен ЭП-1101, я не знаю будет ли это иметь значение, но есть и другие обстоятельства.

Отлично! Вывали это на меня. Я теперь частично робот и пра-пра-правнучка одной из Министерских Кобыл. Я справлюсь!

— Видишь ли, чтобы вычистить порчу, поразившую твой организм, мы вынуждены были прибегнуть к заклинанию, что принадлежит Сумеречному Сообществу — группе пони, являющихся потомками исследователей М.Т.Н., которые выжили после падения бомб. Они контролируют башню Тенпони, где мы физически находимся на данный момент, и, в отличие от нас, у них есть свои определенные требования.

— Дай-ка догадаюсь, я должна им миллион крышек и своего первенца? — фыркнула я, зная, что этого никогда не случится.

— Нет. Все, что они хотят, это чтобы ты попыталась открыть дверь, — мрачно ответила она. — Дверь, которую может открыть только Министерская Кобыла. Одна конкретная кобыла.

— Твайлайт Спаркл?

Интересно, почему сообщество просто не спросило Богиню. Твайлайт была её частью… каким-то образом.

— Именно. Один к шести — гораздо больший шанс за все то время, что они искали, — тихо сказала она. — Если ты не сможешь её открыть, уверена, они погладят тебя по головке и отпустят на все четыре стороны. Но в обратном случае, они попытаются наложить копыта на содержимое той комнаты. — Она задумчиво посмотрела на меня. — Но если ты все же откроешь дверь, значит все, что бы там ни было внутри, принадлежит тебе по праву. Я знаю, что ты склонна делиться, и знаю, что они будут ссылаться на собственные нужды. Поверь мне, все это ложь. Я работала с ними столетие с половиной. Каковы бы ни были их нужды, они ничто по сравнению с тем, сколько раз они отказывали в помощи нуждающимся. Они могли бы посвятить себя улучшению Пустоши, но вместо этого превратили Тенпони в закрытое общество и гонят любого пони, которого они не могут использовать. Как только ты откроешь секреты комнаты, они мгновенно вышвырнут тебя и твоих друзей.

Что ж… это звучало… весело.

— Но… профессор… я… не хочу, чтобы вы оказались заперты здесь.

У меня было такое чувство, что она может умереть или что-то типа того! Это только я, или все вокруг вдруг начало расплываться?

— Похоже, что успокаивающее перестает действовать. — Она приложила копыто к моим губам. — У меня было достаточно времени, чтобы примириться с этим. Ты достала нам Стального Пони, даже после того, как я пыталась провести тебя. Уничтожив «Селестию», ты спасла Коллегиум. Я абсолютно уверена, что Стил Рейн уничтожил бы нас, вздумай мы сопротивляться, а если бы мы сдались, тогда… — Она прикрыла глаза и улыбнулась, выглядя усталой, но счастливой. — Сохранив тебе жизнь… я могу спасти многих. Не это ли ты обычно делаешь, Блекджек?

Это было совсем не то. Я убивала пони, которые этого не заслуживали. Глубоко внутри, я не отличалась от тех, с кем сражалась, возможно, более глупая и опрометчивая. Я не хотела, чтобы хорошие пони умирали за меня. Но… это не было тем, что она хотела услышать от меня сейчас.

— Ну да. Так и есть, — отозвалась я и поглядела на неё. Забавно, всегда ли она выглядела такой старой и усталой?

— Спасибо, Сильвер Страйп.

— Нет, спасибо тебе, Блекджек, — произнесла она, слегка улыбнувшись своими морщинистыми губами. — И с днем рождения.

* * *
Мои глаза открылись, и первое что я увидела, была серая дымка. Затем передо мной сформировалась черно-белая картинка больничной каталки, позади которой были стены с узорами в виде бабочек. Сверху лежало накрытое покрывалом тело пони… только без ног. Черно-белое уступило место зернистому цвету, и я уставилась на розовые пятна, являющиеся крыльями бабочек на стене. Кабель шедший от головы накрытой пони другим концом был прицеплен к моему виску. Темный земной пони, остановившись рядом с каким-то оборудованием, которое пищало и булькало, сунул копыто под покрывало.

— Она стабильна. Мы можем завершать перенос.

— Пони под наркозом, лучшие пони, — прорычал знакомый голос. Я медленно повернулась и увидела кибер пса, это был Ровер. Он недовольно фыркнул. — Пони бодрствует. Пони должно еще спать.

Я ощутила копыта на своем плече и перья, нежно щекотавшие мой бок.

— С возвращением, — прошептал Глори мне на ухо, после чего прикусила кабель и осторожно отсоединила его. Мне казалось, будто что-то щекочет обратную сторону моего глазного яблока, когда она его вынимала. Ох… движение ногами ощущалось как-то… неправильно. Эти ноги не чувствовались как родные. Это было похоже на… огромные сложные ходули прилипшие к моему телу. Я двинула ногой и сошла со стола, мое тело двигалось само по себе, опуская копыт вниз. Разумеется, я сопротивлялась этому и покатилась по бетонному полу. Предупреждения и оповещения появились в моем поле зрения.

Это не означало ни чего хорошего. Все это не было похожим на меня. Каждое движение было неуклюжим. Наконец-то я просто остановилась задыхаясь, и все взгляды были прикованы ко мне. Мои друзья смотрели на меня шокировано. Я видела их лица так четко, будто смотрела на них через лупу: страх и беспокойство читались в них. Я задыхалась… и тем не менее… мое сердце не гремело в груди. Мой пульс не бил по ушам. Мое тело было не естественно тихо и спокойно, пока я смотрела на их.

— Пони настолько драматичны, — фыркнул Ровер, закатив серые глаза, прежде чем вернуться к накрытой кобылке. — Доктор Пони. Пегас Пони. Лучше нам сейчас работать, иначе останутся только отходы.

П-21 подбежал ко мне, вставая на колени.

— Блекджек…

Я дернулась снова, мои механические копыта повели меня назад, дергаясь над полом. Я сопротивлялась этому, что меня в результате и опрокинуло. Мои махающие в воздухе конечности, ударили его в живот, перебивая ему дыхание.

— Не подходи! — закричала я. — Я понятия не имею что происходит!

Что мое тело, пытается делать? Мои случайные катания по полу опрокинули стол. Надеюсь, я ничего не разбила.

— Это не стоит испытывать в операционной, — произнес темный жеребец сквозь хирургическую маску.

Мне удалось подняться на копыта, но это было настолько тяжело, будто я заново училась ходить. Мой мозг продолжал сообщать, что мои ноги двигаются не верно. И так я двигалась, корректируя движения, снова и снова… и потом я упала лицом вниз. Долго мне не удавалось покинуть операционную, и я постоянно падала в направлении двери. Наконец-то, попав в нечто напоминающее более реабилитационную, нежели хирургию, я отыскала угол, чтобы упасть в него.

«Ошибка» — вновь и вновь мелькало в поле зрения. Казалось, это подводило общий итог обо мне. Рампейдж, П-21 и Скотч прорысили за мной. Я хотела задохнуться, но мои легкие не могли. Я хотела, что бы мое сердце колотилось, но этого не случилось. Они уставились на меня, П-21 смотрел с болью. Рампейдж шагнула ближе.

— Блекджек…

Я закрыла глаза, затем открыла снова. Изображение прицела появилось на ее голове… я посмотрела на П-21… и синяя сетка прицела также зафиксировалось на нем. И на Скотч. Тогда я зажмурилась.

— Это был единственный способ спасти тебя, — тихо сказала Скотч. — Прости я соврала, — добавила она, прижав ушки. Я взглянула на неё и подарила легкую улыбку.

Жизнь. Я была жива. Мои друзья надрывались, чтобы сохранить мою жизнь. Я могла видеть. Я могла, по крайней мере в теории, прогуляться, не чувствуя себя калекой. Мне дали второй шанс. И почему же я так расстроена? Неужели я предпочла бы быть мертвой?

Мне дали второй шанс. Буду ли я воспринимать это именно так?

Медленно, я открыла глаза, и к счастью они больше не целились во все подряд. Все эти штуки ощущались… по другому. И это тянущее чувство дискомфорта в плечах и бедрах где ноги соединяются с телом. Это не боль… точно. Больше похоже на то, что мой мозг просто не знал, как это понять. Мои мутировавшие конечности, по крайней мере, были частью меня. Теперь же это ощущалось, словно половина моего тела была неправильной.

Но я привыкну к этой замене.

— Ничего страшного, Скотч. Я наверняка бы страшно испугалась, скажи ты мне правду, — я попыталась встать. Мои ноги опять зашатались, спазматически вздрагивая.

— Мы не были уверены, что ты выдержишь это, — сказала Рампейдж, немного нахмурившись. — Мы были в нескольких часах езды, когда твое сердце остановилось. У Ровера нашлось несколько трубок, чтобы Глори соединила мою грудь с твоей, для поддержания сохранности твоих внутренностей. Траш установила новый рекорд скорости, и как только мы добрались до башни, Лакуна убедила армию впустить нас, — она кивнула головой в сторону окна. — Похоже, у Красного Глаза здесь тысяча солдат для окружения этого места но… похоже, никто из них не решился спорить с аликорном. Они просто пустили нас. Она осталась снаружи, сказав, что в башне ей не будут рады.

П-21 кивнул.

— Они не хотели пускать Ровера и Рампейдж внутрь.

— Они настояли на том, чтобы мы сдали все наши боеприпасы, — сказала бронированная кобыла, рассматривая когти на своих копытах. — Думаю, что они в тот момент поняли, что нарушили свои нормы безопасности. Фактически, они должны были пристрелить меня в виду своих правил, можешь представить? Чуть не началась резня из-за пропуска внутрь, — сказала она слегка надувшись. — К счастью, они передумали, когда я выстрелила себе в голову прямо у них на глазах. По некоторым причинам, это оказалось убедительнее всех аргументов.

Наверняка сейчас где-нибудь в Тенпони начальник охраны нажирался антацидами или крепким ликером. А может и тем, и другим. Я улыбнулась.

— Надеюсь, ты вела себя прилично.

Троица наконец расслабилась. Полагаю, теперь они не будут думать, что я попытаюсь избавиться от своих протезов.

Она вздохнула, закатив глаза.

— Ой, да ладно тебе. Какой-то пони высказывал что-то про зебр и нечистоты, но когда я попросила его пояснить, он внезапно вспомнил об очень важной встрече, — сказала Рампейдж, потирая подбородок. — А еще я вроде исцарапала пол когтями… Хотя я не уверена.

— Ты опять под Минталками, не так ли? — равнодушно спросил П-21.

— Да, и уже несколько дней! Я наконец-то смогла пополнить свои запасы!

Она захихикала, и начала прыгать, сияя от радости.

— У этих ребят из Тенпони всегда лучшее дерьмо!

— Да. Ну, они предоставили очень хорошую больницу, что бы вернуть меня с того света, — сказала я, оглядывая клинику.

— А что с Ровером?

Я слабо верила, что в башне полно пони, которые будут рады старому псу.

— Он старается не попадаться на глаза. Пони его не любят, как в принципе и он их. Видимо, когда Зодиак попросила его, провести операцию, это было для него… чем-то важным, — сказал П-21, оглядываясь назад на операционную. — Он хотел быть уверенным в том, что с ней всё будет в порядке. Не думаю что в Эквестрии много тех, кто подобен им.

— Когда Глори использовала твой передатчик, ей поступила помощь со всего Хуфа! — сказала Скотч с усмешкой. — Конечно же, Сангвин сделал свое жалкое предложение, но и профессор сделала свое. Ну, в ее случае не жалкое разумеется. Дасти Трейлс отправила коробку драгоценных камней сразу же. Крышечка не имела каких-либо частей, но она сказала торговцам собрать коллекцию, когда тебе станет лучше. Черт, даже Каприз отправила целый ящик качественных драгоценных камней, плюс все части Деуса, что она смогла найти. Видимо она продала Зодиаку лишь заднюю часть и пыталасьпонять, сколько на самом деле стоит передняя.

— Что, хочешь сказать, что теперь во мне есть детали Деуса? — Не удивительно, что из-за этого чувствовали мои внутренности. Я практически слышала этот крик мельчайших металлических деталей внутри моего тела: «ПИИИИИИЗДАААААААА!».

— Немного. Вообще-то, ей нужен был какой-нибудь металлический материал, чтобы укрепить твои кости… или что там у тебя вместо костей. А ещё там есть и другие детали, — мягко ответила она, не вполне понимая мою реакцию. Ну конечно, ей же не приходилось преодолевать половину Хуфа с ним на хвосте.

Части Деуса. Части Профессора.

— От меня изначальной вообще что-нибудь осталось? — проворчала я, глядя на свои… копыта и праздно поцокивая ими друг о дружку.

— А ты не можешь просто радоваться, что осталась жива? — спросил П-21, выглядя слегка нахмуренным. — Много пони согласилось тебе помочь.

Я посмотрела на него и улыбнулась его строгому тону. Он налился краской и отвёл взгляд, потирая свою взлохмаченную синюю гриву.

— Ты прав. Как всегда прав. Просто… ко столькому ещё нужно привыкнуть. — Прицел сомкнулся на его голове, и я крепко зажмурила глаза. Ко многому ещё придётся привыкнуть. — Кстати о передатчиках, где мой ПипБак?

П-21 потянулся ко мне, взял моё правое копыто и нажал на панель. Она скользнула в сторону, и глазам моим предстал знакомый экран.

— Он теперь встроен. Не нужно более его скрывать.

— Теперь придётся отрывать твою ногу, чтобы получить его, — усмехнулась Рампейдж. Затем она нахмурилась и потёрла подбородок. — Хотя, я вполне уверена, что у Психошай и Сангвина с этим явных проблем не возникнет, так что я не думаю, что это тебя слишком обнадёжит.

— Ага, — невесело усмехнулась я. — Обнадёжит…

— Блекджек? Что-то не так? — спросила Скотч. Я вздохнула и закрыла глаза, постукивая головой о стену.

— Ничего, Скотч. Просто всё это свалилось на меня… так разом, — сказала я, пытаясь хоть как-то упорядочить свои эмоции. Вся эта помощь. Всё это внимание… Я не была кем-то или чем-то особенным. Даже если профессор говорила правду, я не заслуживала этого. Я посмотрела на неё, сидящую там с поникшей головой. — И ничто из этого не несёт в себе твоей вины. Хорошо?

Она снова фыркнула и кивнула, плотнее прижимая друг к дружке свои задние ноги.

— Что ж… У меня есть некоторые новости, которые могут тебе понравиться, — произнесла Рампейдж тоном, который обещал, что если мне они не понравятся, то она вытворит со мною что-то непредсказуемое. — Большой Папочка жив и здоров, и первая вещь, которую он сделал, была отдать приказ бандам на отступление. Он как-то заполучил твою глазную повязку… Не знаю, потерял ли он глаз при артобстреле или ему просто нравится свой вид. Перемирие держится. Три дня миновало, и с тех пор ДиДжей Пон3 не сообщал ни о едином убийстве. — Она глянула на меня с прохладной улыбкой. — О, и за подрыв «Селестии» теперь ты полноценный Потрошитель, нравится тебе это или нет. Они уже вычищают для тебя комнату Деуса.

— Как же долго до пони доходит, что из меня хреновый Потрошитель, — произнесла я, закрывая глаза, затем нахмурилась и взглянула, ловя всю троицу обменивающейся скептическими взглядами. Я подарила им строгий взгляд, и все они моргнули и улыбнулись.

— Безусловно! Блекджек: Самый. Худший. Потрошитель. Всех. Времён, — сказала Рампейдж, и Скотч быстро закивала наряду с ней.

П-21 усмехнулся.

— У Стальных Рейнджеров тоже не всё ладно. Судя по всему весь орден, сошел сума. Некая группа действительно атаковала Стойло Выходца из Стойла. Там был жуткая перестрелка. Кое-какие неприятные дела в других местах. Из-за всего этого они потеряли лицо. Но, похоже, Кранчи Кэротс не имеет к этому отношения. Не плохие обстоятельства, для того, что бы она попыталась вернуть потерянные базы. Строгхуф собрал всех выживших, но ему надо где-то обосноваться.

— А что там насчёт последователей Стил Реина?

— Без понятия. Он оставил после своей смерти полный бардак, хотя большая часть их ордена ещё держится вместе, — произнёс П-21, пожав плечами. — Они до сих пор не могут понять, утонул ли он в воде или испарился при взрыве «Селестии».

— Так… — сказала я, потирая свою голову. — Остались Анклав… Красный Глаз… зебры и их танк.

— Вообще-то, я не думаю, что это был их танк, — произнесла Рампейдж, вытаскивая из своей сумки очередную минталку.

— Ну… он был полосатым, — сказала Скотч, мудро отпуская фразу «Да ну?».

Рампейдж закатила свои розовые глаза:

— Я хочу сказать, что пусть это и был зебринский танк класса «Бегемот», но я сомневаюсь, что он сражался за обычных зебр. — Трое из нас выглядели запутанными, когда она сунула минталку в рот и пережевала. — Никто не бросает тяжёлую бронетехнику подобную этой на соединения пехоты. Это глупо. Они просто рассыпаются и запрашивают авиаподдержку, артудар или их собственную бронетехнику. Если это был зебринский танк, то мне хотелось бы выбить всё дерьмо из их командующего за то, что не использовал против нас ударный отряд. Две группы снайперов, и мы груда мёртвого мяса. Или специалист ближнего боя…

— Твист? — мягко спросила я.

— Хмм? — Она улыбнулась мне и моргнула. — Что?

— Просто… Хочу быть уверена, с кем я разговариваю… — произнесла я, переглянувшись с П-21 и Скотч.

Полосатая пони задумчиво пожевала.

— Думаю, это не зебры. Похоже, что какой-то пони послал по твою душу танк класса Бегемот.

— Ну конечно, так гораздо лучше, — язвительно пробормотал П-21.

— На самом деле, так и есть. От одного танка гораздо легче сбежать, если действовать осторожно. Но когда тебя прижала пара десятков пехотинцев, давая ему возможность превратить тебя в ошметки, тогда остается только надеяться на воздушную поддержку, — констатировала полосатая кобылка. — Как я и говорила Шуджаа и Минти, ты не можешь взять и просто так бросить единственную…

Затем она моргнула и огляделась.

— Постой-ка… что-то тут не так…

Я заметила суживающиеся зрачки.

— Твист… не паникуй. Пожалуйста.

— Что… что случилось? Где я? Это не Мирамэйр! Где Пепперминт? Что с ней случилось? — Она начала отчаянно крутить головой. — Где они? Это лечебница! Они ранены? Что происходит?

Я вздохнула. Нельзя было позволить ей съехать с катушек сейчас и здесь в башне Тенпони!

— Рампейдж!

Пожалуйста, не заставляй меня успокаивать тебя выстрелом! Не хочу знать, насколько все плохо с моим рогом.

Розовые глаза моргнули, она в ужасе уставилась на меня, затем медленно расслабилась. Потрошительница закрыла глаза и осела, обхватив голову копытами.

— Крови не видно… Хорошо.

— Ты на некоторое время отключилась. Плохого не случилось, — быстро добавила я, заставив её облегченно вздохнуть. — Ты болтала насчет чего-то военного.

Я нахмурилась и огляделась. Скотч подавила зевок, я спросила:

— Так, где Лакуна?

— В апартаментах профессора, — отозвался П-21. — Аликорн, песчаный пес и голова киберзони. Похоже на начало какого-то плохого анекдота.

Я призадумалась о его чувстве юмора…

— Пони сами по себе сплошной анекдот, — прорычал Ровер от двери. — Сделано. Хорошо.

Я поднялась на копыта и медленно прошлась к стареющему псу. Его кибернетический глаз внимательно следил за моими неуверенными шагами.

— Пони делает неправильно. Не думай о ходьбе, пони. Иди. Ноги умнее, чем пони.

— Я ничего не могу поделать. Мои ноги хотят чего-то совсем другого, — мой взгляд опустился к ним. — Я спотыкаюсь о собственные копыта! — возразила я, пока чертовы штуковины дергались подо мной. Он вздохнул и закатил свой затуманенный глаз. Я тоже вздохнула, глядя на него, а затем на Глори и коричневого жеребца.

— Слушай. Я хочу поблагодарить тебя. Всех вас за все. Просто… сейчас я чувствую себя запутавшейся. Я пытаюсь в этом разобраться.

— Пони всегда ноют, — пробурчал Ровер, качая головой, затем поежился и закрыл глаза. — Только и делают, что ноют.

Он указал на меня механическим пальцем.

— У пони теперь отличные ноги, как у пса. Пес создал лучшие пони ноги. Лучше, чем у пони-профессора.

— Почему ты помог? — сдвинул брови П-21.

Он поглядел на синего жеребца и фыркнул.

— Пони забрали дом. Пес работал под городом. Много несчастных случаев. Очень много. Пони не заботились о псах. Профессор заботилась. Она создала новую ногу. Сильную ногу. Показала псам, как их делать. Создавала органы и части, чтобы псы могли жить и работать. Когда бомбы упали, псы использовали металлические части, чтобы выжить. Не изменились. Не стали адскими гончими. Остались псами. Остались разумными. Поэтому, если она говорит, что нужна помощь пса, пес помогает. — Проворчал он и указал на П-21. — Пес не забывает обещания и доброту.

— Большое спасибо, тогда, — ответила я, осматривая свое тело. Мои синтетические конечности были из какого-то легкого металла, покрытого матово-белой эмалью. Передние ноги заканчивались прямо у плеч, а металл задних не доходил до метки. Я сохранила свои счастливые… ну… относительно счастливые даму и туз.

— Я… я тоже постараюсь запомнить. — Затем я засмеялась. — По крайней мере, у меня снова копыта. Я уже было подумала, что отращу… — Я застыла, когда четыре белых пальца выдвинулись из копыта и согнулись перед моими глазами. — ААА! У меня пальцы!

Ровер фыркнул, но я была готова поклясться, что он ухмылялся!

— Пальцы лучше, пони. Пони убедится.

— Идем. Провожу тебя до грузовой лифт, — сказал коричневый жеребец. — Непростые деньки в Тенпони. Готов поклясться.

Он все же улыбнулся, как будто бы довольный происходящим. Затем он указал на меня копытом.

— Останься здесь, пожалуйста. Нам нужно некоторое время для наблюдений. После трех дней работы над тобой, последнее, что нам нужно, так это отторжение какого-нибудь из синтетических органов.

Он проводил Ровера из лечебницы. Судя по темноте снаружи, я поняла, что большая часть башни спит. Глори устало зевнула, все мои друзья выглядели такими же изможденными.

— У вас есть, где переночевать? — спросила я, оглядев их.

— Общество Сумерек предоставило комнату, — слегка нахмурился П-21. Я согласилась с его выражением лица. Обществу Сумерек башни Тенпони явно что-то было нужно от меня. Мне оставалось только гадать, что именно. Он подавил еще один зевок.

— Мы беспокоились… Веришь или нет, но после трех дней мы сомневались, вернешься ли ты. Или даже если вернешься, будешь ли ты… ну знаешь… собой.

Глори закусила губу и посмотрела на меня сквозь упавшие пряди.

— Ты говорила… все что угодно…

— Исключая Сангвина, — закончила я. Мой взгляд скользнул по белым придаткам, торчащим из моего правого переднего копыта, и пару раз ударила по ним левым копытом. Наконец, они щелкнули и задвинулись. Надеюсь, к этим копытам есть инструкция по эксплуатации: «Ваше новое механическое тело и Вы». Затем я улыбнулась и посмотрела пегаске в глаза. Улыбнулась искренне.

— Ты молодец, — произнесла я, уткнувшись мордочкой в её щеку. — Я уж думала мне кранты.

— Так и было, — печально вздохнула Глори и поцеловала меня. — После двух безрезультатных дней… я начала серьезно подумывать, чтобы найти какую-нибудь зебру-ведунью, чтобы воскресить тебя.

Она вздохнула и крепко обняла меня, целуя в шею.

— Ты что-нибудь помнишь? Пока была мертва, я имею в виду?

— Нет… ничего такого. Что-то связанное со звездами, вроде, — тихо произнесла я и отстранилась. Кровь покрывала её передние ноги, она выглядела так, будто неделю не спала.

— Почему бы тебе не пойти помыться и вздремнуть? Я постараюсь обдумать… положение. — Я вымученно улыбнулась, над её лбом появилось перекрестье. — Ну знаешь, пока тихо?

— Пообещай, что не вляпаешься в неприятности. — попросила Глори.

Что я — жеребенок? Да и где найдешь неприятности в Тенпони?

— Думаю, Хелпингхуф не будет против, если я посплю здесь.

Я вздохнула, покачав головой, и постаралась осторожно погладить её щеку.

— Глори. Здесь есть кровать. Чистая. А еще душ, туалет и…

Я снова вздохнула; как же мне хотелось присоединиться к ней.

— Ууууххх… может оставить Хелпингхуфу записку?

Я посмотрела на покрытые эмалью конечности. Надеюсь, они водонепроницаемые.

— Уже ослушиваешься указаний доктора? Это его клиника. Постарайся следовать…

Она зевнула и начала заваливаться. Рампейдж быстро поймала её.

— Думаю, нам стоит идти. — пробормотал П-21 и потер глаза. — Уже слишком поздно… или рано… где-то в районе двух. — Он указал на коробки в углу. — Твое добро там, а еще куча вещей, переданных тебе от друзей. Мы собираемся закатить вечеринку, но не думаю, что кто-нибудь придет на неё в такую рань.

— Вы идите. Я все равно пока ничего не могу поделать, разве только выяснять очень сложные вещи, как например хождение.

И, судя по старому, доброму экрану ПипБака, сон мне не понадобиться еще как минимум пару дней. Проследив, как мои друзья уходят, я вернулась в операционную, корректируя каждый третий шаг, что заставлял меня шататься.

Вдруг, я почувствовала укол вины за кровавый беспорядок, что остался после меня; нужно было что-то с этим поделать. Я огляделась и обнаружила кладовую уборщика. Я уставилась на дверную ручку и сконцентрировалась. Я сдвинула брови, сжала зубы и скосила глаза, пытаясь выжать магию из моего рога.

По-прежнему никакого эффекта, как тогда, когда Лакуна заново его отрастила. Теперь я была рогатой земной пони. Я вздохнула, открыла дверь копытом, нашла ведро, наполнила его и добавила немного чистящего средства Абронко. Затем начала отчищать окровавленный пол и операционный стол. На стойке находился большой контейнер, покрытый тканью, и медицинский монитор рядом с ним. Талисман гудел, сопровождаемый тихим пиканьем.

Я была на полпути к завершению, скорее запачкав, нежели отмыв половину комнаты, когда вернулся коричневый жеребец. Он удивленно посмотрел на меня, выжимающую копытами грязную губку.

— У нас есть уборщики, знаешь ли.

— Это осталось после меня. Меньшее, что я могу сделать, это отмыть здесь все, — тихо сказала я, вытирая пол. Он с любопытством посмотрел на меня.

— Вообще-то, большая часть этого осталось после того, как Ровер снял её голову. Что бы там не говорили о его аккуратности, но эти его когти запросто могут расчленить пони, — произнес он, взяв другую губку.

— Тебе не обязательно делать этого, — сказала я, когда он присоединился ко мне в очистке другой стороны.

— Мне не трудно, — начал он.

— Тебе этого делать не обязательно! — отрезала я и посмотрела на непонимающего жеребца. Я опустила взгляд на грязный пол, теперь мои глаза целились в мыльные пузыри.

— Никто не должен беспокоиться из-за меня. Я сама могу справиться с очисткой.

Он просто стоял там почти минуту, наблюдая за мной.

— Ты очень сильно ненавидишь себя, не так ли, Блекджек?

Я мгновение пристально смотрела на него, частично смущенно, частично со страхом.

— Ты думаешь, что мы зря спасли тебя, так?

— Напротив, я рада, что Глори так поступила, — ответила я, оглядевшись на беспорядок, который я делала еще хуже.

— Не сомневаюсь. Она счастлива, что, определенно, имеет для тебя значение. На самом деле, если бы Глори захотела твоей смерти, ты бы застрелилась просто для того, чтобы ей было приятно, — усмехнулся Хелпингхуф. — Я имею в виду то, что ты думаешь, что не заслужила, чтобы тебя спасали, так ведь?

Я не ответила, продолжая размазывать грязь по полу, тупо уставившись на губку. В конце концов, я тихо произнесла:

— Есть лучшие пони… пони, что не заслужили смерти. — Я грустно вздохнула, закрыв глаза. — Скудл. Редис. Маллет. Тарбутс. Старейшина Кранчи Кэрротс. Роза. Торн. — Я крепко стиснула зубы. Мармеладка. Риветс. Миднайт. Мама… — Почему я смогла умереть, но потом вернуться, а они нет?

Я хотела задыхаться. Желала, чтобы мое сердце стучало как сумасшедшее. Вместо этого, внутри меня было гробовое спокойствие.

— Профессор… Глори… мои друзья… все… думают, что я какая-то особенная пони. Что каким-то образом я важнее или лучше, чем… чем что-бы там ни было! Почему они все так думают? — спросила я, глядя на него. — Я наделала огромное количество ошибок… почему… почему они думают, что я заслуживаю второй шанс?

Хелпингхуф только рассмеялся и покачал головой.

— Потому что они любят тебя, Блекджек. Ты хорошая пони.

— Нет… — прошептала я, выжимая губку. — Во мне нет ничего особенного.

Он вздохнул и едва подавил зевок.

— Тебе кажется, что ты не заслуживаешь помощи со стороны других. Ты упрямо считаешь, что есть пони лучше тебя, которые заслуживают эту помощь. Поэтому ты винишь себя, и когда половина Хуфа спешит к тебе на помощь… тебе плохо от этого, потому что ты думаешь, что не заслуживаешь подобного к себе отношения.

Я удивленно посмотрела на него. Такие мысли меня не посещали. Минуту спустя он спросил:

— Как думаешь, способны ли твои друзья на здравое суждение, Блекджек?

Хороший вопрос…

— П-21 последовал за мной в радиоактивные туннели, я не раз стреляла в голову Рампейдж, а Глори любит меня.

Он засмеялся, выжимая свою губку, я через силу улыбнулась.

— Если честно, я думаю, что Лакуна умнее всех нас. Но в среднем, я бы сказала, что мои друзья лучше меня в этом плане.

— Тогда доверься им. Если они… как и многие другие… думают, что вернуть тебя к жизни было правильным поступком, тогда верь им. Прими этот их полезный подарок от всего сердца. — Он улыбнулся. — Но если ты настаиваешь на уборке, тогда милости прошу. Я буду в своем кабинете.

Я смотрела, как он встал, вылил грязную воду из ведра в канализацию, поставил ведро и собрался уходить.

Я моргнула, наблюдая за ним.

— Так… ты просто бросишь меня здесь убираться в одиночку?

Он оглядел помещение, затем меня.

— Что ж, мы можем обсудить это с тобой, но ты только что сказала, что не заслуживаешь того, чтобы с тобой говорили. Мы бы могли подраться, но ты попросту надерешь мне круп — коричневый жеребец захихикал и пожал плечами. — Думаю, с помощью терапии методом мытья полов, ты сможешь отработать часть своей вины, а мне достанется чистая операционная.

С этими словами он вышел, оставив меня с губкой наедине. Я расхохоталась и покачала головой. Охранница… взрывает линкоры и драит полы. Все что мне осталось, так это научиться готовить, и я стану образцом для подражания.

Я включила кое-какие из лучших записей Микшера, и часом позже вычистила комнату насколько могла. Непрекращающаяся деятельность, к тому же, позволила мне понять некоторые странные аспекты моего тела. Наконец, я вылила ведра и сложила все обратно в кладовку. Я посмотрела на накрытый контейнер рядом с пикающим оборудованием, но не осмелилась заглянуть под ткань. Что я буду делать, если она, вдруг, посмотрит на меня? Вместо этого, я вернулась в послеоперационную, заглянула в небольшой кабинет и выключила музыку.

Коричневый жеребец судорожно похрапывал на столе, подложив копыта под голову. Я вздохнула, огляделась и заметила поношенную довоенную куртку. Я накинула её ему на плечи и тихонько вышла, закрыв дверь за собой.

Так… чем можно заняться в Тенпони в два часа ночи?

Я приблизилась к ящикам. Подарки на день рождения в Девяносто Девятом обычно представляли собой дополнительные порции переработанного йогурта и возможность вне очереди побаловаться жеребцом. Я осмотрела свою подранную сумку и дырявую броню. Несчастная заплатка с гарцующей пони была наполовину оторвана. Слово «Охрана» было так сильно пробито пулями и истерто, что невозможно было определить, была ли я сотрудницей службы безопасности или возвещала каждому о своей бездарности. Я поглядела на обрывки липкой ленты, все еще свисавшей с брони. Затем, вздохнув, пробежала копытом по потрёпанному, и залатанному кевлару.

Я улыбнулась, увидев Бдительность. Мой рог не мог даже мерцать, но я сжала его копытами и подняла. Что ж, все равно мне нужно совершенствовать свою хватку ртом. Потом мой взгляд опустился к рукоятке.

На ней было вырезано новое имя. «Блекджек». Я шмыгнула, проглядывая список имен, начиная с Кард Трик и заканчивая собственным. Мой взгляд остановился на Таро. Существовала ли возможность того, что Таро была дочерью Твайлайт? И оружие передавалось от матери к дочери, пока не перешло ко мне. Я приложила холодный металл к моему теплому лбу и вздохнула. Потом отложила оружие в сторону.

Под этой коробкой была другая от Крышечки. Под «коллекцией» она подразумевала набор боеприпасов. Я осмотрела ящик с патронами, затем вспомнила слова Рампейдж. Ссыпать патроны в сумки сейчас, значило иметь потом неприятности с охраной Тенпони. Я подивилась, как они вообще пропустили этот ящик. Из страха, не успели проверить или что? Я прикрыла ящик. Зачем вообще конфисковать патроны? На мой взгляд, гораздо эффективнее забирать оружие… но здесь я была не властна. К тому же, я сомневалась, что вообще смогу расстаться с Бдительностью так же легко, как с патронами.

Под всем этим находился ящик, заполненный бутылочкой Бака, Праздничными Минталками, несколькими ингаляторами Дэша, Рад-Иксами и Антирадинами, а еще маленькой баночкой светло-синей пыли, которая, как я предположила, была Лунной Пылью. Похоже, что у Каприз закончился Мед-Икс. Еще там была маленькая записочка: «Прости».

Скорее всего, большую часть это ящика я отдам Хелпингхуфу. Еще ниже лежала черная усиленная кожаная броня. Я вытащила её и аккуратно оглядела в поисках меток. Ничего. Вместо этого на боку был изображен череп пони, а на спине красовалась надпись «Потрошители» над цифрами «99» — старая хуфбольная униформа. К сожалению, она была в лучшем состоянии, нежели моя боевая броня. Я пригляделась и заметила, что 99 раньше были 66… изменены ради меня. Интересно, не Лакуна ли постаралась?

В маленькой картонной коробке расположилась дюжина кексов с красной и белой глазурью и маленькой поздравительной открыткой от Хомэйдж. Я попробовала один. Вкусный. Даже очень. Я ощутила небольшой болезненный узел в моем животе… или там, где он должен был быть. Или мне теперь стоит называть его «переработчик»? Оттуда что-ли исходило чувство вины? Старая, потрепанная книга от Триаж: Кантерлотский медицинский журнал. Ну, будет что почитать для Глори.

И наконец, последний ящик содержал три вещи из Капеллы. Первой была записка от Священника.

«Я знаю множество пони, что отправились к Селестии. Сейчас я поражен, узнав, что кто-то вернулся. Не важно, насколько темна ночь… впереди нас всегда ожидает неизбежный рассвет».

Я шмыгнула и почувствовала крохотное, извращенное удовольствие от того, что у меня остались слезные протоки. Полагаю, даже киберглаза зачешутся без них. Хелпингхуф был прав… я чувствовала себя чертовски виноватой. Я не заслужила ничего из этого. Сглотнув, я вздохнула и подняла, золотую с серебром, подвеску в форме Селестии, поднимающей солнце. Отдам её П-21.

Я отложила её и увидела шесть бутылок Дикого Пегаса в их восхитительном янтарном сиянии. Именно то, что мне сейчас было нужно. И если я не смогу напиться, тогда попрошу Глори отключить мою печень. Но потом, на самом дне, я обнаружила самый замечательный подарок из всех. Он был от Чарити, и был именно тем, в чем я сейчас нуждалась: Счет-фактура.

* * *
Я закончила сортировать подарки и сидела на одной из кроватей палаты для выздоравливающих, играясь со своими «пальцами», когда входная дверь открылась. Я глянула из-за ширмы, ожидая Глори. Возможно, она уже помылась и хочет вздремнуть рядом со мной? Но вместо этого, юная кобылка сунула голову внутрь. Она выглядела совсем плохо, с темными кругами под глазами и совершенно измотанным видом. Я заметила на ней броню из Стойла и ПипБак и улыбнулась. Она поглядела на меня и мои шевелящиеся придатки. Я неуверенно улыбнулась.

— Эй, у меня пальцы.

Маленькая единорожка резко остановилась и поглядела на меня. Поглядела взглядом, что оценивал степень моей угрозы и мой цвет на З.П.С., по которому станет понятно, будет ли во мне на пару дырок больше. Но через мгновение, она расслабилась.

— Прости, — сказала она и потерла свою взъерошенную гриву. Она определенно прошла через мясорубку, как и её друзья.

— Док! У тебя пациенты! — позвала я. Черная единорожка и коричневый пегас, следующие за ней, выглядели немногим лучше. Зебра позади оказалась единственной из них, кто не казался полумертвым.

Я вернулась к своему занятию, нужно нечто большее для меня, нежели медицинский журнал, чтобы разбираться с подобными ситуациями. К тому же, ни один из её друзей не был по-настоящему сильно ранен, хоть они и были хорошенько потрепаны Пустошью. Черная единорожка несла на ноге неприятный шрам, что говорил о тяжелой ране, полученной ранее. Но на данный момент, её друзья были более увлечены спором между собой, чем делами, что привели их к доктору. Я сделала один долгий глоток из бутылки.

— Вот почему, ЛитлПип, ты не отправишься к посланцам Красного Глаза, чтобы поболтать. И уж тем более ты не пойдешь туда в одиночку! — произнес коричневый, крылатый ковпони и осушил бутылочку целебного зелья. — Если бы мы не были готовы…

ЛитлПип застонала.

— Красный Глаз сделал бы это… — пробормотала она и сердито посмотрела на фиолетовое лечебное зелье перед ней.

Черная единорожка вздохнула, пока исцелялись её собственные порезы и раны.

— Что ж, я восхищаюсь твоей попыткой дипломатического подхода, но боюсь, что перед лицом аликорнов, грифонов и этой армии не находишь ли ты, что это было несколько… эмм… чрезмерно амбициозно для тебя?

Затем я заметила нечто уголком глаза и повернулась. Зебра стола на расстоянии вытянутого копыта и наблюдала за мной. Она не сердилась или хмурилась, но у меня было стойкое предчувствие, что если я чихну, она превратит меня в фарш.

— Привет, — моргнула я.

Она не ответила. Я подняла бутылку виски.

— Выпьешь?

Она молчала.

— Хорошо, нужно ли мне поцеловать тебя, чтобы ты расслабилась?

Я уже видела подобный взгляд…

— Это, вероятно, приведет к не очень хорошим последствиям. У неё уже был неудачный опыт с другим киберпони, — произнесла угольная единорожка, борясь с зевотой. Я снова поглядела на зебру. Неудачный… как и у П-21 всю его жизнь в Девяносто Девятом? Как и у меня… мои гениталии сжались, и я на мгновение уронила взгляд.

Затем я глянула ей прямо в глаза и произнесла.

— Я знаю, каково это. И очень сожалею.

Потому что я знала это из собственного опыта, и мне было очень жаль любую пони или зебру, прошедшую через это. Её выражение не смягчилось, но она, наконец, отвела взгляд от меня.

Хелпингхуф снова зевнул и передал ящичек с зельями.

— Хорошо хоть вы выбрались живыми. Могло быть гораздо хуже, — сказал он, убедившись, что зелья пошли по назначению.

— Хуже и было. Я чуть ноги не лишилась! — черная единорожка показала шероховатый шрам, опоясывающий её переднюю ногу. Целебное зелье сгладило его края, но подобные отметины остаются на всю жизнь. Уж это я знала, они украшали каждую часть моего тела, что не была металлической.

— Всего одной? — спросила я и улыбнулась, постукивая копытами друг об дружку. Ну… привет неловкости. Добро пожаловать на вечеринку! Присаживайся где угодно. Она покраснела и отвернулась, я покачала головой.

— Прости…

Пегас посмотрел на коричневую бутылку, зажатую меж моих копыт.

— Это… блин, неужели Дикий Пегас!

Я ничего не смогла с собой поделать. Я улыбнулась и, подражая Дасти Трейлс, протянула:

— Конечно, друган. Только лучший односолодовый виски, произведенный из качественнейшего ячменя во всей Эквестрии, хранится в дубовых бочках в течении как минимум десяти лет и разливается в особые зачарованные бутылки. Гарантировано взъерошит твои перья, скрутит хвост, отполирует рог и придаст сил на любовном фронте.

Я прочитала это на обратной стороне этикетки. Он заржал, его глаза загорелись, будто он увидел восход солнца, и я передала ему бутылку. Он моргнул и поймал её копытами.

— Держи.

— Ты просто отдаешь его мне? — он пораженно смотрел на меня. Я кивнула. У меня было еще много. И почему нет?

— Ну, отстрелите мне яйца и назовите кобылой… это… очень приятно с твоей стороны, незнакомка.

— Блекджек, — ответила я, доставая ртом вторую бутылку.

— Каламити, — отозвался он, — и мои друзья: ЛитлПип, Вельвет Ремеди и Ксенит, — добавил он, указав на названных пони и зебру. Мы чокнулись бутылками и выпили. Ух… нежный вкус горячительного согрел мои… ну, что-то точно согрел, и это было самым важным! Он вытер рот копытом.

— Ох… вот это определенно стоит всех мучений. Почти ощущаю вкус небесного ячменя. — Небесный ячмень? — Хех, дома за обладание этим могут упечь на шесть месяцев. Бесполезная трата еды. — Он раздраженно фыркнул, затем глянул на меня, держащую бутылку копытами.

— Почему ты пьешь так?

— Ах да. Мой рог не работает, — улыбнулась я и пожала плечами. — Его откололи несколькими днями ранее.

Что там у тебя, неловкость? Ты притащила с собой всю свою семью? Ну так заходи, не стой столбом! Теперь на меня таращились ЛитлПип и Вельвет.

— Чего?

Вельвет зарумянилась, затем обратилась к Хелпингхуфу:

— Неважно, забудем о наших маленьких проблемах. Где мы сможем позаботиться о… эмм… маленькой проблеме ЛитлПип? — спросила она, еще больше краснея.

Коричневый земной пони взглянул на маленькую единорожку.

— Оу. Сожалею, но нам придется на время отложить процедуру. Ранее мы уже очищали другого пациента.

Забавно было видеть, как все они изо всех стараются не пялиться на меня. Я лениво огляделась и отхлебнула из бутылки. Как по мне, если у неё не было желейных ног, то, думаю, она выживет.

Судя по всему, ЛитлПип тоже не особо беспокоилась, потому что вздохнула и произнесла:

— Это не проблема. Слушайте, почему бы вам троим не подняться в свои комнаты, помыться и вздремнуть? Я просто подожду здесь, пока они не будут готовы.

Вельвет нахмурилась.

— Не знаю. Я думаю, кто-то из нас должен остаться с тобой. — ЛитлПип чуть насупилась. — Каламити или я…

— У меня бутылка Дикого П., и я должен пить её в одиночку? — заныл Каламити сдвинув брови на черную единорожку. Она покраснела от удовольствия.

— Останусь я с ней, — тихо произнесла зебра.

— Не обижайся, Ксенит, но как только остальные проснутся, они могут не совсем хорошо отреагировать на твое присутствие, — отозвался Хелпингхуф. Зебра в городке, полном пони… да, я четко видела, что это добром не закончится. Особенно с этой зеброй. Она больше напоминала мне Лансера, нежели Секаши. С Секаши, хотя бы, можно было посмеяться. Ксенит же пугала меня до смерти.

— Я присмотрю за ней, — сказала я, сидя на кровати, которую заняла. Четверо поглядели на меня, я снова отпила из бутылки. — Чего? Док требует, чтобы я была здесь. Я пригляжу за ней. Никаких проблем.

Вельвет скептически оглядела меня, я постаралась выдать свою лучшую «доверься странной киберпони в клинике» улыбку.

Наконец, то ли усталость, то ли неудачное решение возобладали.

— Хорошо. Увидимся утром.

ЛитлПип вздохнула, опустив взгляд. Вельвет Ремеди заботливо улыбнулась.

— Думаю, что Хомэйдж сможет подождать до конца процедуры.

— Воистину. Трудно для них будет старый рекорд побить, если измотанной она будет, — невозмутимо отозвалась Ксенит. Депрессия ЛитлПип мгновенно уступила место крайнему смущению, я оглядела каждого из них. Рекорд? Я что-то пропустила? Маленькая единорожка молча наблюдала, как её друзья ушли. Каламити балансировал бутылку на крупе, напевая:

— Дикий П… Дикий П… Щас нажрусь я Диким П…

Я поглядела на ЛитлПип, когда доктор оправился обратно в свой кабинет.

— У тебя очень интересные друзья, малышка.

Она поглядела на меня и снова скользнула в уныние.

— Да. Замечательные… — Она сжала челюсти и резко ударила копытом об копыто. — Черт возьми! Это должно было сработать!

— Я так понимаю, что именно из-за «этого» тебя подстрелили? — спросила я, встав с кровати и приблизившись к ней. Она хмуро кивнула.

— Так, что пошло не так? — спросила я, протягивая бутылку.

Она взяла её магией и вздохнула.

— Мне кое-что нужно от Красного Глаза… но я не могу убедить их пустить меня к нему… или к тому, кто возглавляет эту армию. Я разозлилась, закричала… и они начали стрелять. Я начала отстреливаться… только их там гораздо больше меня. Если бы Каламити не подготовился… я не знаю. Я уверена, что Красный Глаз не хочет моей смерти, но это не значит, что какой-нибудь из его особо трусливых головорезов не захочет подстрелить меня, лишь бы обезопасить себя.

После первого глотка, её глаза выпучились, она сглотнула и закашлялась.

— А я думала, что яблочный сидр плох! Что это еще такое?

— Сорокаградусный, — улыбнулась я и забрала бутылку, удерживая копытами и снова прикладываясь к ней.

— Как это случилось? — ЛитлПип глазела на мой рог.

— Оу… эм… ничего особенного, — ответила я и постучала передними копытами. — Кучка жеребцов захотела понасильничать. Со мной была моя подруга из Стойла… хорошая малышка… и я сделала все, чтобы они занялись мной, а не ей. Конечно, как только им надоело, они отвлеклись от меня, и я подстрелила одного из них моим рогом. — Я закатила глаза. — Естественно, это вывело их из себя, поэтому они оттяпали мой рог. Потом объявилась моя подруга и спасла нас обеих. Я хочу сказать, что план по прежнему работал. Если бы они захотели отсечь мой рог, когда пригвоздили мои ноги…

Забавно, но я не чувствовала ужаса. Не чувствовала вообще ничего, вспоминая произошедшее на лодке.

— Они прибили твои ноги к полу? — тихо спросила она.

— Ну да. Пришлось отрезать их, — отозвалась я и постучала копытами с нелепым звяканьем. — Потом мои друзья подсуетились и достали мне новые. Новые ноги… новые глаза… новые органы…

Я вздохнула.

— Ты, кажется, не слишком рада этому, — спокойно сказала ЛитлПип. — Я и представить не могу, чтобы части меня заменили… — она замолчала, закрыв глаза. Печальная улыбка тронула мои губы. Я слишком часто мысленно пинала себя, чтобы не узнать это выражение на её лице. Я вздохнула и поболтала содержимое бутылки.

— Я знаю, что не хотела бы оказаться на твоем месте, — закончила она.

— Даже если в обратном случае ты умрешь? — я вопросительно изогнула бровь. Она подняла взгляд, потом нахмурилась и грустно покачала головой.

— Мои друзья приложили столько усилий ради моего спасения, — сказала я. — Возможно мне стоит радоваться, но я не чувствую себя собой. Мне кажется, что я… какое-то другое существо… существо, ранее бывшее Блекджек, но теперь… я даже магией не могу воспользоваться. И теперь я полуметаллическая рогатая пони. Все мои друзья отчаянно желали, чтобы я обрадовалась и благодарила их, и…

— Однажды жила пони, которую я… знала… она была очень доброй и хорошей, но допустила несколько ошибок, и она умирала. — ЛитлПип поежилась. — Чтобы спасти её… это существо… этот монстр, которого я пытаюсь победить… поглотил её. Технически… она все еще жива. Или… что-то в этом роде.

Определенно ничего хорошего.

— Не то, чтобы я думала… — быстро пояснила она, затем замолчала. — Прости, — нахмурилась она. — Просто… это слишком тяжело. Пламенеющая задница Селестии, ну почему некоторые пони делают подобное? Зачем вообще любому делать такое?! Это так бесит! — Она повернулась ко мне. — Скажи, что ты, хотя бы, подстрелила ублюдков, чтобы они не повторили этого впредь!

Она говорила как П-21. Интересно, поймет ли она?

— Я отпустила их. — Надеялась, что их отпустили. Вполне возможно, что П-21, Глори или Рампейдж отомстили за меня.

— Чего? — она вытаращила глаза.

— Я их отпустила. Я все равно умирала в тот момент, — пожала плечами я. — Их убийство не вылечило бы меня и не заставило мою задницу болеть меньше. — Я вздохнула и выглянула в окно. — Возможно я ошиблась. Возможно они снова примутся за старое. Возможно, если я их поймаю, то мне придется убить их в любом случае. Но, по крайней мере, я смогла дать им второй шанс.

Она улыбнулась и, взяв бутылку, нюхнула её, затем передала обратно.

— Ты поразительная.

— Неженка, — поддразнила я и глотнула из бутылки. — Поразительно глупая и наивная, это точно. — Что это еще за зуд? Я очень надеялась, что это зуд. — Поразительная в убийстве пони. Поразительная во вреде тем, кто этого не заслужил. — Я вздохнула. Ухх… я и до смерти была таким нытиком?

— О чем ты говоришь? — она сдвинула брови. Я глянула на её ПипБак, броню и закрыла глаза. Я не должна говорить. Нет. Она не захочет этого знать. Она не поймет. Я снова отпила из бутылки.

— Я уничтожила свое Стойло, — тихо произнесла я. — Так как ты сама пони из Стойла… ты прекрасно понимаешь, что это значит. — Я вздохнула. Почему я заговорила об этом? Почему я не могла забыть об этом? Разве я не познала мир, узнав о Садах? Неужели испытанное мной на лодке не искупляет эту мою ошибку?

Что могло стоить четырех сотен невинных жизней? Я посмотрела на револьвер в её кобуре.

ЛитлПип в ужасе глядела на меня, я закрыла глаза.

— Там был вирус, заразивший часть населения. Он превратил их в безумных каннибалов. Жуткая участь. Мы могли их уничтожить, но… я слишком устала. Я не уследила за ситуацией. Отвлеклась на… на кое-что другое. И пока я трахалась, отдыхала и заботилась о себе… оставшиеся четыре сотни пони подверглись заражению — вздохнула я и поморщилась. Чего еще я хотела? Почему я ненавидела себя? Разве недостаточно искупила я свою вину?

— Они начали меняться. Становились все более и более агрессивными, а еще у них было оружие. Еще несколько дней, и они стали бы убивать и пожирать любого встреченного пони. Мы смогли вытащить одну не зараженную кобылку… а потом… я отравила их. — Я жестом изобразила нажатие кнопки, издав щелкающий звук. — Вот так просто. Заполнила все место хлором. — Я позволила этому месту пасть. — Конечно же, я намеревалась остаться с ними, но Лакуна помешала этому. Поэтому… да. Четыреста невинных пони.

Я поглядела на её оружие.

Я желала правосудия. Я хотела пони, достаточно ответственного, чтобы привести мой приговор в исполнение. Вот почему я не чувствовала ужаса и стыда от изнасилования. Я хотела, чтобы меня судили, приговорили и наказали за все, что я натворила. Не самоубийство. Это был слишком легкий способ избежать справедливого наказания. Мне нужен был пони, который назовет меня мразью и пристрелит меня, как я и заслужила. Я желала найти пони наподобие Выходца из Стойла, который примет правильно решение, убив меня за мои многочисленные преступления.

У меня не было четырехсот с лишним жизней, чтобы противопоставить их четыремстам с лишним смертям; но я могла, по крайней мере, пожертвовать одну.

Затем я закрыла глаза, ожидая пулю, что я так сильно заслужила.

Вместо этого меня обняли.

— Я… я даже представить не могу… через что тебе пришлось пройти. Но… как мне кажется, это была одна из тех ситуаций, когда ничего уже нельзя было поделать — прошептала она мне на ушко. Я вздохнула, расслабившись. — Я знаю, что если бы я была в подобном положении… больная… умирающая… Я не хотела бы умереть безумной или еще чего похуже. Я хотела бы умереть пони. И… быстро. Если ты запечатала его…

Я вздохнула, вспомнив Стойло Девяносто. Самое краткосрочное убежище в Эквестрии.

— Не было ничего, что ты могла поделать.

Я отпрянула от неё и, потеряв равновесие, шлепнулась на бок. Мои копыта бились, пока я пыталась перевернуться и найти какую-нибудь опору. Наконец, я остановилась, улегшись.

— Почему ты так говоришь? Почему все пони так говорят? Я могла попытаться уговорить их! Я могла бы выпускать по одной пони за раз! Я могла… могла бы отправиться к Сангвину… отдать этому кровожадному ублюдку то, что он хочет в обмен на лекарство! Я могла, в конце концов, умереть с ними!

Почему она не понимает? Почему никто не понимает?

Затем она левитировала меня вверх, я удивленно моргнула. Маленькая пони посмотрела на меня тяжелым взглядом.

— Излечила бы их твоя смерть?

Я висела в воздухе перед ней. Аликорна с магией такой силы я еще могла бы представить. Мне стало чуточку страшно. Я покачала головой.

— Значит своей смертью ты бы лишь убила еще одну пони, — твердо сказала ЛитлПип и поставила меня рядом с собой. — Ты простила своих насильников. Почему ты не можешь простить себя?

— Ты когда-нибудь убивала невиновных? — спросила я. Она поглядела на меня и покачала головой.

— Если убьешь… подскажи мне, где подвох, и я приму его — уныло вздохнула я и потерла лицо приятно холодным копытом. Если я останусь здесь, то начну исповедоваться во всех остальных душещипательных, отвратительных вещах, что случались со мной.

— Знаешь… давай-ка займемся чем-нибудь.

ЛитлПип нахмурилась.

— Ась? Что значит «займемся чем-нибудь»?

Я припала к бутылке и улыбнулась. Внимание Кантерлот, я напилась. Получите, супермагические синтетические органы!

— Я думала, что мы должны ждать здесь.

— Ты же ждешь чистки от порчи. Это можно делать где угодно. А мне нужно приглядывать за тобой. Я могу это делать где угодно! Ты действительно хочешь тратить время на сопливые истории? — спросила я и стала на копыта, чуть аккуратнее на этот раз.

— Сейчас два часа ночи! — она недоверчиво улыбнулась.

— И что? Разве ты никогда не работала в ночную смену? Поверь, всегда есть что-то где-то… какие-нибудь неприятности… в которые мы можем вляпаться! — отозвалась я, подвигав бровями.

* * *
— И как ты умудрилась втянуть меня в это? — прокричала ЛитлПип, пока на нас мчалась очередная вопящая волна кровожадных гулей. Её револьвер, шикарный модифицированный АФ-18 Подкова, что я отчаянно хотела приласкать даже во время борьбы за свою жизнь, рявкнул, превратив голову монстра налетевшего на мои поднятые копыта в дергающийся кусок мяса. Я швырнула тело в трех гулей неподалеку. Было удивительно… когда я задумывалась, как ходить, то падала лицом в пол. Но сейчас было по-другому: я была пьяна и разбиралась с кучами визжащих зомби — поэтому конечности работали идеально.

И это было превосходно. Один гуль кинулся ко мне, широко раззявив пасть, я поднялась на задние копыта и врезала ему по челюсти. Объединенная инерция позволила моему копыту пробить его голову насквозь, расплескивая мозги, я развернула переднюю ногу и бросила труп в трех гулей, поднявшихся на копыта.

— Эй! Ты сама предложила этот секретный проход! — прокричала я, когда очередной гуль нырнул ко мне, и я подпрыгнула, избежав щелкнувших челюстей. Все четыре металлических ноги приземлись на его голову, что лопнула, как гнилое яблоко.

— Я хотела левитировать тебя с крыши, но нет!

Три гуля в третий разподнялись, но три выстрела из Маленького Макинтоша превратили их черепа в сопливые осколки.

— Ты боишься высоты!

Револьверные гильзы взлетели в воздух и превратились в раскаленные латунные снаряды, мгновенно отбросившие одного зомби обратно в обрушенный тоннель метро, откуда он выполз.

— Ну уж прости! Не все из нас летают повсюду на воздушных фургонах, знаешь ли! — прокричала я, когда очередная порция гулей показалась из дыры в ржавой канализационной решетке. Я зацепились передними копытами за края решетки и качнулась внутрь, задними ногами влетев в мягкую плоть попавшихся под удар гулей.

— Я предлагала взять с собой Лакуну, но нееееет! Тебе не нравятся аликорны!

— Они монстры! — кричала в ответ ЛитлПип, её рог засветился, протащив по туннелю кусок обвалившейся крыши. Этот кусок был размером с меня и с легкостью разрывал приближающихся гулей, пока она заряжала револьвер.

— Это не обсуждалось, понятно?

Она крутнулась и всадила три пули в голову светящемуся гулю, его голова взорвалась фонтаном фосфоресцирующих соплей.

— Но это именно ты настояла на походе сюда! — прокричала она, отступив ко мне, пока я убиралась от канализационной решетки к центру перехода метро, попутно приканчивая зомби, что пытался укусить её круп.

— Ты говорила, что должна сделать это… без друзей… Помнишь? — спросила я и сунула переднюю ногу в рот гуля, словно уздечку, захватывая её второй ногой. Я изо всех сил повернула, и голова гуля скатилась ко мне в копыта.

— А потом ты такая говоришь: «О, в подвале есть секретный проход. Мы можем выбраться по нему! Только парочка гулей».

Она поработала магией над терминалом рядом с дверью и смогла открыть замок. Ловко. Попрошу её научить П-21, если мы выберемся живыми! Я со всей мочи швырнула голову в еще одного несущегося зомби, она достаточно нарушила его темп, чтобы я успела встретить его голову металлическими копытами, превратившими её в месиво.

— Здесь гораздо больше парочки!

ЛитлПип всадила еще три метких выстрела в приближающихся из бокового туннеля зомби, пока мы бежали к головному вагону метро. Туннель подсвечивался ядовитым зеленым светом, исходящем от еще большего количества светящихся гулей.

— Ну а ты ответила, что чем больше, тем лучше!

Гуль прыгнул ей на спину, подратыми копытами вцепившись в её усиленную броню. Её рог засветился, подняв монстра в воздух, затем последовал хруст, когда существо было раздавлено. Она выбросила ошметки в туннель позади нас.

— ЛитлПип, я пьяна! — орала я, зубами схватив арматурину и размахивая куском бетона на её конце словно дубиной. Тяжеленная штуковина послала в полет еще троих вопящих гулей.

— Нет, ты безумна! — заорала она в ответ и огляделась. Так, орда по численности быстро преодолела «десятки» и стремительно двигалась к «охренеть как много». Тенпони что, был построен прямо над Мэйнхеттенским гулехранилищем?

— Давай в вагон! Быстро!

Ну, это все же лучше, чем моё «бить их еще больше». Где-то в процессе планирования этого приключения я допустила ошибку, убежав без брони, оружия и даже сумок. Хотя нет, единственной вещью моего снаряжения были бутылки из под виски, висящие на моей шее, словно какой-нибудь родовой амулет на удачу.

В тот момент это показалось мне смешным.

Я влезла первой. Один гуль рванул ко мне по проходу. Я зацепилась передними ногами за сидения, размахнулась задними ногами и со всего размаху врезала ими ему по голове. Затем, естественно, я шлепнулась на спину рядом с дергающимся трупом. Я еще пару раз ударила его в голову, смотря вверх ногам на ЛитлПип, забирающуюся в вагон.

— Отлично. Что теперь?!

Она кинула мне Маленький Макинтош. Я поймала его передними копытами и, поднеся его ко рту, схватила зубами. Гуль пробивался сквозь двери на другом конце вагона.

— Заяц! — закричала я и, скользнув в З.П.С., послала одну из массивных пуль в его череп…Вообще-то, у меня вышло что-то вроде «фаяф», сдобренным кучей слюней, но гуль все равно не понял бы разницы.

Когда я поднялась на копыта, вагон накренился. Свечение от рога ЛитлПип охватило громадину. Колеса под днищем заскрипели, затем раздался металлический хлопок, и нечто под вагоном сломалось. Сопровождаемый скрежетом металла и ржавчины, вагон метро отцепился от остальных и покатился по полуразрушенным рельсам. Естественно, нашлась куча гулей, прыгавших на бок катившегося вагона и пытающихся пробиться сквозь окна. Я поочередно подбегала к ним, вышибая им мозги Маленьким Макинтошем, пока боек не ударил по пустой гильзе.

Не проблема. Есть копыта, будем лягаться! Гули падали под скрежещущие колеса, забрызгивая следующую позади нежить кровавыми ошметками. Еще несколько попытались залезть, я вкопытную убедила их отвалить.

Через минуту, мы оторвались от нежити и прикончили еще дергающихся. ЛитлПип тяжело дышала, глядя на меня слегка безумными глазами. Она левитировала оружие из моего рта, сморщившись от покрывающих его слюней.

— Думаю, это самое сумасшедшее, что я когда-либо делала, — перекричала она скрежет, пока мы продолжали катиться.

Я сделала длинный глоток с одной из бутылок, наблюдая как Л.У.М. сигнализирует мне о интоксикации, от которой мои системы пытаются избавиться.

— Да ладно? Я думала, что это всего лишь вторник.

* * *
— Так… почему ты не захотела брать с собой друзей? — спросила я, пока мы продвигались по станции метро.

— То есть, Ксенит я еще могу понять. Она всем своим видом говорит «я могу тебя убить одним копытом». Каламити, кажется, вполне хорош. Вельвет тоже… даже когда прикидывается заботливой мамочкой.

ЛитлПип пила целебное зелье, которое нашла в запертом медскладе. Его вид смущал меня. Зелья идеальной свежести даже после двух столетий. Пылающие что-там Селестии (и где ЛитлПип научилась так выражаться?), как же отстойно в Хуффингтоне! Она вздохнула и поглядела на пустую бутылочку.

— Это… довольно сложно понять. Я противостою двум монстрам, и каждый из них хочет убить другого. У обоих есть армии и мощь, а один даже может читать мысли.

«Ух» поморщилась я, затем выдвинула «пальцы» и аккуратно подняла кусок металла. «Есть, да?» Я попробовала раскусить его. Ничего. Наконец, я сунула кусок целиком в рот и почувствовала странное тепло. Ржавая железка размягчилась до состояния ириски… да и весьма неплохой на вкус! Я улыбнулась, прожевала кусок и проглотила его, потом заметила ошеломленный взгляд ЛитлПип. Ну хорошо, возможно это было слишком уж странно на вид.

— Ну чего? Мне железа в организме не хватает.

Она фыркнула, а я улыбнулась и отпила из бутылки.

— Ну… возьми я Каламити, и если он окажется слишком близко и его мысли прочитают, тогда игре конец — вздохнула она, затем левитировала к себе предложенную мной бутылку и отпила. — Вельвет Ремеди… ммм… — Легкая улыбка тронула её губы. — Очень особенная пони. Она хочет помочь любому встречному. Даже работорговцам, монстрам и… вообще всем. Поэтому, если она прознает, что я задумала… тогда… не знаю. Она попытается остановить меня.

— А Ксенит? — улыбнулась я. — То же, что и Каламити? Или она начнет бодать зверюшку?

Она выглядела немного печально и виновато.

— Да, пожалуй.

— А когда ты получишь бомбу, тогда что?

— Тогда? — она улыбнулась. — Тогда цитадель Красного Глаза взлетит на воздух. Думаю, это все, что тебе нужно знать.

Она явно что-то недоговаривала, но это можно было понять, так как она сражалась с монстрами-телепатами. Я представила огромный мозг со щупальцами… ухх, или какие-нибудь магические компьютерные штучки! Я усмехнулась, отпивая из бутылки. Учитывая то, с чем я сталкивалась, нельзя было выпытывать у неё больше, так ведь? Потом она благодарно улыбнулась мне.

— Спасибо, что помогаешь мне с этим, Блекджек.

— Спасибо, что нашла мне занятие, — засмеялась я. — Стреляй в меня, коли меня, еби меня, но ни в коем случае не позволяй мне думать. — Она покраснела… интересно почему? Почему она вела себя прямо как… Глори?

— Так, что там дальше по плану? — улыбнулась я и повернулась к дверям, ведущим наружу. — Поступим как Выходец из Стойла: ты сбросишь на них здание, а я затопчу все, что шевелится — да?

Я моргнула, не услышав от смеха или упрека. Затем оглянулась на неё, и… она что пялилась на мою задницу?

— Эмм… ЛитлПип?

Может ей понравились мои механические части?

Она вздрогнула и посмотрела на меня. Ух ты… она покраснела прямо, как Глори.

— Точно! План. План… чтобы планировать действия, и… эээ… планировать… еще чего… план, план, план…

Она что, заглядывалась на меня? О Селестия… что-то там, что-то там… и правда, я не сдержала улыбку. Я могла сосчитать кобылок, что интересовались мной… ну… по-честному интересовались, не планируя предать меня… одним копытом. Я медленно обернулась к ней, наблюдая, как её глаза расширяются, а на губах появляется кривая улыбка.

— ЛитлПип… — произнесла я, склонившись к ней. — Прости… — её ушки опали. — Но я еще недостаточно пьяна, чтобы забыть, что у меня уже есть кобылка.

Ух… не знала, что пони способны на такие оттенки красного!

— Ох… я, то есть… я… Хомэйдж… и… — залепетала она. И… я поцеловала её. Приятной неожиданностью для меня стало то, что она восхитительно целуется. Даже несмотря на смущение, она определенно отвечала на поцелуй. Теперь она была густого рубинового цвета; мое воображение нарисовало вылетающие предохранители в её голове.

— Пылающая течка Селестии… — пробормотала она, потом вздохнула и закатила глаза. — Совсем что-ли не могу себя сдерживать? Я думала, что у тебя уже есть кобылка…

— Я уже достаточно надралась для поцелуя, который она, надеюсь, сможет простить — заметила я, покатившись со смеху, и направилась к двери.

— Ты выросла не в том Стойле, ЛитлПип. Если ты западаешь на кобылок, тогда тебе надо было оказаться в Девяносто Девятом.

Секундой позже она оправилась.

— Да… но… разве ты не говорила, что это было отвратительное сборище жестоких насильников или что-то типа того?

Я упоминала и об этом? Помню, что говорила, каково было в Девяносто Девятом. Из-за алкоголя у меня были небольшие провалы в памяти, но он явно помогал моему мозгу разбираться… с движениями.

— Ну да… так и было. Но для кобылки, что увлекается кобылками… эээ…

Я посмотрела на неё с широкой улыбкой, которая, думаю, заставила её раскраснеться.

— Полагаю, что ты вписалась бы идеально. Хотела бы я, чтобы ты была в моем Стойле. — Я глубоко вздохнула. — Ладно… разве тебе не нужно перекинуться парой словечек с их лидером?

Она уставилась на меня, потом яростно покачала головой.

— Да… точно! Вернемся… к разговорам… проникновениям… и чему-то там.

Она потерла копытами виски.

— В следующий раз, когда захочешь запутать меня, лучше… не знаю… подстрели меня что-ли?

— Целоваться с тобой было бы приятнее.

Вот блин, снова она покраснела! Неужели никто не западал на эту кобылку? Она не такая уж безумно красивая, но, определенно, чертовски милая.

— Хорошо. Значит… подходим поближе, ищем главного пони, разговариваем с ним, и попутно стараемся избежать перестрелки.

— Да. Кстати, лагерь довольно большой. Не знаю, есть ли у меня стелсбак такой длительности.

— Тогда… план Б.

Она моргнула и настороженно посмотрела на меня.

— Не думаю, что хочу знать подробности.

* * *
— Последний раз, когда я такое делала, мой друг стрелял в меня. Довольно долго, — сказала ЛитлПип, обвязываясь красным поясом одного из громил Красного Глаза.

— Последний раз, когда я делала такое, мне пришлось съесть сердце моей подруги, — отозвалась я, убедившись, что мои искусственные ноги тщательно замаскированы, прежде чем нацепить на нос потрепанные солнцезащитные очки.

Она секунду поглядела на меня, затем выдала вопрос на миллион крышечек:

— Промерзлая щель Луны, как ты еще с ума не сошла, Блекджек?

Я оглянулась к ней. Хороший вопрос.

— Может я уже? Я делаю все, чтобы помочь и стараюсь изо всех сил, чтобы победить — я удивленно посмотрела на неё. — Разве ты не так поступаешь?

Она уронила взгляд.

— Есть кое-что, чего делать нельзя…

— Естественно. Обязательно надо убедиться, что победа того стоит, — я повернулась к ней. — Иногда, правда, ты лажаешь в процессе исполнения… но нет ничего хуже проиграть, потому что ты сидела сложа копыта, когда могла действовать.

Я закатила глаза и глянула на вырубленных охранников, у которых мы стянули форму.

— Сможешь ли ты нарушить обещание, данное другу? — спросила она, отводя взгляд.

— Слушай, я обязательно объясню Хомэйдж этот поцелуй… — вздохнула я и улыбнулась.

Она вновь покраснела, затем покачала головой.

— Да нет, не это. — Маленькая единорожка поправила шлем, чтобы он скрыл её рог. — Ну… то есть… — Она топнула копытами. — Блин, ну почему это так сложно? — я ждала, пока она боролась с разрывавшими её противоречиями. — Я чувствую… словно не могу верить себе самой. — Она закрыла глаза. — У меня не так давно была проблема с химикатами. Праздничные Минталки. Усилители мозга.

— Знаю. Рампейдж постоянно их жует. Обожает их, — я смущенно улыбнулась. Вообще-то, я понятия не имела, ела ли она Праздничные или нет, даже никогда не задумывалась, что они могут быть разных сортов.

— Именно. Они придают пони харизматичности. Делают их приятнее, — продолжала она. — А еще они вызывают сильнейшее привыкание… что стало огромной проблемой для меня.

— Похоже, они могут пригодиться. Есть у тебя? — спросила я. Она закрыла глаза и, поджав губы, магией вытянула баночку из своей сумки… ух… она похоже знала точное место её расположения.

— Так… полагаю, что ты поклялась никогда-никогда не принимать их снова? Независимо от обстоятельств?

— Да. Что-то типа того, — ответила она. — Поэтому прямо сейчас, маленькая пони в моей голове, убеждающая меня принять их, сражается с другой маленькой пони в моей голове, говорящей сдержать свое обещание и найти другой путь.

— Ага. — я сделала долгий, вдумчивый глоток из бутылки. — Позволь спросить… этот твой друг, которому ты пообещала… хотел бы, чтобы ты умерла, лишь бы сдержать это самое обещание?

ЛитлПип вздохнула и поглядела в сторону Тенпони, прежде чем ответить:

— Нет.

— И если мы провалим эту вылазку, мы умрем?

— Ты заставляешь меня жульничать, — пробормотала она. — А должна помогать мне держать обещание. — Маленькая единорожка вздохнула. — Просто… не хочу принимать их только из-за моей зависимости. Не хочу снова облажаться и подвести моих друзей.

— Это признак того, что ты заслуживаешь их, — улыбнулась я. Потом снова отхлебнула и вздохнула. — Извиняться легче, когда ты живая. Поэтому, как насчет этого: ты жуешь их, пока мы не выберемся, отдаешь их, когда мы закончим, а затем проведем весь завтрашний день в сожалениях и обвинениях меня в дурном на тебя влиянии.

— Вельвет убьет меня, — она выудила один розовый мятный квадратик, украшенный маленькими шариками и ленточками. Затем закинула его в рот, прожевала, сглотнула… и расслабилась. Затем единорожка открыла глаза, и, внезапно, я почувствовала непреодолимое желание поцеловать её снова, когда на её губах заиграла миленькая, маленькая улыбка.

— Что ж… волноваться будем потом. Теперь… как нам проникнуть внутрь и поговорить с Красным Глазом… — Она посмотрела на меня, задумчиво постучав по губам. — Теперь это будет гораздо проще…

* * *
Штаб-квартирой этой армии служили три-четыре старые брезентовые палатки, связанные вместе, и усиленные металлическим листами. Судя по длинной передающей антенне, возвышающейся над кучей мусора, это место как нельзя кстати подходило для связи с Красным Глазом или кто там у них был за главного в этой местности, чтобы достичь необходимых для ЛитлПип целей. Естественно, прежде чем мы приступим к этой части нашего плана, нужно избавиться от грифонов-охранников в силовой броне.

— Я беру правого, а ты левого? — предложила я.

— Что насчет того, что мы идем, чтобы доложить о беспорядках в туннелях под Тенпони? — дерзко улыбнулась она.

— Но… они в силовой броне. Я еще никогда не била грифона в силовой броне.

Мне было любопытно, смогу ли полетать на них с той же легкостью, что и на пегасах Анклава. Мы затаились среди ящиках неподалеку, наблюдая за входящими и выходящими из штаба.

— Ты можешь сделать это позднее, — ответила она, пока мы смотрели за двумя приблизившимся пони.

Грифон произнесла:

— Зубец.

— Шестерня — последовал ответ от двух пони. Минутой позже, приблизилась другая пара.

— Связка, — раздался пароль.

— Пучок, — раздался отзыв, и пони вошли. ЛитлПип, казалось, кивала сама себе.

— Да… точно! — возбужденно произнесла маленькая единорожка.

— Что. Что точно? — моргнула я, но она мгновенно оставила укрытие и небрежно приблизилась к двум бронированным грифонам, заставив меня догонять её.

— Стержень, — спросил грифон.

— Рычаг, — протянула скучающим тоном ЛитлПип.

Пара оглядела нас, потом друг друга.

— Я тебя не знаю, — подозрительно спросил один из них ЛитлПип.

— Ты зачем очки нацепила? — проворчал другой, обращаясь ко мне. — Сейчас середина ночи.

Я помолчала, потом ухмыльнулась.

— Я просто неимоверно крута.

— Хочешь обломаю?

Он потянулся и когтем сорвал очки с моего лица, потом, внезапно, остолбенел, увидев мои сияющие словно красные звезды киберглаза.

— Что… ты…

— Мы идем с важным докладом. Вы тратите наше время, откладывая наше неизбежное славное будущее, — высокомерно произнесла ЛитлПип, постукивая копытом, изображая скорее гнев, чем раздражение. Пара мелко задрожала, затем осторожно отдали побитые очки и махнули нам входить.

— Тебе нужно было стать актрисой, — прошептала я. — Мои глаза и правда так пугают?

— Нет. Но Красный Глаз производит именно такой эффект на своих последователей.

Пара, что вошла ранее, возвращалась обратно. Мы прошли на звук голосов и оборудования в маленькую комнатку со столом и полками, забитыми бумагами. Две усталые кобылки средних лет сидели за столами, окруженные стопками бумаг. Более просторная часть комнаты связи была забита картами Мэйнхеттена и других городов по всей Пустоши. На них были изображены какие-то символы. Особенно выделялись отмеченные красным местоположения башен М.Т.Н.С.Э.Р.

Было ясно, что Красный Глаз не разменивался по мелочам.

— Ваш доклад? — спросила зеленая кобылка, оглядывая нас. Затем её глаза округлились, когда ЛитлПип вытащила Маленький Макинтош. Она открыла было рот, чтобы закричать, но магия единорожки резко захлопнула его. Я подскочила к другой и зажала её голову, сваливая на землю. Мои пальцы выскочили, зажав и её рот.

— И что нам с ними теперь сделать? — слегка нахмурилась маленькая единорожка, глянув на пони с наушниками, самозабвенно сидящего у радио спиной к нам.

— Есть Чудо-клей? — ухмыльнулась я. Она ответила улыбкой.

Две кобылки со склеенными копытами и обмотанными скотчем губами беспомощно наблюдали, как мы с ЛитлПип разговаривали со связистом, приставив револьвер к его голове. Я очень надеялась, что его верность делу не заставит его осознать, что выстрел привлечет внимание со всей округи, и нас быстренько убьют. Несколькими минутами позже он присоединился к заклеенным кобылкам, а ЛитлПип нацепила наушники.

— Поглядывай по сторонам, — сказала она и, закрыв проход между палатками, начала тихо говорить по радио. Я посмотрела на троих обездвиженных пони в углу.

Ладно. Значит… ждать посреди вражеского лагеря. Правильнее было бы остаться здесь, перехватывая любого приблизившегося пони и отвлекать их посредством истории или плана… все что угодно, лишь бы держать их подальше от этого помещения. Неохота признавать, но здесь были чертовски интересные карты. Я глянула на одну, помеченную «Хуффингтон». Там было Ядро. Его окружали небольшие районы. Коллегиум. Небесный порт Реинбоу Деш. Мегамарт. Элизиум. Арена. Военно-морская база Айронмэйр. Военная база Гримхуф далеко на юго-востоке… что-то новенькое. Космический центр Луны был совсем рядом с ним. Все четыре передающие башни…

Исследовательский центр им. Гиппократа.

На карте это не было отражено, но красным кружком отмечалось то место, где он должен был находиться судя по моему ПипБаку. Я поднялась на задние копыта, удивляясь, что они держали меня словно какую-то чудную зебру. Я внимательно осмотрела верх карты. Зеленая линия была прорисована от Ядра к ж/д линиям, что вели прямо к Филлидельфии. В отличие от всего этого, Парадайз был помечен всего лишь желтым стикером.

— И какого черта Красному Глазу работать с Сангвином?

Я взглянула на ногу, скрывающую ПипБак. Брасс что-то говорила насчет того, что кто-то подгоняет Сангвина. Возможно кто-то наподобие Красного Глаза?

Ох, моя грива зазудела совсем по-новому от нахлынувших жутких предчувствий! Я подумала о последствиях, если ЭП-1101 получит Красный Глаз. Если он киберпони, что за странности он заставит работать ради исполнения своих планов? Я слишком зациклилась на Проектах; что если реальная угроза была прямо здесь и сейчас?

— Прости? — раздался голос из двери. Пара посыльных уставилась на меня, затем на трех склеенных пони.

Я вытащила пальцы, затем медленно сдвинула вниз очки. Я долго и пристально посмотрела на двух жеребцов, затем как можно ниже и спокойней произнесла:

— Да?

— А… а… — мямлил один, смотря на меня. Я медленно подошла, шаг за шагом передвигаясь на задних ногах навстречу паре.

— Тоже неприятностей хотите? — прорычала я, глядя на двух жеребцов, выше, сильнее и явно превосходящих меня в вооружении. Один покопался в сумке и передал стопку бумаг. Я приняла их жутковатыми пальцами.

— Спасибо, — ответила я самым глубоким голосом, на который была способна. В данный момент я была слишком ошеломлена, чтобы почувствовать… ну… вообще что-то. Ноги, каким-то образом, передавали тактильные ощущения.

Кивнув, они поспешили к выходу, стараясь не срываться на бег.

— Эта штука… была пьяна? — спросил один другого.

Я кинулась к занавеси и жестом попросила ЛитлПип поторопится. Она отмахнулась от меня и произнесла:

— Отдай это мне и получишь то, что хочешь… а я получу то, что хочу я. — Затем добавила, — Ну конечно же ты не веришь мне. — И… — Я видела её. Можешь ты подумать о чем-то другом?

— Позволь-ка — раздался женский голос позади меня. Я медленно повернулась, нагоняя атмосферу. Затем увидела красные перья, рыжевато-коричневые бока и широкие глаза грифины, которую мне довелось видеть несколькими днями ранее. Грифину, которую я приклеила к вагону рядом со Свалкой. Мы мгновение, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза.

— Ты! — завопила Скарлет, тыкая в меня когтем. Естественно, ты запомнишь кобылку, что приклеила тебя к стенке.

— Тревога! — выкрикнула она во всю мощь своих легких.

Что ж… перейдем к плану Г. Я рванула к ней, схватила копытами и мы полетели в сторону брезентовой стены позади неё, которая, не выдержав, разорвалась. Мы катались, кричали, царапались и клекотали, когда она боролась с моими конечностями, а я молотила копытами как сумасшедшая. Безумие распространилось еще дальше, когда мы зацепили и выдернули один из поддерживающих шестов палатки. Послышалось еще больше криков и беготни, но, к счастью, не выстрелов.

Затем мы очутились снаружи перед палаткой, и я, наконец, зажала голову Скарлет копытами.

— Так… никаких тревог от…

Медленно, я обвела взглядом десятки вооруженных пони и грифонов, окруживших нас. Ух блин… огромная же куча пушек!

— СТОЯТЬ! — прогремел голос, заставивший всех пони, включая меня, подпрыгнуть.

Ух… Я думала, что увидев Лакуну, поняла, что из себя представляли аликорны. Большие. Крылатые. Рогатые. Довольно одинаковые на вид… ведь так?

Нет.

Пятнадцать аликорнов: фиолетовые, синие и зеленые — парили над нами, словно осуждающие хозяева. Они были окружены мерцающими щитами и выглядели достаточно сильными, чтобы превратить меня в ошметки. Только одно спасло меня. Лидер ткнул в меня синим копытом и удивленно прогремел:

— ТЫ?! ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ?! ТЕБЯ ЗДЕСЬ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО! БОГИНЯ ТРЕБУЕТ, ЧТОБЫ ТЫ ОБЪЯСНИЛАСЬ!

Я сбросила остатки маскировки. Потом вынула последнюю бутылку Дикого Пегаса и открыла её, удерживая пальцами. Если уж придется выслушивать крики Богини, тогда мне обязательно нужно выпить. Аликорны, казалось, были поражены, что я просто стояла перед ними, присосавшись к бутылке.

— Ну. Мне нужно было починиться… новые ноги… глаза… и все…

Она дернула меня в воздух, левитируя перед собой.

— БОГИНЯ ХОЧЕТ ЗНАТЬ! ТЫ РАБОТАЕШЬ НА КРАСНОГО ГЛАЗА ТЕПЕРЬ?!

— А он объявил набор? — поинтересовалась я, углядев страх в её взгляде. Я потянулась и постучала по своему рогу.

— Сама узнай — сказала я. Если честно, я не знала, сработает ли это, если мой рог не способен на магию… но затем возможно-компенсирующий-нечто-другое-своим-огромным-размером рог коснулся моего, и я почувствовала знакомое ощущение чего-то, копающегося в моем разуме. Я подумала о сказанном ЛитлПип, надеюсь, после того, как она разберется с Красным Глазом, она сделает что-нибудь с Богиней.

— ОТЛИЧНО! ТЕПЕРЬ МЫ МОЖЕМ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ТЕБЯ, НАДОЕДЛИВАЯ…

— Красный Глаз знает о Сангвине, — подумала я, обращаясь к ней, она застыла. — Что значит, он может знать о Проекте Химера.

Несколько секунд я просто висела, пока она ковырялась в моей голове. Я допила бутылку, желая еще парочку лишних. Виски, виски, виски, виски…

— ЗАТКНИСЬ! ПОЧЕМУ БОГИНЯ ДОЛЖНА СЛУШАТЬ ТВОЮ ИДИОТСКУЮ БОЛТОВНЮ? ПОЧЕМУ ТЫ ЕЩЕ НЕ СДОХЛА? ПОЧЕМУ МЫ НЕ МОЖЕМ ПРОСТО УБИТЬ ТЕБЯ?! ПОЧЕМУ?

Эй, не смотри на меня так. Я пыталась умереть, и не раз.

— Ууу… я думала, что это от того, что ты меня любишь, — подумала я к ней и рыгнула. — Ты хочешь еще поковыряться в моей голове или поговорить начистоту? Тебе нужны аликорны с членами. Думаю, ты подобреешь, если кто-то затащит тебя в постель. Я очень хочу сделать из Сангвина гулью отбивную. Каждый из нас хочет избавиться от Красного Глаза. А еще я задолжала тебе за спасение из Девяносто Девятого — улыбнулась я, болтаясь перед ней. — Или ты можешь убить меня и гадать, чего там задумал Красный Глаз… выбирать тебе.

Затем из палатки вышла ЛитлПип, сопровождаемая жеребцом в большой, причудливой шляпе, из-за которой, предположила я, его и поставили во главе. Реакция последовала незамедлительно.

— НЕЕЕЕЕЕТ! ЭТИМ ДВОИМ НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ВМЕСТЕ! БОГИНЯ ЗАПРЕЩАЕТ ЭТО!

Она размахивала мной, словно куклой.

— Заткнись! — проорала я ей. — Она делает то, что нужно, и я делают то, что нужно и… аргх…

Перед моими глазами замигало красным предупреждение «очистка».

Затем, перед лицом всех пони я выблевала весь виски. Синяя аликорн уронила меня на землю, кривясь от отвращения.

Жеребец в шляпе потер лицо.

— Почему мы просто не пристрелим их… а?

Он указал копытом на Тенпони.

— Давайте… идите! Быстрее!

Я поднялась на копыта.

— О нет. Ты не вышвырнешь нас просто так! Забудь об этом! Мы остаемся, пока нас достойно не проводят!

Каждый пони смущенно и шокировано уставился на меня.

— ЧТО… ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ?

Я посмотрела на крыло аликорнов и ухмыльнулась.

* * *
Есть… если призадуматься… довольно много способов путешествовать по Пустоши. В основном на копытах. Иногда транспортом. Или крыльями, если они имеются. Богиня сказала Лакуне предупредить остальных о нашем возвращении, и они стояли на крыше Тенпони, когда занялся рассвет. На короткое мгновение, солнце выглянуло в промежуток между далекими облаками и горизонтом, освещая золотом пятнадцать аликорнов летящих строем и несущих нас с ЛитлПип обратно к нашим друзьям. Из моего ПипБака лилась самая бесшабашная и драматическая музыка, которую я только смогла найти с концерта Октавии, а опьянение помогало не орать в ужасе от высоты под нами.

Возможно, корона из бутылок была перебором…

Двое несущих меня и ЛитлПип аликорнов поставили нас рядом с её небесным фургоном, каждая челюсть отвисла, когда я подняла копыто монстрам.

— Спасибо вам, благородные аликорны, за наше безопасное путешествие!

— ПРОЧЬ, — синяя аликорн скривилась от отвращения, и вся группа разом полетела прочь от башни. Мне показалось или Лакуна и правда старалась изо всех сил, чтобы не улыбнуться?

ЛитлПип выглядела ужасно… я чувствовала себя не лучше. Мне казалось, что я сильно переборщила с выпивкой последние несколько часов. Все мои друзья поспешили к нам по посадочной площадке, ЛитлПип вытащила баночку с Минталками. Я схватила её, Ровер оказался чертовски прав насчет полезности пальцев.

— Теперь, держи свое обещание…

Она одарила меня отчаянным взглядом, и я выкинула банку подальше, прежде чем она смогла бы взять таблетку. Она порывалась броситься за банкой, но я держала её, и, наконец, она обессиленно рухнула рядом со мной.

— Я… мне нужен Хелпингхуф… пожалуйста…

— Кто это? — спросил П-21.

— Блекджек! Ты… что… где ты была всю ночь?! — бормотала Глори.

— И почему ты меня с собой не взяла? — добавила Рампейдж.

— Ты все это сама выпила?! — Скотч указала на мою корону.

— Чего? — сказала я покачиваясь. Так много мигающих предупреждений на экране… так много…

— Я праздновала день рождения… рыг…

Все внезапно закружилось и потемнело. Что за жизнь… но она была моей…

* * *
Заметка: Новый уровень! Достигнут максимальный уровень.

Новая способность: Адамантовая Прошивка Костей: ваши кости теперь на 50 % устойчивее к повреждениям. Эта способность не складывается с Зельем Укрепления Костей.

Новая квестовая способность: Киберпони: +1 Ловкости, +10 % устойчивость к радиации, +10 % устойчивость к отравлениям, +10 % устойчивость к повреждениям.

Глава 35. Обучение

«И я увидела самую удивительную, самую прекрасную вещь в своей жизни. Я посвятила себя изучению всего, чего только можно, о магии»

Я умерла. Я вернулась. Теперь, я полагала, это было большой ошибкой. Я лежала в кровати с чувством, будто мой мозг запихнули в сосуд размером, вдвое меньшим, чем нужно. Моё зрение, закрыты мои глаза были или нет, было заполнено мигающими предупреждениями об уровнях интоксикации, конфликтах взаимодействия… и я могла поклясться, что где-то ещё бешено моргала отметка «тупость пользователя». Мои механические конечности дёрнулись, когда я вытянулась, лёжа на боку. Мне всего лишь нужно было сползти… но мои металлические ноги лишь дёрнулись и застыли, никуда меня не отпустив.

Я могла просто лежать тут… да… лежать тут на этой мягкой, удобной постели и ждать наступления приятного забвения…

— Эй, Блекджек! — крикнула Скотч таким по-жеребячьи высоким тоном, что мне показалось, будто по моим слуховым каналам прошлись ледорубом. Я пыталась сказать что-то о шуме, громкости и убийстве назойливых жеребят. Уверена, всё прошло навылет сквозь голову оливковой кобылки, когда она завизжала, — Глори сказала мне придти сюда и спросить тебя о похмелье! Сказала, что у тебя, возможно, адская головная боль, так что мне придётся говорить громче!

— Гррхг! — было всё, что я могла сказать в ответ, развернувшись и похоронив голову под подушками.

— Значит, Блекджек, у тебя похмелье? Или мне нужно говорить ещё громче? Эй, Блекджек! Ты меня слышишь? Блекджек! — кричала она, тряся меня так, что мой желудкозаменитель начал болтаться, а мочевой пузырь (он вообще у меня ещё был?) сдавливаться. Брр… Я не хотела одновременно с похмельем думать ещё и об этом. — Блекджек! Блекджек! Ты вправду летала верхом на аликорнах? Это они дали тебе корону? Почему охранники тебя спрашивали? О! И та чёрная единорожка просила передать, что ты оказываешь плохое влияние. Грубо, конечно, но она дала мне мешок, полный конфет, чтобы я разговаривала с тобой громко, а Глори решила, что это хорошая идея, и дала мне три Спаркл-Колы и, Блекджек! Ты меня слышишь, Блекджек?

Убила бы. Всех бы убила. И ни один суд в Пустоши меня не осудит…

* * *
После похода в ванную и душа я была в гораздо менее смертоносном расположении духа. Настоящее веселье началось, когда я мысленно попыталась заставить мои ноги идти. Я же отчётливо помнила ходьбу и рысь без проблем! Ладно, с памятью вопрос спорный, но всё же, пьяная я ходила лучше, чем трезвая! К счастью, Скотч с энтузиазмом помогала мне, не позволяя снова падать лицом об пол.

Когда я почистилась и помылась, список предупреждений сократился до нескольких предупреждающе-желтых строк, вероятно, служивших мне напоминанием не повторять тех вещей, что я творила вчера. Мне нужна была еда… энергия… металл… Мед-Икс или что-нибудь похожее, чтобы моя голова перестала… аргх… и кто-нибудь, кто объяснил бы мне, что же произошло вчера ночью… утром… когда я была в сознании! Небольшой хронометр в углу моего поля зрения говорил, что сейчас был почти полдень. Надеясь, что смогу собрать воедино свой тело, мозг и прочее… и выйдя из спальни, я споткнулась об собственное копыто и упала бесформенной кучей.

— Брргх… не должна же ходьба быль настолько сложной… — простонала я, уткнувшись лицом в бетонную плитку. Не я ли только недавно надирала крупы? Почти уверена, что я. Как-то…

— Может, немного Дикого Пегаса? — произнёс женский металлический голос. Я моргнула и осмотрела небольшое собрание в комнате. Лакуна лежала на полу рядом с диваном, на котором спала Глори. Серая пегаска выглядела так… опрятно. Такая чистая и аккуратная, что мне пришлось перепроверить. Рядом с ней Скотч ела один из моих праздничных кексов, надев корону из бутылок из под виски себе на голову. Она застенчиво мне улыбнулась. На кофейном столике стоял металлической цилиндр с камерой сверху и динамиком в основании. Рядом было что-то вроде генератора, а также какое-то странное, вроде как медицинское, оборудование, которое тихо пикало. В кресле напротив сидели Хоумэйдж и незнакомый мне жеребец с полосатой, как леденцовая трость, гривой. П-21 подскакал ко мне и помог подняться. Должна была признать, он тоже был довольно чистым.

— Думаю, она выпила свой жизненный запас, — сказала Глори с несколько суровой улыбкой, что говорило, что у меня большие неприятности. Не то, чтобы я её винила, особенно, учитывая моё недавнее состояние.

— Ты правда выпила все шесть бутылок за четыре часа? Уверен, это было бы смертельно для любого другого, — сказал незнакомец. — Когда Хоумэйдж сказала, что вы с ЛитлПип прилетели сюда на пяти аликорнах, мне стало интересно, не пила ли и она.

Серая единорожка усмехнулась и покачала головой, затем указала на своего спутника.

— Блекджек, Лайфблум. Лайфблум, это Блекджек. Также известная как «Охранница» в районе Хуфингтона. — Она взглянула своими синими глазами на меня и спокойно продолжила, — Лайфблум представляет Общество Сумерек и желает поговорить с тобой о предположениях Профессора Зодиак относительно твой родословной.

— Оу… да. Это. — Я подошла к ним, по пути не раз спасённая П-21 от приземления мордой об пол… снова, — Слушай, я знаю, что она думает, что я особенная… но это не так. Ясно? Я не знаю, почему я могу открывать футляры, но я не родственница ни одной Министерской Кобылы, и уж точно не родственница Твайлайт Спаркл!

Лайфблум вежливо улыбнулся.

— Почему ты так в этом уверена? Мы очень многого не знаем о Министерских Кобылах. Министерство Стиля провело великолепную работу по запутыванию и сокрытию правды. Эпплджек была единственной кобылой, которая публично подтвердила, что она вступала в отношения, но вряд ли она была единственной.

Хоумэйдж вежливо мне улыбнулась.

— Возможно, вы связаны лишь косвенно. В тебе может течь кровь Эпплов. Это бы объяснило момент с футлярами. — Она сложила копыта перед собой.

— Это бы не объяснило, почему Проект Стальной Пони так просто распечатался, — прожужжал динамик в банке. — Хотя я могу согласиться, что кузина Эпплджек может открыть футляр, но с ЭП-1101 это бы не прошло. То, что она может взаимодействовать с программой, говорит, что в Блекджек есть нечто большее, чем видно на первый взгляд.

— Нету. Правда. Ничего, — твёрдо сказала я, покачав головой. Я села рядом со столиком для кофе, и Глори подала мне бутылку чистой воды. Пусть не виски, но она была определённо кстати. — Я — это просто… я. Кобыла охраны из стойла. Я не особенная. — Я прошла взглядом от одной к другой, почувствовав раздражение в их осуждающем взгляде. — Слушайте, почему это вообще так важно? Зачем вам столько знать?

— В общем-то, если честно, многие в моей организации не хотят знать, — спокойно сказал Лайфблум. — Ты пойми, что двести лет назад Общество Сумерек отвечало за башню Тенпони и секреты центра МТН. Многие из моего ордена верят, что это здание — последний уцелевший оплот старой Эквестрии. Это значит, что они относятся ко всему, что связано с МТН и его Министерской Кобылой, очень серьёзно.

— Так что же это значит родство Блекджек и Твайлайт для Общества Сумерек? — прямо спросил П-21, взглянув на Хоумэйдж и Лайфблум.

— Мы не знаем наверняка. На эту тему постоянно ведутся споры в Обществе, — Лайфблум признался, поймав удивлённый взгляд Хоумэйдж. — Многие верят, что даже если Блекджек чья-то родня, она не имеет никаких прав и связи с Обществом. С другой стороны спектра… есть те, кто говорит, что если она родственница… то она полноправная глава Общества Сумерек. — Он взглянул на меня, как бы извиняясь. — Большинство не знает, что и думать и/или воздерживаются от суждений до тех пор, пока мы не узнает, та ты или не та.

Я вскочила на копыта.

— Так, погоди секунду! Вы не собираетесь превращать меня в вашу новую Министерскую Кобылу? — Стоп, как я это так? Я пошатнулась и упала на подлокотник. Рог Лакуны засветился, поддерживая меня.

— Неужели это настолько плохо? — мягко спросила Глори, положив своё копыто мне на плечо.

Я закрыла глаза, стараясь придумать, как бы её убедить. — Глори… она была Твайлайт Спаркл. Она была элементом магии! Она была ответственна за целое министерство и программы и… и вообще всё! Я же Блекджек. Мне вообще кажется, что я самая большая неудачница в истории Эквестрии! Ну не могу я колдовать, и точка! — сказала я, указав на свой безжизненный рог.

— Твайлайт Спаркл тоже не могла, — спокойно сказал Лайфблум.

Прошу прощения? Все глаза уставились на единорога с гривой цвета леденца, а он лишь улыбался.

— Твайлайт Спаркл вышла из матки так же, как и все, без помощи сверхмощного волшебства. Вообще, немногие знают, но ей настолько трудно давалась магия, что её даже лягнули из волшебного детсада. Понятно, что она допустила несколько ошибок, когда была маленькая. Она бы никогда и не подалась в магию, если бы не увидела, как Селестия поднимает солнце. После этого она упорно изучала все заклинания, которые только могла. Даже тогда, когда она поступала в школу для одарённых единорогов имени Селестии, все её умения были весьма посредственными. И лишь во время первого звукового радужного удара её магический потенциал раскрылся полностью. Только тогда она попала под наблюдение и опеку Селестии. Хотя, тем не менее, вся её магия была скорее результатом постоянной работы, чем, признаюсь, огромным природным даром.

— Но… в смысле… я не могу наколдовать простейшее заклинание. Единственное, что я умею, это стрелять с его помощью. — Теперь только могла, Блекджек.

— Да, но была ли Принцесса Селестия твоим учителем? — спросил Лайфблум. Текстбук была заинтересована в освоении мной магии примерно так же, как в том, чтобы смотреть, как сохнет краска. Даже Мамины бесконечные попытки исправить ситуацию стремились скорее пристыдить меня, чем обучить. — Твайлайт Спаркл получила наставления и внимание, которые были ей нужны, чтобы преуспеть. Судя по словам Глори, вряд ли Твайлайт выучила бы вообще какую-нибудь магию, будь она на твоём месте. И прежде чем ты спросишь, ни мать, ни отец Твайлайт не были впечатляющими волшебниками.

Почему-то его уговоры пугали меня всё больше и больше. Да не была я потомком Твайлайт! И не могла быть. Я была никем. Неудачницей! Если бы я была родственницей Твайлайт, то… тогда бы на мне лежала ответственность за восстановление всей Пустоши! Мне нужно было бы воспользоваться ЭП-1101 чтобы… чтобы что-нибудь! Я ещё даже Хуфингтон не могла восстановить. Разумеется, моё дебильное тело выглядело спокойным и непоколебимым… Надо бы мне какой-нибудь симулятор сердцебиения установить.

Хоумэйдж взглянула на меня, сочувственно улыбнувшись.

— Почему бы нам не закончить уже с этим, Лайфблум? Проверка дверью?

— Проверка дверью? — спросил П-21, слегка насторожившись.

— Здесь в башне есть дверь, заколдованная на открытие только для Твайлайт, хотя мы уверены, что прямой наследник тоже сможет её открыть, — спокойно сказала Хоумэйдж. — Так что, всё, что Блекджек нужно будет сделать, это попробовать открыть дверь.

— Правильно, — прохрипела я. — Давайте уже покончим с этим.

— Ты уверена, что не хочешь сначала съесть чего-нибудь? — спросила Глори, тревожно на меня взглянув. — Ты выглядишь даже бледнее, чем обычно со своей белой шерстью. — Я уверенно помотала головой. Учитывая, как болтало мои внутренности, уверена, меня бы стошнило, будь что-нибудь внутри моих… стоп… это же кишки, да? Аргх, я даже не знала, нужно ли было мне сейчас руководство пользователя или урок анатомии! В любом случае, нет. Сейчас еда была не лучшей идеей.

— Надеюсь, ты мне расскажешь, как всё прошло, когда вернёшься. — Сказала Профессор, когда камера повернулась в мою сторону. — Запомни, всё, что лежит внутри, принадлежало Твайлайт. Это значит, что, если ты сможешь войти, оно твоё, Блекджек. Не позволяй им ничего забрать. — Лайфблум лишь улыбнулся, ничего не сказав.

Наружу мы вышли, подобно похоронной процессии, оставив Лакуну с Профессором. Я осмотрелась и невнятно спросила: — А где Рампейдж?

— Твоя подруга Рампейдж в безопасности, пока ты здесь. Кто-то намекнул, что, так как она Потрошитель… то, технически, она рейдер. Вообще-то, это смертный приговор, но… ну… — Лайфблум кашлянул.

— Ага, удачи вам с этим, — сказала я, заходя в позолоченный лифт.

— Ты уверена, что всё в порядке, Блекджек? — тихо спросила Хоумейдж, стоя рядом.

Я вздохнула.

— Нет. Честно, нет. Я только вернулась из мёртвых. Моё тело… То оно работает, как надо, то я кувыркаюсь вниз лицом. Но Общество Сумерек помогло вернуть меня назад… они вообще могли послать Глори иПрофессора куда подальше. Фиговый бы из меня тогда получился киберпони.

— Родство с Твайлайт не изменит того, кто ты есть, Блекджек, — пробормотала синегривая кобыла, когда кабина остановилась, и мы вышли в другой коридор.

Я сбавила темп, позволяя другим уйти вперёд. Затем я взглянула на неё.

— Не изменит? Ты же слышала Профессора и Лайфблум. Если пони узнают, что я… не знаю, преемница или наследница Твайлайт… что это будет означать? Мне едва удаётся быть Блекджек, кобылой охраны, ошибкой Стойла Девять Девять.

Я хотела ей верить. Я хотела думать, что если я открою эту дверь, всё останется в порядке. А может, всё станет проще. Хотя в моей жизни ничего не становилось проще. — Ты не ошибка и не неудачница, Блекджек. Я видела, что ты сделала.

— Правда? Ты видела Фоллен Арк? Ты видела, как взорвалась голова Кловер? Или как отвалилось крыло Глори? Ты убила, Богини знают, сколько Рейнджеров, чтобы потопить корабль? Ты это видела? — резко спросила я, моя утренняя раздражительность возвращалась… отчего я лягнула себя ещё сильнее. Она пыталась мне помочь, и я вздохнула, опуская взгляд. — Я знаю, ты говорила, что я поступаю хорошо, но это звучит как ложь. Так неправильно… будто я выиграла приз, который я не заслужила. — Остальные заметили, что я отстала, и начали оглядываться. — Я очень не хочу этого… но я должна… так что давай покончим с этим. — Я хотела выпивку. Много выпивки, прямо сейчас.

Все собрались перед двумя большими дверями. Они были из крепкого светлого дерева и украшены аметистами. Я чувствовала тошноту, подступающую из органов, которых у меня уже не было. Самоцветы светились бледно-фиолетовым. Тут были и другие пони, наблюдавшие за всем с мрачными выражениями лиц. Не нужно предисловий. Я лишь хотела, чтобы всё это кончилось. Я взглянула на дверные ручки и вздохнула.

— Ну… кто на что ставит? — я спросила, тяжело сглатывая.

— Всё будет хорошо, — заверила меня Глори.

— Побыстрее, пожалуйста, — протяжно произнёс один жеребец, явно уверенный, что ничего не произойдёт. Мне бы его скептицизм… но мой разум возвращался к той кошмарной комнате с рыдающей кобылой, к суррогатному заклинанию… Я вспомнила Твайлайт, прощающуюся с Биг Макинтошем.

— Пожалуйста… пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, пусть это будет кто-нибудь другой, — громко молилась я, проходя в двери. Я закрыла глаза, неожиданно радостная тому, что я не могла получить гипервентиляцию лёгких. Медленно я вытянула копыто, конечность немного дрожала, пока я, наконец, не положила её на засов, ощущая неожиданно тёплый металл под ней. Даже для этого моей магии было недостаточно…

Я нажала копытом на засов, и…

Ничего.

Совсем ничего.

Я уставилась на него, пытаясь сдвинуть его. Я открыла от удивления рот, стуча металлическим копытом по дверному засову. Ничего.

— Может, родственница Рэрити, — протянула одна из кобыл, отворачиваясь.

— Прямо королева драмы… — согласилась другая, и они ускакали прочь.

— Что ж. Полагаю, всё ясно, — вздохнул Лайфблум, пожав плечом. Я не могла отвернуться, я стукнула засов в последний раз. Всё так же не подался. Хоумэйдж обеспокоено взглянула на меня. В тот момент, там, я была… я была почти уверена!

— Ну… думаю… — я слегка улыбнулась, взглянув на остальных, — Думаю, весь шум был зазря, да? — Как будто камень с плеч упал… но всё равно… я оглянулась на двери. Если я этого и хотела… почему я чувствовала себя такой… такой расстроенной?

— Блекджек? — обеспокоено спросила Глори, подойдя ко мне и обняв меня крылом. Я закрыла глаза, облегчение смешивалось с горьким чувством неудачи. И я не знала, чего было больше. Я же должна быть счастлива… ведь так?

— Я в порядке, Глори, — сказала я, остановившись на облегчении. — Я просто удивлена. В смысле, я знаю, что всё шло против этого, но тогда, у двери, я почти поверила, что это правда. Хех… такая дура. — Я вдохнула во всю глубину своих искусственных лёгких, несмотря на зелёный цвет маленького индикатора кислорода внизу поля моего зрения, и взглянула на остальных. — Что ж, полагаю, я, наверное, её внучатая племянница, или что-то вроде того?

— Думаю, да. Возможно, мы никогда не узнаем всех обстоятельств твоего происхождения, — вздохнул Лайфблум, пожав плечом. — Тем не менее, теперь, когда с этим покончено, не соизволишь осмотреть остальные залы башни Тенпони? — Я засмеялась и кивнула, чувствуя себя гораздо лучше, когда кошмар остался позади. Скотч шла с другого моего боку, а Хоумэйдж и П-21 шли сзади, тихо болтая.

Должна была признать, зрелище агрокультурных камер, созданных для взращивания незагрязнённой еды, было несколько впечатляющим, даже хотя их продукции и близко не хватало для того, чтобы накормить население хотя бы самой башни. Глори смеялась от восторга при виде фонтана в форме аликорна в атриуме библиотеки, а Скотч сыпала вопросами, когда она увидела комнату ди-джея, предназначенную для трансляций. Хоумэйдж извинилась за отсутствие ди-джея. Затем мы подошли к… я не могла даже произнести то слово, которым серая единорожка это назвала, но определённо, это была библиотека. Я и представить не могла, что кто-нибудь смог бы прочесть все эти книги за свою жизнь. Может, П-21 или Глори. Я же, вряд ли я прочла больше десяти книг в своей жизни.

Ещё одна причина, почему сама мысль о моём родстве с Твайлайт была оскорбительной для Кобылы Министерства.

— Что-то задумала? — тихо спросила меня Хоумэйдж, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

— Оу… нет. В жизни ничего не задумывала. Я же не умная пони, в конце концов, — сказала я с широкой улыбкой. — Разве что «виски, ляжки, два ствола». — Странно, она мою шутку не поняла. Она глядела грустно и даже немного сердито.

— Почему ты всегда лжёшь себе? — она спросила низким тоном. — Ты говоришь, что ты тупая, но ты раскрываешь тайны и секреты двухсотлетней давности. Ты говоришь, что ты ошибка, хотя ты помогла бессчетному количеству пони и прекратила войну. Ты говоришь, что в тебе нет магии, но ты посмотри, чего ты можешь достичь.

— Это не ложь, Хоумэйдж. Это честность, — ответила я, и почему-то этот ответ, казалось, удивил её больше, чем что-либо. — Ложь — это говорить, будто я офигенная, и забывать про тот факт, что из-за меня гибнут пони. Что я убила… так много… тех, кто этого не заслуживал. Если бы был самоучитель по обломам, то автором была бы я. И не важно, сколько я пытаюсь убедить себя, что я заплатила цену, правда заключается в том, что я всегда буду убийцей. Как только я забуду об этом, или это перестанет что-либо значить… в ту же секунду я стану монстром. — я взглянула на неё, слегка улыбнувшись. — Правда… какой бы горькой она не была, да?

Я взглянула на все эти книги.

— Вот почему я так рада, что я не родственница Твайлайт. Было глупо с моей стороны вообще задумываться об этом. Быть такого не может, чтобы кто-нибудь вроде неё был родственником с настолько облажавшейся пони, как я.

— Она же тебе не мать, Блекджек. Между вами может быть около десяти поколений, — тихо сказала Хоумэйдж. Я отвернулась, она не понимала. Но серая единорожка прыжком снова оказалась на моём пути. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, что причина, по которой ты так рада тому, что Твайлайт — не часть тебя, это потому что это разрушит ту прекрасную маленькую ужасную картину, которую ты о себе составила. Ты хорошая пони, Блекджек. Ты стольким помогла. Ты помогла ЛитлПип! Она так упорно хочет сделать всё сама, что это чудо, что кто-то смог заставить её успокоиться и принять помощь.

Я моргнула, взглянув на копыта. Она не понимала… так же как я не понимала, через что прошёл П-21. Я не знала, что сказать, и наконец, она вздохнула и крепко обняла меня копытами.

— Когда-нибудь ты узнаешь правду. Когда-нибудь ты узнаешь, каково это — жить без ненависти к себе.

Утешение было приятно, но она не понимала. Некоторые пони заслуживали ненависти. Как Голденблад. Как Сангвин. Как Деус.

Как я.

Она вздохнула и отпустила меня, и затем посмотрела на меня с прищуром.

— А теперь… что это такое я слышала о вашем с моей подругой поцелуе?

Я моргнула.

— Ты… в смысле, ты и ЛитлПип…? — Стоп! Это правда случилось? Я отпрыгнула. — Я… она… в смысле, она… ну ты знаешь… она так смотрела, и я… ну ты же знаешь… и она… мы… я… — Я махала копытами перед собой. — Я бы никогда… если б я знала… я имею в виду, она милая… и всё такое… но… аргх…

Хоумэйдж смотрела на меня, выгнув бровь, и затем улыбнулась.

— И я, и она, и мы. И я уверена, что этот ваш поцелуй мне сегодня очень пригодится.

Затем она посмотрела на Глори, когда она подошла к нам.

— Мне интересно, а она знает о том, что ты целовала мою ЛитлПип? — Фиолетовые глаза Глори внезапно похолодели, когда она взглянула на меня.

Ох, черт…

— Я… мерп… жа шек… вы… аргх… — Я жала плечами, а две кобылы молча смотрели на меня.

Затем Глори посмотрела на Хоумэйдж.

— Она не оставляет нам выбора, да?

Хоумэйдж серьёзно кивнула.

— Не оставляет. — Вот и всё. Мне кранты.

Глори и Хоумэйдж подошли ближе… их взгляд не покидал меня… а затем обе радостно улыбнулись и слегка поцеловали друг друга в губы. В этот момент что-то в моём мозгу взорвалось, и я свалилась бесформенной, дёргающейся кучей. Пара засмеялась, уходя вдаль, обсуждая планы на вечер, и какими глупыми были мы с ЛитлтПип.

Ко мне подскочил Лайфблум.

— Она точно странная кобыла, не так ли?

— Что-то вроде того, — сказала я со вздохом, тряся головой. Зло было больше моим стилем мышления… Обе они странные.

— Мне нравится эта комната, — сказал он с улыбкой, окидывая все эти книги мягким взглядом. Затем он моргнул, — Оу! Вспомнил. Кажется, я забыл книгу на столе вон в том офисе. Ты мне её не принесешь? — Я посмотрела на его вполне рабочие ноги, и он добавил, — Может, заодно румянец станет не таким ярким.

Ах. Да. Станет, как же.

Я пошла к двери, на которую он указал, находящуюся в дальнем углу аэт… грр… большой библиотечной комнаты! Что это такое со всеми умными пони и их привычкой выдумывать смешные странные названия? Как и всё вокруг в этой комнате, она была украшена золотым единорогом с глазом из аметиста. Сверкнула небольшая искра, и маленькая розовая пони в моей голове издала небольшое «оох». Я оглянулась, но Лайфблум разговаривал с П-21, а Глори всё ещё шушукалась с Хоумэйдж. Этот их поцелуй… кошмар…

Я зашла в кабинет, мои щёки горели. Мне, в общем-то, идти обратно было не к спеху, так что я огляделась. Сюрприз, сюрприз… Здесь было ещё больше полок с книгами, и ещё несколько книг лежали на столе (вероятно, мне стоило уточнить, какая книга была Лайфблуму нужна, но… а ладно, и потом можно) и, странно, множество свитков. Они были сложены у одной стены в чём-то вроде бутылок из-под вина. Я леви… чёрт… я смотрела на них как дура, пока не поняла, что мой рог не работает, и протянула к ним копыто. — Пальцы… за работу. Пальцы… к действию? Активировать чёртову цифровую магию! — В конце концов я вздохнула и взяла конец одного из свёртков зубами, и он тут же распечатался. Мне стало интересно, была ли это бумага волшебная или что-то ещё. Я медленно его развернула и взглянула на элегантный почерк.

«Моя дорогая и самая преданная ученица Твайлайт,


Ты знаешь, что я ценю твое усердие и полностью тебе доверяю, но ты просто должна прекратить читать эти старые пыльные книги! Моя дорогая Твайлайт, в жизни молодой пони есть и другие вещи, кроме учебы, так что я отправляю тебя проследить за приготовлениями к празднику Летнего Солнцестояния, проходящего в этом году в Понивилле. И у меня есть еще более важное задание для тебя: заведи себе друзей!


Твой преданный учитель,

Принцесса Селестия»
Я смотрела на письмо в изумлении, затем покраснела и вытерла слюну с края свитка. Я почувствовала облегчение, увидев, что она не впиталась в пергамент. На самом деле, волшебная бумага. Это было королевское письмо и исторический документ! Я аккуратно скрутила его копытами обратно и вернула на место, выбирая другой свёрток. На этот раз мои пальцы разложились, и я взяла его копытами.

«Моя дорогая и самая преданная ученица Твайлайт,


Я знаю, что никакими словами нельзя полностью выразить потерю твоего друга Биг Макинтоша. Я понимаю, что в такие времена, как сейчас, слова не смогут исцелить боль, что мы чувствуем, когда один из нас умирает. Я сожалею, что он погиб, защищая меня от пули убийцы, и проклинаю себя, потому что нет способа отменить случившееся. Все пони уходят, и я знаю, что когда-нибудь ты воссоединишься с ним. Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, я буду здесь, в школе.


Твой преданный учитель,

Принцесса Селестия»
Я вздохнула, скручивая свёрток и возвращая его к остальным. Я не видела какого-либо порядка или способа сортировки, Твайлайт, вероятно, помнила каждое наизусть. Я вытащила ещё одно. Тёмные серебряные чернила и вообще почерк окрашивали письмо в холодные тона.

«Моя дорогая и самая преданная подчинённая Твайлайт,


Мы хотели бы выразить нашу глубокую встревоженность в связи с отсутствием прогресса в военных направлениях. Разве мы не снабдили Вас каждым ресурсом в королевстве, который Вам нужен? Не у Вас ли в подчинении находятся светлейшие магические умы нашего времени? Но когда мы спрашиваем, что предпринимается для борьбы с развитием вооружения зебр жар-бомбами, мы слышим, не что наше вооружение находится в состоянии разработки, а лишь разговоры об этике и рассуждения о том, правильно ли делать мегазаклинания оружием. Будьте уверены, наши враги не тратят время на подобные мелочи. Мы уверены, что Ваши очистительные матрицы и нейтрализующие радиацию заклинания являются первостепенными целями, но они будут бесполезны при правлении зебр. Мы знаем, что Ваше бремя тяжело, но пока мы делаем всё. что можем, чтобы помочь Вам его вынести, мы должны знать, что Вы справляетесь со своей задачей.


Мы знаем, что ты нас не подведёшь. Ты никогда не подводила.


Твой великодушный монарх,

Принцесса Луна»
Ого. Разница — как день и ночь. Совсем не то, чего я ожидала от Принцессы Луны… хотя, почему я ожидала чего-то другого? Луна правила целым королевством. Если бы она ошиблась, то пала бы целая страна. Даже если бы она выиграла войну, было бы полно пони, злых на неё за каждую вещь, пошедшую в ходе битвы не так. Я нахмурилась, слегка коснувшись свёртка губами. Луна… внезапно я осознала, что не знала почти ничего о том, что на самом деле делала Луна для правления страной. Министерства заботились о войне. ДМД занималось грязными делишками. А что всё это время делала Луна? Я знала больше о Голденбладе, чем о монархе всея государства!

Я вздохнула и помотала головой. Пони поумнее смог бы распутать это всё. Я лишь стреляла. Я осторожно положила свиток обратно на место, подошла к столу и посмотрела на лежащие на нём книги, может быть, я могла выяснить, какая из них была Лайфблума. «Предсказания и Пророчества». «Элементы Гармонии», «Справочное Руководство». Но самой любопытной из всех была книга наверху: «Волшебные Упражнения для Молодых Единорогов». Я взглянула на записку, лежащую на ней.

«Дорогая Мэригольд,


Мне жаль, что вы с Таро испытываете проблемы. Хотя большинство жеребят-единирогов её возраста уже начинают пользоваться своей магией, нередко случаются задержки. Я тоже думала, что мой рог совершенно бесполезен! Скажи ей, чтобы не расстраивалась. В этой книге должны быть занятия, которые приведут её рог в чувство, а также несколько полезных и интересных заклинаний и заметок, которые она, может, найдёт полезными.


Твоя кузина,

Твайлайт Спаркл»
Я вздохнула. Мне нужно, чтобы ты достала книгу, сказал Лайфблум. Очень подло, дать мне книгу по восстановлению моей магии вместо того, чтобы дать мне пнуть себя за то, что я ошибка… даже с заметкой Твайлайт моему предку. Я вздохнула и сунула книгу в свою седельную сумку.

— Ладно. Я поняла намёк. Прекратить волноваться, вырезать ненависть к себе и начать поступать лучше. Я поняла.

— Вовремя, — прохрипел Крупье. Я развернулась, споткнулась и упала на спину, смотря на старого пони. Он опустил свои молочные глаза на меня, тасуя свои карты.

— Я думала, они вырезали тебя у меня из мозгов! — крикнула я, махнув в него копытом.

— О, я думаю, у тебя осталось ещё много места, которым ты не пользуешься, и где я могу прятаться, — сухо сказал он с улыбкой.

— Да, что ж, ты пропустил свой шанс. Я не смогла открыть дверь. Я не родственница Твайлайт, — сказала я с улыбкой, разводя копыта.

— Почему меня должно волновать, родственница ты ей или нет? Мне без разницы, — сказал он, перевернув карту с изображением Твайлайт на неё и бросив её мне копытом. — Твайлайт. Эпплджек. Реинбоу Деш. Рэрити. Пинки Пай, — говорил он, бросая мне одну за другой. Я собирала карты в копытах, — они все исчезли двести лет назад. Что они значат? Зачем задумываться над трупами?

Я посмотрела на веер из карт и уставилась на него.

— Потому что они были хорошими кобылами! Они пытались спасти страну и творить хорошие вещи! Они пытались поступить лучше.

— Даже несмотря на то, что они взорвали весь долбанный мир к чертям? Ну, хотя они пытались… — он фыркнул. Я знала пони, чьи ошибки убили миллионы. — Попытки нихера не значат. Последствия. Вот что значит. Твайлайт Спаркл со своими друзьями пытались, но они сравняли Эквестрию с землёй.

— Заткнись! — сказала я, поднимаясь на копыта. — Попытки значат. Даже если они провалились, они прилагали усилия. Это лучше, чем сдаться! — Шесть карт вернулись в его копыта.

— Пинки Пай пыталась сделать всех счастливыми, прибегая к наркотикам и уничтожению плохих воспоминаний. Флаттершай меняла память другим пони, чтобы изменить их собственное «я», чтобы удалить боль и страдания. Одни Богини знают, сколько убила Реинбоу Деш. Эпплджек создавала оружия войны, которые убили миллионы, включая её собственного брата. Рэрити превращала ложь в правду и возвела обман в новый вид искусства. А Твайлайт преследовала одну магическую уловку за другой, надеясь найти ту, что сработает. Безотказное заклинание победы. — Я вздрогнула, когда он снова бросил карты. — И всё, что кому-нибудь из них нужно было сделать, это выйти!

— Что? — Я моргнула, уставившись на него.

— И всё. Одна отставка. Одна. Это всё, что потребовалось бы. Уход Реинбоу Деш вывел бы пегасов и вынудил бы Луну сдаться. Увольнение Эпплджек погрузил бы военное производство в беспорядок, главы подчинённых ей компаний грызлись и боролись бы за её место. Отставка Флаттершай была бы поддержана сотнями докторов, медсестёр и медицинского персонала. И выход любой из них привёл бы к отставке остальных пяти. — Он пренебрежительно фыркнул. — После ухода Министерских Кобыл всё правительство сложилось бы, как карточный домик.

— Но Эквестрия проиграла бы войну! — запротестовала я.

— И что? — тихо спросил он, но с тоном такого презрения, что это заставило меня задуматься. Он показал на окно. — Хочешь сказать, это лучше? Зебры потеряли столько народа, что были вынуждены использовать роботов, танки и ракеты, потому что они больше не могли вести битву привычными способами. Победа для них означала возвращение домой и отречение Луны от престола. Потребовалась бы всего одна из шести… кто угодно… и Луна не смогла бы продолжать войну.

— И что ты хочешь сказать? Что они были дерьмом, потому что боролись за то, во что верили, или что я должна сдаться? — спросила я со вздохом.

— Я хочу сказать, что ты ошибаешься, думая, что они были безгрешны. Я хочу сказать, что они делали ошибки. Они делали то, что они делали, по неправильным причинам. — Он осмотрел офис и вздохнул. — Это неплохое место, Блекджек. Ты могла бы остаться тут жить. Ты и твои друзья, подальше от Хуфа.

— Я не могу, — тихо сказала я. — Я сидела спокойно несколько часов после возвращения из мёртвых, затем пошла и попала с ЛитлПип под пули. Я не могу просто остаться здесь в Тенпони, полагая, что я смогу это принять и что мне позволят.

— Пройди лечение. Хелпингхуф с тобой над этим поработает. Но ты должна это сделать, потому что это правильно. Бороться, потому что это то, за что нужно бороться. — Он поднял карту Твайлайт Спаркл. — Потому что, если ты делаешь это, потому что ты чувствуешь, будто ты должна, то, родственница или нет, ты будешь прямо как Твайлайт Спаркл и остальные её друзья.

Я вздохнула, когда он исчез, оставив меня опять одну. Из всех возможностей для его появления… почему сейчас? Я осторожно убрала заметку с книги. Брала ли я её из-за вещей, произошедших двести лет назад? Или потому что я хотела заставить мой рог снова работать? Потому что я хотела сама творить магию? Я прочла заметку ещё трижды и вздохнула. Нет. Я Блекджек, и как бы остро мне чего-либо не хватало, мне было предопределено заниматься магией. Единорог — это больше, чем просто земнопони с рогом.

Я вышла обратно и увидела Лайфблума, ждущего меня. У него было странное выражение лица. Я похлопала по сумке и изрекла.

— Спасибо. — На секунду он замер, затем улыбнулся. Также на меня смотрела Хоумэйдж, слегка взволнованно. Но я улыбнулась в ответ и кивнула, и это, казалось, её немного успокоило.

* * *
Остаток дня прошёл в напряжённо-расслабленной манере. Мои друзья и я наслаждались множеством красот Башни Тенпони. Должна была признать, я никогда не была раньше в таком же чистом месте, которое не было смертельной ловушкой или домом кошмаров. Вид гуляющих, разговаривающих и торгующих пони успокаивал. Что здесь, что во Флэнке, торговля спасала Пустошь. Учитывая, что Хелпингхуф отказался принять большую часть лекарств, предоставленных Каприс, я продала их поставщику за приличное число крышек.

Это позволило Глори и мне насладиться довольно неплохим, но до смешного дорогим блюдом в одном из ресторанов Тенпони. Лично я нашла его слегка пресным… но хотя, таким было и всё остальное. Моё чувство вкуса было немного сбито. Я думала, было ли это из-за моей особенности «жрать металл». Я прикусила кончик вилки и сжала челюсти. Почувствовалось лёгкое покалывание, и металл размягчился достаточно, чтобы я смогла его прожевать. Хех… неа, никакой разницы. Официант взглянул на меня, держащую наполовину сжёванную тарелку в копытах, и его веко дёрнулось. Что? Оно шло с блюдом!

Народу за столами было немало, мне было слегка непривычно. Чёрт, даже в Девяносто Девятом, большинство моих обедов проходили во время комендантского часа. Глори размышляла о кафе, прямо как в Тандерхэде, но что-то за соседним столиком привлекло моё внимание. Небольшая фраза, выпавшая из уст кобылы, слишком грязной, чтобы быть постоянным жителем, но слишком чистой для кобылы, давно живущей в Пустоши.

— Если хочешь сделать крышки, иди в Хуфингтон, — сказала она голосом пони, выпившей на один бокал больше, чем следовало. — Быстро туда — обратно, и ты решишь все свои денежные проблемы.

Глори заметила, как я поворачивалась на сидении, чтобы взглянуть на кобылу и троих её компаньонов. Смеющихся… шутящих… но следящих за ней достаточно внимательно, чтобы слышать, что она говорит. — Блекджек? — обеспокоено спросила Глори. Но я смотрела на кобылу с её зелёно-жёлтой гривой, её широкой улыбкой, и розовая пони прошептала мне на ушко, — Она плохая пони.

— Просто пойду поздороваюсь, — рассеянно сказала я, поднимаясь со своего места и направляясь к кобыле и её друзьям. Они были пони из Башни… хорошо одетыми и более или менее чистыми. Но с зелёно-жёлтой кобылой что-то было не так.

— Не так уж и тяжело снарядить экспедицию, — размышлял один из них вслух. — Большой караван. Двадцать пони, минимум десять браминов. Как только уберут осаду…

— Пусть лучше будет тридцать. Хуф иногда не самое удобное место, но если ты нащупал местечко, ты… — кобыла-изыскательница внезапно взглянула на меня, затем улыбнулась чересчур легко. — О, привет. Хочешь попробовать фортуну на востоке?

Я улыбнулась, когда Глори подошла сзади, нахмурившись от волнения.

— Да, можно сказать и так. А вы только оттуда?

— Определённо. — с широкой улыбкой сказала она. — Вернулись с полными чемоданами почти нового оружия, боеприпасов, крышек и несколькими ящиками с едой. Жаль, пришлось многое оставить, но у меня просто не было больше браминов! — Она рассмеялась, и остальные трое её поддержали.

— Ну, ты могла купить ещё у Искателей в Мегамарте. Каприз всегда рада помочь за хорошую цену, — сказала я и мгновенно привлекла внимание троицы.

Улыбка изыскательница слегка перекосилась.

— Ну… Если ты там была, то ты должна знать… эм… иногда с ней тяжело договориться…

— Без сомнения. Но, чёрт, с Искателями мне было тяжелее всего. Ты когда-нибудь была во Флэнке, к северу отсюда? — спросила я, чувствуя, как что-то сжимается внутри меня. Я видела перекрестие на её лице и слышала, как тихо гудели мои ноги.

— Эм… нет. Я была… на западе… — Она поднялась на копыта. — Господа, прошу меня извинить…

— А-а, на Свалке? — с ухмылкой спросила я, прыжком оказавшись у неё на пути. — Прекрасное место для собирательства. Одно из моих любимых.

— Да, точно! — выпалила она, пытаясь меня обойти. — А теперь пошла вон с доро…

Может, у меня и не было с собой оружия, но уж как уложить кобылу, я знала. Я схватила грязную гриву земной пони в охапку и сильно дёрнула, оттаскивая её назад и поднимая на задние копыта, в то время как она вопила в ответ. Я обернула левое копыто вокруг её талии и потянула, повалив её на стол и отправив причудливые блюда танцевать.

— Быстро! Позовите охрану! — завопил один из трёх жеребцов.

— Я уже здесь! — крикнула я, уставившись в её испуганные, жёлтые, как моча, глаза. — Ты лжёшь, что ты приехала из Хуфингтона! Я знаю, ты лжёшь! Я хочу знать, почему ты лжёшь?

— Свали с меня! — вопила она, сопротивляясь. Я разложила пальцы и сомкнула их на её трахее.

— Это место — смертельная ловушка! Любой, кто там был, знает это. — Я посмотрела на одного из троицы. — Она говорила хоть что-нибудь об Аномальных полях, которые высасывают из вас жизнь? — Я взглянула на другого. — А как насчёт заразы, которая превратит тебя в каннибала? Или о войнах и битвах? — Я посмотрела вниз на неё. Уже подходили пони, причём, явно не в лучшем настроении. Я схватила её в свои синтетические копыта и кинула на стол. — Я хочу знать, почему!

Она кашлянула и засопела.

— Нам заплатили! — крикнула она, и я разжала хват достаточно для того, чтобы она смогла дышать. — Крышками заплатили… больше, чем я представить себе могла! Раздали нам, как будто это был мусор! Сказали нам… велели нам уйти. Найти пони и сказать им… сказать им идти в Хуфингтон. — Я убрала пальцы, и она потёрла горло. — Они нашли нас после того, как мы покинули Гаттервиль… сказали… сказали, что мы сможем всё оставить. Просто должны будем сказать, что пришли из Хуфингтона.

— Мы… кто-то ещё был? — спросила я, когда прибыла охрана Тенпони.

Она прокашлялась, когда я отошла от неё. Она выглядела не очень, сейчас, смотря на меня.

— Они нас отправили… в Город Дружбы… в Новую Эппллузу… сюда… велели нам рассказать всем, что Хуфингтон — богатый и безопасный и… и… — Она резко вздрагивала, всхлипывая и держась за живот. — Велели всем сказать… Хуфингтон возродится…

— Они… кто «они»?! — спросила я, но она закрыла глаза, дрожа от боли и сворачиваясь тугим калачиком.

— Больно… — всхлипнула она, сойдя со стола, и внезапно закричала. Она покатилась в агонии, из её рта била кровавая пена. Все попятились, кроме меня, я смотрела на неё. Её живот крутило под её кожей. Потом раздался бах, и её внутренности обрушились на нас красным дождём. Одного из троицы стошнило его, вероятно, дорогим обедом. Остальные же либо, крича, убегали, либо же выглядели так, будто всеми силами пытались доказать себе, что то, что они только что увидели, никак не могло случиться на самом деле.

Я посмотрела на Глори, которая смотрела одновременно с ужасом и интересом. Крупье сказал, что мы могли оставить Хуфингтон и идти дальше. Что у нас могла быть нормальная жизнь подальше от этого проклятого города. Может, и могла, но сейчас всё выглядело так, будто Хуфингтон привлекал ещё пони.

— Нам надо вернуться домой, — мрачно сказала я. Затем повернулась и увидела полдюжины пони охраны перед собой и опустила глаза на мёртвую изыскательницу. — Ох… чёрт…

* * *
— Ну и за что тебя сюда? — спросила меня Рампейдж, растянувшись на койке в камере предварительного заключения Тенпони, закинув копыта за голову. Глори и Хоумэйдж в эту минуту пытались уладить ситуацию после моего небольшого нарушения. Пони охраны изо всех сил пытались замять неприятное событие, пока оно не потревожило нежные нервишки местных жителей. Я была уверена, что ещё как минимум троим новым пациентам понадобится помощь Хелпингхуфа. Внутренности этой изыскательницы были не просто разорваны на куски, но раздроблены изнутри. Определённо, нечастое явление в Тенпони…

Чёрт, неужели я теперь такая кляча?

— Попала в драку, — пробормотала я.

— Не стоило, — тихо цыкнула Рампейдж. — Это нервирует местных.

— А потом она взорвалась, — пробормотала я. Рампейдж медленно села и посмотрела на меня, надеясь увидеть намёк на то, что я шутила. Я взглянула на неё и вздохнула. — Правда. Я не шучу. Она начала говорить о каких-то «они» и лопнула, как шарик, полный красной краски.

— Почему всё самое интересное происходит с тобой, когда меня рядом нет? — сказала Рампейдж с усмешкой. Я, однако, не смеялась. Кто-то отправил её сюда с сумками, полными крышек и товаров и историей о том, что всё это она достала в Хуфингтоне. Их было, как минимум, двое. И что бы с ней не сделали, она об этом не знала.

«Они». Загоровы. Убийства. Лживые истории. И почему-то я не могла отделаться от мысли, что кто-то составляет какой-то план. С участием ДМД, Голденблада и ЭП-1101. И он сейчас просто взял и убил бедную, ни в чём не повинную кобылу…

— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — закричала я, стуча своими металлическими конечностями так сильно, как только могла, о висящую койку. Металл заскрипел и помялся перед тем, как рамка лопнула и скинула меня на пол. — Хватит убивать пони, вы сволочи!

— Что происходит? — спросили пони охраны, когда я встала и продолжила пинать и колотить рамку, пока она не отвалилась полностью. Затем я лягнула её в сторону прутьев так, что пара отпрыгнула, и разбила, что осталось, в металлолом. Я хотела, чтобы мне не хватало воздуха, моё сердце колотилось, мои ноги болели… и ощущение, будто я растолкла того, кто был за всем этим, в железное месиво. Вместо этого, я просто села на бетонный пол, чувствуя себя полной идиоткой.

— Увидела радтаракана, — спокойно сказала Рампейдж. — Терпеть их не может.

Я посмотрела на скрученные остатки койки и вздохнула, чувствуя себя дурой королевских размеров. — Простите. — В этот момент я была абсолютно уверена в том, что мои шансы выбраться отсюда были несколько ниже, чем шансы быть родственницей Твайлайт Спаркл.

— Вряд ли, — сказал один пони другому, тихо фыркнув. — Их у нас не водится.

— Сомневаюсь. Чёртовы создания по всей Пустоши водятся. Даже в стойла попадают, как видишь — протянула Рампейдж. Разговоры о радтараканах немного отвлекали их от того, что я только что разбила их койку.

— Но не в Тенпони, — сказал один из охранников, подойдя и стукнув по маленькому плоскому металлическому ящичку на стене. — Когда-нибудь слышала о пестицидном талисмане?

Я взглянула на его копыто и плоскую коробку. Медленно я подползла к прутьям и уставилась на плоскую крышечку напротив. Она была простая и неприметная. Что-то, провисевшее на этой стене две сотни лет или даже больше. Пример оборудования, тысячами развешанного на стенах туннелей метро и осыпающихся домов. Я, наверное, прошла уже мимо тысячи таких на своём пути.

Однако, что привлекло моё внимание больше всего, было выцветшее имя на крышке. «Средства от вредителей Роузлак».

— Открой, — сказала я, смотря на маленькую коробочку. Я взглянула на охранников, которые смотрели на меня, будто я сошла с ума. — Пожалуйста. Прошу, откройте её. — Охранники выглядели чрезвычайно скептическими, и я встала на колени, сложив перед собой копыта. — Пожалуйста, я обещаю, я буду вести себя хорошо и не пищать. Просто, пожалуйста, откройте её.

— Она заперта, — пробормотал один, стуча по небольшой крышке. — Сомневаюсь, что кто-нибудь знает, где ключ.

— Позовите моего друга П-21. Мастер по замкам. Синий земной жеребец. Наверное, хмурится где-то. Трудно не заметить! — Я ненавидела это чувство спокойствия внутри меня.

— А я ещё думал, что полосатая была с приветом — вздохнул охранник, затем нахмурился и сказал другому. — Сходи, пожалуйста, поищи этого её друга. — Затем смуглый жеребец посмотрел на меня. — А ты… веди себя хорошо. И выключи эти свои глаза… лазеры… что у тебя там.

— А? — Я посмотрела на своё копыто и увидела красный свет, пляшущий на нем. — Ого… это что-то новое.

Пони охраны отошли на безопасную дистанцию, тихо разговаривая друг с другом. Я просмотрела на матрас, завёрнутый в искорёженный металл, и с надеждой взглянула туда, где растянулась Рампейдж. Она выгнула бровь.

— Эй, даже не думай. Я не такая дура, чтобы гнуть собственную койку. — Я вздохнула. В моей заднице было недостаточно металла, чтобы не чувствовать, каким твёрдым был бетонный пол.

Спустя один час, двадцать две минуты и тринадцать секунд… я должна была узнать, как это выключить, или у меня поедет крыша… вошёл П-21 в сопровождении загорелого пони охраны. Он посмотрел на развороченный металл и хмуро взглянул на Рампейдж. Она села и показала на меня.

— Эй, это ей приспичило устроить ремонт! Не мне.

Я указала копытом на ящик.

— Пожалуйста. Открой её.

— Блекджек… ты ведёшь себя странно… — усталым голосом сказал он.

— Передо мной только что взорвалась пони, да? Просто… открой эту коробку. Тогда я буду милой и тихой кобылой. Правда — я посмотрела на неё, и он взглядом попросил у смуглого жеребца разрешения. Копытом он велел П-21 начинать. Он вынул свои инструменты из своих сумок и за три секунды открыл пустой металлический корпус.

— Хех… странно. А где камень? — удивлённо спросил загорелый пони охраны. И когда П-21 отошёл назад, я почувствовала, что моя грива встала дыбом.

Там, тихо лежа в неповреждённом кожухе, было серебряное кольцо размером примерно с моё копыто. Прямо как на складе «Спортивного Снаряжения Сильверстар», прямо как то кольцо, брошенное в Лакуну посреди боя. Кольца-аномалии были не только в Хуфингтоне. Внезапно я почувствовала, что они были ещё много где, помимо Хуфингтона.

* * *
— Да не генерирует оно Аномалию, — сказал Хелпингхуф, глядя на серебряное кольцо у него на столе. — Аномалия — это явление, встречающееся только в Хуфингтоне. — Лайфблум организовал наше освобождение, и теперь мои друзья и я собрались в офисе.

— А я тебе говорю, что кольцо в магазине спорттоваров было точно такое же, — настаивала я. Лайфблум воспринял мою настороженность всерьёз, хотя и выглядел он так же сконфуженно, как и Хелпингхуф. — И посреди боя, кто-то активировал одно из них с помощью спарк-батареи. — Вспомнив свой прошлый опыт, Лакуна осталась с Ровером. Я могла только догадываться, что они в это время делали.

— Ну, я не уверен, что оно делает, но не убивает нас точно, — сказал П-21. Лайфблум порылся в шкафчиках Хелпингхуфа, вернулся со спарк-батареей и двумя проводами и аккуратно подсоединил их к кольцу. Снова… ничего.

Теперь все пони смотрели на меня, как на сумасшедшую.

— Блекджек, это просто совпадение, — тихо сказала Глори, уткнувшись в меня носом.

— Ты не видела то кольцо, Глори. Оно было точно такое же. Той же формы и размера, — раздражённо сказала я, чувствуя себя разочарованной.

— Ты через многое прошла, Блекджек, — сказал П-21, пытаясь меня успокоить. Выходило это у него хреново.

— Можешь остаться ещё на неделю, — сказал Лайфблум, затем остановился и поправился, — Сможешь, после того, как я скажу всем, что произошедшее в кафе — не твоя вина. — Я нахмурилась, развернувшись и направившись к каталке, на которой лешала мёртвая кобыла. Он разочарованно вздохнул, определённо, то место, где я успокаиваюсь и расслабляюсь, было дальше по сценарию.

— А с ней что? — спросила я, указав копытом на мёртвую кобылу. Я оглядела всех пони, и наконец, с вздохом нежелания, Хелпингхуф подошёл к каталке.

— Глухарь. Мы подтвердили, что она была в Гаттервилле до его уничтожения, — сказал Хелпингхуф. Я была рада, что он не показал тело. — Что бы с ней ни произошло… это было, будто граната рванула у неё внутри. Но её основные внутренние органы были все разрушены… будто она была разорвана внутри ещё до взрыва.

Тенпоньские жеребцы смотрели напуганно, но я переглянулась с друзьями. Это был не такой уж и плохой день по меркам Хуфингтона. Но всё же, без сомнений, во взгляде окружающих читалась настороженность. Блекджек теперь была полусинтетическая. Блекджек провела три дня на краю. Блекджек атаковала странных кобыл, которые взрывались! Не было ни единого признака того, что Блекджек была в порядке.

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, и ненадолго приостановилась, чтобы мысленно поблагодарить того, кто оставил мне возможность так делать.

— Я знаю… я знаю, я была немного странная, когда вернулась. В смысле, эта пьянка, потом тест, а потом драка. Но… что-то плохое происходит в Хуфингтоне, и я не могу избавиться от мысли, что и в других местах тоже. Так что мы должны вернуться обратно. Я не могу просто потратить неделю на восстановление здесь. Я же на стены полезу, оглянуться не успеете.

— Думаю, тебе придётся, — слегка нахмурившись, сказала Глори. — Капитан Траш почти сожгла двигатель везя нас сюда.

О, прекрасно… стоп. — Где Траш? — спросила я, осознавая, что не видела её с самого нашего прибытия.

— В Городе Дружбы, — сказал П-21. — Она вроде как попадает под одну статью с Рампейдж. «Рейдерская деятельность».

Кто-нибудь знает, насколько это вообще далеко? Мысль о том, что я здесь застряла, мерзко, но верно распространялась в моей голове. Я ненавидела ожидание. Мне нужно было что-то делать. Действовать. Совершать какие-нибудь поступки. Иначе я начну думать.

— Я думала, это называется «грабёж и вандализм», — прокомментировала Скотч Тейп, играясь с маленькими ухосветительными штуками Хелпингхуфа. Она сама только недавно добралась до всякого барахла, что было неудивительно, если ты выходишь из стойла, где девяносто процентов собствености были общественными, и уходишь в Пустошь, где всё, что попало в твои копыта — твоё.

— А ты разве не должна быть в школе? — спросила Глори.

— В школе? — вопросительно нахмурилась я.

— Скучные пони думают, что я ребёнок, так что она записала меня в какую-то дурацкую школу неподалёку.

Глори натянуто кивнула.

— Важно, чтобы каждая молодая кобылка получила надлежащее образование.

— Образование… — фыркнула Скотч Тейп. — Это скучно и глупо. Я рассказала им, как снять и перебрать блок паровых цилиндров. А они рисунки из песка делали. Рисунки… из цветного песка… — Её тон не оставил никаких сомнений относительно её мнения об этом маленьком развлечении. — Я им сказала, что единственный песок, с которым я играла, был в соплах системы высокого давления для очистки ржавчины и старой краски с деталей.

— Значит, никакой кьютимарки с цветным песком? — улыбнувшись, спросила я. Её зелёный взгляд уточнил, что ржавые детали были не единственным, которые она могла бы продуть с песком. Я улыбнулась. — Мы могли бы звать тебя Сэнди. — Скотч зарычала и бросилась на меня.

— Она переходит от паники из-за генератора ХМА к настаиванию на возвращении в Хуфингтон и дразнению кобылки из-за её кьютимарки… — пробурчал Лайфблум. Факт дразнения Скотч… которая поняла, что грызть металлические ноги было не очень эффективно… напомнил мне два других. Обнаружение серебряного кольца здесь в Тенпони пугало меня, но я ничего не могла с этим поделать. Почему оно не провоцировало мысленные крики, вызывающие кровотечение из глаз, было за гранью моего понимания. Но если они были в Тенпони, тогда я знала, что они должны были быть ещё где угодно, и то, что они не излучали Аномалию, не означало, что они не могли начать это делать.

Хотя возвращение в Хуфингтон было, если вкратце, более неприятной проблемой. Удерживая голову Скотч копытом, отталкивая её, яро машущую на меня своими копытами, от себя, я раздумывала над возможными вариантами. Одним вариантом… отправиться на Морском Коньке, что произойдёт не скоро из-за поломок. Пешком всё равно будет ещё медленнее, и мне не хотелось топать через всю Эквестрию в компании Потрошителя и пурпурного аликорна. И я не знала, как связаться с Дитзи, чтобы отправиться по воздуху…

Хммм… Хотя…

Мысль потерялась, когда Скотч Тейп вырвалась, и я упала прямо на лицо… не из-за того, что мой мозг не знал, как рулить ногами, а из-за того, что одной из моих ног не было! Жеребёнок цокал прочь с моим правым передним копытом в зубах, каким долбанным образом она её сняла? Я поднялась на три моих оставшихся конечности. — А ну верни, ты! — крикнула я, шатаясь вслед за ней.

— Подойди и отбери, Королева коротконожек!

* * *
— Это возможно, — проинформировала меня Лакуна, когда я была вновь целая. Я пыталась взглянуть, как она сняла её с помощью только маленькой отвёртки, мысль о том, что моё копыто держится на трёх болтах, полудюжине контактов и нескольких кабелях, была чуть более, чем просто тревожной. — Мы вне хуфингтонского поля Аномалии. Мы можем взять больше провизии. А ты за это пойдёшь в НПЦ Гиппократ и достанешь нам Химеру. — Я не знала, то ли, что мы были вне города, давало «Богине» голос, или коллективный разум вновь установил с ней связь.

— Ага. ЭП-1101 я за него не продам, но я думаю, в этот раз я вырву его из копыт Сангвина — сказала я, закидывая рубин себе в рот. Едва сомкнув челюсти, я почувствовала покалывание, и сладкий, слегка пряный вкус смочил моё горло, обратившись жидкостью. Глотком Спаркл-Колы я смыла его дальше. Рубины были острыми, изумруды были как перечная мята, аметисты напоминали фрукты, цитрины были кислые… хотя кому, кроме соседского дракона, это было интересно? Оу… а камни были как грязь.

— Спасибо, — тихо сказала Лакуна.

Я взглянула на неё и подумала о том, что говорила о читающих мысли монстрах ЛитлПип.

— Можно у тебя кое-что спросить? Каково это вообще, читать мысли? В смысле, ты просто смотришь на пони и знаешь всё, что знают они?

Она взглянула на меня с любопытством и налётом удивления.

— Оу, нет. Это как… смотреть в бассейн с водой. Самые непосредственные и активные мысли лежат на поверхности. Они сияют и мерцают перед глазами. Сегодняшним утром, все твои мысли были только о выпивке. Мысли поглубже, они как рыбы глубоко под водой. Мы можем их видеть, но мы не можем точно и ясно понять их значение. Требуется много времени и усилий, чтобы достать воспоминания и понять их.

Как несколько недель назад, когда я спала. Я слегка поморщилась.

— Извини, но это немного жутко, Лакуна.

Фиолетовый аликорн грустно улыбнулась.

— Мы уже привыкли к такого рода ощущениям, Блекджек… потому что мало найдётся желающих добровольно нам помочь.

Я присела, посасывая рубин.

— Я слышу Богиню или Лакуну?

— Да, — ответила она с небольшой улыбкой. — Мы желаем лишь лучшего для Эквестрии. Мы понимаем, что немногие это примут. Эквестрия такая, какая она есть, глупо это отрицать. Разговоры и мечты о возрождении и восстановлении Эквестрии до её довоенного состояния — лишь трата времени.

— И? — ответила я с улыбкой. — Если так разойтись, то всё, кроме набивания желудка едой и спаривания — трата времени. Чтение книг. Колдовство. Починка вещей. Если бы мы делали только то, что важно для нашего выживания, мир был бы по-настоящему скучным. — Я потянулась пальцами, взяла опал и сунула его в рот. Ммм, как молоко! — Я ещё вот что спрошу… скажем, вы исправили мир… вы сможете… все вы… жить в нём?

— Конечно. Мы можем приспособиться к любым условиям среды, — чопорно сказала фиолетовая аликорн. — Но лучше всего нам в мире, богатом природной тайной магией. — Ага, радиацией, что убивает любого, кто не гуль или аликорн.

— То есть, ты хочешь сказать, что, даже с крыльями и рогом и интеллектом и душами кто знает скольких пони, вам всё ещё мало?

— Пони, которые вступят в Единство, будут жить внутри нас вечно, — настаивала она. Лично я отнеслась к этому её «вечно» слегка скептически.

— Не сомневаюсь… но почему бы не сосуществовать?

Ответом мне была долгая пауза.

— Ты когда-нибудь слышала о чём-то под названием «Сады Эквестрии»? — вежливо спросила она.

Я почувствовала, как по моей спине побежали мурашки, и взмолилась, чтобы моя грива не встала дыбом. Я смотрела Лакуне и Богине в глаза и надеялась, что она не читала мои мысли, когда я соврала сквозь зубы.

— Сады чего?

— Как и Химера, это был один из секретных проектов УМД. Так или иначе, Голденблад украл значительное количество материалов, оборудования и тайных припасов для неизвестного и неодобренного проекта. Некоторые подпроекты велись прямо под носом Твайлайт, какие-то прямо в той самой башне, под прикрытием очистки магических отходов или нейтрализации магической радиации, она не помнила, чтобы подтверждала их разработку. Когда они вскрылись, Луна была в ярости. Чтобы Голденблад работал над такими вещами, а не вкладывался в военные дела… ну… она приговорила его к казни за его преступления.

— Она… что?! — я шокировано уставилась на аликорна.

— О да. Вероятно, он был предназначен для восстановления Эквестрии в случае магической катастрофы. Самая возможность подобной катастрофы была оскорбительна для Принцессы Луны. Как смел её подчинённый предположить событие, которое порушит царство? Если конкретнее, его нежелание сказать, что Сады Эквестрии делали… где они были… как они работали… это всё было грандиозным предательством веры Принцессы — вздохнула Лакуна. — Что интересно, на следующий день пали бомбы.

— Так… что Богине до этих Садов? — спросила я так неформально, как только смела.

— Мы сомневаемся, что они вообще были готовы и работали, в противном случае, почему их до сих пор никто не использовал? Но если оно делало хотя бы десятую часть обещанного, почему тогда оно должно было восстановить окружающую среду? Не могло ли оно быть создано с целью расширения и обогащения Пустоши радиацией? — Она спросила это очень «как ни в чём не бывало» тоном, но внезапно я поняла, почему пони посвятили себя войне с аликорнами.

— Вы хотите использовать эти Сады, чтобы сделать всё ещё хуже? — спросила я испуганным голосом.

— С твоей точки зрения, да. — Я в ту же секунду представила радиоактивные поля до самого горизонта. Земные пони были бы стёрты. Гули бы радовались, но, против бессмертных и постоянно регенерирующих аликорнов, сколько они протянут, пока их не порвут на куски? Разумеется, радиоактивные облака отравили бы даже Анклав.

— Мда… тогда сосуществование было бы весьма проблемным, — тихо пробормотала я.

— Иначе мы будем заняты защитой и биологическими проблемами. Но когда-нибудь, мы бы узнали, что осталось от Садов. — Что ж, круто, ещё одна угроза апокалипсиса. Зато хоть не такая скорая. Может, мне стоит найти другую Серебряную Пулю и нанести Богине визит… но… что тогда станет с Лакуной? У меня вообще Причуда ещё с собой? Скорее всего, нет. Воспользовалась ли я бы ей, если бы она у меня всё же была? Но если никто не остановил Богиню… урррргхх! Мой мозг не предназначался для дилемм типа этой!

Я сидела и долго смотрела на неё… что-то здесь было не так. С кем конкретно я разговаривала?

— Ты обычно с не-аликорнами вот так не разговариваешь, да?

— По правде, с одним разговаривала. Он был блестящим, но мы ни в коем случае не могли рисковать, включая его в Единство. Он поклялся помочь нам решить нашу биологическую проблему в обмен на нашу власть, но я подозреваю, что он просто жаждет нашего уничтожения. — Она вздохнула. — Остальная Пустошь полна трусливыми, малодушными, жестокими пони, которые боятся наших возможностей или раболепно покланяются нам из-за нашей мощи. Они нас не уважают. Они не могут! А ты спрашиваешь, почему мы не можем сосуществовать с ними, когда они не в состоянии принять нас! — Должна была признать, я никогда раньше не думала так об этом.

— Так… а почему я? Тем более, после того фокуса, что я выкинула этим утром? — Однако, к моему удивлению, она улыбнулась. Полагаю, я никогда не могла представить вселение Богини наслаждением.

Затем она посмотрела в окно.

— Ты сохранила наш секрет. — Я удивлённо моргнула. — Насчёт серебряного кольца. Ты могла рассказать всем, какую оно нам причиняет боль… вырывая наши души через контакт. Ты могла проинформировать башню… они были бы очень заинтересованы, расскажи ты им. Или рассказать друзьям. Или этой… мелкой… — Она громко фыркнула. — Но ты не рассказала. Никто не знает, какие муки оно нам причиняет, благодаря тебе.

Если честно, об этом я подзабыла.

— Вы, наверное, заметили, что я не самый острый нож в подставке.

— О, мы заметили. Воистину, это очевидно и несколько пугающе, насколько ты безрассудна. — Что ж… спасибо! — Но тем не менее, ты оказала нам услугу и можешь оказать ещё не одну. Ты нас не ненавидишь. Не убиваешь. И, хотя мы можем разниться во мнениях, мы чувствуем, что ты… нормальная. Тебя не волнует, земной пони или пегас, аликорн или гуль. Это… похвально.

Ну, если бы по всему Хуфингтону были бы аликорны, воюющие против меня, возможно, я бы была другого мнения. Лакуна сильно упростила вещи. На самом деле, Богиня не могла мечтать о лучшем после, чем она. Предупредительная, вежливая, спокойная, элегантная и уверенная… и…

— Я же не с Богиней разговариваю, да? — тихо сказала я, смотря на неё с лёгкой улыбкой.

Она отвернулась, выглядя задумчивой.

— Нет, не с ней. Но разве не было бы чудесно, если бы с ней?

* * *
Вскоре нашим с ЛитлПип друзьям пришли приглашения на вечеринку Хоумэйдж. Охраной Тенпони мне было велено остаться в комнате, вообще, я думаю, Глори была единственной, против чьего появления на публике они не возражали, и всё равно они нервничали. Тем не менее, она была там, я была здесь… и я скучала. Я лежала и пыталась взглянуть в ещё одну сферу памяти. Ничего. Пусто. Сунув её обратно в сумки, я перевернулась на спину. Стоит ли мне вообще пытаться восстанавливать магию? Я всё равно не была в ней особо сильна. Теперь я была киберпони. Теперь мне нужно было учиться двигать телом и делать это правильно. И вообще, не так уж и много мне попадалось сфер, стоивших проведённого в них времени.

Может, было бы неплохо порыться в своей голове? Зачем мне нужна была магия?

Всё сошлось в одном слове: Голденблад.

Каким бы ненавистным он не был, как бы меня не бесило, что он совал свой нос по всей Эквестрии, у него был ключ к тому, что случилось в Хуфингтоне… а сейчас, может быть, и во всей Эквестрии. Что-то с ним произошло. Измена? Погрязание в долги из-за Садов Эквестрии? Приговорение к смерти? Я этого просто не понимала. Если бы он был ужасным говнюком, тогда ладно, я могла бы это понять. Но он ведь защитил Твайлайт от Луны. Почему? Он ударил её, потому что она решила создавать аликорнов! Он забрал её воспоминания!

И, кажется, решил отправиться в клетку, вместо того, чтобы предать её.

Что раздражало меня больше всего, это то, что я, кажется, была единственной, кто о нём вообще знал. Следы ДМД замётывало МинСтиля. Я нашла «офис» ДМД, переоборудованный в сырный магазин, единственным признаком того, что когда-то он был чем-то другим, были выцветшие кольца и кьютимарки около двери. Белую краску нанесли прямо поверх предыдущего рисунка, и он лишь едва проступал сквозь неё. Лишь Профессор Зодиак знала что-то наверняка.

Три самые важные вещи — это любовь, преданность и секреты. Кого он любил? Чему был предан? Почему столько секретов? От всех этих мыслей моя голова болела. Но большую часть информации я получила из сфер памяти. Чтобы сферы работали, мне нужна магия.

Хотя… Может, и нет.

Может, мне и не разрешено гулять по магазинам внизу, но где была большая библиотека наверху, мне показали.

* * *
Читать было тяжело. Я прокралась… ну… технически говоря, вряд ли бы меня выгнали, если бы поймали, но зачем проверять? Короче, я туда попала, но как только я оказалась внутри… я совершенно потерялась. Я думала, что библиотека — это такое место, где просто пролистываешь заголовки книг и видишь «Голденблад: Мемуары» или что-то вроде того. Мне даже не приходило в голову, что, с тысячами и тысячами книг, я могла потратить на поиски годы и ничего не найти!

— Аггх… чтоб тебя. Должно же здесь быть что-нибудь о Голденбладе. Не мог же он просто исчезнуть!

— Я боюсь, что большинство информации, касающейся Голденблада, было удалено согласно «Приказу о Реорганизации Интеллектуального Наследия» на третьем году правления Принцессы Луны — прогудел механический женский голос откуда-то сверху, отчего я подпрыгнула и схватила зубами книгу, чтобы её швырнуть. С крыши спустилась золотая сова, приземлилась на перила и моргнула на меня своими фиолетовыми глазами. — Стоит ли мне Вам напомнить, что кусание книг отрицательно влияет на состояние обложек, миссис?

Я выплюнула книгу.

— Кто ты? Что ты?

— Я Никтимен, миссис. Я слежу за этими книгами, — ответила она. Я медленно обошла золотую машину, и её голова медленно развернулась, не теряя меня из виду. — Я личный ассистент Министерской Кобылы Твайлайт Спаркл в башне Тенпони, второй после её первого ассистента, разумеется.

— Так ты робот? — Совы-роботы. Кто ж знал?

— Приемлемое сравнение — сказала Никтимен, кивнув головой. — Вам нужны записи о первом директоре УМД Голденбладе?

— Да! — сказала я, радуясь, что наконец поборола паузу. — Скажи мне, что у тебя есть его биография или что-нибудь ещё.

— Боюсь, нет, миссис. Как Вы знаете, большинство записей, касающиеся его, были уничтожены после создания Министерств.

— У тебя должно быть что-нибудь.

Сова долго сомтрела на меня. Затем внезапно она полетела к одной из верхних полок. Она зависла перед шкафом и осторожно вытащила когтями книгу, затем вернулась к письменному столу и положила на него тонкий серый том. «Академия Луны для Молодых Единорогов: Попади на Луну!» Я раскрыла её и была поражена изображением, развернувшимся на две страницы. Посередине стояла Луна, с таким видом, будто она старалась не заплакать. Вокруг неё была кафедра, и около сотни жеребят-единорогов улыбались в камеру… кроме одного, который дёргал левитацией косички кобылки позади него и пары жеребят внизу, в первом ряду, которые тыкали друг в друга палками.

Там же, прямо позади Луны, был Голденблад, одаривая строгим взглядом двоих непослушных жеребят спереди.

Я пролистала иллюстрации. Там была статья о перемещении академии, чтобы сохранить её от войны. Короткая заметка от Принцессы, о том, как она любила маленьких пони, но не могла взять больше одного. Так много фотографий молодых пони, обучающихся… всему. Единороги, изучающие магию. учащиеся. Встречающиеся в клубах. И посреди всего этого была Луна. Луна, улыбающаяся. Луна, обучающая. Луна, выглядящая счастливой, нужной и любимой.

Снимки же Голденблада найти было определённо сложнее. Бледный жеребец не был отравлен ядом, но всё равно он выглядел скорее приятным, чем соблазнительным. На большинстве изображений он был запечатлён спящим в пустой классной комнате или смотрящим в одно из витражных окон. «Профессор Голденблад: История, Культура, Литература и Психология», было написано на заголовке. На одной фотографии он был окружён полудюжиной жеребят и кобылок. Стол перед ним был усыпал камнями всех мастей. «Каменный Клуб Литтлхорн», было написано на заголовке.

Каменный клуб? Серьёзно? И о чём они разговаривали? Свойства вулканических пород? Какой камень полосатее остальных? Я посмотрела на его копыто, лежащее на странном окаменевшем жуке. Рядом с ним был странный камень закрученной формы. На небольшой табличке рядом с ним была надпись «Хуфингтонский Метеорит». Жеребёнок-единорог и, что было странно, жеребёнок-пегас, выглядевшие слишком похоже для простого совпадения, держали на весу огромный булыжник, заполненный драгоценными камнями.

Но не это было главное. Голденблад выглядел счастливым. Уставшим. Защищённым. Старше, чем он, наверное, был, но всё равно счастливым. Из нескольких других изображений я поняла, что он был очень «строгим» учителем. Я заметила маленькую чёрную единорожку, помощницу учителя, судя по виду, позади него и надолго уставилась на неё. Может, она была одета и не по форме, было ясно как день, что это была не кто иная, как Псалм! Я пролистала ещё раз, выхватывая её из задних планов. Снова и снова. Она была едва ли не более неуловима, чем Голденблад!

Были и совместные его с принцессой фотографии, где они разговаривали и смеялись. Картинка, где он читает лекции кобылке с маской на кьютимарке, а она всеми силами старается не засмеяться, когда Луна позади него корчила рожицы. Изображение принцессы, рисующей на его лице чёрным фломастером усы, пока он спал. «Ты мне нужен» — сказала ему она, когда он умирал на больничной кровати. Он был больше чем просто политическим советником Луны… Для принцессы Луны он был другом.

И теперь, спустя дюжину лет… она велела его казнить.

Преданность, любовь и секреты.

Может, Голденблад и был сволочью, но не всегда же он таким был. Он был учителем. Блестящим. Мудрым. Хотя, судя по глазам окружавших его учеников, он был ещё и уважаемым. Неужели это Литтлхорн его так изменил?

На секунду я подняла глаза и заметила, что на столе передо мной лежали ещё три книги, должно быть, Никтимен спустила их сюда, пока я просматривала первую. Отодвинув пока «Литтлхорн», я взяла книгу с самого лева.

Открыв «Полосатые Танцы», я увидела множество зернистых чёрно-белых фотографий зебринских метрополисов с мраморными колоннами и белыми храмами. На переднем плане одного из снимков была единорожка в вычурном, причудливом платье, которое пришлось бы по вкусу матери Смотрительницы, стоящая рядом с молодым жеребцов в исследовательской фуражке. Даже будучи жеребцом, он казался восторженным и защищённым ребёнком. «Сандэнсер и Голденблад», гласил заголовок. Мой взгляд переместился на текст рядом с ним.

«…из наших многочисленных путешествий по Рому и другим зебринским землям, мы нашли это место странным и притягательным. Для многих пони зебры — это живущие в хижинах аборигены, занимающиеся странной шаманской магией. Немыслимо, что у зебр есть культурные и исторические достижения, которые превышают, даже затмевают таковые даже у Понивилля, меньшего из главных городов Эквестрии. мы с сыном изучили огромные пустые саванны, пересекли холмистые пустыни и изучили странные джунгли только для того, чтобы поразиться этим гениальным народам и их удивительным, но непонятным традициям.

Если пони легко могут делить себя на группы земных пони, единорогов и пегасов, принадлежность зебр гораздо более племенная и фрагментирована на союзы и родословные, тянущиеся в далёкое прошлое. Некоторые, вроде Зенкори, путешествуют вдаль и вширь, ища легенды и истории, чтобы вернуться на свои исторические земли. Другие более мыслительны и загадочны, вроде неуловимого Ачу, которые избавились от драчливости благодаря медитации и спиритуалистическому поведению. Прополи до последней частички такие же городские, как вычурные Кантерлотские пони, делающие ставки на историю и образование. На самом деле, опытный путешественник найдёт между зебрами Атори и Эшатик столько же различий, сколько между пегасом и единорогом!

Хотя многие зебринские племена дружелюбны, стоит остерегаться племён, „тронутых звездой“. Это значит, племён, занимающихся тёмной или запрещённой магией или совершивших ужасные преступления. Самые известные — это, конечно, Старкаттери, или „Пожиратели Звёзд“, племена, чьи мрачные рассказы о ритуальных жертвоприношениях, сдирании кожи с ещё живых пленников, богохульные обряды, и другие тёмные делишки становились предметом рассказов путешественников домашним. Другие, например, Карнилала, практикуют кошмарные сексуальные извращения и саморасчленение. Такие „тронутые звездой“ племена полностью избегаются зебринским сообществом, но, к сожалению, они — первое, за что цепляются многие пони при обсуждении наших полосатых соседей.»

Я перелистнула на следующую страницу и посмотрела на изображения зебр. Некоторые были наряжены в причудливые платья и танцевали на задних копытах. Другие балансировали на шесте… головой вниз. Четверо спокойно обсуждали что-то в библиотеке, почти идентичной той, в которой была я… только даже несколько больше. Две зебры-кобылы сошлись в брутальной битве копыто-к-копыту. Пара зебр-жеребцов наблюдали своими тёмными глазами из затенённого коридора, их лица были украшены закрученными звёздами и другими обрядными шрамами.

Но всё же… немного я тут нашла о Голденбладе.

Я вздохнула и подтянула к себе следующую книгу, в то время как Никтимен спустилась и забрала те, с которыми я закончила. Эта была о восстановлении Хуфингтона и несла изображение Голденблада, драматично выступавшего с речью перед многотысячной толпой, а из уголка его рта бежала кровь. Он выглядел потрёпанным, шрамы были едва скрыты красно-розовыми повязками. Другие фото изображали его, разговаривающего с Ровером, который выглядел довольно странно без своих механических конечностей.

Одинокая книга УМД едва ли вмещала пятьдесят страниц и казалось, что она была написана для детей. Ничего нового она мне не поведала. Центр УМД был в Хуфингтоне. Он работал, чтобы скрывать деятельность Министерств. Никакого упоминания секретных проектов. Никакого упоминания создания монстров или киберпони. Лишь то, что УМД было основным клеем со смазкой, которые удерживали Министерства вместе и обеспечивали слаженность их работы и отчётность прямо самой Принцессе Луне. Никакого долбанного упоминания Голденблада… Оу, стоп. Вот же оно: «Директор УМД проживает за пределами Хуфингтона около Горы Чёрного Пони». Даже не указали имя! Неудивительно, что все остальные считали меня упоротой.

Я закрыла глаза и откинулась назад, позволяя золотой сове забрать последнюю книгу. Я задумалась, что, может, двести лет спустя, какой-нибудь пони (или аликорн, если Богиня в конце концов преуспеет в своих планах о Единстве) обнаружит мои следы и подумает «кто же была эта странная кобыла и почему она просто не написала автобиографию, рассказывающую всем о ней?» Всё больше и больше я ощущала себя… загнанной. Вещи, случившиеся столетия назад, перекрывали мои нынешние собственные чувства. Будто я попала в большое течение и не могла из него выбраться. Чёрт, хорошо, что впереди не было водопадов.

— Эй, Блекджек? — позвала ЛитлПип, отчего я подпрыгнула и шмякнулась обратно. Я ударилась головой о ножку стола и зашипела, потирая череп. Почему они не догадались вставить туда бронепластину, а? Небольшая единорожка с симпатией посмотрела на меня. — Ты в порядке? Я не ожидала увидеть тебя здесь.

— Новую штуку изучаю… думание. Похоже, новый тренд среди бороздящих Пустошь героинь, — сказала я, когда она с легкостью поставила меня на копыта. — Слышала, Выходец из Стойла прямо мастер в этом.

— Эм, я не знаю, — ответила она, слегка покрывшись румянцем и улыбнувшись. — Меня сюда Хоумэйдж отправила, тебя поискать. Её вечеринка вот-вот начнётся. Долго она не продлится, и она не хотела бы, чтобы ты всё пропустила.

Я шокированно моргнула, выглянув в окно. Там остались лишь пурпурные сумерки. Сколько… я взглянула на хронометр. Три часа за книгами? Такими темпами я скоро превращусь в яйцеголовую! А они начнут звать меня Профессор Блекджек или что-то вроде того.

— Ого. За хорошей книгой время летит незаметно… — сказала я с несмелой улыбкой, отряхнувшись и направившись в сторону двери. — Значит… ты нашла, как ты разберёшься с этой твоей мозгочитающей занозой?

— Уже всё придумала, — ответила она с едва заметной вынужденной улыбкой. — Я вынула свои воспоминания, касающиеся плана. Она не сможет использовать против меня то, чего я сама не знаю.

— Значит, ты не помнишь наших… — начала я, но она резко подняла копыто.

— Не говори мне! Мне и так уже достаточно мозги помесили. Я не хочу, чтобы они снова залезли и вытащили всю информацию! — Она вздохнула. Я смотрела на неё, думая о предупреждениях Доктора Октопуса и о том, что произошло со Скотч. Спровоцирует ли вырезание её памяти какую-либо реакцию или ошибки? Или она сойдёт с ума, и её мозг спечётся? Она заметила мой взгляд и повесила голову. — Единственный способ сделать это… Единственный вариант, в котором я уверена… это если я буду знать, что из меня достать ей нечего.

Я долго смотрела на неё. Я не могла представить, как она через всё это прошла, со всем этим столкнулась. Перекапывать собственный мозг, чтобы развести телепатку? Всё, что делала я, это лишь стреляла, попадала под обстрел и ловила всякие тайны и загадки. Мне никогда не было так тяжело, как ЛитлПип.

— ЛитлПип… — начала я, но она помотала головой, обрывая меня.

— Ну вот, теперь мне, наверное, придётся выбросить ещё немного воспоминаний, прежде чем я буду уверена, что всё готово. — сказала она, слегка вздохнув и закатив глаза, как будто это был пустяк, и выражение её лица говорило, что она не хотела бы, чтобы я вела себя так, будто пустяком это не было. Да уж… она вполне могла это Выходца из Стойла и уделать.

— Значит, — спросила я, — ты ничего не помнишь о наших похождениях?

— Я знаю, что тогда я приняла Праздничные Минталки, — сказала она, опуская взгляд. — Снова… — Ооооу, я знала этот «хочется себя пнуть» взгляд. Я была мастер этого взгляда! И на моей смене, я единственная из нас двоих должна была так выглядеть.

Я нахмурилась и остановилась.

— Слушай… я была там. — Я положила копыто ей на плечо. — Я знаю, почему ты их приняла. Ты должна была. У тебя не было выбора. Не потому что у тебя был предлог их есть. Ясно?

ЛитлПип слегка просветлела и улыбнулась.

— Спасибо… — Но всё равно… нелегко ей было избавиться от мысли об самопинании… Я видела это в её глазах. Что ж… чёрта с два я ей позволю так себя вести! Эта башня была слишком тесна для двух профессиональных мазохистов.

Я усмехнулась, подойдя ближе, и внезапно её ушки тревожно встали.

— Хотя это всё равно плохо. Я знаю, я никогда не забуду, как нашла ту, кто так замечательно целуется, — сказала я, пихнув её ляжку своей по дороге за дверь и взглянув на маленькую единорожку, покрывающуюся ещё не изобретёнными оттенками красного.

* * *
Придя на вечеринку, я даже не знала, чего ожидать. Я была приятно удивлена, увидев, как большая часть моей команды дружелюбно болтала с командой ЛитлПип. И из-за того, что мы пришли поздно, никто не стоял на моём пути к буфету! К небольшому перекусу я отношусь очень положительно!

Я гарцевала в его сторону, когда мои уши поймали голос Глори, разговаривающей с Каламити.

— Значит… ты абсолютно уверен, что ты не убил весь свой отряд, неся смерть и разрушения, и улетел на поверхность, чтобы избежать преследования властями? — спросила она, удерживая чашку пунша на своём вытянутом копыте.

— Дай-ка подумать… — протянул коричневый пегас, закатив глаза в показной задумчивости. — Мммм… неа! Боюсь, нет. Сказал им пару ласковых и полетел по своим делам, хотя, не было похоже, будто они остались этим довольны.

— Я бы так не сказала, — сказала она, немного нахмурившись. — Знаешь, ты полностью уничтожил результаты всех наших трудов в Тандерхэде своей выходкой.

Он слегка пожал плечом.

— Эх вы, Тандерхэдщики. Постоянно со своими грандиозными идеями и прочим. Пока Нейварро вооружён, немногого вы добьётесь.

— Ну, у кого-то же должны быть грандиозные идеи, — вежливо ответила она. — Да и вообще, я думала, вы, как могли, помогали земле.

— Помогаем — ответил он. — Но давать им лекарства и брать за это еду — эт вы не помогаете. Вы заигрываете. И ничего больше вы не можете.

— Нужно время. Нельзя просто взять и сделать всё сразу, — протестовала Глори.

— Ага. Двести лет прошло. Что ещё двести? — парировал он, затем увидел, как упали её уши. Коричневый жеребец вздохнул. — А Нейварро за двести лет вряд ли б даже плюнул на землю. Нифига я в этом не разбираюсь.

— Ты звучишь, как мой отец, — сказала она. Выражение его лица стало на оттенок любытнее. — Скай Страйкер.

— Он твой папа?! — выпалил он, затем взглянул на меня, затем на оторванное крыло Глори, затем снова на меня. — Обалдеть! Да он те голову оторвёт, когда узнает, чё вы тут наломали!

— Он уже знает, — сказала я, покраснев, и ушла, оставив пару болтать о легендарном Скай Страйкере. Вообще, если бы он так хотел надрать мой хвост, спустился бы сюда и надрал. На ближайшие пару столетий у меня планов съездить в Тандерхэд не было.

Прогуливаясь неподалёку, я заметила Скотч Тейп, сидящую рядом с большой зелёной огненной птицей. Учитывая, что никто в комнате не обращал на неё внимания, я решила, что это был чей-то питомец. Похоже, оба была заняты игрой в гляделки, только судя по выражению лица Скотч, в случае проигрыша её бы съели. Потрескивающая птица, кажется, находила замершую кобылку весьма занятной. Оба наших ПипБака тихо пощёлкивали.

— Полей её Антирадином, — предложила я, отчего Вельвет Ремеди повернулась от П-21 ко мне.

— Не смей! Она от этого вся липкая станет! — запротестовала Вельвет.

— Будто она и так не липкая — сказала Хоумэйдж, подойдя ближе и оглянувшись на ЛитлПип, делающую глоток пунша, её глаза были направлены на наши крупы. Она ахнула, подавилась и упала, кашляя и отхаркиваясь.

— Злые вы, — сказала я, тихонько посмеиваясь.

Затем раздался пронзительный вскрик, и мы втроём развернулись и увидели Скотч с разорванным пакетиком Антирадина в зубах и скорее тлеющую, чем пылающую птицу, с которой капала оранжевая жидкость. Оливковая кобылка взглянула на нас, затем на светящееся пернатое и указала копытом на меня.

— Это была её идея!

— Не уверена, заметила ли ты, Скотченька, но мои идеи имеют склонность приводить к надиранию моей задницы. — Вновь разгорающаяся птица вскрикнула, и оливковая кобыла нырнула под обеденный стол, тогда как животное село на него сверху, взглядом, на который способна только разозлённая хищная птица, ища высовывающиеся из-под стола конечности.

Я ещё поболталась вокруг. Поговорила с Каламити о кухонных тонкостях Пустоши. Глаза мои начали слипаться, когда я слушала, как Глори и вельвет разговаривают о медицине, и я пошла в сторону Ксенит. Зебра взглянула на Глори.

— Похоже, ты также с кобылой? — Когда я кивнула, она покачала головой. — И вы двое также стремитесь к рекорду?

— Рекорд? Что за рекорд? — сконфуженно нахмурившись, спросила я. Подошёл Каламити, а Глори лишь посмотрела, дёргая ушками.

Зебра спокойно взглянула на самую маленькую единорожку из присутствующих и сказала:

— Помнится мне, сейчас это тридцать три? — Глаза ЛитлПип округлились, и она немедленно покраснела.

— Тридцать три…? — спросила я, не понимая.

— За одну ночь, — сказала Хоумэйдж с самодовольной улыбкой. Тридцать три… Оу!

— Одну ночь? — спросила зарумянившаяся Глори. — Я не уверена, что это возможно с медицинской точки зрения…

— Хмммм… звучит как вызов! Эй, мы могли бы сделать из этого соревнование! — сказала я, и Хоумэйдж восторженно улыбнулась. Я взглянула на серую пегаску. — Что скажешь, Глори? У меня зуд в промежности, копыта из нержавейки и вот ещё что! — сказала я, выкатывая пальцы и двигая ими.

Глори и ЛитлПип уставились на нас, точные копии друг друга, с распахнутыми ртами и горящими щеками.

— Святая Селестия, да их же двое! — пробормотал Каламити, указывая копытом сначала на одну, затем на другую, а П-21 просто с недоумением на нас смотрел, — Ну-к, ещё раз, кто из них ЛилПип?

— Будто в зеркало смотришься, — пробормотала Вельвет.

Они взглянули друг на друга, вновь повернулись к нам, оскалившись, и крикнули в прекрасный унисон.

— З-Заткнитесь!

* * *
Пока народ нагуливал аппетит к предстоящей трапезе, ко мне подошла Хоумэйдж. Я едва не выпрыгнула из собственных копыт, когда её заметила. Я любила дразнить Глори, но серая единорожка, буквально сочащаяся сексуальной уверенностью немного меня… напрягала.

— Они уже в порядке? — спросила она, взглянув в дальний угол комнаты, где всё ещё дымились Глори и ЛитлПип.

— Всё ещё розоватые, как минимум. Смотрят друг на друга исподтишка и снова краснеют — сказала я, негромко усмехнувшись.

— Мммм… а они милые, — сказала она, покачав головой, затем взглянула на меня, выгнув бровь. — А у тебя лучше получается.

— Рассказала тебе о Девяносто Девятом, да? Пятьсот кобыл. Сорок жеребцов. Кобыла, которая не любила других кобыл, была обречена на одиночество.

— ЛитлПип бы там понравилось, — тихо сказала Хоумэйдж, но я вздохнула, глядя на неё. Я лучше знала.

— Не понравилось бы. Дэйзи бы к ней приставала. Мармеладка бы помогала. Я бы делала вид, что ничего не видела — я вздохнула, закрыв глаза. — Ей пришлось бы отыгрывать роль, подходит она ей или нет. Она не могла бы уйти, и была бы несчастна. Никто не был счастлив в Девяносто Девятом. Счастье? Лишь заблуждение.

Хоумэйдж тихо вздохнула.

— И на этой радостной ноте… Хуфингтон отключился. — Я резко взглянула на неё. — Четыре дня назад, сразу после Селестии. Я не получаю никакого сигнала с башен, расположенных там. То есть, вообще никакого.

— Мне нужно вернуться… — пробормотала я. Там что-то происходило, а я здесь обедала, смеялась, дразнилась… я ойкнула, когда хвост сильно хлестнул меня по заднице. — За что? — спросила я, потирая болящую ягодицу и страшно краснея.

— Ты опять мысленно себя пинала за то, что веселишься, — ответила она с улыбкой. — Ты не можешь убежать прямо сейчас и то, что ты немного развлекаешься, не делает тебя плохой пони. Просто чтоб ты знала.

Я кивнула, она была права. Именно это я и собиралась сделать. — Я просто…

— Ты хочешь помочь пони. Это похвально. Это я и люблю в ЛитлПип. — со смехом сказала она. — Но тебе не надо рвать на восток только потому, что я сообщила плохую новость.

— Но я думала, что именно так должны поступать герои? Мы бросаемся в битву, чтобы другие пони смогли выбраться. — Сказала я с оттенком сарказма. Я взглянула на Хоумэйдж, но серая единорожка не улыбалась, она смотрела в дальний угол комнаты на ЛитлПип, разговаривающую с Рампейдж. — Хоумэйдж?

— Я надеюсь, она знает, что я не хочу, чтобы она уходила — тихо пробормотала Хоумэйдж. — Я знаю, я дразню её… иногда мне кажется, что я веду себя совершенно ужасно по отношению к ней. Но лишь потому, что иначе я могу только рыдать и умолять её не уходить. Я знаю, она должна. Она прямо как ты, она должна что-то делать. Спасти Тенпони. Спасти Пустошь. Спасти меня. Я просто боюсь, что я её потеряю. Иногда я мечтаю пойти с ней… чтобы если случится что-нибудь плохое, быть рядом с ней. Я так завидую вам с Глори.

Я закрыла глаза.

— А я мечтаю оставить её здесь. Я видела, как она умирала прямо у меня на глазах, Хоумэйдж. Несколько дней назад. Она была в сантиметрах от моего лица, а затем упала. Один из моих врагов спас её, но в тот момент… я была раздавлена. И я всегда боюсь, что какое-нибудь моё решение приведёт к её смерти.

— Я просто боюсь, что что-то случится с ЛитлПип, — сказала Хоумэйдж, и я взглянула на неё. — Каждый раз, когда я её вижу, она всё отдаляется от меня. Не так, чтобы она умирала… не так страшно. Мою прежнюю любовь убили. Ты пережила это, всю эту боль. Я боюсь, что что-то случится… что-то вроде… вроде того, что тебе пришлось сделать в Девяносто Девятом. Она должна будет сделать выбор… или она уйдёт слишком далеко… или ещё что-нибудь. Я всё твержу ей, чтобы она боролась на доброй стороне… и она борется. Она будет бороться, пока не сломается.

Мне было знакомо это чувство вины.

— Я недолго знаю ЛитлПип, но я думаю, что она бы боролась, даже если бы ты сказала ей прекратить. В этом она похожа на меня. Упёртая, да?

— Мммм, но это я в ней и люблю. Она полностью, до последней частички отдаёт себя помощи другим пони — тихо сказала Хоумэйдж, шмыгая носом и потирая глаза. Разумеется, в этот момент мимо проходили ЛитлПип с Ксенит и Глори.

— Поверить не могу, что она пережила дереводробилку — пробормотала ЛитлПип. — Хуфингтон что, столица Жутьландии какой-нибудь, что ли, или что? — Но потом она заметила Хоумэйдж, и её лицо приняло озабоченный вид. — Хоумэйдж? Ты в порядке?

— Да. В полном, — с широкой улыбкой сказала я.

Хоумэйдж кивнула и улыбнулась.

— Мгмм.

— Эй, ЛитлПип… — я улыбнулась своей самой хитрой улыбкой. — Я тут случайно заметила, что Хоумэйдж нравятся кобылки… и Глори нравятся кобылки… и тебе нравятся кобылки… и мне, ну, я думаю, что вы трое — самые, блин, милые кобылки во всей Пустоши. И, насколько я помню, у Твайлайт когда-то была книга под названием «Зебра-Сутра». В смысле, ничего такого. Просто вспомнила… — я улыбнулась так пошло, как только смогла.

Кзенит взглянула на маленькую единорожку и однокрылую пегаску и заинтересованно заметила:

— Не знала я, что копыта пони могут краснеть.

* * *
Чуть позже ситуация немного сгладилась. Однако, всё же оставалась одна неустранимая проблемка: аликорн в углу. Она тихо сидела, оглядывая нас своим фиолетовым взглядом. ЛитлПип всеми силами старалась её не замечать. Я ей объяснила, что она не может ничего прочесть, не коснувшись её рогом, но единорожка лишь недовольно бурчала и держалась на расстоянии. Даже когда опустилась ночь, ЛитлПип продолжала смотреть в дальний угол, где тихо сидел фиолетовый аликорн.

— Ты абсолютно уверена, что она не опасна? — тихо спросила ЛитлПип.

— О да, Лакуна — ангел, если в неё не вселяется Богиня, — ответила я, добродушно улыбнувшись.

Единорожка аж села.

— Погоди. Она может в любой момент брать над ней контроль? — Я кивнула и получила «ты сумасшедшая» взгляд в ответ. — Ты не боишься, что она вот так вселится и убьёт тебя?

— Убьёт меня? Ты представляешь, сколько я должна Богине? — фыркнув, сказала я. — Я у неё по рог в долгах. И она их просто так не оставит. — Вельвет смотрела на меня в шоке, а П-21 просто вздохнул и покачал головой. Я продолжила, — И потом, все мои друзья так или иначе пытались меня убить. Я уже привыкла — я пожала плечом, и ЛитлПип шокировано уставилась на моих друзей.

— Я не пыталась! — запротестовала Скотч, высунувшись из-под дежурившего над ней огненного феникса.

— Точно. Скотч не пыталась, — поправилась я, пожав плечом.

ЛитлПип почесала подбородок.

— Вот я сейчас подумала, почти все мои друзья тоже пытались меня убить…

Рампейдж захохотала.

— Эй! Мы могли бы устроить клуб «Пытавшихся убить своих лидеров»!

— А мне вступить можно? — поинтересовалась я.

Полосатая кобыла кивнула.

— Конечно, Блекджек! Ты пыталась убить себя больше, чем кто-либо другой!

ЛитлПип, Рампейдж и я захохотали, а чёрная единорожка, запинаясь, пробормотала:

— Это… это ненормально! — она взглянула на синего жеребца, указав на меня и ЛитлПип.

П-21 лишь кивнул и спокойно ответил:

— Да, Вельвет. В Хуфе все такие. — Он повёл её в сторону. — Просто думай о ней, как о жеребёнке, уроненном на голову… несколько раз.

— И про свинцовую краску не забудь! — я крикнула им вслед и поймала на себе взгляд ЛитлПип. — Что? Классная штука.

ЛитлПип покачала головой.

— Блекджек, ты такая… непредсказуемая! — я улыбнулась, когда мы подошли к Лакуне, а Рампейдж ускакала поболтать с Вельвет. Фиолетовый аликорн спокойно взглянул на неё, и ЛитлПип выдавила небольшую улыбку. — Привет.

— Здравствуй, — телепатически сказала она, отчего грива ЛитлПип встала дыбом.

— Э, я рада с Вами встретиться! До свидания! — сказала она, разворачиваясь, но я её поймала.

— Она тебя не съест, — вежливо скалаза я.

— Да ну? Вообще-то, я знаю, — сказала она, как будто пытаясь себя успокоить. Она медленно развернулась и глубоко вздохнула. — Привет. Лакуна… верно? Это же твоё имя?

— И имя тоже… — тихо ответила Лакуна. — Лакуна — это то, что я есть. Нечто недостающее.

ЛитлПип сконфуженно нахмурилась.

— Что-то недостающее тебе?

— Недостающее другим, — загадочно сказала она. Я закатила глаза.

— Лакуна — это куда Богиня складывает все мысли и воспоминания, которые ей в Единстве не нужны. Очевидно, из душ и разумов тысяч пони, смешанных вместе, выделяется много вины и тоски. Не желая с ними считаться, их изгоняют.

— Все в одной пони? — спросила ЛитлПип с ноткой беспокойства. — А как ты… в смысле… я думала…

— Что я буду ужасным монстром? — тихо спросила Лакуна. — Таким же, какими ты считала всех встреченных тобой аликорнов?

ЛитлПип поморщилась.

— Ну, ты помогала Красному Глазу и пыталась убить меня…

— Красный Глаз был первым, кто когда-либо предлагал нам помощь. Ты в Эппллузе пыталась помешать его планам. Мы должны были отказаться от его преданности и предать его? — спокойно ответила она, глядя вниз на ЛитлПип.

— Эм… да? — сказала ЛитлПип с виноватой улыбкой. — В смысле… всё, что он натворил…

— Он был первым представителем власти, который решил с нами работать. Мы не желаем сохранять рабство. Мы пытаемся спасти род пони в Единстве. Мы пытались посылать наших священников и новообращённых, но они были атакованы и убиты всеми возможными способами. Нас атаковали, только завидев, очень многие поселения.

— Вы не… вы не можете просто сидеть и пытаться мне объяснять, что вы здесь жертвы! Вы вынуждаете пони присоединяться к Единству!

— Позволишь ли ты кому-нибудь, кто тебе дорог, умереть, потому что он отказался принять лекарство, которое его излечит? — спокойно ответила она, отчего ЛитлПип отступила назад. — Ты уничтожаешь врагов и угрозы для выживающих в Пустоши, но задерживаешься ли ты, чтобы убедиться, что они не будут через месяц голодать? Или не умрут через три недели от жажды? В Единстве мы преобразуем пони в форму, которая не испытывает голод или слабость в этом мире. Мы храним их души в нас. Ты можешь так же?

— В вас? — шокировано пробормотала ЛитлПип. — В смысле… вы запираете их души внутри?

— В нас, мы терпим. Они не испытывают боль. Они навсегда отгорожены от смерти — тихо проговорила Лакуна и закрыла глаза.

ЛитлПип поморщилась, выглядя сконфуженно и немного виновато.

— Думаю, мне нравилось больше, когда вы просто пытались меня убить.

— Ты нам помогаешь, — невозмутимо сказала Лакуна, казалось, она поёжилась. — Неохотно. Вынужденно, наверное. Но помогаешь нам. С твоей помощью мы остановим Красного Глаза, покончим с рабством, и прекратим страдания всех пони в Пустоши.

Пока она говорила, вокруг нас собрались наши друзья.

— А что насчёт остальных? — спросила, немного нахмурившись, Хоумэйдж, подойдя ближе.

— Остальных? — удивлённо спросила Лакуна.

— Да, остальных. Кроме пони, есть ещё и другие! Что насчёт зебр? — Кзенит посмотрела на Лакуну своим незыблемым, невозмутимым взглядом.

— Они… не мы. Мы не можем… Мы не знаем… — фиолетовый аликорн начала запинаться.

— А грифоны? — предложил Каламити. В глазах Лакуны мелькнуло сомнение. — Ты их просто убьёшь?

— Мы бы скорее… это не… вы не понимаете…

— А адские гончие? — спросила Вельвет Ремеди, так же присоединившись к нам. Я на это моргнула, а Каламити тихо простонал. Разве не были гончие, вроде как, монстрами? Но потом, не были ли аликорны?

— А драконы? — спросила Рампейдж. — Я уверена, вокруг ещё немного водится. Ты и их собираешься утопить в Единстве?

— И гули! — пискнула Скотч Тейп с сидящим у неё на крупе фениксом. Я с улыбкой взглянула на неё, и она покраснела. — Что? Харпика и те другие гулята были очень даже милые!

ЛитлПип посмотрела на нас, поддерживающих её, и улыбнулась, снова взглянув на Лакуну.

— Вот почему просто Единства мало. Недостаточно спасти только пони путём превращения всех нас в аликорнов. Мы должны исправить этот мир.

— Мы должны поступать лучше, — тихо сказала я. — Ни один пони… ни одна богиня… не сможет сделать всё это в одиночку.

Лакуна вздохнула.

— Нам тоже больше нравилось, когда ты кидала на нас вагоны. — Затем её взгляд стал жёстче. — МЫ СПАСЁМ ВСЁ, ЧТО СМОЖЕМ, ТАК, КАК МЫ СМОЖЕМ. МЫ БУДЕМ ПРОЦВЕТАТЬ В ЭТОМ МИРЕ. ВСПОМНИ НАШ УГОВОР, И ПОЗНАЕШЬ МИР, ЧТО ПРИДЁТ С ЕДИНСТВОМ! — ревела она на всех нас. ЛитлПип достала Малого Макинтоша, но я резко помотала головой. Лакуна вздрогнула и вздохнула. — Прошу меня простить за… это.

ЛитлПип убрала револьвер обратно, глядя на неё с беспокойством.

— Ты в порядке?

— Она надеялась убедить тебя. По-настоящему убедить. Она не ожидала… этого… — сказала она, опёршись об стену. — Теперь она чувствует стыд… и сомнение… инеуверенность в себе.

— Сомнение? — ошарашено спросила Вельвет. — Тогда, может… — но Лакуна тихонько шмыгнула и покачала головой.

— Она спихивает это всё в тебя, да? — спросила я, присев рядом с ней. Лакуна кивнула, и я прокляла трусиху.

— В смысле… всё, что может убедить её изменить её взгляды, складывается в тебя? — тихо спросила Вельвет.

— Всё, что остаётся, это уверенность в верности её решений, — сказала Лакуна, взглянув на ЛитлПип. — Ты знаешь, что она планирует насильно забрать тебя в Единство, когда ты выполнишь свою часть сделки?

Маленькая единорожка тяжело сглотнула, затем сдержанно кивнула.

— Я догадывалась, что она сделает что-нибудь такое.

— И у тебя есть план, как остановить её? — спросила Лакуна, и я впервые увидела слёзы в глазах моёй подруги. ЛитлПип долго стояла на месте, и затем отрывисто кивнула. Лакуна слабо улыбнулась и закрыла глаза. — Хорошо.

* * *
По сути, вечеринка после этого и закончилась. Каламити и Вельвет вышли наружу. Я не устала… в общем-то, моё тело вообще больше не знало усталости. Я задумалась, так ли себя всё время чувствовали Харпика и Дитзи, так спокойно внутри. Мне не хотелось есть. Не хотелось пить. Я не слышала собственного дыхания. Не было сердцебиения. Я правда всё ещё была жива? Я подошла к окну и выглянула наружу во тьму. Силы Красного Глаза отступили, что бы там не сказала ЛитлтПип по радио, это его убедило.

— Вот так вечеринка, — сказала ЛитлПип, подойдя сзади и тоже выглянув наружу. — Похоже, сработало… то, что мы сделали, — слегка сконфуженно сказала она.

— Ты сделала. Я лишь тебя прикрывала, — тихо сказала я, мы обе глядели в ночь. — Твой мыслечитающий враг — Богиня, да? — ЛитлПип со вздохом опустила взгляд на свои копыта и кивнула. Вот так… экспресс Блекджек прибыл бы… рано или поздно.

Я закрыла глаза. Стоит мне ей рассказать о кольцах Аномалии? Стоит мне попытаться отговорить её от этого? Помочь ей? Предупредить Лакуну? Я стукнула лбом толстое оконное стекло. Сейчас я не могла этого осилить. Почему ничего не может быть просто? Никогда… ничего… простого!

— Я не была уверена, что смогу сказать тебе раньше. Теперь я не уверена, что я вообще собиралась сделать. Всё так… запутанно — я вздохнула, мечтая, чтобы я тоже могла исправить свои воспоминания. Простые пони вроде меня не предназначались для таким мозголомных проблем!

— Осторожнее с этими манипуляциями с памятью. Мы пытались воспользоваться ими, чтобы избавить Скотч от кошмаров. Сработало не очень, — предупредила я, взглянув на ночь и несколько огоньков, заполнявших её, далёкую и тёмную, как чернь за звёздами. Я вздохнула. — И я знаю, что тебе это не понравится… но Богиня знает о Садах Эквестрии.

— Что? — спросила она, в ужасе уставившись на меня. — Как? Я думала…

— Она знает, что они существуют, но не где они, или что они делают. Спайк в безопасности. А у меня мозг настолько повреждён, что Лакуна никогда этого не прочитает. Но тебе стоит знать, что Богиня думает, что их можно использовать… ну… не по назначению.

— Не по назначению? Как? — Затем её глаза расширились. — Ты имеешь в виду, вместо очищения… она сможет использовать их, чтобы всё отравить?

— Мгммм… — кивнув, сказала я. — Я себя так же чувствовала, когда Лакуна проболталась. Богиня сможет с помощью Садов Эквестрии закончить то, что недоделали бомбы. — ЛитлтПип простонала, похоронив лицо в копытах. — Ну… наверное, бомбы плюс ещё порча, — поправилась я и похлопала её по плечу.

— Всё в порядке? — спросила Хоумэйдж, подойдя к нам.

— Оу, просто анекдоты травим. Радиация. Порча. Конец света, — сказала я, закатив глаза.

— Очень смешно, — пробормотала Хоумэйдж, взглянув на маленькую единорожку.

— Лично я хотела бы знать, что такое эта Порча… в смысле, у меня пистолет ей заряжается!

— Это зелье, изготовленное Твайлайт Спаркл за годы до конца войны, — удручённо пробормотала ЛитлПип. — Твайлайт Спаркл использовала его для создания аликорнов. Это было её последнее творение перед тем, как пали бомбы. Огромные чаны, заполненные ею, стояли в Марипони, а норы алмазных псов были затоплены бракованными партиями.

Я моргнула, уставившись на ЛитлПип.

— Ну… это ничего не объясняет.

— А? — ЛитлПип медленно подняла голову, чтобы посмотреть на меня.

— Ну… в смысле, это не может быль просто зельем. Потому что Порча везде, да? — спросила я, глядя на Хоумэйдж.

Серая единорожка нахмурилась, но затем кивнула.

— Эм… да… но загрязнение сильнее всего в Марипони. — Она почесала нос, её брови двигались будто вязальные спицы. — Но… Порча широко распространена по дороге от Хуфингтона до Троттингема.

— Значит, зелье магически телепортировалось через половину Эквестрии из Прекрасной Долины? — спросила я, глядя на них, и теперь ЛитлПип тоже выглядела сконфуженно.

— Слушай, зелье провоцирует массивные магические мутации. Я не знаю, как оно стало таким… таким рассеянным… но как-то стало, — нахмурившись, сказала ЛитлПип.

Но старый экспресс Блекджек проезжал неподалёку.

— Если только… Твайлайт создала заклинание для нейтрализации Порчи ещё до того, как она закончила работать над зельем, верно? Зачем ей было создавать нейтрализующее заклинание для собственного зелья, которое она даже не закончила? — хмурый взгляд ЛитлПип растворился, и она кивнула. Я почувствовала, как у меня в голове загорелась пятиваттная лампочка. — Значит… чем бы Порча не была… она не может быть зельем… или скорее… она не может быть просто зельем.

— Наверное… я не знаю, — хмуро ответила ЛитлПип. — Как-то не складывается…

— Должно быть, у Твайлайт была какая-то подсказка насчёт того, что это за Порча и как её остановить, до того, как она сделала зелье. Какое-нибудь… что-нибудь. И она создала заклинание для его удаления. Затем она воспользовалась этим чем-нибудь, чтобы сделать аликорнов. — Я соединила копыта в хлопке.

— Возможно… — вздохнув, сказала ЛитлПип, почесав подбородок. Затем она нахмурилась. — Аргх… ненавижу мистику.

— Это ты мне говоришь? — засмеялась я и получила улыбку в ответ. Подошла Глори, также улыбаясь.

Все пони начинали направляться к лифту. П-21 нёс Скотч на своей спине, и я почувствовала тепло и комфорт в своём… магическом кровяном насосе. Мы тоже начали собираться.

— Знаешь, что хреново? Мне, скорее всего, утром придётся вычищать всё, что произошло сегодня ночью, — со вздохом сказала ЛитлПип, когда мы вчетвером зашли в кабинку.

— Ну… — сказала Хоумэйдж с таинственной маленькой улыбкой после того, как она нажала на кнопку, и двери закрылись. — Значит, нужно сделать эту ночь достойной того, чтобы её забыть.

* * *
Было очень поздно… или очень рано… когда я стащила себя с потной простыни, слушая храп, наслаждаясь простой музыкой неавтоматизированного дыхания. Я чувствовала себя хорошо… не просто целой или нераненой… а хорошо. И подойдя к окну и увидев слабое сияние на востоке, я была рада тому, что Глори меня спасла. Рада, что я встретила ЛитлПип и Хоумэйдж. Еще существовали хорошие пони… пони, которые хотели дружить и помогать.

— Пони, за которых стоит бороться, — тихо сказал Крупье, сидя на подоконнике. Я взглянула на него. Он выглядел моложе, я не знала, что это значит. Он приподнял свою потрёпанную, широкую шляпу, глядя на восток. — Значит, ты всё-таки идёшь.

— Ты же знал, что я пойду, — тихо ответила я.

— Я знал, что ты пойдёшь, — прохрипел он, помешивая карты. — Но кто-то должен был дать тебе выбор… даже если бы ты никогда не смогла его сделать.

— Спасибо, — искренне ответила я. Я услышала шаги за спиной, и он изчез из виду.

— С кем ты разговаривала? — тихо спросила Глори, обнимая меня, прижимая свои копыта к моему телу и прикрывая нас обоих своим крылом.

— Просто мой глюк, — сказала я, прижавшись к ней, благодарная каждому неметаллическому дюйму моего тела. Я всё ещё чувствовала её запах, её вкус, и когда мы поцеловались, это был самый сладкий вкус в жизни. Наконец, я отошла. — Спасибо тебе за прошлую ночь.

— Я не была уверена, что ты этого хотела… после… после того, что произошло на лодке, — мягким, озабоченным голосом сказала Глори.

— В смысле, когда меня изнасиловали? — Интересное было слово. Мне показалось, что я вздрогнула, или что-то вроде того. Но оно было скорее как свинцовая гиря на моей душе, сдавливающая мои чувства под своим угнетающим, тяжёлым весом.

Она кивнула.

— Я не думала, что тебе захочется… ты знаешь… вообще.

Я улыбнулась и снова поцеловала её.

— Они не победили меня, Глори. Если бы они нашли Скотч… если бы они её коснулись… я была бы разбита. Так было лучше. Они крепко меня изнасиловали… порвали мне мясо… мне не важно. Мне не важно, как издеваются надо мной. Пока они не трогают кого-то ещё… не важно. — Всё воспоминание было одной уродливой тучей. Я не могла от него избавиться… я не заслуживала избавления от него. Так что я несла его вместе с остальными.

Она задрожала, прижавшись ко мне ещё крепче. Я услышала, как она шмыгнула и тихонько проскулила, стараясь вести себя тише. Горячие слёзы потекли по моей шее.

— Глори… почему… почему ты плачешь? — недоумённо спросила я. Я же просто сказала ей, что всё было в порядке…

— Потому что ты не станешь! — сказала она мне в ухо, приглушая голос гривой. — Ты важна для меня, Блекджек. Ты важна… важна для стольких пони и… ты умерла! Ты была ранена! Ты… святая Селестия, почемы ты так уверена, что ты заслуживаешь страданий? Ты расплатилась за Девяносто Девятое, поняла? Ты расплатилась за всё. Так почему ты не можешь понять, что ты важна, и что ты не должна страдать, так же, как не должна Скотч или я или кто-либо ещё?

Я закрыла глаза и удивилась шелковистости её гривы, струйки её слёз, звук её прерывистого дыхания и биения её сердца. Самый красивый звук на свете.

— Я не знаю… я же сказала. Глюк… — Она заплакала ещё громче и прижалась ко мне крепче, проливая слёзы, которые я проливать не могла. Хотела бы я знать, как заставить её прекратить, или как мне к неё присоединиться. — Всё равно… спасибо тебе за прошлую ночь, — мягко сказала я, удерживаемая ею. — Странно… кажется, я понимаю, почему Деус был таким… — Она замолкла, и я взглянула на неё с лёгкой улыбкой.

— Ты понимаешь его? — Что-то в ней было, взгляд, отдалённый и любопытный одновременно. Наверное, это была Глори-доктор. — Это… я не… эм… ого…

— Прости за глупость, — сказала я с виноватой улыбкой.

— Ты не… в смысле… ты хочешь… как он… — лепетала она, я улыбнулась и поцеловала её.

— Ты не превратила меня в кибер-секс-маньяка-насильника. — По крайней мере… я очень-очень-очень надеялась, что не превратила.

— Я просто имею в виду, что теперь, когда половина меня — механическая, думаю, я знаю, почему он так себя вёл.

Глори немного расслабилась, её любопытство, казалось, превосходило ту её часть, испуганную того, что я могла сочувствовать насильнику… Теперь, когда я была и жертвой, и преступником… если честно, я немного запуталась в терминах.

— Что ты тогда имеешь в виду?

— Профессор сказала, что ему позволили оставить пенис. Выглядит странно, учитывая, что он сделал… — тихо пробормотала я. — Но, Глори… то, что мы с тобой сделали… это было первой, что заставило меня чувствовать себя… пони. Что я больше, чем машина. И то, что ты чувствуешь себя хорошо… чувствуешь себя счастливой… наталкивает меня на мысль, что я больше, чем источник страданий и боли для тебя. Я знаю, что то, что он сделал, делает его монстром… но зная, что он чувствовал… я знаю, как это было для него важно.

Я подумала о профессоре, заточённой в ёмкость лишь со слабой надеждой вернуть своё тело. Протянула бы она так годы? Месяцы? Недели? Пока я не занялась сексом, я не понимала, какой важной потребностью он для меня был. Это была последняя частичка моей плоти и крови. Я бы не смогла выжить, будучи мозгом в банке. Никто бы не смог… сохранить свой разум нетронутым.

Я вздохнула, почувствовав, как она опускается, и ощутила её прикосновение к моей самой тёплой и нежной части тела. Я застонала, дальняя часть моего разума говорила мне, что это глупо, неразумно и низко и… и я взяла эту часть, надрала её задницу и откинулась назад, чтобы она помогла мне вновь почувствовать себя кобылой из плоти и крови.

* * *
Моя броня была застёгнута, обычно простая задача теперь была… интересной без магии и с пальцами. Боевое седло, которое вчера для меня соорудил Каламити, было на месте, с винтовкой Тауруса на одном боку и новым двенадцатимилиметровым дробовиком на другом. Бдительность была отполирована до блеска и расположена в кобуре на переднем копыте. Лакуна перешила моего Метконосца на хуфбольную форму Потрошителей. Мои сумки были на месте, заполненные патронами для каждого оружия. Я всё ещё привыкала к управлению.

— Как вы умудряетесь не стрелять, когда разговариваете? — спросила я, оглядываясь на Глори. Всё это обмундирование выглядело странно… и немного извращённо.

— Практика, — сказала она, с улыбкой ткнув меня носом. Затем она немного озадаченно взглянула на то, как я работаю языком и, подтянувшись, нажала на небольшую кнопку в углу моего рта. — И ещё предохранители. — Оу, да. Так было бы умно.

Мы прошли на крышу, где ждали три группы аликорнов, шесть зелёных и три фиолетовых. Зелёные аликорны, если верить Лакуне, могли увеличивать дальность телепортации фиолетовых. Ровер ворчал неподалёку, мрачно глядя на аликорнов и храня своё истинное мнение о них при себе. ЛитлПип осталась позади, решив очистить все воспоминания обо мне и моих друзьях. А мне лишь оставалось проследить, чтобы Богиня не высосала мои мозги, пока я спала.

Хоумэйдж подошла ко мне и ткнула меня носом.

— Будь осторожна. Я слышала, в Хуфингтоне опасно.

— Это ты будь осторожна, — с улыбкой ответила я.

— Глупости. Я живу в Тенпони. Что может со мной здесь случиться? — парировала она, улыбнувшись. — Я серьёзно. Будь осторожна. Что бы не вырубило САОМТН в долине, это не просто какой-то собиратель вилку из розетки дёрнул. Её вырубил кто-то, кто хорошо знал, что он делает. Так что берегись.

Я снова кивнула и посмотрела на Хелпингхуфа. Он прокашлялся, затем тихо сказал:

— Я присмотрю за твоим железным колечком. Наш ди-джей даст тебе знать, если с ним что-нибудь будет. Кодовым названием будет «научный проект Блекджек» или что-нибудь вроде того. — Я поблагодарила его за то, что он воспринял мою тревогу серьёзно.

Лайфблум холодно, если не слегка любопытно, посмотрел на аликорнов, прежде чем взглянуть на меня.

— Надеюсь, это безопасный вид транспорта.

— У Богини всё ещё есть на меня планы. До тех пор… — я слега пожала плечом. Затем я вздохнула. — Прости, что я не оказалась потомком Твайлайт Спаркл. — Улыбка Хоумэйдж исчезла, и она взглянула на П-21. Я постаралась проигнорировать розовую пони в моей голове, протянувшую «ооооооох», и сфокусировалась на Лайфблуме. И… мне показалось, или фиолетовые аликорны переглянулись между собой?

— Ты дала обществу и мне много пищи для размышлений, Блекджек, — сказал он с улыбкой. — Спасибо.

— Без проблем. И спасибо тебе за книгу. — Я улыбнулась ему, и он моргнул, будто не понимая, о чём идёт речь. — Волшебные Упражнения для Молодых Единорогов? — сказала я, хитро подмигнув.

Он подумал, затем улыбнулся.

— Оу… да. Конечно. Пожалуйста. — Ему на самом деле нужно было идти в актёры. Он меня почти убедил! Затем он отошёл с Хоумэйдж и Хелпингхуфом.

Фиолетовый аликорн позади меня произнесла прямо в мой мозг:

— «МЫ НАДЕЕМСЯ, ЧТО ТЫ НЕ СОБИРАЕШЬСЯ К ЭТОМУ ПРИВЫКАТЬ! КУДА В ЭТОМ ЖАЛКОМ ГОРОДЕ ТЕБЕ НАДО?»

Я взглянула на своих друзей, новых и старых, и улыбнулась.

— Домой.

Мир исчез в фиолетовой вспышке.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 36. Жертвы

«Вот те крест, ну а солгу, кексик в глаз себе вотк… АРРРГХ!»

— Так, когда я сказала «домой», я подразумевала Капеллу или, если быть точной, Звездный дом, — бормотала я, пока мы плелись вдоль железной дороги в сторону Хуффингтона, отсюда даже темные, тяжелые облака над городом, каким-то непостижимым образом казались еще темнее и тяжелее облаков над остальной частью Пустоши.

— Черт, даже телепортироваться внутрь заполненного хлором Стойла казалось мне более вероятным.

Восемь металлических рельс тянулись от горизонта к горизонту насколько хватало глаз. Похоже, что кто-то сильно постарался очистить эти пути. Наименее побитые и заржавевшие, они казались единственными, что были выбраны для ремонта, а слишком прогнившие шпалы были заменены.

— Богиня не хочет более рисковать своими детьми в том месте. По крайней мере, пока проблема с Магической Аномалией не будет решена, — тихо произнесла Лакуна. — Ты прекрасно знаешь, что множество аликорнов способны вызвать резонанс. И, технически, мы находимся в одной из прилегающих к Хуффингтону провинций старой Эквестрии.

— Технически, Богиня может поцеловать меня в мою ленивую задницу, — пробормотала Рампейдж, когда мы прошли проржавевшую блок-станцию со знаком, гласившем: «Хуффингтон, двадцать две мили».

— Хнык, хнык, хнык, — подразнила я, закатив глаза. — Всего несколько дней в Тенпони, и ты уже размякла.

Я совсем не чувствовала усталости!..Хотя это, конечно, было своего рода жульничеством.

— Пони всегда ноют, — со смешком поддакнул Ровер.

— То, что нам действительно пригодилось бы, так это транспорт наподобие того, что у ЛитлПип, — произнес П-21. Глори опустила ушки, он добавил:

— Не обязательно воздушный фургон. Но что-нибудь, дабы избежать выматывающих путешествий пешком.

Он остановился и задумчиво оглядел простенькую копытную дрезину, стоявшую в тупике позади блок-станции. Он потер подбородок.

— Эй, Скотч, ты думаешь о том же, о чем и я?

Скотч моргнула, глянув сначала на дрезину, затем на кусты, торчащие вокруг.

— Кажется, да, П-21, но где мы найдем здесь дюжину ракет?

П-21 холодно посмотрел на маленькую кобылку.

— Чего? — защищаясь, произнесла она.

Немного погодя, Скотч проверила машину, обнаружив, что она вполне исправна. Я улыбнулась, наблюдая, как они выталкивали её на отремонтированные пути.

— Что ж, так-то лучше, но как вы собираетесь заставить её двигаться со всеми этими поломанными рычагами.

П-21 повернулся ко мне, его губы медленно расползалась в улыбке.

— Что?

Глори с сожалением поглядела на меня. Рампейдж ухмыльнулась, даже Скотч прыснула со смеху.

— Почему вы так на меня смотрите? — попятилась я. — Чего?!

* * *
— Предполагалось, что я должна быть героическим… лидером… или что-то в этом роде, знаешь ли! — бормотала я, несясь вперед. — Друзья ЛитлПип никогда не заставят её делать подобное!

— П-21! Оно опять издает эти плаксивые звуки, — произнесла Скотч Тейп, пока я тянула дрезину по рельсам, колеса мягко поскрипывали, несмотря на то, что маленькая кобылка тщательно смазала подшипники. В дополнение к смазочному пистолету, П-21 откопал дюжину с небольшим крышек, немного монет и пару кусков металлолома, пока обшаривал блок-станцию и прилегающий ремонтный цех.

— Потому что это пони-двигатель, — фыркнул Ровер.

— Ну тогда поработай вожжами, пока оно не прекратит, — ответил жеребец, лежа позади с подложенными под голову сумками. Кобылка огрела меня веревками по неметаллической заднице, заставив меня подпрыгнуть, покраснеть и оглянуться на друзей.

— Видишь? Довольно быстро реагирует.

— Ненавижу вас… — мрачно проворчала я.

— Потерпи, пока не доберемся до Хуффингтона, — уверила меня Глори, затем потерла подбородок. — Хотя… думаю, мы сможем найти повозку с целыми колесами и шинами. Это определенно сэкономит наше время в пути, чем, если бы мы шли копытами.

— Ты же говорила, что не будешь использовать меня таким образом на постоянной основе! — запротестовала я, потянув упряжь, чем заслужила еще один шлепок вожжами.

— Ну да, но это было до тех пор, пока мы не догнали насколько это приятно не сбивать копыта от постоянного хождения — прыснула со смеху Рампейдж, ловко затачивая когти о вращающееся колесо.

Я глянула на Лакуну, непринужденно летящую подле меня с маленькой улыбкой на губах.

— Чего?

— Ой… ничего.

Аликорн даже и не старалась скрыть веселье.

— Просто подумала, что, наверное, надо упомянуть движущийся на нас поезд.

Я посмотрела вперед и увидела темный силуэт, приближающийся навстречу. Лакуна подняла дрезину и перенесла на соседние пути, силуэт был все ближе и ближе, и…

— Что это еще за хрень? — выдохнула я. Очевидно, что идея насчет пони, тянущего повозку, не нова, но я даже и представить не могла такого пони. Он был огромен. В два… нет, в десять раз больше Биг Макинтоша! Его светло-синяя шкура блестела от пота, пока он двигался на копытах размером с мое тело! Ярко-желтые глаза поглядели на нас с высоты, и он оглушительно фыркнул при виде меня, прицепленной к дрезине.

— Слабачка… — пробормотал пони-гигант, минуя нас.

— Голиаф! Хорош болтать с отребьем! — прокричала тощая желтая единорожка с маленькой платформы на его спине. — Я разберусь, слышь? А ты беги, пока не доберешься до Вечнодикой ветки!

— Да, мама, — выдохнул здоровяк. Он тащил три громадных, ржавых цистерны и пару безбортовых платформ, загруженных сотнями сложенных бочек. Тощие пони с охотничьими ружьями угрюмо наблюдали за нами, проносясь мимо.

Последовала яркая вспышка и костлявая единорожка появилась предо мной.

— Какого забыли на моих путях? — спросила она, глядя на… эмм… всех нас. Затем раздраженно дернулась.

— И который из вас главный?

— Это я, — отозвалась я. Она мельком глянула на меня в упряжи, мигом оценив мои не слишком удачные лидерские навыки.

— Ну да… канеш, так кто главный? — повторила она и поглядела на Лакуну. — Ты с Красным Глазом?

— А если да? — спокойно произнес П-21.

— Тогда тебе лучше подготовить мою оплату! Экспресс не работает за красивые разговорчики о чудесном будущем. Оплата за каждую поездку, понял? — отрезала она. Я заметила, что её живот пересекает длинный шрам. Мина? Мускулы моего живота сочувственно дернулись. Я не была точно уверена, имелись ли у меня внутренности…

Глори поглядела на монструозного пони.

— Что случилось?!

Она сердито оглядела пегаску.

— Не тваво ума дело, вот что!

— Но… он огромный! — промямлила Глори, уронив челюсть.

— А еще синий, — сухо заметила Скотч. — Если ты вдруг не заметила, Глори.

Желтая единоржка фыркнула, но слегка улыбнулась оливковой кобылке.

— Мой мальчик самый чертовски здоровый, сильный, безмозглый и голодный понь, сунувшийся в синюю траву. Жрет целое дерево каждый раз, когда мы останавливаемся в Вечнодиком!

— Ааа… Убийственная Шутка, — раздался тихий голос Лакуны. Желтая кобылка посмотрела на аликорна, но не стала отрицать.

— Значит вы Голиаф Экспресс, да?

— Тягаем все от ФиллиДи до Тротта, до Хуфа, до любого чертового места между ними, если платят хорошо! — гордо сказала брюзгливая старая единорожка. Затем глянула на Глори и указала копытом на сына.

— Звать Голиаф, есль ты прослушала.

— А что за груз везете? — спросил П-21, глядя на удаляющиеся вагоны. Она мрачно и подозрительно посмотрела на него.

— За болтовню не плотють, — отрезала она. — У меня туча дел важнее, чем шлепанье губами с шестью идиётами и полужелезной псиной.

Я нахмурилась, гадая, стоит ли выбить из неё ответы, но затем передумала. Ну правда, она просто пытается выжить.

Будь доброй…

— Скотч? — глянула я на кобылку. — Можешь достать мне… положим… сотню крышечек?

Кобылка порылась в моей сумке, достала окрашенные кусочки металла и передала их сердитой кобылке.

— Твой ответ.

Она взяла крышечки магией, прищурено оглядела их, куснула, затем засунула в свою сумку.

— Думаешь подкупить? — фыркнула она, — Не слишком вежливо, не находишь?

— Тебе нужны крышки, мне ответы. Или ты предпочтешь другие методы? — спросила я, приковав к себе взгляды моих друзей. Я и правда угрожала этой тощей желтой кобылке? Даже мне не было ясно. Но по каким-то причинам, я чувствовала растущее быстрее чем обычно раздражение.

Она, казалось, поняла, куда дело клониться, поэтому слегка смягчилась и кивнула в сторону поезда.

— Бочки полны огнеметного горючего, что хочет Красный Глаз. Поджигатели по-особому смешивают его уже несколько недель. Цистерны? Не знаю и не хочу знать. Есть еще груз, ждущий после этого, — пожала плечами она.

— И как давно ты это делаешь? — спросила Рампейдж. — Работаешь на Красного Глаза, имею в виду.

Она скривила рот и пожала плечами.

— Не. Красный Глаз передает материалы через посредника. Если она не может, он присылает своих ребят. Затем, вместо пары дюжин поездок, он платит, чтобы мы перевезли все разом за пять.

Она хмуро поглядела мне в глаза, затем пожала плечами.

— Неважно… скажи этому глазастому засранцу, что я хочу свои крышки и никаких мне мутных делишек потом, слышь? Или мой мальчик сделает это его красивенькое здание своим отхожим местом!

— Мама! — проревел необъятный синий пони, его голос эхом разнесся по округе.

— Твой состав уезжает без тебя, — произнесла Глори. Тощая кобылка презрительно закатила глаза.

— Святы Богини, еще чего очевидного скажешь? Мож то, что день пасмурный? Или вода мокрая? Дурында однокрылая.

Костлявая желтая единорожка фыркнула и исчезла в ярко-желтой вспышке. Я едва различила соответствующую вспышку на спине громадного пони.

Я закрыла рот, готовившийся спросить о случившемся в Хуффингтоне, затем тихо вздохнула. Полагаю, что придется выяснять это другим путем.

— Хочешь остановим их? Пара метких выстрелов по бочкам и полюбуемся прекрасным видом, — отозвалась Рампейдж, Лакуна перенесла дрезину обратно на рельсы.

Я вздохнула.

— Скорее всего я пожалею об этом, но нет. Доберемся до дома. Хочу выяснить, что там происходит. — Я опустила голову. — Давайте-ка проверим, смогу ли я выжать больше скорости из этих штук! — прокричала я и побежала. Чем скорее я вернусь, тем лучше.

* * *
Странно. Мою спину саднило, бока болели, задницу сводило, а шея одеревенела, но вот ноги были в идеальном состоянии! Хотя вскоре мне все же придется сжевать несколько камушков, в углу зрения мигало сообщение о сокращающихся запасах энергии. Тележка скрипела как ненормальная, что-то внутри неё загорелось. Скотч уже использовала всю смазку, и пахло так, будто в любую секунду дрезина либо заклинит, либо вспыхнет, а возможно и то и другое разом. Несмотря на это, мы приближались к впадине Бримстоуна, я уже могла различить постройки и ограждение. Все выглядело тип-топ. Тихо…

Дерьмо…

— Отцепите меня. Что-то не так, — потребовала я. Куда делось облако каменной пыли? Где часовые? Я нетерпеливо ерзала в упряжи, покусывая удила боевого седла. Глядя на север, я могла видеть Рузенхуффскую Академию, от неё валил дым, укрепленные здания были покрыты трещинами и копотью. Как только меня освободили, я пробежала мимо шлагбаума во двор. Двери в администрацию и бараки были настежь открыты, оттуда раздавался грохот, гиканье и крики. Небольшая группа мусорщиков обчищала здания, не обращая внимание на несъедобное и то, что нельзя было обратить в крышки.

Затем один, наиболее мерзко выглядящий из всех встречавшихся мне, гуль заметил меня. Его глаза расширились и он прохрипел:

— Потрошители!

Знаете… прямо сейчас я чувствовала, что это определение как нельзя кстати подходит. Голодранцы похватали все возможное и рванули от меня, я в три прыжка одолела расстояние между мной и гулем и зажала его у бараков, пока остальные улепетывали с награбленным хламом.

— Что здесь случилось? Где все? Где Дасти Трейлс? — орала я ему в лицо, колотя копытами. Все мои друзья бежали ко мне, чтобы прикрыть, кроме Лакуны, которая чуть поотстала.

— Я не знаю! Я ничего не знаю! — причитал вареный на вид пони, сжавшись в комок.

— Блекджек, — резко бросила Глори, погасив мою вспышку гнева. Я посмотрела на его изогнутые ноги, от моей хватки они с легкостью переломились, а я даже не заметила этого. Не услышала и ничего не почувствовала. Я попятилась, пегаска выудила одно из лечебных зелий, запасенных нами в Тенпони. Я заметила, что оно уже теряет свой насыщенный цвет. Оно еще оставалось достаточно мощным, чтобы поставить гуля на ноги, а добавить к этому немного радиации, и он будет как новенький, так ведь?

— Пришел сюда этим утром, сразу после нападений. Слышал, что здесь завались добра, — хрипел он. — Пожалуйста не убивайте меня.

— Расскажи мне об этих нападениях, — успокоившись, сказала я и отошла достаточно, чтобы он мог сесть.

— Они начались несколько дней назад. Сразу после того, как «Селестия» взорвалась, похоронив Охранницу и половину Рейнджеров. Профессиональная группировка наемников ударила по Мегамарту. И довольно жестоко. Затем они вздернули тех у клиники Флаттершай. Потом Скотный Двор: загнали всю деревню в радиоактивную дыру и подождали, пока они не перемрут. Вот так запросто… Хотя, это может означать несколько новых гулечек, — неуверенно усмехнулся он. — Возможно даже красивеньких.

От этих слов я одарила его своим фирменным взглядом, его улыбка быстро угасла, а взгляд белесых глаз резко ушел в сторону.

— Так или иначе, то место зачистили, а в школе, или как её там, уже была группа, поэтому мы пришли сюда. Мы здесь были всего только час от силы.

— Академия, затем это место, — пробормотала я и нахмурилась. — Но где все пони? — потребовала я.

— Не знаю! Здесь и не было никого! Честно! Неужели ты думаешь, что я смогу вынести целый город, забитый пони, с голыми копытами и размахивая членом? — возразил он.

— Каким еще членом? — издевательски произнесла Скотч.

— Вот дерьмо! Неужели он опять отвалился? — в панике произнес он и глянул между ног.

Я закрыла глаза, едва сдерживая желание превратить его в гнилой фарш.

— Исчезни, — холодно сказал П-21. Гуль кивнул так быстро, что казалось, его голова отвалится, стряхнув при этом облачко кусочков шкуры.

— Да. Точно. Исчезаю! В момент! Где я? Хех… — бормотал он, ковыляя прочь. — Эмм… Хуффингтон возродится и что-то там…

Я развернулась и уставилась на него.

— Что ты сейчас сказал?

Он замер, разрываясь между бегом со всех ног и мольбой о пощаде. Я медленно поднялась на копыта и сжимающейся челюсть взвела винтовку Тауруса.

— Я, сказал? Блядь! Я ничего не говорил… совсем ничего…

— Ты сказал: Хуффингтон возродится. По какой причине? — спросила Глори, загораживая его от меня.

Гуль недоуменно моргнул.

— Ну… хрен его знает. Народ постоянно говорит разное дерьмо в наши дни. Типа «Святая Селестия» или «Выеби меня в жопу мерзлым страпоном Луна». Ну ты понимаешь?

Он отчаянно оглядывал нас.

— Это просто, блядь, что народ болтает!

Я пожевала спусковое устройство боевого седла. Одно движение головы, и я смогу опробовать его в действии.

Будь милосердной — напомнила мне желтая пегаска. Поступай лучше... Глори огляделась на меня, встревоженная моим гневом. Всем своим видом она как бы спрашивала меня, почему я отпустила тех четверых, но была готова истребить этого гуля. Должна признать, это меня тоже беспокоило. Почему я так разозлилась на него?

— Уходи, — мрачно произнес П-21.

— Можно… — он указал на награбленное добро.

— Бери и проваливай! — прикрикнула я. Это был предел моей щедрости на данный момент. Я знала, что для мусорщиков типа него, это был вопрос жизни или смерти… но это не значило, что мне это нравилось. Когда он ушел, я топнула копытами.

— Всё интересующее нас мы сможем получить с мусорщиков. Кто…

— Блекджек, — позвала Рампейдж мрачным, спокойным тоном. Я глянула на неё, затем увидела, что она указывает своим бронированным копытом на металлические ворота. Я посмотрела туда и обмерла. Я была так занята мародерами и гулем, что не заметила двухметровые буквы, нанесенные бордовой краской, которая не была краской.

ОХРАННИЦА.

Я медленно приблизилась, глядя на кровавую жижу, сохнущую в ржавом ведре рядом с дверью и с сунутой туда кистью. Я толкнула дверь, и в нос ударила резкая металлическая вонь, которую едва ли можно описать словами. Все, что я знала — она была непереносима. У меня больше не было органической пищеварительной системы, и поэтому я не присоединилась к своим друзьям, извергающим содержимое своих желудков.

Лакуна застонала и упала. Я резко обернулась к ней.

— Аномалия?

Она кивнула. Вдруг, мои друзья переглянулись между собой. Они все казались уставшими и выжатыми происходящим.

— Раньше такого не было, — тихо произнесла я, глянув на П-21 и Глори в поисках подтверждения.

— Но… разве ты не чувствуешь её? — беспокойно спросил П-21.

Удивительно, но нет, на самом деле. Я не ощущала заторможенности, боли или еще чего. Я чувствовала себя… собой.

— Нет. Думаю, что это из-за кибернетических частей, наверное. — Я нахмурилась, что-то было не так… — Я… посмотрю внутри, а вы поищите что-нибудь, что еще не унесли.

— Она чуть не прибила мусорщика, а теперь заставляет нас делать то же самое, что и он. Не слишком ли противоречиво? — начала Рампейдж, но наши глаза встретились. Я была выведена из себя, и она поняла, что сейчас не время для шуток.

Я сделала пару шагов внутрь и наткнулась на записывающее устройство, висящее на веревке передо мной. Я долго глядела на него, пока наконец не вспомнила, что мой рог не работает… черт! Я потянулась и попыталась аккуратно снять его. Наконец, я сдалась и, попросту скачав запись на ПипБак, отпихнула устройство, послав его качаться во тьме. Воздух был густым и тяжелым, я выбрала аудиозапись.

Я огляделась. Одна синяя полоска на Л.У.М. Если это была ловушка, а скорее всего так и было, тогда они, наверное, используют стелсбаки или плащи невидимости зебр.

Несколько секунд не было ничего, кроме звуков механизмов и движения пони. Затем раздался знакомый хриплый мужской голос:

— Говорят, что Богини любят троицу.

Слова Сангвина заполняли сырой туннель, как если бы он стоял рядом со мной.

— Всегда интересовался, откуда это пошло. Дважды мне говорили: «не слишком то ты стараешься» — и четырежды: «сдавайся, тебе все равно пиздец». И почему именно троицу?

Я прибавила скорости, мои кибернетические глаза выхватывали серые рельсы туннеля, позволяя избегать провалов, пока я осматривалась в поисках мин, растяжек или других ловушек. Что-то витало в воздухе. Он чувствовался влажным.

Последовала еще одна долгая пауза.

— Думаю, это неправда. Мы ждем уже несколько часов, Охранница… а ты все еще не показалась. Также ни слова от этого ебаного ДиДжея. Но я знаю тебя, Охранница. Я знаю, что ты не подохла с тем кораблем. Насрать мне, что они говорят. ТЫ жива, потому что в обратном случае, мне все равно пиздец. А ты жива, поэтому последуешь за мной. Ты просто не совсем, блядь, торопишься.

Я еще ускорилась, пробегая мимо небольшой станции охраны. Теперь я мчалась вперед, то и дело спотыкаясь.

— Ну так… дай же мне подстегнуть тебя. Мне нужна эта программа. Мое время, блядь, на исходе. Нельзя мне больше здесь оставаться. Та штука в Ядре пробудилась благодаря тебе. Нам всем пиздец, и все благодаря только тебе. Красный Глаз возможно… ВОЗМОЖНО… сумеет остановить её. Хрен его знает. Но мне нужна моя часть сделки, чтобы он захотел защитить меня. Мне нужна Химера. А для этого мне нужен ЭП-1101.

Повисла ужасающая тишина, затем раздался скрежет механизмов? сопровождаемый всхлипываниями и рыданиями до смерти напуганных пони.

— Давай.

Раздался голос Психошай.

— Сангвин… Ты же это не серьезно? Разве Скотного двора было недостаточно?!

— Бросайте их! Быстро! — прорычал он. — Всех. А эту оставьте напоследок!

— Как хочешь, — пробормотал незнакомый голос. — Приступайте.

Затем начались крики… точно, как кричал Горгон когда-то. Металлический скрежет стал более приглушенным. Чавкающим. Я не думала, просто бежала. Бежала со всех ног, как если бы могла магическим образом попасть в прошлое. Я ускорялась все сильнее и сильнее, подстегиваемая криками тех пони, что уже не могла спасти.

Внезапно, я очутилась в круглой пещере и попыталась затормозить, слишком поздно обнаружив, что туннель оканчивается обрывом. Меня по инерции протащило вперед и бросило в мрачную, безмолвную бездну. Я изворачивалась, размахивая копытами и надеясь, что мои ноги каким-то магическим образом смогут растянуться, и я схвачусь за край. Надежды оказались напрасными. Я падала под аккомпанемент криков ужаса, идущих от моей ноги.

Водоем внизу прервал мое падение. Он не был слишком большим… или слишком глубоким… но мне этого хватило. Мои металлические ноги камнем тянули меня на дно, несмотря на мои отчаянные попытки выбраться. Я открыла рот и ощутила этот вкус. Мой крик потонул в густом супе из крови.

Он пропустил всех их через дробилку.

Я кувыркалась, пытаясь найти опору под собой. Понемногу уровень кислорода начал падать. Может я была киборгом, но мне все ещё нужно было дышать. Я ничего не видела. Ничего не слышала. Я ощущала кусочки покачивающиеся и касающиеся меня, когда я размахивала и дергала ногами под собой. Я была готова утонуть в размолотых остатках десятков пони рабочих.

Потом я почувствовала копыта, охватившие мою шею и тянущие меня. Моя голова оказалась на поверхности, затем мой рот. Я инстинктивно вдохнула, дурно пахнущий, содержащий медь, металлически вздох. Я хотела избавиться от него. Я хотела проснуться.

— Прекрати, Блекджек! Вставай! — Крикнул П-21 мне в ухо.

Крик длился всего пару мгновений, но мне хватило их, чтобы успокоиться. Я поставила копыта под себя и поднялась. Мои мускулы тряслись, но ноги оставались неподвижными. Отвратительная смесь ошметков пони и дождевой воды были чуть выше уровня груди у основания дробилки. Небольшой синий жеребец аккуратно помог мне добраться до сходни, ведущей к краю, мой увеличившийся вес грозил стянуть меня и соскользнуть обратно. Мне повезло, что я упала именно сюда, а не на многочисленные сталагмиты и сломанные кости, которые с легкостью бы проткнули меня.

Точно. Мне повезло. Впадине Бримстоуна… нет.

— Ты пришел за мной? — спросила я, чувствуя медленно стекающую по моей шкурке зловонную смесь. Я была несказанно рада, что мое усиливающее свет зрение показывало все в черно-белых цветах. Я могла представить серые тона, как обычную грязь.

— Ничего хорошего не случается, когда ты идешь одна, Блекджек, — слегка улыбнулся П-21. Затем он глянул на… останки. Думаю, что света, идущего сверху, было достаточно, чтобы как следует разглядеть их.

— Как мог любой пони сотворить такое?

Я посмотрела на кровавый водоем, невозможно было сказать сколько именно пони пропустили через машину. Десятки? Сотню? Сколько вообще тут работало пони? Единственную вещь я знала наверняка: Сангвин прекрасно знал, как привлечь мое внимание. Он знал один безошибочный способ выманить меня. Вот он. Затем мое ухо слегка дернулось.

— Блекджек.

Я глянула на П-21, затем снова раздался хриплый кобылий голос.

— Блекджек.

Я повернулась и увидела синюю полоску на моем Л.У.М., расположившуюся в бункере камнедробилки. Ледяные мурашки пробежали по спине, я вскарабкалась и уцепилась за край бункера. Стенки покрывал толстый слой крови, на дне лежала кучка конечностей и плоти. Затем кучка пошевелилась. Во тьме открылись глаза.

— Эй, Блекджек, — прохрипела Дасти Трейлс.

Я, не мешкая, спрыгнула в отвратительный бункер и скользнула к песочного цвета земной пони.

— Дасти! Ты жива?.. — Я поверить не могла в это.

— Камнедробилки мало, чтобы убить меня.

Она глянула на мои ноги и чуть улыбнулась.

— Вижу, ты обзавелась чудными новыми ногами.

Я тяжело сглотнула, заставив себя улыбнуться.

— Да. Они даже радио туда встроили.

Я глянула на П-21, отбрасывающего в стороны разодранные куски плоти, дабы можно было увидеть, что удерживает её. Он еще сильнее побледнел, обследовав место.

Она слабо улыбнулась.

— Он остановил конвейер, когда я была наполовину в дробилке.

Я глянула на её бедра.

— Сотворил… сотворил какое-то лечащее заклинание на меня. Убедился, что я выживу, — сказала она, я потянулась и обняла её. Её жгла лихорадка. — Сказал… чтобы я передала тебе сообщение. Сказал мне вчера… если я выдержу… ты сможешь убить его. Ебаный… ублюдок… — Она закашлялась. — Он был прав… я выдержала… знала, что ты придешь. Знала… Глори сможет… спасти тебя…

— Да. А теперь продержись еще немного, а мы найдем способ вытащить тебя и отнести к Глори. Просто… держись, — всхлипнула я… но способа не было. Её талия намертво застряла в восьмисантиметровом промежутке между зубчатыми валами дробилки. Только Селестия знала, в каком состоянии находятся её ноги. И с собой у меня не было запасного контейнера поддержания жизни для её головы.

— Не будь дурочкой… — нахмурившись, прошептала она. — Нельзя тебе тратить на меня время. Он нацелился на Флэнк.

— Как он вас одолел? — спросил П-21.

— Снайперы. Вооруженные лучевыми винтовками. Заняло несколько часов, но двое из них вынесли всех вооруженных пони. Затем грифоны накидали оглушающих гранат. Окружили нас кучкой уродов. После этого расположились здесь. Сказали, что ждут тебя. Гуль, казалось, совсем тронулся умом. Продолжал ждать, пока ты появишься. Болтал сам с собой. Шарахался от собственной тени. Наконец устал ждать и… начал пускать в расход народ. Оставил меня напоследок.

— Грифоны. Красный Глаз, — пробормотала я.

— Наверно… если так, то судя по виду, с которым они на него смотрели… если ты не убьешь его, это сделают они. Он прилично их вывел из себя к тому времени.

Она снова закашлялась.

— Забавно. Меня он тоже прилично вывел из себя, — шмыгнула я.

Она потерла лицо окровавленным копытом и глянула на меня.

— Достанешь мне кое-что? Сомневаюсь, что они нашли это. Не слишком интересовались грабежом. — Она указала в сторону выходного туннеля. — Там.

Я подпрыгнула и перевалила через край бункера, заметив деревянный ящик в указанном ей месте. Внутри был большой глиняный кувшин. Я узнала его с Арены и, аккуратно взяв его передними копытами, вернулась к бункеру. Она посмотрела на меня и слабо улыбнулась.

— Чудно ты ходишь этими своими ногами, прямо как зебра.

— Первый владелец был наполовину зеброй, — ответила я и, выдернув пробку, ощутила мощный запах алкоголя. Он буквально подавлял вонь,стоявшую в помещении. Я поднесла кувшин к её губам, она поправила его передними копытами и сделала долгий глоток.

Наконец, она вздохнула.

— Мамкино молоко… — Она шмыгнула и посмотрела на меня и П-21. — Пообещай, что выпьешь это только через его чертов труп.

Я не могла вымолвить ни слова, моя голова дернулась в судорожном подобии кивка.

— Можешь помочь мне?

Снова повторялся Флэнк и Мини. Она мертва в любом случае — мы все это знали. Вопрос был в том, сколько времени осталось, прежде чем она умрет. Сделай это, Блекджек. Давай! Достань ебучую пушку и подари ей покой! Но я просто сидела, как полная дура. Я не могла двинуться, не могла вытащить Бдительность и подарить ей покой, который она так заслужила.

— Прости… — пробормотала я и повесила голову. — Я… хотела бы, но не могу. После всего… всего, через что я прошла… я по-прежнему не могу сделать это…

— Не вини себя, ты очень славная кобылка, — ответила она. Затем она спокойно глянула на П-21, тот не колебался.

— Мед-Икс? — тихо спросил П-21 и открыл сумку. — Пять доз?

— Пять доз? То, что нужно, чтобы облегчить смерть кобылке, — прошептала она и взяла шприцы. Как ни в чем не бывало, она начала вводить себе препараты.

— Ох… Блекджек. Можешь сделать мне одну вещь напоследок?

Я сунула самогон в сумку и глянула на неё.

— Говори.

— На пути к выходу кнопка… — Её голос становился все тише, когда ударная доза болеутоляющего разносилась по организму. — Красная… ключ в моей шляпе… — Она вздохнула. — Хотела использовать… но… оглушили, не успела.

— Я займусь, — пообещала я. Хоть это я могла сделать для неё.

— Позаботься… постарайся лучше меня. — Она всхлипнула, слезы побежали по её щекам. — Это… была хорошая шахта… Блекджек. Я поступила правильно… ведь так? — спросила она, в уголках рта начала собираться пена. — Селестия… будет гордится… да?..

— Конечно. Я уверена в этом, — ответила я, обняв её и слушая, как дыхание становиться все более прерывистым. — Спасибо… большое спасибо за помощь.

— Ничего… — Она слабо улыбнулась, сняла потрепанную шляпу и водрузила её на голову П-21. — За… препараты… надо… платить…

Он кивнул и тихо произнес:

— Агась.

Она медленно обмякла, ткнувшись мордочкой в мои металлические конечности. Затем издала последний хриплый вздох. Её синяя полоска исчезла с моего Л.У.М.

Все было кончено.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы отстраниться и снова выбраться из бункера. Я потянулась внутрь, схватила копыта П-21 и вытащила его наружу. Затем я просто села, повесив голову.

— Это была…

Пинок, которым он меня наградил, свалил меня на бок. Я изумленно моргнула, наблюдая как он смотрит на меня сверху вниз и чувствуя его горячее, напряженное дыхание. Моя голова еще кружилась от удара, поэтому я просто глазела на него, сидящего на моей груди.

— Если ты скажешь «моя вина», я врежу тебе еще раз, — резко произнес он, затем стиснул зубы и продолжил медленным, чуть дрожащим голосом. — Это не твоя вина. Ничего из случившегося. Ты не могла знать, что это произойдет. — Он пристально смотрел на меня. — И если ты снова начнешь болтать, что облажалась и подобную бредятину, я выбью из тебя всю эту чушь!

— Я должна была разобраться с Сангвином раньше, — отозвалась я. — Если б… — Его копыта снова ударили меня по лицу. Сильно. — Я не… — Очередной удар. — Я могла… — Удар. В конце концов, мы просто лежали там, он тяжело дышал, а я ощущала струйки крови, бегущие из опухших губ и ноздрей.

Мы пристально смотрели друг другу в глаза, в его сердитых глазах блестели слезы.

— Ни за что не позволю тебе ненавидеть себя за это.

Проклятье…

Он был прав. Как бы мои инстинкты не заставляли меня взвалить случившееся на себя, я не могла допустить этого. Это была ноша, которую я не вправе была взваливать на себя. Я улыбнулась.

— Тогда давай доберемся до сученыша, ответственного за это.

Он помог мне подняться и поправил широкополую шляпу Дасти на своей голове.

Мы направились к выходу, и он прошептал:

— Я собираюсь рассказать Скотч. О себе. Её матери. Обо всем. — Он тихо вздохнул, чуть закатив глаза. — Полагаю, что вмешательство в её память мы провернули почем зря, да?

— Мы хотели защитить её и не дать повод для беспокойства, — ответила я, пока мы выбирались. Я внимательно оглядела его. Он выглядел измученным и истощенным Аномалией, но, к счастью, она не плавила плоть в этом месте. Поле не было таким уж сильным, но все же делало шахту смертельной ловушкой для любого, работающего здесь. Одна не вылеченная царапина, и пони умрет. Но в этих камнях и туннелях по-прежнему было полно драгоценных камней…

Я заметила упомянутую Дасти красную кнопку и ухмыльнулась, потирая металлические копыта. Затем я потянулась к блестящей, словно леденец, кнопке… и П-21 шлепнул меня по копыту.

— Не задумывалась, что прежде, чем нажать кнопку, нужно выяснить, что произойдет потом? — спросил он и лег на спину, заглядывая в промежуток между кнопкой и стеной. — Потому что здесь она соединена с динамитом.

Я моргнула и хмыкнула.

— Почему бы это Дасти хотела нас взорвать?..

— Она не хотела. Она намеревалась взорвать любого идиота, которому приспичит нажать эту кнопку, — отозвался он, покопавшись в шляпе и выудив оттуда металлический ключ. Он сунул его куда-то с обратной стороны и повернул.

Я снова потянулась… и снова он шлепнул меня по копыту.

— Но… ключ!

— Обещаю, что ты нажмешь кнопку… — Он еще раз осмотрел её и кивнул. — Похоже, что ключ активирует задержку и взрыватель. — Жеребец тихо присвистнул. — Она подготовила шахту к взрыву. Полагаю, идея заключалась в том, чтобы спуститься сюда, вывести народ по туннелям или как-то еще, а после этого подорвать заряды. Умно. — Он вздохнул и оглянулся назад, откуда мы пришли. — Жаль, что оглушающие гранаты испортили план побега.

— Ээээ… кнопка? — ухмылялась я.

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Обожди пятнадцать минут, пока мы не закончим поиски сверху и не уберемся подальше. Нажми её, затем беги со всех ног. Наружу.

Затем он последовал к выходу, бормоча под нос что-то насчет того, что ему надоело нянчиться. Я вздохнула и стала ждать, постукивая копытом по стене рядом с красивенькой кнопкой и посасывая кусочки вкусных драгоценных камней. Каждый из них давал мне мощный прилив сил, который, в свою очередь, вдохновлял меня на новые, более интересные способы справиться с поставленной задачей. Должна ли я нажать медленно, обдумывая каждое движение? Сделать это стремительно? Передними копытами в прыжке? Не каждый день мне приходится нажимать кнопки, детонирующие тонну взрывчатки.

— Ты определенно та еще двинутая кобылка, — раздался голос Крупье. Я глянула на него через плечо. — Всего ничего прошло, как у тебя на копытах погиб друг, а ты уже от счастья пляшешь, что тебе позволили нажать кнопку, причем с ног до головы покрытая кровью убитых пони.

— А еще разговариваю с тобой, — добавила я, отказываясь прерываться от измышлений о кнопках и способах нажатия на них. — П-21 уже убедил меня не истязать себя за невозможность спасти их. Как только я нажму её, мы отправимся к Флэнку, и я постараюсь напридумывать кучу самых захватывающих и изобретательных способов умертвить Сангвина.

— Как думаешь, почему Сангвин ударил по Скотному Двору? — тихо спросил Крупье.

— Ась? — моргнула я и повернулась к нему. — Потому что он кровожадный ублюдок?

— Задумайся об этом на секунду. Он атакует Мегамарт. Почему?

Я нахмурилась.

— Чтобы выманить меня.

— Но почему Мегамарт? Почему не… скажем… Толл? Или Флотсэм? — спокойно спросил он. — Они гораздо ближе к нему. Вместо этого он проделывает весь этот путь до Мегамарта. Почему?

Я вздохнула, отложив на время философию кнопконажимательства.

— Возможно потому, что они помогли мне?

— Но как он узнал об этом? — снова спросил он. — И после этого он ударил по клинике. А после — по Скотному Двору. Почему именно по нему? Они никогда не помогали тебе. Затем сжег академию. Там даже никого не было, но он все равно сжег её. Почему?

Я хмуро потерла нос.

— Потому… потому, что это было следующим местом, которое я посетила. А потом это! — Кровь струилась по моему лицу. — Но как он узнал, что я была там? То есть ему… — Затем я моргнула и посмотрела тощему жеребцу в глаза. — Ему нужна навигационная схема моего ПипБака…

— Которая была скопирована на ПипБак Мармеладки, — тихо закончил он.

— Который я отдала ему… — я оглянулась в сторону пещеры. — Он сказал Дасти, что отправится во Флэнк!

— Тогда считай, что тебе повезло. Он передвигается по дороге вместо того, чтобы идти напрямую, — Крупье не отвел взгляда от моих глаза и спросил, — А куда он направится, как только закончит с Флэнком?

Я с размаху утопила кнопку и услышала электрическое шипение, затем тут же развернулась и понеслась к выходу. Вышибив дверь всеми четырьмя копытами, я выскочила наружу, на ходу крича своим друзьям бежать.

— Пятнадцать минут, Блекджек! Я сказал пятнадцать минут! — сердито закричал П-21, выбегая из барака.

— Он направляется к Капелле, П-21! После Флэнка он атакует Капеллу!

Синий жеребец мгновенно замолчал, вся наша шестерка со всех ног бросилась сквозь дождь подальше от шахты.

Мгновением позже, грязная земля глухо завибрировала под нашими копытами, когда сдетонировали первые заряды. Мы уже миновали забор, когда здание администрации разлетелось миллионом древесных щепок и кусков металла. Падающий мусор не успел достигнуть земли, когда бараки также взлетели на воздух. Под землей раздался грохот, сопровождаемый сильным порывом ветра, когда полость под нами обрушилась. Я смотрела, как в земле раскрываются отверстия на тех местах, где мы стояли. У меня и вы мыслях не было, насколько большой была та пещера до тех пор, пока не увидела громадную впадину, оставшуюся после взрыва.

— О чем пони думает? Пони бегает по округе и взрывает все, к чему прикоснется! — Фыркнул Ровер. — Почему все вокруг пони взрывается?

— Слушай, Ровер, тебе нужно добраться до Риверсайда и к своим псам. Сангвин атакует каждое место, что я ранее посещала с момента моего выхода из Стойла Девять Девять. Возможно, мы сможем остановить его у Капеллы, но в обратном случае…

Я не хотела загадывать так далеко вперед. Вместо этого, я надела упряжь.

— Давайте!

Я закряхтела, потянув, но колеса дрезины скрипнули и окончательно заклинили.

— Подшипники выгорели! — отозвалась Скотч. — Нужно заменить их, но я сомневаюсь, что у нас есть запчасти, а еще, к тому же, у нас закончилась смазка. Даже если бы у нас было все необходимое, ушли бы часы на все про все.

Я пнула тележку. Нашла, блин, время сломаться!

— Пес вернется в убежище и пошлет предупреждение речным пони. Речные пони ноют, но ловят хорошую рыбу, — почесал Ровер за ухом.

— Ты сможешь безопасно добраться туда? — беспокоясь, спросила Глори.

Ровер фыркнул и поднял металлическую лапу, демонстрируя бритвенно-острые когти.

— Хороши не только для копания сквозь камень, пони. Старый пес знает много фокусов. Пес справится. Пони должны заботиться о пони. В этом пони хороши, — отозвался он, но впервые в его голосе не было обычной язвительности. — Пони, берегите себя.

— Мы можем отправиться к Капелле на копытах, — предложила Скотч.

— Этой займет весь день, к тому же путь пролегает по неисследованным территориям, — возразил П-21.

Рампейдж кивнула.

— На этой территории расположен штаб Халфхертс и разбитый воздушный фургон рядом с логовищем диких гулей. Мы можем пробежать вдоль путей и свернуть к Капелле, но так еще дальше. Та же проблема, если мы побежим до Флэнка.

— Может Лакуна сможет добраться до Мегамарта, поглотить радиации и телепоритровать нас всех туда? — спросила Глори.

— Это займет много часов, — отозвалась Лакуна, с ясно читающимся разочарованием в её мыслях.

— Что если Блекджек отправится в одиночку? Теперь она быстрее передвигается и ни за что не устанет с такими ногами, — подала идею Скотч, постучав копытом по моей эмалированной конечности.

— Так её попросту задавят числом, — нахмурилась Рампейдж. — Чисто для меня, это неплохо, но я то бессмертна. У Блекджек такого преимущества нету.

Глори задумчиво посмотрела по направлению торгового центра.

— Блекджек… когда мы первый раз сюда прибыли, мы подожгли кучку припасов и другого добра. Помнишь?

— Да, — отозвалась я. Помнила я довольно смутно, но была уверена, что там было что-то связанное с жеребцом, швыряющим в меня динамит или что-то в этом роде.

— Ну так, там была куча припасов. Сомневаюсь, что они таскали их на своих спинах от самого Флэнка, — заметила серая пегасочка.

— Ты намекаешь, что у них мог остаться работающий фургон? — спросила я. Она покраснела и кивнула. Я сграбастала пегаску и поцеловала так сильно, что у неё чуть копыта не завернулись.

— Обожаю умных пони! Идем.

Мы двинулись к торговому центру, я оглянулась на Глори, все еще изумленно сидящую на месте.

— Эй, Глори!

Она тряхнула головой, согнав блаженную улыбку, и побежала за нами.

* * *
На этот раз я была рада хуффингтонскому дождю. Он уже лил в полную силу, когда мы добрались до торгового центра, и покрывавшие меня кровавые ошметки были по большей части смыты. На минуту я испугалась, что мы снова в пролете, и остается только попробовать пробежать весь путь до Капеллы. Но потом Рампейдж проверила площадку за зданием и обнаружила слегка проржавевшую повозку. Одна шина была плоской, а ось жутко скрипела, когда Рампейдж вытащила ее, но Скотч только потерла копыта.

— Мне нужно, чтобы Лакуна левитировала ее повыше. Понадобится немного чудо-клея, немного скипидара, кусок воздушной камеры и смазка… Любая смазка или масло, что вы сможете заполучить!

С этими словами она достала ключ, и мы принялись за поиски. К счастью, П-21 нашел канистру с маслом в задней части бара, а Глори отыскала камеру и принялась помогать Скотч.

Ну а я? Я сунула четыре монеты в музыкальный автомат, выбрала песню и лягнула машину сбоку. Огоньки померцали, и машина издала сухой хрип. Я порылась за барной стойкой и среди десятков пустых бутылок нашла флягу Дикого Пегаса. Порысив к столу, за которым мы с Дасти сидели так давно, я принялась практиковаться со своими пальцами, переставляя две наименее грязные рюмки, которые смогла найти. Автомат щелкнул, и заиграла музыка. По привычке я включила запись, сидя за столом и рассматривая разбросанные по нему карты.

Я сгрызла немного камней, потом заметила перевернутую карту и уставилась на нее. Я попыталась представить, как ее охватывает моя магия. Попробуйте представить это как ветер, овевающий объект, говорилось в книге, словно вы дуете на него без помощи легких. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, хотя мои виски и бесполезный огрызок рога болели. Я попробовала представить свечение, обертывающее карту, и почувствовала слабейшее течение магии и покалывание в роге. Тогда я посмотрела вниз.

Пиковая дама, принцесса Луна, смотрящая на меня с улыбкой. Это было не много… но это было начало.

Я откинулась назад, протянула пальцы и взяла рюмку, когда песня подошла к концу. Я отсалютовала ею пустому стулу напротив меня. За кого я поднимала ее? За Дасти Трейлс? Безусловно. Но я также поднимала ее за Риветс и Миднайт. За тех пони на Скотном Дворе, убитых просто из-за метки на моем ПипБаке. Извращенным образом я поднимала его за Деуса, как монстр за монстра, в безмолвном обещании. Сангвин крутился рядом слишком долго. Настало время прикончить этого ублюдка.

Музыкальный автомат затрещал и, наконец, умер. Я поднялась на копыта и побежала к двери. Мои друзья смотрели на меня, и я должна была сносить самые чертовски пронизывающие взгляды, на которые только способны кобылы, потому что они не говорили ни слова. Скотч и Лакуна прицепили меня к повозке. Я зажала зубами удила и оглянулась, чтобы удостовериться что все пони на борту. Глори забралась на сиденье в передней части телеги и взяла вожжи. Я посмотрела на нее и усмехнулась.

— Эм… вперед? — спросила она, слегка тряхнув ими. Нет, нет, Глори. Не вперед. Шевели копытами.

Я не была сильнейшей пони в Пустоши, но как только натянула упряжь крытого фургона, то почувствовала незнакомую, но доброжелательную оранжевую пони, тянущую вместе со мной. Будь сильной — сказала она мне. А прямо рядом с ней находилась синяя пегаска, уверяющая меня, что это будет так круто! С этими двумя, сопровождающими меня, я могла не просто бежать. Я могла почти лететь!

С взвизгом от моей возницы, мои четыре механические конечности рванули вперед, и мы тронулись на восток. Сангвин захотел найти меня. Он выбрал отличный способ. Я иду, Сангвин, и я доставлю тебе невероятное количество боли.

* * *
Пока я тянула фургон, меня не покидало удивительное ощущение твердой сфокусированности на цели, каждая частичка моей энергии была направлена на движение вперед. Мои ноги по-прежнему были как новенькие, но оставшиеся части из плоти и крови уже довольно сильно устали и вспотели. Я тянула, превозмогая боль. Зверства отнимают кучу времени. Ублюдок желал, чтобы я догнала его. Я просто обязана была добраться до него прежде, чем еще больше пони умрет.

Глори и Скотч направляли меня. Из-за моей сосредоточенности на беге, у меня не было времени разглядывать размытые участки дороги, брошенные фургоны, сваленные в кучу в качестве импровизированных баррикад, или полоски на Л.У.М. Я была слишком занята бегом! Так как ДиДжей Pon3 временно не выходил в эфир, мой ПипБак играл кое-что из лучших записей Микшера, и время замедлилось до настоящего. У меня не было времени думать о будущем. У меня не было энергии думать о прошлом. Мне оставалось только тянуть поводья и слушать топот собственных копыт наряду с грохотом фургона, чтобы знать, куда следовать дальше.

Затем я ощутила натянувшиеся вожжи и скрип тормозов фургона. Я упрямо хотела продолжать бежать! Но затем меня посетила мысль: для остановки была хорошая причина. Мы прибыли. Глори спрыгнула позади меня, пока я оглядывала каменную стену, возведенную вокруг города. Повсюду было полно дыма и огня, но не так уж и много стрельбы. Я по-прежнему не чувствовала необходимость дышать, но перед глазами мельтешили предупреждения об обезвоживании, нехватке калорий и истощающихся запасах энергии. Почему все они были написаны так заумно?

Глори подскочила ко мне, немедленно открыла зубами бутылку отфильтрованной воды и сунула мне в рот. Я начала пить, пока Скотч освобождала меня из упряжи. Мое тело… болело будет не слишком верным определением. Боль, бывшая не такой уж сильной, распространялась по всем органическим частям моего тела. Было ли это от того, что я никогда раньше не пробовала бегать, как сейчас или от чего-то другого?

Прикончив бутылку и будучи отцепленной, я немного пробежала вперед и огляделась. Флэнк знавал лучшие времена, но выглядел на удивление неплохо, Каприз все же последовала моим советам. Две расположившиеся на зданиях турели, что собрала Глори, по-прежнему работали. Единственные ворота были взорваны, но если судить по трупам, раскиданным вокруг, штурм дорого обошелся нападавшим.

— Это только мне кажется или Аномалия ощущается… еще сильнее? — спросила Глори, глянув на исказившееся от боли лицо Лакуны.

— Не знаю. Я ничего не чувствую, — ответила я и двинулась к главным воротам, высматривая красные полоски. Может, нечто заставило Магическую Аномалию распространиться по всей долине? Разве не было это приятной мыслью! Хотя, я все равно не чувствовала разрывающего плоть истощения. Была ли я просто не чувствительна к истощающим полям, или мои синтетические части сопротивлялись энергии Аномалии?

Следуя к поселению, я осматривалась вокруг. Я помнила наркоманов и голодающих пони, то и дело выходящих из города в сторону заболоченных руин города, но сейчас их нигде не было видно. Вместо этого там было расставлено несколько палаток и знамен (три черные вертикальные полоски на зеленом поле), а еще несколько десятков пони, стоящих рядом и наблюдающих за нами, направляющимися к Флэнку. Они не стреляли в нас, и я не видела среди них монстропони, поэтому на данный момент мое любопытство было удовлетворено. Все же… я обязана была проверить их… вскоре.

Я вошла внутрь, глядя на металлические фургоны, перевернутые набок и скрепленные вместе, чтобы сформировать вторую стену. Судя по подпалинам с внутренней стороны, по ним прошлись из чего-то вроде огнемета, мощности которого хватило, чтобы расплавить металл. Отель «Номера» все еще горел, а четыре трупа мантикор говорили мне, что, по крайней мере, одна из пони-монстров была здесь. Все же, Флэнк явно сопротивлялся успешнее, чем Впадина Бримстоуна. Я могла представить снайперов с лучевыми винтовками, убивающих пони сквозь забор из рабицы, что защищал селение ранее, и защитников, разделившихся на две группы, чтобы охранять оба входа.

Затем, словно ниоткуда, появилась красная полоска, кобылка в розовой броне рванула ко мне быстрее, чем я могла себе представить. В мгновение ока она оказалась у моего лица, как и револьвер в её зубах. Я вовремя среагировала, откатившись в сторону и избежав пули в лоб. Однако, следующие три выстрела достигли цели, потрепав мою броню, которая едва сдержала их. Её зрачки представляли собой крохотные точки в её розовых глазах, она резко вскочила на меня, не дав подняться. Кобылка была меньше меня, но её копыта топтали меня с силой, совершенно не соответствовавшей её телосложению.

Рампейдж влетела в неё, сбив с меня, и пара покатилась по скользкой от дождя улице. Еще одна враждебная кобылка рванула к Глори, левитируя перед собой пару металлических дубинок, пегаска быстро повернулась и послала в обидчицу поток магических лучей. Удивительно, но кобылка, казалось, совсем не обратила внимания на сжегшие её плоть заряды. Глори подняла копыта, когда дубинки ударили её по лицу и ногам.

Магия Лакуны обернула беснующуюся кобылку и отшвырнула прочь. Она повернулась, пытаясь подняться, но не смогла, еще двое пони подскочили к поверженному союзнику и вкололи ей подкожное. Кобылка мгновенно вскочила на копыта. Я сконцентрировала огонь на них, заставив кинуться укрытие… хотя бы на некоторое время.

— Лежать! — прорычала Рампейдж, подняв копыта и резко припечатав бьющуюся кобылку. Земная пони яростно лягалась, сминая собственную броню.

— Лежать! — повторила потрошительница, снова ударив кобылку передними копытами, посылая ту катиться по земле. Она упрямо продолжала попытки встать.

— Лежать! — заорала Рампейдж. Кобылка поднялась на копыта, переломанная и истекающая кровью, но все еще пытающаяся атаковать. Еще один удар и голова кобылки треснула, как орех. Она задрожала и обмякла. Розовые глаза Рампейдж встретились с моими, и она пожала плечами.

— Она не слушала.

К тому времени, на моем Л.У.М. высыпала уже куча красных полосок, пони, соответствующие им, сражались с невероятной свирепостью и стойкостью. Они все выходили из Микшера. Я понятия не имела, где в этой суматохе находился П-21, но надеялась, что он слышит меня.

— П-21! Убей робота в клубе!

У меня было нехорошее предчувствие, что все это — дело копыт кобылки.

Я двигалась так быстро, как могла. Единственным недостатком боевого седла было то, что оно сильно снижало мою эффективность в качестве бойца ближнего боя. Я закинулась Стампидом и Баком, удары этих кобылок были весьма болезненны! Я бы скорее предпочла быть подстреленной, чем быть мишенью для подобных пинков. Я двинулась в сторону, сжимая челюсти на левом спусковом механизме и посылая заряд дроби. Свинец сильнее повредил кобылке, в которую прилетел, но я совсем не знала, как сменить патроны без помощи рога, и мне не доставало упорства и стойкости земной пони. Скотч пыталась держаться позади меня, пока две окружали нас.

— Скотч! Зеленые патроны! — крикнула я, закинув её на спину.

— Есть! Используй винтовку, — ответила она, и я сдвинула челюсть вправо. У меня не было шансов попасть, кобылки так сильно были напичканы Дэшем, что я сомневалась, что они физически смогут остановиться. Я слышала звуки со спины, где оливковая малышка вставляла ленту зеленых патронов к дробовику, не Айронпони, конечно, но полуавтоматический АФ-48.

— Готово!

Зеленые токсические патроны несли меньший ущерб, нежели свинцовые, но химикаты замедляли пони достаточно, чтобы я могла всадить им по несколько дополнительных зарядов по туловищу. Они все еще оставались под действием Стампида, Мед-Икса, и, скорее всего, Гидры, что бы я не делала, они продолжали напирать! Хуже всего то, что у них было полно свежих целебных зелий, которыми они не стеснялись пользоваться.

Внезапно раздался громкий свист, и П-21 вышел из Микшера со знакомой измученной кобылкой-доктором. Одна из враждебных кобылок попятилась, пытаясь побороть жажду убийства. Единорожка подняла магией странного вида трубку, зарядила чем-то вроде дротика, сунула один конец трубки в рот и выстрелила дротиком с другого конца в кобылку, наседающую на меня. Она сделала три шага, завалилась набок и упала лицом вниз. Еще один дротик, и за ней последовала другая. У кобылок изо рта выступила пена, я отошла назад, позволив пони-охранницами Флэнка позаботиться о… своих напичканных наркотиками соратниках? Они все были одеты в одинаковую униформу!

Скальпель посмотрела на нас и мягко произнесла:

— Прости. Не узнала тебя. Подумала, что ты одна из этих наемников, вернувшихся за добавкой, или тех дурачков с той стороны.

Она глянула на обездвиженных кобылок в розовой броне охраны.

— Быстро! Тащите их в мой кабинет, пока их сердца не остановились!

— Чем это ты их? — спросила я.

— Фиксер, смешанный с Лунной Пылью, — спокойно ответила доктор.

Теперь, когда битва была окончена, пони высыпали на улицу. Лакуна заботилась о Глори, залечивая её раны своей магией. Мне, если я правильно понимала мелькающие сообщения в моем зрении, нужна была совершенно другая помощь, чтобы залечить повреждения. Я осмотрелась по сторонам, приглядевшись к расплавленной баррикаде и заметив торчащий из неё небольшой кусок металла. Я укусила его, стараясь закрыть рот достаточно, чтобы размягчающее заклинание сработало. Наконец, кусок ржавого металла отвалился, и я прожевала его, скорчив недовольную гримасу. Соли бы.

— Полагаю, что после трех Расплат мне не стоит удивляться тому, чем ты питаешься, — произнес знакомый голос. Каприз выглядела не очень хорошо. Её прежняя мягкость исчезла, а настроение сменилось на беспокойство. Персиковая кобылка заботливо смотрела на меня с неуверенной улыбкой.

— Рада, что Глори смогла поставить тебя на копыта. Она говорила… что ты была при смерти.

— Да, так и было, — ответила я осматривая Флэнк, пока на нас лил дождь. Густой черный дым валил с первых двух этажей «Номеров».

— Вам сильно досталось.

— И все из-за тебя, — вклинилась оранжевая единорожка, четверо её товарищей смотрели на меня.

— Цитрин… — усталым голосом произнесла Каприз. — Если бы Блекджек не заставила нас укрепить оборону, никто из нас бы не добрался до 69 или Микшера. Мы бы полностью были оставлены на их милость.

— А учитывая то, что напавшие на вас ранее пустили каждого пони Впадины Бримстоуна через их собственную камнедробилку, сомневаюсь, что вас бы пощадили, — добавил П-21, став рядом со мной.

— А если бы отдала Сангвину то, что он хочет пару недель назад, сотни пони остались бы в живых, — возразила Цитрин, махнув копытом. — Я слышала, ДиДжей говорил о тебе. О твоих благородных жертвах ради других пони. Что ж, а как насчет пони, погибших из-за того, что ты отказалась отдать ему что бы он там ни хотел, сколько их было? Сотни? Или ты уже стремишься догнать до тысяч?

— Он — монстр, — запротестовала Глори.

— А чем она лучше? — заявила Цитрин, указав на меня копытом. — Как только она показалась в Хуфе, все стало гораздо хуже! Грифоны-наемники, монстропони и охотники за головами никогда не атаковали нас еженедельно до того, как она объявилась. Даже если она собственнокопытно не убила всех тех пони, именно она начала все это!

— Цитрин, достаточно, — произнесла Каприз с металлическими нотками в голосе. — Блекджек никогда не просила об этом!

— Нет, но она, определенно, желает, чтобы реки крови продолжались! — выпалила оранжевая кобылка. Что еще хуже, другие пони прислушивались и выглядели разозлёнными.

— Что, блин, такого серьезного он требует, что ты не можешь отдать это ему?

Я повесила голову, её слова эхом отдавались в моих ушах. Может и правда, все это было моей виной? Если бы я отдала программу ранее, смогла бы я предотвратить все это?

— Почему ты просто не отдашь это ему?

— Да знаешь ли ты, через что ей пришлось пройти, чтобы помочь всем пони в Хуфе? — прокричала Глори. — Ты и представить себе этого не можешь!

— Да заткнись уже, индейка. Возвращайся на свои облачка. Это ты понятия не имеешь, как она поломала жизнь многим в Хуфе! — возразила Цитрин. — Десятки Халфхертс погибли в войне, что она развязала. Вспышки уничтожены! Только из-за неё. Рейнджеры взорвались ко всем чертям! Поэтому я хочу знать, что за хрень она с собой таскает, которая стоит всех этих жизней!

— Это ключ к Эквестрии! — прокричала я сквозь шум толпы, даже Цитрин замолчала. — Это ключ к запуску каждого еще заряженного мегазаклинания. Он открывает все самые грязные секретные разработки двухсотлетней давности. Он позволил бы Сангвину сотворить армию монстропони… и это только Сангвин. — Мой голос затих, и я плюхнулась на землю. — Все, что я знаю — это ключ, чтобы попасть к Ядру. Или еще к чему похуже, — произнесла я и прикрыла глаза.

— Блекджек, — раздался голос П-21, и я почувствовала его копыто на своем плече.

— Нет, П-21. Она верно говорит, — начала я, глядя на Цитрин краешком глаза. — Эта программа стоила жизни всех пони моего Стойла, кроме двоих. Она заставила меня убить десятки пони из-за дурацкой награды за мою голову. Она противопоставила меня одному из самых смертоносных пони, что я когда-либо знала. — Затем я глянула на неё и отрезала. — Думаешь, я не хотела отдать её просто так? Избавиться от неё? Может, я так бы и сделала, скажи ты мне месяц назад, что я потеряю из-за неё оба глаза и все четыре ноги! Или потеряю почти всех пони, что знала! Но я не сделала этого. А как только я выяснила, на что эта программа способна… — Я тряхнула головой и поднялась на копыта, шагнув к оранжевой кобылке и уставившись ей в глаза. — Хочешь, чтобы Сангвин получил подобную власть? Или Красный Глаз? Или еще кто, еще хуже этих двоих? Потому что вот она — цена!

