— Семен Александрович!— закричал Саша Долгушин, хватая Перевалова за руку.— Что же это такое? Они разгоняют комсомольскую колонну!
— Кто они? — спросил Перевалов.
— Известно кто — начальники!—И Саша Долгушин метнул уничтожающий взор на улыбающегося Терентия Фомича.
— Говори толком, в чем дело?
— Ребята вышли на работу, их снимают с машин. Сажают других шоферов. Народ смеется… Передовая, комсомольская…— Саша Долгушин задыхался от негодования.
— Почему так? — спросил Перевалов Терентия Фомича.
— Приказано на перекрытие выделить самых опытных шоферов,— спокойно ответил Терентий Фомич.— Начальнику автобазы виднее, кому доверить.
— Неправильно,— возразил Перевалов.— Только что комсомольской колонне знамя вручали, а теперь стали нехороши. Нельзя так. Комсомольская колонна должна работать на перекрытии. Прошу вас, Терентий
Фомич, распорядитесь.
— Начальнику автобазы виднее,— упрямо повторил Терентий Фомич.
— В данном случае нам виднее,— жестко сказал Перевалов.— Прошу, распорядитесь.
Терентий Фомич покосился на Набатова, ища поддержки, но Кузьма Сергеевич как будто не слышал их спора.
— Вот не время этими фокусами заниматься! — проворчал Терентий Фомич, но все же подошел к телефону.
— Диспетчера автобазы… Говорит Швидко. Передай начальнику мое приказание комсомольскую колонну не ворошить… Что? Не уходят с машин?..—
Саша торжествующе улыбнулся.—Да, да, выпускайте на линию всю колонну в полном составе. Отправляйте машины под погрузку.
Терентий Фомич положил трубку и сказал Саше Долгушину:
— Цела твоя колонна, смутьян.
Вошел Николай Звягин и доложил Набатову, что машины стоят на бечевнике и ждут сигнала.
— Терентий Фомич, подавай команду начинать,— распорядился Набатов.
Терентий Фомич кивнул и пошел к выходу. Николай кинулся за ним.
— Обожди,— сказал Набатов.—Получи личное оружие.— Он снял с себя висевшую у него через плечо кожаную сумку и передал Николаю.— Ракетница. Красная ракета — на вылет вертолету. Зеленая — сигнал нашим подрывникам. — И, предупреждая вопрос Николая, добавил: — Я буду здесь.
Послышалось гудение приближающихся самосвалов.
Набатов вышел на крыльцо. Наташа задержала Николая.
— Коля, а мне все время здесь сидеть? Николай задумался, и Наташе стало неудобно, что она отвлекает его в такое горячее время. Но Николай уже нашел выход:
— У тебя две учетчицы. Посади одну к телефону.
Наташа отправила к телефону Надю. Люба, которая все делала тщательно и аккуратно, была надежнее в качестве учетчицы. Надя не только не запротестовала, как того опасалась Наташа, а, напротив, была очень довольна. И когда Наташа сказала, что это ненадолго, всего на часок, Надя с достоинством возразила:
— Не бойся, не хуже тебя управлюсь. «Чудачка! — подумала Наташа.— Я бы ни за что отсюда не ушла. Когда еще увидишь такое!»
Самосвалы шли нескончаемой вереницей, почти впритык, один за другим. Каждый вез огромную груду камня, горбом выпиравшую из кузова. Солнечные лучи дробились на рваных гранях диабазовых и гранитных глыб. Наташа никогда еще не видела такого скопища машин. Первый самосвал, над кабиной которого полоскалось на ветру шелковое алое знамя, уже въехал на брусчатый помост и приближался к середине майны, где стоял сигнальщик с красным флажком в руке. Вереница машин заполнила всю лежневку до самого левого берега, дальше тянулась по бечевнику вдоль подножия скалы, а последние самосвалы еще были скрыты за поворотом.
В размеренном, неторопливом движении огромных машин было что-то торжественное. Наташа вспомнила недавно виденный киножурнал — парад войск на Красной площади, когда мимо Мавзолея проходили громоздкие танки. Сходство, конечно, было отдаленное, но ощущение величия и мощи такое же.
Головная машина поравнялась с сигнальщиком. Сигнальщик взметнул флажком. Машина развернулась на помосте и стала медленно пятиться, приближаясь к искрящейся на солнце голубой прорези майны. Наташа знала, что край помоста огражден отбойным бруском, и все равно по спине побежали мурашки: казалось, самосвал вот-вот сорвется с помоста и исчезнет в сверкающей пучине прорана…
Кузов самосвала вздыбился, и край развевающегося знамени коснулся нависших над майной каменных глыб. И тут же, словно ободренные этим прикосновением, каменные глыбы рухнули в проран. Высоко взметнулись сверкающие брызги, и в облачке водяной пыли промелькнула радуга.
— Начали! — сказал Набатов, взглянул на часы и крупным, размашистым шагом пошел к майне.
Николай, придерживая рукой хлеставшую по бедру сумку с ракетницей, поспешил за
