enjoying a spot of sunshine.
А я иду мимо, гляжу: свой брат-шофер загорает.
I'll go over and have a smoke with him, I thought.
Дай, думаю, зайду, перекурим вместе.
No fun in smoking alone, any more than in dying alone.
Одному-то и курить, и помирать тошно.
You're doing well, I see, smoking cigarettes.
А ты богато живешь, папироски куришь.
Got them wet, eh?
Подмочил их, стало быть?
Well, mate, wet tobacco's like a doctored horse, neither of them any good.
Ну, брат, табак моченый, что конь леченый, никуда не годится.
Let's have a go at my old shag instead."
Давай-ка лучше моего крепачка закурим.
He pulled a worn silk pouch out of the pocket of his thin khaki trousers, and as he unrolled it, I noticed the words embroidered on the corner:
Он достал из кармана защитных летних штанов свернутый в трубку малиновый шелковый потертый кисет, развернул его, и я успел прочитать вышитую на уголке надпись:
"To one of our dear soldiers, from a pupil of Lebedyanskaya Secondary School."
"Дорогому бойцу от ученицы 6-го класса Лебедянской средней школы".
We smoked the strong home-grown tobacco and for a long time neither of us spoke.
Мы закурили крепчайшего самосада и долго молчали.
I was going to ask him where he was making for with the boy, and what brought him out on such bad roads, but he got his question in first:
Я хотел было спросить, куда он идет с ребенком, какая нужда его гонит в такую распутицу, но он опередил меня вопросом:
"At it all through the war, were you?"
-Ты что же, всю войну за баранкой?
"Nearly all of it."
- Почти всю.
"Front line?"
- На фронте?
"Yes."
-Да.
"Well, I had a good bellyful of trouble out there too, mate. More than enough of it."
- Ну, и мне там пришлось, браток, хлебнуть горюшка по ноздри и выше.
He rested his big dark hands on his knees and let his shoulders droop.
Он положил на колени большие темные руки, сгорбился.
When I glanced at him sideways I felt strangely disturbed. Have you ever seen eyes that look as if they have been sprinkled with ash, eyes filled with such unabating pain and sadness that it is hard to look into them?
Я сбоку взглянул на него, и мне стало что-то не по себе... Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть?
This chance acquaintance of mine had eyes like that.
Вот такие глаза были у моего случайного собеседника.
He broke a dry twisted twig out of the fence and for a minute traced a curious pattern in the sand with it, then he spoke:
Выломав из плетня сухую искривленную хворостинку, он с минуту молча водил ею по песку, вычерчивая какие-то замысловатые фигуры, а потом заговорил:
"Sometimes I can't sleep at night, I just stare into the darkness and I think:
- Иной раз не спишь ночью, глядишь в темноту пустыми глазами и думаешь:
'What did you do it for, life? Why did you maim me like this?
"За что же ты, жизнь, меня так покалечила?
Why did you punish me?'
За что так исказнила?"
And I get no answer, either in darkness, or when the sun's shining bright .... No, I get no answer, and I'll never get one!"
Нету мне ответа ни в темноте, ни при ясном солнышке... Нету и не дождусь!
And suddenly he recollected himself, nudged his little son affectionately and said: "Go on, laddie, go and play clown by the water, there's always something for little boys to do hy a big river.
- И вдруг спохватился: ласково подталкивая сынишку, сказал: - Пойди, милок, поиграйся возле воды, у большой воды для ребятишек всегда какая-нибудь добыча найдется.
Only mind you don't get your feet wet."
Только, гляди, ноги не промочи!
While we had heen smoking together in silence, I had taken a quick look at father and son and one thing about them had struck me as odd. The boy was dressed plainly but in good stout clothes. The way the long-skirted little coat with its soft lining of worn beaver lamb fitted him, the way his tiny boots had been made to fit snugly over the woollen socks, the very neat darn that joined an old tear on the sleeve of the coat, all these things spoke of a woman's hand, the skilful hand of a mother.
Еще когда мы в молчании курили, я, украдкой рассматривая отца и сынишку, с удивлением отметил про себя одно, странное на мой взгляд, обстоятельство Мальчик был одет просто, но добротно: и в том, как сидела на нем подбитая легкой, поношенной цигейкой длиннополая курточка, и в том, что крохотные сапожки были сшиты с расчетом надевать их на шерстяной носок, и очень искусный шов на разорванном когда-то рукаве курточки - все выдавало женскую заботу, умелые материнские руки.
But the father's appearance was quite different. His quilted jacket was scorched in several places and roughly darned, the patch on his worn khaki trousers was not sewn on properly, it was tacked on with big, mannish stitches, he was wearing an almost new pair of army boots, but his thick woollen socks were full of holes. They had never known the touch of a woman's hand.
А отец выглядел иначе: прожженный в нескольких местах ватник был небрежно и грубо заштопан, латка на выношенных защитных штанах не пришита как следует, а скорее наживлена широкими, мужскими стежками; на нем были почти новые солдатские ботинки, но плотные шерстяные носки изъедены молью, их не коснулась женская рука... Еще тогда я подумал:
Either he's widower, I decided, or there's something wrong .between him and his wife.
"Или вдовец, или живет не в ладах с женой".
He watched his son run down to the water, then coughed and again began to speak, and I listened with all my attention.
Но вот он, проводив глазами сынишку, глухо покашлял, снова заговорил, и я весь превратился в слух.
"To start with, my life was just ordinary.
- Поначалу жизнь моя была обыкновенная.
I'm from the Voronezh Province, born there in 1900.
Сак я уроженец Воронежской губернии, с тысяча девятьсотого года рождения.
During the Civil War I was in the Red Army, in Kikvidze's division.
В гражданскую войну был в Красной Армии, в дивизии Киквидзе.
In the famine of 'twenty-two I struck out for the Kuban and worked like an ox for the kulaks, wouldn't be alive today if I hadn't.