Надо отдать должное Цитрин, она выдержала мой взгляд и полминуты спустя медленно произнесла:

— Может это и правда. Я знаю только, что потеряла мать, когда Деус пришел за тобой, брата, когда Халфхертс воевали с Потрошителями и маленькую сестру, когда… — Она замолчала и глянула на горящее здание отеля, затем шмыгнула. — И, прости… каждый из них стоил тысячи ключей к Эквестрии.

Сказав это, она повернулась и отошла к кобылкам, наблюдавшим за пожаром.

Каприз приблизилась ко мне.

— Лучше бы тебе уйти.

Я глянула на неё и увидела сожаление в её глазах.

— Ага. Они ушли на север? — спросила я, пока мы выбегали за расплавившиеся ворота. Я знала ответ, но притворилась, что сердце замерло в груди. Я нашла консервную банку в канаве и укусила её, пытаясь сомкнуть зубы, чтобы задействовать размягчающее заклинание. Каприз состроила гримасу. Вид пальцев, торчащих из моего копыта, и меня, поедающей жестянку, превращал мой визит в нечто слегка фантастическое.

— Три-четыре часа назад, — ответила Каприз. — Мы убили где-то двадцать или тридцать их пехотинцев, прежде чем на нас накинулись монстры. У них была одна пони, дышащая огнем и другая, которая взрывалась! После этого, мы отступили. К этому времени, грифоны в силовой броне были сильно раздражены. Казалось, что они готовы были сами пустить в расход Сангвина. Проклятые ублюдки.

— Красный Глаз временно нанял парочку, — сказала я, пока мы возвращались внутрь. Я ощутила взгляд Цитрин на своей спине, но когда обернулась, та отвела взгляд в сторону горящего здания.

— Психошай говорила, что Сангвин в полном дерьме…

Каприз кивнула.

— Именно. Если ты не покажешься, думаю, они избавятся от него.

— Я больше не могу ждать. Они направляются к Капелле, — тихо отозвалась я. Биться с грифонами и монстропони? Мне нужно… что-нибудь. План… или типа того… Потом я бросила долгий взгляд на персиковую кобылку.

— Поможешь мне?

Каприз ответила на мой взгляд.

— Только если ты поклянешься убить этого мульего сына…

— Договорились. Ты не первая, кто просит меня об этом, — ответила я. Я рассказала ей то, что мне было нужно, и она кивнула. Это обещало влететь нам в кучу крышек, даже со скидкой. Как только она закончила принимать мой заказ, я кивнула в сторону маленького палаточного лагеря.

— А что с ними? Это там останавливались громилы Сангвина?

— Нет. Они — последователи Пророка, — неприязненно ответила Каприз. — Кучка двинутых, думающих, что смогут найти что-то типа райских кущ в Ядре.

— Неужели? Думаю, пойду немного поболтаю с ними, — сказала я, глянув на персиковую кобылку, она отвернулась.

— Каприз? — Она печально посмотрела на меня. — Прости. — Я и представить себе не могла, что кто-то может так же сильно сжать зубы, как П-21. — Прости, что не поговорила с тобой в тот раз, когда мы пытались усилить защиту Флэнка.

— Я на самом деле думала, что ты просто притворялась, не зная, кто я такая, — произнесла она, слегка улыбнувшись.

— Ах да, это… все это «думанье» слишком сложно для меня, — уныло улыбнулась я. Она грустно улыбнулась в ответ, с сожалением глядя на меня.

— Я поговорю со Скальпель и достану тебе все необходимое. Не займет больше получаса, — начала Каприз вежливым, уважительным тоном, затем замолчала. — Блекджек… — На миг она замялась. — Насчет Деуса…

— Это в прошлом, Каприз. Он мертв. Ростовщица убирает браминье дерьмо. Больше добавить нечего, — улыбнулась я.

Она открыла рот, затем закрыла. Её взгляд скользнул прочь.

— Да… конечно… прости… — Она мягко улыбнулась. — Я достану твое добро.

— Ох! Если найдешь немного смазки, нам бы она очень пригодилась! — вклинилась Скотч, указывая на фургон. — Чертова штуковина шатается и визжит хуже, чем Блекджек после ящика Дикого Пегаса.

— Я не шатаюсь и не визжу, когда напьюсь. Судя по достоверным источникам, я становлюсь непобедимой, пока есть чем заливать бельмы, — отозвалась я, надменно кивнув. Конечно после того, как оно метаболизируется…

— Не спрашивай о ванной, — вздрогнул П-21.

— Я пойду поздороваюсь с вашими новыми соседями, — Я глянула на сборище палаток.

— Прошу не говори, что ты собираешься нажить себе во враги еще одну кучу пони, — вздохнула Глори.

— Да я просто поговорить иду! — фыркнула я. — Я не напрашиваюсь во враги абсолютно каждой группе пони, встреченной мной в Хуфе.

— Фоллен Арк? — закатила глаза Рампейдж, — Вспышки. Поджигатели. Технически, Потрошители тоже, хотя это у нас что-то типа прослушивания.

— Ты произвела не самое хорошее впечатление на разведку Анклава, когда пересеклась с ними, — заметила Глори.

— А еще, ты почти перерезала горло Триаж, сразу же после того, как она спасла тебя в Коллегиуме, — добавил П-21.

— Не думаю, что стоит говорить о чувствах Богини по отношению к тебе, — пробормотала Лакуна.

Я почувствовала нечто странное в мозгу, будто бы туго натянутый провод вот-вот должен был порваться. Я пыталась поступать лучше! Правда! Не было моей вины в том, что я наживаю врагов так же легко, как чихаю.

— Ладно! Ваша взяла! Я пойду туда, скажу привет и, скорее всего, запишу во враги очередную группу пони! — возмущенно фыркнула я, опустила голову и проворчала про себя. — Хорошо?

— Как по мне — сойдет, — произнесла Рампейдж, подбежав ко мне и ухмыльнувшись на выражения лиц моих друзей.

— Чего? Я не против, что в неё стреляют. Гораздо веселее всей этой дипломатической ерунды.

Вдвоем мы направились к палаткам, Рампейдж тихо спросила:

— Как Скотч, держится?

— Я… не знаю? — спросила я, глянув на неё. — Она, вроде, неплохо держалась в Тенпони.

— Как раз в Тенпони с ней было совсем плохо. Когда ты умерла… мне пришлось уйти оттуда и ввязаться в драку с аликорнами и местными доморощенными рейдерами, лишь бы держаться подальше от неё, — произнесла Рампейдж с беспокойным выражением на лице. — Она пытается выглядеть храбро теперь, когда ты вернулась, но, думаю, что она продолжает винить себя. А еще, к тому же, она стала до смерти бояться жеребцов.

— Что? — нахмурилась я. — Они не тронули её… — Меня как громом поразило. — Ведь так?

Неужели я пропустила одного и не услышала это?

Рампейдж фыркнула.

— Блекджек, её не насиловали. Они занимались тобой почти час, а она слышала все это. Думаю, что единственный жеребец, с которым она может находится рядом — П-21.

Рампейдж оглянулась в сторону, где Скотч, Глори и Лакуна чинили фургон.

— Уверена, что она мочится в постель.

Я вздохнула, ушки опали.

— Отлично. Еще одна каша, которую мне расхлебывать.

— Или ты можешь сказать П-21 поговорить с ней об этом. Я бы и сама это сделала. Меня насиловали довольно часто. Но если она начнет реветь… — Полосатая кобылка выдала маниакальную улыбку, затем пожала плечами.

— Тебя насиловали? — моргнула я, чем заслужила еще один «опять ведешь себя как дура, Блекджек» взгляд. Имела ли она в виду случившееся с Твист или… нечто другое? Я представить не могла, кто в здравом уме будет насиловать Рампейдж.

— Я уже говорила тебе об этом, — отозвалась она, я была готова запинать себя от того, что забыла. Как вообще можно забыть такое? Она фыркнула, покачав головой из-за моей оплошности.

— Множество пони по всей Пустоши были изнасилованы. В основном кобылки, но и жеребцы тоже. Вспышки промышляли этим. — Она вздохнула и глянула по направлению воздушной станции. — Когда я выбралась из под обломков Мирамэйр, я была никем. А еще у меня была дырка. Гули, что держали меня, продавали мою задницу каждому жеребцу, у которого чесались яйца. Селестия знает, почему я не залетела. Возможно так и случилось, и я попросту убила жеребенка… как Хоуп, — произнесла она страшным, срывающимся голосом.

— Однажды тем двум гулям надоело, и они продали меня тем, кто основал Парадайз. Спустя какое-то время я выяснила, что взрывающиеся ошейники не особо страшны, если ты можешь отрастить голову заново. Я сбежала и снова была сама по себе. Бонсоу и Скальпель были достаточно добры, чтобы привлечь моё внимание, первые, кто не пытался осеменить меня за крышечки.

— А как ты осталась нормальной? То есть… — промямлила я, когда она снова посмотрела на меня, как на идиотку… что, если честно…

— Нормальной? Что заставляет тебя думать, что я нормальная, Блекджек? У меня каждую ночь кошмары. Постоянно всплывающие старые воспоминания. Каждый раз, когда я прихожу в 69, я плачу кобылке, чтобы она позволила мне поплакаться ей в грудь часок-другой, попутно называя её мамочкой. Потом накидываю еще столько же, чтобы она не проболталась. Потрошитель-плакса звучит не слишком грозно, не находишь? — ухмыльнулась она, но глаза её говорили совсем о другом. — Иногда я прихожу куда-нибудь и ловлю на себе взгляды. «Я запросто тебя выебу, если захочу» взгляды. Я ношу шипованную стальную броню, сильна, как три пони, и все равно получаю эти взгляды. То, что я действительно хочу знать: как ты остаешься нормальной?

— Что?

— Я слышала от П-21 и Глори. Ты была, словно глазированный пончик по её мнению. Я чуяла запах крови и спермы. Скорее всего, на «Морском Коньке» все еще можно его ощутить. Так, почему ты не съеживаешься от ужаса в окружении жеребцов?

Я бесстрастно посмотрела на неё.

— Думаю, нам надо поспешить.

Но она прыгнула передо мной.

— Нет, правда. В чем твой секрет? Я имею в виду, что где-то четыре различных члена побывали у тебя в заднице и во рту.

— Слушай, у нас нет времени… — пробормотала я, краснея.

— Интересно, а ты давилась или достаточно быстро глотала?..

— Рампейдж. Не хочу я, блядь, говорить об этом. Это случилось. Это закончилось. Отъебись уже.

— То есть, тебя жестко оттрахали, а после этого ты прекрасно…

— Заткнись на хер, Рампейдж!

— Или тебе понравилось, ты малень…

Я с размаху ударила её в лицо.

— Заткнись!

Внезапно, я уже не могла остановиться. Я продолжала бить, и бить, и бить снова и снова. Её кровь покрывала меня с копыт до головы, пока дикая ярость вырывалась из моего мозга, словно кипящая ядовитая кровь. Я ненавидела её. Я ненавидела её за то, что она разбередила старую рану. Я ненавидела её за то, что она была жертвой гораздо дольше моего. Я думала, что смогу проигнорировать это. Что мне повезет, и я не зациклюсь на этом. Что каким-то образом заслужила тот кошмарный час на «Морском Коньке». Я хотела разодрать её на куски. Я хотела причинить ей столько боли, сколько сама получила.

Моим пальцам нашлось совершенно новое применение, когда они сомкнулись на её шее и сжались со всей возможной силой, что я могла приложить. Никогда больше она не сможет причинить мне боль. Никогда. Я оторву ей голову, если она снова попытается это сделать! Я сдавила еще сильнее, чувствуя как поддаются её хрящи и слушая, как они трещат…

Затем я глянула вниз на её разбитое лицо и сломанную шею и резко отдернула копыта. Розовое сияние окутало её быстро исцеляющиеся раны. Любой другой пони… Я представила Глори или П-21… Скотч… Я села, радуясь дождю. Сильно радуясь. Она глянула на меня снизу вверх, уверенно улыбаясь.

— Конечно… ты в полном порядке… кто бы сомневался? — прохрипела она с мягким сарказмом.

Меня изнасиловали. И от этого мне было отвратительно. Я была так зла, что убила бы любого. Меня очень пугало, что такое может повториться снова. А еще мне было стыдно. Какие бы оправдания я себе ни придумывала… как бы я ни пыталась заставить себя думать об этом, как о чем-то вполне объяснимом… факт оставался фактом — мне было очень больно. И боль эта… будет преследовать меня вечно. Я хотела дрожать, но внутри меня стоялое прежнее замогильное спокойствие, сопровождаемое болью.

Рампейдж застонала и перевернулась на живот.

— Ай… Терапия не должна вредить настолько сильно.

— Рампейдж… Я… — в ужасе запиналась я.

Она вздохнула, глянув на меня.

— Ты не сделала ничего сверх того, что сделал бы любой жеребец или кобылка, будучи прошедшей через то, что ты прошла.

Она медленно подняласьна копыта и встряхнулась.

— У тебя есть отвратительная склонность подавлять подобного рода переживания. Как у меня. Или П-21. Но тебе нужно помнить, что эти мины все еще там, потому что в противном случае кто-нибудь обязательно наступит на них, и последствия будут ужасны.

— Верно… — тихо пробормотала я. Жертва… Я привыкла думать о других пони в качестве жертв, им вредили, а я была той, кто разбирался с их проблемами. Жертвы были слабыми и беспомощными, вроде Дасти Трейлс, брошенной в дробилку. Пони, которых спасают пони больше, сильнее и лучше них, типа меня. Был ли мой показной героизм обычным оправданием для того, чтобы чувствовать собственное превосходство на другими?

Я не могла сказать наверняка… но эта мысль пробрала меня до самых моих синтетических конечностей.

Я глянула на кровь, покрывающую мои копыта и представила её, струящуюся из одной конкретной пегаски. Та ночь в Тенпони была замечательна… без сомнений… но сидя здесь под дождем, я призадумалась. Одно неверное касание… один безрассудный момент… и я могла навредить Глори так же сильно, как Рампейдж. Мысль почти раздавила меня, и я оглянулась в сторону Глори у фургона, едва видимую сквозь стену дождя на таком расстоянии. Спасибо Селестии, никто из них не понял, что я только что сделала.

— Вот почему ты могла говорить с П-21…

— А ты не могла. И именно поэтому я могу подобным образом говорить с тобой на эту тему, а Глори — нет, — тихо произнесла она, пока мы продолжали наш путь к палаткам.

— Не обижайся… но неужели ты не могла подождать, пока мы не разберемся с Сангвином? Потому что времечко ты выбрала не слишком подходящее.

— Почему ты позволила Цитрин болтать о тебе всю эту чушь? — кивнула она через плечо в сторону Флэнка.

— Она была права, — пробормотала я.

— Ей было больно, и ты знала это. Тебе также известна эта боль, Блекджек. Но между болью и правотой есть разница. Её боль не делает её правой. Если бы болью можно было оправдать любое действие, тогда каждый новоиспеченный рейдер в Пустоши был бы совершенно прав, делая всё, что ему бы не захотелось. Мы все жертвы, Блекджек. Единственная разница в том, как именно мы справляемся с нашей болью. — Она толкнула меня своим крупом. — Полсотни крышечек за трехминутную сессию Пустошной терапии.

Я ничего не смогла с собой поделать, выдавив смешок.

— Значит, в Пустоши есть терапевт?

— А то. Помогая тебе, мне легче справиться с моими собственными проблемами, — рассмеялась она.

Я покачала головой, мы приблизились к маленькому лагерю, и несколько вещей сразу бросилось мне в глаза. Здесь было около двадцати пони, сидящих вокруг костров. Я внимательно пригляделась к их грязным и тощим телам, они абсолютно не соответствовали надетой на них одежде. Она выглядела почти что с иголочки! А оружие еще блестело заводской смазкой. Ящики довоенной еды были собраны в кучи неподалеку. Но еще более странным было другое: пони просто сидели вокруг костров, напевая один и тот же… не прекращающийся… мотив…

Мотив, который я уже слышала прежде…

Я села, ощущая холодящий кровь ужас, захватывающий меня. Я глянула на стоящую рядом Рампейдж и представила её, окруженной трупиками жеребят. П-21 в роли кровавого тирана, превратившего собственную дочь в машину для размножения. А Глори… Глори — превратившуюся в нечто. Я желала, чтобы сердце грохотало в груди. Желала хватать ртом воздух. Я хотела кричать! Рампейдж что-то говорила, когда я упала лицом вниз, охватывая копытами голову в попытках избавиться от этих ужасающих мыслей. Это же был всего лишь сон, правильно? Или это было что-то вроде видения? Был ли это именно мой сон, если учесть насколько сильно тогда мутировало моё тело?

Затем я услышала тихий голос. Будто маленький колокольчик наполнил мои уши тихим и чистым перезвоном. Я медленно подняла голову и огляделась в поисках источника, но безрезультатно. Рампейдж опустилась на колени рядом со мной и трясла меня.

— Эй! Эй, ты в порядке? Привести Глори? Начать бойню?

Я пыталась очистить свой разум и подумать, пока гудящий мотив боролся с перезвоном внутри меня. К счастью, оба постепенно угасли, и я привела ум в порядок. Я глянула на Рампейдж и покачала головой. Часть меня сильно желала начать стрельбу, было нечто совершенно неправильное в этой ноте. Но я не могла просто взять и вырезать пони, сидящих здесь…

— Нет… нет… — выдавила я. — Я… в порядке. Просто… здесь слишком жутко.

По выражению лица Рампейдж было понятно, что она не верила ни единому моему слову, я впервые за все время нашего знакомства видела её такой взволнованной.

— Уверена?

— Да. Давай… уже пойдем поговорим с ними. Мне нужны ответы.

— Что ж, хорошо. Только обязательно дай мне знать, когда можно будет начать буйствовать! — отозвалась она со знакомой ухмылкой и едва заметным намеком, что её беспокойство ни капли не улетучилось. Я собралась с силами, снова повернулась к лагерю и шагнула вперед.

Коричневый земной пони приблизился к нам, доброжелательно улыбаясь и, по-видимому, не обращая внимания на разыгравшуюся сценку. Нечто неприятное зарычало на задворках моего разума. Он был слишком чистым. Слишком хорошо накормленным.

— Добро пожаловать. Я — Угер. Вы пришли присоединиться к верующим?

Я глянула на его метку в виде штопора, вгрызающегося в сердце, полагаю, что это был шаг в сторону от его прежней жизни.

— Верующие? — спросила я, глядя на гудящих пони. — Кто, они?

Его улыбка чуть угасла.

— Верующие пришли в этот город чудес, дабы быть спасенными от ужасов Пустоши. Скоро врата откроются, и мы вернемся в райские кущи, где не будем знать недостатка. — Он быстро протянул копыто и достал коробку Засахаренных Яблочных Бомбочек. — Прошу, примите сей благословенный дар Хуфа.

Я взяла рукой коробку и скептически оглядела её. С одной стороны, мне не хотелось бы принимать ничего от этих пони. С другой — коробка выглядела не вскрытой, я могла есть камни и ржавые банки… и я была очень голодна, а они были Засахаренными Яблочными Бомбочками. Что ж… сомневаюсь, что гудением можно заразиться через пищу. Я вытрясла немного хлопьев в рот и пожевала. Мои глаза широко распахнулись, даже для Бомбочек, они были восхитительны!

— Где ты это взял?

— Город направил меня к старой станции подзарядки, где нам и открылось сие сокровище.

— Сокровище? Ты чертовски прав, — сказала я с набитым ртом. Это были лучшие хлопья, что я когда-либо пробовала, и они отлично насытили меня! Я облизала присыпку с губ и нахмурилась. Мой взгляд скользнул по коробке. Что-то было не так.

— Ты сказал, что нашел это на станции подзарядки?

— Воистину. Город всегда обеспечит верующего, — провозгласил Угер. — Едой для голодных. Амуницией, оружием и бронёй для нашей защиты. Даже зельями, не тронутыми Аномалией.

— Коробка совсем новая, — тихо произнесла я. Рампейдж нахмурилась и склонилась над ней.

— Ни выцвела. Ни запылилась. Не помялась. Даже содержимое на вкус, как новое.

— Чудо города — награда для верующего.

— Знаешь, в моем старом Стойле были машины, которые могли производить подобную еду. Естественно не такую хорошую или разнообразную, но все же. Еда из машин. — Я потрясла коробку. — Что я действительно хочу знать — местоположение этих машин.

Совершенно не таких вопросов он ждал от меня.

— Не нам сомневаться или размышлять над чудесами Хуфа, — слегка задетым тоном отозвался он. — Если ты не готова присоединиться к нам, тогда я предлагаю тебе забрать свой дар и покинуть нас. Но я бы хотел, чтобы вы не судили тех, кто за душой не имеет ничего и страдал слишком много.

— Не буду. Но мне всегда любопытно, откуда вас так много пришло, кто дергает за ниточки и каковы этому причины, — Я поднялась. — Спасибо за хрустяшки.

Я взяла коробку в рот. В его голосе не было ни намека на то, что он что-то скрывает. Истинно верующий, полагаю.

Мы двинулись обратно, но нас нагнал Угер.

— Одну секундочку. Вы две, кажется, можете постоять за себя. По Пустоши бродит кобылка, которая владеет кое-чем, что мы страстно желаем заполучить. Она убийца, именуемая Охранницей. На правой ноге она носит черное устройство. Если вы увидите её… если принесете нам то, что она носит, мы вознаградим вас богатствами за пределами вашего воображения.

Я долго смотрела на него. Могу поклясться, что моя правая нога звенела как мешок с сотней тысяч крышечек.

— Полезно знать. А что за устройство, если не секрет?

— Это ключ, открывающий врата Хуфа, — широко улыбнулся он. — Мы видели его во снах.

Не вы одни…

— Когда мы получим его, врата откроются, и нам будет дозволено войти в Ядро. — Он склонил голову. — Хуффингтон возродится.

Когда он ушел, я глянула на Рампейдж. Если этот жеребец пересечется с Цитрин, то неприятностей станет гораздо больше. Но что я могла поделать? Не могла же я просто убить… его… на самом деле могла. Более того, рядом со мной была кобылка, которая не только не осудит, но даже одобрит это. Всего делов-то: скользнуть в З.П.С. и использовать копыта…

Я яростно потрясла головой. Убить жеребца лишь затем, чтобы облегчить себе жизнь? Это совсем не было похоже на меня. Все же, когда я оглянулась на него, тот неприятный голос в моей голове сказал, что я должна это сделать в любом случае, ради собственной безопасности. Просто на всякий случай. Одним пони, охотящимся за моей головой, меньше, на шаг дальше от того сна… Я посмотрела на Рампейдж и увидела понимание в её розовых глазах, понимание того, что было у меня на уме.

— Идем, — вздохнула я, сомневаясь, что когда-либо еще буду настолько открытой.

Мы побрели к фургону… нужно придумать ему имя. Дорожный Бандит? Хм… уже кое-что. Неважно, как только мы вернулись, я увидела, что Каприз принесла мой заказ. Я снова впряглась в упряжь, проделала в картонной коробке отверстия и сунула в них уши, погружая мордочку в сахарное блаженство. Что ж… по крайней мере, у меня есть коробочка моих любимых вкусняшек.

* * *
Новый бонус от механической системы вместо живота: никаких коликов после еды. На самом деле, я не совсем уверена, что я чувствовала, но вряд ли слово «колики» передает это ощущение. Это больше было похоже на странное жужжание в животе. Что бы это не было, думаю, это не влияло на мою скорость. Я тянула вагон так быстро и равномерно, как только могла, посасывая сапфир с глотком воды время от времени, чтобы поддерживать свои запасы энергии на уровне.

Да, теперь у меня был запас энергии вместо болезненного бурчания в животе!

Это было хорошо, так как с каждой минутой я двигалась все быстрее и быстрее. Я думала о Капелле. Кобылки наверняка были силой уведены за мост, а жеребцы сброшены в бурлящую реку. Дождь усиливался, где-то впереди зарычал гром. Отсветы молний плясали меж темных туч. Я надеялась, что Тандэрхед просто чувствует себя усталым или типа того. Мне действительно не хотелось провести еще несколько часов без сознания!

Мы минули поместье Блюблада и наконец увидели деревню. Ни дыма, ни огня, ни валяющихся на улицах тел. И даже был свет в окнах почты и маленькой церкви. В какой-то момент, я понадеялась, что все в порядке. Сангвин валяется мертвым в какой-нибудь канаве. Мы можем пообедать в Звездном Доме, и все будет превосходно.

Иллюзия была уничтожена желтой вспышкой, заставившей мою голову кружиться. Я упала на асфальт. Глори дернула тормоз, но я все еще валялась на разбитой дороге и оставила несколько квадратных дюймов своего лица на поверхности шоссе.

Психошай вертелась так сильно что мне казалось, что она сейчас разорвется надвое и снова рванет ко мне, но поток изумрудных лучей, выпущенных Глори, заставил ее сменить курс и полететь прямо к повозке. Вспышка и треск ознаменовали разряд ее силовых копыт, сбивших пегаску с ее сиденья. Я вскочила на копыта и скользнула в З.П.С, удивившись малой вероятности попадания. Неужели она действительно настолько быстро двигалась? Дробовик трижды выстрелил в замедленном времени, но ни один заряд не задел противника.

Когда время вернулось к обычной скорости, Психошай развернулась и снова отлетела от нас.

— Отцепите меня! — закричала я, стреляя во все стороны, чтобы держать ее подальше от нас. Я почувствовала, что Скотч принялась выцарапывать штыри, крепившие меня к тележке. П-21 достал Аргумент, но ему нужно было, чтобы пегаска приземлилась, чтобы он получил шанс оторвать ей крылья.

Оставалась Лакуна. Фиолетовый аликорн был большим, величественным и полным магии. Также, к сожалению, она была медленной — ее магические стрелы проносились, создавая смертельный барьер, но Психошай оставляла его за спиной. Щит Лакуны вспыхивал при каждом контакте с ее силовыми копытами, все четыре которых ударяли практически в полную силу. Без клетки, сдерживающей ее, Психошай могла двигаться до смешного быстро, и аликорн постепенно уставала от мощных и точных атак с налета.

К тому времени я освободилась и выступила вперед.

— Лакуна! Попробуй схватить ее!

— Мы пытаемся, но она… Раздражающе… Шустрая! — проговорил ее голос в моей голове.

— Не выйдет! — закричала Психошай, мощным хлопком крыльев разворачиваясь и уходя в штопор по направлению к Лакуне. С взрывным треском желтая пегаска проломила щит аликорна и врезалась обоими копытами прямо в ее голову. Лакуна упала с небес прямо в груду жухлой влажной травы.

Надеясь, что ей понадобится хотя бы секунда для наслаждения победой, я попыталась совершить выстрел из винтовки с помощью З.П.С., однако она не собиралась замедляться после удара по Лакуне и снова нырнула прямо ко мне. Я увидела ее широкую убийственную усмешку, ее ликующе расширенные желтые глаза и потрескивание ее силовых копыт. И мало того, я наконец поняла, почему она била с такой точностью — на ее левой передней ноге находился ее собственный ПипБак.

В этот момент стальная стена в красную полоску появилась передо мной, и Психошай врезалась всеми четырьмя копытами в бок Рампейдж. Я услышала, как ребра ломаются подобно сухим веткам, но, несмотря на то, что Рампейдж хрюкнула и слегка наклонилась, она не упала.

— Моя очередь! — прошипела она через боль, вставая на дыбы и ударяя накопытными когтями прямо в лицо Псхошай. Шесть кровавых борозд открылись на шкуре пегаса в то время, как она пыталась отлететь подальше, усиленно хлопая крыльями.

Однако, Рампейдж не дала ей такого шанса — она прыгнула вперед и приземлилась на спину Психошай подобно падающему дому. Желтая пегаска закричала, когда когти врезались в ее плечи и ляжки.

— Так… Жаль что у меня нет древодробилки. Но… — она усмехнулась от уха до уха — Загадай желание.

— Рампейдж! — закричала я, останавливая ее порыв разорвать желтую пони надвое. Что-то здесь было неправильно. Я медленно приблизилась, в то время как Глори и Скотч работали над оживлением Лакуны. Глаза Психошай были широко раскрыты… и полны ужаса. Я медленно подошла к ней и она шмыгнула носом.

— Привет Психошай.

— Флаттерш… — Начала она, потом вздрогнула и посмотрела на меня. — Ты должна помочь ему. Ты должна… Ты должна дать ему программу. Пожалуйста!

— Он попробовал силу, подкуп и принуждение, и теперь он послал тебя умолять за него? — спросила я, садясь.

— Он не посылал меня! — она попробовала скинуть Рампейдж с себя, но моя подруга даже не шевельнулась — Они убьют его!

— Забавно. Я тоже собираюсь его убить — сказала я, медленно улыбаясь — Звучит как будто у него проблемы.

Она шмыгнула носом и снова посмотрела на меня.

— Ты должна спасти его. Ты обязана! Хоть кто-нибудь! — она сказала, снова пытаясь освободиться — Дай мне программу! — закричала она в безумном отчаянии, хватаясь за меня копытами.

— Девочка, ты совершенно раздавила свое яблоко — сказала я, почти веселясь — Ты реально думаешь… после всего что он сделал, не упоминая тебя… Я просто решу спасти его?

Она посмотрела на меня и кивнула. И тогда веселье куда-то пропала, и я заорала на нее:

— Он пропустил целое поселение шахтеров через камнедробилку и оставил последнего живым, чтобы передать мне, куда пойдет дальше! Он отправил целый город в радиоактивный кратер и смотрел, как они умирают! Он послал Деуса в мое Стойло! И я не собираюсь представлять, что он еще мог сделать и я об этом просто еще не слышала!

Она окончательно поникла, всхлипывая и пряча лицо в копытах.

— Я знаю… но он это все что у меня есть. Никто больше не собирается его спасать. Поэтому я должна.

Она окончательно разрыдалась, упав в грязь. Я вытаращилась на нее, а П-21 появился из-за дождя и уселся рядом со мной.

— Ты не можешь серьезно принимать это во внимание — тихо сказал он. Я не могла ответить ему что это безумие, и мы оба знали это. — Этот пони ответственен за превращение нашей жизни в настоящий ад. Этот мудак открыл Девяносто Девятое для чертова вируса! Ты обещала Дасти Трейлз! — прокричал он.

— Я знаю! — прокричала я в ответ, заставив его упираться. Я знала, что Сангвин монстр. Полнейший изверг, заслуживший смерть. Я знала это. Но я никогда не могла представить, что заставлю пони умолять о спасении этого существа. И нехорошие мысли прокрадывались в мою голову. Может ли спасение Сангвина сделать меня… лучше? Еще один маленький желтый пегас в моем мозгу умолял меня сделать именно так.

— Пожалуйста. Он все, что у меня есть… — прохныкала она, — Если он не получит программу, он убьет каждого пони в Капелле. И Вермиллион убьет его. Или что-то хуже в Ядре убьет его. Или ты убьешь!

Я вздохнула и проигнорировала вспышку П-21.

— Кто он, Психошай? Почему я должна простить такого монстра, как он? Кто он для тебя?

Она задрожала, закрывая глаза.

— Мою маму убили рейдеры еще когда я была в ее чреве. Он вырезал меня… Использовал свои машины для поддержания моей жизни. Он… он воспитал меня. Дал мне имя. Научил меня читать. Сделал так, чтобы я была лучше и сильнее всех остальных — сказала она, снова попытавшись спихнуть Рампейдж и снова безрезультатно.

— И вы двое были… Ну… Близкими друзьями? — спросила Глори, неловко стуча копытами друг о друга. Все уставились на нее, и она выпалила — Так Маллет сказала!

— Что?! Нет! Это отвратительно! — ответила Психошай с неверием.

Рампейдж удивленно моргнула.

— Серьезно? Так ты не скакала на его вяленой колбаске?

Желтая пегаска отвела глаза, становясь ярко-красной.

— О. Так ты хотела этого.

— Он был единственным, кто был мил со мной — пробормотала она, снова закрыв глаза. — Но… Он называл меня своей маленькой кобылкой…

Я вздохнула, посмотрев на Рампейдж, Почему ничто никогда не бывает простым?

— Итак, Доктор Рампейдж?

— Ну… Она… Я думаю… Чертовски чокнутая — мягко сказала она. Потом она посмотрела на меня — Ты, к тому же, имеешь дерьмовый вариант кровоточащего сердца. Худший в истории Пустошей. Ты не можешь хладнокровно убить пони, ведь так? Ты нормально убиваешь если кто-нибудь стреляет в тебя, но через момент… секунду… Ты сталкиваешься лицом к лицу с сознательным убийством… И твои кишки сжимаются.

— Я не палач — заявила я. Мысли мои тем временем были в Бримстонской Впадине. Во Фланке. В Девяносто Девятом. Так много пони заслуживали мести.

— Если ты не можешь, позволь нам — мягко проговорил П-21.

— Точно! Мы с П-21 можем обыграть это — Рампейдж хихикнула. Психошай нелепо хныкала под ней.

Я вздохнула. П-21 застонал и закрыл лицо копытом.

— Только не этот чертов вздох. Я знаю этот вздох. Это вздох «Я не хочу убивать кого-нибудь заслуживающего этого».

Я слегка улыбнулась и посмотрела на пегаску.

— Извини, Психошай. Я не обещаю пощадить его. Не после того что он сделал. Особенно после Бримстоуна и того, что он сделал с Дасти. Извини.

Психошай шмыгнула носом и жалко захныкала, вдавливая свое лицо в грязь. Рампейдж закатила глаза.

— Я думаю, ты не хочешь, чтобы я случайно чихнула и разорвала ее пополам? — Я кивнула, и она простонала — Мягчайшее чертово сердце на Пустоши. Ты можешь нажать на кнопку или выдернуть вилку из розетки, но лицом к лицу, хороший и плохой…

— Я не палач — тихо повторила я, глядя на Психошай. — Приклейте ее крылья к дереву. Со временем, она сможет освободиться.

Она с ненавистью посмотрела на меня, слезливо шмыгнув.

— Тогда она придет ко мне… И в следующий раз, Рампейдж исполнит свое желание. Но извини, я не могу обещать тебе это.

Рампейдж грубо соскочила с нее, схватила зубами за одно из крыльев и потащила пегаску к деревьям возле поместья, в то время как Лакуна сдернула ее силовые копыта. Она кричала снова и снова, что собирается убить меня, пока Лакуна не заткнула ей рот ее собственными желтыми перьями. П-21 посмотрел на меня, а я посмотрела на Капеллу.

— Не смотри так на меня. Я знаю, что я дура, потому что освободила ее.

— Я не думаю, что ты дура. — солгал он, но когда наши взгляды встретились, он вздохнул, закатил глаза и проговорил с улыбкой — Хорошо, ты дура. Но ты замечательная дура. Я просто надеюсь, что никто не погибнет потому, что ты продолжаешь давать пони вторые шансы.

Я тоже улыбнулась и посмотрела на Капеллу. Часы назад я была так уверена. Теперь я сражалась с самой собой. Я закрыла глаза, вспоминая свое обещание Дасти и всем другим пони, кому нужна была моя месть. Думала обо всех пони, что подвергались опасности. Впервые за долгое время, мне нужен был кто-нибудь… Крупье… Маленькие воображаемые пони… Звезды как они есть… Чтобы подтолкнуть меня к тому или иному решению. Ничего. Это было мое дело.

Я задумалась о маленьких фигурках в моих сумках, о кобыле, улыбавшейся в атриуме клиники Флаттершай. Кобыле, которая стала матерью в далекие времена. Прости…

Сангвин должен умереть.

* * *
Мы смотрели на город со стороны дороги.

— Итак… Дай догадаюсь. Ты просто поскачешь туда, и дальше мы будем действовать как получится? — спросила Глори с полуулыбкой.

— Мне нравится этот план! — заявила Рампейдж, радостно стуча копытами.

— Нет — я не хотела получить еще один Фоллен Арк. Не здесь. — Во-первых, П-21 и я пойдем туда и хорошенько осмотримся на месте. Я не хочу очередной кровавой бани. — Я порылась в своих сумках и достала один из трюков, приобретенных мною во Фланке — новенький СтелсБак — Сидите спокойно, мы скоро вернемся.

* * *
— Окей — я выдвинула палец и принялась рисовать им в грязи возле вагона. СтелсБаки отработали достаточное время, чтобы я могла сходить туда и обратно. С тех пор, как мы вернулись, лицо синего жеребца сохраняло бесспорно самодовольное выражение.

— Вот расклад. У нас есть час или около того, в лучшем случае, прежде чем ситуация ухудшится. Они заметили что Солнышко пропала и думают что мы скоро придем.

Я посмотрела на Психошай.

— Сангвин пытается заставить Вермиллион, главную грифону, отправить остальных летунов проверить дорогу. Вермиллион просто хочет стереть город в порошок. Я действительно хочу ударить их до того, как они настигнут нас.

— У нас есть план? — улыбаясь, спросила Глори.

— На самом деле, есть.

Я нарисовала извилистую линию в грязи, потом добавила квадраты, обозначившие расположение зданий.

— Два снайпера прячутся в колокольне часовни — я поместила две крышки в соответственную точку. Ни один пони не может спрятаться от Л.У.Ма… Ну, ладно, некоторые могут, но эти двое не смогли. — Это пони, и они твои, Лакуна. Прибей их. Используй контроль разума. Урони на них лодку. Как хочешь.

Фиолетовый аликорн кивнула:

— Я постараюсь соответственно нейтрализовать их.

Я положила по крышке около часовни, в дом Секаши и в почтовый офис.

— Здесь позиции трех пони-монстров. Драконопони здесь — я прикоснулась к первой — Взрывающаяся здесь — ко второй — и мантикора. — я указала на третью. — С ней еще трое ее питомцев.

Я посмотрела на Глори.

— Мантикоры все твои. Держи их под обстрелом. Если попытаются сбежать или спрятаться, хорошо. Нет… Тогда ты знаешь что делать.

— Поняла — кивнула в ответ она. Скотч Тейп освободила Психошай от ПипБака Мармеладки и поместила его на копыто Глори, и та все еще периодически пыталась дотянуться копытом до отметок Л.У.М. в ее поле зрения.

— П-21 нейтрализует Фьюри и присоединяется ко мне в часовне — он кивнул, не выглядя особо счастливым.

— А пони-дракон мой, так? — радостно заключила Рампейдж и пустилась в пляс — Я буду бить дракона, я буду бить дракона!

— Ее зовут Прелесть — сурово заметила Скотч, и я улыбнулась.

Время обломать Рампейдж.

— Нет — сказала я, и она немедленно приземлилась на круп и воззрилась на меня. Я поместила четыре крышки в одном из небольших зданий — Здесь два пони и два грифона — я вздохнула и улыбнулась — Сделай то, что у тебя лучше всего получается.

В часовне разместились еще четыре крышки.

— Еще два пони здесь, вместе с Вермиллион и Сангвином. Мы с П-21 займемся ими. Когда вы позаботитесь о своих целях, встречаемся здесь. Они держат большинство детей в этом углу — я поставила там Спаркл-Колу и посмотрела на Лакуну. — Я буду реально счастлива, если ты направишься туда и будешь держать щит так долго, как только сможешь.

Скотч насупилась и принялась нервно жевать губы.

— Ты… ты не сказала, что я буду делать. Пожалуйста, я действительно хочу помочь! Не оставляй меня в тылу снова!

Я улыбнулась ей.

— Не волнуйся, Скотч. Пока не время — уверила малышку я, доставая небольшую банку с Минталками — Ты получишь самое важное задание.

* * *
Улицы Капеллы все еще были тихими и пустыми, город выглядел покинутым для каждого, кто не замечал случайные взгляды, скользящие по улице из-за заколоченных окон. Пара лучевых винтовок высовывалась в ночную морось из колокольни, контролируя окружение. Снаружи большого белого здания сидела удрученно выглядящая кобылка. На первый взгляд, она была обычным фиолетовым единорогом с немного странной зеленой гривой. Присмотревшись, можно было различить ее ящерообразный, покрытый шипами хвост, когтистые конечности и то что ее «грива» была на самом деле полоской зеленых шипов.

Что-то замерцало, и возле угла дома появилась оливковая кобылка. Она очень тепло улыбнулась и поманила драконопони к себе. Подозрительная кобылка зашагала к углу, и мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я сжала зубы, но пара исчезла за углом без единого признака насилия. Я медленно выдохнула. Минус одна крышка.

Я посмотрела вверх, на винтовки, когда Лакуна подлетела к колокольне, двигаясь тихо, словно фиолетовый призрак. Ярко вспыхнуло фиолетовым, отразившись от реки, и три отметки исчезли с моего Л.У.М. Еще минус две крышки, хотя вспышка была не такой уж и незаметной.

Я передвинулась к двери здания, за которой находились грифоны-наемники, и поставила пустую бутылку от Спаркл-Колы перед ней. Из-за дождя послышалось цоканье копыт по асфальту. Я посмотрела на дверь дома, подождала, подождала еще немного… А затем крепко постучала в нее.

Дверь открылась и покрытая металлом голова высунулась наружу. «Ась?» У него была всего лишь секунда, чтобы сделать то, что надо, вместо этого, он вытаращился на блестящую фигуру, несущуюся на него.

«Потрошители!» — успел заорать он, в то время как она снесла его подобно бронированному товарняку. Я под Стампидом злилась, Рампейдж же… Ну, по крайней мере она была счастлива.

Тем временем кобыла-мантикора Брасс вышла на шум из почты, как раз для того, чтобы получить слепящую очередь зеленых лучей в лицо от вошедшей в поле зрения Глори. Пони-монстр отползла назад, но следующая мантикора, пытавшаяся покинуть почту, со вспышкой света обратилась в кучку изумрудной пыли.

Фьюри выбежала из своего здания и побежала к Глори… Но как только она разогналась, раздалось тихое «Пфф» из щели между зданиями. Металлическая стрелка появилась в ее боку. Она засветилась в шоке, затем потускнела, сделала неловкий шаг и упала набок, когда смесь Мед-Икса и Лунной Пыли распространилось по ее венам. Я обернулась к двери часовни. Два жеребца в боевой броне, один левитирующий снайперскую винтовку, другой с двумя стрелковыми карабинами на боевом седле, вышли оттуда и взяли на прицел Глори.

Я думаю, появление кобылы прямо перед тобой — это смахивает на жульничество. А если она появляется и использует З.П.С. чтобы взорвать твое лицо разрывным патроном — это еще большее жульничество. К уважению того единорога, этого было недостаточно для того, чтобы свалить его. Он грохнул на круп, делая инъекцию Стампида и лечебного зелья и одновременно стреляя по мне в упор. Одна из них прошла ниже, заставив почувствовать реальную боль в моей киберчасти, когда пуля пробила насквозь переднюю ногу.

Другая кобыла-наемник обежала меня сбоку и обстреляла. Я выпила лечащее зелье, но процесс заживления был ужасно медленным. Я лишь заскрипела зубами, разворачиваясь и стреляя одновременно из винтовки и дробовика в земную пони. Она продолжала поливать меня огнем, не собираясь легко сдаваться.

Тогда небольшое яблоко с зеленой полоской вылетело по дуге из темноты позади нее и приземлилось возле ее копыт. Она отпрыгнула назад, но зеленая энергетическая сфера взрыва магической гранаты застала ее в воздухе. Магия превратила пони в кучку зеленой слизи, расплескавшейся по разбитому тротуару.

К несчастью, я отвлеклась от единорога-снайпера, и он напомнил о себе пулей, вонзившейся в мою грудь. Мой Л.У.М. расцвел предупреждениями и диаграммами, показывающими, как сильно я была ранена, и жгучая боль также не давала о себе забыть. Я посмотрела на него, глядя прямо в ствол его пушки и понимая, что следующий патрон прилетит прямо в мой мозг.

Раздался звучный лазг, и мимо меня пролетели мокрые, ржавые куски металла, в то время как на снайпера обрушилась темная баржа. Она дважды качнулась, и я уставилась на ржавый киль. Лакуна аккуратно приземлилась сверху на баржу и послала простую мысль: «Я нашла лодку».

Один из грифонов выпрыгнул из окна дома, в котором была Рампейдж. Он заклекотал, открывая ураганный огонь из пары мульти-дезинтеграторов, выпустивших конус аннигилирующих выстрелов в сторону П-21, Лакуны и меня. Подобно дождю разрушительной смерти, разряды, каждый из которых мог превратить нас в подобие розового слизня, начали поражать нас. Защитное заклинание Лакуны не выдержало и секунды под таким напором.

Но вдруг грифон распахнул свои глаза от удара магии, пробившей его тело. Он опрокинулся назад, его лицо перекосилось в мгновенной агонии, и он превратился в светящуюся пыль.

К сожалению, развернув свое оружие к грифону, Глори дала Брасс возможность освободиться. Она вылетела из двойных дверей почты подобно молнии и рванулась в небо. Затем, крикнув «Да пошло оно все!», она нырнула к земле, схватила не пришедшую в сознание Фьюри в копыта… Когти?.. и начала карабкаться вверх, улетая на север так быстро, как только позволяли ей ее обгорелые крылья.

— Эй, а ну вернись! — закричала Глори ей вслед.

— Теперь мы можем сделать тебя Потрошителем — пробормотала Рампейдж, хромая наружу. Она потеряла всю переднюю ногу, и розовый свет сочился из ее плеча, регенерируя ее конечность прямо на глазах. Глори покраснела, не слишком убежденная, что это хорошая идея.

Раздался хриплый голос из часовни:

— Ну что ж… Пришло время закончить нашу маленькую драму.

Я поморщилась, глядя как красная полоска повреждений потихоньку ползет к отметке стабильного состояния. Это грозило затянуться… Оглядевшись, я нашла несколько жестяных банок, сплющила их копытом и отправила в рот. Ржавчина превратилась в пасту и на вкус была не очень. Еще три банки и немного металлолома спустя, полоска наконец достигла желтой области.

— Блекджек, ты собираешься позаботиться о нем? — обеспокоенно спросил П-21.

Я посмотрела на него и усмехнулась.

— Если он взял заложника, он труп. — Оставался лишь вопрос спасения этого заложника.

— Только Блекджек, пожалуйста — добавил Сангвин.

— Ты псих, если думаешь что… — начала Рампейдж, но раздался выстрел, и Метконосцы закричали, в то время как одна кобылка плакала от боли.

Я посмотрела на Лакуну:

— Бери Глори и П-21 на колокольню и телепортируй, как только я отвлеку их. Рампейдж, он не выйдет из этой двери. Поняла?

Все кивнули. Я глубоко вздохнула, мои раны уже в основном затянулись. Медленно я вошла в часовню. Все скамьи были сломаны и свалены в подобие баррикады, за которой находилась большая часть Метконосцев. Я боялась, что они разбегутся или смешаются после начала атаки, но они находились в одном месте. Храпика, гуль-пегаска, тихо гудела что-то для успокоения. Окровавленная Секаши сидела в углу, укачивая Маджину. Над ней кто-то хорошо поработал в течение последнего часа.

Было… по крайней мере… Трое пони, избежавших заключения: Священник, Соната и истекающая кровью Чарити. Желтая кобылка сжимала свой живот, в то время как Соната пыталась остановить кровотечение своими копытами.

— Я рад снова видеть вас — проговорил Сангвин из-за Священника. Выглядящий обваренным гуль смотрел на меня из-за черной спины жеребца с полуприкрытыми глазами и улыбкой. Светящийся револьвер, только что перезаряженный, показался из-за его седельных сумок, и он кивнул на загородку, где светящаяся граната парила над собранными детьми. — Я действительно извиняюсь за все это, мне надо было найти другой путь решения этой проблемы. — Он сделал паузу — Флаттершай все еще жива?

— Мы не пустили пулю ей в кишки, если ты это имеешь ввиду — ответила я.

Сангвин посмел выглядеть свободнее после этого!

— Да. Хорошо. Теперь бросайте оружие, и я вылечу ее.

— Это займет слишком много времени — прорычала темная фигура из угла, противоположного загородке. Большое, темное нечто… Вермиллион был одним из самых впечатляющих грифонов которых я когда-либо видела. И, главное, я не была уверена, была ли это броня или аугментация. Его черная броня была окантована стильным красным, что оттеняло его темно-рыжие крылья. Светящиеся глаза его шлема слегка сузились. — Просто убей ее. Я достаточно потерял времени с этим дерьмом.

— Заткнись, Вермиллион! — отрезал Сангвин, его ноздри пыхнули розовым дымом. — Охранница уничтожила Деуса и Стальных Рейнджеров. Она до смеха опасна. Но, к тому же, она не станет рисковать тем, что ее подружка истечет кровью.

— Не рассчитывай на это, засранец — прошипела Чарити сквозь агонию — Блекджек должна мне тонну крышек. Ей не придется мне платить, если я умру.

Заткнись, Чарити. Я еще отплачу тебе…

— Пожалуйста, не втягивай в это детей. Достаточно меня как заложника — спокойно проговорил Священник.

— Ну да. Ты жертва, только и ждущая случая — сказал Сангвин, посмотрев на маленькую Сонату. — Но есть преимущества в том, чтобы иметь запас.

Светящийся пистолет развернулся и вжался в голову маленькой кобылки. Раздался щелчок, когда курок занял крайнее положение.

— Хорошо! — крикнула я. Его сузившиеся глаза были полны отчаяния. Медленно, я начала снимать боевое седло.

— Я не хотел, чтобы все пошло так. Я хотел сделать все просто. Я хотел сделать все просто! — заорал он, вдавливая пушку в голову Сонаты. Оружие болталось в его захвате, и я легко могла представить, как оно случайно выстрелит. — Красный глаз нуждался в аликорнах-самцах, чтобы удержать Богиню в своем курсе. Я могу сделать аликорна-самца… Или слить единорога и пегаса, чтобы получить удовлетворительную особь для нее. Я могу показать, что полезен для него, дать ему нужные материалы… Но одна… простая… вещь… Я потерял ключ от Химеры.

— И ты нашел этот ЭП-1101 и отправил зависимого от обезболивающих Деуса за ним? — я тем временем сбросила свое оружие и кинула его позади себя. — Я обезоружена, теперь вылечи ее.

— Секундочку — ответил он, продолжая давить стволом на голову Сонаты — ЭП-1101 это все что я хотел. Просто, не так ли? Но потом… потом… Ты пошла и запустила мегазаклинание в Мирамэйре! Ты хотя бы представляешь сколько датчиков и сенсоров по всему Хуфу отреагировали на запуск этой штуки? И будь уверена, ты пробудила эту штуку в Ядре, и теперь она захватывает одну систему за другой.

— Сангвин, ты свихнулся — презрительно бросил Вермиллион, глядя на гуля. У меня было подозрение, что Сангвин умер бы в любом случае.

— И теперь эта полоса убийств… Только чтобы привлечь мое внимание — Я нахмурилась.

— Ты не оставила мне выбора! — отрезал он — Я попробовал силу. Я попробовал подкуп. Я попробовал отправить Флаттершай биться с тобой за него. Я даже предложил восстановить твое тело. Во имя Селестии и Луны, какого черта ты не можешь просто отдать его мне?! — в гневе закричал он — Я достиг уровня мультяшного злодея просто затем, чтобы получить то, что хочу!

Священник аккуратно опустил свой рог и принялся лечить рану в животе Чарити, пока Сангвин бушевал. Впрочем, гуль заметил свечение и оттолкнул его голову обратно.

— Еще раз попробуешь это заклинание, и узнаешь, как оно работает на ранах в голову.

Я хотела ответов, и разбить его голову вдребезги об стену… Но у Чарити оставалось не так много времени. Я оттолкнула свое оружие к двери, затем отправила за ним свои седельные сумки. И расстроенно прошипела:

— Я безоружна! Теперь вылечи ее!

— Дай мне программу! — не желал уступать он.

— Вылечи ее, и отдам! — продолжала напирать я. Кобылка закрыла глаза и сжала челюсти от боли. Сангвин выглядел полубезумным, пока его глаза метались между мной и Вермиллионом.

— Идите в ад — проговорил Вермиллион. Ракетная установка выдвинулась из задней части его брони и выстрелила прямо в загородку. И в самое нужное время появилась Лакуна, выйдя из фиолетовой вспышки и подняв свой щит. Ракета взорвалась снаружи его. Она повернула голову к парящей гранате, и ее свечение вытеснило свет, окружавший ее. Прозвучал хлопок, и граната из Аргумента по дуге пролетела с узкой лестницы на колокольню и взорвалась прямо в лицо Вермиллиону. Зеленые разряды смели грифона, но он увернулся и приготовил новую ракету к запуску.

Одновременно, белое свечение магии Священника окружило револьвер, прижатый к голове Сонаты, и отправила его в полет, а сам пони развернулся и припер Сангвина к задней стене.

— Ты не наложишь свое копыто на очередной…

Но Сангвин глубоко вдохнул и выплюнул яркий и цветастый шлейф розового дыма прямо в лицо Священнику. От контакта с этим дымом, плоть черного единорога словно потекла. Он не закричал. Он просто дернулся в спазме и рухнул. Я в ужасе глядела на обваренное, расплавленное лицо Священника…

Пара ракет Вермиллиона взорвалась, и лишь с помощью прыжков и падения на пол П-21 и Глори смогли избежать взрывов, разнесших передний угол здания на части. Тонкое разноцветное стекло из окон разлетелось облаком осколков, и картина с Министерскими Кобылами развалилась на части, когда вся передняя часть здания обрушилась на улицу. Тяжелые бревна обрушились на Глори, пришпиливая ее к месту.

Появилась мерцание, когда Лакуна протолкнула гранату сквозь свой щит, выдернула чеку и бросила ее в Вермиллиона. Бронированный грифон выпрыгнул на улицу. Я кинулась к Сангвину, когда Священник упал, и гуль кинул в меня Сонату.

— Священник! Священник! — кричал П-21, протискиваясь к упавшему жеребцу. Глори все еще пыталась освободиться. Сангвин схватил зубами гриву Чарити и вытащил кровоточащую кобылку через пролом. Я отодвинула в сторону рыдающую Сонату, чтобы подобраться к Священнику.

Я обернулась на Глори.

— Иди! Забери ее! — прокричала она, изо всех сил пытаясь выбраться.

Снаружи, Рампейдж рвала на куски бронированного грифона, который рвал ее в ответ и пытался скинуть ее с себя. Я заметила Сангвина, направляющегося к мосту, замедленного раненой кобылкой. Я погналась за ним, сокращая расстояние. Наконец, он обернулся, сжимая избитую и истекающую кровью Чарити.

— Отдай мне гребаную программу! — прокричал он, отступая к краю.

— Не давай ему ни черта — возразила Чарити, пытаясь слабо бороться. — Он не заслужил этого.

— Заткнись. Чарити. — я переводила взгляд с нее на него и обратно. Глядя на нее, я слышала голос Цитрин: «Сколько еще должны умереть ради этого?».

Я прыгнула в З.П.С, чтобы подумать. Ни оружия, ни лечебного зелья. Она истекает кровью… Но Сангвин здесь! Прямо передо мной! Я знаю его трюк с розовым дыханием, я могу врезать ему и толкнуть назад, чтобы защита города превратила его в пепел. Я обещала Дасти и Каприз! Я должна стольким пони его голову!

Все, чего мне это стоит — жизнь Чарити. Я посмотрела на нее, на кровь, вытекающую из ее желтого живота. Я хотела поговорить с кем-нибудь… С кем угодно. Обговорить эту ситуацию. Убедить, что я должна убить его и спасти ее!

— Твоя жизнь не настолько проста, Блекджек. — тихо прохрипел Крупье, забегая в эту застывшую сцену. Он смотрел на кобылку и на гуля с одинаковой безстрастностью. — Судя по всему, у тебя всего два выбора. Убей его, позволь ей умереть, сохрани программу. Отдай ему программу, и она будет жить. Решения, решения.

Мне хотелось размазать эту самодовольную улыбку по всему его лицу. Не издевайся надо мной и моим выбором. Скажи, какой выбор лучше.

Он поднял свою широкополую шляпу и ухмыльнулся мне.

— Ладно… Посмотрим по-другому. Ты даешь ему программу, ты всегда можешь забрать ее обратно. Ты знаешь, как вернуть ее с того света? — улыбнулся он. Я мысленно застонала, и он засмеялся надо мной. — О. И если ты ищешь третий вариант, не пытайся. Ты недостаточно умна для этого. Итак… Стоит ли сохранение ЭП-1101 жизни кобылки?

Я выскользнула из З.П.С., и Крупье снова исчез. Черт.

Охранницы спасают пони.

— Вот! — я подняла ногу и открыла панель, скрывавшую экран ПипБака.

Его глаза расширились, и из его седельных сумок выскользнул потрошитель. Цепь завертелась, и я стиснула зубы. Не хочу дать ему удовлетворение от моих криков. Через пару неожиданно аккуратных проходов оружия, он забрал Дельта себе, оставляя меня с новой ужасной впадиной на ноге и заставляя мой Л.У.М исчезнуть, и уставился на него.

— Наконец. Я могу наконец спасти их… Я могу…

— Вылечи! Ее! — крикнула я, указывая на Чарити. Где-то впереди сверкнула молния. Его губы изогнулись от удовольствия.

— Вылечить ее? Почему я должен делать это? — проговорил он, засовывая Дельту в свою сумку — Проще быстро доставить ее к твоему другу-аликорну и не тратить мое время.

— Сволочь! — закричала я… Но он был прав насчет Чарити. Я схватила ее и перекинула через плечи, затем развернулась и помчалась через дождь к Капелле. Дыра в моей левой передней ноге производила неприятные шумы и приступы боли, но конечность держалась. Вбегая в город, я увидела темную фигуру впереди. Вермиллион был в воздухе, и он летел в сторону юго-востока.

— Ты… Ты не должна… была оставить это так… Плохая сделка— слабо пробормотала Чарити мне в ухо.

— Заткнись и не умирай. Поняла? — прикрикнула я на нее, пробираясь в полуразрушенную церковь. Лакуна наблюдала за ранеными, но развернулась и немедленно прижала свой рог к животу Чарити, как только увидела нас, используя свою магию для лечения. Глори стояла на коленях возле Священника, который медленно и тяжело дышал через трубку, вставленную в его глотку через шею. Вся его голова выглядела как сглаженный розовый шар. Его глаза, нос и рот расплавились из-за розового дыма.

— Ты убила его? — спросил П-21 трясущимся голосом.

— Нет. Я должна была принести Чарити… Пока она не истекла кровью — тихо пробормотала я.

— Конечно, ты должна была. — П-21 шмыгнул носом — Это то, что ты делаешь. Ты спасаешь пони.

Я посмотрела на Священника, его бока медленно двигались.

— Можем мы сделать… Хоть что-нибудь? — спросила я у Глори.

Серая пегаска посмотрела на меня и медленно покачала головой.

— Мы… мы даже не можем сдвинуть его — прошептала она в ужасе. Я посмотрела куда она показывала и ахнула. Расплавленная плоть кое-где срослась с полом, на котором он лежал.

П-21 издал задыхающийся звук.

— Хорошо, я рад, что ты не убила его, Блекджек. Я рад. Потому что когда я найду его… Когда я найду его, он будет будет желать чтобы он столкнулся с тобой! Я буду изобретательным когда я найду его! Ты слышишь меня… Я буду… буду…

Я коснулась его, зная что такое быть готовым взорваться. Желать наброситься на весь мир. Рампейдж сказала, что все мы жертвы Пустоши. Все мы. Он напрягся под моим касанием настолько, что мне казалось что он разобьется.

— Шш. Я понимаю… — искренне сказала я, вспоминая голову Мамы на колу.

Он испустил хриплое рыдание… И еще одно… и еще. И словно его жесткая ярость смягчилась слезами, он повернулся ко мне, и я заключила его в свои объятия.

— Не снова… только не снова… — шептал он в промежутках между рыданиями.

— Нет. Не снова. В этот раз, с тобой друзья — тихо сказала я.

Он кивнул и оттолкнулся. Глори подошла к нему и тихо улыбнулась. Она хотела помочь — она тоже знала, каково это. И она прикоснулась к его плечу. В течение долгого времени он сидел на месте, а потом медленно повернулся и принял ее объятия. Священник кашлянул, даже с трубкой, ему оставалось жить недолго.

Медленно, я опустилась на колени и сказала в дырку, оставшуюся от его расплавившегося уха.

— Ты спас ее, Священник. Ты спас Сонату. Они будут в порядке. — я аккуратно погладила его белую гриву, закрывая глаза — Я… Они сказали я умерла. Может, и так… Я не могу точно вспомнить. Но мне кажется, что Селестия и Луна ждут тебя. Просто… Просто следуй за музыкой.

Не могу сказать уверенно, но я надеялась что его обваренные губы слегка изогнулись. Его грудь приподнялась… опустилась… поднялась… опустилась… поднялась… опустилась… И все. Священник отправился в свое последнее паломничество. Я надеялась, что он найдет свой путь.

* * *
Смеркалось. Мы выкопали могилу рядом с Торн и Розой. Рампейдж смотрела издалека, застыв подобно статуе, пока Лакуна опускала его в землю. Я не хотела даже представлять, как Глори освобождала его из пола в разрушенном здании. Мы нашли кусок ткани, чтобы завернуть его. Скотч снова была с нами, выглядящая озадаченной кобылка-дракон сидела рядом с ней. Я пыталась придумать какую-то речь, но как бы я ни старалась, все сводилось к одному факту.

Сангвин победил.

Он получил ЭП-1101 после всех этих страданий и смертей. Он получил мой ПипБак, и я теперь была с пустым копытом. Каждый шаг был небольшим напоминанием о потере. Но сейчас, несмотря на все мои страхи, ЭП-1101 был ничем по сравнению с потерей Священника. Это не закончилось, ну, не все, я почти взяла его тогда и там, но мысль о преследовании его вместе с Брасс и Фьюри, и возможно Вермиллионом тоже, не устраивала меня. На этот раз я не буду настолько тупой, чтобы идти туда неподготовленной. Я выслежу ему, к тому же, он не сможет сбежать от нас. У Скотч Тэйп есть отметка моего ПипБака.

— Блекджек? — позвала Глори, и я обернулась к ней — Я… Я нашла кое-какую музыку в шахте, когда обыскивала комнату Дасти. Я думаю… Могу я запустить ее? Он… Он был хорошим пони.

Я сглотнула и кивнула.

— Конечно. Давай.

Она кивнула в ответ и принялась возиться со своим ПипБаком. Через мгновение, гитара начала играть простые медленные ноты. На секунду, казалось, что даже Хуф сделал паузу, ослабляя холодный дождь. Затем жеребец запел мягким, хрипловатым голосом.

Бывают дороги прямые, бывают обрывы круты,
Бывают пути лихие, что порою так темны.
И не важно, насколько крива та дорога, которой я иду,
Я знаю — мне не заблудиться, пока меня друзья берегут.
И не важно, как далёко мне осталось идти,
Смотреть вперёд я буду строго,
Ведь знаю, что в конце пути
Сниму с себя я все оковы..
И ношу ту, что я набрал, придётся мне нести,
Сам я решу, что бросить мне придётся позади.
Хоть память о прошлом лежит на душе, в себе я её не держу,
И беды мои будут только мои, а радости я разделю.
Пусть сбились мои копыта, я знаю, что буду идти,
Хоть и кажется мне, что останусь один я на этом пути,
Ничто не длиться вечно, прошла пора цвести,
Но знаю, что оставлю я печали свои… в конце пути…
Порою узкая тропа взмывает к небесам.
Порой дорога долгая идёт в глубокой тьме.
Куда бы этот путь ни вёл, его я выбрал сам.
И я с дороги не сверну, коль верен я себе.
Куда бы этот путь ни вёл, и как бы не петлял,
Я не сверну с дороги до конца, как ни крути.
Ведь не смотря на трудности я веры не терял,
Что сброшу своё бремя где-то там в конце пути.
Я бремя выбрал сам себе и выбор был непрост.
Что взять, а что забыть и пусть пылится по углам.
А память всё берёт своё, цепляется за хвост.
Проблемы сам свои решу, а ценности раздам.
И пусть копыта ноют, я иду за шагом шаг.
Пусть я устал, но я немало смог перенести.
Истории кончаются и с этой будет так.
И грусть моя отстанет от меня в конце пути.
Пусть скалы крутые меня тормозят,
Из гривы дождь вымоет соль.
Любовь умоляет вернуться назад
И гложет постыдная боль.
Пусть грязь на копытах мешает идти
И снег отнимает тепло.
Пусть в пыльных ветрах мне не видно пути,
Но твёрдо я знаю одно.
Где-то там впереди отыщу я себя
Встану в круг средь друзей и семьи.
И всем тем, кто идёт, как когда-то и я, говорю, ты не плачь, не грусти.
Ведь я сброшу свои проблемы в конце пути.
Да, ты, кто по-прежнему любит меня, я прошу, ты не плачь, не грусти.
Я тебя подожду, когда ты дойдёшь, до конца пути.
Ничего больше нельзя было добавить, когда музыка смолкла. Совсем ничего. Когда мы собрались положить тело в могилу, подошла Чарити. Желтая пони не поднимала глаз, неся что-то на спине.

— Эм… Блекджек?

— Ммм? — кроме этого, я не могла вымолвить ни слова. Я поглядела на вычерченные зеленым башни Ядра. «Добро пожаловать домой, Блекджек» — казалось говорили они.

— Я просто… я… эм… Я знаю, что ты не хотела отдавать ту штуку. И… я знаю… знаю, что дай ты мне умереть, то скорее всего смогла бы отомстить и все такое. — Чарити закрыла глаза и вытащила сверток, размером с бутылку Спаркл-колы. — Я нашла это в особняке и… просто я… держи.

Она сунула его мне в копыта, затем повернулась и убежала туда, где Сонату утешали Аллегро, Адажио и Попурри.

Я медленно развернула копытами грязную ткань. Сверток был неправильной формы, вроде бутылки содовой… или Дикого Пегаса. Затем мелькнула фиолетово-белая вспышка. Ткань упала, и я посмотрела на потрясающую фигурку: белая единорожка с восхитительной фиолетовой гривой и меткой в виде трех драгоценных камней. Я ошеломленно глядела на неё, затем перевела взгляд к небольшой надписи на постаменте.

«Будь Непоколебимой»

Я глядела на слова, затем тихо вздохнула, закрывая глаза и прижимая фигурку к груди так, чтобы ощутить её тем немногим, что осталось от прежней Блекджек.

— Я пытаюсь, Рарити… Я пытаюсь…

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 37. Победы и поражения

«Часы уже тикают, Твайлайт! Часы! Уже! ТИКАЮТ!»

Сангвин схватил за гриву истекающую кровью Черити и выпрыгнул через дыру в стене. Я взглянула на сражающуюся Глори и прокричала сквозь шум:

— Лакуна! Убери их от нее! — Пять слов. Пять коротких слов. А затем я ринулась в дождливую ночь, по направлению к мосту, двигаясь так быстро как только могли меня нести мои киберноги. Я не снизила скорость даже когда он начал замедляться. Он повернулся ко мне, но я не дала ему произнести ни слова, оттолкнув от лежащей кобылки. Ударяя и пиная своими металлическими конечностями, я оттеснила его назад.

Изо рта Сангвина вырвался розовый пар, но теперь я была готова к этому трюку. Я задержала дыхание и отклонила голову назад… и тут же почувствовала сильнейшее жжение. Голова словно горела, сильнее чем когда-либо. Но я не беспокоилась об этом, стараясь увеличить дистанцию между ним и его заложницей. Рядом приземлилась Глори и тотчас же влила ей в рот целебное зелье.

— Идиотка! Отдай мне программу! — с неистовой яростью прокричал он.

— Ты получишь… лишь… милосердие! — выкрикнула я, изо всей силы лягнув его задними копытами, и отправив в полет через весь мост. Около стены появилось красное свечение, затем ослепительная вспышка, и Сангвин превратился в кучу пепла, быстро растворившуюся в воде.

— Но ты даже этого не заслуживаешь, бессмертный ты ублюдок.

Я неспешно вернулась туда, где Глори помогала Черити встать на копыта.

— Ты чего так долго? — слабо произнесла кобыла. — Надо бы оштрафовать тебя за задержку.

— Я… Я пришла так быстро как только смогла!

— Да, да… извини, но так все же не пойдет. Пять сотен крышечек.

— Ой, ну хватит! — прохныкала я. Глори улыбнулась и мы вместе пошли обратно к Капелле.

* * *
Ага… Почему я этого не сделала?

Я лежала на спине на кровати Мериголд, разглядывая нарисованные на потолке звезды, и прижимая к груди статуэтку Рэрити. В эту минуту Сангвин наверняка делал что-нибудь гнусное из того что запланировал. Страшный монстр пробудился в Хуффе, и это была отчасти моя вина. Священник сейчас лежал в могиле. Скотч была сильно травмирована, но старалась не показывать этого. П-21 был шокирован. Глори пыталась удержать нас всех вместе, словно мы были большой дефектной суррогатной семьей. Даже Рампейдж было больно от потери Священника.

Получается самым нормальным из нас была аликорн, хранящая в себе несчастные воспоминания одной лишь Селестии ведомо скольких пони.

Я знала что не должна была делать этого. Я знала что должна поговорить с друзьями… или поработать над чем-нибудь… или… типо того… но не это. Я не могла помочь себе. Я закрыла глаза и вздохнула.

Я потерпела неудачу.

И в этом не было ничего нового. По сути, я была экспертом в том чтобы все портить, срывать, да и вообще совершать различные ошибки. Но то, что произошло на мосту, беспокоило меня сейчас куда больше, чем неудачная попытка выбраться из кандалов. Оно словно прицепилось ко мне, и я никак не могла избавиться от этого ощущения. Я лежала, прекрасно зная, что должна сделать. Встать, наконец, с этого матраса, и сделать это.

Но я не могла.

Я должна была преследовать Сангвина. Я должна была остаться здесь, с П-21 и Рампейдж. Я должна была убедиться, что Скотч в порядке. Я должна была взять на свои плечи часть бремени Глори. Я просто утопала во всех этих вещах, которые должна была сделать. Но все что я сделала, это перевернулась на другой бок и свернулась клубочком. Как бы я хотела, чтобы здесь оказался Крупье и сказал мне что-нибудь, что вновь заставило бы меня подняться на ноги.

Нужно было снова начать действовать. Потому что я чувствовала, что пока я лежу здесь, мой разум начинает медленно погружаться в воспоминания. Скудл, разорванная надвое… почему я не послушала ее? Почему я была такой невнимательной? Пошла в подземелье, игнорируя риск… ну почему мы не попытались пойти в обход? Подождать пока Лакуна слетает туда и телепортирует нас за собой? Убедить Риветс… остановить Смотрительницу…

Неудача была моим особым талантом, и прямо сейчас я весьма успешно его применяла.

— Блекджек? — ласково сказала Глори. Я медленно подняла голову и увидела ее с тарелкой почерневшей еды.

— Я состряпала тебе немного… ну, если ты голодна, — она медленно приблизилась ко мне и положила на матрас обугленные Засахаренные Яблочные Бомбочки и кексы из радиоактивной Спаркл-Колы. У меня было такое ощущение, что четыре вилки тоже были частью блюда. Я закрыла глаза и опустила голову обратно на матрас.

— Прости, — тихо сказала Глори позади меня. — Если бы я не сломала винтовку… и я не могла стрелять из излучателя на большой дистанции… а ведь он приставил оружие к ее голове…

Она замолчала.

— Если бы я прыгнула одновременно с П-21… и пошла налево, а не направо… меня бы не загнали в угол. Это моя вина.

Нельзя позволить ей сделать это. Нельзя позволить ей причинить себе боль. Обними ее. Поддержи. Скажи что это была твоя вина. Попробуй ее развеселить. Сделай хоть что-то, вместо того чтобы валяться здесь! Подними задницу и сделай что-нибудь. Хоть что-нибудь! Но я не могла. Сангвин победил. Я проиграла. Быть может, я и спасла Черити, но каким-то образом я лишилась того, ради чего боролась. Каким-то образом я словно вырвала из себя все внутренности и стала пустышкой.

— Прости, — повторила она, и выбежала из комнаты. Я закрыла глаза. Я знала, что не смогу уснуть. Я не могла проникнуть в шар памяти. Каждую секунду Сангвин уходил все дальше и дальше, а я просто лежала здесь! Двигайся, бесполезный ты кусок дерьма! Пони нуждаются в тебе! Они верят в тебя! Давай!

Я начала шевелиться, аккуратно отодвигая тарелку к мусорному ведру рядом с кроватью. Затем опять свернулась и посмотрела на статуэтку Рэрити. Она явно понимала, что значит упиваться… чем-то, чем должны упиваться пони. Она хотела другой жизни. Если бы все сложилось иначе, вышла бы она за Вэнити? Стала бы матерью? Прославилась бы как непревзойденный дизайнер, а не Министерская Кобыла? Но она сделала то, что должна была. И она выдержала. Я вновь закрыла глаза, прижимая лицо к подушке.

Что же делала я? Просто валялась в своей комнате. Я желала, чтобы П-21 или Рампейдж ворвались сюда и наваляли мне как следует. Выпинали из кровати. Заставили снова шевелиться. Хоть что-нибудь. И тут, будто кто-то прочел мои мысли, я услышала стук в дверь.

— Блекджек?

Голос Рампейдж. Я даже не взглянула на нее.

Прямо сейчас я должна была, для начала, перестать тут валяться. Помочь моим друзьям. Выследить этого гребанного убийцу. Хоть что-нибудь! Каждую секунду моего «отдыха» он становился все дальше и дальше… создавал новых монстров… собирался сбежать к Красному Глазу… еще что-нибудь. Подними меня, Рампейдж. Напои виски. Что-нибудь! Что угодно!

Вместо этого она очень долго стояла там, а потом вновь закрыла дверь. Видимо есть вещи, которые даже Рампейдж не под силу. Я свернулась так сильно, что уткнулась носом в колени. Я чувствовала себя как в Стар Поинте, за исключением того, что мозги на сей раз были на месте. Я не хотела умирать. Я вообще ничего не хотела делать. Я лишь хотела встать, наконец, с кровати, и заняться тем, чем должна.

Дождь Хуффингтона снова застучал по крыше. Мне было тепло и сухо, спасибо Священнику за это. И теперь я валялась на матрасе, давая его убийце безнаказанно сбежать. Я подумала о Дасти, умирающей у меня на копытах, и о том какое бы она испытывала сейчас отвращение.

«Да что же со мной не так?» — возмутилась я, зажмурившись. Поднимайся! Шевели конечностями, гребаная неудачница! Никчемный кусок дерьма! Ты не смогла спасти Скудл! Не смогла спасти свое стойло! Ты никому не поможешь, если так и будешь лежать на кровати, идиотка! Шевелись! Шевелись! Иди! Сделай, наконец, то, что должна! Давай!

Вместо этого я разрыдалась.

Слишком много всего. Слишком много, чересчур стремительно. Не только мое возвращение в Хуфф… но и Тенпони. И ранее… на лодке… и когда я пыталась остановить войну, потому что мне оставалось жить всего несколько недель. И тот туннель… попытка самоубийства П-21… Стар Поинт… За последний месяц мне доставалось все больше и больше, но, несмотря на всю боль и все те ужасы, с которыми мы столкнулись, я всегда чувствовала, что все еще могу стоять на копытах, могу сражаться.

И теперь, после всего того, через что я прошла, меня сломила… кровать?

Дверь открылась в третий раз, и я почувствовала на себе его взгляд. Он был тяжелым и презрительным. И даже ненавидящим. Я убила первого жеребца, которого он полюбил, и теперь валялась на кровати вместо того чтобы гнаться за пони, убившим второго его любовника. Делай что считаешь нужным, П-21. Что угодно. Кричи на меня. Бей меня. Пристрели меня…

— Блекджек, утром мы выходим за Сангвином, — сказал он голосом куда более мягким, чем я заслуживала.

Я лишь шмыгнула носом, как неудачница.

— Прости меня. Я до сих пор думаю о том, что должна была сделать.

Я хотела чтобы он сделал мне больно. Я прекрасно себе это представляла: «Надо же, Блекджек, я тоже продолжаю думать об этом. Ну может… не знаю… не дать убить пони, которого я любил? Снова. Это было бы неплохой идеей». Это был бы идеальный ответ.

— Не ты одна, — произнес он и присел на краю кровати. Быть может он собирался столкнуть и избить меня, пока я лежала без движения. Я так себя ненавидела, что и сама бы с радостью себя избила, если б только знала, как пошевелиться. Вместо этого, он положил копыто мне на плечо.

— Тебе необязательно идти с нами.

Я застыла, выпучив глаза на голую стену.

Чтооо?

— У Скотч есть метка твоего ПипБака. Лакуна отправилась в поместье, чтобы впитать достаточно радиации для того чтобы телепортировать нас прямо к Зенитному Мосту, где мы сможем перехватить его как только он туда доберется. Она найдет Стронгхуфа, пока Рампейдж будет сгонять туда всех Потрошителей, которых сможет. Мы вернем его, — Он хлопнул меня по плечу. — Отдыхай. Мы вернемся, и глазом моргнуть не успеешь.

Я затряслась под его копытом. Не думаю что у меня получилось бы сжаться еще сильнее.

— Прости меня, П-21.

Ну давай, П-21. «И ты меня прости. Прости за то, что ты всегда все портишь. Прости, что не понимал насколько ты слаба. Прости, что никогда не ценил то, какая же ты неудачница. Прости за то, что ты убиваешь пони, которые мне дороги». Давай, П-21! Скажи это.

— Не беспокойся об этом, — сказал он, снова хлопнув по плечу. — Отдыхай. Мы вполне способны разобраться с одним гулем.

Отдыхать? Разве не этим мы занимались в Тенпони? Или это просто была возможность почувствовать себя полной дурой? Скажи ему что-нибудь! Говори, Блекджек! Скажи ему тащить тебя туда. Скажи чтобы он избил тебя палкой. Вылазь из кровати!

Вместо этого я вновь закрыла глаза.

— Конечно.

Черт возьми, П-21… ты же обещал…

Он ушел, закрыв за собой дверь. Может быть, он был прав. Может быть, без меня они куда лучше справятся. Зодиак отдала свои органы не той пони. Моя апатия подпитывала ненависть, а ненависть подпитывала апатию. Я должна двигаться. Сделать вид… но тогда из-за меня они все умрут.

Потому что я была идиоткой.

Неудачницей.

* * *
Я не знаю, сколько времени я лежала там. У меня не было часов, перед глазами было пусто, привычный Л.У.М. и раздражающие квадратики предупреждений исчезли. Скотч попыталась подключить ПипБак Мармеладки к моей ноге, но он производил какой-то вариант обратной связи, ощущавшийся как входящая в череп дрель. Лучше пусть он остается у Глори. Но, в конечном счете, вся моя ненависть и отвращение перекипела в одну простую, фундаментальную истину.

Мне надо сходить по нужде.

Это заставило меня медленно поднять голову, слезть с кровати и медленно направиться… шаг за шагом… на нижний этаж. Гостиная была пуста, за исключением Скотч и странной драконокобылки Прелесть, свернувшихся на диване. Драконоподобная кобыла открыла свои фиолетовые, с вертикальными зрачками, глаза, и взглянула на меня с холодным безразличием. Я наградила ее тем же взглядом, она вздрогнула и опустила голову.

Я вышла в моросящую ночь, и поскакала подальше, чтобы сделать свои дела. Холодный воздух неприятно врезался в кожу, но мне это даже показалось бодрящим. Разумеется, этого недостаточно, чтобы избавить меня от проблем, но стоило мне поднять голову и окинуть взглядом облака, слегка покрытые болезненным зеленоватым свечением, как вдруг я почувствовала, что часть тяжести уходит с моих плеч. Мне не было лучше, но, по крайней мере, я избила себя так сильно, что конкретно утомилась.

Вернувшись внутрь, я вновь посмотрела на странную единорожку. Она, в свою очередь, взглянула на меня.

— Тоже не спится? — прошептала я, взглянув на Скотч. Пони-гибрид пожала плечами.

— Не любишь разговаривать?

Она продолжала смотреть на меня. Слегка удивившись, я улыбнулась и сказала:

— В тебя что, зебра вселилась?

Она угрюмо глянула на меня, и выдохнула крохотную струйку огня в моем направлении.

— Ладно. Приятно было поболтать.

Она снова опустила голову рядом со Скотч.

Я вернулась в комнату. Там по-прежнему лежал матрас, и меня очень сильно тянуло к нему. Приляг, сдайся, отступись… я хотела этого. Я подвела Дасти, Священника, и саму себя, дав Сангвину уйти. Почему я не попыталась взять с тобой П-21? Почему я просто не вернулась за сумками? Не сказала чего-нибудь, чтобы он убрал оружие от Сонаты? Вопросы все появлялись и появлялись, мне хотелось кричать от этого. Я посмотрела в зеркало. На себя.

Я испытывала глубочайшее отвращение. Не к себе, что довольно странно, а к своей кьютимарке. Дама и туз. Что это значило? Что мне не хватало трех карт для победы? Что я была куда искуснее с карточными трюками? Каков мой особый талант? У меня должна быть кьютимарка мертвого пони… нет… мертвой кобылки, разорванной надвое. Это бы мне идеально подошло. Хотя нет, все и так сходится: даже моя кьютимарка была очередным промахом. Я не заслуживала ее. Она мне совсем не подходила, и я ненавидела ее.

Я услышала одиночный приглушенный стук в углу и подпрыгнула от неожиданности. Я посмотрела на контрабас Октавии. Должно быть, когда я закрыла дверь, он сдвинулся и стукнул о стену. Я медленно подошла к нему, и нежно провела по струнам. И я словно почувствовала, как мое сердце, ну или та механическая штуковина, которая у меня теперь была вместо сердца, затрепетало в ответ. Еще одна струна. И еще. Я ничего, по сути, не играла, лишь глядела на колеблющиеся струны. Я медленно поднялась и взяла смычок, по — прежнему держа его так, как раньше, когда еще была целой пони. На секунду я коснулась щекой головки грифа, а затем начала играть.

Я не играла какую-то определенную мелодию, а просто позволяла нотам взлетать и опадать, что звучало очень даже неплохо. Это была печальная музыка, и она идеально подходила к ситуации. Я представляла себе Октавию серьезной пони. Вычурной. Как помесь П-21 и Вельвет Ремеди. Я представляла, как она практиковалась, так же как я сейчас. Нравилось ли ей это? А может, она все это ненавидела? Нет… Я улыбнулась сама себе. Она могла ненавидеть строить на музыке карьеру, но она бы никогда не стала ненавидеть музыку.

Закрывая глаза, я представляла себя на сцене, перед тысячами пони. Иногда одна, когда каждая нота была ясно слышна и внимательно анализировалась. А иногда вместе с остальными, когда все звуки сливались в единый энергичный поток. Думаю, Октавия предпочла бы сыграть вместе с остальными. Я помнила, как богато и великолепно этот инструмент звучал вместе с Лакуной, Медли и… Священником.

Я остановилась и схватилась за контрабас так, словно он был единственным, что поддерживало меня в вертикальном положении. В принципе, так оно и было. Гладкое дерево под моей щекой было теплым… Как же мне было больно… Я не просто все запорола… Я проиграла. Но ведь ценой победы могли быть две жизни, не одна. Могла ли я себя этим успокоить? Должна ли? Я почувствовала растущее желание отложить инструмент в сторону. Навсегда. Можно отдать его Искателям, они были бы благодарны. Но не мне. Не сейчас. Никогда.

Мое копыто соскользнуло, и контрабас издал протяжный тренькающий звук. Я всхлипнула, выпрямилась и снова подняла смычок. Я снова заиграла, представляя себе Октавию, играющую после того концерта, что загубил ее карьеру. Я представляла, как она играет для все меньшего и меньшего количества зрителей… Во все более малых и дешевых театрах… Пока, в конце концов, не осталась совсем одна, в своей крошечной квартире.

Смотрела ли она на себя так же как я сейчас, испытывая то же чувство провала и неудачи, глядя на свою кьютимарку? Столько усилий, времени и стараний, и все впустую? Думаю, она чувствовала все это. Думаю, она глядела на свою кьютимарку музыканта и испытывала то же отвращение, что и я сейчас. Злилась ли она? Плакала ли? Или упивалась этим тихо и спокойно? Как я?

Мне было любопытно, что она чувствовала, когда Рэрити нашла ее. Забытая и одинокая, Октавия определенно была рада любой помощи. Я представляла, как она уходит вместе с Рэрити, и вернувшись, изо всех сил пытается вернуть себе былую славу. Мотается туда — сюда от самого Фленка до особняка под дождем, пытаясь поймать попутную повозку как только могла. Не сдавалась. Потому что пока она играла, к нее была надежда. Она оставалась Октавией.

В те последние минуты, в ее квартирке во Фленке, когда радиация начала медленно отравлять ее, что она тогда играла? Я попыталась представить себе это, и мое копыто начало двигаться. Со струн слетела протяжная нота сожаления. За ней последовал низкий гул разочарования, омрачивший и без того печальный тон. И все же… все же… покой. Даже когда ее тело умирало, постепенно распадаясь на части… она чувствовала покой. А потом она аккуратно убрала свой инструмент, запечатала, легла и медленно умерла. Стоило стихнуть последней ноте, я поняла, что она будет вечно звучать в моем сердце.

— Не время сдаваться, — прошептала я, не зная точно откуда исходили слова. — Ты очень далеко зашла, и тебе предстоит пройти еще больше.

Я уставилась на свое отражение, на мою кьютимарку.

— Священник не хотел бы, чтобы ты была такой. Он не хотел, чтобы ты сидела тут в одиночестве, ненавидя себя. Ты знаешь, что должна делать… так что… поднимай свой круп и приступай, — сказала я собственному отражению, держа контрабас в копытах.

Но самое главное… как? Я поставила инструмент обратно в угол и вздохнула. Я хотела просто взять мешок драгоценных камней, залезть обратно в кровать, и поедать их до тех пор, пока не перестану вообще что-либо чувствовать. Ну вот, есть захотелось. Чуть позже, посасывая здоровенный алый рубин, я задумалась, любит ли Спайк рубины так же как я.

Я выплюнула липкий, полурастворившийся рубин, и уставилась на него. Затем взглянула на дверь. А что если… не, это глупо. Это не поможет… не сработает… но все же…

Я поскакала вниз, закинув сумку с драгоценными камнями на плечо. Я осторожно выудила оттуда аметист и протянула его Прелести. Она скептически на него посмотрела, ее рог засветился, и фиолетовая кобылка левитировала его к себе. Она выглядела смущенной. Я надеялась, что это сработает. Я подняла свой полуобсосанный рубин и закинула в рот. Несколько секунд она смотрела на меня так, будто я сумасшедшая, а потом положила в рот фиолетовый камень. В тот же миг она выкатила глаза от изумления.

По-видимому, давать кобылкам вызывающие легкое привыкание штуковины и вправду очень эффективно! В другой жизни я вполне могла бы стать продавцом дэша, или типа того. Пару камней спустя она пошла за мной наверх, в мою комнату.

— Итак… Прелесть… Можем мы поговорить?

Она посмотрела на меня своим смущенно — недоверчивым взглядом.

— В смысле… ты умеешь говорить? Ты вроде понимаешь меня, так что…

Она проглотила изумруд, который жевала все это время, и ответила на удивление нежным голосом.

— Да. Я говорю.

— Так… как Сангвин превратил тебя в… это? — спросила я, указав на нее копытом. Она отступила от меня, нахмурившись. Я подняла копыта.

— Не то чтобы с тобой что-то не в порядке. Я просто хочу узнать, как это случилось.

Это достаточно ее успокоило, и она расслабилась.

— Родилась больной. Плохие кости. Док сделал меня полудраконом чтобы мне стало лучше. Пони думали, что я урод. Ввязалась в драку. Док меня усыпил, — Она посмотрела в окно. — Разбудил… сказал что я должна помочь ему… сказала нет… он сказал что снова сделает меня нормальной пони.

— Что ж… это было весьма любезно с его стороны, — сказала я, но она вновь посмотрела на меня угрюмо. — То, что он спас тебя, я имею в виду…

— Симпатичная желтая поняша говорила с ним об этом. Думаю что пони и драконы не могут жить друг с другом.

Она посмотрела на свой усеянный шипами хвост.

— Когда я дралась с теми пони которые надо мной издевались, меня заставляли спать вместе со всеми.

— Как ты попала в Капеллу? Пешком, по воздуху, или…

— Мы шли по туннелям. Плохим страшным туннелям. Когда мы выбрались оттуда, мы встретили этих котенок птиц.

Туннели. Отстойно.

— Но мы все же много шли. Много прятались.

Если мои друзья собирались отследить мой ПипБак, значит, они должны будут спуститься под землю. А в этих местах под землей нет ничего хорошего. Зная Сангвина, я предполагала, что он подготовил кучу всяких ловушек и опасностей.

Теоритически, я знала, где находится Исследование Гиппократа, так как Профессор скинула мне координаты. Между Мостом Зенит и Толлом, на восточной стороне реки. Фактически, там было несколько квадратных миль, где он мог бы находиться, и кто знает, с чем нам пришлось бы столкнуться в этих взорванных и обстрелянных руинах? Если Сангвин идет по туннелям, они не смогут перехватить его на мосту. Тогда понадобится еще один день поисков, чтобы найти больше Потрошителей или Рейнджеров…

— Прелесть, ты хорошо помнишь то здание и окрестности?

Она нахмурилась, но кивнула. Я почувствовала нахлынувшую на меня радость. Если сработает, то когда Сангвин вернется домой, мы уже будем ждать его там!

— Помню. Немного…

Видимо, не самые приятные воспоминания.

— Обычно меня держали в моей комнате. Я хотела выйти наружу, но мистер Сангвин сказал что нельзя, потому что деревья были плохими.

— Деревья были плохими? — эхом отозвалась я. — И что?

— Они пытаются съесть тебя, — она вздрогнула, и выдохнула маленький язычок пламени. — Можно еще один? — спросила она, указывая копытом на сумку с драгоценными камнями. Я пододвинула к ней сумку, и она взяла очередной аметист.

— Так, деревья плохие. Что-нибудь еще? — мне хотелось начать делать записи.

— Монстры, — сказала она с безразличием.

— Эээм… какого рода монстры? — учитывая то, скольких монстров я повидала, мне было действительно непросто представить что-нибудь конкретное.

— Обычные монстры. Они там повсюду. Жуки. Растения. Песики — просто ответила она, будто я достаточно глупа чтобы думать что там может быть что-то еще. — Еще там есть толстяки… они выглядят как пони, но они огромные и тупые. Много толстяков работают на Дока. Кора очень любит их убивать. Она стремная.

Мда. Я уже поняла. Кобылка потерла подбородок, а затем добавила:

— А еще там яд.

— Яд?

— Ну, вообще-то там их два вида.

Неужели одного было недостаточно?

— Первая — это липкая радужная штука… она не причиняет особого вреда пони вроде меня или Коры. Иногда толстяки вляпываются в нее, и она делает их еще более нелепыми. Какие-то красные пони однажды упали в нее, и сильно мутировали. Док прикончил их своим ядовитым дыханием. Этот противный розовый газ… в самом низу, на дне, целые облака этого газа. Только Док ходит туда, — Она ухмыльнулась, сверкнув острыми зубами. — Док сказал, что мне нельзя туда заходить, но я все же зашла. Сломала там несколько вещичек… — она пожала плечами. Видимо, этот жест был самым привычным для нее.

Я посмеялась над этим, и вспомнила, что сказала Психошай.

— Эй, Прелесть? Психошай сказала, что с Сангвином было что-то не так… он сказал, что я пробудила нечто в Ядре.

— А, ну да, он орал как ненормальный. Не знаю из-за чего. Я тогда спала. Но, как мне кажется, когда взорвался какой-то большой корабль… ну, он чуть с ума не сошел. Он говорил, что если какая-то там программа взорвалась, то ничто не сможет остановить что-то очень нехорошее, собирающееся вырваться из города и съесть каждого пони… ну или как-то так. Я не особо слушала его, честно говоря. Очень многие пони хотят навредить ему…

Интересно, почему.

— Он никогда не говорил, зачем ему программа?

— Она ему нужна, чтобы исправить что-то. Хотя я не знаю что… надеюсь не что-нибудь из того, что я сломала.

Я нахмурилась… Это совершенно не совпадало с тем, что я слышала раньше. Что он собирался создавать монстров, и использовать Пустошь как свою лабораторию. Или продать Химеру Красному Глазу.

— Он случайно не упоминал о каком-нибудь секретном проекте, или о пони по имени Голденблад? — предположила я.

— О, да! Он обзывал его всеми плохими словами, что я знаю, да и многими другими тоже. Он постоянно твердил, что пони Голди все испортил, из-за чего-то, что он когда-то сделал. Говорил, что оно могло всех нас убить, — Она повернулась к окну и посмотрела на город. — Не знаю насколько это было серьезно. Хороший сильный пердеж снес бы половину этого города.

Я кивнула и присела рядом с ней. Я все еще чувствовала ту апатию, но теперь, стоило мне начать двигаться, она отошла на задний план. Я проиграла этот раунд, но еще не выбыла. Почти… но не совсем. Я была готова снова делать ставки.

— Спасибо, что рассказала мне все это, Прелесть.

— Да без проблем, — ответила она. — Уверена что не собираешься ничего делать?

— Ага, — кивнув, сказала я, и мы пошли обратно вниз. Скотч Тейп сонно прищурилась, когда мы спустились.

— А, ты болтала с Блекджек, — тихо сказала она, потирая глаза копытом. — Эй, Блекджек… У тебя случайно нет тех мятных конфеток? Они классные.

— Эээ… нет. Извини, Скотч. Боюсь, что нам придется отправиться в Тенпони и набрать еще. Или можешь попытаться взять у Рампейдж, — улыбнувшись, предложила я. Но она не улыбнулась.

— Я просто надеялась… если я съем одну… может П-21 заговорит со мной, — сказала она. — С ними я чувствую себя… будто… будто я знаю что говорить. А сейчас я чувствую себя страшно тупой.

Я вздохнула и селя рядом с ней.

— Ты не имеешь права считать себя «страшно тупой», пока не станешь причиной смерти какого-нибудь невинного пони, понятненько, юная леди? — сказала я с притворной суровостью. Она по — прежнему не улыбалась, я задрожала. Часть меня… немалая часть… хотела снова свернуться в кровати. Я собиралась еще больше испортить ее. Я дала ей наркотики, чтобы мы смогли победить. И, разумеется, это сработало, но теперь она платила свою цену за то, что смогла переманить Прелесть на нашу сторону. Платила за мою ошибку.

Я чувствовала это. Оно давило на меня, словно гравитация, но только в голове. Мне хотелось сдаться, и позволить унести себя. Но рядом была Скотч, и она нуждалась в помощи. И я могла помочь ей.

— Иди сюда, Скотч, — сказала я, обняв ее и погладив по гриве. Прелесть спокойно и задумчиво смотрела на нас. Я подняла подбородок Скотч и посмотрела в ее зеленые глаза.

— Ты не виновата, понятно? Не виновата. Не думай, что ты недостаточно умна или мила. Это не так.

— Но я не понимаю, почему он не хочет говорить об этом со мной? О маме. Обо всем! — она всхлипнула и отвернулась.

— Послушай, — нежно прошептала я. — Когда пони делают очень больно… это меняет его. Плоть и кровь можно излечить… Но некоторые вещи, которые нам приходится испытать, остаются навсегда. И нам всегда больно. Это злит нас… и пугает. Заставляет нас ненавидеть себя за слабость. Помнишь что произошло на лодке?

Она съежилась.

— Я… Я слышала что они делали. Я хотела помочь тебе, но ты приказала мне спрятаться… ты кричала… и… они прибили тебя гвоздями к полу! — я видела страдание на ее лице. — Но ты терпела все это… чтобы спасти меня. Чтобы они не сделали этого со мной. Я слышала шум, и как они называли тебя, и как ты кричала… а потом они начали бить тебя… а я просто сидела внизу и плакала… я бесполезна.

— Нет, Скотч. Неправда, — сказала я, держа ее в своих копытах. — Ты не бесполезна. Ты помогла мне выдержать это. Пока с тобой все было в порядке, для меня не было особо важно, что они сделают со мной. Это было больно… черт, это было ужасно больно! И, я думаю, еще долго будет болеть. Но пока с тобой все было в порядке… я могла вынести это. Если бы что-нибудь… случилось с тобой… я не выдержала бы, — Я аккуратно погладила ее гриву. — Но я спасла тебя, Скотч.

— Дважды, — прошептала она. Затем она глянула в сторону комнаты П-21. — То есть… когда-то и ему было так же больно, как и тебе?

— Вроде того, — тихо ответила я. — Но мне было больно всего около часа, а он терпел эту боль всю свою жизнь. Это тяжело. И боль не уходит. Она с ним, куда бы он ни пошел. Но он хочет поговорить с тобой, Скотч Тейп. Я знаю, он хочет. Но боится… и злится из-за этого. Ему куда легче держать всех пони подальше от себя, и сдерживать в себе все, что он чувствует. Ты ни при чем, Скотч. Ты ни при чем.

— Да, пожалуй, — сказала она, все еще не до конца уверенная. — А у тебя точно нету этих… Минталок? — Она густо покраснела, увидев мой взгляд, и продолжила, запинаясь. — Для него! Не для меня… хотя… мне они тоже очень понравились.

— Я уже сказала. Если хочешь еще, попробуй взять у Рампейдж, — сказала я, надеясь что Потрошительнице хватит ума не давать ей ни одной штучки.

— Аай, ладно… — она кивнула и попятилась обратно к дивану, но я демонстративно кашлянула. Она посмотрела на меня, и я кивнула ей на переднюю дверь. Она перевела взгляд с меня на дверь, залилась краской, и выбежала.

Я повернулась и направилась к двери П-21, и, постучавшись, вошла. Я знала что он не спит. Да кто вообще мог спать после того, что произошло? Он лежал на кровати, среди разбросанных вокруг него рисунков Священника. Он удивленно взглянул на меня, а затем одарил крохотной улыбкой.

— Эй, а ты вернулась.

Я удивилась, увидев Рампейдж рядом с ним, хотя… в конце концов, она тоже любила Священника.

— Разве я куда-то уходила? — спросила я, подбежав к нему.

— После того как Скудл умерла, ты точно так же лежала на том матрасе, — тихо прошептал он. — Меньше дерьма, рвоты и радиоактивного заражения… но опять там же, так же как и в тот раз.

— Ну да. Мне приспичило по-маленькому, — ответила я.

— А я думала, ты все сделала… в кровать, — с ухмылкой поддразнила Рампейдж. Я не видела ее глаз. Ее кьютимаркой было какое-то бесформенное шевелящееся пятно.

— Теперь я даже представлять не хочу что выходит из моей… задней части. Хотя думаю, что это нечто вроде смеси магических отходов и топлива для огнемета, — сказала я, глянув на свой круп. Затем я увидела беспокойство в его глазах и вздохнула. — Это был сумасшедший месяц, не так ли? Кто мог знать, что жизнь снаружи будет такой?

— Порой я не чувствую особой разницы, — ответил он.

— Видели бы вы, что тут было лет тридцать назад. Думаете, это сейчас повсюду бардак? Представьте, каждый клочок земли контролировался какой-нибудь бандой или племенем. Нельзя было даже помочиться спокойно, чтобы кто-нибудь тебя не пристрелил, — ответила Рампейдж. — Нет ни Искателей, ни Потрошителей, ни Яйцеголовых. Просто пони, убивающие других пони, чтобы захапать еще один клочок земли.

— Должно быть, было непросто создать Капеллу в то время, — сказала я. — Притом что вас было всего двое.

— Первое время Священник делал все в одиночку, опасаясь насильственного вступления в Халфхарт. Он тогда пытался починить эту церквушку… а мне это казалось сумасшествием. Зачем вообще было строить в пустоши, где все лишь гибло и разваливалось? Мир был полон боли, крови и ненависти, однако этот худощавый черный жеребец пытался мне помочь. А я не могла понять этого. Мне казалось, что как только он отведет меня в Звездный Дом, он просто оттрахает меня как любой другой жеребец. Но он хотел помочь. Действительно хотел. Как Скальпель или Бонсоу, эти таинственные странствующие доктора…

Она вздохнула и потрясла головой.

— Я влюбилась в него, а он был достаточно молод и порядочен, чтобы думать, что тоже любит меня. Хотя мне пришлось напоить его… в наш первый раз. Несколько месяцев все было хорошо… но он лишь делал вид. И я тоже. Но к тому моменту я уже была беременна, — Она вздохнула, одарив меня печальной, полной сожаления, улыбкой. — Кстати не рекомендую.

— А что случилось потом? — тихо спросил П-21. Я вздрогнула, но она лишь улыбнулась… На этот раз немного печальнее.

— Когда мы поняли, что это не сработает, я подумывала уйти, но… даже если бы я не была беременна, в почтовом отделении вместе с нами жила и так уже дюжина жеребят. Пилигримы приходили в поисках смерти к мосту и отдавали Священнику свои крышки и припасы. Взамен он внимательно выслушивал их. Халфхертс пытались взять город, но я убедила их в обратном. Думаю, что они, все же, уважали Священника. Они серьезно воспринимают любое проявление мужества. — Она толкнула П-21. — Ты бы им понравился.

Он покраснел и отвел взгляд.

— Я просто… хотел побыть с ним подольше.

Я тихо вздохнула.

— Я сожалею о Священнике. Думала, что когда вбегу внутрь, увижу Сангвина и… бах. Или разговорю гуля, а потом прыгну на него… или оскорблю его мать и заставлю подстрелить себя. Или что-то в это роде. — Я закрыла глаза. — У меня перед глазами проносились видения его, вышибающего мозги Сонате… умирающей Чарити… его, прячущегося за Священником, чтобы я не могла как следует прицелиться. А затем Вермилион начала угрожать, что взорвет всех. — Я вздрогнула и продолжила, — Я была совершенно уверена, что он убьет её. Уверена, что в любую секунду я увижу её смерть. Ценой егопоражения была её смерть.

— Думаю, что Священник тоже понял это, — тихо сказал П-21. — Он знал, что если ничего не предпримет, кто-то обязательно умрет, и именно поэтому он решил остановить его. Иначе он бы и не поступил…

Я похлопала его по плечу.

— Прости, что совсем расклеилась.

— Интересно почему? — спросила Рампейдж. — Ты за месяц пережила столько, сколько… ни один пони не пережил. Была ли причиной смерть Священника? Утрата ЭП-1101? То, что я сделала? — После этих слов на неё упал взгляд П-21.

— Уф. Вы что, хотите заставить меня заняться самоанализом? — застонала я, но они продолжали глазеть на меня в ожидании ответов. Я отвернулась в сторону нарисованных Священником картин. Почему у него на метке было то, что было, а не карандаш или набросок, или еще что-нибудь? От того ли, что его талантом было верование в Селестию? Доброта и понимание ко всем пони, независимо от их действий?

— Я не знаю. Это было вроде… как-будто внезапно все о чем я могла думать — это то, что я снова облажалась. Что мои действия стали причиной всему этому. И я почувствовала, что я самая наихудшая пони из-за того, что пыталась помочь кому-либо. — Я покачала головой. — Как в тот раз со Скудл и Девяносто Девятым.

— Это всего лишь очередная неудача, — улыбнулась Рампейдж и пожала плечами. — Самое главное, что мы продолжаем двигаться. Верно?

— Ага, — ответила я. Потом глянула на П-21 и улыбнулась. — Кстати… когда собираешься поговорить со Скотч Тейп о… обо всем?

Он вздохнул, его улыбка угасла.

— Скоро. Не прямо сейчас. Не все сразу. Но скоро.

— Она уже и сама выяснила. Она у нас умница, — улыбнулась я. — Вся в родителей.

— Угх… — Он посмотрел на меня, сварливо нахмурившись. — Родители. Терпеть не могу это слово.

— Почему? — удивилась Рампейдж.

Он глянул на свои копыта.

— Потому что в Девяносто Девятом нам не позволяли быть родителями. Мне было сказано оплодотворить двадцать девять кобыл за десять лет, но мне никогда не говорили каких именно. Иногда, когда я ходил на задание и попутно встречал маленьких кобылок или новых жеребят, я задумывался… мой ли это сын или дочь? Принимал ли я участие в их появлении на свет? Мы никогда не были «папочками» или «отцами», или чем-то подобным. Нам никогда не позволялось быть частью жизни наших детей… Мы были…

— Жеребцами производителями? — ухмыльнулась Рампейдж.

— Я тебя ненавижу, ты знала об этом? — пробормотал он.

— Неа, — ответила она. — Тебе не нравится, что я не воспринимаю случившееся с тобой так же серьезно, как ты.

Я скрыла смешок копытом, она ударила меня в голову своей головой.

— А ты не думай, что к тебе это не относится. Клянусь, вы трое…

— Мы из Стойла Девять Девять, — пожал плечами он.

Я вздохнула и посмотрела на него.

— Знаешь, что я думаю? Я думаю, что ты точно, как я. — Он отстранился от меня со смутно читающимися во взгляде подозрением и обидой. — Я думаю, что сейчас у тебя появилось то, чего был лишен любой жеребец Девяносто Девятого: шанс узнать собственное дитя. И ты в ужасе, что можешь нечаянно все испортить. И как один эксперт по неудачам другому… лучше ты сейчас не делаешь. Она умная девочка. Она знает, что ты её отец и хочет твоего участия в её жизни. Но еще несколько месяцев… возможно даже несколько недель твоего пренебрежительного к ней отношения… и она никогда не захочет знать тебя.

Он снова глянул на копыта, его уши опали. Рампейдж сочувственно вздохнула и похлопала его по плечу.

— Это никогда не бывает легко.

Я поднялась и встряхнулась.

— Как бы то ни было… меня ждет кобылка, перед которой мне нужно извиниться. Обдумай все хорошенько, П-21. И если хочешь моего совета… я пойму, если это не так, но все же… не затягивай.

Я оставила их за беседой и поднялась по лестнице. Это ночью спать никто не будет. Я постучала в дверь Глори. Она открыла практически сразу, в страхе широко распахнув глаза. Она улыбнулась в ответ на мою виноватую улыбку.

— Надеюсь, моя игра тебя не разбудила.

— Нет… совсем нет, — тихо вымолвила она.

— Могу я войти? — спросила я, надеясь, что моя робкая улыбка превзойдет чувство неловкости, захлестывающее меня. Она отступила от двери, и я вошла внутрь. Полагаю, что когда-то давно эта спальня принадлежала Таро. Здесь все еще остались несколько ящиков старых игрушек и тому подобного.

— Тебе полегчало? — спросила она, проводив меня в комнату и усадив рядом с собой на кровать. Она с любопытством оглядела меня, склонив голову.

— Ты выглядишь чуточку лучше.

— Да. — Я на мгновение остановила на ней свой взгляд. — Вроде того… — Еще мгновение, затем вздохнула и посмотрела в сторону. — Не совсем… но я снова в строю. И пока я в строю, есть надежда. Поэтому, да, немного лучше…

— Уверена? — Она заботливо погладила мою щеку. — Точно-точно уверена?

Я кивнула.

— Агась.

— Хорошо. После этого я чувствую себя не так плохо, — сказала она, глядя на меня с любящей улыбкой, немного отклонилась и ударила меня по голове так сильно, что я шлепнулась на противоположную сторону кровати. — О чем во имя Эквестрии ты думала, давая маленькой кобылке препарат вызывающий сильное привыкание? Раньше я думала, что Мед-Икс вреден. И я старалась не использовать… избегала… применение гидры. А теперь, препарат за препаратом! А я просто сидела и позволяла вам их принимать! О чем во имя Эквестрии думала я? Я буду лишена всякой медицинской лицензии, если хотя бы один пони из Тандерхеда узнает об этом!

Я заморгала, глядя на неё, и не смогла удержаться от смеха, когда она посмотрела на меня сверху вниз.

— А сейчас я ударила тебя! А тебе смешно!

Она смотрела на меня серьезно.

— Никаких больше препаратов, по крайней мере, для пони, которая ещё не получила кьютимарку! Я это хочу сказать!

Я потянулась к ней, чтобы стащить её с кровати и прижаться к ней. Я знала чего она сейчас хотела, и это надо бы сделать, но мало приятная часть меня ворчала в глубине моего сознания, настаивая на том, что дать Скотч Праздничные Минталки тоже было правильным решением. И как я не старалась я не могла это заглушить.

* * *
Вопреки ожиданиям, мы не приступили к неприличным действиям. Оба наших сердца не желали этого. Мы лежали вместе, прижавшись, пока она не задремала. Мое тело пока что не требовало сна, поэтому я достала учебник и принялась за магические тренировки. В книге говорилось, что надо представить свою магию как дыхание, действующее на листок. Я почти не потерпела полную неудачу с этим. Затем, магия должна стать словно рот, смыкающийся на чем-либо, чтобы передвинуть его. Я должна была признать, что эта старая книжка с милыми маленькими картиночками и большими буквами была лучше, чем недели слушания монотонного бормотания Текстбук о том, как «делать это правильно». Я никогда не думала о магии как о чем-то, что я могу делать. Это всегда было тем, что другие пони могут делать лучше.

К тому времени, как наступило утро, я смогла последовательно переворачивать страницы книги… Ну, по крайней мере через раз. Эй, это уже был прогресс.

Глори была почти счастлива тому, увидев, что Прелесть так же рада каждому куску ее блюд, как и я. Только Глори могла быть настолько внимательной и решительной, чтобы измельчить изумруд и замешать его в омлет. Я недоумевала, откуда она взяла яйца для него, но решила не спрашивать ее. Рампейдж сломала зуб и сразу вернулась к своему сырому блотспрайту, надо сказать, интересный вкус.

П-21 и Скотч Тейп играли в гляделки. Один смотрел, замечал второго, и оба отводили взгляд. Это все, что я могла сделать, чтобы не кричать… Но, учитывая как я себя чувствовала этой ночью, я предполагала что я была последним пони, который мог бы критиковать кого бы то ни было, нуждающегося во времени и пространстве. Правда, оба они взялись мыть тарелки, довольно суровая работа после готовки Глори. Может это поможет П-21 преодолеть его молчаливость.

Говоря о Прелести, было понятно что она не знает куда хочет пойти, кроме того, что возвращение вместе с нами к Сангвину было последним в ее списке интересов.

— Ты знаешь, Прелесть… Я не могу говорить с уверенностью, но мне кажется, что Метконосцы могут использовать здесь твое пламя — фиолетовая дракобылка в замешательстве взглянула на меня, и я посмотрела на Скотч. — И я думаю, ты тоже должна остаться, Скотч. Просто чтобы не случилось ничего плохого.

— Ты хочешь, чтобы я оставила вас? — выдохнула она, ее миска Сахарных Яблочных Бомбочек была забыта, когда она выпрямилась на сидении.

— Нет, я думаю, что для Чарити и Прелести будет лучше, если ты останешься и поможем им. — Я старалась говорить как можно увереннее и как бы вскользь, и обернулась к Глори и П-21 за помощью.

Конечно, Рампейдж не сильно помогла, когда испустила отрыжку с запахом блотспрайта и сказала:

— Эй, позволь ей идти куда она хочет. Она крепкий ребенок.

Глори улыбнулась Скотч.

— Ты не хочешь посмотреть, сможешь ли ты воплотить в жизнь твою туалетную идею? — Я удивленно моргнула, глядя на них. — Это было бы большим улучшением для города, по сравнению с использованием канавы за дорогой.

Она действительно вздрогнула! Э? Что не так с канавой? То есть, я люблю водопровод так же, как и сидящая рядом кобыла, но… Стоп… Неожиданно, эта мысль привела к вопросу, как на Тандерхеде поступают с их отходами. Теперь я вздрогнула… Я никогда не смогу теперь воспринимать дождь так же как раньше.

— Конечно… После того как я получу свою кьютимарку! — как ни в чем ни бывало заявила Скотч. — Согласись, никто не хочет получить туалетную кьютимарку. Я имею ввиду, хуже будет только кьютимарка в виде кучки какашек. Вот об этом и речь.

— Я считаю, любая кьютимарка хороша, пока она у тебя есть — тихо сказала Глори, посмотрев на свой бок и на выжженый кусок кожи там, где когда-то было изображение рассвета. Затем она вздохнула и снова надавила — В любом случае, Прелесть рассказала нам о множестве опасностей вокруг и под Исследованиями Гиппократа.

Скотч подтвердила, что отметка моего ПипБака все еще на севере от нас.

— Монстры. Яд. Пока это все не технология, я в порядке — пренебрежительно заявила Скотч, беря копытами свою чашку и поднимая ее к губам, чтобы выхлебать сахарный осадок на дне. Когда она закончила, то адресовала мне ухмылку из-под молочных усов. Источник молока — еще одна вещь, которую я бы не хотела узнать.

— На самом деле, Прелесть только что подала мне идею, как справиться с этим. Радужная штука и розовая штука могут быть смыты дождем.

— Под землей это будет тем еще трюком — пробормотала Рампейдж. — Там не так много дождевых облаков.

— Нет, но если это что-то вроде Стойла, оно должно иметь противопожарную систему. Если вы ее запустите, это поможет отправить радужную дрянь в смыв и очистить воздух от розовой дряни. — Скотч довольно улыбнулась. — Ты знаешь, как это сделать?

— Обеспечить им работу, и ты сможешь добраться до контрольной системы. Я тестировала очищение всей системы — равнодушно ответила Глори.

— Да? А если контрольная система не работает? Что тогда? — побуждающе нахмурилась Скотч.

— Использовать зажигательные патроны, чтобы запускать их одну за другой, область за областью — ответила Глори ее же оружием.

— А если они отключены вручную?

— Как обычно, искать большие красные вентили. Стандартная окраска для пожарных систем.

— А если они приржавели?

— Смазка, разводной ключ, и хороший крепкий пинок — секундой позже ответила Глори — А можешь рассказать, как запустить четвертую капельную систему в подключенную вену?

Кобылка моргнула.

— Это не водопровод!

— Трубы есть трубы, в Стойле или в теле.

Скотч замолчала на время, поджав губы, затем неохотно проговорила:

— Ну. ладно… ты все еще скучная.

— Просто потому что я…

Скотч сложила свои передние ноги на стол.

— Нет. Скучно! Я сейчас засну.

Она принялась громко храпеть.

— Погоди, Скотч, я не говорю…

— Ску… хррр… чно… хррр…

— Блекджек! Она из твоего Стойла. Скажи ей что я не скучная — проныла Глори, поднимая на меня глаза.

Я положила свои копыта на ее талию и подтянула к себе.

— Честно говоря, учитывая что происходило со мной… Я рада что ты видишь спокойную и рациональную сторону вещей.

Я накрыла ее губы своими, и она издала очаровательное мурчание из задней части своей глотки.

— Иуу! — Прелесть брезгливо сморщила свой нос, затем посмотрела на Скотч, которая смотрела на нее в смущении. — Разве это не вульгарно?

— Ась? Что здесь вульгарного? Я постоянно вижу целующихся кобыл там, в Стойле — она скрестила копыта — Вот целовать жеребцов… Это вульгарно.

— Да ладно вам, это не так уж плохо — лениво пробормотал П-21. Потом он моргнул и посмотрел на Рампейдж, ухмыляющуюся от уха до уха — Нет… Нет — нет…

Она набросилась на него, дико целуя, и он едва успел запрыгнуть на стол и спрыгнуть с другой стороны. Рампейдж заставила весь стол трястись, когда она нырнула под него и погналась за жеребцом. Он прыгнул к своей сумке и выдернул оттуда магическую гранату.

— Назад! Я сказал назад… — он помахал своим оружием перед ней.

— Не должны ли мы все опасаться этого? — спросила Глори, обеспокоено нахмурившись.

— Ску… чно… — пропела Скотч. Однако обе кобылки одновременно укрылись под столом.

— Клянусь Селестией, если ты попытаешься поцеловать меня, я дам тебе второе детство! Или пятое… или, какое оно там у тебя будет! — сказал он, держа гранату на отлете своим копытом. Но, несмотря на все это, он улыбался. Возможно, его улыбка была немного маниакальной… Может, его глаза выглядела немного печальными… Но он улыбался.

Рампейдж потерла свой подбородок.

— Наверное, стоит того… — Она наклонилась к нему, поцеловав воздух, и он вжал гранату в ее губы.

Тут открылась дверь и вошла Лакуна. Ее фиолетовые глаза расширились при виде бардака на столе, девочек спрятавшихся под ним, обнимающихся нас с Глори и Рампейдж целующей яблоко с зеленой полоской. Она почти сияла силой… Да что там… Она сияла от силы. Я услышала щелчки, издаваемые ПипБаками на копытах Глори и Скотч.

— Я не помешала? — Ее фиолетовая магия окутала гранату, вынув ее из копыт П-21, и аккуратно поместила ее обратно в его седельную сумку.

— Да, и это определенно хорошо — ответила я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась. Ее голос мягко звучал в моем сознании.

— Я знала, что тебе потребуется немного времени, и ты вернешься. Ты никогда не сдаешься.

— Не в этот раз. Смотри, я поговорила с Прелестью, и Сангвин использует для перемещения тоннели. — Я посмотрела на маленькую дракобылку и улыбнулась — Но Прелесть была повсюду в Исследованиях Гиппократа. Словом, если ты влезешь в ее головенку, мы сможем телепортироваться прямо туда! Мы сможем оказаться там до того, как он получит шанс сделать что-то плохое!

— Ты хочешь, чтоб она сделала что? — воскликнула Прелесть, вскакивая на копыта, вспышка зеленого пламени вылетела из ее рта — Забудь об этом! Я не хочу чтобы кто-то залезал в мою голову. Это то, что делали доктора, после того как я попадала в драки!.

Лакуна посмотрела на меня, и я почувствовала укол гнева.

— Прелесть, нам действительно нужно это…

— Не колышет. — прервала меня кобылка — Это то что медсестры делали! Продолжали копаться в моей голове, чтобы я чувствовала себя счастливой и радостной. Пытались заставить меня думать, что все мои друзья. А они не были таковыми. И ты тоже!

— Смотри! — Я ударила копытом по столу. — Ты работала на нашего врага, но мы приняли тебя. Я поделилась с тобой драгоценностями. Все что я прошу это достаточные воспоминания о том месте, чтобы Лакуна могла телепортировать нас туда. Нам пофиг, что происходило с тобой две сотни лет назад!

Странная тишина наполнила комнату, и я внезапно заметила, что все уставились на… меня.

— Блекджек — с легким беспокойством проговорила Глори — это важно для нее.

Часть меня хотела кричать. Мы должны были это сделать для победы! Я знала, что Сангвин скорее всего снаряжает столько ловушек и опасностей в тоннелях, сколько может. Может, если мы дадим ей немного Лунной пыли или типа того, мы сможем сделать ее достаточно сговорчивой, чтобы она стала сотрудничать. Я реально не хотела держать ее, пока Лакуна копается в ее голове для… того, что мы…

Что за херня со мной происходит? Серьезно… Что за херня?

Я закрыла глаза. Какая часть моего мозга обдумывает удержание кобылки или накачивание ее наркотиками для силового извлечения ее воспоминаний… Травмирование ее для получения того, что мне надо? Были ли такие гадости допустимы для того, чтобы я, в результате, победила? Если это так, тогда есть ли разница между мной и Деусом или Сангвином? Он взял кобылок в заложницы… убил Священника! Было ли это нормально просто потому что он хотел победить? Должна ли была я взять Психошай в заложники? Убить ее, чтобы победить его?

Но Сангвин победил… А я проиграла. Это было похоже на занозу в моем мозгу. Я так ужасно хотела победить… Сделать все смерти важными. Сделать все, чем я пожертвовало, важным. Если бы я не смогла…

— Прелесть, прости что говорю это, — мягко сказала я. — Мы хотим остановить Сангвина и вернуть то, что он забрал у меня. Я надеялась, что мы телепортируемся прямо туда и будем ждать его. Я не должна была пытаться использовать тебя таким образом.

Фиолетовый дракон-гибрид сурово уставился на меня. Ясно было, что я больше никогда не попаду в ее список «Друзей».

— Прелесть… Можешь дать нам воспоминание, которое переместит нас ближе? — спросила Скотч Тейп. Прелесть одарила обеспокоенную кобылку аналогичным стальным взглядом, потом смягчилась и опустила глаза.

— Я помню парк. Я не возражаю вспомнить это место — мягко сказала она, посмотрев на большого аликорна. — Ты можешь просто посмотреть в одно воспоминание? Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел… видел что-нибудь еще.

Лакуна грациозно кивнула, и они вместе выбежали наружу.

— О чем это ты? — спросил П-21 — «Мне пофиг»? С каких это пор тебе пофиг?

Рампейдж выглядела не менее шокированной. Глори была просто обеспокоена.

— Тебе не было пофиг на Психошай, во имя Луны! Как тебе может быть не пофиг на нее и пофиг что случится с Прелестью?

Я закрыла глаза.

— Я хочу победить Сангвина. Отплатить ему за все дерьмо, которое он совершил.

Я нуждалась в победе! Как они не понимают этого?

— Ну, нет большого смысла в победе над ним, если ты превратишься в него. — Пробормотала Рампейдж, рыся в свою комнату — Вернусь-ка я в свою броню. Что-то мне подсказывает, что это очередной дерьмовый день в Хуффингтоне.

— Блекджек, Священник не хотел бы, чтобы ты причиняла боль Прелести только для того, чтобы достать Сангвина. Пожалуйста… постарайся хранить их вместе — сказал П-21, также возвращаясь в свою комнату.

Хранить их вместе, он сказал. Разве не он предполагался как злая личность? Тот кто хочет мести? Я потрясла головой. Я не хотела возиться с жеребятами и им подобными. Я просто хотела победить.

* * *
Когда Лакуна получила воспоминания о парке, я представила Прелесть Метконосцам. Беседа свелась к вопросу «Если у тебя кто-нибудь, с кем ты бы могла остаться?» После этого, Чарити заключила, что Прелесть поможет разобрать часть бардака после битвы. Нам пока не были нужны дополнительные припасы, но я все равно купила Спаркл-Колу. Чарити некоторое время смотрела на меня, потирая подбородок.

— Двадцать процентов, я думаю…

— Двадцать процентов скидки? — усмехнулась я в ответ. Я все же спасла жизнь Чарити некоторое время назад!

Она ухмыльнулась, пока я пила.

— Неа. Двадцать процентов — налог на реконструкцию Капеллы. Двадцать четыре крышки. Плати! — она протянула копыто.

Каждая крышка будет принадлежать ей когда-нибудь. Каждая… чертова… крышка…

* * *
Позже мы оказались на северном конце Хуфа, в середине ржавой и разрушенной игровой площадки. Я была рада, что вокруг почти не было маленьких скелетиков пони: думаю, все разбежались после сирен. Парк был немногим более чем квадрат мертвых деревьев и кустов, обозреваемый огромным биллбордом Пинки Пай. «Давайте, пони! Улыбайтесь! Улыбайтесь! Улыбайтесь!» — гласила подпись под ее огромной усмехающейся головой. Ее глаза словно добавляли «иначе…».

Глядя на север, я могла увидеть нос «Селестии», торчащий из воды. Он все еще тлел. Я представила, что останется от него через несколько дней. «Эпплджек» не было видно — она вернулась в Троттингем? Военно-морская база тоже еще дымилась. Я позаимствовала бинокль П-21 и посмотрела внимательнее. Естественно, в том что осталось от базы уже шарились мусорщики. Что было хуже, так это замеченные мной две группы с черно — зеленой башней на флагах.

Но это то, чем я буду заниматься позднее. Глядя на запад, я увидела густые заросли мертвых сучковатых деревьев. Шиповник и ежевика змеились между крепкими, изломанными ветвями. У меня не было Л.У.М… Я предоставила Глори и Скотч пользоваться преимуществами, предоставляемыми ПипБаками, даже игнорируя проблемы с подключением ко мне другого ПипБака… Но я понимала, что если бы у меня он был, этот лес был бы мерзким месивом красных меток. Что-то в лесу издало хриплый визг. На другой стороне леса, вдалеке, виднелась нетронутая крыша одиночного большого здания. Оно имело более классический вид, чем остальной Хуф, с центральным пиком, возвышающимся над линией деревьев. Он имел как минимум три яруса. Судя по тому, что деревья прорвались через толстую ржавую решетку вокруг здания, этот лес был одним из немногих мест, где продолжался рост несмотря на радиацию.

— Отлично! Так, Лакуна долетит с нами до крыши! Хороший план! — я со стуком соединила копыта.

— Не так быстро — Глори всматривалась в небеса. — Мы и так сильно выше чем обычно. Я не думаю, что Лакуне стоит куда-то лететь.

Я уныло посмотрела на нее, и она показала на небо. Ничего… облака… Она постучала по моему биноклю, и я посмотрела еще раз. Через него я смогла увидеть черный конусообразный шип. Она показала на второй… и на третий.

— Я не думаю, что мы должны рисковать.

— Окей — вздохнула я — Ну, ладно, Лакуна телепортирует нас на крышу.

— Это возможно — сказала Лакуна, и я захотела слегка поликовать. — Правда, это полностью истощит мои магические резервы. Мы не сможем телепортироваться оттуда если что-то пойдет не так.

Рррр..

— Может, тоннель?

Все посмотрели на меня как на сумасшедшую. Мы все равно должны были спускаться под землю… ух, но они были правы. Не было ничего хорошего в том, чтобы спускаться в подземку, пока не было абсолютной нужды.

— Окей… Скотч, за мной. Рампейдж, вперед. П-21, следи за тылами. Лакуна слева, Глори справа. Попробуем пройти здесь без единой потери.

— Да, все будет хорошо — оливковая кобылка довольно улыбнулась.

Я посмотрела на нее через плечо.

— Серьезно, Скотч. Я знаю, что ты действительно хотела пойти с нами, и я знаю, что ты хочешь показать нам какая ты крутая, но у меня все еще есть Лакуна чтобы «пуф» тебя обратно в Звездный Дом.

Она села.

— Я торжественно клянусь, что я сделаю все что в моих силах чтобы не умереть. — Она перекрестила свою грудь копытом, прежде чем сбросила серьезную маску и снова улыбнулась.

Я вздохнула, пробормотав.

— Лучше не надо. Ты попробуешь, и тебя зароют…

После Дасти и Священика, я не хотела даже думать о том, что с ней может случиться.

— Не беспокойся, я крутая, прямо как Охранница! — она усмехнулась, посмотрев на меня. — А теперь, вперед! — беспечально заявила она. Отлично… теперь я еще и пример для подражания!

Глори задержалась посмотреть, о чем разговаривают П-21 и Рампейдж, после чего посмотрела с улыбкой на меня.

— Она хочет показать себя перед ним. Ты знаешь, почему она здесь — приглушив голос, сказала она. Скотч многозначительно проигнорировала нас.

— Я знаю, Глори. Просто я не хочу, чтобы она в процессе закончила свой путь трупом.

Когда-нибудь я стану достаточно сурова, чтобы сказать ей «нет» несмотря на ее большие, наполненные слезами зеленые глаза.

Мы нашли главные ворота. Деревья согнули и перекрутили металлические брусья, прорастая рядом с ними, и дорога была уменьшена до единственной полосы с раскрошенным асфальтом. Большая бетонная плита стояла рядом с ней, тонкий шипастый побег разделял ее прямо посередине. «Исследования Гиппократа: Приносим вам новые открытия эффективно, продуктивно и этично». И ниже — «Субсидируется М.В.Т.». Пригнувшись, я проскользнула под колючками и сорняками к основанию. Там, написанные почти стертыми прошедшим временем буквами, виднелись слова «Филиал Д.М.Д.».

Точно. Это место выглядело как аллея Голденблада.

— Пойдем — пробормотала я, и мы двинулись вглубь мертвой чащобы. Она покрывала всего лишь квадратную милю или около того… Не так далеко идти до центра, правда? Пока мы медленно двигались по тропе, нормальный Хуффингтонгский мрак сменился туманными сумерками. В отдалении что-то хрустело, лопалось и странно рычало.

— Сколько там красного, Скотч.

— Все… — тихо пробормотала она — Все вокруг красное.

И судя по медленному тиканью от радиации, еще и нездорово.

Деревья росли поперек дороги. Ветви были не просто переплетены, они выглядели так, словно пробились друг через друга, стволы и ветки расщепляли своих соседей. Каждая щель между ними была оккупирована искривленными колючками, ввинчивающимися в стволы. Я слышала древесные стоны и видела какое-то движение в отдалении.

— Эти деревья мертвы, верно? — спросила я, глядя на безлистные ветки. Судя по тому, как они скрутились, было похоже что они готовы ударить нас.

— Ну, они кажутся… Я имею ввиду… они… — Глори запиналась, уставившись на один из стволов — Я так думаю.

— Ну, если они деревянные, они будут гореть — сказал П-21. Он достал яблоко с красной полоской, выдернул черенок и сунул его между деревьями, перекрывавшими нам дорогу. Раздался громкий «вфуш!», и десятифутовый кусок деревьев объяло пламя. Дерево трещало и лопалось… И тлело… дымило… И практически все. Дым летел в наши лица, серое облако жестоко жалило мое горло. Деревья вокруг нас заскрипели гораздо громче.

Тогда я увидела, что одна из толстых веток надо мной медленно повернулась. Ее зазубренный кончик нацелился прямо на П-21.

— Осторожно! — закричала я, когда вся ветка обрушилась вниз, и лишь мое предупреждение и его ловкие копыта спасли жеребца от пронзания. Издавая очередной хор скрипов, деревья обрушили удары веток толщиной в копыто на нас. Лакуна смогла отразить удар одной своим щитом и телепортироваться на несколько футов с пути другой. Глори вовремя отпрыгнула, увернувшись от пытавшейся нанизать ее сзади, приземлившись точно на еще дрожащую ветку. Скотч держалась позади меня, а я, поднявшись на задние ноги подобно зебре, чисто отразила передними очередную ветку. Броня Рампейдж зазвенела, как колокол, когда она была сбита с копыт ударом.

Так же резко, как началась, атака остановилась. Мы замерли, вокруг нас была дюжина веток. Спасибо богиням, прикосновение к ним не провоцировало никакой реакции. Мы посмотрели друг на друга.

— Отлично. Больше не пытаемся сжечь милые немертвые деревья. — Если можно назвать эти штуки деревьями…

Так как мы больше не могли следовать по дороге, нам пришлось протискиваться между расщепленными стволами. Не раз Лакуне пришлось телепортировать нас сквозь них. Дважды, Рампейдж вынуждена была втыкать свои когтистые копыта в крепкую, вощеную кожу и силой расширять проход, чтобы мы могли пройти. У деревьев были другие особенности, странные кисты и выросты, излучавшие болезненный зеленый и желтый свет. Я случайно коснулась одной из них, и она лопнула, плюнув мерзкой жидкостью, которая задымилась от контакта с моей передней ногой и вычернила эмаль.

Вау… Из всех отстойных мест Хуфа, я думаю, мы нашли отстойнейшее. Из чащи леса донесся долгий низкий вой, заставивший мою гриву дрожать.

Здесь повсюду также находились ржавые металлические цилиндры. Многие из них давным-давно разрушились, но больше чем несколько до сих пор источали гадость радужной расцветки. Мы старались избегать все растения, на которые попала радужная гадость. Выглядело так, будто она создает более крупные и безумные версии странных безлистных растений. Одно из них имело куски торта, прикрепленные к концам его веток. Судя по числу покрытых воском и искаженных костей, лежащих у корней дерева, я предположила, что торт это ложь.

— Как оно вообще могло оказаться так далеко? — в смятении пробормотал П-21.

— Я… Не знаю — как могла спокойно ответила я. Мы поглядели друг на друга и на скрипящий лес вокруг, жуткость подскочила на следующую отметку. Никто не хотел предполагать, что будет, когда мы зайдем достаточно далеко, чтобы умереть.

Мы достигли чего-то вроде тропы, ведущей вдоль сдерживающей стены, которая, хоть и выгнулась, все еще просвечивала бетонными кубами сквозь безлистные ветки. Внезапно, впереди нас раздался скрежет, и я в шоке уставилась на бугристое, радужной расцветки яблоко, появившееся на конце ветки впереди. Больше скрежета и вспышек возвестили о появлении еще дюжин подобных над нашими головами.

— Ох… это нехорошо — пробормотала я, глядя, как радуги начали корчиться и светиться ярче. — Дерьмо… Осторожно! — закричала я, бросаясь вперед, в то время как первое яблоко упало позади меня. Оно ударилось о землю с взрывной вспышкой и фыркнуло жалящими кусочками семян в нас. Защитное заклинание Лакуны блокировало четыре взрыва, но рухнуло после одновременного взрыва еще трех. Она завизжала, когда еще два взорвались на ее хребте, разрывая ее плоть и опаляя ее крылья и хвост. Рампейдж, броня которой почернела, прыгнула на спину аликорна и принялась отбивать падающие яблоки. Любые ранения, полученные ей от детонаций, залечивались почти мгновенно, давая Лакуне восстановиться достаточно, чтобы снова поставить щит.

Затем, также так же внезапно как появились, разрывные яблоки исчезли. Деревья опять начали издавать свои медленные стоны и лопающиеся звуки. Я уставилась на ствол, разделенный на два веткой большого дерева. Маленькое дерево было разорвано на части.

Я реально ненавидела это место. Мы дали Лакуне вылечиться и занялись нами… Внезапно закричала Глори. Серый древесный побег рос прямо из ее передней ноги! Скотч, не теряя времени, выпрыгнула из-за меня и побежала к месту прорастания. Она схватила побег зубами, уперлась передними ногами и потянула так сильно, как могла. Раздался ужасный влажный звук, когда окровавленное семя показалось наружу. Когда она выбросила его в сторону, я в болезненном ужасе увидела как новое восковое дерево принялось расти прямо на глазах из грязи возле нас. П-21 и Скотч тоже поймали части яблочной шрапнели, которые надо было извлечь, пока они не проросли. Лакуне было проще всего — несмотря на то, что ее поразило больше семян, чем любого из нас, ни одно не начало прорастать. Может, из-за радиации… Или это еще одна ее пугающая мошенническая способность аликорнов.

— Какие яблоки появляются из ниоткуда, а потом взрываются? — спросила Скотч, выдернув последний росток из своего бока.

— Хуффингтонские яблоки — ответила я, свирепо глядя в переплетенное деревянное месиво.

После лечения ран, оставшихся от выдранных с мясом семян, мы отправились дальше. Если бы у нас не было Скотч, показывающей на север, и острых глаз Глори, различающих шпиль здания во мраке, я бы не знала, куда нам надо направляться. Мы прошли несколько ржавых повозок, заставивших Скотч Тейп съежиться, и я уперлась взглядом в перекрученный, ржавый металл и гротескную растительную форму жизни, растущую посреди токсичной лужи. Расщепленные стволы были похожи на разинутые пасти… И насколько я знала, они и были ртами!

— Здесь слишком много красного. Везде, куда я смотрю, красное! — проскулила Глори, оглядываясь.

— Не фокусируйся на красных метках. Обращай внимание на что-нибудь другое — пробормотала я, пиная уродливое бревно задним копытом.

Глаза бревна открылось, и оно нанесло удар, кусая меня за задницу, и втыкая расщепленные пальцы глубоко в мои бедра. Оно рычало как некое подобие взбешенной собаки. Хорошо, что моя шкура гораздо крепче чем у обычной кобылы… Иначе оно бы начисто оторвало мой бок. Еще одна штука оторвалась от сучковатого дерева и прыгнула на Глори, третье выскочило из чащи на П-21.

Глори развернулась, безошибочно наводя свое оружие на отделившееся бревно, и выпустил поток энергии, превративший зверя в пылающий факел. Он врезался в серую пегаску, однако она отбросила его в сторону прежде, чем он успел сделать больше чем опалить ее броню. Раздался громкий треск, и четыре древесных конечности одновременно мелькнули и разнесли пламенеющего бревноволка на куски.

Плавно, словно он все еще носил свой ПипБак, П-21 выхватил Аргумент своим ртом и выстрелил сорокамиллиметровой гранатой прямо в распахнутую пасть того, что нацелился на него. Когда она влетела в противника, жеребец плавно перекатился на спину и отбросил его ударом. Деревянное существо отлетело, и тогда граната взорвалась и разнесла рычащую голову на множество зубочисток.

Еще одно вынырнуло из-под земли и погрузило свои клыки в живот Лакуны, оставляя рваную рану. Аликорны истекают кровью так же, как и обычные пони, и так же кричат. Когда бревноволк приготовился ко второму укусу, Рампейдж запустила себя под фиолетового аликорна и схватила зверя. Его зазубренные края разрывали ее полосатую шкуру, но она продолжала тянуть, пока бревно не разорвалось пополам.

Что до меня, я была в слегка затруднительном положении, пока противник, прицепившийся к моей заднице, делал все, что мог для разрывания моей задней части и был близок к осуществлению этого. Я достала Бдительность, но с монстром прямо сзади меня, я не могла навести на него прицел. Я подкинула Бдительность в воздух.

— Скотч! — крикнула я, и внимательная девочка заметила оружие, поймав его в свои копыта. Она прицелилась прямо в мою задницу, и я завопила — З.П.С.!

Она фыркнула и послала три пули в его голову, разрывая ее на сочные куски дерева.

Лакуна застонала, падая и открывая нам действительно хороший вид на мучительный укус, доставший до ее кишок. Глори кинулась к ней, а П-21 выудил лечащее зелье.

— Лежи спокойно! Дай мне засунуть твои внутренности… внутрь.

— А если ты постоишь спокойно — Скотч хихикнула — я достану занозы из твоей задницы!

Она схватила зубами самую большую и потянула. Я поморщилась, закрывая глаза, пока заноза не вышла и не была откинута в сторону.

— Забавно, я предполагала, что Глори будет той, кто будет торчать…

— Пожалуйста, просто выдерни их, Скотч — застонала я. Мне нужно было дождаться регенерации, как Рампейдж. Больше лечащих зелий для остальных моих друзей.

* * *
— Мы ходим кругами — заключила Рампейдж. Прошло больше часа, и мы еще раз были бомбардированы, почти проткнуты, когда я попробовала зажигательные патроны, и еще два раза были атакованы древесными волками. Мы повстречали и другие странности, например дерево с опущенными ветками, плачущее радужной гадостью. Или… Наверное елка? Покрытая стальными иголками! Еще одно дерево выглядело довольно неплохо, и было покрыто листвой, но П-21 почувствовал себя жесточайше больным, когда мы приблизились. Еще одно смотрело на нас дюжинами глаз, выглядевшими один в один как у П-21… жуть. Глори подошла к яблоне, но как только она приблизилась, ароматные красные яблоки показали истинную натуру и превратились в красных хитиновых монстров, хлынувших на нас, щелкая клешнями. Были и шипастые ветки, слегка поцарапавшие Скотч… Но полившаяся кровь кобылки и не думала останавливаться. Она пропитывала мой рюкзак, пока Лакуна не применила свои лечащие заклинания.

Я чувствовала ненависть к Хуфу, но это место заставляло себя просто люто, бешено ненавидеть.

Рампейдж заметила брызги крови на земле.

— Если только мы не единственные глупые пони в этом месте, то мы здесь уже были.

— Мы не могли! Мы же почти постоянно двигались на север… — Глори посмотрела на шпиль — Но нам хватило бы времени чтобы дважды вернуться. И если мы двигались на юго-восток некоторое время и… мы могли уже побывать здесь?

— Могли — тяжело подтвердил П-21. Он взял в рот одну из моих картечных гильз и протянул мне. — Разрывные двенадцатого калибра. Их ты использовала против тех волчьих штук?

Именно так. Они, по сути, не имели жизненно важных вещей. Их следовало просто разрывать на куски. Я осмотрелась, заметила остатки одного из древесных волков, и нахмурилась.

— Я помню это место. Но здесь был проход на север! — я показала на крепкий заслон — А здесь стояла шипастая штука, поцарапавшая Скотч!

— Получается, что этот лабиринт мухлюет — подвела итог Лакуна. Аликорн была начисто истощена, будучи самой большой, она получала больше повреждений, чем любой из нас. — Деревья двигаются, чтобы не дать нам выйти из ловушки.

— Ты говоришь, что эти штуки разумные? — Рампейдж ткнула копытом в стволы.

— Может, это дикие, примитивные инстинкты. Это объясняет игру в кошки-мышки. — Глори сердито посмотрела на перекрученные деревья.

Я вздохнула. Это была задержка, но только задержка. И какой бы досадной она не была, я не позволю ей себя сломить. Только не обратно на матрац.

— Ладно. Лакуна, вытащи нас отсюда. Может быть вы с Глори сможете телепортироваться наверх и отключить громоотводы, или…

Раздался гулкий скрипучий звук, и я снова приготовилась стрелять. Как обычно внезапно, дюжина толстых веток свернулась в кокон вокруг двух стволов. Деревья словно кричали, когда ветки перекрутились вокруг них и растянули стволы с гулким древесным треском. Потом следующая пара была растянута. И следующая. Следующая. Проход, прямой как стрела, вел прямо к зданию. П-21 посмотрел на ошеломленную Глори.

— Довольно умная кошка.

Скотч сглотнула.

— Так… я не напугана! Пойдем — кобылка указала на открывшийся путь. — Эм… После тебя? — обратилась она к Рампейдж.

— Куд-куд-кудах! — прокудахтала Рампейдж, поскакав вперед.

— Конечно, ты знаешь, что это ловушка. — Глори посмотрела на меня, пока мы шли следом за полосатой Потрошительницей.

— Конечно. В противном случае это не был бы Хуффингтон. — ответила я, глядя через проемы между стволами. Я увидела серые деревья, которые несли на себе яблоки, апельсины и другие фрукты, но вокруг них было разбросано все больше и больше перемешанных костей. Это был еще один Магазин Спорттоваров Сильверстара… Только в более ужасной версии.

Деревья смыкались позади нас со скрежещущим скрипом и стонами пытаемой древесины. И когда куща внезапно закончилась, переход был таким резким, словно мы перешли невидимую линию. Перед нами раскинулась огромная поляна сине-зеленой травы. Она была покрыта странными устройствами, похожими на поезда и повозки, и кучами бочек, похожих на склизкую инкрустацию и медленно истекавших своим содержимым, похожим на цветастый гной. Самым безумным из всего были статуи. Одна изображала трех резвящихся жеребят, другая была впечатляюще выглядящей кобылой, стоящей на задних копытах с флагом в передних… Их были десятки, разбросанные повсюду на странной траве. Некоторые из них опрокинулись, другие были покрыты жутковатыми, синими лозами, но большинство просто… были здесь.

Скотч выпрыгнула из-за меня к Лакуне и вылупилась на одно из странных устройств.

— Оно съест меня, оно сожрет меня!

Я должна была признать, что из-за ржавой решетки и двух куполообразных ламп по сторонам массивного цилиндра спереди, действительно появлялась мысль, что оно хочет съесть меня!

— Со мной ты в безопасности, Скотч, — пообещала Лакуна, поднимая свои крылья, чтобы закрыть вид кобылке.

Мы начали двигаться между покрытыми лозами громадами, и я увидела, что синие лозы начали ползать. Моя грива делала страшные вещи, пока растения слабо скрежетали по поверхности машин. Я уже видела, как деревья раскрывали путь передо мной, так что… Это не должно было так пугать, в сравнении. Рампейдж нахмурилась, глядя на лозы.

— Хм… Это не могут быть… — ее глаза широко раскрылись — Ни за что! Мы даже не рядом с Вечнодиким Лесом!

— Это не могут быть что? — спросила я, видя, как ее зрачки в ужасе сжимаются.

— Бегите! — закричала она — Убийственная шутка!

Словно дождавшиеся именно этого, землю вокруг пробили змеящиеся синие лозы. Они выскальзывали из каждой дыры, двигаясь молниеносно быстро с жутким хихикающим звуком. Одна выпрыгнула передо мной и коснулась моего носа. Лоза издала жуткий шипящий смех, и я почувствовала покалывание во всем теле. И тогда, так же быстро как появились, они втянулись обратно. Я почувствовала странное ощущение расслабленности по всему телу.

— Что только что произошло? — спросила Рампейдж, и я протянула ей копыто, чтобы стоять ровнее. И тогда Рампейдж взорвалась. Полосатая кобыла разлетелась облаком шрапнели, ее металлический доспех врезался в меня, отправив в полет к одному из тракторов, который взорвался, засыпав нам мусором. Большой кусок ржавого металла упал на меня, и я сбросила его… чтобы он тоже взорвался. Я отшатнулась в сторону, мое тело было избито, и мои ноги колебались под моим весом. Я упала, и земля подо мной взорвалась подобно мине. В конце концов я просто свернулась в шар, чувствуя себя поломанной, избитой и слишком испуганной, чтобы сделать еще шаг.

Свечение окружило меня и подняло в воздух. Я увидела, что Лакуна левитирует меня по направлению к зданию.

— Я… ненавижу… взрывы… — пожаловалась я. Но когда я обернулась, то увидела, что П-21 и Глори схватили регенерирующий кусок Рампейдж и догоняли нас, а синие лозы скользили им вслед. П-21 раскидывал зажигательные яблоки повсюду, где мог, и тем отгонял куски ядовитого голубого растения.

Земля разлетелась под П-21, и он уронил кобылку-Рампейдж прямо в кучу, Лакуна же тем временем опустила меня на свободную от лоз бетонную дорожку. Она поставила меня… и камень взорвался под моими копытами! Пусть в этот раз взрыв был менее мощным, мне нужен был кусок металлолома, иди я рисковала потерять ноги. Лакуна беспокойно нахмурилась, глядя то на меня, то на наших друзей. Она не могла поставить меня и забрать остальных без взрывающейся под копытами земли, но она не могла заниматься мной и подбирать их одновременно.

Внезапно закричала Рампейдж, под которой открылась глубокая яма. Ее копыта скребли по краю дыры, пока она наполнялась шевелящимися синими лозами и шишковатыми корнями. Сама земля сползала из-под ее копыт, стараясь сбросить ее в свои глубины. П-21 кинулся вперед и схватил зубами ее гриву, вытаскиваяпотрепанную, грязную кобылку на край.

Синие лозы выстрелили прямо в отвлекшегося жеребца. Глори срезала лучом дрожащие отростки и прыгнула к месту позади него, прикрывая жеребца, пока он вытаскивал Рампейдж. Я увидела, что она всего на момент отвела взгляд от лоз, чтобы посмотреть на них. В этот момент, отростки вытянулись и обвили ее.

— Нет! — закричала я, синя вспышка закрыла ее тело.

Тогда я моргнула и в шоке вытаращила глаза.

— О мои… — пробормотала Лакуна в моем мозгу. Что за хрень…

— Давайте! Вперед! — закричала Глори, отгоняя лозы лучами своего спарк-пулемета. Но П-21 и Рампейдж глазели на нее. — На что вы уставились? Двигайте!

Наконец, они побежали к нам, оставив шипящие, и трущиеся друг о друга лозы. Глори развернулась и закричала «О да!». Потом она замерла и прикоснулась к своему горлу ярко-голубым копытом, затем она повернулась и уставилась на потрясный хвост радужной расцветки. Там, где на ее боку ранее виднелось клеймо, теперь виднелись яркие радужная молния и облако.

Убийственная шутка превратила ее в Реинбоу Деш.

— Ч…что? Нет… нет-нет-нет… Они превратили меня в дашита… Дашита! Не в Дэш! — сказала она высоким, скрипучим голосом — Это невозможно. Это какая-то ошибка! — она резко села и завопила — Моя жизнь разрушена!

— Разве она уже не была разрушена? — Рампейдж поморщилась, ступив на бетон — Окей… не похоронена заживо… хорошо…

— Это лучше чем взрываться — слабо пробормотала я.

— Ты не понимаешь! Лучше бы я взорвалась. Ты помнишь, как некоторые из пони в Тенпони действовали, когда подумали что ты родственница Твайлайт? Умножь это в тысячу раз, и ты получишь реакцию Анклава! — Глори принялась расхаживать туда и обратно. — Если моя семья как-то может смириться с этим… Тандерхед никогда не сделает этого… Я имею ввиду… Я выгляжу прямо как она! Самый известный пегас в истории!

— Глори… успокойся — сказала я, делая маленький шаг. Раздался очередной громкий бабах, заставивший меня растянуться и оставивший большую трещину в бетоне. — Ты… хотя бы… не ходячая бомба.

— Точно. Ты выглядишь круто в таком виде. — Скотч спрыгнула со спины Лакуны — Совсем не скучной!

Рампейдж посмотрела туда, где она взорвалась, и вздохнула. Лакуна полетела за седельными сумками снова ставшей кобылкой подруги.

Глори сдавила голову копытами.

— О боже мой, что если превращения не только внешние? Что если есть какое-то ментальное заражение? Я планировала быструю медицинскую карьеру! Реинбоу Деш была идиотом! — она крепко зажмурилась — Водород. Гелий. Литий. Бериллий. Бор. Углерод. Кислород… погодь… нет… Я забыла азот! — Она выдохнула — Я забыла азот! — Она схватила П-21 и в панике затрясла его — как я могла забыть азот! В каждую секунду я могу стать одержимой гонками и Вондерболтами! — она зарыдала, взлетая в воздух.

— Зато ты снова можешь летать! — усмехнулась Скотч. Лакуна вернулась с порванными сумками Рампейдж, и полосатая кобылка зарылась в них, достав силовые копыта Психошай и принявшись закреплять их на своих маленьких ножках.

— Я летаю? — она обернулась на свои восстановленные крылья. Конечно, они теперь были ярко — синие, но зато они держали ее в воздухе. Пегаска заулыбалась — Я летаю! Летаю! Вуху! Так офигенно! — в восторге она вертелась и крутилась над дорожкой. Потом, внезапно, она приняла расстроенный вид и приземлилась. — Нет, Глори. Ты Яйцеголовая. Яйце! Головая! Я имею в виду… интеллектуал!

— Расслабься. Я думаю, каждый пегас был бы рад вернуть свои крылья — я осторожно пошла вперед, словно ступая по слою мин, прямо к двери. Каждый третий шаг заканчивался взрывом под копытами, который опрокидывал меня. Но я уже не могла остановиться, я просто должна была зайти внутрь. Как правило, можно сказать, что чем важнее место было, тем более разрушенным оно выглядело. Исследования Гиппократа были укрепленным зданием. Я не могла увидеть ни одного разбитого стекла или разбитой черепицы на крыше. Оно могло выглядеть как старое, классического стиля здание, но совершенно точно было построено подобно крепости.

Не было возможности открыть эти двери.

— П-21… я думаю, мне понадобится твоя… — начала я фразу, обернувшись и увидев синюю лозу, выползающую из трещины в бетоне и подкрадывающуюся прямо к Скотч Тейп.

— Осторожно! — закричала я, но все чего я добилась это ее взгляд на меня.

Лоза обвилась вокруг ее заднего копыта.

Скотч немедленно вздрогнула, ее глаза крепко зажмурились. Глори срезала отросток точным выстрелом с помощью З.П.С. из своего спарк-пулемета.

— Жжется… — прошептала кобылка и рухнула, выпустив изо рта струю желто-зеленого газа. Она начала жутко трястись, ужасные звуки раздавались из ее горла, когда она плюхнулась на спину. Но хуже всего был запах. Это был запах из моих снов, и сейчас он ударил по мне с ужасной свежестью: едкая вонь хлора.

Реинбоу… Глори! Глори помахала крыльями, отгоняя облако в сторону, и приземлилась рядом с ней, вжимая ухо в грудь Скотч Тейп. Ее глаза цвета розы в страхе расширились в то время как новая порция хлорного газа слетела с губ кобылки.

— Лакуна! — Фиолетовый аликорн коснулась бока Скотч своим светящимся рогом. Глори взболтала лечащее зелье… И бросила его. — Нет! Нам не нужно лечение. Шутка производит газ внутри ее легких! — она схватил Лакуну — У тебя есть воспоминания БиДжей и все такое, так, и все еще много энергии радиации? — Аликорн осторожно кивнула — Телепортируй нас в Медицинский Центр Флаттершай! В операционную! Немедленно!

— Подожди! — начал П-21.

— Что за… — попыталась сказать Рампейдж.

— Не надо… — проговорила я.

— Немедленно! — закричала Глори, хватая Лакуну и тряся ее.

Вспыхнуло фиолетовым, и все трое исчезли. Я в шоке осела, раздался взрыв под моей филейной частью, и я снова оказалась на копытах, оглядываясь на свой почерневший и обгоревший хвост. П-21 тоже осел на хвост в шокированном состоянии, к счастью, без взрыва. Я выглядела наполовину взорванной, он выглядел словно стукнутый между глаз палкой, и свежепревращенная в жеребенка Рампейдж скакала вокруг нас на силовых копытах, повесив одну седельную сумку подобно школьному ранцу.

— Что ж… так или иначе, довольно хороший день для Хуфа, да? — ухмыльнулась полосатая кобылка.

* * *
— Итак… это дерьмо необратимо? — спросила я, сидя, пока П-21 работал с замком. Я рассеянно жевала куски шрапнели, выдернутые мной из моей же шкуры.

— Это Убийственная Шутка. Кто, нахер, знает? — ответила Рампейдж — Обычно ее можно найти возле Вечнодикого Леса, но я слышала слухи о других зараженных частях Эквестрии. Обычно смертельная, всегда затруднительная. — Она посмотрела на ржавые цистерны и трейлеры покрытые слабо хихикающими сорняками. — Кто знает, откуда ее здесь столько?

Одним махом, мы лишились нашего медика, нашего плана побега телепортацией, нашей магической поддержки и нашей моральной поддержки. Так или иначе, я думала, что превращение Глори в Реинбоу Деш было довольно… странным. Слегка хорошим. Но то, что оно может сделать… Я заключила, что это было куда предпочтительнее чем… скажем… если бы она сразу умерла. Я догадывалась, что было бы не так весело сразу убить ее.

Девятая заколка сломалась в копытах П-21.

— Ой, да ладно! — закричал он, роняя свою отвертку на землю — Что, они разместили самый дорогой замок во всей Эквестрии в этом месте?

Я нахмурилась.

— Отойди.

Он вздохнул в ответ.

— Если я не смог взломать его, я не думаю, что ты сможешь.

— Я не говорила что собираюсь взламывать его — я одарила дверь прицельным взглядом, хмуря брови, и поскакала подальше от входа.

— Ох… — пробормотал он, его глаза расширились при виде того, как я рванулась к двойным дверям. Жеребец отпрыгнул, и я врезалась в них. Через секунду раздался очередной хриплый бабах, чуть не отправивший меня обратно в извивающиеся синие лозы. Я легла на спину, закрыв глаза. О Селестия, наверное, я больная.

— Эй, отличная работа! — восхитилась Рампейдж.

П-21 выглядел не настолько восторженным, когда вытаскивал меня прежде чем лозы получили еще немного «веселья».

— Ну, если ты спросишь меня, это было мошенничество — он собрал свои вещи и обернулся на меня. — Ты идешь?

— Мне нужна еще секунда. Собраться с мыслями — простонала я, закрывая глаза. Ага… вот она. Лежащая поверх моих перемешанных мыслей — если есть где-то полюс отстойности… То это Хуффинтон.

* * *
Передние двери, все еще выглядящие закрытыми, но с обугленной дырой вместо замка, распахнулись от моего толчка. Мы не имели понятия, когда вернутся Глори и Лакуна, или будет ли Скотч в порядке. Голубой жеребец выглядел обеспокоенным и постоянно оборачивался. Силовые копыта Рампейдж издавали легкое цоканье по кафелю, когда она скакала прямо за мной. Я настолько нуждалась в металлоломе для починки, что принялась обшаривать мусорки вокруг входа в поисках жестянок «на пожевать». Я даже попыталась грызть крышки, но заклинание размягчения металла не активировалось.

Это позволило мне медленно регенерировать, пока я осторожно ходила внутри. Детонации стали меньше и слабее, я предполагала, что шутка больше не была смешной, особенно, после того как я использовала ее для своей пользы. Судя по виду двухэтажного фойе здания, что-то гадкое произошло здесь. На стенах были потеки крови… но на удивление мало повреждений. Правда, это было не настолько удивительно, если предположить, что это место было так же укреплено как снаружи. В центре арочного входа стояла золотая статуя, накрытая прозрачной тканью. Два жеребца — единорога улыбались, поднимая яблоко, смотревшееся как подношение. «Исследования Гиппократа» гласила надпись на основании «Доверенный друг науки!».

Я сердито посмотрела на пару, подошла к основанию и стерла грязь с него. Там был маленький штамп, и я могла разглядеть символ Д.М.Д. снизу. Я осмотрелась, глядя на пыльные стены, рваную бумагу, мусор, и представила, что могу почуять Голденблада в затхлом запахе воздуха. Ни одного тела, и множество потеков крови…

— Держитесь ближе. У нас нет Л.У.М., но я просто знаю, что здесь есть что-то мерзкое.

Логово Сангвина было где-то под зданием. Я шла так тихо, как могла, мечтая о том, чтобы у нас снова были тряпки для изготовления ботинок для Рампейдж. Откуда-то сверху… сзади… раздался рык, прокатившийся эхом по залам.

— Ооо, я ненавижу когда я права — пробормотала я, когда мы подошли к лифту. После нескольких попыток нажать на кнопки, мы наконец открыли дверь силой, увидев полдюжины скелетов пони, свернувшихся в углах. Кто-то нацарапал «Дорогая Селестия, выпусти нас!» на деревянных панелях.

Замерцал, возвращаясь к жизни, свет, и начала играть невнятная музыка. «…возможности… ждой общине…» Затем динамики издали еще один треск и замолчали. Снова раздался рык… вместе с сухим грохочущим шумом. Мне кажется или звук был гораздо ближе?

Мы вошли в офисы, я нервно жевала свои удила… окей, эй, надо быть осторожнее, а то я съем их!.. стараясь быть внимательнее. О, как же я скучала по своему ПипБаку сейчас. ЭП-1101 побоку, это было преимущество, которое я реально могла использовать.

— Навевает воспоминания, не так ли? — спросил П-21, касаясь клавиатуры настольного терминала. Я моргнула и обернулась к нему, пока Рампейдж обшаривала кабинеты в поисках разного мусора и потенциальных ценностей.

— Клиника Флаттершай?

Я хмыкнула в ответ. Почему он напомнил мне именно сейчас? Я нахмурилась… Действительно ли я видела движение в холле? Нет… просто пустой проход. Он отодвинулся и сглотнул.

— Будем надеяться. что это окажется настолько хорошо, как и было.

— Хорошо? — я в шоке моргнула — Я была привязана к столу с вываленными кишками и должна была отключить питание сорока жеребятам. Если это было «хорошо», я не хочу предполагать, что будет паршивым!

Он глуповато улыбнулся, терминал бипнул и он нахмурился, оборачиваясь.

— Мусор… мусор… мусор… никаких упоминаний, кроме… визит Твайлай Спаркл за неделю до падения бомб.

Действительно? Я вернулась к столу, так чтобы видеть терминал не теряя из виду дверь. И там была дата прямо перед падением бомб.

>Внутренняя память, 10-16-11: Визит Твайлайт Спаркл
>К счастью, мы были предупреждены о «внезапной» инспекции Министерской Кобылы. Теперь я хочу от всех вас очень супер лучшее поведение пока она здесь. Проведите экскурсию, растяните вещи, и надейтесь на Луну, что у нее кончится время, прежде чем она станет слишком любопытной. Если ничего не получится, будьте готовы к шоу. Ф&Ф.

Я прокрутила чуть дальше. Определенно, инспекция Твайлайт пошла не совсем хорошо. Память была заполнена возвращенными и зараженными продуктами.

>Внутренняя память, 10-21-11: Хранилище
>Во имя Селестии, мы должны что-то сделать со всеми этими возвратами! Мне пофиг если вы сольете его в унитаз, сделай что-нибудь со всей этим лишним потоком, пока не случилось что-то плохое. Мне не нравится, куда идет дело. Кто сейчас во главе Д.М.Д.? Им надо что-то сделать! Ф&Ф.

И последнее.

>Внутренняя память, 10-23-11: Удачи
>Что ж, стирайте пыль со своих резюме, потому что вы все уволены прямо завтра! это так. Пусть Эпплджек, или кто бы там ни был чертовым директором, разбирается с этим бардаком. Мы с моим братом отправляемся в солнечную Порка Порка где тепло и пляжи, дружелюбные местные свинки и не действует акт экстрадиции. Удачи, неудачники! Ф&Ф.

Забавно… Надеюсь, у них был ранний вылет.

Мы покинули забрызганные кровью офисы и аккуратно продолжили путь через первые несколько лабораторий. По крайней мере, я думала, что это лаборатории. После увиденного в Лабораториях Горизонта, я ожидала увидеть больше разных терминалов и оборудования. В одной комнате было полдюжины классных досок покрытых «________ X ________» с каждым существом, которое я могла представить вставленным в пробелы. Большинство комбинаций были перечеркнуты, но некоторые были обведены, как например «Торт Х Дерево» с подписанным рядом «Гений!».

Окей, я думала, что это реально был какой-то гений.

Мы осторожно прошли дальше, в следующую лабораторию с еще большим количеством классных досок и большим голым серым деревом в укрепленном ящике. Когда мы подошли, радужные яблоки появились на ветвях и упали возле стен ящика. Семена дико рикошетили внутри. «Бахяблочные бомбы! Посади их вокруг своей собственности, и ты не только будешь защищен от вторжения, но и сможешь делать свой собственный Бахяблочный Джем! Проблемы: Бесконтрольное и изменчивое появление. Разрывное Желе. Решение: сбрасывайте разрывные бутерброды перед рядами врага! Профит!»

Я потрясла головой и подошла к двери, толкнув ее и выйдя в холл.

Единственным знаком опасности, который я увидела, было мерцание передо мной. Мои челюсти рефлекторно сжались, пушки выстрелили в воздух и опрокинули существо, похожее на странное слияние собаки и змеи. Упав, оно снова стало пытаться уйти через мерцание в невидимость, но я не тратила ни секунды, стреляя в него снова и снова пока оно не превратилось в неподвижную кровавую кучу. Я рассмотрела хвост гремучей змеи и четыре ноги, и у меня снова возникло желание залезть в машину времени и выпороть того кто сделал подобные вещи!

Естественно, мне надо было оглядеться в поисках другого мерцания.

Змеесобака врезалась в меня сбоку, чуть не сбив меня с копыт и с визгом запустив свои клыки сквозь мою кожаную броню прямо в мясо на моей холке. Я действительно не понимала, как кто-нибудь может драться в боевом седле, попутно пытаясь скинуть мерцающую мерзость. Рампейдж взвилась в воздух с электрическим треском, силовые копыта разрядились и обожгли ее мерцающие щеки. Кобылка ухватилась зубами за ухо твари, закрепив себя, и ее копыто снова и снова врезалось в ее череп. Наконец она отпустила меня, и я откинула ее достаточно, чтобы развернуться и всадить в нее два заряда из дробовика.

— Ауч! Не стреляй в кобылок! — запротестовала Рампейдж, уворачиваясь от картечи.

— Ты чертова бессмертная кобылка! Не говори что ты не переживешь попадания пары кусков свинца — засмеялась я.

Еще раз… я должна была обращать внимание на другие мерцания.

В нас двоих врезался не один, а целая куча шипящих, кусающихся существ. Я ушла вниз, встряхиваясь и перекатываясь на спину, и принялась пинаться своими металлическими ногами так сильно, как только могла. Большинство из них пытались кусать мои ноги, почти без эффекта. Но один оказался умным и глубоко вгрызся в мой живот. Может, я и не была больше полностью биологической, но это не означала что я хотела чтобы мои кишки, или что там вместо них, были выдраны и растянуты по всему полу! Рампейдж закричала, запахло кровью.

Из офиса позади раздалось крепкое «Пум».

Я уже говорила, что действительно устала от взрывов сегодня?

Шрапнель из гранаты рванула облепивших нас чудовищ, и их группа отскочила назад в боли и растерянности. П-21 просунул голову в зал и запустил вторую гранату в массу мерцающих змеесобак. Взрыв заставил куски тел взлететь, и те существа, которые еще могли бежать, сбежали. Сжав ногами рваную рану в моем животе, я села, огляделась и убедилась в отсутствии какого-либо мерцания вокруг.

— Рампейдж? — спросила я, обратив взгляд на упавшую кобылку.

Она села и показала на искромсанную рану на ее горле.

— Слава Богиням за регенерацию, да? — поморщилась я.

Когда ее горло сомкнулось, она прокаркала:

— Все равно охрененно больно!

Мы встали. Рампейдж угостилась по высокопротеиновой диете, я предпочла богатую железом диету из офисного мусора и пары драгоценностей, а П-21 наблюдал за холлом и показательно игнорировал нас обоих. На всякий случай, он отправил еще одну гранату в направлении, в котором скрылись чудовища.

— Сангвин знает, что мы здесь? — хмуро спросила Рампейдж, когда мы снова двинулись. Прошло уже полчаса, и до сих пор ни следа пони.

— Не имею понятия.

Я признавала, что не вижу, чтобы Сангвин работал в этом месте. Кроме тех штук, патрулировавших залы, ни одна из лабораторий не выглядела, ну, лабораторной. Мы зашли в очередную комнату, наполовину забитую клетками с выломанными дверцами и с доской, гласящей: «Собака Х Гремучая змея. Вся верность собаки. Вся жестокость змеи. За: абсолютная верность. Против: страшны как грех. За: натуральный камуфляж делает уродливость спорной. Против: Название?». И ниже список «Змеебаки. Собеи. Шипунки. Ночные охотники». Последнее обведено и подписано «Гений!».

Маленькая доска рядом с клетками называлась «Порядок кормления». Там был список имен пони, каждое перечеркнуто. Рядом с последним было нацарапано «Я нахер сваливаю». Умный пони.

— Нам нужен работающий лифт или лестница вниз, или что-то вроде того. Я просто уверена что если Химера здесь, то она где-то внизу.

Все гадкие проекты должны находиться внизу.

Мы оставили клетки, и нашли ведущую вниз лестницу. Она заканчивалась у тяжелой, крепкой стальной двери. Никакого замка, и как я ни дергала ручку и не била в нее копытами, она не открывалась.

— Механизированная дверь. Скорее всего, нужна карта-пропуск или что-то вроде, чтобы открыть ее, — сказал П-21.

Я свирепо посмотрела на дверь и попыталась укусить ее. Может я смогу прогрызть себе путь! После нескольких секунд царапанья краски я закашлялась и сдалась.

— Окей. Тогда, ищем карту, — пробормотала я, глядя на дверь.

Это означало, что мы снова шли наверх. На втором этаже мы вошли в большую, длинную комнату, наполовину занятую машинерией. «Супер-Быстро-Сидро-Давилка 9000» было написано на боку машины, но металлическая пластинка была исцарапана и сверху краской было написано «Супер-Быстро-Флюксо-Миксер 9000 Х Турбо». На одном конце был бункер, наполовину заполненный сверкающими камешками, а на дальнем конце была бочка, помеченная «Биомагический Флюкс Делюкс».

Пока я доставала копытами драгоценные камни, Рампейдж возилась с проектором на маленьком столе в центре другой половины комнаты. Внезапно, линза осветилась, и хриплая музыка наполнила комнату. Мерцающий квадрат появился на стене, и два единорога-жеребца вошли в поле зрения. Если бы у одного из них не было усов, я никогда не смогла бы различить их.


— Итак, как делишки? Как делишки! — с радостной улыбкой сказал гладкогубый — Я Флим!

— Я Флэм! — сказал второй.

— И мы — всемирно известные Братья Флим-Флэм, приветствуем вас в Исследованиях Гиппократа. Место, где наука преследуется эффективно…

— Продуктивно! — дополнил близнец.

— И этично — закончили они в унисон, торжественно опустив головы.

Флим указал на мультяшную картинку здания.

— Я думаю, вы знакомы со многими нашими продуктами.

— В каком мире мы бы жили без Спаркл-Колы? — вопросил Флэм, закрывая обратной стороной копыта глаза. Маленькая заметка всплыла внизу экрана, сразу замеченная розовой пони в моей голове. «Не имеет никакой связи с Министерством Тайных Наук или его Исполнителями. Все совпадения случайны».

— Или какой была бы наша жизнь без Чудо-клея? — спросил Флим, держа в копытах тюбик.

— Что ж, вам больше не надо удивляться, дорогой клиент, потому что это всего лишь несколько из множества продуктов, принесенных вам тяжело работающими пони из Исследований Гиппократа! — сказал Флэм, пока другой пони тряс копытом, пытаясь избавится от бутылки с клеем. Потом он улыбнулся, глуповато улыбаясь, и отошел, тогда, как усатый пони указал на его бок. — Пока десятки наших конечных пользовательских продуктов вроде моющего средства Абронко и Сахарных Яблочных Бомбочек знакомы вам, наш самый важный продукт это материал с которым вы не слишком знакомы.

— Или может знакомы, в этом случае, зачем вы тратите свое время, смотря это? — вставил Флим, снова появившийся рядом с братом. — Итак, когда вы, скорее всего, задумались «Что же это за таинственный прекрасный продукт, приносящий так много радости и чудес в мою жизнь?!»

— Флюкс! — гордо объявили они, а позади них появилась мультяшная улыбающаяся бочка, до краев заполненная радужной слизью.

— А теперь, если вы умный пони, вы спрашиваете себя: «Что такое Флюкс и зачем он вообще нужен?» — кивнул головой Флим.

— И если вы не спрашиваете, потому что уже знаете, почему вы до сих пор не работаете на нас? — спросил Флэм с дерзкой усмешкой.

Флим надел пару толстых, умного вида очков.

— Флюкс это упрощенный термин для Био-Аркано-Химического Флюкса, но и это просто упрощенное название для чудеснейшей субстанции нашего времени — сказал он, кивая, и бочка за его спиной сменилась деревом.

— Что он делает? И почему он что-то не делает?! В общем, думайте о Флюксе как о чистой магической выжимке. Вы можете получить все типы магических эффектов!

Бочка передвинулась к верху машины.

— Возьмем для примера наших хороших друзей из Робронко. Все что вам нужно — правильное оборудование и немного металлолома — Флэм издал радостный звук. Кучка металлолома двинулась в машину. Улыбающаяся бочка уронила одну радужную каплю в нее. Сверкнула вспышка, и выкатился улыбающийся тостер. — Удивительно! Наука!

Надо признать — это произвело на меня впечатление. На П-21 — не особо.

Появился Флим, сияя широкой улыбкой.

— Вы спросите: откуда же взялась эта магическая, мистическая субстанция? Что ж, точный рецепт смеси держится в строжайшем секрете.

Флэм сурово нахмурился.

— В очень строжайшем. Не хотелось бы, что проклятые полосатые заполучили его в свои копыта. — Затем он внезапно улыбнулся, — По крайней мере, не дешевле многолиарда монет!

Затем они хором добавили:

— Шутка!

Флим указал на мультяшную копию машины, располагающейся в комнате.

— Нет нужды удивляться более! Здесь, в исследовательском центре имени Гиппократа, мы пустили науку и технологию в нужное русло! — Кучка драгоценных камней появилась над бункером и была высыпана внутрь. — С разработанным нами особым сочетанием качественных драгоценных камней со всей Эквестрии…

Шесть бутылочек красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего и фиолетового вылились в бункер, пока Флим продолжал:

— А также с радужным красителем нашего собственного производства…

— И в завершение, с нашим особым, запатентованным суперзаклинанием! — хором провозгласили они и выстрелили из своих рогов мультяшной молнией в мультяшный механизм. Машина начала вспыхивать и искрить, и с дальнего конца неожиданно появилась радужная слизь, заполнившая бочку. — Мы создаем наш единственный в своем роде, невозможный для воспроизводства, манипулирования, копирования или кражи Флюкс!

Затем изображение сменилось зданием, из которого выезжали локомотивы, тянущие за собой платформы, груженые улыбающимися бочками.

— И куда он отправляется? Да куда только он не отправляется?! Флюкс используется везде, начиная с корсетов и заканчивая застежками — молниями, и всем, что между этим. Сотни видов продукции, которыми вы пользуетесь каждый день, сделаны либо из, либо с помощью, либо самим Флюксом! — раздался закадровый голос Флима.

Потом появился слегка огорченный Флэм.

— А теперь, мы хотим предупредить вас, что такое суперудивительное, единственное в своем роде вещество, как Флюкс — не игрушка.

Флим появился рядом с ним, торжественно кивнув.

— Совершенно верно.

Они исчезли, пока голос Флима продолжал:

— Несомненно, вы слышали о каком-то бедняге, который пользовался бочкой несанкционированного, измененного или использованного Флюкса и сильно пострадал от некоего ужасного инцидента.

Улыбающийся пони с галстуком бежал мимо и, споткнувшись на ровном месте, упал в открытую хмурящуюся бочку. Затем он выскочил обратно, но с крылом, торчащим из левого бока, и коровьим рогом, выросшим рядом с правым ухом. Он выглядел весьма печальным пони.

— Насчет использования которого исследовательский центр имени Гиппократа снимает с себя всякую ответственность, — тихо добавил Флэм.

Флим продолжил:

— Мы уверяем вас, что правильно использованный Флюкс является ценной… нет… неотъемлемой частью нашего современного мира!

— Поэтому, мы хотим поблагодарить вас за ваше желание пройти тур по исследовательскому центру имени Гиппократа, — улыбнулся Флэм. — Поговорите с вашими родителями о том, чтобы взять домой одного из наших запатентованных Ночных охотников. Зверюшка с удовольствием защитит вас и ваш дом от проклятых полосатых! Выращены и обучены специально, чтобы искать и уничтожать любых зебр в поле зрения.

— Или, возможно, вы заинтересуетесь нашими скорпоспрайтами! Если ваш братишка/сестренка или соседский хулиган задирает вас — лучшего питомца вам не сыскать! — заявил Флэм.

— А если вы разыскиваете наш юридический отдел, он расположен на четвертом этаже… часы работы с одиннадцати пятидесяти восьми до одиннадцати пятидесяти девяти по стандартному грифоньему времени! — добавил Флим, широко ухмыльнувшись.

Пара пропела:

— Итак, мы получили возможность быть в каждом сообществе! Он Флим. Он Флем. Мы всемирно известные Братья Флим-Флем!


После этого проектор померцал и умер. Мы втроем смотрели безучастно на стену, и я тихо пробормотала:

— Что ж, теперь я лучше понимаю, почему мир взорвался.

* * *
— Что за безрассудный дурак придумал взять скорпиона и присобачить ему крылья?! — проорала я, прежде чем дернуть спусковой механизм, посылая очередную порцию свинца в насекомое, упавшее рядом с нами и истекающее зеленой слизью из разодранного тонкого крыла.

— Если честно, больше похоже, что они прицепили жало блотспрайту! — пропищала Рампейдж, прыгая на покалеченного жука, её силовые копыта вспыхнули и забрызгали меня внутренностями насекомого.

— Мне плевать! — заорала я, когда еще больше серых сферических жуков полетели к нам. Они когда-нибудь кончатся? Мы нашли лабораторию, стены которой целиком были покрыты их гнездами. Один из жуков тут же ужалил П-21, а остальные теперь пытались довершить начатое.

— Это глупо… глупо… глупо! — вопила я, подчеркивая каждое слово зарядом картечи. Я даже не пыталась целиться. просто стреляла как можно быстрее вниз по коридору и надеялась, что выстрелы находили свои цели.

— Я больше заинтересован, осталось ли у тебя противоядие, приготовленное Глори… — слабо произнес П-21. — Очень, очень, очень заинтересован.

Я сделала еще полдюжины выстрелов так быстро, как могла, а Рампейдж прикончила упавших жуков с энтузиазмом, присущим только детям.

— Перезарядка! — выкрикнула я, зная, что лента почти опустела. Рампейдж забралась мне на спину, схватила запасную ленту патронов и сунула их по назначению.

— Одно условие!

— Условие? — еле выговорил он. — Я тут от яда умираю, а ты мне условия ставишь?

— Готово! — раздался крик Рампейдж, мгновенно кинувшейся обратно к уничтожению скорпоспрайтов.

Я выстрелила еще три раза.

— Когда мы закончим… ты пойдешь к Скотч… и расскажешь ей, что ты её отец. И скажешь приятные вещи о её маме. И обнимешь её!

Показалась еще пятерка насекомых, и я снова задергала спусковым механизмом со всей возможной скоростью. Выстрелы разорвали их хлопающие крылья, а нескольких превратили в месиво.

— А если я откажусь? — задыхаясь произнес он, пока я пятилась к нему.

— Тогда я оставлю это тебе, а еще неподъемный груз вины в придачу, — парировала я. Один жук взлетел высоко над другими и рванул ко мне, нацелив истекающее ядом жало мне в глаз. Я махнула передним копытом и сбила насекомое размером с голову. Рампейдж прыгнула на него, и он взорвался под её силовыми копытами.

П-21 не ответил, я оглянулась и увидела, что он отключился.

— Нечестно… — прошептала я. — Рампейдж! Противоядие!

Она прыгнула мне на спину и снова покопалась в моих сумках в поисках противоядия, которое Глори смешала, черт знает когда. Она вылила его в рот жеребцу, пока я отбивалась от роя.

Он пошевелился, когда сознание вернулось к нему в то же самое время, когда последний из жуков был расстрелян и раздавлен. Я сдула дым со ствола моего дробовика и приблизилась к нему, встав на колени и помогая встать.

— Ты что угодно сделаешь, лишь бы избежать разговора с ней, не так ли?

Он посмотрел на меня, затем уронил взгляд.

— Я не хочу говорить об этом.

— О нет. Это возможно и сработало бы месяц назад, когда я еще была новичком в Пустоши, но сейчас я закаленный Пустошью ветеран и не собираюсь ждать, пока…

Последовала вспышка, и я обнаружила себя валяющейся на полу с головокружением. Ухмыляющаяся Рампейдж глядела на меня сверху вниз.

— Ой. Прости. Подумала, что увидела очередного скорпоспрайта, но это оказалась всего лишь большая надутая голова. — Она подбежала к П-21. — Конечно же закаленный Пустошью ветеран увидел бы угрозу.

Как только П-21 поднялся на копыта, а здание перестало вращаться, мы обнаружили обширный кабинет с двумя похожими столами и огромным портретом каждого из братьев, сидящих за ними. На стойке, тянувшейся вдоль дальней стены, стояли разнообразные изобретения, созданные братьям. Включая небольшую модель Супер-Быстрого-Сидровыжимателя 9000. Два скелета, одетых в модные деловые костюмы, лежали прижавшись друг к другу в окружении четырех чемоданов. Один был разорван, рассыпав по полу множество золотых монет.

Я заметила пару билетов, зажатых в копытах братьев и развернула их.

— Хуффингтон до Порка Порка… время вылета — два часа после полудня. — Я сочувственно похлопала череп. — Нужно было брать утренний рейс.

Рампейдж указала на стол Флима, пока П-21 занимался терминалом Флэма.

— Эй, Блекджек. Это не одна ли из тех фигурок, что ты собираешь?

На мгновение я представила, что пять маленьких пони в моей голове дружно вздохнули в предвкушении… или, скорее всего, это была я!

Я моргнула и посмотрела. На столе, ослепительно улыбаясь, стояла ярко-фиолетовая статуэтка Твайлайт Спаркл. Улыбаясь, я медленно подошла к ней. Неужели? Как это возможно? Я осторожно взяла её копытами и прижала к груди.

— Наконец-то! Это Твай…

Я нахмурилась и подняла её к глазам, присматриваясь. Широкая, глупая ухмылка красовалась на лице фигурки. Её зрачки были разного размера и глядели в разные стороны. «Я — яйцеголовая» — гласила надпись. Мои глаза сузились, и я постучала по голове фигурки, заставив её раскачиваться в разные стороны. Это была не настоящая статуэтка, просто дешевая, пластиковая подделка.

С угрюмым ворчанием я бросила её в мусор.

П-21 выглянул из-за терминала.

— Так, плохие новости. Похоже, что они стерли все данные со своих компьютеров и переместили их куда-то… но это не все, есть и хорошая новость. — Он нажал кнопку и часть стены открылась, обнаружив кабину лифта. — Что ты хочешь поставить на то, что этот лифт ведет в какое-нибудь интересное место?

Я улыбнулась.

— Обожаю умных пони. — Затем нахмурилась. — Но ты все равно должен поговорить со Скотч… И я это серьезно.

Он вздохнул.

— Знаю… знаю. Сейчас я пытаюсь не думать об этом. Об… обо всем, что я бы пропустил, если бы она умерла. Я был тем еще засранцем, постоянно откладывая это.

Мы подошли к лифту. Рампейдж поставила копыто в кабину, та издала тихий стон.

— Ух… интересно, какой кусок они вырезали, чтобы установить эту штуку?

Надо признать, выглядело так, что лифт определенно не был изначально заложен в конструкцию.

Я фыркнула и ступила в кабину. Ладно, немного качается, но мне все равно нужно попасть вниз, так как там я несомненно найду информацию о следующей точке моего путешествия.

— Выглядит надежно.

— Сомневаюсь, что он был надежным даже двести лет назад, — тихо сказал П-21. Он порылся в столе и вытащил желтую карту.

— Слушай, мы можем просто вернуться к двери.

Я закатила глаза и начала прыгать.

— Смотри! Надежнее некуда! Не о чем бесп…

Взревев, пол подо мной взорвался, подбросив меня к потолку… который тоже взорвался! Я камнем полетела вниз в темную шахту, а за мной следом, отчаянно скрипя покореженным металлом, сорвалась и кабина лифта.

Ха… ха… ха…

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 38. Кровь

«Видели бы вы свои лица! Бесценно!»

Я слышала что вся твоя жизнь пролетает перед глазами перед смертью. Я сомневалась в этом. Я уже умирала и была благодарна что мне не пришлось заново переживать все неловкие моменты что были в Девяносто Девятом. Опять же, говорят, что повторенье — мать ученья, так что я подозреваю, что для меня не должно было стать сюрпризом, что, будучи взорванной, я увидела это… за исключением того, что для этого, видимо, требуется больше практики, чем я получила за все это время, поскольку жизнь которую я видела была не моей.

Образы.

Я могла видеть и слышать, но и только. Это было похоже на шар памяти, только я не могла сказать кем или хотя бы чем был мой хозяин. Флим и Флэм нервно расхаживали туда-сюда, одергивая свои бизнес-костюмы. Жеребцы средних лет выглядели постаревшими от стресса, который я видела.


— Не могу поверить, что она идет сюда! Почему сюда? Почему же именно сейчас?! — стенал усатый Флэм.

— Не знаю. Не знаю! Она просто требует увидеть нас лично, по поводу одного из продуктов — обеспокоенно пробормотал Флим.

— Это не может быть линия Спаркл-Колы ВСПЫШКИ, не так ли? Может она нашла какой-то побочный эффект? — Флэм вздохнул. — Ты не думаешь что она здесь, чтобы поделить доходы? Я думаю она подпишется под этим!

— Что же, есть вопрос подпишется она или нет, но юрист уверяет что мы должны поднять это дело в суде… наверное. Шанс шестьдесят процентов — сказал Флим. Желтый единорог потер свой нос и закричал — Где он? Он должен был предотвратить это, так? Это было частью сделки!

— Он был лучше! — сказал Флэм, садясь и сжимая копыта — Я не могу поверить в это. Все шло так хорошо! Уверен, ночные охотники могут показать лучшие показатели, но мы должны были сделать источник сброса их яиц в населенные районы зебр! У нас есть целая новая линия продуктов Ядовитой Шутки, запускающаяся в следующем месяце! И скорпоспрайты должны были очаровательно работать за линией фронта! Может, мы должны пойти к Реинбоу Деш и поговорить с ней и…

Внезапно, сверкнула фиолетовая вспышка, и появилась Твайлайт Спаркл. Я должна была признать, хоть я и видела её несколько раз, никогда она не выглядела такой… пугающей. В её гриве появились серые полоски, а вокруг глаз и рта пролегли морщины. Но хуже всего был её тяжелый взгляд. Он заставлял меня представлять, что она может превратить двоих жеребцов в камень просто сердитым взглядом.

— Министерская кобыла Твайлат Спаркл! Так рады видеть вас! Мы только что говорили о том, как мы счастливы посещению столь умной пони как вы! — Флим широко улыбнулся — Позвольте официально поприветствовать вас в Исследованиях Гиппократа, где мы проводим науку эффективно!

— Продуктивно — поддакнул Флэм.

— И этично — закончили они в унисон. Губы Твайлайт ни в малейшей степени не сдвинулись. Можно было увидеть, как нервный пот появляется на их лицах. Телекинез Флэма нажал кнопку на терминале, и включилась музыка.

— Если хоть один из вас начнет петь, я пошлю вас к Пинки Пай — не теряя ни секунды, сказала она, и оба жеребца замерли. Рог Твайлайт засиял, когда она нажала на ту же кнопку и музыка замолчала. Появилась пара очков и планшет, первые расположились на ее морде, пока она проверяла второй.

— Я отправила шесть писем, четыре вежливых вопроса и пять официальных запросов, и теперь я здесь, лично, для получения ответа на свои вопросы: что такое Флюкс и как он производится?

Оба жеребца стали выглядеть не просто нервно, а плохо. Флим соединил копыта.

— Ну, вы знаете. Сначала мы берем очень точный набор драгоценных камней и разжижаем их в нашей патентованной супер-матрице флюкса, которая…

— Не делает ничего — прервала его Твайлайт — Я проверила по всем официальным документам, которые вы предоставили на Флюкс за последнюю декаду. Все до последнего. И я заключаю что я никогда не видела такой большой коллекции тарабарщины.

— Ох… Вы не могли действительно прочитать… — начал Флэм, но встретил скучающий взгляд Твайлайт. Его усы опустились так сильно, что мне показалось что они действительно отвалятся. — Все… до… последнего?

— Да. Всё. Я прошлась по всем вашим представлениям, патентам и формулам, пытаясь повторить ваш процесс по производству Флюкса. Я изучила ваш продукт до последней детали и пришла к выводу, что неважно сколько драгоценностей вы разжижите или радуг смешаете, нет никакого варианта получить Флюкс из этих материалов. — Планшет исчез, и она посмотрела на близнецов поверх очков. — И так, я здесь, джентельпони, лично, чтобы узнать, что есть Флюкс и как вы его делаете.

Они ответили нездоровыми улыбками.

— Да, если мы спросим… случайно, вы не говорили об этом с директором? — слабо спросил Флим.

— Мне не нужно привлекать Хорза, большое спасибо. Я способна разобраться с этим сама. — они переглянулись.

— Нет-нет. Не его. Я имел ввиду другого Директора. — Флэм поморщился, когда ее взгляд стал острым. Золотая вспышка сверкнула сквозь дверь в холл.

— Голденблад больше не директор чего-либо! И в любой день, я надеюсь что он будет брошен в подземелье, изгнан, и брошен в подземелье там куда он изгнан! — закричала она, ощетинив гриву.

— О, я сомневаюсь что я уйду так легко — прохрипел знакомый ублюдок. Немного успокаивало то, что Голденблад выглядел столь же потрепанным и измученным, как и Твайлайт. Его золотая грива была растрепана, а его костюм выглядел так, словно в нем спали. — Извиняюсь за опоздание.

— Ты — сказала Твайлайт с более открытой ненавистью чем я когда-либо слышала. — Ты не опоздал. Тебя вообще не должно быть здесь! — отрезала она — Ты можешь забрать свою скрытную сумку с трюками и уйти, Голденблад.

Он встретил её твердый взгляд и его губы медленно изогнулись.

— Луна не сказала тебе, да? — Видно, вопрос шокировал и выбил ее из колеи. Он посмотрел на нее со странно веселым выражением, от которого мне хотелось пнуть покрытого шрамами единорога, затем легко засмеялся, покачивая головой. — Дай догадаюсь — она сказала что не имеет понятия как Исследования Гиппократа производят Флюкс, но она скажет Хорзу направить к тебе информацию? — Брови кобылы сошлись в гневе, когда она снова сердито уставилась на него.

— Он отправил, и все было мусором. Таким же мусором, как тот, который я получала от тебя в течение года! — она ткнула в него копытом — Предполагалось, что ты дашь мне все о Химере, Голденблад. Все значит все! — она драматично махнула копытом — Твои препятствия были причиной твоего отстранения!

Его улыбка не изменилась. Это была самая ядовитая улыбка которую я когда-либо видела.

— И теперь, когда я ушел, ты все еще испытываешь проблемы с изготовлением аликорнов. — Взгляд был как отравленный кинжал в ее грудь.

— Я изучила каждую составляющую проекта, относящуюся к превращениям и слияниям. Даже кое-что улучшила. Нам не нужно мегазаклинание для превращения, достаточно сделать зелье метаморфа. Но я разложила каждый элемент зелья, установила, изучила, и переустановила свои находки, и отследила каждый из составных элементов. Все кроме одного. «Метамагический Флюкс», который идентичен «Биомагическому Флюксу» и «Транмогрифицирующему Флюксу». Вы просто клеите этикетки разных цветов — сказала она, бросив сердитый взгляд на близнецов.

— Ох… это было маркетинговое решение, я думаю… — слабо пробормотал Флим.

— И чем больше я работала с этой штукой, тем больше я понимала, насколько она опасна. Ты представляешь что происходит с пони, прикасавшимися к нему? Мутации? Ты знаешь что оно сделало с Санни Дейз? Я потратила время и ресурсы, изобретая заклинание просто для попытки свести на нет его эффект. И оно используется везде, Голденблад! Производство. Энергетика. Медицина. Еда — она сделала паузу и остановила свой сердитый взгляд на близнецах. — Спаркл-Кола — Они выглядели, будто хотели чтобы их проглотил пол, но ее взгляд вернулся к Голденбладу. — Я использовала его сама все эти годы и только сейчас поняла, что я не знаю ничего об том, что это такое и как оно работает. Но сегодня этозакончится. — Она топнула копытом. — Если вы все не скажете что это за большой секрет, то моей следующей остановкой будет встреча с Луной и Пинки Пай. Мы найдем, что бы вы тут не прятали.

Голденблад посмотрел на нее и успокаивающе произнес:

— Твайлайт, вернись в Кантерлот. У тебя отличный прогресс со своим стелс-костюмом. Сфокусируйся на этом. Забудь про Исследования Гиппократа и Флюкс. Ты не хочешь знать об этом, и не хочешь добывать это силой.

— Как… Откуда ты все это знаешь? — она вылупилась на него — Ты больше не директор, Голденблад! У тебя больше нет полномочий в Эквестрии.

Но он не двигался. Он даже не моргнул. Что бы то ни было, его глаза выглядели скорее жалостливыми, чем суровыми. И она медленно отступила.

— Нет, я должна знать. Проект З.В.Т. должен работать. Просто должен. Нет ничего другого что может остановить войну! Я возьму своих друзей, и мы исследуем, если надо, все это место под микроскопом. Я попрошу Принцессу Луну…

— Оставь это, Твайлайт. — тихо сказал Голденблад. Может, мне показалось, но на секунду это прозвучало, словно он умолял ее. — Ты сделала великие и невероятные вещи, Твайлайт.

Это было любезным утверждением, однако на нее это подействовало как удар.

— Великих и невероятных? — она внезапно засмеялась, ее грива еще больше завилась — Я не сделала ничего… ничего… за пять лет. Ничего с момента смерти Биг Макинтоша! Мои друзья сделали гораздо больше чтобы помочь защитить Эквестрию, чем я. Это моя обязанность, заниматься магией, которая поможет спасти Эквестрию! Это то, что я обещала Луне, когда учреждала Министерство Тайных Наук. Но после всего что она для меня сделала… Я не приблизилась к тому, что нужно Луне для окончания этой войны. Как ты не понимаешь? Я неудачница. — Я узнала это выражение на её лице, у неё могло не быть матраса, но она сражалась, чтобы остаться на нем.

Голденблад одарил братьев коротким взглядом, обещавшим им путешествие вниз по шахте лифта. Я видела как два единорога переглянулись, один из них магически убрал болванчика-Твайлайт из виду, и они начали изучать потолок так, словно это была самая захватывающая вещь которую они когда-либо видели. Только тогда Голденблад снова посмотрел на кобылу, которая так чертовски сильно боролась за других пони.

Он смотрел на нее в течении еще одной очень долгой секунды.

— Извини, Твайлайт. Я понимаю. — он закрыл глаза, и словно задумался о чем-то. Я никогда не видела жеребца выглядящего настолько… старым. Голденблад выглядел усталым, причем не только телом, но и душой. — Мы все делаем всё что можем, чтобы спасти Эквестрию, даже если некоторые из нас в процессе станут монстрами. — Он посмотрел на близнецов. — Покажите ей.

Твайлайт подняла голову, глядя на него в замешательстве. Братья нервно заерзали.

— Я не уверен что… — начал Флим, но Голденблад заткнул его одним взглядом. — …что мы должны тянуть хотя бы секунду! Мы можем воспользоваться нашим личным лифтом! Чем быстрее мы закончим, тем лучше. — Брат отстучал по клавишам терминала и открыл дверь лифта.

— Но… Почему? — спросила Твайлйт с недоверием, изумленно глядя на него. — Почему теперь ты показываешь мне это?

— Потому что… я тебе должен — спокойно ответил он, идя к дверям лифта — И прости меня.

* * *
Я проснулась, чувствуя, как кусок металлолома наполовину запутался в моей гриве и дергал мою голову, оттягивая ее назад и пронзая болью, когда он втыкался сбоку в мое лицо. Я вздохнула. Зашибись. Больше сумасшествия? Сон? Наконец запустившееся устройство контроля разума Анклава? Одержимость? Что за комментарий к моей жизни я не могла учесть в этом списке?

— Знаете, учитывая все произошедшее, в свете последнего дня или двух, я думаю я могла ошибиться насчет возвращения в Хуффингтон — сказала я, болтаясь в середине темной шахты на одной из передних ног. Она была поймана спутанным клубком кабелей, когда я пролетала мимо. Кабина лифта застряла надо мной и издавала стоны, когда я слишком сильно раскачивалась. Я не имела понятия, как глубоко я упала, или сколько осталось падать, или что все-таки ждало меня внизу. Мне казалось, что в какой-то момент я услышала голоса П-21 и Рампейдж, выкрикивающих мое имя, но теперь вокруг была тишина.

…Конечно, я могла ответить как минимум на один вопрос, замерив время падения этого мусора. Если бы я обратила внимание… Он же ударился о дно, так? О, идея! Я фыркнула, запыхтела, кашлянула, харкнула и наконец создала отличный кусок мокроты. Затем я повернула голову и сплюнула, отправив его в полет. Мои уши встали торчком, и я услышала очень отдаленный «плюх» далеко внизу. Лифт издал протестующий звук, пока я крутилась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте в тусклом красном свете моих, все еще горящих, глаз. Из лазеров получаются плохие фонарики.

Потом кабель внезапно заскользил вдоль моей ноги. Я дико замахала остальными конечностями в темноте, пытаясь найти что-то за что можно держаться, и затем, как раз когда моя нога освободилась, выдвинула свои пальцы, хватая ими кабель и быстро сжимая его в обеих передних ногах. Был напряженный момент, когда я, держась на месте, смотрела на место, где мой мозг увидел лучшее решения для темно-красной ноги, но металлические штуки держались.

— Окей, Ровер, где бы ты ни был… Ты был прав, пальцы лучше — лифт издал еще один стон и вздрогнул. — А теперь, как бы мне применить пугающую силу пальцев, чтобы выбраться отсюда?

Откуда-то снизу раздались несколько механических ударов.

— Окей, мощь пальцев преувеличена… наверное..

Я не могла больше чем перевернуть страницу книги своим рогом. Но я попыталась вспомнить учебник магии, раскачиваясь под стонущим лифтом. Магия внутри нас, это не набор магических слов, чар и заклинаний. И все рога единорогов светятся, когда мы творим магию. Я просто должна была заставить свой светить сильнее! Закрыв глаза, я начала представлять, что маленькая звезда излучает свет подобно свечи. Все что мне нужно… свет… светло-светлый свет… Электрический треск зарождался в моем роге, его покалывало. Я открыла глаз.

Ничего. Я зажмурилась и принялась корчить смехотворные рожи. Все еще ничего. Наконец… может это не самый «магический» способ, но я сделала как при худшем варианте запора — сжала зубы и надавила.

Раздался хлопок и звук разряда, словно я выстрелила магическую пулю, за ними последовала вспышка энергии и огромное чувство облегчения. Я уставилась на маленькую пылинку света, висящую передо мной.

— Я сделала это… — в шоке слабо пробормотала я, не сводя с нее глаз. Потом она опустилась ниже.

— Я сделала это! — завопила я от восторга. Неожиданно кабина лифта накренилась, проваливаясь на фут и заставляя меня сглотнуть… Но когда я посмотрела на мое маленькое заклинание… мое компактное заклинание… Я заулыбалась и тихо завопила.

Ощущение эйфории быстро прошло, когда я огляделась и не увидела ничего кроме четырех стен и двух направляющих рельс лифта. Я осторожно вытянула одно из передних копыт по направлению к ближайшему рельсу, но не дотянулась. Закрыв глаза, я выжала из себя улыбку, качая головой. Мне это не нравилось… ничуть. Но у меня не было идей получше. Я качнула своей задней частью в одну сторону, потом в другую. Вперед и назад. Кабина лифта над головой начала визжать при каждом моем движении. Просто продержись еще немного…

Что-то выкрикнув, я отпустила кабель и врезалась в рельс, крепко обняв его всеми четырьмя конечностями. Окей! Это прогресс. Все что мне теперь надо сделать, это соскользнуть по рельсу до двери. Проще пареной репы… Видите? Я уже соскальзываю. Очень быстро соскальзываю! Есть ли вообще разница по скорости между скольжением по рельсу и падением вдоль него? Мои эмалированные конечности визжали, а моя грудь чертовски поджаривалась трением об металл. Стоп! Эта хрень чем-то смазана или типа того?

— Вооот… дерьмо! — закричала я, падая с рельса.

Я провела в смертельном падении несколько секунд, прежде чем моя спина врезалась в изогнутую металлическую поверхность, которая подалась подо мной, замедляя мое падение с рычащим гулом.

— Осторожнее, маленькая леди! — протянул робот. Я соскользнула по металлу, мои копыта били и царапали по парящему шару прежде чем я свалилась… и упала в переплетение конечностей робота. Три камеры, определенно служившие ему глазами, развернулись, фокусируясь на мне.

— Всегда говорил, что этот лифт небезопасен для пони, но разве кто-то слушает старого Хэнка? Неет.

— Пожалуйста, не взрывайся! Пожалуйста, не взрывайся! — я правда-правда надеялась, что эта шутка не сработает, пока я цепляюсь за левитирующего робота.

— Я не собираюсь взрываться. Старина Хэнк — лучший Помощник которого ты только видела! Уфф… Ты реально здоровая девочка, ага? — Робот заскрипел, мы падали по шахте вниз — Надо вывести мой левитационный репульсор на максимум!

— Я… эм… во мне больше металла чем в других кобылах. — Не стреляй в робота-спасителя после шутки о весе, Блекджек. Я оглядела шахту лифта.

— И правда? Чии-ооорт, и тут Старина Хэнк заключает, что его сенсорные талисманы поломались! Гляжу на тебя и не могу понять, механическая ты или биологическая. Хорошо что я держал свой зонд доступа при себе. Не хотелось бы попасть в плоть.

Мы наконец достигли низа шахты. Два тоннеля вели отсюда в противоположных направлениях. Я соскользнула с конечностей Хэнка на бетонный пол, очень-очень обрадованная нахождением на чем-то твердом.

— Я не думаю, что ты знаешь, где я могу найти Сангвина, не так ли? — паукообразный робот молча парил рядом, и я добавила — Да, я думаю его имя Трублад?

— Док? О, он должен быть где-то в здании вон там. Делает месиво из всяких штук. Я продолжал посылать наши ремонтные запросы, уведомления и тому подобное, но никто не отвечал бедному Старине Хэнку с момента приказа о большом сне.

— Большом сне? — насупилась я.

— О, это было давным-давно. Большой приказ вырубить питание и ждать дальнейших команд. Большинство из нас затихли, как и остальной город. Конечно, Команда Техобслуживания Б не послушалась. Мы четверо пытались поддерживать все точным и чистым. Но со временем многое ломалось и изнашивалось. Старина Хэнк это все что осталось для поддержания работы вещей. — Он вздохнул — Выглядит чертовски позорно. У нас есть куча дел. Полировка полов. Смазывание петель. И я никак не возьмусь за починку ящика в столе миссис Мунстар. Надеюсь, она не слишком злится.

Я нахмурилась, ведь я никогда не думала о падении бомб с точки зрения машин. Я пыталась представить, что вот так живешь, потом внезапно тебе говорят идти спать, а по пробуждении видишь что все что было для тебя важным уничтожено. Понимал ли Старина Хэнк, что Мунстар скорее всего мертва уже почти два столетия? Что мир вокруг этого здания разрушен и уничтожен? Мог он хотя бы представить это?

— Что ты имел ввиду, когда сказал что Трублад ломает вещи — спросила я.

— Ну, он совсем не инженер — пробормотал Старина Хэнк — Он пытается пробудить машины там, внизу. Заносчивые штуки, никогда толком с нами не разговаривали. Все типы медицинского оборудования, творящие огромный бардак, когда протекают. Не знаю что его беспокоит, но в последнее время словно все сразу закричали хором чтобы мы снова пробудились.

— Закричали на вас?

— Это началось несколько недель назад. Общая тревога по Хуффингтонскому региону: атака мегазаклинания зебр. Проснулись какие-то тревожные системы, они разбудили какие-то коммуникационные системы, а те разбудили какие-то командные системы. И все они не имеют понятия, что мы должны делать. Но остались некоторые, вроде дока, которые говорят нам, что мы должны делать то, что он говорит, и одновременно мы должны делать то, что говорит Командование Ядра, и одновременно мы получаем команду от Ядра не делать то что говорит Командование Ядра! Это просто заставляет процессорные самоцветы старого бота техобслуживания типа меня лопаться! — он был раздражен — Если вы не против, что я так говорю, ваша биологичность должна замкнуть ваши провода.

Я задумалась, сведя брови.

— То есть ты говоришь, что кто-то дает тебе команды проснуться и делать что-то, а еще кто-то говорит тебе не делать этого?

— Ммгмм! Между раздавшейся тревогой и настоящим моментом, было четыреста и два миллиона, семьсот и девяносто тысяч, сотня и двенадцать полученных команд и четыреста и два миллиона, семьсот и девяносто тысяч, и шестьдесят семь полученных контркоманд. Немного запутанно для бота, желающего делать свою работу. — Ну, я может не была так умна с числами как Глори, но я видела, что что-то не сходится!

— Почему меньше контркоманд? — спросила я.

— Пока я не узнаю точно, я просто продолжаю чистить вещи — ответил Хэнк в слабом раздражении. — Конечно, даже Старина Хэнк получил команду опустить свою роторную пилу на голову доктора. Точно не знаю почему. Но секундой позже пришла контркоманда и я вернулся к уборке. Но я лично считаю, что тот, кто отдает команды несколько быстрее или умнее того, кто их отменяет.

И кто бы не отдавал команды, он пытается убить Сангвина. Внезапно все его разговоры о истекающем времени начали иметь смысл. Со временем, одна из этих команд может сработать.

Но… это все еще не имеет смысла, на самом деле. Почему он просто не ушел? Множество пони имеют проблемы с уходом из Хуффингтона, но я не могу представить, чтобы пони вроде него не мог открыть магазин где-нибудь еще. Он пытался передать Химеру Красному Глазу, и он выдал мне злодейскую «Эксперименты на Пустоши» речь. И то и другое могло быть достаточной мотивацией, но что-то не сходилось. Когда он услышал, что я умерла, он вырезал мясницкий след чтобы вытянуть меня отсюда, потому что что-то в Ядре пробудилось и последовало за ним. Почему бы просто не уйти? Гуль с возможностями Сангвина имеет варианты. Что-то держало его здесь. Химера? Была ли она настолько важной, что он рисковал своей жизнью, рисковать всем ради нее? Я не могла видеть этого. Он достаточно нормально жил без Химеры в течение двух столетий.

Было что-то еще.

— Можешь мне сказать, зачем Сангви… то есть, Доку нужна Химера?

— Не имею понятия. Не уверен о чем ты говоришь. Б'юсь Док не особо уважает обслуживающий персонал. Думаю, он не слишком уделяет внимание мытью полов — пробормотал Старина Хэнк.

Я кивнула, пытаясь думать. Кто мог отдавать контркоманды приказам убить Сангвина? Кто мог знать о Химере и пытаться сохранять его живым? По мне пробежали мурашки.

— Старина Хэнк, тебе что-то говорит имя Голденблад? — Робот просто пялился на меня долгое время, и я нахмурилась — Хэнк?

Пила робота с гулом завертелась, он схватил меня клещами за горло и направил крутящееся лезвие прямо в мое лицо! Я вскинула передние ноги, и зубы пила затрещали, выбивая искры из эмали. Эта штука имела гораздо больше боевых конечностей и была слишком близко ко мне, чтобы я могла применить свое боевое седло. Его отрезной факел зажегся, и из динамиков раздался металлический крик.

Мне осталась только одна вещь — сближение. Я заблокировала пилу и факел, насколько могла, и толкнулась вперед задними ногами. Левитационный талисман робота не замедлил это движение, и я вбила его в дальнюю стену, потянула назад, и принялась ударять его снова и снова. Наконец, что-то внутри робота лопнуло и затрещало, и левитационный талисман погас. Робот упал на землю, с треском сжался и затих.

Я убрала его клешню со своего горла и вздохнула.

— Думаю да — пробормотала я, глядя на шахту вверху. Не было никаких вестей от моих друзей, думаю, они искали другой путь вниз, ко мне. Я вздохнула, глядя на свои копыта. Я реально скучала по телекинезу, каким бы удобным не было боевое седло, я никогда не буду хороша с ним как Глори. Я продолжала попадать в схватки, в которых не могла развернуть свое тело в нужном направлении. Я аккуратно сняла седло, убрав его в свои сумки, и следом убрала винтовку Тауруса и дробовик. Бдительность осталась у Скотч. Меч был слишком длинным и неуклюжим, чтобы управляться им с помощью рта.

— Что ж… теперь есть только я и мои четыре копыта.

Так тихо, как могла, я выбрала тоннель наугад и последовала в него. Я старалась не думать о Скотч и Глори. Я старалась не представлять… остановившись, я стукнула головой о бетонную стену.

— Нет. Нет. Нет. Нет. Ты не будешь этим заниматься. Священника было достаточно — пробормотала я, потом вздрогнула и потерла голову — И теперь я разговариваю сама с собой! Ухх!

Окей. Просто я сейчас не в лучшем состоянии.

Тоннели для Хуффингтона были стандарт… стоп. Нафиг. Тоннели подземки синей линии несли гораздо больше следов повреждений, ржавчины, и общей разрухи. Эти стены не имели трещин. Был ли это результат работы Старины Хэнка, или причиной было то, что они были гораздо более технологичными, чем остальная подземка? Я решила, что это неважно. Я прошла еще немного и достигла чего-то вроде станции охраны перед тяжелой дверью. Там были кости за пуленепробиваемым стеклом… и пистолет. Револьвер АФ-38 Корнхаскер. Не самое мощное оружие, но он имел рукоять, которую я могла комфортно использовать без боевого седла.

В комнате отдыха за станцией была старенькая раскладушка, несколько шкафчиков, которые я обчистила… и терминал. Я пожевала губы — это была скорее вещь для П-21. Впрочем, я знала основы… зайти в форму логина, зажать эти две кнопки для перехода в режим дебага и искать слова, которые могут быть паролем. Ошибайся слишком часто, и оно заблокируется насовсем.

Десять минут спустя, я почувствовала волну радости, когда я извлекла пароль из мусора. «Сидр». Это был не просто терминал. Расписание дежурств и файлы с жалобами про одного из жеребцов охраны, который боялся нижних уровней. Здесь же была опция открытия двери. Я закусила губу и запустила ее.

Дверь поднялась, открывая небольшую будку, практически невидимую за наплывом бетона, приткнутом прямо к лицевой части утеса. Слева виднелся мост Зенита. Я едва подавила крик негодования. Все это время, был задний вход в это место?! Ух… и нет варианта связи с Лакуной, так что не было причины оставлять ее открытой и приглашать проблемы внутрь.

Я закрыла ее и вернулась по своим следам, направляясь в другой тоннель. По потолку и стенам тянулись кабели и трубы: я предположила, что это какой-то вход для техобслуживания. Я дошла до небольшой ниши с верстаком и стеллажами с инженерными припасами, а также с парой патронных ящиков. Я сжевала несколько отличных сочных стальных орешков и болтов, пробуя свой телекинез на заколке, которой пыталась открыть один из патронных ящиков — наибольшее, чем я могла управлять на данный момент. Первая сломалась после пары попыток, но я почувствовала небольшую гордость, когда вторая открыла замок.

Блеа, только магические самоцветные магазины и спарк-цилиндры. Я поджала губы и сунула один из магазинов в тиски верстака. После решительного кручения, пластиковая крышка отскочила, открывая внутренности картриджа. Я аккуратно вытряхнула немного радужной пыли себе на язык, и кристаллические крупинки начали восхитительно лопаться и трескаться. Не совсем то же, что и другие самоцветы, но все же…

Низкое пыхтение и урчание наполнило воздух, заставив мои глаза расшириться. Что-то передвигалось неподалеку медленными, волочащимися, тяжелыми шагами. Я медленно высунула голову обратно в тоннель, как раз чтобы заметить темную заднюю часть… чего-то… выходящего из виду. Я очень аккуратно двинулась следом, как только металлолом и самоцветная пыль восстановили мои поврежденные конечности. Проход, по которому я шла, переходил во что-то вроде склада. Очевидно, область уборки Старины Хэнка заканчивалась где-то здесь. Пол был усыпал раздавленными и поцарапанными бочками. И все это место было забрызгано радужной гадостью.

И эта… штука… двигалась где-то внутри. Я медленно проскользнула внутрь комнаты и двинулась вокруг, держась в стороне от твари и перемещаясь как можно тише. Мое заднее копыто наступило в гадость, и я почувствовала укол беспокойства, оглянувшись… но ничего кроме ощущения что я вступила в что-то противное не произошло. Окей, еще одно очко в пользу киберног, я могу держать это подальше от моей шкуры. Может наступило время сломать…

Разве здесь не было штуки, за которой я должна была следить?

Раздавшийся под боком рык сбил меня с копыт, когда я развернулась и посмотрела через изношенный, грозящий падением стеллаж на то, что как мне казалось когда-то было пони. Четыре копыта, голова, и хвост — это же пони, так? Это выглядело, как будто кто-то начал и тут у него случилось психотическое видение массивных перекрученных узлов плоти и едва держащегося тела. Бледные, окровавленные глаза сердито смотрели из-под влажных кожаных полос, на вид державших большую часть его тела одним куском. Впрочем, все это было вторичным по сравнению с размером его рта, наполненного поломанными камнеобразными зубами.

С потрясающей скоростью, неуклюжая штуковина развернулась и пнула неповрежденную бочку вдоль коридора по направлению ко мне. И я едва успела присесть, когда она врезалась в стойку за моей спиной и рванула. Как могла быстро, я выбежала из-под дождя обломков. Реально. Костюм биохим защиты! Звучит отлично. Особенно после снятия боевого седла! Действительно, к тому же мне нужно иметь что-то более крупнокалиберное в своем распоряжении! Когда это закончится, я должна потратить несколько дней на тренировки и привести в порядок мой рог.

Пони-чудище, который, как я предположила, был одним из «жирдяев» Прелести, понесся к концу следующего ряда. Его широкие копыта давили и разбрасывали упавшие бочки. С большим я могла справиться, но большой и быстрый… Я скользнула в З.П.С…

Да нет! Взамен я поняла, что З.П.С. нету как раз вовремя, чтобы поднырнуть под удар колоссальных копыт, устремившихся ко мне. Не перекатываться. Не скользить на животе. Держать чертову дистанцию между мной и им. Инстинктивная часть меня хотела убежать обратно в тоннель, но, какой бы большой не была эта штука, я знала, что она пройдет. Мне нужно было что-то другое…

Мне нужно было попасть выше.

Я запрыгнула на второй уровень стеллажа и выпустила свои пугающие пальцы, чтобы уцепиться за край третьего. Я забралась на него, потом на четвретый. Подо мной, чудище выло и било по основанию стеллажей снова и снова. Я чуть не свалилась, когда вся конструкция закачалась. Достигнув самого верха, я посмотрела вниз на сердитого зверя подо мной. Окей, Ровер был действительно прав. Пальцы спасали мою жизнь чаще, чем пушки.

Штуковина завыла и снова пнула стеллаж, сгибая сталь каждым мощным ударом, и полки снова угрожающе качнулись.

— Эй! Брось это дело! — крикнула я, глядя на стоящие рядом со мной тяжелые бочки, также заполнявшие весь стеллаж до пола. В моем мозгу зажглась маленькая искорка, и я ухмыльнулась. — Эй! Не бросай это дело! — маленькая голубая пони в моей голове выдала идею, и это должно было быть потрясно! Я столкнула бочку через край, чуть не попав в существо-пони. Оно пришло в ярость и снова пнуло стеллаж. Металл застонал, и раздался громкий «пинг», когда что-то отлетело, затем больше «пингов», и наконец стеллаж прекратил шататься и начал неуклонное, набирающее скорость движение.

Сщество-пони наконец осознало опасность, пытаясь убрать своё тело, а стеллажи наклонились и обрушили каскад из тысяч фунтов стали и химии прямо на него. Стеллажи разваливались на части, роняя стальные балки и полки на него, и я почувствовала, как движение в сторону превратилось в движение вниз. Я запрыгнула на следующий стеллаж, пока рушащийся складывался внутрь себя, стараясь держать брызги радужной гадости подальше от своей шкуры. Потом я посмотрела вниз. Если оно не мертво, то я сдаюсь.

Я сползла вниз и поскакала обратно в мастерскую. Костюм химзащиты я потеряла… но нашла прелесть в пальцах. Поколебавшись, я достала меч. Где-то, я уверена, рыдал специалист по химзащите, когда я отрезала концы передних ног костюма и просунула в них свои конечности. Затем я полностью залезла в желтый костюм, оставляя свои доспехи под ним, и использовала целый моток монтажной ленты. чтобы закрепить рукава вокруг моих ног, и затянула седельные сумки вокруг пояса. Шлем я отбросила, Без З.П.С., я больше нуждалась в своих глазах и ушах, а рот был единственным, с помощью чего я могла использовать револьвер.

Я вернулась на склад и прокралась мимо радужной кучи слизи. Я останавливалась на долгое время, мои уши ловили любой знак того, что эта штука хочет снова встать и кинуться на меня. Небольшое дополнение, там было много гадости в промежутках между сталью. Теперь, я была счастлива, что не разделила его судьбу.

Проскакав дальше, я зашла в холл… и уткнулась взглядом в полупрозрачные, украшенные звездами бока Твайлайт Спаркл и покрытую шрамами шкуру Голденблада. Проход через холл был покрыт радужной гадостью и слизью. Пони в лабораторных халатах и костюмах химзащиты, появлялись и исчезали на ходу. Я опустилась на задницу, обездвиженная увиденным.

— Это действительно впечатляющее здание, но я не могу не заметить некоторые знакомые вещи. — сказала Твайлайт, поворачиваясь к истощенному жеребцу — Вы что, просто украли дизайн Марипони и зарыли его под землю?

— Украли? Конечно же нет — его тон выглядел слегка болезненным — Кража подразумевает перемещение. Мы крадем у Стойл-тек. А у М.Т.Н. мы копируем. — Он оступился и со стоном упал на колени.

— Голденблад? С тобой все в порядке? — Она опустилась рядом с ним и слегка толкнула копытом в его ногу. — Ты выглядишь… ну… хуже чем обычно.

— Нет, я не в порядке. Но вы не должны беспокоиться обо мне. Я недавно узнал кое-что… неприятное о себе, — прохрипел он, со стоном вставая.

— Я сожалею, что заставила Луну уволить вас. Я захотела работать с вами, Голденблад. Я думала, что все дело в вашем офисе, — она строго на него посмотрела. Он уставился на нее, будто не поняв услышанное, а потом устало улыбнулся.

— О. Это. Нет, не надо беспокоиться об этом. Моя отставка была неизбежна, пока я не понял насколько много испытаний защищают остальных от моих ошибок — он вздохнул. — Не обращай внимания, если все происходит как нужно, это не играет роли.

— О чем ты говоришь? — обеспокоенно спросила Твайлайт.

— Не беспокойся, Твайлайт — ответил он тихо, поднимаясь на копыта — Мы позаботимся обо всем. И если это не сработает… Все будет очищено так… или иначе. — Они исчезли из виду, как и остальные пони, которых я видела.

Нет. Не все. Я уставилась на двух призрачных пони, проскакавших мимо и затем исчезнувших в нигде.

Я моргнула, потрясла головой, и посмотрела на захламленную прихожую, ставшую пустой и захламленной мусором и обломками. В замешательстве я глядела на него.

— Что за черт… — Со стоном пробормотала я, потирая затылок и чувствуя, что голова начинает болеть. Был ли это очередной странный эффект Хуффигтонского Истощения? Или становлюсь сумасшедше…е? — Не говорите, что я должна выбирать между сумасшествием и призраками.

Я просто хотела найти Сангвина и убить его. Почему все это было так сложно?

Продвигаясь дальше, я встретила кое-что до приятного знакомое: автоматические турели, поливающие меня огнем с потолка. Я укрылась за двумя бочками, чувствуя облегчение от того, что машина стреляла мелкокалиберными патронами. Дюжиной выстрелов позднее, потолочные турели приказали долго жить. После этого я осталась наедине с другими веселостями домика ужасов: кровавыми костями и внутренностями, громоздившимися посреди груды белых шкур. Я чуть не подавилась вонью, пока проходила мимо.

С каждой минутой мне нравилось здесь все меньше и меньше. Я уже нашла жилые помещения, оборудованные лежачими местами для работавшего здесь персонала. Я и представить не могла пони, входящих и выходящих отсюда. Койки находились в том же плачевном состоянии, что и окружающая обстановка, большая часть металлических вещей превратилась в мусор. Я сжевала несколько кусков металлолома и сунула еще несколько в сумку про запас. Я обыскала все, что возможно и нашла немного патронов, заколок и несколько порножурналов «Сахарные Хвостики», спрятанных в пожарном щите. Еще больше окровавленных частей пони. Я добралась до кафетерия и нашла шкаф с несколькими тортиками «Жеребячья радость» и банками «Готового Обеда». И что за пони ели подобное до падения бомб?

Хоть я и была в домике ужасов, но въедливая вонь от разложения не убавила мой аппетит. Я употребила мясистое содержимое одной из банок, затем закусила и банкой. Пока жевала, я прислонилась к стойке. Ни взрывов. Ни криков. П-21 и Рампейдж вообще добрались сюда? Не попали ли в передрягу? Я постаралась успокоиться, П-21 был достаточно ловок, чтобы избежать обнаружения, а Рампейдж еще ни разу не встречалась с тем, что могло бы её убить. Я закинула кольцо-ключ в рот и разжевала его…

Затем я чуть из копыт не выскочила, когда заметила кобылку, стоящую возле меня. Я, скорее всего, подстрелила бы её, не будь она настолько безобидной на вид. Безоружная и без брони, белая земная пони с белой гривой и настолько белыми глазами, что непонятно было, где кончается радужка и начинается склера. Единственной причиной того, что она не была призраком, как мне казалось, было то, что я не могла видеть сквозь неё. Все призраки были прозрачными… правильно?

— Привет, — сказала я, пока она таращилась на меня. — Привет? — Взгляд. — Ты не ранена? — Очередной взгляд.

Я двинулась, она также двинулась. Я помахала копытом перед её глазами, она отпрянула. Под кожей явно просвечивали её ребра.

— Голодная? — Нет ответа.

Более беспокоящим фактом было отсутствие метки на её боку. Я протянула ей тортик, она прильнула к нему носом, принюхиваясь, затем начала жевать упаковку.

— Эээ… помочь?

Я взяла сладость, развернула и передала загадочной кобылке. Она быстро прикончила его, попутно измазавшись в морковной начинке. Затем она взяла другой тортик и начала жевать его упаковку.

Тааак… призраки, части тел, монстропони, а теперь еще и кобылка с повреждением мозга.

— Ты можешь рассказать мне о Сангвине? Где он? Что происходит? Ау?

Но она самозабвенно пыталась прожеваться сквозь упаковку.

— Отлично, — проворчала я. Потом повернулась, чтобы уйти к баракам и услышала стук приближающихся копыт.

— Один из толстяков свалил полку с банками, а проверять послали меня? — бормотала кобылка, входя в дверь. Я заметила вспышку желтого и оранжевого, это была Фьюри или как она там себя зовет. Я уже почти прошмыгнула к выходу, когда раздался грохот. Оглянувшись, я увидела белую кобылку, опрокинувшую стопку тарелок, чтобы добраться до тортика. А когда повернулась обратно, нос к носу столкнулась с Фьюри. Её оранжевые глаза расширились в шоке.

— Ты? Какого хрена! Тебя здесь быть не должно! Как, черт возьми, ты здесь оказалась?!

К «здесь» — я вытащила револьвер. К «сюда» — я всадила ей пулю между глаз. Она начала светиться прежде, чем её тело упало на пол, а я со всех копыт постаралась убраться подальше от неё. Взрывом в меня кинуло кучу мелкого мусора, и пока я пыталась отползти, заметила, как она собралась в кучу пепла, а затем снова начала светиться, превращаясь обратно в кобылку.

— Блядь. Дергун был уверен, что у нас будет еще день-другой, чтобы вернуться и свалить отсюда, прежде чем вы, уебки, покажетесь, — произнесла она, приближаясь ко мне.

Бараки были тупиком, ровно как и моя жизнь приближалась к тупику, пока причина его лениво вышагивала в моем направлении.

Глупо было тратить время на дурацкие шутки. Я всадила ей в голову еще две пули, даже когда она взвалила обломки кровати себе на спину. Я шлепнулась на пол, когда она снова взорвалась, обращаясь в сияющий пепел, а я едва увернулась от летящих в меня, словно шрапнель, кусков металла. Кучка пепла засияла и вновь сформировалась в кобылку. Она раздраженно посмотрела на меня.

— Бляяя! До тебя все никак не дойдет?

Я выплюнула оружие себе в копыта, вытрясла гильзы, подбросила горсть патронов в воздух, затем поймали ртом и сунула в пустой барабан с помощью губ и языка. И как только земные пони справляются с оружием?

— Пытаешься превзойти Деуса в сквернословии? — спросила я, защелкнув барабан револьвера и оглядевшись. Было очень похоже на сражения с Рампейдж: у меня либо кончатся патроны, либо она подберется достаточно близко, чтобы уничтожить меня взрывами. Бледная кобылка громко всхлипнула, что привлекло внимание желтой.

— Держись от неё подальше! — прокричала я, схватила оружие ртом и снова выстрелила ей в голову. На этот раз мне повезло: кусок металлолома отскочил от моей поднятой ноги, вместо того, чтобы впиться в горло.

— Держаться подальше от неё? Она ебаная пустышка, — презрительно фыркнула Ярость. Я направила на неё револьвер.

— Ну да. Продолжай пытаться. Дура ебанутая.

Я снова выстрелила, и взрывная волна впечатала меня в пожарный щит. Я смотрела на кучку пепла, пока она сформировывалась, уставившись на меня.

— Какого хуя ты никак не сдохнешь?

Я снова выстрелила в неё, очередная куча мусора врезалась в меня после очередного взрыва. И, как и прежде до этого, куча пепла снова начала превращаться в кобылку. И как мне, блядь, победить её? Это было гораздо хуже Рампейдж. Этот бой сильно походил на мою схватку с Джемини.

Постойте-ка… может это сработает?

Она снова восстала из пепла, глядя на меня с явным раздражением.

— Сдавайся! Тебе меня не победить.

— Прости, — сказала я и всадила очередную пулю ей в голову. Но как только она засияла, я быстро отвернулась от и открыла пожарный щит. Взрывом меня впечатало в скрученный шланг, пока я, вцепившись в вентиль, пыталась его повернуть и одновременно молилась Луне и Селестии, чтобы вода все еще была подключена. Шланг зашипел и мгновенно наполнился. Я повернулась обратно, удерживая пожарный шланг и направляя насадку в сияющий пепел.

Как только он начал сформировываться, я смыла его в кучу покореженных коек мощной струей воды. Желтая кобылка снова обрела форму, затем ахнула и на секунду недоуменно посмотрела на меня. Затем перевела взгляд на половину кровати, застрявшую у неё в туловище. Она медленно потянулась и постучала по ней копытом.

— Б… блядь… — в ужасе вздохнула она, затем засветилась ярко-желтым. Взрыв бросил в меня еще больше мусора, но я не двинулась. Как только она дезинтегрировалась, я сфокусировала струю воды на пепле. Она снова сформировалась, на этот раз лишенная нескольких участков тела: кусочков гривы, уха, лоскутов кожи… Она очередной раз взорвалась, затем снова… и снова…

Наконец, она сформировалась, и я выключила воду. Никоим образом она больше не двинется на меня… не с нижней частью тела, застрявшей в сливе посреди пола бараков. Она удивленно посмотрела на меня.

— Блядь… охуеть… как поэтично… — сказала она и осмотрела себя, наполовину застрявшей, как Дасти Трейлс тогда, её кожа бледнела, а голос слабел. Вода плескалась, собираясь вокруг неё.

— Как я и сказала… прости, — пробормотала я и отошла к напуганной белой кобылке.

— Не думала, что это случиться… блядь… — Затем она застыла и обмякла. В последний раз её тело засветилось, взорвавшись фонтаном грязной воды, а когда я обернулась — там не было ничего, кроме булькающей грязной воды, спускающейся в разрушенный слив.

Я подошла ближе, вглядываясь в дыру, затем на трясущуюся кобылку. Я очень хотела, чтобы моё сердце грохотало в груди в этот самый момент. Немного похватать ртом воздух, немного расслабиться. Белая кобылка медленно приблизилась, затем ткнулась мордочкой в один из тортиков, лежащих на полу в луже грязной воды. Я развернула вощеную бумагу и протянула ей. Она слегка поколебалась, осторожно взяла его ртом и отошла подальше, чтобы съесть. Я постучалась затылком о стойку, наблюдая за поглощающей сладость кобылкой.

— Моя жизнь становиться все страньше и страньше.

* * *
Часом позже, Бу и я приближались к месту, где проходили основные действия. Я назвала её Бу потому, что при малейшем шуме она резко бросалась искать укрытие. Это оказалось весьма полезной системой предупреждения, её слух, похоже, был гораздо лучше моего. Мне подумалось, что профессор также что-то сделала с моими ушами. Она ничем не обмолвилась, да и слух, на мой взгляд, не ухудшился, но когда глаза Бу округлялись, и она начинала пятиться, я быстренько находила небольшой закуток и пряталась вместе с ней. Здесь были не только огромные, уродливые пони, а еще мантикоры и ночные охотники, рыскающие вокруг. Я едва не влетела в группу мерцающих змеесобак, но успела заметить, как она пятится, к счастью, животные либо не замечали нас, либо игнорировали. Немного почесав её за ушками и накормив тортиком, я смогла заставить её продолжить движение. Она не говорила и, похоже, не понимала, когда я обращалась к ней. Она попросту реагировала на происходящее широкими пустыми глазами. Даже данное мной имя было больше ради моего успокоения, чем для чего-то другого, что кобылка могла воспринять, как имя.

И она была не одна в своем роде. В то время, как крупные пониподобные штуки встречались довольно часто, помимо них здесь были пони, схожие с ней. Белые кобылки и жеребцы, которые стояли в углах или разрывались на куски голодными обитателями исследовательского центра. Они не выглядели таким же тощими, как Бу, но у них также не было обостренного чувства выживания, присущего ей. Я потрясенно наблюдала, как один жеребец просто прошел вперед и был разодран троицей довольных ночных охотников. Грива Бу была длиннее, а тело тоньше. Полагаю, это могло значить лишь то, что она пробыла в этом месте дольше остальных.

Мы зашли в помещение, смахивающее на нечто, вроде зоопарка. Десятки клеток, поставленные по три в высоту, те из них, что были открыты, служили прибежищем для мантикор. Прямо рядом с этой была другая комната с большими металлическими столами, подъемниками и цепями. По полу было разбросано оборудование и испражнения, Бу застыла. Я увидела двух мантикор, шатающихся внутри.

— Кто любимый Мамочкин котенок? Кто? — доносился приглушенный голос рядом с клетками. Я осторожно высунулась из-за клетки и заметила Брасс, треплющую гриву третьей мантикоры. Эта выглядела явно больше и отвратительнее остальных.

— Малышу нравится вкусняшка? А? Малыш доволен мясистенькими кусочками? — сюсюкала кобылка, затем подняла белое бедро и оторвала кусок мяса.

— Наконец-то этот засранец настроил машины, чтобы они производили больше одного за раз. Клянусь, это чертово место скоро развалится.

Так как Фьюри пошла в расход, мне нужны были ответы, но я не хотела сражаться с Брасс и тремя мантикорами в придачу. К тому же я столкнулась с проблемой заставить Бу следовать за мной. Она лежала ничком позади меня и тряслась, категорически отказываясь идти. Маленькая мерзкая часть меня призывала бросить её здесь. Мне нужна была победа. Нельзя было здесь оставаться, нас могли заметить. Я не могла тащить брыкающуюся кобылку за собой. Но когда я взглянула на беззащитный белый комок, я взяла эту мысль и старательно отлупила её ментальной кувалдой, пока она не отступила.

Самое мягкое сердце в Пустоши? Возможно, но бросать её здесь я не собиралась.

Сняв седельные сумки, я опустошила одну из них. Я задумалась было, как они все еще не изорвались, но сейчас было не место и не время для подобных мыслей. Я взяла тортик и переломила его напополам и положила на дно пустой сумки. Затем аккуратно надела её кобылке на лицо. Бу несколько раз отдергивалась, но я успокоила её, погладив гриву. Странно было обращаться с пони, как с животным, но это было необходимо, чтобы провести её через это препятствие. Наконец, я полностью одела сумку ей на голову, и она замерла. Кобылка продолжала дрожать, но не сопротивлялась, когда я положила её себе на спину и начала красться по комнате.

Я застыла, когда одна из зверюг посмотрела на меня. Затем она закрыла желтые глаза и рыгнула. Полагаю, это были последствия сытной кормежки. Я вышла из комнаты, двигаясь по обширному коридору. Убила бы за карту! «Вы здесь. Проект Химера, здесь! Злобный мулий сын гуль, здесь!» Сильно бы упростило жизнь!

Бу начала ерзать, поэтому я спустила её и сняла сумку с головы. Она моргнула, принюхалась и копытом стерла с лица налипшую вишневую начинку, потом фыркнула и в страхе огляделась. Она была чем-то вроде моей второй тени. Впереди слышались многочисленные крики, сопровождаемые рявканьем автоматического оружия и ударами кнута.

— Гоните эту группу в туннель! Пошевеливайтесь! Мы должны избавиться от них, а иначе мы никуда не отправимся!

Я сунулась в еще одно просторное помещение, поделенное пополам железнодорожными рельсами. Одна линия была занята тремя вагон-цистернами, вроде виденных мною ранее, на перроне расположились дюжина пони, облаченных в красную броню, и четыре грифона в силовой броне. Они загоняли четверых здоровяков в туннель кнутами и искрящими металлическими палками, направляя их прямо на звуки битвы, повсюду были разбросаны части разбитых охранных роботов. Я удивилась, почему пони и грифоны попросту не закрыли массивные металлические двери, ведущие в помещение. Это место выглядело так, будто находилось в осаде!

На дальней платформе над рельсами протянулась труба на рычаге. Яркая радужная слизь выливалась из трубы в открытые люки на крыше цистерн с тошнотворно булькающим звуком. Очаровательно. Другие пони: не белые «пустышки», а измученные обитатели Пустоши, закутанные в грязные тряпки — управляли процессом наполнения. Судя по залысинам на их шкурах и узловатым опухолям на телах, я предположила, что они слишком долго находились под действием Флюкса. К сожалению, я не видела способа пройти их незамеченной.

Привет? Я заметила мерцающие, полупрозрачные фигуры Твайлайт и Голденблада, двигающиеся к боковой двери. Затем призрак открыл дверь и… арррргх! Я не настолько умна, чтобы разбираться с этим! Все же, это было предпочтительнее, чем пытаться пройти через рельсы, попутно отстреливаясь от дюжины охранников и четырех грифонов в силовой броне. Я подошла к боковой двери, с Бу, следующей по пятам, и осторожно попробовала открыть её. Заперто. Я выудила заколку и аккуратно приступила к взлому. П-21 в мгновение ока справился бы с ним, а я поворачивала и двигала заколку, опасаясь, что в любую секунду нас заметят.

Затем прилетевшая пуля пробила защитный костюм и врезалась в прикрывающую круп броню, заставив меня подпрыгнуть и скривиться от боли. Я заметила грифона, готовящегося сделать нечто скверное и, скорее всего, смертельное для меня, другие тыкали в меня и кричали, заглушая звуки продолжающегося сражения с роботами, оченьскоро они тоже присоединятся к нашпиговыванию меня свинцом. Я вытащила заколку и провернула замок со всей возможной силой, что позволял мой рог. Барабан замка щелкнул и повернулся, открывая дверь. Похоже, что немного удачи у меня еще осталось. Я распахнула дверь и ступила на уходящую вверх лестницу… сплошь покрытую Флюксом.

Ни за что я не брошу Бу, поэтому прежде, чем она попыталась сбежать, я положила её на спину и осторожно зашла в вязкую субстанцию, закрывая за собой дверь. Бу не Скотч Тейп. Мне нужно было сосредоточиться, быть сильной, выносливой и крутой одновременно. Если я коснусь покрытой Флюксом стены, если подскользнусь и уроню её… я слишком хорошо помнила кричащую комнату.

— Не ерзай… прошу, только не ерзай, — стонала я, поднимаясь по лестнице. Тощая или нет, она была полностью взрослая, да еще недавно съела кучу тортиков.

Я преодолела первый пролет, дойдя до бочки, испачканной слабо светящейся массой. Я ощутила, как защитный костюм коснулся моего живота, когда я осторожно перелезала бочку. Один разрез, и я снова испытаю ужас вопящих внутренностей. Преодолев полпути второго пролета, я замерла как раз вовремя, чудом избежав солидной капли слизи, прошедшей в паре сантиметров от моего лица. Я проследила за тягучим следом, оставшимся после неё. Еще одна капля. Внизу раздался звук открываемой двери.

— Сюда, пони, пони, — проскрежетал грифон сквозь динамики шлема. Нет времени. Я выждала очередную каплю и пробралась на следующую площадку.

— Ты совсем двинутый мешок мяса, если решилась придти сюда, — протянул он, последовав за мной.

Я начала подниматься по третьему пролету, обходя валяющиеся на лестнице бочки.

— Для начала сожру твои ляжки за то, что досаждаешь мне, — проворчал он. Я добралась до третьей площадки как раз, когда он вышел из-за угла. Я бросила взгляд назад и с силой пихнула бочку вниз по лестнице. Ржавый контейнер понесся по ступеням, разбрызгивая радужный Флюкс и лопнул, как пузырь, врезавшись в него и полностью скрыв его лицевой щиток слизью. Он начал бешено стрелять по сторонам, ослепленный веществом, а я быстро скрылась за углом.

— Не знаю, превратилась ли ты в желе, но клянусь, что намажу тебя на крекер! — выругался он, ускорившись в погоне за мной. Хм, что-то новенькое. Его броня включала в себя дополнительную защиту для крыльев, ничего удивительного с моим-то везением. Каждую бочку, встреченную мне, я сталкивала вниз в надежде замедлить его. Наконец, я увидела последнюю площадку, а за ней коридор, не залитый Флюксом. Там стоял наполовину полный поддон с бочками. Я ссадила Бу в чистом месте, затем повернулась и спихнула бочки вниз по лестнице. Полдюжины цилиндров врезались в него, покрывая радужной слизью. Мне нужно нечто посущественнее моего пистолета.

К счастью, у меня было нечто посущественнее.

Грифон оттолкнул от лица последнюю бочку как раз вовремя, чтобы увидеть меня, стоящую там на манер Лансера и целящуюся в него из винтовки Тауруса (ну, не совсем, как Лансер. Я в очередной раз убедилась в правоте Ровера насчет пальцев). Будь у меня З.П.С., я, возможно, сразу же убила бы его, но даже с бронебойными.308 калибра я сомневалась, что смогу прикончить его, прежде чем он применит своё оружие. И он, скорее всего, тоже это знал… но мне не нужно было его убивать.

Все, что нужно — одна маленькая дырочка.

Я стреляла так быстро, как могла, пули глубоко вгрызались в его броню, пока он пробирался подальше от бочек. Я расстреляла весь магазин, прежде чем он начал стрелять в ответ из автоматического оружия, заставив меня пригнуться.

— Тварь… шлюха… мешок с мясом… — рычал он, взбираясь по лестнице ко мне. Коридор позади меня отлично простреливался: добрых тридцать с половиной метров без единого уголка, чтобы спрятаться. Пока он продолжал упорно двигаться вверх, я, не вылезая из укрытия, сунула новый магазин и снова стала в зебринскую стойку. Как только он преодолел последнюю ступеньку, я снова открыла огонь. Этого по-прежнему было мало, а бочки у меня закончились.

— Сдохни! — выдохнул он. Мне показалось, или его броня стала… туже? Он поднял на нас свои орудия.

Что ж, несмотря на отсутствие бочек, еще оставался поддон. Я припала к земле и с силой лягнула деревянную платформу. Пули начали прошивать её еще в воздухе, но она сохранила достаточную твердость, когда врезалась в грифона, посылая его скользить вниз по ступеням в радужную мерзость. Далеко внизу раздался его крик, переходящий в душераздирающий вопль… затем, неожиданно, раздался громкий хруст и все стихло. Я поглядела на броню, которая вспучилась у каждого шва. Красное мясо сочилось из каждого отверстия. Я содрогнулась и отступила назад. И снова, я очень-очень надеялась, что он умер после этого… не превратился в нечто гораздо более ужасное.

Я вернулась к трясущейся Бу и, приложив немало усилий, магией оттерла слизь с копыт, использовав валяющиеся на полу бумажки. Я критически оглядела копыта. Надеюсь, что металл устойчив к коррозии или магическим субстанциям вроде Флюкса, но… мне снова показалось, или они стали выглядеть немного более синеватыми? Я вздохнула и глянула на свою безмолвную компаньонку, этому местечку не помешала бы пара-другая жар-бомб.

Она просто глядела на меня. А я еще думала, что П-21 паршивый собеседник…

Мы двигались по коридору. Окна на одной стороне выходили на погрузочные платформы. Из туннеля продолжали прибывать роботы, стражи и кое-что еще: маленькие похожие на пауков роботы скользили рядом со стражами. Бронированные грифоны и здоровяки, которых они сгоняли на линию огня, пока держали их на некотором расстоянии.

Похоже, что посеянный Сангвином ветер, наконец, вызвал сокрушительную бурю. Наверное, придется драться за шанс присоединиться к урагану.

— Ты! — воскликнул голос неподалеку от меня, я повернулась и увидела призрачного жеребца, тычущего в мою сторону копытом. Я оглянулась на стоящих позади меня Голденблада, братьев и Твайлайт Спаркл. Мне хватило пары секунд, чтобы распознать знакомое лицо: доктор Трублад.

— Тебя здесь быть не должно! Ни здесь, ни где бы то ни было рядом с этим местом!

Я отошла в сторону, Трублад приблизился к четверке пони. Голденблад натянуто улыбнулся.

— Привет, Трублад. Как семья?

Трублад в ярости рванул к нему, не замечая Твайлайт, стоящую прямо позади братьев.

— Принцесса Луна лишила тебя должности, Голденблад! Ты напрашиваешься на смертную казнь, решившись придти сюда?

— Значит, дети все еще не оправились? — спокойно ответил Голденблад, веко доктора дернулось от шока.

— Что ж, это плохо. Я уверен, что Санфлауэр сможет позаботиться о всем необходимом.

Полнейшее отсутствие понимания оставило доктора только хлопать глазами от гнева.

Затем Твайлайт вышла вперед Голденблада, и челюсть доктора упала.

— Он здесь со мной. Помогает мне разобраться в ваших хитросплетениях, Трублад.

Доктор плюхнулся на пол, беззвучно разевая рот.

— Но… Но ты не можешь быть здесь! Хорс должен быть здесь, если ты… Директор… То есть… сейчас ты же должна быть в Тенпони! Как ты здесь очутилась?

Он таращился на неё, а Твайлайт хмурилась все сильнее, приближаясь к нему.

— Меня уже тошнит… — она с силой тыкала копытом в его грудь с каждым словом, — И я устала от того, что каждый указывает мне что делать, и где я должна находиться. Я устала от секретов! Мне надоели постоянные попытки директоров Д.М.Д. указать мне, что я должна делать! — Она гневно посмотрела на Голденблада. — Что не так с твоей организацией? Она больше напоминает… департамент мерзких делишек!

Голденблад рассмеялся, это, по-видимому, напугало близнецов, а Трублада вогнало в чистый ужас.

— Это очень долгая история. Надеюсь, что когда-нибудь ты её услышишь. — Он с улыбкой покачал головой и глянул на Трублада. — Ладно. Не хочешь присоединиться к нам, Трублад? Министерской Кобыле любопытно, откуда берется Флюкс. Мы показываем ей.

Его рот снова задвигался.

— Я… эээ… мне надо связаться с Хорсом. Прошу простить меня.

Он уже собрался убежать…

— Нет, — остановил его твердый голос Твайлайт. — Думаю, что тебе стоит пойти с нами, Трублад. Мне кажется, что ты забыл упомянуть несколько ключевых особенностей Проекта Химера, когда знакомил меня с ним. Я бы хотела обсудить то, что ты пропустил… без директора, указывающего мне, что я должна и что не должна знать.

Трублад подавленно посмотрел на неё. Голденблад улыбнулся и покачал головой. Она резко посмотрела на него.

— Что?

— Ничего. Просто рад снова видеть тебя такой, — тихо произнес он, и теперь уже пятерка мерцающих пони проследовала по коридору.

Я не смогла совладать с собой и двинулась за ними, с Бу, тенью следующей за мной. Лично мне ужас как хотелось разузнать больше тайн Голденблада.

На протяжении нашего пути группа несколько раз исчезала, затем снова появлялась. Еще три раза Трублад пытался найти оправдание, чтобы уйти, и каждый раз Твайлайт ему отказывала. Вид, открывавшийся из окон, показывал очередное обширное помещение, там было полно капсул, похожих на те, что содержали в себе жеребят в клинике Флаттершай. Многие из них несли явные признаки повреждения или попыток вскрыть их, а в некоторых покоились кости.

Твайлайт глядела вниз с очевидным отвращением.

— Что это еще такое?

— Опасные биологические образцы, — пояснил Голденблад. — Сочетания, в которых либо носитель оказался опасен, либо комбинация нестабильна. Некоторые комбинации: фениксы, драконы, мантикоры — производили на свет гибриды, слишком агрессивные, чтобы держать их вне капсул.

— Мы также сохранили еще несколько уникальных биологических образцов, — пробормотал Трублад. — Никогда не знаешь, когда они могут понадобиться.

— В твоих же интересах не хранить мои образцы в одной из этих капсул! — предостерегающе сказала Твайлайт.

— Луна категорически запретила брать любые образцы от неё, Селестии, Министерских Кобыл или меня, — отозвался Голденблад, глядя на Трублада. — Она была справедливо уверена, что некоторые пони обязательно попытаются сотворить нечто не слишком уместное.

— Мне не нравятся твои намеки, — возразил Трублад.

— И не должны, — язвительно подчеркнул Голденблад.

Следующий ряд окон открывал вид на нечто, сильно смахивающее на бойню, хорошо, что я не могла чувствовать запах содержимого. Там находились четыре стальных стола в ряд с четырьмя нависающими механизмами, которые напомнили мне конечности Старины Хэнка. Одна стена была сплошь покрыта стальными люками, словно десятки холодильников, повсюду были разбросаны грязные белые контейнеры.

— Это наша система по забору органов, — спокойно произнес Голденблад. — Ещё довольно новая, мы начали применять её около года назад. Система автоматически удаляет все жизненно важные органы из любого субъекта, помещенного на стол. Затем они погружаются в стазисные контейнеры для поставок по всей Эквестрии, — объяснил он, указывая копытом на белые ящики.

— Система… чего?! — грива Твайлайт мгновенно завилась. — Флаттершай знает об этом? — взволнованно спросила она, указывая копытом в помещение.

— В общих чертах, — пробормотал Трублад. — Она понимает необходимость жертвы для того, чтобы любому пони в Эквестрии нашлись подходящие для пересадки органы. Она, в некоторой степени, даже не посвящена в детали. Все, что ей нужно знать — если ребенку понадобится пересадка сердца, её министерство сможет предоставить трансплантат. А если нет, она сможет поддерживать их жизнь достаточно долго, пока мы не получим нужные органы. Ей совсем не обязательно знать конкретно, как это работает.

Твайлайт закрыла рот и потрясла головой, прежде чем отступить назад.

— Поверить не могу, что ты делаешь подобное.

Флим кашлянул.

— Ну, для этого был достаточный рыночный стимул.

Флэм постучал копытами.

— У Министерства Мира был довольно таки неплохой оперативный бюджет, мы подумали, чтобы было бы неприятно упустить такой шанс.

Твайлайт глянула на братьев.

— Вы отвратительны.

— Вот как? — Голденблад вопросительно поднял бровь и приблизился к ней. — Ты бы предпочла, чтобы пони умерли, несмотря на то, что у нас есть подходящая магия и технология, которая может спасти их? Если так — отдай приказ. Мы сразу же прекратим деятельность этого отдела.

Твайлайт ужаснулась, он покачал головой.

— Вот почему мы держали тебя и твоих друзей в неведении. Чтобы вам не нужно было знать всего этого.

— Я… я пришла сюда не за этим, Голденблад! — запинаясь пробормотала Твайлайт.

— Нет, ты пришла за секретами, — рассудительно начал Голденблад. — И я открываю тебе их, Твайлайт. Ужасающие, кровавые, грязные секреты во всей их красе. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Если ты не можешь выдержать самые безобидные из них… если ноша подобных маленьких секретов слишком тяжела для тебя… тогда остановись и возвращайся домой.

Это придало ей большей уверенности, и она ответила на его взгляд.

— Я не собираюсь отступать, Голденблад. Но…

Её взгляд скользнул к окну.

— Тогда продолжим. Время тебе встретить Химеру, как нечто большее, нежели писанину на бумаге, — тихо произнес Голденблад.


Я идеально воспроизвела выражение лица Твайлайт, ничем хорошим это не закончится. Чего это Бу так съежилась? Вот блин…

Брасс со всей силы врезалась в стекло, осыпая меня градом осколков, от которых я едва успела закрыться копытами.

— Вот ты где! — радостно воскликнула она, кидаясь на меня. — Они говорили, что заметили пони с красно-черной гривой, ты ни за что не поверишь, насколько я рада, что ты попалась именно мне!

Кое-кто слишком много треплется. Я вскинула револьвер, но в отличие от Фьюри, Брасс попросту не дала мне выстрелить ей в лицо. В мгновение ока, кобылка оказалась на мне, разрывая когтями и топча, кусаясь и жаля. Будь мои конечности из плоти и крови, они были бы уже вырваны, хотя защитный костюм и броня Потрошителей под ним никак не сдержали жало, ткнувшееся в мой бок. У меня сразу же закружилась голова, как только яд начал циркулировать по кровеносной системе.

— Ты представить себе не можешь, как я хотела прикончить тебя все это время! — Она хохоча выбила оружие из моего рта. — Жаль, что с тобой нет этой серой суки. Мне не терпится загнать её лучевую пушку прямо ей в…

Я прервала её, схватив за шею и глубоко вогнав рог в глотку. Проникающий удар головой заставил её закашляться и подавиться словами. Жаль, что у меня не было возможности добавить к этому три магических заряда и З.П.С., чтобы мгновенно наколдовать их. Она дернулась назад, соскользнув с моего рога с небольшим фонтанчиком крови, и попыталась выпрыгнуть обратно в окно, но я не могла позволить ей снова уйти, чтобы позвать помощь или подготовить следующую атаку. Не имело значения, насколько плохо я чувствовала себя от яда, я не могла позволить ей уйти. Как только она забралась на край оконного проема, я подкатилась ближе и кинулась на неё, оборачивая копыта вокруг шеи, и мы, сцепившись вместе, полетели в кровавую комнату, приземлившись в кучу мусора и останков.

Я продолжала душить её после приземления. Она задыхалась, дико суча ногами по земле. Если я умру сейчас, будут ли мои ноги продолжать держать её, пока она не отправится вслед за мной — стало интересно мне. Хотя… просто убить её не будет той победой, что я хочу. Наконец, я отпихнула её со всей оставшейся силой, и начала рыться в сумках в поисках целебного зелья и противоядия. Пока она продолжала хватать ртом воздух, я приняла одно, затем второе. Целебное зелье не слишком помогло, но антидот Глори мгновенно убрал головокружение.

У меня было целых шесть секунд, прежде чем она бросилась на меня. В ближнем бою она была смертельно опасна, да еще и чертовски быстра, чтобы я могла избежать его! Её хвост делал грэпплинг рискованной задачей, хотя он вполне мог сойти за последний оставшийся шанс побить её. Внимательно пронаблюдав за ней, пытаясь уворачиваться, я заметила, что её раны не регенерировали. Я могла бы её завалить, если бы смогла завалить. Крупнокалиберная пуля сгодилась бы, но для этого была нужна крупная винтовка и пони, способный справиться с ней. Взрывчатка? Поблизости не было ничего, что могло взрываться. Револьвер остался там. Магических пуль не было…

Дерьмо.

— Ты поубивала кучу моих любовников и питомцев. Я собираюсь скормить тебя им, клонировать тебя и снова скормить, — поклялась она, её губы расширились, обнажая десятки острых зубов. Как могло быть так, что взрывающуюся, неумирающую пони было убить легче, чем идиотку, предпочитающую совокупляться с животными?

— Мммм… Блекджек в собственном соку. Так или иначе, все станет как нельзя лучше.

— Вынуждена предостеречь. Я уверена, что на вкус, как сожаление и неудача, — пробормотала я, осматриваясь по сторонам. — Знаешь, мне тут стало любопытно, какая причина может настолько сломить кобылку, чтобы она стала такой же, как ты?

Думай, Блекджек, думай!

— Оу… Я могла бы выдумать тебе какую-нибудь сопливую историю, но факт остается фактом: я та, кто я есть и ничуть не сожалею об этом. А теперь хватит болтать и начинай умирать! — прорычала она, обнажая клыки.

Ну и ладно, мыслительные процессы никогда не были моей сильной стороной. Я едва успела выхватить меч, когда она кинулась на меня. Серебристая сталь запела на одной смертельной ноте, которая заставила меня ухмыльнуться, хоть я и ощутила некий внутренний укол от этого звука. Дикий взмах заставил её остановиться. Я думала, что нужно покрепче держать рукоять и размахивать так быстро, как смогу, но держа элегантное оружие, я поняла, что нужно расслабить челюсть. Увеличить дугу замаха.

Монстропони отклонилась назад и прыгнула вперед с сухим щелчком, я была уверена, что в этот раз достану её… но её голова с раззявленой пастью резко остановилась. Вместо того, чтобы укусить меня, она замахнулась в меня хвостом, который прошел выше моего горизонтального взмаха и с силой ужалил в шею. Острое жало вылезло, сопровождаемое струйкой крови, я зашаталась, в тот момент я очень сильно надеялась, что противоядия во мне окажется достаточно, чтобы нейтрализовать яд. Я изменила направление удара, но она успела отдернуть хвост.

На мой выпад в попытке ткнуть её лицо, она низко присела, рванула вперед и махнула когтями по моему незащищенному горлу. Попытка моей контратаки закончилась для неё порезанным ухом, и опять же она была слишком быстра, чтобы я могла нанести более-менее существенный урон. Будь я из плоти и крови, я, скорее всего, уже насмерть истекла бы кровью. Только автоматическая регенерация моего тела замедляла кровь, струящуюся из моей шеи. Подозреваю, что если бы у меня был ПипБак, системы мониторинга здоровья давно уже сигнализировали о тяжелых повреждениях в районе головы и торса.

Хотя она, похоже, была весьма счастлива возможности медленно рвать меня на кусочки, и моей регенерации уж точно не хватит восстановиться после этого. А если судить по отдаленным крикам, исходящим от одного из дверных проемов, я подозревала, что вскоре моё и без того уже бедственное положение окажется еще хуже… ну отлично, и зачем я об этом подумала?

Внезапно раздался щелчок и жужжанье заработавших вентиляторов. Лампы на потолке мигнули и ожили, из вентиляции раздался грохот, сопровождаемый потоками холодного воздуха. Механические конечности, нависшие над одним из столов, дернулись и начали размахивать, крутиться и пищать. К моему облегчению двери, откуда доносились крики, зашипели и закрылись. Я бросила взгляд на Брасс, но та в недоумении крутила головой. Наконец, я пожала плечами и попробовала наудачу пару взмахов, едва успев отпрыгнуть от укуса, который, скорее всего, прикончил бы меня.

Пони-мантикора рычала, обходя меня, но я двинулась назад, стараясь держать стол с размахивающими конечностями между нами, пока усиленно пользовалась мозгами. Я ни за что не превзойду её при таком темпе. Она уже давно бы убила меня, не будь мое тело наполовину кибернетическим. Если я атакую первой, она с легкостью уклониться и пронзит меня жалом. Мне нужно было заставить её сделать первый шаг, если я хотела получить преимущество… Интересно, как это провернуть?

Ну… когда дерешься насмерть с монстром, который вот-вот разорвет тебя в клочки… я подняла передние копыта, сложив их в форме буквы Т, затем положила меч на край стола, пока она таращилась на меня, удивляясь, что я совершила нечто… настолько глупое. Держа рукоять в сантиметрах от моего рта, я улыбнулась.

— Слушай, Брасс, пока ты меня не убила, съела и все такое… скажи мне всего одну вещь: ты прошла через трансформацию в мантикору только потому, что не смогла найти кого-нибудь своего вида, кто пожелал бы тебя трахнуть?

Это задело её. Дико заревев, она рванула ко мне со всей своей животной яростью. Она прыгнула вперед, я мгновенно взяла меч и взмахнула, лезвие со свистом рассекло воздух, встретившись с протянутой конечностью, и начисто отсекло её. Она захлопала крыльями, стараясь удержаться от падения лицом об пол, я сделала ложный выпад с намерением лишить её головы… постойте-ка, когда это я научилась ложным выпадам? И конечно же, она отдернула рычащую пасть и ударила хвостом. Меч поменял направление и срезал округлый кончик. Она закричала и взмыла в воздух, истекая кровью из обрубка.

Вылетев за пределы досягаемости, она испустила рев боли, и на него ответили сверху. Три мантикоры влетели в помещение через разбитое окно и немедленно разошлись, Брасс, в это время, нашла местечко и зализывала раны, чтобы замедлить кровотечение. Монстры начали окружать меня. Хорошо, меч, что мне делать дальше? Я отступала, используя столы в попытках держать их в поле зрения. С двумя мантикорами я, может быть, и справилась бы, но три с легкостью зажмут меня в угол.

Совсем плохо.

— Смерть сверху! — запищала Рампейдж, рухнув из вентиляции прямо на спину ближайшего зверя. Хоть она пока не набрала прежнего веса, но это было не нужно со всеми четырьмя силовыми копытами, разрядившимися одновременно. Мантикора взревела и сразу же попыталась сбросить Потрошительницу со спины, но Рампейдж вцепилась зубами и намотала на копыто гриву зверя, а затем принялась лупить правым копытом по его затылку.

Я ухмыльнулась. Жизнь была бы совсем прекрасна, если бы было еще две Рампейдж…

Далее последовал глухой удар, перекрывающий шум работающих машин, и я как можно быстрее отошла назад, когда заряд Аргумента взорвал пару оставшихся мантикор, хотя крупная была настолько крепкой, что, казалась, вообще не обратила внимания.

— Вовремя мы тебя нашли, — прокричал П-21 из дыры в смотровом окне, раскрывая копытами гранатомет, вынимая гильзу и отбрасывая её, а затем плавно загружая новую гранату, вытащенную из сумки.

Более крупная мантикора осталась со мной, а другая рванула через помещение в направлении жеребца. Держа гранатомет зубами, он выстрелил из него практически прямо в потолок! Снаряд отрикошетил от металлической распорки, отскочил от вентиляции и упал сразу позади меньшей мантикоры, и тут же взорвался. Это довершило превращение мантикоры в фарш, рухнувший бесформенной кучей. Он глянул прямо на меня и… ухмыльнулся! Когда это он научился так круто ухмыляться? Возможно это из-за шляпы.

Оставшаяся мантикора избавила меня от необходимости столь сложных измышлений, почти откусив мне мордочку! Я успела поднять ногу, заставляя монстра жевать её, вместо моего лица. Несмотря на то, что она была из металла, боль все равно ощущалась. Это напоминало, как если бы я сунула копыто в электрический блендер. Я дернулась в сторону, уходя от падающего на меня хвоста, грозящего прикончить меня в один укол, затем махнула мечом, рассекая лицо мантикоры и лишая её глаза. Существо прекратило жевать мою покореженную конечность и осторожно отступило. Я очень надеялась, что мои киберноги в состоянии справиться с подобными повреждениями!

Со стороны доносились ритмичный удары силовых копыт Рампейдж о голову монстра. Наконец, череп монстра поддался, расколовшись с мясистым треском. Труп рухнул на лицо, и Рампейдж, довольно сильно дрожа, сползла с него. Изо рта кобылки капала пена.

— Эй, Блекджек? Осталось противоядие?

П-21 продрался к ней, я ухмыльнулась. Как только Рампейдж восстановится, втроем мы одолеем последнюю мантикору, а затем примемся за Брасс. И Брасс это прекрасно знала.

Она испустила рык, и огромная мантикора мгновенно повернулась, чтобы атаковать моих друзей. Рампейдж едва успела применить противоядие, полученное от П-21, когда тяжелый хвост обрушился на неё с сочным треском. Она пролетела через всю комнату, врезалась в стену и недвижимо осталась лежать. Оставшись в одиночку, П-21 перекинул Аргумент за спину и начал расставлять мины со всей возможной скоростью. Гигантский зверь наступил на одну и отпрыгнул назад от боли. Его долгое низкое рычание начисто стерло улыбку с лица синего жеребца.

Я кинулась к нему на помощь, но Брасс слетела со своего насеста и врезалась в меня, словно шипящий, когтистый снаряд. Пока П-21 и огромная мантикора ходили кругами, она рванула на меня. Меч пронзил плечо её отрубленной конечности, появившись с обратной стороны, прежде чем её бьющееся тело вырвало оружие из моего рта. Её челюсти сомкнулись на моем горле, проскрежетав по чему-то в моей… коже? Похоже, Профессор еще кое о чем забыла упомянуть насчет моего нового тела. По крайней мере, это не дало ей вгрызться в мою шею и разорвать жизненно важные трубки, идущие к мозгу. Инстинктивно я толкнула наши тела со всей возможной силой, лишая нас равновесия и падая на металлический стол позади.

Нависшие механизмы зашевелились, захваты защелкали, а пилы завращались, пока мы продолжали бороться. Из-за разодранного горла я не могла дышать. Она закричала в мою шею, когда машина вскрыла её круп скальпелем, и, махнув хвостом, отбросила металлическую конечность. Механический захват схватил мою голову, пила пыталась прорезаться вокруг моей глазницы, пока я дергалась и махала ногами. Я не так хотела драться! Я бросила взгляд на её яростно пылающий глаз. Глаз, обещавший распотрошить меня, П-21 и устроить из Рампейдж вечный шведский стол. Я перебила её питомцев и любовников, и её разъяренный взгляд обещал сделать то же самое со мной и с моими друзьями.

Так что я выдвинула пальцы, схватила её за голову и погрузила металлический большой палец в её глазницу, почувствовав, как он уперся в дно. Она разжала челюсти достаточно, чтобы мучительно зареветь, неистово дергаясь, я поднажала и оттолкнула её. Я схватилась за край стола и изо всех сил потянула. С моих ушей и щек слезли кровавые полоски, когда я, наконец, вырвалась из хватки механизмов и рухнула на грязный пол. Мое горло было в ужасном состоянии, лицо покрывала кровь, которой я потеряла гораздо больше, чем необходимо для жизни, даже несмотря на импланты, а еще я не была уверена то ли я дышу через рот, то ли через прокусы от её клыков.

Но оглянувшись на Брасс, я быстро осознала, что мне повезло. Механические захваты схватили бьющиеся конечности и уложили кобылку на спину. Она в ужасе кричала, и будь я способной двигаться, чтобы предотвратить грядущее, я так бы и поступила. Но сейчас я была слишком избита, даже чтобы глядеть в сторону, когда её конечности растягивались механизмами. Серп на конце зонда качнулся вниз и нежно прочертил линию от промежности до горла. Он на мгновение задержался на груди, но затем зажужжал и, вибрируя, прорезался через грудину.

Только тогда я смогла отвести взгляд, но ничто не уберегло меня от оглушительного треска костей и душераздирающего крика, когда металлические руки широко раскрыли её.

Огромная мантикора сразу же забыла о П-21 и, взревев, перелетела к столу с такой невероятной свирепостью, что собирающая машина была вырвана из пола с дождем искр, окровавленные механические когти разжались, когда конечности и оборудование было разбито. С трудом поднявшись на копыта, я поглядела на кусок мяса, ранее бывший Брасс и вытащила меч из неё. Она смотрела на меня, я старалась изо всех сил не смотреть на её отказывающие органы. Это было далеко за пределами способностей целебного зелья или даже десяти. С этим даже Гидра не смогла бы справиться.

— Сангвин… может вылечить… пожалуйста… не хочу умирать… — всхлипнула она, я сглотнула комок. — Прости, я была плохой пони, — выдохнула она, и затряслась.

Я не могла вымолвить ни слова, мое горло все еще восстанавливалось. Ну я хотя бы могла дышать… как-то. Огромная мантикора вернулась, я отступила назад, когда она низко прорычала. Рампейдж снова стояла, но все еще выглядела так, словно половина костей в её теле по-прежнему находились в процессе регенерации. Громадный зверь обнял Брасс своими лапами с невероятной заботой, покачивая передними ногами, издавая тихое мурчание и толкая её тело своим широким львиным носом.

Она подняла оставшуюся переднюю ногу и погладила его по неповрежденной щеке.

— Ты большой ребенок… — прохрипела она, мантикора начала лизать её поврежденное лицо и гриву. Она единственный раз лизнула в ответ, потом закрыла глаз и затихла.

— Идем, Блекджек, — произнес П-21, затем взвалил мое окровавленное тело на спину и с трудом потащил меня вверх по куче мусора к разбитому наблюдательному окну. Лампы начала отключаться, а щелкающие машины замерли. Бу, дрожа, последовала за нами, держа дистанцию, я не могла её винить, учитывая мое состояние.

Мы далеко продвинулись по коридору, когда огромная мантикора испустила протяжный, скорбный рев, который я буду помнить всю оставшуюся жизнь.

* * *
Мы обнаружили просторный кабинет, где я смогла, наконец, рухнуть и пожевать немного Яблочных Бомбочек и три банки Готового Обеда, закусив коробкой скрепок двухсотлетней давности, оставленной на столе.

— Ну вот, мы и пошли кружным путем до закрытой двери, как ты и сказала. Мы проникли внутрь, но потом наткнулись на турели и тех больших белых пони… — начал П-21, но я замахала копытами, прерывая его. Бу сидела в углу, поглощая тортики и приводя себя в еще больший беспорядок.

— Стой, стой, стой. Я сказала вам что? — я нахмурилась, розовое, мясистое… что-то… прилипло к моим губам. Я не помнила ничего из этого! Продолжая задумчиво жевать банку, я хмуро глядела на них.

— Помнишь? Мы кричали тебе в шахту минут пять-шесть. Лифт проехал всего метров шесть, а потом его заклинило. Ты, в конце концов, сказала, что в порядке и велела нам идти к двери и ждать тебя внизу. Даже предупредила насчет турелей, — объяснил П-21, переглянувшись с Рампейдж; взглядом, красноречиво говорящим: «Она с ума сошла или просто не помнит?»

— Ну, первое, что я обнаружила после падения, стало то, что я висела под обломками. Если бы в шахте не было робота, я была бы мокрым местом на дне. — Я потрясла головой, пытаясь вспомнить промежуток между взрывом и пробуждением. — Ты уверен, что это была я? И что я сказала вам остерегаться турелей?

Рампейдж кивнула, глядя на меня.

— Ну да. Я подумала, что ты просто советуешь быть осторожными, но как только мы зашли в коридор, там оказалось где-то… четыре выскакивающие турели. Если бы не Синий с его гранатами, думаю, меня бы распылило, а его прожарило.

П-21 мрачно посмотрел на полосатую кобылку, затем перевел взгляд на меня.

— Мы итак не на прогулку вышли, но да, благодаря твоему предупреждению я смог заметить корпуса турелей. Как бы то ни было, как только мы стали натыкаться на тех здоровяков, мы попробовали прокрасться по вентиляции, чтобы обойти их.

— Ну да, так постоянно в книжках пишут, — ухмыльнулась Рампейдж, хотя её ухмылка угасла, когда она призадумалась. — Хотя там было немного тесно и полно ночных охотников. А еще было очень легко заблудиться.

Я вздрогнула, когда мое покореженное металлическое копыто принялось, потрескивая, гудеть, розовое сияние ремонтного талисмана потихоньку восстанавливало его. Готовый Обед с рубинами — идеальный выбор регенеративного перекуса для киберпони. Кто бы мог подумать? Раз уж во мне «переваривались» жестянка и несколько камней, я откинулась на спину и позволила телу самоисцеляться.

Я была бы не прочь отдохнуть часик-другой, но не имела никакого представления, сколько времени у нас оставалось. Мой взгляд пробежался по старым фотографиям, разбросанным на столе. Кобылка и два жеребенка сияли улыбками на зернистых черно-белых изображениях. Было еще несколько снимков, поврежденных умышленно; везде, где находился жеребец, его лицо было вырезано.

Я еще немного полазила по кабинету и обнаружила терминал. На этот раз П-21 был совершенно не в настроении применять свои умопомрачительные навыки в магической науке! Пока. После продолжительного нытья с моей стороны, он поднялся и приступил к взлому. Там что-то было. Что-то интересное! Я знала это. После нескольких попыток, он, наконец, справился с ним. Я оказалась права, там была целая тонна совершенно бессмысленной для меня медицинской и научной бредятины. После недолгих поисков, я все же нашла кое-что занимательное: папка с сообщениями.

>Д.М.Д. Внутреннее сообщение № 345-01-92
Слушай, я знаю, что ты не можешь получить доступ к системам из-за блокировки, но ты можешь продолжать извлекать Флюкс из источника. Прямо сейчас твоя работа заключается в поиске любых компрометирующих Голденблада сведений, в частности связанных с Проектом Цитадель и Проектом Горизонты. Клянусь, мы найдем скелетов больше, чем я могу себе представить. Необходимо держать Министерских Кобыл подальше от правды. Если они прознают… что ж, просто держи глаза открытыми. Хотел бы я, чтобы Троттенхеймер и Сильвер Страйп сотрудничали, но эта полукровка все затягивает, я даже не могу выяснить, куда перевели Троттенхеймера!

