В восьмом часу вечера, на закате лесного солнца, часовой Мур сменил часового Лида на том самом посту, откуда не возвращались. Лид стоял до восьми и был поэтому сравнительно беспечен; все же, когда Мур стал на его место, Лид молча перекрестился. Перекрестился и Мур: гибельные часы — восемь — двенадцать — падали на него.
— Слышал ты что-нибудь? — спросил он.
— Не видел ничего и не слышал. Здесь очень страшно, Мур, у этого сказочного ручья.