Трилистики [Влад Снегирёв] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Я СНОВА ПИШУ
О себе - коротко
Прочтя Мандельштама от корки до корки,
я понял – нигде, от Москвы до Нью-Йорка,
не видеть удачи, признания, славы.
Пишу только в стол, для себя, для забавы.
В окошко летят сквозняки ниоткуда.
Жена бьёт посуду и разные блюда;
привыкла – чуть что, так заламывать руки,
кричать на меня неприличные звуки.
Но я всё терзаю мозгов своих силу,
как будто бы рою отважно могилу.
В тетрадку пихаю мыслишки и жесты.
Не жизнь – а фанера из кровельной жести.
А ведь говорила мне в юности мама:
«Учись хорошо, не сутулься упрямо,
пойди в олигархи, хотя бы в артисты».
Но в дырах пальто - как халат у буддиста.
Я мог бы писать очень нудно и долго,
но только попался в объятия долга:
обеты семейные, дети повсюду,
ещё рифмовать... обещаю – не буду.
«Я снова пишу…»
Я снова пишу. Обещал ведь – заброшу!
Мой почерк невнятен, запутан и нем.
Живу одиноко, похож на святошу,
куда же бегу, от кого и зачем?
Нет проку в словах, да и мало в них смысла,
когда лбом таранишь с усердием быт.
Пора начать верить в бездушные числа
валюты заморской, их сладостный вид.
Где польза и шарм мимолётного звука,
который добавит еще один шрам?
Но быть современным – какая же скука...
Вот так и живу я – с грехом пополам.
Впадаю то в ярость, а то и в угрюмость.
Несладко всем тем, кто ко мне не привык.
Но верю в судьбу и свою однодумность,
поэтому буквы лепечет язык.
«Горит звезда…»
Горит звезда над горизонтом дальним,
совсем одна на утренней заре.
Мне говорят: «Не надо быть печальным,
как тихий звон вдали, в монастыре».
Но грусть моя светла, как луч рассвета.
Она прильнула к сердцу моему.
Благодарю судьбу за состоянье это, -
писать стихи наперекор всему.
ОДИНОКАЯ
«Он всё курил…»
Он всё курил, курил, как ненормальный,
и мне в глаза заглядывал с мольбой.
Как он хотел любви моей печальной,
как он боялся участи иной.
Ходил, ходил, шагами робко мерил
весь этот им же созданный уют.
А я молчала, глаз поднять не смея,
считая бег томительных минут.
Но я могла лишь дать ему надежду:
холодную, как лунный, бледный свет.
Он говорил, что будет всё как прежде:
жизнь по привычке - много, много лет.
А я хотела только лишь вниманья,
немного ласки, счастья хоть глоток,
почаще слышать сладкие признанья -
всего того, что дать он мне не смог.
Букет хризантем
Ты молча присела за стол под окном, -
букет хризантем уж отцвёл.
И целый день думала только о нём, -
о том, кто сегодня ушёл.
Остались и стены, и шкаф, и диван,
ворсистый ковёр на полу.
И даже забытый его чемодан
стоит сиротливо в углу.
Здесь раньше царила всегда лишь весна
и часто – признанья в любви.
Теперь только ты и вокруг тишина;
ни звука – зови, не зови.
Ты смотришь в окно, обрывая цветок,
глаза утирая платком.
Вдали исчезают следы его ног
под льющим упрямо дождём.
Не смей замыкаться, носить всё в себе.
Прости ему прошлый обман.
А, может, вернётся он снова к тебе -
хотя бы забрать чемодан?
«Я красивей ещё не встречал…»
Я красивей ещё не встречал.
И в глазах её грустных, бездонных
я увидел, как плачет печаль,
словно скорбь вечно юной Мадонны.
Сколько раз провожала закат
в одиночестве снова и снова.
Но в душе уже струны молчат
и никто не услышит и слова.
Безмятежно проходят года
так спокойно и так