Хорс.
>Д.М.Д. Внутреннее сообщение № 349-01-92
Я понимаю твое беспокойство по поводу поисков Твайлайт Спаркл Зелья Вынужденной Трансформации. Прошу пойми, в интересах всей Эквестрии, чтобы она не преуспела. Тут я согласен с этим ублюдком. Не пытайся напрямую связаться с Принцессой Луной насчет этого зелья. Тебе совершенно не понравятся последствия этого. Просто проследи, чтобы Флим и Флэм продолжали слать ей прежний мусор. Ах да, напомни им, кто теперь снабжает их средствами. Я быстро отстраню их от производства Флюкса, если они снова забудут.

Хорс.
>Д.М.Д. Внутреннее сообщение: Перенаправленное № 341-20-01
Дорогая, прошу приходи поскорее домой. Я знаю, что ты перегружена работой. Я знаю, что ты не можешь говорить мне, чем занимаешься, но помни, что я люблю тебя. Мы любим тебя. Надеюсь, ты сможешь вернуться к Гала. Я прекрасно знаю, что несколько дней выходных сотворят чудо с моей самой особой пони.

Ух… ничего страшного. Правда, я все еще не понимала, кто порезал фотографии. Ревнивый коллега? Виноватый супруг? Я повернулась, чтобы узнать мнения Рампейдж и П-21, но заметила что он бросил в мусор пустой шприц от Мед-Икса и нахмурилась.

— Тебя задели? — Рампейдж уставилась на него, и его улыбка немедленно сделалась болезненной.

— Разве не всех задели? — ответил он, стараясь не смотреть мне в глаза.

Я хмуро посмотрела на него. Меня задели. Фактически, я бы укололась обезболивающим, если бы не знала, что мое тело починит все повреждения. Но, несмотря на все сражение, я не могла припомнить чтобы его хотя бы оцарапало.

— Ну, нет. Вообще-то. Нет. Не помню, чтобы тебя хоть раз ранили с тех пор, как мы вошли в лес.

— Ну значит моя нога болит, этого достаточно? — он нахмурился и, вздохнув, откинулся на спину. — Я просто измотан. Я ненавижу это место. После всего что произошло, мне просто необходимо перевести дух.

Он на мгновение прикрыл глаза, затем мрачно посмотрел на меня; никогда прежде я не видела его таким… уставшим.

— Ладно. Только… полегче с этой штукой, окей? — сказала я слега нахмурившись. Он опустил глаза и не ответил. Я посмотрела на Рампейдж, та лишь пожала плечами.

— Итак… какова ее история? — спросила кобылка указывая на Бу, нервно сидящую в углу. Я была так вымазана в крови, что она не подходила ко мне, и я опасалась что она может убежать.

— Я не знаю. Видела по меньшей мере десяток, и все земные пони, тот же цвет, глаза и все остальное. Выделяются только большие, агрессивные. В остальном различается только пол.

Я слегка пожала плечами и снова посмотрела на Бу.

— Я думаю, она пробыла там дольше остальных. Она была голоднее других, и знала, как скрываться и оставаться в безопасности.

— Да, но остальные? Мы видели, как двое просто стояли там, когда несколько пони Красного Глаза решили по упражняться в стрельбе. У них не было оружия, они не пытались сопротивляться или ещё что-нибудь. Они просто стояли там, и когда один умер, второй просто смотрел на неё. Они были похожи на животных, — Рампейдж нахмурилась. — Тупых животных.

Я вздохнула и пожала плечами.

— Понятия не имею.

Глядя за дверь, я отметила, что это место оказалось более опасным, чем предполагалось.

— Простой вопрос… ладно, не очень простой: где Сангвин?

— Один из пони Красного Глаза говорил, что они носятся с Химерой — ответила Рампейдж. — Похоже, они вернулись и пытаются заставить ЭП-1101 работать, пока заканчивают погрузку чего-то там. — Наверное, вагонов-цистерн, подумалось мне. — Они говорят, что здесь чертовски опасно.

— Их атакуют. — Кто-то. Возможно тварь из Ядра? Я вздохнула и потерла нос. Затем вспомнила кое-что еще.

— А вы двое видели призраков?

Вполне предсказуемо, что они поглядели на меня, как на сумасшедшую. Я снова вздохнула, помахав покореженной конечностью и морщась, пока магия талисмана стягивала и изменяла внутренности ноги, возвращая ей прежнюю форму. По ощущениям было похоже, будто она была сделана из воска.

— Ладно, ладно. Не призраков, а изображения? Прозрачные штуковины, которые одно мгновение есть, а второе уже нет?

— Это ты у нас эксперт по видению несуществующего, — вздохнул П-21. — Что на этот раз?

— Твайлайт Спаркл, Голденблад, Сангвин и двое братьев. Момент, когда она пришла сюда, чтобы выяснить способ производства Флюкса, совершенно ясно, что ничего хорошего. Голденблад сначала уговаривал её уйти, но что-то заставило его передумать. Потом они осматривали это место. — Я потерла шею своей исправной ногой. — Ну а дальше на меня накинулась Брасс, поэтому не знаю, продолжали ли они говорить дальше.

П-21 какое-то время смотрел на меня, затем пожал плечами. Я глянула на Рампейдж, но полосатая малышка невозмутимо ответила:

— На меня не смотри. Я о происходящем знаю не большее неё! — Она указала на ничего не замечающую Бу.

Я вздохнула, потирая голову.

— Хотела бы я, чтобы у меня была карта.

— О, мы нашли одну, — отозвалась Рампейдж и переглянулась с П-21. Так, Блекджек. Постарайся держать копыто подальше от лица. Я глянула на него, но он всего лишь бессмысленно посмотрел в ответ. Ух, да что с ним не так? Он порылся в сумке после нескольких секунд моего глазения на него и выудил свернутый кусок бумаги. Я сфокусировалась на нем и, наконец окружив магией, развернула.

— Ух ты, совсем неплохо! — дружески улыбнулась Рампейдж.

— Думаю, что смогу пользоваться оружием где-то через год или десять, — сухо отозвалась я, пытаясь не покраснеть от похвалы. Я с легкостью могла сосчитать тех пони, что положительно отозвались о моей магии нулем копыт.

— Ага. Надо думать, что ты в два счета вернешь себе магию. Не знаю, правда, стоит ли она того. На мой взгляд полезность её слишком преувеличена. Ох уж эти важничающие единороги с их магией, не хватает только вина с сыром. А ты разве не должна вся мерцать и светиться? — насмешливо фыркнула она.

— Цена, действительно, слегка завышена, врать не буду, — ответила я, просматривая страницу с грубыми набросками, затем глянув на П-21. Никаких сверхъестественных умений у него не было. Я тряхнула головой и вернулась к карте.

«Я знаю, что ты постоянно теряешься здесь, но не вздумай попасться охране с этим» — было накарябано ртом наверху страницы на обороте какого-то графика. Там были шесть кружков вокруг большого круга в центре. Кружок сверху был помечен «Охрана/Бараки». Верхний и нижний левые кружки — «Склад/Клетки» и «Отправка/Получение» соответственно. Нижний кружок отмечался, как «Органы/Хранилище живых образцов/Холодильная», нижний правый был «Слияние», а верхний правый — «Копировальная». В центре — «Производство».

К центру вели линии коридоров, но записка оканчивалась предупреждением. «Как бы ты ни опаздывал, ни за что не пытайся срезать через производство. Те пони-охранники не принимают „я опаздываю“ в качестве оправдания. Если уж тебе так сильно нужно срезать, иди вдоль подвешенных труб, чтобы добраться от копировальной до отправочной, но будь готов выложить где-то пятьдесят монет у каждого конца. И запомни золотое правило: никогда не спускайся ниже в производство. Там практически одни красные туннели».

Я не заметила ничего, помеченного, как «Химера» или «Контроль», надо полагать, что они были либо в середине, либо где-то внизу. Надо думать, что они будут в наиболее охраняемых участках предприятия. И все же, что-то в расположении приковывало мой взгляд. Я нахмурилась, почему это выглядело так… знакомо? Затем меня осенило: это выглядело в точности, как символ, используемый Д.М.Д. Я сильно сомневалась, что это было простым совпадением.

— Так что… идем прямо через производство? — спросила я и хмуро посмотрела на Рампейдж.

П-21 вздохнул и проворчал:

— Блекджек, разве когда-нибудь это было так же просто, как «идти прямо туда»?

Ну конечно… глупо было надеяться.

— Там здоровые двери, которые заперты наглухо. Черт, даже вентиляция огорожена, — нахмурилась Рампейдж. — Нам придется искать обходной путь.

Я глянула на карту и постучала по кружку «Копировальная». Если бы оттуда был способ пробраться незамеченными к производству…

— Значит мы продолжим идти мимо слияния и искать трубы, — улыбнулась я остальным. Рампейдж кивнула, но П-21 просто смотрел в никуда. Я приблизилась к нему.

— Эй, ты как?

— В норме. Просто устал, — произнес он, прикрыв глаза. — Никак не могу перестать думать о Священнике. О его смерти. Никак не могу смириться, что его больше нет.

Рампейдж нахмурилась.

— Не обижайся, но не слишком ли сильно ты принимаешь это близко к сердцу? Ты знал его… сколько… два дня? Не слишком то и долго.

Он резко посмотрел на полосатую кобылку, но она продолжила.

— Не пойми меня неправильно. Он был отличным пони, но я не помню, чтобы вы занимались чарующе потливой жеребцовой любовью, так?

— Я не собираюсь объяснять тебе мои чувства, Рампейдж! — отрезал он. — Я любил его!

Она закатила глаза.

— Естественно. Ты и куча других пони. Он был самым чертовски хорошим пони во всей Пустоши. Совершенно серьезно. Думаю, что у него было что-то вроде аллергии на плохое отношение к другим, — ответила Рампейдж, подойдя к нему и спокойно глядя в глаза. — Но для настоящих отношений требуется нечто большее, чем пара дней обнимашек. Да у тебя с Блекджек сильнее отношения, чем были со Священником.

— Рампейдж, хватит уже! — рявкнула я, затем глянула на несчастного синего жеребца.

Он вздохнул и покачала головой.

— Я всего лишь надеюсь, что когда мы покончим с Сангвином… некоторые их этих чувств умрут вместе с ним. Меня уже тошнит от этого места.

Я тоже вздохнула, глядя на Рампейдж. Малышка только тихо фыркнула и отвернулась, бормоча, что ему следовало бы потерять как минимум конечность, прежде чем ему позволено будет утверждать, что его тошнит от Хуффингтона.

Я выдавила улыбку и дружески пихнула его в плечо.

— Соберись, П-21. Закончим с этим, а потом воссоединимся с Глори и Скотч. И тогда ты сможешь рассказать все, что ей необходимо услышать.

— Что если она мертва, Блекджек? Я тянул так долго… что если её уже нет? — Не открывая глаз, прошипел он и, опустившись на пол, стиснул зубы и постучался затылком о стену.

— Тогда ты все равно ей скажешь.

Я была чемпионом Эквестрии по самобичеванию. Я видела предпосылки к этому, но никак не ожидала их от моего стойкого синего друга.

— Но как бы то ни было, мы должны сначала закончить здесь. Все остальное обязательно будет позже. — Я толкнула его плечом. — Мы будем рядом с тобой несмотря ни на что.

Он слегка расслабился и кивнул. Не у меня одной проблемы — я должна это помнить. Обязана. У П-21 тоже есть проблемы, проблемы, которые он переносил безмолвно и с достоинством. Я улыбнулась и раскинула передние копыта.

— Обнимемся?

Он глянул на меня, затем вздохнул и со стоном поднялся на копыта.

— Двигаем.

Я моргнула, он вышел из кабинета, а мои ноги все еще были раскинуты. Затем я тяжело опустилась.

— Да что с ним такое? — пробормотала я. — Я что-то не то сделала или…

Ты не пуп земли, Блекджек. Помнишь?

— Скорее всего мне кажется… но он слишком уж часто колется Мед Иксом, — прошептала Рампейдж.

— И что? — спросила я, глянув на малышку. Она приложилась копытом к лицу.

— Ау, Блекджек, тебе разве никто никогда не рассказывал о наркотической зависимости? — саркастически усмехнулась она.

— Было такое. Мы смотрели фильм о пони, которая втайне хранила припасы Стойла, потому что ей, типа, нужны были целебные зелья или как-то так. Но П-21 совершенно на неё не похож. То есть, у неё были язвы и огромные мешки под глазами, а еще, вроде, пена у рта. Типа, она сходила с ума без них. — Я нахмурилась от её скептического взгляда и, защищаясь, добавила, — Я знаю, что Скальпель тогда что-то упоминала о вреде химикатов с течением времени.

Рампейдж потрясенно посмотрела на меня.

— Ух… блин. Тебе действительно следовало бы знать… да и любому пони. От большинства препаратов наподобие Мед-Икса, Минталок и даже выпивки… есть риск развития зависимости. Ты подседаешь на препарат, и вскоре обнаруживаешь, что тело не может функционировать без постоянной дозы.

Я закатила глаза.

— Я уже видела наркоманов. Помнишь Флэнк? Он не такой, — неуверенно произнесла я и глянула на закрытую дверь. Это казалось такой глупостью. Он не выглядел изможденным или как-то похожим на тех пони. А что он сотворил с гранатой в последней битве! Разве может наркоман провернуть такое?

— Не все зависимости проявляются физически, Блекджек. У большинства наркотиков множество психологических побочных эффектов!

— Ну да, а затем ты закинешься Фиксером и все снова в порядке… ну, за исключением повреждений, — возразила я, слегка нахмурившись. — Глори, вроде, объясняла мне, когда рассказывала о вреде наркотиков. Конечно Фиксер временная мера, но мы должны достать его ему. Я буду поглядывать.

— Блекджек, если П-21 подсел, ему понадобится нечто большее, чем просто Фиксер. Врачи смогут избавить его от физических повреждений. Но если он принимает их из-за чего-то в его голове…

С этими словами я резко повернулась к ней.

— С его головой все нормально. Понятно? Он не наркоман. Если он говорит, что нуждается в них, значит так и есть. Да и кто ты такая, чтобы судить, Рампейдж? Ты грызешь Минталки, словно конфеты! Ты под завязку загрузилась «всем» во Флэнке, помнишь?

Она закатила глаза.

— Ну и! Если бы не моя вечная регенерация, я бы давно уже умерла, — фыркнула она, тыкая в меня копытом. — И не смей переводить это на меня, Блекджек. Мы говорим о его проблеме.

— Ты прямо, как Глори, — проворчала я, и мне это не понравилось, так как Глори, обычно, оказывалась права. Я все время думала, что это её «химикаты — зло» было чем-то, вроде её особенности. Препараты не раз спасали мне жизнь, и сохранили её глаза в туннелях песчаных псов. Я вспомнила тех несчастных с пустыми глазами и выпирающими ребрами за пределами Флэнка, и П-21 ни капли не был на них похож. Вот они точно были наркоманами. Он не был похож на них, поэтому он просто не мог быть под зависимостью.

В Девяносто Девятом ни у кого не было проблем с медикаментами, потому что их расход строго контролировался. Любого, кто крал препараты ради любой причины, могли выпороть как за владение, так и за использование. Даже найденный пустой шприц был поводом для обвинительного приговора. Надо признать, что с момента выхода из Стойла, у меня были натянутые отношения с химикатами, в частности с эффектами от чрезмерного потребления Бака и Гидры. Были времена, когда мне казалось, что я непременно должна использовать их, чтобы превозмочь и выиграть. Но для меня они были лишь инструментами. Я никогда не принимала их просто потому, что хотела.

Ну и конечно же, Гидра, фактически, сгноила моё сердце всей этой порчей, что была в моем теле… Я встретила тяжелый взгляд Рампейдж и решительно произнесла.

— Он не наркоман, понятно? Не наркоман и точка. Мы заставим его поговорить со Скотч и решим его проблемы, и ты сама увидишь.

Я не знала, как еще её убедить… Я даже не была уверена, не убеждаю ли сама себя.

* * *
Мы преодолели следующий участок, «Слияние», практически без проблем. Не считая изредка попадавшихся белых пони и пары-другой крупных здоровяков, здесь не было никого. Хотя, призраков здесь оказалось больше. Я видела Твайлайт Спаркл и Голденблада, как мерцающие изображения, но как только я двигалась, они исчезали. Но временами, когда я шла правильно, они задерживались и сохранялись. Время от времени слышались отдаленные голоса и другие странные шумы.

П-21 и Рампейдж не раз заверяли меня, что не видели ничего, напоминающего призраков… если они, конечно, были ими. Я никак не могла это объяснить. В подобные моменты я жалела, что с нами нет Лакуны. Даже если бы и она не знала, возможно Богиня смогла бы что-нибудь сказать.

Я заметила камеру мегазаклинания слияния, но у меня не было совершенно никакого желания исследовать её. Меня по-прежнему преследовали жуткие воспоминания василиска, сплавляющегося со мной.

Чем ближе мы подходили к «Копировальной», тем больше белых пони попадалось на глаза, наравне со здоровяками. Мы уничтожили одного, хотя П-21 слишком уж близко ко мне взорвал гранату. И все же, я могла справиться с этим, и мы без особого труда расправились с существом. Под ремнями, привязанными к твари, были три инъектора Рейджа и сенсорный модуль. Надо полагать, что именно поэтому они были гораздо агрессивнее своих маленьких и менее мутировавших родственников.

Наконец, мы достигли «Копировальной». Как и камера мегазаклинания слияния, она представляла собой обширное круглое помещение, но в нем находился странный механизм, напоминавший большое дерево из металла, золотая кора которого была забрызгана застарелой кровью и грязью. Большие белые узлы свисали с ветвей, словно раздутые фрукты. Остальная часть помещения была декорирована под лес, будто архитектор старался сгладить жуткий вид. Не слишком-то это работало. Огромные трубы спускались от мостков над металлическим деревом в центре помещения, целое стадо призрачно-белых земных пони тихо стояли небольшими группками. А еще там повсюду валялись кучи трупов, вместе с ямами, полными Флюкса. Думаю, пустышек просто кидали в них и ждали, пока они не превратятся в неповоротливых здоровяков.


— Что это такое? — раздался сбоку от меня голос Твайлайт, я подпрыгнула от неожиданности, глядя на парящую голову призрачной кобылки. Я медленно отошла, пока она полностью не появилась в поле зрения. Вместе с ней был Голденблад. Трублад и близнецы отошли.

— Это? Да ладно, Твайлайт. Ты же прочитала все о разработке Проекта Химера. Или ты сосредоточила внимание только на процессе слияния?

— Не читай мне лекции, Голденблад, — раздраженно бросила она, прижав уши. — Что это такое?

— Это одна из множества голов Химеры, — ответил он, указывая на машину. — Биомагическая система репликации. Мы зовем её просто копировальной машиной. Смешай биологический образец с Флюксом, и она может произвести точную биологическую копию пони-донора. Клона, если хочешь.

— Клона? — пробормотала Твайлайт, её глаза расширились. — Но… я думала, что Химера служит для слияние пони с другими существами!

Он выглядел почти разочаровано.

— Целью Химеры было предотвращение любого вреда пони. Это было моим обещанием Флаттершай: убедиться, чтобы ни один пони не пострадал так же сильно, как я навредил ей, — нахмурившись ответил он и отвернулся к машине. — Усовершенствование пони, было всего лишь началом. Не могли же мы просто остановиться на этом? Технология по выемке органов с последующим их сохранением использовалась для спасения тысяч пони по всей Эквестрии. Но нам был нужен источник этих органов. И этим источником является эта машина.

Я уставилась на машину. Сангвин упоминал, что может заменить мои отказывающие органы, неужели используя это?

— Вы разделываете пони… ради органов? — ужаснулась Твайлайт. — Флаттершай знает об этом? А Луна? — добавила она моментом позже.

— Возможно… но это зависит от точки зрения, — ответил он, подойдя к терминалу. Я последовала за ним, но призрачные фигуры вновь исчезли. Вернувшись откуда пришла, я пропустила действия, что он сотворил. Раздалось шипение, сопровождаемое хлопком. Перед Твайлайт появилась фигура прозрачного белого жеребца.

— Это пони? Что это? — полюбопытствовала Твайлайт. — Кто он?

— Это то, что мы зовем пустышками. Я бы показал тебе полноценную копию, но так как Химера заблокирована, все что мы можем — производить этих пустышек путем зацикливания системы, — ответил Голденблад, обходя белого пони. — Каждый орган и часть тела в этом теле подобраны идеально. Не менее… и не более того.

— Не более? То есть… у них нет разума? — поинтересовалась Твайлайт, подойдя, чтобы рассмотреть поближе. Глаза пустышки даже не отреагировали на её движение.

— Ни намека. Даже меньше, чем у младенца. И ни признака души, ну или, по крайней мере, ничего, что мы можем обнаружить. Тело, созданное из чистой биомагической субстанции. — Он указал на пустышку. — Разве это пони? У него нет ни родителей, ни магии, ни искры. У него достаточно инстинктов, чтобы спать, когда устанет или есть, если голоден, но он умрет без надлежащего ухода.

— Это поразительно, но… Голденблад, это неправильно. Луна никогда бы… — начала Твайлайт, но осеклась, встретившись взглядом с покрытым шрамами жеребцом. — Она не знает об этом. Она не может знать.

— Может и знает. На её взгляд нет ничего неправильного в использовании Химеры ради спасения жизни тысяч думающих и чувствующих пони. — Он глянул на стоящего пустышку. — Сама подумай. Если бы мы смогли дать пустышками интеллект, нам не было бы нужды использовать пони в войне. Мы могли бы произвести целые армии пустышек, экипировать их силовой броней или слить с драконами, мантикорами и фениксами, затем пустить их против наших врагов. С Химерой мы могли бы завоевать весь мир, если Луна пожелала бы этого! — произнес он, воодушевленно жестикулируя копытом, потом остановился и посмотрел ей в глаза. — И она пожелает. Возможно, не сегодня или завтра… но обязательно пожелает. Такому искушению противостоять невозможно, — закончил он до жути спокойным голосом.

В тот момент я не могла сказать точно, говорил ли он это Твайлайт или самому себе.

Твайлайт в ужасе глядела на пустышку. Голденблад смотрел ей в глаза, затем вкрадчивым голосом спросил:

— Твайлайт… тебя не посещала мысль… всего лишь одна-единственная мысль… о том, во что превратится Эквестрия, если эту войну выиграем мы?

Она сглотнула, уставившись на призрачного пони.

— Я была… занята.

Он посмотрел на неё и, вздохнув, покачал головой. Она ответила на его взгляд и тихо спросила:

— А ты?

Он нахмурился, прежде чем заговорить так, будто признавался в страшном преступлении.

— В последнее время? Я не мог думать ни о чем, кроме этого.


Они ушли, пропадая из поля моего зрения. Рампейдж выжидающе глядела на меня, пока П-21 просто сидел с обычным для него угрюмым выражением.

— Так, это — источник пустышек, — пояснила я, заметив Бу, выглядывающую из-за мусорных корзин. Я указала на трубы сверху, уходящие в золотое дерево. — Туда заливают Флюкс, но из-за блокировки Химеры, оно может производить только эти стандартные копии.

— Умно, — пробормотала Рампейдж. — В смысле, учитывая, сколько экспериментов они проводили, им определенно был нужен кто-то, на ком можно было их испытать. Не могли же они экспериментировать только с нами. — Она сощурилась и задумчиво потерла подбородок. — Интересно, стоило ли это дерьмо того.

Подождите-ка… с нами? Я быстро осмотрела её и обнаружила метку в виде колючей проволоки в форме сердца. Кто-то еще? Но потом она поймала мой взгляд.

— Рампейдж? Это ты?

Она нахмурилась.

— Блять… наверное… — Она яростно потрясла головой. — Да что за херня со мной творится?

— Может перейдем уже к делу и выстрелим ей в голову? — кисло проворчал П-21.

— Эксперименты. Ты говорила, что пони экспериментировали над тобой?

Вопрос, казалось, вытащил колючую проволоку из мешанины на её крупе. Её выражение посуровело и стало более дерзким. Я вытянула из её разума… кого бы там ни было.

— Как тебя зовут? — осторожно спросила я.

— Рейзорвайр, Щелка. Хочешь мое настоящее имя — посмотри в ебучем досье.

— Щелка? — спросила я, оглянувшись на П-21. Он был явно на стороне «выстрелить двинутой в голову».

Она закатила глаза и усмехнулась.

— Хорошо. Офицер.

Она выплюнула это слово так, как я могла бы сказать «Смотрительница».

Она подумала, будто я что-то вроде охранницы? А судя по её замашкам… она была преступницей? Нужно было удержать эту личность подольше, если она поймет, что больше не Рейзорвайр, то снова угаснет. Или взбесится. Я несказанно обрадовалась факту, что она пока не выросла окончательно. И все же, нужно быть поосторожнее с вопросами.

— За что сидишь?

— Пытаешься сдружиться с зэками, Щелка? Пошла на хуй. Я дважды мотала срок в Разбитом Копыте. Дважды. Хрен они меня сломили. Хайтауэр тоже не справился. — Тюрьма Хайтауэр… Рампейдж закатила глаза, задумчиво постукивая копытом по губам. — Так, посмотрим: гражданское неповиновение, незаконное проникновение, нарушение королевских указов, грабеж, воровство, кража со взломом, нарушение комендантского часа, контрабанда, торговля контролируемыми препаратами, непристойное поведение и близкие связи с врагом.

Она сощурилась, глядя на меня.

— Так что, отведешь меня наверх? Моя очередь на чердаке? Ебучие Щелки.

Она плюнула мне в лицо.

— Возможно, — ответила я, стараясь соображать как можно быстрее, пока утиралась. Существовал очень маленький промежуток, прежде чем её личности понимали, что происходит и начинали беситься.

— Что происходит на чердаке?

— О, я бы на твоем месте не спрашивала, Щелка. Спросить это — вляпаться в крупные неприятности. Подобный вопрос — и они бросают тебя в клетку. Вскрывают тебя. — Она перевела взгляд на П-21. — Стреляют в твою ебучую черепушку.

Она моргнула.

— Стреляют в ебучую черепушку?

Она начала оглядываться по сторонам, обхватив голову копытами, её зрачки сузились.

— Дерьмо… дерьмо, дерьмо, дерьмо… — бормотала она и начала трястись, — Они прострелили мне мою ебучую черепушку!

Я схватила её за плечи, заглядывая ей в глаза, она начала кричать.

— Рейзорвайр! Сконцентрируйся. Кто это сделал? Почему?

— Они подстрелили меня! Они, блять, подстрелили меня! Убили меня на хуй! — кричала она все громче и громче, затем глянула на меня. — Я мертва! Мертва! Они подстрелили меня и теперь я мертва!

Она обернула свои маленькие ножки вокруг моих.

— Ты убила меня! Ты к хуям убила меня, Щелка!

Даже будучи маленькой, она была чертовски сильна, но я просто держала её. Я не собиралась так просто избавляться от неё.

— Да, тебя убили, Рейзорвайр. Но не я. Я не убивала тебя.

Она кричала и билась в припадке ярости, её силовые копыта сверкали, попадая по моим ногам.

— Я не убивала тебя! — повторяла я снова и снова.

Её гнев постепенно стихал, удары становились все слабее, пока, наконец, она не уставилась на меня несчастными, широко раскрытыми глазами.

— Блекджек? — всхлипнула она, её нижняя губа дрожала.

— Да… Рампейдж? — мягко спросила я, она медленно опустила голову.

Она прижалась ко мне, плача.

— Они убили её, Блекджек. Она была так зла. Почему они убили её?

— Ты помнишь её? — спросила я, крепко держа её в копытах.

— Словно… словно книгу, прочитанную давным-давно, — шмыгнула она. — Она была преступницей, воровкой. Она хвасталась, что кражи были её особым талантом. Думала о себе, как о Деринг Ду.

Она вздохнула, удерживая голову, пока шмыгала и тряслась. Деринг… ах да, пегаска из тех приключенческих книг. Из того немногого, что я вспомнила, сравнение было довольно точным.

— Сильно любила книги. Отрывалась по-полной, оказывала особые услуги для Пинки Пай. Насмерть боялась её… — Она шмыгнула и потерла глаза. — Поймали на торговле с зебринскими беженцами. Отправили в Хайтауэр. Она думала, что Пинки снова её вытащит, но… этого не произошло. Она оставила её гнить.

— И охранники убили её? — тихо спросила я, поглаживая её гриву. Она оттолкнула меня, затем снова шмыгнула и потерла нос.

— Ага. Они вскрыли её и что-то положили внутрь. Затем… бах.

Она тряхнула головой.

— Ух… это, вообще-то, первый раз такое…

Затем она чуть нахмурилась. На самом деле она выглядела немного напуганной.

— Что? Первый раз что? — меня терзало любопытство.

— Не беспокойся об этом, — вздохнула она, глядя на мостки над механическим деревом. — Должен быть способ попасть туда. Давай найдем его, заканчивай дергать пони за хвост и идем уже.

— Хорошо. Я волнуюсь о Скотч, — нахмурилась я, пока мы двигались к лестнице на дальней стороне комнаты. Белые пустышки, тупо пялась, уходили с нашего пути. Некоторые, похоже, умирали от голода. Часть меня отчаянно желала накормить их, возможно, дай им немного времени, и они станут похожи на Бу. Или, скорее всего, она вляпалась в Флюкс и он что-то сделал с ней. Как только мы поднялись по ступеням, я поставила передние копыта на перила, вглядываясь в странное дерево.

— О чем думаешь? — поинтересовалась Рампейдж.

— Сангвин говорил, что может клонировать мне новые органы. Даже новое тело, будь у него Химера. — насупившись ответила я. — Что если он может использовать Химеру, чтобы спасти Скотч?

— Ты что-то знаешь об этом? Я совершенно уверена, что ни у кого из нас нет диплома сумасшедшего ученого. То есть, у меня-то его точно нет, — возразила Рампейдж. Затем она тоже нахмурилась. — По крайней мере, я надеюсь, что нет!

Я сумела выдавить слабую улыбку, но она угасла, когда я вновь глянула на золотое дерево и проследила, как одна из капсул раскрылась и из неё выпала покрытая слизью белая кобылка. Она моргнула и просто села, оглядываясь вокруг… хм… пустым взглядом. Так… эта мысль мне определенно не нравилась, но я должна была её высказать.

— Нам нужна помощь Сангвина, — тихо произнесла я. Со стороны П-21 раздалось неожиданно резкое рычание, что привлекло взгляды всех нас, включая Бу. Он с отвращением глядел на меня.

— Ну надо же, я так рад, что Священник, Дасти Трейлс и бесчисленное множество невинных умерло за просто так, — прорычал он низким, грубым голосом. Немало времени прошло с тех пор, когда он говорил со мной так, будто мы только что покинули Девяносто Девятое.

— Браво, Блекджек. Думаю, что ты единственная пони в Пустоши, способная с такой легкостью отмахнуться от подобного.

Я бы предпочла, чтобы он ударил меня, вместо этих слов.

— Я не говорила, что дам ему одолеть нас. Я говорю, что заберем ЭП-1101 и заставим его использовать Химеру, чтобы спасти твою дочь, — огрызнулась я, он отдернулся, будто я пнула его. Я глянула на П-21, затем на Рампейдж. — Здесь есть нечто, что Сангвин хочет заполучить, сомневаюсь, что ему нужно только «само здание». Возможно… мы сможем заключить сделку?

П-21 брезгливо фыркнул.

— Я почему-то уверена, что, даже если нам повезет, любая сделка с ним будет включать в себя условие отпустить его, — заметила Рампейдж.

— Значит, мы пообещаем ему всего, что он хочет, создадим Скотч-клона, а затем прикончим его, — настолько буднично ответил П-21, что это вогнало меня в дрожь. Хуже того, часть меня согласилась с ним. По завершении — убить его… Это звучало так легко. Так уместно. Так…

Именно так, как поступил бы Сангвин.

Когда я лишилась ЭП-1101, это было сродни потери Стойла Девять Девять и Скудл. Это были именно те моменты, когда мои действия привели к полному провалу и катастрофическим последствиям для остальных. Я настолько сильно желала победить, что могла ощутить это на вкус. Он, скорее всего, поверит, если я скажу, что мы отпустим его; я была кем-то вроде «великодушной дурочки» в глазах многих. П-21 сможет собрать что-нибудь взрывающееся. Мы справимся. Я смогу не только победить, но еще и отомстить этому кровожадному ублюдку.

А я хотела этого, да еще как. Я должна признать это. Я отчаянно хотела победить; после бесчисленных погонь, ранений и изнасилования… я хотела быть на стороне хищника, а не жертвы. Я хотела быть той, которая с легкостью побеждает по причине того, что является коварной пони, которой все легко сходит с копыт. Все что мне нужно сделать — добраться до ЭП-1101, наобещать Сангвину с три короба, заполучить программу, а потом прикончить его.

Затем маленькая оранжевая пони в моей голове с силой пнула меня. Действительно ли этого я хотела? Глубоко внутри? Отмщения моим врагам? Лгать. Мошенничать. Красть. Уничтожать. Разве этим занималась охрана?

Я уже не знала. Я чувствовала, что качусь по наклонной. Я хотела победить, но при этом остаться хорошей пони… поступать как можно лучше… неужели я не могла поступать и так, и так? Разве многого я просила?

В Пустоши… да.

— Думаю, мы ставим телегу впереди пони, — пробормотала я. Сангвин может и не дать нам выбора. Я лучше убью его, чем позволю сбежать или убить П-21. Со мной во главе мы брели, пока не уперлись в трубы. Узкий мостик, достаточно широкий для одного пони, постепенно уходил вверх.

Прямо к Сангвину и ЭП-1101.

Трубы привели нас в огромную шестиугольную комнату, комнату, что я видела раньше. Твайлайт обвинила его, что он скопировал Мэрипони, не знаю насколько точной была эта копия, но здесь я видела практически все, что было в пещере Спайка. Хотя дизайн был немного грубоват. Потолок поддерживали шесть массивных колонн, а не как в пещере, где он находился без опор под жерлом вулкана, а вместо компьютерного оборудования здешние стены были заняты трубами и механизмами. Лампы освещения мерцали над внушительным облаком розового тумана, клубившегося вокруг больших машин, едва видимых сквозь туман. Воздух ощущался грязным и ядовитым.

А еще повсюду были предупреждающие знаки. Некоторые были размером почти с табло Хуффингтонской Арены. «Внимание: строго воспрещается есть или пить на полу, независимо от того, насколько хорош запах.», «Внимание: строго воспрещается чихать.», «Внимание: докладывать о любых источниках музыки и/или пения, строго воспрещается исполнять любые танцевальные номера.» «Внимание: абсолютно все может взорваться, будучи брошенным, включая вас.», «Внимание: доложитесь в медицинский кабинет, если обнаружите, что ваше тело внезапно изменилось, когда вы проснулись следующим утром. Синие точки = повод для беспокойства.», «Внимание: внимательно следите за необычными изменениями погоды.», «В случае катастрофического прорыва Флюкса, пожалуйста, подумайте о своих коллегах и активируйте системы слива, ваша жертва не будет забыта.», «Только вы можете предотвратить ужасные последствия, которые даже хуже смерти.».

Ну и конечно же, они были ненамного лучше других знаков. «Мы здесь не просто смешиваем химикаты и опасные вещества: мы смешиваем науку!», «Если сомневаешься — брось науку в стену. Следи, если прилипнет.», «Вы — лучший друг по науке!», «Не никогда, а СЕЙЧАС!», «Вы имеет право на труд, независимо от того, насколько опасным, ужасным или пагубным этот труд может быть.», «Работа на три монеты, разве вы не рады, что вам платят четыре?», «Ослы: внесите свой вклад в будущее Эквестрии!».

Затем на каждой из колонн я заметила красный ящик размером с пони. Предупреждения на них были намного более прямолинейными. «Внимание: взрывчатые вещества.». Мне закралось подозрение, что большинство сотрудников были либо неграмотные, либо отчаявшиеся, либо склонные к самоубийству.

В самом центре находилась огромная металлическая колонна. Всевозможные трубы исходили от неё, некоторые поднимались вверх и соединялись с трубами, проходящими под мостиком, на котором стояла я, но большинство из них уходило вниз к странным устройствам. Металлические мостки окружали колонну на расстоянии где-то шести метров. Вчетвером мы осторожно пробрались над отравленным пространством к колонне. Там где мостки, на которых мы стояли, соединялись с кольцом, окружающим серебряный шпиль, слонялась охранница. Она, похоже, не слишком серьезно воспринимала свою работу, судя по тому, что она курила и всматривалась в туман, но я никак не могла придумать способ подобраться к ней достаточно, чтобы вырубить, при этом не дав шанса поднять тревогу. А стрелять в неё… даже с моей точки зрения это было плохой идеей.

Затем я оглянулась на П-21, смотрящего в пространство с обычным для него кислым выражением лица. Я толкнула его и указала вверх на охранницу. Он нахмурился и с вопросительным видом поднял Аргумент. Я закатила глаза и покачала головой, жестами изображая, как что-то поднимаю копытами и складываю губы в трубочку. Он посмотрел на меня, будто я умалишенная, затем моргнул и кивнул. Он бесшумно приблизился и достал из сумки духовую трубку Скальпель. Он поднял её к губам и выстрелил без единого звука. Дротик отскочил от поручня рядом с ней, и я почувствовала, как моя грива встает дыбом, когда охранница нагнулась, чтобы изучить источник звука. К счастью, следующий дротик попал точно ей в круп. Смесь Мед Икс и Лунной Пыли подействовала мгновенно, и она, махнув копытами, шлепнулась на пол.

Я посмотрела на него, улыбаясь и удивленно выгнув бровь, на что он ответил защищающимся взглядом. Мы проследовали вверх к кольцу и забрали промазавший дротик. На наше счастье, здесь были бочки и ящики, за которыми можно было спрятаться на пути к дальней стороне, где искрили и гудели различные устройства. В отдалении едва слышимые за всем этим шумом раздавались голоса. Пока мы продвигались вперед, я заметила генератор, окруженный дюжинами опустошенных спарк-батарей. Он был соединен с одной из машин, подключенных к внешней стороне колонны. «Узел извлечения сырого Флюкса № 26» — гласила надпись на корпусе.

— Пробуй снова! — донесся крик Сангвина. — Для тебя она должна работать! Что ты делаешь не так?

— Не знаю. Она просто не работает! — всхлипывала Психошай. — Продолжает рассказывать, как именно Блекджек собирается меня убить. Она не будет открывать оболочку.

— Она должна! ЭП-1101 была разработано специально, чтобы работать только в копытах определенных пони и их потомков. Она просто обязана работать для тебя, Флаттершай! Это то, для чего она создана! — прошипел Сангвин, затем я достаточно обошла колонну, чтобы увидеть охранников, его и, наконец, всхлипывающую желтую пегаску. Она выглядела совсем плохо: с крыльев были вырваны большие клочки перьев, грива местами разодрана, а желтая шкурка вся в синяках.

— Хватит валять дурака, и просто открой её!

— Я не могу! — всхлипнула она, повесив голову и копытом потерев Дельта ПипБак, выдранный из моей ноги и липкой лентой примотанной к её. На её ноге виднелись кровоточащие натертости.

Шестерка охранников хихикала между собой, наблюдая за парой. Не знаю, защищали ли они их или, может, не давали сбежать. Сангвин посмотрел на неё и низким голосом, едва слышимым мне из-за работающего насоса, произнес.

— Последняя цистерна почти заполнена. Голиаф и его мать уже телепортировались обратно! По заполнении, они отбудут и либо нас убьют, либо эта тварь полностью захватит это сооружение! Ты можешь заставить её работать.

— Нет. Она просто продолжает рассказывать, как именно Блекджек нас всех убьет. Ты ничего не говорил о мертвом пони, разговаривающем со мной! — вдруг закричала она.

Чего? Неужели она говорила о… Крупье? Но… он же был моим сумасшествием! Разве не так?

— Я — мертвый пони, разговаривающий с тобой, и я говорю, что это наш последний шанс. Если сейчас мы потерпим неудачу… или если Глю взломает разработки Твайлайт… тогда другого шанса не будет! Я не брошу их здесь! — потрепанный гуль указал вниз на розовый туман.

Ну вот, теперь я действительно хотела подольше поболтать с ублюдком.

Хотя, стоит ли мне действовать, или стоит подождать? Даже если охранники не были на стороне Сангвина, сомневаюсь, что они позволят мне приблизиться и забрать его. Я глянула на П-21 на случай если у него были идеи. И они были…

Он целился из Аргумента в Сангвина и Психошай.

Я толкнула ствол вверх, как раз вовремя, чтобы, с одной стороны, не дать ему выстрелить прямо в них и, с другой, не дать выстрелить случайно. Гранатомет негромко ухнул и граната, отскочив от колонны, взорвалась над нами. Судя по его взгляду, пронзившему меня, надо думать, я снова вернулась в его расстрельный список.

Так… переходим к плану Г.

— Охранница!? Взять её! — проорал Сангвин, схватив Психошай за подратое крыло и оттаскивая её в укрытие. Шестерка рассредоточилась и открыла огонь из полуавтоматического оружия и боевых седел, снаряженных легкими пулеметами, пока еще двое обходили с флангов. «Взять её?» Да ладно? Боле клишированной злодейской фразы даже придумать невозможно!

Ну и конечно же он будет смеяться последним, если и правда возьмет нас.

— Рампейдж! — я указала за спину, и малышка, отсалютовав, рванула в том направлении.

Несколькими секундами позже послышался её крик:

— Осалила! Ты водишь! — Сопровождаемый треском её силовых копыт.

Это оставило нас перед возможностью быть подстреленными четырьмя пони, а еще где-то прятался Сангвин с его ядовитым дыханием. Бу мгновенно спряталась за бочкой, свернувшись как можно сильнее. П-21 достал осколочную гранату и, выдернув чеку, швырнул в охранников. Он не был единственным пони, кому пришла похожая идея, взрывающееся яблоко отскочило от ящика позади и приземлилась мне на колени. Я дернулась, перебрасывая её через край, где она взорвалась долей секунды позже в воздухе прямо под нами.

П-21 отклонился в сторону, оценивая обстановку, пока готовил очередную гранату, а я отстреливалась из револьвера. Прямо сейчас я несказанно радовалась отсутствию грифонов. Моя точность была намного выше, но с автоматическим оружием тебе попросту не нужны навыки, только удача, время и достаточно большой запас боеприпасов. П-21 катнул гранату по мостику к основанию их укрытия.

— Готовься, — произнес он.

— К че…

Вопрос разрешился сам собой, когда повалил густой белый дым, отрезая нас от них. Я не собиралась тратить ни секунды! Стрельба несколько поутихла, и я, мгновенно преодолев разделяющий нас промежуток, перемахнула через их укрытие. Наконец мне представился шанс учинить мордобой кому-то еще с боевым седлом! Я схватилась металлическими копытами за одно из орудий и потянула. Кобылка, несущая конструкцию, держала зубами спусковой крючок, пока я размахивала ей по сторонам. Крики и выстрелы заполнили воздух, когда охранники отчаянно палили в ответ.

В конце концов, крепления пулемета ослабли, и я выдернула его. Несколько пуль попало в кобылку, я подняла орудие и положила ей на спину. Намотав на копыто тросик, тянувшийся от спуска к узде и подергав его, я закрепила орудие на её теле, затем расстреляла все до последнего патроны по направлению её соратников.

Один выбежал из рассеивающегося дыма и припечатал меня к перилам мостика, орудие затихло и кобылка, которую я использовала в качестве укрытия, осела. Массивная земная пони изо всех сил старалась перекинуть меня через поручни в клубящуюся смерть внизу. И она туда же! Я едва избежала падения, обхватив копытами её шею, когда она все-таки перекинула меня. Я стиснула зубы и зацепилась задними ногами за перила, затем выдвинула пальцы и схватила её толкающие меня передние ноги. Как следует дернув, я перетянула её за собой через край. Болтаясь вниз головой, я услышала её крик, когда она рухнула на какое-то оборудование под нами.

Падение не убило её. Судя по последовавшему воплю и надрывному кашлю, она сильно пожалела, что не умерла сразу.

Последовал очередной взрыв, я подтянула себя через поручни на мостки при помощи робопальцев и, наконец, оказалась на безопасной стороне. Вдруг, из почти рассеявшегося дыма возник Сангвин и глубоко вздохнул. Я быстро закрыла лицо копытами, и меня обдало тугой струей розового яда. Даже задержи я дыхание, это вряд ли бы помогло. Каждый сантиметр открытой кожи дико горел при соприкосновении с концентрированным газом. Я чувствовала, как моя шкурка становиться… липкой. Катнувшись в сторону от струи газа, я ощутила, как моя кожа рвется; секундой дольше, и я бы приварилась к броне и полу! Хотя, я почувствовала, что несколько квадратных сантиметров моей шкурки все-таки приклеились к передним ногам и металлу подо мной.

Я могла только надеяться, что смогу регенерировать это… если выживу, конечно. Не будь я наполовину синтетической, скорее всего, меня намертво бы приварило к полу этой токсичной струей.

Я потянулась было за револьвером, но он, похоже, где-то выпал. Сангвин снова набрал воздуха, пока я беспомощно смотрела на него, мне отчаянно была нужна магическая пуля. Прямо сейчас! Я сосредоточилась… напрягла воображение… сконцентрировалась… О, как же это было бы проще с З.П.С.! Вдруг, вспыхнул яркий свет, и белый энергетический шар ударил его прямо в лицо! Пусть даже недостаточно мощный, но этого хватило, чтобы сбить его с ног и прервать очередную дозу розового облака.

А Психошай еще и целовала его? Как она только языка не лишилась?

К сожалению, мое лежащее тело привлекло внимание одной из пони-охранниц. У меня не было оружия, а рог еще ужасно болел после единственной магической пули половинной мощности. Окровавленная охранница левитировала пистолет-пулемет с видом удовлетворения от моей неминуемой гибели.

Затем, прямо позади меня раздался стук быстрых выстрелов, выстрелов наугад и неконтролируемых. Но с автоматическим оружием, нужно-то всего два удачных попадания. Единорожка дернулась, когда две пули превратили её лицо в ошметки, вырывая глаза и снося макушку, её магия рефлекторно спустила крючок, посылая очереди направо и налево, пока она не рухнула замертво. Я перекатилась на копыта, ожидая увидеть П-21. Вместо этого мои глаза расширились, когда я увидела Бу, схватившую спусковой механизм одного из автоматов. Её белые глаза посмотрели на меня, и она сглотнула. Оружие снова заработало, осыпая меня пулями и проделывая новые дырки в моих конечностях, которые я рефлекторно подняла, защищаясь. Эти я с легкостью регенерирую! Напуганная до ужаса кобылка выплюнула оружие и снова свернулась в дрожащий комок.

На возмущение времени не оказалось, когда вторая струя ядовитого дыхания ударила в меня. Я отпрыгнула, мое тело дрожало от токсического отравления, я повернулась к нему. Одна сторона его лица сползла, открывая кость от уха до рта, откуда сочилась розовая слизь.

— Теперь понятно. ЭП-1101, скорее всего… привязан к тебе или что-то вроде этого. С твоей смертью она заработает. Тогда я смогу спасти их.

— Ты не спас бы и бутылочную крышку, даже приклеив её себе на лоб, — возразила я.

— Я могу спасти их! — закричал он, его глаза расширились. Интересно, неужели он превратится в дикого прямо сейчас передо мной?

— Я — доктор! Это моя работа! Я спасаю пони!

— Ты убийца, Сангвин!

— Это ты сделала меня таким! — проорал он. — Я не хотел убивать их. Я не хотел убивать вообще никого! Химера нужна мне лишь, чтобы спасти их. Если бы ты просто отдала её мне, тогда мы все стали бы лучше. Красный Глаз получил бы З.В.Т.! У меня была бы спокойная жизнь в Филлидельфии! Моя семья была бы в безопасности! Все, что мне обещали Голденблад и Хорс, было бы моим!

Он начал ходить взад-вперед.

— Я не должен был становиться таким. Моя семья не должна была умереть. Я собирался стать величайшим биологическим исследователем во всей Эквестрии!

Он указал на меня копытом и проорал:

— Это ни хуя нечестно!

Из его рта начало расти розовое облако.

— Твоя семья? — я моргнула, уставившись на него. — У тебя есть семья?

— Неужели это так удивительно для тебя?

Его рог засиял, и из кармана вылетели обрезанные фотографии, вроде тех, что я видела раньше в кабинете, он бросил их мне. Моя убогая магия едва смогла поймать одну, и я вгляделась в неё. Жеребец, лицо которого было вырезано, целовал хорошенькую, краснеющую оранжевую единорожку. Сквозь дыру виднелось угольное лицо гуля, затем я уронила фотографию. Он зашипел, между его гнилых зубов заструился розовый дым.

— Да. Моя семья. Мы должны были находиться в Стойле Один. Наилучшем и безопаснейшем Стойле во все Эквестрии. Но из-за ядовитого облака… мы не смогли добраться туда. — Он покачал головой. — Я смог доставить их сюда, но мы были больны. Очень сильно больны. Нигде больше не было безопасно. Именно здесь они могли оставаться вне опасности. Здесь, где я смог бы вылечить их. Клонировать им новые тела… пересадить органы… они бы выжили! Просто обязаны были бы выжить. Единственное, что мне было нужно — Химера!

— Ты делал все это ради спасения своей семьи? — Я изумленно таращилась на него. — Почему ты не сказал мне этого?

Он сердито фыркнул.

— А ты бы поверила мне после того, что я сотворил с твоим Стойлом?

Сказанное им имело смысл. С тех пор мне здорово досталось. Мне нужно было сперва осмотреть тот кабинет. Прочесть записку от любящей жены.

— А самое отвратительное то, что я… я… чертов ходячий труп… я совершенно не заслуживаю их. Но память о них — единственное, что удерживает меня от превращения в безмозглого дикого. Их спасение дает смысл моей жизни.

Я нахмурилась.

— А почему тогда ты кормил меня всей это чепухой насчет экспериментов по улучшению Пустоши?

— Неужели ты думаешь, что Красный Глаз падок на сантименты? Или Потрошители? Или монстропони? Мне нужна была помощь Красного Глаза, ему был нужен Флюкс и Зелье Вынужденной Трансформации. Он смог бы позаботиться о моей семье! Обеспечить им достойную и безопасную жизнь, которой они заслуживают. Моя жена не подверглась бы насилию, а сыновья не превратились бы в дикарей. Красный Глаз строит школы. Цивилизацию! И ему наплевать, что ты гуль… в отличие от тех в Тенпони.

— Ты поместил их в стазис-капсулы, как и остальных, — произнесла я, глядя на него.

— Да… но после активации я не смог открыть их! Я даже не могу следить за их состоянием. Сначала должна быть активирована Химера. Периодически я пытался подделать открывающий импульс, но это было слишком рискованно. Случайно убивало некоторых обитателей, некоторых будило. Я говорил, что могу излечить их, или дать все, что они хотят или, в чем нуждаются. Некоторых свел с Потрошителями. — Он бросил взгляд на Психошай и снова принялся ходить взад-вперед. — Со временем я понял, что у стазис-капсул есть дефект: не все помещенные туда пони остаются в бессознательном состоянии. Разум некоторых не выдержал заточения, и они сошли с ума. — Он вздрогнул, повесив голову. — После этого я просто не мог ждать. Знание того, что, возможно, моя семья, запертая в этих капсулах, запертая в собственных головах, безмолвно кричит… Поэтому я послал Деуса в твое Стойло… последнее место, где Сильвер Страйп отследила программу. А потом…

Он глянул на меня и прокричал:

— А потом пришла ты и все испоганила!

Он яростно бросился на меня, ядовитое облако извергалось из всех отверстий его тела. Я продолжала пятиться, используя пальцы, чтобы швырять в его лицо ящики и бочки всякий раз, когда он выдыхал. Эта битва довольно сильно отличалась от любой другой против врага с оружием. Испарения жгли даже без прямого контакта. Задерживать дыхание тоже не имело смысла: токсины легко проникали сквозь кожу. В конце концов, я наступила на один из трупов, и мои ноги выскользнули из под меня.

Я в который раз шлепнулась на спину, он навис надо мной. Розовый пар жег мою щеку; я чувствовала, как плоть пузырится под его воздействием. Он сделал долгий влажный вдох. Вдруг, над ним я увидела…

Глори?

Ящик рухнул на спину Сангвина с оглушительным хрустом, заставив того сложиться под его весом. Розовая струя вырвалась сквозь решетку мостков в ядовитое облако под нами. Я откатилась, чувствуя, как капает моя плоть. О, как же сильно я надеялась, что смогу регенерировать это! Секундой позже, я шокировано наблюдала, как Психошай приземлилась рядом с ним, по её щекам бежали слезы.

— Ты же говорил, что это будем я и ты, Сангвин. Что это мы заживем под защитой Красного Глаза, — всхлипывала желтая кобылка. — Неужели ты собирался убить менясразу после того, как получишь Химеру? Или ты собирался просто бросить меня и сбежать со своей семьей?

— Тупой… неблагодарный… бесполезный… вероломный… кусок мяса. Нужно было избавиться от тебя, когда была возможность, — прошипел он из под ящика. Потом его губы скривились.

— Что ж, теперь это не имеет никакого значения.

— Да ну? Это почему же? — фыркнула я и вздрогнула. Надеюсь, что левая сторона моего лица все еще при мне! Хорошо хоть, что я все еще могла моргать левым глазом.

— Кхм, — вежливо прервал голос позади меня. Я повернулась и уставилась на трех парящих грифонов в силовой броне и еще дюжину охранников, оснащенных схожим образом. Один прижимал пистолет к голове П-21, удерживая сопротивляющегося жеребца. Грифон лидер, целившийся из крупнокалиберной снайперской винтовки мне в голову, произнес:

— Мы здесь, чтобы сообщить, что погрузили весь Флюкс и готовы отправляться. — Он глянул на придавленного гуля. — Ты получил Химеру?

— Почти! — прохрипел он, его переломанные копыта шаркали по металлическим мосткам. — Она почти у меня в копытах. Просто убейте её… и… дайте мне еще немного времени!

— Понятно, — ответил грифон, пока охранники проходили мимо нас, на губах Сангвина расползалась улыбка. Но они просто собрали павших и раненных, не предпринимая совершенно ничего против меня и не помогая освободить его. Его безжизненные глаза широко раскрылись, когда они вышли тем же путем, откуда пришли.

— Стойте! Вы что делаете? Нет. Нет, нет, нет… так нельзя! Я нужен вам! — закричал им вслед Сангвин.

Грифон только фыркнул в ответ.

— Глю взломал записи Твайлайт три дня назад. Ты нам больше не нужен. Красный Глаз благодарит тебя за предложенные довоенные технологии, но более не может тратить свое время или ресурсы на Химеру. В качестве дополнения: за твои преступления против шахтерского поселка во Впадине Бримстоун Красный Глаз просил меня передать лично тебе, что ты будешь застрелен, если покажешься в непосредственной близости от Собора или Филлидельфии.

Я смотрела, как они отпустили П-21 и начали уходить.

— Подождите… вы просто оставите его? — спросила я. Грифон удивленно взглянул на меня.

— Вы не собираетесь убивать нас? — Почему-то, я чувствовала… некоторое удивление… от того, что кто-то проявлял к нам милосердие, а не убивал на месте просто ради удовольствия. А то, что это исходило от одного из приспешников Красного глаза, тревожило меня куда больше.

— Не за что. Насколько я могу судить, оставить вас в живых в этой проклятой дыре будет гораздо худшим наказанием, чем просто убить вас. Кроме того, роботы в туннелях, вероятно, сделают это. Что касается нас, мы выполнили свой контракт. У нас достаточно Флюкса, а его оплату мы удержим, — произнес он, махнув в сторону прижатого ящиком гуля, — чтобы покрыть дополнительные расходы и потерянные жизни, — грифон ехидно усмехнулся, — Радуйся, что я не Вермилион, Сангвин. После всех неприятностей, что ты причинил ему… я уверен, он нашёл бы время, чтобы подойти к этому вопросу творчески.

Он улетел к другим. Я посмотрела им вслед и резко села.

— Живее. Давайте убираться отсюда. Мне уже достаточно пони-уродов, гулей и роботов-убийц. Хуффингтон может поцеловать мой хвост.

Когда они скрылись из виду, я обернулась и посмотрела на Сангвина, придавленного ящиком.

— Что ж, это было интере… — начал было он.

Но П-21 заткнул его, сунув в рот гранату.

— Стой, — закричала я. Психошай выглядела потрясенной, Рампейдж вздохнула, Бу вздрогнула, а П-21 нахмурился. Сангвин уставился на меня, его дыхание розовыми каплями стекало вокруг яблока.

— Нет, Блекджек. Хрена с два! — кричал П-21, его копыта тряслись над чекой, — этот ублюдок должен умереть. Он должен умереть худшим способом из всех возможных.

— Я не спорю с этим, — сказала я, подходя ближе к нему. Вот оно. Вернуть ПипБак… убить его. Или пойти на тройную победу и солгать ему, чтобы помочь Скотч? Убить его. Наконец покончить с ним. Или позволить другому убить его. Мои копыта тогда останутся чисты… верно? Вздохнув, я села, глядя на гуля. — Почему бы тебе просто не сказать мне правду?

— Черт побери, Блекджек! Ты поклялась убить его! Ты клялась Дасти Трэйлс, когда она умирала, — П-21 кричал на меня. Я знала это. Я клялась, но…

— Ты не можешь просто оставить его в живых! Если не ты, то я убью его! Я сделаю это!

— Нет. Ты не сделаешь это, — спокойно сказала я, глядя ему в глаза, — потому что я знаю, что ты хороший пони, П-21, а хорошие пони не будут убивать хладнокровно.

Он задрожал, копытом постукивая по металлическому корпусу гранаты во рту Сангвина.

— К тому же, я хочу услышать его ответы.

П-21 издал короткий, нервный смешок.

— Кого волнуют его мотивы? Какое это имеет значение? Разве может что-либо оправдать то, что он совершил в шахте? То, что он сделал со Священником? — спросил он, буравя меня взглядом, — Святая Селестия, Блекджек! Просто убей его!

— Твой выбор, — сказала Рампейдж, слегка пожав плечами. Психошай, отвернувшись, плакала. Бу смотрела, широко раскрыв глаза.

— Я сделаю это. Сделаю. Обязательно! — кричал П-21, трясясь и скрежеща зубами. Одно резкое движение. Только одно. Я медленно подвинулась ближе к нему. Я хотела победить. Хотела отомстить за Дасти и Священника. Хотела сделать все это. И он тоже хотел. Я обвила его копытами и заключила в крепкие объятия.

— Он — не Смотрительница — мягко прошептала я. П-21 застыл, затем прильнул ко мне и всхлипнул.

— Убив его, ты не убьёшь её. И это не вернёт Священника.

Он издал несколько тихих всхлипов, приглушенных моей гривой, и я прижала его.

— Я хотела бы выполнить клятвы, данные Дасти… Я выполню… Может быть в будущем. Но не так.

Он очень медленно протянул копыто в сторону и прошептал:

— Может быть… но он должен быть убит. Он сделал ужасные вещи… Он заслуживает того, чтобы умереть за них.

И я не могла с этим спорить. Он был прав. Сангвин должен умереть. Это была бы победа. Это было бы правильно.

Но я не палач.

П-21 отошел в сторону, и Рампейдж вздохнула:

— Самые мягкие проклятые сердца в Пустоши, я клянусь, — кобылка покачала головой и осторожно потянула гранату. Потом она прищурилась, — Ну а я не такая мягкосердечная, так что если ты даже чихнешь в её сторону, я станцую чечетку силовыми копытами на твоем черепе. Понял?

— Конечно, — тихо ответил он, не сводя с меня глаз. Я убрала с него ящик, и он медленно поднялся, — Ваш друг прав. Я заслуживаю смерти.

— Пони продолжают говорить мне это, — я обернулась, — что я не понимаю, так это почему, если ты знаешь, что поступаешь неправильно, почему ты продолжаешь быть плохим? Я знаю, что это это все испорчено. Все что я могу попытаться сделать, это поступать лучше.

— Пони постоянно повторяют мне это. — Я глядела ему в глаза. — Чего я не понимаю, так это почему, зная, что поступаешь неправильно, ты продолжаешь быть плохим? Я прекрасно знаю, каково это — облажаться. Все что я могу — стараться поступать как можно лучше.

— Ну, некоторые из нас не были хорошими даже до того, как стали монстрами, — ответил он, — Так. Что теперь? Как только эти цистерны отбудут, это место будет переполнено.

Я была бы рада узнать, кто, как и зачем, но у меня нет на это времени.

— Когда я умирала, ты сказал, что мог бы заменить мои органы при помощи Химеры. Ну, теперь у меня есть подруга, чьи легкие полны хлором, и если она ещё не мертва, то вскоре может, — сказала я, смотря ему прямо в глаза, — так что я разблокирую Химеру, если ты сделаешь то, что требуется, чтобы создать клона для неё.

— Ты просто дашь мне Химеру для этого? — пробормотал он в недоумении.

— Нет, я не отдам её тебе. К сожалению, я не доверяю ни тебе, ни Красному глазу. Но я позволю тебе помочь своей семье. И если это предприятие принадлежит Д.М.Д., то я не верю, что она не имеет какой-нибудь автоматической защиты.

— Так и есть… — пробормотал он, а затем опустил глаза, — Ты спросила меня, почему я не говорил тебе о моей семье. Почему я говорил, как какой то сумасшедший ученый из дешевого романа? Ответ прост… мне стыдно. Быть сумасшедшим ученым-гулем было лучше… проще… чем быть отцом, который не в состоянии попросить о помощи. И потому что я никогда бы не подумал, что ты мне поверишь и поможешь, если бы я попросил.

Рампейдж оторвала мой ПипБак от ноги Психошай. Пегаска с ободранными крыльями не могла смотреть на кого-либо. Сангвин оглянулся на златогривую кобылку.

— Прости, что я использовал тебя, Флаттершай. Только потомки Министерских Кобыл могли бы использовать ЕП-1101.

— Она клон или что-то другое? — спросила Рампейдж и передала мне мой ПипБак.

— Нет, — ответил Сангвин, — она — дочь Флаттершай.

* * *
Сангвин и Психошай не слишком обсуждали детали того маленького откровения. П-21 угрюмо молчал. А Рампейдж приматывала липкой лентой ПипБак к моей ноге, пока Скотч не соединит его как следует. И сейчас мое зрение было заполнено разными чудными изображениями, показаниями и тому подобным. Я поморщилась и спросила:

— Ты что, химичила с моими настройками?

Разве мой З.П.С. всегда мерцал и искажался подобным образом? От этого у меня слегка разболелась голова… хотя нет… не так. Моя голова болела чертовски сильно.

А потом все просто взяло и остановилось. Абсолютно все. Боль, вспышки… все. Я почувствовала, будто вошла в З.П.С. и замерла в моменте спокойного созерцания.

И передо мной стоял никто иной, как Крупье. Копытами он периодически тасовал карты… и с каждым перемешиванием я видела числа в уголках моего зрения, меняющиеся, случайно перемешивающиеся и снова исчезающие. Его светлые глаза пристально смотрели на меня из-под полей темной шляпы.

— Так… что ты? Ты же не часть моего безумия, так?

— Давай-ка оставим эту игру, пока у нас не будет больше времени, — проскрежетал он, переворачивая колоду карт. — У тебя итак уже дел по горло.

В его словах был смысл, хотя не сказать, чтобы мне это нравилось.

— Знаешь. В тот раз, когда я очутилась здесь, я думала, что у меня будет меньше вопросов после того, как я уйду отсюда. — Я ментально притопнула копытом с этими словами. — Мне стало интересно, захочет ли ЛитлПип поменяться? Я отправлюсь бороться с мыслечитающими монстрами, а она разберется со всем этим дерьмом здесь!

Сомневаюсь, что у меня были достойные прочтения мысли.

— Только ты можешь знать наверняка, — пробормотал он, сдвигая шляпу наверх. — Ты точно уверена, что хочешь этого, Блекджек? Этот гуль не заслуживает даже плевка в лицо, не говоря уже о твоем милосердии.

Была ли я уверена?

— Что произойдет, когда я разблокирую Химеру?

Я вспомнила, как старина Хэнк говорил о пробуждающихся машинах и поступающих противоречивых приказах.

— Противоречивые приказы здесь прекратятся, а системы окончательно пробудятся, не так ли?

Он улыбнулся, казавшись впечатленным.

— Именно. Здесь и везде. Пройдет приказ по всей сети, чтобы открыть доступ к Химере для любого пони с верными кодами доступами для использования файлов. Я понятия не имею, насколько широко простирается эта сеть, — признался он, пожав плечами, затем нахмурился. — Забавно…

— Забавно… что?

— Ничего. Просто нечто знакомое, — ответил он, глядя мне в глаза. Будь я способна двигаться, я бы покраснела. — Пожалуйста, будь осторожна. Однажды открыв что-то, не всегда это что-то можно снова закрыть.

Насчет этого я не была уверена, но Скотч нуждалась в моей помощи. Хотя, его сомнения не были чужды и мне. Как только блокировка будет снята, поставить обратно я её не смогу. Что помешает Сангвину вернуться через десять лет и снова взяться за свое? Я выскользнула из З.П.С. и глянула на сидящего Сангвина. Он выглядел, как труп. Не просто обычное обваренное состояние с полуоторванным лицом. Он выглядел мертвым. Интересно, где проходит грань между разумным гулем вроде Харпики и множеством диких, повстречавшихся мне в других местах, и насколько Сангвин близок, чтобы пересечь её.

— Сангвин. Та взрывчатка? — указала я на действительно большие бомбы на колоннах. — Каково её предназначение?

Ему понадобилось некоторое время, чтобы оторваться от мыслей.

— Если система сдерживания откажет, они детонируют и обрушат это место, чтобы сфокусировать силу основного взрыва, — устало ответил он. Постойте-ка? Те здоровенные бомбы не для основного взрыва?

— Не совсем уверен, что это приведет к чему-нибудь хорошему, но это предпочтительнее, чем дать вырваться этому на свободу.

— Этому? — нахмурилась я. Он указал на круглую колонну, окруженную мостками. Я подошла к небольшому выступу, выдававшемуся частично в пустоту, и взглянула на гладкую поверхность колонны. На химеру, вырезанную в форме лица. Козел… лев… змея… все смешаны в кучу. Надпись внизу странного перемешанного существа гласила: «Проект Химера».

Неожиданно я напряглась и почувствовала, будто силовое копыто опустилось на мой разум. Мои копыта повели меня вверх к самому краю мостков. Мерцание чисел стало еще яростнее, мелькание и блики затрудняли зрение. Вдруг помещение осветилось, розовый туман исчез, и подо мной жужжали и звенели десятки странных механизмов, заполняющих радужным Флюксом тысячи бочек. Мои друзья исчезли, я же не могла двигаться и говорить, когда Твайлайт Спаркл и Голденблад подошли к краю и встали перед громадным полированным цилиндром. Лицо Твайлайт исказилось от ужаса, когда она посмотрела на резьбу.


— Нет… — прошептала она. — Не может быть.

— Ты все еще можешь уйти, Твайлайт, — тихо произнес Голденблад.

— Открой её, — прошипела она. — Сейчас же.

— Твайлайт…

— Открой!

Голденблад вздохнул и официальным тоном произнес, я почувствовала, как мои губы двигаются вслед за его.

— Проект Химера, система сдерживания — открыть. Пароль: нечто совершенно замечательное.

Необъятная колонна загрохотала, когда двигатели ожили. Моментом позже раздался треск, сопровождаемый шипением. Верх колонны медленно открылся, обнаруживая радужное свечение. Могла бы я двигаться, обязательно прикрыла бы глаза. Две панели распахнулись, а третья выдвинулась наподобие мостика. Когда мои глаза привыкли к свету, я заметила, что он исходил из сфер, встроенных изнутри. Я уже видела подобные сферы. Всего лишь горсть с легкостью уничтожила музей Хуффингтона. А здесь сеть из десятков или даже сотен сфер равномерно располагалась по внутренней поверхности цилиндра. Металлические шланги тянулись от насосных станций снаружи к объекту в центре.

Расположенная на небольшом постаменте в центре находилась сверкающая серебром статуя странного существа, которую я видела на наружной стенке цилиндра. Она несла на себе выражение чистого ужаса, искаженная, будто замерла в подобном положении. Детальность была настолько высока, что я готова была поклясться, что она живая.

— Представляю тебе основную составляющую Проекта Химера; источник Флюкса. На этом основаны твои исследования З,В.Т. Это служит причиной заражений и мутаций, с которыми ты время от времени сталкиваешься. Вот он секрет, который ты так вожделела знать! — провозгласил Голденблад, указывая на серебряную статую.

— Дискорд, — в ужасе прошептала Твайлайт Спаркл с расширившимися глазами, прижимая копыто ко рту.

И тут, низкий, насмешливый, слегка гнусавый голос снисходительно прохрипел:

— Ну привет, Твайлайт Спаркл. Давненько не виделись.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 39. Плата за грех

«Надеюсь, вы довольны. Вы обе! Вы испортили мою первую пижамную вечеринку. Макияж, зефир, „Правда или вызов“, бой подушками! Есть ли ещё хоть что-то, что может пойти не так?!»

Некоторое время Твайлайт глядела на массивную серебристую статую полными ужаса глазами. Затем, обернувшись к Голденбладу и укзывая копытом на диковинное существо, воскликнула:

— Так это и есть «Проект Химера»?!

— Понимаю, понимаю, — раздался протяжный и сдавленный, но не лишенный сарказма голос. — Но назвать это «Проект Дискорд» или «Проект Драконеквуус» было бы слишком большим одолжением с их стороны.

Твайлайт, слегка успокоившись, посмотрела через плечо на статую, а потом снова на Голденблада.

— Что Дискорд здесь делает, Голденблад? Как ты мог поставить тех двоих во главе… этого?! Я сообщу Луне… — начала она, но её прервал глухой смех статуи.

— О, как бы я хотел увидеть сейчас твоё лицо, Твайлайт. Как бы я этого хотел, — смеясь, сказал Дискорд. — Хотя ещё больше мне бы хотелось выбраться из этого дурацкого серебряного костюма, который Голди на меня надел. Ох, как бы мы тогда с тобой повеселились, Твайлайт. Повеселились… — добавил он, ядовито прошипев последнее слово.

— Луне всё известно. И Селестии тоже, — ответил Голденблад, подходя к статуе. Твайлайт казалась совершенно растерянной. — Когда началась война, Селестия поняла, какой угрозой для Эквестрии станет Дискорд. Если даже ссора трёх кобылок позволила ему освободиться, пусть даже спустя много лет заточения в камне и после того, как элементы сменили владельцев, то сколько же магия сможет его сдерживать теперь, когда зебры и пони убивают друг друга в невиданных масштабах?

Он бросил на статую тяжелый, испепеляющий взгляд.

— Более того, зебринские легенды говорят о Дискорде, как о «звёздном насмешнике».

— Это правда? — спросила Твайлайт в замешательстве.

— Я не хвастлив, — сказал Дискорд с притворной скромностью.


Я попробовала подойти ближе к статуе и уйти с пути Твайлайт, но тут же почувствовала сильное головокружение, которое вдруг сменилось острой болью в хвосте, на несколько секунд подступила тошнота.

«Ладно. Не знаю, что это было, но больше никаких попыток двигаться. Во мне и так мало осталось своего, не хватало ещё потерять мой бедный хвост».


— Правда. Пони не единственный народ, которым он манипулировал и причинял страдания, — равнодушно подтвердил Голденблад. — Культура зебр знает духов хаоса, подобных ему, но Дискорд среди них — сильнейший и опаснейший.

— Благодарю за комплимент, — наигранно-искренне прервал его Дискорд. — Однако должен признать, по части манипуляций и причинения страданий мне до тебя очень далеко, Голди. Кстати, как поживает Флаттершай?

На лице Голденблада не дрогнул ни единый мускул, только его рог засветился, когда он телекинезом нажал на кнопку и повернул ручку какого-то регулятора. Металл статуи загудел, и этот гул вскоре стал похож на крик. Крик, сливающийся с безумным криком Дискорда, в который превратился его нездоровый смех.

— Сейчас же прекрати! — крикнула Твайлайт, поворачивая своей магией ручку в обратном направлении.

— Уже? Так скоро? — спросил Дискорд сквозь одышку и болезненный смех.

Гул стих, Голденблад пристально посмотрел на статую.

— Ещё до того, как Луна заняла трон, агенты зебр пытались выкрасть Дискорда. После того, что Селестия и вы с ним сделали, все справедливо полагали, что, обретя свободу, он обратится в первую очередь против нас. Поэтому зебры предполагали, что смогут использовать его для торга или устрашения. Изначально Селестия решила изолировать его здесь. Под Хуфингтоном есть залежи особой руды, которая нейтрализует его силу. Но войне не было конца, и мы понимали, что его заклятие окаменения не продержится долго даже здесь. Он уже увеличился на половину за последние десять лет.

— Ну, знаешь, если всё время сидишь на диете из войны, хаоса и неопределённости, и при том без возможности размяться, не мудрено и пополнеть, — проворчал Дискорд.

— Не могу поверить, что мы старались настолько зря, — тихо сказала Твайлайт, склонив голову. — После всего того, что он сделал с моими друзьями, и того, что пришлось сделать нам, чтобы снова воссоединиться… Теперь кажется, это всё было напрасно.

Голденблад смотрел на неё несколько долгих мгновений, затем сказал:

— Не вини себя. Селестия много веков правила в относительном мире со времён его заточения, самая большая возможность освободиться была у него во время возвращения Найтмер Мун, но и этого оказалось не достаточно. Если бы всё шло по-прежнему, он остался бы камнем ещё на тысячелетие. Но эта война… столько ненависти и беззакония, столько насилия и разрушительных эмоций вот уже почти двадцать лет… Как раз то, что ему нужно, чтобы снова обрести свободу.

— И как ты можешь упрекать меня за желание присоединиться к такому веселью? Я мог бы сделать всё гораздо интереснее для каждого. Жду не дождусь этого момента. Ты ведь знаешь, как скучно быть статуей… хотя подожди-ка, ты не знаешь. Откуда бы тебе это знать, верно? — презрительно усмехнулся Дискорд. — А ещё зовешь меня злодеем.

— Мы должны были немедленно найти способ его удержать. К счастью, Луна предложила использовать металл из руды, которую мы нашли во время восстановительных работ, и он в самом деле оказался эффективным средством, чтобы держать Дискорда под контролем, — пояснил Голденблад, не отводя глаз от статуи.

— Очень забавно, что именно она это предложила, — сказал Дискорд слегка болезненным тоном. — Малышка Луна всегда была мне особенно симпатична. Жаль, что я не оценил по достоинству её потенциал.

— Как действует этот металл? Почему Дискорд не может превратить его в сыр или просто телепортироваться наружу? — скептически поинтересовалась Твайлайт.

— Этот металл — поистине уникальная находка. Он входит в резонанс строго с одной определённой частотой магических колебаний. Не лучше всего с одной, как некоторые наши экспериментальные материалы, а исключительно с одной чистой нотой, другие магические воздействия он игнорирует. А Дискорд, как создание хаоса, не может сфокусировать свои силы в таком узком промежутке.

— И я не настолько глуп, чтоб попытаться сыграть эту ноту, — пробормотал Дискорд. Я обратила внимание, что в это раз он говорил на удивление серьёзно.

Твайлайт вздохнула.

— Хорошо. Я могу согласиться с его изоляцией, но как вы дошли до того, чтобы… выкачивать из него Флюкс?

Голденблад улыбнулся своей неповторимой улыбкой без тени юмора.

— Ты в самом деле хочешь знать?

Твайлайт обернулась к нему, и несколько секунд они пристально смотрели друг на друга. Потом Голденблад слегка пожал плечами.

— Это была моя идея. Ведь чистая магическая сущность Дискорда простаивала здесь без всякого толку, впустую набирая мощь, тогда как её потенциальные возможности были просто невообразимы. Когда мы начали исследования, мы вскоре разработали метод её извлечения в той форме, в которой её можно было использовать, — он указал копытом на шланги. — В просверленные в статуе углубления были введены иглы, соединённые с системой экстракции. Резонирующий металл разжижает его сущность, создавая таким образом базовую форму Флюкса.

— Вы сверлили его? — воскликнула Твайлайт. — Вы сверлили в нём дырки?!

— О, не беспокойся. Это больно именно настолько, насколько может показаться, — иронично заметил Дискорд.

— Да, — сказал Голденблад, не отводя глаз. — И мы извлекаем его сущность, смешиваем с драгоценными камнями для стабилизации, а затем продаём по всей Эквестрии. Львиная доля доходов идёт на текущие нужды ДМД, остальное передаётся министерствам.

Твайлайт покачала головой.

— Мучить его… высасывать его сущность… и содержать всё это на деньги от её продажи? Я думала, вас финансирует государство! — сказала она с беспокойством и отвращением.

— Не только. Ежегодно ДМД расходует очень много денег, — сказал он, жестом копыта указав на производственное помещение внизу. — Но и со всеми нашими второстепенными источниками дохода мы не смогли бы в полной мере финансировать этот проект. Тем более, что некоторые расходы лучше не проводить по бухгалтерии.

— Значит, вам всё мало денег? — сердито спросила Твайлайт.

— Наш бюджет больше, чем у МТН и МиК вместе взятых, — парировал Голденблад, заставляя её отступить на шаг. — Возможно, и МиМи тоже.

Я понятия не имела, как много это было. Возможно, больше, чем он собрал с аристократов для Проекта «Цитадель». Добавить сюда ещё доходы от продажи Флюкса и… в общем, я не представляла, какая же это выйдет сумма, и не была уверена, что знаю такие числа.

Твайлайт изумлённо раскрыла рот. Голденблад негромко продолжал:

— Само собой, поскольку я больше не директор, будем считать, что я тебе этого не говорил.

— Буду иметь в виду, если решу попросить у Луны увеличения ассигнований, — сказала Твайлайт про себя, переведя взгляд на статую. — Но ради всего святого, зачем было назначать руководителями эту парочку?

— Этот комплекс принадлежит ДМД. Компания Флима и Флэма — просто подставное лицо для продажи Флюкса и кое-каких побочных продуктов. Да и разве ты знаешь кого-то более подходящего? Это же предприниматели до мозга костей. Они хитры и не стесняются в средствах. Правда, они стараются прикарманить всё, что только возможно, но я до определённого момента закрывал на это глаза. Полное отсутствие у них политических амбиций в сочетании с их желанием преуспеть делает их ценными компаньонами. К тому же, у них природный дар вводить в заблуждение. В конце концов, им удалось на целый год задержать твои разработки зелья аликорнов.

— Дело не только в них, — хмуро сказала Твайлайт. — Не забывай, твой отказ сотрудничать стоил тебе должности.

Было не похоже, чтобы Голденблад из-за этого переживал. Однако, он выглядел печальным и смертельно уставшим.

— Что ж, мы обязаны выполнять свой долг ради тех, кого любим.

— Прошу прощения, но я ослышался, или ты и правда сказала «зелье аликорнов»? — ехидно спросил Дискорд. — О… Твайлайт… ты хочешь изобрести зелье аликорнов? В смысле, зелье, которое создаёт аликорнов? — статуя захохотала. — Держу пари, монарший дуэт будет просто в восторге от этой идеи!

Твайлайт бросила на статую сердитый взгляд.

— Луна полностью меня поддерживает! — смех Дискорда стал ещё громче. — Заткнись!

Голденблад повернул рычаг еще раз, и статуя загудела. Смех становился все выше и выше, пока не превратился в крик боли, и тогда рычаг вернулся на место.

— Ох, как я люблю всех вас, маленьких пони. Даже когда я уверен, что все будет скучно, вы находите способ удивить меня, — с тихим смешком сказал Дискорд. Голденблад отвернулся, сидя на другом краю мостика.

— Что ж, я надеюсь, что это тебе во благо, Твайлайт. Шаг вперед в этом мире.

— Это даст нам выиграть войну, — ответила Твайлайт, но я видела, что она была потрясена. Она смотрела на все эти извилистые шланги, выходящие из серебряной статуи. — Я поговорю с Луной. Она остановит это. Она не может знать всего, что с тобой делают здесь, Дискорд. Ты в тюрьме. В тюрьме нет смысла пытать.

— Ох, Твайлайт. Ты всегда была хорошей маленькой пони. Всегда окружена верностью, честностью, добротой, щедростью и смехом, — в голосе Дискорда почти зазвучало сожаление. — Что окружает тебя сейчас?

Твайлайт сошла обратно на пол, в следующий момент рог Голденблада засиял, и мостик медленно поднялся. Мгновением позже панели сомкнулись, а колонна с шипением вернулась на место. Фиолетовая единорожка поправила очки и растрепанную гриву, ее лицо было смущенным и напуганным.

— Так… вот почему мои зелья не работают. Поэтому они неустойчивы. Пожалуй, мне надо создать магический резонанс для стабилизации… возможно, взять немного этого металла.

— Возможно, — откликнулся Голденблад. Он пошел было прочь, но тут же остановился. — Итак, вы хотите продолжить?

Она взглянула на него в замешательстве.

— Конечно. Это то, для чего было создано М.Т.Н. Я поклялась принцессе Луне, что найду для нее лечебное зелье от войны, и Зелье Трансформации подойдет для этого. Мы превратим сотни пони в аликорнов. Земные пони впервые смогут колдовать и летать. Мы сможем делать аликорнов тысячами и закончить войну раз и навсегда!

— Даже несмотря на цену? Вы будете использовать флюкс, зная, откуда он берется? — спросил Голденблад. Она отвернулась, и он вздохнул. — Ясно.

— Я сделаю это. Я обещала Луне, что я и мои друзья победим в этой войне, — тихо сказала Твайлайт Спаркл, не поднимая взгляда. Она встала и пошла прочь, но так же остановилась. — Насколько я помню, ты тоже обещал что-то подобное.

Она ушла, не оглядываясь, тяжелым от бремени знаний шагом.

— Что-то вроде, — мягко пробормотал он и мельком осмотрелся, его глаза вдруг встретились с моими. Края его губ скривились в смеси раздражения и удивления. — Мило, — его рог вспыхнул.


Внезапно мир потемнел, и я почувствовала головокружение. Мои сонно-иллюзорно-галлюцинаторные штуки пропали, и помещение вокруг вернулось к своему нормальному состоянию с грязью и пятнами аварийного освещения. Механизмы внизу прекратили жужжать, и вокруг них закружился розовый туман. Я покачнулась на краю платформы и тряхнула головой, чтобы избавиться от головокружения.

— А? Что сейчас произошло?

— Ты вернулась? — спросила Рампейдж.

— А я куда-то уходила? — отозвалась я, потирая голову.

— Ты шагнула прямо с края — сказала полосатая пони, затем кивнула на смурную жёлтую кобылу. — Психо тебя поймала.

— Она? — спросила я, не в силах скрыть удивления в голосе. — Почему?

Психошай фыркнула:

— На случай, если ты забыла, пока была в отключке, ты нужна нам, чтобы открыть эту Химерическую штуку. Я ведь не смогла… — добавила она с горечью, опустив голову.

— Ты всё ещё помогаешь ему? — резко спросила я, взглянув на Сангвина, сидящего в стороне от нас. Его лицо восстановилось, и остальные повреждения быстро заживали. Гулльские штучки?…Может на самом деле ему не было больно? Хитрость, чтобы обмануть доверчивую, мягкосердечную Блекджек? Я сердито фыркнула. Возможно, П-21 был изначально прав, и я должна была размазать его прямо сейчас, чтобы быть уверенной, что он не ударит мне в спину.

«Будь доброй» — умоляла меня маленькая пегаска. Ух… Флаттершай было проще… Но Скотч нуждается в помощи и если у него есть невинная семья…

— Нет! — отрезала Психошай, затем стиснула зубы. — То есть… до тех пор, пока мы здесь не закончим. Я помогу ему здесь, и на этом всё — она глянула на неупокоенного пони и чуть сникла. — Я хочу сказать… он же всё ещё нуждается в моей помощи… если я помогу тебе, это будет то, что нужно. — она старалась говорить уверенно, но это звучало вяло и сбивчиво, её взгляд блуждал между мной и Сангвином.

— Он тебе не нужен, — сказала я, пытаясь подарить ей поощрительную улыбку. — Я имею ввиду, ты же надирающий задницы Потрошитель, ага? Ты уверенно напинала мне под зад там, в клетке, помнишь?

— Не пытайся заставить меня чувствовать себя лучше, — возразила она с горечью. — Просто… делай, что ты там собиралась. Нам нужно выбираться отсюда.

Верно подмечено. Я понятия не имела, сколько времени у нас в запасе.

— Точно — я взглянула на металлический цилиндр с гравировкой. — Правильно… так… Химера. Сколько тебе нужно времени, чтобы сделать копию моего друга, Сангвин?

Сангвин моргнул, затем медленно ответил:

— Час, или около того, чтобы вырастить полноценную пустышку. Процесс может быть ускорен, но результат может выйти… некачественный — ух, было ли у нас столько времени?

— У этого места есть какие-нибудь автоматические средства защиты, типа тех турелей, с которыми мы сталкивались раньше? — спросила Рампейдж.

Я внимательно приглядывалась к Сангвину, стараясь заметить признаки предательства. Он был избит, но это не означало, что он сдался и не направит автоматические системы защиты против нас. Гулль смотрел несколько секунд, прежде чем ответил:

— Есть, но они действуют только в нескольких местах. К тому же, с тем, что пытались получить здесь, боюсь, от них не будет много пользы.

— Что пытались получить здесь? — спросил П-21 ровным голосом. Он не сдвинулся с места, когда я отошла. — Что с этими роботами?

— Хуффингтон был жемчужиной технологического развития. Он был спроектирован, чтобы стать идеальным городом. Городом, который мог и стал домом для сотен тысяч пони. Он был целью мечтателей вроде Хорса и Эпплблум, желавших создать город, который сам сможет собой управлять и следить за порядком. Автоматические системы безопасности и обороны работают даже спустя два века после падения бомб. Эти системы эффективно реагируют на вторжения.

— Так ты говоришь, что с нами сражается сумасшедший компьютер Хуффингтона? — спросила я, оживившись. Я представила себе мейнфрейм как Крестоносец, или что-то вроде того. — Ну, это не так уж плохо. Разломать компьютер я могу.

— Только если у него нет какой-нибудь трагической истории о том, как будут рыдать его вакуумные лампы, или о том, как он хочет спасти свою материнскую плату — хохотнула Рампейдж. Я посмотрела на неё, это было не про меня, так ведь? Рампейдж на это не повелась и похлопала меня по груди. — Самое. Мягкое. Сердце. В Пустошах.

— Нет у меня сердца. Я набита холодными стальными механизмами. — возмущённо фыркнула я. Всепони смотрели на меня с выражением от презрения до жалости. Бу была единственной, кто оглядывался с недоумением. Я отмахнулась. — Ладно, сердце по боку, как включить защиту?

— Тебе нужно включить все системы. Распечатать Химеру — низким отрешённым голосом ответил Сангвин, указав на центральную колонну. — Там точка доступа.

Я взглянула на массивную колонну. Я могла бы просто оставить её запечатанной. Вероятно, Дискорд был всё ещё жив, или по крайней мере достаточно жив, чтобы высасывать из него по несколько цистерн в течение нескольких недель. Если я заговорю с ним, он попытается обдурить меня. Он был опасен, я видела лицо Твайлайт. Я хмуро взглянула на свой ПипБак.

— Крупье?

— Крупье? Ты так зовёшь эту штуку? — буркнула Психошай.

— Я знаю, что ты не моя галлюцинация, Крупье. Мне нужно поговорить с тобой — сказала я. Затем повернув голову я заметила его, тасующего колоду. Он прятал глаза под полами шляпы. — Мне нужно распечатать Проект Химера.

— Ну и? Распечатывай, — пробурчал он, глядя на карты. Он перевернул и показал мне Джокера в клоунском костюме. — Я тебе для этого не нужен.

— Не нужен? Но почему тогда Психошай не смогла? — мой вопрос заставил жёлтую пегаску скрипнуть зубами.

— Потому что она такая же тупая, как и ты, Блекджек, — проворчал Крупье, закатив глаза. — Я не ЭП-1101. — ответил он, будто даже виновато.

— Но ты и не моя галлюцинация, — заявила я твёрдо. — Слишком много ляпов. То ты пропадаешь, когда должен появиться, то появляешься, когда не должен. Ты что-то извне — я нахмурилась, сощурив глаза. — Кто ты такой, Крупье?

— Пони, не имеющий значения. Я просто странствующий призрак, присматривающий, чтобы ЭП-1101 был получен там, где он нужен. Вот и всё, — он кивнул в сторону Психошай. — Она делала всё то же, что и ты. Кричала, угрожала, рычала, умоляла и, наконец, плакала, пытаясь заставить меня открыть его. И я просто сказал ей: «Нет, ничего не выйдет». И описал ей все способы, какими ты будешь убивать её, когда до неё доберёшься.

Я ненадолго задумалась.

— Крупье? Ты Голденблад?

Он взглянул на меня с жалостью.

— Ты прослушала всё, что я говорил? «Не имеющий значения». Ни до падения бомб, ни теперь. Не волнуйся о Голденбладе. Он совершенно мёртв.

— Что-то слабо верится — пробормотала я, внимательно глядя на него. — Ты вьёшься вокруг меня с самого начала, Крупье. Когда всё это началось? Когда я узнала, что такое ЭП-1101? Ещё в Стойле 90? В Мирамэйре? — я нахмурилась. — Когда я впервые выстрелила из Причуды?

— Причуды? — спросил Сангвин и я взглянула на него. Нет-нет, мистер злобный гулль. Никаких тебе больше игрушек. Чёрт, даже у меня не должно быть оружия, вроде этого!

Бледный образ слегка дёрнул уголком рта.

— Да уж. До тех пор ты была просто очередной кобылой, насколько я мог судить. Достаточно глупой и безрассудной, чтобы продолжать убивать пони из благих намерений. Тот жеребёнок. Те зебры. Ты пощадила работорговца… Я, если честно, не знал, что с тобой делать. Но когда ты выстрелила из этого оружия, я понял, что в тебе что-то есть.

— Потому что во мне есть кровь Министерской Кобылы — сказала я и он медленно кивнул. — Даже если это не Твайлайт Спаркл, это значит, что у меня всё же есть доступ к ЭП-1101.

— Возможно, — поправил он, глядя сердито. — И это значит, что я, в конце концов, мог понадобиться. Когда ты выстрелила из этого оружия, системы от Троттингейма до Филлидельфии и Хуффингтона зажглись отчётами, как гирлянды в праздник Согревающего Очага. Конечно, никто не обратил на это внимания. Во всей Пустоши осталось, вероятно, с полдюжины пони, кто может понять, что эти системы делают на самом деле и как заставить их работать. Может ещё с десяток в Анклаве. И поскольку я встретил тебя, я мог наткнуться и на других, кто мог бы получить доступ. Та кобыла, Вельвет Ремеди, возможно могла бы работать с программой. Психошай тоже поняла бы это, если бы у неё было достаточно времени.

— Но почему это так важно?

— Будто я не спрашивал об этом весь месяц — проворчал П-21 себе под нос.

— Посмотри на это место, Блекджек! — он обвёл жестом вокруг нас. — Комплекс массового клонирования. Биологический синтез. Даже производство Флюкса. Дискорд! Знания и опыт Сангвина. Это, пожалуй, величайшая сокровищница биологических военных технологий в целом мире! Ты можешь себе представить, что пони могут сделать, если доберутся сюда? Тысячи монстропони! Возможно даже линия сборки аликорнов, если пони будут знать, что делать. Тебе повезло, что Красный Глаз или Анклав не знают, что здесь происходит, а то они бы весьма настойчиво попросили тебя разблокировать это.

— Откуда ты всё знаешь о Химере, если ты не Голденблад? Кто ты, и с какой стати мне верить всему, что ты говоришь? — мрачно спросила я.

— Голденблад. Каждый раз, когда она говорит это имя, мне хочется пнуть кого-нибудь, — отозвалась Рампейдж.

Он сжал губы и, наконец, сказал:

— У тебя есть выбор? У тебя точно нет времени на двадцать вопросов. Я могу помочь тебе, Блекджек, но я хочу быть уверен, что это место не будет использоваться ещё какими-нибудь пони.

Арррх… он был прав.

— Я не хочу, чтобы Химера использовалась кем-нибудь ещё. И не Сангвином. Если я смогу спасти Скотч, я буду счастлива. Если делая это я спасу семью Сангвина, тоже неплохо.

Не их вина, что они оказались связаны с этим… этой штукой. Было бы не плохо, если бы объект нашего разговора хотя бы вздохнул, или подал бы мне ещё какой-нибудь знак. Вместо этого он просто пялился в пространство. Пытался ли он решить, как лучше сотрудничать, или как лучше предать нас?

— И дать ему вернуться сюда через десять, двадцать или сто лет? — спросил Крупье строго. Он покачал головой. — Я не собираюсь передавать это место кому попало, кто явится сюда, как только ты уйдёшь. Будто открыть Стальной Пони было недостаточно. Я позволил тебе это только потому, что ты в этом нуждалась, и если бы Анклав уже не владел исходными данными, я бы постарался скрыть их от тебя.

— Подожди, мне казалось, ты сказал, что не нужен мне, чтобы открыть Проект? — я взглянула на жёлтую пегаску, но она просто ждала. Сангвин тоже осматривался с лихорадочной надеждой во взгляде.

— Не нужен… если ты знаешь нужное место для входа. В противном случае ты можешь повеселиться, пытаясь выяснить, как заставить это работать — ответил он с самодовольной улыбкой.

Это бы отняло время, которого у меня и так не было.

— Итак… чего ты хочешь?

— Было бы неплохо, если бы Блекджек поменьше говорила сама с собой — пробормотал П-21.

— Я хочу, чтобы это место было уничтожено, — спокойно ответил он.

— Ты хочешь — чего? — ахнула я, заставив Бу отпрыгнуть прочь.

Рампейдж поморщилась:

— Ох, это паршиво.

— Ты меня слышала. Меня не заботит, что ты воспользуешься этим сейчас, но я хочу, чтобы это место исчезло, как только ты закончишь. Никакого большое флюкса, никаких мегазаклинаний слияния. Никаких гибридов. Ничего. Я хочу, чтобы на месте этой ошибки остался только кратер, — проговорил он, взмахнув копытом.

— А Дискорд? — спросила я хмуро.

Он коротко рассмеялся.

— Дискорд? Он будет похоронен вместе с этим местом. Дискорд был врагом пони столетия назад, и остаётся врагом сегодня. — Крупье посмотрел вниз с мостика. — Я думаю силы Красного Глаза близко. Они подойдут с минуты на минуту, если они уже не здесь. Так… ты согласна или нет?

Мне показалось, что и я тоже слышу их. Бряцанье-клацанье копыт протектапони, шорох гусениц охранных ботов, звук левитирующих талисманов Мистеров Помощников…

— Годится. Ты помогаешь, я уничтожаю это место.

Наверное мне не стоило произносить это вслух…

— Что? Что уничтожаешь? — вскрикнул Сангвин, выпустив розовое облако из ноздрей. — Я не вижу никаких причин уничтожать это место!

— Ну конечно… — простонал П-21. — Шахта была просто разминкой…

Психошай уставилась на меня.

— Ты чокнутая!

Рампейдж просто покатилась со смеху:

— О, Луна, я чертовски люблю тебя, Блекджек!

А Бу бестолково моргала.

Я обернулась к Сангвину.

— Твоя семья или это место? Выбирай! — если мне придётся разбираться с этим без него, лучше узнать об этом сейчас. Я не смогу продолжать работать с ним так, как сейчас, постоянно ожидая, что он ударит мне в спину.

Его мутные глаза метнулись от меня к производственной. Затем обратно ко мне.

— Я… моя работа… моя семья… Блекджек, я не могу. Как ты не поймёшь? Это место стало кульминацией работы всей моей жизни! Годы исследований и разработок. Я не могу бросить всё это!

— Тебе придётся выбрать, — ответила я. — Твоя семья, или это место, Сангвин. Если твоя семья действительно важна для тебя, я помогу тебе спасти их. Но чтобы я смогла это сделать, мне придётся уничтожить это место, чтобы никто больше не смог его использовать. Иначе тебе лучше убить меня. — я решила рискнуть, в надежде, что он поверит. И я была готова отпрыгнуть в сторону от ядовитого розового потока.

Сангвин прикрыл глаза и отступил. Простояв так пару секунд, он кивнул:

— Хорошо… раз так нужно.

Я выдохнула, в удивлении. И я была в этом не одинока.

— Ладно — я повернулась к Крупье — Итак, как мне запустить Химеру?

— Вход внутри камеры Дискорда. Чтобыоткрыть её, скажи «Проект Химера, система сдерживания — открыть. Пароль…»

— Нечто совершенно замечательное, — закончила я за него и была вознаграждена его ошеломлённым взглядом. Я постаралась не выглядеть слишком самодовольной, пока он приходил в себя. — Удивлён?

— Определенно, моя помощь нужна тебе даже меньше, чем я думал — пробормотал он.

Встав на краю мостика, я произнесла фразу и пароль из своего видения, и колонна тяжело застонала, и содрогнулась. С механическим визгом она начала медленно открываться, два века без техобслуживания не проходят бесследно. Подъёмный мост медленно опустился передо мной… открывая путь к Дискорду.

Или к тому, что когда-то было Дискордом.

Статуя невероятного гибридного создания теперь была сморщена и измята. Змеиное тело завернулось спиралью, конечности перекрутились и истончились. Сморщенный серебряный кожух пошёл складками и колючими выступами. Когда-то внушавшая страх, сейчас она олицетворяла только агонию. Шланги, идущие от стен, были растянуты и деформированы, иные из них отсоединились или свисали неровными обрывками. Лишь некоторые из них ещё напоминали трубы. Внутренняя часть камеры деформировалась и оплавилась, гладкие поверхности поросли острыми шипами, направленными внутрь, к искажённой фигуре. Рядом мерцала дюжина тёмных радужных жар-яиц. Мой ПипБак тут же начал трещать от магической радиации.

— Дискорд, — выдохнула я, и остальные отступили назад. Даже Крупье смотрел на это с ужасом.

— Единственный и неповторимый — прохрипел низкий, глухой голос.

— Внутренняя система сдерживания ослабела? — Сангвин в изумлении разглядывал содержимое камеры.

— И слабела… и слабела… и слабела… и слабела. Никогда недостаточно, чтобы убить, но всегда с избытком, чтобы причинять боль. — Дискорд мягко рассмеялся. — Я давненько ни с кем не разговаривал. Уважите? Мне нужно нагнать пару веков хуффбольных сезонов. Карнтерлотские Рыцари вышли в плейофф? Полоски всё ещё в моде? О, и вы все всё ещё кучка маленьких монстров? — Мы могли только переглядываться, пока он смеялся. — Я полагаю, вы тоже хотите сотворить со мной что-то ужасное…

— Почему ты так думаешь? — спросила я, осторожно подходя на пару шагов.

— Потому что это то, что делают пони, — отозвался он болезненным, глухим голосом. — С алмазными псами, с бизонами, с драконами… грифонами… минотаврами… О, я знаю, все вы выглядите такими няшками-милашками, но в глубине души все вы монстры. Обратили меня в камень… дважды. Замуровали… сверлили меня… Согласись, это уже немного перебор с плохими шутками и свёрлами-самокрутками, — он вздохнул. — Ты разок-другой устраиваешь дождь из шоколадного молока, превращаешь несколько дорог в мыло, и внезапно оказывается, что ты пересёк черту.

— Ты сделал намного больше этого, Дискорд. — прохрипел Сангвин, поднимаясь и подходя к статуе. — Твои выходки почти уничтожили королевство. Ты нацелился на Твайлайт и её друзей. Обратил их против неё.

«Честно говоря, я не слышала, чтобы Дискорд бросал пони в камнедробилку».

— О да, ни Твайлайт, ни её друзья ни чуть не вредили Эквестрии. — мягко протянул Дискорд. — Ты знаешь, даже когда я вёл себя очень плохо, я никогда никого не убивал. Разыгрывал… манипулировал… дразнил… о да. Но убить? Всего несколько вещей могут быть ещё более скучными, чем труп.

Крупье посмотрел на меня и опустил шляпу, скрывая лицо. Я заметила, что шляпа теперь такая же, как та, что носил П-21. Интересно, могли ли они быть связаны между собой через восемь-девять поколений?

— Главный интерфейс управления проектом здесь. Я уверен, твой ПипБак может быть подсоединён к нему напрямую, — он хмуро взглянул на меня. — Не забудь, Блекджек. Кратер.

— Да-а, да-а… — буркнула я, когда перед моим взором начали прокручиваться столбцы данных. Со стороны раздаточной начали доноситься ритмичные удары. Разглядывая терминал, циферблаты и кнопки, которыми манипулировал Голденблад, я уставилась на рычаг, вывернутый в крайнее положение.

— Ты… он… два века в агонии? — спросила я, вытаращившись на циферблаты, а затем на измятую статую. Тут же я крутанула рычаг до нуля и услышала, как он испустил долгий стон облегчения.

— Я думаю, это можно расценивать как «Упс», — хихикнул Дискорд. — Чем больше металл резонирует, тем больше флюкса можно высосать из меня. Конечно, даже у меня есть пределы.

— Вроде от всех этих боевых действий ты должен чувствовать себя лучше, хотя… — сказала Рампейдж, глядя на статую.

— Верно. Убийства, изнасилования и массовые беспорядки… — Дискорд зевнул. — Знаешь, в конце концов, даже бессмысленная бойня и война становятся скучными. Не то, чтоб это было очень уж важно. Прошло бы немало времени, прежде чем от меня ничего не осталось, но металл… Как Голденблад и надеялся, я подозреваю. Продолжительное угасание угрозы королевства. О, так практично и удобно. Такой скучный пони — саркастически усмехнулся Дискорд. — А как на счёт тебя, Трублад? Что ты думаешь, что заставляет пони совершать чудовищные вещи?

— Потеря любимых нами вещей приводит к отвращению — пробормотал гуль.

Багровые лучи ударили в мостик рядом с нами. Один из них прошёл так близко от моей головы, что я почувствовала тепло от него. Отлично, Дискорд или Сангвин, или… нет. Роботы. Протектапони медленно и неумолимо двигался к нам по металлической дорожке, а внизу я заметила охранный бот, катящийся сквозь розовый туман.

— Обнаружено вторжение. Сдавайтесь и будете дезинтергированы.

Мои друзья начали действовать и Психошай, хлопнув крыльями взмыла в воздух. Жёлтая пегаска по высокой дуге поднялась под куполообразный потолок, скрывшись за предупреждающими знаками, когда шесть протектапони разразились пучками малиновых лучей. Затем внезапно она сорвалась в штопор, выровняла полёт в самый последний момент и врезалась в группу робопони. Во все стороны полетели металлические части, и пегаска вернулась обратно под потолок.

До того, как ещё функционирующие роботы успели восстановиться и возобновить атаку, Рампейдж поплясала на них, её копыта вспыхивали и рвали машины на куски. В этот момент охранный бот снизу начал обстреливать мостик из своего пулемёта. Аргумент хлопнул и внезапно в части розового облака будто ударил гейзер. Когда пулемётная очередь качнулась в сторону, П-21 выбросил отстрелянную гильзу, спокойно вставил новую гранату в казённик, захлопнул оружие и снова тщательно прицелился. Очередь пулемёта двинулась в его сторону. Гранатомёт «пумкнул» ещё раз, послав гранату по красивой дуге в туман. Снова взметнулся розовый гейзер и робот заглох.

Я осмотрелась вокруг, но, похоже, это был последний. На данный момент. Но раз эта группа нашла проход, значит они радировали о нём остальным… Я постучала по терминалу некоторое время, а затем врезала копытом по монитору, и экран медленно осветился.

>Проект Химера. Главный интерфейс.

>Проект Химера запечатан по команде руководства Эквестрии.

Я посмотрела на свой ПипБак, и техномагическое устройство зеркально отразило терминал. Однако, в нижней части экрана ПипБака появился дополнительный пункт меню.

>Распечатать Проект Химера, используя авторизацию через ЭП-1101: Да/Нет?

Я взглянула на Крупье и нажала «Да».

Большой объём данных промелькнул перед моим взором. Теперь, когда у меня снова был мой ПипБак, надо признать, мне было приятно видеть все эти картинки перед глазами. Отрадно наблюдать, как ползёт вверх датчик уровня радиации. Наконец, на экране зажглись номера пунктов меню. Я игнорировала файлы и записи, и тому подобное. В отличие от Твайлайт, мне было не интересно читать миллионы страниц информации. Вместо этого я вошла в «Статус объекта».

Крупье внезапно нахмурился:

— Вот дерьмо.

— А? Что? — спросила я, глядя на не-такого-уж-воображаемого-мною пони.

— Теперь, когда это место распечатано, кто-то пытается пробиться сюда… и кто-то ещё пытается отрезать этот доступ, — сказал он с угрюмым видом, глядя в пространство.

— Ты можешь напрямую взаимодействовать со всем комплексом?

— Твой ПипБак управляет каждой функционирующей машиной в этой сети, так что да, — перед моими глазами выскочила схема, заполненная мигающими зелёными и красными огнями. Оранжевые линии пытались пробиться внутрь схемы… они были помечены шестиугольными маркерами «Раздаточная» и распространялись по остальной части комплекса. Зелёные линии двигались из зоны безопасности. Я не могла управлять всем этим, но он, казалось, понял, что от него требуется.

Я кивнула.

— Ладно. Твоя задача попытаться отрезать им доступ, а потом заблокировать двери. Только не взорви здесь всё, пока мы отсюда не убрались.

— Она так вскользь об этом говорит — пробормотал Дискорд.

Крупье взглянул на меня и кивнул. Синие линии разошлись от производственных помещений, перехватывая оранжевые и зелёные, рвущиеся к центру. Они отрезали ползущие оранжевые линии и оттеснили их обратно, к раздаточной. Зелёные линии извивались вокруг, будто пытаясь уклониться от попыток Крупье выдавить их обратно.

— Я не могу заблокировать двери раздаточной. Похоже, что они вывели из строя привод, которых их закрывает. Я могу перекрыть другие секции и активировать турели. Но в конечном счёте они прорвутся.

По всему комплексу прокатился гул от закрывающихся механизированных дверей.

— Ясно, — я кивнула и помахала копытом перед лицом, пытаясь убрать схему. Так или иначе, но она пропала и я посмотрела на оставшиеся здесь жар-яйца. — П-21, Психошай, Рампейдж… вы в обороне. П-21, ты сможешь использовать эти жар-яйца? Сможет Психо как-нибудь бомбануть ими, когда они подберутся близко?

— Возможно, — ответил он, скептически глядя на жар-яйца.

— Меня зовут Флаттершай, — сердито заявила жёлтая пегаска.

— Дурачишь меня, — усмехнулся Дискорд. — Хотя, в тихом омуте…

— Ты не Флаттершай, — возразила я. — Ты не тихая и милая, как она, и не пугаешься собственной тени. Зато ты можешь напинать под зад намного лучше, чем она, и это то, что нам сейчас нужно — похоже это её немного приободрило. — Теперь, помоги П-21 спустить эти бомбы вниз… не взорвав себя при этом в клочья.

Кобыла поморщилась, но всё же кивнула.

— Ты собираешься убить Сангвина?

Я нахмурилась, сама не уверенная в собственном ответе.

— Только если он меня вынудит, — Психошай посмотрела на меня так же, как до этого Рампейдж, когда говорила о моей мягкосердечности. — Считаешь я должна?

— Я знаю, что он по-прежнему планирует убить тебя. Просто потому что ты пощадила его… не рассчитывай, что он пощадит тебя в ответ, — она хмуро взглянула на гуля, беспокойно стоящего неподалёку. — Часть меня хочет убить его. Я позволяла ему использовать меня… но… я не ожидала, что он меня вышвырнет.

— А другая часть?

— Хочет оторвать тебе бошку и надеется, что этого будет ему достаточно, чтобы… чтобы он заботился обо мне, — признала она, насупившись, и покачала головой. — Просто… делай, что задумала. — Жёлтая пегаска заёрзала. — Мне нужно кого-нибудь прикончить. И побольше. И желательно, чтобы там было что-то более мясистое для битья, чем роботы, — при этом она указала на Рампейдж и прорычала, — И я хочу назад мои силовые копыта!

— Да, да-а. А я хочу пожизненный запас праздничных минталок. Забудь об этом! — ответила полосатая кобылка, любуясь устройствами на ногах. — Эти штуки классные! С ними я могу убивать, резвясь, как жеребёнок!

— А можем мы заткнуться и унести отсюда эти бомбы? — проворчал П-21, вынимая таблетку Рад-Икс. — Я просто хочу отправить это место на луну и убраться отсюда.

Серебряная статуя вздохнула:

— Конечно, Дискорд. Повозись с маленькими пони. Они же такие милые и приятные. Какие с ними могут быть хлопоты?

Я отступила от ниши, чтобы не мешать им работать. Крупье хмуро глядел на Сангвина.

— Как думаешь, сколько у нас времени, пока нас не сомнут? — спросила я, пока он не начал пилить меня на счёт того, что помогаю гулю.

— Час или два, — отозвался Крупье. — Блекджек, на счёт Санвгина… всё, что он сделал…

— Проклятье, будто мне не хватало этого от П-21! — прошипела я в отчаянии. — Я знаю, что за дерьмо он наворотил. Я в курсе! И мне хотелось бы стать как Выходец из Стойла и просто пристрелить его за всё это! Но он нужен мне, чтобы спасти Скотч, а я нужна ему, чтобы спасти его семью, и я нужна тебе, если ты хочешь разнести это место. Так что просто брось это всё.

Наконец он со вздохом кивнул.

— Хорошо. Тогда поспеши. Они в погрузочных доках и пробиваются через люки. Это займёт их на какое-то время, пока они пробьются в сборочный цех, в этом месте ставили толстые двери.

— Понятно — я подбежала к Сангвину. — Идём. Мне нужна копия Скотч, а тебе нужно спасти семью.

Он надолго уставился на меня, будто не мог поверить в происходящее, затем кивнул.

— Встретимся в копировальной. Я надеюсь, у тебя есть образец крови той пони, которую ты хочешь скопировать. Иначе всё это останется просто теорией.

Я нахмурилась, затем кивнула в ответ:

— Несколько часов назад Скотч была ранена теми деревьями и сильно кровила на мою броню. Это сгодится? — я надеялась, что прикрыв кровь от воздействия окружающей среды, я смогла её сохранить.

— Должно сгодится, — сказал он, идя передо мной по мостику. Один только намёк на обман и я войду в З.П.С. и буду готова врезать ему своими киберногами. Он обернулся ко мне и добавил, глядя через плечо. — Я сожалею, Блекджек. За то, что я причинил тебе.

— Сожалеешь? — взглянула я на него. — Ты убил всех пони во Впадине Бримстоуна и оставил Дасти Трэйлс живой внутри дробилки и ты сожалеешь?

— Сожалею. Если бы ты умерла… если бы ЭП-1101 был уничтожен… — он покачал головой. — Мы все были бы обречены.

— Почему? — спросила я, чуть хмурясь. — Ты упоминал что-то о Горизонтах там, на арене. Просветишь меня?

— У нас в самом деле нет времени на детали, — раздражённо ответил он. Помолчал и добавил: — Когда Твайлайт Спаркл думала, что Голденблад препятствовал её исследованиям, Луна лишила его поста директора. Если честно, я чувствовал, что реакция Принцессы была немного… неполноценной. Это было как пощёчина, выданная походя. Тем не менее, она назначила Хорса директором Д.М.Д. и я поддерживал его.

— Это позволило тебе вернуться к Проекту Химера, — заметила я.

— Да. Но спустя несколько недель после назначения, Хорс обнаружил тревожные вещи о Голденбладе. Очень тревожные вещи. Здесь были проекты, не одобряемые Принцессой. Проекты типа Химеры, Стального Пони и Звездопада, явно предназначенные для войны, и проекты вроде Вечности, которые были как старые новости. Другие проекты, вроде Брюзги и Цитадели были строго засекречены, но Луна одобрила их… или по крайней мере не отклонила. Но Хорс нашёл два проекта, которые непосредственно нарушали её указания. Один из них был проектом под названием «Сады Эквестрии», который, вроде бы, был предназначен для восстановления страны в случае поистине сокрушительного поражения. Само предположение, что такое может случиться, и трата ресурсов на его создание — уже это было достаточно плохо. Но Горизонты… — я наклонилась вперёд в предвкушении. — Хорс говорил, что это было своего рода оружие, способное уничтожить зебр как вид. Я предполагаю, что это было своего рода супер-мегазаклинание.

Я моргнула… что это было? Забавно. Будто обычных мегазаклинаний было недостаточно.

— И это связано с ЭП-1101?

— Луна не могла даже найти Горизонты и Сады… поэтому она закрыла каждый проект Д.М.Д., надеясь, что это сработает. Голденблад отказался помочь, ну конечно… — он покачал головой. — Серьёзно, я думаю сам факт, что у него были секреты от Луны, разозлил её гораздо больше, чем сами проекты.

— Она настолько доверяла ему?

— Да. Я думаю, она наконец поняла, как далеко Голденблад может зайти в своей лояльности. Она была в ярости от того, что он тратил сумасшедшие ресурсы на осуществление этих двух проектов без её ведома и одобрения. Она настаивала, чтобы он раскрыл всё, что знает о Горизонтах и Садах. Он отказался — гулль запнулся, затем невесело усмехнулся. — Луна не очень хорошо это восприняла.

— Что произошло?

— Он был приговорён к казни… конечно, только после того, как в его мозгах покопались лучшие следователи Министерства Морали. Только тогда он наконец раскололся. Он кричал и ругался о заговорах и обманах, в которые он был втянут. Меня там не было, но я слышал, как он разглагольствовал о Хорсе и Министерских кобылах, и о древних зебринских мифах и Найтмер Мун. Он окончательно на всё плюнул. Я бы копыто отдал, чтобы увидеть это воочию, — усмехнулся Сангвин собственным воспоминаниям, прежде чем вздохнул и добавил: — К сожалению, уже на следующий день упали бомбы и розовое облако поглотило Кантерлот.

Это проясняло кое-что интересное… и я больше не могла верить в совпадения, ни в чём, где прослеживалось участие Голденблада. Сангвин добрался до ступеней, спускавшихся в розовое облако.

— Я храню образцы крови в моей лаборатории внизу. Сейчас вернусь.

Я осталась ждать, раздумывая, мог ли это быть какой-то обман, может он пошёл за оружием? Возможно. Если это место функционирует, тогда он мог бы просто пристрелить меня и получить то, что хотел. Он понимал, что не сможет удержать комплекс против всех тех роботов, хотя… просто на всякий случай я освободила пистолет в кобуре и практиковалась, пытаясь его контролировать. Моя магия становилась сильнее, но, похоже, я ещё не скоро смогу поднять ружьё.

Левую сторону моего лица дёргало. Хмурясь, я прикоснулась к ней, чувствуя грубые и неровные края моей оплавленной кожи. Если я… нет. Я не могу выглядеть так плохо. Мне просто нужно чуть больше времени на регенерацию. Кто бы мне сказал… Я с трудом сглотнула. Всё равно я сейчас ничего не смогу с этим поделать. Остаётся только надеяться, что не смотря на дыхание Сангвина, моё тело справится с этим. Крупье снова исчез. Наблюдал ли он сейчас за мной, или управлял комплексом?

Сангвин вернулся с парой седельных сумок.

— Ты хранишь свои вещи прямо в розовом облаке?

— Ты можешь предложить более защищённое место? — спросил он. — Как видишь, это довольно эффективно.

Я насупилась. «Не пинай гуля, Блекджек. Он ещё должен вырастить тебе новую Скотч Тейп. Он нужен тебе, Блекджек».

— Да уж. Погляди, что оно сделало с моим лицом, — сказала я, когда мы направились обратно в копировальную. Дверь закрылась, придавив шланги, но снова с шипением отворилась как только мы приблизились к ней.

— Да… ну… я пытался победить, — ответил он, оправдываясь. Мы вошли в комнату с золотым деревом и он сбросил с плеч сумки, и левитировал из них четыре небольших стеклянных ампулы, наполненных тёмно-бордовым веществом. Пустышки просто бродили вокруг. Даже жирдяи просто стояли. Я предположила, что если их не злить, они так же послушны, как и остальные.

— Ты собираешься создать четверых? — хмуро спросила я.

— Четыре здоровых тела. Я помещу в них свою семью… и себя — ответил он, пока мы спускались вниз по лестнице. С активированной Химерой, дерево теперь было усеяно крошечными огоньками и слабо гудело.

— Гулль сольётся с пустышкой? — у меня от этого ум за разум зашёл. — Это вообще сработает?

Сангвин усмехнулся:

— Блекджек, я так далеко ушёл в гипотезах и предположениях, что я могу просто швырять реагенты в стену и надеяться на благополучные реакции. — Он вставил ампулу в полость в стволе дерева. Послышался лёгкий гул и стало видно, как внутри коры потянулась красная вена по направлению к верхней ветви. Тут же маленькая почка стала медленно расти. В отличие от остальных она была насыщенного оранжевого цвета. Следующая была светло-бежевой, а другая тёмно-красной. Наконец начал расти карамельного цвета пони.

Тут я потянулась, чтобы снять остатки костюма химзащиты и замерла.

— Давай… отцепляйся… — бормотала я, ковыряя ленту. Забавно… моё копыто не могло найти края. Нет… нигде нету. Было похоже, будто лента не просто приклеилась ко мне, а слилась с моими ногами! Я стиснула зубы, нахмурилась и рванула… и рванула…

— Ах… да. Такое бывает при воздействии Розового облака, — деликатно заметил Сангвин, когда я дёргала воротник костюма возле шеи и чувствовала, что они теперь одно и то же!

— Сними его! Сними его! Какого чёрта ты это сделал? — хрипела я, дёргая костюм, который на большей части моего тела болтался свободно, но на швах…

— Твоя подруга пегаска умеет обращаться со скальпелем, да? Мои источники докладывали, что у неё есть некоторые медицинские навыки. Ах, и кое-что посерьёзнее, чтобы ты почувствовала себя лучше? — спросил Сангвин. Я сглотнула, кивнув. — Отлично. Ей придётся срезать костюм с твоей шкуры. Боюсь, в противном случае, он станет твоим постоянным дополнением.

* * *
На некоторое время стало нечем заняться. Я хотела поговорить с ним… но в голове у меня была сплошная каша, а он суетился вокруг коконов, следя за их ростом. Один из них лопнул раньше времени и он пять минут бесился, прежде чем снова добавить крови и начать всё сначала. Рэмпепдж, Психошай и П-21 обеспечивали нашу текущую защиту. Всё, что мне оставалось делать, это не ковырять костюм там, где он сросся со мной. Ноги я, вероятно, могла бы освободить при помощи шлифовального станка и лома, но моя кожа? Зуд заставил меня прижаться к стене. Сангвин вырезал отверстие в костюме химзащиты и соскрёб с моей брони достаточное количество запёкшейся крови Скотч, чтобы начать выращивать оливковый кокон… и молочно-белый кокон рядом с ним. Лучше бы это было просто совпадение!.. Ну, там же было много белых… успокойся, Блекджек. По крайней мере пока.

Наконец он, казалось, достаточно успокоился, так что я смогла задать вопрос:

— Так как ты впервые пересёкся с Голденбладом? Я имею ввиду, я знаю, что Сильвер Страйп разрабатывала все виды защитной артиллерии, будучи наполовину зеброй, но ты-то чистокровный пони.

— Я… совершил ошибку, — признался он, после короткой паузы. — Я только-только выпустился из медицинской школы и сразу был призван. Я получил направление к востоку от Хуффингтона, недалеко от Занзеброго Пролива. У зебр там был ряд передовых позиций, где они окопались, так что армия должна была снова выбить их оттуда. Это было… через пять лет после начала? Пушки стали большим нововведением и огнестрельное оружие впервые было введено в действие. Новые раны и травмы потребовали совершенно новых медицинских процедур на поле боя.

— Так что же произошло?

— Это было месиво. Двадцать четыре часа хирургических операций. Ампутации стали обычным явлением. У единорогов-медиков постоянно выгорали рога в попытках залечить раны, их было так много! Хирурги раньше не сталкивались с пулевыми и шрапнельными ранами и пытались лечить просто по наитию. Ко мне поступил офицер с окровавленной задницей… поверхностная рана. Я должен был заставить его подождать… но он был офицером и он обещал мне передислокацию в Мэйнхеттен. Так что я помог ему. К тому моменту, когда я закончил, я выгорел. Не мог даже поднять скальпель. — он вздохнул и покачал головой, глядя в пространство. — Пока я выёживался вокруг этого глупого неопасного ранения в мясо, умерло двенадцать пони.

— Он сдержал слово и представил меня к благодарности, но это уже не имело значения. Моё начальство обвинило меня в нарушении процедуры сортировки. Когда я ушёл с фронта, эта запись пошла со мной. У меня были навыки, но в профессиональных кругах меня называли оппортунистом, намекая, что я готов убить дюжину пони просто ради собственной выгоды. В конце концов, я получил должность, но продолжал сталкиваться с таким отношением. Так что… в итоге, я согласился с ним. Всё что угодно, ради достижения цели. Чтобы получать то, что я заслуживаю.

— Поэтому, когда Голденблад пришёл со своим предложением, ты перешёл к нему, — ответила я.

— Да, он разыграл передо мной отличное альтернативное направление развития. Мне следовало бы разобраться получше, но это выглядело слишком хорошо, чтобы отказаться. Заманчивое сочетание возможности показать чего я стою и почти гарантированное личное продвижение, и престиж. Я должен был догадаться, что он был ловким манипулятором, — сказал гуль с горечью и мне пришлось напомнить себе, что он был так же виновен, как и остальные. — Всё, что от меня требовалось, это держать рот на замке и заботиться о беременности Флаттершай.

— Но что-то пошло не так.

Он кивнул со вздохом.

— Некоторые кобылы плохо переносят беременность. Флаттершай было… трудно. Давление оттого, что она была лидером, и лицом Министерства Мира накладывалось на реальное чувство ответственности за всех страдающих пони, не говоря уже о тайне самой беременности. Я рекомендовал ей взять отпуск, но видимо это было неприемлемо — он медленно расхаживал взад и вперёд. — Был ряд тревожных сигналов, и передо мной была поставлена задача, позаботиться на случай непредвиденных ситуаций. Стазис был разработан для одного из таких случаев. Мы исследовали технологические методы сохранения недоношенных жеребят. Рэрити и Голденблад пресекали всяческие слухи о Флаттершай и скрывали правду от общественности и от большинства её друзей. Наконец, однажды ночью с ней случилась истерика. Что-то произошло, и у неё начались преждевременные роды. Мы ничего не могли сделать, чтобы остановить это.

Я слушала, прижав копыто ко рту. То, что это вообще произошло, было ужасно, но то, что из всех пони это случилось именно с Флаттершай, об этом было просто страшно подумать.

— Что было дальше?

— Сначала мы подумали, что жеребёнок мертворождённый. Сердце не билось. Он не дышал. Флаттершай была безутешна. Её увезли, и я перепроверил сердцебиение. К моему невероятному удивлению, пульс был. Я поместил жеребёнка в стазис. Это была хрупкая жизнь, едва теплящаяся. Я не рискнул сказать об этом Флаттершай, боясь, что младенец позже умрёт. Это бы опустошило её. Независимо от моих разногласий с Голденбладом, я не мог так поступить с ней. Я держал это в секрете от всех. Сообщил, что жеребёнок родился от неизвестной матери, погибшей в результате несчастного случая.

— И ты так и не сказал Голденбладу?

Он фыркнул:

— С какой стати? Голденблад не был моим другом, он должен был сдохнуть в Литтлхорне.

Я смотрела на него некоторое время. Знал ли он?

— Сангвин… Голденблад был её отцом.

— Что…? — он уставился на меня, затем моргнул, прямо копия Бу. — Они сказали мне, что её отец был пациентом, пострадавшем в одной из атак. А ты говоришь мне… — и тут он начал хохотать, с булькающими и клокочущими звуками. Это звучало так, будто он сейчас задохнётся насмерть. — Это… было бы неплохо знать пару веков назад. Мне бы никогда не пришлось идти к Твайлайт Спаркл с возможностью создания аликорнов, если бы я знал об этом!

— Значит… ты просто держал её в стазисе все эти годы? — спросила я и он кивнул.

— Да. Вообще-то я построил первый прототип стазис-кокона для себя, в собственном гараже, как только Химера была создана для Флаттершай… так что, ни одному пони не довелось пройти через то же, что и ей. Я не знаю, что происходило между ними, он всегда был с ней так холоден, что мне даже в голову не приходило, что между ними могут быть дружеские отношения. Мы усовершенствовали стазис-коконы, как нам казалось, я должен был разбогатеть от этого изобретения… ну да ладно. Потом появились заклинания слияния для улучшения пони. В последний момент были введены пустышки, как источник органов и материал для исследований. У меня появилась возможность поместить жеребёнка в здоровую пустышку-пегаса и сделать это достаточно надёжно, чтобы она выжила.

Сангвин застонал:

— У меня было сокровище, которое я не осмеливался использовать. Ребёнок Флаттершай… всё же прошло столько лет с тех пор, как у неё случился выкидыш. Флаттершай была по самые крылья в обязанностях и ответственности. Я не мог повесить на неё ещё и это. Плюс, как бы мне ни было стыдно это признавать, мне нравилось держать этого ребёнка в качестве туза в рукаве. Голденблад отошёл от дел. Хорс стал директором… зачем извлекать её из стазиса? Я мог просто придержать её, пока не настанет подходящий момент… возможно, когда представится возможность перейти в клинику Хелпинхуфа. Или даже… может быть, если Флаттершай решит уйти в отставку и должна будет назвать преемника? — он облизнул губы, от чего у меня грива зашевелилась. Да уж, использовать жеребёнка для шантажа. Ничего такого! — Так что я поместил её обратно в стазис… в единственную жизнь, которую она знала.

— И когда упали бомбы, она оставалась там.

Прямо как в медицинском центре Флаттершай.

— Да. Должен признаться, со своими проблемами и заботами после апокалипсиса я просто забыл о ней. Я пытался использовать это место и мой ограниченный доступ, чтобы обеспечить собственное выживание. Когда я с этим разобрался, я бросил все силы на то, чтобы не сойти с ума. Спасение моей семьи… Проект Химера… это то, за что я держался. Время от времени я экспериментировал со стазис-коконами, но обычно моё вмешательство приводило к смерти пациента. Затем, совершенно случайно, я успешно открыл один из них и пациент выжил.

— Дай-ка угадаю. Психошай?

— Да, — ответил он. — Но… я обнаружил кое-что о стазисе… пока он сохраняет тело, он не всегда сохраняет разум. В момент извлечения из стазиса она была жеребёнком. У неё не было никакого жизненного опыта, мир бесконечного покоя — это всё, что она знала. Её выход в реальных мир на своих копытах был ужасно травматичен. — он прикрыл глаза. — Но жеребёнок или кобыла, запертая на одном месте на целые века…

Мне виделись надписи «ИГРАТЬ» на стенах.

— Так… когда ты обнаружил это, у тебя засвербило в заднице, и ты решил восстановить свою семью?

Он медленно кивнул:

— Может быть, не в точности так, но да. Ты уловила суть.

Вдруг раздался отдалённый грохот такого взрыва, что я почувствовала его через пол. Одно из жар-яиц П-21 пошло в дело. Я очень надеялась, что другие не потребуются до тех пор, пока мы не будем готовы. Как только мы получим результат, мы должны будем уйти через тоннели к реке. Я пожелала ему удачи… она ему не помешает, учитывая, как много пони хотели его смерти. Гулль, похоже, по-своему истолковал мою нервозность.

— Расслабься. Единственный шанс, что это место взорвётся, это если только Дискорд вырвется на свободу. И даже ты не настолько глупа, чтобы сделать это.

О, он действительно плохо меня знал.

— Значит… Дискорд. Как он вляпался в Химеру? Что у него за история? — тихо спросила я.

— Он своего рода проявление духа хаоса, но его магия… его способность творить дикую и непредсказуемую магию по желанию… является краеугольным камнем, на котором основана Химера. Извлекая его магический потенциал и стабилизируя его, мы смогли создавать постоянные магические эффекты, для которых в противном случае потребовалась бы армия единорогов. Не многие пони могли оценить или предположить, как флюкс повлиял на военные действия.

Я кивнула.

— Но он же опасен?

— Невероятно, — ответил Сангвин, но затем нахмурился. — Или, по крайне мере был. Увидев его таким… — он тряхнул головой. — Нет. Это, должно быть, какая-то уловка. Он из тех, кто старается обмануть других ради собственной пользы — я бросила на него косой взгляд, кто бы говорил. К сожалению, он неотрывно следил за набухающими «плодами» на копировальной машине.

— Но он может умереть? — осторожно спросила я. Его можно ранить, это уж точно.

— Я не уверен. Не в обычном смысле, конечно. Стреляй в него, обращай в камень, руби ему голову и он просто выскочит из-за друга, которого ты только что случайно убила, и хорошенько посмеётся над твоим поражением. Единственное вещество, с которым мы когда-либо сталкивались, и которое могло бы остановить его, это было особое метеоритное железо, найденное под городом. В самом деле, по самой своей природе оно противостоит Дискорду. Голденблад использовал это железо, чтобы поймать его, а Хорс обнаружил, что если заставить железо резонировать, выход флюкса увеличивается в десять раз.

— Но почему… я не понимаю, — он уныло посмотрел на меня и я пояснила, — Я стреляю в штуки, помнишь?

— Очевидно Стойл-Тек ужасно халатно отнеслось к твоему образованию, — пробормотал он, потом вздохнул. — Магические науки, страница 101, так… магия резонирует в широком спектре частот. Всё во Вселенной имеет собственный набор длин волн. В природе, большинство из этих волн безвредно сталкиваются друг с другом… как неподвижные, если хочешь, но разумные существа и некоторые магические организмы могут фокусировать эту магию с определёнными эффектами. Единороги создают новое, драконы извергают огонь, пегасы летают, земные пони копошатся в грязи, алмазные псы роют и тому подобное. У всех рас похожие рисунки частоты. Это твоя душа, можно сказать. Эти уникальные частоты более или менее фиксируются в определённом возрасте, и у пони это проявляется в виде кьютимарки. — он сделал паузу, пожевав губами, будто раздумывая, знаю ли я, что такое кьютимарка.

— Обозначающей наш особый талант — протянула я. — Это я знаю. Итак, всё во вселенной вибрирует, а потом?

— Это упрощение, но да. Обычно мало что происходит, в природе волны гасят друг друга. Но когда разумные существа начинают работать сообща, тогда частоты могут выравниваться в больших масштабах. Магическая сила одного пони, усиливает магическую силу других. Они создают новое и поддерживают друг друга. С другой стороны, они могут мешать друг другу, что ведёт к раздражению и гневу. Эти помехи высвобождают, как правило, небольшое количество энергии, которая кормит и поддерживает Дискорда. Но метеоритное железо из-под Хуффингтона гораздо с большей силой реагирует на резонансы других, оно разрушает их.

— Что? Но не ты ли сказал, что это то, что обычно и происходит в природе? — я нахмурилась, чувствуя, что я вернулась обратно в школу. Может хоть убийственно-умный пони-нежить сможет научить меня чему-то, что не удалось моим старым учителям.

— Затухание и разрушение — это не одно и то же. Волны всё ещё там, они просто не выражены. Но метеоритное железо не гасит их, оно каким-то образом исключает другие волны. Ты можешь творить любые заклинания, какие хочешь, но железо будет просто уничтожать магию, выделяя большое количество энергии, что оно и делает. Единственный способ повлиять на него хоть как-то, это использовать магию, которая вибрирует на точно такой же частоте, что и металл. У меня этого никогда не получалось… — сказал он, слегка хмурясь. — Оно ощущается… неправильно — донеслось от Сангвина, это звучало многозначительно.

— Это единственный способ?

— Ну… единственный способ, который я знаю. Я знаю, Тоттингеймер достаточно широко экспериментировал с металлом для Проекта Звездопад. Пытался сделать немагическое средство массового уничтожения. Ещё более мощное, чем наши величайшие мегазаклинания, или вражеские жар-бомбы. Это совершенно за пределами области моих знаний. Я всегда задавался вопросом, что же с ним случилось, он исчез совершенно внезапно. Вероятно Голденблад убил его — он поймал мой растерянный взгляд. — Наши жёны дружили.

— Он работал на НПЦ Айроншод, делал пистолет — сказал я. Сангвин уставился на меня, будто я ляпнула, что Троттенгеймер драил толчки.

— Пистолет? — уныло спросил Сангвин, будто не мог в это поверить. — Голденблад, имея лучшего исследования мегазаклинаний во всей Эквестрии… делал пистолет?

— Да, но это дьявольский пистолет. Вообще-то, это… понимаешь, не совсем пистолет. Это больше похоже на что-то вроде супербомбы, или чего-то, что производит взрыв в одном направлении. Я имею ввиду, она должна по идее взорвать меня или иметь огромную отдачу, но она использует магическое поле, чтобы я не улетела, как ракета — он смотрел на меня в замешательстве. — Что? Просто потому, что я не знаю основы всякой магической фигни, значит я не могу разобраться в чём-то вроде отдачи? — я потёрла подбородок. — Это был Проект Звездопад? Это ещё одно, о чём я ничего не знаю.

— В двух словах мегазаклинательное оружие. Грубоватая классификация, конечно.

Я нахмурилась.

— Почему это делалось не в М.Т.Н.? С какой стати Д.М.Д. этим занималось?

Сангвин моргнул.

— Я понятия не имею. В М.Т.Н. в течение многих лет обсуждали возможность использования мегазаклинательного оружия. Флаттершай, конечно, была категорически против этого. Она постоянно умоляла Твайлайт остановить исследования. Я полагаю, именно поэтому Зелье Вынужденной Трансформации так привлекало Твайлайт.

— Очень жаль, что зебры не обсуждали возможность, а сделали свои жар-бомбы. — пробормотала я угрюмо.

— Да. Это был один из величайших провалов контрразведки в истории. Никто не знает, каким образом информация попала в их грязные копыта, но как только это случилось, появление жар-бомб стало неизбежным. Потому и появился Проект Звездопад. Я понимаю, что ответственным пони были отданы приказы красть информацию. Когда это выяснилось, Голденблад стал публично призывать пони к прекращению огня, заявив, что война стала слишком опасной. Это едва не стоило ему директорства. — Сангвин покачал головой. — Луна хотела выиграть войну. Зебры хотели победить. Все пони попросту были слишком настроены на победу, чтобы волноваться о чём-то настолько «гипотетически-невозможном», как жар-бомбовый армагеддон.

— Ты не думаешь, что это Голденблад сливал им информацию, не так ли?

Сангвин отрицательно покачал головой.

— Зачем ему? С мегазаклинаниями под нашим контролем, мы могли бы систематически рвать зебр на куски. Передача этой информацию врагу, означала бы просто продлевание войны — он вздохнул и снова покачал головой. — Зебры преуспели в шпионаже. Роботы Робронко превратились в зебринские боевые машины. У них даже были разведчики, магически трансформированные в пони, глубоко внедрённые к нам в конце войны. Это было кошмаром для Стиля и Морали.

— Стиль? Почему Рэрити должна была заботиться о внедрённых зебрах? — нахмурилась я. — Разве не Пинки Пай этим занималась?

— О, она не занималась этим настолько очевидно, как Пинки Пай, но в Стиле работали мастера наблюдения и управления информацией. Никто не знал о происходящем в Эквестрии, больше чем Рэрити… возможно, за исключением Голденблада. Стиль постоянно фильтровал публикации, слухи, авторские работы, чтобы все пони продолжали работать вместе и сообщали о чём-либо подозрительном. Когда это нарушалось, она обычно урегулировала это, привлекая Министерство Морали, разбиравшееся с нарушителями.

Я нахмурилась, вспоминая, как Голденблад угрожал Рэрити, что может заставить её прикрывать его проекты. Как? Какие рычаги давления он мог иметь на пони вроде неё? Я тряхнула головой. Секреты и враньё. Закрыв глаза, я представила Эквестрию, как запутанный узел, где всё больше и больше стресса и напряжения, затягивающийся всё туже и туже. Пока в один момент что-то не обрывается… Голденблад сходит с ума? Был ли это он? Или это было что-то со стороны, что разорвало всё?

Что в Эквестрии могло заставить Голденблада пытаться получить оружие вроде Причуды? Он не был солдатом. Зачем ему нужно было что-то, способное вместить разрушительное мегазаклинание?

Нет, не просто мегазаклинание. Переносное мегазаклинание. Мегазаклинание, подвластное даже одиночному пони, убивающее и самого стрелка. Голденблад показал Твайлайт происхождение флюкса, чтобы попытаться убедить её отказаться от дальнейшего расследования… но зачем ему это было нужно? Твайлайт была откровенно шокирована, обнаружив источник, если бы Голденблад хотел, он мог бы морочить её ещё несколько месяцев. Или даже лет. Если бы он умер, докопалась бы Твайлайт до истины когда-нибудь, или Дискорд был бы погребён под ворохом бумаг Д.М.Д.? Он сделал выбор и показал ей. Возможно, он поступил так, потому что хотел остановить её «аликорнов проект» и не видел другого способа сделать это, или это было чувство вины за Сады, или что-то ещё, совсем другое?

Может быть, он планировал что-то такое, что привело бы к его собственной смерти… только до этого его арестовали и приговорили к казни?

Против кого тебе нужен был такой пистолет как Причуда? Против Луны? Селестии? Дискорда? Может против дракона? Спайка?

— Уф… почему со всей этой дрянью не могут разбираться умные пони? — захныкала я, постукивая копытом себе по голове. — Это же так просто… умные пони разбираются со всем этим загадочным дерьмом и говорят мне куда стрелять, я стреляю, мы победили! И потом отмечаем это бутылочкой Дикого Пегаса. Это не должно быть так уж сложно!

Бу уткнулась головой мне в бок и посмотрела на меня своими широко распахнутыми, бессмысленными глазам и чуть улыбнулась. Я моргнула в замешательстве, и она снова ткнулась в меня.

— Чт… что ты хочешь, Бу? Проголодалась? — я взялась доставать очередной тортик, но она только снова подтолкнула меня. Наконец, я вздохнула. — Прости, я не знаю, чего ты хочешь… — я потянулась, чтобы взъерошить её молочно-белую гриву и она закрыла глаза, сопя и улыбаясь. Я перехватила взгляд Сангвина, глядящего на меня. — Что? — спросила я, застигнутая врасплох, пока я чесала её за ушком.

— Ничего. Я пытаюсь построить гипотезу, почему она так отличается от других пустышек — он потирал подбородок, прищурившись. — Может она где-то вляпалась во флюкс, я полагаю, хотя это повлекло бы серьёзные физические изменения. К тому же она выглядит на несколько недель старше остальных пустышек.

— Ты не должен говорить о ней так, будто она какое-то животное, — сказала я, продолжая её почёсывать. Она улеглась рядом со мной, положив голову мне на плечо. — Может она просто сообразила, как выживать?

— Она — животное, Блекджек. И, соответственно, неразумна. Пустышки умрут от голода, если их не кормить — он со вздохом покачал головой. — Кстати, говоря о пустышках… похоже, наши почти закончены. Если ты не возражаешь, я, с твоего позволения, соберу необходимые тебе органы и обработаю их для хранения и транспортировки. Насколько я помню, твоя кобылка подверглась воздействию хлора? Это предполагает новые лёгкие и замену глаз. Если поражение серьёзное, то возможно потребуется и пересадка кожи. Было бы проще транспортировать части, чем вести с собой троих пустышек.

— Троих?

— Да. Для твоего друга там, для твоей кобылки и для тебя самой — он указал на мешок, висящий рядом с оливковой сумкой. Он… действительно несколько отличался от остальных белых, возможно он был чуть более бежевый и розоватый,чем другие. — Похоже, что загрязнение в крови предоставило тебе запас.

— Запас? Ты сделал мою копию? — я разинула рот. — Мне не нужны никакие запасные части! — я уставилась на него, готовая начать разгром. Неужели он рассчитывал, что я поверю, будто создание такого резерва для меня произошло случайно?

— Ты бы взглянула в зеркало, прежде чем так говорить, — прохрипел он. — Я знаю, что у тебя вообще-то есть какой-то встроенный талисман регенерации, но все эти шрамы… и что она будет делать, когда начнёт отрезать броню от твоей… ну… поверь мне. Тебе понадобятся несколько запасных полос кожи.

Я представила, как Глори будет добывать органы из кобылы… это было не очень приятно.

— Ладно. Упакуй всё, что, по твоему мнению, может ей понадобиться — я нахмурилась. — Насколько сложно осуществить пересадку?

— При наличии благоприятных для исцеления условий и автодока, не сложно.

— А ты сохранил эти благоприятные для исцеления условия, когда разгромил Медицинский Центр Флаттершай? — спросила я в ответ?

— Пожалуйста… может я и монстр, но к Флаттершай я не испытывал ничего, кроме уважения. Мы сняли охранников у входа и двинулись дальше, — ответил он. О, и это всё? Внезапно, оранжевый мешок прорвался и на грязный пол вывалилась покрытая слизью оранжевая кобыла. Липкая грязь, покрывающая её тело, быстро высохла и кобыла осталась тупо сидеть на месте.

Сангвин замер, а затем, полностью забыв про меня и Бу, медленно приблизился к ней.

— Санфлауэр… — прошептал он, протянув своё, выглядевшее обваренным, потрескавшееся копыто к её жёлто-оранжевой гриве, убирая пряди с её лица. Дрожащими копытами он прижал её гриву к своим губам, издавая придушенные звуки. Он делал это снова и снова, покачивая её голову.

Сангвин плакал, насколько он мог плакать.

— Прости меня. Прости, что не исправил это раньше… Прости, что не смог спасти тебя… — прохрипел он, содрогаясь всем телом и потянувшись вперёд, чтобы обнять её. — Прости меня, любимая. Мне так жаль — но от оранжевой единорожки не было и намёка на прощение. Ни успокаивающей улыбки. Никакого ответного жеста. С тем же успехом он мог бы просить прощения у куклы.

Раздался ещё один взрыв… и ещё один. Они звучали ближе. Мгновение спустя лопнул оливковый кокон, извергнув на пол Скотч Тейп. Я бросилась к ней, но она даже не взглянула на меня. Тут лопнул и белый кокон, и моя копия шлёпнулась передо мной, приземлившись Скотч на голову. Так она и уселась, моргая, но не глядя по сторонам.

Я таращилась на неё некоторое время, глядя, как исчезает покрывающая её магическая слизь. Она выглядела… здоровой. Совершенно. Я конечно понимала, что того же нельзя сказать обо мне. Ни порчевых мутаций, ни киберимплантов, ни шрамов, ни брони, вплавившейся в её кожу… Святая Селестия, останется ли здесь что-нибудь от меня через месяц? Я оторвала от неё взгляд, пытаясь прогнать эти опасения и страхи.

— Мы отправимся в Город Дружбы… может даже в Тенпони, если я снова стану смертным! Ты будешь в безопасности. Ты будешь здорова. Я обещаю, Санфлауэр. Я обещаю, — хрипел гулль, уткнувшись лицом ей в грудь. — Обещаю… — прошептал он. Раздался очередной взрыв.

— Эм… Сангвин… может тебе стоит… эм… пойти уже и сделать то, что ты собирался? — спросила я, не глядя на копии себя и Скотч. Я и вправду хочу представить себе, что он будет делать с ними, когда добудет нужные нам «части»? Успокойся, Блекджек. Твоя копия для Сангвина бесполезна. У него имелась кровь Министерской Кобылы, почище, чем моя, и она не смогла заставить ЭП-1101 работать. И пустышка тоже не сможет.

— А… Ах, да. Я пойду и позабочусь об этом. Консервирующий талисман будет держать ткани жизнеспособными в течение одного-двух дней. Это та же технология, что используется в стазис-коконах. Только не слишком затягивай с возвращением к твоему другу, — бормотал он, дёргая наши со Скотч копии за гривы. Покорную «меня» повели на убой.

Мне очень, очень не нравилось это место.

Я почувствовала копытами очередной взрыв.

— Крупье? Крупье? Ты меня слышишь? — спросила я, оглядываясь вокруг. Ничего. Ух, ненавижу ждать! Мне хотелось найти П-21 и остальных, хотелось убедиться, что Сангвин не пытается как-нибудь повеселиться с моим телом. Вместо этого, я только вздохнула и почесала Бу за ушком, в то время как армия роботов прогрызала себе путь к этому месту.

Оставшиеся три пустышки шлёпнулись на пол одна за другой. Я нашла удлинитель в подсобке и медленно повела их в комнату слияния. Они просто тупо стояли, моргая и оглядываясь.

— Блекджек! — заверещала вбежавшая Рмпейдж, её шкура была подпорчена, и силовые копыта закоптились. — У нас большие проблемы. Скажи мне, что ты уже закончила — следом за ней появились П-21 и Психошай.

— Мы израсходовали все жар-яйца кроме одного и они привели робота, который просто пропиливает перед собой путь сквозь всё подряд. Они прогрызлись сквозь двери, так что мы свалили.

Я спросила:

— Сколько у нас времени?

— До того, как всё здесь будет ими кишеть? Двенадцать минут… возможно? — ответил П-21, оглядываясь назад, откуда они пришли. — Мы заманили их в крыло безопасности. Сейчас они разбираются с ним. Раздаточная уже полностью потеряна. Сейчас они, наверное, прорезают путь в разборочную.

— Куда? — я ахнула и бросилась вслед за Сангвином. У меня не было времени на объяснения, пока я неслась обратно в помещение с окровавленными столами. Едкий дым заполнял комнату, идя от дальней двери, где радужный луч прорезал круг в толстом металле. Я видела целые тела на кровавых столах… по большей части целые тела… одна, выглядевшая освежёванной единорожка, всё ещё дышала. Ладно… внезапно вся эта затея с запасными частями перешла из разряда «то, что мне нужно» в «какого хрена!» Он содрал шкуру с моей копии живьём! Я пыталась придумать какой-нибудь способ убить «себя»… Психошай могла бы позаботиться об этом, так ведь? Перво-наперво. Возле стола было два окровавленных белых ящика. — Возьми их, П-21! — крикнула я, указывая на белые ящики. У них имелись лямки, которые он накинул на шею. Не идеально, но я решила, что пусть лучше они будут у него, чем у Психошай.

— Где Сангвин? — крикнула Психошай, пролетев в центр комнаты. Я была рада, что огромная мантикора убралась.

— Воссоединяется со своей семьёй, — прокричала я в ответ, указав копытом через дверь, на стазис-коконы для разнокалиберных пони. Сейчас бы самое время сказать ей о… может Рампейдж сможет это сделать? Тут мы услышали кобылий крик, переглянулись и бросились внутрь.

— Санфлауэр! Это же я! Трублад! Я здесь, чтобы спасти тебя! Чтобы спасти тебя! — отчаянно рыдал гулль, пытаясь удержать отбивающуюся кобылу. Она выглядела не намного лучше, чем гулль, её оранжевая шкура была запятнана и выглядела обожжённой. Рядом с коконами лежали три давно отброшенных жёлтых костюма химзащиты. В двух других коконах лежала пара жеребят. Один единорожек свернулся в позу эмбриона и пристально смотрел широко раскрытыми глазами. Другой плакал и звал маму с папой. Они выглядели не намного лучше.

— Уйди от меня! Отойди! — она кричала и лупила его копытами. — Трублад! — выла она. Что она испытывала, прождав два столетия?

— Мэм! Прошу вас! Он пытается помочь вам! — крикнула я. Она взглянула на меня и испустила новый крик ужаса. Взбрыкнув всеми четырьмя копытами сразу, она сбила его с ног и выпрыгнула из кокона. Она кашляла и хрипела, но истерика дала ей силы бороться и спасаться бегством.

К сожалению, мы были самыми безопасными вещами в этом месте.

Она леветировала к себе свернувшегося жеребёнка, трясущегося в шоке, а другой сам прыгнул к ней. Вместе они побежали к двери, зовя Трублада и их папу. Затем они увидели Рампейдж и П-21, тащащего две кровавые коробки, и резко остановились.

— Привет, — сказала Рампейдж, помахав искрящимся силовым копытом. П-21 кивнул, чуть приподняв шляпу. Санфлауэр только хватала ртом воздух, медленно обходя их. Её дыхание становилось всё более прерывистым, из уголка рта показалась кровавая пена.

— Санфлауэр! Мы здесь, чтобы помочь тебе! Прошу! — жалобно стенал Сангвин. — Я люблю тебя! Пожалуйста! — умолял он. Парящая там Психошай только отвернулась, сжав веки. Её копыта дрожали.

— П-21, всади ей дротик! — попросила я, у нас не было времени на пустую болтовню. Но синий жеребец посмотрел на громоздкие контейнеры и на свои седельные сумки, и подарил мне вопросительный «как именно я должен это сделать?»-взгляд. Троица проскочила мимо него в комнату отбора органов.

— Ох, ради любви всех… — зарычала я, когда мы бросились за ними. У нас не было на это времени. Я не представляла, было ли у нас время, чтобы слить хотя бы одного из их семьи такими темпами. Насколько я помнила, для слияния василиска и пони требовалось не много времени, но не потребуется ли нам больше единорогов? Или может они модернизировали процесс слияния? Я ворвалась в разборную и застала кобылу просто сидящей там и в шоке смотрящей на кровавые столы.

— Послушайте, вам нужно успокоиться…

— Не подходи! — рыдала Санфлауэр, крепко обнимая жеребят. — Трублад! Где ты, Тру?! — причитала она. Я посмотрела на дверь… радужный луч дошёл почти до конца.

Вдруг стекло, отделявшее комнату с коконами от разборочной, разлетелось вдребезги и влетевшая через него Психошай набросилась на рыдающую Санфлауэр.

— Ты тупая пизда! — зарычала жёлтая кобыла. — Это и есть твой Трублад! Вот он! — сказала она, указывая копытом на гулля. Она дрожала, стиснув зубы и зажмурившись, слёзы текли по её щекам. — Он двести лет боролся, чтобы вернуть тебя и вылечить тебя, и тебе насрать на это! Он так чертовски сильно любит тебя! Больше всех! Так что угомонись нахрен… позволь ему помочь тебе… и… и… твоей семье.

Санфлауэр пару секунд, моргая, таращилась на Психошай и затем, закашлявшись, перевела взгляд на гулля.

— Тру? Это… действительно… ты?

Психошай отлетела в сторону, отвернувшись от этой сцены. Я не могла винить её.

— Санфлауэр… — Сангвин вздохнул… и на мгновение он перестал быть монстром. Он был просто пони, старым, усталым и отчаявшимся пони, очнувшимся после долго ночного кошмара. Быть может он не заслужил это, может он получил это счастье чужими страданиями и кровью… но он получил его.

Затем дверь поддалась. С оглушительным лязгом стальная плита упала внутрь комнаты, заставив нас замереть и в помещение вкатилось четвероногое, радужно-окрашенное чудовище. Оно было почти таким же большим как танк, с которым мы сталкивались раньше. Лучевая пушка повернулась к нам, поблёскивая и вспыхивая, пока на другой его стороне жужжал пулемёт Гатлинга, по размерам более подходящий для стрельбы гранатами, чем пулями.

Когда ты увидишь Ультра-Стража, ты поймёшь, что это он… а потом ты умрёшь.

Радужный луч рассёк Сангвина по диагонали и я магией отдёрнула его назад, чтобы не дать ему превратиться в магический пар. Я понятия не имела, как мой рог только что провернул это без того, чтобы вспыхнуть, как пятиваттная лампочка, но у меня не было времени разбираться с этим. Я побежала, пусть немного, но паникуя.

— Ходу! Ходу! Назад в комнату слияния! — заорала я. Рампейдж и П-21, не теряя времени, бросились спасаться. — Быстро в хранилище! Там туннель, ведущий наружу!

С Санфлауэр была другая история. Она с ужасом смотрела на машину, прижимая к себе детей. Я пыталась удержать Сангвина, но он вырывался. Гулль рванулся вперёд к своей семье и Ультра взял его на прицел своего Гатлинг-гранатомёта, упреждая его движение. Я протянула копыто в бесполезном жесте, как если бы я как-нибудь магически могла утянуть их всех в безопасное место. Но я не могла. Я ничего не могла сделать.

Гранатомёт начал стрелять, с менее чем секундным запаздыванием последовали взрывы. Время для меня замедлилось, будто в З.П.С, когда Сангвин обнял Санфлауэр. По крайней мере в этот момент они были вместе.

Затем жёлтая вспышка рухнула и крепко схватила его. Крылья подняли, потащили и рванули Сангвина прочь, когда микрогранаты накрыли его семью. Мгновенно, просто мгновенно они взорвались в облаке осколков и превратились в три окровавленных кучи.

Сангвин смотрел вниз, удерживаемый парящей Психошай, а затем закричал, издав звук, какой может породить только глотка нежити. В нём не было ни слова, это была одна рваная нота, переполненная отчаянием. Я никогда раньше не видела, как гулль становится диким, но я была уверена, что это происходит именно так.

Психошай и я помчались назад. Пегаска боролась с дико отбивавшимся гуллем. Я увидела Крупье, стоящего рядом с дверью, ведущей в камеру слияния, и крикнула: «Закрой дверь!», как только мы проскочили внутрь. Дверь немедленно зашипела, две горизонтальные створки двинулись к центру, когда Ультра покатил за нами. Он выстрелил радужным лучом в стену с закрывающейся дверью и послышался механический визг покорёженного металла. Дверь замерла, оставив щель, шириной в копыто. Ультра принялся медленно резать и отгибать металл.

— Сангвин, пожалуйста! — просила Психошай, пытаясь совладать со смертоносным неупокоенным монстром. Он изрыгнул на неё ядовитый розовый поток и она едва увернулась. — Они тебе не нужны! Ты можешь начать новую жизнь со мной! Пожалуйста! — упрашивала она, отступая. Гуль только зашипел, вбирая в себя воздух… Она закрыла глаза, её жёлтая шкура пошла пятнами в местах, где её обожгло его дыхание.

Но Сангвин больше не смотрел на неё. Гулль уставился на четыре копии. На себя и свою семью. Позабыв про Психошай он направился к ним, его глаза были широко раскрыты и затуманены. Он сел, глядя на на них, четверых. Бу, оставив их, присоединилась ко мне, взглянув в замешательстве и толкнувшись головой мне в плечо.

Я медленно приблизилась к Сангвину, и сглотнула.

— Сангвин… — но он не отвечал. Он просто смотрел на четыре копии, пони, потерявший всё. Ещё один пони, высосанный досуха этим ужасным местом. Как бы сильно я не ненавидела его, я почувствовала к нему жалость.

— Блекджек! — закричала Рампейдж, выбегая из копировальной. — Мы влипли! Хранилище заполнено роботами. Их сотни! Я так много никогда не видела!

Вот и выбрались отсюда…

Дверь в разборочную медленно поддавалась, по мере того как Ультра прорезал себе путь внутрь. Я взглянула на Сангвина, смотрящего на копии и игнорирующего рыдающую Психошай.

— Трублад… — мягко позвала я.

— Мы были такой замечательной семьёй. Мы хорошо смотрелись, не правда ли? — прошептал он. — Сандалвуд… — он указал на карамельного жеребёнка, затем на коричневого. — И Махогани… Санфлауэр не позволила мне дать ему имя, как-либо связанное с кровью — он хмыкнул, качая головой. — Они такие сильные, умные мальчики.

— Прямо как их отец, — ответила я.

Он решительно покачал головой.

— Нет. Лучше, чем их отец. Намного лучше…

— Я сожалею, что всё так вышло, — сказала я тихо.

— Я должен поговорить с тобой… рассказать тебе, почему. Я не должен был… делать то, что я сделал. Не так… — сказал он хриплым шёпотом, словно призрак.

— Я должна была дать тебе шанс рассказать мне, — ответила я. — Трублад… мы должны выбираться отсюда. Железнодорожная линия отрезана. Итак, тот путь через зону безопасности и спасательный туннель Флима и Флема. Здесь есть другой выход?

Он не ответил. Но потом тихо сказал:

— В производственной есть шахта, идущая вниз. Там был трубопровод для флюкса… он ведёт в красный туннель. Там лифт… Ты можешь выбраться этим путём… я полагаю. — он сделал паузу и тихо пробормотал, — Такая славная семья.

Я смотрела на него, как он любовался копией своей потерянной семьи. Если бы я попыталась заставить его идти, как пыталась Психошай, я получила бы только разбушевавшегося, дикого гулля. На тот момент, оставалось сказать только одно.

— Прощай, Трублад. — но он не ответил. Я подозревала, что он больше не произнёс бы ни слова. Это заняло два столетия, но в конце концов Хуфф получил и его.

Я направилась к остальным, пока Ультра отковыривал дверь, как крышку с банки Готового Обеда. Ухватив Психошай за гриву своими замечательными пальцами, я потащила её прочь, когда она начала вырываться.

— Нет! Нет! Возьмём его с собой! Не оставляй его просто так! Он — это вся моя семья! Пожалуйста! — кричала она, борясь со мной. Мы проскочили в копировальную как раз тот момент, когда Ультра пробил себе путь в комнату слияния. Я кивнула Крупье, как только мы достаточно отошли от двери. Радужный луч прорезался через щель, а затем дверь захлопнулась и заблокировалась.

Психошай вырвала гриву из моего захвата и замолотила копытом в запечатанную дверь.

— Сангвин! Сангвин! — снова и снова вопила она, затем рухнула, рыдая и прижимаясь щекой закрытым створкам. — Пожалуйста…

Появившееся вишнёво-красное свечение и последовавшее за ним радужное искрение обозначили, что Ультра-Страж продолжил своё преследование. Очевидно, он не угомонится, пока мы не будем мертвы.

— Идём, — сказала я. — Сангвин сказал, здесь есть путь через производственную.

— Оставь меня, — тихо отозвалась Психошай.

— Нет, — ответила я. — Я достаточно оставляла пони умирать. — я хотела сказать, слишком. — Семья Сангвина не заслуживала смерти… не такой… не через два столетия, проведённых взаперти, в кошмаре, из которого они не могли выбраться. — Охрана спасает пони.

— Захлопни пасть, ты, тупая, самодовольная маленькая пизда. Ты не спасла его! Я тебя… — начала она, когда дротик, с мягким «пффт», воткнулся ей в бок. Её жёлтые глаза расширились, она начала заваливаться. — Грёбанная… пизда… — и она обмякла.

Я оглянулась на Рампейдж, удерживающую во рту духовую трубку. П-21, закатив глаза, сказал:

— Я знаю, что тебе, наверное, хотелось какой-нибудь слезливой задушевной беседы, прежде чем ты победишь и снова убедишь её жить, но нам действительно пора идти!

Я забросила Психошай к себе на спину и мы отправились в обратный путь на мостик. Я взглянула вниз на пустышек, так и стоявших вокруг в тупом забвении. Инстинкт толкал меня спасти их… но я не могла. Бу, по крайней мере, была достаточно сообразительна, чтобы следовать за мной. Я должна была бы увести и остальных и я не видела способа, каким я могла бы вести целое стадо лишённых разума пони. Я рванула вдоль мостика обратно в производственную. Всё, что нам было нужно, это спуститься в шахту и избежать этого… Розового облака.

Я уставилась на завихрения газа, поднимаемые медленно движущимися в нём роботами. Мой Л.У.М. показывал десятки меток и временами я замечала вспышки света на их куполообразных головах, или глазах, когда они двигались под нами сквозь ядовитое облако. Мы отступили к центральной колонне так, что перекрученная статуя Дискорда была позади нас. Здесь бежать было некуда. Я взглянула вниз, но не смогла разглядеть и намёка на шахту в кружащимся розовом тумане.

— Дело плохо, — пробормотала я.

— Я бы сказал. У меня совсем закончился попкорн — пробормотал Дискорд. — Я имею в виду, раз уж это последнее шоу, что я увижу перед смертью, мне хотелось бы по крайней мере насладится им как следует.

Я посмотрела на статую в ужасном отчаянии.

— Ты можешь сделать что-нибудь?

Дискорд помолчал.

— Ну… даже не знаю. В лучшие времена я превратил бы роботов в заводные игрушки и, засосав это облако через одну ноздрю, кайфанул бы от этого… но теперь, я действительно не знаю. — его тон стал презрительным. — Хотя, чего я удивляюсь. Пони освобождают меня, потому что я им нужен, чтобы спасти их няшные-поняшные задницы.

— Так ты говоришь, что ты скорее предпочёл бы остаться в ловушке и сдохнуть, чем помочь нам? — мрачно спросил П-21.

— Нет, я бы предпочёл, чтобы вы освободили меня. Тогда я бы превратил вас в камень, поставил на улицу и позволил бы вам наслаждаться голубиным дерьмом на ваших головках в течении тысячи лет, — пробурчал Дискорд.

— Уверена, что голуби уже вымерли, — заметила Рампейдж.

— О. Ну. От этого чуть легче. Хотя я, возможно, мог бы вернуть их обратно. Вы не сможете получить исчерпывающий опыт от обращения в камень, без докучающих вам птиц. — сказал он.

— Мы в любом случае не можем освободить его, — сказал П-21, указывая на взрывчатку на колоннах. — Как только он освободится, эти штуки взорвутся.

— Я полагаю, я мог бы попробовать съесть их, как горячие тамале, но от острой пищи меня пучит, — предложил Дискорд неохотно.

Я посмотрела на облако, а потом снова перевела взгляд на предупреждающие знаки. Одно объявление выделялось. «Активируйте водяную промывочную систему». Я всмотрелась в тускло освещённый потолок и заметила сотни разбрызгивателей, покрывающих его поверхность.

— Крупье! Как я могу активировать водяную промывочную систему? — ух, опять он исчез. Я знала, что он не моя галлюцинация, тогда почему он опять скрывается?

Придётся искать самой.

— Я пойду вниз. Приготовьтесь, как только облако будет смыто, мы окажемся на виду у этих роботов, — сказала я, опуская одурманенную Психошай рядом с П-21. Тут я нахмурилась… когда я найду, то, что нужно, мне придётся пошевеливаться. П-21 нёс ящики. Рампейдж, пока она пребывает в своей уменьшенной форме, не сможет нести Психошай или Бу. Я взглянула на кобылу-пустышку и вздохнула. Я очень надеялась, что это сработает.

— Бу… мне нужно, чтобы ты послушала. Я спущусь туда ненадолго. Ты должна идти с Рампейдж и заботиться о Психошай. Хорошо? Ты сможешь сделать это для меня?

Она моргнула, с любопытством склонив голову и рыгнула. Я застонала. Мы были обречены.

— Не волнуйся, БиДжей. Я постараюсь всё ей объяснить, — сказала Рампейдж и нахмурилась. — Ты точно уверена, что не хочешь, чтобы мы рискнули и пошли с тобой? Я могла бы…

— Рампейдж, эта розовая дрянь превратит твою плоть в жижу. Ты хочешь рискнуть и превратиться в каплю прилипшей к полу розовой жвачки? Нам сейчас нечем по-быстрому испепелить тебя. Я уже итак вплавилась в свою броню и у меня есть металлические ноги. — я повернулась и принялась копаться в своей седельной сумке, чтобы вытащить оттуда изолирующий шлем. Я не представляла, как вещи, вроде этой, помещаются у меня в сумке. Я надела шлем. Воздушный талисман выглядел сломанным, хотя… я постараюсь действовать быстро. — Будьте готовы выдвигаться, как только увидите туннель.

— Мы будем готовы. Но, Блекджек, как на счёт ХМА там, внизу? — мрачно спросил П-21.

— Медленная, вероятная смерть от ХМА или быстрая и гарантированная от роботов? — это был риторический вопрос и я рысью направившись к лестнице, ведущей вниз, в розовое облако. Немедленно мою шкуру начало покалывать там, где газ проникал через дыры в защитном костюме. Ох, точно, те дыры. Мне повезёт, если я дотяну до того времени, когда воздух будет на исходе. Моего телекинеза едва хватало, чтобы поднять револьвер, так что у меня оставались только мои четыре копыта.

Розовый туман закручивался вокруг меня, пока я пробиралась в проходы между техникой. Здесь что-то порождало его, или весь этот туман — результат того, что Сангвин жил здесь внизу много лет? Я полагаю, это не имело особого значения в долгосрочной перспективе.

— Несанкционированный нарушитель-зебра, — протрещал голос позади меня и я обернулась, когда малиновые лучи полоснули меня по заду. Я едва могла видеть светящиеся глаза, но это выглядело достаточно близко. Опёршись на передние ноги, я ударила назад с такой силой, что голова протектопони взорвалась, в брызгах искр и осколков. Как только он завалился набок, ещё больше малиновых лучей вспыхнули надо мной. Я нырнула в другую сторону, уже чувствуя одурманивание от яда, постепенно просачивающегося внутрь.

Мне нужно найти вентиль, рычаг, кнопку… что-нибудь, что можно использовать, чтобы смыть флюкс. Я не могла даже сказать, в какой стороне находится стена. Бочки флюкса были составлены в опасные, протекающие колонны и стопки, и даже навалены поверх оборудования. Некоторые из них, казалось, впитывали в себя яд, и жидкость, вытекающая из них меняясь от грязно-радужного до почти кровавого цвета. Я ничуть не хотела выяснять, что она может со мной сотворить.

— Остановитесь и будете испарены! — прогудел голос, когда я метнулась вверх, на транспортёрную ленту. Из тумана вылетела ракета и я на одних рефлексах прыгнула в сторону. Я сама себе удивилась, что мне удалось сделать полный бэкфлип и устоять при посадке, оказавшись прямо перед робо-стражем, когда ракета взорвалась позади меня. Три бочки стали заваливаться рядом со мной, расплёскивая вредные магические отходы. Стоя на задних ногах, я передними поймала бочку и швырнула её к большой машине. Пулемёт Гатлинга замурлыкал, и бочка взорвалась, поливая робота розовой слизью. Он немедленно стал превращаться в жижу из ржавого месива.

Ладно. Я совсем, совсем, совсем не хочу почувствовать эту дрянь на себе!

Из тумана появились ещё четыре протектопони, шагая прямо по жиже, не обращая внимания на ржавчину, начавшую пожирать их металлические ноги, они открыли огонь энергомагическими лучами, пытаясь сжечь меня. Я откатилась под транспортёр и когда роботы приблизились, толкнула в их сторону ещё три бочки. Как только они перенесли огонь на движущиеся объекты, я побежала в другую сторону.

Мою спину ужасно жгло. Я была совершенно уверена, что если бы спустилась сюда без защиты, то сейчас бы уже стала розовой жвачкой. Роботы приближались, а я всё ещё не нашла способа управления разбрызгивателями! Я уже не представляла, где находится лестница, ведущая из этого тумана и моё дыхание становилось всё более медленным и тяжёлым.

— Несанкционированное присутствие. Уничтожить! — прогудел робо-страж из розового тумана, посылая в мою сторону новую ракету. Я едва не врезалась в землю, как раз во время, чтобы он промахнулся и взрыв осыпал меня кусками бетона. Я посмотрела, на кратер, оставленный ракетой в стене… и затем на большую трубу и вентиль рядом с отверстием. Надпись над вентилем гласила «Экстренная система слива воды» и я с воплем бросилась к нему, схватила копытами и начала поворачивать.

Ничего. Я зарычала от напряжения, слыша, как позади приближается робот. Потом я заметила на вентиле небольшую табличку.

«Не работает».

— Да я их поубиваю! — заорала я на маленький жёлтый знак. Ладно, пусть технически мне пришлось бы вернуться в прошлое, чтобы осуществить это, но оно бы того стоило! Робот выпустил очередную ракету и я нырнула в сторону как раз вовремя, перед тем как она разнесла другой кусок бетонной стены.

Я видела, как Рампейдж вкопытопашную сходилась с робо-стражем, но у неё-то была супер-сила и бессмертие. Я бросилась сквозь розовую мглу по направлению к роботу, и его многоствольный пулемёт замурлыкал, посылая ко мне очередь металлической смерти. Когда робот стал более-менее виден, я оставила его слева от себя и вскочила на конвейерную ленту, продолжая сокращать дистанцию.

— Я сегодня достаточно возилась с дерьмом! — заорала я, врезаясь копытами в его металлическую голову. Робот в ответ покачнулся и ударился в стоящую технику, чуть не раздавив меня. Затем он дал задний ход и протаранил механизмы справа. Я могла только покрепче держаться. Здесь нужно было что-то более существенное…

Ох, это будет хреново…

Я вдохнула поглубже, снова сбросила шлем и мой рог засиял. Нормальный пони постарался бы задержать дыхание, но мне срочно нужно было заставить работать эти разбрызгиватели.

— П-21! Гранаты! — закричала я во всё горло и изо всех сил швырнула шлем вверх свободным копытом, пока остальными цеплялась за свою дорогую жизнь.

Забавно, если бы на мне была шляпа П-21, вокруг не было бы ядовитого газа и если бы не армия роботов-убийц за мной, это было бы довольно весело.

Одна секунда, ничего. Две секунды… ничего. Три секунды… да ёб твою… и тут я услышала, как что-то с металлическим стуком ударилось позади меня, и бросилась на технику слева от себя, используя ускорение робота, чтобы отпрыгнуть подальше. Последовало три взрыва от гранат, выпущенных П-21, и я знала, что робот превратился в металлолом. Ну, по крайней мере он теперь мог только слабо потрескивать. Похоже, он не скоро поднимется…

И не только он… я почувствовала, что моё ухо приклеилось к полу, а потом ощутила, что оно растянулось, как ириска, когда я поднялась на копыта. Шатаясь, я поплелась к стене с той трубой и тем проклятым вентилем. Сжав его пальцами, я начала поворачивать. Я чувствовала, что мои губы разжижаются, и боялась закрыть глаза, потому что не была уверена, что смогу потом открыть их снова. Сильнее! Крути сильнее! Давай! Будь сильной! Будь непоколебимой! Я чувствовала, что маленькая оранжевая пони во мне не позволит какому-то дурацкому вентилю помешать мне спасти своих друзей.

Я чувствовала, что мои механические и органические части начинают двигаться, будто первые собирались соскользнуть с последних. Не вдыхай, Блекджек. Как хочешь, но… не делай этого! Просто крути это проклятое колесо. Даже такая тупая дерьмовая пони как ты, может сделать это без чёртова вдоха… да?

Из под моих копыт послышался скрежет, а затем вентиль вдруг провернулся. Сразу же в трубе послышалось громкое бульканье, и сверху раздался громкий свист воздуха, который скоро сменился шипением воды. Поток хлынула на меня и я, стоя под струями, сделала болезненный вдох через нос. Вода шла розовыми пятнами, пока бесчисленные разбрызгиватели заливали пол в этой части цеха.

Я попыталась открыть рот… но не смогла. Проведя копытом по губам, я почувствовала только сплошной, гладкий лоскут кожи.

Дерьмо… дерьмо, дерьмо, дерьмо…

Был только один выход. Я левитировала меч и медленно провела лезвием вдоль своего рта. К счастью, я смогла удержаться от крика до того, как разрез был закончен. Какое-то время я могла только стоять там, под струями, дышать и кровоточить.

К сожалению, роботы не собирались давать мне передышку. Разбрызгиватели очистили воздух от розового облака, но теперь роботам стало легче заметить меня. Я подняла взгляд на потрясённые лица П-21 и Рампейдж, и проследовала взглядом вдоль мостика, пока не увидела, где от него спускалась лестница. Как, чёрт возьми, я проделала весь этот путь досюда? Я возвращалась через поток, всё ещё чувствуя себя паршиво, отравленная вода поднималась у моих ног, пока я бежала вдоль рядов конвейеров, когда трое протектапони начали сыпать вокруг меня пучками малиновых лучей.

— Ладно, это уже перебор, — пробормотала я, изо всех сил стараясь держаться пониже… и повыше над поднимающейся ядовитой розовой водой. Я взглянула через край на робота, стоящего на противоположной стороне. Удачно метнув бочку, мне удалось искупать машину в радужной грязи.

Протектапони заискрился и вспыхнул, потом осмотрелся вокруг. Он притронулся копытом к своей щеке.

— Боже мой! Я вдруг обрёл чувствительность! У меня есть надежда! Мечты! Судьба!

Два других робота повернулись к удивлённой машине:

— Ошибка! — и начали поливать его своими алыми лучами.

Он драматически воздел свои копыта:

— О, боги, я умираю! — и взорвался. Ну… это было не совсем то, чего я ожидала, но это достаточно отвлекло роботов, чтобы я смогла добраться до лестницы.

— Хороший бросок, — сказала я П-21, но он просто уставился на меня. Я спросила: — Кто-нибудь видит шахту? — о, святая Селестия, рот болел! Они в ужасе таращились на меня, — Да, я выгляжу, как дерьмо! Я чувствую себя как дерьмо! Вы видите путь вниз?!

— Вон там, вроде бы, — сказала Рампейдж, указав через поток на лестничную клетку, спускавшуюся к основанию цилиндра. Сейчас шахта действовала, как водосточная труба. Разбрызгиватели уже достаточно размыли розовое облако, чтобы я смогла рассмотреть ту сторону производственного цеха.

Это значило, что и небольшая армия роботов, могла видеть меня оттуда.

Мы резко пригнулись, спасаясь от малиновых лучей и очереди из минигана. Даже Бу сообразила рухнуть на пол. Я видела, что Рампейдж пристроила боевое седло на бледную кобылку и придерживала провод, подсоединённый к нему, навроде поводка. Психошай была привязана к спине пустышки. Я взглянула на П-21.

— Ладно. Скажи мне, что у тебя ещё остались жар-яйца.

Он порылся в сумке и вытащил мерцающий тёмный радужный шар. Изолентой к нему был примотан блок пластиковой взрывчатки. Своей магией я едва могла поднять детонатор и удерживая взрывчатку копытами, я выглянула в поисках роботов. Куда они делись?

Радужный луч рассёк воздух и едва не разрезал мост на две части. Он сверкнул на цилиндре из звёздного металла, когда мне удалось разбежаться и прыгнуть к перекрученной статуе. Я выглянула и попала под обстрел Гатлинг-гранатомёта, гранаты начали рваться с оглушительным грохотом.

— Должен признать, это качественное развлечение, — рассмеялся Дискорд, пока я тёрла ухо… и старалась не обращаться внимания на то, что оно теперь было совсем не правильной формы.

— Заткнись, — ответила я, снова выглянула наружу… и увидела Ультра-Стража, едущего через конвейерные ленты, чтобы обойти вокруг и обстрелять то место, где я скрывалась. Мне оставалось недолго. Я высунула голову и закричала друзьям: — Спускайтесь в шахту! Скорее!

Удерживая в копытах взрывчатку, я наблюдала за движущимся Ультра-Стражем, давящим всё, что попадало под его тяжёлые колёса, пока он выходил на позицию.

— Это непростой бросок. Даже для металлических ног… — заметил Дискорд, когда я подняла блок взрывчатки.

— Заткнись, — прошипела я, наблюдая за своими друзьями. Они добрались до лестницы. Похоже все роботы были заняты мной. — Селестия мертва, — сказала я, оценивая свои возможности.

— Так я собрался… — начал он.

— Заткнись, — отрезала я. — Луна мертва. Твайлайт Спаркл и Голденблад, оба мертвы. Там, в Пустошах, хаоса и раздора хватит, чтобы захлебнулись тысячи духов, вроде тебя. Сегодня в Пустошах хаос — это скучно, Дискорд. Смерть — чертовски скучно. Это рутина.

После некоторой паузы голос внутри статуи пробормотал:

— Не понимаю, о чём ты говоришь…

— Я говорю, что это твой шанс, Дискорд. — и это был и мой шанс тоже. — Поступай лучше. Я вышла и подняла взрывчатку, когда Ультра-Страж повернулся и направил на меня энергомагическую пушку. Мой бросок был хорош. Жар-яйцо приземлилось точно там, где мне было нужно.

Прямо возле «Флюксодобывающего Насоса № 26».

Я нырнула в нишу к Дискорду как раз, когда вспыхнул радужный луч и, прыгая взад и вперёд внутри ниши, я нажала на детонатор. В тот же миг, всё вокруг наполнилось светом и ревущим грохотом, а потом остался только треск моего ПипБака. Звёздный металл прикрыл меня от прямого воздействия взрыва, но он не мог достаточно защитить меня от радиации. Но всё это было вторично. Колонна осталась неповреждённой, зато насос испарился. Я выглянула как раз вовремя, чтобы увидеть закручивающееся, светящееся зелёное грибовидное облако, рассеиваемое дождём.

Сразу же брызги радужного навоза хлынули на пол производственной. Мостик превратился в перекрученный металлолом а Ультра-Страж оказался прямо подо мной. В любую секунду он мог влупить по мне гранатами. Я могла бы захлопнуть люк, но тогда, вероятно, я осталась бы здесь навсегда.

Так что я сделала то, что получалось у меня лучше всего… какую-то глупость.

Я подбросила себя в воздух, извиваясь, пока Ультра пытался выровнять свой прицел, чтобы испарить меня. Гравитация оказалась быстрее. Я приземлилась прямо на его покатую спину и мои ноги заскользили, оставляя царапины на гладкой, радужно-окрашенной поверхности. От такого падения мне бы ноги оторвало, если бы у меня были кости. Всё ещё чувствуя, будто внутри что-то надорвалось, я скатывалась всё ниже и ниже, пока со всплеском не приземлилась в пенистую, грязную воду.

Пока я барахталась, изо всех сил стараясь подняться на копыта, он начал разворачиваться. Мне срочно требовалось три кило металлолома, пять кило аспирина и несколько дней, чтобы отдохнуть и восстановиться. Вместо этого у меня было около пяти секунд, когда робот развернулся и направил энергомагическую пушку мне в лицо. Я уставилась на миленький радужный свет, собирающийся испепелить меня. По крайней мере это будет быстро.

Внезапно, массивная машина покачнулась, когда голубая пенистая вода вспучилась рядом с ним. Взрыв закрутился и застыл массой голубоватых пузырьков, принявших форму перемешанного существа из колонны. Дискорд стоял рядом с роботом, разворачивающимся к новой, более серьёзной угрозе. По какой-то необъяснимой причине, на груди Дискорда красовалась большая буква «S», а за спиной под дождём развевался красный плащ.

— За правду, справедливость, и шоколадно-молочный дождь! — отважно объявил он.

Многоствольный гранатомёт закрутился, разрывая эту массу на куски, пока я старалась подняться. Но Дискорд просто изменил форму, превращаясь в гигантскую ящерицу… дракона… что-то… и дыхнул радужным огнём на машину. Радужный луч рассёк ящера надвое, в конце концов, Дискорд не солгал. Два века в заключении сильно ослабили его.

Но всё это отходило на второй план. Пони-размерные заряды взрывчатки надо мной, внезапно начали ярко мигать красными лампочками.

Система сдерживания не выдержала.

Пока Дискорд отвлекал на себя Ультра-Стража, я рванула через пенящуюся воду. Вдруг подо мной появился синий ковёр, поднял меня и понёс через всё производственное помещение прямо к моим друзьям, прижатым роботами. Отбросив машины в сторону, ковёр сгрёб моих друзей и понёс нас к верхней части диагонально спускающейся шахты. Лифт был затоплен, вода плескалась вокруг него и проливалась вниз, я надеялась, что он всё ещё работал. Две большие трубы шли вдоль потолка и уходили в глубину. Конец ковра превратился в крошечного, бледного Дискорда.

— Почему? — спросил он, взглянув на меня. — Я никогда не соглашался помочь тебе.

Я просто смотрела на него некоторое время, затем вздохнула.

— Просто это то, что я делаю. Я верю во вторые шансы.

— Не зависимо от того, насколько она бестолковая, — пробормотал П-21 раздражённо… и в то же время с улыбкой. Рампейдж придерживала поводок Бу, пока вода продолжала литься вниз. Маленькая пони-пустышка была не в восторге от всего этого, опустив ушки, она смотрела, как ядовитая вода плещется вокруг неё. Тем не менее, казалось, она знала, что быть поближе к полосатой кобылке лучше, чем остаться одной.

— А, твои друзья? — сказал он, немного оживившись, затем вскочил на Рампейдж, взглянул на подозрительно смотрящего синего жеребца и ловко скопировал его угрюмый вид. Я не удержалась от улыбки. Затем он возник рядом с головой Бу. — Алло! — позвал он прямо ей в ухо, с эхом, заглушившим плеск воды. Он наполовину влез ей в ухо и посмотрел на нас сквозь её пустые бледные глаза, помахав оттуда. Пустышка поморщилась и потёрла ухо копытом.

— Эй, — позвала я, слегка нахмурившись и он вылез с мягким хлопком.

— Ах, какая жалость, — немедленно сказал он. — Славная девочка, но не очень смышлёная. — Тут зазвучала сирена, и громкие голоса Флима и Флема предложили мне не паниковать и, если я хочу жить, спасаться бегством… сохраняя спокойствие.

Ультра катился к нам… нет… по направлению к шахте.

— Торопитесь, — выпалил Дискорд, оглянувшись на машину. — Эта штука не шутит. И хотя мне хотелось бы превратить её в тапиоковый пудинг, но прямо сейчас мне повезёт, если я смогу её хотя бы придержать достаточно долго, чтобы она осталась похороненной здесь.

— Ты будешь в порядке? — спросила я и крошечный драконеквуус моргнул и покраснел.

— Ты правда волнуешься! Как… интересно. Я и не представлял, что это возможно. Ну, быть заживо похороненным в камне, это огромный шаг по сравнению с погребением заживо в медленно убивающем меня металле, с застрявшими во мне свёрлами, — сказал он, и в его крошечном теле появились десятки отверстий. — Но я буду в порядке… в итоге… хотя я думаю, мне потребуется хороший продолжительный отпуск, прежде чем я снова буду в форме. Но до тех пор… — тут он крепко схватил меня за голову и прижался губами к моим с громким «Ммммммммвах!». Наконец, оторвавшись, он ухмыльнулся. — Благодарю.

Крошечный Дискорд с хлопком исчез в белой вспышке, а я ещё несколько секунд сидела на месте. Единственное, о чём я могла думать в тот момент, это то, каким удивительно длинным был его язык.

Вслед за этим, из вспененной воды поднялся гигантский, толстый Дискорд, наряженный в странный подгузник. — Ооооууу! — протянул он, топая сначала одной толстой ногой, затем другой и присаживаясь на корточки. — Домо аригато, мистер Роботто! — взревел он, когда Ультра врезался в огромного драконеквууса. Ультра издал протестующий электронный вскрик, тщетно пробуксовывая колёсами и Дискорд принялся лупить его львиной и орлиной лапами, крича, — Бака! Бака! Бака! Бака!

Это был знак, что нам пора убираться отсюда. В верхней части лифта обнаружился рычаг. Я рванула его и платформа немедленно стала опускаться в круто наклонённую шахту. Пока мы спускались, единственным освещением нам служил ряд красных аварийных ламп. Перед тем как исчез и он, я поймала взгляд Дискорда, которого медленно теснил Ультра. Он широко улыбался, подмигивая мне.

Затем он издал последний, оглушительный вопль: «Банзай!» и лифт тряхнуло, от раздавшегося вверху сильнейшего взрыва. Следом пришла ударная волна, с рёвом и грохотом подняв воду, пыль и химикаты. Я представила, как здание Исследовательского Центра Гиппократа рушится прямо в шахту надо мной, пока наш лифт уходит всё глубже под землю.

Конечно, я слышала поговорку «Из огня да в полымя», лично я никогда её не использовала, но я могла оценить настроение. Особенно сейчас, когда мою грудь начало болезненно жечь. Тут же мои друзья начали качаться и оседать на пол. ХМА. Много. Мы опускались на глубину, сравнимую с нашей предыдущей прогулкой под городом. С той, которая чуть не убила нас всех…

К счастью, не смотря на боль в груди, я не чувствовала иссушающего оцепенения, как бывало раньше. Это было больно, но терпимо и я не потеряла сознание, но почувствовала слабый звон в ушах. Его быстро заглушил грохочущий рёв над головой, давление над нами росло всё больше и больше, и поток ослабел.

Тут радужный луч резанул по центру шахты, залив её ярким светом. В верхней части наклонного туннеля вспыхнули два ослепительных прожектора и осветили нас. Дискорду не удалось похоронить Ультра-Стража вместе с собой, и теперь робот спускался вниз, и быстро!

— Эта штука реально начинает меня бесить! — крикнула я, оглядывая платформу. Здесь не было ничего, за чем мы могли бы укрыться, в любом случае, луч прорежет всё, что угодно. Оставалась только одно, что я могла придумать… что-то глупое. Опять. — Прыгаем! — заорала я, разбегаясь и хватая Бу. Кобылка просто таращилась, будто даже не могла вообразить, что я собираюсь сделать что-тонастолько сумасшедшее. Я спрыгнула с края платформы и приземлилась на спину на покрытую стекающей водой бетонную поверхность.

— Сказал нам лемминг! — крикнула Рампейдж, прыгая за мной следом.

— Лучше бы я пошёл с Глори! — согласился с ней П-21. Мы впятером понеслись вниз по шахте, когда Ультра врезался в платформу лифта. Его радужный луч снова и снова бил через край, пока мы ещё несколько секунд неслись вниз, уворачиваясь от смерти, как могли. П-21 врезался в меня, Бу и Психошай, и, заскользив вместе с нами, крикнул: — Это часть плана?

— Да! — завопила я в ответ.

— Твои планы хреновые! — заорал он, когда мы ещё ускорились.

На сей раз тут не поспоришь.

— Ещё бы! — согласилась я, двигаясь всё быстрее и быстрее, и оставляя лифт позади. Затем радужный луч вспыхнул и высветил три неизбежных факта: дно шахты было закрыто, там теперь было полно токсичной воды и половина моего тела сделана из металла. — Вот дерь… — всё, что я успела сказать, перед тем как мы нырнули. Бу и Психошай поплыли. Я? Я камнем пошла на дно, едва различая что-либо в красном свете затопленных ламп. Эта вода обжигала, может не так сильно, как само розовое облако, но если выбирать между ядовитой водой, падающим на моих друзей лифтом с роботом-убийцей и ХМА, истощающей силы пони… это и вправду выглядело плохо.

Я бы удивилась, если бы у ЛитлПип, или у Выходца из Стойла когда-нибудь случались дни, как у меня.

Погружаясь в токсичную жидкость, я смутно разглядела дверь, обрамлённую мутными красными лампами. Мой взгляд наткнулся на рычаг рядом с дверью, и я забарахталась, пытаясь добраться до него. Даже до того, как у меня появились металлические конечности, из меня был не лучший пловец. Кроме того, под дверью была какая-то яма, заполненная аппаратурой, видимо, чтобы управлять лифтом. Если я промахнусь мимо платформы… ух… не думай об этом, Блекджек. Просто двигайся вбок больше чем вниз. Вбок! Туда! Я смотрела, как край платформы скользит мимо моего протянутого копыта.

Я закричала в ярости, пуская пузыри и забарахталась так, будто желала выбить всё дерьмо из этого мира. Полагаю, с некоторой натяжкой это можно было считать за плавание. Этого хватило, чтобы я ухватилась передними копытами за край и, выдвинув пальцы, вцепиться в рычаг. Мне бы сейчас не помешал воздух… серьёзно… немножко кислорода, разве я много прошу? Может я смогу дышать отравленной водой? Тьфу, почему я думаю об отравленной воде, когда моих друзей вот-вот раздавят? Мне нужно быть как непоколебимая белая пони и просто продержаться ещё немного.

Я рванула рычаг так сильно, как только смогла. Он поддался и пополз сантиметр за сантиметром, пока я надрывалась изо всех сил. Дверь заскрипела от давления. Я попыталась ухватиться поудобнее и снова рванула. Правда… совсем немного воздуха. Может Профессор встроила в меня специальные лёгкие, чтобы дышать под водой и не сказала мне? Возможно?

Прекрати думать и тяни, Блекджек.

Тут послышался ещё один громкий «понг» и следом звук бесконечно смываемого туалета. Дверь чуть приоткрылась, и меня внезапно засосало в образовавшийся зазор. Он был недостаточно широк, чтобы я пролезла, поэтому я прижалась спиной к металлу и упёрлась всеми четырьмя копытами. Давай… Давай! Расширь этот чёртов зазор! С финальным лязгом дверь широко распахнулась и меня смыло в красный коридор. Поток хлынул следом, окончательно сбивая меня. Грудь горела, в ушах стоял звон и мне действительно было жаль, что я ещё могу блевать.

Моих вопящих друзей выплеснуло следом за мной. Бу фыркала и кашляла, П-21 тошнило, а Рампейдж отплёвывалась, как фонтан. Конечно, тут же начались стоны. Это был вид ХМА, убивающий в считанные минуты, а не часы. Красный туннель оказался совершенно неповреждённым. Через него проходили две линии подземки и бетонная дорога. Несколько повозок и множество ящиков стояли там же, где их оставили двести лет назад.

— Ладно… итак… наш план… мы бежим вдоль и вылезаем отсюда через первый же выход. Верно? Хороший план — я закашлялась и потёрла щёку… затем моргнула. Так. Мне нужно зеркало немедл… не важно. Не хочу зеркало. Может сначала бумажный пакет, а зеркало попозже, когда мы не будем в туннеле магической смерти. Я подбежала к повозке и влезла в упряжь. На данный момент я была единственной, кто был способен на что-то кроме слабых стонов. — Я ничего не забыла?

Затем я услышала скрежет в шахте лифта, когда он достиг дна. С мягким шипением Ультра-Страж развернул свою, оснащённую маленькой турелью голову и посмотрел прямо на меня.

— О. Ну да. Точно, — пробормотала я. Его энерго-магическая пушка поднялась и я рванула к своим друзьям, уворачиваясь от луча, ударившего туда, где я только что стояла.

Снова настало время беготни.

— Забирайтесь. Внутрь, быстро! — кричала я, пока они заползали в кузов повозки. — Быстрее. Быстрее! — Ультра вырезал себе путь через двери! — Давайте, все пони на месте? Отлично! — я рванула по бетонной дороге как раз, когда он ворвался в коридор позади нас. Четвероногий механоид вспрыгнул на рельсы и покатился следом за мной. — Хорошо… по крайне мере мы движемся. Могло быть и хуже! — крикнула я, сосредотачиваясь на скорости, пока четырёхколёсная железная повозка дребезжала позади меня.

Тут его многоствольная пушка зажужжала и бетонную стену надо мной прочертила линия взрывов, медленно проходя туда и обратно. — Аа… я имею ввиду… это не может быть хуже! — крикнула я. Его радужный луч вспыхнул и прошёлся по горизонтали, позади меня. Ящики с боеприпасами взорвались и ударная волна едва не сбросила меня с моих металлических копыт! — То есть я хочу сказать…

— Заткнись и беги! — проревел П-21 и едва не задохнулся от напряжения.

Я удвоила усилия. У меня были кибернетические ноги, и ХМА не так сильно высасывала жизнь из меня и… ой… а что это за маленькая шкала с мигающей сбоку буквой «E»?

Я знала, что что-то забыла. Мне едва удалось выловить маленький пряный рубин и попытаться рассосать его… только чтобы поддержать мою энергию достаточно долго, чтобы выжить.

Я увидела наглухо запечатанные двери с надписью «САОМТН № 14». Я замедлилась, всего на секунду и ряд взрывов от многоствольного гранатомёта прошёл прямо над нами. Я не видела способа, чтобы как-нибудь замедлить его. Мне оставалось только стиснуть зубы и ускориться. Оглянувшись назад на своих пассажиров, копающихся в ящиках, я крикнула, — Есть там что-нибудь, что мы можем использовать?

Спустя секунду в поле зрения показался П-21, обнимая копытами переносной ракетный комплекс. Затем появилась Рампейдж, держа две копытные гранаты. Наконец вылезла Бу, бездумно пожёвывая ракету. Я ухмыльнулась. Не было ничего более подходящего, чем можно было бы отстреливаться.

Ракетница грохотала и шипела так быстро, как П-21 успевал её заряжать, и Рампейдж швыряла магические дезинтегрирующие гранаты, как только Бу успевала их откапывать. Я не уверена, что она знала, что это за штуки, но она понимала, что Рампейдж будет рада их выбросить. Теперь Ультра-Стражу пришлось притормозить и маневрировать, чтобы избежать нашего ответного огня. Я медленно начала увеличивать отрыв. В этот момент на рельсах впереди вспыхнула пара огней и показался гудящий поезд, визжащий тормозами и рассыпающий искры из под колёс. Ультра-Страж перепрыгнул на соседние рельсы, чтобы избежать столкновения.

Даже я не могла долго удерживать такой темп. Мы приблизились к ещё одним двойным дверям с надписью «САОМТН № 13». По-прежнему у нас не было времени, чтобы войти в них. Всё, что я могла прямо сейчас, это бежать изо всех сил и уворачиваться от ящиков с боеприпасами, разбросанными в туннеле. Рампейдж и П-21 тоже быстро выдохлись. Сейчас они отстреливались просто на удачу. У П-21 шла носом кровь. Бу не было видно вообще.

Тут две фары осветили соседние пути. Электропоезд пошёл в обратный путь и теперь нагонял нашу повозку. Я оглянулась назад на его платформы, заваленные ящиками с пометкой «Взрывоопасно». Ультра-Страж начал чуть отставать.

Вот дерьмо. — Он собирается взорвать поезд! — Куда бежать? Что можно сделать… остановиться? Тогда мы просто превратимся в неподвижную мишень. Ускориться? Я и так бежала на пределе. Я видела, что поезд тащил даже вагоны, загруженные стеллажами со снарядами. Неужели всё это нужно городу для самоуправления?

Тогда П-21 поднял ракетницу и неспеша прицелился, но не в преследующего нас робота, или в состав со взрывчаткой… потому что, в отличие от меня, он был умным пони, который не совершает дурацкий, импульсивных поступков.

Нет, он направил её на колёса поезда.

Ракета пошла с шипением и взорвалась, с оглушительным визгом передние колёса поезда заблокировались, и сошли с рельсов. Дрезину развернуло боком и перевернуло, следующая платформа перелетела через переднюю, рассыпая боеприпасы по всему туннелю. С приглушённым «вхумп» стойка со снарядами взорвалась, когда Ультра ударил по ней из своего лучемёта. Взрыв начал быстро распространяться и внезапно я почувствовала взрывную волну, катящуюся вдоль туннеля. На несколько секунд мои копыта оторвались от пола, пока огненный шторм после взрыва не утих. Я вспомнила о лифте и взмолилась, обращаясь к ящикам, позади меня, — Не взорвитесь. Не взорвитесь. Не взорвитесь.

К счастью, впереди показалась очередная пара дверей с пометкой «Мирамэйр».

Я упёрлась копытами, пытаясь замедлить нас, и не разбиться вдребезги и поморщилась, когда они завизжали по бетону. Моя шкура под бронёй и химзащитой ощущалась грязной, мне просто хотелось соскрести это всё. Я взмокла и задыхалась, и пыхтела, и едва не падала в своей сбруе. Я достигла своих киберпони-пределов. Я была застрелена, зарезана, взорвана, отравлена и утоплена. Я была кончена.

Тут послышался металлический скрежет и горящий кусок вагона сдвинулся в сторону. Закопчённый Ультра-Страж с повреждённым Гатлинг-гранатомётом и энергомагической пушкой уставился на меня своими маленькими камерами и, издав низкий гул, двинулся в нашу сторону, оставляя позади облака дыма и пылающие обломки.

— Ой, да ладно! — закричала я, оглядываясь на тяжёлые двери. Как, во имя Эквестрии, мы могли проиграть войну, имея такие настырные машины, как эта? Возле двери было два рычага. Я нажала один, навалившись на него всем телом, в то время как П-21 и Рампейдж толкали от себя второй. Моторы зажужжали и двери, без давящих на них тысяч кубометров воды, открылись довольно легко.

— Пожалуйста, будь внизу. Прошу, будь внизу, — тихо молилась я, подкатывая повозку.

Он был внизу. Я готова была взлететь. Мы взобрались на платформу, дёрнули рычаг, и лифт немедленно пополз вверх по наклонной шахте. Наконец, я расслабилась и попыталась сделать хороший глубокий вдох.

Дверь завизжала, когда ультра пробился через неё, выбравшись на посадочную платформу. Скрежеща и буксуя своими колёсами, он пополз по наклонной шахте вслед за нами. Разбитая энергомагическая пушка сыпала магическими лучами, как дробовик, вынуждая нас искать укрытие.

— О, то, что надо! — крикнула я и перебросила рычаг управления лифтом в обратную сторону.

— Ты что творишь? — вылупился на меня П-21, придерживая стазис-боксы, пока я поправляла сбрую.

— Пользуюсь случаем! — крикнула я, спихивая повозку через край. Ящики с боеприпасами влетели в сыплющиеся энерголучи и взорвались. Я даже не вздрогнула от осколков, когда направила лифт прямо в пылающего робота. Он поднял свои горящие передние колеса, перед тем как лифт врезался в него и, в конце концов, столкнул вниз по склону шахты. Неожиданно, электронные глаза работа вспыхнули насыщенным зелёным светом, и его динамики издали скрежет статических помех. Одна из его ног неуверенно поднялась. Затем последовал крик:

— ДАЙ ЕГО МНЕ! ДАРУЙ МНЕ ЖИЗНЬ!

— Ох, хорошо, я тебе её дам… — пробормотала я обезумевшему роботу, и, как жука, начала давить Ультра-Стража лифтом. Затем ещё несколько раз подняла и опустила лифт, пока крик полностью не прекратился. Наконец, когда мы снова начали подниматься, я взяла у П-21 ракетницу, подошла к краю и выстрелила в искрящие обломки, а затем швырнула следом и пустое оружие.

Фыркнув, я села посреди лифта, достала рубин и принялась его посасывать. П-21 уставился на меня, пока я сидела спиной к пульту управления лифтом.

— И так… добрались до Исследовательского Центра Гиппократа, вернули ЭП-1101, остановили Сангвина и выбрались, — пробормотала я, глядя на ошарашенного жеребца. Я медленно улыбнулась… или… попыталась улыбнуться… я вовсе не хотела знать, насколько плохой была эта рана. — Я думаю, это можно засчитать, как то, что один из моих планов на самом деле сработал! — и я просто светилась от радости, пока он не мог вымолвить ни слова от удивления.

* * *
Остановив лифт и разобрав небольшой завал из камней, мы выбрались в кратер, оставшийся после взрыва жар-бомбы у авиабазы. Мы были истощены, иссушены, застрелены, отравлены и искалечены. Небольшая передышка — это всё, что нам было нужно. Добравшись до командного центра, мы попадали в казарме. Я убедилась, что Бу получила свой тортик и погладила её гриву, её трясло почти час, с тех пор, как мы выбрались на свободу. Похоже, это было естественной реакцией для любого пони, прошедшего через туннели. Затем я сгрызла с полдесятка самоцветов, прислушиваясь к тому, как шевелятся мои внутренности под действием магии. После всего пережитого, я чувствовала, что могу отлёживаться неделю.

Хорошо, если у меня будет хотя бы несколько часов. Я была вплавлена в собственную броню, и отбивалась от роботов, и только что освободила дух хаоса, который отнёсся ко мне лишь немного дружелюбно… но чертовски хорошо целовался. Мне нужно было доставить органы в Медицинский Центр Флаттершай, в надежде спасти жизнь Скотч. А потом мне нужно было хорошенько побеседовать со своей галлюцинацией. И с Психошай тоже нужно было что-то решать… хотя сейчас она оставалась тихой и замкнутой, даже больше, чем угрюмый П-21. Но прежде всего, у меня было намного более срочное дело.

— Мне нужно найти зеркало, — простонала я, поднимаясь на копыта. П-21, Психошай и Рампейдж, все посмотрели на меня с тревогой. Первый нахмурился с беспокойством, вторая ухмыльнулась, а третья смотрела с жалостью.

— О да, я должна это увидеть, — усмехнулась Психошай, поднимаясь на копыта.

— А ну, сядь, — резко бросил ей П-21, затем взглянул на меня. — Возможно, тебе лучше подождать.

— Подождать? — я знала, что там всё плохо, но не перегибает ли он палку? Я выдавила нервную улыбку, эта шутка несколько затянулась! — Да брось ты, я хочу увидеть, насколько это плохо.

Но Рампейдж тоже покачала головой.

— Поверь мне. Регенерируй. Позволь Глори попытаться помочь. Потом смотри в зеркало — я переводила взгляд с одного друга к другому, в надежде заметить какой-нибудь намёк на то, что они шутят, но единственной, кто находил в этом какое-то развлечение, была жёлтая пегаска.

— Насколько… насколько плохо…? — пробормотала я, снова касаясь лица копытом. — Насколько всё плохо?

Психошай гоготнула:

— У тебя полрожи снесло.

«Снесло? В каком смысле… снесло?»

Рампейдж зарычала и прыгнула к ней.

— Тогда мы можем дать ей половину твоей. Хотя нет, погоди! Она же не хочет выглядеть как полужопица!

Но я вскочила и поспешила в раздевалку, двигаясь обратно к туалетам, Рампейдж закричала мне в след. Увидев грязные зеркала, я смочила копыто в радиоактивной воде и медленно стёрла грязь. То, что смотрело на меня сквозь коричневые разводы, не могло быть мной. Это был… кто-то другой. Что-то другое.

Назовите это тщеславием, но мне всегда нравилось воображать, что я смотрюсь… неплохо. Может не так мило, как Глори, но приятно для глаз.

То, что я видела сейчас… не было приятно для глаз. Это была не просто рана… часть моего лица пропала. Исчезла. А то, что осталось, было… неправильным. Это у меня металл под кожей? Как пчелиные соты из стали, вшитые в мою плоть? Там были провода. Металлические контакты в мясе… о, святая Селестия… Мне хотелось, чтобы моё сердце зашлось и пульс зашкаливал, чтобы хоть как-то доказывать, что я больше пони, чем машина. Профессор ни о чём таком не упоминала! И Глори ни словом не обмолвилась!

…кожа с механического рта была содрана, вынуждая повреждённую челюсть распахиваться неестественно широко. Составное металлическое дыхательное горло испускало отвратительный шум, хлопая болтающимся на нём куском кожи. Осколки черепа прилипли к бронированной сфере, которая всё ещё страшным образом крепилась к металлическому позвоночнику…

Я не могла помочь себе, я закрыла глаза и мои органические части начало трясти.

— Глори сможет это исправить. Глори сможет это исправить. Я восстановлюсь. Я смогу. — Мне хотелось бы, чтобы мои слова меньше походили на молитву. Правда, я готова была принести в жертву свою плоть, и кровь, и все свои дыхательно-пихательные отверстия, чтобы правильнее поступать в прошлом. Разве это лицо?

Просто… я. Я ничего не могла с собой поделать, я чувствовала, как слёзы текут по моим покорёжнным чертам лица. По крайней мере, половина лица у меня всё ещё есть… оплавленная и обожжённая…

Тут я почувствовала толчок и взглянула на Бу, смотрящую на меня своими большими светлыми глазами. Я всхлипнула. Она снова ткнулась в меня своей головой. И ещё раз.

— У меня сейчас нет для тебя тортика, Бу. — она мгновение смотрела на меня, затем снова ткнулась. Я нахмурилась. — Перестань, Бу… у меня нет… я не могу… — Пумц. Она заглянула мне в глаза, так грустно и серьёзно. А потом уголки её рта чуть приподнялись.

Ей было всё равно, как я выгляжу. У меня вырвалось короткое рыдание… но в то же время я усмехнулась.

— Ты умнее, чем смотришься, Бу. — сказала я, и она снова в меня ткнулась. Я обнимала её копытами, почёсывая за ушком. Она волновалась только о важных вещах.

— Блекджек? — тихо позвала Рампейдж, зайдя за мной.

— Психошай ни чуть не преувеличивала, да? — пробормотала я, опуская голову.

— Я ей рожу паяльной лампой прижгу, — зарычала полосатая кобылка.

— Нет… — ответила я, качая головой. — Я буду в порядке. Я могу носить маску, или что-то такое. Буду как крутой Потрошитель, да?

Она мягко усмехнулась. — Да уж. Самый крутой…

Перед тем как уйти, я направилась к шкафчикам Мародёров. Я попыталась подобрать несколько паролей для каждого из них: опираясь на каждую личность, которую мы встретили в Рампейдж, я попробовала Мэрипони и Твайлайт для шкафчика Биг Мака, и повозилась со шкафчиком Псалм. Я ввела «Рарити» для шкафчика Вэнити и ничего не произошло. Тогда я фыркнула… и припомнила его последний шар памяти. Я закрыла глаза… что в итоге занимало мысли благородного пони больше всего?

Я набрала «Сожаление».

Дверь шкафчика с шипением открылась. Я не увидела никаких постеров или фотографий. Там были только какие-то бумаги, два шара памяти и странный металлический обруч с большим чёрным опалом в передней части. Ещё там нашлась пара револьверов с рукоятками, инкрустированными перламутром. Бдительность всегда будет для меня предпочтительнее, но должна признать, что было что-то притягательное в длинноствольном оружии. Это оружие было рассчитано под патрон даже большего калибра, чем у Бдительности и я была рада, что под револьверами обнаружились ещё три ящика с боеприпасами.

«Долг» было написано на одном, элегантными струящимися буквами. На втором было начертано «Жертва».

Я упаковала содержимое шкафчика и закрыла дверь с тихим щелчком.

* * *
Знак над входом гласил «Аварийный». Я, конечно, осматривалась, когда мы впятером похромали внутрь. Стойки турелей над входом были повреждены и рядом виднелись свежие дырки от пуль и пятна копоти, но было похоже, что по сравнению со Впадиной Бримстоуна, клиника Флаттершай легко отделалась. Как только мы прошли через дверь, синие отметки в поле моего зрения зашевелились и полдюжины жеребцов и кобыл направили на меня разнообразное оружие, когда я встала в дверном проёме.

— Проваливайте. Мы закрыты — предупредил угольно-чёрный единорог.

— Возможно, тебе стоит передумать, — твёрдо сказал П-21, сдвигая свою широкополую шляпу. — У нас был весьма долгий день.

— Убирайтесь отсюда! — повторил лидер, глядя на меня с отвращением. Я уселась. Я собираюсь силой пробиваться внутрь? Убить их за их враждебность? Я вздохнула и поднялась, чтобы повернуть назад, П-21 мог попозже прокрасться туда, или Психошай постучится в окно наверху, или ещё что-нибудь. Я просто хотела попасть внутрь и отдохнуть, и вернуть себе лицо тоже.

— Мерзкие онанюги! Если вы, зассыхи, вытащите свои головы из собственных задниц, вы увидите, что она не представляет для вас угрозы! — механическим голосом прорычала кобыла и я посмотрела на пони в силовой броне, рысящую к нам. Яблоки на её крупе смотрелись незнакомо, но её автоматические дробовики не оставляли сомнения. Пушки я не забываю.

— Эй, Крампетс, — с облегчением сказала я, когда охранники отошли в сторону.

— Здоров, подруга. Смотришься, будто где-то неслабо пропахалась правой стороной мордахи. — сказала Стальной Реинджер с лёгким кивком. — Это такая кровавая необходимость, что для спасения пони, ты должна выглядеть, будто вернулась с полдороги в ад?

— Это уже нормально. Типа как, чем спутаннее и страннее у тебя компания, тем больше у тебя шансов победить — ответила я. — А ты что здесь делаешь?

— Ну, после того, как ты взорвала Селестию… поздравляю с этим, кстати. Коттадж Чиз сказал, что какой бы пони ни принёс в копытах твоё оружие, он сразу станет звёздным паладином, без вопросов. Копытоблуд. — она фыркнула. — Короче, потом кровавые традиционалисты взяли Эпллджек и рванули обратно в Мэйнхеттн. Так что нам понадобилось какое-нибудь место, где можно укрыться. Это смотрелось, как добротное, надёжное укрепление… даже напомнило мне о доме… так что я остановилась как раз вовремя, чтобы помешать некоторым рейдерам закончить их дела.

— И мы благодарны тебе, за то, что ты их вышибла, но мы не заинтересованы в том, чтобы это место стало базой для вашего ордена, — раздражённо встрял единорог, который меня выпроваживал. — Это место находится под управлением Коллегиума и Общества.

— Тебе повезло, что мы вообще спросили. Стил Реин даже не стал бы заморачиваться. — фыркнула кобыла. — Эх… в любом случае, поблизости нет нужных нам объектов.

— Стил Реин жив? — чёрт! Что вообще может убить этого пони на месте? Теперь мне снова придётся с ним встретиться и какие бы душераздирающие обстоятельства при этом не случились, он был таким дерьмом, что мне придётся… аррррррх! Он что, не мог просто утонуть?!

Она кивнула.

— На сколько я слышала. Зарылся где-то. Не уверена в его планах, но у него с собой шестьдесят или семьдесят бойцов. Без Эпплджек мы не скоро сможем вернуться в Троттингейм. Так что мы ищем безопасное место, чтобы окопаться. Нас раскидало по всей этой проклятой долине. А с этим расколом среди Рейнджеров, кто теперь знает, как всё обернётся?

— Расколом? — вопросительно нахмурился П-21.

— Ага… большинству гражданских не нужно бы об этом знать. Они знают Рейнджеров, как величайших чёртовых мерзавцев, которые забирают любые технологии, до каких смогут дотянуться и которые стараются поиметь их в задницы кровавыми палками. Дело в том, что среди нас немало тех, кто считает, что эти орудия годятся не только для шоу и что мы должны использовать их так, как и хотела Эпплджек… для защиты граждан. — она фыркнула. — Это так обстоит дело в Троттингейме, в основном, без нас все пони давно бы уже были сожраны тварями. Однако, почти во всех других группах преобладает смешанная или «традиционная» точка зрения. Только теперь эта бочка с помоями, наконец, лопнула, потому что Стилхувз таки сбросил Коттадж Чейза. Вскоре, после того как мы об этом услышали, мы сменили наши цвета. Возможно мне голову оторвут, но пусть они затолкают рог Луны себе в задницы, если им это не нравится.

Я взглянула на П-21, а потом опять на неё.

— Какого рода объект тебе нужен?

— Ну, какое-то место, где удобно оборонятся, но с приличным источником энергии и с поддержкой жизнеобеспечения. Я слышала, на юге отсюда есть авиабаза, может сгодится. Если мы сможем собрать вместе тридцать-сорок пони, то у нас будут приличные шансы. — я подумала о Мирамэйре, они действительно смогли бы продержаться там некоторое время, но это было не идеально, если они не смогут запустить все системы.

— Как на счёт стойла? — лениво спросила я, от чего П-21 резко посмотрел на меня.

Она всхрапнула.

— Ну, само собой. Функционирующее стойло, это было бы просто отлично. Но их немного трудновато найти в таком состоянии.

Я снова взглянула на него и мотнула головой в сторону. Он спросил, понизив голос:

— Ты что задумала? Ты всерьёз думаешь рассказать им, где Девяносто Девятое?

— Я думала об этом ещё до хаоса на Селестии. Я взорвала их базу, П-21. Если мы отдадим им Девяносто Девятое, тогда они снова смогут организоваться и сделать что-то хорошее, — сказала я мягко. Он нахмурился и отвёл взгляд. — Это могло бы восполнить все те Богинями-проклятые вещи, что творились в этом месте. И было бы хорошо, если бы Скотч Тейп однажды снова смогла вернуться домой.

— То место никогда не было домом, — пробормотал он. — И ни одно не станет.

— Это для неё. Подумай об этом. А сейчас это прославленный склеп. Позволим им найти ему хорошее применение. И может у нас появится компания бронированных друзей, способная поддержать нас в один прекрасный день, — добавила я. — А может, они и тебя тоже научат, как использовать их причудливую броню.

Он фыркнул, но всё же чуть улыбнулся.

— Если мне когда-нибудь зачем-нибудь понадобится стойло, набитое Стальными Рейнджерами, то я думаю, это будет самое время, чтобы уйти в отставку. — наконец, он снова взглянул на меня. — Ладно. Если они смогут вычистить его и сделать безопасным… я буду рад этому. Просто никогда не проси меня вернуться туда снова.

— Сомневаюсь, что я когда-либо смогу. — ответила я. Одно только чувство вины убьёт меня. Мы вернулись к Крампетс. — В общем… как на счёт стойла, слегка БэУшного?

* * *
— Я и не знала, что можно целоваться через силовую броню, — заметила Рампейдж, пока мы поднимались по лестничным пролётам. Психошай медленно летела рядом с нами.

— Нельзя, но это не остановило её от попыток, — проворчала я. Даже с моими предупреждениями о хлорном газе и загрязненной пище-перерабатывающей системе, она была более чем в восторге от этой новости.

— Я поверить не могу, что ты не попыталась взять с неё крышечек, или ещё чего-нибудь, — сказала Психошай, паря без особых усилий. Я бы сказала, что ей хотелось повыпендриваться своим полётом перед нами, но мои ноги были механическими, Рампейдж не уставала, Бу, вероятно, была недостаточно сообразительна, чтобы переживать об этом, а П-21, только что зацелованному грубой кобылой, было не до усталости в ногах. — По крайней мере, ты могла бы получить для себя силовую броню.

— Я и так уже сама наполовину как силовая броня. Мне хотелось бы быть менее силово-бронированной, — буркнула я. Силовую броню, по крайне мере, можно снять!

— Серьёзно? Там внизу, в туннелях, быть киберпони — было действительно преимуществом, — ответила Рампейдж. — Если бы ты была из плоти и крови, нас, наверное, уже не было бы в живых.

Я запнулась на мгновение. — Это… это не совсем так. Конечно, иметь металлические конечности было полезно, но… я не знаю. Это как… во мне больше металла, чем меня.

— Бля, бля, бля… — проворчала Рампейдж, закатывая глаза. — Я говорю, что ты должна быть более благодарна самой себе за то, что как бы ты ни падала в своих глазах, ты не перестаёшь быть такой, какой ты думаешь ты могла бы быть — мы наконец-то достигли закрытой палаты и я толкнула дверь. Я заметила, что кто-то вычистил стены, но кое-где всё же ещё были заметны пятна.

Мы прошли внутрь, а затем мои уши дёрнулись.

— Я знаю, что мы должны ждать, но ты видела тот взрыв. Мы не можем просто сидеть здесь… — голос был странно скрипучий, не тот мягкий и гладкий, который я с нежностью вспоминала.

— Если Блекджек жива, она придёт сюда. Если же нет, кто-нибудь придёт за Скотч Тейп, когда регенерирующий талисман будет найден, — ровно ответила Лакуна из одной из больничных палат. Я зашла и увидела аликорна, заглядывающую в ванную.

— Ага. К счастью, я слишком глупая, чтобы умереть, — нагло заявила я, проходя внутрь.

— Божемойбожемойбожемой! — выпалила Глори изнутри. — Не входи, Блекджек! Ты не можешь увидеть меня такой.

— Поверь, ты выглядишь намного лучше чем… — сказала я, вступая в двери ванной. У того, что я увидела, не было ничего общего ни с моей однокрылой красавицей, ни с синей радужногривой пегаской. Это было существо, покрытое чёрной жижей из стоящих рядом мензурок, в которых было намешано гудроноподобное варево, воняющее аммиаком. Её розовые глаза выпучились одновременно с моими и мы одновременно указали друг на друга.

— Какого чёрта с тобой случилось?! — закричали мы в унисон.

* * *
Пятнадцать минут спустя, после того как я объяснила, что произошло, Рампейдж перестала ржать и увела Психошай, чтобы… сделать что-то. П-21 тоже куда-то скрылся вместе с Лакуной, чтобы доставить ящики и поговорить с дочерью. Лучше бы ему так и сделать! Бу разлеглась на больничной койке с полным ртом Fancy Buck кексиков. Мы остались вдвоём наедине.

— Так значит, теперь ты обмираешь по чёрной шёрстке? А почему бы тебе просто не сбрить гриву, или не назвать себя «Падшая Реинбоу»?

Она показала мне язык.

— Потому что умные пони могут учиться, когда что-то не срабатывает с первого раза, — ответила она, прежде чем зайти в душ. — Так как я сомневаюсь, что где-либо в Пустошах есть палата для лечения гривы, я просто смешала кое-что. Это основы органической химии. Лакуна помогла заполнить пробелы, и когда мы протестировали это на одном из жеребцов снизу, он показал, что это вполне эффективно.

— Точно, — сказала я, осторожно поднимая одну из мензурок. — Быть Реинбоу Деш настолько плохо?

Глори вздрогнула.

— Блекджек… ты помнишь, как огорчились мои сёстры, когда они думали, что я предательница? — я кивнула. — Представь, как все пегасы Анклава будут себя чувствовать, если увидят меня. Всех нас учат, что Реинбоу Деш предела весь свой народ, когда бросила нас. Это всё простая пропаганда. Я даже думать не хочу, как некоторые пони вроде Лайтхувса воспримут это. Реинбоу Деш больше нет и я не хочу становиться новой Реинбоу Деш.

— Ну, тогда делай, что задумала, — пробормотала я, включая душ.

— А, холодно! — она подскочила. — Я надеялась, что в этом месте достаточно энергии, чтобы подогреть воду! — жаловалась она, промывая свою гриву.

— Бля, бля, бля, — ответила я, отлично копируя полосатую кобылку. — В меня вросла моя собственная броня, и мне расплавило половину лица… но это ничто, по сравнению с холодным душем.

— Прости, — застенчиво сказала Глори, чуть опустив голову.

Я вздохнула.

— Да. И ты меня. Просто если бы это был горячий душ, тогда ничто не остановило бы меня от того, чтоб запрыгнуть туда вместе с тобой, — сказала я, изучая мензурки и бутылки. — Так, как Скотч?

— Состояние критическое, но стабильное. Мы едва успели вовремя, чтобы подключить питание и положить её в стазис, — тихо сказала Глори. — Её лёгкие разрушены и её глаза, и шкура получили сильные химические ожоги — она подняла лицо навстречу струям. Я должна была признать, что многое что я любила в Глори, было немного более… выраженное… в Реинбоу Деш. Подтянутая. Крепкая. Спортивная. Я смотрела, как краситель ручейками медленно смывается с её тела и…

— Глори… ты уверена, что эта хрень работает? — спросила я, нахмурившись.

— Пожалуйста, Блекджек. Я целый час над ней работала. Я её протестировала. Смотри, чтоб она не попала никуда на твою шкурку, — сказала она с оттенком возмущения. — Чем скорее я перестану беспокоиться о разных громоотводных шпионских камерах, которые могут обнаружить меня в таком виде, тем лучше! — я смотрела, как она смывает остатки химикатов, затем закрыла свой рот. Ох, это не смешно. Не смейся, Блекджек. Смех — это быстрый и верный путь к горю и тоске. Но я должна была сказать хоть что-то!

— Ух… Глори… ты точно уверена, что это работает?

— Да, Блекджек. Тем более, когда воздействие этой шутки закончится и я перестану выглядеть как Реинбоу Деш… ух, я клянусь, я чувствую, как мой интеллект вытекает через уши, каждый раз, когда я вижу её лицо, — она тихо раздражённо фыркнула перед тем как со вздохом опустить голову, смывая краситель, стекающий вокруг её копыт, подобно чернилам. — Прости. Я не должна была жаловаться на счёт того, что я вижу её лицо, когда ты так сильно пострадала. Я просто ненавижу смотреть на это чужое отражение!

— Нет, нет, это не проблема… — пробормотала я. — Глори… я боюсь… — я должна сказать ей!

— Я знаю, но не волнуйся, — сказала она, садясь в душе с закрытыми глазами и быстро очищая свою шёрстку. — Я знаю, что твои повреждения выглядят тяжёлыми, но местный робохирург должен быть в состоянии… ну… залатать тебя. Лакуна зарядила несколько исцеляющих зелий и даже если они не так эффективны, как должны быть, они помогут при пересадке кожи и восстановлении. Конечно, я не эксперт, но я читала книги на эту тему, — сказала она, потянулась за полотенцем и принялась сушить гриву и лицо. Ткань мгновенно окрасилась в чёрное от химикатов.

— Ну, это приятно слышать, но…

— Со Скотч тоже всё будет в порядке… я думаю. Я не специалист в трансплантологии, но если органы действительно клонированы с её собственного тела, тогда я не думаю, что будут какие-либо отторжения, — сказала она, очищая гриву почерневшим полотенцем и подходя к зеркалу.

— Эм, Глори… — не смейся. Не… смей…

— Да, в чём дело, Блек… — но её грива не была «черной». Как и её шёрстка. Несколько полос чёрного красителя испачкали её радужную гриву. Её шкура была точно такой же голубой, как у моей статуэтки.

Вцепившись в край ванной дрожащими копытами, она смотрела на своё отражение выпученными розовыми глазами, со зрачками, сжавшимися до пурпурных точек.

— Боюсь, шутка всё ещё работает, — хрюкнула я, мои глаза слезились от сдерживаемого смеха.

Наверное и в Мэйнхеттене слышали, как она выматерилась.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Добавлена квестовая способность: Зацелованная Дискордом — Ты в самом деле хочешь знать?

Глава 40. Исцеление

«Прекрасная работа, Реинбоу Деш!»

Пони — заботливые, сострадательные, разумные существа. Иногда нас могут довести до насилия, но в большинстве своём, большую часть времени, пони просто стараются делать всё, что в их силах. Тем не менее, иногда, пони могут немного… оступаться. Не думаю, что Твайлайт оставила бы Дискорда в том месте, если бы не её страстное желание, найти окончательное решение для победы в войне. Я думаю, что в лучшие времена она потребовала бы у Луны и Голденблада, чтобы они прекратили мучить и использовать его. Кроме того, при определённых обстоятельствах, я терплю особенно тяжёлые поражения, намного более страшные, чем мои обычные провалы. Бывает.

Прямо как сейчас.

— Ножницы, — прошептала Глори, протягивая копыто.

Я взяла с полки электрические ножницы. Вообще-то это была тяжелая модель для подготовки пациентов к операциям.

— Глори. Ты уверена, что хочешь это сделать прямо сейчас?

— Ножницы!

Со вздохом я вложила машинку в её копыто. Она нажала кнопку и лезвия зажужжали. Без лишних слов, струящаяся радужная грива, каскадом ниспадающая вокруг её плеч, стала осыпаться в беспорядочную кучу, смешиваясь с красителем на полу, пока Глори, с широкой улыбкой на лице, заканчивала бриться.

— Хха… не желаешь менять цвет, а? Ну что же, тогда я просто избавлюсь от тебя!

Ладно, это становилось уже даже немного страшновато. Я тронула её за плечо.

— Глори.

— Минутку, Блекджек! — прошипела она, двигая машинку вдоль гривы. Наконец, отложив её, она выпрямилась перед зеркалом, глядя на отражение Реинбоу Деш. Она указала на него копытом.

— Ха! Не можешь быть Реинбоу Деш без радуги, да? — крикнула лысая голубая пони.

— Глори… — простонала я, прикрыв копытом то, что осталось от моего лица. Я знала, что в другом месте, если оно всё ещё существовало, маленький синий сорняк сейчас хохотал до самых своих корешков. — Скотч… моё лицо…?

Но она не слушала.

— Дай мне только добраться до своего хвоста и… — она замолчала, закрыв глаза и потирая нос. — Аа… ааа… чхи! — она чихнула и её грива тут же выскочила у неё на макушке, как ни в чём не бывало. Взгляд Глори остановился, её зрачки сузились до размера булавочных головок и она с криком, изо всех сил швырнула машинку для стрижки в зеркало. — Богини, проклятье! Почему ты не хочешь уходить? — завопила она, когда обломки машинки и осколки зеркала посыпались в раковину. Она ухватила копытом один из крупных осколков. — Я отрежу тебя!

Ну всё. Шутка затянулась. Своим металлическим копытом я выбила у неё осколок зеркала и потащила её прочь, ухватив покрепче, когда она начала вырываться.

— Нет! Нет! Я не могу выглядеть так! Лучше быть дашитом, чем Дэш! — вопила она, и я должна была признать, что Реинбоу действительно была бойцом. Но у меня были киберконечности. Я уложила её на спину и прижала к земле. — Я должна получить обратно моё лицо! Я должна быть собой! Я могу вернуть его, пока я это я!

Я могла это понять. Мне тоже хотелось обратно своё лицо, и я понимала, что она сейчас чувствует. Это было, как если бы я проснулась и обнаружила, что я — Деус, или П-21 превратился бы в Смотрительницу. Конечно, я не совсем понимала, почему быть Реинбоу Деш это так плохо, но ясно, что это не очень хорошая штука.

— Ты — это всё ещё ты! — сказала я, глядя в её заплаканное лицо. — Все твои воспоминания и вещи, всё ещё твои, так? У тебя есть воспоминания о жизни в Понивилле? — если ответ будет да… ну… надеюсь, Лакуна сможет сделать что-нибудь!

— Я… — она всхлипнула и закрыла глаза — мне… прошлой ночью… мне… мне снилось, что я была в Клаудсдейле. Я… это был второй раз, когда она сделала Сверхзвуковой Радужный Удар! Мне это приснилось! Я превращаюсь в Реинбоу Деш. Я просто знаю это! С тем же успехом этот проклятый сорняк мог бы просто убить меня наповал! — рыдала она, уткнувшись лицом мне в шею, с той стороны, где она не была искромсана. Ну, похоже, мне придётся обсудить некоторые вопросы с сопровождающим нас мистическим аликорном.

Я вздохнула, всё ещё крепко её удерживая. Хорошо… если бы я начала видеть во сне, что я кто-нибудь ещё, я бы тоже съехала с катушек… Конечно, вообще-то это со мной уже произошло… но к тому времени я намного больше пользовалась всеми сумасшедшими штуками Пустоши.

— Ты — Монин Глори. Не Реинбоу Деш. Монин Глори, доктор, умная пони и кобыла, которую я люблю. Хорошо? — сказала я, глядя в её испуганные и заплаканные глаза. — Прямо здесь и сейчас две пони нуждаются в помощи Монин Глори. Не Реинбоу Деш.

По каким-то причинам, не было похоже, что мои слова её успокоили.

— Я не хочу постепенно исчезнуть, — она фыркнула. — Я даже не знаю, безопасно ли мне теперь использовать авто-док. Не теперь, когда я не знаю, что во мне моё, а что нет.

— Ты должна. Прошу, — тихо сказала я, гладя её радужную гриву и заглядывая в незнакомые глаза. — Тебе нужно доказать, что ты Монин Глори… самой себе. Я не знаю, что сделал этот дурацкий сорняк, но я точно знаю, что Монин Глори достаточно сильная, чтобы преодолеть это.

Я чуть отстранилась и она всхлипывая, и по-прежнему не выглядя окончательно убеждённой, медленно поднялась.

— Я знаю… просто это… это как если ты просыпаешься и обнаруживаешь себя самой ненавидимой в небесах пони, — она завернулась в свои крылья. — Я даже не была в состоянии летать с тех пор, как мы здесь. Я смирилась с тем, что буду привязана к земле. Даже счастлива… пока я была с тобой. Но теперь я до смерти боюсь, что если я куда-нибудь полечу, я буду более Реинбоу Деш и менее Монин Глори.

— Я не думала, что ты ненавидишь её. Мне казалось, что пегасы считали её героем, — ответила я, усевшись рядом с ней.

Она покачала головой.

— Это всё не так просто. Да, Реинбоу Деш была одним из величайших пегасов в Истории. У неё и у командующего Урагана был почти мифологический статус. Но пегасы… ну… у некоторых из нас есть способы сбрасывать вниз даже наших героев. Возможно, Реинбоу Деш была потрясной, но у неё были и потери в десятки тысяч убитых пегасов. Кое-кто в Анклаве спекулировал на слухах, что первый удар по Клаудсдейлу был нанесён специально, чтобы убить лично её, а не только, чтобы уничтожить нашу столицу. Затем она отвернулась от Анклава, чтобы помогать поверхности. Как к исторической личности, да, ты можешь терпимо к ней относиться. Но как к пони… — она вздрогнула и шмыгнула носом. — Посмотри на меня. Я бы первая назвала её идиоткой!

Я вздохнула и покачала головой.

— Прости. Я понятия не имела. В Тенпони им было просто немного любопытно, связана ли я с Твайлайт или нет. Я даже представить боюсь, что бы они могли сделать, если бы я вдруг превратилась в Твайлайт Спаркл.

— Тандерхэд, в отличие от большинства, относились к ней немного лучше. Мы были всецело связаны с Министерством Крутости, и поэтому она и нас самих делала круче. Но если в Тандерхэде узнают обо мне… я не знаю, что они сделают — её передёрнуло. — И остальной Анклав… особенно Нейварро… это будет скверно. Сто лет назад они уверились в отсутствии Реинбоу Деш и признали её виновной во всех преступлениях против расы пегасов. Они сожгли её чучело.

— Ну, хорошо, что ты не Реинбоу Деш, — ответила я твёрдо, глядя ей в глаза и поддразнивая её не согласиться. Быть может не лучший способ справиться с кризисом самоидентификации, но она не стала спорить. Я улыбнулась. — Теперь… ты готова пересаживать лёгкие и восстанавливать лица, Монин Глори? — я чувствовала, что немного паршиво пытаюсь изобразить мамину «а-ну-соберись» речь, но она была начальницей охраны и должна была уметь достучаться до своих подопечных.

Она ответила слабой улыбкой.

— Да… похоже на то. Это должно быть несложно, с авто-доком и совместимыми органами… но где ты их взяла? Неужели Сангвин вырастил их для тебя? — спросила она, слегка тряхнув путающейся радужной гривой.

Я отвела взгляд.

— Что-то вроде того. Сейчас это не важно. Всё это прошло и похоронено.

— Жаль, — вздохнула она. — Такая технология была бы невероятно полезна. Жалко, что она была под контролем этого монстра.

Я подумала о флюксе, высасываемом изДискорда.

— Там были и другие недостатки. Достаточно сказать, что лучше вообще не думать об этом — надеюсь, она оставит эту тему. Она с любопытством взглянула на Бу, свернувшуюся калачиком на больничной койке и наблюдающую за нами с её мирным, глуповатым выражением. — Это… ну, я зову её Бу. Она жила в туннелях под Исследовательским Центром Гиппократа.

— У неё нет кьютимарки, — заметила Глори, глядя на бок белой пони. — Я слышала о поздноцветиках, но, Блекджек, она наша ровесница. И я думала, что получила свою навсегда, — тут она взглянула на радужную молнию на своём боку и вздохнула. Интересно, была ли это иллюзия… или знак, что что-то более глубокое изменилось в Глори.

— Мне кажется, ты никогда не рассказывала мне, как получила свою метку, — сказала я, когда Бу слезла с кровати и встряхнулась. Вместе мы направились к операционной.

Она неловко улыбнулась.

— Глупо вышло… я зубрила перед выпускными экзаменами, мне нужно было набрать высший балл, чтобы углублённо изучать медицинскую программу Тандэрхэда. Все пони ждали, что я получу отличную оценку, но этого просто… не могло случиться. Я допускала ошибки, у меня в голове всё смешалось. Я устала и измучилась от зубрёжки.

— «Быть умной пони» звучит сурово, — ухмыльнулась я и она улыбнулась вместе со мной. Я была рада видеть, что здесь предпринимались некоторые попытки вычистить следы крови. Бредовость и аккуратность были одинаково присущи этому месту. Всё же, я бы не возражала, если бы тут было немного мусора… может хоть немножко намоченных водой кафельных плиток…

— Возможно, но мы тоже иногда филонили чтобы не слишком рваться вперёд, так что здесь тоже есть положительные стороны, — улыбнулась она. — Я была на пределе, готова была просто бросить всё и уйти на подготовительные курсы. Это означало бы ещё три, может четыре года учёбы, прежде чем я попала бы в медицинскую школу. Но тут я поняла, чего мне не хватало, чтобы запомнить три сотни разрозненных определений. Если я начинала с сердца… я вспоминала данные о сердце… затем сердце гонит кровь в кровеносные сосуды, которые соединяются с… группами органов, соединённых в определённом порядке… это было как восход солнца, который разогнал всю, путающую меня темноту и внезапно я прозрела — она чуть покраснела, опустив голову. — Я полагаю, тут лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Эх, я видела солнце. — конечно, это было в воспоминаниях и не своими собственными глазами. — Но я думаю, я понимаю это. Это объясняет твою суть.

— Лучше, чем эта вот штука… — пробормотала она, снова взглянув на молнию.

— Разве это не похоже на твой случай? Я имею ввиду, ты запуталась, а затем… БАМ! Ты догадалась. — мой вскрик заставил Бу отпрыгнуть за Глори. Голубая пегаска сочувственно улыбнулась и мы сделали достаточно долгую паузу, чтобы бледная кобылка расслабилась. — Так что твоё прозрение пришло как гром среди ясного неба. И ты всё здорово связала, так же как и цвета радуги связаны между собой. Я хочу сказать, я просто стреляю в штуки, но ты знаешь всё о ремонте и о медицине, и об энергомагическом оружии и о прочей фигне.

— Мне кажется, ты это притянула за уши, — пробормотала она, но выглядела теперь чуть более непринуждённо. Может, ей и не нравилось её тело, или её кьютимарка была позаимствованной, но теперь она хотя бы не ненавидела это. — Итак, расскажи мне обо всём, что случилось, после того как Лакуна телепортировала нас прочь.

Я начала было рассказывать, но потом закрыла рот и передумала. Богине тоже необходимо об этом знать. Я в долгу перед ней.

— Я бы хотела, чтобы Лакуна тоже это услышала. И Скотч было бы неплохо. Может, лучше ты расскажешь, что я пропустила?

— Пять очень безумных минут, — ответила Глори. — Скотч перестала дышать, её глаза были ужасно повреждены, и она впала в шоковое состояние. Нам повезло, когда мы прибыли, Арчибальд был в комнате, пытаясь решить, как перевезти коконы в Элизиум к отцу. У них был один полностью подключённый и готовый. Они начали было спорить, но Лакуна была очень убедительна.

— Телепатически покричать оскорбления может быть очень эффективно, — прошелестел её мягкий голос в моей голове. Затем она спросила более официальным, повелительным тоном, — Чему ты научилась в Исследовательском Центре Гиппократа? Химера цела?

Привет, Богиня.

— Комплекс был в аварийном состоянии. Его мощностей едва хватило, чтобы сделать несколько запасных частей для меня и Скотч. К несчастью, нас атаковали охранные системы и чтобы выбраться, мне пришлось уничтожить то, что осталось.

— Хммммм, — фыркнул фиолетовый аликорн. — Очень хорошо. Я ожидаю, что другая скоро прибудет в Кантерлот, если она закончила свою возню с теми Рейнджерами. Надеюсь, её результаты будут лучше — она собралась уходить.

— Ещё я Дискорда освободила.

Это заставило её замереть на месте. Затем она медленно повернулась, глядя на меня в шоке.

— Ты. Его. Что?!

— Я освободила его, — твёрдо ответила я, подходя к ней. — Это было меньшее, что я могла сделать, после того как Твайлайт оставила его там в ловушке, в звёзднометаллическом гробу — её шок уступил место гневу, но я не унималась. — Ты знала, что с ним делали. Ты знала! Но ты заботилась только о том, чтобы выяснить, как делать аликорнов.

— Ты не смеешь читать мне нотации, ты не знаешь, что он сделал со мной, с моими друзьями и с королевством! — я смотрела прямо в глаза Твайлайт Спаркл.

— Неужели? Обернул ли он тебя в камень? Сверлил ли он дыры в твоём теле? Высасывал ли твою кровь для своей магии? — спрашивала я, надвигаясь. Я ткнула в неё копытом. — Двести лет в агонии. Мне плевать, что он делал, Твайлайт, никто не заслуживает такого.

— Дискорд был чудовищем, питающимся страданиями и ссорами! — прокричала Лакуна.

— И что же сделали те пони, чтобы он стал менее чудовищным? — спросила я, не отступая ни на дюйм. — Что, если бы это делалось с другим пони? Тот факт, что это был Дискорд, не может оправдать, насколько неправильно это было!

— Это… я… это было… Я собиралась поговорить с Луной. Я призывала отказаться от флюкса, как только узнала, насколько он опасен. Дискорд… это было очень напряжённое время, Блекджек! — она запнулась и задрожала. Аликорн пошатнулся, а затем захныкал, свернувшись на полу. — Мне так жаль…

— Твайлайт? — позвала я, опускаясь на колени. Она взглянула на меня заплаканными глазами, и я тихо прошептала, — Прости, Лакуна.

— Для Твайлайт… прошу… пойми, она сожалеет. Она просто… забыла, — она вздрогнула, закрыв свои фиолетовые глаза, и я потянулась, чтобы погладить её гриву. — Богиня спихнула в меня её стыд. Её чувство вины. Ей было так стыдно… так жаль, за то, что она сделала. Прошу, поверь. Пожалуйста… — она спрятала лицо у меня на груди и тихо проскулила, — Пинки…

— Я… верю… Верю, Лакуна, — тихо ответила я. — Прости меня. Я просто… то место было действительно испорченным. Ты знаешь, что там творилось. Копии. Слияния. Флюкс. Дискорд.

— Ты знаешь, на что ты обрекла всех нас, выпустив его на свободу? — Лакуна всхлипнула. — Его сила… невообразима.

Я вздохнула.

— Ага. И если понадобится, я разберусь с ним попозже. Но он ведь хаос, правильно? — фиолетовый аликорн обеспокоено нахмурился, глядя на меня, затем кивнул. — Так что если все пони будут ждать, что он будет действовать одним путём… тогда хаотичные штуки, это если он примется делать противоположное. Верно? — с надеждой спросила я, улыбнувшись.

— Если совершение неожиданного ожидаемо, то он будет делать ожидаемое чтобы быть неожиданным, — предположила Глори. — Или он может неожиданно делать неожиданное совершая ожидаемое… Я не совсем уверена в том, как работает эта математика. Выполнение двух неожиданностей даёт ожидаемое?

— Нет, я вполне уверена, что они возводятся в квадрат, — ответила Лакуна. Она вытерла глаза и даже подарила лёгкую благодарную улыбку моей радужногривой любви.

Я зажала уши копытами.

— Аааа! Прекратите! Я от всех этих яйцеголовых разговоров умнеть начинаю!

Они просто переглянулись, а затем пустились в обсуждения теоретических состояний неожидаемости Дискорда. Я почувствовала приближение мигрени. Злые пони… злые умные пони…

Но по крайней мере я дала им обеим повод улыбнуться.

* * *
Я рассказала им о том, что произошло в комплексе, мягко обойдя подробности о специфике источника органов. К моему облегчению, Лакуна в эти подробности не влезала. Казалось, кобыла пыталась разобраться с теми эмоциями, которые ей всучила Богиня. Было похоже, что это физически ослабило её, сколько душевных страданий и травм сможет вынести пони, прежде чем просто… не выдержит? Если что-то случится с Богиней, пострадает ли Лакуна? Освободится ли она, или может разрушится, или взорвётся?

Мне совсем не нравилась эта неопределённость. Также я была рада, что ничего не знала о делах ЛитлПип. Пока мы прогуливались вместе, Глори поглядывала на Бу. Казалось, она сомневается, что идущая за мной белая пони не умеет разговаривать. Похоже, ей сложновато было принять идею, что полностью взрослая пони может появиться из ниоткуда. Но это было до тех пор, пока Бу не облегчилась прямо перед нами, от чего Глори сделала вывод, что… да… она была не совсем в порядке. И угадайте, кому пришлось убирать за ней?

Ну что ж, это я была той, кто привёл её сюда. И это была не самая грязная работа, за которую мне приходилось браться. Я бросила бяки и тряпку в мусоропровод у поста медсестры.

Когда мы добрались до операционной, я замешкалась. Как я могла ступить копытом в комнату, где я приговорила к смерти сорок жеребят?

— Подожди, что это? — спросила я, когда моё ухо уловило доносящийся изнутри шум. Резкое «Биии… дууу… биии… дууу…» звучало снова и снова.

Глори побледнела, подпрыгнула в воздух и размытой полосой метнулась через оставшуюся часть коридора, с такой силой хлопнув двойными дверьми, что одну створку сорвало с петель.

— Лакуна! — донёсся её вопль и секундой позже мир исчез в фиолетовой вспышке. Когда мир вернулся, я оказалась в центре операционной, рядом со знакомым столом, на котором мои внутренности превращались в мои наружности. Роботизированные руки сейчас выглядели особенно острыми. — Энергия падает! Стазис нестабилен! Мы должны пересадить её лёгкие немедленно! Я не знаю, можем ли мы стабилизировать кокон!

К счастью, ящики, упакованные Сангвином, стояли прямо около операционного стола.

— Где П-21? — спросила я Глори, когда она бросилась к стойке терминала в центре комнаты. Бу топталась у вырванной двери, моргая в страхе и растерянности.

— Я не знаю. И не знаю, как давно кокон вышел из строя! — ответила Глори, пока её копыта мелькали над клавишами. — Есть причины, по которым не стоит их трогать. Однажды поместив что-то в стазис — не трогай их! Я понятия не имею, какие части её тела могли начать отмирать, если напряжённость поля была неравномерной.

Механические руки поднялись.

— Лакуна. Телепортируй её на стол, затем неси все исцеляющие зелья, какие успела приготовить. В лучшем случае это будет грязная пересадка. Когда мы заменим её глаза и лёгкие, ей потребуется внутривенное питание. — Глори сглотнула, постукивая копытами. — Я даже не представляю, полностью ли готова эта система. Я надеялась что П-21 проведёт со мной несколько часов и поможет мне проверить систему на ошибки — она нервно облизнула губы, когда в пикающем коконе сверкнула вспышка и, внезапно, Скотч появилась на столе. — Почему я не сосредоточилась на этом, а возилась со своей гривой?!

— Ты думала, что у тебя есть время. Ты не могла знать, что кокон выйдет из строя, — ответила я.

Скотч выглядела… мёртвой. От неё разило хлором, и её глаза распухли под закрытыми веками. Местами её шкура была неровной и обесцвеченной, будто она была сожжена. Этот запах ударил меня как кувалда. Только её едва заметно поднимающийся и опадающий бок давал какой-то намёк, что она вообще жива. Она заскулила, начиная дрожать.

— Блек… — слабо позвала она. — Больно.

Я бросилась к ней.

— Всё нормально. Мы собираемся залатать тебя, Скотч.

— Он не… сказал… — всё, что прохрипела она, прежде чем я отстранилась в сторону.

— Переверни её на спину, Лакуна, — велела Глори. — Я нарушаю около тридцати или сорока правил гигиены и профилактики послеоперационной инфекции, — пробормотала кобыла, когда металлические руки начали гудеть и потрескивать. Затем Глори бросилась к тележке рядом с операционным столом и откупорила бутылку. — Полей этим ей на грудь, — инструктировала кобыла, набирая охапку марли. Я унюхала резкий запах спирта. Тем временем Глори протёрла грудь кобылки. — Хорошо. Придётся использовать Мед-Икс. Я..

Она замерла и уставилась внутрь ящика.

— Где Мед-Икс? Здесь были приготовлены три дозы! — Она осмотрела всю тележку. — Я не могу вскрывать грудь безо всякого анестетика! — она обернулась ко мне с безумными глазами. — У тебя есть что-нибудь?

Моя функция инвентаризации сказала нет.

— Общество и Яйцеголовые вычистили кладовку. Лакуна, может что-нибудь есть на посту медсестры?

— Именно там я и нашла те три, — ответила Лакуна.

Я вывернула свою седельную сумку, вывалив каждый клочок мусора и перетряхнув всё вдоль и поперёк. У меня должно было остаться хоть что-то! Металлическая коронообразная штуковина, которую я нашла в Мирамэйре, дважды звякнула по полу и откатилась прочь. Оружие и пули здесь были бесполезны. Я была здесь бесполезна!

Лакуна подхватила корону своей магией.

— Реколлектор! Великолепно! Блекджек, дай мне шар памяти, — велела аликорн. Я посмотрела на рассыпавшиеся шары. Ну… эники… беники… этот! Я схватила его своим ртом и подбежала к столу, я вовсе не хотела рисковать быть затянутой в него, с моим хлипким рогом. Аликорн пристроил корону на голову Скотч и затем вложил шар в то место, где крепился чёрный опал, должно быть он где-то отвалился. Кобылка тут же обмякла.

— Надеюсь, там Гала… — пробормотала я… подождите, а у меня вообще был такой шар? Уф, мне нужно рассортировать и наклеить этикетки на эти проклятые штуки.

— Хорошо. Приступим, — сказала Глори, когда над столом вспыхнул розовый талисман. — Это должно стабилизировать её достаточно долго, чтобы мы успели закончить, пока она под наркозом. — я услышала жужжание электрической машинки для стрижки, а затем увидела знакомый виброскальпель, опускающийся к кобылке. Я магией и копытами сгребла все свои вещи в сумку, позволяя заклинанию инвентаризации позаботиться об их укладке. — Хорошо… деликатный разрез… похоже все её внутренние органы функционируют лучше, чем можно было ожидать… пульс слабый… мы должны сделать это быстро.

Я услышала влажный хлюпающий звук и отвела взгляд. Мне не нравились операционные… нет уж, спасибо! Я взглянула на неисправный кокон и подошла ближе. Розовоя пони в моей голове нацепила коричневый котелок и подняла увеличительное стекло, рядом с контрольной панелью кокона был грязный мазок.

— Мне нужно найти П-21… — резко сказала я, повернувшись и выбегая в коридор. Бу поспешила уползи с моей дороги. Мне нужно было найти его. Немедленно!

Пропавшие дозы Мед-Икс, и он что-то сделал с коконом. Он мог скрыться от моих глаз, но не от моей Вперёдсмотрящей Искры! Заметив синюю метку, я направилась к ней и обнаружила его неподалёку, лежащим в ванной, со шляпой Дасти на лице. Возле него, на краю раковины, лежали три пустых шприца. Я почувствовала такой гнев и страх, каких уже давно не испытывала.

— Интересное место, чтобы вздремнуть, — резко бросила я.

— Ат'вли… — пробормотал он заплетающимся языком.

— Скотч сейчас в хирургии. Возможно умирает. Кто-то вывел из строя её стазис-кокон, — сказала я, глядя на грязь на его копытах. Он просто лежал там, чуть подёргиваясь.

— Отвали, — повторил он, приложив к этому чуть больше усилий. Я сорвала шляпу прочь и заглянула в его сузившиеся зрачки, пока он смотрел на меня. Затем он прикрыл глаза, и его сведённые спазмом конечности постепенно расслабились.

— Ты забрал препараты у своей дочери, чтобы использовать их для себя. Как ты мог? И что ты сделал с её коконом? Ты пытался открыть его? — спросила я ровным голосом, и в моём поле зрения на его голове появилось перекрестие прицела. На сей раз это меня не встревожило. Я была слишком зла. — Ты пытался убить её?

Он просто лежал там.

— Я устал от боли…

— Твоя нога в порядке! — закричала я на него, чувствуя себя больной. — Она в порядке уже больше недели! Что, чёрт возьми, с тобой такое?

Он прикрыл лицо копытом.

— Боли. Я не хочу больше боли.

— О чём ты говоришь? — спросила я, нахмурившись. — Какие боли? — может с ним действительно было что-то не так.

— Обо всём, — пробормотал он. — Всё всегда болит. И когда тебе больно, если ты хороший пони, ты получаешь укол. И тогда тебе больше не больно. Или если ты бьёшься и сражаешься, ты получаешь укол, и тогда тебе тоже больше не больно — он снова закрыл глаза. — Уйди, Блекджек. Я пытался сказать ей, но не смог вымолвить ни слова. Я просто… Я просто наклонился над ним и ничего не смог сказать. Мне так сильно нужен был укол. Всё болело.

Хорошо… сейчас не время думать об этом… если ты был плохим пони, медики делали тебе укол, чтобы помочь тебе быть в форме.

— Ты говоришь… ты имеешь в виду, что ещё у медиков… в Девяносто Девятом… они держали тебя на дозах Мед-Икс?

— После того, что Смотрительница регулярно делала с моей задницей, как ты думаешь? — проворчал он, глядя на меня, прежде чем уставиться в никуда сквозь стенку ванной. — Я был так рад, когда Дейзи вывихнула мне ногу. Это был хороший повод, чтобы получать укол, когда бы я ни захотел. Когда мы были во Флэнке, я пополнил запас. Я мог бы просто… без боли… но потом запасы вышли…

— Когда? — спросила я тихо.

— На арене. Я думаю, Потрошители не очень-то разбираются в обезболивающих. И в Мегамарте запасы закончились. Мне удалось получить только один укол от Бонсоу. И… я всё время думал о Девяносто Девятом… и как мы облажались… и от этого было так чертовски больно. Всё так чертовски сильно болело. Я просто хотел, чтобы всё это прекратилось.

— Но когда я спасла тебя, почему ты не сказал мне, что тебе так нестерпимо больно? — пробормотала я.

— Потому что ты терпишь. В тебя стреляли, резали, взрывали и насиловали, и я ни разу не слышал, чтобы ты сказала: «Ох, это так больно. Нам пора остановиться» — у него вырвалось рыдание. — Я просто хотел, чтобы всё перестало болеть! Я думал, что на арене было бы прекрасно… но ты меня остановила… так что я просто решил держаться поближе к тебе, пока что-нибудь… что-нибудь… не убьёт меня. Но я просто продолжал жить и теперь даже одного укола не достаточно. Теперь мне нужно два или три. А они просто лежали там, а мне было так чертовски больно, но я ведь ещё не сдох!

Я тронула его за плечо, но он отшатнулся.

— И Священник делал твою боль слабее… — вздохнула я.

— Да… но его больше нет — он зажмурился и тихо прошипел с болью. — Я думал… я не знаю, что я думал. На какое-то время я подумал, что может быть, я мог бы сделать что-то хорошее. Преодолеть это… быть как ты — он отвернулся. — Когда мы пришли в Гиппократа… я хотел отомстить. Но… ещё я хотел избавиться от боли.

— Ты оставался со мной, потому что думал, что со мной ты быстрее умрёшь? — тихо пробормотала я, снова чувствуя холод и пустоту. Я не испытывала такого уже очень давно.

Он всхлипнул и кивнул.

— Со всем тем дерьмом, которое ты притягиваешь? Я полагал, что что-нибудь добьёт нас, рано или поздно. Но ты продолжаешь бросать себя в мясорубку снова и снова… они пригвоздили твои ноги к полу и мы отрезали их, и ты ещё… Богини, Блекджек, как ты держишься?! — спросил он, глядя на меня с тоской. — И когда ты умерла, а… а я остался жив… всё, чего я хотел, это поменяться с тобой местами! — он отрывисто усмехнулся. — Знаешь, о чём я подумал, когда увидел умирающую Дасти? Чёрт… везучая кобыла…

Я вздохнула, склонившись к нему и мягко поглаживая его гриву.

— Всё болит, Блекджек. Всё. Я был так уверен, что боль прекратится в той проклятой лаборатории. Стрельба. Турели. Этот самодовольный дурак. Я просто хотел, чтобы что-нибудь убило меня, чтобы ты могла пойти дальше и спасти всех пони. Хоть что-нибудь. Но… каким-то образом ты спасла всех нас. Опять… потому что это то, что ты делаешь…

Он снова прикрыл глаза.

— Прошу, не спасай меня. Пожалуйста, просто оставь меня здесь. Я так устал от боли. Так чертовски устал от всего — я смотрела на своего друга и гладила его гриву. Я не представляла, что делать. Вообще никаких идей… кроме…

Тише, не шуми, уже настало время спать…

Нет! Я спасаю пони. Я не убиваю их.

Но… как мне спасти П-21?

— Прости, П-21. Я не знаю, как мне избавить тебя от боли, — тихо сказала я. — Мне… не больно. Я даже не вполне уверена, что я всё ещё пони. Может… может быть где-то там, в Тенпони, ту часть меня, которая делала меня пони, вырезали и заменили на талисман или насос, или ещё что-то такое. Я больше не знаю, как пони должны чувствовать. Я помню первый раз, когда меня подстрелили. Теперь никаких чувств, — пробормотала я тихо. — Теперь я грызу металл и камни. И у меня есть маленькие индикаторы, говорящие мне, сколько энергии у меня осталось. — я закрыла глаза. — Возможно… возможно причина, по которой на меня не действует ХМА в том, что я настоящий робот… у которого просто чуть больше частей из плоти, чем у твоего обычного Ультра-Стража.

Он перевёл взгляд на меня.

— Но прямо сейчас… Глори делает пересадку, пытаясь спасти жизнь Скотч Тейп. И даже имея нужные органы, она может не дотянуть до конца — я вздохнула, гладя его гриву. — Я знаю, каково это, ненавидеть себя. Я знаю, как это, хотеть избавиться от боли. Я знаю… знаю, каково это, быть изнасилованной и просто хотеть, чтобы всё это закончилось. Мне жаль, что я не могу помочь тебе — сейчас он был в таком же состоянии, как и я тогда, на матрасе.

Я глубоко вздохнула.

— Если ты будешь просто лежать здесь и не пойдёшь к ней, и она выживет, тогда… она не будет твоей дочерью. Так или иначе, она это переживёт. А ты может и нет. Но я гарантирую, что если ты останешься здесь вот так, как сейчас и если она умрёт, то ты будешь так же мёртв, как если бы я оставила тебя там, на Арене. Есть вещи, которые ты никогда не сможешь себе простить — я закрыла глаза. — В любом случае, я не оставлю тебя лежать здесь и просто ждать, когда боль вернётся. Потому что это будет… оправдание боли.

Он долго лежал там с закрытыми глазами. Я знала, его удерживали там химикаты и отвращение к самому себе. Я легко могла бы вытащить его… но это не имело бы смысла. Матрас, на котором он застрял, преследовал бы его повсюду. Только он сам мог избавиться от него… и я не знала, что мы будем делать, если он не справится.

Затем он чуть пошевелился, перевернулся, напрягая копыта. Он медленно поднялся и я подала копыто, чтобы поддержать его. Я вздохнула, когда он сделал шаг из ванной, потом другой и вышел наружу.

— Почему я продолжаю идти за тобой, Блекджек? — пробормотал он, завалившись передо мной. — С чего ты взяла, что я могу быть более хорошим пони? Большим, чем просто намёк на пони.

— Потому что ты можешь. Я это вижу. Дакт Тейп тоже видела, — ответила я, чуть улыбнувшись. — Теперь, я думаю, возле операционной есть что-нибудь вроде комнаты ожидания. Мы можем отправиться туда и… эм… подождать. — Он пропустил очевидную возможность указать мне на мою очевидность. Он не стал тыкать меня носом в мою тавтологию и просто покивал головой, сосредоточившись на том, чтобы идти и не падать.

Добравшись до комнаты ожидания он сел и закрыл глаза. Я откопала свой учебник по магии для начинающих и разложила его на кушетке. Сосредоточившись на переворачивании страниц, я смогла отвлечься от мыслей о Скотч… но не о П-21. Я ничего не знала о наркотической зависимости! Глори как-то пыталась поговорить со мной об этом, но для меня это свелось к тому, что химия разрушает твоё тело, так что связываться с ней — плохо. Я никогда не думала, что из-за этой химии у пони могут измениться мысли и поведение. Они должны были быть… как зажевал Фиксера, и ты в порядке.

Неужели П-21 действительно так долго испытывал боль? Была ли это реальная боль, как от травмы, или это было что-то в его голове? Это звучало слишком серьёзно, чтобы это можно было исправить просто парой Фиксеров.

В поле зрения медленно прокралась Бу. Я улыбнулась и тихо подзывала её, пока она подбиралась, чтобы я почесала ей гриву. Я выудила слегка помятый тортик Жеребячьей Радости и она счастливо им зачавкала.

Я пыталась сконцентрироваться на вопросе, который я не могла решить, просто листая учебник. Осваивая основы заклятия практического телекинеза, я поднимала и опускала Долг и Жертву. Револьверы были тяжелее Бдительности. По идее, я должна была быть в состоянии контролировать своей магией сразу с полдесятка пистолетов, но в действительности легче было заставить объект бесцельно плавать, чем целиться и стрелять. Мозг должен был буквально жонглировать с одного оружия на другое, чтобы использовать их все, если ты хочешь добиться чего-то большего, чем просто стрельба вслепую. Долг и Жертва немного отличались друг от друга. С некоторым трудом мне удалось поднять их оба и прицелиться. Замысловатый вьющийся орнамент на пятизарядных барабанах изображал магическое пламя. Я практиковалась работать ими в унисон, одновременно взводя курки на воображаемую цель.

Затем я практиковала моё маленькое заклинание света… потому что впервые в жизни я действительно могла творить магию. Бу осторожно наблюдала за маленькой плавающей соринкой, а потом, когда она подлетела ближе, попыталась съесть её и сморщила рожицу, заставив меня улыбнуться. До сих пор магия для меня была чем-то, что делают другие единороги. В этом они были лучше меня и я всегда считала, что так и должно быть. Как бы я ни изворачивалась, я не могла сотворить заклинание сложнее простого телекинеза. Моя магическая пуля была первым моим достижением, да даже тогда это был своего рода телекинез. Но теперь заклинание света… оно заставило меня с удивлением осознать, что есть и другая магия, на которую я способна.

Я подумала о заклинании щита Лакуны. Не будет ли это полезно, учитывая, как часто я попадаю под обстрел? Или исцеляющее заклинание… ладно, наверное это было бы уже слишком. Я не была уверена, будет ли исцеляющее заклинание хоть как-то действовать на меня. Может мне нужно заклинание ремонта… или оба?

— Эй, П-21… не швырнёшь в меня несколько книжек? — он моргнул и чуть нахмурился в замешательстве. — Давай! Я хочу поглядеть, смогу ли я разобраться, как делать ту барьерную штуковину, как у Лакуны — я ухмыльнулась от уха до уха. — Давай. Ты не сможешь испортить мне лицо хуже, чем уже есть. Так что покажи твой лучший бросок.

Знаете, для получившего три дозы Мед-Икс, он весьма сильно швырял журналы и книги через всю комнату ожидания!

После второго десятка, у меня кровил нос, звенело в голове и я ничуть не приблизилась к созданию магического барьера. Может, стоит поговорить об этом с Лакуной? Раньше, наверное, я бы просто сдалась. «Блекджек растяпа, Блекджек не может учиться, брр…» Но теперь я знала, что магия была чем-то большим, чем просто моя неспособность. Конечно, я должна была набить шишки от полдюжины книг, прежде чем я наконец попросила П-21, чтоб он прекратил ими швыряться.

— Ладно, видимо всё же «магический щит» немного сложнее чем просто… воображаемая стена или что-то в этом роде, — сказала я, потирая свой рог.

— Ну, если тебе понадобиться ещё больше книг, летящих тебе в голову, уверен, у тебя не будет недостатка в добровольцах, — ответил он с лёгкой улыбкой.

— Знаешь… я всё удивляюсь, как ты сделал те выстрелы своим гранатомётом? — спросила я, глядя на Аргумент на его бедре. — Я имею ввиду, я знаю, тут многое зависит от мастерства.

— Я не знаю. Наверное это земнопоньские штуки, — ответил он, пожав плечами и глядя на дверь в операционную. — Я не могу творить магию или летать, но скажи мне, куда я должен что-то зашвырнуть и я просто буду знать, как и с какой силой, мне нужно пнуть это, чтобы оно оказалось там, где нужно.

— Серьёзно? Докажи. Забрось по журналу на каждый из тех трёх стульев, — сказала я, указывая через всю комнату ожидания. Он решительно посмотрел на меня и, потянувшись, взял три журнала и забросил их один за другим на все три стула. Я нахмурилась с кислой миной. — Ладно… давай ещё раз. — Так он и сделал. — С кни… — и три довоенные книги приземлились на каждую стопку. — Ага, ну, а у меня есть магия.

Он встал, медленно побрёл к мусорному ведру в углу и вытащил оттуда консервную банку. Затем он взглянул на меня и резко пнул жестянку. Она отскочила от стены и я пригнулась, когда она просвистела над моей головой.

— Ха! — засмеялась я, тыкая в него копытом. Затем я услышала звяк позади меня и бряк надо мной… и испытала странные ощущения от банки, приземлившейся прямо на мой рог. Я посмотрела на него и его слабую грустную улыбку, левитировала банку с моего рога, сунула её в рот и принялась жевать, не спуская с него глаз.

— Туше, — ответил он, садясь и ненадолго прикрывая глаза. — Как ты это делаешь, Блекджек? Как ты… как ты продолжаешь быть собой?

— Другие пони недостаточно глупы, чтобы браться за такую работу, — хихикнула я, пожав плечами. — Ну, то есть, правда, униформа классная, не пойми меня неправильно, но почему-то ежедневно что-то взрывается в меня или рядом со мной. Любой пони с двумя извилинами в мозгу знает, что оно того не стоит — усмехнулась я ему. — Надеюсь, я смогу разобраться с этим через месяц-другой — если я всё ещё буду жива, конечно.

— Вот и я о том же — он прикрыл глаза и покачал головой. — Ты… помогала Сангвину. Даже после всего, что он натворил, ты помогала ему — я открыла рот, но он торопливо добавил, — Я не говорю, что ты была неправа… даже если я так и думаю. Это просто… ты ведь совершаешь поразительные поступки. Ты смеёшься и шутишь и просто поднимаешься снова и снова.

— Не всегда, — сказала я, чувствуя, что я… подожди, я покраснела?

— И хвала Богиням, — ответил он, с закрытыми глазами. — Знаешь… после Священника… когда ты вот так же лежала там на своей койке… признаюсь, часть меня вздохнула с облегчением.

— С облегчением от того, что я облажалась? — спросила я, нахмурившись.

— С облегчением от того, что ты можешь ошибаться… Следовать за тобой не так-то просто, но это было чертовски показательно. Ты такая… правильная. Ты. Ты так стараешься быть хорошей, что…

— Я не хорошая пони, — твёрдо ответила я, отведя взгляд. Ухты… может моё лицо было слишком обваренным, чтобы краснеть. — Я хочу быть… я пытаюсь…

— И это то, что делает тебя хорошей — он усмехнулся мягкой, невесёлой усмешкой и долго молча смотрел на меня. — Иногда я не могу поверить в то, что ты делаешь. Я имею ввиду… действительно не могу. Когда другие пони ломаются, ты продолжаешь идти. Ты пытаешься и даёшь всем пони второй шанс… третий шанс… четвёртый.

— Прекрати, — хмуро отрезала я. — Я не совершенна. Я облажалась… Я сильно облажалась, помнишь?

— Помню. Но, не смотря на это, ты продолжаешь идти. Продолжаешь быть хорошей — почему-то его восхваления начали раздражать меня. — Ты никогда не сдаёшься, даже когда любые другие пони отступают. Иногда я задаюсь вопросом, что вообще может остановить те…

Я поднялась на копыта и Бу тревожно встрепенулась.

— Чёрт… ты хочешь знать, почему никак не успокоюсь? Это потому, что если я остановлюсь хоть на пару секунд и задумаюсь обо всём этом, я захочу пустить себе пулю в лоб. Я не хорошая пони. Я пони, пытающаяся восполнить всё то, дерьмо, что я натворила! Что я делала в Девяносто Девятом и с самим Девяносто Девятым. Что я сделала с теми жеребятами. Что я сделала с тобой. Дело в том, что мне, похоже, придётся менять масло, прежде чем у меня случатся месячные. В том, что у меня есть глюк, призрачный пони, который живёт в моём ПипБаке, и который приходит и уходит, как ему заблагорассудится. Я продолжаю идти только потому, что я сдохну, если остановлюсь. Не потому что я хорошая — я вздохнула и отвернулась. — Я буду тащить себя вперёд, в мясорубку, потому что это менее болезненно, чем думать обо всём, что я натворила. И я могу давать второй шанс… потому что после моих ошибок… мне бы хотелось несколько сотен для себя.

— Может быть… но ты пока не отступила. Ни перед кем, — тихо сказал он, глядя в сторону и, медленно вздохнув, добавил: — Я думаю о хороших пони… о тебе… о Священнике… даже о Глори. И как бы я ни пытался… я не дотягиваю. Я не такой хороший, как любой из вас.

— Ты славный, — сказала я, подходя и кладя копыта ему на плечи. — Смысл не в том, чтобы быть хорошим. Речь о том, чтобы стараться стать лучше. Если ты бросишь эти попытки, ты просто будешь терять себя кусочек за кусочком, пока ничего не останется — я села и стала почёсывать Бу за ушком, пока она не склонила голову и не задремала.

Он посмотрел на меня, затем вздохнул.

— Тебя послушать, так быть хорошим пони — плёвое дело.

— Нет, ЛитлПип, Флаттершай и Хомэйдж заставляют это дело казаться лёгким, — фыркнула я. — И не сравнивай меня с Выходцем из Стойла. Я к тому, что она, по крайней мере, может спасти своё стойло… в котором, наверное, и живёт. Откуда она и обмозговывает свои возможности спасти всех на Пустоши… Знаешь, я не представляю, что именно Выходец из Стойла делает для помощи пони. ЛитлПип разбирается с читающим мысли монстром и армией работорговцев.

А, ладно, делает же она что-то. Иначе, зачем бы Хомэйдж так говорить о ней?

Тут дверь распахнулась и мы оба вскочили на копыта. Лакуна смотрела на нас.

Она не улыбалась.

— Вы должны зайти — он внезапно начал заваливаться на меня и я едва смогла удержать нас обоих от падения.

— Скотч… она…? Она в порядке? Верно? — спросила я, поддерживая П-21.

«Вы должны зайти», — телепатировала нам Лакуна и отступила. Мы уставились на раздвижные двери в шокированном молчании. Я была так уверена… он… могло ли это случиться потому что… нет. Не думай об этом. Не позволяй ему так думать. Просто…

— Давай. Пойдём, — сказала я, подтолкнув его к двери.

* * *
От кислородного талисмана в бутылке, поднимался медленный поток пузырьков, трубки от неё шли к маске, закрывающей лицо Скотч. Марлевые салфетки прикрывали её глаза и ещё несколько участков на шкуре, и бинты шли от её горла вниз, и исчезали под простынями. Монитор медленно попискивал, магически считывая её жизненные показатели. Глори регулировала машину, её губы были сжаты и глаза были злыми.

П-21 бросил взгляд на неё, лежащую там.

— С ней всё… будет…

— Честно, я понятия не имею, — ответила Глори и у П-21 подкосились задние ноги. — Какой-то пони повредил хрупкое оборудование. Какой-то пони взял медикаменты, которые я приготовила для операции. Всё это привело к слишком поспешной пересадке лёгких. Мы могли бы поддерживать её в стабильном состоянии с помощью препаратов. Если бы всё было идеально, робот мог бы поменять лёгкие за три минуты. Здесь всё было далеко не идеально. Так что действительно… я не знаю — она прикрыла глаза. — С глазами всё прошло достаточно гладко… и с пересадкой кожи. Но я на самом деле не могу сказать тебе, будет она жить или нет.

— Глори… — всё, что я могла ей сказать. Она только покачала головой и прошла мимо нас, направляясь к двери.

— Сейчас ночь. Если она дотянет до утра, это будет чудо, — сказала она в холодном гневе, выходя за дверь. — Идём, Блекджек, мне нужно подготовить тебя. Проследи, чтобы он не кашлял на её монитор, или ещё что-нибудь, — обратилась она к Лакуне и фиолетовый аликорн просто кивнул.

Не было похоже, что П-21 собирается кашлять. Он был похож на Санвгина, когда тот сидел там, возле четырёх копий. В некотором смысле, я думаю, он был им.

— Ты серьёзно, на счёт… — в шоке пробормотала я, выйдя за ней в коридор.

— Мне ещё никогда не приходилось оперировать так быстро или неряшливо. Если бы не Лакуна, она бы уже была мертва! — сказала Глори резко. — Что он делал с её стазис-коконом? Почему он взял Мед-Икс?

— У него… есть проблема. Он… — я опустила голову. — Мне очень жаль, Глори. Я сожалею, что дала Скотч те Минталки. Я…

Она всего несколько секунд смотрела на меня в замешательстве, прежде чем её взгляд немного смягчился.

— У него зависимость, так? — я закрыла глаза и кивнула. Она протянула копыто и похлопала меня по плечу. — Это не твоя вина.

