– Ближняя родня – на одном солнце платья сушили, наши собаки из одного корыта
лакали. Седьмая вода на киселе.
Д е м и д:
– Голодный праздников не считает.
Фе д о р а (баба, что горшок: что ни влей – все кипит):
– Трутням праздник и по будням. Лодырь да бездельник – им праздник и в понедельник: не каждый день – воскресенье.
...Надулся, как полтора несчастья.
Д е м и д:
– Давай дружить: то я к тебе, то ты меня к себе. Как сам наемся, тебе ложку одолжу.
Фе д о р а:
– Пришел к шапочному разбору. Хлебалово-то есть, да хлебова нет. Были крошки да
съели кошки!
Д е м и д:
– Всякого слушать, так ни в гостях, ни дома не кушать.
Фе д о р а (погладила мутовкой по голове):
– Незваный гость хуже татарина: стряхни с плеч, а он на руки лезет. На незваного гостя не
припасена и ложка. Просили на дороге, чтоб не был на пороге. Пришел не зван, поди не
гнан! Вот бог, а вот порог, а там – и на семь дорог!
Д е м и д (с медовых уст яд стекает):
– Не гляди на
меня комом,
гляди
россыпью. Не
бери наскоком
– поплатишься
боком. За
такую песню и
по загривку
тресну!
V
А ф о н я
(засучив
рукава):
– Не зная
броду, не суйся
в воду. Каков
силач: яйцо
рычагом
поворачивает.
Федора: Счастья, как у курицы, которая утят водит...
Если ты
песчинка, не
воображай себя горой! Можно ли такую песню спеть, да чтоб по уху не задеть?!
Д е м и д:
– Судить-рядить не умеет, а бить разумеет. Аль моя плешь – наковальня, что всяк по ней
стучит?!
А ф о н я:
– Пришла пора драться – некогда руки лечить.
Д е м и д:
– Не тот силен, кто первым бьет, а тот, кто выстоит.
А ф о н я:
– Не хвались силою, чтоб не заплатил спиною! Смотри в оба, а то разобью еще и лоба.
Д е м и д:
– Отойди, еж, на тебе тулуп не хорош: гусь свинье не товарищ.
Прыгает, будто лягушка перед косою. Смотрит, как последняя копейка из кошелька.
Брюзжит, что худая муха в осень.
А ф о н я:
– Зряч не тот, кто видит гору, а тот, кто видит, что за ней: это еще цветочки, а ягодки
впереди.
Д е м и д:
– Брань на вороту не виснет...
А ф о н я:
– ... а кулак в боку не киснет.
Д е м и д:
– Воевать тебе на печи с тараканами. Мелко плаваешь – спина видна!
...Наверное, думает, что ему овец сам король пасет, хотя выше печи и дальше гумна не
бывал.
А ф о н я:
– На мне покатаешься, как на ежике. Еще буду твоими мослами груши сбивать!
Д е м и д (приложил, как медведя желудь):
– Велик кулак, да плечо узко. Замах рублевый, а удар грошовый.
А ф о н я:
– На лысую голову всегда самый крупный град падает.
Д е м и д (поздний отзвук далекой грозы):
– Кому пироги да пышки, а кому – синяки да шишки.
А ф о н я (уперся, как бык в стену рогами):
– Грязным пальцем в чужие недостатки не тыкай: и свинья курила бы трубку, да нижняя
губа коротка! На небо не вскочишь, а в землю не закопаешься...
Д е м и д (ворчит, как кислое пиво в брюхе):
– Приходи, когда меня дома не будет: около болотца – в задние воротца: дальше от
кузницы – меньше копоти.
А ф о н я:
– Это произойдет, если воскресенье выпадет на пятницу, а черепаха догонит зайца.
VI
На задорном буяне всегда шкура в изъяне.
Д е м и д:
– Если бы я имел столько муки, сколько не имею масла, я бы на весь мир печенья напек!
Кому не везет, тот, ковыряясь в носу, палец сломает. Пуганая ворона куста боится: продам
избу, куплю ворота – стану запираться!
Долг платежом красен – отдам на том свете угольками!
VII
Женский норов и на свинье не объедешь, на женский норов нет угадчика – в чем деду
стыд, в том бабе смех. Меж бабьим «Да» и «Нет» не проденешь иголки. Бабий язык, куда
ни завались, достанет.
Ф е д ор а (лучше раздразнить собаку, нежели бабу):
– Когда много дураков – плохо, но когда нет ни одного – тоже чего-то не хватает...