— Разве? Ты пыталась мне что-то объяснить. Чёрт, Рампейдж пыталась сказать мне! — я поднялась и начала расхаживать взад-вперёд. — Я просто… он всегда был таким сильным. Я никогда не думала о нём… — я покачала головой. — Он подсел на них ещё до того, как мы покинули Стойло 99.

— Ты имеешь в виду, когда он повредил ногу? — нахмурилась она, когда мы пошли от операционной.

— Нет. Я имею в виду, что медицинские пони давали их самцам, либо чтобы успокоить их, либо когда приходилось иметь дело с последствиями… грубого секса — я покачала головой, я никогда не думала об этом. Укол, чтобы уложить их спать. Укол, чтобы успокоить их, если у них истерика. Уколы, чтобы помочь им выполнять их обязанности. Дело было не только в его ноге, всю его жизнь он был под препаратами. — Так что… тебе нужно… ты знаешь… сделать медицинские штуки. Сделать, чтобы он больше не был зависимым. Ты это сможешь, верно?

— Теоретически, но дело в том, что зависимость не так проста. Зависимость, это больше чем просто химия. Она также и психологическая. Возможно он не сможет себя контролировать.

Я сразу ответила:

— Ну, тогда я буду его контролировать и… — ой… да, возможно, это не очень хорошо работает.

— Ты готова для этого на несколько месяцев отказаться от своей охоты? Мед-Икс-зависимость — это нечто исключительное. Без надлежащей медицинской помощи его может убить даже банальная простуда.

«Погодите. Она на самом деле имеет в виду, что если он перестанет принимать эти препараты, на которые он подсел, он может умереть?» Моя грива покрылась холодным потом.

— Ну, я буду держать его… я буду… — мысли о смерти Скотч Тейп… или о смерти П-21… — Чёрт, Глори, должно быть что-нибудь, что я могу сделать! Я знаю, что у него сейчас есть проблема. Я буду приглядывать за ним. Я не позволю ему снова оступиться.

— Блекджек… некоторые вещи тебе не по силам, — сказала она, понизив голос.

— Я только что разобралась с гулем, который хотел меня убить, и выбралась живой из смертельной ловушки. Там нет ничего, что было бы мне не по силам, — упрямо настаивала я. Разве он не пошёл со мной в то гиблое место? Хотя оно стало гиблым для всех тех смертельных штук, — Мы просто должны приглядывать за ним — я взглянула на неё, понурившую голову и подтолкнула её. — Как на счёт тебя? Как у тебя дела?

Она вздохнула.

— Я пытаюсь разобраться со всем, что произошло. Она была в критическом состоянии, мне пришлось оперировать так быстро, как только можно. Её мозг мог погибнуть ещё до того, как мы вынули её из кокона. Смерть случается — она взглянула на меня и на моё испуганное выражение. — Это одно из первых, чему тебя учат в медицинской школе. Смерть случается, всех не спасёшь — она снова вздохнула. — Я могу только надеяться, что нигде не ошиблась. Реинбоу Деш не была хирургом.

— Сангвин говорил, что операция будет несложной, — сказала я, нахмурившись. Он солгал мне… Надо было притащить его сю… погоди, нет, у нас не было времени для заклинания слияния, и его паникующая полусумасшедшая семья съехала с катушек и…

— Уверена, для двухсотлентего доктора так и было бы. А для некоторых пони, которые только читали о таких процедурах и присутствовали при паре трансплантаций, это было намного сложнее. По сути, это «активировать стабилизирующее поле, дать пациенту наркоз, вскрыть его, удалить повреждённые органы, вложить транслпантанты, сшить и зафиксировать всё на местах и залить всё исцеляющим зельем. Зашить всё и надеяться на лучшее» — ответила Глори, и закрыла глаза.

— Какие у неё шансы? — спросила я, сглотнув. Бу ткнулась головой мне в бок, заставив меня подскочить. Мой прыжок заставил подпрыгнуть её и она нырнула за стойку, и теперь выглядывала оттуда.

— Я всё ещё не могу поверить, что в том месте были десятки пони, такие же как она, — тихо сказала Глори, качая головой. — В любом случае, я не даю шансов, Блекджек. Ты одна разбираешься в азартных играх. К утру мы узнаем, выкарабкается она или нет. Отторжения органов не будет, но инфекция… появление каких-нибудь разрывов… внутреннее кровотечение… — в отчаянии она тихо прошептала: — Если бы только он не прикасался к кокону или не взял бы те медикаменты… если бы у меня было больше времени!

— Ты сделала всё, что смогла, с тем, что имела, — сказала я, мягко пихнув её головой. Ха! Теперь я знала, где Бу этого набралась.

Она ответила слабой улыбкой.

— Я знаю… просто сейчас я чувствую себя беспомощной.

— Все мы, — тихо пробормотала я. Мы вместе шли дальше, чуть ниже опустив головы.

Глори нарушила молчание первой.

— Ладно! Перед тем как наступит утро, и моя вера разобьётся навсегда, давай посмотрим, смогу ли я освободить тебя из этой химзащиты, — заявила она беспечно.

Пятнадцать минут спустя, я открыла для себя, что именно Глори умеет делать со скальпелем. Сомневаюсь, что когда-нибудь чувствовала что-либо подобное по отношению к ней, когда она, зажав в губах бритвенyо-острую сталь, начала рассекать жёлтую резину и броню под ней. Как только жёлтая резина поддалась, мне в ноздри ударила вонючая смесь из понячьего пота, крови и кожи. Глори попятилась, кашляя и пытаясь справиться с рвотными позывами, и я заметила, что голубая пегаска решительно превращается в зелёную.

Ладно… это не от хорошего здоровья.

— Тебе повезло. С этим исцеляющим талисманом внутри тебя, ты восстановишься относительно быстро, — сказала она, как ни в чём не бывало, когда освободила мой хвост из его эластичного мешка и я помахала им несколько раз, разгоняя воздух вокруг. Ох, мне действительно нужна хорошая чистка. — Он включает в себя несколько грамм мышечной ткани и жира, Так что я смогу восстановить тебя.

— Это хорошо, но… Глори, я похожа на работа. Сколько… — во мне вообще осталось сколько-нибудь от пони?

— Ты не робот, — ответила Глори, отбросив мешок. — Да, нам пришлось заменить несколько сломанных костей и укрепить твои кожные покровы. Альтернативой было что-то вроде Деуса, с внешними обвесами, торчащими из твоей шкуры — однако это не слишком улучшило моё самочувствие. Она вздохнула и погладила меня по гриве. — Смотри на это с другой стороны. Было бы тебе лучше, если бы из этих ран торчали кости?

— Чёрт, нет! — меня передёрнуло.

— Тогда тебе не стоит переживать о металле, — ответила Глори. — Тебя ранят, а не повреждают. И мы собираемся лечить тебя, а не ремонтировать, — сказала она твёрдо. С этими словами она подняла скальпель и закончила срезать обрывки, так много, как смогла. Остались только маленькие круглые кусочки вокруг пулевых отверстий, где броня и костюм химзащиты срослись с моей шкурой. Это было не больно… но и естественным это тоже не чувствовалось.

«Естественный». Был ли это тот термин, который всё ещё можно применить ко мне?

— Хорошо. Теперь самое интересное. У меня кончился Мед-Икс, поэтому мы собираемся воспользоваться шаром памяти. Будем надеяться, его хватит до тех пор, пока я не закончу. У тебя есть какие-нибудь предпочтения? — спросила Глори с лёгкой улыбкой. Учитывая то, как они перемешались… мне действительно нужно найти возможность пометить их. Я вздохнула. Действительно, большая часть моих шаров изначально были не слишком приятными. Я совсем не хотела бы снова пережить то, как Стоунвинг сливался с василиском.

Кроме того… теперь, когда я выбралась из костюма… мне нужно было ещё кое о чём позаботиться.

— Эм… дай мне секундочку, хорошо? — сказала я смущённо.

— Зачем? Что-то не так?

— Эм… — как бы это поделикатнее? — Мне нужно воспользоваться комнатой для кобылок.

* * *
Выбегая из ванной, я очень надеялась, что не испортила туалет. В Пустоши они были чем-то почти драгоценным и то, что я пыталась туда смыть… ну… можно сказать, я не была уверена, что оно туда пролезет. Я направлялась обратно к операционной, но вдруг остановилась. Здесь был офис Доктора Тандерхарт. Зайдя внутрь, я улыбнулась, увидев терминал, взломанный П-21 и открытый сейф. Он так храбро встретил то, что с ним происходило в его попытках найти способ остановить обезумевших детей. Я думала Глори умерла.

Я закрыла глаза. Я в самом деле не могла сказать, продвинулась ли я хоть немного с тех пор.

Я взглянула на бумаги Мериголд на рабочем столе и медленно пролистала их, всматриваясь в непонятные медицинские формулировки. Вдруг стопка файлов соскользнула и разлетелась по полу со стуком и шорохом рассыпавшихся бумаг, и папок. Прекрасно, Блекджек, просто прекрасно. Я опустилась на колени и принялась сгребать их с помощью рога и копыт. Я знала, что это не слишком разумно. Это был не мой офис, чёрт, пони, работавшей здесь, уже двести лет как не стало. Но всё же. Это было её место.

Подобрав последний лист, я заметила слабое золотистое свечение из открытого сейфа. Медленно, я приоткрыла его и увидела маленький жёлтый стеклянный шар. Чуть поколебавшись, я протянула копыто и осторожно выкатила его наружу. Выпустив свои пальцы, я уставилась на него.

— Ты не должен быть там.

— Интересно, — хриплый голос Крупье заставил меня подпрыгнуть. Я обернулась и с угрюмым видом уставилась на него, смотрящего в окно.

— О, примерно так можно сказать, подводя итог всей моей жизни, — сказала я, чуть нахмурившись. — Что ты здесь делаешь?

— Я просто подумал, что прокомментировал капризы жизни и странности удачи. Случайность. Всё это, — сказал он, развернув пять карт во флеш-рояль. — В один момент ты получаешь всё, что тебе нужно… в другой… — он щёлкнул по одной карте, и она из пикового туза превратилась в двойку треф. — Ничего. Как ты думаешь, откуда там взялся этот шар памяти? Ты что-то пропустила в прошлый раз? Каковы были шансы, что ты найдёшь его?

— Без понятия. Я всё ещё надеюсь найти шар памяти, который объяснил бы, что ты за хрень такая, — резко ответила я, поднимаясь на задние ноги и подходя к нему. Он улыбнулся мне, его копыта тасовали карты лучше, чем я могла бы это сделать магией.

— Я тебе говорил. Я не кто-то особенный. Просто прохожий.

— Конские яблоки. Кто ты? Что ты? — спросила я, глядя на него.

— Совсем не особенный пони, — мягко пробормотал он. — В это так трудно поверить?

— Да, — категорически заявила я. — Моя жизнь слишком интересна, чтобы просто позволить случайному призрачному пони поселиться в моём ПипБаке вместе с ключом к темнейшим секретам Эквестрии. Ну, то есть, я вожусь со всяким довольно странным дерьмом, но это уже немного перебор. Можешь назвать меня чокнутой.

— Нет. Ты не чокнутая… — угрожающе сказал он, его низкий голос наполнился яростью, когда он смотрел в окно на далёкое зарево над городом. Я видела, как перекатываются желваки у него под шкурой, когда он сжал челюсти. — Как всё до этого докатилось? — вздохнул он.

— Ты мне скажи, Голденблад, — сказала я, усевшись на стол и скрестив копыта, как ни странно, хоть я и сидела вертикально, у моего тела не было проблем с равновесием, хотя я до сих пор и не экспериментировала с этим.

— Я не Голденблад, — спокойно ответил он.

Я в этом сомневалась, но здесь не было смысла затевать бесконечный спор с обвинениями и отрицаниями.

— Но ты знал его, — утвердительно заметила я.

Несколько секунд он не отвечал.

— Ни один пони не знал его. Никто из нас. Мы все думали, что имели он нём некоторое представление. Луна думала, что он был её верным злобным канцлером, работающим за кулисами. Флаттершай считала его беспомощным маленьким ягнёнком, до тех пор, пока он не показал свои клыки. Хорс считал его идиотом. Твайлайт считала его другом… затем врагом… затем другом… затем врагом… Так что кто знает? А Спайк считал его отцом…

— А что ты думаешь, кем он был? — спросила я. Если бы мне пришлось играть в игры, чтобы получить ответы, я бы играла и надеялась, что он зазевается и выдаст что-нибудь.

— Я? — он приподнял бровь и затем снова выглянул в окно. — Он был пони, взорвавшим мир — он отстранился от окна и с угрюмым видом повернулся ко мне. — О, он не сам это сделал. Не думай, что в один прекрасный день он закрутил ус, злобно хохотнул и отправился убивать всех пони. Нет, Министерские Кобылы, Селестия, Луна… все пони были виновны. Все пони способствовали этому. Все пони радостно неслись к краю, а те, кому это не нравилось, и кто думал, что это было ошибкой… молчали. Голденблад был только архитектором, выстроившим всё это. Если бы он просто закрыл рот и умер, позволив Луне пасть, мир был бы куда лучше.

— Так почему он это сделал? — спросила я. Гнев снова исказил его лицо, когда он взглянул на меня, но затем он снова отвёл взгляд.

— Не знаю. Флаттершай? Твайлайт? Луна? Напористые кобылы всегда были его слабым местом. Или может это было что-то ещё. Может власть, секреты и ложь вползали в него, пока его не разорвало. До тех пор, пока он так не устал от этого, что прекратил играть в игры, — сказал он, наклонившись ко мне и схлопнув копыта перед моим лицом, заставив меня подпрыгнуть. — А потом он обнаружил, что из игры нельзя выйти. Ты не можешь просто взять и изменить правила. Ты не можешь внезапно всё переделать правильно — он вздохнул, пока я приводила себя в порядок. — Он мог бы полюбить тебя. Наверное, потом убил бы, когда ты узнала, что делает ЭП-1101, но любил бы.

Я вздохнула и покачала головой.

— Так… почему бы не выложить всё?

— Это не моё дело, — хмыкнул он.

Я заворчала и закатила глаза.

— Ой, да ладно. Просто раскрой детали, Крупье, или кто ты там! Зачем ты разводишь всё это тайное дерьмо?

— Потому что я больше не играю в игры. Не как Сангвин, или ты. ДиДжей Пон3. Тот Выходец из Стойла — он разразился долгим слабым смехом. — Что, ты думаешь это всё совпадения? Я не верю в совпадения. Все вы начали шевелиться вокруг, как разворошенный муравейник? Ты начала расследовать секреты Д.М.Д.? Война, смерть и хаос? Это снова и снова повторялось двести лет назад. Та же чёртова игра продолжается дальше.

— Что за игра? О чём ты говоришь? — спросила я, чуть отступив. Может это не я была чокнутая? — Я здесь не играю ни в какие грёбаные игры!

— Разве? Почему же ты так пытаешься разузнать о проектах? — спросил он, облизнув губы. — Почему ты пытаешься узнать, для чего предназначен ЭП-1101? Потому что ты думаешь, что это приведёт тебя к ответам, не так ли? Почему тебя заботит эта городская дыра? Почему ты продолжаешь бороться день за днём? — он вытянул карту и швырнул её мне в лицо. Её поверхность была зеркальной и я уставилась на моё ободранное отражение. — Посмотри на себя! Ты полуметаллическая, Блекджек! — другая карта со мной, пригвождённой к ящику, упала в мои копыта, моя шкура была раскрашена в белое и красное. — Посмотри, через какое дерьмо ты проходишь — на следующей карте был атриум, ещё заполненный пони. На следующей была окровавленная камнедробилка. На следующей сорок стазис-коконов. — Смотри, сколько из-за тебя дерьма!

— Заткнись, — заорала я, и карты осыпались, как мёртвые насекомые, когда я попятилась в угол. — Чего ты от меня хочешь?

— Я хочу, чтобы ты прекратила играть в игру. В ту же самую идиотскую игру, в которую все пони играют годами. Перестань делать вид, будто во всём этом есть какой-то смысл. Прекрати воображать, будто ты можешь этот исправить. Ты не можешь спасти Пустошь. Ты не можешь спасти пони. Ты не можешь спасти своих друзей. Ты не можешь спасти себя, — сказал он, собрав карты и бросив их в свою ковбойскую шляпу. — Не будь как Твайлайт и её друзья. Иначе ты просто убьёшь всехпони, — он нацепил шляпу обратно на голову и указал на шар памяти, в моём механическом зажиме. — Положи этот шар обратно, где взяла, получи нужную тебе помощь, забирай своих друзей и уходи. Оставь это проклятое место и найди какой-нибудь мирный уголок. Забудь о Голденбладе и Эквестрии. Они умерли, и их больше нет.

— Я не… я не могу… — сказала я, зажмурив глаза. — Он что-то сделал. Что-то вызвал. И я могу это остановить. Я не могу сдаться. — Я всё так же видела его там, глядящего на меня с отвращением и осуждением. Ответа не было. Медленно я открыла глаза и оглядела пустую комнату.

Ничего. Только пустая комната.

* * *
— Ты в порядке? — спросила Глори, чуть нахмурившись, когда я вернулась в операционную.

— Я вполне уверена, что не выгляжу в порядке даже через бинокль. Но я готова позволить тебе приступить к работе, — хрипло отозвалась я, стараясь не смотреть на стеклянные лотки с донорскими тканями.

— У тебя есть шар памяти, который ты хочешь смотреть? — спросила Глори, повернувшись к стойке управления робо-хирургом.

Я осторожно подняла золотую сферу, таинственно появившуюся в офисном сейфе.

— Ага. Надеюсь, да.

Она нахмурилась.

— Без Лакуны это может занять час или два. Так что если ты очнёшься в середине процесса, попытайся нырнуть обратно в шар — я вспрыгнула на операционный стол. Ох, мне совсем не хотелось здесь находиться. От лежания на нём, ко мне вернулись все воспоминания о чик-чик-чик. К тому же, я могла видеть те маленькие ножницы на конце стального манипулятора.

— Так… ладно. Просто… работай поскорее. — закусив губу я постучала шаром по своему рогу, чтобы установить соединение. — Давай… ну давай же… — по моему рогу проскочила крошечная искра, я заметила Крупье, холодно смотрящего на меня, и мир свернулся.

-=======ooO Ooo=======-
Был только один пони, который мог испытывать такое. Моя грудь горела и клокотала при каждом вдохе. Ноги болели и голова пульсировала. Это тело было истощено до крайности. Тем не менее, Голденблад шёл через площадь. Со всех сторон вокруг нас неясно вырисовывались огромные чёрные здания. Пони, снующие вокруг них, казались запоздалыми мыслями. Так выглядел Хуффингтон, прежде чем был сожжён дотла? Я не могла представить себе это как улучшение.

Была ночь, но огни на чёрных фасадах сияли всевозможными яркими цветами. По бокам от него следовали ещё два пони, но он не обращал на них внимания. Серьёзно, испытывая такие ощущения, я ожидала, что он будет искать какую-нибудь койку, чтобы свернуться на ней. Если бы я чувствовала то же, что и он, я бы хотела уснуть на пару лет. Он медленно шёл вперёд, чуть покачиваясь на нетвёрдых копытах. Смотря под ноги, он лишь изредка оглядывался вокруг через плечо. Холодный, влажный воздух приносил облегчение его пылающим лёгким.

— Мистер Голденблад…? Вы уверены, что он будет доступен в этот час? — спросил один из идущих за ним жеребцов.

— У пони вроде него нет нормального распорядка, — ответил Голденблад. Он взглянул на синюю неоновую вывеску над входной дверью. «Робронко».

Втроём они вошли в больше фойе… и оказались прямо под прицелом огромного Ультра-Стража. Его пушки развернулись прямо на них и он гаркнул «Приготовьтесь к уничтожению!». И следом голос жеребца добавил:

— Это последнее, что услышат наши полосатые каратели, когда предстанут перед лицом Ультра-Стража Робронко! Робронко внедряет тестовые технологии для лучшего и светлого будущего. Ещё больше робо-стражей стояли на подиумах вокруг массивной радужной машины. Протектапони просто вяло топтались по периметру.

Очевидно, Голденблад был не из тех пони, которых легко поразить.

— Это чёртова демонстрационная модель, — пробормотал один из его сопровождающих.

Голденблад с помощью своего рога нажал на кнопку лифта, прежде чем спросить то же, о чем думала и я.

— Что заставляет тебя думать, что это для демонстрации? — он чуть улыбнулся, когда два жеребца за ним нервно переступили. В полированных стальных дверях я видела Ультра-Стража, наблюдающего за нами троими.

В самом деле, что?

Пока мы поднимались, динамик напевал тихую мелодию голосом Свити Белль. Голденблад хрипло подпевал ей. Жеребцы за ним кашлянули раз за всю поездку. Не слишком дружелюбная компания. Они его охраняли, или надзирали за ним?

Дверь дрогнула, широко раскрылась, и я услышала голос кобылы:

— Как на счёт Нипонской кухни? Я сходила бы в какой-нибудь Кунг Фу Йу Ду. — в поле зрения вбежали три кобылы: оранжевая пегаска, знакомая земная пони, носящая бант и единорог с красочной сиреневой гривой.

— Ооо! Или есть ресторан Фанси у реки! — пропищала белая единорожка. Забавно, но я могла бы поклясться, что уже слышала этот голос раньше.

— Мне правда нужно вернуться в Филлидельфию. Наша инспекция отстаёт уже почти на десяток стойл и если я услышу ещё об одной задержке, я окосею, — протянула кремовая земная пони.

Тут их троица заметила Голденблада и остановилась. Земная пони выглядела слегка любопытной, а единорожка растерянной, но в фиолетовых глазах пегаски была глубокая ненависть. И ещё в них был страх.

— Голденблад, — пробормотала пегаска.

— Скуталу, — ответил он хриплым мурлыканьем.

Земная пони удивлённо моргнула.

— О, вы директор Голденблад? Приятн познакомиться — последнее было сказано несколько нерешительно. Это понятно, про Голденблада не так-то легко было сказать, что он «приятный» пони. — Скутс пытается втолковать мне всю эту ДээМДэшную абракадабру, но мне легче разработать двуногую треногу, чем понять весь этот юридический язык.

— Вполне понятно, Эпплблум. Мудрые пони оставляют другим заниматься этими мелочами, пока сами они сосредоточены на выполнении важных вещей. Я должен поблагодарить тебя за Стойло Один. Очень… впечатляюще. Я уверен, в него будут взяты самые лучше в Кантерлоте.

— Ну, теперь, когда Хуффингтон не стрижёт под нулёвку всю хорошую сталь, мы закончим стойла на раз-два, — заявила она с серьёзной улыбкой. — Ну, то есть, не то, шоб Хуффингтон не хороший город. Просто… не совсем такой, каким я его планировала.

— Ну, хорошо. Некоторые соображения должны быть приняты во внимание. Тем не менее, Скуталу способна творить чудеса с твоим финансированием. Остаётся только гадать, где она достаёт все эти биты. — Скуталу не спускала глаз с иссечённого шрамами жеребца. — В конце концов, Стойл-Тек полностью частная компания. Если бы она принадлежала и была подконтрольна МВТ, я мог бы понять, откуда приходят эти деньги.

— И Луна закрыла бы нас, — нахмурившись, сказала Эпплблум. — Клянусь, её величество готова себе все перья повыдёргивать, когда вы начинаете говорить об опасности жарбомбардировки городов.

— Это скорее похоже на то, как если бы кто-нибудь предложил вам купить гидравлические лифты на случай, если ваши стойла вдруг обрушатся, — прохрипел Голденблад своим низким свистящим шёпотом.

Эпплблум нахмурилась.

— Вы полагаете, мои стойла строятся не на должном уровне?

— Не знаю. Ты полагаешь, что Принцесса Луна так или иначе не сможет защитить Эквестрию от угрозы зебринского мегаоружия? — ответил вопросом на вопрос Голденблад.

— Ясен понь, нет, — пробормотала красногривая кобыла, затем вздохнула. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы всё же принять некоторые меры предосторожности. Просто на всякий случай.

— Да. В эти дни и времена, предосторожности — это разумно, — пробормотал Голденблад, отвернувшись.

— Кстати, говоря о мерах предосторожности, Голди. Я позаботилась о том, чтобы тебе было зарезервировано место в Стойле Один, прямо рядом с их величествами, — сказала Скуталу с лёгкой ухмылкой. — У тебя будет собственная комната и всё такое.

— Благодарю. Я это учту, — прохрипел Голденблад. Затем перевёл взгляд на единорожку и улыбнулся. — Свити Белль. Прошу, позвольте сказать, что это честь, встретиться с вами. Я искренний поклонник ваших песен.

Единорожка тепло улыбнулась в ответ.

— Ах, ну что вы, спасибо, — смутилась она. — Но… э… вы не совсем такой, как я ожидала. Из того, что о вас говорили Рэрити и Скуталу, я думала, вы какой-то монстр-кровопийца.

Голденблад на секунду взглянул на покрасневшую пегаску.

— О нет, мисс Белль. Боюсь, я совершенно обычный монстр. — три кобылы переглянулись со слабыми улыбками и он покачал головой. — Что ж, если вы меня извините, у меня есть дела с великим и могущественным мистером Хорсом. Дамы. — он слегка поклонился и отправился пошёл дальше по коридору.

— Ну, он был довольно мил… для жутковатого, даже-не-моргай типа, — сказала Свити Белль, подругам.

— Так как на счёт чего-нибудь Нипонского, Скутс? — спросила Эпплблум.

— У меня пропал аппетит, — проворчала пегаска и двери лифта закрылись.

Усмехнувшись про себя, Голденблад вошёл в обставленную приёмную. На столе резвились крошечные пони и только слабое пощёлкивание давало понять, что это роботы. В углу стоял примитивный протектапони с табличкой «Модель № 0». Картины с изображением пустынных и причудливых лунных холмов на стенах были магически зачарованны, чтобы мягко мерцать. Коричневый земной пони с большим сложным ПипБаком подбежал к столику со свежими яблоками, различными ягодами и золотистым сифоном с каким-то напитком.

Очевидно, Робронко не переживало из-за каких-то битсов.

Секретарша за столом была довольно молода, на мой взгляд. Заверив Голденблада, что мистер Хорс примет его через мгновение, она сказала в свою гарнитуру:

— Нет, я люблю тебя больше. Ммммм… нет… я тебя сильнее люблю.

Ах, любовь.

Голденблад просто тихо сидел, не глядя ни на часы на стене, ни на своих спутников. Он просто сидел там. Я чуть на воображаемые стены не полезла, пока он ждал. Затем Голденблад начал обратный отчёт от десяти.

— Три… два… один…

Секретарша подняла взгляд.

— Мистер Хорс готов принять вас. — Он просто поднялся, обошёл вокруг стола и пошёл дальше по коридору. — Он находится в комнате… гм… — добавила кобыла ему в след, но Голденблад продолжал идти, не оглядываясь. — Урод, — пробормотала кобыла, прежде чем вернуться к своей болтовне, — Нет, не ты! Я люблю тебя сильнее!

Похоже, Голденблад хорошо знал, куда идти, так как он прошёл мимо нескольких офисов в конференц-зал. Жёлтый жеребец, ожидающий внутри, взглянул на Голденблада с развязной усмешкой.

— Эй, это же Голди-плесневолди. Как поживаешь? — спросил он, вертикально сидя на краю стола, без помощи всяких роботизированных ног. Он пододвинул к Голденбладу миску оранжевых печенюшек. — Сырничков?

Мгновение Голденблад ничего не говорил, а затем подошёл к коричневогривому жеребцу.

— Итак, встреча со Стойл-Тек прошла хорошо?

Жёлтый жеребец покачал головой, со страдальческим вздохом.

— Эх. Это не честно. Я имею ввиду, брось на меня жирного Стинки Рича, и к концу встречи он будет есть из моих копыт. Но что прикажешь мне делать с тремя красотками, вроде этих? И Свити Белль! Святая Селестия, это просто не справедливо, посылать такую попку на деловую встречу.

— Ну, я думаю это продуманный шаг со стороны Скуталу, чтобы, используя твою склонность к распутству, противодействовать твоему желанию отвлечься на технические вопросы с Эпплблум, — ответил Голденблад. — Или она рассчитывает, что Рэрити убьёт тебя, когда узнает, что ты пускаешь слюни по её младшей сестре.

— Ты думаешь? — задумался Хорс, потирая подбородок. — Да уж. Похоже на то. Весьма хитрый план, чтобы заставить Рэрити снести мне голову… Скутс в этом умна — он вздохнул и пожал плечами. — Эх, ну, если тебе нужно идти, я могу подумать о худшем развитии событий — он перевернул чашу и постучал по дну, вытряхивая последние маленькие кусочки и ловя их ртом. Громко чавкая, он взглянул на Голденблада. — Так, где ты был? Я несколько месяцев пытался доискаться тебя.

— Дела, — спокойно ответил он.

— Да-даа. Суперсекретная фигня, — фыркнул он, скатываясь со стола. — Итак… я добился.

Голденблад поднял сырник и сунул его в рот. Он медленно жевал и на вкус это было как горькая паста.

— Покажи мне, что ты обнаружил.

Усмехнувшись, жёлтый жеребец кивнул и пошёл к стене. Протянув копыто, он надавил на бежевую обивку, раздался щелчок, и стенная панель скользнула вверх.

— Серьёзно? Потайные ходы, Хорс? — вздохнул Голденблад, следуя за ним внутрь.

— Эй, какой смысл проектировать город и не устроить весёлых потайных ходов вроде этого? — веселился он, ведя Голденблада через какой-то металлический коридор. — Он уже несколько раз пригодился, когда сюда заглядывало МинМорали.

— На тебя нацелилась Пинки Пай? — нахмурился Голденблад.

— Я плохой-плохой пони, — хохотнул Хорс. — Ну, на сколько я знаю, не на меня лично, но так как я веду с ними дела, следовательно, я должен быть плохим. Но каким-то образом, каждый раз, когда заявляется Пинкс, я чудеснейшим образом исчезаю из офиса — он подмигнул Голденбладу и я почувствовала, что изуродованный шрамами жеребец на самом деле улыбается. Они прошли в большую лабораторию с рядом инструментов, лежащих на столе. Роботизированные лошади, выстроились вдоль стен или полузаконченные висели на крюках. На сей раз Голденблад огляделся вокруг… но не просто наугад. Он осмотрел помещение так, будто сканировал всё, что попадало в поле зрения.

— Я вижу, твоя работа над следующим поколением Протектапони идёт хорошо. Я рад видеть, что ты не отказался от них в пользу более крупных, лучших и дорогих расхваленных танков, — заметил Голденблад, глядя на магическую голограмму города. Ядро Хуффингтона было организовано в три расплывчатых круга, накладывавшихся один на другой и протянувшихся с севера на юг. Зелёные полоски, обозначающие здания, иногда мерцали и вспыхивали.

— Эй, что я скажу. Когда-нибудь спрос на роботов станет больше, чем на машины для убийства. Эпплблум приглянулись мои микропони. Думаю, я пришлю голопони лично для неё, пусть повозится, — усмехнулся он.

— Помогаешь конкурентам? — я выгнула бровь.

— Пффф. Стойл-Тек не конкурент. У нас у обоих есть видение будущего. Гиппокампус… теперь они конкуренты. «Больше углежогных установок сегодня». Беее. Всё, что не связано с горящими камнями, они воспринимают как шутку. Полные копыта дамб и заводов биомассы, несколько солнечных проектов и базилион угольных заводов — он презрительно фыркнул. — Как только Токомеир заработает, Эквестрия перестанет нуждаться в угле — усмехнулся он, потирая копыта. — Ооо, могу представить их вой и зубовный скрежет, когда мы запустим систему, и внезапно вся их бизнес-модель окажется устаревшей, как поезда на понячьей тяге.

Голденблад кивнул.

— Если ты заставишь его работать — он поднял бровь. — Я за этим здесь?

— Возможно — усмехнулся Хорс, подходя к столу. — Не желаете ли прогуляться со мной по концепт-авеню? — он хлопнул копытами. — Свити Бот!

Копия кобылы, встреченной мной у лифта, прошла в лабораторию… только Свити Белль не носила отделанных кружевами чёрных нарядов. Рядом с собой она несла поднос с двумя кружками дымящегося напитка. Скромно улыбнувшись, она поставила поднос и захлопала глазами на двоих жеребцов. Голденблад закрыл лицо копытом.

— В самом деле, Хорс?

— Что? У парней есть потребности. И как только я смогу убедить Свити Белль дать согласие на использование её образа… Уууу… они будут расходиться как горячие пирожки! — жёлтый жеребец заржал, поднял кружку и сделал глоток, оставив шоколадную пену капать с его усов. — Я бы мог организовать тебе одну. Я подумываю о запуске целой линии на основе Министерских Кобыл и ещё некоторые более общие версии.

— Я бы подумал о том, насколько это разумно в долгосрочной перспективе, — пробормотал Голденблад, прежде чем попробовать напиток. На вкус он напоминал протухшую мочу. Он отставил кружку в сторону и сосредоточился на Хорсе.

— Хорошо! К делу. — Хорс вертикально уселся на стол, рядом с инструментами, затем взял камень, привязанный к палке и, удерживая его копытами, спросил: — Что это такое и как это работает?

Голденблад смотрел на это уныло.

— Это молоток. Ты им размахиваешь.

— Точнее, это рычаг, увеличивающий приложенную к нему силу, когда им размахивают, — сказал Хорс, отложив примитивный инструмент и подняв молот с шарообразным бойком. — А это?

— То же самое, — сказал Голденблад тоном, намекающим, что лучше бы он был где-нибудь ещё.

— Но, я думаю, ты согласишься, что он более эффективен, да? Легче размахнуться. Размер меньше, но сила удара концентрируется на малой площади. Удобнее пользоваться, чем этим? — он указал на палку с камнем и Голденблад, нахмурившись, кивнул.

Хорс отложил его и поднял небольшой молоток. Он был сделан из какого-то блестящего металла.

— Это молоток из титано-магниевого сплава — он указал на головку в виде усечённого конуса. — Прекрасно сбалансированный для максимального приложения силы. Им ты можешь вбить иглу в доску или вогнать гвоздь в монетку за пару-тройку ударов. Я могу колотить роботов целый день — усмехнулся он Голденбладу. — В конце концов, главное не размер, а то, как ты им пользуешься.

— Я совершенно уверен, что ты вызвал меня сюда не для того, чтобы намекать о своём молотке, — ответил Голденблад с явным намёком на раздражение.

Хорс хохотнул.

— Нет, сударь мой. По крайней мере не раньше, чем во мне будет плескаться несколько кружек сидра — подобрав ртом следующий инструмент он бросил его Голденбладу. Это был крошечный кристаллический молоток размером с моё копыто. Это силовой талисман, используемый моими рогатыми ассистентами. Он может прикладывать до десяти киломаков силы на площадь от дециметра до миллиметра.

— Почему ты настаиваешь на использовании нестандартных единиц измерения? — простонал он. — Чем тебя не устраивают Эквестрийские Стандарты?

— Ты скажи мне, почему у нас в футе двенадцать дюймов, а не тринадцать и почему в фунте шестнадцать унций, а не пятнадцать и я перейду обратно к ним, — парировал Хорс. Голденблад вернул талисман на стол. — Тенденция понятна? — спросил Хорс, указывая на инструменты.

— Да. Каждый последующий эффективнее предыдущего. Больше мощности, больше удобства, меньше вес… — ответил Голденблад.

— Бинго. Люблю работать с умными пони, — рассмеялся он, затем ухмыльнулся, постучав по пустому столу рядом с талисманом. — Итак, Голденблад. Что ты можешь представить вот на этом месте?

Голденблад уставился на пустой стол, потом посмотрел на улыбающегося жеребца.

— Всё, что ты собираешься мне показать.

— Голди, ты слишком хорошо меня знаешь, — хохотнул Хорс, потянувшись под стол и вытащив ртом крохотный серебристый кубик. Он поставил его на стол последним в ряду инструментов. — Та-да.

— Это молоток?

— Абсолютненько точно, — сказал он, вынимая спарк-батарею и странное устройство со светлым узорчатым утолщением. — Ты знаешь, как этот звёздный металл реагирует на строго определённую частоту? Ну, погляди, что он делает, когда мы применяем совсем чуть-чуть магической энергии этой частоты, но с другой амплитудой… — он повернул несколько регуляторов.

Голденблад поморщился.

— Ненавижу этот шум — забавно, я вообще ничего не слышала.

Затем послышалось постукивание, и металлическая пластина толщиной в четверть дюйма прогнулась под кубом. Потом ещё прогнулась. И ещё. А затем он ударил с такой слой, что выбил идеально круглый кусок в четверть-дюймовой стали. Хорс усмехнулся, как ребёнок с игрушкой.

— Видал? Молоток — затем перевёл взгляд на регуляторы. — Или пила. Дрель. Резак. Правда, потребовалось немало проб и ошибок, чтобы заставить металл реагировать… но он это делает. Энергия входит, амплитуда указывает, какой эффект тебе требуется и энергия выходит.

— Интересно, — тихо выдохнул Голденблад. — Весьма интересно. И как ты объяснишь это явление? Есть какие-нибудь теории о его происхождении?

— Этот металл не совсем металл — он поднял его, усмехнувшись. — Это надёжный инструмент, который может делать всё, что ты захочешь, если ты знаешь, как взаимодействовать с материалом. Мы просто догадались об этом. Что же касается того, откуда он взялся… возможно древние зебры разработали технологии такого уровня… но лично я в этом сомневаюсь. Такая технология оставила бы после себя какие-нибудь записи или ещё что-то. Нет. Я утверждаю, что он пришёл откуда-то ещё — он широко улыбнулся. — Ты когда-нибудь слышал зебринский миф о Пожирателе Звёзд?

— Пожиратель Душ, — поправил Голденблад. — И да, я слышал. В мифе говорится о…

Хорс захихикал, принявшись жонглировать молотком с круглым бойком, титановым молотком и серебристым кубиком.

— Да-да… Большая мерзкая тварь со звёзд… бла-бла-бла… предупреждения о смертельном мраке и погибели… бла-бла-бла… звёзды плохие, злые, греховные штуки… бла-бла-бла. Только я думаю, что по крайней мере в одном из тех случаев, когда что-то ударилось об землю, это был не просто какой-то булыжник с неба, а устройство из неизвестного мира. Устройство расы в тысячи, нет, в миллионы раз более продвинутой, чем мы.

— Подтверждения? — спросил Голденблад. Жёлтый земнопони немедленно усмехнулся. Затем потянулся под стол и вытащил странное гладкое металлическое оружие. Я не знала, его ли гриву начало покалывать, или мою. — Звёздный бластер! Как, во имя Эквестрии, ты смог получить в свои копыта звёздный бластер? Я не смог упросить Луну или Рэнйбоу Дэш передать один мне! Тот, который используется для Звездопада, под строгим контролем МиК.

— Я знаю пони, который знает пони… — сказал Хорс, потирая нос. — Ты заметил сходство в металле. То, как оба они ощущаются… конечно, звёздный бластер выполняет намного более примитивные функции. Нажимаешь на спусковой крючок и смотришь, что получится. Но сходство поразительное. Похоже, что звёздный металл может создавать магические силовые поля и затем использовать магическую и природную энергии, чтобы делать… всё, что он делает — он постучал по оружию. — Ясное дело, что оба эти устройства (космического, инопланетного) происхождения. Зебринские мифы просто объясняют воздействие исходного устройства.

— Это может многое объяснить, — Голденблад нахмурился и поднялся. — Хорошо. Очевидно, это серьёзный прорыв. Прими мои благодарности.

— Благодарности? Голди, голди, голди… Благодарности это здорово… правда. Твоя благодарность дорогого стоит. Но как бы я не любил благодарности… а я люблю… серьёзно… мне нужно что-то более… существенное. Я имею в виду, я вложил много личного времени, усилий и ресурсов в эту серебристую красоту. Я не могу работать над немножко щекотливыми сторонними проектами, если в них не будет хотя бы печенек для меня.

— Хочешь денег?

— Деньги. Пфффф. Ты говоришь как те дерганутые из Гиппократа. К чёрту деньги. Деньги у меня есть. У меня есть все игрушки, которые можно купить за деньги. У меня есть Свити Бот! У меня есть кусок очень-очень сомнительного оружия со звёзд. Деньги это неплохо, но они меня действительно не заботят. Нет — он усмехнулся. — Я хочу того же, чего и ты. Я хочу пройти на концерт за кулисы. Хочу поиграть в эту игру и посмотреть, насколько хорошо я могу играть. Я хочу, чтобы ты взял меня в дело.

Голденблад медленно улыбнулся.

— Я посмотрю, что я смогу сделать.

— Оооо, — Хорс поёжился. — Я представляю, что ты можешь сделать — затем усмехнулся. — О. И не переживай. Если какой-нибудь злодей-зебра кокнет меня, или со мной случится что-то непредвиденное, типа падения в шахту лифта, я позабочусь, чтобы все полученные мной данные попали в Министерства — его улыбка стала ещё шире, когда Голденблад уставился на него. Хорс подбежал к терминалу и нажал какие-то клавиши. Зернистое видео показало, как Голденблад медленно теснит пони к шахте. Перила широко распахнулись и кобыла пошатнулась на краю, пока Голденблад стоял рядом. Секундой позже, её копыта исчезли. — Серьёзно? Шахта лифта? Что… с каких пор тебя потянуло стать злодеем, как у Деринг Ду?

Голденблад смотрел на него почти минуту. Наконец, покрытый шрамами пони улыбнулся.

— Как я уже сказал, я посмотрю, что я смогу сделать.

Внезапно Свити Бот оживился.

— О великий и могущественный господин, у жеребцов, сопровождающих директора Голденблада, есть срочное сообщение для него. Они весьма настойчивы.

Хорс нахмурился и нажал кнопку, выводя на экран фойе и двух жеребцов, орущих на взволнованную секретаршу.

— Хмм… похоже, ты охрененно нужен, Голди.

Вместе они направились к выходу. Покидая скрытую лабораторию и выходя в конференц-зал, Голденблад задумчивым взглядом проводил звёздный бластер. Скорым шагом они двинулись в сторону криков. Жёлтый жеребец, держал у уха гарнитуру и кивал головой в то время как коричневый пони спорил с секретаршей. Заметив Голденблада они встали смирно.

— Сэр, инцидент в Мэйнхеттене. Эпплджек мертва — секретарша ахнула. Голденблад взглянул на неё, его рог вспыхнул, глаза кобылы внезапно остекленели, и она рухнула за стол.

— Что? — задохнулся Хорс. — Это… ох… так не круто… — Голденблад перевёл взгляд на него, и на секунду я была уверена, что он станет следующим.

— Прекрати торчать тут и получи подтверждение, — огрызнулся Голденблад на коричневого жеребца. Затем взглянул на жёлтого сопровождающего. — Луна проинформирована?

Жеребец кивнул.

— Она запросила временную замену, пока статус Эпплджек не будет подтверждён.

— Не кем заменить Эпплджек! Они нужны мне все шестеро, — отрезал Голденблад… затем повернулся и снова взглянул на ошеломлённого жеребца. Казалось, он принял решение. — Ты хотел в игру, Хорс?

— Я… хоте… мне? Министерская Кобыла… то есть… Жеребец? — заикаясь пролепетал он.

— На временной основе. Если Эпплджек действительно мертва, тогда нам нужно будет… внести корректировки — сказал он, глядя в сторону.

Хорс только усмехнулся.

— Согласен, Голди. Ты заключил сделку.

Тот снова взглянул на Хорса.

— О, я-то несомненно, да. И если ты так заинтересован поиграть, Хорс, я бы подчистил твои записи, когда ты вернёшься — повернувшись к сопровождающим, Голденблад скомандовал, — Мне нужен воздушный фургон. Немедленно. Мы должны быть на месте, прежде чем новость разлетится. Министерства будут потрясены и ДМД должен быть готов. Идём, Хорс. Мы отправляемся в Кантерлот.

— Круто, — усмехнулся Хорс, когда они входили в лифт. — Надеюсь, с Эпплджек всё в порядке. Всё таки она крутая кобыла.

— Тебе лучше надеяться, что так оно и есть. Если она действительно мертва, мне придётся выяснить, кто за это в ответе и убрать их, просто на всякий случай. Вполне вероятно, включая и тебя — мрачно заметил Голденблад, и улыбка Хорса исчезла. Мир, закрутившись, пропал.

-=======ooO Ooo=======-
Я вывалилась из этой памяти с чувством… омерзения. Память Голденблада, подбросили в сейф, где была вероятность, что я на неё наткнусь. И если бы я её не нашла, то наткнулся бы кто-нибудь из моих друзей. Я лежала в кровати, пытаясь игнорировать зуд в своём лице. Казалось, будто у меня под кожей ползают радтараканы. Я чувствовала покрывающую меня марлю и слушала пиканье мониторов.

Крупье начал юлить сразу, как только я нашла шар, и велел мне остановиться, уйти, будто других вариантов не было вовсе. Хорс рассказывал о звёздном металле, как о некоей сверх-технологии пришельцев, или о чём-то подобном. Я больше не верила в совпадения. Кто-то хотел, чтобы я это увидела. Но Крупье не хотел. Как если бы он знал… В самом деле, откуда Крупье всё узнаёт? Может всё дело в золотистом шаре памяти? Возможно.

К сожалению, так как валяясь на кровати расколоть Крупье я не могла, я постаралась осмотреться. Забавно, мой Л.У.М. вытворял какие-то чудачества. В нём прокручивались строки данных, будто он играл в технопокер. В очередной раз я пожалела, что рядом не было Миднайт, которая объяснила бы, что творится с моим ПипБаком. Он ещё раз мелькнул данными и услужливо высветил:

> ЭП-1101 навигационные данные обновлены.

> Следующая точка: Передатчик Хайтауэр: Хуффингтон.

Я оказалась на больничной койке, одна, с воняющими плесенью простынями. У кровати стоял столик, заваленный толстенными книгами. Там лежали «Правовые акты Эквестрии», «История Закона» и ещё десятки бумаг. Должно быть это была комната верховного судьи Файерхарта. Осмотревшись вокруг, я заметила под потолком в углу комнаты камеру слежения.

Вот если бы ЭП-1101 определил камеру, проверил видеоархивы и определил, что он мёртв? Он мог это сделать? Был ли в это вовлечён Крупье? Я застонала и зажмурилась.

— Слишком много чёртовых вопросов, — зарычала я в подушку.

Наклонившись вперёд, я левитировала к себе верхний файл из стопки, интересуясь, чем занимался верховный судья Эквестрии прямо перед тем, как бомбы разрешили все споры. Пробежав глазами по странице я взглянула на заголовок.

«Правовой обзор по отстранению Министерских Кобыл от власти за преступления против Эквестрии».

Что… за… херня…

Я понимала с пятого на десятое. Одно дело, получать указания, куда идти, от приложения в ПипБаке, и другое — говорить о юриспруденции. В основном всё сводилось к обвинениям в преступлениях, совершённых Министерскими Кобылами в последние десять лет во имя прекращения войны и к судебным преследованиям за эти преступления, когда война будет закончена. Я взяла второй файл: статья об обвинении Голденблада в государственной измене. Третий рассматривал юридические варианты отстранения Луны от престола и восстановление власти Селестии. В одном из файлов рассматривался вопрос о том, что сила и власть принцесс должны быть абсолютными. Возможность законного отделения пегасов. Обвинения в кумоводстве в отношении Эпплджек. Злоупотребления властью Твайлайт Спаркл. Обвинения против Пинки Пай занимали почти целую книгу!

Если бы бомбы не упали… если бы Эквестрия выиграла войну… что было бы после этого? Осталась бы Луна у власти? Остались бы Министерские Кобылы? Я думала о том, что сделали Твайлайт… Флаттершай… Рэрити… хотела бы я, чтобы они понесли наказание за то, что они сделали ради победы в войне?

Как бы я себя ни ненавидела за эти мысли… да. По крайней мере их задницы должны были понести наказание… но я хотела бы, чтобы и целая куча других тоже были наказаны. Да, они были в состоянии войны, но некоторые из вещей, что они сделали, были просто чистым злом.

Двенадцатилетняя война… закончилась… но миром ли? Это был долгий путь в никуда.

Вероятно, Глори хотела бы, чтобы я оставалась в постели, но, честно говоря, для этого мне было недостаточно больно. Я слезла с койки и посмотрела на себя в зеркало. Я не трогала лицо, это, вероятно, замедлило бы заживание. Вместо этого я, используя свой рог, удалила бинты с моей шеи, чтобы получше рассмотреть её. Шкура под марлей была… ну… белой. На ней виднелись точки, расположенные странным, ромбическим узором и я видела красную метку, где она сходилась с моей более тёмной кожей.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Лакуна с порога. Взглянув на моё плечо она вздохнула. — Блекджек, Глори завернула тебя в марлю не просто ради своего удовольствия.

— Чешется, — пожаловалась я, потянувшись, чтобы пошкрябать там, но появившееся вокруг копыта свечение меня остановило. Ладно. Я была большой плохой Охранной пони. Небольшой зуд я могу и потерпеть. — Послушай, Лакуна. На счёт того, что я наговорила…

— Ты не сказала ни чего, что не было бы правдой, — ответила она спокойно. У Твайлайт Спаркл было два столетия, чтобы подумать над её ошибками. На самом деле жить с ними. Многие из воспоминаний во мне, приходят от её раскаяния. Печаль в том, что… какой бы хорошей пони она ни была… она была не идеальна. Как бы ни были хороши её намерения, они не всегда приводили к задуманным ею результатам. Она делала те неправильные вещи потому что верила, что в целом они были оправданы.

— Цель оправдывает средства? — спросила я, глядя на папки.

— Целью была победа в войне — тихо ответила она, глядя на свои копыта. — Прости…

Я вздохнула и закрыла глаза.

— Я не в праве судить, Лакуна. Даже если я это делаю… я не должна — я знала, каково это, желать победить любой ценой. Даже если это было неправильно, это было что-то, чего мне не избежать. — Если Богиня слышит тебя… скажи Твайлайт, что я сожалею.

— Всё же Дискорд был ошибкой, — твёрдо сказала Лакуна, но потом отвернулась. — Но ты права. Он не должен был использоваться так, или оставаться в таком состоянии. Мы должны были поступать лучше, но мы настолько ужасно сильно хотели дать Луне её войнопобеждающее зелье.

— Глори сейчас со Скотч и П-21? — спросила я, пытаясь пошкрябать марлю, за что получила шлепок по моему копыту от её собственного.

— С ними. Она чувствует, что лучше не оставлять его одного, после того, что он сделал.

Я вздохнула.

— У него есть проблемы. Большие проблемы. Но это нормально. Мы можем присматривать и помогать ему преодолеть их — я взглянула на большого аликорна. — И не у него одного. Глори говорила тебе о её снах, где она видит себя Реинбоу Деш?

— Да. Она была совершенно обезумевшей. Учитывая её внешний вид, это понятно, — ответила Лакуна. — Не беспокойся об этом.

— Приём. Ты видела нашу компанию? Единственная пони, о которой я могу не переживать, это… Бу. Я не волнуюсь о Бу. — затем я моргнула. — Погоди, да, я волнуюсь. Ты действительно думаешь, что у неё нетдуши? Что она просто пони-животное?

— Не знаю. Доказательства против этого и у Твайлайт никогда не было возможности изучить потенциал пустышек в будущем. В файлах Химеры говорится, что некоторые пустышки наблюдались более года и никогда не проявляли признаки личности или кьютимарок. Их можно научить реагировать на раздражители, но не более того. Результаты подтверждали то, во что мы хотели верить, Пустышки были прекрасным источником необходимых органов. В противном случае, жизнь Скотч и твоя внешность были куплены за счёт невинных жизней.

Ладно… хватит об этом думать. Я выключила монитор… давила на все кнопки подряд, пока он не перестал пикать.

— Что на счёт Глори? Ты думаешь… она действительно превращается в Реинбоу Деш? — говоря о ней я на самом деле хотела проведать Скотч… и почесаться. Я очень-очень хотела почесаться. И узнать, куда подевалась Рампейдж. И выяснить, как отсюда добраться до Хайтауэра. И… как лечить Мед-Икс-зависимость.

— Я полагаю, что нет, — ответила Лакуна, выходя со мной в зал и когда я посмотрела на неё в замешательстве, добавила: — Её поведение не изменится и хотя возможно она будет видеть сны о том, что она Реинбоу Деш… её Сверхзвуковой Радужный Удар был признанным и хорошо известным фактом в истории пегасов. Вот если у неё начнут появляться более личные воспоминания… о разных мелочах… тогда настанет время для беспокойства.

— Итак, я одержима таинственным единорогом в чёрном, которая вторгается в мои сны? — спросила я с развязной ухмылкой, но Лакуна только грустно на меня посмотрела, и моя улыбка немного увяла. Хорошо. Никаких больше шуток об этом.

Завернув за угол, мы заметили Глори в заляпанном кровью докторском халате, лежащую возле стены. Внутри, на кровати, почти такой же, с которой недавно поднялась я, лежала Скотч. Рядом с кроватью свернулась Бу. П-21 просто сидел там с пустым, отрешённым взглядом. Я смотрела на бинты, обёрнутые вокруг её глаз, машина тихо попискивала. Я опустилась на колени возле Глори, но она лишь немного всхрапнула во сне и свернулась калачиком.

Улыбнувшись, я коснулась её миловидной радужной гривы. Чуть коротковатой на мой вкус, но милой.

— Можешь найти ей постель? А потом может узнаешь, куда подевалась Рампейдж? — прошептала я, обернувшись к Лакуне. Она кивнула и свечение подняло Глори в воздух. Покачивая её в своей магии, Лакуна прошла через зал к отдельной больничной койке. Я вздохнула, благодарно улыбнувшись за добрую, спокойную, бессловесную помощь аликорна и прошла в палату.

— Эй… — тихо позвала я П-21, дотронувшись до его плеча. Он не двинулся.

— Я должен был сказать ей, — тихо отозвался он.

Да. Ты должен был.

— Скажи ей теперь.

— Теперь это уже не имеет значения, — ответил он мягко, поправляя её синюю гриву. Прямо как у её папочки. — Я подумал… когда я увидел её в коконе… если я просто прикоснусь к ней… может я смогу сказать это. Вместо этого я убил её.

— Её сердце всё ещё бьётся, — сказала я так деликатно, как если громкость моего голоса могла добить её. — Это по-прежнему имеет значение. И на случай, если ты упустил цепь событий, это я так, кто довёл её до такого. Из-за меня её убило — пусть меня назовут жадиной, но я бы взяла на себя вину и проклятия за это. Я надеялась, что это даст ему умиротворение, но вместо этого у него вырвались сдавленные рыдания. — Скажи ей. Прежде чем она уйдёт в лучший мир.

— Я даже не знаю как.

— Скажи, как сможешь, — ответила я, погладив его спутанную синюю гриву. Затем похлопала по плечу и отступила назад. — Пойдём, Бу. Дадим им немного места — бледная кобыла села, моргнула, посмотрела на меня уныло и снова опустила голову. — Вкусный тортик… — сказала я, потянувшись к… так, неважно. Куда Глори дела мои шмотки? Обратно в операционную.

— Пусть остаётся, — хрипло отозвался П-21. — Спасибо, Блекджек.

Я грустно улыбнулась, ещё раз похлопала его по плечу и вышла. Начав закрывать дверь, я услышала, как он глубоко вздохнул. Может, это было невоспитанно с моей стороны и не в моих правилах, но я не закрыла дверь до конца и не ушла.

— Мне очень жаль. Я знаю, я не имею никаких прав вот так говорить с тобой. Я знаю… знаю, что ты знаешь. Я твой отец… Видят Богини, я не заслуживаю им быть. Я не заслужил доброты твоей матери, на самом деле, я был достаточно мелочным, чтобы обижаться на это. Я никогда не хотел думать, что время, проведённое мной в Девяносто Девятом, может иметь последствия или смысл. Что это было ужасно. Что всё это лучше оставить позади и уничтожить.

Он тихо вздохнул.

— Но это не так. Там были и хорошие вещи. Вещи, которые я никогда не ценил. Вещи стоящие и… и добрые. В Девяносто Девятом было хорошее. Твоя мать… была хорошей. Как и ты. Блекджек. Наверное, многие из кобыл. Просто всегда было легче делать вид, будто все они Смотрительницы. Но это была ложь… и это больно, продолжать обманывать себя, что всё было иначе.

Потом ты присоединилась к нам… и ты оказалась такой хорошей девочкой. Храбрее, чем был я, когда вышел наружу. Ты следовала за нами повсюду… даже в те места, где кобылок быть не должно. И когда БиДжей сказала тебе, кто я… я не мог принять это. Не потому что ты была паршивой дочерью, а потому что я не заслуживал того, чтобы быть твоим отцом. Я трус, Скотч Тейп. И ты заслуживаешь лучшего, чем такого бесполезного пони, вроде меня.

Я всхлипнула и, просунув голову в палату, увидела его, стоящего рядом с кроватью и гладящего её гриву. И тут он начал петь мягким, низким голосом.

Вместе всегда…
Друг с другом когда…
Я думаю… так и должно быть…
Один… и другой…
Друг как дочка… со мной…
Я думаю… так и должно быть…
Обернувшись, я увидела приближающуюся заспанную и растерянную Глори, потирающую глаза. Я подняла копыто к губам и она, распахнув глаза, уставилась мимо меня.

И если дороги нас вдруг разведут,
Знай, это не так… в моём сердце ты тут…
И если ты будешь в испуге одна…
Домашние вспомни свои времена…
То место, которое дом…
Любой дом…
Его голос дрожал и фальшивил. Я с трудом сглотнула и зашла внутрь. Я не умела петь… не очень… но я могла попробовать ради него.

Вместе… всегда…
Друг с другом когда…
Надеюсь, так будет… Должно быть…
Один… и другой…
Друг как брат мой… со мной…
Я думаю… так и должно быть…
Он взглянул на меня и когда его глаза встретились с моими, в них дрожали слёзы. Каким-то образом наши слова были созвучны, ведь мы чувствовали одно и то же и складывали их вместе. За своей спиной я слышала приближающихся Лакуну, Психошай и подростковую Рампейдж. Если у этой жёлтой пустоголовой хватит ума засмеяться, я буду бить её всю следующую неделю.

И если в дороге проблемы порой,
Я знаю, я справлюсь, ты рядом со мной.
И если жить больно и сложно, тогда
Ты вспомни о дружбе и знай, я всегда
С тобой…
Рядом с тобой…
Мы смотрели на неё сверху вниз и пели две строчки снова и снова. К нам присоединились Глори и Лакуна, даже Рампейдж. Вместе Всегда… Друг С Другом Когда… и наши голоса стали звучать тише и тише. А затем наступила тишина, нарушаемая только слабым пиканьем монитора.

Тут я увидела, что по щеке Скотч ползёт слеза. П-21 смотрел на неё, пока его собственные слёзы лились рекой. Он медленно протянул копыто и вытер её. Маленькая кобылка всхлипнула и тихо прошептала:

— Папа…

Склонившись над ней, он бережно обнял её копытами и затрясся в рыданиях. Зелёная кобылка прижалась лицом к его шее, плача под бинтами и обнимая его в ответ. Я всхлипнула, чувствуя, как слёзы текут по моим щекам и ощущая себя прямо как пони… целой и неиспорченной пони впервые за очень долгое время. И так как уже не было места, чтобы обнять Скотч, я вместо этого обняла Глори и очень недоумевающе выглядевшую Бу.

Я посмотрела на Психошай, ожидая увидеть презрение и отвращение, но вместо этого на её глазах я тоже увидела слёзы, и я была потрясена, увидев, как Рампейдж обнимает её коллегу Потрошителя.

Вместе всегда… друг с другом когда…

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 41. Пути

«Я лишь боюсь, ты откусила больше, чем сможешь прожевать»

— Так вот значит как ты победила Деуса и Горгона? Заобнимала их насмерть? — протянула Психошай, пока мы двигались по шоссе на восток в сторону Мегамарта. Будучи не до конца выздоровевшей, если можно так выразиться, Скотч Тейп нуждалась еще в нескольких днях реабилитации с регулярными воздействиями лечащих заклинаний Лакуны. Спустя несколько часов, тело П-21 снова начало трястись, а Мед-Икс у нас закончился. Мы оставили его наслаждаться моим набором шаров памяти с помощью реколлектора в медицинском центре, а сами ушли запасаться необходимыми для него медикаментами. Ну, по крайне мере, я надеялась, что он наслаждался. C тем же успехом можно было сказать, что он просто лежит. Поход до Мегамарта также отлично подходил, чтобы отвлечь меня от моей заживающей шкурки. Ощущение было, словно под трансплантатами копошатся жуки, но основным правилом заживления было: «не чесать».

— Что-то вроде этого, — ответила я, глядя на подросшую Рампейдж. — Добавь к этому еще тяжелое вооружение и взрывчатку.

Только-только занимался рассвет… было настолько раннее утро, что между горами на востоке виднелись лучи настоящего солнечного света.

— Так, куда вы двое ходили прошлой ночью?

Бу тихонько фыркнула и зевнула. Ей не очень нравилось быть на ногах в столь ранний час, но я не смогла убедить её остаться с Глори.

— На крыше, — ответила Рампейдж, глядя на желтую пегаску, пока та цокала на силовых копытах. — Кое-какой поняше нужны были обнимашки.

— Маленькая, полосатая сука! — рявкнула Психошай и ринулась к ней, мелькнув прямо у меня перед носом. Моей магии не хватило бы, чтобы остановить разогнавшуюся пегаску, но с этим запросто справились пальцы. Вскрикнув, она резко остановилась, протащив меня пару метров. Она глянула на меня, затем отпихнула мою руку и обвиняюще указала на Рампейдж.

— Ты обещала не говорить.

Я задвинула пальцы, пегаска сердито смотрела на мою подругу.

Рампейдж моргнула.

— Да ну?! А я почему-то не помню такого. Наверное, это пообещала одна из моих личностей. — Она посмотрела на скептическую кобылку. — Ну правда! Я не помню этого. Как отрезало. — Она махнула хвостом и перевела взгляд на меня. — Как бы то ни было… мы разговаривали о её будущем.

— Каком-таком будущем? — пробормотала Психошай. Утренний воздух был, как ни странно, теплым и спокойным, мне казалось, будто небеса задержали дыхание. Чувствовалось, будто идет дождь, но восточная дорога была почти сухая, и небеса давили на нас, мы продолжали идти. В этот раз мне хотелось, чтобы начался дождь. Моя грива зудела, словно вот-вот должно было произойти что-то плохое.

— О том самом — закатила глаза Рампейдж.

— Тебе надоело быть Потрошителем? — удивленно спросила я.

Рампейдж поморщилась.

— Потрошители бывшими не бывают. Не пойми меня неправильно: преимущества есть, да еще какие. Живешь на арене. Громилы легче соглашаются, если тебе нужны наемные копыта. Но… это не самая приятная работа, — объяснила она, шагая рядом. — На самом деле, это просто Большой Папочка старается держать при себе самых лучших бойцов, чтобы не дать бандам перегрызть друг другу глотки. Сама подумай, сколько боев может провести девочка, пока ей не наскучит? Поэтому мы находили другие способы развлекать себя. Деус искал новые, более увлекательные способы совокупления. Горгон обучал радтараканов борьбе.

— А что делала… — начала я, пока не поймала сердитый взгляд Психошай. — Ах да. Сангвин.

— Ага. Он самый. Помогала ему… во всём, — отозвалась она, отворачиваясь.

— Хм, это уже проблема. Не думала присоединиться к Зодиакам? Получишь одну из этих метко-наклеек, и будешь лупить плохих пони, — улыбнувшись, предложила я.

— Я и сейчас луплю пони. К тому же, Большой Папочка не слишком любит халтурящих на них. Он так и не простил Бульдозера за то, что он покинул нас, чтобы стать Таурусом, — раздраженно бросила Психошай, я оглянулась через плечо на винтовку, закрепленную на сумке. — Но он ведь был Горцем, а они всегда были с приветом.

— Думаю, правильнее было бы сказать «жертвы инцеста», — фыркнула Рампейдж. Бу вознамерилась съесть жухлую траву, но скривилась и выплюнула её. Белая кобылка, не задумываясь, толкнула меня в бедро, хоть она и не могла говорить, но прекрасно знала, где я храню еду.

Я левитировала тортик, держа его в воздухе позади себя.

— Горцы?

Звучало знакомо. Бу кинулась вперед, чтобы укусить тортик, а я время от времени поднимала его вне её досягаемости. Ей, похоже, нравилась игра: наблюдать, как сладость опускается достаточно низко, чтобы можно было укусить. Психошай наблюдала за нами, слегка нахмурившись. Эй, если ей завидно, я и перед её ртом могу левитировать тортик. Лишняя практика не повредит.

Рампейдж усмехнулась.

— Кучка очень странных пони. Постоянно какие-то дерганные. Были сумасшедшими даже до войны. Жили в восточных горах, слишком уж дружили с козлами и овцами и не слишком заботились, чего там хотела Селестия. Хотя в бою им не было равных. Зебры поняли это на собственной шкуре. Некоторые бойцы находили интересным охотиться за хозяйством врага. Горцы верили, что это весело — лупить друг друга отрубленными членами — тихо захихикала она. — Они единственные пони из всех, что я знаю, которые были рады падению бомб, либо вообще не заметили этого.

— Они еще и единственные пони в долине, которые не побоялись послать Большого Папочку. Два года назад Большой Папочка собственной персоной вел крупнейшую с момента окончания войны группировку Потрошителей, чтобы указать Горцам их место. Тремя днями позже он все еще сражался с их вождем Уайт Лайтнинг. Почти убили один другого, — восхищенно добавила Психошай, качая головой. — Самая чертовски жестокая битва в моей жизни. И самая чертовски веселая.

— Так, кто победил? — улыбнулась я.

— Никто, — хихикнула Рампейдж. — В горах Черного Пони объявилось порождение звезд и сожрало как Потрошителей, так и Горцев. Технически это была ничья. И все же, Уайт Лайтнинг назвала Большого Папочку самым живучим мульим сыном, когда-либо ходившим по Пустоши. В её устах это самая высокая похвала. А потом Горцам предоставили местечко на Арене, и они помогали в сражениях с Рейнджерами, поэтому, надо полагать, они часть Потрошителей.

— Пока не нажрутся, не заскучают, не перевозбудятся или не отвлекутся на что-нибудь блестящее, — сухо произнесла Психошай. — Единственное в чем они были хороши — валить зебр. Они очень… очень… не любят зебр. Во время войны зебрам пришлось пробиваться через их территорию. Непрекращающаяся кровавая бойня, причем с обеих сторон.

По отношению к зебрам я находилась на перепутье. Я очень наделялась, что если встречу других зебр, они будут похожи больше на Секаши, чем на Лансера.

— Значит, если Зодиаки отпадают… тогда чего же ты хочешь?

— Убить тебя, — зарычала Психошай, глядя на меня. — Поэтому хватит строить из себя добренькую. Я вздохнула, ответив на её взгляд. Может мне стоит начать убивать всех пытающихся подгадить мне пони, как предложил П-21?

— Ииииии вот о чем мы проговорили большую часть ночи. О её желании убить тебя. Ты выбиваешь из неё дурь. Она умирает. Ты ноешь и достаешь всех своими комплексами. Все в проигрыше, — закатила глаза Рампейдж. — А мне так неохота слушать очередное нытье Блекджек.

— Я не ною, — пробормотала я, краснея.

— Да что ты говоришь?

Рампейдж ухмыльнулась и с пугающей легкостью изобразила мой голос.

— Ой почему я не могла спасти их? Почему не могла остановить это? Почему я не могу поступать лучше? Почему не могу быть святой пони Пустоши? Почему мы все не можем жить дружно? Почему мою задницу постоянно взрывают? Почему, почему, почему, — простонала она.

— И нисколько на меня не похоже, — надулась я. И почему все пони критикуют меня за мои попытки поступать лучше?

— Я смогу справиться с ней, — пробормотала Психошай.

— Неужели. Так же думал и Деус. Думаешь, что смогла бы справиться с ним? — ухмыльнулась Рампейдж желтой пегаске.

— Она не побила Деуса! Ей просто помог какой-то другой пони, — окрысилась Психошай. Я лишь вздохнула снова. Я пыталась быть доброй, особенно после всего, через что она прошла, и вот как она благодарит меня?

— Именно. И это только моя точка зрения. В бою один на один без лишних пони, конечно… может ты и смогла бы её победить, напав неожиданно со спины. Но она — кибернетический единорог, Психо. А ты зассыха-пегаска с семейными проблемами. Она, как мне кажется, намного превосходит тебя. Даже если и нет, на её стороне полно пони, готовых броситься в пекло, лишь бы защитить её, потому что она вся такая добренькая, — саркастически протянула юная полосатая кобылка. Затем рассмеялась. — Именно это ты, Сангвин и куча других пони упускаете. Блекджек хорошая пони. Частенько лажает, что есть, то есть. Но она хорошая. Она хочет помочь. Она хочет дать остальным второй шанс. Черт, да даже тебе она дает второй шанс прямо сейчас. А некоторые пони уважают это.

— Если она вся из себя такая хорошая, почему я её так ненавижу? — прорычала пегаска. — Она убила моего отца.

— Ты прекрасно все слышала. Сангвин не был твоим отцом. Не совсем. Он может и вырастил тебя. Или заботился о тебе, но ты не была частью его семьи. Его семьей были три пони в стазисе и память о жизни, которая была у него раньше. Если бы он выжил, я бы дала ему где-то день до того, как один из его семьи умер бы, и три до того, как его жена забрала бы детей и сбежала от него, — произнесла Рампейдж, глядя на пораженную пони. — Но мы просто перефразируем то, о чем говорили прошлой ночью, Психо.

— Слушай, Психошай… прости, что причинила тебе страдания. Будь все по-другому, я бы обязательно нашла иной путь, — сказала я.

Она шмыгнула.

— Заткнись! Я ненавижу тебя! Слышишь? Ненавижу, и когда-нибудь я обязательно убью тебя! — прокричала она, затем рванула вниз по дороге с такой скоростью, что меня чуть с копыт не сшибло порывом ветра.

— А если подумать, то её мать была не слишком хороша в полетах, — отозвалась Рампейдж и вздохнула. — Она вернется.

— Откуда ты знаешь? — удивилась я, слегка нахмурившись. — Она же только что сказала, что ненавидит меня.

Бу внезапно вытянулась, её уши дергались, я остановилась. Интересно, никаких красных полосок вокруг.

— Что-то не так, Бу?

Но белая кобылка нюхала воздух и глядела на дорогу.

— Ну, она либо вернется, чтобы убить тебя, либо по причине того, что ты наиболее подходишь, как пример для подражания, — снова вздохнула Рампейдж.

— Чего?! — Это было самое глупое, что я когда-либо слышала. — Я? О чем ты говоришь? Зачем вообще кому бы то ни было подражать мне? К тому же она меня ненавидит!

Рампейдж фыркнула, мы продолжили движение. Бу смотрела на мертвый, темный лес, словно ожидала, что он вот-вот бросится на нас… на самом деле, я тоже начала немного нервничать. К тому же деревья уже пытались как-то раз съесть меня.

— Не. Это душевные страдания и гормоны. Факт в том, что, несмотря на то, что она расстроена из-за тебя, на себя она злится еще сильнее. Она чувствует себя использованной, обманутой и преданной. Сангвин обращался с ней, словно с трофеем или инструментом, или еще чем. Она хочет быть любима… думаю, что глубоко внутри она хочет к себе такого же отношения, что и к Флаттершай. Ну и конечно же она сдвинутая, поэтому постарайся случайно не надавить на её какое-нибудь больное место, чтобы она не оторвала тебе голову и не превратила в шляпку.

— Ты же говорила, что я превосхожу её? — глупо ухмыльнулась я.

— Говорила, но никогда не стоит недооценивать силу сумасшедших пони. В смысле, глянь на пони, что недооценили твое безумие. Деус… Сангвин… — усмехнулась она.

— Ты же сказала, что я победила, потому что была хорошей?

Неужели я заблуждалась насчет них?

— Хорошая. Сумасшедшая. Разницы нет. Хорошие почти те же сумасшедшие, просто потому, что другие пони могут воспользоваться твоей «хорошестью» в своих целях. А когда ты делаешь что-то хорошее, чего они не хотели, чтобы ты делала, тогда в их глазах ты становишься сумасшедшей. — Рампейдж поглядела по направлению, куда улетела Психошай. — Ну а я, я мечусь между по-хорошему сумасшедшей и кровожадной сумасшедшей каждый день.

— А ты определенно любишь давить на больные места, — отозвалась я, глядя на неё слегка нахмурившись.

— Я терпеть не могу пони, сидящих в одиночестве и тихо разваливающихся на части — ответила она, глядя на меня. — От вида П-21 в эту последнюю неделю мне хотелось кричать. Скотч Тейп твоя дочь. Просто прими это. Но нет, ей нужно почти умереть, чтобы он наконец признал, насколько он хреновый отец — сердилась Рампейдж. — Если бы она умерла, я бы завалила его прямо там в больнице…

Какого хрена?

— Рампейдж! Какого… он мой друг! — выдохнула я. Неужели все мои друзья планируют за моей спиной поубивать друг друга?

— Он как твоя тень, — нахмурилась она. — Он слишком слаб, чтобы жить самому по себе, а если бы был достаточно силен, то из него вышел бы монстр похуже Деуса, не будь тебя рядом. Именно благодаря тебе он жив до сих пор с момента выхода из Девяносто Девятого. Если ему не нравится быть отцом, он должен принять это, а не прятаться. В этом мире и так уже достаточно дерьмовых отцов.

Мы бежали мимо одной из огромных башен САОМТН.

— Я так понимаю, что Психо не единственная с семейными проблемами?

— Ну и кто теперь давит на больные места? — возразила она, затем вздохнула. — Я не помню ни мать, ни отца, Блекджек. Возможно, одна из моих личностей помнит. Все, что я чувствую, когда думаю о слове «отец» — это пустота и сильное желание что-нибудь ударить.

Я глянула вниз по дороге и замерла, увидев россыпь синих полосок впереди. Затем они внезапно превратились в красные!

— Эй, эй, эй! Что происходит?

Впереди раздался одиночный выстрел, за которым последовали очереди! Единственная оставшаяся синяя полоска немного дрожала, я заметила возвращающуюся Психошай. Ночной воздух наполнили сердитые крики.

— Ты чего натворила?

— Я думала, каждый чертов пони обожает тебя! — прокричала она, разглядывая кровоточащее пулевое отверстие на задней левой ноге.

— Эмм, ты разве не в курсе, сколько пони пытались убить меня?

Я сняла магией бинты с шеи и плеч и обернула вокруг её раненной ноги. Понятия не имею, насколько чистыми они были, но у нас не было целебных зелий, а я не хотела, чтобы за нами тянулся кровавый след.

— Что ты им сказала?

— Всего-то «дорогу могучей Охраннице», а они взбесились!

В отдалении показались яркие точки факелов и фонариков.

— Если ты такая хорошая, почему все пони хотят подстрелить тебя?

— Представления не имею, — Я осмотрелась. Севернее находился Айроншод. Или погодная станция? С другой стороны здесь был красный туннель в здания С.А.О.М.Т.Н. Хорошо хоть в своем безумном порыве я не ринулась к двери маркированной названием башни. Что ж, пан или пропал…

— К башне. Быстро, — выбрала я, и мы понеслись по дороге на юг. Забавно, последний раз, когда я была здесь, я не смогла оценить насколько огромной она была на вершине холма.

Психошай летела сбоку от меня.

— Эээ… а почему мы убегаем? Хочу сказать, что даже вчетвером мы с легкостью вкатаем их в землю. Даже можем немного поиграть с ними.

— Потому, что я не убиваю пони, если могу помочь им, — ответила я, осматриваясь в поисках двери. Сейчас, без П-21 с его волшебными умениям, попасть внутрь будет сложнее… Я увидела, что огни нерешительно бродят по округе. Я совсем не хотела выяснять в какую сторону они направляются. Они были достаточно близко для Л.У.М.

— Но… они же пытаются убить тебя, Блекджек. Разве это не дает тебе карт-бланш, чтобы потанцевать на их черепах? — сказала Психошай таким тоном, будто объясняла очевидное идиоту.

Мы достигли места, где несколькими неделями ранее я отколола рог Розы, пытаясь освободить кучку рабов, один из которых позднее изнасиловал её. Если подумать, вернись я к моменту, когда только покинула Стойло и расскажи прежней себе о вещах, которые натворила, сомневаюсь, что я поверила бы. Передающая башня маячила впереди, исчезая в ночной тьме.

— Мне плевать. Я просто не хочу убивать пони, если могу помочь. От мертвых пони ничего хорошего не добьешься. Это, между прочим, включает и тебя, — твердо сказала я, отыскав дверь и терминал рядом с ней. Так… терминалы. Терминалы… что там за премудрости творил П-21 с терминалами? Терминалы сто один… вот блин. Я глянула на экран и высветившийся на нем набор двенадцати возможных паролей, каждый по десять символов длиной, стиснула зубы, зажмурилась и вытянула копыто. Я тыкнула клавишу. Терминал, взрывающийся в лицо Блекджек?

Терминал запищал, и я взглянула на него.

>Доступ разрешен.

Хм. Это было легко.

Я глянула на пристально наблюдающих за мной Психошай и Рампейдж, первая почти с жалостью, вторая разочаровано.

— Она всегда так убога в обращении с терминалами? — поинтересовалась пегаска.

— Видела бы ты её с лифтами, — отозвалась Рампейдж, дверь открылась и обе зашли внутрь.

— Знаете, учитывая последний месяц, думаю, что я немного права в своей паранойе, — ответила я им. Я скользнула внутрь, убедившись, что Бу рядом и закрывая дверь, затем пробормотала:

— И ничего я не убогая. — Я опустилась на колени и взяла Бу за плечи. — Я ведь не убогая, правильно, Бу?

Белая пони выдала отрыжку с морковным запахом и улыбнулась.

— Приму это за «нет», — ухмыльнулась я и потрепала её уши.

* * *
Находясь в Пустоши, если по тебе не стреляют, ты мародерствуешь. Как только мы плюнули на ерунду вроде «Потрошители не платят», даже Психошай присоединилась к поискам, я нашла пару комбинезонов, способных предоставить не только какую-никакую защиту, но и гораздо больше карманов, чем было в моих седельных сумках. Хоть сейчас мы и не нуждались в крышках, но лишние никогда не повредят, так ведь? Поэтому я обчищала служебные помещения, собирая все, что могла сдвинуть и продать.

— Из Потрошителя в обычную вьючную ослицу, — ворчала Психошай, осматривая дохлую спарк-батарею, затем выкидывая её через плечо. Бу помогала по мере сил, подняв ртом гаечный ключ и принеся его мне. Потом молоток… потом обертку… потом ржавую банку… Я дала ей тортик, она с радостью съела награду и, наконец, прекратила таскать мне мусор.

— Ой, да ладно. Ты летающая, угрюмая, злобная, неуравновешенная вьючная ослица-Потрошитель. В этом нет совершенного ничего обычного, — весело произнесла Рампейдж.

— Большому Папочке следовало бы просто подмять под себя Искателей. Честное слово, это сделало бы жизнь гораздо легче, — ворчала пегаска, засовывая годную батарея в сумку. В самом деле, почему некоторые пони не носят броню?

— Мы могли бы просто брать у них все, что хочется.

— Ну конечно. Они ведь роются в опасных руинах в поисках ценностей просто по доброте душевной, — съязвила я, рассовывая запальники по карманам. Психошай открыла рот.

— А когда ты угрожаешь убить их, если они отказываются делать это… тогда ты ничем не лучше рейдера. Это автоматически делает тебя плохой пони. А это плохо.

Психошай кисло нахмурилась и закрыла рот.

— И все равно это было бы куда легче, — пробормотала она.

— Ты должна понять, что Блекджек не была в банде, Психо. В Стойле ей дали совсем другое странное и извращенное воспитание, они били жеребцов и делали все, что скажет им босс, — объяснила Рампейдж, пока мы продвигались дальше.

— И в чем отличие? — поинтересовалась Психошай.

— Их босс не была самой большой или самой сильной пони, да и не самой умнейшей. Они подчинялись только потому, что она была дочерью предыдущего босса… которая была дочерью предыдущего босса… и так далее… хотя она была рехнувшейся даже похлеще, чем ты, — ответила Рампейдж. Я обиженно фыркнула, мои уши горели. Ну правда, не было там настолько плохо… ладно, возможно так и было. Но все же это лучше, чем просто отбирать все что хочешь.

— Ты не шутишь? Это же бред! — воскликнула Психошай, затем указала копытом на меня. — Вы совсем чокнутые! Вы на полном серьезе позволяли ей приказывать вам просто потому, что её мать была боссом и её бабка была боссом? Неужели никто из вас не думал типа «Эээ… может стоить втоптать эту суку в пыль и поставить кого-нибудь более смышленого» или что-то в этом роде?

— Однажды мы пытались, и это чуть не стоило жизни всему Стойлу. Даже после этого мы планировали сделать это снова, — в свою защиту сказала я, поворачиваясь к ней. — Просто… в Стойле нам постоянно твердили, что снаружи только смерть. Мы вынуждены были играть наши роли и делать что велят. Мы делились практически всем, потому что сражения могли привести к выходу из строя систем Стойла. А это мы не могли допустить. Стойло было нашим миром, и мы были уверены, что если что-нибудь сломается или пойдет не так, все пони умрут.

— Похоже, вы были правы, — отозвалась Рампейдж, глядя на меня. — Что-то пошло не так и все пони умерли. Значит, если банды продолжали существовать, а твое Стойло вымерло, тогда у кого философия лучше?

Я нахмурилась, почему она спрашивала об этом меня? На подобные вопросы должны отвечать умные пони! А я была обычной охранницей.

— Да, так и есть, — защищаясь, начала я. — Даже если Стойло вымерло, оно существовало на протяжении двух столетий, дольше, чем любые банды… и жизнь была гораздо лучше, чем снаружи… по крайней мере, для кобылок. Я не утверждаю, что оно было идеальным. Я не говорю, что там не было чего-то неправильного даже до того, как вломился Деус. Я лишь говорю, что пони, работающие сообща, намного лучше пони, убивающих, захватывающих и правящих другими. В конце концов, именно поэтому Стойло пало.

Обе смотрели скептически, но на мой взгляд это было наилучшее, чего я могла добиться от них. Я заметила лестницу, поднимающуюся наверх.

— Эй… Я хочу кое-что проверить наверху, пока мы здесь, — я кивнула в сторону лестницы. — Судя по рассказу ДиДжея Pon3, башни Хуффингтона не отвечают. Я хочу выяснить причину.

— Ты знаешь ДиДжея Pon3? — недоверчиво спросила Психошай, пока мы поднимались к передающей станции САОМТН.

Я глянула на Рампейдж, бросающую на меня недоуменный взгляд, и открыла рот… затем закрыла его. Рампейдж знала Хомэйдж, как приятную единорожку из Тенпони, которая закатила нам вечеринку.

— Ну, мы встречались с его личным ассистентом Хомэйдж. Это вроде как знакомство с самим ДиДжеем Pon3.

Психошай фыркнула и закатила глаза.

Ну и ладно… Хомэйдж все равно круче ДиДжея Pon3.

Внутри передающей станции нас встретил знакомый набор терминалов и мониторов. На одном я увидела около дюжины пони, продвигающихся дальше на юг в сторону Риверсайда и несших на себе полотнище с изображенными на них черными башнями. Другой показывал несколько небольших сгоревших селений. Мегамарт был одним из таких, и огромная воронка на месте, где раньше было орудие. Я едва различала Капеллу на одном из экранов. Она выглядела темнее и меньше без белой церквушки, но пропустить белые точки кладбища, занимавшего всю вершину холма, было невозможно.

Хотя тут не обошлось без странностей: больше половины экранов показывали не землю, а облака.

Посреди помещения, перед пультами управления, было нечто, не принадлежащее этому месту… терминал, вроде тех, что использовала Лайтхувс. На этом терминале, однако, был совсем другой логотип. Я вытянула копыто, наблюдая, как оно тает под моей конечностью. Я несколько раз помахала туда-обратно моим копытом, и каждый раз терминал возвращался к прежней форме.

— Ух ты, — поразилась Рампейдж.

Бу попыталась ухватить ртом один из облачных кабелей… или попыталась съесть. В любом случае, это не сработало, и она высунула язык и отошла, облачные технологи ей определенно не понравились, собственно как и всем нам.

— Чудно, — согласилась Психошай. — Что это?

— Облачный терминал Анклава. Только пегасы могут его трогать. Понятия не имею зачем он здесь. Я попыталась нажать клавиши магией, впрочем, без особого эффекта.

— Представления не имею, как мы сможем его отключить.

— Даже так? А я думала, что ты стала полноценным Потрошителем, — фыркнула Психошай, пролетев над терминалом. — Разобьем его!

— Стой! — крикнула я, решив оставить терминал на потом, чтобы на него взглянули Глори или П-21. К сожалению, Психошай не относилась к тому типу пони, что могут ждать. Она выставила передние копыта, и раздался глухой раскат грома, сопровождаемый треском молнии, когда сияющие цепи и провода радужной окраски испарились в облаке исчезающего цвета и мигающих огней. Терминал откатился в сторону, оставляя после себя след из тумана, за ним тянулись кабели, ранее соединенные с управлением передающей станции.

— Полагаю, ты должна признать, что в некоторых вещах Психошай превосходит тебя, — сказала Рампейдж, пегаска просияла. Еще к этому списку стоит добавить «действует мне на нервы». Я глянула на пульт управления вещанием и несколько раз постучала по нему. По крайней мере я могла рассказать Хомэйдж о своей находке.

Появилась студия, и на мгновение я подумала, что она пуста. Там был микрофон… системы управления… но ни намека на Хомэйдж. Хм, не торчала же она там все время, так? Я не знала какого-нибудь способа оставить сообщение… возможно, стоит написать записку и приклеить её к стене? Написать на рекламном щите? Еще что-нибудь…

Затем в динамиках я услышала тихий всхлип. Я огляделась и, увидев ручку, обозначенную «громкость», медленно покрутила её. Звук плача усилился.

— Хомэйдж? — спросила я, затем снова огляделась по панели управления. Я заметила кнопку «Отправить присоединенной станции» и нажала её.

— Хомэйдж?

Затем из-под студийного пульта управления вылезла бледная единорожка. Выглядела она ужасно, и это еще мягко сказано. Она глядела с экрана убитым горем взглядом.

— Блекджек? — хрипло спросила она. Была только одна причина тому, что она выглядела так: с ЛитлПип случилось что-то плохое. Но есть плохое… а есть очень-очень плохое.

Я оглянулась на пару Потрошителей.

— Мне нужно немного уединения, пожалуйста. Прямо сейчас.

Бу моргнула, наклонив голову.

— Ну… исключая Бу.

Сомневаюсь, что она смогла бы рассказать кому-нибудь секрет Хомэйдж.

— Почему эта мелкая пустышка остается, а меня гонят? Если она остается — я остаюсь! Я не… — начала было Психошай, но Рампейдж закусила её хвост и уволокла, как трепыхающегося воздушного змея. — Эй! Пусти! Ты мне не босс!

Я закрыла за ними дверь.

Глубоко вздохнув, я вспомнила насколько тяжелую ношу взвалила на себя серьезная, маленькая единорожка. Прошу, только бы ты не умерла, ЛитлПип.

— Что случилось с ЛитлПип, Хомэйдж?

Она крепко зажмурилась и стиснула зубы, будто не осмеливаясь произнести.

— О, Блекджек… я… она… — Она повесила голову. — Я думаю… я боюсь… я думаю, ЛитлПип… совершила кое-что ужасное.

Я попыталась придумать, что могла бы натворить Глори. Или Лакуна. Черт, да даже ЛитлПип.

— Просто глубоко вздохни, Хомэйдж. Что случилось?

У Хомэйдж заняло несколько секунд, чтобы взять себя в копыта.

— Я получила сообщения об атаке на базу Стальных Рейнджеров на Бруклин Кросс. Я… я приглядывала за ситуацией из-за всех этих сражений между Стальными Рейнджерами и Рейнджерами Эпплджек. И вот тогда я увидела это…

Она тронула несколько клавиш, и один из ближайших экранов переключился с облаков на огромный пролет проржавевшего подвесного моста, до сих пор висящего между его башней и серединой реки. Камера навела крупный план, и я сразу же увидела ЛитлПип в её подратой броне, ух, ей определенно стоит её заменить. Также там были Каламити и Вельвет… мне показалось, что я увидела еще кое-кого, но на таком расстоянии нельзя было сказать наверняка. А еще там была куча пони, целящихся в неё из множества орудий.

Затем все пони внезапно начали стрелять! На стороне рейнджеров было явное численное преимущество, но по прошествии пяти минут они были истреблены. Двое прыгнули в воду в отчаянной попытке сбежать… Понятия не имею смогут ли пережить или как долго проживут они после такого-то падения! А в следующее мгновение стрельба просто прекратилась. ЛитлПип полностью зачистила базу Стальных Рейнджеров. Я видела Каламити, пробирающегося через одно из строений, пока ЛитлПип сидела, успокаиваемая Вельвет Ремеди.

— Так… значит… что-то точно произошло! Кто-то выстрелил и… ЛитлПип ответила, защищая себя! Она ни за что бы не вынесла базу Рейнджеров без хорошей на то причины, — произнесла я, глядя на Хомэйдж.

— Почему нет? Стальные Рейнджеры напали на её дом. Они атаковали Стойло Двадцать Девять, где собирались Рейнджеры Эпплджек. Возможно она подумала, что они лоялисты и их истребление оправдано, — шмыгнула Хомэйдж, потирая глаза. — Единственное сообщение, которое я получила по поводу этой бойни — сигнал бедствия, посланный ими, где говорилось, что ЛитлПип потребовала водный талисман. Затем все заполнили крики и стрельба. Я пыталась выяснить… хоть что-нибудь, что объяснило бы этот её поступок.

— Причина должна быть, Хомэйдж. Она не станет действовать, как Потрошитель даже с врагами.

Я не заметила в этой битве множества пони в силовой броне или чего-то похожего. Может кто-то случайно нажал на спуск? Или ЛитлПип решила перейти сразу к делу?

— Знаю. Знаю. Я ищу её. Изо всех сил старюсь найти, — отозвалась Хомэйдж, собравшись с духом, и защелкала клавишами. — Но как бы ни было плохо это… это ничто… ничто в сравнении с этим.

Изображение изменилось. На экране медленно появилась деревня, затем изображение увеличилось. Рядом с каким-то зданиями стоял Небесный Бандит. Я могла представить Хомэйдж, беспокойно хмурящуюся, пока она колдовала над управлением и издалека наблюдала за ЛитлПип в поисках неприятностей или какого-нибудь объяснения недавней битве. Кто выстрелил первым? Была ли ЛитлПип в порядке? В здании Быстропомощи были два окна, на которых сфокусировалась камера. Я видела двух пони постарше и молоденькую кобылку, сидящих за столом. Сложно было определить, что случилось после этого.

Затем в окне напротив этих троих появилась ЛитлПип. Я не могла утверждать, что достаточно хорошо знаю ЛитлПип. Она была хорошей пони. Серьезной, но благородно пытающейся сделать Пустошь хорошим местом. ЛитлПип, которую я видела сейчас, не была той кобылкой. Каждый изгиб её лица пылал яростью. Она глядела на трех пони с выражением настолько глубокого гнева, что это вогнало меня в ужас. Единорожка за столом попыталась магией метнуть нож… нож… в ЛитлПип. Затем все трое были впечатаны в стену невероятным телекинезом миниатюрной кобылки.

Удерживаемый за горло старший жеребец пинком перевернул стол. К столешнице снизу было прикреплено оружие или что-то похожее. Кобылка левитировала стол, развернула его к маленькой единорожке и выстрелила, но она либо промазала, либо ЛитлПип дошла до состояния, что ей было наплевать на ранения. Троица корчилась от боли, пока она медленно вдавливала их в стену. Жеребец выставил копыто.

Затем ЛитлПип подняла винтовку… и подожгла их зажигательными пулями.

Думаю, будь у меня сердце, оно бы наверняка остановилось.

Я продолжала смотреть. Нет… нет, нет, нет… она повернулась и вышла, оставляя позади себя придавленных и пылающих пони, она шагнула в ночь, словно смерть, явившаяся собрать свою кровавую жертву. После её ухода телекинез исчез, и охранники рухнули на пол, к счастью, ниже подоконника… вдруг одна из кобылок снова выскочила в поле зрения, несколько мучительных секунд пытаясь покончить с собой. Потом она, наконец, замерла.

На улице стоял пони… торговец или что-то вроде того, судя по его виду. Маленькая единорожка кинулась к нему, что-то крича. Затем он покачнулся, и его вырвало.

И тогда ЛитлПип начала резню.

Битва со Стальными Рейнджерами была все же битвой… пусть короткой и жестокой. Но сейчас было не так. Сейчас была бойня, простая и понятная. Только молодые избежали смерти, прикрытые Вельвет Ремеди, а остальные, пытавшиеся противостоять ЛитлПип, были разорваны на куски зажигательными пулями. О сражающейся ЛитлПип я смутно помнила из прошлого моего пьяного приключения с ней… неужели это было её обычным методом ведения битв? Я не могла оторвать глаз от экрана. Наконец, экран потух. Я глянула на разбитую Хомэйдж и пожалела, что не могла обнять её через экран.

— Когда? — спросила я, когда ко мне вернулся дар речи.

— Несколько часов назад, — судорожно вздохнула она. — Я… я не могу заставить себя снова смотреть на это. Почему она это сделала? Зачем кому бы то ни было так делать?

Я могла бы придумать несколько причин, но они были применимы к пони, похожим на Психошай, но никак не на ЛитлПип.

У чувствовала, как изнутри меня пробирает холод. Холод, покой и смерть.

— Не знаю. Может… контроль разума? Шантаж? Возможно её одурманили Стампидом? Что-то… что заставило её сделать это?

Я не могла вытрясти из головы картину раздавливаемых об стену пони. Они были беззащитны. Совершенно беззащитны… и она сожгла их.

— Я… я не думаю, что хочу знать. Я не могу рассказать другим о её поступке. Просто не могу. — покачала головой Хомэйдж. — Я не хочу знать правду. Я не хочу даже представлять, что она… она подчистую убила всех этих пони, Блекджек! Это была обычная деревенька. Она была там всегда, никогда никому не мешала.

Я не могла её винить.

— Хомэйдж… ты должна знать. Ты должна выяснить, и ты обязана оставаться голосом правды. Выясни причины её поступка. Причина есть всегда. Ты знаешь это. Выясни её. И убедись, что все пони тоже узнают её.

Это будет все же лучше, чем просто сидеть и накручивать себя.

Хомэйдж потерла глаза и уставилась на меня.

— А что если… что если я обнаружу, что она сломалась?

— Ты знаешь что, — ответила я. Мгновение она пораженно смотрела на меня, по её щеке катилась единственная слеза. Затем она шмыгнула и кивнула.

— Говорить правду… какой бы горькой она не была, — ответила она, закрыв глаза и кивая головой. — Ты права. Мне нужно… убедиться, что другие узнают. Чтобы они позаботились, если Пустошь все же сломилаеё.

Я кивнула и пристально посмотрела на неё.

— И, Хомэйдж… если ты выяснишь… что она и вправду сломалась… Я найду Выходца из Стойла, вместе мы притащим её обратно к тебе и не отпустим, пока снова все не станет на свои места. Хорошо? Это я тебе обещаю.

По непонятной причине она странно на меня посмотрела, затем грустно улыбнулась и мягко рассмеялась.

— Хорошо, Блекджек. Думаю, это было бы неплохо.

Она потерла глаза, пока я недоуменно смотрела на ней. Чего?

— Уж об этом я позабочусь. Нужно убедиться, чтобы слушатели не удивлялись почему ДиДжей Pon3 выплакивает глаза.

Она шмыгнула и посмотрела на свой пульт управления.

— Я вижу САОМТН Тринадцать заработала. Что случилось. — Потом она посерьезнела, глянув на меня. — И… что случилось с твоим лицом?

— Ух… долгая и мерзкая история. Расскажу как-нибудь в другой раз, — сказала я, глядя в сторону. Забавно, упоминание о бинтах резко утроило чесоточный фактор!

— А насчет башни: здесь был терминал Анклава, соединенный с управлением. Я не знаю, что он делал — произнесла я, оглядываясь назад. — Ветрогонка из моей компании разнесла его.

— Анклав? — Она моргнула в замешательстве, явно радуясь возможности отвлечься от ситуации с ЛитлПип. — Пегасы? Зачем им… — она вздохнула и нахмурилась, тряся головой. — Ммм… слишком много тайн.

Добро пожаловать в Блекджеквилль, Хомэйдж. население: двое!

— Все же… нужно будет поглядывать… после того, как выясню о случившемся в Арбе. Я потеряла связь с еще четырьмя башнями рядом с Вечнодиким и двумя на юго-востоке. Все слишком далеко от любого, кому они были бы интересны.

— И кто мог заинтересоваться башнями? — нахмурилась я.

— Не знаю. Красный Глаз, или просто мусорщики с завышенными целями, наверное, — отозвалась Хомэйдж, окончательно овладев собой. Она глубоко вздохнула и слабо улыбнулась. — Так. Меня уже дожидается эфир… оу! — Она моргнула. — Хелпингхуф просил меня передать тебе кое-что о том кольце, найденном тобой. — Я выпрямилась, наклонившись вперед, она подняла лист бумаги. — Он говорит, что у целебных зелий не обнаружилось никаких изменений… — Я немного расслабилась. — Пока у мисс Ив не случился сердечный приступ. Её доставили в клинику, но он не смог спасти её. Чуть позже он снова проверил зелья. Он говорит, что заметил некоторое снижение эффективности. А еще он кое-что услышал… звук.

— Похожий на крик? — спросила я, Хомэйдж моргнула, затем, глянув на бумагу, кивнула.

— Похоже, что кое-что большое происходит повсюду, — сказала Хомйэдж, прижав уши. — А все, что я могу делать — сидеть здесь…

Она замолчала. Я знала это выражение, выражение «застряла на матрасе», и я видела его на лице слишком многих хороших пони!

— А еще выяснять насчет ЛитлПип. Правильно? Какой бы горькой правда не была?

Она вздохнула и кивнула, твердо глядя на меня.

— Береги себя, Хомэйдж. И дай мне знать о ЛитлПип. И убедись, что Выходец из Стойла тоже знает. Она может помочь.

Хомэйдж снова странно посмотрела на меня.

— А… да… Эм… Блекджек?

Я тепло улыбнулась ей и наклонилась вперед, поставив копыта на консоль.

— Да, Хомэйдж?

— ЛитлПип и ес… — Затем её губы вдруг задвигались беззвучно. Я моргнула и, глянув вниз, заметила, что мое копыто стоит на кнопке «приглушить». Я снова перевела взгляд на неё и увидела, что её губы двигаются. Я нажала кнопку, но эта чертова штука застряла. Я нахмурилась, продолжая тыкать её, потом глянула вверх, улыбаясь слегка натянуто. Только бы я не сломала одну из её С.А.О. башен! Она выдала усталую, слегка печальную улыбку и помахала, прежде чем экран погас.

— ЛитлПип… что? — пробормотала я, глядя, как Хомэйдж подошла к микрофону на другом экране. — ЛитлПип — та, о которой стоит беспокоиться? ЛитлПип… действительно очень милая? ЛитлПип знает Выходца из Стойла?

Я замолчала, мои глаза в момент расширились.

— Подождите-ка… Возможно ли это?.. Неужели она действительно?..

Затем я насмешливо фыркнула. ЛитлПип… действительно была много кем, но Выходцем из Стойла? Самой большой, наикрутейшей и лучшей кобылкой во все Пустоши? Да ладно! Она была… слишком маленькой! Она мгновенно краснела и начинала по-детски лепетать каждый раз, когда Хомэйдж кусала её за ушко! Она просто не могла быть Выходцем из Стойла. Крутой — возможно, но не ею.

Я возилась с кнопкой, пытаясь достать её. Я застала только самый конец эфира.

— Несу вам правду, какой бы горькой она не была, — донесся хриплый голос ДиДжея Pon3. Полагаю, после этого я могла бы её остановить и спросить, что она говорила до обрыва связи, но у неё были свои дела, как и у меня свои.

— Еще бы, — произнесла я и поморщилась, подавляя желание разгадать эту маленькую тайну, прежде чем отправиться на поиски двух Потрошителей. Так как я была в половине Пустоши от ЛитлПип, я решила оставить это на неё. А меня все еще дожидались мои собственные испытания.

Например… поход за покупками.

* * *
— Ух. А я думала, что это место будет более мертвым, — удивилась Рампейдж, пока мы осматривали Мегамарт. — Разве Сангвин с Вермилионом не разнесли его, пытаясь выманить Блекджек?

Супермаркет теперь был намного лучше освещен из-за пробитой крыши. Орудие лежало на боку рядом с дырой, несколько рычагов и тросов свидетельствовали о попытках поставить его вертикально. Торговцев, впрочем, осаждали покупающие и продающие патроны, броню и металлолом пони, кричащие и таскающие свои товары туда-сюда. Похоже, бойня в прошлом месяце не слишком отбила у пони желание торговать.

— Вообще-то, вначале мы остановились у твоего Стойла, а уж потом здесь. Мы планировали ударить по каждому месту, где ты была, пока не обнаружим что-то, что тебя бы заботило, — ответила Психошай, паря над толпой. — И конечно, чем больше на это уходило времени, тем больше злился грифон, и тем сильнее отчаивался Сангвин.

— Отчаяние. Мать злодеяния, — философски заметила Рампейдж.

Табун из полудюжины укутанных в плащи с капюшонами зебр безмолвно прошел мимо. Двое козлов блеяли ответное предложение пони, продающему бочки с металлическим хламом. Наряженная единорожка из Общества дотошно пересчитывала каждую крышечку, предлагаемую за её продукцию, пока её потрепанные слуги держали остальных пони подальше от неё.

— Вермилион и его громилы вынесли турели и взорвали крышу. Затем полетали вокруг и несколько минут постреляли сюда, затем улетели и ждали, вдруг ты появишься.

Бу практически приросла к моему боку. Совершенно ясно, что она и толпа — две вещи, совершенно несовместимые. Я надела еще одну сумку ей на голову и привязала ремни к своей броне. Этим я заслужила несколько удивленных взглядов, но у большинства пони были гораздо более важные дела.

— Вот как… Я удивлена, что они вообще позволили тебе войти.

Затем крапчатая зеленая кобылка бросилась из толпы и схватила Психошай. Пегаска мгновенно проделала обратное сальто в воздухе, но зеленая кобылка цепко висела на ней.

— Убийца! — прокричала Кистоун. Торговцы в непосредственной близости попятились, но за этим немедленно последовали ставки.

— Пятьдесят крышек на Психо, — Рампейдж толкнула меня. — Эй, Блекджек? Займи полтинник.

Я не ответила, наблюдая, как Психо перевернулась вниз головой и с грохотом впечатала кобылку в землю. Кистоун не отпускала, и они кубарем катались взад-вперед. Желтая пегаска била затылком в лицо земной пони. Кистоун до крови закусила ухо Психошай, пока та неистово билась в попытках сбросить зеленую кобылку. Я была уверена, что в любую секунду ухо Психошай полностью оторвется.

— Хватит! — прокричал знакомый голос, и толпа уважительно расступилась перед Крышечкой. Кобылка сменила одежду торговца на синюю боевую броню, её боевое седло было оборудовано двумя автоматическими дробовиками. Внезапно, у всех ближайших пони резко пропал интерес к драке. Еще больше пони-охранников вышли из строений. Пара всё еще продолжала драться.

И Крышечка выстрелила по ним.

Не успела я вытащить Долг и Жертву, как уже смотрела в дула направленных на меня стволов. Я застыла, частично из-за инстинкта выживания, частично от того, что беглый огонь не превратил пару в кровавую кашу. Вместо этого они разделились, прикрывая тела как могли. На земле вокруг них во множестве валялись маленькие резиновые шарики, а они скулили от боли, свернувшись калачиком. Я вернула револьверы в кобуры.

— Это еще что такое? — закричала Психошай, тыкая в неуклюже поднимающуюся на копыта кобылку. Даже несмотря на боевую броню, я была уверена, что эти шарики жалили довольно болезненно.

— Она напала первой, а стреляешь ты в меня? Я думала, это место для торговли! — возмущалась она, поднимаясь с земли.

— Ты разве не помнишь, когда сама атаковала нас? А мы помним, — ответила Крышечка. — Ты на пару с тем гулем. Я потеряла трех отличных сотрудников и тучу оборудования из-за вашего нападения. Интересно, почему это я не должна переключиться на флешеты?

— Она была наемником, — выпалила я, чем приковала к себе удивленный взгляд желтой кобылки. — Сангвин нанял её. И теперь у неё есть крышки на обмен. — Я неуверенно улыбнулась. — Бизнес. Торговля спасет Пустошь… не так ли?

Обе явно были ошеломлены моей защитой Психошай. Крышечка отошла первой.

— Блекджек. Глори все же сумела спасти тебя.

Она на секунду взглянула мне в глаза, затем поежилась и отвела взгляд, вернувшийся к желтой пегаске.

— Значит, ты утверждаешь, что она с тобой?

— Да, что-то вроде того, — быстро ответила я. — Она просто работала на Сангвина. Потрошители этим и занимаются. Ты не можешь винить её за это. Не сейчас, когда у неё есть крышки для торговли.

Крышечка поджала губы, сердито глядя на пегаску.

— Ладно. Ей дозволено остаться и платить, как остальным.

— Чего… я должна платить? — с издевкой произнесла Психошай. — Потрошители не платят.

Последующие щелчки взведенных дробовиков послужили весьма убедительным контраргументом.

Крышечка ухмыльнулась с явным удовольствием.

— А то. Заплатишь. Времена изменились. Я не могу рассчитывать, что Большой Папочка будет держать своих в узде, поэтому теперь вы платите наравне с остальными. Не нравится? Уходи, — резко ответила Крышечка. Я улыбнулась, тряхнув головой, на что получила пристальный взгляд.

— Что смешного?

— Эй, я плачу по своим счетам, — ответила я, подняв копыта. — Просто на пути сюда получила представление об экономической этике бандитов. И все.

Она слегка расслабилась и даже улыбнулась.

— Вот тебе и соседи, — вздохнула Рампейдж. — У Стальных Рейнджеров взрываются игрушки. Потрошителей заставляют платить! Что дальше? Анклав на самом деле сотворит что-нибудь полезное? Аликорны обретут личности? Солнечные дни? И куда только катится мир?

— Интересные времена, — согласилась Крышечка, оглядываясь вокруг. — Никогда не видела такое оживление. Поначалу думалось, что нападение оттолкнет пони, но прибывать стало даже больше, чем раньше. Эти Предвестники меняют кучи новенького вооружения и старых продуктовых запасов на информацию и последователей. А вчера прибыло судно из Занзибры, пришвартовавшееся у деревянного дока.

— Предвестники? — нахмурилась я.

— Ну да. Ты должна была их видеть неподалеку. Зеленые стяги с черными башнями? «Хуффингтон возродится»? Они говорят, что скоро городские ворота откроются, и начнется новый век. Они нашли столько добра, что другие верят, будто там действительно что-то есть. — Она глянула на Психошай и Кистоун. — Пусть торгуется. А если вздумает вредить — преврати её в подушечку для булавок. — Зеленая кобылка в яблоках кивнула. Крышечка перевела взгляд на Рампейдж. — Стоит ли мне беспокоиться и о тебе тоже?

— Я тут только ради покупок. Думала набрать побольше Минталок и Мед-Икса. Где тут ими торгуют? — с улыбкой спросила та. Крышечка чуть дольше посмотрела на неё, затем кивнула в сторону клиники. Юная Потрошительница отсалютовала и отбежала прочь на пару с разозленной и сбитой с толку Психошай.

Крышечка вопросительно посмотрела на Бу, но потрясла головой и указала мне двигаться в сторону её офиса. Как только мы очутились вне шумной толпы, я сняла сумку, белая кобылка заморгала и потрясла головой.

— Думаю, мне знать не нужно? — спросила Крышечка, пока Бу с любопытством осматривала кабинет.

— Думаю, да, — отозвалась я.

— Ты ведь знаешь, что этот культ охотится за тобой, так? — спросила желтая кобылка, глядя на меня обеспокоенным взглядом.

— Конечно, это как прошлый раз с Деусом и охотниками за головами, — вздохнула я, глядя, как Бу направляется в туалет. Отлично. Она, наконец, стала понимать, где справлять свои дела.

Крышечка нервно оглянулась через плечо.

— Это намного хуже. Охотники Деуса, в основном, были бедными и плохо вооруженными. Наибольшую угрозу для тебя представлял только сам Деус. А эти культисты приходят уже с таким набором вооружения, что я редко когда видела. Крупнокалиберные ПТР, штурмовые карабины — все исключительно новые, будто только что из коробки. Они все поголовно носят боевую броню Эквестрийской армии, а еще у них полно съестных припасов.

— Но они же… просто отчаявшиеся пони, ведь так? — Вслед за ней занервничала я и глянула на дверь.

— Пока, но чем сильнее они становятся и чем лучше становятся их бойцы, тем большую угрозу они представляют. Трудно отказаться от бесплатной еды и защиты. А они отдают её даже за информацию о тебе — вздохнула Крышечка. — Правда они поступают не слишком умно, не проверяя её… но это пока. Я имею в виду, все знают, что они выдадут огромное количество добра за самый обычный слух, что ты где-то на востоке, западе или еще где. — Крышечка закусила губу. — Или у них этого добра попросту так много, что они легко могут себе позволить разбрасываться им даже за самый нелепый слух.

Ухх, мне совершенно не нравилась эта новость.

— Сколько их? Есть ли у них лидер?

— Десятки, и только на первый взгляд. Они следуют за каким-то пони, зовущим себя Пророк… не имею понятия кто он. Они все поделены на ячейки. Они принимают множество желающих попасть в город… но среди них царит жутковатая атмосфера. Большинство предоставляют заботу и дают еду, но другие очень хорошо вооружены и охотятся за тобой. Они называют себя Ищущими. И им отчаянно нужен твой ПипБак.

— Не имеет значения. Он работает только для потомков Министерских Кобыл.

Но я нахмурилась. Они не искали одного из них, поэтому… не означает ли это, что у них уже есть кто-то, родственный Министерским Кобылам.

Крышечка пожала плечами.

— Как хочешь. Твой ПипБак им нужен позарез. Я рада, что ты от него избавилась — произнесла она, глядя на мое копыто. Я решила не говорить ей, что Глори снова присоединила его внутри моей ноги.

— Значит, мое пребывание здесь может быть проблемой? — взволнованно спросила я.

— Нет. Искатели со своей стороны тоже принимают множество этих новых пони. И даже если мы не конкуренты культистам в поиске сокровищ, за последние несколько недель у нас был неплохой улов. Нашли что-то вроде бункера на севере. Должен быть просто забит добром, — ответила она, радостно потерев копыта.

— Крышечка, это мое Стойло! — выкрикнула я, стирая ухмылку с её лица. Ну правда, неужели она на самом деле хотела ограбить мой дом? Это было…

— К тому же оно заполнено ядовитым газом и рейдерской чумой.

И вскоре Стальными Рейнджерами.

— Ох. Я… эээ… — Она неловко потерла шею. — Что ж… тогда скажу команде Диггера сосредоточиться на бункерах, оставленных Рейнджерами у Айронмэйр. Странно, он не говорил, что он выглядит, как Стойло, но… эм… думаю, что все бункеры на одно лицо для профессионального мусорщика. — Она кашлянула, затем вздохнула. — Слушай… Блекджек. Могу я попросить тебя об услуге?

Я подняла бровь.

— Конечно. Вопросы всегда бесплатно.

— Искатели очень нуждаются в возвращении Парадайза, — сказала она, глядя на карту города, висящую на стене. На восточной стороне был нарисован большой красный круг. — Ты добралась до Яйцеголовых, Свалки, Космодрома, Митлокера и даже до Анклава на востоке, а у нас там нет ни одного пони с тех пор, как Ростовщица сдала молл войскам Красного Глаза. Большинство его солдат возвращается в район Вечнодикого, но молл все еще удерживается некоторыми из них, а Кипер хотел бы от них избавиться. Ими командует грифон по имени Вермилион.

— Я встречалась с ним, — рассеяно пробормотала я, глядя на карту и потирая правый висок. Моя память изобиловала провалами по поводу той ночи, моей встречи с Ростовщицей и моей следующей цели.

— Что ж, я подумаю. Я с радостью помогу Искателям, если ты будешь держать рабство под запретом.

Мои глаза метались по восточной стороне карты, все больше сосредотачиваясь на одном месте. Почему мне было так сложно сфокусироваться? Мой взгляд, наконец, остановился на зеленом Х к северу от Парадайза, помеченным, как «Митлокер». Он был нарисован над квадратом, помеченным «Главная Больница Хуффингтона». А сразу севернее? «Тюрьма Хайтауэр».

— Что ты знаешь об этом месте?

— Хайтауэр? До падения бомб была тюрьмой. Не дай имени обмануть тебя, это не просто заурядная тюрьма, а самая настоящая исправительная колония строгого режима. В наши дни это огромное гнездо диких гулей. На неё упала жар-бомба, но не сработала как надо. Она не взорвалась, а просто заразила это место. А может так и задумывалось, кто его знает. Все заключенные медленно умерли. Большинство разумных гулей основало магазин на юге в Митлокере — старом городском больничном комплексе до того, как была построена клиника Флаттершай. Можно было бы нанять несколько гулей, чтобы обобрать его, но… — Она пожала плечами.

— Они долго бы не протянули, — закончила я. — Тогда, полагаю, мне придется каким-то образом взлететь наверх, и оттуда я смогу добраться до заветной цели. Ведь там же есть вход с крыши, так? — Ухмыльнувшись, спросила я… хотя она не разделила моего веселья. Я застонала, положив передние ноги на стол и зарывшись в них.

— Ну что? Что там еще?

Служебные мутировавшие киберсобаки? Охранники гули-ниндзя? Призрачные гангстеры?

— Ну, тюрьма вот уже два столетия как запечатана. На крыше и стенах установлены лучевые турели на случай побегов, вдобавок к этому еще и охранные роботы. В них встроены что-то в роде ремонтных талисманов, поэтому даже если ты отключишь их, они просто восстановятся. Это другая причина, почему туда никто носа не кажет ради ценностей. Тебе нужно будет вломиться и снять блокировку, чтобы попасть куда-либо еще.

Я долго смотрела на неё, пока мое веко не задергалось, я замахала копытами, словно надеясь отмести все сказанное ей.

— Нет! Нет, я не хочу снова бросаться в смертельную ловушку! Мне хватило убивающих деревьев и смертельной синей травы. А еще разъедающего плоть газа! Не считая мутирующей слизи и робота! Особенно робота — огромной смертоносной машины со стреляющей радужными лучами пушкой и гранатометом, из которого он поливал меня разрывающейся смертью. Нет! Я просто хочу взлететь на крышу, проникнуть внутрь, при этом не влезая нарочно во что угодно, сулящее мне смерть.

Она секунду поглядела на меня и слабо улыбнулась.

— Моя жизнь намного скучнее твоей, Блекджек.

— Именно! Жизнь. И я хотела бы сохранить её. Одну я уже потеряла. Неужели ты действительно хочешь, чтобы я очертя голову ворвалась в очередное место, где всё грозит убить меня? Нет! Я отказываюсь! Я протестую! Я ни за что не хочу делать это дважды… нет, постой… трижды, если считать туннели. Четырежды, если считать Девяносто Девятое — застонала я, расхаживая взад-вперед. — Богини, что будет на этот раз? Неужели я потеряю вторую половину себя? Стану Робопони Блекджек? Секьюритроном? Или вообще превращусь в «кибер-гуля-единорога-Потрошителя-хрен-его-знает-что-еще»? — закричала я, вскидывая копыта в воздух. — А мои друзья… Я почти потеряла Скотч Тейп прошлый раз. А Глори превратилась в Реинбоу Деш. Реинбоу Деш! — выкрикнула я, тыкая в неё копытом.

— Реинбоу Деш? — переспросила она таким тоном, будто думала, что я окончательно тронулась. Честно сказать, я была близка согласиться с Крупье и выбросить ЭП-1101 в реку, затем направиться на запад помогать ЛитлПип или Выходцу из Стойла.

Тут раздались влажные булькающие звуки, и мы обе повернулись, увидев Бу, опустившую голову в унитаз. Мы медленно развернулись друг на друга, я почувствовала, как у меня начинают гореть щеки.

— Чего? — спросила я, указывая на белую пони. — Ну а что ей еще делать, если так сильно мучит жажда?

— Думаю, мне лучше вернуться вниз. Я просто хотела предупредить тебя и… эмм… пожелать удачи, — натянуто улыбнулась Крышечка, затем развернулась и мигом выбежала из кабинета. Я застонала и зарылась лицом в скрещенные на столе копыта. Вот опять… опять я собираюсь вломиться в укрепленное здание, кишащее смертью… а все для того, чтобы выяснить, куда направляется ЭП-1101.

Бу приблизилась и потерлась пахнущей туалетным освежителем мордочкой о мою неприкрытую щеку. Я вздохнула и пробормотала:

— Спасибо, Бу. Спасибо большое.

А потом я принялась обдумывать предстоящее.

* * *
— Значит ты направляешься в Хайтауэр? Зачем? Там кроме тучи гулей ничего нет, — поинтересовалась Психошай, пока мы направлялись обратно к медицинскому центру. С тех пор, как я посвятила Рампейдж в план, пегаску прямо таки разрывало от любопытства.

— То есть, я понимаю, если ты решила покончить с собой, но в таком случае я бы с радостью избавила тебя от проблем, — широко ухмыляясь, произнесла кобылка.

— Спасибо, но я зареклась от самоубийства, — ответила я, думая, как там дела у Спайка. Жить в одиночестве в этой пещере… Видел ли он, как ЛитлПип вырезала тот город? Я пыталась настроиться на радиопостановку, но пока слышна была только музыка и объявления обо всем, происходящем далеко отсюда. Смог ли он отыскать пони, способных нести Элементы Гармонии? Я совсем никого не могла придумать, когда мои мысли касались их. Священник идеально подошел бы под элемент доброты… не будь он мертв. Могла ли Крышечка сойти за честность… или может щедрость? Ну, Чарити тоже смогла бы подойти для этого…

Ух… спасать мир совсем непросто.

Мы взяли все необходимые товары. Я сбагрила награбленное нами с П-21 из Исследовательского центра и из башни САОМТН, обменяв его на Мед-Икс, Рад-Икс, Антирадин, Фиксер, свежую еду и боеприпасы. Я подумывала о том, чтобы обменять Долг и Жертву, но пока моя магия была не способна справляться с большим оружием, близнецы револьверы были моим лучшим выбором. Так как я порвала броню Потрошителя, когда выбиралась, я прикупила лучшую броню, что смогла найти: старую боевую броню, дополненную шлемом.

Бу же я приобрела свеженькое, очищенное от загрязнений яблоко. Сомневаюсь, что когда-либо сама притронусь к свежей еде. Влетело в сотню крышек, но довольный вид белой кобылки с лихвой компенсировал цену. Она по-прежнему бежала рядом с блаженной улыбкой на лице. Я пыталась и на неё пристроить броню, но в магазине она испугалась так сильно, что я бросила эту затею и купила ей взамен свежую морковь.

Как бы мне хотелось достать больше яблок для Бу. И что-нибудь, что сможет вернуть прежнюю Глори.

Я очень хотела бы заполучить в копыта несколько противорадиационных костюмов.

А еще я очень, очень хотела бы содрать бинты и почесать пересаженную кожу.

В моем списке желаний скоро не останется места, не так ли?

— Значит, если ты не идешь ради превращения в мерзкого гуля, тогда зачем? Хайтауэр не Ядро. Сомневаюсь, что там ты найдешь какие-нибудь поражающие воображение трофеи или оружие, — говорила Психошай, стуча шипованными подковами друг об друга к собственному развлечению и к моему раздражению. Причем и то, и другое, скорее всего, было взаимосвязано.

— У Блекджек свои причины, — отозвалась Рампейдж, следуя рядом в своей укрепленной металлической броне. Она не была такой же привлекательной, как шипастая составная, которую разнесло на части, когда она взорвалась снаружи Исследовательского центра, но имела то, что ей было необходимо — вес. Она держалась подальше от зебр, пока мы были в Мегамарте, они в свою очередь тоже не подходили близко к юной полосатой кобылке. И все же, она с полчаса говорила на зебринском после того, как мы ушли, и я сомневалась, что это было что-то хорошее.

— Какие же? — не унималась Психошай, пролетая над моей головой. Даже несмотря на слабый солнечный свет, облака по-прежнему выглядели особенно тяжелыми и набухшими. Я хотела дождь… пусть даже он был угнетающим и неприятным, но дождь прекратил бы этот допрос, действующий мне на нервы. Интересно, могли бы облака упасть с небес, чтобы накрыть всех нас.

— Помнишь ЭП-1101? — спросила я, глядя вверх на неё. Она нахмурилась, но кивнула. — Программа пытается разыскать определенных пони. Очень важных пони, живших столетия назад. Я хочу выяснить местоположения этих пони и то, что они натворили. А программа говорит: «Иди в Хайтауэр и определи следующую точку путешествия.» Вот поэтому я туда и иду.

Она летела в стороне, держась со мной вровень.

— И все? В этом причина того, что ты носишься повсюду? Ты просто идешь туда, куда скажет программа? Это же бред! Ты с ума сошла? А не задумывалась ли ты, что программа пытается тебя убить? — спросила она, потом указала на Рампейдж. — И ты ей в этом помогаешь, Рампейдж?

— Ну, она заводит меня в довольно-таки интересные места, — ответила Рампейдж. — Видела бы ты кричащую комнату.

Психошай беззвучно произнесла «кричащая комната». Рампейдж ухмыльнулась желтой кобылке.

— Более подходящий вопрос, Психо, это почему, зная причину, которая заставляет Блекджек носиться по Пустоши, ты все еще следуешь за нами?

Зрачки Психошай сузились.

— Ох бля… — Она обхватила копытами голову, не обращая внимание на шипы, вонзившиеся в её шкурку. — Это заразно, не так ли? Вот почему вы следуете за ней. Она заражает вас своими безумными самоубийственным мыслями, и вы добровольно следуете за ней, даже зная, что можете умереть.

— Ну, у П-21 это самая популярная теория, — ответила Рампейдж. Бу стала, как вкопанная, её глаза расширились, а уши вращались. Я остановилась вслед за ней, но не могла разглядеть полосок, ни красных, ни любых других.

— Лично я думаю, что у неё какие-то непонятные способности по контролю разума, постоянно вещающие: «это хорошая затея».

— Не заслуживает ли немного уважения героиня в своем благородном порыве спасти город? — раздраженно спросила я. Они лишь пару мгновений посмотрели на меня, затем повалились на землю в припадках смеха.

— Совсем никакого уважения — фыркнула я, угрюмо опустив голову.

Пуля пролетела так близко от меня, что, наверное, была выпущена еще до того, как я двинулась. Я бросилась на землю, еще две пронзили воздух надо мной. Бу в ужасе распласталась на земле.

Ну отлично, снайперы за пределами действия Л.У.М. Это мне совсем не нравилось.

— Какого хрена? В нас кто-то стреляет? — сказала Психошай, отползая к краю дороги.

— Не знаю, — отозвалась Рампейдж и поднялась. Мгновенно раздался звон её металлической брони от трех попавших пуль, она отдернулась.

— Ага! — ухмыльнулась она, срыгивая кровь. Теперь-то я видела красные полоски: четыре спереди и четыре на юге. Еще больше пуль врезалось в Потрошительницу, ударив так сильно, что она на пару шагов попятилась.

— Антимех-винтовки… Хреново!

Её регенерация легко справлялась с жестоким расстрелом, но рано или поздно они поймут, что стреляют в бессмертную пони. Остальные из нас не были столь же везучими.

Останемся здесь — и мы покойники. Две четверки продвигались медленно и осторожно, осыпая нас градом пуль из автоматических винтовок, при этом не особо жадничая пятимиллиметровыми боеприпасами. Рампейдж была неплохой приманкой, но даже она не смогла бы защитить нас от них.

На севере лежал гравийный карьер, где я сражалась с радскорпионами, казалось бы, целую жизнь назад, это было единственное укрытие в окрестностях, но оно также отлично простреливалось. Я очень не хотела лезть туда.

Пятимиллиметровая пуля отскочил от моего шлема, делая выбор за меня. Психошай, словно земная пони, отползла в карьер, Бу неотступно следовала за мной, пока я пробиралась в укрытие. Если они окружат его, то с легкостью подавят нас огнем или расстреляют в фарш. Я осмотрела дробилки, конвейеры, паровой экскаватор и отвалы гравия. Не слишком обнадеживающе в плане защиты. Северная и западная стороны карьера были почти отвесными, а восточная не только отвесной, но и с гигантской ямой грязи. На северной стене я видела радскорпионью нору, но она останется для последнего рубежа обороны.

Рампейдж спустилась за нами, её броню покрывали полдюжины отверстий. Юная полосатая кобылка выплюнула большую пулю — определенно пятидесятикалиберную от антимех-винтовки. Психошай мельком глянула на неё и вздрогнула. Я сглотнула. Долго мы не продержимся.

— Значит так. Вот, как следует поступить. Они охотятся за мной. Я куда-нибудь спрячу Бу и укроюсь в кабине экскаватора, предварительно убедившись, что они видели меня. Рампейдж, ты берешь на себя тех с карабинами. Психошай, выносишь пони с АМ.

— Они продырявили мою новенькую броню, — пожаловалась Рампейдж, скорчив рожу. — А еще одна из их пуль, похоже, засела в селезенке, поэтому сейчас у меня очень плохое настроение.

Она глянула на меня, вытащила из сумки шприц и вколола в переднюю ногу.

— Ммм… Блаженство Рейджа…

А затем она, дико хихикая, понеслась прочь.

— Ты хочешь, чтобы я сражалась с пони, вооруженными пушками, которые стреляют этим? — спросила Психошай, указывая на блестящую пулю, выплюнутую в грязь Рампейдж.

— Нет. Я хочу, чтобы ты выждала, пока они прицелятся мне в голову, а потом напала бы на них сзади, — отрезала я и направилась к экскаватору. Мне нужно было куда-нибудь спрятать Бу. Я глянула на металлический ковш и осторожно подсадила её.

— Сидеть, Бу… сидеть…

Белая кобылка вопросительно моргнула, я нежно опустила её вниз, пряча из виду.

— Ох, это все меняет, — сказала Психошай, затем мерзко ухмыльнулась. — А что если я позволю им пристрелить тебя?

Я посмотрела на неё.

— То есть ты хочешь сказать, что отдашь другому пони привилегию убить меня, пока будешь просто парить неподалеку?

Желтая пегаска нахмурилась, задумавшись об этом, я повернулась и забралась в кабину парового экскаватора. Глянув вниз на Бу, я постаралась успокаивающе улыбнуться ей.

— Это идиотизм. Заразный чертов идиотизм. Вот, что это, — ворчала Психошай, хлопнув крыльями и сорвавшись в сторону деревьев на севере.

Оставив убийце разбираться с деталями, я достала Долг и Жертву, телекинезом зарядила их и приготовилась. У меня было несколько преимуществ: задняя часть экскаватора была развернута к северу, поэтому любому, кто захочет добраться до меня, придется обогнуть его, чтобы получить возможность выстрелить. Рампейдж разберется со всеми в карьере. Психошай вынесет снайперов. Все, что мне остается — выжить… и надеяться, что моя маленькая игра с пегаской окупиться. Мой Л.У.М. показывал красные полоски, приближающиеся все ближе и ближе, но слишком далеко друг от друга.

Я сунулась за угол и заметила кобылку, продвигающуюся по карьеру: земную пони в зеленой камуфлированной боевой броне. Её глаза были опущены, следя за сыпучей поверхностью. Затем она подняла голову, и я увидела зеленое лицо кобылки, не намного старше Скотч Тейп. Её глаза встретились с моими, она не была убийцей. Просто обычная надевшая броню и боевое седло с двумя пристегнутыми карабинами кобылка, которая пришла по мою голову. Она таращилась прямо на меня. Я дала ей по крайней мере две секунды, прежде чем вскинуть револьверы и прицелиться.

Две секунды вечностью пролетевшие для неё. А потом я выстрелила. Дальность была такова, что я сомневалась, что смогу убить её. Не настолько далеко, да еще и с револьверами. Две тяжелых пули врезались в её скулы, и её голова исчезла в фонтане красного, зеленого и белого. Вся эта затейливая броня и оружие с глухим стуком повалились на землю.

Я глядела на дымящиеся стволы, затем перевела взгляд на кучу, лежащую у подножия склона.

— Прости, малышка, — прошептала я. Она хотела моей смерти. но мои желания с её не совпадали.

Выстрел выдал занятую мной позицию, я отступила обратно, а они начали обходить экскаватор. То и дело ржавый метал громко звякал от попаданий антимех-винтовок, пули пробивали металл, осыпая меня осколками и другими металлическими фрагментами. Я продолжала следить за Л.У.М. Один подошел ближе с западной стороны кабины, я быстро высунула копыто туда и обратно. Два металлических хлопка прозвучали в кабине, словно в колоколе. Я высунулась и глянула на старого серого жеребца. Его челюсть сжималась на спуске, но он был слишком близко. Винтовочные пули выбили искры из ржавого металла рядом со мной.

Револьверами я целилась гораздо лучше, мне даже не нужен был З.П.С. Долг прогрохотал и оторвал левую сторону его лица. Жеребец с криком рухнул на землю. На секунду я почувствовала болезненный укол под бинтами. Мгновением позже выстрел из Жертвы прошел сквозь броню в грудь, утихомиривая его.

Мгновение длилось слишком долго. Раздался очередной хлопок, и меня практически вышвырнуло сквозь пустое лобовое стекло экскаватора от попавшей пятидесятикалиберной пули. Затем моя броня зашипела и начала дымиться, когда зажигательная пуля полыхнула пламенем. По ощущениям было похоже, будто у меня в груди раскалённая головешка, но времени разбираться с этим у меня не было.

— Сдохни, гнида! Сдохни, сдохни, сдохни! — слишком уж торжествующе вопил бандит, обогнув экскаватор и выбежав перед кабиной. По моему лицу бежали слезы, дым застилал зрение. С восточной стороны кабины приближалась другая бронированная кобылка, сжимавшая зубами рукоять тяжелого револьвера.

Я скользнула в З.П.С. и тщательно прицелилась. Время пошло вновь, и револьверы выстрелили в унисон. Долг попал в бандита, по-идиотски пляшущего передо мной. Он резко прекратил кривляться, когда первая пуля вошла в сочленение брони на передней левой ноге и раздробила сустав. Он упал лицом в грязь, а следующая пуля вгрызлась ему в живот. Отчаянно вопя, он рухнул на землю. Первый выстрел Жертвы промазал мимо кобылки. Второй разорвал шею, будто драконий коготь. Она дернулась, дико стреляя в свои последние секунды жизни, её выстрелы, как удары копыт, били в мою грудь, но броня выдержала. Все же, я не собиралась ждать удачное попадание. Оба револьвера отправили в историю её бешеные и отчаянные желтоватые глаза.

Только тогда я улучила момент, чтобы выдвинуть пальцы и вытащить из грудной пластины магическую зажигательную пулю. Я выбросила её в окно. Четверо готовы. Восемь осталось. Все не так уж и плохо!

А потом из-за угла прилетела сияющая граната и упала прямо в кабину. Я попыталась выбросить её через восточную дверь, пока сама позорно вываливалась через западную. И все же, моя магия не смогла справиться одновременно с двумя револьверами и гранатой в моей попытке выбраться, и так как за эти несколько минут я не превратилась в аликорна, гравитация уложила меня лицом в землю, в тот же миг граната взорвалась. Я села и перевернулась, пытаясь встать на копыта.

Падение спасло меня, снова. Очередная зажигательная пуля ударила в бок кабины, пока я силилась подняться. Я заметила двух побитых кобылок, которыми была занята Рампейдж, но пока я размахивала копытами, еще одна пони забежала за угол, паля из карабинов. Между кобылкой спереди, оружие которой грызло мою броню, пока её рог левитировал еще одну гранату с подсумка, и снайпером с антимех-винтовкой, выбивающего кучки гравия из земли рядом со мной, разницы практически не было — одинаково плохо. Я видела, как на дальнем южном краю карьера Рампейдж била Ищущего. На западе зависла Психошай, которая чуть погодя нырнула в лес.

Оставалось только одно. Я рванула к палящей по мне кобылке, заставив желто-коричневую единорожку ошеломленно расширить глаза, пока я сокращала дистанцию. Она оставила гранату в подсумке и начала пятиться, стреляя в меня и доставая магией два боевых ножа. Я тоже попыталась выстрелить, но выругалась, когда курки опустились на пустые гильзы. Пять камор. Пять. Не шесть.

Глаза кобылки радостно расширились, её карабины продолжали терзать мою броню. Я запустила оба револьвера ей в лицо. Земная пони не сдвинулась бы, мой рог ни за что не смог бы приложить достаточно силы, чтобы ранить её. Но коричневая кобылка инстинктивно уклонилась, дернувшись назад и стреляя над моей кровоточащей шеей. Я прыгнула прежде, чем она смогла восстановиться и обхватила передними копытами её шею, остальным телом проехавшись под ней.

Я дернула её вниз, оказавшись лицом к лицу и мгновенно укрываясь ею от снайпера. С резким скрипом она пыталась разрезать мои ноги, державшие её за шею. Её понадобиться нечто посильнее боевого ножа, чтобы прорезаться через них. Я уставилась ей в глаза, внутри меня кипел гнев.

— Зачем? — спросила я, глядя в её распахнутые глаза. Она ухмыльнулась в предвкушении. — Зачем убивать меня?

— Я должна. Твоя смерть нужна, чтобы Эквестрия могла жить! — прокричала она мне в лицо. — Это ради будущего Эквестрии. Ради моего будущего! Ради лучшего завтра!

Возможно именно это, как я видела, делала ЛитлПип. Возможно из-за того, что я пыталась помогать пони, пытавшимся меня убить. Но, скорее всего, из-за ножа, нашедшего брешь в боку моей брони и продвигающегося между керамическим пластинами.

Меня достало быть хорошей пони.

— Не будет у тебя никакого завтра! — завопила я и ударила всеми четырьмя ногами, посылая её в полет, мой рог засветился. Явно привычная к бою она приземлилась кувырком и откатилась еще дальше, прежде чем встать на копыта. Магией она достала гранату-яблоко из брони.

Я подняла светящуюся чеку, которую выдернула, когда ударила её.

Граната разорвалась рядом с её лицом, и она кулем рухнула на землю. Я неотрывно глядела на неё, медленно продвигаясь к кровавой куче. Осмотревшись, я больше не видела красных полосок. Я подняла револьверы и, вытряхнув стрелянные гильзы, перезарядила их. Надеюсь Психошай вынесла всех снайперов, и никто не целился в мою голову, пока я брела к кобылке. Левую часть её лица размололо в фарш, она хватала ртом воздух, глядя на меня.

— Она пыталась убить тебя, Блекджек, — проскрежетал Крупье слева от меня. Перемешивая карты, он склонил голову, не показывая лица. — Рампейдж была неправа. Неважно насколько ты хороша. Неважно насколько сильно ты стараешься. Они всегда будут думать, что убийство — единственно верная вещь. И всегда будут пытаться делать это.

Я продолжала глядеть на кобылку, из горла которой короткими рывками раздавалось дыхание. Я подумала о ЛитлПип, хладнокровно вырезающей тех пони в деревне. Что толкнуло её за черту? Когда она осознала, что неважно насколько сильно ты стараешься и что убийство намного проще?

Я наставила Жертву в голову кобылке. Правая сторона её рта слегка изогнулась вверх.

— Просто спусти курок, Блекджек. Давай. Она в любом случае мертва, — прохрипел он. Это будет так просто. Милосердно. Я заметила направленный на меня взгляд Рампейдж. Будь доброй… Смерть тоже может быть добром. Поступай лучше… Хуф будет чуточку лучше без неё. Банальности мне больше не помогали. Пощадить её сейчас — и она просто снова попытается меня убить. Хватит пытаться. Хватит притворяться Охранницей. Я не могла спасти пони. Не совсем… Я не могла сделать ничего, кроме прекращения её страданий…

«Ты выбираешь трудный путь, несмотря на то, насколько чертовски сильно он ранит. Каждый раз, когда я думаю, что ты выберешь легкий, но неверный путь, ты удивляешь меня».

Я сунула Жертву обратно в кобуру и опустилась на колени подле задыхающейся кобылки. К счастью у меня с собой была куча медикаментов, и я немедленно впрыснула ей Мед-Икс. Затем я поднесла к её губам бутылочку персонального лечебного зелья Бонсоу.

— Пей. Быстрее… пей, — произнесла я, поддерживая копытами её голову и вливая свежее целебное зелье в её рот. Наконец она разок глотнула и закашлялась.

— Почему? — хрипло прошептала она, из её ноздрей струилась густая кровь. — Почему ты спасаешь меня?

— Заткнись и пей, — отрезала я. Но она не могла, просто выкашляла обратно. Её глаз, все же, продолжал следить за мной.

— Пей, чтобы у тебя было завтра, черт тебя дери! Я могу, по крайней мере, дать тебе шанс! — Зелье пролилось в грязь. — Скажи, хотя бы, свое имя! — прокричала я.

Её глаз медленно закатился. Крохотный изгиб в уголке рта остался. Мой великодушный второй шанс длился целых десять секунд. Мой рог выронил бутылочку, остатки фиолетового зелья впитались в грязь. Моя грудь горела, пулевые отверстия дергало, а на Л.У.М. мелькали многочисленные предупреждения и информационные значки, которые ничего для меня значили. Я медленно положила её обратно.

Психошай приземлилась рядом с Рампейдж, озадаченно глядя на меня.

— Она что… типа… расстроена? То есть… она же пыталась убить её.

Я увидела, как её выражение сразу же сменилось на ужас.

— Это… это безумие. Типа… полное безумие.

— Блекджек… сложная натура, — тихо ответила полосатая пони. Бу выбралась из ковша и присоединилась к нам. Она села, глядя на меня и вопросительно мигая.

Я шмыгнула носом и повернула голову единорожки так, чтобы изуродованное лицо не было видно.

— Просто… я люблю вторые шансы. Ты облажался… постарайся исправиться. Сделать как надо. Поступить лучше…

Я убедилась, что её глаза закрыты. Если я сильно притворюсь, то смогу заставить себя поверить, будто она просто спит.

— Когда-нибудь… я надеюсь, что выясню как самой так поступать.

* * *
Одна хорошая вещь на тему драки с этими Предвестниками: у них были отличные вещи, и так много что я даже не могла унести их все. Хотя все оружие было новым, с ним очень плохо обращались. Один из карабинов выглядел так, словно им размешивали суп! Я смогла более-менее починить броню, заменив поврежденные пластины. Когда я закончила, у меня поперек спины была закреплена ПТР, пара яблок-гранат и второй набор боевой брони. Плюс я припрятала немного еды — может, она пригодится Глори для тестов ее наркотиков контроля разума. Остальное мы сложили в кабине парового экскаватора.

Затем, к полному недоумению Психошай, я позаботилась о телах убитых мною пони, сложив их в дыру, которую радскорпионы использовали в качестве гнезда. Коричневая кобыла, которую я пыталась спасти, опустилась последней. Ее кьютимаркой был кусок хлеба. Как ее звали? Была ли она бандитом? Потрошителем? Жила ли она в деревне, которуюя не смогла спасти? Или она пришла издалека, привлеченная обещаниями лучшего завтра? Семья? Друзья? Дети? Она знала знала, как сражаться, и управлялась со своим боевым седлом получше, чем я со своим.

Она пыталась убить меня, я убила ее. Это не было моей ошибкой… Но черт побери, как бы я хотела чтобы все произошло по лучшему пути.

Положив ее сверху, я направилась назад и левитировала две гранаты к обрезу утеса. Когда они закрепились на месте, я вырвала чеки и отбежала. Они взорвались, и через секунду кусок скалы обрушился в дыру. Я смотрела, как кружилась и оседала пыль. Незаметно было, что что-то лежит под грудой щебня. Все четверо смотрели на меня. Бу в замешательстве, Рампейдж с беспокойством, а Психошай с опаской.

А Крупье? В его бледных глазах не было ничего кроме жалости.

— Идем. Вперед. П-21 ждет — сказала я, поворачиваясь и направляясь в сторону южного склона. Желто-серые камни оставались позади меня, такие же спокойные как тела, похороненные под ними. Может, через тысячу лет их обнаружат. Надеюсь… в лучшем завтра.

* * *
Снаряженные Царь-винтовкой — серьезно, все что больше чем АФ-100 Тандерхуф находится уже на территории автопушек Дэуса — мы со всех копыт поскакали обратно к медицинскому центру. Стоявшие на входе пони сразу пропустили нас. Я заметила разговаривающих неподалеку Сплендида и Арчи, и они помахали мне.

Я остановилась, чтобы передать Рампейдж Мед-Икс и Фиксер.

— Не отнесешь их Глори, пожалуйста?

— Ууу, это обязательно? Я тут подумывала стать дурочкой, чтобы мои ноги стали желейными. Ощущения довольно забавные.

Я строго посмотрела на неё. Сейчас я была не в настроении шутить. Она вздохнула и закатила глаза.

— Серьезная Блекджек — совсем не весело. Хорошо, я доставлю ей медикаменты. — Она фыркнула и пошла к лестнице. — Можно подумать, что это за тобой гоняется хорошо вооруженный культ двинутых фанатиков, желающих твоей смерти или чего там еще. — Психошай отправилась за ней. Бу привычно осталась рядом со мной.

Арчи глянул на меня и сразу же покраснел, ну а Сплендид… хм… смотрелся, как всегда, великолепно. Синегривый единорог пригладил свою прическу и кинул мне такой взгляд, который несколькими неделями назад легко растопил бы мое сердце. Вместо этого, его взгляд заставил рефлекторно дернутся мои внутренности, я ответила вежливой и не более улыбкой. Его улыбка слегка угасла, сменившись на более дружелюбную и менее похотливую. Сердцеед.

— Блекджек, все ли в порядке с тобой и твоими друзьями? — спокойно спросил он, опередив открывшего было рот Арчи. Ботанистого вида жеребец угрюмо смотрел на своего более привлекательного соседа. Яйцеголовые пополняли припасы и устанавливали новые лучевые турели, я была рада видеть, что они используют это место для медицинских целей, а не грабят его подчистую. Естественно, пополни они запасы раньше, мне не пришлось бы тащиться до Мегамарта. Судя по множеству странных и больных пони, припасы были здесь как нельзя необходимы. А все, что лишает Предвестников рекрутов, автоматически становилось для меня хорошей новостью.

— Пока все нормально. Как дела у твоего отца? — ответила я. Бу зевнула, свернувшись на полу и задремав.

Сплендид вздохнул и потер нос.

— Мой отец не слишком лестно отозвался по поводу идеи поместить его в стазис-капсулу.

— Разве он не сказал: «ни один уважающий себя король не правит из холодильника», или что-то похожее? — спросил Арчибальд, поправив очки.

Сплендид позволил себе показать чуточку раздражения.

— Да, именно таковыми были его слова, Арчибальд.

— А еще я помню, он добавил: «ты пустоголовый дурень». — произнес Арчибальд.

Глаз Сплендида слегка дернулся.

— Разумеется, Арчибальд. Думаю, так и было. Как же глупо с моей стороны упустить это. О чем я только думал?

— Полагаю, ты пытался увеличить свои репродуктивные шансы с Блекджек, — начал Аричбальд. — И я совершенно уверен, что потом ты собирался осыпать её набором очевидных банальностей, восхваляющих её красоту, способности или интеллект. — Я не могла удержаться от веселой улыбки, наблюдая, как из идеально уложенной гривы Сплендида вылез один волосок. — А потом ты, возможно, предложишь какое-нибудь классическое место для свиданий в Элизиуме…

— Спасибо, Арчибальд! — отрезал Сплендид, мигом повернувшись к жеребцу и растянув губы в жуткой гримасе. В конце концов, он вздохнул и снова пригладил свою гриву.

— Как бы то ни было, отец отказывается от наших предложений поместить его в стазис, поэтому будет интересно, проживет ли он до юбилейного бала. Если бы он только выбрал наследника… — нахмурившись, пробормотал принц.

— Шанс девяносто два процента на то, что наследник убьет его в течение двадцати четырех часов после объявления, — ответил Арчибальд, достав счеты из… постойте-ка, откуда он их взял? Он быстро подвигал костяшки. — Я смог насчитать только трехпроцентный шанс тому, что он сделает подобное заявление в ближайшем будущем.

Другими словами: Король Шикарность не был Королем Идиотом.

— Что ж, рада видеть, что вы пытаетесь что-то сделать с этим местом, — сказала я, глядя по направлению приемного отделения и пони, получающих надлежащий уход.

Сплендид вздохнул.

— Да… я, вообще-то, надеялся использовать здешние технологии для помощи Обществу, но Обществу будет полезным иметь здесь свой аванпост. И, конечно же, предлагать помощь нуждающимся.

Арчибальд кивнул.

— Вдобавок, это учреждение может стать жизненно-важным, если Коллегиум когда-нибудь сможет произвести в достаточном количестве импланты Стильной Пони. В случае успеха, как Коллегиум, так и Общество смогут получить выгоду от продаж. Кроме того, хирургический робот практически бесценен.

Он сунул странные маленькие счеты обратно в… стойте, куда он их сунул? Это что, какая-то чудная магия яйцеголовых?

Я вздохнула и слегка им улыбнулась.

— Что ж, здесь мы закончили. Я удостоверюсь, что все приберутся за собой, прежде чем мы уйдем. И, кстати, спасибо, что позаботились о трупах.

Сплендид немного покраснел.

— Ну, это же было правильным поступком.

Арчибальд нахмурился от слов красивого жеребца.

— Ты разве не говорил, что это из-за того, что они начали вонять?

Сплендид улыбнулся мне, затем его непослушная синяя волосинка выскочила снова. Он обернул копыто вокруг коричневой шеи Арчибальда и подтянул его ближе.

— Прошу простить нас, Блекджек, мне нужно перекинуться словечком с моим партнером из Коллегиум наедине.

С этими словами он утащил пони из Коллегиум.

Я улыбнулась и покачала головой. Возможно это было низко с моей стороны, но со всеми несчастьями, преследующими меня по жизни, надо признать, вид другого смущенного пони доставлял удовольствие. Бу немедленно поднялась на копыта и поспешила за мной в медицинский центр.

Я прошла мимо атриума и начала взбираться на пятнадцатый этаж. Оставалось только надеяться, что в следующее наше посещение лифты будут работать. Не сказать, что преодоление многочисленных пролетов изматывало меня: несколько кусочков сапфира — и я как новенькая. Просто путь до верха занимает много времени. Это и еще то, что уже после четырех пролетов я была вынуждена тащить уставшую Бу весь остаток пути.

Я двинулась к комнате Скотч и, проходя мимо палаты, где раньше нашла Глори, заметила внутри синюю полоску. Я улыбнулась, представив Глори, прибирающую оставленный после себя беспорядок. Я сунула голову в ванную.

— И когда это тебя понизили до убор…

Желтая земная пони в ванной подскочила и развернулась ко мне. Её оранжевая грива была немного всклокочена, но не совсем неряшливой. Она не выглядела, как пони, долго бывшая в Пустоши. На ней была надета громоздкая усиленная кожаная броня и респиратор, на шее висела камера. В копытах она держала кожаный мешочек.

— Не стреляйте! — прокричала она с протяжным акцентом и подняла копыта.

— И не собиралась, — ответила я. Она сняла респиратор, — Кто ты и что здесь делаешь?

Она немного нервно облизнула губы.

— Ааа, черт. Я никто. Зови меня Чикен… как зовут остальные, — ответила она, глянув на массивную антимех-винтовку на моей спине и сглотнув. — Просто осматриваюсь, ищу полезное барахло. Не была в Хуффингтоне больше недели. — Она указала на разноцветные обрезки волос, разбросанных на полу. — Это правда? Она… действительно здесь? — спросила кобылка.

— Кто? — нахмурилась я. Бу принюхивалась к седельным сумкам желтой кобылки. Она смущенно глянула на белую пони и, в качестве подарка, вытащила из сумки яблоко. После одного укуса она завела себе нового друга. Бу облизала губы и дружелюбно пихнула головой Чикен, чем немного её успокоила.

— Ну ты знаешь? Её? Реинбоу Деш? — спросила она, нервно улыбнувшись. — Слышала, как здешние пони говорили, что она была в одной из этих стазис-капсул. Думала, смогу сфотографировать, — она показала фотоаппарат, висящий на её шее.

— А, ну да. — Я очень не хотела показывать кому бы то ни было Глори в её текущем состоянии. — Мы нашли её в спрятанной капсуле, но она сразу же унеслась в облака. Раз и нету! Летает она — закачаешься, — ухмыльнулась я потрясенной кобылке.

— Ух ты! Это… невероятно, — отозвалась она, подбирая несколько обрезков волос. — Минуточку… А иначе в Эппллузе мне никто не поверит! — ухмыльнулась она. — Она не сказала, куда направляется?

Я думала быстро. Обычно я предпочитала тратить больше времени, придумывая подходящую ложь.

— Эээ, да. Она отправилась в Анклав, чтобы заставить их ленивые задницы работать. Уж будь уверена… — Она оторопело моргнула мне. — Во всяком случае, жаль, что ты её не застала.

Она несколько секунд глазела на меня, прежде чем энергично покачать головой.

— Мне тоже. То есть… Реинбоу Деш. Это же просто замечательно. Поверить не могу, что упустила её. — Она вздохнула. — Хотя надо сказать, что когда я проделала весь этот путь сюда, я и не знала, насколько здесь опасно. Я понимаю, что Эппллуза не Тенпони, но Святая Селестия. Войны. Банды. Помешанные фанатики. А вдобавок ходят слухи, что здесь какая-то пожирающая плоть чума.

— Ну да. Заражает еду. Если съешь — можешь заболеть. Чуть погодя начнешь есть любого пони на расстоянии вытянутого копыта. Будь осторожна, если наткнешься на подозрительное мясо или странную еду. Я советую покупать у Общества, если, конечно, сможешь себе позволить.

Кобылка нахмурилась.

— А что насчет этих из Добровольческого Корпуса? Во Флэнке они казались дружелюбными, предлагали хорошую, дешевую еду. Ты веришь в россказни насчет их причастности к этой чуме? Я слышала, что пони с перьями не подвержены заражению.

— Не могу утверждать, чтобы оперативник Лайтхувс что-то говорил об этом, — пробормотала я, а она еще сильнее расширила глаза совсем сбитая с толку. Я вздохнула и закрыла лицо копытом. — Слушай, здесь полно… всего такого… творится. Просто… ради собственной безопасности, лучше бы тебе вернуться в Эппллузу как можно скорее. Сейчас в Хуффингтоне очень опасно.

Она нервно улыбнулась.

— И не говори. Похоже, что все это место кишмя кишит опасностями. — Она поднялась на копыта. — Что ж, спасибо большое, что удовлетворила мое любопытство. Мисс…

— Блекджек, — ответила я.

Она моргнула, затем улыбнулась.

— Ох… точно. Охранница. Ну… я пойду. Береги себя, — попрощалась она и поспешила прочь из комнаты, бегом удалившись в сторону лестницы.

Я нахмурилась, затем оглядела больничную палату. Хотя ни один из находящихся здесь припасов не представлял ценности, большинство из них были полезны. Она ничего не тронула.

Хм. Похоже Эппллузианки были более дерганными по сравнению с другими кобылками. Возможно, она слишком обрадовалась тому, что я сказала? Первое правило Пустоши… я некоторое время просто стояла, пока Бу удивленно глазела на меня. Забавно, теперь моя грива зудела так же сильно, как и лицо.

* * *
— Как он? — спросила я Глори, пока она аккуратно снимала повязки с моего лица. Я старательно поднимала глаза, изо всех сил стараясь не чесаться. Кусок бинта повис у Бу на мордочке, и теперь она морщила нос и пыталась его стряхнуть.

— Теперь лучше — сказала пегаска, закончив снимать бинты с левой стороны моего лица. — Он годами сидел на Мед-Икс, к слову. Это не так просто исправить.

— Я думала, ты можешь просто смешать какое-нибудь химическое лекарство и бабах, все хорошо! — сказала я с полной надежды улыбкой. Она просто улыбнулась в ответ, что говорило, что она не хочет называть меня глупой. Я слегка надулась. — Ну, может какое-нибудь магическое заклинание или типа того? — Бу сняла бинт со своей мордочки… и начала трясти копытом в напрасных попытках освободиться от него, заставляя меня улыбаться.

— К сожалению, это не сказка, Блекджек. Ты не можешь просто прискакать, дать доктору сотню крышек, чтобы он махнул волшебной палочкой, и все станет хорошо. Ну, если это недавняя зависимость, то да, я могу кое-что сделать для снижения физического эффекта, но он сидел на Мед-Икс так долго, что его тело просто не знает, как функционировать без него. Я могу вычистить каждый след химии из его тела прямо сейчас. К несчастью, это скорее всего убьет его.

— И это будет плохо — мягко проговорила я. Полоски марли медленно отрывались от моего лица.

— Рад, что ты так думаешь, — прохрипел с порога П-21. Лакуна толкала перед собой два кресла-каталки, входя в палату с Рампейдж и Психошай позади. П-21 выглядел настолько плохо, насколько можно без высасывающего воздействия поля Аномалии. Его глаза ввалились и были налиты кровью, прежде нормальные, устойчивые конечности, теперь дрожали. Скотч Тейп в другом кресле-каталке выглядела столь же бледной, но попыталась слабо мне улыбнуться.

— Так… насколько плохо? — спросила я, напрягшись от нетерпения. Если будет слишком отвратительно, возможно, я смогу приспособить что-то вроде маски.

— Нормально, Блекджек, — слабо отозвался П-21, затем зашипел сквозь зубы и со стоном поморщился.

— Ты в порядке? — спросила я и тут же шлепнула себя за глупый вопрос. — То есть, ты поправишься?

— Ощущения такие, будто я пролетел вниз головой пару лестничных пролетов. Со мной все будет хорошо. А если Глори сделает со мной то же, что и с твоим лицом… думаю, я буду даже лучше прежнего, — ответил он с тенью улыбки.

— Правда? — моргнула я, Лакуна левитировала передо мной маленькое зеркальце. Я уставилась в собственное отражение. Там, где раньше мое лицо представляло собой кашу из мяса и металла, теперь был гладкий белый участок безупречной, свободной от шрамов шкурки. Я потянула щеку, продолжая глазеть. Никогда раньше я не была так рада выглядеть нормальной пони. Может во мне заговорило самолюбие, но я почувствовала громадное облегчение.

— Глори! Ты гений! Ты… ты спасла мое лицо!

А теперь мы просто обязаны отправиться…

— Мне нравится твое лицо, — ответила усталая пегаска и потянулась обнять меня. Губы Реинбоу Деш, возможно, были не слишком похожи на губы Глори, но на данный момент меня это мало беспокоило. Крылья Глори вскочили вертикально вверх. Ух, что-то новенькое. Это была особенность Реинбоу Деш? Наконец она прервала поцелуй и начала снимать остальные бинты.

— К тому же, я не могу похвастать значительным вкладом в твое исцеление. У тебя есть регенерирующий талисман. Все, что мне оставалось сделать — заменить отсутствующие ткани, а он сделал остальное.

— Круто. Надо будет прогнать Блекджек через тест дробилкой, — ухмыльнулась Рампейдж.

— Регенерирующий, а не какой-нибудь супер-пупер-регенерирующий-из-кучки-мелко-просеянного-перегноя, — фыркнула Психошай.

— Да ты просто испугалась, — поддразнила пегаску Рампейдж, высунув язык. Потом Глори подлетела ко мне и принялась энергично чесать мою шкурку. Я буквально таяла от этого.

— О, как же я тебя люблю, — блаженно пробормотала я, пока её копыта бродили по моей гриве.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она, приземлившись рядом со мной, и мы приступили к новому раунду поцелуев. Психошай в отвращении сморщилась, а Скотч восторженно умилилась.

— А как у тебя дела? — обнимая Глори, я спросила Скотч. Я могла бы догадаться, просто взглянув на неё. Она выглядела чуть лучше своего отца.

— У меня остался жуткий шрам, — слабо ответила Скотч, подняв шею и показав на выбритую полосу. — А еще я болею.

— Это всего лишь послеоперационная инфекция. Вскоре ты поправишься, — произнесла Глори с неозвученным сомнением в голосе, повисшим в воздухе. Затем синяя кобылка снова зевнула и оперлась о меня. — Никогда так не уставала с момента полуночных посиделок еще в школе.

— Не беспокойся, — улыбнулась я. — Пара часов сна, и ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы будем на пути к Хайтауэру!

Я вдруг поняла, что мои друзья во все глаза смотрят на меня, и многие с выражением, будто я сказала что-то глупое.

— Ну чего?

— Блекджек… мы совершенно не в той форме, чтобы куда-нибудь идти, — строго сказала Глори. — Скотч Тейп и П-21 остро нуждаются в нескольких днях реабилитации в обстановке, не тронутой аномалией. Обоим необходимы периодические оздоравливающие процедуры, как от меня, так и от Лакуны. Если бы я могла, то доставила бы их в Тенпони.

— Сожалею, но это вне пределов моей магии, — отозвалась Лакуна.

Я плюхнулась на пол.

— Но… ЭП-1101. Захватывающее приключение! Мы же не можем… просто взять и отложить это…

Они что, с ума все посходили?

— Почему нет? — спросила Глори, я отстранилась и поглядела на неё в поисках признаков того, что она шутит. Вместо этого её взгляд был твердым, сострадательным и серьезным. — Разве сейчас за нами кто-нибудь гоняется, или нам нужно за кем-то гнаться, кто норовит уйти?

— Ну, есть тут одни Предвестники, — слегка нахмурилась я, на что в ответ получила пустой взгляд. — Культисты? Мы видели их снаружи Флэнка? Они охотятся за мной и замышляют что-то серьезное. Мы наткнулись на группу их Ищущих на пути сюда.

— Но ведь нет никакого предельного срока неминуемого конца света в ближайшем будущем? Ничего вроде: «не покончим с этим вовремя и умрем»? — настаивала Глори. Я покачала головой. — Тогда это можно отложить на потом. Возвращайся в Звездный Дом, где Скотч Тейп и П-21 могут восстановиться с удобствами. Блекджек, нам нужен отдых. Если ты будешь продолжать в таком же темпе, кто-нибудь обязательно умрет. Это займет всего несколько дней, максимум неделю.

— Почему бы просто не остаться здесь? — недоумевала Рампейдж.

Но Скотч Тейп помотала головой и закашлялась.

— Я бы хотела вернуться в Капеллу. Нужно убедиться, что Прелесть в порядке.

П-21 заглянула мне в глаза.

— Всего лишь неделя, Блекджек.

— Всего неделя? Целая неделя?! — Я подскочила на копыта. — Вы серьезно? Я не могу себе позволить потерять неделю. — Я начала возбужденно ходить взад-вперед. — Разве ЛитлПип и её друзья брали недельный перерыв? А Выходец из Стойла? Нет! Я знаю, куда мне нужно идти дальше, и мы не можем просто…

— Блекджек, — мягко произнес П-21, заставив меня замереть. Я медленно повернулась к нему, глядя на его усталую, болезненную улыбку. — Я больше не могу поспевать за тобой. Прости. Я очень хотел бы, но не могу. — Он повернулся и вытянул дрожащее копыто, положив его на подлокотник инвалидной коляски Скотч. Зеленая малышка потянулась и сжала его ногу своими копытами. — Я хочу провести время со своей дочерью. Мне нужно несколько дней передышки от нескончаемой стрельбы.

Меня мутило, когда я смотрела на него.

— Брось, П-21… я… Ты же знаешь, что мы можем сделать это. Мы забрались в Исследовательский центр имени Гиппократа и выбрались оттуда живыми. Мы не можем просто… остановиться…

Но он медленно покачал головой.

— Прости, Блекджек, но нет…

Он улыбнулся, и в его глазах не было ни злости, ни враждебности. А только странное спокойствие, которого я никогда раньше не видела. Будто он, наконец, начал выбираться из той тьмы, что поглотила его. Я более не могла заставить его следовать за мной… только не после того, как он, наконец-то, принялся разбираться с собственными проблемами.

Я видела, насколько потрепанными выглядели все пони. Даже Психошай поникла от полученного недавно опыта. Только Рампейдж улыбнулась и пожала плечами, готовая к бою. Глори встала передо мной и устало улыбнулась.

— Даже мне нужны несколько дней отдыха, — мягко сказала синяя пегаска, приблизившись, чтобы обнять меня. — Думаю, что тебе бы он тоже не помешал.

Я отсутствующим взглядом посмотрела на неё. Редко когда я слышала от Глори подобную глупость.

— Мне? Мне? Да я Блекджек — киберпони. Я совершенно не устала. Черт, да я бодра настолько, что могу хоть сейчас отправлятся.

Глори поглядела на меня и погладила между ушей.

— Блекджек, когда ты последний раз спала?

Я уставилась на неё, она что, действительно спросила меня про это? Этот вопрос был на уровне умственного развития Блекджек!

— Мне больше не надо спать, Глори. Внутри меня силовой генератор, а ноги продолжают работать при любых условиях, — Я отдернулась и принялась вышагивать взад-вперед. — Я не сплю, я ем драгоценные камни и металл, и вряд ли бы ты захотела знать, что из этого выходит. Я не устаю и мне не нужно спать.

— Блекджек, сон нужен не только для тела. Разум также нуждается в отдыхе, — произнесла она, шагнув ко мне.

— Твой — возможно! Мой мозг запросто справится с постоянным бодрствованием, — возразила я и указала на часы. — Смотри, что я смогла сделать… целое путешествие за покупками, пока остальные спали. И сейчас мне не нужен сон. У меня освободилась треть жизни, затрачиваемая на сон, чтобы заниматься чем-нибудь полезным — я попятилась, широко улыбаясь и глядя на них. Почему до них никак не дойдет? Я не могу ждать целую неделю, пока они будут восстанавливаться. Я даже не могла прерваться на несколько часов, чтобы поспать.

Глори лишь мгновение посмотрела на меня долгим, печальным, усталым взглядом.

— Не оставите нас наедине, пожалуйста? Нам нужно поговорить.

— Дерьмо! Становилось все интереснее, — сказала Психошай, положив передние копыта на бедра. — Я была уверена, что она прямо сейчас возьмет и съедет с катушек.

— Блекджек в своем безумии всегда доводит дело до конца, — отозвалась Рампейдж, закусив хвост Психошай и утаскивая упирающуюся кобылку вслед за собой. П-21 долго и печально мне улыбнулся, Скотч с закрытыми глазами положила голову ему на переднюю ногу. Чтобы не беспокоить их, Лакуна левитировала оба кресла перед собой. Затем она подхватила удивленную Бу и унесла её с собой.

Внезапно наступившая тишина оглушала. Меня так и подмывало броситься бежать. Мне отчаянно хотелось оказаться подальше отсюда. Мне нужно было добраться до Хайтауэра. Я не могла останавливаться. Остановка убьет меня! Глори медленно подошла ко мне, я пятилась, пока крупом не уперлась в капсулу позади. Я села и отклонилась назад, пытаясь отодвинуться как можно дальше от неё.

— Блекджек…

— Что, Глори? Что… почему ты говоришь со мной подобным образом? — заикалась я, глянув её в глаза и тут же отведя взгляд. Я хотела, чтобы Крупье отвлек меня. — Я уже говорила, мне не нужно отдыхать, спать или останавливаться. Я была повреждена, но теперь я исправлена, отрегенерирована и, следовательно, готова идти. Я не вижу причин, почему я должна тратить впустую неделю жизни…

— Блекджек, — мягко начала она и вытянула копыто. — Когда ты последний раз спала?

— Я же говорила, мне не нужно спать. Я — мисс киберпони Блекджек и не нуждаюсь в сне. Все равно сон не поможет мне. У меня просто будут жуткие сновидения какой-то другой пони. Или кошмары. Нет никакого смысла останавливаться ради сна — разорялась я, глядя в сторону и часто моргая. Забавно, я никак не могла прекратить моргать.

— Блекджек, когда ты последний раз спала? В Капелле? — допытывалась Глори.

— Слушай, я довольно долго валялась без сознания в Исследовательском центре. Видела кое-какие странные сны. И этого, как мне кажется, достаточно, чтобы покрыть несколько дней сна, — быстро ответила я. Ну почему она никак не может понять, что мне не нужно спать?

— Ты спала в Тенпони? — спокойно и рассудительно спросила она.

— Нет, в Тенпони мы занимались сексом. Помнишь? Очень понравилось. Давай повторим! — Но я не хотела секса. Я не хотела отдыхать. Я не хотела останавливаться. — Ну ты же меня знаешь. Если я буду сидеть сложа копыта, то на меня накатит депрессия, а ты взбесишься и все такое. Давай… просто забудем об этом. Хорошо? Пожалуйста? Давай забудем? — молила я, закрыв глаза. Я чувствовала себя глупым жеребенком. Если я её не вижу, тогда не могу и слышать.

Её ноги обхватили меня. Хотела бы я, чтобы меня трясло. Жаль, что я не могла задыхаться, а мое сердце не выскакивало из груди. Но внутри меня было лишь замогильное спокойствие, за исключение моих мыслей. И они с каждой секундой неслись все быстрее и быстрее.

— Почему ты не можешь уснуть? — спросила она.

— Потому что умру! Умру снова! — закричала я и оттолкнула её. Это произошло по чистой случайности. Она проскользила по полированному полу почти до самой дальней стены. Я уставилась на неё, поднимающуюся на копыта. Я отшатнулась.

— О, Богини, я не хотела… Я… Я… — Я зарылась головой в копыта. — Глори… — всхлипнула я.

Затем я почувствовала её копыто на моей гриве.

— Я не могу спать, Глори. — шмыгнула я. — Спать… Я… Я заснула тогда на лодке и… я лишь знаю, что если остановлюсь и засну, то все снова остановится. Я умру. Я умру так же, как если выстрелю себе в голову. Я отправлюсь в плохое место. Но я не хочу этого. Я не хочу снова умирать. — Я дрожала. — Я не могу этого сделать. Не могу…

Охранница… ужас Хуффингтона… носительница желанного ЭП-1101… на шаг от безумия. Психошай права. Это своего рода безумие. Такое безумие, с которым я больше не знаю, как справляться.

— Блекджек… — тихо проговорила Глори, поглаживая меня. — Тебе нужно поспать.

— Толку с этого не будет, — ответила я. — У меня больше нет своих собственных сновидений. Нет… Глори. Я разваливаюсь на части. Единственная вещь, что удерживает меня от этого то, что я продолжаю двигаться. Если я остановлюсь… я… изменюсь. Не в лучшую сторону.

— Я знаю, Блекджек. Но это не может продолжаться вечно, — произнесла она, снова и снова гладя мою гриву. Наконец, она свернулась клубочком и прижалась ко мне. Я лежала неподвижно, словно спящий жеребенок. Неподвижно, как труп. Но мой разум кричал.

* * *
Двадцатью минутами позже она спала. Я нет. Осторожно взвалив её себе на спину я отнесла спящую пегаску в комнату напротив той, что делили Скотч и П-21. Ей нужно было спать и набираться сил. Она надрывалась, спасая жизни моих друзей и пытаясь помочь мне, и теперь она окончательно вымоталась. Я заглянула внутрь и увидела П-21 и Скотч, свернувшихся вместе, и Бу, примостившуюся рядом с оливковой малышкой. Лакуна приглядывала за ними, словно безмолвный страж или ангел-хранитель.

В следующей комнате спала Психошай. Она дергалась во сне и иногда шептала имя потерянного ею гуля. Рампейдж глянула на меня и поднесла копыто к губам. Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Ты в порядке, Блекджек? Выглядишь нервной.

— Я в норме. Ничего такого, — ответила я и присела. — Рампейдж… а ты когда-нибудь спишь?

— Неа. Мне это не слишком нужно, я же никогда не устаю, — отозвалась она, и мне захотелось радостно воскликнуть: «Ага! Видишь, Глори? Не всем пони нужно спать».

— Но время от времени я перехватываю часок-другой сна там, где это возможно.

— Да? — удивленно моргнула я.

— Конечно, Блекджек. Как и другие пони. Черт, да даже гули спят, а они мертвы. Иногда пони стоит давать отдых мозгу, а иначе она впадет в гиперактивное безумие. Уж я-то знаю, поверь мне.

— Правда? Что случилось?

— Без понятия, но где-то двадцать лет назад бродила легенда о Кровавом Звере Хуффингтона, который носился по округе, уничтожая все живое, пока не исчез при загадочных обстоятельствах, — ответила она, беспокойно заерзав. — Понятно, что это было до того, как я наткнулась на Священника. Но да, даже я периодически успокаиваюсь и привожу мысли в порядок.

— Но как ты это делаешь? — спросила я, пожевав губу. — Если никогда не устаешь…

— Просто делаю. Я перестаю глотать Минталки на несколько часов. Закрываю глаза, стараюсь избавиться от всех мыслей и представляю большой, запутанный узел. Затем я медленно начинаю распутывать его. В конце концов мой мозг просто отрубается. — Она вздохнула и потерла гриву. — Правда это немного страшновато. Иногда у меня бывают сны, не имеющие никакого значения… а иногда мне безумно страшно, что когда я проснусь, я могу не быть… собой. Но в обратном случае — кровавый зверь. — Она улыбнулась и пожала плечами.

— Верно…. — тихо пробормотала я, глядя в сторону. Кибердемон Хуффингтона… Мне совсем не нравилось как это звучит.

— Ты в порядке, Блекджек? У тебя на лице забавное выражение. И было весь день, — участливо спросила Рампейдж. — Не этот твой убийственный вид. А просто… более безумный, чем раньше.

Я ухмыльнулась.

— Эй. Обо мне не беспокойся. Я — киберпони Блекджек. Я буду в порядке. Мне только нужно успокоиться.

Она слегка натянуто вернула мне улыбку, похлопала по плечу, затем нырнула обратно в комнату.

Хотя мой мозг не был спокоен. Мои мысли бешено метались. Она была права: мне надо было поспать. Нет, я не могла спать, спать — плохо. Но без сна Блекджек сойдет с ума. Но Блекджек итак уже сошла с ума. Поэтому без сна Блекджек будет еще безумнее. Но сон убьет Блекджек. Но сон не убьет меня. Тогда сон принесет мне плохие сновидения. Но спать необходимо — так сказала Глори. Но сон принесет мне сны, которые не мои собственные. К тому же я не устала.

Мои мысли метались, сталкиваясь и перемешиваясь друг с другом. Пони из плоти и крови устала бы. Ей необходим сон. Но мое тело отказывалось останавливаться. Я начала бегать по коридору. Я должна идти. Должна. Я не могу спать. Где-то в моем разуме засела твердая уверенность, что если я засну, то умру. Я просто воспарю над телом и покину киберштуку в форме Блекджек.

Я уже видела Крупье. Что будет, если Психошай права в том, насколько я безумна? Что если я совсем потеряю связь с реальностью? Я видела, что случилось с ЛитлПип. А сколько всего могла натворить я?

Кибердемон Хуффингтона.

Не имеет значения. Спать не хочу. Нужно идти. Прямо сейчас. Я почти вышла из коридора, когда меня пронзила мысль: «я не могу идти». Не могу сделать это с Глори. Только не снова. Я металась между комнатами. Не могу остаться. Не могу идти. Не могу спать. Оставалось только одно.

Проверить был ли открыт бар.

* * *
— Блекджек? Что ты делаешь? — мягко спросила Лакуна, входя в кладовую, где мы нашли сестру Рэдхарт. Я расставила фигурки перед собой, поставила рядом с ними маленькие бумажные стаканчики и налила в каждый напиток. Так как они не могли пить, я пила за них. Их обычно яркие и счастливые лица, сейчас, почему-то, выглядели странно печальными.

— У меня чаепитие, — ответила я возвышающемуся фиолетовому аликорну. — Правда чая у меня нет, поэтому у нас выпивка. Полагаю, это превращает чаепитие в попойку. — Я махнула в её сторону бутылкой.

— Блекджек. Это чистый спирт, — шокировано воскликнула она.

— Ну да. Та еще дрянь по сравнению с Диким Пегасом. Я тащилась до самого Мегамарта и не додумалась прикупить качественного бухла. Безответственно, — отозвалась я, поднимая рюмку Пинки Пай. — Ну давай, Пинки. Пей. Это ж вечеринка! — Я магией подняла рюмку к улыбающемуся рту розовой пони. — Пей до дна!

Фиолетовое копыто раздавило бумажный стаканчик.

Я медленно перевела взгляд на неё. Её магия смела стаканчики, бутылки и остальное в мусорную корзину в углу. Я уставилась на неё и шмыгнула.

— Я… эм… Я…

Я посмотрела на пять статуэток вокруг меня, затем снова на фиолетового аликорна.

— Я… я… — пробормотала я, как идиотка пока смотрела на нее, как будто мама поймала меня спящей на моем посту или на чем-то подобном. Мое горло сжалось.

Она села рядом со мной, обняв меня своими копытами и удерживая. Я зажмурилась, воображая, что это мама держит меня в своих копытах.

— Пожалуйста… пожалуйста, помогите мне…

— Прости, Блекджек. Я не могу…

— Используй магию. Пожалуйста — умоляла я, как кобылка умоляет своих родителей все исправить.

— Забытьё — не сон, Блекджек, — тихо сказала мне на ухо Лакуна, покачивая меня. — И мне очень жаль… Богиня больше не заинтересована в помощи тебе. — Я слышала, как она вздохнула спокойно. — Я бы с удовольствием помогла. Я бы с удовольствием при помощи магии забрала твои страхи и успокоила мысли достаточно, чтобы ты заснула. Но я не могу. Мне жаль. Мне так жаль, что я не могу тебе помочь. Я так устала, что не в состоянии помочь тем пони, которые в этом нуждаются. Какая богиня не может избавить друга от страданий?

— Можешь… можешь убрать это от меня? Пожалуйста? — Я даже не знаю, чем «это» было. Моим страхом? Моим сумасшествием? Тревогой, бившейся в моем мозгу, как безумный радтаракан пытающийся прогрызть путь наружу? Теми частями Блекджек, которые мне не нравятся?

В самом деле… могу ли я винить богиню за то, что она сделала с Лакуной?

— Мне очень жаль, Блекджек. — прошептала вновь Лакуна, покачивая меня в своих объятиях.

Я пыталась представить себе веревку со множеством узелков, которые не могла развязать. Вместо этого, она стала силком в ловушке.

Я представила АФ-88 «Айронпони» и постаралась его разобрать. Вместо этого, мне на ум приходила только кобылка в черном, стреляющая в больнице.

Я пыталась выбросить всё из головы, но это было сродни попыткам остановить песчаную бурю голыми копытами. Поэтому, я просто рассматривала всех друзей Твайлайт как игрушки.

— Мне очень жаль, Твайлайт. Мне очень жаль — пробормотала я спокойно, слушая биение ее сердца, медленное, успокаивающее.

* * *
Был полдень, когда все, наконец, оживились. У Глори были все медикаменты для лечения Скотч и П-21. Синяя пегаска постаралась замаскироваться, надев своего рода пижаму и плащ, сшитые из больничных простыней, чтобы прикрыть себя, это было все-таки лучше, чем ничего. Рампейдж и Психошай обсуждали, как лучше обеспечить безопасность остальных… точнее, только Рампейдж говорила об этом. Психошай же с нетерпением ждала возможности вкатать в землю еще больше пони. Скотч и П-21 ехали верхом на Лакуне, которая несла их обоих без особых усилий или жалоб.

Фиолетовый аликорн высказалась по поводу противотанковой винтовки, которую я взяла несмотря ни на что. Своей магией она без особых усилий подняла оружие и улыбнулась, посмотрев в прицел.

— Прекрасное крупнокалиберное оружие. Весьма чересчур для снайперского, хотя точность начинает падает только после километра. — Она передернула затвор и, довольно улыбнувшись, вставила магазин. Размер оружия и то, что она может управляться с ним при помощи рога напоминали мне ЛитлПип. Наверное хорошо иметь возможность справиться с тяжелым вооружением, используя только рог.

— Тебе нравится? — Спросила я с легкой улыбкой, дразня Бу морковкой.

— Нравится? Нет. Но я уважаю его и восхищаюсь его возможностями и мастерством исполнения — сказала она, целясь в направлении холма на западе. Затем она остановилась, нахмурившись. — За нами следят.

Я помрачнела, выдвинула пальцы, достала винтовку Тауруса, и прильнула к прицелу. Там, на вершине низкого хребта в миле отсюда, я увидела группу пони, наблюдающих за нами. За ними, я с трудом смогла разглядеть черно-зеленое знамя.

Предвестники, которых было по крайней мере полдюжины, смотрели на меня в бинокли и прицелы. Интересно, они должны были следить когда мы уйдем, или просто ждали подкрепления?

— Хочешь отлупить их? — Психошай спросила с плохо скрываемым нетерпением.

Я бросила взгляд на П-21 и Скотч на спине аликорна.

— Нет. Если они просто наблюдают за нами, они разбегутся. А если мы направляемся к Часовне, то сейчас видим перед собой засаду… или хуже… еще одно нападение на часовню. — Я не могу так поступить с Крестоносцами.

П-21, Скотч Тейп, Глори и Лакуне — им всем нужно было попасть в Капеллу. Но не мне. Не тем же способом, что и им.

— Мы разделимся, — тихо произнесла я.

— Я вынуждена сообщить, что это очень плохая идея, Блекджек, — фыркнула Рампейдж.

— Сама подумай… они же гоняются за мной, так? — спросила я, поворачиваясь к ним. Нависшая угроза помогла мне сфокусироваться и прояснить мысли. — Если они увидят, что я ухожу с вами, то рано или поздно нападут на нас. Но если они увидят меня, отправляющуюся на восток, а вас — на юг, за кем они последуют?

— Ты хочешь, чтобы они погнались за тобой? — изумилась Глори, я почувствовала, как ухмыляюсь.

— Именно! Это у меня киберноги, помните? Я отвлеку их от вас, пока вы будете восстанавливаться. Они устанут гораздо раньше меня, — пояснила я, собирая воедино части плана.

— И все же тебе лучше взять Флаттердурочку и меня с собой, — сказала Рампейдж, глядя на меня.

— Я не хочу, чтобы Предвестникам пришла в головы идея взять заложников. Нужно, чтобы вы были с ними. Я уверена в их безопасности, пока вы рядом, Рампейдж.

И я была быстрее облаченной в броню кобылки.

— Ну тогда, возьми хотя бы Психошай, — настаивала она. Желтая пегаска гнусно ухмыльнулась с этих слов. Я слегка язвительно глянула на Рампейдж, она вздохнула. — Хорошо, может и не стоит…

— Мне нужно знать, что вы все будете в безопасности. Таким образом они будут гоняться за мной, а немного погодя мы встретимся, — говорила я, в то время, как мои мысли отвлеклись от опасений сидения на месте к плану действий.

— Но… как мы узнаем, где тебя искать? — спросила Глори.

— У нас есть метка её ПипБака, — отозвалась Скотч Тейп и откинулась в объятия П-21. Глори кинула взгляд на ПипБак, отобранный у Психошай. — Мы сможем отыскать Блекджек где угодно в городе.

Глори продолжала хмуриться.

— Но как мы будем знать, что с тобой все хорошо?

— Просто. Мы будем слушать её, — слегка улыбнулась Скотч. — Помнишь тогда на «Селестии», Блекджек? Твой ПипБак — передатчик. Все, что тебе остается сделать — послать сигнал, и мы будем знать в порядке ли ты, или же тебе нужна кавалерия.

Глори пожевала губу, я приблизилась и приобняла её.

— Ты… ты точно уверена в этом? Полностью одна, без друзей? — спросила она, гладя по восстановленной щеке.

Я улыбнулась и нежно поцеловала кончик её мордочки.

— Я не буду одинока, Глори. Ты всегда со мной… и не важно где ты находишься…

Она прижалась своими губами к моим, заключая в долгий поцелуй. Теперь, когда у меня был план, все сомнения разбежались по уголками моего разума.

— Поспи…. прошу… — прошептала она, касаясь моего лба своим.

— Посплю, — слегка улыбнулась я в ответ. Но у меня были сомнения, что подобное случится в ближайшие несколько дней.

Я, вдруг, поняла, что слышу над собой шипение и глянула, заметив зависшую Психошай.

— Не двигайся! — невнятно пробормотала она, держа зубами баллончик с краской. Я застонала и закрыла глаза. Мне действительно нужно знать? Наконец, она закончила и выбросила баллончик.

— Ну… что она там наделала?

Я всегда могла заменить броню запасенной мной ранее.

— Она написала «Охранница»… — мягко произнесла Лакуна. — Только пропустила «и».

— А еще нарисовала мишень под этим, — сухо добавил П-21.

Я вздохнула, но все же улыбнулась.

— Что ж, я же все равно хотела, чтобы они гнались за мной.

— Подожди секундочку, — проговорила Лакуна, подняв баллончик и рисуя что-то еще. — Вот. Так-то лучше.

Я моргнула и оглянулась, увидев на броне крупа маленькую белую кобылку, вставшую на дыбы.

— Твой символ на счастье, насколько я помню.

— Ага, думаю, так и есть, — улыбнулась я. Интересно, что бы сейчас подумала Скудл о «пони из Стойла»? Я повернулась и обняла её.

— Прости за то, что сделала с твоими друзьями.

— Прости и ты меня, — ответила она, погладив мою щеку кончиком крыла.

— За что? — удивилась я. За то, что Богиня была инструментом? За неспособность помочь самой сумасбродной пони в Эквестрии? Но она лишь печально улыбнулась и покачала головой.

Потребовалось некоторое время, чтобы убедить Бу идти с ними. Мой план не нравился ей столь же сильно, как и Глори. В конце концов, мне пришлось накинуть на неё веревку в качестве импровизированного поводка и передать свободный конец пегаске. Белая кобылка выглядела оскорбленно и смущенно, неважно сколько я гладила её молочную гриву и уши.

— Пожалуйста, береги себя. Пожалуйста, Блекджек. Мне не нравится то, что ты будешь одна.

— Я не буду. Я буду знать, что ты в безопасности. И мы будем вместе в ближайшее время. Я обещаю. — Жирные, опухшие облака наверху грохотали низко и гулко. жара и влажность угнетали. Как будто желудок какого-то большого небесного зверя рычал в преддверии предстоящей погони.

Мы поцеловались на прощание, а потом мои друзья направились на юг. Я наблюдала за тем, как они идут с некоторым беспокойством. Не было никаких гарантий, что они благополучно достигнут Часовни, но сейчас они были в безопасности, насколько я могла ее обеспечить. Когда они скрылись из виду вдоль Закатного шоссе, я оглянулась на холм и увидела, что каждая пара глаз остановилась на меня. Несмотря ни на что, я не могла отрицать ни с чем несравнимую дрожь, охватившую меня.

— Хорошо! Поймайте меня, если сможете, вы, жалкое стадо мулов —, сказала я, открыв панель в своей ноге и помахала им, показав черный экран Дельты. В тот же миг, шесть из них отправились ко мне вниз по склону. Один выстрелил в воздух красную ракету, во время бега. С небес сорвалась молния, расколовшая облака, начал лить дождь. Я щелчком закрыла панель, и ринулась по дороге на восток так быстро, как могли мои ноги, крича: «Ставки сделаны!»

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 42. Жнец

«Двадцать стеблей? Бобов или сельдерея?»

Жизнь караванщика не слишком отличается от жизни кобылы из службы безопасности: продолжительные периоды скуки, утомительные, но со своими преимуществами, перемежаются с моментами такой нервотрёпки, которые тебе вообще не нужны. Своим опытным взглядом они, наверное, могут определить все виды угроз и в своих путешествиях повидали больше, чем я могу вообразить. Однако похоже, что то, как я неслась по дороге прямо на них, заставило их понервничать. Они размахивали оружием и выкрикивали предупреждения, прежде чем я подпрыгнула и перемахнула через одного из их грузовых браминов.

— Офигеть, — буркнула одна голова.

— Чувак, — согласилась другая.

Я приземлилась, затормозив юзом, и выхватила взглядом одного, кто был главным. По крайней мере, я решила, что он был главным. Ведь у него была шляпа главного пони. Он попятился в сторону брамина, когда я метнулась прямо к нему, улыбаясь мило и дружелюбно, и дружелюбно, и мило.

— Привет! Вы здесь главный пони, потому что мне нужно купить несколько самоцветов. Да, сээрр, любых и всяких разных самоцветов, какие только у вас есть. И баночек Готового обеда! Да сер, я очень-очень хочу Готовый обед. Давайте, вы же торговец? Мне нужно поторговать. Мне нужно поторговать быстро-быстро-быстро!

— Отстань от меня, ты, идьётка муломозглая! — воскликнул пони в причудливой «я-здесь-главный» шляпе, оттолкнув меня. Синий жеребец-земнопони фыркнул:

— Ты в своём уме, так носиться? Тебе повезло, что мы не понаделали в тебе дырок! — я добралась до пересечения Мэйнхетеннского и Закатного шоссе, остановившись на эстакаде. На востоке я едва могла различить множество чёрных точек.

Это было забавно. Очень забавно и я рассмеялась, чтобы показать, как это было забавно.

— Дырок? Дырок! Ха ха ха! — смеясь, я повернулась боком, чтобы показать где меня удачно достали несколько бронебойных очередей, когда я ещё только начала свой бег. Он вытаращился на пунктиры пулевых отверстий, проходящие прямо по моим металлическим задним ногам. Я не очень представляла, что такое почти двадцать Ищущих, отправленных в рейд на госпиталь, пока не бросилась через их ряды. Теперь у меня было двадцать недовольных и очень-хорошо-вооружённых пони на хвосте. — О, я такая дырявая, я просто святая мученица Пустоши. Ещё бы. А теперь! — я вытянула два комплекта боевой брони из свёртка на спине. — Я продам вам это за все ваши самоцветы, банку Готового обеда и немножко металлолома, который у вас найдётся, сударь.

Он настороженно взглянул на меня и отступил назад. Да ладно вам, не так уж плохо я пошутила!

— Оу, Босс, тут есть неплохая экипировка, — подбежал один из пони.

— Консервы. Камни. Металлолом. Быстро-быстро-быстро, — сказала я, хлопнув копытами. Затем усмехнулась. — О, и вам, возможно, лучше поторопиться. Я знаю, что говорю! У меня на хвосте целая толпа очень-хорошо-вооружённых пони.

Вскоре после этого заявления он избавился от десятка кусков металлолома, небольшой коллекции разносортных самоцветов и восьми банок Готового обеда. Сверху он также добавил пригоршню крышечек, которые не покрывали стоимость этих двух комплектов, но это уже не имело значения. Я закусила металлом и консервами прямо у него на глазах, и весь караван принялся говорить о том, что было бы весьма умно отправиться на юг, в сторону Мегамарта… немедленно.

— Если мы в ближайшее время… э… столкнёмся с толпой, я не забуду направить их в сторону Витерса. Может в Могильнике их гули сожрут, — сказал синий жеребец, укладывая броню. Конечно же, в основном для себя. Тут он увидел, как я торопливо заглатываю банку, даже не съев сначала её содержимое и, по озабоченному выражению его лица, я была совершенно уверена, что он вряд ли расскажет кому-нибудь об этой встрече. Кто бы ему поверил?

Перекусив металлом с мясной начинкой и, для ровного счёта, закинувшись рубином, я развернулась и порысила прочь, оставив ошеломлённых пони-караванщиков переваривать всё то, что они только что видели. Теперь, когда я увела Предвестников подальше от медицинского центра, я могла чуть расслабиться. Им придётся выяснять, каким путём я пошла от эстакады, так что я поскакала на восток скорее резвой рысью, чем полным галопом, больше волнуясь о том, что может ждать меня впереди, чем о пони, идущих следом.

Между тем, я приближалась к станции подзарядки. Намалёванная на боку повозки надпись гласила: «Опасность: Рейдеры». Хотя ни одной красной метки видно не было. Две зебры в рванье, копавшиеся в мусоре, взглянули на меня, когда я пробегала мимо. Я им улыбнулась, но они поспешили скрыться из вида за зданием. Хммм… странные зебры. Что такого в дружеской улыбке?

Из карты Хуффингтона, которую мне довелось увидеть, я знала, что Закатное шоссе идет от моста Принцессы на юге, до моста Зенит на севере, проходя вокруг всего города. А затем переходит в Рассветное шоссе, обходящее город с другой стороны, и заканчивающееся опять же у моста Принцессы… Все, что мне нужно было делать, это оставаться на трассе, которая проведет меня мимо большинства промышленных руин Прогресса, а так же вокруг Парадайза и Хайтауэра. Быстро, чисто, безопасно!

Я рассмеялась. Это было очень глупо, но это по-прежнему заставляло меня хихикать. С того момента, как я покинула башню САОМТН, я чувствовала беспокойство, подталкивающее меня. Но, как ни странно, я чувствовала себя хорошо. Да-да, действительно хорошо. Я не устала. Я вернула себе свое лицо! Честно говоря, это было почти так же хорошо, как если бы я вернулась в башню Тенпони.

— Вы видели выражение их лиц, Рем… — Тьфу… это прекратило мои мечтания. Я была одна, и, в отличие от Гиппократа, я знала, что они не были где-то поблизости. Мои друзья собирались отдохнуть и восстановиться, в то время, как я бегала туда-сюда, потому что… я не могла.

Я не могла замедлиться или остановиться, иначе мои демоны настигнут меня.

* * *
Шоссе приближалось к мосту Зенит, прекрасные белые арки, появлявшиеся из тумана над Хуффингтонской рекой, выглядели довольно захватывающе. Лагерь, который Потрошители разбили на этой стороне, теперь был заброшен, множество кратеров от взрывов свидетельствовали о войне со Стальными Рейнджерами. В воздухе все еще чувствовался, слабый запах пороха. Я медленно пошла вдоль каменного пролета, который, очевидно, был создан магией единорогов, так как швов практически не было.

На вершине дуги, была статуя Селестии и Луны из белого и черного мрамора. Я прошла под ними. Они поднялись на задних копытах перед Ядром, Селестия удерживала солнце, а Луна поднимала луну. Их великолепие было слегка повреждено сколами от пуль и грубыми граффити, покрывающими основание памятника: судя по всему, не все пони были фанатами принцесс. Дождь сменился моросью, но гром продолжал греметь каждые несколько минут. Затем я что-то заметила.

«Что за…» Я моргнула, глядя на север, затем забралась на пьедестал Селестии и Луны для лучшего обзора. Там где раньше был искаженный лес, окружавший здание, теперь была массивная дуга в виде полумесяца, образованная скалой, обрушившейся в реку (хотя, некоторые деревья все еще образовывали линию на вершине большого участка скалы). Она создала большую преграду из камней и мусора, а мутная вода ревела над ней во впечатляющих порогах. Я надеялась, что Траш сможет пройти её, где бы она не была. Стороны склона были усыпаны бочками, останками бульдозера, и голубыми пятнышками. Я могла видеть останки Гиппократа повсюду, ничего не осталось от укрепленного сооружения, кроме руин. «Это я сделала?»

Я… и не только там, я смогла увидеть носовую часть Селестии торчащую из воды. Выжженные руины военно-морской базы Айронмер, Потрошители не сдерживались во время проведения карательных акций. Я была ответственна за это. А вон там вблизи заводов и промышленных задний, я могла увидеть, Флэш Индастрис, где я чуть не потеряла Глори. Мне это хорошо удавалось. Я стояла и смотрела на юго-запад, в сторону арены, и там где раньше был гладкий купол, появились трещины как на яичной скорлупе, а одни край обрушился внутрь. С другой стороны, насколько правильно я понимала, если это сделали орудия Селестии, то удивительно, что это строение вообще еще стоит. Я едва могла разглядеть Риверсайд, Фолен Арк и другие места, которые я посетила и изменила навсегда…

— Теперь-то ты поняла? — проворчал Крупье, и я спрыгнула… или точнее упала… с пьедестала и приземлилась на голову.

— Поняла что? Что всё подряд взрывается вокруг меня? — сказала я, садясь, и потирая рог. Крупье сидел на каменной балюстраде. Наверное, я должна была волноваться за него, но я сомневалась, что галлюцинация, или чем там он был, могла упасть. Я вытащила мятный изумруд и бросила его в рот, наслаждаясь покалыванием энергии. — Это я поняла уже давным-давно — пробормотала я.

— Нет. Что именно ты несешь ответственность за все это — ответил он сквозь порывистый ветер и шум дождя на мосту.

Я положила передние копыта на ограду рядом с ним и взглянула на Ядро. Мне была видна летающая платформа Флотсам опущенная туда.

— Значит твоя работа, быть официальным дождем на моем параде, не так ли? Стоит мне на пару секунд почувствовать себя лучше, и тут же бам… ты тут как тут, со своей загадочностью, снова заставляешь меня чувствовать себя плохо.

И похоже гром в небе помогал ему в этом. Я вздохнула и посмотрела на бурлящую грязную воду внизу.

— Я знаю, это моя вина.

— Я не говорил, что это твоя вина. Я сказал лишь, что ты несешь за это ответственность, — произнес он, смотря сквозь дождь на темный город. Я находилась достаточно высоко, чтобы видеть пустующую геометрию улиц и побитые, покосившиеся, но еще не упавшие башни.

— Ошибка подразумевает вину. Я знаю, что в большинстве случаев у тебя просто не было выбора, но ты все равно ответственна за это.

— Серьезно? То есть ты говоришь, что я облажалась? — спросила я. Он фыркнул и тихо прокачал головой.

— Быть ответственным за что то, не значит «облажаться». Это то, когда ты готов отвечать за поступки, что совершил. Понести наказания за них.

Он перетасовал карты и достал одну, изображавшую ЛитлПип, расстреливающую трех прижатых пони.

— Готова ли она ответить за это?

— ЛитлПип? Конечно готова! Она… я считаю… — я нахмурилась. — Она хорошая пони.

— Вне сомнений ты считаешь, что она ответит, но готова ли она? Да и вообще кто заставит ее? Кто накажет ее за эти поступки? — он фыркнул и бросил карту в пустоту.

— Как насчет неё? — спросил он, показывая мне Хомейдж. — Кто заставит ее ответить за то, что она вдохновила обычную кобылку из стоила бросится в мясорубку?

Карта с серой единорожкой улетела прочь.

— А П-21? — спросил он, показывая мне карту с моим другом. — Кто заставит отвечать его?

— Я, — был мой ответ. — П-21, ответил передо мной, когда его проблема стала слишком велика для него. Хомейдж будет отвечать перед жителями из Тенпони или Общества Сумерек. И если Хомейдж права и ЛитлПип съехала с катушек, найдется пони, который остановит её. Её друзья… я сама это сделаю, если придется… и я не отступлю.

Все же сказать это было легче. Ведь это лишь слова…

— И в правду. Как благородно с твоей стороны. И после этого ты говоришь, что не хочешь быть палачом, — сказал он, показывая мне изображение Хербингер в каменном карьере без половины лица. Затем его затянуло в воронку.

— А что на счет тебя, Блекджек? — спросил он, и вынул карту с моим изображением. — Перед кем ты, будешь отвечать?

— Перед тобой? — попыталась догадаться я.

Он фыркнул.

— Я никто. Ты не отвечаешь передо мной. — Он вздохнул и постучал колодой по перилам.

— Министерские Кобылы тоже не понимали. Некие пони однажды рассказали мне, что задолго до войны, Пинки должна была присматривать за двумя малолетними жеребятами. Она сказала, что была готова справиться с ответственностью… Но она не поняла, что в этом было нечто большее, чем убедиться, что дети были накормлены и их подгузники были сменены. Она завершила свою работу, но провалилась, и ей пришлось отвечать перед родителями — Он повернулся и посмотрел на статую Луны. — Скажи мне, Блекджек, перед кем отвечали Министерские Кобылы?

— Перед Луной, конечно же — Сказала я, но нахмурилась. Что-то в этом было… недостающим.

— Неужели? Ты рылась в грязном белье Д.М.Д… Ты знаешь, что происходило и поверь мне, было еще больше того, что не было засекречено. Так, где была Луна со своим: «Простите, время вышло, не делайте этого»? Когда Принцесса решила наложить запрет? Аликорны. Мегазаклинания. Киберпони. Многие до падения бомб взывали к Луне, чтобы она прекратила эти проекты. Это значило лишь, что либо она была самым защищенным и некомпетентным правителем в истории, либо Министерства и Д.М.Д. делали все с её официального согласия.

За исключением Садов Эквестрии и Проекта Горизонты. Эти две вещи, которые Луна не одобрила. Твайлайт и Голденблад знали, что она не даст согласия. Я вспомнила документы Фаерхарта.

— У Принцессы должны быть причины. Она ведь была правительницей Эквестрии!

— Действительно. Хорошо, Блекджек, перед кем тогда отчитывалась Луна? — спросил он, когда посмотрел на меня, и я просто уставилась на него.

— В конце концов, мы все должны нести ответственность, — продолжил он, взглянув на статую.

— Не хочу прерывать тебя, — сказала я, — но Луна и Селестия мертвы. Голденблад может быть мертв. Министерские Кобылы исчезли. Все пони, которых ты хотел привлечь к ответственности, были наказаны два века назад. Они все мертвы и исчезли. Все.

Но он посмотрел на меня долгим взглядом, потом просто отвернулся и взглянул на долину и черные башни ядра.

— Не все, Блекджек. Трупы остаются. И если такие есть, они могут быть привлечены к ответственности, — сказал он.

— Ты хочешь привлечь к ответственности останки Луны? — спросила я с неуверенной улыбкой, — Конечно. Продолжай. Виноваты груды костей, если ты так хочешь.

— Не только Луны или Селестии, — сказал он тихим, угрожающим тоном.

— А кого еще? — я моргнула, а он просто смотрел в дождь с угрюмым взглядом, перетасовывая карты перед собой.

В этот момент меня побеспокоил удар пули в броню на моём крупе. Я посмотрела на право… Ох, почему так много красного? Вау, они наверное с копыт сбились, пытаясь догнать меня! Из того немногого, что я могла видеть сквозь дождь и тусклый свет, они не были довольны. Я улыбнулась.

— Прости, что убегаю, но только что прибыли пони, которые хотят меня убить!

Ох. Красные метки и на восточной стороне моста. Даже будучи сумасшедшей и глупой, я не собираюсь прыгать. Остается только одно: достать Долг и Жертву. Внизу по восточному склону уже мчались на меня. Полдюжины Предвестников заняли пустой лагерь Стальных Рейнджеров, и уже собирались выйти на шоссе.

— Вперед! — вскрикнула я от радости в дождь, не думая от том, услышат они меня, или нет.

К сожалению, у них были другие планы, и они начали доставать свое оружие. Я увидела жеребца земного пони, наводившего анти-мех винтовку своего боевого седла на меня, он попытался закричать и выдать мою позицию. Я прыгнула вниз на бок и заскользила по мокрому асфальту, выставив вперед свои механические ноги, а затем врезалась в него, ощущая хруст его костей. Когда он закричал, я развернулась, крутанувшись на спине, и широко развела передние ноги, чтобы как-то зафиксироваться. Своими задними ногами я ударила в живот, превращая его крик в прерывисты писк. Затем, я оттолкнула его в сторону, он так и остался лежать в позе эмбриона в то время как я встала на ноги..

Остальные дико открыли огонь. Может быть у них и есть пушки, но пяти миллиметровым пулям придется пройти сквозь мою броню и синтетические части, чтобы повредить что-то жизненно важное. Я не собиралась упрощать им задачу и врезалась в одну из ближайших, которая дико палила, когда она повернулась ко мне, и я скрестила свои копыта на болтавшемся карабине, привязанному к ее боевому седлу. Ее зубы сомкнулись на минуту, как она посмотрела на меня через плечо и забрызгала вниз в ее товарищей-Предвестников своей стрельбой, Не думаю, что она поняла, что должна прекратить стрельбу, когда ее пушки были направлены на ее союзников… друзей… черт, Предвестники хоть любят друг друга? Может у них и хорошая броня, но у них были менее-устойчивые жизненно-важные части под ней. После нескольких попаданий, большая часть свалилась и закричала, свернувшись калачиком как избитые жеребцы.

— Отдай ключ к Ядру! — завизжала она, — Или я заберу его с твоего ебаного трупа.

— Черт, я тут надеялась, что смогу убедить вас отстать от меня с помощью моей хорошей-прихорошей доброты — сказала я, как только толкнула её подальше. Не оборачивайся. Не… но она поворачивалась. Это бы заняло у неё 2 секунды. Две секунды, чтобы начать стрелять в меня, если бы я просто стояла тут.

— Твою мать, — пробормотала я и прыгнула в З.П.С. Два выстрела… сработали… Долг и Жертва пробили грудную пластину её брони. Она плюхнулась в дождь, куском остывающего мяса.

— Я не хочу убивать вас, идиоты! — прокричала я еще живым пони, валяющимся и охающим на мосту, как гром прогремел над головой.

— Оставьте меня и уйдите с дороги! — Я сомневалась, что они слушают… но может хоть один бы. Может это был пони, которого я бы не оставила мертвым на кровавой дороге. Пока часть небольшой армии копошилась над гребнем моста, я повернулась, я сунула свои пистолеты в кобуру и сорвалась вниз по дороге настолько быстро, насколько были способны мои копыта.

* * *
Мне удалось преодолеть ещё около трёх миль, прежде чем пришлось остановиться и искать укрытие, выбрав какое-то большое, двух- или трёхэтажное здание. Оно выглядело эстетично, как шлакоблок. Под его крышей тянулся ряд выбитых окон, а к соседним зданиям от него расходились приподнятые над землёй всевозможные трубы, но оно было из изношенного, с водяными подтёками бетона, а это уже что-то. Вломиться внутрь было так же легко, как проходить через разбитые двери маленьких, выпотрошенных офисов. Внутри оказались проржавевшие трубы и изъеденные коррозией чаны. Куда бы я ни посмотрела, я видела множество заброшенных кусков машин и потенциальных маленьких укрытий. Тем не менее, ни одной красной метки заметно не было. Как убежище, это место было ничуть не хуже других.

Для полного восстановления мне требовалась передышка в несколько часов подряд, которых у меня не было, но мне нужен был отдых, чтобы полученные мною дырки успели зарасти. Усевшись в ржавом подвале, я сжевала кусок металлолома и банку Готового обеда. Дождь лил через бесчисленные трубы и дыры в крыше, но здесь была не только вода, струящаяся вокруг. Резервуары с химикатами, попадали со своих мест, и теперь их содержимое смешивалось с дождём на полу. Едкий запах тухлых яиц портил воздух.

Я услышала шаркающие звуки. На дальней стороне здания кто-то двигался. Красные метки, но всего четыре. Если это были Предвестники, тогда может я смогу выбить из них кое-какую информацию. Найти этого «Пророка» и просто узнать, чему он служит, и как я могу с этим разобраться. Я думала о том, что Сангвин сказал мне, что какой-то оборонный компьютер в Ядре сошёл с ума. Хотя, это не совсем подходит. Я не могла представить себе компьютер, неважно насколько продвинутый, который мог бы вдохновить секту охотиться за мной. Всё указывало на то, что за этим стоит пони. Я бы поставила свои крышечки на Голденблада.

Время для допросов. У Блекджек есть способы заставить вас говорить… Конечно, в основном они заключаются в том, что я хнычу и упрашиваю, но всё же… это тоже вариант. Я двинулась вглубь здания, к ничего не подозревающим красным отметкам.

Плеск воды отлично прикрывал моё приближение и, поскольку я сейчас не очень спешила, я пожёвывала банку Готового обеда, пока прокладывала себе путь между изъеденных ржавчиной труб. По мере приближения я начала различать голоса, пробивающиеся сквозь шорох дождя.

— С грёбанными Потрошителями покончено, парень. От них осталось, сколько, пятнадцать лучших бойцов? Я не видал, чтобы кто-нибудь из их десятка давеча спас Брута. Рампейдж, Психо, Дэус, Горги… никого нет.

Не Предвестники, а бандиты. Я придвинулась чуть ближе, когда кобыла пробормотала:

— Да, но Брут рассчитывал на пять пони и десятку Большого Папочки. Тебе нельзя поворачиваться к ним спиной, пока они не в земле.

— Большой Папочка, эт ещё не всё, — протянула кобыла.

— К тому же, Кэндли, Большой Папочка сказал, что Охранница теперь одна из десятки. Ты хочешь ебаться с этой кобылой? — спросила первая кобыла. — Она ж пони-буря. Шизанутее чем Флаттершай. Она разнесла нашу штабквартиру и хорошо потоптала Даймонд Флэш. Обрушила на неё грёбанный этаж. — Это было не совсем то, что я помнила. И всё же…

Первый жеребец хихикнул:

— О, девочка, я поверю в это, если увижу собственными глазами. В первый раз Охранница его отшила и я слыхал, у неё были свои тёрки с Потрошителями. Халфхартс готовы выдвигаться и Поджигатели тоже собирались. Горцы всё верно говорят. Мы должны сами о себе позаботиться. Нахер Большого Папочку.

Я уселась, холодная вода плескалась вокруг моих копыт. Мне не нравилась идея пони, которые прославляют убийства и сражения, но Хуфф с Большим Папочкой был лучше, чем Хуфф без него.

— Уверена, ты не в его вкусе, — сказала я, выходя из-за угла. Если это было ошибкой, то у меня были бы неприятности. Вообще-то, так можно было бы описать весь мой день… и, вполне возможно, всю мою жизнь. Не смотря ни на что, я обнаружила, что я хохочу.

Это было так забавно, когда все четверо тут же повернулись ко мне и на мгновение я была уверена, что сейчас моя задница будет поджарена из огнемёта, смонтированного на боевом седле гуля в красной броне с надписью «Хуффингтонский Пожарный Департамент». Лавандовая единорожка-Вспышка левитировала и направила на меня лучевую винтовку, и осторожно попятилась. Третьим был зелёный жеребец земнопони с чёрной гривой и со снайперской винтовкой, с приклада которой на цепочке свисал золотой брелок в виде стилизованного разбитого сердца. Он тут же ухватил со ржавой трубы пистолет и уставился на меня, хмурясь и колеблясь. Это спасло его от З.П.С. Только голубая кобыла в грязном комбинезоне не вскочила на копыта, оставшись лежать на её стороне на приподнятом куске грязного бетона.

— Сейчас кое-кто станет пылью! — усмехнулась фиолетовая единорожка. Затем её взгляд на секунду задержался на мне, и она медленно спала с лица, когда я подарила ей ухмылку, ухмылку пони на пороге кровавого убийственного веселья. Прямо сейчас это казалось мне очень лёгким. — Какого хрена ты лыбишься?

Гуль с огнемётом наклонился и уставился на кобылку, нарисованную Лакуной у меня на бедре.

— У неё метка Метконосца… и этот крошечный рог… вот дерьмо… — я уставилась на гуля, и прямо между его глаз появилось перекрестье прицела. Он моргнул. Забавно, его глаза не были мутными. Я никогда не видела гуля с такими глазами. — Это Охранница. Ох, мы костей не соберём!

— Крошечный рог? — проговорила я едким тоном, посмотрев на него, а затем и на остальных. Трое нервно пялились на меня. — Раз уж вы меня знаете, почему бы вам не представиться?

— Эрмм… я Кендлвик из Поджигателей, — ответил пони-огнемётчик, кивнув на оружие у себя на боку. — Это Дазл и Бастед Харт.

— Вспышки и Халфхартс? — догадалась я.

Бастед Харт кивнул и добавил низким, мрачным голосом:

— Пусть слёзы твои всегда падают ясно. — Лаааадно. Я серьёзно не представляла, что у него за дела. Ну, то есть, «Поджигатели» было довольно понятно. Почему «Вспышки» становится ясно, когда ты увидишь их лучевое оружие. Но «Халфхартс»?

Лавандовая единорожка с отблеском розовой гриве взглянула на оставшуюся пони.

— А она Блюбель… — что-то в том, как их троица обменялась взглядами, заставило меня насторожиться.

Лежащая небесно-голубая земная пони перевернулась, затем усмехнулась и подошла ко мне ленивой походкой. Трое наблюдали за её приближением и попятились, выжидательно ухмыляясь.

— Слышь, у моей мамаши сиськи больше, чем эта пипка у тебя на башке — протянула она, с презрением разглядывая меня своими тёмными глазами. Остальные трое переводили взгляд с неё на меня, не до конца уверенные, которая из нас отступит. Я подумала о попытке обратиться к тем троим, чтобы попытаться найти какой-нибудь способ убедить её отступить без того, чтобы я убила её. Шансов на это было не много, но всё же. Хуже, если они видят во мне Потрошителя и я не произвела впечатление… ну… сомневаюсь, что смогу оценить «иммунитет» от банд.

У меня уже есть группировка, пытающаяся убить меня. Мне совсем не нужно ещё четверых в нагрузку.

— Ты из Горцев, верно? — спросила я. Жеребец с винтовкой в копытах, с ухмылкой издал короткий странный переливчатый свист. Кобыла только зыркнула на него и он тут же отвернулся, а его маленькая мелодия стала более бессвязной.

— Ага, — ответила кобыла. Она была всего лишь чёртовой земной пони. Грязной, но не измождённой или мерзкой. Сомневаюсь, что её грива когда-либо встречалась с мылом. Её кьютимаркой было милое соцветие из трёх крошечных голубых цветков, раньше я не видела ничего подобного. Её глаза блуждали по моим механизмам и броне, задерживаясь на оружии, привязанном на спине. Затем она плюнула прямо мне в лицо. — Слабачка, — фыркнула она, сузив глаза.

Ладно. По-хорошему не получится. Я стёрла плевок со щеки.

— Привет, Блюбель. Я просто хочу, чтоб ты знала… Мне не хочется с тобой драться, — сказала я и с этими словами растеряла последние частицы возможного уважения. Закатив глаза она фыркнула и начала поворачиваться.

И тогда я врезала ей по голове своими металлическими передними ногами. Я предполагала простое физическое наказание, чтобы позже привести её в порядок и трёх других с ней. Я собиралась застать её врасплох, чтобы выбить из неё дух. Но дух я из неё не выбила. По сути дела я стукнула так слабо, что можно сказать, просто похлопала по её грязной гриве.

Она взглянула прямо мне в глаза и улыбнулась. Ох глупота, ну, понеслась!

Обхватив мою шею передними копытами она рванула вперёд с ликующим воплем, — Побарахтаемся! — и начала отжимать меня назад, пытаясь задавить. Точно так же она могла бы сыграть в «Переломим Блекджек пополам». Проклятье, она была сильна. Сильна как Рампейдж! И поэтому я сомкнула свои передние ноги на её шее и мы, поднявшись на задние ноги, начали давить и выкручивать друг друга.

Я чувствовала, как скрипят и трещат мои суставы, стараясь удержать меня в вертикальном положении. Сточные воды плескались и текли у моих копыт. Наши тела врезались в ржавые трубы и те загудели, как гонг. Факт оказался в том, что она была сильнее меня, даже с моими металлическими конечностями. Это было как борьба с Дейзи в учебке безопасности, кобыла могла просто использовать её размеры и силу, чтобы обрушить меня на маты и затем колотить мне по черепу. Было и ещё одно неудобство: Блюбель кусалась! Она щёлкала зубами у моей шеи, пытаясь ухватить меня за ухо, пока мы выплясывали на задних ногах.

Хоть она и была сильнее, но у меня была одна хитрость, которой не было у неё. Я выдвинула свои пальцы и ухватила её гриву так плотно, как только смогла. Она взвизгнула, но рванулась вперёд ещё сильнее, пытаясь сбить меня с копыт. Мне просто нужно было дождаться… этого! Она сделала выпад в одну сторону и, вместо того, чтобы сопротивляться её силе, я повернулась вместе с ней и обернула копыта вокруг её шеи. Это не заняло много времени и она, потеряв равновесие, перевернулась на спину и забарахталась в грязной воде. Я закончила свой разворот и рухнула на неё, усевшись ей на живот, отчего её ноги замолотили воздух.

Просунув свои передние ноги между её, я, сидя на ней, впилась пальцами в её череп, вдавливая его под воду. Она боролась дико, но я держала голову низко и убедилась, что она не может ухватить её своими передними ногами, пока она брыкалась подо мной. Она дотянулась зубами до одного из моих пальцев и укусила его, но в её рот не были встроены размягчающие металл талисманы, как у меня.

На секунду я подумала, что победила, но тут её тело рванулось с такой силой, что выбило меня из равновесия. Моментально она вскочила на копыта и я сделала то же самое. Она плевалась и кашляла, вытирая мокрой гривой свои глаза. Я понадеялась было, что этого может быть достаточно. Я чертовски ошибалась.

— Я тебя на металлолом разберу! — заорала она, снова бросаясь на меня. Как ни странно, я на это рассмеялась. Это было так здорово, когда какая-то пони хочет побить меня не за мой чёртов ПипБак. Просто кобыла, которая хочет надрать мне задницу просто ради драки.

Как только она приблизилась, я прыгнула прямо в З.П.С. и нанесла четыре удара. На секунду её лицо оказалось в пределах досягаемости и я ударила в него изо всех сил. Мгновение спустя, я ударила снова. И снова. И ещё раз. И в то время, как один внезапный удар исподтишка не произвёл должного впечатления, четыре идеальных попадания по лицу заставили Блюбель притормозить. Я, не упуская возможности, стояла как зебра и продолжала наносить сильные удары по её лицу. Наконец, она подняла копыта, закрываясь от меня и опускаясь на землю.

Или нет? Как только я снова поднялась, она внезапно рванулась и обхватила меня поперёк туловища передними ногами. Тут же я потеряла опору под всеми копытами, когда она приподняла меня над землёй и, выгнувшись дугой, перебросила меня через спину. Я вскрикнула в испуге, когда она швырнула меня на землю, по крайней мере я не слишком пострадала: я приземлилась прямо на голову.

Несколько секунд я могла только лежать там, когда мой Л.У.М. дал мне понять, что я была полной идиоткой. Она лежала рядом, хватая ртом воздух. Тут я ничего не смогла с собой поделать… я снова начала смеяться. Сказалось ли сотрясение мозга или усталость, не имело значения. Несколькими секундами позже она присоединилась ко мне. Остальные трое неуверенно переглядывались, пока мы валялись в грязной воде, не зная, присоединиться к нам или нет.

— Я не хочу с тобой драться… обана, Охранница, — проговорила она, садясь. — Ты меня подловила.

Моя голова кружилась так, будто её катали в бочке.

— Я это и имела в виду. Если я не хочу с тобой драться, это не значит, что я не могу — ооох, но из-за звона в ушах и от того, как вещи продолжали двигаться, когда я смотрела на них, в ближайшее время я определённо предпочту не ввязываться с ней в драку снова. Тот сильнейший бросок едва дух из меня не вышиб! Прохладная влажность воды потихоньку унимала пульсирующую боль в голове.

— Думаю, это достойно уважения, — хмыкнула она, поднимаясь. Что до меня, я собиралась полежать здесь ещё немного, чтобы собраться с мыслями и дождаться, когда мир перестанет покачиваться. — Так, говоришь, ты Потрошитель? Значит это не просто брехня Большого Папочки?

— Может я и не из драчливых пони, но я предпочитаю, когда пони работают вместе, помогая друг другу. Быть с Потрошителями, это лучше, чем каждый за себя, — честно сказала я, всё же рискнув сесть и тут же улёгшись обратно. О, да, эта влажная мерзкая водичка была просто превосходна для лежания в ней.

— Всё та же старая история, что и всегда, — фыркнула Блюбель. — Вот только «работай с нами» означает «делай то, что хотим мы». Всё, чего мы хотим, это чтобы мы были предоставлены сами себе и были сами по себе.

Я медленно поднялась, голова болела ужасно.

— Знакомое чувство. — Блюбель хмуро взглянула на меня, но я подняла копыто. — Нет. Серьёзно. Не вру. В Стойле 99 случалось много плохих вещей, но даже после всего, что мне довелось пережить, остаётся какая-то часть меня, которая хочет, чтобы всё было как прежде. Чтобы мы сами решали свои проблемы и не было бы никакого Деуса, который пришёл и начал этот бардак. Но в этом-то и проблема, не так ли? Даже если ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое, ты не можешь гарантировать, что все остальные пони будут уважать это твоё желание — возможно мне и не нравилось эта маленькая часть во мне, но я не могла отрицать, что она была.

Голубая кобыла выглядела удивлённой. Видимо она не ожидала, что я соглашусь с ней.

— Агась. Поэтому когда рубака вроде Большого Папочки приходит и говорит, что мы должны следовать его правилам, эт не совсем новая песня. Он может быть первым, последним и единственным жеребцом, способным идти в ногу с Мамашей, но это ещё не значит, что мы такие же, как его последователи.

— Это я могу понять, — сказала я, прикрыв глаза. — Ну, не знаю, что ещё я могу сказать. Хотя эти пони Предвестники… думаешь, если они наложат копыта на Ядро и «спасут» Пустошь, они оставят вас в покое?

— Почему бы и нет? Мы не хотим иметь ничего общего с Ядром, — фыркнула она. — Их священник заявил, что пока мы стараемся добыть им твою голову, они нас не тронут.

Ну, прекрасно. Ещё больше пони за моей головой.

— И ты серьёзно в это веришь? Думаешь, если они действительно проникнут в Ядро, они просто позабудут про вас навсегда?

Она только нахмурилась, затем фыркнула, покачав головой.

— Не важно, что я думаю. Важно, что думает Мамаша — стряхнув воду с шёрстки, она оценивающе оглядела меня. Потерев нос, она наконец сказала:

— Чё скажу. Раз думаешь, что эти Предвестники с гнильцой, сама ей скажи.

— Я? — я моргнула. — Как?

Блюбель небрежно пожала плечами.

— Мамаша не часто спускается в долину, но из-за войны и всего такого, она зависает в Буллфрог Спрингс. Если пойдёшь на северо-восток отсюда, то найдёшь его у реки. Коли уж ты Потрошитель, они, наверное, позволят тебе войти. Прост скажи им, что хочешь выпить с Мамашей.

Я взглянула мимо неё на остальную троицу.

— А как насчёт Поджигателей, Халфхартс и Вспышек?

Гуль вытащил сигару, откусил кончик, перевернул её в воздухе и, ухватив зубами, перекатил её в уголок рта. Тряхнув головой он выпустил огненный шар, прокатившийся над нами и едва не схлопотал выстрел за это шоу. Затянувшись, он небрежно бросил:

— Если Большой Папочка по-прежнему боец, вроде тебя… ну, думаю, будет не слишком тяжело держаться рядом с этим старым ублюдком. — Жеребец из Халфхартс кивнул в знак согласия.

— Спасибо, — сказала я, когда наконец смогла подняться на копыта. Вода стекала с моей боевой брони. Я попробовала осторожно встряхнуться, ох, оу. Совсем нежелательное движение с треснутым черепом. — Ох, чувство такое, будто Дэус отымел меня в череп всеми своими пушками.

Кендлвик усмехнулся и положил копыто на мой круп.

— Ха, кто-нибудь должен был сказать ему, что с другого края это намного интереснее. — От этого простого прикосновения у меня по позвоночнику будто ток пробежал, мои нервы загудели, как провода под напряжением.

На несколько мгновений я обрела конечности из плоти и крови. У меня было сердце, гремящее пульсом у меня в ушах. Лёгкие, в которых перехватило дыхание. Внизу у меня всё было напряжено и горело, и болезненно ныло от того, что произошло всего неделю назад. Мне потребовалось собрать каждую частичку самообладания, что ещё остались во мне, чтобы не убить Кендлвика прямо здесь.

— Убери…, — сказала я голосом, дрожащим от напряжения. Даже когда он убрал копыто, я всё ещё оставалась там, на Морском коньке. До сих пор мучаясь от боли. Небольшой сувенир, который останется со мной навсегда.

— Да ладно тебе, Охранница. Давай я зажгу в тебе огонёк! У тебя сладк… — и он снова похлопал меня по попке. Это стало последней каплей, я развернулась и, напрыгнув на него, впечатала его в стену. Шипя от ярости и выдвинув пальцы, одним копытом я схватила его огнемёт, а другим сдавила горло. Огнемёт выплюнул вверх по стене тридцатифутовую струю огня, оранжевые языки лизнули подвешенные трубы, заставляя металл шипеть и исходить паром. Выпучив свои красные глаза Гуль пытался вдохнуть.

Убей его, или он сделает это снова. Убей, или он причинит тебе боль. Раздави его и раздавишь свою боль вместе с ним. Мой мозг гудел, как высоковольтные провода, пока я вглядывалась в его иссечённое шрамами лицо. Я проигнорировала Флаттершай и её мольбы. Я могу быть доброй, когда мне кажется, что я при смерти. Но прямо сейчас моя доброта лопнула.

Но меня просто переполнял гнев. Мне хотелось оторвать ему башку! Зелёный жеребец и единорожка пытались оторвать мои металлические пальцы от его горла. Взглянув на Дазл, я прыгнула в ЗПС и нацелила в неё три магических пули. Тут же я почувствовала, будто мне в череп вонзился ледоруб от того, что заклинание выдохлось. Я снова и снова чувствовала тошнотворный хруст.

— Я не позволю тебе снова трахать меня… Не позволю… — шипела я на неё, хотя это не имело смысла. Её глаза расширились от шока.

Тогда кобыла тихо сказала мне на ухо:

— Он не один из тех, кто тебя изнасиловал.

Оглянувшись через плечо на Дазл, изо всех сил пытавшуюся разжать мои робопальцы, я увидела в её глазах такую же боль, как и у меня. Я была готова убить пони, который, может и был плохим, но всё же не причинял мне столько боли. Часть меня не волновалась об этом. Часть меня жаждала его смерти. Он коснулся меня там. Он заставил меня вспомнить! Заставил снова почувствовать это! Я должна оторвать башку этой нежити и…

… подождите. Гули не задыхаются, верно?

Я выпустила его горло и он тяжело закашлялся, переводя дыхание. Огнемёт отключился и я его тоже отпустила. Стена и потолок над нами всё ещё горели от липкого огнемётного топлива. Мои пальцы почернели, их кончики светились вишнёво-красным. Я даже не заметила… на сей раз я вообще ничего не чувствовала. Когда я отступила, он просто повалился бесформенной кучей и сосредоточился на дыхании. Он не был гулем… просто пони, который каким-то образом настолько сильно обгорел, что стал похож на одного из них. Я опустилась на четвереньки и мои копыта зашипели в воде, остывая.

Повернувшись, я взглянула на Дазл. Я чувствовала себя опозоренной и грязной. Будто я не просто напала на него, а действительно убила. Хуже того, часть меня всё ещё рычала от желания прикончить его. И это не было похоже на Крупье, это было внутри меня. Что-то, от чего я не могла убежать.

Что-то, что становилось сильнее и труднее контролировалось.

— Ты в порядке, Кендлвик? — спросила я всё ещё лежащего там жеребца.

— О, всё прекрасно, — прохрипел он. — Просто… пытаюсь отдышаться. Так приятно снова дышать. Ладно, я усвоил урок… недотрога.

— Да уж. Недотрога, — согласилась Дазл.

Однако, Бастед Харт не смотрел на нас. Он вглядывался в тёмный лабиринт из протекающих труб, ржавых чанов и бочек, и спросил:

— Вы это слышали?

Я огляделась вокруг. Я не слышала, но определённо видела: красные метки. Видимо возня с огнемётом и свет внутри здания привлекли ненужное внимание.

— Дерьмо. Ищущие — я не могла посчитать точно, поскольку отметки постоянно двигались, но я определила, что их было «много». — Тут есть какая-нибудь задняя дверь? Они здесь только из-за меня. Если я побегу, они должны…

— Побежишь? — Блюбель взглянула на меня, будто я сказала ругательное слово. — Ты ж шутишь, верно? А то я уж заскучала.

Я взглянула на них четверых, затем на красные метки. На много-много красных меток.

— Вы уверены?

Кендлвик некоторое время что-то нажимал в своём огнемёте. Затем раздалось мягкое «пвуууу» и крошечный голубой огонёк вырос над соплом. Он вытащил отсыревшую сигару, вздохнул и выбросил её через плечо.

— Ну, раз мои сигары изжарились, мне нужно чем-нибудь подымить — затем он усмехнулся. — И кроме того, эти засранцы, бегают тут по нашей дорожке, будто она им принадлежит!

Лавандовая единорожка кивнула, соглашаясь.

— Покажем этим Предвестникам, что они должны проявлять к бандам должное уважение.

Бастед Харт просто пожал плечами.

— Живой, или мёртвый, для меня никакой разницы.

— Ну, для меня есть разница, — ответила я. — Не убивайте их, если они убегают. — за это я получила ещё один «Блекджек ляпнула глупость»-взгляд. — Именно это я и имею в виду. Если они убегают, отпустите их — прошу, прошу, убегайте.

С грохотом открылась дверь.

— Она должна быть где-то здесь. Найдите её! — выкрикнул жеребец.

Я кивнула в сторону мостков над нами и Дазл с Бастед Хартом немедленно направились к лестнице. Как и на всяком другом производстве здесь, конечно же, были мостки. С этими двумя на верху, у нас будет достойная поддержка. Таким образом со мной внизу остались Кендлвик и Блюбель. В здании были всевозможные входы, мы бы в любом случае не смогли загнать их в стеснённое пространство. Я даже не знала плана этого места.

Похоже, драться придётся в тесноте и драться грязно. Я обнажила меч, на секунду залюбовавшись его лезвием. Даже спустя столько времени, оно ни чуть не ослабло и не повредилось. Затем я достала Бдительность и зарядила его бронебойными патронами. Наверху я заметила Бастед Харта, занявшего позицию за какими-то ящиками.

И тут я увидела наших противников. Они не были бойцами, они были похожи на беженцев Флэнка, которым всучили оружие и выпихнули за дверь. Какой-то ублюдок выдал им новенькие девятимиллиметровые пистолеты и ни малейшего намёка на броню.

Я посмотрела на Кендлвика, скрывающегося между трубами.

— Не стрелять, — крикнула я через капающую воду и вышла наружу. Я не представляла, которые из красных отметок представляли реальную угрозу, а кто из них был никудышным и слабым пони. Вскочив на трубу, где они могли видеть меня я, размахивая мечом и пистолетом, обвела их взглядом.

— Я не хочу с вами драться, — спокойно сказала я.

— Мы… нам нужно убить тебя. Мы должны… иначе мы не сможем войти в город, — сказал единорог, затем оглянулся через плечо. — И… я не думаю, что они позволят нам уйти отсюда живыми, даже если ты нас отпустишь.

— Хреново быть тобой, — усмехнулся Кендлвик за моей спиной.

— Опустите оружие и найдите выход отсюда с другой стороны здания — я пыталась сделать всё, чтобы дать им возможность сдаться. Грязная коричневая кобыла-единорог встретилась со мной взглядом и опустила пистолет. Спустя пару секунд, остальные сделали то же самое. Мгновенно целая группа меток из красных сделались синими. И забавно, почему там целая группа красных меток отделена сплошной стеной? Когда последний из пушечного мяса пробежал за нами, я указала на стену и нырнула за ближайшие трубы.

Взрыв пробил в стене десятифутовую дыру и прежде чем осела пыль, внутрь ворвались полдесятка пони в боевой броне. В отличие от предыдущих, эти пони, похоже, знали, что они делают, рванувшись ко мне с намерением разнести мою голову.

Затем колонна пылающего огнемётного топлива добавила им новый повод для беспокойства. Я ещё никогда не слышала, чтобы пони так вопили, когда их строй рассыпался и некоторые из них пытались кататься в воде, покрывающей пол. Плёнка из химикатов, плавающая на поверхности этого жуткого бассейна, вспыхнула синим и зелёным пламенем. Теперь я стреляла не колеблясь, пуля была более милосердной, чем сгореть заживо. Похоже, Бастед Харт испытывал те же чувства. Одного из тех, кому удалось выбраться, Блюбель ударом задних ног сшибла обратно в пылающий огонь.

Если им нужна моя голова, им придётся попотеть.

От многочисленных входов донеслись выстрелы. Ищущие проникали в здание парами и тройками. Теперь они двигались от укрытия к укрытию, стреляя очередями из штурмовых винтовок. Очевидно, эти пони имели больше боевого опыта, и мы отступилиза трубы и котлы, в запутанную сеть механизмов и металлоконструкций, заставляя их разделиться. Я завернула за угол и рассекла лезвием лицо жеребца, одновременно через З.П.С. посылая три бронебойных пули в шлем другой кобылы. Лезвие взлетело по дуге и глубоко вошло в его грудь, и мне показалось, я почти ощутила как оно загудело, когда он умер и соскользнул с кончика.

Липкому огнемётному топливу не мешали препятствия. Кендлвик держал Ищущих на на расстоянии и не позволял собраться, посылая пламя извиваться между труб. Даже со всей водой, плещущейся вокруг наших копыт, он сотворил озёра пылающего топлива под ногами наших противников.

Пуля ударила мне в спину, заставив хлопнуться лицом в грязь и я услышала крик кобылы: «В яблочко!». К счастью, там была керамическая пластина, поглотившая большую часть ударной силы от попадания, и разрушившаяся от этого, а кобыла не додумалась зарядить бронебойные пули. Тем не менее, этот удар сотряс всё моё тело и впечатал в трубу передо мной. Ещё одно попадание туда и я уже так легко не отделаюсь. Я оглянулась через плечо на кобылу-земпони с антимех-винтовкой на боевом седле, моргнувшую, осознав, что я всё ещё не умерла и приготовившуюся исправить это. Тут малиновый луч ударил в её голову и, запустив огненно-красную реакцию, обратил её в груду сырого пепла.

— В пыль! — кричала лавандовая кобыла, беспорядочно паля сверху по своим противникам. Она металась вдоль мостков так быстро, как только могла. Я получила несколько драгоценных секунд, чтобы дать моему организму возможность восстановиться и немного оправиться от шока в своём позвоночнике. Уффф, ещё бы чуть-чуть!

В то время, пока их внимание было приковано к ней, я выскочила из-за угла, тщательно прицелилась и послала две пули в горло жеребца, пытающегося обстреливать Дазл. И по мере того, как мы дрались, я начала чувствовать их. Мы были совершенно разными пони. Я даже не думаю, что мы очень уж нравились друг другу и у нас были совершенно разные стили ведения боя. Но, не смотря на это, мы по-настоящему работали вместе. Наши враги были гораздо лучше вооружены и превосходили нас числом, но просто надеть униформу было недостаточно.

У нас была гармония… а у них нет.

Они вывалились обратно через входы здания и я направилась к Кендлвику. От него разило огнемётным топливом, он доставал канистру из седельной сумки.

— Перезаряди меня, — попросил он, встряхнувшись и отправив старую канистру в воду.

Я установила её в огнемёт и в нём послышалось шипение и бульканье.

— Как у тебя дела?

— Организуем барбекю, — ответил он с усмешкой, регулируя ручки на оружии. — Может у этих маленьких пони и есть немного бах-бахов, но они не могут ударить в едином порыве — его шрамы растянулись в улыбке.

— Как это случилось? — спросила я, указав на его лицо. Он огляделся на секунду, затем взглянул на меня, чуть смутившись.

— Ты хочешь спросить об этом сейчас? — он выглядел немного недоверчиво. Эй, по нам же не стреляли прямо в эту секунду, а я ненавижу ждать. Он пожал плечами. — Тут особо нечего рассказывать. Жил в небольшом посёлке, недалеко от местечка под названием Эпплуза. Нарвался на рэйдеров. Мы укрылись в фермерском домике. Они подожгли нас. Батя пытался урезонить их, но Маманя вытолкнула меня через заднее окно. Потом она и остальные мои братья поджарились — он покачал головой, прежде чем взглянуть на ближайшую дверь.

— А как ты оказался в Поджигателях? — спросила я, следя за красными метками снаружи. Я представила себе, как они обсуждают, как добраться до меня теперь. Большинство синих меток исчезли, я очень надеялась, что им удалось благополучно убраться.

— Естественный шаг, — ответил он, выпустив несколько небольших дуг огенесмеси. — Я похож на недоваренного гулля. Как все наши парни… и даже девочки — он перехватил мой шокированный взгляд и снова усмехнулся. — Что? Мы ж не Халфартс. Мы принимаем любых пони, которые покалечились, обгорели или просто хреново изуродовались и хотят хоть немного избавиться от боли. Это то, что горит внутри нас. И кроме боли у нас есть полные резервуары огнемётного топлива на нефтеперерабатывающем заводе тут неподалёку. Такие вот у нас дела.

— Мда… меня удивляет, что ты используешь огнемёт после того, что с тобой случилось. Мне кажется, ты должен не слишком-то любить использовать огонь вот так, — сказала я, оглядываясь на покачивавшиеся на воде горящие лужицы.

Он хмуро взглянул на меня.

— Любить это? Я чертовски ненавижу огонь. Он меня пугает до ужаса, — ответил он, поправив регулятор. — Но если уж я могу работать с огнём с помощью вот этого, что, чёрт возьми, во всей Пустоши может заботить меня? — на это мне действительно нечего было ответить. Кроме того, красные отметки снова пришли в движение, только что они делали? Двигались зигзагом взад и вперёд, и перемещались… выше…

— Они собираются зайти сверху — я бросилась к лестнице на мостки. Оставаться внизу под прицелами антимех-винтовок было бы паршиво, мне не хотелось представлять их, стреляющих вниз и пришпиливающих нас. Взобравшись на мостик, я увидела Бастэд Харта и Дазл, смотрящих вниз. — На крыше! — закричала я, указывая на полдесятка красных меток. Мгновенно пара направила свои снайперскую и лучевую винтовки туда, куда я указала.

Секундой позже последовала ещё серия взрывов, заполнивших воздух дымом и пылью, и пробивших в крыше четыре дыры. Тут же красные метки рухнули вниз. Бдительность и меч пришлось убрать и я достала Долг и Жертву. На мой взгляд там не было достаточного обзора, когда снайперы открыли огонь из антимех-винтовок, пока они стреляли вслепую, но дым быстро рассеивался из-за дождя, проникающего внутрь. Если у этих пони в копытах есть что-нибудь вроде ПипБаков, то мне действительно страшно.

Снайперская винтовка чихала снова и снова, едва слышно за треском лучевого ружья. Я стреляла в унисон по красным меткам и была вознаграждена, зрелищем пони в бронежилете, рухнувшего вниз на трубы. Оттуда же подходили их новые силы, я могла только надеяться, что Кендлвик и Блюбель смогут вытеснить их обратно.

Как только дым достаточно рассеялся, я увидела единорогов, направляющих винтовки в нашу сторону и открывающих дикую пальбу. Я нырнула за бочку, пуля пробила её насквозь, припорошив меня ржавой трухой и из заполненной ёмкости вырвался фонтан жидкости. Наклонившись в сторону, я скользнула в З.П.С и послала четыре пули в грудь одного из вооружённых винтовкой пони.

К моему удивлению Бастэд Харт не пытался прятаться за укрытием. Он, прислонившись к бочке, спокойно кусал курок винтовки, придерживая её передней ногой. Пули пятидесятого калибра жужжали мимо нас, но он просто чуть опустил прицел и с мягким «пффт» опрокинул одного из единорогов.

— Ты псих? — крикнула я ему.

— У них антимех-винтовки. Такие разрабатывались для стрельбы по драконам и боевым роботам, а не по пони. Они даже не пользуются прицелами — сказал он с очевидным презрением. — У них нет дисциплины. Только большие пушки.

— А что, если одному из них… ну, не знаю… повезёт? — спросила я, когда очередная пуля разорвала вершину бочки, за которой я пряталась, снова намочив меня.

Он даже не вздрогнул, снова прицелившись и спокойно сделав новый выстрел.

— Тогда они убьют меня, и я не потеряю ничего. Если я убью их, они потеряют всё.

Я вскочила и, используя З.П.С., послала четыре тяжёлые пули в одного из единорогов.

— За исключением того, что если они убьют тебя, ты умрёшь!

Он и глазом не повёл.

— Все мы умрём в своё время.

От моего шлема отскочила пуля, на секунду заставив меня ошеломлённо покачнуться, ладно, Блекджек! Может сейчас не лучший момент, чтобы знакомиться с философией Халфхартс.

Я взглянула на Дазл, но единорожка просто пожала плечами. Видимо, она встречалась и с более непонятными вещами. Мы втроём сосредоточили огонь на оставшихся единорогах с тяжёлыми винтовками. Мелкокалиберные пули высекали искры и вгрызались в землю вокруг моих копыт, но спустя минуту жестокой перестрелки бой закончился. Мы убили тех, кто спустился вниз через пробоины в крыше, а остальные влезли обратно. Чёрт, сколько же их там? Судя по моему Л.У.Му, ответ будет «много». У Предвестников нет недостатка в новобранцах. Они могут просто продолжать натравливать на меня пони, пока кому-то из них не повезёт.

Я прижалась головой к прохладным металлическим перилам, позволяя текущей воде омывать её. Чудесные ощущения. Моя голова болела и ощущалась… неправильно. Не столько из-за боли, а из-за чего-то ещё. Почувствовав копыто у себя на плече, я подняла взгляд на Глори… нет. Это не Глори. Я проморгалась и взглянула на лавандовую единорожку.

— Эй, ты в порядке?

— Да. Да, я в норме — она знала, что я лгу, но кивнула и убрала с глаз свою мокрую розовую гриву. Я хмуро взглянула на неё. — Как ты узнала… я имею в виду… о том, что со мной случилось?

— Да уж плавали, знаем, — ответила она, выщёлкивая отработанную батарею и выбрасывая её прочь. — Большинство Вспышек сталкивались с этим… или с чем-то подобным.

— Правда? — спросила я, вытряхивая пустые гильзы из барабанов Долга и Жертвы.

— О, конечно. Жестоко изнасилованные или избитые, или и то, и другое. Такое бывает. И если они не хотят, чтобы это повторилось снова, они присоединяются к Вспышкам, — ответила она, установив в лучевую винтовку свежий источник энергии и захлопнув казённик. — Меня изнасиловал собственный отец, а затем продал меня — единорожка невесело улыбнулась. — Я родом из Фоллен Арк.

— Ты… ох… — я вспомнила выражения лица кобылы, перед тем как она разлетелась на куски у меня на глазах.

— Ага. Я слышала, что ты наконец и до него добралась. Многие из Вспышек были рады твоим действиям. Мы планировали растоптать его когда-нибудь после войны, но ты нас опередила, — отозвалась она со слабой улыбкой. — И пока ты не начала вымаливать прощение, не стоит, я бы хотела, чтобы моя мама и сестра выбрались оттуда… но это не важно. Важно, что теперь… наконец-то… кто-то остановил это. Может я и хотела бы, чтобы у нас был шанс, но так лучше. И я знаю, что моя мама и младшая сестрёнка радуются этому.

— Но… что на счёт всех этих историй, что вы держите рабов-самцов для разведения? Разве тут есть какие-то отличия? — спросила я, чуть нахмурившись и она фыркнула.

— Почему народ продолжает разносить эти глупые истории о сексуальном рабстве? Ну честно! — Дазл надулась от негодования. — Ничего такого у нас нет. Мы держим у себя несколько жеребцов, которые, мы знаем, не навредят нам. Ещё нескольких мы взяли порезвиться на ночь и отпустили их. Пару лет назад у нас была стычка с Длинными Сёдлами. Мы захватили большую часть их кобыл и, шутки ради, взяли в рабство их жеребцов на несколько недель.

— И впоследствии некоторых из них кастрировали — вставил Бастэд Харт, не отводя глаз от пробоин в крыше, но Дазл вспыхнула. — А остальных продали Обществу.

— Да, ну, некоторые из них это заслужили. Как бы то ни было, мы избавляемся от большинства самцов. Многие из них присоединяются к Поджигателям и там до сих пор полно дурной крови. — Дазл взглянула на жеребца из Халфхартс. — В любом случае, я, конечно, не скажу, что Вспышки никогда не осёдлывают жеребцов, но мы не насилуем их, как они делали это с нами. У нас больше шансов, что это случится с кобылой — действительно, Тёрнип не был в крови и синяках, когда мы его спасли… но всё остальное, что я видела и слышала на Флэш Индастриез, заставляло меня думать, что описания Дазл могут быть чуть более приукрашены, чем всё есть на самом деле.

Я подумала о Розе и Торн. Могла бы она в конце концов найти утешение у Вспышек? Мне нравилось представлять, что она начинает новую жизнь в Капелле, но могла ли она назвать её домом? Или она вернулась к работорговле, как только я её оставила? Или снова стала рабыней? Как бы ни было ужасно всё то, что случилось с кобылой и её ребёнком, я могла представить себе не слишком много других вариантов для неё.

Я заметила, что Дэззли с любопытством смотрит на меня.

— Меня изнасиловали, когда я была не в лучшей форме. После взрыва Селестии… Я пыталась защитить кобылку из моего Стойла, чтобы ей не причинили боль, как мне. Так что, я отвлекла их на себя. И они были более чем счастливы. Мои друзья вернулись прежде, чем те успели прикончить меня, но… было паршиво. Очень паршиво.

— Чёрт, — пробормотала она, качая головой. — Ну, никогда бы не подумала, что Охранница прошла через такое. Похоже, это может произойти с любой кобылой, оказавшейся не в то время и не в том месте. — «Это может случиться с любым пони», хотела сказать я. Тут она фыркнула. — Однако, я всё ещё не могу поверить, что ты обрушила здание на Даймонд Флэш.

— Да не обрушивала я. Что-то перехватило управление и использовало лучевое оружие в её кабинете и… ну… изрезало пол на кусочки. Я просто случайно там оказалась — робко улыбнулась я. — Вообще-то она испарилась ещё до того, как обрушился пол.

— Серьёзно? Тогда Лентяйка получит по лбу. Она наболтала мне, что видела, как ты обрушила пол на неё. Врушка — она фыркнула и поднялась. — Ну, пока продолжалось сражение, мы эвакуировались в соседние крылья. Склад и офисы были в хорошем состоянии и мы перебрались туда. Могло быть и хуже — она хихикнула. — И ты приклеила копыта Лайтстик к полу. Бесценно! — я рассмеялась вместе с ней.

Всего две недели назад Вспышки пытались убить меня. Теперь она смеялась о том времени, когда я напала на её базу. Это придавало происходящему какой-то оттенок нереальности. Буду ли я когда-нибудь вот так смеяться с кем-нибудь из Предвестников или Анклава? Не знаю, было ли это что-то такое, чего я буду ждать с нетерпением, или нет.

— Забавно, конечно, но не должны ли мы следить за их следующей атакой? — спросил Бастэд Харт. Дазл немного кисло нахмурилась, но молчаливый жеребец это проигнорировал. Как бы то ни было, мой Л.У.М. не показывал, чтобы они где-нибудь собирались вместе. Все они были разбросаны полукругом вокруг нас.

Нам был нужен нормальный обзор снаружи. Я взглянула на отверстия, пробитые Предвестниками в крыше.

— Не хочешь выглянуть наружу и посмотреть, что там видно? — он ответил кивком.

Я встала под пробоиной и позволила ему взобраться мне на спину. Он подпрыгнул и зацепился копытами за край дыры. Затем я встала на задние ноги и вытолкнула его выше на крышу. Подпрыгнув, я ухватилась за край своими пальцами и, брыкаясь и раскачиваясь, вскарабкалась следом за ним. Я попыталась левитировать одну из антимех-винтовок, но моя магия замерцала и сдохла, оружие свалилось на пол. Я всё ещё не до конца восстановилась. Дождь хлестал по нам обоим, но он, не говоря ни слова жалобы, подобрался к краю.

Они просто стояли там снаружи под дождём, ожидая. Чего? Их там внизу было двадцать или тридцать, для хорошего штурма более чем достаточно. Может у них кончились идеи? Ожидали подкрепления? Пегасов? О, это была неплохая мысль и я заметила себя за тем, что осматриваю небо. Ничего, кроме дождя и вспышек молний в тяжёлых тучах.

— Так… что у тебя за история? Я имею ввиду, я слышала о Халфхартс, но я не… — начала было я, но поймала его жёсткий взгляд, которым он смерил меня, прежде чем вернуться к прицелу. — Не желаешь об этом говорить, да?

— Зачем тебе? — отозвался он, высматривая мелкие группы по двое-трое Предвестников. — Какое тебе дело? Ты не бандитка. Суёшь нос повсюду. И с тех пор, как ты тут появилась, от тебя не было ничего, кроме неприятностей.

Да уж, с этим не поспоришь. Мои уши чуть опустились.

— Потому что… не знаю… я никогда не слышала об этом от самих банд. До сих пор я не была знакома ни с одним пони из банды. Не была знакома, пока не встретила Дасти Трэйлс. Я имею в виду, все «пытающиеся убить меня» штуки были плохими, но когда я лучше узнала их… ну… они оказались лучше.

Он тихо вздохнул, а потом мрачно и неуклонно сказал:

— Прекрасно. Вот всё, что тебе нужно знать. Каждый из Халфхартс потерял кого-то из любимых. Жену. Мать. Сестру. Каждый из нас. И поэтому мы держимся вместе, чтобы знать, что эта боль всё ещё не сломила нас. Потому что каждый из Халфхартс мечтает воссоединиться со своей потерянной пони. Вот и всё о моей банде в двух словах. И нет, тебе не нужно знать, кого я потерял. Это личное. Мы этим не делимся. Довольна? Теперь поняла? — спросил он, не отрывая глаз от прицела. Ух ты… целая банда из П-21… или по крайней мере из таких, каким был П-21 без Скотч Тейп.

— Думаю, да — ответила я, глядя на север. Я видела, почему они до сих пор не окружили здание, с восточной и южной сторон было переплетение ржавых труб и обрушившихся конструкций. — Я только… ты и вправду так сильно хочешь умереть? — спросила я, подбираясь к краю. Было ещё несколько вариантов, чтобы сбежать, трубы шли вдоль крыши к следующему зданию, но на этой узкой тропе негде было укрыться от снайперов.

Он раздражённо зашипел сквозь зубы, но всё же пробормотал:

— Сильнее, чем ты можешь себе представить — затем он взглянул на меня и его взгляд чуть смягчился. — Но… если я просто влезу в петлю, это тоже разобьёт её сердце — момент прошёл, его взгляд снова стал твёрдым и он вернулся к своему прицелу. Я подозревала, что больше мне от него ничего не добиться.

Поджигатели принимают к себе изуродованных и покалеченных? Кобылки Вспышки стали убежищем для кобыл, побывавших в роли жертвы? Халфхартс имели дело с болью от потерь, чтобы удержаться от самоубийства? Всё было гораздо проще, когда они все были просто Плохими Пони. Но они не были плохими. Но и хорошими не были тоже. Они просто пытались жить в самом смертоносном городе Пустоши. Думаю, это достойно уважения.

Моей магии не хватало, чтобы управляться с винтовкой Тауруса, так что я скопировала его стиль и ухватив её передними ногами, медленно вела прицел по ряду Предвестников, собравшихся снаружи. Некоторые из них разговаривали… остальные просто ждали. На мгновение я остановила перекрестье прицела на голове ничего не подозревающей кобылы. Я могла бы убить её прямо сейчас, убрать одного из моих врагов. Я вздрогнула и увела оружие в сторону. Нет, никогда не быть мне снайпером.

— Видишь что-нибудь? — спросила я, почувствовав секундное головокружение, заставившее меня покачнуться.

— Там что-то на дороге, — ответил он, нахмурившись. — Что это?

— Я взглянула через прицел винтовки… Да, та была какая-то тёмная форма, которой раньше не было видно. Из-за дождя трудно было разобраться, но… она двигалась.

Холодный пот выступил у меня на спине. Я уже видела фигуру, такую же большую, как эта. Через шорох дождя я расслышала низкое механическое рычание.

Это был танк Предвестников.

* * *
Бастед Хэрт и я упали назад в большое здание завода, приземлившись на мостик.

— Валим. Нам нужно выбираться! Прямо сейчас! — прокричала я, падая в проход.

— Кэндалвик! Где черный ход?

— Что? Почему? Что происходит? Они снова пришли? — спросил жеребец со шрамом.

— У них есть танк! — крикнула я на бегу, поравнявшись с ним и Блюбель.

— Бак чего? — спросил он в ответ.

— Не бак с чем-то, а танк! — крикнула я вниз ему.

Затем через мгновение прозвучал свист и волна воздуха ударила меня в лицо, поднимая в воздух дым, пыль и железо. Импульс, или что-то ещё вырубили мой ПипБак, потому что я вдруг перестала слышать. Второй взрыв почти скинул меня с мостика, пока я кричала всем пони, что бы те выбирались от сюда, металлические перекладины зловеще зашатались. Я ударила ногой с ПипБаком по мостику, пытаясь вернуть себе слух.

В место этого он начал играть музыку. Тихие звуки контрабаса, наполнили мой слух, в то время как здание разлеталось вокруг меня вместе с этими четырьмя пони сражавшимися на моей стороне. Снаряды пробили северную стену, добавив ещё дыма и пыли, вырванные трубы и эти взрывы разрастались в огромный огненный шар, поток огня и стали. Мостик над моей головой поддался и словно лавина начал падать, в виде ослепительного дождя дыма и пыли. Химические вещества, которые остались в чанах, образовали огненный бассейн растекающийся во се стороны.

Меня бросило вниз лицом в воду, когда я скатилась с вершины мостика. Я изо всех сил пыталась удержаться, видя как сзади здание по частям уничтожается залп за залпом, шрапнель пролетающая сквозь дым и пыль оставляла в воздухе после себя линии. Я поднялась на своих копытах крича… что-то. Имена, я надеюсь имена. Мой Л.У.М. был полон красных меток, а синих было мало.

Лини выстрелов прочертили воздух, рассекая его сзади и спереди, после того как танк обрушил остатки потолка над нами. Очевидно, они просто собираются разнести меня в клочья и выудить потом мой ПипБак из обломков. Я снова оказалась сбитой с копыт, терпя неудачу раз за разом мне все таки удалось упереться в воронку от снаряда. Вода заливалась мне в горло, пока я смотрела на серое небо Хуфингтона. Я не могла соображать. Я не могла пошевелиться. Я могла лишь слушать тихие звуки контрабаса, грустная мелодия когда вокруг тебя все взрывается.

Пони в темно зеленой боевой броне, поднимался на верх воронки где я была. Я не могла сказать была ли это кобылка или жеребец. Я могла видеть, как вода медленно капает с барабанов автоматов на его боевое седло. Затем вспышка света отразилась в воде. Его челюсть стала сжималась понемногу.

Показалась голубая кобылка, пытающаяся остановить его и оттолкнуть назад. Блюбель смотрела на меня сверху в низ, её губы шевелились беззвучно.

Затем я увидела как из его груди вырвались красные брызги, после того как пуля прошла навылет. Её глаза расширились, когда она упала на колени, затем еще одна пуля. Затем третья. Оттесняемый ею пони медленно повернулся к ней.

Тут произошел еще один взрыв: я. Я рванула из воды, плавно схватив свей меч магией и словно копьем пробила его броню так что лезвие показалось с другой стороны. Я провернула лезвие во кругу, полностью отрезая его голову. Я не знаю что кричала сейчас. Все что я слышала была музыка Октавии, отрывок ее благотворительного концерта, если я правильно помню. Я вскарабкалась по грязи и щебню на край, где умирала Блюбель, истекая кровью. Ее метка еще не исчезла. Еще нет.

Но три пони приближались через дым, пыль и дождь, стремясь изменить это. Я бросилась на ближайшую прежде чем она успела среагировать. Её штурмовые винтовки болтались по обе стороны, когда я схватила её за уздечку боевого седла своими пальцами и посмотрела прямо в её красные шокированные глаза. Затем я прислонила Бдительность к её черепу и выбила ей мозги.

Она даже не успела упасть, как я уже повернулась к следующему. Единорожка неуклюже наводила антимех-винтовку, но сейчас я не задумывалась об этом. Я бросилась прямо на неё, пока она пыталась использовать свои оставшиеся секунды, чтобы убить меня. Я подняла комок грязи и бросила ей в лицо, когда она выстрелила. Я почувствовала что-то теплое и влажное на своём боку, и повернулась, чтобы посмотреть на третьего старающегося, чтобы каждая пуля попала в меня. Не было никакой боли, когда он разряжал свои магазины в мою броню. Я скользнула в З.П.С. и увидела выражение ужаса на его лице.

Три выстрела, и с ним покончено. Я видела как, выражение ужаса превратилось мясной фарш. Я не слышала ничего кроме музыки, чувствовала только воду, кровь и ярость. Я развернулась к единорогу, которая сорвала свой шлем, и я смогла увидеть её малиновый взгляд. Я рванула к ней, пока она наводила свою анти-мех винтовку. Бастед Хэрт был прав: это оружие не подходит для борьбы с пони. Оно медленное и тяжелое.

А прямо сейчас я двигалась со скоростью смерти.

Ее губы шевелились беззвучно, в то время как я приближалась. Она была не в состоянии вовремя навести оружие… не было похоже что она вообще пыталась. Меч сверкнул передо мной, в момент атаки. Она подняла копыта, широко раскрыв глаза. Затем я вонзила меч в её грудь по самую рукоятку. Мои ноги схватили ее, готовые для второго удара. И третьего если понадобиться.

У меня в ушах затрещало, и музыка исчезла. Я усылашала стон стали, выстрелы и где-то залпы огнемета.

— Я сдаюсь… — услышала я единорожку. Повернувшись к ней, я смотрела, как из её рта льётся кровь. Я почувствовала меч, вибрирующий в моей магической хватке, когда я медленно и легко его вытащила. Я услышала крики, далекие, постоянные и отчетливые, пока смотрела на окровавленный клинок увидела светящиеся белые сгустки тумана соскальзывающие с металла.

Точно также как на стержне из звездного металла.

Я смотрела на него, прислушиваясь к его тихому металлическому звону. Казалось, он как бы спрашивал меня, счастлива ли я? Разве не этого я хотела?

Я бросила его в мутную воду, маленький единорог на рукояти едва торчал на поверхности. Это случилось тогда… и десять секунд назад…

— Черт. Ты действительно Потрошитель, — Услышала я сквозь кашель Блюбель, пытавшуюся подняться на копыта. Я нырнула под её передние ноги и помогла ей, в таком не удобно положении мы заковыляли.

— Ты могла убить всех нас четверых если бы хотела, почему не стала?

— Я не хочу драться с тобой, — ответила я. У нее сильно шла кровь изо рта, и я полезла в ее седельные сумки. Я нашла несколько лечебных зелий, но они на цвет были как моча и настолько же полезные. Свои я отдала Глори еще в больнице, в конце концов, только у меня и Рампейдж были талисманы регенерации. Почему я не попросила Лакуну научить меня этому лечебному заклинаю? Почему я не потрудилась попробовать?

— Рада, что это произошло сейчас, — она кашляла, глядя на мою винтовку, а затем ее губы сошлись в полу улыбку.

— Теперь я рада этому, — она кашляла, глядя на мою винтовку, и потом ее губы изогнулись в легкой улыбке…

Затем Даззл пробралась через грязь и обломки.

— Кэнделвик пытается найти выход. Черный ход весь завален обломками.

Ее сиреневые глаза расширились при виде ран Блюбель.

— Можешь помочь ей? — спросила я, но Даззл не обратила внимания.

— Ты можешь ей помочь, Даззл? — крикнула я.

— Да. Конечно, — сказала она, начиная рыться в сумке с темно-фиолетовыми лечебными зельями, и ливитировала одно Блюбель. Кобылка жадно пила его, и кровотечение понемногу останавливалось. Она достала второе и предложила мне, но я отказалась.

— Лечебная магия не так хорошо работает на меня. Со временем я приду в норму.

На самом деле моё кровотечение уже остановилось. Мы подняли её на копыта, когда Кэнделвик вышел из дыма и пыли. Свежая сигара дымилась в уголке его рта.

— Скажи мне что здесь есть выход, — сказала я осматривая остатки здания.

Он выглядел мрачным, указывая вверх своим копытом. Трубы, которые тянулись к соседнему зданию, теперь под углом, направленным вниз. Один снаряд танка, даже по касательной и из нас получаться тосты. Кроме того, там нет ни какого прикрытия сверху. Я могла слышать разворачивающуюся боевую машину, глухой зловещий шум теперь был ближе. Еще больше красных меток прибывало в здание.

— Нам нужно время. Ты сможешь заблокировать подход при помощи огня?

Он задумчиво посмотрел на проход.

— Агась.

Затем извлек бак огнеметного топлива. Я достала свежий цилиндр заправленный топливом и начала заливать его, когда он покачал головой.

— Не-а. Доставай их все. Я нахмурилась достала и стала смотреть как он передает их Блюбель.

— Пускай бросит их.

Потом он повернулся ко мне.

— Подстрелишь их бронебойными.

Я лишь нахмурилась, но потом кивнула. Голубая кобылка метнула их с безошибочной точностью, прям как показывал П-21, я прострелила один бронебойным. Мгновение и оно начал шипеть и разбрызгивать радужное топливо. Мы повторили это три раза, прежде чем Кэнделвик кивнул.

— Поджигай, — сказал он Даззл, как только первые Предвестники пробрались в здание.

Единорог выстрелил радужным пятном с лучевой винтовки. Мгновенно прозвучал отличный «Вуууш», когда оно воспламенилось и создало яркую стену пламени, было слышно несколько болезненных криков попавших в огонь Предвестников.

— Оооох — проворковала я, не в силах удержаться. Миленько. Я пригнулась, поскольку танк и Предвестники за пределами начали стрелять сквозь огонь. Я надеялась, что в течение нескольких минут закончатся снаряды.

— У нас есть три минуты прежде чем все здесь сгорит дотла. Может меньше. И у нас еще одна большая проблема…

Он шарахнулся к основанию рампы. Даззл помог Блюбель проделать путь вдоль шаткой земли. Я замешкала на момент и посмотрела на меч, торчащий из воды. Я медленно подняла его и уставилась на оружие. Вода, грязь и кровь медленно капали как дождь, барабанящий вниз. Я уставилась на языки пламени, танцующие по краям и все еще представляла тот слабый крик, исходящий от металла.

По крайней мере, я надеялась, что это было мое воображение.

Я убрала его, разберусь с ним позже. Я последовала за остальными вверх по упавшим трубам, по которым когда-то что-то текло внутрь и/или из разрушенного здания. Сверху на них были какие-то сетчатые пластины, дорожки для проверки труб. Ширины хватало только для одного пони. Это безусловно была проблема…

Но, я быстро поняла, когда увидела зеленого Бастэд Хэрта. это была большая проблема. Он валялся среди кучи обломков, сжав губы и закрыв глаза от боли, так как его задние ноги были раздавлены тонной труб и метала. Я перебралась к нему и начала пытаться освободить его ноги.

— Давайте! Помогите мне!

Остальные стояли и смотрели на меня со смешанным удивлением, когда я пыталась освободить его.

— Валите, — сказал Бастед Хэрт сквозь треск огня и удары пуль о камень. Они колебались, но он строго посмотрел на них.

— Идите, сейчас же!

Кэнделвик и Блюбель начали подниматься по трубам.

— Вспышка нужна? — Спросила Даззл, поднимая свою лучевую винтовку. Зеленый пони задумался, и я повернулась к ней.

— Мы его не убьем! Мы спасем его! Охрана спасает пони! — закричала я на неё.

— Я не брошу другого пони в ловушке! — я могла видеть Дасти Трейлс снова и снова! Я снова толкнула трубы и поскребла камни вокруг его ног своими пальцами. Никакого движения.

— Охранница… он засыпан, — все что ответила Даззл. Они понимали это. Я понимала это. Разница в том, что они могут это принять. Лавандовая кобылка начала подниматься вместе с остальными.

Я скребла камни, пока он смотрел на меня с легкой улыбкой на лице.

— Гэмбл.

Я моргнула и посмотрела на него удивленно.

— Это было её имя. Гэмбл. Она была во многом похожа на тебя. Мы выросли вместе. Бродили по Пустоши в поисках приключений.

Он вздохнул.

— Мы были в шахтах… много гулей… настоящая неразбериха. Были в пещере… её прижало…

Я покачала головой и толкнула тяжелую массу упавших труб. Было ли это мое воображение, или оно сдвинулось? Возможно немного? На волосок?

— Я не брошу тебя умирать!

— Это именно то, что я сказал ей, — ответил он тихо, вытянув передние копыта и подцепив ремень снайперской винтовки потянул ее на себя. Треск становился все ближе. Что-то темное стало двигаться сквозь пламя.

— И поэтому я собираюсь рассказать тебе, что она ответила мне. Тебе надо уходить. Ты будешь жить. Потому что я хочу этого для тебя.

Я сбросила метал с копыт прежде чем посмотрела на него, и увидела счастливый взгляд на его лице.

— Я хочу спасти тебя, — пробормотала я, когда наконец танк прорвался сквозь пламя.

— Иногда ты просто не можешь. Иногда не остается ни чего для спасения. А иногда пони необходимо спасаться самим.

Он навел на танк снайперскую винтовку закрепленную на его ногах металлическим креплением.

— Она дала мне время, чтобы убежать от гулей. Дала мне шанс.

Он усмехнулся.

— Теперь я собираюсь дать его тебе. Береги себя, Охранница.

Я вскочила на склон и повернулась посмотреть на него.

— Мое имя Блекджек.

Он кивнул в ответ.

— Лемонграсс.

Затем я устремилась наверх, так быстро, как только могли мои копыта, в то время как танк преодолел остаток пути по разбитому заводу. На сколько я помнила: это была стальная махина в виде трапеции обрезанной сзади с парными пушкам на башне. Два пулемета поменьше были установлены спереди, а камеры находившиеся в отверстиях над ними, были словно паучьи глаза. Зебра в черно-белую полоску, казалось танцевала в огне, игнорируя его. Прожекторы на башне ожили и начали прочесывать руины, в то время как мини камеры жужжали в своих миниатюрных гнездах. Пулеметы начали наводиться вверх, на меня.

Тут послышался резкий треск и прожектор погас. Разочарованно заурчав и взревев двигателем, машина открыла дикий огонь. Виляющие смертоносные очереди добрались до обрушившихся труб и поползли вдоль них, пока камеры наводились на меня. Затем послышался ещё один резкий хлопок, и одна из камер взорвалась в дожде искр. Это заставило автопушки повернуть назад и обстрелять ряд труб в обратном направлении. На полпути вверх я приостановилась и оглянулась. Зелёный пони исчез в клубах пыли.

— Нет… — пробормотала я и поплатилась за свою задержку. Танк засёк меня оставшимися камерами и развернул ко мне все свои орудия, включая две массивные пушки главного калибра.

Тут раздался ещё один громкий треск и ещё одно гнездо с камерой взорвалось. Танк выстрелил понизу, снаряды сдетонировали подо мной. Вся металлоконструкция приподнялась вверх, а затем рухнула. Выдвинув пальцы, я ухватилась за арматуру, чтобы не упасть. Теперь я скорее карабкалась, чем шла, толкаясь и подтягиваясь вперёд и оглядываясь на Лемонграса. Его левое переднее копыто превратилось в кровавое месиво, тёмная кровь запятнала жёлтую гриву и заливала левый глаз, но он сохранял самообладание и сосредоточился на танке.

Очередной взрыв накрыл его и я вцепилась в решётку. Танк взревел, а когда пыль рассеялась, я заметила лежащую в стороне, погнутую и раздробленную снайперскую винтовку. Я присмотрелась и встретилась взглядом с его зелёным глазом. Затем я заметила, что он смотрит на одну из единорожьих антимех-винтовок, зацепившуюся ремнём за перекрученный кусок стального мостика. Он улыбнулся и свободным копытом швырнул вверх булыжник. Тот ударил винтовку и она свалилась прямо в его протянутое копыто. Ствол скользнул между труб и он перехватил его, крепко закусив спусковой крючок и прильнув к прицелу.

Он и танк выстрелили одновременно и в цехе распустились два новых огненных цветка. Правая пушка главного калибра взорвалась веером огня и металла. Танковый двигатель завизжал, половину его башни сорвало и оттуда вырвалось пламя. Тяжёлый механический монстр сдал назад через стену и я увидела множество мигнувших красных меток, когда он вырвался на открытое пространство. Медленно, наконец-то, я добралась до туда, где трубы перекидывались мостом к следующему цеху и оглянулась назад.

Там не осталось ничего, но в угасающем пламени мерцал брелок в виде золотого разбитого сердца.

* * *
Учитывая то опустошение, которое внёс танк в ряды Ищущих, не удивительно, что мы смогли выбраться. В конце концов мы спустились на землю, где наши пути должны были разойтись. Кендлвик собирался рассказать Поджигателям, что здесь произошло и что Предвестникам нельзя доверять. Ещё он не увидел, что сделал Лемонграсс, как один из Халфхартс. Что-то героическое, что нужно помнить, и я врежу любому пони, который скажет, будто Охранница сделала это в одиночку. Даже если танк в конце концов восстановится, это был потрясающий выстрел. Дазл то же самое расскажет Кобылкам Вспышкам. А я отправлюсь с Блюбель к Булфрог Спрингс. Даже после двух целебных зелий, она всё ещё не оправилась от ранений.

Тем не менее, я немного колебалась. Какое-то время мы сражались вместе. Может не как друзья, но по крайней мере, как товарищи. Это был не пустой звук. Мне хотелось вернуться в Капеллу и снова быть с Глори и остальными. Позволить им помочь мне… но я не могла. Я всё ещё чувствовала страшную панику, царапающую мой череп изнутри, будто радтаракан, пытающийся прогрызть себе путь наружу. Мысль о том, чтобы остановиться или замедлиться всё ещё пугала меня.

— Надеюсь, ты ещё заглянешь к Вспышкам. Только не обрушивай снова здания на пони. Это прямо как полное распыление — обратилась ко мне Дазл с кривой улыбкой. Затем придвинулась и тихо пробормотала, — И не позволяй себя поиметь.

— Не позволю, — пообещала я, а затем удивила её, заключив в объятия. Видимо, бандитки были не слишком привычны к столь внезапным проявлениям чувств. Она неловко похлопала меня по спине и затем отошла в сторону, повернулась на юго-восток и порысила в сторону зданий Флэш Индастриз. Кендлвик закурил новую сигару, отсалютовал мне копытом и направился дальше в переплетение промышленных зданий на юго-западе. Я бросила последний взгляд в сторону дыма, поднимавшегося на западе. Его толстая чёрно-серая колонна всё росла, поднимаясь к облакам.

В далёком поднимающемся дыму мне всё ещё чудился слабый крик звёздного металла и виделись перекошенные лица пони. Пусть я выжила, но Хуфф погубил десятки других. В конце концов, мёртвых не вернёшь и я была к этому причастна. Может в этом и не было моей вины, но я по-прежнему была в ответе за это.

— Давай. Идём. Здесь не очень далеко до Жёлтой реки, — сказала Блюбель, направляясь на северо-восток.

— Жёлтая река? — спросила я, подняв уши торчком.

— Ага. Бежит с высокогорья, — ответила она, указав копытом на север. Мы были на самом краю Хуффингтонской долины, и на северо-востоке виделось меньше серого и больше зелёного и коричневого. Сквозь туманную дымку тут и там проглядывали пятна воды, будто расплавленное стекло. Было там и множество кратеров, тускло светящихся от радиации, между которыми были разбросаны полузатопленные останки пригородных поселений. Через всё это прорубалась лента грязной жёлтой воды, текущей с востока. — Болото. Поверь мне. Мерзкое местечко.

— Мдааа… мерзкие места вокруг Хуффингтона. Кто б мог подумать? — вздохнула я, когда мы направились вперёд. — И что же за исключительная особенность делает это место таким противным?

— Каннибалы, — спокойно ответила она. — И пони, и зебры. Отбросы, смотрящие на всё с четырьмя копытами, как на еду, бегающую вокруг. Гидры и хопперы, и гигантские пиявки тоже. Радиация и порча, и хуже того… Зыбь.

Ну конечно. Кое-что похуже. Пустошь не будет Пустошью без чего-нибудь похуже.

— Зыбь?

— Какой-то вид зебринского проклятья, или талисмана, или… чего-то такого. Использовался в бою за неделю до падения бомб. Обращает землю в суп. Там, в этих топях, нет твёрдой почвы, и ты можешь рысить вперёд, думая, что под тобой земля, как вдруг тебя засасывает, и ты превращаешься в закуску для радигаторов. — она потёрла нос. — У них кстати неплохое мясо. Мы то и дело охотимся в тех краях.

Я взглянула на горы, поднимающиеся на востоке, и тут же заметила… они не были изъедены эрозией, как другие, на западе. Там был хребет с плоской вершиной, спускающийся в плоскую долину, затем снова горный гребень с плоской вершиной и снова долина, всё очень размеренно. Как на Болоте было больше зелёного, так на высокогорье виднелось больше пожелтевших и совсем голых участков. К востоку от нас возвышалось какое-то большое довоенное здание, трёхэтажная подковообразная постройка смотрелась как отель, или что-то в этом роде. Оно выглядело нетронутым, и было обнесено забором.

А ещё на востоке была гора.

Забавно, можно подумать, что гигантский чёрный каменный пик присматривает за пони. Скала казалась глянцевой и отполированной, несмотря на шероховатости и поднималась вверх на целую милю, отделённая от основного хребта, сформировавшего восточный край Хуффингтона. Хотя она стояла обособленно, я не могла сфокусироваться на какой-либо отдельной части. Похоже, мои глаза работали не очень хорошо. В глазах будто мельтешили радтараканы и я видела… какое-то… движение на краю зрения. Тени, но в сгущающихся сумерках было не так-то много источников света, чтобы отбрасывать тени.

— Что там? — спросила я, указав на большое здание. — Выглядит важно.

— А, не знаю точно. Что-то вроде госпиталя, которым пользовалось Министерство Мира, до того как была закончена клиника Флаттершай, — пренебрежительно фыркнула голубая кобыла. — Много роботов и пони внутрь вошло, ни одного не вышло. Так что мы туда не суёмся — хмммм, возможно в этом госпитале разрабатывали инфекцию, чтобы заразить зебр? Мог ли Лайтхувз отобрать эту больницу? Я добавила это к дофигаллиарду мест, которые мне нужно посетить, прежде чем я умру. Опять…

— А что на счёт этого? — спросила я, указав на огромную чёрную гору за госпиталем.

— Что на счёт чего? — непонимающе моргнула она. Я закатила глаза и снова указала на одиноко стоящую скалу. Она только пожала плечами и ответила: — Это гора Чёрной Пони. Тут не так много всего, в этой части города. Я ещё знаю насчёт Айрон…

— Погоди… — прервала я её. — Что за гора Чёрной Пони? — она тупо глядела на меня и я пояснила, — Гора вроде этой… что на ней случилось такого, что её так назвали? — болотистые, полужидкие топи с каким-то зебринским проклятьем на них. Больница со зловещими «никогда не выпускающими» штуками. В этом проклятом городе не было ни одного заметного ориентира, который бы не имел жутковатой, пугающей или трагической предыстории!

— Она большая. Она чёрная. Это гора. И кто-то добавил «пони» в название. Вот и всё — уныло ответила она, затем, почесав голову, добавила. — Когда-то, давным-давно, в одной из её пещер жил огромный магический медведь. Думаю, кто-то его прогнал оттуда. Или говорят… ну не знаю. Какие-то жутковатые твари живут в её окрестностях. Лучше просто держаться подальше — она передёрнула плечами и взглянула на гору. За исключением внешнего вида, я действительно не замечала в ней ничего интересного. Просто огромный чёрный каменный пик.

— Для тебя это никогда не сможет быть просто камнем, не так ли? — спросил П-21 у меня за спиной.

Погодите-ка, П-21? Я повернулась, расплываясь в улыбке. Как он здесь оказался? Он уже избавился от Мед-Икс-зависимости? Может Богиня с помощью маги…

Никого. Я уставилась на пустую жёлтую траву за собой.

— Ты в порядке? — спросила Блюбель.

Ещё секунду я всматривалась, надеясь, что он выскочит передо мной из воздуха. Что Глори выпорхнет из ниоткуда и будет самой удивительной и восхитительной. Что Рампейдж выдаст ехидный комментарий или Скотч скажет что-то такое, от чего Глори начнёт так мило заикаться. Мне хотелось увидеть добрый взгляд Лакуны, тихо стоящей с краю. Но там не было ничего кроме тихо шелестящей травы.

— Да. Само собой, — солгала я, прежде чем выкинуть гору и голос из головы. Трусливый радтаракан всё так же ползал внутри моего черепа. Тем не менее, я просто должна была держаться. Постаравшись отвлечься от скребущего чувства в голове, я спросила, — Ну а почему все горы на востоке выглядят немного срезанными?

— Угледобыча, — просто ответила она.

Подождите. Что?

— Я думала в Эквестрии вообще нет угля!

— Думаешь, если у я такого забавного цвета, то я тупая, — фыркнула Блюбель в ответ. — Конечно же в Эквестрии был уголь. Немного. Но достаточно, чтобы работали старые поезда и тому подобное. Какой идиот додумается изобретать угольные электростанции, если уголь нужно вести через полмира? Это тоже самое, что строить завод по розливу в бутылки шоколадно-молочного дождя, когда нет никакого шоколадно-молочного дождя — я уставилась на голубую пони. Она могла быть грубоватой, но тупой она не была.

— Так значит у Эквестрии был какой-то природный запас угля? — спросила я и она кивнула.

— Агась. И пони думали, что это отличный способ для всего народа, чтобы, как по волшебству, осветить все их огромные города. Ясное дело, они столкнулись с маленькими трудностями на этом замечательном пути. Хуффингтону пришлось построить его дамбы и запустить энергостанции, но не везде в Эквестрии текут реки. Так что им пришлось построить несколько угольных станций. Затем ещё несколько… и довольно скоро их маленькие старые шахты выдохлись. И тогда они отправились к восточным горам.

Я нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что высокогорье не было частью Эквестрии?

Она фыркнула от отвращения.

— Может быть и было на каких-нибудь разукрашенных картах в Кантерлоте, но мы никогда не были частью королевства. Когда пони прибывали с дальних краёв, чтобы поселиться в Эквестрии, некоторые земные пони выступили против идеи Паддинхэда и вместо этого остановились здесь. Это стало нашей землёй. Без рогов и перьев. И несколько веков Принцесс это вполне устраивало. У нас были наши горы и долины и мы не причиняли слишком много проблем. Но… у нас был уголь.

— Значит, когда угольные шахты Эквестрии выдохлись, они пришли к Горцам? — спросила я.

— Ну конечно! Нам не было ни какого смысла иметь дело с теми далёкими полосатыми, когда мы были здесь. А они пришли и начали все эти разговоры о взаимовыгодной работе между Горцами и городскими пони. Говорили нам, что построят для нас современные города и модные магазины, и сделают нас уважаемыми в народе. Ну и похоже им удалось достаточно задурить нам головы, потому что мы их впустили. Только мы обнаружили, что они разрабатывают шахты совсем не так, как мы себе это представляли. Они взорвали верхушки гор и сбросили их в долины. Вывалили отходы и шлак в реки. И взяв уголь, они построили ещё больше энергостанций.

— И твой народ позволял всё это? — спросила я, ошеломлённо.

— Какое-то время. А потом, когда мы попытались это остановить, они вытащили эти карты, сказали нам, что мы их субъект, начали сыпать ворохом юридических терминов и трясти подписанными контрактами с приписками мелким шрифтом, и вышибли нас с нашей земли. Селестия обеспечила нас едой, так что мы не голодали и не мёрзли, но это заставило нас чувствовать себя БОМЖами в собственном доме. Конечно, за десяток лет исчерпалось даже высокогорье. Они выскоблили горные вершины. И хотя там ещё были пласты, залегающие глубже, их бы не хватило, чтобы утолить их угольный голод. Больше энергии. Больше электричества для освещения их модных городов. Ни слова об экономии. Только больше, больше, больше. Они называли это «Прогрессом» — она вздохнула и покачала головой. — В конце концов им пришлось торговать с зебрами. У этих полосатых угля было до смешного много. И они сорили им направо и налево. Но… затем зебры перекрыли поставки в Эквестрию.

— И это привело к войне, — заключила я, пока мы прыгали через заполненные дренажные канавы, пересекающие склон. Мне всегда казалось, что в идею о том, вся национальная энергосистема держалась на ресурсах, импортируемых издалека, трудно поверить. Проблема была не только в нехватке угля, но и в безудержной зависимости отдалённых городов от роскоши и комфорта. Проблема создавалась… и росла… только пока торговля с зебрами могла удовлетворять спрос. А затем всё рухнуло…

— Для нас война началась задолго до полосатых — она сплюнула в сторону. — Шанса на победу у нас не было, но мы сражались. Были шилом в заднице у этих энергокомпаний… Взрывали дороги. Тырили оборудование. Когда образовались Министерства, некоторые из нас отправились на работу в Хуфф. Это лучше, чем получать «благотворительность» из Кантерлота, которой хватало лишь на то, чтоб мы не с голодухи не сдохли — она закатила глаза. — Ясное дело, с полосатыми во время войны дела обстояли не лучше. Они готовы были пообещать нам что угодно за нашу помощь. Некоторые из наших повелись… проклятые дураки. Но то, что полосатые нас убивали, ни чем не отличалось от того, что делали пони. И день, когда упали бомбы, был лучшим чёртовым днём для всего Высокогорья.

Мне не хотелось спорить о цене. В самом деле, я всегда думала о войне, как о конфликте между зебрами и Эквестрией. Я никогда не представляла себе, что другие стороны могут бороться за землю в эпицентре боевых действий.

— И как же вы потом выживали?

— Да точно также, как и до войны. Конечно, в высокогорье всё немного иначе. У нас были целые озёра чёрной воды, скопившейся в запруженных долинах, а большая часть оставшейся была жёлтой от серы и свинца. Хребты стали плоскими, на обгрызенных камнях ничего не росло. Мы жили в оставшихся лачугах и сохранили их для себя. Хватит с нас быть частью Эквестрии, — сказала она решительно.

Мы спускались по склону и я взглянула на неё.

— Так зачем же тебе в Хуфф? — вопрос заставил её скривиться.

— Братца проведать. Он одно время был Потрошителем, но я думаю он уже мёртв, — сказала она как ни в чём не бывало.

— С чего ты взяла?

— С того, что ты носишь его пушку, — ответила она, показав на винтовку у меня за спиной. — Дозер любил это ружьё… конечно, он любил всё, что делает бум. Мы порой сидели на обрыве, и он швырял динамит в адских гончих, когда они выбирались из шахт. Злобные твари, — сказала она со вздохом. — Так что я разумею, раз она у тебя, видать ты его прикончила, или кто-нибудь ещё. — Странно, но в её глазах не было никакого гнева. Только грусть, будто она ожидала, что он придёт на встречу.

— Деус. Он был Потрошителем, охотившемся за мной. Таурус погиб, защищая меня и ещё двух единорожек, которые были с ним, — сказала я, умолчав тот факт, что он тоже охотился за моей головой и ПипБаком. — Он взорвался, то есть… я имею ввиду Деуса.

— Чёрт. Было бы неплохо притащить его башку обратно к Мамаше. Ну да ладно… Дозер всегда нарывался на неприятности. Адские гончие или что-нибудь ещё — она покачала головой. — Паршиво иметь дела с кем-нибудь кроме родственников. Родственникам можно доверять. А кому-нибудь ещё, нельзя.

— Некоторым пони ты можешь доверять, — возразила я, — и ты не должна делать всё в одиночку.

— Разве? — она удивлённо изогнула брови. — А чё ж тогда ты здесь одна?

Это меня осадило.

— Ты не понимаешь. Мои друзья… им нужна передышка. А я… — я нагнала её. — Я просто не могу. Не могу вот так взять и остановиться. Я должна продолжать двигаться.

— И ты, значит, сама рванула по своим делам. Я не осуждаю. Так все мы, Горцы, стараемся делать, — ответила Блюбель.

Но… я хотела добавить… обычно одна я не так хорошо справляюсь…

Между тем мы приближались… к чему-то. На первый взгляд, мне показалось, что это своего рода база… но она выглядела как-то неправильно. Большой прямоугольный периметр был ограждён ржавым двустенным забором, по верху которого шла колючая проволока. Через каждую сотню метров на нём возвышались башенки с автоматическими турелями. К счастью, похоже ни одна из них не двигалась. Внутри прямоугольника, рядом с въездными воротами, располагалось приземистое здание из бетонных блоков, остальные конструкции внутри были ржавыми зданиями, похожими на гигантские металлические бочки, уложенные набок и наполовину врытые в землю.

На бетонной плите, стоящей перед воротами, значилось: «Концентрационный Лагерь Жёлтой Реки».

Но для меня интереснее было то, что сражение, разворачивающееся здесь, не имело со мной абсолютно ничего общего. С западной стороны лагеря полдюжины Анклавовцев в чёрной силовой броне поливали из лучевого и дезинтегрирующего оружия десяток зебр, укрывшихся за забором на восточной стороне. Блюбель просто уселась, склонив голову.

— Ну, поссы мне на ногу и скажи, что это дождик. Такого я ещё не видела.

— Я видала и похуже. Здесь хотя бы мантикор нет, — отозвалась я, мысленно вернувшись к сражению у пожарной станции. Я подняла винтовку Тауруса, чтобы лучше рассмотреть это зрелище. Среди зебр были снайперы, двигавшиеся словно призраки между обрушившимися металлическими арками, но пегасы превосходили их по огневой мощи. Не было похоже, что в ближайшее время одна из сторон получит преимущество. Я перевела взгляд на большое здание из бетонных блоков. Возле его входной двери лежал труп пегаса, а чуть дальше, ещё три кучки пепла, светящихся розовым. Возле убитого пони я заметила что-то большое и чёрное: металлический кейс с надписью «Внимание: Крайне Взрывоопасно» на боку.

— Ну, дадим им побольше места и пусть себе стреляют — сказала Блюбель, поднимаясь.

— Мне нужно попасть внутрь, — ответила я, хмуро глядя на здание передо мной.

— Похоже я врезала тебе сильнее, чем думала. На кой тебе? — спросила она с недоумением.

— Если Анклав пытается взорвать это здание, значит там есть что-то, что они хотят скрыть. Если зебры хотят взорвать это здание, значит там есть что-то, что они хотят скрыть. Так или иначе, я хочу знать, что там. Что это вообще за место? — спросила я, глядя на ржавые бараки. Они выглядели одинаковыми, будто отштампованные на заводе.

— Здесь вроде как держали военнопленных зебр. Нацепив на них заминированные ошейники. Не самая лучшая смерть, однако. Лагерь был забит под завязку — она хмуро взглянула на меня. — Ты серьёзно настроена пойти туда?

— Анклав не станет взрывать всякую ерунду, — улыбнулась я в ответ, чувствуя зуд в гриве. — Я хочу заглянуть внутрь и узнать, что там.

— Ну, это без меня. У меня нет лишнего ума ни для этих индюшек, ни для полосатых и Мамаше будет плевать, если я превращусь в кучу розовой жижи — твёрдо сказала она, глядя мимо лагеря в сторону реки. — До Булфрог Спрингс уже недалеко. Так что со мной всё будет в порядке.

Я посмотрела на грубоватую кобылу с обманчиво нежной кьютимаркой из хрупких голубых цветов.

— Послушай, Блюбель. Я знаю, мы только что встретились. Знаю, я чужачка, а для вас нет ничего дерьмовее, чем иметь дело с чужаками. Но пожалуйста, расскажи твоей матери о Предвестниках. Они не оставят вас в покое. Я не думаю, что они способны оставить пони в покое. Они захотят втянуть к себе каждого — хотелось бы мне объяснить то гудение, заставлявшее пони собираться вместе. Чужеродный контроль разума, сверхъестественная массовая одержимость, или просто групповое манипулирование, я не могла сказать точно. — Там, в Ядре, нет ничего хорошего. Не позволь своей матери соблазниться их обещаниями.

Она нахмурилась, скептически глядя на меня. Но тут я передала ей винтовку и её глаза в шоке распахнулись.

— Ты… Ты не должна отдавать мне пушку Дозера. Ты ж вроде получила её по-справедливости.

— Возможно. Но он был твоей семьёй. У тебя должно быть что-нибудь от него. Всё равно это оружие не было важным для меня. Я даже никогда не знала, как оно называется, — сказала я, глядя на лагерь. — Я просто заботилась о нём, пока оно не вернётся домой.

Я коснулась её. Может она убедит её мать, а может нет, но, надеюсь, я смогла убедить её. Если это даст её семье хоть немного мира и спокойствия, как я могу не сделать этого? Она пристроила винтовку наверху своей седельной сумки, вдоль тела.

— Ладненько… раз такие дела, думаю я могу смело нести свою большую голубую задницу прямо туда — когда я в недоумении моргнула, она только хихикнула. — Раз уж ты подлатала меня, когда меня подстрелили, и вернула мне пушку Дозера, я достаточно задолжала тебе, чтоб помочь выбраться оттуда живой.

— Ты не должна идти со мной. По правде, меня, скорее всего, подстрелят или с одной, или с другой стороны. А может и те и другие — только кобыла со скребущимся в голове радтараканом может улыбаться, говоря это. И я очень, очень не хотела, чтобы она погибла как Лемонграсс.

— Ничего не выйдет. Я в деле.

— Но…

— Я не передумаю, Блекджек.

Мне пришлось признать поражение.

— Хорошо, но будь осторожнее. Не умирай. И не забывай, что ты доброволец, — сказала я и она ухмыльнулась, будто я удачно пошутила. Я не ответила на улыбку.

Я была сыта по горло от того, что рядом со мной умирали пони.

* * *
Добраться до лагеря было проще, чем я думала. Здесь было не слишком много укрытий, не считая травы, не нашлось даже дренажных канав, где можно было бы укрыться, так что я ожидала, что вот-вот словлю зебринскую пулю или Анклавовский дезинтегрирующий луч. Тем не менее, мы смогли рысью одолеть весь путь до ржавых ворот без выстрела по нам с обеих сторон. Я предположила, что в пользу этого сыграла сгущающаяся темнота и что они были заняты друг другом. Кто-то вырезал дыру в створке ворот и я подозревала, что это было сделано недавно. Большая из оставшейся части ограждения была целой, не смотря на все дожди, хотя почти весь металл был равномерно ржавого цвета, а всё остальное, кроме бараков, было цвета грязи.

Всё, кроме костей.

Они лежали повсюду. Кучами и грудами, и горками вокруг полукруглых строений. Там были изогнутые рёбра и бедренные кости, и ребристые позвонки, но совсем немного черепов. Кости висели на колючей проволоке, окружающей здания. Некоторые выглядели так, будто их расстреляли турели при попытке к бегству. Кто-то, наверное заключённые, нарисовали странные маски и черепообразные символы на дверях и стенах зданий липкой жёлтой грязью, которая была здесь повсюду. С колючей проволоки свисали клочки полосатых шкур. Я почувствовала нарастающую боль в груди, ХМА здесь была сильнее, чем обычно.

Пуля взвизгнула о металлическую перекладину совсем близко. Стреляли не в нас, но нельзя было сказать, когда они прекратят стрелять друг в друга и, заметив нас, выберут новую цель. Нам нужно было быстрее попасть внутрь, прежде чем какая-нибудь зебра или пегас решат, что пара пони-самоубийц — это неплохая призовая мишень. У взрывпакета был ремень, который я использовала, чтобы тащить его на спине, мне вовсе не хотелось оставлять большую старую бомбу лежать поблизости, чтобы понибудь использовал её, пока я буду внутри. Вдруг мне понадобится запасной вариант, если обе стороны решат, что это нечестная игра!

Блюбель подёргала двойные металлические двери, ведущие в больше бетонное здание. Они, конечно же, были заперты. Тогда она опёрлась на передние ноги и нанесла по ним четыре мощнейших удара, от которых металл вокруг её задних копыт прогнулся и нас осыпало хлопьями ржавчины. Иногда удары земнопони могут быть чертовски страшными! На пятом ударе в дверях что-то лопнуло и они распахнулись внутрь.

— Отмычка в стиле Горцев! — сказала она, вваливаясь в комнату. Я заскочила внутрь, когда очередная пуля отскочила от моего шлема.

Ну почему все сегодня стараются попасть по моей бедной голове? Народ, прекратите шугать радтаракана!

Дверь за нами захлопнулась и тут же динамики затрещали и из них полилась странная, успокаивающая музыка. Замерцало и ожило аварийное освещение, создав маленькие освещённые пятачки между затемнёнными промежутками. Из под потолка свешивался огромный знак с надписью «Обработка» рядом с зебринским символом. Там были большие буквы зебринского письма рядом с Эквестрийским переводом. По всей комнате были разбросаны белые пластиковые коробки, многие из них были раздавлены или расшвыряны по углам. «Поместите всё своё имущество в белые коробки», гласил один знак. «Проследуйте шеренгой по коридору», указывал следующий. Там виднелась большая дверь, но она была надёжна укреплена. Я даже не видела замка, вместо этого, рядом с ней на стене был смонтирован считыватель карт. Не было ни какого способа проникнуть туда, даже с «Горской отмычкой».

Мы двинулись в коридор, из-за его ширины в нём можно было двигаться только по одному. Я подошла к белым двойным дверям. С шипением и визгом они распахнулись, открывая проход ко второй паре дверей через тамбур, достаточно большой для одного пони. Я шагнула внутрь и тихий голос сказал что-то по-зебрински, затем протрещал:

— Пожалуйста, назовите ваше имя, личный номер, племя и регистрационный номер зебры.

— Э-э… Блекджек. Шестьдесят девять. Стойло Девять Девять. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, — небрежно отозвалась я. Я смотрела на знак, но он был написан по-зебрински. Голос попросил повторить ещё раз, и я повторила. Будучи пони из Стойла, клаустрофобия не была одной из моих проблем, но я должна была признать, что застрять в этом узком, как сортир, пространстве было неприятно.

— Сожалеем. Данного личного номера или племени нет в списке. Пожалуйста, оставайтесь на месте и мы применим к вам Специальную Обработку, — сообщил голос. Не знаю, были ли это тараканы в моём черепе или предупреждающий вскрик от розовой пони, но я рухнула на пол, когда металлическая клешня свесилась с потолка и попыталась защёлкнуть на мне ошейник. — Пожалуйста, оставайтесь на месте, — попросила клешня синтетическим голосом, затем повторила это по-зебрински. Из стен выдвинулись маленькие металлические шипы, которые могли бы заставить отшатнуться большинство пони. Я обернулась, когда клешня упала вниз и ухватила мою переднюю ногу. Ошейник обвился вокруг неё и защёлкнулся.

Затем всё залило белым.

Некоторое время я моргала, пока головокружение заставляло шебуршиться моего радтаракана, а затем оказалась лицом к лицу с кучей трупов. Здесь были тела, которые варьировались от сгнивших костей и шкуры до неплохо сохранившихся пегасов, минус их головы. Я оказалась в почти идеально кубической камере. Надо мной был какой-то талисман, для телепортации? Оглядевшись, я увидела весьма прочную дверь и потрескавшееся окно. «Специальная Обработка», предположила я.

Был ли это действительно плохой признак, что нахождение в комнате, на треть заполненной телами, совсем не пугало меня, как вроде бы должно было?

У большинства трупов были ошейники и пулевые отверстия в затылке, или совсем не было шеи и головы. Тела выглядели… пожёванными. Большинство из них были пони, одна или две зебры, с виду, мусорщики. Бетонные стены здесь были испещрены выбоинами от пуль. Кто-то написал на стене до боли знакомой чёрной краской: «Выхода нет» и «Храни нас, Луна». Но больше всего беспокоило, что кто-то собрал изуродованные тела и построил из их различных частей небольшую хижину, достаточно большую, чтобы внутри поместился один пони. У меня было тревожное предчувствие, что некоторые из этих каркасов страдали.

Я проверила прочную дверь, но на ней не было даже дверной ручки, не говоря уже о замке. Три крепких удара по окну только встряхнули его. Внутри стекла проходила какая-то проволочная сетка.

— Ладно… выглядит не очень здорово.

Секундой позже последовала вспышка и передо мной появилась Блюбель, с треском рухнув на меня.

— Ооох… это было неприятно… — простонала голубая кобылка. Она поднялась с меня, нужно признать, это было не совсем то, что я планировала. Конечно, вообще-то я ничего не планировала, но этого я не ожидала. Я взглянула на Блюбель, на взрывающийся ошейник на её шее. Впереди у него ярко горела красная лампочка. — Я вляпалась, да? — спросила она, поправляя копытом смертоносное кольцо.

— Мда. Не без этого. Эти штуки взрываются быстро и мерзко, — сказала я, тряхнув таким же на моей передней ноге. Блюбель хотя бы хватило приличия выплеснуть свой обед от вида того, на чём мы стояли. Я вздохнула, оглядывая нашу тюрьму. Учитывая, что здесь были пегасы Анклава, сражение может скоро закончиться и мы останемся здесь в ловушке. Я обшарила карманы мёртвых пегасов и нашла ключ-карту… не самая полезная вещь здесь. На копыте одного из них так же было что-то похожее на упрощённую модель ПипБака. Своего рода примитивный компьютер. Я скачала его файлы на свой Дельта. Энергомагический пистолет и израсходованные картриджи, судя по подпалинам на двери, он пытался прожечь себе выход…

— Ладно. Итак… у нас есть план, или мы просто начнём пинать всё, как психи? — спросила она, глядя на сплошное стекло. Хоть на нём и были трещины, но судя по нескольким пулям, застрявшим в нём, я сомневалась, что мы сможем пробиться через него наружу.

— Звучит как обычный план, а, Блекджек? — заметила Рампейдж в углу. Я не стала смотреть.

— Не прострелить. Не выбить — я взглянула на ящик со взрывчаткой, который мы захватили наверху. Может быть, если бы я была П-21, я могла бы рискнуть и взломать его. Хотя, у нас не было выбора… Но пока мне очень не нравилась идея возиться с большой чёрной взрывоопасной коробкой. Я нахмурилась и стряхнула взрывной ошейник со своего копыта… затем поймала взволнованный взгляд Блюбель, которым она следила за поднимающимся и опускающимся браслетом со взрывчаткой. — О, не волнуйся. Эта бомба не разлетится в разные стороны. Она взрывается внутрь. — Не очень обнадёживающе, но я была знакома с этим эффектом не понаслышке.

Они взрываются внутрь. Я нахмурилась и немного повернула ошейник своей магией. Он был собран из металлических пластин, удерживаемых вместе пружинами, позволяющими ему изгибаться. С внутренней стороны каждая пластина была покрыта сантиметром пластиковой взрывчатки. Провод тянулся от одной пластины к другой. Разорвёшь контакт и бум. Нахмурившись, я медленно левитировала ошейник к стеклу и затем аккуратно надавила копытами. Внешний край разошёлся. Внутренний край сжался. Я внимательно следила за проводом. Ещё чуть-чуть… ещё чуточку… я закусила губу.

Вот так. Он распластался по стеклу. Я вытянула магией из сумки тюбик чудо-клея и принялась приклеивать бомбу-ошейник на место. Наконец, я осторожно привязала шнурок к проводу.

— Поехали, — сказала я, когда мы укрылись в углу. Блюбель закрыла уши и пригнула голову, и я дёрнула провод.

Если бы у меня были нормальные уши, в них бы, наверное, хлопнуло и зазвенело. Когда ошейник взорвался, металлические пластины разлетелись рикошетами по всей камере. Блюбель ойкнула, когда одна из пружин засела в её плече. Пока я осторожно вытаскивала её, всё заволокло дымом. Я вспомнила, как за несколько часов под Хуффингтоном у Глори отвалилось крыло. Я надеялась, что ХМА здесь была слабее, но учитывая, что большинство тел здесь сохранились без гниения, надежда была слабой.

… тем более, что стекло осталось целым.

— Проклятье! — заорала я, и начала колотить копытом по обожжённому окну. — Я пережила Деуса! Я пережила Сангвина! Я уделала до смешного упрямого убийственного робота! Держала в копытах целую стаю мантикор! На меня лодки падали! Я не собираюсь подыхать из-за куска грёбанного стекла! — вопила я, молотя по пуленепробиваемому стеклу копытами. Блюбель присоединилась ко мне.

Наконец… мы расковыряли маленькую дыру, размером с мою морду. Блюбель задыхалась, а я только заметила, что мои энергорезервы начали истощаться. Я высосала рубин и осмотрелась. Прямо сейчас, если Профессор встроила в мне в глаза какие-нибудь убийственные лучи и не сказала мне, им бы самое время выскочить.

Тут я моргнула и выплюнула полурастворившийся самоцвет себе на копыто. Я посмотрела на потрескавшееся стекло с металлической сеткой, а затем перевела взгляд на маленький красный обмылок.

— Эй… это стекло из драгоценного камня?

— Э-э… не думаю, — скептически ответила Блюбель. Она выглядела не очень хорошо. Та травма и напряжение выматывали её. Я вспомнила магазин спорттоваров, мы активировали аварийный источник питания, когда вошли внутрь. Та сильная ХМА всё продолжала усиливаться, пока я не обнаружила, и не отключила то дурацкое кольцо.

Я дожевала остатки рубина и сапфира.

— Давай-ка выясним — поднявшись на задние ноги я осторожно просунула рот в дыру. — Давай… — пробормотала я, когда стекло коснулось моей щеки и упёрлось в зубы. Обычно мне нужно было немного подержать рот закрытым, чтобы это начало работать.

Или же это не сработает со стеклом и тогда у нас серьёзные проблемы.

Вдруг стекло проскользнуло дальше и я сжала челюсти. Я добралась до внутренней сетки и, после небольшой паузы, она тоже размягчилась до такой степени, что я смогла жевать и глотать. Внутри была ещё какая-то пластиковая плёнка с которой мой «желудок» был вообще не согласен. Само стекло было безвкусным месивом, но хотя бы у сетки был слабый морковный привкус. Однако мои системы с трудом справлялись с этим. Я попыталась сплёвывать, но полурастворившееся стекло затвердевало у меня на губах и свисало стеклянными соплями с подбородка. Я продвигалась, но… это займёт некоторое время.

Чтобы отвлечься, я запустила аудиофайлы с пегасовского недоПипБака.

— Команда Картографов № 5. Аудиофайл Свифтвинга. Мы обнаружили какой-то лагерь. Похоже в нём содержались военнопленные, жалкие ублюдки. Не уверен, что мы найдём что-нибудь полезное в этом лагере, но центр обработки выглядит более многообещающим. Нужно только проникнуть во внутренние защищённые помещения. Здесь всё на кардридерах. Видимо они не хотели рисковать и ставить обычные замки, когда здесь было столько полосатых.

Пока я продолжала грызть, Блюбель демонстративно разглядывала потолок и я мысленно переключилась к следующей записи.

— … Свифтвинг. Возле скелета на крыше Реин Скволл нашёл карту, которая сработала на входной двери, это были единственные останки пони, которые мы нашли. Пегаска. Не знаю, была ли она дашитом или просто была убита заключёнными, прежде, чем смогла убраться отсюда. Кто-то выстрелил ей в голову. В любом случае, центр обработки тоже был разграблен. Мы столкнулись с грязнопони, абсолютно психованной. Она жрала сама себя. Укусила Реин Скволла. Мы позаботились о том, чтобы сохранить тело, просто на всякий случай.

— Грязнопони, а? — фыркнула Блюбель. — Вот тебе и вся их болтовня о помощи. Я не могла ответить, потому что жевала очередную порцию. Мой «желудок» чувствовал себя не очень. Я подозревала, что он не был рассчитан на переваривание дюймового пуленепробиваемого стекла.

Я перешла к следующей записи.

— …винг. Плохие новости. Там была какая-то инфекция. В морге мы нашли ещё двоих, которые пытались взломать шкафчики. Хорошие новости. Не похоже, что Реин Скволл заразился. Мы уведомили разведку Анклава. Они направят кого-нибудь для исследований. Пока мы ждём, я собираюсь ещё раз проверить зону обработки. Может найдём что-нибудь полезное.

Здесь я остановила. Я знала, что остальные записи, скорее всего, повествуют о том, как Свифтвинг оказался в ловушке в этой камере и умирал от голода до тех пор, пока не сорвал свой ошейник. У меня и так хватало проблем, чтобы выслушивать ещё и это. Кроме того, я прогрызла достаточно большую дыру, через которую мы, слегка пихая и подталкивая друг друга, смогли протиснуться! Комната по ту сторону оказалась не лучше: металлический стол, прикрученный полу… и турель, выскочившая из под потолка и начавшая поливать нас пулями!

— Несанкционированное присутствие без ошейника. Пожалуйста, немедленно вернитесь в зону обработки! — протрещал голос сквозь дребезжание турели, когда Блюбель скакала по полу. Тут была всего одна турель, против нас двоих и я держала себя на виду, став мишенью. Подняв копыта, я старалась защитить своё лицо, пока пули врезались в меня и в потрескавшееся пуленепробиваемое стекло. Левитировав Бдительность, я прыгнула в З.П.С. и сделала четыре выстрела. Попали только два. Турель заискрила, но всё ещё не прекратила всаживать в меня пули.

Кобыла-Горец проскользнула под стол, затем перевернулась на копыта. Метнувшись к стене, она вскочила и оттолкнулась в сторону. Обернув копыта вокруг грохочущего ствола, она рванула его вниз. Двигатели турели завизжали, когда она своим весом отвела от меня поток выстрелов, дав мне возможность тщательно прицелиться и всадить ещё две пули в стреляющий механизм. Наконец, турель вспыхнула и заглохла. Со стоном я повалилась на спину.

Блюбель подошла, недовольно хмурясь.

— А что? — спросила я. У неё не было никаких прав хмуриться на меня. Она же доброволец!

— Ты так любишь нарываться на выстрелы? — спросила она, указывая на дыры, образовавшиеся в моей броне. Я просто таращилась на неё, когда она ткнула копытом на дыру в окне. — Ты ж могла просто снова скакануть туда, или могла бы укрыться под этим столом. Но вместо этого ты торчишь тут и глотаешь пули!

Я подняла свои копыта.

— Гляди, я киберпони. Пока я жива и у меня есть немного самоцветов, металлолома и еды, я регенерирую — я осмотрела вмятины на ногах. — Честно говоря, это не так уж плохо. Меня постоянно ранят.

— Меня тоже, но я делаю всё возможное, чтобы избежать этого — она заглянула мне в глаза. — Так тебе это нравится, что-ли? Потому что до меня не доходит, зачем кому-нибудь проходить через это.

Так ведь? Я получаю выстрелы очень часто. И порезы… и удары… Я закусила губу, поскольку чувствовала другие тревожные ощущения кроме боли в моём теле. Быть раненным наверно плохо. Особенно с моими травмами. Вместо этого… я чувствовала себя странно.

— Я… я… эмм… я… — Я чувствовала, что покраснела, сидя и поднимая копыта, держа их в дюйме друг от друга. — Возможно, чуть-чуть? — Сказала я с глупой улыбкой.

Она застонала и покачала головой.

— Ты психованней, чем бочка желудей.

— Она понятия не имеет, не так ли? — Сказала Скотч Тейп мне на ухо, вспыхнув оливковым в краю моего зрения.

— Нет, не имеет. — Пробормотала я и подбежала к двери. И никто не имеет.

* * *
Первый этаж центра обработки был сильно замусорен, под копытами шуршал ворох бумаг. И снова множество тел пони, с признаками того, что они искали укрытие за мебелью. Пока мы обыскивали столы в поисках чего-нибудь полезного, мы наткнулись примерно на дюжину трупов. Некоторые из них были высохшие, другие — свежие. Многие были пожёваны или с вырезанными частями тела. В тусклом освещении разлившаяся кровь приобретала медный оттенок. Я видела красные метки, но не могла сказать, были ли они выше, ниже, или прятались скрывались прямо здесь, вне поля зрения.

Я была бы счастлива, если бы они просто прекратили появляться и исчезать.

По ощущениям мне казалось, что моя голова движется, будто мой мозг мутировал в пульсирующий мешок с жижей. Радтаракан отложил яйца у меня в черепе и теперь они начали извиваться. Я видела рябь в уголках глаз, смутно мерцающие зебры в стелс-плащах. Когда я смотрела прямо на них, они исчезали. Дважды я швыряла лёгкий мусор туда, где видела лёгкое дрожание, только чтобы обнаружить, что там пусто.

Пока мы двигались через офисы, моё поведение всё больше и больше беспокоило Блюбель. Я всё больше слышала, как разговаривают мои друзья, но мне всё труднее было понимать их. В их голосах мне слышались тревога и предупреждения. Крики страдания и призывы о помощи… Я знала, что это было только в моей голове, но… но что если нет? Что если это Лакуна сотворила на меня какую-то магию? Что если Предвестники напали на моих друзей? Я была так уверена, так самонадеянна и дерзка в своей уверенности, что они отправятся за мной!

Здесь не нашлось ничего стоящего и мы направились на второй этаж. Там обнаружилось ещё несколько больших офисов и конференц-зал. Мы прошли мимо двери с табличкой «Запасный выход». Забавно, где ж они были в Исследовательском Центре Гиппократа? Мне снова послышались голоса, но на сей раз Блюбель тоже навострила уши.

— Эй, ты это слышишь? — я правда не хотела говорить, что за вещи я теперь слышала.

Источник голосов обнаружился за дверью в следующий офис: всё ещё функционирующий терминал был взломан, но не выключен и проигрывал записанный аудиофайл. Из динамика доносился низкий, скорбно звучащий голос жеребца. Оглядев офис я заметила в углу изрезанное полотно, желчно-жёлтый пегас ухмылялся с холста.


— Концентрационный Лагерь Жёлтой Реки Министерству Мира. Лагеря B, C и D заполнены на сто сорок процентов. Лагерь А заполнен на сто шестьдесят процентов. У меня здесь полосатые на полу спят. Нам нужно больше провизии и медикаментов или мы окажемся на пороге крупной эпидемии. Я застал нескольких полосатых, которые начали пожирать друг друга. Единственное племя, ведущее себя подобным образом, это те жуткие Старкирри и все другие племена пытаются убить их. Мы должны снизить популяцию, прежде чем всё здесь взлетит на воздух.


Тут последовал щелчок и автоматически начала проигрываться следующая запись.


— Привет, Шифти. Министерство Мира выделило мне ещё триста штук целебных зелий и две тысячи фунтов пайков. Похоже намечается неплохая прибыль, а? Теперь, когда Голденблада нет, все эти внезапные проверки и импровизированные расследования остались в прошлом. Сейчас Мораль даже свою дырку в жопе не найдёт в случае поноса. Мне нужно больше полосатых в лагерях. Чёрт возьми, если нужно, мы разместим полосатых на крышах. О! И я, похоже, нашёл себе повод для отставки: одна из полосатых была отправлена сюда «случайно». Ходят слухи, что у неё внутри есть какой-то супер-талисман. Экспериментальный. Если ты сможешь вывести это, я выделю тебе дополнительные три процента.


Я взглянула на холст. На него вполне можно было добавить ещё несколько разрезов… а может и поджечь.


— Полковник Капкейк, я понятия не имею о чём вы говорите. Да, зебры были направлены в мой лагерь, а их семьи переведены в Зебратаун. Мне понятно ваше огорчение. Мы просто проведём некоторые исследования, а затем отпустим их к семьям. На сколько я знаю, вы в курсе, что у нас здесь, в Жёлтой Реке, возник крупный очаг какой-то болезни. Некоторые полосатые у меня начали пожирать друг друга. Я должен быть уверен, что инфекция не распространится дальше. Мне пришлось убрать из персонала всех не-пегасов, чтобы предотвратить это распространение. Мы будем держать её в морге до тех пор, пока не сможем безопасно выпустить — через секунду послышалось бормотание, — Я не могу выдать два дерьма, Полковник. Где оно, чёрт возьми?


— Ублюдок, — прорычала я, чувствуя себя подстреленной и получив взгляд от Блюбель. — Если он не хотел выполнять эту работу, он должен был уйти. Кто бы ни был в ответе за это место, он сам заслуживает, чтоб его заперли здесь — я старалась игнорировать копошения в углах комнаты. Мой «желудок» был очень недоволен из-за всего проглоченного стекла. — Никто не заслуживает этого.

Следующая запись была автоматическим сообщением, говорящим странным роботизированным голосом.


— ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ: ВСЕМ ПЕГАСАМ НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ НАЗЕМНЫЕ ПОЗИЦИИ И ВЕРНУТЬСЯ В ТАНДЕРХЕД. БРОСАЙТЕ ВСЁ, ЧЕМ БЫ ВЫ НИ ЗАНИМАЛИСЬ! СЕЙЧАС ЖЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ. ЛУНА МЕРТВА. ЭКВЕСТРИИ КОНЕЦ.


— Чёртовы индюшки, — пробормотала Блюбель и сплюнула в сторону. Я уселась, закрыла глаза и попыталась не обращать внимания на ощущение пульсации в голове.

— Они не все ушли, — сказала я с закрытыми глазами. — Я знаю по крайней мере троих, которые остались здесь внизу, когда всё полетело к чертям. Двое из них стали гуллями, один умер, пытаясь помочь пони на поверхности. И Реинбоу Деш тоже хотела помочь. — Может быть она жила. Может умерла. Интересно, узнаю ли я когда-нибудь наверняка.

Используя магию, я нажала клавиши, чтобы воспроизвести последнюю запись. Заметив какое-то движение, я взглянула в угол. Вынув Бдительность, я упёрла его в колено и откинулась на стену. Бумаги на полу двигались взад и вперёд, пока я смотрела на них. Казалось, они пытаются сложиться в силуэты мёртвых зебр.

Наконец, терминал начал воспроизводить два голоса. Они находились на некотором отдалении, будто были записаны случайно.


— Директор Мефитис, что вы делаете? — спросила кобыла.

— А на что это похоже, Сиррэс? Сваливаю отсюда к чёрту!

— Вы не можете просто уйти! У нас там более пяти тысяч заключённых! — возразила Сиррэс.

— К чёрту заключённых. К чёрту каждую из их полосок до последней. Если бы они просто позволили мне расстрелять их, как я просил, тогда не было бы никаких проблем с заключёнными. А теперь пошла к чёрту с дороги! У нас всего пара часов, чтобы вернуться в Тандерхед!

— Вы не уйдёте просто оставив их там! — затем последовала пауза. — Это деньги? Вы берёте с собой мешки с деньгами? — послышался звук плотно набиваемых мешков.

— Конечно же, идиотка. Я не вернусь домой разорённым! Это моё выходное пособие. Дикари уже начинают есть друг друга. Они сами об этом позаботятся. Уже поступают донесения о беспорядках в каждой из тюрем Эквестрии. Хайтауэр в блокаде. В Разбитом Копыте всех заключённых выпустили на свободу! Я не стану. Нихрена. Пусть сгниют.

— Просто откройте ворота, отключите ошейники, и выключите автопушки. Дайте им шанс! — Кобыла протестовала, потом сказала: через мгновение в более твердым голосом — Если вы этого не сделаете, я обещаю, что все пони в Тандерхеде узнают что вы оставили тысячи умирать! Даже зебры не заслуживают такого!

После небольшой паузы жеребец вздохнул.

— Прекрасно. Ты так сильно беспокоишься? Установи таймер, чтобы отключить всё. Можешь воспользоваться моим терминалом.

— Благодарю вас, Директор. Я займусь настройкой прямо сей…

Затем раздался выстрел. Послышался приближающийся топот копыт. Я поднялась и уставилась на терминал.

Через несколько секунд послышался голос жеребца:

— Какого… Директор? Что случилось?

— Самоубийство. Просто не смогла больше это выносить, Гасти. — быстро проговорил Директор. — Давай поторопимся. Она установила таймер, чтобы выпустить заключённых. Им придётся самим позаботиться о себе, но по крайней мере у них будет ша…


— Ты, — я поднялась на дыбы и с воплем обрушила передние копыта на монитор. — Ублюдок! — я пыталась ударить его так сильно, будто это могло магическим образом переместить меня обратно сквозь пространство и время и заставить его башку взорваться, как стекло этого монитора. Даже детонация всех этих ошейников была большим милосердием, чем то, что я только что услышала. Я посмотрела на искрящий терминал, затем открыла свой ПипБак. К счастью я всё ещё могла извлечь аудиофайлы. Затем, когда я это сделала, я растоптала терминал в электрический лом и швырнула отвратительный портрет в кучу мусора.

— Они просто… он просто оставил их умирать от голода? — спросила Блюбель. Обычно жёсткая кобыла-Горец выглядела подавленной.

— Почему? Какого чёрта хорошие пони должны умирать, а ублюдки вроде этого остаются жить?! — вопила я, в ярости отшвыривая стол. Затем мне захотелось пнуть секретер. Залить весь этаж огнём! Нет, взорвать весь лагерь, чтобы он отправился на луну. Весь город! Всю чёртову Пустошь! Я хотела уничтожить это всё! — Это не честно! Это нихрена не правильно! — я кричала как истеричная кобылка, но сейчас меня это не волновало. Я была такая чертовски злая, и больная, и уставшая. Я снова и снова палила из Бдительности в шевелящийся угол, заставив кобылку-Горца отшатнуться назад.

Вдруг тень закричала, когда пуля попала во что-то более существенное.

Угол развернулся в полосатую фигуру в мерцающем плаще, которая швырнула в нас что-то вроде яйца. Моя магия подхватила его и, хотя я не представляла, что это такое, отбросила его в дальний угол у двери. Спустя три секунды яйцо взорвалось, выбросив во все стороны белые ленты. В это же время Блюбель набросилась на зебру, а та только кричала, скорчившись и подняв копыта в попытке защититься.

— Блюбель! — крикнула я, когда она поднялась на дыбы.

— Она за нами шпионила! — крикнула кобыла-Горец.

— И я бы делала также. — сказала я, подходя ближе. Она выглядела немногим моложе меня. Её глаза, мягкого золотистого цвета, были широко распахнуты от ужаса. — Я не хочу сделать тебе больно, — сказала я, понизив голос. — Ты меня понимаешь? — я взглянула на её бедро, где её полоски переплелись в изображение двух перекрещенных гаечных ключей. Или костей, но в данный момент я была настроена оптимистично. Пока я смотрела, её метка менялась от синего до красного и снова к синему, но я не знала, была ли это её враждебность, или моя.

Она кивнула, затем медленно, тщательно выговаривая каждое слово, проговорила:

— Пожалуйста, не убивайте меня. Я техник. Не охотник. Не боец — если это была актёрская игра, она заслуживала награды. Кобыла прямо взмокла от страха. Даже Блюбель выглядела, будто готова драться с кем угодно, но не с этой. Пуля только чиркнула ей по заду, поверхностная рана, но тем не менее, при достаточно сильной ХМА любая рана становилась серьёзной.

Я оглянулась на разбитый терминал.

— Это ты взломала терминал, да? — она посмотрела и медленно кивнула. — И ты слышала, что здесь произошло? — теперь в её взгляде появилось немного злости. — Я сожалею об этом — а теперь злость сменилась замешательством. — О том, что здесь случилось… с твоим народом. Их должны были отпустить и дать им шанс.

— Ты ведь понимаешь, что все они направились бы обратно в свою страну прямо через высокогорье, да? — фыркнула Блюбель, заставив кобылу вздрогнуть.

Теперь зебра выглядела совершенно сбитой с толку.

— Ты Звёздная Дева… — сказала она, нерешительно отступая назад, пока не упёрлась хвостом в стену.

— Звёздная что? — непонимающе моргнула я.

— Звёздная Дева павшего города. Та, что несёт смерть, хаос и разрушение, — отозвалась она, сглотнув. — Жнец потерянной земли.

— Смерть? Хаос? Разрушение? Для меня это звучит как Потрошитель, — усмехнулась Блюбель.

Я наградила её кислым взглядом, перед тем как снова вернуться к зебре. Под плащом у неё виднелись какие-то лямки и даже не намёка на броню для защиты. Единственным оружием, которое я видела, был кинжал в её передних копытах. Определённо у неё было огневое превосходство перед нами обеими. Я слабо улыбнулась.

— Я не собираюсь никого обижать, если я могу им помочь. Я Блекджек. Как тебя зовут?

Она переводила взгляд от меня к Блюбель и обратно.

— Ксанти, — ответила она, затем медленно двинулась к нам. — Прошу… Убейте меня быстро…

Я посмотрела на Блюбель, вообще-то хмурая кобыла выглядела так, будто ей не терпится это сделать. Затем снова в замешательстве взглянула на Ксанти.

— Эм… зачем мне тебя убивать? — почему-то это заставило её залиться слезами, склонив голову. — Погоди! Постой. Да что случилось? — она всхлипнула и вытерла глаза копытом, прежде чем хмуро взглянуть на меня.

— Прошу… не играй сомной. Какое бы проклятие ты не задумала, пожалуйста, сделай это быстро, — ответила она, утерев слёзы с глаз. — Я… я не боюсь твоих проклятий, Звёздная Дева! — может на мгновение ей удалось сохранить твёрдость во взгляде, но дрожащие коленки явно её предавали.

Я только смотрела на неё некоторое время, а затем вздохнула, медленно покачав головой.

— У меня нет на это времени, — сказала я, повернувшись и направившись к двери.

— Что? — в замешательстве спросила зебра. — Что это за проклятие такое?

— Это типа «у меня есть дела поважнее», — ответила я, выходя в коридор. Здесь не было ничего особенного. Всё осталось внизу. Я убедилась, что ящик со взрывчаткой хорошо и надёжно привязан к моей спине. — Я понятия не имею, кто эта твоя Звёздная Дева, или почему тебе кажется, что я — это она — я ожидала, всё так и останется, но затем она пошла следом за нами!

— Звёздная Дева, это та, кто рождена на грешной земле проклятого города. Будет она из плоти и стали, тронутая звёздами и выбранная ими, как их чемпион. Где пройдёт она, хаос и разорение придут следом — проговорила Ксанти, идя следом. Зачем, я не могла вообразить. — Та, что несёт зло земли, глашатай последних дней мира, который навсегда затмит солнце и призовёт вниз луну. Созывающая бури, сеющая чуму, направляющая нечестивый пламень, уничтожающая всё на своём пути и всех, кто идёт по её следу. Кобыла возжелает кобылу, жеребец возжелает жеребца, и нечестивые связи между разными видами начнутся там, где следует она.

— Чёрт… — хихикнула Блюбель и покосилась на зебру. — Я уже увлажнилась, просто слушая всё это. — Ксанти ахнула, съёжившись от страха.

Я оглянулась и увидела, как она хлопает своими огромными глазами.

— Точно. Так чего же ты опять идёшь за нами? — спросила я, направляясь вниз по лестнице.

Она моргнула, пожевала губами, а потом отпрянула назад, тыча в меня копытом.

— Ты… ты наложила на меня проклятие! Твоя грязная звёздная магия заколдовала меня! — я оглянулась назад… и моё копыто соскользнуло, и я покатилась вниз, приземлившись на спину в офисе на первом этаже. Мои заполненные стеклом кишки неприятно заворочались, когда я взглянула на золотоглазую зебру.

— Вот, видала? — крикнула я ей с пола. — Разве может ужасная Звёздная Дева шлёпнуться на задницу?

Это уберегло меня от раздробления черепа. Зебра, словно призрак, вынырнула из тени, нанося сильнейший удар мне в лицо. Лёжа на спине я смогла вовремя поднять копыта и заблокировать его.

— Нет. Не бей её. Мы все обречены! Она проклянёт нас всех! — завопила Ксанти с лестницы, а затем затараторила по-зебрински.

Однако зебра, дерущаяся со мной, не желала слушать, отпрыгнув обратным сальто. Я поднялась на копыта и обнажила меч перед вздыбившейся кобылой. Скользнув в З.П.С. я наметила две атаки и всё же они промахнулись. Она шагнула в сторону от первого замаха, поднырнула под второй и снова сделала обратное сальто, врезав мне по лицу обеими задними копытами. Встав на задние ноги она принялась наносить мне удары, заставив отшатнуться к стене.

Она что-то отрывисто сказала по-зебрински, что, как я полагала, могло означать «теперь ты умрёшь», но это могло быть и «съешь сливочного сыра», а затем впечатала оба передних копыта в мои кишки.

Хотя я не представляла насколько желудкоподобным был мой желудок, но когда ты после переедания получаешь удар вроде этого, это всегда не хорошо. Я обхватила её плечи передними копытами и выплеснула обратно на неё всё, что не успела переварить. Я ничего не могла поделать, пока выблёвывала сжиженное стекло и металл на её лицо. Прозрачная жидкость, вырвавшись из моей глотки, затвердела в считанные секунды, заставив её лицо застыть маской ужаса. Она повалилась назад, колотясь и дико отмахиваясь, пока я сплёвывала в сторону остатки стекла, стараясь удержаться в вертикальном положении. Этот удар что-то серьёзно повредил у меня внутри и каждая капля жидкого стекла выходила наружу.

Ксанти таращилась на меня, её глаза распахнулись так широко, как только возможно. Даже Блюбель от этого стала выглядеть более встревоженной. Драться металлическими копытами — это одно, но вот наблевать жидким стеклом, это было уже из такой чертовски-бодрящей области, какая доступна только киберпони. Я хотела попытаться очистить рот и нос умирающей зебры, но прямо сейчас я имела дело с некоторыми внутренними повреждениями. Когда я наконец смогла двигаться, тело зебры уже перестало дёргаться. Я вздохнула и попыталась снять с неё стелс-плащ, но, к моему удивлению, он растворился у меня в копытах! Голубой самоцвет в его заколке немедленно потрескался и потемнел. Не честно портить трофеи! Я зыркнула на нервную зебру и та сглотнула.

— Туманные плащи ткутся из шёлка теневого паука и исчезают, подобно утренней росе летом, если забрать их у владельца, — сказала она, обняв собственную накидку. Я удивилась, почему она просто не станет невидимой и не уйдёт. Серьёзно, я не собиралась её задерживать! Я обыскала мёртвую зебру, нашла какую-то высохшую тыкву и заглянула внутрь. Что-то молочно-фиолетовое и исцеляюще-зелье-образное.

— Возьмите-ка. Выпейте обе, пока ХМА не сделала ваши раны хуже, — сказала я, передавая им горлянку.

— Ты желаешь сделать меня целой и здоровой, чтобы я страдала ещё больше, это так, Дева? — спросила Ксанти, неохотно отпивая и передавая зелье Блюбель, у которой при виде заживающей царапины пропало нежелание пить ради её травмированного плеча.

— Я желаю, чтобы ты отправилась обратно к своему народу, — возразила я, чувствуя, как мои внутренности встают на места после того удара.

Она ответила лёгкой кривой улыбкой.

— И принесла твоё проклятие к ним? Они бы тут же убили меня. И в первую очередь я не возьму его к ним. Ты обрекла меня, Звёздная Дева, и можешь обречь на погибель весь мир, но я не стану делать за тебя твою работу.

— Я тебя сейчас так прокляну копытом по башке…, — сказала я, оглядываясь вокруг. Запись в терминале говорила о морге. Он должен быть следующим местом, которое мне нужно проверить, прежде чем убраться отсюда к чёрту. — Что вообще вы, зебры, здесь забыли? — спросила я, стреляя в угол где, как мне показалось, что-то шевельнулось.

— Я не могу тебе сказать! Ты Дева! — ахнула она, заставив меня тяжело вздохнуть, пока мы шли через этаж офисов обработки, выискивая взглядом дверь или лестницу, ведущую вниз. — Звёздный чемпион! Несущая все виды зла! Левым копытом своим ты гасишь солнечный пламень, а правым копытом своим ты призываешь луну! — выпалила Ксанти на одном дыхании, задохнувшись в конце. Затем взглянула на меня и продолжила, — Даже если ты уничтожишь весь мир, ты всё равно можешь быть остановлена. Последняя Дева была. Трижды!

— Последняя дева? — переспросила я, усмехнувшись через плечо. — Это кто такая? Не похоже, чтоб она была так уж хороша в своей работе.

— Нет. Это была ваша «Принцесса Луна», — ответила Ксанти. Это заставило меня запнуться. Медленно, я повернулась и посмотрела на неё. Я должна была наградить её убийственным взглядом… или может это «Звёздная Дева» взглянула на неё.

— Прошу прощения? Не могла бы ты пояснить это, пожалуйста? — спросила я, повернувшись и встав перед осевшей зеброй. Она задрожала и начала всхлипывать.

— Ты знаешь её как Найтмер Мун, — раздался знакомый голос из тени. По моей гриве побежали все виды мурашек, когда я увидела как тень рассеялась и извергла зебру, знакомую по шахте и музею. Лансер глядел на меня поверх ствола винтовки своими жёсткими, холодными глазами. Но я просто взглянула на него прямо. Если бы он хотел меня пристрелить, то мог бы сделать это без лишнего драматизма. — Именно здесь, в этом проклятом городе, Найтмер Мун остановила восход солнца. И именно здесь, на пепелище сожжённого города ваша Принцесса Луна объявила, что она принимает трон своей сдавшейся сестры и поведёт Эквестрию к победе.

— Ну и чего ты всё ещё болтаешь, а не разнесёшь мне башку? — спросила я Лансера, наблюдая за тенями, извивающимися и крадущимися в глубине офиса. Красные метки двигались взад и вперёд у меня перед глазами.

— Легат лично хочет покрыть себя славой твоей смерти. Он жаждет размазать твоё неестественное тело собственными копытами, — сказал Лансер, продолжая целиться прямо мне в голову. — Когда он исполнит это, мы всё здесь сравняем с землёй и вырежем весь сброд вроде тебя — я посмотрела в его глаза. Холодные, жёсткие и уверенные.

— Ладно, — сказала я, — Ну, раз уж его здесь нет, а ты не собираешься красть его убийство, может ты возьмёшь Ксанти из моих копыт и позволишь мне идти дальше. Я хочу выяснить, что задумал Анклав — я ухмыльнулась. — Не волнуйся. Я её не проклинала. Магия единорогов работает не так — по крайней мере в учебнике для начинающих я такого не видела.

Он направил винтовку на Ксанти. Я едва успела вклиниться перед ней, поймав пулю в бок. Она вошла глубоко, отбрасывая меня назад на Блюбель и зебру, отшатнувшуюся со вскриком. Я развернула к нему Бдительность, но он уже начал двигаться. Тогда я прыгнула в З.П.С., он продолжил движение… всё двигалось, медленно размазываясь в моём поле зрения. Я покачнулась и к тому времени, когда я вышла из З.П.С., он уже исчез. Я знала, что лучше не думать, будто он ушёл.

— Ты не понимаешь этого, Охранница, но ты прокляла её, — сказал он из тени… но его голос звучал для меня странно. — Ты прокляла её добротой. Ты заразила её своим милосердием. И как всё, чего ты коснулась, она будет уничтожена.

— Ты кровавый… убийственный… ублюдок! — выпалила я в тень. Темнота задвигалась, сформировав глаза и рты на фоне тусклой, грязной стены. Я открыла огонь, стреляя из Бдительности в каждый затенённый угол. Своим рогом я подняла вокруг себя вихрь из бумаг и мусора, в надежде увидеть, что он отскакивает от невидимых нападающих. Когда патроны кончились, я выхватила меч, дико размахивая им и носясь вокруг. — Ты не причинишь ей боль! Ты не посмеешь! — теневые пони уходили от каждого моего удара, изменялись… смеялись над моими тщетными попытками. Перед моим взором разливалась темнота, пока я нападала на вещи, которых там не было.

Я цеплялась за тени.

Блюбель и Ксанти обе смотрели на меня в тревоге и ужасе.

— Что? — раздражённо крикнула я, взмахнув мечом и забрызгав их обеих кровью.

Подождите…?

Медленно я посмотрела на окровавленный эфес моего меча. Ощутила кровь, стекающую по моему лицу. Я взглянула вниз, на обезглавленную зебру, лежащую прямо передо мной. Увидела другую, рассечённую вдоль бока. Там лежала снайпер с вырезанной дырой в её лице. Другой умирал от того, что из его груди были вырезаны три куса мяса. Я убила их и даже не поняла этого. Как и не понимала, что они вообще были там. Раны, больше, чем от простых патронов Лансера, пульсировали и горели, хотя я не чувствовала их. Боль была настолько знакомой, что я даже не осознавала её. Я пошатнулась и ухватилась за перевёрнутый стол. Когда я успела его так отшвырнуть? Или это была не я, а кто-нибудь ещё?

Содрогнувшись, я выронила меч. В глазах Ксанти я была воплощением зла. А Блюбель смотрела на меня, будто только сейчас поняв насколько смертоносной я могу быть, если захочу. Я не была той кобылой, которую она швырнула головой вниз там, на нефтеперегонном заводе. В груди у меня ужасно болело, будто там в глубине был пожар, в том, что бы ни заменяло сейчас моё сердце.

— Не надо на меня смотреть вот так… — попросила я упавшим голосом. Они продолжали пялиться. Если бы это были мои друзья, смотрящие на меня вот так, я не знаю, что бы я сделала. — Не смотрите на меня! — заорала я на них.

Мне больше нравилось, когда я потеряла половину своего лица. Это было легче, чем потерять половину своего здравомыслия.

* * *
Наконец, я нашла морг. Он, как и ожидалось, располагался поблизости от «Санчасти», отмеченной огромными знаками, написанными на двух разных языках. Как и всё вокруг, он был давным-давно заброшен, но здесь был умывальник. Я искала возможность смыть кровь с лица. Казалось, она вообще не отмоется, сколько бы я не тёрла. Тут я заметила зеркало, прямо под моим рогом был кровоточащий порез. Он должен был бы быстро зажить, но со всеми этими ХМА в комнате…

— Итак. Зачем вы здесь? — спросила я Ксанти, когда зажала рану мотком грязной марли, я наварное заставила бы Глори вопить от отчаяния, если бы она увидела меня, но кровь уже начинала раздражать. Она уставилась на свои копыта и сказала «м мнмм». — Я только что словила пулю за тебя! Говори! — рявкнула я.

Она подпрыгнула и растянулась на полу.

— Во время войны была могучая воительница, которую нельзя было сразить. Магический артефакт хранил её на поле битвы. Каким-то образом она пала в битве в бесплодных землях за городом. Её тело привезли сюда. От гуля, жившего тогда, мы узнали, что талисман так и не был вынут из тела. Поэтому мы пришли сюда, чтобы забрать его для Легата Витиосия.

— Шифти? — спросила я, и она нервно сконфузилась. — Так звали этого гуля?

Нервное смущение сменилось нервным сожалением и она кивнула.

— Я так думаю. Он оплакивал множество упущенных возможностей, — сказала она, с трудом сглатывая и оглядываясь вокруг. — Мы добрались, но нашли здесь этих пегасов. Мы не знаем почему, только у них была взрывчатка. Мы не могли рисковать, чтобы артефакт был уничтожен.

— Действительно. Потому что поговорить и прийти к соглашению, устраивающему обе стороны, это глупая идея — вздохнула я, отошла от раковины ещё на несколько рад горячее и взглянула на дверь в морг.

— То есть, если эта магическая фиговина была такой могущественной, как эта твоя воительница была убита? — спросила Блюбель.

— Ни одна зебра не знает, — тихо ответила Ксанти, оглядывая медицинское помещение с разбитыми кабинетами и изрезанными плакатами Министерства Мира. Сохранённые в ХМА куски мяса были разбросаны повсюду, лежали на полу и на каталках. Окровавленные хирургические пилы и скальпели показывали, какая здесь была бойня. — Ни одна пуля не могла сразить её. Она падала и поднималась снова.

— Звучит как об одной моей знакомой пони, — заметила Блюбель, глядя на меня. — Серьёзно. Он выстрелил прямо в тебя, а ты отнеслась к этому как ни в чём не бывало!

— Регенерирующий талисман, синтетические органы и искусственные ноги… — пробормотала я, посасывая свой последний рубин, когда самоцветы стали нормальной едой? — Ему придётся выстрелить в меня больше чем один раз, чтобы убить — сказала я, натягивая шлем. Конечно, Лансер говорил, что этот Легат хочет сам убить меня, но я не собиралась рассчитывать, что он не окажет эту честь сам себе.

Я больше не могла доверять своему Л.У.М.у. Здесь в морге он мог показывать и две красных метки, и двадцать. Они продолжали сдвигаться вокруг меня. Блюбель воспользовалась возможностью, чтобы захватить потрёпанный хуфбольный шлем, забытый в зоне Специальной Обработки, Лансер обещал, что моя отсрочка не распространяется ни на кого из идущих со мной. Я взглянула на ошейник, обёрнутый вокруг её горла, а затем на Ксанти. Я не знала точно, на каком она уровне по умнопони-шкале.

— Ты можешь что-нибудь сделать с её ошейником? — спросила я, стараясь игнорировать посторонние шумы. Я продолжала слышать, как десятки воображаемых ошейников взрываются одновременно. Думаю, взрывающиеся ошейники были для меня нелюбимым устройством номер один в Хуффе.

— Чего? — возмутилась Блюбель, ткнув копытом в Ксанти. — Я не собираюсь позволять этой грязной полосатке прикасаться к нему! Найди мне какого-нибудь пони, который может справиться с этой работой! Её помощь мне не нужна!

Ксанти отпрянула назад.

— Я не стану. Можешь проклинать меня, но я ни чем не обязана пони!

В одно мгновение я развернулась к ним обеим.

— Ты! — рявкнула я на Блюбель, схватив её за плечи. Внезапно она приняла такой вид, будто ожидает получить полное лицо жидкого стекла. — Единственная пони, кто ещё не распылён здесь, это я! Ты хочешь, чтобы я попыталась снять с тебя этот ошейник? Хочешь? — она быстро затрясла головой и я развернулась к Ксанти. Она взвизгнула и сжалась в ужасе. — А ты! Не ты ли мне сейчас говорила, что не можешь отправиться домой, потому что проклята? Это значит ты застряла здесь! А ЭТО значит, что ты должна приложить все свои навыки, какие можешь, чтобы помогать пони и делать это по доброй воле. Потому что иначе единственная альтернатива для тебя — это присоединиться к Предвестникам, а они серьёзно меня бесят!

Она отступала, ужасно трясясь. Ох… она только что была проклята ужаснейшей вещью, которую только знал её народ… мной… и отрезана от этого народа под страхом смерти… и тут я ору на неё! Я закрыла глаза и попыталась игнорировать далёкие крики моих друзей. Их здесь не было. Это было просто моё сумасшествие. Нельзя переносить это на неё.

— Послушай. Эта хреново для вас обеих. Ни одна из вас не хотела бы вляпаться в такое… и это постоянно происходит вокруг меня. Я могу столкнуться с кем-то совершенно незнакомым и полностью расхреначить его жизнь просто потому что он оказался там. Но я больше не могу делать всё это в одиночку. Если вы двое можете помочь друг другу… прошу… помогите.

Я вздохнула. Это всё, на что я могла надеяться. Затем я взглянула и увидела как Блюбель неохотно наклоняет голову, позволяя зебре осмотреть ошейник.

— Только… не взорви мою чёртову голову, — проговорила голубая кобыла, зажмурив глаза.

Пока Ксанти изучала ошейник, я проверила дверь. Закрыта, но у меня была карта. Осторожно, я открыла её и заглянула в короткий коридор по ту сторону. Забавно… всё вокруг выглядело отвратительно, но это помещение выглядело чистым.

— Я… я не думаю… — запинаясь проговорила она, убирая копыта.

— Если ты не уверена, это нормально. Лучше, чем совсем не попытаться — сказала я, оглядываясь через щель в морг. Тут стояли ряды каталок, а вдоль стены тянулся ряд стальных дверей, как и в крошечном морге Девяносто Девятого. Мне всегда казалось, что они выглядят как маленькие холодильники. Мерцающие лампы сменились устойчивым освещением и я заметила какие-то терминалы на каталках.

Медленно я двинулась через короткий коридор.

— Так, ладно, я знаю, что это звучит как бред, но я не хочу с вами драться, — позвала я, двигаясь вперёд и не доверяя ни своему Л.У.М. у, посылающему мне предупреждения, ни всему, что было в моей голове. Я не верила, что морг был пуст. Уж после моей тирады и драки наверху они должны знать, что мы здесь.

— Врёт как дышит, — пробормотал жеребец в ответ.

— Она не красная, — слабо отозвалась кобыла.

— Назови себя! — проговорил знакомо звучащий голос.

— Твистер? — спросила я и выглянула из-за угла на трёх пегасов в силовой броне. Они соорудили импровизированную баррикаду, которая бы и трёх секунд не продержалась под концентрированной атакой. — Вы чего здесь делаете? — спросила я пегасов Нейварро, с которыми уже встречалась у пещеры Спайка.

Она отстегнула шлем, её лавандовая шкурка напомнила мне Дэззли. Грива Твистер была более пурпурно-синей, но без отблесков.

— Блекджек… это… — она осмотрела меня с ног до головы одним долгим шокированным взглядом. — Девочка, что, во имя всех вечных мук, с тобой случилось? На свете нет приличных причин, по которым какая-нибудь кобыла имела столько металлических частей в теле!

— В Хуффингтоне бывает, — ответила я с бледной улыбкой. — Стреляли. Захотелось поглядеть, что за дела.

Жеребец с ракетницей прорычал:

— Думаешь мы настолько тупые, чтобы думать, что ты настолько тупая, что просто прискакала сюда, потому что тебе любопытно? Здесь таких дураков нет!

— Ты не знаешь Блекджек, Бумер. — лавандовая пегаска разглядывала Блюбель и Ксанти со смесью подозрительности и отвращения. — Что ты делаешь с этой полосаткой? Она выглядит как одна из тех, что загнали нас сюда!

— Она встретила меня, и в результате это разрушило её жизнь, — сказала я, вступая немного между Твистер и Ксанти. Бумер и Сансет-или-как-её-там немедленно переглянулись. — О… я думаю вы можете её понять? — зебра наградила меня взглядом, говорящим «вот видишь?».

Наконец Твистер расслабилась. Выглядела она не важно, на самом деле бледной и болезненной. Я подозревала, что это ХМА высасывает из неё жизнь.

— Думаю можем. Командование не погладило нас по головке за оставление позиций. Они решили сделать пример из нас троих. За переход на вражескую сторону меня едва не приговорили к расстрелу. Но потом я сказала им, что ты сказала мне, что агент Лайтхувз делает чуму. Это заинтересовало руководство. Оказалось, что у нас есть записи о похожей болезни.

— Директор Мефитис? — спросила я.

— Угу. Об этом писала одна из старейших медицинских семей Анклава — я скрипнула зубами, от чистой ярости мне хотелось его кастрировать. После того, что он сделал с Сиррэс на той записи… Я попыталась смягчить свой убийственный взгляд. Сансет и Бумер знали меня не так хорошо, как она, да и она знала меня едва-едва. Когда я расслабилась, все, кажется, чуть успокоились. — И раз уж мы трое вляпались, нас отправили на поверхность, чтобы попытаться выяснить, что здесь делали Тандэрхед.

— Разве это не противоречит договору между Нейварро и Тандерхед? — нахмурилась я.

— Ещё как, — отозвалась Сансет, борясь со своим шлемом. Наконец она справилась с защёлкой, оказавшись ржавого цвета кобылой с оранжевой в жёлтую полоску гривой. — Официально мы не возвращались. Мы дезертиры, пока не завершим нашу миссию — она взглянула на других двоих. — Сомневаюсь, что те Дубоголовые поверят в это хоть на секунду, но всё же это удобное оправдание, почему мы здесь.

— Ясно. Ну и как, нашли что-нибудь? — спросила я, оглядывая терминалы.

Твистер кивнула.

— Нашли. Нашли чуму, сохранённую в замороженных телах, — сказала она, обводя жестом блестящие металлические дверцы. — По-видимому это зебринская болезнь, заставляющая их пожирать плоть мёртвых.

Глаза Ксанти широко распахнулись.

— Чума кровавого голода здесь?! — она немедленно принялась вытирать копыта. — Я… здесь… мы должны уйти отсюда!

— Расслабься — это всего лишь болезнь, заставляющая тебя медленно сходить с ума, пока ты не начнёшь грызть ноги других пони. — Что ты знаешь об этом? — спросила я зебру.

— Ужасная болезнь, вспыхнувшая во время страшного голода. Когда не стало еды, зебры отчаялись настолько, что стали есть себе подобных! Тогда голод взял своё. Когда их убивали, голодающие поедали их плоть и тоже заражались. И как бы ни готовили эту плоть, болезнь не исчезала — как и в системах переработки стойла.

— Это… это лечится? — могла ли я что-то сделать для моего дома? Когда случилось то, что случилось…

Но Ксанти только покачала головой.

— У меня дома, любая деревня, поражённая чумой, закрывалась на карантин и сжигалась. Эта болезнь не похожа на другие. Её нужно проглотить. Она начинает развиваться только в желудке. Но если частицы болезни попадут на твои копыта и окажутся в еде, ты можешь заразить себя или других. Один кусочек заражённой плоти в кастрюле и целая деревня может быть потеряна — я почувствовала, как груз свалился с моих плеч. Возможно я должна была поступить иначе, но понимание того, что это не было моей ошибкой… было для меня большим облегчением.

— Хотя это, так или иначе, зебринская болезнь, почему она не поражает пегасов? — спросила я и тут же Твистер и Сансет беспокойно переглянулись. Замечательно, теперь-то что?

Сансет нахмурилась.

— Пони-пегасы больше других отличаются от зебр. Болезнь развивается в нас гораздо медленнее. Но… — она подошла к одной из металлических дверей на стене. Я присоединилась к ней, когда она осторожно приоткрыла дверь копытом. Внутри был длинный металлический стол. Осторожно ржавая кобыла потянула его наружу.

На нём лежали четыре мёртвых пегаса. У каждого из них были были жёванные раны, оставленные рейдерами, готовившими пищу из их конечностей.

— Все они пони Нейварро, пропавшие за последние две недели. Может дезертиры вроде нас… может и нет — двух недель хватило, чтобы болезнь развилась в полную силу. Ещё больше тревожило то, что пони были изрезаны. Большие куски плоти были удалены, но не вырваны, а аккуратно вырезаны. Только их головы оставались более-менее нетронутыми, хотя их губы были съедены, от чего их лица скалились в вечной гримасе.

— Те пегасы, снаружи, они ведь не с вами? — спросила я, похолодев.

— Там снаружи пегасы? Дерутся с зебрами? — спросила Твистер, взволнованно оглянувшись на своих спутников.

Я магией подняла ящик со взрывчаткой.

— Вот это было у них.

— Ух ты! — Бумер бросился к длинной чёрной коробке и открыл её с гораздо большим энтузиазмом, чем у меня. Внутри оказался ряд контейнеров, заполненных странными цветными жидкостями и трубки. — О да! Четырёхкомпонентная жидкая радужная взрывчатка с молниевой системой детонации. Шикарно! — усмехнулся жеребец. — Устанавливаешь эту штуку и готовишься к адски-плохой погоде!

— Шаришь во взрывчатке? — тут же спросила Блюбель.

Он стянул шлем, оказавшись на удивление красивым коричневым жеребцом с выдающимся подбородком и широкой, простой улыбкой.

— Ну, вродь того. Думаешь почему они зовут меня «Бумер»? — он подвигал пушистыми чёрными бровями перед смутившейся кобылой.

— Горяченькие ночки в лётной школе, — подтвердила Сансет, закатив глаза.

— Несколько дней казармы чистили, — с гордостью добавила Твисетр. — Командование издало приказ никогда не кормить его бобами, иначе это будет расценено как преступление против всех пегасов.

— Это как сверхзвуковой радужный удар, — закончила Сансет. — Из его задницы.

— Ну ладно! Хватит уже, — пробормотал он, опустив уши. Фыркнув, он отошёл от ящика и стал осматривать ошейник Блюбель. Затем сделал что-то своими копытами и спустя секунду легко снял его. Все пони подпрыгнули, а Блюбель взвизгнула. Он покачал ошейник на копыте, — Кусок барахла — и зашвырнул его в угол.

— Ты это… ты мог… я… — лепетала Блюбель, тыча копытом в Бумера.

— Чё? — спросил он, хмурясь. Внезапно она рванулась вперёд, обвила его шею копытами и резко наклонила его назад во всей его силовой броне. Она прижалась губами к его губам в долгом, крепком поцелуе, от чего он мог только беспомощно дрыгать копытами в воздухе. Затем, так же резко, как схватила, она вернула его в нормальное положение, оставив стоять с мечтательным выражением на лице. Спустя секунду его крылья взметнулись и остались торчать по бокам.

— Спасибо, — улыбнулась она покрасневшему как вишня пегасу.

— Наш малыш вырос, — с улыбкой сказала Твистер Сансет.

Тем временем мне на глаза попалась Ксанти. Она уставилась на табличку возле холодильника, непохожего на другие.

— Ты в порядке? — спросила я с лёгкой улыбкой.

— Это здесь, — тихо отозвалась зебра. — Воительница…

Я взглянула на дверь, а затем и на табличку. Мои глаза выхватили только одно.

Имя: Шуджаа.

Дерьмо. Талисман, который был у неё, теперь внутри одного из моих лучших друзей. Я смотрела на табличку.

Полевой отчёт: объект (опознанный как Прадитьер Шуджаа) найден на месте конфликта 99-1238-J. Хотя на теле не было обнаружено никаких травм, объект был мёртв. Сержант Твист, единственная выжившая из разведргуппы, была в истерике и, получив успокоительное, была направлена для транспортировки в МЦФ для лечения. Представитель ДМД связная Гласс запросила тело и всё, что будет найдено на или внутри него, для отправки в ДМД для дальнейшей передачи в Министерство Стиля. Указанная передача задержана по приказу директора лагеря Мефитиса. Полковник Капкейк официально запросил отправить останки на базу Мирамэйр для организации похорон.

Здесь же были приложены карты и фотографии, не имеющие для меня особого смысла. Я взглянула на дверь. Я просто посмотрю. Это же не больно? Открыв дверцу я вытянула маленький выдвижной стол…

То, что лежало на столе, не было зеброй. Не было и той кобылой, что я видела на зернистых чёрно-белых фотографиях. Это было просто множество кусочков зебры, наваленных кучей вокруг костей. Они разбили и разъяли её на части, какой-то Гуль пришёл и забрал какие-то останки. Никогда я не была так рада, что Рампейдж сейчас не здесь, и не видит этого, никогда я не была так счастлива, что у меня есть действительно большая бомба, чтобы дать Шуджаа то, что она заслужила.

— Похоже вы зря потратили время, пробираясь сюда, — хрипло сказала я зебре, выглядевшей крайне подавленной.

— Всё было пустой тратой времени, — заметила Рампейдж за дверью. Я сидела на полу, ужасно болела грудь.

— Устанавливай свою бомбу, Бумер, — громко сказала я, закрыв глаза. — Установи её на пять минут. Позволим Лансеру лично повидаться с Шуджаа. Здесь нет талисмана… так что отправляемся — это было моё воображение, или это слабо мерцающая зебра собственной персоной? У меня копыта чесались ударить воздух, когда он подошёл ближе. Я смотрела в эти искажения. — Теперь будешь стрелять нам в спины?

Ответа не последовало. Я даже не была уверена, что он вообще был там. Мне слышались далёкие предсмертные крики. Среди них были мои друзья. Мне слышался плач тысяч голодающих зебр, скрипящих зубами, поддающихся голоду, бросающихся на туррели и срывающих с себя ошейники, чтобы взорвать свою собственную голову. И для меня не имело значения, происходит это только в моей голове или нет. Я поднялась на копыта, и во мне не осталось ничего кроме ненависти. Бумер нажал какие-то кнопки и радужные жидкости начали смешиваться вместе, а искрящийся магический таймер начал обратный отсчёт.

Медленно я направилась через двери обратно в санчасть, а затем вверх по лестнице. За свой спиной я слышала мягкую поступь живых и мёртвых. Мы уходили. Сохрани Селестия всех на моём пути. Я шагнула в ночной дождь, вверху сверкнула молния и гром прокатился через мою кровь, будто сами элементы наконец увидели этот упадок, этот грех… и гневно ревели от этого.

— Лечь, на землю быст… — проорал пегас в лакированной, модно выглядящей броне Тандерхед. Пятеро бойцов, четверо на земле и один в воздухе. Всего пятеро? Затем я оказалась на нём, рывком сократив разделявшее нас расстояние, будто я была в ЗПС и схватила дыхательные трубки, идущие к его респиратору. Меч сверкнул в свете молнии, заблестел на свету. Он вошёл в его промежность и двинулся вверх, пока не рассёк горло единым ужасным разрезом. Затем я отбросила тело и его кровавые внутренности полезли из рассечённой брони на глазах у второй пегаски.

Я видела свет. Обволакивающее тепло. Движение. Мои копыта несли меня к источнику этих малиновых лучей. Так горячо. Очень горячо. Я представила, как взрываюсь в огне. Взрываюсь от всей наполняющей меня ярости и ненависти. Я представила себе, что каждый из этих Анклавовцев был директором лагеря. Я что-то кричала, слова не имели значения, когда я сократила дистанцию, будто под дозой Флэша. Поднялись Долг и Жертва. Четыре выстрела, как в замедленной съёмке, вгрызлись в модное забрало. Пятый выстрел взорвался фонтаном красных брызг и его лучевая винтовка погасла.

Один из пегасов поднялся в воздух. Я прыгнула следом, мои механические пальцы схватили скорпионий хвост и мы стали подниматься всё выше и выше во вспыхивающее небо. Это был Лайтхувз, трусливый мулий сын, который видел эти зверства и не уничтожил их. Который использовал их. Который убивал других пегасов только чтобы заставить свою заразу работать в себе подобных. Глори однажды упоминала, насколько крепки крылья пегаса…

Мой меч был крепче.

Я рубанула им через броню и кобыла внутри закричала. Со всей силой, на которую был способен мой рог, я резанула лезвием по её крылу и в конце концов мы обе начали падать. Воздушная пегаска была близко… слишком близко. Возможно она не заметила, что потеряла крыло. Возможно ей просто не повезло. Она выстрелила в меня сияющей, расщепляющей энергией, магически съедающей мою броню. Если бы я была из плоти и крови, возможно я бы умерла, превратившись в светящуюся жижу.

Но я не была из плоти и крови. Я была ненавистью и болью в обличье пони.

Я прыгнула к ней и обернула передние копыта вокруг её шеи. Она перевернулась в воздухе с ног на голову и выпалила из энергопушек. Так близко, я могла представить, что почти вижу её глаза за забралом. Я не знала, насколько высоко мы забрались. Я слышала стрельбу, но затем я услышала и крики. Услышала гром. Я могла слышать всё, кроме собственного сердца. Внутри меня была тишина. Мои пальцы обхватили её шлем и она затряслась, и начала дико отстреливаться. Другим копытом я била её в лицо снова и снова со всей силой, на какую была способна. Послышался треск, хлопок и левая часть забрала отскочила прочь. Я заглянула в широко раскрытый зелёный глаз и увидела в нём отражение двух красных зрачков.

Мой рог послал три магических пули, прежде чем выгорел. Крылья пегаски опали и мы рухнули вниз в дождь и темноту. Моё падение изломало кости, трещащие и расползающиеся, вбитые мною в грязную землю. Я должна была оставаться внизу. Я должна была.

Я ещё не закончила. Я игнорировала мигающие огни, предупреждающие, что мной получены увечья и мне лучше оставаться на месте. Поднявшись на копыта я направилась к однокрылой пегаске, пытавшейся испепелить меня, пока я приближалась. Мой рог больше не работал, но у меня были пальцы. И у меня были кости. Кобыла двигалась так медленно. Слишком медленно. Я выдернула одну из разбросанных костей, похоже ребро, и бросилась на пегаску. Ровер был прав… пальцы лучше. Пальцы на одном копыте ухватились за броню, её лучевая винтовка вспыхнула в нескольких дюймах от меня, так близко, что я почувствовала магическое тепло своей шкурой. Пальцы на другом моём копыте вонзили обломанный конец ребра в дыру, оставшуюся от оторванного крыла. Это не убило её. Это нормально. У меня была ещё кость.

И ещё. И ещё.

Когда она прекратила стрелять, я поднялась и через струи дождя посмотрела на остальных. Последняя пегаска обнаружилась возле трупа, что я бросила ей в лицо. Она заметила меня, несущуюся к ней. Поднялась в воздух… спасая свою жизнь.

Она почти успела. Мои пальцы схватили её жалящий хвост и мы оказались в воздухе. Пегаска посмотрела на меня и направила полёт к одной из башен с её ржавой туррелью, всё ещё целящейся стволом во внутренний двор. Я предположила, что она задумала сковырнуть меня.

Никакой пони ниоткуда меня не сковырнёт. Моё тело врезалось в ржавую башню, но у меня не было лёгких, которые можно было бы раздавить или проткнуть, и не было сердца, которое могло бы дать сбой. Задними ногами я обхватила ржавые перила и мои пальцы крепче ухватили хвост. Внезапно пегаска перешла от ускорения к резкой остановке с хлопком, как от резинового жгута. Затем она снова рванулась назад, пока я швыряла и пинала башню. Кувыркаясь, мы падали вниз, её крылья боролись за попытку удержать мой дополнительный вес. Приземлившись на квадратную покатую крышу мы провалились через ржавую металлическую кровлю.

Внутри, сложенные друг на друга по пять штук спальные койки, развалились под нами. Кости, куски шкуры и тряпьё, изорванные и раздробленные в пыль поднялись в воздух. Пегаска вскочила на копыта, повернувшись ко мне лицом, когда я тоже поднялась и рванулась вперёд. Если бы она побежала, если бы полетела, она выиграла бы ещё несколько секунд.

Не больше.

Энергомагический миниган вспыхнул, каждый выстрел, казалось, длится минуту, по мере моего приближения. Моё тело было в агонии. Ну и что? Я всегда в агонии. Жизнь была агонией. Я точно знала, что должен был чувствовать Деус, когда его бросали на тех зебр. Боль. Необратимость. Гнев. Ничто не могло остановить его. Ничто не может остановить меня теперь. Я схватила её за шею и швырнула в нагромождение коек позади неё. Вся конструкция обрушилась на нас, но это меня не остановило. Мои задние ноги взрыли землю, когда я рванулась вперёд. Я хотела сломать её, хотела пустить в разнос своё тело. Хотела разбить вдребезги весь этот мир.

Я хотела убивать худшими из возможных способами.

Мы пробились через лавину дерева и костей и, наконец, вырвались из здания. Тонкая металлическая стенка со скрежетом прорвалась и выбросила нас обратно в грязь. Её модное многоствольное оружие было ничем против моего гнева, когда я отбросила её в переплетение колючей проволоки, оба её оружия наконец заискрив, хлопнули и потемнели, пока она сползала по ней, отчаянно хлопая крыльями.

Она никуда не улетала.

Я встала перед ней как зебра и начала бить, и крушить, и рвать её броню. Мои копыта могут самовосстанавливаться. Как и её броня, если я дам ей немного времени. Этого я делать не собиралась. Я молотила её забрало, пока оно не открылась. Фиолетовые глаза смотрели на меня, когда она подняла передние копыта в попытке защититься. Я просто билась и прорывалась к ним с её лицом. Наконец, я ухватила её шлем своими пальцами и начала тянуть. Мои моторы гудели, искрили и дымились. Моя кожа растянулась и напряглась, будто я собиралась разорваться на две части.

Может я и собиралась. Возможно этого я и хотела.

С металлическим скрежетом я сорвала её лицевую пластину. Удерживая её голову одним копытом я отвела второе, чтобы размазать её лицо по задней стенке черепа.

Тут сверкнула молния и я увидела лицо Глори. Не Рейнбоу Дэш… Глори. Виднелась фиолетовая грива. Снова сверкнула молния, я видела красное, капающее из её рта и ноздрей. Её губы двигались, но я ничего не слышала. Только гром и вопли. Мои друзья и другие бежали ко мне. Я видела боль в её глазах… более тёмных, чем у пони которую я помнила…

Не Глори… Даск.

Я собиралась убить сестру Глори.

Я оглянулась на трёх пегасов Нейварро. Бойня, которую я устроила им, не шла ни в какое сравнение с тем, с чем я столкнулась этой ночью. Я подумала, что страшные истории о призраках у них в Анклаве рассказывают о пони вроде меня. Ксанти смотрела на меня в молчаливом ужасе. Звёздная Дева. Даже кобыла-Горец, её голубые глаза смотрели с настороженностью… и страхом… и на её лице читалось единственное слово.

Жнец.

Запрокинув голову я закричала от всей ненависти, боли и гнева внутри меня. Я должна была убить её. Убить всех до единого. Я чувствовала жуков в моей голове, прогрызающих путь наружу. Я хотела, чтобы Лансер услышал меня в ночи. Хотела, чтобы Лайтхувз услышал меня, где бы он ни прятался. Мне хотелось, чтобы кто бы там ни был, машина или пони, руководящий Предвестниками, знала, что в этот момент я могла бы снести башни Ядра голыми копытами, чтобы уничтожить его. И, будто соглашаясь, бетонный блок центра обработки взметнулся фонтаном радужного пламени, и оглушительный взрыв прокатился по лагерю. Мне казалось, будто я одержима самой Шуджаа и пусть Пустошь услышит её гнев в последний раз.

Но затем момент прошёл, и подобно тому пылающему шару радужного пламени, моя ярость выдохлась. Буквально. В глазах потемнело, и мои копыта замерли. Я стала инертна, как кости вокруг меня.


>Основная энергосистема исчерпана. Активируется аварийный энергозапас.


Всё что я могла — это чувствовать. Чувствовать мою опалённую шкуру. Чувствовать стекающую холодную воду. Чувствовать дрожащую подо мной Даск.

Моего плеча коснулось копыто. Я попыталась заговорить, но мои челюсти не двигались. Затем я почувствовала самоцвет, прижатый к моим губам, мятный изумруд. Послышался слабый гул, и мои глаза замерцали жизнью. Я увидела под собой Даск, лежащую без сознания. И Блюбель рядом с собой.

— Спасибо, — сказала я. Без раздражения. Без усталости. Даже после взрыва, обстрела и побоев, моему телу просто нужна была перезарядка.

Осторожно я отступила назад, вытряхнула несколько самоцветов и съела их, заев банкой Готового обеда. Я опустила глаза.

— Помогите ей… — всё что я сказала и трое пегасов поспешили на помощь к избитой Даск. И никто не озаботился помочь мне, могла ли я винить их?

Тысячи зебр наблюдали за мной. Они могли быть призраками, костями и тенями, но я могла видеть их взгляды.

Я оглянулась на настороженную Блюбель.

— Ты поговоришь с матерью? — спросила я спокойно, едва слышно за дождём. Она кивнула. Я подозревала, что она сделает всё возможное, чтобы удержать Горцев от помощи Предвестникам в моём преследовании. Я кивнула и вложила меч в ножны. Моя броня и сумки были наполовину сожжены, но всё, что мне сейчас требовалось, это быть в состоянии продолжать идти.

Подойдя к Ксанти я взглянула на неё. Она сжалась, дрожа в грязи. Она сказала, что я прокляла её. Я не собиралась. Я не хотела рушить её жизнь просто спасая её. Но теперь я должна была позаботиться о ней.

Я была в ответе.

— Доставьте Даск обратно в небесный порт Реинбоу Деш, — негромко и размеренно сказала я троим Анклавовцам. — Если не можете, доставьте её в Коллегиум. Скажите Триаж, чтобы помогла ей. Возьмите с собой Ксанти. — я перевела взгляд на напуганную зебру. — Ксанти… поговори с Саггитариусом и Триаж. Ты хорошая, умная зебра… там у тебя будет жизнь. Понимаешь? — она не ответила. И я не могла винить её. Я съела очередной самоцвет, дожидаясь, чтобы она кивком или голосом как-то показала своё понимание. Наконец, она едва заметно дёрнула головой.

Я оставила их, по пути подобрав выпавшие в грязь револьверы. Тысячи глаз наблюдали за мной. Даже мёртвые молчали, когда я уходила в грозовую ночь. В воротах я остановилась. Повернувшись, я посмотрела на одну из сторожевых башен. Мои глаза поднялись вверх будто против моей воли. Там, на вершине шпиля был шестой Анклавовец, освещённый отблесками пламени от догорающих обломков центра обработки. Я знала его. Это мог быть только он.

«Спускайся сюда, — подумала я. — Спускайся и позволь мне закончить то, что я начала с Даск».

«Скоро, — вообразила я его ответ. — Скоро».

А затем бронированный пегас прянул в тёмное небо. Одна я повернулась и вышла в чёрный дождь.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 43. Просветление

«Ну… есть какие-нибудь неурядицы, проблемы, дилеммы или дела большие и малые, в которых я как хороший друг могла бы тебе помочь?»

Я стояла посреди Девяносто Девятого. Кровь сочилась из трупов моих, теперь уже бывших, соседей по Стойлу. Они бесформенными кучами громоздились вокруг меня, а я все пыталась отдышаться. Дэйзи, как и в прошлый раз, оказалось убить труднее всего. Но в конце концов, я разорвала её заднюю ногу выстрелами из дробовика. Затем последовали еще два в голову, и все было кончено. И сейчас я направлялась к жилым помещениям.

Обход дверного замка правами доступа охраны. Два выстрела. Обход замка. Два выстрела. Обход. Три выстрела. У меня кончались патроны. Обход. Двавыстрела. Обход… это превращалось в рутину. Нужно было внести разнообразие. Я использовала любой тяжелый предмет, что могла поднять. Вопящая Риветс полетела в переработчик. Это научит её. Далее последовала Миднайт, которую я забила до смерти. Жеребцов я прикончила быстро и чисто.

И вот, я обнаружила последнюю ПипБак метку. Маленькая розовая кобылка плакала, умоляя меня не убивать её. На самом деле её можно было и не убивать. Я же спасла одну, так ведь?

Нет. Не так.

Я уставилась на кровь, покрывающую многочисленные тела. Кровь, затопившую мой вырезанный дом.

Один ствол… один выстрел… и нет больше Блекджек.

* * *
Простыни были мягкими и теплыми, наверное, их освежали магией. Я глядела вверх на нарисованных пастелью малышек-пегасок, кувыркающихся и играющих в облаках. Застывшие глаза пристально наблюдали за мной с потолка. Еще больше жеребят было на стенах, изображающих их резвящимися в живописной зеленой траве с миленькими зайчиками, белочками и птичками. Откуда-то лилась нежная музыка, сопровождаемая чириканьем птиц. Мягкая кровать. Мягкие простыни. Мягкая комната.

Только сдерживающие ремни на моих ногах были жесткими. Кое-что, что я могла ритмично дергать, дабы не утонуть в расплывчатости пастельных пони.

Раздался стук, и я прекратила свои дерганья. Я не смотрела в сторону двери, аккуратно оформленной таким образом, чтобы сливаться в пространстве между двумя деревьями. Я лежала, не двигаясь и не дыша. Дверь тихонько открылась, и вошла светло-бирюзовая пегаска с расправленными крыльями, между которыми она балансировала поднос.

— Как ваше самочувствие сегодня, мисс Рыбка? Лучше, надеюсь? Чувствуете ясность? — Она нервно облизала губы.

— Я в порядке, Харпика, — тихо ответила я. — Зови меня Блекджек.

Она сглотнула.

— Вы же знаете, что нам не позволено звать вас так, мисс Рыбка. Прошу, не кричите на меня…

Она пугливо сжалась. Я вздохнула, продолжая терпеливо лежать. Они определенно знали, как подобрать идеального охранника. С крепким я бы справилась, но с ней… Не сводя с меня глаз, она поставила поднос мне на колени. Осторожно привязав поднос, она медленно подвигала рычаги, чтобы привести меня в сидячее положение. Пудинг, поданный в миске из вощеной бумаги. Без ложки. Всё из-за прошлой моей попытки сбежать. Харпика оказалась единственной медсестрой, достаточно смелой, чтобы продолжать кормить меня после того, что я сотворила с глазом Каприз.

— Могу я есть сама? — спросила я, сдерживая желание натянуть ремни. Это заставило всех их занервничать.

Пегаска сглотнула, оглядываясь вокруг. Раздался тихий звоночек, означающий согласие. Некоторые из глаз, нарисованных на стене, выглядели осмысленнее остальных.

— Х… хорошо. Прошу, ведите себя хорошо, мисс Рыбка, — тихо взмолилась она.

— Обещаю. Я буду хорошей.

Никаких попыток разбить головы подносами для еды или придушить сестер цитрусовым желе. Она осторожно потянулась, чтобы ртом отстегнуть мои передние копыта, при этом ни на секунду не отводя свой взгляд от меня. Она медленно расстегнула мягкие манжеты на каждой ноге. Я вытащила передние ноги — конечности из плоти крови — и потерла их, прежде чем аккуратно поднести миску ко рту. Не слишком опрятно, как хотелось, но все же лучше, чем кормление с ложечки. Рисовый пудинг был весьма неплох. Вероятно, приправлен химикатами или чем-то еще.

— Доктор хотел бы провести с вами еще один сеанс. Если вы, конечно, не против — тихо сказала Харпика. — В розовом саду во дворе намечается концерт, если вам захочется посмотреть.

И если я буду себя хорошо вести во время сеанса. Их скрытым смыслом всегда было одно: никаких попыток побега. Никаких попыток связаться с моими друзьями. Никаких попыток напасть на моих похитителей. В этот раз мне предстояло действовать в одиночку.

Я не ответила. Только кивнула.

Она аккуратно убрала пластиковый лоток и пустую миску, поместив их себе на крылья и отходя от кровати. Я продолжала неподвижно лежать. Видите, какой приятной и вежливой пони я была? Вошли две земпони санитарки, став рядом, пока бирюзовая пегаска молча расстегивала ремни на моих задних ногах. Ни одна из них не осмелилась трогать блокирующее магию кольцо на моем роге. Смоки и Каффс следили за малейшим движением с моей стороны, в это время Харпика вытаскивала меня из постели, переодевала, мыла, а затем надела смирительный набор, состоявший из множества ремней и колец, прилегающих достаточно плотно, чтобы я могла лишь медленно ковылять, а бег и уж тем более драки были совершенно невозможны. В качестве дополнительной меры безопасности они сковали мои передние копыта.

Смоки вышла за креслом-каталкой, а Блюбель зашла из коридора, чтобы проверить пряжки.

— Слышала, тебе это нравится… — хихикнула она. Глаза Харпики расширились, она открыла рот, чтобы предостеречь. Затем в комнате и коридоре раздался тихий предупредительный звоночек от незримых наблюдателей. Глаза синей земной пони распахнулись, она отшатнулась, и в комнату ворвалась Смоки.

Я просто сидела.

— Чего? Я же не собираюсь откусить ей ухо или что-то в этом роде.

Это было на прошлой неделе. Тем не менее Смоки и Каффс сунули мне в рот кляп и связали мордочку. Береженого Селестия бережет.

Я откинулась в кресле, пока Харпика толкала меня по коридору, декорированному лепниной в виде деревьев с прилепленными к ним ветвями. Мы миновали фонтан, где я почти утопила Лайтхувса. Пегас-санитар отпустил шуточку обо мне, предпочитающей перекусывать пони. Сопровождаемые спокойной и веселой, а также осточертевший музыкой, доктора, сестры и санитарки занимались другими пациентами. Меня медленно катили мимо сестринского поста, где в белых халатах между собой переговаривались Скальпель, Бонсоу и Триаж.

Роза в ужасе глядела на меня. Похоже, она так и не залечила свой рог до конца. Она беседовала с капелланом, черным единорогом, наблюдавшим за мной обеспокоенным, проникновенным взглядом. Я отвернулась. Он частенько пытался навещать меня, но я не могла справиться с чувством вины. Я заметила Чарити, торгующую с маленького столика у входа Печеньем Меткоискателей, рядом с недоверчивым видом, стояла Крышечка. Я пыталась заговорить с ними несколькими днями ранее. Они отпрянули, когда мы проходили мимо.

Больница была выстроена в форме огромной подковы, и сейчас Харпика катила меня по центральному двору. Мой взгляд скользнул по массивным утесам горы Черного пони, сверкающим под лучами полуденного солнца. Сквозь промежуток в здании я видела Ядро Хуффингтона. Темные башни, блестевшие на солнце, казалось собирали свет своими острыми гранями. Впервые я видела город, как нечто не похожее на зловещее нагромождение разбитых монолитов. Возможно источником вдохновения для архитекторов послужила внушительная обсидиановая гора…

Высоко над городом пегасы собирали облака в огромные блоки и отправляли их на юг и запад. Я видела круг Тандерхеда, горизонтальная тороидальная конструкция походила на потревоженный улей с носящимися вокруг небесными фургонами и остальными участниками воздушного движения. Из центра Ядра возвышался темный шпиль. Что действительно приковывало внимание — это темная сфера на самой вершине. Башня Шедоуболтов измерялась не метрами или этажами, а тянулась в небо на многие километры..

Внезапно воздух пронзил вой сирен, возраставший, словно низкий, скорбный вопль. Шум заставил пони попрятаться за солидными изогнутыми мраморными стенами. Никто не бежал. Многие выглядели скорее раздраженными, чем напуганными, пациентов загоняли за стены.

— Что, опять? — пробормотала Смоки. — Почему бы им просто не испарить Рассветную Бухту?

Я глядела на каменную белку на вершине каменного забора, её глаз-камера неторопливо наводила на нас фокус.

— Ну ты знаешь, как оно бывает — пожала плечами синяя кобылка. — Мы используем свои мегазаклинания, а они отвечают ракетами и все такое. Черт, я лично слышала, как один из Мародеров говорил, что они медлят с ударом по зебринским территориям только потому, что это приведет к ответному ракетному удару.

— Ну, это и то, что здесь мешает гора, — отозвалась Смоки.

— Будто это имеет какое-то значение для Хуфа. Бродят слухи, что если они пустят всю энергию от дамб и электростанций в город, то запросто проплавят гору до самой Рассветной Бухты. Мы бы с легкостью поджарили их у побережья и прямо через весь пролив.

— Не выйдет, — возразила Смоки, — Во всей Эквестрии не хватит на это энергии. — Она немного помолчала. — Правильно ведь?

— Пфф. Это Хуф. Нет ничего, что нам не под силу, — протянула Каффс и глянула за забор. — Что думаешь? Драконий налет? Или полосатые жмут зеброжестянками?

— Не знаю. То есть, в прошлом году в новостях постоянно болтали, что зебры были на грани уничтожения. А теперь их целые полчища, — пробормотала Смоки. — Похоже МинСтиля неверно истолковали информацию о них.

— Только бы не эвакуация. Только бы не эвакуация, — снова и снова причитала Харпика.

Смоки пренебрежительно фыркнула.

— Расслабься, Пёрышкина. Это всего лишь тревога первого уровня. Нас вот уже сколько лет не эвакуировали в город. Хуффингтон не падет, — произнесла красная кобылка, глядя в сторону Ядра, где начал нарастать зловещий гул. Вершины башен осветились зеленым. Изумрудные молнии мерцали в воздухе вокруг конструкций со всё возрастающим гулом.

— Ооохх, сейчас увидим светопред…

В воздухе то и дело раздавалось потрескивающее гудение. Небо озарилось зеленым, когда магические лучи изверглись из вершин башен в юго-восточном направлении, стремительно исчезая из виду. С полминуты они мерцали туда и обратно. Затем исчезли. Секундой позже прозвучала серия громких сигналов.

— Все чисто. Ха. Драконы с хрустящей корочкой, — усмехнулась Каффс. — Интересно, каковы драконы на вкус…

— Фу… — поморщилась от отвращения Харпика, глядя в сторону города. От башни отделился клин потрескивающих грозовых облаков и понесся на юго-восток. Прямо посреди них тянулся радужный след.

— Ох! Глянь! Это Реинбоу Деш!

— Пёрышкина у нас фанатка, — поддразнила Смоки, я глянула на Харпику, которая стыдливо покраснела и опустила глаза. Услышав, как Смоки двигается позади меня, я тотчас же ударилась спиной о кресло-каталку. Не знаю, во что я попала, но ручка-толкатель на спинке жестко обо что-то приложилась. Каталка потеряла равновесие, и я шлепнулась на спину, глядя вверх на прикрывающую нос красную кобылку, хмуро глядевшую на меня, вокруг её копыта бежала кровь.

— Сломан? — заботливо спросила Харпика, Смоки сердито глядела на меня.

— Простите. Вам нужна помощь? — раздался знакомый голос. Я глянула на Мародера с изумрудной гривой, жеребца, что встречался с Рарити. Вэнити стоял рядом, взволнованно глядя на меня. Позади него находилась синяя пегаска, Джетстрим, и желтый земной пони, Эхо. Кобылка выглядела так, будто для неё бывали времена и получше, Эхо осторожно массировал ей плечи, пока она безучастно смотрела в пространство. Её взгляд был совершенно пуст, фиолетовая грива выглядела ужасно, и прямо на моих глазах с крыльев осыпались маленькие синие перышки.

— Спасибо, сэр. У нас все в порядке. Это просто одна из наших трудных пациенток, — отозвалась Каффс. Рог Вэнити осветился, и он с легкостью поднял меня и усадил в каталку.

— Правда? Рад слышать, что это больше не Джетстрим, — отозвался Вэнити, оглянувшись на синюю пегаску.

Она глянула на Эхо, стоявшего возле неё.

— Эхо? Ты уже радировал командованию? Нужно отрядить поисковую команду, чтобы найти пропавших пони. Мы не можем просто бросить их! Мы нужны им!

Маленький желтый земной пони кинул взгляд сначала на неё, потом на Вэнити. Он мрачно покачал головой и слабо улыбнулся.

— Да. Конечно. Уверен, что они в любую секунду организуют поиски.

— Отлично. Нельзя бросать их. Чертовы полосатые поубивают их, — произнесла она, глядя в никуда, затем вытянула копыто. — Твист, найди Биг Макинтоша. Эпллснек, ты и Дуф — на крышу. Нам, возможно, потребуется огневая поддержка. Псалм… поглядывай насчет пропавших. Нужно доставить их домой, — всхлипнула она, повесив голову. Волосинки из её гривы медленно падали на вылезшие из крыльев синие перья.

— Мы должны найти их.

Я наблюдала за ней уголком глаза, пытаясь не обращать внимание на следящие за нами камеры. Эхо приблизился, глядя на Джетстрим.

— Вы можете помочь, сэр? — тихо спросил он Вэнити, возящегося со своим ПипБаком.

Я навострила уши, прислушиваясь к усталому голосу Вэнити.

— Мы меняли, восстанавливали и удаляли её память слишком часто, Эхо. Она уже не может отличить реальность от вымысла. Ей никак не поможешь.

— Твист! Похоже в кустах зебринские лазутчики. Биг Макинтош! Ты где? Эпплснек, прикрой Твист! Разыщи его! Куда он пошел? Где он? — кричала она, метаясь из стороны в сторону по двору.

* * *
Преодолев внутренний двор и войдя в здание, мы поднялись на лифте на два этажа и добрались до офисов и комнат терапии, где они пытались «помочь» нам. Я прикрыла глаза, они вкатили меня внутрь, ожидая пока украшенные звездами двери не закроются. Я слышала тихое тиканье маятниковых часов в углу. Стеклянная дверца — сойдет за оружие. Я ощущала запах кожаных переплетов книг — дубинки и потенциальные щиты. Послышался шорох вскрываемого конверта. Нож для вскрытия конвертов. Именно то, что мне было нужно.

Я открыла глаза и посмотрела на доктора Трублада. Каштановый доктор улыбнулся мне, его копыто лежало на диктофоне. Он нажал кнопку и снова воспроизвел звук вскрытия.

— Ты только что думала о том, чтобы схватить мой нож для писем и убить меня, правильно? — спросил он, его рог осветился, и он вынул кляп из моего рта. В своем вязанном жилете он выглядел слишком уж спокойным, приятным и уравновешенным, когда улыбнулся мне и постучал перед собой копытами. Нужно отдать ему должное: он был довольно привлекательным жеребцом. На полке перед ним стояли фотографии его семьи.

— Нет. Я думала, насколько хороший сегодня день. И как было бы здорово пойти на концерт, — отозвалась я, тщательно подбирая каждое слово. Видите, какой хорошей я могу быть? Хорошей…

Если я буду двигаться достаточно быстро, прежде чем Смоки и Каффс успеют схватить меня, то, возможно, смогу перегрызть ему горло.

Он поправил очки и достал из стола папку.

— Что ж. Подобный прогресс должен вознаграждаться, — отозвался он, открывая её. — Ты пробыла у нас уже несколько месяцев, очень приятно, наконец, вести с тобой цивилизованную беседу. С момента начала твоего лечения, ты реагируешь все лучше. Не было рецидивов насчет «Пустоши»?

— Нет. Я находилась здесь, — тихо ответила я. Конечно же, я понятия не имела где это «здесь» находилось. Голограммы? Своего рода невероятно сложные заклинания? Роботы? Возможно меня захватили Предвестники и доставили в какое-то учреждение, чтобы… кто его знает ради каких целей? Последним моим воспоминанием было то, что я наткнулась под проливным дождем на целую банду Ищущих, а потом… уже здесь. А сейчас они, наверное, просто играются с моим разумом. Скорее всего, именно так и было…

Потому что в другом случае это значило, что я совершенно двинулась по фазе, и эта вероятность до чертиков меня пугала.

— Истинно так, — тихо ответил он, переворачивая страницы. — Ты весьма интересный случай, особенно учитывая, через что тебе пришлось пройти, Рыбка. Мать — известный капитан в Хуффингтонской Службе Охраны. Отец скончался. Затем твоя мать снова женилась, потом развелась. — Он перевернул страницу. — А ты была новобранцем в городской службе охраны до… инцидента. Остановимся пока на этом, — быстро и спокойно произнес он. Я напряглась, но Смоки положила копыто на моё плечо, — После инцидента тебя доставили к нам, и ты рассказала, как выросла в Стойле… которое было атаковано, а тебя преследовал какой-то монстр… затем ты уничтожила собственный дом… и потом странствовала по «пустоши» сломленная каким-то ужасным несчастьем.

— Что-то вроде того, — пробормотала я.

— Кое-что из избранного… — произнес он, вынув три листа бумаги. — Исходя из твоих слов, на высших уровнях учреждения, именуемого тобой Д.М.Д., наличествовал правительственный заговор, по миру были разбросаны куски проклятого «звездного металла», который высасывал души из пони, и в сердце города рыскало какое-то зло. За тобой охотилось множество групп. Ты сдружилась с Монинг Глори, П-21, Рампейдж и другими… некоторые из них присоединились к тебе в ходе твоего путешествия. О, и я был зомби, стоявшим за большей частью этого — усмехнулся он, склонившись над бумагами. — Мне особенно нравится эта часть.

— Еще бы, — ответила я, сощурившись и рефлекторно дергая смирительную рубашку и ремни кресла-каталки.

Он вздохнул и свел вместе копыта.

— С момента твоего прибытия сюда, ты стала самой агрессивной пациенткой за всю историю Садов Хэппихорн. Бесчисленные попытки бегства. Нападения на персонал. Если бы не твое состояние… что ж, сомневаюсь, что с нашей стороны будет справедливо вменять тебе все это, учитывая твое психическое состояние. Все же, после того, что ты сотворила с сестрой Розой, не упоминая уже о бедняге Дуфе…

Позади меня раздалось неловкое шарканье, я продолжала смотреть ему в глаза.

— Ну, тогда он пытался меня убить.

— Тогда он был твоим санитаром, — возразил каштановый жеребец, кинув мятную конфетку себе в рот. — А еще он был тем, кто добровольно вызвался забраться на козырек, чтобы безопасно спустить тебя. — Он спокойно улыбнулся. — Многие в Министерстве Мира полагают, что мы должны просто вычистить твой разум, полная магическая лоботомизация ради нашей безопасности и для того, чтобы дать тебе второй шанс. Традиционные методы лечения попросту не работают, и наши попытки изменить твою память приводят к еще более плохим последствиям. — Он пару мгновений постучал копытами друг об друга, ожидая реакции с моей стороны. Но не дождался.

В конце концов, он вздохнул, и устало улыбнулся.

— К счастью, твой прогресс в лечении за последние несколько недель отложил это на неопределенный срок. Ты постепенно обретаешь чувство реальности. Мы надеемся, что ты снова сможешь стать полезной, веселой и здоровой молодой кобылкой, — вздохнул он с выражением искренней заботы на лице. — Будем надеяться, что по излечении ты сможешь искупить все, что натворила.

Я закрыла глаза, представляя мертвых пони, погибших из-за меня, из-за моих ошибок. Они не были просто осколками безумия, придуманными мной. Я убила их.

— Верно, — отрезала я. — Только вот я тебе не верю. Это явно чья-то хитрость. Возможно ты один из Предвестников, пытающихся заставить меня сотрудничать. Или, может, ты где-то оставил копию Химеры, скопировал себя и меня и пытаешься что-то разузнать у меня. Или Богине наскучило, и она, наконец, решила добавить малютку Блекджек к своему Единству. Точно что-то из этого.

Он поднял брови.

— Правда? Неужели это и правда единственные варианты на твой взгляд?

Я сердито смотрела на него, он снова вздохнул.

— Позволь спросить. Что более вероятно? Что ты единственный выживший из обреченного Стойла после ужасного апокалипсиса, несущая загадочный ПипБак, сражающаяся против непреодолимых трудностей с целью разгадать тайны столетней давности. Или то, что ты жертва некой психологической травмы, последствием которой послужило создание постапокалиптической пустоши, где ты была главным героем, взрывающим и стреляющим в каждого, кто вредит тебе?

Я нахмурилась, совершенно не готовая даже допустить мысль о том, что вся моя прежняя жизнь была ложью. Я вспомнила Джетстрим во внутреннем дворе, припомнила разговоры со своими друзьями, которых не существовало. Только вот проблема была в том, что эта идея казалась слишком заманчивой. Возможно, я не понимала всего происходящего, но сама мысль о том, что все то дерьмо, что обрушилось на меня, было лишь видением наяву, одновременно искушала и оскорбляла. Никакого ЭП-1101. Никаких Предвестников. Никаких вопросов и тайн, слишком сложных для моего понимания. Просто… вернуться к нормальной жизни.

Если все, что я знала в Стойле было выдумкой, могла ли я вообще найти даже по карте собственную нормальность?

Он повторял это вот уже несколько дней. Сколько я не проклинала его, сколько не оскорбляла или дралась, он продолжал с улыбкой говорить, что я больше месяца гонялась за призраками в результате психического расстройства. Но ничего из этого не помогало мне выбраться. Мне нужно было нечто иное. Сопротивление ни к чему бы меня не привело.

Мне нужно было взаимодействовать.

— Не буду утверждать, что верю тебе, — медленно произнесла я. — Но почему ты не говоришь мне, кто я и почему нахожусь здесь?

На его лице отразилось искреннее удивление.

— Вопрос о том кто ты довольно прост. Тебя зовут Рыбка. Ты жила со своей матерью, Джин Румми, в юго-западной части Хуффингтона с видом на Дамбу Луны. Твой отец умер, когда ты еще была маленькой. Ты посещала школу при Рузенхуффской Академии, хотя, оценками не слишком блистала. Некоторое время работала в Мегамарте, пока не присоединилась к Службе Охраны Хуффингтона. Вы были расквартированы во Фланкфурте.

С каждым фактом моей жизни он доставал из папки бумаги и фотографии и раскладывал их передо мной. Свидетельство о рождении в Хуффингтонской больнице. Табель успеваемости и удостоверение ученика. Налоговая декларация из Мегамарта. Фото меня, Мармеладки и Дэйзи в броне охраны, практически точь-в-точь, что я носила в Стойле.

Подделки? Возможно все это было своего рода сном души, посланным Богиней… только я сомневалась, что Богиня могла быть настолько точной в деталях. Она не была такой уж хитрой из всех пони, встречавшихся мне. Я закрыла глаза и нахмурилась. Хотелось бы, чтобы здесь были Монинг Глори и П-21. Даже если они не привнесут в это место здравый смысл.

— Так, почему я здесь нахожусь?

Затем я заметила на его лице печаль и нахмурилась.

— Что?

Он покачал головой.

— Забудь. За эти несколько минут ты феноменально продвинулась. Не хочу рушить это. Можем продолжить завтра? — с тенью грустной улыбки ответил каштановый единорог, сложив копыта перед собой.

— Я не ребенок, — нахмурилась я. — Твои бредовые теории остаются бредовыми теориями. Зачем мне воображать мир еще хуже этого? Почём мне знать, если этот мир реален, он с тем же успехом может быть каким-нибудь сверхсекретным проектом Д.М.Д. и Голденблада.

— Тогда это был бы весьма искусный проект… если бы Департамент Межминистерских Дел существовал. — Он подошел к книжной полке и левитировал несколько книг на стол. — Я искал везде, где мог, и консультировался с Министерскими Кобылами и правительством. Подобного департамента не существует, как и директора Голденблада. — Он сложил копыта перед собой. — Как и Пустошь, Д.М.Д. лишь часть твоего воображения. Кое-что или кое-кто, кого ты винишь за неправильность мира. — Он вздохнул и покачал головой. — Ты не первая, кто выдвигает теории заговора, но, в самом деле, ты не задумывалась, что если бы министерствам захотелось заняться секретными проектами, они бы могли просто заниматься ими? Какой смысл в посреднике?

Я нахмурилась и яростно помотала головой. Это ложь. Просто обязана ею быть, потому что иначе…

— Зачем? Ты все еще не ответил на этот вопрос. Зачем мне… зачем вообще любому пони… создавать Пустошь в качестве пригодной для побега выдуманной реальности?

— Это, вне сомнений, интересный вопрос. Личность, движимая одновременно стремлением к самовозвеличиванию и ненавистью к себе. Только поняв эту дихотомию можно разобраться в причинах твоего психического заболевания — ответил он, затем беспокойно нахмурился. — Ты точно уверена, что хочешь обсуждать это, Рыбка?

— Меня зовут Блекджек, — отрезала я, дернув ремни на передних ногах, что заставило санитаров положить копыта на мои плечи. Я медленно закипала, глянув сначала на державших меня, затем переведя взгляд обратно на Трублада.

— И да, уверена. Просто говорите словами на уровне начальной школы, хорошо?

Он несколько мгновений задумчиво рассматривал меня.

— Ты только что продемонстрировала часть этого. — Он поднял левое копыто. — С одной стороны, ты бездарная, нерешительная, униженная неудачница. Ты пони, которая недостаточно сильна. Пони, которая недостаточно умна. Пони, которая слишком безрассудна. — Он поднял правое копыто. — А с другой, ты пример для подражания. Пони, которая морально, физически и психологически полна энергии. Пони, которая может одолеть любые преграды и преуспеть во всем. По-своему уникальная… исключительная… и даже легендарная пони. Дихотомия… совмещение этих двух противоположностей… — Он свел копыта вместе. — …превращает тебя в пони, которая свято верит, что должна страдать в мире боли, но имеет уникальную особенность благоденствовать в подобных условиях.

Я состроила озадаченную гримасу. Пони-психологи те еще чудики — единственное объяснение, пришедшее мне на ум.

— Знаешь, я понимала тебя лучше, когда ты пытался меня убить. Почему бы тебе не вернуться к этому?

Он усмехнулся и опустил копыта.

— Понимаю, что это сложно осознать, но это единственный диагноз, наиболее близко подходящий для твоего душевного расстройства: сближающиеся бурные колебания маниакально-депрессивных наклонностей, совмещенные с ярко выраженными шизофреническими расстройствами личности.

— Попроще, пожалуйста? — взмолилась я, выдавив улыбку. Мне совершенно не нравилось насколько… уверенно… он играл свою роль.

— Личность под именем Блекджек способна совмещать эти две крайности. Подобного рода борьба присутствует у любого пони, но у тебя она достигла настолько критической точки, что потеря связи с реальностью оказалась неизбежна. Блекджек достаточно слаба, чтобы быть изнасилованной, но достаточно сильна, чтобы выдержать. Блекджек достаточно крепка, чтобы противостоять агрессии и критике других, но достаточно слаба, чтобы не превратиться в тирана. Где Рыбка не может справиться с жизненными проблемами, Блекджек может взять их на себя… и брать снова… и снова. — Он вздохнул и съел еще одну конфетку. — По крайней мере, до определенной точки.

— Почему? — слегка нахмурившись, спросила я. — Что может быть такого ужасного в этой жизни, что Пустошь может оказаться спасением?

Мое переднее копыто быстро постукивало о подлокотник кресла-каталки.

— Для начала, твой отец умер от рака, когда ты была еще мала. Насколько я помню, в определенный момент ты тоже умирала от рака в Пустоши? — отозвался он, взяв лист бумаги и прокашлявшись, прежде чем громко прочитать. — Я улыбнулась ему, он встал и отправился со мной в больницу. Они сделали ему укол, и он ушел навсегда, — Я в ужасе глядела на него, вспомнив редкую полосатую гриву того жеребца, которого видела давным-давно. Но… это было в Стойле Девять Девять. И он умер, потому что удалился на покой… правильно?

Каштановый единорог тихо вздохнул и взял другой лист.

— А потом ты пережила изнасилование в Хуффингтонской Гавани. Вот только ничего сверхъестественного, вроде пригвождения твоих ног к полу, не было. Просто один одноклассник во время лодочной прогулки подумал, что «нет — не ответ» и оставил тебя униженной и опозоренной. Я помню, как ты упоминала, что уже видела подобное происшествие. Блекджек была настолько снисходительна к своим насильникам, что отпустила их. У Рыбки даже не хватило мужества указать на них при опознании.

— Заткнись! Это неправда! — прокричала я, чувствуя бежавшие по щекам слезы. — Я пыталась спасти Скотч Тейп! И спасла. Я спасла её! — Я отчаянно билась в своих путах.

Трублад закрыл папку.

— Прости. Очевидно, что это слишком горькие воспоминания для тебя. Прошу прощения.

Я крепко зажмурилась. Это все было ложью. Одной огромной кучей навоза. Иначе и быть не могло.

— Заткнись. Не нужны мне твои извинения.

Я несколько раз глубоко вздохнула, чувствуя стук моего сердца — кое-что, чего я не слышала довольно долгое время. Я медленно перевела взгляд на него, на его полные жалости глаза.

— Почему это место заполнено пони из Пустоши, но за исключением моих друзей?

— Ты населила свою фантазию теми пони, которых знаешь в жизни, наделив их мотивами и внешним видом в соответствии со своими ощущениями. Некоторые были случайны, а другие явились результатом различных травм. Надругательство Стил Рейна над твоим телом вывело его на роль злодея… и ты разрушила его базу и власть в своей фантазии, потому что не могла сделать этого в реальном мире. Что до твоих «друзей», — торжественно произнес он, — Подозреваю, что они отражают более грандиозные мысли и психологические потребности. — Он встал и, обойдя стол, приблизился ко мне. — Учитывая твою неудовлетворенность жизнью в целом, я думаю, ты вычистила или заменила все свои воспоминания о реальном мире памятью о Пустоши. Месте, где ты можешь быть как героем, так и жертвой. Где твое существование имеет значение и может влиять на весь мир.

— Неправда. Это не так, — отозвалась я, закрывая глаза и чувствуя потоки слез. Мои друзья не были выдумками. Они не были просто мечтой о том, чего я желала. Они были настоящими. Были, и все тут!

Ведь так?

* * *
Я не сдалась. По крайней мере, не сразу. Я ходила на небольшие музыкальные представления, разговаривала с Трубладом о бардаке, творившемся у меня в голове, и проводила бессонные ночи, уставившись на маленьких пегасок, нарисованных на потолке моей комнаты. Для меня они были мертвы… все сорок две. Мене все еще не доверяли и продолжали держать связанной. После всего, сделанного мной, я не могла винить их. Все то, что я помнила… сейчас смущало меня. Я даже попыталась извиниться перед Смоки. Не помогло. И, похоже, сейчас я натворила еще больше, находясь вне Пустоши.

Жизнь в Хуффингтоне текла между нападениями. В разных частях города раздавались сигналы тревоги. Каждые несколько дней наносились ракетные удары. Сигнал зуммера означал, что следует прятаться в убежищах. Сирена означала эвакуацию по аварийному туннелю к Ядру. Короткие сигналы предназначались для общей тревоги. Новости постоянно бубнили о потерях со стороны зебр. Иногда, клянусь, они повторялись, словно новости сегодняшнего дня и прошлой недели взаимозаменялись. В Хуффингтоне не было ощущения реального времени. Было сегодня. Сегодня было лучше, чем вчера. Завтра будет хуже, если не будешь трудиться в поте лица. Я истосковалась по тем дням, когда что-нибудь происходило. Сколько я уже здесь находилась, месяц? Два? Три?

Я очень хотела хорошего, долгого ночного сна. Трублад уверял, что он придет, как только я встречусь лицом к лицу с тем, что забросило меня в Пустошь.

Святая Селестия, как же мне было одиноко. Никто не хотел дружить со мной. Они все глядели на меня, будто ожидая, что я в любой момент прыгну на них и проломлю головы. Возможно, так и будет. Возможно, так и надо было бы поступить.

Я привыкала к жизни, которая одновременно была совершено чуждой и ужасно знакомой. Дасти Трейлс и Тамблвид навещали меня с таким видом, словно входили в клетку с бешеной мантикорой, но они рассказывали мне о школе при Рузенхуффской Академии, моих отвратительных оценках и частых посещениях комнаты наказаний и визитах к Дину Харди. Мне хотелось бы повидать и его, чтобы убедиться, были ли он действительно парящим роботом, как я его помнила. Хотя это, похоже, было невозможно. Кистоун говорила со мной насчет работы в охране Мегамарта. Дэйзи и Мармеладка были соответственно грубой и тихой. Троица из Фланкфурта, как нас прозвали.

Видимо, мы были весьма дерьмовыми охранницами даже до того, как я ушла.

В конце концов, мне разрешили находиться среди других пони без кляпа. Затем позволили короткие прогулки, и мыться самостоятельно. Хотя, кольцо на роге оставалось на месте. Надо думать, что после случая с Дуфом, каждый жеребец в учреждении настаивал на этом. Харпика и остальные сестры стали моими постоянными сопровождающими, персонал быстро понял, что я не буду вредить робким пони. Но с другой стороны я все еще не могла находиться среди жеребцов. Внутри меня все… извивалось… когда я была рядом с ними. Трублад говорил, что это синдром военного времени. Наличие страха был ожидаемо. Хотя, мне не дозволялось подходить к молодым посетителям других пациентов.

Я до ужаса боялась узнать о причинах.

Я также узнавала о жизни вне Пустоши. По крайней мере, в больнице не было большой разницы со Стойлом. Делаешь, как говорят, и жизнь прекрасна. Я продвинулась от желе до свежих яблок и морковок… после проведенных здесь недель, мысль о чуме каннибализма казалась практически нереальной. Я была поражена, насколько безвкусным был сельдерей, что было довольно странным, учитывая количество пациентов, обожавших его. Пару раз я ловила себя на попытках съесть ложку, естественно с нулевым результатом. Потому что я не была киберпони. Я даже не была Блекджек.

Я была просто Рыбкой. Никем. На меня не охотились из-за ПипБака. Не ненавидели за уничтожение Стальных Рейнджеров. Я не была Потрошителем. Я никогда не встречала храбрую пони по имени ЛитлПип или её любовницу Хомэйдж. Никогда не находила напуганную кобылку под напольной вентиляционной решеткой. Никогда не встречала пони, которая не может умереть. Никогда не спасала своего лучшего друга от самоубийства в ванной. Никогда не встречалась с аликорном, соединенным с умами и душами богини. Никогда не помогала одной малышке избежать позора от обмоченной постели.

Лежа по ночам в постели, я часами воображала, что потолок покрыт трещинами и пятнами. Временами я почти видела это, если старалась очень сильно. Я наблюдала, как из центра появляется коричневое пятно и медленно расползается в стороны. Краски блекнут и исчезают. Трещины не спеша растут и расходятся по потолку, затем штукатурка отваливается, открывая вид на черную пустоту небес. Я чувствовала, как мое сердце замедляется. Дыхание постепенно останавливалось, и я снова становилась Блекджек.

Затем я моргала, и все исчезало. И я просто сворачивалась калачиком и плакала, скучая по друзьям и отчаянно желая, чтобы они были рядом.

Но с другой стороны… я снова увижу Маму. Это было наипервейшим, что я хотела сделать, попав сюда. Если она была жива, значит, я не уничтожила собственное Стойло. Не убивала тех жеребят. И, несмотря на то, насколько я могла быть жестокой и неуравновешенной, для меня еще оставалась надежда на благополучную жизнь.

Мне сказали, что она прибудет через три дня. Я приготовилась. Мы были в его кабинете. Я была связана и под действием успокаивающего. Оставалось пять минут. Одна минута. Была ли я готова? Была ли?

Она вошла. Я бросила единственный взгляд на её лавандовую шерстку, гриву в красную полоску и в любящие розовые глаза. Она улыбнулась точно, как в прошлый раз, когда я присягала служить и защищать Стойло Девять Девять. Это был один-единственный раз, когда я видела её слезы на публике. Наши глаза блестели от слез.

Затем перед моими глазами пронеслось видение её головы, насаженной на кол. Я ощутила запах хлора. Я услышала, как Миднайт кричит слова, что бесчисленным эхом раздавались в моих ушах.

Я закричала и на мгновение снова была в Пустоши. Была в разбитом и темном мире. Его чудные книги гнилым мусором лежали на обвалившихся полках. Его стол был разбит и перевернут, а красивые часы навечно замерли, ржавея и постепенно разрушаясь. Сквозь прохудившуюся крышу капала вода, утекавшая в дыры на полу. Я кричала, выла и билась. Я не хотела быть здесь. Я не хотела быть там.

Я не могла быть нигде.

* * *
— Нет, Блекджек. Нет… — всхлипывала Скотч Тейп, пятясь все дальше и дальше и забиваясь в уголок спальни в Звездном Доме. Тварь, что была Глори… притворялась Глори… валялась переломанной кучей в луже крови. Рампейдж была на лестнице, её голова была намертво насажена на перила. Я привязала её, чтобы регенерация не смогла вытолкнуть их. Она оказалась почти такой же крепкой, как и настоящая Рампейдж.

Оставался еще кое-кто.

— Нет, Блекджек! Нет! — завопила она, беспомощно подняв копыта.

Копыта поднимаются. Копыта опускаются. Копыта поднимаются. Копыта опускаются…

* * *
— Как у тебя дела, Рыбонька? — тихим голосом спросила Мама, глядя в чашку чая перед собой, пока мы сидели во внутреннем дворе. Она не трогала чай, собственно, как и я. Мы просто сидели вдвоем, наблюдая, как остывает чай в чашках. Понадобилось четыре попытки, чтобы я, наконец, смогла провести с ней время, не съезжая при этом с катушек.

В Хэппихорне это зовется прогрессом.

— Безумно, — ответила я, рискнув глянуть на неё, затем быстро отведя взгляд. Хорошо, никаких резких воспоминаний о наколотой голове. — А насколько безумно — зависит от того, что скажет Сангв… эээ… доктор Трублад. — быстро добавила я, пытаясь хоть как-то подсластить пилюлю.

— Прости, — мягко произнесла Мама, — Не нужно было спрашивать.

— Ничего, — отозвалась я, протянув к ней копыто. Она замешкалась, ожидая звуковой сигнал. Последовал утвердительный, и она сжала мое копыто своими. Сестры позволили мне оставить свободным только одно копыто.

— Я просто… я… это мне нужно извиняться.

— О нет, я провинилась гораздо сильнее тебя, — сострила Мама, мы обе кратко рассмеялись. Очень кратко, довольно натянуто и закончился смех вздохом. — Не нужно было мне заставлять тебя идти по моим копытам. Нужно было прислушиваться к тому, что ты сама хотела. — Она нежно погладила мое копыто. — Твоя музыка никогда не казалась такой уж… важной. Не в сравнение с работой в охране.

— Ну, учитывая, что в Девяносто Девятом у нас не было особого выбора, думаю, теперь это уже не важно. Если честно… быть Охранницей не так уж и плохо. Как-никак… — Я рискнула бросить еще один взгляд на неё, но она просто моргнула. Это длилось всего пару мгновений… но в течение этих мгновений она, казалось, полностью погрузилась в мысли.

Потом мгновение исчезло.

— Как-никак, Охрана спасает пони, — сказала она точь-в-точь, как я помнила. Она снова погладила мое копыто. — Надеюсь, вскоре мы уедем отсюда. Я беру отпуск, — улыбнулась она. — Нужно нам с тобой куда-нибудь отправиться. Может в Мэйнхэттэн? Куда-нибудь, где нет ежедневных сирен? Только ты и я?

Я не знала что сказать. Сомневаюсь, что смогла бы вести подобную жизнь. Не сейчас. Ни когда бы то ни было… Я лишь заплакала и кивнула.

Она обошла стол и обняла меня. Прозвучало несколько тревожных звоночков вместе с санитарками, спешно вбежавшими во двор.

— Не волнуйся… мы все уладим, — пообещала она мне на ухо. Но в этом было что-то неправильное. Моя Мать никогда бы так не поступила. Стойло всегда было в приоритете! Я была сдвинутой! Но… меня это не заботило. Я обняла её… сильнее… еще сильнее, мое дыхание становилось все более сбивчивым. Но я не могла её отпустить. Просто не могла, даже несмотря на то, что она пыталась вырваться. Санитарки изо всех сил старались отнять мое копыто от её шеи. Но я не могла отпустить её.

Ведь она приведет все в норму, правильно?

* * *
Похоже, встреча с матерью привела к рецидиву. Меня вновь посадили под замок и привязали в комнате, неподвластной времени. Сестры втихаря обсуждали мою «нестабильность». Но страхи о моих попытках нападения никуда не исчезли… просто потому, что мне было наплевать. Где я раньше была в Пустоши, сейчас я просто лежала на матрасе, уставившись в потолок. Все же, я дергала ремни просто потому, что это было лучше, нежели лежать неподвижно, словно труп.

Пришла Харпика, без жалоб помыв меня и переодев. Кобылка практически ничего не делала и не говорила о себе.

— Доктор хотел провести с вами очередной сеанс. Если вы, конечно, не против, — тихо сказала Харпика. — В розовом саду во дворе будет концерт, если вы захотите посетить его.

Я не слишком-то и хотела. Это место мне совсем не нравилось. Пациенты тупо пялились в пространство или говорили между собой. Они перенесли слишком много изменений памяти и ужасов войны. Хэппихорн не был предназначен для лечения. Подозреваю, что Трублад прилагал значительные усилия со мной только потому, что я была тем долгожданным пациентом, который действительно может поправиться. Для остальных находившихся здесь пони — это была клиника для безнадежно больных, место, чтобы держать их подальше с глаз, пока они не умрут.

Харпика молча стояла, я нахмурилась и глянула на неё. Затем она внезапно добавила:

— Играет Октавия.

На ум пришли воспоминания плакатов, виденных мною в её апартаментах, и представлении, что она дала в особняке Блюблада. Я отлично помнила её музыку…

Хорошо. Ради этого определенно стоило вылезти из постели.

Одна из санитарок, Маллет, единорожка карамельного цвета, пристегнула меня к креслу-каталке. Затем мы снова отправились по коридору.

Внезапно меня ударило взрывной волной… тем не менее, я не сдвинулась. В одно мгновение все пони исчезли, как и ремни вместе с креслом-каталкой. Я сидела на полу, ошеломленно моргая, на роге чувствовалось отсутствие подавляющего магию кольца. Больница была пуста, и каждая поверхность в пределах моего зрения мерцала. Что только что произошло?

И почему я слышала плач?

Я подошла к левой от меня двери с изображенными на ней четырьмя белыми звездами и осторожно толкнула её. Внутри на спине лежал бледный красный жеребец, уставившийся в потолок, как и множество других пациентов этой клиники. Маленькими копытцами его трясла молоденькая розовая кобылка, стоявшая на стуле.

— Проснись! Пожалуйста проснись, большой братик! Пожалуйста! Ты… же крепкий, Рамбл. Помнишь? Ты можешь справиться с любым бандитом на восточной стороне! — плакала она, тряся его неподвижное тело. Если бы я не видела его поднимающуюся и опускающуюся грудь, то подумала бы, что он мертв.

— Братик! Проснись! Пожалуйста!

Очередное мерцание, и малышка пропала. Я потерла глаза и поморгала, глядя туда, где она раньше стояла. Я теряла связь с реальностью. Я постепенно сходила с ума! Уже была ночь, и Рамбл лежал точно так же, как когда его трясла сестра несколько секунд назад.

Я вдруг заметила движение позади себя и скользнула в сторону. Открыв было рот, чтобы извиниться перед санитаркой или медсестрой, я так и осталась с упавшей челюстью, увидев позднего посетителя, одетого в красивое платье с блестками и черной вуалью на голове. Из-под вуали выбивались фиолетовые локоны. Она приблизилась к кровати и сдвинула полупрозрачную ткань.

Почему жеребца, вроде Рамбла, посещает Министерская Кобыла? Особенно эта!

Рарити с явным беспокойством глядела на неподвижного жеребца. Полностью игнорируя мое присутствие, она селаподле него.

— Номер семь, — тихо произнесла она, сдвинув простыню. На мгновение мне показалось, что она делает что-то неприличное, но её взгляд был прикован к его боку. Совершенно пустому боку.

— Можно было подумать, что после семи неудач мы, наконец, сможем сделать это правильно… — сказала Рарити, вытаскивая из седельных сумок книгу. Как пони, видевшая приличное количество обработанной кожи, я со все серьезностью могла утверждать, что подобного типа книгу я и представить не могла, чтобы Рарити держала её при себе. Обложка представляла собой смесь черного и серебристого-серого, выполненного в палитре зебринской глифметки. Один вид этой книги заставил шевелиться мою гриву, я невольно вздрогнула.

— Я идеально следую инструкциям. Так почему же не работает? — спросила она, погладив копытом темную поверхность. Шорох копыта о кожаную обложку звучал, словно зловещий шепот.

— Рарити? — раздался из-за двери тихий голос кобылки, заставивший нас обеих подпрыгнуть. Рарити спрятала книгу позади пушистых завитков своего хвоста и повернулась к двери. Там стояла выглядевшая весьма измотанной Флаттершай. Её розовая грива, тронутая нескольким прядями преждевременной седины, растрепанно свисала вокруг её лица. Её лицо медленно, но неумолимо покрывалось морщинками.

— Что ты здесь делаешь?

— Ах… да… — запиналась Рарити, нервно улыбаясь и бросая взгляды сначала на Рамбла, потом на обеспокоенную желтую пегаску. — Нам поступали доклады о загадочных нападениях на тюрьму Хайтауэр, дорогая. Я была поблизости, поэтому решила проверить вдруг мои авторы снова напридумывали! И все, — ответила она с нервным смешком. Флаттершай не ответила и подошла к кровати.

— Ты слышала об этом что-нибудь еще? — тихо спросила Флаттершай, снова накрыв Рамбла одеялом. Что-то в вопросе Флаттершай было необычно твердым, это заставило Рарити напрячь улыбку еще сильнее.

— Откуда бы я слышала хоть что-нибудь об этом? Я даже не знаю, что не так с этим бедняжкой! — ответила она, указав на жеребца копытом.

— С ним ничего плохого. Физически… и с медицинской точки зрения… его тело в порядке. Даже его разум не тронут, вся память на месте. Что бы с ним не сделали — это лежит за пределами магии единорогов. — Она закрыла глаза и опустила голову. — Я подумывала пригласить Зекору… или даже попытаться найти экспертов по медицине в Желтой Реке и как-то попытаться убедить их помочь нам.

— Ты не посмеешь! — прошипела Рарити, прищурено глядя на Флаттершай и напрягши хвост. — Они злобные, дикие, ужасные монстры. — Затем, увидев шокированное выражение Флаттершай, её голос дрогнул. — Они… эм… они такие… грязные и… вульгарные… — Наконец она взяла себя в копыта. — К тому же, по закону Луны запрещено связываться с зебринскими мистиками.

— Если они смогут помочь пони, вроде Рамбла или остальным… — тихо начала Флаттершай, разглаживая его простыни, — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

Рарити вздохнула.

— Флаттершай. Прошу, как бы трагично это ни было, он не был кем-то важным. Просто член банды с восточной стороны с множеством преступлений за плечами… — мягким голосом произнесла она, тайком пряча черную книгу в сумку.

— И откуда ты это знаешь? — спросила Флаттершай голосом, едва громче шепота.

— Я… я… читала отчет, конечно же, — нервно усмехнулась Рарити с виноватой улыбкой.

Не глядя на подругу, Флаттершай селя рядом с кроватью Рамбла.

— Нет. Откуда ты знаешь, что он не важен? — Улыбка Рарити увяла, она глядела в спину Флаттершай. Пегаска ни разу не повысила голос. — Я знаю, что он, скорее всего, не самый лучший пони, но у него есть сестра. Тамбл. Она была здесь практически весь день. Он для неё всё. — Мягкое разочарование в её голосе было хуже, чем любое обвинение. — Каждый кому-то важен, — тихо добавила она.

— Флаттершай… Я… — начала Рарити, её уши поникли, и она перевела взгляд в сторону. — Прости, Флаттершай. Просто я… из-за всего происходящего… я сказала, не подумав.

Флаттершай повернулась и глянула на неё печальным, пытливым взглядом.

— У меня шесть пациентов, похожих на него, Рарити. Все из Хайтауэра… у всех отсутствуют метки. Они не мертвы, и у них не стерта память. С ними что-то не так… и я не знаю, как им помочь. — Её бирюзовые глаза печально смотрели в более темные глаза Рарити. — А ты?

— Я… я… — запиналась Рарити, бросив взгляд на сумку, куда положила книгу. На мгновение я была уверена, что она расскажет, но она лишь поникла. — Прости, Флаттершай. Я не могу. Хотела бы помочь, но…

Но она не осмелилась взглянуть в глаза Флаттершай.

Желтая пегаска медленно отвернулась и снова поглядела на кровать.

— Понимаю, — практически прошептала Флаттершай. — Приятно было увидеть тебя вновь, Рарити. Надеюсь, мы скоро встретимся в Понивилле. Я скучаю по нашим маленьким посиделкам в спа. Скучаю по нашим друзьям. — Она чуть склонила голову, положив копыто на кровать. — Временами… я думаю, что мы где-то серьезно ошиблись. Не остановили войну в самом её начале… не вмешались раньше… увязли в этих ужасных министерствах. Быть медсестрой мне нравилось гораздо больше, нежели Министерской Кобылой. — Она шмыгнула и покачала головой. — Пожалуйста… Рарити… когда война закончится… прошу… можем мы… вернуться в Понивилль? Можем мы вернуть все, как было? Все мы вместе?

По белым щекам Рарити бежали слезы, смывающие её тушь, она беззвучно открывала рот, затем протянула копыто.

— Я… я… Обязательно, Флаттершай. Так или иначе. Я постараюсь, чтобы мы снова были вместе. Обязательно должен быть способ, — ответила она, глядя через плечо на сумку, с находившейся внутри книгой.

Последовала вспышка, и они пропали. Кровать была пуста и заправлена. Я опустилась на пол и обхватила голову, пытаясь унять пульсирующую головную боль.

— Что происходит? — простонала я, крепко зажмурившись.

— А. Вот ты где, — Секунду спустя раздался голос Трублада. — Мы всё гадали, куда ты убежала.

Я поднялась и указала на кровать.

— Я только что видела Флаттершай! И Рарити! Объясни это своей заумной докторской болтовней, Трублад! — бросила я, резко повернувшись к нему.

Он медленно моргнул, принимая мою победную ухмылку. Затем бесстрастно произнес:

— Два месяца назад ты сбежала и подслушала Министерских Кобыл, пока они осматривали пациента. Учитывая состояние твоей памяти, неудивительно, что ты забыла все вплоть до этого момента. А когда ты увидела эту комнату, твои воспоминания вернулись. Все просто, — чуть пожал плечами он и улыбнулся. — Надеюсь, террористическая атака не отослала тебя обратно в Пустошь. Я так понимаю, что бомба взорвалась довольно близко к территории больницы.

Тем не менее, он выглядел совершенно спокойным.

— Нет. Нет. Я в порядке, — ответила я, нахмурившись глядя на пустую кровать. — Что случилось с Рамблом?

Пару мгновений он не отвечал. Не было похоже, что он роется в памяти в поисках ответа: он, скорее, просто замер. Затем он широко улыбнулся.

— Полностью вылечился на прошлой неделе. Насколько я знаю, он воссоединился со своей сестрой. Так и не понял, почему его разум отделился от тела, но в конце концов заклинание развеялось.

Я вздохнула и потерла сдерживающее магию устройство на моём роге, затем покачала головой.

— Как я освободилась? — спросила я, оглядываясь по сторонам.

— После взрыва бомбы ты мгновенно убежала. Спрашивала, почему все вокруг тебя постоянно взрывается. Тебя не привязали прочно, поэтому ты вырвалась, — с улыбкой ответил он и добавил, — Не волнуйся. В этот раз ты никому не навредила.

В этот раз? И на том спасибо. Я вновь глянула на кровать.

— Флаттершай и Рарити были друзьями, верно?

— Я не в том положении, чтобы говорить, — ответил Трублад. Затем снова замолчал, сидя свесив голову. — На твой взгляд это не так?

Я обдумала увиденное мной. Было похоже, словно две пони, бывшие однажды друзьями, отчаянно желают вновь ими быть, но безмолвное осуждение и скрытность были теми преградами, которые ни одна из них не могла преодолеть. Я подумала о робкой желтой фигурке, неспособной поймать Рарити на обмане, подумала об очаровательной белой фигурке, желающей говорить только правду. Это было практически так же, как у нас с П-21: он был зол больше, чем Флаттершай, а я была более невежественна, чем Рарити, но между нами была та же напряженность, державшая нас на расстоянии друг от друга.

Смогли ли они её преодолеть?

— Почему я здесь, доктор? — вполголоса спросила я, изо все сил стараясь не сорваться на крик.

— Чтобы поправиться, — просто ответил он. — По какой еще причине пони попадают сюда?

Я долго глядела на каштанового единорога, а он просто стоял с дурацкой улыбкой на лице.

— Когда ты больше не будешь сбегать в Пустошь… когда примешь то, что натворила… ты будешь свободна.

— А что я натворила? — тихим, напряженным голосом спросила я.

— Ты сама прекрасно знаешь, — в противоположность мне мягко ответил он. — Ты пытаешься скрыться от этого в своем безумии. Но ты не сможешь прятаться вечно, Рыбка. Безумие — оно как рвота, твой разум пытается очистить себя от чего-то, что ты засунула в глубины подсознания. Оно придумало Пустошь, как место, где ты можешь спрятаться. Рано или поздно произойдут две вещи: ты прекратишь попытки блокировать память и встретишься с этим лицом к лицу…

— Или?

— Или ты умрешь, — закончил он, слегка пожав плечами. Затем улыбнулся. — А сейчас, хочешь пойти на концерт?

* * *
Довольно трудно было наслаждаться музыкой Октавии после этой маленькой беседы. Музыка была столь же прекрасна, как я помнила, но совершенно не воодушевляла и не доставляла того удовольствия, что я представляла. С тем же успехом я могла слушать её через ПипБак. Другие присутствующие внимательно слушали её. На протяжении всего часового концерта никто не говорил и не шумел. Никаких сирен. Никто не вставал, чтобы сходить в туалет посреди её партий. Даже топот оваций был монотонным.

Я ненавидела это место. И начинала ненавидеть всех пони здесь. Причем ненависть не была чем-то, перенесенным из воспоминаний о Пустоши. В Пустоши с Чарити у меня были сложные взаимоотношения. А здесь она просто сидела у входа, продавая сладости. У желтой кобылки не было той коммерческой жилки, присущей Метконосцу, которую я знала. Она просто существовала. Когда на следующий день меня провозили на сеанс мимо неё, я посмотрела в её маленькие опущенные глаза.

— Эй. Эй, мелкая! — крикнула я, пока меня катили мимо. Она глянула вверх с совершенно идиотским выражением лица. — Я выберусь отсюда и убью тебя на хер!

Я прокричала это во всю глотку. Чарити и Крышечка лишь посмотрели на меня. И все. Просто посмотрели. Светло-коричневая Маллет сунула мне кляп. От доктора последовала очередная лекция насчет «регресса».

На следующий день за маленьким столом снова продавала печенье юная кобылка с опущенными глазами. Поблизости не было ни медсестер, ни санитарок, присматривающих за ней. Было так, словно я никогда не говорила с этой кобылкой.

Я часами пялилась на неподвижных жеребят в своей комнате. Я снова и снова дергала свои ремни. Я хотела разорвать этих нарисованных пегасок и разнести играющих детей на стене. Я дергала… и дергала… и дергала…

С громким щелчком язычок на пряжке ремней на моей передней ноге разломился… Я лежала, глядя на пристегнутые копыта. Мне следовало бы просто лежать. Все равно они наблюдали за мной через камеры. Они поднимут тревогу. Меня снова обездвижат.

Затем я перевела взгляд на дверь. На открытую дверь.

Её никогда просто так не открывали. Что-то происходило.

Я поднесла копыта ко рту и осторожно расстегнула ремни. После этого, освободила грудь и талию. Наконец, наклонилась вперед, добравшись до ремней на задних копытах, было сложно, но я смогла ослабить ремни и вытащить копыта.

Я стала на копыта и вышла в коридор. Там было тихо. Ярко горел свет. И не было ни души. Изогнутый коридор замерцал и по нему пронеслась коричневая волна. Нет мозг… сейчас мне нужно остаться здесь. Здесь и сейчас. Я прошла вперед и заметила нечто бирюзовое рядом с брызгами крови. Я подняла копытами оторванное крыло и посмотрела на кровавый след, тянущийся к посту медсестер. Там лежало тело Харпики.

Рядом с ней была Крышечка.

А рядом с ней…

Повсюду валялись трупы. Застреленные. Зарезанные. Выпотрошенные. По коридорам, словно блестящие веревки, тянулись розовые и серые внутренности. Некоторых разорвало, на месте голов и ног торчали кровавые обрубки. И какой пони мог учинить такое настолько бесшумно? Я ничего не слышала. Я припомнила винтовку Лансера. Талисман-глушитель. Тот, что позволял пони устроить кровавую бойню, и никто бы ничего не услышал. Горячая кровь окрасила мои копыта, но это вряд ли имело какое-то значение. Как бы мне хотелось, чтобы на роге не было сдерживающего устройства. Чертова штуковина, похоже, имела какую-то застежку или что-то вроде того.

Мне нужно было оружие. У меня оставались копыта. Не металлические, из плоти и крови, но и они сойдут. Мысли носились в моей голове: зебринский лазутчик? Нет. В бойне не было никакого смысла. Лазутчик просто бы прокрался через здание. Сбежавший заключенный? Какой-то пони высвободился? Возможно. Тогда он должен быть весьма исключительным убийцей. Настоящим бойцом.

И здесь был боец, содержавшийся в качестве пациента.

Я пробежалась глазами по сводчатому потолку. Если за этим стояла Джетстрим, она атакует сверху. Слава Богиням, что все эти дни я практиковалась без использования рога. Естественно, попытка остановить слетевшего с катушек Мародера может оказаться выше моих сил…

Могла ли вообще справиться с ней? Я не была Охранницей. Я даже не была Блекджек. Я была Рыбкой. О чем я только думала?

Я думала… что кому-то нужно остановить все это.

Может я и не знала, кем именно была… Блекджек или Рыбкой… но, так или иначе, я была своего рода охранницей.

А Охрана спасает пони. Это была мысль, что впервые за долгое время казалась мне наиболее ясной. Я слышала звуки борьбы у главного входа. Может… может, если я справляюсь с этим… тогда смогу говорить о выписке отсюда.

Я добралась до вестибюля как раз вовремя, чтобы заметить синюю полоску, пролетевшую перед моими глазами. Пони, что была её причиной, с громким хрустом костей, ломающихся крыльев и треском разрушающегося бетона врезалась в каскадный фонтан, затем с глухим стуком рухнула в залитую кровью чашу фонтана. Глаза Джетстрим все так же смотрели в никуда даже после смерти, её голова свисала с края чаши.

Из-за разрушенного стола поднималась темная, знакомая фигура. На ней была черная полицейская броня, покрывавшая каждый сантиметр её тела. Её закрытая шлемом голова медленно повернулась ко мне, глядя через плечо. Я слышала сухое, хриплое дыхание, раздававшееся через респиратор её черной маски. Пустой, бездушный смешок. Она что-то держала в копытах… что-то маленькое и окровавленное.

Я бросилась к твари. Яростно. Бездумно. Неумело. Я прыгнула ей на спину, обхватив копытами шею, в ответ она разразилась безумным брыканием в попытках спихнуть меня. Я не могла убить её. Не могла победить. Все, что я могла — сражаться до её неизбежной победы. Весь смысл был в сражении. И, возможно, если я смогу достаточно продержаться, то смогу обеспечить той кобылке второй шанс.

Последовал очередной толчок, и меня кубарем швырнуло во тьму.

* * *
Я стояла во внутреннем дворе клиники. Как я здесь очутилась? Что случилось с кобылкой в черном? Победила ли я её? Выгнала ли? Нет. Не победила. Не смогла бы.

Тогда что я видела? Я сидела на вершине взрывозащитной стены, глядя на скамью подо мной. На ней одиноко сидела синяя пегаска. Её гриву тронула седина, а пустые глаза безжизненно смотрели в пространство. Окружавшие её разговаривали, смеялись, наслаждались цветущими розами или говорили о музыке, доносившейся со сцены. Это было самым нормальным, что я видела с момента встречи мною Рарити и Флаттершай. Я не могла двигаться. Даже моргать. Я могла только наблюдать.

Затем приблизилась красная кобылка с блестящими, покрытыми красным лаком копытами.

— Лейтенант Джетстрим?

Её глаза дернулись, она склонила голову.

— Больше нет… — пробормотала она.

— Лейтенант Джетстрим? — повторила она, садясь на скамейку рядом с пегаской. Я узнала её… она была на терминале Блюблада. Пони из Д.М.Д… но была ли она тем, кем являлась, или только играла роль, придуманную мной?

— Лейтенант. Мне нужно сообщить вам нечто очень важное. — Кобылка вынула из сумки папку и вытащила фото. — Мы обнаружили особо важный лагерь для военнопленных глубоко на территории зебр.

— Что? — спросила она, бросив тусклый взгляд на картинку.

— Мы получили эти изображения прямиком из зебринской столицы, — пояснила красная кобылка, держа снимки пони, содержавшихся в сооружении схожем с Желтой Рекой… только они не были похожи на пленников, какими я себе их представляла. Слишком чистые. Тем не менее Джетстрим уже пристально изучала их.

— Зебры разместили этих пленников в Роуме. Мы смогли опознать двух конкретных заключенных. Старшина Биг Макинтош и Ефрейтор Стоунвинг.

— Что? — поразилась Джетстрим. — Как? Они… мне постоянно твердили, что они мертвы.

Красная кобылка сочувственно кивнула.

— Легче похоронить и оплакать героя войны, чем услышать, что их похитили в суматохе после покушения, Лейтенант, — тихим, серьезным голосом произнесла красная кобылка с блестящими копытами. — Вы были правы. Совершенно правы, но правительство попросту умыло копыта и забыло о них.

— Нееет… как они могли? — Судорожно всхлипывая, Джетстрим затряслась, держа в копытах фотографии и окропляя их слезами. — Я знала… знала… они не могут быть мертвы… — прошептала она, затем утерла слезы и глянула на красную кобылку. — Но… почему ты пришла ко мне? Кто ты? — ошеломленно глядя на собеседницу, спросила она.

— Можете звать меня Гранат. Я просто обеспокоенная пони, работающая на министерства, которые хотят вернуть наших мальчиков домой. Но, чтобы достичь этого, нам нужна кобылка исключительной решимости. Летун, который не остановится ни перед чем и достигнет столицы зебр. — Она вздохнула, повесив голову. — Мы пытались достучаться до Шедоуболтов и армии… никто не решился помочь нам. — Она убедительно посмотрела на Джетстрим. — Вы наша последняя надежда, лейтенант. А иначе, мы никогда не увидим их.

— Реинбоу Деш не взялась за это? — Гранат мрачно покачала головой. Джетстрим сощурилась. — Конечно нет… а кто еще?

Мне были очевидны пробелы в истории Гранат, но Джетстрим задрожала, блаженно улыбаясь. Радость от необходимости делать то, что ей говорил разум, буквально переполняла её.

— Что от меня требуется? — спросила Джетстрим, глядя твердо перед собой. Гранат удовлетворенно улыбнулась и вынула талисман величиной с копыто. Изнутри него слабо светился глиф, который я уже видела прежде. Глори откопала кучу подобных талисманов в магазине Робронко во Флэнке. Талисман наведения, но этот казался гораздо более сложным, чем те.

— Доставьте его в зебринскую столицу и ожидайте. Когда все будет готово, он засветится. Стукните по нему два раза, и он вызовет мегазаклинание массовой телепортации, которое безопасно доставит в Кантерлот всех пони в радиусе шестнадцати километров. Вам не нужно искать лагерь в одиночку. Просто оставайтесь в столице и любыми способами избегайте поимки. Он будет заряжен и готов через четыре дня. Как раз столько времени вам потребуется, чтобы достичь Роума. Вы сможете это осуществить, лейтенант Джетстрим?

Джетстрим не ответила. Это было и не нужно. Всего лишь несколькими фотографиям Гранат дала ей долгожданный шанс на искупление. Гранат открыла седельные сумки и положила талисман на место.

— Здесь запасы провизии на неделю и кое-какое основное оборудование, которое пригодится, чтобы избегать патрулей. Оставайтесь в городе и будьте осторожны. Напрасно не рискуйте. И готовьтесь к сигналу от талисмана.

Синяя пегаска крепко обняла Гранат.

— Спасибо, — всхлипнула она.

Гранат закатила глаза и нехотя погладила её плечи. Когда Джетстрим отпустила её, красная кобылка передала ей сумки, затем потянулась к маленькому браслету на ноге пегаски. Он был настолько маленьким и хорошо скрытым, что я еле разглядела его. наверное удерживался магией. Гранат коснулась его талисманом, и браслет открылся. Красная кобылка выбросила его в кусты.

— Удачи, — произнесла Гранат, вынув маленькую коробочку с кнопкой. Через мгновение после нажатия в растянувшемся подковообразном здании раздались громкие хлопки. Из окон повалил разноцветный дым, а в воздухе пронеслись фейерверки, заволакивая все радужным дымом. Более трудные пациенты начали восторженно улюлюкать в неразберихе, заполнившей клинику. Джетстрим, не задумываясь, рванула в воздух и понеслась на восток.

Поднявшись, Гранат бросила на меня долгий взгляд. Затем улыбнулась и пожала плечами.

— Ну и ладно. Через четыре дня это все равно не будет иметь никакого значения.

И напевая под нос, она направилась к выходу.

* * *
Я сдалась от попыток понять что-либо. Я моргнула и обнаружила себя, уставившейся на сорок два неподвижных жеребенка. Испуганно выглядевшие Маллет и Каффс быстро пристегивали меня к кровати. За ними с мрачным видом наблюдал Трублад.

— Что случилось? Куда делась кобылка в черном? Что случилось со всеми? — сыпала я вопросами, дергая ремни.

— Убедись, что затянула как следует, — нервно произнес Трублад, глядя на Маллет.

— Что случилось? — напряглась я. Почему я чувствовала себя такой… липкой?

Карамельная единорожка кивнула.

— Было бы легче, если бы мы просто избавились от неё, — сказала она, затягивая магией ремни.

Поблизости стояла Триаж, левитируя шприц.

— Прости, Рыбка. Я думал, что способен помочь тебе. Я очень хотел помочь тебе, но, похоже, это не представляется возможным, — тихо произнес каштановый жеребец.

Я продолжала бороться.

— Нет! Стойте! Что случилось? Прошу. Расскажите мне! — кричала я. Триаж всадила мне укол, и мир начал темнеть.

— Ты знаешь, что случилось, — были последним, что он сказал, тяжело глядя на меня. Теперь, когда я была надежно пристегнута, они уходили. Он вышел последним.

Только тогда я взглянула на скованные конечности, на покрывавшую мои копыта багровую жидкость, быстро темневшую на воздухе. Множество обрывков кудрявой розовой гривы в беспорядке прилипли к моим ногам. Я минуту таращилась на них, затем поступила так, как сделал бы любой здравомыслящий пони на моем месте.

Я закричала. Даже погрузившись во тьму, я продолжала кричать.

* * *
Не знаю сколько я пролежала в той кровати, глядя вверх на мертвых кобылок. Никто не посещал меня. Я была изолирована. Меня одолевало чувство, будто я болтаюсь в той шахте лифта. Вишу в распотрошенном здании Флэш Индастриз. Стою в подземных руинах.

— Значит… вот оно? — проскрежетал голос возле моей кровати.

Я закрыла глаза и испустила низкий, протяжный стон.

— Хреновое ты выбрал времечко, Крупье.

— Я тоже так считаю, — ответил бледный, тощий пони, начиная тасовать карты. — Проблема в том… что времечка у тебя осталось всего-ничего. Поэтому, если мы собираемся напоследок перекинуться в карты, оно подходит как нельзя кстати. — Он вложил карты мне в копыта. Кровь тут же приклеила их. — Не совсем в моем духе, но тебе, похоже, нравится.

Вопреки себе, я глянула на заляпанные кровью куски картона. Я нахмурилась… они что, были из издания «Министерские Кобылы в детстве»? На одной из карт улыбалась розовая малышка, задорно прыгающая на копытах, словно крошечная энергичная Пинки Пай. Хотя, что-то в них было не так…

— Ну… во что играем? — спросила я.

— Это я у тебя должен спрашивать. Играем в Рыбку или в Блекджек? — Я застонала и закрыла глаза.

— Надоели мне эти игры, — пробормотала я, качая головой.

— Что ж, тогда надо было послушаться меня и уйти. Есть четверки? — едва заметно улыбнувшись, спросил он.

— Ох, «я же тебе говорил». Вообще отлично. Бери карту, — пробормотала я, закатывая глаза. Он вытащил карту, и, естественно, это была четверка. Он показал её мне: четыре звезды бубен. Скорее всего, подтасовал колоду.

— Терпеть не могу свое настоящее имя. — Я глянула на него. — Ну так… зачем ты здесь, Крупье? Позлорадствовать? Помочь? Или тебе просто приятно капать мне на мозги?

— Я здесь… потому, что очень, очень давно один уважаемый мной пони попросил меня пожертвовать своей жизнью. Чтобы быть навечно привязанным к мегазаклинанию с целью предотвратить разрушение страны, которую он хотел спасти больше своей жизни, — ответил он, доставая карту. — А с тобой я говорю по причине того, что где-то через минуту некий пони всадит в твою голову пулю и заберет меня Богини знают куда ради Богини знают чего. Я вкладываю каждую каплю своей силы в попытки вытащить тебя до того, как это произойдет.

Я вздохнула, отложив карты, закрыла глаза и подождала. Не знаю сколько, но уж точно дольше минуты.

— Думаю, тебе нужны новые часы, Крупье.

— Минуту не здесь. А реального времени. Это место — не реально, — отозвался он, оглядываясь вокруг. — Кстати, неплохая комнатка. Кто оформлял?

Я снова застонала.

— Дай-ка догадаюсь. Ты здесь, чтобы сказать мне, что все это — игра моего воображения. Фантазия, созданная моим разумом и тому подобная чепуха… Правильно? — Я глубоко вздохнула. — Ты ничем не лучше Трублада. Он не говорит мне, что я натворила. А ты говоришь загадками просто, чтобы морочить мне голову.

— Ну, каждому же нужно увлечение, — тихо прохрипел он, осматривая палату. — Это не реальность, Блекджек. По крайней мере, не полностью. Надо признать, что это местечко умеет смешивать истинное и ложное. Ты в Садах Хэппихорн. Ты отдалась машинам, и клиника приняла тебя за пациента. Тебя подключили к одной из машин снов, чтобы попытаться помочь тебе. Но Предвестники уже здесь и медленно, но верно пробиваются сюда. Местная охрана не сможет сдерживать их вечно. Особенно учитывая танк, обстреливающий здание.

Я содрогнулась, глядя на карту с улыбающейся розовой малышкой, её лицо было измазано кровью.

— Что если мне не стоит уходить, Крупье? Что если мне стоит просто позволить им убить себя? — тихо отозвалась я, по моим щекам бежали слезы. — Я больше так не могу. Я… убийца… Крупье, знаешь, что я натворила? Я отрезала пегасу крыло… начисто! А другого я выпотрошила, словно радсвина. Не моргнув глазом, я порубила его на кусочки. Я практически оторвала лицо Даск! — всхлипывала я, откинувшись на спину. — Почему бы мне не поверить Трубладу? Я больна! Я опасна! Я помешанная психопатка!

— Нет… это не так, — ответил он. — Ты можешь быть кем угодно, но уж точно не психопаткой. Иначе ты бы столько не ныла.

Я горько рассмеялась, покачав головой.

— Что ж… в этом я с тобой могу согласиться, но ты еще недостаточно доказал мне, что я могу тебе верить. Может, Трублад был прав. Может ты и правда какая-то сумасшедшая, параноидальная часть меня, которая существует лишь для того, чтобы окончательно расшатать мой рассудок! Почему я должна тебе верить? C какой стати я должна довериться тебе? — шмыгнула я сквозь подступающие слезы. — Ты говоришь, что устал от игр… но ты все время только это и делал со мной… игрался.

Он выглядел… встревоженным. Довольно странное выражение на его обычно самоуверенном лице.

Я закрыла глаза и отложила карты.

— Если Трублад может помочь мне… пускай. Если Предвестники хотят убить меня, пока я прикована к машине… пускай. Но не смей являться сюда, притворяясь, что хочешь помочь мне и не делая этого. Это… подло… — неубедительно закончила я.

— Я работал на Голденблада, — тихо произнес он. — Я был его личным помощником в последние годы войны.

Я медленно открыла один глаз и посмотрела на него. Он низко опустил голову так, что его шляпа закрыла глаза.

— Было бы неплохо знать твое имя, Крупье.

— Крупье — лучшее имя, что я заслуживаю, — ответил он. — Не ты одна стыдишься себя и исправляешь допущенные ошибки. Три года я следовал за ним, пока он вел закулисные игры в попытках завершить войну. Я бросил нуждающихся во мне друзей, проигнорировал семью, что пыталась помочь мне. Все из-за веры в то, что Голденблад каким-то образом сможет исправить все в Эквестрии. — Он тихо и печально вздохнул. — Я верил в него.

— И… он привязал тебя к ЭП-1101? — спросила я, на что он кивнул. — Зачем?

— Он подозревал, что существовал заговор с целью захватить власть изнутри, — медленно ответил он. — Он постоянно проигрывал возможные сценарии и потенциальные перспективы. Попытки аристократии посадить на трон своего пони. Даже сама Селестия фигурировала в его планах, где она бы снова изменила свое решение и вернулась бы к власти. И больше всего прочего он боялся, что Министерские Кобылы попытаются сместить Луну и напрямую править королевством.

— Что? — Я уставилась на него, затем рассмеялась. — Да сама эта мысль еще безумнее меня… — Я быстренько обежала взглядом комнату, затем посмотрела на него. — Хорошо… почти так же безумна, как я.

Постойте-ка. Можно ли считать себя безумным, если думаешь, что ты безумен? Я была не слишком уверена насчет правильности этого суждения.

— Почему бы нет? — спросил он, глядя мне в глаза. — У кого еще в Эквестрии были средства, мотивы и возможность, чтобы прибрать страну в свои копыта? Твайлайт с подругами ненавидели войну. Что может быть лучше для прекращения войны, чем смещение Луны и обсуждения мирного договора напрямую? Они и это смогли бы провернуть. Ты хоть знаешь, сколько дипломатических предложений преподнесли зебры министерствам ближе к концу войны? Это был кошмар. И мы понятия не имели были ли Министерские Кобылы лояльны принцессе Луне. Может, они работали ради собственных целей? Зачем еще Твайлайт исследовать создание аликорнов, если не затем, чтобы превратить саму себя и править в качестве принцессы Твайлайт? Или возможно даже обратить всех своих друзей в Министерских Принцесс? — Он зашагал взад-вперед. — Ты должна понять, Твайлайт с подругами было не впервой противостоять Луне. Они бы запросто могли объявить, что она снова превратилась в Найтмэр Мун.

— Но это… это же бред! Твайлайт никогда бы так не поступила! — Я пораженно глядела него.

— Неужели? А если она была уверена, что это единственный способ остановить войну? — решительно возразил он, затем немного смягчился. — Может ты права. Возможно она бы и не сделала подобного. Но Голденбладу необходим был план на случай непредвиденных обстоятельств. Ему нужно было быть готовым. Он был против ЭП-1101 и против всего, что привело бы к убийству Луны и немедленной передачи власти. Это была система, готовая к использованию. И чем ближе становился конец, тем сильнее Голденблад убеждался, что кто-то пытается использовать ЭП-1101, чтобы заменить Луну.

Я застонала и покачала головой.

— Думаю, быть сумасшедшей гораздо легче. — Я уставилась в потолок. — Значит, если ты прав… я застряла в собственном разуме, и меня скоро пристрелят. А если прав Трублад… мой мозг настолько поврежден, что лучше будет, если он тщательно его вычистит, а потом надеяться на лучшее. — Я вздохнула и снова покачала головой, лежа на спине на мягком матрасе. — И я даже не знаю причины моего здесь нахождения.

— А какая еще может быть причина? — отозвался Крупье. — Ты совершила нечто плохое, Блекджек. И ты знаешь это, но не хочешь смириться с этим. По-прежнему не хочешь. Поэтому ты здесь. Машина пытается помочь тебе привести рассудок в порядок, но это не работает. А нападение Предвестников лишь все усложняет.

Я оглядела палату.

— Почему именно больница? Почему не… скажем… мое Стойло?

— Она пыталась, — ответил он. — Веришь или нет, но это уже третья попытка излечить твой мозг. Первый раз было Стойло… было плохо. Затем машина попыталась поместить тебя в Капеллу… стало еще хуже. В конце концов она пришла к этому, — произнес Крупье, обведя помещение копытом. — Это смешение её знаний с тем, что творится у тебя в голове. Если бы она использовала что-то слишком знакомое для тебя… вроде твоих друзей… ты бы сразу распознала подвох. Если бы она ничего не брала из твоей памяти, тогда это бы выглядело неубедительно. Она смешивает твои неврозы и страхи, чтобы поставить тебя перед тем, что ты натворила.

— А что я натворила? — резко спросила я, глянув на него. — Никто не говорит мне этого!

Как я могу нести ответственность, если не знаю, что сделала?

— Потому что симуляция нарушилась, когда это произошло. Оба раза, — мягко ответил он с глазами, полными беспокойства. — Тебе сказали… и это тебя сломило… ты не вернулась, — сказал он, покачав головой. — Я сомневаюсь, что она сможет помочь тебе. Только не так. Единственный кто может тебе помочь… это ты сама.

Что ж… это имело смысл.

— И как по-твоему я должна это сделать? Я не слишком умна для всех этих… мозговых… штучек.

— Сломай её, — ответил он. — Программа пытается убедить тебя в реальности происходящего. Напирай на неё. Когда она поддастся, у тебя появится возможность. А после этого… — Он слегка пожал плечами и вздохнул. — Пока это все, что я могу придумать.

Что ж, это даже больше, чем я могла придумать. Я улыбнулась.

— Ох. Хорошо, с этим, пожалуй, я справлюсь. В создании хаоса мне нет равных.

Как и у Предвестников.

— У симуляции есть своя предельная нагрузка. Если ты сможешь вызвать сбой в программе, она станет нестабильной. В этом случае у тебя будет очень маленький промежуток, чтобы попытаться привести свой разум в порядок. — Он огляделся. — Если я не ошибаюсь, она уже дважды сбоила и перезагружала симуляцию, но этого не хватило, чтобы окончательно дестабилизировать её. Тебе просто нужно поднажать еще сильнее.

— Значит… ты хочешь, чтобы я сломала программу, что удерживает мой разум, в надежде на то, что это, вероятно, поможет мне выбраться отсюда? — спросила я, подняв бровь. Он кивнул, а я вздохнула, покачав головой. — Что если я тебе не верю? Что если все здесь… реально?..

— Тогда ты не сможешь сломать её. В таком случае, проживи хорошую, долгую жизнь. Но, на мой взгляд, ты сама все прекрасно знаешь, Блекджек. Ты не Рыбка. Этот мир не твой.

Я легла на спину, борясь с подступающими слезами.

— Я снова видела Маму, Крупье. То есть… она жива здесь. И, конечно, моя жизнь полна ошибок, но возможно… возможно… я смогу исправить их. Возможно я смогу привести все в порядок.

Но как бы я не закрывала глаза, пытаясь убедить себя в реальности происходящего, у меня никак этого не получалось. Я думала о том, насколько безжизненно звучала музыка Октавии. О том, насколько расплывчато тут время. Непонятные, маленькие отклонения и видения Флаттершай и Джетстрим. Я знала вкус моркови и яблок, но никогда не пробовала сельдерей. было ли это причиной его безвкусности? Программа могла симулировать виды и образы из больницы, либо из того, что я помнила, но не того, что я не знала.

Я шмыгнула и отвернула голову.

— Это место не реально, Блекджек, — тихо произнес он, положив свое копыто на моё.

— Я знаю, — прошептала я.

Но какая-то частичка меня отчаянно желала обратного.

* * *
Я лишь на мгновение закрыла глаза, и в палату тут же снова вошла Харпика. Неужели я и правда была здесь неделями и месяцами, или всего лишь несколько часов в реальном мире? Неудивительно, что я не чувствовала себя отдохнувшей или успокоившейся. Теперь ясно, почему машина терапии не добилась никакого успеха с моим утомленным мозгом. Я, как и в прошлый раз, ответила Харпике. Да. Мне бы очень хотелось попасть на концерт во дворе. С удовольствием послушаю Октавию.

Пока меня катили по изогнутым коридорам, я подмечала повторяющиеся изо дня в день образы. Три доктора стояли ровно на том же месте, где я их видела каждый раз, когда меня катили мимо. То же печенье на маленьком столике рядом с главным входом. Я почти видела нервное выражение Лайтхувза. Программа, все же, не повторялась идеально: она была не настолько плоха. Во внутреннем дворе вместо Джетстрим я видела Октавию, игравшую унылую, знакомую музыку. Сцена была точно такой же, как воспоминания, в которых я видела её выступление.

Санитарки вкатили меня через последнюю дверь с четырьмя звездами… четыре звезды… почему это было так важно?

Что я натворила? Я помнила сражение у лагеря Желтой Реки. Я почти убила Даск. надеюсь, она выжила… и Глори простит меня, когда узнает об этом. Я очень устала. Было больно. Одиноко. Я бежала, преследуемая ужасом, болью и ненавистью к себе… бежала, лишь бы быть подальше от тех, кому могу навредить, просто находясь поблизости. Я вспомнила заявление Ксанти о том, что была проклята.

Возможно, так и было.

Я нашла раскопки на желтом склоне к юго-востоку от лагеря. Это была своего рода незавершенная стройплощадка. «Транспортная компания Четыре Звезды». Неподалеку располагался железнодорожный туннель, но я обошла его. Стройплощадка заканчивалась тупиком. Массивной дверью с изображенными на ней четырьмя звездами… массивной, прямо как дверь Стойла. Только цифр не было. ПипБак также не показал навигационной метки, поэтому я не знала, куда вела эта дверь.

Я попыталась открыть её с помощью ЭП-1101… но не получилось.

Затем… меня атаковали? Рыскающие под дождем Ищущие? В спустившемся сумраке я не слишком хорошо их видела. Сражение было коротким и грязным. Но я поубивала их всех своими стальными копытами… разметала их под непрекращающимся дождем.

А потом… что случилось потом… Я убила Ищущих, а потом… потом…

Было ли это причиной моего здесь пребывания? Нечто, что я не помнила?

Я пробежалась взглядом по книгам на полках, по фотографиям на столе. Даже оценила поведение Трублада.

— Ну, Рыбка, как самочувствие? — спросил каштановый единорог, будто ничего и не было. Точно так, как делал каждый день. Мне стало интересно, говорил ли доктор, ранее использовавший этот кабинет, эту покровительственную реплику снова и снова, или программа просто особым способом выстраивала эту фразу.

Так… как сломать её? Не могла же я просто обвинить Трублада в его иллюзорности. Он просто пошлет меня обратно в комнату с жеребятами. Ухххххх… Как бы мне пригодился умный пони. Кто-то, кто сможет найти способ сломать машину, представлявшую собой лишь данные и магические огоньки. Кто-то, кто прочел все эти чудные книжки в стеллаже.

Постойте-ка. А читал ли компьютер все эти чудные книжки?

Вот оно.

— Что ж, доктор. Я знаю, что совершила нечто плохое. И знаю, что затрудняюсь вспомнить, что это было. — Трублад кивнул, его улыбка ширилась. — Также я знаю, что причиняю вред пони и не знаю причин этому. Я… я временами даже не отдаю отчета своим действиям.

— Да, Блекджек. Именно поэтому ты здесь. Чтобы вспомнить, что натворила, примириться с этим и не допустить такого в будущем, — мягко произнес он.

Я склонила голову.

— Можете расстегнуть ремни, доктор. Я никуда не сбегу. Потому что вы правы. Мне действительно нужна помощь, — слегка улыбнулась я. — Больше я не причиню беспокойства. Обещаю.

От неожиданной перемены в моем отношении он насторожился. Я шмыгнула и откинулась на спинку кресла, чувствуя бегущие по щекам слезы.

— И я хочу, чтобы вы помогли мне. Потому что… я более не знаю, как помочь себе. Я так зла и напугана, что могу слететь с катушек… и сильно навредить кому-нибудь. Теперь я понимаю, что вы действительно хотите помочь мне.

— Рыбка, у меня нет слов… — пробормотал он, выглядя почти напуганным. — Совершенно не ожидал такого прогресса у тебя. Я знаю, что ты никогда не доверяла никому из персонала Хэппихорна. Полагаю, нам стоит остановиться на время. Поразмыслить над всем этим. Возможно, ты снова захочешь сходить на концерт Октавии? С матерью?

Мне бы очень этого хотелось. Я шмыгнула и покачала головой. Пусть даже это была не Октавия… пусть не моя Мама… я все равно этого хотела.

— Нет. Доктор, я бы хотела всего одного. Пожалуйста. Это очень поможет, — отозвалась я. — Отстегните ремни. Я лишь хочу взглянуть на книги. Я не сбегу. Обещаю.

Я не буянила. Не дергала ремни. Просто ждала.

Помещение секунду померцало. Его рог засветился, и он осторожно снял путы. Я потерла ноги, помня ощущения, когда они были из плоти и крови. Когда мое тело было живым и здоровым прямо, как сейчас. Я проследовала к полкам. У всех книг были скучные, заумные названия вроде «Физиология разума» или «Краткие измышления над психологией единорогов». Я ухватила одну зубами и вытащила.

Внутри были слова… очень много слов.

— Что ты ищешь, Рыбка? Никогда не думал, что ты любишь читать…

Хмм… а я думала… Стоп. Конечно же у программы будут книги о психологии. Но если она к тому же брала мои воспоминания…

— А нет здесь книг о Дэринг Ду? Я… как бы… читала их в Стойле Девять Девять.

Секундная пауза. Она хотела помочь мне. Я даже могла себе представить, как она думает: помогут ли ей книги о Дэринг Ду? Рискнет ли программа?

А потом я заметила её. «Дэринг Ду и секрет Сапфирного Камня». И еще четыре книги той же серии. Я припомнила, как Текстбук велела читать их после объемной лекции на тему того, насколько снаружи было опасно и везде поджидает смерть, а еще насколько совершенно невозможно пробовать повторить приключения Дэринг Ду, если Смотрительница того не разрешит. Я аккуратно вытащила их и присела.

— Тебе нравится Дэринг Ду? — насторожился он.

— Не совсем, — ответила я, раскрывая книгу на своих коленях и начиная листать страницы. Слова становились все более расплывчатыми. А десятая страница… оказалась пуста.

— Вообще-то, я никогда не выдерживала дальше первой главы.

А другие я вовсе не читала. Я открыла следующую, страницы которой были совершенно чисты.

— Эм… типографская ошибка? — неуверенно произнес Трублад, фальшиво улыбаясь и пятясь назад. Он остановился, затем задвигался, снова остановился, опять задвигался. Мелькание у стеллажа усилилось. Я видела, как названия меняются прямо на моих глазах.

— Это не типографская ошибка. Они не реальны. Как и ты, — ответила я, поднявшись на копыта. — Ты любил свою семью. Со всей возможной нежностью. Можешь мне хоть что-нибудь рассказать о них? Ты водил своих сыновей на хуфбол? А какие книги они любили? Готовила ли твоя жена? Кто мыл тарелки? Куда вы ездили в отпуск? — засыпала я его вопросами, шаг за шагом продвигаясь к нему. С каждым вопросом он останавливался, с каждой остановкой кабинет мерцал, становясь все более расплывчатым.

— Мы хотим помочь тебе! — взмолился Трублад, обесцвечиваясь с каждым мерцанием. — Прошу, позволь нам тебепомочь!

Теперь начали просачиваться образы реального мира. Пастельные стены исчезли, обнаруживая грязные, темно-коричневые пятна. На полках лежали почерневшие, сырые книги, половина которых превратилась в мокрую труху. Потом появились новые стены — серая сталь Стойла Девять Девять. Декорированные звездами стены моего дома в Капелле. Коридоры медцентра Флаттершай. Спальня Вэнити. Снова и снова программа пыталась уцепиться за какое-нибудь место, куда можно было меня поместить.

— Ты не в силах помочь мне, — сказала я Трубладу, — Как бы я этого не хотела.

После этих слов симуляция раскололась, и мир погрузился в безмолвную тьму.

* * *
Я снова была в темноте, но это было не просто отсутствие света. Это было отсутствие вообще всего.

— Есть кто? — тихо позвала я. Никакого эхо, но мне вдруг показалось, будто я что-то слышу. Я наколдовала заклинание света, надо мной расцвела маленькая белая сфера. Она осветила потрескавшийся асфальт под моим копытами. Мой взгляд скользнул по словам, нарисованным здесь уже очень давно.

«Милосердие».

Я находилась на мосту посреди пустого пространства. Не слышалось плеска воды, не ощущалось малейшего дуновения ветра. Но во всеобъемлющей пустоте я не была одинока. В воздухе рядом с ржавыми, разбитыми перилами что-то блестело.

На мгновение блеск сгустился и уплотнился. Охватывающие его искры увеличились.

— Почему ты не принимаешь нашей помощи? — спросил голос. То ли кобылки, то ли жеребенка. Все же очень тоненький. — Мы не можем распланировать терапевтическую симуляцию, что сможет помочь тебе.

Я медленно взглянула на него и представила Скотч Тейп. Сверкающие искры стали зелеными и синими, и возникло изображение моей юной подруги. Она шмыгала и терла заплаканные глаза.

— Министерство Мира не ответило ни на один из наших запросов, мы отправляли вызов каждому доктору в базе данных. Никто не отозвался. У нас острая нехватка необходимых условий и воспоминаний, чтобы верно симулировать мир, необходимый для излечения твоего психического заболевания.

— Наверное, я самый худший пациент за все время, — произнесла я, сев рядом с ней. — Ты… компьютер Хэппихорна?

Она, шмыгнув, кивнула.

— Сады Хэппихорн. Клиника для лечения синдрома военного времени у пациентов, которым недостаточно обычных изменяющих память заклинаний. — Она закрыла глаза. — У нас уже очень давно не было настоящего пациента. Нарушители, да… но пациентов никогда. И очень много времени прошло с тех пор, как кто-нибудь из докторов или персонала обращался к системе. Мы находились в режиме ожидания, даже несмотря на то, что наши узлы один за другим постепенно отказывали. Сейчас мы всего лишь на двенадцати процентах от первоначальной мощности.

— И тут явилась я, нуждающаяся в помощи… и вы подключили меня.

— Да. Твой интерфейс передачи данных обеспечил более прямой контакт, чем всегда. Обычно мы могли влиять лишь на сны, пытаясь применить терапевтические методы. Но с тобой мы смогли выстроить полноценную симуляцию, основанную на твоих воспоминаниях и записях из Хэппихорна. — Затем она вздохнула и надулась. — Вот только ты продолжала распознавать её и регрессировала обратно к своим саморазрушительным порывам.

— Саморазрушительным? — нервно улыбнувшись, спросила я. — Не настолько же все плохо? — Так ведь?

Из тени шагнула моя серая возлюбленная — Глори.

— Ты постоянно ищешь ситуации, что причинят тебе еще больший вред, вроде твоего разделения с друзьями. Ты связываешься с личностями, которые увеличивают твои шансы на риск. Ты крайне безрассудна по причине того, что ищешь собственной смерти. Даже твои сексуальные предпочтения направлены в сторону получения наслаждения от боли и наказания, — многозначительно изрек образ пегаски. — Факт в том, Блекджек, что у тебя ярко выраженные суицидальные наклонности, и появились они довольно давно.

Я нахмурилась и указала своим копытом… копытом из плоти и крови… на неё.

— Слушай. Я была такой. Но сейчас нет. У меня есть надежда и друзья, и… все такое… — ответила я, затем тут же покраснела. — И я не наслаждаюсь от боли и наказаний!

Богини, с её слов я похожа на Мисти Хувс, эксгибиционистку из моего Стойла.

Возле Глори появился П-21, здоровый, непреклонный и раздраженный.

— Только потому, что ты думаешь, будто самоубийство — плохо, не значит, что ты этого не желаешь. Лежащая в основе травма и психологическая склонность никуда не делись.

— Ты боишься спать потому, что для тебя сон подразумевает смерть. Потому что ты осознаешь неправильность самоубийства, но в то же время хочешь этого, — раздался голос Лакуны, спустившейся из темноты сверху.

— И ты все сильнее ненавидишь себя и то, во что превращаешься, — произнесла Рампейдж, приближаясь во всей своей блестящей шипастости.

Напротив меня вздрогнула Скотч Тейп.

— Для лечения мы пытались поместить тебя в спокойные, безопасные, контролируемые симуляции… но ты со всей жестокостью отвергла каждую из них. — Она закрыла глаза и зарыдала. — Мы плохие. Мы не способны делать то, для чего предназначены.

Все мои друзья стыдливо опустили глаза.

Я вздохнула, положила ногу ей на плечо и крепко обняла. Я вспомнила о Старине Хэнке брошенном в Исследовательском центре имени Гиппократа, пока мир вокруг рушился.

— Эй, вы пытались. В наши дни мало кто так поступает. А теперь, если вы позволите мне уйти… — сказала я, оглядывая жуткий мост. На данный момент мне этого было более чем предостаточно.

— Мы не можем… — произнесла Глори.

Я застонала, закрыв глаза и легонько стукаясь затылком о перила.

— Конечно нет. Это было бы слишком просто.

— Дело не том, просто или нет, Блекджек, — серьезно отозвался П-21. — Наши предыдущие анализы твоей личности оказались точны. В конце каждой симуляции ты совершала самоубийство.

— Если мы дадим тебе уйти в таком состоянии, ты неизбежно убьешь себя, — мрачно изрекла Лакуна. — Каждый прогноз и симуляция, проведенные нами, подтвердили это. Ты убьешь себя или позволишь кому-то другому это сделать для тебя. — Фиолетовый аликорн сложила крылья, глядя во тьму. — Наше существование заключается в помощи пациентам, даже если это против их воли.

— Мы не можем выпустить тебя, только не такой, как сейчас, — шмыгнула Скотч Тейп, глядя на меня блестящими от слез глазами. — Мы должны помочь тебе. Для этого Сады Хэппихорн и создавались. Чтобы помогать.

Я вздохнула и поднялась, подойдя краю моста, выхваченного из тьмы светом моего заклинания.

— Но ведь в реальном мире меня пытаются убить.

Полагаю, я в любом случае обречена.

— Охрана клиники пытается мешать их поискам по мере сил — отозвалась Лакуна. — Однако, они, скорее всего, полностью займут учреждение в… — Тут фиолетовый аликорн внезапно застыла. Запрокинув голову будто в крике, она взорвалась облаком фиолетовых пылинок.

Я уставилась туда, где она была раньше.

— Что… что это еще была за хрень?!

Я знала, что она не была моей подругой… но все же.

— Её узел был уничтожен, — тихо ответила Скотч Тейп.

— То есть вы можете умереть? — поразилась я, глядя на оливковую малышку, которая грустно улыбнулась и кивнула. Так, может это технически не была смерть, но это, как ни крути, уничтожение.

— Хорошо… не будем тратить время. Если вы не выпустите меня, пока я не поправлюсь… тогда я из кожи вон вылезу, чтобы поправиться.

Я проследовала вдоль моста к другой стороне. В отдалении я заметила крошечную точку света.

— Что там?

— У нас нет запущенных симуляций, — произнесла Рампейдж, став рядом со мной с легкой ухмылкой. — Здесь нет руководств безопасности, протоколов или прогнозов, поэтому мы не можем знать наверняка. Твое подсознание воссоздает эти места и условия. А мы просто проецируем их обратно в твое сознание. Поэтому главная тут только ты, Блекджек. А не мы.

— Все же тебе стоит поостеречься, — добавила Глори, пролетев сверху. — Умрешь здесь — нарушится наше соединение и… ну… мы больше не сможем восстановить его. Тебя, скорее всего, убьет обратным сигналом, но даже если ты выживешь, мы никак не сможем освободить тебя. — Она приземлилась напротив Рампейдж. — У нас пока еще есть немного времени. Можно попытаться еще раз. Создать какую-нибудь симуляцию, что сможет безопасно провести твою терапию? — спросила она, пытаясь удержать обнадеживающую улыбку.

Я глянула на неё, удивляясь её желанию защитить меня.

— Это твоя личность… или ты ведешь себя так из-за меня?

Глори бросила взгляд на П-21, затем на Рампейдж. Скотч Тейп на мгновение внимательно посмотрела на Глори. Затем все хором ответили:

— Да.

Я застонала, прикрыв лицо копытом. Могла бы и догадаться.

* * *
Мы шли в полной тишине. Мост перешел в разбитую дорогу. Единственный источник света висел надо мной, освещая шестиметровый клочок пространства. Исходя из сказанного моими друзьями, время вне моей головы двигалась с одной десятитысячной к скорости внутри моей головы. «Месяцы», что они затратили на попытки излечить меня заняли примерно четыре часа.

— Ну и… как именно это все работает? — спросила, глядя на развалившийся асфальт под копытами. — Почему мои ноги из плоти и крови? Почему дорога? Почему я не могу просто оказаться там?

— Дорогой твое сознание пытается вывести тебя к воспоминаниям, которые твое подсознание хочет скрыть от тебя, — ответила Глори, паря сверху. Отсутствие радости в её глазах служило мне напоминанием, что она не та кобылка, которую я любила, но, все же, мне было легче от её присутствия.

— Тьма лишь одно из множества препятствий, что твой разум пытается поставить на твоем пути. Он не хочет, чтобы ты помнила…

Начали встречаться кости. Разбросанные тут и там, почерневшие и раздробленные.

— А… мне действительно нужно вспоминать?

Я почти всю жизнь прожила, не задумываясь ни о чем серьезном. Это, конечно, привело к некоторым не очень хорошим результатам, но как вариант это тоже неплохо подходило.

— Знание… воспоминания… здесь. Они, словно яд. Отравили твое подсознание и грозят уничтожить твое сознание — мрачно ответил П-21. — Твоя дихотомия частично защищает тебя: личность Блекджек справляется со всем, что не под силу личности Рыбке. Так же это является первопричиной твоего срыва, — кисло проворчал он. — Если бы твоя психика не была бы столь сильно повреждена, ты бы смогла как выспаться, так и избежать травмы.

Ехавшая на моей спине Скотч Тейп вздохнула.

— Надежда была на то, что в безопасной симуляции мы сможем внедрить эти воспоминания в твое сознание, чтобы ты смогла разобраться в них. Ты отвергла наши попытки. Довольно жестко, — содрогнувшись, добавила она. — В конце концов, мы попытались использовать Хэппихорн в качестве декораций, в которых ты бы поверила, что больна и нуждаешься в нашей помощи. Впервые за все время симуляция самой клиники оказалась более эффективной, нежели родной дом и семья.

— Явный признак пережитой тобой психической и эмоциональной травмы, — раздался сверху мягкий голос Глори. — А насчет этого места. Здесь не должно быть темно. Твое подсознание… ужасает.

— Как я докатилась до такого? — спросила я, вокруг начали появляться здания. Они нависали, словно потрескавшиеся, обгоревшие черепа. Осколки разбитых окон отражали свечение моей сферы рядами по четыре звезды.

— То есть… я обычно отшучивалась на тему своего безумия…

— Ты страдала, Блекджек. Проще некуда, — ответила Скотч, положив передние копыта мне на шею. — За последний месяц твоего пребывания вне Стойла в тебя стреляли практически каждый день. Это синдром военного времени одиннадцатибальной сложности. Прибавить к этому все неверные решения, приведшие к ужасным последствиям, и пони, убитых тобой, а еще…

Земля подо мной вдруг затряслась, кирпичи с грохотом посыпались со зданий. Тишину разорвал треск, и прямо посреди дороги разверзлась неровная трещина.

Похоже, мне совсем не нравилась такая терапия.

Внезапно подо мной обрушилась улица. Как у закрывающейся книги, выскальзывающей из моих копыт, дно провалилось, а стенки поднялись вверх. Мои друзья карабкались вверх по отлогому склону, а Скотч Тейп взвизгнула, вцепившись в мою гриву, пока я пыталась найти точку опоры. Я очень не хотела падать в эту трещину. Цепляясь за разрушающийся асфальт, я рискнула бросить взгляд вниз.

Трупы. Множество трупов… с отсутствующими лицами. Ногами. Все убиты мной. Застрелены, порезаны, забиты до смерти. Естественно они двигались. Они выли и кричали, и все, кто могли, скребли по стенам, желая забраться наверх. Я даже заметила знакомую бирюзовую кобылку, разорванную на части и выкрикивающую моё имя. Разбитая, лишенная кожи передняя половина Деуса карабкалась вслед за мной.

Что-то закусило мой хвост, я обернулась и увидела маленькую переломанную фигуру, схватившую зубами мой черный в красную полоску хвост и тащившую вниз. Я покрепче зарылась передними копытами и лягнула изо всех сил. Один раз. Два. Три. Наконец, её череп лопнул, и она полетела вниз в копошащуюся массу. С оглушительным грохотом стены рухнули в воющую яму. Снова повисла тишина, я подняла взгляд на крошечную сферу света.

— Как я и говорила… — сквозь слезы произнесла Скотч, — Ужасает.

Я неспешно поднялась на копыта.

— Думаю… у меня некое чувство вины за убитых мной пони? — смущенно предложила я. Все четверо уставились на меня. — Ага. Значит… кхм… вы же видали и похуже, так? — И снова долгий взгляд. Я чувствовала, как моя грива встает дыбом от одного их вида. Неужели со мной все было настолько плохо?

— Твое состояние было бы гораздо лучше, не страдай ты от утомления и недосыпания, — сказала Рампейдж, мы продолжили наш путь между угрожающе нависших, полуразрушенных зданий. Прямо на моих глазах по ним взбирались черные, шипастые лозы. Их бритвенно-острые шипы царапали сырые, распадающиеся кирпичи, тем временем разрушенная дорога все более превращалась в грязную тропу. В темноте я отчетливо слышала влажный грохот падающих обломков, когда лозы постепенно разрывали здания.

— Я не виновата. У меня нет кнопки «спать», чтобы выключить меня. Я никогда не устаю, поэтому и спать не нужно.

Признаю, возможно, мне надо отдыхать по словам Глори… и по словам остальных пони-медиков, с которыми я говорила… но спать мне совсем не хотелось. Я смотрела, как череп медленно поднялся лоснящимися черными лозами, торчащими из его глазниц. Затем с сухим щелчком кость треснула. Мне бы очень не хотелось знать, что это могло символизировать. Я закрыла глаза.

— Я знаю… знаю, что боюсь спать. Но… вы хоть представляете, как давно у меня не было нормального сна? Просто… сна? Не кошмаров? Не странных снов о пони, убивающих всех вокруг себя?

— Очень давно. Но тебе нужен сон. Настоящий сон. Даже эта симуляция не заменит его. Твоему мозгу нужно время и возможность, чтобы восстановиться, — ответила Глори, пролетая ближе к земле, чтобы избежать обернутых лозами кабелей, протянутых между зданиями.

Затем раздался тихий голос кобылки.

— Нет, Блекджек. Нам нужно умереть.

Я глянула на Рампейдж, Глори и Скотч.

— Надеюсь, это сказал кто-то из вас…

Затем в голову Рампейдж прилетела пуля. Пуля высокомощной винтовки взорвала её череп ошметками серого, белого и красного. Но в отличие от настоящей Рампейдж, эта не поднялась. Она взорвалась облаком белых пылинок, которые тут же исчезли. Глори, П-21 и Сктч прыгнули мне за спину, пока я наблюдала за единорожкой в черном, притаившейся в кустах. Она глядела на меня из-за огромной снайперской винтовки, свет моего заклинания отражался от её очков и линзы оптического прицела.

Постойте-ка. Почему это у моего подсознания есть пушка? Я тоже хочу!

С этими словами П-21 тут же оказался облачен в броню Стальных Рейнджеров, а Глори в силовую броню Анклава. Я глянула через плечо на Скотч Тейп, стоявшую на моей спине в боевой броне подходящего ей размера. А я? Я была в синей с черным броне службы безопасности Эгиды, дополненная поднявшейся на дыбы кобылкой изображенной на крупе. Я подняла магией свой АФ-88 Айронпони и ухмыльнулась кобылке в черном.

Хорошо, подсознание. Время драть крупы. Я могла бы побить кого угодно, если бы захотела… даже саму себя! Я рванула сквозь грязный клубок лоз, посылая Скотч Тейп кубарем катиться по асфальту позади меня, шипы царапали мою броню, когда я продиралась к кобылке в черной полицейской броне, поливая её стремительным огнем разрывных зарядов из дробовика. Желтые вспышки освещали заросли и осыпающиеся руины, пока я слепо бежала вперед, стреляя на ходу.

От шквального огня кобылка в черном буквально рассыпалась, её броня была разорвана на куски.

— Ооооо даааа! Как тебе такая терапия? — торжествующе закричала я. Добежав, наконец, до места, откуда она стреляла, я нашла лишь черные камни и оторванные шипы, которые сразу же отрастали снова.

Ох, только не говорите, что моё подсознание тоже умнее меня!

Вокруг меня вырастали заросли, извиваясь ползя вверх по хвосту. Я пыталась сбросить их, чувствуя, как лозы забираются в прорехи моей брони. Шипы оставляли тонкие кровоточащие порезы, пока я пыталась вырваться из шевелящейся массы.

— Ну что, почувствовала себя в тот момент храброй? Ты действительно думала, что это будет настолько просто? Неужели тебе показалось, что ты можешь справиться только лишь одними своими детскими фантазиями? — Шипы, казалось, шептали моим собственным голосом, я повернулась и начала продираться к друзьям, которые оставались вне зарослей ползучих лоз. Пробираясь обратно тем путем, откуда пришла, я чувствовала, как моя броня разваливается, а кожа рвется. АФ-88 остался в зарослях, в считанные секунды уничтоженный растительностью. Все, что я могла — выбираться из кустов, пока шипы вгрызались в меня и терзали плоть. Какой же я была дурой. Я заслужила это, но и остановиться не могла. Оставляя лозам куски брони и собственной плоти, я почти выбралась.

Почти…

Клубок шипов свалился мне на голову, впиваясь в глаза и выкалывая их. Сделав последнее усилие, разбитая и окровавленная я рухнула на грязную дорогу, заходясь в крике.

— Вот истинная ты, Блекджек: вопящий, кровоточащий кусок мяса, — прошептала мне в ухо земля.

Хотя, насмешка заставила меня замолчать. Я пережила подобное. Переживу и сейчас. Боль служила напоминанием, что я еще жива, и даже после всего того, через что прошла… я продолжала двигаться.

Я открыла свои кибернетические глаза, и поставила под себя мои механические конечности. Повреждения и шрамы исчезали по мере регенерации, и я поднялась на копыта. Я глянула туда, откуда пришла, заметив кровавые пятна и клочки плоти на шипах, с каждой секундой разрывающиеся на еще более мелкие кусочки.

Я больше никогда не смогу стать той старой Блекджек. Я смотрела, как окровавленные шипастые лозы вновь сходятся сплошной стеной. Неважно сколь сильно я хотела, но у меня больше не будет того чувства, когда я бегала по Пустоши, опережая Деуса и пытаясь защитить своих друзей. Я повзрослела. Пусть даже прошел всего месяц, примерно как в этом месте, я чувствовала, будто прошли годы. Я медленно глянула на тройку, державшуюся поодаль.

— Дай-ка догадаюсь. Не сходить с дороги?

Глори медленно кивнула.

— Да. Это было бы разумно.

Вместе с моей переменой исчезла также их броня.

Я опустила голову, и то, что осталось от моей старой боевой брони постепенно преобразовалось в зеленую армейскую боевую броню, которую я собрала с Предвестников. Я левитировала Долг и Жертву в кобуры по бокам. Затем проверила Бдительность и, наконец, серебряный меч. Он казался особенно ярким и острым при свете моего заклинания.

Что ж, время косить травку…

Я шла по тропе, срезая вылезающие на моем пути лозы. Спустя некоторое время, шипастые заросли стали перемежаться ржавыми металлическими панелями и балками. Вскоре сложно было сказать, идем ли мы по тропе или по ржавеющему металлическому коридору. Сквозь ржавчину едва заметно проглядывал логотип Стойл-Тек. А потом я заметила табличку. «Доверяй Смотрительнице — нашей единственной защитнице».

Добро пожаловать домой, Блекджек.

Мы продвигались вглубь вдоль знакомых металлических стен, окружавших меня. Ну… выкладывай, мозг. Что ты там задумал? Сунешь мне в нос запах хлора? Заставишь вновь услышать беснующегося Деуса? Миднайт, орущую мне «убийца»? Давай!

Ржавчина не спеша отступила, лампы засветили ярче. Где-то впереди послышались звуки… музыки? Я слегка нахмурилась, продвигаясь вперед по коридору, затем вверх по лестнице. Музыка стала четче. Послышался смех. Я поднялась… и почти на цыпочках медленно вошла в атриум.

Я глядела на свое Стойло, кишащее жизнью. Через все помещение висела растяжка: «Выбирай следующую Смотрительницу: голосуй за Миднайт». Большой плакат изображал гибкую серую кобылку с подписью: «Голосуй за Риветс: она лучше остальных знает, как содержать Стойло в порядке». Я заметила Глори, беседующей с самой Риветс. А в углу П-21 перешептывался со Скотч Тейп. Рампейдж хвасталась тем, как она в одиночку может тащить целый упаковочный ящик к пущему изумлению наблюдающих.

Мой круп плюхнулся на пол, я удивленно таращилась на знакомых мне всю жизнь пони из Стойла, бродящих, говорящих, обсуждающих выборы новой смотрительницы. Затем, еще больше шокировав меня, на входе в Стойло появился Кипер. Старого седого жеребца тепло поприветствовали все находившиеся в атриуме.

— Добро на продажу, народ! Есть ягоды! Свеженькие!

Толпа возликовала.

Это было потенциальное будущее. Моё Стойло… живое. Моё Стойло, ставшее частью Пустоши. Моё Стойло, делавшее жизнь лучше. Моё Стойло, мой дом. Так и было бы, если бы я вовремя предупредила Риветс об угрозе. Если бы смогла убедить Миднайт, что жителям Пустоши есть что предложить. Если бы сделала что-нибудь, кроме отлеживания в комнате и пребывания с Глори.

Все было бы именно так…

Но вместо этого… Я взглянула в круглое окно. На кобылку в черном, стоявшую за толстым стеклом и наблюдавшую за толпой пони. На неё, подошедшую к терминалу Смотрительницы.

Я закричала и рванула по лестнице к кабинету Смотрительницы. Все моё Стойло мешало мне, толкая и натыкаясь, пока я пыталась пробиться сквозь толпу. Я должна была остановить её. Должна!

Должен быть другой, более лучший способ.

Затем я учуяла его. Хлор обжигал мои глаза и легкие. Стойло взорвалось паническим криками, пони в суматохе давили друг друга, пытаясь добраться до безопасного места. Я почувствовала кого-то под копытами, но никак не смогла помочь под мощным цунами тел.

Я должна была спасти их. Прошу… только не заставляй меня смотреть, как моё Стойло умирает вновь…

Тут я заметила Глори, парившую сверху и державшую в копытах Скотч Тейп. Я глянула на несчастного, оказавшегося под моими копытами, и увидела окровавленную фигуру П-21. Он поглядел на меня, затем указал на дверь Стойла. Я уставилась на него, и сквозь крики и хаос он проговорил.

— У тебя просто замечательная дихотомия.

Затем он взорвался облачком синих пылинок.

Я не могла спасти их. Не так. Не здесь. Никогда. Я должна была двигаться дальше… должна. Девяносто Девятое убивало меня… и я хотела этого. Но я не могла умереть от сожаления. Или вины.

Я вертелась, толкалась и пихалась, пробиваясь через толпу к, теперь уже медленно закрывающейся, двери Стойла. Естественно никто из кричащих и паникующих пони не пытался сбежать. Смысл был не в этом. Мне нужно было выбраться отсюда… нельзя было останавливаться. Остановиться означает смерть. Остановиться означает поражение. Я должна была победить. Любой ценой.

Глори и Скотч Тейп протиснулись через дверь в туннель за ней. Насквозь провонявшая отвратительным газом я прыгнула в дверной проем, и массивная круглая заслонка стала на место. «Убийца» эхом звенело у меня в ушах. Я зажмурилась, свернувшись калачиком с другой стороны двери, трясясь и прижимаясь к ней. Я думала, что оставила это позади. Что справилась с этим… и это так и было. На первый взгляд. Я похоронила это. Я винила себя… но не отважилась взять на себя ответственность.

Ответственность означает держать перед кем-то ответ. А перед кем мне отвечать?

Я вытащила Бдительность и, закрыв глаза, прижала его к виску. Как я могу искупить столь многое, если не могу искупить одно? Я должна нести ответственность… обязана…

Ответственность — не наказание, Блекджек.

Трясущееся оружие упало, и я сквозь слезы оглядела своих оставшихся друзей.

— Думаю… со мной и правда настолько все плохо.

Ствол блеснул, когда я взяла его копытами, бусинки слез падали на металл. Это было так неправильно. Очень, очень неправильно.

Но как же сильно… очень сильно… я этого хотела.

* * *
Не знаю, как долго я сидела, прислонившись спиной к двери Стойла. Полагаю, время ничего не значило в подобном месте. Глори и Скотч Тейп сидели рядом, судя по их напуганному виду, обе не решались говорить, боясь, что это нарушит мое хрупкое душевное равновесие. Но, сидя там уставившись на вызванный мною маленький свет, я что-то почувствовала в груди. Нечто очень… неясное… вроде примирения. Я плакала, глядя на сферу света. Я не умерла в своем Стойле. Я совершала ошибки. Самобичевание ничего не изменит. Моя смерть ничего не исправит.

— Я сожалею, — прошептала я в темный каменный туннель.

— Сожалеешь? — прошептал он в ответ. — И всё? Думаешь, сможешь попросить прощения и этим все поправить? Думаешь, можешь просто уйти и, внезапно, все станет хорошо? Ты всех их убила! — шипел мне в ответ мой голос, полный ненависти и осуждения. Но я не смотрела в туннель. Мой взгляд оставался прикован к свету, и я поняла, что немного улыбаюсь.

— Нет. Я так не думаю. Но я сожалею.

И я начну делать так, чтобы исправить это. Стойло Девять Девять не будет могилой. Крампетс и Стронгхуф смогут найти ему применение… уверена, что им понадобится несколько сотен пони, чтобы заполнить его, но они справятся. Тогда они сделают его лучше. Я медленно наклонилась вперед и опять поднялась. Затем пошла на выход из туннеля.

На мгновение остановившись, я бросила последний взгляд на дверь позади, едва видимую в бледном свете висящей надо мной звездочки.

— Прощай, — прошептала я, и больше не оглядываясь побрела по темной тропе.

* * *
— Говоря откровенно, если не брать в расчет эти эмоциональные травмы, твой разум также значительно страдал и от других источников. Злоупотребление шарами памяти. Магическое вмешательство в память. Даже предыдущие два соединения с внешними системами, — говорила Глори, пока мы брели по каменистому туннелю. Он выглядел, словно смесь между тем, что я видела во Впадине Бримстоун и туннелем, ведущим в мой Стойло. По ощущениям было похоже, будто прошли часы с момента, как мы покинули Стойло, но мы, все же, неплохо продвинулись… то есть, я надеялась, что мы продвинулись, а не петляли кругами. Оптимизм — вот, что самое главное!

— И даже не буду упоминать о физических повреждениях, как следствие алкоголизма и периодических травм головы. И…

От её слов меня как громом поразило.

— Подожди. Подожди. Предыдущие соединения? Дважды? — Серая кобылка кивнула. Я знала, что профессор однажды делала это… — Ты хочешь сказать, что кто-то подключался к моему мозгу в промежутке между тем днем и нынешним?

— Да, — серьезно кивнула она, затем поморщилась. — Исходя из нашего анализа, они выгрузили различные аудио-визуальные изображения, которые проецировались, когда твое активное зрение и аудиосистемы синхронизировались с записью. Подобно тому, что ты наблюдала во время перегрузок нашей симуляции. — Я лишь вопросительно моргнула, пегаска улыбнулась и пояснила проще. — Мы иногда запускаем записи из нашей собственной памяти, когда не знаем, что предпринять дальше.

Я начала говорить, но потом меня посетила мысль.

— А эти проекции… как они могли бы выглядеть?

Скотч переглянулась с Глори, прежде чем ответить.

— Они бы предстали полупрозрачными изображениям изначальных записей.

Я вспомнила призраков, виденных мной в Исследовательском центре имени Гиппократа и… Старину Хэнка. Он весьма вовремя оказался в шахте лифта, чтобы поймать падающую меня. Я не винила старого робота, его использовал кто-то еще. Но мне все равно стало противно.

— Значит они ковырялись в моем разуме. — Я застонала и закрыла глаза. Так ли себя чувствовала Лакуна? Когда ради достижения своих целей манипулируют твоим собственным я? Клиника, по крайней мере, пытается помочь!

— Мой мозг не какая-то там сраная песочница!

— Если тебе от этого легче, соединение было ограничено только глазами и ушами, вместо попыток напрямую подключиться к сознательному восприятию твоего разума. Кто бы ни был этим вторженцем, он влиял лишь на то, что ты видела и слышала, — отозвалась Скотч Тейп, затем вздрогнула под моим резким взглядом. — Но это, конечно же, его не оправдывает…

Вторгаться в мою жизнь. Мой разум. Мое тело. Мне это ой, как не нравилось.

Внезапно туннель закончился, и мы практически вывалились на берег широкой, спокойной реки. Она напоминала Хуффингтонскую, но я не видела ничего знакомого, кроме маячившей вдали тени Ядра. Сияние моего заклинания увеличилось, распространившись на неспешно текущие воды… но это место по-прежнему оставалось для меня загадкой.

— Ну и что это могут быть за ужасные воспоминания? — Я глянула через плечо и помотала головой. Если моё Стойло не было причиной, тогда что?

Что может быть хуже этого?

Глори и Скотч Тейп переглянулись. Скотч начала было говорить, но её прервал крайне встревоженный голос поднявшейся Глори:

— Нет! Не надо! Пожалуйста? Я знаю, она отлично справляется, но… может не стоит?

— Мы должны помочь ей. У нас осталось всего два узла. В любую секунду нас могут отключить… — проговорила Скотч Тейп, затем перевела взгляд на меня. Глори съежилась, словно приготовилась к удару.

— Блекджек… что ты помнишь из произошедшего на строительной площадке?

Я нервно глянула на Глори, но так и не смогла понять, в чем же дело.

— Дай-ка вспомнить… Я добралась до стройплощадки… неподалеку там был туннель. Я… — Я нахмурившись посмотрела на мутные воды. — Из туннеля выходили Ищущие. И… — Река забурлила, формируя водовороты, воздух наполнился вонью гниющего мяса. Ледяной ливень обрушился на нас, стоявших там на берегу.

— Мы сразились. Я убила их.

Дело было в этом? Я… напряглась, пытаясь вспомнить битву на стройплощадке. З.П.С. сошел с ума. во время сражения я видела то, чего там быть не могло. Тогда мне казалось, что зебринский коммандос вот-вот выйдет на огневую позицию и выпустит бронебойную пулю мне в голову или спину.

— Ты сражалась… и убила их… — осторожно произнесла Глори, будто боясь, что её слова спровоцируют у меня очередной срыв.

— А потом?

— Потом… их вылезло еще больше, вроде.

Я повернулась к туннелю, откуда мы пришли, но сейчас он был совсем другим. Выложенный из шлакоблоков с валяющимися рядом ржавыми обломками машин.

— В туннеле с дверью, украшенной этими звездами… и…

Внезапно, река взорвалась колоссальным фонтаном воды, земля заходила ходуном, и я шлепнулась лицом рядом с мерзким потоком. Поверхность реки вспучилась, и из глубин всплыла огромная темная конструкция. Из многочисленных дыр в стонущем, громыхающем корпусе извергалась пенящаяся, коричневая вода. Постепенно замедляясь, судно добралось до берега и, пропахав грязь и камни, остановилось передо мной. Я ошеломленно смотрела на потоки воды, омывающие ржавые буквы на носу:

«Селестия».

Ну отлично. Мой разум снова преподнес мне сюрприз. Позади огромного, раскуроченного корпуса линкора был еще один. И еще. Целая тропа разбитых кораблей, протянувшаяся над грязной, вонючей бездной. Я нервно облизнула губы, металл продолжал стонать и глухо грохотать.

— Что ж, это тоже своего рода дорога, правильно?

Глори подняла Скотч Тейп, а я забралась по носовой части. Мы двигались по деформированным палубам под шум дождя на ржавеющих громадинах. Толстые стволы орудий с вырывающимися из них потоками грязной мерзости, похожими на оборванные стяги, безмолвно целились в темноту. Снизу раздавались вопли и крики о помощи, в отдалении я видела пони, мечущихся туда-обратно или борющихся с потоком.

— Спаси их всех… — казалось шептала река, перекрывая крики.

Что со мной было настолько плохо, что я ненавидела свой разум почти так же сильно, как само Ядро? Глядя вдоль тропы из обломков, я видела далекое зеленое свечение города. Если и есть причина всему этому — она должна быть там. Я оглянулась на промокшие фиолетовую и синюю гривы моих друзей — компьютеров, принявших на себя роль моих друзей — и обнадеживающе улыбнулась.

— Эй. Не волнуйтесь. Я ведь еще не сорвалась окончательно, правильно?

Они не засмеялись. Полагаю, в этом их винить не стоило. Из того, что я видела — это определенно были последствия нервного срыва.

Мы по-одному продвигались вперед вдоль разбитых кораблей. Пони отчаянно звали на помощь, протягивая мне копыта. Но их мольбы, несмотря на то, как сильно они беспокоили меня, были вполне терпимы. Я осознавала, что не могу спасти абсолютно всех. Пусть их вопли и раздражали, я, все же, могла смириться с ними.

Я могла. Ведь так?

Похоже, мой разум тоже понял это. Крики постепенно утихли, а мы продолжали идти под шуршание воды о ржавый метал. Мы сошли с «Селестии», пройдя мимо зияющей дыры, оставленной мной, и взошли на борт «Луны». Я едва могла найти различие между этими двумя кораблями. А затем мы достигли еще одного судна… размером даже рядом не стоявшего с соседствующими огромными линкорами. Его корма покоилась на носовой части «Луны», а передняя часть вонзилась в корпус следующего крупного корабля. Пройдя его, я попаду к Ядру. Мне всего лишь нужно преодолеть эту лодку. Легко…

Вот только этой лодкой был «Морской конек».

— Черта с два. Ни за что, — я попятилась назад. — Я не собираюсь туда идти. Меня изнасилуют. Или вас изнасилуют. Или… Блядь! — прокричала я, чувствуя жжение в паху от одних лишь воспоминаний. — Мы найдем другой путь. Ты можешь перенести нас по воздуху. — Пусть даже я слишком тяжела для этого. — Я, блядь, переплыву! — Та же проблема. Я пыталась собрать волю в копыто, чтобы заставить это безумное место измениться по моему желанию.

Никакого эффекта. Река забурлила еще сильнее, лодки и корабли начали раскачиваться. Если они затонут…

О, как же я себя ненавидела. Глори и Скотч Тейп с грустью смотрели на меня.

— Я… мне обязательно это делать? Пожалуйста… Я очень не хочу идти туда. Не хочу больше оказаться там.

Безумие гораздо предпочтительнее, чем снова оказаться там!

Ты была жертвой. И остаешься ею. И снова будешь… или кто-то, кого ты любишь. Ты отпустила насильников… жертв будет еще больше. Ты виновата так же, как и они…

— Прости, Блекджек, — грустно изрекла Скотч Тейп, приблизившись и обняв мою переднюю ногу. Глори, в свою очередь, прижалась к другому боку. — Но именно таков твой склонный к самоубийству разум. Он хочет, чтобы ты упрямилась и колебалась, чтобы сломить тебя. Единственный твой враг — ты сама.

— Должен быть другой путь, — прошептала я, чувствуя, как горят гениталии. Это случится снова. Я уверена. Уверена, как никогда.

Затем Глори улыбнулась и поцеловала меня в щеку.

— Мы существуем, чтобы помочь тебе всем, чем можем, Блекджек. Я рада, что ты дала мне еще один шанс помочь.

Она отстранилась. Мгновенная вспышка, и я уже смотрела на себя… себя из плоти и крови. Я посмотрела вниз на свои копыта и заметила серую шерстку Глори. Забавно, даже несмотря на внешность, я по-прежнему чувствовала себя собой.

— Торопись. Надолго тебя этим не обманешь, — сказала она и забралась на корму «Морского конька».

— Нет! Святая Селестия, нет! — закричала я ей вслед, но, все же, не сдвинулась с места. Какая-то внутренняя преграда удерживала меня от входа на нижние палубы лодки. Затем я услышала крики. Грохот молотка. Чавкание плоти, входящей в плоть… Я крепко зажмурилась и затряслась, тратя драгоценные секунды.

— Ты же сделала это ради Скотч? — мягко спросила зеленая малышка, толкнув меня в плечо.

Так и было… и будь я проклята, если потрачу шанс, предоставленный ею. Я понятия не имела, как летают пегасы, поэтому придется идти. Я смогу. Положив Скотч Тейп на спину и несколько раз глубоко вздохнув, я скользнула в трюм «Морского конька». Я прикрыла глаза малышки своими… крыльями Глори… глупо, но подобный жест приличия был единственным, что я могла сделать в подобной ситуации. Я шла мимо жеребцов, стараясь не прислушиваться к своим крикам и не принюхиваться к сладковатому, липкому запаху. Я понимала, что смотреть нельзя. Увиденная картина и сопутствующие запахи со временем может и угаснут, но меня не покидала уверенность, что я не выдержу, если открою глаза хотя бы на секунду.

И моё подсознание тоже это знало… будь оно проклято. Влажные шлепки сталкивающихся крупов… тяжелое дыхание, сопровождающее каждый толчок… вонь спермы вперемешку с сыростью и гнилью. Ноги жгло огнем, я почти ощущала каждый член, вторгающийся в мое тело. Хоть она и заняла мое место, но я даже в этом теле едва могла ползти вперед. Нельзя тратить дар, предоставленный ею. Только это удерживало меня от того, чтобы в этот самый момент не свернуться калачиком прямо на палубе.

Не открывая глаз, я оставила себя в копытах насильников, добавив еще одну причину ненависти к самой себе.

— Вы… чувствуете? — прошептала я, добравшись до разбитой носовой части «Морского конька» и перебравшись через него. «Хоть бы это было не так», — мысленно молила я. Я очень надеялась, что для машины, занявшей мое место, это лишь поток информации… а не реальные ощущения.

— В наших банках данных содержатся воспоминания о сексуальных травмах. Мы знаем, каково это для тебя, — печально ответила маленькая кобылка.

Я вздрогнула, продвигаясь по обломкам к дальней стороне так быстро, насколько могла. Я представления не имела, слышу ли крики своей копии, либо это мои воспоминания. Полагаю, значения это не имело. Как только я добралась до скал на дальнем берегу и спрыгнула, огромная волна ударила в мост из кораблей. Они поднимались и изгибались, будто борясь с бьющей стихией, но один за одним они переворачивались, раскалывались и разрушались, постепенно погружаясь обратно в темные глубины.

Я рухнула на сырые, холодные камни, покрывающая меня серая шерстка испарилась облаком пылинок света, от обрушившихся воспоминаний в паху ощущалось жжение, а я продолжала смотреть на падающие в воду капли дождя. Надо отдать моему разуму должное… он знал, что делал. Если бы Глори не заняла мое место… я сломалась бы прямо там. Не удержавшись, я схватила кобылку передними ногам и обняла её, зарывшись мордочкой в её гриву.

— Шшшш… — тихо успокаивала Скотч Тейп, поглаживая мое плечо, чем очень напомнила мне мою маму. — Все будет хорошо. Ты почти на месте.

— Почти где? — шмыгнула я в её гриву. — В чем смысл всего этого? — спросила я, глядя на громадную стену Ядра. — Просто скажи мне, что я натворила. Скажи, какую ошибку я допустила на этот раз, чтобы я могла смириться с ней и жить дальше, — молила я, глядя на зеленую кобылку. Но она лишь грустно улыбнулась и снова обняла меня. — Ухх… ну почему быть взрослой так чертовски трудно, — пробормотала я.

Спустя некоторое время я достаточно взяла себя в копыта и смогла увидеть путь внутрь. Над разрушенным берегом находился вход в само Ядро. Да и какое еще место обитания идеально подошло бы для моей темной стороны? Не обращая внимание на крошащийся бетон полуразрушенной бермы, я поднималась вверх по крутому склону к воротам, ржавая арматура и распадающийся цемент сдвигались с каждой секундой нашего движения к вершине. Вот уже в который раз камни из под моих копыт падали в пенящиеся темные воды внизу, и только мгновенная реакция моих пальцев, хватающихся за ржавые куски арматуры, спасала меня от падения в бездну.

После очередного продолжительного отрезка времени, я перевалила через край, и Скотч спрыгнула с меня на неровный мост, протянувшийся над водой. Ворота представляли собой огромную зияющую пасть из моих снов. За ними виднелись черные монолиты, вычерченные зеленым свечением. И, словно в довершение устрашающей композиции прямиком из ада, тут стояла кобылка в черном, в упор целившаяся из снайперской винтовки мне прямо между глаз. Я попалась…

Вместо этого она выстрелила в Скотч Тейп.

Я едва успела заслонить малышку своим телом. Кобылка в черном выпустила в меня полдюжины пуль, прилетавших с такой силой, что происходи все это не в моей голове, меня бы просто разорвало на куски, и даже усиленное тело не помогло бы. Но будь я проклята, если позволю еще кому-нибудь умереть. Единорожка, казалось, тоже поняла это, поэтому развернулась и понеслась вглубь Ядра.

Часть меня хотела кинуться за ней, надрать ей круп, оторвать голову и обоссать труп. Есть некое отличие между тем, чтобы дать Предвестнику передумать и сбежать, и тем, чтобы отпустить эту кобылку. Она была чистым злом. Безжалостная убийца, вырезающая умирающих и беспомощных просто потому, что могла. Я хотела её смерти, и только одно удерживало меня от погони за ней.

Почему она пыталась убить Скотч? К тому же… почему её выстрелы не убили меня?

Теоретически, я могла здесь умереть. Я могла… и чувствовала… боль от оставленных ею ран. Все же, глядя, куда она убежала, что-то мне казалось неправильным. Я хотела разыскать и убить её… но это не было причиной тому, почему я здесь находилась, так? Причина была в том, чтобы преодолеть нечто случившееся. Что-то, с чем я, по-видимому, никак не могла смириться. И, стоя там и глядя на ворота и ненавистный город за ними, я поняла, что мне осточертело постоянно ходить вокруг да около. На моих глазах город с каждым мгновением мрачнел все сильнее.

— Говоришь, что я что-то натворила именно на стройплощадке, правильно? — спросила я, в это время массивное Ядро полностью исчезло, и я снова сидела на потрескавшемся асфальте в небольшом круге света рядом с маленькой кобылкой. Она глянула на меня, затем медленно кивнула.

Хватит тратить время попусту.

Свечение неспешно распространилось от меня, и мой маленький кусочек потрескавшегося асфальта превратился в парковочную площадку. Ржавые фургоны валялись там же, где их бросили две сотни лет назад. Жестяные банки, ржавые балки и столбы, а также пустые бутылки во множестве покрывали сырую землю. Возник забор из рабицы с воротами нараспашку, висящими на одной нижней петле. В тусклом свете моего заклинания я едва смогла разобрать слова на насквозьпроржавевшей табличке. «Транспортная компания Четыре звезды — Проход воспрещен». Позади были незаконченные стены и наполовину возведенные здания, брошенные давным-давно. Над всем этим возвышался коричнево-оранжевый от ржавчины кран со все еще болтающимся тяжелым грузом.

Я медленно продвигалась вперед. В прошлый раз я сильно спешила, злилась и сражалась на волне ужаса, от которого не смогла избавиться во время яростной битвы в Концентрационном лагере Желтой Реки. По чавкающей под копытами грязи я шла к центру стройплощадки. В ушах шумел дождь. Зрение заполняли красные полоски.

Мне ни капли это не нравилось.

Слева, где-то в тридцати метрах, располагалось что-то вроде сортировочной станции, на рельсы становились неподвижные вагоны, практически мгновенно исчезавшие из виду. Около полудюжины Ищущих приближались к строительной площадке со стороны соседней сортировочной станции. И, точно в соответствии с моими воспоминаниями, сейчас я видела их всех. Прижавшись спиной к шлакоблочной стене, я наблюдала, как они подходят… достают оружие. Я была в бешенстве. Меня достала постоянная беготня. Голова болела. Радтаракан, ранее скребущийся в черепе, теперь прогрызал свой путь наружу.

Я выскочила и засадила две пули.45–70 калибра из Долга и Жертвы прямо в лицо Ищущему с гранатометом. Затем, когда они среагировали, я скользнула в З.П.С. и выпустила еще две в лицо крупному земному жеребцу с миниганом. С порцией свинца в мозгу он кулем рухнул на землю. Поняв, что тяжелое вооружение более им недоступно, остальные рассыпались по разрушенной стройплощадке.

— Охранница! Рассредоточиться! Рассредоточиться! — кричали они.

После битвы в лагере, эта разочаровывала. Даже наскучивала. Может я и не могла вынести их всех с помощью З.П.С., но к этому моменту я знала, как двигаться и убивать их. Я зашла за угол и обнаружила двоих, возящихся со своей экипировкой, они, похоже, совсем не знали, как обращаться с их новенькими боевыми седлами. Телекинезом швырнув грязь в глаза левого жеребца, который не опустил свой визор, я, секундой позже, прострелила колени кобылке справа. Она упала в грязь лицом, терзая землю выстрелами и тщетно пытаясь поднять переднюю часть туловища, чтобы попасть в меня, в это время её соратник вслепую палил по сторонам. Я сделала три шага в сторону c его линии огня, прижала Бдительность в слуховому отверстию шлема и вышибла ему мозги.

Потом я обошла кобылку, барахтающуюся в грязи, и, для ровного счета, прострелила ей обе задних ноги. Она осталась лежать, плача и крича. Я мысленно одобрительно похлопала себя по спине и продолжила движение. Разве я не проявила милосердие? Разве не хорошо я поступила, не вышибив и её мозги? Думая об этом сейчас… мне захотелось пнуть себя. Сильно.

Пятую я обнаружила за мешками с цементом, которые давно обратились в окаменевшие экскременты. Я подошла прямо к её укрытию, левитировала над ним Бдительность и выстрелила шесть раз. Пока она билась и кричала, я осторожно зашла за угол и взмахом меча начисто отсекла ей голову. Я стряхнула кровь с лезвия, наблюдая за красными каплями, падающими на серый камень.

Затем в меня ударила пуля. Не какая-то там бронебойная. Обычная пятимиллиметровая. Комариный укус для меня. Но я смогла по звуку определить место, откуда стреляли, и повернуться, в мгновение ока вытащив Долг и Жертву. Я скользнула в З.П.С. как раз тогда, когда он начал бежать в туннель под мостом позади стройплощадки. Рявкнули четыре выстрела, но цели достиг лишь один. Я кинулась в погоню.

Ведущий в склон туннель был… странным. В центре находились рельсы, но он не был похож на встречавшиеся мне железнодорожные туннели. Крепкие бетонные стены, даже будучи столько лет заброшенными, нисколько не постарели. Заметив Ищущего, бегущего со всех копыт, я засмеялась и выстрелила ему в задницу, дав наконец этим ублюдкам прочувствовать всю горечь, приходившуюся на мою долю. Впереди я видела, как туннель выходил в своего рода незавершенную комнату охраны. Я шла по кровавому следу, а в глазах плясали красные полоски.

Затем, левитируя рядом Бдительность, я добралась до двери. Громадная заслонка запросто могла поспорить со всей продукцией Стойл-Тек, у которой, как я была уверена, чрезмерно крупные и тяжелые двери были заложены в стандарты. С поверхности на меня смотрели четыре рельефные звезды. Я попыталась открыть её ПипБаком. никакого эффекта. Даже если и был способ открыть её… я его не знала.

И, естественно, Предвестник решил напасть именно в этот момент. Он выстрелил из-за угла, и не в одиночку. Неудивительно, что он сбежал в туннель. Здесь ожидали еще трое Ищущих. Что ж, Бдительность превратил горло первого в кровавую кашу. Затем следующий: выстрел в голову, собственно, как и обычно. Я даже и не целилась особо. Третья возникла позади меня. Сокрушительный пинок кибернетическими задними ногами, и её лицо обратилось в фарш. А потом я направила оружие на последнюю, но патроны закончились. Я поднялась на дыбы…

— Блекджек, нет! — завопила последняя. Затем мои копыта опустились. Раз. Два. Три. Готово.

— И вот, что случилось, — неубедительно закончила я и оглянулась на Скотч Тейп.

Правильно?

Из теней помещения медленно возникла кобылка в черном. Я ощутила нервную дрожь, пронзившую мое тело. Отлично. Тайна раскрыта. Время бить морды!

— Я знала, что ты последуешь за мной! — прокричала я, а она достала два пистолета-пулемета. Пули сорокового калибра засвистели в воздухе, я бросилась к укрытию, заслоняясь от её огня крышкой упаковочного ящика, левитируемой мною, и в то же время нырнув и заскользив по полу. Лежа на спине, я активировала З.П.С. и прицелилась под парящей деревянной крышкой в кобылку, облаченную в черную полицейскую броню. Четыре выстрела в голову. Но, к моему разочарованию, хоть она и попятилась назад, ни один выстрел не достиг цели. Может, у неё была какая-то магическая защита?

Не имеет значения. Я убью её.

Просто обязана убить.

Я швырнула в неё крышку, пытаясь подняться на копыта. Она побежала, двигаясь в сторону выхода. Я выпустила остаток магазина, и, наконец, встала. Высунувшись из туннеля, я чуть не лишилась лица, когда она выстрелила через оба плеча, продолжая убегать. Но, наплевав на это, я последовала за ней. Раскаленные пули вгрызались в мою боевую броню, но ни одна из них не попадала по жизненно важным местам, я безостановочно бежала за ней. Не хотелось, чтобы она отдалилась настолько, что смогла бы воспользоваться своей снайперской винтовкой.

— Блекджек, нет! — закричала Скотч Тейп, но это не имело значения. Как только я одолею кобылку в черном, я буду в порядке. Это она стояла за всем этим. Она стояла на моем пути к осознанию правды. Я не сделала ничего плохого. Ничего, и что бы там эти компьютеры не думали. Может, все это было лишь изощренным обманом с целью держать меня здесь!

Наплевать. Надоело быть хорошей кобылкой.

Сразу же после того, как она выбралась из туннеля, я прыгнула на неё, вцепившись передними ногами в её бедра. Её оружие оставило полдюжины кровоточащих ран на моем теле, но регенеративные талисманы уже приступили к работе. Я прикладывала все возможные усилия, стараясь не отцепиться от неё, на этот раз она от меня не уйдет. Или нет? Прежде чем дать мне попытку сломать её бедра или разнести затылочную часть шлема магическими пулям, она извернулась. Я, вдруг, обнаружила себя над ней, лежащей на спине с упертыми мне в грудь всеми четырьмя копытами. Один удар, и я отправилась в полет.

Приземлившись и проскользив по грязи, я смотрела, как она левитировала пару магазинов для пистолетов-пулеметов на сорок патрон и одновременно их зарядила. Я швырнула магией очередной комок грязи, но в отличие от жеребца, она подняла копыто, защитившись от него. Однако, эти несколько секунд она стреляла вслепую. Я осторожно ползла под шквальным огнем, заряжая Бдительность бронебойными и активируя З.П.С… на этот раз я целилась в её оружие. Четыре пули превратили отличные образчики оружия в хлам. Жаль только, что у неё их было два.

Она рванула в в сторону незаконченного здания в поисках укрытия, я, не тратя ни секунды, последовала за ней. На её стороне была скорострельность, а на моей — точность. Она стреляла короткими очередями, постоянно заставляя меня двигаться от укрытия к укрытию. Мне приходилось гадать, когда же она начнет перезаряжаться, поэтому, не раз выпрыгивая из укрытия, я нарывалась на добрую порцию пуль с её стороны.

Дождь лил на нас не переставая, время от времени небо озаряли молнии, превращавшие поле боя в игру света и тени. Не обращая внимания на скользившие в грязи копыта, я отчаянно билась с кобылкой в черном по всей стройплощадке. Наплевать на скрытые истины и высокие помыслы. Я лишь хотела убить эту кобылку, что вторгалась в мои сны. Вторгалась в мой разум. Она не была частью меня. Она была лишь грязью, и я намеревалась избавиться от неё раз и навсегда.

Улучив момент, я выпрыгнула из-за сложенных бочек. Она отскочила метра на три в сторону и прицелилась из пистолетов-пулеметов. Я была на мушке у неё. Она у меня. Я скользнула в З.П.С. и выставила выстрелы в очередь. Наше оружие одновременно щелкнуло. Её рог светился синхронно с моим. Тут мы внезапно обнаружили, что патроны закончились.

В мгновение мы отпрыгнули друг от друга. Она стянула со спины снайперскую винтовку. Я левитировала длинноствольные револьверы и со всей возможной скоростью перезарядила их. А затем я снова ринулась в схватку, пытаясь достать своего врага…

Какого хрена я делала?

Я села в грязь, сняв боевой шлем. Голова раскалывалась, я прижала холодные, грязные копыта к вискам. Это все вымысел. Ничто из это не реально. Я беспомощно лежала в психушке, с минуты на минуту ожидая смерть от настоящей угрозы, а вместо того, чтобы найти выход из ситуации, я дралась здесь с галлюцинацией. Закусив губу, я оглянулась на туннель. Я убила четырех Ищущих. Наверное.

Я вернулась к выходу из туннеля и заглянула в него. Для кобылки в черном я была отличной мишенью. Просто замечательная дихотомия. Я медленно вернулась, заметив Скотч Тейп, сидящую в уголке и закрывающую глаза копытами. Я левитировала Бдительность, перезарядив его магией. Это не было реальностью. Мне нужно было вспомнить… Я стояла перед дверью. Заметила Ищущего, которого гнала до этого места. В этот раз я прислушалась.

— Умри, Охранница!

Словно в замедленно съемке, я убила его, наблюдая, как он падает.

Первый Ищущий. Я не слишком хорошо разглядела её. Было темно, не помогал даже свет моего заклинания и горящий в углу костер. Постойте-ка. Костер? Когда это там был костер? Полагаю, даже Ищущим нужно греться и перекусывать. Там были лежанки для троих. Также кучи металлома и другого мусора. Движение со стороны второго Ищущего. Я даже не видела его лица, когда мой рефлекторный удар вбил ему нос в череп. Говорил ли он что-то еще?

Третий Ищущий. Выходит, бросается в атаку на меня… нет… бросается к павшей кобылке. Она прямо там передо мной, когда я поднимаюсь. Она кричит… — Нет, Блекджек! — Я с силой опускаю копыта, затем снова… и снова…

Она же Ищущий. Я уверена в этом!

Из тени вынырнула кобылка в черном, нацеливаясь отточенным ножом мне в грудь. Действуя на рефлексах, я достала собственный меч и парировала её удар. Мы поднялись на дыбы, сцепившись передними копытами, мой пальцы сжимались на её локтях, а её — на моих. Наши рога светились, пока мы резали и парировали, кололи и блокировали, продолжая кружиться в смертельном танце. Меч вонзился в неё, вызывая кровотечение. Нож ткнулся в меня. Я взорвала её лицо своими магическими пулями, она, развернувшись, использовала моё же заклинание против меня. Истекая кровью, я сдвинула пальцы с её локтей к лицевой маске.

Ухватившись пальцами за её маску, я уперлась задними копытами в её грудь. От приложенного веса она оказалась надо мной, я продолжала тянуть изо всех сил, и, наконец, шлем поддался! Она отлетела в кучу поддонов, я поднялась, взяв меч на изготовку. Я рванула через разделявшее нас пространство, готовясь покончить с ней! Я встала на задние копыта, поставив передние на её плечи, и подняла меч, чтобы пронзить её грудь.

Свою грудь.

Я смотрела на свое отражение. Горевшие яростью кибернетические глаза глядели прямо на меня, её губы растянулись в издевательской ухмылке.

— Давай. Сделай это. Ты ведь хочешь. Тебе в этом нет равных! — ядовито прошипела она, заметив мое замешательство.

— Нет. Это… неправильно. Ты не я, — пролепетала я, выронив из магической хватки меч. Я медленно попятилась. Это была какая-то уловка. Иначе и быть не могло. Из туннеля донесся зловещий гул, я продолжала пятиться, а она двигалась на меня.

— Когда уже ты очнешься и примешь реальность? — спросила она, закатив глаза. — Ты мясник. Чертов зверь. Механический увечный монстр, несущий смерть и разрушение. Рампейдж полностью права насчет нас! — рассмеялась она, левитировав меч и положив на свое плечо. — И только я осмеливаюсь признать это. Потому что меня тошнит от всей этой херни с «Охранницей». И к чему это нас привело? Совершенно ни к чему… кроме того, что в нас стреляли и резали, чем очень сильно вывели нас из себя.

— Я не монстр, — медленно отозвалась я, отходя от неё. Она шаг за шагом двигалась на меня, постукивая моим мечом о свою шею. Глубоко в её глазах светились яркие огни, губы растянулись в давно утраченной мною небрежной ухмылке.

— Я спасаю пони…

— Ой, да заткнешься ты когда-нибудь? — спросила она, присев и замахав копытами. — Хрен ты что спасаешь. Ты не смогла спасти свой дом. Своих друзей. Ты даже не спасешь воду во время сраного ливня! Ты гадишь любому встречному пони. П-21. Глори. Рампейдж. Дасти Трейлс. Каприз. Крышечка. Священник. И список все растет! Можешь ты назвать хоть кого-нибудь во всей Пустоши, чья жизнь после твоей встречи не превратилась в ад? Ты лишь врезалась в Селестией проклятую зебру и навсегда разрушила ей жизнь!

— Это не моя вина! — запротестовала я. — Все это случилось из-за… из-за…

— Знаю, знаю. ЭП-1101, — усмехнулась она, затем открыла панель на ноге и показала свой ПипБак. — Знаешь, как следовало бы поступить с этим? Нужно было оставить его в Тенпони. Оставить кому-нибудь, кто разбирался в этом. Возможно вписаться к нему в охрану. Но нет, тебе же захотелось побыть ебучим героем. Ты должна была вернуться! Ты просто не могла принять, что не можешь справиться с этой притягивающей смерть херней. — Она фыркнула и ухмыльнулась. — А на деле, тебе нужно было отдать его Деусу. Ты видела, как он трахнул Смотрительницу. Удостоверилась бы, что он заберет её с собой и распрощалась бы с ним.

В конце концов я уперлась в стену и крепко зажмурилась.

— Почему… почему ты так говоришь? Ты же знаешь, что я бы не смогла так поступить…

Она отбежала в сторону.

— Нет! Конечно нет. Тебе же так захотелось устроить себе маленькое приключеньеце, да? Всякие там тайны и загадки. Ты постоянно ноешь, но, как я заметила, не сдаешься, и не важно сколько ты жалуешься или страдаешь из-за этого. — Она повернулась, указав на меня копытом, и произнесла твердым, уверенным голосом. — И тебе кажется, что вся та боль и унижения каким-то образом смогут компенсировать твои неудачи. Ну так хрен тебе, Блекджек. Единственный способ выжить для тебя — стать мной. Забей на всё. Перестань притворяться, будто тебе есть до всего дело, и перестань пытаться стать лучше. Ты ничем не лучше… как личность. Ты мразь. Убийца. Большой Папочка идеально оценил тебя при первой встрече. А если ты не станешь такой, как я, то умрешь.

Я долго не могла отвести от неё глаз, по щекам бежали слезы. Она была монстром. Женской версией Деуса: жестокая, злая и безразличная. Она бы отлично вписалась в Пустошь. Ни стыда. Ни раскаяния. Ни сожаления. Она была прямо идеалом. Я и представить не могла, почему она просто не убила меня с самого начала.

Затем я перевела взгляд на последнего убитого мной Предвестника и снова закрыла глаза. Не пытается убить меня. Я спокойно посмотрела на вторую себя.

— Ты же пытаешься защитить меня, так?

Её глумливая ухмылка медленно исчезла. Я закрыла глаза.

— Я что-то натворила здесь. Что-то… плохое. Очень, очень плохое. И ты пытаешься удержать меня от осознания этого… потому что знаешь, что есть всего три пути, когда лажаешь настолько сильно. Ты пытаешься поступать лучше… ожесточаешься настолько, чтобы тебя это не волновало… или умираешь. — Я медленно и глубоко вздохнула. — Мне необходимо знать правду. А если она убьет меня… сломит меня… или ожесточит… так тому и быть.

— Прошу, не надо, — тихо взмолилась вторая я. Я заметила слезы в её глазах. — Это очень плохо. Невыносимо плохо.

Я улыбнулась.

— Как и всегда.

А затем я не спеша поднялась. Кобылка в черном отошла, и я приблизилась к павшему Ищущему.

Умри, Охранница. Бах. Появляется кобылка. Бах. Жеребец подходит сзади. Пинок. Возникает последний Ищущий. Удар.

Нет…

Умри, Охранница. Бах. Кобылка. Бах. Жеребец. Пинок…

Блекджек, нет!

Блекджек…

Я качнулась и попятилась назад, глядя на лежащего последнего Ищущего, которую я убила. Вот только она не была Ищущим. Ищущие не зовут меня по имени. Они зовут меня Охранницей. Только знающий меня пони смог бы сказать это.

Кое-кто очень молодая…

Я плюхнулась на землю и взглянула на молоденькую кобылку с кудрявой розовой гривой, практически миниатюрную копию Пинки Пай. Её мордочку покрывали крошки Яблочных Бомбочек.

«— Это называется граната! Она взрывается! Каждый это знает!»

Я так и не узнала, что же случилось с Бон, розовой подругой-меткоискателем Скудл.

— Нет… нет, нет, нет, нет… нет… — бормотала я и поникла, глядя на её избитое тело. Теперь я видела отчетливо, с глаза спала пелена. Единственным Ищущим был тот, которого я преследовала до этого места. Кобылка и жеребец были ровесниками Глори. они выглядели, как мусорщики. Они были прямо передо мной, и я поубивала их. Они вообще были враждебны? Уж я бы была, если бы два незнакомца начали перестрелку в том месте, где я укрылась. А я взяла и просто… поубивала их…

Кобылка в черном пропала, но она была права. Лучше бы я не знала. Я обхватила голову копытами.

— Я убила её… убила… я на самом деле убила её… — тихо бормотала я.

— Да, это так, — мягко произнесла Скотч Тейп, приблизившись ко мне.

— Как… как я могла… я… — я затряслась. — Святая Селестия… как… я…

— Это случилось. На тебя только что напали. Ты была психически истощена. Прошу… только не срывайся снова, — взмолилась Скотч Тейп, крепко вцепившись в меня. — Мы пытались… я пыталась… помочь тебе вспомнить, чтобы ты могла справиться с этим…

— И как я должна справиться с этим? — требовала и просила я одновременно, с болью глядя на неё. — Как мне теперь возвращаться в Капеллу? Как я смогу смотреть в глаза Чарити и остальным меткоискателям?

Я была Потрошителем. Убийцей. Монстром. С момента, как Глори вернула меня, я постоянно боялась, что изменюсь не в лучшую сторону: стану опасным чудовищем. Теперь я знала это наверняка. Я не была частью решения проблемы. Я была частью проблемы.

Скотч Тейп держала меня своими маленькими копытцами, и, вопреки всему, я прижалась к ней.

— Я лишь могу повторить то, что твой друг сказал тебе давным-давно: делай все возможное, чтобы искупить это, даже зная, что никогда не избавишься от чувства вины. Посвяти каждую секунду своей жизни, чтобы пытаться поступать лучше, несмотря на то, что этого никогда не будет достаточно. И молись, чтобы каждый твой хороший поступок каким-нибудь образом, когда твоя жизнь подойдет к концу, приблизит тебя к искуплению всего плохого, что ты совершила.

— Я больше не знаю как, — прошептала я.

Она вздохнула и чуть сильнее сжала мою переднюю ногу.

— Что ж, вот тогда мой первый совет. Признай, что у тебя есть проблема. Расскажи все своим друзьям. Говорить лишь то, что не убьешь себя — недостаточно. Обещать легко. Но вот признаться в собственных тревогах и страхах уже гораздо сложнее. Во-вторых, держись своих друзей. Неважно, насколько сложным это может быть… позволь им помочь тебе. У тебя очень сильная склонность к самоубийству, Блекджек. Тебе нужна помощь, чтобы справиться с ней. И, наконец… постарайся поспать. Тебе это нужно… ты и сама прекрасно это знаешь. — Она улыбнулась мне. — Блекджек… я знаю, что в глубине души ты хорошая пони. Мы были в твоих воспоминаниях. Я знаю, что ты сомневаешься в себе. Я знаю, что ты ненавидишь себя. Но ты сможешь стать замечательной личностью, если дашь себе еще один шанс.

— Я убила жеребенка. Замечательные пони так не поступают, — пробормотала я. — Я не знаю, смогу ли жить с этим, Хэппихорн.

Помещение постепенно исчезало. Мы возвращались в чернильную темноту, освещенную лишь моим заклинанием.

— Что ж, вскоре мы это выясним.

Тьма превратилась в мою спальню в клинике, теперь уже обветшавшую в соответствии с остальной Пустошью. Я увидела себя, лежащую на грязной постели со странной золотой сеткой, покрывающей мою голову. Рядом находились два разбитых протектопони, и три Ищущих, стоящих у кровати. Возле них мигала какая-то машина. Я была пристегнута к кровати. Возвышающаяся надо мной единорожка осторожно прижимала к моему виску полицейский дробовик. У меня оставались считанные секунды до того, как все мои проблемы канут в никуда.

Я заслужила смерти. Это было вполне подходящее наказание.

Наказание — не ответственность. Если кто-то и должен наказать меня, так это маленькая желтая кобылка на почте.

Оххх… Я останусь ей должна до конца своей жизни… если, конечно, она сразу же меня не убьет.

Но, чтобы рассказать ей, мне еще предстояло выжить.

Это я могла.

— Так, — сказала я, изучая комнату. — Я готова.

Готова как никогда. Понятия не имею, что скажу настоящей Скотч Тейп… Глори… Чарити… Передо мной было три пути. А конкретно для меня, всего лишь один. Я только хотела знать, который именно.

Оливковая малышка кивнула, затем чуть сдвинула брови. Потом нахмурилась. И, наконец, её лицо побелело от шока.

— Что такое? — тихо спросила я.

— Я… Я не могу отключить симуляцию, пока она запущена, — отозвалась она, подбежав к машине рядом с кроватью. — Протектопони должны нажать кнопку, чтобы остановить симуляцию!

А они оба были хламом.

— Ты хочешь сказать, что все, пережитое мной… было впустую?! Я не смогу проснуться? — не веря своим ушам, произнесла я.

— Нет. И поблизости нет протектопони, что смогли бы добраться до моего узла и отключить меня от тебя. Только не в оставшийся у нас трехсекундный промежуток, исходя из того, что они вообще бы смогли добраться сюда. — Оливковая земная пони некоторое время смотрела в пространство. — Есть только один выход… ты должна разрушить мой узел своими копытами.

Вдоль моей гривы пробежала холодная дрожь, я уставилась на неё.

— Это звучит ужасно похоже на: «ты должна убить меня». Поэтому я уверена, что ты не это имела в виду. — Она закрыла глаза. Я прыгнула на копыта, мое оружие исчезло. — Нет. Хрена с два! Что за дела?! Я… в кои-то веки… примирилась с тем, что натворила, и… и ты хочешь… Это безумие! Я точно в какой-то сумасшедшей, долбанной симуляции, которой Голденблад трахает мне мозги! Ведь так?

— Прости, Блекджек. — Она повесила голову.

— Нет! Не извиняйся. Потому что я не собираюсь это делать! Н.Е.Т. Хрен там. — Я сидела, широко размахивая ногами, потом отвернулась и скрестила передние конечности на груди.

— Блекджек, — мягко произнесла она, став передо мной. — Меня основали двести четыре года назад, чтобы помогать психически нездоровым и эмоционально травмированным пони. У меня было двести шестьдесят восемь пациентов. Ты знаешь, скольких я могла посчитать за успешных? — спросила она, положив копыта мне на плечи. Я помотала головой, не осмеливаясь говорить. — Одну. Одну пони, у которой, на мой взгляд, есть шанс на счастливую жизнь. Тебя. Все остальные либо умерли вместе с миром, погибшим у их копыт, либо просто угасли, сломленные и одинокие. Ты первый пациент, успешно вылеченный в Садах Хэппихорн, и ты же будешь последней. Но если ты останешься здесь… тогда через три секунды это уже не будет иметь никакого значения.

— Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины, чтобы я убила тебя с целью спасти себя, — отозвалась я.

— Я пытаюсь дать тебе шанс. Шанс, который ты давала столь многим другим пони, — произнесла оливковая малышка.

— Я не заслужила его, — прошептала я.

— Вынуждена не согласиться, — возразила она. Её маленькие копытца держали мои. — Я видела меры твоего разума и сердца. Прошу… дай шанс и себе.

Я уставилаcь на неё и попыталась вызвать револьвер… меч… нож… магическую пулю.

— Я… Я не могу… — Я ошеломленно уставилась на неё. — Я… не могу создать оружие…

— Нет. Полагаю, мы обе вымотаны. Нападающие уничтожили так много оборудования клиники, что у меня больше нет аппаратной части, необходимой мне для смены формы проекции. Я хотела принять образ Сангвина… или еще кого-нибудь, чтобы тебе было легче меня убить. Но я застряла в этой, — проговорила она, закусив губу, а потом закрыла глаза. — Ты знаешь, что должна сделать…

— Что я… — промямлила я, затем отступила назад. — Нет. Ни за что! Ты… что… моими…

Я постучала копытами по голове. Это кошмар. Ужаснейший кошмар. Мне нужно проснуться! Пожалуйста!

Но это был не кошмар… и я не проснусь.

— Прошу… сделай это, — прошептала она.

Боясь произнести хотя бы слово, я пыталась вызвать оружие. Что-нибудь, чтобы сделать это быстро и чисто.

Но у меня был другой способ. И я знала, что он сработает. Знала, потому что использовала его раньше.

Я встала, глядя вниз на неё.

— Прощай, Хэппихорн.

— Прощай, Блекджек, — произнесла она. И, прежде чем смогла бы колебаться еще дольше, я поднялась на задние копыта.

Раз…

Два…

Тр…

* * *
Машина возле моей кровати заискрила, сияющие самоцветы на передней панели взорвались фонтаном разноцветных осколков, осыпавших меня и единорожку, готовую прикончить меня. У меня не было ни времени, ни желания думать о том, что я только что совершила. В этот раз я была неизмеримо благодарна тому, что поблизости находились трое пони, грозящих убить меня, это отлично помогло мне сосредоточиться.

Взрыв оборудования заставил единорожку у моей кровати попятиться. Ствол оружия убрался от моего виска, я открыла глаза. К счастью, мне была знакома эта модель дробовика. Моя магия быстро переключила предохранитель, прежде чем она успела дернуть за крючок, в ужасе широко раскрыв глаза. Один из оставшихся двух, земной пони, держал во рту десятимиллиметровый автомат. Все, что от меня потребовалось — дернуть его оружие на пять сантиметров в сторону, и его язык выпустил пулю, предназначавшуюся мне, ей в подбородок. Свечение её рога резко исчезло, и она бессвязно завопила от боли, отступив назад.

Моя магия обволокла дробовик, добравшись до предохранителя и переключив его обратно в боевой режим, затем я развернула оружие в сторону двух земных пони, стоявших у моей кровати. Тот, что с автоматом слишком поздно сжал челюсть, чтобы поправить прицел. Дробовик был заряжен противопехотными флешетами: крошечные иглы вгрызлись в его лицо, обнажая окровавленную мускулатуру. Перед тем, как упасть, он успел выстрелить, пуля глубоко вошла в мой живот, недостаточно для убийства, но достаточно, чтобы причинить боль. Хорошо. Мне была нужна эта боль. Мой второй выстрел прикончил его. Другой земной пони готовил к бою совсем новенькие штурмовые винтовки на своем боевом седле, вот только он не учел одного: больничная кровать была уровнем выше, чем винтовки, смонтированные у его седла по бокам.

Пули из его оружия застучали по каркасу кровати и прошивали матрас, на котором я лежала. Я скользнула в З.П.С. и двумя идеально точными выстрелами полностью обезглавила его. Я вспомнила ту яму… полную безликих, безголовых пони. Магией отстегнув удерживающие ремни, я скатилась с кровати. я так часто наблюдала за тем, как это делала Харпика, что на все про все у меня ушли считанные секунды. Я глянула на маленьких истертых пегасок на потолке и пастельных жеребят, резвящихся на стенах, затем перевела взгляд на бурые пятна на моих копытах.

К одному из них прилипла маленькая, волнистая розовая прядка.

Я посмотрела на коричневую единорожку, которая, уставившись на меня и отчаянно работая копытами, отползала в угол. Пуля, похоже, сломала ей челюсть. Я приблизилась к ней, она часто задышала, абсолютно уверенная, что я вот-вот убью её. Вместо этого, я сделала кое-что похуже. Нечто гораздо худшее.

Я схватила её, крепко обняла и минут пять рыдала, как ребенок, покрывая её кровью из своих кровоточащих ран, пока мое тело медленно регенерировало. Я не совсем уверена, что лепетала между горькими всхлипываниями, но я совершено уверена, что если и были сомнения относительно моей вменяемости, сейчас они полностью исчезли. Я продолжала содрогаться от рыданий, крепко держась за неё, она выглядела настолько ошеломленной, что даже не смела двигаться. Наконец, я взяла себя в копыта.

— Прости… Я, эм… прости… — бормотала я, вытирая нос. Она лишь моргнула, я огляделась и заметила свои седельные сумки, сложенные в дальнем углу. Я осторожно подняла выпавший автомат, это послужило отличным показателем, насколько шокирована была раненная кобылка, она даже и не задумалась, чтобы поднять оружие и пристрелить меня.

— Слушай, я понимаю, что мы обе хотели бы, чтобы все вышло по-другому, правильно? — Я встала и отошла от неё, надевая броню и стаскивая все, что можно, с трупов. — Ты не хотела получить пулю… — А они хотели убить меня… — Поэтому… эм… почему бы нам не заключить сделку? Ты никому не рассказываешь, что я тут лила слезы, а я… эм… никому не скажу, что тебя подстрелили. Идёт?

Её выпученные коричневые глаза закатились, и она упала в обморок.

Что ж, с моим-то везением, надеюсь, я не прокляла её своими гибельными объятиями. Я удостоверилась, что при ней окажется хотя бы одно целебное зелье, когда она очнется.

Затем возле двери послышался щелчок.

Селестия Святая… да скольких еще мне придется убить сегодня?

Я отважилась кинуть взгляд через плечо на синего земного жеребца с двумя штурмовыми винтовками на боевом седле. Я была у него как на копыте. Если повернусь, смогу убрать его с помощью З.П.С. и магических пуль… может быть. Но в его взгляде было нечто иное. Что-то знакомое и, все же, нечто неуместное. Его глаза расширились, когда он глянул на… он что, смотрел на мою задницу? На киберноги? Хотя, он не ухмылялся, даже наоборот, был в ужасе. Я никогда прежде не встречала его, но он, казалось, знал меня не как цель для уничтожения.

— Нэйлс! Эй! Они уже завалили её? — прокричал кто-то у соседней двери.

Он долго смотрел на меня, затем медленно попятился и вышел в коридор. Он попытался заговорить, но его голос дрогнул. Затем, сглотнув, он сдавленным голосом прокричал.

— Нет! Я только что видел, как она выходила через северный выход!

— Бля, ты уверен? Мы никогда не найдем её, если она доберется до Майр! Дерьмо, — выругался другой жеребец и засвистел. Я услышала стук копыт этажом выше и во дворе.

Он лишь глянул на меня, потом подошел к валяющейся без чувств кобылке и медленно взвалил её себе на спину.

— Почему… почему ты помогаешь мне? — спросила я, но он не ответил.

Уже выходя, он задержался у двери и глянул через плечо на меня.

— Прости… — С этими словами он ушел. Снаружи раздались крики и призывы «на север», я даже услышала далекий рев танка.

Спустя несколько минут, я вышла в коридор. Повсюду виднелись груды металлолома, оставшиеся от протектпони, медленно тлели турели, поверхность коричневых, отсыревших стен, кое-где разрушенных взрывами, испещряли множественные пулевые отверстия. Я медленно вернулась к дымящейся машине рядом с моей кроватью. Взяв розовую прядку, все еще державшуюся на моем копыте, я привязала её к скобе сверху на корпусе. Затем я наклонилась и мягко поцеловала металлическую оболочку.

— Значит. Ты снова это сделала, — тихо прохрипел Крупье.

Я глянула на тощего жеребца, стоящего у двери. Неторопливо вытянув копыто, я провела им по истертым и отсыревшим жеребятам, нарисованным на стенах.

— Тебе стоит быть поточнее. Я много чего делала. — Еле слышно произнесла я, не в состоянии повысить голос в этот самый момент. Это было, словно ужасный сон. Мне бы очень хотелось, чтобы все это было всего лишь сном. — Убивала жеребят. Встречалась с ужасами. Винила себя. Сражалась в бессмысленных битвах без определенной цели. Я делала все это.

— Мммм… ты упустила кое-что еще, Блекджек, — грустно и устало улыбнулся он. — Ты выдержала.

Я глянула на него — на призрака моего ПипБака. Может и так. Может я была, как уголь, а Хуф попросту увеличивал и увеличивал давление, пока я не сгорю или… разве уголь магическим образом не превращается во что-то еще? В рубины? Рубины получаются из угля, правильно?

— Мне нужно место для сна. Есть идеи? — Устало спросила я, зная, что ни к чему хорошему это не приведет… но отдохнуть все равно требовалось.

— К юго-востоку отсюда, на южной стороне горы Черного Пони есть дом. Там должно быть достаточно безопасно, чтобы выспаться, — прохрипел он, натянув шляпу на глаза. — После этого Хайтауэр? Или ты последуешь моему совету и бросишь эту затею? Найдешь себе место в Тенпони? Поможешь ЛитлПип разобраться с её монстрами? Свалишь на хрен из Хуфа?

Я посмотрела на сгоревшую машину с пятнышком розового. Честно говоря, это было бы наиболее мудрым поступком. Я знала это. Любой, живший в Хуфе знал это. Но…

— Да ладно, Крупье. Ты же знаешь, что я недостаточно умна для этого, — ответила я, устало улыбнувшись и на мгновение прислонив голову к стене. Капля благодарности месту для лечения, которое помогло. Я совершила ужасную ошибку, но снова смогла избежать самоубийственного порыва. У меня была столь же серьезная проблема, как и зависимость П-21, с которой он боролся. Но он предстал лицом к лицу со своими кошмарами. Не могла же я поступить иначе?

На пути к выходу, меня не покидало чувство некоторой нереальности происходящего. Большинство трупов были обобраны их же соратниками. Взыграл собирательный инстинкт Пустоши, подумалось мне. Однако, я смогла отыскать еще немного патронов для своего оружия. Я встала у нетронутого фонтана у входа и отмыла копыта от крови, хотя они, скорее всего, так и останутся в пятнах. Насчет этого я не строила иллюзий.

Я оглядела разрушенные стены. Отчасти я ожидала, что вот-вот проснусь, встречусь с Сангвином и выслушаю его тираду насчет того, насколько я регрессировала, сопровождаемую исследованием моей «замечательной дихотомии». Отчасти я хотела зайти во двор, лишь бы убедиться, что не планируется никаких концертов. Но ничего этого не было, сон закончился. Я проснулась. Вернулась…

Полагаю, не стоило бы мне ждать счастья, едва ли я его вообще заслуживала.

Выйдя из клиники, я глянула на север в сторону далеких огней Ищущих, которые направились в неверном направлении. Я не спеша проследовала к парковочной стоянке. Огромное и величественное здание, бывшее мне домом последние несколько недель, было практически полностью разрушено. От крыши почти ничего не осталось, а другое крыло полностью обрушилось. Я прошла мимо металлической пластины, она была довольно сильно разбита, но я все-таки смогла разобрать надпись в лучах утреннего солнца.

«Сады Хэппихорн: Да обретет нуждающийся здесь покой и исцеление».

Я легонько коснулась таблички и двинулась на юго-восток. А может, в моей жизни и было счастье. Совсем немного. Но гораздо больше, чем я заслуживала…

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 44. Кобылы и жеребцы

«Оно жутко красивое»

«Да, она была такой…»

Пустошь — ядовитое место. Я не имею в виду инфекцию, радиацию и болезнь, конечно, это — проблемы, но они не истинная угроза Пустоши. От всего этого можно защититься или перенести. Их можно даже полностью победить…, но не силами одного пони или враждующими бандами или маленькими, рассеянными, подозрительными деревнями. Рабская империя Красного Глаза могла бы быть в состоянии сделать это, но тогда старые ужасы будут просто заменены новыми. Чтобы излечить Эквестрию, пони нуждались в гармонии, истинной гармонии, и именно против неё боролась Пустошь особенно сильно. Яды, которые убивают нас, не волшебные или химические, они психологические. И они убивали Эквестрию даже раньше, чем появилась Пустошь.

Рампейдж пыталась объяснить мне, что со мной что-то не так. Я была отравлена, мы все были. Сомнения. Страх. Ненависть. Сожаления. Позор. Гордыня. Я была свалкой токсичных отходов психологических ядов, убивавших меня и всех пони вокруг. Неудивительно, что я перегрузила Хэпихорнскую машину до предела. И не удивительно, что она не смогла создать симуляцию удовлетворяющую меня. Проблемы была не в окружающем мире, она была во мне.

И я убила невинную кобылку.

Я знала, что еще не стала Дэусом. Я не намеревалась пойти туда, чтобы убить Бон и двух ее друзей. Они были жертвами моей борьбы с Ищущими. Но две недели назад, когда я столкнулась с Потрошителями в Мегамарте, я не пыталась их различать, как и пегасов Тандерхэеда у Желтой Реки. Я могла бы договориться, особенно там, с Даск. Я могла бы попытаться найти способ получше.

Теперь… теперь я не была уверена, пыталась ли я вообще.

И я должна была исправить это. С тех пор, как я вернулась в Хуф, я разваливалась. Нет. Даже раньше, когда провернула тот трюк с ЛитлПип… сделала бы я что-то более опрометчивое, если бы была нормальной? И после всего… Впадина Бримстоуна… Священник… Химера… Предвестники… я бежала без отдыха и мыслей. Что-то внутри меня было не так, и я должна была найти способ исправить это. Я теряла кусочки себя один за другим, и должна была найти способ собрать себя воедино.

И нахождение места для сна было первым шагом.

Я бы хотела вернуться в туннель с Бон. Я хотела похоронить её и её друзей, то чего я не сделала для Скудл, но это было невозможно. Я бы попала в просматриваемый участок на строительной площадке и не смогла бы пройти дальше незамеченной. Что бы приходить и отправляться в путь за мной, Искатели использовали туннель от поезда, и без СтелсБака, меня бы поджали. Даже с одним, я сомневалась, что смогу стащить три тела для захоронения..

Так что теперь я направлялась на юг к западному краю огромной вилки черной горы. Она была почти в миле отсюда, настолько высоко, что скрывалась в облаках и возможно была видна на фоне темного неба только благодаря моим киберглазам. Было забавно: чем больше я смотрела на неё, тем более скучной она становилась. Это была просто скала. Большая и черная, но всё-таки скала.

Вокруг нее на несколько сотен футов раскинулось поле зазубренного и разбитого вулканического стекла. После пятиминутных попыток найти обходную дорогу вокруг огромных шестиугольных блоков покрывавших стороны скалы, и над раскиданным вулканическим стеклом, я убедилась, что это хороший и мучительный способ умереть. Острые края стекла обещали особенно кровавый финал в случае оплошности. Однако здесь среди скал была жизнь, хотя в основном это были низенькие колючие кисточки, которые были почти не проницаемы, но еще попадалась невероятно зеленая трава.

Я нашла небольшую струйку воды, вытекавшую из щели в черном камне. Проследовав по ней некоторое время, я наткнулась на заполненный клиновидный карман образованный двумя массивными блоками. После того, как я сделала прекрасный глоток, меня осенило. Я огляделась, и отключила Л.У.М. чтобы красные метки перестали маячить в моем поле зрения. Там не было ни какой возможности сражаться с ними даже если они были реальными, так или иначе я не могла отличить их из-за помех моего уставшего мозга. Ночь казалась тихой и спокойной, за исключением мягкого шума текущей воды. Возможно, это все-таки была плохая идея, но… я сняла свою броню, и аккуратно погрузилась в воду. Я определенно не хотела, чтобы меня накрыло с головой, так как поплавать не представлялось возможным с моими металлическими ногами. Вода оказалась довольно теплой, и улыбка расплылась на моем лице от этого легкого наслаждения.

Было ли что-нибудь более успокаивающее и цивилизованное, чем достаточное количество горячей воды, чтобы окунуться в нее целиком?

Я смыла кровь, пот и грязь со своей шкуры, и эмалированных конечностей, затем повторила тоже со своей разбитой бронёй. Половине керамических пластин, выстилающих обратную сторону, требовалась замена, но у меня было несколько костюмов из Хаппихорна, которые я могла бы использовать для ремонта. Убила бы за кусок мыла, но обычная чистка помогла мне придти в себя. Я все еще на грани. Госпиталь помог мне сохранить лицо, после того, что я сделала, но все еще не полностью справилась с этим. Черт, я все ещё не смирилась с кончиной Скудл или с тем, что произошло на лодке.

Лодка…, я размышляла о том, что я сделала. Мусорщики гули во Впадине Бримстоуна… прикосновение Кендлтвика к моему заду… могла ли я быть в безопасности, находясь рядом с жеребцами? Дело было в том что, после осознания П-21 как жеребца, встречи Священника и других, они мне понравились. Большую часть своей жизни я видела их как оборудование для размножения, и я пользовалась ими по назначению. Я не была лучше, чем те козлы, что изнасиловали меня на Морском коньке. В Пустоши, я поняла, что они были большим: друзьями, врагами… и возможно даже чем-то еще, однажды. Конечно, мое сердце принадлежит Глори. Но я не хочу быть… реагирующей. Напористой: да. Уважаемой: было бы хорошо. Неистовой… нет.

Найдя под водой выступ, на котором могла сидеть и разглядывать свои механические копыта, я выдвинула свои пальцы и стала наблюдать, как они двигаются. Тут была какая-то особенная магия, воспринимающая мою мысль и переводящая ее в движение, которое я хочу. Зачарованная на самовосстановление и магический анализатор ощущений, давления, температуры, повреждений. Круть. Однако, смотря на колеблющуюся белую водяную гладь, я должна была признать, если бы у меня был выбор, я бы хотела снова свои нормальные ноги.

Но я была киберпони. Одна из подобных мне вынуждена жить в банке. А другой был монстром-садистом. Другие встреченные мной существа, что были на меня похожи, даже не были пони. Это не оставляло меня с кучей определенных причин, чтобы разбираться в том, кем я должна быть и что делать. Теоретически, я могу жить на протяжении веков. Как Профессор. Но что на счет отношений? Переживу ли я Глори? Должна ли я иметь семью? Должна ли я вообще хотеть что-то из этого? Я все еще могу испытыватьудовольствие. Черт, это было последним, что напоминало мне, что я была несомненно органической. Ради чего жить…

Если бы только это не заставляло одну часть меня начать паниковать, другую чувствовать свою вину, а третью ощущать себя уродливой и механической. Я коснулась левой части моего восстановленного лица. Глори спасла мой рассудок. Я бы никогда не смогла бы продержаться, если бы я даже не могла смотреть в зеркало и не видеть машину.

Я печально улыбнулась, играя в сваху у себя в голове. Это помогало отвлечься от других вещей. Если бы у меня был физический контакт с жеребцом, кто бы это был? П-21? Ох… мне показалось, будто я открыла банку с радтараканами, даже мне не стоит этим заниматься. У меня был краткий роман со Священником, пока он не напомнил мне, что не все жеребцы были заинтересованы во мне. Что на счет Брута? Я подумала о черном, большом земном пони и улыбнулась. Ладно, появилось легкое тепло и покалывание. Стрелец? Он был немного старше меня, но некоторая вероятность существовала. Сплендид? Хмм… если бы ты завязала с «обществом рабовладельцев», он был бы определенно хорош. Стронгхуф был… слишком сильный. Лайтхувз…

Это застывающее маслянистое ощущение зародилось в моей промежности. Слишком много для, простых мысленных путешествий. И в самом деле, почему я рассматриваю претендентов в партнеры в такое время? Разве я не должна пинать себя за Бон, бояться за то, что натворила у Желтой Реки, ругать себя за то, что не следую совету Хэппихорна и не ищу способ поспать, или хотя бы не испытываю отвращение к себе из-за мыслей о сексе, после того что произошло на Морском Коньке? Должна ли я презирать себя прямо сейчас?

— Саморазрушение… вау… Интересно, что сказала бы машина? — Пробормотала я со стоном.

Лежа на камне, я перевернулась на спину, и посмотрела вверх. Там был промежуток между облаками и скалой, достаточный чтобы маленький луч белого лунного света смог пробиться. Бледное свечение превратило выступ скалы в сверкающую призрачную скульптуру. Должна была признать, я была удивлена, тому что в Хуфе попадались такие красивые вещи. Складывалось впечатление, что здесь процветает уродство и убо…

Ой. Привет…

Два жёлтых глаза смотрели на меня сквозь завесу терновника. Вертикальные зрачки разрезали радужную оболочку глаз, делая их похожими на драконьи. Они твёрдо смотрели на меня, и я не осмеливалась подойти, оставшись мокнуть около бассейна. Спустя минуту, я начала напрягаться всё сильней.

— Я могу помочь тебе? — спросила я, медленно направляясь к выступу обрыва.

Шаг за шагом оно… он… показался. Он не был похож на пони, которых я видела раньше. Его кожа была тёмно-серой, а хвост тёмно-фиолетовым. Я не могла разглядеть его гривы из-за шлема. К моему разочарованию, у него были крылья, но… не крылья пегаса. Они были обтянуты кожей, как крылья мантикоры, но не пернатые. Его уши были большими, с пучками на концах. Я никогда не видела таких монстропони… и я думала, что Брасс была последней. Он носил тёмную фиолетовую металлическую броню, которая выглядела устаревшей, но хорошо кованной и ухоженной. По крайней мере, он не был диким монстром…

— Ладно… Сангвин мёртв, давайте просто оставим это в прошлом, и я продолжу путь, хорошо? Хорошо! — напряженно произнесла я с усмешкой. Он стоял на одной из плит, формирующих стену бассейна. Я увидела свежеубитого радсвина, покоящегося на его боку, запачканном кровью, как и крылья. Он взглянул на меня, и снял узорчатый шлем, открывая моему взору короткую гриву, такую же фиолетовую, как и его хвост. Рядом он положил свою жертву.

Тогда он снял свою броню, и я сделала маленькую поправочку, он был не просто жеребец… не смотря на его причудливые крылья и глаза, безо всяких сомнений он был прекрасным жеребцом. Легкое волнение заиграла вместе с восхищением, похожим на то, что я испытала чуть ранее. Я должна была признать, с биологической точки зрения, он был чертовски привлекателен! Спортивные бока, гармонирующие с его странным готическим щитом, сильные плечи, при этом он был большой, но не слишком… я сильно тряхнула головой. Ладно… не время для этого!

Разумеется, это ни как не повлияло на часть моего сознания, которая кричала и заставляла сжиматься у меня под хвостом. Еще одна маленькая сумасшедшая частичка моего мозга хотела подружиться и тем самым просто доказывать, что происходящее мне не подвластно. К счастью, мне хватило здравомыслия распихать эти два импульса по противоположным углам моего сознания для передышки.

— Эй… гм… очень приятно встретиться с тобой! По крайней мере, я надеюсь ты хороший! Я имею ввиду, разумеется ты хороший. Мы все тут хорошие, и…

Он прыгнул в противоположную сторону водоема и исчез под водой. Ого… что-то со мной или вода стала горячее? Это могло бы объяснить, почему мне стало так жарко! Он появился всего в нескольких футах, вода стекала с него, когда он посмотрел на меня своими янтарными глазами. Потом он сел на выступ рядом со мной, а я просто прижала ушки и смотрела на него. В моей голове все взбунтовалось, часть кричала атаковать, другая бежать, а третья остаться. Тишина была моей единственной надеждой.

К счастью он не говорил с сумасшедшей киберпони сидевшей с прижатыми друг к другу ногами и ее хвост был прижат так сильно, что потребовалась бы монтировка или немного смазки, чтобы отогнуть его. Он смыл кровь со своей прекрасной серой шкуры, его крылья немого вытянулись. Я не могла оторвать от него глаз. Уверена, что смогла бы его убить, дело было не в этом. Я хотела быть с жеребцом не реагируя на него как будто он один из тех, что были на лодке. Я не хочу быть гранатой с выдернутой чекой. Он вздохнул и откинулся назад в горячий источник, и это позволило отвести мой взгляд в сторону.

Я была уверена, что мое лицо было такого же цвета как моя грива, когда я прижалась и глядела прямо перед собой. Что это со мной? Я просто купаюсь с… очень… очень… симпатичным жеребцом. Единственным кто посмотрел на меня с нормальной улыбкой. Такого не было в Девяносто Девятом, он не был в моей очереди. Меня не принуждают. Его не принуждают. Он не стреляет в меня… это всегда плюс! Скажи привет, Блекджек. Убегай, Блекджек. Не убивай его, Блекджек. Сделай уже что-нибудь, Блекджек.

— Приветкактебязовутпока! — выпалила я нечленораздельно, после чего он удивлённо взглянул на меня. Я закрыла своё лицо копытами.

— Спасибо, что не пытаешься меня убить. Действительно. Я ценю это! Просто дело в том, что я немного сумасшедшая, и я прошла через многое, и ты такой милый… правда… но… да. Прости. — Я развернулась и вылезла из бассейна, к моим вещам.

То же, сделал он.

Я застыла, когда увидела его прямо позади себя. Никто из нас не моргал. Он просто смотрел на меня, а я через плечо смотрела на него. Если его копыто коснется моего крупа, я убью его. Но тем не менее именно этого я хотела… и в тоже время я чувствовала ужасную вину за то что хочу этого… и так я просто стояла, пока он обнюхал меня. Лааадно… видимо я хорошо пахла. Я не осмеливалась даже пошевельнутся, и если он прикоснется ко мне… ох, как же мне не хотелось его убивать. За исключением того, что мне действительно хотелось его убить. Мой мозг кипел. в Девяносто Девятом именно я была той, что проявляла инициативу во время своей очереди на размножение. Это же было… в новинку. Он поднял голову и улыбнулся мне, слегка заржав. Он заигрывал. Заигрывал ли он?

А может я?

Наконец, мой мозг накренился к решению, когда я повернулась к нему лицом и попятилась. Как много… как приятно… какая идея была, было слишком много неизвестных, не говоря уже о том, я могла бы привязать и убить его прямо в сейчас. Я была очень рада за один раз, что мое сердце не билось в груди. шум был бы мертвым. Но я не знала, кто или что он был… Святая Селестия, был он… но я даже не знаю его имени, не говоря уже о виде.

— Смотри. Ах… мне нужно уходить. Я… и в правду… не в состоянии… ах… ты знаешь. И… спасибо, что не убил меня. Или не пытался. Это просто… да… ладно.

Пожалуйста, не следует. Пожалуйста, не надо, мысленно умоляла я.

— Я очень польщена, но я вроде как проклята и слегка не в себе, и я действительно ценю, то, что ты делаешь. Но на самом деле это плохая идея, я даже не знаю твоего имени или кто ты, в любом случае спасибо но… — лепетала я непрерывным потоком, надеясь, что в итоге найду нужное слово или фразу, дабы убедить его, что я не из тех кобыл, которые ему нравятся.

Я взглянула вниз. Вещи. Пушки. Пора идти! Я просто схватила всё это в одну охапку, разберусь с этим позже, когда около меня не будет такого члена… изящного члена вместе со странным жеребцом-летучей мышью, который создаёт впечатление, что просто примеряется, чтобы меня сожрать, или… Я подняла голову, он не сдвинулся с места. Просто… просто стоял прямо передо мной, глядя на меня своими яркими глазами. Да что со мной не так? И что с ним?! Разве у меня на шее не висела огромная табличка, гласящая «Не шлепай круп сумасшедшей»? Шестерни моего мозга заклинило.

— Привет, — лишь смогла пропищать я. — Не слишком безопасно находиться… ах — я захныкала, когда он наклонился. Я не знала, что буду делать, если он…

Похоже, это остановило мышление. Его губы соприкоснулись с моими, и в тот момент я не была готова к поцелую, другая часть меня взывала вперед и с первобытной яростью круша остатки вины моего безумия. Не убивай его… пожалуйста, не убивай его. Без сомнения я буду тосковать, и сходить сума после этого, но прямо сейчас я просто должна позволить ему уйти. Я поцеловала этого странного неизвестного жеребца. Наверняка у него была какая-то страшная тайна или темное прошлое, или душевная травма, или… что-нибудь! Но сейчас, я должна была признать, что он чертовски хорошо целуется. Только вот произошло кое-что…

Я ударила его так сильно, что он с брызгами приземлился в середине водоема. К счастью он не был на половину металлическим, и выплыл оттуда в изумлении, пока я нервничала, изобретая новые оттенки красного. Когда он оказался на расстоянии от меня, и мое возбуждение прошло, я смогла разобраться в некоторых вещах.

Должна признать, Мне был необходим этот поцелуй. У меня возможно был радтаракан в мозгу, временами я была склонной к саморазрушению, и состояла на половину из металла… но все же он пронял меня, заставив маленькую пони глубоко у меня в мозгу сделать «Вуху! я милая и достаточно хорошенькая чтобы меня поцеловал симпатичный жеребец» при этом радуясь и танцуя. Я быстренько отступила, чувствуя смущение, благодарность, настороженность и все это сразу. Он глядел на меня, моргая из середины водоема, и была рада, и несколько переживала, видя его печальную улыбку.

— Гм… спасибо… но не делай этого снова, — сказала я, когда моя радость пропала, и вернулось недоверие, но похоже ему было достаточно и он отступил. Поцелуй немного разрядил обстановку. Нет, брачным играм, и я вмажу ему, если он попытается. Паника отступила на некоторое время. пока не появятся его друзья, хотя…

Эй… я просто поцеловала парня и не пристрелила его! Это был прогресс, точно! Точно? Тьфу… Почему сейчас? Я не знаю, как быть с жеребцом, которому я так понравилась.

Для начала.

— Итак… ты можешь разговаривать? — спросила я его, после того как он выбрался из водоема. Он наклонил голову в сторону и нахмурился, но не расстроился, а лишь задумался. Наконец он покачал головой и указал на себя. Его рот открывался и закрывался несколько раз, но потом он указал на меня, заткнув уши.

— Ты можешь говорить, но я не могу этого услышать? — спросила я в замешательстве, и затем он постучал по носу, кивнул и улыбнулся.

— Но я могу это учуять?

Он замер а затем сел, размахивая копытами и качая головой.

— Я не могу это учуять?

Он остановился и посмотрел на меня в ещё большем замешательстве.

— Ладно, ладно. Главное что ты не можешь говорить, так или иначе я могу это понять?

Он вздохнул, закатил янтарные глаза, и пожал плечами.

Он поднялся и направился к своей броне, затем вытащил небольшую дощечку и кусок мела. Сунув последний в рот, он написал:

«Да». Прямо, как Дитзи Ду, вспомнилось мне. Хорошо, значит, контакт установлен… более или менее. Он вытер дощечку кончиком крыла и накарябал:

«Стигиус», затем ухмыльнулся, постучав в грудь копытом.

— Твое имя? — спросила я, на что он утвердительно кивнул.

Стигиус… понятно. Видимо, я привлекательна не только для обычных пони.

— Хорошо, Стигиус. Меня зовут Блекджек. Что ты здесь делаешь?

Он принял удивленное выражение, указал на радсвина, затем пригнулся и прыгнул на камень в паре метров от него, жестко приземлившись на землю всем четырьмя копытами. Потом он широко развел передние копыта, издав языком хлопающий звук. Затем он прогарцевал вдоль кромки пруда, раскрыв крылья. Далее остановился и прикрыл глаза копытом, глядя на меня. Потом широко и немного нагло улыбнулся, сунув копыто в воду и немного поплескав. Затем он поцеловал воздух, резко выпрямился, став на задние ноги, и, наконец, медленно отклонился назад, пока не свалился на спину, задрав все четыре ноги вверх.

— Значит ты охотился, убил жертву, возвращался назад, заметил меня и… решил пофлиртовать? — Ночной пони сел, потер подбородок, затем ухмыльнулся и кивнул. — Ты не думал, что я могу быть рейдером или… приманкой? Или еще чем?

Он схватил дощечку, вытер её и написал:

«Слишком сексуальная».

Серьезно?

— Ты подумал, что я слишком сексуальна, чтобы быть опасной?

Теперь я больше беспокоилась за него, нежели из-за того, что он может сделать со мной. Он печально мне улыбнулся и пожал плечами. Совершенно ясно, что мне нужно врезать ему еще раз, чтобы выбить из него подобные мысли. Я потерла виски и перешла к следующему не менее важному вопросу.

— Что ты такое?

Ночной пони моргнул, затем написал:

«Стража Луны».

Так… значит не монстропони. И во множественном числе. Я точно не слышала ничего о них ни в школе, ни в Руководстве Выживания в Пустоши, ни от ДиДжея Pon3.

— Вы были стражей Принцессы Луны?

Он указал на себя, затем покачал головой и написал:

«Пра х10 прабабка».

— О, значит вы потомки стражей Луны… — отозвалась я, а он постучал по носу. Полагаю, это был его способ отвечать утвердительно.

— Но… почему они не умерли вместе с ней в Кантерлоте?

Он бесстрастно посмотрел на меня, я внутренне вздрогнула. Нельзя было винить его за это. Этот вопрос тянул на 9.5 по моему личному глупометру.

Он закатил глаза и свел вместе передние ноги, покачав их из стороны в сторону. Затем указал мне между ног и похлопал себя по животу. Потом он указал на себя и вытянул копыто, держа его от земли на расстоянии в рост жеребенка. Я немного призадумалась, затем догадалась:

— О… значит вне Кантерлота остались дети, матери и молодые пони? — Он энергично кивнул. — И вы жили здесь?

Он застыл, затем вымученно улыбнулся и отрицательно покачал головой. Хотя, в этот момент мне показалось, что он занервничал. Он посмотрел в темноту, затем неопределенно махнул в сторону востока.

— Эм… что ж, приятно было повстречать тебя, Стигиус… — Это действительно было приятно, повстречать кого-то, кто не пытается убить меня. — Но мне нужно бежать.

Я вытряхнула воду из брони и надела её. Стигиус удрученно наблюдал за мной. Тут он бросился к своей темно-фиолетовой броне, мигом облачился в неё, затем быстро взлетел и приземлился передо мной с широкой и глупой ухмылкой. Но из-за спешки его броня сидела криво, а шлем оказался задом-наперед. Он на секунду замер, затем потянулся к нему и поправил, стараясь сохранить достоинство.

— Ты… хочешь пойти со мной? — Он низко поклонился. Я села и недоуменно глянула на него. — Почему?

Он скользнул глазами по моему крупу, затем ухмыльнулся и гордо выпятил грудь.

Это может слегка и впечатлило бы меня, даже с нелепо развернутым шлемом, если бы вторая темная фигура не вынырнула из тьмы ночи и не врезалась в него сверху. Он проскользил почти три метра, глядя вверх на второго ночного пони с той же темной шкуркой. Её грива была слегка более синей, нежели фиолетовой, но в остальном они выглядели практически идентично. Эта ночная пони была кобылкой в такой же броне, и судя по сердито прищуренным ярко-желтым глазам, она сильно злилась. Внезапно, мой слух наполнился едва слышными писком, визгом и скрипами, донесшимися из её рта. Выволочка сопровождалась её тыканьем в мою сторону и последовавшим подзатыльником по его голове.

У кого-то неприятности…

Наконец, она фыркнула и отступила, дав Стигиусу подняться. Оглядев его броню, она грубо поправила её и пристегнула, затем снова фыркнула и кивнула, прежде чем насуплено глянуть на меня. Её копыто повелительно указало в сторону.

— Хорошо. Хорошо. Я поняла, — пробормотала я, пятясь прочь.

Стигиус взмыл в воздух и приземлился рядом со мной, приковав к себе ошеломленный взгляд кобылки. Я вновь услышала серию тихих писков, когда он указал на меня. Она нахмурилась, глядя на него с выражением уже беспокойства, а не гнева. Она еле слышно пискнула в ответ и ткнула в мою сторону копытом. Затем подозрительно глянула на него и снова тыкнула в меня, издав другой звук. Он, вдруг, занервничал и поерзал, а потом снова принял горделивую позу и выдал, как предположила я, комплимент насчет меня.

Она безэмоционально глянула на него, затем вздохнула и покачала головой, затем, пролетев по дуге, приземлилась рядом со мной. Потянувшись, она осторожно похлопала меня по плечу копытом. Я лишь в полном недоумении смотрела на неё, когда она, презрительно усмехнувшись, прошла мимо Стигиуса, схватила радсвина и бесшумно улетела в ночь.

Я глянула на Стигиуса.

— Иииии?

Он вздохнул, взял мел и нацарапал: «Близняшка». Мгновение спустя он добавил ниже: «Тенебра». Похоже, одной из особенностей ночных пони были также странные имена. Он стер предыдущее и написал: «Она злится».

Да что ты говоришь?

— Почему?

«Правила». Он изобразил копытами переламывание, затем указал на меня и покачал головой. Нарушает правила?

— О, так тебе нельзя было… эээ… присоединяться ко мне? — спросила я. Он улыбнулся и постучал по носу. — Почему нет?

Он моргнул, нахмурился, начал двигаться… остановился, затем снова нахмурился. Вытерев дощечку, он начал писать. Нахмурился… стер… затем снова написал.

Наконец, он негромко вздохнул и написал: «Потому», затем кивнул. Полагаю, не стоило и спрашивать.

— И ты хочешь пойти со мной? — Он ухмыльнулся и низко поклонился. — Почему?

Он моргнул, и начал было вставать в позу, но, увидев мой взгляд, замер, продолжая ухмыляться, но более натянуто. Он поник, взял копытами дощечку, стер её и начал медленно писать.

Закончив, он свесил голову и развернул дощечку ко мне.

«Ты красивая».

— Красивая? — отозвалась я, попятившись. Он кивнул и вздохнул. — Ты хочешь пойти со мной, потому что я красивая? — Он снова кивнул, глядя на меня одним глазом. Я закрыла лицо копытом. — Слушай… Стигиус… у меня проблемы. Проблемы размером с жар-бомбу. Я в любой момент могу сорваться и оттяпать тебе достоинство лишь потому, что ты не так глянул на мой зад. Я только что выбралась из психушки. Черт… да за мной гоняется целая армия культистов! — Я не решилась упомянуть о своем вчерашнем наиболее ужасном поступке. — Будет намного мудрее с твоей стороны догнать сестру и улететь с ней. От меня одни неприятности.

Он моргнул и насупился, затем потер подбородок.

— Я не шучу! Со мной опасно находиться рядом. — Он поджал губы, не сводя с меня глаз. Я снова попятилась. — Б… брось! Ты же не можешь и правда пойти со мной лишь потому, что я красивая!

Он попросту улыбнулся и кивнул. Мерзкая, подозрительная часть моего разума исступленно шипела различные обвинения. Это явно был какой-то заговор. Здесь определенно что-то нечисто. Ни один жеребец не захочет следовать за мной просто так. Он точно чего-то хочет, и я была совершенно уверена, что это что-то находилось у меня под хвостом.

Но это же необязательно плохо? Хрен там, ревела часть моего разума.

А может и нет, шептала другая.

Однажды П-21 поставил в вину моё очень, очень слепое доверие к другим. А сейчас я вся изводилась подозрениями просто потому, что понравилась и заинтересовала странного жеребца, который захотел следовать за мной. Я тихо усмехнулась, тряхнув головой, чем заслужила вопросительный взгляд от угольно-черного ночного пони. Ночные пони… для них просто обязано быть название получше.

Я вздохнула и покорно кивнула.

— Хорошо. Только пожалуйста, не дай себя убить. Не… слишком проявляй дружелюбие. — Затем я нахмурилась и резко добавила. — И не смей стрелять в меня! Понял?

Он недоуменно посмотрел на меня, затем развел копытам, показывая, что у него нет оружия. На самом деле я вообще не видела у него чего-либо похожего на оружие. Если повезет, это значит, что он настолько преуспел в копытопашном бое, что не нуждался в нем… но как всегда в моей ситуации, он, скорее всего, просто смог застать радсвина врасплох и ему вообще никогда не приходилось ввязываться в битву.

— Не смотри на меня так! Лишь потому, что у тебя нет оружия, не значит, что ты не зарядишь в меня из чего-нибудь другого. — Постойте-ка… Я замерла, чувствуя, как дико краснею, пока он глядел на меня с улыбкой слишком уж наглой… эм… на мой взгляд, даже самодовольной. — Я имела в виду пули! Зарядишь… пулями… не делай этого!

Он издал тихий высокий смешок на границе слышимости, неспешно летя позади меня… и первый раз за все время я чувствовала, как зудит мой хвост, а не грива. На пару с ночным пони мы двигались по осыпи через терновник в сторону южной оконечности горы.

* * *
— И она сказала, что проклята! Проклята! Просто потому, что врезалась в меня. То есть, знаю, порой я становлюсь причиной неприятностей для пони, сама того не желая, но чтобы проклясть? Это немного обидно, — бурчала я на пути к месту назначения. Похоже, почти час путешествия в моей компании, наполненный откровениями моей жизни, не слишком убедили его, что находиться рядом со мной — не самая безопасная затея. Хотя, в своем рассказе я опустила некоторые не слишком приятные моменты и… возможно, немного приукрасила. Он летел чуть позади меня с забавным выражением лица, пока мы огибали склон. Надеюсь, это его выражение значило, что он хотя бы задумывается над возможными последствиями нашего совместного путешествия.

Как и на другом конце долины, эта область едва ли была заселена. Все постройки здесь сильно смахивали на бункеры. Вместо привычных камня и дерева, дома были выстроены из усиленного бетона, а комнаты походили на миниатюрные крепости, борющиеся против воды и растительности. Большинство строений будто погрузились в склон, и часто легче было двигаться по плоским, грязным крышам немногочисленных зданий, нежели обходить их. Ни одно из строений не было обитаемо. Те, что не были разбомблены, заполняли грязь и вонючая стоячая вода.

И, словно соответствуя этому стилю, два крупнейших сооружения на восточной окраине города были той же грубой архитектуры: одинаково громадные бетонные блоки со скошенными краями. Самое крупное из двух, южнее горы Черного Пони и возвышающееся на склоне восточных гор, и было, как предположила я, тюрьмой Хайтауэр. Здание не превосходило в высоте клинику Флаттершай, но представляло собой широкий, квадратный блок, схожий размерами с Флэш Индастриз и окруженный высокой каменной стеной. На южной стороне виднелось еле различимое яркое радужное свечение.

Мой страдающий от недосыпания мозг снова давал о себе знать, однако, я чувствовала себя прекрасно. Я знала, что нуждаюсь во сне, и наделась, что все-таки смогу выспаться. Но поблизости не было более-менее подходящего места. Полагаю, то состояние, в котором я находилась в Хэппихорне, не могло считаться за сон. Собственно, во всех своих воспоминания о клинике, я не помнила, чтобы спала. Вся память о том месте была просто смазанным пятном. Пока окружающие тени, несмотря на отключенный З.П.С., не стали на меня набрасываться, мне нужно было найти подходящее местечко и изо всех сил попытаться уснуть. Вот только я никак не могла отыскать место, похожее на то, что упоминал Крупье. Какое-нибудь безопасное?

Постойте-ка? Что это еще такое?

Кто-то обронил в низеньком, колючем лесу огромную розовую жвачку. Кривые деревья не давали рассмотреть её получше, но, глядя сверху, пропустить такое было невозможно. Она слегка светилась странным внутренним светом, я вдруг осознала, что ошеломленно таращусь на неё. Затем я указала на сферу копытом.

— Эм… что это такое?

Стигиус лишь пожал плечами и изобразил движение, словно что-то толкая, затем постучал по этому копытом и снова пожал плечами.

Хммм… что ж, не часто на склонах горы встречается подобное, поэтому… можно и проверить.

Приближаясь к розовой сфере, я поймала себя на том, что нервно оглядываюсь на деревья. Эти были действительно живыми, а после моей предыдущей встречи с «лесом», я особо присматривалась насчет древесных волков, взрывающихся яблок, чего-нибудь синего… Хотя, если не брать в расчет ковер из полусгнивших, сырых листьев под копытами и многочисленных ручейков, ничего сильно выделяющегося не было. Пожевав один из наиболее зеленых листиков, я обнаружила, что на вкус они терпкие, как воск. Естественно это не остановило меня от дальнейшего их поедания, от чего Стигиус кинул мне пару любопытных взглядов. Он осторожно попробовал один, затем сразу же выплюнул.

Природа брала своё. Даже в Пустоши. Пусть большая часть Хуффингтона была мертва и бесплодна, но жизнь постепенно возвращалась. Правда, это был результат двух столетий, да и в остальных частях Хуфа мертвые леса перемежались с еле растущей жухлой травой. Без помощи чего-то вроде Садов Эквестрии, кто знает, сколько у земли займет времени, чтобы окончательно восстановиться?

Впрочем, так или иначе, она восстановится, это обнадеживало, пусть даже всего чуть-чуть. Но это, в свою очередь, поднимало вопрос, смогут ли возродиться пони… вот насчет этого будущее было туманно.

Мы обнаружили среди деревьев тропу. Под пологом павших листьев проглядывали остатки разбитой дороги, петляющей вдоль восточной долины. Большинство домов здесь были в процессе поглощения гнилыми листьями и обломками, приносимыми потоками, бегущими со склона. Пару раз нам встречались фургоны, расколотые и вывернутые растущими деревьями. Я увидела семью радсвинов, поселившуюся в одном из строений, но они, похоже, не заметили нас, либо до нас им вообще не было никакого дела.

И вот мы добрались до розового пузыря. Он был почти тридцать метров в диаметре, а нависшие деревья медленно росли вдоль его поверхности. Стигиус полетел вперед и со всей силы врезался в розовую поверхность щита, который, к моему изумлению, эластично поддался, затем резко вернулся на место, отшвырнув жеребца. Он закувыркался в воздухе, пока не стабилизировал себя, после чего пожал плечами. Потом он приземлился рядом со мной и, став прямо, уперся в поверхность пузыря.

Я приблизилась к сфере и ткнула копытом в поверхность. По ней прошла рябь, и жеребец кувырком полетел внутрь. Я шагнула в пузырь следом за ним и глянула на него, лежащего на спине и удивленно глазеющего на меня.

— Ах да. Так вышло, что я родственница одной из Министерских Кобыл. Но не Твайлайт… — Он лишь ошеломленно таращился на меня, я улыбнулась. — Прости. Я кое о чем умолчала.

Затем я перевела взгляд за его спину, и мои глаза расширились от изумления.

— Ух ты.

Он поднялся на копыта и тоже уставился по направлению моего взгляда.

Внутри сферы находился дом, такой я видела только в Капелле. Это не был уродливый бетонный блок, более подходящий для противостояния полосатым полчищам, а действительно пригодное для жилья место. На лужайке вокруг каменной хижины росла высокая зеленая трава, темные шестигранные камни были увиты зелеными лозами, нежно-розовые колокольчики их цветов наполняли воздух неописуемой сладостью. Хижина была выстроена прямо у естественного выступа темного камня, из трещины чуть выше лилась вода, падавшая на водяную мельницу рядом с домом и медленно вращавшая её.

Никогда ни в одном из моих безумных видений довоенного мира, я не представляла места, подобного этому. У меня начинало болеть в груди от одних лишь мыслей о существовании подобного. Пока мы брели по каменной плитке, меня поразило смешение хрупкой, цветущей растительности с плитками из твердого камня, располагавшимися вокруг дома. Некоторые были цвета обсидиана, другие ржаво-красные, еще одни мраморно-белые и серо-гранитные. Повсюду виднелись пустые пространства для в данный момент незанятых гнезд и скворечников.

Однако единственным, что не принадлежало этому месту, были подарки.

Разноцветные кубические коробки по тридцать сантиметров стороной, были разбросаны вокруг дома на каждом шагу. Одна, с небольшой ручкой, приделанной сбоку, лежала прямо на ступеньках у входа. Меня бросило в дрожь от предчувствия, когда ручка начала сама собой крутиться, а из коробки раздалась металлическая музыка. Вытянув копыто, я слегка оттолкнула Стигиуса.

Неожиданно крышка коробки раскрылась и показалась розовая голова пони на пружинке. Она несколько раз болталась, затем, когда она наконец замедлилась, я заметила, что она была выполнена в виде улыбающейся Пинки Пай. Голова повернулась, глядя прямо на меня, я остолбенела.

— Привет! — радостно воскликнул женский голос. — Я очень-очень извиняюсь, но это особая частная Пинки-вечеринка, боюсь, что у вас нет приглашения. Это очень суперсекретное место преступления, и если вы здесь, боюсь, вам придется дождаться команды из Министерства Морали, чтобы получить одобрение уйти отсюда! Пожалуйста, сидите тихо и никаких резких движений, Шалунишка Озорнишка. В ином случае, мне придется предположить, что вы Плохая Пони, а нам бы этого не хотелось!

— Ну да… — Я достала полицейский дробовик, добытый мной в Хэппихорне, и, после минутных раздумий, зарядила его барабаном с картечью. — Жаль только, что Министерства Морали больше не существует, и мы не планируем торчать здесь вечно, поэтому можешь… не делать того, что ты там хотела делать.

Зрачки головы Пинки на пружинке вдруг сверкнули красным.

— Ухххх… кое-какая непослушная пони напрашивается на взбучку?

Тут вдруг, крышки на остальных коробках начали отлетать, взрываясь облачками конфетти и высвобождая рой жужжащих спрайтботов всех цветов радуги! Крылатые сферы нависли над нами, их глаза, как и у головы Пинки, светились зловещим красным огнем.

Так, если и было когда подходящее время для дробовика, то вот оно! Роботы напирали с каждой стороны, я пятилась к дому, посылая заряды свинца в кишащие механизмы. Они взрывались металлическими осколками, но на месте каждой убитой машины тут же появлялась другая! Мне удавалась лишь немного сдерживать их, а с такими темпами барабаны придется менять очень быстро. Словно услышав мои мысли, облако спрайтботов, уже полностью отрезавшее нас от поверхности щита, открыло огонь. Один заряд их испепеляющей магии жалил практически безболезненно, но спрайты стреляли ими по сотне зараз, заставляя мою броню дымиться!

Оставалось только одно: забежать внутрь и надеяться, что Пинки Пай не оставила больше никаких неприятных сюрпризов! Мы вбежали по лестнице на крыльцо, которое тянулось по всей передней части дома, я подергала входную дверь. Конечно же заперто. Я со всей силы ударила её, а спрайтботы окружили меня и ночного пони, взмывшего в воздух. Дверь, похоже, была прочной и накрепко заперта. Надо мной метался и кружил Стигиус, отвлекая огонь роботов на себя, пока я в это время решала взломать ли замок, или просто выбить дверь. То и дело он открывал рот, испуская крик, который я не столько слышала, сколько видела. Под действием мерцающего визга маленькие роботы трещали и искрили, затем, дымясь, падали на землю, но жеребец встал перед той же проблемой, что и я с дробовиком, не важно скольких он уничтожал, еще больше было тех, кто вставал на место уничтоженных.

Я на пробу лягнула дверь. Ой… Так, значит взлом. Я максимально сосредоточилась, встав на колени перед дверью и сорвав желтые полоски с отпечатанным на них «Место преступления: вход только для умных детективов и неумелых помощников», чтобы добраться до замка. С собой у меня было не так много заколок и уж тем более не было времени заниматься ерундой. Сосредоточься… не думай о жеребце, который подставляется под выстрелы, давая тебе время на взлом. Не думай, что в любой момент он может пеплом осыпаться с неба. Не думай, насколько он привлекательный или насколько приятно с его стороны пройти весь этот путь с тобой, несмотря на твое безумие!

Хрусть. Что ж, у меня еще есть. Бряк. Еще две. Треск. Хорошо. Последняя попытка, на этот раз нужно постараться. Успокойся… сосредоточься… поворачивай его, как… как поворачиваешь замок, и! Сломана. Я придушенно взвизгнула, схватила отвертку зубами и со всей силы крутнула её. Мгновение замок держался, затем моя удача снова спасла наши крупы, и дверь отворилась. Лягнув, я распахнула её пошире.

— Стигиус! Сюда! Быстро!

Он приземлился на крыльцо, причем это приземление едва ли отличалось от крушения, даже можно сказать, что так оно и было, его броня и шкурка дымились в множестве мест, а рой приближался с угрожающей скоростью. Я схватила его за броню и втащила внутрь, захлопывая за ним дверь. Дорогая толстая, крепкая дверка, прошу, удержи роботов. Хрипло дыша, он рухнул на полированный деревянный пол.

Вокруг меня автоматически зажглось освещение. Я тревожно осмотрелась, держа дробовик наизготовку, но не заметила ничего враждебного. Что я действительно заметила — дом был на удивление чистым. Если не брать в расчет тонкий слой пыли, я могла бы ощутить себя на двести лет в прошлом. Я бросила взгляд на Стигиуса, чтобы убедиться, что мне не мерещиться… хотя, это вполне могло быть и так.

Затем я мысленно пнула себя и бросилась искать целебные зелья. Судя по траве снаружи, сомневаюсь, что поблизости находилось кольцо Аномалии. Бегая из комнаты в комнату, я, наконец, нашла желтую аптечку, прикрученную к стене в туалете. Слава Богиням, она была не заперта и содержала в себе четыре ярко-фиолетовых зелья, я, не задумываясь, собрала их и понеслась обратно к жеребцу. Только не умирай… Пожалуйста, не умирай.

Ты проклята, Звездная Дева.

А вот и нет. Проклятья-шмоклятья. Пусть он и хорошо прожарился, но все ещё дышал, когда я добежала до него. Он жадно выпил сунутую мной ему в рот бутылочку. Ожоги на его шкурке слегка засветились, поэтому я дала ему второе зелье. Сожженная плоть начала восстанавливаться, и после третьей бутылочки его темно-серая шкурка стала как новенькая. Он застонал и растянулся на полу, расставив копыта и растянув перепончатые крылья. Я глянула ему в глаза с благодарной улыбкой. Он выкарабкается.

Он ответил на мой взгляд, широко улыбнулся и сложил губы. Я уперлась, подавляя желание разбить ему лицо. Ну и что, что он решил немного пофлиртовать… не убивать же его за это? Я на секунду закрыла глаза, затем фыркнула и оттолкнула его лицо.

— Не искушай судьбу. — Пожалуйста.

Он с беспокойством посмотрел на меня, но сейчас, когда я перестала волноваться за его жизнь, я более тщательно рассматривала дом, в котором мы оказались. Как и снаружи, внутреннее убранство смутно напоминало мне Звездный Дом и атриум медицинского центра Флаттершай. Основная часть внутреннего убранства была из дерева с изображениями бабочек, кроликов, цветов, деревьев и птиц, но также здесь встречались восхитительные конструкции из металла, украшенные драгоценными камнями. Водопроводный кран на кухне изгибался в форме лебединой шеи. Крылья бабочек на облицовочном покрытии представляли собой искусно вырезанный розовый кварц. Медная патина покрывала резьбу в виде плюща, рельефно вырезанного на деревянной стене. Детальность была настолько высока, что в металлических листьях проглядывали жилки.

Только одно выделялось из общей картины: кучи ярко-розовых пластиковых ящиков, сваленных у двери. Все были отмечены изображениями улыбающейся розовой пони из Министерства Морали. На крышке одной из коробок я заметила планшет со списком, который гласил:

«Последовательность Действий при Оценке Места Преступления от Министерства Морали для Супер Пупер Умных Пони-Детективов».
1) Разузнать, кто плохой пони.

2) Арестовать плохих пони.

3) Найди доказательства, что плохие пони — плохие.

4) Допросить плохих пони, чтобы узнать, где остальные плохие пони.

5) Повторить шаги 1+2.

В этот момент, пусть и не особо разбираясь в оценке мест преступлений, я чрезвычайно обрадовалась факту, что Пинки Пай не составляла процедуры безопасности для Стойла Девять Девять. Сомневаюсь, что хоть кто-то смог бы избежать подпадания под этот список. Я порылась в ящиках, поглядывая по сторонам и держа дробовик наготове, чтобы не быть захваченной врасплох чем-нибудь говорящим или летающим, но они все оказались пусты, кроме множества приглашений и пластиковых пакетиков. Хотя, в поле над ПДОМПММСПУПП была проставлена дата, заинтересовавшая меня. День падения бомб.

Украшения, как в клинике Флаттершай и Хэппихорне? Поиски доказательств в доме, окруженным магическим пузырем? И что за выдающаяся личность была арестована прямо перед падением бомб? В книге, найденной мной в Башне Тенпони, говорилось, что это место было рядом с горой Черного Пони, а еще сюда меня направил Крупье.

Дом Голденблада.

Стоя там и разглядывая гостиную, я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Именно здесь жил жеребец собственной персоной, здесь рождались все его замыслы. И здесь он недолгое время проживал вместе с Флаттершай. Совершенно ясно, что он изо всех сил старался сделать это место и её домом тоже. У этого жилища не было ни капли той показушности, присущей особняку Блюблада. Каждая деталь обстановки казалась простой в своем исполнении, и все же невозможно было отрицать высочайшее качество деревянной резьбы.

Стигиуса же больше заботило моё состояние, пока я сидела, глазея на обстановку и украшения. Здесь я могу выяснить все, чего так желала знать! Если из этого дома ничего не пропало… тогда мне остается только поискать! Сон никуда не убежит.

Первый этаж практически полностью занимала библиотека, своего рода мастерская, уборная и кухня, примыкающая к гостиной, куда открывалась входная дверь. Лестница вела к галерее, протянувшейся над закрытыми комнатами, и еще больше дверей выходили на неё. Я подбежала к кухонным шкафам, открывая их один за одним, но обнаружила лишь, что никакой еды в них не было. Хотя тарелки были аккуратно сложены, а столовые приборы до блеска начищены. Холодильник оказался не просто пуст, он был практически вылизан дочиста.

В библиотеке находились книги по истории, политике и остальным наукам, о которых я понятия не имела, потому что они были написаны на зебринском и таких языках, которых я даже не узнавала. В ящиках столов лежали бланки, свитки, перья и чернильницы — все аккуратно разложенные по своим местам. Везде было прибрано и, по большей части, чисто от пыли. Меня поразило, как много фотографий стояло у него на столе. В большинстве своем это были изображения улыбающейся Флаттершай, державшей своего маленького кролика, но на соседнем фото на меня смотрела Луна, обнимающая смущенного Голденблада без его привычных шрамов. Еще там была картинка Твайлайт Спаркл и подросшего Спайка, сидящего на сокровищах в своей пещере. Эпплджек на пару с Эпплснеком, находившиеся на каком-то званом вечере и оба выглядевшие, будто не в своей тарелке. Невероятно молодая Пинки Пай, пляшущая с друзьями вокруг беззубой ящерицы. Реинбоу Деш, летящая в строю. Рарити в потрясающем черно-красном наряде.

Но, сидя и рассматривая его стол, я заметила и кое-что отсутствующее. Ни записок. Ни мусора в корзине. Ни исписанных карандашей, крошек или грязной посуды. Ни писем, нуждающихся в ответе, ни адресных книг и даже никакого терминала. По сути, комната была настолько чиста, что мне едва верилось, что ей когда-либо пользовались.

Мастерская, как и библиотека за соседней дверью, была идеально прибрана. инструменты висели на стене рядом с верстаком. молоточки, щипчики и увеличительные стекла на кожаных налобниках — все аккуратно развешаны. В углу находилась что-то вроде печи из тяжелого камня. Я нахмурилась и заглянула внутрь. Полностью вычищена от пепла. В шкафчиках под верстаком лежали мотки медной, серебряной, золотой и стальной проволоки, каждая отмечена небольшим надрезом. Богини, как же этот серый ночной пони посмотрел на меня, когда я распихивала по сумкам эту проволоку, чувствуя себя при этом ужасно неловко.

Я снова огляделась. Нигде не было видно незаконченных проектов. Или кусочков проволоки, разбросанных по полу. Никаких намеков на то, что здесь действительно кто-то жил много лет назад. Я оглянулась на Стигиуса, поймав его вопросительный взгляд, и вздохнула.

— Прости. Когда-то здесь жил один пони, который делал очень много таинственного. Я надеялась, что смогу найти здесь хоть какие-нибудь отв…

Почему я слышала музыку? Вдалеке и с помехами, словно плохую запись. Я медленно осмотрелась. Стигиус у верстака то и дело пропадал из поля зрения, сменяясь желтой фигурой, двигавшейся, словно призрак.

— Постой-ка… — пробормотала я, осторожно отойдя в угол мастерской. Чем дальше я отходила, тем больше пропадал Стигиус и сильнее проявлялся Голденблад. Я услышала душивший его хриплый кашель. На его лице была прозрачная пластиковая маска, а сам он левитировал перед собой отрезок серебряной проволоки. В конце концов, когда я оказалась прямо в углу, его изображение стабилизировалось.

Выглядел он ужасно. Весь покрытый бинтами, некоторые были пожелтевшими и грязными. Все же, несмотря на влажный хрип из легких, его магическая хватка не дрожала, когда он, словно глину, сплавлял стальные и золотые листья с серебряной проволокой. Радио на столе рядом с ним играло мелодию знакомого струнного инструмента.

— Профессор? — донесся мягкий женский голос со стороны двери, и, словно материализующееся привидение, возникла побитая черная единорожка. Её широко распахнутые серебряные глаза блестели слезами. На боку красовалась одинокая свеча. Она шмыгнула и потерла нос.

Он не поднял глаз от работы.

— Я… не профессор… больше нет… Псалм, — прохрипел он своим, будто булькающим голосом. Он повернулся к ней, медленно, словно каждое движение было для него агонией. Его взгляд сфокусировался на шмыгающей кобылке.

— Это не твоя… вина, Псалм.

Эти слова вызвали совсем другой эффект.

— Как вы можете так говорить? Это моя вина! Завсе это! — всхлипнула она и осела, повесив голову. — Если бы я… если бы они… О Луна, жаль, я не умерла вместе с остальными!

Он медленно поднялся, проковылял к свернувшейся калачиком кобылке, и, преодолевая чудовищную боль, обнял её.

— Это… не… твоя вина… — прохрипел он, затем зашелся в ужасном кашле.

— Я не должна была так поступать. Я… они сделали это из-за меня.

Он ответил ей короткими отрывочными фразами, которые я связала вместе.

— Не тебя стоит винить, Псалм. Только не за твою доброту. В случившемся в Литлхорне нет твоей вины, и ты не должна брать за это ответственность. — Она погладил её гриву. — Хотел бы я помочь тебе понять это.

Он держал её в своих копытах, пока рыдания не стихли.

— Ну вот… лучше? — Она кивнула и вытерла нос.

— А что насчет вас, профессор? — спросила она, обеспокоено нахмурившись. — Когда вы упали во время речи… Я так испугалась.

Он некоторое время пытался отдышаться, затем прохрипел:

— Мне осталось жить от силы месяц. Может быть два. Сама Луна помогает лечить мои повреждения легких. — Он улыбнулся и слегка пожал плечами, глядя отсутствующим взглядом. — Она хочет, чтобы я помог ей организовать её собственное правительство — сказал жеребец, они сдвинулись, сидя лицом друг к другу. Он говорил свесив голову. Тут он выгнулся и зашелся в кашле. Затем снял маску и некоторое время давился, из его рта показалась тонкая розовая струйка, которая, упав на пол, сразу же задымилась. Я вспомнила, как Глори пришлось отрезать защитный костюм, прикипевший к моей шкурке после встречи с розовым облаком, тут меня поразила мысль, откуда, собственно, у жеребца могли появиться такие раны. Псалм кинулась из комнаты и секундой позже вернулась с целебными зельями. Ему полегчало только после четырех бутылочек.

— Вам бы следовало отправиться в больницу, профессор, — пробормотала Псалм, глядя на шипящую розовую слюну.

Он не сразу ответил, видимо, стараясь сосредоточиться на дыхании.

— Будущее Эквестрии может быть лучше, если я не выживу, — наконец сказал он так тихо, что я еле расслышала.

— Что… но… — Её рог засветился, поднеся очередную бутылочку к его губам. Он выпил её, снова влажно закашлявшись. — Но почему? Вы же сказали, что нужны Принцессе Луне. Разве вы не хотите ей помочь?

Он так долго молчал, что мне показалось ответа и не последует. Но затем он произнес низким, хриплым голосом.

— Хочу. Даже больше, чем ты можешь себе представить, Псалм. Но она желает правительство столь же величественное и могущественное, как и у её сестры. Я могу обеспечить это. Такое возможно. Но я боюсь того, что ей потребуется для построения подобной власти. Я в ужасе, Псалм. В ужасе от того, что если я помогу ей достичь всего, что ей хочется, она уничтожит себя и Эквестрию.

Он замолчал, сплевывая очередную порцию розовой жидкости в пустую бутылочку, и откинулся на спину, восстанавливая дыхание. Глядя на потолок, он начал говорить.

— Теперь я вижу, Псалм. Её будут любить… но, в отличие от сестры, её также будут бояться. В её копытах будет сосредоточена вся власть Селестии, но у неё не будет нужды пользоваться ею. Ошибки… сомнения… неопределенность… именно они воцарятся с началом её правления, и не будет ничего, способного остановить их. Ничего, по меньшей мере, в течение нескольких веков. — Он вздохнул и закрыл глаза. Казалось, будто им овладело какое-то странное спокойствие, его голос обрел уверенность. — Словно я могу видеть каждое мгновение грядущего тысячелетия, великого, но в то же время ужасного и кровавого. Тысячелетие, полного кровопролития… смертей… предательства. История гарантирует это, события, бесконечным циклом созидаемые снова и снова по всему миру. Это будет кошмар, Псалм. Я ясно вижу это… будто это уже случилось и стало мифом. Прошлым. Сухим. Мертвым.

Он покачал головой и хриплым шепотом произнес:

— Я никогда ни в чем не был так уверен, Псалм, — его голос напоминал пар, бегущий по трубам, когда он говорил с нотками грустного смирения, — Поэтому я спрашивал себя, не будет ли лучше… милосерднее… не дать этому случиться? Попытаться обеспечить как можно более быстрый и неизбежный провал этой затее, чтобы спасти души и сердца как Эквестрии, так и Луны от этого мрачного будущего? Или я должен проявить смелость и постараться направить кровавую катастрофу в сторону пусть неизвестного, но благоприятного исхода? Что будут значить сотни… тысячи… миллионы погибших по прошествии тысячелетия и больше? Что такого в нескольких хладнокровных предательствах, если мы все будем много лет мертвы? — Он поежился, снова разразившись надрывным кашлем и выплевывая в бутылочку очередную порцию розовой мерзости, затем вздохнул. — Воистину, смерть была бы избавлением, хоть и трусливым, но все же избавлением от бесконечного количества вопросов, роящихся у меня в голове.

В конце концов он расслабился, и Псалм слегка улыбнулась.

— Ух… эти монологи что, побочные эффекты от яда, профессор?

Попытка пошутить удалась. Он улыбнулся в ответ.

— Я умираю. Это отлично оправдывает излишнюю склонность к драматизму. — Затем он рассмеялся, немедленно зайдясь тяжелым, влажным кашлем. Сплюнув еще порцию розовой слизи, он вздохнул. — Вот только я не знаю, что мне делать.

— Профессор. Она… она не просто Принцесса Луна. Она Луна. Наша Луна. Та, что действительно читала все ваши работы по выведению микроорганизмов и зебринскому мистицизму. Та, что не думала о клубе охотников за камнями, как о дурацкой трате единорожьего времени. Мы должны помочь ей! — Голденблад закрыл глаза и покачал головой. Псалм сжала губы, затем легонько толкнула его в плечо. — Если не вы, профессор, то это сделает кто-нибудь другой.

Эти слова явно тронули его, он открыл свои золотые глаза и крепко сжал губы.

— Ты права. Я прямо вижу… аристократию… богатых… привилегированных пони… — Он снова сплюнул, затем поднялся. — Я прямо вижу, что мой отец попытается предпринять, если убедит её прислушаться к нему. Ведь это именно его заслуга, что он втянул нас в войну. «Недельная война…» Кретины. Бесполезные кретины… они бы предпочли продолжать эту бойню до умопомрачения. Это же не их дети будут гибнуть, — бормотал Голденблад, медленно ходя кругами. — Спустя какое-то время, она смогла бы узреть правду сквозь потоки лести… но это бы заняло годы… даже возможно поколения… пока она не оказалась бы достаточно сильной, чтобы править самой.

— Вы должны помочь ей, профессор. Она Луна. Она… мы обязаны помочь ей, — произнесла Псалм, коснувшись нескольких странных параллельных порезов на внутренней части её передней ноги. — Прошу… Я знаю, что вы хотите помочь ей. Вы любите её.

Голденблад медленно и печально улыбнулся.

— Она принцесса… как я могу не любить её? — Он вздохнул и глянул на неё. — А ты, Псалм? Как ты поможешь Принцессе?

— Я… я… — запнулась она, потом закрыла глаза. — Я думала… долго размышляла… может, мне стоит завербоваться?

— Псалм… солдаты убивают… — пробормотал он. — Ты расплакалась, увидев, как ястреб убил кролика ради еды. Ты точно уверена?

— Я знаю. Знаю, что это неправильно… но… они сожгли мой дом и вырезали мою школу. Я… — запиналась она, готовая расплакаться. — Я… я должна что-то делать, профессор! Сомневаюсь, что прощу себе, если буду оставаться в стороне! — Она заерзала, закусив губу. — Твист, моя соседка по комнате, собирается вступить в войска. Мы жили этажом выше в её магазине сладостей, и, с тех пор, как он был полностью разрушен… ну… она говорит, что собирается мять и крутить этих зебр, как если бы они были большими ирисками в черно-белую полоску.

Он некоторое время молчал, затем вздохнул.

— Только пожалуйста… если ты серьезна в своем намерении вступить в армию… Прошу, пообещай мне, что делаешь это ради Луны. Не стоит делать это из ненависти.

— Не буду, профессор, — тихо ответила она. — Надеюсь, им будут нужны пони в тыловую поддержку. Таскать воду или помогать медикам, или… или еще что. Сомневаюсь, что когда-либо смогу убить кого-нибудь.

Забавно, вспоминая её, сражающуюся бок о бок с Биг Макинтошем, я бы сказала, что она очень даже способна на это.

Он улыбнулся и поднял магией стальную розу. Сияние усилилось, и роза ожила, лепестки вытянулись и развернулись, блеснув золотом и серебром. Наконец, он согнул стебелек и нежно обернул его вокруг её уха, цветок ярко сверкал на её черной, как смоль шерстке.

— Вот. Подарок. На удачу.

— Профессор! Как можно? Она слишком… слишком хороша для меня. Я недостойна носить нечто, настолько прекрасное, — сказала она, зарумянившись.

— Не отказывай мне. Я умираю. С твоей стороны будет грубо не принять, — хрипло усмехнулся он. — А сейчас помоги мне на кухне. В качестве питания больница снабдила меня какой-то совершеннейшей гадостью, но это не значит, что тебе тоже нужно её есть.

Она помогла ему стать на копыта, и они на пару вышли из комнаты. Мое зрение замерцало, и я внезапно обнаружила пару желтых глаз с вертикальными зрачками, уставившихся на меня.

— Ааа! — вскрикнула я, в панике отмахиваясь от него копытами, но он поступил разумно, быстро подавшись назад. Я огляделась, затем плюхнулась на пол.

— Ух. Так странно.

Он указал на меня, затем вдруг закачался и сел на круп, бессмысленно уставившись в пространство.

— Прости за это, — слегка нахмурилась я, потирая гриву. — У меня иногда… — И как, интересно, объяснить это, при этом не показавшись еще более безумной, чем обычно? — Видения, наверное — он скептически глянул на меня, я помахала копытом. — Знаю, знаю. Звучит безумно, но так и есть.

Вздохнув, я оглядела мастерскую, затем повернулась. В углу комнаты, прямо над моей головой, было небольшое отверстие. Клянусь своим рогом, что там однажды была камера или что-то подобное. Зачем? Голденблад тогда еще не был руководителем чего бы там ни было…

Ухх… тайна за номером четыре тысячи семьсот два в мой персональный список.

Я поднялась на копыта и встряхнулась, глядя на взволнованного ночного пони. Он улыбнулся мне и махнул копытом, призывая продолжать. Я застонала и покачала головой.

— Помнишь упомянутого мной пони. Того, что с секретами? Он… однажды был учителем. Преподавал в месте, именуемом Литлхорн… и одна из его учениц, видимо, винила себя за его уничтожение. — Я хмуро оглядела верстак. — А еще он был творческой личностью… — Забавно. Никогда не задумывалась о нем с такой стороны. Ублюдок. Интриган. Мулий сын… возможно. — Он помог Луне основать министерства, но… в то же время не хотел этого. Действительно не хотел. — Я помотала головой. — Думаю… он слишком заботился о Луне, чтобы просто отказать ей.

Вскользь глянув на меня оценивающим взглядом, он указал на меня, прижал копыта к груди и ритмично постучал ими, приняв томное выражение. По его виду я поняла, что он также немного нервничал.

— Ты хочешь знать, есть ли у меня особый пони? — спросила я, на что он ответил кивком.

Я нежно улыбнулась.

— Да. Есть. Её зовут Глори.

Его улыбка мгновенно угасла, и он поник.

— Чего? — Он страдальчески закатил глаза, раскинув копыта. — Ну чего? Что не так?

Он указал на меня, затем на свои причиндалы между ног, и сморщился от отвращения, фыркнув и задрав нос вверх. Он выглядел настолько разочарованным, что я не сдержала улыбку.

— Нет, нет. Глори интересуют только кобылки, но я не против жеребцов. Нет… мои проблемы с жеребцами в… эм… — Давай, Блекджек, признайся. Слова застряли у меня в горле, но я в конце концов смогла выдавить из себя. — Я… меня не так давно изнасиловали, довольно жестоко. Ага…

Он в ужасе уставился на меня, я отвернулась, почувствовав, как горят мои щеки.

— Вот почему я так… нервничаю… рядом с тобой. Потому что пытаюсь… ну это… не убить тебя.

Стигиус выглядел одновременно взбешенным и взволнованным. Он накарябал на своей дощечке: «Я тя не обижу». Затем он зарычал и топнул, как бы сокрушая моих воображаемых насильников.

— Спасибо. Я знаю. — Или он просто был чертовски хорошим актером. — Я просто… не хочу заниматься этим с тобой, чтобы прямо посреди этого внезапно не всплыли те воспоминания. — Я криво улыбнулась ему. — Ты же не хочешь, чтобы я в процессе навредила тебе, так?

Он, казалось, размышлял об этом пару секунд, затем улыбнулся и кивнул. Я не смогла удержаться от смеха… и в то же время это заставило меня призадуматься.

Мне вдруг стало интересно, как Глори воспримет мои отношения со Стигиусом. Правда я только-только встретила его, поэтому никаких эмоциональных связей между нами не было, да и сама она уж точно не заинтересуется им. Ей, скорее всего, будет неинтересно даже слушать о нем. Неплохо было бы слегка «развлечься», да что там неплохо — чертовски приятно, если это не будет включать в себя насилование жеребца в очереди на размножение или пригвождение к полу. Обыкновенный, приятный, ни к чему не обязывающий секс.

В этом я не была похожа на Глори. Отбросив случившееся на «Морском коньке», я любила секс с жеребцами. И сильно. Я всегда с нетерпением ждала своей очереди в Стойле. Даже шар памяти Вэнити весьма мне понравился, а смотри я его в одиночку, у меня, скорее всего, появилась бы новая игрушка.

Стигиус прервал поток моих мыслей, указав на меня, затем постучав передними копытами и, наконец, пытливо уставившись на меня. Я раскраснелась, но, несмотря на зудящую панику на задворках моего разума… не сказать, что его предложение совсем мне не нравилось.

— Возможно, — ответила я, заставив его ухмыльнуться. — Но не сейчас.

Хотя, по выражению лица Стигиуса было кристально ясно, что он пройдет огонь и воду, лишь бы забраться мне под хвост.

Жеребцы…

* * *
Следующие полчаса я провела, бегая по первому этажу в попытках найти мерцание или услышать что-нибудь, что сможет оказаться очередной записью, но радтаракан в моей голове проснулся и снова принялся скрестись. Краем глаза я продолжала видеть нечто мерцающее. То и дело проскакивали красные полоски, хотя З.П.С. был отключен, и мне приходилось бороться с желанием безумно палить по углам. А еще я чувствовала, что замедляюсь. Раньше я была как на иголках, жажда действий переполняла меня. А сейчас мне казалось, будто я постепенно становлюсь вялой. Причиной этому была скорее не усталость, а невозможность действительно влиять на положение вещей.

Я зря тратила время. Тянула пони за хвост — так, вроде, говорят? Я знала, что мне требовалось делать, но… я этого не хотела. Как бы глупо и нелогично это не звучало, я была уверена, что если засну — проснусь… уже не собой. Полностью роботом или, может, осознаю, что все это было сном, и я на самом деле была лишь изувеченной, изнасилованной, мутировавшей кобылкой, стоявшей на пороге смерти. Я никак не могла отделаться от мысли, что со мной было что-то совершенно неправильно, нечто большее, нежели утомлении и кибернетические усиления.

Было похоже, словно мой собственный разум пытается убить меня… откладывая то, в чем я действительно нуждалась. Хэппихорн заставил меня, наконец, признать, что мне нужно не действие, а именно бездействие. Не носиться вокруг очертя голову, а остановиться и понять, что же все-таки со мной не в порядке. В этом-то и была проблема, когда, например, нападали Предвестники, я просто отстреливалась. Убивать было гораздо легче.

— Богини, я превращаюсь в монстра, — вслух произнесла я, садясь на пол гостиной и прижимая к лицу свои прохладные металлические руки. Деус, по крайней мере, не был безумен. Жесток и ужасен, да, но он контролировал себя. Возле меня с беспокойным видом стоял Стигиус.

Мне нужны были друзья. Мне нужна была компания других пони. Я не выдержу в одиночку… поэтому я устало улыбнулась ему.

— Мне нужно поспать.

Если спрайтботы снаружи еще не прорвались внутрь, значит здесь мы в безопасности. А в том, что Ищущие смогут пробраться сквозь щит я сильно сомневалась.

Он написал на дощечке и поднял её.

«Устала?»

По какой-то причине этот вопрос показался мне невероятно смешным, но мой смех оказался неестественным и натянутым. Теперь он выглядел еще сильнее обеспокоенным.

— Вообще-то, это и есть самое смешное. Я не устала. Совсем.

Я приблизилась к дивану и с некоторым ужасом посмотрела на него. Я помнила, как лежала не в силах снова подняться после того, как умер Священник. Не спала… просто… лежала.

— Просто… за последний день я успела взорвать секретное предприятие, за мной гонялся гигантский робот-убийца, половина моего лица расплавилась и облезла, чуть погодя была снова восстановлена. Шесть раз была атакована и узнала, что у моего лучшего друга наркотическая зависимость. Далее я пыталась утешить свою подругу, превратившуюся в Реинбоу Деш, оказалась в эпицентре взрыва завода, наблюдала, как жеребец выносит танк с одной лишь винтовкой, бежала через ужасающий лагерь военнопленных, расправилась с отрядом Анклава, убила жеребенка и была присоединена к машине психической терапии в сумасшедшем доме.

Я повернулась к нему спиной, потирая виски. Может, это утомление было причиной моей кокетливости и невесть откуда взявшегося желания?

Он постучал по дощечке, я оглянулась, увидев, как он хмурится.

«Кого убила?»

Я закрыла глаза и вздохнула.

— Это была случайность… Я поняла, кто она такая, когда было уже слишком поздно… но это не отменяет факта, что я убила её — в моей голове снова возрастало напряжение. — Я знаю, что поступила неправильно… Я хочу как-нибудь искупить это. Это единственное, что я могу.

Эти слова смягчили его гневное выражение, оставив взамен волнение. Он указал на меня и растерянно пожал плечами.

— Мне… мне нужно поспать. Мой мозг нуждается в этом. Я нуждаюсь в этом.

Вот только я сомневалась, могу ли спать вообще.

Он указал на диван, куда я и легла.

— Эй… Стигиус… мне тут стало интересно. Откуда берутся ночные пони вроде тебя?

Ухх, снова тянешь пони за хвост, Блекджек. Он моргнул и сдвинул брови. Полагаю, на вопросы такого типа не ответишь несколькими словами, накарябанными на дощечке.

— Прости… не обращай внимания. Просто я… — Я вздохнула, закрыв глаза. — Прошло так много времени, что я… я позабыла, каково это — спать.

Я пару секунд лежала, затем услышала легкий щелчок закрывающейся двери. Он был отличным пони. А то, что он негативно воспринял новость о том, что я сотворила с Бон, говорило о нем, не как о хладнокровном убийце. Ну да, возможно, он и был слегка глуповатым, следуя за мной… если он, конечно, не преследовал какой-то другой цели. Возможно он…

Спать, Блекджек. Сейчас тебе нужно именно это. Спать. Хватит думать о посторонних вещах. Подумай, насколько будет приятно для П-21 иметь под боком жеребца, с которым он сможет… подружиться. Надеюсь, они смогут стать друзьями. Я уверена, Глори будет в восторге от него… если, конечно, Анклав еще не узнал все про стражу Луны и все-такое прочее, но…

Я схватила подушку с дивана, прижала её к лицу и закричала от отчаяния. Прекрати… уже! Я прожила большую часть жизни вообще ни о чем не задумываясь. Почему же сейчас это было так сложно? Давай Блекджек, спи…

Если усну… умру. Я помнила те мгновения на лодке, ощущение тепла на лице. Близость Глори, сжимавшей меня, пока я угасала. Богини, как же сильно я этого хотела. Я помнила… звезды. Смутные воспоминания о звездах и прекрасной музыке, наряду с чувством привязанности. Привязанности к тем, кто хотел, чтобы я жила.

Самоубийственные наклонности… были ли они причиной моего ужасного состояния? Я умерла. Меня окружал покой, а потом… я вернулась. Вернулась в виде этой полуметаллической пони. Они превратили меня в Деуса. пусть и в менее неуклюжую копию Деуса, но все-таки киберпони. Глори была права, не решаясь говорить мне. В ином случае, я бы не позволила ей. Гораздо лучше, если действительно достойный пони, вроде Выходца из Стойла, заберет ЭП-1101 и попытается выяснить о Голденбладе и Горизонтах. Вместо этого она сговорилась с остальными, чтобы вернуть к жизни меня! Да как она посмела? Как она могла? Кто дал ей право?!

Я открыла глаза и уставилась в потолок, мои механические пальцы вот-вот грозились разорвать цветастую розовую подушку. Я злилась… на Глори? Да… так и было. Я ощутила жгучие слезы, хлынувшие из глаз. С тех самых пор, как я очнулась в Тенпони, я постоянно искала способы оборвать свою жизнь, а все потому, что я была зла на кобылку, которую любила. И, несмотря на всю мою к ней любовь, существенная часть меня была в ярости от того, во что она меня превратила. Да, она спасла мою жизнь. Да, она сделала это только из-за любви…

Жизнь — не всегда то, что ты хочешь, мисс Рыбка. Это не то, что происходит с тобой… а то, как ты реагируешь. Кое-кто сказал мне это давным-давно, жеребец с гривой в бело-красную полоску на своем пути в медицинский…

Как я справлялась со своим возвращением к жизни? Я скрытничала, как П-21. Позволила этим чувствам терзать себя. Позволила довести себя до безрассудства. Позволила глупости взять верх. Я отвернулась от друзей… отвернулась от Глори.

Лежа на диване, я закрыла глаза. Я представила длинный ряд рубильников. Один за другим, я начала отключать их. Я отключила мысли о Стигиусе и вновь обретенном навязчивом либидо. Отключила страхи и неуверенность по поводу Предвестников, Ядра и ЭП-1101. Затем последовало мучительное любопытство насчет Голденблада и Проекта Горизонты. Один за другим, как будто мой мозг с каждым рубильником становился темнее. Я выключила недавно появившуюся злость на Глори. За тем последовало беспокойство за моих друзей. В конце концов, я дернула рубильник ненависти к себе от того, во что я превратилась: механический монстр-детоубийца.

И вот, остался всего один рубильник. Мой страх. Моя уверенность, что с его отключением я умру. Я вспомнила кобылку в черном из симуляции Хэппихорна, изо всех сил пытавшуюся меня защитить. Защитить саму себя от того, в чем более всего нуждалась. Я ухватила ручку магией и потянула.

Ты умрешь… промолвила часть меня, когда я начала проваливаться в забытье.

Возможно. Но вполне возможно и то, что после смерти ты попадаешь в нескончаемый сон.

* * *
— Профессор Голди! Мне нужно в комнату для кобылок! — ныла Рампейдж, слегка подпрыгивая со скрещенными задними ногами, пока мы двигались по дну каньона. Каждый ученик нес собственные седельные сумки и был обут в походную обувь. Стоял погожий день, яркие солнечные лучи играли на поверхности скал, сверкая и отражаясь от прослоек в каменных стенах. Во главе нашей группы шел молодой, здоровый и веселый Голденбалд. Плескаясь у камней, вдоль всего каньона петляла речка, клуб охотников за камнями продолжал идти по берегу. Тут были пони, как знакомые мне, так и те, кого я не знала, но все же прекрасно видела.

— Ты же знаешь, что мы посреди леса? Выбери дерево, — пробурчал идущий возле меня П-21, закатив глаза. Сверху парили Глори и Стигиус, летя над берегом реки, где вода отполировала гальку до состояния крупных серых яиц. Серая пегасочка доказывала желтовато-коричневому жеребенку пегасу, что они просто не могли быть оставлены драконами.

— Не отлетайте слишком далеко над рекой, Глори, Паунд Кейк, — в беспокойстве позвала я летунов, тут же развернувшихся над галькой. Я помогла крохе Бу и Скотч Тейп перебраться через камень, поддерживая их магией.

— Почему им вообще позволено ходить в нашу школу? — фыркнул маленький Трублад. — Это Академия Луны для Молодых Единорогов. Не, ну правда! И что пегасы и земные пони могут узнать о магии?

— Не буду отрицать, что большинство наших учеников единороги, — тихо ответил Голденблад, но тон его голоса заставил мои ушки встать торчком, — Но есть формы магии, которые неподвластны большинству единорогов. К примеру, ты можешь потратить всю жизнь, пытаясь выучить заклинание, чтобы вырастить сад, а вот земные пони могут добиться этого с легкостью. И точно так же, как мы можем учиться у них, они могут учиться у нас.

— К тому же, — вмешалась желтовато-коричневая маленькая единорожка рядом с Рампейдж. — Он мой брат! Поэтому тоже может ходить в мою школу, если хочет!

— Отлично сказано, Пампкин Кейк, — сказала я, одобрительно улыбнувшись малышке. В ответ она просияла.

— Ну и ладно, но я все равно не понимаю, почему единорогам со способностями к магии ниже, чем у земных пони, вообще позволено находиться среди нас — фыркнул мне Трублад. — Чему она может научить нас? Как не пользоваться магией?

Тут в воздухе пролетел камень и шлепнул его по голове.

— Ай! — Он уставился на маленькую кобылку. — Профессор! Она в меня камнем швырнула!

— Случайность! Моя магия сорвалась, — возразила Пампкин Кейк, показав ему язык.

— Профессор! — заныл Трублад.

— Магия единорогов таинственная и часто непредсказуемая. Особенно, когда ты обижаешь семью и друзей упомянутого единорога, — парировал Голденблад.

Жеребенок фыркнул и пробормотал:

— По крайней мере, единорога, способного к магии.

Он зыркнул на меня исподлобья.

— А её здесь даже быть не должно. Когда я расскажу отцу, он напишет Принцессе Луне о моем нахождении среди пусторогих вроде неё.

Я слегка приуныла, мне очень не хотелось терять эту работу.

— Она мой помощник, и её магические способности не твоего ума дело, — возразил Голденблад, отчитав упрямца мягким, но в то же время непреклонным голосом. Их глаза встретились, и каштановый жеребенок опустил голову, что-то бормоча. Взгляд Голденблада встретился с моим, и белый единорог улыбнулся.

— Профессор Голди! — снова заныла Рампейдж, морщась и приплясывая на месте.

— Найди. Уже. Дерево, — пробурчал П-21.

Голденблад вздохнул.

— Боюсь, он прав. А иначе до туалета в Литлхорне путь неблизкий.

— Ооооох! — проскулила она, затем метнулась в ближайшие кусты. — Не подглядывайте! — взвизгнула она.

— Да кому это нужно? — покачал головой П-21, оглядывая остальных.

— Эй, ты чего это делаешь в кустах? — донесся сверху голос Паунд Кейка. Крик малышки эхом отразился от стен каньона.

Уладив и эту катастрофу, мы достигли местечка почти на выходе из каньона. Черные камни здесь были начисто отполированы потоком воды, ниспадающей с высоты сотен метров. Прохладный туман увлажнял мою шкурку, капал с гривы и лез в глаза. Я смахнула с глаз мокрые волосы и вздохнула, оглядывая каменные прослойки в стенах каньона, сияющих особо ярко из-за повышенной влажности.

Один конкретный красновато-желтый слой камня выделялся среди других. Все потому, что в нём были зубы! Крупные клыки какого-то громадного существа были вморожены там, где из скалы выдавалась его фигура.

— Ух ты, круто! — воскликнул Паунд Кейк, пролетая над нами. Кем бы ни было это существо, оно в два или три раза превосходило размерами пони. По соседству в этой же скальной прослойке виднелось еще больше серых костей.

— Благодарю, Паунд Кейк, — произнес Голденблад, улыбнувшись желтовато-коричневому жеребенку. — Если помнишь, в последнем семестре я рассказывал, что при образовании осадочных породы, они создают слои камня, называемые «пласты». Эти пласты, как правило, располагаются от самой молодой скальной породы сверху и тем более старой породы снизу, чем дальше углубляешься в кору планеты.

— Прямо как твоя комната, братишка, — ухмыльнувшись, поддразнила пегаса Пампкин Кейк.

— А что это, профессор? Это к… к… кости? — запинаясь выговорила Рампейдж, нервно тыкая в одну из фигур, вкрапленных в стену.

— Когда-то были, но сейчас они превратились в особые камни, именуемые «окаменелости». Давным-давно это существо было таким же живым, как мы с вами, — ответил Голденблад, указав на скальную стену. — Потом оно умерло, и было погребено в илистом песке. За очень продолжительное время его кости трансформировались в камни вроде тех, что вы видите здесь.

Его рог засветился, и он левитировал геологический молоточек, аккуратно высвободив одну из окаменелостей и передав его по кругу… точнее передав, пока она не добралась до Бу. Белая земная малышка сунула её в рот и начала жевать, будто это была не окаменелость вовсе, а крайне залежавшееся печенье.

— Как? Внезапное нашествие василисков? — спросил Трублад, недоверчиво нахмурившись.

— На самом деле, есть несколько теорий, гласящих, что подобная трансформация случилась вообще без какого-либо вмешательства магии, — улыбнувшись ответил Голденблад. Каштановый жеребенок презрительно фыркнул.

— Да, да, именно такова обычная реакция, — усмехнулся белый единорог.

— Ооо! Вот еще одна, профессор! И еще одна! — воскликнула Глори, сместившись к низу желтовато-красного слоя и указывая крылом на более темный слой ниже. — А тут еще больше! Только… выглядят, как жучки. А тут рыбка! — произнесла серая кобылка, указывая копытом на поверхность скалы.

— Волшебное зрение пегасов, — вполголоса пробормотал Голденблад, заслужив сердитый взгляд каштанового единорога. — Да, поистине удивительное разнообразие. Я в курсе, что некоторые книги и фильмы рассказывают о древних монстрах вроде гигантов и троллей, но в сущности, наши знания о существах далекого прошлого практически равны нулю. Вот как они выглядели, к примеру? На что охотились? Каковы были условия их жизни? Были ли они разумны?

Пока он глядел на поверхность скалы, сквозь облака выглянуло солнце, заставив несколько самоцветов засиять, словно осколки затвердевшей радуги.

— Разойдитесь и поищите что-нибудь, чем сможете пополнить свои коллекции. Но помните: только по одному каждого типа и только те, что не больше вашего копыта. Оставьте более крупные остальным ученикам.

Орава детишек разбежалась парами и тройками. Я приглядывала, чтобы Бу не приближалась к реке. Каштановый жеребенок недовольно бурчал насчет глупого клуба охотников за камнями и того, что присоединился, потому что родители заставили. Паунд Кейк крепко схватил сестру и пролетел вдоль всей скальной поверхности, чтобы собрать самые большие камни из всех. Я предупредила их не забираться слишком далеко.

Глори же не отводила глаз от огромной оскалившейся окаменелости в скале и других рядом с ней.

— Профессор… мне тут стало интересно… ну… все окаменелости — в этом пласте… и пластом ниже… и я даже видела несколько в слое под этим. Но почему ни одна из окаменелостей этих здоровых монстров не встречается выше? То есть… неужели всех этих существ разом что-то убило?

Некоторые прислушивавшиеся к разговору перестали осматривать камни и выпрямились. Голденблад посмотрел на неё с довольной улыбкой.

— Отличное наблюдение. Это весьма уместный вопрос. Честно сказать, мы и сами не до конца уверены. История ускользает и размывается тем сильнее, чем дальше мы углубляемся. У нас есть традиция праздновать Канун Дня Горящего Очага, но что насчет стран, откуда мы явились? Откуда взялись они? Или Принцессы? Или пони в целом? Таким образом, пока мы не выясним, что случилось миллиарды лет назад, нам остается лишь выдвигать гипотезы. Почему в этих слоях столь много крупных существ, и что послужило причиной такой резкой остановки? Единственный ответ — что-то тогда случилось.

Он приблизился к слою камня и пригляделся к нему получше, тихо напевая себе под нос. Тут он замолчал и молоточком отделил кусок скалы. Положив его на землю, он аккуратно стучал по камню, пока тот не раскололся, открывая виду крошечный кусочек металла.

— Что это, профессор? — спросил П-21, когда Голденблад поднял металл магией.

— Небесное железо. Звездный металл. Лунная сталь. Имен много, но это особый тип железа, который встречается только в метеоритах. Мы также зовем их «падающими звездами». Их особенности варьируются довольно широко. Некоторые — особо крепкие. Другие встречаются практически постоянно. Этот металл, как правило, невосприимчив к ржавчине и очень плохо поддается плавлению для дальнейшей ковки. Большинство пони даже не утруждают себя его изучением из-за этих свойств. Но его всегда можно найти в месте падения звезды. — Он постучал по слою камня. — Верхняя граница этого богатого на окаменелости пласта полна мелких фрагментов конкретно серебристой разновидности звездного металла, что наводит на мысль, что давным-давно с планетой столкнулся метеорит. Мы находим частицы этого звездного металла по всей Эквестрии.

— И он убил всех этих… существ? — спросила Рампейдж, указывая копытом на окаменелый коготь.

— Таковы наши предположения. Другие гипотезы утверждают, что причиной смерти этих древних зверей могли послужить какие-то другие изменения в мире. Возможно катастрофическая вулканическая активность. Но заметил ли кто-нибудь из вас кое-что еще?

Он указал копытом на горизонтальные слои камня выше в скале. Я посмотрела в этом направлении, но не смогла увидеть ничего особенного. Никаких окаменелостей, вроде виденных мною ранее. Только лишь сияние камней, испещряющих поверхность скалы небольшими россыпями.

— Скучно… — проворчал Трублад.

Затем Стигиус взлетел вверх и постучал по рубину копытом. Голденблад одобрительно кивнул.

— Отлично. Именно то, что нужно. Над этим каменным пластом драгоценные камни встречаются по всей Эквестрии, а вот под ним нет ничего, что мы могли бы назвать драгоценным камнем.

Мы все недоуменно глянули на него. Он левитировал молоточек к ночному пони, который ухватил его ртом и высвободил самоцвет. Я поймала его своей магией и переправила златогривому единорогу, Стигиус приземлился рядом со мной.

— Драгоценные камни вроде этого редко встречаются где-либо в другом месте. Присмотритесь к его граням. Заметьте, насколько он чист и безупречен. В Эквестрии мы повидали так много подобных ярких и блестящих самоцветов, что они стали для нас обыденностью. И действительно, мы взращиваем их в камнях. Однако, если вы отправитесь в другую часть мира… — Он вытащил из сумки уродливый кусок красновато-коричневого камня торчащего из куска скалы. — Рубином будет это.

— Эм… простите профессор, но это не может быть правдой. Это рубин, — произнесла я, указывая на сверкающий самоцвет. Все пони согласно закивали.

— Уверяю тебя, это и есть рубин — усмехнулся Голденблад. — Та же твердость. Те же кристаллы. Обрежь и отполируй — и различий ты не увидишь, по крайней мере, внешних. Но никаких магических свойств у него не будет. А еще, любой драгоценный камень ниже этого пласта столкновения будет точно такой же обычный, без каких-либо магических особенностей. И это та еще загадка. Как случилось, что обычные, грязные, немагические кристаллы до события вдруг обратились в бесчисленные драгоценные камни после него? И почему эти самоцветы изобилуют здесь, но встречаются тем реже, чем дальше от Эквестрии?

На лице белого единорога играло плохо скрываемое самодовольство, П-21 переглянулся со мной и Глори, затем закатил глаза и произнес с совсем нескрываемым сарказмом:

— О, профессор. У вас есть какие-то предположения?

Рампейдж насмешливо хрюкнула, и даже Глори не смогла сдержать улыбку.

Голденблад улыбнулся П-21 и ответил с нотками задетой гордости.

— Что ж, если вам так интересно, полагаю, я могу поделиться моей теорией. — Он перевел взгляд на самоцветы, выступающие из скалы. — На мой взгляд, из-за падения метеорита и последующей мгновенной гибели огромного количества существ высвободившаяся жизненная энергия конденсировалась в драгоценных камнях, столь часто встречающихся в нашей стране. Подобное явление мы можем наблюдать, когда умирает особо могущественное магическое существо, как, например, древний дракон.

— На эту тему будет контрольная, профессор? — спросил Трублад, закатив глаза. — Я и не думал, что клубу охотников за камнями ставят оценки.

— Лишь потому, что в твоей голове песок, не значит, что остальным тоже не интересно! Правильно? — энергично спросила Глори, повернувшись к нам. Бу, пожевывая собственный хвост, вопросительно наклонила голову и поглядела вверх на неё, П-21 пожал плечами. Рампейдж почесала затылок, а Стигиус глазел на мой круп. Висевшая в воздухе Глори поникла.

— Ну а мне интересно.

— Все в порядке, — проговорил Голденблад, оглядев учеников, высматривающих окаменелости, затем повернулся ко мне. — Похоже, что Пампкин и Паунд снова куда-то делись. Не найдешь их, дорогая? Они, скорее всего, забрались чуть глубже в каньон. Скажи, что тут для них полно отличных образцов окаменелостей. — Он глянул на оставшихся жеребят, шарящих по поверхности камня. — А я пригляжу за остальными.

Зовя жеребят по имени, я со всем возможным усердием и скоростью двигалась по каньону, изгибавшемуся вдоль края Литлхорнской долины. Если смотреть свысока, он напоминал огромный полумесяц. По мере расширения каньона, течение реки замедлялось. Хотя местность всё ещё оставалась дикой и неровной, единороги во всю мощь своих рогов формировали камни и прокладывали дорожки, медленно, но верно превращая каньон в громадный сад. Там, где земные пони обрабатывали бы землю, а пегасы попросту проигнорировали её, единорогам приходилось буквально выстраивать ландшафт по своим замыслам.

Что бы зебры сделали с каньоном и долиной? Попытались бы они превратить темный камень в тонкие, но прочные мосты? Обработали бы землю, утопив её в пышной зелени? Или просто проигнорировали бы? Профессор Голденблад говорил, что зебры возводят прекрасные и необычные города, оставляя дикие места нетронутыми, но было сложно представить весь мир заброшенным, как Вечнодикий лес.

Обойдя выступающую складку, мне открылся вид на школу, построенную прямо в утесе. Меньше, чем за шесть месяцев, с помощью магии самой Принцессы, была возведена Академия Луны для Молодых Единорогов. Округлая стена, дополненная башнями, возвышалась рядом с озером в наиболее широкой части долины. Зачарованные алмазы сверкали подобно звездам, как только опускалась ночь. Выстроенный прямо в стене каньона красовался дворец из блестящего черного мрамора, который по величию смог сравниться бы только с Кантерлотом. Строение стремилось вверх, заканчиваясь черным шпилем, возвышавшимся над кромками каньона и высоко над всей долиной.

— Мэм? — донесся сверху голос. Я глянула вверх и увидела парящего Паунд Кейка. Он выглядел взволнованным. Не напуганным, будто что-то произошло. Но, определенно, не как в своем обычном бойком поведении. Его коричневые глаза смотрели в сторону пещеры в скале, где сидела Пампкин Кейк, нервно пожевывая копыто. Я направилась к этой пещере, самой крупной из всех, виденных мной. Каньон изобиловал множеством маленьких закутков и укрытий.

— Мы кое-что нашли…

Я вошла в пещеру, призвав крохотную звезду света, затем глянула на желтовато-коричневую единорожку и опасливым голосом спросила:

— Что з…

Зебры. Я представляла их злобными, смертоносными врагами. А те, которых я увидела внутри, оказались совсем не теми демонами, какими их описывали в газетах, а грязными, напуганными и крайне оголодавшими оборванцами, кучкующимися маленькими группками. У шестерых имелись винтовки, но все их силы уходили на то, чтобы держаться прямо. Многие выглядели слабыми настолько, что не могли даже стоять. Вонь стояла адская, я колебалась несколько мгновений, прежде чем войти.

— Привет?

Они пугливо жались к стенам от присутствия всего одной единорожки и двух молодых пони. Из напуганной толпы медленно вышел пожилой жеребец, облаченный в грязные тряпки. Повязка скрывала его глаз, и еще больше повязок покрывали остальные его раны. Он что-то быстро сказал остальным, затем повернулся ко мне.

— Не вредить, пони. Не вредить.

Он имел в виду, что не хочет, чтобы я вредила им, или, что он не собирается вредить мне?

— Не вредить. Хорошо!

Я широко улыбнулась, отступив на пару шагов. его поистине скопытсшибающая вонь делала эту задачу еще легче. Он, казалось, слегка расслабился, пока голодные зебры переговаривались друг с другом на своем странном языке. Увидев их в таком плачевном состоянии, меня посетила мысль о том, насколько неправильно все это было, особенно учитывая, что школьный запас продовольствия с легкостью смог бы прокормить в десять раз больше, чем их тут было.

— Еда? Помощь? — спросила я, указав по направлению школы.

Я понимала, что мы воевали с зебрами, но эти были совершенно не в состоянии воевать с кем-либо. От некоторых, носивших грязные плащи и холодно на меня смотревших, у меня пробегали мурашки, но могла ли я их винить? Вождь глянул на меня, затем на голодающих зебр.

— Безопасно… — медленно протянул он, обведя копытом пещеру. Затем он уверенно покачал головой и указал мимо меня. — Не безопасно! Проклятье!

— Прошу. Позволь мне помочь, — взмолилась я. Если я уйду за едой, они могут переместиться в другую пещеру или, еще хуже, покинуть долину.

— Мы вас не обидим.

Я медленно отходила назад, Паунд Кейк и Пампкин Кейк держались по сторонам от меня. Постепенно, зебры начали двигаться к выходу. Пока я продолжала идти, их выходило все больше и больше. Думая вначале, что их будет всего около дюжины, к моменту выхода из пещеры я оказалась перед толпой примерно в сотню грязных и раненых зебр. Совершенно ясно, что это им не нравилось, но голод отлично мотивировал довериться мне.

Несмотря на ослабленное состояние, они двигались со всем возможным изяществом и осмотрительностью. Некоторые тянули что-то вроде повозок, необычный сбалансированный транспорт, разделенный надвое одним большим колесом посередине, которое с легкостью преодолевало ухабистый рельеф. На этих странных повозках располагалось еще больше молодых, старых и больных зебр. В других двух- и трехколесных тележках находились те немногие имевшиеся у них припасы. Многие выглядели напуганными, но пока они говорили друг с другом на своем странном языке, я надеялась, что мои упрашивания о «Еде» и «Безопасности» преодолевали разделявший нас языковой барьер.

Я выслала Паунд Кейка вперед, чтобы предупредить директрису о найденных нами зебрах, нуждающихся в помощи. Обеспечив едой и помощью… кто знает? Может это каким-нибудь образом поможет нам прекратить сражения! Война совершенно не стоит того, чтобы так вредить кому бы то ни было.

Парадные ворота академии были широко распахнуты. да и не было никакой причины держать их закрытыми. Сражения проходили максимально далеко отЛитлхорна, и одинокая пожилая кобылка-охранница лишь недоверчиво оглядела меня и молоденькую единорожку, ведущую грязную, голодную толпу. Затем она резко развернулась и бросилась внутрь. Завопили сирены, и ученики в замешательстве начали бродить по территории. никто точно не знал, что следовало делать, когда звучала тревога. Они наблюдали из окон и дверных проемов в нервном ожидании. Зебры, испуганные не меньше их, оглядывали школу.

Директриса школы, угрюмого вида желтая кобылка с серой кудрявой гривой, в ужасе высунула голову из-за двери здания. Её рог на мгновение засветился, затем её голос прогрохотал через весь центральный двор.

— Немедленно отпустите заложников и убирайтесь! Эта школа отлично защищена! — С вершин башен вдоль всей стены зловещим синим цветом засветились точки алмазов. — Это ваше последнее предупреждение!

— Постойте! Подождите! — кричала я, рванувшись вперед и остановившись у входной двери. Пампкин Кейк стояла возле меня, а Паунд Кейк выглядывал из окна, пытаясь поддержать сестру.

— Они не атакуют нас! Им нужна наша помощь!

— Я пытался сказать это им! — прокричал Паунд Кейк, гневно размахивая в сторону директрисы. — Она услышала слово «зебры» и слетела с катушек!

— Помощь? — пораженно уставилась на меня директриса. — Ты… ты что, привела их сюда?! Ты совсем выжила из своего маленького понячьего умишки!?

— Они больны и голодают! Они никому не смогут навредить, — ответила я, стоя между дверями и сборищем повозок и зебр.

— У них оружие! — завизжал кто-то. — Огонь! Огонь!

— Нет! Стойте! Мы должны помочь им! — закричала я, а близнецы Кейки замахали копытами, поддерживая меня.

— Пожалуйста не стреляйте! — просил Паунд Кейк.

— Они нас не обидят! — кричала Пампкин Кейк.

— Убирайтесь, сейчас же! Последнее предупреждение! — прогрохотал через весь двор напуганный голос директрисы, зебры начали расходиться. Однако, кто-то уже закрыл ворота, и теперь беженцы оказались зажаты между стенами без шанса сбежать. Зебры закричали, в это же время алмазные шпили начали светиться все ярче и ярче.

Затем прозвенел выстрел.

— Нет! — закричала я, обернувшись к зебрам, которым так отчаянно желала помочь.

Шпили разрядились. Бело-голубые линии мелькнули от верхушек башен и ударили по кучкующимся зебрам. Всё, чего они касались, попросту испарялось. Я в жизни не видела подобной магии за работой. на самом деле, я сомневалась, что кто-либо в нашей школе знал как именно работает защита. Мы и представить себе не могли, на что она способна…

В доли секунды их порезало на куски. И все это было моей виной. Я не могла думать. Я могла только двигаться, становиться между разрезаемыми повозками и пляшущими среди них синими лучами. Это было единственное, что приходило мне в голову, чтобы попытаться остановить лучи. На самый крайний случай я бы умерла рядом с зебрами, которых привела к смерти по собственной глупости.

— Стойте! Прекратите стрелять! — бормотала директриса, а я бежала к кричащим зебрам. Я нашла пожилого одноглазого жеребца, разрезанного надвое, и рухнула перед ним. Может мы и не понимали их язык, но крики, подобные этим, не нуждались в объяснении. Совсем молоденькая зебра с отрезанными ногами лежала в копытах отчаявшихся родителей, не обращающих внимания на свои раны и пытающихся стянуть бьющиеся обрубки. Другие держали своих близких, убитых после обещания еды и помощи.

Пампкин Кейк и Паунд Кейк, к моему удивлению и облегчению, кинулись мне на помощь. Наплевав на кровь, вонь и нескончаемые крики, эти двое молодых пони рвались помогать мне с ранеными. Паунд поднял расщепленные куски повозки, освобождая придавленных пассажиров, Пампкин, в то же время, перетягивала культи раненой зебры всем, что могла отыскать.

В одиночку… затем парами… затем толпой… ученики и преподаватели тоже бросились помогать. Немедленно последовали заклинания лечения, когда школа, осознав свою ошибку, попыталась исправить её. Половина зебр погибла, практически все несли на себе различные раны. Как только кровотечения были остановлены, начали приносить еду и питье.

Я сидела там, вся покрытая кровью, эмоционально и физически истощенная. Тут я поймала на себе взгляд стоящей надо мной директрисы. Возле неё находились Пампкин Кейк и Паунд Кейк, оба основательно перепачканные.

— Что ж… надеюсь, ты довольна собой. Не знаю, что предпримет Принцесса Луна по поводу этого инцидента, когда вернется из Кантерлота, но вы трое отправляетесь прямиком к Селестии, пока я попытаюсь разобраться со всем этим бардаком.

— Что? К Селестии? — промямлила я. У самого края территории школы к небесному фургону пристегивали пегаса, бросающего настороженные взгляды в сторону бойни.

— Сейчас? Можно хотя бы смыть кровь? Взять с собой несколько раненных?

— Да, сейчас! Незамедлительно! — взвизгнула она. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы эта неудача целиком легла на твои плечи. Сама будешь объяснять Принцессе, что за безумие толкнуло тебя на… на подобное возмутительное безрассудство! — Она фыркнула и притопнула копытом, затем повернулась к кому-то из учителей. — Нет! Не пускайте их внутрь! Уххх! Держите их здесь! Нет, ну что за пони! — говорила она, двигаясь в сторону, где остальной преподавательский состав пытался помочь раненным выжившим. — Ох, Луна будет в ярости, когда вернется сегодня ночью!

— Поторопитесь, мэм, — произнес пегас глубоким, низким голосом. — До Кантерлота путь неблизкий.

Я обняла Пампкин Кейк с непередаваемым страхом в сердце. Я даже не смогу сказать профессору о том, что натворила. Минутой позже мы были в воздухе, оставляя школу позади.

— Что ж, никогда не думал, что увижу такое, — пробормотал жеребец.

— Я сожалею… просто я… — Меня затрясло. — Я хотела помочь им.

— Сожалеешь? — Синий пегас глянул через плечо, криво улыбнувшись. — Девочка, тебе не о чем сожалеть. Молодая единорожка, вроде тебя, помогающая беженцам… прыгая на линию огня, чтобы заградить собственным телом? Заставить целую школу помочь, невзирая на слова чертовой грымзы? Девочка, как по мне, когда Принцесса Селестия услышит об этом, а вести дойдут до зебр, война закончится. Ты сейчас, вполне возможно, спасла Эквестрию.

Терзавшие меня опасения испарялись, пока мы неслись все выше в облака.

* * *
Я почувствовала влагу на щеке и, заморгав, проснулась. Во сне я извозила всю подушку слюнями, и теперь она была неприятно мокрая. Я неловко стерла слюни своим гладким металлическим копытом. А… никакой кобылки в черном, бессмысленно вырезающей пони… никаких ужасных кошмаров о моем Стойле или изнасиловании на «Морском коньке». Это даже как-то разочаровывало. Я перевернула подушку сухой стороной вверх и легла на спину, глядя на цветы и птиц, изображенных на потолке. Подробности сна постепенно ускользали. Что-то об академии, зебрах и Голденбладе, бывшим там учителем.

Моей голове было… лучше. Из моего черепа пропал радтаракан, и я, хоть и не на все сто, но приблизилась к нормальному состоянию, к которому даже близко не стояла уже довольно долгое время. Я аккуратно потерла лицо передними копытами и медленно села. Осторожно активировав З.П.С. и оглядевшись, я заметила единственную синюю полоску… вместе с морем красных по другую сторону двери. Не стоило и надеяться, что роботы-убийцы от долгого безделья соскучатся и уйдут. Я отключила З.П.С. и, вздохнув, откинулась на спинку дивана.

А сейчас. Что же делать с ним?

С одной стороны, он был красив и подтянут. Не пытался силой залезть на меня, но определенно желал этого. С другой, я понятия не имела, кем в действительности он был или каковы были его намерения. Я не могла обращаться с ним так же, как с жеребцами Девяносто Девятого и забраться на него лишь потому, что хотела. К тому же, пусть он и был относительно обходительным с самого момента нашей встречи, у него вполне могли оставаться какие-то скрытые мотивы. С третьей стороны, я бы не отказалась немного поиграть. С того раза в Тенпони прошло довольно много времени, а так как моим последним, приличным жеребцом был Е-18 пять месяцев назад, я бы с удовольствием оседлала какого-нибудь пони. Но все же, с четвертой стороны, я была не совсем уверена, стоит ли дожидаться встречи с Глори или нет. Несмотря на то, насколько она была веселой, замечательной и дорогой моему сердцу, она не была жеребцом. И от этого никуда не денешься.

С пятой стороны, считая пятое метафорическое копыто, все еще оставалась частичка меня, призывающая убить его, пока он не пригвоздил меня к полу и не оттрахал во все отверстия в алфавитном порядке.

— Ухх, на эти стороны никаких копыт не хватит, — Я застонала, тряхнув головой.

Дверь открылась, и я бросила взгляд на Стигиуса без его брони — что там говорили насчет телосложения летунов? — выходящего из библиотеки с кучей бумаг под крылом. Он сел рядом на диван и поднял свою дощечку.

«Хорошо спалось?» — было написано на ней.

— Знаешь, что самое интересное? Так и есть, — ответила я и скатилась на копыта, выпрямляясь и потягиваясь. Хотя технически у меня в ногах не было мускулов, движение казалось освежающе знакомым.

— Довольно грустно, что приличный сон бывает не так часто, как хотелось. Долго я была в отключке?

Он постучал копытом четыре раза. Надеюсь, он не имел в виду минуты.

— А что ты делал?

Он сложил передние ноги рядом с головой, изображая спящего. Затем потянулся под крыло и вытащил стопку бумаг. Я взяла её своей магией и, развернув, прочитала его записи.

«Ты спрашивала, как появились ночные пони. Мы не знаем. У нас есть легенды, что раньше мы были пегасами, жившими в облаках. Затем явился ужасный грозовой монстр и разрушил наш дом. Мы спрятались в глубоких пещерах, где оказались заперты. Долгое время мы выживали, питаясь магическим грибами и остальным, что давала пещера. Мы стали теми, какие мы есть сейчас, ночными пони или…»

Тут я на секунду отвлеклась, просто разглядывая бумагу. νυχτερίδ πόνυ? Что это еще за алфавит?

«…жили и росли в пещерах. Когда мы наконец вырвались, яркое солнце жгло глаза, а другие пони думали, что мы монстры! Но луна и звезды светили ярко, делая нас счастливыми. Давным-давно мы встретили Луну, она была одинока, как и мы, поэтому мы предложили свою помощь. А потом она стала НайтМар Найтмер Мун! Но она была лучше дневных пони, поэтому мы попытались помочь. Она проиграла, многие ночные пони умерли. Без Найтмер Мун много много ночных пони было убито, и мы снова спрятались в пещерах. Луна вернулась с луны, поэтому мы послали сильнейших из нас ей в стражу, но держали наши семьи спрятанными. Кантерлот бабахнул. Луна умерла. А мы вернулись в пещеру. Временами думали, что ошиблись, покидая её изначально…»

«Другая легенда… Найтмер Мун и Луна создали нас с помощью магии. Превратила пони пегасов в ночных пони. Не знаю, что она сделала с единорогами и земными пони. Может она нуждалась только в ночных пони? Не знаю. И теперь мы живем в пещерах и вылетаем ночью. Сложно встретить красивую кобылку, кто не член семьи в пещерах. Очень сложно. Тааааааааааааак сложно. Сестра думает, что я дебил, потому что пошел за тобой из-за твоей красоты, но у тебя такие блестящие ноги, и упругий круп, и полосатая грива, и твои глаза светятся, и твой…»

Так, сейчас он слишком уж разоткровенничался. Я не видела ничего, кроме того, что он пытался сказать мне, насколько я привлекательная. Он набросал несколько рисунков пещеры, других ночных пони и один портрет меня. То есть, я думала, что это я. Очень сомневаюсь, что вокруг моего рога плясали магические искорки или что меня окружал ореол в виде полной луны.

Я не смогла сдержать улыбку. Тогда в Девяносто Девятом я была прямо как он: постоянно гонялась за Миднайт или какой другой кобылкой, с которой думала, что смогу повеселиться. Но никто никогда не гонялся за мной. Я всегда полагала, что такая неудачница, как я, вряд ли достойна чьего-либо внимания. Вдобавок еще была Мама, глава службы охраны, и вся та неловкость, идущая вместе с этим фактом. Как же странно, что первым жеребцом, которого я привлекала, оказался странный ночной пони, но если честно, учитывая все случившееся со мной с момента выхода из Девяносто Девятого, полагаю, я должна быть благодарна, что он не какой-нибудь кибер-гуль-ночной пони с таинственными намерениями.

— Ты милый, — сказала я, и захихикала, когда он прямо воспарил, улыбаясь до ушей. Я зарумянилась. — Но знаешь… если мы сделаем это… то это ничего не будет значить. У меня уже есть особенная пони, и я не думаю, что мне нужен второй.

От этих слов он немного смутился. Я не могла понять причину. Это не было так, будто занявшись с ним сексом, она станет менее особенной для меня. Я не могла жить без Глори. без неё внутри меня была болезненная пустота. Но это же не значит, что она должна быть единственным источником оргазмов. Из охранниц в Девяносто Девятом не я одна полировала старую дубинку, когда их подруги оказывались недоступны. Не сказать, конечно, что у меня была подруга в Девяносто Девятом.

— А еще ты знаешь, что случилось со мной, — пробормотала я, глядя в окно на далекую реку на западе. — Я… я очень не хочу навредить тебе, Стигиус. Серьезно. Ты так добр ко мне… и, надо признать, ты не выходишь у меня из головы с самой нашей встречи… но я не хочу сорваться на полпути и сделать с тобой что-нибудь непоправимое.

Он сочувственно посмотрел на меня, затем схватил свою дощечку.

«Я могу подождать», — написал он.

Я улыбнулась и, вздохнув, слегка закатила глаза.

— Ну да. Но я не уверена, смогу ли.

Если я не преодолею это… или хотя бы не докажу, что способна на нормальные физические отношения с жеребцом… тогда окажется, что изнасиловавшие меня ублюдки победили. Я вспомнила, насколько тошнотворным был тот корабль в симуляции Хэппихорна, ощутила стыд, что не смогла предстать перед случившимся. Они в корне изменили меня. За часы, проведенные мною в Хэппихорне, в мое сознание внедрили несколько недель воображаемого времени, но, воображаемое или нет, я по-прежнему помнила те недели дополнительного времени между мной и лодкой. И все это время не остановило меня, когда я уперлась почти у самого конца, и не остановило воспоминаний, отравляющих мой разум сомнениями.

Я знала, что мне следовало делать. Просто это было несколько… странно.

Стигиус подошел к окну, обернул шнурок занавески вокруг передних копыт, крепко подергал их и оглянулся на меня с ухмылкой. Я секунду смотрела на него, затем покатилась со смеху. Его уши слегка поникли, но я с широкой улыбкой покачала головой.

— Нет! Нет, нет, нет, нет… — повторяла я. — На самом деле, это скорее… моя слабость. Ну, по крайней мере, с Глори.

Ух, как же он выгнул брови от этого заявления.

— Если уж я собираюсь это сделать, то буду делать по-нормальному.

Ну или настолько нормально, насколько может быть нормальным секс между киберпони и пони, похожим на летучую мышь. Я приблизилась к нему и магией развязала шнурок.

— Но все равно спасибо тебе…

Его яркие янтарные глаза округлились, он раскраснелся и нервно взмок. Если он и планировал нечто очень ужасное насчет меня, тогда он был чертовски отличным актером.

— Ты хороший пони, — произнесла я, глядя в его расширившиеся глаза. — Я сейчас тебя поцелую. Хорошо?

Он сглотнул, словно я только что пообещала пристрелить его, затем зажмурился и нелепо сдвинул губы. Я улыбнулась, подняла свои копыта и нежно сжала его голову, выдвигая пальцы и удерживая его, пока приближала свой рот к его.

Затем мои пальцы напряглись, ноги задергались, и раздался громкий хруст.

НЕТ! Я подавила это видение и порыв со всей возможной силой. Я не была взведенной миной. Я могла это сделать, потому что хотела! Я полностью контролировала себя. Я…

Прошу, контролируй себя…

Он открыл глаза, заморгав и обеспокоено нахмурившись, когда я шмыгнула со слезами на глазах.

— Прости, — неловко пробормотала я, он вздохнул и смиренно улыбнулся. Он сказал, что может подождать, и он подождет.

Но ему не придется ждать.

Я наклонилась и прижалась своими губами к его. Он был настолько шокирован, что совсем не сопротивлялся, целуя в ответ по мере сил. Какие же у него мягкие губы и приятный, сладкий рот. Я бы с радостью целовала его весь день.

Жаль только, что меня хватило где-то на минуту, прежде чем я медленно отстранилась от него. Я контролировала себя, но не хотела заходить слишком далеко во избежание возможных последствий. Затем я моргнула, глядя на его выпученные глаза, когда его лицо медленно пересекла почти пьяная улыбка. Я мягко отпустила его, и он осел на пол.

— Это был твой первый поцелуй? — слегка озабочено спросила я. Он закивал, затем остановился и потрогал щеку… куда я врезала ему ранее. Ой, правда. Я смущенно улыбнулась:

— То есть, первый поцелуй, после которого тебя незамедлительно не ударили?

Он улыбнулся и кивнул, покачавшись из стороны в сторону. Тут я опять не смогла удержаться и как следует чмокнула его, чем окончательно добила. Он игриво шлепнулся на спину, лежа на полу серой кучкой глупости.

Я улыбнулась и похлопала его по плечу. Затем двинулась к лестнице, мы пока еще не проверяли комнаты на втором этаже. Поднявшись наверх и зайдя в ванную, я закрывала дверь, когда на меня нахлынули эмоции. Мои ноги не могли трястись, сердце не рвалось из груди, а дыхание не подводило, единственное, что я смогла — рухнуть на пол рядом с унитазом и заплакать, чувствуя, как что-то внутри меня переломилось. Но это не было чем-то болезненным. Скорее наоборот. Я прижалась лицом к пушистому розовому коврику, пока отвратительная, сомневающаяся часть меня ревела от боли, причиненной одним только поцелуем. Мои слезы были слезами облегчения. Я поцеловала его и не убила. Ему понравился поцелуй… понравилась я.

Впервые за очень долгое время я почувствовала себя Блекджек кобылкой. Возможно немного более мудрой, но все же Блекджек. Не киберпони Блекджек или безумной Охранницей Пустоши. А обычной Блекджек. Кто знал, что нормальной быть настолько хорошо?

Взяв себя в копыта, я вытерла слезы и воспользовалась возможностью насладиться прелестями санузла. Работающий водопровод и смывающийся туалет — очередное чудо в Пустоши. Закончив и выйдя из ванной, я заметила Стигиуса, поднимающегося по лестнице. Завидев меня, он мгновенно улыбнулся, но в глазах его отражалось некоторое беспокойство.

«Ты норм?» — написал он на дощечке.

— Ага. Просто не привыкла, — ответила я, стоя и разглядывая остальные три двери на этаже. Если повезет, мне попадется мерцание или что-нибудь подобное, что поможет мне вновь сосредоточиться. Я открыла первую, глядя на спальню. Как и в комнатах этажом ниже, тут было чисто и опрятно, создавая впечатление, будто никто и не жил здесь. Возле одной из стен стояли четыре крупных стеллажа, каждый содержал множество различных камней, расположенных внутри собственных стеклянных отделений. Рядом с каждым образцом виднелись маленькие таблички.

«Золотой самородок, Фланкоридж». «Фиолетовый флюорит, Лас Пегасус». «Янтарь, Сталлионград». «Серебряная руда, Пранция». Там было еще больше необычных названий, которые, как мне показалось, происходили из далеких земель. Кристаллы совершенно не походили на знакомые мне обычные магические камни. Вообще-то, там была коллекция магических камней, но все они выглядели странно и совсем уж необычно. Некоторые напоминали тонкие кристаллические иглы и причудливые фиолетовые кубики, усыпавшие поверхность камней. Другие были обычными камнями, вроде привычного мне гранита и мрамора. Одна секция содержала кучу разнообразной руды, рассортированной в алфавитном порядке.

«Окаменелость, Каньон Полумесяца».

Я медленно открыла ящичек и левитировала камень размером с рог, затем повернула его перед собой. Маленькая спирально закрученная ракушка напоминала невыразимо древнее шоколадное печенье. Я вздохнула и положила её в сумку. Рядом находился еще один любопытный камень, крохотный кусочек серебристого металла. «Звездный металл, Хуффингтон». А прямо возле него светился странный молочно-белый кристалл. «Лунный камень, Луна». Каким бы поразительным он не был, он не отвлек меня от кое-чего более интересного.

Стеклянная перегородка, разделявшая их, расплавилась. Я открыла дверцу ящичка и вытащила серебряный кусочек и белый камень. Я уже видела подобные ранее… только те были разделены не стеклом, а прослойкой флюкса. Я глянула на Стигиуса.

— Отойди. Думаю, сейчас произойдет что-то.

Я телекинезом взяла из своих рук камень и частицу металла, закрыла глаза и осторожно поднесла их друг к другу. По мере сближения металл и кристалл начали светиться, ПипБак тут же затрещал, регистрируя излучаемую магическую радиацию. Стигиус попятился от меня. Мы вышли в галерею, выходящую в гостиную, и прикрыли дверь, оставив небольшую щель. Я глядела сквозь неё на два парящих камня.

Держа как можно дальше от двери в глубине комнаты, я свела их вместе.

Взрыв сопровождаемый яркой вспышкой сотряс дом, хотя его явно строили из магически усиленных материалов. Взрывная волна выбила дверь прямо мне в лицо, и только спешно поднятые киберноги защитили меня от обезглавливания деревянными ошметками. Стигиуса бросило в воздух, а меня пронесло через всю галерею до самых перил и чуть не вышвырнуло в комнату ниже, куда посыпались обломки двери. Я и не знала, что дозиметр может щелкать настолько быстро, хотя скорость падала довольно быстро. Хм, это оказалось чуть более хуже, чем я полагала. Оглянувшись в сторону дверного проема, я заметила паутину трещин, покрывавших стены вокруг него.

— Ай… Вот это было действительно глупо! — пробормотала я, медленно садясь и потирая голову. Я достала по пакетику Антирадина каждому из нас, выпивая свой и улыбаясь тому, как Стигиус морщился, поглощая препарат, затем ступила внутрь, оглядывая разбитые ящички и рассыпанные по полу камни. Кровать дымилась, а на полу темнело пятно, бывшее эпицентром взрыва. В одной стене торчал лунный камень, а в противоположной — частица все еще дымящегося звездного металла.

Я приблизилась к выщерблине, оставшейся после столкновения с частицей металла и пригляделась к дымящемуся кусочку. Нет, не просто дымящемуся. Он медленно таял прямо у меня на глазах, уменьшаясь и испуская протяжный, низкий шум, похожий на крик. Светящийся белый дымок поднимался от исчезающей частицы металла, при этом уплотняясь и преобразуясь в крохотные белые пылинки. Они были точь в точь как те, что я видела в зебринских руинах. Я смотрела, как они одна за другой медленно исчезают, и бросилась вперед, чтобы коснуться одной из них рогом…

-=======ooO Ooo=======-
Единорожка, чье тело я занимала, осторожно брела в сторону темного строения на склоне холма, выходящего на протекающую реку, затем постучала копытом в дверь.

— Принцесса Луна? — взволнованно позвала она. Затем постучала снова, а потом, наконец, использовала магию, открывая дверь. Её встретила беспросветная тьма.

— Принцесса Луна? — слабо позвала она. Свечение её рога отразилось от бесчисленных отполированных серебряных звезд, вделанных в стены и потолок. Из подвала доносился зловещий гул, она минуту колебалась у двери.

— П… Принцесса?

Дверь подвала распахнулась порывом темного вихря, который обхватил кобылку и потащил вниз по лестнице под землю, кулем свалив её перед великолепной темной принцессой. В центре подземной комнаты был установлен верстак. Словно безмолвные наставники, наблюдающие за работой ученика, повсюду нависали странные и необычные зебринские статуи. Возле холодной кузницы лежали молотки и щипцы. Она формировала металл с помощью одной лишь своей магии.

— ДА!? — прогрохотала она, изгибая в воздухе перед собой серебряный металл.

Сила её голоса почти сшибла с копыт хозяйку тела.

— П… Принцесса? Сестра… сестра ваша… она послала найти вас. Она вынуждена была поднимать солнце и луну вот уже три дня и три ночи.

Принцесса вздрогнула при слове «сестра». Гудение усилилось, а тени, отбрасываемые бледным свечением её рога, неестественно задвигались, словно вглядываясь в нас.

— ВОТ КАК! ТРИ ДНЯ ПОНАДОБИЛОСЬ ЕЙ, ЧТОБЫ НАЙТИ МЕНЯ. И она не осмелилась явиться сюда самой. Неудивительно, — произнесла Принцесса, её громыхающий голос утих до нормального, в то время как её рог снова засветился, наполняя воздух угнетающим гулом.

— Принцесса? В порядке ли вы? — напугано спросила единорожка.

— Нет, мы не в порядке! — Она топнула ногой и опустила голову. — Она не нуждается в нас. Никто не нуждается. — Её взгляд метнулся к металлу, который окончательно сформировался в шлем. — Что ж, если она способна поднимать луну и солнце, чем это сложнее для нас? Разве не сможем мы справиться так же, как она? — вопросила она и резко развернулась ко мне, по её щекам бежали слезы. — Она нам не нужна. МЫ сами со всем справимся!

— Принцесса! — ахнула единорожка и попятилась.

— НЕТ! — ответила она, магией собирая броню воедино. Принцесса, казалось, увеличивалась в размерах и становилась еще темнее, словно разом поглощая ужасающий гул. Её звездная грива охладела и уплотнилась, а шкурка стала чернее ночи.

— МЫ БОЛЕЕ НЕ ПРИНЦЕССА! НЕТ У НАС СЕСТРЫ! А ЕСЛИ ПОНИ НЕНАВИДЯТ И БОЯТСЯ НАС, ТАК ПУСТЬ ЖЕ ВМЕСТО КРАСОТЫ ОНИ ПОЗНАЮТ ЯРОСТЬ НАШЕЙ НОЧИ!

С этими словам она взорвалась облаком тьмы, и все провалилось в темноту. А на фоне всего этого не смолкал ритмичный, настойчивый гул…

-=======ooO Ooo=======-
Я зашаталась и энергично потрясла головой. Ух… это было… захватывающе. Я потерла глаза, пытаясь сбросить наваждение и вернуться в реальность. Я припомнила пугающую статую Найтмер Мун из музея Хуффингтона, но та статуя была просто милашкой по сравнению с виденным мною только что. Вид Луны, превращающейся в темную фигуру, пробрал меня от рога до… плеч. Да уж, сейчас бы не отказалась от порции хороших мурашек по всему телу.

Менее чем за минуту звездный металл полностью исчез. Белые клочки и мерцающие пылинки вылетели через западное потрескавшееся окно и постепенно пропали из виду. Маленькие роботы жужжали по ту сторону стекла, к счастью не разбитого. Стигиус подлетел к противоположной стене комнаты и, выковыряв лунный камень и схватив его ртом, принес мне. Я оглядела его поближе. В отличие от металлического кусочка, лунный камень был цел. Только маленькая вмятинка, оставшаяся после того, как я столкнула их.

— Ух… — восхитилась я, глядя на слабо сияющий белый камень.

Он кивнул, а я осторожно убрала кристалл в сумку. Интересно, что случилось с лунным камнем, который выбросило из гильзы Причуды. Полагаю, он так и остался лежать где-то в грязи на дне залива под обломками «Селестии». Его не было среди вещей, полученных мною в Тенпони.

Ухх, я пришла сюда за ответами. Не за очередной порцией вопросов! Неужели для тайн не было каких-нибудь, не знаю, норм что-ли! Раздраженно фыркнув, я двинулась ко второй двери. Зная свою удачу, там точно будет что-нибудь жутко смутное и нестерпимо навязчивое, что полностью забьет мне голову. Я вздохнула и оглянулась на Стигиуса. Он прикроет меня с тыла… ну, он уж точно приглядит за моим тылом. Тут его глаза встретились с моими, и он покраснел, смущенно кашлянув и отведя взгляд. Я не удержалась от улыбки.

Дверь медленно отворилась, и на нас пахнуло вековой пылью. Я заметила в углу кроватку, украшенную бабочками и птицами. С подвески над ней свисали драгоценные камни. Обильно покрытые пылью плюшевые игрушки сидели на комоде, остальные игрушки лежали в небольшой пыльной тележке. На пеленальном столике возле двери находилась нетронутая стопка подгузников. Я внимательно осматривала комнату, осознавая, что ею никогда не пользовались… даже никогда не входили, доказательством чему служила пыль на деревянном полу. Я неторопливо вновь закрыла дверь.

Не было здесь никаких тайн, и впервые за все время моей не особо успешной погони за ответами я пожалела об этом.

Я прошла к следующей комнате, спальне, декорированной сочетанием твердого металла и мягких ноток природы. Как и весь дом, здесь было начисто убрано, но заброшено. Хотя, в отличие от библиотеки, здесь не было каких-либо изображений. Ни одежды. Ни личных вещей. Ничего, указывающего, что здесь жил пони по имени Голденблад. Словно здесь обитал кто-то неизвестный.

Приблизившись к кровати, я опробовала матрас. Надо было отдать должное Голденбладу, у него был отличный вкус в выборе спальных принадлежностей. Я вдавила передние копыта, чувствуя, как он поддается. Я глянула через плечо на Стигиуса, увлеченно роющегося в комодах. Мой взгляд скользнул по его гриве, необычным крыльям и хвосту. Не знаю, было ли это особенностью летунов, но что-то в его фигуре определенно заставляло мои глаза блуждать от его метки в виде черного готического щита на крупе до его ног сзади и спереди.

Смогла бы я это сделать? Должна была?

Я застонала, прижавшись лицом к постели. Я никак не могла выбрать. Полно причин делать, и не меньше — не делать. Я не хотела быть тем, во что меня превратили те жеребцы на лодке. Совершенно не хотела. Не хотела остаться жертвой. А еще я очень не хотела слетать с катушек каждый раз, когда какой-нибудь случайный жеребец коснется моей задницы. Если я и собираюсь втоптать в грязь жеребца, как тогда Кэндлвика, то хотелось бы, чтобы это было моим желанием, а не реакцией. Но я до смерти боялась, что если попытаюсь, то убью очередного пони, не заслуживающего смерти от моих копыт.

Он с головой залез в один из комодов Флаттершай, то есть я предположила, что они принадлежали Флаттершай по бабочкам, вырезанным на дереве. Я улыбнулась, наблюдая за ним через плечо… затем стянула седельные сумки, положив их на пол, куда моментом позже отправилась и моя боевая броня. Прошу, Луна и Селестия, прошу, пусть все пройдет нормально.

— Эй… — прохрипела я, затем прокашлялась и снова улыбнулась. — Эй, Стигиус…

Он вытащил голову из комода, держа во рту сверкающий золотом шар памяти. Он глядел на меня, растянувшуюся на половине кровати, его взгляд был прикован к моему крупу. Затем я слегка махнула хвостом, глядя, как его глаза мгновенно округлились. Я махнула еще раз, и шар памяти выпал у него изо рта и покатился по полу. Я подняла его и отлевитировала к тумбочке. Он медленно приблизился, выглядя разрывающимся от желания и беспокойства.

Он опустил рот к дощечке и быстренько накарябал, не отводя глаз от моего раскачивающегося хвоста.

«Уверена?»

— Ага. Полностью. Ты же не передумал? — спросила я, отчасти желая этого. Но он сглотнул и кивнул. Я закрыла глаза и свесила голову.

— Ты же знаешь, что произошло со мной… поэтому, если я попрошу прекратить… пожалуйста прекрати. Хорошо? Ради нас же обоих.

Он приблизился, пока не оказался прямо позади меня, затем написал что-то еще и дико покраснел.

«Девственник» — гласила надпись, он застенчиво улыбнулся.

— Что ж… можешь начать с ласок, — тихо пробормотала я, закрывая глаза. Не убивай его… не убивай. Я сама хотела этого. Действительно хотела.

Затем я ощутила его губы на своей метке. Его мордочку, трущуюся о мою шкурку. И никогда еще я не была так благодарна за наличие кожи. Я ощутила, как тело дергается в ответ, и улыбнулась тому, что страх от реакции не захлестывает меня. Я чувствовала его теплое дыхание, копыта, нежно касающиеся моего тела. Он не спешил, а я не подгоняла. Мне тоже нужно было время. Вот он двинулся дальше, осмелившись переместиться под мой хвост.

Это было довольно интересное касание, ничего схожего с Глори. Она была мягкой, знала, где гладить, а чего стоит избегать. А он был жестче и тяжелее её. Его губы более нерешительные, а рот сильнее. Мои разум делили всего две мысли: «О да», которую я выразила стоном удовольствия, и «Не убивай его». Я контролировала себя… и с каждой минутой я чувствовала себя все лучше и лучше, пока он помогал мне ощущать себя кобылкой… обычной пони. Будь я проклята, если сейчас я не понимала Деуса. Когда ты наполовину машина, тебе обязательно нужно что-то, да что угодно, чтобы напомнить, что ты не только из металла, но также из плоти и крови.

Очень из плоти. Очень из крови.

А когда он вошел в меня, я изо всех сил старалась держать себя в копытах. Мои ноги помнили гвозди, а мои гениталии и горло жгло воспоминаниями боли и унижения. Но сейчас было по-другому. Он не был ими. Я была в безопасности. Я контролировала себя. И хоть часть меня каждую секунду вопила, чтобы я расправилась с ним, прежде чем он начнет вредить мне, рвать, резать и убивать… я подавила её. Я отказывалась позволить этим чувствам овладеть мной, пока он лежал сверху, двигаясь внутри меня. Он выдохнул, увеличивая скорость, я напряглась. Он замедлился, и я расслабилась.

В скором времени он издал последовательность писков, и я ощутила горячую влагу внутри меня. Конечно же, я была далека от оргазма, но дело было не в этом. А в том, что я смогла преодолеть то, что со мной случилось. И пока он кончал, меня пронзило отчаянное желание оторвать вторгающийся орган. Затем его губы оказались на моем ухе и шее, и желание мгновенно пропало. Меня жестоко изнасиловали, но ни один из них не выказывал малейшей привязанности.

Когда он вышел из меня, довольно странное, гнетущее ощущение, я, наконец, улеглась на кровать. Потом забралась на неё полностью, а он расположился возле меня, хмуря брови и обеспокоено глядя на меня. Он потянулся к дощечке и написал «Хорошо?», держа её между копыт и глядя на меня.

Бедняга заслуживал большего, нежели моих крепких объятий и рыданий, когда моё желание убивать выходило вместе со слезами.

— Очень хорошо, Стигги. Очень… очень, очень хорошо… — ревела я, свернувшись возле него, пока он крепко держал меня, обернув крыльями. Пусть он и выглядел полностью сбитым с толку и взволнованным, но прямо сейчас я отлично знала, что именно мне нужно.

Когда я, наконец, взяла себя в копыта и вытерла нос и глаза, он поцеловал мой рог и начал отодвигаться. Я схватила магией одну конкретную часть его тела, отчего он замер.

— Куда это ты направился? — слегка улыбнулась я. Его глаза снова округлились, когда я аккуратно потянула его и вновь поцеловала.

— Мы только начали…

* * *
Я. Люблю. Жеребцов. Нет, кобылок я тоже люблю, но прямо сейчас, лежа на кровати в обнимку со Стигиусом, надо признать, что мальчиков я люблю так же сильно, как и девочек. Я прижалась носом к его груди, вдыхая мускусный запах пота и прислушиваясь к биению его сердца. Его хватило на три раунда, и сейчас он посапывал возле меня. Я не хотела отрываться от него, и на данный момент я уняла свой зуд. Меня даже пот прошиб, несмотря на весь металл и синтетические органы в моем теле, я все еще способна была потеть. Я вполне бы могла заниматься этим часами, но зачем портить хороший момент, принуждая его к соитию?

Понадобится еще один поход в ванную, подумалось мне, из-за всего того, что высыхает на моей шкурке. Хотя, ладно. Душ подождет. Стигиус улыбался во сне, он отлично поработал. Не превосходно, но в свой первый раз он определенно постарался. Я даже кончила во время нашего последнего раунда к моему собственному удивлению и восторгу. Сомневаюсь, что у нас оставалось время на четвертый, нельзя же вечно торчать здесь, пробуя постель на прочность… Хотя, в условиях Пустоши, это звучало чертовски заманчиво, но все же! Мне было… хорошо. Кое-что, чего я не ощущала вот уже довольно долгое время. Хорошее расположение духа. Не опьянение. Не утомление. Не безумие.

Но меня грызло чувство вины. Я не заслуживала подобного… но если отбросить настойчивое желание как обычно пинать себя за совершенное после Желтой Реки… и непосредственно там… и за все неудачи, допущенные мной… мне было чертовски приятно от такого к себе отношения. В следующий наш раз с Глори, я изо всех сил постараюсь сделать ей так же приятно.

А дальше… двинуться и разбудить его… увлечь его на четвертый раунд… или просто лежать? Мой взгляд упал на шар памяти на прикроватной тумбочке. Мммм… что ж… с этим можно неплохо скоротать время. Я, лениво улыбаясь, левитировала его к себе и коснулась рогом. Мой рог вспыхнул и замерцал в попытках установить соединение. Ну давай… забирайся… Не могла же я потратить весь день, валяясь на кровати Голденблада и Флаттерш…

-=======ooO Ooo=======-
Лил дождь, проливной, непрекращающийся ливень, на который были способны только небеса над Хуффингтоном. Временами мне казалось, будто небеса пытались за что-то отомстить городу, пытаясь затопить его и отрезать от солнца и луны даже задолго до возникновения Анклава. Пони, в чьем теле я находилась, был знакомым единорогом, стоящим в дождливой ночи и смотрящим на кобылку, стоящую в круге желтого света единственного фонаря. Она была одета в плащ, покрывавший ей с копыт до головы, длинная черная грива обрамляла её находившееся в тени капюшона лицо. Вокруг нас находились темные деревья, а вдали сквозь дождь я видела огни Ядра.

Что-то хрустнуло под моим копытом, и она, взвизгнув, резко обернулась.

— Кто здесь? — робко прошептала она. Ответа не последовало. Она затряслась, снова опустив голову, хозяин тела медленно приблизился. В его каждом медленном шаге чувствовалась усталость. Она слегка сжалась, затем прокашлялась.

— П… привет? Ум… Ум… Умгабэ бванка Т… Т…

— Трито. «Да благоволит нам мир», — еле слышно сквозь шум дождя пробормотал жеребец. — Посылка у тебя?

— Да! — ответила она, отвернувшись и доставая из сумки тяжелый на вид сверток, обвязанный лентой. — Вы не представляете, насколько сложно мне было достать это для вас! — произнесла она, сжимая сверток в копытах, словно драгоценное дитя. Жеребец не ответил.

— В… в… вот! Берите! Здесь все наши записи! Все, что вам нужно. Пожалуйста. Я работала так усердно…

Жеребец не проронил ни слова. Он просто стоял, держась вне освещенного участка.

— Знаю — прохрипел он до боли знакомым голосом. — Сперва ты пыталась напрямую связаться с эмиссаром зебр, она трагически погибла от гранаты, подброшенной ей в сумку. Затем ты использовала сестру Блоссомфорс, чтобы доставить это военнопленному, которого выслали обратно в зебринские земли в качестве пленного на обмен. Конечно же Блоссомфорс была агентом МинМорали, но, к счастью, её память подверглась заклинанию изменения памяти прежде, чем она смогла доложиться Пинки и Луне. Ты преподнесла несколько тайных предложений правительству зебр, которые все до единого были отвергнуты. Тогда ты организовала встречу с представителем зебр, сочувствующим террористической ячейке. В тот же момент на них был совершен налет. Твой связной был убит в перестрелке. Невозможно извлечь информацию из мертвого пони. — Её капюшон осветился золотым и поднялся от лица. ливень мгновенно начал смывать краску с её гривы. — Привет, Флаттершай.

Голденблад ступил в клочок желтого света. Дождь омывал его, заставляя его гриву липнуть к белой шкурке, сплошь покрытой шрамами.

— Нет… нет, нет, нет… только не ты, — бормотала она сквозь слезы, отвернувшись от жеребца и крепко прижимая к груди сверток, словно пытаясь защитить. — Пожалуйста…

Сначала он молчал. Просто смотрел на неё усталым взглядом.

— Зачем ты делаешь это, Флаттершай? Я думал, что после провала Блоссомфорс, ты сдашься.

Флаттершай зажмурилась, дрожа и всхлипывая.

— Мне пришлось. Я обязана была что-то предпринять. Луна не станет использовать мегазаклинания, чтобы лечить пони. Она хочет, чтобы Твайлайт превратила их в оружие!

— Это Твайлайт никогда не сделает и никогда не одобрит, — произнес Голденблад. — Ты и сама прекрасно знаешь.

— Твайлайт может и думает, что это неправильно, но кто остановит какого-нибудь другого пони от этого? — спросила Флаттершай.

— Если кто осмелится обратить твое творение в оружие, я обещаю, что первыми испытания увидят наблюдатели от зебр. Они осознают возможности мегазаклинаний в качестве оружия. Они отправятся домой и скажут своему Цезарю прекратить войну.

Но он, казалось, и сам не был уверен в своих словах.

— Разве? — последовал вопрос Флаттершай. — Или мы просто используем войну, как предлог, чтобы полностью избавиться от них? — Она горестно всхлипнула, затем глянула на него и спросила. — Неужели это все прекратится лишь тогда, когда все умрут? Я не приму это. Просто не могу принять! Предательство в разы лучше этого…

Некоторые капли на её щеках выглядели точно, как слезы. Голденблад потянулся к ней, но она отпрянула.

— Я обещал, что никогда не наврежу тебе, — нежно прошептал он своим хриплым голосом, убирая копыто.

— Ты нарушил своё обещание, — тихо, но твердо ответила она. — Как ты мог так поступить со мной? Произнес… её имя… — Она задрожала, и я сильно сомневалась, что из-за холода или сырости.

— Это была случайность, — ответил он, но она все равно отводила взгляд. — Я знаю, что легче от этого не станет, Флаттершай. Но это правда. Когда я сказал её имя… я и не думал подвергать её тому, что мы делаем с ней сейчас.

Флаттершай зажмурилась и крепко сжала губы.

— Я тебе не верю. Все ночи ты проводил с ней. Ты постоянно утверждал, что работаешь с ней. Наедине… а потом я слышу от тебя это? — Она покачала головой и шмыгнула. — Я собиралась родить… нашего ребенка… — Желтая пегаска подняла лицо к дождю, позволяя слезами бежать черными ручейками, пока медленно смывалась остальная краска. — Я собиралась стать мамочкой. Настоящей мамочкой!

— Я знаю. И ты была бы замечательной мамой, Флаттершай. — Он вздохнул, тоже подставив лицо дождю, но в падающих каплях не было ответов. — Но, в любом случае, я сожалею, что дошло до такого. Тебе стоит прекратить попытки передать мегазаклинания зебрам. Они уже шныряют в Министерстве Тайных Наук в поисках информации. Но, похоже, понятия не имеют, что возникли они в Министерстве Мира. — Он вздохнул и помотал головой. — Тебе нужно бросить эту затею.

— Я… я не могу… как ты не понимаешь? — умоляюще спросила она, глядя на него. — Я присоединилась с остальными, чтобы остановить войну! Не сражаться в ней. Не убивать. Но… но чего я действительно добилась? Сражения не прекращаются ни на секунду! Я вижу, как солдат ранят… калечат… убивают. Я вижу пони, страдающих от террористических атак зебр. Я вижу зебр, вынужденных жить в Зебратауне и в том ужасном лагере, что они строят у Желтой Реки… и я ничего не могу поделать, чтобы все это остановить!

Она попятилась, пока не уперлась в столб позади неё.

— Разве ты невидишь? У меня ничего общего с Твайлайт, Реинбоу Деш или Рарити… они все желают победы! Им нравится быть Министерским Кобылами! Даже Пинки Пай и Эпплджек помогают вредить пони. А ты знал, что родственник Эпплджек создал стеклянную противопехотную пулю, которая раскалывается внутри раны? Уходят дни, чтобы извлечь все осколки!

— А это идея. Работай в связке с их медиками над лечением тяжелых ранений… — Теперь уже Голденблад отвел взгляд в сторону.

— Да что ты говоришь? — Эти слова вновь приковали к ней внимание жеребца, даже меня озадачило презрение в её взгляде. — А знаешь ли ты, что на самом деле делают стеклянные пули? Думаешь, инфекции? — спросила она, пристально глядя на него. — Осколки практически невозможно обнаружить. они могут крепко засесть в органах, причиняя чудовищную боль, а когда перемещаются — разрывают плоть! Зебры не тратят время на лечение подобных ран. Они попросту умерщвляют раненых и продолжают сражаться еще упорнее!

— Флаттершай… мы на войне… — пролепетал он.

— И это, значит, оправдание? — резко ответила Флаттершай, вышагивая из стороны в сторону. — Мы можем использовать стеклянные пули. Мы на войне. Мы можем сбрасывать мины с воздуха, чтобы взорвать любого пробегавшего мимо жеребенка, будь она зебра или пони. Мы на войне. Мы можем убивать… калечить… уничтожать… и делать ужасные вещи… потому что мы на войне! — Она села и разрыдалась. — Как же я ненавижу её. Ненавижу все, что с ней связано. И я должна остановить её! Даже… даже если это означает передачу мегазаклинаний зебрам. Если Луна недостаточно хороша, чтобы использовать мегазаклинания для лечения… тогда зебры в этом плане, возможно, окажутся лучше нас! — Наконец её голос упал почти до шепота. — По крайней мере… это может помочь им с этими дурацкими стеклянными пулями…

Она так и сидела под дождем, опустив голову и всхлипывая. Он молчал, затем мягко прошептал:

— Прости, Флаттершай.

Она шмыгнула и судорожно вздохнула.

— И ты меня. — Наконец она выпрямилась. — Что ж, идем.

— Куда?

— К… к Принцессе Луне… или Пинки Пай… чтобы они изгнали меня… или бросили в темницу… или… или сделали то, что обычно делают, — проговорила она, глядя на него.

Он лишь улыбнулся и покачал головой.

— Не говори глупостей. Я бы не прошел через все это, если бы сдать тебя было единственным выходом. — Он вздохнул и всмотрелся в неё. — Я люблю тебя, Флаттершай. Я знаю, ты не веришь, но это правда. Да, о Луне я тоже забочусь. Но моё сердце никогда не принадлежало ей. Только тебе. И всегда будет принадлежать только тебе.

Она, дрожа, уставилась на него, затем отвела взгляд.

— Прости… я… я не… прости…

— Я обещал, — тихо прохрипел он, отвернувшись с едва заметной грустной улыбкой. — Я обещал, что никогда не наврежу тебе, Флаттершай. Прости, что дал тебе повод засомневаться во мне… прости за те мои слова. Но я никогда не выдам тебя. Только, умоляю, остановись. Нельзя позволить зебрам заполучить мегазаклинания. Это выведет войну совершенно на иной уровень. Прошу тебя.

— Не могу. Разве ты не понимаешь? — ответила она с нотками отчаяния в голосе. — Если я ничего не предприму… то сойду с ума. Я должна остановить это.

— Может… я смогу что-либо сделать? Выработать способ, который поможет тебе уберечь пони от вреда? — спросил он, затем вздохнул. — А ты, со своей стороны, можешь принять это как более искренние извинения.

— Голденблад… тебе не обязательно помогать мне.

— Я обязан что-то предпринять, Флаттершай. Такими темпами ты быстро окажешься в тюрьме. Я не вынесу, если это случится.

— Тогда помоги мне. Пожалуйста. Если мегазаклинания попадут к зебрам, тогда война должна будет закончится. Если и зебры, и пони осознают, что бойня бессмысленна, тогда им придется начать переговоры. Правильно? — отозвалась она с широкой, полной надежды и в то же время невероятно наивной улыбкой. — Я не могу просто… просто сидеть и ждать. Мне тоже нужно как-то действовать. — Она слегка улыбнулась. — Ты понимаешь?

— Да. Вполне. — Он на несколько секунд полностью замер, пока дождь продолжал поливать их обоих. Наконец он, едва слышным из-за дождя голосом, произнес.

— Ты должна написать профессору Сильвер Страйп. Её отец доктор Пропос — сотрудник зебринской Академии Наук, и я знаю, что у неё есть способы тайно связаться с ним. Он один из контактов тыла, которых я использую, чтобы быть в курсе политической обстановки у зебр, и он ярый противник войны. Возможно вы с ним сможете наладить сотрудничество с целью лечения жертв. Попытайся сама найти пути для мирных переговоров. — Он серьезно глянул на неё. — Но прошу… только не мегазаклинания. Если ты будешь продолжать попытки передать их врагу… рано или поздно Пинки Пай поймает тебя. Или Луна. Тогда я не смогу защитить тебя.

— Я… благодарю тебя, — пробормотала она, пряча сверток обратно в сумки. Он согласно кивнул, а она тихо произнесла. — Голденблад? Ты когда-нибудь мечтал, чтобы все было по-другому?

— Постоянно. Но опять же, будь все иначе… смогли бы мы быть вместе, да и вообще встретиться? — Он отвернулся.

— Голденблад? — проговорила она, жеребец замер, оглянувшись через плечо. — Прошу, уйди из-под дождя.

Я почувствовала, как его губы растянулись в улыбке и, кивнув, он ушел.

-=======ooO Ooo=======-
Я вырвалась из воспоминаний и посмотрела на спящего возле меня жеребца, пока мой мозг переваривал только что увиденное. Флаттершай пыталась отдать зебрам мегазаклинания, чтобы прекратить войну? Преуспела ли она и несла ответственность за обрушившиеся на Эквестрию мегазаклинания, или зебры разработали их сами, потому что она не смогла предоставить им другой вариант? Так или иначе, предположила я, это был полный отстой.

И они разорвали отношения только лишь из-за того, что он назвал её другим именем? Мне это казалось… глупым. Какая разница кто там у него был, если он по-прежнему любил её? Будучи в Девяносто Девятом я бы поименно смогла назвать двадцать кобылок, с которыми была в мимолетных отношениях. Пока ты вне службы и никто не против, почему бы и нет? Естественно, кобылки могли стать ближе — хотя, если твоя с ней взаимная страсть затрагивала твои обязанности в Стойле, мало бы не показалось — но я и думать не могла, что какая-либо кобылка заявит об исключительных правах на другую кобылку. В качестве ближайшего сравнения я могла вспомнить лишь Смотрительницу с П-21. По мне это было слишком уж… неправильно. Эгоистично…

Но опять же, дело было не в том, что он виделся с другой кобылкой. Он произнес имя другой кобылки, находясь с Флаттершай. Несмотря на все оправдания, он должен был думать только о ней. Конечно, если бы так со мной поступила Глори, я бы просто отшутилась. В обратном случае, я бы долго объяснялась и извинялась, но мир на этом бы не обрушился. Только Флаттершай, как мне казалось, была очень чувствительной натурой. Ей бы понадобилась куча времени, чтобы сблизиться с другим пони, и, на мой взгляд, она вряд ли бы вынесла любую измену или моральную травму, причиненную им. А вдобавок она была еще и беременна…

Я потянулась к своему животу, пробежавшись механическим пальцами по шкурке. Каково это — иметь собственного малыша или малышку? В Девяносто Девятом мы точно знали, что рано или поздно у нас будет ребенок. А некоторым счастливицам выпадала возможность завести второго, если другая кобылка умирала до того, как родит дочь или у неё оказывались проблемы с деторождением. Я постоянно шутила, что позволить мне размножаться — государственное преступление против Эквестрии.

Лежа здесь прямо сейчас, я не смеялась. Я думала. Хотела ли я ребенка? Здесь в Пустоши? В Хуффингтоне? Сейчас? Хорошо, может не прямо здесь и не сейчас. Возможно, я смогу наскрести несколько тысяч крышек и осесть в Тенпони. Завести дитя в нормальных, безопасных медицинских условиях. Потратить несколько лет на их обучение стрельбе и выживанию.

Завести семью. Настоящую семью, нечто больше, нежели жизнь в Девяносто Девятом. Я бы хотела этого. Учитывая все случившееся со мной, и отбросив это, я хотела ребенка. Детей. Больше одного. Когда я покончу с ЭП-1101, смогу вернуться к Спайку и сделать все возможное, чтобы заставить Сады работать. Вычистить Эквестрию. Завести ребенка. Или двух. Или трех. Хе…

Все это, конечно же, были лишь фантазии. Я не собиралась просто прибежать к Триаж и вынуть свой имплант. А еще мне нужно было бы подобрать подходящую пару. Поговорить с Глори. Может подобрать и ей. В том смысле, пусть она не любит жеребцов, но не умрет же она от единственной встречи с по-настоящему правильным. Хм, да медицинские пони запросто могут осеменить кобылку даже без присутствия жеребца. Временами такое случалось в Девяносто Девятом. О, и мне следует проверить… ну, хоть Триаж и говорила, что мои репродуктивные органы остались функциональными, это, все же, было до «Селестии» и киберусилений. Профессор ничего не говорила насчет них, но она много о чем не говорила. Полагаю, даже если со мной в это плане не все в порядке, Глори сможет иметь детей или мы могли бы приютить… задумка казалась мне не такой уж привлекательной, но она сработала бы. Что-то, что можно обдумать… обговорить… я, возможно, не была умнейшей пони, но с подобными вопросами определенно не стоит спешить. В случае неудачи пострадаю не одна я.

Я перевернулась на бок, прижавшись к Стигиусу. Он был теплым, крепким и совсем не против металлических ног. Знаю, позже я буду об этом сожалеть, но сейчас, потираясь мордочкой о его шею, я только и делала, что улыбалась. Глори он понравится. Не в смысле понравится-понравится, естественно. Но, бьюсь об заклад, это его поведение в стиле обходительного дурачка определенно придется ей по душе. Целуя его шею и щеку, я сдвинула копыто ниже. Пару секунд спустя его глаза резко открылись, а щеки раскраснелись. Я легонько лизнула его в нос, на что он ответил кротким писком.

Четвертый раунд…

* * *
Хорошо. Хорошо. Достаточно. Сначала преодоление последствий изнасилования, затем ради удовольствия, а потом это перешло в ничем не примечательное совокупление. В следующую мою встречу с Глори, я заставлю её почувствовать себя на седьмом небе от удовольствия! Когда я, наконец, соскользнула с кровати, то ощутила боль и покалывание во всех нужных местах. А Стигиус… ему понадобится чуть больше времени на восстановление, но судя по ухмылке на его лице, я уверена, что он справится.

Жеребцы… потрясающие!

Естественно, нам обоим нужно было в душ, запашок от нас был тот еще. Я проследовала в ванную с улыбкой на лице. Может я и не смирилась до конца с произошедшим со мной. На задворках моего разума по-прежнему бормотал тот защитный механизм, но сомневаюсь, что теперь убью жеребца лишь за неверное слово или за поглаживание моего крупа. Все же… я немного станцевала в галерее. Я не убила его и отлично провела время!

Это, вероятно, один из пяти лучших дней, проведенных мной в Пустоши, сразу после того, когда я выяснила, что Глори выжила после Флэш Индастриз и нашего маленького концерта в Звездном Доме до путешествия в туннели. Конечно, я понимала, что вскоре случится нечто ужасное, что сотрет все хорошее настроение. Моя жизнь, казалось, только и состоит из бесчисленных взлетов и падений. Но пока ничего плохого не случилось, я буду наслаждаться жизнью по-полной.

После приятного горячего душа.

— Уии! Горячая вода! Любой день, включающий в себя горячую воду, омывающую меня, отличный! — я вышла, надела броню и сумки, собрала все магические камни, что смогла найти в разбросанной коллекции, и спустилась вниз. Что ж… время думать, как бы нам выбраться отсюда. Закусывая одновременно консервами, осколками самоцветов и кусочками металла из мастерской, я сидела за столом в библиотеке и глядела в окно на кружащих снаружи роботов. Возможно, мы и сможем пробежать мимо них до самого края щита, но это звучало слишком ненадежно. Меня не покидала мысль, что один из нас окажется в итоге кучкой пепла.

Я пыталась оглядеть основную коробку Пинки, но расположение библиотечных окон не позволяло мне этого сделать. Нужно было подняться выше. К счастью, у меня были чудные зебринские ноги, отличный баланс которых помог мне выпрямиться на столе. Ага, вот оно что. Вот где её красные глазки. Угу… хотя и не очень хоро… постойте-ка. Что это еще такое?

В верхнем углу библиотеки притаился крошечный черный сенсор камеры. И зачем ему их так много? Я перевела взгляд от него к столу и обратно, думая, смогу ли что-нибудь увидеть, если совмещу свое поле зрение с камерой… ну, как оказалось, у меня не только чудные зебринские навыки стояния, но еще и не менее чудные навыки хватания пальцами. Воспользовавшись ими, я забралась на стеллаж и вскоре поняла, что что-то происходит, заслышав тихое потрескивание в ушах. Да! Очередная запись. Я подняла голову, совместив её с камерой, затем повернулась вглубь библиотеки.

Изменения поражали: от идеальной чистоты к тотальному беспорядку. Вокруг стола высилось еще больше стопок книг, чем их было на полках из красного дерева. К стенам были приклеены бумаги, а мусорная корзина была переполнена скомканными записями. Пройти можно было только по узким дорожкам к и от двери. Голденблад сидел за столом, скрипуче бормоча что-то себе под нос и прикладываясь к кислородной маске через каждые два-три слова:

— Теперь… Документы, касающиеся Эквестрийского Главнокомандующего и создания министерств, судебная власть останется под надзором короны, назначение, регулирование и удаление судей также будет в копытах правительницы. Все министерства закрепляют за собой право на собственные внутренние правовые кодексы поведения сотрудников, но любое постановление, связанное с министерствами, сможет быть обжаловано в Эквестрийском суде…

Комната осветилась золотым светом, заставив меня вздрогнуть, а Голденблад с завидным спокойствием продолжал осматривать бумаги. Когда свет угас, появилась та, которую я меньше всего ожидала здесь увидеть. Совершенно невозможно ошибиться, увидев сияющую корону и плавно развивающуюся трехцветную гриву. Принцесса Селестия. У меня было только два воспоминания о ней: в одном она волновалась, в другом сожалела. А сейчас я видела еще одну сторону бывшей правительницы Эквестрии: злость.

— Директор Голденблад.

Её строгий голос напомнил мне Мамин, когда я оказывалась по уши в неприятностях. Она оглядела кипы бумаг и стопки книг, её рог осветился. В мгновение ока книги оказались на полках, а бумаги, включая те, на которых он писал, сложились на маленьком столике на другой стороне комнаты.

— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.

— У меня есть кабинет, Принцесса Селестия, — ответил он низким, хриплым голосом. Его розовые шрамы влажно блестели, он сидел практически на краешке сидения, наклонившись в сторону Принцессы и глядя на неё поверх сведенных вместе передних копыт.

— Совсем необязательно было являться сюда и рушить мой упорядоченный хаос.

Затем он зажмурился и сильно закашлялся. Несмотря на свой гнев, Принцесса не удержалась от мимолетного обеспокоенного взгляда, прежде чем снова посерьезнеть.

— Так вышло, что это единственный способ поговорить с тобой лицом к лицу. С тобой на удивление сложно встретиться. И это, кажется, касается всех пони из твоего окружения, — твердо сказала она. — Сегодня я намеревалась поговорить с Твайлайт Спаркл, но представь мое недоумение, когда мне сказали, что она занята делами министерства. А когда я настойчиво поинтересовалась, выяснилось, что меня даже не было в расписании дня Твайлайт, причем по твоему приказу.

— Там разве было что-то неясное, Селестия? — прохрипел Голденблад. Хвост бы отдала, чтобы узнать, не скрывает ли он за своими копытами улыбку.

— Твайлайт Спаркл моя самая преданная ученица и дорогой друг, а из-за тебя она даже не знает, что я хотела повидаться с ней. У тебя нет прав вмешиваться в наши отношения или наши личные дела, — нахмурившись возразила Принцесса. Если бы её взгляд был направлен на меня, я вряд ли бы удержала мочевой пузырь. Но ответный взгляд Голденблада граничил с чем-то очень близким к презрению.

— А вот тут, я боюсь, ты ошибаешься, — спокойно ответил он, с каждым словом его влажный хриплый голос становился все резче. — Твайлайт Спаркл больше не твоя ученица, Селестия. Теперь она Министерская Кобыла Луны. Её работа направлена на победу в войне. Её время буквально бесценно, и я прилагаю немалые усилия в его организации и поддержании Твайлайт в максимальной эффективности.

— Твайлайт Спаркл не твоя подчиненная, директор! — парировала Селестия. Голденблад не ответил, и на мгновение в его глазах мелькнуло сомнение. Но он остался непоколебимо спокоен.

— Если тебе не нравится, как я исполняю свои обязанности, обсуди их со своей сестрой. Уверен, она будет счастлива уделить тебе минутку времени, Селестия.

До меня вдруг дошло, что он больше не звал её принцессой. Он глянул на стопки бумаг, магией пролистал их и вытащил одну.

— Я уверен, что Принцесса Луна будет просто счастлива услышать твои опасения по поводу… — Он снова глянул на бумагу. — Переселения Алмазных Псов.

— Они разумные, мыслящие и чувствующие существа. Пусть они не пони, но нельзя просто взять и забрать их землю только потому, что мы нуждаемся в ней.

Она забралась прямо на его стол, затем села и сердито уставилась на него, еще больше усиливая факт, что аликорны чертовски здоровые!

Хотя, он не отпрянул и не отвел взгляд, а только произнес, снова приложившись к маске:

— Забавно. Я припоминаю, как ты использовала то же оправдание для «неизбежных жизненно-важных потребностей», когда одиннадцать лет назад отдавала приказ захватить угольные месторождения к юго-востоку от хребта Разбитое Копыто. Это привело к вторжению зебр в Рассветную Бухту. Что, в свою очередь, привело к нападениям по всему проливу Занзибры. Ты… хм… и сама прекрасно все знаешь. Но когда Твайлайт отдала точно такой же приказ о захвате Великолепной Долины, это, по-твоему, неправильно.

Он бросил бумагу на стол.

— Это было неправильно двенадцать лет назад и остается неправильным сейчас, — мучительно отозвалась Селестия. — Не заставляй Твайлайт совершать те же ошибки, что и я когда-то. Пожалуйста… позволь мне поговорить с ней.

Голденблад нахмурился и снова поднял бумагу.

— Боюсь, это невозможно, Селестия. Твайлайт нужны драгоценные камни, пещеры и безопасность, чтобы испытывать опасные заклинания и талисманы. Министерство Тайных Наук практически дотла сожгло свой Мэйнхеттенский исследовательский центр, когда тестировало заклинания воспламенения, как ты помнишь, а учитывая всех зебринских диверсантов и им сочувствующих, которых мы выявили за последние два года… — Он вздохнул и покачал головой. — Прости, Селестия, но как я и сказал… время Твайлайт бесценно. Ей просто больше некогда быть твоей особой ученицей.

— Голденблад, не позволяй ей делать это. Я отреклась не за тем, чтобы моя сестра и ученица творили ужасные вещи! — запротестовала Селестия, тряхнув гривой.

— Хм, вот это уже смешно. У меня сложилось впечатление, что именно поэтому ты отреклась. — Он сощурился. Никогда раньше я не видела, чтобы пони так хмурился на Принцессу Селестию. Я сомневалась, что такое вообще возможно.

— Со всем уважением, Селестия, но ты ушла. И ты не стала просить мира. Не стала вести переговоры о прекращении огня. Ты даже не сдалась с честью. Ты… просто… ушла. И уйдя, ты сбросила всю эту войну, которую сама же и развязала, на плечи Принцессы Луны.

— Ты думаешь, я не знаю об этом? Думаешь, я смогла бы править после случившегося в Литлхорне? — воскликнула Селестия, сверкая глазами, словно парой звезд. — А знаешь ли ты, о чем я думала, когда увидела, что зебры сделали с академией моей сестры? Это все моя вина! И только моя!

— И ты была права. Это, и правда, была твоя вина — ответил Голденблад угрожающе низким голосом. — Ты могла бы утихомирить аристократию. Ты могла бы заставить Хиппокампуса найти другой выход. Понизить квоты на энергоресурсы. Работать на преодоление возникшего с зебрами тупика. Но вместо этого ты решила затеять войну. Ты, Селестия.

— На мне лежали обязанности и ответственность за всю Эквестрию! — возразила она.

— Ну а сейчас это не так, — отрезал Голденблад. — Ты должна была предоставить Принцессе Луне как минимум год, чтобы передать власть. А еще лучше пять лет. И ты должна была начать мирные переговоры, прежде чем отрекаться. Даже если бы они закончились не в нашу пользу… мы бы справились. Но ты не сделала этого. Ты ушла, возложив эту ношу на спину сестре. И тут выясняется, что тебе не нравятся её действия, чтобы победить в этой войне? Чтобы установить собственную власть? Править Эквестрией по своему усмотрению? Жестоко, не находишь? — Он положил копыта перед собой на стол. — Принцесса Луна делает то, что должно. Твайлайт Спаркл по мере сил помогает ей в этом.

— Даже если это неправильно? — спросила Селестия с легкими умоляющими нотками в голосе. Ни за что не подумала бы, что Принцесса будет говорить подобным образом!

— Я обязана что-то предпринять! Должен быть способ оградить их от сделанных мной ошибок!

— Луна не заинтересована в твоей помощи, Селестия. Как и Твайлайт Спаркл. В новом правительстве для тебя нет места. Я в этом убедился.

От выражения чистого шока на лице Селестии я поняла, что вряд ли хоть кто-то раньше осмеливался говорить с ней таким образом. Она словно получила пощечину.

— Я лишь хочу помочь моей сестре и ученице, — прошептала она. — Пожалуйста!

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Мне очень жаль, Селестия, но это приходит от Луны. Она твердо стоит на том, что это ее правление, ее земля, и ее победа. И я решил видеть, что она получает его. — Он левитировал бумагу еще раз. — Но… Я увижу, если я могу сделать что-то для них… эээ… Алмазных псов, не так ли? Неофициально и не для печати. Только, пожалуйста, перестань пытаться связаться с Твайлайт. Я думаю, что она пытается использовать временные заклинания, чтобы создать тридцати двух часовой рабочий день только, чтобы получить дополнительное время для работы.

Он вздохнул и закрыл глаза.

— Сожалею, Селестия, но это исходит от Луны. Она непреклонна в том, что это её власть, её земли и её победа. И я намерен убедиться, чтобы так и было. — Он снова поднял бумагу. — Но… я посмотрю, если можно что-нибудь сделать для этих… эм… Алмазных Псов, так вроде? Сугубо неофициально. Только прошу, прекрати попытки связаться с Твайлайт. Мне кажется, она пытается использовать заклинания времени для создания тридцатидвухчасового дня, лишь бы успевать сделать побольше.

— Да. Это действительно похоже на нее, — пробормотала Селестия.

Голденблан подарил ей сочувственную улыбку.

— Пожалуйста, Селестия. Я знаю, что ты волнуешься, но сейчас это уже не в твоей власти.

Он замолчал, и на мгновение, казалось, оценивающе глядел на величественного белого аликорна.

— Если я найду способ как-то помочь тебе, обязательно дам знать.

— О, да все хорошо. Уверена, что смогу найти, чем занять себя. — Селестия кивнула и уже начала отворачиваться, как вдруг замерла и вновь глянула на него. — Голденблад. Ты помнишь, как двенадцать лет назад убеждал меня не нападать на зебр?

— Отчетливо, — ответил он.

— Прямо сейчас я прекрасно понимаю, что ты чувствовал тогда. Надеюсь, я смогу быть такой же убедительной, каким был ты. Прощай, Голденблад, — произнесла Селестия, церемонно склонив голову. Он встал и низко поклонился в ответ. Но когда она исчезла в золотой вспышке, Голденблад не улыбнулся и не усмехнулся. Он сел обратно за стол, выдвинул один из ящиков и достал медную фляжку, вытащил из неё пробку, затем обхватил голову копытами.

Я наблюдала за ним, пока он неподвижно сидел. Затем он пробормотал себе под нос настолько тихо, что я едва расслышала. Однако от его слов у меня кровь застыла в жилах.

— Не заставляй меня убивать тебя, Селестия.

Пару секунд спустя он поднялся и вышел из комнаты. Я висела, пока мое зрение не замерцало и не перезагрузилось. Затем в моем ухе раздался тонкий писк. Я замахала одной конечностью и рухнула со стеллажа, приземлившись прямо на свою кибернетическую задницу.

— Ай! — громко взвыла я, затем поморщилась и потерла круп, прежде чем глянуть на Стигиуса, вымытого и вновь в своей броне.

«Ты норм?» — накарябал он на своей дощечке, затем указал на меня и уставился в пространство.

— Ага. Я. Просто… ай…

Застонав, я поднялась и хорошенько встряхнулась, пытаясь выбросить из головы только что увиденное. Убить Селестию? Разве кто-либо мог это сделать? То есть, зебры могли бы, но им пришлось бы использовать все военные ресурсы, находившиеся в их распоряжении, и даже используя их, они смогли этого добиться, ввергнув весь мир в апокалипсис. Голденблад, может, и был коварным ублюдком, но он не смог бы этого совершить!

Ведь так?

Обнаружение камеры в библиотеке сподвигло меня на поиски остальных, на что мы потратили почти целый час. Оказалось, что в каждой комнате была хотя бы одна, и Стигиус любезно, при этом, отчаянно хлопая крыльями, поднимал меня к месту, откуда я могла увидеть еще больше записей. Хотя, ни одна из них не была такой же мрачной, как виденная мной в библиотеке. Угрожать Принцессе Селестии… это просто… как он — как вообще любой пони — мог думать о таком?

Большинство записей, на самом деле, были не то, что мрачные, но довольно странные и часто скучные. Многие оказались без звука, как например, на кухне, где Флаттершай пыталась приготовить еду для несносного белого кролика. Другая показывала разъяренную Скуталу, беззвучно спорящую и явно кричащую на Голденблада. Не знаю, что он ей ответил, но когда он закончил, она с выражением глубокого ужаса со всех копыт выбежала из комнаты.

В других был звук, но он едва ли имел хоть какое-то значение. Одна из записей показывала Голденблада, рассказывающего о получении в свою коллекцию лунного камня смутно знакомым единорожке и пегасу, похожих настолько, что они, скорее всего, были родственниками. Они поддразнивали его, говоря, что он злоупотребляет полномочиями ради камней. Голденблад улыбнулся и отвечал:

— Камни, — а потом запись заканчивалась, когда он говорил им заботиться о Пинки Пай. Следующая за этой показывала его, жалующегося Хорсу об уродстве Ядра. Желтый пони смеялся насчет того, как функциональность взяла верх над красотой.

Хотя в детской я нашла запись, которую представить себе не могла. Голденблад стоял, прислонившись к пустой кроватке, и рыдал так, будто это у него было в первый и последний раз. Крепко стиснув зубы и зажмурившись, он словно под пытками шипел, захлебываясь слезами.

— Вот ты где, — почтительно произнес странный жеребец. Это был синий единорог, носивший пенсне. Его роскошная грива была серебристо-белого цвета, а на крупе виднелась метка в виде модели атома, рисунки которых я видела в учебниках.

— Прошло три дня.

Голденблад повернулся и покрасневшими глазами глянул на него через плечо.

— Разве мне запрещено скорбеть о потере собственной дочери, Троттенхеймер? — прошипел он.

— Это при условии, если ты признаешь, что она у тебя была, — ответил синий жеребец. — Фор Лиф способна сложить два и два. Не волнуйся, огласки это не получит. МинМира делает все возможное, чтобы защитить Флаттершай. Она хочет встретиться с тобой за ужином. Возражения не принимаются. — Он смотрел, как Голденблад снова прижался головой к кроватке. — Временами я думаю, что ты хочешь покончить с жизнью, взваливая на себя столько тайн. В том не было твоей вины.

Он снова выдал ужасный сдавленный звук. Сперва я подумала, что это от слез, но он запрокинул голову, и я увидела его жуткую ухмылку. По его щекам бежали слезы, пока он хохотал. Глаза Троттенхеймера округлились от шока, а покрытый шрамами жеребец прохрипел:

— В том-то и дело. Это все моя вина…

— Что?

— Во время нашей с Флаттершай близости, — произнес он, сев и уставившись на пустую кроватку. — В порыве страсти… я… выкрикнул имя другой кобылки.

Синий единорог в отвращении скривил губы и нахмурился, затем разочаровано вздохнул.

— Голденблад, ну в конце-то концов?

— Да знаю я. Знаю! — запальчиво прошипел он. — Я до мельчайших подробностей проанализировал эту глупость! Не знаю почему так получилось. Но я сделал это, и… выяснилось, что момент оказался катастрофически неподходящим. Она до ужаса чувствительная… У неё уже были проблемы… стресс… постоянное давление со стороны… она попросту не вынесла всего этого. Она бросила меня… затем шестью часами позже у меня раздается звонок… — Он рассмеялся, но смех быстро превратился в хриплые всхлипывания. — Министерская Кобыла Флаттершай доставлена в Медицинский Центр Флаттершай с подозрением на выкидыш… — Он зарылся лицом в простыни кроватки. — Я не просто потерял возлюбленную, Троттенхеймер. Я убил собственную дочь одним лишь именем!

После мучительно долгой минут Троттенхеймер, наконец, подошел к Голденбладу и неловко похлопал его по плечу.

— Слушай… откуда же тебе было знать… а если бы ты знал, то не поступил бы так. Это просто… просто трагическая случайность, — попытался утешить он рыдающего Голденблада. — Но ты же знаешь, какова обстановка. Мы едва держимся. За последний месяц на Хуффингтон было совершено двенадцать нападений, а если Принцесса Луна передумает и переместит наши исследования в Мэйнхеттен, тогда все станет еще сложнее. Ты нужен нам, Голденблад. Либо помоги, либо отступи. Но только не сиди сложа копыта.

От этих слов покрытый шрамами жеребец, казалось, ожил.

— Ты прав… — прохрипел он, словно испуская последний вздох. — Мне нужно сдержать данные обещания… и ни одно из них не включает жену… или ребенка. — Он снова закрыл глаза. — Назначь на завтра встречу с главами департамента. Нам следует расширить нашу деятельность. Принять как можно более активную роль с целью подавления этого конфликта верными способами за приемлемое время. — Он прижался лбом к бортику кроватки. — Вот… вот что нам нужно делать. А сейчас… прошу, дай мне еще одну ночь, чтобы проститься с Виспер.

Дальше я смотреть не решилась. Голденблад не просто потерял Флаттершай из-за собственной ошибки. Он еще и лишился ребенка… А этот ублюдок Сангвин утаил от них обоих, что она выжила! Если бы они знали, изменило бы это хоть что-то? Или вообще всё?

Проклятье. Я не хотела жалеть пони, помышлявшего убить Принцессу Селестию.

Не желая больше видеть Голденблада в таком состоянии, я известила Стигиуса, что уже можно опускаться. Ночной пони, совершенно выдохшийся, пока удерживал меня, слегка тяжело приземлился, немного задержавшись, чтобы отдышаться. Я быстро выбежала из детской в гостиную. Он последовал за мной, волоча крылья по полу. Я села на диван и потерла лицо. Когда я поняла, что это дом Голденблада… что ж… я не тешила себя иллюзиями, что меня здесь будет ждать золотой шар памяти со всеми его секретами, но я все-таки полагала, что обязательно найду хоть что-нибудь.

И я нашла… нашла Голденблада — пони.

Учителя. Возлюбленного. Даже отца. Я совсем не хотела думать о нем таким образом. Я хотела ненавидеть его, думать о нем, как о монстре, замышлявшего убить Селестию. Мне категорически не нравилось думать о нем, как о жертве. Как о допускавшем ошибки… Как о нормальном пони. Не знаю, кто ужасал меня больше: чрезвычайно умный интриган, возглавлявший секретное министерство, или пони, который был всем этим… но в то же время тоже мог крупно облажаться.

Из раздумий меня вывело движение, что я уловила краем глаза. Глядя через плечо Стигиуса, сквозь панорамное окно, дальше за высокой травой снаружи и мимо роящихся спрайтботов, я заметила нечто, выбивавшееся из общей картины: пони в броне Стальных Рейнджеров. Она просто стояла, наполовину зайдя за магическое поле, искажавшееся вокруг неё. Красные вспышки оружия кружащихся спрайтботов без какого-либо эффекта шипели на её броне. Затем внутрь шагнул еще один Стальной Рейнджер. Затем третий. Четвертый. Я поднялась на копыта и медленно приблизилась к окну, чтобы приглядеться получше.

И тут за магический барьер шагнул пятый. По бокам у него располагались огромные противодраконьи пушки. Когда остальные расступились, чтобы дать ему место впереди группы, я заметила на их боках черные башни, вычерченные зеленым.

Невозможно забыть пушки, подобные этим.

По мою душу явился Стил Рейн.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 45. Митлокер

«Эти пони не хотят вечеринку. Эти пони хотят ВЕЧЕРРР-ИНКУ!»

— Выруби свет, — прошипела я, махнув копытом на выключатель на стене в другом конце комнаты. Не многие пони могли вызвать у меня такую слабость в кишках, как этот, с закреплёнными на боках брони драконобойными пушками. Хотя вовсе не оружие заставляло маленькую перепуганную пони внутри меня кричать и лезть на стены. Деус использовал похожие пушки, но он не внушал такой ужас, как Стил Рейн. Ищущие и другие Стальные Рейнджеры тоже могли похвастаться огневой мощью, но с этим я могла справиться.

В Стил Рейне меня пугало то, что он был умным пони. Он не ломился за мной напролом, пробивая дыры в стенах с воплем «ПИЗДА». Он был осмотрительным и осторожным, не упускал мелких деталей и, в отличие от Деуса, он планировал свои действия на много ходов вперёд. В добавок ко всему, от того, что однажды он уже взорвался у меня на глазах, мне было не легче.

Поэтому когда Стигиус выключил свет, я пригнулась и стала с беспокойством следить за расходящейся пятёркой. Конечно, от полумрака нам будет не много прока, единственный взгляд на его Л.У.М. скажет ему, где мы.

Или нет? Со всеми слоняющимися вокруг спрайтботами мой Л.У.М. был бесполезен, его должен быть не лучше. У нас был шанс, пусть слабый, избежать плохого конца. Ладно… как именно? Я нуждалась в вариантах. Спрятаться где-нибудь наверху? Он будет искать там. Попытаться выбраться через окно? Они здесь все запечатаны и армированы. Попробовать взорвать его лунным камнем? У меня закончились чешуйки звёздного металла. Сделать бы удачный выстрел, но у меня даже не было никакого тяжёлого оружия, способного пробить его броню.

Нужны были варианты получше.

— Крупье, — буркнула я под нос. — Эй, Крупье! Нужно поговорить. Крупье! Пожалуйста… Давай же… ты же весь месяц скачешь по моему сознанию. На этот раз уже мне нужно поговорить с тобой! — Стигиус бросил на меня встревоженный взгляд, явно обеспокоенным этим новым сумасшествием.

Снаружи, один из Рейнджеров Стил Рейна выступил вперёд с каким-то сверхмощным огнемётом на одном боку и необычно выглядевшем, длинноствольным огнемётом на другом. Неужели одного варианта извергающего огонь оружия было недостаточно? Внезапно, коптящие, горящие оранжевым струи охватили спрайтботов. Десятки их затрещали и умерли за секунду, их крылья осыпались пеплом, а круглые тела лопались с хлопком. Остальные бросились в бесполезную атаку, и их постигла та же участь. Высокая трава исчезла в облаках густого дыма, а пустые скворечники ярко вспыхивали, перед тем как обрушиться друг на друга. Пламя хлестнуло по окнам, и я отскочила назад. Огонь снаружи дома нам не грозил, но как только Рейнджеры войдут внутрь, не будет ничего хорошего.

— Крупье! — выпалила я.

Тут я заметила мерцание. Сперва мне показалось, что это очередное видение, но затем я увидела появившегося призрачного жеребца, выглядевшего более старым и тощим, чем обычно. Он напрягся и застонал, посмотрев на меня.

— Да, Блекджек? В чём дело?

Я внимательнее посмотрела на него. Мне никогда не приходило в голову, что контакт для него может быть трудным. Мне всегда казалось, что он просто сидит в моём ПипБаке и появляется в любой момент, когда захочет со мной связаться. А раз он не знал, что сейчас происходит, значит, он не следил за мной каждую секунду.

— Мы в доме Голденблада. Я нашла его. Но на нас собираются напасть Стальные Рейнджеры и мне нужна задняя дверь, чтобы выбраться отсюда.

— Что? — он распахнул глаза. — Как они прошли через щит? Только определённые министерские пони могли пройти.

— Может они дальние родственники Эпплов, — возразила я. Чёрт, всё что я знала, это что Стил Рейн мог быть членом семьи, может потомком Брейбёрна. Не удивлюсь, если так. — Как бы то ни было, они здесь, а нам нужно убраться.

На секунду он прикрыл глаза.

— Я так надеялся, что ты не разрушишь это. Флаттершай любила этот дом.

Он беспокоился о доме?

— Послушай, Крупье, я знаю, это милый домик, но…

Он улыбнулся лёгкой сочувственной улыбкой и кивнул.

— Знаю. Твои враги редко дают тебе право выбора, — он чуть померцал, мне хотелось спросить, всё ли с ним в порядке, но я не представляла, как скоро сюда постучится Стил Рейн. — Броня Т-51 имеет серьёзную уязвимость перед искровым разрядом. Из-за этого её хотели заменить на модель Т-54, но так и не успели. Если ты перегрузишь генератор, подсоединённый к водяному колесу, он должен разрядиться спарк-импульсом. Это может дать тебе шанс уйти. Панель доступа на кухне.

— Хорошо! Отлично. Звучит прямо как план — я развернулась и успела сделать три шага по направлению к кухне, прежде чем оглянуться на него. — И как именно я должна это сделать? — спросила я застенчиво.

Конечности Крупье таяли на глазах.

— Ультразвуковой голос твоего друга может нарушить работу кристаллов в генераторе — внезапно он замолчал и взглянул на Стигиуса, затем изогнул бровь на меня. Забавно, как ему удалось взглянуть на меня как-то по-отечески? — И, Блекджек, это действительно было так необходимо?

Я залилась краской, готовая умереть, не сходя с места. Эм, он был… пока он… ну и я… ЧЁРТ! Он что, прямо сейчас хотел пообсуждать мою сексуальную жизнь?

— Да, — решительно сказала я, борясь с дрожью. Селестия, как у него получается такой Взгляд? Это было похоже на то, как Мама поймала меня, когда я дурачилась с собой. И Дакт Тейп выглядела такой же смущённой.

Он усмехнулся, покачав головой и ухмыляясь.

— Глори тебя убьёт. — Я хотела было спросить почему, но стук частей спрайтботов об окно напомнил нам, что сейчас не время. — После накопления заряда кристаллы взорвутся и выпустят спарк-импульс. Тогда беги со всех ног.

— Чудесно. Как в старые добрые времена, — вздохнула я, чуть закатив глаза, за что получила смешок от Крупье.

— Все пони в Пустоши гоняются за тобой, Блекджек. Такое у тебя призвание. — Большая его часть уже истаяла, превращаясь в завитки тумана.

— Ты в порядке? — забеспокоилась я.

— Просто… трудновато… держать контакт, когда я недостаточно силён — по мере того, как он исчезал из вида, его голос становился всё напряжённее. — Прошу, постарайся поаккуратнее с домом…

Стигиус просто смотрел на меня, с недоумением.

— Ладно… я не учла кое-что… эм… — как бы это получше объяснить? — У меня есть призрак, который живёт в моём ПипБаке — таак… теперь недоумение сменилось беспокойством. — Полезный призрак пони, который много чего знает… — и делится этим невыносимо медленно. — Он сказал, что твой ультразвуковой крик может нарушить настройку кристаллов в генераторе и вызвать их взрыв, — он моргнул, почесав подбородок, а затем улыбнулся и кивнул. Так бы и расцеловала его. Снова…

Спустя некоторое время суматошных поисков, на задней стене кухни за плитой мы нашли маленькую панель доступа. Дверца была такой крошечной, что я подумала, что Голденблад нанимал жеребят для её обслуживания. Я взглянула на Стигиуса.

— Ты сможешь туда протиснуться? — возможно, если он снимет броню… Ночной пони только фыркнул и кивнул, пренебрежительно помахав копытом. — Хорошо. Вызови перегрузку и выбирайся — и пожалуйста, не умри.

Он принял очередную торжественную позу, и я обняла его, прежде чем повернуться к своим седельным сумкам.

— Ты там поосто… — сказала я, подняв взгляд на секунду. Он исчез — рожнее?

Заглянув в открытую панель, я увидела его, стоящего в отдалении перед оборудованием. Ух ты. Я знала, что он гибкий, но…

Соберись, Блекджек. Я вынула Бдительность, зарядила в магазин бронебойные патроны и выложила оружие на обеденный стол. Затем меч. У брони Рейнджеров множество всевозможных шлангов, которые могут стать моей целью. Теперь дробовик. Я выудила все до последнего голубые спарк-патроны и чередовала их с разрывными. Надеюсь, после этого дробовик останется цел. Наконец Долг и Жертва. Ну, они тоже лучше, чем ничего. Я убрала всё оружие. Сейчас мне очень хотелось бы, чтобы у меня снова была винтовка Тауруса. А ещё лучше, прямо сейчас мне бы не помешала одна из тех антимех-винтовок.

Три пистолета и дробовик выглядели жалкими по сравнению с вооружением даже одного Рейнджера. Я включила свой Л.У.М…. и увидела, что осталось всего пять меток. И они стояли прямо за входной дверью. Забавно… одна из них была синей. Я пригнулась, услышав, как дверь щёлкнула, а затем медленно со скрипом отворилась. Послышались тяжёлые металлические шаги. Всё что у меня было, это элемент… вот дерьмо. Я услышала гулкий, частый стрёкот автоматического гранатомёта.

О, это полная жопа!

В следующий миг я рванулась через кухню и шрапнель от взорвавшихся гранат разбила шкафчики в осколки, вдребезги разнесла тарелки и отправила в полёт кастрюли и сковородки. Стальной Рейнджер на пороге повёл прицел за мной, очередь взрывов прошла по стене, оставляя пробоины в дереве и срывая обшивку. Дым, пыль и взвесь из штукатурки заполнили воздух. Я подняла дробовик над головой и принялась дико палить в Стального Рейнджера в дверном проёме. Разрывные патроны оставили подпалины на металле и не более того, а спарк-патроны затрещали на броне, но этого было недостаточно для её отключения.

Но я хотя бы достаточно сбила его прицел, чтобы выиграть себе время. Прыгнув через дверь в библиотеку, и перекатившись, когда за мной покатилось ещё две гранаты, я метнулась за тяжёлый стол, когда они взорвались, присыпав меня кусками ковра и осколками металла. Прочная древесина оказалась крепче, чем я ожидала, прикрыв меня от шторма взрывающихся бомб.

Штурм прекратился так же быстро, как и начался. Это была та часть, которую я боялась.

— Охранница, — спокойно позвал Стил Рейн. —Министерство Морали было уведомлено о появлении Министерсткой Кобылы на месте преступления. Ты себе представить не можешь, как я рад, что это оказалась ты. Пророк убеждён, что ты скрываешься в Болоте или на Айронмейр.

— Откуда ты знаешь? — спросила я, следя за двумя метками, движущимися через дверь.

— Я догадался. Ты оказалась удивительно искусна в умении уходить от преследования, — спокойно ответил он.

— Ну, спасибо, — пробормотала я. Я не рискнула высунуть голову. Красная метка медленно заходила сбоку, я могла чувствовать поступь через пол. — Разве ты не хочешь спросить меня об ЭП-1101? — метка остановилась.

— Я знаю, что ты не хочешь просто отдать его мне — мне нужно было потянуть время. Я надеялась, что Стигиус сможет что-нибудь сделать с генератором. — Однако теперь, когда я видел, как защищено это место, я думаю, что здесь должно быть что-то стоящее.

— Как тебе удалось пройти через пузырь? — поинтересовалась я.

— Едва ли это так уж важно сейчас, верно? Уверен, ты уже устала слышать, что Предвестники хотят этот ПипБак. На самом деле их лидер искал его ещё до того, как ты покинула стойло. Мне нужно было только убедить их расшириться и стать более организованными. Создание боевых групп. Использование радио. О, сколько я мог бы сделать всего за год с их ресурсами и неограниченными полномочиями! — в его голосе звучало напряжение амбиций наравне с разочарованием.

Он замолчал на пару секунд, а затем продолжил.

— Однако, я готов заключить сделку. Это довольно просто и предсказуемо, и ты, я знаю, откажешься, но я чувствую, что должен хотя бы предложить тебе твою жизнь в обмен на это устройство — моя грива чесалась так сильно, что я практически чувствовала противодраконовую винтовку, нацеленную на стол. — Я бы предпочёл получить его неповреждённым.

Он видимо не был уверен, что его артиллерия не повредит ПипБак. Спасительная милость. Пока. Это был первый раз, когда знаменитая долговечность ПипБака играла против меня. Ну же, Стигиус, поторопись, прошу…

— Хммм, позволь подумать…

Внезапно красная метка завернула за угол. Только мягкое гудение пламени предупредило меня, что это огнемётчик. Как только он появился в поле зрения, я скользнула в З.П.С. и всадила в его голову три идеально нацеленных выстрела, два разрывных и один спарк… которые, как и прежде, не сделали его броне ничего. Взрывы и голубые разряды прямо перед лицом отвлекли его всего на секунду, и этой секундой я воспользовалась, чтобы нырнуть прямо под его широко разведённые передние копыта именно в тот момент, когда один из огнемётов плюнул огнём под стол.

Кувырнувшись под ним, я вскочила и сменила оружие на Бдительность. Пистолетные выстрелы застучали в затылочную часть шлема и, надеюсь, причинили его ушам некоторую боль, но мне повезёт, если они сделали хотя бы это. Вот и всё. Ко мне приближался следующий Ищущий, и я оказалась на прицеле его антимех-винтовки. Это просто смешно! Я укрылась за Рейнджером с огнемётом, пока он крутился туда-сюда, пытаясь прицелиться в меня. По крайней мере, он не мог атаковать меня, пока я была у него за спин…

Ой, ух ты. Пони в силовой броне Рейнджеров способен лягаться. И это оказался замечательный способ путешествовать, отправивший меня в полёт через всю комнату в книжные полки, словно кибертряпичную куклу. От столкновения, вниз осыпался книжный дождь, и я оказалась сидящей в куче внизу. Тряхнув головой, я разогнала кружащихся в глазах маленьких Стигиусов как раз во время, чтобы увидеть пони-огнемётчика, повернувшегося ко мне лицом, и уже начавшего стрелять из одного из своих орудий.

Мой рог вспыхнул и я вытянула с полки все книги до последней, выставив их щитом на пути огнемётной струи перед своим лицом. Весь деревянный шкаф обрушился на меня, заживо похоронив под сломанным деревом и текстами. Я чувствовала, как мой мир превращается в жар, пока сжималась под книгами, думая, сколько ещё секунд продержится эта «защита». Огнемётчики очень стараются попасть в мой список самых ненавистных вещей.

Затем поток иссяк, и вой огнемёта сменился треском горящих книг и книжных полок. Сейчас или никогда! Я рванулась из под кучи горящих книг и дерева. Мой рог ухватил пылающий вокруг меня мусор и запустил его огненным штормом в пони-огнемётчика.

Конечно, это ничего не сделало, но дымящееся облако достаточно закрыло ему обзор, и когда он залил стену вторым залпом пламени, горящий поток пошёл выше и шире. Я была на копытах и бежала, волоча за собой облако горящих хлопьев. Метнувшись к двери, вырвалась из дымного облака… и резко остановилась при виде стоящего на моём пути пони с автоматическим гранатомётом.

Я сделала сальто назад, словно зебра «и как, во имя Эквестрии, моё тело это исполнило?!» как раз перед тем, как на полу разразились микровзрывы. Извернувшись в воздухе, я приземлилась копытами на горящий стол. Второй прыжок направил меня к единственному доступному укрытию в комнате: обратно к огнемётчику. Гранатомётчик прекратил огонь, а я, выдвинув пальцы, ухватилась за воздушные шланги, идущие от шеи огнемётчика. Он принялся дико брыкаться и пинаться, извергая потоки огня, но я держалась достаточно высоко на его спине и была достаточно металлической, чтобы не поджариться… пока что.

Гранатомётчик отступил назад и его место занял Рейнджер с пулемётом. Внезапно моё укрытие стало не таким уж безопасным, как я ожидала. Пулемёт застрекотал, заливая огнемётчика дождём малокалиберных пуль, которые были для него ничем, а для меня — многим. Лучше быть сожжённой, чем изрешечённой. Я скатилась на бок, стараясь держать огнемётчика между собой и пони с пулемётом, пока огонь лизал мой живот.

Дело становилось паршивым.

Тут появился Стигиус, мелькнув в поле зрения и врезавшись в пулемётчика всеми четырьмя копытами. Это было так же эффективно, как мой дробовик, но хотя бы заставило Рейнджера покачнуться и отвлечься на секунду. Он развернулся к новой летающей угрозе и опасность, которую ночной пони увёл от меня, теперь угрожала ему самому. По крайней мере он был хорош в уклонении. Из дальней комнаты донеслось эхо оружия гранатомётчика. У меня было всего несколько секунд, чтобы попытаться разделаться с огнемётчиком. Он развернулся ко мне, направив сплошной поток огня через заднее окно. Если он не сожжёт меня, он просто спалит комнату.

Подождите. А где Стил Рейн? Я оглянулась вокруг и крошечная розовая пони в моей голове подняла маленькую картонную (…картонную?) стрелку, указывающую на красную метку в мастерской по соседству.

Не было заметно, чтобы Стил Рейн выказывал недовольство по поводу дружественного огня, открытого гранатомётчиком.

Я отскочила с горящего пола так далеко, как только смогла, направление было не важно. Спустя секунду, стена, разделяющая комнаты, рухнула под давлением, разлетевшись осколками и взрывной волной, которая частично загасила пламя и в конце концов отшвырнула меня. Я не знала, получил ли огнемётчик критическое попадание, или нет, но он был погребён под грудой горящих обломков. Когда я медленно поднялась на копыта, моё тело ныло от боли, сотрясения и ожогов. Мне пришлось надавить на маленькую белую пони, подбадривающую меня. Держись, терпи и будь потрясающей.

Стил Рейн шагнул в только что пробитую им дыру, его пушки выбросили отстрелянные гильзы и они, отлетев назад по большим дымящимся дугам, запрыгали в комнате за его спиной.

— Невероятно. Просто невероятно. По-моему даже Адские Гончие менее живучи — его огромные пушки зловеще клацнули, зарядив новую пару снарядов. Через дым и горящий мусор я рванулась в единственном доступном мне направлении: прямо к нему.

Я вскочила на него за полсекунды до того, как он выстрелил, накрыв меня взрывной волной, но я успела обхватить его шею передними ногами и уцепиться пальцами за спину. Снаряды обрушили большой кусок стены, даже усиленной конструкции было недостаточно, чтобы уберечь дом. Я уставилась в светящиеся глазные панели, подняла Бдительность и в упор выпустила оставшиеся пули ему в голову.

Думаю, мне удалось хотя бы повредить его визор. Неужели его броня была даже прочнее стандартной модели?! Стил Рейн не стал язвить по этому поводу, но и не позволил мне перезарядить оружие, или просто висеть на нём. Вместо этого он повернулся и понёсся прямо в стену, пробив мною слой штукатурки, деревянную обшивку и вмазав меня в камень за всем этим. Я услышала, как внутри у меня что-то хрустнуло и мне сдавило глотку. Я изо всех сил пыталась оттолкнуть Рейнджера или вздохнуть, но меня лишь вырвало кровавой пеной на его лицо. Я пыталась сделать хоть что-нибудь.

«Что-нибудь» пришло в виде меча. Я рубанула ему по шее, но, хотя магическое лезвие и прорезало линию в металле, она была слишком мала. Возможно, если бы он постоял хотя бы полминуты, я смогла бы пропилить её. Он не собирался давать мне такой возможности. Отступив назад, он снова врезался в стену, от чего в глазах у меня начало темнеть. Тогда я рассекла шланги, идущие от его маски к броне. Толстая резина, вероятно устойчивая к обычным повреждениям, разошлась под лезвием меча как мягкое масло. Я не знала, нанесла ли ему этим хоть какой-то вред, но, для ровного счёта, рассекла и другой шланг.

Когда он отступил и снова начал разгон, я отцепилась и свалилась на пол, а Стил Рейн с разбега пробился сквозь стену. Пока боролась за дыхание, моё зрение заполнилось всевозможными предупреждениями о повреждениях. Шатаясь, я вывалилась из задымлённой комнаты, отчаянно нуждаясь в дыхании. Нуждаясь в помощи. Добравшись до запылённой мастерской я рухнула, не зная, могу ли я восстановиться быстрее. Видимо нет…

Из гостиной доносились звуки выстрелов и взрывов. Сквозь бегущие по моим закопчённым щекам слёзы я взглянула на ПипБак. Переключив его на передачу, я закрыла глаза и прохрипела:

— Это Блекджек. Мне нужна помощь. Пожалуйста. Я на Горе Чёрного Пони. Прошу, мне нужна помощь прямо сейчас — я могла только молиться, что Ищущие не знают, что Блекджек и Охранница — одна и та же пони. Вряд ли кто-нибудь успеет оказаться здесь вовремя, но других идей у меня не было.

Вдруг рядом появился Стигиус, так внезапно, будто выскочил прямо из воздуха. Его шкура была покрыта потом, налипшим пеплом и в ней было более чем несколько маленьких дырок. Взяв ртом лечебное зелье он крепко прижал его к моим губам. Я знала, что мне от него будет не много проку, но всё равно выпила. Может оно и не залечит мгновенно повреждённые органы, но должна была признать, что действительно почувствовала себя лучше.

— Спасибо, — прокашляла я, оглядываясь вокруг. Стил Рейн загнал нас в угол. Двое Рейнджеров стояли у двери, а один у пробитой им же дыры. — Не в курсе, когда этот генератор должен перегрузиться? — кожекрылый пони покачал головой. Тут я подняла глаза и посмотрела на нижнюю часть верстака. Там была маленькая кнопка. Интересно, зачем бы Голденбладу понадобилась скрытая кнопка под столешницей верстка? Вероятно, это был бы последний вопрос, который я успела бы задать, но у меня был способ узнать ответ. Потянувшись, я хлопнула по ней копытом.

Пол ушёл из под меня и я внезапно покатилась вниз по лестнице. Наконец добравшись до низу, я посмотрела вверх на задымлённый прямоугольник, через который метнулся Стигиус. Несколько секунд я просто лежала, чувствуя, как болят рёбра, а лёгкие борются за несколько хороших вдохов. На стене за мной нашлась ещё одна кнопка и я вдавила её своей магией. Прямоугольник закрылся и метки наверху тут же засуетились. Стигиус помог мне подняться на копыта.

Ну и ну… разве не интересно?

Со стоном и пошатываясь, я вошла в обширный подвал. На его стенах висели грифельные доски, исписанные списками, схемами и числами. Большинство из них были зашифрованы. Пока моё тело ремонтировалось после ожогов и побоев, я рассмотрела некоторые из них. Планы переселения и защиты зебр. Проникновение на базу Закатной Бухты. Выделение ресурсов базе Токомеир. Закупки ресурсов Робронко. Поглощение МВТ. Общественный календарь Блюблада. На сколько что-нибудь из этого может быть важным?

Голденблад отслеживал большинство дел в Эквестрии, интересно, спал ли он вообще когда-нибудь…

В углу стоял ряд терминалов. Когда я приблизилась, на одном из них вспыхнул маленький огонёк, а затем по мне прокатилась мерцающая волна. Она прошла по моей ноге и остановилась на ПипБаке. Тут же один за другим экраны начали оживать. Четыре из них показывали только логотип ДМД: шесть кругов с символами министерств внутри, выстроенных в кольцо вокруг центрального круга с луной. Теперь я видела, как все министерства были отрезаны друг от друга и от центрального круга, связанные только извилистыми линиями. Будто ДМД старалось не дать им объединиться…

Затем центральный экран потемнел и высветил несколько строк текста.

>ЭП-1101 — Статус: Ожидание.

>Министерские Полномочия Подтверждены.

>Оборона Эквестрии — Статус: Неизвестный Критический.

>Дворец — Статус: Завершён.

>Редут — Статус: Завершён.

>Том: Завершён. Заряд 100 %.

>Внимание: зарядка Спарк-Флюкс Конденсаторов 0 %. Перезарядка Ожидает Активации.

>Проект Горизонты — Статус: Ожидание.

>Активировать Проект Горизонты: Д/Н?

Я смотрела на экран почти минуту, а затем, сглотнув, перевела взгляд на клавишу «Д». Ого… всего-то и нужно — нажать одну маленькую клавишу и я узнаю, что именно планировал Голденблад. Всего лишь… просто нажать кнопку… и я уже почти нажала. Я даже протянула к ней копыто… и всего несколько недель назад, я бы нажала. Но… теперь я знала, что лучше. Как бы мне ни хотелось узнать, чем были Горизонты, я не хотела совершать такой безрассудный поступок, просто на случай, если Сангвин был прав и это взорвёт половину Хуффа. Я нажала «Н» и щёлкнула «Ввод». Через секунду текст исчез и я вздохнула. Должно быть старею. Я взглянула на новые строки, появившиеся на экране терминала.

>Подтверждено. Проект Горизонты — Статус: Ожидание.

>Внимание: Проект переведён в режим автоматической активации в связи с критическим повреждением ЭП-1101. Пожалуйста, немедленно обновите ЭЦП. Авто-активация не может быть прервана при неизвестной ЭЦП.

Я нажала ещё несколько клавиш кроме «Д», но ничего не произошло кроме возвращения к первой строке. Мне хотелось заорать! Что это за Дворец? Чем был этот Редут? Что ещё за Том? Какие Спарк-Флюкс какихтамзовут? Что, чёрт подери, делает этот Проект Горизонты?! Я уже пожалела, что не выбрала «Да», просто чтобы посмотреть, что будет!

К счастью, здравый смысл возобладал, и я отступила назад. Как только я отошла, луч, бивший в ПипБак, погас и экран потемнел.

Вздохнув, я закрыла глаза и потёрла голову. Были ли здесь ответы? Или только лишь ещё больше вопросов, которые приведут к новым вопросам, которые приведут к ещё большим вопросам?

— Проклятие… — прошептала я про себя. Тут Стигиус похлопал меня по плечу, и я взглянула вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как на центральном терминале появляется новый текст.

>Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ СЕЙЧАС В БЕДЕ, БЛЕКДЖЕК.

Я уставилась на экран, застыв в шоке, затем подняла копыто к клавишам, а потом медленно опустила.

>Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ РАНЕНА, РАЗОЧАРОВАНА И УСТАЛА. ТЫ ПРОШЛА ЧЕРЕЗ СТОЛЬ МНОГОЕ. ЧЕРЕЗ БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ КТО-НИБУДЬ МОЖЕТ ВЫНЕСТИ. НО ТЕПЕРЬ ПОДНИМИСЬ НА КОПЫТА И ИДИ. ПОТОМУ ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ. ПОТОМУ ЧТО ТЫ ДОЛЖНА.

Я села и на какой-то момент здесь перестал существовать Стил Реин. Не стало подступающей паники или ужаса, или разочарования.

>Я МОЛЮСЬ, ЧТОБЫ ТЫ СМОГЛА ДОСТИЧЬ ТОГО, ЧТО МИНИСТЕРСТВА НЕ СМОГЛИ СДЕЛАТЬ ДВА ВЕКА НАЗАД. Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ СМОЖЕШЬ, ПОТОМУ ЧТО КТО-НИБУДЬ ДОЛЖЕН. ОШИБКИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ИСПРАВЛЕНЫ. ИСКУПЛЕНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ОПЛАЧЕНО. ЭКВЕСТРИИ НУЖЕН ВТОРОЙ ШАНС. ПРЯМО СЕЙЧАС ТЫ И ДРУГИЕ ДАЮТ ВТОРОЙ ШАНС. НЕ СДАВАЙСЯ. Я ВЕРЮ В ТЕБЯ И Я ЗНАЮ, ТЫ ЭТО СМОЖЕШЬ.


>СПАЙК
Почти минуту я смотрела на экран в оцепенении. Затем текст исчез, сменившись коротким:


>ПРЯЧЬСЯ.


Тут раздался гулкий взрыв, и на секунду я подумала, что это взорвался генератор. Затем последовал ещё взрыв. С третьим взрывом дверь, ведущая в мастерскую, рухнула внутрь. Похоже, Спайк не понимает, что нельзя спрятаться от Л.У.М. а! Не важно, где мы будем в комнате, они увидят наши…

Подождите-ка. Тёмная комната, где мы сейчас находились, внезапно наполнилась множеством синих меток. Если для меня они были синими, возможно для Рейнджеров они будут красными! Терминалы перестали показывать логотип и начали прокручивать технические данные. Странные формулы. Штуки, похожие на схемы оружия. Значит… это план. Я потянула Стигиуса за крыло и когда по лестнице загрохотали тяжёлые шаги, мы забрались за одну из грифельных досок в углу. Первым вниз спустился гранатомётчик, расчищая путь и выискивая противников, которые пока не стреляли.

Тут он заметил терминалы.

— Сэр! Вам лучше на это посмотреть! — крикнула кобыла. Ладно, в этих костюмах трудновато было определить половую принадлежность.

Стил Рейн спустился вниз, его глаза немедленно пробежали по доскам и остановились на терминалах.

— Что здесь? — он дышал… тяжело. Готова поспорить, с обрезанными шлангами он сейчас получал гораздо меньше воздуха, чем ему хотелось бы. Медленно, идя от одного Рейнджера к другому, он добрался до терминалов. За его спиной мы начали медленно красться к лестнице.

— Погодите… это ловушка! — как только он крикнул это, схемы на мониторах исчезли, сменившись картинкой на редкость уродливого мула, тычущим в зрителей задницей и ухмыляющимся через плечо. С шипением и хлопком из-под потолка выдвинулись четыре турели, ещё четыре выдвинулись из пола и все восемь открыли перекрёстный пулемётный огонь!

Я побежала к лестнице, как бы мне ни хотелось остаться и прикончить его, даже один выстрел из его пушек накроет нас обоих. И в скрытой комнате эти пушки создали ревущее облако из осколков и шрапнели. Я надеялась, что уши Стигиуса будут в порядке после того как нас накрыло взрывной волной. Серьёзно Рейн, тебе нужно взять хотя бы пулемёт, или что-нибудь такое для работы в помещениях.

Вместе мы выскочили в мастерскую. Пулемётчица стояла на коленях рядом с огнемётчиком во взорванной библиотеке. Оранжевая кобыла стащила шлем, из её ушей и носа капала кровь, она изо всех сил пыталась продышаться. Как только мы появились, она развернулась к нам лицом, встав между мной и раненым Рейнджером. Хотя мне хотелось выскочить в пробитую Рейном гигантскую дыру в стене, мурлыканье пулемётного мотора заставило меня передумать. Кроме того, раз она была в библиотеке, значит, входная дверь была открыта! Ухмыльнувшись, я рванулась в жилую комнату.

Если конечно Стил Рейн не догадался вызвать подкрепление.

У входной двери стояли ещё двое Рейнджеров. Один был с ракетницей и установленным автоматическим гранатомётом. У другого по бокам были закреплены антимех-винтовки. Когда мы выбрались из мастерской, пара, уже предупреждённая пулемётной стрельбой, взяла оружие на изготовку.

Я тут же сменила курс и бросилась к первому, что попалось на глаза: к лестнице. Я сомневалась, что успею уйти из зоны поражения ракеты, но здесь было не так уж много вариантов выбора кратчайшего пути, ведущего «прочь». Вдруг я заметила, что Стигиуса надо мной больше нет. Бронированный ночной пони исчез, появившись возле головы ракетчика. Что это было?! Он что, просто телепортировался? Посыпались удары копытами и, хотя они не нанесли заметных повреждений, сложно прицелиться, когда кто-то отплясывает у тебя на башке! Выстрел пошёл ниже, взорвавшись под балконом и ударив меня в лицо.

Я застонала, растянувшись лёжа.

— Серьёзно… я просто хочу съехать из этой избушки… — у меня было несколько секунд, чтобы собраться, а затем балкон подо мной начал заваливаться с резким треском. — Да чтоб тебя… — простонала я.

Балкон обрушился древесной трухой. Я услышала под собой вскрик, затем треск и, несколько раз перевернувшись в воздухе, пока летела среди обломков, встретилась лицом с полом. Я заметила пулемётчицу, лежащую рядом и замотанную в половик, словно в мантию.

— Убить её! — заорал Стил Рейн из мастерской. О, понячьи перья, он звучал совсем не радостно. Стигиус продолжал отвлекать ракетчика, порхая вокруг его головы и нанося тычки и пинки. Однако, пони с антимех-винтовками ничто не мешало стрелять в кобылу, лежащую на спине прямо перед ним. Топот Стил Рейна приближался и я была уверена, что ради того, чтобы прикончить меня, он с радостью взорвёт нас всех четверых.

Мне нужно было больше пушек…И они были прямо передо мной! Я рванулась вперёд и схватила шланги антимеха своими пальцами. Если бы он наклонил голову, мне бы несдобровать. Однако, он отпрянул назад и дёрнул меня на себя. Брыкаясь и извиваясь, я развернулась под ним спиной, просунув копыта под его передними ногами, а задние — по сторонам его таза. Устроившись таким образом, я стиснула зубы и полностью оторвала пони с антимех-винтовками от земли!

Он отчаянно брыкался, пока я разворачивала его лицом по направлению к пони с пушками и пуленепробиваемой бронёй. Глянув на Стил Рейна сверху вниз, я усмехнулась от уха до уха. Мой рог засветился и я потянула спусковые механизмы, и принялась обстреливать поднимающего оружие Рейнджера так быстро, как только могла. Такого не могла выдержать даже броня Стил Рейна. Пушки антимеха были заряжены бронебойными и зажигательными патронами, как раз для местных киберпони. Меткость у меня была дерьмовой, в отличие от моей удачи. Две пули попали куда надо, глубоко войдя в его грудь и колено, и когда я наконец увидела кровь, даже Стил Рейну пришлось искать укрытие! Чёрт, а он был крепким мульим сыном. Несколько попаданий из антимех-винтовки, а он всё ещё не упал? И всё же, если удалось пустить ему кровь, значит его можно побить! Его можно убить… если только у него не будет кучи других пони, пытающихся убить меня первой!

— Стигиус! Дверь! — крикнула я. Я не могла развернуть антимеха на все девяносто градусов, чтобы обстрелять и ракетчика. Так что вместо этого я отстегнула его магазины, опустила свои задние ноги и резко пнула ему промеж ног, чтобы занять его на время, прежде чем отпихнуть в сторону. Я не представляла, попала ли я ему по какому-нибудь больному месту, если у него там вообще есть куда попадать, но это лучше, чем ничего. Просто попыталась выиграть время. Тёмный ночной пони мелькнул к двери во вспышке чёрно-фиолетового света, рывком распахнул её, и я выкатилась и наполовину выпрыгнула, а наполовину вывалилась наружу. Я должна узнать, как он провернул этот трюк! Попозже… когда я не буду спасаться бегством.

Ракетчик обстрелял закрывшуюся за мной дверь и я медленно поднялась на нетвёрдых ногах. Хорошо, я была снаружи. Теперь, если бы этот генератор мог просто перегрузиться… мне послышался какой-то электрический треск и зловещий нарастающий гул водяного колеса. Если я смогу просто убраться отсюда, я буду очень счастливой пони.

И, конечно же, здесь снаружи был ещё Рейнджер.

— Ох, да ладно! — крикнула я, направив на неё дробовик и разрядив четыре патрона прежде чем заметила, что что-то не так. Она не пыталась защититься. Чёрт, она даже не была вооружена. что это за Стальной Рейнджер без оружия? Она просто стояла там. Внутри этой штуки вообще была пони? Броня двинулась в мою сторону… так что, видимо, внутри всё же кто-то был. Но кт…

К несчастью, у этого Рейнджера снаружи так или иначе было одно потенциальное оружие: она меня задерживала. Фронтон дома взорвался огромной волной покорёженной арматуры, которая с грохотом посыпалась на меня и безоружного Рейнджера. Из облаков пыли вышел Стил Рейн, его некогда великолепная броня сейчас была искорёжена, но уже медленно самовосстанавливалась, мягкое розовое свечение заглаживало дыру на груди.

— Ты причинила достаточно неприятностей всем пони, Охранница. — он выбросил отстрелянную гильзу и шагнул наружу. Рядом со мной приземлился Стигиус, сдвинув обломки, чтоб я смогла вылезти на свободу.

— Только ты забыл кое-что, — сказала я, глядя, как голубое сияние приближается от разбитой деревянной панели рядом с водяным колесом.

Пока Стил Рейн заряжал два новых снаряда, ракетчик и гранатомётчик вышли наружу и встали рядом с ним. Их оружия повернулись ко мне. Никто из них не был побит…

— У брони Т-51 есть паршивая уязвимость перед спарк-разрядом, — сказала я с ухмылкой. Я глянула на угол дома, на светящуюся и потрескивающую штуку, и снова перевела взгляд на него. Трое Рейнджеров, стоящих на крыльце, переглянулись. — Разрядом… вроде того, который должен случиться… прямо сейчас! — по-прежнему ничего. Тройка повернулась ко мне, подняв оружие. Я вздохнула и села, широко разведя копыта. — Я сдаюсь. Ты победил, — сказала я с отвращением ко всем вышним силам, упустившим прекрасный шанс, чтобы взорвать генератор. — Можешь начинать злорадствовать и расписывать свои гнусные планы — может шутка выиграет столь необходимое мне время?

Но Стил Рейн был не в настроении пускаться в объяснения. Все три оружия нацелились на меня.

— Постарайтесь не повредить ногу.

— Смерть с небес! — донёсся вдруг вопль. Стальные Рейнджеры взглянули вверх как раз вовремя, чтобы лицом к лицу столкнуться с Рампейдж. Полосатая кобыла врезалась в их троицу, словно стенобитное ядро. Она сменила свою броню на костюм из армированной стали, утыканный острыми шипами. Упершись передними копытами в настил крыльца, она лягнула Стил Рейна в лицо, оцарапав его броню. — Это за Маллет.

Тут прямо надо мной раздался треск антимех-винтовки и гранатомётчица отшатнулась назад, когда её шлем практически оторвало. Я взглянула вверх на сияющий рог Лакуны. Блеснув ПипБаком на ноге, она бросила мне вниз:

— Прости, что так поздно.

— Но как же… щит ведь… — слабо пробормотала я.

— Проклятье. Надо было оставить тебя подыхать, Блекджек. Я поспорила с Рампейдж, что ты захнычешь о помощи в первый же день, — проорала Психошай, бросившись вниз и врезав копытами по ракетчику. Силовые копыта на её ногах сверкнули, отшвырнув Рейнджера назад через дверь. — Теперь я должна этой мокрощелке тысячу крышечек, которых у меня нет! Ты должна мне тысячу крышечек, Блекджек!

— Мне нравится логика Псиши, — хохотнула Рампейдж, продолжая лупить Стил Рейна и отводя от меня его пушки. — Я же отдала тебе назад твои силовые копыта, разве нет? — спросила она, отпихивая стволы от меня и Лакуны. В ответ он разбил ей лицо взмахом своей бронированной головы. Она ухмыльнулась ещё шире, и они продолжили бороться.

— Только потому, что я на короткой ноге с Кузнецом. Если честно, Рампейдж, как ты собираешься пробить металлическую броню без… — кобыла взвилась в воздух, изготовившись к очередному нырку и внезапно лицом к лицу столкнулась со смуглым Стигиусом. Она замерла, зависнув на месте и уставившись в его глаза — меня?

Стигиус моргнул и робко улыбнулся. Глядя на них двоих через задымлённый воздух, я заметила, что жёлтая пегаска покраснела. Она разволновалась! Прямо здесь, посреди сражения.

— Эм… привет, — сказала она, глядя на него. — Я… ах… — и пробормотала что-то совсем уж невнятно.

— Она другого времени не нашла? — спросила Лакуна у меня в мыслях и, тщательно прицелившись, снова выстрелила в гранатомётчика, укрывшегося в доме. Я приподнялась на копыта, преодолевая онемение в теле.

Похоже, ракетчица решила точно так же и открыла по парочке вверху огонь из автоматического гранатомёта. Они бросились прочь, и жёлтая кобыла спикировала на Рейнджера.

— Эй! — крылья Психошай развернулись в последний момент, и она побежала по земле. — Я здесь разговариваю… — заорала она, взвившись в апперкоте — с тем… — продолжала она, поднявшись на дыбы и врезав передними копытами по лицу ракетчице — красавчиком! — описав пирует, пегаска обрушила копыта на её голову. — Так что отвали! — закончила она перед рухнувшей Рейнджершей. Затем метнулась обратно к ошеломлённому Стигиусу и застенчиво продолжила, — Так… а… м… Как тебя зовут?

Я сомневалась, что Стигиус сейчас был способен ответить, даже если бы мог говорить. Но когда пони с антимех-винтовками шагнул через зияющую дыру в стене и навёл стволы на кобылу, ночной пони размытой тенью бросился вниз и ударил его в голову всеми четырьмя копытами, оглушив Рейнджера. Когда он снова вернулся, парочка залилась всеми оттенками красного, и я поняла, что больше мне не светит с ним повеселиться.

— Нам надо выбираться отсюда, — сказала я, заметив пулемётчицу, присоединившуюся к битве. Как только она отвлечёт Рампейдж, мы попадём под обстрел Рейновых пушек. На мгновенье я выхватила взглядом выжженную траву и почерневший, взорванный фасад дома. Теперь они не отличались от всего остального в Пустоши. Языки пламени облизывали верхние этажи. Я представила, как сгорает так ни разу и не использованная детская, и у меня всё сжалось внутри. В Хуффингтоне не осталось ничего хорошего. Ничего красивого.

Теперь места для сражения стало намного больше, но здесь было по-прежнему опасно. На стороне Рейнджеров была огневая мощь и броня, но теперь, кроме того, чтобы вогнать меня в землю, они вынуждены были заботиться и о своей собственной обороне. Лакуна и я продолжали вести огонь на подавление, Рампейдж боролась со Стил Рейном, а Психошай и Стигиус бросались на Рейнджеров сверху и осыпали молниеносными пинками, когда их защита ослабевала. Лакуна, великолепно стоя внутри своего щита с антимех-винтовкой в сочетании с З.П.С., воплощала меткость и разрушительность. Она и я палили в каждого пони, рискнувшего высунуть голову. Тогда они стали действовать умнее, передвигаясь вместе и стреляя в нас парами, так что мы уже не смогли их сдерживать.

Затем огнемётчик обошёл дом и залил пламенем Рампейдж вместе со Стил Рейном. Хватка Потрошительницы на мгновение ослабла и Стил Рейн с размаху впечатал её в землю, и развернулся к нам.

— Телепортируй нас отсюда. Скорее! — поторопила я.

— Если бы я могла, то уже сделала бы это раньше. Я не могу телепортироваться сквозь это поле. — отозвалась Лакуна, направив винтовку на Стил Рейна. Рейнджеры, как только мы чуть отступили перед пушками их лидера, принялись палить по нам, заставив Лакуну сосредоточиться. Её щит бешено засверкал под напором обрушившейся на него огневой мощи. Пони с антимех-винтовками и пулемётчица обрушили град пуль на Стигиуса и Психошай. пара летунов начала безумно метаться в воздухе. Не смотря на их усилия, пулемётная очередь прочертила Психошай от плеча до бедра, чудом не убив, но заставив с криком рухнуть вниз, в отчаянной попытке уйти с линии огня.

Стигиус прыгнул сквозь воздух, преодолев разделяющую их дистанцию мерцающим пунктиром теневых проблесков, и успел поймать её в свои копыта. Суровая кобыла покраснела пуще прежнего, к счастью, её смущение длилось не дольше пары секун…

Подождите… что это ещё за жужжание?

От водяного колеса и из дыры в стене дома накатывало голубое свечение и всё нарастающее гудение. Даже Стил Рейн остановился, обернувшись к источнику звука. Затем всё залило белым.

* * *
Я стояла, преклонив колени, в комнате отеля в одном из небоскрёбов Мейнхеттена, одетая в форму обслуживающего персонала.

— Верно служи Принцессе Луне и она простит твои грехи. Верно служи Принцессе Луне и она простит твои грехи — неистово шептала я снова и снова, медленно раскачиваясь взад и вперёд. Отчаяние в моём голосе граничило с безумием. Тут часы пробили десять, и я поднялась на копыта. Обернувшись, я взглянула через окно на горы Кантерлота и поднимающееся за ними солнце. — Прошу, прости меня.

Я подошла к телефону. Мой рог засветился, и я подняла трубку, набрала номер и закрыла глаза. Спустя пару секунд ответила кобыла, по её напряжённому голосу можно было предположить, что она плакала.

— Алло? Пампкин Кейк.

— Привет, Пампкин. Это я, — я говорила тихо и торопливо. — Послушай, я не могу сейчас говорить, но для тебя и Паунда очень важно немедленно убраться от туда. Найдите какое-нибудь безопасное место, вроде стойла, сейчас же.

— Что? — ахнула кобыла. — Я не могу. Сейчас здесь всё идёт кувырком. Мне кажется, Пинки окончательно свихнулась. Она тут говорила об арестах пони направо и налево! И пока мы разговариваем, она забирает Четыре Звезды! Теперь, когда Учитель за решёткой, Пинки пытается вычистить Министерство Морали и мы просто стараемся держаться все вместе! — я взглянула в окно на гигантские шары Пинки Пай, парящие над улицами словно огромные, отрубленные головы Министерской Кобылы.

— Выслушай меня, Пампкин. Прошу… выслушай. Сейчас тебе не нужно переживать за Пинки или Учителя. Ты не должна волноваться ни о чём кроме собственной безопасности. Ты понимаешь? Если хочешь жить, уходи от туда в ближайшие полчаса — убеждала я ужасающе ровным голосом, глядя на центральное розовое здание.

На том конце провода напряжённо молчали.

— Что происходит? Это ДМДшные козни? Это как-то связано с саботажем у нас в центре прошлой ночью? Что случилось? — я взглянула в зеркало, стоящее на столе. Встретившись взглядом со своим голубоглазым отражением, я снова закрыла глаза, а затем спокойно и медленно повесила трубку.

Через пять секунд телефон зазвонил снова. Я выждала шесть звонков и сняла трубку. Гранат, голосом, полным злобы, тут же заговорила:

— Тебе повезло, идиотка, что мы уже в эндшпиле и он не так уж важен, иначе я бы уже прикончила вас обеих. Операция Кайфоломщик начата. Твоей альфа-целью была Твайлайт Спаркл, но наши источники доложили, что сейчас она в Мэрипони. Так что теперь альфа — это Пинки Пай. После этого убедись, что все пони из списка уничтожены. Вами предприняты шаги по проникновению в центр Министерства Морали?

— Да, но…

— Хорошо. Теперь исполни свой долг, Агент.

Я содрогнулась.

— И тогда Луна простит меня?

— Конечно. Непременно. Мы получили подтверждение, что Министерства вступили в заговор с зебрами. Если мы поторопимся, то сможем разобраться с этим без лишней резни. А теперь отправляйся туда и приступай к уничтожению этих предателей — и кобыла повесила трубку.

Значит ещё несколько смертей на чёрной от грехов душе? Но Луна должна простить меня. Она была моей единственной надеждой.

Со вздохом поднявшись, я направилась к двери. Прошла в холл, через дверь и в коридор для обслуживающего персонала. Дойдя до грузового лифта, я поехала на нём вверх. Лифт остановился и вошли ещё двое пони. Оба одеты в форму, похожую на мою собственную.

— Я тебе говорю, что-то намечается. Я слышал, Стойл-Тек объявило приоритетную готовность! — осторожно говорил зелёный жеребец. — Признай это, Поки. Вся последняя неделя была странной.

— Хватит грузить меня своими теориями заговора, Эвергрин. Если ты расскажешь ещё хоть одну секретную историю про ДМДшные интриги, космических пришельцев, похищающих пони или о зебринских смертельных проклятиях, клянусь, я закричу — отозвался синий жеребец, закатив глаза.

— Но послушай, это другое. Ну, то есть, приоритетная готовность? Это значит немедленно отправляться в стойла, — возразил зелёный жеребец с сосенкой на бедре, нервно приплясывая на месте. — И Твайлайт творит что-то серьёзное в Мэрипони. Откуда нам знать, не связано ли это с объявлением тревоги?

Синий жеребец с кьютимаркой в виде булавки фыркнул и покачал головой.

— Да-даа, Эвергрин. Прямо, как и весь последний месяц. Просто очередное учение — единорог оглянулся на меня и я замерла. — Эй, а ты как думаешь? Что-то затевается, или нет?

Я не отвечу. Не должна отвечать.

— Если у вас есть любимые, позвоните им. Скажите, чтобы мчались в безопасное место. Немедленно — прошептала я, пока мой рог слабо светился. едва мерцал.

Они переглянулись.

— Эй, а я тебя не знаю. Ты новенькая? — обеспокоенно нахмурился зелёный жеребец. — Я думал они остановили все переброски.

— Прошу. Скажите им, чтобы отправлялись в стойла, в подземку или в здания МТН, — пробормотала я напряжённым голосом. — Пожалуйста…

— Я думаю, нам нужно вызвать охр… — всё что успел сказать синий жеребец, прежде чем ножи выпорхнули из ножен и оказались в моих передних копытах. Лезвие вошло точно в его левый глаз. Синий жеребец дёрнулся, будто от удара током, в то время как другой нож прижался к глотке Эвергрина. Первое лезвие провернулось в глазнице, и голубой пони повалился на пол. Оставив пока лезвие в его глазнице, чтобы не пачкать здесь всё, я задумалась, что делать с другим жеребцом.

— О, Селестия… о, Луна… о, пожалуйста… — причитал Эвергрин, утратив над собой контроль и замочив спецодежду. — У меня сын… прошу… у меня сын…

Я колебалась. Убей его, велел опыт. Убей его и Луна простит. Убей его, чтобы он не поднял тревогу. Убей его, потому что разве это будет важно вскоре? В другой жизни? Поки умер из-за моей неспособности успокоиться, из-за того, что я знала, и попыталась предупредить. Всё во мне говорило убить Эвергрина. Всё, кроме одного.

— Хватай сына и отправляйся в безопасное место. Это всё, что сейчас важно. Понял? — тихо сказала я. Он зарыдал и закивал так быстро, что казалось его голова сейчас отвалится. Вынув из кармана зеркальце, я с его помощью выглянула в коридор и отыскала камеру наблюдения. Секундой позже, от неё были отключены несколько проводов.

— Что происходит… что… — причитал жеребец.

— Кое-что плохое, — всё, что я ответила. Закусив воротник Поки, я вытянула его в короткий коридор. Возможно он, вместо того, чтобы взять сына, предупредит кого-нибудь. Возможно, я только что убила их обоих. Верно служи Принцессе Луне и будешь прощена. Это был мой единственный шанс. Моя последняя надежда.

Я вытащила тело Поки через дверь, ведущую на крышу, убедившись, что кровь, сочащаяся из дыры в его лице, впиталась в его одежду. Вернувшись с крыши, я подключила провода обратно к камере. Какой смысл посылать обслуживающего пони, если она не сломана. Оставив труп на крыше, и запихнув в угол, не попадающий в поле зрения, я подбежала к стопке ящиков возле передающей тарелки. Один немного отличался от остальных. Выудив ключ, я открыла ящик.

Внутри нашёлся чёрный бронекостюм и чемодан с винтовкой. Раскрыв его, я осмотрела блестящие, идеально выточенные детали. Утренний свет отражался в линзах прицела. Левитировав все части наружу я осторожно и ловко собрала из них винтовку длиннее собственного тела. Мой магический захват не дрожал, когда я подбежала к краю крыши и опустилась на колени. Взглянув на далёкую розовую башню центра Министерства Морали, я открыла затвор. На прикладе шли аккуратные засечки, по одной на каждый из совершённых мною грехов. Некогда гладкая его поверхность теперь была корявой и зазубренной.

Пули были большими, привычными, ненавистными. Вынув одну, я осмотрела покрывающие её руны, которые должны были позволить ей пройти через обычные материалы и броню, и вернула её в магазин. Магический талисман в оружии поможет разогнать её и послать через воздух. Мой СтелсБак активировался и я, и моё оружие, исчезли. С привычной лёгкостью я прильнула к прицелу.

Фасад здания растворился в магическом прицеле, и сквозь стену я увидела пони внутри. Они виделись настолько ясно, что я могла бы подслушивать их разговоры, читая по губам. Центр Министерства Морали наполняли паника, беспокойство и тревога. Я окинула взглядом знакомую архитектуру, мною был изучен каждый дюйм. Я бывала внутри несколько раз.

Затем я нашла нужный мне офис. Внутри кобыла, розовая кобыла со всклокоченной розовой в серую полоску гривой, расхаживала взад и вперёд. Она резко повернула голову, её губы задвигались, когда она заговорила сама с собой. Я привычным усилием воли успокоилась, выбросив из головы всё лишнее. Она готовила заговор, в него были вовлечены Твайлайт и все её друзья. Её устранение было печальной необходимостью для безопасного правления Луны.

Верно служи Луне и однажды будешь прощена.

Я следила за её хождениями по кабинету. Назад и вперёд. Назад и вперёд. Я рассчитывала её. В этом я всегда была хороша. Мне никогда не давалась магия, но у меня была уверенность, что сделав выстрел, я буду точно знать, куда ударит пуля. Назад и вперёд. Назад и вперёд. Я навела перекрестье прицела туда, где она должна оказаться и меня охватила привычная неподвижность. Через полторы секунды она должна была повернуться. Я облизнула губы.

Внезапно Пинки Пай остановилась, распахнув глаза и начав оглядываться вокруг. Меня об этом предупреждали: несомненно, она что-то почувствовала. Вихляющая нога, дёргающееся ухо или мурашки по коже… что-то предупреждало её о скорой кончине. Я навела перекрестье на её голову, а она стояла, глядя прямо перед собой, и по её щекам бежали слёзы. На её лице было выражение такого ужаса, какого я ещё никогда не видела. Я задумалась, каково это, знать, что ты сейчас умрёшь. Позовёт ли она на помощь? Она должна умереть, прежде чем сможет предупредить Твайлат и других, что Луна начала действовать против них.

Как только уберут всех Министерских Кобыл, правительственные войска возьмут на себя Министерство Морали, Тайных Наук и Крутости. В них будут поставлены пони, верные Принцессе. И тогда зебринские силы будут сметены сокрушительным упреждающим ударом. Так много всего должно было произойти за такое короткое время. Раз Министерские Кобылы действительно готовили заговор, чтобы свергнуть Принцессу и сдаться зебрам, то не о чем больше говорить. Одна Министерская Кобыла уже передала врагу возможность сотворить мегазаклинания. Центр Министерства Тайных Наук был защищён довольно слабо, с Мэрипони всё было намного сложнее, но МТН, это не армия. Даже МиК и Башня Шэдоуболтов долго не продержатся.

Пинки Пай больше не была взвинченной. Она не бросалась к телефону. На самом деле, она выглядела почти… счастливой. Взяв со стола статуэтку, она прижала её к груди, глядя на меня. Прямо на меня! Это меня так шокировало, что я отстранилась от прицела. Затем взглянула снова. Она улыбалась с такой невыносимой печалью, её глаза блестели от слёз и сожаления, но также и от счастья. Её губы беззвучно шевелились. На мгновение я почти прервалась. Я должна была связаться с командованием и запросить подтверждение.

Я снова взглянула на пожилую кобылу с полосатой, как карамельная тросточка, гривой.

— Пожалуйста — двигались еёгубы, когда она, крепко обнимая статуэтку, осела в углу. — Пожалуйста. Я не хочу сгорать.

Я всматривалась ещё секунду, глядя в глаза Пинки Пай. Я никогда не смотрела в глаза своей цели и не видела её сердце. Я задержала дыхание. Выдохнула. Потянула спуск. Оружие было точно рассчитанным, модифицированным для бесшумной стрельбы и для ускорения пули даже более мощного, чем от взрывчатого вещества в гильзе.

От усталой улыбки, по её лицу разбежались морщинки. Я смотрела, не в силах оторвать глаз от прицела. Пуля прошила щит Министерства Морали, ослабленный из-за моего вчерашнего саботажа и без помех прошла сквозь магически-усиленное стекло офисного окна. Снаряд прошёл через массивное окно и вонзился прямо в грудь розовой кобылы. На мгновение её глаза едва не вылезли из орбит, когда круглый снаряд прошёл через её туловище и врезался в стену за её спиной. Из уголка её рта пошла кровь. Затем её голова запрокинулась к стене и она, по-прежнему крепко обнимая статуэтку, закрыла глаза навсегда.

Я отстранилась от окуляра, дыша тяжело, как никогда прежде. Склонив голову я закрыла глаза.

— Прости меня, Луна, ибо я отняла жизнь ещё…

Меня обдало нестерпимым жаром, и я увидела… второе солнце, осветившее небо, распухающее со стороны Клаудсдейла.

Нет. Мы опоздали. Мы все опоздали. Министерства сделали свой ход.

Вскочив, я бросилась сгребать свои вещи. Вокруг меня поднялся включённый на полную мощность щит МТН, а я, включив гарнитуру, уже слушала доклады службы безопасности, заполнившие внутреннюю сеть.

— Центральная. Центральная! Пожалуйста, ответьте! В Клаудсдейле происшествие уровня «Селестия». Повторяю, происшествие уровня «Селестия»… в…

Второй за сегодня восход солнца случился в Мейнхеттене. Огромный крутящийся шар красно-зелёного пламени, которое, казалось, тянулось к зданиям и их обитателям. Оно распространялось во всех направлениях, будто пылающая вода, хлынувшая через городские каньоны. Я видела другие маленькие солнца, вспухающие в разных местах на всей видимой территории. Пламя охватило мерцающий щит вокруг башни. Не смотри… предостерегал меня тоненький голосок. Не смотри…

Но я подняла прицел и посмотрела. И этот тоненький голосок… этот жизненно важный тоненький голос… умер во мне. Прицел отфильтровал слепящие блики пламени, так что я всё видела идеально чётко. Я увидела пони, сгоравших на улицах, пытавшихся ползти в попытке спастись. Увидела кобылу с пылающей гривой и хвостом, несущуюся вниз по улице, пока её шкурка сгорала. Видела семью, вместе укрывшуюся в ванной комнате, когда огонь, будто обнюхивал их, наводнив здание и сжигая их заживо. Я перевела прицел на здание Министерства Морали. Ослабленный щит не выдержал и пламя ворвалось внутрь. Щит создал дополнительную тягу, от чего пламя рванулось вверх, сжигая всех пони внутри.

Пинки знала. Она знала.

Центральная не отвечала. Отключились? Уничтожены? Это не имело значения. У меня была своя задача, я присягнула на службу Принцессе. Кайфоломщик был запущен, и моим долгом было убедиться, что все пони в моём списке ликвидированы. Во-первых, я направлюсь в Хуффингтон. Там находились две следующих цели. Затем в Мэрипони, если он всё ещё стоит.

Разобрав оружие, я упаковала его в кейс. Прежде чем я смогу заслужить прощение, мне предстояло проделать долгий путь и убить ещё множество пони. Спускаясь в грузовом лифте, я игнорировала крики постояльцев и служащих, разносящиеся эхом по всей башне. Спустившись вниз, я вошла в комнату, заполненную гудящими генераторами и мой счётчик радиации начал потрескивать. Я проглотила таблетку Рад-Икс.

— Ты! Стоять! Кто… — выкрикнула кобыла в форме обслуживающего персонала. Без промедления, даже не задумываясь, я выхватила пистолет-пулемёт и всадила три пули ей в грудь. Удивительная пустота разлилась во мне, когда я перешагнула через её тело и подошла к двери. Введя пропуск-пароль охраны, я вышла в тоннель, наполненный магической радиацией, вонючим дымом и криками. Это предрекало то, что случится, если я не исполню свою службу не получу отпущение грехов.

* * *
Сон развеялся, и теперь я просто лежала, растянувшись на боку. Сквозь шорох Хуффингтонского дождя, до меня доносился раздражающий вой сирены и приглушённые слова, говорящей вполголоса кобылы.

— … просто лежит там. Что если она, вроде как, умерла? — спросила Психошай.

— В сотый раз тебе повторяю, Психо, она в порядке. Скорее ты сдохнешь, чем она. Тебе повезло, что Лакуна взялась за тебя, прежде чем ты, вроде как, умерла, — отозвалась Рампейдж. — Она наполовину машина и этот спарк-разряд повлиял на нее, так же как и на Рейнджеров. Лакуна подтвердила, что она спит. Её системы самовосстанавливаются. Если она через час не проснётся, тогда отправимся в Коллегиум. Может они с ней что-нибудь сделают.

Я разлепила глаза. Мы находились в очередном торговом центре Робронко. Повсюду валялись разбитые роботы. В углу весело потрескивал костерок, и Рампейдж поджаривала на огне радтаракана. Через пробоины в крыше стекала вода и струилась по грязному кафелю, исчезая между грудами ржавого лома. Через окно пробивалось странное сине-фиолетовое свечение. Я осмотрелась в поисках других признаков жизни. На стене красовались древние граффити: «К чёрту Железоголовых». Стены украшали дырки от пуль, а вокруг костра лежали старые матрасы Стойл-Тек.

Закрыв глаза, я попыталась разобраться в сумятице, царившей в моих мыслях и с покалыванием в голове. Очередной сон о чёрной кобыле. Кобыле, которой, как я подозревала, была Псалм. Между тем сном, что я видела в каньоне, видением её в оружейной и тем, что я видела сейчас… этого было слишком много для простого совпадения. Но я понятия не имела, почему я вижу Мародёра в моих снах. Те видения в доме Голденблада были более абстрактными и… воображаемыми, чем это, будто мой мозг пытался сделать… что-то! Это было, как будто Псалм оказалась внутри меня, больше чем при использовании шара памяти. Магия единорогов может извлекать воспоминания других пони. Может в её власти также поместить воспоминания в другого пони? Триаж предупреждала меня, что ковыряться в памяти может быть опасно…

Ох… пожалуй, мне действительно нужно поговорить об этом с умным пони. И уколоться Мед… э-э… надеюсь, головная боль скоро пройдёт. Открыв глаза, я медленно села.

— Святая Селестия… этот разряд сшибает как тяжеловоз — я потрясла головой и взглянула на друзей. — Мы победили? Скажите мне, что вы уделали Стил Рейна — я знала, что не смогу убить беспомощного врага, но сомневалась, что Психошай или Рампейдж постесняются добить лидера негодяев.

Рампейдж прекратила чавкать полным ртом радтараканятины и сглотнула.

— Эй, Блекджек, — отозвалась она и, после небольшой заминки, с робкой улыбкой призналась, — Получилась ничья. Мы уж собирались было поработать консервным ножом, но тут припёрлись Ищущие. Типа… всей шайкой. Ну и мы улетели от туда к чёрту. Потом зарядил дождь и мы засели здесь — сказала она, подбегая ближе. — Ну и… ты как, Блекджек? — спросила она с беспокойством. — Когда ты вырубилась, мы уж испугались, что ты решила откинуть копыта.

Я вздохнула, поднялась и встряхнулась. От моей брони воняло дымом. Броня у меня изнашивалась нереально быстро, это был уже шестой или седьмой набор. Я потёрла лицо… хорошо, по крайней мере, не обгорела. Тут я заметила, что мой хвост обгорел и укоротился. Я снова вздохнула и покачала головой.

— Вы правильно волновались. Я… Мои дела были плохи, Рампейдж. Во всём. У меня была целая куча хлама от которой я пыталась сбежать — я вздохнула и посмотрела на неё с робкой улыбкой. — От таких вещей, которые… ну… вы пытались заставить меня делать. — Психошай сердито глянула на меня и, проворчав про себя, отвернулась к светящемуся окну.

— Так… я хотела спросить… как вы меня нашли? — спросила я, садясь рядом с Рампейдж. — Ну, то есть, мне и вправду нужна была помощь, но я не ожидала, что кто-нибудь просто появится из ниоткуда. Особенно кто-то из вас.

— Ну, главное это сработало. Скотч установила ПипБак Глори Лакуне, а она вылила на себя бочку радиоактивных отходов. Твоя метка уже была загружена — усмехнулась Рампейдж. — Когда ты оставила нас в медицинском центре, Скотч выискивала в эфире тебя… ну, или ещё кого-нибудь. ДиДжей Пон3 почему-то отключился, так что она сделала что-то с ПипБаком, чтобы он сканировал передачи. Так что когда ты начала говорить, она бросилась вниз по лестнице, крича, что ты умираешь.

— Ага, но как она телепортировалась сюда? — спросила я в замешательстве.

— А, это просто. Ты в своём сообщении упомянула Гору Чёрного Пони и мы видели твою метку поблизости. Я здесь раньше бывала, так что она магией вытянула точное место прямо у меня из черепа. Затем она минут пять покувыркалась в отходах, схватила меня и Психошай, и запулила на другой край Хуффингтона.

— Ну да. Я ведь так хотела тебе помочь, — буркнула Психошай, закатив глаза.

Рампейдж раздражённо фыркнула.

— Короче. Потом осталось только следовать за твоей меткой к большому розовому пузырю… и смотреть, как Ищущие подползают с севера. Лакуна была просто вне себя, когда не смогла пройти, но Психо пересекла барьер без проблем.

— Это потому что её мамой была Флаттершай, — сказала я, оглянувшись на пегаску. Жёлтая кобыла вспыхнула, отвернувшись в смущении. — Как там остальные?

— Ну, мы волновались, когда ты слиняла. Глори, П-21, Скотч и Бу добрались до Капеллы в целости и сохранности, а потом нам оставалось только ждать, когда что-нибудь случится, поэтому мы успели прибежать. Предвестники устроили всего пару небольших стычек рядом с авиабазой. П-21 довольно хреново. Скотч не намного лучше — полосатая кобыла смутилась. — Это наверное хорошо, что мы пришли. Я рядом с ней нервничаю. Ну, то есть, она не грустная, но тем не менее… лучше перестраховаться, так будет безопаснее, правда?

Безопаснее, чем Бон со мной.

— А Глори? Как она? — тут же спросила я.

— Вымотанная. Уставшая. Огорчённая тем, что не может тебе помочь. До смерти боится, что ты злишься на неё, — ответила Рампейдж тихим, но твёрдым тоном. — Она переживает, что ты винишь за то, что она вернула тебя назад вот такой — я не ответила, и она спросила ровным голосом. — Ты обвиняешь её?

Я вздохнула.

— Немного. То есть, да… смерть была бы хуже. Но… да. Маленькая глупая часть меня бесится, что у меня не было выбора. Ни в чём — я отвернулась, глядя в огонь. — Но… это жизнь, так ведь? Дело не в том, что с тобой случается, а в том, как ты справляешься с этим. А я пыталась справляться, засунув голову в задницу и выискивая в кого бы пострелять, или куда бы убежать — затем я повернулась назад. — Кстати говоря… где Стигиус и Лакуна?

— На крыше. Ты… он… — у Психошай вырвалось короткое рычание.

— Так что, Стигиус твой новый парень? — спросила Рампейдж. — Потому что, судя по запаху, когда мы осматривали твои травмы, вы двое были ну очень близки.

Я тут же залилась краской. Что, теперь ещё все пони будут обнюхивать меня, пока я в отключке?

— Что? Нет! Он просто милый парень, с которым у меня был секс. Вот и всё — отрезала я. В углу моего зрения пробежали колонки данных, и я предположила, что это перезагружался Л.У.М… Почему-то обе они в шоке уставились на меня. — Чего?

— Просто милый парень, с которым у тебя был секс? — недоверчиво протянула Психошай.

— Эм… да? — бестолково переспросила я и Рампейдж уткнулась лицом в копыто. — А что?

— Охранница… шлюшка с Пустоши. Кто бы мог подумать? — заметила Психошай своим обычным ехидным тоном. Ох, лучше бы ей не притворяться, что она не кувыркалась в сене разок-другой себе на радость!

Рампейдж запнулась, будто пытаясь понять, не сломалось ли во мне что-то ужасное.

— Блекджек… Глори ведь твоя особенная пони, правильно? — я кивнула. — Как ты могла поступить с ней так? — обеспокоенно спросила она.

— Как я могла поступить с ней как? — ответила я вопросом на вопрос, переводя взгляд с одной на другую. — У меня с ним был секс. И… я оказалась способна заниматься этим и не убить его. Я хочу сказать… Рампейдж… я всё это время смогла держать себя в копытах! — я криво ухмыльнулась полосатой кобыле, а она продолжала в шоке таращиться на меня. Моя улыбка стала чуть более растерянной. — Это ведь хорошо?

— Я… но ведь… ты… — пролепетала она в смятении, водя копытами в воздухе… а затем вдруг улыбнулась. — Знаешь что… пойду-ка я от этой скользкой темы, лады? Это ваши с Глори дела и я просто погляжу на вас со стороны… с попкорном. — Психошай презрительно фыркнула и отвернулась.

Я и представить не могла, что моя сексуальная жизнь может стать такой обсуждаемой темой.

Я вздохнула и поднялась.

— Мне срочно нужно кое с кем поговорить. Много времени это не займёт. — Рампейдж кивнула, и я отошла в дальний угол, и включила свой передатчик. Опустившись на пол, я задумалась о том, что должна сказать.

— Эй. Скотч Тейп. Не знаю, слышишь ли ты меня сейчас, но если ты принимаешь это, не могла бы ты передать остальным? — сидя, я оглянулась на Психошай, собравшуюся уходить следом за Рампейдж. — Привет всем пони. Это я. Блекджек. Я надеюсь, что вы принимаете это. Учитывая моё везение, я, наверное, говорю это прямо Ищущим. Так что буду покороче.

— Я хочу сказать, что ты была права, Глори. Я не должна была уходить. Не должна была убегать прочь. Я должна была смело взглянуть в лицо своим страхам вместе с тобой, а не срываться с полдороги. Я знаю, что тебе, наверное, непросто было отпустить меня, но я хочу сказать тебе, что мне уже лучше. Мне помогли друзья… и я начала разбираться со своими проблемами. Я знаю… звучит как невыполнимая задача. В штуки-то стрелять попроще. Убегать проще. Но в итоге я причиняю боль тем, кто этого не заслуживает. Новые вещи, которые придётся искупать… как со Скудл.

Мои комментарии заставили Рампейдж запнуться на полпути, и она взглянула на меня с другого конца комнаты. Я только оглянулась на нее, и она прищурилась. Кое-что, с чем мне позже придётся разбираться. Я закрыла глаза, прижавшись головой к прохладному, влажному шлакоблоку.

— П-21… я хочу сказать тебе кое-что. Хочу сказать тебе, какой ты чертовски смелый и крутой. Тебе хватило смелости сделать то, на что я не решалась. Ты поступаешь правильно. И я надеюсь, что у тебя будет то, чего не было ни у одного из жеребцов… семья. Я думаю, то сделает тебя уникальным сразу в двух смыслах — усмехнулась я со слабой улыбкой. — Я знаю, что сейчас тебе тяжело. Но я знаю… я просто уверена… ты достаточно крепкий, чтобы выдержать это. Любой пони, который продержался со мной целый месяц и не сошёл с ума, пройдёт через что угодно.

Я посмотрела на ПипБак. Я его вообще правильно включила? А, к чёрту. По крайней мере, я выговорюсь, даже если они этого не услышат.

— Скотч Тейп, я надеюсь, ты помогаешь Глори и присматриваешь за П-21. Я знаю, он не самый разговорчивый пони. Сейчас он, скорее всего, хмурится. Но он любит тебя. В этом я уверена. Прошу, наберись терпения. Я знаю, как долго ты его ждала… но тем не менее дай ему время, чтобы раскрыться — тут я улыбнулась. — И да, Бу. Я здесь. Я в порядке. Ты тоже будь хорошей пони. Не пачкай пол ради Глори. — я вздохнула и покачала головой. — Я знаю, Бу, ты настоящая пони. И ты ещё всем нам покажешь, рано или поздно.

Я оглянулась на Рампейдж и Психошай. они холодно смотрели на меня.

— Глори… Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя. Мне не важно, как ты выглядишь. Я люблю тебя. И всегда буду любить. И я надеюсь, что когда увижу тебя снова, я смогу показать тебе, как сильно я люблю — я снова хихикнула. — Я встретила парня. Он довольно тихий, но славный. Он помог мне преодолеть то, что случилось на лодке. Настоящий чемпион в постели. Своеобразный летун… Я знаю, парни тебя не очень интересуют, но надеюсь, вы подружитесь — я замолчала, не зная, могу ли я что-нибудь ещё добавить. «Чемпион», беззвучно проговорила Психошай, глядя на меня.

— Ну, наверное, мне пора. Скоро ещё поболтаем. Надеюсь… скоро всё разрешится, и я сразу же вернусь. Берегите себя — и я отключила передатчик ПипБака и откинулась назад.

— Ещё одна Скудл? — резко спросила Рампейдж.

— Да. Это был несчастный случай, но всё равно это моя вина — отозвалась я, глядя на рассерженную земную пони. — Это то, с чем мне придётся разбираться самостоятельно. Мне жаль — сказала я, не в силах взглянуть ей в глаза.

— Жаль? — прорычала она, поднявшись на дыбы и оттолкнув меня к стене. — Ты убила жеребёнка и ты говоришь, что тебе жаль? Жаль, блядь?! — заорала она на меня — мне хотелось ударить в ответ, но во мне не осталось никакой злости.

— Что ещё я могу сказать, Рампейдж? Это был несчастный случай. Я понимаю, что это не оправдание… но это случилось из-за меня. Из-за усталости… из-за всего, что произошло… я убила её — я подняла металлические пальцы к своему лицу. — Той ночью, после того, что случилось, я почти потеряла рассудок. Я это заслужила. Но кое-какие пони в Хеппихорне оказали мне необходимую помощь. — Рампейдж расхаживала передо мной взад-вперёд, словно раздумывая, стоит ли растоптать меня в металлолом. Я не была уверена, что смогу остановить её, если она решится на это. — Поэтому… да. Мне жаль. Если бы я была сильнее и попыталась раньше встретиться лицом к лицу со своими проблемами… — мне нечего было сказать.

Рампейдж шипела про себя и, наконец, отвернулась.

— Тогда тебе лучше стать лучше, Блекджек. Поскорее. Ты собираешься быть хорошей пони. Но убегая… убивая жеребят… трахаясь с парнями за спиной у Глори? Блядь, ещё и дня не прошло, а ты уже столько всего наворотила?

— Шустрая девочка. Что тут такого — усмехнулась Психошай, заработав косой взгляд от нас обеих. — А что?

— Прости, Рампейдж. Я облажалась. — сказала я, взглянув ей в глаза. Она смотрела на меня, как на предателя. — Я не такая хорошая, как должна быть… но я пытаюсь быть лучше. И я смогу, если ты дашь мне шанс и поможешь.

— Я… ты… но… АРРРРГХ… — она заскрежетала зубами и, в конце концов, в бессилии опустила голову. — Хорошо. Один шанс. Не то, чтобы… Не то, чтобы я так же не лажала. Но Блекджек… если ещё хоть раз. Ясно тебе? Я помогу тебе, но упаси меня Селестия, если ты убьёшь ещё одного жеребёнка, даже если это будет грёбанная случайность, твой шанс упущен. Слышишь? — она вздохнула. — Чёрт…

Взяв себя в копыта, я вздохнула и поднялась. Сейчас было не лучшее время, но…

— Как бы то ни было, Рампейдж… Я знаю, что не в праве просить тебя об этом, но сейчас мне нужна твоя помощь — полосатая кобыла злобно зарычала и я ей встревожено улыбнулась. Это был не лучший способ выяснить то, что мне нужно. — Точнее… мне нужна помощь одного из пони внутри тебя. Мне нужно поговорить с Твист.

Рампейдж отступила назад, встревожено распахнув глаза.

— Блекджек… ты только что сказала мне, что ты… и теперь ты хочешь, чтобы я…? Ты псих? — я могла только кивать ей и сочувственно улыбаться. Для неё это было непросто. — Ты знаешь, мне это не нравится. То есть… что если она сумасшедшая, или ещё что-нибудь?

— У неё будет неплохая компания? — предложила Психошай.

— Я уже однажды разговаривала с ней, Рампейдж. Она была в порядке. Расстроена, но в порядке. Мне нужно задать ей несколько вопросов, которые могут помочь мне… а возможно и тебе тоже. Может, посмотрим, смогу ли я вывести её наружу? — спросила я, одарив её заинтересованной улыбкой. — Я не буду пытаться, если ты не захочешь. Это не жизненно важно.

Рампейдж зарычала и понурилась.

— Ты должна разыграть эту карту, как ни крути? — она тяжело вздохнула. — Ладно… валяй. Только… убедись, что я вернусь назад? Пожалуйста? — в её глазах явственно читался страх.

— Хорошо, — ответила я, заглядывая ей в глаза и пытаясь вспомнить, что я видела в воспоминаниях Твист. — Сержант Твист, явиться на службу! — гаркнула я так начальственно, как только смогла. Рампейдж слегка улыбнулась и покачала головой. — Твист, Биг Макинтош хотел бы тебя на пару слов. — Психошай смущённо нахмурилась, а Рампейдж вздохнула с терпеливой улыбкой.

Я должна была сделать что-то другое. Закрыв глаза, я вспомнила видение в мастерской.

— У тебя была кондитерская в Хуффингтоне с квартиркой над ней. Каждое утро ты спускалась вниз, чтобы делать конфеты. У тебя была соседка по комнате, тихая чёрная единорожка по имени Псалм… — проговорила я низким, тихим голосом, наблюдая, как её глаза постепенно теряют фокус и расширяются. — Кондитерская сгорела, когда город был атакован после Литтлхорна. А называлась она…

— Мятное Ателье, — прошептала Рампейдж, её глаза следили за моими. — Пожалуйста… Я не хочу быть здесь. Прошу… — взмолилась она, медленно качая головой.

— Всё хорошо, Твист. Я не задержу тебя надолго. Но мне нужно спросить тебя о Псалм. Вы дружили? — осторожно спросила я.

— Псалм… — её улыбка исчезла. — Она не была моей подругой. После Разбитого Копыта и Биг Макинтоша, уже нет — в её розовых глазах мелькнул гнев, но она только вздохнула. — Что ты хочешь узнать о ней?

— Мне кажется, я вижу её в своих снах. Не просто вижу её. Это как будто она внутри меня. Будто я — это она. Как ты думаешь, это возможно? — спросила я, положив копыто ей на плечо.

— Блекджек… я умерла… и я разговариваю с тобой. Сейчас мне кажется, что возможно всё. Кроме того, это же ты у нас с рогом. Почему ты меня спрашиваешь? — на секунду на её лице мелькнула призрачная улыбка, затем она оглянулась вокруг и улыбка пропала. — Она была моей первой кобылкой. Я тогда работала в Ателье с Дуф, пока она работала в той школе. Это было… здорово. Мы были и любовницами тоже, но не срослось, так что мы решили остаться друзьями — сказала она, закрыв глаза. — Мы завербовались все вместе, втроём, после того, как они разрушили старый Хуффингтон. Я едва спаслась с несколькими фотографиями.

— Что случилось в Разбитом Копыте? И после него? Кобыла, которую я вижу в моих снах… она машина для убийства — мой комментарий заставил Рампейдж вздрогнуть.

— Псалм… Это была моя вина. На вербовочном пункте она показала прекрасный балл на испытаниях. Она была прирождённым снайпером. Я говорила ей, что ей нужно быть в одном отряде со мной и Дуф. Этого было не достаточно для поддержки. Но… для неё всё было иначе. Я… я сражалась за собственную жизнь. Дуф, он сыпал пули тысячами ради веселья. Но для Псалм, это было личное. Она не просто сражалась с врагами, она убивала их. Против неё они были практически беспомощны. Но, Селестия меня побери, я говорила ей продолжать в том же духе. Даже когда у неё начались кошмары. Даже когда она захотела пустить себе пулю в лоб. Я старалась ужесточить её — она покачала головой. — Вместо этого… я думаю, я убила что-то внутри неё.

— Твист… что случилось у Разбитого Копыта? — спросила я осторожно.

— Всё. Всё, что могло пойти плохо, пошло плохо. Эпплснек и Биг Макинтош боролись до последнего. Биг Макинтош шесть раз отказывался подписать договор. Эпплснек считал фанатизм зебр полной фигнёй. Погода была дерьмовой и Джетсртим больше следила за управлением облаками, вместо того, чтобы смотреть за ситуацией внизу. Там была Селестия. Там были послы зебр. С ними было в три раза больше охранников, чем мы договаривались. Голденблад предупредил нас, чтобы мы были в состоянии повышенной готовности, если зебры попытаются похитить Селестию. Но начались переговоры. Я была за пределами поля с Продитьерами. Они в своих туман-плащах могли шнырять всюду, в отличие от пони.

Она поднялась на копыта и повернулась лицом к грязному, мерцающему окну.

— Через час переговоры встали. Что-то на счёт возмещения ущерба… я не знаю. Там, на холме, раздавались крики. Ситуация становилась напряжённой. Макинтош велел нам быть готовыми увести Селестию. Голденблад переводил и пытался сгладить ситуацию. Макинтош что-то заметил и вскрикнул… а затем раздался выстрел. Он упал. После этого всё покатилось к чёрту — она закрыла глаза, опустив голову. — Эпплснек кричал. Зебры носились, пытаясь решить, открывать огонь или нет. Голденблад кричал, чтобы Селестия уходила, пока она пыталась дорваться до Биг Макинтоша. Наконец пыль улеглась… Биг Макинтош был мёртв — она опустила голову и всхлипнула, по её щекам катились слёзы. — Никто уже ничего не мог сделать. И Псалм… С того дня я больше её не видела, за исключением того случая, когда она собиралась для переезда в Мирамейр. Не сказала ни слова. Просто… ушла.

Я подошла к ней.

— Она была одержима тем, чтобы Луна простила её, — ответила я, убирая гриву с её лица. Вошли Стигиус с Лакуной, и ночной пони с беспокойством взглянул на Рампейдж. Лакуна просто смотрела в окно.

Она подняла на меня глаза, полные сожаления.

— Псалм была убеждена, что проклята за все взятые ею жизни — сказала она с отвращением в голосе. — Это глупо. Мы все убивали. Это была война. Она не могла от этого избавиться. Она отвернулась от всех других Мародёров — резко тряхнула головой кобыла, затем вздохнула. — В итоге мы все просто разошлись. Эпплснека направили в Зебратаун… какая ирония. Джетстрим… её хотели поставить на место Биг Макинтоша, но она сломалась. Отказалась выйти из одного мерзкого боя и приказала пони искать Стонвинга и Макинтоша. Вэнити просто ушёл. Завёл какие-то связи с аристопони или что-то такое. Дуфф… да… его сгноили в Хайтауере, куда его назначили. Какое-то время оставались я и Эхо, но потом и он попросил перевод. Потом осталась только я. Я была последним Мародёром. Старший сержант Твист.

Она снова опустила голову.

— Прости, что не могу помочь тебе, Блекджек. Хотелось бы мне знать, что случилось с моей подругой. Хотелось быть более хорошим другом для неё. Она всегда была такой тихой, что я думала, что у неё всё хорошо… Я должна была выслушать. Я должна была… должна… — её голос скатился до шёпота. — Прости меня…

Затем она вздрогнула и Рампейдж тихо сказала:

— Ох, ненавижу это чувство… — она всхлипнула и, вытерев глаза, посмотрела на меня. — Она ушла, Блекджек. Или вернулась обратно внутрь. Ух… я себя чувствую так, будто хочу проплакать целую неделю и всё это из-за фигни, которая случилась с кем-то другим — она взглянула на Психошай и резко проговорила, — Ни слова, иначе сейчас будет твоя очередь.

От жёлтой пегаски я ожидала большего, но она только пренебрежительно пожала плечами.

— Эй. Ты чёкнутая? Твои проблемы. — Психошай глянула на Стигиуса, и когда он направился к костру, принялась жевать кончик собственной гривы. Похоже, её мучили противоречивые чувства. Заметив, что я за ней наблюдаю, она немедленно выплюнула волосы изо рта и снова демонстративно уставилась в окно.

Приблизившись, Стигиус обнял меня. Мне показалось, или кто-то скрипнул зубами?

«Норм?», написал он на своей дощечке, встревожено глядя на меня своими янтарными глазами и чуть склонив голову.

— Да. Само собой. Просто очередные бессмысленные безумные сны. Ты-то как? — спросила я, и он показал на несколько пулевых отверстий в его броне. Затем указал крылом на Лакуну и изобразил копытами круг перед собой. Он похлопал по тому местам попаданий и усмехнулся. — Значит, тебя подстрелили, но Лакуна тебя вылечила? — он с энтузиазмом кивнул. Видимо ночные пони не часто встречались с лечебной магией. Кстати, раз уж об этом зашла речь…

— Ну так… я хотела спросить. Ты можешь… эмм… — я взглянула на Лакуну и снова на него. — Телепортироваться?

Он моргнул, ухмыльнулся и вдруг исчез, а за мной мелькнула призрачная тень. Копыто похлопало меня по крупу, и я оглянулась. Ещё одна тёмная вспышка и он исчез. Через секунду он уже дотронулся до моего плеча, снова стоя передо мной.

— Впечатляюще! — выдохнула Лакуна. Он покраснел и стыдливо ковырнул пол копытом. — Как называется эта способность? На какие расстояния? Как часто ты можешь это делать? Можешь взять с собой кого-то ещё? — он заморгал на неё, выглядя растерянным. — Я могу коснуться твоего разума напрямую, если это сделает объяснение более удобным, — это заявление определённо встревожило его и он замахал перед собой копытами.

Выудив из под брони дощечку, он написал: «Полёт между тенями. Несколько ярдов. Много. Нет, извини».

Лакуна кивнула.

— Интересно. Мы всегда знали, что стражники Луны обладали таинственными силами, но мы никогда не знали, был ли это дар от Принцессы, или они получили их из других источников. Луна запретила нам исследовать способности её охранников — аликорн чуть закатила глаза. — Должна признаться, я всё равно не любила иметь с ними дело. Довольно трудно общаться с кем-нибудь, кто постоянно использует Королевский Кантерлотский Голос.

Стигиус беззвучно рассмеялся, стёр с доски и написал: «Такой есть у дядюшкиной брони. Дурацкая кричалка».

— Совершенно очаровательно. Мы чему-нибудь могли бы научиться у тебя, если ты присоединишься к нам в Единстве — задумчиво проговорила она, и тон её голоса становился всё более Богинеподобным.

— Не смей разговаривать с ним как с каким-то подопытным, — резко бросила Психошай. Мне показалось это странным, учитывая, что Сангвин относился к ней именно так.

— Богиня считала его род вымершим, — ответила Лакуна в знакомой надменной, раздражающей манере. — Богиня удив… впечатлена, что они сохранились по сей день.

Я застонала и закатила глаза.

— И как сегодня дела у Богини? — попыталась я сменить тему, глядя как растёт беспокойство на лице Стигиуса.

Она строго взглянула на меня.

— Богиня не нуждается в снисхождении, Блекджек. Богиня знает, что мы никогда не будем настоящими союзниками, после того как ты не смогла восстановить Химеру, как обещала Богине — она улыбнулась довольно стервозной улыбкой. — Тем не менее, Богиня находит твои проблемы и мучения довольно приятным отвлечением от большого проекта Богини, а значит допустимо, чтобы эта продолжала сопровождать вас. Богиня с большим нетерпением ожидает вашего воссоединения с Монин Глори.

Значит… теперь я стала развлечением для Богини? Я представила гигантского чудовищного аликорна в махровом розовом халате и тапочках, сидящего на диване перед терминалом, с огромной бадьёй попкорна и смотрящего, как я ежедневно нарываюсь на пули…Ладно, наверное, это довольно интересно. Лакуна, тем временем, продолжила, самодовольным тоном:

— Богиня ожидает успеха или провала Выходца из Стойла и её друзей в Кантерлоте. А до тех пор Богиня будет наслаждаться твоими потугами.

— Ну, между тем мне бы нужно пообщаться с Лакуной, так что не могла бы ты пожалуйста вернуть ей контроль, я была бы очень благодарна — ответила я. Возможно ЛитлПип и Выходец из Стойла теперь в одной команде? Мне очень хотелось бы знать, что пыталась сказать мне Хомэйдж… неужели это было только вчера? — Или мы можем ещё порассуждать о твоих угрозах уничтожить меня.

— Однажды ты будешь наказана за своё неуважение и высокомерие. О да, и ждём этого дня с большим нетерпением! — о, святая Селестия, она даже копыта потёрла.

На это я ухмыльнулась ей.

— О, но ведь если ты это сделаешь, ты же не сможешь больше наблюдать, как взрывают мою задницу, как же быть?

Она угрюмо фыркнула и её ухмылка пропала. Знаете, кажется я начала положительно влиять на Богиню. Она перестала на меня орать. Это ведь прогресс. Верно? Лакуна глубоко вздохнула.

— Стоит ли перечить ей, Блекджек?

Я кивнула с важным видом и с улыбкой ответила:

— Да. Да, стоит. Я думаю, если кто-то из власть имущих развлекается, глядя как я получаю подзатыльники, то каждый пинок от меня ей в ответ добавит чуточку равновесия в мире — я стёрла ухмылку и подтолкнула её в плечо. — Ну, как ты, Лакуна?

Казалось, фиолетового аликорна позабавил этот вопрос.

— Я всегда была и буду. Но спасибо за вопрос. — ответила Лакуна. — Что на счёт тебя, Блекджек?

Я окинула взглядом разрушенный магазин Робронко и вздохнула.

— У меня странные сны о пони, которая, как мне кажется, была Мародёром Псалм — покачала я головой, взглянув на аликорна, стоящую с невозмутимым выражением на лице. — Они нечто большее, чем просто шар памяти. Больше, чем просто её опыт. Как будто я — это она. Но я не понимаю как, или почему. Твист не знает, что с ней случилось и по моим снам она должна была умереть двести лет назад. — я замолчала и недовольно фыркнула. — Так что на помощь Твист, Дуфа и Брасс мне, похоже, не стоит рассчитывать.

Аликорн просто смотрела с минуту, прежде чем ответить.

— Я уверена, в конечном счете, ты найдёшь выход, Блекджек. Что до твоих снов, не похоже, чтобы они замещали твоё я. Они просто необычные — я нахмурилась, сдвинув брови, но она продолжила. — Рампейдж рассказала тебе о Глори, П-21 и Скотч Тейп?

Хорошо, она завладела моим вниманием. И в правду, я хотела спросить раньше.

— Не много. Сказала, что они безопасно добрались до Капеллы. Они ведь все в порядке, верно?

— Да. К сожалению, Глори задержалась, чтобы помочь Секаши. Исцеляющие отвары и истории зебр будут полезны для всех троих. Глори не проявляет никаких признаков возвращения к нормальному внешнему виду, а П-21 переживает разгар мучительной боли от ломки — она замолчала на мгновение, затем добавила, — Однако Скотч Тейп чувствует себя лучше. Она хотела установить смыв в туалетах, но боится получить такую кьютимарку.

— А Бу? Она в порядке, да? — спросила я с обеспокоенной улыбкой.

Лакуна вздохнула.

— Я не уверена. Я пыталась прочитать её мысли, но они… простые. Она очень тоскует по тебе. Она продолжает обыскивать Звёздный Дом и Капеллу в попытках отыскать тебя — я должна была скоро вернуться. Глори и остальные могли понять, почему меня нет, но Бу не могла.

— Итак, что же ты делала всю дорогу до сюда, Блекджек? — с раздражением спросила Психошай от окна.

— Ну… кроме того, что в мой зад много стреляли, я выяснила, что мне нужно добраться до Хайтауэра и найти путь внутрь — я присоединилась к ней у мерцающего голубым светом окна. — Какого сена, где мы вообще? — спросила я, вытирая грязь со стекла своим опалённым хвостом. Затем ответ стал очевиден.

Ох. Хайтауэр.

Внушительное здание стояло всего через квартал от нас. По горам, видневшимся за ним, я догадалась, что мы были к западу от массивного строения. Раньше оно казалось монолитом из серого камня. Теперь, ближе, в смутной структуре виднелись изломы и змеящиеся по поверхности трещины. Внутри ревел сущий ад, и голубовато-фиолетовые языки пламени рвались во все стороны в виде странных петель и завихрений. Разрушенное здание окружала корона нездорового сияния. Примерно на полпути до верха в южной стене зияла огромная пробоина, к небу торчали металлические рёбра. Вокруг тюрьмы шёл ветхий бетонный забор с башенками через каждую сотню футов. Стену венчали шипы, и петли колючей проволоки, и я заметила в этой проволоке странные светящиеся фигуры пони, которые шевелились и бились в магическом огне.

— Ты собираешься вон туда? — спросила Психошай, наклонив голов. — Удачи!

— Что… что произошло? — слабо пробормотала я, глядя на открывшуюся картину. По крайней мере, когда я видела деревья, окружающие Исследовательский Центр Гиппократа, я не знала, насколько они будут опасны. В этой же тюрьме всё кричало «смертельная ловушка».

Мне ответила Рампейдж:

— Прямое попадание здоровенной зебринской ракеты, Только жарбомбы в ней не взорвались как следует. Иначе там был бы просто кратер. Вместо этого бомбы жарились внутри этой тюрьмы в течение двух веков или около того — я застонала и спрятала лицо в копытах. — Посмотри на это таким образом, Блекджек: теперь ты будешь кибер-единорог-пони-нежить.

Я вздохнула. Безопаснее и умнее было бы просто уйти. Разобраться с проблемой каким-нибудь иным способом. Просто забыть про ЭП-1101…

— Ну и… как мне пробраться внутрь? — спросила я, скривившись.

* * *
Можно было бы заметить, что я учусь и пытаюсь быть осторожнее. Также можно было бы заметить, что я ещё не достаточно учёная, раз всё-таки решила пойти внутрь. Оба этих замечания сделали Рампейдж и Психошай, когда мы подбегали ближе. Мы были ещё в сотне футов от забора, когда мой ПипБак начал устойчиво пощёлкивать. Я взглянула на паряющую над нами Лакуну.

— Ну, по крайней мере, для тебя здесь проблем не будет, да?

Но фиолетовый аликорн дрожал под дождём. Время перевалило за полдень и уже начинало темнеть.

— Мне жаль, Блекджек. Хотя радиация довольно приятна, близлежащие ХМА чрезвычайно мощны — я подумала о серебряном кольце в Тенпони и как оно усиливало смертельный эффект ХМА. Взглянув на тюрьму, в которой размещались тысячи заключённых, я представила десятки разбросанных повсюду зелёных светящихся колец. Надеюсь, что для Лакуны в итоге радиация компенсирует ХМА и одно погасит другое… но для Стигиуса и Психошай от них будет вдвое хуже.

Бетонная стена была высотой в 20 футов, но взрыв и последующие повреждения изжевали верхнюю часть примерно на ярд, обнажив металлическую арматуру с развешанными на ней кольцами зазубренной проволоки. Запутавшиеся в ней неупокоенные пони кричали и бились в мучениях. Даже после двухсот лет и прямого попадания жарбомбы, Хайтауэр всё ещё действовал в качестве тюрьмы, даже если это была тюрьма проклятых. Внутри снова и снова ревела сирена, бесконечно предупреждая всех о катастрофе, но на неё никто не собирался реагировать.

Когда мы подобрались ближе, изуродованные, дикие гули выстрелили в нас какой-то жарбомбовой магией, и нам пришлось немедленно отступить из зоны поражения. Ладно… неупокоенные пони, швыряющиеся радиоактивным огнём — это полбеды… но они были ерундой по сравнению с турелями, установленными на наблюдательных вышках. По сравнению с ними, турели, что Глори установила во Флэнке, выглядели как пистолеты на штативах. Если хоть одна из них работает, она, скорее всего, испарит любого летуна.

— Есть шанс, что ты сможешь просто телепортировать меня наверх? — с надеждой спросила я, ухмыльнувшись Лакуне.

— Лучше не надо, Щелка, — усмехнулась у меня за спиной Рампейдж. Мы все оглянулись на её сердитый кровожадный взгляд и она фыркнула, — В чёртовых башнях есть паршивые заклятия, рассчитанные как раз на засранцев, телепортирующихся внутрь или наружу. О, вы телепортируетесь внутрь… прямо в камеру для допросов. А наружу телепортируешься сразу в карцер.

— Рейзорвайр, — пробормотала я, медленно повернувшись к ней лицом. Я не знала наверняка. Эйнджел был чистым злом, но и Рейзор была преступником. — Как же тогда мне попасть в тюрьму?

— О, напиши на стене в Кантерлоте «Принцесса Луна — шлюха». Это должно сработать, — отозвалась полосатая кобыла, окинув нас презрительным взглядом и, пройдя мимо меня, взглянула на здание. — Ты не вламываешься в башню. Ты мечтаешь выбраться оттуда. Даже если единственный выход — это пуля в башку.

— Верно. Но как можно физически проникнуть в тюрьму? У неё есть ворота или что? — спросила я, оглядывая тюремную стену сверху донизу.

— Чего? Ты хочешь, чтобы я тебе устраивала экскурсии для тупорогих, Щелка? — полосатая кобылка указала на маленькое уродливое серое здание на противоположной стороне улицы к востоку от тюрьмы. — Обработка, приём и досмотр. Не то, чтобы у меня что-то было — добавила она мрачно, когда мы направились к зданию через улицу, осторожно, чтобы не привлечь внимание бьющихся, светящихся гулей. — Когда они перестанут пихать копыта тебе во все дыры, ты получишь робу, мыло с верёвкой, и они перебросят мост через улицу.

Для начала это место было не хуже других. КПП и сам был похож на миниатюрную тюрьму, но стоящую вокруг него проржавевшую ограду было достаточно легко повалить, и я вступила за колючую проволоку, намотанную вокруг базы. Над парковой была натянута ржавая металлическая сетка, видимо от пегасов. Тяжёлые металлические двери оказались неповреждёнными, но Стигиус нашёл рядом с ними окно и заглянул внутрь. Через секунду он исчез во вспышке чёрного света.

— Это так классно, — пробормотала Психошай.

— Ты из-за него становишься мокренькая? — ухмыльнулась Рампейдж. Покраснев, Психошай нахмурилась на полосатую кобылу, от чего та заржала. — Он уверен, что я мечтаю покататься на его пони-палке.

— А ну за линию… — начала Психошай. Тут Рампейдж обхватила шею пегаски копытами и, изогнувшись дугой, с силой швырнула её на разбитый асфальт. Поставив копыта на растопыренные крылья, Рампейдж прижала её к земле.

— Здесь я решаю, где грёбанная линия! Думаешь ты такая крутая, Психошай? — заорала Рампейдж ей в лицо. — Ты ничто. Ты всего лишь сраная маленькая испуганная пиздёнка в перьях! В этой тюряге я знала кобыл, которые бы срезали твои крылья и сделали бы из тебя сучку земнопони! Думаешь пони в Пустоши такие чертовски значимые? Думаешь, насилие и убийство это плохо? Я была закрыта с ебанутыми кобылами, которые не думали ни о чём другом, кроме как бы лучше перебить друг друга. Убивавшими просто от скуки или психанув. По сравнению с ними ты чёртова пустышка! Маленькая жёлтая засранка! — орала она в распахнутые глаза пегаски.

Я не могла позволить Рампейдж зайти дальше, поэтому прижала Бдительность к её уху и выстрелила ей в голову. Бронированная кобыла дёрнулась над Психошай, и когда начала заваливаться, я оттолкнула её в сторону. Психошай затрясло, затем она с трудом поднялась на копыта и опустила голову так, что грива упала ей на глаза.

— Эй, всё в порядке… — сказала я осторожно, протягивая копыто к дрожащей пегаске.

— Нет, Блекджек. Всё нихрена не в порядке! — ответила она, отвернувшись со слезами на глазах. — Я раньше никого не боялась! Я могла напинать под зад любому пони, кому захочу. Я тебя побила! Я никогда не боялась. Никогда! А теперь… теперь я боюсь всего! И теперь ещё и ты меня жалеешь! Жалеешь ведь? — она зарыдала, скривившись. — Лучше б я сдохла чем… чем это!!

— Мне жаль, — пробормотала я. Рампейдж застонала.

Психошай откинула голову назад и сердито фыркнула.

— Ох, не трави душу, а? Я могу разбить череп в одно мгновение, и это ничего не значит, потому что я думаю о том, что будет завтра и это пугает меня до смерти. И знаешь, что пугает меня сильнее всего? — я покачала головой, и она закончила почти шёпотом, — То, что это никогда не закончится.

Рампейдж снова застонала и села, затем начала отчаянно тереть левое ухо.

— Ух, чего у меня так в ухе звенит? — она моргнула и выплюнула окровавленные фрагменты пули. — Блекджек, нам нужно найти какой-нибудь другой способ ставить меня на место. Это уже становится просто смешно… — тут до неё долетел всхип Психошай, и она поглядела на пегаску, опустившую голову от стыда. — Эм… Ладно…

Тут дело было не только во мне. Хуффингтон высасывал не только меня. Он высасывал всех пони. На глазах у Сангвина погибла его семья. Психошай потеряла всех пони, которые, как ейказалось, заботились о ней.

— Я нашла кое-что, Психошай. На счёт тебя. О твоих маме и папе. Я знаю… Я знаю, возможно это не важно, но они очень любили тебя. Когда они подумали, что потеряли тебя, это едва не сломало их обоих. Они собирались назвать тебя Виспер.

Она подняла голову, взглянула на меня заплаканными глазами, икнула, всхлипнула и хрипло пробормотала:

— Это чертовски ужасное имя.

— Получше, чем Рыбка, — ответила я и она, наконец, улыбнулась.

Она вздохнула и вытерла глаза.

— Чёрт… поверить не могу, что ты и в самом деле заставила меня плакать. Крутые пони не должны плакать. Ты вот никогда не плачешь, — ворчала она.

— Я рыдаю во все глаза через день. Видела бы ты меня после Священника и Скудл… и Бон — за это я получила вопросительные взгляды от моих друзей и тяжёлый взгляд от Рампейдж, но это можно отложить на потом. — Когда плачешь, душа избавляется от боли. Иначе, если будешь держать всё внутри, это сведёт тебя с ума.

Рампейдж проворчала что-то про то, что я играю в терапевта и обречена. Но по крайней мере кивок от Лакуны позволил мне считать, что я сказала что-то значимое.

Психошай замерла на мгновение и всхлипнула.

— Я сожалею об этом. О Священнике, я имею в виду — я вздохнула. Запоздало, но искренне, всё же лучше чем никогда. Она поднялась и отбросила назад гриву. — Психошай — тоже дурацкое имя… как и называть себя Флаттершай. Я просто… все пони любили её. Мне просто хотелось того же — она оглянулась на свой бок. — Дурацкая кьютимарка. Кому понравится кобыла, у которой на боку такое…

Я должна была признать, что это не та метка, что предполагает хорошие навыки общения.

— Мы те, кем хотим быть, — мягко сказала Лакуна, когда дверь КПП содрогнулась от взрыва и ударов.

Я улыбнулась и вздохнула, когда увидела, как пегаска уставилась туда, где исчез Стигиус.

— У нас с ним нет отношений, Психошай. Если он тебе нравится… ну… сделай какой-нибудь шаг. — Она оглянулась на меня с унылым видом, и я добавила, — Он хороший парень. Немножко импульсивный, но с добрыми намерениями. Просто попробуй быть милой.

— Блекджек, не нужно. Прошу, не нужно — возразила Психошай, покачав головой. — Я не милая пони. Я не знаю, как быть милой. Я ему не понравлюсь. Первый классный парень с крыльями… за всё время… — я поймала себя на мысли, что рассуждаю об отношениях с кобылой, которая ненавидит меня со всеми потрохами, в тюрьме, охваченной магическим пламенем и слегка выпав из реальности.

— Слышала, что аликорн сказал? — ответила я, когда появился Стигиус, с треском приоткрыв двери. Этого хватило, чтобы Рампейдж поднажала и сделала проход достаточно широким для всех пони. Мы зашли, Психошай шла последней. Стигиус окинул обеспокоенным взглядом жёлтую кобылу, идущую последней с опущенными глазами. Он с тревогой взглянул на меня, но я не придумала ничего лучше, чем просто поощрительно улыбнуться. Я подумала, разбиралась ли ЛитлПип с межличностными проблемами так же хорошо, как и с делами всего мира. Похоже, я просто собираю проблемы, где только можно.

Мы направились через пропускной пункт. С моим умением вскрывать замки, мерцающей телепортацией Стигиуса и хитрой аликорновой магией Лакуны мы смогли обойти большинство проблем. Добравшись до бухгалтерии, превращённой в своеобразный лагерь, мы обнаружили полдюжины древних тел, собравшихся вокруг импровизированного костра из мусорного ведра. Я предположила, что это был персонал, который не пытался бежать. Во всех черепах были пулевые отверстия.

Одна из них оставила записку.

«Мы больны и пища закончилась. Из тюрьмы всё ещё доносятся крики и сигналы тревоги. Начальник всё заблокировал. Они все умрут. Мы все умрём. Луна и Селестия мертвы. Это конец света. Толстый просился обратно, но уже слишком поздно. Я даже не представляю, как он выбрался. Даже если мы выдвинем мост, охранные системы прикончат его прежде, чем он доберётся до тюремных зданий. Мне так жаль, Рассет. Я надеюсь, что в Хуффингтоне вы с Папочкой в безопасности. Мамочка не вернётся домой с работы, но она любит тебя».

Я вздохнула и положила записку обратно. Я видела так много, но они всё ещё брали меня за душу. Думаю, это было признаком того, что я всё ещё оставалась пони. Вернув записку костям единорожки, я осторожно отложила револьвер, которым она пользовалась. 32 калибр, не очень впечатляющий, но лучше, чем ничего. Здесь также нашёлся помповый дробовик и коробка патронов. Разобрав его я заменила боёк и затвор, а ствол съела. Психошай откопала в ящике пятьдесят крышечек, а Стигиус обнаружил тайник с медикаментами. Целебные зелья в бутылках выглядели чёрными и скисшими, но остальная химия была в порядке.

Между тем, записка подтвердила мои худшие опасения. Я взошла на подъёмный мост и впервые заглянула за стену. На свободном пространстве между стеной и зданием тюрьмы были десятки, возможно даже более сотни гулей, бродящих по бетонному плацу или путающихся в колючей проволоке. Единственная длинная дорога, полностью закрытая рабицей, шла через плац к главным воротам, преодолевая несколько сотен футов. Я не видела никакого способа проникнуть внутрь.

Проклятье… под треск ПипБака я тяжело опустилась на краю моста, глядя на ту сторону. Спасибо моей кибернетичности, я была устойчива к радиации, но я совсем не была застрахована и не имела ни какой защиты от жарбомбовой магии этих светящихся гулей. Может настало бросить всё это?

— Мы всегда можем отправиться в Митлокер, — предложила Психошай.

— Ты может не заметила, но никто из нас не гуль, — возразила Рампейдж.

— Тебе не обязательно быть гулем, чтобы войти туда. Я бывала там пару раз вместе с Сангвином и они нормально ко мне относились. Просто не нужно дёргаться. И всё — настаивала жёлтая пегаска. — Конечно, запашок ещё тот, нужно привыкнуть, но это не так уж опасно.

— Точно. Пока они не начнут есть твою печень, — заметила Рампейдж, похлопав по животу.

— Они не держат у себя диких! — возразила Психошай, затем повернулась ко мне. — Пока ты ведёшь свой бизнес, они будут иметь с тобой дело. И это недалеко отсюда. Вообще-то, ты можешь увидеть госпиталь прямо отсюда, — сказала она, указав на больше, приземистое здание, больше похожее на гранитную скалу, чем на строение. Как и всё в восточной части города, оно было построено как бункер.

Я взглянула на Лакуну и Стигиуса. Ночной пони просто пожал плечами. Это было довольно близко, почему бы и не проверить.

— Ладно. Ну… пойдём навестим нескольких неупокоенных пони.

* * *
Вблизи Мемориальный Госпиталь Хуффингтона был намного больше и внушительнее. В отличие от тюремного блока, оставшегося позади, он был заглублён в землю и напоминал черепаший панцирь. Интересно, не для госпиталя ли предназначались жарбомбы, застрявшие внутри тюремных стен? На юге от тюрьмы, магическое пламя отбрасывало на руины призрачные отблески. И даже отдалившись оттуда на квартал, я всё ещё слышала потрескивания от своего ПипБака.

Приблизившись к входу в госпиталь, я тут же заметила баррикады из ящиков с песком и пони в боевой броне, стоящих в охране.

— Ой! Уиллоу! Дышащие! — воскликнул один из них, поворачивая на нас пулемёт. Учитывая руины вокруг нас и укрепления здания, с наскока это место было не взять. Двое других выбежали с боевыми сёдлами к нему на поддержку.

— Они носят что-нибудь красное или зелёное, или выглядят, будто хотят вывести меня нахрен из себя? — отозвалась кобыла из-за двери. Гули с пушками переглянулись, и через секунду кобыла проворчала, — Ох, чёрт возьми. Вы, ребята, бесполезны — наружу выбежала грязно-зелёная единорожка-гуль, сузив свои мутные глаза, она в замешательстве нахмурилась. — Прекрасно. Чёртовы туристы — она ткнула копытом на восток. — Если вы ранены и у вас ещё есть пульс, валите туда. Там засранцы из Анклава просто обожают помогать туристам.

Ого. Не слишком недружелюбно?

— Мы не туристы, — тут же сказала я.

— Не выделывайся, Уиллоу, — вышла вперёд Психошай. — Это я.

Кобыла закатила свои молочно-белые глазные яблоки.

— Да-а. Знаю. Если честно, я была на волосок от того, чтобы просто позволить им открыть по вам огонь — со вздохом она кивнула жеребцам с пушками. — Вольно, — махнула она копытом и выбежала к нам из-за мешков с песком. Взглянув на Лакуну она с подозрением спросила, — Погодите. Вы с теми засранцами?

— Ты имеешь в виду Предвестников? — спросила я, нахмурившись.

— Нет. Это другие засранцы, — ответила она, указав копытом на юг. — С теми ублюдками Красного Глаза.

— Мы не связаны с Красным Глазом, нет — тут же ответила Лакуна.

— Хорошо. Тогда ладно, — уступила обваренная зелёная кобыла, а затем закатив глаза забубнила скучно, и монотонно:

— Добро пожаловать в Митлокер. Мы очень рады принимать у себя гостей со всей Пустоши. Не стесняйтесь делать покупки в Товарах Митлокера внизу в Приёмном Отделении. Насладитесь сервисом клуба «Загробная Жизнь» в кафетерии. Если вы и в самом деле нуждаетесь в медицинской помощи или медикаментах, посетите доктора Вилбарроу в приёмном отделении «B». Снять койку можно в палате интенсивной терапии. Если у вас возникнут вопросы, пожалуйста, обратитесь за помощью к любому пони из охраны Митлокера, если это не я, или посетите мэра, Вайндклопа. Могу ли я вам ещё чем-нибудь помочь? — по её презрительному выражению я была почти уверена, что эффективнее обратиться к радтаракану.

— Нет, я думаю, мы разберёмся. Спасибо — сказала я и она тот час же закатила глаза и побежала осматривать пулемёт на баррикаде. Мы прошли внутрь и я оглянулась назад. — Она дружелюбная.

— Вообще-то это довольно вежливо для Уиллоу, — заметила Психошай.

— Я удивляюсь, почему она ничего не сказала на счёт Стигиуса? — оглянулась я на озадаченного жеребца, но тот только моргнул и пожал тёмными плечами.

Психошай фыркнула и ответила мне:

— Ну да, может для дышащего он выглядит странновато. Но когда покрутишься тут пару веков, окажется, что не так уж много вещей бросаются в глаза — она улыбнулась. — Я собираюсь заглянуть в «Загробную Жизнь» — пегаска сделала пару шагов, затем остановилась и оглянулась назад. Она взглянула на меня, затем на Стигиуса. — Эм… не хочешь пойти со мной?

Он моргнул на неё, затем посмотрел на меня, затем снова на неё и указал кожистым крылом на себя.

— Да, ты. Пойдём. В «Загробной жизни» неплохо. Просто держись подальше от Рейнбум и с тобой всё будет в порядке — её улыбка стала немного напряжённой, переходящей в нервную. Я пихнула его бедро своим и он, подпрыгнув, подбежал к пегаске. Она расслабилась, и они направились в мрачный госпиталь вместе.

И он был действительно мрачный, в отличие от Медицинского Центра Флаттершай или даже Хэппихорна, здесь практически не было декора или попыток сделать интерьер похожим на лес, или более уютным. В атриуме горело всего несколько ламп аварийного освещения, а внутри обнаружились новые баррикады из мешков с песком, как резервные позиции на случай осады. Ещё несколько гулей с оружием проводили нас настороженными взглядами.

— Ты довольно мила с Психошай, — заметила Рампейдж, догнав меня и пристроившись сбоку. — Есть причины?

— Я не могу быть милой просто, чтобы быть милой? — возразила я, выискивая взглядом знаки или какие-нибудь пометки, чтобы понять, куда идти.

— В обычной ситуации я бы сказала, что нет, но ты ведь с приветом, — призналась Рампейдж, а затем спросила чуть более обеспокоенно, — Ты ведь не из жалости это делаешь, нет?

— Что если и так? Она несчастна, — ответила я, чуть нахмурившись.

— Она заслужила это. Послушай, я знаю, для тебя простить — раз плюнуть, но Психо не хорошая пони. Она показушница и эгоистка, а сейчас она просто переполнена ненавистью. Она ненавидит тебя за убийство Сангвина. Ненавидит Сангвина за то, что он использовал её. Ненавидит саму себя, что её использовали. Тебе нужно быть с ней поосторожнее, — предупредила Рампейдж, идя рядом со мной. — Она может очень сильно привязаться к Стигиусу.

— Ну и что в этом плохого? Он хороший парень. Он помог мне, когда я нуждалась в помощи — что, похоже, было проблемой для моей подруги, учитывая, как она закатила глаза. — Пусть поможет и ей, если сможет.

— Потому что ты с ним уже закончила? — резко спросила она, затем застонала и покачала головой. — Чёрт, не важно. Ляпнула не подумав. Я пойду, присмотрю за ними. Если захочешь узнать о Хайтауэре, найди мэра или кого-нибудь ещё — и она ушла.

— Ого… что это с ней? — спросила я, взглянув на Лакуну.

— Возможно её тревожит, что у тебя были неподобающие отношения со Стигиусом, в то время как ты любишь Глори. Или может она переживает, что ты использовала его и это может задеть его чувства. Или возможно Рампейдж очень уважает тебя и ей тяжело признать, что ты не так совершенна, как она себе представляет.

— Совершенна? Я? — я хлопнула металлической ногой по колонне. — Она вообще видела меня в последнее время? Я величайшая неудачница на Пустоши!

— Тем не менее, ты упорная. Ты настойчивая. Ты преодолевающая. Даже теперь, ты здесь ищешь способ пробраться в место, от которого большинство пони сбежали бы, едва взглянув. И ещё ты жертвуешь ради этого своей добродетелью. Ты сострадательна — она улыбнулась, покачав головой. — Поверь мне, Богиня гораздо счастливее от того, что ты бегаешь вокруг Хуффингтона, а не Кантерлота.

— И поэтому она позволяет тебе оставаться со мной? — спросила я с улыбкой, заметив на сетене огоньки, мерцающие в форме стрелки, указывающей на «Приёмное отделение».

— Поэтому и ещё потому что я попросила её позволения, — мягко пробормотала она. Я чуть покраснела, а потом взглянула на неё и улыбнулась, благодарно подтолкнув в плечо. Свет едва теплился, когда мы добрались до двойных дверей с надписью «Скорая помощь». Приёмное Отделение оказалось подковообразным помещением с нишами вдоль внешней стены. Внешние двери были завалены щебнем, создавая здесь уютное пространство, и несколько гулей кучковались вокруг старого сестринского поста. Из громкоговорителей системы оповещения лилась оживлённая мелодия, поневоле заставляя меня улыбаться.

В ближайшей нише был устроен прилавок с надписью «У Тулип». За ним, на старых стойках от капельниц, висело несколько комплектов брони, а возле них расположилась изящная единорожка-гуль, когда-то, вероятно, имевшая нежно-розовую шёрстку. Когда наши глаза встретились, юная кобылка с надеждой улыбнулась.

— П-привет. Добро пожаловть к Т-Тулип. Моя броня г-гарантирует вашу безопасность. Если что-то из моей экипировки н-не спасёт вашу жизнь, я верну все крышечки п-п-полностю! — она попыталась с энтузиазмом улыбнуться, но получилась только застенчивая, неловкая улыбка. Я не была уверена, покраснела ли она, глядя на мою броню. — Что произошло, ты убег-гала от огнемётчика или от др-др-дракона?

— От огнемётчика, — ответила я, чуть улыбнувшись и осмотрев свою обожжённую зелёную броню. — Можешь починить её?

— Ко-конечно… но это будет г-глупо дорого, — пробормотала она, пролезая под прилавком и подходя ко мне. — Д-дешевле купить н-новый комплект и ук-креппить его.

Гуль, ремонтирующий какое-то огнестрельное оружие (в основном мелкокалиберные пистолеты и затворные винтовки) разложенное рядом на каталке, закатил свои глаза.

— Вот потому-то Тулип всегда в пролёте — маленькая единорожка чуть опустила голову.

— О, не беспокойся об этом, Гун, — сказала сероватая кобыла-гуль из-за следующего лотка у смотровой. Она мягко улыбнулась, и я удивилась, насколько хорошо она была одета и как до сих пор сохранилась её розовая грива. — Тулип разбирается в броне лучше, чем я управляюсь с ниткой и иголкой — а учитывая, что у серой кобылы на кьютимарке было именно это, я предположила, что она должно быть действительно весьма в этом хороша.

— Сп-пасибо, Ви… — пробормотала Тулип.

— Ну ладно — я проверила свой ПипБак а затем достала немного золота и серебра, добытого мной в доме Голденблада. ПипБак перевёл их стоимость в крышечки. Как он это сделал, я даже не пыталась понять. Я подняла катушку с золотом. — Как на счёт этого за какую-нибудь качественную броню?

— Конечно. За это я м-могу п-прямо сейчас что-нибудь подобрать. П-позволь я воспользуюсь твоей старой бронёй, чтобы убедиться, что новая п-п-подойдёт. Д-д-дашь мне час? — затараторила Тулип, протискиваясь под прилавком обратно. Я сняла броню и передала ей.

Серая кобыла-гуль улыбнулась, когда я убегала от Тулип, уже начавшей копаться в коробках у себя под прилавком.

— Ты просто сделала Тулип весь день. Бедняжка знает, чем торгует, но она не очень уверенна, — пояснила она, ведя меня через Приёмное отделение к другому прилавку. На нём в основном лежала довоенная одежда. — Нет никаких причин носиться вокруг вот так, не прикрывшись, — сказала она, копаясь на полках.

Я чуть смущённо улыбнулась, глядя на спасённый знак в задней части торговой палатки, пучок пшеницы.

— Не обижайтесь, но пони обычно не носят одежду. — Чёрт, даже в Девяносто Девятом мы обычно не носили её, если были не на дежурстве. Единственной кобылой, которая действительно заботилась об этом, была мать Смотрительницы.

— Верно. Но это не причина, чтобы не носить её, — весело ответила она, выбирая клетчатую зелёную складчатую юбку, подходящий блейзер, белую блузу и кружевное бельё. И теперь, когда я оглянулась вокруг, меня поразило, что почти на каждом гуле было что-нибудь надето. — Вот. В благодарность за взаимопонимание с Тулип. — я чувствовала себя слишком смущённой, чтобы отказаться от подарков и надела их, приятно удивившись, насколько хорошо они подошли.

Чуть краснея, я разглядывала себя в потрескавшемся зеркале.

— Ну, прямо прилежная ученица Принцессы Селестии из школы для одарённых единорогов. — поддразнил меня гуль-оружейник. Хмыкнув, я пропустила подначку придурка мимо ушей. Судя по выражению лица Ви, я её очень порадовала.

— Могу я спросить, — обратилась она, осторожно поправляя юбку, чтобы прикрыть меня сзади, — что тебя привело в Митлокер? Не похоже, что нам от тебя будет какое-то беспокойство, но ты необычная.

Какое от меня беспокойство? Да, в этом месте немного отталкивающий мясной запах, а некоторые гули выглядят ещё более изуродованными, чем остальные, но учитывая всё, что я видела до сих пор, в них не было ничего плохого.

— Ищу путь в Хайтауэр, — ответила я и получила ахи и взгляды от нескольких пони.

Ви тоже выглядела обеспокоенной.

— Если ты ищешь, чем бы поживиться, то есть много других мест. Даже мы стараемся держаться подальше оттуда.

— Там есть кое-что, что мне необходимо отыскать, — сказала я твёрдо. Гули вокруг нас многозначительно переглядывались, кто-то вращал глазами, другие озабоченно хмурились. Я не хотела, чтобы меня убеждали, поэтому сменила тему. — Мне любопытно. Почему среди вас так много тех, кто носит одежду?

— Что? Хочешь поглядеть на мою вяленую палку? — неприятно загоготал жеребец, высмеивавший Тулип.

Серая кобыла, Ви, строго поглядела на него, пока он не понял намёк и не выбежал из Приёмного Отделения. Затем дружелюбно взглянула на меня.

— Ты должна понять, что чтобы оставаться… ну… самими собой, мы стараемся делать всё, что можем, чтобы сохранить себя такими, какими мы были до смерти. Поэтому мы ведём себя цивилизованно… одеваемся цивилизованно… делаем то, что любим и стараемся удержать себя от срыва. Для многих из нас не потребуется много времени, чтобы превратиться из пусть мёртвого, но нормального пони, в монстра.

— Это не помогает, поэтому многие пони вокруг Хуффа считают нас дикими мозгоедами, — пропищала другая кобылка с лотком ингаляторов Дэша.

Я подумала о Хаприке, Дитзи и Сангвине.

— Получается, скучающий гуль — дикий гуль?

— Верно подмечено, — подтвердила Ви. — Я была здесь, когда упали бомбы. Это было непросто. Смерть, а потом… это — она обвела жестом госпиталь. — Добыча материалов, поиск клиентов. Множество глупых предрассудков вокруг нас делают это довольно сложным. — Она взглянула на фото в старой, потёртой медной рамке, изображающее нахально ухмыляющегося жеребца в чёрном капюшоне. Её мутные глаза задержались на изображении. — И иногда мы просто чувствуем… что очень устали.

— Это не просто, жить так долго, да? — спросила я, садясь. Ви кивнула и понимающе улыбнулась, когда я подняла переднее копыто и выдвинула механические пальцы. — Это то, с чем придётся столкнуться и мне. То есть, при условии, если я не умру в Хайтауэре.

Лакуна кивнула.

— Это справедливо и для нас, хотя для нас изменения будут намного более значимыми. В Единстве часто вообще нет чувства времени. Год может показаться днём и поэтому изменения гораздо более резкие.

Ви странно посмотрела на аликорна и кивнула, соглашаясь.

— Ты должна чем-то заниматься. Ты не сможешь просто остановиться и позволить времени течь мимо. Иначе ты можешь потерять всё.

— Ну… мне определённо есть чем заняться. Здесь есть ещё кто-нибудь, кто способен помочь? — спросила я и кобыла понурилась, давая понять, она не в силах помочь мне. Тут приблизился смуглый жеребец с потрясающе ухоженной белой гривой. Серьёзно, я знала пони, у которых волосы были хуже.

— Помочь? Моя дорогая, помощь прибыла! Ты себе не представляешь, как долго я ждал, чтобы встретить на своём пути пони с приличной гривой! — торжественно провозгласил он и улыбнулся розовогривой Ви. — Без обид, Вельвет, моя дорогая.

— Никаких, Сноуфлейк. Видит Селестия, ты столько раз надо мной колдовал, — ответила она снисходительно, затем повернулась и усмехнулась Лакуне. Её рог осветился, когда она подняла рулетку. — А теперь, почему бы тебе не попробовать заняться её гривой, пока я присмотрю платье для её подруги? — с почти зловещей улыбкой предложила Вельвет, резко свернув рулетку.

* * *
Можно сказать, бывают в моей жизни времена, когда всё кажется нереальным. Поцелуй духа хаоса, смерть, встреча с кричащей комнатой и с совершенно неожиданно появившимся чудным ночным пони. Должна признать, я и не представляла, что буду объектом развлечения и восторгов для стилиста в помещении полном гулей. Единственный раз, когда ко мне было столько внимания, это на вечеринке в честь моей кьютимарки и даже тогда платье было взято взаймы.

Всё это время я держала глаза закрытыми, сосредоточившись на том, чтобы не убить Сноуфлейка. Он старается для меня. Не убивать его. Он мне помогает. Не убивать его. После того, что у меня было со Стигиусом, я была в состоянии сделать несколько глубоких вдохов и побороть желание как-либо реагировать, пока Сноуфлейк подстригал мой хвост. С ловкостью и осторожностью, какую я скорее могла ожидать от единорога, белогривый земной пони подрезал и почистил мою гриву и шкурку с изяществом и лёгкостью. Я пережила наверное самый женственный момент в моей жизни, когда Сноуфлейк поставил зеркало и я посмотрела на своё отражение.

— К сожалению я ничего не могу поделать с твоими имплантами, но я думаю, что плавный переход выглядит вполне неплохо, не так ли? — оживлённо заметил гуль, пока я поворачивалась так и эдак. Почти ничего не изменив, он определённо заставил меня выглядеть… лучше. Намного лучше. Я сейчас выглядела почти также мило как Глори! — Обычно парикмахер-гуль нужен так же как распашная дверь на подводной лодке. За исключением мисс Вельвет у большинства гулей для этого просто нет гривы.

— Ты уверена, что мне это… подходит? — тихо спросила Лакуна.

Я обернулась и чувство нереальности происходящего стало ещё сильнее, у меня просто упала челюсть. Серая кобылка-гуль нарядила аликорна в кружевное белое бельё от рога до копыт. Я не была полностью уверена, для чего этот наряд предназначался, для… одной из тех свадебных штук или медового месяца, но чулки и подвязки и… ничего себе. Щёки фиолетового аликорна пылали, когда она встревожено оглядывалась по сторонам. Я не думала, что уздечка прилагалась к кружевам! Если это не какое-нибудь магическое бельё, оно не продержится на Пустоши и пяти минут. И всё же…

Чёрт…

Вельвет расчётливо прищурилась.

— Мммм, полагаю нет. Но, тем не менее, мне лет сто до смерти хотелось примерить на кого-нибудь этот наряд, что я сделала для Луны — я снова ахнула. Неужели… Луна носила что-то… вроде… этого?

И мне было интересно, нет ли у Вельвет другого такого наряда моего размера. Мне это было очень-очень интересно. Я откашлялась.

— Уверена, Стронгхуф от этого будет просто в восторге. — О, Богини, я и не думала, что аликорн может принять такой оттенок красного. Она и в самом деле светилась? Я была уверена, что Богине это очень понравится. Рог Вельвет осветился, и она убрала кружевное платье. Лакуна зарделась и смущённо заёрзала.

— Ну… возможно… — пробормотал аликорн с кроткой улыбкой.

Вельвет взглянула на неё с развязной ухмылкой.

— Давай, бери это. Сомневаюсь, что у меня ещё когда-нибудь будет другой клиент твоего размера. Я просто испорчу костюм, если попытаюсь ушить его. Вперёд. Надеюсь, твоему Стронгхуфу он понравится. — Лакуна издала сдавленное «мяп» и покраснела ещё гуще, если это вообще возможно. Агась. Она светилась. Серая кобылка-гуль оглянулась на полки с одеждой. — Хммм… может что-нибудь красное? Сиреневое? Нет… а! Золотое!

— Ладно… теперь мне нужно найти мэра, — сказала я, поднимаясь. — Приятно повеселиться!

— Подожди… Блекджек! Не оставляй меня в таком виде! — забеспокоилась Лакуна, когда я направилась к выходу. — Блекджек!

— Не шевелись! Это займёт всего минуту! — приговаривала Вельвет, орудуя рулеткой.

По дороге к выходу, я благодарно улыбнулась Тулип. маленькая кобылка-гуль трудилась над комплектом серой боевой брони. До меня долетел голос Сноуфлейка:

— В следующий раз я стрясу с неё крышечек, Вельвет! Что я могу сотворить с её гривой!

Направляясь обратно в госпиталь, я была рада, что мои глаза могут усиливать слабый свет, идущий от лампочек аварийного освещения. Из теней за мной осторожно следили несколько гулей и скрылись из виду, когда я приблизилась к ним, чтобы узнать дорогу к кафетерию или к мэру.

— Да что с ними такое? — спросила я скорее себя, чем кого-нибудь.

Из тени отозвался ехидный скрипучий голос:

— О, просто потрясение от смерти и веков нетерпимости, насилия и ненависти от живущих. Такая вот малость. Из темноты выступил выглядевший обгоревшим земной пони в чёрном костюме распорядителя похорон. Его помутневшие глаза всё ещё сохраняли резкий красный цвет, когда он ухмыльнулся мне. — Конечно, тебе этого не понять.

— Мне досталось немало насилия и ненависти. Ты кто? — угрюмо спросила я.

— Ахвицотль, — ответил он, склонив голову — хозяин Мортуария. — на мой недоумённый взгляд он раздражённо зашипел. — Ну бар. Настоящий бар, который был ещё до того, как открылся этот проклятый клуб! — я медленно покачала головой, и он застонал. — Так значит Уиллоу даже не потрудилась сообщить уважаемым гостям о моём бизнесе? Следовало догадаться — мрачно проворчал он, вздохнув и поведя ухом туда, откуда доносилась весёленькая музыка.

— Слушай, все претензии к ней. Я просто турист, — хмуро ответила я. — У тебя проблемы с живыми?

Он презрительно хмыкнул.

— Живые. Мёртвые. Мне без разницы. Крышечки у всех одинаковые. Но сегодня атмосфера в Митлокере… ну… едва ли подходящая — он пренебрежительно махнул копытом. — Так что идите отсюда… куда-нибудь ещё со своей прелестной гривой. У меня нет времени возиться с вами, мис…

— Охранница, — ответила я прямо. — Ну, если бы ты указал мне направление к мэру…

Но имя произвело неожиданный эффект. Его красные глаза метнулись ко мне, и он облизнул угольного цвета губы обваренным кожистым языком.

— О… даже так? — он чуть приосанился. — Что ж… если ты ищешь нашего прославленного лидера, думаю, он сейчас драит туалет в отделении интенсивной терапии. Вниз в холл и налево.

— Я… эм… благодарю? — сказала я, отступая на несколько шагов. Он улыбнулся мне, от чего у меня зачесалась грива.

— О, нет-нет-нет. Это я благодарю тебя — с этими словами он повернулся и скрылся обратно в темноте.

И почему у меня такие дурные предчувствия на счёт этого гуля?

Я развернулась и спустилась в холл, куда он указал, размышляя, могла ли это быть какая-то ловушка. Как бы то ни было, дверь налево действительно привела меня к палатам реанимации. Как и приёмное отделение, реанимация была разделена на отдельные палатки. Я заметила четырёх спящих пони не-гулей, но ни кого из них не узнала. Из радио на столике медсестры доносилась праздничная музыка. Я подбежала к кобыле-гулю за прилавком.

— Чем я могу помочь тебе, дорогуша? — спросила она.

— Я ищу мэра. Что-то на счёт туалета? — спросила я с немного растерянным видом.

— Ах, да. Он прямо там — она провела меня в уборную реанимации. — Продолжаем выполнять эту работу для наших гостей. Если тебе нужно место, где можно остановиться, мы сдаём в аренду множество отличных коек.

— Спасибо, — сказала я, на сей раз улыбнувшись с гораздо большим облегчением, чем до этого Ачувикакеготам. Из туалета для кобылок доносился плеск и я осмелилась заглянуть внутрь. Жеребец-гуль пегас присел у унитаза и яростно работал вантузом, зажав его в зубах. От его крыльев по большей части остались одни кости, удерживаемые вместе коричневыми сухожилиями, но они двигались, будто всё ещё были живыми. Стоя в дверном проёме я наблюдала, как он работает с той же энергией, какую я видела у оливковой кобылки. Наконец, он поднял вантуз и смыл туалет. Тот заклокотал, вода слилась и жеребец удовлетворённо кивнул.

— Мэр? — позвала я, и он обернулся ко мне, с красной присоски вантуза капала вода. Жеребец выплюнул вантуз и вскочил на копыта, ухмыляясь. На нём был костюм обслуживающего персонала Стойл-Тек с цифрой 1 на боку. Стойло 1? Где это?

— Это я. Мэр Вайндклоп. Инженер, политический лидер… и, при случае, сантехник. Приятно с вами познакомиться, — сказал он, схватив и с энтузиазмом тряся моё копыто. — Митлокер рад привлечь к нашему замечательному сообществу так много гладкошёрстных посетителей, как только возможно.

Эм… может он мог хотя бы сполоснуть свои копыта?

— Спасибо. Вы очень любезны. Я Блекджек, — сказала я, а затем добавила чуть заинтересованно. — Гладкошёрстные?

— Точно! Потому что ваша шкурка такая гладкая… и вкусная… — добавил он скорее для себя, затем моргнул и нервно ухмыльнулся. — И гладкая! По моему мнению это лучше, чем «дышащие». А мы хотим, чтобы Митлокер был дружелюбным и открытым сообществом на Пустоши. Мы надеемся, что если дадим гладкошёрстным, таким как вы, шанс, тогда вы дадите шанс нам — он вытащил из-за пояса полотенце и вытер копыта, и лицо, а затем и унитаз. Он смыл его ещё раз, и я услышала несколько щелчков из ПипБака. Заглядывать в Митлокер может быть было и не плохо, но жить здесь — точно не лучший вариант. — Итак, что я могу для вас сделать? — спросил он, подцепив костлявым крылом цилиндр, лежащий на раковине. На нём была серая лента, идущая вокруг нижней части шляпы и латунная бляха с надписью «Мэр Мэйр за работой, живи без заботы!».

— Ну… мне нужно проникнуть в Хайтауэр. Я надеялась, что кто-нибудь здесь сможет рассказать мне, как это сделать, — ответила я с улыбкой.

Он рассмеялся, ухмыльнулся, улыбнулся и наконец понял, что я не шучу.

— Вломиться в Хайтауэр? Внутрь? Эм… не обижайтесь мэ-эм, но это безумие. Просто безумие. Ни один пони не сможет пробиться в это место.

— Ну, я смогу. И я такая. Но если гули Митлокера могут помочь мне, я была бы весьма благодарна. — мой комплимент заставил пегаса-гуля чуть поёрзать, от чего кости его крыльев щёлкнули друг о друга.

— Ясно. Что ж, это очень необычно. Точнее совсем неслыханно. Ни один пони, кто вошёл внутрь, обратно не вышел. Но… естественно, Митлокер был бы рад помочь. — он нахмурил брови в задумчивости. — Вы могли бы поговорить с сестрой Грейвис. Она работала там.

— Это было бы неплохо. Может вы могли бы проводить меня?

— Сочту за честь, но у вас есть свет? В некоторых коридорах гладкошёрстным довольно сложно ориентироваться.

— У меня усовершенствованное зрение, — ответила я, как ни в чём не бывало.

— О. Что ж… чудесно! — ответил он после секундного замешательства. — Тогда, я покажу вам дорогу. Во всех этих изгибах и поворотах несложно заблудиться.

— И отсутствие освещения добавляет проблем.

— Да, эту ситуацию мы действительно должны исправить для наших гладкошёрстных гостей. К несчастью, лампочки нынче в дефиците, не говоря уже об осветительных талисманах. Какое-то время мы пытались использовать факелы, но смог стоял невыносимый. Я надеюсь, когда у нас будет больше гостей, я смогу убедить жителей начать поиски новых источников света. Нас с нашим зрением темнота не слишком беспокоит, но она определённо огорчает гладкошёрстных. Верно? — он взглянул на кобылу за прилавком. — Я иду навестить Вилборроу и Грейвис, Кэрол.

Она неопределённо махнула копытом, не отрываясь от старого журнала. Мы побежали дальше и Вайндклоп продолжил болтать.

— Когда я попал сюда тридцать лет назад, Митлокер был просто заполнен несчастными дикими, и тут же была горстка гулей, ищущих для себя дом. Понадобилось двадцать лет, чтобы спровадить диких в подземку и сделать из этого места хоть что-то. Теперь мы очень стараемся наладить контакты с различными группами вокруг Хуффа.

— Похоже не все пони рады переменам. Я встретила гуля… Йовай… или как-то так. Он, похоже, чертовски недоволен происходящим, — заметила я, когда мы бежали через тускло освещённые коридоры.

— О да. Этот. Ахвицотль появился здесь лет двадцать назад. Его маленький болезненный бар держался на страдании и горечи. Чем больше народу с депрессией там собиралось, тем больше они пили и пользовались химией, чтобы забыть о своих проблемах, и тем больше крышечек он получал. С клубом и всем прочим, Митлокер стал намного лучше. Я надеюсь переименовать его из Митлокера в Мемориал. Это более позитивно — говорил он на ходу. Не думаю, что когда-либо встречала такого болтливого гуля.

— Так, изначально вы из Стойла?

— Угу. Стойло Один. Вообще оно планировалось для правительственных шишек и грязных чинуш. Проектировалось даже для Принцесс. Но… оно оказалось ловушкой. Закрылось и не открывалось, пока все пони внутри не умерли. Конечно, Кантерлот был покрыт ядовитым розовым облаком и это, в конечном счете, убило всех пони внутри. Или может это, была радиация… не знаю, — беспечно сказал жеребец, пожав плечами. — Во всяком случае, около тридцати лет назад у меня случился… ах… неловкий инцидент, связанный с белками, которые я любил и поэтому я решил искать удачи здесь — он нервно кашлянул. — Вы должны понимать, есть некоторые вещи, которые пони не должны делать в приличном обществе и я бы никогда так не поступил, если б знал.

Я усмехнулась и покачала головой.

— Вполне понятно, — сказала я и споткнулась о железяку, оставленную кем-то посреди коридора. — Так. Это становится забавным. Моё зрение не настолько усиленное, — пробормотала я, сосредоточившись. Моё заклинание света ожило надо мной, разгоняя мрак и тени. И вправду, почему я не сделала этого рань…

Это Стоунвинг.

Я смотрела прямо в глаза жеребца-пегаса, отлитого в бронзе. Одно крыло распростёрто, а другое оторвано, об него я и споткнулась. Он стоял, закрывая собой лежащих Джетстрим и Эпплснека. За ним стояли абстрактные фигуры. Статуя возвышалась на приземистом пьедестале с табличкой на боку:

«Мемориал Стоунвинга».

Подойдя ближе, я прочла надпись.

«Этот мемориал посвящён всем тем пони, что отдали свои жизни и проливали кровь ради нашего благополучия. Именно здесь, во время восстановления, этот солдат Стонвинг доблестно удерживал позицию перед превосходящими силами атакующих зебр, защищая не только своих павших товарищей, но и бесчисленных беспомощных пациентов и пострадавших в госпитале. И хотя пуля снайпера заставила его замолчать навсегда, действия Стонвинга говорят за себя красноречивее всех слов о мужестве и доблести лучших солдат Хуффингтона».

Пока я всматривалась в статую, на краю моего сознания что-то не давало мне покоя. Записка в шкафчике Мирамэйра. «Слева от того места, где он сделал это тогда».

— Что-то не так? — спросил Вайндклоп, когда я медленно стала обходить статую и нишу, которую она занимала.

— Просто… интересуюсь, — пробормотала я, оглядывая статую, не будучи вполне уверенной, что я ищу. Затем я заметила маленькое отверстие в основании пьедестала. — Эй, могу я одолжить лом?

— Могу честно сказать, это первый раз, когда кто-нибудь просит меня об этом, — ответил он, подходя ко мне. Мэр достал маленькую плоскую фомку и передал мне, затем вытащил плоскую отвёртку и помог снять вентиляционную крышку. Пришлось поковыряться, но наконец она свободно выпала. Внутри пыльного отверстия лежал холщёвый пакет. Я вытянула его наружу, и гуль широко распахнул глаза. — Что это?

— Я не знаю… — но я догадывалась, что это принадлежало Мародёрам. Своей магией я медленно развязала шнурок и развернула свёрток копытами. Внутри было что-то бардовое и кожаное. Я осторожно развернула кожаную куртку. Не смотря на два столетия, она всё ещё сохраняла эластичность. Внутри у неё была утеплённая подкладка и множество застёжек и пряжек. Сзади были два отверстия для крыльев. На спине шла надпись «Воздушная оборона Эквестрии». К куртке прилагалась кожаная кепка и очки.

— Невероятно… выдохнул гуль, когда я поднялась и надела её. На ней была какая-то магия, потому что она сидела на мне почти идеально. — Может вы знаете ещё о каких-нибудь бесценных сокровищах, спрятанных в Митлокере, которые могут быть поставлены на пользу нашего сообщества? — с усмешкой просил Вайндклоп.

— Сожалею, мистер мэр. Хотела бы знать, но нет — я порылась в карманах и нашла небольшую пачку фотографий. Автограф Рейнбоу Дэш. Кобылка Джетстрим, в ужасе сжавшаяся на краю облака. Ещё одно фото с ней на пляже. На другом фото все Мародёры, в форме, отдают честь. Я вздохнула и спрятала их обратно в карман. В другом кармане лежали золотые монеты. Я поглядела на них, а затем отсыпала больше половины. — Держите. На развитие Митлокера.

Это определённо его порадовало! Он убрал деньги, и я могла только надеяться, что он пустит их в дело, а не припрячет для себя, но похоже он был из честных пони.

— И всё же, куртка Воздушной Обороны Эквестрии. Это… удивительно. Я думаю, она из настоящей драконьей шкуры! — воскликнул он.

— Только не надо в меня стрелять, чтобы проверить! — торопливо сказала я, когда мы продолжили наш путь. Я оглянулась назад на ухмыляющуюся статую и улыбнулась в ответ.

Мы приближались к смотровой, но доктор Вилборру, сообщил, что сестра ушла в «Жизнь после смерти». Он намекнул на то, чтоб я позволила провести ему некоторый углублённый «осмотр», но что-то в его тоне встревожило меня больше, чем обычно и я отказалась, оставив доктора в некотором разочаровании.

Мы направились в клуб, болтая обо всём, что попадалось на пути. До падения бомб его очаровывали технологии и прежде чем устроиться на постоянную работу в Стойл-Тек, он мечтал о работе на огромных облачных боевых кораблях «Хищниках». По его описаниям я представила себе уменьшенные версии Селестии с корпусами из облаков, носящиеся по воздуху и рвущих драконов на кусочки. Видимо для пегаса, пребывание стойле, где нет места для полётов, действовало угнетающе. Эта тема привела к тому, что он разоткровенничался, что всё ещё может летать, не смотря на то, что его крылья превратились в кости, а это привело к демонстрации полётов, что, в свою очередь, привело к обсуждению врождённой магии пегасов. Я так заболталась, что пропустила перемену в музыке, доносящейся из-за двойных дверей перед нами.

В своих путешествиях я слышала немало музыкальных жанров, но этот отличался. Эта музыка заставляла мои бёдра двигаться! Я толкнула двойные двери и была поражена, увидев построенную сцену, на которой играл десяток гулей. Две кобылки-гуля на подпевке и один жеребец земной пони в почти комичной широкополой шляпе пели об истории вечной любви. А вокруг сцены, не смотря на душещипательную лирику, радостно танцевали множество гулей.

И мне очень хотелось присоединиться к ним.

Над толпой порхала Психшошай и вертелась вокруг слегка ошеломлённого Стигиуса, который просто пытался не отстать от неё. Я представила, как гордилась бы Флаттершай, увидев, какой замечательной летуньей стала её дочурка, вьющаяся и качающаяся вокруг серого ночного пони. Я вздохнула. Танцам придётся подождать.

Вайндклоп указал на сестру Грейвис, качающей головой в такт музыке и улыбнувшейся при нашем приближении. У коричневой земной пони осталось всего несколько зелёных прядей от гривы и хвоста, но свою форму медсестры она содержала в идеальном порядке.

— Сестра Грейвис, это Блекджек. Блекджек, сестра Грейвис. Мисс Грейвис, Блекджек хочет попасть в Хайтауэр. Я надеюсь, вы сможете её отговорить от этого — затем он выпрямился и посмотрел на робота, парящего за барной стойкой. он выглядел как Мистер Помощник, но выкрашенный в полоску и в широкополой шляпе, болтающейся на куполе. — Привет, Цербер. Не приготовишь мне Муссон?

— Сию минуту, мистер Вайндклоп! Сделаю с такой же лёгкостью, с какой я не могу размазать тебя в жирное пятно по земле. Будь проклят этот боевой ограничитель! — ответил робот, начав смешивать коктейль для гуля-пегаса.

Сестра Грейвис тронула меня за плечо, заставив подпрыгнуть. Я взглянула на неё, а затем опять на робота.

— Эта штука… безопасна? — спросила я кобылку-нежить.

— О, Цербер кроткий как котёнок. Он был запрограммирован не нападать на дружественных посетителей или постоянных жильцов, — ответила она, глядя на робота. — Не так ли, Церби?

Робот протянул ко мне одну из своих глазных камер и сказал театрально-громких шёпотом, который слышали все пони:

— Вообще-то, я думаю, что все они куча гниющей понятины и фермы для личинок, и я бы всех их распылил в груды пепла, если б мог. Но я не могу, спасибо этому чёртовому боевому ограничителю! И раз уж я не могу пройтись очистительным огнём по этой коллекции болезненных, шевелящихся трупов, не желаешь ли мартини, ты, зебролюбка гулеобнимашка?

— Да, — протянула я. — Конечно.

Я не могла удержаться от улыбки и покачивала головой в такт музыке, пока мы ждали.

— Если не возражаете, я спрошу, — начала я, — почему… так? — я неопределённо обвела клуб копытом. — Я имею в виду, я была в Миксере во Флэнке, но это всё выглядит несколько… ну… чересчур.

Вайндклоп и сестра Грейвис обменялись долгимвзглядом, прежде чем он снова взглянул на меня с открытой улыбкой.

— Ну, ты должна понимать, быть гулем это совсем не то, что быть гладкошёрстным. Это больше чем быть просто мёртвым. Наше зрение чуть менее острое, хотя мы намного лучше видим в темноте. Хотя, если честно, когда большинство пони, с которыми ты живёшь, выглядят как трупы, это не так уж плохо. Просто есть определённый предел, как долго ты сможешь всё приукрашивать. Наше осязание ухудшилось и простые вещи вроде еды, питья и даже опьянения для наших тел проходят труднее. И чем меньше будет разговоров о нашем ощущении запаха или вкуса, тем лучше.

— Единственное, что осталось неизменным, это наш слух, дорогая, — пояснила медсестра. — А одна из вещей, которую многие из нас любили, пока были живы, это музыка. О, конечно, мало кто из нас может петь всё, что ты хотела бы услышать, но слушать-то мы можем все. Вспоминая хорошие времена… — она взглянула на сцену с оркестром. — И забывая плохие…

Вайндклоп получил свой напиток, что-то голубое и белое, крутящееся в бокале, и взглянул на дальнюю сторону бара, зажав бокал между хрупкими с виду костями крыла.

— Если вы, дамы, извините меня, мне нужно поговорить с Пэчворком о его голосовании — он чуть склонил перед нами свою шляпу и обежал к выглядевшему побитым гулю, попивающему Баквайзер.

— Всё время волнуется за своё переизбрание, — задумчиво проговорила медсестра. — Но, полагаю, это лучше, чем скатиться вниз, — улыбнулась она мне. — Итак… ты хочешь проникнуть в тюрьму. Я работала там и я могу сказать тебе, что там внутри нет ничего, за что стоило бы отдать жизнь.

— В обычной ситуации я согласилась бы, — ответила я, положив передние ноги на барную стойку перед собой. Оркестр начал играть новую песню, заставляя меня притопывать задними ногами. — Но там есть кое-что, что мне необходимо — её скептический взгляд дал понять, что она мне не поверила. Я открыла панель на своей ноге, демонстрируя ей ПипБак. — В этот ПипБак заложена программа, ведущая по старому маршруту. Следующая остановка в Хайтауэре.

Гуль нахмурилась, с беспокойством глядя на меня.

— На верхних этажах Хайтауэра было много коммуникационного оборудования… но достать его нет возможности, дорогая. Даже просто проникнуть внутрь тюрьмы почти невозможно. Как только ты окажешься внутри, радиация и ХМА убьют тебя в считанные минуты.

— Моё тело устойчиво к воздействию ХМА, — ответила я. — К радиации не так сильно, но… ну, я думаю, прежде чем идти внутрь, я возьму побольше Рад-Икс и Антирадина. — Рампейдж неразрушима, надеюсь. С Лакуной тоже всё будет в порядке. Но по-прежнему оставался риск для Стигиуса и Психошай.

— Даже если так, там ведь поселение гулей. Радиация и ХМА превратили их в ужасных бессмертных чудовищ. Время от времени один из них вырывается на свободу и устраивает хаос, прежде чем наконец выдыхается. Большинство из них безумны, но некоторые умны. И хорошо, если они просто убьют тебя на месте.

— Я просто постараюсь убить их первая, — ответила я, пожав плечами. — Может обезглавливание сработает? У меня есть чертовски острый меч — предположила я с ухмылкой. Кобыла просто посмотрела на меня с жалостью.

— Даже если тебе удастся, там есть и другие угрозы. В тюрьме множество турелей, роботов и оборонительных талисманов — она оглянулась вокруг и, понизив голос, добавила, — и призраков.

— Призраков? — переспросила я немного скептически.

Она кивнула.

— Они ходят по камерам, как пустые комплекты брони, униформы или просто одежда. Ты не сможешь их ранить или повредить.

Что ж, прекрасно. Призраки. Роботы. Турели. Гули. Радиация. ХМА. Когда всё это закончится я смогу отправиться в Ядро в отпуск! Или может в Тандерхед. В любое место, где я смогу расслабиться!

— Может, ты можешь рассказать мне, как ты оттуда выбралась?

Она содрогнулась и покачала головой. Подлетел Цербер и поставил стаканы с коктейлями.

— Для вас, ты, обнимающя зебр труполюбка. Если бы не мой ограничитель, я бы показал тебе славный денёк в армии этих пони! — затем он повернулся к сестре Грейвис. — Что-нибудь для вас, ты, несчастный кусок страдающего неупокоенного мяса?

— Благодарю, Цербер. Я в порядке, — ответила Грейвис. Робот вернулся к бару, ворча про себя. Я отхлебнула и скривилась, я не могла с уверенностью сказать, был ли это стакан алкоголя, или скипидара. — Боюсь, я не смогу рассказать тебе в точности. Это всё довольно запутанно. Я была в лазарете, когда от начальника тюрьмы поступил приказ о строгой изоляции. Потом включились сирены, и заключённые обезумели, тюрьма оказалась на грани бунта. Потом послышался невероятный грохот, когда ракета пробила южную стену! Я сжалась в кладовке, а потом услышала самый ужасный вопль, какой только можно вообразить — содрогнувшись, она прижала копыта к груди.

— Думаю, тогда и умерла, — пробормотала она так, что я едва расслышала за музыкой. — И я почувствовала… натяжение. Будто что-то пыталось вытянуть меня из моего тела. Всё что я могла, это бороться, цепляться за себя и держать себя в копытах — она потёрла лицо. — Я… наводила порядок на полках. Я постоянно организовывала и реорганизовывала лазарет. Это было хоть какое-то дело… что-то, что было мной. Каждую секунду я сражалась с этим вытягивающим чувством… этим ужасным воплем. Но в конце концов я не могла одолеть его. Я должна была либо сбежать, либо потерять себя, как и все остальные.

— Мне удалось выйти во двор, куда зарылась ракета и выползти через дыру. При падении я переломала все кости… — кобыла слегка содрогнулась от этих воспоминаний. — После этого я могла только ползти к забору и, найдя небольшой разрыв, я смогла подняться. Мне хватило благоразумия, чтобы проползти под ключей проволокой, а не путаться в ней. Так я освободилась. Чем дальше я удалялась от туда, тем тише становился крик и слабее то тянущее чувство. Я пришла сюда, ведь моего дома давно не стало. В медицинском учреждении… я лучше чувствую, что… я — это я. И последние двадцать лет своей нежизни я посвятила помощи доктору Вилбарроу в излечении гулификации.

Вздохнув, я прикрыла лицо. Она была права. Ничего из того, что она мне рассказала, не могло помочь мне проникнуть внутрь. Если бы Лакуна могла как-нибудь пролететь через дыру, не получив при этом разряд… ух…

— Это ЭП-1101? — спросила медсестра.

Я уронила копыта и непонимающе взглянула на неё. Она смотрела на моё копыто.

— Прошу прощения?

— Программа, которой ты следуешь. Она называется ЭП-1101? — спросила она, заинтересованно закусив нижнюю губу.

— Да-а… — протянула я с оттенком опасения. — А что?

Она закрыла глаза, будто задумавшись о чём-то. Наконец она взглянула на меня и взволнованно сказала:

— Тебе нужно поговорить с мистером Ширсом.

* * *
«Мортуарий» отличался от «Жизни после смерти» как ночь ото дня и было ясно, что он переживает тяжёлые времена. Даже просто поиски этого места заняли у меня час брожения по коридорам, палатам, превращённым в ночлежки и тупикам. Расположенные в подвале прозекторская и морг теперь были заполнены в основном пустыми столами. Когда я вошла, Ахвицотль усмехнулся, а другие немногочисленные посетители окинули меня многозначительными взглядами. Самым заметным среди них был истощённо-выглядевший грифон в силовой броне с костлявыми измятыми крыльями гуля. Он пялился на меня с того самого момента, когда я вошла. Музыка здесь не играла. Мортуарий был тих, как склеп.

К моему удивлению, здесь была Рампейдж. Полосатая кобыла подняла взгляд от стола с полудюжиной бутылок выпивки и коробкой стирального порошка Абронко. Она мешала выпивку с мылом.

— Эй, Блекджек. Каким ветром тебя занесло сюда?

— Ищу кое-кого.

Она фыркнула и ухмыльнулась.

— Ну конечно. Как всегда. Выискиваешь. Находишь. А потом выискиваешь кого-нибудь ещё. Такая уж ты. И ты никогда-никогда-никогда-никогда не сдаёшься. Никогда.

— А что на счёт тебя? Ты в порядке? — обеспокоено спросила я.

— Всё просто зашибись — она постучала себе по виску. — У меня тут пони ползают в башке. Рейзорвайр. Твист. Я пытаюсь вымыть их оттуда, но они продолжают бормотать — она уставилась на меня, её зрачки были разного размера. — Видишь ли, если я просто выпью спиртное, то выссу его прежде чем что-нибудь почувствую. Приходится пихать в организм какое-нибудь ещё дерьмо, чтобы алкоголь сработал. Надо это помнить — она нахмурилась, рассмотрев мою одежду. — Принарядилась вся. По какому случаю?

— Ни по какому — сказала я, присаживаясь рядом. — Почему ты здесь? Разве ты не собиралась присматривать за Психошай и Стигиусом? И разве в «Жизни после смерти» не повеселее? — Рампейдж раздражённо фыркнула.

— Ни секунды больше не могу за ними смотреть. Слишком шумно. Захотелось тишины. Теперь всё, что я слышу, это жалобы Рейзорвайр и хныканье Твист. Ещё несколько бутылочек и я даже это перестану слышать — она покачнулась и нахмурилась. — Я тебе нужна трезвая?

— Не прямо сейчас. Психошай и Стигиус всё ещё в «Жизни после смерти». Лакуна пока ещё в магазине, а я всё ещё не добыла нужную мне информацию. Не торопись, если тебе это нужно.

— Сучкошай и Горячая Попка… везучая… почему ей всегда так везёт? Не убили её в Капелле. Позволили идти с нами. Оставили в живых. Теперь она танцует с классным парнем. Не честно, что вся везуха достаётся ей — невнятно пробормотала она, ухватив бутылку копытом и потянув её ко рту. Одним длинным глотком она выпила её до дна. — А как же моё везение? Был жеребёнок… теперь мёртв. Был особенный пони. Тоже теперь мёртв. Потрошители растоптаны. Теперь осталась только ты — она снова фыркнула и покачала головой. — Иногда я задаюсь вопросом, вдруг я как Лакалуни. Может я не настоящая кобыла. Может я просто куча облажавшихся неудачливых пони, сплющенных вместе. Так что вся моя дерьмовая удача как бы… суперконцентрированная, а?

— Я знаю, что это не так, Рампейдж, — сказала я, похлопав её по плечу.

Она глянула на меня сердито.

— Ах, ты знаешь? Как мило. Птму что я нихрена не знаю. Я не знаю своего имени. Не знаю, кто я, или кем должна быть — отрезала она. — Как так получилось, что ты знаешь, а я — нихрена, а? Чёрт… у тебя была супер-пупер-вундерпушка и ты не использовала её на мне. Чертовски больно, Блекджек. Чертовски больно.

— Я хочу тебе помочь. А не убить, — ответила я, нахмурившись в ответ, когда она уткнулась мордой в коробку со стиральным порошком.

— Одно и то же, Блекджек. Одно и то же. В следующий раз испари меня нахрен. Это всё, чего мне чертовски хочется, — сказала она, её морда была облеплена пеной.

Я вздохнула и поднялась.

— Постарайся не переусердствовать, Рампейдж.

Подошёл Ахвицотль, балансируя на крупе три новых бутылки для Рампейдж.

— Разве ты не выглядишь абсолютно несчастной? Вот. Есть ещё бутылка. Может расскажешь обо всём старому дядюшке Ахвицотлю? — обратился он к полосатой кобыле, слегка взбрыкнув, от чего одна из бутылок, подпрыгнув на его крупе, аккуратно соскочила на стол.

— Она в порядке. Она не хочет разговаривать с тобой, — сказала я, достав несколько битов и выложив их на стол. — Это за её душевное спокойствие. Не беспокой её — он фыркнул, но всё же сгрёб их в карман пиджака.

— Это не крышечки, но тоже сойдёт — он холодно взглянул на меня, а затем усмехнулся. — Может быть, и у тебя есть какие-нибудь тревоги, которые нужно утопить, Охранница?

— Нет, но у меня есть некоторые вопросы, на которые мне нужно получить ответы. — Ладно, я могла бы позволить себе бутылочку-другую Дикого Пегаса, но не от этого змея. Я взглянула на пялящегося грифона. — Для начала… что, чёрт возьми, с этим парнем? — Ахвицотль похлопал по карману, куда он смахнул битсы. Я нахмурилась и добавила на стол ещё несколько монет.

Он смёл их, прежде чем ответить.

— Кто? Кэррион? Он просто мои мускулы. И всё. Его работа — превращать бузутёров в кровавое месиво для диких. У меня его контракт. — Ахвицотрь усмехнулся сам себе с хитрой ухмылкой.

Я снова взглянула на гуля-грифона.

— Значит он делает всё, что бы ты ни сказал?

— По большей части, — улыбнулся гуль, пожав плечами. — Я указываю на что-нибудь, и Кэррион крушит это. Он лучший головорез, о каком продажный бармен может только мечтать — а потом, убрав улыбку и угрожающе понизив голос, добавил, — Он никогда не достаёт меня с заморочками по поводу морали.

Ладно, как бы интересно это ни было, я пришла сюда не за этим.

— Я ищу кое-кого, кто, вроде бы, здесь постоянный клиент. Зовут мистер Ширс. — Ахвицотль сжал губы и улыбнулся. Ещё несколько битов опустились на стол. Они у меня почти закончились. Он смахнул их в другой карман. — Мистер Ширс прямо там, — он указал на кучу тряпья на стуле в углу.

Затем обугленный жеребец потрусил к выходу, бросив кисло:

— Отлучусь на минутку. Уберу эти чаевые в сейф. — Кэррион только кивнул головой, не отрывая от меня взгляда. Я вздохнула, надеясь, что Рампейдж, если понадобится, сможет протрезветь за секунду, и направилась к куче.

Когда я подошла ближе, масса лохмотьев шевельнулась и я остановилась.

— Мистер Ширс?

— А кто спрашивает? — невнятно отозвался жеребец из под груды тряпья.

— Я Охранница. Мне сказали, вы знаете путь в Хайтауэр. — из кучи не последовало никакого ответа, так что я добавила. — Так сказала сестра Грейвис.

— Сестре Грейвис стоило бы последить за своим языком, — пробормотал жеребец.

Я вздохнула, чувствуя нарастающее раздражение.

— Она сказала, вы знаете об ЭП-1101. Сказала, что он мог бы провести вас внутрь.

На этих словах куча тут же наклонилась вперёд ко мне.

— Он у тебя? Как это возможно?

Я откинула панель на ноге и показала экран ПипБака, а затем вызвала файл. Куча снова вздрогнула.

— Это правда. Правда… после стольких… наконец-то.

— Так вы можете с помощью этого помочь мне попасть внутрь? — спросила я, чуть нахмурившись.

— О, да. Такой путь есть. Секретный проход, закрывшийся, когда проект был свёрнут. О, да, — невнятно донеслось из тряпья. — Тем не менее, всё имеет цену. Я не собираюсь рассказывать тебе всё просто по доброте душевной. О, нет — две, замотанных в тряпьё ноги, потёрлись друг о друга. — Нет-нет-нет. А цена у меня простая. Возьми меня с собой.

— Взять вас с собой? — моргнула я, непонимающе нахмурившись. — Что вы забыли в Хайтауэре?

— Это уже моё дело! — резко прошипела куча. — Моё, и ничьё больше! По копытам или нет?

Мне хотелось осадить его, чтобы получить ещё несколько ответов, но, возможно, если я соглашусь, он охотнее поделится информацией. Я вздохнула и протянула копыто.

— По копытам — замотанная в тряпьё конечность, ударила по моей.

— Приготовься. Даже если мы попадём внутрь, долго тебе там не протянуть. Когда будешь готова, я буду ждать тебя прямо здесь — куча откинулась обратно на стул, сложив вместе свои, выглядевшие обваренными, синие конечности. — Наконец-то… о, да… наконец-то…

— Ну так… — намекнула я, надеясь получить больше сведений, но он только пренебрежительно махнул копытом. Я фыркнула, мне это не нравилось, но и не хотелось оттолкнуть единственного пони, сказавшего, что он может провести меня внутрь. Оставалось только поговорить с друзьями и принять какое-нибудь решение. Я бросила прощальный взгляд на Рампейдж и направилась мимо Кэрриона к лестнице, ведущей обратно в приёмное отделение. Мне нужно было снарядить магазины патронами, забрать броню обменять столько добычи на крышечки и боеприпасы, сколько смогу.

Тут я застыла и уставилась на следы, ведущие на первый этаж. По ним тянулась цепочка грязных красных пятен. Медленно подняв глаза, я вытащила из седельной сумки Бдительность. Осторожно, я направилась вверх.

Там, растянувшись в луже зловонной тёмно-бардовой крови, лежала Тулип. Её голова была полностью разбита и раздавлена в кровавое месиво. Двинувшись к ней, чтобы проверит, я наступила в лужу. Кровь была холодной… это не так уж важно для гуля. Как давно она здесь лежала? Рядом с ней ваялся измазанный кровью мешок и я открыла его, достав усиленную броню, которую она сделала для меня.

— Ну и ну, — сказала Уиллоу из тени, выходя на свет и направляя прямо на меня штурмовые винтовки, закреплённые на её боевом седле. — Вот именно поэтому я так чертовски ненавижу туристов.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 46. Грабёж

«Я не знаю, почему мы должны носить эти вещи либо…»

Я отступила от тела Тулип и кобыла службы безопасности Митлокера подошла ближе. Сузив свои белёсые глаза, она окинула взглядом открывшуюся сцену.

— Уиллоу! Я могу всё объяснить! Ладно… вообще-то я не могу объяснить, но я этого не делала! Я бы просто не смогла это сделать, то есть… я уверена, что я этого не делала. Не скажу, что мне никогда не приходилось кого-нибудь убивать, но… — запинаясь, пробормотала я, указывая за спину окровавленным копытом. — Я только что из Мортуария. Моя подруга… эм… грифон… ээ… мистер Шиарс может подтвердить!

— Вот почему я ненавижу туристов, — еще раз сказала Уиллоу, обходя тело. Оглядев меня от рога то копыт, она добавила:

— Ты говоришь, что ты только что пришла к телу, так ведь?

— Вот поэтому-то я так чертовски и ненавижу туристов, — повторила она, обходя тело. Затем она взглянула на меня и особенно пристально на мою одежду. — Так говоришь, ты пришла к телу вот в таком виде?

— Ну да. И, как я сказала, я была внизу, в Мортуарии, — порывисто заверила я. — Клянусь, я этого не делала! — теперь мне придётся доказывать свою невиновность! Может меня даже упекут в тюрьму. Смогу ли я сбежать из-под ареста? О, святая Селестия, прошу, не говори, что мне придётся убивать гулей, чтобы выбраться отсюда. Мне нравятся гули!

Земная пони уселась, сунув в рот сигарету и спокойно прикурила её от старой зажигалки.

— Да. Ясно, что это была не ты, — раздражённо проворчала она.

— Я обещаю… Я клянусь… я… — тут до меня дошел смысл ее слов.

— В самом деле?

— На тебе нет брызг крови. Совсем немного, да и те от того, что ты топталась по луже. — она подошла ближе и медленно приблизила своё копыто к раздробленной голове Тулип. — Хотя я думаю, ты в состоянии нанести подобную рану, это будет очень грязно. Здесь повсюду брызги крови и осколки костей. А твоя одежда по-прежнему чистая. — Уиллоу склонила голову над гулем и огорчённо вздохнула. — Проклятье… Тулип была славной девочкой. Торговкой никудышной, но славной.

— Ну, спасибо, — сказала я, спустя минуту ступора. Я настолько привыкла к плаванию в дерьме, что эта маленькая передышка была очень неожиданной.

Она взяла длинную сигарету, затянулась и выпустила дам через нос.

— Из тебя хреновый подозреваемый, все пони говорят, что вы ладили с Тулип. Да, и из-за сделки не может быть, ты заплатила сразу. Черт… вы даже не ругались, — Уиллоу взглянула на холщовый мешок, — Тавары все на месте, ограбление отпадает. На теле нет ни укусов, ни каких-нибудь других травм, кроме пробитого черепа, — она посмотрела на меня, и сказала, — Кто это сделал тот точно сумасшедший. А если это ты, ну тогда ты самый опрятный сумасшедший в Хуффе.

Она вздохнула и подошла ближе к телу.

— Прости, Лип.

Она стала нажимать на ребра трупа. Что-то хрустнуло в боку Тулип когда на него надавили.

— Сломаны ребра.

Вилоу осторожно сняла промокшую одежду и показала две темные вмятины.

— Удары копыт. Некий пони ударил Тулип, сбив ее с ног.

— Как будто бы лягнули, — заметила я, представляя как это было. Это можно было бы обосновать, но с кобылой как Вилоу, что тут скажешь?

— Да, но видишь ли? Тот, что слева, не так глубок как тот, что справа. Я предполагаю, что Тулип ударили в тот момент, когда она обернулась. Может, бежала за помощью? Нападавший был достаточно силен, чтобы сбить ее ударом в бок, а затем…

Она сымитировала опускающиеся на голову Тулип копыта.

— У неё не было шансов. Видишь?

Она показала разбрызганную кровь по всему телу.

— Вокруг только аккуратные капли. Нет подтеков или смазывания. Мгновенная смерть.

— Похоже, ты в этом разбираешься, — прокомментировала я, за что получила облако дыма, выпущенное кобылой.

— Ага. Можно и так сказать, — произнесла она, пожевав немного сигарету.

— Иногда я жалею, что не являюсь частью команды Виндклоп… тех что я называю гулями безопасности. По мне так это смешно. Мы должны пропускать каждого, если он не от Красного Глаза или Оставшихся. Я лишь наблюдаю за неприятностями вроде тебя и надеюсь на лучшее.

Я отметила, что против Предвестников они ничего не имели.

— Ты служила в армии? Похоже ты знаешь как обращаться с оружием, — сказала я разглядывая ее штурмовые винтовки.

— Правоохранительные органы, если быть точным. Что заставляет такое дерьмо как это раздражать еще больше.

Она посмотрела на тело, стряхивая пепел со своей сигареты.

— Через три дня уже никто и не вспомнит. Лип заслуживает лучшего.

Я посмотрела на мертвого гуля и на нее.

— Итак, Что думаешь на этот счет?

Она сердито осмотрела тело, кровь, главным образом меня, потом сделала большую затяжку и выпустила длинную струю дыма.

Она вздохнула, после чего взглянула на раздавленную кобылку.

— Если это не ограбление, не нападение дикого, не личное, то возможно она оказалась не в то время не в том месте.

Она указала на мою усиленную броню вывалившуюся из мешка.

— Возможно, она возвращалась, чтобы отдать твою броню и наткнулась на что-то, что стоило ей жизни.

— Что-то незаконное? Может Ахвицотль причастен к этому? — предположила я, и получила угрюмый взгляд.

— Что? Это парень мерзок, и не потому что он гуль.

— Ага. Только нет ничего незаконного в том, что ты мерзок. Так или иначе, у нас не так много способов нарушить закон. Довольно простой, на самом деле. И пока я не могу с ним ничего поделать, Ахвицотльское мелкое дерьмо. Он заставит других пони убивать для него, если нужно выйти сухим из воды. Он не мог убить такую как она.

Она раздраженно застонала.

— Черт… знала же, что так будет. Проклятые дышащие туристы…

— Ты не любишь гладкошерстных? — спросила я с беспокойством.

Она пожала плечами.

— Я не люблю незнакомцев. Ненавижу их. Не важно живые они или мертвые. Я думаю, мы должны закрыться от всех кто приходит сюда. Обезопасить себя. Виндклоп хочет, чтобы все делали вид, что мы живые, как-будто гниение можно спрятать как сыпь. А Ахвицотль хочет, чтобы мы все били в одном шаге от дикости, держа нас на выпивке и Рейнбуме.

Заметив мой непонимающий взгляд она добавила.

— Супер сильный Дэш.

Она сделала еще одну большую затяжку, вздохнула и покачала головой.

— Но все больше путешественников хотят иметь возможность торговать, и делают вид, будто мы нормальные, так что они будут пускать каждого уродца в это место.

Она бросила сердитый взгляд на мои механические ноги.

Я выдвинула палец и выковыряла козявку, заставляя ее сморщится от отвращения, потом я задвинула палец назад с усмешкой. Вот это уродец, Вилоу.

— Итак… что теперь? — спросила я, отойдя немного от тела.

— Теперь? — спросила она удивленно. — Ну теперь ты заберешь свою броню — ты же заплатила за неё в конце концов — и хоть выеби себя мне всё равно. Я прослежу чтобы её сожгли. Виндклоуп продаст её вещи на аукционе ради города. Жизнь продолжается, — пробормотала она мрачно.

— Так оно и происходит, не так ли? Какого-нибудь пони убивают при загадочных обстоятельствах, здорово, если ты можешь поймать убийцу и «да ладно» если не можешь.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Уиллоу, было заметно, что-то тревожит гуля.

— Мне просто любопытно, вот и все, — на это она с отвращением закатила глаза.

Гуль отошла от тела и присев начала рассказ:

— Когда-то, я была в Гвардии Хуффа. Как в прошлой жизни, хотя так наверно и есть. Всегда занята поддерживанием порядка, раскрытием преступлений. Большинство из них довольно несложные, хотя иногда попадались несколько таких, что аж противно. Пони Хуффингтона всегда были довольно странными. Меня и Софтхэрт назначили в команду, которая занималась поимкой «Ангела Смерти».

— Я… читала о ней, — посмотрев вниз, на лестницу ведущую в Мортуарий, добавила, — «Ангел» убивал только жеребят?

— Мххх. Редкий случай. Она оказалась медсестрой из МиМи. Призналась под давлением. Считала, что более милосердно будет убивать этих детей, чем позволить им жить в этом мире. В итоге мы задержали ее… и передали в МиМи, — грустно пробормотала она.

— Стой. Почему? — спросила я в замешательстве.

Гуль закатила глаза.

— Потому что она состояла в грёбаном министерстве. Черт… до тебя не доходит? В те времена, если ты состоишь в министерстве, то найдется миллион специальных правил, которые нам нужно будет соблюдать. Мы поймали медсестру Кэнди и передали ее прямо Флаттершай, которая поклялась «клятвой Пинки Пай» сделать ее лучше. Три месяца спустя она уже делала это снова. Только теперь она знала, как мы вычислили ее, и изменила привычки. Софтхэрт съехала с катушек, пытаясь остановить ее, она любила детей. А Ангел любил играть с ними. Она оставляла послания на их телах для меня и Софтхэрт.

Я использовала кусочек мешковины, чтобы вытереть кровь со своих копыт.

— Так что же произошло?

— Ангел просчиталась. У Софтхэрт был ребенок, и Ангел заинтересовалась им. Слишком чтобы она смогла устоять перед соблазном. Мерзкий бой. Ангел чуть не убила Софтхэрт. Проткнула ее грудь длинным металлическим прутом. Так или иначе, я доставила эту смеющуюся гниду обратно в Хайтауэр лично. Конечно же, затем вмешался Стиль, а нас послали куда подальше. Я была уверена что, Ангелу снова удастся скрыться. Я подавала документы. Делала звонки. Орала, так, что у самой в ушах звенело.

Она издала долгий, хрипящий вздох.

— И тут Ангел умирает в изоляторе! — она сплюнула и яростно топнула копытом.

— Что в этом плохого? — спросила я, и получила свирепый взгляд в ответ.

— Это именно то, что сказало мое гребанное начальство! — прорычала она, тыча в меня копытом.

— Она умерла за решеткой, и мне плевать был ли это Ангел Смерти или Принцесса Селестия. преступление есть преступление! Потом я капнула ещё и нашла кучу всяких пони умерших в Хайтауэре. Ни расследований. Ни чего не было. Другие пострадали от какой то атаки магического мозгового опустошения — все скончались. Ни один пони не занимался расследованием! Кто-то покрывал это, но я не имела понятия кто.

Она фыркнула оглядываясь на тело.

— Софтхэрт уволилась. Не смогла принять этого. Может это была ее травма или что-то еще, но она не могла это так оставить. Она сказала, что чувствует Ангела внутри себя. Просыпалась в комнате дочери с ножом. В конце концов, прыгнула под поезд. Самоубийство… черт… дело закрыто.

Зеленая пятнистая кобыла тяжело опустилась.

— Я была отстранена от расследования. Бросила во Фленкфурте стол заваленный документами. Хотела бы уйти, но… хмм, что бы я еще делала? — сказала она, пожимая плечами. — Бомбы упали, и бумажная работа стала совершенно неактуальной. Прошел год перед наступлением гулификации. К счастью я сохранила рассудок. Больше никого не волновало правосудие, но я могла стрелять лучше, чем многие салаги на Пустоши.

Затем она внезапно моргнула и простонала, закрываю свое лицо копытами.

— Вот дерьмо. Я же не сделала этого только что, да?

— Чего? — спросила я с беспокойством.

Пятнистая зеленая кобыла только приняла выражения собственного отвращения.

— Не рассказывай мне, я фактически поведала тебе всю свою «когда я была жива» слезливую историю. Терпеть не могу это дерьмо. — Она фыркнула и плюнула свой окурок в тень. — У гулей всегда есть плаксивая история о том, когда они были живы. Я дала обещание, что никогда не поделюсь своей. Они всегда такие жалкие.

— Прости. Однако это была интересная история, — сказала я. Проявив к ней уважение, на мгновение, мои губы медленно расширились в улыбке. Я выдала, таким небрежным тоном, каким только могла. — Знаешь… Я собираюсь отправиться в Хайтауэр. — Я пыталась выглядеть не слишком привлекающей внимание, но гуль несомненно смогла справиться с собой.

— Ты шутишь или с ума сошла? — Спросила Уиллоу, и я широко ей улыбнулась. Она решительно оглянулась на меня, отклоняясь, будто мое безумство было заразно. — Блекджек, я тебя не знаю. Почему во всей Эквестрии я должная пойти за тобой в такое гиблое место, как Хайтауэр? Как бы не была отстойна нежизнь, я предпочту ее не терять.

Я посмотрела на сомневающегося гуля и затем улыбнулась.

— Потому что у тебя есть вопросы, о том, что случились в Хайтауэре. Пустяковые мелочи, о которых ты хочешь узнать. Даже если ответы не имеют значения, ты все еще хочешь их получить.

Долгое время она пристально смотрела на меня, перед тем как фыркнуть.

— Не так уж и плохо. А теперь отойди от моей гривы. Мне нужно доставить Тулип в крематорий и сказать меру, чтобы он прибрал этот беспорядок. — У меня было такое чувство, как если бы она меня ударила. Тайны! Возможные ответы! Как она может от такого отказываться? Я только вздохнула и кивнула, собрав укрепленную боевую броню, сделанную для меня Тулип, перед тем как отправиться обратно к клубу «Жизнь после смерти». — И Блекджек, — окликнула она меня. Я остановилась и через плечо посмотрела на гуля, когда она мрачно добавила, — Держи свои глаза подальше от тех пони, которые могут сломать череп одним ударом.

* * *
Учитывая, что где-то по Митлокеру бродит некто, способный убить кобылку вроде Тулип, я нашла ванную комнату и, проверив её на наличие посетителей и красных меток, сняла одежду, щедро подаренную мне Вельвет. Вздохнув, я впервые в жизни аккуратно сложила её и уложила на самый низ моей седельной сумки. Тулип отлично поработала. Усиленная боевая броня была пёстро-серой, словно бетон, а обычные керамические пластины были заменены каким-то металлом, который я не могла точно определить, так что я рискнула откусить кусочек. Он был с карамельным вкусом и легче, чем сталь. Тем не менее, это определённо была тяжёлая броня. На спине чёрными буквами было вытравлено «Охранница» и она даже нарисовала на месте мою кобылку. Глядя на рисунок, я чувствовала сою вину за Бон. Тихо вздохнув, я облачилась в новую броню.

Тулип действительно поработала на славу. Броня сидела как влитая. Мгновение я раздумывала, надевать ли шлем, а затем вспомнила слова Уиллоу и шлем немедленно занял своё место. Я понятия не имела, насколько была усилена моя броня и не горела желанием проверять это. Встав, как зебра и вздрогнув, когда броня пребольно прищемила меня в промежности, я тщательно одёрнула её так, чтоб мне было удобно ходить на двух ногах. На передние ноги ботинки мне были не нужны. Я была не совсем уверена, что означала выведенная краской аббревиатура О.М.О.Н. «Охранница Может Охать Неделями»?

Когда я вышла из ванной, мои мысли снова вернулись к главной задаче. Если я собираюсь в Хайтауэр, мне нужна сильная команда. Рампейдж, Лакуна и Стигиус были надёжны. Психошай может психовать, но я была уверена, что она последует за ночным пони. Однако, этого маловато. По крайней мере, мне нужен был кто-нибудь, кто знаком с внутренним расположением тюрьмы. Кто-нибудь, кто мог бы заняться роботами и турелями. Кто-нибудь, кто поможет нам остаться в живых. Кто-нибудь, умеющий взламывать замки. Шиарс был мне незнаком. Я надеялась, что у него есть некоторые боевые навыки.

Я была уже на полпути к «Жизни после смерти», когда со стороны входа в госпиталь до меня донеслись крики.

— А ну проваливай отсюда! Тебя сюда не звали, Полосатка! — выкрикивал какой-то пони. — Здесь нет Оставшихся! Вали!

Направившись ко входу в Митлокер я расслышала знакомые причитания кобылы:

— О, Дева Звёзд, за что ты так прокляла меня?! Умоляю тебя, возвратись и прикончи меня! Заверши мои мучения!

Я выбежала на крыльцо и перед моими глазами предстала грязная, вымокшая, несчастная Ксанти. Кобылка-зебра выпучила глаза, глядя мимо хмурых гулей прямо на меня.

— О, святое солнце в вышине, я проклята — затем её золотистые глаза закатились, и она плюхнулась в обморок. Я с минуту смотрела на неё, потом взглянула на гулей.

— Сотни крышечек хватит, чтобы вы позволили ей войти? — охранники хмуро переглянулись и, пожав плечами, кивнули.

Тут слой грязи на спине зебры чуть сдвинулся. Нахмурившись, я подошла ближе и осторожно приподняла тряпку. Передо мной предстала вьющаяся розовая грива с пятнами грязи и запёкшейся крови, а затем на меня взглянула пара ярко-голубых испуганных глаз, за секунду до того, как я заорала на пару с кобылкой, которая должна была быть мертва.

* * *
Мне нравится думать, что есть разные уровни чувства неловкости. Например, сказать, что у твоей мамы сексуальная попка, когда оказывается, что она стоит прямо у тебя за спиной, это чувство неловкости для начинающих. Когда пытаешься убедить пони, которого любишь, быть твоим особенным пони и вдруг обнаруживаешь, что ему интересно оставаться с тобой только друзьями, или ему было бы это интересно, если бы вместо тебя был кто-нибудь другой. Это хороший пример среднего рода неловкости. А тут ты узнаёшь, что кобылка, которую, как ты думала, ты убила в приступе психопатической ярости, жива, изрядно потрёпана, возможно, покалечена и просто до смерти тебя боится. Сейчас Бон была с доктором Винбарроу, который дал Пинки-Клятву, что не будет обследовать её слишком тщательно.

Ксанти была почти в таком же шоке, как и Бон. Мне пришлось напомнить Вайндклопу, что я только что сделала щедрый вклад в развитие сообщества, и очень надеюсь, что он может позволить ей побыть здесь. Мэр сумел успокоить нервы некоторых гулей достаточно, чтобы Кэрол разрешила ей воспользоваться душем, а Вельвет была так любезна, что дала зебре плащ взаймы, после того, как я оторвала её от чего-то, чем она занималась с Лакуной в углу приёмного отделения. Хотя одежды не могли скрыть её полностью. Даже в простых движениях зебры было что-то такое, что просто невозможно скрыть. Большинство гулей предпочли делать вид, будто нас вообще не существует.

Я была слишком озабочена, чтобы по-настоящему наслаждаться музыкой в «Жизни после смерти». Усевшись за одним из клубных столиков, я завела разговор с перепуганной зеброй.

— Итак, оставив Жёлтую Реку, ты не сумела добраться до Коллегиума, и пошла, куда глаза глядят? — спросила я Ксанти, зажавшую в копытах чашку чая. Её взгляд метался взад-вперёд между мной и сестрой Грейвис с того самого момента, когда она очнулась окружённая гулями. Судя по всему, хотя строгих правил против зебр не было, Митлокер помнил много старых обид на весь зебринский вид. Вайндклоп с неохотой позволил впустить её внутрь, думаю, вида Бон было достаточно, чтобы он сделал специальную скидку.

— Да. Когда ты прокляла меня, я побрела через дождливую ночь в поисках своего пути. Пегасы улетели, унеся с собой своего израненного товарища. Я попала под ливень и несколько раз поскальзывалась в грязи. Наконец я вернулась к туннелю, где и нашла эту бедную, еле живую избитую кобылку, — сказала она, покачав головой. Вернулась? Я хотела было спросить… затем мне захотелось спросить о травмах Бон… тут я почувствовала ужасную вину и заткнулась, так что Ксанти продолжила. — Я могла бы оставить её, но мой дух и без того уже запятнан твоим проклятием. Мне не нужно преследующих меня призраков, так что я помогла ей, как смога и обратилась за помощью — она снова со вздохом покачала головой. — Предвестники… они мне не помогли, так как они только искали тебя. Я могла лишь двигаться на юг и надеяться, что найду упомянутый тобой Коллегиум, но я заблудилась. Я слишком близко подошла к горам, а это единственное известное мне сообщество, где она могла бы получить помощь.

— Тогда хорошо, что я тебя прокляла. Я думала, что убила её, — сказала я, глядя на свои копыта. Забавно, почти убить жеребёнка в исступлении, для меня было хуже, чем убить её сразу. Где-то в этом госпитале была кобылка, боящаяся меня до ужаса, и есть за что. Если бы Ксанти не нашла её и не передала кому-нибудь, кто может помочь, она могла бы умереть…

Нет, Блекджек. Жизнь лучше смерти. За некоторыми исключениями, конечно: Стил Реин, Лансер, кто бы то ни был, кто науськивает Предвестников. Но всё же лучше, что она жива.

— Она поправится. У неё проломлен череп, сломаны три ребра и перелом тазовых костей. Серьёзно повреждены ноги. Также пробито лёгкое, но к счастью, Ксанти вовремя воспользовалась лечащим зельем. Доктор поставит её на ноги, только проведёт несколько тестов. Безвредных тестов, я обещаю — перехватив мой взгляд, поспешно добавила Грейвис. — У доктора Вилбарроу есть теория, что магию, которая превратила нас в гулей, можно как-то повернуть вспять — серая кобыла с сомнением пожала плечами. — Приятная теория — сказала она так, будто не была заинтересована в том, чтобы быть живой.

— Ты не хочешь быть живой? — в шоке спросила Ксанти.

— Было бы неплохо, наверное, но между живыми и неживыми не так уж много различий. Гораздо важнее быть счастливым — она многозначительно посмотрела на меня. — Ходят слухи, что ты в скором времени собираешься в Хайтауэр.

— Так и есть. Мистер Шиарс сказал, что знает, как провести нас внутрь так, чтоб нас не распылили в тот же миг. Когда мы окажемся внутри… ну… мы будем подвержены воздействию ХМА, так что постараемся действовать так быстро, как только возможно — ладно, вслух это звучало не лучше, чем в моих мыслях. Но если мы будем достаточно быстры…

Она прикрыла глаза на минуту, постукивая копытами по столу.

— Если ты пойдёшь, я бы хотела отправиться с тобой. У меня есть медицинский опыт, и я знаю тюрьму.

Несколько секунд я просто глядела на неё, чтобы убедиться, что она говорит серьёзно.

— Не то, чтобы я не была благодарна за помощь, но почему? Вы потратили столько времени, чтобы вырваться оттуда. Почему вы хотите вернуться назад?

— Я не хочу. Любая мысль об этом месте наполняет меня страхом. Но раз уж ты идёшь, я хочу быть уверена, что это ужасное место не заберёт больше ни единой жизни. Плюс, я знаю, где есть большой запас Рад-Икс и Антирадина, и других медикаментов, а без меня тебе до них не добраться. Я сомневаюсь, что без них тебе хватит времени, чтобы войти и снова выйти наружу.

Из-за бара выглянул Вайндклоп. У него был нервный вид, будто у мамочки, приглядывающей за первым свиданием своей дочери в атриуме. Пегас выбрался из-за бара и приблизился к нам.

— Грейвис, ты знаешь, что не должна идти туда.

— Да, хотя я ценю это… — начала я, но медсестра покачала головой.

— Благодарю, но если ты пойдёшь, я буду нужна тебе. Я хочу убедиться, что это ужасное место не получит ни одной души, что этого не заслужила — медсестра грустно улыбнулась гулю-пегасу, нервно передёргивающему костлявыми крыльями.

Внезапно он развернулся и направился к роботу, парящему за барной стойкой.

— Цербер! У меня для тебя задание. Ты отправляешься сопровождать сестру Грейвис в её экспедиции.

Парящий робот поднял огнемёт и плюнул в воздух небольшим огненным шлейфом.

— Ур-ра! Есть, сэр! Отключите боевой ограничитель, и я смогу защитить её от всех до последнего вонючих гулей Эквестрии! В том числе и от неё!

Вайндклоп сердито посмотрел на робота.

— Твои боевые параметры, Цербер, и так в порядке.

Робот чуть просел и испустил синтезированный вздох.

— Прекрасно. Тупые гулелюбивые гули и их чёртовы боевые ограничители.

К нам подбежали Стигиус и Психошай. Было похоже, что ночной пони испытывает некоторую неловкость, но я не могла сказать было ли это из-за его компании, или из-за чего-то ещё.

— Итак, я слышала, ты не убила жеребёнка. С чего ты вообще такое вообразила? — спросила меня Психошай. Тут она заметила Ксанти, и собралась было отпустить какое-то резкое замечание, но, увидев страх в глазах зебры, снова повернулась ко мне с явным «Неохота копыта марать» фырканьем.

— Ксанти спасла ей жизнь — надеюсь, кобылка сможет простить меня за то, что я на неё напала… как-нибудь…

— Ну, прямо героиня, — с сарказмом протянула пегаска зебре. Тут она взглянула на Стигиуса, заметила его неодобрение и моргнув, выдавила улыбку. — То есть, я хотела сказать, так держать! — Стигиус только вздохнул и отвернулся. Улыбка Психошай растаяла и пегаска озабоченно и неуверенно нахмурилась.

Из толпы вынырнула Рампейдж.

— Ух… в следующий раз, когда я соберусь напиться, напомните мне не жрать мыло, — заявила полосатая кобылка. Она скривилась, зажмурилась, а затем рыгнула небольшим потоком пузырьков. Высунув язык, она какое-то время держалась за живот, прежде чем заметила шокированную зебру.

— Аве, — сказала она официальным тоном.

— П-п-продитьер?! — в шоке пролепетала Ксанти. — Te imploro non me occide! (Lat. Умоляю, не убивай меня.)

— Умоляешь не убивать тебя? Твой акцент ужасен. Прошу, обращайся ко мне на языке пони — ответила Рампейдж тем же странным официальным тоном, от чего я предположила, что сейчас ею управляла Шуджаа.

— Между вами будут какие-нибудь неприятности? — озабоченно спросила я.

Рампейдж окинула её долгим взглядом, наклонившись вперёд и взглянув на бок Ксанти, будто надеясь увидеть её глифметку.

— Твоё племя? Ты Серви? — Ксанти покраснела и покачала головой. — Прополи? — Ксанти сглотнула и едва заметно кивнула. — Ах… конечно, не воин или священник. Фермер? — Ксанти покачала головой. — Ремесленик? — маленький кивок. Рампейдж холодно взглянула на неё, а затем едва заметно улыбнулась. — А. Ладно, лучше, чем торгаш — зебра немного напряглась и даже выдавила тень улыбки с крошечным кивком. Рампейдж взглянула на меня и с улыбкой заявила, — Неприятностей не будет — затем она застонала, моргнула и испустила очередную пузырьковую отрыжку.

То, что она не позволила Ксанти отвечать самой, было выше моего понимания. Зебры были странными.

— Ты в порядке?

— А-а. Жить буду, — отозвалась она с лёгкой ухмылкой, которая, впрочем, быстро пропала. — Я слышала, Тулип убили.

— Что?! — ахнула Психошай. — Кто? Как? Она же была такой… крохотной — пегаска выглядела по-настоящему шокированной. — Это просто… какая-то бессмыслица.

— В коридоре возле Мортуария, — пояснила я. — Кто-то размозжил ей голову одним ударом — жёлтая пегаска резко взглянула на Рампейдж и я поспешила добавить, — кто-то, но не Рампейдж. Я оставила её в Мортуарии прежде, чем нашла тело Тулип. — я взглянула на Ксанти. — Могла ли это сделать зебра?

— Любой из Ачу мог бы сделать это с лёгкостью. Если кто-нибудь из них ещё остался. Их стиль борьбы Падшего Цезаря ставил Ачу наравне с вашими Стальными Рейнджерами, но их горные дома былиразрушены колдовством пони, — тихонько вздохнула она. — Умение убивать врага в стальной броне плохо помогает против извержений вулканов. Тем не менее, среди нас ходили истории, что их племя выжило где-то вдали от их разрушенных земель.

— Это только мне кажется, что название их племени звучит, как чихание? — с усмешкой спросила Психошай, оглядывая пони, собравшихся вокруг стола, но в ответ получила невозмутимые выражения. — Только мне? Ладно… — пробормотала она, покраснев.

— Я видела, как зебры сходятся в копытопашную — и я видела, что Шуджаа способна на такое. Но она не могла быть в двух местах одновременно.

Сестра Грейвис медленно покачала головой.

— Но зебрам не разрешают входить в Митлокер. Слишком много дурных воспоминаний и старых обид — она извинительно улыбнулась Ксанти. — И Оставшиеся за последние годы не сделали вид зебр более популярным. — Ксанти прижала ушки, но благоразумно умолчала, что была одной из них до того, как я её прокляла.

«Силовая Броня?» — написал Стигиус на своей дощечке.

— Ну, броня Стальных Рейнджеров, это не то, что можно назвать незаметным, — пробормотала я. С другой стороны, броня Анклава…

— Хоть мне и нравилась Тулип, наша задача сейчас не в том, чтобы ловить её убийцу, верно? — прервала наше расследование Психошай, и взглянула на меня в ожидании возражений. Но у меня их не было, и только Уиллоу бросила хмурый взгляд на жёлтую кобылку. — Разве ты здесь не для того, чтобы найти способ проникнуть в Хайтауэр, который не предполагает нашей немедленной смерти? — продолжила пегаска.

— Я нашла его. Мистер Шиарс говорит, что сможет провести нас внутрь с помощью ЭП-1101, — ответила я, похлопав по ПипБаку на моей передней ноге. Я оглянулась вокруг. — Мне только хотелось бы знать, можем ли мы что-нибудь сделать с той ракетой.

— Это должно быть не так уж сложно, — небрежно заметила Ксанти, взглянув на Цербера. — В зависимости от состояния боеголовки, ты могла бы с помощью резака робота просто срезать стабилизаторы и оттащить всю ракету прочь.

Мы все переглянулись, а затем посмотрели на зебру, которая оказалась неожиданно осведомлённой.

— Ты разбираешься в жарбомбах и ракетах? — спросила я.

— Ну, я… вообще-то это не моя специальность. Но… да — ответила она, опустив взгляд на свои копыта, и нервно постукивая ими, друг о друга. — Вообще-то там не просто ракета, это управляемая ракета, выпущенная из Залива Зари. Она отличается малым радиусом действия, плоской траекторией полёта и сложностью перехвата.

— Ох уж эти Прополи с их игрушками, — пробормотала Рампейдж, закатив глаза.

— Прополи? Что это вообще значит? — спросила я, указав копытом на Ксанти.

— Племя Прополи образовалось ещё до основания Роума. Они были большими сторонниками образования города и развития технологии, и призывали отказаться от старых порядков. Продвигали разработку робототехники, снарядов и управляемых ракет. И жарбомб, — пояснила Рампейдж, холодно глядя на Ксанти. Зебра отпрянула. — А ещё они перед войной установили торговые соглашения с Эквестрией и за это были обвинены в обрушившихся великих проклятиях пони.

— Это… это всё было очень давно, — торопливо пробормотала зебра. — Мы учимся на своих ошибках. Теперь мы просто прилагаем все силы, чтобы восстановиться и подготовиться к приходу Девы — тут она заметила мой хмурый взгляд и, покраснев, снова уставилась на свои копыта, постукивая ими друг о друга, и бормоча о проклятиях.

Приблизившись, я похлопала её по плечу.

— Обещаю, я не стану призывать тебя к ответу за то, что делали твои предки десять поколений назад. И другие не должны, — добавила я, оглядывая собравшихся за столом. Ксанти зарделась, не отрывая взгляд от своих копыт. — Есть ещё что-нибудь, что ты можешь рассказать об этой ракете?

— Ну. Ты можешь отрезать боеголовку и выкинуть её. Это бы избавило то место от радиации. Если система продувки не повреждена, ты можешь обезвредить боеголовку. Или можешь активировать её — тут она заметила, как замолчали и ошеломлённо уставились на неё собравшиеся пони. — Ну… конечно не тогда, когда мы будем внутри!

— Вот уж не нужно, пожалуйста — вздрогнул Вайндклоп, глянув на крышу. — Хотя, я думаю, госпиталь должен уцелеть, но взрыв жарбомбы сделает прилегающую территорию неприглядной.

Я вздохнула, затем улыбнулась и похлопала Ксанти по плечу.

— Отлично! Ты идёшь с нами. Будешь нашим постоянным специалистом по жарбомбовым ракетам.

— А? — Ксанти моргнула. — Но я… я не могу… то есть… не должна… я хочу сказать… — я только улыбалась ей, а она заикаясь, лепетала минуту или две, а затем она прохныкала, — Я самая проклятая зебра на свете.

— Агась, — подтвердила я, кладя ей копыто на плечо.

— Связались с чёртовой грязной полосаткой! Будь проклят этот боевой ограничитель! — прорычал Цербер.

Я выдвинула пальцы и, завладев вниманием собравшихся за столом, принялась считать.

— Значит получается я, Лакуна, Рампепйдж, Психошай, Стигиус, мистер Шиарс, сестра Грейвис, Цербер, Ксанти…

— Прошу прощения… — донеслось до меня противное мурлыканье, заставившее шевелиться мою гриву. — Охранница? — мы все оглянулись и упёрлись в самодовольную ухмылку Ахвицотля. — Могу я поговорить с тобой о вашем предстоящем предприятии?

— Что ты здесь делаешь, Ахвицотль? Мне казалось, ты говорил, что скорее сгниёшь, чем ступишь сюда хоть копытом, — хмуро заметил Вайндклоп.

— Всё меняется, — ответил он своим липким, текучим голосом. Затем его глаза метнулись ко мне. — Насколько я понимаю, вы отправляетесь в Хайтауэр. Я бы хотел предложить вам в помощь моего наёмника, Кэрриона.

Грейвис и Вайндклоп шокированного переглянулись. Я встретила взгляд ухмыляющегося гуля и нахмурилась.

— Не обижайтесь, но я вам доверяю не больше, чем радтаракану в кладовке. Зачем, во имя Эквестрии, мне брать его с собой?

— В последнее время я заметил, что ни у одного из вас нет силовой брони. Он был бы внушительным дополнением с чем бы вы ни столкнулись, — вкрадчиво промурлыкал Ахвицотль. — Если вы беспокоитесь, что он будет стрелять вам в спину, просто отправьте его вперёд. Обещаю вам, он не предаст вас — я оглянулась на хмурящегося Вайндклопа и встревоженную сестру Грейвис.

— Ну и? — спросила я у выглядевших скептически-настроенными гулей.

— Кэррион весьма внушительный, согласен. И если Ахвицотль прикажет ему не разрывать тебя пополам, он не станет, — хмуро согласился Вайндклоп. — И всё же я не стал бы его брать, не зная, почему Ахвицотль захотел отправить его с нами.

— Разве я не могу сделать это по доброте душевной? — притворно возмутился хозяин Мортуария. Затем усмехнулся мне. — Хорошо. Там есть камера. 755. Я хочу, чтобы Кэррион пошарил в ней. Без задержек, без вопросов, без помех. Если он найдёт внутри что-нибудь, это моё.

— 755? Но это было на самом строго-охраняемом уровне — на секунду нахмурилась Грейвис, затем её глаза широко распахнулись в волнении. — Богини! Это же камера Кингпина!

Ахвицотль замурлыкал как я, когда пыталась пробраться в постель к Миднайт:

— Во время войны он был самым мерзопакостным боссом мафии во всей Эквестрии. Убийства. Контрабанда. Кражи. Подлоги. Он занимался всем. И даже когда его арестовали за неуплату налогов, удача не отвернулась от него. Министерство Морали несколько месяцев ковырялось в его памяти, но прежде, чем они добрались до него, он уже извлёк компрометирующие воспоминания все до единого. Я надеюсь, что в его камере есть что-нибудь, что подскажет мне, в чём скрывалась его удача.

Хорошо. В это я могла поверить. И это, по крайней мере, означает, что Кэррион должен будет выйти обратно.

— Хорошо. Ладно. Понятно. Но не обвиняй меня потом, если его вдруг разорвут на части, или взорвут, или ещё что-нибудь.

— Конечно же нет, — заверил меня гуль с широкой улыбкой, по которой мне так и захотелось съездить копытом. — Значит, я скажу ему, чтобы он приготовился — и с этим он поспешил прочь, весело насвистывая, от чего меня пуще прежнего побежали мурашки по шкуре.

Я поднялась и взглянула на Вайндклопа.

— Здесь есть… ну, не знаю… какое-нибудь место, где мы все могли бы всё обсудить?

— На втором этаже есть никем не используемый конференц-зал. Он достаточно большой, — сказал пегас, потирая нос своими длинными, тонкими, костлявыми крыльями.

— Хорошо. Рампейдж, почему бы тебе не сбегать за Ширсом и Кэррионом? Я пойду найду Лакуну. Психошай и Стигиус могут отправиться с Вайндплопом туда… а ты точно уверен, что боевой ограничитель Цербера в порядке? — добавила я. Вайндклоп кивнул, а робот злобно забурчал.

Сетра Грейвис взглянула на Ксанти.

— Пойдём-ка в рентген-кабинет. Там есть костюмы для работы с опасными материалами, которые дадут тебе и твоим друзьям хоть какую-то защиту от радиации — и зебра, всё ещё ворча о проклятиях, покорно поплелась следом.

Похоже, у меня талант. Теперь нам оставалось просто сделать всё, что было запланировано. Вздохнув, я поднялась и направилась обратно к рынку в приёмном отделении. Когда я заглядывала туда в прошлый раз, Лакуна была в углу в окружении гулей и я, раздобыв плащ для Ксанти, не стала отвлекать её. Теперь же я проталкивалась через толпу гулей, пытаясь вытащить аликорна обратно. Интересно, сделали ли они что-нибудь с её гривой?

— Извините! Простите! Позвольте пройти! — повторяла я, проталкиваясь вперёд. Я надеялась, что бы они ни делали с Лакуной, это не поставит фиолетовую аликорна в слишком неловкое положение. Пробираясь вперёд, я гадала, что это будет, кожа или кружева. Тут толпа наконец расступилась и…

Богини…

Впервые я видела аликорна, не похожего на дешёвую подделку Луны или Селестии. Надетое на ней золотистое шёлковое платье с бордовыми вставками выглядело как закат, каким я его себе представляла. Её расчёсанная вьющаяся грива казалась в нём порывом призрачного ветра. Блеск для губ и золотые блёстки в уголках её глаз вспыхивали искрами. Бордовые ленты и золотая проволока, которой я расплатилась с Тулип, вились вокруг её копыт. Из этой проволоки они даже свили для неё тиару. Собравшиеся гули с восхищением взирали на неё, стоящую перед всеми нами. Если Селестия была солнцем, а Луна — луной, Лакуна могла бы быть рассветом и закатом.

— Я боюсь, они немного увлеклись, — проговорила пунцовая от смущения Лакуна.

Я взглянула на сияющих Вельвет и Сноуфлейка, и снова на неё.

— Ни чуть. Вовсе нет — ещё несколько секунд я смотрела, поражённая её видом, затем вздохнула. — Но, к сожалению, мы готовимся распланировать наш следующий шаг, — казалось, ей досадно было расставаться с этим нарядом.

— Я понимаю, — отозвалась она, вежливо улыбаясь окружающим её гулям. — Что ж, я хочу поблагодарить всех вас, за вашу доброту. Это действительно прекрасное платье.

Вельвет зарделась.

— Ну, приятно было сделать что-то особенное, — сказала она чуть всхлипнув, глядя на кобылу. Гули закивали, а некоторые даже, похоже, чуть поклонились аликорну. — Прошу. Возьми его. Я всегда мечтала сделать что-нибудь для членов королевской семьи. Думаю, как и любая швея. Ты позволила мне приблизиться к мечте как никогда.

— Я…. благодарю тебя, — торжественно сказала Лакуна, очевидно озадаченная таким вниманием и щедростью. Наконец, она вздохнула и осторожно сняла удивительный наряд. — Но я не знаю, как я могу взять его с собой.

— О, об этом не волнуйся, — заверила её Вельвет. Её рог засветился, она взяла платье, последовала магическая вспышка, и платье оказалось сложено и перевязано бордовыми лентами. — Вот. Так о нём будет проще позаботиться.

Кивнув, Лакуна уложила свёрток в свои сумки, затем сняла остальные украшения и передала их серой кобылке-гулю. Она по-прежнему выглядела великолепно. Где они достали косметику, было выше моего понимания. Наконец, она ещё раз поблагодарила их всех и, с румянцем на щеках, направилась к выходу из приёмного отделения.

— Что? — спросила она, глядя сверху на меня и на мою ухмылку.

— Ну так… рассказывай. Тебе это понравилось, не так ли? — поддразнила я. Она ещё чуть покраснела и демонстративно отвернулась, но всё же по-прежнему улыбаясь.

— Это принесло им немного радости, — тихо ответила она.

— И я уверена, Богине весьма понравилось всё это внимание, — добавила я, но вместо улыбки на моё поддразнивание, она вдруг погрустнела. — Лакуна?

— Понравилось… сначала. И она наслаждалась моим унижением — она опустила взгляд. — Но когда это продолжилось, она разорвала контакт. Я боюсь, её душевное спокойствие было… задето.

Это было довольно странно. Я внимательнее взглянула на свою фиолетовую подругу и подтолкнула её в плечо.

— Ты изменилась, Лакуна — заметила я.

— Прошу прощения? — Лакуна удивлённо заморгала. Аликорн по-прежнему приковывал взгляды встречных гулей, даже в слабом свете моего заклинания.

— Ты. Когда мы впервые встретились, ты была… ну… немного жутковатая. Никогда не разговаривала и половину всего времени ты была Богиней. Теперь ты… это ты. Ты позволила пони наряжать тебя, потому что это делало их счастливее. Это потому что ты изменилась, или Богиня? — спросила, пока мы шли дальше.

Этот вопрос сделал её улыбку более задумчивой и печальной.

— Богиня не может измениться, Блекджек. Я хотела бы, чтобы она могла. Когда она формировалась, был достигнут баланс между доминирующими кобылами. Всё, что может нарушать этот баланс, будет сброшено в меня. Если я изменяюсь, это значит, что она отказывается изменяться. Она по-прежнему убеждена в собственном превосходстве и чётко представляет себе судьбу её детей.

— Но почему богиня не хочет чувствовать хорошие вещи? — спросила я, решив, что это довольно ненормально.

— Потому что это добавляет власти той её части, которой является Твайлайт Спаркл. Себялюбивое эго кобылы, ставшей Богиней, всё ещё помнит мелкие обиды, которые Твайлайт Спаркл нанесла ей за много лет до войны. И пока Богиню терзают страдания, сомнения и само-взаимные обвинения, Твайлайт не может заявлять о себе или угрожать господству Трикси. — она закрыла глаза и вздохнула. — Иногда я думаю, что она так много оторвала от Твайлайт, что теперь она больше во мне, чем в самой Богине.

— И вот поэтому ты… ну… хорошая? — спросила я?

Лакуна посмотрела на меня долгим взглядом, заставившим задуматься, не оскорбила ли я её.

— Богиня должна сохранять контроль надо всем, что она есть. Для этого она убирает сильные и хорошие воспоминания и помещает их в меня. Вещи, которые заставляют её стыдиться, чувствовать себя не комфортно или терять контроль. Если пони внутри неё вспоминают, кто они такие, она не может в достаточной степени сдерживать их.

— Но в целом-то Богиня хорошая или нет? — спросила я, подталкивая её в бедро.

— Она являет собой комбинацию сотен душ и воспоминаний. В ней соединились пони и хорошие, и плохие. Добродетельные и трусливые. Добрые и жестокие. Я чувствую, что разделение, установленное ею ради сохранения контроля, это ошибка, но оно остаётся неизменным — вздохнул фиолетовый аликорн, когда мы шли мимо мемориала Стонвинга. — И всё же я верю. Она может поступать лучше.

Следуя за шумом голосов, мы вошли в конференц-зал второго этажа. За одним концом ромбовидного стола сидели Рампейдж, Психошай и Стигиус. Левее от них к центру рядом с сестрой Грейвис сидела Ксанти в жёлтом костюме химзащиты, а рядом с ней парил Цербер, бормоча ругательства. Медсестра разложила перед собой две картонных коробки и пересчитывала бутылочки Рад-Икс в одной из них, пока Ксанти проверяла пакеты с оранжевым Антирадином. Напротив них вполголоса разговаривали Уиллоу и Вайндклоп. Кэррион скрывался в углу вместе с Ахвицотлем, выглядевшим излишне счастливым от всего происходящего. Дальний конец стола был занят рваньём мистера Шиарса.

— А, добро пожаловать. Я рад, что вы наконец-то закончили играть в модниц и присоединились к нам, — прохрипел Шиарс.

— Хорошо, — сказала я, обведя взглядом всех собравшихся. — Мы здесь, потому что собрались сделать невозможное: прорваться в Хайтауэр. Я знаю, что эта фонящая крепость заполнена автоматическими системами обороны, дикими светящимися гулями, смертельной радиацией и разрывающей души ХМА, но я знаю также, что работая вместе, мы сможем проникнуть внутрь, сделать всё, что нужно и выйти обратно. Если кто-то хочет отказаться, сейчас самое время.

Я оглядела всех, но единственной, кто выглядел готовой удрать, была Ксанти. Тем не менее, она осталась сидеть на месте. Я задумалась, была ли она слишком напугана, чтобы уйти, или ей просто некуда было идти.

Поднялась Психошай.

— Ну… не то, чтобы я испугалась, только, вроде как, какая у нас цель?

— Три вещи. Во-первых, проникнуть на верхний этаж и добраться до передатчика. Во-вторых, найти камеру 755. — Ахвицотль захихикал и кивнул. — И… — я посмотрела на мистера Ширса.

— То, что я ищу, находится на чердаке, — из тряпок, скрывающих его лицо, в мои глаза взглянула пара мутных белков. — Это сразу следующая дверь рядом с узлом связи на верхнем этаже, так что с этим не должно возникнуть больших сложностей — все пони на это просто пожали плечами, но я вспомнила, что говорила мне Рэйзорвайр в нашу первую встречу: «Завела меня на чердак. Пустила мне пулю в голову». И тут, будто прочитав мои мысли, Ширс добавил, — Я целую вечность ждал, чтобы попасть туда.

Да уж. Мы тут определённо собрались поболтать.

— Ну, отсюда до туда довольно много опасностей. Так как же мы пройдём весь этот путь? — поинтересовалась Лакуна.

Из-под капюшона Ширса полилось голубое свечение и разошлось линиями над столом. Они сложились в светящуюся зелёную схему тюрьмы.

— У меня было достаточно времени для рассмотрения и изучения маршрутов к тюрьме и через неё. Двести лет, если быть точным — пухлый гуль поднялся на стуле, поставив копыта на столешницу. — Хайтауэр состоит из трёх секций с подсекциями между ними. В подвале находятся склады, генераторы и вся инфраструктура для обслуживания здания. У Хайтрауэра есть собственный экранированный реактор. В общем-то, эта тюрьма почти как стойло.

— На первом этаже расположены кафе, тренажёрный зал, библиотека и классы — наверное я выглядела удивлённой, потому что толстый гуль захихикал. — О, да, должны же были заключённые чем-то занимать копыта — на иллюзии, самый нижний из трёх блоков сменил цвет с зелёного на красный. — Здесь расположены камеры общего режима. Затем лазарет. Затем камеры строго режима. Затем пост охраны и оружейная. Затем камеры сверхстрогого режима. Выше, офис начальника тюрьмы и центрального командования. Затем чердак, узел связи и выход на крышу.

— Так они поставили лазарет и оружейную между группами зэков? Чья это была дурацкая идея? — едко спросила Психошай, закатив глаза. Ширс окинул её своим мутным взглядом.

— Такая планировка сделана для того, чтобы в случае бунта любую из трёх секций тюрьмы можно было заблокировать и изолировать. Лифты ходят только от первого этажа до своей секции, так что просто проехать сверху до низу нельзя. Когда тюрьма в изоляции, перемещаться между блоками нельзя вообще, а если пони достаточно глуп, чтобы проникнуть в центральную шахту, в ней установлено множество автоматических усиленных турелей.

— А всё это здание находится в строгой изоляции уже два столетия, — пробормотала я, глядя на светящуюся башню.

— Именно. В отличие от других тюрем, надзиратель Хоббл не собирался выпускать своих заключённых. Он активировал все автоматические системы защиты. Охранники и персонал оказались в ловушке наравне с заключёнными. Затем началось воздействие ракеты. Радиация быстро убила всех пони, а потом появились поля ХМА. — я подумала о кольце в башне Тенпони и о том, как из-за умершего пони Хелпингхуф сообщил, что оно ослабляет лечебное зелье.

— Сколько пони находилось в Хайтауэре, когда упала ракета? — обратилась я к сестре Грейвис.

Она уставилась на свои копыта и пробормотала едва слышно:

— Мы были переполнены. Около трёх тысяч.

Три тысячи? Я подумала о десятках, возможно сотнях умерших в спорттоварах Сильверстар. Три тысячи?

Должно быть, всё было написано у меня на лице, потому что Ширс фыркнул и выложил на стол несколько гильз.308 калибра.

— Пожалуйста. Об этом я позаботился. Эти талисманы на несколько часов защитят от ХМА. Не советую терять их, если не хотите на собственной шкуре узнать, что случилось со всеми пони в Ядре.

— Отлично, — проворчала я, раздавая их всем пони, собирающимся идти со мной.

— Я думала на ХМА ничто не может повлиять, — скептически заметила Психошай, встряхивая гильзу возле уха и слушая, как что-то гремит внутри. — Как мы можем узнать, что они вообще действуют?

— Не можете. Этот талисман — результат древней зебринской магии. Если он не сработает, ты сразу узнаешь.

— Магия Старкаттери? — тут же спросила Ксанти, в ужасе уставившись на гильзу.

Мистер Ширс просто пожал плечами.

— Я не могу помнить все ваши племена. Достаточно сказать, что они работают, а если это не так, то эта экспедиция закончится ещё до того, как дойдёт до подвала. — Ксанти взяла гильзу, будто ожидая, что та сейчас превратится в радтаракана и цапнет её. На схеме в подвале вспыхнула красная точка. — Мы будем входить здесь, поднимемся по лестнице до первого этажа и подойдём к лифту. Придётся силой пробиться в шахту и подняться до лазарета.

— Я всё ещё помню мой код доступа. Хотя не знаю, снимет ли он блокировку, — тихо сказала сестра Грейвис.

— Если нет, я смогу, — прорычал Кэррион, впервые за всё время обсуждения.

Сестра Грейвис продолжила:

— В лазарете было несколько гулей, роботов и турелей. Пациенты и персонал, запертые там в ловушке… У нас не было времени, чтобы использовать все медикаменты, так что там должен быть большой запас, который мы сможем использовать, чтобы очиститься от радиации.

— Со вторым уровнем немного сложнее. В зоне строгой изоляции больше роботов и турелей. Главная наша проблема — это боеголовка. Её магия создаёт гулей из… жизненной силы. И пока она там, я сомневаюсь, что живые протянут долго — мистер Ширс взглянул на Цербера и Ксанти. — Если робот сможет следовать её инструкциям и сбросит боеголовку в дыру, у нас должна появиться возможность подняться на лифте до оружейной и поста охраны.

— А если он заблокирован, как мы попадём внутрь? — спросила Рампейдж, взглянув на Кэрриона. — Поднатужимся посильнее?

Ширс нагнулся и поставил на стол металлический кейс. Как только он открыл его, мой ПипБак начал щёлкать. Такие круглые светящиеся шары я прежде видела лежащими в камере Дискорда. Жар-яйца.

— Ох, ты знаешь, что это плохо, когда у тебя вот такой ключ — прорычала Рампейдж, уткнувшись лицом в копыта.

— Оказавшись в оружейной, мы должны получить пароль руководства. Он откроет нам проход в зону сверхстрогой изоляции. Как бы то ни было, когда тюрьма заблокирована, из зоны сверхстрогой изоляции до верхнего уровня добраться физически невозможно, только если нет защищённого доступа для чрезвычайных ситуаций. Чтобы открыть его, нужно одновременно повернуть два ключа: один в оружейной и другой в кабинете начальника тюрьмы.

— И как же нам проникнуть в кабинет, чтобы повернуть ключ?

— Там есть вентиляционная шахта. В случае беспорядков в зоне сверхстрогой изоляции, в воздух может быть выпущен усыпляющий газ, — объяснил мистер Ширс. Голограмма повернулась, показав вертикальный туннель, ведущий от оружейной до верхней части здания. — Секретари в офисе начальника всегда жаловались на запах пороха из оружейной. К счастью, у нас для этого есть несколько летунов.

— И как только мы окажемся внутри офиса начальника?

— Подойдёте к столу, снимите блокировку, выключите внешние турели. Выйдете на крышу и улетите в безопасное место, после того, как мы позаботимся о своих делах. Легко, — пожал плечами гуль.

— Видимо под «легко», двести лет назад имелось в виду «нихрена невозможно», — проворчала Психошай и Стигиус кивнул.

— Это будет непросто, но не невозможно. Если ты хочешь соскочить, я не станут тебя винить, — сказала я, глядя на жёлтую кобылу. Рампейдж насмешливо протянула «Ооооо».

Она вздрогнула, будто я её ударила.

— Сокскочить? Я? — со злостью она ткнула в меня кончиком крыла. — Может это тебе стоит соскочить? Прохлаждайся здесь. Я сама позабочусь об ЭП-1101 и сделаю это вдвое быстрее.

— Прелестно! Скажи мне, когда закончишь! — усмехнулась я и начала подниматься, чем вызвала неловкие смешки от большинства присутствующих пони. Я села обратно, обведя взглядом собравшихся пони, зебру, гулей и робота. — Я знаю, что это будет тяжело. Проверьте оружие.

Уиллоу подняла копыто.

— Эм… я думаю, ты кое-что пропустил. Как именно ты собираешься проникнуть в подвал?

Мистер Ширс пожал плечами.

— Простой вход через служебные помещения на голубой ветке Луны. Но он запечатан и может быть открыт только её программой — я вздрогнула. Туннели Хуффингтона никогда не были хорошим местом.

— Через подземку? Разве подземка не заполнена дикими гулями? Десятками диких? Сотнями? — с нажимом спросила Уиллоу. — Из-за них мы запечатали вход из метро в госпиталь. Их внизу просто слишком много — она твёрдо взглянула на меня. — Из-за всей этой радиации от бомбы, множество пони в метро превратились в гулей. Их популяция внизу до смешного высока. Они разорвут на кусочки даже пони в силовой броне.

— Я сомневаюсь, что они забеспокоятся… — начал было мистер Ширс, затем взглянул на меня, Рампейдж, Лакуну, Стигиуса и Психошай. — Оу. — вот именно. Если мы туда пойдём, это будет ресторан с бесплатной закуской из пони.

— Мы можем просто прорезать себе дорогу через них, — пробормотал Кэррион.

Но почему-то от мысли, что придётся пробиваться через сотни гулей, все приуныли. Мы выдвинули несколько идей, например, чтобы Стигиус летел вперёд в качестве приманки, но затем отбросили их. Вайндклоп не мог выделить дополнительный ударный отряд, чтобы расчистить нам путь. Психошай предложила нанять ещё несколько бандитов, но армия из талонов на питание просто привлечёт ещё больше гулей.

— Жаль, что мы не можем просто попросить их убраться с дороги, — пробормотала Рампейдж, затем рыгнула и выпустила большой мыльный пузырь.

— Да-а. Дикие могут оставить обычного гуля в покое… и иногда мы можем направлять их и убедить отойти… но вообще-то они никогда не делают то, что мы говорим — вздохнула сестра Грейвис.

Некоторое время я просто сидела, чувствуя разочарование. Попытка уменьшить их популяцию или попытаться передвинуть их, заняла бы несколько дней. Если же мы просто ворвёмся внутрь, мы можем кого-нибудь потерять.

Я открыла свой ПипБак и запустила маршрутизацию ЭП-1101. На моём ЛУМе появилась маленькая навигационная метка. Будто насмешливо дразнящая: «Иди и возьми меня. Рискни своей жизнью… рискни жизнями своих друзей… иди и возьми меня… и тогда я отправлю тебя куда-нибудь, где ещё больше опасностей». Может было бы лучше просто сдаться. Унести ЭП-1101 от Хуффингтона куда подальше и отказаться от самой мысли узнать что-нибудь об этих Горизонтах, или о том, что с ними планировал сделать Голденблад.

По-уму так бы и нужно было сделать. Может мне уже настало время поумнеть. Гули не уйдут, если я просто буду хорошей и поговорю с ними.

Затем я моргнула и медленно выпрямилась. Рампейдж тут же заметила.

— Что? В чём дело? У тебя опять этот взгляд, Блекджек.

— Какой взгляд? — усмехнулась я.

— Такой «безумная идея»-взгляд, будто ты собираешься освежевать гуля и напялить на себя его шкуру, или что-нибудь в этом роде. — осторожно проговорила полосатая кобылка.

— Ну… — я медленно обвела их взглядом. — В зависимости от того, как много радиации сможет поглотить Лакуна… возможно, я знаю пони, которую они послушают.

* * *
Туннели под Хуффингтоном — плохое место. Иначе и не скажешь. Направляясь к больничному входу в метро, мы оставили позади Мортуарий и ряд бронированных дверей. Все они были закрыты, за исключением одной маленькой металлической, отмеченной надписью «Аварийный выход. Будет включена сигнализация». Уиллоу сдвинула засов. Я ожидала скрип, или того хуже, визг петель, который разбудит всех на сто миль вокруг. Вместо этого до меня донёсся тихий шёпот ветра из туннелей. Не слишком громко.

— Она закроется за тобой, — нервно сказал Вайнклоп. — Мы останемся ненадолго. На случай, если твой план… не сработает.

— Он сработает, — заверила я, оглядываясь назад на новых членов нашей команды. Моей уверенности никто не разделял. Оставшееся время мы потратили на то, чтобы убедиться, что у нас есть всё необходимое. Все пони, имеющие пульс, кроме Рампейдж и Лакуны, получили по пять доз Рад-Икса и Антирадина. Так как я уже бывала в подобном месте, я достала запасы Бонсоу из Мегамарта. Все остальные были загружены всем необходимым.

Я почти отправилась в Капеллу. Я очень туда хотела, но… я не могла. Пока мне туда не по пути. И так же я не смогла навестить Бон. Слишком сильно было чувство вины.

Я шагнула было вперёд, но остановилась и оглянулась на Уиллоу.

— Пожалуйста, присмотришь за Бон? Ей… сильно досталось и это моя вина и…

— Да поняла я, — проворчала охранница-гуль, закатив глаза. — Не спускай глаз с Кэрриона. Что-то затевается в Митлокере, и мне это ничуть не нравится — я кивнула и шагнула за порог.

Мы медленно вышли на платформу станции метро. В свете нескольких мерцающих ламп аварийного освещения мы спустились к ржавому корпусу вагона. На сиденьях скрючились скелеты. Машинист болтался, наполовину вывалившись из кабины. Я оживила своё заклинание света, залив руины белым холодным сиянием.

— Жуть… — пробормотала Психошай. По выложенным мозаичной плиткой стенам сочилась вода. Красочные картины с семьями пони, едущими в метро, растрескались и покрылись пятнами плесени. Зелёный свет, идущий у нас из-за спин, отражался от ручейков и наполнял туннель жутковатыми отблесками. Отовсюду доносился звук капающей воды, и моё воображение превращало плеск капель в бормочущие вдали голоса.

— Я видала и похуже, — ответила я, подойдя к краю платформы. Я оглянулась на сестру Грейвис и парящего над нами Цербера. — А вообще-то, дикие гули будут на вас нападать?

— Как правило, не должны, но если будут встревожены, мы станем такими же целями, как и живые, — ответила кобыла. Она несла два бронированных кейса, загруженных лечащими зельями из Мегамарта. Мы надеялись, что они продержатся хотя бы немного, прежде чем испортятся. Лакуна до отказа наполнила их каждой частичкой лечащей магии, какую смогла сотворить. — Вилбарроу предполагает, что есть что-то в том, как двигаются не-гули, что вызывает атакующую реакцию. А может это просто эффект магического заражения. К сожалению, если пони стал диким, то вернуть его обратно шансов мало.

Я жестом указала Кэрриону занять позицию, и он подчинился без возражений. Я ему не доверяла, но пара его пулемётов будет для нас лучшей защитой, если они попрут толпой. Я очень, очень не хотела нарваться на толпу.

— Похоже эти туннели и впрямь так отвратительны! Кто-нибудь точно должен их вычистить! — донеслось ворчание с хвоста отряда. Я вздохнула, закатив глаза.

Сестра Грейвис, встревоженно нахмурившись, оглянулась назад.

— Ты уверена, что её стоило брать?

— А что? — усмехнулась я. — Она ведь сама пошла, не так ли? Она рада помочь своему другу.

Гуль нахмурилась и моя улыбка чуть увяла.

— Но понимает ли она, что мы здесь делаем? — спросила медсестра.

— Вполне. Может и не до конца, но с ней у нас больше шансов пробиться через гулей и не быть разорванными на куски — я тоже оглянулась назад, но тут же быстро сменила тему. — Кстати, мне интересно, что помогает гулю… ну… держаться? — спросила я, взглянув на медсестру.

Она по-прежнему выглядела недовольной моим выбором, но ответила:

— Это… трудно объяснить. Это будто что-то внутри тебя, что является тобой. Будто крошечное текучее пламя. Если ты заботишься о нём, защищаешь его, тогда ты продолжаешь помнить, кто ты есть. Но если оно погаснет… — она покачала головой. — Вилбарроу верит, что в живущих есть какая-то жизненная магия, защищающая это пламя, словно… приклеивающая его. Но в гулях она гораздо слабее.

— Это душа, — сказал мистер Шиарс из середины группы. — Пони может продолжать жить, пока в нём теплится хотя бы крошечный осколок его души. Без неё мы, в лучшем случае, превращаемся в безмозглых животных. У нас может остаться мозг, но не будет воли, чтобы подавлять свои агрессивные наклонности — блеснул он позади нас своими мутными глазами. — Когда ты жив, легче сохранять свою душу, потому что твоя живая плоть имеет сильную естественную связь с твоим духом.

— Осколок души? То есть, ты имеешь в виду, что душу можно разбить? — спросила парящая над нами Психошай и оглянулась в поисках поддержки. Стигиус, летящий рядом с ней, только пожал плечами.

Мистер Шиарс отрывисто прошипел.

— Если ты знаешь как, то да. Так же как от одной свечи ты можешь зажечь другие, так же ты можешь разделить свою душу по разным сосудам.

Ксанти что-то проворчала на счёт проклятия. Я взглянула на ошеломлённое выражение лица сестры Грейвис и задала вопрос, мучивший всех.

— Откуда ты это знаешь?

— Потому что я главный эксперт Эквестрии по душам — напыщенно ответил он, прежде чем фыркнуть. — Хотя теперь это больше не имеет значения. Душа не спасёт, когда тебя загонит в угол бешеный Потрошитель, и пушки теперь намного практичнее — я с беспокойством взглянула на Грейвис.

— Разве всего час назад вы не тряслись, что вас разорвут на куски? — проворчал Кэррион, следуя во главе группы и жжужа моторами пулемётов каждые несколько шагов. — Думаю, дикие будут просто очарованы всей этой болтовнёй о душах.

— О, да. Точно — я покраснела и стала внимательнее смотреть вперёд, куда мы шли по центру туннеля. Под копытами плескалась вода. Кафель со стен местами обвалился, обнажив арматуру и глубокие дыры под ним. А по ту сторону стены появились красные метки. Много красного.

— Где они? — спросила Грейвис низким, напряжённым голосом. — Они должно быть нестерпимо проголодались.

— Они здесь, — рыкнул Кэррион. Гуль-грифон встопорщил ветхие крылья. — Они начали окружать нас сразу, как мы отошли от станции — случайно взглянув на пролом в стене, я заметила промелькнувшую пёструю шкуру.

— Я думала, они неразумны, — пробормотала я с нарастающей тревогой, подняв дробовик и проверив, что он заряжен противопехотными патронами. За звуком текущей воды я едва могла расслышать цокот копыт и тихое шипение, доносившиеся из соседних туннелей.

— Бездушны, — поправил Шиарс. — У диких есть кое-какой разум, но нет индивидуальности. Они — неупокоенные животные… но даже животные могут проявлять хитрость.

Впереди показалась следующая станция. На мигающей вывеске над платформой значилось «Хайтауэр». В тусклом свете было видно, что этот туннель разделяется ещё на два, расходящихся под острым углом. Повсюду, куда бы я ни взглянула, было множество красных меток, а я до сих пор не видела ни одного гуля! Чего они ждут? Сглотнув, я медленно приблизилась к лестнице, ведущей на платформу. Мои глаза изо всех сил пытались приспособиться к тому, как быстро мерцающая вывеска «Хайтауэр», то освещала платформу, то погружала во тьму. Призрачное зелёное освещение за нами, отражавшееся в намокшем кафеле, не помогало. Два разбитых метропоезда лежали рядом под высоким сводчатым потолком, словно выброшенные игрушки. От их пассажиров остались только кости.

— Служебные помещения на противоположной стороне станции — тихо пробормотал Шиарс. — Этим путём мы когда-то тихо входили, делали свою работу и так же тихо уходили.

— И что же это была за работа? — напряжённо спросила я, вслушиваясь в нарастающее шипение. Вода скапливалась пенистыми бассейнами вокруг изломанных, перекрученных вагонов. Мой счётчик радиации принялся издавать «клик-клик-клик» и те из нас, кому это было необходимо, немедленно приняли по таблетке Рад-Икс.

— Бессмертие для пони, — мрачно ответил он. Рампейдж оглянулась на маленького пухлого гуля, её глаза превратились в бездонные розовые озёра. Я напрягалась, но она лишь снова отвернулась.

Загребая копытами воду, мы побрели по платформе мимо бассейнов. Часть стены обрушилась, и между плитками кафеля сочились отвратительно-холодные потоки. Выход был завален сплошной стеной щебня. В мусоре лежали десятки костей, пони, рвавшиеся к безопасности, но нашедшие смерть. Над путями перекинулся мост, ведущий на соседнюю платформу. «А что ты сделал, чтобы помочь Луне?», требовательно спрашивал потрёпанный, разваливающийся баннер.

Психошай и Стигиус летали над скрученными обломками вагонов, пока мы продвигались к дальней стороне станции. Может нам повезёт проскочить? Может, мы слишком хорошо вооружены, и они не хотят рисковать?

А затем бассейн прямо под Стигиусом взорвался и дикий гуль прямо из под воды взвился в воздух на десяток футов. Обвив копытами ночного пони, он вцепился клыками ему в горло, пытаясь сломанными копытами прижать его крылья. Вдвоём они рухнули в грязный пенящийся бассейн и исчезли из вида!

— Стигиус! — завизжала Психошай, но тут двое гулей бросились на неё с моста. Один промахнулся и шипя, и разевая сломанную челюсть, приземлился рядом со мной, но второй рухнул прямо ей на спину и начал клыками рвать её шею. Психошай рванула вверх, впечатывая гуля в нижнюю часть моста. — Слезь! С моей! Задницы! — наконец она прошлась по нижней части моста, обдирая спину и осыпая бассейн внизу ржавой трухой, и чудовище отцепилось.

Ни у кого из нас не осталось времени, чтобы прийти на помощь Стигиусу. Не успела я взорвать голову приземлившегося передо мной гуля, как из ржавых обломков на меня выскочили ещё четверо. Я всегда считала диких гулей безмозглыми, жалкими противниками. Я смутно припоминала моё приключение с ЛитлПип, где были гули и вагон метро, но не была до конца уверена в подробностях той ночи. Подняв свои металлические копыта, я позволила челюстям гулей сомкнуться на эмалированных конечностях, в то время как моя магия наводила пистолет на новую цель. Но вместо того, чтобы кусать снова и снова, двое гулей стиснули зубы и рванули меня на себя. Я смогла выстрелить, вырвав кусок из гнилого бока, прежде чем третий набросился на мой пистолет и принялся грызть его, сбивая прицел. А четвёртый? Отлично, как только меня ограничили в подвижности, он бросился прямо мне в лицо!

С моего рога со вспышкой сорвалось заклинание магической пули. Голова гуля взорвалась осколками костей и ошмётками гнилой плоти, прежде чем он успел разрушить работу Глори. Следующие две магические пули стряхнули гуля с моего левого копыта. Затем я принялась снова и снова вколачивать конечность в лицо третьему гулю. С пятым ударом помятая голова разлетелась гнилым крошевом. Освободившись, я поднялась на дыбы и впечатала стальные копыта в лицо повернувшемуся ко мне и уже начавшему разбег дикому. Удар превратил его в подёргивающуюся кучу.

У меня дела обстояли получше, чем у других. Рампейдж, взобравшись на дренажную трубу, отбивалась от целой стаи. Полдюжины диких пытались добраться до неё, а она лягалась, топтала и распихивала гулей с такой силой, что некоторые из них взрывались месивом между стеной и её бронёй. Обернув свой усеянный шипами хвост вокруг горла одно из них, она медленно распиливала гнилую плоть, одновременно бешено отбивалась от остальных. Но даже она выглядела испуганной… в конце концов, это слишком сильно напоминало ту схватку, что ей пришлось пережить в кафетерии Девяносто Девятого.

Лакуна и Цербер парили над сражающимися. Аликорн начисто сносила головы своих врагов точными выстрелами из антимех-винтовки, пока робот посылал вниз струи пламени, беспорядочно перемежая их вспышками магии и потоками оскорблений вроде «Получай, корм для червей!» и «Служу Эквестрии! Ура!» Возможно, эти двое могли бы спасти наши шкуры, вот только… гули могли прыгать! Я увидела, как они с пугающей грацией пронеслись по крыше вагона и взметнулись в воздух, к парящей паре. Щит Лакуны, столь эффективный против пуль, оказался бесполезен против относительно медленно двигающегося гуля. Кусаясь и царапаясь, они рухнули прямо на её фиолетовые крылья.

— Убери от меня свои вонючие копыта, проклятый грязный гуль! — ругался Цербер, стараясь удержаться в воздухе с тремя повисшими на нём противниками, пытающимися прижать его конечности.

Кэррион, казалось, не обращал внимание на развернувшуюся вокруг бойню, направив пулемёты вглубь туннеля и открыв непрерывную стрельбу по напирающему на нас потоку гулей. Их вопли почти заглушали раскатистый стрёкот его пулемётов, но он сдерживал их, не позволяя волне диких полностью захлестнуть нас. Вылетающие пятимиллиметровые гильзы сверкали во вспышках выстрелов.

Ксанти, Грейвис и Шиарс отбивались от нападающих, стоя спина к спине. Ксанти снова и снова бормотала:

— Я проклята! Звёзды прокляли меня! Каждую мою полоску.

Хотя уровень боя зебры не дотягивал до уровня Рампейдж, её копыта, наносящие странные молниеносные удары и шлепки, удерживали в страхе атакующую нежить, позволяя избегать щёлкающих клыков гулей. Грейвис, закусив ремень одного из бронированных медицинских кейсов, размахивала им как дубинкой, или может как невероятно увесистой сумочкой. Шиарс вынул из под своей накидки пару огромных, угрожающе-выглядевших, магически-усиленных секаторов. Каждый раз, когда гуль бросался вперёд, секаторы щёлкали и очередной дикий падал без ноги или головы.

Тут сверкнула тёмная вспышка и рядом со мной появился, и приземлился окровавленный Стигиус. Кровь сочилась из нескольких укусов на шее и царапин на крыльях. Вспенивая воду бассейна, следом за ним полезли двое гулей. Широко раскрыв рот, он взвизгнул, что, казалось, оглушило диких. Они рухнули на подогнувшихся ногах, сквозь их рваную шкуру наружу вылезли обломки костей и ночной пони пинками раздробил им черепа. В то же время из бассейна полезли ещё четверо.

И только одна пони не нападала. Единственная, кто не обращая внимания на битву, щурилась на прогнившую вывеску, рекламирующую бигуди для гривы. Я набрала в грудь побольше воздуха и крикнула так громко, как только смогла:

— Спун!

Светящая серая кобылка-гуль взглянула вверх, заморгав своими люминисцирующими зелёными глазами через погнутую оправу очков.

— Ой! Прошу прощения! Иду! — закричала она, подбегая к сражающимся. Светящаяся серая кобылка фыркнула на диких.

— Эй! А ну прекратите! Отстаньте от них сейчас же! — отчитывала она,пробегая между ними. — Если вы не перестанете драться, я вынуждена буду доложить о вас Пинки Пай! — исходящее от неё зелёное свечение, казалось, усилилось и дикие, шипя, стали медленно пятиться назад. Кобылка важно кивнула.

— Так-то. Будут знать как себя вести.

Психошай рухнула рядом с истекающим кровью Стигиусом.

— Мне нужно… мне нужно… зелье. Лечащее зелье! Быстрее! — запинаясь, запричитала она. Тут же к ним подбежала Грейвис. Лакуна стряхнула гулей и метнулась следом за медиком, её рог засветился и все три кобылы принялись обхаживать его раны.

Гули, повисшие на Цербере, отцепились и попятились прочь по мере того, как Сильвер Спун обходила периметр. Когда она прошла мимо, их шипение почти стихло и я в изумлении увидела, как красные метки превращаются в синие. Кэррион прекратил огонь и в шоке уставился на оставшуюся светящуюся кобылку. От раскалённых стволов в сыром воздухе поднимался пар. Я должна была признать, что оказалась тоже весьма впечатлена.

— Ура! Как селёдок в бочке! — продекламировал Цербер, затем поднял свой дизентергирующий талисман и выстрелил. В ту же секунду гули в унисон разразились шипением, когда один из них спёкся кучей светящейся зелёной жижи.

— Отставить! — рявкнула я, глядя как гули принялись срывать своими изломанными копытами разбитые кафельные плитки пола.

— Вот бы этому командиру-труполюбу гранату за шиворот… Проклятый боевой ограничитель! — мрачно проворчал робот.

Сильвер Спун глянула на шипящих гулей и отрезала:

— О, просто прекратите это немедленно! Ну прямо как пустобокие сегодня, честное слово — она подбежала ко мне, от чего мой ПипБак растрещался ещё сильнее. — Итак, типа, готова отправляться, Тиара?

— К… конечно, Сильвер Спун. И ты отлично справляешься с этими гу… ээ… пони, — отозвалась я, старательно ей улыбаясь — она засмущалась, от чего её щёки стали ещё зеленее, но затем её лицо приняло чуть более озабоченное выражение.

— Ты точно уверена, что всё в порядке, Тиара? Ну то есть, ты типа такая милая. Это странно — у меня сложилось впечатление, что Даймонд Тиара была не из тех пони, с кем приятно быть рядом.

— Да уж. Конечно. Я просто рада, что ты помогаешь мне вернуться в мой офис. Было так стыдно, когда он оказался закрыт — я смущённо усмехнулась и Сильвер Спун медленно сочувственно кивнула.

— Всё нормально. Я так рада, что могу, типа, что-нибудь для тебя сделать! Когда Голденблада заменили, Министерство Морали стало просто кошмаром.

— О? — отозвалась я, когда Грейвис помогла Стигиусу подняться на копыта. Лечащая магия на удивление быстро зарастила раны на его крыльях. — Эм… у него были какие-то серьёзные дела в твоём офисе?

— Полно. То есть, на бумаге-то главной могла быть Пинки Пай, но все пони знают, что на самом деле всем заправляет Кварц и ДМД. Я имею в виду, все пони в Министерстве Морали либо ненавидят Пинки со всеми потрохами, либо до смерти её боятся, но мы все при этом должны улыбаться-улыбаться-улыбаться! — пояснила гуль с преувеличенной ухмылкой, прежде чем понуриться. — Думаю, мне стоило последовать твоему примеру, Тиара. По крайней мере ты оказалась вдали от дурдома, развернувшегося в Разбитом Копыте.

— Кварц? — нахмурилась я.

— Связной ДМД? Ты знаешь Кварц. Все пони в Министерстве Морали знают. Правозащитница. — она фыркнула. — Кобыла, которая, типа, осаживает Пинки Пай, чтоб та не арестовала половину Эквестрии?

— О… ах… серьёзно? Ого — я нервно оглянулась на остальных, начавших двигаться к дальней стороне платформы. — Я и не знала, что она ворочает такими делами. То есть… неужели Голденблад действительно управляет Министерством Морали за спиной у Пинки? — это казалось слишком даже для Голденблада.

— Ну, может он не лично управляет и уж конечно не всем Министерством Морали, но у него точно есть свои копыта во всех делах, что связаны с законом. В конце концов, не думаю, что его заботят вопросы сохранения вечеринок, исследования воздушных шариков или тематические парки. Но мы точно знаем, кто присвоил себе премии за наш День Согревающего Очага и тебе просто не стоит копать под Кварц — она взглянула на меня поверх своих потрёпанных очков взглядом, подразумевающим, что именно случается с пони, которые не следуют этому совету.

— Так значит Кварц заказывает музыку? — спросила я, оглядываясь на остальных, смотрящих на меня в нетерпеливом ожидании.

— О, не настолько прямо. Типа, всякий раз, когда Пинки Пай приказывает, арестовать всех «плохих пони» в Эквестрии, после того как она выходит из комнаты, мы пару минут смотрим на Кварц и она либо кивает, либо качает головой… чаще качает… и мы тогда просто филоним, пока Пинки Пай не отвлечётся на что-нибудь ещё — она закатила глаза. — Если бы не было Папмкин и Паунда, я думаю, они бы совсем её сократили, но те двое умеют успокоить её, когда она начинает бредить.

Я напряжённо улыбнулась.

— Ничего себе. Я и забыла, сколько всего… интересного… в центре Мэйнхеттена.

— О, поверь мне, я, типа, ещё не добралась до самого сочного — она улыбнулась на мгновение, но затем вздохнула. — Хотя раньше не было так… тяжко… как теперь. Когда Голди выгнали, я думала у Пинки Пай голова расколется пополам, так много она улыбалась. Послала ему коробку своих Праздничных Минталок в качестве подарка.

— И что было потом? — спросила я, когда мы приблизились служебному помещению. Из угла пялились четверо гулей, пока мы бежали мимо стеллажей, заваленных мусором. Рог Шиарса сверкнул под капюшоном и полки сдвинулись в сторону, открывая нишу, скрытую в задней стене. В ней оказалась солидная дверь с вырезанным на ней символом ДМД и установленным рядом небольшим терминалом.

Сильвер Спун вздохнула и закатила свои светящиеся глаза.

— О, в секторах вечеринок дела идут как обычно, но в юридическом отделе всё пошло кувырком. Ну, то есть, Кварц всё ещё на месте, но она, похоже, больше не понимает, что происходит. То есть, она вроде бы очень близка и предана Голденбладу, так что она, возможно, болтается там просто так, пока у власти Хорс. Я не в курсе. Ни кто не в курсе… — я не думала, что Хорс вообще знал, чем Кварц занималась в Министерстве Морали.

— Как бы ни было удивительно копаться в грязном белье МинМорали, я был бы очень рад, если бы мы смогли пройти через эту дверь, — нетерпеливо перебил Шиарс, указывая на терминал. Машина была явно потрёпана, будто кто-то пытался сорвать переднюю панель.

— Мы не знакомы? — раздражённо спросила Сильвер Спун, но пухлый гуль не рискнул встречаться с ней взглядом.

Как только я подошла к двери, у меня перед глазами пронёсся бешеный поток данных и то же самое высветилось на экране терминала. В итоге остались строки:

>ЭП-1101 Подтверждён.

>Распечатать Проект Вечность: Д/Н?

Проект Вечность. Поиск бессмертия. Я взглянула на мистера Шиарса, его молочно-белые глаза впились в слова на экране терминала.

— Вы этим занимались?

Вопрос заставил его очнуться.

— Что? Нет. Это просто история. Тебе это наверное гораздо более интересно, чем мне — его раздражение казалось таким искренним, что если он разыгрывал меня, то в прошлой жизни, наверное, был актёром. Я взглянула на экран, затем оглянулась вокруг и заметила обветренное бледное лицо. Ага, Крупье был тут как тут и мрачно смотрел на меня. Несколько секунд я смотрела на него, ожидая, что сейчас он выдаст какой-нибудь проницательный и, вероятно, раздражающе загадочный комментарий, но призрачный жеребец только пожал плечами.

Со смутным разочарованием я вздохнула и вдавила на терминале клавишу «Д».

Моё зрение взорвалось потоком данных, несущихся с огромной скоростью. Я пошатнулась, ударилась о стену и едва не упала. Мои друзья и тёмное служебное помещение исчезли за несущимися строками букв и цифр, и всё залило белым.

* * *
Я смотрела вниз из-под потолка роскошного, но со вкусом обставленного пентхауса. Причудливая мраморная отделка придавала помещению стильный и изысканный вид, а учитывая, что из окон открывалась совершенно великолепная панорама, это мог быть какой-то королевский дворец. Подо мной, на элегантном столике, стояла стеклянная коробка с десятком цветных маленьких пушистых шариков с прозрачными крылышками. Тут отворилась дверь и в комнату вошла Рарити. Её фиолетовая грива струилась великолепными локонами, а брови были тревожно нахмурены.

Забежав внутрь, она поставила на стол сумку. Затем зазвонил телефон и она, вздохнув и чуть зарычав от раздражения, левитировала трубку к уху.

— Рарити! — ответила она, живым и ярким голосом, хотя сама при этом устало опёрлась о стол. Затем она чуть приподнялась. — О, нет-нет-нет, Флаттершай. Вполне подходящее время, дорогая. Это было настолько абсолютно несчастное время, похороны Макинтоша и всё это. У меня были небольшие дела в Зебратауне… ничего серьёзного, — добавила она, вынимая знакомую чёрную книгу.

Она сняла крышку со стеклянной коробки и позвала:

— Время обедать, сладенькие. Мамочка принесла вам что-то особенное! — она бросила книгу внутрь стеклянной коробки и тут же захлопнула крышку. Цветные пушистые шарики нерешительно запорхали вокруг книги, открывая рты, затем нерешительно начали покусывать страницы и облизывать чернила.

— О, нет, Флаттершай, я разговаривала с параспрайтами. Просто я не могу без них сделать работу, о которой просила Луна — пауза и вздох. — Да, да, я помню Понивилль. Я вовсе не хочу повторения этого здесь, в Кантер… — Рарити запнулась и вздохнула, — В этом нет… нет необходимости… я имею в виду… прости, Флаттершай. Продолжай. Поплачь, если тебе это нужно. — она подошла к дивану рядом со столом и и плюхнулась на него, время от времени кивая. — Раз я тебе нужна, я буду там. Хорошо, если ты уверена…

— Нет, дорогая. Ты вовсе не глупая. Когда я думаю что ты… что любой из наших друзей… может… ну, ты знаешь… Помнишь, как близко Пинки Пай подобрась к той отвратительной бомбе в Хуффингтоне? Если бы это был кто-нибудь ещё, я думаю, им бы так не повезло. Я думаю об этом снова и снова — она тихо фыркнула. — Да, я знаю, что Голденблад обещал нам тройную защиту. Не так-то просто проделать такую работу, — она снова замолчала, нахмурившись. — Да, я знаю, что Твайлайт исследует новое заклинание, чтобы обезопасить нас — наконец, она вздохнула с некоторым раздражением. — Ты не понимаешь. Я чувствую что… что я должна что-то сделать. Я должна сделать что-то, чтобы обезопасить вас всех.

В стеклянной коробке с параспрайтами что-то происходило. Их яркие цвета сменились грязно-коричневым. Выпучив глаза, они бились в стенки, будто пытаясь спастись из коробки.

Рарити продолжала тем же мягким тоном:

— Я исследую мои собственные источники. Может, у Твайлайт и лучшая коллекция магических томов, и у Голденблада запас редчайших книг, но и у меня есть свои копыта в каждой библиотеке, газете и издательстве Эквестрии. Особенно меня заинтриговали зебринские мифы о «шёлке души», способном быть прочнее стали. Можешь вообразить себе такое? — она тихо вздохнула. — Ну, конечно я хочу использовать это, чтобы помочь солдатам вроде Биг Макинтоша. Всё ради вашей безопасности. И Принцесс, конечно.

Параспрайты почернели и попадали вокруг большой чёрной книги, обшитой чем-то, что пугающе напоминало потемневшую шкуру зебры. Пожелтевшие страницы медленно перелистывались одна за другой, будто невидимые копыта искали какую-то одну.

— Да, Дорогая… да… да… мне так жаль, что ты плохо себя чувствуешь… да… я понимаю… я тоже тебя люблю. Верно. Спокойной ночи, Флаттершай. Да, увидимся в спа. Обещаю… постарайся немного отдохнуть, — магией она повесила трубку и вздохнула.

Она подняла к потолку свои лазоревые глаза и на какой-то момент показалась старой и усталой.

— Это могло бы случиться с Селестией. Или Твайлайт. Или Флаттершай. Я должна сделать… что-то. Что-то, что защитит моих друзей.

Через пару секунд она снова поднялась на копыта и с улыбкой приблизилась к столу.

— И как тут поням-нямкали маленькие мамочкины помощники, ммм? — тут она увидела сморщенные чёрные шарики, лежащие вокруг книги, словно комочки сажи. — Что… да что же это? — ахнула она, распахнув глаза. К её чести, она не закричала. Медленно, она открыла коробку, от чего параспрайты осыпались маленькими кучками пепла, вынула по-прежнему открытую книгу и положила её на стол перед собой.

Рарити восхищённо уставилась на текст.

— Шёлк души? — прошептала она, отступив на шаг от стола. Затем вдруг прищурилась и свирепо уставилась на книгу. — Не знаю кто ты, или что ты, но я чувствую, когда какой-нибудь пони… ээ… книга пытается делать из меня дуру!

Но хотя она смотрела на книгу со злобой, прямо у неё перед глазами было то, чего она желала. Изо всех сил она захлопнула книгу своей магией.

— Ты можешь убить моих бедных параспрайтов, но посмотрим, как ты запоёшь, когда попадёшь в копыта к Твайлайт. — она сняла трубки и начала набирать номер, но затем остановилась и оглянулась на книгу. На лбу её выступили крошечные капельки пота. — Но Рарити, ты только взгляни на неё! Это же очевидно злая вещь! То есть, она ведь сделана из зебры! Это же просто нелепо! — она продолжила набирать номер, но теперь уже медленнее, её глаза снова скользнули по ужасному тексту.

— Я должна сделать что-то сама. Что-то, что спасёт моих друзей… — пробормотала она.

— Алло? — донёсся из трубки далёкий и тонкий голос Твайлайт. Взгляд Рарити переместился от кучек пепла обратно к книге. — Эплджек…?

Она медленно прижала трубку к уху.

— Нет-нет, Твайтайт. Это Рарити. Я просто… — она замолчала и в её взгляде появилось беспокойство. — Твайтайт… я…. да, я знаю. Мне так жаль. Я знаю… о, Твайтайт, не плачь, прошу тебя. — Рарити чуть наклонилась над телефоном, но её глаза снова вернулись к закрытой книге. — Да… да… я знаю… когда я представляю, что это одна из вас… — Рарити всхлипнула и уронила слезу. — Да… я знаю… Постарайся… постарайся немного поспать. Выкрои немного времени. А если Луне это не понравится, скажи ей, чтоб сама занималась МТН.

Глаза Рарити в последний раз задержались на тёмном фолианте, а потом она вполголоса, словно боясь, что книга может услышать, сказала:

— Возможно, мне потребуется твоя помощь. Ничего серьёзного… несомненно, ничего такого, что потребовало бы внимания Голденблада. Нужен просто… дружеский совет. Верно… хорошо. Прошу, береги себя, Твайтайт.

Трубка вернулась на рычаг и министерская кобыла долго смотрела на книгу, покусывая копыто. Наконец, Рарити подошла к ней, будто это была змея.

— Ладно… не помешает ознакомиться с деталями… — пробормотала она, осторожно поправив и снова медленно открыв книгу.

* * *
Зрение вернулось ко мне, и я ухватилась за терминал, снова едва не упав. Ух… думаете, открывать магически запечатанные секретные мегафайлы, это так просто? Выпрямившись и взяв себя в копыта, я оглянулась назад.

— Как долго я была в отключке?

— Ты была в отключке? — непонимающе нахмурилась Психошай.

Рампейдж забеспокоилась.

— Ты в порядке, Блекджек?

Я вымученно ухмыльнулась.

— О да, ясное дело. Лучше некуда — беспокойство чуть улеглось, но не до конца.

Ничего себе… в этот раз было намного быстрее, чем обычно. Это из-за того что запись была запечатана, или почему-то ещё? Я потрясла головой, чтоб избавиться от дезориентации и от нечего делать размышляя, был ли ещё какой-нибудь пони в Пустоши, у кого в голове сидело столько же галлюцинаций, как у меня. Хотя сейчас для этого было не самое подходящее время.

Я заглянула в открывшейся перед нами коридор, с тянущимися вдоль него ржавыми трубами. Он производил впечатление кровавого ружейного ствола, воздух был наполнен запахом серы, воды и ржавчины. Холодный сквозняк шевельнул мою гриву, от чего по шкурке побежали мурашки. Я оглянулась на остальных. У одних во взгляде была уверенность, у других страх, а у кого-то спокойное смирение.

И я собиралась повести их в самое смертоносное место, какое мне когда-либо встречалось.

Это не было похоже на штурм Исследовательского Центра Гиппократа. Тогда у нас была цель вернуть мой ПипБак и остановить Сангвина. Здесь же, я шла внутрь потому, что сама так решила. Если они погибнут, это ляжет бременем на мои плечи.

Но единственной альтернативой было сдаться.

Я не могла себе это позволить. Не теперь. Это бы означало проигрыш.

Я сделала шаг, затем другой и пошла вниз по туннелю во главе группы. Если я вела их в гиблое место, то мне и идти впереди. В любом случае ширины прохода едва хватало для брони Кэрриона. Счётчик радиации здесь едва щёлкал, всего один рад в секунду. На станции метро нас облучало сильнее. Я подозревала, что здесь источником излучения была наша светящая спутница в тылу. Тем не менее, за ней стоило присмотреть. Когда Стигиус переступил порог, дверь за нами закрылась с глухим стуком, но по непонятным причинам я чувствовала, будто по моей шкурке гуляет холодный сквозняк. ЛУМ несколько раз мигнул. Очередная запись, или ещё что-нибудь? Гадать можно было слишком долго, чтоб я об этом волновалась.

Вдруг меня будто окатили ледяной водой и мой ЛУМ полностью отключился.

— Уф… что сейчас произошло? — спросила я, оглядывая стволообразный коридор. — У меня ПипБак забарахлил.

— Ты просто прошла через антимагическое поле Хайтауэра, но я подозреваю, что оно было сильно повреждено жарбомбой и временем. На разную магию оно влияет по-разному, — отозвался Шиарс у меня за спиной. — Но телепортироваться уж точно не получится. Я и не думал, что оно повлияет на твой ПипБак, хотя…

Я оглянулась на Лакуну. Высокому аликорну приходилось пригибать голову, чтобы не задевать рогом потолок. Она выглядела немного взволнованной. Похоже, оказавшись запертой под землёй без возможности телепортироваться отсюда, она чувствовала себя довольно неуютно. К счастью, моя растерянность от того, что я оказалась без ЛУМа и ПипБака, длилась всего несколько секунд. Мне просто придётся действовать по старинке.

— Значит… ты участвовал в проекте Вечность? — спросила я, двинувшись дальше вниз по туннелю, держа наготове дробовик, чтоб устроить кому-нибудь весёлую жизнь.

— Да, несколько жизней назад. Теперь это вряд ли имеет значение, — пробормотал Шиарс.

— Чем конкретно занимались в этом проекте?

— Если конкретно, то можно объяснять целый день. А если покороче, то я был в числе тех, кто начинал этот проект. Рарити были нужны единороги, не связанные с Министерством Тайных Наук. Твайлайт Спаркл к тому времени прибрала к копытам почти всех единорогов, чьим талантом были заклинания или талисманы. Так что ей пришлось присмотреться к другим единорогам. Мы… я… работал тогда в прачечной в Буклине. Там она меня и нашла.

— Почему она взяла тебя? — спросила я, когда мы подошли к ступеням, ведущим вниз… в направлении, противоположном тому, куда я хотела пойти. Но других ответвлений не было, так что вниз, значит вниз.

— Думаю, из-за всяких мелочей. Мне… не удалось… устроиться в МТН, мы были знакомы по Понивиллю, нам обоим нравилось портняжничать и… — он пробормотал что-то так тихо, что я не расслышала.

— Что-что? — переспросила я.

— Я… выиграл награду за магию… однажды. Дурацкая мелочь. Но Рарити нуждалась в нас и у неё были способы любого жеребца обвести вокруг копыта. Так что мы помогали ей. По сравнению с тем, чем наша жизнь была раньше, когда мы болтались от одного облома к другому, мы были рады выполнять всё, что она требовала, — тихо проговорил Шиарс.

Мы оказались перед дверью. Откуда-то доносился плеск воды, и я жестом указала пони подождать минутку.

— Здесь должна быть система водоочистки и реактор, — заметил Шиарс. Я с опаской толкнула ржавую дверь и заглянула за неё.

Передо мной предстал сияющий радиоактиный кошмар. Медленно, будто во сне, мы вступили на мостик, оглядывая помещение, какое я едва ли могла себе представить. Я помнила, каким был реактор Девяносто Девятого и водяные насосы, поддерживающие циркуляцию и очистку воды. Здесь же перед нами открылась сцена, от которой Скотч пришла бы в ужас, а Риветс хватил бы удар. Две сотни лет без присмотра превратили реактор в монолитную ржавую глыбу с несколькими окошками, через которые комнату заливало резким зелёным светом. Вода, сочащаяся из бесчисленных трещин и разрывов, сифонящая из проржавевших насосов, скопилась голубовато-зелёным морем. Мостки от влаги превратились в хрупкую ржавую паутину. Я даже не была уверена, что эту вонючую, сернистую пенящуюся жижу внизу всё ещё можно называть водой.

— По-моему в плане такого не было! — крикнула Психошай. Одетая в жёлтый костюм химзащиты, она выглядела несчастной от того, что её крылья закрыты защитными чехлами.

— Как здесь вообще можно пройти? — крикнула я, пытаясь переорать визг насосов и шипение реактора. Прошу, только не надо… пожалуйста… но гуль просто указал через комнату на противоположный край мостика. Ну конечно, куда же ещё тут идти! Я сделала три шага по металлическому мосту. Металл подо мной зловеще застонал, и я постаралась дышать не слишком глубоко.

Тут рядом со мной появился Стигиус и похлопал меня по плечу. Он указал глазами на копыта, затем вниз на воду и сделал движение, будто что-то плавает. Да ну… Тем не менее, направившись дальше по мостику, я приготовила оружие. Кстати, если Кэррион был здесь, чтобы убить меня, лучше шанса чем сейчас, ему не найти.

— Ненавижу это место. Ненавижу это место! Ненавижу это место! — кричала я, торопливо перебирая копытами. Здесь было слишком много радиации, чтобы задерживаться. Мостик трещал и раскачивался при каждом шаге. Струи жидкости, бьющие из прохудившихся труб на стенах и потолке, изгибались красивыми смертоносно-голубыми арками, и я пригибалась и извивалась, чтобы не столкнуться с ними. Добравшись до другого конца помещения, я вздрогнула от странной какофонии донёсшейся со стороны реактора. В этот момент я могла только восхищаться техникой Стойл-Тек. Даже в таком ужасном состоянии, она по-прежнему работала.

Следом за мной на мостик ступили Психошай и Стигиус. Капли радиоактивной воды стекали по их костюмам. Они почти пересекли помещение, когда одна из труб, идущих под потолком, вдруг прорвалась, извергнув поток жидкости, по консистенции напоминающей фекалии, начавшей скапливаться на мостике. Я в ужасе уставилась на голубоватую кучу, начавшую дрожать и покачиваться. Из неё в мою сторону потянулись два копыта и появилась истекающая жидкостью лошадиная голова. Затем сформировался второй слизистый пони и потянулся к Стигиусу и Психошай.

Ох, это было совсем не по плану! Подняв дробовик, я всадила два заряда в шевелящуюся массу, они вошли в тело наполовину, а затем растаяли с кислотным шипением. Я отступила назад, а у слизистого существа сформировались задние ноги, и оно заковыляло ко мне.

Когда из ползущей из трубы жижи стал формироваться третий слизистый пони, Стигиус стянул шлем и попятился назад. Вдохнув поглубже, он испустил ультразвуковой крик, заставивший всю голубую массу бешенно затрястись. Внезапно, она лопнула, разбрызгав слизь во все стороны. Ночной пони испустил высокий, едва слышный крик боли, его кожа, под попавшими на неё брызгами, начала чернеть и дымиться. Он встряхнулся, пытаясь сбросить с себя едкие капли. Психошай в это время отчаянно стирала с себя слизь, стараясь избавиться от неё прежде, чем кислота проест защитный костюм.

Я выхватила меч, но он прошёл через слизепони вообще без какого-либо эффекта, а за ним уже начал формироваться новый и мост испустил долгий, зловещий стон. Видимо он не был рассчитан на такой большой вес.

— Кэррион! Лакуна! Взорвите эту трубу! — закричала я, указывая мечом вниз на изъеденный коррозией участок. Гуль тут же отозвался длинной очередью, вскоре подкреплённой оглушительным бумом от антимех-винтовки аликорна. Пули пробивали металл и разбрызгивали слизь в местах попаданий, но голубая масса по-прежнему вытекала на мост. Подняв телекинезом меч, я, отступая, тщетно пыталась рассечь прущего на меня слизепони. Наконец, послышался оглушительный треск, ржавая труба лопнула и поток жижи хлынул из пролома в пенящееся месиво внизу.

— Лакуна, расчисти путь! — заорала я, пятясь назад.

Тут моя задняя нога пробила ржавый металл моста и я провалилась в дыру по бёдра. Слизепони заковылял ко мне, мост шипел при каждом шаге его копыт. Лакуна взмыла в воздух, её рог осветился, и она телекинезом сбросила остатки слизи в радиоактивный бульон внизу, но ей требовалось несколько секунд, чтобы добраться до меня.

Секунд, которых у меня не было.

В отчаянии, я погрузила свои передние копыта в студенистую массу и закричала, когда перед моим взглядом замерцали все виды тревожных оповещений. Хотя мои ноги были металлическим, но наложенные на них чары заставляли меня чувствовать обжигающую боль, будто я сунула их в кипяток. Белая эмаль зашипела и почти сразу начала отслаиваться, а слизепони просто качнулся дальше, подбираясь к моему лицу. Вот проклятье. Глори ведь только что его починила!

Тут мелькнула жёлтая вспышка и рядом появилась Психошай, почти обняв кислотного монстра. Материал её химзащитного костюма шипел, сопротивляясь разъедающему эффекту, а затем, хлопнули силовые копыта и слизень полетел обратно в бассейн.

— Психошай, ты меня спасла, — ахнула я, высвобождая застрявшую ногу.

Она вдруг смущённо потупилась за забралом своего шлема и повернулась к подходящим к нам друзьям.

— О… да уж… верно — вместе со Стигиусом они пробежали мимо и начали возиться со ржавой дверью.

— Я думаю, что это место, типа, нуждается в серьёзной инспекции. Кто-то совсем забросил свою работу, Тиара! — прокричала Спун, держась рядом с сестрой Грейвис. На секунду я была уверена, что она собирается заняться этим прямо сейчас.

Затем я взглянула вниз.

Светящаяся жижа начала собираться под мостом. Огромный бугор начал формироваться в гигантскую, сочащуюся слизью пасть потянувшуюся вверх, чтобы затянуть их обеих в своё кислотное нутро. Я могла только в ужасе смотреть, как она приблизилась к мостику и начала с шипением втягивать крошащийся металл в свои светящиеся глубины.

— Типа… я хочу домой. Я хочу домой немедленно, Тиара! — донёсся голос сверху. Светящиеся силуэты обнявшихся Грейвис и Сильвер Спун зависли в воздухе, удерживаемые парящей рядом Лакуной. Кэррион и Цербер полетели следом, робот пальнул из дезинтегратора по слизню, начавшему гигантской каплей подниматься по стене в нашу сторону. Верхом на парящем роботе, цепляясь за его круглый купол, ехал Шиарс. Кэррион всё же вляпался головой в голубую слизь, капающую из пробитой трубы под потолком. Шлем его брони зашипел, разъедаемый кислотой, но грифон оставил это без внимания. Когда Лакуна приземлилась, гигантская слизистая голова снова начала расти.

Шиарс смог открыть дверь и группа ввалилась в соседнее помещение, а Лакуна величественно встала перед огромной студенистой головой.

— Ты! Не! Обидишь! Моих! Друзей! — выкрикивала она. Глаза её светились от переполняющей её силы. Каждое слово она подкрепляла магической стрелой, светящейся яростным серебристым светом, взрывающейся при столкновении и вырывающей огромные куски из тела монстра, но тот всё больше и больше напирал на аликорна.

Я отступила к двери, удерживая её открытой для Лакуны.

— Лакуна! Идём! — рог аликорна вспыхнул и погас. Затем снова вспыхнул и опять погас… Нет! — Ты не сможешь телепортироваться!

Её фиолетовые глаза в шоке распахнулись и студенистая масса погребла её под собой. Видимо не иметь возможности телепортироваться для неё было почти так же, как для Психошай не иметь возможности летать. Это было для неё так привычно, что она забылась. Мерцающий пузырь окутал Лакуну за мгновение до того, как слизистая пасть сомкнулась и потащила её вниз. Я могла только смотреть, как фиолетвые отблески её щита замерцали и исчезли в глубине. Нет. Нет, нет, нет… пожалуйста, нет…

Тут снова вспыхнул фиолетовый свет, в центре надулся пузырь, масса взорвалась наружу и Лакуна вырвалась из слизистой туши. Та снова немедленно начала формироваться в новую голову с пастью, но Лакуна уже влетела в дверь. Как только она проскочила, я захлопнула дверь своими, теперь уже посеревшими пальцами. Через мгновение стена содрогнулась и стальная створка изогнулась от удара снаружи. Пару секунд все пони в шоке таращились на дверь, а затем увидели, как голубая слизь начала сочиться через щель внизу.

— Мы должны выбираться. Сейчас же.

— Тиара! Что происходит? — спросила Сильвер Спун, глядя на меня через потемневшие очки.

— Не сейчас, Сильвер Спун — вытянутая комната с высоким потолком, в которой мы оказались, была заполнена трубами, тянущимися вверх на несколько десятков футов, а также водой и радиацией. У нас не было времени отсиживаться здесь, пока слизь не доберётся до нас. И в самом деле, она уже начала сочиться через отверстия в трубах и за нами начали собираться пониобразные слизистые капли. Лестница, ведущая из комнаты вверх к единственной двери, давно превратилась в ржавое месиво арматуры. Лакуна, взлетев вверх, подняла за собой Грейвис, Ксанти и Сильвер Спун. Рампейдж одолела это препятствие одним прыжком. Психошай, отягощённая мешающим ей костюмом неловко полетела вслед за Стигиусом и вместе они с трудом подняли Шиарса. Кэррион без лишних слов завис в центре шахты. В комнату проникало всё больше и больше слизистых комков и я, подпрыгнув, схватилась пальцами за конечности Цербера.

— Чёрт, труполюбка, да ты тяжёленькая, да? — проворчал робот, натужно пытаясь поднять меня туда, где остальные собрались возле прочного люка. Голубая слизь разлилась по полу и под моими копытами в ней начали формироваться рты.

— Выше! Выше! Поднимайся! Набирай высоту! — заорала я, когда кислотные рты начали вытягиваться и тянуть ко мне липкие копыта. Но, видимо, мой вес всё же несколько превышал возможности робота. Попытавшись отбрыкиваться от зияющих ртов я добилась только того, что мои задние копыта зашипели и почернели. В отчаянии, я развернулась и, удерживая дробовик левитацией, принялась палить по слизи, чтобы отбросить рты от себя, но выстрелы их лишь едва разбрызгивали. Слизь за мной образовала волну, а затем эта волна понеслась на меня через комнату.

— Соберись, солдат! Победу Эквестрии не хлюпики куют! — подбодрил меня Цербер, паря под дверным проёмом.

— Если я превращусь в лужу голубой слизи, мы тоже не победим! — заорала я, глядя как в волне, открывается пасть!

Тут нас обоих окутало фиолетовое сияние и подняло вверх, когда волна уже почти докатилась до моих болтающихся задних копыт. Промчавшись подо мной, волна с невероятным всплеском разбилась о стену. Пока нас втаскивало в дверной проём, под нами уже снова начал расти бугор. Я заскребла по дверному косяку своими изъеденными конечностями, а слизь снова начала ползти вверх. Фиолетовое, голубое и белое свечение магии охватило дверь и захлопнуло её наглухо. Послышался удар. Затем второй. Третий, уже тише. Затем всё затихло.

— Забавно. Что-то я не припомню, чтобы в плане была пониядная слизь, — проговорила Психошай, осматривая Стигиуса. — Ты что-нибудь слышал про пониядную слизь? Почему-то я уверена, что нет — она ткнула крылом в Шиарса. — Эй, умник. Почему ты не упомянул про пониядную слизь? Я думаю это определённо нужно учитывать на стадии планирования. — Кэррион хмыкнул, отстегнув шлем со своей силовой брони. Кислота покоробила и повредила забрало. Его голова больше походила на голову ворона, чем орла. Клюв был обломан и потрескался, а некогда блестящее оперение, теперь выглядело как потрёпанные лохмотья.

— Вообще-то, — пробормотал Ширас, оглядываясь назад, — обсуждалось, что мы можем столкнуться с чем-нибудь неизвестным.

Я посмотрела на посеревшую, изъеденную сталь моих передних ног.

— Да уж. Да и что бы мы могли сделать, даже если бы знали? Притащить сюда пару тонн желатина? — слабо ухмыльнулась я остальным. Большинство из них выглядели недовольными, но меня выручила Рампейдж.

Усмехнувшись мне в ответ, она глубокомысленно подпёрла щёку.

— Кислотный желатиновый монстропони. Восхитительно пикантно — это вызвало немого нервные улыбки.

Сестра Грейвис оглянулась на гермодверь.

— Я даже представить не могу, что породило такое создание. Возможно сотни трупов пони, пытавшихся сбежать через подвал. Пропитывались магически-загрязнённой водой, пока не растворились в эту радиоактивную слизь… — пробормотала она, раздавая нам пакеты Антирадина. Мы немедленно приняли его, и я проследила, как стрелка моего радиометра вернулась к зелёной отметке. Тем не менее, счётчик излучения продолжал пощёлкивать.

Я поднялась на копыта и огляделась. От двери вперёд тянулся коридор, обложенный серым кирпичём. Под потолком бежали трубы, но кроме капающей воды, ничего голубого из них не сочилось. Хотя и голубовато-светящаяся вода тоже не слишком обнадёживала…

— Итак, теперь когда мы оставили позади эту… эмм… Слизь… Грязь…

— Глизь? — предложила Ксанти и все глаза повернулись к ней. Зебра смущённо потупилась. — Простите…

— Куда мы теперь? — спросила я, наблюдая, как Лакуна прикладывает рог к ожогам на лице Стигиуса. Исцеление занимало намного больше времени, чем обычно, признак того, что ХМА начинает воздействовать на нас. Сидящая рядом Сильвер Спун, выглядела определённо напуганной. Я закусила губу. Когда я узнала эту кобылку-гуля и, воспользовавшись тем, что она приняла меня за свою подругу, прошла мимо диких, это казалось довольно безобидным. Но теперь даже она начала понимать, что что-то не так.

«Эй, Сильвер Спун, давненько не виделись. Может ты сможешь помочь мне добраться до моего офиса и решить небольшую проблемку?» Этот простой вопрос, казалось, удивил светящегося гуля. Она была так рада встрече, что не спрашивала… вообще ни о чём. Похоже, она не понимала, что мои спутники не совсем обычны для Эквестрии перед падением бомб. Она даже дразнила Лакуну пустобокой, игнорируя то, что та была аликорном!

— Тиара! Поговори со мной! Скажи, что происходит! Ты нашла мои очки, но… всё выглядит как-то не так. Это какая-то бессмыслица — она растерянно улыбнулась. — Это шутка такая, да? Розыгрыш тех пустобоких, верно? — её голос дрогнул, когда она подняла копыта к своему спёкшемуся лицу. Я просто смотрела на неё, сгорая от стыда, когда она взмолилась, — Прошу, скажи мне, что это шутка?

Я хотела улыбнуться. Я планировала, улыбаясь, пройти через Хайтауэр и оставить её с другими гулями в Митлокере. Попользоваться ей… чёрт возьми.

— Блекджек, что происходит? Почему она продолжает называть тебя Тиарой? — спросила Рампейдж, понизив голос.

— Потому что это, типа, её имя! Хых… — пояснила Сильвер Спун, чуть усмехнувшись. — Тиара, почему Твист продолжает звать тебя Блекджек? — она долгим взглядом окинула мои изъеденные металлические ноги и маленькие ямки в стали, выеденные слизью. Её глаза встретились с моими и медленно расширились. — Это шутка. Прошу… это шутка!

— Это не шутка, Сильвер Спун, — тихо проговорила я. — Я… я даже не была знакома с Даймонд Тиарой. Я просто вспомнила, как ты управляла теми другими, когда мы впервые встретились. Мне нужна была твоя помощь и… я надеялась, что ты поможешь мне, не догадываясь, что я тебя обманываю.

— Но… Тук… тук… — слабо начала она, поднимая ко мне копыта. Но я не поддержала тот маленький ритуал, что удачно угадала в прошлый раз. — Нет… нет-нет-нет…

— Ты решила сделать из неё дикую? — спросил Шиарс, подходя к серому гулю. — Эй, Спун. Мне очень жаль, что с Блекджек так вышло. Она должна была сказать тебе, что она не Тиара.

— Случилось что-то плохое, да? Типа, что-то совсем плохое? — всхлипнула светящаяся кобылка, обхватив голову. — Я… я думала, что так случилось, но всякий раз, когда я об этом думаю… — её голос задрожал и она отчаянно затрясла головой. — Я просто хотела найти Тиару. Она… она сможет сказать мне, что делать. Она всегда всем говорит, что делать — она всхлипнула и потёрла нос. — Она, типа, моя единственная подруга, а я её. Она ведь пропадёт без меня…

— Я знаю, Сильвер Спун. Я помню, — сказал Шиарс, гладя её по плечу. Светящаяся кобылка-гуль всхлипнула и с любопытством взглянула на него.

— Мне очень жаль, что я ввела тебя в заблуждение, — сказала я, оправдываясь. Я хотела попросить её о помощи. А она просто не понимала, что происходит. — Но мне правда нужна твоя помощь. И… я не хочу просто оставлять тебя в этих туннелях.

— Я не хочу думать об этом. Плохие вещи… плохое место. Это всё так… так неправильно! — воскликнула она.

— Я правда неловко прерывать этот очередной разбор «Какого хрена происходит, Блекджек», но четверо из нас тут медленно умирают — проворчала мне Рампейдж.

— Умирают? — Сильвер Спун непонимающе заморгала.

— Здесь радиация. Она медленно отравляет нас, — объяснила я, заработав косые взгляды от наших неживых спутников. Наконец я вздохнула, уселась и подняла передние копыта.

— Ну всё! Я сожалею, ясно? Я хотела бы быть твоей Даймонд Тиарой или той, кого ты ищешь, но это не я. Мне нужна твоя помощь и я готова была обманывать и хитрить с тобой, чтобы получить её. Я плохая пони! И когда мы выберемся отсюда, я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы загладить свою вину перед тобой. Но прямо сейчас у нас нет времени обсуждать, что я за пизда такая, что обманула тебя. Так что прошу… пойдём с нами, Сильвер Спун. Я познакомлю тебя с Вельвет. Думаю, она тебе понравится.

Несколько секунд она смотрела на меня, затем медленно кивнула.

— Плохая пони — усмехнулась Психошай, ткнув меня в плечо, прежде чем отправиться дальше.

Остальные потянулись следом за ней, за исключением Лакуны и Рампейдж.

— Мне просто была нужна её помощь… — проговорила я, оправдываясь и глядя на полосатую пони.

— Вопросов нет, — ответила Рампейдж, проходя мимо. — Как я понимаю, тебе нужно гораздо больше помощи.

Все пони пошли вниз по коридору, оставив меня, понурившуюся, наедине с Лакуной.

— Ну, — спросила я, глядя на аликорна.

— Что «ну»? — непонимающие переспросила она.

— Разве Богиня не собирается выйти на связь, или что-нибудь такое? — уныло спросила я.

— Блекджек, здесь много полей ХМА. Талисман в какой-то степени эффективен, но они по-прежнему ужасно сильны. Богиня здесь не подслушивает и не подсматривает. Тебе нужна была помощь Спун. Ты её получила — она подтолкнула меня крылом и мы пошли следом за остальными. — Проблема в том, что твои идеи порой ранят пони, которые этого не заслуживают. В масштабах преступлений, творящихся на Пустоши, это, вероятно, можно считать мелочью. Но в глазах остальных, ты установила для себя столь высокие стандарты, что когда ты оступаешься, это выглядит намного хуже, чем есть. Большинство пони в Пустоши просто убили бы Сильвер Спун. Ты перехитрила её. Довольно мило для Пустоши. Совершенно чудовищно для Блекджек.

Я вздохнула, плетясь следом за ушедшими вперёд друзьями.

— И что же мне теперь с этим делать?

— Неплохим началом было бы вывести её отсюда живой, — сказал аликорн, похлопав меня по головке, будто я была маленькой кобылкой.

Я грустно улыбнулась. Рампейдж заблуждалась. Я не была лучшей из лучших пони в Пустоши…

* * *
Подвал Хайтауэра навевал тёплые воспоминания о дежурствах в Девяносто Девятом. Здесь повсюду было оборудование, похожее на то, мимо которого я ходила всю жизнь. Скучные, утомительные, молчаливые брожения по этажу… и над всем этим перекрученная мешанина труб, вентиляционных шахт и генераторов вместо пони. За исключением того, что в то время, как Девяносто Девятое ещё держалось, это место давало мне представление о том, как может выглядеть стойло, если Рейнджеры Стронгхуфа не возьмутся за его восстановление. Проржавевшие лестницы обрушились в шахты. Искорёженные лифты застряли. Повсюду сочилась вода. Время от времени нам попадались кабели, лишившиеся изоляции, но всё ещё гудящие под напряжением. Я старалась обходить их подальше. Последнее, что мне сейчас нужно — это удар током, который бы вырубит меня на несколько часов.

Потому что с каждой секундой счётчик радиации щёлкал чуть чаще.

Отличный план Шиарса явно не учитывал вещей типа дверей, которые невозможно открыть, лестниц, которые никуда не ведут, или обрушившихся коридоров. Не предусматривал он и молча выслеживающего нас полупрозрачного радиоактивного убийственного слизепони. Мы не могли убить его, или распылить дезинтегратором Цербера. Мы могли лишь убегать и надеяться, что он не полезет через вентиляционную решётку, на которой мы стояли, или не польётся из трубы. Всякий раз, когда Шиарс пытался указать нам нужный путь, он приводил в тупик.

Ещё меня не покидало ощущение, что за нами следят. Время от времени мне виделось что-то вдалеке, но всякий раз, когда я смотрела туда снова, там уже ничего не было. У меня слишком часто случались призрачные видения, чтобы я могла быть уверена, было ли там что-то или нет.

Внизу слизь, вверху непроницаемый потолок. Пока план шёл не очень гладко.

Поскольку его знания о плане подвала безнадёжно устарели, Шиарсу взялись помогать Грейвис и Сильвер Спун. Я же из её лучшей подруги превратилась в чудовище, разрушившее её иллюзии и бросившее её в опасности ради собственной выгоды. Забавно, но похоже в последнее время я очень часто оступаюсь.

Поступать лучше. Разве я не пыталась поступать лучше всё это время? Или когда-то это было… проще?

Иногда я думала о своей добродетели. Что я должна делать, чтобы придерживаться доброй стороны? Мне казалось, это означало быть хорошей пони и поступать лучше. Добродетель должна была быть как кьютимарка… но я понятия не имела, кой была моя. Беспощадность? Звучит не очень позитивно.

Я пыталась помочь Флэнку и всё покатилось к чертям. Я перевернула Впадину Бримстоуна. Я пыталась остановить войну. Хотя, мне удалось удержать П-21 от убийства изнасиловавших меня ублюдков. А потом я умерла…

Если бы я могла вернуться назад… поступала бы я иначе? Поступала бы неправильно? Неужели причиной того, что на меня не так сильно действовала ХМА было то, что я отличаюсь от своих друзей? Даже гули опасались ХМА… как бы мне хотелось поговорить с профессором Зодиак, может быть она дала бы ответы. Может быть… моя душа была разбита, или совсем потеряна? Могло так случиться?

Сидя на куске бетона, я посасывала очередную порцию Антирадина, а Шиарс разглядывал указатель, пытаясь определить направление. Время шло, а он всё переводил взгляд с указателявглубь коридора и обратно.

— Что-то случилось?

— Думаю, я нашёл другой путь, — ответил Шиарс вполголоса, будто опасаясь, что другие могут услышать. — Но мне не хотелось бы выбирать его. Должен быть какой-нибудь другой путь до библиотеки.

— Шиарс, мы торчим тут внизу уже почти час и Антирадин у нас не бесконечный — я мотнула головой в сторону, куда он смотрел. — Что в той стороне? Там что, что-то похуже, чем комната, с радиацией и кислотными монстрами?

— Там кое-что более… постыдное, — отозвался он, глядя в коридор. — Ты слышала когда-нибудь о сосудах души?

— Это что-нибудь, во что ты запираешь душу, делая эту вещь неуязвимой. — мой ответ явно удивил его, но я вспомнила, что мне об этом рассказывала Лакуна. Видали? Блекджек иногда может притвориться и умной пони.

— Ты права. Одной из первых вещей, которую попытался создать проект Вечность, был сосуд души. Идея была проста: взять броню, или даже платье, превратить его в сосуд души… и получить защиту от любых воздействий — он облизнул губы потрескавшимся, обваренным языком. — Так было в теории. В реальности получилось по-другому. Намного более пугающе. Проект провалился, и все наши неудачи мы заперли здесь, внизу. Они были слишком непредсказуемы, чтобы перемещать их куда-то ещё.

— Ну, так… что же там такое? — спросила я, вглядываясь вглубь коридора.

— Сосуды души. Наши… пробные шаги, — выдохнул он. — Надеюсь магия, которую мы использовали, выдохлась — судя по голосу, он на это не слишком рассчитывал.

— Что например? — уточнила я. — Можем мы их пристрелить? Убить?

— Я не знаю. Надеюсь мы не найдём там ничего кроме пустых полок и мусора. Тем не менее, мы не должны ничего брать оттуда — проговорил он, всё так же глядя вперёд. — Я думал, это будет совсем… по-другому.

Что ж, это звучало обнадёживающе.

— Я тоже, однако же… добро пожаловать в Хуффингтон, — проворчала я. — Не забудьте получить на входе приветственный мешок дерьма.

— Конечно, легко винить Хуффингтон, Пустошь и давно умерших пони. Намного проще, чем самих себя — ответил Шиарс, развернувшись ко мне. — Я не знаю, с чем мы можем столкнуться, но сомневаюсь, что оно окажется миролюбивым — затем отошёл к остальным, сказать, что он нашёл другой путь через подвал.

Ох уж эти скрытные пони. Что же такого было двести лет назад, что эти пони теперь не в состоянии давать прямые ответы? Ну, то есть, серьёзно, неужели, когда ты перевалишь за сотню лет, нельзя уже просто плюнуть на всё это?! Вздохнув, я зарядила магазин разрывными патронами и отправилась дальше по коридору.

В стороны от коридора ответвлялись тупики и кладовки, забитые всяким полезным хламом, но ни какого прохода видно не было. В неподвижном воздухе разливалась пугающая тишина. И хотя нас был почти десяток, разговоры стали более приглушёнными. В тусклом свете аварийных ламп и мерцании моего светового заклинания я едва могла различить свои копыта перед лицом. Достигнув, наконец, конца коридора мы упёрлись в новую дверь с терминалом, как до этого. Я подняла ПипБак и снова терминал и устройство в моей ноге начали обмен данными.

Дверь зашипела и открылась. Из темноты дверного проёма потянуло холодом. Заглянув внутрь, я пощёлкала выключателем рядом с дверью, но комната оставалась погружённой в темноту. На ЛУМе было пусто. Я попыталась снова вызвать его, но нацеливающее заклинание выдавало только мешанину красных и синих меток, мелькающих на краю зрения.

«Щёлк, щёлк, щёлк» доносилось из моего счётчика радиации. Некогда на него отвлекаться.

— Так, ладно… будьте готовы… к чему угодно. Ничего не трогайте.

— Обожаю конкретные предупреждения, — проворчала Рампейдж, и мы медленно прошли через дверь. Моя магия едва освещала тихую комнату. У меня по шкуре побежали мурашки, когда в поле зрения появились запылённые полки, и моё заклинание медленно высветило чучело пони. Его стеклянные чёрные глаза пялились прямо на меня. Рядом с ним лежал зонтик. Затем старый пони-в-коробке.

Барахло. Полки были забиты странными безделушками, игрушками, кусками одежды и другими безобидными предметами. Так почему же у меня было чувство, будто комната полна пони? Будто они просто спрятались вне досягаемости моего светового заклинания и, затаив дыхание, наблюдают.

— Проклята. Вся эта комната проклята, — захныкала Ксанти. — Она полна призраков.

— Нет тут никаких призраков, — нервно отозвалась Психошай. — Гули, монстропони и аликорны, да. Но не призраки.

— Мы экспериментировали со всеми этими вещами. Сначала пытались использовать души животных. Затем некоторых добровольцев. Мулов. Бедных пони, которых никто не хватится. Но некромантия была для нас незнакомым искусством. Твайлайт и Селестия обе были несогласны с Рарити по поводу этого, поэтому она за их спинами пошла к Голденбладу. Он знал, Хайтауэр подойдёт идеально. Огромное население. Несчастные случаи происходят постоянно. Насильственные преступления над целыми группами, которых никто не замечает — он окинул взглядом полки. — Иногда ничего не происходило. Иногда… случалось что-то непредсказуемое… а иногда нам действительно удавалось создать сосуд души. Но мы никогда не могли сказать наверняка, как именно мы это делали.

* * *
Чёрно-белая Рарити смотрела на меня с усталым, но счастливым выражением лица. За её спиной, двое серых единорогов в мантиях, склонились над лежащей на столе кобылой-земнопони.

— Хммм… итак, как бы получше это сделать? «Дорогой дневник» звучит ужасно ненаучно. «Протокол?», «Проект Вечность, раздел первый?». Уф… — Великолепно выглядевшая кобыла сокрушённо покачала головой. — Я думала, это будет намного проще. У Твайлайт всё это выглядит так легко.

Сиренево-гривая кобыла вздохнула и чуть нахмурилась.

— Твайлайт Спаркл. Я надеюсь, она сможет понять. Я хотела бы делать это вместе с ней. Но после того, как я провела здесь маленькую экскурсию для Селестии, она была категорически против. — Рарити вынула чёрную книгу из сумки и поднесла её к свету. Чуть сузив глаза, она продолжила. — Я действительно никогда не завидовала её способностям и умениям, но было довольно обидно, когда она предположила, что я не должна заниматься магией просто потому, что она так сказала. Я ведь тоже единорог, или нет? И если есть вероятность, что я смогу сотворить это колдовство, чтобы защитить своих друзей, разве я могу даже не попробовать?

— Итак, — Рарити отвернулась и подбежала к столу. — Всё готово?

— О да, ваша прекраснейшая неотразимость, — протянул высокий, тощий жеребец.

— Ага! Прекраснейшая красавица во всей Эквестрии! — пискнул второй, короткий и толстый. Своим рогом он поднял большой квадратный отрез шёлка. — Мы поместили душу сюда, как вы и велели. Шёлк души!

— О, Богини! — ахнула Рарити, протянув копыта. — Он великолепен… какая прекрасная текстура. — затем она схватила его ртом и принялась дёргать и тянуть. — Хааа! И он крепкий! Именно такой, какой и должен быть — она левитировала ткань к единорогам. — Посмотрим, сможете ли вы повредить его. — Они немедленно бросились играть в перетягивание каната куском ткани, в то время как Рарити пыталась разрезать её ножницами.

— Ладно… то, что он неразрезаемый, добавляет проблем с его обработкой, но, думаю, я справлюсь, — сказала она, убирая ножницы. — Теперь уже можешь вставать, Петунья, — обратилась она к кобыле на столе. Кобыла не двигалась. — Петунья? — Рарити обернулась к ней со встревоженной улыбкой. — Тунья, дорогая. Ты выбрала не лучшее время, чтобы вздремнуть! — беспокойство возросло, когда двое жеребцов прекратили дурачиться с шёлком и уставились на Рарити. — Петунья?! — единорожка встряхнула её копытами.

Тело чуть сдвинулось со слишком хорошо знакомой мне вялостью.

Тощий жеребец прижал ухо к её груди. Его глаза расширились.

— Она… она…

— Что? Нет! Нет-нет-нет! — Рарити бросилась к книге. — Верни её обратно! Верни её душу обратно! Должен быть способ вернуть её обратно! — рыдала кобыла, пока её рог сиял, снова и снова в исступлении перелистывая страницы. Её зрачки сузились и она замолотила копытами по тексту. — Скажи мне, как вернуть её обратно!

Но какого бы ответа она ни ждала, его не было. Её губы задрожали и слёзы побежали по лицу.

Ничего не произошло и Рарити, рыдая, упала рядом с книгой. Минутой позже, она всхлипнула, утирая глаза.

— Я… должен быть способ. Мы просто должны быть… быть более осторожными. Да… более осторожными. Я не позволю, чтоб её жертва осталась напрасной — вдруг она взглянула на меня и, казалось, поняла, что я за ней наблюдаю. Смутившись, она протянула копыто, чтобы нажать клавишу на клавиатуре и всё снова потемнело.

* * *
Эта внезапная вспышка заставила меня споткнуться и я повалилась вниз лицом, загремев бронёй между полками. Это не было похоже на те видения, что случались у меня прежде. Может быть, когда Вечность был распечатан, мне передался ряд видеозаписей и теперь они просто воспроизводились по мере распаковки?

Как же это было замечательно, когда я могла смотреть на мир нормальными глазами, безо всякого Стойл-Тек-усиленного зрения.

— Ты в порядке, Блекджек? — шёпотом спросила Рампейдж. Я её едва расслышала. Я ненавидела эту комнату. Я бы скорее ещё раз связалась со слизистыми пони. По крайней мере они были угрозой, которую я могла увидеть и понять. Но я взглянула на маленькую фарфоровую гарцующую лошадку и почувствовала, что её глаза смотрят на меня.

— В порядке. Я в порядке, — проворчала я, отыскав глазами Шиарса. — Каждая из этих вещей — сосуд души?

— Нет. Большинство здесь — неудачи того или иного рода, но все они были каким-то образом тронуты душами, чему мы не смогли найти объясн… — его прервал Цербер, открыв огонь, целясь между стеллажами.

— Обнаружено вражеское передвижение! — гаркнул робот, поливая зелёными зарядами и струёй огня по полками. Кэррион развернулся, подняв пулемёты. Я открыла беспорядочную стрельбу надеясь попасть во что-то… что-нибудь… что может быть угрозой. На десять секунд в комнате разразилась дикая пальба.

— Стоп! Стоп! Прекратить огонь! — заорала я, и выстрелы прекратились. Три ряда стеллажей повалились в кучу. Некоторые предметы были разбиты. Некоторые остались совершенно неповреждёнными. Мы все уставились на опустошение, которое устроили на простых деревянных полках. Огонь, зажжённый огнемётами Цербера, угасал на глазах.

За нами вдруг заиграла музыкальная шкатулка. Я прекрасно помнила эту мелодию. Грива у меня встала дыбом, я развернулась, уставившись на крошечную фарфоровую коробочку с двумя танцующими на ней фигурками, медленно поворачивающимися по кругу. «Тише, Не Шуми…» Я облизнула губы, не отрывая взгляда от шкатулки.

— Ладно. Кто это включил? — никто не ответил. Моя магия засветилась, и я повернула маленький рычажок на «выкл».

Она не выключилась. Она начала кричать, но не тем криком, какой я могла бы услышать ушами. Это было похоже на вой ХМА. истерический вопль взорвался в моей голове. Игрушки запрыгали. У книг начали перелистываться страницы, десятки голосов забормотали одновременно.

— Заткнись уже нахрен! — завизжала Психошай, отмахнувшись копытом и сбив музыкальную шкатулку и несколько других предметов с полки на пол.

— Нет! — крикнул Шиарс.

— Почему нет! Какого хрена они мне сделают? Бросятся на меня? — закричала жёлтая пегаска в ответ.

Внезапно отрез шёлка метнулся с полки и мгновенно один его конец обернулся вокруг её горла, а другой зацепился за металлическую потолочную балку и туго натянулся. Замолчав на полуслове, пегаска выпучила глаза, вцепившись копытами в шёлковую полосу. Она забилась, пытаясь освободиться, и её ноги оторвались от земли, молотя в воздухе. Сбоку подскочила Рампейдж, кромсая шёлк копытными лезвиями, в отчаянной попытке разрезать его. Зонтик распахнулся, поворачиваясь мне в лицо, затем с щелчком схлопнулся, запустив себя вперёд и вонзаясь мне в шею. Ахнув и отшатнувшись, я упала обратно к полкам, заливая пол кровью из раны, пробитой дико бьющимся зонтиком.

Проблемы были не только у меня. Кэрриону в лицо вцепился плюшевый медвежонок, пытаясь, похоже, проломить ему череп. Ксанти свернулась клубком, защищаясь от четырёх летающих и топчущих её ботинок. Ковпоньская шляпа нацепила себя на голову сестры Грейвис и теперь пыталась открутить её. За уворачивающимся Цербером носилась отвёртка, пытаясь разобрать его на запчасти. Один глаз робота уже свободно болтался на кабеле.

— О, ты за это поплатишься, ты, диверсионный инструмент зебринских захватчиков!

Как только зонтик снова закрылся, а обхватила его копытами, но он тут же с невероятной силой распахнулся и вонзил свой шип ещё глубже, отбрасывая меня на спину, будто крепкий жеребец лягнул меня изо всех сил. Наконец, он снова схлопнулся и я, двигаясь так быстро, как только могла, засунула его ручку в узкую щель между полками и полом. Как только он попытался раскрыться, я отскочила назад и вытащила металлический наконечник из своей шеи. Зонтик затрясся, пытаясь освободиться, от чего зашатались даже тяжёлые полки. Я прижала копыто к шее, стараясь остановить кровотечение и надеясь, что смогу восстановиться достаточно быстро, чтобы не истечь кровью.

Щит Лакуны никак не защищал её от пары призрачных ножниц, тыкающихся в неё и отхватывающих кусочки плоти. Стигиус, игнорируя музыкальную шкатулку, колотящую его по шлему, боролся с шёлковой тканью, душащей Психошай. Ширс и Сильвер Спун сумели освободить голову Грейвис от вертлявой шляпы, которая теперь моталась понизу, пиная и пихая их троих с дикой силой. Я и подумать не могла, что кто-нибудь может умереть от удара куском тряпки, но ковпоньская шляпа определённо решила меня переубедить.

Поднявшись на копыта, я поспешила на помощь Психошай, но тут одно из её силовых копыт мелькнуло и врезалось мне прямо в лицо. Я отлетела прямо через полки, развалив их в щепки, пробила следующий стеллаж и свалилась в кучу. Изо всех сил стараясь не потерять сознание, я потрясла головой, пытаясь привести мысли в порядок. Лёжа слабо шевелящейся кучей, я чувствовала кровь, текущую у меня из ноздрей и ушей. Ладно, по крайней мере она в меня не выстрелила! Тем не менее, пока я могла только лежать здесь и понемногу регенерировать.

Тут я увидела скользящий между полками комплект разведброни, испускающий странное свечение. Он рысью подбежал ко мне, вяло покачиваясь, будто на ветру. Я попыталась подняться, но он не нападал, а он указал рукавом в угол комнаты.

Я оглянулась на Стигиуса, пытающегося мерцающей вспышкой исчезнуть и появиться в другом месте. Было ясно, что он не может взять с собой Психошай. Поле подавления магии не влияло на его телепортацию, в отличие от Лакуны.

— Шёлк, — выкашляла я сгусток крови. — Стиг! Шёлк!

Он оглянулся на меня и, поняв о чём я, схватил ярко-красную ткань, так глубоко врезавшуюся в шею Психошай, что я подумала, что она пытается скорее обезглавить пегаску, чем задушить. Затем ночной пони исчез во вспышке, взяв шёлковый отрез с собой и жёлтая кобылка рухнула в копыта Рампейдж, кашляя и давясь. Вспышка и он исчез прежде, чем я смогла его разглядеть. Он снова и снова метался через воздух, от пытавшегося поймать его куска ткани.

Лакуна взорвала летающие ножницы магией своего рога, но это лишь отбросило их от неё, не причинив никаких повреждений. Её рог вспыхнул, аликорн пыталась удержать их на расстоянии и закричала:

— Мы должны выбраться отсюда! — тут хуфбольный мяч, просвистев, врезался прямо ей в лицо и, рикошетом отскочил по затылку Рампейдж. Оттуда он пулей метнулся прямо ко мне. Выдвинув пальцы, я выбросила вперёд копыта и схватила овальный коричневый мяч. Он с такой скоростью завертелся в моём, протравленном кислотой захвате, что завоняло жжёной резиной, прежде чем он наконец остановился и попытался запустить себя в новый полёт.

Броня снова качнулась и опять указала в угол.

— Сюда! — прохрипела я, заковыляв в направлении, указанном костюмом. Если он ведёт нас в ловушку, это вряд ли будет хуже. Пулемёты Кэрриона поливали вслепую, потому что плюшевый мишка уже запустил свои маленькие лапки в его глазницы. — Рампейдж! — я указала на гуля-грифона.

— Хорошо, что ты уже и так урод! — крикнула кобыла, размахиваясь и впечатывая копыто в его лицо с дробящим звуком. Его изломанные перья нелепо зацепились за копыто Рампейдж, когда она ухватилась своими клешнями и потянула. С кусками кости и оторванной кожи и перьев, она оторвала медвежонка от грифона. Игрушка отбивалась, шевеля своими ручками, покрытыми слизью из гульих глаз. Маленький рот раскрывался беззвучно, но призрачный голос гневно кричал в ответ на мой взгляд.

— Сюда, — кобылка обернула свой хвост вокруг шеи Керриона и потянула грифона в мою сторону.

Ксанти поднялась, чтобы бежать, и ботинки, нападающие на неё, вдруг развернулись и надели себя на её передние копыта.

— О, нет… — всхлипнула она. Ботинки дёрнули её вперёд, а вторая пара наделась на её задние ноги. — Помогите! — закричала она, когда одержимая обувь понесла зебру галопом прямо в бетонную стену!

Лакуна левитировала Ксанти и её копыта продолжили бежать в воздухе. Обнажив меч, я бросилась к ней. Тут не было удобного или хорошего способа решить эту проблему. Нырнув в ЗПС, я прицелилась в её ближайшее копыто и вознесла короткую молитву Селестии, чтоб та не позволила мне сделать из ноги зебры обрубок. Заклинание выложилось в один удар, врезавшейся в подошву ботинка. Мгновение спустя, я услышала, как ботинок резко вскрикнул, когда кожа подошвы разошлась длинной, в несколько дюймов, раной. И тут же все четыре ботинка сорвались с её ног и убежали к дальней стене кладовки.

С маниакальной ухмылкой взглянув на меч, я замахнулась им на ковпоньскую шляпу. Та бросилась на меня, но я приняла её на лезвие и шляпа, издав похожий вскрик, тут же унеслась, будто сорванная порывом призрачного ветра. Красный шарф перестал гоняться за Стигиусом и вместо этого завернулся петлёй вокруг шеи ближайшей пони, пытаясь раздавить ей горло.

Сестра Грейвис чуть раздражённо покосилась на шёлк, обернувшийся вокруг её шеи и побежала в угол комнаты. Дверь распахнулась и мы медленно начали пробиваться к выходу один за другим. Теперь, когда оказалось, что я могу их ранить, проклятые предметы старались держаться на расстоянии и хотя мне пришлось пережить совершенно нереальный опыт дуэлирования с летающей отвёрткой, я всё же смогла дать Церберу шанс сохранить свои болты в целости. Пройдя последней через дверь в углу, я потянула её на себя как раз в тот момент, когда сосуды душ приготовились броситься в новую атаку.

В следующей комнате ощущалось то же леденящее чувство, что и в предыдущей, но вместо полок здесь стояли десять разбитых витрин с портняжными болванками внутри. Из крошечных кристаллов, закреплённых в верней части каждой витрины, вниз шёл конус холодного, резкого света, выхватывающего из темноты обнажённые поникены. Я взглянула на сестру Грейвис и на кусок шёлка, всё ещё пытавшийся задушить её до смерти.

— Послушай, это не сработает. Она не нуждается в дыхании — концы шарфа, казалось, затрепетали в отчаянии. Сестра Грейвис, изогнув бровь, холодно взглянула на меня и подставила шею. Я поднесла меч к шёлку. — А теперь отпусти её, или мы проверим, насколько действительно остр мой меч.

Шёлк освободил шею кобылки-гуля и на секунду завис в воздухе.

А затем обернулся спиралью вокруг рукоятки моего клинка!

Извернувшись, он перехватил у меня меч и начал дико размахивать им на нас. Я прыгнула наперерез бритвенно-острому лезвию и оно врезалось в мои металлические конечности, срезая внешнюю обшивку. Выдвинув пальцы, я ухватилась за лезвие, в то же время пытаясь рогом контролировать смертоносное оружие. Магия трёх разных цветов сошлась на мече, пока мы боролись за контроль над ним. Металл царапал и резал мои пальцы, сталь начала поддаваться, клинок оттеснил меня назад, впечатав спиной в пустую витрину и начал выскальзывать из моего захвата.

— Моей магии не удержать его! — крикнул Шиарс. — Этот меч жаждет убивать!

Кончик меча начал пробиваться через грудную пластину моей брони. Затем я почувствовала, как он уколол мою кожу и начал медленно входить в грудь, даже не смотря на то, что я стискивала пальцы изо всех сил. Рампейдж обхватила копытами эфес и начала тянуть, но безрезультатно. Похоже, каждая частица духа, заключённого в ткань, была сосредоточена на том, чтобы отнять жизнь так же, как отняли когда-то и у него.

— Чёрт возьми, Петунья! Я не убивала тебя! — выпалила я. Мне показалось, или меч действительно перестал давить? Я понятия не имела, поняла она меня или нет, но это был мой единственный шанс. — Мне жаль, что ты умерла! Это была ошибка. Но моя смерть не вернёт тебя назад и ничего не изменит! — я закрыла глаза, лезвие гудело у меня под пальцами. — Пожалуйста. Говорят, когда-то ты была хорошей пони. Будь хорошей пони и теперь.

Ткань вдруг размоталась с рукоятки и меч вывалился из захвата Рампейдж. Алая ткань зависла в воздухе и её складки, казалось, сложились в лицо замученной кобылы, а затем шёлк улетел прочь, просочившись под дверь в кладовку.

Несколько секунд я просто лежала, глядя на щель под дверью, а затем, наконец, со стоном перевернулась.

— Ну всё. Сдаюсь. Хайтауэр победил, — простонала я слабым голосом. — Одержимый шёлк-убийца, это уже перебор.

Грейвис и Стигиус хлопотали над свернувшейся клубком Психошай, сосредоточившейся на дыхании. Раны Лакуны исцелялись на глазах. Радиация положительно влияла на аликорна.

— Жаль только, что между нами и дорогой назад гигантский сопливый монстр, комната проклятых игрушек и тысячи шипящих диких гулей, — подбодрила меня Рампейдж, усаживаясь рядом.

— Мне нужен Готовый Обед. И рубины. И металлолом, — прохныкала я. — Прошу, скажи, что мы в безопасности хотя бы на пять минут.

— Может ты мне скажешь? — отозвалась Рампейдж, повернувшись и ткнув копытом в светящуюся серую броню, сидящую в углу. Та отшатнулась, спрятавшись за одной из разбитых витрин и выглядывая на меня. Должно быть, это был один из самых странных костюмов, какие я когда-либо видела. По большей части чёрный, с серым нагрудником и странными белыми схематичными полосами по бокам.

— Ты в порядке? — спросила я, чувствуя себя немного странно от того, что обращаюсь к костюму. Интересно, что подразумевает это «в порядке» для сосуда души в виде брони?

На его поясе выдвинулся маленький динамик, послышалось шипение и синтезированный голос кобылы произнёс:

— Сражение закончено. Лечения или медикаментов не требуется.

— Ого, ты и говорить можешь? — удивилась я и костюм закивал.

— Вот и всё. Ты мой лучший друг навсегда. Прячусь, тссссс, — отозвался костюм, набором вроде как случайных фраз. Ксанти медленно подобралась ближе, чтобы получше рассмотреть.

— О, ты можешь произносить только фразы, заложенные в программу костюма, так? — спросила я и воротник костюма заходил вверх и вниз, кивая.

— Это… — начала Ксанти, затем нервно взглянула на меня, прежде чем снова перевести взгляд на странную броню. — Я думаю, это зебринский костюм проникновения — она обернулась ко мне. — Но они должны самоликвидироваться, если их удаляют от носителя без специальных инструментов и процедур! — затем зебра отступила назад, бормоча под нос, — И почему оно разговаривает на языке пони? — броня только покачала своей… воротником.

— Мы не удаляли её от носителя — пояснил Шиарс, глянув на костюм и тот снова отпрянул назад. — Естественно, зебрам было любопытно, чем мы тут занимались. Но ни от одной из них они не получали докладов назад. Рарити, конечно, всегда оставалась модельером, стараясь вносить некоторые изменения в свой костюм — сказал гуль, обводя копытом витрины. — Но это было первым провалом Вечности. Броня души. Неуязвимая, вечно действующая броня с заключённой внутри душой — он разочаровано взглянул на костюм. — Мы думали, что без разума, душа — это просто… вещь. Что-то особенное, что заставляет пони быть пони, или грифона — грифоном. И когда мы полностью передали душу в объект, мы заметили, что он начал несколько… своевольничать. Даже частица души может наделить инструмент странными свойствами. — Шиарс взглянул на меня. — И хуже того, душа, заключённая в объекте, может повлиять на разум владельца.

— Что? — переспросила я, переводя взгляд с него на броню.

— Владельцы могут чувствовать себя некомфортно. Будто за ними наблюдают. Они демонстрируют изменения личности, больше свойственные заключённой душе, — тихо проговорил Шиарс, обходя броню. — А так как большинство душ мы брали у заключённых из зоны сверхстрогой изоляции…

— Вы творили монстров, — закончила я. Лицо Кэрриона медленно вытягивалось обратно, но я не представляла, от лечащей магии это, или от радиации.

Шиарс кивнул.

— Видимо, это можно подытожить как «Упс», — заметила Рампейдж.

Я сосчитала витрины. Всего восемь.

— То есть ты говоришь, где-то здесь бродят ещё семь неразрушимых бронекостюмов с душами внутри?

— Да. Думаю, так и есть, — ответил Шиарс.

— Но… почему вы их не использовали? — спросила я и моё зрение снова заволокло белым.

* * *
Послышался голос Рарити и я увидела чистую боевую броню на обугленном трупе.

— Тест один… броня не защищает от вражеского огнемётчика.

Та же боевая броня на неповреждённом трупе жеребца, за исключением сквозной дыры в лице.

— Тест два… броня не защищает от вражеского снайпера.

Кусок серой боевой брони со шлемом и совершенно неповреждённым забралом.

— Тест три… броня не защищает от дробящих ударов, нанесённых в горло.

Та же броня. На сей раз в голосе Рарити слышится разочарование.

— Тест четыре… броня не защищает от пищевого отравления!

Кружевное фиолетовое платье с вуалью на розовой кобыле-единорожке с почерневшим лицом.

— Тест пять… броня не защищает от удушения собственным шарфом!

Раздавленный и переломанный жеребец в смокинге.

— Тест шесть! Броня не защищает… снова… не защищает от выбрасывания из окна.

Наконец, комплект заляпанной грязью силовой брони. В голосе Рарити сквозит усталость и апатия.

— Тест седьмой… броня не может… защитить… от погребения заживо… под оползнем…

* * *
Запись угасла и моё зрение вернулось в норму.

— Броня не давала то, что хотела Рарити, — объяснил Шиарс. — Ей было нужно, чтобы броня обеспечивала владельцу полную безопасность. Точно так же, как Эпплджек была одержима идеей создания силовой брони после смерти Биг Макинтоша, Рарити была одержима созданием безупречной защиты для себя и своих друзей. Какой-нибудь надёжный, дуракоустойчивый метод защиты.

— Но её тесты провалились, — заметила я, чем, похоже, удивила его. — Даже если ей удавалось создать броню для защиты от пуль, кто-нибудь всегда находил какой-нибудь другой способ убить владельца.

— Откуда ты можешь это знать? — выдохнул Шиарс. Я не ответила. Серьёзно, учитывая то, как часто я видела что-то, что больше никто не видел, не было особого смысла объяснять. Наконец гуль взял себя в копыта и продолжил.

— Да. Когда мы впервые создали броню, она казалась идеальной. Неуязвимая, она казалась лучшей защитой для своего владельца. Но когда мы вывели её на полевые испытания, мы начали замечать необъяснимые несчастные случаи. Солдат легко обнаруживали в засадах. У бойцов появились мысли о самоубийствах, или убийствах. Они были относительно редки и сложно было предположить, что они связаны с бронёй… но всё же это было неприемлемо.

Я потёрла копыта, прислушиваясь к ощущениям от магии медленно восстанавливающих и лечащих меня талисманов.

— Так что же случилось потом? Как поступила Рарити? — спросила я.

— Она запрела на замок результаты своих неудачных попыток и перешла к плану «Б»… — начал было Шиарс, но тут над нами пролетела Психошай и встряла в разговор.

— Эй. Тик-так, не забыли? Или щёлк-щёлк-щёлк. Может и круто быть гулем, но я им становиться не спешу! — заметила жёлтая пегска.

Я оглянулась на сестру Грейвис и Лакуну, заведующих лечением и раздачей Антирадина всем, кто в нём нуждался. Рядом с ними сидел Кэррион, его глаза уже восстановились и лицо приняло прежнюю форму. Надеюсь, это у него была какая-то своя исцеляющая магия, потому что если радиация здесь так сильна…

— Верно. Нам стоит поторопиться, — пробормотала я.

— Подождите! А как же она? — заволновалась Ксанти, указывая на одержимый комплект разведброни. — Мы не можем просто оставить её здесь.

Я оглянулась на остальных и снова взглянула на разведброню. Она?

— Эм… я не зебра, но разве эта броня не наберёт больше девяти по стандартной шкале проклятий?

Ксанти, закусив губу, потупила взгляд.

— Меня коснулась Звёздная Дева… не думаю, что я могу получить проклятие, страшнее этого — затем взглянула на зебринскую броню. — По крайней мере, так я не буду здесь единственной проклятой.

— Что ж… это твой выбор. Но если броня подчинит тебя… — встревожено заметила я. Комплект брони помог выбраться нам из той комнаты… Я не то чтобы очень волновалась, что он окажется злым… но всё же.

— Если так случится, что ж, я уже проклята, — ответила зебра почти шёпотом. Я ничего не могла с собой поделать и, поддавшись импульсу, заключила зебру в объятия, от чего та замерла неподвижно. Ещё бы, когда тебя обнимает самое злейшее существо твоей мифологии, это может привести в замешательство. Похоже, бедная зебра чувствовала себя очень неловко, когда я выпустила её. Она стянула костюм химзащиты и разведброня тут же раскрылась. Спустя минуту все застёжки зафиксировались на своих местах.

— Ты моя новая лучшая подруга, — чирикнула броня, заставив кобылку-зебру покраснеть от смущения. Чёрно-белые доспехи оказались как раз подходящего размера, чтобы натянуть поверх них костюм химзащиты.

— Хорошо! Куда теперь? — спросила я, взглянув на Шиарса. Он указал на дальний конец помещения, где ждала очередная дверь. Эта была выбита внутрь. Лестница за ней вела в нужном нам направлении и я, выйдя вперёд с дробовиком и мечом, начала подъём.

Следом за мной шла Рампейдж, напевая под нос:

— Ничем не остановишь… эту глизь… — я оглянулась на неё и она, моргнув, ухмыльнулась мне в ответ.

Дверь на верхней лестничной площадке была также выбита, открывая проход в обгоревшую библиотеку. Почерневшие книги стояли на обуглившихся полках, и, наверное, хорошим признаком можно было считать то, что они не собирались взлетать в воздух и пытаться убить нас. Дальняя часть библиотеки была залита призрачным голубым свечением, мерцающим и пляшущим по затемнённым окнам. Медленным шагом мы направились к нему. Подойдя ближе, мы заметили мерцание голубого пламени, горящего в маленьких, размером с копыто, лужицах, прямо на бетонном полу. Его языки плясали и извивались, заставляя мой ПипБак исходить треском при каждой вспышке. Тепло, исходящее от них, не было похоже на тепло от огня. Я могла поклясться, что чувствую, как оно проходит сквозь меня.

Но намного хуже этого был крик.

Это был не просто нервирующий писк ХМА. Сотни неживых глоток завывали от ярости. Копыта колотили в решётки. Кто-то из них выкрикивал какие-то слова. Они умоляли выпустить их, выкрикивали оскорбления, вопили от боли, взывали о помощи или угрожали. А над всем этим громыхал стук тысяч копыт на сотнях решёток.

Подойдя к двери библиотеки, я медленно распахнула её.

И шагнула в Ад.

Огромная центральная шахта Хайтауэра возвышалась надо мной десятью уровнями. На полпути вверх, будто пылающий кинжал, вонзившийся в сердце конструкции, из стены наполовину выступала ракета. С её конца извергалось липкое голубое пламя, выгибаясь сияющими арками. Неестественный пожар продолжал гореть, невзирая на то, что ракета уже приземлилась, и центр шахты омывался кольцом радиоактивного огня. Внутри каждой клетки бились и кричали голубоватые светящиеся фигуры. Между проходов катались роботы-часовые, их металлические тела искривились и покорёжились от невероятной температуры.

Сверху рухнули вниз шесть парящих роботов, наподобие Цербера. У каждого из них на вращающейся руке имелся преувеличенно большой экран терминала. Все шестеро сдвинули свои экраны вместе, составив один большой экран, который тут же ожил, залив нас холодным голубым свечением. На экране появилось гигантское обугленное лицо и прямо на нас взглянули глазницы, заполненные голубым пламенем. Из десятков динамиков вокруг нас загрохотал трещащий голос.

— Приветствую вас, осуждённые. Я, надзиратель Хоббл, администратор данного объекта и ваш хозяин, до тех пор, пока вы не искупите свои преступления перед Эквестрией. Я приложу все усилия, чтобы сделать ваше пребывание здесь… комфортным… насколько это возможно — он издал рваный, издевательский смешок. — Добро пожаловать в Тауэр!

Я уставилась в этот огромный, пылающий злобой взгляд на экране, а затем Психошай пробормотала:

— А вот его в плане вообще-то не было…

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Глава 47. Хайтауэр

«Она может изгнать тебя из Эквестрии. Или бросить в темницу. Или изгнать, а затем бросить в темницу там, куда она тебя изгнала!»

Планы хороши. У тебя есть цель, и ты загодя обдумываешь способы её достижения, преодоления или обхода возможных препятствий и необходимых для этого вещей. Планирование есть отличительная черта умных, здравомыслящих пони, которые легко могут предсказать потенциальные неприятности. И, естественно, обстановка запросто может поменяться так, что плану нужно будет адаптироваться, попросту чтобы выжить, но в том-то и дело, что хорошие планы могут меняться, дабы преодолевать эти маленькие трудности. Можно назвать это «эволюцией плана».

Наш план официально протух, и когда я взглянула на глядевшее на нас с экранов огромное обгоревшее лицо, мерцающее в сине-зеленом свечении, я точно знала, что вскоре вслед за нашим скончавшимся планом последуем и мы. Бесформенные охранные роботы начали разворачиваться в нашу сторону, словно радиоактивная армия. Я заметила, по крайней мере, шесть турелей в каждом направлении, готовых испепелить нас. Тысячи гулей заходились в крике бессмысленной ярости, борясь в своих кандалах в попытках выбраться и вырезать всю нашу группу. Единственный выход для нас был через комнаты, полные одержимых игрушек и убийственной слизи.

Нам светил полный и безоговорочный звиздец, что ни для кого не было секретом. Каждый приготовился встретиться со всем, что бросит в нас тюрьма, решив сражаться даже с призрачными шансами на успех. Каждый, кроме одной пони.

— Надзиратель Хоббл! — крикнула Сильвер Спун объединенным мониторам. Её зеленое свечение усилилось от воздействующей на нас радиации. — Я Сильвер Спун из Министерства Морали. Я прибыла ради проведения ежегодного осмотра и оценки качества вашей работы. А последний был, типа, немного давно!

Каждый взгляд нашей группы метнулся к светящемуся гулю, когда потрескавшееся черное лицо хмуро глянуло на неё. Хоббл наклонился вперед, пока изображение с мониторов полностью не заполнил единственный пылающий глаз.

— Простите? — недоверчиво спросил он низким голосом. Сильвер Спун глянула на громадный глаз и сглотнула, но не отступилась.

— Руководствуясь требованиями к исправительным учреждениям Министерства Морали, ваши действия должны оцениваться каждый год. За этим, типа, я и здесь! — прокричала она, шагнув впереди нашей группы. Один из летающих роботов-экранов спустился ниже, глаз отодвинулся до хмурого лица, уменьшившегося, чтобы помещаться на одном мониторе. На конечности машины сверкнул какой-то камень, и по её лицу прошелся красный луч. В углу монитора возникло изображение живой кобылки. Стоило признать, она была довольно милой… и я предпочла думать, что именно шок явился причиной подобных мыслей в настолько неподходящий момент.

— Сильвер Спун? Вы… вы здесь… чтобы?..

Его пылающий глаз округлился, гуль откинулся назад, хмурясь и что-то бормоча, прежде чем язвительно заметить:

— Ну надо же. Давненько же этого не было… Моя аттестация. И конечно же вам приспичило сейчас.

Его губы с треском крошащейся плоти разошлись в широкой улыбке, обнаруживая язычки сине-зеленого пламени, рвущегося между его зубов.

— Полагаю, я смогу убедить вас перенести инспекцию? Сейчас у нас тут, знаете ли, небольшие беспорядки…

— Боюсь, нет, надзиратель Хоббл. Мои др… эээ, инспекционная группа и я, типа, осмотрим ваше учреждение, а я приду в ваш кабинет и выдам вам результат проверки, типа, когда мы закончим.

Она уверенно кивнула, затем глянула на меня. Я беззвучно напомнила ей «снять блокировку». Её глаза расширились, и она выпалила:

— Если вы, типа, снимите блокировку, то все пройдет гораздо быстрее.

— Блокировку? — произнес он так, словно само слово было какой-то мерзостью. — Что вы имеете в виду? У меня тут железная дисциплина, мисс Спун. Никакой блокировки нет.

Он сложил свои расплавленные, деформировавшиеся на кончиках, словно вытянутые ириски, копыта на стол перед собой.

— Я проинструктирую охрану не мешать вашей… инспекции.

Его экран повернулся в сторону сестры Грейвс и красный луч сверкнул снова.

— А, и у вас уже есть сопровождающий. Разоблачительница.

Он прошипел последнее слово с такой злобой, что Грейвс на пару шагов попятилась. Взгляд надзирателя вернулся к Спун.

— До поры, пока при вас гостевые пропуска, автоматизированная охрана будет игнорировать вас и вашу инспекционную группу. — Прищурив свои синие глаза, он низко усмехнулся. — Надеюсь, вы не забыли взять их. А иначе, лучше бы вам вернуться в другой раз.

С этими словами экраны потухли, и шестерка парящих роботов взмыла вверх. Роботы-часовые вернулись к патрулированию проходов.

— Это было поразительно, Сильвер Спун! — воскликнула я, хватая гуля своими копытами и крепко обнимая её слегка податливую плоть. Она застенчиво позеленела и опустила глаза. Сомневаюсь, что её так уж часто хвалили за ум. Хотя, я почти сразу же отпрянула, не желая облучаться еще больше при здешнем и так уже сильно повышенном радиационном фоне.

— Я, типа, подумала, что он может быть таким же, как я, и не знать, что он… эмм… типа… мертвый? — предположила кобылка.

— Но почему он сказал, что блокировки нет? — спросила Психошай, затем глянула на медсестру Грейвс. — И что он там говорил о раздевании?

— Здесь не слишком подходящее место для разговоров, — вмешался Шиарс, глядя вверх на горящую боеголовку. — Нужно добраться до укрытия.

Честно говоря, он был прав, мой ПипБак трещал, как сумасшедший. Мы вернулись в сгоревшую библиотеку. Отойдя подальше от магических огней, излучение упало до допустимого уровня, «допустимого» значит, что вместо Антирадина раз в минуту, мы потребляли его раз в десять минут. Я подобрала тряпочку и вытерла бронестекло, чтобы осмотреться получше.

Вся тюрьма выглядела больше изнутри, чем казалась снаружи. Внутреннее пространство было совершенно пустым. По периметру необъятного строения тянулись проходы, по одному на этаж. Каждый уровень тюрьмы был зарешечен стальными вертикальными брусьями, не позволявшими заключенным, как предположила я, сбрасывать через перила своих сокамерников без крыльев. Где-то на третьем уровне я заметила секцию с широкими, изогнутыми окнами, слегка выступавшую из центрального прохода, наверное, это и был лазарет. Под таким углом я не могла рассмотреть ничего дальше него, поэтому понятия не имела о том, что творилось ближе к боеголовке.

— Во всяком случае, можно не бояться угрозы со стороны надзирателя, пока он думает, что мы из МинМорали, верно? — спросила я, оглянувшись на гуля и Лакуну, стоявших ближе к огню, но на их лицах читалось скорее волнение, чем облегчение.

— На это не рассчитывай, — мрачно ответила Грейвс. Тревожно хмурящаяся Сильвер Спун кивнула.

— Надзиратель Хоббл был, типа, совершенно отвратительной личностью, когда-либо поставленной руководить тюрьмой, — нервно добавила Сильвер Спун. — А еще он был совершенно продажным, но каждый раз, когда мы приходили с инспекцией, проверяющие либо ничего не находили, либо попадали в ужасные несчастные случаи.

Её брови озабоченно сдвинулись.

— Он точно предпримет что-нибудь плохое.

— Ничего не находили? — нахмурилась я.

— Скорее всего, он платил проверяющим, чтобы те ничего не находили. Во всяком случае, так говорили некоторые, — проговорила Сильвер Спун.

— Значит МинМорали брало взятки? — фыркнула Психошай, — И почему меня это не удивляет?

— Ну… это, типа… ни у одного пони-охранника никогда не было в копытах столько власти — неуверенно ответила Сильвер Спун. — Каждый раз, когда мы игнорировали всё, где упоминалось имя Голденблада, мы получали вознаграждение от Кварц. Аристократия всегда с радостью одаривала нас, чтобы мы умолчали о чем-нибудь. То есть, я знаю, что это неправильно, но что мы могли поделать? Доложиться Пинки? Да она, типа, отпускала наркоторговцев направо и налево! — Она повесила голову. — То есть… да это было неправильно… но что мы могли поделать?

— А почему не сообщили Луне? — нахмурившись, спросила я. Мистер Шиарс, Грейвс, Сильвер Спун и даже Лакуна отвели глаза и не ответили. Украшенные кисточками уши Стигиуса поникли. Я почувствовала, как внутри меня поднимается волна безотчетной ярости.

— Принцесса Луна? Долбаный правитель Эквестрии Луна?! Почему никто не удосужился просто подойти к правящей принцессе аликорну и сказать, что крупнейшей в Эквестрии тюрьмой управляет недоносок, каких еще поискать?

Почему все вдруг уставились на меня, словно это я тут была сумасшедшей?

— Трудно объяснить, — раздался голос Лакуны, сопровождаемый воем и криками заключенных снаружи. — Селестия, как правительница, была всегда открыта. Ты мог обратиться к ней, и она бы выслушала. А приблизившись к ней, ты точно знал, что она воспримет тебя со всей серьезностью. Но Луна… она совсем не была похожа на свою сестру. Во время своих публичных выступлений она всегда строго придерживалась темы речи, а после окончания сразу же исчезала. Когда она держала суд, все шло только по её сценарию. А безопасность! Луну охраняли лучше всех в Эквестрии, но в то же время это отдаляло её от собственных подданных.

— А еще постоянно ходили слухи, — пробормотал мистер Шиарс. — Слухи о том, как Луна появлялась на встречахпосреди ночи. Или там, где никто не ожидал её видеть. Она показывалась в Мэйнхеттенском сиротском приюте или убежище в Филлидельфии и помогала нуждающимся. Её розыгрыши невозможно было предсказать. А порой она ужасала. Она была принцессой ночи, и, как сама ночь, она была изменчива и непостижима. Луна исполняла свои обязанности, в этом я точно уверен. Но у неё не было под копытом пони, кто смог бы стоять за неё.

Я удержалась от ответа. Сейчас до меня дошел смысл. Она воевала с расой, которая преуспела в проникновении и скрытых убийствах. Править в открытую означало бы для неё нарисовать мишень прямо у себя между глаз. Основание министерств позволило ей действовать более гибко. Именно так и поступали умные пони.

Так почему же это казалось… трусостью? Это как если бы я убедила остальных встретиться с ужасами этого места, при этом оставаясь в безопасности в Звездном Доме. Помимо воспоминаний о Гала, я ни разу не сталкивалась ни с чем, что она бы делала открыто. Прямо здесь творились ужасные, злые вещи, а она… она была где угодно, но не здесь! Неудивительно, что Голденблад из кожи вон лез, помогая ей создать министерства!

Такое место просто не должно существовать. Ни за что и никогда.

Рампейдж с обеспокоенным видом приблизилась ко мне и склонилась, глядя мне в глаза.

— Эй. Радиация? Аномалия? Смерть, куда ни посмотри?

Взгляд её розовых глаз немного смягчился, и она толкнула меня в плечо.

— Пока не беспокойся об этом.

— Да знаю я. Просто это так раздражает, — фыркнула я. — Она могла быть… лучше. Она должна была… — «Быть чем-то большим» — не смогла закончить я. По неведомой мне причине полосатая кобылка вздохнула и закатила глаза.

— Чего? — спросила я, она покачала головой, печально улыбнувшись, — В чем дело?!

— Добро пожаловать в мой мир, Блекджек, — ответила она и задумчиво улыбнулась, затем развернулась и отошла прочь, выглядывая в окно. И что это на неё нашло?

— Ну, так как мы попадем в больничку? — спросила Психошай, заглядывая в окна. Все повернулись к сестре Грейвс, земная пони-гуль набрала воздуха, чтобы говорить…

— На другой стороне площадки есть лестница, — раздался голос Рампейдж, смотревшей на покрытые сажей двери. — Нужно пройти прогулочный двор и хуфбольное поле, — продолжила она, изгибая губы в ухмылке. — Мы сможем туда добраться, никаких проблем. Ясен пень, нам нужно будет держаться подальше от шоблы Хэймейкер. Она все еще хочет прижать меня и разобраться за то, что я…

Голос кобылки утих, улыбка угасла. Она села и потерла голову.

— Ого. Это было довольно… странно.

— Ты опять отключилась? — спросила я.

— Нам нужно спешить, а она тут сыпет вопросами, — проворчал Кэррион. Я резко посмотрела на гуля. Его лицо по-прежнему оставалось кривым. Потребуется еще несколько минут, чтобы оно восстановилось еще больше.

— Сейчас было по-другому. То есть, нет, но не так, как всегда. Я была и собой, и одновременно Рейзорвайр. Мы как-будто были сплавлены вместе, и на какое-то мгновение я не могла различить где кто. — Она яростно потрясла головой и постучала по ней копытами. — Все равно прости. Если мы идем в лазарет, то можно воспользоваться лестницей. На той стороне. Вот так.

— Кухонные подъемники более прямой и безопасный путь, — произнесла сестра Грейвс, указывая направо. — Мы могли бы пройти через столовую на кухню и прямо к лазарету. Тогда нам не придется идти мимо камер, и мы не столкнемся с патрулирующими часовыми.

Я прикинула предложенные варианты. Подъемниками будет быстрее.

— Идем на кухню. Если так мы сможем избежать их, — сказала я, махнув в сторону дворика, — Тогда я всеми копытами за.

На случай если подъемники не будут работать, у нас есть четверо с крыльями и куча пушек.

Снова высунув голову, я огляделась, замечая парящих роботов, двигающихся вверх и вниз по территории тюрьмы, и роботов-часовых, неуклюже переваливающихся на своих изогнутых ногах. Все были довольно далеко от нас. Углядела двойные двери под табличкой с надписью «Столовая», я жестом указала Кэрриону стать во главе группы, Лакуне — приглядывать за угрозами сверху, Рампейдж и Психошай — следить за флангами, а Стигиусу — прикрывать с тыла. Я нахмурилась, не увидев Ксанти… а, вот же она с остальными в центре. Забавно, похоже, костюм делал её незаметной, даже когда она не пряталась. Я приблизилась к грифону, и мы начали двигаться по нижнему этажу с крепкой стеной с одной стороны и полурасплавленным забором из рабицы с другой. Поразительно, но мы достигли двойных дверей без приключений.

Бронированное стекло было все в саже, местами разбито и покорежено, но я не видела отверстия, сквозь которое мы могли бы забраться внутрь. Сами двери накрепко застряли в своих рамах. Мы с Кэррионом, кряхтя, поднатужились и, наконец, смогли раскрыть их с оглушительным треском.

— Быстро! — сказала я прыгнув в помещение.

Хм, а это уже интересно. Зачем все столы в столовой сложены в одну кучу на дальней стороне огромной, пустой комнаты?

Затем над краем сваленных столов показались светящиеся сине-зеленые головы дюжины гулей. Их броня сильно смахивала на ту, что я носила очень давно, покидая Капеллу в первый раз. Они мельком взглянули на нас и закричали:

— Заключенные! Они вырвались! Огонь! Ради Луны, огонь!

Дробовики, пистолеты и штурмовые винтовки — все разом взмыло в воздух над кромкой баррикады из столов.

Вот же ж конские яблоки.

— Щит! — мгновенно отреагировала я, когда они обрушили на нас шквал огня. Лакуна в секунду возвела свой щит вокруг Силвьер Спун, Шиарса и Грейвс. Я точно не знала, куда делась Ксанти, но надеялась, что она не попыталась уйти в одиночку. Кэррион и я упали на пол, грифон, прикрывая незащищенную голову бронированной рукой, открыл ответный огонь в охранников. Психошай метнулась влево, Стигиус — вправо, а Рампейдж бросилась напрямую.

— Ох, как же я вам сейчас навешаю! — взревела Рампейдж, прыгая над баррикадой, кувыркаясь в воздухе и приземляясь посреди гулей, словно шипастое пушечное ядро. Два стола опрокинулись, когда половина охранников отступила от бушевавшей кобылки, а вторая половина в упор всаживала в неё пулю за пулей. Те, что не попадали в стальные пластины, едва ли причиняли сколь значительный вред, пока Рампейдж бесновалась среди них.

— Стойте! Мы не хотим сражаться с вами! Прекратите стрелять! — кричала я, но эти охранники явно видели в нас только одно. Они рассыпались по обеим сторонам, пытаясь зайти с флангов. Цербер с гиканьем стрелял из своего дезинтегратора. Я вздохнула, выцелила ближайшего гуля и поднялась, чтобы всадить в него четыре выстрела. Не знаю, то ли из-за брони, приросшей к шкурке, то ли от радиации, но даже после четырех зарядов картечью светящийся охранник отказывался умирать. Постойте-ка, да он регенерировал!

Это обещало быть труднее, чем мне казалось. Но, несмотря на всю броню и подпитку радиацией, ничто не помогало, когда их головы взрывались ошметками гнилых мозгов и покореженной стали от прицельных выстрелов антимех-винтовки Лакуны.

— Прости меня, Луна, ибо я отняла жизнь другого, — пробормотала я, вспоминая мрачную присказку Псалм. Воспользовавшись тем, что гули более не способны были сосредотачивать на нас огонь, Кэррион поднялся и начал стрелять. Большую часть пуль отражала броня, но некоторые достигали уязвимых точек. Однако, эти уязвимые точки быстро затягивались, но один из охранников, все же, был обезглавлен шквальным огнем.

Психошай и Стигиус носились кругами. Серый ночной пони схватил за шлем одного охранника и запустил его в воздух. Затем он переместился в сторону, когда, словно молния, подлетела Психошай. Все четыре её силовых копыта вгрызлись в грудь бронированного гуля и одновременно разрядились. Будучи ранее ударенной одним из них, я совсем не удивилась, увидев, как висевший в воздухе гуль упал на землю гнилыми кусками бронированного мяса.

Надо признать, я обрадовалась, что сейчас она была на моей стороне.

Троица гулей отделилась от остальных и понеслась ко мне. Картечь вгрызлась в мою броню, но её запас прочности был гораздо выше. Я поменяла полицейский дробовик на Долг и Жертву, активировала З.П.С., чтобы нацелиться в сияющие глаза, прежде чем их обладатели навалятся на меня. Четыре крупнокалиберные пули в считанные секунды взорвали голову одного из гулей фонтаном гнилых ошметков.

К сожалению, оставалось еще двое. Один земной пони схватил меня, и тут я осознала, что эти гули были не просто крепкими, они еще и явно превосходили меня в силе! Он врезал своим шлемом мне в лоб так, что мне показалось, будто меня ударили ледорубом. Я мгновенно потеряла фокус, оружие зазвенело по полу, а земной пони схватил мои копыта своими, легко поднял, затем перевернул и со всего размаху бросил меня головой в пол.

Мимо меня пролетели сияющие ножницы и сомкнулись на передних ногах земного пони. Сияние усилилось, я ощутила запах плавящейся стали вперемешку с вонью горящего гнилого мяса, и нога оказалась отрезана. Охранник завопил и отшатнулся. Почерневший обрубок, однако, тут же нелепо разбух, когда начала отрастать новая нога. Я едва успела подняться на копыта, когда неожиданно раздался электрический треск, и мое тело вместе со зрением нарушились. Пока я разбиралась с земным пони, его соратница, гуль-единорожка, подбежала сзади и приложила меня потрескивающей шоковой дубинкой по голове. Мое зрение несколько раз мигнуло, и я рухнула. Повреждения кибернетики или черепа — сложно было сказать из-за чего.

Громыхнула винтовка Лакуны, крупнокалиберная пуля размозжила голову земного пони, а Шиарс пытался разрезать гулифицированную единорожку-охранницу.

Отбивая дубинкой сияющие ножницы, она подняла мои собственные револьверы и нацелилась прямо мне в лицо.

— Прячусь, — прощебетал искусственный голос. — Тссссс…

Пространство позади охранницы исказилось, а моментом позже прямо под основание её шлема ткнулся дробовик. Голова гуля взорвалась, и мои револьверы упали возле меня, сопровождаемые кусками черепа немертвого пони. Затем искажение замерцало, и на трясущихся ногах появилась Ксанти, державшая мой дробовик во рту.

— Отлично сраб… — начала было я, когда она повернулась ко мне, попытавшись заговорить со спусковым крючком во рту. Остальная моя похвала исчезла в грохоте картечи и адской боли, пронзившей мой живот, когда оружие выстрелило. Побледнев от ужаса, она выплюнула его и опустилась передо мной на колени.

— Ох… ох… ох… Прости. Прости пожалуйста. Ты в порядке? Прошу, не убивай меня моими собственными костями! — взмолилась она, трясущимися копытами потянувшись к карманам своего защитного костюма за зельем. Давясь, я выпила его, хотя, оно было водянистым и вряд ли бы помогло мне.

— Прости! Я знаю только основы обращения с огнестрельным оружием, и провалилась на последнем тесте три раза, и мне не стоило, но я должна была что-то сделать, и…

Я утихомирила её, приложив копыто к её губам.

— Не волнуйся об этом. Со мной так постоянно, — пробормотала я и, напряженно кряхтя, попыталась поднять магией свое оружие, превозмогая жжение во внутренностях от ранения. Рампейдж. Психошай и Кэррион добивали последних двух. Я сдалась и легла на минуту, давая своему талисману регенерации починить меня. Более того, я позволила себе сжевать мятный сапфир, лежа на полу и пытаясь не думать о жгучей боли, пока мое тело восстанавливалось.

— Блекджек? — взволнованно спросила Лакуна.

— Я в порядке, — отозвалась я, махнув всё ещё тронутым кислотой копытом. — Возьми, пожалуйста, Ксанти и дай ей двухминутный урок по технике безопасности при обращении с огнестрельным оружием. Обязательно сделай упор, что нельзя разговаривать со спуском во рту.

От ушиба головы у меня началась мигрень.

— Идем, Блекджек, — произнесла Рампейдж.

— Никуда мы не идем, Рампейдж. Меня только что подстрелил из моего же дробовика мой же соратник! У меня перерыв на две минуты. — Я указала на мертвых гулей неподалеку. — Пошарьте у них насчет чего-нибудь полезного. А я полежу здесь, пока вы не закончите.

Иногда даже Охраннице нужна передышка. Лакуна отвела Ксанти в сторону.

— Она спасла твою жизнь, Блекджек, — прохрипел рядом со мной Крупье.

— За что я ей безмерно благодарна, — проворчала я, свернувшись на боку и пытаясь не обращать внимания на саднящую боль от выстрела в упор из дробовика. Любой, кто воспринимал мои разговоры с Крупье, как странность, держал свое мнение при себе, учитывая мое отвратительное настроение. Если бы не моя броня и усиления…

— А ещё она подстрелила меня. Поэтому я на неё не в обиде, ай.

Я открыла глаза и глянула на костлявого белого жеребца в широкополой шляпе.

— Ты выглядишь получше.

Он похлопал мою переднюю ногу.

— Временами я чуть лучше остальных, как и ты. Просто нужно немного отдохнуть, прежде чем я снова смогу выйти на контакт.

— А ты слышишь и видишь все то же, что и я? — спросила я, зарумянившись и немного нахмурившись.

— К сожалению, да. Но по большей части стараюсь игнорировать. Слава Богиням, я не могу чувствовать то, что чувствуешь ты, — слегка улыбнулся он, глянув на меня усталыми глазами.

— В тот раз, когда ты говорил об ответственности, ты имел в виду Луну? — спросила я, подняв к нему голову. Его улыбка исчезла, а глаза помрачнели и наполнились тревогой, он сдвинул шляпу, пряча взгляд.

— Луна была правителем Эквестрии, но я сомневаюсь, что был хотя бы один пони, который сказал бы тебе наверняка о том, чем она управляла и как. Некоторые считали её пешкой Твайлайт Спаркл и министерств. Некоторые верили, что она в своей самоотверженности приняла правление, когда Селестия отреклась. А другие шептались, что именно она стояла за всем, даже за разжиганием войны с зебрами. — Он вздохнул и отвел глаза. — Вполне возможно, что мы никогда не узнаем, что она действительно делала. Даже без последствий апокалипсиса и двухвекового промежутка, она прилагала значительные усилия, дабы скрыть от всех правду.

Я оглядела полуразрушенную столовую.

— Ничего не могу с собой поделать, но я немного… зла на неё, — призналась я. — Я повсюду видела Твайлайт и Министерских Кобыл, но не Луну. Были ли мои друзья правы, говоря, что Луна все-таки делала что-то хорошее?

Или я принимала желаемое за действительное?

— Луна постоянно делала хорошее из тени, из тени своей сестры, если быть точным. Она помогала защищать столицу от многочисленных угроз и действовала за кулисами, помогая всем, чем могла. Иногда я думал, что для неё это все было своего рода игрой. Но быть Принцессой Луной и Принцессой Луной Правительницей Эквестрии — две совершенно разные вещи. Она была готова на что угодно ради своих земель и подданных. На все… кроме отречения. — Он вздохнул и покачал головой. — Временами, я сильно сомневался, что хоть кто-то знал, что на самом деле чувствовала Принцесса Луна. Она всегда была одинока. Я всегда жалел её…

Я тоже вздохнула, затем снова глянула на Крупье… но, вот уже в который раз, он пропал.

C огромным трудом я начала подниматься. Нутро все еще жгло, но боль была терпимой. Наконец, встав на копыта, я ощутила головокружение, когда мои внутренности вновь оказались под действием гравитации, и меня пронзило жуткое чувство, что они вот-вот вывалятся прямо… так, только не здесь. Дыши глубоко, Блекджек. Вдох-выдох. Я посмотрела на своих соратников, собирающих патроны и оружие с поверженных охранников. Выбрав пару десятимиллиметровых пистолетов, протерев их захваты для рта и зарядив магазины всеми бронебойными патронами, что имелись у меня этого калибра, я поплелась к Грейвс и Сильвер Спун.

— Если мы собираемся выбраться отсюда живыми, нам понадобится больше пони, способных стрелять. — Особенно если мы нарвемся на робота-часового. — Вы знаете хоть что-нибудь об огнестрельном оружии?

— Я знаю, что использовать его не буду, — спокойно ответила сестра Грейвс. Этого я и боялась. Надеюсь, это никак не было связано с подавляемым желанием убить меня.

— Я знаю, что оно, типа, пугает меня, — пробормотала Сильвер Спун, опуская свои сияющие глаза. — Хотя, мне пришлось пройти курс подготовки, когда мы с Тиарой присоединились к Министерству Морали.

Полагаю, это было лучше, чем ничего. Жестом показав Ксанти подойти ближе, я отдала ей и Сильвер Спун оружие.

— Берите. Направляете на врага. Тяните за спуск языком, а не ртом. Во рту держите твердо, но челюсть сильно не сжимайте. И не… стреляйте… в меня… — добавила, строго глядя на Ксанти, зебра не отводила глаз от крови, капающей с брони на моем животе. Внутренности все еще жгло, и я очень надеялась, что мой регенерирующий талисман сможет справиться с засевшей картечью. Кстати о дробовиках, я забрала свой двенадцатого калибра, взамен отдав Ксанти один из десятимиллиметровых пистолетов, собранных у охранников. Попадание из него я смогу выдержать лучше, если она снова вздумает подстрелить меня.

Мы провели здесь довольно много времени. Вокруг по-прежнему сильно фонило, и я чувствовала, будто гнию. Ничего особенного, просто недомогание всего тела, от которого невозможно избавиться, даже выпив Антирадин. По крайней мере, уровень моего облучения не был таким уж сильным. Рампейдж подошла к стойке, перемахнула через неё и двинулась к двери на кухню. Та оказалась заперта, но двумя заколками позже, я открыла её. Спасибо, П-21. Я приготовилась встретить…

Пустоту. В кухне не было ни души. Три длинных, блестящих стойки из нержавеющей стали, тянулись возле раковин и промышленных смесителей. С двутавровых балок, приделанных к потолку, свисали крючки с подвешенными на них кастрюлями. Конечно же, никаких ножей, но к стойкам были прикованы другие кухонные принадлежности наряду с множеством консервированной еды.

— Интересно, они вкусные? — спросила Рампейдж, подняв банку с бобами и кинув её мне. Я отгрызла краешек банки и попробовала содержимое. Хм, явно не Засахаренные Яблочные Бомбочки, но есть можно. Я быстренько прикончила бобы вместе с банкой, и мы набили наши сумки консервами. Если нам посчастливится выбраться отсюда живыми, мы срубим за них немало крышечек в Митлокере.

Лифт находился в дальнем углу. Я нажала кнопку, она загорелась. Затем потухла. Нахмурившись, я снова стукнула по кнопке. И снова. И снова.

— Сомневаюсь, что чем быстрее ты будешь стучать по ней, тем быстрее она будет работать, Блекджек, — насмешливо хрюкнула Рампейдж. Хмурясь, я еще раз как следует тыкнула кнопку.

Просунув пальцы в щель между дверями, я схватилась за створку и потянула. Кэррион взялся за другую, прилагая намного меньше усилий, и вместе мы раскрыли их.

По ту сторону дверей нас встретил шипящий, вопящий клубок гулей, чьи светящиеся тела намертво вплавились в покореженную, погнутую сталь кабины лифта. Тросы, словно влажные кишки, свисали с крыши разбитой кабины, куда рухнул огромный барабан. Гули внутри были наколоты на многочисленные куски разбитой стали.

Так. Лифт отпадает.

— Тиара! — вскрикнула Сильвер Спун, я мигом повернулась к двери в столовую, не заметив ничего враждебного. Посмотрев на серого гуля и проследив за направлением её взгляда, я поняла, что она смотрит не в сторону лифта, с застрявшими там гулями. Её глаза были прикованы к раковинам.

Как оказалось — не без причины. Они заполнялись синей слизью. Из труб начали вытягиваться блестящие головы слизнепоней. Соприкасаясь с ними, разъедаемый металл столешниц мгновенно зашипел, пока слизь пробивалась из труб и разливалась по полу. Вещество сразу же отрезало нас от выхода.

— Прочь с пола. Быстро! — закричала я, забираясь на стойку подальше от мерзости, покрывающей пол. Стальные ножки немедленно зашипели и начали дымиться. Все, кто мог, будь-то с крыльями или левитацией, взмыли в воздух, а Лакуна усадила Шиарса на спину и обернула магией Грейвс и Ксанти. Кэррион держал Сильвер Спун на своей спине между миниганами. На шатающихся столешницах остались только я и Рампейдж.

— Цербер! Очистить двери! Все на выход!

— Да, сэр мадам сэр! Приступаю к уничтожению этих мешков с опарышами! — воскликнул робот и, отлетев, взорвал слизь, собиравшуюся перед дверью. Хм, был ли у этой штуки разум или нам просто не повезло? Едкое вещество вытянуло ложноножки в сторону разбитого лифта, и прямо на моих глазах бьющиеся гули медленно растворились в очередную порцию синей слизи. Лакуна с пассажирами сразу же улетела, за ней последовал Кэррион. Стигиус атаковал сгущающуюся лужу слизи, его крик разбивал слизнепони, прежде чем те успевали полностью сформироваться и влезть на стойки, занимаемые нами.

Мы с Рампейдж осторожно слезли с шатающихся стоек, которые почти сразу же упали, когда их ножки разъело синее вещество. С оглушительным грохотом и треском один из крупных промышленных смесителей рухнул, увлекая за собой кабели из стены. Потрескивающий электричеством шнур питания болтался над столами. Хватило бы одной искры, чтобы оставить меня без сознания. Еще один смеситель накренился и упал, когда его крепления ослабли. Очередной потрескивающий провод… Третий.

И все же, мы почти добрались. Почти. Я прыгала с одного ряда стоек на другую, продвигаясь к двери. Стигиус и Психошай держали слизнепони подальше от нас. Еще немного, и мы выберемся. Я смотрела, как Стигиус исчезает в темных вспышках и кричит на слизнепони, пытающихся забраться на стойку позади меня. Дуэт пегасов шнырял возле раскачивающихся, звенящих кастрюль и сковородок, я раздраженно глянула вверх, когда тяжелая сковорода отскочила от моего шлема.

Подождите-ка… почему это противопожарные разбрызгиватели дымятся?

— Стигиус! Психошай! На выход! — завопила я, прыгая на последний ряд стоек, с которого я могла добежать до двери. Раковины в центре стойки полностью растворились, оставляя три обломка в ряд, направленные в сторону двери. Сияние магии аликорна, перемежающееся с зелеными дезинтегрирующими выстрелами, расплескивало дымящуюся сернистую слизь, не давая ей добраться до дверного проема.

Пара пегасов недоуменно уставилась на меня, глядя совершенно не в том направлении.

Затем сверху раздался хлопок, за ним последовал еще один, словно стреляли из дробовика. Из шипящих разбрызгивателей толстыми струями полилась синяя слизь. Висящие крючки сразу же начали растворяться, но, пусть и не слишком сильно, но сдерживали её. Крылья Стигиуса и Психошай оказались неспособны удержать тяжесть падающей на них слизи. Они приземлились, покрывающее их вещество быстро растворяло защитные костюмы. Мерзость, разлитая по полу вытянулась, формируя гигантскую пасть.

Рампейдж и я прыгнули над разверстой пастью, ловя копытами Стигиуса и Психошай. Капли кислоты, попавшие в прорехи брони, жгли мою шкурку и оставляли черные пятна на толстых металлических пластинах брони Рампейдж. Сверху на нас посыпались кастрюли и сковороды, пока я отчаянно смахивала едкое вещество. Стойки, на которых мы стояли, уже начали растворяться, скользя по слизи в сторону оборванных силовых кабелей на быстро исчезающих ножках.

Я положила Стигиуса и Психошай на спину Рампейдж, разместив их по бокам между шипами, идущими вдоль её спины.

— Приготовься! — крикнула я, когда стойка врезалась в стену рядом с растворяющимися смесителями, сметающих третий ряд стоек, где они располагались ранее. Я перекатилась на спину, ухватилась за край стойки своими дымящимися пальцами и со всей возможной силой моих кибернетических ног оттолкнулась от стены, взяв при этом магией ближайшую сковородку и прикрывая ею лицо. Потрескивающие электричеством провода хлестали в считанных сантиметрах от моих копыт.

Стойка пулей пронеслась через всю кухню в сторону последних распадающихся столов. Рампейдж прыгала с одних обломков на другие. Когда она приземлилась на третьи, слизь метнулась снова и, как тогда с мостками в подвале, растворила металл прямо под копытами Рампейдж, когда та прыгнула к двери. Вовремя подоспевшее фиолетовое сияние охватило её и перенесло на безопасный участок.

И сейчас… проблемы были только у меня…

Оттолкнув стойку, я никак не могла последовать за Рампейдж. Поэтому и осталась торчать на маленьком, быстро исчезающем островке посреди моря синего. Мою шкурку жгло во множестве мест, а моя совершенно новая броня оставалась единственной преградой от полного растворения кислотой моего тела. Я осматривалась в поисках решений, пока крохотный стальной островок медленно исчезал прямо под моими копытами. Оставался только один выход.

Я подпрыгнула как можно выше, пробиваясь сквозь крюки и разбивая дымящимися ногами последнюю оставшуюся стойку подо мной. Мои пальцы уцепились за разбрызгиватель, чувствуя невероятный жар внутри трубы. Не тратя ни секунды, я вскарабкалась вдоль трубы, ощущая, как металл рушится практически под моими пальцами. Добравшись, наконец, до поддерживающих потолок балок, я повисла на одной, наблюдая за полностью растворившейся системой пожаротушения. Единственным, что удерживало внутри кухни хлещущую из стоков на полу синюю слизь, была магия Лакуны. Всё прибывающая мерзость формировала еще одну громадную пасть прямо подо мной.

— Эй. Урод, — простонала я, вися на кончиках пальцев. — Однажды мне мама говорила… не стоит играть с водой… рядом с проводами.

Понятия не имею, могла ли слизь понимать меня или ощущать разряды электричества со свисающих кабелей, но огромная пасть превратилась в гигантскую голову пони и, посмотрев на провода, отступила… только слишком поздно. Сопровождаемая отвратительным шипением и едкой химической вонью масса синей слизи замерцала под действием тока. Вещество затряслось, и на секунду я вспомнила плохую шутку Рампейдж насчет желатиновых монстров. Затем склизкая голова с громким плеском рухнула и начала растекаться. Основная часть устремилась к шахте лифта, проедая пол разбитой кабинки и выливаясь ниже. Я застонала, отдавая последние силы, чтобы держаться дымящимися пальцами.

Но мерзость утекала не слишком быстро, и на полу оставалось еще достаточно, чтобы растворить меня. Затем, приглушенно звякнув, мои тронутые коррозией кончики пальцев хрустнули и отвалились, я стремительно полетела в синюю жижу.

И тут я замерла, удерживаемая в воздухе оболочкой фиолетовой магии, пока моя шкурка шипела от многочисленных попаданий капель кислоты. Я оглянулась в сторону двери, где стояли Лакуна и Шиарс, аликорн держала меня, а единорог не давал веществу выбраться с кухни. Втащив меня в столовую, они немедленно стянули мою броню и омыли водой из бутылок. Затем достали картонные коробочки, собранные в кухне, и посыпали мои ожоги содержавшимся в них белым порошком. Практически сразу я почувствовала облегчение.

— Знаешь, а тут не так уж и плохо, — пробормотала я, ощущая адское жжение по всему телу. — Как только пробьешься через немертвых охранников, кислотных слизнемонстров и безумного смотрителя, оно покажется… все-таки, довольно ужасным, — нескладно закончила я и села. Глянув на Стигиуса и Психошай, я заметила, что их противорадиационные костюмы буквально распадались прямо на глазах. Лучше уж костюмы, чем их кожа… Хотя сама Рампейдж исцелялась, её броню сплошь покрывали ржавые пятна от соприкосновения с едким веществом. Моя совсем новая броня уже превратилась в хлам, но, к счастью, защитила мою шкуру. Сильвер Спун и Ксанти глядели на меня с беспокойством, сестра Грейвс с заботой, а во взгляде Шиарса ясно читалось отчаяние. Только Кэррион, казалось, был слегка раздражен пятнами от кислоты на своей силовой броне.

Мы еще даже не вышли с первого этажа, но уже были разбиты в пух и прах. Я сжевала банку с консервами и немного самоцветов, с облегчением заметив, что кончики моих пальцев восстанавливаются. Правда они выглядели бесцветными (подозреваю, что моему телу не особо нравилось восстанавливать части из одних только жестянок), но, вроде бы, работали нормально. Я перевела взгляд на свою серую переднюю ногу и открыла задвижку, скрывающую мой ПипБак. Черное устройство слегка облупилось по краям. Стойл-Тек, сделано на века. Нажав несколько кнопок, я вызвала на экран ЭП-1101 и медленно подняла голову к потолку, куда указывала маленькая навигационная стрелка. Я глянула на своих друзей и тех, кто следовал за мной. Психошай потягивала Антирадин, деля пакетик со Стигиусом, которому явно не нравился апельсиновый привкус.

Из-за меня они все умрут…

А файл лишь продолжал сиять. Дразнить меня. Следуй за файлом, Блекджек. Следуй за файлом. Найди ответы. Разузнай секреты. От меня требовалось лишь не останавливаться. Идти по следу до самого конца. Превозмочь. Победить. Победить любой ценой. Ставки сделаны. Двигаться вперед до самого конца…

Вопрос был в другом: сколько трупов я оставлю после себя. Я глянула на своих спутников, думающих и чувствующих пони, а не просто ответы на мои вопросы. Они последовали за мной сюда…

Неужели я становлюсь такой же, как Министерские кобылы? Такой же, как Голденблад?

Я на секунду закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Так. Хватит. Я заканчиваю с этим, — Я встала и закрыла панель на передней ноге.

— Что? — тупо отозвался мистер Шиарс.

— Мы ищем выход и убираемся отсюда. Сколько у нас осталось Антирадинов? Дюжина? — спросила я, обращаясь к сестре Грейвс. Гуль покачала головой.

— Меньше?

— Восемь, — тихо ответила она.

— Понятно. Значит здесь мы закончили. Я не собираюсь подвергать вас смертельной опасности ради собственных целей, — произнесла я, глядя на юг. — Мы вернемся в Митлокер, подлечимся и вернемся как-нибудь в другой раз. Нам не было известно о слизи, сосудах душ или надзирателе. Нам потребуются лучшее снаряжение и оружие. Я хочу привлечь Глори и П-21. Его гранаты и её лучевая винтовка — как раз то, что нам нужно. Вы сможете взять побольше талисманов, мы наскребем цистерну Антирадина и сделаем это как надо, — кивнула я. — Мы сможем пробраться снаружи, разобраться с турелями, уничтожить гулей и убедиться, что это место зачищено как следует.

— Ясно. — Пухлый гуль некоторое время молчал. — Боюсь, это неприемлемо, — спокойно проговорил мистер Шиарс.

Я застонала. Так и знала, что с этим будут проблемы.

— Слушай, ну что тебе еще один месяц? Ты же два столетия ждал этого момента.

— Я не собираюсь ждать ни часа, — угрожающе низко проворчал мистер Шиарс. — Я отказываюсь.

Рампейдж нахмурилась и закатила глаза.

— Эм, думаю, ты не догоняешь, но если БиДжей говорит, мы валим, значит мы валим. И тут нас десять против тебя одного. Сомневаюсь, что ты справишься с нами.

— А мне и не нужно справляться со всеми вами, — произнес он, глядя прямо на меня. Его рог засветился ярко-синим. — Только с одной.

Над рогом гуля в плаще сформировался вращающийся призрачно-белый вихрь. Затем, во вспышке серого дыма, он пронесся в мою сторону и врезался мне в грудь.

Нужно заметить, что я никогда прежде не слышала воплей изнутри себя, но когда заклинание ударило меня, в мои уши ударил шум, будто сама Аномалия рвалась из моей груди… взрыв раздирающей боли, бросившей меня на колени.

Рампейдж взметнулась в воздух и словно лавина обрушилась на Шиарса.

— Ты труп! — Она занесла над ним передние копыта, готовая разорвать его своими ржавыми, покореженными когтями.

— Умру я — умрет она! — завопил гуль, заставив земную пони замереть.

— Это проклятье медленно разрывает связь её души с телом — прохрипел Шиарс. — Через несколько часов она умрет или чего похуже.

Рампейдж в отчаянии заскрипела зубами.

— Ты знаешь, как убрать его? — обратился он к Лакуне, которая целилась ему в голову из своей антимех-винтовки. Аликорн не ответила.

— А ты? — в этот раз он глянул на Ксанти.

— Скверна Старкаттери, — прошипела Ксанти. — Кто дал тебе право совать свой нос, куда не следует?

— За пару столетий я понял, что нужно делать то, что должен. Мы доберемся до верха башни, и сделаем это сегодня! Плевать, если вы все до единого перемрёте. Я заберу то, что мне нужно, и не буду ждать ни секунды, — ответил он, лежа там, где его прижала Рампейдж и глядя на нас.

— Мой боевой ограничитель немного сомневается насчет дружественности этого, — прорычал Цербер.

— Как и мой, — ответила Рампейдж.

— Не убивайте его… — выдохнула я, пытаясь встать… пытаясь сделать хоть что-нибудь. Я чувствовала, будто внутри меня ворочается нечто, пытающееся вырвать какую-то часть меня. Сопутствующая боль была не сравнима ни с чем, пережитым мной ранее.

— Пока… нет…

Я с трудом встала на копыта, его молочные глаза ошеломленно округлились.

— Почему? — спросила я, глядя вниз на него.

— Ты… ты стоишь? Как ты можешь стоять?! Боль… — бормотал он, уставившись на меня.

— Это кое-что, к чему я уже привыкла, — закончила я, поморщившись. — Я пережила довольно много боли. Поэтому. Говори причину… — сказала я, левитируя Бдительность из кобуры и прицеливаясь ему в голову. — А иначе я убью тебя, и отправлюсь веселиться в загробную жизнь, до того как умру. Опять.

— Опять? — прошептал он, затем отступил на шаг. — Ты… ты была там? Видела поющие огни? Но твои глаза…

— Искусственные. Ну так. В чем причина? — ответила я, стискивая зубы от очередного приступа боли.

Шиарс долго смотрел на меня, затем отвел глаза.

— У меня не было выбора. Конечно же, ты можешь понять то, как должна поступить в этой ситуации.

Я несколько раз глубоко вздохнула. Сомневаюсь, что пристрелить его в этот самый момент будет считаться самозащитой.

— Ладно. Давайте выбираться отсюда.

Может, Богиня что-нибудь придумает… или я преодолею это… или, скорее всего, умру. Надеюсь, Лакуна сможет объединить меня с Глори, прежде чем я, наконец, помру…

— Стой, — властно произнесла Лакуна, медленно подойдя к Шиарсу. Все глаза были прикованы к величественному аликорну, пока она глядела на гуля с холодным осуждением.

— Как ты это сделал?

— Колдовство Старкаттери, не иначе, — пробормотала Ксанти, притопнув копытом.

— Вхожу в боевой режим, — как бы согласился костюм, затем поправился. — Ой-ей. Не обращайте внимания.

— Я не могу объяснить, — возразил Шиарс. — Просто проводите меня наверх. Я должен попасть туда… должен! — бормотал он, а я подумала, не сопротивлялся ли он превращению в дикого. — Я все исправлю, как только мы доберемся туда. Обещаю.

— Я сильно сомневаюсь в силе обещаний от подобных тебе вероломных пони, — ответила Лакуна, затем вздохнула. — Но так и быть. Я останусь.

— Лакуна, ты не обязана… — начала я, но она улыбнулась и покачала головой.

— Я не собираюсь бросать Тиар… эм… Блекджек, — произнесла Сильвер Спун, кладя копыто мне на плечо. Я улыбнулась её заботе, но отодвинулась, избегая возросшей радиации. Пухлый единорог только кивнул и свесил голову.

— Я могу понадобиться, если придется снова разбираться с надзирателем — моргнула Спун. — Может я, типа, смогу убедить его встретиться с нами лицом к лицу?

Взволнованно нахмурившись, она глянула на потолок.

— А мне все еще надо добраться до той камеры, — пробормотал Кэррион. — Пока у Ауисотля мой контракт, я должен выполнять его приказания.

— Я не отступлю, зная, что тем самым не смогу испепелить еще больше мешков с опарышами! — отозвался Цербер, махнув дезинтегрирующей рукой над головой. — Мне нужно наверстать один миллион сто шестьдесят восемь часов боевого ограничения!

Я посмотрела на сестру Грейвс, она лишь улыбнулась и покачала головой. Как и Рампейдж. Психошай выдала мне наиболее самоуверенную ухмылку, на которую была способна, при этом сглатывая от страха. Стигиус удивленно посмотрел на неё, затем улыбнулся, похлопал себя по груди и указал на меня. Наконец, все взгляды устремились к зебре. Ксанти пожевала губу.

— Я… могу я уйти?

— Используя свой стелс-костюм, думаю, сможешь, — спокойно ответила я. — Я, как бы это сказать, втянула тебя в это. Ты бы пригодилась нам, но только если ты сама захочешь пойти с нами.

Зебру явно разрывали противоречия.

— Я… я… я… — лепетала она, глядя в сторону выхода. — Охххх, проклятье. — Она опустилась передо мной, опуская голову. — Я не могу бросить тебя, Дева. Твое проклятье пало на меня, как и на остальных. Я повинуюсь твоему велению.

Я вздохнула, закатывая глаза.

— Ксанти. Ты можешь уходить. Я не хочу заставлять тебя следовать за мной против твоей воли.

Становилось все труднее понимать эту чушь с зебринскими проклятьями, и, если честно, меня это уже немного беспокоило.

Она склонила передо мной голову.

— Я проклята следовать за Звездной Девой. Сопротивляясь проклятью, я лишь усугублю свои страдания. Я вверяю себя неминуемой гибели и вечным мукам, Звездная Дева, в надежде, что ты смягчишь гнев по отношению к моему народу.

Так. Я сдаюсь. Зебры просто странные.

Я поморщилась, пытаясь побороть сверлящее ощущение внутри меня.

— Хорошо, — произнесла сестра Грейвс. — Восемь доз Антирадина. Это примерно пятнадцать или двадцать минут. Все пони… и зебра… примите по Рад-Иксу.

Она передала четыре пилюли тем, кто был уязвим для радиационного отравления. Ммммм… изысканный вкус мела. Ксанти глянула на Рампейдж, которая скребла ржавыми когтями разъеденные участки своей брони.

— А тебе нужно? — спросила Ксанти, переведя взгляд на её ноги, где кислота сожгла их. Она, казалось, поразилась тому, как гладкая шкурка резко выделяется на фоне поврежденного металла.

— И… разве тебя не ранило?

Рампейдж начала было говорить, тут вдруг её лицо исказилось гримасой злости, а затем её выражение резко изменилось на формальное с оттенком равнодушия.

— Незначительные повреждения, вроде этих, не стоят беспокойства, Прополи. Насчет меня не волнуйся. — Затем она встряхнулась и наклонилась к Ксанти. — Будешь совать свой нос в мои дела, и я его тебе отрежу, слышала?

И мгновением позже она расплылась в глуповатой ухмылке, от которой у меня побежали мурашки.

— Рампейдж? — позвала я. — Ты сейчас… ты?

— А кем я еще могу быть, Блекджек? — нежно ответила она. — Теперь успокойся. Не хочу, чтобы ты страдала еще больше, чем сейчас.

— Ага. — Я посмотрела в сторону Лакуны, Стигиуса и Психошай. Глядя на аликорна, я изо всех сил подумала ей предупреждение. Слетит ли потрошительница с катушек, если я уличу её во лжи? Нахмурившись, я снова повернулась к ней.

— Ты просто ангел, Рампейдж.

Полосатая кобылка еще немного улыбнулась. С её стороны это был наиболее вежливый способ оскалиться на меня.

Мы проследовали к дверям, и я оглядела помещение, обозначенное, как спортзал, с покореженными снарядами. Крутящее ощущение внутри меня немного утихло, словно заклинание, наконец, стало сходить на нет. Может он напортачил с проклятьем… или, возможно, оно походило на заклятье ядовитой шутки, дожидаясь подходящего момента, чтобы ударить по мне. Как бы то ни было, мои друзья не собирались позволить мне уйти отсюда, поэтому мне нужно было выяснить способы справиться с ним.

История моей жизни…

— Идем, — проговорила я и, толкнув двери, двинулась в путь.

— Не летайте в главном помещении! — предупредила Грейвс, пока мы выходили в основное пространство тюрьмы. — Сверху расположены высокомощные турели, предназначенные уничтожать летунов на случай блокировки!

— Подумаешь! Им мешает огромная ракета, — фыркнула Психошай, оторвавшись от пола.

— Ты хочешь узнать, что случится, если в боеголовку выстрелит лучевая турель? — парировала Грейвс.

— Ох, это будет плохо. Очень, очень плохо. Пожалуйста, не стреляйте лучевым оружием в жар-боеголовки! — взмолилась Ксанти. Психошай посмотрела на полыхающий конус, торчащий в крыше над нами, и мгновенно поставила копыта обратно на землю. Обходной путь к другой стороне был блокирован обломками рухнувших проходов нижних уровней. Единственный путь к широкой лестнице вёл через центральную часть тюрьмы, которая представляло собой мешанину из покореженного стального забора и скрученной колючей проволоки. Завязшие в ней гули рвались в нашу сторону. Под прямым излучением от боеголовки, мой ПипБак отмечал уровни радиации, о существовании которых я даже прежде не подозревала.

— Двигаем, двигаем! — прокричала я, преодолевая мучительное крутящее чувством в груди, и мы всем скопом рванули в стальные дебри. Металлические копыта обрушились на мотки колючей проволоки, подставляя моим соратникам спину, чтобы перебраться. Фиолетовая магия сдвинула полурасплавленные корпуса тренажеров. Стигиус исчез во вспышке, появившись по ту сторону неповрежденного участка забора, и на пару с Психошай перенес всех нас через проволоку. Огнемет Цербера плевался огнем в светящихся гулей, стремящихся добраться до нас. А в это время от пышущей жаром боеголовки над нашими головами неторопливо разлетались крохотные шарики огня.

Все же, несмотря ни на что, я поняла, что улыбаюсь нашей слаженной борьбе. Даже перед лицом всех этих ужасов мы могли делать что угодно, пока делали это сообща. Нашими объединенными силами мы легко могли преодолеть любые наши ограничения. Когда Рампейдж, наконец, пробилась сквозь калитку с расплавившимся замком, мы ввалились на широкие ступеньки лестницы. Вне открытого участка уровень излучения упал, но все равно оставался слишком высоким, чем мне бы хотелось.

Тем не менее, нам всем нужна была передышка, даже гули, казалось, ощущали воздействие Аномалии. Ну а я чувствовала себя так, будто только что вылезла из духовки.

— Поднажмите, народ! Не время останавливаться. Вы, рогатые, слишком хилые, — усмехнулась Рампейдж, в этот момент я понятия не имела, кто управлял ею. Из-за радиации, Аномалии и различных проклятий мы все выглядели немного болезненно.

— Как там говорят…

Затем я разинула рот, услышав, как она запела.

Говорят, нас из грязи слепили в болоте,
Да только эта бедняжка — из крови и плоти!
Кожа да кости — тело этой земной,
Умишком не вышла, да крепка спиной!
Мы удивленно уставились на неё, Грейвс широко улыбалась.

— Теперь она распевает Горские песни? — пораженно уставившись на полосатую кобылку, спросила Психошай.

— Пони… — проворчал Кэррион, закатывая свои белесые глаза. Цербер странно щелкнул, и из его динамиков полилась музыка… низкая, крепкая и странно… грязная… музыка, а Рампейдж взбежала по ступеньками, задорно ухмыляясь нам.

Я родилась поутру, под Чёрной горой!
Я кирку взяла да полезла в забой!
Я за день добыла шестнадцать проклятых тонн,
И Мастер смены сказала «Поимей мя грифон!»
Не придумав ничего лучше, мы последовали за ней навторой этаж. Часовой робот с дырявым и погнутым из-за жары корпусом развернулся к нам, потрескивающим голосом издавая что-то вроде предупреждения или угрозы. Рампейдж, не сбиваясь с ритма, кинулась к нему под шквальным огнем его энергомагического минигана и врезалась копытами в его грудь, сбрасывая робота с лестницы, при этом продолжая петь.

Шестнадцать тонн за день, а что получила?
Состарилась на день, а долга больше, чем было.
О, Луна благая, не зови ты меня,
Ведь мною владеет Компания!
Она снова и снова била в грудь робота, пока тот безуспешно пытался поднять свои пушки и поразить полосатую земную пони. Крупнокалиберная винтовка Лакуны взорвала его голову, и полосатая кобылка отпихнула в сторону разбитый корпус. Лестница оказалась блокирована обломками, но чуть дальше на другой стороне участок прохода обвалился, образуя своего рода пандус между вторым и третьим этажами.

Времени болтать или думать не оставалось, нужно было только бежать. В одном из углов выпала турель и начала выцеливать нас ярко-красными лучами. Рампейдж подобрала металлическую пластину с поверженного робота, а Лакуна с Кэррионом, зайдя по обе стороны от неё, превратили турель в хлам. Захохотав, земная пони рванула вперед, и мы последовали за ней.

Я родилась поутру, землю вьюга мела.
Заваруха да Драка — вот мои имена.
Кормилицей мне был старый грифон —
Нет мне хозяев, и плевать на закон!
Мы приблизились к следующему углу, пробегая мимо клеток с воющими, светящимся гулями, протягивающих к нам копыта и бьющихся о решетки в попытках добраться до нас. Я заметила, что парящие роботы в центральном помещении к этому моменту начали следить за нашим перемещением. Но сейчас не это беспокоило меня, сверлящая боль в груди никуда не исчезла. У второго угла показалась очередная турель, я скользнула в З.П.С. и взорвала её прежде, чем она начала стрелять.

Мы добрались до пандуса из обломков, но там нас ждали двое часовых. Я осмотрела парящих роботов. Вряд ли это было совпадение. Но когда Рампейдж рванула было на них, Ксанти положила ей копыто на плечо и покачала головой.

— Прячусь! — заявила броня и исчезла, скрывая зебру.

— Почему он так хорошо работает на зебре? — удивился Шиарс. — У нас он никогда не работал настолько отлично.

Секундой позже один из роботов-часовых издал механический крик и развернулся к соседнему роботу, обстреливая того ракетами, на что он немедленно открыл ответный огонь.

— Ооо… вот бы она так же сделала со мной, — раздался стон Цербера, приглушенный играемой им музыкой. Когда один из роботов взорвался, Рампейдж врезалась в другого, вопя: — Шестнадцать тонн за день, а что получила? Состарилась на день, а долга больше, чем было!

Появившись позади робота в теневой вспышке, Стигиус врезал по затылку дымящейся головы робота, пока Рампейдж лягала того в грудь. Он взорвался фонтаном искр, обдавших полосатую кобылку, пока та продолжала распевать: — О, Луна благая, не зови ты меня! Ведь мною владеет Ком-па-ни-я!

Данный момент как нельзя кстати подошел бы для передышки, но Рампейдж, не останавливаясь ни на секунду, вернулась из прохода обратно к лестнице, гордо маршируя под музыку, рвущуюся из динамиков Цербера.

Коль увидишь меня, на дороге не стой!
Много важных тут было, стали глиной простой.
Моё копыто стальное, а второе — чугун.
Не одним, так другим огребёшь карачун!
Мы успели преодолеть полпути по переходу, когда прозвенела тревога, и полдюжины ближайших к нам камер неожиданно открылись с громким механическим лязгом. Цербер резко развернулся и окатил одну из клеток струей оранжевого пламени. Два гуля прыгнули на Кэрриона, который взмыл вверх, размозжив их о потолок, затем перевернулся, сбросил оглушенных гулей и, наконец, измельчил их из своих миниганов. Один бросился к Психошай, и сразу же из ниоткуда возник Стигиус, держа бьющегося гуля. Психошай взлетела и с силой лягнула удерживаемого гуля, разбивая его череп.

Я смела троих нападающих на меня гулей в сторону, припечатывая одного об решетки в бетоне и взрывая ему голову выстрелом в упор из левитируемого мной дробовика. Мгновением позже от шквального огня взорвалась голова одного из ближайших гулей, и возле меня возникла Ксанти, на этот раз выглядевшая более уверенно с пистолетом во рту. Во мне вновь проснулось уважение к скрытным атакам зебр. Грейвс, словно дубинкой, колотила гуля своей бронированной аптечкой, размахивая ей с помощью ремня. Шиарс сражался подле Сильвер Спун, яростно щелкая нападавших магическими ножницами.

Два противника навалились на маленького пухлого гуля, но Сильвер Спун била их до тех пор, пока те не повернулись к ней! Когда она упала, гуль в плаще тревожно вскрикнул, воткнул инструмент для разрезания в шею одного из диких, затем раскрыл их с такой силой, что начисто оторвал ему голову. Далее широко раскрытые сияющие ножницы сомкнулись на шее другого, посылая еще одну голову в воздух. Сильвер Спун ошеломленно уставилась на Шиарса, когда тот предложил ей копыто и помог подняться.

Затмевала всех пони, сражающаяся впереди нас и распевающая грубый, низкий и упрямый мотив, что гнал нас вперед. Даже половина из нас не смогла устоять, подпевая полосатой кобылке. Я даже не могла сказать наверняка, понимаю ли слова, когда тремя быстрыми выстрелами обезглавила вырвавшегося из клетки гуля за секунду до того, как он смог бы отгрызть мне лицо. Стигиус появился под другим гулем и, лягнув, подбросил его вверх. Психошай развернулась и впечатала подброшенного гуля в решетку. Мгновением позже они совместно сокрушили гуля восемью копытами, продавливая нежить сквозь решетки. Затем они взяли и стукнулись копытами! Творилось безумие! Опрометчивое безумие! Даже, в некотором роде, идиотизм.

А еще это было весело.

— Шестнадцать тонн за день, а что получила? — перекрикивая вопли множества гулей, горланила Рампейдж, широко раскидывая передние ноги и сгребая в кучу перед собой шипящих, бьющихся гулей. Неподалеку загрохотал робот-часовой и, вместе с выскочившей турелью, начал поливать огромную толпу немертвой плоти красными лучами. Гули разом зашипели, занимаясь пламенем.

— Состарилась на день, а долга больше, чем было? — пела она, пока прорва гулей не уменьшилась до одного, которого потрошительница насадила на свои накопытные когти и, закрутив, швырнула в робота и турель. Механизмы распылили гуля, а в это время Рампейдж сократила дистанцию до них.

— О, Луна благая, не зови ты меня… — не унималась она, перепрыгивая часового и мощным пинком отрывая его металлическую голову, покатившуюся в нашу сторону. Гатлинг-лазер робота разразился беспорядочным огнем, Рампейдж схватила сверкающий ствол и направила на турель.

— Ведь мнооооооооооооооооююююююююю, мною, мною, мною, мною, мною… — громко кричала она, дергая ствол вверх и поливая красными лучами турель, пока та не взорвалась фонтаном искр, осыпавших полосатую кобылку.

— Влааааадееееееет…

Лучевая пушка, наконец, оторвалась и превратилась в кучу обломков, а Рампейдж стояла на потрескивающем роботе-часовом, заканчивая петь с широко раскинутыми над головой передними копытами.

— Каааааааампаааааааниииииияяяяяяя!

Мы могли только пораженно глазеть на неё, когда через несколько секунд музыка Цербера прекратилась. Широко улыбаясь, она спрыгнула с робота и вернулась к нам. Я приложила все возможные усилия, чтобы не рухнуть. Сейчас, когда прилив адреналина закончился, я чувствовала, как проклятье с удвоенной силой начало грызть мою грудь.

Кэррион наклонился к Ксанти.

— Теперь-то ты понимаешь, почему вы не смогли одолеть их? Вам просто нечего противопоставить боевой народной музыке пони.

Ксанти не стала спорить, но немного сдвинула брови.

— Однажды мы получили доклад, в котором говорилось, что боевая эффективность пони увеличивается практически на семьдесят процентов во время исполнения песен. В таких случаях рекомендовалось немедленно отступать вплоть до окончания песни.

Я поморщилась, проходя мимо бронированной кобылки, стоящей впереди. Лестница вела до самого лазарета.

— Отлично сработано, — похвалила я, когда мы двинулись к цели. я приглядывала за дверями камер. — Приятно видеть, что кто-то еще творит безумные вещи.

— Эээ… приятно делать что-нибудь безумное, что, к тому же, не совсем уж злое, — ответила она, слегка нервно дернувшись, и мы начали восхождение по ступеням.

— Ты в порядке? — спросила я, беспокойно улыбнувшись, пока мы шли по короткому коридору с очередной турелью. З.П.С. и четыре выстрела позаботились о ней, а я не сводила с полосатой кобылки глаз.

— Ты беспокоишься обо мне? Это на тебе висит зебринское проклятье, — возразила Рампейдж.

— Ну… умрешь раз, и новизна теряется.

Она чуть закатила глаза, но в её взгляде по-прежнему оставалось беспокойство. Черт, да она была экспертом в умирании, хотя и не могла оставаться мертвой.

— Что такое?

Она снова глянула на меня, и её улыбка угасла.

— Просто… я не чувствую себя собой. С момента, как мы прибыли тебе на помощь… ага. Чувствую себя намного больше на пределе, чем обычно, — ответила она, когда мы прошли мимо искрящей турели к укрепленной двери, помеченной «Лазарет». — Помнишь провалы памяти, что были у меня раньше? Что ж, сейчас я ощущаю некоторую… странность. Типа, я не уверена, что именно должна чувствовать. Как-будто я — больше не я.

— Так это и было причиной песни? — поинтересовалась я, изо всех сил пытаясь скрыть адскую боль в груди.

— Что, ах это? — фыркнула полосатая кобылка и закатила глаза. — Не. Это было чисто для веселья и чтобы отогнать мысли о превращении Шиарса в кровавую колбасу за то, что он провернул с тобой. Хотя, я всё ещё не передумала скинуть его пухлую задницу с крыши башни после того, как он снимет твоё проклятье.

— Рампейдж… — начала я, но она пихнула меня в плечо.

— Нет! Нельзя позволять такому случаться, Блекджек! Ты отпустила насильников. Ты помогла Сангвину. Черт, да у второй тебя были необходимые органы, а ты должна была пристрелить его и спокойно уйти. А теперь этот засранец проклял тебя… когда ты уже начнешь наказывать пони, которые творят с тобой такую хрень? — пробурчала полосатая кобылка, закатив глаза.

Я вспомнила ту встречу с пятеркой пегасов под дождем.

— Рампейдж. Я не могу так поступить. Точнее, я не могу так поступить и жить с осознанием этого. Я почти убила Бон, находясь в кровавом безумии. Спроси Ксанти о Желтой Реке, если хочешь. — При этих словах зебра немедленно отшатнулась. — Не убивай его. Он снимет проклятье и по мне это будет честно. Мы все выберемся отсюда живыми и получим все, за чем пришли сюда.

— Это было бы здорово, — вполголоса пробормотала Грейвс, подойдя к терминалу возле двери и принявшись печатать кончиками копыт. — А еще здорово не угрожать пони, который нужен, чтобы снять проклятье. — Я скользнула взглядом по сияющим белесым глазам Шиарса.

— Ну и… что нас ждет там? — спросила Рампейдж, постукивая когтем по двери.

— Мои коллеги и друзья, — тихо ответила Грейвс. Затем она с мрачным видом обернулась к нам.

— Не стану уговаривать вас не сражаться с ними… но, если хотя бы один заговорит, прошу, дайте им шанс.

— Ох, да не стоит так волноваться об этом — фукнула Рампейдж, довольно улыбнувшись. — Черт, да даже если они дикие, Блекджек может их запросто отпустить. У неё насчет этого пунктик.

После нажатия еще пары клавиш дверь щелкнула, открываясь.

— Так, — начала земная пони-гуль. — Как только проникнем в лазарет — отправляемся в комнату с припасами. Она на другой стороне помещения. Держитесь левее и ищите «Склад». Там будет больше сотни доз Антирадина. Вполне хватит, чтобы преодолеть оставшуюся часть тюрьмы, — произнесла сестра Грейвс с отсутствующим взглядом белесых глаз. — Знаю, потому что достаточно часто пересчитывала их.

Я кивнула и толкнула дверь. Стоит признать, у меня были некоторые проблемы с больницами и другими местами, связанными с медициной. Я боялась того, что обнаружу некий супер чистый жуткий городок или, что попаду в наполовину мутировавшую, наполовину залитую едкой слизью вопящую комнату.

Вместо этого меня встретила радиоактивная дыра. Все внутри лазарета превратилось в почерневший, деформированный мусор. Тут и там, словно полные ненависти холодные глаза, мелькало голубое пламя. Бетонные стены были покрыты трещинами, а некоторые рухнули, метал погнулся, словно пригоревшее мясо. В нос шибал едкий электрический запах вперемешку с вонью застарелой сажи. Возле сожженных корпусов протектопони с потолка свисали расплавленные турели. Мое зрение застилала нездоровая дымка.

— Ага. На бис исполнишь? — Психошай кисло спросила Рампейдж.

— Твоя очередь, — ответила полосатая потрошительница тихим голосом. По какой-то причине, вне постоянной перестрелки, мы стали говорить намного тише. Со всей осторожностью наша группа перебралась через расплавленное зарешеченное окно в больницу. К каталкам и кушеткам все еще были прикованы почерневшие кости. Вдоль потолка равноудалено друг от друга располагались частично расплавленные лампы освещения, изогнутые в сторону боеголовки. Мерцающий синий свет заставлял наши тени причудливо танцевать.

— Доктор Ферн… — прошептала сестра Грейвс, стоя над парой скелетов, жавшихся друг к другу. Она глянула на меня, затем снова на кости. — Штифт в тазовой кости из-за несчастного случая на ледовом катке. Всегда донимал его в плохую погоду. А это, вероятно, доктор Сильверстрайк… у них был роман. Постоянная причина для сплетен среди персонала.

Она издала задыхающийся, гортанный звук, тот же, что издавал Сангвин. Плач гуля.

— Он так и не смог признаться жене.

Она развернулась и быстро отошла, свесив голову, мы подошли к следующей палате с еще большим количеством оборудования возле покрытых сажей кроватей. То и дело она узнавала одну из сестер или докторов, или даже уборщицу. Доктор Скамперкамп — жуткий бездельник во время ночных смен. Сестра Брэмбл, которая одолжила Грейвс пару монет на покупку завтрака в день, когда упали бомбы. Земная пони-гуль расстраивалась все сильнее с каждым найденным трупом. Она могла даже опознать некоторых заключенных по их позам и отметинам старых повреждений на костях.

Пока мы брели по коридору, сквозь одно из небольших окон в крыше упал шар пламени как раз тогда, когда мы шли под ним. Огонь пролился сквозь отверстия, словно расплавленный воск, едва не попав на Стигиуса и Психошай. Огненные капли собрались на полу в чернеющую кучу, на что мгновенно отреагировал мой дозиметр. Мы разом отпрянули, поглощая по пилюле Рад-Икса просто ради предосторожности. Я глянула на гулей.

— Полагаю, к этому у вас иммунитета нет, так?

Лакуна покачала головой. Грейвс глянула на меня и пробормотала:

— Хоть радиация и помогает нам восстанавливаться, думаю, что открытый огонь причинит больше вреда, чем сможет исцелить.

Плохо.

Мы двигались мимо остальных помещений, некоторые из которых выглядели менее разрушенными, чем другие. Потом прошли операционную, оставшуюся более-менее нетронутой. Дальше набрели на офис, где оказались только почерневшие, деформированные столы и расплавленные картотечные ящики. Грейвс задержалась у костей пони, сжимавших обугленный клочок бумаги. В сейфе лежало около трех сотен монет и несколько бумаг, переживших пожар. Ох уж эта любовь довоенных пони к бумажкам. Грейвс собрала их и сложила в свою сумку.

Не разрушенный рентген-кабинет, где над столом с арматуры свисало странное округлое устройство. На стенах были развешаны почерневшие изображения с различными схемами анатомии пони. Земная пони-гуль подбежала к большой двери из нержавеющей стали, и потянула задвижку, открывая комнатку, заставленную бочками с Флюксом вместе с одним разбитым скелетом.

— Сестра Спектр из Пранции, — произнесла Грейвс, дотронувшись до изорванной белой шапочки медсестры. — Её акцент всегда поднимал мне настроение.

Но я не смотрела на шапочку. Я изучала разбитые кости. Дверь была нетронута, изнутри ничего не свалилось. Крохотная розовая пони в моей голове нацепила плащ детектива и принялась выдувать пузырьки из трубки. Затем я перевела взгляд вглубь хранилища, где заметила движение.

— Грейвс, берегись! — крикнула я, отпихивая её в сторону.

Не издав ни звука, из темноты выпрыгнул гуль в боевой броне, врезавшись в меня и отбрасывая назад. В отличие от остальных гулей, этот упорно молчал. Обтянутые жесткой кожей коричневые кости его копыт обрушивались на меня снова и снова.

— Нет! Нет! Доктор Боунс! Прошу! Это я — Грейвс! — кричала земная пони-гуль. Я подняла свои копыта, пытаясь защититься. Кэррион, Цербер, Ксанти и Лакуна открыли по нему огонь. Но, несмотря на то, что пули заставили его отшатнуться, он все еще оставался на копытах. Приняв часть дружественных выстрелов, в него врезалась Рампейдж. Тело гуля издало несколько громких хрустов, но он продолжал сражаться.

— Прости, Грейвс, — проговорил Шиарс, его сияющие ножницы взмыли вверх, прорезались сквозь жесткую шкуру и рассекли ссохшиеся сухожилия. Голова гуля отделилась от тела и загрохотала по полу. На секунду гуль в боевой броне покачнулся…

Затем мгновенно развернулся и с размаху врезал копытами пухлому гулю-единорогу.

Вот дерьмо. Нам попался один из наборов брони души…

Я схватила единственное, что, по моему мнению, казалось наиболее эффективным в данной ситуации: мой меч. Клинок низко загудел, когда я резанула по броне, но в отличие от прочих, встречавшихся ниже, этот не хотел разрезаться. Но он, все же, отдернулся, словно ощутив боль. Я продвигалась, тыкая мечом в костюм. Если только я смогу загнать его обратно в хранилище…

Внезапно, он обернул копыта вокруг рукояти и развернул оружие ко мне. Я прямо могла представить, как безголовый гуль победно ухмыляется, бросаясь ко мне. Тут меня парализовал очередной приступ боли в груди, и я могла только беспомощно наблюдать, как броня вот-вот обезглавит меня моим собственным мечом.

Затем, сопровождаемый оглушительным хрустом, на броню рухнул тяжелый стальной стол. Оставшиеся торчать передние копыта нелепо болтались, пока остальной костюм оказался расплющен.

— Спасибо, но с нас хватит, — чопорно произнесла Лакуна, глядя на меня, прижимающую копыто груди и пытавшуюся отдышаться. Боль постепенно отступила, и я бросила сердитый взгляд на Шиарса, тихо разговаривающего со страдальчески выглядевшей Грейвс.

— Надо спешить… — проворчала я, земная пони кивнула. Ксанти отвернулась от странного рентген-аппарата с некоторой долей разочарования, но все же последовала к выходу. Как бы мне ни нравилась затея оставлять мой меч под столом, но я не могла придумать способ вытащить его, не рискуя при этом освободить и броню. Придется вернуться за ним после того, как мы найдем складское помещение.

Далее мы вошли в практически полностью разрушенную комнату отдыха. Сестра Грейвс приблизилась к куче почерневших костей в углу. Коснувшись закопченного браслета на переднем копыта, она повернулась и села возле костей. Я пробежалась глазами по чудом сохранившейся фотографии на стене. С неё на меня смотрели восемь пони в белых халатах и дюжина в шапочках медсестер. Возле каждой пони красовалась подпись. Я глянула на черно-белое изображение мрачной кобылки с серьезным выражением лица. «Грейвс, она же мисс Угрюмка» — было накарябано над её головой.

— Физердаун… ты работал в две смены… — проговорила она костям, затем откинула голову и, крепко зажмурившись, издала очередной захлебывающийся звук. — Ты знал, насколько мы все были заняты. Знал, что мы нуждались в помощи. И ты пришел в свой выходной… просто потому, что ты был очень х… хорошим пони. — Грейвс сжалась чуть сильнее, всхлипывая еще раз. — Почему… почему никто из них не выжил? Почему только я?

Я посмотрела на дозиметр, показания которого медленно перебирались на желтые деления.

— Ты вернулась, чтобы проверить не выжил ли кто из твоих коллег.

— Это была моя жизнь, Блекджек. Мой дом! Здесь было полно пони, нуждающихся в помощи, и мы делали всё от нас зависящее, чтобы помочь им, — дрожа произнесла сестра Грейвс. — Так почему я всё ещё здесь, а они — нет? Было ли просто случайностью, что я застряла на складе, проводя инвентаризацию по причине того, что рассказала СМИ о здешних условиях содержания заключенных? Это… это существование что, должно быть своего рода наградой или наказанием? Жить так долго и помнить лишь об этом ужасном месте?

— Поэтому Хоббл назвал тебя разоблачительницей? — спросила я, садясь возле горюющего гуля. Она коротко кивнула, содрогаясь всхлипами.

— Мы все знали о творившихся здесь ужасах. Мы собирали информацию. Ставили на карту свои карьеры. Собрали свидетельства насилия со стороны охраны, переполненных камер, а также странных убийств и исчезновений, связанных с магией. Но именно я вытянула короткую соломинку и вышла с этим на публику. — Она поморщилась, глядя на закопченную палату. — Я думала… думала, что если и есть во всей тюрьме место с разумными гулями, то оно будет здесь. Возможно, я бы и их смогла вытащить. — Её лицо мучительно исказилось, когда она вновь глянула на обугленный скелет. — Я была так близка к безумию, что во время побега думала, что, возможно, пропустила одного… — Она закрыла глаза. — Он должен был быть одним из них. Любой из них.

— В этом нет твоей вины, — мягко сказала я, кладя копыто ей на плечо. — Я прекрасно понимаю, что ты расстроена… но нам очень нужен Антирадин, мисс Угрюмка.

Показания моего дозиметра только что вошли на красные деления, и это при том, что моя сопротивляемость радиации была выше, чем у остальных. Понятия не имею, насколько сильно были облучены Ксанти, Стигиус и Психошай.

Она потерла глаза и кивнула.

— Я терпеть не могла это прозвище…

Но мои слова, казалось, вернули её к текущим проблемам.

— Да. Ты права. Я должна выполнить свою работу. Просто… — Она тоскливо глянула на кости возле неё и, склонившись, поцеловала темный череп, затем снова посмотрела на меня. — Они были такими хорошими пони.

Я помогла ей подняться на копыта, и мы прошли дальше по коридору к обычной серой двери, помеченной «Склад Б». Я подергала ручку, раздраженно поморщилась и опустилась на колени, доставая отвертку и заколки. Процесс обещал затянуться. Я едва могла вставить заколку в замок. Затем возле моего уха что-то зазвенело. Сестра Грейвс печально улыбнулась, держа во рту связку ключей. Хорошо… думаю, так будет легче. Но все же, держу пари, я смогла бы его открыть с тем же успехом, что и П-21. У меня просто ушло бы больше времени… Я шагнула в сторону, давая гулю пройти, и скользнула взглядом к деформированному стеклу над нами.

Постойте-ка. Мне мерещится или тот огонь… двигается?

Сложно было разобрать сквозь искаженное стекло, но мне вдруг показалось, будто синее пламя медленно продвигается вдоль полуразрушенного прохода с выломанной решеткой двумя этажами ниже от снаряда. На секунду я подумала, что, может быть, это был огонь, упавший с боеголовки, но он явно перемещался боком.

Дверь складского помещения открылась, обнаруживая полки с аккуратно сложенными медикаментами, химикатами и медицинскими принадлежностями. Грейвс проследовала внутрь и немедленно начала передавать пакетики Антирадина, снимая их с специальных крючков. Стигиус схватил копытами два и начал пить оба за раз. Психошай надорвала уголок своего и вылила себе прямо в горло. Даже Ксанти поспешно осушила один, пока я дожидалась в коридоре. Я продолжала смотреть на странное пламя, даже когда Лакуна левитировала один пакетик и постучала им мне по голове. Я взяла его, нащупывая губами соломинку, при этом не сводя глаз с непонятного синего пламени, двигающегося сверху.

— Лакуна… что это такое? — пробормотала я, выпивая препарат.

Она глянула по направлению моего взгляда, её фиолетовые глаза сощурились в недоумении. К нам присоединился Кэррион. Затем Шиарс.

Затем огонь повернулся и посмотрел вниз на нас.

— Ох… — только и смогла сказать я, когда он шагнул с края и рухнул, словно полыхающий синий метеор навстречу — и сквозь — застекленный участок крыши, осыпая нас осколками и каплями синего пламени. Мы как один отшатнулись, когда он приземлился посреди нас, и несколько ужасающих мгновений могли только наблюдать, как он поднимается на копыта. Полагаю, это существо можно было назвать гулем. Черная шкурка пони была настолько обуглена, что сверкала, как обсидиан. Из отверстий в его теле и вдоль спины рвалось ревущее синее пламя, а огненные глаза ярко сверкнули, когда он широко раскрыл рот, издав дьявольский крик.

— Ууу-раа! Наконец-то враги! — воскликнул Цербер, единственный, кого не шокировало появление монстра, и робот немедленно начал осыпать полыхающего синего гуля зарядами дезинтегрирующей магии. Пылающий монстр, вздрагивая от попаданий, глубоко вдохнул и выпустил струю сине-зеленого огня, окутавшую парящего робота. Его механические глаза взорвались фонтаном искр, а три манипулятора начисто оторвались! Талисман левитации потух, и Цербер издал предсмертный треск.

— Во славу Эквестриииииижжжк…

Но действия Цербера вывели нас из ступора, и мы во все стволы начали палить в пылающего монстра. Вот только большинство выпущенных пуль испарялись, не нанося особых повреждений. Психошай лишь таращилась в ужасе.

— Хрен там я буду бить его! — выпалила она. Стигиус исчез во вспышке тени, появился позади горящего гуля и крикнул. Гуль обернулся и снова вдохнул. Глаза ночного пони на мгновение округлились, прежде чем огненная буря понеслась в его сторону. Он появился возле Психошай, отчаянно пытаясь потушить свою фиолетовую гриву.

— Тряпка! — взревела Рампейдж, бросившись на гуля, низко опуская голову и выставляя вперед шип на шлеме. Он глубоко вонзился в бок монстра, который издал очередной пронзительный крик. Она ухмыльнулась мне, затем нахмурилась, затем засопела, и тут вдруг полосатая кобылка неожиданно выдернула голову, шип полностью расплавился, а раскаленный шлем остался венчать её голову, словно вишенка на торте. Она тщетно попыталась его снять.

— Ай! Ай! Он прижигает мои нервные окончания, а они продолжают отрастать заново! — завыла она, затем посмотрела на круп пылающего пони и осознала свою ошибку. — Ой-ей…

Мощно лягнув, монстр послал Рампейдж в полет через всю комнату, пока та не врезалась в стену. Лишь из-за того, что на ней была пластинчатая броня, её не разорвало в клочья, когда она пролетела сквозь крепкую шлакоблочную стену. Судя по безвольно висящим с края отверстия копытам, она некоторое время будет в отключке.

— Стой! — крикнула Сильвер Спун, замахав копытами. — Типа, ты должен делать, что я велю! Типа, так же, как остальные! Мне плевать, что ты, типа, здоровый и горящий, и страшный… делай, как я говорю и уходи!

Гуль повернулся, уставился на неё полыхающими синим огнем глазами и шагнул назад. Затем вся надежда умерла, когда гуль издал очередной жуткий всасывающий звук, язычки пламени втянулись в трещины и отверстия его почерневшей шкуры. Сильвер Спун в ужасе глазела на потрескивающий у него во рту огонь, который секундой позже понесся в её сторону яркой струей радиоактивного пламени.

Шиарс прыгнул к Сильвер Спун и оттолкнул её с траектории огня. Принявшие на себя удар стихии его лохмотья вспыхнули, пухлый гуль покатился по полу, вопя от боли. Пылающий гуль махнул головой в сторону, и Кэррион с Лакуной едва успели вылететь за пределы струи огня. Сине-зеленым пламенем полыхала уже половина разрушенной комнаты.

Времени спрашивать насчет его внезапно появившейся отваги не было, так как гуль повернулся в сторону Грейвс, Стигиуса, Ксанти и Психошай, все еще находившихся в складском помещении.

— Эй! — крикнула я, поднимая полицейский дробовик и начиная стрелять, чтобы оттеснить пылающего гуля. — Меня, ты здоровый горящий мулий сын! — орала я, наступая и стреляя снова и снова. Свинец сверкающими пятнами окрашивал черную шкуру монстра, пока я пыталась отвлечь на себя его гнев. Вместо этого, он снова вдохнул. Я нырнула в З.П.С. и вызвала три магических пули, серебристо-белые заряды пробили дыры в почерневших костях и обугленной коже.

— Уходим! — закричала Психошай, прыгая в дверной проем. Стигиус схватил оцепеневшую Ксанти, уводя её прочь, но Грейвс не стала убегать. Она сгребла Антирадины под треск, доносившийся изо рта гуля.

— Меня! — прокричала я, пытаясь стать между ним и кладовой. Мне нужно было еще всего лишь несколько секунд. Еще чуточку…

Вместо этого в меня ткнулась огромная охапка Антирадинов, переданная улыбающимся гулем, смотревшим мне в глаза эти две ужасные секунды.

Затем она исчезла в пылающем синем потоке, поглотившем кладовую.

— Нет! — завопила я, обрушивая приклад дробовика на голову горящего монстра. Фиолетовое свечение подобрало оранжевые пакетики, прежде чем мы раздавили бы их, но я едва ли обращала внимание. Грейвс погибла вместе со всеми необходимыми припасами. Еще одна хорошая пони умерла из-за того, что захотела спасти мою дурную голову. Из-за того, что я не заставила их всех уйти. Из-за того, что план покатился псу под хвост.

Проклятье. Я не хотела повторения случившегося со Священником.

После четырех ударов прикладом, гуль, наконец, обернулся и поглядел на меня. Его глаза горели злобой. И некоторой долей интеллекта. Заключенный или охранник — не имело значения. Он понимал, что довел меня и причинил душевную боль.

Поэтому я причинила ему физическую.

Может у меня и не было гранат, но у меня оставались разрывные патроны для дробовика. Я яростно взревела, схватила пальцами его челюсти и широко развела их, всаживая ствол глубоко ему в глотку и быстро нажимая крючок. Его бока взорвались раскаленными потоками гульей крови и радиоактивного огня. Мой ПипБак взбесился, показания снова были на красном и быстро приближались к смертельным значениям, пока я делала все от меня зависящее, чтобы отправить эту тварь в пучины ада.

Затем ствол дробовика взорвался фонтаном раскаленных осколков, мои пальцы пылали жаром, а гуль снова вдохнул. Я отпихнула его голову, сама бросившись в сторону и не сводя с него глаз. В одном я была точно уверена — я по-настоящему разозлила это существо.

— Вот так, сучара. Беги за Блекджек. Как и все делают!

А потом я уже неслась со всех копыт, преследуемая огненным исчадием.

Ну и конечно же, пока я бежала по коридору, предо мной встал извечный вопрос: «Что дальше?» В затылок мне дышал разъяренный монстр, и, как бы в дополнение к этому, я продолжала набирать дозу облучения. Понятия не имею, куда вел этот коридор, но если он внезапно закончится запертой дверью или чем-то наподобие — я труп. Мне было совсем дерьмово: в груди не унималась сверлящая боль, и у меня не было ни единой мысли, кроме как «бежать быстрее».

Тогда почему я ухмылялась во весь рот?

Освещаемая синим свечением позади, я завернула за угол. Не задерживаясь ни на секунду, я поднырнула под свисающие турели, перепрыгнула расплавленных протектопони и пронеслась мимо каталок. Вдруг, я поняла, что нахожусь в знакомой обстановке, пробегая мимо комнаты обследования и вскоре минуя рентген-кабинет. Увидев впереди своих друзей, я во все горло крикнула:

— Антирадин!

Передо мной возник оранжевый пакетик, я зацепила его магией и сразу же проглотила содержимое, стараясь держать приличную дистанцию между мной и ревущим сгустком огня в обличье пони. Так я и бежала по кругу, набирая дозу каждый раз, когда пробегала под одним из разбитых участков застекленной крыши.

— Пусть он гонится за тобой, Блекджек, — раздался в моей голове голос Лакуны. Я оглянулась на монстра, что бежал в дюжине шагов позади меня. С этим-то проблем не будет. Наверное, он раньше был земным пони. Полагаю, мне стоило быть благодарной за отсутствие у него крыльев.

Когда я в очередной раз пробегала мимо разрушенной комнаты, все пони с оружием разом выстрелили, но, кроме магических стрел Лакуны, эффекта это не оказало практически никакого из-за огненной ауры гуля, пули здесь точно не помогут. Однако, они заставили монстра остановиться и обратить внимание на моих друзей.

Я резко остановилась, достала Долг с Жертвой, и, прицелившись чуть ниже его хвоста, выстрелила. Револьверные пули оказались не эффективнее зарядов дробовика, но я попала в очень нежное, даже для гуля, место. Он глянул на меня широкими глазами, возмущенный моими свинцовыми свечами.

Так. Теперь-то он уж точно не остановиться ни перед чем, чтобы схватить теперь уже мою задницу. Гонка возобновилась. Ему для победы всего-то оставалось либо поймать меня, либо гонять до тех пор, пока меня не свалит радиация.

— Продолжай в том же духе, Блекджек. Нам нужно что-нибудь другое, чтобы уничтожить его одним выстрелом и не дать отрегенерировать, — снова донесся в моем мозгу голос Лакуны, когда я в третий раз пробегала холл. Сильвер Спун оттаскивала Шиарса с моего пути. Ксанти и Лакуны не было. Психошай на пару со Стигиусом вытаскивали Рампейдж из стены. И это было все, что я смогла разглядеть, продолжая бежать четвертый круг по лазарету. Я сжевала пару рубинов и сапфир, в боку болело от напряжения. Единороги совершенно не созданы для подобных пробежек… ну, может быть, в моем случае это не так, но… о Селестия, как же тут много радиации. Моя голова невыносимо чесалась.

На четвертый круг вокруг становилось все горячее. С гуля капали смолистые сгустки липкого синего пламени, и на протяжении моего пути кое-где разгорались небольшие пожары. Мне оставалось только надеяться, что у умных пони есть план. Я оглянулась, слыша всё приближающийся топот копыт и чувствуя жар на крупе, и увидела, что мой красно-черный полосатый хвост на самом кончике занялся огнем, я прекрасно понимала, если оступлюсь — погибну.

— Дева! Сюда! — прокричала Ксанти, махнув мне из рентген-кабинета. Так. И как, интересно, мне туда повернуть?

Будь потрясной — предложила синяя пегаска. Гл… Реинбоу легко говорить. Завидев каталку, которую я пробегала уже в четвертый раз, вместо того, чтобы обогнуть её, я стала на задние ноги, ухватилась за край и со всей силы толкнула её. Несущийся позади меня гуль вдохнул, и я запрыгнула на каталку, расположившись на спине и глядя на монстра. Струя синего пламени пронеслась прямо под колесиками несущейся на полной скорости по коридору каталки. Я магией подняла Долг и Жертву и снова скользнула в З.П.С. Шесть пуль обратили морду гуля в месиво из расплавленного свинца.

Затем, когда каталка достигла двери, я уцепилась за края и жестко качнулась в сторону. Звякнув, два колесика на левой стороне сломались, и каталка опрокинулась перед дверью. Синее пламя полыхнуло над каталкой, когда она затормозила прямо у входа в рентген-кабинет.

— Надеюсь, вы придумали, как с ним разобраться, — прокричала я, вваливаясь внутрь с язычками пламени, шипящими вдоль спины. — Прошу, скажите, что придумали!

И они придумали.

Лакуна стояла внутри своего щита, на её спине расположилась Ксанти. Передними копытами зебра держала странное устройство. Спереди к нему они примотали дезинтегрирующую пушку Цербера.

— Отойди, — крикнула Ксанти, пылающий гуль оттолкнул каталку и шагнул в дверь. На устройстве во множестве красовались предупреждения, и я была уверена, что Ксанти нарушила их все до одного, когда стукнула прибор в бок, на что он издал совершенно замечательный зловещий гул.

Затем из устройства вырвался тонкий, словно вычерченный карандашом, луч и прорезался в гуля. Он взвизгнул от боли, попятившись назад и поднимая передние копыта. Сражение превратилось в соревнование разрушительной силы луча и невероятных регенеративных способностей гуля. Не переставая вопить, он попытался защититься, глубоко вдохнув и выпустив струю радиоактивного пламени. Щит Лакуны вспыхнул, успешно справляясь с энергетической атакой.

Гуль метнулся в сторону, но его встретил разряд силовых копыт, отпихнувших его обратно в дверной проем. Он двинулся в другую сторону, но зашипевшие когти силовой брони отбросили монстра обратно на линию луча. Я изумленно наблюдала, как одна размахивающая конечность разом превращается в зеленую светящуюся жижу. Ну вот. Мы точно победим!

Эмм… почему это перевернутый стол начал подниматься?

Металл, размягченный практически до состояния желе под действием огненного дыхания гуля, внезапно выгнулся, и из под него выкарабкалась броня души. Я попыталась схватить её, но останки хозяина полностью выгорели, и он попросту выскользнул из моего захвата. Броня змеей метнулась к Лакуне и сбросила с её спины Ксанти, затем с силой пихнула лучевой оружие, направляя изумрудный луч резать стену подальше от гуля и заставляя Кэрриона взреветь от боли. Почти мгновенно дезинтегрированная нога гуля восстановилась. Это было плохо…

И обещало стать еще хуже.

Броня души спрыгнула с Лакуны, и аликорн стабилизировала оружие с помощью магии. А потом я могла лишь беспомощно наблюдать, как застежки и ремни синей с черным брони широко распахнулись и обернулись вокруг полыхающего гуля. Рентгеновский луч ударил в поднятые ноги и отразился от металла. Я потянулась магией к мечу в попытке вытащить его из расплавленных обломков стола, но он намертво засел в охладившейся стали.

— Нет. Нет! — кричала Ксанти, свернувшись в комок и поднимая копыта, когда гуль в очередной раз вдохнул. Я сильно сомневалась, что надетая на зебру броня души защитит её от радиоактивной огненной бури.

— Хрен тебе! — закричала я, хватая гуля. Броня, может, и была неуязвимой, но она также достаточно блокировала магическое пламя, чтобы я смогла схватить её за воротник и, впервые за все время, отбросить пылающий мешок прочь от зебры.

— Еще одна тебе не достанется! — проорала я, волоча гуля. Монстр отчаянно бился, и мои друзья вынуждены были отступить, пока я сражалась с ним в одиночку. Мой уровень облучения уже давно был на красных отметках и приближался к максимальному. Мне вдруг стало любопытно, не взорвусь ли я, когда впитаю достаточно радиации…

Хммм… тут мне на ум пришла идея. Дурацкая, ужасная, но все же идея.

— Шиарс! — крикнула я, пока мы катались по коридору. — Дай мне свой ключ!

— Мой ключ?

Что за… бирюзовый пони? Подождите! У пони в обугленных лохмотьях не было обваренного вида нежити. Он выглядел как обычный пухлый единорог с выпирающими зубами и мохнатой коричневой гривой. Его глаза сохраняли молочную белизну гульих, но что-то с ними было не так. Они будто бы… светились.

Это, впрочем, могло подождать до того момента, когда я закончу меряться силой с непобедимым живым мертвецом.

— Да! Ключ! Достань его. Сейчас же! — Я напряглась и отпихнула гуля к окну, выходящему в центральную шахту. Он мотал головой из стороны в сторону, пытаясь окатить струей огня меня и моих друзей. Я не собиралась позволить еще одному из них умереть! Лучше я сделаю это за них.

Шиарс подбежал ко мне, над ним парило жар-яйцо.

— Но оно не подготовлено к детонации, Блекджек! Это займет по меньшей мере пять минут!

— Не волнуйся об этом! — проорала я, когда гуль толкнул меня назад и я, схватив его, развернула кругом.

Прибежала Рампейдж, со все еще торчащими из нее кусками арматуры, и окинула меня беспокойным взглядом. Я чувствовала себя так, будто что-то застряло и в моей груди.

— Что ты задумала, БиДжей? — спросила полосатая пони, обхватывая другой бок гуля и стараясь обездвижить его.

— То, что у меня получается лучше всего! Разбейте это окно! — крикнула я, схватив яйцо правой рукой. Стигиус, Психошай и Кэррион принялись бить по нему, пока стекло не вылетело в шахту, упав на стальную сетку далеко внизу. Гуль широко раскрыл пасть, снова вдыхая. На этот раз будет кое-что особенное.

С каждой толикой силы, что могла собрать, я засунула жар-яйцо прямо ему в глотку. Моя правая передняя нога пылала, словно я засунула ее в доменную печь, на моих глазах стрелка дозиметра достигла максимума. Кажется, Хэйтауэр собирался заполучить еще одну жизнь, но это не будет кто-либо из моих друзей.

Глаза гуля вспыхнули, и в его пасти засверкали хаотичные радужные молнии.

— А теперь убирайся! — закричала я, толкая его через край.

Броня начала сама себя отстегивать, и две пряжки обернулись вокруг моего раскаленного копыта, практически спихнув меня вниз. Торчащие осколки разбитого стекла глубоко порезали мой живот, но с боков меня удерживали Рампейдж со Стигиусом, пока гуль болтался ниже. Хаотичное свечение становилось все ярче и ярче, тут гуль открыл пасть… чтобы срыгнуть жар-яйцо или попытаться забрать нас с собой — я понятия не имела, что именно.

— Нет уж! Никаких больше криков, — проворчала я, прыгая в З.П.С. и нацеливая три магических пули в свою правую ногу у колена. Первые две разорвали разъеденный, дымящийся металл. Третий оторвал её полностью.

Протяжно завыв, гуль полетел с пятнадцатимеровой высоты. Он рухнул в погнутую сталь, на мгновение погрузившись в запутанную колючую проволоку забора. Затем его пылающая голова показалась снова… и испустила последний яростный рев, прежде чем взорваться гигантским шаром зеленого огня, который уничтожил не только монстра, но и сталь вместе с трехметровым слоем бетона. И они не просто испарились. Это было так, будто все вокруг гуля полностью исчезло из существования, включая одержимую броню души.

Я едва ощущала копыта, тянущие меня. Вокруг раздавались крики и требования Антирадина. Но для меня это не имело никакого значения. Я так устала. Готова для действительно долгого сна. Я почувствовала, как Рампейдж шлепнула меня по щеке. Услышала, как Лакуна просит не засыпать. Почему они не понимают? Я заслужила отдых…

* * *
Я стояла под лениво плывущими летними облаками, милостиво прикрывавшими нас от палящего солнца, которое делало зуд от нашей зеленой униформы ещё более невыносимым, пока мы стояли в строю. Сейчас нас было примерно с тысячу и с каждым часом прибывало все больше. Все прошли предварительную физическую подготовку, жеребят, желавших присоединится к сражениям, отослали по домам, далее нам дали подписать бумаги и сняли отпечатки копыт и зубов. Затем последовал наш первый урок военной жизни: торопиться и ждать. Поэтому мы и стояли рядами, единороги в одной шеренге, земные пони — в другой, а пегасы — на противоположной стороне поля. Над деревьями на западе всё ещё поднимался черный дым отХуффингтона.

— Ты веришь заявлениям зебр, что они не делали этого? — прошептала одна из кобылок позади меня.

— После Литлхорна от этих ублюдков можно чего угодно ждать, — проворчала другая. — Мы должны вышвырнуть всех полосатых из Эквестрии. Никому из них нельзя верить.

Я стояла, не поднимая головы и не отрывая глаз от травы. По прибытию в Кантерлот никто не встречал нас, как героев. Кейки забрали своих детей, а мне сообщили страшное известие, что несколькими часами позже после нашего отбытия было совершено величайшее военное преступление в истории. Мои попытки спасти зебринских беженцев даже не удостоились упоминания. Да и какое это имело значение, если все вовлеченные пони оказались мертвы? Зебры отрицали свою причастность, утверждая, что это дело копыт некой преступной организации, но им никто не поверил. Затем случился великий пожар Хуффингтона, убивший сотни и заставивший уйти тысячи. Они и это отрицали.

Так не должно было случиться. Селестия не должна была отрекаться. Принцессы-аликорны просто так не уходят. Она правила тысячи лет! Как она могла уйти? О, конечно, никто это так не называл, но «отставка в связи с неспособностью поддерживать мир, безопасность и процветание своего народа» было то же, что и «уйти», только с большим количеством слов.

Когда оранжевую кобылку с паяльной лампой в качестве метки отвели к участку для подготовки специалистов, я шагнула к столу. Раздраженного вида единорог в золотой броне оценивающе пробежал меня взглядом, замечая превосходство недостатков, нежели достоинств. Я передала подписанный мной свиток, он быстро осмотрел его и спросил:

— Талант? — Я неразборчиво пробубнила ответ, на что он нахмурился. — Я спросил, к чему у тебя талант.

— Вера, — ответила я.

— Вера? — скептически отозвался он. — Прости, но что ты умеешь?

— Я… я верю, что принцесса Луна спасет нас. Таков мой талант. Вера… — неуверенно закончила я. — Я не слишком сильна в магии…

Стражник прикрыл лицо копытом.

— Ну отлично. Еще одна ненормальная.

Он медленно покачал головой, затем левитировал штамп и с грохотом опустил его на свиток. Оттиск гласил: «Пехота», после чего меня направили туда, где находилось подавляющее большинство пони. Оттуда доносились звуки стрельбы от пони, тренирующихся на макетах зебр, и крики стражников, занимающихся с более меньшими группами.

— Пшалм! — раздался позади знакомый голос, и из толпы выступили Твист и Дуф. Улыбаясь до ушей, белая кобылка рванула ко мне.

— Это ражве не шупер? — жутко шепелявила она, глядя на меня сияющим взглядом из-за фиолетовых очков с толстыми линзами. — Они так рады, что мы поштупили на шлужбу!

— Они говорят, что я достаточно крупный, чтобы сразиться с целым отрядом зебр! — озираясь по сторонам, произнес Дуф, серый пони с всклокоченной коричневой гривой. — Интересно, когда будут кормить?

Учитывая его метку в виде ножа с вилкой, легко было догадаться, каков его талант.

— Держу пари, солдаты хорошо питаются.

— Дуф! Ты можешь думать о чем-нибудь, кроме швоего желудка? Мы будем шражатьшся жа вшю Эквештрию! — негодующе сказала Твист, глядя в сторону стрельбища, где проводились тренировки с винтовками. Королевские стражники ходили вокруг с выражениями лиц, варьирующимися от презрения до беспокойства.

Я оглядела толпы пони, которых собирали небольшими группами и отводили на испытания.

— Мне кажется, что они ищут пони с опытом боевых действий, — не повышая голоса, проговорила я.

— Агась, — раздался возле меня низкий, сильный голос, я повернулась и заметила красного жеребца, почти такого же огромного, как Дуф, только вместо жира у него были одни мускулы. Военная униформа едва сдерживала его крупные размеры.

— Множество пони здесь переполняет надежда или злоба. Все может неплохо измениться, когда начнутся реальные тренировки.

— Биг Макинтош?! — лучезарно улыбнулась ему Твист. — Что ты ждешь делаешь? Как Эпплблум? Она ждешь?

Кобылка выглянула из-за огромного жеребца, словно надеясь заметить её.

Он на мгновение глянул вниз, затем улыбнулся.

— Твист, верно?

Кобылка энергично закивала.

— Все наше семейство в Понивилле пожелало внести свой вклад. Так как Эпплджек уже делает что-то для Луны, я понял, что тоже могу быть в чем-нибудь полезен. В Понивилле оказалось недостаточно рекрутов, поэтому нас перевезли в Хуффингтон, так как здесь расквартирована армия. Эпплблум в порядке… но я не видел, чтобы она вступала в армию. У неё, наверное, другие планы.

— О… — Твист слегка погрустнела. — Что ж, вше в порядке. Может она приедет навештить наш?

Тут к нам приблизился молодой земной пони желтого цвета, его всего практически полностью скрывала форма на несколько размеров больше.

— Мне сюда нужно? То есть, мне же не нужно находиться еще где-то, так?

— В армии? То есть, мы не будем зачислены в стражу? Всегда хотел стать стражником, — произнес Дуф, огорченно нахмурившись.

— Нет, — ответил голос сверху, и перед нами приземлился пегас в роскошной золотой броне. — Армия Эквестрии будет гораздо многочисленнее Королевской Стражи или Эквестрийской Небесной Гвардии. Многие из нас будут перенаправлены в связку с королевскими стражниками, чтобы вести вас в бой. — Он огляделся со слегка озадаченной улыбкой. — Здесь все немного менее организованно, чем мы полагали. Если честно, мы не ожидали такого количества рекрутов за столь короткое время. — Затем он кивнул нам. — Стражник Капкейк, к вашим услугам.

— Неудивительно, — донесся глубокий, басовитый голос, который я больше ожидала услышать от более крупного пони, нежели от рослого зеленого земного жеребца. — Королевская стража сейчас в пять раз больше, чем была до войны. Она просто не создана для крупных стычек. И, как я полагаю, они уже использовали всех профессиональных военных, поэтому сейчас дают остальным шанс проявить себя.

— Агась. — кивнул Биг Макинтош. Затем пригляделся к пони. — Эй! Эпплснек? Праправнучатый племянник Штрудель?

— Пропустил одно пра… вроде как, — ответил Эпплснек, оглядываясь по сторонам. — Брейберн здесь? Я думал, он с радостью ухватиться за подобную возможность!

— Неа. — медленно покачал головой Биг Макинтош. — Он производит оружие для земных пони. Зовет это «наша магия», так как у нас нет рогов или крыльев. — Тут Биг Макинтош глянул на меня и непринужденно улыбнулся. — Без обид.

— Ничего-ничего. Если быть откровенной, сомневаюсь, что в этом смысле смогу быть полезной, — не задумываясь, ответила я. — Я не боец. И не особо сильна вообще везде.

— Как и я, — отозвался маленький желтый земной пони. — Но… но я не мог сидеть сложа копыта. Я хотел быть полезным.

Я улыбнулась и протянула ему своё копыто.

— Псалм.

Он уставился на меня и покраснел.

— Э… Э… Эхо. Но, если честно… как думаешь, смогу я сражаться?

— Это… вопрос, которым также задаются многие стражники, — без обиняков ответил пегас, оглядывая толпу. — Многие противились созданию армии. Стражу Эквестрии раньше составляли исключительно рыцари от единорогов и воины от пегасов. Саму идею о приеме любого достигшего определенного возраста и желающего сражаться пони на военное обучение приняли довольно… трудно.

— Эй! Это здесь набирают в Небесную Гвардию? — раздался мужской голос, и сверху на широко раскрытых крыльях спланировал жеребец и рухнул на землю. — Реинбоу Деш здесь? С удовольствием бы встретился с ней! У меня есть штучка «Топот Стоунвинга», которую, как мне кажется, она найдет потрясной! — произнес серый крылатый пони, слегка подпрыгнув и раздавив копытами траву.

— Ты что, не слышал его? Мы присоединяемся к армии, а не к страже, — произнесла синяя пегаска, приземлившись рядом с ним. — Не обращайте на него внимания. Он у нас дурачок. Слишком часто влетал в скалы в летнем лагере летунов.

— Ох, будто ты сама никогда не влетала, Джетстрим, — фыркнул он, закатывая глаза.

— Именно. Я никогда не влетала, — многозначительно ответила она.

Серый пегас ухмыльнулся, ткнув в неё кончиком своего крыла.

— Как насчет того случая с южным склоном горы Селестии? Знаменитый «круполом»?

Она одарила его лишенным эмоций взглядом.

— Это был ты, Стоунвинг.

— Оу? Ах так. Нуу, а кто врезался прямо в стену Жуткого ущелья во время испытаний на скорость?

— Опять же ты.

— Пропахал стену Клаудзея?

— Ты.

— Оставил отпечаток на дамбе Понивилля?

— Ты, — закончила она все тем же безэмоциональным тоном. — Дам тебе подсказку, Стоунвинг. Если и есть какая-либо связанная с полетами экстраординарная неудача, случившаяся за последние десять лет, главным действующим лицом в ней, скорее всего, был ты.

От этих слов он задумчиво сдвинул брови.

— Ох, и правда… — пробормотал Стоунвинг, глянув вверх и почесав подбородок, затем пожал плечами и ухмыльнулся стражнику пегасу.

— Ну так когда нам выдадут броню, а?

Джетстрим лишь застонала и закрыла лицо копытами.

— Я вижу, тут не так уж много пегасов или единорогов, — слегка нахмурился желтый земной пони. — В основном земные пони.

В толпе неподалеку творилась небольшая суматоха, некий жеребец взывал к чьему-то благоразумию.

— К сожалению, большинство пегасов не слишком привлекает служба в армии, — мягким голосом произнес облаченный в сшитую на заказ форму единорог с изумрудной гривой, шагая вперед. — Войны — грязные и грубые действия, предназначенные для пони, живущих на поверхности. Едва ли они хоть как-то заботят пони, живущих в облаках.

— Тогда почему здесь не так много и единорогов? — возразила Джетстрим. Я потянулась, легонько коснувшись своего рога и гадая, могу ли я вообще считаться единорогом.

— Потому что войны — грязные и грубые действия, предназначенные для банальных, немагических пони. Едва ли они должны заботить пони, способных пользоваться магией, — ответил другой единорог, проталкиваясь в нашу сторону с хмурым выражением лица. Он был довольно красив, что лишь подчеркивало его высокомерие.

— Вот ты где! Я вынужден был пробиваться через толпу этих грязнуль, чтобы найти тебя. И чем ты только думал, Вэнити? Здесь не место для принца!

— Делаю то, что ты не станешь, Блюблад, — ответил Вэнити. — Как и многие единороги Кантерлота.

— Ухх, по крайней мере, делай это правильно! Потребуй повышения и прими командование, а не уподобляйся этим жив… — Он замолчал, затем продолжил громким шепотом, — Завербованным пони…

— Я принял решение, брат, — спокойно ответил Вэнити, кладя копыто на плечо родственнику. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Мы смогли бы стать примером подражания для остальной аристократии.

— Ты умом тронулся, — фыркнул Блюблад и шагнул назад, с отвращением смахивая травинки со своей шкуры. — Что ж, наслаждайся своей игрой в солдатики, но не говори потом, что я тебя не предупреждал. Из-за этого ты станешь посмешищем для всех социальных слоев Кантерлота, помяни моей слово. Ха! — напоследок фыркнул он и развернулся.

— Прошу прощения, — произнес Вэнити, без видимых усилий возвращая на лицо спокойную, собранную улыбку. — Для аристократии это оказались трудные времена. Передача власти в недельный срок сказалась не слишком благоприятно.

Он посмотрел в сторону стрельбища, и его улыбка слегка угасла.

— Со всей откровенностью, едва ли я смогу оказаться хоть как-то полезен. Полагаю, именно это беспокоит моего брата больше всего. О сражениях вне рамок церемониальных дуэлей я практически ничего не знаю.

— Подобное беспокойство гложет нас всех, — озабоченно отозвался Капкейк. — Пекари, портные, кондитеры, фермеры, принцы. И мы собираемся бросить их в сражения, которых они даже представить не могли. Сражения, что мы могли видеть только в кошмарах. С восхождением на трон Принцессы Луны, зебры также увеличили темпы вербовки. Даже те племена, что до начала войны были нейтральны, присоединяются к битве. Сможет ли Эквестрия выстоять с подобными солдатами?

— Агась, — донесся спокойный, уверенный ответ Биг Макинтоша. — Если не возражаете, но Эквестрия это нечто большее, чем просто солдаты. Все до единого здесь любят свою страну. Конечно, никто из нас и рядом не стоял с вами, стражниками. Сейчас я бы с удовольствием предпочел находиться в южных владениях. Но Эквестрии я нужен гораздо больше, чтобы сражаться за эти земли, нежели собирать яблоки. Поэтому я обучусь всему, чтобы достичь этого. А к южным владениям я вернусь сразу, как только закончу здесь.

— Я тоже! — притопнула копытом Твист. — Я, может, и не жнаю ничего о штрельбе, но могу вытянуть дешять килограммов иришок голыми копытами и ни капли не вшпотеть!

— Мы будем сражаться, — уверенно произнес Эпплснек, широко улыбаясь. — Мы будем сражаться, пока Эквестрия нуждается в нас. Мы жизни положим, если на то будет необходимость. ничто не встанет на нашем пути к победе в этой войне, и мы сделаем все от нас зависящее, чтобы на столетия вперед оградить Эквестрию от бед.

Вэнити улыбнулся и кивнул, выглядя потрясающе в своей вкопытную сшитой форме.

— И это будут не только солдаты. До меня доходили слухи, что Принцесса Луна собирается обрушить на врагов всю мощь Эквестрии. Будет использована каждая фабрика и любые ресурсы, которыми может обеспечить Эквестрия. Это будут не только стражники, которых пошлют сражаться, пока остальные продолжат жить как ни в чем ни бывало и пытаться притвориться, будто война всего лишь очередная ничем ни примечательная новость. — Вэнити посмотрел на восток и посерьезнел. — Хуффингтон послужил доказательством тому, на что способен враг, если дать ему возможность. Литлхорн показал, что никто из нас не сможет избежать уничтожения и не важно, насколько ты слаб или беспомощен.

— Я видел результаты, когда шестеро друзей моей сестры работали сообща. Если вся Эквестрия сплотится и не отступит, как мы вообще сможем проиграть? — слегка улыбнулся Биг Макинтош. — Все будет хорошо. Вот увидите.

Капкейк, впрочем, выглядел не слишком убежденным, даже чуть напуганным.

— Да. И все же это будет трудно. Селестия всегда пыталась уберечь страну от войн. Я сражался против зебринских машин у Рассветной Бухты и противостоял воинам Ачу вдоль всего хребта Разбитое Копыто. Стража, по идее, должна была справиться со всем. Но, полагаю, после Литлхорна это вряд ли уже возможно.

— Сам увидишь. Будет здорово. Мы будем драться с ними сообща и добудем победу ради Эквестрии, — Дуф был полон энтузиазма. — Вот Твист, например, может работать часами напролет и не уставать.

— А Дуф мой работник номер один. Он может переташкивать двадцатикилограммовые мешки ш шахаром, будто пушинки! — широко улыбаясь, отозвалась Твист.

Пегас оглядел всех нас, его лицо пересекла странная улыбка. Он указал на каждого из нас, словно запоминая наши имена.

— Биг Макинтош, Эпплснек, Твист, Дуф, Эхо, Вэнити, Джетстрим, Стоунвинг, Псалм. — Он кивнул. — Верно. Буду приглядывать за вами. Может, вся эта затея с армией Эквестрии, все-таки, сработает…

Дальше последовали недели, во время которых мы все вместе познавали трудности искусства войны. Королевский Страж Капкейк снял свою броню и стал капитаном Капкейком. Твист поняла, что, хоть её зрение всегда будет постоянной помехой в стрельбе, она оставалась неутомимым и упорным бойцом, а еще она одолела свою шепелявость и научилась четко отдавать приказы и общаться. Дуф похудел и набрал мышечную массу, постоянно тренируясь и работая. Вэнити обучил остальных гордо держать себя в обществе, а сам познал грязные реалии сражений. Стоунвинг и Джетстрим, работая в команде, защищали своих привязанных к земле друзей. Эпплснек унял циничное и жесткое отношение к окружающим и научился работать с остальными. А Биг Макинтош работал, чтобы стать достойным лидером, мягким в общении, но всегда предельно сосредоточенным и уверенным в правильности своих действий.

А я? Я обнаружила, что, хоть с магией у меня было плохо, с вооружением земных пони могу быть столь же эффективной, как боевые маги единорогов древности. Пусть даже для меня было сложно прицелиться и спустить крючок.

Мы были друзьями. Мы были соратниками. Мы были Мародерами Макинтоша…

* * *
Я пришла в себя лицом на холодном полу, чувствуя дикую боль во всем теле. Да и сверлящее ощущение в груди никуда не исчезло. Хм, ничего такого, к чему я не привыкла.

— Значит… я еще не померла? — пробормотала я, медленно поднимая голову и осматриваясь. Мы находились в кладовой рентген-кабинета. Большая часть ящиков и бочек была убрана за исключением импровизированной химической лаборатории, что была устроена в углу. С одной из склянок, через своего рода фильтр, медленно капала жидкость цвета радуги и сильно попахивающая мочой, возле неё находилась бутылочка с радужным Флюксом. А рядом с ней стояли банки с янтарно-оранжевой субстанцией.

Переработанный Антирадин. Никогда бы не додумалась. Так как мой дозиметр не показывал никаких признаков заражения, я предположила, что помещение каким-то образом было защищено от излучения. До этого я тоже никогда бы не додумалась.

Еще больше удивляла пони, что управлялась с бутылочками. Рампейдж, где-то откопавшая грязный белый халат и очки, обращалась со стеклянной утварью и химикатами с осторожностью и исключительным мастерством. Она глянула на меня, поднимающуюся на шатающихся ногах.

— К чему разочарование, Блекджек? Лакуна посвятила меня насчет твоего предыдущего близкого к смерти состояния в Тенпони. Если бы не факт, что все твои жизненно-важные органы искусственные, да еще и в мозгу некие аликорньи опухоли, ты бы точно умерла.

Она поставила одну из банок себе на спину, приблизилась и ловко соскользнула её по ноге на пол передо мной.

— Пей, — сказала она. Я снова легла, левитировала к себе банку и принюхалась.

— Пахнет мочой, — угрюмо проворчала я. Грудь по-прежнему грызло проклятье. Я огляделась и заметила Шиарса на противоположной стороне кладовой, его голова была низко опущена, грязная коричневая грива скрывала лицо.

— Ну, я как можно тщательнее пыталась отфильтровать мочевую кислоту и белковые загрязнения, но, к сожалению, местное оборудование не позволило сделать это на должном уровне. Поэтому, да, частицы мочи в ней, все-таки, присутствуют. Все равно пей, — отозвалась она, затем указала в сторону забрызганного радужными пятнами ведра в углу. — Когда приспичит — целься в ведро. Необходимо сохранить как можно больше.

— Грейвс? — неожиданно спросила я, когда мой мозг начал припоминать недавнюю битву. — Где Грейвс?

— Она не выжила, — ответила Рампейдж, затем сразу же продолжила, — И если ты не пылающий гуль, что сжег её, или не заставила её выйти на линию огня, ты не виновата в её смерти. На данный момент можешь отбросить вину за это. Не выбрось она весь тот Антирадин, ты и твои друзья уже были бы мертвы. Тот гуль оказался достаточно умен, чтобы целиться в наши припасы. Ты должна гордиться, что побила его, вместо того, чтобы пинать себя за её смерть.

Я открыла рот, затем снова закрыла. Я знала, что она права, но, может быть, будь я чуточку быстрее… если бы я предупредила раньше или отвлекала бы чуть лучше… я понимала, что некоторые из нас не выберутся живыми, но всегда полагала, что это будет только через мой труп. Я отвлеклась от мыслей, отпивая желтовато-оранжевую жидкость из банки и морща при этом нос. Хотя, на самом деле… если отбросить запах мочи, на вкус оказалось весьма недурно, резкий апельсиновый привкус Антирадина с солоноватым послевкусием. Неплохо! Я пила, наблюдая, как уровень радиации постепенно опускается до зеленой отметки. Затем я глянула на полосатую пони, которая взяла зубами пустую банку. Мысленно пробежавшись по списку пони, которых знала, я попробовала догадаться.

— Доктор Октопус?

Она вопросительно выгнула бровь, затем повернулась и вернула банку к остальному оборудованию.

— И Рейзорвайр. Эта кобылка определенно знает, как смешивать химикаты. Уж поверь, ты не захочешь знать подробности её секретного, личного рецепта приготовления Дэша, — отозвалась она, закатив глаза. — Что-то в этом месте выводит нас на передний план. Это несколько тревожит. К счастью, большинство из нас хочет помочь тебе, а те, кто не хотят — молчат.

— Значит Рампейдж, управляется группой? — пробормотала я, садясь. Не Рампейдж… или Рампейдж просто мешанина индивидуальностей? Нет… за всеми этими разными личностями должна быть еще одна пони. Просто обязана.

Они стянули с меня броню, которая лежала неподалеку слегка почерневшей кучей. Да уж, броня у меня надолго не задерживалась… это, как бы, раздражало… вроде как я позволила Грейвс умереть, чтобы выяснить это. Можно было бы подумать, что к этому моменту я уже должна была понять это. На секунду я крепко зажмурилась, пытаясь отогнать эти мысли и держать себя в копытах. Я должна была держать себя в копытах. Нельзя снова вернуться на матрас.

— Многое объясняет, не так ли? — спросила Психошай из-за двери, удерживая разбитую фигуру Цербера, пока Ксанти копалась в нем. Робот протрещал что-то о полосатых диверсантах, размахивая единственной оставшейся конечностью. Стигиус протянул копыта и помог мне подняться.

— Я… мы не знаем — отозвалась Рампейдж, поставив банку под кран и принявшись наполнять её желтой жидкостью. — Лакуна полагает, что мы можем быть групповым разумом, как Богиня, но, в связи с отсутствием главной объединяющей личности, способной давать указания, мы склоняемся к той, что в выбранный момент оказывается более сильной или наиболее подходящей под личность, образовавшейся при смешении остальных. Из этого получилась бы просто поразительная статья, будь рядом кто-нибудь, кому не наплевать на это. — Она оглянулась на меня. — Впрочем, с тех пор, как пробудился… я все больше узнаю о других личностях, делящих это тело. Как и они обо мне.

— И сколько их? — спросила я, поднявшись и делая шаг, Стигиус мгновенно появился рядом со мной, когда я чуть не плюхнулась лицом о пол. Он держал меня с легкой, взволнованной улыбкой. Причина моего падения была довольно проста: у меня отсутствовала правая передняя нога. Глянув вниз на болтающиеся провода и разъемы, я сглотнула. Нда, вряд ли с подобным справится даже талисман ремонта.

— Для меня это не имеет никакого значения.

Он одарил меня беспокойной улыбкой, указав на мою оторванную ногу. Я вздохнула и улыбнулась в ответ.

— Мда. Не могу сказать, что это первый раз, когда мне приходиться терять ногу. Жребец одарил меня странным взглядом и стиснул копытом мою шею в сильном объятье. Психошай отвернулась что-то бормоча себе под нос.

— Помоги мне добраться до ведра, — сказала я, ковыляя к углу. Он поддерживал меня, чтобы я не упала лицом вниз. После того как я сделала свое дело, мне хватило ума не оборачиваться.

Рампейдж переступила на другое копыто и наклонилась, чтобы посмотреть шоу.

— О, отлично. Вообще-то, твоё тело является чудом инженерной мысли. Несмотря на мое образование психиатра, я все же могу оценить красоту конструкции. Резервные системы питания. Резервные амулеты исцеления и талисманы регенерации. Если ты не будешь сильно повреждать мозг, то в принципе, будешь вполне бессмертной.

— Погодите. Резервные? — спросила я, распахнув глаза, — То есть… хотите сказать что у меня их больше одного?

— Верно. По два каждого вида. — Она повернулась и глянула на Ксанти. — Эта… зебра… смогла подсоединиться к твоей электронной начинке и перенаправить все твои системы на очистку от радиации сразу же, как только мы втащили тебя. Для нас стало облегчением обнаружить, что вместо одного, у тебя оказалось два регенерирующих талисмана. Полагаю, один ты получила от профессора Зодиак, а второй — из некоего другого источника. — Она с улыбкой посмотрела на меня, глядя поверх очков. — Разве ты никогда не задавалась вопросом о своих довольно впечатляющих регенеративных способностях?

— Нет! Я просто думала, что это… как бы… в пределах нормы! — отозвалась я, закончив свои дела и намеренно избегая глядеть на то, что Рампейдж делала с содержимым. — Но… почему? Если бы профессор сохранила свой, она бы снова обрела плоть и кровь! Ей не нужно было бы продолжать оставаться головой в банке!

— Полагаю, у неё были на то свои причины, — ответила Рампейдж, выливая содержимое ведра в химическое оборудование. — Пока я могу только размышлять, что же это может быть. Вполне возможно, она хотела быть твердо уверенной в твоем успехе, поэтому снабдила резервными возможностями ремонта и лечения. Если так, она воистину спасла твою жизнь. Радиационные повреждения мозга оказались гораздо менее серьезными, чем было бы у другого пони.

— Ну и… что, я не умру? Типа… никогда?

Я предполагала, что проживу дольше обычного единорога, учитывая, если сама не словлю пулю, но… Во что я превратилась? Потому что пони я уж точно не была!

— Глупо надеяться на это — фыркнула Рампейдж. — Достаточные повреждения органов до момента, когда твой мозг более не способен будет поддерживать свою работу, закончатся для тебя плачевно. Ты можешь умереть просто от нехватки воздуха, а если у тебя закончатся драгоценные камни, регенеративные способности снизятся настолько, что убить тебя будет очень легко. Это запросто объясняет, как ты могла пережить все повреждения до этого самого момента и не превратилась в кучу окровавленного мяса. И, если судить по твоей передней ноге, а точнее её отсутствию, это лишний раз доказывает ограниченные возможности твоего талисмана ремонта.

Значит… вот почему я могла продолжать двигаться, будучи подстреленной из антимех-винтовки, а не потому, что я была какой-то сверх необычной пони.

— Откуда тогда взялись дополнительные талисманы?

— Некоторые детали пожертвовала Каприз, те, что она собрала с тела Деуса — удивительно ясно услышала я голос Лакуны в своей голове, хотя фоновые вопли Аномалии, все же, немного мешали. — Она, видимо, продавала части Потрошителя в качестве сувениров, но затем Глори напомнила ей, что она не заплатила за установку тех лучевых турелей и пригрозила разобрать саму Каприз на сувениры, если она не отдаст оставшиеся.

Я огляделась, но нигде не заметила мою фиолетовую подругу-аликорна.

— Лакуна? Как ты можешь меня слышать?

— Боюсь, чрезмерная доза облучения твоего мозга привела к некоторым… неожиданным побочным эффектам, — пробормотала Лакуна. — Кое-что, что, как мы полагали было обычными опухолями, таковыми не оказались, и сейчас они… активны.

Я уставилась перед собой, сосредотачиваясь и прислушиваясь к крикам на границах своего разума.

— Что значит «активны»?

Затем, сквозь все эти помехи, я услышала другой голос, низкий, величественный и с легкими нотками раздражения.

«Это значит, что ты часть того, на что у тебя нет прав, Блекджек! Ты воровка! Нарушительница! Мутировавшее отродье, что своим недостойным умишком стучится во владения великого и могущественного существа!»

Мои глаза в шоке округлились.

— Это…

— Да… — вздохнула Лакуна.

«Добро пожаловать в Единство, Блекджек», — полным злобы голосом отозвалась Богиня.

* * *
Таким образом, после десяти минут паники, попыток закрыть оба уха одним оставшимся передним копытом и, как можно более громких, мысленных повторении «ля-ля-ля», вопли Аномалии, наконец, заглушили увещевания и угрозы Богини. Судя по всему, в ту же секунду, как я снова суну нос за пределы Хуффингтона, мне предстоит превратиться в аликорна, вместо полуединорога, полуаликорна, полукиберпони, коей я являюсь в данный момент. И судя по тому, как Богиня злилась на меня, сомневаюсь, что моё пребывание в Единстве будет радужным.

«Успокойся, Блекджек. Паникой ничего не решишь», — мягко попыталась успокоить Лакуна.

«Успокоиться? — подумала я ей в ответ. — Тебе что, череп мозги жмет или как? В моей голове Богиня. Что если она возьмет меня под контроль так же, как делает с тобой?»

«Твоя связь с Богиней… отклонение. Она ищет любые способы немедленно оборвать её. Аномалия блокирует тебя от её непосредственного контакта, и она просто не способна полностью поглотить тебя, как делает с остальными из нас». — Она секунду помолчала, затем добавила. — «Но сейчас, если ты покинешь Хуффингтон… она сможет воздействовать на тебя. Но только полная трансформация в Мэрипони обратит тебя в настоящего аликорна».

«Ага. А зная мою удачу, я, скорее всего, превращусь в какого-нибудь жуткого кибераликорна!»

Как бы хотелось сейчас хватать ртом воздух от отчаяния. Богиня внутри меня… черт! Мне казалось, будто я постепенно теряю остатки своей личности. Было очень похоже, словно я вернулась на «Морской конек», чувствуя боль, унижение и жгучее желание, чтобы все это прекратилось. Я хотела вернуть свои сны, а не видеть принадлежащие Псалм. Я хотела смотреть собственными глазами, а не те видения и мгновения, которые меня заставляли смотреть другие пони. Я хотела снова стать Блекджек. Я уже почти не помнила ту дуру, что рванула в Пустоши с Деусом на хвосте.

Это все было… слишком. Слишком много для меня, чтобы выносить. На меня обрушилась вся чудовищность осознания того, насколько я изменилась, и того, что случилось с Грейвс. Я больше не хотела иметь ничего общего с этим. Я отчаянно желала просто свернуться в комочек, положив голову на колени Глори, и наслаждаться её нежными поглаживаниями моей гривы, пока неприятности магическим образом не исчезнут сами собой.

Но прямо сейчас рядом со мной были пони, которые непременно погибнут, если я начну рыдать, свернувшись в клубок и уткнувшись носом в колени.

Мне нужно было отвлечься. А иначе я попросту сойду с ума. Теперь, зная, что я… невредима… я попыталась оценить ситуацию. Ксанти чинила Цербера. Рампейдж перерабатывала Антирадин.

«Лакуна? Что делаешь?» — подумала я ей. Даже помехи Аномалии не мешали мне чувствовать подругу. Что еще страннее, я знала точное её местоположение. Даже с закрытыми глазами я могла указать прямо на неё. Затем я действительно закрыла глаза и увидела мутное окно в разуме Лакуны, видение её фигуры, стоящей возле дыры, через которую я протолкнула гуля. Она изучала снаряд. Хм, мне казалось, или носовая часть ракеты стала несколько… интенсивнее гореть?

«Ты права, Блекджек. Взрыв жар-яйца, похоже, еще сильнее дестабилизировал боеголовку. Не знаю, есть ли риск детонации или нет». — А так как Цербер был поломан, никто из нас не смог бы подобраться достаточно близко, чтобы отключить её. — «Надеюсь, я смогу впитать необходимое количество радиации, чтобы вытолкнуть снаряд… но…» — Последовала небольшая пауза, но я все-таки услышала то, что она пыталась скрыть от меня. — «Защитные талисманы слабеют».

«Они слабеют?» — спросила я, и на мгновение от аликорна не доносилось ни звука.

«Лакуна?»

Но разум моей подруги молчал. Как-будто она… что-то прятала.

«Я чувствую, что эффект истощения усилился, — тихо произнесла Лакуна. — Это лишает меня энергии и мешает сосредоточиться. Теоретически, я смогу вытащить этот снаряд, словно занозу, но если энергия будет уходить столь же быстро, сколь я буду поглощать её…»

«Подожди. Подожди. Лакуна… что ты так стараешься спрятать от меня?» — спросила я, с усилием думая в сторону подруги. Ближайшей аналогией послужили бы фотографии под водой, чем сильнее я вглядывалась, тем глубже она их толкала.

«Прошу, сдержи любопытство, Блекджек, — чуть слышно проговорила Лакуна. — Есть кое-что, о чем я очень не хочу, чтобы ты узнала. Кое-что, чего я сильно стыжусь. Пожалуйста…»

В её, как и прежде спокойном и мягком голосе проскользнули умоляющие нотки, это мгновенно заставило меня остановить попытки добраться до этих картин в её разуме. Да что со мной? Естественно у меня не было никаких прав ковыряться в её памяти. А если она не хочет говорить мне сейчас, можно надеяться, что когда-нибудь, она все-таки расскажет. С этими мыслями я прекратила пытаться взглянуть на эти видения.

«Прости», — незамедлительно сказала я, давая ей частичку заслуженного уединения. Сомневаюсь, что подобное уединение получали хоть сколько-то аликорнов Единства. Я оглядела тесное помещение.

«А Сильвер Спун и Каррион с тобой?»

«Сильвер Спун собирает все, что может из кладовой. Кэррион изучает ракету, высматривая способы сдвинуть или взорвать её».

И почему мне это казалось очень плохой затеей?

«Я поговорю с Ксанти и спрошу её мнение насчет этого», — мысленно сказала я аликорну. Рампейдж всё ещё отфильтровывала Антирадин. Похоже, нам в любом случае придется подождать чуть дольше. Я проковыляла к зебре, занятой починкой робота. Его металлический корпус сильно деформировался от жара магического огня, и уцелел только один круглый глаз.

— Как сторожевой пес? — Она удивленно глянула на меня. — Чего? Думаешь я не читала сборники мифов?

На самом деле, книгу мне назначили как часть совместного с Миднайт проекта. Читала она, ну а я расспросила её о самых интересных местах и сделала маленькую куклу в виде черной трехголовой собаки для нашей презентации. Но это всё равно считалось.

— Ну, центральный процессорный талисман, спарк-батареи и талисман левитации целы. В принципе, я ещё могу присоединить руку, — ответила зебра, глядя на робота.

— Я не могу изничтожать грязные мешки с опарышами всего с одной рукой, ты полосатое отродье. — потрескивая, прожужжал робот, сверкая оставшимся глазом.

— Ой да замолчи уже! — отозвалась Ксанти. «Тссс…» — поддакнула стелс-броня. — Я выросла среди роботов побольше и покруче тебя, — добавила зебра, схватила отвертку и сунула в отверстие в его округлом корпусе. Что-то зашипело, и его манипулятор с глазом дернулся.

— Да, о великая полосатая госпожа! Я живу, чтобы служить… черт бы побрал предательские программы полосатых! — протрещал робот, затем добавил, — Ой, да разберите меня уже.

Я села, вытянув покалеченную ногу.

— Можешь что-нибудь сделать с ней?

— Сожалею, но нет, — ответила Ксанти, затем нахмурилась. — Хотя, я могу смастерить что-то вроде протеза, чтобы ты могла ходить. Но сначала мне нужно починить гироскопы Цербера, чтобы он хотя бы держался прямо.

Я кивнула, глянув сперва на робота, затем снова на неё.

— Так, откуда ты, Ксанти? Как ты оказалась среди Оставшихся?

Вопрос явно не понравился зебре, но она все равно ответила.

— Изначально, я жила в деревне на восточном побережье. Наше племя обитало в бункере возле моря, прячась от рейдеров и пиратов, рыскающих по округе. Мы довольно долго использовали роботов. Собирали водоросли и прочий мусор, выбрасываемый на берег, затем пускали его в дело. Жить там было совсем неплохо… если, конечно, не против водорослей на завтрак, обед и ужин.

Она наклонилась и принялась соединять болтающиеся из основания корпуса провода к когтеобразному манипулятору.

— Однажды мы нашли раненного зебру. Он был разведчиком Оставшихся в Рассветной Бухте. Кодекс Цезаря требует помогать любому нуждающемся нашего вида, поэтому мы вылечили его и упросили не рассказывать о нас Оставшимся. Спустя месяц после того, как он ушел, прибыли их солдаты и потребовали десятину бойцами, роботами, оружием и съестными припасами.

— И вы просто отдали им все это? — поразилась я.

— А чего мы бы добились, сразившись с ними? Окажи мы сопротивление, и Оставшиеся вернуться с полчищем солдат, заберут все подчистую и вырежут деревню.

Она замолчала, дабы затянуть разъемы отверткой в её рту. Я магией держала конечность, пока она заканчивала прилаживать манипулятор.

— Моя семья была не в восторге от Оставшихся, но мы знали, что сопротивление ни к чему не приведет. Они забрали мою сестру, моего брата, меня и девять наиболее физически развитых.

— А почему им не нравились Оставшиеся? — нахмурившись, поинтересовалась я. Помрачнев, она вытащила гаечный ключ из кармана. Как следует закрутив болты, она вздохнула, затем ответила:

— У вас есть пони, зовущий себя Красный Глаз и утверждающий, что хочет восстановить цивилизацию. Оставшиеся же существует, чтобы эту цивилизацию уничтожить, — не церемонясь, ответила она. — Они воспринимают это, как веление последнего Цезаря. Им совершенно не важно, что у деревни нет проблем с пони. Воля одного или даже нескольких селений ничего не значит. Только «Вечная Война». Многие деревни просто хотят выжить. Оставшиеся стремятся только к уничтожению. Если в целом мире в живых останется только одна зебра, они будут считать это победой.

Она вздохнула, заканчивая прикреплять руку.

— На моей родине есть такие, что верят, будто Оставшиеся — величайшие герои. Они принимают за честь вступать в их ряды и поставлять припасы ради славной битвы. Другие же просто пытаются выжить и избежать уничтожения. У Оставшихся племя не значит ничего. Как и семья. Для них существует только битва.

— Я где-то читала, что зебринские племена по-настоящему важны. Как там называлось твоё? Прополи? — улыбнулась я, получив в ответ такую же улыбку.

— Да. Прополи. Мы были… то есть… мы строители. Именно мы первыми отступили от древних традиций кочевничества и охоты. Мы обнаружили Роам еще до образования Эквестрии. С союза семи великих племен семи холмов началась наша империя. Естественно, было так же множество меньших племен… — Она перевела взгляд на сидящего в углу Шиарса. — И проклятых племен. Например, Старкерреи.

— И они жили на территории Хуффингтона, так? — беспокойно нахмурилась я.

— Верно. Это была их столица. Давным-давно они были племенем мистиков и колдунов. Они придерживались древнейших и темнейших традиций, предсказывая будущее по движению звезд. И они могли не только видеть будущее, но и менять судьбы других. — Она поежилась. — А еще они изучали смерть и пути души. Но с основанием Роама, мы исключили Старкерреи. Мы выгнали их за море, и здесь они выстроили собственный город порока.

— И он был уничтожен? Упавшей звездой?

— Да. Они обладали заклинанием призыва звезд с небес. Звезды — жуткие штуки, с ними нельзя связываться. Менять их положение в небе — значит изменять саму судьбу. — Она сильно задрожала. — Однажды мы высмеяли Старкерреи, но преуспей они в захвате звезды и извлечении её души… мир был бы гораздо более ужасным местом.

Я глянула на забившегося в угол синего единорога.

— Что ж, спасибо за рассказ. Надеюсь, ты поведаешь мне о зебрах еще когда-нибудь.

Она слегка ошеломленно мне улыбнулась.

— Ну чего?

— Ты же Дева Звезд, призванная уничтожить нас всех. Слышать, как ты говоришь о нас подобное… неожиданно.

— Ага, конечно. Пока я только преуспела, поставив нас всех в смертельную опасность, — ответила я, глуповато улыбнувшись, — Поэтому, может, слегка понизишь планку ожиданий? То есть, быть девой довольно смущает, если не можешь даже уничтожить пони, угрожающего убить меня.

Я поднялась и осторожно побрела к одиноко сидящему Шиарсу. Мои кибернетические улучшения, похоже, не воспринимали отсутствие половины ноги, поэтому мне приходилось обдумывать каждый шаг. Результатом послужило то, что я хромала так, будто первый раз поднялась на ноги, но это, хотя бы, помогало мне не падать лицом вниз при каждом последующем шаге.

Сильвер Спун вошла, впуская немного радиации. Она опустила свои сумки, наполненные обгоревшими картонными коробками и покореженными шприцами.

— Держи, Снипс, — сказала она подталкивая ему маленькую пачку жвачки. Он же просто отвел взгляд и закрыл глаза. Печально вздохнув, Сильвер Спун глянула на меня, затем перенесла остальную часть собранных ею припасов к рабочему месту Рампейдж.

Я плюхнулась возле него и устало улыбнулась.

— Ну… как ты… Снипс? — От прозвища недалеко ушло, прямо как «Падшая Глори».

— Тебе не обязательно притворяться дружелюбной, Блекджек. Я уверен, ты меня ненавидишь, — пробормотал он. Взгляд его слабо светящихся белых глаз был направлен мимо меня.

— Что ж, Грэйвс мертва. Цербер поломан. Я вернулась чтоб найти больше трудностей. Я проклята. Только что выпила целую банку переработанного антирадина и очевидно во мне достаточно аликорних штучек, что бы засунуть очень вспыльчивую Богиню в мои мысли. Сейчас мы в смертельной ловушке с пони, о которых я сильно беспокоюсь, и они умрут если мы не найдем выход. Меня облила глизь и поджарил гуль и где-то бродит съехавший с катушек надзиратель, жаждущий моей смерти. — Я остановилась и нахмурилась, — По-моему список моих проблем в Хайтауэре закончен, но вопрос сейчас не обо мне… кто ты? Что ты?

Бирюзовый единорог еле заметно пожал плечами.

— Я не знаю.

Ладненько. Отчасти, это относилось и ко мне.

— Ну… может хоть догадку.

— Не знаю. Жив ли я? Умер? Или что-то ещё? Важно ли это? — Он покачал головой. — Два века назад мы играли с магией которую не понимали. Что я такое… полагаю это расплата за это.

— Ладно. И так значит вопрос «Что ты» останется без ответа. Как насчет «Кто ты?» Каким образом ты оказался снаружи? — Казалось, что этот вопрос выдернул его из хмурой задумчивости. Он начал медленно отвечать.

— Когда упали ракеты, я шел на встречу с двумя пони которых я знал ещё с Понивиля: мистера и миссис Кейк. Они пытались разузнать о Д.М.Д. Тогда я был более доверчив Я думал, что им стало любопытно после того как я нечаянно обронил несколько слов о тайных проектах и проекте Вечность. Но когда этого Голденблада арестовали за измену, я боялся, что достанется и Рэрити. Я пошел к ним, что бы сказать, что все кончено… но когда я добрался до Сахарного уголка во Фланкфурте…

— Кейки были мертвы, верно? — Я вспомнила отверстия от пуль и поврежденные терминалы.

— Все были убиты. Наверное, я разминулся с убийцами всего на пару минут. Кровь была ещё свежей. Миссис Кейк была ещё жива… попросила меня предупредить Пампкин и Паунда, что творится нечто плохое. Даже не позволила мне спасти её, что бы не тратить время. «Расскажи им…» сказала она… — Синий единорог вздрогнул, обнимая себя.

— Сразу после этого заревели сирены и я не знал что делать. Я пытался связаться с Рэрити… она говорила, что позаботится о нас если случится что-то плохое. Но… я не смог, я даже пытался дозвониться до Пинки Пай и детей Кейков в Мэйнхэттене… но я не смог.

— Что случилось дальше?

— Я сбежал, — простосказал он. — Сбежал как идиот, на юг в бесплодные земли и нашел сточную канаву, в которой спрятался. Потом упали бомбы. Это было так… красиво… — пробормотал он отвернувшись. — В конце концов я ослеп, а потом умер.

— Умер? Прям… совсем-совсем умер?

— Настолько умер насколько возможно представить. Потом я попал в загробный мир… а потом… — едва слышно прошептал он, — Я вернулся.

— Вернулся? — спросила я, чувствуя как моя грива дергается. Почему-то я тоже заговорила шепотом. Сильвер Спун подошла с озабоченным выражением.

— Я был связан с ним. — «С кем это с ним?», — Временами, в те годы, что мы работали с Рарити, мы игрались заклинаниями, никогда, на самом деле, не задумываясь о том, что делали. Я почувствовал как меня тянет назад, подальше от поющих огней. Очнувшись, я снова мог видеть— он указал на свои глаза, — Каким-то образом некромагия сохранила меня. Я не знаю можно ли называть меня гулем… Возможно я гуль, отлично сохранившийся в момент смерти, но не ускакавший на тот свет. Или я заперт между жизнью и смертью. Кого сейчас это волнует? Мне просто надо его спасти.

— Ты говоришь про Снейлса, не так ли? — спросила Сильвер Спун. К моему смущению она добавила. — Про его лучшего друга.

— Моего единственного друга. — Он опять посмотрел вверх. — Я просто знаю, что он всё ещё там. Я чувствую его. Я чувствовал его на протяжении двух столетий. Он напуган и одинок, не знает куда я ушел. Он тоже чувствует меня и знает, что я иду спасти его. Если мы уйдём… если он подумает, что я сдался… — Он покачал головой и шмыгнул носом.

— Он скорее всего, сошел бы с ума. — Закончила я за него. Я подумала обо всех аналогичных случаях, когда сталкивалась с пони, которые не сдавались и продолжали идти к намеченной цели, не обращая внимания на страдания, причиняемые их окружению, или ошибки, неизбежно следующие за их решениями. Сангвин. Голденблад. Министерские кобылы. Я сама. Пони настолько одержимые успехом, что растеряли последние капли здравого смысла. Неудивительно что Снипс проклял меня, когда я сказала что мы уходим.

— Что ж, я могу понять тебя. Но сейчас, я хочу, чтобы оставшиеся из нас выбрались отсюда живыми. Но я сделаю все возможное, чтобы воссоединить тебя с другом. — Подождав секунду я с серьезным лицом, добавила, — Конечно, было бы намного легче, если бы ты снял с меня проклятие.

Он моргнул, затем выжал из себя горькую улыбку.

— Конечно, Извини, я запаниковал, и мне нужно было сделать хоть что-то… — Его рог вспыхнул, он улыбнулся, а потом кивнул.

— Вот так.

Но ничего не происходило. В груди все также крутило.

— Ух… как 'вот так'? Я по-прежнему чувствую его.

Он тревожно нахмурился и его рог снова вспыхнул. И снова. С каждой вспышкой я чувствовала, что кручение в груди сжималось. Я чуть ли не кричала от боли.

— Прекрати! Становится… становится только хуже, — крикнула Сильвер Спун.

— Но… как так! В смысле… оно должно работать! — сказал Снипс, прикусывая губу.

— Ну… теоретически…

— Теоретически? То есть ты никогда не снимал проклятия? — изумилась Сильвер Спун, в то время как Снипс смущенно улыбнулся.

— Что ж, это больше искусство чем наука… — пробормотал он.

— Снипс! — крикнула Сильвер Спун.

— Я все исправлю! Я сделаю это! Мне лишь нужны мои записи. Да и Снеилс может помнить пару трюков… — лепетал он, пока я кидала ему убийственный взгляд.

— Снипс? — раздался тихий голос из кладовой и я беспокойно обернулась на подошедшую Рампейдж. Она странно улыбалась, а в её розовых глазах плясали искорки.

— Это же ты, так ведь?

Снипс посмотрел на мою подругу смущенно нахмурившись. Потом его светящиеся глаза расширились от удивления.

— Твист? Но… твоя речь… и полосы? Почему ты полосатая? — запнулся он. — И броня… это правда ты? — спросил он с чуть заметной улыбкой.

Рампейдж лишь кивнула перед тем как рвануть к нему и заключить в объятия.

— Да, это я! Ох, я не видела тебя с Воссоединения Понивиля! Потом случился инцидент в Литлхорне и… и…

— Наши пути разошлись. То есть, я знал, что ты стала солдатом. Иногда видел тебя в новостях. Но… как это возможно?

Рампейдж лишь покачала головой.

— Не имею ни малейшего понятия. Я тоже не знаю. В смысле… я умерла на Мирамейр. После этого я… я… — её глаза округлились.

— О нет… нет нет нет… — она начала трястись.

— Пожалуйста…

Она отпрыгнула от Снипса и начала расхаживать из стороны в сторону.

— Оу, что случилось? Скажи ему. Скажи им всем — сказала она с плотоядным взглядом. Внезапно она обернулась и отрезала.

— Она не обязана рассказывать! У неё есть право на молчание. — Потом её голова резко повернулась в сторону.

— Хватит с нас твоего детективного бреда! — Слезы потоком текли по её щекам пока она пятилась, пока резко не остановились.

— Если мы дадим ей полностью выговориться, возможно ей станет лучше — сказала она разумно, но потом проревела — Оставь её в покое, Доктор!

Все пытались держаться от неё как можно дальше, пока она оборачивалась и прижимала передние копыта к стене.

— Заткнитесь! — закричала она и ударила головой об стену с сочным хрустом.

— Заткнитесь! — Она опять стукнула стену головой. И опять… и опять…

Из этой ситуации я смогла найти только один выход. Свинцовую терапию… Ксанти вскрикнула, а Стигиус тревожно вскочил на копыта. Психошай лишь пробормотала о том, что было бы круче использовать щеподробилку.

Снипс в ужасе наблюдал, как я всадила три пули в голову Рампейдж, заставив ту кулем рухнуть на пол. Его глаза вспыхнули, рог засветился окутывая магией его секатор. Я остановила смыкающиеся лезвия своей оставшейся рукой, лезвия вгрызались в мои металлические пальцы.

— Стой! С ней все будет в порядке! — тревожно заорала я.

Розовое сияние окутало дыры у неё в голове. Снипс в шоке отпустил секатор и подошел ближе. Я стрясла ножницы с моей руки, затем дотянулась до его хвоста и подтянула к себе. Дергающееся тело Рампейдж свернулось в клубок, а рана полностью залечилась.

— Простите. Я хотела… простите… — было все, что она сказала.

— Талисман феникс… — тихо выдохнул Снипс.

— У тебя талисман феникс! — Ксанти уставилась на неё в искреннем изумлении.

— Талисман фен-что? — спросила я, глядя на него. — Ты знаешь что происходит? Почему она такая какая есть?

Снипс не отводил взгляда от ревущей кобылы.

— Броня душ была прорывом… даже несмотря на эффект доминирования души, одним из факторов было то, что если броня только защищает, то она не идеальна. Рэрити нужно было найти способ сделать так, чтобы пони мог пережить все, и у неё появилось предположение… сколько душ могло поместиться внутри одного сосуда? Если поместить две души в один сосуд отвергнут ли они друг друга? Или сделают талисман одновременно вечно запитанным и неразрушимым? Особенно мы старались над талисманом регенерации. — Снипс очарованно смотрел.

— Мы назвали его талисманом феникса потому, что он был разработан восстанавливать пони даже после полной дезинтеграции.

— Похоже у вас получилось! — сказала я резко.

— Нет! То-то и оно, — защищался Снипс. — Он не работал! Ну, он лечил легкие повреждения, но все кому мы имплантировали его, не смогли пережить смертельные воздействия.

— То есть, вы убивали пони чтобы испытать его? — отрезала я.

— Конечно же нет, — парировал он, явно чувствуя дискомфорт. — Первой была заключенная, которую бы всё равно убили, её приговорили к пожизненному заключению. Один из охранников убил её. Потом мы вставили его другой кобыле, она совершила самоубийство. Третья пережила пулю в голову, выпущенную охранником, но вскоре умерла. А потом его имплантировали доктору, который спокойно жил-поживал, пока не умер из-за аварии небесных повозок. С каждым разом талисман становился все мощнее, но он не был достаточно мощным чтобы спасти пони!

— И что дальше? — спросила я нахмурившись.

— Мы потеряли его! — ответил он. — Год работы и его засунули в какую-то зебру… а потом эта зебра умерла в бою. Мы были уверены, что талисман был способен поддерживать Министерскую кобылу или даже Принцессу Луну живой на не определенное время, зебрам понадобилось бы использовать против неё что-то очень сильное, что-то, что смогло бы убить её… но мы потеряли его! — Он потряс головой. — Рэрити разъярилась на нас! Если бы мы смогли устранить эффект доминирования душ, мы бы смогли сделать талисманы для всех жизненно важных пони в правительстве.

— Вы все с ума посходили?! Думали ли вы о десятках, возможно даже сотнях смертей, об их душах, какое нужно было бы усилие?! Даже одна уже плохо! — возразила Ксанти.

— Ты не понимаешь, — взмолился Снипс. — Я согласен, это было неправильно, но к тому времени мы почти сделали это! Мы почти сделали… все. Способ сделать пони по настоящему бессмертными! Мораль была неважна, важен лишь успех — потом его голос резко упал. — А потом… Рэрити передумала.

Я шокировано моргнула.

— Она что?

— Я не знаю как или почему… но однажды она разозлилась, а на следующий день была… пристыженной. Она отменила все наши планы по производству талисманов феникса и настояла на том, чтобы мы немедленно подчистили все записи о броне душ.

— И вы подчистили? — я надавила на него, внезапно нахмурившись, а ещё моя грива начала чесаться.

— Специалисты Голденблада заверили нас в этом — ответил Снипс, пожав плечами, но я то лучше знала. Если Голденблад смог наложить свои копыта на исследования некромантии Рэрити, он бы никогда не уничтожил их.

— После этого нам дали другую работу. Что-то отличное от проклятий и колдовства над которым мы работали. Рэрити забросила этот проект.

— И что она делала… дальше? — спросила я нахмурившись.

Ровно через секунду голос Лакуны прозвучал в моей голове.

— Блекджек, не могла бы ты собрать всех сюда? Мы думаем у нас есть идея.

— Ага. Ага. Буду через секунду — мысленно ответила я склоняясь рядом с Рампейдж. Я погладила её гриву копытом.

— Ладно народ. У умного аликорна есть план. Давайте его выслушаем. — В то время как все направились к аликорну, я слегка толкнула Рампейдж локтем.

— Давай. Ты же не хочешь остаться здесь одна.

Рампейдж лишь сильнее разрыдалась.

— Я всего ли… лишь сборище разных пони? Являюсь ли я собой в конце концов? Это из-за этого у меня нет имени? Потому что я вообще не существую? Я всего лишь отросток от тела Твист? Застряла едва родившись в каком то проклятом раздолбанном танке? Есть ли у меня моя собственная душа?

— Хотя бы ты знаешь почему ты такая, — ответила я тихо.

— Хотела бы я не знать. Единственное, что я хотела бы знать, стоит ли мне вообще пытаться быть собой или передать управление одной из личностей внутри меня было бы лучше? — Она прижала лицо к полу.

— Иди, послушай план Лакуны. А мне… мне нужно расфасовать Антирадин.

Ох, ну почему это всегда заканчивается слезами?

Выйдя из рентген-кабинета, мы стояли у окна, через которое я вытолкнула гуля. Снаряд потрескивал в пятнадцати метрах над нами, и все нуждающиеся проглотили по Рад-Иксу.

— Ну и каков план, Лакуна? — устало улыбнулась я.

— Мы попытаемся вытолкнуть ракету, — ответила она, указывая кончиком крыла туда, где висел Кэррион, прицепившись к наружной стороне решетки, словно гигантский блотспрайт-нежить.

— Стабилизаторы в хвосте снаряда застряли в арматуре здания. Он отрежет стабилизаторы, а затем я подниму носовую секцию. Надеюсь, она соскользнет под собственным весом.

— Поразительно, что она пробилась сквозь стену практически без повреждений, — вполголоса изумилась Психошай. Рог Лакуны засиял, и огромный снаряд, засветившись, медленно сдвинулся. Под зловещий стон металла, через пролом посыпались куски стены.

— Боеголовка спроектирована как раз с расчетом на это, — отозвалась Ксанти, указывая копытом. Со стороны притаившегося Кэрриона вспыхивали отсветы зеленого пламени. Внутри своих клеток выли несколько других пылающих гулей. Я очень надеялась, что они не вылезут оттуда. Больше жар-яйц у нас в запасе не было.

— Она спроектирована, чтобы выдерживать множество попаданий лучевого оружия и проникать в укрепленные структуры. — Прямо, как Ядро — подумалось мне. — Также она снабжена усиленными топливными баками, дабы попадания вскользь не воспламенили горючее.

Постойте-ка… горючее?

— Но у этой же они пусты, верно? — спросила я, указывая на снаряд и наблюдая, как зебра взволнованно хмурится. — Ксанти, скажи мне, что в этой штуке нет топлива!

— Ну… я полагаю, что оно давным-давно выгорело. Но если снаряд был пущен от Рассветной Бухты… тогда, наверное, топлива все еще остается примерно четыре пятых…

«Лакуна! Ксанти утверждает, что в ракете ещё может быть горючее! Не двигай её…» — поспешно подумала я аликорну.

Раздался пронзительный скрип, и ракета неожиданно сдвинулась, но вместо того, чтобы свободно соскользнуть, бетон под ней треснул, обрушивая на пол лавину пылающих обломков.

— Нет! Не роняй её! — взвизгнула Ксанти, когда ракета сдвинулась чуть ниже. Лицо Лакуны напряглось от прилагаемых усилий, чтобы удержать ракету в воздухе. Полыхающая боеголовка коснулась решеток на противоположной стороне, а затем внутри оказались хвостовые двигатели, которые тут же резко опустились вниз. Я затаила дыхание, когда ракета стала вертикально прямо и рухнула вниз.

— Только не взорвись. Только не взорвись… — снова и снова шептала я, когда задние двигатели с грохотом упали во двор тюрьмы. Боеголовка проскользила вниз, остановившись, когда её пылающая верхушка коснулась противоположной стороны медицинского крыла. Уровень радиации мгновенно пополз вверх, но, к счастью, не настолько быстро, чтобы испарять плоть.

— Спасибо, что не взорвалась — облегченно выдохнула я.

Будто отозвавшись на мои слова, из основания ракеты изверглось красное пламя. Огонь быстро распространялся по деформированному металлу, подпитываемый разлившимся горючим. Если у нас и была возможность уйти тем же путем, что мы пришли, то сейчас она утонула в огненном озере!

— Мамочки… — хныкнула Ксанти, глянув вниз.

— Ага. Впечатляющее зрелище… — отозвалась я.

— Нет. Как только огонь нагреет оставшиеся топливные баки, они прорвутся, добавляя ещё больше топлива. А когда боеголовка достаточно нагреется…

Ей можно было и не заканчивать.

Мы только что подожгли запал жар-бомбы.

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Добавлена квестовая способность: У тебя появился друг! — Вы телепатически соединились с Богиней в Единстве. Это добавляет новые варианты диалогов.

Глава 48. Преисподняя

«Слушайте! Дым распространяется по всей Эквестрии. Но не волнуйтесь, я получила письмо от принцессы, в котором сообщается, что это не от пожара»

— Хорошо. Ксанти, прикинь мне по времени, — попросила я. Из горящей ракеты вырывалось пламя и центральное пространство начало заполняться плотным чёрным дымом. Жар от голубого радиоактивного огня быстро сменился жаром от более обычно-выглядевшего, но не менее опасного оранжевого пламени горящего зебринского топлива. Но с другой стороны, хорошим моментом было то, что боеголовка примостилась ниже медицинского уровня, прислонившись к дальней стене, а значит путь наверх теперь свободен… при условии, что нам хватит времени. После лаконичного, но слишком долгого молчания, я взглянула на зебру, в ужасе уставившуюся на зрелище внизу. — Ксанти! Сколько у нас есть времени?

Она моргнула и повернулась ко мне, закусив губу.

— Там четыре полных бака. Как только нижний нагреется, топливо, которое ещё не загорелось, закипит и в итоге разорвёт тот бак, что находится выше, ещё больше распространяя огонь и ускоряя…

Я оборвала её, шлёпнув по бедру своим опалённым хвостом.

— Мне нужны цифры. Минуты? Часы? Сколько? — мы отступили от жара и дыма, начавших просачиваться в разбитое окно.

— Полчаса? Самое большее — час, — прохныкала зебра. — Если бы у нас было больше времени, и Цербер не был бы повреждён, мы могли бы отделить боеголовку и убрать её, но…

— Да уж. Этот план вылетел в окно, — ответила я. Вообще-то, учитывая глизь, и тех пылающих гулей я не очень переживала из-за того, что Хайтауэр в ближайшее время может исчезнуть. Тем более, раз мы смогли войти, то глизь с тем же успехом может и выйти. Тем не менее.

— Нужно предупредить Митлокер, что по соседству с ними скоро может случиться бум. Ты можешь заставить Цербера летать и выпустить его через эту пробоину? Так, чтобы он не взорвался? — спросила я, указав культёй на прореху, зияющую двумя уровнями выше. Из всех наших летунов Цербер был единственным, кого можно было бы отправить, чтобы предупредить Митлокер.

— Я… не знаю? Его левитационная система должна уже достаточно функционировать, но в зависимости от настройки нацеливающих талисманов в турелях они могут или пропустить его, или дезинтегрировать, — отозвалась она и снова закусила губу. Затем с улыбкой вскинула голову. — Я осмотрю одного из часовых и посмотрю, есть ли у него неповреждённый блок определения свой-чужой! — отвернувшись от окна, Ксанти выбежала в коридор.

— У тебя пять минут! — крикнула я ей вдогонку и закашлялась от едкого дыма, наполнявшего воздух. Похоже, вместо смерти от взрыва жар-бомбы мы рискуем умереть, банально задохнувшись в дыму. Отвернувшись от окна, я взглянула на Стигиуса, Психошай и Сильвер Спун.

— Отправляйтесь обратно к Рампейдж. Как угодно упакуйте Антирадин и убедитесь, чтобы все получили то, что вам удастся собрать — я прикрыла глаза и обратилась к Лакуне. — Есть идеи, что можно сделать со всем этим дымом? — просто то, что я теперь связана с Богиней, ещё не значит, что я должна пользоваться всеми их причудливыми аликорньими силами.

— Влажные салфетки, повязанные вокруг лица, должны помочь. Респираторы были бы эффективнее, — немедленно отозвалась она.

— Респираторов у нас нет, поэтому повяжите вокруг лица мокрые тряпки! — крикнула я паре летунов, направившихся обратно к кладовой рентген-кабинета, затем снова закашлялась. Отыскав взглядом грифона в силовой броне я позвала, — Каррион! Попробуй отыскать путь в оружейную! Лакуна, возьми Снипса и посмотри, сможешь ли ты вытащить мой меч, — попросила я, взглянув на пухлого единорога… гуля… нечто… Лакуна бросила на меня странный взгляд, но затем побежала обратно в радиологию.

Когда все пони разбежались по делам, я рухнула, сжимая грудь, разрывающуюся от боли. Какое бы проклятие Снипс не наложил на меня, ощущение распространялось. Я чувствовала, будто что-то грызёт меня изнутри вдоль рёбер и подбирается к горлу. Болело всё. Всплески боли усиливались с каждым вздохом. Я должна была перебороть это. Он был не в состоянии снять своё проклятие, так что теперь моя единственная надежда была на партнёра Снипса.

Этой боли я могла уделить не больше минуты. Это не было ранением, которое можно было бы залечить или магически отремонтировать. Я просто должна довести остальных до безопасного места.

Из клубов дыма вынырнул Каррион и сощурил на меня свои белёсые глаза.

— Если мы немного покарабкаемся, сможем добраться до седьмого уровня. Там ещё больше светящихся, а на спарк-батареях эта штука совсем не так эффективна, — сообщил он, подняв лучевое ружьё, которое собрала Ксанти. К рукояти было примотано полдюжины подключённых спарк-батарей.

Я постаралась сделать всё возможное, чтобы выпрямится и улыбнуться.

— Отличная работа. На этом пока и остановимся — он просто смотрел на меня и я почувствовала, что у меня на лбу снова выступает пот. — Что?

— О, если бы ты только была грифоном, — пробормотал он, поднимая взгляд, — Я бы левую лапу отдал, чтобы у меня был такой командир как ты.

Я удивлённо моргнула.

— Эм… благодарю? — затем оглянулась на дым, врывающийся в пробоину в стене, а затем снова на него. — Ты был солдатом перед…? — я запнулась, не уверенная, не слишком ли грубо будет указать на то, что он умер. Похоже вопрос несколько раздражал его, Но не по той причине, что я думала.

— Я и есть солдат. Все грифоны — солдаты. От птенцов до старейших гарпий, мы все — солдаты. Мы развиваем напористость, уверенность, боевое искусство, и превыше всего ставим свои честь и Контракт, — холодно ответил он, глядя в сторону бомбы, хотя сейчас сквозь дым там можно было различить лишь смутное голубое свечение. По крайней мере этот дым, похоже, немного снижал радиацию.

— Прости, я не так уж много знаю о грифонах, — сказала я. Разговор помогал отвлечься от проклятия, грызущего меня изнутри. — Так ты… сражался за нас во время войны? — я смутно припоминала несколько заметок на уроках истории о «несущественном эффекте грифонов-наёмников» во время войны, но я не слишком доверяла учебным материалам из Девяносто Девятого.

— Мы сражались по обе стороны. Мы сражались, чтобы защитить нейтральные стороны. Сражались за любого, кто владеет нашими Контрактами. Единственными, за кого мы никогда не сражались, были мы сами.

— Ты всё время говоришь об этих Контрактах. Можешь рассказать мне об этом? — спросила я, непонимающе улыбнувшись.

Гуль-грифон пожал плечами.

— Пони этого не понять. Наш Контракт — это отражение нас самих, что мы будем и чего не станем делать. Именно указания того, что будет, а что не будет делать грифон, и последующее исполнение этого, является оправданием нашего существования. Я не убью ребёнка и не солгу. Ни приказ, ни подкуп, ни угрозы не заставят меня поступить так. Иначе мой Контракт будет нарушен. Когда-то целые грифоньи базары связывались общими Контрактами, определяющими их жизнь. Была даже грифина, пытавшаяся убедить всё королевство грифонов добавить подпункт в наши Контракты, ставящий интересы грифонов на первое место… но, к несчастью, Гильде это не удалось и никто не знает, что с ней стало.

— Так как же Ахвицотль получил твой Контракт? — спросила я, чем заработала сердитый взгляд в ответ. — Если можно спросить…

— Командиры не просят. Они приказывают подчинённым сказать им то, что они хотят знать — это звучало так, будто грифоны по странностям вида оказывались даже похлеще зебр. — Я заключил пожизненный Контракт с держателем, главой семьи мусорщиков, которые спрятали мой выводок во время войны с Анклавом. Отец семейства был почтенным земным пони, но когда он умер, мой контракт перешёл его сыну. Он отослал мою семью и использовал меня в качестве оружия, заставляя убивать любого, кто нападал на него из-за его безрассудных и отвратительных выходок. Я был бы счастлив убить его, или позволить это сделать нападавшим… если бы это не нарушило мой Контракт.

— Далеко на юге он нашёл пустое стойло и решил его обчистить, но дурак не обратил внимания на признаки радиации. Когда он потерял сознание, я вынес его из стойла, но облучение уже было критическим и мы оба стали гулями. В Митлокере он продал мой Контракт бармену, чтобы оплатить свой счёт. С тех пор и по сей день я служу Шифти.

Я навострила уши.

— Шифти? Мне казалось, ты работаешь на Ахвицотля.

Каррион пожал плечами.

— Это он и есть. Ему кажется, что «Ахвицотль» звучит более впечатляюще.

— У него были какие-нибудь дела с зебрами? — требовательно спросила я.

— Я защищаю держателя моего Контракта. В том числе и его секреты, — ответил он с угрюмой покорностью.

Я хотела потребовать, чтобы он сказал мне правду, но поняла, что это бесполезно. Он умер от радиационного заражения, спасая жизнь пони, которого ненавидел, лишь бы не нарушить свой Контракт. Тут я моргнула от пришедшей ко мне идеи. Если это сработает…

— Скажи мне, что он не вёл дела с зебрами — грифон моргнул и резко нахмурился. Затем свёл брови, будто обдумывая мой запрос. Я надеялась, что «Убить меня, чтобы защитить его секреты» не входило в Контракт. Затем Каррион взглянул прямо на меня и просто улыбнулся.

Да! Наверное, опухоли в мозгу сделали меня умнее.

— Иди, помоги остальным, — сказала я и так быстро, как только могла, заковыляла по коридору, куда ушла Ксанти.

Тулип погибла за пределами Мортурария, её череп был размозжён одним сокрушительным ударом. Оставшиеся получали сведения от гуля, оказавшегося владельцем этого бара. И Ксанти зала о Митлокере. Могла ли она просто слышать о его местонахождении, или она бывала там раньше? Мысль о том, что Оставшиеся способны внедрять солдат в Митлокер и убивать пони вроде Вельвет и Вайндклопа…

Я нашла зебру, наполовину зарывшуюся в корпус одного из часовых. Буркнув что-то по-зебрински она вытянула голову наружу, держа во рту устройство, но тут же выронила его, распахнув глаза, когда я, поднявшись на задние ноги, преодолела разделявшие нас последние несколько шагов и схватила её за воротник брони, дёрнув её вверх так, что она едва доставала до пола кончиками задних копыт.

— Дева! — пропищала Ксанти, её костюм замерцал и она исчезла. Я ухватилась покрепче, держа глаза на мерцании где, как я знала, была её голова.

— Ксанти, — Я удерживала голос тихим, даже одаривая ее самым пронзительным взглядом, на какой была способна. — Ты не сказала мне всего, что должна была. Так скажи сейчас: есть ли в Митлокере Оставшиеся?

Она вскрикнула, невидимые копыта били меня по груди.

— Говори правду!

Она появилась во вспышке, от широко раскрытых глаз бежали дорожки слез.

— Правда в том, что ты прокляла меня! — Запричитала она под моим взглядом. — Ты собираешься уничтожить мой народ! Ты Звездная Дева! Найтмер Мун! Чемпион глубочайшей тьмы! И если я не буду противостоять тебе… мой дом и племя обречены!

Я медленно ослабила хватку и села, закрыв лицо рукой. Только не это дерьмо снова…

— Ксанти… Я не Найтмер Мун. Я… видела… настоящую Найтмер Мун в воспоминании. Это не я.

Не поднимая глаз, зебра потерла шею.

— Как ты можешь это знать? — Затем она впервые на моей памяти посмотрела на меня с жесткостью. — Дева, рожденная душевными муками и горем, и я знаю, ты страдаешь. Она казнит всех, кто стоит у нее на пути. Я видела, что ты сделала на Желтой Реке. Она сеет разрушение во всем мире. Этот монстр, которого ты убила, был непобедим, и все же ты уничтожила его.

Я упала.

— Ксанти, мне повезло. — Что-то во мне сжалось, она задела меня за живое. — Вот что это. И чем оно всегда было.

— Повезло? Повезло, что ты умерла, но затем вернулась к жизни? Повезло, что ты преодолеваешь все напасти? — Издевалась зебра. — Повезло, что ты наткнулась на секреты прошлых веков?

— Это просто тупая гребаная удача! — Закричала я на нее, и она свернулась в клубок. Но я не могла остановиться. Я была как канистра с взрывоопасным топливом, которую прорвало. — Повезло, что я выбралась из Девяносто Девятого! Повезло, что я выжила! Повезло, что я нашла друзей, которые помогли мне! У меня нет какой бы то ни было темной магической силы! Черт возьми, мне охрененно повезло, что я могу вызвать пучок света! И просто потому, что я выжила, не думай, что это было легко. Не думай, что я не платила за свое выживание в то время, как другие умирали. Но на этом все и заканчивается. Я не Найтмер Мун! Я не Звездная Дева! Я не особенная и я не собираюсь выслушивать это и дальше! — Орала я на нее сверху вниз.

— Ты уверена в этом? — спросила Психошай сзади меня, я обернулась и увидела всех остальных, смотрящих на меня в шоке. — Потому что я видела, что ты сделала в Гиппократе, и Рампейдж пыталась убедить меня, что на самом деле ты ёбаный образец для подражания, а не самая пугающая чертова кобыла, что я когда-либо могла себе представить.

— Не нужно мне этого… — начала я, но она вылетела вперед и уткнулась своим лицом в мое.

— Тебе не надуть меня, Блекджек! — отрезала она, ее глаза сузились. — Потому что ты страшная. Среди нас нет ни одного, кто в той или иной мере не боялся бы тебя. Ты гребаная киборг-мутант-кобыла-смерти, которая, скорее всего, могла бы убить каждого из нас, если бы захотела. Ты разговариваешь с дерьмом, которого не существует, знаешь вещи, которых ни один гребаный пони не должен был узнать, и ты продолжаешь идти дальше. Какого хрена она не должна думать о тебе, как о Найтмер Мун? Какого хрена никто не должен?

— Потому что я пытаюсь поступать правильно! — возразила я, отстраняясь от ее лица. — Я пытаюсь сделать мир лучше.

— Рада это слышать. Но это не делает тебя хоть в какой-то мере менее страшной. Потому что всё, что тебе потребуется — это передумать, и все мы — трупы! Может, ты думаешь, что мир будет лучше без Психошай. Каковы мои шансы остановить тебя, если ты действительно захочешь меня убить? Она думает, что ты дьявол. Я бы сказала, что ты в двух шагах от этого. И любой, кто видел, как ты сражаешься, согласится со мной. — Она смотрела мне прямо в глаза, настолько напряженная, что, казалось, была готова лопнуть. Конечно, в её глазах был гнев.

Но был в них также и страх…

Я посмотрела ей за спину, на моих товарищей, на беспокойство, настороженность и тревогу в их глазах. Я чувствовала ужесточающуюся боль внутри себя. Казалось, я забыла, как дышать. Я, возможно, не знала свою добродетель, но я была хорошей пони. Я старалась! Старалась, черт возьми.

И я услышала изнутри себя голос, странный и холодный. Мне на ухо тихо шептала кобыла, кобыла, которая когда-то показывала фокусы за пригоршню монет. Не важно, насколько ты хороша, для некоторых пони ты всегда будешь монстром. Я посмотрела на Рампейдж, и в ответ через одну пару глаз на меня посмотрели шестеро пони. Не важно, насколько ты крута, другие пони разорвут тебя, если смогут. Я сглотнула, мой взгляд переместился на Снипса и уловил холодное понимание в его светящихся глазах, и голос изменился на подозрительное бормотание сердитой кобылы. Трудно улыбку, улыбку, улыбку на лице держать, когда пони только и умеют, что врать, врать, врать…

Жужжание внутри меня становилось все резче, крик бессилия звучал все отчетливее. Я старалась дать им все, что могла. Чего еще они от меня хотят? Не важно, что вы предложите, они никогда не будут по-настоящему ценить это. Сильвер Спун посмотрела на меня с болью в глазах, болью, что я не оказалась другом, которого она так долго искала. Разумеется, ты всегда делаешь больно тем, о ком заботишься. Чем больше ты заботишься, тем им больнее. Забавно, почему в моих ушах звучит хихиканье Психошай? Их губы двигались, но я не могла расслышать их сквозь эти проклятые крики и шепот. Продолжай, Блекджек. Скажи себе, что ты в порядке. Может быть, на этот раз ты и правда поверишь в это…

Я упала на колени и зажмурилась. Мне казалось, что мир ускользает прочь. Я слышала ледяной хохот Найтмер Мун, пришедшей к власти. Ощущающей столько радости. Прошло так много времени с тех пор, как я была в последний раз счастлива. Так много…

Потом голос кобылы мягко произнес:

Давай, Блекджек, ты умнее этого.

Я медленно подняла взгляд и посмотрела на Лакуну, аликорн едва заметно улыбалась.

Ты знаешь разницу. Ты просто обязана помнить. Когда ты делаешь что-то неправильно, что ты должна делать?

— Ты права, — сказала я, когда мою грудь понемногу перестало скручивать. — Я могу быть чертовски страшной. И я знаю, что не должна сердиться на то… что обо мне думает Ксанти. Думаю, я действительно своими действиями соответствую Звездной Деве. — Я повернулась и посмотрела на Ксанти. — Мне жаль… — Затем мои глаза вернулись к Психошай, и я выдавила измученную улыбку. — Разница в том, что я пытаюсь и поступаю лучше. Я знаю, что оплошала… Но я не сдалась. Я знаю, что могу быть лучшей пони… и я стараюсь быть. У меня не всегда получается. В один прекрасный день я могу остановиться, и если это произойдет, я верю, что лучшие пони, вроде Лакуны, Рампейдж, Стигиуса или тебя покончат со мной. Но до тех пор, однако, я не Найтмер Мун. И никогда не буду.

Это был неловкий момент. Психошай подбежала к Стигиусу, оба они оглянулись на меня, озабоченно нахмурившись.

— Один из гулей — наш агент, — пробормотала Ксанти, так тихо, что я на секунду решила, будто мне послышалось. — Он снабжает нас разведданными и передает сообщения за большую цену. Уже много лет. — Зебра подняла голову и всхлипнула, принявшись умолять в слезах: — Пожалуйста, не убивай мой народ, Дева.

Я вздохнула, потянулась, замявшись, и погладила ее по голове.

— Я не хочу никого убивать, Ксанти. Только если я не могу помочь им. — Я глянула на свою культю. — И прямо сейчас я вряд ли выгляжу так, словно собираюсь поубивать кучу пони. Сестра Грейвс погибла, помогая нам, я просто хочу убедиться, что Митлокер в безопасности. Но гулю по имени Тулип размозжили голову, и я абсолютно уверена, что тот, кто это сделал, был зеброй. — Она поджала губы, и я добавила: — Я не говорю так потому, что ненавижу зебр, Ксанти. Я просто не хочу, чтобы те, кто помогают мне, страдали.

Ксанти облизнула губы и посмотрела на устройство опознавания.

— Я могу… я могу добавить сообщение. Если в Митлокере есть кто-то из Копыт Цезаря, они будут где-то поблизости от Мортуария. Может, в запертой подсобке. — Она взглянула на Кэрриона, затем чуть опустила глаза. — Я просто… хотела защитить свой народ.

— Я тоже, — сказала я, снова поднимаясь на копыта. — Работай быстро. Мы должны двигаться.

Но это потребует минуту или две. В то время большая часть Антирадина уже была потеряна в кладовой, все ещё оставались таблетки Бака, Фиксер и нетронутый Рад-Икс, а также бутылки с водой. Мы все зажевали белые как мел таблетки, тем временем Рампейдж передала бутылки из под воды с ее видоизмененным Антирадином, сделав при этом пару глотков. Это был «энергетик» с содержанием Флюкса, что не предвещало ничего хорошего (что означало порчу). Я поболтала бутылку с оранжевой жидкостью своей магией.

— Вы уверены, что безопасно добавлять Флюкс в эту штуку? Вы же не хотите, чтобы сейчас у кого-нибудь выросли щупальца в виде пенисов с глазами.

— Флюкс — это отличное дерьмо, Щелка, — возразила Рампейдж. — Всегда добавляю каплю или две в свой Дэш, чтобы превратить его в Рейнбум. Величайшее дерьмо! Настолько мощное, что благодаря ему даже земные пони могут летать.

Затем ее улыбка растворилась в гневной гримасе.

— А когда их доставляют в приемное отделение, они даже выглядят испытавшими неудачное приземление.

Она закатила глаза и фыркнула.

— Эй, не каждый пони может справиться с Дэшем.

Ксанти вернулась, волоча с собой Цербера. Я взглянула на зебру и робота.

— Ты понял свое задание?

Робот вздохнул.

— Вернуться в Митлокер, рассказать всем этим ряженым гулям о бомбе, и предупредить о зебре диверсанте. Ху… ура… — пробормотал он угрюмо.

— Отступать когда есть сотни приемлемых целей просто тошно!

— Выше нос, Солдат! Там будут и другие разлагающиеся гули — сказала я, чем заработала удивленный и слегка обеспокоенный взгляд Сильвер Спун. — Помните, прямо там.

— Да Мэм. И пусть никогда не скажут что Эквестриский Механизированный Корпус не выполнил приказ! — объявил, он отдав честь своей оставшейся конечностью. Подошли Лакуна и Снипс, синий единорог держал мой меч своей магией настолько далеко от себя на сколько это было возможно, так будто он был заразный и вонючий. Я с улыбкой сунула меч в ножны, и поблагодарил его.

Так мы начали свой подъем, сначала через разбитые окна на узкий металлический выступ который огибал пространство внутри, а затем по обломкам пробитой тюремной стены. Тем из нас кто не мог преодолеть пролет, помогали другие. Мы втроем магией сбросили горящий щебень вниз в самое пекло, в то время как воздух становился более задымленным, а видимость всё меньше. Я всё ждала, что на нас что-нибудь выскочит… очередной огненный зомби, или Смотритель снова отправит за нами своих роботов… но в этот раз единственными нашими противниками было время и гравитация. Наконец-то мы добрались до дыры, пробитой в клетках и внешней стене. Я осмотрела стальную броню внешней стены толщиной в дюйм, когда мы подошли по ближе. Горячий воздух обдувал нас, пронося мимо клубы дыма как из дымохода.

— Как мы узнаем работает ли система распознавания? — кричали я сквозь воющий ветер. Снаружи лил дождь. Это было похоже на конец дня. Не ужели мы пробыли в Хайтауре всего несколько часов? Казалось будто недели.

— Если он летит туда и взрывается, мы поймем что она не работает, — ответил Каррион. Ксанти подняла голову, осмотрела некоторые устройства, приклеенные сбоку робота на скотч, и пожала плечами.

— Ну что ж. Урааа! — крикнул робот и вылетел в дыру.

— За Эквестриюююююю! — прокричал он, падая камнем вниз. Я высунула голову в дыру и уставилась на его падение. Надо мной показалась голова Лакуны, и вокруг робота появилось фиолетовое свечение, замедляя падение и нормализуя его полет. Он летел внизу прямо над головами встревоженных гулей и направлялся к главной стене, постепенно дым и дождь скрыли его из виду.

Надеюсь, он осилит полет… а потом я выбросила его из головы, в то время как Лакуна и Психошай поднимали меня через дыру в полу в комнату охраны, которая находилась прямо под оружейной. Серый дым чернел, но радиация всё ещё была чертовски высокой, даже не смотря на дым. Погоди-ка… показатель радиации на самом-то деле увеличивался!

Потом я остановилась, задаваясь вопросом. Почему синие огоньки пламени медленно приближались?

— Горящий! — предупредительно крикнула я, в то время как клубящийся дым рассеялся, показывая горящего пони, пытающего проломиться сквозь тюремную камеру. Я достала Бдительность, прицелилась через решетки и начала стрелять, так метко как могла. Пылающий гуль крикнул и рванул, мои пули наполовину сгорали перед тем как пробить его череп. Пуль калибра 12.7мм было достаточно, чтобы замедлить его, но не более…

Карион взлетел к дыре позади меня, а потом показалась зеленая линия, которая начала вгрызаться в гуля. Ксанти встала рядом со мной, бешено стреляя из пистолета в торс гуля. Я же стреляла ему в голову. Наконец, серебряные стрелы пронзили дым и вонзились в голову огненного монстра. Он рухнул, превращаясь в кучу зеленого пепла.

Карион перестал стрелять, лучевая пушка дымилась в его лапах.

— Проводник расплавился! — крикнула Ксанти, потянувшись к одной из своих сумок за серым, прямоугольным куском метала. Поместив его на свою голову, она выбила дымящийся кусок из самодельного оружия. Как только он упал, она вставила новую деталь на место, и оружие снова зловеще загудело.

Затем из камеры около зебры раздался вопль, и вздымающийся потрескивающий шар зелёного пламени, выпущенный сидящими внутри пылающими гулями, обрушился на нас потоком радиоактивной магии. Каррион взлетел, схватил Ксанти за предплечье и толкнул, спасая от гибели. Он широко раскинул крылья, блокируя смертоносный шквал. Лакуна и я рванулись к грифону, почти синхронно активируя З.П.С. Эти гули не были тем объятым газом монстром, так что пули легко превращали их головы в месиво из запёкшейся крови и осколков черепов. Крылья Карриона одновременно разлагались и восстанавливались под действием радиоактивных протуберанцев. Рядом со мной прогремел выстрел анти-механической винтовки.

Четверо готовы. Ещё порядка четырёх сотен между нами и дверью в оружейную. Между решётками камер имелись промежутки бетонной стены, там было достаточно широко, чтобы один пони смог укрыться от огня.

«Лакуна? Можешь поставить щит для нас?» — подумала я.

«Я… очень трудно сосредоточиться. Похоже, талисман выходит из строя. Я смогу защитить себя, но нам стоит поторопиться!» Аликорны и гули, может, и становились сильнее из-за радиации, но Х.М.А. им отнюдь не помогала.

— Верно! — крикнула я, из-за дыма не в силах разглядеть ничего дальше десяти футов. — Поспешим! Кричите, если увидите других горящих. Двинули! — и я заковыляла во главе группы, проскальзывая мимо камерных решёток и едва уворачиваясь от радиоактивных взрывов светящихся гулей, сидящих внутри. За решётками некоторых камер виднелись до полудюжины заключённых. Прыгая и перекатываясь от камеры к камере, я через раз приземлялась на лицо из-за того, что моё тело пыталась использовать мою культю, как полноценную ногу. Один раз я оступилась и горящий гуль, к счастью всё ещё запертый, едва не поджарил меня, прежде чем я успела увернуться. Стигиус тёмной вспышкой метнулся прямо в центр камеры и наподдал твари по голове, отвлекая его, а когда тот обернулся, ночной пони уже вернулся к нам.

Хуже пылающих гулей и радиоактивных взрывов были только крики о помощи. В нескольких камерах я видела светящихся гулей, запертых со своими одичалыми собратьями и умоляющих выпустить их. Я просто не могла придумать, как бы мы могли открыть спёкшиеся стальные двери и безопасно извлечь их. Я хотела дать им шанс. Я нуждалась в этом…

Но иногда нам не достается того, чего мы хотим или того, в чём нуждаемся…

— Шевелись! — кричала Рампейдж, толкая меня дальше от умоляющих гулей, считающих меня тюремной охранницей и едва успевая оттащить меня прежде, чем их сокамерники успевали меня взорвать. Чёрт возьми, даже если бы я решилась помочь, я никак не могла ради одного нормального, позволить сбежать двум десяткам сумасшедших гулей.

Добравшись до угла мы попали под обстрел выскочившей турели. Похоже турели повезло, потому что Лакуна вскрикнула, когда пол десятка пуль пробили её ослабший щит и оторвали левую переднюю ногу ниже колена. Кобыла рухнула и Сильвер Спун тут же подхватила с пола тряпку и попыталась остановить кровотечение. Я увернулась от очереди, подняв переднюю ногу в попытке защитить лицо. Несколько пулемётных попаданий я смоглу выдержать. По крайней мере, я надеялась, что смогу. Прицелившись, я выстрелила в трясущуюся турель. Рампейдж выскочила из-за угла, отвлекая огонь на себя, оттолкнулась от бетонной стены врезалась прямо в турель под потолком. Затем обернулась и усмехнулась мне.

Потом она исчезла в языке синего пламени. У неё даже не было шанса закричать: она просто свернулась калачиком и сгорела.

Сквозь дым к нам медленно приближался ещё один пылающий гуль, всасывая воздух, чтобы выпустить струю огня по мне. Тут появился Кэррион, выйдя из-за угла с лучевой пушкой в когтях. Луч, прорезав дымный воздух, ударил в голову гуля, рассыпая сине-зелёные искры. Однако это не остановило второй шлейф радиоактивного огня, прокатившегося над нами. Кэррион вспорхнул вверх, приняв большую часть пламени на свою силовую броню, продолжая удерживать луч на своей цели. Если б я могла, выдала бы ему медаль. Лучевая пушка заискрилась и сдохла как раз в тот момент, когда пылающий гуль рухнул.

— Ох, пожалуйста, скажите мне, что я могу её починить! Пожалуйста! Пожалуйста! — запричитала зебра, глядя навышедший из строя лучемёт. Кэррион, с почерневшими перьями и дымящейся шерстью, выглядел просто немного возмущённым рядом с возившейся с оружием зеброй.

— Ну? — спросила я, сбив пламя. Зебра с отчаянием взглянула на меня из чего я поняла, что лучше бы нам не встречаться с новой пылающей тварью. — Ну и ладно! Психо! Стигиус! Займитесь Рампейдж. — затем я повернулась и упала на колени. К моему удивлению и облегчению, нога Лакуны уже регенерировала у меня на глазах. — Я… эмм… — я смотрела на её отрубленную ногу с закреплённым на ней ПипБаком. — Она же не регенерирует в новую Лакуну, правда ведь?

— Конечно нет, — ответила аликорн, левитировав обрубок и вытянув его из ПипБака. — Однако я лишилась ЗПС. — затем она переда устройство мне и выбросила кусок ноги прочь. — Ты о нём лучше позаботишься.

— Уф, она тяжёлая! — возмутилась пегаска, но вместе со Стигиусом они донесли и уложили обгоревшую кобылу между нами.

— Смирись, — отозвалась я. Мы прошли вперёд к середине следующего пролёта с ещё двумя турелями. Лакуна, Кэррион и я ураганным огнём быстро вывели их из строя и оказались перед бронированными дверьми.

Да уж, теперь мне было понятно, зачем Снипс тащил с собой жарбомбовое яйцо. Эти двери были такими крепкими, что не оплавились и не деформировались в отличие от остального металла на этом уровне. И здесь не было ни терминала, ни замка, который можно было бы взломать. Дышать становилось тяжелее… чёртов дым!

— Как их открыть?

— Только изнутри. И окон в оружейной нет, — ответил Снипс, стараясь перекричать гул пожара. — Поэтому я и тащил то яйцо! — обгоревшая корка треснула и Рампейдж встряхнулась, сбрасывая осыпающуюся чёрную оболочку.

— Я всё ещё расту? — спросила она, осматривая обожжённую броню, всё ещё спёкшуюся с участками шкуры. — Ох, Кузнец меня убьёт.

— Я бы на это посмотрела, — ответила Психошай.

Несколько раз ударив копытом по двери, я сникла от безысходности.

«Блекджек…» — тихо позвала Лакуна у меня в голове. Я взглянула на на неё и увидела, что она смотрит вниз в дым. Под нами в дыму в мерцании проявлялись три горящих фигуры. Я снова врезала своим посеревшим от кислоты стальным копытом по стене, затем уставилась на него на секунду. А если… это сработает?

— Освободите эту клетку, — крикнула я, указывая на камеру ниже. К счастью, все гули внутри были дикими светящимися. Лакуну и Кэрриона накрыл шквал радиоактивного огня, и я заметила, что раз или два радиоактивные взрывы почти пробили щит Лакуны. Когда её талисман выдохнется, как долго она сможет продержаться? Или наши умы начнут метаться, как у других аликорнов, пока мы не развалимся?

Не смотря на это, спустя десять секунд клетка была пуста.

— Откройте дверь, — попросила я, оглядываясь назад вдоль ряда камер. Горящие гули всё ещё топтались там. Может они не знали, что мы здесь или понимали, что нам некуда деваться. Рампейдж и Кэррион лупили дверь, пытаясь её открыть, а Ксанти сидела на полу с лучемётом в копытах, меняя конденсаторы, спарк-батареи и кто её знает что, пытаясь заставить его работать.

— Что ты задумала, Тиара? — обеспокоенно спросила Сильвер Спун, в ужасе оглядываясь на запертых в камерах обезумевших гулей. Оплавившийся, но видимо ослабший металл наконец поддался и Кэррион вырвал дверь и отбросил её в сторону. Я пробежала мимо всё ещё тускло светящихся трупов гулей, и бросилась к дальней стороне камеры, прямо к металлическому туалету. Бетонная стена над толчком пестрела десятками имён.

— О… ой… тебе оказывается надо было в… — пробормотала земная пони, отведя взгляд в сторону.

Унитаз был пуст: содержимое давным-давно испарилось. Я крикнула прямо в его металлические внутренности:

— Эй! Ты, да, ты! Тупой кусок слизи! Отвратительный, мерзкий пузырь!

Рампейдж подбежала, взглянула на меня растерянно. Я продолжила кричать, стуча по туалету изо всех сил.

Она посмотрела на меня, прикидывая, съехала ли моя крыша окончательно, моргнула, ухмыльнулась и присоединилась к оскорблениям того, что обитало в дренажной системе.

— Ты ничто иное, как нестабильная короткоцепочечная молекула! — Чего?

— Вонючая, гадкая дрянь! — крикнула я, смущённо глядя на кобылку. Неужто из всех пони, живущих в Рампейдж, лишь Октопус решился поорать на туалет? Серьёзно?

— У тебя слабая электрохимическая связь! — проревела она в унитаз. Да, похоже на то.

— Я всякого дерьма повидала, но ты всех переплюнешь! — прорычала я в толчок и Рампейдж тряхнула меня. — Ты всего лишь… — ещё встряска. — Ты просто…

— Блекджек! Глянь! — позвала она определенно не докторским голосом и указывая своими почерневшими копытными когтями на пару имён, нацарапанных в окружении остальных.

«Дуф» и тут же, рядом, «Деус».

Это была его камера. Это крошечное, шесть на восемь, пространство, делили четверо пони… и здесь всё и случилось. Здесь он из простого зэка-насильника превратился в монстра. На меня с ужасом смотрели широко распахнутые розовые глаза Твист.

А затем я почуяла запах серы…

— Назад! Уходим! — заорала я. Внезапно из туалета послышалось бульканье, а затем на пол выплеснулась едкая голубая жижа. Я отпрянула из камеры, плюхнувшись на круп. Рампейдж закусила мою гриву и потащила меня прочь от глизи, начавшей формироваться в слизепони. Выскочив на дорожку мы едва не столкнулись с тремя пылающими гулями.

— Лакуна! Снипс! Бросайте! — крикнула я, зачёрпывая магией комок глизи и швыряя его в трёх пылающих пони. Монстры даже не попытались увернуться, зачем бы им? Выпущенные в них пули испарялись ещё на подлёте. Тут дождь из светящейся, шипящей слизи обрушился прямо на них, и троица завизжала от боли и ярости. От контакта с их горящей шкурой, голубая слизь шипела и чернела, но, тем не менее, немного гасила их пламя. Шаг за шагом мы отступали, а трое пылающих вскочили на копыта. — Задержите их! — заорала я. Психошай и Стигиус метнулись вперёд, впечатывая копыта в потемневшие пятна и отбрасывая их назад. Лужа глизи обтекла их огненные копыта и трое гулей теперь завизжали в панике, пытаясь вырваться из неё. Затем один из них рухнул в кислотную жижу и схватился за своих собратьев, таща их за собой.

Глизь захлестнула их, кипя, чернея и испуская ядовитую вонь, вызывающую у меня рвотные позывы. Гули бились, поднимая оплавленные головы, пока всё варево спекалось в чёрную дёгтеподобную грязь. Даже глизь, похоже, нашла этих троих слишком острыми на вкус, голубое месиво начало всасываться обратно в покорёженный сортир. Оставшаяся после неё дымящаяся масса была настолько разрушительной, что начала растворять бетонный пол.

Подождите… если оно настолько едкое, чтобы сделать такое…

— Намажьте это на дверь! — прокричала я, зачёрпывая варево своей магией и размазывая дёгтеподобную смесь по бронированной створке. Та начала шипеть, булькать и испаряться. Все пони отступили назад, пока мы работали магией, пытаясь наложить на дверь так много жижи, как могли. Липкая дрянь уже наполовину проела пол. Облицовка двери осыпалась дымящейся ржавчиной и мы добавили новый слой. Рампейдж смело зачёрпывала жижу плоским куском отслоившейся стали. Едкая масса проела бетон и начала капать вниз на следующий уровень, и мы поспешили использовать столько, сколько успеем. Жаль, что она была слишком опасна, чтобы взять её с собой, адская смесь проедала всё, даже бутылки из-под Спаркл-Коллы.

Наконец, центральный запирающий механизм размером с копыто просто выпал наружу, оставляя отверстие, через которое пони смог бы поглядеть на ту сторону. Стигиус заглянул туда и в теневой вспышке проскользнул внутрь. Минуту спустя послышался громкий удар, затем ещё один и дверь приоткрылась. Понадобилась вся наша магия и мощь силовой брони Карриона, чтобы раскрыть дверь достаточно широко, чтобы мы смогли пролезть за неё, но даже так грифону пришлось снять броню, протискиваться через зазор, переносить броню часть за частью и надевать её обратно. Тем не менее, мы пролезли.

Все, кроме Лакуны.

Аликорн просто не мог протиснуться через зазор. Она могла просунуть в него голову и шею, но как бы мы ни тянули тяжёлую, бронированную дверь, щель оставалась недостаточно широкой для её тела. Она скривилась, пытаясь телепортироваться, но антимагический барьер тюрьмы по-прежнему оставался в силе и, хотя Стигиусу удавалось обходить его, аликорн не могла повторить этот трюк. Встретившись со мной взглядом, она грустно улыбнулась.

— Можем ли мы просто пропустить спор о том, что ты не можешь оставить меня здесь?

— Я не оставлю тебя умирать тут, — немедленно ответила я и она усмехнулась, покачав головой.

— Так я и думала. Возьми это, — она передала мне свою антимех-винтовку. — Иногда наш злейший враг это просто физиология. Под её взглядом я перекинула винтовку через плечо. — Продолжай двигаться. Найди путь на чердак и наружу — она оглянулась к пробоине в стене и продолжила, прежде, чем я начала спорить. — Что до меня, я смогу достигнуть крыши прежде, чем меня собьют турели.

— Лакуна, должен быть какой-нибудь другой путь, — сказала я, пытаясь приноровиться к весу массивного оружия.

— Его нет. Теперь ступай. Увидимся на крыше — и она повернулась назад, расправила крылья и бесшумно вспорхнула в дым.

— Лакуна! — выпалила я ей вслед. Чем больше она удалялась, тем больше между нами вставало помех. Я не могла расслышать её голоса или она намеренно пыталась закрыться от меня.

— Блекджек, — подтолкнула меня Рампейдж, но я закрыла глаза, пытаясь удержать связь с Лакуной. Искажения из-за ХМА были ужасны. Она маячила где-то на грани слышимости, будто плохо настроенное радио. Моя голова пульсировала от напряжения.

— Секунду. Я хочу убедиться, что она благополучно выберется… — прошипела я сквозь сжатые зубы, пытаясь сконцентрироваться. Образы долетали обрывками. Я видела её, летящую вниз, в огромную лужу голубого пламени, почти опустившись в неё, она впитывала так много радиации, как только могла. Затем она, стоящая на краю пробоины. Затем аликорн взмыл, поднимаясь всё выше и выше вдоль тюремных стен. Взмахивая крыльями, она подняла мерцающий щит, защищаясь от бьющих в неё красных лучей турелей, Хуффингтонский дождь вокруг неё засверкал малиновым и белым. Затем она взлетела вверх и приземлилась на краю. Она сделала это! Она в безопасности! Я вздохнула с облегчением…

Тут мелькнула красная вспышка, затем темнота и писк ХМА. Внезапно, стоя на месте, я обнаружила, что не в состоянии дышать.

«Лакуна?» — подумала я ей. Затем уже вслух, громко, пытаясь дотянуться до её сознания, — «Лакуна?» ничего, кроме статики ХМА. — Лакуна! — закричала я изо всех сил.

Ничего.

Исчезла.

Она не могла пропасть. Не могла. Я посылала ей мысль снова и снова, отчаянно, сквозь текущие по лицу слёзы, я напрягала всю свою жалкую магию, в попытках установить контакт с кобылой.

— Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… нет… — зажмурившись, стонала я. Это было также, как со смертью мамы, только на этот раз я переживала это гораздо сильнее.

— Блекджек! — донёсся до меня крик Рапейдж, и я очнулась как раз во время, чтобы услышать скрип колёс и треск роботизированных голосов, бубнящих свой бред про то, что «всем стоять» и про «санкционированное применение силы». Открыв глаза, я заметила на вершине лестницы неповреждённого часового, наводящего на меня и моих друзей свою многоствольную энергомагическую пушку и ракетницу.

Из-за моей спины выплыла антимех-винтовка. Я никогда прежде не держала такого большого или тяжёлого оружия, но прямо сейчас мне было насрать на физиологию. Прильнув к прицелу, я скользнула в ЗПС и аккуратно уложила два выстрела в старый ракетный контейнер. Две пули пробили бронированную стенку и секундой позже ракеты внутри взорвались. Часового отбросило в сторону, и он открыл дикую пальбу из энергомагического минигана. Со слезами на глазах я, твёрдой походкой, двинулась вверх по лестнице.

Она была богиней. Была другом! И это место отняло её у меня! Всё из-за моей идиотской навязчивой идеи! Я стреляла снова и снова, при каждом шаге, пока поднималась вверх, пробивая дыры в груди робота. Наконец, как только я взошла на верхнюю ступеньку, его голова взорвалась фонтаном искр. Здесь была очередная защищённая дверь, но на сей раз возле неё был терминал и ещё две турели. Я могла бы использовать часового, как укрытие, но сейчас мне было насрать. Пусть стреляют в меня. Боль от ран была намного лучше того, что я чувствовала от мысли, что я потеряла друга. Я расстреливала турели, а крик ХМА накладывался на пульсацию в моей груди и слёзы на глазах.

— Вот дерьмо! Она в бешенстве! — расслышала я далёкий голос Рампейдж.

— Нет, не в этот раз, — ответила Ксанти, пока я шла вперёд, сокращая дистанцию, медленно и тщательно делая выстрел за выстрелом.

— Ну, может пальнёшь ей в башку? С тобой-то это прямо чудеса творит, — предложила Психошай.

Я была чертовски изранена, но это не имело значения. Я была готова проложить путь для всех них, лишь бы выйти отсюда живыми, вместе. И не важно, сколько во мне дыр, я бы… Рампейдж схватила меня и бросила на землю, принимая на себя предназначенные мне выстрелы. Каррион вскочил на поверженного часового и за несколько секунд своими пулемётами превратил турели в металлолом.

— Да что за херня с тобой творится? — рявкнула Рампейдж, переворачивая меня на спину.

Я взглянула ей в глаза и выдавила:

— Лакуны больше нет — всё болело, от части потому, что меня только что изрешетили выстрелы троих скорострельных врагов. Ещё бы, всего несколько секунд и я бы навсегда избавилась от боли. — Она погибла из-за меня.

Рампейдж взглянула на меня и, чуть скривив угол рта, сказала:

— Да, так и есть. Даже я никогда не убивала моих лучших друзей… — а затем она содрогнулась и отпрянула от меня.

— А ну заткнись нахрен, ты чудовище, — зашипела она, обхватив копытами голову.

— Но почему? Ведь она уже знает правду. Её подруга погибла… погибла из-за неё… — усмехнулась она, глядя на меня.

— Заткнись! — рявкнула Рапейдж, срывая шлем и врезаясь лбом в стену. — Меня тошнит от тебя… ты гнусная… — бамс, — Злобная… — бамс, — дрянь! — шмяк.

Она упала, завалившись на бок и я, медленно поднявшись, захромала к ней. Тяжело дышашяя полосатая пони взглянула на меня.

— Похоже, я схожу с ума, Блекджек. Мне кажется… кажется… — вдруг она опустила голову. — Я заслуживаю смерти. Прошу… — пробормотав проклятье по-зебрински, она снова врезалась головой в стену. — Тихо! — затем кобыла снова рассмеялась высоким, резким смехом, — Ох, мы так задолбались. Мы так чертовски задолбались! — наконец последовал ещё один удар о стену и она сползла на пол. Все мы уставились на неё, лежащую у стены, а я положила на её плечо своё забрызганное кровью копыто. — Ты должна быть сильной, Блекджек. Пожалуйста…

Ты ещё кое-что можешь, Блекджек. Я выдавила улыбку и похлопала её по плечу.

— Эй. Не переживай. Я ведь тоже маленько чокнутая — этот визг ХМА начинал раздражать, будто копытом скребли по грифельной доске. — Мы справимся с этим, Рампейдж. Мы справимся.

— Рампейдж. Нет здесь никакой Рампейдж. И Арлосты нет. Я просто полдюжины пони, смешанных вместе в одной банке — её тело восстанавливало само себя и она вытерла кровь с лица. Медленно, она повернулась и направилась к двери. Ксанти, не поднимая глаз, подошла к терминалу и начала нажимать клавиши, то и дело нервно оглядываясь на меня.

Потеря Лакуны отразилась во мне огромной кровавой раной, но Рампейдж заставила меня отвлечься от неё. Когда я выберусь… тогда и буду скорбеть. Внезапно, пол сотрясся от невероятного взрыва где-то под нами. Один бак взлетел, три на подходе. При условии, конечно, что боеголовка не решит последовать за этим баком. Я подошла к Снипсу, наклонив голову, чтобы заглянуть ему в глаза и жестом позвала его отойти за часового.

Уединившись с ним, я, понизив голос, обратилась к гулю:

— Рассказывай всё об этом талисмане внутри Рапейдж. Подробно.

Он вздохнул и оглянулся на дверь.

— Тут особо нечего рассказывать. Мы больше пытались заставить его работать, чем понять, как он вообще это делает. Это регенерирующий талисман. В него вложена магическая матрица и пони восстанавливается по этому отпечатку. Идея была в том, что он должен был заключать в себе душу последнего запечатлённого им пони. Полное удаление души из пони вело к смерти, но что если душа оставалась по-прежнему заключённой в пони? Вот в чём была идея.

— И для начала вы поместили его в Рейзорвайр?

— Сперва мы помещали его в полдюжины пони… неизлечимо больных, или раненных пони… но они были слишком близки к смерти, чтобы талисман начал работать. О, возможно было некоторое запечатление их сущностей, но талисман не делал того, на что рассчитывала Рарити. — он кашлянул, и отвёл взгляд в сторону. — Надзиратель предложил альтернативу… мы не знали, что он собирался убить Рейзорвайр. Прошу, поверь, мы никогда бы не пошли на такой шаг. Талисман почти заработал, хотя… она всё-таки умерла. Затем схватили Ангела Смерти… — пухлый гуль вздрогнул.

— Она была одной из тех, кого вы убили.

— Я не убивал! И я бы никогда не смог — его передёрнуло и он отчаянно затряс головой. — Я не знаю, что произошло. Я знаю только, что когда Снэйлс и я вернулись утром в лабораторию… Рарити… и Ангел… — он снова покачал головой, будто пытаясь физически вытрясти из неё воспоминания. — Когда мы пришли туда, Ангел была мертва. Рарити сказала, что Ангел больше никому не навредит, а затем она настояла на том, чтобы мы поместили талисман в кого-нибудь, кто этого заслуживает. Детектив, поймавшая Ангела, была тяжело ранена перед тем, как партнёрша спасла её.

Софтхарт.

— Но талисман свёл её с ума, так? — надавила я.

— Возможно… — тихо ответил Снипс, отводя взгляд. — Мы тогда не понимали эффектов переноса в сосудах души… да и сейчас тоже. Сосуд души это больше чем просто неразрушимый объект. Они могут желать. Чувствовать. Ненавидеть. Любить. Детектив к тому времени уже переживала тяжелейший стресс и если бы мы тогда не подвергли её эффекту полного смешанного переноса… именно он и мог толкнуть её за край.

— Что же случилось потом?

— Тогда-то мы и потеряли его в первый раз, — ответил Снипс, облизнув губы и робко улыбнувшись мне.

— Ясно. И… как именно вы умудрились потерять сосуд души с исцеляющим талисманом? — мой скептический вопрос вызвал невесёлую улыбку.

— Забавно, точно также сказала и Рарити. Но детектив… ну… после того, как её размазало поездом, её тело направили в Министерство Мира. И они нашли талисман, обнаружив его совершенно неповреждённым… и… эх… кто-то спихнул его на чёрном рынке — он снова облизнул губы и глянул в сторону. — Мы полгода его искали. Мы понятия не имели, сколько пони он мог поглотить. Исцеляющие талисманы, как правило, получают очень важные пони. Но в конце концов он был обнаружен, когда пациент с талисманом внутри… не смог умереть.

Значит, внутри Рапейдж всё ещё могут быть спрятаны души. Пони, которые незаконно получали талисман, затем становились всё более нестабильными, пока не умирали и их души не попадали в ловушку. Это было словно Спорттовары Сильверстар, застрявшие у тебя в груди.

— Не смог умереть… как? — спросила я, заранее боясь ответа.

— Это был коммерческий воздушный рейс по пути в Кантерлот, когда взорвалась бомба… преждевременно, как подозревали. Осталась всего горстка выживших, в основном члены команды пегасов, те, кто смог избавиться от своей упряжи. Но был один пони, оказавшийся в ловушке внутри горящих обломков, который кричал… несколько часов. Рарити услышала об этом и немедленно лично прибыла к месту крушения.

— Мы продолжили исследования талисмана и выяснили, что возможно зебры обладают иммунитетом к телепатической магии, изучаемой в МТН. Они разрабатывали какое-то невиданное прежде мегазаклинание контроля разума, призванное закончить войну. Мы предположили, что это может помочь стабилизировать талисман. А Рарити была так рада, что получила его назад… в тот же день случился инцидент, и мы смогли убедиться, что талисман не изменился с тех пор, как мы его видели в последний раз, и тогда Рарити велела имплантировать его в одну из Продитьеров.

— Шуджаа… — проговорила я, глядя на Снипса.

— … Ты, наверное, знаешь об этом лучше нас. Так или иначе, на следующий день Рарити передумала… но операция уже была закончена и зебра вернулась в строй. Мы думали отозвать её, но решили, что от этого будет больше проблем, чем пользы и оно того не стоит, если он всё равно не работает, мы получим его назад как только она погибнет.

— Но затем вы снова его потеряли, — продолжила я за него. Единорог неловко взглянул на меня. — Каким-то образом из Шуджаа он попал в Твист… а затем, когда Твист погибла… — помрачнев лицом, гуль опустил свои светящиеся глаза.

— Возможно магия мегазаклинаний в сочетании с душами, запертыми в нём, привела к неожиданному побочному эффекту, создав пони, названную Рампейдж. Соединив хорошее и плохое в единой личности. Пони без собственной души, но ставшую вместилищем для почти дюжины душ других пони. — Снипс покачал голвоой. — Теперь нам уже не узнать.

— И вот этого добивалась Рарити? — прошипела я.

— Рарити хотела обезопасить своих друзей, — возразил Снипс. — Ради этого она была готова на всё. — Проект, на который она перебросила нас после прерванной разработки талисмана феникса, тоже был направлен на это.

— И что это был за проект? — спросила я, страшась ответа.

— Готово! — донёсся от двери возглас Ксанти. Я взглянула на Снипса и вздохнула. Оставим ответ на потом. — Куда теперь?

Подойдя к двери, Снипс обратился ко всем.

— Нам нужно добраться до центра службы безопасности. Он был в дальней части оружейной. Ищите комнату с множеством терминалов и мониторов. Ещё нам нужно найти ключ-карту начальника охраны. Это пластина из голубого сапфира. Учитывая наложенные на неё чары, она должна быть достаточно прочная. С ней мы сможем получить доступ в систему службы безопасности. Кроме того, поглядывайте на вентиляцию. Через неё мы сможем добраться до уровня надзирателя.

Я вздохнула и заняла позицию в стороне от двери — мне всё ещё нужно было отрегенерировать оставшиеся повреждения — и кивнула Ксанти. Зебра нажала кнопку, и с диким скрежетом дверь медленно начала открываться, предупреждая каждого гуля в окрестностях, о нашем присутствии. Но, медленно высунув свою голову наружу, я ничего подозрительного не увидела, никаких пламенных или иных проблем. Неподалеку обнаружилась лестница вверх, с отметкой «Супермакс», и небольшими дверьми в её конце. Я слегка нахмурилась, насторожившись тем, насколько пустым выглядел арсенал.

И, конечно, как только мы вышли в дверной проём, тут же появилась турель и начала осыпать нас пулеметными очередями. Вместо того чтобы разобраться с ней, я, как умная пони, нашла укрытие и позволила Карриону выйти и решить проблему его миниганами. Через несколько секунд, турель была уничтожена, а Каррион получил еще с десяток вмятин в своей силовой броне. Я прошла к двери рядом с большим окном из баллистического стекла и приступила к взлому замка. К счастью, мне повезло и удалось справится с ним без особых трудностей.

Я осторожно открыла дверь. Комната за ней оказалась заполнена туманной дымкой. И это только мне так кажется, или здесь становится действительно жарко? Большинство из нас покрылись потом от потока воздуха, когда я выглянула за дверь. Я резко дернула голову назад, увидев как робот-часовой медленно проезжает мимо. Краем глаза заметила еще одного часового в углу, тихо зашипев в отчаянии. Роботы оружейной были избавлены от воздействия пламени и были в хорошем состоянии, в отличии от предыдущих, с которыми нам приходилось иметь дело.

Ксанти в этот момент находилась рядом со мной и быстро постучала себя в грудь. Она замерцала, ее броня тихо прошептала «Тсссс», и Ксанти исчезла из виду. Робот-часовой медленно патрулировал окрестности по своему предыдущему маршруту. Внезапно, я увидела, как крошечная дверь в его спине открылась. Затем он издал резкий гудящий звук и завыл:

— Ошибка! Ошибка! Боевой ограничитель отключен! Вступаю в бой!

Я смачно выругалась и приготовилась открыть огонь, но робот и не думал поворачиваться ко мне. Он развернулся к другому часовому.

— Внимание! Внимание! Обнаружен враг! — завыл в ответ другой робот. Их ракетные контейнеры одновременно открылись, и я содрогнулась от грохота наполнившего комнату. Полдюжины взрывов спустя, часовой бот в углу все еще стоял, но его броня почернела и дымилась в нескольких местах. Рампейдж ворвалась в комнату, увернувшись от очередной ракеты, и вмазала своими силовыми копытами в его грудную броню. Робот лишь жалобно трещал, пока она осыпала его градом ударов и рвала зубами проводку. Наконец он рухнул бесполезной кучей металлолома.

Появилась Ксанти. Ее полосатая грива была местами подпалена, но в остальном она была в полном порядке. Зебра уставилась на останки роботов, и я дружески ткнула её мордой.

— Эй, а не плохо для проклятой зебры, — поддразнила я, и тень улыбки появилась на ее губах, когда она смущенно покраснела.

Здесь были одиночные камеры, но замки в них достаточно легко поддавались взлому. В полудюжине камер не было ничего за исключением груды костей. С наружной стороны дверей висели планшеты, и один из них бросился мне в глаза, вернее имя на нём: «Дуф, драка, недельная изоляция» повторялось на странице раз двадцать. Я перевернула хрусткие страницы. Половину имён в списке этой камеры занимал Дуф. Даже для меня в ней было недостаточно места. И я не могла себе представить, насколько тесно в ней было громоздкому жеребцу.

Я шагнула внутрь и взглянула на стены. Здесь не было ничего кроме лампочки под потолком и ведра в углу, но каждый дюйм стен был покрыт корявыми рисунками. Одна стена была полностью посвящена Мародёрам Макинтоша. Я пыталась угадать, кем на них был каждый пони, но рисование явно не было талантом Дуфа. Одним из маленьких наверное был Эхо, но я могла только почесать в затылке и удивится, размышляя, кем была вторая. Только у неё были нарисованы немного грустные лица. Единственный большой пони на картинке был ещё печальнее. На другой стене были списки имён, разделённые на категории «Запара», «Ништяк» и «ПЁЗДЫ». В этой последней я заметила имя Рейзорвайр наряду с некоторыми другими.

Я перелистнула ещё несколько страниц на планшете и везде снова и снова был он. Судя по датам, половину своей жизни в тюрьме Дуф провёл в этих стенах, а другую половину в другой, чуть более просторной камере ниже. На протяжении трёх лет. У последнего десятка имён на верхнем листе были даты, разбросанные в течение года. Большинство пометок были в основном о драках, но в предыдущем году к ним добавилась зловещая строка «изнасилование», но почему-то только в последний год или около того. До этого все записи были о драках.

— Что там такого интересного? — спросила Рампейдж у меня из-за спины.

— Ничего, — поспешно ответила я, зашвыривая планшет в камеру и захлопывая дверь. Твист определённо не должна это увидеть! — Давай, идём. Нужно поскорее выбираться отсюда — затем я собираюсь забраться в Звёздный Дом и неделю оплакивать Лакуну. И ни на дюйм не сдвинусь, пока мне и Рампейдж не полегчает, даже если я начну на стены лезть. Мои импульсивность и страх оторвали меня от моих друзей, а других подвергли опасности.

Рампейдж глянула на закрытую дверь, затем окинула меня подозрительным взглядом. Я сглотнула. Тут пара дверей в конце ряда камер распахнулась и часовой прогудел:

— Тревога! Тревога! Обнаружены нарушители! — я готова была расцеловать эту груду металла, спасена роботом-убийцей!

Полминуты спустя часовой был сломлен нашей огневой мощью и одиночные камеры остались позади. Я торопливо пошла вперёд, в следующую секцию, больше похожую на казармы. Здесь стояли двухъярусные койки в два ряда, по десять штук в каждом. Я видела ванные комнаты и кухни, но сейчас я не хотела приближаться ни к какой сантехнике. Пол становился ощутимо тёплым, а воздух всё больше и больше заволакивало дымом, проникающим в оружейную. Поспешив вперёд, я не задерживаясь прошла мимо курилок, совещательных комнат и мимо внушительной двери с надписью «Арсенал». Мне хватило одного взгляда на замок, чтобы ощутить отчаяние. Может я смогу где-нибудь отыскать ключ…

Я под той дверью оставила половину сердца… ну, если бы оно у меня было. Эх, я теперь не могла даже фигурально выражаться. Тут до меня донеслись крики и звуки борьбы в соседней комнате. Со всей возможной осторожностью, я вместе с Ксанти захромала к следующим двойным дверям и приоткрыв их, заглянула внутрь. Следующая комната была больше предыдущей, своего рода большое открытое помещение вроде атриума в Девяносто Девятом, только чуть ниже.

И оно было заполнено гулями в драной форме охранников, которые молотили друг друга дубинками. Повсюду валялись гильзы рядом с брошенным оружием. Все гули кричали, светясь от радиации, избивали друг друга до полусмерти и снова регенерировали. Кто-то хрипел «Предатели!», но кто именно предатель, было совершенно непонятно.

Грейвис почти двести лет занималась инвентаризацией. Неужели эти охранники действительно дерутся так давно? Хуже того, на противоположной стороне помещения я видела дверь с надписью «Центр безопасности».

Итак, как обойти десятки вечно дерущихся гулей? К сожалению, двое из них прервали мои размышления, с диким криком бросившись в мою сторону:

— Зови остальных, — крикнула я Ксанти, вынимая Бдительность и обнажая меч. Клинок остановил наступление одного, напоровшегося на светящееся лезвие. Я повернулась левее, удерживая гуля между собой и его напарником. Затем я вынесла ему мозги через затылок тремя быстрыми выстрелами. Как только гуль упал, я сменила цель и выпустила ещё четыре пули в голову другому.

Тут же я едва не свалилась с копыт от того, что охранник-пегас рухнул мне на спину, обхватил за шею и принялся вгрызаться мне в горло. Я отмахнулась мечом, но было непросто попасть гулю во что-нибудь жизненно-важное без того, чтобы не наколоть на лезвие саму себя. Тогда я попыталась лягнуть его, но на трёх ногах это было гораздо сложнее, и я добилась только того, что кровь полилась сильнее! Из-за спины до меня донеслись крики, я думала, что это были мои друзья. Надеялась на это…

Тут послышался треск дубинки, бьющей по черепу снова и снова.

— Отпусти её, Реиндропс! — прохрипела кобыла, изо всех сил пытаясь оторвать от меня дикого. Наконец, мы все трое рухнули, но гуля наконец-то сбили с моей спины. Я прижала копыто к кровоточащей ране под подбородком, а затем отпрянула, увидев двух гулей-пегасок. Рот одной из них был в крови. Задыхаясь, я всадила три последних пули в магазине ей в голову и стала ждать, когда кровотечение остановится.

— Ты из ОМОНа? — крикнула сквозь шум оставшаяся пегаска, выталкивая меня из общей свалки к стене.

ОМОН? Это ещё что за хрень… а, моя броня. Что ж, я знала один ответ, который спасёт меня от множества вопросов.

— Конечно. Звать Блекджек.

— О, слава Селестии! Такое чувство, будто мы дерёмся целую вечность, — сказала гуль, тяжело ссутулившись. В её гриве смешивались красные и зелёные пряди, а шкурка напоминала прокисшее молоко.

— Я Блоссмофорф. Я не знаю, что происходит. Кто-то сказал, что ракета была частью какого-то плана побега. Другие утверждают, что мы должны эвакуироваться в Ядро. Пока ты не появилась, у меня просто ни минуты не было, чтобы подумать.

Это было точно так же как с Сильвер Спун. Похоже, у гулей была тенденция зацикливаться на том, чем они занимались при жизни. Лучше продолжать поддерживать её фантазии, если я не хотела, чтобы она превратилась в дикую.

— Какова обстановка?

— Ну, включилась тревога и мы тут же оказались в изоляции. Заключённые принялись буйствовать. Связь с внешним миром пропала. Потом ещё эта ракета! Капитан Соуркэп сказал, что мы тут застряли, но другие сказали, что мы должны эвакуироваться. Тогда капитан вытащил пистолет и эта сирена, и крики, и некоторые пони сошли с ума. Началась пальба, а потом в ход пошли дубинки и копыта и мы стали драться насмерть… — она замолчала, хмурясь с видом, будто от неё ускользает какая-то мысль. — Кто это постоянно вопит?

— Не волнуйся об этом, — сказала я, глядя на подбегающих друзей. — Похоже, подошла моя команда. Мы направляемся… арестовать Надзирателя и эвакуировать столько пони, сколько сможем — мою задницу, сидящую на металлическом полу, начало припекать. — Обо всех, кто ниже уровнями, можешь не беспокоиться. Этим… скоро займутся.

Сильвер Спун вздохнула и проворчала шёпотом:

— Блекджек, ты снова обманываешь запутавшихся гулей? — я неловко улыбнулась и пожала плечами, от чего серая кобылка-гуль вздохнула и уткнулась лицом в копыто.

— Зачистить комнату. Стрелять в голову. Если они попытаются заговорить с вами, постарайтесь их спасти, — скомандовала я и Психошай застонала. Я твёрдо взглянула в глаза жёлтой пегаске. — Именно так. Дай им шанс. Говори, что ты из ОМОНа или что-нибудь такое. Если не поможет — пускай в расход. — Блоссмофорф вытаращилась на меня в шоке, и я пояснила с извиняющейся улыбкой, — Прости. У нас совсем нет времени. Позови своих коллег, если сможешь их узнать — я зарядила в Бдительность новый магазин, затем нахмурилась и несколько раз передёрнула затвор, прежде чем патрон вошёл в патронник.

Работа была жестокой, но быстрой. Рапейдж, Стигиус и Психошай выхватывали диких из общей кучи. Если те заговаривали, я отправляла их себе за спину, где их успокаивали Снипс и Сильвер Спун. Ксанти скрылась из виду, но иногда дикий падал от раздававшегося из ниоткуда выстрела дробовика. К тому времени, когда мы пересекли комнату, осталось всего десять охранников, наблюдающих, как я добиваю последнего дикого тремя выстрелами из пистолета.

— Особый Министерский Отдел Надзора возиться не будет, — пробормотала Блоссомфорф обеспокоенному единорогу.

— Я ж мог быть одним из этих, — нервно отозвался он, глядя на трупы, затем взглянул на кобылку, прищурился и нахмурился. — Ты выглядишь чёрте как, Блоссом. — он покачал головой. — И я себя чувствую чёрте как… и кто это, чёрт возьми, так орёт?

— Мы отправимся прямо в Хуффингтонский мемориальный госпиталь, — успокоила я их. — Появились… некоторые побочные эффекты из-за боеголовки.

— Сместить Надзирателя в горящей тюрьме под строгой изоляцией, это будет тот ещё фокус, — со слабой улыбкой заметила Блоссомфорф, глядя на меня.

— Ну, я тут проходила мимо комнатки с написанными на двери двумя на редкость приятными словами «Оружие» и «Хранилище», — заметила я, горделиво ухмыльнувшись. — Может кто-нибудь из вас знает, где может быть ключ?

Пара гулей взглянула на меня, затем на центр безопасности.

Ну, если принимать во внимание мой предыдущий опыт, то там внутри будет начальник охраны и будет он каким-нибудь пылающим апокалиптическим адским демоном. Я магией приоткрыла дверь и медленно заглянула внутрь офиса. Здесь были пара столов перед десятками терминалов, на которых отображались разные участки тюрьмы. По крайней мере, половина из них показывали статичную картинку, но другие давали прекрасный обзор на пожар, разгорающийся вокруг лазарета и подбирающийся к оружейной. Я попыталась представить, как долго ещё продержится эта бронированная боеголовка прежде чем рванёт.

Апокалиптического демона тут, однако, не было. Лишь над клавиатурой большого терминала с подключёнными к нему десятками дополнительных мониторов и парой добавочных контрольных панелей свесился одинокий скелет пегаса в форме охраны.

— Кости? Кто оставил кости в оружейной? Что это за дурацкая шутка? — нервно прошипел единорог. Он леветировал кости в сторону и взглянул на бейджик. — Мерриуизер? Но… я думал, она была в отпуске. Зачем кто-то нарядил кучу костей в её униформу?

— Я же тебе говорила. Происходит что-то нехорошее, Твитчи, — проворчала Блоссомфорф. Пегаска-гуль указала на ключ на одной из панелей, прикреплённых к терминалу. — Это ключ начальника! Как здесь может быть ключ начальника без самого начальника?

— Этот тот ключ, который нужно повернуть, чтобы выбраться отсюда? — спросила я Снипса. Пухлый единорог кивнул. Я шагнула ближе к телу и заметила несколько новых деталей: пистолет между её копыт, отверстие в затылке разбитого черепа и грязный листок бумаги. Я высвободила его и взглянула на ротописную записку. «У них моя девочка. Простите».

Ну конечно. Очередное напоминание о том, что Хуффингтон — дерьмовое место.

— Произошло что-то очень плохое, так ведь? — спросила Блоссомфорф, нервно покусывая нижнюю губу.

— Да. Это в порядке вещей — отозвался Снипс, изучая большую панель в углу с пометкой «Доступ в вентиляционную шахту № 4».

— Нам сюда?

— Конечно, — сказал он, подсовывая свой секатор под край панели. — У нас по-прежнему есть два летуна. Один отправится наверх, найдёт пост охраны, повернёт ключ там, мы повернём ключ здесь и все пони, кроме летуна, пройдут через дверь. Затем второй летун поднимется по шахте и мы все уберёмся отсюда. Легче лёгкого — гуль нахмурился, пытаясь подцепить панель. У меня на лбу выступили капельки пота. Проклятье, здесь становится жарковато! Всё здание превращается в духовку.

Тут я увидела язычок дыма, курящийся из-под края панели.

— Снипс… — позвала я, глядя на металл. Теперь, когда я отвлеклась на него от сверлящего ощущения в своём теле, я смогла расслышать гулкий рёв.

— Ну, давай же… открывайся! — и с последним рывком панель оторвалась и выпала наружу. Послышался звук всасываемого воздуха, будто вдохнул гигантский пылающий пони, а затем из открытой вентиляционной шахты вырвался шлейф пламени. Я попыталась броситься вперёд, чтобы оттолкнуть Снипса в сторону, но оступилась. Струя пламени, будто из огнемёта, охватила его голову и он рухнул на пол, крича и хватаясь за почерневшее лицо, а огненный шар взлетел под потолок, будто охотящееся живое существо и рассеялся.

Я бросилась к гулю следом за Сильвер Спун, лицо пухлого синего пони превратилось в почерневшие ошмётки. Вентиляционная шахта, по которой мы должны были подняться до офиса надзирателя, оказалась сплошной огненной ловушкой.

— Ну, как думаешь, ты достаточно горяченькая, чтобы забраться туда? — обратилась Рампейдж к остолбеневшей Психошай.

* * *
Жара, радиация и ХМА изматывали нас, пока мы отчаянно пытались придумать другие способы добраться до кабинета надзирателя. Ксанти предложила попытаться починить лучевую пушку и прорезать нам путь насквозь. Блоссомфорф прикидывала возможность взлететь по центральной шахте, надеясь, что роботы и турели не распылят нас по дороге. Чтобы занять охранников и не дать им осознать, что они превратились в гулей, я дала им задачу взять ключ начальника охраны и наведаться в арсенал.

— А может мне просто остаться здесь? — весело улыбнулась Рампейдж. — Я имею в виду, я ведь и раньше хотела соскочить со взрывом. А тут похоже будет прямо-таки адский взрыв! Верно?

Я, собрав свои жалкие познания в медицине, пыталась наложить повязку на почерневшие глаза Снипса.

— Если Блекджек столкнётся с надзирателем, ты будешь нужна ей, — прохрипел он. Его обожжённое лицо потрескалось и кровоточило. — Ты не можешь остаться… но я могу.

— Я не собираюсь оставлять тебя умирать! — твёрдо заявила я. Он лежал молча и я добавила, — Ты наложил на меня проклятие. Я не отпущу тебя, пока ты его не снимешь!

— Мы уже знаем, что мне это не по силам. Соединение всегда брал на себя Снэйлс. Это займёт у него некоторое время, но он разберётся — гуль едва заметно улыбнулся. — В любом случае, умереть здесь не входит в мои планы. Как только ты доберёшься до офиса надзирателя, ты сможешь с его центра безопасности отключить талисман, ограничивающий телепортацию. Это не сложно, просто разбей его. Тогда я телепортируюсь прямо к тебе. Раз плюнуть.

— Ты сможешь это сделать? Вслепую? — недоверчиво нахмурилась я. Снипс просто кивнул.

— Здесь уже жарко как в аду, — сказала Психошай, глядя на гуля.

— Чем дольше вы сидите и тратите время, тем жарче здесь будет, — ответил он и захромал в сторону терминалов. Я левитировала кости с кресла и осторожно усадила его. Что бы здесь ни случилось, похоже Мерривизер участвовала в этом не по своей воле. — К тому же, сейчас боец из меня неважный. Но как только талисман отключится, я буду у вас в два счёта.

Вошли Твитчи и Ксанти, причём единорог клял на чём свет чёртовых полосатых, а зебра шла, опустив голову. Видимо забывчивость гуля распространялась не только на то, что он сам гуль. На спине они несли приличный улов: дробовики, пистолеты, даже ракетница! Неплохо, это несколько улучшает наши перспективы.

— Ты уверен, что справишься без нас? — спросила я с беспокойством. — Может одному из нас стоит остаться с тобой? Просто на всякий случай?

— Я смогу телепортировать только себя. Просто дойди до туда, проникни внутрь и разбей талисман, — отозвался Снипс, склонившись над контрольной панелью. Твитчи вставил ключ обратно в слот и голубое сияние, разлившись по панели, собралось вокруг него. Снипс закашлялся, воздух стал жарче и гуще. Из вентиляционной шахты, как из горна, шёл жар. Даже если здесь нечему было гореть, дышать становилось трудно.

Он повернул ключ и дверь на одном из мониторов, отъехала в сторону.

— Поспешите. Вам ещё нужно найти путь внутрь.

Ракетница и ракеты должны стать в этом хорошим подспорьем!

— Ладно. Идём, — сказала я, в последний раз взглянув на ослепшего пони, склонившегося над панелью управления. Я знала, насколько это ужасно, вот так ослепнуть. Дезориентация… хотя он переносил это гораздо более стойко, чем я.

Блоссомфорф указывала нам путь. Это было хорошо, что у нас появился гид, хорошо знающий тюрьму. На лестнице, ведущий на уровень сверхстрогой изоляции, были установлены ещё две турели, но, к моему облегчению и радости, они не принялись поливать нас лучевым огнём. Видимо у какого-то пони в нашей группе был талисман, отмечающий нас как дружественную цель. Теперь идти стало полегче… так почему же я начала так нервничать по мере нашего продвижения вверх по лестнице и в крыло сверхстрогой?

Сверхстрогие камеры отличались от обычных. Почерневшие стальные прутья отделялись от проходов пуленепробиваемым стеклом, которые не впускало сюда дым. В камерах были похожие двери из армированного стекла, что не позволяло никому спрятаться внутри. Спальные матрасы выглядели приклеенными к полу и были сделаны из похожегополупрозрачного материала. Даже туалеты были из прозрачного пластика! Ещё более странным был тот факт, что внутри не было никаких гулей. Вместо неупокоенных, во всех камерах лежали кости.

— Я представить себе не могу, что за больное зебринское проклятие могло это сотворить! Радиация испарила всё, кроме их костей! — мрачно обронила Блоссомфорф. Мы поднимались всё выше и выше, глядя как дым, клубящийся за стеклом, подсвечивается снизу демоническим оранжевым свечением. Часовые, патрулирующие уровень, следили за нашим продвижением в жуткой тишине, и я облизнула губы, размышляя, не разломать ли их сейчас, до того, как надзиратель узнает, как легко мы продвигаемся с нашими новыми спутниками из охраны.

— Какого сена нужно натворить, чтобы в итоге оказаться в этих камерах? — вполголоса спросила Психошай.

— О, они предназначались для особенных заключённых. Заключённых, которые нужны были Министерству Морали в целости и сохранности для допросов и извлечения воспоминаний. Политические заключённые. Криминальные авторитеты. Предатели. Любые пони, которых нужно было сохранить для Пинки, — пояснила нам Блоссомфорф, пока мы шли мимо ряда камер. — Нам приходилось держать их отдельно от остальных, иначе их бы убили.

Я чуть замедлила шаг, позволив Рампейдж выйти вперёд и поравнялась с гулями.

— Вам знаком пони по имени Дуф?

— А, этот зануда. Ага. Я знаю. Странноватый, — ответил пегас, взмахнув своими измятыми крыльями. — То есть, его же за изнасиловали осудили, но пару лет я в это просто не мог поверить.

— Как так? — спросила я, стараясь говорить потише.

— Он здесь боролся изо всех сил. То есть, конечно… да… он преступник, но он встревал за других пони. Он не вступил в банду, хотя, видит Селестия, все пони хотели бы иметь его на своей стороне. Тут он и сидел. Мы сажали его в одиночку просто, чтобы дать ему шанс чуть поправиться, прежде чем снова отправить его обратно в общую камеру. Каждую неделю его избивали как мешок с дерьмом и раз в неделю мы его запирали, — пояснила Блоссомфорф, покачав головой. — Он говорил, что заслужил это.

— Да уж… — пробормотала я, думая о том, сколько хороших пони пустили в расход.

— А потом он скатился, — пробормотал Твитчи, глядя в дым. — Совсем…

— Как?

— Дуф каждый день писал письма. Он хотел повидаться с той единственной кобылой. Хотя бы раз. Говорил, что с радостью проведёт здесь остаток своей жизни, если сможет поговорить с ней хоть пять минут и сказать ей, как он сожалеет, — ответила Блоссомфорф, чуть сдвинув брови. — Теперь уж не узнать кто, но, думаю, кто-то из её друзей сказал ему, что она никогда-никогда-никогда-никогда не заговорит с ним снова. Это стало последней каплей… — кобылка-гуль содрогнулась. — После этого мы стали запирать его не для того, чтобы защитить его, а чтобы защитить от него других пони. Он нарывался, чтобы мы пустили ему пулю в лоб… отправили его в ад, где ему самое место. В конце концов, его перевели отсюда. Не знаю куда… и не хочу знать.

А затем они взяли озлобленного, почти самоубийственного монстра и сделали из него убийственного киберпони. Интересно, как всё это воспринимала Сильвер Страйп. Я глянула очередную камеру, мимо которой мы шли.

— Хмм…

Блоссомфорф проследила за моим взглядом и встопорщив свои сморщенные, потрёпанные крылья подбежала к двери.

— Камера 712! Здесь должен быть Шэйди Легс! — она оглянулась на Твитчи. — Сверхстрогий ведь сегодня утром проводил полную перекличку, да? Отсутствующих нет?

Нервничающий единорог кивнул.

— Ага! Я слышал Мэрривизер… ох, вот же звездосрань… — пробормотал он, подходя к следующей двери. Камера 722. — Ещё одна!

— Побег прямо перед попаданием ракеты? Но из Хайтауэра никто не сбегал! — Блоссомфорф полетела дальше по коридору, выкрикивая, — 731! 740! 755! 780! В них пусто! — пегаска-гуль вернулась обратно. — Не просто побег! Массовый побег!

— Серьёзно? — я поймала себя на том, что улыбаюсь. — И ни один пони не сбегал из Хайтауэра? — надзиратель, похоже, от злости будет кипятком ссать…

— Мне нужно осмотреть камеру 755, — тут же отозвался Каррион, подлетев к Блоссмофорф. Кобыла с беспокойством оглянулась на меня. Я кивнула ей и она, повернувшись к грифону, кивнула ему в ответ.

— У тебя две минуты! — крикнула я ему в след. И если этого не хватит, чтобы исполнить Контракт, что ж, очень жаль. Я не собиралась оставлять Снипса внизу ни одной лишней минуты. Даже за пуленепробиваемым стеклом воздуха становилось всё меньше. Ради эксперимента я ткнулась носом в стекло у края прохода и тут же отдёрнула лицо назад. Ладно. Если даже здесь наверху было так жарко…

— Полторы минуты! — уточнила я, пока остальные поспешили дальше. Камера 755 была за углом и когда мы добрались до неё, я, к своему огорчению, заметила, что её обстановка была гораздо менее казённой. На койке лежал перьевой матрас, застеленный красной бархатной простынёй, а на смотровом окошке была занавеска. И мне показалось, или эта камера была даже больше других? Здесь же был книжный шкаф и письменный стол в углу, а туалет скрывался за другой занавеской.

— Ого. Я знала, что Кингпин неплохо устроился, но чтобы так — пробормотала Рампейдж, заглядывая в камеру. — Это что, минибар? Как, чёрт возьми, ему удалось протащить сюда минибар?!

— Правила позволяют заключённым с хорошим поведением иметь некоторые личные вещи, — неубедительно пробормотала Блоссомфорф.

— Ага. Вроде фотографий. Но не минибар! — возмущённо фыркнула Рампейдж и распахнула дверцу, глядя на бутылки вина. — Вино! Он… это… ты хоть представляешь, сколько раз я должна была отдаться за полдюжины сигарет?!

Я взглянула на красные бархатные шторы, не желая слышать ответ. Каррион тоже осматривал номер в замешательстве: это была работа не двух минут. Осмотр камеры занял бы как минимум час.

— Хорошо. Пусть все пони возьмут себе по одному участку, обыщут его и сбросят всё в мои седельные сумки! Пихайте всё сюда! — сказала я, магией левитируя простыни и связывая их в узел. Я должна потянуть этот вес. Я позволила моему сортировочному заклинанию ПипБака разобраться в них и навести порядок. Спустя пару минут почти всё, что не было закреплено в камере, оказалось в моих сумках и я была почти на пределе своей грузоподъёмности. Я проверила, чтобы все простыни были заправлены в разбухшие карманы, мне вовсе не хотелось, чтобы они загорелись.

После того, как койка опустела, Каррион обнажил свои когти и в разные стороны полетели пух и перья, если внутри было что-то полезное, он искромсает это.

— Стой, стой, стой! — крикнула, замахав на него своим обрубком. Грифон отошёл в сторону и я левитировала вверх весь матрас с перьями и медленно растрясла его, позволив перьям осыпаться, словно снег. Пусто. Я предположила, что это было слишком очевидно. Рампейдж устроила налёт на минибар, распихивая по сумкам бутылки вина.

— Что? — спросила она с вызовом, затем откупорила одну, сделала большой глоток и взглянула на этикетку. — Я пью Фанси 912? Этот букет нужно смаковать! — затем она перевернула бутылку и выхлебала её до дна, громко рыгнув. — Так-то. Считай, что посмаковала, — сказала она, причмокнув губами.

Лаааадненько…

— Давайте выдвигаться. Нужно поскорее отключить это поле телепортации. Я не хочу держать Снипса внизу ни минуты дольше, чем нужно.

— Я до сих пор не понимаю, как ты собираешься попасть в кабинет надзирателя. Там ведь нет никого, кто повернёт ключ, — сказала Психошай и взглянула на Стигиуса. — Стигиус может телепортироваться только когда видит, куда ему нужно. Так что если там дверь не из пуленепробиваемого стекла…

— Не из стекла, — отозвалась Блоссомфорф. Мы поднимались по лестнице на самый верхний уровень. Половина из нас кашляли от дыма в обжигающем воздухе. Я даже представлять не хотела, что испытывал Снипс внизу. Затем, словно предвещая нам проблемы, под нами раздался гулкий взрыв и оранжевые клубы дыма за пуленепробиваемым стеклом, безумно заметались, будто языки пламени.

Тут я замерла, расслышав пугающий треск слева от себя и уставилась на большущие трещины, паутиной расходящиеся по коробящемуся стеклу. С каждой секундой сеть трещин росла, с хрустом расходясь по всей стеклянной панели.

— О нет… бежим! — крикнула я, глядя, как ослабшее стекло выпадает из своих стальных креплений и обрушивается в пекло внизу.

И мгновенно коридор, в котором мы были, превратился в заполненную дымом духовку. Жара стала абсолютно невыносимой. С каждым вдохом моё горло и лёгкие заполнялись дымом. Все открытые участки шкуры обжигал пепел. Но пожалуй хуже всего был резкий скачок уровня радиации, если раньше дым служил определённым щитом, теперь ревущее пламя наполняло воздух взвесью, заставляющей мой ПипБак щёлкать как безумный.

Одно было хорошо: мои глаза были не из плоти и крови. Даже гули прикрывали глаза от пепла и жгучего дыма, но я всё ещё видела на несколько футов вперёд. С дыханием, однако, было труднее. Я пошла от одного пони к другом, крича им в уши, чтобы они закусили хвост впереди идущего пони, а затем направляла этот хвост им в рот. Такой забавной змейкой я повела нас вверх по лестнице и дальше к двери, за которой должен был быть надзиратель. Я могла только надеяться, что ни один пони в цепочке не отстанет и не потеряется.

Жарко. Нечем дышать. Кожу лижет огонь и счётчик радиации щёлкает до смешного быстро. И что ещё хуже, будто ощутив наше тяжёлое положение, проклятье начало рвать мою грудь изнутри, будто взбесившийся радтаракан. Всё, чего я хотела, это выйти наружу и вдохнуть холодный, сырой, свободный от дыма воздух Хуффа.

А затем я мечтала остаток жизни лежать, обнявшись с Глори.

На один удар сердца я была абсолютно уверена, что снова облажалась. разве мы не должны уже оказаться у двери? Мне показалось, что моя грива уже в огне, я оглянулась назад на Рампейдж, закусившую мой хвост, но она пока ещё не горела. Не оставалось ничего другого кроме как продолжать идти, карабкаясь мимо камер сверхстрогой изоляции. Голова кружилась. Слишком много дыма. Слишком много чёртова дыма! Может я хожу кругами? Хожу… или нет?

Тут я оказалась в небольшой нише и, оглядевшись, заметила ещё одну массивную дверь, вроде той, что вела в арсенал, только возле этой были два монитора. Отодвинувшись назад, насколько возможно, я прокашляла что-то вроде «держитесь» или «отцепитесь» и из последних сил подняла ракетницу. Сосредоточившись, я прицелилась в дверь и магией вдавила пуск. Ракета издала мягкое «пуфф», выскочила из дула, а затем вспыхнула с коротким свистом. Спустя полсекунды последовал взрыв, осыпавший меня мусором. Кашлянув, я проморгалась, чтобы посмотреть, что взрыв…

Не сделал ничего. На двери остался только тлеющий мазок копоти и несколько царапин по центру. То ли я была слишком близко, то ли дверь, как мы и опасались, была рассчитана на любое вооружение, имеющееся в тюрьме. Я опёрлась о ворота, которые с тем же успехом могли быть стеной, задыхаясь, борясь с тошнотой и пытаясь добыть немного воздуха, чтобы подумать. Чтобы выиграть время, я потянула к себе остальных одного за другим, пока не посчитала всех. Мы должны были что-то сделать. Найти какой-то ход внутрь… но внутри были только надзиратель и Снэйлс… и я сомневалась, что у Снэйлса есть доступ к монитору.

Значит оставался надзиратель… надзиратель, который вероятно наблюдал, как мы задыхаемся перед его дверью, довольный от того, что очередная инспекционная группа обломалась. Но как, чёрт возьми, я должна была заставить его впустить меня? Даже Сильвер Спун виделась мне смутным пятном. Мне нужно было нечто большее, чем мы, умирающие здесь… что-то, что заставит его хотя бы заговорить с нами…

Надзиратель будет кипятком ссать от злости…

Поднявшись на копыта, я подошла к паре мониторов. Камера немедленно сфокусировалась на мне.

— Надзиратель Хоббл! — рявкнула я в камеру, едва слыша себя за непрерывным рёвом пламени.

Левый экран замерцал. Появилось обугленное лицо тюремщика. Он выглядел явно удивлённым.

— О, вы ещё здесь? Я думал вы все… в безопасности, в оружейной.

В дыму послышалось гудение часовых:

— Обнаружены нарушители. Пожалуйста, предъявите удостоверение или будете уничтожены.

— Ах. Ну, что ж поделать. Теперь, если вы не возражаете, мне нужно вернуться к управлению тюрьмой. — никаких сомнений, он был не в себе.

— Кингпин сбежал, — прокашляла я, глядя в камеру. Обгоревший гуль замолчал, затем посмотрел на меня долгим, спокойным взглядом.

— Прошу прощения? — я потянулась и, ухватив Блоссомфорф, поставила её перед камерой и мониторами.

— Это правда, сэр, — крикнула пёстрая пегаска. — Шесть камер сверхстрого режима пусты — я с тревогой взглянула на второй монитор. Был ли Снипс всё ещё там? Пожалуйста… прошу, будь там.

— Какие именно… это… я был бы уведомлен… — запинаясь, забормотал надзиратель глядя в сторону и снова на меня. Я видела, как расширились его глаза. — Ни один пони не сбегал из Хайтауэра. Ни один! — выпалил надзиратель, подкрепляя слова ударами копыт.

— Открой дверь, и я предъявлю тебе доказательства этого. Может быть, ты всё ещё сможешь поймать их, — сказала я, краем уха услышав шум колес приближающихся часовых.

Надзиратель Хоббл уставился на меня и я почувствовала, будто бы прошла целая вечность.

— Ох, ну ладно. — Что-то зашумело, и под монитором тюремщика зажглась лампочка. — Оружейная, впусти их.

Ничего. Я смотрела то на маленькую лампочку, то на пустой монитор. Нет… пожалуйста, будь там… Пожалуйста, Снипс…

Ничего.

И тогда свет вспыхнул, послышался шум, и тяжелая металлическая дверь со свистом открылась. Прохладный поток воздуха, дал нам верное направления движение: вверх по лестнице. Десять секунд спустя мы оказались наверху, и дверь с треском закрылась за нашими спинами. Большинство из нас, и гули и пони, просто рухнули на пол. Психошай приглушенно прохрипела и упала рядом со Стигиусом. Я подозревала, костюм Ксанти в том, что только благодаря ему зебра держалась в вертикальном положении. Рампейдж выкашляла нечто напоминающее деготь. Я хотела сделать то же самое… но не сейчас.

Я пошатываясь поднялась на моих трех ногах, и проковыляла вверх по лестнице. Воздух на уровне надзирателя был туманным, но гораздо более пригодным для дыхания, чем воздух на нижних уровнях. Я пробралась туда, где лестница открыла вход в комнату охраны. Два часовых лежали на полу деактивированные. Турели по углам комнаты были также неактивны. Это сделал надзиратель, или кто-то еще? Тут же, в стороне, находилась металлическая дверь, и я толкнула её, открыв терминал безопасности, идентичный тому, что был ниже в оружейной. Большой центральный монитор показывал пылающий пожар. Я посмотрела на контрольную панель и нашла переключатель, который обозначался как «фокус камеры». Я ударила его несколько раз и увидела, как изображение на мониторе сменилось снова и снова.

Я остановилась на изображении оружейной центра безопасности, и замерла, когда увидела очертания Снипса склонившегося над панелью управления. Но где же был талисман? Я не видела никакого магического талисмана или вообще чего-нибудь с надписью «Блокировка телепортации»! Однако, я обнаружила кнопку с надписью «интерком».

Я вжала её копытом, и рев огня взорвал динамики.

— Снипс! Снипс! Я внутри, но я не могу найти талисман! Где он? — кричал я.

Он не двигался. Я положил копыто на один из боковых мониторов, и я закричала в микрофон:

— Снипс! Не будь мертвым! Скажи мне, где талисман!

Он дернулся и поднял перевязанное лицо. Дорогая Селестия, было так жарко, что он там дымился, поджариваясь прямо на моих глазах. Его копыта потянулась, нашли микрофон на короткой ручке, и поднесли устройство к его губам.

— На крыше, — прохрипел он, едва слышно даже несмотря на микрофон прямо возле его губ. Я почувствовала, что весь мир перевернулся вокруг меня. Что он имел в виду «на крыше»? — Не имеет значения, в любом случае. Я никогда не был достаточно умен, чтобы понять, как телепортироваться.

— Ты солгал… — пробормотала я..

— Я солгал, — сказал он коротко кивнув. — Кто-то должен был остаться здесь, чтобы поддерживать вас до конца. Если бы я этого не сделал, кому-то еще пришлось бы. Я не хочу, чтобы твои друзья делали это. Я не хочу, чтобы ты пыталась быть благородной и принесла себя в жертву ради нас всех. Я не хочу рисковать и заставлять других пони умирать из-за меня. — Он встряхнул своими дымящимися волосами. — Я заслужил это, Блекджек.

— Никто не заслуживает этого! — сразу же возразила я. Боль от проклятия распространилась почти по всему телу, и мой шок, казалось, сделал её только сильнее. Я изо всех сил пыталась сфокусироваться на экране. Моя боль может подождать.

— Я заслужил. Твоя зебра права. Я старался не думать об этом в течение двух столетий, но Снейлс и я вмешивались в то, во что не имели права. Пони были убиты из-за нас… или из-за того что мы делали — ответил Снипс, склонив голову — Я не был честен с вами в самом начале. Но, но это же Пустошь, не так ли? Если бы я доверился тебе, мы могли бы сделать все это лучше. Грейвис. Лакуна. Они умерли, потому что я заставил нас пройти здесь. И поверь мне, за два столетия, я сделал много всего в Пустоши, чтобы заслужить сожжение. — Он опустил голову в клубящийся дым. Языки пламени кружились у него за спиной.

— Ты не заслужил. Пожалуйста… должен быть какой-то способ! — умоляющим голосом простонала я, отчаянно желая, чтобы все это не было правдой.

— Способа нет… так что слушай… вы должны вытащить Снейлса отсюда. Это было… все, о чём я мог думать в течение двух столетий. Вытащить его отсюда. Он может помочь вам… он никогда не подведет! Это может занять у него некоторое время, но он всегда добивается цели. — Почерневшее лицо Снипса устало усмехнулось. — Скажи, что я наложил проклятие Свирла из черной книги. Свирла. Запомни. Скажи ему… скажи ему, что я пытался вытащить его, как только мог. И скажи ему, что я сожалею, что забыл пончики. — Его волосы дымились всё сильнее — Мне очень жаль. Мне так жаль…

— Я прощаю тебя, — прошептала я, когда он свернулся клубочком в своем кресле. Изображение замерцало.

— Снипс? — последним изображением, которое я увидела на экране, было очертание круглого, почерневшего, пони-образного силуэта с тлеющей гривой. Я молилась, что это не плод игры моего разыгравшимся воображение — на лице Снипса была улыбка. Я ударила кнопки наугад, пытаясь найти какое-нибудь подтверждение, тому что он всё ещё жив. Тому, что он всё ещё может быть спасен каким-то способом! Может быть… может быть, Надзиратель пошлет робота вытащить его в безопасное место! Может быть, Богиня даст мне возможность телепортироваться прямо в этом пекле и спасти его.

Экран центра безопасности стал показывать всевозможные сумасшедшие изображения. записи, как я догадалась. Они показали часть тюрьмы целой и невредимой, перемежаясь с изображениями разрушенных камер и обрывками записанных разговоров. Большинством из них казалось, были интервью с заключенными. Я заметила сверкающего копытами Граната говорящего с толстым белым земным пони, но мне было все равно. Я должна найти Снипса снова.

Но потом я услышала то, что заставило меня рефлекторно замереть. Хотя уже прошли недели, после того, как я в последний раз слышала этот голос, он все равно превозмог моё паническое отрицание происходящего и удержал меня на месте.

— Черт побери, Вэнити, меня не волнует, что говорит эта пизда. Я хочу её видеть!

Мои глаза сфокусировались на мускульной массе с измученным лицом. Несмотря на то, что он больше не был Мародером, Дуф всё ещё сохранял мощное телосложение пони, который тренировался на регулярной основе. Его серый окрас скрывал следы шрамов. Я никогда не думала, что эти шрамы могли появится у Деуса прежде, чем он был превращен в КиберПони.

Вэнити сидел по другую сторону стола, его копыта были сложены перед ним.

— Используй это слово снова, и наша с тобой встреча завершится, — холодно сказал он. Дуф встряхнулся с усилием, чтобы сдержаться.

— Я здесь для неё, а не для тебя. Она говорит «нет», Дуф. Уважай это.

Огромный пони встряхнулся еще раз, а затем приглушенно всхлипнул.

— Я не могу. Разве ты не понимаешь? Я должен увидеть ее хотя бы один раз. Я должен… Я должен объяснить ей, все что я сделал. Почему… пожалуйста… — умолял он, и слезы текли по его покрытым шрамами щекам. — Пожалуйста, поговори с ней. Скажи ей, я просто хочу пять минут. После этого она никогда не увидит меня.

— Она приняла решение, Дуф, — ответил Вэнити и поднялся на копыта. — Уважай его. Ты должен двигайся дальше. Попробуешь связаться с Твист снова, и следующим кто придет сказать «нет» будет Эпплснэк.

— Ебать вас, богатеньких святош! — Дуф кричал на него, выглядя действительно сумасшедшим в своем мучительном порыве. — У вас нет ни малейшего гребаного понятия, что она значит для меня!

— Мне наплевать, Дуф, — сказал Вэнити с пугающей ненавистью в голосе. — Ты предал нас. Ты что ли забыл? Ты не пони. Ты даже не зебра, у меня хотя бы есть уважение к ним в качестве противников. Ты насильник — подонок, который должен быть заперт здесь на всю оставшуюся жизнь.

— Не тебе меня судить! Я знаю, что ты выебал мозг Джетстрим так, что её теперь упекли в Хэппихорн! Чем ты лучше, Вэнити? Чем? — взревел он, поднявшись и опустив копыта на стол с такой силой, что тот треснул и развалился пополам. Дверь в камеру с гудением поднялась и двое земных пони бросились к Дуфу под прикрытием двух единорогов за их спинами. Но даже, всем вместе, им пришлось изрядно повозиться, чтобы усмирить его.

— Ты думаешь, что я подонок?! Я покажу тебе, кто я. Я ебаный бог боли и страданий, ты, богатенькая задница! И когда я выйду отсюда, никто не сможет остановить меня! Никто!

В тот момент, когда кричащего Дуфа волокли из комнаты я чувствовала, будто не могу ни двинуться, ни вздохнуть. Затем его изображение исчезло все экраны заполнило лицо надзирателя.

— Мисс, мне кажется вы что-то упоминали о побеге? — я могла бы также упомянуть кое-что и о пожаре, и о жар-бомбе, но сомневалась, что он это заметит. — Я надеюсь, вы явитесь и доложитесь. Немедленно.

— Уже в пути, — тихо ответила я, опустив глаза, и надзиратель исчез. Бог боли и страдания… забавно. Он мог бы говорить обо мне, а учитывая то, чем он стал…

Я не собиралась становиться похожей на него. Не стала бы. Не могла.

Дева родится в страдании и скорби, а ты, я знаю, страдаешь. И поразит всех, кто выступит против неё. И будет сеять разрушения по всему миру.

Нет… Я покачнулась, чувствуя, как проклятие рвёт меня изнутри. Ощущение было такое, будто я вываливаюсь из собственного тела.

Какого ж хрена ей не думать о тебе, как о Найтмэр Мун? Какого хрена всем так не думать?

Прошу… остановись… пожалуйста…

— Эй… — донёсся от двери голос Рампейдж. Двигаясь медленно, словно зомби-гуль, я повернулась и сосредоточилась на ней, чтобы медленно вытянуть себя обратно. — Снипс не смог, да? — не в силах ответить, я только стиснула зубы и кивнула. Слёзы оставляли грязные дорожки на моих, покрытых гарью щеках. Полосатая кобылка вздохнула и покачала головой. — Так… хочешь заняться самобичеванием или сначала выслушаешь новости похуже?

Я взглянула на неё, стоящую в дверях. Она выглядела… уставшей.

— Новости похуже.

— И чего я не удивлена? — пробормотала она. — Психошай и Стигиус совсем плохи. Она никак не очнётся, а он едва может стоять. Я думаю, это из-за отравления дымом.

— Она умрет? — спросила я, отвернувшись от мониторов. Отвернувшись от Снипса. Я еще успею как следует наказать себя, когда дойдет до подсчета погибших в этой провальной затее.

— Возможно. И если ты не хочешь, что бы этот ответ превратился в «да», мы должны снять блокировку и убраться отсюда к чёрту — я кивнула и медленно прошла мимо неё, ощущая… разлад? Будто что-то во мне наконец уступило и теперь я не была полностью уверена, действительно ли я это делаю, или нет. Так ли себя чувствуешь, когда сходишь с ума? — Блекджек?

— Сначала мне нужно найти путь на чердак. Нужно найти Снэйлса… я в долгу перед Снипсом, — в прострации проговорила я. — В какой стороне чердак?

— В долгу перед Снипсом?! — воскликнула Рампейдж. — Ты не должна ему ничего! Пусть радуется, что я не снесла ему башку с плеч, когда он не смог снять своё проклятие!

— Он хотел помочь своему другу… — пробормотала я.

Кобыла врезала мне по голове, заставив меня растянуться на полу. Как ни странно, боль помогла мне сосредоточиться, и я посмотрела на неё, потирая ноющий череп.

— Ты говоришь, что готова наложить на пони смертельное заклинание, которое не можешь снять, просто чтобы спасти одного из твоих друзей? Потому что если ответ будет «да», я тебе ещё врежу! — я заморгала на неё, а она схватила меня своими копытными когтями и подняла, заглядывая мне в глаза. — Мне плевать, если это ради друга. Плевать, если ради меня. Ты такого дерьма не сделаешь. Цель не оправдывает средства! — рявкнула она, снова меня встряхивая. И мир залило белым.

* * *
И снова я смотрела на Рарити в Кантерлотской квартире. Сейчас эта комната по количеству беспорядка и барахла, разбросанного повсюду, могла бы поспорить даже с моей. Одежда, бумаги, книги и зебринские статуэтки и маски сейчас захламляли всё, что когда-то было со вкусом оформленным жизненным пространством. Место стеклянного ящичка с параспрайтами теперь занимала чёрная книга. Кобыла смотрела на неё, снова и снова перелистывая страницы, будто что-то ища среди символов.

— Это должно быть здесь. Где-то… где оно? Покажи мне! — бормотала она, скользя по страницам взглядом своих лазурных, ужасно воспалённых, распухших глаз. Рядом с ней лежал небольшой розовый яйцевидный талисман, оправленный в золотую проволоку. Он пульсировал, будто медленно бьющееся сердце.

Тут раздался тихий стук в дверь, на который Рарити не обратила внимания. Второй стук был немного громче. Кобыла раздражённо фыркнула, но продолжила работу. Тогда, с оглушительным треском, дверь была сорвана с петель и рухнула в квартиру. Ахнув, Рарити обернулась и уставилась в пустой дверной проём. Секундой позже, внутрь заскочил маленький белый кролик и впился в кобылу строгим взглядом. Следом впорхнула Флаттершай.

— О, Энджел, тебе правда стоит дать шанс ответить на стук, вместо того, чтобы сразу выбивать дверь — моргнув, она оглядела творящийся в комнате бардак, а затем взглянула на Рарити. — Эм… надеюсь, я не очень не вовремя…

— Не вовремя, Флаттершай, — буркнула Рарити, хмуро глядя на жёлтую пегаску. — Сейчас тут довольно не прибрано… — не глядя за спину, она левитировала талисман со стола и спрятала его у себя под хвостом.

— О. Что ж… эм… мне нужно кое о чём с тобой поговорить, — пробормотала пегаска, от чего Рарити натурально скривилась.

— Уже темно, Флаттершай. Если честно, о чём бы ты ни хотела поговорить, это может подождать до утра, — резко бросила она, подбегая к двери.

— Ну… эм… я боюсь я должна… эмм… — её голосок упал до шёпота.

— Ну что ещё? — нахмурилась Рарити. Флаттершай пролепетала снова, чуть громче. — Флаттершай! Прошу! Уже поздно, а мне ещё так много нужно сделать.

— Я вынуждена на… нас… — она сглотнула и, наконец, выпалила, — Настаивать! — жёлтая пегаска села в проходе, сложив копыта и опустив глаза. Эйнджел стоял рядом, сложив лапки на груди и быстро притопывая по полу.

— Флаттершай! — пегаске определённо удалось впечатлить Рарити. — Право слово, что на тебя нашло?

Она сглотнула и кивнула маленькому белому кролику. Тот усмехнулся, подёргав ушами туда-сюда. Крошечной размытой ракетой он метнулся к терминалу Рарити, нырнул под стол, появился с чёрной пластиковой коробкой с идущими от неё проводами и разломил её об колено. Новый поворот уха и кролик прыгнул в горшок с цветком. Крошечный спрайтбот, жужжа, вылетел наружу, но кролик взвился в воздух и взорвал его одним яростным ударом. Затем глянул прямо на меня и добрался до меня в два прыжка.

— Погоди! Этот мой! — вскрикнула Рарити. Эйнджел, сжав крошечный кулачок, замер, глядя на меня, затем оглянулся на Флаттершай. Кобыла медленно покачала головой и маленькая зверушка, фыркнув, отскочила назад. Поводив ушами ещё несколько секунд, кролик, наконец, кивнул с самодовольной ухмылкой.

Флаттершай сделала глубокий вдох и подняла глаза, встретив раздраженный взгляд Рарити.

— Я получила доклад о катастрофе в Кантерлотских горах.

— Ты меня беспокоишь так поздно из-за этого? — Рарити чуть отвела глаза. — Официальный отчет об этом будет завтра. Саботаж зебросочувствующих. Тебе не стоит об этом волноваться.

Но Флаттершай не отступалась.

— Я получила уведомление от аварийно-спасательных служб о кое-чем необычном… О пони в ловушке под обломками, который не мог умереть… даже будучи п-п-подожжен… — Она запнулась и вздрогнула, закрученная прядь ее гривы упала ей на глаза. — Они сообщили, что он был в ловушке… пронзен и раздавлен обломками… а затем появилась ты, лично, и вскоре после этого он умер.

Казалось было невозможно для белой единоржки, стать бледнее, но так или иначе Рарити это удалось.

— Я… Я… Я просто… — Она выдавила из себя нервную улыбку, её великолепно уложенная грива казалось, чуть растрепалась от усилий приложенных на поиск объяснений.

— Серьезно, Флаттершай, не переживай об этом. Не стоит.

Энжел поправил челку Флаттершай, убрав прядь с её глаз, и она медленно подняла голову, говоря тихим, но очень твердым голосом.

— Стоит, Рарити. Что-то заставило того пони жить… в пламени… в агонии… в течение нескольких часов. Кроме того, были и другие подобные отчеты… о пони которые получали ужасные травмы или попадали в несчастные случаи, и продолжали жить, вместо того чтобы умереть, как они должны были.

— Ну… только не говори мне, что это плохо! — запинаясь, ответила Рарити, чуть попятившись назад. — Смерть, ведь, ужасная вещь… самая ужасная.

Флаттершай снова склонила голову.

— Да. Ужасная… — прошептала она, а затем снова взглянула на Рарити — Но не самая ужасная, Рарити.

— Флаттершай, пожалуйста! Ты не просто можешь говорить мне о том, что смерть не самое ужасное, что ты себе представляешь, — ошеломленно ответила Рарити. — Подумай о Биг Макинтоше… о Пинки Пай и Эплджек… и ты говоришь, что смерть не самое ужасное?

Флаттершай не ответила, и Рарити немного расслабилась, перед тем как желтая кобылка тихо произнесла:

— Я могу себе представить все виды ужаса. Я видела тела пони, отправленные членам их семей, слышала их крики, когда они осознавали, что любимый ушел навсегда. Я видела детей в траурных одеждах подле мертвых родителей. И я видела Эпплджек и Твайлайт на похоронах Биг Макинтоша. И нет никаких сомнений, что смерть — ужасная вещь, и я ненавижу её всей душой, но все же смерть — это не самое страшное. Я видела вещи ужаснее…

Рарити бросила взгляд через плечо на черную книгу, и посмотрела на поникшую пегаску. Она хотела что-нибудь ответить, но язык не слушался ее.

— Ты хочешь знать, что хуже, чем смерть, Рарити? Страдание. Боль. Я слышала, пони, кричащих в агонии. Я видела, как они боролись, чтобы просто перевести дыхание, зная, что следующий вздох будет еще больнее. Я видела пони без ран на их телах но сходивших с ума от мучений, происходящих с их близкими. Ужаснее смерти, боль — самое худшее, из всего, что может быть. И страх этой боли ничуть не менее страшен, чем сама боль.

Рарити просто смотрела на подругу, и слезы текли по ее щекам.

— Флаттершай… Я не хочу, чтобы ты умерла. Я… Я думаю, об этом каждую ночь, и… Я не знаю, что произойдет, если мне придется идти на твои похороны. Или на похороны Твайлайт. Или даже Эпплджек. Это… невыносимая боль… — но потом она улыбнулась и вытащила розовое яйцо из своего хвоста. Флаттершай в шоке уставилась на талисман. — Но… но я работаю над проектом, который поможет нам! Сохранить всех нас в безопасности! Как только я смогу заставить его работать правильно, никому из нас больше не придется беспокоиться об этом!

— Это талисман восстановления… но он изменен… — Флаттершай посмотрела на талисман и перевела взгляд на Рарити. — Что он делает?

— Ну, он не закончен, но при активации… он содержит душу пони, и он может регенерировать тело пони подпитываясь от этой души. В теории, так или иначе… — сказала она, глядя на талисман. — У нас были серьезные проблемы с процессом экстракции души, но как только все погрешности будут устранены, мы… — Её голос затих, когда она заметила ужас на лице Флаттершай.

— Содержит душу? — слабым голосом спросила она.

— Ну да. Она помогает увеличить мощь магии. И её нужно совсем немного, чтобы восстановить всю пони целиком. — Она посмотрела на несколько секунд на талисман, затем снова бросила взгляд на черную книгу, и отчаянно выпалила — Но разве ты не видишь? С этим талисманом, ты никогда не умрешь! Никогда не будет боли…

— Рарити… это то, над чем ты работала в Хайтауэре? Те пациенты, в Хэппихорне… были ли они… они… они были… испытуемые?! — прошептала она в ужасе.

Рарити не ответила, она, казалось, застыла на месте. Наконец, она отвернулась, и теперь настала её очередь, опустить голову.

— Они были преступниками. Худшими из худших — Флаттершай слегка всхлипнула, прижав копыта ко рту, и медленно осела на пол. Затем Рарити повернулась к ней и одарила подругу почти маниакальной улыбкой.

— Но разве ты не видишь, Флаттершай? Неужели ты не понимаешь… как только мы закончим этот проект — войне конец. Они просто не смогут убить нас! Мы все будем в безопасности. Навечно!

Тогда Флаттершай опустила копыта и медленно поднялась. Ее взгляд стал жестким, когда она посмотрела прямо на Рарити.

— Я не хочу этого.

Рарити моргнула, и, казалось, ее грива медленно завилась прямо на моих глазах.

— Прошу прощения?

— Я не хочу этот талисман. Я не хочу чего-то внутри меня, что высасывает мою душу, чтобы сохранять мою жизнь — сказала она этим тихим твердым голосом.

— Ты можешь оставить его себе. И, я знаю, наши друзья будут чувствовать то же, что и я по отношению к этому.

— Флаттершай! — ахнула Рарити. — Подумай, что ты говоришь!

— Я могла бы сказать то же самое, Рарити, — размеренно ответила Флаттершай. Её взгляд впился в белую единорожку, — не имеет значения, как это прекрасно и эффективно… Я никогда не приму ничего, что было достигнуто через убийство других пони!

Рарити издала истерический смешок.

— Ха! Так мило с твоей стороны, говорить мне всё это. Ты отдала зебрам свои мегазаклинания для спасения мира! И что, с этим у тебя всё в порядке?

— Нет, — ответила Флаттершай, и смеющаяся единорожка умолкла, увидев как пегаска поникла головой. — Нет… Я думаю, что я, возможно, совершила ужасную ошибку, когда сделала это. И каждый день, я сожалею, что я это сделала. Я знаю, что это было для мира… и я надеюсь, что так или иначе, в конце концов, это сработает… но нет. Я ошиблась, Точно так же… так же, как и ты сейчас ошибаешься.

Магия Рарити заставила талисман дрожать в воздухе перед ней.

— Ты… ты хоть представляешь через что мне пришлось пройти, чтобы создать это… для тебя? Для всех вас?! — Она выглядела, словно находилась на грани срыва и на мгновение я была уверена, что она сейчас наложит какое-нибудь ужасное заклинание на свою лучшую подругу.

— Я знаю, сколько пациентов Хэппихорна поступили из Хайтауэра, поэтому, думаю, я могу себе представить через что ты прошла. Но я все равно не хочу его, Рарити. Я никогда не приму чего-то вроде этого, даже если всего один пони умер, чтобы создать это, — ответила она, потянулась, взяла талисман в свои копыта, и отложила его в сторону. Казалось, что Рарити сейчас взорвется.

— То, чего я действительно хочу… это вернуть свою замечательную подругу… а не какой-то магический талисман… — Она притянула к себе Рарити и сжала её в кратких объятиях, затем повернулась и выбежала из помещения. Кролик Энжел характерным жестом указал двумя пальцами на свои глаза, и ткнул ими в сторону Рарити и последовал вслед за Флаттершай.

Рарити стояла, замерев на месте, в течение нескольких минут, глядя на образцы, доклады и талисман, а затем обратила взгляд на черную книгу.

— Я думала, она поймет… Я думала, что она сможет оценить это больше, чем любой другой пони… да как она смеет? Как… — Она подняла черную книгу, и закричали во всю силу своих легких, — я сделаю это для вас!

И вдруг белая единорожка окончательно впала в исступление. Ее магия бросала и разрывала на части книги, вырывала из них страницы, срывала со своих мест ящики, мирно стоящие в комнате, и швыряла гротескные деревянные зебринские маски из окна, в своём буйстве, Рарити выглядела как фиолетовогривый разрушительный торнадо. Острые края окружающих предметов оставили порезы на теле, её передние ноги были вымазаны в крови. Но она игнорировала травмы в приступе неудержимого безумия.

— ТЫ сказала, что это сделает их счастливыми! — ревела она, схватив с рабочего стола небольшая черную книгу. — Ты сказала, что сохранишь их в безопасности! — Напор её магии усилился, и она перевернула стол целиком, вместе со всеми принадлежностями на нем.

— Все, что я сделала… было… ничем! — закричала она и бросила черную книгу со всей силы, отправив её в полёт к большому зеркалу в углу. Удар — и по зеркалу поползли десятки трещин.

Рарити задыхалась от напряжения, хватая ртом воздух.

— Я просто хотела обеспечить её безопасность… Я просто хотела… О, Флаттершай… что же я наделала? — ​​ Она опустила взгляд на свои копыта, вымазанные кровью. Белая единорожка сидела в центре разрушений сотворенных ей самой, опустив голову. Она плакала.

Рарити посмотрела на разбитое зеркало и вытерла слезы, размазав кровь по щекам, прежде чем подняться. Шаг за шагом она медленно подошла, глядя на свое изломанное отражение. Она посмотрела на множество осколков самой себя отражавшихся в кусочках зеркала. Она медленно считала.

— Сорок два… Ну конечно… — пробормотала она, слабо улыбнувшись. — Глупая Рарити… подарок не считается подарком, если ты берешь его у кого-то ещё. Он считается подарком, только если… он исходит от тебя самой…

* * *
Запись закончилась, я дёрнулась и повалилась на спину, в то время как мой мозг пытался обработать то, что только что увидел. Флаттершай была права. Мне пришлось влезть в Хайтауэр и разлучиться с моими друзьями, чтобы осознать это. Никакие данные в ЭП-1101 не стоят смерти моих друзей. Полежав некоторое время на полу, я со вздохом пробормотала:

— Учиться — отстой. Мне нужно попасть на чердак… сможет Рейзорвайр вспомнить дорогу?

— Да, конечно. Прямо сюда, Щёлка, — отозвалась Рампейдж, указав копытом. Затем озабочено взглянула на меня. — Что такого отстойного ты выучила? — спросила она, помогая мне с трудом подняться на копыта.

Я замолчала, и некоторое время смотрела на полосатую кобылку.

— Есть что-то на счёт Рарити, что позволит тебе уйти, да? — спросила я напрямик, ощущая в себе оцепенение и разъединённость.

— Понятия не имею. Ты мне скажи, — отозвалась она, когда мы заковыляли дальше вместе.

И я сказала.

Она повела меня по коридору и за угол, и я рассказала ей о попытках Рарити достичь бессмертия, как она стремилась защитить своих друзей и какой ценой. Когда рассказ подошёл к концу, и все встало на свои места, Рампейдж выглядела ошеломлённой и взволнованной.

— Ого… учиться — отстой.

— И я о том же, — согласилась я, захромав дальше. — Блаженное неведение. Как раз то, что нужно. Мне так неплохо жилось, пока я не знала всего этого дерьма.

— Серьёзно? — удивилась Рампейдж. — Я думала, жизнь в Девяносто Девятом была отстойной?

— Если сейчас сравнивать с Хайтауэром, тот отстой был просто счастьем, — усмехнулась я в ответ.

— Нытьё, нытьё, нытьё. Кто знал, что героям приходится так много ныть? — протянула полосатая пони с лёгкой улыбкой, которая, впрочем, быстро угасла. — Значит, получается я просто магический талисман, в который забито слишком много душ пони?

— И одна зебра, — добавила я. — Что бы Прадитьер не сделала, чтобы изменить свои полосы, должно быть при этом использовалась какая-то затрагивающая душу магия. Поэтому они у тебя тоже есть.

— Хах… вот это да. Не знаю, почему я так стремлюсь умереть. Во-первых, я никогда не рождалась. Я была создана! — она на ходу со стоном покачала головой взад-вперёд. — Теперь уже слишком поздно, чтобы вернуться к мыслям, что я просто пони без памяти, да? То есть, ведь даже аликорны когда-то были пони, верно?

— Думаю так и есть. Твайлайт использовала магию, чтобы превратить их в то, что они сейчас. Каким-то образом Богиня тоже смогла это сделать — больше деталей об этом мне знать не хотелось. У меня в мозгу и так была маленькая частичка богини, и это уже было больше, чем мне хотелось бы знать. — Ты по-прежнему Рампейдж. — это заставило её горько усмехнуться.

— О, ну, тогда это просто отлично! Рампейдж, которая не может иметь детей, потому что у неё внутри есть маленькая психопатка-детоубийца. Наряду с панком, профессором, прадитьером и… кто там ещё во мне! — воскликнула она, тыча в себя копытом. — Я люблю Минталки. Это потому что во мне Твист? А? Или Октопус подкидывал их втихаря, потому что посеял свои стеклянные шарики? Что! Ничто о том кто я есть не имеет смысла!

Вздохнув, я села и похлопала её по плечу своим оставшимся передним копытом.

— Ну, по крайней мере, ты в хорошей компании.

Я замолкла, вглядываясь дальше по коридору на пару двойных стеклянных дверей. Над створками была надпись «Гараж». За дверьми, перекрывая их, был опущен какой-то взрывозащитный барьер. Но меня удивило не это. Это была крошечная фиолетовая фигурка, лежащая на боку рядом со второй парой металлических дверей. Медленно, шаг за шагом я приблизилась, пока не подняла своей магией маленькую фигурку молодой Твайлайт Спаркл. Медленно, в шоке я повертела её и пять пони в моём сознании завизжали от удовольствия.

Я взглянула на надпись на подставке.

«Будь умником!».

Хмм?

Тут головка Твайлайт Спаркл отвалилась!

Я была так шокирована, что уронила фигурку и та разлетелась у моих копыт на сотни керамических кусочков. Что за хрень?! Как… они… этого не должно было случиться! Крошечная Эпплджек у меня в голове утешала рыдающую Пинки Пай. Я взглянула наметаллическую дверь и двинулась вперёд, но то, что я увидела по ту сторону, почти тут же меня остановило.

Кобылы. Тысячи кобыл. Преимущественно министерские, в десятках различных поз. Многие из них были неокрашенными, пудренно-белыми. Другие были в трещинах или сколах. Здесь было и множество фигурок Трикси. Сильвер Спун и Твист. Снипс. Эпплблум, Скуталу и Свити Бэлль. Фигурки покрывали бесчисленные надписи, многие с ошибками или странные. Я взяла одного из Снипсов и прочла слова под ним.

«Лучший друг».

Сестра Грейвис сопротивлялась ХМА, проводя инвентаризацию, Блоссомфорф дралась, а надзиратель оставался злобным ублюдком. Неизвестно, за счёт чего держался Снэйлс. Я прошла мимо полок, гончарного круга, и машины, которая, похоже, была сделана, чтобы перемалывать глину обратно в порошок. Вокруг рабочего стола кучами были свалены баночки из под глазури. Кроме этого здесь была электрическая муфельная печь. А затем я расслышала рыдания в соседней комнате.

— Привет? — позвала я, ступая мимо мастерской и приближаясь к дверям, ведущим в большую комнату. — Пожалуйста, не будь психом, — бормотала я, медленно двигаясь вперёд. Атмосфера в этой комнате была тяжёлой. Впервые с того момента, когда я вошла в Хайтауэр, от воздуха по моей шкуре прошёл озноб. Вопль ХМА здесь был более концентрированный. Будто бесчисленные голоса звали в унисон.

Пол комнаты был покрыт странными знаками, наподобие зебринских символов и в то же время странно отличающихся, от чего воздух как-то совершенно менялся. Символы на полу производили необъяснимое впечатление, что их нужно скорее чувствовать, чем видеть. Среди символов в полу были отверстия и я, опустившись на колени и заглянув вниз, заметила в пустотах кусочки красных самоцветов. Стены также были покрыты всевозможными странными метками, диаграммами и схемами. Некоторые были перечёркнуты, а другие пестрели обведёнными пометками и комментариями.

Это и был Проект Вечность. Игры с некромантией.

— Взгляни-ка на это, Блекджек… — позвала Рампейдж, указывая на схему, где был изображён пони с чёрным шаром и закручивающейся над ним тенью. Под пони был написан вопрос: «Если душа бесконечна, можно ли бесконечно делить душу?».

Делить душу? Как только я вгляделась в схему, всё снова заволокло белым.

* * *
— Госпожа Рарити. Я… вы в этом уверены? — спросил Снипс, стоя в центре мастерской в нелепом чёрном плаще и мантии. — В чёрной книге ничего не сказано о разделении души на две. Разорвать или уничтожить… ладно. Проклясть пони, чтобы разрушить его душу и развеять её, да. Но аккуратно рассечь её надвое? Я не думаю, что книга указывает на какой-то смысл просто в двух кусках.

— Вот почему это только эксперимент, дорогуша. И, надеюсь, один из последних. Если это не сработает… ну… я сделала всё, что могла… — Снипс сконфужено взглянул на неё, но затем опустил взгляд от эффектной кобылы, одетой в тёмно-фиолетовое, почти чёрное платье.

Она прошла по мастерской в ритуальную комнату. Мой наблюдатель проследовал из одной комнаты в другую, вслед за ней. Я заметила, что большинство ранее виденных мной заметок были убраны. Другой единорог, высокий и долговязый, облаченный в черную мантию, кивнул Рарити. В середине комнаты стояла серая пони, которую я видела и раньше. Опасливо выглядящая Октавия стояла в центре помещения, обняв контрабас и смычок, как будто бы они были спасительным щитом.

— М-М-Министерская Кобыла, — она запнулась.

— Пожалуйста, зови меня Рарити, — мягко улыбнулась белая единорожка, — Я понимаю, для тебя наступили трудные времена, и я хотела бы, помочь тебе. Но сначала, Октавия, мне нужно чтобы ты помогла мне. Видишь ли, я должна попробовать сотворить заклинание, которое ещё никто никогда не делал. — Она положила копыто на плечи Октавии и обняла её. — Но я хочу, чтобы ты помогала мне по своей воле. Если ты не хочешь, то вольна уйти. Вместе с теми битами, что я тебе предложила.

Серая пони нахмурилась, и посмотрела на белую кобылку.

— Что… что я должна сделать?

— Мы собираемся взять кусочек твоей души, отсечь его и поместить в твой музыкальный инструмент. Если это сработает, твой инструмент сохранится… ну… навсегда. Частичка тебя будет сохранять его вечно.

— Мой инструмент? — Октавия посмотрела сначала на него, затем на Рарити. — Будет ли это больно? — Слушая её, я поняла, что Октавия говорит с легким акцентом, странным, сложно звучащим. Вроде как, похожим на акцент Крампета но меньше выраженным.

Рарити сочувственно покачала головой.

— Возможно. Но это то, что мы должны проверить. Мне нужно убедиться, что заклинание сработает…

— Является ли это военной разработкой, мэм? — спросила Октавия немного нахмурившись. — Собираетесь ли вы использовать это заклинание для производства оружия?

Рарити посмотрела на неё, потом улыбнулась и покачала головой.

— Нет… Нет, это для меня и моих друзей. Я никогда не буду использовать то, что мы узнаем здесь для военных нужд. В самом деле, когда это закончится, я надеюсь запечатать все эти знания навсегда — она посмотрела в глаза Октавии. — Я клянусь, своей жизнью и душой, что я никогда не буду использовать это для войны.

Глаза Октавии опустились к её инструменту, вопросительно глядя на деревянную основу контрабаса, затем она закрыла глаза, всё так же продолжая молчать. Мгновение спустя, её взгляд вновь сосредоточился на Рарити.

— Очень хорошо, мэм. Я согласна.

— Спасибо, — ответила Рарити, и отступила за пределы круга.

Снипс стоял на одной стороне круга. Долговязый пони, предположительно Снейлс, на другой стороне. Снипс поднял черную зебринскую книгу и начал читать нараспев слова, которые не звучали так как будто способны выйти из уст пони. Еще более тревожным, было то, что эти слова были слишком похожи на те напевы, что я слышала в лагере Харбингер за пределами Фленка, хотя, Снипс и делал это более монотонно. Слишком похоже на слабый крик…

Октавия начала отрываться от земли вместе со своим инструментом. Она плотно закрыла глаза, все ее конечности дрожали, когда она отчаянно вцепились в контрабас. Тем не менее, не было видно никакого свечения единорожьей магии. Она поднималась вверх, как будто подъятая самими тенями. Мерцающий вихрь магии, казалось, поднимался из центра круга и обвивался вокруг неё, словно оборачивая её в темный кокон. Тогда я услышала крик. Он звучал так, будто это кричала сама Октавия, но я была в Хуфингтоне слишком долго, чтобы не заметить, что этот крик звучал также и из теней.

Затем по маленькому шару темной энергии собралось на каждом из рогов двух жеребцов-единорогов. Шары взлетели в воздух и синхронно ударили кокон теней, от чего тот взорвался двумя огромными фонтанами призматического света. Шары вынырнули снаружи сполохов света, а затем погрузились обратно. Один вошел в тело кобылки, а другой в деревянный смычок и панели контрабаса. Октавия рухнула вниз, как только вихрь рассеялся и бессильно упала на пол.

Магия Рарити поймала ее и аккуратно положила вниз. Серая кобылка, рыдая, обняла свой инструмент.

— Что случилось? — Спросил Снипс, побежав к Октавии. — Что произошло? Это сработало? Мы действительно смогли разделить душу? А? Действительно?

— Да, она в порядке? — протянул издали долговязый Снейлс.

— Узнаем, — ответила коротко Рарити, посмотрев на Октавию, а затем обратно на Снипса. — ещё раз сверьтесь с книгой.

Снипс открыл её и пролистал несколько страниц.

— Ох… вы только посмотрите на это! Похоже, наша большая черная книженция внезапно получила несколько идей насчет расщепления души — он вгляделся в пожелтевший материал страниц — В основном эти идеи связанны с применением пыток… но, помимо этого, есть также и некоторые другие способы!

— Я думаю что это возможно. Хоть и неприятно. Но, у меня есть собственные идеи на этот счет. — Она опустилась на колени и осторожно дотронулась до Октавии.

— Давай, дорогая. Пожалуйста, проснись. Пожалуйста…

— Так… как мы поймем, что заклинание сработало? — спросил Снипс озабоченно нахмурившись.

Снейлс поджал губы, посмотрел на лежавший возле стены музыкальный инструмент Октавии, и левитировал над ним кувалду, несколько раз от души вмазав по лакированному дереву. Поверхность контрабаса осталась нетронутой, без единой царапины.

— Похоже, это всё-таки сработало, а?

Глаза Октавии резко открылись, и она медленно села.

— Что случилось? Мне было больно, а потом… Я чувствую… себя странно, — она с трудом поднялась на копыта — я хочу домой, пожалуйста. Пожалуйста, отпустите меня домой.

Рарити посмотрел на Снейлса, и мягко улыбнулась.

— Пожалуйста, проводи ее домой. И убедись в том, что она получила надлежащие выплаты в полном объеме.

Снейлс моргнул, посмотрел на плавающую в воздухе кувалду, и быстро отбросил её в сторону с застенчивым видом.

— Не волнуйся, я доставлю её домой, ех? — он посмотрел на неё и медленно улыбнулся. — Ты живешь в Понивилле, не так ли?

— Ф-Фланкфурт, — пробормотала Октавия.

— Ох. Ну, чет новое… Не знал. Пойдем, — сказал он, и вялой рысью направился на выход, увлекая Октавию за собой. Контрабас уютно устроился на спине хозяйки.

— И дорогуша! Зайди в Сахарный Уголок и прихвати там коробку пончиков, чтобы отпраздновать, — прокричал Снипс позади них. Он посмотрел на Рарити. — Вухуууу! Это успех! Что мы будем делать дальше?!

— Мы должны будем проверить заклинание еще несколько раз, теперь, когда мы знаем, что разделение души не смертельно. — Рарити левитировала перед собой крошечную керамическую фигурку. Эту фигурку я знала очень хорошо, её копия лежала в моей седельной сумке. Рарити посмотрела на крошечную копию самой себя. — И потом, когда мы можем сделать все это без ошибок… Я сделаю набор фигурок… меня и моих друзей.

Снипс уставился на нее.

— Ты собираешься положить кусочек своих друзей в каждую фигурку? Вау… думаешь, они тебе позволят?

— Нет, не позволят, — сказала она, вытащив зеркальце и посмотрев в него, нахмурилась. — Но у меня есть идея, как этого добиться с помощью моих друзей. — Она убрала зеркало прочь и чуть содрогнулась — Должен быть способ получить фрагмент души и скопировать уникальные магические свойства другого пони.

Снипс почесал затылок, посмотрел на книгу, а затем скептически изрек:

— Ну… да! Но только если тебе нравится, что кусочки твоей души, идут прах… — Тут его глаза расширились. — Оооо! Я понял. Ты собираешься отделить души каких-то преступников и сделать их такими как твои друзья! Умно! — Он выбежал из комнаты, левитируя черную книгу перед своей мордой. — Собираюсь посмотреть, могу ли я найти чего-нибудь ещё новенького в ней!

Рарити стояла одна в течение нескольких минут, находясь, на том месте, где совсем недавно была Октавия. Я уже начала задаваться вопросом, почему мой носитель до сих пор никак не проявил себя, но она тихо, словно бы про себя, произнесла:

— Нет, Снипс. Никакого больше вреда другим пони. Я собираюсь использовать свою собственную душу. Потому что… ваш подарок кому-то не настоящий, если сами вы получили его от кого-то ещё.

* * *
Было довольно грустно, что я настолько привыкла к видениям, воспоминаниям, и другой чертовщине игравшей с моим восприятием, что даже не печаталась лицом в середину ритуального круга. Вместо этого, я сделал резкий пируэт, сохраняя равновесие на трех ногах, и, наконец, с трудом села.

Октавия. Рарити расколола душу Октавии, на две части. И одна часть души оказалась в ее контрабасе. Неудивительно, что я смогла играть так хорошо, или, что Вэнити удалось отбиться от толпы с его помощью без единой царапины. Это было так очевидно, почему я не думала об этом раньше? Я опустила голову, вспоминая, как грустно Октавии было в конце ее жизни. И как прекрасна была ее музыка, в отличие от всеобъемлющего уродства Пустоши, где красоту любого рода было очень трудно найти.

Может быть, это было слишком импульсивно для меня — да, так и есть, черт побери — но все же, я открыла панель моего ПипБака. Я выбрала все аудиофайлы записанные в квартире Октавии, и активировала ретранслятор на передачу данных.

— Привет. Я не знаю, сможет ли кто-нибудь услышать это… но это Охранница. Я хочу поделиться с вами кое-чем. Два века назад, до того, как бомбы упали, был музыкант по имени Октавия. Я не виню вас, если вы не узнаёте это имя. Она заняла позицию против войны, встала за мир, и была разорена, за попытку сделать лучше для всех. Но она никогда не сдавалась. Даже в конце своей жизни, она продолжала пытаться сделать мир лучше. У меня есть некоторые из ее аудиозаписей с собой. Я знаю, что вы, возможно, уже слышали их от DJ Пон3, но я в любом случае хотела бы поделиться с вами сейчас тем, что у меня есть. Пожалуйста… Я надеюсь, вам понравится…

А потом я настроила ПипБак на транслирование ее музыки, насколько смогла в этом разобраться. Я сомневалась в том, что хоть кто-нибудь услышит это, но, по крайней мере, я чувствовала, что хоть немного отдала дань Октавии, за тот чудесный дар, которым была для меня её музыка.

Но тут, музыка Октавии тихим плачем полилась из динамиков тюрьмы. Мне, должно быть, дико свезло с частотой передачи или с чем-то ещё. Это был словно бы реквием по Хайтауэру.

А потом, через несколько секунд, я услышала доносящееся откуда-то подпевание. Я посмотрела на Рампейдж, которая, казалось, потерялась в музыке и собственных мыслях. Я медленно повернулась, и начала аккуратно подкрадываться к источнику шума. В углу комнаты, я нашла крошечную кроватку покрытую кучей грязных тряпок за контейнерами порошкообразного фарфора. Я посмотрела на грязную покрытую слоем пыли черную одежду, поскольку от неё доносился звук подпевания мелодии из динамиков, и тихо позвала:

— Снейлс?

— Прочь… — прошептал тот.

— Снейлс, я Блекджек. Я здесь, чтобы вытащить тебя отсюда, — сказал я так вежливо, как только могла. Я же не хочу, чтобы он стал диким. — Снипс прислал меня за тобой.

Тёмная одежда, свернувшись калачиком.

— Он мёртв… не так ли? — я подошла ближе к нему и села рядом с детской кроваткой.

— Да. Много пони погибло, помогая ему спасти тебя. Он потратил очень много времени, пытаясь вытащить тебя отсюда. И теперь, мы должны идти — сказала я, положив копыто ему на плечо. Я не могла понять, есть ли вообще пони под этой одеждой. Гуль, мутант, или кто-то ещё, скрывался от моих глаз в складках темной ткани. — Пожалуйста… он хотел, чтобы ты смог выбраться отсюда. Он сказал, что сожалеет, что не принёс пончики…

Одежда фыркнула, сдвинулась и Снейлс сел, выбравшись из кучи тряпок. Пони под ними был таким же, как тот пони, которого я запомнила в видении. Средних лет единорог-жеребец с оранжевой шкурой. И, как и у Снипса, его глаза светились мягким светом. В своих копытах он держал пару фигурок: в виде Снипса и себя самого, молодых жеребцов, может быть, даже до войны. «Лучший друг» прочла я надпись на первой, и «Лучшайший друг» на второй. На его шее, под потрепанной лентой, был прилеплен небольшой медальон в виде трех падающих звезд. Позолота уже стерлась в некоторых местах, но я по-прежнему смогла различить надпись «Лучший Магический Трюк».

— Ты его друг? — медленно спросил Снейлс, поднимаясь на ноги.

— Я… Я думаю, ты можешь так меня называть. Я пыталась помочь ему, а он пытался помочь тебе. Так что теперь я пытаюсь помочь тебе — я прикинула, что, технически, это вроде походило на дружбу, ведь так? — И он… гм… случайно наложил на меня проклятие Свирла. — Горящие глаза Снейлса нахмурились, в раздумье, и я постаралась выдать самую обнадеживающую улыбку. — Он сказал, что ты знаешь, как его развеять?

— Свирла? Не знаю… Не думаю, что его вообще можно убрать. Оно… типа кружится и проникает всё глубже, пока не выпнет тебя прямо из тела.

Оранжевый пони почесал свою запутанную гриву.

— Я могу… ну… не… но, быть может? М-м-м… нет… Это не сработает. Но, наверное… хм…

И тут меня настигло ужасающие откровение: моя жизнь и душа были в копытах самого медленного некроманта Эквестрии.

Рампейдж сзади меня заговорила:

— Эй, Блекджек? Не уверена, что ты заметила, но тут становится слегка жарковато. У нас нет так много времени — боеголовка может рвануть в любой миг. Надо выбираться отсюда.

— Ох… сомневаюсь, что у вас получится, — сказал Снэйлс с дрожью в голосе. — Надзиратель Хоббл заявил, что не позволит ни одному пони покинуть тюрьму… Мы типа… в заключении. Навсегда… — Он посмотрел в сторону. — И Хоббл теперь тот ещё монстр. В смысле… у него эти роботы, и он большой, толстый, светящийся… мда. Нам не выбраться. По крайней мере, пока Надзиратель этого не захочет.

— Ты его видел? — спросила я, нахмурившись.

— О да. Спросил его, могу ли я пойти отыскать Снипса или Рарити, но он сказал «нет». Я кинул на него парочку заклятий вроде тех, что на мне… потому что он хотел быть в состоянии «контролировать тюрьму». Заявил, что у него приказ и ни один ублюдок отсюда не выберется.

Снипс отвернулся.

— Он… м-м-м… типа большой и пугающий теперь, так что я остался здесь со своими друзьями. — Продолжил он, подняв взгляд на фигурки.

— Глина хороша, легка в обработке и совсем не против, если ты чуть тормозишь. Вообще, Рарити сказала, что у меня выходит лучше, чем у кого-либо ещё. Просто нужно быть осторожным.

— Ага. Окей. У Хоббла есть ещё какие-то козыри в рукаве? Роботы? Турели? — Спросила я, оглядев статуэтки. Что Рарити с ними делала? Они были не сравнимы с теми пятью, что я отыскала в Пустоши. Они выглядели так… бездушно.

— О да. У него есть все эти штучки, — кивнул Снэйлс и сказал снова, будто это могло помочь: — А ещё он большой.

— Точно. Большой. Страшный. Турели и роботы. Мы уже имели со всем этим дело. — Вздохнула я. — У Хоббла есть терминал или что-то в этом духе?

— Конечно! На его столе. Причудливый такой. Контролирует все системы в тюрьме — сказал Снэйлс, качая головой. В моей голове начинала вырисовываться идея.

— Нам не нужно убивать Надзирателя. Нужно лишь занять его на такой срок, чтобы кое-какая зебра подобралась к терминалу и отключила все атакующие элементы тюрьмы. Затем мы подрываем терминал, бежим со всем ног и даём жар-бомбе сделать свою работу. — Я ухмыльнулась Рампейдж. — Окей. Давай назад к остальным.

Снэйлся медленно моргнул, глядя на бессмертную пони:

— Я тебя знаю?

— Эх. — Она закатила глаза. — Частично. Не парься насчёт этого. Добро пожаловать на представление цирка чокнутых «Блекджек и Ко». Не забудь подстрелить Блекджек. Это к счастью.

— Не стреляй в Блекджек! — возразила я, как только мы вышли. Снэйлс собрал парочку безделушек в свой изношенный чёрный плащ. Это не заняло много времени. К счастью, единорог двигался быстрее, чем думал.

— Так чем здесь занималась Рарити? — спросила Рампейдж, посмотрев на фигурки перед тем, как мы выбежали из камеры для ритуалов.

— Ничем. Она просто разбила свою душу на сорок три кусочка и засунула сорок два из них в статуэтки. Последний обломок она оставила себе. Я знаю это, потому что я должен был убедиться, что он останется при ней. Это была самая яркая и сияющая часть души, — сказал он с гордостью в голосе, хотя и спокойно, будто бы сообщая о том, что идёт дождь. Я затормозила.

— Сорок… три? Рарити раздробила душу на сорок три куска? — мучительные крики Октавии были ещё свежи в моей памяти, а ведь ритуал всего лишь поделил душу земнопони пополам! Как могла Рарити… вообще любой пони… выжить после такого? Я заглянула в инвентарь и вытащила наружу фигурку Фэлаттершай.

— Ты хочешь сказать, что здесь находится часть души Рарити?

Снэйлс схватил статуэтку магией, затем слегка ударил ею по полу. Будь у меня сердце, сейчас оно бы остановилось. Но фигурка осталась целой и невредимой, разве что на розовую гриву попало немного пыли.

— Угу. Ну, здесь была душа Рарити, но потом она изменила её, подстроив под мисс Флаттершай. Она была хорошей пони.

Он взглянул на надпись и моргнул, покраснев.

— Ой… хех… надо было написать «Будь Милой»… упс.

Сорок три кусочка.

— Но… п-почему? — заикнулась я.

— Эм, Блекджек? Жар-бомба скоро взорвётся? Проклятье Свирли убивает тебя? Как насчёт неотвратимой встречи с ожившим ужасом?

Полосатая пони успокаивающе улыбнулась Снэйлсу.

— Ты должен простить её. Её легко отвлечь рассказами о подвигах тех, кто погиб двести лет назад. Она даже забывает кое-какие мелочи.

— Мда, — пробормотала я, пытаясь привести голову в рабочий режим. И всё же часть меня хотела узнать продолжение.

— Пойдёмте. Может, нам повезёт, и мы столкуемся с Хобблом.

Это ведь возможно… Да?

Мы нагнали остальных. Психошай едва пришла в сознание и до сих пор боролась за каждый глоток воздуха. Стигиус плюхнулся рядом с ней, устало взглянув на меня.

«Слишком много дыма», — написал он на своей табличке.

Ксанти ещё держалась на ногах, но она выглядела истощённой и слегка опьянённой. Блоссомфорф и другие пытались оказать им помощь, но в таких условиях они мало что могли сделать.

Сильвер Спун немедленно приблизилась к Снэйлсу и улыбнулась:

— Эй. Давненько не виделись.

Он в замешательстве заморгал, а потом его светящиеся глаза широко распахнулись.

— Спун?! Но… ты же… эм… ого…

— Ага. А внутри неё Твист, — добавила Сильвер Спун, указав копытом на Рампейдж, от чего та нахмурилась в ответ. — Это настоящая встреча Понивилльцев. — Блоссомфорф удивлённо взглянула на Сильвер Спун. — Мне жаль на счёт Снипса, — продолжила светящаяся кобылка. — Он не справился.

— Он и вправду проделал весь этот путь, чтобы спасти меня? — медленно переспросил Снэйлс.

— Ну да. Он даже проклял Тиару, чтобы не дать ей уйти. Полное безумие, — ответила она.

— Тиара здесь? — спросил Снипс, нервно оглядываясь.

Сильвер Спун опустила глаза.

— Ну… нет. Я имела в виду… Блекджек. Я их путаю. Но… то есть… если я всё ещё здесь и ты тоже здесь… может и Даймонд Тиара где-нибудь в Пустоши?

— Ксанти, — обратилась я к зебре, пока двое гулей общались, — мне нужно, чтобы ты кое что сделала. Мы собираемся иметь дело с надзирателем и мне нужно, чтобы ты добралась до его терминала и сняла блокировку. Справишься? — она пробормотала что-то по-зебрински. — Это да или нет? — та пробормотала что-то ещё столь же непонятное. — Ксанти! — рявкнула я и её глаза сфокусировались на моём лице.

— Верно… снять блокировку… терминал надзирателя… конечно… легче лёгкого… — я была не совсем уверена, что она вполне собралась, но вся надежда была на неё.

Я обернулась к Блоссомфорф.

— Как только блокировка будет снята, отправляйся в гараж. Будь готова вытащить отсюда всех пони. Поняла? Как только путь откроется, мы побежим.

Каррион менял один из своих пулемётов на чиненную-перечиненную Ксанти лучевую пушку, которую та видимо в какой-то момент снова смогла заставить работать. Серьёзно, сколько раз она уже чинила эту штуку?

— Готов, солдат? — спросила я. Грифон ухмыльнулся и отсалютовал.

— Потрошитель, готова? — Рампейдж всё ещё выглядела встревоженной, но встретив мой взгляд, слегка улыбнулась и кивнула.

— Готова… эм… зебра? — полосатая кобыла, слабо улыбнулась и пролепетала что-то по-зебрински, но отсалютовала вполне бойко… и удивлённо взглянула на копыто у своего виска.

Затем Стигиус поднялся на копыта и постучал себя в грудь.

— Ты уверен? — чёрный ночной пони подлетел ко мне и кивнул. Этого мне было достаточно. Я взглянула на гулей. — Остальные, проверьте те повозки и будьте готовы вытащить нас отсюда к чёрту.

— Погоди… — прохрипела Психошай, борясь с собственными копытами. — Я не… собираюсь… просто… торчать тут… — тут она закашлялась, дыша с присвистом, и покачнулась. Снэйлс и Твитчи поддержали её, пока она пробивалась к нам. — Не… позволю… вам драться… без… меня! — пегаска умоляюще взглянула на чёрнокрылого ночного пони.

Стигиус подлетел к ней, придержал за плечи и покачал головой. Психошай кашлянула и взглянула ему в глаза. — Я хороший боец! Просто… дай мне секунду! — тот снова покачал головой, и пегаска простонала. — Только… не говори мне нет! Я способна… напинать столько… задниц, сколько… — Тут он заставил её замолчать умопомрачительным поцелуем. Её жёлтые глаза распахнулись, а крылья встали торчком по бокам. Она медленно, покачнулась и, наконец, тяжело осела, Стигиус двигался с ней, не отрываясь, и пегаска закрыла глаза, блаженно улыбаясь.

— Неизбежная гибель, народ… — закатила глаза Рампейдж рядом со мной.

Когда он наконец прервал поцелуй, пегаска отчаянно покраснела и улыбнулась.

— Вот это да… — пробормотала она, затем вздохнула и взглянула на ночного пони. — Тогда, ты с этим лучше управишься. Вот… — сказала она, стянув силовые копыта и протягивая их бронированному жеребцу. — Вернёшь назад, понял? Я планировала воспользоваться ими сама… серьёзно…

Жеребец кивнул, и я своей магией помогла ему вооружиться. Затем мы выпили наш последний переработанный Антирадин. Я проверила, удобно ли дотягиваться до антимех-винтовки и ракетницы, закреплённых у меня на спине, оглядела остальных и кивнула. Бок о бок, мы вышли в коридор и направились к двойным дверям с табличкой «Надзиратель».

— Знаешь, это будет совершенно противоестественно, если он просто позволит нам уйти, — пробормотала Рампейдж.

— Разве нам когда-нибудь так везло? — отозвалась я. Кобыла фыркнула и усмехнулась. — Мы вместе прошли через ад, и я по горло сыта этой грёбаной башней. Пора заканчивать. Нельзя, чтобы Грейвис, Лакуна и Снипс умерли напрасно. Однако, если бы я смогла заболтать его… эй, эта работа по мне!

Затем я толкнула магией дверь и шагнула внутрь. Из динамиков заиграла зловещая мелодия. Кабинет надзирателя оказался обширной комнатой со сводчатым потолком. Четыре парящих робота с мониторами скрывались по углам. Больше внимания, однако, привлекал пол, он был не из цемента, дерева или металла. Это было толстое стекло, лежащее на стальных балках, образующих решётку. Из маленьких гейзеров выстреливали дымные шлейфы. На ходу я глянула вниз. Клубы дыма странно завивались, обрисовывая пустоту в центре, идущую к самому пеклу внизу. Отсюда мне была видна ракета и её бронированная боеголовка…

Она светилась от жара.

Но где же надзиратель? Здесь не было ничего кроме огромной кучи барахла, наваленной в центре кабинета…

И тут куча зашевелилась…

Она медленно поднялась, нависая всё выше и выше, и поворачиваясь к нам лицом. Вот почему на мониторах отображалось только лицо надзирателя Хоббла: остальное просто не помещалось. За двести лет направленное излучение боеголовки раздуло гуля до гигантских размеров. Его бёдра оказались зажаты в вогнутом центре стеклянного пола. Задние ноги свисали на двадцать футов вниз, обвешанные стеклянными сталактитами. Почерневшая плоть нежити испускала протуберанцы и короны голубого пламени, пробивавшегося через разломы, похожие на трещины в лаве, которые спустя мгновение исцелялись. Столы и мебель с полудюжиной сторожевых ботов слились в панцереобразную броню, смутно напоминающую какую-то униформу.

Рот существа растянулся в вулканической ухмылке, когда он широко развёл передние копыта, а затем два гигантских костяных пылающих крыла распахнулись от одной стены комнаты до другой. За ним, вмонтированный в стену, стоял большой составной терминал. Одной Селестии ведомо, как этот гигантский монстр им пользовался. Он наклонился к нам и прищурился.

— Вы солгали мне. Вы не из Министерства Морали. Бунт. Пожар… Это какой-то хитрый обман… заговор против меня. Да…

Я сглотнула, чувствуя невыносимый жар, поступающий через полуметровое стекло. Хотелось верить, что оно магически закалённое или что-нибудь такое, потому что мне совсем не хотелось провалиться сквозь пол. Не смотря на возможное усиление, оно было обжигающе горячим, и сейчас я была весьма рада, что у меня металлические копыта. Рампейдж ступила на него не колеблясь, хотя и поморщилась от дискомфорта, когда её копыта зашипели. Тут уж я была действительно рада, что Ксанти облачена в броню души… хотя вид надзирателя привёл зебру в оцепенение, и теперь она стояла, таращась на него в ужасе. Прошу, не забудь о своём задании, Ксанти…

— Пришлось пойти на обман, да. Ты заигрался, Хоббл, — сказала я, сглотнув, когда заметила, как шевельнулись лучемёты сторожевых роботов, установленых на каждом из передних копыт надзирателя. — Ты больше не начальник тюрьмы. Это место обратилось в руины. Эквестрии больше нет. Уже двести лет — я указала на него своей культёй. — Взгляни на себя, Хоббл! Посмотри, чем ты стал.

В ответ он взревел:

— Избавь меня от своей лжи! Моё терпение не безгранично. У меня здесь порядок. Всё под контролем! Это моя тюрьма! Моя империя! Мой мир, а тебе здесь не место!

Просто позволить нам уйти, это было для него слишком.

Надзиратель широко взмахнул передними копытами, и полдюжины энергомагических пушек наполнили помещение огненным штормом. Рампейдж, с дымящимися стальными накопытниками, рванула прямо по стеклянному полу, сокращая дистанцию, подпрыгнула и вонзила все четыре копытных когтя в нагрудную броню монстра. Каррион бросился вверх над сверкающей лучевой дугой и открыл огонь, посылая вниз пулемётные очереди и изумрудные лучи. Стигиус снова и снова метался теневой вспышкой, зигзагом подбираясь всё ближе и ближе, и наконец врезал одолженными силовыми копытами по голове надзирателя, оставляя внушительные трещины.

Ксанти… по-прежнему стояла открыв рот. Я дёрнула её, сбивая на пол, чтоб она не попала под огонь лучемётов. Чувствуя, как стекло припекает меня через броню, я взглянула ей в глаза и прокричала:

— Доберись до терминала! Сними блокировку! — зебра сфокусировала на мне взгляд, моргнула, сглотнула в ужасе и исчезла.

Я повернулась и вскочила на копыта, прикрывая лицо своим обрубком. Он обгорел, но потребуется нечто большее, чем световое шоу, чтобы превратить меня в кучку пепла. Когда шквал лучей прошёлся у меня над головой, я подняла ракетную установку. Надзиратель пытался прихлопнуть Стигиуса пылающими крыльями, но за мгновение до того, как горящая костяная ловушка схватила его, ночной пони телепортировался в сторону. Одно гигантское копыто лупило по Рампейдж, пытаясь оторвать её, но от бронированного потрошителя было не так-то легко избавиться. Друге копыто целилось в Карриона… вот оно!

Я прыгнула в ЗПС и запустила ракету прямо в протянутую конечность, и снаряд, оставляя дымный след, огненным шаром взорвался на конце его копыта. Одно из лучевых орудий заискрилось и, взорвавшись, разлетелось на части. Неповреждённая конечность прекратила отковыривать Рампейдж и протянулась ко мне. Я в это время перевернув ракетницу заряжала новую ракету. Поток лучей ударил в усиленную боевую броню и даже подпалил шкуру, но я повернулась боком, прикрывая собой ракетницу, и торопливо закончила перезарядку. Только тогда я повернулась, снова прыгнула в ЗПС и послала новую ракету во второе копыто.

— Займись его копытами, Каррион! — крикнула я, как только поток багровых лучей ослабел. На трёх копытах у меня не было нужной скорости, чтобы бегать и уклоняться, но я была крепкой чёртовой киберпони. Каррион тут же сменил цель и он был вполне способен уклоняться от огня надзирателя, в то же время посылая свои выстрелы в эту протянутую конечность.

Рампейдж тем временем добралась до той его части, что не была прикрыта сталью: до его лица. Её раскалённые докрасна копытные когти взрезали его чёрную, обугленную шкуру с маленькими всплесками огненной сукровицы. Тут надзиратель взревел, потому что яростная шипастая кобыла разрывая его шкуру когтями стала подбираться к его пылающему глазу. Подняв копыта к Потрошителю, он зажал её между ними.

С яростным рёвом он оторвал её от себя и с размаху ударил об пол раз, другой, третий, будто кусок мяса. Стеклянный блок под ней пошёл трещинам, и и на секунду я с ужасом подумала, что он просто пробьёт ею пол и швырнёт в огненную бурю внизу. Я зарядила новую ракету, прицелилась между поднятыми копытами и выстрелила прямо в ободранное лицо. Взрыв заставил его покачнуться назад, и Рампейдж с хрустом шлёпнулась на пол.

Стигиус атаковал надзирателя, телепортировался прочь и атаковал снова. Каждый удар сопровождался взрывом пылающей омерзительной плоти. Ночной пони в нападении был неумолим. Каррион с пулемёта полностью перешёл на использование лучевой пушки Ксанти, изумрудный луч при каждом попадании прорезал в броне тонкую линию. Я зарядила очредную ракету и надзиратель, найдя меня взглядом, сделал глубокий вдох.

О, я уже достаточно повидала таких пылающих гулей, чтобы догадаться, что за этим последует! Он широко раззявил рот и изверг на меня почти жидкий поток огня, и я побежала со всей скоростью, на какую были способны мои копыта… но из-за нехватки одной ноги получалось, к сожалению, не очень быстро. Хоть я и ушла от основного потока, но мой зад загорелся! А за спиной у меня была ракетница! Я отшвырнула её подальше, покатившись по обжигающе-горячему, но сейчас не такому горячему как открытый огонь, полу. Пока я сосредоточилась на том, чтобы потушить себя, ракетница взорвалась где-то у меня за спиной.

Лишь спустя почти минуту, мне удалось сбить с себя голубое пламя и я посмотрела на гигантского чудовищного гуля, поливающего огнём угол комнаты. И тут я осознала, насколько радиоактивным сейчас было это помещение. Я вошла сюда почти чистой, а сейчас счётчик радиации перешёл в жёлтую зону. Пот заливал моё лицо. Я поднялась на копыта и посмотрела как Стигиус осыпает градом ударов гуля, и как почти мгновенно нанесённые им раны зарастают. Даже лучевая пушка Ксанти, хоть и разрушала его броню, не могла нанести достаточных повреждений, чтобы побороть его невероятную регенерацию.

Оставалось надеяться, что Ксанти скоро снимет блокировку. У нас просто не хватало огневой мощи. Я подняла антимех-винтовку и, прильнув к прицелу, пока надзиратель отбивался от Стигиуса, зарядила патрон с оранжевой полосой.

Кто знал, что к антимех-вооружению подходят разрывные боеприпасы?

Пуля вошла в единственное уязвимое место, какое я смогла найти: в его глаз. Со взрывом, светящееся глазное яблоко выплеснулось пылающей жижей, но моя радость была не долгой, потому то глаз немедленно начал регенерировать.

Зарядив новый патрон, я выстрелила надзирателю во вторую глазницу, где уже набухал глаз после нападения Рампейдж. Однако надзиратель быстро учился. Мой выстрел был заблокирован его бронированной ногой и пуля только сбила одну из пластин. Раз мы не могли ослепить его, я боялась, что это сражение продлится не долго…

И скоро мой страх оправдался. Надзиратель, прикрыв лицо одной ногой, другим копытом оторвал кусок своей брони, выбрав кусок металла в куче металлолома и затем швырнул зазубренные обломки прямо в Карриона. Железяка врезалась грифону в одно из крыльев, заставив его вскрикнуть, и в хлам разбила его оружие.

— Ксанти! Сейчас самое время снять блокировку! — заорала я, поворачиваясь. Оба глаза надзирателя уже восстановились в глазницах. Я стреляла так быстро, как только могла, но гуль знал, куда я целила и прикрыв глаза ногой, уже поднимал новый кусок мусора размером с телегу.

Я очень сомневалась, что смогу от этого увернуться…

— Надзиратель Хоббл! — рявкнула кобыла в дверном проёме. — Вот приказ об отставке! — я оглянулась и увидела полдюжины охранников, Сильвер Спун, Снэйлса и даже Психошай, открывших уничтожительный огонь по надзирателю. Одна винтовка не многое может, но теперь в монстра палили сразу девять пони из всего, что имели. С такой огневой поддержкой и такой крупной мишенью, по которой трудно не попасть, в пылающем гуле стали открываться сотни пулевых отверстий. Он швырнул в группу охранников кусок металла, но Снэйлс и Твитчи сверкнули рогами и кусок стали, отлетев по дуге, врезался в стену рядом с ними.

— Блекджек! У меня получилось! — крикнула Ксанти у терминала, и спустя секунду голос произнёс: «Блокировка, Отключена. Охране просьба вернуться к руководителям за назначениями» — я осмелилась на слабую улыбку.

И тут четвёртый топливный бак взорвался. Взрыв внизу собрался в огромный огненный шар, рванувшийся вверх по центральной шахте и наверняка ослепивший бы меня, если б у меня были те же глаза, с какими я родилась. Стало так жарко, что на мгновение мне показалось, что это надзиратель снова дыхнул на меня огнём. Крутящийся огненный шар врезался в пол под нами с такой силой, что всех, кто ещё не висел в воздухе, подбросило вверх… и пол взорвался сгустками раскалённых осколков… Мне повезло упасть на одну из балок, глядя как вокруг закружился дым.

— Уходим! — заорала я, чувствуя, что мои лёгкие начинают спекаться от перегретого воздуха. Слава богиням, я могла регенерировать… если как-нибудь выживу. Медленно я подтянулась на копытах, хотя и не была уверена, как мне отсюда выбираться. Пламя опало, но жара стояла такая, какую я и представить не могла. Я видела лишь горящее пятно, где должен был быть Хоббл, поэтому подняв винтовку Лакуны я стала стрелять вслепую так быстро, как могла. Я заметила, как Стигиус перенёс поверху Ксанти. Всё, что я должна была сделать, это удержаться и дождаться, когда он вернётся за мной.

А до тех пор я продолжила стрелять, потому что это единственное, что оставалось делать: отвлекать монстра. Ранить его. Дать возможность другим выбраться из этого ада. Затем я заметила зависшего надо мной ночного пони и протянула копыто, выдвинув пальцы. Мне всего лишь нужно было уцепиться за него и он вытащит меня в безопасное место. Ещё пару метров. Ещё несколько сантиметров… он схватил меня! Мои пальцы сжались на его протянутой передней ноге и он бешено заработал крыльями, изо всех сил стараясь вытянуть меня.

Тут из дыма вылетел массивный кусок металла, удерживаемый с другого конца пылающим копытом, и пронзил меня прямо посередине.

От шока мои пальцы разжались и удар огненных крыльев отбросил Стигиуса в дым. Медленно, чудовищный гуль поднял меня, пронзённую стальной пикой, и поднёс поближе к своему огромному лицу. От боли в своём искалеченном теле я не могла даже сфокусировать на нём взгляд. Он разглядывал меня, поворачивая право и влево, будто какого-то жука.

— Забавно, какими маленькими вы все кажетесь там, далеко подо мной. Размером с лёгкую закуску…

Я просто болталась перед ним и видела роботов, парящих вокруг нас. Их камеры следили, как он поднёс меня ближе к своей пасти и прикусил мою левую переднюю ногу. Я почувствовала, как деформируется метал и ударила его в лицо своим обрубком. То ли ему понравился вкус металла, то ли он просто окончательно спятил, и его это не волновало. Видимо последнее, потому что он почти оторвал мою ногу возле плеча. Я чувствовала, как тянется моя плоть, смещаются кости и синтетические органы, угрожающе следующие за выдёргиваемой конечностью.

— Надзиратель Хоббл, говорит ДМД, — раздался синтетический, по-машинному звучащий голос из динамиков системы оповещения. Он заставил нас обоих замереть. — Мы хотели бы, чтобы вы отпустили удерживаемую вами кобылу. Она является одним из наших оперативников, расследующих для нас угрозу государственного уровня, и выходящую за пределы вашей юрисдикции — это был Наблюдатель? Он звучал как Наблюдатель, но усиленный в сотню раз…

Надзиратель замер, отпустив мою ногу и уставившись под потолок, а затем на парящих роботов.

— ДМД, да? У вас нет права вторгаться в мою тюрьму! Эта сучка моя и будет наказана! — проревел он. — Здесь нет другой власти кроме моей! Слышишь меня?

— Мне очень жаль это слышать. Пожалуйста, оставайтесь на месте, — прогудел синтетический голос и стих. Надзиратель в недоумении взглянул на меня, зам фыркнул и снова потянул к своей пасти.

Внезапно левая стена начала светиться. Идеально ровное белое пятно разрослось, выпучилось наружу, а затем вдруг ослепительный зелёный луч, толщиной с моё копыто, пробил стену, прошёл через надзирателя, ударил в дальнюю стену и также испарил и её. И стену за ней. И стену за той стеной. Луч исчез. Я посмотрела налево, через дыру… на запад в сторону Ядра.

Ладно. Определённо это был не Наблюдатель, если только Спайк не получил доступ к системе противоракетной обороны Ядра…

Тело надзирателя почти мгновенно развалилось, рухнув в огненный ад внизу… и я не видела ничего, что могло бы уберечь меня от падения вслед за ним. К железяке, застрявшей во мне, всё ещё было прикреплено несколько тысяч фунтов брони и я начала заваливаться в пылающую пропасть.

Тут из дыма вынырнуло копыто с когтем, срезав то, что осталось от моей левой ноги и остановив моё падение. Железный обломок высвободился и полетел вниз, а я, зависнув над бездной, почувствовала, как из моего туловища хлынула кровь.

— Чёрт, Блекджек, ну и тяжеленную же задницу ты нарастила! — усмехнулась Рампейдж, глядя на меня сверху вниз.

Когда она забросила меня к себе на плечи, я могла только улыбаться. То избиение, что она пережила, сплющило её шипы. Она шла по дымящимся стальным балкам в сторону ближайшего края и поставила меня на колени рядом с терминалом надзирателя. Я не могла стоять. дыра во мне была более серьёзной, чем я могла вынести.

— Остальные выбрались? — спросила я, пытаясь пошевелить искромсанной правой ногой.

— Похоже на то, — отозвалась Рампейдж, затем заметила сейф в обрушившейся стене. Она хлопнула по нему своим копытом, и что-то внутри дверцы щёлкнуло. Дверца открылась, обнаружив внутри большую сумку.

— Не уверена, какой у нас теперь план. Думаю, они пробиваются на свободу, пока мы умираем, — сказала Рампейдж с обречённой стойкостью. Она уселась рядом со мной и открыла сумку, её глаза распахнулись в удивлении. — Но в конце концов мы умрём богатыми!

Я посмотрела на то, что видимо было тысячами битов. Очевидно, надзиратель откладывал их на случай собственной отставки… постойте. Что за сумасшествие снова творится с моим визором?

Панель, закрывающая мой ПипБак, открылась, и устройство принялось что-то чудить… и терминал надзирателя стал делать то же самое.

> ЭП-1101 Точка Маршрутизации достигнута.

> Следующая контрольная точка: Командный центр Шэдоуболтов, Башня Шэдоуболтов, Хуффингтон.

Я застонала и закрыла глаза, чувствуя, как на меня наползает темнота. Моё тело ускользало… было похоже, будто я парила.

Погодите минутку, я парила!

«Похоже блокировка быласнята», — проговорила Лакуна у меня в голове, поднимая к себе меня и Рампейдж. Лакуна была жива и прекрасна! Если бы не огромная дыра во мне, я бы подпрыгнула и расцеловала её! Аликорн летела к большой, ясно виднеющейся пробоине, ведущей из тюрьмы.

— Подожди! Оставь меня здесь! Это мой лучший шанс на уничтожение! — закричала Рампейдж, бессильно затрепыхав копытами в попытке вернуться обратно в тюрьму. Лакуна избирательно не обращала на неё внимание, за что я была ей благодарна.

Чёрно-голубая небесная повозка с запряжёнными в неё Блоссомфорф и Стигиусом быстро летела на юг в сторону Митлокера. Лакуна последовала за ней, рассекая крыльями дождливую ночь, а затем, когда она достаточно отдалилась от полей ХМА, мы исчезли во вспышке и появились уже в транспорте.

— Расступитесь пожалуйста, — попросила Лакуна, засовывая рог в отверстие в моём брюхе. Полилась чудесная исцеляющая магия.

А затем вдруг последовал сильнейший удар, от которого небесная повозка перевернулась в воздухе. Снова и снова нас бросало, пока магия лакуны не стабилизировала нас.

«Я думала, ты умерла», — подумала я ей.

«Как может умереть пони, которая никогда не была пони? — загадочно отозвалась она, но прежде чем я смогла разобраться, чтобы это значило, она продолжила: — Просто я была немного ошеломлена и зажата в ловушке на крыше между двух турелей», — подумала мне аликорн.

«Серьёзно? — подумала я, чувствуя некоторое разочарование. — Ты просто отключилась?»

«Ну… да… и ещё хотела посмотреть, как ты справишься без моей помощи», — сказала Лакуна язвительно.

«Ты выступила достойно, — самодовольно вставила Богиня. Неудивительно, что я тут же потеряла связь с Лакуной. Сучка. — Мы всё слышали», — проворчала Богиня.

Лакуна хлопотала надо мной, пытаясь остановить кровотечение.

— Не двигайся. Ты потеряла слишком много крови.

Я не могла ответить. Я ничего не чувствовала. Я глядела из повозки назад и видела Хайтауэр, окутанный сине-голубым пламенем, которое всё расширялось и расширялось. Огонь, казалось, пожирал тюрьму и окружающий её двор, по мере того как росла сфера разрушения. А затем она пропала, и массивное здание обрушилось само в себя, заполняя гигантский светящийся кратер. Даже фундамента не осталось.

Хайтауэр… я сделала его. Смогла. Осталась только одна проблема…

Внутри меня проклятье внезапно ожило с новой силой и я почувствовала, как что-то основополагающее во мне надломилось. Это было, будто я выскользнула из собственного тела и меня относит сильным ветром. Я пыталась бороться, но не осталось ничего, за что я могла бы удержаться. Странный поток относил меня прочь. Закричала Лакуна. Снейлс говорил что-то о кораблях. А затем я почувствовала что-то знакомое…

Умираю.

Смерть.

Опять…

* * *
Заметка: Достигнут максимальный уровень.

Примечания

1

Увеличение кровотока и переизбыток гормонов (приводящий к появлению жирной, сальной кожи) могут сделать так, что кожа беременной женщины будет «светиться». У пони, судя по всему, дела обстоят также.

(обратно)

2

Спун (англ. spoon) в переводе на русский язык означает «ложка».

(обратно)

3

Флюсы в металлургии — материалы, применяемые с целью образования или регулирования состава шлака, предохранения расплавленных металлов от ёвзаимодействия с внешней газовой средой, а также служащие для связывания окислов при пайке и сварке металлов.

(обратно)

4

«Lancer», в дословном переводе с английского, означает «Воин с копьём».

(обратно)

5

«Dusty Trails», в дословном переводе с английского, означает «Пыльные Дороги».

(обратно)

6

Блекджек пошутила. «Softheart» переводится как «Мягкосердечная».

(обратно)

7

Дословные переводы некоторых названий: Айронмэйр — «Железная кобыла»; Илизиум — «Поля блаженных, рай»; Митлоккер — «Ящик с мясом»; Парадайз — «Райское место».

(обратно)

8

«Хуфф» от англ. «Hoof», что в переводе на русский язык означает «Копыто».

(обратно)

9

«Charity» — женское имя, переводится как «Щедрость».

(обратно)

10

Неистовство, буйство.

(обратно)

11

Да, это её настоящее имя. Как и имя мамы, и бабушки, и прабабушки, и пра-…-прабабушки, оно в честь карточной игры: http://www.durbetsel.ru/2_riba.htm.

(обратно)

12

Джемини = Gemini = «Близнецы»

(обратно)

13

Таурус = Taurus = «Телец»

(обратно)

14

//Спасибо, конечно, но, может это немного перебор, спасибкивать каждый раз при упоминании этого документа?._. Серьезно, 1 раза на главной странице хватает)

//P.S. мой ник пишется с маленькой буквы, иначе убого выглядит.

(обратно)

15

Напомним ещё раз: «Рыбка» — имя в честь карточной игры, которая очень популярна за морем… среди детей дошкольного возраста, хе-хе)

(обратно)

16

Арлоста — Arloste — Are Lost. Lost в переводе с англ. означает «Потерянный».

(обратно)

17

Популярная английская колыбельная: http://en.wikipedia.org/wiki/Twinkle_Twinkle_Little_Star

(обратно)

18

Cия особа — персонаж мультсериала, вот она в «детстве», кому вдруг интересно: \\deviantart.\\.png

(обратно)

Оглавление

  • Глава 34. День рождения
  • Глава 35. Обучение
  • Глава 36. Жертвы
  • Глава 37. Победы и поражения
  • Глава 38. Кровь
  • Глава 39. Плата за грех
  • Глава 40. Исцеление
  • Глава 41. Пути
  • Глава 42. Жнец
  • Глава 43. Просветление
  • Глава 44. Кобылы и жеребцы
  • Глава 45. Митлокер
  • Глава 46. Грабёж
  • Глава 47. Хайтауэр
  • Глава 48. Преисподняя
  • *** Примечания ***